антология криминалистики

Ганс Гросс

ру к о во дство для
СУДЕБНЫХ СЛЕДОВАТЕЛЕЙ
КАК СИСТЕМА
КРИМИНАЛИСТИКИ
 антология криминалистики

Ганс Гросс

руководство для
СУДЕБНЫХ СЛЕДОВАТЕЛЕЙ
КАК СИСТЕМА
КРИМИНАЛИСТИКИ

Москва
«ЛексЭст»
2002
УДК 343
ББК 67.52
Г886

Научный редактор серии доктор юридических наук,

профессор кафедры криминалистики МГУ им. М. В. Ломоносова
В. В. Крылов

Гросс Г.
Г886 Руководство для судебных следователей как система
криминалистики. — Новое изд., перепеч. с изд. 1908 г.
— М.: ЛексЭст, 2002. — 1088 с.

ISBN 5-901638-09-3
Книга Ганса Гросса, по праву считающегося родоначальни­
ком научной криминалистики, была написана в конце XIX века.
Тем не менее, некоторые рекомендации Г. Гросса по расследова­
нию преступлений могут быть применены и сегодня. Публикация
предназначена для студентов, аспирантов и преподавателей юри­
дических специальностей, а также для изучения в курсе истории
криминалистики для высших учебных заведений. Может при­
влечь широкий круг читателей, интересующихся историей кри­
миналистики и оперативно-розыскной деятельности.

Рекомендовано кафедрой кримииалистики юридического

факультета МГУ им. М. В. Ломоносова нри изучении
учебного курса “Криминалистика”

УДК 343
ББК 67.52

ISBN 5-901638-09-3
О ЗАО «ЛексЭст»
(оформление, редподготовка), 2002.
© Н. П. Яблоков (предисловие), 2002.
 Оглавление

ОТ НАУЧНОГО РЕДАКТОРА СЕРИИ....................................... N

ПРЕДИСЛОВИЕ......................................................................... Р

От переводчиков....................................................................... III

Предисловие к 3-му изданию................................................. VI

Предисловие к 4-му изданию.................................................. XIV

Введение....................................................................................1

ОБЩАЯ ЧАСТЬ
ГЛАВА I
О Судебном Следователе

1. Общие замечания.............................. : ................................. 8

2. Подготовка С. С...................................................................... 10

3. Задача С. С...............................................................................14

4. Как должен поступать С. С. в своей деятельности............ 17

5 .0 предвзятом взгляде на дело.............................................27

6 .0 некоторых качествах С. С................................................. 34

7 .0 знании людей....................................................................44

8 .0 необходимости «ориентироваться»................................50

9. С. С. и суд присяжных...........................................................59

10. «Экспедитивный» С. С..........................................................66

11.0 канцелярском порядке....................................................69

А
 ГЛАВА II
О допросах

1. Общие замечания..................................................................74
2. Допрос свидетелей................................................................ 78
a) когда свидетель желает сказать правду:...........................79
I. Общие свойства:................................................................80
а ) чувственные восприятия............................................ 80
(3) о памяти......................................................................... 97
II. Некоторые особенные случаи....................................... 103
а) неправильные наблюдения вследствие
возбуждения................................................................... 103
(J) неправильные наблюдения вследствие
повреждений головы....................................................108
X) неправильные наблюдения вследствие различий
в природе и культуре наблюдающих.........................114
b) если свидетель не желает говорить правды....................125
c) ложь, как явление «патоформенное».............................. 137

3. Допрос обвиняемого............................................................ 139

ГЛАВА III
О производстве осмотра

1. Подготовительные действия................................................153
2. Порядок действий С. С. па месте преступления................156
3. Составление протокола....................................................... 160
4. Обыск..................................................................................... 169

ГЛАВА IV
I. Подготовительные действия при выездах
на место преступлений 175

В
 ОСОБЕННАЯ ЧАСТЬ
А. Вспомогательные для Судебного Следователя средства

ГЛАВА V
О сведущих ли ц ах
1. Общие замечания..................................................................184
2 .0 судебном враче и деятельности его................................ 191
a) в случаях чисто судебно-медицинского свойства.........193
b) при консервировании частей человеческого тела....... 195
c) при татуировке....................................................................199
с!) при душевных болезнях....................................................204
е) в случаях гипнотизма....................................................... 215
1) при дальтонизме................................................................ 227
g) в вопросах, требующих участия дантиста..................... 228
3 .0 микроскописте.................................................................. 229
a) при исследовании кровяных п ятен ................................ 231
b) при исследовании экскрементов......................................237
c) при исследовании волос....................................................238
d) в остальных случаях медицинского свойства................248
e) при подлогах документов................................................ 250
f) при исследовании тканей и т.п......................................... 251
g) при исследовании грязных пятен....................................254
а ) на орудиях преступления и собственно оружии....... 254
(3) состоящих из пыли......................................................... 257
у) пятен на платье и т.п........................................................260
8) грязи на обуви..................................................................261
4 .0 химике................................................................................ 263
5.0 физике................................................................................ 266
6 .0 минералогах, зоологах и ботаниках.............................. 271
7 .0 лицах, сведущих в огнестрельном оружии....................273

С
8 .0 лицах, сведущих по исследованию
письменных документов................................................... 278
9 .0 фотографе.........................................................................293
a) значение фотографии в судебном отношении............ 293
b) отдельные случаи применения фотографии................297
c) обнаружение личностей при помощи фотографии__ 314
10. Об антропометрии............................................................ 323
11.0 дактилоскопии................................................................328
12. Определение тождества личностей
геометрическим путем.......................................................334
13.0 вознаграждении сведущих лиц..................................... 336

ГЛАВА VI

О еж едневной п е ч а т и .........................................................339

В. Особенности познания, необходимы е для

судебного следователя

ГЛАВА VII

О различны х прием ах преступников

1. Изменения наружности....................................................... 346

2. Ложное показание о звании и имени................................ 351
3. Симуляция болезней и физических недугов....................363
a) заболевания вызванных к следствию лиц
заподозренных или обвиняемых..................................... 363
b) внезапное заболевание обвиняемого
или важного свидетеля во время допроса.........................365
а ) при симуляции глухоты............................................... 366
р) при симуляции эпилепсии............................................ 368
у) при симуляции обморока ...............................................370
5 ) при симуляции слабоумия............................................ 371

D
4. Тайные знаки в среде преступников (Zinken)..................373
a) Графические знаки.............................................................374
b) Знаки, делаемые пальцами рук (jadzinken, Febmzinken,
Grifflingzinken)....................................................................383
c) Знаки, по которым преступники узнают друг друга
(Kennzinren)......................................................................... 391
d) Знаки акустические...........................................................394
а ) призыв и предостережение...........................................394
р) акустические знаки в тюрьмах..................................... 396
e) Клейма (Slichener Zinken)..................................................400

ГЛАВА VIII

О воровском языке

1. Общие замечания..................................................................402
2. Как следует пользоваться словарем воровского языка ... 410
3. Словарь воровского языка....................................................412

ГЛАВА IX

Цыгане, их быт и характерные свойства

1. Общие замечания..................................................................460
2. Как цыгане совершают кражи.............................................466
3 .0 похищении ими детей......................................................472
4. Хорошие качества цыган и религия и х .............................473
5. Орудия для совершения краж и яд ы ..................................476
6. Поведение цыган на суде......................................................479
7. Имена цы ган ......................................................................... 482
8 .0 некоторых физических качествах цыган..................... 483
9. Цыганские поговорки...........................................................486
 ГЛАВА X

О суевериях .............................................................................488

1. Суеверия в отношении предметов, оставляемых

на месте преступления.........................................................490
2. Суеверия относительно вещей, носимых при се б е.........493
3. Искусство предсказывания и гадания на картах.............. 499
4. Нахождение кладов, толкование снов и хиромантия__ 507
5. Суеверия относительно присяги.........................................513

ГЛАВА XI

Сведения об о р у ж и и ............................................................ 515

1. Огнестрельное о[тужие....................................................... 516

I. Общие замечания................................................................ 518
II. Виды огнестрельного оружия...........................................519
1. Ружье..................................................................................519
a) Ружье для стрельбы дробью.........................................520
аа) о различии по стволам............................................ 523
а) по качеству материалов...........................................523
Р) по числу стволов..................................................... 526
bb) по устройству запала................................................ 529
а) ружье, заряжающееся с дула..................................529
Р) казнозарядное ружье.............................................. 532
b) Пульные ружья.............................................................. 533
а) пульное ружье, заряжающееся с дула..................... 540
Р) пульное казнозарядное ружье..................................547
2. Пистолет...........................................................................549
3. Револьвер...........................................................................550
III. Огнестрельные припасы..................................................556

1. П орох................................................................................ 557

F
 2. Заряд.................................................................................. 559
IV. О предметах поражаемых................................................ 562
2. Режущее и колющее оружие.............................................. 569
I. Общие замечания................................................................ 569
II. Режущее и колющее оружие в тесном смысле.............. 572
1. Мечеобразное оружие......................................................572
2. Ножеобразное оружие....................................................572
3. Копьеобразное оружие....................................................573

С. Некоторые искусственные приемы

ГЛАВА XII

О применении черчения, моделировки

и подобных приемов

1. Общие замечания..................................................................574
2 .0 черчении.............................................................................576
a) Составление плана внутреннего помещения................579
b) Составление плана квартиры...........................................582
c) Составление плана местности, окружающей д о м .........584
d) План более или менее обширной местности................590
3 .0 чертежах с помощью сетки............................................ 593
4 .0 моделировке..................................................................... 595
5 .0 слепках и оттисках...........................................................599
a) О слепках.............................................................................599
b) Об оттисках....................................................................... 601
6. Размножение рисунков рукописей и печатных листов .. 602
7 .0 составлении разорванных клочков бумаги..................603
8 .0 сожженной бумаге.............................................................606

G
 ГЛАВА XIII

О следах от человеческих ног и других

I. О следах от человеческих н о г ............................................ 613

A. Общие замечания....................... ......................................613
B. Об обнаружении и осмотре следов.............. , ............... 615
1) подготовительные упражнения..................................... 615
2) при производстве следствия.........................................623
C. Происхождение следов..................................................... 634
1.0 происхождении следов при ходьбе и пр...................634
a) о ходьбе...........................................................................635
b) о бегании.............. ........................................................644
2. Собственно о следах....................................................... 649
a) Общая картина ходьбы (походки).............................. 649
а ) линия направления...................................................649
Р) линия ходьбы (походки)...........................................649
у) линия н о ги ..................................................................651
8) длина шага....................................................... ............ 655
е) явления иного рода при ходьбе................................ 658
b) общая картина ноги..................................................... 661
D. Измерение следов.............................................................. 665
E. Снятие слепков со следов, вдавленных в почву............ 674
1. Общие замечания.............................................................674
2. Различные способы сохранения следов....................... 675
3. Способы, наиболее целесообразные............................ 680
II. О следах иного р о д а ................ ............................................687

Н
 ГЛАВА XIV
О следах крови

1. Отыскание кровяных следов ...............................................690

2. Описание в протоколе следов крови
и снятие рисунка и х............................................................. 701
3. Выемка кровяных следов..................................................... 704
4. Отыскание тех кровяных следов, относительно которых
принимались меры уничтожения..................................... 712
5. Отпечатки папиллярных линий.........................................717
6 .0 сохранении кровяных следов......................................... 724

ГЛАВА XV
О чтении шифрованных писем

1. Общие замечания..................................................................730
2. Различные системы тайнописи...........................................736
a) шифры цифровые.............................................................. 737
b) шифры буквенные.............................................................739
c) шифры из слогов и целых слов....................................... 744
cl) шифры с перемещением, при помощи патронов
и сеток...................................................................................746
е) шифры других видов......................................................... 747
а ) тайнопись со знаками каменщиков или
с изображением углов......................................................747
Р) тайнопись с помощью ниток......................................... 748
у) тайнопись при помощи масштаба................................ 749
8) тайнопись посредством пунктирования
по способу Шотти............................................................749
е) тайнопись при помощи игральных карт..................... 750
Q способ секретной полицейской переписки
по системе графа Вержень.............................................751
 т|) древняя тайнопись......................................................... 751
3 .0 прочтении шифров...........................................................752

D. О некоторы х преступлениях в особенности

ГЛАВА XVI .

О телесны х п о вр еж д ен и я х ................................................757

1. Повреждения, причиненные тупым орудием....................759

2. Повреждения, причиненные острым орудием..................762
3. Огнестрельные раны............................................................ 771
4. Повреждения при удушении и повешении....................... 795
5 .0 трупах, извлекаемых из воды...........................................801
6. Об отравлении..................................................................... 809
7 .0 повреждениях на трупах..................................................819
8. Изгнание плода..................................................................... 820

ГЛАВА XVII

О краже

A. Общие замечания..................................................................826
B. О краже в особенности....................................................... 828
1.0 высматривании.............................................................. 829
2. Другие приготовительные действия................................ 836
3. Вооружение вора необходимыми орудиями..................839
4- Соучастники....................................................................... 841
5.0 совершении самой краж и............................................ 863
а) кражи со взломом...........................................................870
а ) общие замечания.........................................................870
р) взлом окон..................................................................... 882
у) взлом дверей..................................................................890
а а ) взлом дверей и преград вообще............................ 890
 РР) взлом замков.............................................................899
8) способы проникновения в жилище иным путем.......909
b) карманные кражи............................................................ 911
c) кражи посредством прокрадывания в д о м а................915
d) кражи на базарах и из магазинов..................................919
e) домашние кражи.............................................................. 920
f) кражи, совершаемые из суеверия..................................924
g) браконьерство..................................................................924

ГЛАВА XVIII
О мошенничестве

A. Общие замечания..................................................................926
B. О подлогах документов....................................................... 927
1.0 подлоге документов вообще.........................................927
2. Исследование подложных документов.............................932
C. О подделке печатей.............................................................. 944
1.0 подделке удостоверений всякого р о д а ....................... 944
2 .0 по/щелке частных печатей.............................................956
D. О мошенничестве при торговле лошадьми..................... 957
1. Общие замечания...............................................................957
2 .0 средствах обмана в отдельности..................................960
a) показывание лошадей с более
благоприятной стороны................................................961
b) приемы физиологического свойства...........................966
c) приемы психологического свойства.............................968
d) обманные средства в более тесном смысле................971
а ) в отношении возраста лошадей..................................972
Р) относительно темперамента (нрава) лошадей.........973
у) подкрашивание лошадей и под....................................975
8) скрывание пороков....................................................... 977

К
 е) скрывание болезней..................................................... 978
е) услуги помощников......................................................... 980
E. О шулерстве...........................................................................984
1. Общие замечания.............................................................. 984
2. Приемы шулеров................................ ............................... 988
F. Мошенничество относительно предметов
древности и искусства...........................................................995
1. Доисторические древности.............................................. 998
2. Египетские древности....................................................... 999
3. Античные произведения из глины ..................................999
4. Стеклянные вещи................................................................ 1001
5. Монеты и медали................................................................1002
6. Драгоценные вещи из благородных металлов.............. 1003
7. Картины.............................................................................. 1004
8. Гравюры.............................................................................. 1005
9. Эмаль....................................................................................1006
10. Фаянс, каменная посуда и ф арф ор................................ 1006
11. Рукописи, книги и переплеты.........................................1007
12. Мебель и материи............................................................ 1008
13. Оружие.............................................................................. 1010
14. Предметы другого рода....................................................1011

ГЛАВА XIX

О п о дж о ге................................................................................ 1014

1. Самовозгорание в более широком смысле....................... 1020

a) вследствие причин физического свойства..................... 1020
b) вследствие причин химического свойства....................1022
2. Самовозгорание в тесном смысле..................................... 1023

L
 ГЛАВА XX
О несчастных случаях на железных дорогах,
заводах и т.п.............................................................................1026

ГЛАВА XXI
О производстве о ц е н к и ..................................................... 1032

Алфавитный указатель......................... ........ .......................... 1037

м
 От научного редактора серии
Книга следователя и ученого Ганса Гросса «Руководство для су­
дебных следователей как система криминалистики» предоставляет
читателю возможность познакомиться с достижениями европей­
ской криминалистики конца XIX века. Именно в этот период вре­
мени криминалистические навыки отдельных практиков сыска до­
стигли необходимого уровня обобщения и формализации и нача­
ли из искусства расследования преступления превращаться в сис­
тему научных знаний.
Ганс Гросс в 22 года начал работать судебным следователем в
промышленном районе Верхнего Штайермарка. Задачи по розыс­
ку и привлечению к ответственности преступников определили
круг интересов Гросса, который для этого начал одним из первых
практиков применять специальные познания из области естест­
венных наук. Увлеченно изучая всю доступную ему литературу, он
пришел к выводу, что едва ли существует такое техническое или
естественнонаучное достижение, которое нельзя было бы исполь­
зовать при раскрытии преступлений. Для этого Гросс рассматри­
вал основы химии и физики, фотографии и микроскопии, ботани­
ки и зоологии. В результате этих исследований и попыток внедре­
ния их в практику расследования преступлений, Гроссу удалось
сформулировать ряд важных теоретических положений, объеди­
ненных им под названием «система криминалистики».
Спустя 24 года после начала научно-практической деятельно­
сти — в 1892 году вышло в свет первое издание книги Г. Гросса «Ру­
ководство для судебных следователей, чинов общей и жандарм­
ской полиции». В 1898 году эта книга была им переиздана под на­
званием «Руководство для судебных следователей как система кри­
миналистики». Российский читатель получил возможность ознако­
миться с трудами Г. Гросса в 1895-1897 гг., когда в русском перево­
де книга увидела свет в Смоленске. В 1908 году в Санкт-Петербурге
выходит полный перевод 4-го немецкого издания этой книги под

N
измененным автором названием «Руководство для судебных следо­
вателей как система криминалистики».
В дальнейшем Г. Гроссом была издана и еще одна замечатель­
ная монография «Криминальная психология» (Graz, 1905). После
20 лет работы следователем Гросс был приглашен на кафедру кри­
минологии университета в Черновицах, затем преподавал в уни­
верситетах в Граце и Праге.
Оценка вклада Г. Гросса в развитие криминалистики не была
однозначной. Е. Ф. Буринский — отечественный основоположник
судебной фотографии — весьма скептически оценивал рекоменда­
ции знаменитого следователя по применению в расследовании фо­
тографии и графологии1). В. Плетнев указывал, что Г. Гросс «...при­
шел к мысли о необходимости создания самостоятельной науки
криминалистики, без изучения коей невозможно правильное рас­
следование преступлений... прочной постановкой криминология
обязана только Гроссу.. .»2). И. Ф. Крылов, рассматривая убеждения
Гросса о главенствующей роли в расследовании вещественных до­
казательств, полагал, что Гросс переоценивал их значениеЗ).
Р. С. Белкин считал известного ученого основоположником запад­
ноевропейской криминалистики^).
Сегодня, когда мы все больше осознаем себя частью мировой
культуры, читателю предоставляется новая возможность оценить
мысли Г. Гросса как уникальный сплав практики, науки и искусства
расследования преступлений.
При подготовке текста книги издатель, по возможности, со­
хранил стиль автора полностью, однако был вынужден (не в ущерб
стилю и содержанию данного издания) сделать ряд грамматичес­
ких и орфографических исправлений.

1) Буринский Е. Ф. Судебная экспертиза документов, производство ее и пользова­

ние ею. M,. «ЛексЭст», 2002.
2) Новый энциклопедический словарь издателей Ф.А. Брокгауза и ИЛ. Ефрона.
Том 15, с. 93-94.
3) Крылов И.Ф. Б мире криминалистики. Ленинград, 1980, с. 6.
4) Криминалистика. Краткая энциклопедия. Авт. - сост. Р. С. Белкин. М., 1993, с.18.
Криминалистическая энциклопедия. М., 1977, с. 52.

О
 Предисловие
История науки криминалистики неразрывно связана с пред­
лагаемой вниманию читателей книгой. В ней, изданной в г. Граце
(Австрия) в 1892 году, ее автор Ганс Гросс на основе научного ана­
лиза и обобщения всей накопившейся к тому времени криминали­
стически значимой информации провозгласил рождение новой
самостоятельной науки, которую он назвал криминалистикой. Так
она называется и сейчас.
Эта книга еще до конца XIX века претерпела четыре издания
на немецком языке. В России она впервые была издана в трех вы­
пусках в г. Смоленске в 1895-1896 годах, а затем в 1908 году в
г. Санкт-Петербурге. После этого она больше на русском языке не
издавалась.
Настоящая книга является переизданием книги, опубликован­
ной в 1908 г., в свою очередь являвшейся переводом с четвертого
дополненного издания на немецком языке.
Несмагря на давность опубликования, данная книга до сих пор
является источником многих ценных идей теоретического и практи­
ческого характера, имеющих непреходящее методолого-научное зна­
чение для анализа и оценки состояния и достижений современной
криминалистики в целом и ее отдельных структурных частей (мето­
дологии, криминалистической техники, тактики и методики рассле­
дования). Поэтому она представляет не только исторический интерес,
но и дает представление об уровне тогдашних идей и взглядов по по­
воду вопросов, важных и для современной криминалистики.
В этой связи эта столь долго неиздававшаяся книга представ­
ляет большой интерес для дознавателей, следователей, судей, про­
куроров, адвокатов, преподавателей, аспирантов и студентов юри­
дических вузов, а также для всех, кто интересуется вопросами наук

Р
криминального цикла, в том числе судебной медицины, судебной
психиатрии и судебной психологии.
Автор предлагаемой Вашему вниманию книги, Ганс Гросс, ро­
дился в г. Граце (Австрия) 16 декабря 1847 года. После окончания
юридического факультета университета в родном городе в 1869 го­
ду он начал работать следственным судьей в одном из сельских ок­
ругов Австрии. В этот период во всех странах Западной Европы, в
том числе и в Австрии, начался количественный рост и професси­
онализация преступности.
Уже с первых шагов своей деятельности в качестве судебного
следователя он увидел, насколько плохо ведут расследование чины
уголовной полиции. В их работе отсутствовала какая-либо система
методически продуманных действий, попы тки использовать какие-
либо специальные познания для разрешения отдельных вопросов.
Основной их задачей было получение признательных показаний
от подследственных лиц путем грубого психологического или фи­
зического воздействия. Поэтому ему, молодому следователю, имев­
шему серьезную университетскую подготовку, склонному к серьез­
ной аналитической работе, пришлось взять на себя всю основную
нагрузку по расследованию уголовных дел в своем округе.
Уже в самом начале своей следственной деятельности он по­
нял, что без строгой научной системы в действиях чинов полиции
и следователей расследование, особенно в условиях качеегвенно и
количественно изменившейся преступности, не может быть эф­
фективным. Положительный результат расследования в этих слу­
чаях не может быть закономерным. Нужны были научно-проду­
манная система следственных действий и новые приемы, методы и
средства их проведения, опирающиеся на последние достижения
естественно-технических наук того времени.
Хотя, будучи юристом, он не был достаточно сведущим в во­
просах естественно-технических наук, огромное желание сделать
процесс расследования таким, как отмечалось выше, подтолкнуло
его к серьезному изучению естественно-технической литературы.
Ее изучение позволило Гроссу овладеть отдельными методами и
средствами указанных наук и, в то же время, придти к выводу о ре­
альной возможности использования многих их достижений в це­
лях раскрытия и расследования преступлений.
В течение почти 20 лег Г. Гросс не только изучил многие есте­
ственно-технические науки, в частности, физику (особенно вопро-

Q
сы фотографии и микроскопии), химию, зоологию, медицину, пси­
хологию, но и использовал средства и методы этих наук в своей
личной практической деятельности по расследованию преступле­
ний. Обобщив свой опыт расследования с использованием естест­
венно-технической информации, изучив сложившуюся к тому вре­
мени практику расследования и имевшиеся научные разработки
отдельных криминалистически значимых вопросов, он и написал
книгу, с которой Вам предстоит ознакомиться.
После издания данной книги Г. Гросс прилагал всевозможные
усилия, чтобы криминалистика получила доступ в круг универси­
тетских дисциплин. Это было сделать нелегко, ибо университет­
ские ученые отрицали научное значение данного предмета. В ко­
нечном итоге это сопротивление ему удалось преодолеть.
И последующие годы он посвятил научно-исследовательской
и педагогической деятельности. В частности, он работал профес­
сором в университетах Праги и Граца. Умер Гросс в 1915 году.
В чем же заключается столь большое значение данной книги
для науки криминалистики? Почему именно Ганс Гросс признается
бесспорным ее основателем? Уяснение этого тем более необходи­
мо что и до издания указанной работы Гросса был осуществлен це­
лый ряд научных исследований, закончившихся изданием научных
работ или разработкой методических программ, имеющих важное
криминалистическое значение.
Еще в 1838-1841 годах немецкий процессуалист' Людвиг фон
Ягеман во Франкфурте издал двухтомное сочинение «Руководство
по следственному искусству», в котором на основе анализа следст­
венной практики того времени выдвигались идеи необходимости
совершенствования деятельности по расследованию преступле­
ний. В частности, обосновывалась необходимость придания рас­
следованию строгой системности и четкой методической осмыс­
ленности и делались соответствующие предложения. Однако реа­
лизовать свои идеи по совершенствованию расследования Ягеману
не удалось. Но эта работа явилась важной вехой в предыстории
криминалистики.
В 80-е и начале 90-х годов XIX века во Франции директором
бюро идентификации Парижской полицейской префектуры Аль­
фонсом Бертильоном на основе результатов длительных исследо­
ваний были разработаны очень важные методы следственно-розы-

R
скной деятельности чинов полиции, имеющие большую теорети­
ческую и практическую криминалистическую значимость. В част­
ности, А. Бертильон разработал антропометрическую систему
идентификации преступников, основанную на измерении отдель­
ных частей скелета, неизменяемых на продолжении всей жизни
человека. Определенная совокупность единиц точного измерения
по его мнению обеспечивала абсолютную надежность идентифи­
кации преступников. Эта идентификационная система получила
название «бертильонаж». Поскольку данная система была довольно
громоздкая, А. Бертильон разработал более совершенную систему
отождествления преступников, заключающуюся в системном опи­
сании внешности преступника по специальной криминалистичес­
кой терминологии (по признакам «словесного портрета»). Вместе
с тем А. Бертильон был автором метода метрической фотосъемки
на месте происшествия и опознавательной (сигналетической) фо­
тосъемки, а также приметоописательного метода в графической
(нынешней почерковедческой) экспертизе.
Все его научно-исследовательские разработки после успеш­
ной проверки на практике их автором стали использоваться в про­
цессе расследования преступлений и розыскной деятельности
почти во всех европейских странах1). Столь большой вклад А. Бер-
тильона в развитии отдельных методов и средств указанной выше
деятельности, ставших впоследствии отдельными разделами в кри­
миналистической техники как части криминалистики, даже позво­
лили немецкому криминалисту Р. Гейндлю считать, что А. Бертиль­
он первым дал толчок в зарождении криминалистики2).
До начала 90-х годов XIX века усилиями таких исследователей,
как В. Гершель, Г. Фолдс, Э. Генри и X. Вучетич, была разработана и
система идентификации преступников по пальцевым отпечаткам
(дактилоскопическая регистрация), ставшая затем важнейшей со­
ставной частью криминалистической техники^).
С середины XIX века в США, Англии, Франции и Германии стал
накапливаться практический материал по криминалистическому
исследованию огнестрельного оружия.

1) Торвальд Ю. Век криминалистики М., 1991.

2) Гейндль Р. Уголовная техника, пер. с нем. М., 1925, с. 78.
3) Гейндль Р. Дактилоскопия и другие методы уголовной техники в деле рассле­
дования преступлении. Пер. с нем. М., 1927.

S
 Хотя все эти криминалистически значимые научные поиски и
методические разработки ученых и практиков носили разрознен­
ный характер, все вместе они создали серьезную теоретическую и
тактическую базу для формирования самостоятельной отрасли на­
учного знания. Нужен был ученый, который бы сумел использовать
этот накопленный материал в целях начала формирования указан­
ной отрасли знания. Этим ученым стал Г. Гросс.
Вместе с тем некоим образом нельзя оспаривать и умалять
вклад выше отмеченных ученых и практиков, и особенно А. Берти-
льона в деле рождения, становления и развития криминалистики
как науки. Результаты проведенных ими исследований во многом
создали такую ситуацию, которая могла быть разрешена именно
их превращением в самостоятельную систему научных знаний.
Почему именно Г. Гроссу удалось решить указанную задачу?
Во-первых, ему удалось правильно оценить сложившуюся в конце
XIX века ситуацию в борьбе с преступностью и удачно выбрать мо­
мент для реализации указанного накопленного материала и ре­
зультатов своих научных поисков и обобщений практики при фор­
мировании криминалистики как науки.
Во-вторых, он оказался именно тем ученым с большим прак­
тическим опытом, который в силу своего высокого интеллекта,
энциклопедических знаний, прозорливости и настойчивости су­
мел научно осмыслить свой и весь предшествующий опыт рассле­
дования преступлений, криминалистически значимые научные
разработки свои и сделанные до него. В результате он превратил
всю накопившуюся разрозненную криминалистически значимую
информацию в четкую систему научных криминалистических
знаний.
В такую систему знаний, которые сформировали самостоя­
тельное направление научного познания со своим объектом и
предметом изучения, что характерно для самостоятельной науки.
При этом Г. Гросс в этой книге раскрыл свое понимание кри­
миналистики, ее содержание, стоящие перед ней задачи, определил
объект и предмет изучения. Показал возможность применения
данных ряда естественно-технических наук и соответствующих
средств для выявления следов преступления и вещественных дока­
зательств и использования результатов их исследования в целях ус­
тановления истины по делу.

Т
 Данная книга Г. Гросса в свою очередь послужила толчком к
активной разработке криминалистически значимых вопросов тех­
нико-криминалистического тактического и методического свойст­
ва во многих странах, в том числе и в России.
Однако самостоятельного развития криминалистика в России
до Октябрьской Революции 1917 года не получила. Даже несмотря
на то что российские ученые также внесли свой вклад в накопле­
ние знаний имеющих криминалистическое значение и могущих
быть использованы в науке и криминалистики. В число таких уче­
ных можно отнести представителей уголовно-процессуальной на­
уки (Я. Баршев, А. А. Квачевский, П. В. Макалинский и др.), а также
естественных наук (Д. И. Менделеев, А. М. Бутлеров, Н. И. Пирогов и
др.). Но особенно весомым и целенаправленным был вклад Е. Ф. Бу-
ринского в области исследования документов и судебной фотогра­
фии. Его исследования использовал и Г. Гросс в своей работе. Ука­
занные исследования Е. Ф. Буринского в значительной мере послу­
жили основой и для формирования криминалистики в России как
науки. Ее формированию способствовали также и работы других
российских ученых, которые в своих научных трудах популяризо­
вали данную работу Г. Гросса и других его последователе1).
Однако лишь после Октябрьской Революции криминалистика
в России стала самостоятельной наукой.
Оценивая с современных позиций указанную книгу, следуег
отметить, что несмотря на более чем 100 лет со дня ее издания,
многие ее положения не потеряли значения для современной кри­
миналистической теории и практики раскрытия и расследования
преступлений. Определив криминалистику как учение о реальной
стороне явлений, составляющих содержание уголовного права,
Г. Гросс определил и основной объект криминалистического изу­
чения — преступные деяния (их начало их составные части, их
дальнейшее течение и их цели). Следовательно, объектом ее изуче­
ния являлась преступная деятельность разных видов. Причем в его
взглядах на указанную деятельность просматривалось стремление
видеть в ней некоторую систему, имеющую составные части. Этот

1) А Л Что такое криминалистика//Ж урнал Министерства юстиции, 1900 г., № 9,

с. 114. "фегубов С. Н. Основы уголовной техники. Петроград, 1915 г. Лебедев В. И. Ис­
кусство раскрытия преступлений. С.-Петербург, 1909 г. и др.

U
взгляд на объект созвучен и современных представлениям об объ­
екте криминалистики.
Соответственно, в работе он проводил идею необходимости
получения следователями именно криминалистических знаний о
преступной деятельности различных видов. Отсутствие таких зна­
ний у них он считал одной из причин неуспешного расследова­
ния. Поэтому он в своем труде выделил целый раздел под названи­
ем «Особенные познания, необходимые для судебного следовате­
ля», которые он сводил к знаниям о некоторых криминалистичес­
ки значимых особенностях преступных приемов, применяемых
различными категориями преступников, и их типологических
особенностях. Конечно, круг этих особенностей еще был узок, но
это был толчок к дальнейшим научным разработкам в этом на­
правлении.
Ориентация Г. Гросса на необходимость получения следовате­
лями криминалистических знаний о преступлениях и подчеркива­
ние этих знаний для успехов расследования в последствии позво­
лило отечественным криминалистам развить его идеи по этому по­
воду и разработать криминалистические характеристики различ­
ных видов преступлений. Знание и умелое использование типовых
криминалистическим характеристик разных видов преступлений
сейчас является важным признаком профессионализма следовате­
лей. Основу криминалистики Г. Гросс видел в системе научно обос­
нованных приемов, методов и средств деятельности следователей
при расследовании преступлений и особенно в научно разрабо­
танных приемах и способах работы со следами и вещественными
доказательствами, которые он называл «немые неподкупные свиде­
тели». И это не случайно: труд следователя он оценивал весьма вы­
соко, отмечая, что «труд судебного следователя не есть искусство,
по есть искусная деятельность, состоящая из ряда отдельных дей­
ствий или приемов, которые нужно знать, а для этого предвари­
тельно их изучать».
В соответствии с этим к личносги следователя он предъявлял
самые высокие требования. И если бы наши современные следова­
тели отвечали этим требованиям в полной мере, большинство из
них было бы подлинными профессионалами в следственном деле.
Судите сами об этих требованиях. От следователя, по мнению
Г. Гросса, «требуется энергия молодости, выносливость, неустанная

V
ревность к делу, весьма обширные юридические познания не толь­
ко по уголовному и гражданскому праву знание людей, умение об­
ращаться с ними, такт, проницательность и во многих случаях
гражданское мужество. Ему приходится решать вопросы по всем
без исключения отраслям человеческого знания».
При этом считал, что следователи не должны настраиваться
на легкий труд и при первом возникшем затруднении опускать ру­
ки. Каждое дело следователя он сравнивал с математической зада­
чей, данные для решения которой следователь должен добывать и
завоевывать с немалым трудом.
Большое значение он придавал налаживанию правильного
взаимодействия следователя с чинами полиции в процессе рассле­
дования. В этой связи многие его суждения по поводу того, каким
должно быть это взаимодействие, до сих пор не потеряли актуаль­
ности. Так, он отмечал, что это взаимодействие будет правильным
тогда «если следователь не будет себя ни возвышать, не уничижать
перед полицией и в интересах дела будет работать с ней рука об
руку, будет постоянно сообщать ей о новых обстоятельствах, добы­
тых ей чтобы ничто не происходило без его ведома и чтобы все его
поручения исполнялись по его указаниям». Вместе с тем следова­
тель должен контактировать с такими чинами полиции, которые с
доверием относятся к нему, быстро и точно будут исполнять все
его поручения.
Значительное место в этой книге уделено рассмотрению во­
просов о значимости отдельных доказательств, собираемых в про­
цессе расследования для установления истинных знаний о собы­
тии преступления. Этот круг вопросов автор назвал самым значи­
тельным отделом криминалистики. При этом, опираясь на данные
криминальной психологии, он весьма критически оценивал значи­
мость для установления истины свидетельских показаний, считая,
что они не оправданно высоко оцениваются.
На свидетельские показания, по мнению Г. Гросса, оказывают
влияние многие факторы физического, психического и злонаме­
ренного характера. Или, как он отмечал «Злая воля и обман, ошиб­
ки и заблуждения, а чаще всего собственные выводы свидетеля и
его уверенность, что он говорит лишь о том, что видел и слышал,
влияют столь бесконечно много, что мы лишь в самых редких слу­
чаях может признать показание свидетеля объективным, абсолют­
но правильным и ни в какой мере не внушаемым».

W
 В этой связи он считал, что выявление и исследование различ­
ных следов преступника, вещественных доказательств и различных
подобных реальностей, являющихся «неподкупными свидетелями», не
допускающих опровержения, — и в то же время допускающих посто­
янную проверку, являются надежными реальными доказательствами.
Соответственно, в книге большое внимание уделяется показу
возможностей различных видов специальных познаний (того вре­
мени) для исследования различных видов указанных реальных до­
казательств.
Конечно, его взгляд на вещественные доказательства как на ос­
нову системы доказательств был несколько гипертрофирован, ибо
сами вещественные доказательства и результаты их исследования,
как показала многолетняя практика, могут использоваться не столь
профессионально, ошибочно и даже злонамеренно. Однако вряд ли
можно расценивать эти взгляды Г. Гросса, что делалось в литерату­
ре советского периода1), как результат проявления его классовых,
буржуазных взглядов, поскольку якобы свидетели в своем большин­
стве являлись трудящимися и их надо было удалить из процесса до­
казывания. Думается, никакого политического контекста в этом нет.
Очевидно, это всего лишь результат слишком эмоциональной оцен­
ки известных недостатков свидетельских показаний. Исключить же
их из процесса доказывания пи в коем случае нельзя. Профессиона­
лизм следователя, в часгности, заключается в том, что он должен
уметь разобраться во лжи, ошибочных суждениях и помочь свиде­
телю избавиться от этих наслоений в их показаниях.
Естественно, в работе Г. Гросса с современных позиций можно
найти какие-то несовершенства и некоторые другие спорные мо­
менты, но вряд ли это необходимо делать. Ведь эта работа, положив­
шая начало криминалистики. В целом можно лишь поражатьс я про­
зорливости ее автора, ибо многие ее положения и сейчас могут быть
использованы следователями для повышения своего мастерства.

Заведующий кафедрой криминалистики

юридического факультета МП' им. М. В. Ломоносова,
доктор юридических наук, профессор,
Заслуженный юрист России
Н.П.Яблоков

1) Крылов И. Ф. В мире криминалистики. Ленинград, 1989 г., с. 6.

X
 Д-ръ ГАНСЪ-ГРОССЪ,
бывимй АвстрШскш СлЪдственный Судья, нынЪ Профессоръ Пражскаго Университета.

РУКОВОДСТВО
ДЛЯ

КАК!)

СИСТЕМ А КРИМ ИНАЛИСТИКИ.

Переводъ съ нЪмецкаго.

СЪ 4 -ГО Д О П О Л Н Е Н НАГО ИЗДАН!,Я ПЕРЕВЕЛИ

J1. Дудкинъ и Б. Зиллеръ.

С.-ПЕТЕРБУРГЪ.
Т и п ограф и я М. М еркуш ева. Невскгй п р., № 8.
1 9 0 8 .
 От переводчиков

«Служба Судебного Следователя —

служба на аванпосте, на том аванпосте,
который поставлен, на рубеже мира су­
дебного с миром действительным: оно
вечно стоит на страже лицом к лицу с
неприятелем; он должен открывать его
маскируемые движения, угадывать его
намерения и свои наблюдения переда­
вать штабу армии, действующей уже по
установленной стратегами руководя­
щей тактике».

11 Обнинский. «Закон и быт».

Настоящее второе издание русского перевода «Руководства»

д-ра Ганса Гросса составляет перевод с 4-го дополненного немец­
кого издания этой книги. Как увидит читатель из предисловий ав­
тора, уже 3-е издание было полной переработкой прежних изда­
ний, в 4-м же издании им были сделаны еще новые изменения в
тексте, сокращения и дополнения, и в результате сам объем книги
весьма увеличился. Таким образом, настоящее издание представля­
ет значительные изменения сравнительно с первым русским изда­
нием (перевед. со 2-го немецкого издания). Это очевидно, впрочем,
и из измененного заглавия книги; первое издание было переводом
«Руководства для С. С. и чинов общей и жандармской полиции», в
настоящей же книге мы имеем перед собой «Руководство для С. С.
как систему криминалистики».
Еще по поводу первого издания мы отмечали, что книга д-ра
Ганса Гросса есть руководство не формального характера, а по су­
ществу деятельности С. С., и что положения автора опираются на
данные, заимствованные из наук: психологии, медицины, химии и
др. За истекший промежуток времени вся область познаний, разра­
ботанных автором, объединена им под именем криминалистики
как науки, являющейся одной из вспомогательных паук уголовного
права. Определяя криминалистику как учение о реальностях уго­
ловного права, автор доказывает право на существование ее как на­
уки и вместе с тем определяет место ее в системе других крими­
нальных наук.
Каково бы ни было будущее этой новой науки, мы должны
признать бесспорную заслугу автора в том, что он первый сделал
систематический опыт призвать Суд. Следователю, «этому крае­
угольному камню процесса», на помощь науку, прикладные ис­
кусства и технические знания; он первый попытался извлечь из
них все, что может послужить целям предварительного следст­
вия, и весь материал расположить в системе научной дисципли­
ны. Практические приемы, которые автором преподаны С. С., ос­
нованы им на данных положительных наук, и в результате С. С.
будет работать с выдающимся успехом: он сумеет достигнуть до­
казательств, которые автор называет «неподкупными свидетеля­
ми» и ценность которых для дела, конечно, вне сомнения, напр.,
отпечаток папиллярных линий руки убийцы и снимок той же ру­
ки, в виде кровяного следа, оказавшегося на месте преступления,
вынутый по особому способу след преступника, фотографичес­
кое (увеличенное) изображение зрачка убитого, снимок скрыто­
го следа (напр., потной руки) и т.д. По отдельным преступлениям
Гансом Гроссом преподаны руководящие указания, и С. С. не
только Австро-Венгрии, но любого культурного государства, не
будет уже в состоянии растерянности и недоумения. В важней­
ших случаях он будет знать, как произвести исследования через
сведущих лиц различнейших специальностей; допрашивая сви­
детелей или обвиняемых, С. С. будет иметь в памяти те увлека­
тельно изложенные главы книги, в которых излагаются данные о
свойствах человеческого восприятия, об относительности пока­
заний очевидцев и др., и будет знать, как бороться с их вольной
и невольной ложью.
Иными словами, настоящее «Руководство» даст С. С. ту специ­
альную подготовку, которую, конечно, не может дать изучение за­
конов и комментаторских сборников, и эта подготовка поможет
С. С. в его трудном и ответственном деле избежать тех ошибок и
упущений, особенность которых для правосудия заключается в
том, что они — часто непоправимы и потому глубоко печальны.
Вот почему мы вправе пожелать, чтобы предлагаемая книга
удостоилась внимательного изучения со стороны напшх С. С., что­
бы она была настольной их книгой в камере и неразлучным спут­

IV
ником их в поездках по службе. Эти пожелания тем более уместны,
что «Руководство» Ганса Гросса — в нашем отечестве единственное
по с у щ е с т в у д е л а С. С. и потому незаменимое.
В заключение считаем долгом упомянуть, что в настоящем из­
дании мы не поместили, за немногими исключениями, бесчислен­
ных ссылок автора на литературу, которой он пользовался при со­
ставлении книги. Эти ссылки состоят по преимуществу в указани­
ях на издаваемый автором «Archiv fflr Kriminalistik» и затем на кни­
ги, изданные в давнее время и составляющие библиографическую
редкость. Если бы у кого-либо из коллег возникло желание ознако­
миться с этой литературой, то сведения о ней с готовностью будут
сообщены немедленно по первому требованию.

Л.Дудкин и Б. Зиллер.

V
 Предисловие к 3-му изданию
Закончив вторую часть этой книги (третьего издания), я преж­
де всего считаю долгом повторить то, что было мною сказано во
введении, предпосланном к 1-й части книги.
Упоминаю о том, что в этом новом издании не имеется каких-
либо новых отделов, согласно же предисловию ко 2-му изданию
повторяю, что некоторых отделов следственного дела я не касаюсь
в своем труде по двум причинам: или обсуждение их не может быть
удобным для гласности, или объем некоторых отделов слишком
раздвинул бы пределы предлагаемого руководства, или же были бы
затронуты вопросы, вовсе не относящиеся к компетенции юриста.
Зато в остальном вся книга подвергнута обстоятельному пересмот­
ру: все новые наблюдения, сделанные товарищами по профессии
или мною лично, включены и ссылки на литературу приведены до
самого последнего времени. С другой стороны, я сделал и некото­
рые ограничения, так как кое-что оказалось не настолько досто­
верным, как я предполагал. Таким образом, новое издание пред­
ставляет собой полную переработку прежних изданий.
Из настоящего издания исключен медицинский словарь, так
как за последнее время по суд. медицине появилось немало специ­
альных, подручных для С. С. изданий. Кроме того, каждое новое из­
дание большого энциклопедического словаря заключает в себе
разъяснения стольких медицинских терминов, что каждый может
в них отыскать все требуемые сведения. Благодаря исключению
этой главы и употреблению убористого шрифта, объем книги, не­
смотря на многочисленные добавления, не увеличился.
Я приношу благодарность всем лицам, которые не пожалели
своего труда по поводу моей книги: прежде всего я благодарю ре­
цензентов, как отечественных, так и иных стран, которые в сотнях
своих статей отнеслись к моей книге самым благосклонным обра­
зом. Я благодарю и тех, которые внушили мысль .о необходимости
перевода моей книги, и тех, которые перевели ее на другие языки
(она появилась на русском, испанском и французском языках, и
предпринят перевод на венгерский, сербский и датский языки).
Искренно благодарю также и всех, которые сообщали мне

VI
разные сведения по многим вопросам: таковые лица все упомяну­
ты в соответственных местах книги. Благодарю также издателя за
тщательное и солидное издание и, наконец, благодарю жену мою,
которая, наряду со мною, — как и во всех других моих ученых тру­
дах, — поделила труд по корректуре.
Что же касается до измененного названия книги, то я считаю
себя вправе определить мой труд как систему криминалистики,
ввиду того, что эта последняя в настоящее время завоевала себе
значение самостоятельной науки, со строго ограниченной обла­
стью и обстоятельной обработкой ее отделов. Тем не менее я же­
лал бы отвести криминалистке место лишь в скромном ряду вспо­
могательных наук. Одна американская газета («Ведомости штата
Ныо-Йорк», 14 августа 1898 г.) в большой статье «Эволюция уго­
ловного права» утверждала, что принцип, провозглашенный в мо­
ей «Криминальной психологии», а также и в настоящем «Руковод­
стве», знаменует собой создание новой школы права, которую
следует приветствовать, как победительницу исторической шко­
лы права, и которая должна быть названа «психологической шко­
лой». Я далек от такого утверждения. Криминалистика, по приро­
де своей, начинается лишь там, где уголовное право, также по сво­
ей природе, прекращает свою работу: материальное уголовное
право имеет своим предметом изучение преступного деяния и •
наказания, формальное уголовное право (процесс) заключает в
себе правила применения материального уголовного права. Но
каким именно способом совершаются преступления? Как иссле­
довать эти способы и раскрывать их, какие были мотивы к совер­
шению такового, какие имелись в виду цели — обо всем этом нам
не говорят ни уголовное право, ни процесс. Это составляет пред­
мет криминалистики и особенной части ее: криминальной пси­
хологии. Так, напр., что такое поджог в смысле правонарушения?
Какие существуют виды поджога, какие положены наказания за
него — все это скажет уголовное уложение, его комментарий и
научная обработка его. Как должен действовать судья, какие сооб­
щать формальности в отношении подсудимого, свидетелей и экс­
пертов — об этом говорится в уголовном процессе.
Но как действует преступник при самом совершении поджога,
какие средства и помощь он имеет is своем распоряжении, как мож­
но раскрывать способы совершения поджога и как обнаружить ви­
новника — все это дело криминалистики. И, наконец, задача кри-

VII
2-5519
минальной психологии заключается в том, чтобы выяснить душев­
ные побуждения виновного, установить, какую ценность имеют по­
казания тех или других свидетелей и исследовать, каким ошибкам
и заблуждениям подвержены наблюдения и показания о таковых
со стороны участвующих в деле лиц, включая сюда и судей.
Для сравнения их можем сказать, что уголовное право отно­
сится к криминалистике, как патологическая анатомия относится к
хирургии. Патологическая анатомия изучает недуги человеческого
организма, подвергает их исследованиям и приводит их в систему.
Она различает отдельные болезни одну от другой, дает им названия
и распознает их в каждом случае; она устанавливает их связь между
собой и объясняет их причины и последствия. Хирургия же стре­
мится к устранению болезней. В течение весьма продолжительного
времени она также не признавалась за науку, хирург считался не­
полноправным ученым, его труд имел лишь второстепенное значе­
ние, до той поры, пока хирургия не проложила себе свои собствен­
ные пути, пока она не сделалась весьма ценимой самостоятельной
наукой. Никто не станет утверждать, что хирургия позволяет себе
вторгаться в область патологической анатомии и мешать правиль­
ному ходу ее научного развития. Хирургия всегда будет опираться
на те научные основы, которые дает и будет давать для нее патоло­
гическая анатомия, но в пределах своей области она — самостоя­
тельна, и никто не станет отрицать за нею права на самостоятель­
ное исследование и разработку своих задач и предписывать ей дру­
гие пути, кроме тех, которыми она идет к своим целям.
Точно так же и криминалистика должна идти своей собствен­
ной дорогой, и соответственно ее природе этот путь носит харак­
тер естественнонаучный. Если рассматривать криминалист ику как
составную часть уголовного права, — то криминалистика свои ес­
тественнонаучные методы должна внести и в уголовное право, дру­
гой вопрос, будет ли ей это на пользу или в ущерб. Но если крими­
налистика не входит в уголовное право как интегрирующая часть,
то оно должно предоставить ее собственным методам развития и
те выводы, которые добыты криминалистикой, и ценность их не
могут быть отрицаемы уголовной юриспруденцией.
Уголовное право не является наукой для себя, и самые ценные
из положений, им установленных (напр., об умысле, о неосторож­
ности, о соучастии, о покушении, о необходимой обороне, о не­
преодолимой силе и т. под.), имеют в конце концов только одну

VIII
цель — получить практическое применение. Но все эти положения
лишены всякого значения, если судья не сумеет применить эти от­
влеченности к реальностям текущей жизни: если он не понимает
или неправильно оценивает показания свидетелей, значение их
наблюдений, если его вводят в заблуждение приемы злоумышлен­
ников, если он не сумеет использовать следы преступления, и если
он вообще не знаком с бесчисленными положениями, совокуп­
ность которых составляет криминалистику.
Успехи, достигнутые уголовным правом, достойные удивления
научные построения этой дисциплины, ход развития и обоснова­
ние их нигде не получают такой оценки, как именно в криминали­
стике. Но, будучи поставлена как вспомогательная наука для уго­
ловного права, криминалистика, однако, оставляет за собой право
на самостоятельность: фактически ведь она существовала всегда и
ранее. Тот, кто осматривал следы от человеческих ног, кто запечат­
лел в памяти слово из воровского жаргона, кто начертил план мес­
та происшествия, — каждый из них применил те или иные из по­
ложений криминалистики. Но эти отдельные действия не имели
научного обоснования, а когда все эти приемы и действия подверг­
нуты были разработке и приведены в систему, то мы получили пра­
во потребовать признания за криминалистикой значения науки,
но науки только вспомогательной.
Если поэтому криминалистика, в своем положении вспомога­
тельной науки, не может оказывать непосредственного воздейст­
вия на уголовное право и надобность в ней наступает лишь там, где
оканчивается роль уголовного права, тем не менее не следует отри­
цать того, что результаты ее работ в некотором отношении могут
оказать действие и на уголовное право и его положения. И такое
влияние можно даже предсказать в определенных направлениях.
'Гак, мы различаем влияние:
1) на материальное уголовное право.
Криминалистика как учение о реальностях уголовного права,
к которым следует причислить на первом плане самого человека
(преступника, свидетеля, эксперта и судыо), раскрывает перед на­
ми сущность преступных деяний, их начало, их составные части,
их дальнейшее течение и их цели. Мы приходим к известным раз­
личениям и сопоставлениям, которые, однако, не всегда совпадают
с определениями тех лиц, которые стоят вдали от преступного ми­
ра. Криминалистика часто обнаруживает общность там, где ранее

IX
полагали только различие, и наоборот. Она отмечает различие там,
где ранее, по общему взгляду, было единство. Уголовный закон на­
писан для людей; люди проявляют себя вовне, в реальной жизни, и
уголовное право реализуется в жизни именно так, как обнаружива­
ет себя преступный элемент общества. Если окажется, что с течени­
ем времени в этих совпадениях и различениях происходят измене­
ния, то осторожность как в обобщениях, так и в конкретных выво­
дах является весьма необходимой. Криминалистика, еще столь мо­
лодая наука, ныне еще не может предсказать, к каким конечным
итогам она непременно должна привести, но ей известно, что ког­
да-нибудь в уголовном праве будут установлены объединения и
различения иначе, нежели в наше время, и далее, что эти будущие
изменения также не останутся постоянными, что постоянство во­
обще никогда не будет достигнуто, что единственно вечным будет
состояние беспрерывного движения. Подвести итог сказанному
легко: наши законы только тогда могут войти в жизнь и быть спра­
ведливыми, если они, по возможности будут просты, общи и по
возможности свободны от суживающих определений, ежедневно
меняющихся и все-таки не попадающих в точку. Только при этих
условиях они будут воздействовать на людей в общей их совокуп­
ности, а не только на кого-либо в отдельности, против которого
они случайно направлены. Подтверждение правильности этого
взгляда можно найти в любом отделе криминалистики.
2) на формальное уголовное право.
Как в каждой научной дисциплине, так и в криминалистике
результаты исследований ее могут быть систематизированы в
различном направлении, смотря по тому, как будут распределены
ее исследования. Значит, коснемся ли мы вопроса о силе и значе­
нии отдельных доказательств (самый значительный отдел крими­
налистики), то мы придем к такому положению, что свидетель­
скому показанию до последнего времени придавалось слишком
много цены, — и что в то же время из имевшихся в нашем распо­
ряжении данных по этому вопросу о значении доказательств, —
мы не сумели сделать более или менее твердых выводов. Крими­
нальная психология как интегрирующая часть криминалистики
доказывает первое высказанное сейчас положение: все прочие
отделы криминалистики доказывают последнее положение. Не­
исчислимые недостатки чувственного восприятия, недостатки
памяти, существенные различия между людьми в отношении воз­

X
раста, природных качеств и свойств, привитых культурой, в отно­
шении настроения, здоровья, в силу окружающей среды — все это
оказывает на человека столь сильное влияние, что мы об одном и
том же факте почти никогда не получаем двух совершенно тож­
дественных показаний, и как только мы попытаемся проверить,
что люди наблюдают и что они нам сообщают, то мы констатиру­
ем лишь ошибки за ошибками. «Формальное доказательство» со
слов двух свидетелей может дать лишь «формальную» истину; мы
можем составить себе известное представление о происшедшем и
на этом успокоиться, но материальной истины мы не имеем и на­
ша совесть не должна молчать, хотя бы мы услышали такие пока­
зания десяти свидетелей. Злая воля и обман, ошибки и заблужде­
ния, а чаще всего собственные выводы свидетеля и его уверен­
ность, что он говорит лишь о том, что видел и слышал, влияют
столь бесконечно много, что мы лишь в самых редких случаях
можем признать показание свидетеля объективным, абсолютно
правильным и ни в какой мере не внушенным. Об этом трактует
криминальная психология, другие же отделы криминалистики
имеют предметом изучение действительного значения других ре­
альностей уголовного права. Каким способом мы можем изыскать
те или другие доказательства, как дойти до них, как их охранить
и как их использовать, — все это настолько же важно, как и важен
тот результат, которого мы достигаем отправлением правосудия.
Найденные и использованные следы преступника, аккуратно со­
ставленный чертеж, хотя бы и несложный, какой-нибудь микро­
скопический препарат, расшифрованная переписка, фотографи­
ческие снимки, татуировка, восстановленное обуглившееся пись­
мо, какое-нибудь точное измерение и тысячи подобных реально­
стей суть не что иное, как неподкупные свидетели, недопускаю­
щие опровержения, — и в то же время допускающие постоянную
проверку, — свидетели, в отношении которых исключается воз­
можность ошибки, одностороннее понимание, злая воля, клевета
п подобное. С каждым успехом криминалистики падает значение
свидетельских показаний и одновременно повышается значение
I>еальных доказательств.
Отсюда вывод следующий: при разбирательстве дела в суде мы
можем иметь сколько угодно свидетелей, и нет вовсе надобности в
к >м, чтобы они были опрошены ранее; доказательства же, вытекаю­
щие из упомянутых реальностей, должны быть собраны, сгруппиро­

XI
ваны до слушания дета на суде, и совершенно правильно поэтому ут­
верждение криминалистики, что отныне центр тяжести процесса
должен быть перенесен с судебного разбирательства на период
предварительного следствия. В течение многих десяток лет мы иска­
ли спасения в публичном устном разбирательстве, после поверхно­
стного предварительного следствия, имевшего значение лишь под­
готовительное: в результате были ошибки, сомнения и затруднения.
Никто, конечно, не станет утверждать, что мы отказываемся от прин­
ципа усгности судебного разбирательства: судья, разбирающий дело
по существу, должен все видеть, слышать, обсуждать, что только мо­
жет иметь значение для приговора. Это правда, но отнюдь не следу­
ет столь умалять важность предварительного следствия, ибо оно со­
бирает доказательства, — все, какие только может дать дело. И пред­
варительное следствие обязано не только найти, но и использовать
все данные реального свойства — вот почему особенно важны дея­
тельность С. С. и его профессиональная подготовка, и как только
криминалистика достигнет высшей ступени своего развития, то и
С. С. и труд его получат первенствующее значение во всем процессе.
3) на уголовное право и процесс в их совокупности.
Господствующее ныне мнение сводится к тому, что судья, как
субъект процесса, при помощи свидетелей и подобных средств,
подводит подсудимого, объект процесса, под незыблемые нормы
закона. При этом подсудимый является как бы вещью заменимою,
а свидетели как бы единицами различной ценности, закон как бы
точно выверенной мерой, а судья, на что указывает возможность
обжалования, хотя и не представляет собой непогрешимости, но
тем не менее является существом, поставленным выше человечес­
ких слабостей. Учение о криминалистике, исходя из положений о
постоянной изменяемости реальностей, с одной стороны, и о не­
надежности человеческого восприятия, мышления и действий — с
другой стороны, доказывает нам непозволительность такого взгля­
да. В особенности же наша наука доказывает нам слабую достовер­
ность свидетельских показаний, разнообразие в личностях пре­
ступников и в их деяниях, слабые стороны в деятельности судьи и
неполноту наших законов, которые, предусматривая сотни разных
случаев, забыли о тысячах таковых.
Поэтому мы должны приучить себя к тому, чтобы смотреть на
подсудимого, на доказательства, на судью и на законы исключи­
тельно как на факторы правосудия, которые могут в процессе стать

XII
в положение правильное или вовсе неверное, сравнительная цен­
ность которых должна быть предварительно учтена и лишь после
осторожной проверки включена в счет, и все-таки в конце концов
отнюдь не следует поражаться тем, что подсудимый, как фактор
правосудия, может занять в процессе, в отношении защиты своей,
положение правильное, а судья, как фактор правосудия, может ока­
заться, в смысле усвоения дела и понимания, в положении невер­
ном, ошибочном.
Все эти факторы сами по себе имеют для правосудия одинако­
вое относительное значение: все они или люди, или произведения
людей, а люди склонны к ошибкам, верность же конечного итога
зависит исключительно от правильного оценивания отдельных
моментов и группировки их, сообразно их значения.
Преувеличенная оценка таких факторов свидетельствует о бо­
лезненном направлении мышления, значение закона, действия су­
дьи и сила свидетельских показаний оценивались сверх меры. По­
стараемся же мы найти их действительную цену путем изучения
невидных и многозначащих явлений жизни!
Я сомневаюсь в том, что в близком будущем последует новое
издание этой книги, хотя интересующийся и не замедлит приобре­
сти ее. Поэтому позволяю себе указать на изданный мною «Архив
криминальной антропологии и криминалистики» (Лейпциг, Фо­
гель), который будет составлять как бы дополнение этой книги но­
выми сообщениями, относящимися до этой области.

Грац. Рождество Хр. 1898 г.

Доктор Ганс Гросс

Х111
 Предисловие к 4-му изданию
За те немногие годы, которые истекли со времени последнего из­
дания этой книги, во взглядах на область криминалистики произош­
ло больше изменений, нежели ранее за целый десяток лег.
Эти изменения проявились весьма резко, и многое поколеба­
лось: везде замечается стремление к торжеству новых течений в науке.
Едва ли одно из основных положений старого уголовного права сто­
ит так же твердо, как ранее: вопросы о переоценке понятий о свобо­
де воли, ответственности и вменении в вину вторгаются в уголовное
право, требуют устранения из него целых отделов, совершенной пе­
реработки других отделов, составления новой системы наказаний,
точного определения цели наказания и введения правового институ­
та попечения. Не менее колебаний мы видим и в уголовном процессе:
наши старые понятия о доказательствах, доверие к важнейшим из
них: свидетельским показаниям и усмотрению судьи — ныне поко­
леблены; их пытаются заменить новыми доказательными средствами:
реальностями уголовного права, — и новые теории о том, что имен-
Iю следует признавать достовер!гым, iшстоятелыю требуют iфоверки.
Участие представителей от народа в правосудии, которое еще так
недавно превозносилось, создавало для нас лишь затруднения, приво­
дило к неправде и непредвиденным осложнениям, и всякий, кто чест­
но обдумает этот вопрос, можег сомневаться лишь в том, какими спо­
собами могли бы мы отделаться от их участия. Настолько же поколеб­
лен и взгляд на предварительное следствие, на положение прокурату­
ры и защиты в процессе, на способы обжалования — говоря коротко,
мы находимся в периоде такого бурного брожения, что к работе мы
приступаем, с одной стороны, с радостью, ввиду переживаемого все­
ми общего подъема духа, а с другой стороны, с чувством тревоги вви­
ду трудности подлежащих разрешению вопросов.
И в нашей специальной области также господствует общее ожив­
ление. Криминалистика значительно двинулась вперед, повсюду усерд­
но работают над пей, многие из вопросов, ею поставленных, нашли
разрешение, возбуждены новые вопросы, выдвинуты целые проблемы
и полезность криминалистики засвидетельствована в тысяче случаев.
С чувством особого удовлетворения укажу на развитие субъек­

XIV
тивной криминальной психологии: психологии свидетеля, эксперта и
судьи. На ее важное значение мною впервые указывалось еще в пер­
вом издании этой книги, следовательно, 12 лет назад.
Тогда я уже доказывал положение об обманчивости и опасно­
сти свидетельских показаний и о необходимости подтверждений,
проверки и замены их реальностями уголовного права. Впоследст­
вии эта проблема мною была разработана в моей «криминальной
психологии». Затем ею занялись и другие, а в настоящее время она
стала предметом исключительной разработки в специальном жур­
нале (Beitrage zur Psychologic der Zeugenaussage. Лейпциг. Барт).
В системе наук (см. таблицу в конце статьи) криминалистика заня­
ла иное положение, нежели сначала. Как предмет преподавания,
она уже не может быть изолированной и должна быть поставлена
на более широкий базис. Рядом с нею выдвинулись заслуживающие
безусловного внимания родственные научные дисциплины: кри­
минальная антропология, криминальная психаюгия, криминаль­
ная социология и криминальная статистика. Все они настолько
тесно связаны с криминалистикой, что ни одна из них не может
развиваться самостоятельно: они должны идти вперед вместе. Та­
ким образом возникла необходимость из названных наук, включая
и криминашстику, образовать одну самостоятельную из тесно
связанных между собой частей группу наук. Будучи вспомогатель­
ными науками уголовного права, они должны разрабатываться
совместно, во всяком случае оставаясь так сказать на службе
уголовного права. И ныне мы настойчиво утверждаем, что без зна­
ния этих вспомогательных наук криминалист не может считаться
подготовленным ни теоретически, ни практически, так как нет уже
ни малейшего сомнения в их безусловной необходимости.
В новом издании состав глав книги остался тот же, но, вслед­
ствие множества изменений в тексте, сокращений и дополнений и
прибавления ссылок на новую литературу, новое издание может
быть признано совершенно переработанным. '
Издание книги в двух томах было вызвано отчасти увеличени­
ем объема, отчасти необходимостью более четкого шрифта, а от­
части и соображениями удобства.
В отношении содержания я издаю руководство в последний
раз в той же системе. Когда криминалистика впервые появилась в
свете, то нельзя было уяснить себе, какой именно материал должен
быть отнесен к ней и как должен быть распределен; с течением време­
ни выяснилось, однако, что в пей соединены и смешаны учения чисто
теоретические и практические.

XV
 Первая часть будущего издания должна содержать в себе сведе­
ния о проявлении преступления в объективном отношении, с подраз­
делением на проявления общего свойства: существо преступников, их
приемы, язык, знаки, симуляция, ложь, суеверие и тд. и особенные
проявления по отдельным преступлениям. Наконец, везде по возмож­
ности будут введены исторические обозрения.
Вторая часть будет содержать исключительно практические сведе­
ния: о действиях С С., о его подготовке, о допросах, об обращении с пас­
портами, об оружии, следах и тд, и наконец о практических вопросах, воз­
никающих при производстве следствий по отдельным преступлениям.
Итак, если потребуется новое издание, то книга появится как «си­
стема криминалистики».
1-я часть. «Теоретическое учение о проявлениях преступлений».
2-я часть. «Практическое руководство для производства следствия».
Как бы дополнением настоящего руководства служил мне «Архив
для криминальной антропологии и криминалистики» (Лейпциг Фогель),
предназначенный для установления связи нашей новой науки с жизнью.
Для разъяснения того положения, какое, по моему мнению, долж­
на занимать криминалистика в общей системе уголовных наук, я по­
мещаю ниже таблицу.

Криминология

крим. крим. крим. крим. Криминалистика крим.

соматология психология статистика социальная психология
объективная психология субъективная

учение учение
о проявлениях о производстве
преступлений расследований

Криминальная политика

уголовное право и процесс учение о наказаниях

XVI
 Введение

Настоящая книга написана человеком, который в течение

многих лет, посвященных им всецело деятельности Судебного Сле­
дователя, пришел к убеждению, что для службы этой требуется го­
раздо более познаний, нежели ему могут дать законы и их коммен­
таторские и научно обработанные издания. Некоторые сведения,
необходимые для С. С., помимо заключающихся в законодательных
сборниках, он может черпать из разных книг, но некоторых он не
найдет нигде. Кроме того, часто таких книг нет под рукой С., а ес­
ли даже они у него и найдутся, то они не так составлены, чтобы он
мог с удобством ими пользоваться. Посоветоваться с людьми сведу­
щими — на это часто не имеется ни времени, ни случая; по боль­
шей части С. С. сам должен разрешать возникающие у него вопро­
сы и в лучшем случае пользоваться при этом таким пособием, ко­
торое он может всегда иметь под рукой и в котором мог бы найти
указания общего характера для многообразнейших случаев своей
практики. Таким именно пособием и должно послужить предлага­
емое руководство, в котором С. С., особенно начинающий, хотя на
первое время может найти практические советы.
При составлении этого руководства у меня возникала мысль, не
следует ли обработку отдельных частей предоставить специалистам:
о судебной медицине — врачу, об оружии — оружейному технику, о
фотографической экспертизе — фотографу и тд Без сомнения, в
техническом отношении эти отделы оказались бы более совершен­
ными, но этим не была бы достигнута главная цель. Книг, специаль­
но посвященных этим отделам, существует немало, но все они не
приноровлены к деятельности С., и вряд ли последний найдет в них
все, что ему нужно. Специалист не может поставить себя в положе­
ние юриста, который, не будучи сам специалистом, однако должен

1
быть осведомленным в той или иной области; специалист даст ему,
может быть, многое, но не даст того, что для С. необходимо. Вслед­
ствие этого я принял решение обработать все отделы сам, восполь­
зовавшись для этого опытом, приобретенным на службе, и теми по­
знаниями, которые я вынес при изучении специальных наук.
В книге этой я поместил все, что, по моему мнению, может
иметь значение для отдельных случаев практики и относительно
чего С. С., в обычной обстановка своей деятельности, не всегда мо­
жет получить тотчас же от кого-либо совет.
Отнюдь не допуская мысли, чтобы труд мой исчерпывал зада­
чу, я желал бы лишь возбудить интерес к подобного рода работе в
будущем. Я думаю, что такой труд может быть только тогда всесто­
ронне полным, когда причастные лица отнесутся к делу с сочувст­
вием и пожелают прийти на помощь своими советами, указанием
ошибок или разных улучшений. Я не скрываю, что Moiyr оказаться
важные пробелы, что, несмотря на усердие и самое заботливое
внимание, найдугся и ошибки, что, может быть, кое-что другими
лучше или совсем иначе истолковано, что могут найтись такие
вспомогательные средства или улучшенные приемы, которые в
большей мере облегчили бы труд С. За всякие указания и поправки
я буду весьма признателен и воспользуюсь ими для нового издания,
если таковое окажется нужным. Я убедительно прошу читателя,
чтобы он не считал несущественным ни одного наблюдения, им
лично добытого, так как — совершенно так же, как и в других обла­
стях знания, — многое, кажущееся в начале несущественным, впос­
ледствии может иметь значение решающее.
С радостью я могу отметить, что за последнее время появился
ряд сочинений об отдельных отраслях криминалистики (так, на­
пример, о фотографии, о суевериях, о поджоге и др.), вследствие
чего имеются основания надеяться на дальнейшее развитие этой
еще юной науки.
Что касаегся способа пользования этой книгой, то я считаю
необходимым, чтобы начинающий С. С. — для него-то она в осо­
бенности и предназначена —прежде всего ознакомился с ее содер­
жанием и, получив таким образом понятие о том, что он может в
ней найти, затем, в случае надобности, мог бы скоро подыскать
нужные указания.
Должен, однако, оговориться, что я отнюдь не преследую цели
освободить С. С., в большей или меньшей мере, от помощи сведу­

2
щих лиц: ничто не могло бы оказаться более вредным, если бы С. С.
не знал, где оканчиваются пределы его познаний; он впадал бы тог­
да в беспрерывные заблуждения. Но если немыслимо, чтобы С. С.
был столь же осведомлен в специальных вопросах, сколь и присяж­
ные эксперты, то, с другой стороны, позволительно требовать, что­
бы С. С. знал, в каких случаях он должен прибегать к помощи све­
дущих лиц, кого именно выбирать и о чем спрашивать. Этими тре­
мя вопросами и обнимается в последующем изложении содержа­
ние главы об участии экспертов. Но бывают весьма нередкие слу­
чаи, когда С. С. приходится самому выступить в роли сведущего ли­
ца. Это бывает: во-первых, в тех случаях, по отношению к которым
вообще и не может быть специалистов, напр, случаи, которые С. С.
приходится разрешать путем собственного размышления; так, в
тех делах о подлогах документов, в которых совершение этого пре­
ступления доказывается на основании смысла текста, ошибок, ана­
хронизмов и т. п. (конечно, если не окажется нужным привлечь в
качестве экспертов историков, напр., при осмотре документов от­
даленного прошлого), затем при осмотре следов от ног человека,
при осмотре шифрованных писем, в вопросах о суевериях и тд.
Во-вторых, в тех случаях, когда С. не имеет под рукою специалис­
та, а между тем требуется немедленное и ответственное распоряже­
ние, напр, о задержании подозреваемого, о дополнительном осмо­
тре места совершения преступления, обыска и т.п. В таком положе­
нии С. С. может очутиться весьма нередко, напр, в случаях отсутст­
вия врачей или же когда С., выехав на место преступления, не при­
гласил с собой врача, потому что он не был нужен по первоначаль­
ным данным дела, но впоследствии, на месте, его участие оказалось
необходимым. Так, выехав на место по заявлению о поджоге, С. С.
вдруг обнаруживает, что поджог совершен с целью скрыть следы
убийства или покушения на убийство; С. С. не мог этого предви­
деть, и если нет возможности тотчас же пригласить врача, то дей­
ствия, требующие немедленного распоряжения, С. должен осуще­
ствлять единолично, на основании собственных познаний, — и от
успешности таких действий часто зависит благоприятный исход
всего дела. Само собой разумеется, что никто не станет требовать
от С. С. исполнения обязанностей судебного врача, но С.С. обязан
действовать так, чтобы предстоящий труд судебного врача был об­
легчен или же, по крайней мере, врач не был поставлен в затрудни­
тельное или безвыходное положение. Наконец, в-третьих, следует

3
иметь в виду, что не всегда С. С. имеет дело с экспертами, стоящи­
ми на высоте науки. Если судебный врач, состоящий при Герихтс-
гофе или при Ландгерихте, имеющий большой опыт и постоянную
судебно-медицинскую практику, всегда хорошо знает, какое он
должен высказать заключение, то этого невозможно требовать от
врача, только начинающего судебно-медицинскую деятельность,
или от врача, случайно приглашенного в качестве эксперта.
Точно также и в отношении соблюдения различных форм
производства, С. С. нередко может встретить надобность в таких
познаниях, которые совершенно чужды его специальности. Об
этом упоминает еще Ягеманн в сочинении своем «Handbuch der
gerichtlichen Untersuchungskunde», вышедшем около полвека назад,
говоря, что врач может весьма успешно лечить больных и обладать
солидными знаниями в области судебной медицины и в то же вре­
мя может оказаться не в состоянии составить надлежащий акт. В
этом случае для С. С. не остается другого исхода, как «самому дик­
товать акт судебно-медицинского освидетельствования, переводя
слова врача, подобно толмачу», т.е. сообщаемые врачом сведения
правильно формулировать в протоколе. Если же в этом случае у С.
С. не окажется надлежащих познаний, то, при всем усердии его,
протокол может представить ряд нелепостей.
Со времен Ягеманна положение дел не изменилось. И в насто­
ящее время можно встретить в провинции немало врачей — и при
том вовсе не из старых, — которые, при всем научном образовании
и опытности их, не могут составить протокола судебно-медицин­
ского освидетельствования. Конечно, в этих случаях С. С. прихо­
дится работать самому. Тем более нельзя требовать умения хорошо
составлять заключения от лиц, не получивших высшего образова­
ния, хотя бы они и обладали полным знанием своей специальнос­
ти; они именно не в состоянии приложить свои знания к уголовно­
му случаю и выразить то, что нужно С. С. Можно ли от какого-ни­
будь ремесленника, охотника или земледельца требовать, чтобы
они умели выражаться точно и именно о том, что в данном случае
нужно? Никогда не следует забывать, что даже самый лучший экс­
перт не есть уголовный судья и что заключение эксперта только
тогда получает надлежащую цену, когда оно исходит как бы от ли­
ца самого С. С., в котором предполагаются соединенными все спе­
циальные знания. Таким образом, должно стремиться как бы к
отождествлению эксперта с С. С., и это возможно только тогда, ког­

4
да высказанное экспертом не будет для С. С. чуждым или непонят­
ным, когда он, при составлении протокола, будет следить за рабо­
той с полным вниманием и сумеет дать ей именно то направление,
которое признавалось бы им наиболее желательным для дела. Если
же С. С. не будет осведомлен в том, что предложено его вниманию
экспертом, то такое слияние эксперта и судьи невозможно.
В заключение позволю себе выразить уверенность, что насто­
ящее руководство может быть пригодным не только для С. С., но и
почти во всем объеме для чинов прокурорского надзора, судей,
разбирающих дело, для чинов полиции, корпуса жандармов и тех
правительственных органов, на обязанности коих лежит охрана
общественной безопасности. Руководство в существенной части
своей предназначено для первой стадии процесса, имеющей целыо
установление события преступления и его виновника, а в этой важ­
ной стадии названные должностные лица весьма часто принимают
более деятельное участие, нежели С. С. Поэтому, хотя в руководст­
ве почти исключительно идет речь о С., но это сделано лишь для
краткости, и под ним можно разуметь всякое должностное лицо,
призванное по долгу службы к расследованию преступлений.
Вот почему и к этим лицам я обращаю свою просьбу о при­
сылке сообщений с указанием дополнений, поправок и разъясне­
ний, добытых каждым на его личном или чужом опыте.

5
ОБЩАЯ ЧАСТЬ
 ГЛАВА I

О Судебном Следователе

1. Общие замечания
Из всех положений, которые в жизни может занимать юрист,
без сомнения, положение С. С. — самое своеобразное. Существует
общий взгляд, что деятельность его весьма полезна и интересна, но
редко оценивают все трудности, с какими сопряжена эта служба.
От него требуется энергия молодости, выносливость, неустанная
ревность к делу, весьма обширные юридические познания не толь­
ко по уголовному, но и по гражданскому праву. Для него считаются
необходимыми знание людей, умение обращаться с ними, такт,
проницательность и во многих случаях гражданское мужество.
Сплошь и радом С. С. должен рисковать здоровьем и жизнью, ког­
да приходится ему иметь дело с опасными преступниками или ког­
да он должен предпринимать поездки, сопряженные с опасностя­
ми и лишениями, допрашивать или свидетельствовать заразных
больных. Ему приходится решать вопросы по всем, без исключе­
ния, отраслям человеческого знания, он должен знать различные
языки, уметь рисовать и должен знать, что ему может ответить су­
дебный врач. Он должен быть знаком с уловками браконьеров, рав­
но как и с приемами биржевого спекулянта; он должен ясно пред­
ставлять себе, каким образом совершен был подлог духовного заве­
щания, как именно произошло железнодорожное крушение, как
действовали в известной карточной игре шулера, как произошел
взрыв котла и каким образом продавец лошадей обманывал поку­
пателей; он должен быть осведомлен в счетоводстве торговых книг,
должен понимать воровской жаргон, уметь разобрать шифрован­
ное и, наконец, понимать работу и орудия всех ремесел.

8
 Приобрести все эти познания после назначения на должность
С. С. невозможно, равно как и невозможно только с этого момента
получить любовь к делу и известную проницательность — качест­
ва, необходимые для этой службы. Следовало бы поэтому назна­
чать на должность С. С только таких лиц, которые, независимо от
других умственных и физических преимуществ, получили действи­
тельно энциклопедическое образование, которые знают местность
и ее обывателей, которые видели и знают жизнь и при всем том
полны твердой решимости всеми этими не легко добытыми позна­
ниями послужить на пользу общества. Всякому криминалисту изве­
стно, что С. С. могуг пригодится в его деятельности все знания без
исключения, какими удалось ему ранее запастись, и что каждый
пробел может иной раз дать себя почувствовать.
Если же у лица, готовящегося занять должность С. С., не имеет­
ся таких всесторонних познаний и он не чувствует желания приоб­
рести их, то он поступит лучше, если посвятит свои силы иной от­
расли судебного дела. Как С. С., он не только не соответствовал бы
своему назначению, но и был бы вполне несчастным; рано или по­
здно ему пришлось бы ознакомиться с такими вещами, которые
для него безразличны, и он никогда не достигнет в своем деле ус­
пеха, так как новые познания ему совершенно чужды. Он скоро
убедился бы в том, что он не на своем месте, и нет ничего более
грустного, как такого рода сознание в какой бы то ни было облас­
ти труда. Поэтому те, кто хочет посвятить себя этой тяжелой, пре­
исполненной терниями деятельности, пусть предварительно под­
вергнут себя тщательной проверке.
Недостаточно, однако, только приобретения знаний. Я требую
от С. С. не только юридической специальной подготовки, общего
образования и особых знаний, мною упомянутых, и их постоянно­
го расширения, но я требую также, чтобы он умел отдать себя сво­
ему делу всецело, настолько, чтобы стремление его учиться и рас­
ширять познания никогда не покидало его, даже если бы он и не
находился при исполнении обязанностей службы. Поздно учиться,
когда приходится приступать к расследованию какого-либо важно­
го преступления, надо было позаботиться об этом ранее. И каждый
день, каждая минута могуг предоставить ему эту возможность
учиться для своего будущего дела.
Так, любящий свое дело С. С. на каждой прогулке будет обра­
щать внимание на следы от ног человека, оставленные в пыли, в
грязи дороги, на следы животных, колес, помятой травы, указываю­

9
щие на то, что кто-нибудь на ней лежал или сидел, будет замечать
оброненные клочки бумаги, повреждения, сделанные на деревьях,
сдвинутые с места камни, осколки разбитой посуды, необычным
образом замкнутые или отворенные двери или окна. Все это может
дать С. С. повод для различных соображений, вызвать на размыш­
ления о том, что происходило тут ранее. Исследовать «доказатель­
ства» и сделать из них вывод в сущности значит «о предшествовав­
шем умозаключить по последствиям и, наоборот, о последствиях
умозаключить по предшествовавшему», и учиться этому надобно
на мелких явлениях обыденной жизни, а не тогда, когда приходит­
ся приступать к следствию об убийстве. Все явления жизни: незна­
чительные слова проходящих, действия их, не совсем ясные с пер­
вого взгляда, могут дать ценный материал для упражнения этой
способности к комбинациям. Важно также заставлять других лиц,
бывших свидетелями каких-нибудь происшествий, рассказывать о
них со всеми подробностями. Такие рассказы (если, конечно, нет
сомнения в искренности и правдивости рассказчика) могут быть в
высокой степени интересны для С. и наглядно MOiyr научить, как
следует вообще относиться к свидетельским показаниям.
С. С. не должен также упускать случаев, дающих ему возмож
ность ознакомиться с различными видами рукоделий, ремесел, с
приемами какого-нибудь мастера и т.п. и тем самым — last not
least — с самими людьми.

2. Подготовка С. С. О
Что касается вопроса о том, каким образом молодой юрист,
предназначающий себя в С. С., должен подготовить себя к этой де­
ятельности, то я склонен думать, что если это дело предоставить
ему самому, то удачный исход может быть лишь исключительным.
Прежде всего, он не имеет ясного представления о том, что имен­
но ему будет необходимо в предстоящей деятельности; и только
впоследствии, долгое время спустя, путем горького опыта на деле,
он узнает, чего именно ему не достает. Затем он не знает, в какой
отрасли человеческого знания он может найти полезные для него

1) См. «Kriminalistische Institute», «Архив антропологии и криминалистики Гросса»,

т. I, стр. 108.

10
сведения и как ими пользоваться, он решительно не в состоянии
внести в свое самообучение правильной системы, потому что не
знает, что и насколько ему необходимо, откуда заимствовать и в ка­
ких случаях применять.
Одним высокопоставленным лицом судебного ведомства,
слава которого как ученого далеко перешла за пределы отечества,
часто указывалось на то, что следует создать особое «следственное
учреждение» (Untersuchungsamt), в котором молодые юристы,
подготовляемые к должности С., производили бы следствия под
руководством опытных и всесторонне образованных следствен­
ных судей. Но, не говоря уже о том, что такого или подобного уч­
реждения нет ни в одной стране, едва ли было бы возможно и осу­
ществить его на практике. Если установить, что руководитель дол­
жен переходить от одного С. к другому и наблюдать за деятельно­
стью каждого, то прежде всего такой порядок весьма серьезно по­
вредил бы авторитету контролируемого С., а затем и не принес бы
делу никакой пользы; так как нарекания на С. С. могут возникнуть
и со стороны его начальства, и во всяком случае воздействовать
благодетельным образом i ia ход следствия будет уже поздно. Если
же роль этого руководителя будет сведена к тому, чтобы давать со­
веты своим молодым коллегам в затруднительных случаях, то это
было бы излишне или невозможно. Если у С. окажется свободное
время для таких обращений за советом, то он и без того может из­
брать по своему желанию опытного судыо, справиться с литерату­
рой предмета и т.п. Если же С . на месте преступления, то у него
нет под рукой ни товарищей, ни литературы, ни «руководителя», —
в таких случаях он вынужден лишь знать себя и с собою совето­
ваться. А такие случаи для С. — самые серьезные, потому что толь­
ко по наиболее важным делам он выезжает на место преступления,
и так как дело находи тся тогда в большинстве случаев в самой пер­
вой стадии, то каждый шаг С., каждое его слово могут иметь и име­
ют весьма серьезные последствия.
Точно так же мстуг возникать затруднения во время самих до­
просов и, если это случается в камере С., то, конечно, он не может
прервать свой допрос и обращаться за советом к своему «руководи­
телю». При этом не следует также забывать, что значительная часть
работы по расследованию преступлений сосредоточивается не у С.,
а у тех лиц, на коих возложено производство первоначального до­
знания. По Уставу австрийского уголовного судопроизводства, сфе­

11
ра деятельности этих лиц весьма ограничена, но лишь по букве за­
кона, на самом же деле им весьма нередко приходится нести зна­
чительнейшую и серьезнейшую часть работы. Пребывание свое
они имеют в весьма отдаленных расстояниях от города и от места
жительства С. С. «руководителя», и в силу этого наблюдение послед­
него и помощь сводились бы к нулю. Кроме того, камера С. есть ни
в коем случае не место его обучения, а место самостоятельной,
строго обдуманной деятельности. Конечно, он должен ежечасно
стремиться к расширению своего образования, именно так, как и
все мы постоянно учимся, но, насколько возможно, С. С., раз он
вступает в исправление должности, должен быть уже теоретически
подготовленным.
«Совсем иное было бы, конечно, если бы учредили для наме­
ченных иами задач при некоторых университетах особые кафед­
ры. Здесь именно не только студент-юрист, но и начинающий уго­
ловный судья мог бы получать хорошую подготовку, изучая наибо­
лее известные уголовные дела, здесь он мог бы запастись всеми
вспомогательными знаниями, без которых он всегда будет чувство­
вать себя затрудненным и даже беспомощным.
Бесспорно, отрадное явление, что в наших университетах уч­
реждаются нередко кафедры по предметам, имеющим более или
менее отдаленную связь с факультетскими науками, но в них рано
или поздно должны найти также место, хотя и практически, но
весьма важные, предъявляющие доказательства своего научного ха­
рактера отрасли знания. На первое место мы должны поставить
криминалистику в современном ее состоянии, которая, пользуясь
плодами научных дисциплин разнообразнейшего характера, объе­
динила бы их в закопченное и систематическое целое. Конечно,
учреждение таких кафедр не обошлось бы без затрат, но в будущем
они окупили бы себя. Рано или поздно придут к убеждению, что ус­
пешное отправление правосудия не в том заключается, чтобы сэко­
номить какие-нибудь гроши, ограничивая вознаграждение экспер­
та, не одну ночь потрудившегося над своей экспертизой, или бед­
ного поселянина, вызванного в качестве свидетеля издалека; благие
последствия правосудия прежде всего обнаружатся только при ус­
ловии, если можно будет затрачивать средства там, где это предста­
вится необходимым. То государство, которое для борьбы с преступ­
лением, беспрерывно прогрессирующим в отношении утонченно­
сти приемов и образовательного уровня своих деятелей, выдвигает
судей, обладающих обыкновенным или, может быть, выдающимся

12
научным юридическим образованием, но в то же время не имею­
щих специальной, необходимой для С. С. подготовки, — непра­
вильно понимает свои задачи. Такое государство, обнаруживая сла­
бость в борьбе с преступлением, проявляет пренебрежение к свое­
му долгу в отношении к честным гражданам, которые, без сомне­
ния, вправе требовать, чтобы эта борьба велась при помощи всех
средств, даваемых человеку знанием и искусством. Добро должно
восторжествовать во что бы то ни стало, а это может быть достиг­
нуто только при помощи превосходно подготовленного «генераль­
ного штаба» С.С.
Труд С. С. не есть искусство, но есть искусная деятельность, со­
стоящая из ряда отдельных действий или приемов, которые нужно
знать, а для этого предварительно их изучать, — для изучения же
требуется школа».
С той поры, как были написаны эти строки в первом издании
моей книги, я прилагал всевозможные усилия, чтобы открыть вспо­
могательным наукам уголовного права доступ в университет'). Но
усилия оказались тщетными. Некоторые даже отрицали научное
значение этого предмета. Я и ранее утверждал, что причина не­
удачного исхода многих следственных дел, хранящихся в наших
архивах, лежит вовсе не в том, что С, С. не отдавали себе ясного от­
чета о составе покушений на преступления, или соучастия в оном,
или в истинных свойствах преступной неосторожности (culpa).
Я всегда доказывал, что причиною таких неудач в большинстве слу­
чаев было незнание С. Следователем каких-либо важных приемов,
к которым прибегали преступники, неумение, как поступить с об­
наруженными следами, как разобрать шифрованное письмо, как
отнестись к экспертам, невнимательное отношение к мелким ве­
щественным уликам, незнание криминальной антропологии и, в
большинстве случаев, совершенная неосведомленность в крими­
нальной психологии и проч. Такие утверждения мои вызывали яро­
стные нападки со стороны ученых иного образа мыслей, упрекав­
ших меня в том, что я ввожу ересь в область науки. Я, однако, не
принадлежу к числу тех, которые не ценят высокого значения па­
уки вообще и считают излишним в нашей области учение класси­
ческой школы, но наряду с ним мы должны признать существова­

1) См. Zeitschrift f. d. G. s Strafrechtswissenschaft, т. XIV, вып. I; т. XVI, вып. I;

Mittellungen d. Intern-Kriminalistischen Vereinigung, т. V, ч. 2, и Schweizer. Zeitschrift f.
Strafrecht, 10-й год, 4-й вып., и многочисленные сообщения в изданных 12 томах.
«Archiv f. krim. ant. und Krim.».

13
ние и таких научных дисциплин, которые являются дополнением и
подкреплением первых, и вот такими-то дисциплинами и являют­
ся для нас вспомогательные науки юриспруденции. Я уверен, что
не пройдет 10 лет, как эти науки будут введены в курс наук юриди­
ческого факультета1).
Часто я получаю упреки в том, что требую слишком многого,
прямо невыполнимого от С. С. Сознаю, что требования мои вели­
ки, но требования эти вызываются самим делом С. Кто вниматель­
но следит за ходом следственных дел в судах, тот убеждается, на ос­
новании встречающихся ошибок и промахов, в том, что необходи­
мо требовать от С. С. именно весьма многого, для того, чтобы не
«нагромождать зло на зло». И так как нельзя рассчитывать на то,
чтобы каждый С. С. в состоянии был приобрести столь многое, тре­
буемое от него, по собственной инициативе, то и важно, чтобы по­
знания эти приобретались еще в университете. Поэтому следует
ввести в курс университетских наук всю совокупность вспомога­
тельных наук уголовного права, напр.: уголовную антропологию,
угол, статистику, угол, психологию, криминалистику, угол, социо­
логию. Дайте одинаковые права уголовной науке с гражданским
правом, сличите, сколько лекций посвящено в университете по
гражданскому праву и сколько по уголовному. Только при условиях
уравнения мы будем иметь хороших уголовных судей; без такого
же уравнения иметь их невозможно.

3. Задача С. С.
По вопросу о том, как должен относиться С. С. к своей задаче,
мы неизбежно придем к такому убеждению: «С. С. должен в своем
деле достигнуть успеха». Если С. не добивается такого результата,
то работа его сводится к простой канцелярщине, к «сплавлению»
дел; если же он серьезно стремится каждое следствие довести до
известного результата, то работа его уже не может быть спокойной
и равномерной: он должен отдаться делу всецело, вложить в него
всю душу, все свои силы и не знать устали. Люди слабонервные не
годятся в С. С. При этом под словом «успех» следует понимать
именно то, что означает его точный смысл, т.е. «следствие должно

1) См. Arch. f. Кг. Antr. und. Krim., Ill т., 114 стр. (вступ. лекция проф. фои-Листа
в Берлине), и т. X, 258 стр., т. XII, стр. 199.

14
закончиться полным разъяснением дела». Конечно, всякая задача в
любой области знания должна быть приведена к такому результату,
если только отнестись к ней добросовестно, но в нашем деле успех
имеет иной смысл: речь идет не о естественном и само по себе в
определенном направлении развивающемся движении, которое и
заканчивается, раз указанные в начале данные доведены до извест­
ного итога, а о полном разрешении в каждом случае поставленной
проблемы. Вот почему для С. нет половинной работы: или задача
разрешена вполне, работа доведена до успешного конца, или же
абсолютно ничего не достигнуто.
Не должно смешивать при этом слова «успех» и «эффект». От­
нюдь не должно добиваться шума и общественного внимания или
во что бы то ни стало по каждому делу находить виновного. До­
стигнуть успеха — это значит: С. С. должен с самого начала вести
следствие гак, чтобы сделать все, находящееся в пределах челове­
ческой возможности, и только тогда остановиться, когда все будет
исчерпано. Но в той степени, в какой обыкновенно выясняются на­
ши дела, далеко не доходят до последних границ достижимого; лег­
ко произнести фразу: «более ничего не остается делать, далее идти
некуда», но если при этом сказать себе так: «должен же быть еще
хотя бы один шаг», тогда, быть может, откроется не один шаг, а
длинный путь, приводящий к успеху. Каждое дело свое С. С. может
сравнивать с математической задачей, данные для разрешения ко­
торой он должен добывать и завоевывать с немалым трудом: он
имеет против себя обвиняемого, часто свидетелей, нередко обсто­
ятельства дела, естественный ход событий и даже само время, из­
глаживающее следы преступления. Если С. будет помнить слова по­
эта: «только сегодня не попадись, и ты имеешь уже сто шансов сов­
сем ускользнуть», то С. откажется от утомительной борьбы при
первом возникшем затруднении, затруднение он назовет невоз­
можностью, говоря: «все исчерпано, далее идти некуда».
Мы отнюдь не желаем возобновления старого, инквизицион­
ного процесса, но, видя, каким заслуженным успехом пользуется во
всех сферах человеческого знания законченный и тщательный
труд, мы желали бы такого же отношения к делу и в нашем ведом­
стве, так как в последнее время среди нас распространяется слиш­
ком холодное отношение к делу1). Из высших присутственных мест

1) Ср. вышецитированный архив, т. XII, сгр. 191.

15
и с ученых кафедр нам предписывают гуманность, от нас требуют
«аристократически отдаленного отношения» к первоначальным
действиям следствия, требуют, чтобы мы лишь руководили этими
действиями, но не принимали действительного участия. С востор­
гом принималось новое направление, но к чему оно нас привело?
Часто мера, гуманная для одного, оказывалась строгою по отноше­
нию к другому, «аристократически отдаленное отношение» превра­
щалось в небрежность, недеятельное участие приводило к беспо­
рядку, непринуждение — к весьма растяжимым «предложениям»
без логической убедительности. И если ныне в столь многих уго­
ловных делах достигают всестороннего раскрытия преступления,
то ни в коем случае не вследствие этих теоретических положений,
а только благодаря доброй воле С. С. и — возвращению к «устарев­
шим» учениям. Я держусь того мнения, что энергическое начатие
следствия до сих пор является самым целесообразным, энергичес­
кое, соединенное даже с суровостью, дальнейшее ведение следст­
вия только и приводит к получению улик, и что умение быстро
оценить и воспользоваться первоначальными данными обеспечи­
вает надежду на «успех». Окажется ли в состоянии С. С. из собран­
ных и установленных им данных напасть на след виновного, до­
стигнет ли он высшего торжества правосудия, возвратив невинно­
му честное имя, или же он ограничится только разъяснением про­
исшествия, но так, что никаких сомнений не будет возникать о по­
дробностях, — безразлично, но во всяком случае того или иного
указанного результата С. обязан достигнуть во что бы то ни стало.
«Редко, однако, — пишет почтенный Людвиг Пого Франц ф.
Я г е м а н н , — встречается предварительное следствие, которое
во всех отношениях удовлетворяло бы требованиям науки и зако­
на, и как редко в состоянии С. С. оправдывать свои действия, шаг за
шегом, и каждое из них надлежащим образом мотивировать. Как
редко по ходу дела видно соблюдение строгой системы, без како­
вой невозможна научная оценка труда. Большинство С. накопляют
акты за актами, без разбора и порядка, затем, по своему усмотре­
нию, сообразно минутным настроениям выбирают известные дан­
ные, на которые обвиняемый должен представить объяснения, и,
наконец, когда не в состоянии более ничего придумать нового, они
признают дело законченным. При таких условиях каждый успех,
достигнутый следствием, является или случайностью, или естест­
венным последствием показаний вызванных лиц (которые, к счас­

16
тью, своим природным умом в состоянии были дать бездарному
Следователю хороший совет) и отнюдь не составляет заслуги С.,
весьма часто пораженного совершенно неожиданным для него ус­
пехом следствия».
Как бы давно ни был высказан этот строгий критический от­
зыв о деятельности некоторых С., однако и до сего дня он сохраня­
ет свой полный смысл и интерес.

4. Как должен поступать С. С. в своей деятельности

Для С. С., раз он приступил к следствию, по моему мнению, са­
мым важным является прежде всего найти такой верный м о­
мент, когда он может составить о деле твердое убеждение. От
этого, в высшей степени важного обстоятельства в более серьез­
ных делах почти всегда и зависит успешный исход дела. Если С. со­
ставляет себе убеждение преждевременно, то он впадает в преду­
беждение, которого и держится с большим или меньшим упорст­
вом, пока наконец оно становится невозможным, и когда уже упу­
щено самое драгоценное время, так что следы преступления исчез­
ли и вновь разыскать их уже не представляется возможным. Если
же С. С. пропускает этот момент составления верного взгляда на де­
ло, то предварительное следствие ведется без плана, на ощупь, по­
средством нерешительных попыток и бесцельных розысков. Когда
именно наступает этот важный момент, установить вперед нельзя
ни вообще, ни в каждом данном случае, но можно сказать так, что
С. С. всегда уловит такой момент, если только он приступает к след­
ствию с верными, непоколебимыми принципами и если он посто­
янно имеет в виду, что «убеждение о деле» не может появиться в го­
товом виде, но что он должен дойти до этого убеждения, шаг за ша­
гом, на почве, которую он сам подготовляй' пугем осторожных и
основательных отдельных «убеждений, по поводу фактов и эпизо­
дов дела.
Не следует составлять определенного мнения о событии в са­
мом начале следствия: сообщения полиции, заявления частных лиц
должны иметь для С. значение лишь установления известного фак­
та в таком виде: «говорят, что там-то совершилось такое-то пре­
ступление». Равномерно последующие сообщаемые данные о ви­
новнике преступления, о вреде, причиненном преступлением, о

17
мотивах его и тд. должны иметь лишь такое значение: «по слухам,
это так». Предположим, что С. С. по серьезному делу отправился на
место, где целый ряд сильных впечатлений действует на его вооб­
ражение настолько, что в первый момент внимание его поглощено
этими впечатлениями вполне; вместе с тем он со всех сторон полу­
чает от чинов полиции сообщения, к нему обращаются причаст­
ные к делу и посторонние лица с предложением рассказать ему все,
что им известно по делу, важное и неважное, которым никак нель­
зя отказать, чтобы не потерять какого-нибудь полезного сведения.
В таком положении С. получает как будто достаточно материала
для составления убеждения, которое, однако, потом может оказать­
ся ошибочным. В эти важные моменты следствия С. С. должен, как
губка, впитывать в себя все отдельные капли, причем чистая ли, или
мутная получится жидкость, безразлично: он принимает все только
к сведению. По мере того как дело подвигается вперед, постепенно
образуются и формируются отдельные мнения и взгляды: тот или
другой свидетель оставит хорошее впечатление, так что показания
их будут признаны заслуживающими доверия, и вот возникает
представление о том, как подозреваемый проник на место преступ­
ления, какие у него были орудия, когда именно совершилось само
деяние. И, наконец, когда известные взгляды на отдельные момен­
ты преступления сложились, является возможность установить
между ними связь, хотя бы только в самых общих чертах, так что
можно сказать так: «в таком виде, как представлялось событие, оно,
наверное, совершилось не так, а ему искусным образом была при­
дана другая внешность», или же складывается положительное убеж­
дение, что в данном случае совершилось такое или иное преступ­
ление. Говоря кратко, С. достиг возможности установить в самых
общих чертах и план последующих следственных действий. Ранее
же этого момента строить план было бы излишне, или рискованно:
излишне потому, что план каждую минуту можег измениться, рис­
кованно же потому, что вследствие предрешенности взгляда легко
направить следствие по ложному пути. Этим, однако, я не хочу ска­
зать, что следует в начале следствия избегать какого бы то ни было
предначертания своих действий, без этого следствие будет вес­
тись наугад, без успеха и толка. Между предварительным определе­
нием первоначальных действий и установленным планом сущест­
вует большая разница.
Но если трудно составить себе план следствия, то еще труднее
придерживаться этого плана в точности. Нельзя сравнивать план

18
следствия с теми планами, которые составляются для предприятий,
всецело состоящих в зависимости от воли человека. План следст­
вия рассчитан на явления подвижные, изменяющиеся, часто совер­
шенно неизвестные и отнюдь не зависящие от воли составителя
плана. Такой план нельзя сравнивать с чертежом для постройки до­
ма и можно сравнить лишь с планом предстоящей войны. План
предварительного следствия строится на таких данных, которые С.
имел или предполагал иметь при составлении плана-, этому плану
надо следовать энергически, пока и данные, на которых он был
построен, остались теми же или даже получили более осязатель­
ную форму. Но как только окажется, что основные данные измени­
лись или были ложно поняты, то и план должен быть изменен весь
или в частях. Что это так, представляется естественным и понят­
ным, но не в природе человека так легко отступать от составленно­
го однажды плана. Чем труднее достигнуть какого-либо результата,
тем более им дорожат, — вот почему глупцы так всегда упрямы: они
только поневоле расстаются с теми идеями, приобретение кото­
рых стоило им больших усилий.
Если трудно начертать план следствия и не менее трудно ру­
ководствоваться им при дальнейшей работе, то понятно, что отка­
заться от него нелегко не только сознательно, но и тогда, когда ра­
бота ведется механически. Таким образом, может случиться так:
следствие ведется по плану, которого держатся с самой щепетиль­
ной точностью, но основные положения этого плана или измени­
лись, или давно уже оказались неправильными, так что все здание,
воздвигнутое по этому плану, если и не оказалось совершенно ви­
сящим в воздухе, то во всяком случае вышло косым, готовым рух­
нуть. Приведенное правило может показаться слишком резко пе­
дантичным, но оно всегда приносит хорошие плоды, если только в
более или менее важных делах после каждого следственного дей­
ствия (после свидетельского показания, осмотра, экспертизы) под­
вергать свой план строгой проверке, прочны ли основные положе­
ния, бывшие при составлении плана, и, если нет, то в чем план под­
лежит изменению.
Поэтому в большинстве случаев легче и вернее составлять
план по возможности несложный1), предполагая естественный по­

1) «In detection is the simplest hypothesis always the best», — говорит многоопытный
майор ф. А. Грефиц в своей книге «Mysteries of Police and Crime». Лондон.

19
рядок событий, без особенных уклонений от этого порядка и не за­
бывая притом, что преступники, особенно в тяжких преступлени­
ях, часто делают «одну большую глупость». Сколько раз С. уклоня­
лись от избранного правильного пути только потому, что говори­
ли себе: «нет, преступник не мог быть до такой степени глупым» —
и столько же раз уголовные процессы доказывали, что преступни­
ки обнаруживали себя именно глупыми, непредусмотрительны­
ми — вследствие ли тревоги, страха, излишней торопливости или
по иной причине. Вот почему С. С. поступит правильно, если сна­
чала предположит естественный ход события.
П ф и с т е р («Merkwurdige Criminalfalle») совершенно ос­
новательно говорит: «высшее искусство уголовного судьи при веде­
нии следствия заключается в том, что, при чтении актов, каждое
сведущее лицо может проследить его направляющую руку, между
тем как менее опытный думает: «как все это хорошо вышло, удачно
случилось». Но эта «направляющая рука» только тогда становится
ясной, когда все следствие было проведено по плану, в каждый мо­
мент подвергавшемуся строгой проверке. Как часто, однако, мы
имеем дело со следствиями, в которых современные «уголовные су­
дьи», составив довольно порядочный план, затем осуществляли его
с отчаянным упорством даже и тогда, когда данные, его составле­
ние обусловившие, давным-давно исчезли! Такое упорство подчас
может быть более злополучным и опасным, нежели бесцельная ра­
бота наугад: в последнем случае по крайней мере возможно случай­
но набрести на истинный путь, а в первом случае это совершенно
немыслимо. Самым гшубным, однако, для исхода дела бывает та­
кое положение, когда «план» был составлен с определенною целью
привлечь к делу в качестве обвиняемого известное лицо и когда
следствие велось исключительно в этом направлении, пока не вы­
яснилось с несомненностью, что это лицо к делу неприкосновенно.
Если, благодаря такому ложному пути, истек значительный проме­
жуток времени, то следствие в большей части случаев может счи­
таться уже безнадежным, именно потому, что слишком рано выска­
зан был определенный взгляд на событие преступления и улики со­
бирались исключительно в одном направлении, главным же обра­
зом потому, что время было упущено. Если первоначальные пред­
положения не подтверждаются, то неизбежно чувство некоторого
разочарования, испытываемое в равной мере и чинами исполни­
тельной полиции, и вновь созданный план уже не встречает к себе

20
достаточного сочувственного отношения, собираемый материал
представляется как будто лишенным достоверности и доказатель­
ности, иные факты потерялись из виду, иных уже нет возможности
восстановить. При каждой же новой добытой улике приходится
считаться с возражениями, как собственными, так и со стороны
других лиц, в том смысле, что на первых порах тем же самым дан­
ным придавалось совершенно иное или меньшее значение. Для из­
бежания таких затруднений есть только одно средство: никогда не
увлекаться одной предвзятой идеей. Если твердо держаться этого
весьма важного основного правила и притом не разбрасываться в
разные стороны, то отсюда вытекает новое правило: иметь в своем
распоряжении людей, которые готовы были бы помочь, хорошо
знать их способности и качества и уметь ими пользоваться.
Ныне часто приходится слышать следующие фразы: «С. С. не
есть чиновник полиции», «это — дело полиции», «задачи С. заклю­
чаются в совершенно ином». Я уверен, что успехи, достигнутые ли­
цами, высказывающими эти мысли, не говорят в их пользу. Никто
не требует, чтобы С. предпринимал такие меры, которые были бы
не согласны с его достоинством, но направление всего следствия
всегда должно быть в руках С., и полиция должна работать по его
точным поручениям. Как именно она их исполняет, это может
быть, по обстоятельствам, дела, предоставлено в ее полное ведение,
но инициатива должна исходить от С. Кто пожелает точно опре­
делить, что может сделать сам С. и что — полиция, пусть прочтет
весьма интересно написанную книгу Рудольфа фон-Ф е л ь з е н -
т а л я «Aus der Praxis eines osterriechischen Polizeibeamten. Wien.
Manz. 1853 г.», в которой излагается история изобличения извест­
ного в свое время Петра фон-Боор, обвинявшегося в ряде подделок
банковых билетов. Каждый С. С. может многому поучиться при чте­
нии этой книги; так удачна и целесообразна была деятельность по­
лиции по этому делу, и в то же время С. вынесет из нее ясное пред­
ставление, что именно из всего сделанного полицией могло бы
быть и делом самого С. и что он не мог делать.
Впрочем, я нахожу, что полиции часто отводят совершенно не­
верную роль: или ставят ее слишком низко или слишком высоко, —
низко, когда С. не считает нужным идти с ней рука об руку, работать
вместе с ней, когда он слишком резко проводит границы между об­
ластями деятельности своей и полиции; слишком высоко, когда С.
предоставляет полиции полную самостоятельность, позволяет де­

21
лать ей, что угодно, и считает не подлежащими проверке и закон­
ченными те обстоятельства, которые будут ею обнаружены без его
участия. Правильное положение полиции будет отведено в том слу­
чае, если С. С. не будет себя ни возвышать, ни унижать перед по­
лицией и, в интересах дела, будет работать с ней рука об руку, будет
постоянно сообщать ей о новых обстоятельствах, добытых им, и
только то поставит себе в действительную заслугу, что доведет де­
ло до удачного конца. Но раз С. С., без всякой со своей стороны над­
менности, будет работать рука об руку с полицией, то он должен са­
мым настойчивым образом требовать и поставить дело так, чтобы
руководство и направление действиями полиции всецело перешло
к нему, чтобы ничто не происходило без его ведома и чтобы все его
поручения исполнялись по его указаниям. С таким положением вся­
кий верный своему долгу полицейский чиновник охотно и добро­
вольно согласится, а это лишь послужит на пользу делу правосудия.
С. С. же будет иметь в своем распоряжении лиц, ему преданных, ко­
торые, с доверием относясь к нему, скоро и точно будут исполнять
все его поручения. Но С. должен хорошо знать этих людей, знать их
вообще и знать их взгляды по каждому отдельному делу.
Положим, что какое-нибудь более выдающееся дело выяснилось
настолько, что явилось на кого-либо подозрение или установилось
твердое убеждение об истинном характере события (был ли грабеж
или было ложное заявление о грабеже с целью сокрытия растраты).
С. дает следствию определенное направление, руководствуясь одним
своим личным убеждением. Предположим затем, что имеются дан­
ные, уличающие А в совершении известного преступления и дающие
основания подвергнуть его задержанию и тд. Но, как уже сказано, С.
не должен вести следствие наугад только в одном направлении, т.е.
что только А совершил это преступление: для пользы дела С. должен
вести следствие одновременно и в нескольких других направлениях.
Вот именно для таких случаев С. необходимо иметь подведомствен­
ных ему лиц, знать их возможности и уметь ими пользоваться. И он
будет их иметь, если установит надлежащие отношения к полиций,
будет их знать, если до того времени был с ними в деловом обще­
нии, и с успехом для дела будет ими пользоваться, если станет руко­
водить ими прежде всего согласно с их природными качествами и
образованием, а затем соответственно их взглядам на данное дело.
В этом случае должно сообразоваться со степенью развития челове­
ка и давать каждому соответственное поручение по его силам.

22
 Предположим такой случай. Если некоторые из полицейских
чинов заявили первое подозрение на А, то весьма целесообразно
воспользоваться их усердием и доброй волей для разъяснения и
раскрытия других следов именно в этом направлении и заставить
их искать новых улик против А. Если же подозрение это не вполне
обосновано, то С. С. примет в соображение, что имеются чины по­
лиции, с другим взглядом на дело и подозревающие совсем иное
лицо В. Он может выслушать и их соображения и, если подозрение
их не окажется абсолютно лишенным основания, то он поручит
этим чинам полиции дальнейшие розыски. Если же среди чинов
Iюлиции окажутся лица, имеющие особый, третий взгляд на дело,
то и этим он должен поручить проверку их предположений, и тог­
да С. С. может быть уверенным, что розыск поручен надежным ли­
цам. Если таким образом С. С. приложит заботы к тому, чтобы каж­
дое, возможное в данном деле, направление или убеждение было
надлежащим образом выяснено, то он может посвятить сам свои
силы в том направлении, какое лично считает наиболее правиль­
ным. От времени до времени он будет проверять данные, обнару­
женные работающими в других направлениях, и сопоставлять их с
результатами своей работы. Пусть даже при этом С. С. не убедится
в том, что другие взгляды на дело более правильны, этим он все-та­
ки предотвратит возможность рискованных и ложных шагов. До­
вольно часто случается, что полиция, задержав якобы виновного,
препровождает его на распоряжение С. С. и после этого считает
свою роль оконченной и складывает руки. С. производит следствие
в этом направлении и в конце концов вынужден освободить задер­
жанного, чем приводит в смущение полицию. Более, однако, ниче­
го не остается делать, и следствие прекращается «впредь до обнару­
жения новых обстоятельств». Но эти «новые обстоятельства» ни­
когда не появляются.
Весьма важное значение в обращении с полицией имеет отно­
шение С. С. к допущенным ею ошибкам. Само собою разумеется,
что С., будучи строгим к самому себе, должен так же строго отно­
ситься и ко всем, работающим совместно с ним и под его руковод­
ством, должен требовать от них точного исполнения обязаннос­
тей, не допуская снисхождения там, где замечает уклонение от та­
ковых. Но если случаются ошибки, происшедшие вследствие како­
го-либо заблуждения или непонимания, то следует отнестись к ним
возможно снисходительнее, внушая подведомственным лицам, что

23
в делах по ограждению общественной безопасности и отправле­
нию правосудия более, чем где-либо, необходимо возможно быст­
рое признание в сделанных ошибках. Должно прежде всего по­
мнить, что именно в этой области возможны наиболее частые
ошибки, и поэтому нигде они не должны быть прощаемы с боль­
шей снисходительностью. С другой стороны, следует постоянно
твердить, что нигде допущенная и неисправленная ошибка не при­
носит такого вреда, как именно в делах по расследованию преступ­
лений и обнаружению виновных, и нигде замеченная ошибка не
исправляется так легко при условии, если только она обнаружена
сколь возможно быстро. Ни от кого нельзя требовать, чтобы он не
делал ошибок, но можно требовать, чтобы каждый, сделавший
ошибку, немедленно в ней сознавался и ее исправлял, — это есть
самое серьезное требование, которое можно предъявить к каждому
честному и добросовестному уголовному деятелю.
Если спросить, на что собственно С. С. должен обращать вни­
мание полиции, то можно дать такой ответ, что в общем это зави­
сит от данного дела и что невозможно установить в этом отноше­
нии каких-либо общих правил. Можно только сказать, что главная
деятельность С. должна быть направлена к тому, чтобы «индивиду­
ализировать» данное дело для подведомственных лиц. На это спо­
собен лишь образованный человек, образованный в психологиче­
ском смысле. Опытнейший же, самый исполнительный полицей­
ский чиновник этого сделать не в состоянии. Индивидуализиро­
вать дело может только С., который, выделив одно дело из ряда
ему подобных, сумеет отыскать в нем все характерные его особен­
ности: в обстановке события, в личностях потерпевшего и подо­
зреваемого, и затем исключить те средства или пути, которые без­
надежны для розысков. Насколько труден и даже невозможен для
полицейского чиновника этот процесс распознавания характер­
ных особенностей дел, настолько же легко для него усваивать ука­
зания и способствовать выяснению тех особенностей дела, на ко­
торые обращено его внимание Следователем.
Наконец, С. С. должен почти по каждому уголовному делу —
мы говорим здесь только о больших городах1) — обращать внима­
ние полиции на таких лиц, которые по профессии своей всегда мо­
гут дать важные сведения, а именно: на извозчиков, рассыльных и

1) См. Рошер «Bedurfnisse d. Modem. Krim polizei», в цитир. Архиве, т. I, стр. 244.

24
проституток1). Всякому известно, какое важное значение имеют
эти лица в наших делах, и тем не менее весьма редко прибегают к
их услугам. Значение этих лиц заключается в том, что 1) занятия их
нерегулярны и вследствие этого им часто в течение дня выпадают
случаи для наблюдений и 2) эти люди действуют обыкновенно в
пределах известного участка и поэтому могут наблюдать во время
досуга как за обыкновенными происшествиями, так и за необыкно­
венными, из ряда выходящими. От них в большинстве случаев
можно узнать, как вел себя вообще потерпевший или подозревае­
мый, что он делал или чего не делал, с кем был знаком, сколько за­
рабатывал и тратил, когда выходил из дому и когда возвращался
и т. д., и они же знают, что с ним случилось необычного, из ряду вы­
ходящего (в день, когда совершилось преступление), в отношении
его расходов, знакомства, прогулок и вообще поведения. Если уда­
лось выяснить эти два момента: обычное и необычное поведение
известного лица, то почти всегда найдена нить к дальнейшим ро­
зыскам. Другая причина, свидетельствующая о значении этих трех
категорий лиц, лежит не столько в них самих, сколько в том, что
преступник в весьма многих делах, до совершения преступления
или после того, вступает с ними в сношения. Часто после соверше-
I [ия преступления у него в руках оказываются деньги, и он старает­
ся как можно скорее и незаметнее удалиться от места преступле­
ния: для этой цели он нанимает извозчика. Ему приходится посы­
лать письма, сбывать вещи или покупать: он пользуется услугами
рассыльного. Наконец, он хочет рассеяться и забыться: он идет к
проституткам. Третья причина важного значения этих лиц заклю­
чается в известной связи их друг с другом, связи обширной, почти
организованной: один извозчик знает почти всех других извозчи­
ков, рассыльный знает своих товарищей по ремеслу, равно как и
проститутка своих подруг по несчастью. Они состоят между собою
в некотором общении, и что известно одному из них, об этом уз­
нают и остальные. Полиция таким образом всегда может добыть от
иих, что ей нужно. Но, конечно, это отнюдь не легко, если поли­
цейский чиновник только на другой день после совершения убий­
ства захотел бы свести нужное ему знакомство с извозчиками, рас­

I) О связи между преступным миром и проституцией см. хорошую книгу

■Krlminal. Streiftzge: Betrachtungen cines unpolitischen Praktikers». Берлин. Сигизмунд.
IH94 г. Я бы охотно узнал, кто этот анонимный автор. Затем Баумгартнер в цитир.
Архиве, т. 8, стр. 233 и т. 2, стр. I.

25
сыльными и проститутками: это делать необходимо гораздо ранее.
Он должен уже знать этих людей и заручиться их доверием, тогда
он узнает все, что ему нужно. С. С. должен заранее обратить внима­
ние чинов полиции на важное значение этих людей в деле розыс­
ка. Не шпионов или сыщиков он должен вырабатывать, а только со­
действовать тому, чтобы известное число лиц предназначалось для
услуг правосудию. В Англии и Франции к этому давно привыкли, у
нас же еще слишком мало.
Часто может оказывать С. С. важные услуги старинная пого­
ворка: «cherchez la femme». Она звучит довольно романически, но
каждый опытный практик может подтвердить, что в ней заключа­
ется много правды. Несомненно, что относительно ее можно иной
раз ошибаться в двояком отношении: если думать, что непременно
каждое преступление является подстрекательством женщины, или
же если довольствоваться тем, что в следствии упоминалось о ка­
кой-нибудь женщине. В первом случае мы зашли бы слишком дале­
ко, а во втором мы не шли бы к цели. Будет более правильным, ес­
ли мы, без педантичного упрямства, поведем следствие, лишь имея
в виду предположение о закулисном влиянии женщины. Не всегда
мысль о преступлении будет исходить от нее, но зато весьма часто
окажется, что важнейшие поступки виновного, до или после пре­
ступления, совершались из-за нее или для нее. А это далеко не без­
различно: если при производстве следствия нам не удается вскрыть
мотивы злодеяния, то мы чувствуем всегда некоторую неуверен­
ность и до той поры не придаем веры какому-либо событию, пока
не убедимся в том, что послужило мотивом к нему. Советую всегда
и прежде всего ставить именно предположение, что в деле кроется
участие женщины. Конечно, нет необходимости, чтобы так было
всегда, но такой прием в начале следствия я считаю нужным осо­
бенно рекомендовать.
Начиная с самых незначительных проступков, когда, напр., ра­
ботник похищает у своего хозяина овес, для того чтобы сшить сво­
ей возлюбленной пару башмаков, или когда лесной сторож станет
заниматься недозволенной охотой, чтобы пощеголять перед лю­
бовницей в новом платье, и кончая самыми важными политически­
ми делами, когда, напр., оскорбленная красавица составляет заго­
вор для достижения своих, опасных для государства, планов, — вез­
де мы найдем женщину. Имущественные преступления совершают­
ся нередко для того, чтобы приобрести средства для вступления в

26
брак с невестой или с целью промотать похищенное в обществе
проституток. Большая часть драк на народных гуляньях происхо­
дит из-за девушек; самое верное место укрывательства похищен­
ных вещей находится у женщин, по внешности честных; побег и
сокрытие преступников в большинстве случаев совершается при
помощи женщин; в крупных мошенничествах и подделках монет
сбыт подделанного почти всегда совершается женщинами; пользу­
ющиеся самой дурной известностью игорные дома всегда состоят
под ведением женщины. Все бесчисленные преступления, совер­
шенные вследствие неудачной любви, происходили по вине жен­
щин,. и сколько сделалось преступниками благодаря им!
Каждый опытный уголовный судья привык искать женщину в
деле: в иных случаях это может повести к ошибкам, но совершеп-
1ю упускать из виду провозглашенное правило: «cherchez la femme»
не следует никогда.

5.0 предвзятом взгляде на дело1)

Вышеупомянутый прием, когда С. С. распоряжается о произ­
водстве параллельных дознаний, в разных направлениях проверя­
ющих одно другое, является вместе с тем наилучшим и в сущности
даже единственным средством против тех крупных заблуждений, в
которые может впадать С. благодаря заранее сложившемуся преду­
бежденному взгляду на дело. Такие взгляды являются тем более
опасными, что им в высшей степени легко поддаются наиболее
усердные, увлекающиеся делом С.: тот, который относится к следст­
вию, как ремесленник, равнодушно к результатам своего труда, не
склонен к размышлениям над делом и предоставляет его случайно­
му течению. Именно при тщательном размышлении над делом,
легко найти такой пункт или факт, значение которого может быть
понято или неправильно, или преувеличенно и который поведет к
составлению известного «убеждения», а от этого убеждения впос­
ледствии далеко не так легко отказаться. При строгом внимании к
себе (у других лиц только в исключительных случаях можно про­
следить эти чисто психические явления) часто представляется слу­
чай наблюсти происхождение таких предубежденных взглядов, и

I) См. «Criminalpsychologie* д-ра Г. Гросса, Грац, стр. 561 и след.

27
приходится удивляться, как, по-видимому, из совершенно случай­
ных, почти ничтожных или весьма условных обстоятельств мог
сложиться такой взгляд и как много впоследствии потребовалось
труда отрешиться от него, хотя бы несостоятельность такого взгля­
да его давным-давно не подлежала никакому сомнению. Когда о де­
ле известно только, что «что-то» совершилось, или когда перед по­
явлением обвиняемого, перед поездкой на место преступления, не­
вольно вторгаются в ум различные представления, — конечно не
без всякого основания, но часто только по исключительно внеш­
ним данным, напр.: «когда-то было уже нечто подобное», «где-то в
другом месте было нечто в этом роде», «уже давно ожидали, что
именно так и случится», то этого достаточно: С. приступает к след­
ствию уже не свободным от некоторой предвзятости. К этому мо­
гут присоединиться совершенно случайный отзыв кого-нибудь,
вид какой-нибудь известной физиономии и тысяча других случай­
ностей, в особенности же ассоциации идей, и в конце концов скла­
дывается «предвзятый взгляд», при полном отсутствии как фактиче­
ских, так и юридических оснований.
Прибавим к этому и другие возможные случаи. Известное
убеждение составляется весьма часто таким путем: «если действи­
тельно подтвердятся обстоятельства А и В, то дело, без сомнения,
следует понять так, а не иначе». Рассуждение это может быть совер­
шенно логичным. Но выяснение этих данных А и В почему-нибудь
замедлилось, а сделанный ранее вывод сохранился в уме непоко-
лебленным и в таком виде остается даже и тогда, если обстоятель­
ства А и В совсем не подтвердились, т.е. несмотря на то, что посыл­
ки, на которых С. был построен известный вывод, оказались не со­
ответствующими истине.
Нередко предубежденный взгляд вырабатывается вследствие
неправильного отношения к делу, совершенно так же, как в опти­
ческом отношении можно известный предмет видеть совсем ина­
че лишь благодаря особому его положению; так же точно и в пси­
хическом отношении можно рассматривать известное событие
неправильно и не быть в состояние отрешиться от своего впечат­
ления, более того, постоянно стремиться к тому, чтобы свое «пред­
взятое убеждение» оправдать. В таких случаях предубежденные
взгляды, хотя бы несущественные, могут иметь роковые последст­
вия. Предположим, что получается донесение о поджоге в отда­
ленной местности, — невольно составляешь себе живую картину

28
нсего происшедшего и воображаешь сгоревшее здание — ранее
никогда не виданное, — расположенным напр., хоть по левой сто­
роне дороги. При производстве первых распоряжений, предпри­
нимаемых С. еще в месте его пребывания, представление это ста­
новится прочнее, видишь в своем воображении всю картину собы­
тия на левой стороне дороги; в конце концов это представление
настолько упрочивается, что складывается даже убеждение, будто
дом находится именно на левой стороне, и все допросы произво­
дятся так, как будто Судебный Следователь лично видел дом имен­
но на этой стороне дороги. Если же впоследствии окажется, что
строение находилось на правой стороне и обстоятельство это слу­
чайно при дальнейшем производстве следствия останется неудос-
товеренным, между тем для выяснения событий преступления и
изобличения виновного оно имеет значение, то это неверное
представление, несмотря на кажущуюся незначительность, может
повести к важным заблуждениям.
Еще печальнее, чем все эти случайности, являющиеся по­
следствием собственно погрешностей мышления, которые со все­
ми нами могут случиться, бывают ошибки, происходящие вслед­
ствие стремления видеть в известном деле нечто более важное,
чем оно есть. Само собой разумеется, что ни один судья не будет
умышленно преувеличивать истинное значение происшествия,
но в самой природе человека лежит стремление предпочитать
выдающееся будничному, нередко искать романическую подклад­
ку там, где ее нет, с большей охотой выслушивать о страшном, не­
слыханном, нежели о заурядном и простом. Такова уже природа
человека, с той разницей, что у одних она проявляется более от­
кровенно, а у других скрытно. Подтверждение этому можно ви­
деть в том, что предпочитается для чтения, какие факты занима­
ют общественное внимание и получают наибольшую извест­
ность. В сущности, это вовсе не печально: стремление к преувели­
чению есть вместе с тем стремление к украшению, и если бы не
было первого, не было бы понятия о прекрасном, понятия о по-
,ч:ши. Но в нашей области С. С., если не желает сделаться в высшей
степени опасным и вредным деятелем, должен самым тщатель­
ным и добросовестным образом избегать малейшего преувеличе­
ния. Пусть не говорят, что, само собой разумеется, С. С. не допус-
пit себя до преувеличения. Пусть каждый с этой целью припом­
нит и проследит работы свои и других, убедится ли он в отсутст­
вии преувеличений. Они вкрадываются невольно и незаметно, и

29
раз преувеличение вкралось, то никто не в состояние указать его
границы. Спасти от этого может лишь строжайшее внимание к
себе, неослабное систематическое контролирование своих взгля­
дов и действий, беспрерывная проверка и отбрасывание всего,
что хотя бы самым отдаленным образом имело характер преуве­
личения. И это потому, что раз от хорошего С. требуют известно­
го подъема духа, увлечения делом, то у лучших из них всегда ока­
жется затаенное стремление к «фантастическим построениям».
Это стремление следует вскрывать путем внимательного наблю­
дения над собой и искоренять строгим дисциплинированием
своих помыслов.
Один из гениальных психиатров, д-р Крафт Эбинг (Lehrbuch
d. Psychiatrie. Штутгарт, 1898), утверждал, что художники, поэты и
все более или менее выдающиеся авторы в большинстве случаев —
невропаты. Этим он вовсе не желал сказать, что занятия этих лиц
делают их ненормальными, Крафт Эбинг выразил лишь ту мысль,
что известные (невропатические) предрасположения сделали их
тем, что они собою представляют. Но такие предрасположения мо­
гут существовать и у многих лиц иных, менее высоких, профессий,
и, если этих лиц нельзя отнести к невропатам, по определению
Крафта Эбинга, тем не менее нервная система их может оказаться
возбудимою и до проявления поэтической жилки. Я повторяю: та­
кие лица — лучшие из С. С., но чем выше их дарования, тем боль­
шую ответственность они должны нести.
Совершенно особо стоят те предубежденные взгляды, кото­
рые происходят вследствие стремления строго придерживаться
смысла первоначальной жалобы или заявления: то или другое сде­
лано под первым впечатлением и сообразно ему возникло извест­
ное дело; но еще вопрос, сохранить ли первое впечатление, при
дальнейшем производстве, свой прежний вид. Понятно, что в дан­
ном случае мы говорим не о мелочах, а главным образом о составе
преступления.
К числу наиболее важных в этом отношении дел принадлежат
такие, в которых убийства, по первоначальным сообщениям, фигу­
рируют или как самоубийства, или как «загадочные смертные слу­
чаи». Нельзя не обращать особого внимания именно на такие де­
ла— об них говорится ниже: об отравлении — в 1б-й главе, § 6, о
лишении жизни посредством огнестрельного оружия — в той же
главе, § 3, об удавлении — там же, § 4. Затем следует иметь особое

30
ннимание к делам об утонувших, упавших с высоких мест, задох-
шихся и умерших вследствие «внезапных заболеваний» (с появле­
нием рвоты, поноса, судорог и т.п.). Я позволяю себе утверждать,
что ужасающий процент таких смертных случаев совершился не
без посторонней руки.
Кроме того, целый ряд других преступлений впоследствии,
при дальнейшем исследовании, может совершенно изменить тот
вид, какой они имели по первому сообщению. Опытный С. к цело­
му ряду преступлений уже с самого начала относится с недовери­
ем и всегда оставляет открытым вопрос, не имеет ли он дело с чем-
то совершенно иным. На первом месте в этом отношении следует
поставить грабеж. Это тяжкое преступление в настоящее время со-
иершается относительно редко, но жалобы о «грабеже» поступают
часто, напр, с целью замаскировать потерю денег и т.п. Поэтому
следует быть осторожным, когда приносится жалоба о насильст­
венном отнятии доверенных денег; даже тяжелые повреждения,
будто бы полученные потерпевшим, не должны вводить в обман;
весьма нередко причиняет их сам себе человек, который вверен­
ные деньги потерял, проиграл, промотал или спрятал. В моей прак­
тике было два случая, в которых поселяне, проиграв деньги, выру­
ченные от продажи скота, заявили о грабеже только для того, что-
ohi оградить себя от упреков своих жен.
Весьма аналогичны случаи изнасилований, о которых часто
заявляют с целью скрыть утрату невинности и избегнуть срама,
вызвать к себе общее сочувствие и сожаление. Особенно часты
ножные жалобы о нападениях с целью изнасилования будто бы со
I тороны лиц неизвестных, мастеровых, цыган и т.д. Но гораздо бо­
на- затруднительны для расследования случаи по жалобам на лиц
(шределенных, знакомых для потерпевшей: почти без исключения
и таких случаях потерпевшие не заявляют на настоящего винов­
ника, обыкновенно выжидая появления признаков беременности,
и лишь в этом случае они стараются устроить так, чтобы быть кем-
мибо соблазненной, обольщенной, и тогда взвести на него жалобу
|>б изнасиловании. К несчастью, лживость такого рода жалоб вы-
нсняется всегда довольно поздно, а именно: при рождении мла­
денца, ибо только тогда обнаруживается, что зачатие младенца по­
следовало ранее, чем совершился факт заявленного насилия. По­
тому следует подвергать освидетельствованию младенца немед-
HIню после его рождения для разрешения вопроса, не находилась

31
ли потерпевшая в день совершения над нею насилия уже в состо­
яние беременности1).
Нередки случаи намеренного причинения себе телесных по­
вреждений; кроме случаев ложных жалоб о грабеже, они практику­
ются и в видах корыстных, для получения вознаграждения за уве­
чье. Бывает, что после обыкновенной драки один из участников за­
являет о полученных им повреждениях Сюда относятся также слу­
чаи, когда повреждения, полученные давно, приписываются друго­
му лицу, будто бы только что их причинившему; это практикуется
относительно застарелых вывихов, глазных и ушных болезней и
вообще физических недостатков. Из повреждений такого рода, яв­
ляющихся предметом жалобы и относимых к дракам, истязаниям и
пр., может быть, 50% относятся к более раннему времени.
С такою же осторожностью следует относиться к увечьям, по­
лучаемым при обращении с машинами и тд., которые почти всегда
преувеличиваются и ставятся в связь с разными болезнями, сущест­
вовавшими гораздо ранее2), причем лечение этих болезней наме­
ренно затягивается. Всякому известны случаи, когда при состоя­
тельности обвиняемого рапы оставляются незаживающими и даже
при помощи разных средств приводятся в состояние худшее с це­
лью получения большего вознаграждения.
Слишком мало обращают внимания на тех шарлатанов и не­
добросовестных врачей, которые создают для желающих искусст­
венно разные физические недостатки. Особенно в России и в по­
граничных областях выработан целый промысел лиц, устраиваю­
щих искусственно разные пороки и недостатки для тех, которые
подлежат призыву на военную службу, а именно: порок сердца,
грыжу, желтуху, разные язвы и увечья, накожные эмфиземы, с од­
ною целью — освобождения от воинской повинности^. Те же шар­
латаны устраивают искусственно подобные болезни или пороки
или усиливают существующие болезни и тем лицам, которые

1) По сведениям Амоса, в Англии на 1действительное доказанное изнасилование

приходится 12 вымышленных, а во Франции почти половина дел об изнасиловании
оканчиваются оправдательными приговорами.
2) Сюда относятся случаи так называемого «травматического невроза», нередко
заявляемые потерпевшими с целью шантажа (см. Оппенгейм «Die traumatischen
Neurosen», 2-е изд. Берлин, 1892; Вихман«Оег Werth der Symptome der sogen. trauma­
tischen Neurose etc», Брауншвейг, 1892).
3) Письмо бывшего дерптского профессора д-ра Коберта. См. Дерблиха «Die
simulirten Krankheiten d. Wehrpflichtigen», Вена, 1880.

32
Iфедъявляют иск о вознаграждении за увечья. Это заслуживает осо­
бого внимания!
Хотя и странны, но вовсе нередки случаи самооскопления,
когда потерпевшие обвиняют в изувечении обыкновенно странст-
пующих ремесленников (проволочников), вожатых медведей и
других, личности коих вообще неизвестны. Такое самоизувечение
легко обнаруживается тем, что потерпевший в большинстве случа­
ен вследствие боли не доводит операции до конца, и тем, что пре­
ступление это имеет место по преимуществу среди людей, отлича­
ющихся чрезмерным религиозным фанатизмом и ведущих одино­
кую жизнь, напр, пастухов, полевых сторожей и т.п.
Из числа имущественных преступлений чаще всего симулиру­
ются кража и поджог. Первая — в тех случаях, когда заявлением о
совершенной краже могут быть замаскированы упадок имущест-
неиного благосостояния, совершение растраты и т.п. Несостоятель­
ность таких заявлений доказать в большей части случаев нетрудно,
главное в том, чтобы С. С. всегда имел в виду: «не вымысел ли кра­
жа». Понятно, что не следует прежде времени высказывать это по­
дозрение, но в этом направлении должно произвести проверку
всех данных: сначала узнать, каково было бы положение вещей, ес-
Ш1 бы кража действительно случилась, а затем, что было бы, если
бы кража была вымыслом? При расследовании этих обстоятельств,
С. не должен стесняться ни хорошей репутацие, ни положением
■потерпевшего» в обществе, ни удачной обстановкой происшест­
вии, ни вообще подобными условиями. В этих случаях важно не
столько изобличение лживости жалобы, сколько ограждение не­
вмI(ных, на которых может упасть подозрение, благодаря таким не­
достойным проделкам.
Поджоги собственного имущества, объясняемые действием
посторонней руки, случаются, как известно, довольно часто и по
преимуществу делаются ради получения страховой премии, но
н им путем скрываются также разорение, несостоятельность, не­
редко следы совершенного убийства или другого преступления.
Выяснение этих последних преступлений достигается не с таким
оолыпим трудом, как это обыкновенно думают. Главное в том, что-
оы всегда иметь в виду именно возможность сокрытия другого
преступления. Такие соображения отнюдь не должны вести к по-
•п>яиному подозрению известного лица, но должны лишь служить
i I >асширению области расследования. А для того чтобы прийти к
i .жим сомнениям и разгадать истинное положение вещей, необхо­

33
димо только логически последовательное сочетание и развитие
всех имеющихся налицо обстоятельств дела: все собранные дан­
ные должны быть ясно установлены и от первого до последнего
подвергнуты строго логической оценке. Там, где эта цепь логичес­
ки развивающихся данных прерывается, возможно и допустимо
подозрение, и тогда следует поразмыслить, каким путем лучше все­
го можно выяснить и мотивировать обнаружившееся положение
дела, и если такие мотивы будут налицо, то дальнейшее расследо­
вание не представляет затруднений.

6.0 некоторых качествах С. С.

По вопросу о качествах, необходимых для С., мы должны ска­
зать, что С., строго говоря, должен обладать всеми хорошими каче­
ствами, присущими человеку; неустанное усердие и рвение, само­
отвержение и твердость, остроумие и знание людей, образование,
безусловно вежливое отношение ко всем, железное здоровье и све­
дения по всем отраслям знания — эти качества предполагаются са­
ми собой, но на некоторых из них я хочу остановиться, так как,
мне кажется, им придают слишком малое значение.
Прежде всего я требую, чтобы С. С. обладал в высшей степени
тем качеством, которое выражается вполне только словом:
Schneidigkeit, т. е. твердой решительностью в характере и в дейст­
виях. Нет ничего более печального и вредного, как С. медлитель­
ный, малодушный и вялый; мне думается, что эти последние каче­
ства скорее можно было бы простить в кавалеристе, но отнюдь не
в С., и у кого нет этой решительности, тот должен избрать себе дру­
гую отрасль судебного дела: он никогда не будет хорошим С. Это
качество С. должен проявлять не только в том деле, где он имеет пе­
ред собой раздраженного, или строптивого обвиняемого, или даже
прибегающего к агрессивным действиям, но и тогда, когда вдали от
места своего пребывания один, без чинов полиции, должен под­
вергнуть такого обвиняемого допросу или задержанию. Этим каче­
ством он должен обладать и в тех случаях, когда ведет трудное,
сложное и запутанное дело. Положительно неприятно видеть тако­
го С. С., который берется за дело медленно, неуверенно в себе, с
чувством робости и притом, так сказать, надев на руки перчатки.
Наоборот, сердце радуется, если приходится наблюдать действия

34
С., энергичные и твердые, и проведение этой энергии от начала и
до конца дела.
Часто талант и многолетнюю опытность с успехом заменяет
только одна энергия, а где и энергии нет, то ее уже нечем заме­
нить, и точно так же, как для всякого человека, так особенно для
нас, уголовных деятелей, имеют значение несравненные слова Ге­
те: «Не клади свою руку в гнездо осы, но если ты на это решишь­
ся, то бей смелее».
В известном отношении С. С. должен обладать также способ­
ностью к самоотвержению. Успех его работы должен быть резуль­
татом самоотверженного, спокойного и безусловно честного тру­
да, причем он должен отказаться с самого начала от всякого внеш­
него и блестящего успеха. Пускай вызывают удивление публики
чрезвычайная ловкость полицейского агента, эффектная речь
прокурора, талантливое управление ходом заседания председате­
ля суда, — С. С. должен отказаться от всего этого: его тяжелый, уто­
мительный труд скрыт в молчаливых актах и бумагах следствия, и
|щенка его труда, изнурительной, быть может, умственной работы,
удачных комбинаций, его всесторонних познаний предоставлена
лишь тем немногим лицам, которым приходится изучать подлин-
Iюе дело, и часто плоды талантливой работы С. пожинаются не им,
л этими лицами.
За малейшую ошибку, хотя бы и совершенно маловажную и
притом могущую быть обнаруженной лишь впоследствии, С. С.
подвергается нареканиям, а его труд и заслуги редко кем оценива-
нггея по достоинству. Пусть С. С. заблаговременно уяснит себе эти
печальные истины и решит при этом, в состоянии ли он удовлетво­
риться тем вознаграждением за свой труд, которое в большинстве
i мучаев заключается лишь в сознании верно исполненного долга.
Другим качеством, безусловно необходимым для С. С., являет-
( я чрезвычайная точность. Это не значит только то, чтобы все бы-
in записано в протоколе именно так, в каком порядке С. произво-
IIш осмотр и как показывали свидетели: это разумеется само со-
|иh i . 11од этим словом я понимаю такое отношение к делу, при ко­
тором С. С. не удовлетворяйся одними заявлениями или сообще­
ниями других, если возможно установить истину только путем лич­
ин произведенных действий и более тщательного расследования,
и не о том хочу сказать, чтобы С. работал «аккуратно», и поэтому
имс( то этого слова употребляю другое: точность », имеющее хотя

35
и почти то же значение, но с особенным оттенком, почему оно и
употребляется ныне преимущественно в научном смысле. Высокое
состояние современной науки и достигнуто именно вследствие
«точных» исследований и работ, и если сравнить современную на­
учную книгу в какой бы то ни было отрасли знания с подобною ей,
ио написанной несколько десятилетий назад, и если мы спросим, в
чем именно заключается различие способов исследования одного
и того же предмета, то мы придем к такому заключению, что в на­
стоящее время труд носит более точный характер, чем ранее.
Само собой разумеется, исследователь должен приходить к ка­
ким-нибудь «открытиям», но во всех остальных отношениях пре­
имущество всегда будет принадлежать тому исследователю, работы
которого будут носить более точный характер. Блестящие идеи,
расширяющие горизонты человеческой мысли, которыми ученые
поражали мир, часто были не столько гениальной вдохновенной
внезапностью, сколько плодом точнейших исследований. Аккурат­
ное отношение к делу, расследование его до мельчайших подроб­
ностей, бесчисленные сличения, кропотливые опыты, говоря коро­
че, выяснение природы, существа предмета раскрывают столь мно­
гочисленные стороны дела во всех фазах его развития, что новые
взгляды, новые идеи являются сами собой, и раз эти идеи правиль­
но поняты и оценены, то они могут повести к серьезному несо­
мненному успеху.
Убедившись в важном значении «точности» труда во всех сфе­
рах, в какие проникает пытливость человеческого ума, мы должны
применить ее также и к нашему делу. Что значит работать «точно»?
Не что иное, как: «не верить другому, а смотреть самому, не верить
себе, а смотреть снова и снова». Кто будет так делать, тот будет ра­
ботать «точно», и сотни заблуждений во всех сферах человеческо­
го знания могли бы быть избегнуты, если бы только не строили не­
которые своих заключений на непроверенных сообщениях дру­
гих, и если бы не признавали возможное за несомненное,/ш заме­
ченное за постоянно бывающее. В нашей же деятельности мы име­
ем возможность лично наблюдать и повторять свои наблюдения
только в самых немногочисленных случаях. По преимуществу мы
должны полагаться на то, что говорят нам другие, — в этом и за­
ключается вся трудность и несовершенство наших расследований.
Недостаткам этим можно однако в значительной мерс положить
пределы, если, с одной стороны, действовать лично там, где только

36
есть для этого возможность, а не ограничиваться одними сообще­
ниями других лиц, и если мы, с другой стороны, этим самым сооб­
щениям будем давать более точное содержание посредством про­
верки, насколько правдиво и правильно лицо сообщающее переда­
ло о чем-либо, прибегая для этого к наглядным приемам, сравнени­
ям и опытам. Как достигнуть первого, указать легко: «убеждайся в
правдивости сообщенного лично, производи личные осмотры, из­
мерения, проверяй и соображай на месте». И если дело идег о пред­
мете несложном, для удостоверения которого достаточно лишь
простой тщательности, то, не полагаясь на приблизительные ука­
зания, основывайся лишь на несомненных данных, сообщенных
полицией на основании особого о том поручения.
В одном серьезном деле С. С. на основании ряда обстоятель­
ных комбинаций пришел к таким важным выводам, которые могли
иметь решающее значение для дальнейшего хода дела. В послед­
нюю минуту одному лицу, принимавшему самое незначительное
участие при следствии, вздумалось спросить: действительно ли не
подлежит сомнению, что от одного известного места до другого
две тысячи шагов, — каково обстоятельство было одним из крае­
угольных камней искусно построенной системы обвинения. «Но
ведь два свидетеля удостоверили, что это расстояние равняется
двум тысячам шагов». Однако решили проверить это обстоятельст­
во через полицейского чиновника, и когда при этом оказалось вме­
сто 2000 только 450 шагов, то все сделанные выводы получили зна­
чение как раз противоположное. Это характерный пример из сот­
ни ему подобных, которые с каждым из нас могут случиться.
Гораздо труднее указать, как показаниям свидетелей и др. при­
давать более точное содержание, если непосредственный осмотр
на месте не представляется возможным. Само собой разумеется, я
имею в виду только те случаи, когда свидетель желает сказать
правду и лишь неправильно понял происходившее. Вообще можно
дать совет: прибегать в подобных случаях к приему: «ad oculos
il<monstrare», к проверочным опытам. Положим, что свидетель го­
ш>рит «X бил меня по крайней мере в течение 10 минут». Я советую
II этих случаях предложить свидетелю посмотреть по часам, сколь-
н<I времени требуется для того, чтобы минутная стрелка прошла 10
минут, и действительно ли X бил его столько времени. Спустя чет-
нерп, минуты свидетель восклицает: «ну действительно, он меня
I иMice этого не бил». Или же свидетель говорит: «я наверное могу ут­

37
верждать, что крик, который я слышал, был снизу». Сделанный же
опыт на месте доказывает, что свидетель не в состоянии догадать­
ся, был ли крик справа, слева или снизу. Или свидетель говорит: «X
имел в руке, хотя я взглянул только мельком, не более 12 талеров».
Неужели вы можете определить это на взгляд?» — «Наверное». —
«Сколько же вы видите у меня теперь в руке монет»? — «Ну прибли­
зительно 12». — «Нет, 25». Или напр., свидетель говорит: «увидав
один раз человека, я его всегда потом узнаю». — «Вы видели арес­
танта, которого вывели отсюда, когда вы вошли ко мне?» — «Конеч­
но, очень хорошо». — «В таком случае я попрошу вас указать мне
его из числа 10 других». Или напр., свидетель, — на важный для де­
ла вопрос о расстоянии от одного места до другого отвечает, что
это расстояние равно 200 шагам. Следует повести этого свидетеля
на улицу и предложить указать, до какого места, по его определе­
нию, будет 100, 200, 300, 400 шагов. И если проверить эти новые
его указания, то выяснится, насколько точно свидетель определяет
на глаз расстояния. Ввиду часто возникающей надобности в опре­
делении расстояний, рекомендуется заранее измерить расстояние,
напр., от окна камеры С. С. до некоторых пунктов или предметов,
вне находящихся. Так я лично, состоя в должности Следователя, за­
ранее измерил и знал, что от окна моей камеры до угла улицы 65
шагов, до одного тополя на улице 120 шагов, до ближайшей церк­
ви 210 шагов, до небольшого домика 400 шагов, до насыпи желез­
нодорожного полотна 950 шагов расстояния, и, пользуясь этими
данными, я бесчисленное число раз производил опыты со свидете­
лями, всегда с успехом; в случаях хотя бы только приблизительной
правильности определения ими этих расстояний, я оказывал дове­
рие их показаниям о расстоянии по данному делу, в противном же
случае я не верил свидетелю. Или же я сам исправлял неправиль­
ность показания свидетеля, если оказывалось, что один и тот же
свидетель во всех случаях обнаруживал свойство преувеличивать
расстояния, или наоборот.
Такие и им подобные «проверочные» опыты принадлежат к
самым поучительным, приводящим иногда к поразительным ре­
зультатам. Всякий, кто попробует применять их, скоро убедится в
неоцененной их пользе.
Если точное отношение к делу необходимо при каждом, са­
мом незначительном, следственном действии, то важность такого
отношения к делу выступает на первый план при установлении в

38
более серьезных делах тех основных данных, на которых будут
опираться последующие следственные действия, при установле­
нии, так сказать, «операционного базиса». Вот именно здесь и слу­
чаются нередко самые крупные недоразумения. При чтении след­
ственных производств по серьезным делам как часто можно встре­
тить, что именно тогда, когда созидался этот «операционный ба­
зис», какое-нибудь незначительное обстоятельство не было доста­
точно проверено, был сделан затем неправильный вывод, — и все
дальнейшее следствие, произведенное с величайшей точностью и
остроумием, оказалось бесполезным, как здание, прекрасно и тща­
тельно построенное на шатком основании.
Расскажу два случая для лучшего разъяснения сказанного.
В первом из них странным образом впоследствии выяснилось, что
С. С. “'стоял продолжительное время над трупом убитого человека
и — его не нашел. В одном большом городе на берегу реки найден
был окровавленный пиджак, и так как одновременно с этим бес­
следно исчез некий И. С., проживавший недалеко от места нахожде­
ния пиджака, то были приняты меры к розыску его; при этом выяс­
нилось, что найденный пиджак принадлежит ему. Куда именно ис­
чез И. С., узнать не оказалось возможным. Только две недели спустя
один старый пильщик заявил, что как-то утром (как было установ­
лено, на другой день после исчезновения И. С.) на одном, указанном
им месте берега (но не на том, где нашли пиджак) он заметил зна­
чительные кровяные следы. Старик пильщик не умел читать и был
довольно глуховат, так что об исчезновении И. С. и о возможном
убийстве его он узнал слишком поздно. То место, где им указаны
кровяные следы, оказалось у самого моста, русло реки в этом месте
значительно суживалось, и берег был огорожен довольно высоким
каменным барьером. В этом месте обыкновенно сваливали за барь­
ером свозимый с улицы снег. Так как после каждой снежной метели
на этом месте сваливались большие массы снега и, кроме того, зи­
мою уровень воды почти никогда не достигал подножия барьера, то
образовывался снежный холм сажени в 2 высоты и ширины, кото­
рый стаивал только поздней весной. Судя по кровяным следам, о ко­
торых показал пильщик и которые с того времени бесследно исчез­
ли, пришли к тому выводу, что убитый был сброшен на этот снеж­
ный холм через решетку, устроенную над барьером, и затем был за­
сыпан снегом, который выпал в самую ночь его исчезновение. При
этом выяснилось также, что на другое утро весьма рано стали сво­

39
зить с улиц снег и сваливать туда же. Все это происходило 15 дека­
бря, 20 и 27 декабря снова выпал снег и сваливался в то же место, но
в первый раз, 15 декабря, снег выпал в особенно большом количе­
стве. Сделано было распоряжение разгребать снег и сбрасывать его
в реку с целью разыскать труп. С. С. и приглашенные им лица были
на месте, чтобы немедленно, в случае отыскания трупа, составить
протокол. Между прочим, С. обратился к окружающим его лицам с
вопросом: действительно ли первый снег был 15 декабря, в ночь,
когда исчез И. С.? (С. спросил об этом вследствие запамятования.)
Спрошенные ответили, что 15 декабря был второй в течение зимы
снег, не очень большой, так что погибший должен находиться на
довольно высоком слое снега первого и самого большого выпада;
при этом было упомянуто, что этот первый слой снега должен быть
от 6—8 футов высоты. В силу этого решили разгребать снег именно
до первого слоя, на котором убитый должен лежать. Когда наконец
снег был настолько разгребен, что до земли осталось всего фуга 4,
то С. приостановил работу, придя к заключению, что старый и глу­
хой пильщик, очевидно, ошибся. Но на самом деле пильщик не
ошибся: когда весною снежный холм растаял до земли, то на самой
земле оказался труп убитого И. С. и как раз на том месте, над кото­
рым С. стоял в течение работы несколько часов. Оказалось тогда,
что лица, у которых С. спросил о времени первого снега, ошиблись:
снег 15 декабря не был вторым, а первым, труп, значит, был сбро­
шен через барьер в то время, когда снега еще не было, и потому его
следовало искать в самом низу, и если бы С. С. в тот раз выяснил
«точно», когда именно выпал первый снег, то сугроб был бы разрыт
до основания и труп был бы найден. С тех пор прошло много вре­
мени, и виновный до сих пор не обнаружен.
Второй случай — также убийство — показывает, как вслед­
ствие неверных показаний целого ряда свидетелей подозрение
может быть направлено с настоящего виновного на невинного
человека.
Двое обнищавших крестьян, пользовавшихся плохой репута­
цией, Сп. и Б. уговорили третьего, зажиточного крестьянина Т. от­
правиться вместе с ними на базар в одно довольно отдаленное ме­
стечко, чтобы закупить быков. Они вышли из своей деревни С. ра­
но утром, дошли до Л., здесь пообедали и пошли далее в 3 часа. На­
мерение их было идти через Ф. до Ст., чтобы там переночевать и на
другой день прибыть на базар М., до которого от Ст. — всего час

40
ходьбы. На другое утро Т. был найден в канаве между местечками Л.
и Ф., ближе к Ф, в бесчувственном состоянии: на затылке его оказа­
лись тяжкие повреждения. На другой день Т. пришел в сознание и
рассказал след.: все трое, как выше было сказано, в 3 часа дня — в
это время били церковные часы — после обеденного отдыха вы­
шли из Л. и пошли по большой дороге; приблизительно час спустя
Сп. и Б вдруг стали говорить, не отменен ли базар в М. ввиду чумы,
следовало бы об этом узнать в ближайшей деревне, лежавшей в сто­
роне от дороги. Т. возражал им, что такое предположение лишено
основания и что, кроме того, об этом можно справиться в любом
трактире на дороге; там скорее об этом знают, чем в какой-нибудь
деревушке в стороне от дороги; кроме того, нет надобности, гово­
рил Т., удлинять и без того неблизкий путь, делая крюк в сторону.
Сп. и Б., однако, оставались при своем мнении, так что Т. догадался,
что у них есть в той деревушке какое-нибудь тайное дело, вероят­
но, какая-нибудь покупка скота, о котором Т. не должен был знать.
Поэтому он сказал им, чтобы они шли в ту деревню, а он будет ти­
хо идти по той же дороге, чтобы они могли его нагнать. Так как они
долго не возвращались, то Т. сел на верстовом камне у дороги, что­
бы подождать товарищей, и так как был сильный ветер, поднимав­
ший с дороги массы пыли, то он сел спиной к дороге. Вдруг он по­
лучил сзади сильный удар по голове, и что было далее, он ничего
не помнит. Деньги же, взятые им для покупки скота, исчезли. Не­
сколько дней спустя Т. умер вследствие повреждений головы, при­
чем вторично он допрошен не был. Сп. и Б. показали довольно со­
гласно, что они действительно заходили в деревню исключительно
затем, чтобы узнать о базаре, о чем они и спросили в одном трак­
тире у неизвестных посетителей, после чего пошли далее догонять
Т., но, не найдя его нигде на дороге и даже не заметив его, лежавше­
го в дорожной канаве, решили, что он успел дойти до Ф. или Ст.: не
найдя же его и там, они пошли на другой день на базар в М. Только
па обратном пути они будто бы услыхали о полуживом забитом
крестьянине, и так как в той местности никто этого крестьянина не
знал, то их просили зайти посмотреть на него, положенного в од­
ной крестьянской избе, — тогда они признали своего спутника Т.
'lb обстоятельство, что они не заметили его в канаве, они объясня­
ют тем, что, когда они проходили тем местом, где он был найден,
было уже темно (дело было поздней осенью). Дальнейшее следст­
вие привело к тому предположению, что Сп. и Б., очевидно, задума­

41
ли при наступлении темноты напасть на Т., убить его и ограбить:
чтобы беспрепятственно сговориться об этом, они придумали
предлог о необходимости навести справки относительно базара в
соседней деревне, так как они знали, что Т., как самый слабый из
них ходок, откажется от лишнего пути. Конечно, они не могли пре­
дусмотреть, что Т. сядет поджидать их на дороге и притом на кам­
не, спиной к дороге, по всей вероятности, они предполагали из­
брать местом преступления лес, через который они должны были
идти по расчету времени уже при наступившей темноте; увидав же
его в описанном выше положении, столь для них удобном, и убе­
дившись в том, что на дороге никого не видно, они немедленно
воспользовались случаем и нанесли ему удар сзади, ограбили его.
В пользу обвиняемых было только то, что все ими рассказан­
ное действительно было вполне возможно: Т. был убит и ограблен
кем-либо неизвестным, проходя же мимо него, они действительно
могли не заметить его вследствие наступившей темноты. Был до­
прошен целый ряд лиц из той местности, которые единогласно по­
казали, что если в такое время года, когда происходило все описан­
ное, выйти в 3 часа дня из JI. и сделать крюк в сторону на ту дерев­
ню, о которой говорили обвиняемые, то при медленной ходьбе
утомленных людей Сп. и его товарищ должны были дойти до того
места, где был найден Т., действительно тогда, когда совершенно
стемнеет. То обстоятельство, что при выходе из Л. часы показывали
ровно 3, было удостоверено также и теми лицами, которые находи­
лись в том трактире, где обедали наши три спутника, причем, по
словам этих свидетелей, один из них далее сказал громко: «пора ид­
ти, бьет 3 часа, нам еще далеко».
Несмотря на всю слабость описанных улик, дело однако окон­
чилось осуждением Сп. и Б.
Ранней весной осужденные однако исходатайствовали себе
разрешение возобновить дело, и им действительно удалось осла­
бить некоторые улики. Они заявили подозрение на одного челове­
ка с дурной репутацией, который как раз в той местности бродил в
то же время, когда был найден Т., и так как упомянутое обстоятель­
ство, что они могли не заметить своего тяжко раненного товарища,
все еще служило самой веской «гирей» оправдания, то С. С. имел на­
мерение задержать этого человека и возобновить следствие. Но
предварительно он решил произвести местный осмотр, и, так как
не было возможности отложить дело до поздней осени, когда

42
именно совершилось преступление, то он вытребовал от профес­
сора астрономии местного университета сведения о том, какой ве­
сенний день по смене света и мрака (восхода и заката солнца) со­
ответствует указанному осеннему дню (дню совершения преступ­
ления), и, получив эти сведения, он в сопровождении лица проку­
рорского надзора в определенный профессором день отправился
на место. Они вышли из Л. ровно в 3 часа, шли тихим шагом, как
должны были идти утомленные Сп., Б. и Т., зашли в помянутую де­
ревню в стороне от дороги, пробыли там соответствующее время и
наконец прибыли на место преступления — при полном дневном
свете. Затем они произвели всевозможные опыты: один за другим
они ложились в дорожную канаву, на то место, куда упал после уда­
ра Т. и где он был найден на другой день, затем по очереди прохо­
дили мимо по дороге и пришли к убеждению, что, с какой бы сто­
роны дороги ни идти, нельзя было не заметить человека, лежащего
в канаве. Только по окончании этих опытов, потребовавших много
времени, наступили сумерки, и таким образом выяснилось, что
показания всех ранее допрошенных свидетелей были ошибочны и
что единственное обстоятельство, говорившее в пользу подсуди­
мых, после «точной» проверки оказалось даже не существовавшим.
В таком роде дела случаются нередко, и с каждым из нас было
нечто подобное, но именно по тому самому, что такие дела неред­
ки, следует обращать особенное внимание на то безусловно важ­
ное значение, которое имеет для дела самое точное установление
того, что мы называем «операционным базисом». Но дело в том,
что уже в самой природе человека вложено стремление, как мы уже
упоминали об этом, хвататься за кажущиеся существенными обсто­
ятельства, прежде чем таковые будут удостоверены надлежащим
образом. Человек слышит о чем-либо, часто сказанном мимохо­
дом, невзначай каким-нибудь из свидетелей, и легко склоняется к
тому, чтобы, раз это обстоятельство подтвердится, делать на осно­
вании его различные выводы. Эти выводы представляются вполне
основательными, из них делаются следующие и т. д., дело становит­
ся интересным и может даже завершиться успехом. Все последо­
вавшие заключения проверяются наиточнейшим и тщательней­
шим образом, но что касается первого обстоятельства, на кото­
ром были основаны последующие, насколько оно-то было правдо­
подобно, об этом тем временем было забыто. Полные усердия и
желания чего-либо достигнуть, мы пренебрегли медленным хлад­

43
нокровным зондированием каждого добытого результата, и все
оказалось напрасным. Во избежание этого есть только одно сред­
ство: при производстве следствия, каков бы ни был способ работы:
спокойный, быстрый или даже стремительный, необходимо де­
лать перерывы для отдыха, во время которых следует оглядывать­
ся назад, на пройденный путь. При этом все отдельные эпизоды
следствия, с самых первоначальных, должны быть подвергнуты
анализу, самые по-видимому незначительные данные должны быть
проверены, разложены на составные части, и каждая из этих час­
тей должна пройти через тот же процесс проверки, пока наконец
не дойдем до элементов неделимых. И каждый из этих неделимых
элементов также надлежит оценить в отношении его происхожде­
ния, основательности и мотивов. Если по этой оценке элементы
окажутся прочными, то следует осторожно соединить их и под­
вергнуть все целое в совокупности новому рассмотрению так, как
будто мы имеем дело с этим целым впервые. В большинстве случа­
ев дело представится в ином виде, нежели в начале, т. е. в то время,
когда факт преступления еще не был так хорошо известен. Но раз
дело предстало в другом виде, то следует всегда поставить на раз­
решение вопрос, не следует ли предпринять какие-либо изменения
в прежнем плане следствия.
И само собой разумеется, что если итоги по окончании этой
проверки совершенно не сойдутся с прежними, то надо иметь до­
вольно самоотвержения, чтобы сказать самому себе: «Ты сделал
ошибку, начнем снова».

7.0 знании людей

Важным условием «точной» деятельности С. С. является осно­
вательное знание человека как главного материала предваритель­
ного следствия. Люди, так или иначе выступающие в следствии, в
этом положении суть не что иное, как средства доказательства, и
приносят делу много или мало пользы, смотря по тому, умеет ли С.
с ними обращаться. Какой-нибудь след человеческой ноги, усмот­
ренный на месте преступления, ровно ничего не составляет в гла­
зах неопытного С., и тот же след получает огромное значение, ес­
ли С. сумеет воспользоваться этим следом как доказательством.
Равномерно и свидетель неумелому С. или ничего не расскажет, ли­

44
бо покажет несущественное, или совсем неверное, и тот же свиде­
тель правдиво, точно и подробно покажет тому С., который сумеет
заглянуть в его душу, понять его и сумеет с ним обойтись. Если же
случается так, что С. С., не обладающий знанием людей, однако до­
стигает успешных результатов, то это не составляет столичной за­
слуги и объясняется тем, что допрошенные им лица случайно по­
желали сказать правду. А если они этого не хотят, то все предвари­
тельное следствие принимает вид какой-то недостойной комедии,
в которой допрашиваемые вели С. на помочах, вводили в заблужде­
ние и вообще направляли его деятельность так, как они этого жела­
ли. Такого учебника о познании человека, который заключал бы в
себе все сведения по этому вопросу, до сих пор никем еще не со­
ставлено, да и не будет составлено, — остается поэтому только ука­
зать те пособия, которыми возможно пользоваться в особенных
случаях.
Для нас, уголовных судей, таких пособий существует очень не­
много, и самым существенным, действительно драгоценным из
них является изучение прежних дел о том же лице, так что если об
обвиняемом имеются уже дела, бывшие ранее, то можно с большим
спокойствием приступить к работе. Если следствие возникло о
преступлении более или менее серьезном, то эти прежние дела
следует изучать так, как будто они касаются настоящего, последне­
го преступления. Недостаточно при этом ограничиться чтением
протоколов допроса обвиняемого и нескольких других важных
следственных действий: надо изучить все дою, шаг за шагом про­
следить последовательное развитие обнаруживавшейся по делу ви­
новности данного лица и сопоставить все с имеющимися по по­
следнему делу уликами. Замечательно, что люди, даже после значи­
тельного промежутка времени, остаются одинаковы и в способах
оправдания, и защиты. Я не хочу этим сказать, что, напр., лицо, со­
знавшееся раз, и впредь будет сознаваться, или, напр., что оно для
своего оправдания будет непременно заявлять подозрение на како­
го-нибудь из свидетелей обвинения, как он это делал ранее. Так
рабски ничего в жизни не повторяется, но вся картина, общее впе­
чатление, получившееся при допросе одного лица, всегда будет
повторяться при каждом новом его допросе. Каждый, кто будет
так поступать и предварительно изучит прежние дела об обвиняе­
мом, при новом допросе на первых порах получит такое впечатле­
ние: «вот этот раз он иначе ведет себя». Но затем, при дальнейшем
допросе мало-помалу в его воображении восстает прежняя карти­

45
на, и наконец складывается непререкаемое убеждение: «и сегодня
так же, как тогда», и С. видит тот же способ обращения, быть может,
с той разницей, что за протекшее время человек этот большему на­
учился, стал хитрее и осторожнее, или же состарился и утратил
прежнюю энергию и ловкость. Но все-таки и тень того, что было,
дасг ясное и отчетливое представление о прежнем образе. Если о
заподозренном имеется несколько дел, и все они будут тщательно
изучены, то С. приобретет настолько совершенное понимание лич­
ности обвиняемого, что будет даже в состоянии предугадать, как он
будет себя держать, как будет оправдываться и какие будет давать
ответы, каким из его ответов можно придать веру и наоборот и ка­
ким образом уличить его во лжи. Но не только относительно обви­
няемых, но и относительно важных свидетелей, бывших ранее под
судом или выступавших в прежних делах в качестве свидетелей,
изучение старых дел может оказать большие услуги, так как только
этим путем можно лучше всего узнать, как со свидетелем обращать­
ся, в чем ему верить и каким образом легче всего возразить или оп­
ровергнуть его лживое показание.
Другим средством для изучения людей является напряженное
внимание при допросах и неустанное стремление проникнуть в ду­
шу каждого свидетеля. Кто допрашивает свидетелей только для то­
го, чтобы их допросить, и кто оканчивает дела только для того, что­
бы увеличить число номеров исходящего журнала, тот, конечно,
мало найдет случаев для изучения людей, но раз он этого пожела­
ет, то каждое лицо, переступающее порог его камеры, с этого мо­
мента может стать любопытным объектом изучения С. К манере,
как кто входит, осматривается, выслушивает вопросы, дает ответы,
сам спрашивает, говоря короче, как он себя ведет — ко всему этому
рачительный С. С. ни под каким условием, даже в самом незначи­
тельном деле, не должен относиться равнодушно. В каждом случае
он должен составлять себе мнение о том, показал ли свидетель всю
сущую правду, или только ложь, или же о чем-нибудь умолчал, по
каким мотивам он это сделал, в какой связи его показание находит­
ся с остальными, имеющими к нему отношение, обстоятельствами
дела, что имело для него в той или иной мере значение, какими он
воспользовался средствами, чтобы показание свое представить как
правдивое или удостоверить его.
То, что С. таким путем подметил или что ему показалось, он
должен принять к сведению или, еще лучше, записать на память:

46
при дальнейшем производстве следствия оно может оказаться цен­
ным. Если же впоследствии выяснится новое обстоятельство, под­
тверждающее или опровергающее ранее сделанное наблюдение, то
в первом случае получается доказательство справедливости этого
наблюдения, а во втором случае следует выяснить, вследствие чего
и в чем произошла ошибка в наблюдении.
Прежде чем отослать дело, С. С., при необходимом общем ос­
мотре его, имеет возможность еще раз проверить свои наблюдения
и сопоставить их с добытыми результатами; для этого требуется не­
мало времени и труда, но эта затрата вознаграждается приобрете­
нием любопытных и ценных, в смысле опыта, сведений. В особен­
ности если удалось вполне выяснить запутанное дело и при этом
вопреки ожиданиям, то весьма полезно просмотреть следственное
производство еще раз и каждое свидетельское показание сопоста­
вить с общими результатами следст вия. При этом выяснится много
нового: почему свидетель такой-то давал свои показания так медли­
тельно, почему другой так был смущен, — становится понятным це­
лый ряд двусмысленных, неопределенных показаний, обнаружива­
ется связь между обстоятельствами, по-видимому, не имеющими
между собою ничего общего, делаются ясными сомнения одних,
уверенность других. Весь приобретенный таким образом опыт
принесет пользу, неоценимую в последующей деятельности С.
Но главнейшее средство для изучения людей С. С. может
найти не в служебной своей деятельности, а в повседневной,
обыденной жизни, в самых простых, будничных сношениях с
людьми. Правда, мы можем учиться и на работе, и каждое дело
дает нам что-либо новое, но серьезная деятельность, всецело за­
хватывающая наше внимание и силы, непригодна для обучения,
кто хочет работать, тот должен быть уже обученным, он мо­
жет довершать свое образование и в этом смысле учиться, но ос­
новное обучение должно быть закончено ранее. И это главным
I >бразом потому, что никакое учение не обходится без опытов, а
опыты можно допустить лишь в частной жизни, но отнюдь не
при отправлении службы. В повседневной же жизни для указан­
ной цели может быть полезным все: всякий разговор, случайно
орошенное слово, чей-нибудь поступок или деятельность, внеш­
ность людей, походка их, каждое движение, выражение лица,
притом безразлично, видим ли мы это выражение в течение ря­
да лет или только в одно мгновение, — все это следует подме­

47
чать, изучать, продумать и сопоставлять с подобными же наблю­
дениями прошлого времени. Для таких наблюдений следовало
бы заводить особую книгу, в которую заносить наблюдения о
всех поступках, словах, выражениях лица у тех людей, с которы­
ми встречаемся, и при каждой новой встрече с теми же лицами
сравнивать наблюдения, проверять и делать соответственные
заключения, и кто окажется настолько мудрым, что будет вести
свой дневник, тот превосходно сделает, если будет заносить ту­
да преимущественно свои наблюдения, как над самим собой, так
и над другими. Но и не прибегая к письменным отметкам, мож­
но кое-чему учиться: те впечатления, которые производят на нас
поступки других людей, по большей части довольно хорошо со­
храняются в памяти, и мы не легко забываем о разочарованиях,
постигших нас относительно характера других лиц. Кто отно­
сится к жизни легко, не вдумываясь в нее, у того от этих разоча­
рований в результате получается лишь чувство горечи, но тот,
кто умеет пользоваться и извлекать уроки из жизненных испы­
таний, тот приобретает то, что называется жизненной мудрос­
тью. «Нет более целесообразного употребления денег, как имен­
но тогда, когда по вине других мы лишаемся их, — потому что
взамен их мы приобретаем жизненную мудрость», — говорит
философ Шопенгауэр.
Совершенно так же следует относиться ко всем жизненным
неудачам, постигающим нас: причина их всегда лежит в ошибочно­
сти наших надежд и предположений, и если мы вместо бесполез­
ного ропота будем рассматривать наши несчастья как такие собы­
тия, смысл которых мы должны разгадать, спрашивая себя, как все
это могло случиться, то, конечно, мы вынесем из них богатый жиз­
ненный опыт. При всякой неудаче мы должны припомнить, как
возникло наше первое предположение, сопоставить его с неудач­
ным исходом, и, раз мы найдем ошибку, мы ее уже более никогда
не повторим, а приобретенную опытность нашу применим и к слу­
жебной деятельности.
Но, независимо от этого, и каждое мелкое наблюдение, подме­
ченное нами, может впоследствии оказаться имеющим огромную
важность. Мы что-то слышали и поверили, но впоследствии это
оказалось неправдой; мы что-то слышали и не поверили, но впос­
ледствии узнали, что это была правда. И то и другое для нас в сущ­
ности безразлично, но будет весьма полезно и поучительно, если

48
мы попробуем спросить: а почему мы в том и другом случае ошиб­
лись и почему результат оказался несоответствующим нашим ожи­
даниям? Могли ли мы каким-нибудь образом и в том и в другом
случае угадать правду? Позднейшие события, быть может, уяснят
нам, почему дело было представлено в неверном виде и что имен­
но ввело нас в обман; сопоставив же добытые таким путем сведе­
ния с существовавшими у нас ранее, мы приходим к выводу, как
нам следовало в то время отнестись к полученным сообщениям.
После неоднократных опытов в этом смысле мы уже не впадем в
ошибку.
Особенно поучительным в наблюдениях над обыденной
жизнью является исследование мотивов лжи. Обыкновенно, ког­
да нам приходится обнаруживать лживость сообщенных нам
сведений, мы по большей части оставляем это без расследова­
ния, — как скоро ложь эта для нас безразлична. Но если мы же­
лаем и отсюда извлечь для себя полезное, то мы должны поста­
раться, конечно, позволительными способами, лучше всего от­
кровенными расспросами, выяснить, почему именно тогда нам
было сообщено неверно, и в большинстве случаев мы увидим,
что не вследствие порочности, а главным образом вследствие
слабости и мелочности, свойственной вообще человеку, сообщи­
ли нам ложь. Вообще в жизни нам придется убедиться не раз, что
ложь распространена среди людей гораздо более, чем это кажет­
ся с первого взгляда, и мы будем относиться к ней гораздо снис­
ходительнее, потому что жизнь убедит нас и в том, что мотивы
этой лжи по преимуществу мелочны и неразумны. И эти наблю­
дения, вынесенные нами из повседневной жизни, окажут нам се-
I>ьезную услугу в нашем ответственном деле: так свидетеля, пока­
чавшего нам неправду, мы не будем признавать соучастником в
преступлении, так как он сделал это или вследствие чувства стра­
ха, лени, эгоизма, тщеславия, или в силу какой-либо другой ни­
чтожной человеческой слабости.
Для самого же дела безразлично, чем именно был введен в за­
блуждение С. С., а этот последний в бесчисленном множестве слу­
чаен сумеет избегнуть ошибок, если только будет помнить о ни­
чтожности мотивов лгущих людей и если он, даже в том случае,
м >гдауверен, что свидетель «не на стороне виновного», все-таки бу­
дет настороже, не утаил ли свидетель правды по иным, хотя бы и
in (с торонним делу, соображениям.
 8 .0 необходимости «ориентироваться»
Быть ориентированным — я не могу подыскать другого выра­
жения — это значит, что С. должен хорошо ознакомиться со своим
участком, с местностью, населением, теми лицами и учреждения­
ми, которые являются его ближайшими помощниками, с возмож­
ными по местным условиям способами облегчения работы и за­
труднениями, вообще со всем, с чем ему придется считаться или
входить в соприкосновение, со всем, что может быть ему полезно
или вредно. Следует всегда иметь в виду, что каждое более или ме­
нее запуганное дело может столько представить осложнений и за­
труднений, что С. не будет иметь ни времени, ни случая принимать
меры к устранению этих местных, мешающих делу неудобств.
Все это следует предусмотреть и сделать заблаговременно.
Представим себе С. С., вступившего в заведывание участком где-ни­
будь в небольшом городе. Первым делом он должен ознакомиться
со служащим персоналом, имеющим отношение к его делу, не за­
бывая при этом и о состоящем при нем курьере, который часто
оказывает ему самые важные услуги. От умственного развития это­
го курьера, знания им местности и населения и доброй его воли ча­
сто зависит многое; сообщаемые им сведения — буде он достоин
доверия — для начинающего С. большей частью самые нужные, в
особенности если этот курьер — старый солдат и давно служит на
этом месте. Затем С. должен познакомиться и с должностными ли­
цами других ведомств, чтобы знать, насколько они могут быть ему
полезны в случае надобности: каждый верный долгу своему чинов­
ник, какого бы он ни был ведомства, хорошо знает, что он служит
для общего блага и в важных случаях обязан содействовать долж­
ностным лицам другого ведомства. Для того чтобы иметь возмож­
ность требовать от них такого содействия, С. должен заблаговре­
менно установить с ними отношения и в пределах возможного
проявлять к ним одинаковую обязательность, чтобы, в свою оче­
редь, ожидать от них того же. Такое содействие может проявляться
в самой разнообразной форме в области дознания, но важнее все­
го возможность получения от них несомненных сведений о том,
насколько благонадежны и заслуживают доверия все лица, с кото­
рыми С. придется сталкиваться по разным делам.
В месте моего прежнего служения проживал податной чинов­
ник, который, будучи отлично знаком с местностью и населением

50
11 в то же время будучи человеком достойным полного доверия, во
все время моей службы оказывал мне неоценимые услуги, и, хотя я
чуть не каждый день обращался к нему с разными вопросами, он
исегда охотно снабжал меня всякими сведениями. Он давно жил на
одном и том же месте, был страстным пешеходом, знал каждого
обывателя в своем участке, каждую тропинку и таким образом был
и состоянии отвечать почти на все мои вопросы: «благонадежный
ли человек — А.?», «можно ли проехать из X в Y через Z?», «если кто
похитит корову в М и уведет ее в Н., должен ли он при этом перей­
ти через гору О.?», «сколько весят самые крупные форели, которые
водятся в такой-то речке?», «К. действительно ли считается буя­
ном?» — на тысячу подобных вопросов он давал самые точные и
мерные ответы.
Впрочем, такие люди имеются везде, их только следует отыс­
кать, а раз они найдены, то их помощь значительно облегчит труд
С. и — что важнее всего — предупредит много ошибок. Конечно,
одного такого человека недостаточно: следует заручиться ими в
каждом селении или по крайней мере в каждом округе. Независи­
мо от этого, конечно, для исполнения формальных требований за-
KI та, необходимо требовать и от полицейских учреждений удосто-
н( рения о благонадежности и поведении обвиняемых, но всякому
опытному С. известно, как мало и в каких редких случаях можно
Iipi |давать серьезное значение этим удостоверениям. По духу зако-
п.| такого рода свидетельства должны выдаваться от самого обще-
стна граждан, в действительности же они выдаются в лучшем слу­
чае старшиной общества, а чаще всего писарем общества, напр., во­
лости. И в том и в другом случае, особенно в последнем, важную
роль играют личные отношения: расположение или нерасположе­
ние, родство, дружба, вражда или зависть. Можно ли найти в стра­
не таких старшин, у которых не было бы в обществе родствснни-
Ki hi и друзей, недоброжелателей и врагов?
И если С. С. об этом знает, — а он должен об этом знать, — то
I его стороны было бы, конечно, недобросовестно основывать
' in n'l взгляд на таких удостоверениях и ставить в зависимрсть от
Iи|\ направление дела. Действуя по чести и совести, он должен
нм( п. таких доверенных людей, к которым в сомнительных случа­
и\ mi и бы обратиться. Я уверен, что никто не назовет шпионством,
•| in < с людьми, заслужившими его доверие, советуется относи-
leniiiio лиц, показания которых в данный момент для С. представ­

51
ляются особенно важными. Понятно, что С. не должен приискивать
таких лиц только тогда, когда в них есть надобность, он должен оз­
накомиться с ними гораздо ранее и многократно испытать их,
прежде чем признать их достойными его доверия. Быть может, со
мною не согласятся в том, что я придаю большое значение таким
лицам, но тот, кто хоть раз испытывал состояние колебания, как
проверить какое-нибудь важное, но лишенное еще доказательной
силы заявление, на каком из двух взаимно противоречащих пока­
заний опереться, или можно ли допустить подозрение в каком-ни­
будь преступлении на известное лицо, — тот поблагодарит Бога,
что он сумел найти честного, испытанного человека, знакомого с
местными условиями жизни, который помог ему полезными разъ­
яснениями о нравах местных жителей. Следует иметь в виду, что
точные справки о личностях можно получать и от священников
или от врача. Но это не значит, что в каждом случае следует обра­
щаться к местному священнику за удостоверениями, потому что
практикуемая в некоторых местах мера обращения к священникам
за скрепой этих удостоверений обращается или в формальность,
или может приводить к ссорам и недоразумениям. Но по каждому
выдающемуся делу С. полезно выслушать мнение местного священ­
ника, который, по положению своему и образованию, без сомне­
ния, более других в состоянии высказать правильное суждение о
личности и характере своего прихожанина.
Весьма ценны бывают отзывы военного начальства, встречае­
мые в послужных списках бывших солдат. Ближайший военный на­
чальник всегда имеет возможность довольно продолжительное
время наблюдать подведомственного солдата и притом в таком
возрасте, когда характер человека резко и открыто обрисовывает­
ся. Мне весьма часто представлялся случай убедиться в правильно­
сти отзывов военного начальства, хотя бы со времени таковых и
прошло много лет.
Затем С. С. должен тщательнейшим образом ознакомляться с
условиями местности вверенного ему участка. С момента, когда он
посвятил себя избранной им деятельности, он должен быть С. С. и
более никем. Все, что бы он ни делал, ни читал, ни изучал, все он
должен применять к своему делу так, как будто достоинства приоб­
ретенных им знаний он может оценить только на своем специаль­
ном деле. Он должен сделаться отнюдь не односторонним, а в пре­
делах возможного разносторонним: на все, что ему так или иначе

52
могло бы быть полезно, он должен обращать свое внимание, руко­
водствуясь при этом одной мыслью, как можно применить приоб­
ретенное к своему делу. Таким образом, он не должен более «гу­
лять», т. е. бесцельно прохаживаться, любуясь красотами природы,
а выходя из дому, он будет иметь при себе карту местности, на ко­
торой должен найти каждую дорогу, каждое поле, каждый ручей и
имена их удержать в своей памяти, занести на ней имена всех соб­
ственников до владельца последней лачуги, запомнить расположе­
ние дороги, каждый поворот ее, каждое возвышение, выяснить рас­
стояния и пути сообщения между отдельными местностями, отчет­
ливо определить стороны света и знать, что именно и с какого ме­
ста можно видеть. При этом следует постоянно иметь при себе ча­
сы и время, употребленное на прохождение известного расстоя­
ния, отмечать на оборотной стороне карты. Поселянин по часам в
состоянии определить лишь время, которое он затрачивает обык­
новенно на прохождение из дома в церковь, в ближайший трактир
или на станцию железной дороги, так как он не может или не лю­
бит опаздывать в церковь, на станцию или же домой. На все вопро­
сы о других расстояниях он, правда, дает немедленные ответы, но
почти всегда ошибочные, последствиями которых могут быть ро­
ковые ошибки, поручать же в каждом отдельном случае определять
расстояние через полицейского чиновника не всегда возможно,-—
вот почему следует заранее и при удобном случае самому позабо­
титься об этом.
Известные местности следует иметь в виду особо: трактирные
заведения — ввиду случающихся в них драк, покойницкие помеще­
ния при полицейских участках — ввиду возможности пользоваться
ими для судебно-медицинских вскрытий, пруды в деревнях — вви­
ду случаев утопления детей по недостаточности надзора, лесные
дачи — ввиду совершающейся в них недозволенной охоты и т. д.
Затем следует собрать сведения, где живуг чины сельской полиции
и как далеко находятся один от другого, какими мерами охраняют­
ся поля, при помощи каких приспособлений обыватели запирают
свои жилые и нежилые помещения в различных местностях участ­
ка, так как иногда на расстоянии около часа ходьбы можно встре­
тить совершенно разные способы запоров. Следует обращать осо­
бое внимание на те здания или сооружения, которые имеют более
или менее техническую конструкцию, и притом не везде одинако­
вую, вследствие чего иногда возникают большие затруднения по

53
причине крайне неясных описаний или показаний свидетелей:
мельницы, лесопильные заводы, кузницы, мастерские дом выделки
серпов и кос, каменоломни, заведения угольщиков, кирпичные за­
воды и другие многочисленные фабричные заведения, которые,
смотря по местности, носят часто совершенно иное устройство,
так что по описаниям свидетелей иногда нельзя составить о них
ясного представления, поэтому следует ранее ознакомиться с ними
самому. Каждый из нас знает, что по одним описаниям совершен­
но невозможно составить о такого рода заведениях правильное
представление, но если мы хоть один раз видели их сами, то в па­
мяти немедленно восстанавливается полная картина. Я знаю мно­
гих образованных людей, которые в течение своей жизни ни разу
не были на мельнице, на лесопильном заводе, хотя такого рода за­
ведения для каждого должны бы представлять интерес. Это тем бо­
лее непонятно, что всякий бесчисленное количество раз проходил
и проезжал мимо них, и осмотр таких заведений ие составлял бы
большого труда.
С тех пор как я — юрист, я ни разу не пропускал случая осмат­
ривать сельскохозяйственное, промышленное или фабричное заве­
дение, причем всегда просил заведующих о подробнейшем разъяс­
нении мне действия машин, и я могу удостоверить, что ни разу я не
встречал нелюбезного или хотя бы равнодушного приема. Каждый,
а более других простой необразованный человек польщен тем, что
на его работу обращают внимание, и он с полной готовностью вы­
ступает в роли обучающего, причем показывает все, что может. Ес­
ли же у посетителя уже имеются некоторые знания о деле, то тем с
большей охотой дают ему разъяснения, а если он не имеет никако­
го представления, то должен воздержаться от чересчур наивных во­
просов; необразованный простой человек не может себе предста­
вить, чтобы образованный не знал о таких, для него слишком про­
стых вещах, и он становится недоверчив, подозревая над ним изде­
вательство. В этих случаях следует ограничиваться одним осмот­
ром, предлагать самые краткие вопросы и более слушать. Приобре­
тенные таким образом познания весьма облегчают труд во многих
следствиях. Напр., предположим, что С. ни разу не видал мельницы,
и если на мельнице произошла кража со взломом, или поджог, или
растрата, совершенная кем-либо из служащих на ней, или смертель­
ный случай по неосторожности, то в каждом из этих дел непремен­
но потребуется знание ее технического устройства. Несчастный

54
случай может оказаться последствием неправильного устройства
какой-либо отдельной ее части, или последствием недостаточного
надзора; вор для совершения кражи воспользовался каким-нибудь
техническим приспособлением; мошеннические проделки стано­
вятся понятными только при основательном знакомстве с внутрен­
ним устройством ее; о поджоге же без знания технических подроб­
ностей невозможно получить ровно никакого представления.
Как может С. С. ручаться за успешный ход следствия по таким
делам, если в уме его нет никакой картины, которая могла бы лечь
в основание его первоначальных действий? Следует при этом заме­
тить, что раз составленное представление о предмете, о располо­
жении отдельных частей всегда хорошо удерживается в памяти, и
если кое-что и забудется, то при подробном допросе свидетелей
все быстро припоминается до последних мелочей.
Весьма важно также основательное знакомство со средствами
сообщения в пределах участка: шоссе, большими, проселочными,
полевыми дорогами и даже тропинками. Ориентироваться в этом
отношении не составляет затруднения, так как достаточно, отыскав
каждую дорогу на карте, проверить, насколько правильно она от­
мечена, не сделано ли каких изменений в направлении, не пере­
числены ли некоторые дороги из одного разряда в другой. При
этом С. должен, кстати, отмечать на дорогах новые строения, ка­
кие-нибудь земляные или сельскохозяйственные сооружения, пе­
ресекающие реки, ручьи, вообще приводить карту в состояние, точ­
но соответствующее действительности. Большая часть изменений
происходит относительно проселочных дорог. Точно так же долж­
но отмечать на карте и пешеходные тропинки, пролагаемые как с
разрешения владельцев, так и самовольно проложенные — такие
тропинки иногда могут иметь большое значение в делах. Точно так
же не следует забывать о вновь выстроенных или разрушенных
мостах, колодцах, сажалках, прудах и других водовместилищах. На
эти последние следует обращать особое внимание и отмечать тече­
ние, размеры их, глубину, высоту берегов, перемены уровня воды,
осведомляться об истоках, шлюзах, бродах и т. д., одним словом, о
всем, что может относиться к точному описанию и характеристи­
ке водных сообщений, играющих часто столь значительную роль
во многих уголовных делах.
Наконец, следует ознакомиться с характером внутреннего ус­
тройства жилищ, для этого достаточно ограничиться тщательным

55
4-5519
осмотром нескольких крестьянских изб большого и малого типа
(мы имеем в виду только деревенские постройки), и тогда мы полу­
чим о них общее понятие, так как крестьянские жилища строятся
почти всегда по одному плану. При этом надо запомнить названия
частей крестьянской избы, уяснить себе назначение каждой из
них, — иначе в первом же деле о краже возникнут затруднения.
Весьма важно быть осведомленным и относительно личных ка­
честв сведущих лиц, с которыми приходится иметь дело в участке.
Прежде всего, конечно, С. С. должен выяснить себе степень знаний,
хорошие и слабые стороны судебных врачей, как наиболее важных
экспертов. Но и с остальными полезно познакомиться заблаговре­
менно: со специалистами по оружейной, строительной части, оцен­
щиками и т.п.; С. должен знать, чего он может ожидать от каждого из
них и в каком направлении может пользоваться их знаниями. Для
этого же недостаточно только знать о них по их вывескам или зва­
ниям, для этого нужно в точности знать личные качества и способ­
ности каждого, даже и те знания, которыми они могут обладать слу­
чайно, чтобы в случае надобности пользоваться и последними.
Напр., если какой-нибудь из них обладает знанием иностранных
языков, много путешествовал на своем веку, или нумизматик, или хо­
роший знаток лошадей, или он имеет хороший микроскоп, или хо­
рошо выдрессированную собаку, то вывеска или профессиональное
звание этих людей ничего об этих случайных знаниях сказать не мо­
жет, но где-либо в небольшом городе то или другое обстоятельство
может С. С. оказать величайшую услугу. Так, в первом случае сведущее
лицо может быть хорошим переводчиком, во втором — он может
удостоверить или отвергнуть объяснения какого-нибудь мошенника,
будто бы много путешествовавшего по свету, в третьем — различить
фальшивую монегу, в четвертом — разоблачить мошенническую
проделку при продаже лошади, в пятом — предоставить свой микро­
скоп к услугам судебного врача и в шесгом — своей собакой помочь
напасть на след и т.п. Положим, что эксперт, не представляющий ни­
чего особенного, отличается лишь тем, что он уроженец отдаленной
местности, и в этом случае он может оказать услугу, напр., для изоб­
личения какого-либо обвиняемого, утверждающего о происхожде­
нии своем из той же стороны, а между тем говорящего на другом на­
речии. В самом глухом местечке могут найтись лица, обладающие
какими-нибудь особенными талантами или знаниями, которые мо­
гут при случае весьма пригодиться.

56
 Как городского, так в одинаковой степени и уездного С. С. ус­
пешность деятельности отчасти зависит и от того, насколько пло­
дотворна деятельность полиции в сфере, подлежащей ведению С. А
ггс>последнее, по моему мнению, всегда будет зависеть от него са­
мого. Если С. лично знает полицейских чиновников своего участка
и будет ими руководить и направлять согласно их личным качест­
вам, то успех несомненен, если же он этого не делает, то не достиг-
I ют никакого результата. И в этом случае виноват всегда С., но не
полиция. Правда, я знаком на практике лишь с деятельностью авст­
рийской полиции, но на основании более чем 20-летнего опыта я
пришел к убеждению, что неуспешность в деле всегда и без исклю­
чения должна быть поставлена в вину С. С. Полиция всегда испол­
няла свои обязанности в меру человеческих сил, но когда ей дава­
ли недостаточные и неясные инструкции, требовали от нее невоз­
можного, давали полицейскому чиновнику поручения, не соответ-
("Гвовавшие его личным качествам, то неудивительно, что дело шло
плохо. Мне часто приходилось со стороны чинов полиции наблю­
дать примеры самоотвержения, неустрашимости, образцового так­
та н знания дела, примеры, бесспорно заслуживавшие удивления, —
п общем же деятельность ее всегда отличалась усердием; готовнос­
тью, настойчивостью и корректностью1).
Тем не менее полицейский чиновник не есть машина, хотя он в
большинстве случаев и получает отличное военное воспитание, но
индивидуальные его качества остаются нетронутыми, и вот на них-
то следует в делах обращать особенное внимание. Поэтому С. С. дол­
жен всегда заручиться самыми точными сведениями об образовании
п личных качествах состоящих в его распоряжении чинов полиции.
11равда, поручение отдельных дознаний определенному лицу не за­
висит от С., а от непосредственного начальства полицейского чи­
новника; даже если он сделает распоряжение об откомандировании
к 11ему полицейского чиновника для производства того или другого
дознания, то, поступив правильно с формалы гой стороны, едва ли
он сделает правильно по существу дела. Один чиновник полиции от­
личается тактичным поведением, другой — решительностью, тре­
тий — особенно крепким здоровьем, и если в каком-нибудь трудном

I) В этом отношении австрийская полиция напоминает парижскую, агенты кото-

|к)п нодном деле об убийстве найденный клочок бумаги с надписью «два фунта мас-
'i.i •предъявили всем лицам, торгующим в Париже маслом, и этим путем напали на
|'лсд убийцы (см. А. Гриффис «Mysteries of Police and Crime», London, Cassell, 1898).

57
-r
деле потребуется проявление одного из этих качеств, то дело может
быть проиграно, если не было выбрано подходящее лицо. Ближай­
шее же начальство его не может знать обстоятельств известного де­
ла и намерений С. С., часто не имеет и времени ознакомиться с де­
лом, и если С. ограничился только кратким требованием без изложе­
ния подробностей, то успех всегда будет сомнительным.
Если же С. хорошо знает полицейских чинов и личные осо­
бенности каждого, то в более важном деле он переговорит с бли­
жайшим начальством этих чинов относительно выбора подходя­
щего лица, пошлет за ним, изложит ему обстоятельства дела по­
дробно, свои взгляды и планы, не откажется выслушать мнение
этого командируемого лица, обратит внимание на те случайности,
которые могут возникнуть при производстве дознания, предоста­
вит ему по возможности свободу в выборе средств, вообще по ме­
ре возможного выяснит дело и его задачу. Лицо, получившее тако­
го рода инструкцию, без сомнений сделает все от него зависящее
уже в силу возбужденного в нем самолюбия. В случае же хорошего
исполнения поручения никогда не следует уклоняться от выраже­
ния своей признательности: сердечная, поощряющая похвала не
требует много труда и всегда приносит благие последствия. Нужно
только помнить, насколько тяжела работа нижнего полицейского
чина. Недостаточно защищенные от холода и зноя, они должны по
ответственному делу совершать дальние поездки, — стесненные
многочисленными инструкциями своего начальства и судебного
ведомства, они не имеют возможности ни с кем посоветоваться,
обязаны действовать с большим тактом, проявлять, где нужно,
гражданское мужество, не переходя пределов возложенного на них
поручения, и, наконец, составить обо всем обнаруженном обстоя­
тельное и исчерпывающее донесение. И если все это исполнено
безупречно, то труд этот является ценным вкладом в дело, и С. С.,
которому удалось таким образом приобрести солидные данные
для дальнейших действий и в то же время сберечь свой труд и вре­
мя, без сомнения, отнюдь не сделает лишнего, если выразит благо­
дарность отважному и верному своему помощнику. Он не должен
также упускать из виду каждый раз сообщать хороший отзыв о вы­
дающемся исполнении возложенного поручения как начальству
этого чина, так и его товарищам. Насколько заслуженная похвала
действует поощряющим образом в видах дальнейших поручений,
настолько же охлаждающим образом действует постоянная требо­
вательность, без признания заслуг. Все это следует иметь в виду и

58
вообще, по отношению ко всяким подчиненным лицам. Кстати ска­
жу и несколько слов о способе изложения поручений. Эти поруче­
ния, само собою разумеется, должны быть кратки, полны и ясны,
но для того, чтобы при исполнении их не возникало сомнений,
лучше всего излагать их на письме, требуя в то же время сохране­
ния самих письменных поручений. С одной стороны, этим преду­
преждается возможность отговорок, с другой стороны, устраняется
для исполнителя поручения опасность забыть и неправильно по­
нять поручение (устное).

9. Судебный Следователь и суд присяжных

В деятельности своей С. С. приходится бороться и преодоле­
вать не только препятствия, создаваемые обвиняемыми и другими
прикосновенными к делу лицами, в этой же мере на его долю вы­
падает нелегкая задача отыскания правильной позиции и против
участвующих в отправлении правосудия профанов, т.е. лиц, не све­
дущих в законах. Хотя ныне 90% всех юристов-практиков и боль­
шая часть образованного класса вполне убедились в несостоятель­
ности суда присяжных, который грозит в будущем невообразимы­
ми опасностями, но отмены этого института нельзя ожидать в
близком будущем уже потому, что он действует сравнительно
слишком недавно. Сторонники этого института требуют более
продолжительного срока и опыта для того, чтобы он «вошел в
плоть и кровь» населения, употребляя для защиты его подобные же,
ничего в себе не содержащие общие места, и, может быть, некото­
рое время они еще будут торжествовать, но время это, к сожале­
нию, совершенно достаточное для того, чтобы задать целому поко­
лению С. С. массу бесполезной работы и причинять им горькое ра­
зочарование. Как бы то ни было, С. С. имеет слишком достаточно
поводов познакомиться с сущностью института присяжных заседа­
телей, с его требованиями, с его опасностями и заблуждениями.
Учреждение этого злополучного института вызвано главным
образом следующими тремя недоразумениями:
1) существованием его в Англии. Несомненно, что образован­
ный англичанин и поныне есть истинный представитель культуры,
но в жизни его наблюдаются всякого рода несообразности и ана­
хронизмы, и если англичане еще сохранили суд присяжных, то это

59
не есть достаточная причина к тому, что мы должны были ввести
его у себя. Англичане не в состоянии отрешится от этого отживше­
го института точно так же, как и от других преданий и остатков
своей старины, но в этом я еще не вижу достаточного повода для
нас вводить этот, столь несоответствующий духу времени, непри­
годный и не согласованный с нашим бытом, институт.
2) смешением понятий судьи и сведущего лица. Когда стали
вводить суд присяжных, то везде во всех странах проповедовали:
«только свободный гражданин, избранный из народа, в состоянии
обсудить, что служит ко благу государства и общества, а отнюдь не
окаменевший в букве закона коронный судья; только гражданин,
свободный от всякого давления, может обсудить, в чем правда и в
чем неправда, только в нем благо и спасение будущего». Допустим,
что мы, окаменевшие в законе юристы, не имеем правильного по­
нимания жизни и, может быть, иной раз судим слишком строго,
придерживаясь лишь буквы закона, но отсюда не вытекает еще не­
обходимости устранения судей как таковых. Возьмем для примера
дело о подстрекательстве к б уту посредством публичных речей;
если по этому делу нельзя предполагать в коронном суде правиль­
ного понимания события, то и пусть выберут 12 «человек из наро­
да», пусть прочитают им те же речи и спросят, производят ли они
на них свое «зажигательное» влияние, — и ответ их пусть послу­
жит основанием приговора. Ясно, что эти двенадцать человек вы­
ступали не в роли судей, а в роли сведущихлиц, и как таковые пусть
они и принимают участие во всех политических делах, раз мнение
народа заслуживает столь высокого доверия.
3) настоятельными требованиями печати. Влияние печати
в этом отношении оказалось весьма печальным. Мне не хотелось
бы утверждать, что печать в данном случае умышленно проповедо­
вала pro domo, но результат получился совершенно соответствую­
щий такому подозрению. Повторяю, однако, что я не обвиняю пе­
чать даже в отдаленнейшем умышленном способствовании такому
результату. Глубоко заложено в природе человека свойство призна­
вать свои личные интересы важнейшими и по степени их благопо­
лучия судить о состоянии интересов других. Вот почему пресса, ра­
туя за наибольшую свободу для себя, надеялась достигнуть этого
путем передачи проступков против печати суду присяжных и вви­
ду этого пропагандировала о подчинении этому суду вообще всех
наиболее важных преступлений.

60
 Так создано было злополучное учреждение, и в настоящее вре­
мя о высших благах человека, о свободе его, чести и пр. судят лю­
ди, у которых, при всем добром их желании и честности стремле­
ний, недостает в той же мере необходимого, а именно: опытности.
Каждый из нас, юристов, знает, как трудно было для него в начале
деятельности различать существенное от маловажного, возможное
от невозможного. Нам казались тогда имеющими доказательную
силу такие обстоятельства, которые опытный судья отвергал, как не
имеющие никакой цены, между тем другое казалось нам несущест­
венным, опытный же глаз тотчас отличал в нем центральный пункт
события. И притом мы еще обладали некоторым общим образова­
нием и значительным специальным, знали законы и правила судо­
производства. Присяжный же заседатель в большинстве случаев
ничем подобным не обладает, а между тем от него требуют, чтобы
он мгновенно уяснял себе все производство предварительного
следствия, судебного следствия и даже всю обстановку события
преступления, чтобы он познакомился с правами и обязанностями
лиц, принимающих участие в судебном следствии, чтобы он умел
отличать доказательства, как со стороны обвинения, так и со сто­
роны защиты, чтобы он подмечал целую массу деталей, обладал в
то же время и специальными знаниями, чтобы он, следя за ходом
разбирательства, делал разные отметки, группировал их, оценивал
и, наконец, выносил справедливое решение, — и все это без надле­
жащего образования, опытности, без предварительной подготовки.
Это более чем в сто раз превышает человеческие силы! Кто по про­
фессии своей в течение многих лет имел соприкосновение с судом
присяжных заседателей и должен был принимать в деятельности
их большее или меньшее участие, тот скоро приобретает способ­
ность читать по лицам присяжных и определять степень их пони­
мания, которое они вносят в каждое дело. В общем, нельзя отри­
цать у присяжных заседателей честного желания понять дело са­
мым основательным образом, и их судорожные стремления вник­
нуть в сущность дела воочию отпечатываются на лицах их, выраже­
ние лиц делается напряженным, это напряжение доходит даже до
степени страха, если они не в состоянии постичь суть дела. Под ко­
нец эти мучительные усилия уступают место выражению довольст­
ва, удовлетворения: присяжный заседатель выяснил себе дело, на­
шел разрешение вопроса. Но благодаря чему же он дошел до это­
го? Боже сохрани, чем они обыкновенно руководствуются при

61
этом! Какое-нибудь самое безразличное, но произнесенное с ка­
ким-нибудь особенным выражением показание какого-либо свиде­
теля, какое-нибудь оглашенное на суде и в сущности не имеющее
значения удостоверение о поведении или благонравии подсудимо­
го, какое-нибудь случайное слово председательствующего, в боль­
шинстве же случаев какое-нибудь случайно проскользнувшее в
протоколах личное убеждение С. С., — вот что имело решающее
значение для присяжных заседателей, вот за что он хватается и
держится крепко, вот что решает судьбу обвиняемого. И это опять-
таки нельзя ставить в вину присяжным заседателям. Следить за хо­
дом сложного судебного следствия по делу о каком-нибудь гром­
ком убийстве или мошенничестве, различать улики за и против
подсудимого, напр, по делу о нескольких кражах подсудимого —
требования, невозможные для человека, не имеющего никакой
подготовки. Присяжный заседатель не в состоянии это сделать, он
вынужден хвататься за несущественное, первое, что ему попадется,
что произведет на него наибольшее впечатление.
Вот почему для С. С. весьма важно при производстве следствия
по делам, подсудным суду присяжных заседателей, не забывать ни
на одну минуту о том, что труд его будег предложен на обсуждение
людей несведущих. Эти люди весьма тщательно вникают в предва­
рительное следствие, приемы и способы, каких держался С., и при
этом стараются выяснить, заслуживает ли С. доверия или нет. Ре­
зультат, конечно, получается соответственно степени его понима­
ния и образования. Какая-нибудь несущественная неточность, со­
вершенно безразличное противоречие, ничтожная ошибка, кото­
рые обнаружил присяжный заседатель в предварительном следст­
вии, достаточны для того, чтобы лишить С. С. доверия. Он будет
считать все следствие ничтожным и вынесет оправдательный вер­
дикт, хотя бы судебное следствие и выяснило тяжкие улики против
подсудимого.
И наоборот, какой-нибудь совершенно безразличный прием
С., неважные сведения и т.п. обстоятельства Moiyr повлечь обвини­
тельное решение только потому, что он, присяжный заседатель, до­
веряет С., обязанность которого, как рассуждают профаны, состоит
в том, чтобы непременно добиться обвинения подозреваемого.
Пусть не думают, что все сказанное мною преувеличено: оно
вынесено из личных наблюдений. Я сам слышал один раз от одно­
го присяжного заседателя, страстного охотника, следующее: «мне

62
очень понравилось, что С. С. известно, сколько продолжается вре­
мени срок запрещения охоты на оленя, я ему поверил и поэтому
ответил: да, виновен, потому что если бы подсудимый был невинен,
то С. и без того освободил бы его». А какой-то коммерсант, присяж­
ный заседатель, сказал мне однажды так: «я не решился вынести об­
винительный вердикт, потому что все дело ведено не как следует: С.
С., кажется, не умеет хорошо различать сорта кофе». А третий при­
сяжный заседатель никак не мог примириться с противоречием в
показаниях свидетеля такого рода: один свидетель показал С.С.: «на
таком-то была черная шапка», а на судебном следствии он показал
так: «шапка была темного цвета» (каковое обстоятельство ровно
никакого значения в смысле улики не имело). В другом деле, в ко­
тором все зависело от выяснения причины смерти убитого, один
присяжный заседатель, любитель цифровых определений, предло­
жил врачам-экспертам вопрос, могут ли они заключить, с вероят­
ностью в 60%, что убитый умер именно от нанесенных ему побоев.
Он говорил, что, при наличности такого заключения о 60%-ной ве­
роятности, он находит достаточные основания к признанию под­
судимого виновным, забывая о том, что при подобном способе
суждения подсудимый, с вероятностью в 40%, невинно мог быть
повешен.
Если С. С., по мере возможности, пожелает предупредить такие
недоразумения, то при производстве следствия по делам, подсуд­
ным суду присяжных заседателей, он не должен ни на одну минуту
забывать о подсудности дела и иметь в виду, что он работает не для
ученых и опытных судей, а для профанов. Ввиду этого, каждый акт
предварительного следствия, могущий быть оглашенным на суде
(протоколы освидетельствования, осмотра, допроса свидетелей
и т. д.), должен быть составлен просто, ясно и удобопонятно, — по­
казания свидетелей, в особенности слова третьих лиц, передавае­
мые свидетелем, должны быть записаны в протоколе дословно, в
собственных выражениях, причем следует внушить свидетелю,
чтобы он показывал не спроста, наобум, а действительно в точнос­
ти так, как было на самом деле. Обыкновенно считается безразлич­
ным, какое слово употребит из двух, имеющих одно и то же значе­
ние; нередко это действительно безразлично, и опытный судья, ко­
торый знает за свидетелями такую привычку, не придает значения
тому, если свидетель при допросе на предварительном следствии
употребил выражение: «брюки», а на судебном следствии сказал:

63
«штаны». Но судья-профан, получивший почему-либо некоторое
недоверие к делу и подозрительно относящийся к каждому проти­
воречию, весьма легко может придать серьезное значение такого
рода неточности в выражениях, и последствия этого могут быть
весьма печальны. Особенно затруднительно бывает воспроизведе­
ние свидетелем дословно слышанной им непосредственной речи,
ибо простой народ в редких случаях может повторить разговор в
его точных выражениях. Если С. С. с трудом удалось восстановить
дословно слышанное свидетелем, то председательствующему на су­
де это, быть может, и не удастся, или же наоборот. Присяжный же
заседатель в каждом подобном случае, ввиду разницы в способе
воспроизведения слышанного, приходит в недоумение.
Точно так же С. С. должен избегать помещения в актах, подле­
жащих оглашению, каких бы то ни было личных взглядов и выво­
дов. Профессиональный судья очень любит такого рода выводы С.,
видевшего многое своими глазами, и охотно соглашается с этими
выводами, если вообще не имеет основания не доверять С. Не таков
судья-профан, в котором легко возбуждается дух противоречия, в
особенности если он в известном отношении обладает знаниями
специалиста или воображает себя таковым. Если, напр., С. сделал
вывод, что от пункта А. на чертеже таким-то ружьем (известной си­
стемы) нельзя с уверенностью дослать пулю до пункта В., то весьма
возможно, что в числе присяжных заседателей найдется охотник,
который сочтег себя за более сведущее в этом отношении лицо. Ес­
ли С. утверждал, что строение, находящееся в стольких-то шагах от
пожарища, легко могло загореться, то между присяжными может
оказаться какой-нибудь агент страхового общества, который со­
чтет себя обязанным не согласиться с мнением С. Я с ужасом при­
поминаю одно дело о краже, в котором шла речь о том, может ли
бык разрушить ограду палисадника рогами, что утверждала одна
сторона. С. С., производивший осмотр, высказался в том смысле,
что, судя по прочности ограды, бык не мог разрушить ее, — како­
вое обстоятельство было в пользу подсудимого. В числе присяж­
ных заседателей нашелся, однако, мясник, который упорно утверж­
дал, что бык своими рогами вообще будто бы в состоянии разру­
шить всякий забор, и только на основании этого одного обстоя­
тельства он пришел к убеждению в виновности подсудимого; ни­
что не могло его разубедить, наш «скотобоец» продолжал утверж­
дать, что «если бык взбесится, то способен все разрушить». Таким

64
образом он подал голос за обвинение, хотя против подсудимого не
было почти ни одной серьезной улики.
Все это так понятно и согласно с человеческой природой, что
лицо, обладающее специальными знаниями, охотно готово приме­
нить их там, где в них нет никакой надобности. Известная фраза:
«извините пожалуйста, в этом отношении я — специалист», кото­
рая часто произносится тогда, когда и нет нужды в этих специаль­
ных знаниях, здесь пользуется особенным значением и часто вле­
чет за собою гибельные последствия.
По той же причине С. должен избегать в таких делах каждой
ошибки даже в мелочах: кто-нибудь из присяжных заседателей об­
ратит на нее внимание, и судьба всего дела будет поставлена в за­
висимость от этого незначительного промаха.
Наконец, С. С., как уже сказано выше, должен соблюдать наи­
большую простоту в выражениях. Трудно представить себе, сколь­
ко возникает недоразумений при чтении следственных актов. При­
сяжный заседатель на судебном следствии видит и слышит столько
нового, никогда им невиданного и никогда ранее неслыханного,
должен размышлять о вещах, часто ему совершенно чуждых, и при­
том со всею силою своего разумения для того, чтобы хоть как-ни­
будь осмыслить все происходящее перед ним. Кроме того, присяж­
ные заседатели, в большинстве случаев, с непривычки, не выносят
психического и физического напряжения сил во время продолжи­
тельных заседаний, как это доказывал весьма пространно англича­
нин доктор Кротер (в «Medico Legal Journal», XII, 4), несмотря на то,
что соотечественникам его давно уже следовало бы привыкнуть к
обязанностям присяжных заседателей.
И если при всем этом, благодаря неопытности С. С., возникают
неожиданные затруднения там, где они могли бы не быть, то дело
принимает совсем плохой оборот. К несчастью, мы весьма часто пи­
шем и привыкаем к плохому канцелярскому языку, каковое обстоя­
тельство объясняется тем, что для известных, часто встречающихся
понятий выработались технические термины, хорошо известные
юристам-практикам и более никому другому. Об этом-то мы и забы­
ваем и помещаем такие выражения в протоколах, которые затем чи­
таются перед присяжными заседателями. Но и в том случае, если про­
токол, положим, осмотра местности не заключает в себе таких выра­
жений, он все-таки может быть непонятен для присяжного заседате­
ля, если не составлен совершенно просто, ясно, в кратких, логически

65
связанных предложениях, причем в изложении не должно заклю­
чаться никаких логических скачков, в выводах — слишком ясных по­
ложений, а в доказательствах — никаких возбуждающих сомнение
обстоятельств. Составлять протокол поэтому надо таким образом,
чтобы он становился понятным самому простому человеку, а так как
юрист-практик обыкновенно скоро теряет способность определять
степень понимания профанов, то я советую каждый важный прото­
кол, подлежащий оглашению на суде, прочитывать какому-нибудь
благонадежному, но необразованному человеку и спрашивать у него
каждый раз повторения на словах общего смысла прочитанного. По­
разительно, что приходится в этих случаях иной раз выслушивать:
обстоятельства, которые считались совершенно ясными, оказывают­
ся непонятными, и данные, добытые при осмотре, получают иногда
обратное значение. И если исправлять протокол до тех пор, пока он,
наконец, не станет понятным этому слушателю, то в результате ока­
жется, что он будет составлен из самых простых и кратких предложе­
ний, — и только тогда он будет пригоден для присяжных заседателей,
опасность быть непонятым исчезнет, и возможные от того роковые
последствия будут предотвращены.
Лучше всего смотреть на присяжных заседателей, ни более ни
менее, как на детей и соответственно этому вести следствия: голая
правда, без всяких выводов, отсутствие всяких данных, возбуждаю­
щих дух противоречия, наибольшая простота и ясность — вот са­
мые главные для них условия.

10. «Экспедитивный» С. С.
Борьба с преступлением есть та же война и также требует' де­
нежных затрат, — дайте достаточно денег, и порядок отправления
правосудия будет обставлен наилучшим образом.
При денежных средствах можно иметь хороших чиновников
полиции, вооруженных всеми новейшими средствами для борьбы с
преступлением, можно обставить в материальном отношении на­
столько хорошо С. С., чтобы иметь право, при избрании их на эту
должность, предъявлять к ним более строгие требования, принимая
лишь тех, которые для подготовки к этой нелегкой деятельности за­
тратили много времени и труда. Тогда же можно выбирать наилуч­
ших экспертов, которые не пожалеют ни времени, ни подготови­

66
тельных опытов, если только могут надеяться на хорошее вознаг­
раждение. Затем всякий, имеющий по какому-нибудь делу сведения,
охотно явится по вызову в качестве свидетеля, если только будет
вознагражден за потерю времени и путевые расходы, — если же яв­
ка к С. будет сопряжена для него лишь с материальным убытком, то
он всякими способами будет стараться уклониться от свидетельства
по делу, чтобы только не быть вызванным. При достаточном снаб­
жении денежными средствами, можно будет предпринимать даль­
ние поездки (за пределы участка), производить различные прове­
рочные испытания и опыты. Тогда же, наконец, можно будет довес­
ти штат чинов судебного ведомства до нормального предела, осо­
бенно С. С., и кавдый из них мог бы работать с усердием и тгцатель-
Iюстью, без понуждения, без излишней торопливости и стремления
к уменьшению числа находящихся на руках дел.
К несчастью, мы переживаем время, когда для отправления пра­
восудия не может быть отпущено средств в совершенно достаточном
количестве, — нельзя никому поставить этого в упрек, так как это вы­
звано условиями общего характера, которых нельзя изменить по сво­
ему желанию. Тем не менее дело наше должно быть исполнено и по
возможности хорошо, хотя бы число С. С. и нигде не соответствова­
ло количеству поступающих дел. Пауль Линденберг («Berliner Polizei
und Verbrecherthun») сообщает, что один берлинский С. Следователь,
согласно сделанным им записям, допросил в течение своей службы за
16 лет 32 656 лиц, и к этому нужно еще добавить произведенные
вскрытия, осмотры и весь его письменный труд! Подобные цифры,
говорящие сами за себя, мог бы привесги каждый С. С. Правда, что
при некоторых судах в последнее время увеличился штат С. С., но ка­
кая от этого польза, если количество преступлений возрастает срав-
Iштельно с прошлым временем в пропорции 2: 3, а число С. увеличе­
но лишь в пропорции 6:7? Если при таких условиях ближайшее на­
чальство С. С. будет ходатайствовать об увеличении числа С. С., то та­
ковое ходатайство, за неимением средств, обычно возвращается об­
ратно с указанием, что следует обойтись наличными силами.
Если обстоятельства становятся особенно затруднительными,
ходатайство возбуждается снова и также оставляется без удовле­
творения, и тогда уже действительно приходится обходиться «как-
нибудь». Что же в таком случае было делать? Исход был найден: вы­
работался особый тип С. С., которых мы называем «экспедитивны-
ми». Под этим словом мы понимаем такого С., который никогда не
жалуется на излишек работы, у которого и в действительности нет

67
никогда слишком большого числа дел, который производит пред­
варительные следствия легко и быстро, который не ставит себе за­
труднений и не встречает их, в камере которого не творится ниче­
го «ужасного», который всем своим делам дает направление преж­
де, чем они успеют принять внешность многотомного труда.
И в самом деле, всякое дело можно очень скоро «сплавить», бы­
ло бы только на то желание. Если, напр., признавать не имеющими
значения свидетелей, о которых упоминает допрашиваемый, то до­
статочно не включить их в протокол, а раз они не значатся в деле, то
нет необходимости их и допрашивать, — и вот выиграно свободное
время. Или же можно предложить вопрос какому-нибудь маломыс­
лящему человеку: нужно ли в известном случае производить осмотр,
и, выслушав от него несомненно отрицательный ответ, признать та­
ковой достаточным основанием не делать осмотра, — и вновь выиг­
рано время. Или напр., по делу о шайке воров, изобличенных в со­
вершении целого ряда краж со взломом, совершенно «достаточно
допросить их в качестве обвиняемых в этих кражах», к чему же де­
лать распоряжение о производстве дознаний, которые повлекли бы
обнаружение еще новых краж, совершенных теми же лицами? Таким
образом опять выигрывается немало свободного времени. В деле о
каком-нибудь крупном мошенничестве может оказаться весьма
«практичным» выхватить несколько более или менее основательных
данных и ограничиться выяснением таковых. Конечно, следовало бы
разъяснить дело со всех сторон, проследить и выяснить всю деятель­
ность обвиняемого, расследовать каждый его поступок, но кто же за­
ставляет это делать? И в результате масса свободного времени. Затем
в различных делах о несчастных случаях сколько требуегся затра­
тить труда для выяснения виновных, сколько нужно бесконечных
совещаний с экспертами, многократных осмотров места преступле­
ния, обстоятельных допросов свидетелей, — но кто же мешает огра­
ничиться обвинением ближайшего к месту события рабочего, — и
дело закончено. Много бы можно привести подобных примеров.
Следствия проходят одно за другим плавно и быстро, и если «мас­
тер», производящий их, обладает достаточным тактом для того, что­
бы предотвратить возникновение нареканий и затруднений, то «экс-
педитивный» талант выработан.
Кто берет на свою совесть пожинать таким пугем лавры, тот
пусть так и продолжает: ему советы бесполезны. Другой вопрос, бу­
дет ли он впоследствии времени в состоянии спокойно оглянуться
на свою прошлую деятельность, хотя бы «экспедитивность» его и

68
принесла хорошие плоды в смысле карьеры.
Никто не говорит, что следствие должно вестись медленно и
вяло, что должно писать или делать лишнее, что следует отклады­
вать дела в надежде на счастливые мысли, но, вне всякого сомне­
ния, все, что по ходу предварительного следствия в какой бы то ни
было мере могло бы способствовать выяснению виновности подо­
зреваемого или его невинности, все это необходимо расследовать,
и ко всему этому отнюдь нельзя быть равнодушным — под страхом
тяжкой нравственной ответственности.
Производство всякого предварительного следствия сопряже­
но с трудом и затратой времени. Самый незначительный про­
смотр, самое ничтожное легкомыслие могут повлечь за собой глу­
бокие и печальные последствия: работать добросовестно и рабо­
тать экспедитивно суть два понятия, взаимно исключающие друг
друга. Я никогда, безусловно никогда, не встречал хорошего след­
ствия, произведенного таким «экспедитивным» С. Пусть никто из
нас не желает этой печальной славы, быть «экспедитивным» С. С.

11.0 канцелярском порядке

В этом параграфе мы будем говорить о том, что, строго гово­
ря, относится к мелочам, но дело в том, что эти мелочи в совокуп­
ности своей имеют немаловажное значение для дела. Может быть,
покажется излишним требование, чтобы С. С. всячески избегал кан­
целярских упущений, однако весьма легко может случиться, что
С. — тот, который с детства не был приучен к аккуратности, в осо­
бенности при массе работы, — сделает какие-нибудь упущения, ко­
торые впоследствии могуг оказаться роковыми, особенно когда де­
ло, казавшееся в начале неважным, впоследствии приняло серьез­
ный оборот. Вначале все было сделано лишь поверхностно, имен­
но в тот момент, когда и нужно было обратить самое серьезное
внимание, затем, когда дело приняло другой оборот, внезапно об­
наруживаются непоправимые упущения и беспорядок.
Прежде всего, мы советуем делать самые аккуратные отметки в
своей памятной книжке о назначаемых на каждый день занятиях, хо­
тя бы самых незначительных, для того чтобы не было накопления в
один и тот же день непредвиденной работы, — следует остерегаться
опасной фразы: «это я запомню». Действительно, я сегодня помню, а

69
завтра забуду, что тем более опасно, если надеешься не забывать об
обстоятельствах важных. Особенно важно делать такие отметки в от­
ношении приходящих на ум мыслей, являющихся внезапно, — мыс­
лей, которые, несмотря на их важность, не могут получить офици­
ального выражения. Каждый считает невозможным забыть о столь
важной явившейся у него идее, и тем не менее забывает. Поэтому на­
значенные в известные дни вызов свидетелей, всякого рода следст­
венные действия, срочные и прочие следует вносить для памяти ак­
куратно в книжку. Но этого мало: делая отметки, следует вместе с тем
постоянно просматривать, сколько предстоит работы в ближайшие
дни, для того чтобы не быть застигнутым в последнюю минуту ка­
кой-нибудь срочной или неизбежной работой.
Далее С. С. должен самым безжалостным образом следить за
разборчивостью почерка своего письмоводителя. Нельзя требовать
ни от кого, чтобы он писал каллиграфически, раз у него не вырабо­
таюсь ранее хорошего почерка, но разборчиво писать может вся­
кий, кто этого пожелает, и приучить к этому письмоводителя — дело
С. С. Следует иметь в виду, что ускоренным писанием действительно
можно выгадать несколько минут, но в то же время те, которым при­
дется читать такие протоколы и в числе их самому С., могуг потерять
целые часы, разбирая рукописи. Отличное средство сделать почерк
более разборчивым заключается в том, чтобы насколько можно уве­
личить расстояние между строками. Самый красивый почерк трудно
читать, если одна строка теснит другую, и самый плохой почерк вы­
игрывает; если строки по возможности раздвинуты.
Весьма препятствует чтению промокание чернил сквозь бума­
гу. Если нет под руками другой бумаги, то лучше писать только па
одной ее стороне.
Настоятельно рекомендую употребление копировальных
прессов, давно применяемых в торговом мире с большим успехом,
или еще лучше — копировальных машин. Одной такой машины до­
статочно, чтобы в несколько минут изготовить копии всего напи­
санного в течение дня.
Эти машины в настоящее время недороги, работа на них весь­
ма проста, и все отпечатанное на них выходит ясно: не говоря о
быстроте, мы получаем еще и чу выгоду, что в копиях не имеется
ошибок, допускаемых обыкновенным копиистом.
Такая же аккуратность необходима при нумеровании и скреп­
лении листов дела, при составлении описи и в особенности при

70
поименовании всех предметов, которые не приобщаются к делу, но
в деле значатся. Если вещественные доказательства, письма, фото­
графические снимки и т.п. не переименованы самым тщательным
образом и в описях не обозначены соответствующие листы дела,
то могут возникнуть серьезные недоразумения, во всяком случае
сопряженные с большой потерей времени. Самые точные описи
будут бесполезны, если они не приведены в связь с протоколами
следствия. Хотя кажется невероятным, но каждому из нас случалось
читать такие ответы по предъявлении фотографической карточки:
«да вот этот самый», причем, однако, не видно, какая же именно
карточка предъявлялась: или по предъявлении А. и В. — ответ: «ви­
новен вон тот, который выше ростом», — кто, однако, не знает лич­
но А. и В., конечно, поставлен в недоумение, кто же из них выше
ростом; или же по прочтении писем от 1, 3, 5 и 10 января — ответ:
«мною написаны из этих писем вот эти с более красивым почер­
ком»; тому, кто читает эти письма, предоставляется самому войти в
разбор, какой почерк более красив.
Такого рода неточности не только непростительны по отно­
шению к тому, которому приходится писать протоколы, более то­
го, они свидетельствуют об известной нравственной распущеннос­
ти, граничащей с бессовестностью, так как порождают собой не
только недоразумения, но и ошибки.
Дня сохранения методичности в работе весьма полезно соста­
вить перечень всего, что требуется по делу. Составление таких пе­
речней или справочных листков особенно рекомендуется тогда,
когда одно лицо обвиняется в нескольких преступлениях, или ког­
да по делу имеется несколько обвиняемых. Такая табличка не до­
стигает цели, если составляется лишь по окончании следствия, или
если содержит в себе только некоторые существенные рубрики. Не
должно забывать, что такой листок имеет двоякую цель: облегчить
работу тому, кто получит следствие после С. С., и затем доставить
возможность ему самому обозреть следственное производство в
смысле проверки его полноты и тем дать ему указания на недоде­
ланное. Но эта цель достигается только тогда, когда С., при первом
обнаружении серьезности или сложности работы, составляет для
себя такой листок, причем выполнение его пунктов должно идти
шаг за шагом, для важнейших же моментов следствия должны
иметься отдельные графы. Эти графы для каждого дела должны за­
ключать следующие вопросы: кто, что, где, какими средствами, ка­

71
ким образом и когда; кроме того, по каждому делу имена соучаст­
ников, доказательства за и против заподозренных, точное изложе­
ние в каждом случае признаков преступления, есть ли что-нибудь,
напоминающее сознание косвенное, о вознаграждении убытков
потерпевшего и т.п. обстоятельства. Если этот листок составлен ак­
куратно, то С. С. достаточно во время работы и затем по окончании
следствия справляться с ним, чтобы одним взглядом убеждаться,
достаточно ли полно следствие и в чем необходимо его дополнить.
Об аккуратности и добросовестности С. С. весьма часто можно су­
дить, составлен ли и как составлен такой справочный листок.
В некоторых следственных производствах полезно составлять
особые таблицы, в которых результаты следствия изображаются
графически, так что важнейшие моменты могут быть усмотрены
одним взглядом. Для составления такой таблицы необходимо из­
влечь из дела и изобразить графически только одно важное и су­
щественное, оставляя в стороне все несущественное и побочное,
не только для сбережения времени и труда, но и для того, чтобы не
вызвать в читателе путаницы. Полезность таких таблиц подтверж­
дается весьма часто, особенно в тех случаях, когда дело идет о пе­
редвижениях лица или предмета; напр, когда обвиняемый в разных
местах совершил важные преступления или имел встречи с разны­
ми лицами, точно так же, когда какой-либо предмет переходил по­
следовательно в разные руки, также когда нескольким потерпев­
шим в крупной драке были причинены последовательно многие
повреждения, и наконец, когда совокупность улик, собранных про­
тив обвиняемого, слагается из многих моментов, из которых каж­
дый сам по себе представляется несущественным и которые, благо­
даря их последовательности, получают значение. Напр., 16 января
А. прибывает в X., 17 он встречается с В., 18 он продаст’ свой сюр­
тук, 19 он просит у С. работы, а 20 он покупает себе новую черную
шляпу и т.д. В уголовном музее в гор. Граце выставлен в отделе «об­
разцы произведений криминалистики» лист бумаги с изображени­
ем целого весьма сложного следственного производства, а именно:
в одной местности внезапно стали попадаться в большом числе
поддельные 50-гульденовые билеты (ноты), после чего следствию
удалось установить, что эти билеты распространялись одним и тем
же лицом, получившим их от нескольких лиц в Италии, где (вбли­
зи Удины) образовалась большая шайка подделывателей, распрост­
ранявших через членов эти билеты. Весь результат следствия изло­

72
жен С. С. д-ром Квирином на одном листе, на котором отмечены,
читая от низу к верху, учреждения или лица, в порядке получения
ими поддельных билетов, вплоть до соединения этих билетов у од­
ного лица Антонио Салльо, который со своей стороны (читая от
него к верху) указал источники, откуда он получил эти билеты
(имена заменены другими):

Билет А. и В. Ьилст С

Марио Улли Паоло Всрмс

в С Марко. в С Мариа.

Антонио Салльо

Франц Майер. Мария Шварц. Конрад Петер. Карл Пейс, Эмиль Броун. Иоганн Эллы.

I
Карл Блятер. Эмиль Франц.
I
iycran Фсллср.
i
Франц Шульц.
I
Антон Мюллер.
I
Анонс Фрю.

I
Адольф Блау. Оскар 1Ъльб.
I
Иосиф Геррер. (Билет D.)
I
Сагстан Шпэт. (Билет F.)

I 1
Аллае Герман (Билет В). Полиц. жандарм Баидуит Бергер,

(Билет А).
во Флаттдорфс.
i
Податной чиновник
(Билет С.) в Кидмендорфе,

(Билет Е.)

Подобные работы возможны в разнообразных видах; при ус­

ловии разумного составления, они вполне целесообразны и могут
быть весьма рекомендованы.

73
 ГЛАВА II
О допросах

1. Общие замечания
Допрос имеет целью восстановить перед судьей все событие
преступления так, как будто он видит его перед своими глазами.
Свидетели-очевидцы должны показывать то, что видели и слышали
так, чтобы судья мог судить о том, настолько хорошо, как будто ом
сам все видел и слышал. Свидетели, не бывшие очевидцами пре­
ступления, должны показывать так, чтобы между их показаниями и
преступлением была внутренняя связь, дающая судье возможность
поставить перед своим умственным взором событие преступления
в том виде, как оно совершилось. Допрос сознавшегося обвиняемо­
го должен вызвать у судьи впечатление такое же, как и при показа-
ниих очевидца; допрос упорно отрицающего вину свою должен
дополнить обнаруженные следствием данные. И, наконец, допрос
сведущих лиц должен иметь целью дать судье возможность взгля­
нуть на дело не только со своей точки зрения, но и глазами специ­
алиста. Вообще результат этих допросов должен заключаться в том,
чтобы судья получил представление о деле такое, как будто он сам
воспринял его своими собственными чувствами, чувствами сведу­
щего лица. Если удалось достигнуть этого результата, то этим са­
мым достигнута и главная цель предварительного следствия. В про­
тивном случае результат не был достигнут или по невозможности
обнаружить улики за и против заподозренного, или же таковые
улики были, но С. С. не умел найти их: в этом последнем случае
предварительное следствие или неполно, и пробелы могут быть ис­
правлены, или же оно безнадежно испорчено. Последнее есть ре­
зультат неумелого ведения дела, первое же — результат легкомыс­

74
ленного отношения к нему. С. только тогда может быть назван хо­
рошим, если он сумеет как можно более ограничить число тех
следствий, которые прекращаются «по недостаточности доказа­
тельства». Отнесение же С. к той или другой категории будет зави­
сеть от того, кого и как он допрашивает, ибо допрашиваемые лица,
это — скелет, а их показания — кровь и плоть предварительного
следствия. Если существенные свидетели совсем не допрошены, то
скелет не полон и части его не связаны, если же вызванные лица
допрошены поверхностно, то кровь и плоть есть, но бессильна и не
жизнедеятельна.
Кто именно подлежит допросу в качестве свидетелей или
сведущих лиц, весьма часто определяется очень просто. Обыкно­
венно в первоначальном сообщении указано несколько лиц, при­
косновенных к делу, и их-то следует прежде всего вызвать и до­
просить; они же и обвиняемый, с другой стороны, укажуг на дру­
гих, эти последние при допросе, может быть, еще покажут кого-
нибудь и т. д. И это продолжается до тех пор, когда вновь допро­
шенные не укажут новых лиц. Тогда остается спросить заключения
сведущих лиц, приобщить к делу необходимые справки, и предва­
рительное следствие закончено. Кажется все очень просто и есте­
ственно: одно вытекало из другог о, и если все указанные в деле ли­
ца допрошены, то оно должно быть как будто и полным: какой же
может быть пробел?
В известном отношении это, может быть, и будет так. И, ко­
нечно, невозможно обвинять С. С., поступавшего таким образом, в
какой бы то ни было небрежности или упущении. Но ему можно
поставить в вину то, что он лишь сыграл заученную пьесу на своей
шарманке, что он рабски следовал за обстоятельствами, как дерево
по волнам реки, но что не производил следствия в строгом смысле.
У кого при таком упреке не заговорит совесть, тот, конечно, и
пойдет своим прежним путем, но кто припомнит, что он принес
присягу исполнять долг свой, прилагая к делу все усердие, тот дол­
жен отнестись к службе своей иначе и видеть в ней цельную и
стройную систему. Он должен усвоить себе ту идею, что в естест­
венном ходе событий не бывает скачков: нет ничего оторванного,
что не вытекало бы из предшествовавшего и не объяснялось бы им,
как сам человек представляет собою нечто сущее, являющееся ре­
зультатом естественного развития и взаимодействия тесно связан­
ных частей, в котором нет места случаю, так точно и все исходящее
от человека: его речь, его деятельность, его желания и стремления,

75
все, что он делает, и все, что он сделал, — все это составляет живое
органическое, естественно и закономерно развивавшееся целое, и
ни одна из частей этого целого не может не быть: все, что есть, и
должно быть. Таким образом, всякое деяние человека не является
чем-либо случайным и необъяснимым, напротив, оно есть естест­
венно необходимый, органически вытекающий результат природы
человека и его культуры, настолько же тесно и неразрывно с ними
связанный, как лист связан с тем деревом, на котором он вырос.
Если С. С. усвоит себе изложенную точку зрения, то при ис­
следовании каждого преступления он всегда будет иметь в виду,
что лица, прикосновенные к этому делу, в качестве ли виновных,
или потерпевших, или свидетелей, должны находиться с этим пре­
ступлением в естественно необходимой связи. Точно так, как есте­
ствоиспытатель о каждом организме, хотя бы ни разу им дотоле
невиданном и хотя бы относящемся к давно минувшим эпохам ис­
тории мира, может составить заключение, вместе с какими орга­
низмами он появился, с какими существовал и затем с какими ис­
чез, так и С. С. по каждому делу должен составить суждение, кто в
нем является действующим лицом, на ком отразились последствия
преступления и кто стоял вокруг этого деяния. Не случайными
указаниями и не благосклонным желанием первых допрашивае­
мых лиц С. С. должен руководствоваться, а только систематичес­
ким «конструированием» события, проницательным и правиль­
ным уразумением естественного хода события преступления. До­
просить очевидцев преступления, это ясно само по себе, это есть
первое действие, направленное к установлению события. Но ка­
ким образом создалось преступление, почему оно случилось, что
было главным мотивом и конечной целью, какие представлялись
препятствия и как преступник их преодолевал, что было прежде и
в какой связи это прошлое стоит с преступлением, — все это долж­
но быть «конструировано» и исследовано, чтобы не было места
случайной доброй воле частных лиц.
Но как же быть, когда не было очевидцев преступления?
В этом случае нет уже возможности рассчитывать на случайные и
доброхотные откровения допрашиваемых; а если кто вздумает до­
просить первого попавшегося, кое-что знающего по слуху, и затем
допросить указанных им лиц, то он может пойти по ложному пути,
который далеко уведет его от истины. Именно в этом случае С. дол­
жен правильно «конструировать», т. е. потрудиться над воссоздани­

76
ем всей картины события, стройной и в частях своих тесно связан­
ной, совершенно подобно живому организму, и как по плодам за­
ключают о дереве и даже о стране, в которой они растут, так точно
следует по преступлению заключать о мотивах и о совершивших
его лицах; все же остальные подробности, обстановка картины по­
явятся сами собой.
Каким образом приобрести эту проницательность, как посту­
пать в каждом отдельном случае, для этого никто не в состоянии
указать определенных правил. Я скажу одно, что даже в самом зага­
дочном деле спокойное, осторожное, взвешивающее «конструиро­
вание случая» всегда и без исключения укажет по крайней мере тот
слой общества или кружок, где следует искать лиц, от которых
можно добыть сведения по делу; обнаружить же такие лица, — уже
дело полиции. Разысканные таким путем лица и указанные ими
другие должны быть допрошены, но с каждым сделанным шагом
следует вновь «конструировать», создавать новые комбинации, до­
бытое ранее надо устанавливать прочно, для того чтобы затем ис­
кать нового кружка, где бы можно было найти осведомленных о де­
ле лиц. Никогда не следует идти только в одном направлении, на
которое навели умышленно или случайно показания некоторых из
свидетелей. Не говоря уже о том, что этот способ — самый пра­
вильный, он в то же время и самый интересный, поддерживающий
не остывающую любовь к делу.
Как именно допрашивать, об этом подробно изложено в за­
конах, и само собой разумеется, что они должны быть свято со­
блюдаемы.
Но этого недостаточно: законодатель в состоянии лишь урегу­
лировать приемы допроса с формальной стороны, подыскать же
внутреннее содержание — это есть дело и искусство самого С. Для
того чтобы вести допрос хорошо, нужно много знания и умения;
ревностное отношение к делу и добрая воля суть главные требова­
ния, знание людей, почерпнутое из жизни, и ясное, до всех подроб­
ностей проникающее понимание дела часто суть единственные
средства, спасающие в самых затруднительных случаях.
Такт, т.е. инстинктивное умение находить правильные приемы,
должен быть прирожден. Кто им не обладает, тот не может быть С.,
хотя бы он имел все остальные нужные качества. При самом чест­
ном желании он всюду рискует сделать промах, не сумеет ничего
найти: допрашиваемого, желающего рассказать о важных обстоя­

77
тельствах, сконфузит, болтуна заставит продолжать болтовню, наха­
ла не остановит, робкого запугает, самый важный момент упустит.
То же, что само идет в руки обладающему тактом, умение различать
лиц по их индивидуальности и положению в обществе, — просто
недоступно для С., лишенного такта. С., который не в состоянии об­
ращаться с людьми соответственно этим различиям, вообще не мо­
жет вести допрос, потому что каждый человек отличен от других,
каждый выказывает себя иначе, воспринимает и чувствует по-свое­
му, каждый о своих внешних восприятиях сообщает по-своему. И
тем не менее все люди по существу одинаковы, отдельные, единич­
ные различия в общем широком кругозоре сливаются в общее и од­
нообразное. Сущность всегда одна и та же, только формы различны.
Если мы сумеем отличить форму от сущности, то для нас станет яс­
ным то, что может изменяться, ибо неизменное и одинаковое толь­
ко там, где мы имеем дело с сущностью. Кто в состоянии различать
форму от сущности, тот счастливейший среди нас.
Что касается самого способа допрашиваиия, то мы обратим
внимание лишь на несколько обстоятельств, которые могут по­
влечь за собой затруднения и ошибки. В прежних изданиях этой
книги я говорил о начатом мною труде об уголовной психологии.
г1руд этот уже давно издан и, на мой взгляд, имеет своей целыо дан­
ные, установленные общей психологией и освещенные под углом
зрения криминалиста, изложить в том виде, в каком этот послед­
ний нуждается для своей деятельности. Тем не менее я помещу так­
же и в настоящем руководстве все те криминально-психологичес­
кие сведения, которые были сообщены мною в прежних изданиях
этой книги. Кто пожелает более подробных сведений, тот может
обратиться к самому руководству по криминальной психологии.

2. Допрос свидетелей
Проводить различие между допросом свидетелей и допросом
обвиняемых возможно лишь до известной степени. В обоих случа­
ях цель допроса заключается в обнаружении истины, но пути, ко­
торыми идуг к этой цели, различны. При допросе свидетеля исти­
на обнаруживается непосредственно из его показания, при допро­
се же обвиняемых она достигается только посредственно, смотря
по способу, избранному обвиняемым для своего оправдания, в свя­

78
зи с другими данными следствия. Именно в этом заключается глав­
ное различие между допросами обвиняемого и свидетеля, а отнюдь
не во внешних способах обращения с теми или другими. Тем не ме­
нее разница в оценке показаний этих двух категорий лиц настоль­
ко значительна, что на каждой из них, следует остановиться особо.
Главная задача С. С. при допросе свидетелей двоякая: он дол­
жен заботиться о том, чтобы все при допросе было выяснено и ни
одно существенное обстоятельство не было бы упущено из виду;
затем он должен обращать внимание на то, чтобы все, что ни пока­
зывал свидетель, было сущей правдой. Как избегать пробелов и упу­
щений, об этом было говорено выше; что же касается достижения
безусловно правдивых показаний, то С. С. должен бороться при
этом с препятствиями двоякого рода. Или свидетель имеет намере­
ние сказать правду, но не говорит ее, потому что неправильно по­
нял то, о чем знает, или по какому-нибудь другому недоразумению,
или же свидетель имеет прямое намерение дать заведомо ложное
показание. В обоих случаях для предотвращения возникающих за­
труднений требуются различные приемы. По моему мнению, наи­
более серьезны затруднения первого рода и бороться с ними зна­
чительно труднее.

а) Когда свидетель желает сказать правду

Касаясь этого вопроса прежде всего с общей точки зрения,
следует отметить, что в обыденной жизни самое заурядное проис­
шествие обыкновенно воспринимается людьми неодинаково, рав­
но как неодинаково удерживается в памяти и неодинаково переда­
ется одним другому. В этом легко убедиться, если о событии, совер­
шившемся в присутствии многих лиц, заставить каждого расска­
зать в отдельности. При этом все равно, важное или неважное бы­
ло это событие, ведь в самых крупных уголовных делах свидетели
весьма часто в то время, когда видели или слышали что-нибудь, не
предвидели и не могли предвидеть, что наблюденные ими факты
получат со временем важное значение. Если же заставить каждого
отдельно рассказать о таком событии, при котором случилось быть
и самому слушающему, то при каждом рассказе приходится удив­
ляться, как различно описывается все случившееся, и притом без
малейших колебаний или сомнений со стороны рассказчиков.
Кто хочет производить эти опыты для пользы дела, тот дол­
жен всегда иметь эту цель в уме при личном наблюдении какого-

79
либо происшествия, и затем во время рассказов с особенною вни­
мательностью следить за этими вариациями, чтобы знать, кто из
очевидцев лучше, и кто хуже наблюдает. При этом недостаточно
ограничиться одним выслушиванием рассказов о внешних фактах,
следует также подмечать ту степень убежденности, с какою ведется
рассказ, и постараться выяснить, по какой причине рассказчик не
так передал дело. Такими причинами могут быть: неправильное
восприятие, темперамент, возраст, положение в обществе, особое
отношение к делу и многие другие. И если в целом ряде таких на­
блюдений удалось себе выяснить, в каком отношении люди, при­
надлежащие к известной категории (напр., сангвиники, подростки,
люди известного ремесла и т. д.), неправильно наблюдают и пере­
дают, то в любом данном деле будет основание для предположения,
что лица известной категории могуг показать неправильно. Само
собой разумеется, что нужно остерегаться излишних обобщений.
Прежде всего мы будем говорить об общих свойствах каждого
свидетельского показания: о способности восприятия и о памяти, а
затем о тех особенных случаях, в результате которых получаются
неправильные показания.

I. Общие свойства

а) Чувственные восприятия
Если мы желаем восстановить событие преступления по сви­
детельским показаниям, то мы обыкновенно добиваемся того, что­
бы свидетель передавал нам исключительно свои чувственные вос­
приятия, а выводы предоставлял делать нам. Но при этом мы дела­
ем ту большую ошибку, что принимаем его личные впечатления
как нечто бесспорное, т. е. рассматриваем его показание как совер­
шенно соответствующее действительности, — при условии, конеч­
но, если мы не имеем данных сомневаться в искренности его слов.
Если же допустить, что в передаваемых свидетелем его чувствен­
ных восприятиях не заключается ровно никаких умозаключений,
то тем самым мы лишаем себя права на применение ratio conclu-
dencli, что без сомнения для юриста более важно, чем ratio sciendi.
Что, однако, в передаче о любом чувственном восприятии уже пре­
подносится вывод, и не один, а целый ряд их, — это доказывается
всевозможными примерами. Если кто, напр., скажет: «вот там стоит

80
стакан», то на первый взгляд это покажется передачей весьма не­
сложного чувственного восприятия. Но если всмотреться ближе, то
в сущности самым правильным было бы сказать так: «так как я до
сих пор не заметил, что страдаю галлюцинациями, и так как я не
имел основания предполагать, чтобы кто-нибудь посредством зер­
кал или посредством других оптических фокусов представил мне
обманное изображение стакана, так как я не имею основания пред­
полагать, что на столе был такой искусный рисунок стакана, кото­
рый показался мне за действительный, и так как наконец нельзя
было предположить, что люди, проживавшие в этом доме, имели
стаканы из горного кристалла, то я имею полное основание заклю­
чать, что тот предмет, который я усмотрел на столе, был обыкно­
венный стакан». Я, конечно, не говорю, чтобы при составлении
каждого следственного протокола следовало бы прибегать к тако­
му способу изложения. Всякому известно, что обыкновенно подра­
зумевается под словами: «я там видел стакан», тем не менее всякий
должен помнить, что в подобных фразах заключаются уже готовые
выводы, весьма нередко требующие точной проверки. Если, напр.,
С. С., склонный к излишним подробностям или точности, пишет: «я
в далеком расстоянии видел человека, на нем была кофта, и поэто­
му он мне казался женщиной», то заключающийся в этих словах
намек на возможность замаскирования совершенно неосновате­
лен; даже если было бы сказано: «я видел женщину», все-таки этим
не исключалось бы предположения, что эта личность была мужчи­
ной, так как свидетель только по внешности лица сделал вывод о
принадлежности его к известному полу. Отсюда следует, что вовсе
не необходимо записывать в протоколах ряд выводов, мы только
должны постоянно иметь в виду, что такие выводы или умозаклю­
чения делаются сплошь и рядом и что при этом легко могуг про­
изойти весьма существенные ошибки. Оставляя в стороне все явле­
ния болезненные, мы ограничимся рассмотрением того, что может
случиться с каждым при нормальном состоянии ума и чувств. Если
мы обратим внимание, как мы вообще воспринимаем своими чув­
ствами и каким путем составляем себе представление об известном
предмете, то мы убедимся, что в самых редких случаях мы замеча­
ем все без исключения приметы какого бы то ни было предмета, те
приметы, которые характеризуют предмет, как таковой. Лучшим
примером могут послужить в этом отношении так называемые
■Anordnungsbilder», которые благодаря типичной своей форме де­

81
лают излишним точное рассмотрение отдельных частей. Когда мы
читаем, то вовсе не разбираем каждое слово по буквам, а воспри­
нимаем сразу полную картину слова, все слово; мы разлагаем по
буквам слово только тогда, если встречаем слово иностранное и
притом с совершенно чуждым сочетанием слогов. Поэтому бывает,
что мы весьма часто не замечаем незначительных опечаток, в осо­
бенности в длинных словах, если только вследствие этой опечатки
не нарушается существенно общая картина. Таким же образом и
опытный пианист, в особенности в аккордах, воспринимает общую
картину нот, не отмечая каждую ноту порознь в аккорде. Яснее же
всего это обнаруживается в карточной игре или в игре в домино:
здесь игрок никогда не отсчитывает знаков на картах или косточ­
ках, но по общей картинке делает сразу вывод о том, что имеег пе­
ред глазами. Если бы эти картины не были типичны и знаки были
нарисованы разнообразно и произвольно, то игрок был бы вынуж­
ден каждый раз считать число знаков, в особенности на более
крупных картах.
Эта способность ума схватывать полные картины типичес­
ких явлений или предметов имеет место в наших восприятиях
вообще гораздо чаще, чем мы думаем, главным образом потому,
что мы всегда ищем и удерживаем в памяти только известные
характерные черты предмета, по которым и составляем понятие
о предмете, не пускаясь в дальнейший разбор деталей. Когда я
вижу в комнате циферблат, то тем самым убежден, что на том
месте часы, хотя самих часов я и не приметил: по внешнему ви­
ду циферблата и общей обстановке комнаты я получил мгновен­
ное представление о часах, некоторое время спустя это пред­
ставление получает более определенное очертание, и, наконец,
впоследствии даже складывается точное представление о том,
что я видел часы. Если я, положим, в первый раз прохожу через
комнату и мельком заметил в одном углу что-то высокое, белое,
призматическое, то я скажу себе: «там я видел печь», именно по­
тому, что я подметил несколько самых характерных примет пе­
чи, а в остальных трех углах комнаты такой не заметил. Если я в
поле увижу пролетавшую птицу довольно большего размера с
очень длинным хвостом, то не усомнюсь сказать, что видел фа­
зана; если в зверинце я хотя бы совершенно неясно увидал боль­
шое животное с длинным хоботом, то заключу, что это — слон.
Но не всегда так легко делаются заключения лишь по характер­

82
нейшим приметам вещи: это в значительной степени зависит от
природных способностей и степени образования наблюдателя.
'Гак, напр., специалист в своей области отлично знает все харак­
терные признаки предметов и определяет их, хотя бы заметил
один такой признак; врач., напр., знает, что в его приемной ожи­
дают туберкулезные и табетики, если слышал кашель первых и
шаги вторых. Но так бывает не всегда и не везде: напр., относи­
тельно предметов обыденной жизни мы странным образом ино­
гда не усваиваем их типических черт. Самым поучительным в
этом отношении для нас является искусство живописца теат­
ральных декораций, который немногими, но именно
характернейшими штрихами сумеет набросать красивейшую
картину, конечно, при помощи освещения, отдаления и иллю­
зии. Он достигает этого тем, что, изображая беседку из розовых
кустов, он рисует только характернейшие ее черты: хотя бы
штрихов этих и было ограниченное число, тем не менее мы,
благодаря освещению, отдалению и нашему воображению, ви­
дим перед собою красивую розовую беседку. Для нас, кримина­
листов, было бы в высшей степени полезно, если бы декоратор
мог указать нам определенные правила, которыми он руковод­
ствуется, если бы он сумел выяснить нам, почему и где он кладет
самые глубокие тени, самые яркие краски и оставляет резко ос­
вещенными известные места. Но таких правил у него до сих пор
пет, он работает эмпирически и именно поэтому не в состоянии
исправить картины, оказавшиеся плохими: он может только на­
рисовать их вновь. На этом же примере мы можем убедиться и в
том, что не для всякого нужны одни и те же характеристические
признаки предмета для того, чтобы признать его за таковой. Ес­
ли бы мы поставили на сцене только одну декорацию, положим,
беседку из розовых кустов, то только часть публики признала бы
ее за таковую, а часть, быть может, и не узнала бы, что изобра­
жает эта картина. Если же будут поставлены на сцене все необ­
ходимые декорации, то вся уже публика найдет ту же беседку
очень красивой. Это основывается на том, что человеческие чув­
ства можно при известных условиях «направлять». В данном слу­
чае художник-декоратор сумел уловить, напр., понятные для од­
ной части публики характерные признаки средневекового зам­
ка, для другой — беседки, для третьей — леса, а для четвертой —
общего фона картины. И раз для кого-нибудь хотя бы часть кар­

83
тины представляется правдивой, то тем самым его чувства «на­
правлены»: подкупленный в пользу правдивости картины, его
взор с доверием переходит от одной части картины к другой.
Этот умственный процесс воочию обнаруживается на тех опти­
ческих представлениях, которые часто показываются публике1).
Главный фокус иллюзии в этих панорамах состоит в том, что на
первом плане помещаются реальные предметы (камни, пни, ко­
леса и т. п.), которые незаметно сливаются с общей написанной
картиной. Внимание зрителей останавливается прежде всего на
этих предметах, убеждается в их реальности, и затем это убеж­
дение переносится на нарисованное так, что вся картина пред­
ставляется живою, пластически действительной.
Знание о таких процессах в области чувственных восприятий
имеет весьма важное значение для криминалиста, так как совер­
шенно подобное, хотя не столь ярко выраженное, происходит и с
теми чувственными восприятиями, с которыми и нам приходится
иметь дело. То же обстоятельство, что процессы эти не столь ярко
выражены, является прямо опасным, так как в силу этого они легко
совсем ускользают от нашего внимания.
Мы не должны забывать, что свидетель во многих случаях, во
время ли самого происшествия, либо во время рассказа о нем, на­
ходится в состоянии некоторого возбуждения, вследствие чего
особенно легко поддается страсти делать различные выводы и
предположения, и раз он вступил на эту почву, кто знает, где он ос­
тановится. Так бывает и относительно самых заурядных восприя­
тий, особенно же это заметно при известного рода восприятиях
преимущественно зрительного свойства. Остановимся прежде
всего на вышеупомянутом вопросе о пластичности именно зри­
тельных впечатлений. Мы оставим в стороне теорию Георга Гйрт-
са, который объясняет процесс зрения по отношению к пластиче­
ским предметам как особую способность ретины при помощи
зрительных лучей разной длины воспринимать предметы, и оста-

1) Впервые давал такие представления ирландский художник Роберт Паркер

в 1787 г. За ним последовали французы Фонтэн, Буржуа и Прево. Затем сгали пока­
зывать известные картины: «Штурм Малахова кургана», «Сражение под Сольфери-
но>, «Битва у Грсвелота», «Путешествие австр. кронпринца в Египет» и т. д. В самой
большой из таких панорам — «Битва при Седане» А. ф. Вернера — самые существен­
ные предметы: стена, ранцы и оружие солдат и пр. были устроены настоящие, а
часть их была нарисована.
мовимся на прежних, несомненно более правильных, теориях, по
которым наша способность зрения видеть пластические предметы
есть не что иное, как дело нашего опыта. А если это так, то и неиз­
бежны вопросы о правильности или неправильности умозаключе­
ний очевидца.
Видеть какой-либо реальный предмет — это значит в сущно­
сти не что иное, как получить убеждение, что предлежащие явле­
ния суть пластические, потому что мы это знаем из предшеству­
ющего опыта при посредстве чувства осязания. При этом случает­
ся и так, что подобные заключения о пластичности видимого мы
делаем не только о предметах, которые тысячу раз видели, но и о
тех, которые видим впервые. Я еще пока ни разу не видал живого
кита, но если бы мне случилось видеть в море это животное, то я
ни на минугу не усомнился бы, что вижу настоящего кита. Но та-
к( >й вывод основан лишь на теории вероятности, и хотя было бы
абсурдом предположить, что этот кит сделан, положим, хоть из
бумаги, но в бесчисленных других случаях дело не бывает до та-
|«>йстепени очевидно, и сомнение может быть вполне законно. В
:п ом мы можем убедиться на целом ряде оптических фокусов, яс­
нее же всего с т. наз. геммой. Положим, мы имеем два камня, на
одном из которых имеется углубленное изображение человечес­
кой головы, а на другом — то же самое изображение в рельефном,
выпуклом виде. Если зритель стоит перед ними на расстоянии по­
лутора метра, то он в состоянии различить эти изображения
лишь благодаря падающему на них освещению, так как на релье­
фе (Сатёе) части, обращенные к свету, освещены, а на другом
изображении те же части, оказывающиеся в виде углублений, ос­
таются в тени. Значит, если я вижу то же изображение, но при ос-
иещении с противоположной стороны, то оно мне представляет­
ся в виде Сатёе, если только мысленно я захочу видеть это изоб­
ражение как Сатёе. Таким образом, стоит мне сознательно или
(«■( сознательно представить себе источник света с правой сторо­
ны, вырезанное изображение головы для меня уже представляет­
ся Сатёе именно потому, что я думал, что видимое изображение
есть таковое. Такой процесс наблюдать можно довольно часто:
целый ряд представлений строится всегда на одном ранее уста-
I ювленном положении, и если это положение правильно, то и вы­
текающие из него представления правильны, именно так, как это
видно из нашего примера: если мы предположим источник света

85
с левой стороны, то видим вырезанное изображение головы там,
где оно действительно и есть, но раз мы ошибочно предположи­
ли источник света с другой стороны, то на том же месте мы оши­
бочно видим Сатёе. Трудно даже предусмотреть, какие ошибки
могут возникать на почве раз сделанного неправильного предпо­
ложения, тем более что это основное предположение делается по
большей части бессознательно, или же, если и сознательно, то за­
тем забывается. В таких случаях следует это исходное предполо­
жение восстановить путем тщательной проверки выведенных из
него данных и затем доискиваться основной причины обнару­
женной неправильности. Не следует вообще относиться слишком
легко к обнаруженным неправильностям, хотя бы они касались и
некоторых, несущественных данных. Дело в том, что, отыскав ис­
точник, замеченных ошибок, мы получаем возможность обнару­
жить, какое влияние оказало неверное исходное положение на
другие, быть может, весьма существенные, положения. Это тем бо­
лее важно, что мы, благодаря таким ошибочным восприятияем,
сделанным нами, можем даже прийти к заключениям, противоре­
чащим действительности, нашему опыту. Возьмем такой пример,
касающийся наших зрительных ощущений. Если мы тотчас же на
закате солнца посмотрим на невысокий холм, расположенный к
западу, то все предметы, находящиеся на гребне холма (деревья,
скалы, люди), покажутся нам бестелесными силуэтами. Горизонт
за ними ярко освещен лучами зашедшего солнца, и вследствие
контраста на стороне, обращенной к нам, мы не is состоянии раз­
личить световых оттенков, и хотя бы нам было хорошо известно,
что это — реальные предметы, но мы с трудом можем отрешить­
ся от впечатления, что видим лишь силуэты. Если же мы не имеем
особенных поводов к проверке наших впечатлений, то мы об
этом и не заботимся, и вот ложный вывод готов и даже распрост­
раняется, как «лично виденное»1).
При всем том мы еще не принимали во внимание так наз. об­
манов чувств. Если мы будем держаться по-прежнему нашей точки
зрения, что все чувственные представления основаны на умоза­
ключениях, то придем к тому убеждению, что об обманах чувств в

1) Не бесполезно также и наблюдать за приемами фокусников, хотя бы и самых

нехитрых. Кстати, замечу, что в наше время опыты у спиритических медиумов
объясняются почти исключительно ловким фокусничеством.

86
истинном смысле слова можно говорить только тогда, когда в на­
ших органах чувств произошли какие-нибудь физические измене­
ния. Обман чувств получится, напр., в том случае, если нажать в
сторону глазное яблоко и вследствие этого предметы будут пред­
ставляться вдвойне, или если мы, довольно широко раздвинув
ножки циркуля, поставим их на спину, на бедро ноги, вообще на
такую часть тела, которая не имеет частой сети нервов, то полу­
чится ощущение только одного укола. Все же остальное, что назы­
вают обманами чувств, в сущности есть лишь неправильные умо­
заключения. Если я через красное стекло увижу все предметы в
красном цвете, то глаз мой вовсе не был обманут, а если я поверил,
что действительно предметы такого цвета, то сделал лишь непра-
ш(льное заключение. Если перед дождем горы мне казались ближе,
чем во время дождя, то и в этом случае чувство зрения не было об­
мануто: при исчислении расстояния я только забыл принять в рас­
чет преломление световых лучей вследствие наполнивших прост­
ранство дождевых капель. Если какую-нибудь прямую палку опус­
тить в воду, то часть ее, опущенная в воду, покажется как бы при­
поднятой вследствие преломления лучей, и палка будет иметь вид
изломанной под тупым углом. И это опять-таки не есть обман
чувств, потому если снять с палки в таком положении фотографи­
ческий снимок, то она и на снимке выйдет согнутой. Об ошибке
мы могли бы говорить лишь в том случае, если бы мы подумали,
что палка на самом деле согнута, заблуждение же наше заключа­
лось бы лишь в том неправильном предположении, что преломле­
ние лучей как в воздухе, так и в воде одинаково. Таких случаев мас­
са: отметим, напр., явления, сопровождающие иррадиацию света,
вследствие которой освещенные плоскости кажутся шире, чем
темные. В силу того же темный четырехугольник среди светлого
пространства кажется меньше, чем равновеликий светлый между
темными плоскостями, — люди в темной одежде кажутся худоща­
вее одетых в светлое платье, — пересеченная на части линия ка­
жется короче цельной, — квадрат, пересеченный горизонтально,
кажется шире, он же, пересеченный перпендикулярно, кажется вы­
ше, — одноцветная с длинными продольными полосами одежда
придает человеку как будто более роста, пестрая с горизонтальны­
ми полосами одежда делает человека как будто ниже, — линии,
идущие параллельно, кажутся вдали сближающимися (железнодо­
рожные рельсы, аллеи и под.), — и перпендикулярные линии, ие-

87
ресеченные в косом направлении короткими параллельными ли­
ниями, кажутся раздвигающимися, а огонь ночью кажется значи­
тельно ближе, чем он на самом деле. Во всех этих случаях мы име­
ем дело не с обманом чувств, а только с явлениями, основанными
на законах оптики, весьма часто игнорируемыми.
Все описанные случаи и бесчисленное множество им подоб­
ных могут найти место и в свидетельских показаниях решающей
важности, и если показания приняты на веру и не будут исследова­
ны до последних оснований, то последствием их могут оказаться
крупнейшие ошибки. Мы говорим не только о таких случаях, когда
человек, одетый в белое и встреченный ночью, принимается за че­
ловека большого роста, тогда как он оказался мальчиком, но целые
происшествия могут быть неправильно поняты вследствие такого
рода ошибочных заключений именно потому, что от какого-ни­
будь первого ошибочного чувственного впечатления были постав­
лены в зависимость все последующие данные и переданы в извра­
щенном виде. Установить, в чем кроегся ошибка, почему то или
другое восприятие оказалось неправильным, не всегда легко, пото­
му что не всегда оно объясняется одним лишь действием таких тех­
нических явлений, как преломление лучей, иррадиация; часто весь­
ма сложен собственно психический процесс, повлекший ошибку.
Мы хорошо знаем, напр., что ночыо, особенно во время тумана,
предметы, представшие перед нами внезапно, кажугся увеличенны­
ми до гигантских размеров. Умственный процесс при этом доволь­
но сложен: положим, я вижу в туманную ночь неожиданно перед
собой лошадь, очертания которой вследствие тумана представля­
ются неясными, — мне известно из опыта, что предметы, являющи­
еся с неясными очертаниями, обыкновенно находятся на отдален­
ном расстоянии, затем я знаю, что предметы отдаленные кажутся
гораздо меньше. Отсюда я должен заключить, что лошадь, несмот­
ря на воображаемое расстояние представшая в натуральной вели­
чине, должна быть сама по себе огромных размеров. Ход мыслей,
значит, таков: я вижу лошадь неясно, значит, она далеко от меня,
тем не менее она имеет свою натуральную величину, каковы же
должны быть ее размеры, если она подойдет ближе!
Само собою разумеется, что такие выводы не делаются мед­
ленно и сознательно: они возникают в уме мгновенно, без размы­
шления, нисколько не нарушая самоуверенности суждения, и впос­
ледствии бывает в высшей степени затруднительно проследить ход

88
мыслей и найти ошибку. Если же сам наблюдатель в происшествии
и.тдет что-либо непонятное, необъяснимое, то ему становится
жутко: таким путем создается представление страшного, играющее
<толь значительную роль в показаниях свидетелей. Если я, напр.,
конечно, в какой-нибудь неожиданной, загадочной обстановке ви­
жу скачущую лошадь и при этом не слышу стука ее копыт, если я
шоку колебание листьев и веток деревьев и в то же время не ощу­
щаю ветра, или если я встречаю при свете луны человека, который
не отбрасывает за собой тени, то все это покажется мне страшным,
потому что в логической цепи событий оказался непонятный про­
пей, Какое впечатление производят такие таинственные случаи на
психическое состояние человека, конечно, известно: с того момен-
г;|, как чувство страха охватило душу, ни одно чувственное воспри-
нт е не может быть признано надежным. Более того, есть основа­
ние усомниться, правдиво ли и то представление, какое сложилось
до момента страха. К тому же редко кто признается откровенно,
ЧТО ему было страшно: вот почему необходимо постараться
вскрыть весь ход умозаключений свидетеля, так как только этим
путем мы можем уловить момент появления страха и таким обра-
||>мобнаружить источник ошибок.
Точно так же важным источником ошибок является сложение
и деление наблюдений. Это бываег в особенности, когда дело идет
и наблюдениях за движениями. Всем известны ощущения, которые
испытываются едущими в поезде железной дороги, когда кажется,
1in I поезд стоит, а окружающие предметы движутся, или ощущения,
испытываемые стоящими на мосту и смотрящими на текущую во­
ду: им кажется, что мост плывет вниз по течению. Последний при­
мер доказывает, что объяснение этих явлений нельзя свести толь-
м I к одному тому, что мы подметили различие этих движений; но
мы должны найти иное объяснение этих явлений, если движение
мы расчленим на отдельные его моменты. Мы часто слышим, что
•нидетель не может показать, бросилли обвиняемый стакан в голо­
му потерпевшего или ударил им, и часто свидетели показывают
разное. В подобных случаях нельзя сказать, чтобы часть свидетелей
говорила неправду, так как человек видит сравнительно медлен­
но1), т.е. употребляет относительно довольно продолжительное

1><:р. статьи М. Фридриха, Э. Тишера, Каттелля и др. и «Physiologische Psychologies

Вундта, 3 изд., 2-й том, стр. 305 и след.

89
время для того, чтобы воспринять известное оптическое явление.
В настоящем случае свидетели видели поднятие стакана с места и
как он затем попал в голову потерпевшего, все лежащее между эти­
ми двумя моментами ими не было осознано, так как происходило
слишком быстро, чтобы оставить отдельное впечатление. Этот
пробел пополняется обыкновенно различными умозаключениями,
и как это делает каждый свидетель, зависит от индивидуальности
его и минутного настроения. В большей части случаев этот пробел
будет заполнен тем предположением, которое явилось у свидетеля
в первый момент. Когда обвиняемый поднимал стакан, одни свиде­
тели думали: теперь он егоударит, а другие думали: теперь он в пе­
го бросит. И как только стакан очутился у головы потерпевшего,
каждый из свидетелей дополнил незамеченный им момент соглас­
но со своим первоначальным предположением.
То обстоятельство, что мы, как сказано выше, видим сравни­
тельно медленно, имеет для нас вообще важное значение. В этом
отношении весьма поучительны моментальные фотографические
снимки. Если мы, напр., видим моментальный снимок галопирую­
щей лошади, то мы, конечно, скажем, что лошадь так не выглядела
ни в один момент галопа. Это происходит от того, что фотографи­
ческий аппарат схватил такой короткий момент, какого мы не бы­
ли в состоянии уловить глазом.
Таким образом, мы воспринимаем без сознания глазами це­
лый ряд быстро следующих одна за другою картин и соединяем
эти моментальные, пока еще не осознанные, ощущения в одну об­
щую картину, которая однако на самом деле, как таковая, не суще­
ствовала. Эту никогда не существующую картину мы напрасно
ищем на моментальном фотографическом снимке, который, ко­
нечно, не будет соответствовать всему виденному и воспринятому.
Обращаясь к нашей области, возьмем такой пример: положим, что
событие, быстро совершившееся, состоит из моментов а, Ь, с, d, e,f,
g, h, i, k, I, in, которые вследствие быстроты не могли быть каждый в
отдельности восприняты человеческим глазом. Поэтому наблюда­
тель соединял в общую картину лишь часть схваченных им момен­
тов: составленные таким путем картины будут, однако, весьма раз­
личны одна от другой, с одной стороны, потому, что каждый на­
блюдатель при составлении общей картины может начинать с раз­
личных моментов, с другой стороны, потому, что быстрый наблю­
датель составляет картину уже на основании нескольких моментов,
для медленного же наблюдателя требуется большее число их.

90
 В первом случае, напр., впечатление картины могло получить-
(II па основании моментов так: у первого — abc-def-ghi-klm; у вто­
рого наблюдателя, который взглянул несколько позднее, впечатле­
ние общей картины сгруппировалось из следующих моментов:
hcd-efg-hik.
11ри некоторой разнице в быстроте наблюдений может быть
п такая комбинация, что быстрый наблюдатель составляет впечат­
ление картины по двум моментам, а именно: ab-cd-ef-gh-ik-lm, меж­
ду тем как менее быстрый наблюдатель получит картины после
грех моментов в такой группировке: abc-def-ghi-klm.
Если полученные таким образом картины разнятся одна от
другой по составу, то они могут еще более отличаться друг от дру­
га, если мы примем в соображение, что тот или другой зритель м о ­
ж е т упустить невольно какие-нибудь из моментов, напр, a-d-g-k,

пли же если они оставят в нем неясное впечатление, — в этом слу­

чае составные части картины, наблюденной каждым, буду!' еще бо­
лее разниться, и описание одного и того же события разными ли­
цами во многих отношениях будет неодинаково, хотя бы все они
наблюдали равномерно и хорошо.
Само собой разумеется, что в действительности невозможно
выяснить различие тех картин, которые составляются зрителями
на основании отдельных моментов. Вышеизложенный математи­
ческий пример приведен лишь с целыо расчленить некоторые из
:>гих наблюдений, отличных одно от другого.
В одинаковой степени важны, но не в такой мере поддаются
расчленению так называемые обманы слуха. У больных они встре­
чаются чаще, чем оптические, но мы не будем на них останавли­
ваться, ограничившись советом как можно тщательнее следить, не
страдает ли больной иллюзией слуха, все же остальное есть дело
мксперта-врача. Мы займемся только теми акустическими обмана­
ми, которые встречаются у здоровых лиц и у таких, которые хотя
и здоровы вообще, но в известный момент были в ненормальном
состоянии. К таким лицам следует отнести находившихся в состо­
янии неимоверного страха или же в опасности, угрожавшей жиз­
ни. На это следует обращать внимание, особенно при допросе та­
ких лиц, которые получили опасные для жизни повреждения в
драке, при покушении на убийство, во время разбоя и тд. Не гово­
ря о том, что вследствие страха, ужаса и боли люди впадают во все­
возможные недоразумения, состояние, переживаемое ими, вооб­

91
ще нельзя не уподобить состоянию болезненному. Они подверга­
ются настоящим галлюцинациям: слышат слова, никем не сказан­
ные, слышат голоса преследователей и угрозы, слышат, как кто-то
обещает помощь, хотя бы никого не было вблизи. Весьма замеча­
тельны в этом отношении некоторые акустические явления, со­
пряженные с воспоминаниями о давно прошедших событиях. Так
Го п п е передает один случай с утопавшим матросом, который в
момент лишения сознания ясно слышал голос своей матери: «Ио-
ни, это ты съел ягоды твоей сестры?» Эти слова мать говорила ему
как-то в раннем детстве, и с той поры он ни разу не думал об этом.
В этом случае, конечно, никак нельзя было предположить, чтобы
эти слова говорились матросу кем-либо. Представим же себе, что
мы имеем перед собой потерпевшего, получившего тяжкие по­
вреждения, который показывает, что слышал то или другое, — при
известных условиях, быть можег, даже и не будет поводов сомне­
ваться в правильности его жалобы. Но вообще следует быть осто­
рожным и не оставлять без проверки заявлений потерпевших о
том, с какой стороны, на каком расстоянии, с какой силой послы­
шался голос. Если подобную проверку вменить себе в привычку, то
можно натолкнуться на любопытные явления: оказывается, пора­
зительно много людей, которые не в состоянии определить, слы­
шен ли голос сверху или снизу, справа или слева, сзади или впере­
ди, издалека или вблизи, и при этом редкий из таких субъектов
знает о своей неспособности правильно определять направление
звуков. Часто, впрочем, невозможность при сообщении о каких
либо звуках и т.п. ориентироваться в отношении места, откуда они
раздавались, объясняется лишь условиями самой местности, напр,
на улицах города, в горах и тд.
Затем не каждый обладает способностью ясного понимания
звуков, и большинство людей понимает слышанное не по букваль­
ному значению слов, а по общему смыслу. Это не было бы так опас­
но, если бы все понимали правильно этот смысл. Обыкновенно же
они придают словам тот смысл, который им южется правильным,
с их субъективной точки зрения, в этом и кроется причина безгра­
ничного различия в восприятиях. Часто мы имеем возможность
исправить это разнообразие пугем увеличения числа свидетелей,
но если для какого-нибудь важного показания имеется только один
свидетель, то мы по большей части делаем ошибку, придавая пока­
занию его, никем не опровергаемому, безусловную веру. При этом,

92
|)Д1шко, нужно сказать, что и допрос нескольких свидетелей об од­
ним и том же обстоятельстве не всегда устраняет возникшие со­
мнения. Когда человек понял что-либо неправильно, то причина
114их) могла быть не только субъективная, но и объективная: в пер-
III in случае (напр., когда он слушал невнимательно) вполне воз-
м( )жпо исправить недочет допросом других свидетелей, в послед­
нем же случае (напр., ошибка, вызванная условиями местности, яв-
чепиями акустики) результат этих объективных условий будет оди­
наков, т. е. слышали неправильно все без исключения свидетели, и
in е они дали неправильные показания. Поэтому следует весьма ос­
терегаться ложного вывода, что «это обстоятельство доказано, как
Iкутвержденное многими свидетелями».
Если таким образом нужно осторожно относиться к слуховым
' ицуГцеииям при обыкновенном ходе вещей, то тем более требуется
шшмание, если случай представляет какие-нибудь осложнения, на­
пример: голос раздавался издалека, или в виде крика, визга, вообще
ненатуральным тоном, или же когда голос принадлежал лицу дру-
н mi национальности, другого наречия, иного образования, нежели
| иидстель. Требуется осторожность и в том случае, когда голос по-
| пытался неожиданно для свидетеля, когда он не понимал связи
| пытанного и одновременно происходившего, или же если есть ос-
Н1шание думать, что эта связь была им неправильно понята. Следует
при этом иметь в виду, что память в данном случае никакой роли не
и11>аст, так как свидетели немедленно после восприятия неправиль­
ны х слуховых ощущений воспроизводят их неправильно. Точно
|люке следует помнить, что дословная передача, в особенности бо-
iiee длинных фраз, для лица низшего образования не только весьма
шруднительна, но и всегда сопровождается искажениями, если
грсбовать от него дословной передачи. Остается поэтому удовле-
п« >рягься передачей содержания слышанных фраз, причем безус-
|цишо необходимо каждый раз удостовериться в том, насколько
' мндстель правильно понял дело, так как иначе он неизбежно иска-
1п I слышанное согласно степени своего понимания. Известное зна­
чение, смотря по обстоятельствам, могуг получить также и так наз.
фппизм (слуховые ощущения, вызванные под влиянием световых
пилений) и фотизм (световые ощущения, вызванные действием зву-
Ki in). 11одобные наблюдения нередки: так, напр., многие слышат яс­
ное хрустение при появлении полярного света. Нужно полагать, что
ж »не что иное, как резко выражающиеся ассоциации идей.

93
 Относительно обманов в области других чувств можно ска­
зать немногое, так как таковые большого практического значения
не имеют. Так, напр., чувство осязания может повести к неправиль­
ным представлениям, и такие ошибки, как известно, могуг иметь
значение в уголовных делах, в особенности тогда, когда вопрос
идет о времени нанесения полученных повреждений. Так мы зна­
ем, что удар ножом и вонзание огнестрельной пули ощущаются
прежде всего как толчки, что незначительные повреждения в пер­
вую минуту кажутся серьезными и, наоборот, смертельные весьма
часто сначала совсем не ощущаются. Мы знаем, что человек, полу­
чившей во время драки несколько легких и одно тяжкое поврежде­
ние, редко бывает в состоянии указать, в какой момент ему было
причинено тяжкое повреждение; мы знаем также, что редко кто из
получивших раны расскажет правильно, сколько он получил уда­
ров или толчков. Одним словом, заявления потерпевших относи­
тельно их ощущений, полученных в сфере чувства осязания, суть
или поверхностны, или ненадежны.
Следует упомянуть при этом об одном обстоятельстве, до сего
времени слишком мало обращавшем на себя внимание, а именно,
что отдельные части нашего тела только тогда передают правиль­
но ощущения головному мозгу, когда находятся в нормальном со­
стоянии. Если, напр., возьмем горошинку большим и указательным
пальцами, то мы ощущаем ее только одним ощущением, хотя ося­
заем горошинку двумя пальцами. Если затем мы третий палец по­
ложим сверх четвертого и возьмем ими горошиику, то получим
двукратное ощущение, именно потому, что пальцы не находятся в
нормальном положении и в силу этого передают двойное ощуще­
ние. Иначе сказать, двойное ощущение есть в сущности правиль­
ное, осязая же горошинку пальцами в нормальном положении, мы
вводим в сознание вседневный опыт и ощущаем только одну горо­
шинку. Возьмем другой пример: если скрестить руки, соединив
пальцы, и затем вывернуть кисти так, чтобы пальцы левой руки бы­
ли налево, а правой — направо, то мы совершенно утратим пред­
ставление о локализации пальцев, и если тогда другое лицо попро­
сит поднять известный палец с указанием, па какой руке, то обык­
новенно происходит ошибка, и поднимается палец не той руки. Из
этого мы видим, что чувство осязания вообще не в высокой степе­
ни развито у человека, так что во многих случаях оно нуждается в
содействии другого чувства, преимущественно чувства зрения: чув-

94
( (■ценные восприятия, основанные на одном осязании, вообще не­
надежны и могут апперципировать только немногие и более гру-
оые характерные признаки вещей.
Несовершенство осязательных ощущений, между прочим,
весьма убедительно подтверждается одной игрой молодежи, состо­
ящей в том, что под столом передаются из рук в руки (из участвую­
щих секрет должны знать один и не более двух) разные предметы:
кусок мягкого мучного теста, очищенная сырая картофелина с ко­
ротенькими деревянными шпеньками, мокрая, наполненная пес­
ком кожаная перчатка, кожица от репы, снятая спиралеобразно,
п т.п. Всякий получающий в руки один из этих предметов, не имея
возможности его видеть, воображает, что ему подсунули какое-ни-
оудь противное животное и бросаег его: чувством осязания он вос­
принимает мокрое, холодное и скользящее, значит, лишь самые
грубые характерные признаки пресмыкающегося животного, вооб-
Iжжение же придает этим предметам жизнь и движение и т.д.
К этому следует прибавить, что осязательные ощущения обла­
пают некоторой долей заразительности. Если, напр., вблизи меня
оегут муравьи, то я немедленно ощущаю, как будто такие муравьи
оегуг и по телу, или если я вижу рапу, или таковую мне описывают,
ю я часто на соответствующем месте тела ощущаю известную
(юль1). Понятно, что у свидетелей с восприимчивой натурой это
может вызвать ложные ощущения.
Характеристика чувства осязания была бы не полна, если бы
мы не упомянули еще об одном свойстве осязательных ощуще­
нии - об их относительности в большей степени, чем других
чувств. Мы находим, что зимой в погребе тепло, а летом холодно,
конечно, по причине резкой разницы с температурой наружного
воздуха; если мы опускаем одну руку в горячую, а дру1ую в холод­
ную воду и затем обе руки в воду средней температуры, то одна ру­
ка будет ощущать холод, а другая — теплоту. Описание ощущений
осязания довольно часто можно встретить в наших протоколах,
Поэтому нужно всегда помнить об их малой достоверности. В изве­
стном отношении близки к описанным и своеобразные явления,
объясняемые неправильностями в строении нашего тела, напр.,
|шуждание идущего в одном и том же кругу, вместо того, чтобы ид­

I) Студентам медикам хорошо известно, что чуть ис половина аудитории начипа-

( г испытывать чувство зуда при чтении лекции о сыпных болезнях, вызывающих зуд

95
ти вперед прямым путем. Это наблюдается в особенности тогда,
когда кто-либо идет в незнакомой местности в туманную погоду, в
метель или ночью в лесу, а чаще всего в тех случаях, когда кто-ли­
бо, под влиянием опьянения, или страха, или болезни, или оше­
ломляющего удара в голову, или вследствие потери крови, не обла­
дает в полной мере своими чувствами. В подобных случаях на пер­
вый взгляд кажется невероятным поведение потерпевшего, кото­
рый после совершенного на него нападения, разбоя, изнасилова­
ния и т. п. вместо того, чтобы убегать, бродил около места преступ­
ления. В настоящее время никто не будет оспаривать, что такой по­
терпевший о самом событии преступления покажет сущую правду.
Что касается чувств обоняния и вкуса, то таковые весьма час­
то бывают извращены не только вследствие болезни, но и у вполне
нормальных людей, причем трудно составить о них ясное пред­
ставление вследствие невозможности проверить эти ощущения. В
жизни они играют менее значительную роль, чем чувства зрения и
слуха: мы можем всякому предложить вопрос и затем объективно
убедиться в том, хорошо ли он видит и слышит, но вопрос о тонко­
сти вкуса и обоняния совершенно бесцелен ввиду невозможности
проверить справедливость ответа.
К тому же в области этих чувств встречаются совершенно
своеобразные явления: если я, напр., какое-нибудь кушанье по на­
ружному его виду признаю за сладкое и мучное, между тем как оно
в действительности соленое и мясное, то я во время еды не буду
ощущать истинного вкуса в кушанье, а исключительно противный
вкус. В этом случае представление о сладком и мучном кушанье
смешалось с настоящим вкусом соленого и мучного до такой сте­
пени, что как будто оба кушанья действительно были смешаны.
Относительно чувства обоняния главным образом следует от­
метить, что ощущения приятные и неприятные — весьма условны.
Одни находят восхитительным запах гнилых яблок, другие — за­
пах мокрой купальной губки, одни говорят: «противный запах, как
будто от падали», другие о том же говорят: «восхитительный «hunt
goiiu. Есть женщины, которые считают запах смолы «Assafoeticla»
самым приятным, обыкновенно же эта смола за свой запах носит
имя «чертово кало». О запахе чеснока мнения также расходятся;
весьма употребительные духи мускус и пачули многие совсем не
выносят. Поэтому при оценке обонятельных ощущений следует
быть тем осторожнее, что тонкость обоняния бывает в высокой

96
степени различна. Есть люди, которые по запаху узнают в комнате
11 присутствии кошки, или же которые по запаху платьев в состоя­
нии определить их владельцев, между тем как другие совершенно
не различают самых резких запахов. Должно отметить при этом
поразительную неизменность чувства обоняния: всем известно,
что запах, который мы ощущали всего один раз лет 10 назад, при
Iк том появлении его не только вспоминается, но и вызывает в па­
мяти нашей целые картины давно прошедшего. Часто это помога-
I г свидетелю восстановить в памяти своей известные факты.

Iв) О памяти О
Вторым условием умственной деятельности лица допрашива­
емого является его память. Существо памяти вообще столь замеча­
тельно и сложно, и проявления деятельности ее столь разнообраз­
ны, что С. С. не может не остановить на ней самого серьезного вни­
мания. Ведь от верности памяти и правильного ее функционирова­
ния часто зависит вполне разъяснение события преступления.
Функция памяти, по словам Ф о р е л я , бывает троякая 1) пере­
житое должно оставить известное впечатление, 2) это впечатление
может быть восстановлено и 3) восстановленное должно быть тож­
дественным с пережитым. «Если я вчера, — говорит Форель, — в
первый раз в жизни видел белого медведя и сегодня об нем вспом­
нил, то 1) белый медведь оставил известное впечатление, 2) сегодня
и воспроизвел в себе образ белого медведя и 3) установил тождест­
венность вчера виденного зверя с сегодня воспроизведенным».
Этот пример разъясняет все, что можно сказать о деятелыюс-
п I памяти. Остается установить, какие именно результаты достига­
ются функциями ее, каждой в отдельности. О правильности вос­
приятий мы уже говорили; от правильности их прежде всего, ко­
нечно, зависит и правильность последующих функций.
Вторая функция памяти есть воспроизведение. Правильность
ее зависит оттого, насколько (хорошо или плохо) раз воспринятое
вновь появляется в сознании и как пополнялись оказавшиеся про­
белы. Эти пополнения могуг быть сделаны вполне исправно пугем
аналогий, или же ошибочно вследствие участия фантазий, или же,
наконец, пробелы M oiyr остаться совершенно непополненными.

I) См. указания на литературу в моей «Уголовной психологии», стр. 340 и след.

97
 Следующей по времени функцией памяти является функция
установления тождества между первым впечатлением и продуктом
воспроизведения, причем в соображение принимается, действи­
тельно ли и в какой мере одно покрывает другое. Смотря по успе­
ху этого процесса, является большая или меньшая самоуверен­
ность при показании. Остановимся еще раз на примере, приведен­
ном Форелем. Первая функция зависит от того, с какой степенью
тщательности и безошибочности я наблюдал белого медведя, вто­
рая функция восстановит в уме образ медведя или вполне закон­
ченный, или с некоторыми пробелами. Положим, напр., я восста­
новил в сознании образ белого медведя совершенно полно, но за­
был, есть ли у него хвост и какой. Если я по общей наружности жи­
вотного сделаю правильное о том заключение, то пополню этот
пробел в памяти; если же я восстановлю в памяти неверное пред­
ставление белого медведя, то и пробел будет пополнен также не­
верно. Если я для пополнения пробелов не буду прибегать ни к по­
мощи аналогий, ни к помощи фантазий, то пробел останется от­
крытым: я просто не помню, был ли у животного хвост и какой.
Там, где оканчивается воспроизведение полученного ранее
впечатления, начинается процесс установления тождества обеих
картин: правильность этого процесса зависит от более или менее
строгого критического отношения к этим картинам.
Эти три функции С. С. должен строго и точно в каждом важ­
ном деле уметь различать, раз он только имеет подозрение, что па­
мять изменяет свидетелю. Если он отнесется поверхностно к поис­
кам, где именно в памяти свидетеля кроется ошибка, пробел, то
можно заранее с уверенностью предсказать безуспешность этих
поисков, но если он проследит каждую из трех названных функ­
ций памяти отдельно, то в большинстве случаев он найдет ошибку.
Таким образом, он должен спросить, сколько времени продолжа­
лось первое чувственное восприятие, как и в какой обстановке оно
произошло, как свидетель вообще воспринимает, одним словом,
независимо от правильности, он постарается выяснить глубину и
основательность первого впечатления. Затем он предложит вопро­
сы и в процессе воспроизведения, в особенности относительно по­
полнения им пробелов и, наконец, дойдет до последнего процесса
установления тождества между первым впечатлением и воспроиз­
веденной картиной. В особенности если С. совместно со свидете­
лем вторично проанализирует процесс сопоставления обеих кар­

98
тин, он почти всегда нападет на случившуюся ошибку. Пусть не го­
ворят, что для такой процедуры требуется слишком много времени:
во всяком случае потеря времени будет менее, чем когда С. С., на­
толкнутый на ложный путь, произведет массу лишних допросов
для восстановления истины.
Следует строго отличать сознательную деятельность памяти
от бессознательной, которой принадлежит гораздо большая роль в
умственной жизни человека, чем мы обыкновенно думаем. Англий­
ский исследователь сочинений Гете, Л ь ю и с , весьма удачно ил­
люстрировал деятельность бессознательной памяти примером,
взятым из физики: если на белый лист бумаги, ярко освещенный
солнцем, положить ключ, потом его убрать и лист бумаги положить
в темную комнату, то теневое изображение ключа появится перед
глазами' если смотреть на этот лист хотя бы после значительного
промежутка времени. Совершенно так действуют в нас иной раз
воспоминания, хотя бы не перешедшие вполне в сознание, но по­
буждающие к тем или другим поступкам. Форель говорит: «если я,
углубившись в какую-нибудь философскую проблему, обойду лужу
на улице, то я поступил так в силу известной неосознанной мысли,
не перешедшей в сознание». Это обстоятельство для нас очень важ­
но, так как целый ряд человеческих действий мы можем объяснить
себе именно посредством участия в них бессознательной памяти.
Мы делаем часто ту большую ошибку, что вообще не принимаем в
расчет бессознательной памяти, потому ли, что забываем о ней,
или потому, что не знакомимся с житейскими привычками тех лиц,
с которыми имеем дело, или же потому, что вообще не вдумываем­
ся в эти привычки. Нам в силу этого кажется совершенно неверо­
ятным, если человек иной профессии, нежели наша, говорит, что
совершил бессознательно то, для чего каждому из пас потребова­
лось бы много времени на размышление. Вот почему безусловно
необходимо выяснить прежде всего, какой образ жизни вел этот
человек, потому что только при этом условии мы в состоянии оп­
ределить возможность и степень участия бессознательной работы
сто памяти. В общем, мы можем сказать с уверенностью, что бес­
сознательная память, как основывающаяся на длинном ряде впе­
чатлений, есть самая прочная.
Когда приходится прибегать к памяти другого лица, значи­
тельную услугу оказывает отыскание соединительных звеньев меж­
ду отдельными воспоминаниями. Каждый из нас знает, как он по­

99
могает своей памяти тем, что пристегивает один факт к другому с
целью найти нить к забытым данным. Напр., мне хотелось бы при­
помнить, когда я купил известную вещь. В самом начале, быть мо­
жет, я ничего не припомню, но вдруг мне вспоминается, что я этот
предмет, после покупки, нес одно время в руке, пока рука не стала
зябнуть, значит, это было зимой; затем я эту вещь засунул в левый
карман моей шубы, значит, это было в исгекшем году, ибо в запро­
шлом году у меня не было шубы с такими карманами; когда я при­
шел домой, то застал своего друга X., значит, это было в среду, по­
тому что X. посещал меня только по этим дням; припоминаю, что
он обратил внимание на мою новую шубу, значит, она была только
что сделана; из счета же об этой шубе я усматриваю, что она до­
ставлена ко мне в начале ноября, и таким образом с помощью сре­
ды я с точностью определил тот день и число, в которое я купил
вышеназванную вещь.
К таким приемам мы прибегаем часто, но людям несметли­
вым это дается нелегко, и если есть надобность добиться от них
определенных указаний, то недостаточно только дать им для при­
поминания время, но и следует им в этом помогать, и, смотря по
личной в этом отношении находчивости С., можно достигнуть бо­
лее или менее точного восстановления в памяти требуемых дан­
ных. Для этого, конечно, необходимо принимать в соображение
всю обстановку, окружающую свидетеля, и его общественное по­
ложение. Понятно, что крестьянину следует помогать в припоми­
наниях сельскохозяйственными событиями, какой-нибудь преста­
релой женщине — церковными праздниками, лицу, ведущему рас­
сеянную жизнь — городскими сплетнями и происшествиями и т. п.
Но и при менее типичных свидетелях всегда можно до известной
степени достигнуть своей цели, если пуститься с ними в разговор
и мало-помалу перейти к деталям. В этом случае, конечно, много
значит опытность: с нею можно достигать прекрасных результа­
тов, но всегда следует остерегаться слишком смелых комбинаций,
и главным образом всякого внушения. Если речь идет об опреде­
лении известного времени, то рекомендуется изложить в протоко­
ле весь ряд сохранившихся в памяти свидетеля сведений, — таким
путем можно по крайней мере добиться условного определения
времени («если доказано, что событие А совершилось одновре­
менно с событием В, и если событие В приключилось в деревне С,
и если лицо Д именно тогда был в этой деревне, то событие А про­

100
изошло в деревне С»), и всякому предоставляется установить пра­
вильность определения времени путем перепроверки промежу­
точных событий.
Превосходнейшим средсгвом помочь воспоминаниям служит
обращение свидетеля мысленно к прежней обстановке, к тем жиз­
ненным условиям, которых касается его показание. Это средство
нам хорошо знакомо и из повседневной жизни. Я в своем кабине­
те решаю, что во время заранее назначенной проулки должен сде­
лать то и то, вышедши же из дома, я совершенно забыл об этом, и
все мои усилия вспомнить, что я хотел сделать, были тщетны. Воз­
вратившись в свой кабинет и присев на обычное место, на котором
я и возымел то намерение, я вдруг вспоминаю, что именно я хотел
сделать. Дело заключается в том, что я бессознательно восприни­
маю* опять те же самые впечатления, которые навели меня на это
решение: оглядывание тех же предметов на письменном столе, зна­
комый слуху бой стенных часов, обычное ощущение, испытывае­
мое, когда садишься в знакомое кресло и т. д. «Существует особен­
ный закон, — говорит проф. Grashey, — что тс впечатления, кото­
рые одновременно действуют на мозг, вступают в взаимное сочета­
ние, или, как говорят, ассоциируются одно с другим». В наше время
играют большую роль «пуги ассоциаций идей» гениального Теодо­
ра Мейнерта.
Такого рода ассоциации идей в умственной жизни людей име­
ют большое значение. Мы знаем, что известные чувственные впе­
чатления: звон колоколов, то или другое освещение, в особенности
впечатления, оставленные чувством обоняния, как самые прочные,
восстанавливают в памяти картины самых давних событий жизни.
Наблюденные в этом отношении явления столь же любопытны,
сколь и поучительны: при помощи таких чувственных ощущений
можно иной раз восстановить в памяти даже совершенно, по-види­
мому, изгладившиеся картины прошлого.
Спрашивается, как применять эти приемы к нашей деятельно­
сти? Из изложенного видно, что в тех случаях, когда для дела весь­
ма ценно точное припоминание событий свидетелем, не остается
ничего другого, как перенести свидетеля в те же условия, при кото­
рых он получил известные, забытые им, факты. Но для этого недо­
статочно вызвать свидетеля просто на место преступления. Долж­
но позаботиться также и о восстановлении по возможности тог­
дашней обстановки, необходимо выбрать то же время дня и, если

101
возможно, то же время года, тот же час и вообще обставить место
преступления по возможности так, как оно было. Нисколько не
требуя, конечно, театральной сценировки, мы, однако, скажем, что
чем обстановка будет точнее, тем лучше. Такого рода прием реко­
мендуется особенно тогда, когда дело идет о более сложных собы­
тиях и главное, об установлении того, в каком порядке известный
человек совершал известные действия или же что именно было со­
вершено в несколько быстро следовавших одно за другим момен­
тов каждым из других лиц. Отдельные моменты часто совершенно
невозможно и восстановить в памяти свидетеля, но это легко, если
внимание свидетеля перенести на место преступления и в знако­
мую обстановку. Я могу уверить, что таким путем можно достиг­
нуть поразительных результатов: свидетели, не припоминавшие в
камере ровно ничего, на месте события получали совершенно дру­
гое настроение, сначала припоминали несущественное, а затем и
главные подробности. Не следует думать, что со свидетелем па ме­
сте преступления происходит какое-то внезапное вдохновение.
Пусть он сначала сообразится и ориентируется, причем с ним сле­
дует поговорить о местности вообще и лучше о более безразлич­
ных вещах, затем напомнить ему самые характерные факты собы­
тия или те, которые сохранились у него в памяти, и, исходя от них,
восстановить в памяти все событие. Должно при этом остерегать­
ся подсказывать свидетелю и косвенным образом внушать ему,
чтобы он говорил о том, чего не видал. Опасность от этих подска­
зов может быть довольно значительна, но ее можно избежать, ес­
ли предлагать свидетелю исключительно вопросы и в этих вопро­
сах не преподносить факты с целью их подтверждения. Нужно по­
мнить, впрочем, что иногда при известных условиях могуг слу­
чаться весьма резкие обманы памяти, заключающиеся в том, что у
человека почему-то складывается представление, как будто он то и
то видел или слышал, хотя на самом деле этого не было. Это случа­
ется не только при известных душевных аномалиях, но и у совер­
шенно здоровых лиц, особенно в случаях сильного физического
или душевного изнеможения. Обыкновенно эти обманы относятся
к известной местности и выражаются в ложных представлениях
такого рода: «тут я, должно быть, один раз был», хотя в действи­
тельности не был ни разу. Такие обманы (paramnesis), вероятнее
всег'о, объясняются чтением, хотя и внимательным, тех книг, со­
держание которых, однако, давно забыто, яркими сновидениями и

102
иными, исчезнувшими из памяти, впечатлениями. Этими вопроса­
ми занимались Лейбниц (Perceptiones insensibiles), де-Газ, wan-
Bierwlith, Jouris, A. Laland, Bourdon, затем Anheil, W. Sander, Hensen,
Langwieler, Widimeister, Gupert, Orepellin, Wigan, Maydam, Neigoff и
т. д., и, наконец, о них же говорится в каждом учебнике психиат­
рии. Богатая литература по этому вопросу доказывает, что описан­
ные явления весьма часто встречаются и должны поэтому иметь
значение в нашей деятельности.
Отметим еще одно положение Р и б о , кажущееся парадок­
сальным, но в сущности весьма основательное: «запамятование
есть существенное условие памяти». Рибо этим хочет сказать, что в
памяти можно удержать только известное количество идей, и если
она наполнена слишком многим несущественным, то в ней не на­
ходят места идеи существенные, которые только и могут удержать­
ся в памяти, когда будет забыто несущественное. Применение этой
теории к нашей деятельности заключается в том, что мы отнюдь не
должны восстанавливать в памяти свидетеля слишком много мело­
чей, так как в этом случае не останется места для существенного.
Вся трудность заключается в том, чтобы возвратить его памяти
лишь столько мелочей, сколько понадобится для припоминания
важных вещей.

II. Некоторые особенные случаи

а) Неправильные наблюдения вследствие возбуждения

Чувственные восприятия бывают различны уже при самых
обыкновенных происшествиях, при которых никак нельзя предпо­
ложить, чтобы зритель вследствие возбуждения был лишен воз­
можности спокойного наблюдения; тем более эти восприятия раз­
нятся в тех случаях, когда наблюдателя, благодаря обстановке или
иной причине, охватил страх или волнение: тогда уже нет места
спокойному, трезвому наблюдению. Примеров этому можно найти
массу. Из случаев, занесенных на страницы истории, я упомяну о
казни королевы Марии Стюарт. При вскрытии ее гроба (в 30-х го­
дах текущего столетия) обнаружилось, что королева получила два
удара мечом, из которых один попал по шее ниже затылка, а дру­
гим была отсечена голова от туловища; между тем сохранилось не­
сколько рассказов современников этой казни, излагающих со

103
свойственной англичанам точностью и пунктуальностью все собы­
тие, и ни один из писателей не упоминает о другом ударе в шею.
Описания эти составлены так, что нельзя допустить со стороны ко­
го-либо из присутствовавших запамятования: очевидно, они все
находились в таком возбужденном состоянии, что просто не заме­
тили первого удара и, без сомнения, подтвердили бы это под при­
сягой, если бы были вызваны в суд1). Недавно мне представился
случай проверить в этом смысле душевное состояние, возникаю­
щее у каждого при зрелище смертной казни. Палач, исполнявший
приговор, почему-то счел нужным надеть перчатки; после казни я
предложил четырем лицам, присутствовавшим при ней, вопрос от­
носительно цвета перчаток. Ответы были следующие: черного,
светло-серого, белого, а четвертый настаивал на том, что у палача
совсем не было на руках перчаток. Все четверо находились в непо­
средственной близости к палачу, никто не допускал со своей сто­
роны ошибки, отвечал с полной уверенностью, что видел правиль­
но. Один мой знакомый, бывший военный, молчаливый и серьез­
ный человек, всегда спокойно и строго обдумывавший свои слова,
на следующее утро после происшедшей железнодорожной катаст­
рофы, при которой он был очевидцем, показал мне, что задавлено
было человек сто, что он сам будто бы видел, покидая полуразру­
шенный вагон., как многочисленные человеческие головы, отре­
занные колесами от туловищ, катились вниз по железнодорожной
насыпи. На самом же деле оказался убитым только один человек
вследствие раздавления груди, пять человек получили увечье; все
же остальное оказалось результатом возбужденной фантазии это­
го, в общем спокойного, человека. Во время того же железнодорож­
ного несчастия произошел другой случай, ярко иллюстрирующий,
что можно видеть или слышать в состоянии страха. Какой-то пиво­
вар, человек зрелых лет, атлетического сложения и несомненно не
страдавший нервами, выпрыгнув из разрушенного вагона, побежал

1) В «Miinchen Allgem. Zeit» от 21 янв. 1903 г. некий д-р ф Паквиц, в противополож­

ность описанному, сообщает, что, как видно из сочинения Брантома 1589 г., палач на­
нес королеве 3 удара. Достать это сочинение мне не удалось. Если Брантом говорит
о 3-х ударах, то он видел, следовательно, 3-й удар неправильно, так как при осмотре
трупа королевы оказались следы только двух ударов. Кроме того, i шблюде! шем Бран­
тома вовсе не доказывается, что многочисленные английские историки, сообщения
которых существуют и до настоящего времени, не ошиблись в своих наблюдениях
над казнью.

104
по полю по направлению к ближайшей деревне, которой достиг в
четверть часа, причем, как ему все время казалось, он видел и слы­
шал, что паровоз сошедшего с рельс поезда преследовал его по пя­
там, шипя и спуская пары. Вследствие воображаемой погони чело­
век этот пробежал до деревни так быстро, что получил воспаление
легких и несколько месяцев спустя умер, — лучшее доказательство
того, что его мнимое представление для него было весьма действи­
тельным. Недавно в газетах писали, что в одной из норвежских тю­
рем известный вор Гудор бежал из-под стражи таким образом, что
на одной из прогулок бросился на надзирателя, последний видел в
его руках длинный нож и бежал, гудор последовал его примеру.
Когда же впоследствии удалось его задержать, то при дознании об­
наружилось, что он бросился на надзирателя, имея в руках селедку,
которую испуганный надзиратель принял за длинный нож.
Для нас, криминалистов, представляет интерес то обстоятель­
ство, что при убийстве президента Карно никто не видал удара
кинжалом. Убийца Казерио, вскочив на подножку экипажа и отст­
ранив руку Карно, вонзил ему кинжал в живот. В экипаже сидели
еще три господина: сзади стояли два лакея; кругом экипажа ехали
верхом офицеры. Тем не менее никто не видал удара! Убийца мог
бы даже убежать, если бы не обратил на себя внимания возгласом:
«да здравствует анархия», а также и своим бегством.
Всякому из нас приходилось, без сомнения, наблюдать по­
добные примеры1), но я думаю, что значение их в нашей деятель­
ности оценивается слишком мало. Во всех описанных случаях, по
обстоятельствам дела удавалось раскрывать ошибочность наблю­
дений. Если несколько лиц присутствовали при одном и том же
событии и только один из них сделал какое-нибудь особенное на­
блюдение, то оно будет признано подлежащим сомнению и про­
верке. Но как часты случаи, в которых имеется только один свиде­
тель! Этот свидетель, вследствие своего возбужденного состояния,
может сделать нервное наблюдение, и нет возможности тогда об­
наружить эту неправильность! Как часты случаи, когда на таком
«наблюдении», которое является, безусловно, воображаемым, ос­
новывались самые тяжкие обвинения! Мы не имеем никаких дока­
зательств того, — я по крайней мере их не знаю, — что такого ро­
да ложные наблюдения в уголовных делах впоследствии раскры­

I) О значении страха по уголовным делам см. и. цитир. Архив, т. XI, сгр. 340.
вались. Но что ложные наблюдения действительно имели место в
том или другом случае, не может подлежать никакому сомнению.
Спрашивается, как предупредить злополучные последствия такого
рода свидетельских показаний? Мы можем ответить, что следует
всячески добиваться доказательств или подтверждения каждого
показания, данного только одним свидетелем и возбуждающего
хотя бы малейшее сомнение. Никогда не следует говорить себе:
«ведь, должно быть, так и было»: если же дело кажется не совсем
правдоподобным, то нельзя говорить так: «но ведь не стал бы го­
ворить этого свидетель такой-то, заслуживающий полного дове­
рия». В подобных случаях единственный исход состоит в том, что­
бы представлять себе все события в общем и относительно по­
дробностей так, как будто этого свидетеля и не было. Если это
представление достигается легко и непринужденно, введение же в
него этого одинокого свидетельского показания приводит к со­
мнениям и затруднениям, то следует быть особенно осторожным
относительно этого показания. Осторожность эта рекомендуется
более всего в том случае, когда это показание является единствен­
ной уликой против обвиняемого: и если это показание звучит не­
правдоподобно, а свидетель в то время по какой бы то ни было
причине был в возбужденном состоянии, то все следствие надле­
жит направить к тому, чтобы самым тщательным образом прове­
рить правдоподобность этого показания.
Но такой случай, когда показание одинокого свидетеля само
по себе, по свойству содержания своего, представляется неправдо­
подобным, есть легчайший, так как показание это само побуждает
быть осторожным. Гораздо более затруднительны и опасны те слу­
чаи, когда свидетели неправильно «апперципируют» и показывают
о таких обстоятельствах, которые весьма возможны по существу, и
таким образом приводят дело в почти критическое положение.
Расследуешь и работаешь долгое время и никогда или же слишком
поздно приходишь к убежде! оно, что наблюдения свидетеля были
неправильны. К счастью, казусы такого рода бывают только тогда,
когда свидетель, но каким бы то ни было причинам, находился
именно в возбужденном состоянии духа, в спокойном же состоя­
нии ошибки эти весьма редки. Вот почему я советую с самого на­
чала относиться скептически ко всякому одиночному показанию,
неподтвержденному другими данными, и затем точно выяснять, в
каком состоянии духа находился свидетель в момент наблюдения.

106
При этом следует выяснить всякий возможный повод к «возбужде­
нию», не только мгновенный (во время события), но и всякий бо­
лее или менее отдаленный.
В этом отношении для меня был весьма поучительным один
случай, после которого я стал менее доверчиво относиться к пока­
заниям. Один крестьянский парень, которого я знал с детства как
человека безусловно правдивого, в первый раз в жизни посетил
один большой город и, вернувшись оттуда, с живостью рассказывал
мне все, что видел. Наибольшее впечатление произвел на него зве­
ринец одного странствующего антрепренера. Он рассказывал о
разных зверях, описывал способы кормления их, как обращался с
ними укротитель зверей, и наконец рассказал, что будто бы при
нем появилась исполинских размеров змея, которая бросилась на
льва и готова была его проглотить, но в этот момент будто бы на
сцене появились многочисленные дикари, вступили в борьбу со
змеей и убили ее и льва. Дело оказалось, однако, очень просто: эта
последняя сцена была изображена на большой картине, вывешен­
ной с наружной стороны цирка, как это обыкновенно бывает во
всех странствующих зверинцах. Мой парень в этот день видел так
много нового и удивительного, что изображенное на картине со­
бытие показалось ему весьма возможным, и, когда он начал расска­
зывать о своих впечатлениях, то картина перешла в его уме в дей­
ствительность, и он рассказывал ее содержание Ionafide, как дейст­
вительно случившееся. Как часто мы слышим нечто подобное от
свидетелей в наших уголовных делах, и как часто нас роковым об­
разом наводили так на ложные пути!1)
Расскажу еще один случай. Довольно интеллигентный зажи­
точный крестьянин однажды рассказал мне, каким замечательным
образом вылечил его от глухоты наш судебный врач: он будто бы
посмотрел ему в ухо и затем с большим трудом извлек из него от­
дельные части довольно большого черного жука; сложив эти части,
голову, туловище и лапки на листе бумаги, врач будто бы показал
ему этого жука, и после этого крестьянин излечился от глухоты.
Вскоре затем я расспросил врача об этом замечательном случае из­
лечения; оказалось, что врач извлек из уха крестьянина лишь поря­
дочный кусок ушной серы. Крестьянин этот, по словам врача, в те­

1) Подобный поучительный случай см. в цит. Архиве, т. VI, стр. 34 (учение о погло­
щающем действии более сильного впечатления).

107
чение болезни был крайне угнетен и затем во время операции на­
ходился в беспокойном состояние духа, после же операции в выс­
шей степени обрадован, так что воображение его легко объясняет­
ся этой быстрой сменой возбужденных состояний духа. Лжи в этом
случае, очевидно, не было, а была исключительно неправильная
«апперцепция».

Р) Неправильные наблюдения
вследствие повреждений головы
Особую осторожность следует соблюдать при допросах сви­
детеля, получившего тяжкие повреждения головы. Происшествия
такого рода бывают часто и тем более важны для нас, что потерпев­
ший в большинстве случаев является самым главным и даже един­
ственным свидетелем1). Осторожность в этих случаях необходима
также и потому, что судебный врач никогда не может с увереннос­
тью сказать, повлияло ли повреждение на умственное состояние
потерпевшего. Дело в том, что вопрос о различных «центрах» голо­
вного мозга пока еще не нашел окончательного разрешения.
В общем можно согласиться с Форелем, который говорит:
«Картины, воспринимаемые чувством зрения, отражаются на заты­
лочной оболочке большого мозга, картины, передаваемые чувст­
вом слуха, — в височной области мозга, картины движений — меж­
ду теменем и областью лба».
В литературе приводится бесчисленное множество примеров
о временном нарушении равновесия умственных способностей
вследствие повреждений головы. Так Г о л л э н д в своей«Mental-
pathology» рассказывает, что он однажды, вследствие большого пере­
утомления, забыл немецкий язык. Хирург А б е р к р у м б и э однаж­
ды упал с лошади и повредил голову, за отсутствием врача он сам
распоряжался наложением повязки на рану и дальнейшим лечением
вполне точно и правильно, но при этом совершенно забыл, что у не­
го есть жена и дети. К а р п е н т э р рассказывает о ребенке, который
вследствие падения головой в течение трех дней находился в бессоз­
нательном сосгоянии; по выздоровлении все музыкальные знания
его исчезли из памяти, все же остальное было в прежнем состоянии.

I) О литературе этого предмета см. «Friedreichs Blatter, f. ger. Med* 1852 г: стр. 241.
Ср. также и семь весьма поучительных заключений экспертов, данных по известно­
му делу Цитена (Френкль «D. jetzige Stand d. Rechtsfalles Ziten>>, Висбаден, 1902 г.).

108
К этим случаям я хочу добавить некоторые лично мною наблюден­
ные, частью из обыденной жизни, частью из уголовной практики,
так как они доказывают, как осторожно следует относиться к пока­
заниям свидетелей, получивших повреждения в голову.
В первом из этих случаев дело идет о крестьянине, на которо­
го напали, причинили тяжкие повреждения и ограбили в то время,
когда он шел на ярмарку, где хотел приобрести себе корову. На дру­
гой день после этого он был в полном сознании и при допросе рас­
сказывал о всем случившемся с большой точностью и совершенно
согласно с данными дознания. Одно только он утверждал упорно,
несмотря на все возражения, а именно, что у него ограбили куплен­
ную корову, а не деньги на покупку ее. Как только ему возражали, что
он был ограблен на пуги к базару и за день до базара, что его виде­
ли люди за 15 минут до грабежа, которые хорошо заметили, что у
него не было коровы, то он некоторое время задумывался и затем
опять произносил стереотипную фразу: «а все-таки взяли у меня ко­
рову, какая она была и сколько стоила, я не знаю, но у меня была ко­
рова». В описанном случае легко было выяснить неправильность по­
казания потерпевшего, но какие могли бы возникнуть последствия,
если бы 1о ьзя было этого доказать, и если бы стали разыскивать не­
добросовестного владельца этой будто бы похищенной коровы.
В одной драке работнику мельника нанесен был тяжкий удар
колом по голове, так что он долгое время был без сознания, при­
чем у него оказались повреждения черепной кости. При первом до­
просе, через два дня после событий, он весьма определенно пока­
зал, что его сбил с ног человек высокого роста с длинной черной
бородой. К счастью, однако, в этой драке не участвовал человек,
подходивший к этим приметам; затем путем свидетельских показа­
ний оказалось возможным установить, что виновный был парень
небольшого роста с белокурыми усами. Если бы не было этих сви­
детелей и если бы действительно в драке участвовал человек с ука­
занными потерпевшим приметами, то имелось бы полное основа­
ние подвергнуть его задержанию, — столь ясно и определенно да­
вал потерпевший свое показание. Скажем, между прочим, что у не­
го не было никакого повода скрывать или щадить настоящего ви­
новного. По выздоровлении, при новом допросе он указал, как на
виновного именно на того, на которого показывали и свидетели;
при дальнейших же расспросах он рассказал, что когда он лежал в
постели в полубессознательном состоянии, то ему постоянно каза­

109
лось, что какой-то высокий мужчина с черной бородой пытался
стащить его с кровати. А эти приметы как раз подходили к внешно­
сти врача, который ему оказывал первую помощь.
Во многих отношениях поучительный для нас случай при­
ключился с одним из моих товарищей, человеком безусловно за­
служивающим доверия. Этот последний, фон С., как-то раз шел, в
сопровождении нескольких друзей, по гористой местности; пере­
ходя горы, он сорвался со скалы и получил перелом ноги в не­
скольких местах и весьма тяжкие повреждения черепной кости.
Он впал в бессознательное состояние и оставался в этом состоя­
нии целую неделю. Когда он очнулся, то, к общему удивлению,
ровно ничего не помнил о своем падении и о том, что было с ним
в течение последних полутора часов до падения1). Все мельчайшие
подробности выхода из дома, разговоры в пути с товарищами и
т.д. — все он помнил до момента, когда показывал спутникам ка­
кое-то дерево, напомнившее ему одно из давних приключений по
охоте. Все же, что было после этого момента, между прочим раз­
говор о небезынтересных для него вещах, исчезло из его памяти
навсегда, между прочим и то, как они все закусывали на вершине
горы, пили ключевую воду, как они сговорились о предстоявшей
охоте и как товарищи предостерегали его о грозившей ему опас­
ности. Обо всем этом ф. С. ничего не помнил, падение как будто
вымело из его памяти все события, имевшие место в течение полу­
тора часов до этого несчастья.
Допустим теперь, что подобное состояние случилось с обви­
няемым, который при совершении преступления получил тяжкие
повреждения и заявил, что он ничего не помнит о происходившем
за полтора часа до причинения ему повреждений. Кто бы ему пове­
рил? А если бы то же случилось со свидетелем, разве поверили бы
его словам? Нет, его станут мучить расспросами, пока, наконец, он

1) От. паз. ретроградной амнезии (термин, изобретенный Рибо) см. Эстсрлена, п

Суд. Медицине Машко. Ср Нигиус «Кровоизлияние в мозгу и судебное значение его»
Fritreichs Blatter. 1851 г. II. Судебная Медицина Гоффмана, 9-е изд., стр.739 и 1041. Яв­
ления этой «ретроградной амнезии» наблюдаются также и при отравлении углекис-
лородом (хотя бы и о давно случившемся). Ср. Бриан., Азам, Бартеяеми и Фабло
(Annales d'hygiene, 27, стр. 92). Затем то же явление наблюдается улиц, спасенных от
удавления, или оправившихся от асфиксии, между прочим также и после отравле­
ния известными грибами. В большинстве же случаев явления эти наблюдаются у
лиц, испытавших удары молнии.

110
не покажет чего-нибудь такого, что, смотря по обстоятельствам де­
ла, могло бы случится, но чего в действительности он не помнит и
не знает.
В вышеописанном случае с ф. С. было еще одно замечательное
обстоятельство, а именно: находясь в бессознательном состоянии,
он произнес одну фразу совершенно разумно. Еще выходя из дома,
он получил от своей матери какое-то поручение к дяде, и вот, ког­
да его в бессознательном состоянии привезли в дом последнего и
дядя вследствие испуга громко назвал его по имени, то он в точно­
сти и ясно произнес все порученное ему матерью и затем опять
впал в прежнее бессознательное состояние.
Предположим опять, что дело идет о преступлении. С одной
стороны, никто бы не поверил таким словам лица, находящегося в
бессознательном состоянии, и это его сообщение, как продукт
фантазии, было бы оставлено без внимания. Если же мы имели бы
дело с обвиняемым, то без всякого колебания признали бы бессоз­
нательное состояние его симуляцией, так как он в течение некото­
рого промежутка времени производил впечатление человека нор­
мального.
Этот пример учит нас тому, что в подобных делах могуг про­
исходить невероятные вещи, что ни одно обстоятельство поэтому
не должно быть допущено само по себе, но лишь в связи со всеми,
и что, кроме того, каждое обстоятельство, прежде чем положить
его в основу дальнейших действий, должно быть тщателышм обра­
зом проверено.
Приведу еще замечательный случай. Пользовавшийся общим
уважением чиновник Ц. ехал домой, возвращаясь из служебной по­
ездки; лошади испугались и понесли, Ц. вывалился из экипажа,
сильно при этом ударился головой о землю и в бессознательном
состояние остался на дороге. Очнувшись через полчаса, он встал и
пошел на расположенную вблизи дачу знакомой ему семьи, без
всякого доклада прошел в столовую и сел на диван. Час спустя, под
вечер, застал его в таком положении хозяин дома. Ц. говорил с ним
совершенно разумно и толково, но в течение разговора, к удивле­
нию хозяина, выразил мысль, что он, Ц., уже с утра в его доме и да­
же обедал у него. Когда же были замечены повреждения на его го­
лове, то он стал упорно отрицать падение из пролетки и настаивал
Iш том, что он с утра находится в доме. Только ночью появилась ли­
хорадка, бред и наступило продолжительное бессознательное со­

III
стояние. Если мы опять предположим в данном случае наличность
преступления, то, будь Ц. обвиняемым, никто бы не поверил его
объяснению о том, что он не знает, каким образом попал в чужой
дом, в особенности если бы это был какой-нибудь известный вор.
Если же Ц., положим, был бы потерпевшим, то он так бы ничего и
не знал о том, что с ним случилось, и своим показанием ввел бы С.
С. в заблуждение.
И такие случаи вовсе не редки. На одного инженера, прохо­
дившего вместе со знакомым стариком по улице мимо питейного
заведения, внезапно бросился из дверей последнего какой-то сол­
дат. В заведение как раз в это время происходила драка между пья­
ными солдатами и посторонними лицами, несколько солдат были
вытолкнуты вон, и один из них шашкой нанес совершенно невин­
ному инженеру удар по голове, так что тот упал на землю. Так как
драка продолжалась, то спутник инженера побежал в ближайшую
деревню за людьми. Возвращаясь к месту драки, они встретили иду­
щего инженера, который не имел никакого представления о всем
случившемся и только выражал удивление о том, куда девался его
спутник. О нападении же и ударе по голове он ничего и знать не
хотел, между тем, по освидетельствовании его через судебного вра­
ча, рана на его голове оказалась настолько глубокой, что зонд про­
никал до мозга.
Один случай, происшедший в начале 1893 г., поучительный
для нас во многих отношениях, обратил на себя всеобщее внима­
ние. 28 марта 1893 г. в доме учителя Бруннера в Диткнрхене, в Ниж­
ней Баварии, было совершено убийство с целью грабежа. Двое де­
тей учителя оказались убитыми посредством кирки, жена его и гор­
ничная найдены были в бессознательном состоянии с опасными
для жизни повреждениями, причиненными тем же орудием. Учи­
тель Бруннер при первом допросе давал показание в состояние
крайнего замешательства и настолько сбивчиво, что подозрение
упало на него. Оно не было опровергнуго и показанием пришед­
шей в сознание жены его, которая объяснила, что, проснувшись
после глубокого сна, она вдруг почувствовала, что лежит смочен­
ная, и увидав, что она вся в крови, снова лишилась чувств. Более ни­
чего она сообщить не могла и оказалась решительно не в состоя­
нии припомнить, когда, каким образом и кем были нанесены ей тя­
желые раны (все на голове); по словам ее, даже о том, что она ра­
нена, она узнала только от третьих лиц. Когда ей предложили под­

112
писать протокол ее показания, то она вместо своего имени (Марта
Бруннер) подписалась, не думая долго: «Марта Гуттенбергер». С. С.
осведомился у присутствовавших лиц, не урожденная ли Гугтенбер-
гер г-жа Бруннер, на что получил отрицательный ответ. При даль-
11ейших же расспросах выяснилось, что это была фамилия бывше­
го любовника служащей у Бруннера горничной, которому, ввиду
его дурной репутации, было запрещено Бруннером ходить в его
дом. С. С., воспользовавшись этими сведениями, сделал распоряже­
ние о розыске Гуттенбергера: он был задержан в Мюнхене и немед­
ленно сознался в совершенном им преступлении.
Из этого следует, что г-жа Бруннер (как это впоследствии и
подтвердила она сама) в то время, когда ей наносились удары, уз­
нала преступника в лицо, но вследствие тяжелых повреждений
головы утратила представление о случившемся, хотя и не вполне.
Представления о виновности Гуггенбергера перешло в отдален­
ную сферу сознания, так что ей смутно казалось, что это имя име­
ет какое-то значение. Находясь в состоянии «сумерек сознания»,
она сочла достаточным выразить значение этого имени, поставив
сто взамен своего.
В этом можно видеть новое доказательство того, что существу­
ют по крайней мере две сферы сознания, согласно теории Макса
Д е с с у а р а ( Dessoir): первое, или верхнее, сознание и второе,
Iши нижнее, сознание; в этом последнем сознании всегда или по
преимуществу отражаются события, дошедшие до нас только час­
тью или в измененном виде. Их называют также смутными воспри­
ятиями1).
Повреждения головы еще и в другом отношении требуют
особенного внимания, а именно когда они имеются у преступни­
ков, хотя бы последние и излечились давно от таковых поврежде­
ний. З а н д е р и Р и х т е р справедливо замечают, что и по­
ныне судебные врачи не обращают должного внимания на по­
вреждения головы, и действительно Д е л ь б р ю к из 58 умали­
шенных арестантов нашел 21 со следами повреждений головы, а
К н е х т из 214 освидетельствованных им преступников нашел
73 человека, у которых были обнаружены повреждения головы.
Сюда относится также и наблюдение Шлягера2).

1) Ср. Гессена «Versuch е. wiss. Begrtindung d. Psychologic».

2) Zeitschrift d. Gesellschaft d. Arste in Wien XIII, 1857.

113
 В «Friedreichs Blattem» 1855 г. (стр. 76) был рассказан один слу­
чай, напоминающий каждому из нас о необходимости крайней ос­
торожности в нашем деле. В этом году был казнен один осужден­
ный, у которого по вскрытии оказались существенные поврежде­
ния черепной кости. На одной половине черепа, которая была на
треть меньше другой, были найдены лучеобразные рубцы, которые
были не чем иным, как зарубцевавшимися трещинами черепа, про­
исшедшими вследствие удара копытами лошади; подсудимому в то
время было всего 14 лет, и швы черепа успели хорошо срастись. О
подобном случае пишет и Гаулькэ, а именно: вскрытие одного
умершего в тюрьме преступника, осужденного за удушение жены,
обнаружило, что вся правая половина большого мозга совершенно
отсутствовала и вместо нее была водянистообразная масса; это па­
тологическое явление также оказалось последствием падения голо­
вой. Указание на такие же случаи можно найти в сочинении д-ра
Павла гудера («Die Geistesstorungen nach Kopfverletzungen», Jena,
1886 г.).
Все подобные случаи налагают на С. С. безусловную обязан­
ность всякий раз произвести освидетельствование, если ему стано­
вится извесгно, что обвиняемый когда-либо получил тяжкие по­
вреждения головы. Об этом, между прочим, можно узнать, если при
допросе обращать внимание на все рубцы на голове, на асиммет­
рию частей головы и т. п. Важным представляется и то соображение,
что восприятия и воспоминания могут быть весьма затуманены, ес­
ли к повреждениям головы присоединить еще и состояние опьяне­
ния (драки в трактирах, падения в состоянии опьянения и т. д.).

у) Неправильные наблюдения вследствие различий

в природе и культуре наблюдающих
Наибольшую трудность для С. С. при допросе свидетелей
представляет оценка их показаний. Тот, кто делает оценку, руковод­
ствуясь исключительно тем, насколько достоин доверия свидетель,
и доверие это основывает только на официальных справках мест­
ных органов власти, тот, конечно, будет только заполнять бланки,
но не будет производить предварительного следствия. Только тот
ведег следствие, который стремится к уразумению, насколько раз­
лично было воспринято свидетелями одно и то же событие, и пы­
тается выяснить, в чем заключается это различие в восприятиях, и

114
каким именно общественным группам присущи те или другие осо-
бснности в восприятии. Материал для такой работы огромный в
каждом следствии, при каждом допросе, оценка же этого материа­
ла должна неизбежно привести к обобщениям положительного
характера. К счастью, в наше время к этим вопросам пробудился
жпиой интерес, и можно надеяться, что сделанные наблюдения по­
лучат вскоре научную обработку.
Самое важное в этом отношении, как уже сказано, установить,
и чем те, которые, без всякого сомнения, имели намерение пока­
зать чистую правду, показали различно, хотя, если бы они наблю­
дали как следует, должны бы были показать одно и то же. Раз это ус­
тановлено, то требуется выяснить, почему эти свидетели показали
I>а:шично. Для этого С. лучше всего начать с самого себя, не вслед-
| гиис ли его неловких, не соответствовавших случаю приемов это
произошло. Пусть он прежде всего выяснит, не требовал ли он от
I нидетелей более того, чем они могли дать. Ведь вполне согласно с
природой человека наблюдать вещи без особенного каждый раз
inшмания, а раз что-либо осталось незамеченным, то никакие, сто­
крат предложенные вопросы, этому не помогут. К тому же надо еще
IЮМ1шть, что в то время, когда свидетель что-либо наблюдал, он во-
ш I- пс имел в виду, что виденные им обстоятельства впоследствии
in шучат такое важное значение, а С. С., который, имея в руках дело,
превосходно оценивает все значение этих обстоятельств, часто да­
же пс может встать на ау точку зрения, с какой свидетель наблюдал
;тти обстоятельства, в то время для него ровно никакого значения
пг имевшие. Напр., свидетель видел кого-то, выходившего из изве-
| того дома, и посмотрел на него, как он смотрит на всякого
встречного, мельком; если х<е впоследствии окажется, что этот не-
шакомец в тот день и в том доме совершил тяжкое преступление,
in к несчастному свидетелю пристают самым инквизиторским об­
разом, чуть не силой /(обиваются от него того, чего он не знает:
•ведь вы же видели?», «ведь вы же должны знать по крайней мере
т<>?..». В лучшем случае допрос оканчивается тем, что С. С. придет к
убеждению, что свидетель действительно этого не знает, в худшем
же случае, наконец, вынудит у него что-либо ложное. Если же было
меч колько свидетелей, которые видели одно и то же, но показали
различно, то это могло произойти по двум причинам: или они до­
прашивались неодинаково равномерно, или же допрос не был по-
‘ i.iвлей так, как следует.

115
 В первом случае обыкновенно бывает так, что к одному свиде­
телю С. отнесся спокойно, выслушал терпеливо его показание о том,
что он слишком мало по делу знает, так как утешал себя надеждой,
что последующие свидетели покажут более. Но чем далее идет до­
прос, тем более теряется надежда услышать более подробные сведе­
ния, тем нетерпеливее и придирчивее становится С., тем более при­
бавляют свидетели к показаниям и тем чаще уклоняются от правды.
Если сравнить все записанные показания, то ни одно наблюдение,
конечно, не будет сходно с другими, но это потому, что каждый сви­
детель допрашивался С. в различных состояниях духа. Следователь­
но, в этом случае мы имеем дело не с неправильными наблюдения­
ми свидетелей, а с неправильным ведением допроса С-ем.
Мы не желаем этим сказать, что С. С. должен вести допрос вя­
ло и равнодушно, так как многие свидетели, особенно крестьяне,
сначала всегда заявляют, что «ничего не знают», и все сведения
приходится приобретать от них с немалым трудом. Допрашивать
заботливо и внимательно или же назойливо «выжимать» показа­
ния, — между этими двумя способами большая разница.
Если все свидетели допрашивались с одинаковым вниманием,
и тем не менее показания получились разноречивые, то причина
этого лежит уже в самих свидетелях. Не всегда, впрочем, она заклю­
чается в различии способностей к восприятию (что составляет со­
держание этого параграфа), иногда она возникает и в камере С. С.
Это последнее явление представляется столь любопытным в смыс­
ле изучения свидетелей с психологической точки зрения.
Часто свидетель почему-нибудь воображает, что он будет по
делу привлечен к ответственности либо вследствие опасения, что
на него заявлено подозрение, либо вследствие того, что он считает
за собой кое-какие упущения, благодаря которым облегчалось со­
вершение преступления, либо потому, что боится могущего упасть
на него обвинения в каком-либо уговоре с обвиняемым и тд. Во
всех этих и тысяче других случаев при всем желании показать
правду свидетели будуг говорить так, как считают целесообразным,
смотря по тому, чего они опасаются. Они будут иначе освещать де­
ло, иначе расположат обстоятельства, кое о чем умолчат, и если С.
С. сумеет подметить, как такие свидетели показывают, то в уме его
создается представление о целой группе лиц, которые всегда дают
показания неточные, а именно: он сюда отнесет робких, неуверен­
ных и всегда чувствующих за собой вину. Затем С. С. сам может

116
впасть в серьезное заблуждение, если он, имея от природы склон­
ность к фантазии, ведет беседу со свидетелем, отличающимся та­
кою же склонностью и кое-что знающим по делу. В этом случае ча­
сто бывает, что С. С., составляя различные комбинации, сообщает
их свидетелю, который со своей стороны дополняет их, охотно пу­
скаясь, по своим индивидуальным качествам, в такие же комбина­
ции. С. С. пользуется этими последними для новых предположений;
и вот они друг другу помогают строить воздушные замки, так что в
конце концов С. С. уже не знает, что же именно свидетель сообщил
ему как виденное. Точно так же и свидетель не знает, что ему было
известно до допроса, и какие выводы принадлежат ему лично, и ка­
кие он сделал сообща с С. С. В результате получается такой прото­
кол показания, в котором кое-что является исключительно продук­
том фантазии С. и кое-что свидетеля.
Пусть не думают, что честный свидетель всегда останется в
пределах истины. Почти не верится, что в состоянии наговорить в
порыве фантазии люди легко возбуждающиеся, хотя бы с самыми
благими намерениями. Не следует забывать, что в таких случаях
оба, и С. С., и свидетель, каждый взаимно опирается на авторитет
другого: С. — на авторитет очевидца, который, как предполагается,
должен знать дело, а свидетель — на авторитет С. С.; который дол­
жен знать законы. Таким образом, каждый из них в авторитете дру­
гого находит желанную опору для свободного полета своей фанта­
зии. Пусть кто-нибудь попробует, ради поучения, обратить внима­
ние, как нетрудно заставить легко возбуждающихся людей расска­
зать о событиях, которых они никогда не видали или о которых не
слыхали, впрочем, без всякого внушения или подсказа со своей
стороны: при самом искреннем намерении строго держаться прав­
ды, они при первом случае увлекаются в ту или другую сторону и в
конце концов сами не знают, что — факты и что — плоды их вооб­
ражения. В обращении с такими людьми С. С. должен быть осто­
рожным и даже несколько сухим, особенно когда замечает и в себе
склонность к увлечениям.
Совершенно обратно С. С. должен вести себя в отношении к
людям равнодушным и молчаливым, которые стараются говорить
как можно менее и любят, о чем можно, умолчать, относятся к делу
безразлично и ограничиваются в показании самыми необходимы­
ми. Я далек от того, чтобы советовать в этом случае всячески при­
ставать к свидетелю, пока не добьешься от него, что нужно; мое

117
мнение таково, что в этом случае единственный путь к цели — ув­
лечь свидетеля с собой, раскрыть перед ним свои стремления, свой
собственный интерес, выяснить ему, что добыто следствием, какое
значение имеют достигнутые результаты и как важна поэтому пол­
нота и правдивость его показаний. Мало-помалу в нем пробудится
некоторое участие, свидетель начнет понимать С. С. и его цели и
найдет не бесполезным пораздумать о виденном, припомнить и со­
общить С. свои воспоминания. Таким путем от совершенно безуча­
стного свидетеля С. С. может добиться важнейших показаний.
Итак, прежде всего следует уяснить себе, какую личность име­
ешь перед собой, каковы его природные свойства и как соответст­
венно этим свойствам с ним обращаться. Но не только природные
свойства следует принимать во внимание, но и личные мнения
свидетеля, общее направление мыслей, положение в обществе и т.д.
Есть немало людей, которые, отнюдь не имея намерения говорить
ложь, при даче показаний руководствуются разнообразнейшими
соображениями: религиозными, политическими, социальными,
иногда чисто семейными, сословными и даже просто кружковыми.
Такой свидетель одного не хочет видеть и слышать, на другое смо­
трит не так, как все, и таким образом из свидетеля обвинения он
может превратиться в свидетеля оправдания, и наоборот.
Без сомнения, каждому из нас приходилось в случае совер­
шенно неожиданных показаний свидетеля осведомляться о разных
личных отношениях его к делу или к заподозренному, и тогда по­
казание его получало совершенно иное освещение.
Отнюдь не безразличны в этом отношении возраст и пол сви­
детеля, хотя, конечно, нельзя утверждать с полною достовернос­
тью, в каком возрасте свидетель более надежен и в каком менее;
точно так же отражаются на показании и все те элементы, из кото­
рых складывается личность человека, его природные свойства и
степень культурного развития. Со временем, конечно, и относи­
тельно их можно будет установить известные нормы.
Дети в возрасте не свыше 7—9 лет в известном отношении
самые правдивые свидетели. Любовь и ненависть, честолюбие и
коварство, вероисповедание и сословие, положение в обществе и
богатство — все это еще чуждо столь юному возрасту. Равно и не
встречаются у них неправильные наблюдения вследствие преду­
бежденности, нервной раздражительности и горького опыта: зер­
кало детской души ясно и верно отражает в себе все мимоидущие

118
события. Не следует при этом, конечно, упускать из виду и слабые
стороны свидетельских показаний детей. Самый главный недо­
статок их заключается в том, что мы никогда не можем смотреть
I ia дело с той точки зрения, с какой смотрит дитя, и когда ребе­
нок употребляет те же слова, какие и мы, то он дает им иной
смысл. Даже в области восприятия впечатления о предметах у де­
тей складываются иные, чем у взрослых: такие понятия, как боль­
шой и малый, быстрый и медленный, красивый и безобразный,
далекий и близкий, — у детей совершенно иные, чем у нас. Тем бо­
лее представления о событиях: событие, для нас совершенно без­
различное, кажется им превосходным или страшным, и наоборот,
они равнодушны к тому, что для нас прекрасно или печально. Мы
даже и не знаем, какое впечатление поистине то или другое про­
изводит на них.
Другой недостаток детских показаний заключается в том, что
кругозор детей гораздо уже, чем наш, так что значительная часть
наблюдаемого нами совершенно не входит в круг доступных детям
впечатлений. Насколько же обширен этот круг, мы знаем лишь в
некоторых отношениях: мы не будем спрашивать у ребенка, каким
образом совершилось сложное мошенничество или как сложились
отношения прелюбодеяния, потому что мы, несомненно, знаем,
что ребенок ни того, ни другого не понимает. Но во многих других
отношениях мы не знаем, где оканчиваются границы детского ра­
зумения и наблюдательности. Мы часто находим совершенно не­
объяснимым, что дитя не может понимать того или другого факта,
и в то же время часто поражаемся тем, что дитя ясно ориентирова­
лось в таком событии, которое мы считали недоступным его пони­
манию. В общем, однако, ошибаются более те, которые приписыва­
ют детям слишком малую долю наблюдательности. Я редко встре­
чал, чтобы надеялись много на детскую наблюдательность, но зато
часто имел случай убедиться в том, что дитя знало и замечало го­
раздо больше, чем думали.
Действительно, и среди повседневной жизни как часто разго­
варивают при ребенке о вещах, ему будто бы непонятных, и впос­
ледствии замечают, что он не только все прекрасно понял, но да­
же умел скомбинировать с другим, замеченным им ранее или по­
зднее. Наконец, не следует забывать, что дитя в высшей степени
легко подпадает под постороннее влияние, причем умышленное
ли оно или нет, безразлично. Если кому-нибудь известно, что дитя

119
будет допрашиваться на суде, и показание дитяти имеет для него
значение, и в то же время он имеет возможность повлиять на ди­
тя, то в громадном большинстве случаев он этим пользуется. У ре­
бенка нет никаких принципов, но зато много веры в слова взрос­
лого, и если последний не будет спешить со своим воздействием
на ребенка после виденного им, то дитя легко примет за факты то,
что говорит ему взрослый. Успешность такого внушения несо­
мненна в том случае, если взрослый будет осторожно и постепен­
но влиять на дитя и будет направлять его ответы такого рода во­
просами: «не было ли дело так? не правда ли, оно было так?» Со­
вершенно то же наблюдается, если воздействие на ребенка произ­
водится неумышленно. Если какое-нибудь крупное событие со­
ставляет тему частых разговоров, делаются различные заключения
и обсуждается то, что другие видели или при известных условиях
могли бы видеть, то дитя, которое прислушивается к этому и кото­
рое само кое-что видело по делу, более и более проникается эти­
ми разговорами и в конце само убеждается в том, будто и оно ви­
дело то же, что видели и другие1).
Поэтому при допросе детей всегда следует быть настороже, но
в общем детские показания, если только допрос ведется с надлежа­
щим умением, представляют нередко богатый материал.
Переходя от детского возраста к следующему поколению, мы
должны говорить о каждом поле отдельно. Насколько различаются
мальчики и девочки в физическом отношении, настолько же раз­
личны способности их к восприятиям. Сметливый мальчик, без со­
мнения, самый лучший наблюдатель из всех других возрастов; в эту
пору is душу мальчика стремительно врывается жизнь во всех сво­
их бесчисленных и любопытных явлениях, и то, что дает ему шко­
ла и будничная обстановка, отнюдь не заполняет его юного пылко­
го сердца. Все, что происходит нового, замечательного, редкостно­
го, он ловит с жадностью и с напряженными чувствами стремится
воспринять настолько хорошо и глубоко, насколько это ему удает­
ся. Пусть никто в доме не замечает никакой перемены, пусть никто
не видит птичьего гнезда во время прогулки, пусть никто среди
цветущей природы не подметит чего-нибудь особенного, — подро­
стку все это бросится в глаза, и все, что выходит из обычной колеи

1) Ср. хорошую статью Эрнста Петрова «Ueber die Suggestibility dcs Kindes*, при-
лож. «Allgem. Ztg.», 1901 г., вып. 37, V. Литературу — в моей «психологии».

120
монотонной жизни, все это дает пищу его пытливому уму, обогаща­
ет его познания и дает ему возможность обратить на себя внима­
ние взрослых. Внимание мальчика пока еще не отвлечено борьбой
за существование, суетой жизни и ее интригами, свободно и бес­
препятственно он может увлекаться тем, что возбуждает его внима­
ние, его взор еще ничем не омрачен и зрение не притуплено, и та­
ким образом, он наблюдает часто гораздо точнее, лучше, проница­
тельнее, чем мы взрослые. При этом он уже руководствуется кое-
какими принципами, ложь чужда ему вследствие его идеализма,
притом он немного упрям и неохотно упускает случай блеснуть
правильностью своих наблюдений, в большинстве случаев он мало
доступен чужому влиянию и излагает дело так, как оно действи­
тельно было. Я повторяю: сметливый благонравный мальчик самый
лучший свидетель.
Этого нельзя сказать о девочке того же возраста. Уже самая
природа и воспитание препятствуют тому, чтобы она могла приоб­
рести те необходимые знания и тот свободный взгляд (присущий
смелому подрастающему юноше), которые необходимы для пра-
иильных наблюдений. Девочка более или менее замыкается в тес­
ном кругу своей матери, между тем как мальчик выбивается наружу
и вместе со своими товарищами в поле, в лесу, везде может видеть
псе, что дает действительная жизнь Только запасшись этими позна­
ниями, можно подметить все из ряда вон выходящее, необычайное.
11аедине, вместе с отцом или ровесниками, подрастающий юноша
знакомится со множеством практических сведений, из которых и
слагается знание будничной жизни. Всего этого не имеет девушка:
она выходит из дому гораздо реже, не видит ремесленников, рабо­
чих и других людей будничного труда, которые сообщают любозна­
тельному юноше новые для него сведения, она, конечно, не видит и
действительной их жизни, и, если случается что-нибудь особенное,
со она уже не в состоянии воспринимать правильно своими чувст-
иами. А если это происшествие сопряжено с некоторой опасностью,
шумом, тревогой, привлекающими юношу и возбуждающими его
напряженное внимание, то девушка боязливо удаляется и видит со-
пытие только неясно, издали, или же совсем его не видит.
В известном отношении подрастающая девушка даже опасная
( нидетельница, а именно когда ей самой пришлось участвовать в
деле или даже быть главным лицом. В таких случаях никогда дело
не обходится без преувеличений или даже положительных вымыс­

121
лов. Даровитость, душевный подъем, мечтательность, романтич­
ность и склонность к грезам, — вот те ступени, по которым девуш­
ка, еще слишком молодая для романических приключений, уже до­
ходит до некоторой «мировой скорби»; а скорбь эта граничит с
чувством скуки, которая жадно ищет всяких перемен. И вот пре­
красным средством рассеяния является какой-нибудь уголовный
случай, в котором юному существу уже принадлежит некоторая
роль1). Если вообще интересно быть вызванной в суд, дать какое-
либо показание и этим повлиять на судьбу другого лица, — то как
необыкновенно занимательно, если речь идет о чем-то важном,
когда особенное внимание обращается на свидетельницу, когда
весь суд и публика ловят ее каждое слово, когда всеми обсуждают­
ся последствия ее показания. При этом мелкая кража в ее устах лег­
ко превращается в грабеж, заурядный оборванец кажется ей инте­
ресным бледным молодым человеком, какое-нибудь дерзкое слово
изображается как нечаянное нападение, совершенно безразличное
событие превращается в какое-нибудь романическое похищение,
какая-нибудь глупая болтовня — в важный заговор. Одним словом,
девушка в таком возрасте представляет собой существо, к которому
должно относиться как можно осторожнее. Особенно опасной ста­
новится девушка в период начинающихся менструаций, весьма ча­
сто перед появлениям первого месячного. Иные остаются опасны­
ми в эти периоды и перед ними и во всю жизнь, до наступления
климактерического периода2*.
Однако, во имя справедливости, следует сказать, что в известно­
го рода наблюдениях никто не обнаруживает такой сметливости, как
подрастающая девушка. В этих случаях, если только она отбросит
всякие фантазии, она может дать более ценные показания, нежели
самые развитые взрослые. Причины этому те же, которые развивают
в ней наклонность к вымыслам и преувеличениям. Школа, замкнутая
жизнь и ее самостоятельные занятия не представляют пищи для меч­
таний и грез, половые инстинкты уже пробуждаются, и в силу этого

1) Так, д-р Антон Эльцельт-Ненин сообщает в своей прекрасной статье «О нравст­

венных предрасположениях» о деле Марии Шнейдер, которая в 1886 г., имея 12 лет,
убила 3-летнего ребенка, с целью завладеть его серьгами. При разбирательстве дела
юная убийца производила такое впечатление, что как будто то обстоятельство, что
ею занимались все так подробно и обстоятельно, льстило ее самолюбию! (Этот слу­
чай цитирует и Ломброзо.)
2) См. Крафт-Эбинга Psychosis menstrualis. Штутгарт, энкл. 1902.

122
девушка бессознательно ищет в окружающей ее сфере таких собы­
тий, которые имели бы отношение к этим инстинктам. Чьи-нибудь
ухаживания, влюбленные отношения среди окружающих никем не
подмечаются так скоро, как именно бойкой полувзрослой девушкой,
всякая перемена в этих отношениях сообщается ее тонкому чуткому
чувству: много ранее, чем влюбленные объяснились, она уже знает о
взаимном их расположении, она предчувствует приближение этого
момента и угадывает его, как он наступил; все последующее, как сли­
ваются их сердца, как отношения раскрываются, она предугадывает
во всяком случае скорее, чем окружающие ее взрослые.
В связи с этими стоят и те наблюдения, которые такие девуш­
ки ведут над известными лицами. Какая-нибудь интересная краса­
вица или молодой человек, живущий вблизи, не имеют над собой
более зоркого наблюдателя, чем 12-летняя девушка, соседка. Кто
они такие, что они делают, кто у них бывает, когда они выходят из
дома, как они одеваются, никто этого не знает так хорошо, как она.
Молодая девушка превосходно подмечает настроение их духа, ра­
дость, грусть, скорбь, надежды, вообще все, что наполняет их душу.
Если нужны точные ответы на такие вопросы, то девушка школь­
ного возраста — самый лучший свидетель, при условии, конечно,
если она пожелает открыть всю правду.
От подрастающей юности перейдем к зрелой юности, кото­
рая, хотя и переживает самый цветущий период жизни, однако не
принадлежит к хорошим свидетелям: говоря вообще, именно мо­
лодые люди самые плохие наблюдатели. Переживая самый счаст­
ливый период жизни, полная надежд и идеалов, интересуясь толь­
ко собой и своими стремлениями, зрелая юность считает самым
важным только себя самое. Детство прошло, и оно выброшено из
памяти, более зрелый возраст и старость пс удостаиваются ее вни­
мания, молодость стремится захватить себе весь мир, для нее важ-
Iю только то, что непосредственно ее касается, а все более отдален-
Iюе не удостаивается и взгляда ее.
Самыми типичными представителями этого возраста следует
считать молодую девицу, которая способна игнорировать разруше­
ние всего мира, лишь бы не упустить какого-нибудь бала, и молодо­
го студента, который свою корпорацию ставит выше, чем все осталь­
ное под луной. Хотя впоследствии это настроение, конечно, изменя­
ется, тем не менее молодость в эпоху ее полного мужества является
воплощением самого здорового эгоизма, стремящегося к первенст­

123
ву в мире и в обширном круговороте жизни знающего только себя и
свое право на существование. Кто наблюдал за собой и за другими,
тот хорошо знаком с этими ощущениями, кто имел случай допраши­
вать молодых людей в качестве свидетелей о важнейших событиях,
совершившихся в их среде, тот и негодовал, и в то же время радовал­
ся, с каким безразличным равнодушием они проходили мимо этих
явлений. Но если молодым людям пришлось что-либо наблюдать, то
они расскажуг все хорошо, правдиво и честно: хорошие задатки за­
ложены в них прочно, а буря жизни их еще не поколебала.
Достигнув полного расцвета сил, зенита жизни, человек вступа­
ет' в обладание всеми силами, дарованными ему Творцом; хорошие и
дурные качества достигли высшей степени своего развития, чувства
его изощрены, ум развит, и если зрелый мужчина или женщина за­
хотят что-либо воспринять, наблюсти, то они вполне способны к
этому и в состоянии правильно рассказать о воспринятом. Жизнен­
ные пути и стремления в этом возрасте точно и непоколебимо пред­
начертаны, любовь и ненависть, просветленные опытом, приняли
определенные формы, отношение ко всем вопросам установлено, и,
таким образом, если человеку в зрелом возрасте, вызванному в суд,
приходиться дать ответ за правду и против неправды, то он поступа­
ет всегда с известной твердостью и определенностью.
Но это справедливо лишь относительно человека доброго, хо­
рошо направленного, ибо никогда, ни в каком возрасте страсти, не­
доброжелательность, своекорыстие, партийность и самолюбие не
обуревают человека в такой степени, как именно тогда, когда он
стремится к наибольшему простору, в то время, когда он более все­
го трудится и за то более и требует. Эти страсти в такой мере пора­
бощают человека, что превращают его в бессознательного лицеме­
ра, и таким образом нет свидетеля для С. С. более опасного, как че­
ловек, достигший высшей степени познания добра и зла.
Что же касается вопроса о различиях между показаниями муж­
чины и женщины в этом периоде, то лучшее определение мы нахо­
дим в словах Граббе: «мужчина мыслит далеко, женщина чувствует
глубоко, для него мир есть сердце, а для нее сердце есть весь мир».
Кто запомнит эти слова, тот отлично поймет все глубокое различие
в наблюдениях мужчины и женщины. Он будет в состоянии предуга­
дать, как понял известное событие мужчина и как отнеслась к нему
женщина, если они оба наблюдали его. Помимо интереса, это вмес­
те с тем и поучительно, так как тот, кго знает заранее, что ему при­

124
дется выслушать, выступит вооруженный против всего, что угрожает
истине, и сумеет уверенно и смело повести допрос по верному пути.
Заключим этот параграф несколькими замечаниями о послед­
нем периоде жизни, старости. Кроток и примирителен или нетер­
пим и озлоблен является перед нами старик, смотря по тому, каким
сделала его судьба. Чувства его и способность к восприятиям осла­
бели, но большой опыт заставляет его видеть внутри себя многое,
чего он не в состоянии воспринять извне, и часто он заканчивает
свои суждения словами: «tout comprendre, c'est toutpardonner». На­
конец на самом закате жизни старик превращается в то, чем он
когда-то был, в ребенка: он лишается прежней ясности понимания
и вместе с тем страстей, смотрит на все просто и бесхитростно.
11рестарелые мужчина и женщина так же, как и дети разного пола,
наблюдают одинаково и, подобно детям, легко подпадают под чу­
жое влияние в пользу или во вред другого.

Ь) Если свидетель не желает говорить правды

Каждый хорошо знает, что указать средства или преподать ру­
ководящие правила для предотвращения ложных показаний невоз­
можно, но что свидетель гораздо менее скажет лжи, если С. С. отне­
сется к своим обязанностям строго, с этим согласится всякий, кому
известно, с какой быстротой С-ли часто допрашивают самых суще­
ственных свидетелей. В этом именно и заключается главная причи-
I ia той массы ложных свидетельских показаний, какая встречается в
наших следственных делах. Единственным средством для устране­
ния этого зла, подтачивающего основания общественной и государ­
ственной жизни, является основательная подготовка С. С. перед
каждым допросом, обстоятельное внушение каждому свидетелю о
необходимости говорить правду и подробнейший допрос свидете­
ля, раз только имеется малейшее основание подозревать лживость
его слов. Для того же, чтобы осуществлять эти правила в той мере,
как этого требуют интересы государства, С. С. должен располагать
гораздо большим временем, чем он имеет теперь, а для этого было
бы необходимо увеличить вдвое ныне существующей штат. Пусть
дадут С-лю достаточно времени для его работы, безусловно притом
11еобходимого, тогда можно требовать от него хорошего исполне­
ния, и граждане могуг успокоиться на мысли, что все возможное от
человека для наилучшего отправления правосудия сделано.

125
 Кто знаком практически с производством предварительных
следствий, тот знает, что самых опасных заблуждений С. С. может
избежать только путем обстоятельнейшего допроса свидетелей.
Это тем важнее, что при настоящем положении предварительного
следствия свидетели в этой стадии процесса допрашиваются почти
всегда без присяги и преимущественно в общих чертах, «все же ос­
тальное предоставляется разбирательству дела на суде». Что же де­
лать в тех случаях, когда следствие не доходит до судебного разби­
рательства? Если данные предварительного следствия сложились
так, что дело было прекращено, то весьма важные преступления ос­
таются без кары именно потому, что свидетельские показания за­
писывались бегло в надежде, что все восполнится на судебном
следствии. Насколько важен обстоятельнейший допрос свидетелей,
заподозренных во лжи, особенно ясно доказывают те случаи, ког­
да для обмана С. С-ля пускается в ход сложная система.
Не могу не упомянуть здесь об одном случае, происшедшем не­
давно и оказавшемся продуктом сплетен совершенно необразован­
ных женщин. Производилось дело о незаконном сожительстве од­
ного зажиточного и весьма ограниченного в умственном отноше­
нии крестьянина, последствием которого сожительства было рожде­
ние младенца; заявление оказалось ложным, и мать ребенка и ее мать
были привлечены к ответственности за мошенничество; обе отрица­
ли свою вину и сослались на одну женщину, которая должна была
показать в пользу обеих обвиняемых; когда эта свидетельница полу­
чила повестку о вызове к С. С., то к ней явились обе обвиняемые и
старались упросить ее дать ложное показание, несмотря на то, что
она не была в состоянии удостоверить то, что им было нужно. Она
отказала им в просьбе, но потом, после долгих упрашиваний, согла­
силась продать свою повестку за деньги, чтобы самой к С. не являть­
ся. После этого обвиняемые нашли другую женщину, которая с пове­
сткой первой женщины явилась к С. С. и подтвердила все, что ей бы­
ло ранее внушено обвиняемыми. К счастью, С. С. допрашивал ее весь­
ма обстоятельно, и когда вопрос коснулся таких данных, которые
должны были быть известны свидетельнице, то она начала смущать­
ся и тревожиться, на вопросы о личных отношениях совсем не мог­
ла ответить, и затем скоро удалось установить, что перед С. С. стояла
совершенно другая личность, чем та, которая значилась на повестке.
Считая этот случай из ряда выходящим, я рассказал о нем
многим коллегам, но, как оказалось, у двух из них были совершен­

126
но такие же случаи. В одном из них изобличение удалось также
благодаря тщательному допросу, а в другом благодаря тому, что
свидетель в конце допроса сбился и подписал под показанием
свою собственную фамилию; на вопросы С. он проявил такое сму­
щение, что вскоре удалось установить его. настоящую личность.
Если уже в таком небольшом кружке стало известно не менее
трех случаев, в которых С. С-ля пытались обмануть довольно изощ­
ренным способом, то как же часто вообще должны происходить
подобные случаи и как редко удается раскрывать их! Но часто и са­
мый тщательный допрос не приведет к изобличению лживости
ловко составленного показания, часто это будет зависеть прямо от
того, кто окажется хитрее, свидетель или С. С. В общем С. С. всегда
имеет значительные преимущества в этой борьбе. Прежде всего, он
более спокоен, потому что свидетель как бы то ни было ведет опас­
ную игру, между тем как С. С. в самом худшем случае будет обманут
лишний раз; затем С. С. знаком со всеми данными дела, более или
менее знает, что правдоподобно и что нет; он смотрит на показа­
ние каждого свидетеля, особенно когда следствие значительно по­
днимется вперед, как на камень, имеющий определенное место в
общем здании, и раз он не соответствует этому месту и не гармо­
нирует с целым, то должен быть признан негодным. Наконец, С. С.
11 н том отношении имеет преимущество, что может спрашивать, а
свидетель имеет это право лишь в виде исключения. Путем тща­
тельных и притом неоднократных расспросов С. С. может коснуть­
ся таких обстоятельств, которые не имелись в виду свидетелем и
его подговорщиком, при малейшем же противоречии С. имеет ос­
нование отнестись с сомнением к его показанию и, обсуждая раз­
норечия между показаниями, скоро обнаружит раскинутые сети
лжи. Чтобы достигнуть этого, он должен воспользоваться всеми
преимуществами своего положения, долго и много расспрашивать
и все ответы заносить в протокол. Я не допускаю, чтобы такое рас­
ширение рамок допроса вызвало чрезмерное увеличение материа­
ла: если С. тщательно изучил дело, выяснил все необходимое, к че­
му он должен направлять свои усилия, если он действительно будет
ставить существенные вопросы и ответы записывать кратко и по
существу дела, то хотя и увеличится содержание, но менее будет
слов, и протоколы не будут слишком длинны.
Правда, такая работа подчас поистине утомительна для С., но
труд есть удел С., и кто не желает исполнять подчас прямо непри­

127
ятных обязанностей, тот не должен быть С. С. Для примера остано­
вимся ближе на той борьбе, которую С. приходится вести против
ложных ссылок на «alibi», — это самое обычное и сильное средст­
во для оправдания.
Мне кажется превосходным выражение Карла С т и л е р а
(Stieler): для настоящего браконьера требуются три условия: разби­
рающееся на части ружье, вымазывание лица черной краской и
удачная ссылка на «alibi». В тех местностях, где развит этот промы­
сел, перечисленные условия сделались обычными, в местностях же
гористых бывает всегда так: дровосек идет на недозволенную охо­
ту, полесовщики замечают его, но не могут изобличить вследствие
значительного отдаления, ружье прячется в каком-нибудь ущелье, а
ближайшие пастух и пастушка готовы подтвердить под присягой,
что дровосек именно в тот час, когда его видели полесовщики, си­
дел в их избе и чинил свою куртку. Все это хорошо придумано и от­
лично подтверждается, если только С. С. не войдет в подробности
и не будет предлагать все, в сущности довольно скучные, вопросы,
какие только могуг быть по обстоятельствам предложены: как
именно они сидели, сколько времени были вместе, что делали, о
чем говорили, в каком порядке все происходило и тд. Если С. С. был
настолько предусмотрителен, что вызвал свидетелей и обвиняемо­
го одновременно и устроил так, что свидетель допрошенный не
имел возможности переговорить с еще недонрошениыми, то в по­
казаниях их почти всегда окажутся более или менее существенные
противоречия. Так же следует поступать и в гораздо более сложных
случаях ссылок на alibi, даже и тех, которые старательно подготов­
ляются опытными преступниками; по моему мнению, всегда и без
исключения возможно обнаружить и раскрыть лживость таких
ссылок, но, конечно, для этого следует положить немало труда и
произвести ряд скучных, повторяющихся допросов.
Наиболее затруднительна бывает проверка лживой ссылки об­
виняемого на свое alibi, когда сговорившиеся условились приуро­
чить событие, на самом деле имевшее место, в своем показании к
иному времени. Если преступление было совершено, например, в
понедельник, то обвиняемый со своими лжесвидетелями условли­
ваются относительно встречи их, происходившей на самом деле в
воскресенье, перенести в своих показаниях эту встречу на поне­
дельник и при допросе получится полное тождество показаний во
всех деталях. В случае если возникнет подозрение о лживости та­

128
кого объяснения, С. С. должен требовать показаний о событиях
предшествовавших и последовавших дней, и таким способом он
может выяснить, что событие, перенесенное на условленное время,
не могло произойти в это время.
Если обвиняемый находится под стражей, то отнюдь не следу­
ет вполне полагаться на целесообразность этой меры. Пока нет
возможности подвергать каждого обвиняемого одиночному заклю­
чению, разрешать прогулки только под условием полной изоляции
от других арестантов и окружить его стражей абсолютно непод­
купной, до той поры невозможно воспрепятствовать сношениям
между обвиняемыми и внешним миром. Наиболее вредны в этом
отношении другие арестанты, ибо если даже содержать вместе
только одних подследственных арестантов, то никогда нельзя
знать наперед, не будет ли тот или другой из них освобожден за
прекращением дела или оправданием. Такие случаи всегда имеют­
ся в виду арестантами, и они заранее сговариваются, что именно и
кто из них по освобождении должен сообщить друзьям или родст­
венникам оставшихся в заключении. Именно такими уговорами
объясняются те случаи, когда подследственный арестант, содер­
жавшийся более или менее продолжительное время в заключении,
вдруг начинает доказывать свое alibi, как будто ранее он об этом за­
бывал. Становится непонятным, как человек мог относиться к сво­
ей судьбе столь равнодушно, что не упоминал и не доказывал об­
стоятельства, которое вполне раскрывает его невинность. Дело, од­
нако, разъясняется, когда мы узнаем, что из той же тюрьмы, в кото­
рой содержится «забывчивый» арестант, был освобожден или выпу­
щен другой арестант, на которого и была возложена задача приве­
сти в действие задуманный план доказать alibi товарища.
Если же нельзя установить, что недавно был освобожден из
тюрьмы другой арестант, то можно быть уверенным в том, что аре­
станту удалось передать тайным образом письмо, посредством ко­
торого реализовалось alibi1). Допустить, чтобы кому-либо могло

1) В уголовном музее в Граце я собрал большую коллекцию так называемых

«Fuhren», т. е. искусственно сплетенных веревок, к концу привязан какой-нибудь тя­
желый предмет, напр, кусок кирпича или мешочек с песком, для того чтобы, раска­
чивая эту веревку, передавать записки от одного окна к другому. Эти веревки обык­
новенно делается из тонких полосок разорванной материи (простыней, сорочек,
юбок) или из ниток распущенных чулок, иной раз даже из плетеной постельной со­
ломы. В особенности женщины обнаруживают много находчивости и умения при
изготовлении таких плетений.

129
прийти на ум такое важное доказательство лишь впоследствии, без
сомнения, невозможно. Раз же удалось установить лживость ссыл­
ки на alibi, то с лжесвидетелями поступить уже нетрудно1).
Гораздо труднее иметь дело со свидетелями, дающими лживое
показание о других обстоятельствах, кроме alibi, так как в этих слу­
чаях С. приходится ограничиваться только констатированием про­
тиворечий. Кто доказывает свое alibi, почти без исключения забо­
тится о том, чтобы поставить не менее двух свидетелей, так как зна­
ет, что одному свидетелю могут и не поверить.
В других же случаях, в особенности когда доказываются более
сложные факты, нередко для каждого факта выставляется по одному
свидетелю. Но и тогда, когда для подтверждения одного факта указы­
ваются несколько свидетелей, то обнаруженные в показаниях их
противоречия обыкновенно ничего не доказывают, особенно при
событиях, длящихся непродолжительное время. Если, напр., кто-ни­
будь пожелает доказать, что он не участвовал в драке, и при этом ссы­
лается, положим, на трех свидетелей, то их придется спросить толь­
ко относительно того срока или момента, когда потерпевший был
побит. Лжесвидетели в этом случае не будут пускаться в большие по­
дробности, вообще не будут говорить ничего положительного, а
только удостоверят, что тот, в защиту которого они показывают, в ми-
нугу, когда потерпевшему нанесены были повреждения, i re был вбли­
зи него. Как все это происходило, они в точности не скажут, так как
«суматоха была слишком велика» и «все дело кончилось в несколько
мгновений». Как в таких общих показаниях найти противоречия,
сказать очень трудно, поэтому приходится искать другие средства.
Вышеупомянутые правила: изучать и подготавливаться к делу
как можно точнее и допрашивать как можно тщательнее, конечно,
и в этих случаях сохраняют свою силу, но к ним следует добавить
еще правило: по возможности тщательно анализировать показания
свидетелей. Не должно ожидать, не окажется ли данное показание
по какой-либо причине подозрительным, ибо раз такая причина
нашлась, то нить — в руке и развернуть ее очень легко. Но надо по­
стоянно держать в своем уме, что каждое свидетельское показание
может быть лживым. Это не есть чрезмерное недоверие, а только
осторожность и знание своего дела, ибо лживые показания часто
облекаются в самые невинные и неподозрительные формы.

1) О сообщениях арестантов между собою см. главу VII. 4,5, р.

130
 Таким образом, руководствуясь этим соображением, прежде
всего следует разобраться, не говорит ли свидетель лжи по какой-
нибудь причине, несмотря на то что желал сказать правду. Если к
этому нет оснований, то следует поставить вопрос, быть может,
свидетель не хотел сказать правды, и затем анализировать далее,
есть ли у свидетеля какой-нибудь мотив не говорить правды и нель­
зя ли вскрыть этот мотив. Такой мотив можно найти или в личных
отношениях свидетеля к обвиняемому или потерпевшему, или в
прямом отношении его к самому делу. В первом случае не будет
трудно установить, нет ли или не было ли между ними дружбы,
родства и иных отношений, во втором случае необходимо тща­
тельнейшее изучение дела, не имеет ли свидетель хотя бы самый
отдаленный, малейший интерес в том или другом исходе дела, не
участвовал ли сам в преступлении и не грозила ли ему опасность
навлечь на себя подозрение в соучастии.
Если окажется какое бы то ни было отношение свидетеля к са­
мому делу, то С. С. обязан отнестись к его показаниям с недовери­
ем и подвергнуть его проверке: при этом должно упорно стремить­
ся к тому, чтобы понять ту точку зрения на дело, на которой стоит
свидетель. Это вовсе не так трудно, как кажется: свидетель почти
всегда выдает себя тем или другим словом. В этом отношении мы
многому можем поучится у писателей романов, стараясь при чте­
нии каждого романа с самого начала отгадать, кто герой романа и
кто представитель порока, ранее, чем писатель выскажется об этом
определенно. Мы можем почти всегда выяснить это очень скоро,
благодаря какому-нибудь одному слову. Герой будет иметь всевоз­
можные, часто прискорбные качества, но он никогда не будет скуп,
мелочен, завистлив, неоткровенен и лукав; он не всегда олицетво­
рение мужской красоты, но никогда не будет плешив, косоглаз или
иметь испорченные зубы, а если эти качества и окажутся у него, то
он будет иметь «высокий лоб», какой-нибудь «необыкновенный
взгляд», о зубах же будет пройдено молчанием, он будет одеваться
небрежно, просто, не по моде, но никогда грязно. Представитель
же злого начала, может быть, на первых порах окажется обладаю­
щим всевозможными достоинствами, умственными и физически­
ми, и сумеет даже завоевать сердце читателя обманной внешнос­
тью честного человека, но затем читатель изменит свой взгляд, как
только автор заставит его воскликнуть «визгливым» голосом, взгля-
иуть «исподлобья» или же обнаружить свою «не вполне порядоч­

131
ную изящную внешность». Такие эпитеты вряд ли прилагались бы к
этому человеку, если бы писатель впоследствии не имел в виду вы­
ставить его как злодея.
Точно так же поступает и свидетель, который желает погубить
невинного или помочь виновному: в последнем случае он, если
возьмется за дело ловко, снабдит виновного и дурными свойства­
ми, ввиду осторожности подтвердит кое-какие обстоятельства, ко­
торых, впрочем, и нельзя почему-либо отрицать, но будет остере­
гаться удостоверять те обстоятельства, вследствие которых подры­
вается уважение к обвиняемому. Если же он хочет повредить обви­
няемому, то все показание его, может быть, с самого начала будет
носить характер благосклонный, извиняющий, оправдывающий,
пока вдруг одно его слово, один эпитет не обратит внимания С. С.
и не заставит его быть настороже; и затем свидетель начинает ут­
верждать относительно обвиняемого нечто весьма дурное, на­
сколько позволяет это ему совесть.
Для успешных наблюдений в описанном направлении вовсе
не нужно быть хорошим психологом: добрая воля и строгое вни­
мание почти всегда укажут правильно тот момент, когда у свидете­
ля вырвется нечаянно какое-нибудь предательское слово. Конечно,
это слово не будет иметь значения какого-либо несомненного до­
казательства, но в большинстве случаев даст С. С. указание, что в со­
общении свидетеля что-то не так. Проверить это предположение в
общем не очень трудно: следует как ни в чем не бывало заставить
свидетеля изложить что-нибудь С. С-лю положительно известное
по личным наблюдениям или же по показаниям других надежных
свидетелей и вместе с тем не безразличное для виновности или не­
винности обвиняемого.
Так как всякое событие может быть рассматриваемо и изла­
гаемо с разных сторон, то заподозренный свидетель, если он
действительно недобросовестный, без сомнения изложит дело
так, что С. С. хорошо поймет, в каком отношении свидетель гово­
рит неправду; но при этом следует отличать лжесвидетеля от
свидетеля пристрастного (партийного). Совершенно бесприст­
растного свидетеля вообще найти нельзя, и какому-либо оттенку
в показании нельзя придавать слишком серьезного значения;
этот оттенок некоторого пристрастия столь существенно раз­
нится от настоящего лжесвидетельства, что смешивать их почти
невозможно.

132
 Если проверка приведет к результату, неблагоприятному для
свидетеля, то полезно еще раз проверить себя, произвести вторую
контрольную проверку. И если подозрение снова подтвердится, то
я рекомендую в этом случае объяснить свидетелю откровенно, что
С. думает о его показании: по крайней мере этим путем предотвра­
щается дальнейшая ложь. В весьма многих случаях бывает, что сви­
детель, особенно если он еще не совсем испорченный человек, сде­
лает еще раз попытку провести С С., продолжить свою ложь, но уви­
дев, что С. обману не поддается, прекращает ложь и говорит прав­
ду. Вообще не подлежит сомнению, что если С. С. допустит себя
ввести в обман, то он сам в этом виноват, так как если бы он с са­
мого начала отнесся с большим вниманием к делу, то ему было бы
легко воспрепятствовать развитию лжи. Нужно, так сказать, посто­
янно иметь глаза открытыми и обращать особенное внимание на
внутренние противоречия в показаниях свидетелей, или на несо­
ответствие их внешним обстоятельствам дела, ибо никто так не
действует сильно, подавляющим и в то же время отрезвляющим об­
разом на людей, особенно малообразованных, как ясное и резкое
«demonstratio ad oculos».
При этом не следует упускать из виду и такого рода мелочи:
напр., не забывать о том, что тот неграмотен, который будто бы, по
словам свидетеля, ему что-либо читал; если свидетель говорит, буд­
то его дому грозила опасность от огня, то напомнить ему, что дом
этот во время пожара был за ветром; если он говорит, что целые
полчаса стоял босой на улице, напомнить, что в то время был снег
по колено; свидетель, положим, говорит, что речка часто перепол­
няется и выходит из берегов, между тем один взгляд на камни, лежа­
щие на дне и выходящие из воды, показывает, что на них растет до­
вольно густой мох, который, конечно, не остался бы, если бы они
часто заливались водой; свидетель, напр., показывает, что сын его
еще тогда обращал внимание свидетеля на разные обстоятельства,
но по рассчету оказывается, что сыну этому тогда было всего 6 лет.
Подобные примеры явных противоречий и несообразностей
часто встречаются в наших протоколах. Они служат вернейшим
средством для изобличения свидетелей во лжи, потому следует ра­
зоблачать их беспощадно. Это же не составит затруднений, если
вести допрос с полным вниманием и данное свидетелем показа­
ние постоянно представлять себе, как живую картину. Прием
этот в высокой степени полезен; противоречия в словах не так яв­

133
но бросаются в глаза, как противоречия в фактах. Поэтому надо по­
ступать таким образом: все событие по рассказу свидетеля или по
словам других свидетелей мысленно представить себе в уме и в эту
картину вводить одно за другим все новое, сообщаемое свидетелем,
и во время показания мысленно восстанавливать весь ход преступ­
ления, тогда окажется почти невозможным упустить из виду какую
бы то ни было несообразность или нелепость. Везде необходимо
отдавать себя делу всей душой, только тогда труд будет закончен­
ным и успешным.
В связи со сказанным следует упомянуть о том, что С. С. в каж­
дом случае надлежит удостоверяться и в том, действительно ли пе­
ред ним находится именно то лицо, которое вызвано к следствию,
ибо бывают чаще, чем предполагают, случаи явки к С-лю других
лиц, вместо вызванных, по разным причинам:
1) случаи явки другого лица, о которых уже говорилось выше;
2) случаи явки подставного потерпевшего или, говоря точнее,
другого лица, вместо того, которое было освидетельствовано судеб­
ным врачем. Каспар Лиман указывает на случай с графиней Эссекс
(урожденной леди Френцис Гоуард?), которая, с целыо доказать свою
девственность, заменила себя одной молодой девицей. Подобные
случаи нередки и в наше время; я припоминаю случай, в котором А.
избил поленом 15.,не повредив, однако, кости. Когда Б. получил пове­
стку о вызове к следствию, он послал В., упавшего приблизительно в
то же время с дерева и получившего при этом перелом руки. В. явил­
ся к следователю, назвался Б., был допрошен и исследован и лишь
много времени спустя удалось обнаружить обман, причем выясни­
лось, что Б. прибегал к обману с целыо получить от А побольше де­
нег. Мне передавали также о другом случае, в котором также с целыо
шантажа вместо А. была послана беременная Б., причем в акте иссле­
дования, конечно, был удостоверен факт беременности А;
3) наконец, бывают случаи и явки подставного обвиняемого,
также по разным поводам. Д., заподозренный в подлоге документа,
послал вместо себя Е., который объяснил, что он почти слеп и, сле­
довательно, не мог совершить подлога; при судебно-медицинском
освидетельствовании Е. оказалось, что он страдает на самом деле
весьма развитым катарактом глаз; вследствие чего с Д. подозрение
было снято.
Ф., заподозренная в изгнании плода, совершенного за не­
сколько дней до возникновения дела, заявила, что она не в состоя­

134
нии оставить постели и не может явиться. С. С. с врачами и поня­
тыми отправился на дом, где какая-то старуха показала свою дочь,
лежавшую в постели. Врачи исследовали ее и выяснили, что она
никогда не была беременной и не рожала. Впоследствии возникло
предположение о том, что освидетельствование было произведено
над подставным лицом.
Г. получил повестку о вызове в качестве обвиняемого в мошен­
ничестве и, боясь заключения под стражу непосредственно вслед
за допросом его, он склонил И. явиться к допросу и быть задержан­
ным вместо него, Г. Так и случилось, и лишь когда Г. бежал за грани­
цу, дня 4 или 5 спустя, И. сознался в обмане.
Будучи Судебным Следователем, я как-то зимою вечером в
71/ 2 ч. допрашивал в качестве обвиняемого задержанного К. Его
ввели в камеру, я предъявил ему обвинение, он не оправдывался и
не делал возражений, подписал протокол допроса и был отведен в
места заключения. После того мой письмоводитель стал утверж­
дать, что К. при каком-то другом допросе выглядел совершенно
иначе, и в действительности впоследствии выяснилось, что в мою
камер, вместо К. был доставлен Л. Оказалось, что К. уже лег спать и
ему просто не хотелось встать, и так как это было «дело с сознани­
ем», то он воспользовался тем обстоятельством, что для доставле­
ния его явился вновь назначенный тюремный надзиратель и по­
слал вместо себя другого арестанта — Л.
Все эти случаи указывают на то, как легко и часто возможны и
на самом деле бывают подобные случаи подмены лиц, последствия
которых могут быть весьма пагубными. Устранить их совершенно
нет возможности, так как нельзя же для удостоверения личности
каждого из вызываемых приглашать местных должностных лиц; но
должно быть осторожным во всех случаях, когда требуется особен­
ное внимание, благодаря своеобразным обстоятельствам дела, не­
естественному поведению вызванного лица или иным подобным
явлениям.

Весьма важен для нас вопрос, как следует относиться к показа­

ниям умирающих. С. С. приходится снимать допрос с лиц, смер­
тельно раненых, отравленных, или с лиц, которые на смертном од­
ре пожелают открыть давно скрываемые ими тайны, причем могуг
быть обнаружены виновные по какому-нибудь прежнему делу; на­

135
конец, умирающие могут облегчать свою совесть тем, что сознают­
ся в совершении какого-либо преступления или же могут свиде­
тельствовать о невинности осужденного. Во многих случаях пока­
зание умирающего имеет тем большее значение, что вследствие
значительной давности или особых обстоятельств иногда и не су­
ществует никаких иных доказательств, кроме их слов. Если С. С.
имел возможность сам допросить умирающего и даже под прися­
гой, то вопрос не представляет затруднений, так как С. С. имел слу­
чай лично наблюдать давшего показание и вынести то или другое
убеждение о степени правдивости его. Гораздо чаще бывает, что С.
С-ля пригласить своевременно нет возможности, показание умира­
ющего было выслушано третьими лицами, которые и передали о
нем С. Само собой разумеется, что такие свидетели должны быть
допрошены с особой тщательностью и осторожностью, причем во
всех подобных случаях следует истребовать заключение судебного
врача о том, мог ли умиравший ввиду его состояния говорить прав­
ду. Положим, что заключение высказано в утвердительном смысле;
тем не менее остаегся решить вопрос: оказывает ли какое-нибудь
влияние на правдивость показания то обстоятельство, что человек
находится перед лицом смерти? Юристы отвечают на этот вопрос
весьма различно: одни говорят, что показания умирающего без со­
мнений правдивы, другие утверждают, что к показаниям их следу­
ет относиться так же точно, как и к показаниям всякого другого
свидетеля. Более опытности в этом отношении, чем мы, имеют ли­
ца духовного звания, особенно католического вероисповедания,
которым бесчисленное количество раз приходится выслушивать
последние тайны умирающих. Мнения этих лиц, — конечно, толь­
ко тех, которые свободны от предубеждений, — сводятся к тому,
что прежде всего следует обращать внимание, был ли умирающий
безусловно верующим или нет. В первом случае показаниям умира­
ющих безусловно следует придавать полную веру, так как умираю­
щий, будучи твердо убежден в необходимости предстать пред Все­
вышним Судьей, несомненно не возьмет на душу тяжкий грех. Но
при этом возникает другой вопрос: как доказать, действительно ли
умерший был веровавшим человеком?
Если же умиравший не был таковым, то следует принимать в
соображение, были ли у него какие-нибудь особенные расчеты в
жизни, т.е. не подвергалось ли доброе имя его опорочению, или это
было для него безразлично, нет ли повода к предположению, что

136
показание его, данное на смертном одре, может принести в каком
бы то ни было отношении вред его родным. Если ответ на эти во­
просы будет отрицательный, то предсмертное его показание прав­
диво, хотя бы в жизни своей он и не был вполне безупречным че­
ловеком. Если же у лица, не имевшего веры, обнаруживается расчет
достигнуть восстановления его доброго имени или послужить тем
или другим интересам его родни, то к предсмертному показанию
его следуег отнестись так, как будто оно дано было в обычных ус­
ловиях. Если он был честный человек, то говорил правду и на
смертном одре, а если таковым не был, то мог и здесь сказать ложь.

с) Ложь как явление «патоформенное»

(Das pathoforme Lugen)

Есть положение среднее между тем, когда свидетель желает

сказать правду, и тем, когда он не желает сказать ее. Сюда подходят
те случаи, когда свидетель, отнюдь не имея намерения в данную
минуту солгать, однако в силу привычки представляет дело в из­
вращенном виде. Эта привычка, строго говоря, не есть явление бо­
лезненное и представляет собой последствие ряда условий, выра­
жающееся в ненормальном — по крайней мере в данную минуту —
состоянии ума признавать истинным то, что таковым на самом де­
ле не было. Такие случаи для С. С. представляют крайнее затрудне­
ние, так как лживые показания этих людей лишены совершенно
мотивов или, точнее, всяких более или менее понятных мотивов, и
так как они сами производят в общем впечатление вполне нор­
мальных людей, и наконец изложение их настолько представляет­
ся складным, что лживость показаний сама по себе не может быть
обнаружена. Такие явления, которые мы назовем «патоформенны­
ми», чаще всего замечаются у людей, одаренных богатой фантази­
ей, у женщин и у детей, причем фантазия их обыкновенно прохо­
дит все степени, начиная от незначительного преувеличения и до­
ходя до чистейшего вымысла.
Самый любопытный пример этого представляет Г ё т е , кото­
рый в своей книге«Dichtung unci Wabrheit»откровенно признается,
что он нередко рассказывал вымышленные события, как действи­
тельно им пережитые. Он оканчивает такими словами: «если бы я
мало-помалу не выучился, согласно моей индивидуальности, из
воздушных образов и созданий моей ветреной фантазии выраба­

137
тывать художественные произведения, то эта наклонность к вы­
мыслам, без сомнения, имела бы самые дурные последствия». Пер­
вый ученый, коснувшийся вопроса о нормальных источниках ук­
лонений памяти и бессознательной лжи, был М а у д с л и («Die
Psychologie und Pathologie der Seek»), после него над ним работали
С ю л л и («Die Illusionen». Leipzig, 1884) и К р э п е л и н
(«Ueber Erinnerungsfalschungen», Archiv fiir die Psychologie und
Nervenkrankheiten, XVII и XVIII), наиболее же всестороннюю обра­
ботку получил этот вопрос в трудах д-ра Д э л ь б р ю к а («Die
pathologische Liige u. s. w.» Stuttgart, 1891 г.). Он приводит целый ряд
случаев ложных рассказов, вследствие инстинктивной наклонности
ко лжи и обману, причем нет никакой возможности объяснить эту
наклонность какими-либо патологическими особенностями субъ­
ектов, хотя в то же время она представляет несомненное уклонение
от нормы. От этих случаев следует строго отличать те, в которых мы
имеем дело с настоящей болезнью, которую Дэльбрюк называет
«фантастической псевдологией». У подверженных ей наклонность к
лжи и обману развивается до такой степени, что переходит в исте­
рию и затем в нравственное помешательство (moralinsanity), требу­
ющее уже вмешательства судебного врача. Но особенное затрудне­
ние для С. С. представляют те лица, которые, по выражению Фореля
(«Obergangsformen zwischen Geistesstorung und geistiger Gesundheit»),
обладают этически-идиотическим умом, делающим их совершенно
неспособными говорить правду. Эта наклонность ко лжи может
дойти до невероятных размеров, как, напр., у той, впрочем страдаю­
щей истерией, дамы, о которой рассказывает Р е й н г а р д
(«Vierteljahrsschrift fiir gerichtliche Medicin, 1889 г.) и которая писа­
ла лживые письма, посылала по собственному адресу анонимные
посылки и затем дошла до того, что все собственные выдумки при­
нимала за действительную правду. В этом отношении Р и п п и н г
(«Die Geistestorung der Schwangeren u. s. w.» Stuttgart, 1877 г.) совету­
ет быть особенно осторожным при допросах беременных и недав­
но разрешившихся от бремени, которые часто заявляют о событи­
ях, никогда не бывших, между тем как в нормальном состоянии они
всегда проявляли даже любовь к правдивости.
Кроме того, в самых несложных делах С. С. иногда может со­
здать себе затруднение тем, что слишком настойчивыми вопроса­
ми может вынудить у людей, отличающихся крайнею робостью и
добросовестностью, совершенно неверные показания, так как та­

138
кие люди в конце концов начинают воображать, что они действи­
тельно испытывали то, чего на самом деле не было. Бернгейм («De
la Suggestion et de ses applications a la therapeutique», 1888 г.) очень
метко называет это свойство ретроактивной галлюцинацией. Та­
ким образом, и в этом отношении С-лю нельзя не рекомендовать
особенной осторожности.

3. Допрос обвиняемого
Относительно допроса обвиняемого, этого труднейшего из
всех следственных действий и являющегося, так сказать, пробир­
ным камнем работы С. С., мы скажем немного. Кто хорошо изучил
людей, обладает присутствием духа, хорошей памятью, работает с
охотой и усердием, никогда не покидает почвы закона и в лице об­
виняемого видит своего павшего или невинно заподозренного
ближнего, тот имеег все данные для того, чтобы вести допрос его
как следует. У кого же нет хотя бы одного из перечисленных ка­
честв, тот к этому неспособен.
Но есть и еще нечто другое, чего С. С. вообще не должен забы­
вать, а в данном случае особенно применять к делу. Я говорю о люб­
ви к правде, которую С. должен блюсти непоколебимо, до педантиз­
ма. На первый взгляд покажется излишним это требование, предъ­
являемое и к каждому честному человеку, но дело в том, что С. С.,
особенно отличающийся ретивостью, легко может соблазниться ка­
ким-либо свидетельским показанием, или заключением сведущего
лица, или другим каким-нибудь следственным актом и изложить его
обвиняемому в несколько измененном виде, для того чтобы «облег­
чить ему сознание», или же можег дать понять обвиняемому, что
ему, С-лю, известно кое-что, на самом деле еще неизвестное.
Как тяжело потом все это отплачивается! Как неприятно, когда
ложь обнаруживается, как стыдно перед обвиняемым, который не
поверил неправде, какие угрызения совести на всю жизнь! Некото­
рая «неточность» в памяти С. С. с течением времени превращается в
бесчестную ложь; быть можег, вовсе не ею достигнутый удачный ре­
зультат остается в сознании и на совести как успех, достигнутый не­
дозволенными средствами, а несомненно виновный представляется
невинно оеркденпым! Боже сохрани каждого из нас от таких муче­
ний совести!

139
 В равной мере необходимо в обращении с обвиняемым и со­
блюдение бесстрастного спокойствия. Кто его теряет, тот подчиня­
ется влиянию обвиняемого, который, как более благоразумный, со­
храняя полное спокойствие, быть может, даже умышленно привел
С. в состояние раздражения для того, чтобы этим иметь более вы­
годное положение относительно его. Конечно, бывают условия,
когда очень трудно сохранять полное спокойствие духа, напр, если
само преступление возбуждает чувство отвращения или гнев, если
обвиняемый упорствует в запирательстве, несмотря на подавляю­
щие улики, если он нарочно запутывает дело, притворяясь непони­
мающим, или болтает бессмыслицу. Тем не менее С. С. всегда обя­
зан помнить, что он есть представитель власти и никоим образом
не должен позволять себе подпадать под влияние обвиняемого. И
если С. всегда будег иметь перед глазами: «я не должен, не смею», то
он не допустит себя до увлечений, хотя бы сам по себе и был легко
возбуждающимся человеком.
Погубил себя и тот С., который боится обвиняемого. Правда,
человеку робкому от природы трудно иногда побороть чувство
страха, но, как сказано выше, кто не проявляет в своих действиях
решительности, тот не годится в С. Впрочем, каждому известно, что
силою самообладания, а затем и привычки человек можег при­
учить себя никогда не обнаруживать чувства страха.
Я не хочу брать на себя ответственности и советовать С. С. ни­
когда не пользоваться мерами предосторожности при допросе об­
виняемых (наир., связывать, ставить стражу и т. д.): пусть всякий по­
ступает по своему желанию, но, по моему личному мнению, такого
рода предосторожности совершенно излишни. Какое жалкое впе­
чатление производит на обвиняемого такой С. С., который застав­
ляет привести его в камеру не иначе, как связанным, когда к нему в
камере С. приставляется стража, или когда он замечает, что перед
прибытием его со стола снимаются ножницы, чернильницы круп­
ных размеров, ножи для разрезывания бумаги и тому подобные
«опасные» орудия, которыми он мог бы ударить С., или когда С. дер­
жит его от себя в отдалении, или сразу переходит на мирный тон,
если обвиняемый попробует возвысить голос или сожмет руку в ку­
лак. В этих случаях С. не внушит к себе уважения и никогда не су­
меет убедить в чем-либо обвиняемого.
Если бы даже и были предприняты все меры предосторожно­
сти, если бы даже привезли обвиняемого в клетке, то никакие эти

140
меры не спасут С., если только обвиняемый захочет сделать что-
нибудь С. Но дело в том, что обвиняемый никогда ничего подобно­
го не делает. Случаи, когда обвиняемый наложил руку на С., столь
же исключительны, как и смертные случаи от падающих метеоров,
и если они имели место, то без сомнения главным виновным в них
был сам С.
Гораздо лучше всяких мер предосторожностей действуют пол­
ное спокойствие, осторожность и справедливое человеческое об­
ращение с обвиняемым. Действительно, бывают обвиняемые само­
го преступного свойства, по отношению к которым вполне умест­
на осторожность. В этих случаях следует только ни одной минуты
не оставлять такого обвиняемого без наблюдения, тщательно сле­
дить за каждым его взглядом, каждым движением. При допросе та­
ких обвиняемых никогда не следует сидеть, так как для того, чтобы
встать, потребуется время, совершенно достаточное для обвиняе­
мого привести в действие свой умысел. Такие обвиняемые должны
допрашиваться стоя, или же им следует отводить особое место.
Следует приближаться к обвиняемому ровно настолько, на­
сколько это возможно, чтобы не показаться странным. Вообще же,
чтобы лучше наблюдать, нужно подойти к нему близко, при этом у
обвиняемого само собой исчезнет всякое желание причинить что-
либо С., нужно только занять такую позицию, при которой можно
было бы прекратить его наступательные действия в самом начале.
Впрочем, все эти опасения довольно излишни: я допросил не
одну сотню обвиняемых и ни разу не имел случая встретить тако­
го, который позволил бы себе хотя бы малейшее движение против
меня. Я могу себе представить лишь несколько случаев, в которых
такое покушение со стороны обвиняемого имело бы смысл. Пер­
вый случай — это когда обвиняемый в каком-либо помещении, в
отсутствие стражи, сделает попытку бежать: если в этом случае при
С. С. не оказалось письмоводителя, или если он случайно не наблю­
дал за обвиняемым, роясь в бумагах следствия, и если при нем не
было оружия, то обвиняемый мог бы, конечно, сбить с ног С. и бе­
жать, но в этом случае так много «если» и прямой неосторожности
со стороны С., что подобное стечение обстоятельств немыслимо.
Другой случай — это когда С. С. относиться к обвиняемому
пристрастно, раздражительно или язвительно и этим возбуждает
обвиняемого. За такое бесчеловечное отношение С. С. получает
тогда справедливое возмездие. Пусть не говорят, что все случивше­

141
еся было лишь последствием недоразумения, что обвиняемому
лишь показалось, что с ним обращались пристрастно, что на самом
деле этого не было. Так не бывает никогда: обвиняемый, к какому
бы сословию он ни принадлежал, чувствует инстинктивно, как ди­
тя, обращаются ли с ним несправедливо, или только строго и серь­
езно. Против строгого обращения он никогда не будет протесто­
вать: если он видит, что С. относится к своему делу усердно, то это
даже на самого испорченного человека производит сильное впе­
чатление, и он не будет возражать против самой суровой строгос­
ти, если заметит, что С. все-таки относится к нему человечно и не
только стремится к уличению его, но и к выяснению других дан­
ных, свидетельствующих о его невинности или уменьшающих сте­
пень его вины.
Что касается техники допроса, то таковая прежде всего пред­
полагает знание души человека и умение заглянуть в нее. Если в
протоколе допроса обвиняемого лишь в самом конце записывают­
ся сведения, относящиеся к его прежней жизни, то будущее предва­
рительного следствия сомнительно, потому что С. С. не положил
труда на изучение личности обвиняемого, прежде чем приступил к
существу дела, а раз он этого не сделал, то многое существенней­
шее будет упущено. Если же в начале протокола будут занесены
старательно собранные сведения о «прошлом» обвиняемого, то,
значит, и следствие произведено по меньшей мере основательно и
тщательно.
Собирая сведения о прошлом обвиняемого, мы прежде всего
получаем возможность определить, что за личность стоит перед
нами, причем даже те обстоятельства, которые в сущности к делу
не относятся, часто дают об этом ясное представление. Обыкно­
венно на расспросы о прошлой жизни обвиняемый говорит прав­
ду, если же он говорит ложь, то мы почти всегда можем определить
из этого, в каких именно случаях и в каком направлении обвиняе­
мый имеет обыкновение давать ложное показание. К тому же весь­
ма легко убедиться в справедливости данного обвиняемым объяс­
нения относительно прошлого: стоит только во время показания
делать в стороне отметки, чтобы в точности определять известные
сроки, заставлять кое-что повторять, и тогда скоро можно натк­
нуться на противоречия, пробелы или какие-нибудь несообразно­
сти. Кроме того, можно навести справки в прежних делах об обви­
няемом и сравнить его последнее объяснение с прежними показа­

142
ниями. Если все это разъяснить обвиняемому и таким образом до­
казать ему, что его ложные объяснения не остаются без проверки,
то это может, и весьма нередко, так на него подействовать, что он
вообще не будет запираться и по существу дела принесет чистосер­
дечную повинную. Вообще весьма целесообразно не делать стро­
гой разницы между показаниями обвиняемого о прошлом его и по
существу дела и, следуя хронологическому порядку, постепенно пе­
рейти ко времени совершения последнего преступления.
Никто не станет утверждать, что таким путем следует вымани­
вать у обвиняемого сознание: это было бы противно правилам че­
сти и притом нецелесообразно, но в то же время отнюдь не следу­
ет затруднять ему пути к сознанию. Этим мы оказываем ему, по мо­
ему глубокому убеждению, благодеяние, так как сознание почти
всегда для обвиняемого выгодно: деяние его представляется в более
благоприятном для него свете, он обеспечивает себе уменьшение
наказания и облегчение совести, а это последнее есть благо даже
для самого испорченного человека.
Прямо требовать, чтобы он сознался в нескольких словах в
своем, нередко ужасном, преступлении, это или жестоко, или пси­
хологически неправильно. Кому приходилось иметь частые сно­
шения с людьми невысокого нравственного уровня, тот очень хо­
рошо знает, как они даже после сознания избегают настоящих вы­
ражений, которыми определяются их деяния. Лучшие из них даже
не употребляют слова «украл» — особенно же характерны те выра­
жения, которые употребляются для замены слова «убил». Если этим
людям тяжело вымолвить только одно слово, то насколько же труд­
нее для них подробно рассказать все свое дело. Вот почему им сле­
дует подготовить путь, облегчить им речь; часто стоит только уло­
вить удобный момент, когда обвиняемому не так тяжело сознаться.
11ередко для этого требуется большое терпение: подходить к этому
нужно медленно, шаг за шагом, и особенные усилия употреблять в
том случае, если сознание было неполное. В делах сложных, когда
преступление состоит из нескольких фактов, требуется нередко
весьма точное разграничение. Иной раз один из соучастников со­
знается только до известных пределов, а именно насколько это не­
обходимо для выгораживания другого соучастника, или до того
предела, за которым и начинается собственно уголовная или же
более строгая ответственность. Иногда можно у совершенно ис­
порченных людей встретить известный point d'honneur, вскрыть
который для С. весьма важно, если он хочет правильно осветить де­
ло: часто стремление придать делу менее мрачную окраску, чем
оно в действительности имеет, весьма похоже на стремление отри­
цать все, что можно. Поэтому выяснение, в чем правда и в чем нет,
удается исключительно в тех случаях, в которых С. С. настолько
изучил во время следствия характер человека, что понял его истин­
ное и преобладающее стремление.
По вопросу об особой важности для нас сознания и существа
сто смотри мою «Криминальную психологию» изд. 1898 г. Здесь я
укажу лишь, что ложное сознание (самообвинение) часто бывает
результатом душевной болезни. Такие случаи тем более опасны,
что страдающие таким заболеванием не проявляют этой аномалии
в иных формах, вследствие чего такой субъект всякому неспециа­
листу представляется вполне нормальным. Нельзя не упомянуть о
случаях ложных сознаний и при некоторых отравлениях (от угара,
от вредных грибов и под.).
Вообще не следует щадить усилий на тщательное ознакомле­
ние с обвиняемым, его деянием и всеми теми особенными обстоя­
тельствами, которые тесно с ним связаны, ибо ничем нельзя так
вполне и бесповоротно утратить влияние на обвиняемого, как
именно незнанием дела, хотя бы самой пустой мелочи. Раз только
обвиняемый заметил пробел в следствии, неверный взгляд, или не­
знание С., или недостатки в его приемах, то он пользуется этим в
свою пользу, укрываясь за ними, как за стеной, и никакие усилия,
никакое остроумие не вытащит его из этой засады.

Ко всему изложенному я желаю добавить несколько слов о фи­

зиономике преступников, теории, которая немногими последова­
телями ее слишком превозносится и незаслуженно отрицается
противниками. Я скорее склонен думать, что более правы первые,
приписывающие ей крупное значение. Конечно, заходят слишком
далеко те ученые, которые фиксируют на человеческой физионо­
мии типические особенности и угверждают, что известные черты,
известное выражение лица, цвет и пропорциональность частей да­
ют возможность заключить о тех или других качествах человека.
Однако вне всякого сомнения, что опытный наблюдатель по лицу,
мимике и общему выражению его получает о личности представле­
ние гораздо более верное, чем всякое описание. Здесь не место для

144
статьи о физиономике, но не можем не посоветовать с некоторой
настойчивостью С. С-лю не упускать случая теоретически и прак­
тически заниматься физиономикой. Я не говорю, что вновь необ­
ходимо извлечь из пыли забытого Лафатера, но кто тщательно
просмотрит все современные теории по тому же вопросу, тот при­
дет к заключению, что многому еще можно поучиться у первого ос-
I ювателя этого учения. В чем он ошибался и в чем был прав, сказать
не трудно: ошибался он там, где опирался на типичность наружных
форм, и прав был там, где доказывал, какие можно делать заключе­
ния по общему выражению лица. Он, напр., с полным убеждением
принял снимок с лица казненного в Ганновере убийцы за давно
обещанную ему фотографическую карточку Гердера и при этом по
чертам лица на снимке заключил о всех качествах, которые знал за
Ордером. Но, с другой стороны, как превосходно его изречение:
«как истинного мудреца, так и высокой честности человека я глав­
ным образом отличаю по тому, как он слушает. Особенный блеск
его глаз, ясность взора, в котором как будто соединились спокой-
| твие с энергией, что-то среднее между тихим светом и блеском
молнии». Вот это последнее учение для С. С. в высокой степени по­
лезно. Наблюдать за выражением лица допрашиваемого, когда он
слушает, — вот кардинальное правило, исполнение которого ско­
рее приведет к цели, чем иногда длинные допросы.
При этом не следует оставлять без внимания и черт лица до­
прашиваемого. Любопытно и справедливо говорит Р у б е н с
(«De 'ritratti ossia trattato per cogliere le fisionomie», Paris 1809 г.); по­
ложим, что хорошо знакомый человек закроет свое лицо так, что­
бы не было видно лба, подбородка и половины щек, по остающим­
ся снаружи глазам, носу и верхней губе, однако, немедленно мож­
но его узнать. Если же он наложит на лицо маску, закрывающую
глаза, верхнюю часть носа и нижшою половину лба, то он сделает­
ся неузнаваем. С. С. в течение службы не в состоянии своим личным
трудом собрать столько ценных обобщений, но он должен искать
их везде, где они собраны и научно обработаны; после этого он
может расширять эти знания, время же, затраченное на приобрете­
ние их, без сомнения, не может считаться потерянным.
Говоря об отношениях С. С. к обвиняемому, нельзя пройти
молчанием так наз. школы Л о м б р о з о , так как сочинения его:
■О преступнике», «О политическом преступнике и о революции»,
•О гениальном человеке», «Гениальность и умопомешательство»,
-О преступной женщине» — в настоящее время известны каждому

145
криминалисту и редко на кого не оказали своего, подчас весьма
глубокого, влияния. Это могущественное влияние сочинений Лом-
брозо объясняется не только обширностью собранного им мате­
риала, обилием новых идей и увлекательной смелостью его выво­
дов, но также и тем, что учение его тесно связано с проникающим
ныне во все слои общества «нигилизмом».
Стремление нашего времени к нивелированию выражается в
отрицании всяких различий: социальные теории проповедуют ра­
венство, естественные науки провозглашают одинаковое проис­
хождение всего живущего, физика учит о единстве сил, и совре­
менная медицина — о бессилии всех многочисленных средств ле­
чения, к которым в прошлые времена относились с верой и надеж­
дой. Что же удивительного, что это нигилистическое увлечение пе­
решло и в нашу науку и выразилось в провозглашении теории: пре­
ступник ничем в нравственном отношении не отличается от чест­
ного человека, он представляет собой лишь явление наследствен­
ного вырождения, явления болезненное, и если еще не дошли до
умозаключения: «нет никакого различия между добром и злом», то
только потому, что боялись это сделать. Если бы Ломброзо не бы­
ло, то в логическом развитии идей i iauiero века оказался бы пробел.
Присмотримся теперь, в чем состоят главные положения но­
вой теории. Один из самых основательных немецких исследовате­
лей этого учения д-р К у р е л л a («Naturgeschichte des
Verbrechers». Stuttgart, 1893 г.) определяет сущность его так, что, со­
гласно ему, все действительные преступники носят на себе извест­
ные антропологически измеримые физические и психофизиоло­
гически определимые душевные отличительные признаки, состоя­
щие между собой во взаимной связи, — каковые признаки характе­
ризуют особую разновидность, отдельный антропологический тип
человечества, и носители этих признаков с ничем неотвратимою
необходимостью должны сделаться преступниками, хотя, может
быть, и ускользающими из рук правосудия, — совершенно незави­
симо от прочих социальных и личных условий их жизни. Такой че­
ловек есть преступник по рождению или, как говорит Л о м б ­
р о з о , «delinquent nato». Эта теории в то же время не отрицает,
что и приобретенные человеком свойства или социальные влия­
ния (воспитание, привычки, соблазн, бедственное положение) мо­
гут также повести на путь преступления; более того, в последую­
щем своем развитии эта теория признает вполне факт существова­

146
ния преступников по страсти, по привычке, преступников случай­
ных, но и в этом она пытается видеть подтверждение того, что у
преступников по натуре существует прирожденное к преступле­
нию предрасположение. Это предрасположение, имея внешние
свои признаки в определенных, отнюдь не обусловленных болез­
нью, физических особенностях, складывается из тех основных
свойств характера и чувств, — совершенно отличных от симпто­
мов душевных болезней, — познание которых дает ключ к уразуме­
нию, почему именно носители этих качеств суть преступники, и
ничто иное.
Школа Л о м б р о з о и направляет ныне свои усилия к то­
му, чтобы отыскать и определить эти анатомические разновиднос­
ти на преступнике (первичные характеры, разновидности зачаточ­
ных органов, разновидности вторичных половых характеров, раз­
новидности множественных характеров, разновидности, обуслов­
ленные приостановкой или нарушением развития, и, наконец, при­
обретенные характеры). Нельзя отрицать, что этой школе удалось
обнаружить у известных преступников существование таких ана­
томических разновидностей, но ей не удалось доказать, что суще­
ствует определенный тип преступника. Это самым убедительным
образом аргументировано в небольшом реферате д-ра К и р н а
(«Geistestorung und Verbrechen». Heidelberg, 1892 г.). Он допускает,
что при тщательном исследовании у значительного количества
осужденных арестантов можно найти как анормальные явления в
сфере психической, так и определенные физические признаки вы­
рождения, но эти признаки никогда не являются развитыми в оди­
наковой мере и представляют столь большое разнообразие, кото­
рое исключает возможность каких бы то ни было обобщений. Так­
же различно проявляются и признаки психического вырождения,
за исключением довольно редкой и характерной болезненной
формы нравственного помешательства. Отсюда вытекает, что у от­
дельных лиц в этом отношении нельзя усмотреть какого-либо
единства, и поэтому об установлении преступного типа не может
быть и речи.
Уничтожающую критическую оценку теории Л о м б р о з о
представляет превосходно написанный труд д-ра Н э к э (Ncike:
/иг Methodologie einer wissenschaftlichen Antropologie» «Centralblatt
lilr Nervenheilkunde und Psychiatrie», окт. 1893 г.), который приходит
к такому выводу, что сочинения Ломброзо «со всеми своими про­

147
извольностями, преувеличениями, поспешными выводами отнюдь
не соответствуют тем требованиям, которые мы должны предъяв­
лять к научному труду.«Credo» этой книги гласит: «нет прирожден­
ного поеступника и нет преступного типа».
Итак, основная догма этой позитивной школы поколеблена, но
позволительно, однако, спросить, откуда же она заимствовала мате­
риал для своих поразительных выводов. Этот материал добыт путем
обработки статистических данных, какие можно было собрать в ме­
стах заключения, причем, вне всякого сомнения, процентные ис­
числения полученных цифр взяты иногда довольно высокие, впро­
чем, только иногда. Довольно часто вычислены процентные отно­
шения весьма немногих цифр, которые не дают права на какие-ли­
бо выводы, так как при незначительности статистических данных
не исключены случайности. Далее, во многих случаях нет сопостав­
лений добытою процентного вычисления какой-нибудь аномалии
у преступников с соответствующим процентным вычислением у не-
преступников. Но такое сопоставление и не может быть сделано в
большей части случаев, потому что собрание требуемых статисти­
ческих данных о других лицах, кроме заключенных преступников,
неосуществимо. В некоторых случаях это, пожалуй, было бы воз­
можно лишь относительно мужчин, о которых имеющиеся статис­
тические данные могли бы представить достаточный материал. От­
носительно же женщин таких данных не существует, и никто не в
состоянии определить, в каком процентном отношении встречает­
ся та или другая аномалия среди лиц, никогда не подвергавшихся
заключению. Данные, собираемые в школах, в казармах, в больни­
цах, в анатомических театрах, представляются недостаточными, так
как мы не имеем основания предположить, что в каждом из этих
случаев имеем дело с совершенно определенной частью всего чело­
вечества, — частью, его «репрезентирующей». Если, однако, нельзя
утверждать, что совершенно определенный процент всего челове­
чества носит ту или другую аномалию, то процентные вычисления
ее относительно преступников, как бы они ни были точны, имеют
весьма проблематичную научную ценность. Предположим, напр.,
доказанным, что известная аномалия встречается у 10% всех пре­
ступников; вывод этот не имеет ровно никакой ценности, если при
этом нельзя доказать, что эта же самая аномалия, в каком бы то ни
было процентном отношении, встречается и у иепреступников. Ес­
ли же будут утверждать, что эта аномалия наблюдается у непреступ-

148
ников только в количестве 5%, исчисленных поданным, собранным
11 школах, казармах и больницах, то это будет только предположе­
ние приблизительное, так как никому не известно, в каком процент-
I юм отношении эта аномалия существует у гораздо большей части
человечества, не находящейся в школах, казармах или больницах, и
I(ад которою невозможно произвести требуемые наблюдения. К то­
му же и тот материал, который доступен такому исследованию, сто­
ит в особых условиях и не может служить представителем за все че­
ловечество: в школах сосредоточивается только юношество, в ка­
зармах — отборный в физическом отношении элемент, в больни-
I;ах же — наибеднейшая часть населения. На основании же таких
предположений нельзя строить научных выводов.
Слабая сторона построенных на основании статистического
материала выводов Л о м б р о з о и его последователей заклю­
чается именно в теоретически неправильной постановке цифро­
вых данных, чем и разрушается весь фундамент его теории. Если
бы даже Л о м б р о з о мог сказать: «во всех тюрьмах мира со­
держащиеся в них арестанты имеют аномалию А. в х %, аномалию
И, ну %, аномалию С. в г % и т. д., и, следовательно, все преступники
мира имеют эти аномалии именно в таком-то % отношении», то и
гакое положение было бы неверно. Оно могло бы быть провозгла­
шено только в том случае, если бы всех людей можно было разде­
лить на две группы: преступников и непреступников и в каждой из
них групп подвергпугь исследованию всех без исключения, уста-
повить процентное отношение аномалий и сопоставить их друг с
другом, только тогда получился бы материал, пригодный и ценный
для дальнейших выводов: но так как это невозможно, то весь тот
материал, которым обладает школа Л о м б р о з о , не только со­
мнителен, но и прямо неверен. Л о м б р о з о же, подвергая на­
учному исследованию лиц, содержащихся в тюрьмах, для полной
и конченное™ своих работ не имеет под рукой 1) тех, которые уже
рапсе подверглись наказанию, 2) тех, которые находятся под су­
дом, 3) тех, которые, совершив преступление, не разысканы, и на-
|.| )11сц, 4) тех, которые в силу привычки сделались бы преступника­
ми, если бы только случайно сложившиеся благоприятные обстоя­
тельства не удержали их от этого. Ошибочность таких вычислений
\мглнчивается еще и тем, что, с одной стороны, Л о м б р о з о не
причисляет к преступникам тех, которых должен был бы считать, а
' другой — он при определении % непреступников, считает их так,

149
что они вновь неправильно принимаются в расчет.
Затем мы не имеем достаточных оснований утверждать, что
контингент содержащихся в тюрьме представляет собой постоян­
ный и определенный процент преступников вообще. Никто не в
состоянии определить, хотя бы приблизительно, количество от­
бывших наказание и находящихся в живых преступников, количе­
ство состоящих под судом, неразысканных преступников, и, нако­
нец, количество людей, имеющих все данные для того, чтобы сде­
латься преступниками, но не сделавшихся ими по той или другой
причине. В силу же этого исчезает всякая почва для установления
какого бы то ни было процента, представляющего количество ано­
малий у заключенных преступников в сопоставлении с преступни­
ками, находящимися на свободе. На это мне возразят, что наблюде­
ния, произведенные в течение многих лет, могут привести к ре­
зультатам, в значительной степени достоверным, раз эти результа­
ты повторялись без резких колебаний в течение ряда лет, несмот­
ря на то, что состав содержащихся в тюрьмах изменяется беспре­
рывно. Но, не говоря уже о том, что для получения таких данных
мы должны были бы ожидать не один десяток лет, данные эти до­
казывали бы только, что процентные отношения остаются одина­
ковыми в течение ряда лет у заключенных преступников, но мы
все-таки не имели бы оснований для сопоставления числа заклю­
ченных преступников с находящимися на свободе.
На основании изложенного мы можем сказать, что цифры, ко­
торые дает нам школа Ломброзо и i ia которых она основывает свои
далеко идущие выводы, совершенно случайны, и мы имеем право
утверждать, что процентные исчисления, которым придано доказа­
тельное значение, извлечены из случайных цифровых данных, ко­
личественное же отношение этих последних ко всему человечеству
совершенно неизвестно и не может быть никогда определено.
Мы отнюдь не отрицаем, что гениальные исследования
Л о м б р о з о вызвали большое движение в науке и повели к ус­
тановлению многих важных фактов; мы не отрицаем заслуги
Л о м б р о з о и в том отношении, что он более, чем кто-либо,
доказал, что в наших тюрьмах содержатся люди, стоящие на низ­
шей ступени развития духа, и люди умственно и нравственно опу­
стившиеся, для которых место должно быть в лечебнице; несо­
мненная заслуга Ломброзо также и в том, что он обратил общее
внимание на необходимость чрезвычайной осторожности при об­

150
ращении с такими людьми, но ничего большего нам его теория не
дает. То же обстоятельство, что люди, убогие духом, пораженные
наследственными болезнями и в нравственном отношении испор­
ченные, гораздо скорее попадают на путь преступлений, чем дру­
гие, нам известно испокон веков; совет о том, чтобы соблюдать
большую осторожность при осуждении таких лиц, мы принимаем
с благодарностью, но не видим из того ровно никаких оснований,
чтобы уголовный судья прекратил свою деятельность и уступил ме­
сто психиатру.
Что касается положения теории Ломброзо в настоящее время,
то мы вправе признать ее отошедшей в область истории. Она воз­
никла благодаря трудам трех ученых — Ломброзо «L'homo delin-
quente», Ферри «Sociologie criminale», Гарофало «Criminologie» — и
вызвала громадную литературу; но '['ем же итальянцам принадле­
жит заслуга в обнаружении несостоятельности этой теории, осо­
бенно представителям так наз. третьей школы: Карневаля и Алиме-
I ia. Этот последний впервые доказал, что у позитивистов уголовное
право совершенно «растворилось» в криминальной социологии;
Алимена был основателем новой школы, Наполеон Коладжане, Ан­
жело Ваккаро, Аристиде Габелли, Франгеоло Полетти, Джиованн
Импалломени были наиболее видными представителями ее и из
них последний еще в 1898 году доказывал, что Ломброзо учение
свое о преступнике, подобно Протею, настолько видоизменял в
разных изданиях этого главного своего труда, что он, как кажется,
сам отказался в конце концов от своей теории.
«Третья школа» приобрела себе, в лице глубокомысленного
француза Тарда, сильного союзника, к которому присоединилось
немало из его выдающихся соотечественников, в особенности со­
трудников «Archives d'Anthropologie criminelle et des sciences
penales», как, напр., Лакасан, Гаро, Кутань и Бурнэ. Позднее появи­
лись блестящие статьи против Ломброзо, принадлежавшие перу
французских ученых А. Дебьера (Le crane des criminels) и Ж. Дале-
мань (Stigmates anatomiques de la criminalite), и если просмотрим в
труде последнего ученого ссылки его на литературу предмета, то
остается только удивляться тому шуму, который вызвало столь не­
обоснованное учение Ломброзо.
Наиболее успешными оказались нападки немецких ученых,
особенно со стороны Вирхова, Бэра, Кирна, Нэкэ, Блейгера, Флех-
сига и тд. Нет ничего удивительного, потому что Ломброзо на

151
больших съездах, в особенности в Париже, Брюсселе и Женеве, не
играл никакой роли. А когда он несколько лет назад был уличен в
несомненном плагиате (Кренье «Graphologie»), то никто даже не
обратил на это особенного внимания.
В общем можно сказать следующее: отчасти отсутствие насто­
ящей научности, отчасти отсутствие серьезной научной подготов­
ки, отчасти наивное истолкование фактов и не в меньшей степени
значительная доля самовнушения — все это, вместе взятое, объяс­
няет рискованность, резкие скачки и вообще несостоятельность
тезисов Ломброзо. Если эти тезисы, однако, приобрели некоторую
известность, то только благодаря характерной неопределительно-
сти, которая столь невыгодно отличает и некоторых из наших со­
временных ученых.

152
 ГЛАВА III
О производстве осмотра

1. Подготовительные действия
Протокол осмотра места совершения преступления также яв­
ляется для С. С. так сказ, пробным камнем его деятельности. Нигде
не обнаруживается столь ясно и полно, как именно при составле­
нии протокола осмотра места преступления, даровитость С. С.,
проницательность, логичность мышления и энергичное созна­
тельное стремление к цели, с одной стороны, и неспособность его,
робость, отсутствие самоуверенности и неупорядоченность на­
блюдений, с другой стороны. При чтении объемистого труда
С. С-ля для правильного суждения о достоинстве его прежде всего
следует обратить внимание на протоколы осмотра: неспособный С.
никогда не даст хорошего протокола осмотра.
Для производства судебного осмотра необходимо обладать
I известного рода техникой, которую можно приобрести лишь пу­
тем опыта и добросовестной подготовки, при условии совершен­
ного спокойствия духа и отсутствия всякой предубежденности.
Прежде всего, следует с особенной осмотрительностью озабо­
титься подготовкой и приведением в порядок всех внешних усло­
вий работы.
Осмотр местности преступления производится по преимуще­
ству по делам выдающимся. Таким образом, важность дела, неожи­
данные побочные обстоятельства, сознание большой ответствен­
ности, возбужденное состояние духа вследствие ужасающего или
прискорбного характера преступления и масса других обстоя­

153
тельств всецело захватывают внимание С. С. настолько, что поисти-
не необходимо, чтобы он был избавлен от всех мелких внешних
затруднений, которые возникают именно вследствие недостаточ­
ного в свое время внимания С. С. к этим мелочам и могут отвлечь
его силы от более серьезных обязанностей.
Таким образом, прежде всего следует озаботиться приобрете­
нием работящего, расторопного и сметливого письмоводителя. Ес­
ли этот последний нерадив и тяготится делом, то это невольно от­
разится и на самом С.: в иных случаях он будет оставлять без внима­
ния, быть может, существенные обстоятельства только для того, что­
бы не делать неприятного своему сотруднику. Если письмоводитель
имеет привычку слитком медленно писать, то будет теряться мно­
го дорогого времени, а это может плохо влиять на спокойствие ду­
ха ревностного С. При этом иногда вследствие медлительности
письмоводителя приходится откладывать те или другие следствен­
ные действия, так как обыкновенно на поездку для осмотра рассчи­
тывается определенное количество времени. Наконец, письмоводи­
тель должен быть сообразительным для того, чтобы быстро пони­
мать указания С. С., помогать ему, обращая внимание свое, по пору­
чению С-ля, на те или другие обстоятельства, и, кроме того, само­
стоятельно наблюдать, с тем чтобы замечать ускользнувшие от него
обстоятельства: два глаза всегда видят менее, чем четыре.
С благодарностью вспоминаю я об одном своем письмоводи­
теле, служившем при мне в течение 5 лет. Правда, мне стоило боль­
ших усилий подготовить его для себя — он окончил лишь курс на­
родного училища, — но зато он оказывал мне драгоценнейшие ус­
луги, благодаря неутомимому усердию, полной преданности мне,
постоянной откровенности и несомненному природному дару на­
блюдательности, и ему я должен приписать, признаюсь откровен­
но, в некоторой степени успех многих из моих следствий.
Если удалось приобрести такого письмоводителя, то я реко­
мендую посвящать его в сущность дела, обращать внимание его
при производстве осмотра на все побочные обстоятельства и могу­
щие быть случайности, выделять ему для самостоятельного наблю­
дения какие-нибудь незначительные мелочи, на которых С. С. не
будет иметь возможности или времени сосредоточить полное вни­
мание, — говоря вообще, знакомить его со всем планом предстоя­
щего осмотра.
Соблюдать таинственность перед своим письмоводителем
смешно и положительно безполезно. Если он не заслуживает дове­

154
рия, то он, безусловно, непригоден для своей должности и подле­
жит устранению, а если он достоин доверия, то никто не мешает
сообщить ему заранее то, что он и без того увидит при осмотре. Я
лично положил себе за правило сообщать письмоводителю свои
планы даже не в день осмотра, а непосредственно перед осмотром,
когда я знал, что он уже от меня не отойдет. Как бы человек ни за­
служивал доверия, язык часто сильнее доводов рассудка и сердца, а
болтовня может причинить делу большой вред.
Не следует забывать, что протоколист не есть только пишущая
машина, но член следственной коммиссии, что он имеет право уча­
ствовать в деле и своей головой. Тем не менее ни под каким видом
не должно допускать нескромного вмешательства его в дело, так
как это роняет достоинство С., приводит к беспорядкам и часто
разрушает все планы С.
Тот письмоводитель, о котором я упоминал выше, всегда был
посвящаем мною как в сущность дела, так и в мои намерения и, по
моему распоряжению, все свои личные наблюдения, ускользнув­
шие от моего внимания, записывал незаметно на отдельном клоч­
ке бумаги. Когда я замечал, что он делает такого рода отметки, то
приостанавливался диктовать, подходил и, делая вид, что просма­
триваю написанное для дальнейшего изложения, на самом деле
пробегал его заметки. Часто оказывались в них весьма ценные за­
мечания, как напр.: «Вы забыли обыскать тот или другой ящик ко­
мода», «обвиняемый так беспокойно смотрит на печь», «мне ка­
жется, что у человека в руках, сложенных за спиной, находится
нож», — каковые обстоятельства все ускользнули от моего внима­
ния в пылу работы.
О необходимости держать всегда в порядке неизбежные для
каждого осмотра вещи, будет сказано ниже, но в той же мере важ­
ны и следующие, также чисто внешние условия. Следует позабо­
титься о том, чтобы при заказе лошадей не возникало затрудне­
ний, чтобы С. был достаточно защищен и от перемен погоды, что-
пы своевременно вызывались на место понятые, при вырытии из
могил гробокопатели, свидетели, могущее удостоверить личность
умершего.
То же следует сказать о сведущих лицах, о присутствии пред­
ставителя сельской полиции и т.д. Полезно всегда иметь при себе
полицейского или жандарма, так как нельзя предусмотреть те слу­
чаи, в которых может потребоваться их помощь. При содействии
их можно предупредить многочисленные затруднения, неприятно­

155
сти и этим, конечно, выиграть время, напр., с его помощью можно
удалять неприглашенных свидетелей, распоряжаться о задержании
подозреваемых, ему можно поручить охрану вещественных дока­
зательств или известного помещения для производства необходи­
мых розысков, для предотвращения стычек между подозреваемы­
ми и свидетелями, для производства обыска и тому подобных слу­
жебных действий.

2. Порядок действий С. С. на месте преступления

Когда приходится работать на месте преступления, то должны
быть соблюдаемы известные условия, одинаково необходимые во
всяком деле, как в важных: кражи, грабежи, убийства, поджоги, так
и в менее важных преступлениях.
На первом месте следует поставить соблюдение полного спо­
койствия при исполнении обязанностей службы: часто все зависит от
спокойствия, потеряешь спокойствие и все проиграешь. Бесцельное
бросание из стороны в сторону, бесплодные расспросы, распоряже­
ния и их отмена производят на всех присутствующих самое жалкое
впечатление и подрывают всякую веру в правильность предпринима­
емых действий. А при таком положении нельзя рассчитывать на рев­
ностную поддержку и напряженное внимание присутствующих.
Но если С. С. спокоен и проявляет самоуверенность и созна­
тельную энергию, то все охотно подчиняются его распоряжениям,
каждый делает все, что в состоянии, и успех будет обеспечен.
По прибытии на место преступления, отнюдь не следует тот­
час же приступать к главнейшим действиям. Конечно, вполне есте­
ственно перед важными событиями испытывать состояние нерв­
ного возбуждения и подавлять его усиленной деятельностью, — все
равно, как солдат во время сражения чувствует себя гораздо лучше,
если может стрелять и участвовать в общей тревоге.
Таким образом, первое правило — спокойно и внимательно
осмотреть обстановку места; С. С. должен ориентироваться и ис­
править то заочное представление, которое сложилось в его уме
при чтении первоначального сообщения, и согласно этому изме­
нить свой план.
Такие соображения на месте в высокой степени полезны. Вся­
кий, кто бы то ни было, получив сообщение о каком-нибудь собы­

156
тии, которое всецело поглотило его мысли (как это бывает с С. С.,
едущим на место преступления), непременно представляет себе все
событие и его обстановку в точно определенных чертах. Судебный
же Следователь, находясь в пути к месту совершения преступления,
не только думает о преступлении, но и, кроме того, составляет план
своих действий именно на почве первоначального, сложившегося в
его голове, представления о местности и обстановке преступления.
Такое представление может сложиться настолько прочно, что
Не изменится ни в общем, ни в частях, если даже потом придется
увидеть и само место преступления, а это может повести к серьез­
ным ошибкам при составлении различных по делу комбинаций.
11оэтому необходимо на месте исправить свое представление и со­
ответственно этому вновь перестроить свои планы и намерения.
.Чатем следует внимательно осмотреть местность как в общем, так
11 в подробностях, и событие преступления, насколько оно извест­
но, привести в соответствие с оказавшимися условиями местности.
Иремя, употребленное на внимательное изучение местности, от­
нюдь не может считаться потерянным, так как то, что приносит за
собой такое изучение, щедро вознаграждает за кажущуюся потерю.
Следующее действие С. С., по прибытии на место, сосгоит в
том, чтобы отыскать лицо, от которого С. С. мог бы путем расспро­
сов составить себе более или менее приблизительное представле­
ние о событии. В делах менее важных или когда осмотр произво­
дится в конце следствия, все более или менее уже известно, но в де­
лах серьезных, выдающихся (убийство, поджог и т.п.) или сопро­
вождающихся человеческими жертвами (железнодорожное круше­
ние, взрыв в копях, падение стен или разрушение домов и т.п.), на
месте обыкновенно бывает или представитель полиции, или лицо,
непосредственно причастное делу, напр., родственники убитого,
Iютерпевший от пожара или какой-нибудь техник, от которых и
можно получить первые сведения.
Вот, именно здесь, при первых расспросах большое значение
имеет опытностъ, умение найти известную меру, не теряя времени
I ia мелочи и не упуская из виду важное. Для лиц же, не обладающих
такой опытностью, весьма полезно держать в уме старинное пре­
красное изречение юристов: «Quis, quid, ubi, quibus auxiliis, cur,
iinommodo, quando». На моем письменном столе, за которым зани­
мались многочисленные молодые юристы, готовившиеся к дея­
тельности С. С., всегда находилась дощечка с этой простой, всеис­

157
черпывающей мудрой поговоркой, и часто я слышал от этих моло­
дых людей, впоследствии перешедших к самостоятельной деятель­
ности, что они никогда не делали грубых ошибок, имея перед гла­
зами подобную дощечку.
Когда, наконец, все сведения, которые можно было получить
на первых порах, собраны, следует принять меры к распределению
лиц, прикосновенных к делу. Должно позаботиться, чтобы все, ко­
торые что-нибудь знают по делу, не отлучались и были под рукой:
если возможно, то весьма полезно установить за ними известный
надзор, чтобы препятствовать излишней между ними болтовне. Де­
ло в том, что люди необразованные, женщины и дети, беседуя меж­
ду собой о совершившемся преступлении, обмениваясь известны­
ми каждому сведениями, в конце концов решительно не будут
знать, что они видели или слышали сами и что получили от других.
Правда, эти лица могут сговориться друг с другом и ранее, но
во всяком случае встреча их на месте преступления, присутствие С.
С. и получившееся вследствие этого обострение случая вызывают
усиленный между ними обмен сведений и мнений. Поэтому надзор
за ними и воспрепятствование им излишних разговоров весьма по­
лезно для дела.
Еще одновременно с принятием этой меры или немедленно
после нее, С. С. должен озаботиться о сохранении в неприкосно­
венности следов преступления. Он тотчас же должен удостоверить­
ся, в том ли положении лежит труп убитого, в каком был найден
первым свидетелем, какие следы от ног замечены были в самом на­
чале и какие могли образоваться от любопытных (до прибытия по­
лицейских) и т.д. Устранение всего, что примешалось уже после,
должно составлять особую заботу С. С., тем более серьезную, что от
недостатка внимания в этом отношении могут весьма легко слу­
читься самые печальные ошибки.
Я знаю случаи, в которых С. С. описывал с самой педантичной
тщательностью положение трупа и приходил к остроумнейшим за­
ключениям, как вдруг при дальнейшем расследовании оказывалось,
что труп до прибытия С. С. был перевернут и оставлен в этом поло­
жении посторонними любопытными лицами. В одном же деле на
предварительном следствии большое значение при осмотре трупа
придано было найденному на трупе пиджаку, но затем выяснилось,
что пиджак был накинут на труп для того, чтобы избавить прохо­
жих от страшного вида раздробленного черепа.

158
 В другом весьма серьезном деле о поджоге был измерен и
описан след человеческой ноги, причем, по-видимому, вне всякого
сомнения было установлено, что этот след по величине, форме и
числу гвоздей на подошве совпадал со следом ноги заподозренно­
го. Он и в действительности принадлежал ему, но, как оказалось по­
том, только вследствие того, что немедленно после пожара, еще до
прибытия С. С., заподозренный был приведен на место преступле­
ния жандармом. Bayard еще в 1847 г. описал один случай, в котором
приглашенный на место преступления врач, наступив в лужу кро­
ви, оставил в квартире в разных местах следы крови, и эти следы
впоследствии вызвали в ходе следствия большое замешательство.
Я не могу не упомянуть еще об одном случае, доказывающем,
какие последствия могут произойти от включения в протокол осмо­
тра обстоятельств, только случайно примешавшихся к делу. Рассказ
этот покажется невероятным, но он, безусловно, правдив, еще памя­
тен всем причастным к делу лицам и в высокой степени поучителен
ввиду невероятного совпадения обстоятельств. Одна владетельница
фабрики, пересчитав свои деньги, разделила их на пять пачек, по
1000 гульденов в каждой, и положила их в ящик кассы. На другой
день в нем оказалось только 4 пачки, несмотря на то, что ящик был
заперт так же хорошо, как и накануне. Потерпевшая предположила,
что служанка ее как-нибудь достала ключ от кассового ящика и но­
чью похитила одну пачку в 1000 гульденов. Для нее, по пояснению
потерпевшей, это было тем удобнее, что контора, где находилась
касса, была расположена в нижнем этаже, спальная же комната и
квартира потерпевшей, сообщавшаяся с конторой внутренней витой
лестницей, были в бельэтаже. Служанка была арестована, но упорно
отрицала свою вину. Лишь неделю спустя по окончании первона­
чального дознания был сделан осмотр ее сундука. Сундук был обыс­
кан в камере С. С. тщательным образом, и весь находившийся в нем
хлам был сложен на одном столе, внимательно осмотрен, причем
ничего подозрительного замечено не было. Но при укладывании ве­
щей обратно в сундук, в числе их вдруг оказалась бумажная лента, на
которой было напечатано, кроме разных знаков, «1000 фл. по 1 фл.»
(т. е. 1000 флоринов, по 1-му флорину). .
Это была одна из тех бумажных лент, которыми Австрийский
Непгерский банк обыкновенно оклеивал пачки билетов, выдавае­
мых в круглых суммах (напр., «100 фл. по 1 фл.», или «500 фл. по
Юфл.», «или 1000 фл. по 5 фл.»). Немедленно потерпевшая была

159
спрошена о том, была ли похищенная у нее пачка билетов оклеена
такой бумажной лентой. Она объяснила, что часто меняла деньги в
Австрийском Венгерском банке, часто получала деньги именно в
таких бумажных ленточках и эти ленточки довольно продолжи­
тельное время употребляла потом в своей кассе в виде этикетов для
отсчитанных ею денег, но была ли однако похищенная пачка имен­
но с такою ленточкой, она не помнит.
К счастью, С. С. заметил на ленте весьма мелко, почти незамет­
но написанное число «24/8», и тогда выяснилось, что это число бы­
ло поставлено тем чиновником Банка, который пересчитывал
1000 гульденов и обвязал их затем этой ленточкой. Заподозренная
была арестована 22 августа, поэтому казалось необъяснимым, ка­
ким образом эта лента попала в ее руки. В конце концов, однако, и
это разъяснилось: осмотр вещей заподозренной был произведен
Следователем 1 сентября, и во время осмотра в камеру являлся рас­
сыльный, чтобы выдать С. С. месячное содержание. Следователь по­
лучил таковое в виде пачки в сумме 1000 флоринов, снял эту зло­
получную ленточку и случайно положил ее на тот стол, на котором
лежали вещи заподозренной, и вследствие этого ленточка получи­
ла совершенно неожиданное значение.
Если бы случайно число на ленточке оказалось на несколько
дней ранее (что весьма легко могло бы быть), то не было бы ника­
кого повода исследовать и проверять вопрос о ее происхождении,
и таким образом ничем не было бы опровергнуто то предположе­
ние, что ленточка из банка перешла к фабрикантше и затем была
похищена у нее вместе с деньгами.
Таким образом, дело могло окончиться осуждением невинной
только вследствие неустранения вещи, не относившейся к предме­
там осмотра.

3. Составление протокола
Когда, наконец, с соблюдением всех предосторожностей уста­
новлено, что именно относится к предметам осмотра и что нет,
следует принять меры к сохранению предметов, имеющих отноше­
ние к событию преступления.
Основное при этом правило, от которого никогда не следует
отступать, таково:«ничего не двигать с места, даже не трогать,
пока предмет не описан обстоятельно в протоколе».

160
 Никогда не следует забывать, что весьма редко дело представ­
ляется ясным с самого начала, в болыишенстве же случаев С. С. не
знает, как обнаружится дело, что именно может получит значение,
что именно подозреваемый будет отрицать и что придется доказы­
вать; но в уголовном деле все без исключения может оказаться цен­
ным в смысле улики, и нет ничего настолько незначительного и
ничтожного, что не могло бы впоследствии приобрести огромное,
даже решающее значение. Положение предмета на один вершок
вправо или влево, в нормальном или опрокинутом виде, минималь­
ное количество пыли на предмете, какие-нибудь случайные брыз­
ги, которые легко могут быть стерты — все это может оказаться
имеющим серьезнейшее значение в деле.
Легко можно забыться и взять в руки предмет, который, по-ви­
димому, имеет к делу отношение., напр, оставлен на месте преступ­
ления виновным. Впоследствии же оказывается, что этот предмет
сам по себе совершенно безразличен для дела, но чрезвычайно
важно было знать, как он лежал, установить же это обстоятельство
уже никто не в состоянии.
Невольно также схватываешь руки убитого, чтобы убедиться,
нет ли в них волос или лоскутов одежды убийцы, а впоследствии
оказывается, что следы крови или другое что-нибудь, бывшее на ру­
ках, имело бы для дела огромную важность, но преждевременным
и поспешным хватанием следы эти уже стерты.
Прямым последствием этого важного правила: ничего не тро­
гать с места, пока все не будет занесено в протокол, является необ­
ходимость охраны следов преступления. Следы от ног, важные для
дела, можно сохранить посредством наложения на них ящиков
или досок, положенных на 3—4 камня, таким же способом следует
закрывать и кровяные следы, брошенные или оброненные пред­
меты, особенно если они почему-либо в течение ночи должны ос­
таваться под открытым небом; предметы же, которые легко могут
быть смешаны с другими, следует как-нибудь отмечать (напр., сле­
ды человеческих ног и тд.). Окончив все эти предварительные
действия, удалив все, к делу неотносящееся, и приняв меры к со­
хранению признаков преступления, следует приступить и к со­
ставлению протокола.
Никто не потребует, чтобы такого рода акты были образцово
изложены в стилистическом отношении, но грамматическая пра­
вильность, точное и логичное изложение безусловно необходимы.

161
Прежде всего, эти условия полезны и для С. С.: его работы только
тогда не будут вызывать сомнений и будут отличаться обстоятель­
ностью, если он, прежде чем что-либо продиктовать или записать,
будет удостоверяться основательно в несомненности усмотренно­
го им, не надеясь на то, что впоследствии возможно будет кое-что
восполнить и оказавшиеся ошибки исправить, и, кроме того, если
он будет работать логически последовательно, т.е. по определенно­
му плану: от общего переходить к частному и не возвращаться к то­
му, что уже осмотрено.
Равномерно важное значение имеет и форма изложения, ко­
торая только тогда даст читателю ясное понятие о предмете, когда
соблюдены требования стиля и логики.
Кому пришлось много читать протоколов осмотра, тот знает,
как трудно, утомительно и досадно пользоваться ими, если они
дурно составлены, как мало убедительны эти протоколы и как
легко пропустить в них что-либо существенное, потому что С. С.
или не сумел выразить, или же выразил крайне неясно, что хотел
сказать.
Выработать же определенную, пригодную в общих чертах для
всех протоколов осмотра, форму вовсе не так трудно, тем более
что для других протоколов, напр, судебно-медицинского освиде­
тельствования и вскрытия трупов, уже существует довольно точно
определенная законом форма.
При составлении протоколов осмотра следует всегда начи­
нать с описания в общих чертах местности, в которой соверши­
лось преступление, и при этом обозначать, каким образом и по ка­
кому пути С. С. прибыл туда, затем указать собственно место само­
го преступления, т.е. идет ли речь о доме, о поле или лесе (смотря
по делу), определить страны света и приступить к описанию места
в подробностях, но только относящихся к делу.
Обширность протокола прежде всею, конечно, зависит от рода
преступления, но в каждом протоколе следует держаться одного по­
рядка (за исключением лишь несчастных случаев с человеческими
жертвами), а именно: I) описать само место преступления, 2) путь,
по которому виновный дошел до места преступления, 3) путь, по ко­
торому онушел, 4) то место, откуда свидетели видели или могли бы
видеть, и 5) все места, где были найдены следы преступления или
могли бы быть, но почему-либо не были на самом деле найдены.
При этом следует обращать внимание и на отрицательные

162
данные, потому что, с одной стороны, они могут повести к положи­
тельным данным, а с другой стороны, успокоить читателя в том,
что и эти данные не были оставлены без внимания. Когда прихо­
дится, напр., описывать следы крови, усмотренные в комнате уби­
того, то недостаточно только перечисления их, но и следует ука­
зать, что, напр., в умывальнике не оказалось воды с примесью кро­
ви, что нигде не было отпечатков от запачканных кровью рук. Если,
положим, был произведен безуспешный розыск компрометирую­
щих бумаг, то следует в протоколе точно указать, что в печке не бы­
ло пепла от сгоревшей бумаги.
По некоторым преступлениям, конечно, необходимы указа­
ния на особые обстоятельства, соответствующие обстановке дея­
ния; так, при поджоге — о тех строениях, которым грозила опас­
ность, о тех холмах, которые защищали или способствовали ветру;
по делам о больших драках — о месте, откуда взяты были орудия
(изгородь, сложенные дрова).
После общего описания следует перейти, как мы сказали, к по­
дробностям того помещения, в котором совершилось преступле­
ние, напр, комнаты, в которой лежит труп, той части дома, из кото­
рой совершена кража или где впервые показался огонь. Эта часть
протокола требует точного соблюдения известного порядка изло­
жения. При описании закрытого со всех сторон помещения, напр,
комнаты, целесообразнее всего избрать одну из дверей, как исход­
ную точку, и производить описание так, как читают книгу, т.е. от
входа слева направо, тогда ничего не будет пропущено. Прежде
всего следует указать размеры помещения, форму и другие общие
свойства его, затем описать все, находящееся справа от входа к уг­
лу, далее правую боковую степу, стену, расположенную против вхо­
да, левую боковую стену, часть стены с левой стороны входа и, на­
конец, перейти к предметам, находящимся в середине комнаты;
при этом попутно описывать все окна и двери.
После этого можно перейти и к тем изменениям, которые ус­
матриваются на предметах и в самом помещении вследствие со-
иершенного преступления: повреждениям, кровяным пятнам, изме­
нениям в положении предметов, и, наконец, дать обстоятельней­
шее описание вещественных доказательств, напр.: разломанного
денежного сундука, трупа убитого и т.д. со всеми мельчайшими по­
дробностями. В описании их должно постепенно переходить от
предмета к предмету, внимательно (вторично) осматривая все, за­

163
носимое в протокол. Так, напр., платок, найденный на полу, должен
быть описан прежде всего по первому впечатлению и в том поло­
жении, как был найден, примерно так: «непосредственно рядом с
трупом, в расстоянии 3 сантиметров от левого кулака трупа, —
скомканный красный платок, по-видимому, хлопчатобумажный,
по-видимому, величиной с носовой платок, один угол платка выда­
ется в направлении к голове трупа. Этот платок затем был поднят,
и оказалось, что он — не бумажный, а полушелковый треугольный
шейный платок, каждая сторона которого длиною в 43 сант. и под­
рублена (подшита). На платке нет фабричного клейма, в середине
же его имеется отверстие величиной в крейцер, очевидно, проис­
шедшее вследствие употребления и ветхости платка. Под платком
нет ни кровяных пятен, ни вообще чего-нибудь замечательного.
Платок не был опознан никем из присутствовавших (А., В., С., Д.) и
потому вряд ли принадлежит убитому».
Далее, следует описать в отдельности те существенные об­
стоятельства, которые могут послужить к раскрытию дела: следы
от человеческих ног, вообще всякие следы, оттиски и отпечатки
от каких-нибудь орудий, и наконец все, что еще сделано или ос­
тавлено виновным на месте преступления. При описании каждо­
го в отдельности обстоятельства также следует держаться извест­
ного порядка относительно подробностей. И притом если С. С.
начал описание в одном направлении, то такого же направления
он должен придерживаться и относительно каждого обстоятель­
ства, так, напр., если он начал описывать труп от головы к ногам,
то и описание предметов, находящихся около трупа, он также
должен вести от головы трупа.
При всяком осмотре, по возможности, чаще следует прибегать
к измерениям, так как никогда нельзя предугадать, насколько это
необходимым окажется впоследствии. Нужно старательно избегать
выражений, которые не дают никакого определенного представле­
ния и лишь способствуют закругленности предложения. Такие вы­
ражения, как «недалеко от»,«довольно далеко»,«несколько далее»,
«совсем внизу», «далее сзади», не должны ни под каким, условием
встречаться в протоколах. С. С., употребляя эти выражения, пре­
красно понимает их значение, потому что видит все своими глаза­
ми, но тот, кто только читает протоколы, может составить себе са­
мые разнообразные представления.

164
 На самом деле редкий протокол обходится без таких выраже­
ний, но причина неясности или затруднительности понимания их
и заключается именно в употреблении подобных малоопредели­
тельных выражений.
Точно так же и выражения «вправо» и «влево» должны употреб­
ляться только в тех случаях, когда не может возникнуть вследствие
этого никаких сомнений, напр., «у правой руки трупа», «на левом бе­
регу реки». В других же случаях следует совсем избегать подобных
выражений, как, напр.: «вправо от наблюдателя или налево от вхо­
да», так как при этом неизбежно возникают недоразумения, если
только не будет сказано, как именно стоял наблюдатель, или с какой
стороны входа он находился. Если же это не объяснено обстоятель­
но, то изложение становится крайне сложным и неудобопонятным.
По возможности, следует ограничиваться указанием сторон
света, при этом устраняются всякие недоразумения и всегда можно
точно разобраться относительно расположения предметов. Только
при описании внутренности какого-нибудь дома, особенно комна­
ты, может оказаться более целесообразным установить какую-ни­
будь исходную точку, напр.: «на соединительной линии между го­
ловой трупа и ближайшим углом печи на расстоянии 60 сантимет­
ров от последнего лежит...» При этом расстояние считается исклю­
чительно от постоянного, т.е. не подвергающегося изменениям,
заранее указанного пункта. Но не следует говорить так «на соеди­
нительной линии между головой трупа и ближайшим углом печи в
80 сант. от головы лежит...»; труп может быть удален, и при вторич­
ном измерении нельзя найти прежнего пункта.
В большинстве случаев следует также обозначать и то направле­
ние, в котором производятся измерения. Недостаточно сказать
«в 4 саженях от упомянутой яблони находятся», а следуег сказать:
«в 4 саженях от упомянутой яблони по направлению к северо-запад­
ному углу дома...» Иногда для этого требуется очень пространное
описание, тем не менее необходимо строго соблюдать это правило,
что видно из следующего примера. «Эта одностворчатая дверь имеет
и ширину 98 сант., если отмерить по ширине 46 сантим, от северно­
го края двери (где прибита дверные петли) по направлению к южно­
му краю (где находится замок) у нижнего ее, к полу обращенного,
края и от полученной точки провести перпендикулярную линию по
Iвправлению от двери (затворенной) длиною в 217 сант., то получит­
ся то место, на котором лежит на полу оторванное колечко цепочки».

165
 В важных случаях, в которых расположение предметов име­
ет серьезное значение, следует обозначать расстояние в двух на­
правлениях. Это безусловно необходимо при обнаружении на
стенах комнаты кровяных пятен, по которым представляется воз­
можность судить об относительном положении потерпевшего и
виновного.
В таких случаях следует прежде определить расстояние в вер­
тикальном направлении, а затем в горизонтальном. Перпендику­
лярную линию найти легко с помощью нитки, на конце которой
навязан камешек или ножик (отвес); если кровяные пятна на стене,
то расстояние их по перпендикуляру измеряется так: нитка с навя­
занным камешком прикладывается верхним концом к пятну, — ко­
нечно, не касаясь самого пятна, — и в том месте, где она касается
пола, отмечается.
Оканчивая описание какого-нибудь закрытого помещения,
необходимо предварительно убедиться в том, все ли занесено в
протокол. Не ограничиваясь поверхностным оглядыванием комна­
ты, следует вновь каждый предмет внимательно осмотреть, чтобы
убедиться в том, не пропущено ли чего-нибудь, верны ли были пер­
вые впечатления, и не получили ли значения при вторичном осмо­
тре обстоятельства, прежде казавшиеся безразличными.
Если представится возможность найти такое лицо, которое
хорошо знакомо с расположением предметов в осматриваемой
комнате и притом к делу не причастно, то необходимо пригласить
его для подробнейших объяснений: оно может выяснить перед С.
С. все изменения в обстановке, так как С., видя ее в первый раз, мо­
жег многого не заметить.
Строго говоря, подметить все без исключения, что только
может впоследствии получить значение, решительно невозмож­
но; если даже исписать целые фолианты, то и тогда можно упус­
тить разные подробности, которые покажутся не имеющими ни
малейшего значения. Так, напр., в одном деле оказалось впослед­
ствии весьма важным то обстоятельство, освещалось ли солнцем
определенное место в комнате в известное время дня; для этого
пришлось произвести новый осмотр места преступления, нахо­
дившегося в далеком расстоянии от места жительства С. С. В дру­
гом случае участь дела зависела от того, было ли рассыпано на
полу немного песку, но это обстоятельство уже никто не был в со­
стоянии установить.

166
 Пробелы такого рода никто, конечно, и не поставит в вину С.
С., так как только случайность могла обратить внимание его на по­
добные обстоятельства.
Но неупоминание о таких обстоятельствах, важность которых
С. С. мог предвидеть, должно считаться существенным с его сторо­
ны упущением.
Древнеримская юридическая поговорка minima non curat
Praetor» не должна быть применяема к деятельности С. С., кото­
рый часто принужден в самых мелочных обстоятельствах отыс­
кивать нить к обнаружению истины. Такие случаи, когда ничтож­
ная, по-видимому, мелочь получила потом значение наиважней­
шей улики, всякому из нас известны и из практики, и из литера­
туры, и тем не менее мы часто грешим в этом отношении, остав­
ляя без внимания при осмотре, по-видимому, мелочные обстоя­
тельства, впоследствии оказывающиеся существенными. Упомя­
ну о некоторых случаях из своей практики: в одном из них все
зависело от того, что дверная ручка не была смазана маслом во
время совершения преступления и скрипела, а в других — от то­
го, лежал ли окурок сигары в пепельнице или рядом с нею на
столе, была ли паутина у гвоздя, вбитого в стену, оставался ли ке­
росин в лампе или нет, т.е. была ли потушена посторонним или
потухла сама по недостатку керосина. По одному же делу вряд ли
удалось бы обнаружить убийцу, если бы С. С. не осмотрел верх­
ний край перегородки, вышиной в 2'/^ метра, причем обнаружи­
лось, что на одном месте его пыль оказалась стертой, тогда как в
других местах был ее густой слой. Из этого С. С. заключил, что
не-задолго до осмотра там перелезал человек, и, благодаря этому,
разыскал виновного в числе лиц, квартировавших в других ком­
натах за перегородкой.
Совершенно тех же правил следует держаться и при составле­
нии протоколов осмотра предметов, находящихся под открытым
небом. Именно в этих случаях приходится встречать наиболее пло­
хо составленные протоколы. Читая их, можно видеть, сколько вло­
жено труда при составлении их, каких усилий стоило Следовате­
лю — и обыкновенно неудачно — найти исходную точку, как он бо­
ролся с недостатками изложения и, видимо, сознавая несовершен­
ство своей работы, пытался исправить таковую путем разных при­
бавок, изменений и пояснений, на самом деле только затемнивших
смысл всего протокола.

167
 Однако и в упомянутых случаях дело вовсе не так трудно, ес­
ли только С. С., во-первых, уяснит себе, в чем собственно заключа­
ется цель осмотра и на что именно следует обратить внимание, во-
вторых, если он будет помнить, что тот, кому придется читать его
протокол, не видел всей обстановки своими глазами, и, наконец,
в-третьих, если он будет при описании придерживаться известной
системы, не бросаясь из одной стороны в другую. Раз эти требова­
ния будут соблюдены, то не только протокол выиграет в ясности и
последовательности, но и труд для С. в значительной мере будет
облегчен, потому что одно наблюдение будет вытекать из другого,
и не будет надобности через каждые пять строк помещать допол­
нения и вставки, значительно увеличивающие трудность осмотра.
Какой системы держаться, зависит от обстоятельств каждого
отдельного дела: во всяком случае, я советую перед составлением
протокола предварительно мысленно представить себе весь ход
осмотра по той системе, какую С. думает положить в основание ра­
боты. Тогда он увидит, какие могут быть затруднения при той или
другой системе.
Таких систем может быть две: субъективная или объективная.
Субъективная система имеет место в тех случаях, когда С. С. будет
производить осмотр и описывать отдельные предметы в том виде
и порядке, в каком он находит их или видит с места, откуда он, С.,
прибыл или вошел, или же в таком порядке, как должен был прохо­
дить мимо них виновный при своем прибытии и удалении. Такой
способ описания неудобен в том случае, если обвиняемый ушел не
тем путем, которым пришел. Но при некоторых условиях этот спо­
соб может быть самым лучшим, а именно, если изобличение ви­
новного построено главным образом на осмотре местности.
Система объективная заключается в том, что С. С., оставляя в
стороне себя самого и виновного, начинает осмотр, напр., с восто­
ка по направлению к западу, или когда он, выбрав себе какую-ни­
будь исходную точку, напр, дом, улицу, от нее и будет производить
осмотр местности.
Повторяю, выбор той или другой системы зависит от обстоя­
тельств дела. Лучше всего предварительно нарисовать себе общий
план местности (см. гл. 13), тогда легче представить себе, какая си­
стема наиболее пригодна в данном случае. Прежде чем покинугь
место совершения преступления, должно установить наблюдение
за этим местом, если обвиняемый еще не задержан. Не знаю, есть

168
ли суеверие С. или преступника, случайность ли или это действи­
тельность, но несомненно, что преступника, особенно убийцу, тя­
нет с особой силою к месту преступления. Это подтверждается и
тем наблюдением, хорошо известным местной полиции, что в Па­
риже преступники часто являются к зданию морга, чтобы еще раз
видеть свою жертву. Поэтому в морге постоянно дежурят переоде­
тые агенты полиции, наблюдающие посетителей.

4. Обыск
Если бы кто пожелал заняться вопросом, где вообще можно
искать скрываемые предметы, имеющие то или другое значение в
уголовном деле, то пришлось бы составить длинный список всех
имеющихся в мире предметов, находящихся под открытым небом
и под крышей человеческого жилища, которые по объему могли
бы послужить в качестве corpus delicti. Кто будет ограничиваться
обыском ящиков и сундуков, постелей и кроватей, печей и дымо­
вых труб, тот вряд ли что-нибудь найдет: необходимо обыскивать
все без исключения, все доступное взору, ибо нет предметов, в ко­
торых нельзя было бы спрятать имеющее значение для дела. Из мо­
ей практики и моих товарищей я могу указать следующие места, в
которых найдены были разыскиваемые вещи: в клетке для птиц, в
волосяной набивке дивана, между полотном картины и задней до­
ской рамы, в язвине старого ключа, в кормушке, стоящей в хлеву, в
горшке с супом на горячей плите (в нем оказались разыскиваемые
28 червонцев), в старых сапогах, в молитвенной книге, в собачей
конуре, в промежутке между жерновами мельницы, в винной боч­
ке, в футляре для очков, в коробочке с разными медикаментами, в
куче разных газет, в стенных часах; как-то раз даже сам виновный
был найден в куче навоза, в которой на стороне, обращенной к хле­
ву, было оставлено небольшое отверстие для доступа воздуха.
Безусловно, необходимо всегда тщательно обыскивать само­
го заподозренного: весьма часто С. С. не делают этого или из сни­
схождения, или вследствие робости, или по другим причинами.
1>ез сомнения, всякий обыск является существенным нарушением
личной свободы гражданина, поэтому следует прибегать к этой
мере лишь в самых крайних случаях. Но раз решено произвести

169
обыск, то следует произвести его со всей энергией и обыскать не
только дом, но и самого подозреваемого. В большинстве случаев
можно рассчитывать на успех, так как вполне естественно носить
человеку при себе то, что для него опасно — как и делается это с
ценными вещами — в том предположении, что они спрятаны как
нельзя лучше.
Задача облегчается, если разыскиваются определенные пред­
меты, так как тогда можно оставить без внимания такие вместили­
ща, в которых не может поместиться разыскиваемый предмет. Но,
к несчастью, разыскиваемые предметы большей частью небольшо­
го объема и легко могут быть спрятаны: деньги, драгоценности, до­
кументы, яды — все эти вещи могут быть спрятаны почти везде. Ес­
ли при обыске присутствует сам подозреваемый, то весьма полез­
но наблюдать за выражением его лица, за его взором: перемены в
его лице часто могут навести на истинный путь. При розыске бо­
лее громоздких предметов, не оказавшихся в обыкновенных хра­
нилищах дома, следует искать их в составных частях самого дома,
а так как нельзя же его разрушать, то существуют известные при­
емы, для которых требуется только особенная зоркость.
Если имеется предположение, что разыскиваемые предметы
замурованы в стене, то следует осматривать не те части стены, ко­
торые прямо перед глазами, так как там вряд ли кто будет скрывать
что-либо, исключая, впрочем, тех случаев, когда есть основание
предполагать, что вещи замурованы настолько давно, что стена в
том месте успела обсохнуть и затем была заштукатурена. Большей
же частью это будет сделано за зеркалами, картинами, сундуками
или же в подвалах и будет заметно по свежим и неравномерным
следам заделки.
Если же наружный осмотр не будет успешен, и не окажется по­
дозрительных мест, причем все-таки имеются основания предпо­
лагать замуровку вещей, то остается лишь простукивать по всей
стене с тем, чтобы узнать, не будет ли где-нибудь глухой звук, обра­
зующийся вследствие пустоты: этот способ не требует слишком
много времени, как это кажется на первый взгляд.
Не так просто разыскать что-нибудь в подполье. Так как нельзя
взрыть или вскрыть все подполье, то следует искать такие приметы,
которые указывали бы на недавние изменения: так на простом де­
ревянном полу следует только смотреть на головки (шляпки) гвоз­
дей, которыми прибиты половицы. При настилке полов эти гвозди,

170
которыми половицы прикрепляются к переводам, вбиваются обык­
новенно возможно глубже, несколько ниже поверхности пола для
того, чтобы за них не задевалась обувь. Поэтому их очень трудно
вытащить из пола, особенно если полы часто моются, так что попа­
дающая в углубления сырость вызывает на них ржавчину. Невоз­
можно вытащить эти столь глубоко и крепко вбитые гвозди, не по­
вредив кругом них пола, а получающиеся от этого следы на полу не­
изгладимы. Если таким образом при осмотре окажется, что дерево
на какой-нибудь половице имеет следы защемления или какие-ни­
будь другие повреждения, то можно предположить, что под этой по­
ловицей что-нибудь спрятано. Ту половицу, на которой совсем не
видно никаких повреждений, можно оставить в покое.
Что касается паркетных полов, то для сокрытия под ними ве­
щей необходимо вынуть одну из составляющих пол дощечек и
опять ее заложить на прежнее место; для этого же необходимо раз­
резать так наз. «рейку». Паркетные дощечки на каждой стороне
имеют желобок; эта рейка, имеющая вид линеечки, вкладывается в
желобки двух дощечек, положенных рядом, и таким способом
прочно скрепляются части паркета. Если разрезать эту рейку тон­
ким ножиком, или тонкой стамеской, или пропилить пилкой, спе­
циально для этого приспособленной, то дощечка отделяется от со­
седних четырех дощечек; остается только оторвать ее от находяще­
гося под нею нижнего пола, к которому они прикрепляюется гвоз­
диками, вбитыми в желобках, так что снаружи эти гвоздики неза­
метны. Так как гвоздики эти проходят только через третью часть
толщины паркетной дощечки, то весьма легко при помощи боль­
шой стамески оторвать ее от основания, так что на нижнем полу от
нее останутся лишь щепки (осколки). Если что-нибудь спрятано
под отделенной таким образом доской и она вновь уложена на ме-
<го, то глазом нельзя заметить никаких изменений, а только путем
|мцупывания можно найти ее, так как соседние паркетные дощечки
I к-имеют достаточного скрепления между собой и отделенной до­
щечкой, Таким образом, если встать на такую дощечку и слегка на
пей покачаться, то сейчас же обнаружится ее непрочность: она
придет в движение, насколько позволят щели между нею и сосед­
ними дощечками. Таким путем всегда легко обнаружить оторван-
I iyio дощечку паркета.
Если имеется предположение, что вещи спрятаны в подвале и
ирыты в земляном его полу (один из наиболее частых случаев), то

171
рекомендуется всю землю облить водой в большом количестве:
там, где вода скорее прососется в почву и где в то же время выхо­
дит пузырьками воздух, там земля более рыхла, там, значит, ее не­
давно копали. Таким же образом следует поступить и с полом, вы­
мощенным кирпичом или каменными плитами, относительно ко­
торого существует подозрение, что каменные плиты или кирпичи
приподнимались. Между кирпичами или плитами такого пола с те­
чением времени скопляется песок, мусор и т.п., который вследствие
утаптывания и попадающей влаги обыкновенно превращается в
твердую замазку. При обливании такого пола вода проникает в ще­
ли, закупоренные этой замазкой, и просасывается медленно. Но ес­
ли каменные плиты были вынуты недавно и вложены опять, то ще­
ли между ними были заполнены песком или землей еще не успев­
шей отвердеть, поэтому налитая вода быстро просасывается, при­
чем появляются воздушные пузырьки.
Обыски в открытом поле, безусловно, крайне затруднительны.
Установить для них какую-нибудь систему или указать приемы поч­
ти невозможно ввиду обширности пространства: только счастли­
вый случай может привести к успешному результату Вспомогатель­
ное средство я могу указать только в одном случае, когда дело идет
о розыске человеческого трупа: для этой цели весьма полезны гон­
чие собаки-ищейки. Нельзя, конечно, брать всякую гончую собаку,
только весьма немногие из них обладают необходимыми для это­
го качествами. Если представляется необходимость в такой собаке,
то мало ограничиться одним распоряжением об этом: таким путем
ничего не будет достигнуто. Об этом следует позаботиться заблаго­
временно, как уже было упомянуто выше, подобно тому, как к вой­
не следует приготовиться и вооружиться во время мира. Предусмо­
трительность в этом отношении тем более необходима, что по­
мощь в указанном смысле часто можно найти там, где и не ожида­
ешь. Так, в моем участке один кожевник имел обыкновенную дво­
ровую собаку, которая не имела ни одного качества охотничьей со­
баки, за тем лишь исключением, — и то только вследствие своей
прожорливости, — что разыскивала всякую падаль, какая только
была в окрестностях, хотя бы и на далеком расстоянии. Поэтому
собака эта употреблялась охотниками той местности после каждой
охоты для разыскания подстреленной и погибшей дичи, которую
не могли найти охотничьи собаки, и она разыскивала всех погиб­
ших животных, совершенно так же останавливаясь перед подстре­

172
ленной косулей, как и перед трупом давно издохшей кошки. И ког­
да однажды потребовалось разыскать исчезнувшего кретина, о ко­
тором думали, что он убит своим деверем, то при помощи этой со­
баки удалось скоро найти труп его в самой глубине дикого леса. В
тот день еще возможно было выяснить, что кретин умер в припад­
ке эпилепсии, несколькими же днями позднее вскрытие не могло
бы установить, была ли в данном случае естественная или насиль­
ственная смерть, и подозрение на всю жизнь осталось бы на деве­
ре этого кретина.
Этим делом можно заниматься систематически. В Париже, где
каждый год бесследно исчезает поразительно большое число лю­
дей, особенно детей, в распоряжении полиции имеются собаки,
выдрессированные так, что они могут вести по следам людей (по
образцу ищеек острова Кубы, при помощи которых разыскивались
беглые невольники). В таких случаях собаке подносят одежду разы­
скиваемого лица и затем направляют ее по следу: если этот след хо­
ти бы чуть сохранился, собака ведет по нему, не уклоняясь в сторо-
11ы и не сбиваясь на другие следы, пока не дойдет до разыскиваемо-
гс). Газеты сообщили недавно об одной собаке парижской полиции,
которая таким способом разыскивает 25-го (по счету) заблудивше­
гося ребенка. Если с этим сопоставить успехи, достигнутые дресси­
ровкой собак в войсках Австрии и Германии, то следует признать,
что собаки и в деле розысков, и по уголовным делам могут прине­
сти большую пользу. Я не требую, чтобы присутственные места и
должностные лица обязаны были иметь ищеек по штату, но пола­
гаю, что следовало бы по возможности оказывать содействие низ­
шим чинам полиции, которые умеют дрессировать собак и желали
бы этим заняться для успеха розысков.
В связи с этим нахожу полезным указать на ту пользу, которую
может принести и внимательное наблюдение над некоторыми яв­
лениями природы. Так, справедливо указывали на то, что трупы
убитых в пустынных местах, особенно в лесу, зарывались в землю
весьма неглубоко и отрывались лисицами вследствие их тонкого
чутья. Так, напр., в Западной Пруссии летом 1867 г. были раскрыты
два убийства именно благодаря лисицам, а раз труп отрыт, то над
ним всегда слетаются вороны и др., на что, следовательно, тоже
надлежит обращать внимание. Так, труп убитой женщины по одно­
му делу был обнаружен лишь благодаря тому, что учитель окрест­
ных школ, по просьбе полиции, поручил ученикам дать им знать,

173
если где-нибудь подметят стаи слетающихся воронов и ворон. Это
было исполнено, и труп был обнаружен.
В заключение расскажу еще об одном весьма поучительном
случае обыска. Лицо, занимавшееся недозволенной охотой, как-то
подстрелило одного лесного сторожа, причем последний, однако,
мельком узнал его, вследствие чего в его доме был произведен
обыск, главным образом с целыо разыскать ружье. Обыск был про­
изведен со всей тщательностью, дом был так сказать перевернут
снизу до верху, но нигде ни малейших признаков ружья и огнест­
рельных припасов, так что следственное действие было объявлено
законченным. Тем временем пошел сильный дождь, и С. С. с поня­
тыми остались в этом доме, ожидая его прекращения. Дом был по­
строен по тому же плану, как вообще в той местности строятся кре­
стьянские дома: посредине дома — сени, имеющие двое наружных
дверей: на улицу и во двор, и затем двое внутренних дверей: напра­
во и налево, в жилые комнаты; первые две двери были всегда от­
крыты, кроме зимнего времени. С. С. ожидал окончания дождя, на­
ходясь в этих сенях, но дождь все усиливался и даже проникал в се­
ни, вследствие чего пришлось затворить дверь, и вдруг... на внут­
ренней стороне двери оказались висевшими ружье, ягдташ и поро­
ховница с пулями. Совершенно однохарактерпый случай произо­
шел также с лицом, промышлявшим незаконной охотой. В одной
местности в течение многих лет происходили случаи незаконной
охоты, в которых подозревали звонаря небольшой церкви. Ми разу
не удавалось его изобличить, так как самые тщательные обыски не
имели успеха: только уже после его смерти нашлись все его ружья
и огнестрельные припасы там, где никто и не думал искать — под
алтарем церкви.
 ГЛАВА IV

Подготовительные действия
при выездах на место преступления
Как вообще во всякой деятельности человека, так и в деятель­
ности С. С. имеет весьма важное значение материальная сторона,
те подручные средства или орудия работы, от удобства и совер­
шенства которых нередко стоит в зависимости успешность или
I юудача следственных действий.
Хотя, быть может, многое из того, о чем мы будем говорить в
этой главе, и покажется на первый взгляд излишним, но в конце
концов опыт убедит всякого, что «дорожная сумка», о которой
сказано ниже, действительно представляет все удобства, обеспе­
чивает быстроту работы и часто служит чуть не единственной
причиной успеха.
Я пришел к убеждению, что самой практичной сумкой для С. С.
шшяется так называемая офицерская сумка (рис. 1): она достаточно
иместительна, непроницаема для сырости, хорошо запирается и в то
же время необременительна. Я испытал пригодность ее не только во
иремя многочисленных поездок по делам службы, но и во время окку­
пации Боснии в 1876 г. Если повесить ее, как кому кажется более удоб­
ным (ее можно передвигать по поясу), то через четверть часа ходьбы
уже совершенно забываешь о ее существовании. Такая сумка имеет в
длину 25 сант., в ширину 20 сант., внутри разделяется сверху до низу
I i;i два отделения и имеет еще наружный кармашек, на верхней крыш­
ке ее крепко пришиты две кожаные петли, длиною гаждая в 15 сайт.,
через которые продевается обыкновенный поясной ремень. Ремень
пот должен опоясывать бедра так, чтобы сумка висела на наружной
|тороне левого бедра: в таком положении она висит без движения да­
же при самой быстрой ходьбе. Застегивается сумка самым безопас­
ным образом — посредством продевания кольца, снабженного ма-
лепьким «карабинчиком» через прорез металлического клапана.

175
 Внутри сумки имеется отделение для бумаги, в котором долж­
ны быть наготове: 1) 10 листов самой лучшей писчей бумаги (на
следствиях, производимых вне камеры, никогда не следует упо­
треблять обыкновенной плохой канцелярской бумаги), листы эти
сложены сначала вдоль, потом поперек; 2) несколько конвертов
разной величины, 3) несколько листов самой лучшей фильтроваль­
ной бумаги, которая заменяет промокательную бумагу и полезна
для других целей, например для упаковки некоторых предметов,
для всасывания и сохранения таким способом некоторых важных
для дела жидкостей и тд., 4) все необходимые бланки (протоколы
допроса свидетелей, обвиняемых, сведущих лиц, повестки и пр.).
При этом следует держаться такого правила: пополнять убыль бу­
маги и бланков не перед поездкой, а немедленно по возвращении
из нее, для будущей поездки. В том же отделении весьма полезно
иметь маленькие издания (исключительно с текстом законов) Уло­
жения о нак. и Устава угол, судопроизводства и также хорошую кар-
iy всего следственного участка, для экономии места можно иметь
карчу, не наклеенную на холсте, но зато полезно иметь обложку из
прозрачной вощеной тафты, употребляемой офицерами для поль­
зования картой во время дождя. Вместо этой обложки можно упо­
треблять карту, покрытую несколько раз прозрачным лаком, после
чего она остается мягкой и не подвергается действию дождя.

В других отделениях сумки следует иметь:

1) ручку с перьями и каран­ 8) стклянку с ГИПСОМ:

даш; 9) стклянку с маслом;
2) карманный чернильный 10) щетку;
прибор; 11) сургуч;
3) сткляночку с нигрозином 12) две стеклянные трубки;
(при разведении водой
13) две небольшие восковые
получаются анилиновые
свечи;
черные чернила);
И ) небольшое Распятие;
4) масштаб или сантиметро­
вую ленту; 15) компас;
5) циркуль; 16) жестяную коробку спичек;
6) шагомер; 17) кусок мыла;
7) прозрачную бумагу и про­ 18) хорошую лупу;
зрачный ХОЛСТ; 19) кисть;

176
20) арабское гумми (средство
для оклеивания);
21) несколько листов самой
гладкой, прочной, почто­
вой бумаги;
22) должностную печать;
23) синюю копировальную бу­
магу;
24) тонкую шелковистую бу­
магу;
25) небольшой складной кар­
манный фонарь.

К 1) перья с карандашом должны быть наилучшего качества:

отличные перья дают возможность быстро писать, вследствие чего
получается сбережение времени и более аккуратная работа. Я все­
гда требовал от своих письмоводителей, чтобы они употребляли
перья фирмы «Tumor et Сотр. Birminghampatentglobepointedреп».
Эти отличные, слишком мало известные перья имеют на кончике
небольшую чашечку, а не шарик, почему они не прокалывают и не
застревают даже на плохой бумаге.
К 2) следует заботится о тщательном закупоривании, причем
после каждой поездки должно снова наливать чернила.
К 3) чернила могут пролиться, испортиться, поэтому советую
запасаться нигрозином, одного грамма хватит на долго: это чер­
ный порошок, который надо смешивать с водой в количестве, по­
требном для получения хороших чернил.
К 4) хороший прибор для измерения протяжений; необходи­
мость его не требует доказательств.
К 5) циркуль требуется для измерения мелких и точных про­
тяжений.
К 6) шагомер не безусловно необходим, но весьма удобен. Его
можно приобрести в виде карманных часов; при измерении более
дальних расстояний все стрелки его ставятся на ноль, инструмент
кладется в карман того лица, которое измеряет шаги. Внутри при­
бора имеется сравнительно тяжеловесный молоточек, который
вследствие сотрясения после каждого шага опускается вниз и ото­
двигает стрелку на единичное деление; после 100 шагов отодвига­
ется на одно деление другая стрелка, показывающая сотни, и т.д. до
стрелки, показывающей тысячи. Чтобы производить сотрясение
более интенсивным образом, этот прибор лучше всего засунуть в
сапог за голенище вместо кармана жилета, тогда не будет пропу­
щен ни один шаг. Не нужно доказывать, что счет шагов получается
более точный, чем при обыкновенном способе; кроме того, во вре­

177
мя измерения количества шагов, при ходьбе можно обращать вни­
мание на разные более существенные обстоятельства.
К 7) хорошая прозрачная бумага требуется для того, чтобы
снимать планы, рисунки, почерки и т.п.; прозрачный холст упо­
требляется для снятия кровяных пятен и там, где прозрачная бума­
га по какой бы то ни было причине оказывается слишком слабой.
К 8 и 9) оливковое масло употребляется главным образом при
снятии слепков со следов человеческих ног. Не требуется доказа­
тельств, что эти слепки не могут быть заменены никаким описани­
ем или рисунком и часто представляют самую главную улику. Как
поступать при снятии слепков, говорится в главе 13-й.
К 10) щетка употребляется при применении сырой фильтро­
вальной или промокательной бумаги для снимков с предметов
твердых и рельефообразных, напр, для снятия оттисков от каких-
нибудь орудий, следов пореза от ножа или кирки и т.п. О способах
снятия см. в 12-й главе.
К 11) сургуч служит для опечатывания каких-нибудь сосудов,
для прикрепления небольших предметов, приложения печати.
К 12) стеклянные трубки служат для исследования вещества,
найденного в желудке скропостижно умершего, или при обыске,
для скорейшего определения, не есть ли это вещество мышьяк. Мы­
шьяк принадлежит к самым употребительным ядам, и потому важ­
но без промедления обнаружить его присутствие, особенно в слу­
чае необходимости немедленного задержания заподозренного.
Эти трубки толщиной должны быть не более карандаша, длиною
же 8—10 сант, из чистого тонкого стекла, с одного конца запаяны.
О способах употребления см. в 16-й главе.
К 13) и 14) восковые свечи, длиной и толщиной не более паль­
ца, часто оказываются нужными, напр, при наступающей темноте,
при осмотре темных помещений, чтобы не очутиться в безвыход­
ном положении. Кроме того, может представиться случай привес­
ти к присяге тяжко раненного. Вместо иконы Спасителя я часто
брал с собой плоский латунный крестик с изображением Распятия,
величиной в несколько дюймов.
К 15) магнитная игла требуется для ориентировки при осмот­
ре и часто во время самих поездок.
К 16) даже лица курящие часто забывают спички, которые тре­
буются для целей, указанных в п.п. 13 и 16.
К 17) по окончании обыска, осмотра разного платья весьма

178
приятно умыться; кроме того, мыло может употребляться для сня­
тия слепков с небольших предметов: ключей, зубов в случае при­
чинения ран от укуса. Если мыло для этой цели окажется слиш­
ком крогаливым, то можно применить воск, который можно со­
греть в руке.
К 18) хорошая лупа столь необходима при осмотре миниа­
тюрных предметов, что важность ее вряд ли подлежит сомнению.
Обе поверхности лупы следует защищать от всякого рода царапин,
так как царапины делают ее почти негодной.
К 19) кисточка необходима при снятии следов человеческих
I юг перед поднятием слепка, при снятии кровяных пятен и т.д.
К 20) арабское гумми употребляется для тех же целей.
К 21) для сохранения весьма мелких вещественных доказа­
тельств слишком жесткая атласистая бумага и вследствие ее приме­
сей опасна, поэтому следует употреблять гладкую и прочную поч­
товую бумагу.
К 22) отсутствие должностной печати может повести к самым
неприятным затруднениям, поэтому постоянно следует иметь ее
при себе. Для экономии места я имел экземпляр без рукоятки, за­
нимавший столько же места, как и серебряный талер.
К 23) синяя копировальная бумага (с обеих сторон смазанная
жирным составом из индиго) весьма полезна в тех случаях, когда
требуется быстро написать поручения нескольким чинам полиции.
I! этих случаях на гладком основании (стеклянная дощечка, жестя­
ная пластинка, твердая доска и тд.) кладется несколько листов пи­
счей бумаги и между ними по листу копировальной бумаги, и на
верхнем следует писать жестким карандашом, нажимая его сильнее
обыкновенного, тогда получается несколько снимков одного пору­
чения. Я не советую класть более трех листов копировальной бума­
ги, так как требуется слишком сильное нажатие.
К 24) тонкая шелковистая бумага употребляется в тех случаях,
когда (см. п. 10) снимаются слепки с лицевой стороны деревянно-
II >пли каменного предмета, в каковых случаях промокательная бу­
мага была бы слитком груба.
Кто приобретет все поименованные предметы, тот пусть пе-
Iн'дает их вместе с сумкой хорошему шорнику или переплетчику,
который сумеет расположить эти предметы поместительно, ук­
репит их в футлярах из картона посредством петель из кожи,
холста или резины, как в дорожных несессерах. Картонки с ве­

179
щами вкладываются в сумку, в случае надобности вынимаются из
петель, и нужные вещи вытаскиваются. Считаю нужным повто­
рить мой совет, чтобы все потраченное пополнялось сейчас же
по возвращении из поездок, а не откладыва­
лось до следующей, так как поездки пред­
принимаются только по более важным де­
лам, а когда придет такой случай, то сплошь
и рядом положительно некогда и думать о
мелочах. Может быть, читатели найдут мои
советы слишком мелочными, но тот, кто ис­
пытал, какие иногда возникают задержки,
замешательства вследствие недостаточного
порядка или даже совершенного отсутствия
Рис. 1
каких-либо из описанных предметов, или
наоборот, кто испытал, как приятно и полезно для дела, когда все
эти мелочи в порядке, тот согласится со мною в том, что иной
раз чуть не успех всего следствия зависит от этой сумки.
Кроме указанных предметов, нужных для С. С. при следствен­
ных действиях непосредственно, я советую иметь в сумке еще не­
которые предметы, которые при известных условиях могут быть
полезны. Так, я рекомендую брать с собой маленькую коробочку с
конфетами, так как они полезны при допросах маленьких детей, с
которыми подчас нет ни времени, ни охоты возиться, желая до­
быть от них часто ценные показания. Конфеты в этих случаях ока­
зывают самое благотворное действие на маленьких свидетелей:
плачущий, оробевший ребенок, благодаря этому простому средст­
ву, превращается в сообщительного полезного свидетеля. Весьма
полезно запастись крепким шпагатом (бичевой), который может
послужить при измерениях, упаковках, починках в экипаже, а так­
же при необходимости связать буйствующего задержанного. Сле­
дует' также запастись кое-какими медикаментами для немедленно­
го употребления: крайне тяжело и мучительно подчас работать при
сильной головной боли, при полном расстройстве желудка — по­
следствия раннего вставания, летней жары и плохого питания, —
между тем какой-нибудь порошок антипирина немедленно может
устранить эти неудобства. При этом не мешало бы по рецепту вра­
ча приобрести несколько лепешек сулемы для дезинфекции рук. В
таких случаях руки прежде всего следует хорошо вымыть мылом,
затем растворить лепешку в литре чистой воды и в том растворе,

180
без мыла, помыть руки по возможности дольше. Такая же лепешка
может послужить при обмывании поранений: следуй’ растворить
одну лепешку в тазу чистой, по возможности теплой воды, затем
обмыть пораненное место в течение приблизительно 10 минут, об­
мочить в этом растворе кусок чистого холста и перевязать рану.
Этим способом достигается наилучшая дезинфекция и облегчается
деятельность врача. Эти лепешки, однако, весьма ядовиты и опас-
11ы, в особенности потому, что имеют вид обыкновенных лепешек,
поэтому обращаться с ними следует с величайшей осторожностью
(на коробке сделать надпись «Яд!» и, пожалуй, нарисовать череп).
Рекомендую запастись также коробкой со всеми перевязочны­
ми материалами и всем, что необходимо для первоначальной по­
мощи. Весьма полезно также иметь несколько запасных сигар: про­
изводить вскрытие без курения всегда тяжело. Наконец, я советую
брать с собой пару теплых чулок на тот случай, если придется про­
мочить ноги. Наконец, близорукий должен иметь с собой неболь­
шой бинокль. Конечно, все это мелочи, но они способствуют тому,
чтобы С. С. имел возможность работать в полном обладании всеми
своими пятыо чувствами.

181
ОСОБЕННАЯ ЧАСТЬ
 Л . /?аиии>гшйемше qu& Cffletf/uMO
CUefatfcuffeta cftefctf& a

ГЛАВА V

О лицах сведущих
и о значении их в предварительном следствии

1. Общие замечания
Без сомнения, важнейшим вспомогательным средством, име­
ющимся в распоряжении С. С, являются лица сведущие, заключе­
ния которых часто оказывают решающее влияние на дело. Правда,
С. С., особенно живущий в захолустье, не всегда может располагать
лицами, стоящими на высоте требований современной науки, но,
во-первых, в серьезных случаях он всегда имеет возможность обра­
титься к сведущим лицам, проживающим в центре судебного окру­
га, и, во-вторых, следует помнить, что при известном умении поль­
зоваться экспертами, хотя бы и не очень высокой компетентности,
С. С. имеет возможность достигнуть вполне ценных для дела ре­
зультатов. Я позволяю себе даже утверждать, что нередко для дела
далеко не так важно, кто именно был спрошен, а гораздо важнее,
как формулированы были вопросы, о чем именно и в какой мо­
мент предварительного следствия.
Главное всегда состоит в том, чтобы 1) С. С. выяснил себе впол­
не, кого он должен спросить, т.е. к какой категории сведущих лиц
ему следует' обратиться, 2) чтобы он знал, что ему можег сказать
эксперт, т.е. знать сущность и пределы его знаний, и 3) чтобы он
умел выбрать для этого надлежащиймомент, т.е. тот момент пред­
варительного следствия, когда достаточный материал собран и
дальнейшие розыски представляются излишними. Поэтому следст­
вия его приобретут исчерпывающий характер, если он, напр, по
обстоятельствам дела сумеет пригласить микроскописта там, где

184
 шания судебного врача окажутся недостаточными, а в другом слу­
чае добыть ценные сведения от простых охотников — там, где ока­
зались несостоятельными познания специалиста, оружейного тех­
ника. В подобных случаях шаблонные приемы не приведуг к цели:
каждое дело требует особых размышлений, соответственно обста­
новке случая.
В отношении существа и пределов знаний сведущих лиц, С. С.
может или ставить себя в смешное положение предъявлением
чрезмерных требований, или, наоборот, можег лишить себя суще­
ственных улик, если предложит слишком мало вопросов. Я знаю
случай, в котором С. С. предложил эксперту вопрос о том, кому
принадлежит замеченная на платке кровь, мальчику или девочке, и
другой случай, в котором С. С., сделав распоряжение сломать печь,
послал ее в запакованном виде в главный город округа к судебному
химику для разрешения вопроса, сжигались ли в ней банковские
|ч шеты. А в новейшее время даже коллегиальный суд по одному де-
'iy, по которому возник вопрос, было ли отравление мышьяком или
I>т испорченной колбасы, потребовал заключения о том, не мог ли
((бразоваться сам собою мышьяк в трупе или даже в колбасе. С дру­
гой стороны, каждому из нас известны также случаи, когда экспер-
Iлми были разрешены вопросы, казавшиеся людям несведущим со-
исршенно необъяснимыми. Так, в одном деле эксперт-физик дока-
ил мне посредством магнетизма присутствие железа там, где хи­
мик не в состоянии был найти что-либо; в другом же деле ботаник
представил несомненное доказательство того, что стебли хмеля
пыли перерезаны известным ножом. А то, что может быть достиг­
н ут при помощи рентгеновских лучей, усовершенствованной фо-
Т(и рафии, активных лучей радия и других открытий нашего време­
ни, — нельзя даже и предугадать.
По вопросу о времени, когда следует обращаться к сведущим
иодям, должно прежде всего остерегаться упустить надлежащий
м<>мснт, но в то же время эксперт должен быть осведомленным и о
нссх, сопровождавших событие преступления, обстоятельствах.
Macro приходится встречать утверждения, что эксперту нет дела
пн до чего иного, кроме исследуемого им предмета; напр, предъ-
имляя ему рану, требуют, чтобы он высказал заключение свое не
голько о свойстве повреждения, последствиях его и времени изле­
чения, но и об орудии, которым она была нанесена, о положении
■»()виняемого при нанесении и о способе нанесения. Эти лица за-

185
и*
бывают, какие трудности представляю'!' подобные случаи, и упуска­
ют из виду, что самые разнообразнейшие причины часто сопро­
вождаются одинаковыми последствиями. Когда же научно образо­
ванный эксперт ознакомлен со всеми сопровождавшими событие
преступления обстоятельствами, прочел показания свидетелей, ви­
дел предполагаемое орудие преступления, то он не сделает в силу
этого поспешного заключения; наоборот, взвесив всевозможные
комбинации, имея перед собой полную картину события, он вы­
скажет суждение свое смелее, совершеннее и, что важнее всего, —
кратко, без лишних слов. И чем менее определенного он выска­
жет, тем лучше для С. С, которому менее шансов впасть в заблуж­
дение. Не следует забывать, что при всех успехах знания и именно
вследствие этого в настоящее время менее уверенно делаются вы­
воды, нежели прежде? стоить только сравнить прежние учебники
судебной медицины, появившиеся 30 лет назад, и современные,
чтобы убедиться в том, что, вследствие немногочислен! юсти имев­
шихся ранее опытных данных, ученые установили смело извест­
ные основные положения, ныне оказавшиеся несостоятельными,
так как масса обнаружившихся эпизодических случаев представи­
ли столько исключений, что эти последние оказались более часты­
ми, чем так называемые обобщения.
Это соображение следует иметь в виду и относительно других
отраслей знания, т.е. отнюдь не полагаться на свои собственные,
всегда неполные познания и во всех случаях обращаться к компе­
тентным лицам. Следуя этому правилу, можно достигать удивитель­
ных результатов, и как часто на обычное замечание: «я думал, что
так всегда бывает», эксперт представляет целый ряд явлений ис­
ключительных, в которых «бывает иначе». Поэтому следует по воз­
можности расширить число случаев обращений к сведущим лицам
и прибегать к помощи их даже тогда, когда на первый взгляд не мо­
жет возникать никаких сомнений. Мне известно, что бывают С, ко­
торые в течение своей, часто продолжительной, службы не обра­
щались к другим сведущим лицам, кроме врачей, химиков, микро-
скопистов и оружейных мастеров, которым никогда не случалось
приглашать ни простых ремесленников, ни профессоров, хотя бы
они и могли заручиться от них весьма ценными данными.
Признаюсь, что я часто приглашал сведущих лиц, не зная, что
собственно они Moiyr мне сказать. Я вызвал однажды мастера но­
жевого дела и, предъявив ему нож, извлеченный из трупа убитого,

186
предложил вопрос: не может ли он мне что-нибудь сказать об этом
Iюже? Он дал ответ, что такие ножи делаются только в северной Бо­
гемии, и это повело к обнаружению убийцы. Один вызванный
мною токарь обратил мое внимание на то, что один из предметов,
оставленных преступником, выточен токарем-левшой. Обвиняе­
мый, отрицавший свою вину, был пришельцем из одного отдален­
ного города; в этом городе оказался проживающим токарь-левша,
который в подозреваемом признал покупателя этой, им выточен-
Iюй, вещи. Лингвисты определили мне национальное происхожде­
ние лица, написавшего одно письмо; школьные учителя на основа­
нии небольших ошибок в буквах определили мне возраст лица, —
it то время еще необнаруженного, — подделавшего банковые биле­
ты, а астрономы определили мне весенний день, соответствовав­
ший по смене света и мрака данному осеннему дню: вследствие
этого оказалось возможным весною произвести осмотр местности
для того, чтобы установить, мог ли обвиняемый осенью в извест­
ный час и в известный день видеть то или другое.
Серьезную yaiyiy оказал мне однажды нумизматик, пригла­
шенный в качестве эксперта, так как на месте преступления (убий­
ства) оказалась монета св. Георгия (на лицевой стороне — изобра­
жение св. Георгия и на обороте — изображение корабля и на нем
И, Христа с учениками). Между тем один из свидетелей удостове­
рил, что он видел у лица подозреваемого какую-то монету, на од-
Iюй стороне которой заметил изображение корабля (другой сто­
роны монеты он не видел). Эксперт-нумизматик подтвердил, что
>та монета с высокой степенью вероятности должна быть именно
монета св. Георгия, так как изображение корабля встречается на не­
многих, очень редких монетах и притом таких, которые не могли
попасть в руки подозреваемого. По делам о крупных кражах, совер­
шенных из поездов на итальянских железных дорогах, в которых
вместо похищенного в сундуках и ящиках оказались положенными
камни для придания прежнего веса, удалось обнаружить преступ­
ников и места совершения преступлений на основании заключе­
ния экспертов-минералогов, которые указали, где встречаются эти
камни (трахиты, весьма редко встречающиеся).
Весьма понятно, что многие подобные попытки добыть полез­
ные сведения путем вызова различных экспертов останутся бес-
Iшодными, тем не менее не следует отказываться от таких попыток,
п в серьезных делах неудачи не должны вести к отчаянию. Если же

187
при этом С. С. будет ограничивать участие сведущих лиц простым
описанием и измерением вещественных доказательств и констати­
ровать, что «более по осмотру ничего не оказалось», тот в редких
случаях добудет что-либо ценное. Необходимо всегда вступать со
сведущим лицом — особенно если он простой ремесленник, — в
продолжительную беседу, конечно деловую, рассказать ему сущ­
ность дела, выяснить, в чем заключается вопрос, и только при этих
условиях мало-помалу и может обнаружиться что-либо полезное
для дела.
В некоторых случаях полезно бывает пригласить нескольких
ремесленников по одному от каждого ремесла, если можно наде­
яться, что по характеру приемов при совершении какого-либо пре­
ступления, по особенной, обнаруженной при этом, ловкости пре­
ступника можно заключить о его ремесле. Напр, одна крупная, в
высшей степени дерзкая кража совершена была таким образом: по­
хититель, бывший лакей потерпевшего банкира, жившего совер­
шенно одиноко, пробрался днем в дом и спрятался в комнате, со­
седней со спальней банкира. Он хорошо знал, что банкир вечером,
ложась спать, обыкновенно запирал на замок дверь, ведущую в эту
соседнюю комнату; поэтому намерением его было выждать, пока
банкир заснет, и затем проникнуть в спальню, взять кассовые клю­
чи с ночного столика, затем отпереть кассу и похитить деньги, —
все именно так и было сделано им. Для того же, чтобы дверь в
спальню пе была заперта на замок банкиром, вор придумал способ
убедить банкира в том, что дверь уже заперта: он приготовил тон­
ко вырезанный кусочек дерева и вложил его в отверстие, находив­
шееся в притолке двери для язычка замка. Когда банкир вечером,
запирая дверь, повернул ключом, то получилось впечатление, что
замок уже заперт. Так именно впоследствии банкир и объяснял, что
дверь была заперта им еще ранее ночи, о чем он, вероятно, забыл.
Таким образом, дверь осталась отпертой, и вор мог свободно со­
вершить кражу. Призматический кусочек дерева, вложенный им в
отверстие притолки, был оставлен в этом отверстии и затем был
предъявлен сведущим лицам.
Первым из них был допрошен столяр, который весьма остро­
умно заключил: «эту колодочку вырезывал человек более аккурат­
ный, чем мы, столяры: ведь совсем не нужно было так тщательно
заделывать все отверстие, достаточно было небольшого кусочка
дерева, кое-как обтесанного, чтобы он только вдоль закрывал от-

188
иерстие». Затем был приглашен токарь, который высказал, что ко­
лодочка сделана лицом, знакомым с резной работой: токарь выта­
чивает дерево, поэтому колодочка — не дело рук токаря. Таким об­
разом, оставалось пригласить резчика по дереву, и этот последний
обнаружил на этом кусочке указания на то орудие, которое обык-
Iювенно встречается у лиц, работающих сапожные колодки. Когда
такое орудие было представлено для образца, то заключение рез­
чика оказалось правильным; об этом было сообщено потерпевше­
му, и тогда виновный был обнаружен, потому что последний лакей
оапкира был по ремеслу «колодочник» и всегда занимался им, ког­
да оставался без места.
Вообще удивительно, как трудно людям, в особенности из ра­
бочего класса, воздерживаться от привычных приемов своего ре­
месла. Эти люди до такой степени освоились с этими приемами,
что не видят в них ровно ничего, обращающего внимания, и сов­
сем не думают, чтобы их можно было признать по характеру рабо­
ты. Они полагают, что дело их в той же степени обыкновенно для
каждого другого, поэтому ткач всегда будет связывать веревку сво­
им ткацким узлом, мельник — так, как он связывает на мельнице
мешки, матрос — свой канатный узел, рыбак — свою рыболовную
сеть, мясник — так, как он закрепляет веревку у рогов убойного
скота, и цыган, проникая в чужое помещение, завяжет дверь в со­
седнюю комнату, чтобы ему не помешали, так, как он делает свой
■заворотень». Весьма понятно, что специалистов «в завязывании уз­
лов» не имеется, поэтому остается лишь одно: приглашать лиц раз­
ных профессий одного за другим, пока не найдешь знатока.
Такие случаи бывают и в делах другого характера. Новорож­
денный младенец оказался убитым посредством укола в затылок
(па границе головного и спинного мозга) — «совершенно так, как
добивают подстреленного рябчика», сказал бургомистр, опытный
стрелок, — и, действительно, убийца, любовник матери ребенка,
оказался охотником.
Но если сведущие люди в состоянии высказать С. С. слишком
многое, то не следует требовать от них, особенно от врачей, слиш­
ком обширных и, главное, слишком категорических заключений.
Не буду распространяться о том, что С. С. может скомпромети­
ровать себя в глазах судебного врача, если будет предлагать ему не­
лепые вопросы, или пожелает определенного ответа на такие во­
просы, которые по здравому смыслу и с точки зрения науки не мо­

189
гут быть разрешены с достоверностью. Позволю себе напомнить
только о том, что врач, как и вообще каждый из нас, составляет се­
бе мнение о лице, предлагающем вопросы, нередко только по тому,
как ставятся эти вопросы, касавшиеся его специальности. Он, ко­
нечно, не ожидает от С. С. основательных медицинских познаний,
но вправе требовать, чтобы у него не спрашивали нелепостей. Врач
невольно спросит себя, зачем он будет расточать на такие детские
вопросы свои познания, ценою огромного труда им приобретен­
ные. Таким образом, не говоря уже о том, что у врача исчезает же­
лание поработать для дела, С. С. рискует свести свое следствие к ну­
лю, если будет настойчиво добиваться ответа на вопросы, по суще­
ству своему неразрешимые. Повторяю, что С. С. не всегда имеет
возможность обращаться к судебным врачам, проживающим в
главном городе и обладающим солидной подготовкой, большим
опытом и вооруженным всеми научными пособиями. Ему прихо­
дится часто работать с врачами, только что сошедшими с универ­
ситетской скамьи, или уже престарелыми, или же с малоопытными
врачами; они могут быть хорошими практиками, но не судебными
врачами в строгом смысле этого слова. Кому пришлось много по­
работать вместе с судебными врачами, тот знает, какие широкие
требования предъявляются обыкновенно к хорошему судебному
врачу: он не только должен знать все отрасли медицины, но и быть
на высоте научных требований по всем труднейшим вопросам
каждой из этих отраслей и в то же время иметь особый уголовный
опыт. Таким образом, утверждать, что каждый земский врач, хотя
бы и самый лучший, может быть в то же время вполне авторитет­
ным судебным врачом, это значило бы унижать достоинство судеб­
ной медицины, которая черпает свои положения и пользуется дан­
ными из всех прочих отраслей медицинской науки.
Именно в силу этого обстоятельства С. С. и должен остерегать­
ся слишком многого требовать от судебного врача. Нужно по­
мнить, что человек более склонен сказать: «да, это именно так», не­
жели сознаться в своем неведении, и вследствие этого врач слиш­
ком настойчивому С. С. можег дать такое заключение, которое
впоследствии перед судом науки оказывается несостоятельным. И
только благодаря великим ученым, поработавшим в этой области
знания, мы часто слышим теперь смелые и честные слова: «мы это­
го не знаем», «мы еще многого не знаем», тогда как наука истекших
десятилетий еще мнила это многое не подлежащим сомнению.

190
 Я хочу подтвердить это несколькими примерами. С какой уве­
ренностью отличали ранее повреждения, причиненные убитому
при жизни, от повреждений, причиненных после смерти, — ныне
же все лучшие представители медицинской науки доказывают с
очевидностью, что несомненных отличительных признаков для
тех и других повреждений не существует. Затем судебные врачи
прежнего времени с достоверностью разрешали вопрос, где нача­
ло и конец резаной раны (для определения направления удара),
что очень важно, напр, для решения, было ли в известном случае
убийство или самоубийство; современные врачи не решаются на
такое различение в огромном большинстве случаев, по крайней
мере на основании одного наружного вида раны. С какою уверен­
ностью ранее отличали кровь из раны от крови менструальной,
ныне же пришли к убеждению, что это различие далеко не так яс­
но и только в исключительных случаях может быть определено с
точностью. И наоборот, повреждения гортани у живых людей, ро­
ды вследствие падения и разрывание пуповины считались прежде
I^возможностью, — ныне явления эти никем уже не отрицаются.

2.0 судебном враче и о деятельности его

Из всех сведущих лиц, с которыми приходится иметь дело С.
С., самыми важными и наиболее частыми являются судебные вра­
чи, вследствие чего С. С. и должен вступать с ними в более близкие
отношения. Быть может, это покажется не имеющим прямого от­
ношения к делу и даже несогласным с тем главенствующим значе-
I тем, какое должен сохранять С. С. по отношению к судебному вра­
чу. Но дело в том, что если эти связи будут иметь чисто внешний,
деловой характер, то и самое отношение к делу со стороны врачей
и большинстве дел, даже самых серьезных, будет исключительно
формальным. Если же отношения между врачом и С. С. установи­
лись более тесные, дружеские, основанные на общей любви к делу,
то и работа первого будет проникнута тем же чувством, и их общие
совместные усилия принесут, несомненно, плодотворные результа­
ты. Но, конечно, для этого необходимо, чтобы и С. С, и врач люби­
ли свое дело; при отсутствии этого условия оба они достойны со­
жаления и совершенно непригодны к избранной ими деятельнос­

191
ти. Если же они ревностно относятся к делу, то рвение их удваива­
ется вследствие взаимной поддержки, а совместные беседы их спо­
собствуют наибольшему разъяснению дела.
С благодарностью вспоминаю я о своем, ныне умершем, друге,
который служил вместе со мною при одном ландгерихте, состоя в
то же время и уездным врачом. Мы работали вмесге в течение пяти
лет и общими силами довели до успешного конца значительное
количество дел. Многие из них производились вдали от места на­
шего пребывания, и мы дорогой всегда вели беседу о делах, нахо­
дившихся в производстве, обсуждая всевозможные комбинции ка­
кого-нибудь случая с судебно-медицинской точки зрения. Все дела,
по которым он приглашался в качестве судебного врача, считались
нашей общей собственностью, и мы с одинаковым рвением стре­
мились к разъяснению их. Невозможно описать, в какой степени
была поучительна и для будущего, как поощряла и облегчала труд
и — я смело скажу — каким огромным успехом завершалась эта на­
ша совместная работа. И я утверждаю, что там, где С. С. и судебный
врач не находятся во взаимном живом и дружеском общении, нель­
зя рассчитывать на многое от деятельности обоих, и особенно пер­
вого из них. Помимо описанных преимуществ, вытекающих из тес­
ного общения С. С. с врачом, следует указать и на то, что при таком
положении С. С. весьма легко узнать, когда именно он должен при­
бегнуть к врачу. Мне известно, что во многих случаях эксперты не
приглашаются главным образом потому, что С. С. не знает, как да­
леко простираются знания их, и в частности врача. Насколько это
трудно при существовании сугубо деловых отношений, настолько
же легко при частном знакомстве с врачом.
В случаях, касающихся врача, должно приглашать его всегда
хотя бы вопрос и казался выходящим за пределы человеческих
знаний, напр, вопрос о том, сколько времени истекло с момента
совершения преступления. Так, Л и м а н рассказывает, что при
вскрытии одного совершенно разложившегося трупа по состоя­
нию сердца оказалось возможным установить, что смерть последо­
вала от разрыва сердца, т.е. что смерть была естественная. Тот же
ученый приводит следующий случай: когда были вынуты из моги­
лы в С. Дени кости короля Догоберта, умершего 1200 лет назад, то
они оказались до такой степени сохранившимися, что было бы
возможно установить всякое насильственное действие, которому
он подвергся бы при жизни. И наконец, исследования органов пи­

192
щеварения убитого доказывают, как точно можно определить вре­
мя смерти по состоянию пищи в желудке умершего.
В склепе монастыря св. Флориана, в Верхней Австрии, можно
видеть 6000 черепов, принадлежащих павшим в каком-то неизвест­
ном сражении в конце эпохи великого переселения
I«родов. Они сохранились так хорошо, что историки
но усмотренным на черепах повреждениям констру­
ировали в точности употреблявшееся в то время ору­
жие (напр, у одного черепа оказались повреждения
от стрелы, на одном конце которой была укреплена
рыбья кость (рис. 2)). («Склеп в монастыре» Св. Фло­
риана Альфонса Мюллера. Линц, 1883 г.). Хотя такие
отдаленные события и не относятся к деятельности Рис. 2.
С. С , но они представляют ясное доказательство, что поврежде-
никогда не следует ссылаться на значительную дав- иис ш одиом
' 1 черепе в скпе-
ность, так как она значения сама по себе не имеет: пе М0Настыря
предварительно следует спросить судебного врача, св. Флориана
11ерейдем теперь к изложению деятельности судеб­
ных врачей в подробностях и остановимся прежде всего на дея­
тельности их.

а) в случаях чисто судебно-медицинского свойства

Сюда относятся вскрытия трупов, телесные повреждения, яв­
ления патологического характера, преступления против нравст­
венности, вопросы об определении чьей-либо физической силы,
возраста, способности к известному действию, о симулировании и
многие другие. О чем и как должно предлагать вопросы, этому мо­
жет научить лишь опыт, и притом более или менее продолжитель­
ный, и если С. С. с течением времени усвоит надлежащую меру при
постановке вопросов, то он поймег, что именно путем разумного
ограничения своих требований можно достигнуть при помощи
врача разъяснения всего существенного. Следует быть довольным,
если врач дал заключение осторожно, не категорично, а более в об­
щих чертах, но зато по каждому случаю, относительно которого
можно иметь хотя бы слабую надежду, что врач компетентнее вся­
кого другого не медика, вопрос должен быть поставлен. В весьма
многих случаях С. С, удовлетворившись условным заключением
врача, впоследствии должен быть ему благодарным за такое заклю­

193
чение, когда по ходу следствия выясняется, что вопрос и не мог
быть разрешен в положительном смысле. Между А. и не А. лежит
более, нежели целый алфавит, и каждая буква имеет свое значение.
Особенно не следует настаивать на точном определении врачом
времени совершения чего-либо. Если при освидетельствовании
врач не придет к какому-нибудь несомненному заключению, то
следует предоставить ему возможность вторичного осмотра и бо­
лее. С. С., не имея в начале следствия заключения врача, менее рис­
кует впасть в ошибки, нежели тогда, когда врач, уступая настояни­
ям С. С, даст определенное заключение, которое затем, с течением
следствия, приходится изменять: этого бы не было, если бы С. С. ос­
видетельствовал потерпевшего еще раз, через известный срок.
Еще более важно соблюдение этого правила при вскрытиях
трупов; если врач не может тотчас же дать свое заключение, то
следует спросить его, какие ему необходимы дополнительные
данные, кроме обнаруженных вскрытием. Повторяю, что совер­
шенно несправедливо лишать судебного врача сведений, добы­
тых следствием, и требовать заключения его лишь по данным
вскрытия. Врач в данных судебно-медицинского вскрытия видит
лишь конечный результат и по очень многим делам не видит
того пути, по которому был достигнут этот результат. Число 6
может быть составлено одинаково и из 2, и из 3: может быть сум­
мой 3 и 3 или суммой 2, взятых три раза. В большинстве случаев
самое важное заключается в том, каким именно способом случи­
лось то и то, а это может быть обнаружено иногда только при по­
мощи врача, ознакомленного с актами следствия. Совершенно
напрасны опасения, что врач может быть введен этими сведени­
ями в заблуждение: так как ему известен конечный итог, то, если
бы даже почерпнутые им из протоколов следствия сведения и
навели его на ложный путь, этот конечный итог, в форме данных
вскрытия, будет для него постоянным контролем. Кроме того, он
может подметить и обратить внимание С. С. на неправильности
в свидетельских показаниях. Результат освидетельствования и
данные следствия тесно связаны, одно дополняет другое, и если
врач знает, что С. С. не станет вынуждать его к предположитель­
ным заключениям во что бы то ни стало, то он, благодаря зна­
нию обстоятельств дела, скорее придет к какому-нибудь осто­
рожному заключению и не позволит себе сделать легкомыслен­
ный и поспешный вывод.

194
 Помимо приведенных случаев, в которых врач обыкновенно
работает вместе с С, я упомяну еще о некоторых, в которых врач
может оказывать услуги правосудию, а именно:

Ь) при консервировании частей человеческого тела

Часто случается, что найденный труп человека, вследствие
сильной степени разложения, становится неузнаваемым и опреде­
ление личности его — невозможным при отсутствии характерных
особенностей телосложения или каких-нибудь других примет
умершего. Между тем установление личности его при известных
обстоятельствах может быть весьма важно. Предположим, что дело
идет об установлении тождества личности найденного трупа с тем
человеком, которого две недели назад свидетели видели в одной
гостинице; с ним никто не был знаком; но свидетели могли бы уз­
нать его по чертам лица. В этом случае, если они не помнят его
одежды, часов, кошелька с деньгами, и если им — весьма естествен­
но — неизвестны его особые приметы в виде рубца на бедре или
что-нибудь подобное, то единственным средством для опознания
трупа остаются черты его лица. Если же вследствие разложения
черты лица стали неузнаваемы, 'го следует предложить врачу при­
менить в этом случае так называемые «регенерационные приемы»,
рекомендованные проф. ф. Г о ф м а н о м .
В своем «Lehrbuch der gerichtlichen Medicin» (гл. 4, стр. 848)
Гофман пишет: «голова трупа отрезывается, мозг вынимается, в за­
тылочной и боковых частях головы делается несколько глубоких
I глдрезов, затем голова погружается в чистую проточную воду. Спу­
стя 12 часов зеленый цвет лица почти исчезает или бледнеет, а так­
же значительно уменьшается эмфизематозное вздутие покровов,
затем черепная крышка накладывается на место, черепная кожа за­
шивается, и вся голова кладется к крепкий спиртной раствор суле­
мы. По прошествии следующих 12 часов зеленая окраска и гнило­
стная эмфизема совершенно исчезают, так что лицо принимает
I юрмальный вид, какой наблюдается на бальзамированных свежих
трупах. С одинаковым успехом можно, вместо сулемы, употреблять
и хлористый цинк. Само собою разумеется, возможность восста­
новления естественной наружности имеет свои пределы, особенно
н тех случаях, когда волосы облезли и кожа лица начала подвер­
гаться разрушению, тогда о восстановлении нечего и думать.

195
 По моему мнению, описанные приемы тем более ценны, что в
этих случаях голова может быть сохранена до судебного разбира­
тельства для предъявления ее свидетелям. Я подробно изложил эти
приемы потому, что возвращение лицу первоначального вида час­
то оказывается необходимым, между тем немногие из провинци­
альных врачей знают об этом способе. Считаю нужным при этом
обратить внимание на два обстоятельства. Если эта мера применя­
ется в той местности, где нет водопроводов с постоянной свежей
водой, — а в большинстве случаев их не имеется, — то остается
только один способ: выдержать голову в течение указанного срока
в каком-нибудь ручье или реке (чтобы только не было вреда от за­
грязнения воды), и при этом принять меры к тому, чтобы устранить
доступ к голове всяким водным животным (рыбам, ракам и пр.).
Иначе они Moiyr в течение одной ночи объесть большую часть ко­
жи на лице, и весь труд, конечно, будет напрасен. Поэтому я сове­
тую помещать голову is ящике соответствующей величины, в боко­
вых стенках которого сделать несколько больших отверстий и за­
тянуть их простым холстом или еще лучше плетенкой от тонкого
решета, так чтобы вода протекала свободно, но чтобы не было до­
ступа самым миниатюрным водяным животным.
Затем необходимое количество сулемы или хлористого цин­
ка в наше время, я думаю, можно достать в самой глухой местно­
сти, тем более что эти средства должны быть под рукой у каждо­
го земского врача. Во всяком случае, к известному сроку то или
другое средство должно быть налицо. Большое значение имеет
для подобных целей и формалин, который действует так же, как
спирт, только значительно сильнее; применение его двоякое: для
консервирования или же для дезинфекции; напр, при вскрытии
сильно разложившегося трупа можно предварительно уничто­
жить дурной запах. Также может быть применена получившая
привилегию жидкость Рамберга, которая может действовать не
только как антисептическое и уничтожающее дурной запах сред­
ство, но и как сохраняющее цвет кожи, и полученные препараты
могут сохраняться много лег в свежем виде, что, конечно, весьма
важно для судебных целей.
В той же степени важно бываег сохранить осколки костей при
разного рода телесных повреждениях. Сохранение их иногда бы­
вает необходимо и в тех случаях, когда потерпевший остается в жи­
вых, и осколки кости (чаще всего черепа и трубчатых косгей) бы­

196
ли извлечены при подаче помощи или получились оперативным
путем. Обязанность сохранения таких осколков всегда должна
быть возложена на судебных врачей, так как рано или поздно ос­
колки эти могут послужить серьезной уликой. Наиболее необходи­
мо сохранение таких осколков костей в случаях причинения смер­
тельных повреждений, т. е. по преимуществу при повреждениях че­
репа. В этих случаях следует, безусловно, принять меры к сохране­
нию осколков кости, как это и установлено издавна практикой.
Если череп мацерировать и препарировать, то несравненно
легче производить освидетельствование кости, нежели когда на
нем имеются окровавленная кожа и мягкие покровы. Чистый, обна­
женный череп можно брать руками, как угодно, можно подвергать
точным измерениям, делать опыты примерки орудий, которыми
повреждения были причинены, и т.п. Затем череп можно подверг­
нуть новому освидетельствованию всякий раз по обнаружении но­
вых обстоятельств, и, кроме того, он может служить на судебном
следствии превосходным вещественным доказательством.
Следует при этом иметь в виду еще два обстоятельства. В уни­
верситетских городах препарирование костей обыкновенно возла­
гается на прислугу при анатомических театрах, кости при этом
хранятся всегда в большом количестве в кадках с водой и затем в
сушильнях. Поэтому С. С. ни под каким условием не должен пору­
чать ей этих подготовительных действий для освидетельствования
черепа, в случае важных на нем повреждений, так как прислуга эта
легко может затерять мелкие осколки, произвести по неосторож­
ности новые повреждения кости и даже потерять самый corpus
delicti. За тождество и целость corporis delicti ответственны С. С. и
присяжный эксперт, но ни в коем случае не прислужники клиники.
Corpus delicti теряет всякое право на достоверность и свою доказа­
тельную силу, раз оно перешло из рук С. С. или эксперта в третьи
руки. Поэтому С. С. должен требовать, чтобы все подготовительные
действия над таким черепом производились или самим экспертом,
или его помощником под его непосредственным наблюдением. За­
тем отнюдь не должна быть допускаема совместная работа над
этим черепом и другими объектами.
Другое замечание касается способа, каким части препариро­
ванного черепа можно привести в прежнее состояние. Для дела бе­
зусловно превосходно, если все отдельные части раздробленного
черепа собраны и соединены так, что выносится несомненное

197
убеждение о правильности и цельности этого соединения, и в то
же время получается ясное впечатление о том, как, в каком направ­
лении и каким орудием причинено повреждение. Я живо помню о
том сильном впечатлении, какое произвел судебный врач в судеб­
ном заседании по одному делу на присяжных заседателей, предъя­
вив им сначала, по-видимому, неповрежденный череп убитого, в
действительности же склеенный тонкой папиросной бумагой, и за­
тем легким нажатием руки разбив его на многочисленные мелкие
части, — на каковые череп был раздроблен смертельным ударом.
Такой способ предъявления разбитого на части черепа представля­
ется мне самым правильным, но не следует при этом соединять эти
части прочным образом. Так, мне пришлось видеть череп, раздроб­
ленный обухом топора на мелкие части и склеенный самым луч­
шим клеем настолько прочно и тщательно, что нельзя было заме­
тить ни следов удара, ни направления трещин. Дело было непопра­
вимо, так как клей не распускался даже при продолжительном вы­
мачивании в воде. Поэтому следует требовать, как уже сказано, что­
бы части черепа соединялись и склеивались посредством тонкой
гуммированной бумаги, подклеенной с внутренней стороны.
Было бы весьма важно, если бы подтвердились предположе­
ния проф. Шса о возможности восстановления на черепе человече­
ского лица. Проф. Пис (для установления тождества черепа, припи­
сывавшегося композитору Иоганну Себастьяну Баху) сначала про­
извел измерения средней толщины тканей частей человеческого
лица на различных местах черепа. Затем на гипсовый слепок, сня­
тый с черепа, приписывавшегося Баху, он наложил соответствен­
ной толщины слой из мягкого гипса, и получившийся облик нео­
жиданно оказался схожим с портретом композитора. Идея профес­
сора Ikca может быть весьма полезной и для нас, криминалистов,
так как на каждом скелете неизвестного человека, найденном с
признаками насильственной смерти, можно было бы по способу
Гиса восстановить лга to настолько, чтобы можно было определить
личность убитого. Не следует, конечно, очень далеко заходить в
этом отношении, так как толщина частей лица у разных людей все
же весьма неодинакова. Тем не менее можно надеяться на успех в
том случае, когда о найденном скелете имеется определенное
предположение или догадка, что скелет принадлежит лицу X, и
надлежит установить, правильно ли это предположение. В данном
случае известны возраст, пол и наружный вид физиономии убито­

198
го, и тогда можно приступить к наложениям гипсовых слоев (ко­
нечно, должен делать это тот, кто не знал X.). При наличности этих
данных нетрудно представить себе возможность получить такой
гипсовый облик, который послужил бы к обнаружению личности.
Некоторые указания на возраст и пол убитого могут быть добыты,
впрочем, и из анатомического исследования черепа.
В заключение следует предостеречь от попыток обнаружить
личность убитого только на основании его одежды и оказавшихся
бумаг, так как достаточно известно случаев, когда для вовлечения в
заблуждение на труп надевали платье и клали бумаги другого лица.
О том, как следует поступать при подобных исследованиях, о зна­
чении аномалий в скелете, в строении зубов, о татуировке см. у
Гофмана: «Учебник суд. медицины». Рекомендуется всегда в важных
случаях голову неизвестного убитого отделять и при помощи суд.
врача класть для сохранения в спирт, формалин или другую подоб­
ную жидкость.
О том, как вообще следует быть осторожным при обнаруже­
нии личности убитых, свидетельствуют многочисленные извест­
ные случаи, в которых имели место роковые ошибки (в любом
учебнике суд. медицины просмотрите, напр, главу о волосах).

с) при татуировке
Важное значение для определения личности имеют также и
найденные при освидетельствовании следы татуировки и самые
знаки этой операции. Весьма понятно, такие знаки должны быть
осмотрены и описаны с особенной тщательностью. Остановимся
сначала на такой татуировке, следы которой уже исчезли. Что сле­
ды татуировки могут изгладиться, не подлежит сомнению: они из­
глаживаются с течением времени и притом очень быстро, если
татуировка была сделана слабо или если были употреблены рас­
творимые краски. Кроме того, они могуг быть уничтожены искус­
ственным путем посредством вытравления какой-нибудь кисло­
той, особенно при помощи смазывания татуировки индиго-сер­
ной кислотой (Parent Duchatelet). Своеобразный прием предлага­
ет д-р Variot («Detatouage» Arch, d'anthr. crim. V. 542), при котором
остаются только рубцы; даже двух- или трехкратное наложение
салициловой кислоты с глицерином (каждый раз в продолжение
одной недели) уничтожает следы татуировки. Недавно было пред­

199
ложено: сначала на места татуировки накладываются несколько
раз сильные растворы танина, затем эти места прокалываются иг­
лами, подобно тому, как это делается при самой татуировке, и, на­
конец, все эти места кожи покрывают крепким раствором ляписа.
Т а р д ь е применял в этом случае уксусную кислоту с салом, за­
тем поташ, окись хлоральгидрата и, наконец, раствор калия. Каж­
дый опыт производился достаточно обстоятельно, и рубцы все же
оставались, хотя бы и незначительные. Поэтому если имеются ос­
нования для предположения, что у известного лица была татуи­
ровка, ныне исчезнувшая, то через судебного врача должно под­
вергнуть тщательному освидетельствованию все те места тела, на
которых (по каким бы то ни было данным) имеются следы тако­
вой, или были ранее, или вообще могут быть (предплечье, грудь
и т.п.). Там, где татуировка была удалена искусственным путем,
все-таки остаются следы рубчиков, заметные и для простого гла­
за, которые должны быть тщательно описаны по форме, величи­
не и т.п. Относительно времени, в течение которого татуировка
исчезает, Каспер Л и м а н в своем учебнике (ч. 2-я, л. 128) ут­
верждает, что (напр, у старых инвалидов) спустя 40 и до 54 лет
можно было еще видеть хорошо сохранившиеся следы татуиров­
ки. Из 36 татуированных у 2-х татуировка побледнела, у 2-х она
частью сошла, и у 4-х исчезла совершенно. Подобное же числен­
ное отношение наблюдал и Н u t i n («Recherches sur les
tatouages». Paris, 1855 г.), который из 3000 инвалидов нашел следы
татуировки более чем у 6-й части (506). Тардье (Annales d'hygiene.
Janvier. 1855) приводит еще больший процент, так как все подвер­
гавшиеся его исследованиям большей частью употребляли уголь.
Из веществ, употребляющихся для татуирования, легче всего ис­
чезает киноварь, затем порох, чернила, и труднее всего сходит
уголь (в виде ли порошка, сажи, также тушь).
Если же татуировка исчезла сама по себе, то врач при помощи
хорошего увеличительного стекла в большей части случаев обна­
ружит рубчики в виде точек или штрихов, происшедшие вследст­
вие уколов или разрезов. Иногда эти рубчики так хорошо сохраня­
ются, что можно восстановить весь рисунок особенно это удается,
если покрыть соответствующее место каким-нибудь красящим ве­
ществом, напр, чернилами, сажей, маслом, так как эти вещества
прочнее удерживаются на рубчиках, несколько возвышающихся
над кожей, и татуировка явственно окрашивается.

200
 Таким же способом можно восстановить татуирные знаки и на
трупе, что является особенно важным, если татуировка исчезла
вследствие истечения продолжительного времени. Фоллин. ф.
М е р к е л ь , В и р х о в и др. доказали, что красящие вещества
никогда не заходят за пределы ближаших лимфатических желез, в
этих последних они остаются и могут быть обнаружены даже и в
том случае, если знаки на коже совершенно исчезли. Частицы кра­
ски сидят преимущественно в периферических частях желез и бы­
вают видны микроскопически в целой железе, а еще лучше на по­
перечном ее разрезе. Они превосходно видны под микроскопом, с
тою особенностью, что частицы киновари, наичаще употребляе­
мой для татуирования, имеют яркий красный цвет только в отра­
женном свете, в проходящем же представляются черными (по Гоф­
ману). Поэтому в подобных случаях следует требовать от врача ис­
следования именно ближайших желез. При этом следует заметить,
что на трупах, лежавших в воде или высохших (мумифицирован­
ных), татуирные знаки могут стать трудно заметными, в первом
случае соответственные части тела следует вырезать и высушить, а
is последнем случае размочить в воде. По вопросу об определении
давности татуировки сказать можно немногое. Зарубцевание за­
канчивается после операции скоро, и в течение долгого времени
внешний вид не подвергается существенным изменениям. Более
сильная татуировка или более слабая не отличаются по окрашива­
нию: свежая татуировка при малом количестве пигмента и давняя у
субъекта со значительным запасом пигмента имеют внешний вид
почти один и тот же; каким способом производилось татуирование
впоследствии, установить уже невозможно. Только в единичных
случаях можно прийти к определенным заключениям, напр., если у
ребенка на спине будет сделано по возможности большое изобра­
жение круга, то с возрастом ребенка это изображение будет удли­
няться и окажется несоразмерным в частях; также значительно из­
менится круг, татуированный у молодого человека, ко времени его
старости. Растягивание кожи (рост ее) совершается вовсе неравно­
мерно на теле: это лучше всего наблюдается на рубцах от оспенных
Iфививок, которые от первоначального своего места часто оказы­
ваются далеко в стороне. Не так давно во всех городах Европы по­
казывалась публике молодая американка, все тело которой положи­
тельно было разрисовано очень изящной татуировкой. Ее татуи­
ровка была несомненно подлинная и интересная, но нельзя было

201
поверить ее рассказу о том, что татуирована она была отцом своим
еще в детстве, именно потому, что рисунок нигде не представлял
удлиненности или несоразмерности; а это должно бы было слу­
читься с ранней татуировкой, по мере роста девочки. При следст­
вии же может иногда иметь значение этот момент, если дело идет
именно о выяснении вопроса о времени.
По этому поводу я должен остановиться на важном значении
татуировки вообще. Не следует, конечно, заходить так далеко, как
Ломброзо с 1874 г. и его многочисленные последователи М а р -
р о ,Л а к а с с а и ь , В a t u t , С а л и л л а с ,Д р о г о , Е л -
л и с , Г р о в э , Б е р г и др., которые татуирование прямо отно­
сят к числу примет, характеризующих только преступника, тем не
менее татуирование всегда имеет то или иное значение в деле. Это
подтверждается и статистическими исследованиями д-ра К у -
р е л л а 1), который нашел следы татуировки у 14% исследован­
ных им преступников.
В общем можно сказать, что склонность к татуированию заме­
чается у лиц, отличающихся энергией стремлений, причем эта
энергия сказывается даже и в избранной ими профессии. Так по
преимуществу татуирование встречается у солдат, матросов, мяс­
ников, лиц, занимающихся гонкой плотов, рубкой дров, кузнецов
и т.п.; у портного же, ткача, слуги такие знаки встречаются редко.
Это объясняется вовсе не тем, что энергичные люди легче перено­
сят боль, неизбежную при татуировании, а, главным образом, осо­
бенностью их характера добывать, приобретать что-нибудь нео­
бычное, нелегко дающееся. Значительную роль при этом играет
чувственность: хотя и трудно объяснимый, но несомненный факт,
что натуры сильные и чувственные охотно ставят на первом плане
свое тело и не без удовольствия занимают им себя и других. Этим
объясняется, почему среди женского пола татуирование встречает­
ся только исключительно у проституток. Татуированные женщины
также нередки у народов малокультурных: напр, в Боснии среди
поселянок католичек редкая девушка или женщина не имеет татуи­
ровки, впрочем эта татуировка состоит большею частью из изобра­
жения креста, более или менее изукрашенного, на лбу, на груди или
на верхней части предплечья. Весьма интересны наблюдения, сде­
ланные д-ром М а ш к о (см. цитированное сочинение): он взял

1) Naturgeschichte des Verbrechers, Штутгарт, 1893.

202
на себя труд подвергать исследованию всех солдат, которые под­
вергались лишению свободы; обнаружилось характерное явление,
что люди, не имевшие татуировки до ареста, имели таковую по вы­
ходе из-под ареста, что, конечно, можно объяснить скукой продол­
жительного заключения. Также и Г а н т е р расспрашивал (в пси­
хиатрической больнице) у татуировавших себя о причине, и все без
исключения объяснили свою татуировку скукой заключения и под­
ражательностью. Если мы при этом еще примем в соображение, что
такое грубое средство украшения своего тела встречается только у
людей низших классов (по Ломброзо: у народов кельтического про­
исхождения), то этим исчерпывается все, что можно сказать о тату­
ировании у преступников. Таким образом, мы имеем основание за­
ключить, что и среди преступников татуировку можно встретить
лить у натур энергичных: убийц, разбойников, вооруженных воров
и тд, и затем у лиц с сильно развитой чувственностью: занимаю­
щихся сводничеством, мужеложством, виновных в растлении, в из­
насиловании, — и никогда у мошенников, мелких воров и т.п. Мы
наблюдаем также, что простой и порядочный человек довольству­
ется обыкновенно несложным рисунком: матрос — изображением
якоря, числом года и инициалами, солдат — изображением сабли
или пушки, мясник — скрещенных топоров и т.д.; и притом все ри­
сунки — на правой руке с внутренней стороны. Грубый же и пороч­
ной жизни человек этим не удовлетворяется и украшает себя ри­
сунками, относящимися к его преступному ремеслу, говорящими о
мести или заключающими в себе наглую насмешку над ожидающим
его концом (напр, рисунок виселицы или слова: «1е bagne пт'
attend»). Если такой человек отличается бесстыдством, то это выра­
жается или в характере изображений, или в том, на каких частях те­
ла они помещаются (половые органы, ягодицы). Вполне естествен­
но, что большинство преступников выходят из людей, отличаю­
щихся грубой энергией и невысоким нравственным уровнем,
вследствие же этого мы находим среди преступников многих тату­
ированных. Таким образом, одна и та же причина (невежество и
грубость нравов) порождает два последствия (преступность и тату­
ирование). В этом и вся связь между преступлением и татуировани­
ем, но для нас она вовсе не безразлична, и мы обязаны отнестись
внимательно ко всяким татуирным знакам, обнаруженным на теле
задержанного преступника. Что не только преступники и люди,
склонные к преступлениям, занимаются татуировкой, доказывается

203
тем, что, как это недавно стало известно, аристократическая моло­
дежь в Англии и во главе их сын наследника престола установили
моду татуирования. Разумеется, они татуировали себя не примитив­
ным способом: раскаленной булавкой, иглою, а при помощи специ­
ально подготовленных «художников», посредством электрических
аппаратов. Эти данные не колеблят, однако, моего мнения о приро­
де татуировки: не стоит ли это увлечение в связи с играми в мяч и
занятиями боксированием?
В подтверждение древности этого обычая, Карл Б л и н д
пытается доказать, что еще древние германцы соблюдали его, у
фракийцев же татуировка свидетельствовала о дворянском проис­
хождении, а в Нортумберленде еще в 787 году последовало воспре­
щение этого «языческого» обычая. Здесь уместно упомянуть и о
«Tractatus de superstitionibus» магистра Nicol. v. Jauer (1405 г.), в ко­
тором он восстает против «надкалывания и разрисовывания кожи
и других запрещенных обычаев»1).

d) при душевных болезнях

В каких случаях С. С. обязан приглашать психиатра для осви­

детельствования обвиняемого или важного свидетеля — вот во­
прос, важность которого до сего времени еще достаточно не оце­
нена. Само собой разумеется, что следует немедленно свидетельст­
вовать лиц, страдающих бешенством, ясно выраженной меланхо-
лей, слабоумных и т.п, как делалось еще и сто лет назад. В паше же
время высокое развитие медицинских и юридических наук требу­
ет от нас зоркого внимания по отношению и к тем душевноболь­
ным, которые не кажутся таковыми для обыкновенных людей, дабы
не подверглись уголовной каре лица, действительно больные, за
деяния, совершенные в припадке душевной болезни. Только чрез­
вычайной заботливостью и строжайшей добросовестностью мы
можем искупить грехи постыдного прошлого, когда несчастные
душевнобольные подвергались часто самым суровым наказаниям
за их мнимые преступления.
Строгое исследование этого трудного и печального вопроса
приводит к убеждению, что в сущности каждый обвиняемый, каж­
дый свидетель, показание которого важно для дела и является одино­

1) С. Ганзена. Quellen und Untersuchungen zur Gesch. Hexenwahnee. Бонн, 1901.

204
ким, должны подлежать освидетельствованию в состоянии умствен­
ных способностей. Только узкопрактические соображения и недо­
статок времени и денежных средств не позволяют сделать такое ис­
следование обязательным. А раз это так, то наука, совесть и чувство
гуманности налагают на нас обязанность, чтобы мы не-уклонно, раз
существует малейшее сомнение относительно вменяемости обвиня­
емого, обращали внимание на все обстоятельства, которые под­
тверждают это сомнение в состоянии его умственных способностей,
и отнюдь не стеснялись вновь приглашать психиатров, если находим
повод к сомнениям там, где ранее эксперты этого не усматривали.
Если юрист заблуждается в медицинских вопросах, то это не
может быть поставлено ему в вину, и если он сто раз приглашаст
психиатров и напрасно, то это лишь свидетельствует о его добросо­
вестности. Между тем любой из врачей может удостоверить, что
при решении вопроса о нормальном состоянии умственных спо­
собностей встречаются чрезвычайные трудности. Всякий честно
направленный человек согласится, что лучше свидетельствовать в
отношении умственных способностей многих здоровых, нежели
подвергнуть каре одного, который вследствие душевной болезни
должен быть признан неответственным за свой поступок. Обраща­
ясь же к практической стороне вопроса, мы прежде всего приходим
к убеждению, что и в этом отношении С. С, и притом в весьма зна­
чительной степени, сам должен быть лицом компетентным. По
крайней мере он должен быть настолько в этом направлении осве­
домленным, чтобы, не допуская с своей стороны грубых ошибок,
знать, когда ему следует обратиться к психиатру. На его долю выпа­
дает до известной степени первым разрешить тот вопрос, которым
всегда и определяется последующее направление дела. И раз С. С.
приглашает психиатра, то этим он снимает с себя всю ответствен­
ность; если же он не находит нужным обращаться к нему, то лишь в
редких случаях это приглашение исходит от прокуратуры или суда,
и таким образом вся нравственная ответственность падает на С. С.
Чтобы действовать в этом отношении вполне добросовестно и в по­
следующей своей жизни избежать мучительных упреков совести, С.
С. должен производить освидетельствования в состоянии умствен­
ных способностей лучше слишком часго, нежели редко. Ддя того
же, чтобы избежать излишнего труда и не выходить за пределы ра­
зумного, С. С. необходимо иметь значительный запас специальных
знаний. Конечно, это весьма нелегко, но ведь и вся деятельность С С.

205
вообще нелегка, главная же трудность этой службы именно и заклю­
чается в том, чтобы неустанно приобретать познания, в начале чуж­
дые, по разнообразным отделам науки и искусства.
Для приобретения познаний в данной области существует для
С. С. несколько путей. Прежде всего, он должен изучить несколько
учебников по судебной психопатологии: в начале это очень труд­
но, но затем, по истечении некоторого времени, изучающий совер­
шенно освоится с предметом, особенно если можно пользоваться
услугами специалиста, который в состоянии указать и руководства
и разъяснить встречающиеся затруднения. Но С. С. не должен огра­
ничиваться мертвым материалом; если он относится к своему делу
серьезно, то он не упустит случая прослушать курс университет­
ских лекций о душевных болезнях. И когда С. С. увидит демонстри­
рованными отдельные случаи на живых людях и выслушает разъяс­
нения, то он будет в состоянии применить с пользой приобретен­
ные из книги познания и сумеет найти в действительности описан­
ные в них явления. Но и самые лучшие учебники не могуг дать чи­
тателю точного представления о степени развития и свойстве той
или другой душевной болезни. Когда говорят: «блуждающий взор»,
«беспорядочная речь», «медленность мышления» и многое подоб­
ное, то не психиатр понимает под ними или слишком много, или
слишком мало, поэтому он примет обыкновенный смущенный
взгляд, часто наблюдаемый нами у совершенно нормальных лю­
дей, именно за этот «блуждающий взгляд», или же, понимая это вы­
ражение как «страшное вращение глазами», сочтет некоторых дей­
ствительно больных с «блуждающим взглядом» за совершенно здо­
ровых людей. Чему именно соответствует в действительности этот
термин, психиатр может объяснить только путем демонстрирова­
ния на живом лице, и никакое описание этого не заменит.
Самым поучительным в этом отношении для С. С. являются
его дела, по которым он может сам наблюдать, как врач свидетель­
ствует больного, может останавливать свое внимание на отдельных
признаках и затем изучать самое заключение эксперта. Если С. С.
ограничится прочтением лишь последних слов его заключения,
для того чтобы знать, в нормальном ли состоянии или ненормаль­
ном исследуемый, то он, конечно, ничего нового не извлечет.
А между тем, как легко ему учиться именно на этих заключениях!
Заключение психиатра обнимает весь этот случай, все нити кото­
рого у С. С. в руках; он считал сначала пациента «здоровым», затем

206
у него возникли первые сомнения в нем, и он знает, как объяснял
он все эти симптомы душевной болезни, проявившиеся в поступке
пациента. И вот он получает подробно мотивированное заключе­
ние сведущего лица, в котором все им подмеченное, как профаном,
научно обосновано и разъяснено, и все его взгляды исправлены.
Если же те или другие обстоятельства окажутся неясными или со­
мнительными, то он всегда имеет возможность получить от экс­
перта разъяснение и наставление, и таким образом после некото­
рого в этом смысле опыта он уже будет знать, как вообще следует
поступать в подобных случаях. Но, конечно, для этого он должен
самым точным образом изучать больного, тщательно продумать
заключение экспертов, спрашивать у них разъяснения и знако­
миться с литературой предмета.
В основание всех подобных занятий должно быть положено
сочинение профессора ф. Крафт-Эбинга «Grundzuge der Criminal-
Psychologie fiir Juristen»: каждый С. С. должен знать эту книгу наи­
зусть ранее, чем приступит к своей ответственной деятельности.
Выдающиеся авторитеты предприняли задачу помочь С. С. в
разрешении вопроса, когда именно он должен обращаться к психи­
атру, и перечисляют те отличительные признаки, по которым не­
специалист может с полным основанием предположить о ненор­
мальности умственных способностей известного лица. Так, по Кас­
перу-Лиману, С. С. должен обращаться к психиатру всегда, когда
имеет перед собой: 1) наследственное предрасположение, т.е. если
С. С. стало известно, что родители или иные родственники (в числе
их и дети) страдали душевным расстройством, 2) повреждения, ка­
сающиеся мозга (повреждения головы, тяжкие болезни, сопровож­
дающиеся мозговыми страданиями и тд), 3) неврозы (эпилепсия,
ипохондрия, истерия и др.), 4) алкоголизм, 5) некоторые болезни
(головные боли, бессонница, головокружение, судороги, паралич,
тремор), 6) галлюцинации, 7) нелепые или так называемые бредо­
вые идеи, 8) особенная ограниченность умственных способностей,
9) характерная периодичность известных явлений, 10) своеобраз­
ная манера держать себя и 11) странная манера письма и почерк.
ф. К р а ф т - Э б и н г прежде всего обращает внимание на
те признаки, которые могут повести к ошибочному заключению о
нормальном состоянии умственных способностей, а именно:
I) поступки умалишенного могут иметь такой же мотив, как и дей­
ствия нормального человека, 2) вопрос о том, является ли посту­

207
пок совершенно изолированным в жизни известного лица, сам по
себе не имеет практического значения, 3) обдуманность, хит­
рость, рассчитанность действий наблюдаются и у душевноболь­
ных, 4) в той же степени и сознание о наказуемости деяния и о
своей виновности, 5) раскаяние в совершенном преступлении, 6)
по-видимому, «вполне разумная речь», и 7) даже и у безумных на­
блюдается методичность и присутствие логики. Затем К р а ф т -
Э б и н г отмечает, все, что может иметь значение при обсужде­
нии вопроса о состоянии умственных способностей, а именно:
прежние дела о том же лице, протокол первоначального дознания,
все документы о личности, опьянение, знание о случившемся или
совершенном, способ совершения деяния, побочные обстоятель­
ства, не стоящие в непосредственной связи с самим деянием и его
целыо, напр, излишняя жестокость, безсцельное разрушение и т.п.
Наконец, в случае явки с повинной лица, отличающегося замкну­
тостью и меланхолическим настроением, следует со всевозмож­
ною тщательностью установить событие преступления, так как
возможны при этом и ложные самообвинения.
Свидетельствовать о душевном расстройстве могуг также и пре­
ступления, совершаемые против близких, родных, друзей, главы го­
сударства и т.п. без всякого (видимого) основания, — преступления,
когда виновный старается изобразить свое деяние в самом дурном
свете, или когда проявляет полное равнодушие к происшествиям, для
него небезразличным, или становится чрезмерно раздраженным,
обидчивым и вспыльчивым, слишком болтливым или молчаливым,
или когда упорно не желает знать ничего о своем поступке. По отно­
шению к таким случаям не следует забывать, что, иапр, при скоро­
преходящих расстройствах сознания могуг быть мгновенные про­
буждения сознания, сопровождающиеся вполне разумною речью.
Обстоятельствами, навлекающими подозрение, могут быть
еще: резкое, необъяснимое изменение образа мыслей и характера
в связи с совершенным равнодушием к тем или другим жизнен­
ным отношениям, ранее высоко ценимым (профессия, обществен­
ное положение, семейство), гневное настроение духа, внезапное
пристрастие к спиртным напиткам, стремление к бродяжничеству,
к половым излишествам, ухудшение памяти, скорое утомление
при умственной работе, утрата нравственного и правового чувст­
ва, пренебрежение обычными занятиями, неприязненное, недо­
верчивое и раздражительное отношение к людям, ревность, жало­

208
бы на клевету и преследования, угрожающие жизни, жалобы на
физические, преимущественно нервные страдания, ощущение
страха, беспокойства, головные боли, бессонница, боязнь сойти с
ума, состояние тоски, состояние раздражения или волнения, от­
вращение к жизни и покушение на самоубийство, жалобы на на­
вязчивые и страшные идеи, чрезмерная, ранее не замечавшаяся
религиозность, высказываемые опасения чего-то ужасного и неле­
пые указания признаков приближающегося несчастья, предосте­
режения или угрозы по адресу окружающих, попытки устранить
от себя всевозможные орудия для совершения того или другого
преступления. Затем К р а ф т - Э б и н г считает необходимым
исследование следующих обстоятельств: были ли ранее тяжелые
мозговые, нервные и душевные заболевания, покушение на само­
убийство, пьянство, выдающаяся безнравственность и наклон­
ность к преступлениям в семье обвиняемого, не заключает ли в се­
бе предрасположения к тому или другому преступлению возраст
обвиняемого, так, напр, начальный период старческого возраста
•к преступлениям против нравственности, к клевете, период раз­
вивающейся возмужалости— к воображаемым преступлениям,
или состояние субъекта: беременность, менструация, климактери­
ческий период, и не совершал ли он в эти периоды каких-нибудь
поступков, несвойственных в обычном состоянии (напр, некото­
рые женщины во время менструации).
С своей стороны я нахожу необходимым остановить внима­
ние на «своеобразном почерке и манере письма», о чем упоминает
К а с п е р - Л и м а н 1). Это «своеобразное письмо» душевно­
больных имеет’ для С. С. совершенно особое значение, так как это
обстоятельство он может подметить скорее, нежели психиатр, и во
всяком случае легче обнаружить душевное расстройство по спосо­
бу письма, нежели разгадать это по выражению лица обвиняемого.
С. С. так много приходится читать рукописей совершенно здоро­
вых лиц, что в этом отношении он располагает большим опытом и
скорее, чем кто-либо, может подметить уклонение от нормы. Неза­
висимо от этого, внимание ко всякому письму подозрительного ха­
рактера для С. С. весьма необходимо еще и потому, что этим он мо­
жет избегнуть иногда прямо неудобного для себя положения.

1) Почерк письма также служит хорошим средством для изобличения людей, си­
мулирующих тупоумие. Ср. Макса Симона: «de I’expertise mentale*. Лион. 1885 г.

209
 Душевнобольные известных категорий охотно занимаются
писанием, особенно тогда, когда они удаляются от людей, так как
письмами и заявлениями они заменяют личные сношения. Кроме
того, лица, страдающие бредом преследования, часто обращаются
к заступничеству суда, и каждому из нас знакомы такие «сутяжные
помешанные», которые время от времени наводят справки о своем
деле, наследстве, имуществе и пр. И напротив, есть люди, которые
ни за что не обратятся в суд из боязни, что их заключат в тюрьму,
обманут или убьют. Вот эти последние и прибегают к письменным
сношениям, и заявления их о мнимых, никогда не существовавших
преступлениях поступают к С. С. и нередко вводят его в заблужде­
ние своим, по-видимому разумным, содержанием, вынуждая ино­
гда к принятию мер, стеснительных для других.
В случае заявлений подобного рода, если требуются спешные
распоряжения, не вседа имеется возможность пригласить психиатра
для осмотра почерка заявления, и поэтому приходится самому С. С.
выработать некоторую зоркость по отношению к таким письмен­
ным заявлениям. В любом присутственном месте можно найти такие
заявления, и начинающему С. С. полезно просматривать их с внима­
нием и стараться при этом подметить характерные их признаки. В
чем заключаются отличительные признаки и особенности таких ру­
кописей, сказать невозможно: они угадываются инстинктивно. Мож­
но лишь дать некоторые указания: так, прежде всего такие заявления
отличаются обширностью и тем, что содержание их вращается все­
гда около одной и той же мысли. По преимуществу они наполнены
всяческими преувеличениями, так что невероятность жалобы броса­
ется в глаза (напр, заявитель лежит где-то с раздробленным черепом
или содержится в заключении уже несколько месяцев и получает
каждый день только по кусочку хлеба и т.п.). Слог этих заявлений
иногда запутан, непонятен или высокопарен, иногда состоит из от­
рывочных коротких фраз, по никогда не бывает естественным.
Самым характерным является то обстоятельство, что такой ду­
шевнобольной, одержимый манией писания, употребляет слова, им
самим образованные, часто довольно сложные. Я заимствую для при­
мера слова из рукописей, полученных мною и принадлежащих несо­
мненно душевнобольным: «несчастие постоянного пребывания под
наблюдением» (Fortwahrende Beobachtetwerdens-Fatalitat), «я прошу о
следственной любезности» (ich bitte um Untersuchungs-Gefalligkeit),
«эти постоянные нагромождения грубосгей» (cliese fortwahrenden

210
Grobheitsaufthiirmungen), «судья принял физиономию, единомыслен­
ную с моими врагами» (der Richter hat mit schon meinen Feinden ein
Einverstandnisgesicht и т.п. Конечно, такие из ряда вон выходящие сло­
вообразования не встречаются постоянно, но подобное необычное
сочетание слов С. С. можег найти в любом заявлении душевнобольно­
го, и оно должно внушать ему о необходимости быть осторожным.
Тем не менее далеко не все, что говорят и пишут душевноболь­
ные, представляется неправдой, и каждое заявление, даже заведомо
безумного, должно быть проверено. Слишком часто бывает, что
люди злоупотребляют слабоумием других в своих интересах в том
предположении, что «дураку веры нет». Но если бы это было так, то
несчастные были бы действительно брошены па произвол дурных
и злонамеренных людей, в особенности когда эти люди убедились,
что неоднократные жалобы душевнобольных не имеют успеха. По­
этому С. С. безусловно обязан каждое подобное заявление прове­
рять, не заключает ли оно в себе хотя бы доли истины, невзирая на
то, что подобные заявления ранее оказывались вымышленными... Я
припоминаю случай, когда один душевнобольной старик крестья­
нин подавал в суд бессмысленные жалобы, в которых он утверждал,
что «его враги» устраивают ему перед домом или на пути западни,
замаскированные ямы и разные заграждения, в которых он может
погибнуть или получить повреждения. Многие из этих жалоб снаб­
жены были хорошо сделанными рисунками устроенных ему пре­
пятствий. Эти жалобы стали известны в населении, и однажды ка­
кие-то парни решились произвести над ним грубую шутку, устрои­
ли перед домом его действительно замаскированную яму, напол­
нив ее навозной жижей. Бедняк попал в эту яму и едва в ней не уто­
нул. Описывая это приключение, как оно было в действительности,
он представлял весь случай вовсе не столь серьезным, каким он
оказался в действительности при произведенном расследовании.
Переходя от общего к частностям, укажу на те обстоятельства,
на которые С. С. должен обращать свое внимание:
1. Нередко бывает, что душевнобольные попадают в положе­
ние свидетелей, и устранять их от свидетельства никогда не следу­
ет: нередко они могут оказать делу серьезные услуги. Неоднократ­
но убеждались в том1), что душевнобольные, особенно некоторые
их категории, бывают весьма наблюдательны и, свободные от раз­

1) Крафт-Эбинг. «Die zweifelhaften GeLstcszustlinde тог dem Civikichter», Эрланген, 1868 г.

211
ных побочных влияний, скорее в состоянии сказать иной раз прав­
ду, нежели здоровые; они часто имеют возможность видеть что-ли­
бо еще и потому, что от них, как «безумных», не скрывают того, что
обыкновенно тщательно хоронится от постороннего глаза. Само
собой разумеется, что даче показания душевнобольным должно
предшествовать особенно внимательное освидетельствование его
умственного состояния.
2. Достаточно известно, что в состоянии лихорадочного бре­
да человек способен на всевозможные поступки. Для нас имеют
важное значение те поступки, которые совершаются во время при­
падков перемежающейся лихорадки. В этом случае легко возмож­
ны ошибки, потому что больной в обыкновенное время вполне
нормален и совершает те или другие действия во время припадков,
продолжающихся иногда очень короткий промежуток времени, за
каковые действия он, конечно, неответственен. Таким образом, в
этих случаях, если С. С. убеждается, что обвиняемый страдает при­
ступами лихорадки, должно приглашать судебного врача.
3. Крафт-Эбинг указывает и на то, что нередко глубокие, яркие
сновидения оставляют столь сильное впечатление на некоторых,
что и проснувшись они продолжают принимать действительность
за продолжение сна. В этом лежит причина многих несправедли­
вых заявлений и, быть может, даже клятвопреступлений. Такие сно­
видения замечаются особенно у предрасположенных к эпилепсии1).
4. Нередко преступления совершаются в состоянии просонков
(см. указанное сочинение Крафт-Эбинга, в котором приведены соот­
ветствующая литература и случаи). Нападения со стороны находя­
щихся в таком состоянии направляются по преимуществу на близле­
жащие предметы, в особенности на внезапно подошедших людей,
при этом они часто обнаруживают силы, несвойственные им в бодр-
ственном состоянии. Такие явления замечаются большей частью у
молодых людей непосредственно по пробуждении от глубокого сна
и обыкновенно в том случае, если сон наступил после сильного на­
пряжения душевного и физического. Воспоминание о таких поступ­
ках или совершенно отсутствуют, или сохраняются лишь весьма
смутно; предшествуют этому обыкновешю сильный сгон и хршгение.

1) То же наблюдается у детей и у людей, близких к природе (Вундта: Grundzuge der

physiologischen Psychologie); интересные случаи в этом роде рассказывает Варнгаген
ф. Энзе из жизни философа и врача Бенжамена Эргардта.

212
 5. Как удовлетворение известным физическим потребностям:
пить, есть, спать, курить и т.д. совершается из подражания, так и по­
ступки душевнобольных могуг вызывать у совершенно нормаль­
ных людей стремление подражать им. В особенно сильной степе­
ни это выражается в переходе эпилептических и истерических
припадков с действительно одержимых ими на здоровых (при
предрасположении) людей и в эпидемических психозах, которые
особенно часто наблюдались в прежнее время11. Но также вполне
возможно подражание и какому-нибудь поступку душевнобольно­
го, особенно со стороны молодых людей, продолжительное время
находившихся в общении с этим душевнобольным2).
6. Бывает, что обвиняемый совершает какое-нибудь тяжкое
преступление для того, чтобы его приговорили к смертной казниЗ),
так как иначе он будто бы никогда не решится наложить на себя ру­
ку вследствие своей трусости. Такого рода явления наблюдаются у
лиц с угнетенным расположением духа, одержимых меланхоличе­
ским сумасшествием. В этих случаях безусловно требуется обраще­
ние к судебному врачу.
7. Явления так называемого «нравственного помешательства»,
навязчивые представления и мании представляют для С. С. такую
огромную степень важности, что он безусловно должен ознако­
миться с ними как можно ближе и внимательно изучить труд
Крафт-Эбинга: «Beitrage /иг Erkennung und richtigen forensen
Bcurtheilung krankhafter Gemiithszustande»4). Именно эти категории
душевного расстройства в такой степени ускользают от наблюде­

1) Г. Тарда. Les lois dc l'imiiation, Париж 1890 г. Рсньяра. Lcs maladies epidcmiques de
I'esprit, Париж 1887. В. Бехтерева. «Внушение и его социальное значение*. Левенсги-
ма. «Фанатизм как источник преступлений» в цитир. Архиве Г. Гросса. С. Сигеле.
‘Psychologie der Massenvcrbrechen». 1897.
2) Г. Гросса «Criminalpsychologie*. Грац. 1898.
3) Дюпрэ. «Les auto-accusateurs au point de vue medicolegal». Gasette de med. ct chirur.
1902. № 66.
4) Превосходен небольшой сборник Г. Маудсли: «Psychologic und Pathologic der
Neele». Вюрцбург. 1870, и д-ра Прихарда «Л treatise on insanity and other disorders of
mind». О взгляде науки на так называемые мании, хотя уже устаревшем, но не теряю-
щ[м своего значения, - см. Л. Флехнера «Zur Lehre der Pyromanie. Вена. 1871. Еще д-
ра Лаэра: «Die Literatur der Psychiatric, Neurologic und Psychologie von 1459—1799. Бер­
лин. 1900.0 современном состоянии этого вопроса и литературу можно найти у Нэ­
к:->в «Grenzfragen des Nerven — und Seelenlebens». Висбаден. 1902. Также в цитир. Ар­
хиве Г. Гросса. X, 186. Один характерный случай клептомании приведен у Цингерле
•Itcitrag zur psychologischen Genese sexueller Perversitaten. Jahrb. f. Psychiatrie». 1900.

213
ния, что несомненно бесчисленное количество раз проходили пе­
ред С. С. незамеченными. Если С. С. не усмотрит таковых, то он не
приглашает врача, на суде же такие душевные состояния нередко
остаются незамеченными, и в результате выносится приговор о
больном, неответственном за свой поступок.
8. Имеет значение для С. С. и учение о действиях рефлектор­
ных, область которых лежит между движениями рефлекса в собст­
венном смысле и областью полного сознания; созревая в сознании
нисшем (неполном), действия эти (напр., совершаемые по привыч­
ке, по аналогии) получают неверное проявление.
9. Объективные и точные признаки состояния опьянения и
степеней его изложены Гудденом в изд. Г. Гросса Archive f. crim. antr.
u. krim. в VI т. (стр. 207). О патологических случаях опьянения со­
общают Гайльброннер (в «Miinchner medicin. Wochenschrift». 1901.
№ 24 и 25) и Бонгофер (в сочинении его «Akute Geisteskrankheiten
der Gewonheitstrinker». Иена. 1901). Особенного внимания требуют
привычные пьяницы, так как люди эти наименее всего заслужива­
ют доверия. Не всякого алкоголика можно узнать по внешнему ви­
ду, но его наверняка можно отличить по своеобразному, обидчиво­
му, плаксивому способу изложения и преимущественно по особой
склонности к обвинению других.
10. О значении так называемого «превратного полового ощу­
щения», выражающегося в склонности н удовлетворении полового
влечения с особами одинакового пола, вопрос должен быть приве­
ден теперь в совершенную ясность. Справедливым следует при­
знать то положение, что в этом половом извращении надлежит ви­
деть не душевную болезнь, не порочность субъекта, а особенность
наследственного происхождения. Можно себе представить длин­
ный ряд поколений, в которых от нормального в половом отноше­
нии предка идут поколения с преобладанием то женственного ха­
рактера, то мужского, каковые затем вырождаются в мужчин, чувст­
вующих себя относительно лиц своего пола, как женщина, и в жен­
щин, чувствующих себя по отношении подобных себе, как мужчи­
на: отсюда ступень к гермафродитизму. Настолько противоестест­
вен и отвратителен для нас субъект с подобной половой извращен­
ностью, что мы должны, наконец, признать, что наказание таково­
го не было бы актом правосудия.
11. По вопросу, вызвавшему большие прения в литературе, об
уменьшенной вменяемости см. у Гросса в «Archive fiir crim. antrop.

214
und krim. т. VIII, стр. 57. и в «Berliner klinische Wochensschrift.
1900 r. № 47.
12. О многочисленных и для нас имеющих серьезное значе­
ние случаях так называемых «сумерек сознания» собран материал
у Морхена («Uber Dammerzustande». Марбург, 1901 г.); о признаках
явных и скрытых эпилептиков (ночное недержание мочи, частое и
необъяснимое кровотечение на шее, плечах, за ушами и т.д.) см. у
цитир. выше Пфистера (почти каждый эпилептик лжет, дерзок,
способен к насилию).
13.0 мазохизме, садизме и фанатизме можно найти сведения в
любом курсе психиатрии и психопатологии; сообщим здесь лишь
краткие понятия об этих проявлениях полового извращения: а) ма­
зохизм (пассивизм или половое страдальничество) заключается в
сладострастном желании претерпеть боль от лица, с которым совер­
шается половой акт, б) садизм (эротический тиранизм или половое
насильничество) выражается в том, что лицо для достижения сладо­
страстия причиняет боль тому, с кем совершается совокупление (ду­
шит, кусает, колет, бьет и т.п.); на этой почве нередко происходит и
убийство, в) фетишизм (сладострастная обожательность) выражает­
ся в том, что у лица сладострастное ощущение возбуждается похи­
щаемыми им предметами (напр., юбки, башмаки, чулки, передники и
т.п.); удовлетворение обыкновенно достигается онанистическим
способом, г) салиромания выражается в своеобразном стремлении
пачкать и уничтожать чужое платье, именно женское; утверждают,
что стремление это — полового происхождения, род фегишизма с
примесью садизма (А. Моль «Ztschrift f. Medizinalbeamte». 1900. № 13).

е) в случаях гипнотизма
В первом издании этой книги я писал по этому поводу следу­
ющее: «В заключение я должен упомянуть о гипнотизме, учение о
котором столь различно излагается специалистами, что обыкно­
венный смертный не в состоянии разобраться в этом хаосе мне­
ний. Такова судьба всех тех проблем, за которые берутся прежде­
временно, не выжидая научного разъяснения, люди сомнительного
образования и легкомысленного характера, причем трудно опре­
делить, чем они руководствуются в своих исследованиях: стремле­
нием ли к истине, или намерениями более или менее корыстного
свойства. Вот почему мы видим, что в то время, как самые компе­

215
тентные исследователи не допускают сомнения в существовании
явлений гипнотизма, другие ставят лишь вопрос, кто в этом деле
является обманщиком и кто обманутым.
«Но если психиатр может спокойно отдаться изучению, экспе­
риментам и наблюдениям, то задача юриста состоит в совершенно
ином: если гипнотизм и его явления действительно существуют, то
на долю юриста выпадает труд, о тяжести которого мы в настоящее
время не можем составить даже и приблизительного понятия. Ни­
кто не знает, по силам ли нам эта задача и где путь к разрешению
ее. При настоящем положении вещей мы, юристы, даже не можем
прийти к какому-нибудь определенному взгляду за отсутствием до­
статочных для этого научно обоснованных данных, и не подлежит
ни малейшему сомнению, что преждевременное решение совер­
шенно невыясненной проблеммы принесет гораздо более вреда,
нежели упорное игнорирование непонятных новшеств. Этой по­
следней крайности мы должны избегнуть и занять наблюдатель­
ное, выжидательное положение, относясь к вопросу и изучая его с
крайней внимательностью и в каждом случае прибегая к помощи
специалиста. Впрочем, отнюдь не будем торопиться. Для изучения
этого вопроса полезно ознакомиться с исследованием доктора ф.
Л и л и е н т а л я «Hypnotismus und Strafrecht».
Во втором издании книги этой я писал так:
«С того времени вопрос о гипнотизме получил большее разъ­
яснение, и если кто из нас, юристов, возьмет труд ознакомиться с
литературой предмета, тот скоро придет к убеждению, что для пего
необходимо изучить этот вопрос самым тщательным образом. 1ру-
ды Дэльбрюка, Фореля, Бернгейма, Сюлли, Рибо, Крафг-Эбинга, Мо-
реля, Десуара, Ригера, Льежуа, Мюллера, Оберштейнера, Ришэ,
Шрэнк-Ноцинга, Прейера, Моля, Веттерштранда, Льебо, Бони,
Шмидкунца и многих других, в особенности сотрудников «Revue de
I'Hypnotisme» и Гроссмана «Zeitschrift fiir Hypnotismus», способство­
вали разъяснению вопроса с научной стороны. Сомневаться в су­
ществовании гипнотизма более невозможно, и мы, юристы, обяза­
ны так или иначе с ним считаться. Нет уже недостатка в резких уп­
реках по нашему адресу за то, что мы пока обходим этот вопрос:
так III м и д к у н ц 1) говорит: «профессиональные юристы до та­
кой степени принебрегли значением внушения, что оказалось не­

1) «Psychologic der Suggestion» д-ра Шмидкунца и д-ра Гсрсгера. Штутгарт. 1892 г.

216
обходимым пополнение этого пробела другими, причем юристы
или просто игнорировали этот вопрос, или позволяли себе по от-
Iюшению к нему самые неприличные выходки» (!). Такие упреки не
должны иметь более места, и если врачами собран для нас мате­
риал солидный и достоверный, то и мы поставим этот вопрос на
разрешение. Мы сумеем, конечно, избежать вмешательства в нашу
область.
Ф о р е л ь в одной небольшой статье своей сказал: «гипно­
тизм должен, как всякая новая истина, последовательно пройти три
стадии: отрицания, борьбы и признания». Мне думается, что эта по­
следняя стадия признания, в свою очередь, должна пройти три мо­
мента: робкое отношение, чрезмерно преувеличенное и, наконец,
момент правильной оценки.
По отношению же к гипнотизму мне кажется, что мы пережи­
наем теперь последнюю стадию признания в момент преувеличен­
ного понимания его значения. Совершенно справедливо пишет
Форель: «противники гипнотизма, говорившие вчера: ведь это об­
ман или самообман, и говорящие сегодня: гипнотизм — чрезвы­
чайно опасен, с ним следует бороться и искоренить его, быть мо­
жет, завтра скажут: это — старая история, давно всем известная».
I [оследнее замечание совершенно справедливо, и если мы обра­
тимся к истории, то, оставив в стороне древних индусов, египтян и
другие восточные народы, которым хорошо были известны явле­
ния гипнотизма, мы найдем целый ряд имен, воспоминания о ко­
торых в большей или меньшей степени связаны с гипнотизмом1).
Эскулап, Боллынтедт, Т. Парацельзий, Гельмонт, Максуэлль, Агриппа
ф. Неттесгейм, Карданус Кампанелла, Джордано Бруно, Порта, Афа-
11асий Кирхер, Аптон Месмер, Брэд, Льебо и Бернгейм — так же, как
п все новейшие исследователи, — вот имена, свидетельствующие о
давности того учения, которое ныне вновь приобрело неожидан­
ное значение.
Если мы пожелаем теперь выяснить себе, какое практическое
мпачение имеет гипнотизм для нас, юристов, то неизбежно должны
ознакомиться, хотя бы только поверхностно, с сущностью его, так
как иначе криминалисты будут поставлены в невозможность опре­

I) Об истории гигаютизма ср. д-ра Ганса Шмидкунца «Der Hypnotismus*. Штутгарт.

1892 г.

217
делить, когда они имеют перед собою явление гипноза и когда по­
этому им надлежит обратиться к помощи сведущих лиц.
Согласно с Максом Д е с с у а р о м 0, мы прежде всего
должны допустить, что личность человека складывается по меньшей
мере из двух совершенно раздельных сфер: бодрствующего созна­
ния (или «верхнего» сознания) и сознания, действующего в нас во
время сна (или «нижнего» сознания). Сознание последнего рода бе­
зусловно свойственно человеку: оно именно действует в нас в состо­
янии сна, просонков, рассеянности или сосредоточенности, причем
мы делаем совсем иное, нежели думаем. В сфере этого последнего
сознания и происходят все явления гипноза; природу этого соз1гания
мы и пытаемся познать, так как в то же сознание входят и ранее из­
вестные нам явления. Ближе всего к гипнотизму стоит сон, и если бы
мы попробовали себе представить, что в первый раз видим спящего
человека, то это состояние поразило бы нас гораздо более, нежели
все то, что мы видим и слышим теперь о гипнотизме. Если состояние
гипноза сопоставить с состоянием сна, то мы, согласно с Форелем2),
должны определять его как внушенное состояние (или состояние
внушаемости — Suggestibilitiits-Zu!itand). Внушение же обозначает не­
которое динамическое изменение в нервной системе, происшедшее
вследствие вызванного волей другого лица представления о том, что
это изменение совершается или уже совершилось. Самовнушение же
есть внушение, произведенное лицом над самим собой.
Мы различаем как силы (Movens):
1) некоторый сверхъестественный двигатель (Agens) — в об­
ласти явлений магнетизма, месмеризма, телепатии, предчувствий,
видений и т.п.;
2) внушение — термин, формулированный Б р э д о м в
1843 г. и Л ь е б о в 1866 г.;
3) все соматические теории, трактующие о периферическом
раздражении нервов (фиксация взгляда, поглаживание лба и т.п.).
С научной точки зрения может быть признано состоятельным
лишь учение о внушении, так как, строго говоря, научно установ­
лен только один способ3) гипнотизации, а именно: посредством
внушения известных представлений.

1) «Das Doppel-Ich». Берлин. 1889 т.

2) «Der Hypnotismus*. Штутгарт. 1893 г.
3) И. Бернгейма: «Die Suggestion und ihre Heilwirkung» на нем. перевед. Сиг. Фреуп-
дом. Лейпциг и Вена.

218
 Излагать технические приемы гипнотизации я нахожу излиш­
ним; кто сочтет себя вправе применять в своей деятельности это
бесспорно опасное средство, тот найдет указания в любом руко­
водстве1) о гипнотизме. Лучше же всего предоставить все такие
опыты врачу.
Мы различаем три степени гипноза:
1) легкая сонливость, при которой субъект еще может откры­
вать глаза;
2) слабый сон, при котором обнаруживается неполное подчи­
нение воле гипнотизатора:
3) глубокий сон, сомнамбулизм2), вместе с совершенным отсут­
ствием воспоминаний о случившемся в гипнозе после пробуждения.
Мюллер разделяет третью степень гипноза на глубокий сон с
послегипнотическими галлюцинациями и глубокий сон без тако­
вых. Эти последние заключаются в том, что гипнотизированный и
после пробуждения остается под влиянием того, что было ему вну­
шено во время гипноза.
Затем мы можем различать еще (Б е р н г е й м , Л ь е ж у а ,
О б е р ш т е й н е р и др.):
мысленное внушение, при котором мысли одного лица могут
исключительно руководить мыслями другого. Уже II е р о н э з )
рассказывает, что он однажды заставил одно лицо играть на рояле,
пока мысленно не внушил ему прекратить игру: он становился буд­
то бы за спиной играющего и энергически начинал думать, что вот
теперь игрок должен прекратить игру, и действительно тот внезап­
но будто бы останавливался играть (!);
ретроактивные галлюцинации, при которых внушается лицу
о существовании фактов, в действительности не бывших;
отрицательные галлюцинации, при которых внушается ли­
цу, что не существует тех или других реальных предметов или со­
вершающихся действий (напр., можно внушить, что кого-либо из
присутствующих нет в комнате, и субъект по пробуждении не бу­
дет его видеть).
По вопросу о том, до какой степени подвержены люди гипно­
тизации, мнения расходятся. По Форелю, почти всякий здоровый в

1) Напр, д-ра Ф. Мюллера «Hypnotismus und Suggestion», Вена; д-ра Оберштейнера

«Lehre vom Hypnotismus», Беиа и Лейпциг. 1893 г.
2) Ср. Лепим: «Sur un cas particulier de somnambulisme. Arch, d'anthrop. crim. X t . 5.
3) «Du magnetisme animal». Париж. 1884 г.

219
умственном отношении человек может быть загипнотизирован, ес­
ли только не будет с его стороны самовнушения о нежелании или
о невозможности усыпления его. О б е р ш е й н е р утверждает,
что одна треть людей совершенно не поддается гипнозу, другая —
в ограниченной степени, а последняя весьма легко впадает в гип­
ноз. Льебо и Бернгейм подвергали гипнозу не одну тысячу, из кото­
рых только очень немногие оказывали сопротивление. В е т -
т е р ш т р а н д нашел таковых из 3148 только 97, Р е и т е р -
г е м и Е е d е п — 19 из 414. Вообще можно сказать, что 80% —
96% людей восприимчивы к гипнозу. Эти процентные отношения
не применимы к душевнобольным, которые в общем гораздо 'труд­
нее поддаются гипнозу.
Влияние гипноза достаточно определено научным пугем. Фо­
рель говорит: «при помощи внушения в состоянии гипноза можно
вызывать, воздействовать и устранять все известные нам явления
душевной жизни человека и большую часть объективно познавае­
мых функций нервной системы. Только одни функции мозговых
узлов и рефлекса спинного мозга, равно и соответствующие им
рефлексы продолговатого мозга не поддаются гипнозу, но зато
внушения оказывают свое действие даже на так называемые сома­
тические функции, на пищеварение, выделение пота, менструа­
цию и даже иногда, но редко, способны вызывать кровоточивые
знаки (Stigmata).
Послегипнотическое влияние гипноза, т.е. бессознательное
исполнение внушенного в состоянии усыпления, достигается не у
всех. Оно продолжается от нескольких минуг до нескольких дней,
но Л ь е ж у а И упоминает об одном случае, когда действие вну­
шения продолжалось целый год. По выражению М ю л л е р а ,
«гипнотизированный субъект по отношению к гипнотизатору на­
ходится в состоянии самой полной психико-чувственной готовно­
сти, или иначе в состоянии абсолютной подчиненности».
Людям, находящимся в состоянии гипноза, можно внушить,
что они не умеют говорить (Форель), что они — другого пола, или
иного возраста, или что они — животные (Крафт-Эбинг), чувства и
память становятся изощреннее (Оберштейнер). Напр., загипноти­
зированный по запаху предмета узнает его собственника; служан­
ка одного священника оказалась в состоянии цитировать целые

1) «Revue de I'Hypnotisme», т. 1, crp. 148.

220
фразы на латинском и еврейском языках, — на что она была неспо­
собна в бодрственном состоянии; одна престарелая дама превра­
щалась в простую бабу (по обращению и разговору), затем в гене­
рала, в малютку и в молодого человека поочереди (Р и ш э ). Ког­
да гипнотизированному делаются определенные внушения, то они
I [меют характер принуждения, т.е. он должен сделать то или другое
и притом с сознанием, что к этому его вынуждают. В большинстве
случаев он будто бы и чувствует власть над собою гипнотизатора,
по если ему будет внушено, что подлежащее исполнению есть дело
сто свободной воли, то он так и думает. Если это так, то гипноз дей­
ствительно есть дело опасное.
Теперь мы в состоянии себе представить, какое значение мо­
жет иметь гипнотизм в уголовной сфере. «Одно из двух, — говорит
Р и г е р 1) , — или этот вопрос о гипнотизме не должен иметь
значения в уголовном праве, как относящийся до явлений, давно
практиковавшихся и известных и с уголовной точки зрения нена­
казуемых, или же он впервые теперь получает новое значение, ибо
со времени издания наших кодексов появилось нечто новое и
грозное для правового порядка». Самое правильное — избрать
середину между этими двумя крайностями, так как, хотя и несо­
мненно, что давно уже знали о гипнотизме и о возможности пре­
ступного пользования им, но лишь теперь впервые стали приме­
нять его соответственно истинному и важному его значению. О
том, что и прежде знали о гипнотизме, только иод другим именем,
свидетельствует Дэльбркж, передавая рассказ Готфрида К е л л е ­
р а под заглавием: «Юношество Генриха», в котором 7-летний
мальчик побуждает нескольких мальчиков более старшего возрас­
та именно посредством внушения к чему-то постыдному.
Если мы пожелаем ближе ознакомиться с более сложными яв­
лениями гипнотизма, то должны уяснить себе то, что добыто и ус­
тановлено современными исследователями.
Если, напр., в настоящее время при помощи гипноза соверша­
ют безболезненные операции и разрешения от бремени2), то впол­
не допустимо, что в этом состоянии над загипнотизированными

1) <-Einige irrenarztllche Bemerkungen iibcr die Strafrechtliche Bedeutung des sogenan-

nten Hypnotismus».
2) Уже И. Клокэ в 1829 т. таким способом совершил операцию удаления раковой
опухоли. Kingsbury же («The brit med. journ.» 28 февраля 1891 г.) описывает случаи
разрешения от бремени, безболезненные при помощи гипнотизма.

221
могут быть совершены и различные безнравственные действия и
причинены им тяжкие повреждения. Известен случай, когда над
мужчиной в состоянии гипноза совершено было оскопление. Лье-
жуа в присутствии слушателей получил от загипнотизированной
им дамы вексель на 6000 франков, после того как он внушил ей, что
она у него как-то взяла эту сумму. В заседании Цюрихского Юри­
дического Общества загипнотизированный мальчик под присягой
утверждал, что украл у одного присутствовавшего господина носо­
вой платок, вторично загипнотизированный, он клялся, что никог­
да не говорил ничего подобного.
Л ь е б о и Б е р н г е й м указывают на то, что внушить
можно не только болезни, но и смерть, причем в подтверждение
ссылаются на происходившие в средние века «вызовы к Богу». Ут­
верждение их не так невероятно, как кажегся. Врачи, в особеннос­
ти военные, неоднократно утверждали, что воля человека при не­
которых обстоятельствах может даже продлить самую жизнь: так,
тяжко больные сохраняют свою жизнь до того момента, пока не
наступит ожидаемое ими событие, напр., не явится ожидаемый ими
родственник; смертельно раненные на поле битвы усиливаются
продлить жизнь до тех пор, пока не будут найдены. В русских и ав­
стрийских войнах часто наблюдали, что солдата славянского про­
исхождения вследствие их мягкого и самоотверженного характера
умирали от ран, не безусловно смертельных, между тем как энер­
гичный и любящий жизнь немец находил в себе силу воли при са­
мых тяжких повреждениях поддержать жизнь до той поры, пока
его не найдут, и тем спасти себя от смерти.
Если таким образом воля может иметь столь сильное влияние
на жизнь и смерть даже при нормальных условиях, то следует до­
пустить, что при известных обстоятельствах такое влияние может
быть произведено и при посредстве воли постороннего лица. Так,
предчувствия смерти вероятнее всего можно объяснить именно
внушением, а чаще всего самовнушением.
Не следует, впрочем, думать, что воздействие путем внуше­
ния на жизнь человека является верхом достижимого при помо­
щи гипноза: первенство в этом отношение с большим правом
должно отдать проявлениям т. наз. соматического характера, вы­
зываемым при гипнозе. Эти проявления поразительны и в буду­
щем, несомненно, представят обильный уголовный материал. Ес­
ли, напр., как сказано выше, можно ускорить или замедлить путем

222
внушения появление менструаций, то мы имеем основание допу­
стить, что и аборт можно вызвать гипнотическим путем, и вот мы
имеем искусственное изгнание плода посредством гипнотизма.
Затем у загипнотизированных, как это известно, можно вызвать
следы ожога, прикладывая куски мокрой бумаги к телу и внушая,
что прикладывается натяжной пластырь; такие же следы ожога
получаются и тогда, если к телу загипнотизированного прикла­
дывают холодный предмет и внушают ему, что прикладывается
раскаленное железо. Если это справедливо, то мы не должны
удивляться и тому, когда посредством простого прикосновения
рук при помощи внушения у человека появятся кровавые раны на
указанных местах. Невольно возникает вопрос, разве не могут та­
ким путем быть вызываемы всевозможные внушенные явления,
следы от задушения и т.п., сопровождающиеся тягчайшими уго­
ловными последствиями.
Опасения возникают и в другом отношении, а именно, что ли­
ца, легко поддающиеся гипнозу, могут стать жертвами злоупотреб­
ления всякого рода. Л ь е ж у а советует таким лицам в том слу­
чае, если они окажутся наедине с каким-нибудь неизвестным гос­
подином, не останавливать своего взгляда слишком долго на ка­
кой-нибудь одной точке, так как этим пугем они легко могут под­
вергнуться гипнозу. Именно таким образом баронесса Ротшильд
была загипнотизирована в купэ вагона и затем ограблена. Форель
идет еще далее и советует таким восприимчивым к гипнозу лицам
просить врача, к которому они имеют доверие, внушить им, чтобы
только он один, этот врач, мог их загипнотизировать, а никто дру­
гой. Нечто вроде предохранительной прививки!
Многочисленные ученые, работавшие над гипнотизмом, вы­
ражают с своей стороны опасения, что С. С. может бессознательно
также внушать свидетелям и обвиняемым ложные показания и вы­
нуждать к ложному сознанию, а именно, внушая им припомнить те
или другие обстоятельства (ретроактивные галлюцинации). Что
это возможно, не подлежит сомнению, так как и при естественном
ходе дел можно любое обстоятельство, не прибегая к гипнотизму,
посредством беседы, руководимой предвзятым убеждением, разъ­
яснить в самом ложном и опасном направлении. Во всяком случае,
всегда возможно, если со стороны свидетеля замечается слишком
большая готовность давать на все положительные ответы, предло­
жить ему для проверки вопроса о таких обстоятельствах, относи­

223
тельно которых достоверно известно, что их не было. Если он и на
них даст утвердительные ответы, то очевидно, что все его первые
ответы не соответствуют истине.
Не следует затем слишком преувеличивать опасность того со­
стояния, которое наступает по окончании гипноза (т. наз. после-
гипнотическое состояние). Субъект весьма охотно, если того тре­
бует гипнотизатор, выпьет после пробуждения стакан воды, покло­
нится кому-нибудь, но он уже с явным нежеланием и всеми призна­
ками смущения опрокинет стул, прольет чернила или сделает не­
что подобное бессмысленное. Но когда от него требуют что-либо
рискованное, напр, вытолкнуть кого-нибудь, дать самому себе оп­
леуху или причинить кому-либо оскорбление действием, то он
этого уже не сделает, так как, кроме неблагоразумия требуемых
действий, ему приходится считаться и с противодействием своей
воли, которая при явно неразумных требованиях подавляет волю
постороннего лица внушающего. Что касается вопроса о том, мож­
но ли достигнуть правды от человека пугем гипноза, то это вообще
довольно сомнительно. Форель весьма недавно (в одном письме ко
мне) высказал, что так как одно и то же мозговое вещество диктуег
мысли и в здравом, и в загипнотизированном состоянии, то сила
воли загипнотизированного, стремясь не говорить правды, может
быть ограничена лишь в самой малой степени. Если поэтому кто-
либо пожелал произвести непозволительный опыт и при помощи
гипноза добиться от свидетелей или обвиняемых правды, то все-та­
ки результаты получились бы ненадежные. Чего можно достигнуть
путем внушения толпе, достаточно известно1).
Мнения о том, вправе ли судебные лица и установления и, ес­
ли вправе, то в какой степени применять в своей сфере гипнотизм,
крайне разнообразны: весьма интересные по этому поводу сообра­
жения высказаны П р э л е м , Л ь е ж у а , М ю л л е р о м ,
Д э в е н т е р о м , Ш м и д к у н ц е м , Д р ю к е р о м и др.
Если собрать все случаи, в которых уголовный судья может
встретить применение гипнотизма2), то получим следующее: 1) ли­
цо, находящееся в состоянии гипноза, можег подвергнуться насиль­

1) Ср. Р. Обри: «De I'influence contagicuse etc». Archive d'anthr. crim. VIII, 565: Бине-Сан-
гле: «le crime de suggestion religieuse etc.», ibid. VIII. 565 и XVI, 453; Jlopaii: «Les suggestions
criminelles», ibid., VII, 596. Ладам: «L 'hypnotisme et la medic leg.», ibid. II, 293 и 520.
2) Карл де Прель «Das hypnotische Verbrechen und seine Entdeckmg», Мюнхен, 1901 r.

224
ственным действиям, направленным против чести или против иму­
щества, 2) оно может стать жертвой всяческих вымогательств и шан­
тажа, 3) его могут побуждать путем внушений на совершение каких
бы то ни было преступлений, 4) ему тем же способом могут внушить
болезни и т.п., 5) посредством внушения ему могут внушить необхо­
димую решимость для совершения преступлений, 6) могут быть воз­
буждены путем внушения доносы и заявления о никогда не совер­
шенных преступлениях, 7) человек, совершивший преступление в
полном сознании, может при помощи внушения получить убежде­
ние в том, что он никогда такового не совершал, 8) посредством вну­
шения могут быть проявлены следы, напр., покушения на удушение,
раны и т.п., каковые затем и послужат существенными уликами на су­
де, 9) последствием внушения может быть изгнание плода, 10) не­
дозволенное и неумелое применение гипнотизма можег развить и
вызвать всякого рода болезни, в особенности нервное расстройство,
судороги и т.п., 11) бессознательно действовать посредством внуше­
ния могут С. С. и другие допрашивающие лица.
В общем мы можем сказать, что опасносги от гипнотизма да­
леко не так велики и людьми науки выяснены основательно. Как во
всем и везде, представлявшиеся трудности оказываются значитель­
но меньшими по мере того, как явления были исследованы. Тем не
менее С. С. обязан всегда обращаться к сведущим лицам, как толь­
ко он заподозрит применение гипнотизма.
Все изложенное говорилось мною о гипнотизме во 2-м изда­
нии этой книги: таким образом, я признавал тогда, что мы по отно­
шению к гипнотизму находимся в периоде «признания», в стадии
преувеличенного к нему отношения. Если же мы обратимся к совре­
менному положению вопроса, то должны признать, что отновшние
к гипнотизму перешло в стадию «правильной его оценки». В самом
деле, если мы сопоставили современное понимание с тем, что гово­
рилось о гипнотизме на уголовно-антропологическом конгрессе в
Брюсселе Бенедиктом, Вуазеном, Берилльоном, Кроком, Худэ, Ла­
дом, Мазуэном, Мотэ, Менделем, то мы найдем удивительное охлаж­
дение ученых к вопросу о преступном внушении. Я не сделаю ошиб­
ки, если объясню этот счастливый поворот дела теми громкими
процессами прошедшего времени, в которых значительную роль
играло внушение и в которых выдающиеся авторитеты приложили
усилия привесги вопрос о значении этого внушения в совершен­
ную ясность. Таковы были дета о Андерсоне Грэй (в Канзасе), гром­

225
кий процесс о волхвованиях Минского и чрезвычайно поучитель­
ный процесс об убийце Бертгольда в Мюнхене. Во всех этих про­
цессах были налицо живые люди, подвергшиеся действию внуше­
ния, были все данные для разъяснения сущности и действительного
значения внушения, и были приняты меры сделать все происшед­
шее понятным, исключив все, что не имело строго доказательного
значения. Стремились также и к тому, чтобы установить различие
между внушением и колдовством, чтобы общество имело по этим
предметам ясное понятие. Самые точные и ясные сведения, какие
только высказывались по этому предмету, сообщены были профес­
сором (в Бреславле) Гиртом по делу Минского. «Поверхность голо­
вного мозга, — говорил он, — в котором, по современным представ­
лениям, сосредоточиваются мышление, чувства и ощущения, по­
скольку дело идет о нормально мыслящем и находящемся в бодрст-
венном состоянии человеке, можно уподобить листу бумаги, исчер­
ченному тысячью идущих в разном направлении и взаимно пересе­
кающихся письменных знаков; сии последние суть наши мысли. Ес­
ли же я кого-нибудь тем или другим способом, напр., как сделал
подсудимый с баронессой Z., устремив на нее пристальный взор и
гладя лицо ее руками, приведу в состояние, подобное сну, то эти
письменные знаки, по мере того как субъект будет погружаться в
это состояние, будут бледнеть все более и более и, с наступлением
самого глубокого гипноза, наконец, совершенно изгладятся. И если
я находящемуся в таком состоянии внушу какую-нибудь мысль, то я
пишу на его листе бумаги уже новые знаки, которые усыпленный
слышит, читаег и почти без критики принимает за истинное, как бы
свое собственное. Чем настойчивее делается внушение, тем явствен­
нее отпечатывается внушаемое в мозгу гипнотизируемого и по про­
буждении его внушенные идеи остаются в его сознании; он хранит
их и применяет к жизни. Также чем чаще повторяется внушение и
чем глубже засыпает гипнотизируемый, тем явственнее и прочнее
сохраняются письменные знаки и настолько усваиваются ему, что
обусловливают собою и направление последующей его деятельнос­
ти (послегипнотическое внушение)».
Ценны и поучительны были также заключения, данные д-ром
Фг. Шрэнком-ноцингом и проф. Grashey по делу Берхтольда: во­
просы о возможности внушения свидетелям и другие, связанные с
этим, получили в заключениях этих экспертов глубокое и всесто­
роннее освещение.

226
 Также утратил интерес и вопрос о послегипнотическом влия­
нии, так как сила и продолжительность этого влияния оказались
вовсе ничтожными. Это лучше всего иллюстрировано в рассказан­
ном Эрнстом Навилем случае, r котором д-р Льебо старался вну­
шить одному ленивому и упрямому мальчику любовь к учению.
Внушение помогало лишь на очень короткое время, и мальчик сно­
ва делался ленивым, и опыты, сколько их ни делали, не достигали
цели. Опыты эти были затем повторены бесчисленное количество
раз и без успеха.
Тем не менее мы, без сомнения, и в настоящее время должны от­
носиться к гипнотическим внушениям с самым серьезным внимани­
ем и, при всяком указании на наличность таковых, прибегать к помо­
щи судебного врача, хотя гипнотизм и не имеет того загадочного
значения, которое ему приписывали столь продолжительное время.

f) при дальтонизме
Дальтонизм гораздо более распространен и заслуживает боль­
шего внимания, нежели мы обыкновенно думаем. С тех пор как в
1777 г. Иосиф Гуддар в письме на имя Иос. Пристли впервые упомя­
нул об этой аномалии, и Джон Дальтон около 1794 г. тщательно ис­
следовал этот же вопрос, дальтонизм стал предметом всестороннего
изучения. Как много людей страдают дальтонизмом в большей или
меньшей степени, с точностью определить невозможно. Процент­
ные данные, вычисленные в трудах В и л ь с о н а , З е е б е к а ,
Юнга, Гельмгольца, М а к с у э л л я , Ф а в р а ,
F е г i s , Ш т и л л и н г а , Б л аш ко, Г о л ь м г р е н а
и др., колеблются в пределах 3,25% и 8%; если взять средний процент
5, то окажется, что каждый 18-й человек приблизительно подвержен
дальтонизму. При этом удалось установить, что явление это более
распространено между мужчинами, нежели между женщинами, и
что наиболее часто встречаемая форма его — неспособность разли­
чить красный цвет от зеленого (или желтого).
Согласно Гольмгрену, различают:
1) полный дальтонизм, при котором человек различает лишь
светлое и темное (но зато весьма тонко), т.е. он умеет только раз­
личать оттенки отдельных цветов;
2) частичный дальтонизм: а) типичный, при котором человек
не отличает определенных цветов, по преимуществу красный, зе­

227
леный и фиолетовый цвета, и в) неполный дальтонизм, при кото­
ром или все цвета, или только некоторые различаются менее ясно
и верно, чем обыкновенно.
Значение дальтонизма в нашей деятельности может прояв­
ляться в разнообразной степени. Следует прежде всего отметить,
что страдающие дальтонизмом только в редких случаях сами заяв­
ляют об этом: большей частью они сами не знают об этом, а если и
знают, то боятся высказать, как будто этот недостаток является се­
рьезным пороком.
Важность дальтонизма для С. С. не подлежит сомнению, напр,
в тех случаях, когда дело идет об умении различать цветные сигна­
лы, и когда этот недостаток зрения можег повлечь за собой несча­
стье (напр., на железных дорогах, на пароходах, в копях и т.п.), или
когда по цвету одежды можно определить личность человека
(напр., «мужчина в зеленом сюртуке»), или когда дело идег об опре­
делении кровавых пятен по наружному виду: лицо, страдающее
дальтонизмом, только с усилием может отличить кровь на зеленом
фоне (на траве, на зеленой или на желтой одежде). Таким образом,
если С. С. имеег хотя бы малейшее подозрение относительно спо­
собности свидетеля правильно видеть известные цвета и если по­
казание его в этом отношении существенно для дела, С. С. безуслов­
но обязан подвергнуть такого свидетеля освидетельствованию че­
рез судебного врача. Следует добавить только, что дальтонизм, по-
видимому, передается по наследству: по крайней мере, часто заме­
чают, что братья и сестры страдающего дальтонизмом также обла­
дают этим недостатком.

g) в вопросах, требующих участия дантиста

Польза, мало оцениваемая, которую в состоянии принести С.

След-ю научно образованный зубной врач, может' быть весьма зна­
чительной. Обыкновенно его приглашают, когда имеются какие-
либо следы, причиненные зубами, напр, при следах укусов на по­
терпевшем или на заподозренном, на брошенных курительных ма­
териалах (на окурках сигар или на мундштуках), на карандашах,
ручках и под. Затем, преимущественно в больших городах, где име­
ются зубные врачи, занимающиеся пломбированием зубов, по их
описаниям может быть установлено тождество какой-нибудь скры­
вающей свое имя личности. Наконец, к дантистам прибегает С. С.,

228
когда дело идет о том, мог ли вообще тот или другой результат
быть вызван посредством зубов, или же нет. Вообще, если помнить
о помощи зубного врача, то для услуг его могут представиться слу­
чаи довольно многочисленные.

3 .0 микроскописте
В настоящее время устройство микроскопа достигло высокой
степени совершенства, при помощи его наука достигла поистине
поразительных результатов, а между тем С. С. еще слишком мало
пользуются этим замечательным инструментом. Исследование пя­
тен крови, обнаружение семенных пятен1) и сличение волос — вот
почти все, в чем С. С. прибегает к помощи микроскопа. В других
случаях исследование посредством микроскопа производится
лишь is виде исключения, а между тем таковых случаев на самом де­
ле масса, в которых микроскопист может оказать С. С. важнейшие
услуги и пролить свет на многие, оставшиеся невыясненными, де­
ла. Причина такого положения вещей заключается в незнании С. С.,
что в состоянии ему сказать микроскопист, а этот последний не
знает, чем он может быть полезен С. С. Вследствие этого они чуж­
ды друг друга, хотя в делах выдающейся важности должны были бы
идти рука об руку. Это отчуждение простирается так далеко, что во
многих сочинениях о микроскопических исследованиях при
перечислении всех случаев, в которых таковое исследование мо­
жет быть применено, даже и не упоминается о пользе микроскопа
для уголовного правосудия. Припомним, что сделал микроскоп для
гигиены: можно сказать, что микроскопу эта область знания обяза­
на своим существованием как наука: бактериология, исследование
воды, воздуха, почвы, съестных припасов, определение истинной
природы различных болезней и многие другие важнейшие отделы
этой науки не могли бы и существовать без микроскопа. Это объ­
ясняется именно тем, что гигиенисты хорошо знали, чего они в со­

1) Ср. Бокариуса: «Florence's Krystalle und deren forense Bedeutuug* Vierteljahrschrift

f.. der Medicin. 1901, 255 и работы об этом предмете, помещенные в архиве d'anthr.
crim. X, 417,520, XI, 37,126, 249, XII, 689. Ср. у Каспера Лимана замечание о том, что
часто в трупах взрослых мужчин не могли найти семени.

229
стоянии достигнуть при помощи микроскопа: гигиенисты предъя­
вили к микроскопистам известные требования, и требования эти
были удовлетворены. Совершенно так же мог поступить и С. С., ес­
ли бы только знал, какие услуги ему может оказать микроскопист.
В том же, что они совершенно чуждались друг друга, виноват, ко­
нечно, С. С., так как микроскопист отнюдь не обязан осведомлять­
ся, кому и в чем он может быть полезным.
Устранить такое положение вещей можно не чем иным, как
простым перечислением, по возможности подробным, тех случаев,
в которых С. С. приходилось обращаться к содействию микроско-
писга и в которых этот последний оказал услуги делу правосудия.
Когда будет собрано значительное количество таких случаев, то
получится возможность систематизировать их так, чтобы С. С. не
только знал эпизодически, когда следует приглашать микроскопи-
ста, но имел бы представление и о том, к каким результатам может
привести микроскопическое исследование в той или другой груп­
пе систематически объединенных случаев1).
В общих чертах можно сказать так, что микроскопист’ может
быть полезным во всех тех случаях, где требуется более точный ос­
мотр предметов, нежели это возможно простым глазом; затем, где
нужно определить составные части какого-нибудь вещества, не
разрушая для этого самого вещества (что обыкновенно бывают вы­
нуждены делать химики), и наконец там, где дело идет о различе­
нии физическом (в противоположность химическому) составных
частей предмета, т.е. когда требуется механическое расчленение
предмета, а не химическое разложение. Например, необходимо оп­
ределить, из каких мельчайших тел состоит тот или другой объект,
но не из каких химических элементов он состоит.
Ниже я излагаю те примеры, в которых С. С. может получить
помощь от микроскописта, но эти примеры отнюдь не представля­
ют собой хотя бы приблизительно законченного и полного исчис­
ления всех возможных случаев. Приведенными примерами я желал
бы только возбудить интерес и указать, в каком направлении сов­
местная работа с микроскопистом может послужить на пользу де­
лу правосудия. Затем считаю нужным оговориться, что в последую­
щем изложении я не делаю различий между лупой и собственно

1) Сообщения о таких случаях из практики, в которых микроскопист оказал по­

мощь С. С., были бы весьма желательны.

230
микроскопом, так как в разных случаях может быть полезным то
или другое, или же то и другое вместе. Вследствие этого я в обоих
случаях употребляю выражение: микроскопическое исследование,
без особого различия.

а) при исследовании кровяных пятен

Если требуется определить, кровяные ли известные пятна, то

обязанность С. С. заключается в том, чтобы внимательно отметить
их, отобрать вещи, на которых они находятся, с особенной забот­
ливостью сохранить и как можно скорее передать их в руки сведу­
щего лица. Подробное изложение этих обязанностей помещено
ниже, в главе 15-й, здесь же мы коснемся собственно обязанностей
экспертов.
Целесообразнее всего приглашать эксперта в самом начале
следствия для того, чтобы он помогал при осмотре следов преступ­
ления. При этом условии розыск может быть произведен настоль­
ко систематически, что — в пределах, конечно, человеческой пре­
дусмотрительности — не будет упущено ничего, что только имеет'
подобие кровяных пятен. Кроме того, получится сбережение вре­
мени и труда, так как можно не осматривать тех предметов, кото­
рые не носят на себе следов от крови. При осмотре следует иметь
в виду, что кровяные пятна не всегда имеют такой вид, какой им
придается по описаниям в уголовных романах. Кровяные пятна,
смотря по предметам, на которых они находятся, могут иметь са­
мый разнообразный цвет, кроме того, они могут быть случайно
или умышленно каким-нибудь веществом замазаны. Вообще отыс­
кание кровяных пятен на поверхностях более или менее обшир­
ных, в поле, в лесу, далеко не так легко, как кажется: напр, кровяные
пятна, попавшие на солнце, через 5 дней принимают светло-серый
цвет (Hammerl). Для этого требуются большая опытность и те зна­
ния, которыми только и может обладать специалист, поэтому и
следует по возможности всегда его приглашать. Участие его может
быть полезным, кроме того, и при выемке, охранении и запаковке
тех предметов, на которых оказались кровяные пятна. Все это в вы­
сокой степени важно и для самого эксперта, так как он знает, какой
первоначальный вид имели исследуемые им пятна, какие меры
предосторожности предпринимались, и сумеет правильно объяс­
нить происшедшие почему-либо в них изменения.

231
 Отнюдь не вследствие недоверия к врачу и не потому, что я
более предрасположен в пользу С. С., но по формальным требова­
ниям закона я считаю нужным здесь напомнить, что все описанные
следственные действия должны исходить не от врача, а от С. С. По
моему мнению, заслуживают порицания такие выражения в прото­
колах: «была произведена судебным врачом выемка следов крови, и
приняты меры к сохранению таковых». Все это должно исходить
от С. С., но в протоколе может быть отмечено, что все описанные
действия происходили под непосредственным наблюдением су­
дебного врача. Эта отметка, возвышая достоверность протокола, в
то же время соответствует истине, так как деятельность врача во
всяком случае есть деятельность подчиненная.
Перейдем теперь к вопросу о том, что вправе в этом случае
С. С. требовать от микроскогшста, о чем он может и должен
предлагать вопросы. Прежде всего должно помнить, что эксперт
тем легче и обстоятельнее может дать заключение, чем более
свежими и неповрежденными он получил самые кровяные пят­
на1). Затем исследование облегчается и в том случае, если име­
ется большее количество кровяных пятен: хотя для заключения
довольно и немногого, но С. С. должен все-таки доставить экс­
перту как можно более материала, не прибегая к легкомыслен­
ной фразе: «и без того уже довольно». Неизвестно, как пойдет
исследование, и нельзя знать вначале, какие на различных пред­
метах могут оказаться особенности. Не подлежит сомнению, что
эксперт может почти всегда и без исключения отличить кровя­
ное пятно от всех других пятен; даже в том случае, если пятна
имеют внешнее и внутреннее сходство между собой, наука обла­
дает достаточными средствами, чтобы дать верное о них заклю­
чение. От ржавчины ли, от жевательного табака, от плесени, от
грибов ли образовались пятна, имеющие близкое сходство с
кровяными, эксперт сумеет их различить и не даст себя обма­
нуть. На пятна крови особенно похожи пятна, образовавшиеся
от лимонной кислоты и какого-либо кисловатого фруктового
сока на железных предметах (см. Герман В а л ь д «Gerichtl.
Medizin. Лейпциг, 1858). Уже Р о з е («Erkennung von
Blutflecken», Casper’s Vierteljahrsschrift, 1853, IV, стр. 301) обра­

1) Ср. Янесека: «Die Grenzen der Beweiskraft der Hamatinspectrums und der
Haminkristalie etc». Аграм. 1892 r.

232
щает внимание на различие между пятнами крови и ржавчины
на железе, заключающееся в том, что первые из них весьма лег­
ко отделяются, вследствие чего на вещественном доказательстве
(напр., на ноже и т.п.) весьма нередко, после продолжительного
хранения его, и притом без соблюдения надлежащей осторож­
ности, уже не оказывается бывших на нем пятен крови.
Наконец, пятна от Porphyrium cruentum и Achorium Schonleini,
на сырой глинистой почве имеют вид настоящей крови.
Совершенно иначе обстоит дело относительно вопроса о
том, какому живому существу принадлежит найденное кровяное
пятно1). По последним данным науки, все различие сводится к
форме и величине кровяных шариков: определено, что у водяных
животных, рыб, птиц, затем у верблюда, дромадера и ламы эти
шарики имеют овальный вид, у всех же других животных млско-
питающихся (в том числе и человека) — круглый, безъядерный.
По величине шарики млекопитающихся представляются различ­
ными, наибольшего размера шарики — у человека. Некоторые из
них даже измерены.
Собранные путем таких измерений данные для нас представ­
ляют только чисто теоретический интерес, в существенных вопро­
сах на них можно полагаться только в самых редких случаях.
Прежде всего, найденные величины не постоянно одинаковы, так
что в отношении каждого животного существует минимум и мак­
симум, наир., для собаки эта величина колеблется между 0,0066 и
0,0074 мм, для кроликов 0,0060 и 0,0070, так что в случае обнаруже­
ния кровяной клеточки величиной от 0,0066 включительно по
0,0070 мм остается открытым вопрос, кому из этих животных при­
надлежит найденная кровь. Затем все эти вычисления устанавлива­
ют тысячные и большею частью десятитысячные частицы одного
миллиметра, т.е. такие минимальные величины, абсолютной точно­
сти которых доверять нельзя в важных делах. Наконец, не следует
забывать, что такие измерения только тогда могут быть достовер­
ными, когда шарики крови не потерпели никаких изменений ко
времени исследования, между тем в нашей деятельности следы

1) Вахгольц «Untersuchung iibcr Haminkristalie» Vierteljahrsheft f. GerichtL Medizin, 3.

F. т. XXI, cip. 227 (1901 года); Цимке, там же, crp. 77. (ср. Гофмана, «Суд. Медин». 9-е
изд, сгр. 445). О способе доктора Маиьаними см. Краттера на съезде естествоиспы­
тателей н Карлсбаде 1902 г. (о воздействии алкалических веществ на красочное ве­
щество крови).
крови, являющиеся в качестве corpus delicti, могут удовлетворить
этому условию лишь в самых редких случаях.
Конечно, в исключительных случаях, когда шарики хорошо
сохранились, напр., при помощи микрофотографии, шарики че­
ловеческой крови (0,0078 мм) так отличны от крови козьей
(0,0045 мм), что эта разница доступна всякому наблюдателю; по­
этому вполне возможны случаи, в которых в этом направлении
можно достигнуть ценных результатов1). >1 позволю себе при
этом повторить, что требую от каждого С. С., чтобы он не огра­
ничился передачей эксперту предметов для исследования и за­
тем получением от него заключения, но чтобы принимал самое
горячее участие во всем ходе работ эксперта, навещал бы его ла­
бораторию, рассматривал имеющиеся данные, сообщал эксперту
новые сведения, обнаруженные следствием, и советовался бы с
ним относительно дальнейших исследований. Иначе может слу­
читься, что ко времени составления заключения некоторые фак­
тические обстоятельства могут измениться, а эксперты, не зная
об этом, потратят время и силы на разрешение вопросов, поте­
рявших значение; вопросы же, вызванные новыми данными
следствия и существенные для дела, останутся не разъясненны­
ми. Я могу уверить, что никогда не встречал со стороны сведу­
щих лиц выражения какого-либо недовольства или нетерпимос­
ти, и те часы, которые мне пришлось проводить в лабораториях
их, я причисляю к самым интересным и поучительным в своей
деятельности.
Возьмем такой пример: эксперт сообщает С. С., что кровя­
ные шарики, обнаруженные в кровяных пятнах, очень хорошо
сохранились и легко могут быть измерены. Между тем обвиняе­
мый утверждает, что найденные кровяные пятна принадлежат
убитому им животному. Предположим, что это животное не
принадлежит к числу тех, обыкновенно употребляющихся в фи­
зиологических лабораториях для всевозможных исследований,
кровяные тельца которых измерены (кролики, собаки, морские
свинки и т.п.). Кровяные шарики убитого обвиняемым животно­
го могут быть или сравнительно велики, так же, как и у челове­
ка, или очень маленькие, мельче, чем у тех животных, относи­

1) О недостоверности намерений см. Доблера: «Unterscheidimg menschlichen und

tierischen Blules Vierteljahrschrift» f. der. Med XVIII, 2.

234
тельно которых существуют измерения. В первом случае, т.е.
когда кровяные шарики этого животного окажутся очень вели­
ки, то объяснение обвиняемого, обыкновенно редко заслужива­
ющее веры, может быть признано по меньшей мере «возмож­
ным», во втором же случае, т.е. когда кровяные шарики окажутся
очень малой величины, то, быть может, удастся вполне изобли­
чить его во лжи. Поэтому в таких случаях С. С. прямо обязан по­
требовать от эксперта, чтобы он произвел исследование и изме­
рение кровяных шариков этого животного, и притом не в одном
экземпляре, а в нескольких. Мне могут возразить: «чего же это
будет стоить». Но, по моему мнению, в деле правосудия вопрос о
денежных затруднениях только тогда может быть допущен, ког­
да предпринимаются совершенно излишние расходы или когда
тех же результатов можно достигнуть и с более умеренными за­
тратами. Отказать же в производстве исследования, которое мо­
жет обнаружить виновность известного лица или раскрыть его
невинность, только на том основании, что оно «дорого стоит», я
считаю прямо безнравственным, не соответствующим достоин­
ству государственной власти, и никто не может быть недоволь­
ным, если затраты произведены единственно в целях обнаруже­
ния истины.
Затем эксперту может быть предложен вопрос о том, проис­
ходит ли данная кровь из вен или из артерии. Вопрос этот ста­
вится по большей части в связи с другими для определения того,
происходят ли найденные кровяные следы от важных или незна­
чительных повреждений. Конечно, и венозная кровь может
брызгать (при сильном движении пораненной рукой, ногой и
т.п. или при сильном внезапном сжимании их), но обыкновенно
брызгает из раны и с известной силой только артериальная
кровь. Если поэтому на каком-либо предмете, особенно на плос­
ком, напр., на стене, будут усмотрены ясные брызги крови, то
можно с некоторой уверенностью заключить, что вблизи этого
места жертве была перерезана артерия. Врач (см. Г о ф м а н а
«Lehrbuch der gerichtlichen Medicin») в этом случае не только мо­
жет сказать, что эта кровь — артериальная, но и в состоянии оп­
ределить, на каком расстоянии и в каком положении находился
потерпевший в момент причинения ему повреждения.
Произошла ли данная кровь от раны, или от кровоистечения
из носа, или от кровохаркания, от каких-либо нарывов, геморрои­

235
дальная ли, или менструальная1), или кровь вследствие разрыва
девственной плевы, или от укушений клопов или блох2), содержат­
ся ли в крови частицы мозга и других элементов человеческого ор­
ганизма, такие и подобные вопросы могут быть предлагаемы врачу,
но не всегда он в состоянии разрешить их. Положительный ответ
он может дать только в тех случаях, когда в кровяных пятнах будет
обнаружена какая-нибудь характерная примесь (слизь, мостовид­
ный или мерцательный эпителий, желудочные сарцины) или ха­
рактерное отсутствие каких нибудь элементов (напр., фибрина, ок-
сигемоглобииа и кровяных шариков при укушениях клопов или
блох). Повторяю, что в некоторых случаях врач может дать весьма
ценные заключения по этим вопросам, но далеко не всегда. Об экс­
крементах и других кровяных следах, оставляемых насекомыми,
сосущими кровь, можно найти указание у Шауэнштейна в
«Lehrbuch der gerichtl. Medizin». J875 г., Ианесека (Die Grenzen der
Beweiskraft des Haminspektrums. 1892), Гофмана (Lehrbuch d.
gerichtl. Med.), И. Шофера (Wiener kein. Wochenschrift. 1893, № 35),
Фригерио (Gaz. med. ital. lomb. 1884, № 32 и 33), Брианда и (Вода
(Man. compl. de med. leg. Париж, 1880), Эрнста Людвига (Mediz.
Chemie. 1895) и др.
Наконец, врачу можег быть предложен вопрос и относитель­
но времени происхождения кровяного пятна, но ответы на этот во­
прос почти всегда крайне неопределенны. Врач может дать более
удовлетворительный ответ по этому поводу скорее на основании
всей совокупности данных, исходя из побочных обстоятельств и
результатов исследования сопутствующего материала. Иногда по­
лезны опыты с применением раствора мышьяка в воде и хлорис­
той воды (Д р а г е и д о р ф в книге Машка: «Handbuch der
gerichtlichen Medicin»). Но во всяком случае отвег будет положи­
тельный только в том случае, если имеются сопугегвующие дан­
ные, которые могут способствовать разъяснению этого вопроса.
(Ср. главу XIV).

1) Ср. А. Габерда: «liber der anatom. Nachwels der Defloration», Берлин, 1899,
С. Шмидт: «Diagnostik verdiichtiger Flecke*. Лейпциг, 1848, Цейсса: «Blutspuren bei
Defloration. Centralblatt f. Gynakologie». 1885.
2) Даже в экскрементах мух находили характерные шарики гемина, полученные
ими при укусах до крови.

236
 b) при исследовании экскрементов1)
В связи с изложенным может возникнуть вопрос, следует ли
в некоторых случаях требовать от эксперта микроскопического
исследования экскрементов. Ответ может быть только утверди­
тельным, так как применение научных знаний и в этом отноше­
нии может оказаться крайне полезным для дела. В учебниках из­
лагаются по этому поводу два случая, весьма поучительные. В
одном из них дело идет об убийстве женщины, по-видимому, по­
сле ее изнасилования. Подозрение пало на одного парня, на
штанах которого снаружи были обнаружена следы человечес­
ких испражнений. Исследование этих последних и содержимо­
го в кишках убитой выяснили, что следы на штанах происходи­
ли от мясной пищи, пищевая же кашица в кишках женщины —
от растительной.
Другой случай имел положительный результат. В окрестно­
стях одного небольшого города течением реки был прибит к бе­
регу труп убитой девушки, на котором были обнаружены следы
совершенного незадолго до смерти изнасилования. Судебно-ме­
дицинское вскрытие трупа убитой было произведено с большой
тщательностью, и оказавшаяся в желудке пищевая кашица под-
нергнута исследованию, которое обнаружило присутствие в ней
косточек от фиг. Далее выяснилось, что фиговые деревья име­
лись только в одном саду во всем городе; тогда получилась воз­
можность установить, что дворник этого садовладельца заманил
к себе девушку, угостил ее фигами, затем изнасиловал и убил се.
То состояние, в котором найдена была пища, вполне соответст­
вовало промежутку времени между съедением фиг и смертью
жертвы2).
Весьма недавно по делу об убийстве одной старой женщины
па месте преступления были найдены человеческие экскременты, в

1) Ср. Моллера: «Die forense Bedeutung der Exkremente». Wiener klinische Rundschau.
1897, № 11: M. Z. А. Ледцен-Пользебоша: «Makro und microscop Diagnostik der menschl.
Excremente». Берлин. 1899. Ад Шмидта и И. Страсбургсра «Die Faeces des Menschen».
Берлин. 1901. Между тем Каспер Лиман утверждает, что исследования экскрементов
никогда или почти никогда не могут быть полезными. О моче (мужчины или жен­
щины) см. Гавелок-Эллиса в «American Journal of Dermatology». 1902, и сгатьи Нэкэ в
Архиве Г. Гросса, т. XI, стр. 261.
2) Ср. Proces du Frere Leotade, ассшё du double crime de viol et d'assassinat, sur la per-
sonne de Cecile Combettes. Лейпциг. 1851.

237
которых оказались глисты. Тогда были подвергнуты исследованию
испражнения 6 лиц, заподозренных в совершении этого убийства
и только у одного из них (после неоднократного исследования)
было удостоверено присутствие в испражнениях глистов. Он ока­
зался виновником и затем был осужден. Такие исследования могут
оказаться полезными для следственной власти и в другом отноше­
нии. Моллер в вышецитированном сочинении делает замечание,
что было бы целесообразно у каждого заподозренного в преступ­
лении, по приводе его в арестное помещение, подвергать микро­
скопическому исследованию первые его экскременты. Нельзя от­
рицать, что такой прием, если не во всех случаях, то в некоторых
можно было бы рекомендовать с пользой. Напр., если по важному
делу заподозренный задержан вскоре после совершения преступ­
ления и по обстоятельствам дела может иметь значение место его
последнего пребывания, последняя принятая им пища, то исследо­
вание его первых экскрементов, по доставлении под арест, во вся­
ком случае рекомендуется.
Ниже (в X главе, по поводу суеверий) будет сделано замечание,
что преступники нередко оставляют свои испражнения на самом
месте преступления; конечно, в таких случаях сохранение такого
corpus delicti, по обстоятельствам дела, будет полезным. Вообще
можно рекомендовать вышеизложенные указания по меньшей ме­
ре иметь в виду.

с) при исследовании волос

Точно таким же пугем и по волосам, найденным на месте пре­

ступления или в иных разнообразных условиях, можно добыть го­
раздо более данных, нежели обыкновенно это думают. Конечно, не
дело С. С. самому производить требуемые исследования, но он обя­
зан во всех тех случаях, в которых представляется возможность
найти хоть один волос, принадлежащий виновнику совершенного
преступления, отыскать такой волос и передать для исследования
врачу или микроскописту. Обладая такими научно обработанными
по этому вопросу трудами, как, напр., д-ра Эмиля II ф а ф ф a «Das
menschliehe Haar etc.», мы вправе делать по данным исследований
выводы, далеко не безразличные для дат. Было бы бесцельно, ко­
нечно, перечислять здесь все результаты научных исследований по
этому вопросу, и я постараюсь, руководствуясь названной книгой и

238
трудами Ф. JI. 3 о н н е н ш е й н а и д-ра А л е к с . К л а с ­
с е и а *), д-ра Г о ф м а н а 2), д-ра Э с т е р л е н а З ) , М а ш ­
ка 4) и др., изложить здесь, в чем именно микроскопист может быть
полезным С. С., исследуя волосы, имеющие значение для дела.
Прежде всего должно отметить, что человеческие волосы обла­
дают в высокой степени способностью всасывать газообразные ве­
щества, запахи и т.п. и удерживать их довольно долгое время. Эта
способность имеет очень важное значение, если дело идет о том,
был ли известный человек — безразлично, живой или умерший, — в
таком месте, которое отличается особенным запахом или насыщено
какими-либо газами. Но так как все-таки волосы впоследствии теря­
ют запахи, то необходимо тотчас же произвести исследование, а ес­
ли это невозможно, то принять меры к тщательному сохранению их
(волосы, конечно, должны быть взяты в достаточном количестве).
Для этого С. С. должен поместить их в безусловно чистом сосуде, по
возможности небольшом и герметически закупоренном. Что сосуд
должен быть, как и вообще во всех подобных случаях, безусловно
чист, понятно само собой, а что он должен быть невелик, вытекает из
того, что иначе волосы могут лишиться всосанных газов. Закупорка
же препятствует выделению этих газов. В таких случаях следует луч­
ше всего взять возможно большее количество волос совершенно чи­
стыми руками и поместить их в склянку тонкого стекла с герметиче­
ски закупоривающейся пробкой, или в жестянку, или в крайнем слу­
чае в обыкновенную бугылку. Стеклянная или пробковая затычка, а
равно и внутренняя поверхность жестяной крышки должны быть
смазаны абсолютно чистым салом, которое не только способствует
герметической закупорке, но и всасывает отделяющиеся от волос га­
зы и поэтому само можег служить предметом исследования. В дан­
ном случае С. С., подобно эксперту, должен с самой педантичной
точностью описывать все свои действия. Тогда только эксперт может
проверить его действия и убедиться в том, что в них не заключается
ничего, подрывающего достоверность его, эксперта, исследований.
Чогда никто не позволит себе произнести столь нередкого упрека по
адресу С. С.: «да кто его зиаег, как он там действовал».

1) Handbuch der gerichtl. Chemie. 1869.

2) Lchrb. d. gerichtl. Median.
3) Das menschl. Haar und seine gerichtsarztl. Bedeutung, 1874.
4) Hdb. d. ger. Median. 1881.

239
 Если волосы помещены в жестянке, то, если можно, следует
припаять крышку, не накаливая, однако, самой жестянки и содержи­
мого. После этого все передается эксперту, и сообщаются при этом
все относящиеся к делу мельчайшие подробности, на обязанности
же эксперта лежит определение, имеют ли волосы запах, напр, ды­
ма, духов, каких-нибудь ядовитых паров, характерных запахов и т.п.
Другая, не менее важная задача эксперта может заключаться в
том, чтобы волосы, найденные на месте преступления или на дру­
гом подозрительном месте, исследовать для определения, могут ли
они принадлежать известному индивидууму. Довольно часты слу­
чаи, когда в руках убитого находят волосы, вырванные жертвой во
время борьбы из головы или бороды убийцы. Так бывает даже ча­
ще, чем думают, и случаи эти были бы еще более частыми, если бы
всегда со всей тщательностью осматривали руки убитого. Всякому
известно, с какой возмутительной небрежностью полицейские слу­
жители, даже самые лучшие из них, и приглашенные понятые ос­
матривают руки убитого и, быть можег, почти всегда стирают на­
ходящееся на них. Пучки волос толщиной в палец, конечно, не мо­
гуг быть не замеченными, по обыкновенно в руках мертвых таких
пучков не бывает, а отдельные волосы при не­
брежном обращении бесследно теряются. По­
этому осмотр рук должен производиться С С.
и экспертом, и притом с возможною тщатель­
ностью. Принятие мер к сохранению всего
обнаруженного должно следовать тотчас же и
с самой педантичной заботливостью: волосы
завертываются в лучшую и чистую бумагу и
притом в два слоя. На первой обертке тотчас
же записывается, где, как и кем волосы были
найдены. Недостаточно написать так «волос,
найденный в правой руке N. N.», но должно
отчетливо описать и бывшее положение во­
Положение волоса лоса: «между большим и указательным паль­
в руке убитого
цами», или «в косом направлении поверх
(рисунок умышленно „ 1
примитивный) тыльной поверхности руки от основания
указательного пальца внутрь». Лучше всего
при этом начертить хотя бы самый примитивный рисунок, а это
очень легко сделать, если С. С., положив кисть руки с раздвинуты­
ми пальцами на бумагу, обведег контуры ее карандашом. Были ли

240
согнуты при этом пальцы убитого, или нет, для дела в данном слу­
чае безразлично: достаточно очертания кисти, на которой было бы
указано простой чертой относительное положение и длина волоса.
Такой именно умышленно примитивный чертеж кисти изображен
11 на рис. 3, который, однако, каждому дает более точное представ­
ление, нежели самое подробное описание.
Для эксперта иногда важно знать, где находился корень и где
свободный конец волоса. Это можно наглядно указать двояким пу­
тем. Если данный волос следует сохранить так, чтобы никто к нему
I ie касался (напр., если iга нем имеются следы крови), то следует по­
ложить волос на листок бумаги и двумя поперечными полосками
бумаги прикрепить его к этому листку (рис. 4); полоски эти смазы­
ваются клеем только на концах, чтобы не запачкать волоса, затем
делается набросок кисти по образцу рис. 3, и концы волоса на ли­
стке и на чертеже обозначаются одними и теми же буквами; тогда
а

Рис.4. Рис. 5. Рис. 6.

Способ сохранения Чертеж, Способ обнаружить корень
найденного дополнительный и свободный конец волоса
волоса к рис. 4

будет ясно, как лежал волос на самом деле (рис. 5). Если же нет на­
добности так бережно обращаться с волосом, то С. С. сам может оп­
ределить, где корень и где свободный конец его, употребляя для
н'ого те же приемы, к которым прибегают парикмахеры, изготов­
ляя парики или подвязные косы. Волос осторожно берется кончи­
вши двух пальцев, большого и указательного (рис. 6), так, чтобы
волос находился в перпендикулярном положении. (Само собой по­
пито, что предварительно был сделан чертеж, изображающий по-

241
ложение волоса в момент нахождения его на трупе). Оставляя за­
тем указательный палец без движения, конец большого пальца пе­
редвигают вверх и вниз вместе с волосом: в какую сторону напра­
вится волос, там будет и его корень. Значит, если волосок пойдет
вверх, то и корень вверху, и наоборот: таким способом между
пальцев всегда очутится именно свободный конец волоса.
Это объясняется тем, что каждый волосок, как это изображено
на рис. 7, имеет кожицу, состоящую из очень тонких роговых чешу­
ек, закругленные верхушки которых все обращены к свободному
концу волоса. Поэтому волос, приведенный в движе­
ние между двумя пальцами, вследствие того, что его
чешуя зацепляется за кожицу пальцев, передвигается
по чешуе, а не против нее, почему корень нудаляет­
ся от пальцев. Когда таким способом определено, где
свободный конец и где корень, то на рисунке делают­
ся отметки (на рис. 4 а — конец и b — корень).
Если будет найдено несколько волос, то способ
этот применяется к каждому из них, и каждый воло­
сок (если они не склеены кровыо) помещается от­
дельно и притом тотчас же. Никогда не следует по­
лагаться на свою память, она слишком часто изменя­
ет нам, в особенности если находишься в возбужден­
ном состоянии духа и подавлен массой разнообраз-
Человеческий нейших впечатлений.
волос в увели- Важную роль имеет исследование волос в пре-
ченном виде ступлениях против нравственности. Приведенные в
учебниках два примера заимствованы из дел о ско­
толожстве. По одному делу между крайнею плотью и головкой по­
лового члена лица, заподозренного в совокуплении с лошадью,
найден был при осмотре лошадиный волосок. В другом же деле
женщина обвинялась в совокуплении с собакой: при тщательном
осмотре ее лобковых волос найден был между ними черный соба­
чий волос.
Подобные случаи могуг быть и при изнасилованиях, так как
при половом сношении, особенно если оно сопровождается резки­
ми порывистыми движениями, волосы с лобковых частей одного
лица могуг попасть в волосы другого и вследение нечистоплотно­
сти многих остаться там весьма продолжительное время. Поэтому
в таких делах можно вообще рекомендовать производить тщатель­

242
нейший осмотр половых частей как обвиняемого, так и потерпев­
шей и в случае нахождения посторонних волос производить ис­
следование их через экспертов.
Существенной уликой является каждый волос, если можно до­
казать, что он принадлежит именно виновному, хотя бы последний
и не был обнаружен. Пфафф1) передает следующий, в высокой сте­
пени поучительный, случай. В темную ночь один мужчина подверг­
ся нападению со стороны какого-то незнакомого человека и полу­
чил тяжкие повреждения. Злоумышленник, личность которого уста­
новить оказалось невозможным, во время бегства потерял свою
шапку, которая и была тщательно осмотрена при следствии. Най­
денные в ней волосы были переданы судебному врачу для микро­
скопического исследования. Пфафф обнаружил при исследовании,
что волосы имели сероватый цвет, но в сердцевине своей заключа­
ли многочисленные, как смоль черные пигментные клеточки, из че­
го выяснилось, что волосы принадлежали сильному брюнету, у ко­
торого стала появляться седина. Затем оказалось, что волосы за не­
сколько дней до совершения преступлении были острижены. Кро­
ме того, корни волос были сильно атрофированы, это указывало на
то, что волосы, по всей вероятности, росли на краю образующейся
лысины, причем, судя по следам сильного пота на этих волосах,
можно было предположить, что мужчина предрасположен к полно­
те. Эксперт-микроскописг так определил личность того, которому
принадлежали волосы: «это был сильный, предрасположенный к
I юлноте мужчина средних лет, черноволосый, слегка поседевший, с
Iичинающейся лысиной и недавно остриженный».
Таких точных определений можно достигнуть во многих
случаях, не следует только бояться труда и расходов. Случаи, ког­
да обвиняемый в бегстве или при борьбе теряет свою шапку, до­
вольно нередки, и шапка эта представляется в суд, но часто ли
производят внимательный осмотр этой шапки и приставших к
пей волос, и часто ли волосы эти передаются для исследования
опытному эксперту?
Не менее важно микроскопическое исследование и в том слу­
чае когда вследствие гнилости найденного трупа нельзя опреде­
лить личность, кому принадлежит труп, ни по возрасту, ни по тело­
сложению и т.п. Если только существует подозрение о насильствен­

1) «Das menschliche Haar». Leipzig. 1866.

243
ной смерти этого лица, то обязательно следует снять с трупа пучок
волос и передать их для исследования микроскописту.
Что касается вопроса о том, что же именно можег найти и о
чем заключить микроскопист по волосам, то прежде всего он в со­
стоянии отличить с достоверностью волосообразные волокна от
волос и волосы животных от человеческих волос. Затем он с точ­
ностью может определить место на теле человека, на котором рос
исследуемый волос. Учебники — вслед за Пфаффом1) — указывают
нам все отличительные признаки волос разного рода (волосы на
голове мужчины и женщины, брови, ресницы, волосы в носу, на на­
ружной стороне руки, на предплечье, в ушах, в бороде, на усах, в
подмышках, на груди, в подложечной ямке, на пупочной стороне
брюха мужчины, затем волосы на бедрах и голенях, на подъеме но­
ги, на половых органах, в заднепроходном отверстии, на заднепро­
ходном шве и мошонке). Все эти волосы имеют определенные от­
личительные признаки, исключающие возможность ошибки. Та­
ким образом всегда можно эксперту поставить вопрос о том, на ка­
ком месте человеческого тела росли те или другие волосы.
Таким же путем, но в более общих чертах, можно определить
по волосам и возраст человека. Это особенно легко, если волосы
найдены с корнями, так как эти корни, чем моложе обладатель их,
тем легче растворяются в едком кали. Корни волос, принадлежа­
щих детям, растворяются немедленно, между нем как корни волос
стариков растворяются часто в течение нескольких часов. Если
имеются несколько волос от одного и того же лица, то опыты мо­
гут быть произведены более точные, а именно: можно определит])
среднюю продолжительность растворимости корней. Затем иссле­
дуется, у каких людей, возраст которых известен, средняя степень
продолжительности растворимости корней волос одинакова
с найденной, и таким пугем приблизительно определяется возраст
данного лица.
Кроме описанного, имеются еще другие способы определить
возраст, а именно: по степени уменьшения пигментных клеточек в

1) И. Пинкус («Zur Diagnose des ersten Stadiums der Alopecio» в Архиве Вирхова
1866 г. 'i' 37, и 18) обращает внимание на то, что каждый человек, кроме нормальных
волос с обычными остриженными концами, имеет и такие, которые вырастают по­
сле, или делаются длинными, или выпадают, так как волосы с тонкими концами лег­
ко выпадают, то надо это иметь в виду, если по делу будет иметь значение время ос-
трижки волос.

244
мозговой ткани волос и по образующимся вследствие этого пробе­
лам, из чего можно заключить, напр., принадлежит ли совершенно
седой волос молодому человеку, преждевременно поседевшему,
или действительно состаревшемуся человеку. Волосы на половых
частях молодых девушек оканчиваются острым концом, у пожилых
женщин булавовидным концом, волосы под мышками у молодых
людей бывают тонки, в более же зрелом возрасте достигают диаме­
тра 0,15 мм и более. Таким образом, эксперт-микроскопист, кроме
вышеописанного способа с применением кали, может еще иным
путем определить возраст лица, которому принадлежат найденные
волосы. Кроме того, как мы видели из вышеприведенного примера
11фаффа, эксперт может с большей или меньшей достоверностью
отыскать еще и другие характерные особенности в исследуемых
полосах. Смотря по обстоятельствам, он может сказать кое-что и об
уходе за волосами (об употреблении известной помады, средства
окраски волос и тд.), что иногда может иметь для дела значение.
Затем микроскопическим путем мы можем по внешнему виду
полос определить, выпали ли волосы произвольно, или были вырва-
11ы, острижены или отщеплены, — что также может иметь в некото­
рых случаях решающее для дела значение. Так, напр., при ранах на
голове об орудии, которым они были причинены, можно судить
лучше всего по характеру повреждений волос, лучше, нежели но са­
мим ранам. Поэтому в случае повреждений головы, если орудие не­
известно, то следует предлагать судебному врачу и волосы для мик­
роскопического исследования на предмет определения характера
орудия. Точно так же и в других важных следственных действиях С.
С. всегда должен обращать внимание и предлагать соответственные
вопросы врачу, если им будет замечено что-либо необычное в отно­
шении волос, напр., при вскрытиях, вырытии трупов из могил. Так,
при отравлении ртутыо, мышьяком и некоторыми наркотическими
веществами, сопровождающимися разложением крови, волосы, в
особенности на половых органах, легко отделяются от кожи.
Волосы являются весьма важным вещественным доказательст­
вом еще и потому, что они весьма долгое время не подвергаются
гниению. Подтверждение этого, однако, не следует видеть в муми­
ях и вообще забальзамированных трупах, которые находятся в
склепах или иных хорошо устроенных помещениях, так как воло­
сы на них сохраняются именно благодаря особым благоприятным
условиям, которые одинаково способствуют и сохранению других,

245
вообще довольно быстро разрушающихся, частей тела: кожи, тка­
ней, мускулов и т.п. Волосы же именно при самых неблагоприят­
ных условиях для сохранения трупа остаются совершенно целы.
Поэтому в тех случаях, когда ставится вопрос, вырывать ли труп из
могилы1), или же эта мера представляется бесцельной ввиду давно­
сти смерти, то извлечение из могилы следует признать обязатель­
ным в том случае, если микроскопическое исследование волос мо­
жет дать важные для дела доказательства (напр., для установления
личности и т.п.). Если, значит, с момента смерти не прошло слиш­
ком много времени, то при благоприятных условиях почвы можно
всегда рассчитывать на то, что волосы сохранились. При этом сле­
дует замегить, что волосы молодых людей скорее подвергаются
разложению, чем волосы старых людей, что темные волосы лучше
сохраняются, чем светлые, и что головные волосы лучше других
противостоят порче, слабее же всех оказываются волосы на поло­
вых органах. Д-р Павел Гу д е р 2>обращает наше внимание еще и
на то, что волосы, соприкасающиеся с гниющими частями, значи­
тельно изменяются в цвете, по меньшей мере светлеют, а иногда
темнеют. Это наблюдение может иметь серьезное значение при ус­
тановлении личности убитого. Так, Каспер-Лиман (т. II. стр. 106) от­
мечает один случай, когда на одном трупе, вырытом из могилы спу­
стя 11 лет после смерти, волосы умершего настолько изменились,
что приглашенные родственники не признали бы его, если бы
только вставные зубы покойника не устранили всякое сомнение^).
По этому поводу следует упомянуть, что на разложение трупа
влияют не только температура, обстановка и тп, но и весьма суще­
ственно индивидуальные особенности умершего, так что заключе­
ние о времени смерти на основании трупного разложения следует
давать с большой осторожностью^). Гораздо большее значение для
определения времени смерти имеет появление известных личинок
насекомых, трупных червей1*).

1) Ср. Коррэ в «Arch d'anthropol. crim. VII, 34.

2) Compendium d. gerichte. Medizin.
3) Ср. Руд. Нирхова «Die Kopfhaare in prahistor. Grabern», on говорит, что совершен­
но черные волосы и относительно короткое время могуч1порыжеть и даже сделать­
ся светлыми.
4) Эммерта. Jalirb. d. gerichtl. Medizin. 1900. Лейпциг.
5) П. Мегвина. De I'application de l'entomologie. Gaz. hebdomad. 1883. 29 и La faune
des cadavres. Париж. 1894.

246
 Однако, как бы ни был велик успех микроскопических работ
в научной области, юрист-практик в наиболее ответственных слу­
чаях не должен слепо полагаться на выводы экспертов, особенно
тогда, когда дело идет о сличении волос, найденных в третьем ме­
сте, с волосами известного лица, т.е. о том, принадлежат ли эти
волосы данному лицу. Бесспорны выводы микроскописта лишь
отрицательного характера, а так как такие выводы по преимуще­
ству знаменуют собой признание невинности того или другого
лица, то и в них мы должны видеть высшее и отраднейшее торже­
ство науки. Микроскопист в состоянии с полною достоверностью
сказать, что зажатые в руке убитого гладкие и белокурые волосы
не принадлежать заподозренному, голова которого покрыта чер­
ными и курчавыми волосами, и вопрос этот тогда должен быть
признан исчерпанным.
Не с такой уверенностью эксперт может определить тождест­
венность волос1), ибо в отношении всякого предмета нетождест­
венных ему бесчисленное количество, а тождественных только
один. Кроме того, сличение осложняется всевозможными случай­
ностями, криминалисту же более, чем кому-либо другому, известно,
какую роль в нашей жизни играет случай. Не так давно произошло
убийство одной старой женщины, занимавшейся выдачей ссуд под
залог. В руке убитой оказались три волоса, очевидно вырванные ею
во время отчаянной борьбы. Подозрение упало на сына старухи,
вследствие чего эти волосы и часть волос сына были подвергнуты
микроскопическому исследованию. Эксперты — их было два, — со­
ставившие себе почетную известность в своей сфере, отнеслись к
делу с полным усердием, применили все средства, которые давала
им наука, и представили следующее заключение. Три волоса, най­
денные в руке убитой, были длиной 6—7 сант., темно-каштанового
цвета, оказались вырванными с корнем и могли принадлежать
мужчине в возрасте от 20 до 40 лет. Под микроскопом два из них
имели каштановый цвет, а третий — исчерно-каштановый, что бы­
ло заметно даже простым глазом. К корню этот последний волос
был каштановый, на I 1/2 сант. далее — черный, затем опять кашта­
новый, и к свободному концу последние I 1/2сант. волос имел чер­
ный цвет. Это обстоятельство было признано экспертами из ряда
выходящим и крайне редким. Затем были отрезаны с головы запо­

1) Гааз: Der Todschlag bei R... u. s. w. VierteljahrschrifI f. ger. Med. XXIII т. стр. 1.

247
дозренного волосы с различных мест (у самого корня); он был
29 лет от роду; по исследовании волосы его оказались длиной 6—7
сант., темно-каштанового цвета, и по микрометрическом измере­
нии оказались одинаковой толщины с волосами, найденными в ру­
ке убитой. Затем были сосчитаны волосы и оказалось, что две тре­
ти волос под микроскопом имели каштановый цвет, а одна треть
была такого же смешанного цвета, как третий волос, т.е. черный и
каштановый. Тем не менее сын, несмотря на подавляющие резуль­
таты экспертизы, оказался невиновным в убийстве своей матери, и
когда впоследствии был обнаружен действительный убийца стару­
хи, то по странной и поразительной случайности оказалось пол­
ное тождество между волосами его и сына убитой. Этот пример до­
казывает, что даже исключительно редкое сходство исследуемых
волос не может еще быть признано за тождество их. Вообще поч­
ти каждый человек имеет на голове некоторую часть волос, по цве­
ту совершенно отличных от остальных волос; так у блондина мож­
но почти всегда найти несколько темных волос. Я знаю одну даму,
имеющую густые, волнистые и мягкие волосы, но на одном месте
головы, где имеется рубец давно зажившей раны, выросли волосы
жесткие, прямые и более светлого цвета. И никто бы не поверил,
что волосы, взятые для сличения с этого места (бывшей раны) го­
ловы и с других частей ее принадлежат одному лицу.
Д-р Г у д е р , о котором мы уже говорили, обращает особое
внимание на то обстоятельство, чтобы при сличении волос не за­
бывали о возможности окрашивания волос; чтобы обнаружить это,
полезно промыть волосы в воде, в разведенной соляной кислоте, в
селитряной кислоте или хлористой воде.

d) в остальных случаях медицинского свойства

Кроме описанных случаев применения микроскопа, С. С.
встречает надобность в микроскопических исследованиях и в дру­
гих многочисленных случаях, стоящих в связи со вскрытиями тру­
пов или освидетельствованиями потерпевших. Если, напр., необхо­
димо выяснить, находилось ли известное лицо в пыльной, дымной,
или иной насыщенной атмосфере, или в загрязненной чем-либо
воде, то микроскопическое исследование легких (часто и волос)
почти всегда прольет свет на эти вопросы. Точно так же микроско­
пическое исследование содержимого желудка (в виде рвоты или

248
добытого вскрытием) может весьма часто быть более целесообраз­
ным, нежели химический анализ, — напр., когда требуется опреде­
лить пищу, которую принимало известное лицо, или когда совер­
шилось отравление посредством известных ядов, именно расти­
тельных ядов, присутствие которых по каким бы то ни было при­
чинам не может быть открыто химическим путем. Впрочем, новей­
шая литература оказывает нам в этом отношении помощь, сообщая
о таких открытиях, о которых ранее и думать нельзя было. Так, в
настоящее время можно (впрочем, биологическим путем) отли­
чить человеческие кости от костей животных1), а в одном случае
умелое микроскопическое исследование2), установив различие
между сливами маринованной и вареной, послужило основанием к
прекращению возбужденного уголовного преследования. Я твердо
убежден, что если бы содержимое желудка умерших «загадочной»
смертью или даже «собственной смертью» iюдвергалось микроско­
пическому исследованию, то обнаруживалось бы значительное
число убийств посредством отравления. Если же мы примем в со­
ображение, какое огромное количество ядовитых растений сво­
бодно растет повсюду, как мало они известны, и что только у не­
многих из них определены алколоиды, то мы должны согласиться
с тем, что такие растения употребляются с преступной целью го­
раздо чаще, чем мы думаем и знаем.
Древний ботаник Д и о с к о р и д из А н а ц а р б о с а
заключает свое сочинение, в котором перечислено несколько со­
тен растений, такими словами: «кроме упомянутых мною, еще
много других растений растет на полях и в лесах, около плетней
и заборов, но никто не в состоянии их назвать, и я лично их так­
же не назову». То же самое спустя 2000 лет мы должны сказать от­
носительно ядовитых растений.
Если мы возьмем в руки самое лучшее руководство по токси­
кологии, или о растительных ядах, или по судебной химии, то мы
встретим перечисление множества ядовитых растений, относи­
тельно которых сказано: «установить присутствие их в организме
человека возможно топько «микроскопически-ботаническим пу­
тем», т.е. в испражнениях и кишках отыскать растительные части­
цы, микроскопически их исследовать и затем предъявить ботани­

1) Беумер. Ztschft f. medizinalbeaiftte. 1902. № 23.

2) Миновици. В «Vierteljahrschft f. der. Med.» XXIII, 3.

249
кам. Укажем на некоторые из ядовитых растений: болиголов водя­
ной (Wasserschierling, Cicuta virosa), собачья петрушка
(Hundspetersilie, Aethusa cinapium), виноцвет или пустосель
(Rebendolde, Oenanthe crocata), ржаные рожки (Mutterkom, Secale
comutum), черный морозник (Swarse Niesswurz, Helleborus niger),
Sebenbaum (funiperus sabina), все ядовитые грибы и т.д. Все эти рас­
тения водятся везде и в большом количестве, и во время одной про­
гулки можно добыть яду, достаточного для умерщвления многих
людей.
Микроскопическое обнаружение присутствия ядов в боль­
шинстве случаев не составляет затруднений, если растение было
принято в целом виде, напр, вместе с какими-нибудь овощами, или
в качестве отдельного блюда, напр, ядовитые грибки, так как при­
сутствие его обыкновенно легко обнаруживается в желудке, в киш­
ках, в извержении и т.п. Если же яд был принят в виде отвара, то
все-таки при помощи фильтрования можно найти частицу расте­
ния, более крупную. Большая часть ядовитых растений имеет столь
характерный вид, что для микроскописта и ботаника довольно не­
большой части, кусочка листка, или коры для определения его. (См.
главу 5 и главу 17.) Иногда бывает важно установить наличность
признаков грудного женского молока. Так, Эммерт1) рассказывает
случай, когда ему удалось доказать роды, происшедшие за три ме­
сяца тому назад, только разыскав в грязном белье сорочку, снятую
за три месяца; на сорочке этой в месте, соответствующем груди,
найдены были путем микроскопического исследования следы жен­
ского молока.
О микроскопическом исследовании огнестрельного оружия
снарядов см. главу 11 настоящей главы.

е) при подлогах документов

В делах о подлогах документов первая мера, по возникнове­
нии дела, есть микроскопическое исследование того письменного
документа, относительно которого предъявлено обвинение в под­
логе. Такое исследование не сопряжено с порчей документа и во
всяком случае ведет прямо к цели. Всякие манипуляции, проделан­
ные с бумагой, подчистки, смачивание, выжигание, незаметные не­

1) Эммерт. Lelirb. d. gerichtl Medizin. 1900. l.pzg. Perrando с Gianell «sulla coagulazione
dei latte utano». Riforma medica, XVII, № 220.

250
вооруженному глазу, выступают под микроскопом с поразитель­
ной ясностью. Также быстро под микроскопом обнаруживается
различие в качестве бумаги (если, напр., к документу подшит под­
ложный лист, по внешности одинаковый), подделанная печать,
подделанные фабричные на бумаге клейма, по/вделанные искусст­
венно пятна, искусственная желтизна бумаги и тд. — все это тотчас
же обнаруживается под микроскопом. Для простого глаза чернила
подлинного документа и подложного представляются совершенно
одинаковыми, между тем под микроскопом разница становится
столь ясной, что потом ее можно отличать и глазом. Можно даже
судить о качестве пера, т.е. было ли оно остро и врезывалось в бу­
магу, или же имело тупой конец, легко скользивший по бумаге. Сло­
ва, написанные стальным пером, при небольшом увеличении мож­
но отличить от письма гусиным пером, и также точно можно раз­
личить, был ли мягкий или твердый карандаш (см. «О подлогах до­
кументов» главу 19-ю и настоящую главу).

1) при исследовании тканей и т.п.

Микроскопическое исследование тканей и т.п. применяется в

тех случаях, когда требуется установить тождество их, напр, сукна,
холста, ниток, бумаги и под. Весьма понятно, что в подобных слу­
чаях следует прежде спросить мнения или совета у какого-нибудь
торговца или фабриканта, на какой ткацкой фабрике сработан из­
вестный кусок полотна, с какой фабрики бумага с данным клеймом
и пр., — если только дело идеть об обыкновенной краже. Но если
дело более важное, то, конечно, заключение коммерсанта не может
считаться достаточиам, и тогда следует обратиться к микроскопи-
сту, который по числу ниток на пространстве квадратного санти­
метра, по плотности их и способу работы может определить досто­
инство ткани, а затем, смотря по надобности, определить и состав
их: из хлопчатой бумаги, льна, овечьей шерсти, шелку и тд. Нако­
нец, приняв во внимание и другие побочные обстоятельства, он
может высказать, к какой одежде принадлежит найденная тряпка,
найденный носовой платок — из той ли самой дюжины платков,
которая имеется налицо; теми же ли нитками сшит сюртук заподо­
зренного, какими и найденная вещь; из такой же ли хлопчатой бу­
маги сделан ружейный пыж, какая найдена при обыске в доме
убийцы, и тд. Там, где фабрикант сто раз ошибется, приняв вещь за

251
продукт своего издания, введенный в заблуждение ловкостью под­
делки, там стекло микроскописта откроет истину.
Случаи, в которых подобное микроскопическое исследование
может быть плодотворным, гораздо более многочисленны, чем ду­
мают. Там, где необходимо установить тождество тканей, недоста­
точно ограничиться простым осмотром; хотя бы тождество это по
осмотру и было «вне всякого сомнения», но всегда следует пригла­
шать микроскописта. Кто так будет поступать, скоро убедится в
том, что непосредственное наблюдение часто ведет к ошибкам, и
многое, «на вид» совершенно различное, оказывается однородным,
и наоборот, кажущееся тождественным является совершенно раз­
нородным.
Часто весьма важно определить тождественность ниток (би-
чевки, шнура и др.), и микроскопист установит это с большей или
меньшей степенью вероятности, хотя бы это был самый ничтож­
ный обрывок, найденный на месте преступления. Мне припомина­
ется случай из моей практики, в котором нитка явилась в качестве
важного вещественного доказательства: это была нитка, которой
был зарубцован край фартука, оставленного вором на месте пре­
ступления. Фартук, из синеного холста, был один из тех, которых
так много в рабочем сословии, но нитка, которою обшиты были
края его, оказалась безусловно тождественной с нитками, найден­
ными в доме заподозренного. Затем в другом случае нитка, кото­
рой была сшита тетрадь одного ученика, повела за собой обнару­
жение личности трупа мальчика. По виду трупа было вне всякого
сомнения, что мальчик был изнасилован, затем убит и спрятан в
лесу под кучей хвороста, 'фуп его найден был уже в состоянии пол­
ного разложения: при мальчике не оказалось никаких учебников,
только в некотором расстоянии от трупа была найдена относи­
тельно хорошо сохранившаяся школьная тетрадь его, обложка и
исписанные листы которой были вырваны, очевидно, для того,
чтобы не было никаких указаний на личность ее собственника.
Только мать исчезнувшего ребенка знала, какой ниткой она сшива­
ла последнюю тетрадь для сына, и представила эти нитки С. С. Ми­
кроскопическим исследованием было установлено полное тожде­
ство этих ниток с тою ниткой, которой была сшита тетрадь. В тре­
тьем случае нитка, которою были связаны зажигательные фитили
(подробно об этом случае см. в главе «О поджоге»), была сличена с
ниткой из меховой шапки заподозренного и послужила уликой по

252
делу. Наконец, в четвертом случае небольшой обрывок нитки заст­
рял в стаместке, в месте соединения клинка с рукоятью: микроско­
пист дал заключение, что, по всей вероятности, этот кусочек ото­
рвался от верхнего края кармана сюртука, который в день преступ­
ления был на обвиняемом.
Весьма полезно микроскопическое исследование и в тех слу­
чаях, когда на белье спороты метки. Надо слишком много ловкос­
ти и аккуратности со стороны воров для того, чтобы поставить в
мтом случае микроскописта в затруднение; в большинстве же таких
случаев он в состоянии не только удостоверить, что в данном слу­
чае имело место выпарывание, но и сказать, какие были буквы на
мтом месте. Он может также определить тождественность уничто­
женной метки с теми, которые имеются на представленном ему бе­
лье. В этом случае микроскопист будеть искать, предположим, на
спорном носовом платке малейшие следы нитки, которой была
сделана метка, а такие следы окажугся всегда, особенно если пла­
ток этот ранее (с меткой) был стиран и глажен, так что ткань и нит­
ки несколько всклочены. Затем следуеть сличить под микроскопом
найденные остатки нитки с теми нитками, из которых сделаны
метки на представленных платках, и тогда тождественность ниток
может быть твердо установлена.
Не требует также доказательств и важность микроскопическо­
го исследования писчей бумаги в более важных делах о подлогах, о
клевете, об угрозах на письме, говоря короче, в тех преступлениях,
которые совершаются на бумаге и посредством бумаги. Почти все­
гда для этого приходится делать обыск в доме заподозренного для
изъятия большего или меньшего количества бумаги, и если при
этом найдена будеть такая, которая имеет хотя некоторое сходство
с corpus delicti, то должно быть предпринято микроскопическое
I ^'следование ее. Неосновательно возражают многие, что большин­
ство приобретает бумагу у одного или нескольких торговцев и что
поэтому даже несомненное тождество еще ничего не дает в смыс­
ле улики.
Дело в том, что почти каждый, кто подготовил преступный до­
кумент и затем употребил его по назначению, опасается пользо­
ваться обыкновенной продажной бумагой. Практика показывает,
что почти во всех случаях, в которых corpus delicti предъявлялся
местным продавцам бумаги, ответ получался отрицательный, так
как преступник боялся, по-видимому, употребить бумагу, находя­

253
щуюся в их складах. Почти всегда corpus delicti представляет лист,
вырванный из какой-нибудь тетради или книги, или вторую поло­
вину писчего листа, первая половина которого исписана, и т.п. Ес­
ли у заподозренного удастся найти остаток такой бумаги, то удос­
товеренное микроскопическим исследованием тождество ее с cor­
pus delicti отнюдь не лишено доказательного значения.

g) при исследовании грязных пятен

Относительно исследований этого рода я могу с увереннос­

тью сказать, что в них именно сказывается все искусство микро­
скописта, так как часто выяснение существа какого-нибудь самого
ничтожного и, по-видимому, безразличного пятнышка может пове­
сти к серьезнейшим разоблачениям. Со своей стороны и С. С. мо­
жет обнаружить здесь свои способности, если сумеет сохранить
corpus delicti со всем тщанием in statu praesenti, до последнего пят­
на, если от зоркого внимания его не ускользают даже и такие мело­
чи, и если он понимает, что при участии сведущего лица эти мело­
чи могут получить ценное значение. И здесь можно видеть под­
тверждение высказанного нами ранее положения, что все искусст­
во С. С. именно и заключается в способности подметить, уловить
связь и разгадать.
Приведем несколько примеров для выяснения всей полезнос­
ти исследования грязных и подозрительных пятен.

а) на орудиях преступления и собственно о\уужии

Независимо от осмотра таковых с целью обнаружения следов
крови, необходимо обращать внимание также и на все замеченные
на них пятна иного происхождения. Так, в практике моей был сле­
дующий случай. Одному человеку, проходившему в нетрезвом виде
и с руганью мимо публичного сада, один из бывших там драгун
саблей раскроил череп. По требованию С. С. на следующее же утро
у всех солдат местной команды, отпускавшихся накануне из ка­
зарм, были отобраны сабли и подвергнуты микроскопическому ис­
следованию. На них не было обнаружено следов крови, но на од­
ной из них под микроскопом была замечена маленькая зазубринка
и в ней очень небольшой кусочек травинки, доступный глазу толь­
ко при сильном увеличении. Это исследование произведено было

254
очень быстро, травинка оказалась совершенно свежая, из чего бы­
ло ясно, что она попала туда весьма недавно. Вскоре драгун, кото­
рому принадлежала сабля, сознался в том, что он, ударив человека,
чистил свою саблю в мокрой траве и затем отер ее платком, но тра­
винка, как попавшая в зазубрину, не была удалена. Этот случай до­
казывает, что микроскопическое исследование не должно ограни­
чиваться обнаружением предполагаемых следов преступления — в
данном случае следов крови, — но должно распространяться на
все, что только представляется необычным, из ряда выходящим. Но
эксперт может быть полезным в этом смысле только при том усло­
вии, если посвящен С. С. во все подробности дела и, насколько воз­
можно, будет осведомлен даже и в том, что выяснится по ходу след­
ствия. В нашем примере, если бы эксперт получил указание искать
следы крови на саблях, то он считал бы свою задачу поконченной,
достигнув отрицательного результата, но так как он знал о всех об­
стоятельствах дела, то при первом взгляде на травинку он сообра­
зил о ее происхождении и о том, какое важное значение она может
иметь для дела.
В той же степени могут оказаться полезными для дела и обна­
руженные следы земли, пыли, растительные волокна, засохшие
жидкости и пр. Не подлежит сомнению, что, хотя бы С. С. и не ус­
матривал на вещественных доказательствах чего-либо подозри­
тельного, он тем не менее обязан подвергнуть их микроскопичес­
кому исследованию, так как 1) под увеличительным стеклом мож­
но видеть многое, недоступное невооруженному глазу, и 2) каж­
дый эксперт обязан разобрать орудие преступления или оружие
на отдельные части и искать подозрительные пятна именно в ме­
стах соединения частей. Так, напр., топор может быть отчищен са­
мым тщательным образом, так что и под микроскопом все будет
чисто, но если снять топор с рукояти, то в ушке топора и на той
части рукояти, которой она входит в ушко, могут оказаться важ­
ные для дела следы.
Приведем еще пример. В местности, где было сильно развито
хмелеводство, у одного из самых крупных хмелеводов накануне
жатвы было срезано большое количество стеблей, на высоте око­
ло метра от земли, так что оставшиеся части стеблей засохли, и
владелец потерпел убыток более чем на 1000 гульденов. Подозре­
ние пало на одного соседа, также занимавшегося хмелеводством,

255
но с меньшим успехом, вследствие чего он с большой завистью го­
ворил о своем, более прилежном и счастливом товарище. Произ­
водивший розыски чиновник полиции отобрал у заподозренного
на утро после совершения кражи карманный нож и передал его
С. С. Этот нож был крупных размеров, с весьма прочным кривым
клинком такого типа, какой обыкновенно бывает у садовников и
виноградарей. Но бросалось в глава то обстоятельство, что он был
весьма недавно отточен; вообще же получалось такое впечатление,
что им чрезвачайно удобно было подрезать на ходу крепкие стеб­
ли хмеля.
Нож был передан судебному врачу, как опытному микроско-
писту, и ему были сообщены все необходимые сведения. Потребо­
валось предварительно исследовать микроскопически и самые
стебли хмеля, особенно наружный слой коры их. При этом выяс­
нилось, что стебли эти имели весьма характерные разной величи­
ны шиповидные волосики (усики). Затем были исследованы образ­
цы коры значительного количества растений, имевших подобные
усики, но оказалось, что все они совершенно не сходственны с во­
лосиками хмеля. Более всего приближавшиеся по типу волосики на
дынях, огурцах и тыквах под микроскопом представляли резкие,
бросающиеся в глаза отличия. Тогда был подвергнут исследованию
нож, и так как наружный осмотр не привел ни к каким результатам,
то были вынуты заклепки и, при осмотре частей клинка, соприка­
сающихся с рукоятью, на них были обнаружены в большом коли­
честве свежие усики хмеля. Тогда не подлежало никакому сомне­
нию, что этим ножем недавно отрезывались стебли хмеля.
Однажды оказалось весьма существенным для дела заключе­
ние, основанное на микроскопическом исследовании, о том, что на
большом в виде ломика долоте имеются следы толченого кирпича.
На долоте этом, на расстоянии 10 — 12 сант. от острия, было заме­
чено происшедшее, по-видимому, вследствие ржавчины пятно
красного цвета, но под микроскопом это пятно оказалось не чем
иным, как слоем крепко приставшей кирпичной пыли, образовав­
шейся, без сомнения, вследствие того, что этим местом ломик был
крепко нажат на кирпич. При осмотре же стены того дома, в кото­
ром совершена была кража со взломом, оказались на ней следы от­
тиска от какого-то твердого предмета. Тогда выяснилось проис­
хождение этого красного пятна и то обстоятельство, что долото
это служило орудием преступления.

256
 Часто можно установить на основании осмотра плотничных
инструментов, какая именно работа была сделана ими: так, при по­
мощи лупы исследуя зазубринки (щербины) на топорах, больших
ножах, стаместках, можно определить материал, над которым про­
исходила работа. Также исследуя опилки на зубьях пилы, можно уз­
нать, какое дерево распиливалось. Так однажды при помощи мик­
роскопического исследования было доказано, что следы опилок на
отобранной пиле принадлежат не вишневому дереву, а хвойному,
хотя собранная для определения кучка опилок едва доступна была
невооруженному глазу.
Предметом микроскопического исследования может служить
и грязь, обыкновенно скопляющаяся под ногтями пальцев. Эта
грязь может дать представление о всей истории последних дней
известного лица, так как она несомненно составляется из всего, с
чем в эти дни человек приходил в соприкосновение. Когда прихо­
дится производить осмотр живого человека, то весьма полезно как
можно скорее эту грязь изъять и исследовать.
В виде примера укажу на один случай, когда по отношению к
заподозренному тяжкой уликой могли бы служить частицы свинца,
если бы они оказались у него под ногтями рук. Микроскопическое
исследование, однако, удостоверяло присутствие берлинской лазу­
ри под ногами заподозренного (Нюрнберг, 1896 г., сообщено
г.Шротт Фихтлем)1) .

р) состоящих из тм и
Пыль состоит из мельчайших частиц тех предметов, с которы­
ми находятся или находились в более или менее тесном соприкос­
новении лица или вещи, покрытые пылью. Ни грязь, ни пыль не суть
какие-нибудь определенные тела: первая состоит из мелких частиц, с
которыми кто-либо (или что-либо) вступил в соприкосновение и по­
чему-либо удержал их на себе, вторая состоит из мельчайших, рассе­
янных тел, которые опускаются на что-либо (или на кого-либо). Ко­
нечно, пыль может заноситься ветром с больших расстояний, но по
преимуществу она садится с ближайших предметов, так что, опреде­
лив составные части пыли, насевшей на какой-нибудь предмет, мож­
но узнать приблизительно, что именно находилось вблизи него.

1) Ср. Вилльбруна «Des ongles, leur importance en medicine judiciaire». Париж. 1882.

257
 Пыль на растениях в какой-нибудь пустыне состоит, конечно,
только из мельчайших частиц почвы этой пустыни и ее же расте­
ний; пыль в танцевальной зале, полной людьми, будет состоять из
рассеянных тончайших волокон, отделяющихся от платьев танцу­
ющих; пыль в машинной мастерской состоит главным образом из
мельчайшего металлического порошка, а пыль на книгах в кабине­
те ученого, кроме частиц земли, которые вносятся обитателями на
обуви, будет состоять преимущественно из тончайших частиц бу­
маги. Продолжая примеры, мы должны сказать, что рабочая блуза
слесаря будет содержать иную пыль, чем куртка мельника; пыль и
сор, собирающийся в кармане школьника, будут существенно отли­
чаться от пыли в кармане аптекаря, а пыль, попадающая в щели
карманного ножичка какого-нибудь дэнди, будет, конечно, совсем
не та, нежели пыль в ноже бродяги. Все эти примеры я привожу из
своей следовательской практики: во всех этих случаях на указан­
ных предметах не следы преступления отыскивались, а лишь соби­
ралась пыль и микроскопически исследовалась, и каждый раз ис­
следование приводило к данным, которые по меньшей мере спо­
собствовали дальнейшим розыскам.
Так, однажды на месте преступления найдена была рабочая
куртка, поверхностный осмотр которой не привел ни к каким дан­
ным относительно личности ее хозяина. Тогда куртка была вложе­
на в мешок из прочной и мягкой бумаги, хорошо закупоренный,
затем по нему били палками, насколько позволяла прочность бума­
ги. Спустя некоторое время куртка была вынута, и собранная из
мешка пыль передана микроскописту. Исследование обнаружило,
что пыль, отделившаяся от куртки, исключительно состояла из тон­
кой древесины, вследствие чего можно было предположить, что
куртка принадлежала столяру, плотнику, пильщику и под. Но так
как в пыли оказалось много частиц клея, который плотниками и
пильщиками не употребляется, то пришлось признать куртку при­
надлежащей столяру, что и подтвердилось вполне при дальнейшем
производстве следствия.
Особенно полезно бывает исследовать пыль и сор, скопляю­
щиеся в карманах одежды в значительном количестве и всегда за­
мечательно быстро, особенно если одежда не часто выбивается и
чистится. Такая пыль и сор по составу своему могут свидетельство­
вать о всей жизни человека за все время, когда он носил эту одеж­

258
ду. Прежде всего, конечно, в состав этой пыли входят рассеянные
волокна той материи, из которой сшит карман, затем пыль из ат­
мосферы, в которой живет обладатель кармана, и которая прони­
кает в него или непосредственно, или через ткань одежды, далее
сор от предметов, которые кладутся в карман: от кусков хлеба, от
табака, от табачного кисета, от бумаги, от различных металличес­
ких и деревянных вещей и т.п., и, наконец, пылинки с той руки, ко­
торая опускается более или менее часто в карман. Все это, вместе
добытое исследованием, может дать представление о занятиях и
ремесле обладателя одежды.
Так же важна в этом смысле и пыль, собирающаяся в щели
складного ножа, т.е. щели между клинком и тем отверстием руко­
яти, в которое вкладывается клинок. Кто попробует рассмотреть
свой карманный нож, тот удивится тому количеству пыли и раз­
ных соринок, которое там скопляется. Пыль эту легко исследо­
вать под микроскопом, и она обнаружит, где нож хранился и что
с ним предпринималось. Такую пыль можно найти на всех вещах,
которые постоянно или почти постоянно носятся при себе, на­
пример: на памятных книжках, на бумажниках, на карманных ча­
сах (как на наружной, так и на внутренней крышках) и на брело­
ках. Так, однажды на месте преступления нашли оторвавшийся
брелок (изображение поросенка из бронзы), и было доказано,
что он принадлежал красильщику, бывшему соучастнику в краже.
Именно микроскопическим исследованием обнаружены были в
неровностях бронзовой фигурки следы высохшей масляной кра­
ски. Полезность исследований пыли на таких предметах обнару­
живается во всех случаях, когда необходимо установить личность
человека, которому они принадлежат, или если они найдены у та­
ких лиц, которые заведомо владеют ими недобросовестно, и же­
лательно знать их собственников.
Признаю, что все исследования подобного рода не обещают
верного успеха, но они отнюдь не принадлежат к тем «последним
попыткам», которые иногда приходится предпринимать нам в со­
стоянии полной неизвестности. Процент удачных исследований
будет достаточно высок, если только все, зависящее от эксперта и
С. С., будет сделано с возможною тщательностью и если в деле име­
ются иные указания, которые подтверждают данные микроскопи­
ческого исследования. Вообще относительно таких исследований
можно сказать, что они обязательны в делах выдающейся важнос­

259
ти. Они могут сопровождаться успехом, и этого вполне достаточ­
но, чтобы признать бездействие С. С. в этом отношении ничем не
оправдываемым упущением. Если же такие исследования увенча­
ются успехом, то С. С. можег с полным правом этим гордиться.

у) пятен на платье и т.п.

И в этих случаях исследования также по большей части огра­
ничиваются отысканием кровяных и семянных пятен, но если ро­
зыски будут направлены и на пятна иного происхождения, то мо­
гут получиться самые плодотворные результаты.
В более серьезных делах не следует оставлять неисследован­
ным ни одного пятна, замеченного на платье заподозренного ли­
ца. В этом отношении впечатления или суждения предвзятые,
напр., что такое-то пятно, по-видимому, давнего происхождения
или не имеет отношения к делу, не должны быть допускаемы. Дей­
ствительно ли пятно весьма давнего происхождения, об этом нель­
зя судить невооруженным глазом: под микроскопом же эксперта
оно можег получить совершенно иное значение, нежели казалось
при поверхност ном взгляде. Точно так же не должен быть предре­
шаем вопрос о том, имеет ли отношение то или другое пятно к де­
лу: микроскопический анализ должен выяснить происхождение
этого пятна, и если не вначале, то, быть может, при дальнейшем
производстве следствия оно может оказаться имеющим значение.
Пусть даже это пятно и не имеет прямого отношения к делу, но уже
одно знание, из чего состоит это пятно, для С. С. может быть весь­
ма полезным в деле. Так, по одному делу об убийстве на штанах за­
подозренного было найдено большое и совершенно своеобразно­
го вида пятно, настолько плотное, что материя под ним сделалась
несгибаемой. Микроскопическим исследованием было однако вы­
яснено, что это пятно представляет смесь золы, мелких древесных
опилок и столярного клея, т.е. ту замазку, которой столяры обыкно­
венно заполняют трещины и неровности в своих деревянных изде­
лиях. К делу это пятно видимого отношения не имело, так как тща­
тельными розысками на месте преступления не было обнаружено
подобной замазки в свежем виде и в достаточном количестве. Тем
не менее С. С. спросил у заподозренного о происхождении этого
пятна и получил, правда не скоро и не без замешательства со сто­
роны обвиняемого, по-видимому, правдоподобное объяснение. Од­

260
нако оно было проверено, дело вследствие этого несколько замед­
лилось, и С. С. чуть было не распорядился освободить заподозрен­
ного, как вдруг оказалось, что объяснение заподозренного о про­
исхождении пятна совершенно ложно. Ясно стало, что совесть его
нечиста, что если бы он не был замешан в деле, то он не прибегнул
бы к выдумке относительно пятна, о происхождении которого он,
может быть, не имел понятия, но считал его не безразличным для
себя. Он не был освобожден и впоследствии был вполне изобличен
в преступлении.
Вообще относительно пятен на одежде можно сказать то же,
что мы говорили выше о грязи и пыли: определение состава их так­
же можег повести к обнаружению, где находился обладатель пла­
тья и с какими предметами он приходил в соприкосновение. Ведь
во многих уголовных делах вся задача С. С. сводится к тому, чтобы
выяснить, где находился обвиняемый в извесгное время, обнаруже­
ние же сосгава и происхождения грязных пятен на его платье от­
крывает возможность установить по крайней мере некоторые так
сказать этапные пункты, лежавшие на пуги обвиняемого к цели.
Нередко микроскопическое исследование грязных пятен прихо­
дится предпринимать как меру временную, за отсутствием серьез­
ных данных для исследования химического, каковое и продолжи­
тельно, и дорого стоит, и сопряжено притом с частичным уничто­
жением исследуемого предмета (а это, конечно, часто по делу не­
допустимо). Микроскопическое исследование не требует разруше­
ния предмега или его уничтожения, сгоит относительно недорого,
производится быстро и может приводить к результатам исчерпы­
вающего значения. Так, если по делу об изнасиловании обнаружен­
ные пятна имеют вид семенных, то предварительно полезно иссле­
довать их микроскопическим способом, так как они могут оказать­
ся просто пятнами от клейстера или какого-либо мучного блюда.
Если микроскопическое исследование не приведет ни к какому по­
ложительному результату, то все же не поздно перейти к исследо­
ванию химическому.

8) грязи на обуви
Следы грязи, свежей или засохшей, на обуви того или друго­
го лица часто могуг нам указать, где было это лицо в последнее
время, гораздо скорее, нежели самые продолжительные розыски.

261
Это может быть важным как относительно убитого при решении
вопроса, откуда он пришел и где был в последнее время, так в оди­
наковой мере и относительно заподозренного, если нужно уста­
новить, был ли он на месте преступления. Само собой разумеется,
что такие исследования бесполезны там, где условия почвы повсе­
местно одинаковы, напр, почва глинистая на пространстве мно­
гих миль, или грязь на улицах города. Но отказываться всегда от
исследований в подобных условиях было бы неблагоразумно, так
как они все-таки могут совершенно неожиданно раскрыть такие
данные, которые по крайней мере определят то направление, в ко­
тором следует произвести розыски. Предположим, что в каком-
нибудь городе найден убитый человек; если мы затем предполо­
жим, что он не выходил за пределы города, то очевидно, что песок
или грязь на обуви его будут совершенно те же, как и на обуви
прочих горожан. Но представим себе теперь, что по делу чрезвы­
чайно важно установить, где был в последнее время этот человек,
напр., был ли убит вблизи того места, где был найден, или далеко:
в этом случае весьма полезно подвергнуть микроскопическому ис­
следованию следы приставшей к его обуви земли. Вполне возмож­
но, что в ней окажутся такие характерные составные части, кото­
рые позволят сделать определенное заключение о последнем мес­
те пребывания убитого, напр., навоз из конюшни, растительные
вещества, встречающиеся только в известной части города, напр,
частицы плодов из городских аллей, минеральные частицы от
мостовой, имеющейся только в одной части города, известковая
пыль или кирпичные частицы, указывающие на то, что убитый
был на какой-нибудь новой стройке.
Более легкими и с большими шансами на успех представляют­
ся те случаи, которые произошли в деревне, т.е. в местности, отлича­
ющейся разнообразием почвы, где различны также и типы постро­
ек, и таким образом в каждом из этих типов устройство полов пред­
ставляет какие-нибудь отличительные особенности; в деревне они
не везде бывают дощатые и к ним пристают всякого рода грязь и
пыль. В этом отношении мне известны два случая, весьма похожие
один на другой и оба закончившиеся успехом. В первом из них тре­
бовалось изобличить человека, совершившего кражу на мельнице, а
во втором — доказать, что заподозренный в краже большой суммы
денег спрятал их в дупле ивы, которая росла на самом берегу реки.
И в том и в другом случае была подвергнута микроскопичес­

262
кому исследованию грязь на обуви заподозренных лиц, и у обоих
из них эта грязь оказалась состоящей из двух слоев, между которы­
ми пролегал третий слой: у первого это был слой муки, а у второ­
го — слой мелкого речного песка. Первый ходил в грязных сапогах
по полу, покрытому мукой, и затем снова загрязнил сапоги, а вто­
рой с грязной почвы перешел на песчаный берег реки, а затем
опять пошел по грязи. И в том и в другом случае эти промежуточ­
ные слои (хотя и весьма незначительные) были настолько отчетли­
вы под микроскопом, что сомнение в них было невозможно.
Третий случай приводит проф. Гезерих (Allgem. Photographen-
Zeitung. 1896 г., октябрь): в песке, приставшем к сапогам одного
убитого, обнаружены были диатомовые водоросли, и благодаря
этому оказалось возможным точно установить место последнего
пребывания этого человека.

4 .0 химике
По вопросу об участии химика в предварительном следствии
мы можем сказать совсем немного, так как химик приглашается
почти в тех же случаях, в которых и микроскопист. Весьма часто
приходится приглашать обоих, так как мало таких случаев чисто
химических исследований, в которых химик не нуждался бы во
время работы или до нее в помощи лупы или микроскопа для того,
чтобы облегать, пополнять и проверять свою кропотливую рабо­
ту. В свою очередь микроскопист в большинстве случаев не может
обойтись без тех услуг, которые ему оказывает химия, и нам часто
приходится рассчитывать на полезные результаты только при сов­
местной работе химика и микроскописта. Вообще и относительно
химика должно сказать, что, к сожалению, С. С. слишком мало им
пользуются: многие дела, оставшиеся нераскрытыми, получили бы
иной исход, если бы своевременно был приглашен химик. Теперь к
услугам химика прибегают почти только в серьезных случаях от­
равления, и то тогда, когда в желудке умершего будут замечены ха­
рактерные крупинки мышьяка величиной с просяное зерно, или
специфический запах фосфора, или что-либо подобное, столь же
очевидное. Но я уверен, что никто не сочтет излишней подозри­
тельностью, если поставить себе за правило приглашать химика во
всех случаях внезапной смерти, когда вскрытие не привело к поло­

263
жительным результатам, или когда смерть последовала вследствие
продолжительной и не имевшей характера естественной болезни,
или когда в то же время имеются, хотя и смутные, указания на уго­
ловно наказуемую обстановку. Если же мы примем в соображение,
что в любом из руководств по судебной химии указана масса ве­
ществ, причиняющих смерть человеку в относительно ничтожных
дозах, что внешние признаки подобной смерти выражены далеко
не ясно, пока мы не имеем перед собой ис тории болезни и резуль­
татов вскрытия, что в то же время знания по химии, по крайней ме­
ре в известной доле, широко распространены в обществе, а самые
опасные для жизни средства легко доступны, то остается только
удивляться, что случаи отравления столь редко обнаруживаются в
наше время. Во т почему С. С. должен постоянно иметь в виду о воз­
можности отравлений в вышеуказанных случаях и вопрос о труд­
ностях и дороговизне исследования оставлять, конечно, в стороне.
При этом мало принимают в соображение оборотную сторо­
ну дела. Нередко какой-нибудь смертный случай остается не рас­
крытым, и подозрение многие годы тяготеет над неповинным ли­
цом. Прилагать усилия к тому, чтобы этого не было, составляет пря­
мую обязанность С. С. в той же степени, в какой он обязан истин­
но виновного довести до заслуженного наказания. В настоящее
время нам столько известно веществ, которые ядовиты сами по се­
бе или которые вредны или даже смертельны в испорченном со­
стоянии и могуг повести к печальным последствиям в силу про­
стой неосторожности и даже случайности, что мы обязаны всегда
ставить предположение, не в этих ли веществах лежит причина
т.наз. «загадочных» и «подозрительных» смертных случаев. Обна­
ружить же их в состоянии только один химик. Назовем некоторые
из этих веществ-, осветительный газ, зараженное трихином или ис­
порченное мясо, колбасный яд, ядовитые раковины, испортившие­
ся устрицы, омары, рыба, сыр, вино, пиво, уксус и многочисленные
другие общераспространенные пищевые средства; наконец, весьма
часты отравления вследствие испорченной кухонной посуды.
К опаснейшим ошибкам могуг повести т. паз. трупные алкалоиды,
птомаины (напр., коллидин), появляющиеся исключительно при
трупном разложении: они в высшей степени ядовиты и представля­
ют большое сходство с растительными ядами, именно: стрихни­
ном, морфием и под. (об этих случаях — у Эммерта).
Также заслуживают серьезного внимания и возможно о травле­
ния случайными угольными газами: Бруардель, Дескуст, Ожье

264
(Annal. d'hygiene publ. 1894. XXXI, 376), а также Гофман1) рассказы­
вают о несчастном случае с одним человеком, задохшимся от про­
рыва газа из известковой печи; а между тем была осуждена жена его
за убийство мужа и несколько лет, совершенно невинная, она долж­
на была провести в тюрьме.
Не подлежит сомнению, что по каждому делу о подозритель­
ном смертном случае С. С. обязан произвести всестороннее рассле­
дование, не ограничиваясь только предложением химику вопроса,
находится ли в вскрытом желудке «яд». Необходимо указать также
химику и то направление, в котором он должен вести свое иссле­
дование, если же он будет лишен фактического материала, то труд­
ность его исследований и дороговизна их увеличатся. И наоборот,
эксперт поведет работу легко, быстро и уверенно, если только бу­
дет осведомлен во всем, что добыто следствием.
Что касается того, о чем можно предлагать вопросы химику,
то С. С. может смаю спрашивать его о всем, даже относительно
срока. В течение какого времени может быть обнаружено присут­
ствие известных ядов, особенно мышьяка2), установлено достаточ­
но, но и при отравлениях органическими ядами срок для обнару­
жения их присутствия отнюдь не всегда столь короток, как это
обыкновенно полагают. Так, напр., 3 о н н е н ш с й н -К л а с с е н
указывает на то, что морфий, положенный в какие-нибудь внутрен­
ности, может быть обнаружен еще спустя 18 (!) месяцев, хотя бы
объект исследования и был зарыт в месте, благоприятном для ско­
рейшего разложения. Таким образом, никогда не следует решать
самому, сколько времени прошло с момента смерти жертвы, но
всегда предоставлять разрешение этого вопроса научно образо­
ванному и опытному эксперту. Затем С. С. не должен стесняться
ставить эксперту вопрос и о том, только ли через рот можег про­
никнуть в организм человека известный яд, или же другим каким-
нибудь способом, напр., через бывшую рану или умышленно для
того причиненную. В одном романе описан случай, когда (в 1871 г:)

1) Gerichtl. Medizin, 9-е изд, сгр. 732.

2) Так сообщает 11рёльс (Friedreich,s Blatter, 52-fi год, стр. 425), что однажды и щелях
и дерене пола, на котором были рвотные извержения лица, отравленного мышьяком,
были обнаружены частицы этого яда, несмотря на то, что со времени отравления пол
был вымыт 40 раз. Фосфор в одном случае был найден 6 недель спустя после смерти
отравленного (Эльмерс в Vierteljahrschrift f. Gerichtl. Medizin, Т. XXV. стр. 25); стрих­
нин (Тардье) по истечении 11 лет. Ср Гофмана «Ger. Medizin», 9-е изд., стр. 674 и 764.

265
в одном немецком лазарете сестра милосердия из ревности пере­
лила гной из раны зараженного гноекровием и почти умиравшего
в рану другого, легко раненного для того, чтобы его умертвить. Та­
кой случай вполне возможен и в действительности. Равномерно
возможны и даже происходили смертные случаи вследствие укола
отравленной иглой, причиненного как бы невзначай и вследствие
кажущейся незначительности не обращавшего на себя внимания.
Такого рода вопросы, предлагаемые химику, конечно, принад­
лежат к числу труднейших из всех, какие только могут быть экспер­
там предлагаемы. Кроме перечисленных исследований, касающих­
ся смертных случаев, к химику можно обращаться и во всех тех (и
подобных) случаях, которые приведены выше в параграфе о мик-
роскописте. Кому из них подлежит тот или другой вопрос, С. С. оп­
ределяет при некотором навыке сам. Если же он сделал ошибку, то
она легко поправима: первый спрошенный укажет, которым из его
коллег может быть разрешен предложенный вопрос.

5.0 физике
Где не в состоянии помочь ни врач, ни микроскопист, ни хи­
мик, там можно обратиться к физику. Случаев, в которых можно и
должно обращаться к этому последнему, столько, что перечислить
их более или менее исчерпывающим образом нет возможности. С
каждым днем это число увеличивается, и каждый ревностный,
стремящийся к расширению своего образования С. С. может соот­
ветственно этому чаще пользоваться услугами физика. Здесь я мо­
гу повторить прежнее свое замечание, что С. С. принадлежит роль
спрашивающего, требующего, а физику — роль отвечающего, даю­
щего: первый должен сам идти к физику и спрашивать его, не мо­
жет ли он помочь ему в том или другом случае, а отнюдь не физик
должен предлагать свои услуги С. С. Физик изучает, производит
опыты, делает открытия и изобретения, а С. С. должен следить за
движением науки, размышлять и обращаться с вопросами.
Таким образом, С. С. тот запас знаний своих, с которым он
вступил в действительную жизнь, должен бережно хранить, обога­
щать, не отставая от успехов современной ему науки. Для этого он
должен по меньшей мере читать те современные издания, в кото­
рых сообщаются сведения о всем, что сделано нового в каждой от­

266
расли естествознания. И если С. С. вообще обязан относиться с раз­
мышлением ко всему, что он видит или слышит, и все применять и
приспособлять к своей специальности, безразлично, к какой бы
области знания или искусства приобретенное ни относилось, то и
при чтении таких изданий он обязан всегда иметь в уме, может ли
только что прочитанное пригодиться ему в деле. При этом он дол­
жен вызывать в уме практические случаи, в которых он мог бы вос­
пользоваться вновь добытыми научными данными при помощи ес­
тествоиспытателя. И когда впоследствии такой случай действитель­
но встретится в его практике, то он вспомнит свои соображения и
прибегнет к помощи науки.
Во всяком случае, безусловно необходимо, чтобы физик, как и
всякий другой эксперт, относился к делу своему с любовью, и чем
чаще он будет приглашаться, тем лучше он усвоит себе, в чем имен­
но он может быть полезен С. С. Тогда он поведет свои исследования
более самостоятельно и будет обращать внимание С. С. на все, что
доступно его профессиональной опытности, и о чем С. С. не имеет
понятия. Ниже мы приводим несколько случаев, в которых участие
физика оказалось полезным: эти случаи должны быть понимаемы
лишь как примеры, доказывающие, что действительно физик часто
может дать нам указания и разъяснения1). Вообще можно сказать
так, что физик должен быть приглашаем во всех тех случаях, где де­
ло идет о силах природы, стоящих в той или иной связи с событи­
ем преступления, хотя эти силы известны каждому человеку, но
ученый изучает их глубже, точнее и правильнее, для чего и облада­
ет он особыми познаниями, прибегает к исчислениям и приборам.
Возьмем для примера случай, в котором при совершении пре­
ступления важное значение имеет удар (в смысле бросания, мета­
тельного движении). Напр., был брошен в окно, в стену или крышу
камень, и необходимо установить, где стоял бросивший этот ка­
мень, с какой силой он был брошен, как велик и тяжел был камень,
по какому направлению он отскочил, когда все это случилось и т. д.
Все это, конечно, может сообразить и обсудить каждый из нас, об­
ладающий верным зрением и еще не забывший того, что он учил
когда-то о «движении». Но человек, который изучение подобных
вопросов поставил целью своей жизни и обладает всеми особыми

1) Мне были бы особенно желательны сообщения о случаях, в которых физик

оказал правосудию серьезные услуги.

267
познаниями, для этого необходимыми, скажет нам о том же гораз­
до точнее, правильнее и всесторонне. Где профан не усмотрит ни­
чего, требующего разъяснения, там специалист, быть может, подме­
тит то, что поведет за собой разгадку события.
То же должно быть сказано и относительно целого ряда опти­
ческих явлений, если, напр., дело идет о том, какова была сила све­
та, как она могла подействовать или повлиять; какой свет необхо­
дим для того, чтобы могли осуществиться известные последствия;
где могла показаться тень того или другого предмета, какое прост­
ранство она занимала, какой был час дня, если солнце отбрасыва­
ло такую или иную тень; в каком часу ночи луна должна светить
так или иначе, и тысяча других вопросов. Не менее важные вопро­
сы могут возникнуть и относительно солнца: может ли оно про­
явить известную степень тепла, в какой час дня и какие побочные
обстоятельства могли иметь при этом влияние, чтобы, напр., сол­
нечные лучи в определенный час с такой силой нагрели сосуд с
водой, что но действовало как зажигательное стекло; или напр.,
могут ли известные тела под влиянием солнечной теплоты изме­
нять вид (через высахание, покоробление, дать трещины, пузыри
и т.п.). Затем могут возникнуть вопросы и о влиянии света, напр.,
как долго та или другая материя находилась под лучами солнца,
если выцвела до такой-то степени; сколько времени нужно, чтобы
бумага (современная, с примесыо древесных опилок) пожелтела
или потемнела от действия света; где должен находиться извест­
ный предмет, чтобы в нем под влиянием солнечных лучей произо­
шли известные изменения и т. д.
Серьезное значение Moiyr иметь вопросы относительно воз­
душных токов, ветра и бури: напр., во время пожара пламя с заго­
ревшейся крыши гонтовой, соломенной и другой перекинулось на
известное место вследствие ли господствующего ветра, или только
вследствие возникшего от жара воздушного тока? Какое направле­
нии ветра могло возникнуть при тех или иных условиях, мог ли
предмет в известном состоянии выдержать известной силы напор
бури, т.е. существовало ли это состояние уже ранее, до бури, и ког­
да началось и тд.
Еще более серьезны вопросы о влиянии снега и дождя: в чем
это влияние может выражаться, когда, как долго может продол­
жаться, такой силы может быть дождь, какое направление он может
иметь, как часто он мог выпадать на известный предмет, какие из­

268
менения указывают на это и тд. Сюда же относятся и вопросы о
влиянии мороза: влияние это выражается в весьма определенных
формах и иногда может дать точный материал для прочных выво­
дов. Можно предлагать вопросы, почему мороз оказал влияние, как
силен был он, как часто повторялся, с какими промежутками, какое
из атмосферных влияний подействовало ранее, как долго оно про­
должалось.
К той же категории принадлежат вопросы относительно пред­
метов, зарытых в землю (скрытое, похищенное имущество и т.п.):
как долго они были зарыты, завернуты ли были во что-нибудь или
нет, какое свойство почвы, было ли что-нибудь ранее на этом
месте. Точно так же физик может дать точные и верные заключе­
ния и относительно изменений на предметах, чувствительных к
свету по своему строению или цвету и хранившихся в каких-либо
помещениях. Так же по делам о подлогах документов (по вопросам
о чернилах, бумаге, письменных приборах, о разных случайностях
с документами) физик часто можег оказать химику и микроскопи-
сту серьезные и незаменимые услуги.
Наиболее широкую область, в которой требуется участие фи­
зика, представляют все случаи, касающиеся влияния и свойств воды.
Какой процесс изменения совершился от пребывания в воде, как
продолжительно было пребывание, плыл ли предмет по воде или
увлекался течением по дну, какого свойства было это дно, как вели­
ка быстрота течения, как далеко пронесло предмет, как долго тело
сохраняло известную форму, размеры и тяжесть, чтобы проплыть
известное расстояние. В этих случаях там, где русло извилисто или
берега поросли кустарником, могут оказаться необходимыми об­
стоятельные и точные осмотры и даже опыты. Могут при этом воз­
никнуть также вопросы, какое действие производит вода на берега
и вообще на затопленные часги, как долго и когда они были под во­
дой и т.п. Такие исследования особенно важны относительно утоп­
ленников, если нужно узнать, по какой причине они попали в воду,
как далеко и откуда они принесены водой, через какие препятствия
и стремнины им пришлось проплыть и тд. Все такие вопросы не
входят в компетенцию врача и подлежат ведению физика.
Сюда же нужно отнести и вопросы о влиянии искусственного
тепла, если только оно не достигло степени жара, невыносимого
для человека (обжог), или когда требуется объяснить, подвергался
ли данный предмет большей или меньшей степени тепла, как вели­

269
ка была степень жара, могла ли она проявиться в каком-нибудь ис­
точнике тепла, напр, в обыкновенной плите.
Другую категорию составляют исследования о надломах, рас­
щелинах, взрывах, трещинах и пр. для разрешения вопросов о вре­
мени, свойстве и происхождении их (естественны ли, или произош­
ли по вине человека). Исследования эти имеют часто огромную важ­
ность и только тогда приводят к разрешению вопроса, когда компе­
тентному наблюдателю известны самым точным образом все при­
родные свойства разрушенного или поврежденного предмета, и он
в состоянии принять в соображение и другие относящиеся к случаю
влияния и условия. Подобные работы бывают крайне объемисты и
сложны, если требуется, напр., дать заключение по делу о не приня­
тии мер предосторожностей, вызвавшем железнодорожную катаст­
рофу, взрыв копей, обвал, разрушение дома и т.п. Часто в этих случа­
ях можег навести на исгинный путь только тщательное исследова­
ние самых незначительных обстоятельств (напр., винт, оказавшийся
кристаллического железа и потому хрупкий) или же сложные вы­
числения и в особенности опытный взгляд представителя науки.
Отмегим также две великие силы нашего века: магнетизм и
электричество. Самое незначительное, напр., чего мы можем до­
стигнут путем магнетизма, это — определить присутствие железа
там, где химическое исследование по каким бы то пи было причи­
нам невозможно. Что касается электричества, то мы вообще не зна­
ем, как далеко может простираться сфера приложения электричес­
кой силы. Какие же услуги может оказать электротехника уголов­
ному правосудию, мы поистине и представить себе еще не можем.
Вообще С. С. должен иметь в виду, что деятельность его неко­
торым образом сродсгвенна с деятельностью физика, именно в тех
случаях, когда в своих выводах он опирается единственно или
главным образом на те или другие законы природы, обнаруживае­
мые им на вещах. Он имеет перед собой результаты, и должен оп­
ределить те силы, которыми вызваны эти результаты, совершенно
так, как естествоиспытатель объясняет явления в природе. Поэтому,
когда в подобных случаях С. С. обратится к физику и предложит
ему вопросы, хотя бы в самых общих чертах, физик, чувствуя себя
в своей родной сфере, не только удовлетворит желанию С. С., но и
сам укажет ему те вопросы, которые в данном случае ему надлежит
разрешить. Повторяю: именно в подобных случаях С. С. склонен не
обращаться к услугам сведущих лиц, полагаясь на собственные си­

270
лы. При известной наблюдательности, он, конечно, подметит кое-
что и сделает, быть может, и некоторые выводы, но только специа­
лист в состоянии сделать правильные наблюдения, на которых по­
строит всеисчерпывающие выводы.

6 .0 минералогах, зоологах и ботаниках

Минералоги и зоологи приглашаются С. С. довольно редко в
качестве сведущих лиц: первые приглашаются для определения ми­
нералов и их отличительных свойств, а также в помощь микроско-
писту в тех случаях, когда нужно определить состав и происхожде­
ние пыли, грязи, песка и т.п. Как бы то ни было, иногда они оказы­
вают весьма серьезные услуги.
Случаи обращения к зоологам более часты: он может разли­
чить натуральные кожи животного от подделок, помочь при оцен­
ке кровяных шариков, выяснить свойства тех или других животных
и возможность того, что ими сделано или что им приписывается,
дать разъяснение о животных ядах, помочь врачу в вопросах биоло­
гических, анатомических и физиологических и восполнить знания
последнего. Весьма значительную и серьезную роль играют зооло­
ги при разрешении вопроса о том, как много прошло времени со
дня смерти найденного под открытым небом человека, а именно
ввиду того, что различные животные, преимущественно наскомые,
в разное время начинают работу свою на найденном трупе. Если
смерть произошла не в холодное время года, то тотчас же являются
мухи особого вида, затем за ними жуки и тд., пока, наконец, изв-
стные животные - и часто много месяцев спустя — не приступают
к окончательному уничтожению мягких частей трупа. Иногда в по­
добных случаях зоологи могут дать сведения ценные и надежные.
Наконец, могут иметь значение для дела те или другие свой­
ства животных: важно поэтому вспомнить и своевременно спро­
сить зоолога. Так, по одному делу нужно было знать, сколько ча­
сов один утопленник находился в воде. Сначала было высказано,
что труп лежал в воде в продолжение 1—2 часов на том основа­
нии, что в одежде утопленника были найдены еще живые блохи.
По ввиду важности дела был сделан опыт1), и оказалось, что бло­

I) Рэбольда. Vierteljahrschft. f. ger Med. т. 26, 393.

271
хи могут жить в воде до 16 часов: мухи же, пауки, гусеницы уми­
рают гораздо ранее1).
Более значительная роль в следствии принадлежит ботанику.
Он может назвать те высушенные растения, которые фигурируют в
деле, как яды или средства изгнания плода, определить присутст­
вие их в виде ли мельчайших частиц, или порошка из них, или из
семян и плодов их, а также и сок из них. Его указания могут быть
очень существенны во всех случаях нахождения таких раститель­
ных веществ при обысках, или когда такие вещества оказались в
желудке или кишках отравленного, или же в извержениях его. Не
следует забывать, что ботаник часто на основании самого малень­
кого листика, едва заметного кусочка коры или волокна может со­
ставить себе представление о всем растении. Точно так же важно
бывает определить породу дерева или места, где оно обыкновенно
растет, на основании какого-нибудь небольшого куска дерева, если
дело идет о том, чтобы доказать, напр., принадлежность какой-ни­
будь занозы к тому или другому оружию, или иному какому-нибудь
приспособлению, балке, растущему дереву и т.п.; или если на осно­
вании и породы дерева, из которого сделана вещь, можно доказать,
где находился известный человек или эта вещь, откуда человек
(или вещь) прибыл (принесена), и с чем то или другое было в со­
прикосновении. Смотря по обстоятельствам, ботаник может также
определить, как давно произведено было повреждение дерева, как
оно выглядело до повреждения, как и посредством чего сделано
повреждение; какая сила была употреблена для того, чтобы на
срубленном дереве вызвать те или другие повреждения или изме­
нения, как давно лист или плод дерева (напр., при выстреле) по­
вреждены, к чему относятся те или другие части растения, каково
должно быть то орудие, которым сделаны на дереве царапина или
порез (напр., о внешнем виде ножа по следам зазубрин на дереве
или о пиле по недостающим зубцам ее и т.п.).
Важное значение получает участие ботаника в тех случаях,
когда по данным растительным волокнам пряжи необходимо за­
ключить о самом растении (лен, конопля, кора древесная), или до­
казать тождественность пряжи с изделиями из пряжи (нитки,

1) Нередко смешивают отравления ядовитыми минеральными кислотами с по­

вреждениями вследствие обгладывания разными небольшими животными; об этом
см. главу XIV п. 6. И в этих случаях участие зоолога может быть весьма полезно.

272
холст, сукно и т.п.), действие известных жидкостей (красок, кислот,
щелочей и т.п.) на растительные волокна (изменение во внешнем
виде, длине, цвете), когда необходимо определить возраст волокон
пряжи, а также и место, где они хранились (как давно была свита
веревка, долго ли лежала бичевка в воде, было ли полотно мыто в
горячей воде, была ли бумажная пряжа зарыта в землю и тд.?).
Целый ряд вопросов может возникнуть относительно химиче­
ских и физических свойств продуктов из растительных веществ,
для разрешения которых ботаник часто работает совместно с мик-
роскопистом, химиком и физиком, напр., относительно способно­
сти волокнистых веществ поглощать газы и запахи, о воспламеня­
емости пеньковой, льняной пыли и приготовляемых для этой же
цели растительных тканей (пироксилин), о самовозгорании про­
питанных оливковым маслом волокнистых веществ (пакля, льня­
ная пряжа и т.п.), о свойстве зажженных волокон долгое время
тлеть (обработанных селитрой и др.), о продолжительности и силе
тления таких зажигательных фитилей (поджог, взрав), о самовозго­
рании сырого сена, только что обуглившейся бумаги и древесных
углей, об обнаружении растительных соков на металлах (напр.,
при срубе свежих растений на ноже или топоре) или на платье
(напр., о травянистых пятнах на платье, о давности их, о происхож­
дении от того или другого растения). Вообще можно сказать, что
ботанику приходится давать ответы на вопросы труднейшие, серь­
езнейшие и в то же время самые интересные.

7 .0 лицах, сведущих в огнестрельном оружии

Как было уже упомянуто выше, именно в делах, в которых ре­
шаются вопросы относительно огнестрельного оружия, приходит­
ся прибегать к помощи целого ряда различных сведущих лиц. При­
нято обыкновенно в этих случаях ограничиваться лишь приглаше­
нием оружейного мастера; хотя в большинстве случаев этого и бы­
вает достаточно, но такое обыкновение само по себе неправильно.
В наше время уже нет оружейных мастеров в полном смысле сло­
ва, как в прежнее время, точно так же, как у нас нет настоящих ча­
совых мастеров: и те и другие продают или выписанный ими гото­
вый товар, или, в крайнем случае, ими собранное оружие и в луч­
шем случае способны лишь на починку. Как часы, так и огнестрель­

273
ное оружие, работаются исключительно на фабриках, и от продав­
цов нельзя и требовать, чтобы они в совершенстве были знакомы с
внутренним механизмом того и другого. Если же оружейник и при­
обретает опытность в своей специальности, то познания его обык­
новенно ограничиваются знакомством с разными видами оружия,
ценами, названиями отдельных частей и разных механических
приспособлений, наиболее употребительных на практике. О спо­
собе употребления оружия, дальнобойности его, применимости
огнестрельных снарядов и множестве тому подобных вопросов
высокой важности оружейник в состоянии сказать очень немно­
гое, приходится прибегать к услугам опытных охотников, врача,
офицера, физика, химика, микроскописта. В тех же многочислен­
ных случаях, в которых возникают вопросы о том, как действует
ружейная пуля на различнейшие предметы, необходимо спраши­
вать и других сведущих лиц, обладающих соответствующими слу­
чаю познаниями. В некоторых обстоятельствах лица, обыкновенно
приглашаемые в качестве экспертов, не в состоянии сказать того,
что с уверенностью разъяснит простой ремесленник. Каменщик,
напр., может сказать, какое сопротивление оказывают пуле те или
другие камни, то же скажет слесарь относительно железа, а бота­
ник точно разъяснит, как давно и в какое время года засела пуля в
том или другом растущем дереве.
Что касается собственно приемов, каких следует держаться от­
носительно экспертизы этого рода, то рекомендуется не произво­
дить исследований через экспертов различных категорий одновре­
менно и не требовать от них одновременной дачи заключений.
С. С. тотчас же потеряет руководящую нить, если будет послушно
следовать одновременно в одном направлении мнению одного
эксперта, а в другом — мнению другого. Нелегко бывает установить
очередь между ними, согласование же отдельных мнений иной раз
прямо становится невозможным. Поэтому нужно прежде всего вы­
яснить себе вполне, в каком порядке следует спрашивать сведущих
лиц, и вести дело так, чтобы после всех обращаться к тем из них,
которым при производстве исследований неизбежно придется
уничтожить хотя бы часть вещественных доказательств. Когда ис­
следования некоторыми произведены и заключения высказаны, то
для С. С., смотря по обстоятельствам дела и по представленным за­
ключениям, может оказаться полезным устроить совместное сове­
щание всех сведущих лиц или по крайней мере некоторых из них

274
для того, чтобы достигнуть этим путем объединения или разъясне-
мия тех ответов, которые противоречат один другому или пред­
ставляются сомнительными. Но раз эксперты, каждый в своей об­
ласти, ясно формулировали требуемые заключения, то несравнен­
но легче достигнуть объединения, если с самого начала повести
эти исследования совокупно. Этот способ имеет также и ту выгоду,
что вещественные доказательства менее подвергаются опасности
быть уничтоженными или поврежденными, когда они одновремен­
но осматриваются одним или двумя экспертами, нежели когда они
переходят из рук в руки многочисленных исследователей в тече­
ние более или менее продолжительного времени.
Кроме вопросов, подлежащих разрешению оружейного масте­
ра: о происхождении ружья (месте его производства), дальнобойно­
сти его, способе употребления его, о том, к нему ли принадлежат те
или другие огнестрельные припасы, затем, кроме вопросов, подле­
жащих ведению судебного врача, могут возникать также вопросы
выдающейся втносги, в которых необходимо участие химика. Если,
напр., дело идет о том, принадлежит ли известная пуля к тому запасу
пуль, который найден был у заподозренного, то удовлетворительное
решение этого вопроса получится только тогда, если будет не толь­
ко доказано, что она имеет те же размеры, форму, калибр, вес, как и
остальные пули, но и что по химическому составу она с ними тож­
дественна. Редко пули отливаются из чистого свинца, по большей ча­
сти они представляют сплав из олова, цинка, антимония, висмута,
мышьяка и даже иногда серебра, и если химический анализ обнару­
жит, что составные элементы одинаковы в обоих случаях, то получа­
ется убедительное доказательство тождественности пуль. Такое хи­
мическое исследование можег принести существенную пользу и в
других случаях. Предположим, что имеются ружье и пуля лица запо­
дозренного, и ствол ружья покрыт внутри свежим и значительным
осадком свинца (освинцован), то химик можег извлечь часть этого
осадка и подвергнуть его такому же анализу, как и пули. Если состав
их окажется одинаков, т.е. в обоих случаях он окажется, напр., заклю­
чающим в себе известный и значительный процент какого-нибудь
иного вещества, то есть основание предполагать, что пуля выпущена
именно из этого ружья. Но далее в том случае, если нет возможнос­
ти произвести такое сравнительное исследование, если, напр., име­
ется налицо только пуля, то все-таки весьма полезно произвести хи­
мические анализ ее одной, так как анализ этот, быть можег, выяснит

275
присутствие такой примеси, которая, при недостаточности других
данных, может дать указание на личность виновного. Если пуля не
имеет характера домашней работы и оказывается продуктом фаб­
ричного производства, то полезно посредством определения ее со­
става выяснить, с какой фабрики она выпущена, так как почти каж­
дая фабрика отливает пули по своему рецепту, из своего материала.
Наконец, по обстоятельствам дела даже исследование копоти, осев­
шей на пуле, может’ дать указание на род употребленного взрывчато­
го вещества. Осадок пороховой копоти на пуле сохраняется и в теле
человека после выстрела: напр., следы этой копоти были ясно видны
на одной французской пуле, которую дед мой в продолжение 46 лег
(1799—1845) носил в глазной впадине за глазом, и которая была вы­
нута только после его смерти.
Особенно важное значение имеег химическое исследование в
случаях, когда дело идет о том, был ли сделан выстрел из известного
ружья и как давно. Как осуществить это исследование, вопрос об
этом, конечно, не должен составлять предмета особенных забот со
стороны С. С., но иное дело, если это исследование, по данным собы­
тия, может выяснить, что выстрел из ружья был сделан в весьма не­
давнее время. Если бы С. С., живущий в захолустье, вздумал послать
ружье для таких исследований в главный город округа, то исследова­
ние было бы уже несвоевременным. Я нахожу целесообразным при­
бегать в таких случаях к тому приему, который описан ниже и реко­
мендован 3 о н н е н hi е й н о м -К л а с с е н о м в его «Handbuch der
gerichtlichen Chemie». Он так прост, что может быть исполнен каждым
врачом и даже аптекарем и часто может приводить к самым ценным
результатам. Но этот прием может иметь место только тогда, когда
выстрел произведен посредством обыкновенного пороха. Зоннен-
шейн-Классен требует, чтобы ружье, подлежащее исследованию, бы­
ло как можно скорее защищено от влияния внешнего воздуха. Для
этого ствол следует плотно заткнуть шерстью, замок обвязать каким-
нибудь сукном и подвергнуть ружье исследованию немедленно.
Исследование это начинается тем, что ствол откупоривается и про­
мывается дистиллированной водой; получившийся таким образом
раствор фильтруется, и то, что получается, обрабатывается серной
кислотой (хлористым барием), серными соединениями щелочей
(раствором свинцовых соединений), железистой солыо (цианистым
соединением калия и железа). Если окажется, что ствол имеет синева­
то-черный цвет, и на нем не выступят ни ржавчина, ни зеленоватые

276
кристаллы сернокислого железа, жидкость же будет’ иметь слабый
желтоватый цвет, будет издавать запах сернистого водорода и в рас­
творе свинцовых соединений даст черный осадок, то это значит, что
после выстрела прошло не более двух часов. Если цвет жидкости бу­
дет несколько темнее и не проявится ни ржавчины, ни кристаллов, но
уже при реагировании обнаружатся следы серной кислоты, то это
значит, что посте выстрела прошло более двух, но менее 24 часов. Ес­
ли же на стволе появятся многочисленные пятна железной окиси, в
воде же, которой было промыто ружье, реагенты ясно обнаружат
присутствие железа, то выстрел был сделан, по крайней мере, 24 часа
тому назад или, самое большее, 5 дней. Чем более будег криста/шов
сернокислого железа, тем более прошло времени после выстрела. Ес­
ли же явственно проявится масса железной окиси, а в жидкости не
окажется совсем железистой соли, то это значит, что с момента выст­
рела прошло, по меньшей мере, 10 дней или, самое большее, 50 дней.
Когда же ружье после выстрела было тотчас же вновь заряжено, но
при этом не было прочищено, то цилиндрическая часть пыжа будет
иметь серовато-черный цвет в первые 4 дня и в следующие до двух
I юдель станет серо-желтой, вода же, вливаемая в ствол, будег содер­
жать ясные следы серной кислоты. Если же ружье перед вторичным
заряжением было прочищено, то пыж имеет слегка красноватый или
красно-желтый цвет в течение двух дней, в следующие дни цвет ста­
новится темно-красным и спустя неделю или две переходит в совсем
серый. Порох принимает красноватый оттенок вследствие присутст­
вия железной окиси и не реагирует при обработке серной кислотой.
Наш заряжение произошло непосредственно после выстрела, то пыж
зеленоват, но скоро принимает вышеупомянутые цвега. Когда же
ствол был промыт холодной водой, то он принимает красноватый
оттенок. Пыж из бумаги, содержащей в себе квасцы или гипс, извле­
ченный посредством воды, не реагирует при обработке серной кис­
лотой.
Рекомендуется при всех обстоятельствах производить осмотр
найденной пули при помощи лупы: этим путем можно узнать до
некоторой степени количество, характер и дальность выстрелов,
определить качество частиц пыжа, приставших к свинцу, как и чем
вбивалась пуля при заряжании, и многие другие вопросы, имею­
щие нередко важное значение для дела.

277
 8. О лицах, сведущих по исследованию
письменных документов
Относительно исследований почерков и ценности таких ис­
следований существуют самые разнообразные мнения. Одни стро­
ят из таковых исследований особую науку (графологию) и находят,
что выводы этой науки не в достаточной мере оцениваются, а дру­
гие считают все эти выводы плодами воображения или, по мень­
шей мере, преувеличением.
Нельзя требовать от С. С., чтобы он в этом отношении принял
тот или иной взгляд, по он обязан уяснить себе, как отнестись к
этому вопросу, т.е. поверить ли выводам графологии или нет. Но
прежде, чем дать на этот вопрос отрицательный ответ, я советую
ему принять во внимание следующие обстоятельства.
Как скоро в любой области знания мы признаем установлен­
ными те или другие положения,- хотя бы и в весьма узких преде­
лах,- никогда нельзя наметить границы их дальнейшего развития.
Иными словами, все, что установлено бесспорно наукой, то спо­
собно к дальнейшему развитию.
Едва ли кто будеть отрицать, что каждый образованный чело­
век, хотя бы никогда не занимался изучением графологии, тем не
менее позволяет себе, хотя бы в общих чертах, суждения о почер­
ках. Ведь каждому известно, что почерк необразованного крестья­
нина вовсе не похож на письмо элегантной дамы, что ребенок пи­
шет иначе, нежели старик, и что, наконец, почерк чернорабочего
не может быть принять за почерк ученого. Если же это так, то вот
уже мы признали как существование графологии, так и первые ее
основные положения. Если мы пойдем далее, то и противник гра­
фологии найдет почерки, принадлежащие педанту, легкомыслен­
ному, любопытному, нервному или энергичному; он признает по­
черки особые у аристократической дамы, у солдата, у торговца, у
ученого: таким образом он углубится в исследования чисто графо­
логические, и было бы непоследовательно, если бы он вздумал ут­
верждать, что его выводы не могут иметь дальнейшего научного
развития. Пусть будут собраны данные в большом числе, пусть бу­
дут произведены осторожные и точные опыты, пусть попробуют
шаг за шегом выделять почерки индивидуальные, сличать схожие
и делать выводы — и мы получим науку, которая имеет будущее,
поскольку будет исполняться описанная предварительная обра­

278
ботка материала. Таким образом, нельзя сомневаться в том, что
графология, если ее поступательное движение будет отличаться
осторожностью и точностью, может привести к положениям на­
учной ценности.
Легко, конечно, видеть границы, до которых можно идти в
каждой области. Если бы, напр., кто-нибудь вздумал утверждать,
что хиромантия (учение о связи линий на ладони человека с его
судьбой) может быть наукой в точном смысле слова, то мы отве­
тили бы так: ни один серьезно мыслящий человек не будет ут­
верждать, что в хиромантии есть немногое бесспорное, а где нет
ничего абсолютно точного и истинного, там не может быть и ре­
чи о развитии. В графологии же мы имеем дело с положительны­
ми данными действительного опыта, а потому мы имеем право
думать и о ее развитии.
Изучение почерков началось уже давно: еще в 17-м столетии
появились книга Камилло Б а л ь д о и сочинение под заглавием
«Ideographia Prosperi Aldorissi», трактующия вопрос о почерках. В
начале текущего столетия появилась в Париже анонимная книга:
«L'art de juger du caractere des hommes par leur ecriture». Гете и
Л а ф а т e p интересовались этим же вопросом. Ге н ц е , печатав­
ший продолжительное время в «Лейпцигской Иллюстрированной
Газете» свои рассуждения о почерках, издал затем книгу под загла­
вием «Chirogrammatomantie». И в других повседневных изданиях
занимались также исследованием почерков присылаемых рукопи­
сей: во Франции М и ш о н 0 стал известен своей проницательнос­
тью и в этом направлении. Также Э р л е н м е й е р 2) занимался фи­
зиологией и патологией письма. Из этих книг, а также и из сочине­
ний Ц и м м е р л и , М е н д и у с а , М ах м ера и др. С.С. может
многое почерпнуть для себя полезное; сюда же относятся: К р е ­
н ь е -Ж а м э н («Traite pratique de graphologie» и «L'ecriture et le car­
actere». 1895), Карл С и ттл ь («Die Wunder der Handschrift. 1881),
Л о м б р о з о (La grafologia. 1895), Л. Ме йе р (Handbuch der
Graphologie. 1895), В ей н г а р т («Ueber Entdeckung von
Urkundenfalschungen» и Handbuch f. d. Untersuchen von
Brandstiftungen. 1895), Ф. Ш о л ь ц а (Die Handschrift und ihre

1) Systeme de graphologie. 1884 и Les mysteres de l'ecriture 1872.

2) Ueber die von Veranderungen im Gehim abhiingenden Schreibanomalien» и «Die
Sechrift*.

279
charakteristischen Merkmale), В. П р е й ep (Zur Psychologie des
Schreibens), Б ю с с е (Die Graphologie etc. 1895), Швидланд («Die
Graphologie», 1883),З о л ь т м а н н (SchriftundSpiegelschrift. 1890),
Е.де-Варс (Histoire de la Graphologie. 1880), А. В а р и н а р д а
(I. H. Michon: «La vie et ses oeuvres». 1883), Л а н г е н б р у х
(Graphologische Studien. 1895), Mapep (Die Graphologie), Б у ­
ри н с к о г о (О судебной фотографии) и др. Но первое место в
этом отношении должно быть отведено личному изучению, лич­
ным наблюдениям, которые требуют немало труда и времени и в
конце концов приведуг G С к убеждению, что более правы те, кото­
рые стремятся придать исследованиям почерков более или менее
научный характер. Изучение почерков приносит пользу С. С. в дво­
яком отношении: он учится по почеркам узнавать людей и приоб­
ретает навык определять, имеется ли достаточно данных для сужде­
ния о тождестве почерков, чтобы предложить их на рассмотрение
сведущих лиц. Никто, быть может, не располагает в такой мере сред­
ствами для приобретения в этом отношении известной опытности,
как именно С. С, который не только наблюдает почерки, но и может
изучать тех лиц, которым они принадлежат. В личных же сношени­
ях своих с людьми он имеет постоянную возможность проверять те
выводы, которые он строит на основании их почерков.
Богатый материал для этого представляет любое уголовное
дело: почерки коллег, писцов, подписи свидетелей и обвиняемых,
нередко различные письма и другие документы, прилагаемые к де­
лу, открывают ему возможность каждодневного изучения. Для это­
го необходимо только любить свое дело, но это качество предпо­
лагается у каждого ревностного С. С. Приемы же доя того, чтобы
достигнуть умения разгадывать почерки, весьма просты: рассмат­
ривая почерк, следует стараться по его характерным особенностям
извлечь (вычитать) все, что возможно, и добытые наблюдения со­
поставить с тем, что известно о личности иными путями, и тогда
постараться привести в ясность, почему именно в том или другом
наблюдении произошла ошибка. Конечно, легко это сказать, осу­
ществить же эти приемы требует много времени и труда, но весь
труд вознаградится с избытком как интересом работы, гак и при­
обретенными результатами. Особенно первая половина работы
должна вестись в строгом систематическом порядке. Прежде всего
должно стараться обнаружить употребление более старинных
форм букв, которые обыкновенно встречаются у людей пожилого

280
возраста, причем, однако, не следует упускать из виду, что употреб­
ление старинных букв еще не безусловно свидетельствует о пожи­
лом возрасте писавшего, равно как и употребление букв новейших
форм — о юном возрасте автора. Люди, учившиеся писать у лица
престарелого возраста и обладающие малосамостоятельным ха­
рактером, нередко сохраняют заученные формы букв надолго, ча­
сто на всю жизнь. Есть также люди, которые вследствие личной
склонности к какому-нибудь престарелому лицу или вообще к ста­
рине, усваивают себе старинное письмо. Но, с другой стороны, есть
люди пожилого возраста, которые, вообще сохраняя юношеский
нрав, без всяких затруднений оставляют «устаревшее письмо», как
вышедшее из моды платье, и переходят к буквам новых форм. Как
бы то ни было, можно считать за правило, что лица, раз привык­
шие к известному почерку, потом, особенно в позднейшие годы,
уже от него не отступают. Удостоверившись в этом чисто внешнем
обстоятельстве, можно затем перейти к определению того, при­
вычным или непривычным почерком писано то или другое пись­
мо. Это не представляет трудности, и хотя нельзя выразить слова­
ми, почему именно тот или другой почерк представляется «вполне
привычным», но все-таки каждый сумеет отличить нетвердое, неук­
люжее, так сказать беспомощное письмо от плавного, гибкого и
бойкого. В целях следствия этим уже многое достигнуто, так как ус­
тановлением этого обстоятельства исключается целый ряд лиц, ко­
торым данный почерк несвойственен.
Более трудностей представляет вопрос о различении почерка
мужского от женского, хотя и здесь во многих случаях даже тот, сто
никогда не занимался исследованием почерков, безошибочно от­
личит один почерк от другого. При некоторой внимательности и
навыке можно и в этом отношении настолько изощриться, что ни­
когда, или точнее почти никогда не будет' сделано ошибки. Это
умение может быть полезным не только для того, чтобы разгадать,
к какому полу принадлежит писавший, но и чтобы с некоторою
уверенностью находить в рукописи мужчины особенности, прису­
щие женщине, и наоборот, а это в значительной степени способст­
вует познанию личности человека1). Следующее, на что должно об­
ратить внимание при изучении внешних особенностей почерков,
есть различие мужских почерков по профессиям. В известных

1) Об этом у Пфшфельда: «Die urnische Mensch». 1903 г.

281
классах населения эти особенности подмечаются легко. Так, не
трудно отличить быстрый, беглый, равномерный, разборчивый, с
своеобразно недописываемыми словами (напр., ц. — цена и т.п.)
торгового человека. Отличительная особенность почерка ученого
заключается в том, что при всей своей неразборчивости почерк его
имеет сходство с печатным шрифтом, так как, благодаря постоян­
ному чтению, ученый невольно и в письме подражает привычному
для глаза шрифту. Солдат пишет довольно схоже с купцом, только
четче и тверже, так сказать увереннее, несомненнее. Чиновник
имеет почерк, который можно назвать «подержанным». Учитель на­
родной школы, который постоянно учит детей писать образцово,
никогда не достигает этой роскоши иметь самостоятельный по­
черк: он пишет и в школе и в жизни почерком прописей, так же, как
и врач, утружденный практикой, пишет свои частные письма по­
черком рецептов. Также часто в почерке отражаются и националь­
ные особенности: и французы, и англо-американцы пишут не так,
как другие, и, внимательно изучив их почерки, можно почти прий­
ти к заключению, что чистые французы или истые янки, по осо­
бенностям своего национального характера, и не могут писать
иначе, нежели они пишут в действительности.
Конечно, бывают и исключения, но мы можем вполне согла­
ситься с д-ром Фр. 111о л ь ц о м , который говорит: «когда ученый
пишет, как канцелярский писец, а купец, как художник, то они
ошиблись в выборе своей профессии». Впрочем в этих случаях
имеют значение и различные побочные обстоятельства, напр, под­
ражание почерку любимого человека (напр., отца), подражание ка­
кому-нибудь образцу, который, быть может, совершенно не соот­
ветствует характеру подражающего, но представляется удобным,
красивым и оригинальным. Много значат также наследственность
и, наконец, известные физические особенности, напр., близорукие
всегда пишут очень мелко. Но все эти побочные влияния оказыва­
ют воздействие лишь на чисто внешние стороны почерка (разме­
ры букв, положение строк и т.п.) и указывают на известные свойст­
ва характера (дух подражания, несамостоятельность).
Умение заключить об этих и других свойствах характера по
особенностям почерка является делом в высокой степени грудным и
в то же время весьма важным. «Мы пишем не только рукой, — гово­
рит Шольц, — но и мозгом», и это совершенно справедливо. Лучше
всего это подтверждается, если мы попробуем сравнить не почерки

282
различных лиц с разными характерами, но почерки одних и тех же
лиц в различные моменты их жизни. С полным правом мы можем
поэтому допустить постоянное факсимиле Наполеона, так как не­
многие способны легко реагировать на все жизненные впечатления
и в то же время так много пережить, как он: 1804 г., 3 декабря 1805 г.,
1806 г., 21 сентября 1812 г., 6 октября 1812 г., 13 октября 1813 г., акт
отречения 4 апреля 1814 г. и, наконец, изгнание на остров Св. Елены.
Какие превратности судьбы, какие перемены положений и соотвег-
ственно какая перемена почерков! Изучение его почерков в эти 8 пе­
риодов его жизни глубоко поучительно, более, чем изучение томов
книг. Кажется совершенно невероятным, но эти почерки можно сме­
шивать, и подпись Наполеона в эпоху высшего его счастья и славы
можно принять за подпись, данную на острове Св. Елены!
Не будем останавливаться на тех особенностях, которые нала­
гает на почерк болезнь: выяснение их составляет обязанность вра­
ча. С. С. обязывается только в случаях, когда почерк свидетелей или
обвиняемых представляет какие-нибудь новые и резкие изменения,
приглашать врача1). К таким изменениям относятся, напр., ошибоч­
ная расстановка букв или слов, неспособность правильно написать
сказанное или указанное (списать), странные, необычные очерта­
ния букв, несогласование букв или слов, говоря короче: все, что яв­
ляется выходящим из ряда вон и что не поддается никакому естест­
венному объяснению. Вполне справедливо отсюда заключают, что
многие душевные болезни (особенно паралитические формы) го­
раздо ранее обнаруживаются в письмах заболевающих, нежели в
каких-нибудь физических признаках. Для Суд. Следователя имеет
значение еще одна подмеченная любопытная особенность, что за­
ики, а также некоторые слабоумные пишут именно так, как они го­
ворят. Так, заики часто делают среди письма непонятные росчерки,
перерывы, слабоумные же, напр., опускают в словах букву — р. Так
как разные подметные письма часто пишутся идиотами, то выше­
указанные особенности, замеченные в анонимных письмах, указы­
вают на их происхождение. Особенно полезно для С. С. и вовсе не
трудно уметь отгадывать влияние, оказываемое на почерк извест­
ными внешними обстоятельствами: воздействие того или другого
из этих обстоятельств легко узнать, если для сравнения взять одну

1) Весьма поучителен атлас: «Die Schrift bei Goisteskranken». P. Костера; знакомство

с этим трудом для С. Сл. безусловно необходимо.

283
или несколько письменных работ одного и того же лица, на почерк
которого не влияла ни одна из этих причин. Впрочем, отгадать то
или другое влияние возможно и при отсутствии объекта для срав­
нения. Так, напр., не трудно отгадать, что рукопись писана под дик­
товку, 1) по тем ошибкам, которые можно объяснить не чем иным,
как невнятным произношением или неверным восприятием слуха,
2) когда почерк и орфография писавшего свидетельствуют о гораз­
до меньшей степени образования этого последнего, нежели гово­
рит о том самое содержание письма, 3) более всего по тому призна­
ку, что писавший, по-видимому, не прилагал к работе умственных
усилий. В чем именно выражается это последнее, нельзя опреде­
лить словами, но не трудно вскрыть это, если остановить свое вни­
мание прежде всего на такой рукописи, которая,- как это достовер­
но известно,- стоила тяжких усилий самому писавшему. Тогда мы
обнаружим то своеобразное соотношение между почерком и рабо­
той мысли, которое всегда отсутствует в диктанте.
То же следует сказать и относительно письменной работы,
переписанной с оригинала, т.е. копий: они вообще исполняются
тщательнее, нежели подлинник, поправки попадаются редко, и вся
работа носит характер равномерного, заботливого внимания. Пе­
реписанную работу можно также узнать и по тем особенностям,
которые свойственны подложным бумагам: напр., важны моменты
обмакивания пера в чернила. Возьмем прежде всего продиктован­
ную работу или такой подлинник, которые на взгляд казались бы
написанными гладко, без значительных промежугков. Если мы пи­
шем одним пером, чернилами и т.д., то при каждом обмакивании
пера захватываем приблизительно одинаковое количество чер­
нил, и каждый раз поэтому написано будет нами одинаковое коли­
чество букв одного оттенка, но когда чернила иссякают на пере, то
последние буквы выходят бледнее и ясно отличаются от следую­
щих ближайших букв, написанных уже с новым запасом чернил1).
Эти бледного оттенка места ясно различаются в хорошую лупу, и
при помощи ее можно таким образом определить, когда обмаки­
вал свое перо писавший. В оказавшихся промежутках можно даже

1) Только очень нервные и возбужденные люди не ждут, пока на пере останется

немного чернил: они обмакивают перо гораздо ранее и потому нервность или воз-
буаденность их выражается на письме в том, что бледные буквы совершенно от­
сутствуют.

284
сосчитать и число отдельных букв. Если число их хотя бы в двух
таких промежутках будет приблизительно одинаковое, то перед
нами лежит или подлинник, или продиктованное письмо, так как
писавший обмакивал свое перо только по мере того, как иссякали
на нем чернила.
Но если число букв в этих промежутках представит значи­
тельную разницу, то нужно продолжить исследование. Если ока­
жется, что известное число букв остается неизменным в течение
нескольких таких промежутков, далее вдруг резко увеличивается
и затем вновь понижается до прежнего числа, то надлежит оста­
новить внимание на таких перерывах, происшедших, по-видимо­
му, вследствие размышлений автора над письмом. Пишущий при­
останавливался, когда еще на пере было много чернил, некоторое
время размышлял и, начиная писать, вновь обмакивал перо. Таким
образом в этот раз не получились бледные буквы, и расстояние от
предшествующих бледных букв до последующих оказывалось бо­
лее значительное. Конечно, и диктующий мог делать паузы, но
при диктанте имеются еще и другие характерные признаки, и
смешивать их не следует.
При переписывании или списывании порядок обмакивания
пера иной. Переписчик обмакивает перо не только тогда, когда
чернила истощаются, но часто и тогда, когда он вновь прочитал
фразу подлинника и усвоил ее себе. Кто присмотрится к переписы­
вающему, тот заметит, что он часто, написав одну фразу, приступа­
ет к другой с новым запасом чернил, хотя бы это и не было нужно.
Отсюда ясно, что бледных мест в переписанной работе мало, и они
следуют одно за другим неравномерно. Но если переписано на­
столько тщательно, что, напр., передай даже почерк подлинника,
т.е. произведена подделка рукописи, то, насколько мне удавалось
наблюдать, бледные места в таких рукописях почти совершенно
отсутствуют. Подделыватель воспроизводит штрих за штрихом
или, по меньшей мере, небольшие сочетания штрихов и после каж­
дого штриха или сочетания их всегда смотрит на лежащее перед
ним письмо (оригинал); вследствии этого происходят небольшие
паузы, и пишущий совершенно невольно пользуется ими для обма­
кивания пера, так что бледно очерченных букв совсем нет.
Другое внешнее обстоятельство, присутствие которого также
не трудно обнаружить, — это поспешность или некоторое беспо­
койство при работе. Влияние торопливости характеризуется в

285
письме увеличенными'), неоднообразными по форме, более за­
кругленными, без острых углов, буквами; положение букв уклоня­
ется от привычной нормы, т.е. крутой почерк выписывается на­
клонно, и наоборот; неправильно и расстояние между строками;
последние штрихи отдельного слова, особенно при окончании
фразы, далеко заходят за поля, пробелы сверху, снизу, справа, сле­
ва — все это свидетельствует о недостатке спокойствия в работе.
Совершенно обратное представляет письменная работа, на кото­
рой было сосредоточено самое серьезное внимание. Нередко
можно даже заметить, что для такой работы взято новое перо, о
чем свидетельствуют заостренные очертания букв и тонкие, как
волос, штрихи. Письмо становится мельче, углы букв — острее,
точки, как знаки препинания, круглы (вправо не выдаются), фразы
внимательно разделены знаками препинания, вообще внешности
письма уделено немало времени.
Заботливое внимание, обращенное на внешние особенности
почерка, достигает высшей своей степени, когда писавший старал­
ся скрыть свой собственный почерк, когда он подделывался под чу­
жой почерк и поэтому вынужден был следить за каждой мелочью,
за каждым штрихом. Эта старательность прямо бьет в глаза в тех
случаях, когда писавший хотел в то же время замаскировать и это
самое усердие и произвести впечатление, что письмо как будто пи­
сано бегло, между тем как в действительности слова выводились с
величайшими усилиями. Кто сумеет так подделать чужой почерк,
что он действительно будет производить впечатление бегло напи­
санного, о том можно сказать, что он достиг в этом отношении со­
вершенства, потому что преодолел самое труднейшее в искусстве
подделки. Но раз эта техническая сторона подлога исполнена не­
удовлетворительно, то при первом же взгляде на рукопись чувству­
ется какое-то внутреннее в ней противоречие, хотя на первых по­
рах и не сумеешь разгадать, в чем оно заключается. Но как только
начнешь тщательно всматриваться в письмо, является мысль: «по­
черк кажется беглым, но на самом деле он не таков».
Далее важно и также не трудно подметить еще по особеннос­
тям почерка необычность обстановки. Когда мы сидим дома за

1) Это подтверждено Л. Бинэ и Ж Куртье, производившими опыты при помощи

электрического пера Эдиссона (Rev. philosoph. 1893.6.); объясняют это явление же­
ланием пишущего восполнить неясность письма, неизбежную при быстром письме.

286
своим письменным столом, имеем под рукой знакомый письмен­
ный прибор и материалы, и когда ничто необычное нас не трево­
жит, то мы все пишем совершенно иначе, нежели когда нам попа­
ло в руку слишком тонкое, дешевого сорта перо, когда приходит­
ся писать на плохой бумаге, стоя или согнувшись. Необычность
положения легко можно подметить не только путем сравнения с
какой-нибудь другой письменной работой того же лица, но и тог­
да, когда такой работы не имеется, так как по некоторым буквам
всегда можно угадать, писаны ли они лицом, много работающим
пером, и наконец, по общему характеру письма можно уловить не­
что беспомощное, несоответствующее установившимся очертани­
ям букв. Но если писавший вообще не имел привычки к письму, то,
конечно, в этом случае невозможно разгадать, писал ли он в не­
обычных для него условиях.
Самое важное, что может извлечь С. С. из изучения почерков,
это, несомненно, умение разгадать по почерку характер человека.
Для этого требуется отчасти природная способность, отчасти на­
вык. Говоря о том, как приобрести этот последний, мы в то же вре­
мя должны коснуться вообще способов анализа и оценки почерков.
Кто убежден, что изучением почерков можно действительно до­
стигнуть полезных результатов, и кто пожелает отнестись к этому
делу серьезно, тот должен вести это изучение систематически. Кто
же намерен лишь бегло ознакомиться с этим делом, тот может
брать для изучения, что придется пожеланию. Для систематическо­
го изучения должно прежде всего собрать почерки хорошо знако­
мых лиц, характеры которых, возраст, занятия и т.п. точно извест­
ны. Эти почерки должны послужить началом и ad hoc, т.е. в них
следует вчитываться с предвзятой целью отличить в почерке ту или
другую особенность характера. Так, напр., из почерка престарелого
человека следует извлечь все, что только составляет в этом почер­
ке свидетельст во о старости: устаревшие выражения, дрожащая ру­
ка, неуклюжие буквы, старинные буквы и т.п. Все это должно запи­
сать и впоследствии пытаться отыскивать и в письмах других ста­
риков и даже лиц иного возраста. И если случится подметить эти
характерные особенности старческого почерка в письмах лиц бо­
лее юного возраста, то следует постараться определить, почему эти
особенности имеют место в письме этого возраста, и затем выде­
лить все отличительные черты почерка данного возраста. Если же
впоследствии придется встретить письмо этого возраста, то следу­

287
ет вновь проверить наличность тех же отличительных признаков,
и все подмеченное вновь приобщить к составленному списку. Этот
список в начале работы будет сильно изменяться, часто буду!' от­
крываться новые признаки, но в то же время всегда обнаруживают­
ся и те отличительные особенности, которые также свойственны
данному возрасту и потому не подлежат включению в список. Та­
ким именно способом следует составлять списки во всех, какие
только мыслимы, отношениях: по степеням возраста, пола, общест­
венного положения, сословий, профессий, по умственному разви­
тию, способностям, наклонностям, характеру, физическому сложе­
нию, настроению духа и вообще соответственно всем элементам,
из которых складывается духовная и физическая личность челове­
ка. В исследованиях этих следует идти двумя методами: один ведет
к тому, чтобы отыскать в почерке все характерные особенности то­
го состояния или элемента, который в действительности присущ
обладателю почерка. Предположим, что он известен нам, как по­
спешный или легкомысленный человек; следовательно, мы должны
приложить усилия к тому, чтобы уловить в почерке его внешнее вы­
ражение поспешности или легкомыслия. Если мы, по нашему мне­
нию, такие признаки нашли, то запишем их на память и будем по­
вторять проверку правильности наших выводов совершенно так
же, как мы поступали при определении характерных особенностей
старческого почерка.
Второй мегод состоит в том, что мы должны стараться опре­
делить по данному почерку все, что мы будем в состоянии, и затем
уже произвести проверку, соответствует ли наше определение то­
му, что действительно известно о лице, которому принадлежит
этот почерк. При некоторой опытности бывает, что составленное
на основании почерка суждение о личности не будет соответство­
вать представлениям о том же лице, сложившимся в обществе, и
что первое оказывается более соответствующим правде. Почерк в
этом отношении безошибочно разоблачит несосостоятельность
общественного мнения.
Когда таким образом собран будет достаточный материал по­
черков разного рода, то разделяют его на группы: сначала но воз­
растам, потом по полам, потом по другим качествам, по цели пись­
ма (беглая заметка, серьезный труд и т.п.). Разделив какую-нибудь
группу с известной точки зрения на более мелкие части, следует
проверять эти подразделения и попытаться делать обобщения, что

288
именно выражает почерк такого или иного типа. Такая работа в
высшей степени интересна и увлекательна: кто раз попробует ею
заняться, тот отдастся ей со страстью, которая возрастает по мере
того, как постепенно выясняется вся степень приносимой ею поль­
зы; сам труд становится все плодотворнее и вносит радостное
оживление в самое дело следствия.
Этому способствует еще и то, что уголовный судья располага­
ет таким обильным и ценным матералом, как никто, — матералом,
имеющимся в протоколах допросов: подписями допрашиваемых
лиц, сведениями о их личности и показаниями их. Кто ревностно
занимается изучением почерков, тот в каждом попавшемся в руки
протоколе сумеет почерпнуть для себя кое-что полезное: так, сна­
чала он рассмотрит подпись, постарается разгадать по ней все, что
в состоянии, и затем уже по данным, имеющимся в протоколе, про­
верит правильность своих предположений. Кто так делает, тот в са­
мое короткое время достигает того, что все потерянные минуты с
избытком будут вознаграждаться тем, что будет добыто в другом
направлении. Дело идет обычным порядком, если только усвоить
себе такой прием. Быстрым взглядом на конец протокола опреде­
лить: «мелкий ремесленник, 40—50 л., добродушный, храбрый, че­
стный, невысокого роста, мелочный, ограниченный», затем про­
смотреть заголовок протокола относительно положения, возраста
свидетеля — оказывается верно, и, наконец, пробежать самое со­
держание протокола относительно других его качеств, — тоже вер­
но. Несколько более времени требуется is том случае, когда заклю­
чение не соответствует датам, и поэтому приходится выяснить, в
чем была ошибка. Но в скором времени такие ошибки будут редки,
а затем исчезнут совсем, занятие это не будет сопряжено с тратой
времени и доставит рассеяние, разнообразие впечатлений, инте­
рес и несомненную пользу. Советую так поступать каждому.
Наконец, существует еще, так сказать, механический способ
угадывания характерных особенностей почерка, а именно: по пи­
санному водят сухим пером, заостренной спичкой или при некото­
ром навыке просто следят глазами букву за буквой и стараются де­
лать это по возможности с такой же быстротой, с какой писал бы
и сам исследователь. Отнюдь не преувеличение и не плод вообра­
жения, если окажется, что при этой операции на самом деле при­
ходишь в особенное состояние, совершенно соответствующее то­
му, в котором в свое время писана была исследуемая рукопись. Ис­

289
 пытываешь нервное возбуждение, беспокойство, радость, гнев, те
самые чувства, под влиянием которых писал собственник рукопи­
си. Но не только такие скоропреходящие состояния, которые пере­
живались автором, но и его способности и качества характера,
присущие ему, могут быть отгаданы при таком способе исследова­
ния, при условии, если исследователь имеет некоторую в этом от­
ношении опытность и вообще обладает впечатлительностью и вос­
приимчивостью.
• Полезно также в этих случаях производить вторичное иссле­
дование почерка, если удалось впоследствии лучше и точнее опре­
делить характер и личность обладателя этого почерка. Предполо­
жим, что был исследован почерк обвиняемого и о личности его
сложилось определенное убеждение; когда же впоследствии с не­
сомненностью будет обнаружена виновность или невиновность
его, то полезно вновь проанализировать его почерк и сопоставить
добытые данные, прежние и новые.
Если представляется необходимость установить тождество
двух почерков, то процесс этого сличения состоит не в чем ином,
как в применении совершенно тех же приемов, какие употребля­
ются при исследовании почерка отдельного лица. Кто полагает,
что для сличения следует только положить две рукописи рядом и
отыскивать в них сходное и различное, тот или совсем ничего не
достигнет, или достигнет весьма немногого, и то в самом легком
случае. Дело сличения почерков только тогда будег поставлено
правильно, когда каждая рукопись будет подвергнута отдельному
изучению сама по себе, и когда этим путем будет определено, в чем
именно окажугся тождественными добытые таким изучением
данные, но не сами рукописи. Только после того, как эта работа бу­
дет со всей тщательностью закончена, можно приступить и к сли­
чению самих рукописей для обнаружения сходства и различия
между ними. При этом выражения «сходство» и «различие» должны
быть понимаемы в совершенно определенном смысле и отнюдь не
заключающими в себе только понятие о тождественности и нетож­
дественное™ очертаний букв. Каждый из нас одни и те же буквы в
разное время может писать неодинаково, часто меняет их очерта­
ния на одной и той же строке и, кроме того, допускает иногда упо­
требление и особенных характерных форм букв. Поэтому тождест­
во букв получается только тогда, когда оно продиктовано одним и
тем же мозгом, когда в основании их лежит одна идея, одно стрем­

I
290
ление, одна личность. И только при этом условии две буквы могут
выглядеть совершенно одинаково. Но если они продиктованы не
одним мозгом, не принадлежат одному духу человека, то они все­
гда выглядят несходно. Это положение есть альфа и омега для вся­
кого сличения почерков, и кто усвоит его, тот может производить
сличения. Но, конечно, для этого существуют и некоторые искусст­
венные приемы, которые могут способствовать исследованию.
Так, полезно на каждой подлежащей исследованию рукописи
проводить некоторые линии, которыми тотчас же выясняются не­
которые характерные особенности почерка1); мы называем эти ли­
нии горизонтально-предельными. Предположим, что мы имеем де­
ло с латинским шрифтом, и проведем те четыре линии, которые
обыкновенно употребляются при первых письменных упражнени­
ях детей. Про­
ведем эти ли­
нии не пря-
мыми, а как
бы ломаными
Рис. 8. Горизонтально-предельные линии букв
(рис. 8), т.е.
так, чтобы они коснулись самых нижних и самых верхних краев
каждой отдельной буквы. Самой прямой линией будет та, которая
соединяет нижний край маленьких букв (а, с, е, о, m, n, и и т.д.), в
общем же все эти 4 линии обнаруживают характерные особеннос­
ти каждого почерка, так что они имеют важное значение при сли­
чении.
Но если рукопись поддельна, следовательно, писана медленно
и с неоднократными перерывами, то очертание этих линий будет
иметь совершенно своеобразный вид, так как после каждого сде­
ланного перерыва перо уже не в состоянии найти ту точку, с кото­
рой должна продолжаться строка, с такой же степенью верности,
как если бы перерыва не было. Таким образом, линия выходит рез­
ко ломанной, хотя расстояние между строками в общем будет со­
хранено правильно.
Затем должно обращать внимание и на перерывы в отдельных
словах. Обыкновенно слова пишутся без перерывов, но бывают
следующие исключения: 1) когда слово слишком длинно, так что

1) Если дело очень важно, то, само собой разумеется, следует фотографировать
сличаемые рукописи, чтобы все опыты производить со снимками беспрепятственно,
кроме того, на фотографиях обнаруживается многое, незаметное на оригиналах.

291
приходится передвигать на столе пишущую руку и с ней перо;
2) когда — также в более длинных словах — нужно поставить в на­
чале i с точкой; если же такая буква приходится в конце слова, то
по большей части сначала будет написано все слово, и затем уже
будет поставлена точка над i, иначе пришлось бы прервать слово,
поставить точку и затем уже докончить слово; 3) когда известные
буквы неудобно привязать к следующим, например, некоторые ла­
тинские прописные В, L, D и т.п., и 4) когда пишущий имеет при­
вычку останавливаться иногда без всякой причины.
В каждом из этих случаев бывает характерно для данного по­
черка определить, почему и когда делались перерывы: эти переры­
вы следует самым точным образом подметить на подлиннике (не
подлежащем сомнению оригинале) и затем отыскать па сличаемой
рукописи. Вот тогда-то и можег быть обнаружено, что в рукописи
(раз она подделана или подложная) делались перерывы чаще и без
всяких видимых причин, т.е. именно без тех четырех, о которых мы
упомянули. Вглядываясь в рукопись, мы можем объяснить эти пере­
рывы только тем, что писавший приостанавливался для того, чтобы
сличать сделанное или справляться с текстом для продолжения. Это
и есть бесспорный и никакому сомнению не подлежащий признак
того, что мы имеем перед собой отнюдь не подлинное письмо.
Не безразличен также и способ нажимания пера (т.е. обоими
кончиками сразу или одним более или менее сильно); далеко не
так легко изменить способ, которым кто-либо привык держать и
нажимать перо. И наконец, имеет важное значение при этом и все
вышесказанное нами относительно обмакивания пера и делаемых
при этом остановок.
Отнюдь не следуег в такой степени основываться на орфогра­
фии, как это делают в большинстве случаев. Подделывающий руко­
пись может уметь писать iфавилыю и делать ошибки умышлемию, он
можег всегда писать с ошибками, но при подделке каждое слово про­
верить по книге и написать таким образом все совершенно правиль­
но; наконец, он может доверить кому-нибудь исправление своей ру­
кописи. Если даже в подлиннике (не подлежащем сомнению) и в
сличаемой с ним рукописи встретятся орфографические ошибки и
притом неодинаковые, то и это ничего не доказывает. Не следует за­
бывать, что только правильно пишущий всегда соблюдает требова­
ния грамматики, пишущий же с ошибками не руководствуется ника­
кими правилами (по крайней мере в большинстве случаев), один раз

292
он сделает одну ошибку, другой раз другую ошибку в том же самом
слове, третий же раз случайно напишет его правильно. Мы, крими­
налисты, имеющие постоянную возможность читать рукописи лиц
из самых различных слоев общества, хорошо знаем, какой неустой­
чивостью в этом смысле отличаются люди необразованные.
Нередки случаи, в которых приходится иметь дело с рукопи­
сями детей-школьников, особенно в тех местностях, где школьни­
ки среди других членов семьи больше всех занимаются письмом.
Школьные тетради и части их нередко играют роль в уголовных
делах, и лучшим, часто единственным экспертом в таких случаях
является школьный учитель, который с уверенностью мог опреде­
лить почерк ученика.
Заканчивая этот параграф, я нахожу нужным упомянугь о сле­
дующем. Бывают бесспорно выдающиеся эксперты по сличению
почерков, которые работают по совершенно научным приемам и
нередко с гениальной проницательностью. Им можно смело дове­
рить любую экспертизу, но пусгь каждый из нас в этом случае пред­
варительно попытается лично прийти к каким-нибудь выводам для
того, чтобы затем, в виде поучения, сравнить их с заключением све­
дущих лиц. Бывают, однако, и такие эксперты, которые относятся к
делу как ремесленники и поверхностно: если приходится иметь де­
ло с таковыми, то лучше всего взять весь труд на себя.

9 .0 фотографе

а) значение фотографии в судебном отношении

Фотография, несомненно, не есть ни искусство, ни наука, ибо

все, что позаимствовано ею из разных искусств и из многих паук, эта
рожденная от света отрасль знания возвратила им с огромною при­
былью. Можно сказать, что нет в настоящее время искусства и нет
науки, которые не пользовались бы услугами фотографии и не были
бы обязаны ей неисчислимыми и неоцененными открытиями1).
Блестящим образом полезность фотографии обнаруживается
и в применении к уголовному процессу: еще так недавно она была

1) Из многочисленных руководств по фотографии я считаю самым лучшим для

нас руководство П е ц и гге л и , изд. 1892 г. (особенно важ! ia 3-я часть). Стр 249.

293
введена впервые в эту область, и уже столь многообразны случаи
приложения ее. Пока мы можем только предугадывать ее богатое
будущее: мы знаем смутно, что в некоторых случаях фотография
оказывается полезной, но мы совершенно не представляем себе
всей области применения фотографии, так как известные нам слу­
чаи составляют лишь неизмеримо малую часть всей той пользы, ка­
кую фотография может оказывать делу правосудия. Это особенно
проявляется в том, что мы не только одобрительно относимся к не­
посредственно прямому назначению фотографии, но и сочувству­
ем каждому новому успеху ее в любой области знания. Если кто бу­
дет просматривать фотографические журналы и при этом посто­
янно иметь в виду, в какой степени можег быть полезно для нас то
или другое, тот должен прийти к убеждению, что в недалеком буду­
щем нам, быть можеть, удастся установить совершенно новые нача­
ла для освещения, по крайней мере, известного ряда вопросов. В
этом нас убеждает и то обстоятельство, что между юристами нахо­
дится немало любителей-фотографов, которые знают, в чем имен­
но фотография может послужить на пользу делу правосудия, и по­
этому можно надеяться, что все, более или менее ценные, открытия
в этой сфере не останутся безрезультатными для нас. Во всяком
случае, в этом направлении мы должны работать систематически и
подбирать все, что может быть в той или иной мере пригодным.
Для удобства обозрения мы все успехи, достигаемые фотографией,
должны комментировать с двух сторон: чего мы, криминалисты,
можем в настоящее время достигнуть посредством фотографии? и
в каких случаях мы могли бы пользоваться ею впоследствии?
По первому вопросу необходимо, чтобы юрист и любитель-
фотограф, или вообще всякий из нас, кому известна более или ме­
нее сфера применения фотографии, всегда ставил вопрос о том,
можег ли быть применена с пользой к данному практическому слу­
чаю фотография. Во втором отношении каждый должен постоян­
но спрашивать себя, в каком направлении должна усовершенство­
ваться фотография, чтобы разрешить те или другие затруднения.
Для разрешения же этих вопросов мы должны располагать обшир­
ным, отовсюду собранным, материалом. Нет возможности предуга­
дать всей пользы, которую может в будущем принести фотографи­
рование при помощи рентгеновских лучей. Вообще, уже ныне
можно сказать, что при помощи этих лучей мы можем найти у ра­
неного то же, что на трупе мы в состоянии обнаружить только при

294
помощи вскрытия. Наиболее полный обзор случаев, в которых лу­
чи Рентгена принесли пользу судебному делу, можно найти в рабо­
тах Гольдфельда (Arch. f. Anthr. u. Krim. II. Гросса, т. VI, 161), Левин­
сона (ibid., т. II, 211), Несселя (ibid. т. XI, 228), Гаспара
(Vierteljahrschrift f. ger. Med. XXIII), Бенедикта (Deutsche medizin. 23,
1902), Гольцкнехта (ibid. 24, 1902), Штельцинга (Zeitschr. f. Mediz.
13.1902) и Трэгера (Friedreichs Blatter f. ger. Med. 54, crp. 241).
Обращаясь прежде всего к вопросу о личных качествах фото­
графа, приглашаемого в качестве эксперта, следует провести неко­
торое разделение, по крайней мере теоретическое. Часто требует­
ся только иметь фотографический снимок чего-либо, причем на
ход дела достоинство этого снимка влияния не имеет. При этом да­
же грубые ошибки фотографа можно исправить посредством про­
стых оговорок в протоколе. Сюда относятся снимки пожарища, по­
ложения трупа, железнодорожного крушения, обвала, взрыва и т.п.
Если эти снимки неудачны, то в протоколе делаются заметки тако­
го рода: «расстояние между строениями А и В не кажется на глаз
столь велико, как на снимке; оно равняется двойной ширине дома
А по сделанному измерению», или «положение трупа не столь кру­
то, как кажется на снимке: почва, на которой лежит труп, имеет ук­
лон около 12 град.».
Такие снимки, в которых требуется лишь верность изображе­
ния и правдивость впечатления, может сделать всякий занимаю­
щийся фотографией, не только профессиональный фотограф, но
и фотограф-любитель. И так как приглашение профессионального
фотографа всегда сопряжено с затруднениями и по меньшей мере
обходится дорого, то было бы желательно, чтобы большинство
С. С. (также чины полиции, жандармы) занялись фотографией в ка­
честве любителей. Тогда было бы возможно во многих уголовных
делах прилагать фотографические снимки, которые много облег­
чили бы и способствовали разъяснению дела.
Так, известный эксперт, химик д-р Павел И е з е р и х в тече­
ние ряда лет постоянно указывает в своих работах, какую пользу
приносит в судебных делах фотография как вследствие своей со­
вершенной объективности и неподкупности, так и потому, что в
снимках запечатлеваются и такие моменты, важность которых
обнаруживается впоследствии и которые во время производства
осмотра никем замечены не были. Ввиду этого можно с полным
основанием дать такой совет: делать несколько снимков с различ­

295
ных сторон, так как часто во время осмотра нельзя определить, с
какой стороны местность или предмет могут оказаться важными
для дела.
В настоящее время мы имеем уже многих С. С., сознавших
пользу и важность фотографических снимков, и нередко нахо­
дим протоколы, снабженные фотографическими изображения­
ми, снятыми самим С. С. Несомненно, что дело чрезвычайно об­
легчается благодаря таким снимкам и выигрывает в точности. Ко­
нечно, государство не может требовать, чтобы каждый С. С. при­
обрел себе фотографический аппарат и все необходимые к нему
приспособления, чтобы он изучил все нужные химические соста­
вы и занимался поистине утомительной работой: проявлением,
копированием, промывкой и наклеиванием снимков, но когда со
временем важность фотографии в судебном отношении проник­
нет во всеобщее сознание, то государство должно прийти на по­
мощь, и не только С. С., но и каждый более значительный поли­
цейский участок должны иметь фотографический аппарат. Тогда
с уверенностью можно сказать, везде найдется С. С. и тем более
полицейский чиновник, знакомые с употреблением аппарата, ко­
торые и возьмут на себя труд снимания. С увеличением потребно­
стей эти аппараты станут дешевле, приносимая же ими польза
щедро вознаградит за все расходы1).
Совсем иного характера те случаи, в которых С. С. приходит­
ся обращаться к услугам научно подготовленного фотографа или,
точнее, человека науки, работающего с помощью фотографии. От­
носящиеся сюда случаи именно и возводят фотографию на то не­
ожиданно высокое положение, которое она заняла в настоящее
время в сфере отправления правосудя. 11о мы стоим еще только в
преддверии ее будущего, каждый день раскрывает нам новые сто­
роны се применения, и недалеко то время, когда для нас невозмож­
ны будуг какие бы то ни было расследования без ежечасной помо­
щи тучно подготовленного фотографа. Я думаю, что теперь даже
невозможно вполне оценить то громадное значение, которое при­
надлежит фотографии в ближайшем будущем. Не следует только

1) В настоящее время я, впрочем, смотрю на это несколько иначе: не говоря, ко­

нечно, о некоторых случаях, вообще же не следует С. С. быть предметом зрелища
толпы, да и возня с аппаратом и съемка Moiyr отвлекать его от серьезнейших обя­
занностей. Лучше всего было бы, если бы С. С. имел к своим услугам какого-либо лю-
бителя-фотографа.

296
предаваться слишком смелым надеждам, как доказывает следую­
щий замечательный случай, сообщенный Энглисом Роджерсом в
«Amateur Photographer»: после того, как он беспрерывно в течение
одной минуты, не отводя глаз, смотрел на почтовую марку, накле­
енную на черную бумагу, затемнили комнату и поместили чувстви­
тельную фотографическую пластинку на том же месте, где была пе­
ред тем почтовая марка; посмотрев неоднократно в течение 20 ми­
нут на пластинку, Роджерс нашел затем два ясных изображения
марки на пластинке.
Как провести границу между деятельностью фотографа
обыкновенного и научно подготовленного, определить не пред­
ставляется возможным. С одной стороны, это зависит от приро­
ды дела, с другой — от самого фотографа. Один и тот же случай
может казаться настолько простым, что будет по силам любому
фотографу, и настолько трудным, что потребует напряжения
всех сил человека науки. В некоторых случаях это зависит также
и от степени образования фотографирующего, окажется ли он
способным для того или другого дела: С. С., напр., обладающий
основательными познаниями в рисовании, физике и т.п., может
решиться на такие действия, о которых не посмеет и думать вся­
кий другой, не имеющий таких познаний. Таким образом, в по­
следующем изложении при описании отдельных примеров, в ко­
торых требуется помощь фотографа, различия в деятельности
заурядного фотографа и научно подготовленного мы указывать
не будем: эти различия обусловливаются природой случая и
должны быть устанавливаемы самим С. С.

Ь) отдельные случаи применения фотографии

Невозможность составления исчерпывающего списка всех
случаев применения фотографии объясняется, во-первых, собст­
венно затруднительностью самого собирания их и, во-вторых, тем,
что если бы даже сегодня этот список и был составлен, то завтра же
он оказался бы неполным. Перечисление это может быть только
примерным для того, чтобы обозначить то направление, в котором
могут найтись новые случаи, требующие помощи фотографа. В об­
щем можно сказать, что к фотографии следует обращаться в тех
случаях, когда требуется безусловно объективный, доступный про­
верке и иеизменяющийся доказательный материал (по выражению

297
д-ра И е з е р и х а ) . «Светочувствительная пластинка, — говорит
проф. Ф о г е л ь , — есть новая сетчатая оболочка глаза исследова­
теля», поэтому фотография должна применяться там, где можно
предположить, что фотографический аппарат увидит более, неже­
ли наш глаз, и затем там, где он, хотя и отражает на пластинке не
более того, что доступно и зрению человека, но зато должен сохра­
нить это отражение и на последующее время. Фотография есть зер­
кало, задерживающее свои отражения. Но уже это самое определе­
ние говорит нам о том, что, как бы это ни звучало парадоксально,
фотограмма показывает нам более, нежели наше зрение, и в то же
время показывает нам только то, что доступно зрению. Когда жи­
вописец, особенно портретист, работает над картиной в течение
более или менее продолжительного времени, то он ставит ее по
временам перед зеркалом и рассматривает отражение ее в зеркале:
таким путем он часто открывает в картине грубые ошибки, кото­
рые он не был в состоянии уловить зрением на самой картине. Это
происходит от того, что мы все, на что смотрим более или менее
продолжительное время или даже что видим впервые, в момент по­
явления, воспринимаем с такой точки зрения, с которой не замеча­
ем сделанной ошибки. Когда же мы смотрим на тот же предмет, от­
раженный в зеркале, то видим его уже в обратном положении, т.е. с
иной точки зрения, и поэтому все, что ранее не было замечено,
становится очевидным. При фотографировании совершается тоже
самое: когда мы рассматриваем какой-нибудь предмет со всей тща­
тельностью и вниманием, то получается ряд известных впечатле­
ний, но ничего более выделяющегося глаз не воспринимает, пото­
му что он уже освоился с предметом (примелькался). Если же этот
предмет явится на фотографическом снимке, то новая окраска, но­
вые размеры, новизна самого изображения, всего этого достаточ­
но, чтобы создалась новая точка зрения, и тогда обнаруживаются
совершенно новые стороны предмета, ранее иеподмеченные.
Этим уже определяется группа тех случаев, в которых с поль­
зой может послужить фотография, а именно, когда предмет, его ха­
рактерные особенности, положение и т.п. или не вполне, или сов­
сем не поддаются описанию. Так, напр., в деле о каком-нибудь не­
счастном смертном случае, в котором подозревается злой умысел,
можно неправильно представить себе самый ход преступления,
фотографический же снимок места события устранит возмож­
ность ошибки, а впоследствии поможет разъяснению дела. Фото­

298
графия может помочь и в делах о кражах со взломом, если возни­
кает сомнение о способе, которым обвиняемый совершил взлом;
затем в случаях, когда положение трупа является особенно харак­
терным, так что на основании этого положения могут быть сдела­
ны различные заключения, между тем одного описания для этого
недостаточно. Далее фотография применяется для установления
внешнего вида той или иной раны, при сличении письменных до­
кументов, при поджогах и тд. Каждому из нас знакомы такого рода
впечатления: «на основании такого положения (напр., трупа) я
имел бы право прийти к очень важным выводам, если бы только
мне удалось найти правильную позицию, правильную точку зре­
ния». Такое впечатление всегда указывает на настоятельную необ­
ходимость фотографировать предмет. Светописное изображение
открывает эту другую позицию, другую точку зрения и часто ведет
за собой искомое разъяснение. Но пусть даже С. С., который видел
действительное положение предмета, не найдет надлежащей точки
зрения, другой, которому впоследствии можно показать фотогра­
фический снимок, быть может, найдет разгадку. Если же снимка не
будет, то никто, не имея перед глазами картины события, не в со­
стоянии способствовать разъяснению дела.
К другой группе случаев, требующих применения фотогра­
фии, относятся все те, в которых С. С. имеет целью так изобразить
й описать какой-нибудь предмет и его положение, чтобы лицо, ко­
торому впоследствии придется читать дело, получило бы об этом
возможно точнейшее представление. По теории уголовного про­
цесса, каждый судья, прокурор, эксперт, защитник должны видеть
все, что видел С. С., а так как это часто невозможно, то С. С. и обя­
зан давать описание всего виденного в виде протоколов осмотра. И
если к его описаниям будут приложены фотографические снимки,
то они чрезвычайно выигрывают в ясности, убедительности и объ­
ективности. Поэтому следует прибегать к фотографии в нижесле­
дующих случаях: при описаниях места, в котором совершилось
убийство, где произошла драка, где был подброшен младенец, где
произошел несчастный смертный случай, затем при описании по­
жарища, картины железнодорожного крушения, взрыва котла, об­
рушившегося моста или дома, или других построек, разломанного
при совершении кражи здания и т.п.
Как яркий пример того, что фотография может и случайно
оказать услуги делу правосудия, приведу следующий случай. Во вре­

299
мя беспорядков, происшедших в Брюсселе вследствие свадьбы
принца Круа, арестовано было несколько молодых людей, которые
утверждали, что они к делу совсем не причастны, а только случай­
но и вопреки желанию попали в суматоху и были увлечены толпой.
В то же время один из полицейских чиновников случайно заметил,
что какой-то любитель-фотограф производил из окна моменталь­
ные фотографические снимки уличных сцен. Любитель этот был
разыскан, и полученные от него снимки были значительно увели­
чены в размере. И тогда на одном снимке оказались некоторые из
арестованных «непричастных зрителей»: их можно было отчетли­
во узнать, и так как они, к их несчастью, изображены были с рас­
крытыми ртами, т.е. кричащими, с высоко поднятыми руками, ма­
хающими палками, то они должны были отказаться от объяснения
своего о том, что «лишь случайно замешались» в толпу.
Подобный же случай имел место и во время убийства прези­
дента Мак-Кинлея, по сообщению газеты «Daily Express»; «во время
последнего и столь рокового посещения президентом Соединен­
ных Штатов выставки в Буффало, естественно, действовала и каме­
ра кинематографа безостановочно. В целом ряде превосходно
удавшихся картин изображен президент, как он произносил свою
речь и пожимал руку разным лицам, приближавшимся к нему. На
пластинке запечатлелись все движения президента, вплоть до са­
мого момента, когда его сразила пуля убийцы. Когда на фабрике
Эдиссона в недавнее время воспроизведены были эти живые фото­
граммы перед несколькими высшими сановниками и судебными
чинами, то было сделано открытие, представляющееся не беспо­
лезным для нас. В тесной толпе людей, окружавших Мак-Кинлея,
нельзя было не заметить выделявшуюся с чрезвычайною ясностью
фигуру и лицо одного человека: это был Чолгош. В ряде изображе­
ний можно было видеть, как президент, взойдя на эстраду, начал
свою речь, и было видно, что один человек с трудом протискивал­
ся вперед через толпу, и люди, которых он при этом толкал, с недо­
вольным лицом обращались к нему. Не сбиваясь с пути и раздвигая
смыкавшуюся перед ним живую стену людей, он вдруг останавли­
вается на секунду и, ничего не подозревая, безотчетно взглядывает
в сторону камеры. В глазах его можно даже прочесть выражение
мрачной решимости. Еще несколько толчков и вот он — непосред­
ственно перед президентом. Еще раз взглядывает в сторону, где на­
ходится фотографический аппарат: на лице его признаки смуще­

300
ния и волнения. Вот вследствие движения толпы шляпа его косну­
лась лица, но он бысгро ее относит назад и перед нами снова Чол-
гош. Он дико озирается кругом, как бы высматривая кого в толпе и
ожидая сигнала. На пластинках отразились тысячи лиц и почти все
они стоят к камере спиной, лица же тех, которые оборачивались,
были настолько ясны, их можно было узнать. С пластинок аппара­
та были сняты снимки и сыскная полиция надеется, что с помощью
этих снимков будут обнаружены участники в убийстве».
Такие «случайные» фотографичесние снимки служили иногда
и к оправданию обвиняемых. Так, по сообщению «Amateur
Photographer» (1901 г. № 17), в Рио-Жанейро один английский ком-
ми обвинялся в убийстве своего товарища, уроженца Бразилии.
Оба они за несколько дней перед тем весьма поспорили друг с дру­
гом, но затем помирились и уехали на небольшой яхте покататься
по морю. Вечером возвратился в живых только один, труп другого
лежал в лодке. Англичанин утверждал, что смерть товарища его
произошла по несчастной случайности, так как он упал с вершины
мачты на палубу. Но на лодке не оказалось одного весла, и экспер­
ты-врачи дали заключение, что смерть погибшего произошла
вследствии удара по голове, нанесенного тяжелою палкою или вес­
лом. Предшествовавшая ссора давала против обвиняемого тяжкую
улику. Но на одном пароходе пассажир производил моментальную
съемку гавани и на пластинке получилось темное пятно на белом
парусе какой-то маленькой яхты. При увеличении снимка оказа­
лось, что это было тело падающего с вершины мачты человека. Та­
кое доказательство послужило к оправданию подсудимого.
Можно снимать также и отдельные предметы, которые не мо­
гут сохраниться: напр., раны, именно тогда, когда неизвестно ору­
жие, которым они нанесены, или когда представляется неясным, в
каком положении был нападавший по отношению к тому, который
подвергся нападению, или когда существует сомнение, были ли на­
несены раны убитому при жизни, или уже после смерти. Затем сле­
ды от ног, с которых не могуг быть сняты слепки, или когда их вза­
имное расположение имеет в деле значение. Строго говоря, каж­
дый след должен быть сначала фотографирован, а затем уже с не­
го следует снимать слепок, так как в случае неудачного слепка зна­
чение следа в деле, благодаря снимку, будет все-таки не менее
прочно. Точно так же могут быть фотографированы отпечатки
пальцев на теле потерпевшего или на других предметах для сужде­

301
ния об общей их картине, форме и величине. В особенности же
всегда следует снимать положение трупа убитого и притом с раз­
ных сторон его, при условии, если можно предположить, что поло­
жение трупа есть первоначальное, т.е. ни в чем не было изменено
кем-либо из первых, прибывших на место преступления.
Мы можем рассчитывать в этих случаях даже на блестящие ре­
зультаты вследствие одного замечательного свойства фотографи­
ческой пластинки, заключающегося в том, что красный и коричне­
вый цвета она проявляет темнее и резче, чем они представляются
непосредственно нашему глазу; чувствительность ее к этим цветам
настолько высока, что она воспроизводит их даже тогда, когда они
недоступны или незаметны для человеческого глаза. Этим именно
свойством и объясняется часто цитируемый случай о «женщине в
оспе». Одна женщина, казавшаяся совершенно здоровой, пожелала
снять с себя фотографию, но когда фотограф проявил ее изобра­
жение, то лицо ее и шея оказались усеянными в разных местах тем­
ными пятнами, хотя фотограф положительно помнил, что таковых
не было во время снимания. Его удивление возросло, когда он уз­
нал, что женщина, спустя несколько дней после снимания, заболе­
ла оспой. Объясняется это явление именно тем, что хотя оспины и
показались в день снимания, но были еще столь слабо окрашены,
что были недоступны человеческому зрению, но восприняты чув­
ствительной фотографической пластинкой,
Нечто подобное хорошо известно студентам-корпорантам,
на фотографических карточках которых, в особенности на ще­
ках, часто виднеются ясные рубцы, которых простым глазом не
видно. Эти рубцы суть последствия плоских ударов эспадроном,
нанесенных в дуэлях и оставивших красноту, которая, будучи не­
заметна для глаза человека, воспроизводится, однако, аппаратом
фотографа.
Эти случаи повели к предположению, что вообще возможно
незаметные глазу красные или коричневые следы сделать види­
мыми при помощи фотографии. Всякое нажатие и давление на че­
ловеческую кожу производит разрыв или по меньшей мере раздра­
жение тончайших кровеносных сосудов: и то и другое сопровож­
дается окрашиванием кожи. Если давление было очень слабое, то,
хотя краснота объективно и существует, но она незаметна для взо­
ра. Так бывает именно при побоях, царапинах, покушении на уду­
шение, толчках, падениях, сжиманиях, связывании, затем при раз­

302
дражении кожи ядовитыми веществами, вследствие жара, растира­
ний и т.п., если все эти действия были учинены в слабой степени.
Но во многих случаях для дела не столь важно, отличалось ли на­
силие особой энергией; часто достаточно бывает знать, что наси­
лие вообще имело место. В той же мере полезно иногда обнару­
жить такие следы и у лица нападавшего, так как они могут указы­
вать на оборону со стороны потерпевшего. Относительно подверг­
шегося нападению этим путем может быть выяснен важный вопрос
о том, ч'1'о повреждения были причинены ему в момент, когда он
уже находился в состоянии агонии, и деятельность сердца его на­
столько ослабла, что оно было уже не в сосгоянии вынести кровь к
поверхности из поврежденных сосудов, и поэтому даже сильное
давление вызвало лишь слабое окрашивание кожи.
Легко указать практические случаи подобного рода: напр.,
кто-нибудь задушен подушкой или каким-либо иным мягким пред­
метом, так что внешние признаки насилия отсутствуют и возмож­
но предположить естественную смерть. Фотографическая пластин­
ка в этом случае может отчетливо проявить легкие следы задуше­
ния или следы насилия, указывающие на то, что умершего кто-ли­
бо держал крепко или давил. Таким же образом и у того, который,
по-видимому, повесился сам, могут быть обнаружены ссадины ко­
жи и кровоподтеки, незаметные для глаза, но хорошо воспроизве­
денные фотографической пластинкой и ясно свидетельствующие
о происходившей борьбе.
Не менее важно обнаружение следов оказанного сопротивле­
ния и на теле заподозренного, так как легкие удары, царапины, сле­
ды от попыток жертвы схватить нападавшего за горло могут быть
проявлены лишь фотографической пластинкой. Кроме того, эти
знаки, быть может, и заметные сначала, ко времени осмотра могут
настолько изгладиться, что восстановление их возможно будет
только указанным путем. Отсюда вытекает безусловная необходи­
мость во всех подозрительных смертных случаях фотографиро­
вать умершего и, когда есть основание предполагать оборону, фо­
тографировать и заподозренного, обращая внимание на все крас­
ные пятна на его теле. В этих случаях необходима поспешность,
так как следы эти исчезают быстро. Затем полезно фотографиро­
вать и те поверхности, на которых обыкновенно бывают кровяные
следы, если есть основание думать, что они уничтожены, напр.,
платки, пол, стены и т.п. Такие предметы по размерам их неудобно

303
подвергать химико-микроскопическому исследованию, но если их
фотографировать, то весьма возможно, что кровяные пятна ока­
жутся не вполне уничтоженными, и фотографический аппарат ука­
жет места, где они находились. После этого можно приступить и к
химико-микроскопическому исследованию найденных пятен.
При известных обстоятельствах полезно также фотографиро­
вать внутренние органы, напр, мозг, слизистую оболочку дыхатель­
ного горла или желудка, если возникает предположение, что обна­
руженная в них краснота ненормальна. При отравлениях этим пу­
тем возможно довольно точно определить и самое время соверше­
ния преступления. Если, напр., довольно сильная доза мышьяка на­
ходилась продолжительное время в желудке, то на слизистой обо­
лочке появляется краснота тем более значительная, чем дольше
мышьяк находился на стенках. Если такая краснота незаметна для
глаза, то ее, быть может, обнаружит фотографический аппарат, и
тогда получатся данные для заключения о том, как давно мышьяк
был принят внутрь1).
По этому поводу следует вообще заметить, что при обыкно­
венном фотографировании цвета получаются неправильные, т.е.
различие между светлым и темным проявляется не так, как мы на­
блюдаем это в природе2). Красный и коричневый проявляются, как
уже сказано, темными, синий и фиолетовый выходят по большей
части светлыми, а иногда и темными, в зависимости от химической
обработки красильного вещества. Флуоресцирующие тела воспро­
изводят цветные тона различным образом: зеленый часто выходит
очень темным, но известны предметы, напр, зелень крыжовника,
которые проявляются на снимках совершенно светлыми. Естест­
венные цвета проявляются лучше искусственных: если фотографи­
ровать букет живых цветов, то в цветных оттенках получится го­
раздо более точное соответствие действительности, чем если бы
мы этот букет самым точным образом нарисовали красками и фо­

1) По вопросу о фотографировании скрытых красных пятен на теле потерпевше­

го, на внутренних органах убитого и на других поверхностях я производил опыты,
не вышедшие еще из первоначальной стадии. Позволительно ожидать, однако, что
опыты в этом направлении могуг дать нам ценный и богатый материал. Кто поин­
тересуется этим вопросом и будет производить опыты, того я убедительнейше про­
шу сообщить мне о результатах этих опытов.
2) И так называемые ортохроматические пластинки не устраняют вполне этого
недостатка.
тографировали это изображение. Эти характерные свойства фото­
графической пластинки следует всегда иметь в виду.
К изложенному добавим, что при известных обстоятельствах
весьма полезно фотографировать — и притом несколько раз — си­
мулянтов. Если, напр., обвиняемый упорно коверкает свое лицо,
выкатывает белки, принимает неподвижное выражание и вызывает
подозрение в симулировании, то следует ввести его в приспособ­
ленную для фотографирования комнату, устроить надлежащее ос­
вещение и при этом по возможности приспособить так, чтобы не­
заметно наблюдать его через какое-нибудь отверстие. Так же неза­
метно должно устроить отверстие и для фотографического аппа­
рата, чтобы воспользоваться им в ту минуту, когда обвиняемый ся­
дет на указанное место и примет естественное выражение лица. Са­
мо собой разумеется, это возможно лишь с помощью моменталь­
ной фотографии.
. Не следует забывать, что иногда необходимость заставляет
фотографировать при свете зажженного магния. Если, напр., най­
ден труп на многолюдной улице или обнаружены на ней следы
крови или человеческих ног, между тем невозможно ожидать на­
ступления дня вследствие постоянного движения народа, то мож­
но прибегнуть к фотографированию и при этом искусственном
освещении.
Перейдем теперь к микрофотографии, применения которой,
конечно, нельзя требовать лично от С. С. Мне думается, что в неда­
леком будущем все заключения, основанные на исследованиях ми­
кроскописта, всегда и неизбежно будут сопровождаться приложе­
нием фотографических снимков, изображающих то, что эксперт
видел под микроскопом. Д-р Павел Иезерих должен быть признан
первым, указавшим на необходимость таких фотограмм. Он исхо­
дил при этом из тех соображений, что на судебном следствии экс­
пертам нередко делают возражения, не есть ли то, что они видели
под микроскопом и приняли за кровь, ни более ни менее, как гри­
бовидные ростки или крахмальные зернушки. Трудно было ранее
противопоставить что-либо такому возражению, так как препара­
ты, которые были под микроскопом, задолго до этого подвергались
разложению и разрушению, и экспертиза уже не могла быть повто­
рена на суде. В настоящее время затруднения эти могут быть устра­
нены тем, что от микроскописта требуют изготовления и представ­
ления фотограмм всего им усмотренного. Этим исключается вся­

305
кая возможность субъективных заблуждений со стороны эксперта,
который в пылу усердия может увидеть под микроскопом нечто та­
кое, чего и нет в действительности. Прилагая фотограмму, он мо­
жет сказать для успокоения своего и других: пусть каждый смотрит
на это изображение и составляет на основании его собственное
убеждение.
И такие проверки возможны во всякое время, даже спустя го­
ды, если только сохранилось дело, при котором приложены были
фотограммы. Но и помимо этого, как удобно демонстрировать их
перед судом, особенно перед присяжными заседателями!
Припомним по этому поводу, как в 1871 г. парижанами фото­
графия применена была к голубиной почте. Отсылаемые письма и
депеши наклеивались рядами на большой стене, поверхность кото­
рой имела несколько квадратных метров, и эта стена подвергалась
съемке, так что получался таким образом листок в несколько квад­
ратных сантиметров. Листок этот свертывался, вкладывался в топ­
кое перо и укреплялся на хвосте почтового голубя. Доставленная в
известное место, эта миниатюрная фотография с сотней писем
увеличивалась посредством микроскопа, и изображение наводи­
лось на белую стену. Тогда всякий, кто ожидал письма, мог подойти
и читать его. Попробуем применить этот прием и в нашей сфере:
микрофотографическое изображение какого-нибудь своеобразно­
го предмета или предметов (для сличения) будет увеличено в зале
судебного заседателя, проявлено па стене и разъяснено эксперта­
ми судьям. Нельзя не согласиться, что это есть одно из превос­
ходнейших средств поставить предел возможным ошибкам в сфе­
ре правосудия.
Такой способ изображения может быть применен и в зале су­
да в разнообразных случаях. Кому приходилось предъявлять в суде
изображение какого-нибудь предмета, имеющего важное значение
для дела, но незначительного по размерам, знает недостаточность
такого приема. Предположим, нужно предъявить такое изображе­
ние присяжным заседателям, суду, прокурору, защитнику, граждан­
скому истцу и нескольким свидетелям; вот уже мы имеем перед со­
бою более 20 лиц, из которых одновременно разве только два что-
нибудь увидят, так что председательствующий должен или раз 12
повторять свое разъяснение, или же оставить в неведении большую
часть присутствующих, что, конечно, недопустимо. Каждому изве­
стно, как все это утомительно, продолжительно и как не достигает

306
цели. Но представим себе, что в зале суда имеется для подобных
случаев гладкая, выбеленная стена или рама с натянутой бумагой
или холстом, и все необходимые изображения, в несколько раз уве­
личенные при помощи аппарата, отражаются на приготовленной
поверхности, где все участвующие в деле лица могут видеть и одно­
временно получать о виденном объяснение. Таким способом Moiyr
быть предъявлены не только диапозитивы, но и рисунки, фотогра­
фические карточки, отпечатки, чертежи, рукописи и тд., короче,
все, что может быть изображено на пропускающей свет бумаге. Кто
раз испытал этот способ демонстрирования, тот едва ли будет в со­
стоянии представить себе разбирательство какого-либо важного
дела на суде без такого увеличивающего аппарата. Что же касается
до необходимой в этих случаях темноты в зале заседания, то в этом
отношении особенных затруднений быть не может1).
Применение фотографии полезно и в тех случаях, когда тре­
буется установить те или другие спектроскопические качества
предмета. Один из интереснейших случаев подобного рода следу­
ющий: труп владельца сгоревшего дома был найден в полуобуглен-
ном виде и возникло подозрение, что он был убит. Известно, что
свежая кровь представляет определенные спектральные свойства,
которые существенно изменяются под влиянием некоторых хими­
ческих веществ, но если кровь подверглась влиянию ядовитой
угольной кислоты, то ее характерные свойства остаются без изме­
нения. Вопрос состоял в том, задохся ли умерший, или же был
мертвым до пожара. В первом случае кровь должна представлять
все признаки насыщенности угольной кислотой. Д-р Иезерих про­
извел исследование двух капелек крови, которые были найдены в
сердце трупа, и был в состоянии доказать, что смерть последовала
не вследствие задушения газами. Одновременно с этим д-р Иезе­
рих фотографировал полученные им спектры, и его снимки, за
уничтожением, вследствие разложения, вещественных доказа­
тельств, имели большое значение на судебном следствии. Тот же
ученый в наиболее серьезных случаях предъявлял суду и снимки
волос, подвергнутых им микроскопическому исследованию, благо­
даря чему судьи как бы сами получали возможность наблюдать ис­
следования эксперта.

1) Предложение это в настоящее время начинает получать практическое осуще­

ствление.

307
 Важное значение принадлежит фотографии при исследова­
нии рукописей. Мы уже упоминали, что при каждом сравнитель­
ном исследовании рукописей необходимо их фотографировать,
чтобы производить на снимках разные чертежи, вообще все, что
недопустимо на оригиналах. Но фотографии эти могут служить,
кроме того, и непосредственно в качестве вещественного доказа­
тельства, так как на них отчетливо воспроизводится многое, что
недоступно глазу на оригинале. Первые исследования по этому во­
просу принадлежать Иезериху в Берлине, Гоберту в Париже и Эде-
ру в Вене. Благодаря им стало известно, что на фотограммах под­
скобленные места рукописи вообще превосходно обнаруживают­
ся, и даже можно восстановить уничтоженные буквы, никоим обра­
зом неуловимые простым глазом. Посредством удачного выбора
проявителя и др. можно до такой степени усилить контрасты, что
даже самые незначительные остатки подчищенного слова будут от­
четливо воспроизведены. Таким же образом вскрывается и упо­
требление на рукописях различных химических средств, так как на
фотограммах все места бумаги, подвергнутые действию таких ве­
ществ, окрашиваются иначе. Очень часто при этом уничтоженные
(вытравленные) слова становятся вновь доступными зрению. В
американских газетах сообщается в этом направлении о порази­
тельных опытах (еще с применением лучей Рентгена).
Так же важно приложение фотографии и для доказательства
того, что на известной рукописи употреблялись различные черни­
ла, — каковое обстоятельство нередко ведет к изобличению подло­
га. Подделывателю часто приходится с большим трудом добывать
чернила такого же цвета, которыми написан подлинник. Но эти
чернила кажутся одинаковыми лишь для невооруженного глаза:
стоит только фотографировать эту рукопись при условии правиль­
ного ее освещения и умелого обращения с пластинкой, как обнару­
жатся два цвета чернил, казавшиеся на глаз совершенно одинако­
выми: одни слова (или буквы) будут светло-серыми, другие — чер­
ными. При сличении почерков фотография полезна также и в дру­
гом отношении. Прежде всего с обеих исследуемых рукописей
(corpus delicti и взятые для сличения) должно снять фотограммы
одинакового размера, чем существенно облегчается возможность
сравнения. При этом устраняется столь мешающее подчас разли­
чие в качестве бумаги обеих рукописей, так как обе фотограммы
снимаются на бумаге одного сорта. В некоторых случаях сличение

308
рукописей можно облегчить еще и другим способом, а именно (по
совету Иезериха): сняв одну из рукописей на прозрачной желатин­
ной пластинке, наложить этот снимок на другую рукопись. Тогда с
поразительной точностью обнаружится сходство почерка до ма­
лейшего штриха.
Наконец, дело сличения облегчается евде и путем фотографи­
рования рукописей и увеличения этих снимков до последней сте­
пени возможности. При продолжительном рассматривании руко­
писи, в особенности мелкого письма, зрение утомляется (темнеет в
глазах), утрачивается зоркость взгляда и даже приходится приоста­
навливать работу. Но когда имеешь перед собой рукописи, писан­
ные огромными буквами, то не только 'груд сличения в высокой
степени облегчается, но и все мелочи, всякое малейшее сходство и
различие, нерешительность почерка, места обмакивания пера, пе­
рерывы и т.п. выступают настолько ясно, что в большинстве случа­
ев исследование тут же и заканчивается выводами, не подлежащи­
ми сомнению.
Иногда при помощи фотографии можно читать даже такие
слова или буквы, которых, так сказать, и нет в действительности.
Если, напр., в записной книжке твердым карандашом что-нибудь
написать, то написанное слово оттиснется и на следующей стра­
нице записной книжки. Для невооруженного глаза на таком лис­
те бумаги ничего не заметно, но если его фотографировать в
сильно увеличенном виде, то оттиснутое слово можно прочесть
совершенно свободно.
В одном очень поучительном случае дело шло о подложнос­
ти подписи одного умершего на расписке, будто бы им выданной.
Готовы были отказаться уже от сомнений в этом отношении, как
вдруг случайно косые лучи солнца, упавшие на эту расписку, ос­
ветили неисписанную часть ее и в этом месте явственно обнару­
жилась другая подпись. Стало ясно, что им на другом листе бума­
ги делались опыты подражания подписи и нажимы пишущего от­
тиснулись на листе, лежащем внизу, а этот последний впоследст­
вии был употреблен для составления расписки. При помощи фо­
тографии этими оттисками подложность подписей доказана бы­
ла вне сомнения.
Фотографическим способом можно исследовать не только
собственно рукопись, но и обнаружить все, что вообще так или ина­
че было в соприкосновении с рукописью. Так, в Берлине эксперту-
химику д-ру Б э й н у был предложен в суде шеффенов вопрос, бы­
ла ли наклеена на данном векселе гербовая марка. Он фотографи­
ровал этот вексель и одновременно вексельный бланк, на котором
на самое короткое время была наклеена марка. Различие получи­
лось настолько резкое, что предложенный вопрос мог быть разре­
шен с полною достоверностью («Фот. Арх.» 1891 г. № 681). Именно
случай этот, по моему мнению, ясно доказывает нам, в какой массе
случаев самого разнообразного свойства фотография может оказы­
вать нам неоцененные услуги. Следует только отыскать эти случаи!
Идя дальше, мы можем себе представить даже случаи фотогра­
фирования человека в том виде, в котором его ныне перед нами уже
не существует. Я имею в виду фотографирование типа, о котором
так много говорилось и писалось в недавнее время, производящее­
ся при помощи аппарата, работающего крайне медленно, требую­
щего для снятия снимка, скажем, 60 секунд. Из приглашенных
20лиц каждое экспонировалось по 3 секунды, с применением од­
ной и той же пластинки. Таким образом от каждого из этих двадца­
ти лиц получались следы его физиономии, отражавшиеся на плас­
тинке в течение /20 всего времени, бывшего в распоряжении фото­
графа, или от всех 20 вместе в течение 60 секунд, совокупность
снимков, среднее изображение всех 20 лиц, т.е. так наз. тип, напр,
тип негра, тип школьника, тип солдата и т.д. Небесполезно исполь­
зовать этот способ фотографирования также и для наших целей.
Допустим, напр., С. С., имя перед собой задержанного обвиняемого,
встречает надобность предъявить его другим лицам в том именно
виде, какой он имел 6 лет тому назад. Если при этом будет добыта
фотографическая карточка задержанного, снятая 10 лет тому назад,
то С. С. может распорядиться о фотографировании задержанного с
соблюдением размеров, положения, прически, волос и формы бо­
роды, как они изображены на старом снимке и об изготовлении из
обоих снимков, старого и нового, одного общего комбинированно­
го изображения. Продолжительность экспонирования обоих сним­
ков, конечно, должна соответствовать давности их изготовления.

Относительно фотографических снимков следует вообще за­

метить, что они очень часто в отношении размера, положения и в
особенности общего впечатления расходятся с действительнос­

310
тью. Причины этого выяснены Генрихом Ш т р е й н ц е м 1), но уст­
ранить эти недостатки невозможно при имеющихся в продаже
большей части фотографических аппаратов. Лишь до некоторой
степени они могут быть устранены, если только мы всегда ясно
представляем себе, что хорошая фотография изображает действи­
тельность гораздо отчетливее, нежели мы ее наблюдаем. Если,
напр., мы видим в известном отдалении крышу из черепиц, то мы
не различаем отдельных черепиц. Живописец и считается с этим
обстоятельством, изображая крышу эту только так, что дает ей об­
щую соответственную окраску. Японцы, по-видимому, отличаются
большей зоркостью, нежели мы, и разрисовывают предметы до
мельчайших подробностей, поэтому рисунки их кажутся нам
слишком резкими. Тем же свойством отличается и фотографичес­
кий аппарат: в нашем примере он дает вполне точное изображение
крыши, хотя мы в действительности вместо отдельных черепиц ви­
дим лишь бурый тон. Вследствие этого фотография и воспроизво­
дит нам нечто чуждое и несоответствующее действительности, а
так как она дает еще иные сочетания света и теней и совсем иные
перспективы, то, говоря короче, изображение нам кажется совсем
неверным. Как мы уже упоминали, эти недостатки должны быть
оговорены в протоколе.
Следует отметить, однако, что далеко еще не разрешен вопрос,
действительно ли фотографический аппарат воспроизводит не­
верно и действительно ли мы воспринимаем предметы правильно
(в перспективном отношении). Если я, напр., к лицу, сидящему на­
против, протягиваю обе руки так, чтобы одна рука была на полме­
тра ближе другой, то глазу сидящего против меня обе руки будут
представляться одинаковой длины; при фотографировании же од­
на рука будет воспроизведена гораздо длиннее другой. По законам
перспективы, это последнее — более правильно. Между тем, мы при
непосредственном созерцании не видим этого, делая выводы эм­
пирическим путем: мы знаем, что обе руки в действительности рав­
ной длины, и это знание настолько в нас могущественно, что мы
нидим равные руки там, где по закону перспективы этого не долж­
но быть. Когда же мы видим фотографический снимок этих рук, то
уже не в такой степени подчиняемся влиянию опыта; однако, на­

1) «Die Tiefenperspective in der Photographie» («Photographische Corresponded», ок­

тябрь-ноябрь, 1892 г.).

311
блюдая на снимке правильное в перспективном отношении, ясно
означенное различие в длине рук, мы склонны думать, что это
ошибка. Что это так, можно доказать, как мне думается, математи­
чески. Возьмем тот же пример: я стою против кого-либо в расстоя­
нии 3 метров, держа левую руку у головы, над плечом, и протянув
правую прямо вперед, вследствие чего моя левая рука от наблюда­
теля приблизительно на 75 сантиметров дальше, чем правая. При­
бавим далее, что за мною находится стена, оклеенная обоями с
изящными рисунками, на которые проектируются мои руки (с точ­
ки зрения наблюдателя). После этого предложим наблюдателю оп­
ределить, какое пространство на обоях прикрывает кисть каждой
из моих рук; он обнаружит, что кисть правой руки, несмотря на
очевидную для него одинаковую величину обеих рук, покрывает
значительно большее пространство, чем левая. Если же поставить
на место наблюдателя фотографический аппарат, то на снимке по­
лучится тот же только что описанный результат, обнаруженный на­
блюдателем. Ибо если на фотографическом снимке правая рука
оказалась бы чрезмерно увеличенной, то она, конечно, закрывала
бы гораздо большее пространство на обоях, нежели при наблюде­
нии глазами. Пусть не возражают, что аппараты (т. наз. Weitwinkel-
Apparate), производящие одновременно съемку двух сгорон ком­
наты, доказывают противное. Эти аппараты воспроизводят предме­
ты такими, каковы они суть в действительности, но мы не в состо­
янии воспринять их таковыми сразу, одним взглядом. Вполне ясно
мы схватываем зрением сразу только очень немногое: на расстоя­
нии 4-5 м мы видим вполне отчетливо только один предмет, вели­
чиной не более стула (не передвигая глазами); что находится впра­
во и влево от него, мы видим только мельком; отчетливо же мы ви­
дим окружающие предметы, только обращая на них глаза. Но так
как аппарат «Weitwinkel» воспроизводит сразу две стенки комнаты
на расстоянии 4-5 м., то получаемое изображение нам совершен­
но чуждо, так как мы не в состоянии одним взглядом так много ви­
деть в природе. Снимок этот нам кажется «неверным», хотя все
предметы в отдельности воспроизведены совершенно правильно
и отчетливо. Лупа показывает также более, чем мы видим простым
глазом, но ведь ее показания мы считаем же верными.
Кроме того, следует иметь в виду, что те фотографы, кото­
рые по большей части оказываются под рукой, редко обладают
правильным пониманием того, что они должны сделать: они от­

312
лично сумеют достигнуть, чтобы изображение хорошо выгляде­
ло, но не знают, как сделать, чтобы оно было верно. Поэтому все­
гда следует руководить фотографированием и следить при этом
за следующим:
1) чтобы солнце было в стороне и сзади аппарата, отчего
изображение делается в высшей степени ясным. Если солнце на­
ходится сзади снимаемого предмета, то изображение получается
бледнее, как будто в пасмурную погоду. Этим обстоятельством
можно при случае и пользоваться, если почему-либо желательно
достигнуть такого впечатления, что во время снятия была туман­
ная погода;
2) если производятся снимки людей на открытом воздухе, то
следует иметь в виду, что освещение спереди делает лицо откосым,
плоским, а свет сверху — несколько мрачным и серьезным, между
тем как при прямом освещении солнца лица выходят покрытыми
пятнами и кажутся суровыми;
3) если нужно снять внутренние помещения дома, то снима­
ние должно происходить при искусственном свете магния, причем
свет окон не мешает. Если же этого сделать нельзя, то необходимо
по крайней мере темные места комнаты освещать отраженным
светом посредством быстро переводимых зеркал;
4) в случае надобности, если, напр., необходимо произвести
снятие немедленно ночью и если нельзя почему-либо устроить ос­
вещение посредством магния, то его можно заменить теми освети­
тельными материалами, которые можно найти в любой аптеке, а
именно: 6 частей селитры, 2 части серы и одну часть серного анти­
мония следует истолочь в порошок и ссыпать в бумажную гильзу,
слегка его нажимая. Или же можно взять селитры, растопить на
спиртовой лампе в глиняной чаше и всыпать небольшую дозу сер­
ного порошка: как только серный порошок соединяется с растоп­
ленной селитрой, он загорается ярким огнем. Однако это освеще­
ние следует применять только в том случае, если можно устранить
развивающиеся при этом сильно пахучие газы. Если время позво­
ляет потратить несколько часов на фотографирование внутренне­
го помещения, то для освещения достаточно и нескольких кероси­
новых ламп;
5) на всех снимках нужно отмечать сравнительное соотноше­
ние размеров изображения с действительностью; лучше всего сни­
мать одновременно и масштаб. Если же снимается вертикальная

313
плоскость, напр, фасад дома, изменить размеры которого оказыва­
ется невозможным, удаляя или приближая фотографический аппа­
рат, то можно ставить вблизи человека и снимать его вместе с до­
мом, чем и определится пропорциональное отношение стены;
6) при каждом снимании следует отмечать число, час дня, по­
году, способ освещения, положение относительно стран света, вре­
мя проявления, также род аппарата и какие применялись чечевице­
образные стекла;
7) слишком светлые или блестящие вещи составляют большое
затруднение для фотографа: прежде всего следует избегать стирать
с них пыль, так как они выйдут еще менее пластичными. Если воз­
можно, то блестящие вещи следует окрашивать в какой-нибудь без­
вредный, нейтральный цвет, напр., железные вещи и стеклянные —
раствором свинца или смесью углекислой магнезии и молока, или
даже русским салом и скипидаром. Такие составы не вредят ни ве­
щам, ни снимку и легко уничтожаются;
8) если фотографируются машины (иапр., после несчастных
смертных случаев), то должно выбрать такое время, когда в поме­
щении вообще не производятся работы, так как вследствие сотря­
сения воздуха от других машин изображения получаются совер­
шенно неясные;
9) фотографировать малорельефные предметы, напр, над­
писи повреждения на вещах, капиллярные линии, можно только
при сильном освещении сбоку, так как вследствие образующейся
тени выигрывает пластичность предмета; если же тени выступа­
ют через меру, слишком пластично, то об этом следует отметить
в протоколе.

с) обнаружение личностей при помощи фотографии

С тех пор как в обществе стал распространяться обычай иметь
свои фотографические карточки, почти повсюду вошло в употреб­
ление производить розыски скрывшихся лиц посредством их фо­
тографических изображений, но надлежащую организацию этот
вопрос получил впервые в больших центрах населения по почину
полицейских властей. Особенное внимание было обращено на не­
го в Париже, как об этом можно судить из небольшой книги Ал ь -
ф о н с а Б е р т и л ь о н а , начальника полиции по отделу обнару­
жения личностей задержанных: «La photographie judiciaire».

314
 Не подлежит, однако, ни малейшему сомнению, что дело это
должно быть организовано повсеместно, а не в одних только боль­
ших городах. Фотографирование преступников по общему образ­
цу, взаимный обмен карточек и правильная их рассортировка
представляют дело международного значения, и оно непременно
должно быть приведено в систему. Раз это будет достигнуто, то
трудно исчислить все благие последствия этой меры. Хотя и невоз­
можно надеяться на скорое осуществление ее на практике вследст­
вие сопряженных с нею больших расходов, тем не менее вырабо­
тать определенные правила для снятия заподозренных и преступ­
ников и употребления их карточек необходимо теперь же.
Придерживаясь цитированного сочинения Бертильона, я при­
веду важнейшие из этих правил:
1) Вопрос о том, какое положение лица фотографируемого
наиболее достигает цели, определяется самою целью снимания.
Для определения сходства двух фотографий, или фотографичес­
кой карточки с лицом, несомненно, самым лучшим является фо­
тографическое изображение в чистый профиль, так как при этом
все черты лица обрисовываются самым отчетливым и характер­
ным образом, отдельные части лица не подвергаются последстви­
ям проекции, и так как в этом положении легче всего произво­
дить измерения в целях сравнения. Совсем иное, если дело идет о
том, чтобы узнать кого-нибудь по фотографической карточке, —
для этого изображение в профиль уже не пригодно. Профиль че­
ловека можно видеть только в одном его положении, между тем
как во всех остальных положениях мы видим в большей или
меньшей степени именно все лицо человека. Мы часто даже и не
знаем профиля человека, хотя бы и очень хорошо были с ним
знакомы, и удивляемся, как человек этот, столь часто нами виден­
ный, выглядит в профиль совсем иначе, чем мы думали. Однако,
хотя полный облик человека (en face) и представляется нам более
знакомым, но он не характеристичен, потому что нос человека в
этом положении, по законам проекции, представляется плоским
и вследствие этого неправильно выглядит, а также еще и потому,
что уши, столь помогающие нам узнать человека, видны неясно.
Поэтому так называемый профиль в три четверти
(Dreiviertelprofil) будет самым удобным положением для того,
чтобы узнать лицо по карточке, так как при этом очертания носа
представляются отчетливо, и видно одно ухо, и так как каждый из

315
нас видит других лиц преимущественно в этом положении. Таким
образом, собственно необходимы два снимка: чистый профиль и
профиль в три четверти, чем, конечно, удваиваются как расходы
по фотографированию, так и число подлежащих хранению кар­
точек. В Англии и по примеру ее кое-где в Германии и в Австрии
это затруднение устраняется тем, что фотографируемого ставят в
профиль три четверти и около лица его располагают зеркало так,
чтобы в нем отражался его чистый профиль. При этом правый
нижний угол зеркала отрезывается, так чтобы оставить место для
плеча, и вследствие этого зеркало может быть поставлено в тре­
буемой близости к лицу. Таким образом на одном снимке получа­
ются рядом два изображения: в чистый профиль и профиль три
четверти. Бертильон отрицает целесообразность этого способа
на том основании, что каждый, кому будет предъявлено такое
изображение, тотчас же догадывается, что имеет дело с лицом, за­
подозренным в каком-нибудь преступлении. Но в большинстве
случаев это обстоятельство и без того всем известно; главное же
неудобство этого способа заключается в том, что зеркало дает
изображения обратные, т.е. рубец на правой щеке отразится в
изображении на левой щеке; кроме того, зеркальное изображе­
ние часто бывает неясно; по этим причинам описанный способ
съемки применяется все реже и реже.
2) Относительно положения фотографируемого возникает
и другой вопрос, предпочтительнее ли изображение поясное
или во весь рост. Вообще можно сказать, что лицо человека тем
легче узнать, чем оно больше, поэтому поясному изображению
следует отдать преимущество. Но если внешность человека име­
ет какие-нибудь резко заметные особенности, то должно снять
его во весь рост. Такой снимок имеет и ту выгоду, что в случае
надобности впоследствии можно сделать увеличенное изобра­
жение одной головы. Само собой разумеется, не следует при
этом впадать в ту ошибку, что определенные, бросающиеся в
глаза, манеры относятся к осанке или наружности. Но если кто-
нибудь отличается действительно своеобразной манерой (дер­
жать голову и т.п.), то рекомендуется изготовить только поясное
его изображение, так как свидетель — и не только необразован­
ный, — если видит изображение человека во весь рост, всегда
ищет в нем знакомую осанку и, раз не находит ее, признает изо­
бражение непохожим.

316
 3) Относительно размеров снимка Бертильон утверждает, что
самый лучший размер — в Н естественной величины 1). Этот раз­
мер действительно удобен и давно применяется современными
фотографами (размер визитных карточек). На этих карточках изо­
бражение головы получается достаточно велико для того, чтобы
его могли узнать даже лица, непривыкшие к фотографическим
снимкам. Но, по моему мнению, в сущности масштаб вовсе не так
существенен: совершенно безразлично, в % или ‘/8 долю естест­
венной величины снято изображение, а важно то, чтобы мы при
всех съемках пользовались всегда одним масштабом. Обмен фото­
графических карточек должен совершаться на большом районе,
сравнение же двух фотографий одинакового размера гораздо лег­
че, нежели фотографий разного масштаба, почему следует серьез­
но подумать об установлении одного масштаба для всех фотогра­
фических изображений, снимаемых в судебных или полицейских
целях. Это даже не сопряжено ни с какими затруднениями: путем
письменных сношений можно было бы установить общий для всех
масштаб и выработать при этом общие правила снимания, что
принесло бы огромную пользу делу розыска.
4) Что касается окраски фотографических изображений,
должны ли они быть более светлыми или более темными, т.е. про­
явление негативов должно быть более коротким или более продол­
жительным, то в этом отношении нельзя установить чего-либо оп­
ределенного. Так, характерные особенности какой-либо физионо­
мии удачно выходят только при одном тоне и отнюдь не при дру­
гом. Опытный фотограф определяет всегда по одному взгляду на
человека, будет ли более сходства при светлом или при темном то­
не. Если же он не сумеет это сделать на взгляд, то ему остается лишь
испробовать, какой тон более соответствует изображению; разли­
чие же, благодаря тому или другому тону, получается настолько ве­
лико, что далеко не безразлично решить вопрос, какой именно ну­
жен тон в данном случае.
5) Иногда приходится неизбежно отступать от обычного раз­
мера снимков и других установленных требований, а именно, когда
дело идет о сравнении имеющейся фотографической карточки с

1) При таком формате голова (при поясном изображении) от темени до подбо­

родка имеет в вышину 3—3' / г , см, т. е. те же размеры, как и на наших фотографиче­
ских карточках визитного формата с так называемой «большой головой».

317
каким-нибудь определенным объектом. Если, напр., сообщена при­
мета известного лица, то следует снимок сделать так, чтобы самые
существенные из этих примет были проявлены на снимке; если же
прислана и фотографическая карточка этого лица, то следует снять
с нее новый снимок такого же размера, тона, в той же позе и, если
можно, даже на такой же бумаге, для того чтобы сравнение с первой
фотографической карточкой было по возможности облегчено.
6) Если нужно определить сходство двух фотографических
изображений, причем на той и другой карточке оказывается разли­
чие в приметах, касающихся волос и бороды (напр., на одной чело­
век имеет густые волосы на голове и большую бороду, а на другой
карточке он изображен обритым и остриженным), то на обоих
снимках следует закрыть те части лица, где растут волосы и боро­
да. Бертильон употребляет для этого особую вырезку из бумаги, ко­
торая, впрочем, пригодна только при одинаковом размере карто­
чек и изображениях в одной позе. Наиболее удобен следующий
способ: на стекло окна помещают фотографическое изображение
и сверх него лист белой бумаги, на котором и очерчивают каран­
дашом границы волосистых частей головы и лица в таком порядке:
поверх лба по линии волос, затем виски вниз до щек, отсюда вверх
по линии бороды до носа, затем опять вниз к щеке и вверх к виску.
Эта линия обводится острым ножичком. То же следует проделать и
с фотографическими изображениями лиц стриженых и обритых,
т.е. обвести черту по границам волосистых частей. Если же фото­
граммы наклеены на картонной бумаге, то их следует отмочить в
воде и затем снять с картона или же сделать первый рисунок на
прозрачной бумаге и затем перенести на писчую бумагу. Когда та­
ким образом получатся два вырезка, то следует накладывать их на
фотографические карточки и сличать. Если карточки принадлежат
одному лицу, то впечатление сходства получится поразительное:
фотографические изображения, кажется, совсем не походят одно
на другое, но стоит закрыть на обоих волосы и бороду, получается
самое несомненное сходство.
7) Далее рекомендуется производить осмотр снимков при по­
мощи хорошей лупы, так как можно обнаружить при этом одина­
ковые рубцы, пятна, бородавки и т.п., незаметные для невооружен­
ного глаза. Впрочем, в подобных случаях не следует особенно мно­
го доверять лупе, так как при слишком сильном увеличении высту­
пает шероховатость бумаги и мешает наблюдениям.

318
 8) Следует строго соблюдать правило — никогда не приме­
нять ретушевки. Пусть занимаются ею коммерсанты-фотографы,
которые стараются делать портреты «покрасивее». Для целей же
правосудия требуется лишь достигать сходства, а ретушь, какая
бы она ни была, только вредит этому. Если придется от других по­
лучать ретушированные фотографии, то прежде всего следует
удалить ретушь. Бертильон советует в этом случае осторожно
протереть изображение ватой, пропитанной терпентином, и за­
тем просушить1). Только в одном случае можно допустить рету­
шевку, а именно, если фотографии изготовляются не для собст­
венного употребления, а для другого судебного места, и если пла­
стинка оказалась не совсем удачной, так что на снимке получи­
лись пятнышки или штрихи. Их можно принять за рубцы, боро­
давки и т.п., и, для того чтобы не произошло недоразумения, их
необходимо уничтожить.
9) При сличениях фотографических изображений могу!’ быть
следующие случаи: сравниваются два изображения, изображение с
арестованным, с находящимся на свободе и находящимся в отсут­
ствии, т.е. заочно, по памяти:
а) Изображение с другим изображением. В редких случаях,
если оба снимка совершенно одинакового размера, можно тотчас
же приступить к измерениям посредством циркуля. Если разница
оказывается в волосах и бороде, то их закрывают, как сказано вы­
ше: если же имеются особые приметы (бородавки, рябины, пятна,
и т.п.), то их следует отыскать и на другом снимке. Если они отсут­
ствуют на одном из них, то должно обратить внимание на время
съемки и в случае надобности обратиться за разъяснением к су­
дебному врачу. Если фотографии по размеру неодинаковы, то сле­
дует увеличить меньшую до размера большей, и если они буду!1
разниться в отношении тона, то следует изменить на какой-либо
из них и тон. Лучше всего, конечно, обе фотографии снять вновь
и в одинаковом масштабе. Как уже упомянуто, только тогда можно
работать с уверенностью, если все посторонние и случайные раз­
личия устранены.

1) Так советует Бертильон. Но я не совсем понимаю, как он это себе представляет.

Есть два способа масть ретуши: на негативной пластинке посредством карандаша,
значит на позитиве уже ничего нельзя изменить; и на позитивном изображении по­
средством водяных красок. Эта последняя ретушь может быть устранена при помо­
щи воды (но не терпентина).

319
 b) Фотографическое изображение с арестованным. Никогда
не следует считать излишним в этих случаях одевать арестанта в
платье, которое походило бы на имеющееся на карточке. Если же
дело серьезно, то следует фотографировать арестанта так, чтобы
изображение его было по величине и в других отношениях сходно
с имеющимся снимком; гораздо легче сличать две карточки, неже­
ли карточку с человеком.
c) Фотографическое изображение с лицом, находящимся на
свободе. Сюда относятся случаи, когда по фотографической кар­
точке должно составить себе представление о лице, подлежащем
розыску. Поручения полицейским чинам о производстве розысков
в этих случаях только тогда могут сопровождаться успехом, если
ими усвоен в памяти вполне определенный образ разыскиваемого
лица. Они не должны вынимать из кармана карточку и произво­
дить сравнение в случае, если им встретится это лицо: его образ
должен быть твердо запечатлен в их уме. Между тем каждый из нас
наблюдал, что люди, обыкновенно мельком взглянув на портрет,
полагают, что совершенно ознакомились с ним. Поэтому следует
требовать от них, чтобы они запомнили все черты лица на карточ­
ке, для чего проверять знание их путем вопросов относительно по­
дробностей: волос, линии, отделяющей волосистые части головы,
формы бровей, положения глаз, скул, носа, ушей, бороды и тд., за­
тем об особых приметах, об осанке, взгляде и пр. Я положительно
утверждаю, что первой проверки ни один из них не выдержит, ес­
ли даже он и уверен, что изображение ему очень хорошо известно.
Когда же он таким образом изучит фотографию наизусть, то в ог­
ромном большинстве случаев узнает разыскиваемого при первой
встрече.
d) фотографическое изображение и представление о каком-
нибудь лице по памяти. Этот способ признания лица по карточке
заслуживает веры лишь тогда, когда свидетель часто встречал это
лицо в действительности. Если он должен узнать то лицо, которое
он видел всего раз или два, напр, лицо, совершившее у него кражу,
грабеж, мошенничество, ранее же этого и после никогда не виден­
ное, то утвердительный или отрицательный ответ его в этом случае
одинаково сомнительны. Но если свидетель узнал это лицо из не­
скольких похожих фотографий и притом не потому только, что
обвиняемый имел бороду и из предложенных карточек только на
одной был человек с бородой, то показание его заслуживает боль­

320
шего доверия. Вообще же в подобных случаях следует всегда со­
блюдать величайшую осторожность, ибо каждый из нас знает по
горькому опыту, что свидетель, в особенности простой, необразо­
ванный человек, редко видевший фотографии, прямо не способен
определять сходство таким пугем. Приведу только один пример.
Почти во всех городах, в которых расположены войска, вблизи ка­
валерийских казарм можно найти фотографа, имеющего в запасе
большие карточки, раскрашенные литографии, изображающие
скачущих драгун, артиллеристов, гусар и т.п. с высоко поднятыми
шашками. Вновь поступающие рекруты в большом количестве яв­
ляются к этому фотографу, снимаются, отрезают на снимке голову
и старательно приклеивают ее на соответствующей по величине
карточке, изображающей гусара или улана, и такое изображение
посылают к родителям. Такой именно фотограф рассказывал мне,
что он однажды фотографировал более 12 драгун и получил день­
ги и вместе адреса для отсылки карточек к родным их, но затем по­
терял список, кому какая карточка принадлежит. Тогда он разослал
карточки по адресам наудачу, и тем не менее ни от кого не после­
довало возражения, хотя, быть может, ни одна родительская чета из
числа 14—16 не получила настоящего портрета своего сына. Этот
пример может служить доказательством, как мало способны про­
стые люди к распознаванию сходства и различия между фотогра­
фическими изображениями.
10) Небесполезно, быть может, упомянуть, на каком расстоянии
вообще люди могуг узнавать друг друга. По словам д-ра Винце н -
т а (в его «Traite de Medecin legale de Legrand du Saule») при условии
нормального зрения и хорошего дневного света можно узнать:
a) очень хорошо знакомых лиц — на расстоянии 40—80 м; в
случае же каких-либо особо заметных признаков — на 100 м, и в
исключительных случаях — на расстоянии 150 м;
b ) мало знакомых людей, с которыми редко приходилось
встречаться, — на расстоянии 25—30 м;
c) людей, которых видели один раз, — на 15 м.
При свете луны можно узнать людей: в первую четверть —
в 2—6 метрах, при полнолунии — 7—10 м и в самую ясную ночь —
очень хорошо знакомых людей в 15—17 м.
Точность этих данных в некотором отношении не может быть
оспариваема, но практическая ценность их незначительна. Самые
выражения: нормальное зрение и хорошее дневное освещение

321
весьма мало определительны, и разные побочные обстоятельства
иногда могут иметь более важное и даже решающее значение. Так,
воздух города, наполненный испарениями, уменьшает зоркость
сравнительно с чистой атмосферой горных высот приблизительно
на 10%. Высота солнца, задний фон, ветер и температура в совокуп­
ности, быть может, влияют в такой же степени. И, наконец, могут
быть условия, бессознательно не принятые в расчет, которые в со­
стоянии разрушить возможность точных предположений по этому
вопросу. Если, напр., кто-нибудь на расстоянии 200 м заметил чело­
века, вышедшего из дома А., в котором А. живет один, и если заме­
ченный по фигуре будет случайно соответствовать А., то наблюда­
тель предположит, что это и был А., и затем будет утверждать, что
ясно виды А. Но на самом деле он не видел его, а свое восприятие
дополнил умозаключением, которое можег быть и ошибочным.
В этих случаях превосходной мерой для проверки является произ­
водство испытания на месте, в той же обстановке. Это обязатель­
но во всех серьезных случаях, в делах же менее важных опыт может
быть произведен и в условиях, которые насколько возможно точно
соответствовали бы действительной обстановке происшест вия. Не
следует также полагаться на показания свидетелей относительно
расстояния в шагах или метрах, так как весьма немногие знают, как
велико в действительности расстояние в 50 шагов.
11) Наконец, важно бывает иногда перевести негатив на так
называемую позитивную бумагу. Бертильон утверждает, что в слу­
чае крайней необходимости можно изготовить за одну ночь не­
сколько тысяч экземпляров. Нельзя отрицать, что в серьезных де­
лах быстрое изготовление тысячи портретов заподозренного мо­
жет иметь огромное значение.
12) Добавим, что быстрое заготовление фотографии в боль­
шом количестве возможно лишь при помощи цинкогравюры, так
как цинковая пластинка вместе с приспособлением из дерева мо­
жет быть вдвинута без всяких затруднений в станках для отпечата-
ния в любой газете. Цинкогравюра представляет собой штемпель­
ный прибор, грани которого соответствуют штрихам рисунка. По­
этому каждый рисунок может быть переведен на цинк, но только
не фотограммы, которые состоят лишь из одних тонов. Таким об­
разом, если необходимо с возможной скоростью сделать извест­
ное количество карточек для розыска человека, которого мы име­
ем лишь одно фотографическое изображение, или отпечатать это

322
изображение в газете, то следует поступить таким образом (по ре­
цепту, приведенному в фотографических журналах). На самой фо­
тограмме должно изобразить при помощи какого-нибудь мало-
мальски опытного рисовальщика все ее контуры совершенно
точно и правильно. Это дело нескольких минут. Затем фотографи­
ческая карточка выбеливается двухлористой ртутью, так что оста­
ется только рисунок, не подвергающийся влиянию двухлористой
ртути. Такой рисунок, по фотографировании его «мокрой плас­
тинкой», гравируется на цинке, зажимается в станок и отпечатыва­
ется в газете. Рисунки эти не очень красивы, но по ним часто лег­
че узнать изображение того или другого человека, нежели по на­
стоящим фотографиям.
Если желательно какую-нибудь фотографию, рисунок или во­
обще что-нибудь написанное, напечатанное, нарисованное полу­
чить во многих экземплярах, то можно прибегнуть к простому, вер­
ному и испытанному световому способу при помощи копироваль­
ного прибора (см. цитир. Архив, т. III, 345). О современных превос­
ходных способах копирования см. Р. А. Рейсса (Le photographie
judiciaire. Париж. 1903): способы Юста, Гарбера, Штоля, особенно
практикуемый в Париже способ копирования при помощи бромо­
желатинных пластинок.

10. Об антропометрии
Ниже я должен буду повторить все то, о чем я писал и в пер­
вом издании этой книги (1892 г.). С того времени антропометрия,
или, как часто говорят, система Бертильона, получила более широ­
кое распространение, как об этом и следовало предполагать, хотя
умы косные и невежественные сначала и считали эту систему из­
лишней и даже называли шарлатанством. В настоящее время систе­
ма Бертильона применяется всюду, где только полиция более или
менее правильно организована, никто уже не отрицает великой
важности ее, и остается только спросить, есть ли еще что-либо, по­
лучившее большее распространение и применение. Во всем этом
деле высокой важности я, однако, встречаю одно затруднение: оно
создано теми людьми, которые внесли в систему Бертильона более
или менее важные изменения и улучшения. Никто, конечно, не бу­
дет утверждать, что Бертильон сразу создал систему настолько со­

323
вершенную, что она не нуждается в поправках; но достоверно то,
что он, как гениальный человек, не мог создать ничего действи­
тельно нецелесообразного. С самого начала я доказывал, хотя и без
успеха до настоящего времени, что величайшее значение системы
Бертильона в ее международное™, в ее одинаковой приложимости
в любом культурном государстве земного шара. Но это возможно
только при условии, если она будет применена повсюду одинако­
во, с измерениями однообразными, с мерами одинаковыми до
мельчайшей точности, без малейших увеличений, уменьшений и
улучшений, так чтобы по телеграфу сообщенный ряд чисел был по­
нят повсеместно одинаково и точно. Тогда бы не посылались такие
телеграммы; рост — х, в сидячем положении — у, длина распрос­
тертых рук — z, а означались бы только: х, у, г. Если же какое-ни­
будь государство не будет делать, например, измерений ступни, а
заменит их измерениями колен в окружности, то получится пута­
ница. И в деле улучшений Бертильон оказался умнее своих после­
дователей: надо педантически точно следовать его правилам, дей­
ствовать «точно по Бертильону», тогда только делу нашему будег
оказана великая польза. Самые сильные враги всякого нововведе­
ния это те, которые вносят свои улучшения, поправки.
Антропометрия есть учение о наиболее целесообразных спо­
собах измерения человеческого тела для установления таким пу­
тем тождества личностей. К антропометрии относятся и те случаи,
когда при описании человека определяют его рост, когда отмеча­
ются как особые приметы поразительно короткие или длинные ру­
ки или ноги, когда сличают человеческие следы от ног, когда иссле­
дуют папиллярные линии на пальцах и т.п. Особенное значение
это дело получило благодаря Альфонсу Бертильону, который при­
менил антропометрию к полицейским целям для обнаружения
преступников-рецидивистов, скрывавших свое настоящее звание.
Много спорили при этом о том, что именно следует измерять, и во­
прос был разрешен в таком смысле, что подлежит измерению все,
что у взрослого человека не подвержено изменениям, т.е. то, что
состоит из хрящей и костей. Мускулы, жир, железа и т.п. находятся
в состоянии беспрерывного обмена и могут в самое короткое вре­
мя убывать и прибывать, кости же и хрящи сохраняют свои разме­
ры за некоторыми исключительными случаями. Таким образом,
подлежат измерению: рост, высота туловища (у сидящего человека
от сиденья до темени), расстояние между распростертыми руками

324
в горизонтальном положении (от конца среднего пальца до конца
того же пальца другой руки), длина нижней части руки предплечья,
длина ноги, длина голени и отдельных пальцев. Затем идут собст­
венно измерения головы, а именно: в ширину (над ушами) и в дли­
ну (от лба к затылку) и, наконец, измерения носа и обоих ушей
(обоих, потому что часто наблюдается различие у одного и того же
человека).
Для таких измерений, само собою разумеется, требуются осо­
бые инструменты, и для того чтобы производить их быстро и пра­
вильно, необходимо иметь особый навык. В Париже, Вене, Петер­
бурге, Берлине, Дрездене с этою целью устроены особые полицей­
ские бюро, где производятся измерения и хранятся все списки.
Со временем такие бюро должны быть устроены повсеместно,
так как польза их вне всякого сомнения, и случаи обращения к ним
со стороны С. С. многочисленны. В тех же случаях, когда С. С. поче­
му-либо должен произвести такие измерения сам, он должен иметь
в виду, что только измерения костей и хрящей представляют, как
было уже сказано, величину постоянную и что измерения эти
должны производиться, как говорят специалисты, «углом», а от­
нюдь не тесьмой, которая, как средство измерения, должна быть
отброшена. Напр., для определения роста человек должен быть по­
ставлен у стены, затем на его голову ставят деревянный прямо­
угольник, одну сторону которого вплотную прикладывают к стене,
а другую также вплотную к голове. Для измерения же длины ноги
следует поставить ее на пол и затем плотно к пятке и также плотно
к краю большого пальца поместить четырехгранные призматичес­
кие тела, например ящик, толстую книгу, кирпич, так, чтобы две
противолежащие стороны призм были взаимно параллельны. По­
сле этого измеряется расстояние между двумя призмами, и притом
не тесьмой или лентой, так как можно взять неточно начало и ко­
нец отмеренной части, и так как лента может лечь по неровностям
пола.
Если приходится производить измерен™ по фотографиям,
то они должны быть сильно увеличены, причем результаты полу­
чатся только приблизительной точности. При этом не требуется,
чтобы снимки были точно одинаковой величины, так как сравне­
ние можно произвести весьма удобно и посредством отыскания
между ними численного отношения. Но безусловно необходимо,
чтобы увеличение производилось с помощью одного аппарата, для

325
того чтобы все оказавшиеся на увеличенных фотограммах по­
грешности проявились на них в одинаковой мере. Приступая за­
тем к измерениям, начинают со всего лица и затем измеряют его
отдельные части; в высшей степени любопытны данные измере­
ния ушных раковин, которые по большей части отличаются ха­
рактерными особенностями.
Но такие случаи, в которых С. С. самому приходится произво­
дить измерения, весьма редки. Надобность в таких измерениях по­
явится только с учреждением антропометрических бюро, из кото­
рых и можно будет получать все данные. Чтобы дать представле­
ние, в чем заключается работа в таком бюро, я заимствую из книги
«Appendice sur la classification et l'identification anthropometriques»
Альфонса Бертильона ту главу, в которой автор излагает, как поль­
зуются фотографиями, имеющимися в распоряжении парижской
полиции. По словам Бертильона, парижская полиция имеет в по­
следнее время (1 8 9 3 г.)1) около 120 тысяч парижских преступни­
ков; в том числе около 2 0 0 0 0 женщин и 100 00 мужчин не старше
20 лет. Когда задерживается какой-нибудь преступник, то прежде
всего необходимо установить, не рецидивист ли он, т.е. имеется ли
его изображение в альбоме преступников. Если под его именем бу­
дет найдена в альбоме и его карточка, то вопрос исчерпан. Если же
карточки не оказалось, то следуег проверить, нет ли его в альбоме
под другим именем, но так как невозможно для всех арестантов,
которые ежедневно задерживаются, пересматривать каждый раз
все 9 0 0 0 0 карточек, то для этого прибегают к такому способу.
Прежде всего, каждый арестованный подвергается тем измерени­
ям, которые и без того должны быть сделаны и сами по себе могут
повести к обнаружению личности. Все 90000 карточек разделены
на три группы, каждая из них делится, в свою очередь, на три груп­
пы и т.д.
Первое деление на группы сделано на основании длины голо­
вы, так что имеются три группы, по 3 0 0 0 0 карточек в каждой, име­
ющих головы большой, средней и малой длины.
Каждая из этих 3 групп, в свою очередь, распадается на три
группы, по 10 0 0 0 карточек в каждой, имеющих головы в ширину
большие, средние и малые. Эти последние делятся снова на 3 груп­
пы, приблизительно по 3300 человек, по длине среднего пальца.

1) С того времени число это увеличилось вчетверо.

326
Новая затем группировка производится по длине ноги, причем в
каждой группе по 1100 человек, далее по длине предплечья каждая
группа уже по 400 человек, а эта последняя вновь на 3 группы, по
130 человек в каждой, поросту. Эти группы подразделяются далее
по длине мизинца на пачки из 43 карточек, которые делятся далее
по цвету глаз на пачки по 14 карточек, эти последние делятся еще
по длине ушей.
Само собою разумеется, для каждой группы должны быть уста­
новленные предельные меры. Например, нужно вполне точно
знать, что означают понятия: нога большой длины, средней длины
и малой длины, чтобы в этом отношении никогда не возникало ни­
каких недоразумений.
Приведем один пример. Человек имеет голову длиной а мил­
лим., следовательно, он принадлежит к группе в 3 0 0 0 0 , имеющих
голову средней' длины; таким образом уже исключены из .счета
60 тысяч фотографий. В ширину его голова b миллим, и он принад­
лежит поэтому к группе численностью 10 0 0 0 человек, имеющих
голову малой ширины. Он имеет средний палец с милл. длиной и
относится к группе в 330 0 человек со средним пальцем большой
длины. Нога его имеет d миллим., почему он принадлежит к группе
1100 человек, имеющих ноги средней длины. Он имеет предплечье
данной е миллим, и относится к группе в 400 человек с длинным
предплечьем. Ростом он f сант. и относится к группе малорослых.
Карие глаза, длина мизинца и длина ушей позволяют отнести его к
еще меньшему подразделению, и таким образом остается отыскать
карточку его из числа нескольких. Таким остроумным способом на
самом деле достаточно всего несколько минуг, чтобы с математи­
ческой точностью определить, находится ли он в числе 120 тысяч.
Но, само собой разумеется, этому должен предшествовать огром­
ный и тяжелый труд измерения 120 тысяч преступников и затем
всех ежедневно поступающих (окола 100 лиц).
Измерения эти составляют первую часть труда; затем следует
составление описания лица (лба, носа, ушей, волос, стана и пр.), и
третью часть труда составляет перечисление т. наз. особых примет
и рубцов. По Бертильону таких примет должно быть по меньшей
мере 5, так как, по его словам, у каждого имеется не менее 8 - 1 2
рубцов или иных примет: стоить только внимательно осмотреть
свое тело, и каждый немало найдет у себя подобных примет. При
внимательном исследовании в этом направлении, мы получим та­

327
кое изображение, которое по верности, точности и неизменяемос­
ти далеко оставляет за собой лучшее фотографическое изображе­
ние. И вот результат: парижская полиция в течение года при помо­
щи систем Бертильона обнаруживает личности преступников, в
среднем около 450-460 человек, которые иначе остались бы необ­
наруженными, на свободе, под вымышленными именами. Другими
словами, в течение 3 дней полиция г. Парижа обнаруживает 4 пре­
ступников, скрывающих свои имена!
В книге своей «Ecole penitenciaire superieure» Бертильон дела­
ет еще один шаг вперед, рекомендуя составление памятных опи­
саний при помощи т. наз. «говорящих портретов»; с такими опи­
саниями полицейские агенты разыскивали преступников с пол­
ною уверенностью, как бы последние ни старались изменить
свою внешность. Успехи, которых достигли Бертильон и его по­
следователи сверх всякого ожидания после 15 уроков, в высокой
степени поразительны. На конгрессе гигиены и фотографии
1894 г., бывшем в Будапеште, директор Гильом дал описание одно­
го опыта, произведенного Бертильоном перед учеными и вызвав­
шего всеобщее изумление. В последнее вреМя измерения Берти­
льона оказали такие услуги, что начинают думать даже об общем
измерении всех лиц мужского пола в государстве, которые до­
стигли 2 0 -летнего возраста, так как измерения эти полезны были
бы не только в случаях преступлений, но и по отношению к по­
гибшим внезапной смертью, и самоубийцам, сумасшедшим, при
удостоверениях тождества лиц и т.д.

11.0 дактилоскопии
Как бы ценны и гениальны ни были измерения Бертильона,
тем не менее они разделили общую судьбу всех человеческих от­
крытий, которые с течением времени заменялись иными, более
усовершенствованными. Я говорю о старинном учении дактило­
скопии, которое сэром Францис Гальтоном вызвано было из забве­
ния и поставлено им и другими на научную почву, именно о тех
различиях, которые наблюдаются между людьми по папиллярным
линиям каж дого на внутренней стороне оконечностей пальцев.
Как пойдет это дело в будущем, мы не знаем, но имеются основа­
ния думать, что оно может принести нам бо'льшую пользу, нежели
измерения Бертильона. В небольшом, изданном начальником дрез­

328
денской полиции ф. Коттигом, сочинении о дактилоскопии приве­
дены весьма обстоятельно все преимущества ее, сравнительно с си­
стемой Бертильона.

Сравнение систем: антропометрической и дактилоскопи­

ческой для обнаружения личностей преступников:

I. Антропометрия
1. Инструменты — дороги, легко портятся и купить их можно
только у немногих поставщиков.
2. Производящие измерения должны весьма основательно к
этому подготовиться.
3. Измерения эти Moiyr быть произведены только в опреде­
ленных пунктах полицейских и при этом специально подготов­
ленными чиновниками.
4. Если измерения произведены неточно или ошибочно про­
диктованы или записаны, то ошибки эти не могуг быть обнаруже­
ны и исправлены в том учреждении, где карточки с записями оста­
лись на хранении.
5. Производство измерений требует много времени, так как
для достижения достоверности каждое измерение должно быть
проделано три раза.
6 . Для того чтобы отметить все рубцы и особые приметы, не­
обходимо преступнику обнажать тело.
7. Лица в юношеском возрасте, недостигшие полной физиче­
ской зрелости, подлежат значительным изменениям.
8 . При измерениях частей тела возможно ошибочное опреде­
ление границ в мельчайших долях. При обнаружении личности
преступника, в силу этого, необходимы весьма тщательные и по­
вторные разыскания.

И. Дактилоскопия
1. Необходимые для нее принадлежности: кусок олова, рези­
новый валик и типографская краска — можно достать везде и за не­
дорогую цену.
2. После получасового упражнения каждый легко может полу­
чить отчетливые снимки оттисков пальцев.

329
 3. Каждым полицейским чиновником эти оттиски пальцев мо­
гут быть отпечатаны в любом месте.
4. Эти оттиски пальцев суть абсолютной верности, в том смыс­
ле, что отпечатки их исключают возможность ошибок.
5. Оттиски 10 пальцев могуг быть отпечатаны менее чем в чет­
верть того времени, какое требуется для измерений по системе
Бертильона.
6 . Вовсе не требуется описания примет и рубцов, так что пре­
ступнику нет надобности раздеваться.
7. Расположение папиллярных линий остается неизменным
на всю жизнь.
8 . Так как ошибки со стороны лица, делающего снимки, невоз­
можны, то нет надобности, при сличениях, производить проверку,
Я не могу дать подробного описания приемов снимания па­
пиллярных линий, так как вкратце этого сделать нельзя, а в выше-
цитированном сочинении Камилла Виндта эти приемы описаны
весьма обстоятельно. Могу привести здесь лишь некоторые руково­
дящие указания. Обращая внимание на внутреннюю сторону око­
нечностей наших пальцев, мы замечаем на них своеобразно распо­
ложенные тонкие и рельефные линии, о происхождении которых
мы знаем только одно, что они обусловлены распределением так
называемых «сосочков»; что ногти на концах пальцев не имеют
причинной связи с этими линиями, как это иногда думают, доказы­
вается тем, что линии эти особенно отчетливо обрисовываются на
мякише ладони (ниже мизинца, у сгиба кисти), а также на пятке и
мякише ступни.
Давно известно, что линии эти расположены у каждого чело­
века совершенно различно, в то же время эти линии у каждого в те­
чение многих лет не изменяют своего расположения, а только то
сближаются, то раздвигаются, если только, конечно, кожа не будет
повреждена рубцами или иными п о вр еж д ен и ям и 1). Так, китайцы

1) Так, антрополог Велькер произвел сличение отпечатков линий своей ладони,

сделанных в 1886 г. и в 1897 г. и убедился в их полном тождестве (Anthropol. Archiv.
1898. 2. 3). В сстественно-историч. музее в Вене на тысячелетних мумиях можно на­
блюдать отчетливо сохранившиеся на пальцах папиллярные линии. Линии эти
можно наблюдать и на трупах, пролежавших несколько дней в воде, так как исчез­
новение их наступает лишь в состоянии полного разложения трупа. Если даже кожа
на концах пальцев случайно или умышленно почему-либо срезается или удаляется,
то на новой коже появляется тот же самый отпечаток.

330
еще в глубокой древности пользовались этими линиями для уста­
новления тождества личностей, и сэр Вилльям Гершель, во время
управления Индией, употреблял при сношениях с туземцами эти
линии вместо подписи, и в настоящее время в индийской армии от
солдат отбираются и сохраняются оттиски трех средних пальцев
правой руки.
Все эти старые мысли были собраны англичанином Гальто-
ном, который при помощи продолжительных наблюдений и сопо­
ставлений объединил их в систему, с помощью которой он надеял­
ся обнаруживать личности преступников. Дело это настолько инте­
ресно и важно, что мы остановимся на нем подробнее.
Приведу тот доклад, который Гальтон делал в Королевском Об­
ществе и в «XIX Century». Он начинает с описания линий на концах
пальцев; эти линии расположены большей частью параллельно с
очертаниями пальцев, тогда как линии, имеющиеся на средних фа­
лангах пальцев, расположены поперек. (Первые из них, как видно
при одном взгляде на руку, имеются также и на ручных ладыжках,
на ладони, у самого основания пальцев и на наружном мякише ла­
дони). Мевду этими двумя крайними формами: сильно искривлен­
ными линиями на концах пальцев и параллельных на фалангах, на­
блюдаются всевозможные промежуточные формы; в большинстве
случаев переходные места имеют вид системы замкнутых кривых,
поля которых замыкаются, с одной стороны, самой нижней кри­
вой, а с другой — самой верхней прямой линией. Нас интересует
преимущественно топография этого поля, представляющегося на
первый взгляд в виде запутанного лабиринта; однако в нем скоро
можно ориентироваться таким способом. Существование этого по­
ля обусловлено тем, что по крайней мере с одной стороны его обе
предельные линии: самая нижняя кривая и самая верхняя прямая,
идущие в некотором расстоянии близко одна от другой, разветвля­
ются, следовательно, образовывают угол. Обыкновенно этот угол,
благодаря небольшой поперечной линии,, получает вид треуголь­
ника, в центре которого иногда замечается небольшое изолиро­
ванное возвышение. Этот треугольник, который каждый может
найти на своих пальцах без затруднений, представляет собою от­
личную отправную точку для нашей ориентировки. Весьма часто
имеются даже два таких треугольника, по одному на каждой сторо­
не пальца, и тогда можно мысленно представить себе между ними
прямую соединительную линию, в середине которой перпендику­

331
ляр составить собой ось фигуры. Но и в том случае, если такой тре­
угольник имеется лишь на одной стороне пальца, представляется
обыкновенно возможным мысленно представить себе такую ось и
в соотношении с нею определить местоположение каждого, до­
стойного внимания, пункта среднего поля. Рисунок этого среднего
поля может быть двоякого рода: он может представлять собою си­
стему или спирали, или петель.
Таким образом, мы разделили все разнообразные рисунки ли­
ний пальцев прежде всего на три главных группы: в первой пере­
ход от прямых к кривым линиям бывает непосредственно: нет про­
межуточного поля, а вторая и третья группы имеют такие поля, ко­
торые заполнены спиралями или петлями. Каждую из этих трех
групп можно разделить на две подгруппы: в первой из них наблю­
дается симметричная ось, проходящая приблизительно по направ­
лению от конца указательного пальца к основанию мизинца. К вто­
рой подгруппе относятся все прочие расположения с осью другого
направления или вовсе не имеющие оси.
Таким образом Гальтон определил существование 6 групп,
легко отличимых одна от другой; каждая имеет свой № по поряд­
ку. I и II — для рисунков без промежуточных линий, III и IV — для
рисунков со спиральными линиями и, наконец, V и VI — для ри­
сунков с системою петель. При исследовании каждый палец будет
отнесен к тому или другому № и если определить этот № для всех
10 пальцев человека в принятом порядке, то мы получим совокуп­
ность цифр, которые могут послужить прекрасным основанием
для классификации, и которые сами по себе представляют харак­
терную примету того или другого лица. Те руки, при исследовании
которых получатся одни и те же номера, иными словами, которые
окажутся принадлежащими к той или другой группе, требуют про­
должения исследования, ввиду остальных особенностей их. Ибо
одно установление ряда тождественных цифр еще не исчерпыва­
ет всей задачи.
При помощи увеличительного стекла следует отыскать на ри­
сунках все возможные детали, которые тщательно отметить; при
этом мы увидим, что одна из линий в одном месте то прерывается,
то разветвляется на две отдельные линии, которые затем вновь сое­
диняются. Все эти отличительные особенности дают возможность
установить с достоверностью или различие в тех рисунках, кото­
рые будут отнесены к одной группе, или же тождество двух рисун­

332
ков одного и того же пальца, воспроизведенных в оттисках в раз­
ное время. Тут мы приходим к кардинальному пункту всей работы.
Поразительны эти линии, появляющиеся у человека за 3 месяца до
его рождения и исчезающие после его смерти лишь при оконча­
тельном разложении трупа! В течение всей жизни они сохраняют
свой вид до мельчайших деталей! Для примера укажу на вышеупо­
мянутые два рисунка указательного пальца правой руки Вильяма
Гершеля 1860 г. и 1888 г. Хотя последний рисунок и представляется
более широким и линия его, благодаря преклонному возрасту, не­
сколько сглажена, тем не менее тождество их видно с первого
взгляда, и при более внимательном рассмотрении оказывается, что
все детали изображения I 8 6 0 г. сохранились неизменно также в
позднейшем оттиске 1888 г. И таким же образом Гальтон проверил
изображения линий на пальцах 8 лиц, сделанные через более или
менее значительные промежутки, и отметил всего 2% особенных
детальных отличий, которые имелись на первых оттисках и затем,
лишь за одним исключением, были найдены и на позднейших от­
тисках. Поэтому едва ли можно более сомневаться в неизменности
рисунков на оттисках, у которых могут измениться лишь размеры
их, но характерные особенности которых всегда останутся неиз­
менными, совершенно подобно кружеву, которое можно растянуть
в любом направлении и которое от этого не потеряет своего узора.
Нельзя, однако, отрицать трудности таких исследований.
Прежде всего следует постараться получить верные снимки так,
чтобы их можно было хранить и ими пользоваться для сличения,
говоря короче, чтобы ими можно было пользоваться с бо'льшим
удобством, нежели самими пальцами. Для получения таких отти­
сков Гальтон указывает два способа. Можно, напр., стеклянную
или металлическую пластинку закоптить над огнем и затем на­
жать пальцем: на всех местах, к которым прикасаются выпуклос­
ти кожи, копоть снимается и получается изображение, которое и
следует сохранять от уничтожения посредством фиксирующего
состава. Другой способ заключается в том, чтобы приложить па­
лец к металлической или фарфоровой пластинке, покрытой по
возможности равномерно типографской краской, и после того
оттиснуть этот палец на листе бумаги. При данном способе крас­
ка прилипает к выпуклостям пальца и от них переходит на бума-
iy. Этот способ в настоящее время и принят должностными лица­
ми и учреждениями.

333
 Не следует, конечно, упускать из виду, что при этом способе
мы получаем изображения выпуклостей черными, тогда как в пер­
вом случае таким цветом окрашены были углубления: таким обра­
зом, оба изображения относятся друг к другу, как негатив к позити­
ву. Наиболее простым способом является, конечно, второй способ
и заслуживает’ предпочтенияе перед другими описками, напр, на
гипсе или размягченном сургуче.

В настоящее время наблюдения Гальтона получили значитель­

ное развитие и научное обоснование. Как доказывает Виндт,
формы папиллярных линии приведены в определенную систему, а
«типы» их разделены на 4 группы: дуговые линии, петлевая, спи­
ральная и сложная линии. В видах сокращения, эти типы носят на­
звания алгебраические и арифметические, так что при таком ис­
числении получаются 1024 комбинации, послужившие основани­
ем для весьма остроумной регистрации, изобретенной Е. К. Ге н р и
в Лондоне. Если снятие папиллярных линий на 10 пальцах у задер­
жанного посредством типографской краски совершается быстро,
тем скорее можно отыскать в регистратуре требуемую справку.
В недавнее время способ выяснения тождества личности по папил­
лярным линиям признавался лишь дополнением к системе Берти­
льона, в настоящее же время, при развитии этого способа, благода­
ря трудам советника полиции Виндта в Вене и старш. советника
ф.Кеттига в Дрездене, он явился серьезным конкурентом системе
Бертильона, и весьма возможно, что способ этот вполне заменит
последнюю систему.

12. Опредление тождества

личностей геометрическим путем
W. Mathews («Brith Journal Almanac» 1890 г.) предложил остро­
умный способ1) для определения с точностью тождества лиц по их
фотографическим снимкам, хотя бы истекли целые годы между
съемками. Он исходит при этом из совершенно верного предполо­

1) Ср. Пицигелли «Руководство фотографии».

334
жения, что на лице человека раз сложившиеся расстояния частей
его затем уже не изменяются, если только не произошло каких-ни­
будь болезней или повреждений черепа.
Способ этот состоит в том, что прежде всего обе сравнивае­
мые фотографические карточки возможно тщательно и по одному
масштабу увеличиваются (т.е. старое и новое фотографические
изображения, или же прежняя фотографическая карточка и только
что снятая с человека, для определения тождества его личности).
Чем сильнее увеличение, т.е. чем большего размера получаются обе
карточки, тем
отчетливее ра­
бота, тем незна­
чительнее мел­
кие погрешнос­
ти, которые бы­
вают иногда
при измерении.
Затем про- 0
водится, через
середину зрач­
ков основная
линия оо (datum
line) (рис. 9 ), — -
рас с;г о я н и е
между середи­
ной обоих зрач- Ъ а с
ков делится по­
полам и через Рис9
полученную точку проводится другая перпендикулярная линия аа
и две параллельные ей через середины зрачков (bb и сс); после это­
го проводятся параллельные основной линии (оо) вверх до линии
волос и вниз до подбородка и отмечаются 1, 2, 3 и Г, 2', 3'. На ри­
сунке расстояние горизонтальных линий равняется точно диамет­
ру радужной оболочки.
Определение сходства может быть сделано двояким путем:
1. Разрезывают обе карточки по линии аа и примеривают по­
ловину одной к половине другой: если фотографии принадлежат
одному лицу, то все линии должны точно совпасть.
2. Не разрезая карточек, одну накладывают на другую так, что­
бы совпали линии оо и аа: если линии совпадают, то изображения
тождественны. Я думаю, что в серьезных случаях этот способ мо­
жет быть рекомендован, но впрочем при одном условии: если оба
снимка сделаны точно en face.

13.0 вознаграждении сведущих лиц

В заключение я считаю нужным остановиться на одном обсто­
ятельстве, на первый взгляд имеющем второстепенное значение,
на самом же деле играющем капитальную роль в нашем деле: я го­
ворю о вознаграждении сведущих лиц.
Я хорошо знаю, что в общем судебные места справедливо от­
носятся к вопросу об определении сведущим лицам вознагражде­
ния; но подчас бывает, что вследствие ли мелочной бережливости,
недостатка ли просвещенного отношения или, быть может, еще и
по другим основаниям вознаграждение, требуемое сведущими ли­
цами, самым безрассудным образом урезывается. Как назвать на­
стоящим именем это постоянное урезывание требуемых сумм?
Ведь косвенным образом эксперту дают понять, что он оценивает
свои услуги более, нежели они в действительности стоят, что он
стремится к личному обогащению непозволительными и непо­
хвальными средствами. Только стесняются высказывать это обви­
нение открыто те, которые одним взмахом пера сокращают требу­
емую им сумму, напр., вместо 20 гульденов на 15.
Поставим теперь вопрос так: какие могуг быть последствия
этого? Часто случается, что в том или другом суде принято за пра­
вило требуемую экспертом сумму сокращать, положим, на пятую
часть. Но если эксперт пожелает получить вознаграждение в насто­
ящем его размере, то он рассуждает так: «за свой труд я заслужил по
закону и совести 20 гульденов, но если я потребую 20 , то пятая
часть будет урезана, и я получу слишком мало, поэтому я потребую
25, пятая часть будет вычтена и я получу 20 , т.е. сумму, которую я и
заслужил». Судья в этом случае играет незавидную роль того поку­
пателя, о котором торговец знает, что он, не 'гсруясь, ничего не ку­
пит и поэтому назначает ему слишком высокие цены сравнитель­
но с теми, которые он предлагает более благоразумному покупате­
лю, не имеющему привычки торговаться.

336
 Но кроме таких случаев, в которых эксперт все-таки получает
то, что ему принадлежит по справедливости, и когда судья лишь
ставит себя в смешное положение своею скупостью, могут быть и
такие случаи, что сведущее лицо получит или слишком мало или
слишком много.
Если он получает слишком мало, потому что ему несправедливо
сократили вполне заслуженное вознаграждение, то отсюда происте­
кают многообразные вредные последствия. Прежде всего несправед­
ливо по существу, если кто получает менее, чем он заслужил. Затем
эксперт впоследствии будет прилагать свой труд и знания уже в меру
крайней необходимости, как бы ни был серьезен случай. И, наконец,
ненормально и то, что расчетливый судья со своей стороны обнару­
живает свое непонимание, а эксперт, которому для дачи заключения
потребовались все знания его, приобретенные многолетними труда­
ми, который должен был употребить новые изыскания и изощрять
свое остроумие, производить утомительные сопоставления, должен
волей-неволей выслушать упрек в том, что он будто бы стремился по­
лучить от государства более, чем он имел право требовать. А между
тем в сущности назначавший вознаграждение судья не в состоянии
оказался взвесить, как много времени, труда и знаний потребовалось
сведущему лицу для производства экспертизы. Если вы попробуете
I|редложить судьям вопрос, — имели ли они какой-либо масштаб для
таксировки услуг эксперта, напр., назначая плату за вынесенное пси­
хиатром заключение о тяжкой форме душевного заболевания, или за
сложный химический анализ какого-нибудь органического яда, —
присутствовали ли они с начала до конца при исследовании врачом
душевно больного или при производстве химического анализа, —вы
в некоторых случаях услышите такой ответ: масштаба мы не имеем,
Iю сумма, требуемая экспертом, — слишком велика! — Такой ответ
можетли быть достойным судьи? Но если эксперт имеет дурную при­
вычку требовать не по заслугам, то пусть устраняют его от возложен-
11ых на него обязанностей и смело изображают его поведение таким,
каково оно есть, ибо, если эксперт способен поступиться своею сове-
ггыо из-за одного лишнего гульдена, который он требует, то он не­
достоин того высокого доверия, которое оказывается сведущему ли-
Iу и должно оказываться; но раз ему доверяют в такой степени сво­
боду и доброе имя сограждан, то пусть же окажут ему доверия на-
(только, чтобы он не был вынужден таксировать свои услуги выше
того, чем позволяет ему это его совесть.

337
 Совершенно подобное мы должны сказать и относительно
вознаграждения свидетелей. Вследствие повсеместно практикуе­
мой системы крайней экономии и в этом отношении, почти всегда
причитающееся свидетелю вознаграждение по мере возможности
сокращается. Как бы ни были стеснительны в этом отношении за­
конодательные постановления, тем не менее применение их может
носить характер строгий и мягкий. Пусть же каждый по мере сил
поступает гуманнее: ибо не соответствует достоинству государст­
венной власти отказывать в небольшой сумме гражданину, на кото­
рого возлагаются известные обязанности, который совершает зна­
чительный путь, прерывает обычные занятия, терпит часто непо­
правимый ущерб в делах, между тем как эта маленькая сумма удов­
летворила бы его вполне и государству никакого ущерба не при­
несла бы. В действительности же свидетель становится недоброже­
лателен и негодует. Но, кроме того, эта система сокращения возна­
граждения свидетелям нехозяйственна и потому лишена практиче­
ского смысла. Кто хоть раз был в свидетелях и получил за это ни­
чтожное вознаграждение, или даже кто знает об этом от других,
тот будет употреблять все меры к тому, чтобы только не быть вы­
званным или не стать известным, если ему пришлось случайно
быть очевидцем какого-либо преступления. И вместо этого единст­
венного очевидца приходится вызывать десять других в качестве
свидетелей, которые в состоянии удостоверить лишь незначитель­
ные данные и показания которых, взятые вместе, быть может, не
имеют той цены, какую имело бы одно показание важнейшего сви­
детеля. Финансовые же последствия такого порядка выражаются в
том, что вместо одного свидетеля вознаграждаются десять. Как ча­
сто приходится слышать: «только не попадайся в свидетели, потра­
тишь время, измучаешься и за все получишь жалкое вознагражде­
ние». Свидетели на суде отбывают повинность и если она вызывает
неудовольствие, то отбывается она, конечно, неудовлетворительно;
неудовольствие же возникает именно потому, что заслуженное сви­
детелями вознаграждение всегда урезывается.

338
 Г Л А В А VI
О ежедневной печати

Само собой разумеется, что С. С. не может быть равнодушен к

такой могучей общественной силе, как ежедневная печать. Вопрос
заключается лишь в том, как С. С. должен поставить себя по отно­
шению к ней, и как печать может послужить ему.
Тесная связь между С. С. и повседневною печатью заключается
в общности их задач. Первый ведет борьбу с преступлением и тем,
что с ним неразрывно связано, что порождает его. И ежедневная
печать по преимуществу преследует те же цели. Один опытный
журналист, весьма тщательно следивший за тем, что именно публи­
ка охотнее всего и внимательнее читает в его печатном органе, со­
общил мне твердо им установленные результаты своих наблюде­
ний. Самое важное для них, — это смертные случаи и объявления
лиц, желающих вступить в брак, затем известия о совершившихся
преступлениях и об уголовных процессах, затем остальные ново­
сти дня, после них — продолжение романов, отчеты о театрах, ве­
селые фельетоны, наконец телеграммы, политические известия,
статьи руководящего характера и лишь в заключение статьи науч­
ного содержания. Отсюда можно видегь, какой жгучий интерес
имеют для людей сообщения о преступлениях, а так как интересы
общества должны быть интересами и руководителей газетной пе­
чати, то сведения о преступлениях и для печати должны получить
выдающееся значение. Редактор-издатель с большой охотой отка­
жется, быть может, от всего остального для своей газеты, только не
от сенсационных сообщений уголовного свойства. Но в этом слу­
чае им приходится считаться и с теми препятствиями, которые ста­
вит им закон, так как во всех просвещенных государствах прежде­

339
временное оглашение фактов, обнаруженных следствием, строго
воспрещается. Мало однако законов, которые нарушались бы так
часто, как именно этот закон: мы постоянно читаем в газетах са­
мые точные описания только что совершившихся преступлений,
особенно если эти преступления отличаются гнусным или ужас­
ным характером. Насколько правдива большая часть известий, это,
конечно, другой вопрос, и кому из нас не случалось, прочитывая в
газетах какое-нибудь сообщение в этом роде, припоминать, что как
будто «нечто подобное» уже было ранее; затем же оказывалось, что
описан тот случай, о котором впервые только накануне донесено.
Что это так и будет всегда, станет понятным, если припом­
нить, как составляются подобные газетные известия. С. С. и его
письмоводитель принимали присягу хранить служебные тайны. Но
как соблюсти эту тайну в каком бы то ни было деле? Обыкновенно
делается так: С. С. и его письмоводитель все им известное держат в
глубокой тайне и ничего не говорят журналисту. Но этот послед­
ний во что бы то ни стало должен добыть что-нибудь для своей га­
зеты об этом «любопытном случае», и вот репортеры атакуют сто­
рожей, свидетелей и их родственников, надзирателей тюрьмы, из­
возчика, который возил С. С. на место преступления, прислугу и то­
му подобных лиц и от них получают свои «достоверные сведения».
Мне известен случай, когда один очень ловкий репортер завязал
сношения с горничной С. С. для того, чтобы через нее узнавать, не
говорил ли что-нибудь ее господин с своей женой об одном уго­
ловном деле. Так добываются те описания, которыми изобилуют
наши газеты и над которыми чины судебного ведомства обыкно­
венно иронизируют, полагая так: ведь совершенно безразлично,
что бы ни писали в газетах. Но в действительности это далеко не
безразлично, и кто внимательнее присмотрится к делу, тот придет
к убеждению, что эти неверные сведения приносят большой вред.
Прежде всего неправда есть зло сама по себе и только уже в силу
этого не может быть терпима. Я держусь слишком высокого мне­
ния о важном общественном значении повседневной печати и по­
тому убежден, что такое беспрерывное внесение лжи причиняет ей
самый глубочайший вред. Затем следует иметь в виду и то, какое
влияние производят такие сообщения на всех тех, которые более
или менее причастны к делу. Если кому известно что-нибудь об
«этом происшествии», или он что-либо об нем слышал, тот заинте­
ресовывается им в сильной степени. Каждому человеку свойствен­
но иметь к своей личности исключительный интерес, каждый,

340
напр., получая повестку, прежде всего ищет на ней свое имя, и так
же точно всякий, так или иначе причастный к делу, будет с великим
вниманием читать все, что ему и без того хорошо известно лично.
Но, если он при этом вызывается в качестве свидетеля, то, прочи­
тав ложные сведения, он уже, несомненно, не будет в должной ме­
ре независим в своем показании.
Не только простой человек, но и каждый из нас питает извест­
ное доверие к печатному слову, несмотря на то, что печать служи­
ла источником и многих заблуждений. «Кое-что правды в этом все-
таки есть», думает читатель, и если он второй и третий раз читает
все об одном и том же деле и в совершенно ином виде, нежели ему
лично об этом известно, то он начинает колебаться в своем знании
и при самом искреннем желании быть правдивым изложит дело
так, как он не изложил бы, не будь на него этого постороннего вли­
яния печати.
Кроме того, в обществе, благодаря газетным известиям, скла­
дываются совершенно определенные взгляды на событие и сте­
пень виновности в нем заподозренного, так что приговор о нем
общественного мнения сложился гораздо ранее, нежели он про­
изнесен надлежащим судом. И если этот приговор суда окажется
несогласным с неправильно сложившимся убеждением публики
(которая даже во время заседания позволяет себе выражать свое
мнение), то приговор подвергается резкому осуждению. А в какой
степени вредно все, что подрывает доверие к суду, говорить не
приходится.
Возникает, таким образом, вопрос, какими мерами можно по­
править это зло. По моему мнению, единственное средство заклю­
чается в том, чтобы С. С. было предоставлено право сообщать газе­
там сведения об уголовных происшествиях с тем, чтобы эти по­
следние обязаны были, помимо сообщенных следователем, ника­
ких более известий об этих происшествиях не принимать. Это
весьма походит на цензуру, но в действительности эта мера вовсе
не стеснительна. Прежде всего, я представляю себе этот порядок
вещей не иначе, как установленным в законодательном порядке
или же по взаимному соглашению сторон, и думаю, что такой по­
рядок весьма легко осуществим, если будет установлено везде и да­
же в больших городах соответственное соглашение с представите­
лями местной печати, в силу которого С. С. будет снабжать репор­
теров всеми нужными сведениями, причем они обязаны печатать

341
только сообщенное С. С., а этот последний — оглашать все, что
признает нужным. О том же, что С. С. может позволить печатать,
когда и как он будет это делать, ему должен подсказать его личный
опыт. Конечно, не приходится говорить, что С. С. не должен сооб­
щать что-либо неверное с тем, чтобы вводить в заблуждение еще
необнаруженного виновного, или чтобы способствовать откровен­
ности заподозренного и т.п. Но не следует, с другой стороны, огла­
шать всего, что только известно или что предполагается, или же,
если и оглашать, то прежде всего вовремя. Как именно следует ог­
лашать, выразить в общих чертах невозможно; конструировать это
не легко и в каждом отдельном случае, правильный же путь можно
найти только, соображая все обстоятельства дела. Лучше всего, по
моему мнению, поступать таким образом: сначала представить се­
бе газетную заметку о данном случае без особого размышления над
ее содержанием и постараться только выяснить себе, какие послед­
ствия она может иметь, если ее прочитает обвиняемый, или его со­
участники, или свидетели и др. Ведь несомненно, что этим лицам,
даже до напечатания этой заметки, в общих чертах будет известно,
как поставлено следствие, и о том, какие последствия оно может
иметь, они будут предугадывать пугем разных комбинаций.
Я уверен, что в серьезных уголовных делах умелое пользова­
ние печатным словом приводило бы к некоторому успеху, и наобо­
рот убежден, что крупные ошибки имели место там, где недостава­
ло этого умения руководить печатью. Приведу в подтверждение
этого один случай.
В одном убийстве с целыо грабежа оказалось возможным, бла­
годаря совершенно случайным обстоятельствам, вполне точно тот­
час же определить одну часть похищенных вещей, хотя убита была
совершенно одинокая женщина, ни с кем не водившая знакомства.
Следовало предположить, что виновный, в то время еще необнару­
женный, хорошо знал о замкнутой жизни этой женщины и потому
не должен был торопиться со сбытом похищенного. Чтобы быстро
довести об этом до всеобщего сведения, было сделано распоряже­
ние тотчас же опубликовать список похищенного имущества, на­
сколько это удалось выяснить. Сведения эти были отпечатаны в ве­
черних газетах, хотя самое преступление стало известно лишь в
этот самый день утром. Но публикация эта совершенно не достиг­
ла своей цели, так как виновный странным образом ничего накану­
не не успел сбыть и продал вечером в день, когда была произведе­

342
на публикация, все, что он похитил и что оказалось не помещен­
ным в опубликованном списке (так удалось выяснить впоследст­
вии). Таким образом, в этом случае было бы полезнее выждать с
публикацией. И таких ошибок делается немало. Но, с другой сторо­
ны, столь излюбленный прием секретничания и смешон и часто
прямо вреден. Самый правильный путь — это постараться выяс­
нить себе, какие последствия может иметь оглашение следствен­
ных данных. Если, по крайнему разумению, нельзя предвидеть ка­
ких-либо дурных последствий такого оглашения, то можно печа­
тать без всякого опасения.
Если удастся установить сношения с репортерами, то можно
пользоваться газетой и для осуществления так сказать дружеского
содействия с ее стороны. С. С. часто бывает обязан производить
публикации, которые, как и вообще все казенные объявления, име­
ют ту особенность, что ровно никем не читаются, менее всего те­
ми, к кому обращены. Но если такого рода извещения появляются,
как событие дня, то они с жадностью прочитываются и достигают
цели. Розыск свидетелей, собственников известных вещей, запросы
относительно каких-нибудь происшествий, требования предъя­
вить известные вещи С. С., справки о лицах, без вести исчезнувших,
и многие другие публикации, которые в официальных газетах и
среди полицейских объявлений были бы совершенно безрезуль­
татны, по большей части имеют успех, если появляются в ряду но­
востей в ежедневной газете. В более серьезных случаях в объявле­
нии можно поместить просьбу и к другим газетам перепечатать это
объявление. В этих случаях я постоянно встречал величайшую го­
товность особенно со стороны наиболее солидных органов печа­
ти. В одном случае, в котором предстояла надобность, чтобы лица,
далеко живущие, дали объяснение, такая заметка из скромной про­
винциальной газеты перешла в большую столичную газету, и затем
мне были присланы даже американские газеты, перепечатавшие
эту заметку. Некоторые из них присылали при этом письма, в кото­
рых уверяли, что они ставят себе в удовольствие послужить хоро­
шему делу. Самое же важное в этом — финансовая сторона: такие
объявления государству ничего не стоят.
Но если С. С. может достигнуть чего-либо пугем печати, то он
не только должен иметь в ведении своем известных лиц и вести са­
мое дело разумно, но и должен быть независимым от прокуратуры.
Прокурор может знать о сделанных объявлениях и о правильном

343
изложении дела, но не должен иметь права конфисковать газету в
виду преждевременного оглашения опасных следственных тайн.
Один вопрос, который хотя и не относится к нашей деятель­
ности, но имеет важное значение с точки зрения политической,
это — сообщения газет о судебных заседаниях по уголовным про­
цессам. Запрещать их печатание, конечно, нет возможности, но
каждый опытный криминалист знает, какое ужасное отягчение уча­
сти подсудимого заключается в том, что преступление вместе с
именем и другими сведениями о личности подсудимого становят­
ся всеобщим достоянием в газетах. Таким путем не только наносит­
ся тяжкий удар чувству чести подсудимого, но весьма часто даже
уничтожается вся его будущность. Так поступать мы не имеем ни­
какого права, тем более, что такие оглашения часто бывают ком­
прометирующими и для свидетелей по делу, напр., ставших жертва­
ми обмана, вступивших с кем-нибудь в какие-либо сношения, —
или же застигнутых в «известных» домах и тд. ибо и на подобные
оглашения мы не имеем права. Если между С. С. и представителями
печати отношения установились хорошие, то весьма легко добить­
ся того, чтобы мало-помалу все газетные сообщения о процессах
не заключали в себе никаких имен, ни председательствующего, ни
прокурора и защитника, ни подсудимого и свидетелей.
С. С., производящий следствие вне города, должен стараться
это содействие печати заменить чем-либо другим. При этом следу­
ет заметить, что официальные сообщения на имя волостных прав­
лений и объявления, вывешиваемые в присутственных местах, са­
мо собою разумеется, представляются совершенно бесполезными.
Более целесообразно — извещать всех собственников и владельцев
в данной местности, но еще полезнее делать оглашения в церкви
через священников, или же распространять известия через учащу­
юся молодежь. Священники, насколько я убедился по собственно­
му опыту и из рассказов коллег, — охотно и скоро исполняли по­
добные просьбы. Изумительно хорошие результаты достигаются
через учащихся при условии, конечно, если данное поручение со­
ответствует степени пониманий детей и, конечно, не в каникуляр­
ное время.
Смело можно обратиться к учителям всех школ данного окру­
га, с просьбою передавать сообщения С. детям, и вмиг раскинута
сеть усердных помощников, оказывающих прекрасные услуги. Де­
ти так польщены важностью этих поручений! Они имеют время и

344
возможность делать наблюдения в пути, иногда довольно далеком,
рассказывать с ревностью о данном деле у себя дома, и — что так­
же важно, — они равномерно распространены на пространстве ок­
руга, так что нет территории, которая оставалась бы без маленько­
го наблюдателя.
Но особенно полезны школьники при розысках потерянного,
относительно встретившихся лиц и по наблюдениям за явлениями
в природе. Бывают явления, которых никто так хорошо не замеча­
ет, как именно школьные дети: всякие изменения на пути, следы на
улицах, на берегах рек, стаи ворон (над местами, в которых нахо­
дятся трупы), знаки на зданиях, деревьях, заборах и пр. — и сотни
других явлений! Так, напр., в одном случае только благодаря школь­
ным детям оказалось возможным выяснить до мельчайших по­
дробностей пугь, сделанный на большом расстоянии душевно­
больной женщиной, которая впоследствии оказалась убитою. Один
важный воровской знак, о котором будет упомянуто ниже (имев­
ший значение для дела об убийстве жандарма), был найден школь­
ными детьми. Ими же находились части скелетов убитых.
Прошу понять изложенное мною правильно: я вовсе не имею
в виду превратить детей в шпионов и агентов, но желал бы лишь
пользоваться их наблюдательностью и воспитывать в них эту спо­
собность.
 8 . Особенные познанил, необходимые
quA Судебного СлеуовсиЯехя.

ГЛАВА VII
О различных приемах преступников

В этой главе мы опишем некоторые приемы и обычаи, практи­

куемые обыкновенно мошенниками и преступниками. Ознакомле­
ние с ними во многих случаях поможет С. С. получить ясное пред­
ставление о ходе события, укажет ему направление, в каком вести
расследование, и необходимые для этого меры и в самом худшем
случае даст ему понятие о том, с кем ему приходится иметь дело.
Из новейших сочинений по этому вопросу впервые Ф. X. Б.
Авэ-Лялеман («Das deutsche Gaunerthum») дал любопытные и цен­
ные сведения. Многое я заимствовал из этой, ныне уже немного ус­
таревшей, книги, но большая часть сообщаемых ниже сведений до­
быта мною в течение службы на личном опыте, из сообщений дру­
гих лиц, а также и из литературы.

1. Изменение наружности
Хотя и достаточно известно, как часто, ловко и продолжитель­
но практикуется мошенниками система притворства, я считаю, од­
нако, уместным указать, что нет такого состояния или положения,
которое бы они не пытались либо симулировать, либо скрыть. Ча­
сто только врач способен изобличить обман, Судебный же Следо­
ватель в подобных случаях никоим образом не должен слепо дове­
рять делаемым заявлениям о различных недугах и болезнях и все­
гда спрашивать заключения врача.

346
 Но бывает масса таких случаев, в которых помощь врача не­
уместна, или потому, что это не требуется, так сказать, природою
случая, или потому, что ранее, чем понадобится участие врача, не­
обходимо бывает предпринять какое-нибудь решительное и разъ­
ясняющее действие. К первой категории относятся прежде всего те
многочисленные искусственные приемы притворства, к которым
прибегает разыскиваемый преступник для того, чтобы изменить
свою наружность сравнительно с тем, что значится в приказе о сы­
ске. Характерно при этом то, что преступник-новичок сначала со­
вершит преступление и затем уже сделает себя неузнаваемым, меж­
ду тем как бывалый преступник поступит наоборот. Следовательно,
первый скрывается в измененном виде, а второй — в своем естест­
венном виде и потому находится в более благоприятных условиях,
чем первый. Если преступник разыскан или же находится под стро­
гим наблюдением, то его притворство изобличается, и вместе с тем
разъясняется и все дело.
Предположим, что новичок совершил мошенничество. Он —
без бороды и коротко острижен, его преследуют и разыскивают, а
он скрывается с поддельной рыжей бородой и в парике с длинны­
ми волосами: легко изобличить его в этом, так как рано или позд­
но он должен снять и то и другое. Опытный же преступник совер­
шает мошенничество в длинном парике и с фальшивой рыжей бо­
родой; по этим приметам, занесенным в дело, он и разыскивается,
между тем тотчас же по совершении преступления он снимает во­
лосы и бороду, и при таких условиях самый тщательный розыск бу­
дет безрезультатен.
В этом отношении следует поставить за правило относиться с
недоверием ко всем значащимся в деле особым приметам преступ­
ников, раз эти приметы слишком выпуклы, бросаются в глаза; при
этом в сущности безразлично, искусственные ли эти приметы, под­
деланные с целью стать неузнаваемым, или же они естественны,
так как во всяком случае находящийся в бегах постарается устра­
нить все эти особые приметы. Если, напр., в статье о розыске сказа­
но: «взъерошенная рыжая борода», то она была или фальшивая, или
же была сбрита после преступления; если сказано: «носит пенсне с
синими стеклышками», то это пенсне было взято нарочно на вре­
мя совершения преступления и затем брошено, или же виновный
всегда носил таковое и оставил его по совершении преступления,
хотя бы он и очень привык к нему. Не имеют часто значения также

347
и такие приметы, как, напр., чрезвычайно высокий голос, который
мог быть принят виновным умышленно при совершении преступ­
ления, или же, если этот голос у него на самом деле таков, то во
время розыска он постарается, часто с большими усилиями, усво­
ить себе низкий голос. Так же легко изменить походку, осанку, ма­
неры, одежду и даже рост.
Я помню одного обвинявшегося в мошенничестве, заключав­
шемся в том, что он в банке выменял на значительную сумму купо­
ны, оказавшиеся крайне искусно подделанными. Из примет его, ко­
торые были указаны банкиром и затем опубликованы, ни одна не
оказалась верною: борода, очки, волосы, одежда, голос, стан и
рост —все было подделано. Особенно удивительно было то, что по
описанию он значился роста ниже среднего, между тем как на са­
мом деле он оказался высокого роста. Выяснилось, что он являлся
в контору в длинном пальто, что перегородка, отделявшая стол
банкира от публики, от стола до пола была сплошная (не решетка),
так что злоумышленник прошел небольшое пространство от двери
до перегородки и обратно с согнутыми в коленях ногами. Вследст­
вие этого он и казался всем в банке человеком низкого роста.
Симулируются даже такие исключительные приметы, как, на­
пример: хромота, неподвижная вследствие паралича рука, или как-
нибудь изуродованная рука, и если такая примета занесена в дело,
то неопытный чиновник полиции или С. С. будут исключительно
иметь ее в виду и оставят в стороне каждое подозрительное лицо,
если только оно не хромает, не имеет иссохшей или искалеченной
руки. То же следуег сказать и относительно родимых пятен, боро­
давок и т.п. Я имел случай видеть одного карманного вора, действо­
вавшего по железным дорогам, который при совершении одной
крупной кражи наклеил себе на щеку большое родимое пятно из
тонкой кожи при помощи столярного клея. Рассказывают об одном
злоумышленнике, похитившем денежный ящик и имевшем около
глаза большую (естественную) бородавку. После кражи он срезал
3'iy бородавку бритвой и начал носить очки: снятие было сделано
в горизонтальном направлении, т.е. от глаза к уху, и образовавший­
ся вследствие этого тонкий красноватый рубец казался происшед­
шим от нажима проволоки от очков. Особенно далеко ушла в этом
отношении косметика: бородавки, пятна от обжога, рубцы и т.п. ни­
каких затруднений для нее не представляют, даже родимые пятна
на коже, по рецепту д-ра Paschkis (в Вене) легко устраняются пугем

348
татуировки их особенными красками, в течение недели кожа в
этих местах получает совершенно нормальный цвет. Понятно, что
при случае мошенник легко может воспользоваться этим средст­
вом придать красоту своему лицу.
Хорошее средство для того, чтобы исчезнувшие рубцы сделать
опять видными на глаз, было рекомендовано лет 70 назад де Вер-
жи: следует только по тем местам, на которых предполагаются руб­
цы, — особенно рубцы от ожогов, — легко ударять ладонью, пока
не образуется краснота на этих местах и тогда рубец станет замет­
ным в прежнем виде.
Каких превращений можно достигнуть при помощи измене­
ния цвета лица, конечно, известно, и кто знаком с превосходны­
ми качествами современных косметических средств, тот не дол­
жен удивляться, что они пользуются широким распространением
среди преступников. Особенно легко темный, нечистый цвет ко­
жи превратить в нежный розовый; труднее сделать наоборот, осо­
бенно если предполагается ввести в обман кого-либо в непосред­
ственной близости. Я наблюдал однажды мастерски окрашенную
кожу лица в темный бронзовый цвет посредством раствора мар­
ганцево-кислого кали (т. наз. хамелеон). Этот состав держится
долго, исчезает понемногу и нелегко смывается. Также при помо­
щи йодистой тинктуры можно получить довольно естественный
темный цвет лица.
Рядом с искусственной бледностью симулируется и вообще
болезненная наружность: симулянт ходит медленно, с трудом, в на­
клонном положении, закутывает шею платком и постоянно и про­
должительно кашляег. В особенности превосходно симулируют в
этом роде женщины (см. о татуировке).
Скрывающемуся мошеннику тем легче прибегать к уловкам,
что ему не трудно узнать о содержании опубликованной о розыс­
ке его статьи. В более важных случаях объявления эти помещают­
ся во всех ежедневных газетах, обыкновенно же в полицейских га­
зетах, которые в силу самого назначения своего поступают в руки
мелких торговцев, скупщиков разного рода и т.п. для того, чтобы
эти последние осведомлены были о пропавших предметах. От та­
ких людей и может разыскиваемый узнать о содержании помещен­
ной о нем публикационной статьи. В крайнем же случае он может
обратиться даже в суд непосредственно или через знакомых под
тем предлогом, что он может открыть виновного.

349
 Такого рода дерзость встречается гораздо чаще, чем обыкно­
венно думают, и именно ею объясняется, что разыскиваемые зло­
умышленники так быстро и точно узнают о содержании сделан­
ных о них объявлений. Принятие в этом отношении каких-либо
мер предосторожности принесло бы, однако, более вреда, чем
пользы, так как объявления эти только тогда имеют смысл, когда
получают самое широкое распространение. Проистекающая же от­
сюда опасность может быть до некоторой степени все-таки устра­
нена тем, что описание скрывшегося преступника должно быть
тщательно проверено и продумано, а именно: в каждом случае сле­
дует соображать, что именно безусловно верно, или что не может
быть изменено (напр, поразительно низкий рост, отсутствие ка­
кой-либо оконечности, цвет глаз, форма носа и т.п.), и что может
быть изменено. Из выше же сказанного следует, что число примет,
не подлежащих изменению, крайне не велико, и вообще полезно
отнюдь не расширять и даже ограничивать это число.
Относительно же других примет следует всегда ставить во­
прос, каким способом и в каком виде может быть сделан обман.
Кое-что в этом отношении можно установить более или менее оп­
ределенно и соответственно исправить описание примет. В высо­
кой степени трудною поэтому представляется деятельность поли­
ции, которая, на основании данных примет, обязана разыскивать
преступника во всем городе, в гостиницах, на вокзалах и в поездах
жел. дорог, и тд., не имея при том достаточно времени для того,
чтобы в точности проверить приметы каждого заподозренного ею
человека, и определить, какие это приметы, естественные или под­
деланные. Конечно, в этом отношении все зависит от опытности и
зоркости взгляда. Гораздо легче дело С. С., который проверяет при­
меты лишь одной личности, переданной на его распоряжение. И
раз приметы не сходятся, то он все-таки прежде всего должен
иметь в виду, что почти все они могуг быть легко подделаны. Вот
почему он должен сначала удостовериться, не произошло ли при
составлении описания его примет какой-нибудь ошибки относи­
тельно внешней его характеристики, и затем уже исследовать вну­
треннюю причину этого несходства примет, т.е. нет ли в отноше­
нии их обмана со стороны задержанного лица. В подобных вопро­
сах отнюдь не следует полагаться на собственное убеждение, что
будто бы обман невозможен и всегда прибегать к содействию све­
дущих лиц.

350
 Неоднократно случалось мне признавать невозможными не­
которые метаморфозы и только, приглашая врача, дантиста, орто­
педиста, бандажиста, парикмахера и опытную относительно упо­
требления косметики и иных туалетных средств даму, я убедился в
ошибочности моего взгляда. Каждый опытный бандажист сумеет
выяснить, как, напр., искусственным образом скрывать или произ­
водить искривления хребетной кости, горбы, отростки, ненор­
мальные искривления ног и т.п., и каждый сведущий театральный
парикмахер обладает средствами для всевозможных изменений
физиономии человека.

2. Ложное показание о звании и имени

Величайшее затруднение для чинов полиции и С. С. представ­
ляют ложные показания преступников о своем звании и имени, и
кто знаком на деле с этими затруднениями и проистекающим от­
сюда злом, тот не станет иронизировать над предложением, вы­
званным пи более, ни менее, как чувством отчаяния, начертать ка­
ким-нибудь безболезненным способом неизгладимые знаки (имя и
фамилию) на менее заметной части тела не только наказанного по
суду преступника, но и вообще каждого человека. Но так как это
смелое предложение едва ли имеет надежду на осуществление, то
приходится изыскивать другие средства борьбы с ухищрениями
преступников, заподозренных в сокрытии своего имени. Никто не
станет ради шутки или вследствие каких-нибудь незначительных
проступков выдавать себя под чужим именем, так что сокрытие
имени само по себе является обстоятельством, навлекающим на ви­
новного серьезные подозрения.
Такими лицами обыкновенно бывают или бежавшие из-под
стражи, или скрывающие за собой какое-либо тяжкое преступле­
ние, или же те, которые, присвоив себе какое-нибудь знатное имя
или титул, пользуются им для вовлечения в обман легковерных лю­
дей. Иногда у одного какого-либо лица имеются сразу две причины
из указанных скрывать свое настоящее имя, а иногда и все три. Са­
мо собой разумеется, кроме системы Бертильона и дактилоскопии,
не существует такого радикального средства, которое неизбежно
приводило бы к обнаружению действительного имени злоумыш­

351
ленника, но различными окольными путями можно (и далеко не
так редко, как это кажется) почти всегда прийти к этому результа­
ту, при условии некоторого труда.
Прежде всего, следует узнать, имеет ли подозрительная лич­
ность какой-нибудь письменный документ. Если он имеется, то его
нужно подвергнуть сначала объективному исследованию для опре­
деления, подложен ли он целиком, или только в какой-нибудь час­
ти (см. главу «О подлоге документов»). Если документ окажется под­
ложным весь или по крайней мере относительно имени и других
сведений о личности задержанного, то следует в дальнейшем по­
ступать так, как будто у этого лица никакого письменного докумен­
та и не было. Если же окажется, что документ выдан из какого-ни­
будь учреждения, то, быть может, представится возможным узнать,
для кого именно этот документ был выдан, и если настоящий вла­
делец документа будет обнаружен, то следует узнать, где и каким
образом он был им утрачен.
Вне всякого сомнения, все указанные в свидетельстве приме­
ты должны быть тщательно проверены: рост, наружность, волосы
ит.д. и в особенности указанное в документе ремесло; вообще про­
фессиональные знания задержанного должны быть проверены че­
рез сведущее лицо. Этим способом можно установить, что владелец
документа неправильно им пользуется, вопреки его утверждению1).
Если же у арестованного не имеется письменного вида или на
предъявленном окажется ложное имя, то следует иметь в виду, что
почти всегда называющий себя вымышленным именем подыскива­
ет такое имя, которое созвучно с его действительным именем или
имеет с ним некоторую связь. В этом сказывается своеобразное, но
часто наблюдаемое упорное желание не расставаться с своим на­
стоящим именем, напр, часто сохраняют имя, изменяют же только
фамилию.
Приведу некоторые примеры из моей практики: фамилия
Sonnenberg была превращена в Sternthal, Maudis изменено путем
перестановки букв в Dasumi, Mailer—в Rellam, Mandl (Mann — vir)
— в Virl; Mundinger (Mund-Maul, Ding-Sache) — в Maulsacher. Раз­
гадать действительные имена по таким переделкам очень трудно.

1) В Берлине профессиональные воры обыкновенно при совершении краж похи­

щают и документы потерпевших, — и на имя их похищенное закладывают в ссуд­
ных кассах.

352
Мне удалось раскрыть из всех перечисленных только — Dasumi, и
затем я догадывался относительно изменения Maulsacher, смысл
же остальных был понят мною, лишь когда выяснились настоя­
щие имена.
В одном случае обвиняемый назвался фамилией матери своей
до замужества, в двух случаях — именем незаконного отца с не­
большими изменениями (Hohnmaier вместо Hollmaier, Kreuziger
вместо Kranziger), и наконец один обвиняемый вместо фамилии
присвоил себе название места,"в котором он родился.
Как поступать для того, чтобы раскрыть настоящее имя за­
держанного, определяется обстоятельствами каждого отдельного
случая1). Но существуют и некоторые общие правила, как действо­
вать в таких случаях. Так, с подобных лиц следует снимать фото­
графические снимки, так как они обыкновенно отбывали наказа­
ние и содержались под стражей; затем эти снимки, с приложени­
ем точного описания примет (особенности каких-либо знаков на
теле, татуировки), препровождать во все те места заключений, в
которых задержанный содержался, — как можно судить по его
произношению.
Если установление личности задержанного имеет важное для
дела значение, то не следует жалеть времени для этого. Весьма по­
лезным в моей практике оказывалось выслушивать подробные рас­
сказы такого задержанного о его прошлой жизни.
Такие люди по большей части много путешествовали и много
видели по белому свету. Подчас они весьма словоохотливы и дают
подробнейшие описания о своих мытарствах и жизненных испы­
таниях. Обыкновенно рассказы их носят такой характер: родились
они на каком-нибудь корабле, или в цыганском таборе, во время
какого-то путешествия или перекочевки: вообще появление их на
свет совершилось в необычных условиях. Затем они попадали в
труппу странствующих актеров, акробатов, в странствующий цирк
или даже к вожатым медведей и т.п. и с ними скитались повсюду.
Потом они служили у торговцев скотом или лошадьми, или служи­
ли на морских пароходах. Пароходы эти носят обыкновенно са­
мые безразличные имена («Св. Мария», «Венеция» и т.п.), капитан
их обыкновенно или уже умер, или остался в Америке, или же был

1) Все нижеследующее излагается лишь на те случаи, когда система Бертильона не

дала положительного результата.

353
очень неаккуратный человек и вел книги самым беспорядочным
образом, — так что по данным рассказам не представляется воз­
можным установить, служил ли там рассказчик.
Все эти подробности заносятся или еще лучше (незаметно
от рассказчика) стенографируются. Мало-помалу удается в них
уловить крупицу истины: сначала описания стран и людей, кото­
рых он видел, потом его отношения к ним и, наконец, воспоми­
нания о его прошлой жизни, несомненно, заключают в себе долю
правды. По окончании допроса С. С. должен по возможности тща­
тельно проверить весь его рассказ о местах, которые он посетил,
о людях, которых он видел, и об условиях их жизни по его описа­
нию, проверить по книгам известных путешественников и т.п.
При следующем допросе полезно предложить обвиняемому рас­
сказать о жизни его еще подробнее и точнее. Тогда еще ближе
можно подойти к истине: может быть, комбинируя рассказы его,
удастся отгадать, каково его настоящее ремесло, занятие, звание
его и сословие. В то же время можно определить по его произно­
шению и речи место его происхождения, для чего полезно при­
гласить лицо, знающее местные наречия. Если, напр., по произно­
шению его можно принять за северо-германца, то можно пригла­
сить именно такое лицо, которое укажет по крайней мере опре­
деленный округ северной Германии. Затем следует заставить их
обоих под каким-либо предлогом вступить в разговор и если при­
глашенный сметлив, то сумеет узнать, какие местности округа на­
иболее известны обвиняемому и если случай поможет, то преде­
лы местности для собрания сведений еще суживаются. Если опи­
санный способ не приведет к должному результату, то следует
снестись с полицейскими учреждениями той страны или местно­
сти, откуда предполагается обвиняемый, разослать фотографиче­
ские его карточки, описание примет и прочие добытые сведения
(предполагаемое ремесло, путешествия и пр.).
Да будет позволено мне рассказать здесь весьма поучительный
случай из моей практики.
Я служил одно время в небольшом городке, в трех милях от
которого был расположен всемирноизвестный курорт. Как-то ут­
ром я по делам службы приехал в этот курорт и быстро окончил
свое дело. Но так как лошадь моя потеряла подкову и единствен­
ный хороший кузнец, которому я мог доверить лошадь, куда-то от­
лучился, то я должен был остаться в курорте до вечера. Бургомист-

354
ром и правительственным инспектором курорта был один кавале­
рийский в отставке офицер, принадлежавший к древнему аристо­
кратическому роду и занимавший должность для препровождения
времени. Он был очень образован, умен и сохранил юношескую
энергию духа. В обществе его я и провел тот день, и вот он обратил
мое внимание на одну странную личность, появившуюся с некото­
рого времени в курорте. Это был человек высокого роста, доволь­
но симпатичной наружности, изысканно одетый и даже слишком
изысканно. Он завел знакомство с самым лучшим обществом ку­
рорта, не лечился и тратил массу денег. Называл он себя бароном
ф. Ф. из Ганновера, но мой приятель, весьма дороживший репута­
цией курорта, находил, что он «кажется не вполне честным». Мы
решили посвятить этот день наблюдениям за ним, были в парке,
курзале, ресторане, в кофейной, везде, где он был, и находили его
поведение действительно странным. Он бешено тратил деньги и не
для того, чтобы купить что-либо, а потому, что ему доставляло удо­
вольствие это бросание денег. Между тем это есть верный признак
необразованного человека, который получил деньги без труда и
потому не дорожит ими, который или выиграл их, или получил в
наследство, ранее же испытывал крайнюю нужду, — или же, нако­
нец — верный признак человека, приобретшего деньги нечестным
путем. Затем бросалось в глаза, что этот господин слишком часто и
настойчиво говорил о своем благородном происхождении, причем
среди его развязной веселости по временам проскальзывала неко­
торая неуверенность, почти робость.
Все это было в высшей степени характерно и любопытно, так
что мы продолжали наши наблюдения, насколько могли, долго и
пришли к такому заключению, что этот господин, по всей вероят­
ности, растрачивает только что полученное наследство после ску­
пого отца и, быть может, только для большего шика назвал себя
громким аристократическим именем.
Я уже успел забыть об этом случае, как «барон ф. Ф...» был до­
ставлен ко мне арестованным по распоряжению полицейского чи­
новника. Этот последний заметил, что ф. Ф. в последнее время стал
вести очень крупную игру, и потребовал от него документа о лич­
ности. Ф. Ф объявил, что лица высокого общественного положения,
к которым он принадлежит, не всегда имеют привычку брать с со­
бой виды на жительство; более он с чиновником не разговаривал и
хотел уехать на другое же утро из курорта. Это внезапное решение

355
непосредственно вслед за требованием паспорта показалось офи­
церу очень подозрительным, он арестовал этого господина и пре­
проводил ко мне. Вначале я не был очень доволен таким энергич­
ным образом действий полицейского чиновника, потому что даже
не мог дать удовлетворительный ответ на упорный вопрос аресто­
ванного, что он сделал преступного. Он вел себя очень прилично,
но в высшей степени возмущался нанесенным ему оскорблением,
постоянно говорил о посольстве, перед которым я должен буду
дать объяснение, и которое может причинить мне крупные непри­
ятности. Несколько успокоившись, он, наконец, объяснил мне, что
отец его был землевладельцем в Ганновере, семья его непосредст­
венно происходит от Генриха Льва и находится в тесной дружбе со
всеми теми дворянскими семьями, которые тогда еще у всех были
в памяти (это было вскоре после присоединения Ганновера к Прус­
сии). После присоединения Ганновера его семейство будто бы эми­
грировало из отечества и с той поры постоянно путешествует. Все
это было рассказано им довольно натурально и основательно и,
насколько я мог судить, действительно ганноверским диалектом.
Несколько сомнительным казалось мне то обстоятельство, что он
ни за что не хотел назвать мне тех лиц, к которым я мог бы обра­
титься по телеграфу с запросом относительно его личности. Ему
будто бы крайне совестно, что его высокопоставленные родные и
знакомые получат запрос от судебной власти, это может повредить
его будущности и т.п. И так как он совершенно невинен ни в чем,
то он, конечно, будет скоро освобожден; поэтому он предпочитает
лучше остаться пока под арестом, нежели кому-либо телеграфиро­
вать. Это мне показалось странным, и я начал расспрашивать его о
гербе его рода. Несколько смугившись, он объяснил так наверху
имеется шлем, внизу щит, кругом «арабески» и притом очень мно­
го золота и серебра. Более подробных сведений — о драгоценном
камне в шлеме, о цвете фона и т.п. — он не был в состоянии дать.
Это уже было совсем невероятно, чтобы «легитимист», вместе со
своим королем покинувший отечество, не знал своего дворянского
герба, и я решил, что он лжет. К счастью, мне удалось достать так
называемый «Готский альманах дворянских фамилий», в котором я
действительно нашел фамилию баронов фон Ф..., но Отто ф. Ф., как
называл себя задержанный, в нем не оказалось. Остальные показа­
ния его относительно других членов этого рода в общем были со­
гласны, но заключали в себе такие неточности и неправильности,

356
которых уже нельзя было предполагать от действительного члена
этой фамилии. После этого я уже без колебаний оставил его под
стражей, несмотря на его возражения и угрозы посольством. Но
что же было делать далее? Пока было доказано, что он солгал и
принял чужое имя, но не было еще никаких данных о том, что он
совершил какое-нибудь тяжкое преступление, которое оправдыва­
ло бы принятую против него меру обеспечения личности. Измыш­
ляя выход из этого положения, я вспомнил, что в моем городке
проживает старый токарь, уроженец Мекленбурга; пригласив его, я
при нем имел продолжительную беседу с арестованным. Честный
токарь дал заключение, что, хотя «барон» и говорит на ганновер­
ском наречии, но он тем не менее считает’ его за уроженца Гамбур­
га, с диалектом которого мой эксперт знаком с раннего детства.
Вследствие этого, я немедленно послал фотографические карточ­
ки задержанного с точным описанием его примет и другими сведе­
ниями в Гамбург, Ганновер, Бремен, Люнебург, Ольденбург и тд. и
через неделю получил сообщение, что задержанного зовут Отто X.,
что он имеет трактирное заведение близ Гамбурга и разыскивается
по обвинению в убийстве в гор. Оснабрюке и в совершении круп­
ной кражи ценных бумаг в Дрездене. Дальнейшее следствие обна­
ружило, что его мать служила прежде служанкой в доме баронов ф.
Ф. и, следовательно, хорошо могла знать их семейные отношения.
Его же личное имя Огго оказалось правильным.
Случай этот доказывает, что иногда Готский альманах дво­
рянских родов может быть полезным'): в подобных случаях могут
сослужить службу также и издаваемые Фридрихом Ирр га нг ом
в Брюне «Генеалогические памятные книжки дворянских родов»,
заключающие в себе список всех дворянских фамилий Германии
и Австрии.
Не следует также упускать из виду и геральдики, которой до
сего времени в нашем деле вовсе не придавалось значения. На най­
денных предметах, неизвестно кому принадлежащих, бумагах или
документах, при трупах убитых и при задержанных неизвестного
звания лицах нередко находят кольца, табакерки, бумажники, поч­
товую бумагу и т.п. с изображением герба, — и этот-то герб может
повести к обнаружению личности убитого или задержанного. Не

1) Здесь опущены подробности, касающиеся пользования этим альманахом.

Прим. перев.

357
должно в таких случаях успокаивать себя такими отговорками, «кто
его разберет, этот герб». Почти в каждом городе найдется, по край­
ней мере хотя один, знаток геральдики, у которого найдутся и нуж­
ные сборники. В крайнем же случае следует обращаться в какие-
нибудь из геральдических обществ.
Кроме диалекта, на котором говорит задержанный и который
почти всегда может обнаружить происхождение незнакомца, суще­
ствует лишь очень немного способов, могущих повести к той же
цели. На первом месте следует поставить в этом отношении судеб­
но-медицинское освидетельствование задержанного (всего его те­
ла), которое может иногда обнаружить характерные приметы,
напр, какие-нибудь уродства, пороки, обрезание, знаки татуировки
на руках или груди. Эти последние знаки иногда могут иметь важ­
ное значение, так как они или представляют начальные буквы его
имени и фамилии, или же обнаружат принадлежность его к чинам
армии или флота.
Часто представляется возможным по некоторым признакам
выяснить личность, которые указывают на ремесло или занятие за­
держанного. Так, напр., у столяра, вследствие постоянной работы
рубанком, можно наблюдать асимметричность телосложения, у са­
пожников и портных вследствие сидячей работы в согнутом поло­
жении замечается сутуловатость, у парикмахеров одно плечо быва­
ет выше другого, т. к. они работают одной рукой в приподнятом по­
ложении, между тем как другая остается спокойною и ниже первой.
Выдающееся значение имеют мозоли и затвердение кожи, приоб­
ретенные долгой физической работой. Феликс Герман в одной ста­
тье «La photographie judiciaire» указал на важность подобных за­
твердений кожи, равно как и на то, что эти мозоли в большинстве
случаев трудно заметить на теле, но при фотографировании они
обнаруживаются. Как примеры приводятся мозоли на внутренней
стороне пальцев у извозчиков от вожжей, у граверов, резчиков и
подобных ремесленников — затвердения кожи между большим и
указательным пальцами вследствие нажимания резца; у сапожни­
ка — мозоли на правом большом пальце с внутренней стороны и
на верхней части бедра; у рабочих больших типографий, связыва­
ющих пачки шрифта, затвердение кожи на мякише мизинца вслед­
ствие обматывания руки шнуром; у лиц, много пишущих, мозоли
на среднем пальце правой руки вследствие нажимания пера или ка­
рандаша и еще утолщение кожи на левом локте.

358
 К перечисленным лицам можем добавить: у швей — кожа на
указательном пальце левой руки имеет вид истыканной; у выдуваю­
щих стеклянные изделия имеются весьма развитые скуловые мус­
кулы и даже замечается обвисание щек; любители кегельной игры
имеют мозоль на среднем пальце правой руки около ногтя (вслед­
ствие соскальзывания тяжелого шара); у ездящих верхом кожа
утолщается на внутренней стороне колен, вследствие прижимания
к седлу; у маляра выступают те места ладони, в которые он упирает
во время работы кисть — и так, почти каждое ремесло оставляет
свои следы, — которые, при известных условиях, могут дать по де­
лу указания: эти признаки следует отыскать, фотографировать и
разъяснить при помощи сведущих лиц.
Точно так же важен тщательный осмотр одежды задержанно­
го, причем, само собой разумеется, особое внимание следует об­
ращать на швы и далее распарывать такие места, в которых мате­
рия сшивается в два слоя, напр, воротник, пояс, верхний край
брюк: в этих местах нередко можно найти разные бумаги, письма,
записки и даже документ о личности. Таким путем один раз у по­
добной личности случилось обнаружить довольно курьезную на­
ходку. В шляпе его под подкладкой оказалась полоска сложенной
газетной бумаги, как это обыкновенно делается в тех случаях, ес­
ли шляпа слишком широка. На этом газетном лоскутке, сильно за­
грязненном и пропитанном потом, оказался напечатанным су­
дебный отчет об уголовном деле, имевшем место несколько лет
назад: о разбое, совершенном на дороге двумя мужчинами, из ко­
торых разыскан был только один; «его сообщник, как значилось в
отчете, бежал и до сего времени не мог быть разыскан». В начале
все это было сочтено случайностью, и задержанный совершенно
непринужденно рассказал, что он будто бы был школьным това­
рищем этого осужденного за разбой и, когда ему совершенно слу­
чайно попал в руки этот судебный отчет по его делу, то он сделал
себе полоску для шляпы, несколько широкой для его головы. При
этом он выражал глубокое сожаление о горестной участи своего
товарища, так рано попавшего на путь преступления. На всякий
случай этот клочок газеты, фотографический снимок задержан­
ного с точным описанием всех примет его были препровождены
в тот суд, в котором рассматривалось помянутое дело о разбое;
тогда оказалось, что задержанный именно и есть другой, скрыв­
шийся обвиняемый. Он вскоре и сознался в этом преступлении,

359
объяснив, что он хранил при себе листок газеты, «интересуясь
своим делом».
О другом случае сообщено было в сентябре 1903 во всех газе­
тах: в Париже оказался убитым некий Лашо и убийцу вначале не
могли обнаружить. Несколько недель спустя, в одном из общест­
венных садов Парижа был усмотрен спящий на одной скамье муж­
чина, из кармана которого выпала пачка вырезок из газет. Их под­
нял полицейский и, просмотрев их, убедился, что выписки эти от­
носились все к делу Лашо. Он разбудил спавшего, который тут’ же
при допросе, с просонков, сознался в убийстве Лашо.
Существует еще способ для обнаружения личности преступ­
ника, — способ психологический, применение которого хотя и
сопряжено с значительными трудностями, может иногда сопро­
вождаться успехом. Но определенных правил для применения это­
го способа, само собой разумеется, дать нельзя. Необходимо толь­
ко по возможности зорко наблюдать за человеком, изучать его ду­
шевные качества, проникнуть в его внутреннюю жизнь и затем
уметь воспользоваться обнаруженными качествами. Много значит
при этом, конечно, случай. Так, однажды ко мне явился агент сыск­
ной полиции и просил разрешить ему свидание с одним задер­
жанным, личность которого была еще не выяснена, — так как он
подозревал его в крупной растрате. Он и вступил затем в беседу с
этим неизвестным господином. Заподозренный знал уже об этой
растрате и, когда заметил, что его считают за вора, внезапно вско­
чил и заявил, что лучше уж он признается в бегстве из смиритель­
ного дома, где он содержался за убийство, но не допустит, чтобы
его считали за вора.

Описанные здесь способы для обнаружения личностей мо­

шенников, скрывающих состояние свое или имя, одинаково при­
менимы и в часто встречающихся случаях с мошенниками, так ска­
зать, высшей пробы, представляющими чрезвычайные затруднения
для С. С. Сюда принадлежат лица, которые умеют придать себе
светскую внешность людей хорошего круга, для того, чтобы под
этой маской совершать мошенничества, кражи и растраты.
По преимуществу это —люди, в молодости получившие хоро­
шее образование, или по меньшей мере имевшие случай приобре­
сти внешний лоск такого образования. Почти без исключения они

360
отличаются даровитостью, изворотливостью и смелостью; с на­
клонностями сибарита, они питают отвращение к всякому пра­
вильному труду. Как именно действует такой мошенник, достаточ­
но известно из газет, услужливо сообщающих все подобные случаи.
Изысканно одетый, он появляется к ювелиру и совершает кражу во
время выбора драгоценных вещей будто бы для покупки, или велит
доставить избранную им вещь в гостиницу, откуда он с этой вещью
скрывается через какую-нибудь другую комнату; он является к бан­
киру и забирает деньги по подложному чеку; он сумеет проникнуть
и в благородный клуб и, наделав в нем массу долгов, исчезает; он —
шулер, но ведет лишь крупную игру; он сватается за богатую неве­
сту (иногда за нескольких единовременно) и, заполучив кое-что
вперед от будущего тестя, скрывается; он покупает дома, имения, не
платя за них, закладывает их и также исчезает; он входит в компа­
ньоны крупного дельца и делает долги от его имени. Одним сло­
вом, он умеет искусно пользоваться слабостью человека поддавать­
ся обольщению громкого имени, изысканного костюма, чрезвы­
чайной самоуверенности; он знает, что никогда не переведутся
глупцы, и поэтому он живет на их счет, пока не попадется.
Иметь дело с такими людьми для С. С. особенно затруднитель­
но, если против них не собрано достаточно улик, и С. С. опасается
сделать ошибку, арестовав, быть может, невиновное лицо. Кроме
того, потерпевшие лица не всегда объявляют о совершенных над
ними мошенничествах, из чувства стыда за свою наивность; если
же дело возникает помимо жалобы, то они затрудняют работу С. С.
своею скрытностью или же давая показание в пользу обвиняемого.
Повторяю, что вернейшее и даже единственное средство в таких
случаях — подметить в подобной личности что-либо «ненатураль­
ное». В чем бы то ни было, но эта «неестественность» проявится не­
пременно и почти всегда очень скоро: в наружности, в одежде, в
манере держать себя, в походке, в разговоре, в самой лжи его ска­
жется противоречие или фальшь, и тогда С. С. может с спокойным
духом приступить к следствию. Тальми (металл, похожий на золо­
то), богемские кораллы и поддельный горностай могут быть при­
няты за действительные только издали, и то неопытными людьми.
Так и подозрительный субъект предстанет перед нами во всей на­
готе, если только заставить его со всеми подробностями рассказать
о прежней его жизни: все неестественное, неправдоподобное и де­
ланное обнаружится очень скоро, остальное довершат телеграф,

361
фотография, система Бертильона и при известных условиях родо­
словные сборники.
Время, необходимое для установления личности задержанно­
го, никогда не следует считать потерянным, так как вместе с тем
разъясняется в значительной степени и самое преступление, ради
которого он задержан. Если, положим, называющий себя титуло­
ванной особой X наделал большие долги, то мошенничество будет
несомненным, если окажется, что эта особа — темная и несостоя­
тельная личность; и если называющая себя графиней Y и заподо­
зренная в шулерстве окажется обыкновенной кокоткой, то дока­
зать наличность шулерства уже не трудно.
Поэтому в каждом случае, когда С. С. имеет перед собой мо­
шенника высшей пробы, независимо от установления собственно
события преступления, величайшие усилия следует прилагать
именно к выяснению собственно личности обвиняемого.
Вообще следует поставить себе за правило иногда не ограни­
чиваться собранием официальных справок об имени задержанно­
го. В наших справках о судимости много значится рассмотренных
дел, по которым опаснейшие преступники подверглись незначи­
тельным наказаниям лишь потому, что они, опозоренные прежнею
судимостью, скрыв ее, присвоили себе имя ранее несудившегося
лица. Лучше всего удается им это в тех случаях, если они выдали се­
бя за живое лицо, документы которого ими, может быть, были по­
хищены, и притом лицо судимостью неопороченное. С. С. собира­
ет надлежащие сведения и получает самые успокоительные справ­
ки о прежней жизни этого лица; и на долю настоящего носителя
этого имени выпадает труд смыть с себя позор состоявшегося су­
дебного о нем приговора.
В подобных случаях единственное средство состоит в самом
внимательном наблюдении над задержанной личностью; человек
судимый, рецидивист представляет собою тип настолько отлич­
ный и заметный, что опытный С. едва ли может быть введен им в
заблуждение; и при малейшем подозрении о том, что задержанный
присвоил себе чужое имя, следует приложить к бумаге с запросом,
отсылаемой на родину, хорошую его фотографическую карточку, и
почти всегда удается таким способом выяснить, насколько справед­
ливо объяснение задержанного. Приведу из моей практики один
случай: один кузнец, в общем довольно честный малый, обвиняв­
шийся в причинении повреждений в драке, объяснил при допросе,

362
что ранее не был судим. Между тем по собранным справкам он зна­
чился отбывшим наказание за две кражи со взломом. Тем не менее
он отрицал свою судимость и когда я ему указал на то, что имею­
щаяся справка заключает в себе его имя, возраст, место его рожде­
ния и пр., то он замолчал, иначе говоря, признал правильность
справки. Только благодаря чистой случайности (как видно было из
его рабочей книжки, он работал в Баварии в то время, когда он, по
справкам, значился задержанным в Вене за кражу), я обнаружил не­
соответствие в сведениях, и не без труда добился от этого молча­
ливого человека заявления о том, что он давно затерял документы
о своей личности. Оказалось, что их нашел какой-то злоумышлен­
ник и воспользовался ими, чтобы судиться под чужим именем.

3. Симуляция болезней и физических недугов

Нет почти ни одного физического недуга, которым не вос­
пользовались бы и который не симулировали бы злоумышленники.
Цели при этом весьма различны: если эти лица находятся на сво­
боде, то притворными недугами пользуются для испрошения ми­
лостыни. Притворная слепота, глухота, хромота, сыпи и разные си­
мулируемые увечья настолько известны, что не нуждаются в дока­
зательствах. Часто нищие рассказывают о вымышленных болезнях
детей, которые будто бы захворали оспой, дифтеритом или другою
прилипчивою болезнью, и мы часто даем им более щедрую милос­
тыню для того, чтобы поскорее их удалить. Симуляции судорог,
эпилепсии и т.п. со стороны таких лиц особенного интереса для
С. С. не представляют. Наиболее важное для него значение имеют:

а) заболевания вызванных к следствию лиц

заподозренных или обвиняемых
Часто проделывается так, что из двух или нескольких вызван­
ных является сначала только один, другие же под разными предло­
гами явиться не могли. Ничего не подозревая, С. С. допрашивает
явившегося и поручает ему передать другим, чтобы они непремен­
но явились на другой же день. Между тем это было сделано умыш­
ленно: допрошенный сегодня, хорошо узнав, в чем заключается де­

363
ло, передает о своем показании неявившемуся товарищу, который
таким образом на другой день дает уже подготовленное показание.
Так делают не только сообвиняемые, но и свидетели, которые
по разным основаниям решились показать неправду, и особенно
часто — обвиняемые и указанные ими свидетели, которые должны
показать против своей совести. В этих случаях С. С. уже из одного
факта неявки и только поэтому имеет право заподозрить, что
происходит нечто неладное. Единственное средство предупредить
подобные стачки — отсылать таких свидетелей каждыйраз без до­
проса и настоять на том, чтобы все вызванные явились вместе не­
пременно.
И раз такой случай имел место, то С. С. должен особенно
строго следить за тем, чтобы допрашиваемые лица не могли со­
общаться друг с другом: если допрашиваются двое, то чтобы они
непосредственно следовали один за другим, если же допрашива­
ются более двух, то каждый после допроса должен быть немед­
ленно удаляем из здания суда, чтобы находящиеся в свидетель­
ской комнате и еще недопрошенные не могли вступить с ними в
беседу. По делу выдающейся важности недостаточно лишь сде­
лать распоряжение, необходимо иметь и действительный при­
смотр за лицами, уже допрошенными, — предосторожность, ко­
торая всегда хорошо вознаграждается правильностью отдельных
показаний.
Полезнее всего, по крайней мере по важным делам, по воз­
можности ускорить допросом свидетелей и таким образом не до­
пустить, чтобы они слишком долго и подробно рассказывали друг
другу о преступлении. Особенно же полезно производить допрос
свидетелей на месте совершенного преступления, чем устраняется
возможность совместного путешествия свидетелей к С. С. Эти путе­
шествия всегда опасны для дела, так как при невольной беседе сви­
детелей дело настолько подробно излагается, что в конце концов
никто не знает, что он видел сам и что слышал от других. Если же
С. С. быстро приехал на место преступления, то он может достиг­
нуть наиболее верных показаний. Но при этом не следует собирать
их вместе и тем давать возможность разговоров: следует в то вре­
мя, когда допрашивается один, послать за следующим так, чтобы
никто не знал, за кем черед, и никто не имел возможности беседо­
вать с другими. Этим будет сделано почти все в пределах человече­
ской возможности для выяснения истины. Основное при этом пра­

364
вило всегда таково: чем скорее допрашивается свидетель, тем
правдивее его показание. Время ослабляет память и открывает воз­
можность для подговоров.

Ь) внезапное заболевание обвиняемого

или важного свидетеля во время допроса
Само собой разумеется, бывают случаи внезапных заболева­
ний допрашиваемого или случайно, или же вследствие сильного
испытываемого им возбуждения, но в большинстве случаев внезап­
ные обмороки, эпилептические припадки и т.п. оказываются при­
творными. Что притворство это действительно имело место, лучше
всего можно угадать по тому признаку, что момент случившегося
припадка оказался очень удобным для допрашиваемого: так, на­
пример, если обвиняемый сбился, «запутался» в своем объяснении,
не может дать ответа, впал в противоречие и вообще поставлен
С. С-м в безвыходное положение.
В таком положении С. С. почти беспомощен, так как, если да­
же он и разгадал эту проделку, то он все-таки не может заставить
«заболевшего» прекратить комедию, а этот последний все-таки вы­
игрывает время, что ему собственно и нужно было.
Как бы то ни было, для С. С. уже не безразличен один тот факт,
что он имеет дело с симуляцией, так как это заставляет его быть на­
стороже, указывая, что в деле что-то не ладно, если понадобилась
симуляция, и так как с другой стороны С. С., может быть, удастся
убедить обвиняемого оставить притворство, доказав этому послед­
нему, что его хитрость разгадана. Поэтому С. С. должен в подобном
случае неуклонно и немедленно вызывать судебного врача и до его
прибытия ограничиваться лишь тем, что самым тщательным обра­
зом следить за всеми явлениями припадка и даже занести их на бу-
Maiy для того, чтобы сообщить врачу возможно полную картину
происшедшего. Если все явления припадка будут отмечены точно,
то, быть может, врач даст положительное заключение о наличнос­
ти симуляции так, как бы он сам при этом присутствовал. В редких
случаях, но может удастся пригласить врача настолько быстро, что
он еще застанет конец припадка, — хотя обыкновенно такой боль­
ной, с появлением врача, вдруг «чувствует себя лучше».
Если врач констатирует симуляцию, то, в случае повторения
припадка, С. С. должен поступить уже энергичнее и объявить обви­

365
няемому, что его игра бесполезна и даже опасна для него, так как
навлекает на него подозрение.
Иногда полезно, говорят, прибегать к таким приемам: когда с
обвиняемым или свидетелем начнутся судороги, то произнести
при этом, обращаясь к письмоводителю, какие-нибудь неприятные
для симулянта вещи, напр.: «говорят, что «заболевший» уже сознал­
ся в преступлении», или «что будто бы его уже оговорили соучаст­
ники». При этом иногда будто бы бывает, что симулянт внезапно
приходит в себя, возмущенный несправедливостью слышанного,
или же прекращает судороги, чтобы расслышать слова. Передают
случай с одним цыганом, который впал вдруг в эпилептический
припадок и внезапно очнулся, как только С. С. громко сказал, что
надо отправить его в больницу умалишенных, чтобы «посадить его
на лед и подержать под холодными душами несколько часов». Цы­
ган будто бы совершенно с тех пор выздоровел и дал обещание бо­
лее не подвергаться «припадкам».
Вообще вполне целесообразно, когда имеешь перед собой не­
сомненного симулянта, спокойно и ясно высказать ему, что он
притворяется и что этим он ровно ничего не добьется. И если си­
мулянт видит, что ему совсем не верят, то он прекращает свою иг­
ру. Но так как сначала следует убедиться в том, что обвиняемый или
свидетель симулируют, и так как не всегда можно пригласить вра­
ча, да и припадки не бывают столь продолжительны и прекраща­
ются ранее его прибытия, между тем при хронических (мнимых)
недугах иногда нельзя ждать прибытия врача, то я нахожу полез­
ным сообщить некоторые способы обнаружить правду в наиболее
простых случаях, а именно:

а) при симуляции глухоты

Симуляция глухоты в высшей степени досадна для С. С., если
требуется спешный, неотложный допрос и нет ни времени, ни слу­
чая обращаться к врачу. Если есть подозрение, что допрашиваемый
симулирует, то необходимо тотчас же его в этом изобличить. Для
этого существуют способы, доступные и для неспециалиста.
Авэ-Лялеман рекомендует при помощи лиц, обладающих
громким голосом, выкрикивать над ухом симулянта вопросы до тех
пор, пока он не сдастся. Но этот прием не соответствует правилам
судопроизводства и в конце концов ни к чему не поведет, так как
даже и действительно глухой от такого крика почувствует боль.

366
 Может быть, с пользой применим такой прием, чтобы сзади
симулянта стукнуть по полу или уронить какой-нибудь тяжелый
предмет. Действительно глухой услышит этот шум вследствие со­
трясения пола и во всяком случае ощутит это сотрясение, симулянт
же делает вид, что будто ничего не слышит.
Если допрашиваемый утверждает, что он глух на одно ухо
(что и бывает в большинстве случаев), то верный способ обнару­
жить истину заключается в том, чтобы одновременно над обоими
ушами прошептать различные слова. Если испытуемый действи­
тельно глух на одно ухо, то он может очень хорошо повторить то,
что ему прошептали над здоровым ухом; если же оба уха здоровы,
то одновременные звуковые впечатления так перепутываются, что
испытуемый совсем ничего не разберет и не в состоянии ничего
повторить.
Самый лучший способ обнаружить симуляцию, это — предла­
гаемый К а с пе ро м- Ли ма но м физиономический диагноз; но
он открывает истину лишь самому С. С. и не ведет, конечно, к вра­
зумлению симулирующего. Если С. С. в течение допроса будет вни­
мательно следить за выражением лица допрашиваемого, за тем, ка­
кое впечатление производят на него известные вопросы, то он ско­
ро обнаружит по выражению глаз, по движениям головы или рук,
понимает ли его слова испытуемый. Тогда С. С. может спокойно и
категорически изложить допрашиваемому результат наблюдений,
и «глухой» в большинстве случаев вынужден будет оставить свою
бесцельную роль.
Те же приемы применяются и по отношению к глухонемым,
так как глухонемота появляется у глухих от рождения, которые
вследствие этого никогда не учились говорить. Таким образом тот,
кто симулирует немоту, должен одновременно притвориться и глу­
хим, так как случаи, в которых человек становится немым позднее,,
чрезвычайно редки. По отношению к глухонемым с успехом может
применяться физиономический диагноз. При этом следует иметь в
виду, что, как доказали Л и м а н , Машка и То с ка ни, и глухо­
немые воспринимают звуки, передаваемые твердыми телами (при
хождении по полу, при падении предметов и т.п.) и соответственно
реагируют на эти впечатления, чего симулянт не делает совсем.
Весьма хороший способ рекомендует Клаусман-Вейен. следу­
ет предложить допрашиваемому что-либо написать на бумаге. При
этом обнаружится, что действительно глухонемой, обучавшийся

367
грамоте в особой школе, напишет правильно и без орфографичес­
ких ошибок, — между тем как симулянт пишет согласно с произно­
шением, т.е. — неправильно.

р) при симуляции эпилепсии

Такие припадки часто симулируются как новобранцами, жела­
ющими избавиться от военной службы, так и другими лицами, же­
лающими уклониться от допроса или уголовного преследования. В
каждом случае необходимо судебно-медицинское освидетельство­
вание через врача, но часто С. С. важно знать тотчас, имеется ли пе­
ред ним действительный эпилептический припадок, наприм. когда
он должен сделать распоряжение о заарестовании такого лица, или
когда обвиняемый или свидетель, как мы уже упоминали, таким
способом пытаются приостановить опасный для них допрос. Если
С. С. сразу разгадает обман, то он и поступит соответственно свое­
му выводу. Ожидать же заключения врача в большинстве случаев
слишком долго, так как симулянты обыкновенно никогда в присут­
ствии врача не впадают в состояние, подобное эпилептическому.
Если же врач будет приглашен очень быстро, то симулянт так ис­
кусно сократит свое представление, что врач наверное не получит
надлеж ащ его представления о припадке. Но обыкновенно припад­
ки этой болезни так хорошо изображаются, что отличить симуля­
цию совсем не легко. Это объясняется тем, что симулируют эти
припадки только те, которые не один раз наблюдали действитель­
ные припадки этой болезни, — а такие случаи нередки ввиду зна­
чительной ее распространенности. О способах обнаружить симу­
ляцию эпилепсии писали много: в каждом руководстве судебной
медицины такие способы указаны, и кроме этого имеются посвя­
щенные этому же вопросу сочинения военных врачей (напр.
В . Д е р б л и х , Е. Геллер и др.). Укажем на следующие немно­
гие способы, пригодные для нас.
1. Заслуживает подозрения всякий припадок, случившийся
момент, удобный для этого лица, напр, при заарестовании, при до­
просе и т.п. Но не следует при этом забывать, что у лиц, действи­
тельно подверженных эпилепсии, припадки легко могут приклю­
читься вследствие сильного волнения, страха и т.п., естественного
в подобные минуты.

368
 2. Важно, как именно падает припадочный на землю. Дейст­
вительно больной «грохается» без разбора места, без всякой пре­
досторожности, так что причиняет себе тяжкие повреждения,
особенно те, которые падают ниц. Симулянт же опускается и па­
дает на протянутые руки или локти, в случае же повреждений он
не в состоянии скрыть вполне чувства боли и выразить это на
своем лице.
3. Пронзительный крик, испускаемый эпилептиком, — крик,
который, раз услышанный, никогда потом не забывается, тот «cri
unique, rauque plutot qu'aigu», как говорят французы, — только при
известных условиях может свидетельствовать о естественности
припадка. Если подвергшийся припадку кричит несколько раз или
некоторое время, то это несомненный симулянт; если же он вскри­
кивает один раз, то припадок или действительный или же хорошо
воспроизведенный; но если крик совершенно отсутствует, то при­
падок почти всегда действительный, потому что отсутствие крика
замечается только у несомненных эпилептиков.
4. Характерны и не поддаются подражанию так называемые
судороги мышц, выражающиеся в дергании и дрожании мускулов,
особенно на затылке и спине. Симулировать эти судорожные при­
ступы в состоянии только очень сильный человек, умелый гимнаст
и то лишь на руках, и отнюдь не на всем теле. Симулянт корчится,
трясется, дрожит, бьется, но воспроизвести игры мускулов не в со­
стоянии.
5. Важнейший признак, это — цвет лица, который у настояще­
го эпилептика в начале припадка бывает очень бледный, а после
сине-красный. Симулянт никогда не может искусственно вызвать
на лице бледности, краснеть же нарочно в состоянии многие.
Как только с лицом допрашиваемым случился припадок, дей­
ствительный или нет, прежде всего не следует теряться; как уже ска­
зано выше, нередко сильное возбуждение и страх могуг разрешать­
ся припадком, так что подобные явления в суде вовсе не исключи­
тельны; молодой же С. С., не привыкший к таким зрелищам, часто в
этих случаях теряет всякое самообладание, не говоря уже о способ­
ности спокойного наблюдения. Он делает все, что обыкновенно
делается в состоянии непроизвольного волнения: кричит о помо­
щи, суетится, бежит за водой и тл. и, когда врач, спрошенный о ес­
тественности припадка, пожелает точного описания всех симпто­
мов явления, то С. С. обыкновенно не знает ровно ничего.

369
 Если случится такой припадок, то С. С. прежде всего, как че­
ловек, обязан, принимая припадок за естественный, оказать ту по­
мощь, какую он в силах. Для этого следует позаботиться о том, что­
бы он не причинил себе повреждений, для чего убрать стоящие
вблизи твердые предметы, расстегнуть стесняющие его части
одежды и положить в рот между зубами какую-нибудь эластичную
вещь: пробку, сложенный платок, кусок дерева, резину и т.п. для то­
го, чтобы он не укусил себе язык; но при этом следить, чтобы от­
нюдь эта вещь не могла проскочить в рот и таким образом заду­
шить больного. Вот все, что может сделать С. С., после этого он мо­
жет ожидать окончания приступа и наблюдать, не обнаружатся ли
признаки симуляции. Письмоводитель же может в это время по­
слать за врачом.

у) при симуляции обморока

Разгадать истину в этом случае для С. С. в высшей степени важ­
но, так как в весьма редких случаях состояние обморока бывает на­
столько продолжительно, что врач успеет прибыть до окончания
его. Определение же того, был ли обморок действительный или
притворный, является для С. необходимым потому, что все дело
предстанет для него в новом свете, если оказалось, что обвиняемый
или свидетель сочли нужным прибегнуть к обману. Безошибочным
и легко распознаваемым признаком действительного обморока яв­
ляется внезапная и сильная бледность, покрывающая не только ли­
цо, но и особенно слизистые оболочки (губы и десны). Раз этот
признак отсутствует, обморочное состояние притворно, ибо блед­
ность не есть последствие, а причина обморока; она есть не что
иное, как совершенное бескровие мозга и всей головы. Глаза стано­
вятся неподвижными, зрачки расширены и нисколько не реагиру­
ют на свет, даже при прикосновении. Пробуждение после действи­
тельного обморока также существенно отличается от притворного.
Но распознавание этих отличий требует уже знаний специалиста
или по меньшей мере опыта. Для специалиста впрочем вполне до­
статочно констатировать глубокую бледность лица, которую ис­
кусственно вызвать человек не в состоянии. При этом следует
иметь в виду, что обмороки, которые исключительно бывают у
женщин, в большинстве случаев не могут считаться ни за настоя­
щие, ни за притворные. Когда вследствие испуга или волнения на­

370
ступает прилив крови к мозгу или отлив крови, — то прежде всего
является легкое головокружение и если к этому присоединится еще
немного воображения, самовнушения, отчасти притворства, — то
стоит только закрыть глаза и опуститься на пол и таким образом
неприятное положение прервано, мучитель почувствует жалость —
и еще, быть может, укажет выход из положения.

8) при симуляции слабоумия

Столь распространенная между обвиняемыми и известного
рода свидетелями манера притворяться слабоумными, бесспорно,
для С. С. столь же неприятна, сколько и опасна.
Расчет для допрашиваемого притвориться слабоумным заклю­
чается с одной стороны в надежде избежать подозрения в преступ­
лении, для совершения которого потребовалась обдуманность дей­
ствий, а с другой стороны — в возможности не понимать неприят­
ных для него вопросов и тем выиграть время для размышления.
Не менее выгодна подобная симуляция и для свидетеля, кото­
рый по каким бы то ни было основаниям не желает сказать прав­
ды, который желает выгородить обвиняемого, или передавая дело в
истинном свете, тем может подвергнуть себя опасности, или же
опасается впасть в противоречие с показаниями другого свидетеля.
Изобличение такого притворства однако для С. С. совсем не так
трудно, если только он обладает некоторою ловкостью и психоло­
гическими познаниями.
К этой цели можно идти двумя путями. Первый заключается
в обнаружении внутренних противоречий в показании свидете­
ля: одни сведения могут быть обдуманны и хитры, между тем как
другие — бессмысленны и неуместны. Другой путь состоит в об­
наружении противоречия между выражением глаз и смыслом по­
казания.
Противоречия первого рода имеют такое свойство, что самый
ловкий симулянт не сумеет избежать их при более продолжитель­
ном допросе, при котором в конце концов непременно даст впол­
не обдуманный ответ. С. С. должен уметь так вести допрос, чтобы
свидетель увлекся, разгорячился и хотя бы одним своим разумным
ответом возбудил к себе подозрение в симуляции.
Совершенно подобное следует сказать и относительно проти­
воречий второго рода: между взглядом и речью, между глазами и

371
устами. У разумного человека не бывает глупых глаз, и у глупца нет
умных глаз. Все остальное: лицо, осанка, движения могут ввести в
обман, но глаза никогда, и кто обладает хоть некоторою наблюда­
тельною способностью, тот не допустит себя обмануть.
Правда, то, что мы называем «выражением глаз», только ча­
стью заключается в самих глазах, главным же образом складыва­
ется на основании общего впечатления о всех чертах лица, ко­
торым человек придает то или другое выражение посредством
известных мускулов, — но только лишь на непродолжительное
время. Актер-комик с умным лицом может часто придать своей
физиономии «невыразимоглупое» выражение, но в действи­
тельности даже при величайшем искусстве глаза его глупыми,
по крайней мере на более или менее долгое время, не могут
быть никогда.
Таким образом, если существует хотя бы отдаленное подо­
зрение, что допрашиваемый прикидывается глупым, то достаточ­
но упорно следить за его взором и, как бы он ни старался выгля­
деть тупо и безучастно, он все-таки не в состоянии будет утаить,
хотя бы на одно мгновение мелькнувший взгляд вполне осмыс­
ленный, особенно когда допрос поставил его в затруднительное
положение. Кроме того симулянт почти всегда, когда замечает,
что за ним не наблюдают, бросает на С. С. быстрый испытующий
взгляд, чтобы убедиться, доверяет ли ему С. Довольно уловить
только один такой взгляд, чтобы более не сомневаться в том, с
кем имеешь дело. Если же С. С. убедится, что перед ним симулянт,
то он должен тотчас же категорически объявить допрашиваемо­
му, что обман его разгадан, изложить ему при этом все последст­
вия его поведения и затем, не обращая внимания на его мнимую
глупость, продолжать допрос так, как будто С. С. имеет перед со­
бой разумного человека.
Пусть не говорят, что изобличение симулянта не входит в круг
обязанностей С. С.: от справедливости иного показания зависит
иногда благосостояние, честь и свобода человека, призвание же
С. С. и состоит именно в достижении торжества правды. Поэтому
он допустит резкое нарушение своих обязанностей, если не прило­
жит величайшего внимания и усилий к тому, чтобы допрашивае­
мый говорил только правду.

372
 4. Тайные знаки в среде преступников (Zinken)
Такие знаки установились между преступниками с середины
XVIII столетия. Немецкое выражение этих знаков: «Zinken» не
встречается ни в «Liber vagatorum», ни в других сочинениях; А в э -
Л я л е м а н производит его от цыганского слова «Sung» (запах),
Иосиф Ва гне р от латинского «signum», во французском «signe».
Быть может, оно только и обозначает зубец вилки (Zinken. Zacken
der Gabel), чем хотели указать на остроконечность всех знаков.
Ввиду значительного разнообразия, широкого применения и
распространения, эти знаки могуг иметь весьма важное значение
для С. С., так как знание их может повести к раскрытию некоторых
дел, которые без этого будут представлять неразрешимую загадку.
Так, напр., какая-нибудь кража может быть не по силам одному че­
ловеку, и уличенный в ней только один виновный на этом основа­
нии не признает себя виновным, между тем как существование со­
глашения нескольких виновных ничем нельзя доказать. Затем тай­
ные сношения арестантов при помощи знаков могут парализовать
все усилия С. С., обнаружение же этих сношений невозможно, если
С. не будет знать их тайных знаков.
Наконец, я держусь такого взгляда, что С. С., особенно живу­
щий в уезде, прямо обязан прилагать труд свой не только к делам,
к нему дошедшим, но и вообще обращать внимание свое на все, что
происходит в участке его, какие личности бродяжничают в нем, и
какие существуют между ними отношения и связи. Если совершит­
ся какое-нибудь крупное преступление, то С. С., изучивший свой
участок и потому лично во многом осведомленный, вследствие
этого может давать чинам полиции для производства розысков бо­
лее или менее важные указания.
С. С. не может не чувствовать высокого удовлетворения, когда
в каком-нибудь серьезном деле чины полиции с доверием обраща­
ются к нему, чтобы пользоваться его знаниями и руководиться ими.
Именно тщательное изучение преступного мира может сообщить
действиям С. С. положительность и обдуманность; когда же пре­
ступление совершилось, то уже поздно изучать обычаи преступни­
ков. Кто пожелает ознакомиться с этим вопросом теоретически,
найдет литературу предмета в сочинении I. М. Вагнера

373
«Rothwelsche Studien»1). Опишем теперь наиболее известные из
символических знаков преступников:

а) Графические знаки
Эти знаки, без сомнения, самые интересные и потому заслу­
живают особенного изучения.
Они происходят от старинных знаков, употреблявшихся в
давно прошедшие века поджигателями и служивших для того, что­
бы указать членам шайки тот дом, на который предполагалось со­
вершить нападение с целью убийства, грабежа и затем поджога.
Большею частью это были знаки самой простой формы: часто ко­
сой крест со штрихами в стороне, — каковые знаки сохранились и
до нашего времени (см. Людвиг Бе хшт е йн «Deutsches Museum
fiir Geschichte u. s. w.). Также стрела с несколькими штрихами в ко­
сом направлении обозначала дом, который решено поджечь, стре­
ла же с подобными штрихами и еще кружочками указывала на то,
что в этом доме уже лежит горючий материал.
Впоследствии к этим и подобным знакам объективного свой­
ства присоединились еще и другие, субъективные знаки, служив­
шие для обозначения занятия носителя их, т.е. имевшие характер
герба. Такова уж была та эпоха: как герб на доспехах рыцаря свиде­
тельствовал о личности его, так и знаки на домах указывали на лич­
ность владельца и его занятие. Так, были знаки каменщиков, плот­
ников, скульпторов и т.п., и были знаки поджигателей, свидетельст­
вовавшие о принадлежности к шайке. Последние знаки встречают­
ся с давних времен, даже в 15 столетии; в эпоху реформации они
были очень распространены, и о них тогда говорили, что они при­
надлежат шайкам, высылаемым римским папой в Германию для ис­
требления лютеран (!).
Наибольшее распространение такие знаки получили однако
во время 30-летней войны, и после нее, когда разбойничьи шай­
ки, бродяги и т.п. пользовались полною свободой. Трудно пред­
ставить себе, сколько совершалось тогда убийств, разбоев и под­
жогов. Рассказы современников «Simplicissimus», Филандера ф.
Зиттевальда, Александра Смита, М. Сигизмунда Госмана, и затем

1) «Archiv fiir das Studium der neueren Sprachen und Literature Л. Геррига.
XXXIII т. 1863 n

374
описания жизни известных разбойников того времени
(Липса Тулльяна, Шмуля Шикеля, Михля Генчля, Никля Листа, Ио-
наса Мейера, Шмуэля Лебеля и др.) производят впечатление вы­
мышленных страшных романов.
От того времени сохранился один такой знак, начерченный
на уединенной лесной часовне в Тюрингене (рис. 10). Первая стро­
ка означает призыв, а именно: в
направлении стрелы 4-й дом <--- - 1111 ^
имеет быть ограблен в ночь по­
следней четверти луны. [^ ]
Вторая строка служила удо- А te e
стоверением в принятии призы­
ва к сведению. Это значит, что Рис '()' 31|;|кчленашайкиразб0й11ик0в-
„ „ поджигателей конца 17 столетия
каждый проходившим мимо раз­
бойник, прочитав первую строку и желая принять участие, вырезал
или чертил ниже свой знак, который был хорошо известен его то­
варищам. Так и получилась вторая строка: птица, игральная кость,
ключ, горшок, цепь, т.е. знаки пяти злоумышленников, на несомнен­
ное участие которых подстрекатель мог таким образом рассчиты­
вать. И поныне мы ощущаем невольное чувство страха, разгадывая
преступный смысл таких, по-видимому, невинных знаков, но не­
многие из нас представляют себе, что потомки этих страшных
предков перенесли и в наше время эти знаки.
Кто внимательно будет осматривать часовни, сараи, столбы с
крестами, заборы, каменные стены, особенно в уединенных местах
и перекрестках, тот найдет много таких знаков. В настоящее время,
конечно, они очень редко указывают на преступный замысел, но
означают, что такой-то «собрат по ремеслу» проходил в такой-то
день в данном направлении и что в известный день намерен воз­
вратиться. Чаще они указывают, в каких домах подают милостыню,
иногда же заключают опасные сообщения, что в таком-то месте
представляется случай совершить кражу, но что необходим сообщ­
ник, который таким способом и приискивается.
Авэ-Лялеман приводит следующие знаки: <7
ключ со стрелой — знак вора, занимающегося кра- \J~ y У
жами со взломом (рис. 11), скрещенные рапиры —
знак нищих студентов (рис. 12), игральные карты рис. п . знак вора,
со стрелой — знак путешествующего шулера взламывающего
(рис. 13). замки

375
 Рисунок 14а по Авэ-Лялеману представляет собой общий знак
злоумышленников, занимающихся вместе с тем и нищенством.
Знак не вполне точен, правильнее рисунок 14 —
изображающий сердце с тремя гвоздями — ста­
ринный знак странствующего гвоздаря. Мне уда­
Рис. 12. Знак лось однажды на основании такого знака устано­
нищенствующих вить личность одного бродяги, бывшего ранее
студентов гвоздарем.
Рисунок 15-й представляет общий знак ни­
щенствующих: указывает направление и чис­
ло месяца, ноли означают детей, черточки —
товарищей, половинная же черточка - со­
общницу. Эти значки впрочем в разных мест­
Рис. 13. Знак шуллера ностях меняют свое значение.
Приведу знаки, некоторые из
многих, собранных мною в течение
моей долголетней службы. Рис. 16-й
изображает ландшафт с елкой, на­
черченный одним почерком (не от­
Рис. 14. Знак странствующего
рывая руки) — часто встречающий­
гвоздаря ся знак бродяги, когда-то зажиточ­
ного землевладельца. Рисунки в
один прием, одной чертой — весьма в ходу у
преступников еще с 15 столетия. Большим ма­
стерством отличался в этом отношении Аль­
Рис. 15. Общий знак
брехт Дюрер, применивший этот способ в
нищенствующих
рисунках на полях молитвенника императора
Макса.

Рис. 16. Символический знак преступника (сделан в один прием)

376
 Рисунок 17-й изображает знак, называемый «кренделек», озна­
чающий: «был здесь 5/п 72 г, возвратится
20/и 72 г.».
Рисунок 18-й изображает один из
самых интересных воровских знаков,
которые мне удалось видеть. Нарисован­
ная одним почерком птица изображает
Рис. 17. Знак хлебопека
попугая, — что указывает на говорли­
вость того, кому знак принадлежит (известный вор). Другой знак —
церковь, третий ключ, ниже три кружочка над чертой — знак св.
Стефана, так как этот святой
погиб вследствие побиения
камнями. Эти три камня озна­
чают день смерти св. Стефана,
т.е. 26 декабря. Рядом младе­
нец в пеленках обозначает
день Рождества Христова, 25
декабря. Все становится яс­
Рис. 18. Знак вора
ным, а именно: «человек, в )
обществе злоумышленников известный по знаку попугая, имеет на­
мерение совершить кражу из какой-то церкви, для чего ищет со­
общников, и пусть таковой сообщ­
ник явится 25 декабря на место, где
этот знак нарисован (часовня в глу­
хом лесу) для совершения кражи». '"/8 If
2S/ g?J
Жандармы разгадали эти знаки и
'/'0/8
донесли судебной власти, и 25 дека­
бря около этой часовни удалось за­ Рис. 19. Неразгаданный знак
держать трех известных воров.
Рисунок 19-й изображает открытую книгу, сломанную палку,
человеческую ногу и три числа. Не­
смотря на все принятые меры, мне не
удалось разгадать значение этих зна­
ков.
Кроме описанных знаков, встре­
чаются еще и такие знаки, которые
имеют целыо дать знать товарищам
по ремеслу о каких-нибудь новых
удачных приемах. Они ЯСНО свиде- Рис-20-Знак, указывающий, где
1 1 щедро подают милостыню

377
тельствуют нам, как тесно сплочена, можно сказать почти органи­
зована, среда преступников, как один преступник спешит помочь
другому, которого даже и не знает совсем, конечно в надежде на
взаимную от этого последнего услугу. Так, очень часто приходится
встречать рисунок 20 -й, изо­
бражающий протянутую ру­
ку; это значит: найдешь щед­
ро дающую руку направо в 4 ,
Рис. 21 Рис. 22 Рис. 23
7, 11, 20 домах, а налево в 3,
Знаки на домах, в которых
6,
подают милостыню и в которых нет
то, где прошение милосты­
ни будет успешно. Нередко для этой цели отмечается особенным
образом каждый дом. Чаще всего встречаются такие знаки: пустой
круг (рис. 21 ) — изображение звонкой монеты, косой крест (рис.
22) — означает, что в указанном доме милостыни не дают. Оба зна­
ка вместе (рис. 23) указывают, что дают лишь кое-что, но такие ве­
щи, которые невыгодны для бродяг, напр., кусок хлеба, стакан
фруктовой воды, несколько яблок, яйцо и т.п. съестные припасы.
Совершенно подобные знаки с давнего времени употребля­
ются и в Англии1). Так, напр, рисунок 24, распространенный в Ан­
глии, встречается и в Австрии и указывает на то, что в помечен­
ном доме легко сбыть краденые вещи. Весьма распространены
также изображения скрипки и флейты. Скрипка обещает успех,
флейта — неудачу (рис. 25).

Л
Рис. 26. Знаки
Рис. 24. Знак английских Рис. 25. Знаки относительного
преступников нищенствующих полицейского надзора
Есть знаки, служащие предостережением,
что в данной местности полицейский надзор крайне строг: таковы
знаки, изображающие оружие, носимое чинами полиции (рис. 26 ),
напр., дуло ружья со штыком означает жандарма, короткая сабля —
уездного полицианта.

1) «А London Antiquary-Dictionary of modern Slang, Cants etc.» Лондон. 1859 г.

378
 Иногда такие знаки заключают в себе угрозу или предостереже­
ние, иной раз даже подстрекательство к вооруженному нападению.
Несколько лет тому назад на глухой тропинке леса нашли убитого
жандарма: на теле его оказалось множество ран от ударов ножом. Ос­
мотр места выяснил, что убитый сидел на
краю дорожки и набивал свою трубку, ки-
сетик его был открыт, табак рассыпан по
земле, трубка на половину набита све­
жим табаком. Далее выяснилось, что жан­
дарм был предметом страха и ненависти
для всех бродяг и цыган за точное и неу­
клонное исполнение службы, и что он Рис. 27. Изображающий
угрозу убить жандарма
убит был именно цыганами, которые
сзади напали на него и лишили жизни. Несколько дней спустя на по-
луразвалившейся каменной стене, недалеко от места преступления
нашли грубый рисунок, смысл которого был ясен (рис. 27): было изо­
бражено лицо человека, головной убор —жандарма с петушиным пе­
ром, на лице характерные усы жандарма, и кругом головы четко вы­
делялись 4 ножа. Рисунок этот не мог быть сделан после смерти жан­
дарма по той причине, что он был несколько попорчен дождем, меж­
ду тем как с момента убийства и до нахождения рисунка никакого
дождя не было. Я никак не могу отделаться от мысли, что рисунок
этот был сделан с целыо угрозы по адресу жандарма.

5|дЬгд, 9-^"
'i/i ?.? V} Ц

и It J
-------------
T9 j
— -чэ-
£ Iц/г 68

Рис. 28. Различные современные Рис. 29. Знаки, заимст вованные

знаки преступников из одной «Пневматологии»

Однако эти символические знаки, сыздавна употреблявшиеся

преступниками, мало-помалу вытесняются интернациональными
и общераспространенными письменными знаками, что, конечно,
объясняется увеличением числа грамотных. Так, я нередко встре­

379
чал знаки, изображенные в рис. 28. Значение завитушки на предпо­
следнем рисунке (стреле) мне неизвестно.
Много лет назад в Лотарингии, в горной местности, мало оби­
таемой, но зажиточной, я нашел знаки, которых я довольно долго
не мог истолковать (рис. 29). Они были рассеяны на расстоянии
нескольких миль, сделаны наверное не одной рукой, и, как выясни­
лось впоследствии, членами одной шайки, так как знаки эти оказа­
лись заимствованными из одной и той же книги. По этой книге
первый знак означал: Daemonium Mercurii, второй: Intelligent
Satumi, третий — Ангела воскресения, Кассиеля. Эти знаки можно
найти в Саламанкской: «Pneumatologia occulta et vera»1). Книга эта,
очевидно, попала в руки шайки злоумышленников, которые и вос­
пользовались помещенными в ней рисунками.
Сюда же относятся знаки цыган, желающих каким-нибудь обра­
зом обозначить присутствие в данной местности с преступною це­
лью или без таковой. В первом случае знаки делаются в более скрыт­
ных местах. Чаще всего встречается изображение треугольника, пе­
ресеченного рядом параллельных линий; этот знак, изображающий
по всей вероятности арфу, оставляется большею частью тогда, если
они провели где-нибудь ночь под крышей (рис. 30). Затем цыган ве-

Рис. 30 Рис. 31 Рис. 32

Различные воровские знаки

шает тряпки от одежды у какого-нибудь дома, на коле, на дереве и

тд, причем вследствие существующего поверья никто не смеет при­
коснуться к этим тряпкам, так как к прикасающемуся переходят буд­
то бы различные заразные болезни. Поэтому тряпки эти остаются на
своих местах и служат средством /утя тайных указаний другим табо­
рам цыган о том, куда именно направились их товарищи.
Другим средством для тайных сообщений служат связанные
узлом прутья, свитые ветви, колосья и стебли трав. Или же срезыва­
ется ветка е тремя сучьями так, чтобы эти сучья имели вид трезубой
вилки, и средний сучок загибается в iy сторону, куда ушли цыгане.
Для той же цели на дороге с краю кладутся три камня, один на
другой, самый большой внизу и наименьший сверху (рис. 3120- Ес­

1) Отпечатана в «Zauberbibliothek* Георга Конради Горста. Майнц, 1821 г.

2) Я предполагал, что знаки эти делаются только цыганами, по это мнение оказа­

380
ли же на пути ничего, кроме песку, земли, не обросшей травой, или
снегу не имеется, то цыгане проводят три черты, из которых сред­
няя указывает направление, в котором ушел первый табор.
О целом ряде таких знаков цыган сообщили нам ф. В л и с -
л о ц к и й , Теодор 3 е л ь м а н и Генрих Глюксман; последний
из них доказывает, что отдельные цыганские племена и даже от­
дельные лица из них имеют свои особые знаки (состоящие из во­
лос животных, тряпок, кусочков дерева и т.п.). Эти знаки соединя­
ются с другими знаками для того, чтобы передать какое-нибудь
известие таким цыганам, которые будут проходить по дороге. Ес­
ли знак, принадлежащий отдельному цыгану, отчасти прикрыт
коровьим пометом, то это значит предостережение о близости
полиции. Человеческие экскременты означают успех и счастье.
Ветка сирени означает болезнь. Л такая же обуглившаяся ветка
вместе с соломой означает смерть; еловая ветвь — помолвку, иво­
вая ветвь — рождение кого-либо, дубовая ветвь — возвращение
путешественника или задержанного товарища, березовая ветвь —
поимку кого-либо полицией; меховые или кожаные куски — ука­
зывают на необходимость спешить или идти куда-либо на встре­
чу. Отверстия, сделанные в коже, означают: четырехугольные —
город, круглые отверстия — деревню. Если, напр., на куске кожи
будут найдены два круглые отверстия, одно четырехугольное и
одно круглое —то это значит, что цыган, для которого знак пред­
назначен, должен пройти две деревни и город, чтобы дойти до
места встречи. Щетина указывает на предстоящую удачу, соболья
шерсть — указывает на грозящую опасность, осколки стекла —
указывают на павшее животное.

лось ошибочным: как это выяснил историк германской культуры Шейбах. В одной
из проповедей Бартольда из Ригенсбурга, без сомнения самого выдающегося из
проповедников средних веков, произнесенной около 1250 года и до сего времени
оставшейся ненапечатанной, сказано, что дьявол поступает так, как разбойники, ко­
торые на дорогах делают известные знаки, для того, чтобы путники считали себя на
верной дороге, тогда как эти путевые знаки приводили их прямо к разбойничьим
притонам. По словам того же Бартольда, знаков таких имеется три вида: положен­
ные па крест сучья дерева, сложенные в груду камни и связанные прутики лозы или
терновника. Таким образом, оказывается, что знаки, которые мы считаем принадле­
жащими лишь цыганам, знакомы были всему населению более 500 лет назад, затем
пришли в забвение и сохранились лишь у цыган, как племени наиболее консерва­
тивного. Но при этом следует отметить, что знаки эти древнегерманского проис­
хождения и усвоены цыганами именно от германцев.

381
 Чтобы уразуметь «науку» о цыганском гадании, — предсказыва­
нии и гадании по картам и иными способами, — следует обращать
внимание на графические знаки, которые цыгане делают углем или
вырезывают гвоздем на стенах домов, знаки, не бросающиеся в гла­
за лицу несведущему, так как их почти нельзя отличить от знаков,
оставляемых вследствие атмосферных влияний. По В л и с л о ц к о -
м у имеют следующее значение: крест простой — в данном месте
нет поживы, двойной крест — грубое обращение, простой круг —
щедрость, двойной круг — жителей, отличающихся особенною бла­
готворительностью, две продольные черты и сверху две попереч­
ные означают квартиру местного судьи или вообще начальства;
двойной крест и под ним две черты —совершение кражи, в которой
подозрение упало на цыган; несколько вертикальных линий —
здесь мы сделали кражу; треугольник означает — здесь можно зара­
ботать деньги гаданием; крест внутри круга — призыв к мести; две
извилистые линии —желание хозяйки дома иметь детей; две верти­
кальные линии, соединенные одной волнистой чертой, —хозяйка в
доме не желает иметь более детей; две волнистых линии, проведен­
ных через круг — смерть старухи; а такие же линии, пересекающие
два круга — смерть старика в данном доме; точки внутри кругов оз­
начают ссору из-за наследства, вследствие их смерти; волнистая ли­
ния, пересекающая треугольник —смерть главы семьи; две таких же
линии, пересекающие треугольник — смерть сто жены; волнистые
линии между двумя крестами — супружескую неверность жены;
крест между двумя волнистыми линиями —такая же неверность му­
жа; вертикальная линия, внизу горизонтальная, еще ниже крест —
намерение вступить в брак и тд. Само собою разумеется, что эти
знаки для гадания оказываются весьма полезными, и остается толь­
ко удивляться той взаимной поддержке и товариществу бескорыст­
ному, существующему среди цыган.
Все эти цыганские знаки встречаются, правда, и у других зло­
умышленников, но только у таких, которые давно поддерживают
сношение с цыганами.
Отнюдь не следует смешивать знаки злоумышленников с зна­
ками, отмечаемыми странствующими точильщиками на тех домах,
в которых они работают во время периодических посещений.
Сходство этих знаков с вышеописанными не подлежит сомнению и
объясняется, очевидно, тем, что в прежнее время точильщики име­
ли много общего со всякого рода бродячим элементом населения.

382
 Если такой точильщик в течение дня собрал много ножей и
ножниц, то он едва ли был бы в состоянии возвращать их по при­
надлежности, если бы не делал на домах знаки, по которым делал
отличие для возвращения ножей. Эти знаки указывают на весьма
продуманную мнемо-технику, — а для нас имеют лишь то значение,
что их не следует смешивать с знаками злоумышленников. В случае
возникшего сомнения следует прибегнуть к услугам первого слу­
чайного точильщика, который и разъяснит знак точильщиков из
других местностей. Что же касается тех знаков, которые делаются
преступниками на месте преступления, после совершения деяния,
то они, хотя и не относятся к предмету настоящей главы, заслужи­
вают здесь быть упомянутыми. Мне давно известны наиболее типи­
ческие виды этих знаков, представляющие собой уродливые изоб­
ражения человеческой физиономии с тремя вопросительными
знаками. Подобные знаки оставляются там, где нет указаний на ви­
новное лицо, по в то же время самое преступление совершено бы­
ло таким лицом, которому было хорошо известно расположение
дома и который знаком потерпевшему. В оставлении этого знака
заключается насмешка преступника: «узнай-ка, кто был вор?».
В прежних изданиях книги я не упоминал об этом знаке, по­
тому что предполагал, что он встречается лишь в нашей местности.
Теперь я знаю, что такой же знак найден был вблизи Берлина. Сле­
довательно, он довольно распространен. Подчас такой знак может
послужить точкой опоры для производства розысков.

Ь) Знаки, делаемые пальцами рук

(Jadzinken, Fehmzinken, Grifflingzinken)
Знаки эти, составляемые из пальцев рук, имеют целыо изобра­
зить все буквы алфавита. Иногда для этого просто пользуются ал­
фавитом для глухонемых, но алфавиты эти не везде одинаковы: в
различных местностях они настолько не похожи один на другой,
что глухонемые этих стран не понимают друг друга. Не то с алфа­
витом преступников, которые ради своих целей приспособили его
так, что он сделался почти интернациональным. Впрочем, в этом
лично я не мог убедиться. Как бы то ни было, отнюдь не требуется,
конечно, чтобы С. С. знал этот алфавит во всех подробностях; до­
статочно, если он вообще будет знать о существовании такого спо­
соба объяснений между преступниками, способа, посредством ко­

383
торого два сообщника из окон своих камер через большой двор
могут хорошо передавать друг другу свои мысли. С. С., который иг­
норирует такого рода сношения между арестантами, и заботу об
устранении таковых считает «ниже своего достоинства», не только
будет предметом издевательства со стороны самих аресгантов, но
и следствия свои будет производить только для вида, исполняя
лишь внешние формы, в нарушение своего служебного долга.
Другой способ объяснений посредством пальцев состоит в
том, что один медленно в воздухе чертит буквы, другой же при не­
котором навыке легко его понимает.
Эти способы объяснений применяются преступниками (ко­
нечно, в ущерб правосудию) в особенности при так называемых
очных ставках, к которым вообще я отношусь отрицательно. Оч­
ные ставки могуг быть допускаемы только по отношению к добро­
совестным свидетелям, причем действительно успешно устраня­
ются существенные недоразумения и добываются новые важные
обстоятельства, которых никакой повторный допрос и не мог бы
выяснить. Во всех же других случаях очные ставки, по моему убеж­
дению, крайне вредны для дела и представляют собою не более,
как формальное средство упростить производство следствия. Кто
знает, как легко и быстро происходят объяснения между злоумы­
шленниками при помощи азбуки глухонемых и под, тот будет из­
бегать очных ставок между ними, как именно благоприятного
способа для них обменяться мыслями, несмотря на все принятые
предосторожности.
Понимая знаки посредством рук в самом широком смысле, мы
должны сюда же отнести все те способы взаимных объяснений, ко­
торые совершаются в той или другой форме, непонятной для непо­
священных. Такие объяснения, оказывающие самое вредное влия­
ние на ход дела, часто происходят и при свиданиях (кроме очных
ставок), разрешаемых арестованному с его родными, хотя бы даже
и в присутствии С. С. Нередко С. бывает удивлен теми порывами го­
рячего чувства, с которыми люди, по-видимому вообще лишенные
нежных чувств, кидаются друг другу на шею, плачут, восклицают и
снова заключают друг друга в объятия, пока наконец С. С. не забла­
горассудит прекратить свидание.
По большей части такие сцены не имеют никакой другой це­
ли, как передать арестанту записку, подпилок, или даже что-ни­
будь совсем невинное, или же шепнуть ему, как он должен отве­

384
чать, на кого ссылаться для удостоверения alibi. Бывает также и
наоборот, что арестант передает незаметно какую-нибудь запис­
ку или какой-нибудь мелкий предмет, или же с своей стороны
что-нибудь шепнет.
Авэ-Лялеман передает случай, что сожительница одного арес­
танта во время поцелуя передала ему из своего рта в рот золотую
монету, которая затем послужила арестанту для подкупа тюремно­
го надзирателя.
Тот же писатель совершенно справедливо указывает на опас­
ную роль детей, которых родственники приводят с собой, так как
никто не придает особого значения, если арестованный обнима­
ет и целует свое дитя более продолжительное время, а между тем
в это время он успеет свободно получить все, что передано для
него ребенку.
Иногда, конечно, требуется особенная ловкость для того, что­
бы взять что-либо или передать, но дело в том, что все более опас­
ные мошенники отличаются природною ловкостью, и каждому из
них присуща в известной мере сноровка фокусника.
Позволю себе по этому поводу рассказать один случай, хотя и
из другой области, доказывающий, до какой степени может дойти
ловкость этих людей. Один знакомый мне полицейский чиновник
как-то уведомил меня, что у него имеется нечто очень «любопыт­
ное». Я отправился и узнал, что им задержан известный карманный
вор, подлежащий выдаче какому-то заграничному суду. Задержан­
ный несколько прихварывал, полицейский чиновник отнесся к не­
му заботливо, и из благодарности тот обещал ему показать какой-
то фокус. Ввиду этого комиссар и пригласил меня. Фокусник ока­
зался специалистом «по части прошения огня для сигары». Он по­
просил меня, чтобы я положил во внутренний карман своего сюр­
тука что-нибудь вроде бумажника, но чтобы сюртука своего при
этом не застегивал. Затем я должен был закурить сигару и ему пред­
ложить такую же. После этого он взял себе на руку сложенное паль­
то, подошел ко мне и, вежливо кланяясь, просил у меня огня для
своей сигары. Я позволил ему закурить и, само собой разумеется,
при этом внимательно следил за той маленькой книжкой, которую
я вместо бумажника положил в карман сюртука. Все, что мне уда­
лось подметить, было то, что фокусник закуривал сигару несколь­
ко долго и при этом вел себя несколько принужденно. Именно, он
делал вид, что сигара его плохо закуривалась, так что я должен был

385
несколько раз втянуть в себя дым своей сигары, как это делается
для того, чтобы сигара лучше закуривалась.
Наконец, сигара фокусника закурилась, он опять поклонился
мне, отошел и... упомянутой книжки в моем кармане уже не было.
Он сумел под сложенным на руку пальто действовать так ловко, что
вытащил у меня из кармана книжку, причем я не почувствовал ни
малейшего его прикосновения. Для этого он отвлекал мое внима­
ние своим неудачным закуриванием, хотя я и знал, что должно бы­
ло произойти. Итак, если это т мошенник мог совершенно неза­
метно взять что бы то ни было у своей жертвы, которая при этом
была в совершенно пассивном положении, то как легко возможна
эта передача, если обнимаются два злоумышленника, взглядом,
знаком, движением давая друг другу понять, что нужно взять или
получить!
Но если даже какой-нибудь проницательный С. С. и устранит
опасность с этой стороны, воспретив всякие объятия, поцелуи и
т.п., то все-таки он не может воспрепятствовать объяснениям по­
средством знаков, взоров, жестов, которые, как бы они коротки и
быстры ни были, все же могут заключать все нужное для данного
момента следствия: все усилия, все остроумие С. С. могут быть без­
возвратно разрушены в этот один момент.
К этому же роду тайных сношений относятся и письма арес­
тантов. Существование этой тайной переписки между ними не
подлежит сомнению, тем более что употребляющиеся для этого
так называемые симпатические чернила практикуются и для це­
лей невинного свойства. Такими чернилами служат: растворы ко­
бальтовой соли, окиси железа, меди и т.п., затем разведенная сер­
ная кислота, молоко, моча и т.п. Из всех этих симпатических чер­
нил для нас наименьшее значение имеют те, для писания которы­
ми или прочтения писанного требуются те или другие химичес­
кие средства. Затруднительно для арестованного добыть смесь
соленокислой окиси кобальта и соленокислой закиси железа,
чтобы писать, и затем отвар чернильных орешков, чтобы восста­
новить написанное.
Для нас более важны и опасны те средства, которые легко мо­
гут проникнугь в тюрьму контрабандным путем, так: все чернила,
которые становятся видимыми при согревании бумаги или при
втирании обугленной бумаги, пепла, золы и тд. Напр, слова, напи­
санные раствором хлорисгого кобальта, воспроизводятся при сла-

386
бом нагревании бумаги, у печки или зажженной свечкой. Если за­
писка писана раствором гумми-арабн, то достаточно немного от­
паривать ее дыханием и затем растереть по ней золой, пылью, пеп­
лом сожженной бумаги и т.п., вследствие чего все написанное вы­
ступит вполне ясно. Так как пыль и другие указанные средства про­
явления найдутся в каждой арестантской камере, то заключенные
таким путем могут получать всевозможные сообщения.
Особенно опасны те чернила, которые можно проявить и
обесцветить не один раз, так как арестант может воспроизводить
переданную ему записку, сколько раз пожелает, и, кроме того, будет
делать ими разные отметки, содержание которых он может забыть,
для того, чтобы по желанию их воспроизводить.
Таких чернил существует немало: самые распространенные,
так называемые чернила Видемана, составляются из 1 части льня­
ного масла, 20 частей аммониака в жидком виде и 100 частей воды.
Эти чернила следует взбалтывать перед каждым обмакиванием, и
написанное ими при высыхании исчезает, при каждом же смачива­
нии вновь появляется.
Легко приготовляются и потому часто встречаются в упо­
треблении чернила, получающиеся из раствора меди в соляной
кислоте, с прибавлением части селитряной кислоты; смесь эту
следует разводить водой до тех пор, пока написанное ею не ста­
нет не видно. При согревании бумаги, написанное вновь проявит- •
ся отчетливо, приняв темно-желтый оттенок, и затем при остыва­
нии исчезает.
Тот же результат достигается солянокислым раствором ко­
бальтовой закиси.
Всегда следует помнить о возможности такого письма и иметь
при этом в виду, что по преимуществу оно помещается между
строками какого-нибудь невинного содержания послания.
Контрабандные письма такого рода, исходящие от арестан­
тов, обыкновенно пишутся мочой или молоком, при согревании же
или натирании пылью написанное легко проявляется.
Точно так же могут быть написаны письма раствором квасцов,
который часто прописывается для полоскания при болезнях горла.
А эти болезни легко могут быть симулированы арестантами. При
согревании письменные знаки принимают коричневую окраску.
Такого же рода корреспонденции существуют и в самой тюрьме
между арестантами. Даже там, где принимаются вполне разумные

387
меры предосторожности к тому, чтобы арестант писал лишь под
надзором, выданная бумага незаметно заменяется другой, ранее
исписанной молоком, или даже во время самого письма несколько
строк ловкие арестанты успевают написать мочой.
Мне известен случай, в котором одна арестантка, пользуясь
минутами, когда не было над ней надзора во время писания ею в
кабинете начальника тюрьмы письма, обмакивала отточенную
спичку в молоко из собственной груди и выписывала им слова
между строк письма. Против таких злоупотреблений имеются два
средства: все письма, отсылаемые и получаемые в тюрьме, предва­
рительно основательно нагревать (на плите, перед печью или над
зажженной лампой) или еще лучше, не допускать в тюрьму и не от­
сылать из нее никаких писем.
Первое из этих средств я практиковал постоянно, второе же
только по более важным делам. Всякое письмо, полученное на имя
обвиняемого, прочитывалось ему вслух и по его желанию даже не­
сколько раз, но на руки не выдавалось, и о прочтении составлялся
протокол, письмо же прилагалось к делу. Этим достигалось также и
то, что никакая бумага не поступала в руки арестованного, так как
части писем (поля, свободные от писанного места) могли легко по­
служить для такой корреспонденции.
С тех же писем, которые отсылались обвиняемым, по моему
распоряжению снимались копии, верность которых удостоверял
своею подписью обвиняемый, подлинник приобщался к делу, ко­
пия же отсылалась на почту. Но и при таких предосторожностях
не всегда удается предупредить обман, как доказал мне следую­
щий весьма поучительный случай из моей практики. Владелец не­
большой лесной дачи был заподозрен в систематической прода­
же заграницу заведомо краденых вещей в течение нескольких лет
и в большом количестве. Он был подвергнут личному задержа­
нию, жена же его оставлена на свободе, так как уличалась лишь в
знании о преступной деятельности мужа и, как имевшая много
малолетних детей, не вызывала подозрения в возможности укло­
нения от суда.
Задержанный, при первом допросе, упорно оспаривал свою
виновность и усиленно просил меня разрешить ему свидание с же­
ной, которая и была мною вызвана. Мне, однако, показалась подо­
зрительною та настойчивость его просьбы, поэтому я отказал ему
в свидании, объявив, что согласен передать его жене все, что он

388
имеет сообщить. После долгих колебаний, он просил меня пере­
дать его жене так: «пусть хорошо кормит быков, как это и делал он
до сих пор, и теперь пусть она позаботится о том, чтобы быки по­
лучали хороший корм». Эти безвредные слова я и передал жене его,
которая затем поехала домой.
Но это меня все-таки заинтересовало, и я в тот же день послал
жандарма дознать, есть ли вообще быки у обвиняемого. Дознание
это выяснило: «имеются три козы и загнанная лошадь, на которой
обвиняемый возил краденое имущество; быков же не имеется и ни­
когда не было».
Не было сомнения, что я был обманут и сам же передал жене
обвиняемого сообщение, имевшее, очевидно, иной смысл и суще­
ственное значение для успеха розысков. Разгадки этих слов я до­
биться тогда не мог и ничего другого мне не оставалось, как усугу­
бить свое внимание и тщательность и тем поправить сделанную
ошибку.
Долгое время спустя, уже по окончании следствия, мною бы­
ла арестована девушка, выросшая между цыганами и до тонкости
изучившая искусство воровства. Она меня очень заинтересовала,
так как я предположил, что она, будучи ребенком, похищена бы­
ла цыганами, и в этом направлении я сделал распоряжение о про­
изводстве нескольких дознаний, к несчастью не имевших успеха.
Девушка, из благодарности за оказанное ей мною сочувствие, со­
общила мне множество интересных вещей, о которых я и поня­
тия не имел, и которые впоследствии нашли себе полное под­
тверждение (напр, о различных приемах цыган при совершении
краж, при перекочевках, при разведках, для укрывательства от
преследования, о способе взаимных объяснений, а также много
цыганских слов). Между прочим я спросил девушку, что это зна­
чит: «кормить быков» и получил ответ: «солгать перед судом и ни
в чем не сознаваться».
Смысл вышеприведенных слов обвиняемого, следовательно,
был таков: «я ни в чем не сознался, так и ты ни под каким условием
ни в чем не сознавайся».
Подобные скрытые намеки в письмах злоумышленников бы­
вают многочисленны. Фразы, заключающие в себе иной, скрытый
смысл, о которых сообщает Ф е р р и а н и («рубаха» вместо денег,
«добрый друг» вместо лжесвидетеля и пр.), достаточно известны
каждому из нас. Чтобы избегнуть опасностей, возникающих вслед­

389
ствие такой переписки, следует сообщать по принадлежности
лишь общий смысл таких писем, — хотя и эта мера не гарантирует
от недосмотра.
Другой способ объяснений между злоумышленниками состо­
ит в втискивании или вбивании в дерево известных букв шрифта.
Если, напр., на гладком дереве втиснуть достаточно глубоко буквы
(слово или даже фразу) и затем острым ножом или еще лучше стек­
лом выскоблить (не очень сильно) это место так, чтобы буквы ста­
ли незаметны, то весьма легко их вновь восстановить: стоит только
вымочить дерево. Это объясняется тем, что древесные волокна при
вбивании букв стискиваются, хотя и незаметно для глаз. Если же
все это место смочено, то волокна набухают и буквы делаются от­
четливо ясными. Для этой цели пригодно каждое дерево, лучше
всего, конечно, дерево с тонкой древесиной (напр, липа, клен, оль­
ха, груша). Таким образом, необходимо осматривать каждую дере­
вянную вещь, передаваемую арестанту, напр, крышки ручных зер-
кальцев, рукояти щеток, деревянные гребенки, ручки всяких ору­
дий, ложки и пр.
Такие вбитые буквы между прочим наблюдали на деревянной
ложке; обнаруживалось это, когда ложки опускались в миску с су­
пом. Лицо, принесшее эту ложку, утверждало, что арестованный
очень «привык» к этой ложке, и тюремная администрация, ничего
не подозревая, не воспрепятствовала передаче ложки.
Упомяну еще об одном способе объяснений. По одному
крупному делу было арестовано 28 человек и, так как помещение
тюрьмы не было достаточно обширно, то скоро обнаружилось,
что между обвиняемыми возникла взаимная корреспонденция.
Это очень вредило делу, и я просил о назначении военного кара­
ула, и вот в коридорах тюрьмы днем и ночью стали расхаживать
взад и вперед солдаты. Однако через несколько дней по ответам
многих арестованных я обнаружил, что между ними продолжа­
лись сношения. Тогда усиленным наблюдением начальнику
тюрьмы удалось выяснить, что в то время, когда солдат прохажи­
вался мимо запертых камер, из окошек, устроенных в дверях (для
наблюдений) и всегда полуоткрытых, высовывались руки и кла­
ли солдату на ранец, находящийся за спиной его, «что-то»; таким
порядком: как только солдат миновал дверь одной камеры, высо­
вывалась рука и клала ему на ранец «что-то», когда же ничего не
замечавший солдат миновал дверь следующей камеры, из окна ее

390
другая рука снимала «что-то»: так солдаты, ничего не подозревая,
разносили по камерам корреспонденцию. Эта последняя, за не­
имением бумаги, производилась на полотняных тряпках, кото­
рые отрывались арестантами от рубах. Единственный же имев­
шийся у них карандаш препровождался при каждой тряпке.

с) Знаки, по которым, преступники узнают друг1друга

(Kennzinken)
Эти знаки представляют собой нечто замечательное по своей
интернациональности и служат для того, чтобы один преступник
тотчас же узнавал своего товарища по ремеслу.
Где бы ни встретились два злоумышленника, в гостинице, на
базаре, в церкви, в вагоне железной дороги, или в тюрьме, для них
представляется делом первой важности как можно скорее узнать
друг друга, чтобы или действовать сообща, или убедиться в том, что
им друг друга нечего опасаться, или чтобы не потратить даром вре­
мени, если один из них станет оперировать над другом, как над
жертвой.
Для С. С. достаточно знать, что такие знаки существуют между
мошенниками и применяются ими еще с той поры, когда появи­
лись мошенники. Если же С. С. не знает об этом, то некоторые пре­
ступления для него будут совершенно загадочными.
Положим, напр., что кто-нибудь обвиняется в покушении на
кражу в вагоне железной дороги у пассажира. Обвиняемый оправ­
дывается тем, что это совершенно невозможно, так как напротив
сидел изящно одетый господин, который должен был видеть все
происходившее и перед глазами которого невозможно было ре­
шиться на кражу. Этот господин будто бы уехал неизвестно куда, но
он никоим образом не мог быть сообщником, потому что сел в по­
езд полсутками ранее, чем обвиняемый. Можно было бы поверить
этому рассказу, если бы только не было известно, что достаточно
только движения руки, сделанного этим другим лицом, чтобы пер­
вый тотчас же видел, что им бояться друг друга нечего.
Или напр.: один мошенник в каком-нибудь ресторане продает
фальшивый драгоценный камень за настоящий и утверждает, что
он вполне уверен в неподдельности этого камня, тем более что «два
посторонних господина», присутствовавшие при продаже, были в
восхищении от этой вещи и сожалели, что ранее не купили ее. Не­
сомненно, что эти два господина были посторонние, но в то же

391
время несомненно и то, что они хорошо объяснились с мошенни­
ком посредством какого-нибудь знака.
Таким же способом находят друг друга шулера, особенно в
гостиницах, на базарных площадях и в базарные дни, немедлен­
но оказывая друг другу помощь, хотя бы ранее они знакомы и не
были. Они играют сначала один с другим вполне честно, выигры­
вает то один, то другой: это производит хорошее впечатление и
подкупает доверие публики. Или же они делают так: играют друг
с другом в игру, основанную на отгадывании карты, и тот, кото­
рый «отгадывает», по большей части отгадывает удачно, хотя
партнер его уверяет, что это «решительно невозможно». Они иг­
рают только «для развлечения», но когда стоящие кругом, увлек­
шись, принимают участие, то игра ведется уже на деньги; кресть­
янин ставит свои заработанные в поте лица деньги, отгадывает
неудачно и проигрывает. Или же один шулер участвует в игре, а
другой стоит сзади его партнера и знаками показывает ему, какие
у партнера карты.
Во всяком случае эти знаки дают им возможность избежать
взаимных попыток обманусь в неведении один другого. Знаков та­
ких существует довольно много: для нас самые важные из них два*),
из которых первый (рис. 33 ) чаще встречается на севере, а второй
(рис. 34) — на юге. Оба они известны шулерам всего земного шара
и притом с давних времен.

Рис. 33 Рис. 34

Такое расположение пальцев — весьма обыкновенно и несве­

дущий человек не должен обратить на них внимание. Знающий
же об этих знаках сумеет отличить их от случайных расположе­
ний пальцев, так как они сохраняются в принятом положении

1) У народов романских (именно у итальянских и французских мошенников) су­

ществует особенно большое количество таких знаков; так П и т р э («I.ombrosos
Archiv» IX 1888 г.) собрал 48 сложных знаков итальянских преступников.

392
сравнительно продолжительное время. Знающий человек, делая
такой же знак, тем дает понять, что знак понят, и таким образом
союз заключен.
Знание о существовании таких знаков может повести к разъ­
яснению многочисленных преступлений, кажущихся совершенно
загадочными вследствие отсутствия в деле третьего лица, между
тем как таковое лицо по обстановке события является безусловно
необходимым.
Важное значение в практике шулеров имеет также особый
взгляд, состоящий в том, что шулер закрывает один глаз, другим же
смотрит через нос, — взгляд, встречаемый иногда и в обыденной
жизни, где он применяется для шутки. Для шулеров же этот взгляд
часто служит поводом к более или меиее продолжительным совме­
стным действиям. Не следует впрочем забывать, что «дружеские от­
ношения» между шулерами обыкновенно не могут слишком долго
продолжаться. Прежде всего самое ремесло их заключает в себе
много поводов к ссорам и прекращению между ними хороших от­
ношений: дележ добычи, боязнь измены, разногласия при соверше­
нии преступления, зависть к более ловкому товарищу, раздражение
вследствие неловкости другого, и т.п. Часто они разлучаются при
неудаче кого-либо из них, или вследствие ареста, или по другим
случайностям. Наконец, д/и них крайне рискованно поддерживать
видимые близкие отношения друг к другу, так как дружба людей,
состоящих на плохом счегу у властей, всегда ведет к усилению за
ними надзора, стесняющего им свободу действий. Всем этим объ­
ясняется, почему в личных отношениях мошенников наблюдается
постоянная перемена: они сходятся для одного, двух предприятий,
делят опасности, добычу, соблюдая полную тайну, и затем расхо­
дятся навсегда. Вот почему они постоянно нуждаются в новых со­
участниках и при некоторой сноровке легко находят таковых. Лю­
ди, преследующие в жизни определенные цели, хорошие или дур­
ные, вообще легко находят друг друга, так сказать инстинктивно.
Причина этого лежит в способности человека к самопознанию:
каждый в той или иной мере знает личные свои качества и легко
обнаруживает их у других. Кто делал в этом отношении наблюде­
ния, тот скоро замечал, что страстные охотники так же скоро на­
ходят друг друга, как и педерасты, шахматные игроки, любители
древностей; ученые исследователи так же быстро знакомятся друг
с другом, как и кугилы и азартные игроки. Так же точно и мошен­

393
ник среди сотни честных лиц отличит себе подобного: довольно
им встретиться взглядами, и в ту же ночь совершается кража со
взломом, в которой каждый из них ставит на карту свою свободу и
каждый безусловно при этом уверен в самоотверженной помощи
только что приобретенного товарища.
Живо припоминаю я по этому поводу одно дело о краже со
взломом, в котором полиция высказала предположение, что по об­
становке совершения кражи в ней должен быть заподозрен один
известный вор (всегда употреблявший одни приемы), но он осво­
божден из тюрьмы лишь за день до кражи и в это короткое время,
конечно, не мог подобрать троих или четверых товарищей, учас­
тие которых было безусловно необходимо для совершения кражи.
Поэтому он был оставлен на свободе, и только долго спустя оказа­
лось, что он и был зачинщиком этой кражи и, как показал один из
участников, завербовал себе их, товарищей, лишь одним «воров­
ским взглядом».

d) Знаки акустические
Такие знаки употребляются в самой разнообразной форме, а
именно:

а) призыв и предостережение
Призывные оклики почти исключительно представляют под­
ражание крику какого-нибудь животного, преимущественно ноч­
ного. Весьма понятно, что люди, совершающие нападение на дом
или засевшие в засаде, не могут называть друг’ друга по имени или
прозвищу, крик же животного, удачно воспроизводимый, с одной
стороны, нисколько не опасен и не подозрителен и, с другой, так-
хсе хорошо может заменить призыв по имени.
Обыкновенно подражают крику петуха, перепела, вблизи же
реки и т.п. крику лягушек, чаще же всего крику совы. Совы встре­
чаются везде: в лесу и в полях, в горных местностях и болотистых,
как вблизи обитаемых жилищ, так и в безлюдной местности, от
вечерней зари и до утренней, и поэтому крик их никогда не мо­
жет наводить на подозрение и применяется даже охотниками для
окликания друг друга в лесу. Животные не пугаются этого крика,
люди же питают к нему какой-то суеверный страх и скорее заты­

394
кают уши, нежели карманы. Смотря по расстоянию окликающих­
ся, употребляется крик маленькой совушки (Pisorhina scops) или
же филина (Athene noctua). Первый состоит из двух продолжи­
тельных, вибрирующих и следующих один за другим без переры­
ва свистов приблизительно так, как изображено на 1-й строке
(рис. 35). При более отдаленных расстояниях свист заменяют
криком приблизительно соответственно звукам, изображенным
на 2-й строке (рис. 35),
и получается весьма по­
хожий крик филина.
Для С. С. иногда эти
звуки имеют значение,
если напр, необходимо
выяснить, произошло ли
вооруженное нападение
в лесу, или кража при
участии сообщников; в СТ
0 ..
Т . м: 9----- гш

=я
этом случае можно до- Рис. 35
просом свидетелей уста­
новить, был ли незадолго до совершения преступления или по­
сле него особенный крик совы, и в случаях особой важности за­
тем проверит!), действительно ли около места преступления
проживает настоящая сова.
Крики для предостережения употребляются самые разнооб­
разные, так как обыкновенно имеют место в случаях, когда дело не
удалось и остается только думать о бегстве. Какой-нибудь свист,
хлопанье в ладоши, откашливание — всего этого довольно, чтобы
дать знать товарищу о приближении опасности.
Кроме того, только в таком смысле употребляются некоторые
слова, напр, в Средней Германии «Lampen», «Heraus» и «Lewon». Зна­
чение этих слов ясно только отчасти: оклик «Lampen» обозначает
приближение сторожей, полицейских, военных и т.п., т.е. «знаю­
щих» (по Авэ-Лялеману — от Lambden, еврейское Lomad — он зна­
ет, отсюда Lambdon —ученый, надсмотрщик). Замечательна этимо­
логическая связь между «Lewon» и «Mondshein» (свет луны): Lewon
по-еврейски — белый, блестящий, и также Lewono — луна.
В Южной Германии употребляются вместо этих слов «Gallon»
и в альпийских местностях «Putz». На жаргоне мошенников
«Gallon» означает луну, свет луны.

395
 «Pufz, Butze, Putzemann» есть старинное немецкое слово и оз­
начает закутанную неузнаваемую личность, демона, злого духа, до­
мового и также человека в лунном свете (den Mann im Monde).
Один старик, сторож сельской общины и бывший жандарм,
рассказывал мне, как он раз на сельской ярмарке, на которую обык­
новенно собирались всякого рода мошенники, подучил несколь­
ких мальчиков, наиболее голосистых, в известное время сразу кри­
чать на площади в разных пунктах: «Putz идет», и было крайне
смешно видеть, как немалое число лиц мужского и женского пола,
по внешности довольно порядочных, спешили скрыться из толпы.
Почему именно луна играет такую роль в окриках мошенни­
ков, можно объяснить разве тем, что вся деятельность их преиму­
щественно совершается ночью при лунном свете.

Р) акустические знаки в тюрьмах

Такие знаки более распространены в тюрьмах и более опасны
для правосудия, чем обыкновенно думают. Большею частью счита­
ют невозможным, чтобы арестанты делали друг другу продолжи­
тельные и точные сообщения, полагая, что если они и обменива­
ются, то лишь мелочами, и об этой стороне дела не беспокоятся. Но
кто так думает, тот или никогда не наблюдал, какие могуг быть ре­
зультаты переговоров подследственных арестантов, или же тот об­
манывает сам себя.
Пусть только вдумаются в положение арестанта, который, на­
ходясь день за днем в полном уединении лишь с самим собой, все
думает о важнейшем для него, о своем «деле», который знает, что
только его личное благоразумие и способ оправдания могут ему
помочь, и поэтому прилагает все усилия к тому, чтобы или как-ни­
будь объясниться с задержанным соучастником своим и предупре­
дить разноречия в показаниях, или же уговорить другого арестан­
та, которому истекает срок заключения, чтобы этот последний до­
был ему свидетелей для доказательства его alibi, принял меры к
уничтожению следов преступления и скрыл в более надежном ме­
сте corpora delicti.
Конечно, не велика опасность, если крестьянский парень, об­
виняемый в недозволенной охоте, вступит в беседу с каким-ни­
будь буяном, обвиняемым в драке, но совсем другое дело, если мы
имеем перед собой закоренелых преступников, изобличение и

396
осуждение которых будет истинным благодеянием для общества,
так как вся жизнь этих людей направлена к тому, чтобы пользо­
ваться незаконно приобретаемыми благами и всеми средствами
избегать заслуженной кары. Между тем эти люди умеют столко­
ваться друг с другом посредством ничтожнейших знаков и все си­
лы устремляют к тому, чтобы осуществить эти знака и войти друг
с другом в сношения.
Стоит только непродолжительное время понаблюдать за тем,
что делается в тюрьмах. Около дверей и окон, днем и ночью, на
прогулках и в камерах выкрикиваются арестантами какие-то не­
членораздельные звуки, слова, цифры; на них отвечают, и, по-види­
мому, все понимают друг друга, иначе они не продолжали бы такой
забавы. Рассказывают несколько весьма любопытных случаев объ­
яснений такого рода. Один арестант прикинулся сумасшедшим и
стал выкрикивать какие-то цифры, в другом этаже нашелся другой,
который стал ему подражать. Впоследствии оказалось, что эти ци­
фры служили лишь способом для переговоров.
В другой тюрьме содержались два еврея, которые были
очень набожны и каждый день пели псалмы на своем языке, но
почему-то они не пели никогда в одно время, «чтобы не мешать
друг другу»; долго спустя и совершенно случайно обнаружилось,
что они пропели друг другу о всех обстоятельствах взводимого
на них обвинения и таким образом они сообщили друг другу все,
что нужно.
Арестант, который поет, оставляется обыкновенно в покое:
предполагается в нем даже некоторое довольство положением или
по крайней мере отсутствие поводов к жалобам. На самом деле не
так, и если бы С. С. обратил внимание на содержание этих песен, то
он был бы удивлен, найдя, что материал для них заимствуется ис­
ключительно из следственного производства. Сигналы и подчас
довольно серьезные подаются также высвистыванием, чем легко
вызываются дальнейшие объяснения.
Всякому известно, как распространены между арестантами
объяснения посредством постукиваний. В некоторых тюрьмах ста­
ли так злоупотреблять этим, что пришлось устроить в стенах доро­
гостоящие приспособления. Строили тройные стены по т. наз.
Шекской системе, а Авэ-Лялеман рассказывает даже, что в Веймар­
ской тюрьме в коридорах были поставлены башенные часы для то-

397
го, чтобы стуком маятника прекратить возможность таких объяс­
нений. В тюрьмах же Венеции устроены были однажды во всех ко­
ридорах трещотки, которые действовали беспрерывно благодаря
действию часового механизма. Самый любопытный пример таких
«постукиваний') представляет история несчастного Франца ф.
Шпаун, содержавшегося в течение 10-ти лет в качестве «опасного
для государства человека» в Мункачской и Куфштейнской тюрьмах,
в конце прошлого столетия. Узнав, что в соседней камере содер­
жится француз М. (впоследствии герцог и министр), он стал искать
способов вступить с ним в беседу. В начале он бесчисленное число
раз простучал в смежную стену по 24 раза, пока, наконец, сосед не
догадался, что это число означает число букв французского алфа­
вита, и не ответил тем же. Тогда Шпаун начал стучать последова­
тельно по разу, по два, по три раза, давая этим понять, что он вы­
стукивает буквы алфавита по порядку, сосед ответил тем же, и в ко­
роткое время они уже понимали друг друга и объяснялись. М. был
освобожден ранее Шпауна, вспомнил о товарище и выхлопотал
ему пенсию. Рассказывают, что Шпаун посетил М. в Мюнхене и у
двери его стал выстукивать старые звуки: М. вскричал: C'est Spaun,
ou le diable.
Авэ-Лялеман утверждает, что теперь в тюрьмах при постукива­
ниях применяется система телеграфа Морзе, состоящая, как изве­
стно, в том, что каждая буква алфавита выстукивается путем раз­
личных сочетаний длинного и короткого удара, причем соответст­
венно удару получаются короткие (точки) и длинные черточки на
бумаге. Удары при этом могут производиться самым разнообраз­
ным способом, напр, короткий удар производится пальцем, длин­
ный — кулаком. Если же постукивания производятся ложкой, пал­
кой, доской, сапогом и т.п., то короткий отрывистый удар обозна­
чает точку, а протяжный удар — черту.
Если принять в соображение, какое огромное количество лю­
дей, кроме телеграфистов: служащие на станциях, линейные сторо­
жа, железнодорожные рабочие и т.д, знакомы с телеграфной азбу­
кой или по меньшей мере имеют возможность узнать систему ее
хотя бы до некоторой степени, и если припомнить, что знаки этой
азбуки имеются в каждом учебнике физики, то станет понятным,
что ныне в каждой тюрьме могут с успехом переговариваться «по
системе Морзе».

398
 Я, впрочем, не имел случая убедиться в том, чтобы именно эта
система применялась в камерах, хотя постукивание вообще прак­
тиковалось везде: быть может, я не был в состоянии проследить с
нужной быстротой образование из отдельных постукиваний каж­
дой буквы. Поэтому я делал распоряжение, чтобы надзиратели и
сторожа, если услышат это постукивание, сами начинали стучать,
чтобы этим сделать невозможным дальнейшие объяснения. Конеч­
но, с появлением каждого нового арестанта приходилось возоб­
новлять этот прием, но весьма скоро удавалось приводить постуки­
вающих в состояние полного недоумения и тем прекращать их
сношения.
Очень часто происходят объяснения между арестантами,
находящимися в одном этаже, таким образом, что один из них,
ложась на пол, медленно и четко говорит вдоль пола. Бхли дру­
гой арестант, хотя бы и в отдаленной камере, ляжет также на пол
и приложит ухо к полу, то он хорошо услышит сказанное. Но
этот способ во всяком случае требует предварительного уговора
между сносящимися — в особенности относительно времени пе­
реговоров.
Такие объяснения вполне возможны: следует только припом­
нить, как далеко слышен гул пушечной пальбы, топот лошадей,
шаги людей и тд., если прижать ухо к земле. Сказанное легко мо­
жет быть удостоверено каждым в его доме. Особенно успешны та­
кие переговоры, если сообщающиеся: один говорящий приклады­
вает губы к трубе (водопроводной, газовой, вентиляционной или
от центрального отопления), а слушающий прикладывает к ним
свое ухо.
Во многих тюрьмах, наконец, имеются такие места, с кото­
рых можно сообщаться на значительных расстояниях при помо­
щи отражения звуков. Небезызвестно явление, наблюдаемое в
храмах, катакомбах, некоторых галереях и т.п. помещениях с па­
раболическими сводами и заключающееся в том, что от одного
фокуса эллипса можно говорить к другому фокусу, так что стоя­
щий между фокусами ничего не услышит. Этими явлениями поль­
зуются арестанты и говорят лицом к сводчатой стене или своду и
таким способом они ведут объяснения на большое расстояние,
тогда как посторонние ничего не слышат. Арестанты прекрасно
знают эти фокусы, между тем как из тюремной стражи они изве­
стны весьма немногим.

399
 е) Клейма (Slichener Zinken)
Под этим словом следует понимать те знаки, которые кладут­
ся преступниками на изменивших им товарищах. В прежние вре­
мена доносчики или изменники просто убивались, или предвари­
тельно подвергались истязаниям. Позднее их избивали до полу­
смерти и на одной из щек, а часто на обеих делали вертикальный
надрез.
Всякие резаные раны хорошо и скоро заживают, если только
края раны тщательно зашиты. При отсутствии же такого ухода на
месте раны остается широкий приподнятый рубец, долго сохраня­
ющий красный цвет. Рубец этот предостерегает других злоумыш­
ленников от ненадежного товарища. Должен обращать свое внима­
ние и С. С., если видит такой рубец на щеке преступника. Утвержда­
ют, что ныне такие рубцы уже не встречаются, и Авэ-Лялеман по­
мнит только одного такого старика еврея с описанной пометкой. В
Австрии однако обычай этот еще существует в особенности между
цыганами, в чем я убедился на моей практике. Тем не менее к объ­
яснениям «отмеченных» о происхождении таких знаков следует
относиться с сомнением, как показывает следующий случай.
Вблизи венгерской границы имеется следственный участок,
изобилующий преступлениями, совершаемыми цыганами. Вслед­
ствие этого около самой границы был учрежден полицейский пост,
вверенный пожилому, ревностному и притом интеллигентному че­
ловеку, из которого затем выработался прекрасный знаток цыган­
ского быта. Как цыган переходит с места на место, по каким доро­
гам, где совершает’ кражи, как он высматривает сначала место пре­
ступления, какие берет орудия, как скрывается, где сбывает похи­
щенное, все эти приемы цыган до такой степени хорошо были из­
вестны полицейскому чиновнику, что как будто он сам жил с ними.
Весьма понятно, что и цыгане хорошо знали этого полицианта и
весьма боялись его, преступления прекратились и жандарма пере­
вели в другую местность, где также бродяжничали цыгане.
К такому-то жандарму явился однажды цыган, разными сред­
ствами старался приобрести его доверие и, наконец, показал ему
на свежий рубец на своей щеке, объяснив, что эта помета положе­
на ему товарищами за измену. Из мести он желает де стать настоя­
щим изменником, почему и предложил жандарму свои услуги, как
шпиона. Жандарм принял его предложение, цыган оказался смет­

400
ливым и надежным, и жандарм получал сведения о целом ряде
краж и других преступлений ранее их совершения. Жандарм одна­
ко постоянно являлся на место преступления поздно и при розыс­
ке похищенного имущества всегда находил только менее ценные
вещи, но в этом, как казалось, нельзя было винить цыгана.
Затем выяснилось, однако, что удивительным образом всегда,
когда цыган доносил жандарму о времени задуманной кражи, в те
же часы, одновременно с первой, совершалась вдалеке другая кра­
жа, более серьезная и на более крупную сумму. Одним словом об­
наружилось, что цыган все время обманывал жандарма и с этой це­
лью умышленно причинил себе рану в щеку; он оказывал своим
соплеменникам важную услугу, направляя жандарма в какое-нибудь
место для того, чтобы в другом беспрепятственно можно было со­
вершить серьезную кражу.
Но в моей практике был случай, что однажды один из воров
соучастников донес полиции о задуманном преступлении; через
несколько лет я встретил этого доносчика с большим рубцом на
правой щеке. Был ли этот рубец получен за этот донос, я не знаю,
но думаю, что это — так.
В каждом таком случае я рекомендую быть особенно осторож­
ным: в каком направлении должно направлять свое зоркое внима­
ние, конечно, определяется обстоятельствами случая.

401
 ГЛАВА VIII
О воровском языке

I. Общие замечания
Мне думается, что я поступаю целесообразно, приобщая к ру­
ководству словарь мошенников и цыган. Все, что изложено мною
ниже, составляет лишь малую часть недавно вышедшего монумен­
тального труда Фр. Клюге («Rotwelsch. Quellen und Wortschatz der
Gaunersprache etc». Strassburg. 1901 г.), поэтому мой очерк представ­
ляет' собой лишь краткое руководство. Сомневался я в этом прежде
всего потому, что опасался, не вношу ли я в данном случае своего
личного пристрастия, которое я питал к изучению этого языка с
первых же дней моей служебной деятельности. Я собрал все, что до
сих пор было издано по этому предмету, и дополнял тем, что уда­
лось мне добыть от сообщительных обвиняемых. Этот последний
прием я рекомендовал бы каждому из лиц судебного ведомства; не
говоря о том, что изучение этого предмета — крайне любопытно,
дальнейшее развитие его прямо находится в зависимости от того,
чтобы насколько возможно большее число судебных деятелей за­
нялось собиранием материала, проверкой его и сосредоточением
в одних руках. Дело это, конечно, пс легко, так как в 1) только ма­
лая часть из лиц, попадающих к С. С., понимает этот язык и в 2) ред­
ко кто из этого ничтожного количества согласится сообщить, -
тем более Следователю — хотя бы часть своих знаний. К этому
присоединяется еще и то, что такие сведения вообще неудобно
требовать от лиц, о которых производится следствие: лучше всего
получать их от тех, следствие о которых окончилось или которые
уже осуждены и отбывают наказание, при условии, если они имеют
к С. С. некоторое доверие.

402
 Не следует забывать также, что самый сообщительный арес­
тант весьма мало заинтересован в той пользе, которую сообщения
его приносят науке; в большинстве случаев он постарается или сде­
лать вред или будет издеваться над лицом его спрашивающим. Кто
не хочет быть наивным или смешным в глазах преступников и же­
лает приступить к делу надлежащим образом, тот должен сам пред­
варительно ознакомиться с мошенническим языком (из литерату­
ры и практики). С. С. должен дать понять рассказчику, что послед­
ний не имеет перед собой новичка. Вообще в этом отношении не­
обходимо обладать природным чувством меры и такта: так, по сло­
вам Авэ-Лялемана, смешно и нелепо, напр., заговаривать с арестан­
том на его жаргоне. Но полезно предложить ему перевести несколь­
ко слов, уже ранее известных С. С., и таким образом проверить его
ответы. Прием этот имеет двоякое преимущество: дает возможность
проверить правильность собственного словаря и дополнить его
сведениями о различном произношении того или другого слова и
затем указывает, насколько возможно полагаться на спрашиваемо­
го. При этом надо быть, однако, осторожным в 1) в том отношении,
что в разных местностях — да и с течением времени — могуг сло­
житься об одном и том же предмете различные выражения, а в
2) весьма изменчивы выговор, словообразование, усечения и т.п.
Если, напр., в словаре слово: свинья обозначено cassert, то до­
прашиваемый, называя свинью «bali», еще не делает ошибки, так как
первое название принадлежит общеворовскому жаргону а второе
есть слово цыганское. Одинаково правильное выражение emmes
machen, или emmes pfeifen, или emmes echen (т.е. сознаваться), так
же, как и chalfan, chalfen или chilfen (содержатель меняльной лав­
ки); такие различные обозначения одного понятия не должны сму­
щать: их следует принять к сведению и занести в словарь. Поэтому
следует сначала испытать некоторое время лицо, от которого же­
лают получить сведения и после этого предложить ему вопрос о ка­
ком-нибудь слове неизвестного значения, — в надежде, что это ли­
цо, убедившись, что С. С. известен особый язык злоумышленни­
ков, — не солжет. Так следует и продолжать для собирания матери­
алов, проверяя собранный материал посредством расспросов дру­
гих лиц. Хотя такой способ и кропотлив, однако ведет к действи­
тельному обогащению словаря.
В этих соображениях я позволяю себе обратиться к моим кол­
легам с просьбою помочь мне в этом деле. Часть труда их будет за­
ключаться в проверке составленного мною ниже словаря, хотя я и

403
не думаю, что в нем окажутся неправильные переводы, так как по­
мещал исключительно слова, проверенные неоднократно. Но дело
в том, что существует бесконечное разнообразие в произношении
и конкретном значении слов и, хотя современный мошенник и вы­
рабатывается в тип «международный», тем не менее принадлеж­
ность его к той или другой национальности сообщает словам иной
выговор и не везде одинаковое значение. Для меня важно, конечно,
установить эти различия, но для этого необходимо указывать на­
циональность, ремесло и т.п., напр.: «Finne (ящик) произносится
как Funne таким-то из X, по ремеслу мельником».
Другая часть вспомогательного труда коллег заключалась бы в
пополнении моего словаря, конечно, словами точно установлен­
ного значения, причем также важно указание национальности и
происхождения лица, их употреблявшего. Хотя бы за одно или два
слова я буду весьма признателен, если только принадлежность их к
воровскому языку окажется не подлежащей сомнению.
Кто интересуется этим предметом, найдет всю литературу во­
проса в сочинениях превосходного знатока воровского языка Ио­
сифа Марии В а г н е р а . «Die Literatur der Ganuer und
Geheimsprachen seit 1700» (Neuer Anzeiger fiir Bibliographie und
Bibliothekwissen-schaft Юлия Пеццольдта 1861 г. стр. 81, 114, 147,
177). «Rotwelsche Studien» («Archiv fur das Studium der neuren)
Spachen und Literatur —Людвига Ге p p и г a , 33-й том, стр. 197) и в
вышецитированной книге Фр. К л ю г е.
Что для криминалиста во многих отношениях полезно зна­
ние воровского языка, я считаю неподлежащим ни малейшему
сомнению: прежде всего обязательно для С. С. познание всего,
что способствует более глубокому и широкому изучению того
круга лиц, с которыми ему приходится иметь дело. Нельзя счи­
тать себя изучившим человека, если не знаешь, как он говорит в
своей среде, в кругу своих единомышленников. Человеческая
речь вообще — хотя бы и речь мошенников — не есть нечто
мертвенное, неорганическое, случайное: она является необходи­
мым отражением дарований и свойств каждого народа в их сово­
купности и, если бы наука нашла соответствующие средства, то
можно было бы установить, что данный народ по природе и
культуре своей, с необходимостью должен был бы выработать
именно тот язык со всеми его тонкостями и мельчайшими осо­
бенностями, на котором он говорит в настоящее время. Незави­

404
симо от того, язык любой национальности есть нечто органиче­
ски живущее, разделяющее исторические судьбы этой нацио­
нальности, с нею рождающееся и умирающее, с нею совершенст­
вующееся и с нею падающее.
Отсюда вытекает, что в языке народа нет места случайностям,
скачкам и неестественности: народ сам по себе составляет великий
организм, в котором развитие каждой клеточки совершается в си­
лу непреложной, медленно действующей, но естественной необхо­
димости, без скачков и пробелов: одно вытекает из другого, пока не
будет достигнута высшая ступень развития, а затем начинается не­
избежный процесс постепенного упадка. Одна клеточка гибнет за
другой, наступает период великого хаоса, за которым вновь возни­
кает все к обновленной жизни.
Язык есть эманация этого организма в его постепенном раз­
витии, и вот почему он может служить абсолютно достоверным,
неподкупным свидетельством о самом народе в сокровеннейших
тайниках его бытия.
Кто может после этого утверждать, что он хорошо знает тот
или другой народ, если ему чужд язык этого народа? Как мы, уго­
ловные судьи, обязанные знать все темные стороны нашей общест­
венной жизни, будем утверждать, что мы проникли в душу преступ­
ного элемента нашего общества, и в то же время не знаем, как го­
ворят эти люди, сбившиеся с настоящего пути, и как они мыслят.
Язык их также отнюдь не есть создание случая и произвола, но яв­
ляется естественно-необходимым продуктом природы и культуры
этих лиц. Было бы совершенно наивно утверждать, что злоумыш­
ленники изобрели для себя особый язык для того, чтобы их не по­
нимал никто из честных людей. Перед лицами посторонними ни
один мошенник не станет говорить на своем языке: чтобы объяс­
ниться с своим товарищем, он прибегает к другим способам и
только в случаях крайней необходимости, когда он уже и без того
уличен, он решается воспользоваться перед другими своей непо­
нятною для них речью, чтобы переговорить с своим единомыш­
ленником. В большинстве же случаев мошенники говорят на своем
наречии наедине, в дружеской или деловой беседе, когда уверены,
что свободны от всякого наблюдения.
Поэтому неправильно понимать язык воровской в таком
смысле, в каком мы понимаем язык того или другого народа (напр,
германского, славянского). Воровской язык есть лишь жаргон в та­

405
ком же смысле, в каком имеются жаргоны студентов, солдат, спорт­
сменов, а также бродяг, проституток, и потому было бы любопыт­
ной психологической задачей исследовать, — почему люди для
своей профессии или промысла создают особые выражения, упо­
требляемые ими с постоянным увлечением. Быть может, причина
этого лежит в том, что те или другие выражения употребляются
слишком часто, и вследствие частого применения того ли другого
предмета его особенности представляются столь важными, что для
каждого из них подыскиваются особые выражения. По той же при­
чине в каждом языке, как нам кажется, наиболее часто употребляе­
мые глаголы, в особенности вспомогательные, являются наиболее
неправильными, и по той же причине каждый в области своей спе­
циальности употребляет различные термины для предметов дан­
ной профессии.
Если же это так, то несомненно, что воровской язык есть
внешнее выражение того, что составляет существо, душу преступ­
ника. Напр., самый отчаянный преступник никогда не назовет сво­
его деяния его настоящим именем, предпочитая «честное» слово;
способ совершения его, время и место, орудия и прочая обстанов­
ка никогда не будут обозначаться им в точности, а лишь намеками;
последствия злодеяния, хотя и известны каждому, но как будто не­
приятны для слуха, в разговоре т. сказ, замаскировываются и пре­
подносятся большей частью в юмористической форме, ослабляю­
щей устрашающее действие уголовной кары. Предметы, которые
являются целью преступления, но пока еще находятся во владении
других, называются мошенниками или по качествам их, или по зву­
кам, от них исходящим, или по цели этих предметов, — совершен­
но так, как у детей; лица честно живущие, с которыми мошеннику
приходится иметь какие бы то ни было отношения, получают
обыкновенно насмешливые прозвища.
Воровской язык содержит слова из языков всех народов, с ко­
торыми мошенники так или иначе приходят в соприкосновение,
по большей же части из языка тех народов, которые, подобно им,
влачат свое существование без отчизны, без дома и оседлости, и да­
же без прав на недвижимое имущество: цыган и евреев.
Возник воровской язык с того момента, как первый профес­
сиональный мошенник вступил в беседу с себе подобным, разви­
тие же его, начавшееся в смутную эпоху средних веков, продол­
жается вплоть до настоящего времени. Процветание его отно­

406
сится к временам войн 30-летней, семилетней, наполеоновских
и т.д.; в эти тяжкие для общественного порядка эпохи воровской
язык получил прочное выражение. Развитие его продолжается и
в наши дни, прибавляются новые слова согласно с появлением
новых предметов и соответственным развитием техники пре­
ступления.
Итак, воровской язык есть речь органически сложившаяся.
Полная таинственного и детски-недоконченного, выражающаяся
описаниями и намеками, полная исковерканных и несоответству­
ющих точному смыслу слов, проникнутая иронией и насмешкой,
изворотливая и непонятная, она в то же время отличается и грубо­
чувственным содержанием, упорною исключительностью и в то же
время космополитичностыо: этот язык не имеет отечества и всюду
понятен. Если кто приступит когда-нибудь к изучению психологии
языков, тот должен будет отвести значительное место и психопа­
тии в области лингвистики: воровскому языку.
Но помимо значения воровского языка, как средства для изу­
чения психологии преступника, знание языка этого часто имеет и
чисто практическую ценность. Нередко только одно случайно про­
роненное обвиняемым слово может засвидетельствовать о принад­
лежности его к классу профессиональных преступников и тем по­
дорвать всякое доверие к его показаниям, хотя бы он с самым не­
винным выражением лица и уверял о том, что никогда не был ни
под следствием, ни под судом. Такие уверения иногда в состоянии
ввести в заблуждение даже опытного судью, не прилагающего
должных усилий к выяснению личности задержанного, и часто та­
ким образом ускользает из рук правосудия давно разыскиваемый
преступник, скрывающийся под чужим именем. Само собой разу­
меется, что не каждый преступник знает этот язык, но раз задер­
жанный пользуется этим языком, то он — несомненно бывалый
злоумышленник.
Затем иногда свидетели могуг подслушать (до или после пре­
ступления) беседу злоумышленников между собой или отрывки та­
кой беседы и передают о слышанном на следствии. И смысл ска­
занного представляется совершенно непонятным, хотя бы дело и
было весьма серьезно. Особенно же важное значение знание во­
ровского языка получает тогда, когда задерживается тайная корре­
спонденция мошенников, или когда арестант во время свидания с
кем бы то ни было произнесет быстро что-нибудь на своем жарго­
не. Это случается по преимуществу в тех случаях, когда вследствие
ареста кто-нибудь разлучается, или когда происходят сцены про­
щания или встречи преувеличенно нежного характера.
Менее опасным представляется употребление целых фраз на
воровском языке, так как в этом случае тотчас же возникает подо­
зрение, и преступник остерегается прибегать к ним. Более опасно,
если, напр., в письмах, в которых попадается то или другое воров­
ское выражение, можно принять это выражение за плохо или не­
грамотно написанное и не придать ему значения.
Уже Либих («Die Zigeuner in Wesen und Sprache») отмечает этот
прием, употребляемый цыганами, но он применяется и прочими
мошенниками. Среди фраз, выражающих сожаление по поводу
разлуки или уверение о невиновности, вставляются несколько слов
на воровском жаргоне: «мы вчера только впервые встретились с X».,
«часы вшиты в подушку», или «принеси мне хлеба с подпилком вну­
три», или «не сознавайся ни в чем, как и я»... и т.п., затем тотчас же
обычные фразы. Так как эти слова произносятся со слезами на гла­
зах, совершенно одинаковым голосом и с жестами, соответствую­
щими общей беседе, то легко не расслышать их совсем или при­
нять их за выражение божбы и вообще не обратить на них долж­
ного внимания. Но весьма понятно, что эти несколько слов могут
заключать в себе очень важные сообщения и существенно повре­
дить успеху следствия. Раз эти слова были произнесены, то, конеч­
но, сделанного не воротишь, но С.С., если только он понял смысл
сказанного, в состоянии по крайней мере предупредить вредные
последствия, хотя бы отчасти, для хода следствия. Слова непонят­
ные С. С. должен записать и приложить затем усилия к разгадке их
таинственного смысла.
Вообще в этом отношении следует быть весьма осторожным,
так как нередко мы склонны какое-нибудь непонятое нами слово
истолковать, как невнятно произнесенное, неправильно употреб­
ленное или же плохо и неумело написанное, между тем как в дей­
ствительности оно было сказано совершенно ясно или написано
правильно, но имело совсем другое значение, понятное только для
мошенника.
Опытный мошенник почти никогда без цели не говорит и не
пишет неясно или неправильно. Часто кажется так только для ли­
ца, непосвященного в их тайны. С. С. же, знакомый с их жаргоном,
скоро обнаружит, что эта неясность или неправильность далеко не

408
бесцельна, что кажущееся таковым слово совершенно правильно и
в состоянии весьма повредить успеху следствия.
Быть может, некоторые опытные С. С. мне возразят, что в тече­
ние своей долгой службы они никогда не встречали необходимос­
ти в знании воровского языка, хотя бы употребление такового и
имело место. Я могу ответить им, что именно потому они и не ис­
пытывали нужды в этом, что не знали воровского языка; как толь­
ко знание это имеется, практика представит многократные случаи,
в которых знание это окажется весьма полезным.
Говорить о воровском языке других, не германских нацио­
нальностей, не входит в нашу задачу. Не везде им придают одина­
ковое значение. Особенно живой интерес этот язык находит себе
в Англии, где уже Гутте н (Ганс Шуховиц) перевел на английский
язык «Liber vagatorum» 1527 года, и английский мировой судья
Га р м а н в 1566 году впервые занялся систематической разработ­
кой английского воровского языка. С большим старанием занялись
этим предметом лишь в XIX столетии, как это видно из большего
словаря Гроза (1840) и из «воровских песен» Эйнсуорта. После то­
го потрудились в том же направлении Барэр, Леланд, Фершер,
Майтлэнд и наконец Бауман, который, впрочем, задался целью
лишь воспроизвести жаргон Лондонской черни и при этом вполне
естественно приводит массу типичных воровских слов всевозмож­
ных национальностей. Также и во Франции занимаются усердно
изучением воровского жаргона, хотя д-р Эмиль Лоран и утверж­
дает, что жаргон преступников мало развит во Франции и лишь
представляет собой уклонения от правильного выговора, замечае­
мые по отдельным профессиям, — и таким образом лишен само­
стоятельного значения. Иного мнения держатся ученые Дельво, Ри-
го, Ларшэ, Мишель и др., которые старательно занялись изучением
т. наз. «арго», т.е. воровского языка французов. В отношении Ита­
лии см. Ло мб ро з о «L'homo delinquente» и др.
Относительно воровского языка евреев я отсылаю к статье
семитиста Штуммэ. Крупное значение и давнее происхождение
должен иметь воровской язык среди различных славянских на­
родностей, как я замечаю из весьма ученого труда профессора
Я г и ч а («Тайный язык среди славян»), и многочисленные ссыл­
ки на литературу в этом труде доказывают, что предмет тщатель­
но изучается. См. протокол заседания Императорской Академии
наук историко-филологической группы (133 т. 1895 г.). О поль­

409
ском воровском языке писали Карл Э с т р е й х е р («Gaseta
Polska» 232, 233, 249, 250, 253 окт. и ноябр. 1867 г.), и Антон Кур­
ка (Лемберг 1899 г.). О венгерском воровском языке пишется со­
чинение Коломана Б е р х е с а .

2. Как следует пользоваться

словарем воровского языка
Нижеприведенный словарь составлен мною по следующим
источникам:
А в э - Л я ле м ан а «Duisburger Vocabulare», «Waldheimer
Lexicon», «Coburger Designation», «Hildburghauser Worterbuch»,
«Wiirterverzeichnis des Constanzer Hanns», «Worterbuch der
Diebsprache»; Карла Ф а л ь к е н б е р г а «Pfuilendorfer Gauner-
Worterbuch» и тд., затем словарь П. Иосифа Иесина, «Buch vom
wandernden Zigeunervolke» д-ра В л и с л о ц к о г о , обширный
словарь цыганского языка д-ра А. Ф. Потта, «Mundarten der
Zigener Europas» д-ра Франца Ми кло зи ха , словарь Ивана Пет­
ровича Доньчева,А. Ш ифф не ра , д-ра Фр. М ю л л е р а , Те­
одора Н а р б у т а , кардинала М е ц ц о ф а н т и , д-ра Ф. К о п л е ­
на, Клугэ: «Deutsche Studentensprache», Горна: «Die deutsche
Soldatensprache» и др. Наконец, в него вошли слова, лично мною
слышанные от цыган и мошенников и неоднократно проверенные.
Таким образом, мне кажется, что составленный мною словарь мо­
жет быть пригодным для С. С. в его обыденной деятельности.
Он отнюдь не имеет научного характера и приноровлен к це­
лям практики, все слова помещены в алфавитном порядке, без ука­
зания, к какому языку принадлежит то или другое слово. Для С. С.
было бы совершенно излишним трудом, если бы он в каждом дан­
ном случае вынужден был сначала производить филологические
изыскания, к какому именно языку относится то или другое слово,
чтобы определить, в каком словаре можно его найти. С. С. безраз­
лично, еврейское или цыганское известное слово: ему нужно лишь
знать, что оно означает. Независимо от этого, относительно мно­
гих слов воровского языка прямо невозможно определить, к како­
му наречию они относятся, и наконец могут быть такие фразы, в
которых каждое слово принадлежит разным наречиям.

410
 Тем не менее пользование этим словарем далеко не так легко
и просто: воровской язык почти никогда не употребляется на
письме, а почти всегда в разговорнойречи, а если иногда и встре­
чается в письме, то по преимуществу среди лиц необразованных.
Слова переходят из уст в уста между лицами разных национально­
стей и наречий, и вследствие этого часто одно и то же слово не
только получает иное созвучие, но и теряет первоначальную внеш­
ность. Вот почему не может быть и речи относительно единооб­
разного правописания, и кто ищет слово в словаре, должен искать
его в разных местах. Так, напр., нельзя делать различия между зву­
ками р и b, d и t, е и о, с и k, i, й, у и j, h и ch, g и к, g и j, g и ch, к и
ch, sch и с, sch и г, sch и s, о и а, о и и и тд.
Примеры: шея значит men и топ, крестьянин — gagi и gadzi,
свеча — dut, dud, tut и tud; собака — guglo, dzuklo, zuklo и schukkel;
повесить — taljenen, talchen, talgen, doemen и tulmen; свадьба —
piav, bijav и biav; нож — sackim, sakkum и zackin; дверь — pessach и
passung; ухо — kan и kban: напилок — erni и jerni; пьяный — matto
и matoi; восковая свеча — momeli и mommli; один раз —var и ekvar;
замок — kledi и kliclin; играть в кости — derrlen и tareln и тд.
Одним словом, воровской язык допускает самое разнооб­
разное правописание и, если даже собрать все существующие
способы произношения, то все-таки на практике мошенник мо­
жет придать тому или другому слову совершенно неузнаваемый
вид. Так, напр., слово drab я видел и слышал только как drab: но
не подлежит сомнению, что оно может встретиться и как trab,
drob, terrab. Отыскивая какое-нибудь слово, необходимо произ­
носить его вслух, соображая при этом, как оно может быть напи­
сано человеком малограмотным. Конечно, довольно трудно та­
ким образом подыскивать слово, но можно утешать себя лишь
тем, что обыкновенно приходится искать только отдельные сло­
ва, а отнюдь не целые фразы.
Считаю нужным оговориться, что мною не был составлен соб­
ственно немецкий воровской словарь, так как я не представляю се­
бе случая, в котором бы потребовался перевод с немецкого на во­
ровской язык. Для интересующегося же специально жаргоном мо­
шенников может послужить довольно богатая литература.

411
 3. Словарь воровского языка

А abschrenken - убегать
absin — сталь
abbauen - уходить abstapeln — посещать
abblasen — прогонять лаем abstecher — шило и пр. (для взломов)
abbleffen — спугивать abtarchenen — уходить
abchalchcn — скрываться abtippeln — тайно уходить
abfabern — отпороть abzinken — описать, установить
abfehmern — списывать abgezinkt sein — быть наблюдаемым
abtetzen — убивать ножом или кинжа­ achbrosch — вор, мошенник
лом acheln — еда, блюдо
abfinkeln — тайком условиться achelpeter — ск|рый, бездеятельный
abfocken — уходить вор
algeilen — испрашивать achelsore — съестные припасы
abgeschaist — дряхлый acherponin — задница (podex)
abgott — Св. Дары achprosch — грабеж
abhalten — быть на готове (перед кра­ achtgroschenjunge — полицейский
жей) шпион, сыщик
abhangen — воровать из окна магазина achtundzwanziger — открытое
abkaspern — выманивать нападение
abkinjenen — покупать adam pochus — бедняк
abkrauten — бежать (из тюрьмы) adoni — барин
abkropfen — красть часы или кошелек aelte, ette — отец
abmarachen — стараться aggeln, agolen, golen — ехать
abmecken — удалить, убивать agole — телега, тележка
abmelochnen — удалять, совершать agoleschachter — вор, совершающий
abmischkeln — свешивать, скупиться кражи с повозок
abnollen — запирать akh — глаз
abrachwenen — преследовать akor — орех
abschabbern — отломать (ломом) alav — платья
abschefften — скрываться alchen, halchen — ходить
abschnurren — выпрашивать alije — чердак

412
alle werden — попасть в руки полиции
almazu — алмаз, драгоценный камень
almon, almone — вдовец, вдова
almoni — неизвестный (будто бы)
almoni zinken — ссылаться перед судь­
ей на лицо, вовсе несуществующее
alphons-Louis — содержимый
любовницей
alt — хороший, красивый
alt machen — скоро действовать
am — народ
amborez — деревенский народ, простак,
глупец
amen — мы, нас
ammo — средний палец
amtschauter — тюремный сторож
amtskehr — судья
amtskehrspiesse — здание суда
amular — повесить, задавить
anbauen — вскрывать запертое
anbeulen — издеваться
anblassen — залаять, закричать
anbrungcrn — пробуравить, лишить не­
винности
anfa&sen — воровать
anfetzen — резать
angor, angar - уголь
angrusti — кольцо
angusto — палец
anhauen — просить, упрашивать
anhieseln — краситься, заманивать
ankappen — задерживать
aulinzen — взглянуть
anlokechnen — мошенничать, красть
annolen — присоединять
anreisser — водящий воров
anro (je) пеп — смотреть, выпучивать
глаза
ansche — люди
anschewenen — подставить лестницу
ansetzen — шулерничать
anstiebeln — подстрекать
anstoss — болезнь, несчастье
antoniklosterl — тюрьма
413
arbeit — воровское ремесло
ardali — кошка
armin — зелье, кочан
агпег — мясник
агро — ячмень
arsic — олово
arwesschremse — шарманка
asch — скрытый, гадкий
asche — деньги
aschen — платок
aschkenaus — германский, ирландский
aschmatei — черт
aschween — уходить
aske — занятие, воровство
asosel — черт
assern — запрещать
assusso — слава! на счастье! (ответ:
bortich thiji)
ast — горб
aucher sein — огорчаться
aufdeisser — половой, хозяин
aufgschlankerter bink — распятый Спа­
ситель
aufmelschnen — открывать
aufnollen — отворять
aufplatzen — взрывать
aufchranken — взломать
aufstoss — неприятный сюрприз,
помеха
auftaljenen — повесить
aules — корчма, трактир
ausameden — выдерживать
ausbaldowem, ausblenden,
ausblinden — выведывать
auscher — чистый
ausfehmern — довершать, дописать
ausflucht — путешествия,
предпринимаемые с целью кражи
ansgeschnoben — высмотреть
aushandeln — довести кражу до конца
ausknobbeln — сговариваться
auslinsen — выпытывать
austippeln — дом, убежище
auskochen — удостовериться, убедиться
ausmacheien — высечь banduck — ружье
avdin — мед bango — хромой, кривой; также монета
azoes — расход bar — сын
bar — камень, сад
В bar — хлеб
baranyi — ягненок
baal — барии, супруг, владелец, ремес­
barbale —дух, видение
ленник
bareitl — монета в 10 крейцеров
baas — хозяин, мастер
bariach — завал, задвижка
babing — гусь
barisrael — жид
bacas — овчар
barje — франт, фат
bach, bag, backen — грош
barlen — говорить
bacheln — выпить
barmherzige schwester — проститутка
bachert — котел
baro — большой
bachkatz — камень
barseilim — железная решетка, желез­
baclirutscher — камень
ный завал (на двери магазина)
bacht — счастье
barsel — железо
backerling — все, что испечено или
barsel schaften — закованный в кандалы
сжарено: хлеб, колбаса, жаркое
Ьасго — барон barselscharfe — напилок
bafen — пить barval — см. balval
bahnherr — главная шайка воров barvalo — богатый
bais — дом basmeichel — дочь, проститутка
bajasdi — помещение полиции basno — neiyx
bakri — овца bast — счастье
bakro — козел batachemerblut sein — принадлежит од­
bal — см. baal ной и той же компании
bal — волосы, борода, щетина batoskos — багаж
balanz — улица battum — плети, палки, розги
bal cholem — чиновник, знающий язык bau — известное количество людей
воров и приемы их baulos blede machen — уйти, не платя за
balderschmei — судебный следователь, выпитое
начальник судебной полиции bausen — бояться
baldower —доносчик, сыщик bauserig — трусливый, боязливый ба­
balevas — сало рии!
balhai — намеченная жертва кражи Ьеао — милостивый барин!
ball — свинья bebaisse gehen — умереть
balmach — солдат bedaur — почта, почтовая станция
balmassematten — распорядитель при bedibern — обсудить
крупной краже beclil — олово (дня подделки монет)
bal milchome — солдат beducht — тихий
bal mischpet — с. следователь beganfen = beganwenen
balo — кабан beganwenen — обокрасть
balval, barval — ветер begaseln — ограбить
bammelmann — труп повешенного begcr — мертвый

414
beged — платье besondern — избегать
begraben — попасться, несчастье, быть bestieben — забирать, обокрасть
осужденным besula, besille, bsulle — девица
behma — грош beten (die Beten = четки) кандалы
bei jom — днем beth — дом
bei laile — ночыо betuch — верный, знакомый
beiss — дом betuclit — вор, совершающий кражи
beisser — клещи; свидетель, которому без шума, без насилия
предъявляется обвиняемый; покрови­ betzen — яйцо
тель просгитуток bhari — беременная
beitze, betze, bezam — яйцо bi — без
beitze handeln — с осторожностью biaf, bijav — свадьба
красть bibern — читать, молиться, также мерз­
bekaan — здесь, здесь в тюрьме нуть
bekabern — зарыть bibi — тетка (кличка меаду цыганами)
bekanum — оттуда biboldo — искрещенный, еврей; каплун
bekorg (massematten) — взлом, соеди­ bicken, pecken — есть
ненный с насилием против потерпев­ bicktiefe — погреб
шего bidandenge'ero — беззубый
bekasbert — пьяный bidevleske'ro — безбожный
bekaspern — обмануть, уговорить bihengst — похититель белья, пчел
bekanach, bekoch — силой bijaf — свадьба
bekern, peigern — отравить собак bijakakero — без глаз
bekneisen — понимать bika — был
belamaunz, belmonte — vulva bikaneskero — без ушей
belmach — солдат biko — дробь
belmonde und constanz machen — bilbul — суматоха, испуг, крупный опас­
иметь совокупление ный процесс
bemare — доказательство, улика biller, beller — собака
beng — черт billret — дерево
benga — жандарм bilovengero — без денег
bengipe — мерзосгь bilzl — дева, девица
benk, bing — черт bimm, bimmer — колокол; den bimmer
benschen — доконать, лишить жизни iiberrutschen — уничтожить звонок
berdacuni — окно bimuther — карманный вор
bereimen —уплатить binaskero — без носа
berg — тюрьма bink — сын; der aufgeschlangelte bink —
bero —лодка, корабль Распятый
berrscheri — овчар, пастух bino — грех
bers — год bintetesi — наказание
bes — приют biseautiren — срезывание карт при шу-
besamen — отравить лерной игре
beschochert — пьяный bisinger — двугривенный
beschundeln — помочиться, обмануть bissert — овца

415
bissertbrumser — овчар bolibo — небо
bissig — дорогой boiipen — свет, небо
bizo — верный, справедливый bolontschero — ночной сторож
blaff — лай собак bonum — луна
blanke — карман, мешок bordel — дом, жилище
blankert — вино borlin — гусь
blase — ветер boruch thiji! — ответ на пожелание *as-
blasius — вино, ветер susso»
biaswieden — дом, где получается вино­ bossor bossert — мясо
градный морс bov, boob — печь
blathekieth — притон воров bozel — лук, карманные часы
blatte — гусь bradi — кружка
blatteln — играть в карты brandkessel anlegen — требовать части
blatter — разбойник добычи
blattfmne — бумажник brandweingeld — выманенные деньги
blaupfeifen — взломать branta — табачный сок
blazkruta — омег brauges — сердитый, злой
bleaml — цветочек = червонец brautigam —жених
blechseppl — глупец bravinta — сладкое вино
blede machen (geben) — скрываться Ьге — шляпа
bleffer anlegen — испугать breda — мозг
bleier — монета в 10 пфеннингов breitkratzer — уличный сторож
blembel — пиво breitlaft — свадьба
bletzen — совокупляться breko — грудь
blickschlager — нищий, забирающий breko — берег, край
старую одежду brennen — требовать частъ
blinde, blende — ставень похищенного
blinde machen — высматривать случай brenner — тот, кто требует части
к краже похищенного
blitzableiter — полицейский breslauer — монета
blocki — окно bretze — наручники
blode — оконное стекло brewul — вечер
bloka — решетка brisind —дождь
bluthe — фальшивые деньги bos —дом
Miithenstecher — сбытчик фальшивых bos dich! — молчи!
денег boxen — брюки
bochet — исправник brand — пиво
bochur — студент, чиновник, знающий breger — нищий
язык воров breitloh — кладбище
bock — голод brennen — вредить
bocker — рано утром brief — карта
bocker — бык, корова brissge — братья и сестры
boder machen — освободить brodgotse — Св. Дары
bodi — свободный brudel — жид

416
brli — пчела capni — лягушка
bruuger, brunier — буравчик caprosche — шайка воров
brasnakos — крейцер саг — трава
brusten — затевать ссору, драку саго — блюдо
bsaffot — письмо carvi — курица
bschuderlin — дворянин caspern schladen — вьшечить
bub des Zimmermans — Иисус Христос симпатией
bua, bube — отмычка (из проволоки) cassert — свинья
bucht — лошадь cavo — дитя
budara — дверь cazaris — император
budement — отравление (в особеннос­
cekat — лоб
ти собак) cerha — пластырь, палатка, холст
buditcsha — удочка
chabcn — еда
bugchinypen — понос
chadum — шпага, сабля
bukko — внутренности
chadzerdibaro — пламя
buklo — замок, висячий замок
chaing, chanig — колодезь
bul — задница
chalderapes — грабежи, взломы
butt — овес
chalfan, chalfen, chilfen — меняла или
bultuna — товар
bura — кусты; буря тот, кто обманывает при размене
burcos — пещера challe — кража, при которой вор остав­
burnek — охапка ляет одну часть с целыо, чтобы не ско­
burrada — толчок ро обнаружилась
buselwieden — дом, где дают мясо challe handeln = pleite handeln — когда
but — много вор уходит открыто
butter — часовой challe schlagen — присвоить себе одну
buxen — брюки часть похищенного вместе с другим
buzni — коза имуществом
challon, gallon — луна, окно
С chammer — осел, дурак
Siandel — плевать
cacipe — истина
chaneo — кольцо
сасо — истинное, верное
chanig, chaing — колодезь, ключ
caffler — живодер, палач
charengro — меченосец, полицейский
cagnotte — шайка шулеров
charkom — медь
сак — друг, товарищ, соучастник
charkomen — медь
caklo — стекло, окно
calisen — смерть charmi — грудь
cam — лицо charo — меч
candlo — лисица charo — тесть
caneckos — укушение charpe — стыд, срам
6ang — колено charr — кость
canros — забор chasne — свадьба, суета
capibe — побои chasne handeln — с открытой силой
caplaris — хозяин взломать

417
chasser, kasser — свинья, противная chomez — уксус, дурной человек
вещь choraez batteln — убрать подозритель­
chassime — знак, зеркало ные вещи, предотвратить изобличение
chasime handeln — в обмен запечатан­ chonte bajeis — публичный дом
ных хранилищ с драгоценными веща­ choren — перлы
ми дать такие же с бесценными вещами chossen — жених
chatschjevava — я жгу chova — рука
chattes — дрянной человек choze — половина
chau — см. cho choze rat — полталлера
chawer — соучастник при краже choze lewone — полумесяц
chawrusse — компания воров chozer — висячий замок; двор
chayes — жизнь chozir — трава, зелень; на воле
chayes lakechen — лишить жизни chulei — мужчина
cheder, cheider — комната, каморка chundunar — солдат
cheinen — жить, существовать chut — нитка, вожжи, заворотень
chelef — сало, мыло chutrinao — загребать
chelefzieher — карманный вор chyu — пещера
chemme — масло cibalo — судья, бургомистр
chennet sein — быть честным челове­ cihraj — сапог
ком cil — масло, сало
chenwene — лавка cilo — свая
cherami — браслет cindo — жид
cheroj — нога cinen — чернила
cheschbenen — считать cingervo — буравчик
cheschek — празднество, театр cipa — кожа, кора
chess — умный, хитрый cipejusa — башмаки
chessenpenne — притон злоумышлен­ cirach — башмаки
ников ciriklo — птица, курица
chev — окно, отверстие cirki — сало
chewel — веревка; шайка cokalos — нога
chidclusch — что-нибудь новое colonel — хозяин, у которого собира­
chiifer = chalfan ются шулера
chilles = techille combo — ляжка
chindalo — выкидыш commerce machen — быть профессио­
chindar — повесить нальным игроком
chindokani — еврей con — месяц
chip — язык сог — вор
chochem, chochom, cbochum — хитрый, coupe — шулерничать при снятии ко­
опытный мошенник лоды карт
chole — больной, пленный, неудачный соуте — изба, дом арендатора
cholof — молоко, сливки, сметана cudasina — чудовище
cholemen — видеть во сне, казаться cuknari — палач
chome — стена cumidibe — поцелуй
chomeresgro — хлеб cumpanie — часы

418
curi — нож defus, deflsse — восковые оттиски
cutze — горшок от ключей
cviri — молоток degel — знамя, платье
caubo — сын deissen — налить, сыпать, задать
czaj — дочь dekaf — зазывать
czamm — кожа deles — дверь
czammerdo — бумага demmer — палач
czang — колено deppern — грабить
czaplaris — хозяин derech — ход, дорога, улица
czaro — ключ derling — кость, четырехугольный
czeppo — грудь тюк товара
czi — сердце derrlen, tarreln — играть в косточки
czik — грязь, масло, жевательный табак
desto — топорище
czobichanin — ведьма
detz — голова
czocha — юбка
deufen gehen — ходить по миру
czuppni — кнут
deutsch — (ключ) с пустой трубкой
czuvli — женщина
значит deutsch echeder, deutsch ldamo-
czuzi — груди
nis И Т.Д.
D deutschpurim — связка ключей
devel — Бог
dab — удар, рана deza — нитка
dabeln — играть в кости dibbern — говорить, болтать
dabern — говорить dicke, decke — скрытное место,
dad — отец сводница
defnen — молиться dicke machen — стать перед карманным
dag — рыба вором, чтобы отвлечь внимание
daggern — ловить рыбу dickmann — яйцо; penis
daj — мать dieren — взглянуть
dal — бедный dierling — глаз
dalfcn — бедняк difteln — с ловкостью красть
dalfen — проситт> милостыни
difftel — церковь
dalken — замазать, высечь
difling — половой, маркёр
dalles — бедность
dilinipi — глупость
dalme, dalmer — ключ, отмычки
dilldalfen — ключ, отмычка
dalmernekef — отверстие замка
dille, dolle, tiille — девочка, дочь
dalmisch schlagen — обмануть
dilmitsch — дурак
dalthalmi — отмычка
dilmitsch (tilmisch) machen — притво­
damuk — большой палец
dar — боязнь ряться дураком
daraza — оса dimosdab — рана
daschmanuces — неприятели dine nefoschos — уголовное право
deckelspiel — игра в наперсгки и хлеб­ dinef — потерянный, несчастный
ные шарики dipeln — бегать
deckruh — вешалка в гостинице для dircher — нищий
одежды, шляп и тд. disputierer — длинная палка, посредст­

419
вом которой можно забирать вещи dudeskri — лампа
из окон dufft — церковь
div — зерно, пшеница duft — профессиональный бродяга
dives — день dukh — боль
diz — замок, управа duilgoi — учитель
dlazoci — серебряные деньги dumo — спина
dobes — тюрьма dumuk — кулек
dobes zupfen — содержаться под арес­ duppern — ходить
том durchmackenen — см. таске
dohle — проститутка durchzug — нитки
dolch — суд durkern — гадать
dolman — см. taljenen durma — земля, почва
domra — желудок durmwicden — дом, где можно ночевать
dorik — нитка dusse — замок, kasben dusse — висячий
dormen, diinnen, tiirmen — спать замок
dormes — горшок, блюдо dussemelochner — слесарь
dounih — мыло duvar —дверь
drab — корень, лекарство dzaralo — волосистый (собака)
drah — лоза dzi — сердце
drahn = drong dzov — овес
draht — деньги dzukel — собака
drohn = drong dzurje — конец ножа
drangler — соучастник, вызывающий dzuv — вошь
dzuvalo — вшивый
толкотню, чтобы облегчить карманно­
dzuvli — баба
му вору красть
drao, dry, drei, drie — яд, употребляемый
Е
у цыган
drillen — истязать eche — горе, несчастье, жалобы
drfflhaus — исправительный дом echeder — отмычка, deutsch echeder — с
drom — дорога пустой трубкой, zarfes echeder — с мас­
dromme — улица сивной трубкой
drommeine — монета, особенно талер echelicht — тусклый свет
drong, drahn — рычаг, завороте! 1ь (при echetel — исправительный дом
взломах) eckbren — мост; мосгик
drucken — красть, напр, paddc drucken cd — свидетель; ed scheker, linker cd —
— красть кошельки с деньгами; luppe лжесвидетель
drucken — часы красть из кармана edo — свидетельство
dry — см. drao efe — зола, земля, пыль
duchenen — благословлять; красть на efta — семь, неделя
глазах потерпевшего (напр., в мага­ eid (многие eidim) = ed
зине) eindeisser — хозяин, составитель под­
ducho — дух, дыхание ложных свидетельств
du ein har (?) — убеги, скройся eindippeln — залезать
dud. dut — свеча, свечка eindrongen — насильно, втыкать

420
einjoschnen — засыпать esch — огонь
einkinjenen — закупать esch kochem sein — быть хитрым
einkuffen — спрятаться в запертом по­ esef, Eisef — трава
мещении esefkeile — трубка с табаком
einlokechnen — наживать esek — работа, прилежание, воровство,
einschobern — забраться через взлом нужда, злой дух, эпилепсия
eintippel — место встречи после кражи eskoker — вор, прячущийся в жилых
eintreiber — кто заманивает людей на помещениях
шулерскую игру esmol, temol — вчера
eisenbahn = disputierer esterel — нападать, схватить
ek — один eva — блюдо
ekuva — coxa ewen — камень
ekvar — раз ewen bochan — пробирный камень
elemer — башмаки ewen chome, ewen kir, ewen shossel —
elesnoi — острый каменная стена
eleto — жизнь, жизненные припасы ewen tow — благоценный камень
elle — лом ewil — дурак, грешник
ellenmanner — башмаки ewus — хлев
emmes — правда, сознание; место, где eza — совет
встречаются злоумышленники; 1оёг, ezba — палец
lawer, lauer emmes — ложное сознание ezebajis — ратуша
ezeros — тысяча
emmes machen; pfeifen, echen — со­
знаться
F
ena — девять
ende grii — граница faber — живодер
engelmacherin — женщина, принимаю­ fabian — голос
щая младенцев на иждивение с целыо, fackeln — писарь (также и facheln)
чтобы их уморить fackler — писец, с поддельными печа­
englisch walsch — главный ключ тями
ennevotenne = chassime handeln — об­ factum — похищенное имущество
менять ценную вещь на бесценную fadin — мороз
epas — половина fadinoi — замерзший
erbsien (как и graupien или erdiipfel- fahn — платье, или - disputierer
palast) — исправительный дом fahrt, von der — sein — принадлежать к
erdavoi — плохой семье живодеров
erdmann — горшок faischel — еврей
eref — вечер fajzrile — утро
erefganger, kalchener, haendler, schieber falderapes — грабеж, взлом
— вечерний вор fallen — быть задержанным; treefe fallen
erez, arez, orez — земля, страна — б. зад. на месте преступления
erio — злой fallen — сознаться, проиграть
erle — мужчина fallmachen — заманить к игре (шулер­
erni — напилок ской)
esav — я ем falo — стена

421
fantemer —дети flabbe — fleppe
fede — подворы flachs — монета в 1 марку
fedelo — крыша flachsen — гладить, льстить, обманы­
fehm — рука вать
fehmer — писец flackern — поджигать
fehmerschwarz — чернила flader — пожар, огонь
feiriger — странствующий живодер flamme, flammert — шейный платок,
fekele — язва фартук, flammert — кузнец, слесарь
felbergertel — карандаш flannieren — ходить, высматривая, где
feldhiihner — картофель бы украсть
feldmann — coxa Парр = fleppe
feldschabber —железная coxa flapsen — целовать
fellinger — шарлатан flatter — белье
femter — окно flatterfahrt — кража белья с чердака
fenderich, wenderich — сыр fledem — обкрадывать
fenette — окно fleischmann — полицейский, жандарм,
fenne — ящик палач
fenstra — окно fleppe — документ, паспорт, свидетель­
fett — богатый ство; linke fleppe — подложное свиде­
fettliippchen — суконщик тельство
fetzen — содрать, резать fleppenmelochner — составитель под­
fetzer — живодер, мясник; вор, отрезы­ ложных документов
вающий или т.п. flette = fleppe
fevenjo — земля flichner — изменник
fiakros — слуга flocken — сукно, шерстяная материя
fichie — ночь flohnen, fiehnen — пошевелить губами
lichte gehen — ночыо красть floss — суп; челнок
ficke — карман, мешок flossert — вода
fickern — бродить flocssling — рыба
fiesel — парень, гуляка; защитник про­ flussert — моча
ституток (=Jean, strizzi, kappelbub, flliissling — бумага
radibub, hacker) foosch, fasch — кровь
filage — приемы с фальшивыми кар­ foreskero — горожанин
тами foro — город
finden — красть foty — тряпка, платье
finkel — ведьма fraselmahr — боязнь, страх
tinkeljochen — водка frechmann — допрос
finkeln — варить, жарить frcier — намеченная жертва преступле­
finne — ящик ния
fischen — красть freischipperhaus — притон шулеров
fischness — жилет freischupper — шулер, практикующий
fitz — нитка на ярмарках
fitzen — шить, чинить fritze — тмин
fizika — ружье, пистолет fritzen — румяниться, белиться, оправ­

422
даться gallon, challon — окно, луна
frost — неприятное ощущение ganef = gannew
frost im raagen — голос ganf = gannew
fuchs — золото, золотая монета; погреб gannew — мошенник, вор
fuchsmelochner — золотых дел мастер ganscherer — странствующий ремеслен­
fuchs sfossen — взломать погреб ник, просящий милостыню
fucker — ходить, уйти ganzer mann — билет в 100 гульденов
fahre — всякий тайный способ garasi — грош
перевозки garepen — выстрел
fulceri — врач garie, guraf — убей
fiindchen, findcheu — странствующий garsen — топор
ремесленник, паспорт garuvel — прятать
fiinkelkaspar — мошенничество с помо­ gas — жирный, высокомерный
щью колдовства gaseln — грабить
fiinkelbajingordel — винокур gaslonus — разбой
funkeljohann — водка gassern — поздравлять
funkeln — жарить gast — нищий жид, сват; супруга
funkenspritzer — кузнец gaterling — кольцо, перстень
funkert - огонь gatscho — мужик
fiirwitz — врач, цирюльник gatzom — дитя
gav — деревня
G
gavalo — мешок
gaver — мужик
gachene — курица
gebammel, gebimmel — цепочка
gablen — присягать
gabler — палач от часов
gacheler, gackler — вор, крадущий сере­ gebechert — заколотый
бро из комнаты прислуги gebel — вор-новичок
gad — рубаха gebuchelt — на хорошем счету у влас­
gada -- товар тей
gadni — ножницы gedin — честный
gadzo, gatscho — мужик, вообще не цы­ gedinne s’chore — честно заработанное
ган имущество
gaffen — ударить gedolmt werden — быть повешенным
gagi — крестьянка gedriickte bliithen — фальшивые бан­
gahrtscho — голый, плешивый ковские билеты
gako - дядя, друг gefar — см. kefar
galgenposamentirer — канатный мастер gego — глотка
gall — кожа gehen — освободиться
gallach — стриженный, католический geier = geher только в сложных им. су­
патер (также и galch) ществ., напр, mockumgeier — городской
gallachbajis — дом священника вор
gallach machen — benschen — красть у geigerl, geign — проститутка
священников gehaut, gekautz — хитрый, умный
gallachte — жена священника gelbling — пшеница

423
gelbseidenes tiichel — самый плохой glaseine — огнестрельное оружие
сорт (венских) проституток glasse — ружье
gelogaro — торжествовать gledalo — зеркало
der gemachte — обокраденный, обману­ gleicher — товарищ собрат
тый gleis, klais, chlais — молоко, серебро, се­
gemore — научение ребряные деньги
geneift — похищенный gleishanns — грудь
genewe — кража gleispicht — серебряные деньги
ger — чесотка gleisige loschke — серебряные ложки
gerengero — хозяин glidd — проститутка
geripe — чесотка glitsch — задвижка, замок
geritt — базар, ярмарка glitschen — отомкнуть
gertschemiha — гостиница glitschin — ключ
geschaft — воровское ремесло glucke mil kiichlein — суповая ложка со
gescher — мосг столовой лохжой
geschock schure — похищенный товар giunde — проститутка
geschoren — похищенный gnaife = gneifl
geseires — гора, болтовня, шум gnatze — сын
gesroche, gesruche — см. sarchenen gnatzen — быть не в духе
gessern = gassern gnatzkopf — человек не в духе
geweissigt — имеющий при себе много gneift — кража; geneift — похищенный
денег gnofe = gniefl
gewine — сыр goa — женщина
gewinnen — родить godel, gaudel — большой, сильный;
gewinnerin — разрешившаяся от родов большой палец
gewir, gewer — хозяин, мужчина, госпо­ goderlat — 2 талера; вообще крупная
дин; петух монета
gfar — см. kefar godelrosch — хитрец
gllieders = fleppe godelschote — дурак
gham — солнце godi — ум, мозг
ghani — сало got, gojim — не еврей, христианин
gher — дом gole — судно, повозка
ghinfene — см. chenwene goleschachter — вор, крадущий на до­
ghoro — кружка рогах
ghur — кирка golle — женщина
gib — зерно, ячмень goilerl — женская прислуга в трактирах
gilfer — вор, ворующий у содержателя gomol — верблюд; судья
меняльной лавки gomur — готовый, совершенный; см.
gippisch, gippesch — см. kiewisch gemore
gips — сила, действие; деньги gono — мешок
gischomohl — цыган gordel — котел
gise — шурин gotte, gottling — товарищ, родственник
giv — хлеб gottschick — пуговица, печать
glandi — нож govr — могила

424
gral — страх guten morgen wunscher — вор, краду­
grannig — большой, сильный, благород­ щий рано утром
ный gymnasium — исправительный дом
grannigebais — место заключения
grasfunkel — серп Н
grast — лошадь
grazni — кобыла haartruhe — женские половые органы,
grec — тонкий шулер (в противополож­ h — sprengen — изнасиловать
ность к Freischupper) habsburger — шулер
gredepschahon — пожар hahc, hacho, hachnek — мужик
grei — лошадь hacheln — еда, кушанье, полдник
greifenberger — карманный вор hackel — все
greiferei — полиция hackel, backel, hackmack, hack und mack
greinert — свинья — ноша, багаж, мужичье
griffling — рука, перчатка hackelneune machen — грабить
grinn — собака hacker = striizzi = fiisel
gronert — трава hachesen cm. macke
gross-deutsch, gross-klamonis — отмычка hadatsch, hardatsch — полицейский
большого размера hadel — отрепья, клочья
grosskotz — хвастун hader — картежная игра
gross-mauschel = moschel haderl — гульден
gross-purim = purim haiss = heis
gross-taufer — образованный нищий halbe — сторона; auf die halbe springen
grtano — гортань — стать в безопасность
gruber — лопата halbe lewone — полулунное пробурав-
griin = muiter grim ливание замка
grunnerey — свобода halber Mann — 50 гульденов
grantner — нищий, притворяющийся halchen, holchen, hulchen haulechen;
больным holech, haulech sein — идти
griinling — сад, забор halchener — направляющийся с воров­
grunnickel — небольшая свинья ской целыо
griinspecht, griinwedel — охотник haliche — дорога
gscherter hansel — черт halleines = ehallonnes — окно
gschmissi — смелый haminel — посетитель публичного до­
gschockgiinger — вор на базаре ма, окончательно ослабевший
gualajote — индюк hamisno — неправильно
gugelfranz — монах hammerschlag — кузнец
gudlo — мед, сладкий hamor — шум, ссоры
guidillerschey — проститутка hanaster — фруктовое вино
gullo - сахар handel — всякая воровская деятель­
gurumni — корова ность
guruv — бык hanide — см. nide
gusto — палец hanno, kannoe — польза, барыш
gustrin — перстень hanns — дурак

425
hansel — корыто
hans waiter — вошь
harango, harangos — колокол
harbogen, hornickel, hombogen, born-
bock — бык, корова, глупый
harcum — медь
hargenen — погубить, лишить жизни
harigo — убийство, смертоубийство
haro — сабля
harta — медник
hartas — кузнец
hartl — тюремный смотритель
harum pascha — предводитель главной
воровской шайки
haschiwene — назад
haschiwene, halchen — воротиться, бе­
жать, скрыться
hauen — красть (напр., украсть часы)
hauern, huren — опуститься, скорчиться
hauhns — начинающий, неопытный
вор
haupter — главный ключ
haureg — убийца
haus — ящик, шкаф
hausmucken — крестьянин, промышля­
ющий прошением жизненных припа­
сов
haul — любовница солдата
hautz, hutz — крестьянин
hautzen, hutzen — дразнить
haveskro — бочонок
hazika — сюртук
hechtling — нож
heckdisch, heckdesch — больница, бога­
дельня
heckel, hagcl, hegel — дурак, дрянь
heckenscheisser — охотник
heichse — см. mache
heimcrlich spilen, heim thun — отнять
жизнь
heis — голова
helenes — оконная решетка
helfener — крадущий при обмане
hemden schnorren — см. commistarchener
426
henas — дружба
hereg —убийство, лишение жизни
hev — дыра, пещера
hiesel — румяна (для того, чтобы быть
неузнаваемым)
hinterchieber — известный род отмычек
hintova — карета, телега
hin und her — часы, рубанок, пила
hitz, hitze — комната
hitzerling, hetzling — печка
hitzwinde — комнатная дверь
hockweiler — вор, несущий ношу по ка­
кой-либо тропинке
hodschavitscha — еж
hofvinde — ворота
hogel - суд
hohavibe — ложь, обман
hohland — камин
hohlarsch — камин, печь, труба
holav — брюки
holchen — идти, бежать
hollich kaspar — обманщик при выры-
тии клада
holswurm — стол
hon — имущество, сокровища
honorist — ловкий вор
honzche, honzibe — см. huseck
hopf — намеченная жертва обмана, об­
мануть
horcher — ухо
horeg — убийца, убитый
hork — крестьянин
hornbeck, hornigel — см. harbogen
horug — убитый
hoscn, hausen, hosener — вкрадываю­
щийся в дом
hosper — открыто
hospern — открыть
hospes — см. ohscpies
hozetescher — еврейский
huhur — губка
humer — тесть
humna — сарай
hund — висячий замок
husche, huscher, husskiefel, kusskopf — ри, чтобы достать рукой задвижку
конный солдат (верховой) полицей­ jai — увы!
ский jaisch — еврей
hussech, husseck, honzige, honzche — jajin, jochen, johann — вино
мальчик jale, jaule, jole — шум, печаль
hutling — нож, кинжал janne — доброго утра
hutschke —лошадь jaro — яйцо, мука
hutterergsellen — блощицы (pturias jaschwenen — быть подкупленным
pudis) jaschwenen lassen — заключить под
арест
I jaska — трут
jaske — jeske — церковь
ickbre, eckbre — мост
jaskehandler — церковный вор
iltis — полицейский, сторож
jaskeschaller — церковный прислужник
inais — слуга
jaskeschore — церковная, алтарная при­
injon — работа, дело
надлежность
inne — страдание, мука
jass, jasch — водка
in’s Kraut gehen — делать конкуренцию
jauche — суп
ippusch — происшествие,
jego - лед
чума, болезнь
jekatoio — одноглазый
iret — поздно
jekker — церковь
is — тоже
jenisch — умный, даровитый, злоумыш­
isba — комната, изба
ленник
isch — мужчина (большей частью
jensich kacheln — говорить на воров­
старик)
ском жаргоне
ischa, ischel — женщина
jepas — пол = (1/2)
iwrische — еврейский
jerid, geritt — базар, обедня
izema — комната
jerni — напилок; воск
jemo — трезвый
J jeschiwo — школа
jaar — лес jeske — церковь
jabelaum — общество людей, драгоцен­ jevent — зима
ность, золото jidschen, judischen — обрезывать (моне­
jachen fiinkel — водка ты)
jack — огонь jischuf — место, где живет несколько
jad — рука евреев
jadbarsel — ручной лом (фомка) jiv — снег
jaddrong — небольшой рычаг jochem — вино
jadmatnas — подарки из рук в руку, по­ jodeen — знать, понимать
щечина jote — прекрасно, красиво
jadsacher, jadschabber — небольшой лом jokamener — вор, забирающийся в
jadschurrich — орудия взлома квартиру
jag — огонь jockel, juckel — вошь
jagnekef — небольшое отверстие в две­ jockcln — открыть дверь, окио посред­

427
ством нажиманий и тд. kaffeemiihle — подъем, ворот
jocker — дорогой, ценный kaffer — см. kefar
jom — имя во множ числе, jomim — kafiler — см. kaffler
день kaftor — пуговица
jom bes — понедельник kaftoren — (тайком) отстегнуть
jom dolet — середа kahni — курица
jom gimmel — вторник kais — жизнь
jom he — четверг kajni — курица
jom olef — воскресенье как —двоюродный брат
jom sohin, schabbes — суббота kalches, kaljes — помеха
jom tof, jom wof — пятница kalches, kalaches — горшок, котел
jominel — давить kalches machen — при допросе отка­
joner — игрок заться от прежде учиненного сознания;
jordan — лом сознаться в правде, обнаружить желан­
jorgeln — отпихнуть ное
joschen — старик kalf — собака
joschnen — спать kali — деньги, мелочи
josten — лежать kalladeiner — нищие на базаре, местах
jowen — (исповедующий греческую ве­ паломничества и папертях церквей
ру) православный kalle — невеста, красавица, проститутка
jowen malchus — Россия kalle — базар, рынок
jowesch — сухой, высушенный kallfrosch — содержатель дома терпи­
ju — бумага
мости
jud — сало
kalo — черный, цыган
judas — помогающий шулера посредст­
каш — солнце
вом особых знаков
kambana — карманные часы
juffart — свобода
kamis — рубаха
junge — вор
kammerusche — chawrusse
jungmapig — без денег
kan — ухо
just — верно, правильно
kandich — публичный дом
kanger — см. копе
К
kantholz geben — сознаться
kaan — тюрьма kapdon — опасный для преступников
kaar — хвост, penis полицейский
kabber — см. cawer kaph — рука, подошва, ложка
kabber — см. keber kapli — трактир
kabni— беременная kappen — ловить, выдать
kabore — см. keber kappore — очищение, очистительная
kacheln — говорить жертва: смергь, погибель
kachler = gackeler kappore halchenen — лишиться жизни
kachni — петух, курица kappore machen — лишить жизни
kacsof — серебро kapporetiefe — гроб
kaddisch — чересчур острый kappore zawern — зарезать
kaf — ложка kapuvi —дверь

428
kar — penis kavudo! — смотри! не смей!
karbole — веревка kawine — сыр
karialo — мясо kawure — см. keber
karibnaskri — пистолет kaudemmakkener — юр, совершающий
karie — стрелять кражи преимущественно утром
karie dav — я стреляю kauhef — тяжелый, неприятный
karik — иуда? kazow, kazuf — мясник
karles — вино kchil — масло
karner — мясо kdescha — см. kodesch
karnerfetzer — мясник kebber, kabber, kewer — могила, яма, пе­
karnet, kornet — сыр щера
karre — блюдо в тюрьме kabbern, kabem — рыть, зарыть
karten — полицейский обход unterkabbern — подкопы делать под
kas — сено стеной
kas — сторожевой пост bekabern — погребать
kasch — 20-крейцерная монета kawure — скрытное место
kaschern — см. koscher kawure legen — взять, зарыть, спрятать
kasiwe — секретное письмо — kobel — хозяин, укрыватель воров, фак­
см. kaswenen тор
kasiwe-mulje — бумажник tofer kober — богатый сластолюбец
kaspem — притворяться, обмануть; уда­ kobern — совокугшяться
рить ankobern — заманить
kassemen — пророк kuberer — полицейский комиссар, ко­
kasser — свинья торому поручен присмотр за прости­
kassiber (k’ssipe) — письмо тутками
kast — дом kedo — туман
kaswenen — писать kefar, kfar — деревня
kaszt — дерево kaffer —деревенский обыватель
kaszuko — глухой kafferbenche — крестьянский сын
katef — шутник kaffernschey — крестьянская девочка
katschaume — гостиница kefarmarchene — вор, действующий в
katschen — отрезать, погубить деревне подобранными ключами
katschen — носить kegler = gacheler
katzenkopf — слесарь kehille = kohal
kauach — см. koach kehr, keer, kir, kiir — господин
kaudera — см. kodim kehrin — госпожа
kaudesch — см. kodesch keibe, keibel, keife — баба, содержанка
kaule — см. chole keile — см. keli
kauli — жена, невестка, содержанка keilemagaie — побои
kaune — см. kone keim, kaim, chaim — жид, жид-ростов­
kauschlachter — живодер щик
kaussel — см. kosel keiterling — см. gaterling
kaut — нож kekeraschka — сорока, воровка
kauwa — см. kowa keklen — носить

429
kdef — бумага, игральные карты kibes — голова
keloflm mollen — обрезать kibbez, kebbuze — собрание, куча, неде-
kelofim zinken — отметить ленная добыча
kluii — одежда kibig — свежий, надменный
kluft migdol — шкаф kibitz — женские половые органы
kluftpflanzer — портной kiefel — голова
kelef, kalef, kolef, globe — собака kielan — город
kelesemo, klaseim, glaseine — огнесгр. kien — висячий замок, трубка
оружие kier — см. kehr
keli — посуда, инструмент kies — см. kis
kelsmer, klesmer — музыкант kiewisch, chippesch, gippesch, kippisch —
kernel — порох следствие, розыск
kemizo — 4-й палец kiewissen — обезглавить
kemsel, kemsle — сорочка kijum — несомненность
ken — да; «опросы с целыо нахождения lcilm — город
сообщника kiluf — собака
ken zinken — объяснение через звуки kimmem — вошь
kennersdorfer haben — смекнуть, в чем kinjenen — продать
дело kinne — вошь
ker — дом kiennemachler — скряга
keren — капитал kinnemer — дрянной человек
keresch — доска kippe — вместилище, ящик; общество,
verkroschenen — забить досками компания
kerestos — распятие kipper — кто обманывает фальшивыми
keris — вино деньгами
kerum — шпага, кинжал kir — стена
kerwche — брак kirvo — кум
kesaw — письмо, записка, документ kis, kies, kiss — кошелек, деньги
kesef — серебро, серсбрянные деньги kischkesch, kischkusch — колокол
keses — чернильница kisler — карманный вор
kesil — см. ksil kisoff — серебро
kesones, kusones, ksones — бумажные kisseln — воровать
материи kisreiber — денежный карман
kess — удачно, верно kissig — при деньгах
kesuv — серебро kitt —дом, приют, тюрьма, публичный
ketat, ketoto — тошнота, ссоры, против­ дом, исправит, дом
ное kittchen — камера в тюрьме
ketel — убийство kittenschieber — вор, вкрадывающийся
ketowes — шутка в дом
kfar — см. kefar klafta — сука
khangeri — церковь klamonis — отмычка
khas — кошель klapper — мельница, часы
khille -- см. kohol klapper-lsch — мельник
khosaw — гасить klatscher — извозчик

430
kle, множ. число keli
kle barsel — железная посуда
kle kesef — серебр. вещи
kle semer — музык. инструмент
kle sohof — золотая посуда
kleberer — конокрад
klebis, klewis — овца и лошадь
kleckstein — приятель
kleies — серебро
kleinmacher — вор из магазинов
klemm — тюрьма
klemmen, klemmsen — ловить, красть
klempners karl — полицейский
klesamen — пистолет
klesmer — см. kelsmer
klezeln — стоять
klidi — ключ, замок
klinco — гвоздь
kling — каждый музык. инструмент
klinger — музыкант
klingfetzen — музицировать
klisto -- всадник
klitschen — красть со взломом
klommerkase — ложные отговорки
kloses — см. kol
kluft — см. kelef
klumneg, klumnik — полный мешок
klumpen — предметы кражи
knacker — дрова, лес
knacker = knackert
knaife = gneifc
knallhccht — солдат
knalhutle — публичный дом
knas, knast — наказание
kneissen — восприять, заметить
knopf— крейцер
knupper — бутылка
knuspert — работник, палач
koacb, kauach, koche — насилие
koasy — коса
kobera — трактир
koberin — сводница
koberkieth — гостиница
kobern — см. keber
431
kochem — умный, мошенник
kochmoor — разбойник
kochnimer = betucht
kodesch — педераст
kokdeschee — проститутка
kodim, kaudim — yrpo
kofschess — открытое нападение
kofel — двойной
kofler — гонтовщик
kohldampfschieber — голод
kohler haben — не иметь денег
kohlmarkt — безденежье
kohlpink — лицо, власть имеющее
kohlschaft — удобное для краж время,
зима, безлунные ночи
kohol — собрание мошенников
kohra — часть
kokalo — кость
kokumloschen, jenischr и rothwalsch
kol — свег, голос
koler — голод
kol machen — обмануть
kolbink — судья
koldusis — нищий
koluf — собака
kommistarchener — старый, отживший
свой век мошенник
kone, kauner — покупщик; владетель
konehandler — торгующий фальшивы­
ми камнями и т. д.
koni — сало
konigen — закупать
kontrafusbais — театр
koochen — счастье; schwer koochen —
несчастье
lcoog — кража с убийством
kophel = kofel
koppcl — дурак
korb — висячий замок
korkoroi — сам
kornhase — бездомный
кого — слепой
kos — бокал, бутылка
kosak — обманщик
kosche — тяжелый ksil —дурак
koscher — чистый, неподозрительный ksiwe, ksiwere — секретные письма
kosem — обманное гадание kuberer — см. keber
kosow — ложь kiiche — скрытное место
kotem — ребенок kuffe — см. kuphe
koten — маленький, молодой kiimmel — порох
kot — все подозрительное (краденое), kiimmelblattchen — шулерная игра в
напр. три карты
kothig sein — иметь при себе подо­ kummern — купить
зрительные вещи; den koth von den kurfer — сено
fuessen streifen — спрятать вещи, kuphe, kuppe — жестянка, ящик
навлекающие подозрение kurav — я убыо
kothig — должный kurdo — пепел
kotz — хвастун, лгун kurko - воскресенье
kotzen — рвать, сознаться kurko — сгража
kowe — шапка, шляпа kuschmurum — письмо, дело
kracher — пистолет, лес; сундук kutsche — бичевка, устанавливающая
kracherfarer — вор, совершающий кра­ связь между двумя окнами в тюрьме
жи на больших дорогах kuttenschieber = kittenschieber
kralis — высокопоставленное лицо kuttsch — карман, vulva
krank — задержанный kuvjo — косточка
kranzel — червонец kuvo — спальня
kraut — зелень, свободный пугь для kuvojostof — игрок в кости
kwure — могила, скрытное месго
бегства
kraut fressen — скрыться
L
krax — монастырь
krazling — шиповник labardi — водка
krei — лошадь labina — замок
krein — кричать labona — завтра
krembene — всякого рода насилие при lachaviben — присяга
грабеже (взлом) lacker — неверный, фальшивый
kreuzleine — угол улицы laczo — хороший
kreuzfink — несведущий, глупый lads, laz — стыд
kreutzritter — полицейский lafum — луна
kreuzspanne — жилег laile, lei — ночь
kriche — попущение lailegaenger — ночной вор
krisni — суд laileschmir — ночной сторож
krmo — червь lajenen, leinen, leimen — читать, наблю­
krone — жена, супруга дать
krone — свадьба lakenpatscher — пехотинец
kronigel — свинья lako — легкий
kroniglposel — свинина lallero — немой
krossen — рукоять, черенок lamdon, landen — «тертый калач»
krumkopf — лом (между мошенниками),

432
но и опытный потерпевший
lametaleph — нет, не
lampi — полиция
lampen — потеха,
воспрепятствование
stiller lampen - случайная помеха - мя одежда
roller lampen — громкая помеха
lampen bekommen — попасть на
помеху
land — цвет
landsmann — евреи в деревне
langa — платье
langmichel - сабля, штык, охотничий
нож
langling — веревка, жареная колбаса
lango — пламя
lango — хромая
langschwanz — баран
lankos — цепь
lappen — отживший свой век посети­
тель публичных домов
laterne — полицейский
latra — лестница
latsche — извозчичья пролетка; молоко
latschekaffer — извозчик
latschenen — взломать посредством
рычага
lattenseppel — жандарм
lau — неверный
laubfrosch — охотник
laufer — триппер
launiger — солдат
laure — проститутка
lautih — девушка
laven — обещать
law — нет, ничего
lechem, legem, legum, lehm — хлеб
lechemgeiger — нищий, музыкант
lechemruch — хвастун
lechemschieber — булочник
lechemschober — хлебная печь
leek — тюрьма
lederzeug, schwarzes — жандарм
leep — хитрый, фальшивый
433
leer — бедный
lef — сердце, начало, мужество
lefranz, lefrenz — священник
lefrenzinkftid — незнакомец N. N.
lehnepump — предоставленная на вре­
lehrbrief — суждение
leile — ночь
leilenganger — вор, высматривающий
днем
leme — ночь
leimen — врать
leine — дорога, рог, черта
leine zichen — появление проституток
на улице для заработка
lekach, lekiche — воровство
lekicher — вор
lemaile — все наружное, верхний чер­
дак, наружный карман сюртука
lematto — пьяный
lemavav — я бью
lemoschel — например
len — река
lengsteruck — шест, дерево
lenz — шугка
lepedova — простая
lepochus — по меньшей мере
lerchen — булки
lerof — достаточно
leschan — ложный, напрасно
leschasch — к черту
leschem — поэтому
leschon — язык
lesflnne — касса
lessin — лук (растение)
leusling — ухо
leute, von unsere-sein — один из наших
(т.е. такой же мошенник, плут, еврей и
т.п.)
lewaije tun — пристать к кому-нибудь
lewiren — подкарауливать
lewone — луна
lewone choze или halbe machen — про­
сверлить дверь, чтобы вскрыть замок
lewone machen — просверлить дверь luach, luch — доска, календарь, памят­
lewtoftig, lewtewtig — добродушный ная книжка
lex — собака lublin, lubni — проститутка
lez — музыкант lubunici — картофель
liehe — тропинка luft — свобода
liel, lil — письмо lukesto — со;щат
lil — паспорт lul — витая лестница, насест
lilo — смешной lulken — курение табака
lilvalo — учитель lummern — перехитрить, обмануть
lima — рубаха lunen — ночевать
lindra — сон malun, molun, maline — приют; хмель
link — все подделанное, напр. lunka — луг
linke musseme — фальшивые деньги luppe — часы; fuchsluppe — золотые
linkmichel — начинающий вор часы
linsen — деньги, белье lupperschlange — цепочка от часов
linz — следы, мелочь luppert — карманные часы
linzen — прислушиваться luppe zupfen — красть часы
lo, law — нет, не lurdo — солдат
lobock — бесполезный, бесцельный lutscher — сахар
loeformat — подложное письмо
М
lohm — талер
lohu — забравшийся тайно та — нет, напр, та pehen — не говори!
loj — деньги maase, maise, mase — деяние, действие,
loki — гульден сказка
loli — монета maase, naires — ребячество
lolo — красный maase schabbas — сплегня
Ion — соль machen — мошенническая деятель­
lorchen = lerchen ность
loschen — язык machimmet — даром, из любезности
loschen — говорить, напр, aschkenas 1.— machulle — пойманный, готовый
по-немецки, zazphes 1. — по-фран­ mack — сало
цузски таске — удар, взятка (при карточной
loschke — ложка игре)
lossling, leisling — ухо macke iiberbauen — быть высеченным
loth — вознаграждение проституток mackel — палка
lotterl — хозяйка mackel spiiren — смекнуть, в чем дело
louis — проводник просгитугок mackener — вор, действующий с подоб­
love — деньги ранными ключами
lovengri — почта, кошелек macker — доверенный, мастер, добро­
lovina — пиво желатель, мошенник
lowe, lowe, lowo —деньги, монеты maco, maczo — рыба
lowen, lowon — белый, серебристый maddamern — беседовать
lowen schurrich — белье mafteach — ключ
lowen emmes — ложное сознание magaie — побои

434
magsere —топор, пила mantel — крыша
mahl — товарищ manul — см. naal
mailo — ступени лестницы manus — мужчина, человек, цыган
maise — см. maase maquillage — делать незаметные для
majemen — доэдь идет других знаки на картах для фальшивой
majim — вода, море, река игры
majim mattil sein — мочиться marchez, merchez, in die — kommen —
majon — источник, колодец попасть под следствие, с неблагоприят­
majum — вода ным для обвиняемого исходом
makir sein — знать marchez, merchez — стирка, приспособ­
makka sein — знать ления стирки
makkeirs = macke marchez haben — иметь против себя
makkes = macke много улик
makoles = macke marchizer, mergezer — похититель бе­
makum — месго, город, жилище; розги лья, карманный вор в постоялых дво­
mal — товарищ рах ночыо
mal sein = mollen mare — фигура; зеркало, указатель
malbisch = malbusch marel — бить, сечь
malbosch = malbusch maremockum — ложное alibi
malbusch — одеща, мундир margediser — фальшивый монетчик
malches — королевство, княжество; ко­ margisch — быть обидчивым, сердитым
роль mariedl — бумажник
malke — королева maro — хлеб
schippermalke — жеманная женщина maroche — граница
malke schwo — тяжелый на подъем marpe — см. rofe
человек marschirer — блощица
melech — король martine — см. medine
maline — см. luncn martine — округ, страна
malke — см. malches marzea — буравчик, шило
malves — сюртук mas — мясо
mammen — тихо говорить, изменить maschari — Божья Матерь
кому-то maschine — система обусловленных
mammere — мать знаков у шулеров
mammesch — осязаемое maschke — напиток, залог
mamser — незаконнорожденный, хит­ maschkenen — ссужать деньги под за­
рец лог
mamsern — мошенническим путем из­ maschkon — залог
менить кому-то maschur, meschores — работник у живо­
mand — самец; нож дера
mangeur — пособник шулера nvasel — звезды, счастливая звезда, счас­
mannaschwerekor (?) — исправитель­ тье
ный дом schlammassel — несчастье, ущерб
mannischtanne — слишком умный maseldick — счастливый
manoschwari — виселица masel tof! — на счастье!

435
masengero — мясник
masger, mesager — см. sogern
maskar — межа
masik — причиняющий вред, черт; ост­
рый; колкий
massel — трубка
massematten — торговля, преступничес-
кая сделка, мошенничество, кража, по­
хищенное имущество
masser — изменник, дурной человек
massern, mossern, mosser sein, ver-
тоячегп — изменить кому, тайком пе­
реписываться
massim — здание замка
mat — почему
matakerclo — пьяный
mathin — муха
matipen — опьянение
mato -- ударить
matrellen — картофель
mattche — немного, малость, короткое
время
matie, mitte — сук, палка; постель
mattiberen — говорить
matto, matoi — пьяный; теплый, горя­
чий
mattobolo — пьяница
maitone — см. massenen
matze — жертвенный хлеб
matzeponim — рябоватая, гадкая физи­
ономия
таи — см. то
те — я
meannes sein — изнасиловать
mebeln — приобрести, купить
vermebeln — продать, истратить;
высечь
mechale, mechile - прощение; задница
( = mochel)
mechaschef — волшебник, колдун
meches — дань, пошлина, деньги на
чай; сборщик пошлин
mechire, memror — продажа
medabbern = dabbern
436
medine, martine, mattine — судебный
округ, страна
medine holchenen — бродяжничать
medinekiewisch — розыск
medine-specht, zajod — сотский, жан­
дарм
mees — деньги
megen, miegen — утопить, мочиться
megerre — пила
mechanne sein — кушать, подчивать
meistern — обманывать, отводить вни­
мание (для пособничества при совер­
шении преет.)
mejuchas sein — причисляться к одному
и тому же племени
mclach — соль
melech — король
meliz — адвокат
melkerin — девушка, крадущая у своего
гостя во время совокупления
meloche — сделка, работа
melochnen — работать, действовать,
напр.:
eine blode melochnen — взломать
стекло у окна, kuppe melochnen —
взломать хранилище, lewone
melochnen — пробуравить дыру
memissen — убить
men — утроба материнская
menolemer — см. naal
mepaie — деньги; плотник
meramme sein — см. ramme
merchizer — см. marchizer
meriben — смерть
meribnastro — убийца
merimos — смерть
meriv — умереть
merkaf — см. rachaw
merla — смерть
mesabel sein — cm. sewel
mesager — cm. sogern
meschaker —. cm. schecher
meschammer sein — cm. schammer
meschammesch sein — см. schammes
meschanne — см. schono miso — смерть
mescho — шелк mistratzer — курица
mescho — медь, известь mitte — см. matte
meschores — слуга mizech — плохой, дурной
meschugge — сумасшедший mocher — завтра
meschullemen см. schullemen mocher — купец, торговец
meschummod — см. schomad mochto — кубель, ящик
meschuno — cm. schono moddo — кубель
mesinum — банковый билет mode, maude, modt sein — сознаться
mesinumpflanzer — подделыватель бан­ modia sein — уведомить
ковых билетов mokom, makom — место жительства
mess — мертвый mokum — город, жилище; исправитель­
messire — измена ный дом
mesummecheder — подвал для кассы mol — вино
mesummekis — кошелек mole — полный, наполненный
mesumme moos, mesumme — деньги molivo — свинец
mesummen — приготовленный, налич­ mollen — обрезать; отнять, уменьшить
ный molum — см. lunen
mesuse — женщины легкого поведения molsamer — изменник
metamme sein — см. tamme mom — воск
metannef sein — см. tinnef mommli momeli — свеча
meter — одна марка momon = mammon — богатство
metten — постель mon, men — шея
mewaschei sein — варить monakro — палач
michel — меч, шпага monro more — брат, приятель
michse — покрывало, палатка moos, mous, moes — монета, деньги
miftoch - см. pessach mooskuppe — ящик с деньгами, касса
mifzer — крепость, заключение в кре­ mordai — мать
пости mordat — отец
milchome — война more, того — брат! цыган!
millek — см. lekach Morthi — кожа
minaal — см. naal mosche — см. muss
mine — женский половой орган moschel, mauschel — высший судья, на­
mirgesnoi — яд чальник полиции; отличать от обще­
migro — яд употребительного значения —
miriklo — перлы mauschel = жалкий жид
mirmo — обман moschel — парабола, пример
mis — гадкий, дурной, противный moser = masser
mischpot — суд, следствие mosok — сладкий, милый; сахар
mischpoche — род, семья; шайка moss — смерть
воров; совокупность всех mosser — см. masser
содержащихся в одном и том же motor, es motert — дождь идег
месте заключения; полиция, стража mowes — смерть
mischte — см. schasjenen mro — мой

437
muckle — свободный, выпущенный manul — задвижка, цепь, оконный
muddeln — играть в карты; обмануть крючок
muff bekommen — заподозрить nachasch, nochosch — сверток денег
muffen, murfeln — нюхать, попробо­ nackes — тишина, довольсгво
вать; поцеловать benaches — не торопясь
muffer — нос nachjagd — преследование
miihle — дверь, крышка nachtfuhre — сокрытие похищенного
kaffeemiihle — орудие для взлома ночыо
mtihlkracher — топор, который упо­ nachtippel — см. tippel
требляется при взломе дверей, ящиков паск — отдельная камера в тюрьме
kotener miihlkracher — ручной топор nackes — спокойствие,
miij — рот benaches — преспокойно
шике — нищая nado — труба
mulde, molje, mulge — карман, aus der nafke — уличные проститутки
mulge handeln — красть из кармана nagako — неприятель
mulcndo — мертвый nagel — трубка; свидетельство, удосто­
mulo — смерть, дух, вампир верение
mulro = mulo nagel machen — хвастаться
muradi — нож, бритва naj — гвоздь
murdalo — падаль nak — нос
murf — рот, поцелуй nallsa — шило
murfel — старая баба nango — 1'олый
muri — гусь napche, nepicke-flatus
mursz — мужчина, мужик nappach — кузнец
mursz (morsch) grei — жеребец
narodos — приятель
muscatella — бальзам
nasado — убитый
musi — рука
nasav —я бегу
musinav — я должен
nasavav- я убиваю
musse — женщина, мать
nass — человек без денег
musse, musch, mosche, miisehel, miisch,
nassauer — человек без денег и триппер
muschel, meis, mese, maus —женщина,
nassenen, nossen, nosseln, nausse sein —
девушка, проститупса; женский поло­
дарить, подарить
вой орган
matton, mattone — подарок, matnas
muthmassen — знать наверное
jad — подарок из руки в руку, пощечина
mutter griin, bei — schlafen — ночевать
nasvalipe — болезнь
под открытым небом
nasvalo — больной
muttera — моча
nathe —лесгница
N nauef — см. noef
nebich, newich — дурак, простачок (ко­
па — нет торому при кражах можно поручать
naal — башмак лишь неважную роль)
menolim — башмаки nebich, newich — да, правда, к несчас­
ellemer — башмаки тью
menolemer — сапожник nebudy — кровный друг

438
nedsch, nedscher — крейцер nossi von Babel — хвастун
nefel — выкидыш; (ругательное) кана­ nowel, newil, nebel — шутник, дурак
лья nibel-be — сплетник
nefesch — душа, жизнь, ум, лицо nowi — гадатель
nefesch — жилет nuca — теща
negine — мотив, мелодия, песня niirschel — постель
nekef — щель, место взлома; тюрьма niischen, nischen — розыскать, исследо­
nekewe — жена, супруга вать, бродить
nelle — виселица nuscher, nischer — сыщик
перре, множ. neppes — мелочи, фаль­ nyka — посещение
шивые камни, фальшивое золото и се­
ребро О
перрег — кто обманывает, выдавая под­
о — член мужского рода
дельный камень за настоящий
odaun — барин, господин
пег — свеча
oberhanger — пальто, верхняя одеяда
пег gescher — доброго вечера
obcrkunftig — вверх, наверху
negor — убить
obcrmann — шляпа, дно
neschome — жизнь, душа
oberma.ssinger — смотритель тюрьмы
nessine — касса, денежный шкаф
oberschotter — директор тюрьмы
nicla, nidde — женщина во время регул
obcrwandel — шляпа
niederlegen — сознаться oberzinker — директор полиции;
niederlegen, sich — отдать деньги, пла­
тюрьма
тить ockelbe — горб, спина
niftern — умереть odai — там
niggun — мелодия, песня odja — туда
nijall — весна odoleske — потом
nikana, nikda — никогда olejis — масло
niklen — танцевать olmisch — продолжительный, старый,
niko — никто пожизненный
nille, nolle — шутник, дурак ollrisch — старый
ninco — немец olus — стена
nischbenen — присягать, oochbram — дурак
link — ложно присягать oras — город
nischen — см. nusdien огеп — молиться, смириться
nochosch — сверток денег ori — часы
noef, neuef — прелюбодеец огоп — ящик, гроб
nolle — пристань; горшок; замок oruji — баран
nollen — трясти, вертеть, истязать, запе­ osen, osne — ухо, часы
реть osenen — делать, приобрести, довести
vernollen — забить куском дерева до того
отверстие замка ospes, oschpis, spiess — хозяин
nomade — шулер в среднем классе об­ osser — запрещенный
щества ostro — острый
noppeln — молиться osune — мрачный

439
ozel — ленивый соучастник, заставляю­ pasvaro — ребро
щий других работать patersch — беременная
paterschen — забеременеть
Р patavo — чулок
patist — карман
pach, pag — грош, пятипфенниговая
patjarimos — крыша
монета
patola — подкова
pachulke — арестант, прислуживающий
patronalschure — четка
в тюрьме
pattern — см. poter
packen — красть
patu — постель
padde — жаба, кошелек с деньгами, бу­
patuna — пята
мажник
patika — аптека
pago, paho — лед
pchageraw — я ломаю
pahle — дерево
pchadi — наказание
pahunis — борода
pchen — сестра
pajakenketscher — лямки для передви­
pcheribnaskri — ружье
жения тачек, помочи
pchikengri — помочи
paki — наказание
pchiko — плечо
palm — см. bal
palobreck — грудь pchral — брать
paluni — ставень pchuro — старый, старик
рапх — 5 pchus — солома
рапу — вода pchuv — земля
papus - дед pe, pi — поцелуй
paraslt — пособник шулера pechhengst — сапожник
pardes — рай; арест peger, peiger — мертвый труп, смертель­
parind — покрывало ный яд
рагпо — белый; не цыган pegem, peigern — убить, отравить, в
раю — ноша особенности домашних собак
parrach — плешивый (ругат.) pegrische — больница
parrenskero — улей pekudo — камера старшины
parta — пожар, огонь pelcki — карты
pasalo — крейцер peliki — опасность
pasch — половина pelle — одевда
pasche — см. poschut pelo — мужской половой орган
paschen — сбывать далеко краденое pengovi — гульден
имущество, заниматься контрабандой реппе — трактир, кабак, убежище
paschwere — скелет’ pennebruder — ночующий под откры­
paschwero — ребро тым небом
paskenen, possek sein, psak machen — per — живот
произнести приговор perat — странный
possek — судья pruft sein — спеша говорить
pasrat — полночь perdas — чужой
passen = paschen perez — пролом, прорез, взлом
passung — см. pessach periz — совершивший взлом, грабитель

440
porkoch — грабеж pflonen = flonen
perkochhandler — грабитель pfliigen — просить милостыни около
perlich — перл церквей
perschiren — зарядить огнестрельное pfund — 5 гульденов; gutes pfund — 10
оружие гульденов
peruto — пфенниг philosoph — шулер в высших кружках
pessach, pessuch, passung — дверь, воро­ phupo — пуп
та, взлом pich = pech —деньги
mafteach — ключ picken — есть
miftoch — отверстие pickeder — кладовая со съесгными при­
pessiche — отверстие в замке для ключа пасами
platte pessiche — внутренний замок picktiefe — погреб
piss’chen-pe — тайный уговор pickgordel — котел
verpissen — покрыть, устранить picken-be — см. pessach
sich wegpissen — незаметно улизнуть picklung — гвоздь
pos’chenen — отомкнуть посредством pikus — еда
отмычки piligesch, pilagsche, pilegoschen — лю­
pos'chenerdieb — вор с подобранными бовница
ключами pili, piri — горшок
pessil — нитка, шнурок pille — эпилепсия; auf die pille
peta — печь, плита schnorren — просить милостыни, при­
petalos — подковы творяясь страдающим эпилепсией
peza — рана, припухлость pillentragerin —женщина, симулирую­
pezadih, peizaddik, pezet (P.Z.) — поли­ щая беременность
ция pilmem — курить
pezetten, petzen — заявить полиции, pilmerstab — трубка
жаловаться pilpel — перец
pezira — тупость, зазубрина; напилок, pilpul — тонкий допрос
пила pilpul sein, mephalpel sein — ссориться,
pezma — метла суетиться
pfeffer — огнестр. порох pilsel, pilzl — девица, дева
pfeifen — сознаться; другого оговорить pinca — погреб
pfeifer — сознавшийся, доносчик, из­ pink, pinke, punke, funke, finke — маль­
менник чик у ремесленника (хитрый, шутник)
pferdetole — висячий замок pinkas, pinkes — памятная книжка, спи­
pfiffges — ремесленник сок похищенного имущества
pflanzen, planten — сунуть, пихнуть, pipolte — еврей
ввести pirano — возлюбленный
zuplanten — придвинуть, всунуть pireskro — сыщик, полицейский
fort-, wegplanten — тайно и ловко от­ piri, pili — горшок
нять pirnango — босоногий
pflanzer — ремесленник (в сложных piro — свободный
словах) напр, stichlingspflanzer — порт­ pisaken — связать
ной pis'chen-pe — см. pessach

441
pischte, pischtim — холст polezeifinger — морковь
piszalo — мельница pollmach — см. bal milchome
piz — мальчик в магазине, приказчик, polontschero — ночной сторож
франт из низшего общества polterbais — острог
plamena — мех pom — см. pos и bum
plantel — похищенные, спрятанные pommhans — яблоко
деньги pompen — c m . pumpen
planten — см. pflanzen ponim, ponun — лицо, физиономия; in
plasto — холст das ponim stellen — дать очную ставку
platt — все, что ведет к оправданию popeja — пламя
platte leute — близкие знакомые рог, per — живот
platt machen — спать под открытии не­ рог — перо
бом рог — бык
platte spiesse — притон злоумышленни­ рога — кишки
ков роге — корова
plattcaporal — индюк pori — хвост
plattel, plauscheri — монета в 20 крейце­ рогг — кусты
ров porrer — пастух
platten — вкрадываться в доверие, portees — фальшивые карты
льстить poschkenen — см. paskenen
plattmulje — бумажник poschkajen — ноги, брюки
plautz — кожа, шкура poschmookus — носовой платок
pleite gehen — попадать в руки полиции poschut — только; обыкновенно пфен­
pleite handeln — вор, нанимающий себе ниг
постоянную квартиру positi — карман
plewen, pleffen — см. blaff, bleffen posschenen = poschkenen
ploni, palmoni, plauni, palmani - N.N., possek — см. paskenen
X.Y.Z. possel — мясо
pluder — брюки possert — падаль, мясо
pluma — золотая монета poter — освобожденный, выпущенный
pochen — симулировать эпилепсию pattern — выпустить
или другую тяжкую болезнь potzdamer — глупец, намеченный для
pochtam, bochdam — сукно, полотно обмана
poch — небольшой, малый, adam pracher — нищий
pochus — бедняк, у которого нечего prachern — нищенствовать
красть, lepochus — по меньшей, по praho — пепел
крайней мере prastabnangro — бродяга
poi — свой, его (suus) prastamengero — сторож
pokid — начальник, староста pratcheely — пламя
polen — см. wiaschma prati — пояс, шнурок; ожерелье
polenk, polente — полиция preien, praien — просить, пригласить
poliquetsch — полицейский premier — главный игрок при шулер­
polit — бежавший, дезертир ской игре
polifka, polivke, belifke — суп prengri — сапог

442
prinzerei — ратуша; осгорг, княжий дом Q
pro — ноги
profit — мнимое ремесло quetsch — полицейский
profit uber die achsel machen — быть ве­ quin — собака
тошником quinkuffer — работник у живодера
prosche gehen — красть quinte — обман, ложь, выверты, кражи
proscher — вор
prosto — крестьянин
R
prudenz — гостиница
rabatzen — лежать, сторожить; совокуп­
pruto — см. perat
ляться
psack machen — cm. paskenen
rach — тонкий, мягкий, робкий
pucoas — сера
rachaw — ездить верхом
puczum — козел
rachijemer — мельник
puddelche — обмен драгоценных вещей
rachow, rachwener, rackeler, rakaf —
вместо бесценных всадник, извозчик; вор, крадущий вещи
puff — сон, публичный дом — coitus из магазинов и кладущий их между
puffen, buffen — переночевать ляшками
pulbra — порох rechew — телега, езда верхом; мельница
pulvcr — рассыпанные деньги merkow — телега
pum — см. bum merkow esch — железная дорога
pump — внезапно; побои racheilen — см. rechaimen
pump — кредит racheln — ходить, клеветать
pumpen — кредитовать; колоть rachow — см. rachaw
purim — орудия взлома; grosspurim — rachwener — см. rachaw
большие ломы; kleinpurim — отмычка rackeler — см. rachaw
purimpflanzer — кузнец, выделывающий rad — талер
отмычки и ломы radbaise — рабочий дом
purum — лук radler — извозчик
puschiakkro — надзиратель за нищими ragein — выведывать, секретничать —
puschiakro — сторож см.
puschum — шесть; волна racheln
pusta — копье ragson — см. roges
pusum — блоха raiwon — голод
putz — надзиратель за нищими; пугало raj — господин
для детей rak, raksen — см. rok
putz — отговорка rakli —девушка
gips im putz —действие отговорки raklo — мальчик
putzarbeit — работа для виду rakof — см. rachaw
putzen, sich — ловко выпутаться ralloch — холод
putzemann = putz ramme, ramai — обманщик
putzmeister — выдающий ложные сви­ remie, mirmo, tarmis — обман
детельства о работе rammen, berammen, beramsen — обма­
putzscheere — инструмент для выемки нуть
двери rammenin — женщина

443
ramsch — пестрая куча; похищенное reger — косточки
имущество перед дележом regieren — связать
ramschkone — покупщик всего похи­ regierung — канат, веревка
щенного regierung, kleine — кабак, в котором
ranasy — рана можно найти ходатаев
randar — писать; грабить regilus = rechile
rande — мешок rei, rai — старшина
rani — благородная дама reiber — шкура, кожа, мешок
rasaj, raschej — священник reichen — мельница, жерн
rat — кровь reiling — свинья
rat — ночь rein — собака
ratschen — играть (в карты, в косточки reinen — ехать рысыо
и тд.) reipert = reiber
ratt — ночь reissen — обманугь
ratteganger — ночной вор reisser — обманщик
ratten, rottern, raddeln — болтать reiten = rachaw
ratz, rotz — см. rutzen reiwech — см. rewach
ratzen — см. rutz religion — ремесло
rauckach — c m . rokeach reiling — горох
raufe — c m . rofe remie — c m . ramme
rauling — малый ребенок resch = rosch
rauner — см. roenen recha = rosche
rauscher— пуля rewach, reiwech — прибыль, процент
rauschert, rauschling — соломенная кры­ rewacht'etzer — злоумышленник, кар­
ша, бумага манный вор
raw, reb, rebbe, rewe — раввин; rewizin rewizin — см. raw
— жена раввина rezeich — убийство
rebbis — процент, ростовщичество; вы­ reziche — см. rozeach
годная кража ribling — косточки
rebmosche — большая железная палка ricger — нос
для взломов ( = krummkopf) ricmenstechen — шулерская игра при
rebtauweie, rebbe toweie — большой помощи цепочки или шнурка
лом ringel — пляска
rechaimen, racheien-coire rinhart — сад, лесной луг
rechem-vulva ringler — колбаса
rechew — c m . rachaw ringling - сад
rechile — клевета rinkosch — гульден
rechow, rochow —улица, дорога; ширина ripaciskoj — рябой
reck, rik — пустой, порожний; шляю­ rippart — кожа, шкура
щийся ripse — храмовый праздник
rekim — (множ. ч.) солдаты rischon — см. rosch
reel — нарыв rito — луч
refua — см. rofe ritt machen — прятать похищенное
regenwurm — колбаса меяеду ног

444
riwizer — мошенник
rochel, rauchel — разносчик (товаров),
знахарь-клеветник
rock, rack, racks — слюна
rocksen, racksen — плевать, отхарки­
ваться
rodeln — вести с собою
гоёпеп, rienen, rojen — видеть, смот­
реть, прицеливаться
rauner — лицо, взгляд, глаза
roew, roow, raiwon — голос
rofe, raufe — врач
terafe — лекарство, помощь
refoa — целебное средство
marpe — лекарство
rofig — голодный
roges — беспокойство, гнев, буйство
roj — ложка
rokeach, raukach — аптекарь
roll, rolle — мельница
roller — мельник; телега
rollerttrappert — лошадь живодера
rollespies — мельница
гот — мужчина, цыган
romni — женщина, цыганка
roow — голос
rosch — бедный, нуждающийся
rosch, resch — голова, главный, столица,
вершина, сумма, итог, куча
rosch eren — бюргермейстер
rosche — злодей, безбожник
roschgoi — начинающий карьеру поли­
цейский
rosenkranz — кандалы
roth wasch — усадьба
rotz am artnel — (ругань между мошен­
никами)
rotzen — убегать
rouli — розги
rullen gehen — красть с повозки
rumtreiber — булочник
rovli — палка
rowitsch — тяжелая работа
rozeach — убийца
445
reziche, rezach — убийство
reziche sarfener — поджигатель
ruach — ум, душа, жизнь; ветер, ветре­
ный человек
ruch, rucht — мужик, дурак
riicken haben — получить номера в ло­
то, так что единицы все равны (12, 22,
52,72)
riicken, ausrucken — уйти
ruddeln, ruddern — болтать
riihren — играть в кости
riihrling — косточки
mp, ruph, rupuno — серебро
russling — грязный, грубый, дикий
rutschen — сознаться
rutzen, ratzen, potzen — бежать, торо­
питься (при совершении кражи)
ratz, rotz, rutz — посланный
ruv — волк
ryat — ночь
S
sach — толпа народа, сумма
sacher, saucherer, socher — купец
sacherer — вор, крадущий из церков­
ных кружек
sachem, schachern — покупать, торго­
вать, взятку дать; воровать
schocher, jad-schocher — стамеска
s'chore, s’chaure — товар; похищенное
имущество
schurich, schorrich — всякого рода ин­
струменты ремесленников
socherte — торговка
sackin, sacknm, zackin — нож
sadek = zaddik
sadeck — лом
saffiangast — зазнавшийся нищий
salatmachen — шулерская перетасовка
карт
salz — огнестрельный свинец, дробь
salz und pfeffer — порох и свинец
(также kummel und salz)
sam — приятный запах; яд
versamen — отравить
samsen — бросить, сбить с ног
sand — вошь
sandhase — солдат, инфаНтерист
sandig sein — иметь вшей
sandik, sandok, zandig — кум, вор, кото­
рого просят подарить что-нибудь из
похищенного . ,
sanft, siinftling — постель, софа
sap — змея , schaberling, schaling — репа
sarchan — кто вызывает ссоры, сплет­
ник
sarchen, sarchenen, serchen — вонять,
дымить
srucho, sricho, sircho, gesroche,
gesurche — сплетня, плохая репута­
ция, обнаружение преступления
sarcher — табак
sarcherkippc — табачная трубка
sarcherstock — трубка, палка от трубки
sarfenen — жечь, сжечь, поджечь
sarfener — поджигатель
rezichesarfener — см. rozeach
srefe, sreife — пожар
sorof, seraf, suruf — (с или без jahin)
водка
serafbajes — питейный дом
sarfenfleppc —ложное удостоверение о
пожаре или письмо с угрозами под­
жечь
sarfenschnorrer, serfschnurrer — кто про­
сит милостыни, выдавая себя за пого­
рельца
sarkenen — бросать; скоро спрятать по­
хищенное ( = versarkenen)
sarser, sasser — посредник, укрыватель,
сводник
sasos — немец
sassern — укрывать, сбывать, продать
похищенное
saster — железо
sastera — решетка
sastippe — здоровье
schaardoctor — знахарь
schab — часть вознаграждения, отдавае­
мая проституткой своднице; вообще
часть похищенных вещей
schabber, schaber, schobebartl — лом, до­
лото
schabberkocher — кузнец или слесарь,
выделывающий орудия, пригодные для
. взлома
schabbern — взломать
schabi — мальчик, юноша
schabol = schab
schabollen — см. schibboles
schachad, schochad — подарок, подкуп
bal schochad — подкупной человек
schachern — см. sachem
schacher — хозяин
schiichten — убивать, снимать, отрезать
goleschachter — вор, отрезающий по-
купкис повозки
schochet, schauchet — мясник
schadchon, schadchen — сводник
schadchente — сводница; schidduch —
помолвка, удостоверение
schadchonus — вознаграждение
своднику
schiikem — говорить неправду, лгать
scheker, schkorum — неправда, ложь
schakron — лгун
schale — вопрос, разрешение; одежда
schalen, schaulen — спрашивать, допра­
шивать
schaler, schaler — платье, одежда
schallef, schellef, schlef — высокий рос­
том парень; никуда не пригодный [уля-
ка; солдат; неопытный преступник
schaller — учитель; контора; одежда
schalscheles — цепь, кандалы, шейная
цепь
schammer, schommer, schaumer — сто­
рож, смотритель
meschammer sein — сторожить, смот­
реть
schmir, schmire, schemir — стража, кара­
446
ул, солдат
jom-schmir — часовой, надзиратель за
нищими
laile schmir — ночной сторож
betuche-shmir — вор, стоящий на карау­
ле в скрытном месте
schammes — лакей, училищный слуга,
причетник
meschammes sein — услуживать, coire
schimmusch — служба, услужение, coitus
schanzen — есть
schapolle — см. schibboles
scharermeister — скряга
scharfen — покупать оптом и продавать
по мелочам краденое имущество
scharfenspieler — профессиональный
покупщик краденого имущества
scharfhandel - грабеж
scharfhandeln — грабить, быть
грабителем
schas klamonis — связка всех отмычек,
необходимых для воровства
schasjenen — пить, выпить
mischte — пир, выпивка
schtije — питье
schatnes, schemes — материя не настоя­
щая (напр., шелк с шерстью и тд.)
schatti — несчастье, злополучие
schau — см. scho- или scha-
schaude — дурак
schauren — петь
schauter — см. schotter
schautens picker — магазинный вор
schzmaz — член шайки, который
годится на кавдое дело;
фактотум всей шайки
schecher, scheger — пиво
meschaker — опьяняющий
schecher meschaker — опьяняющий на­
питок
meschakern — напоить пьяным
schocher — хозяин пивной
schocherkitt — трактир
schochern, schockern — пить, напиться
447
пьяным
schechune — жилище, соседство, сосед­
няя каморка
schecker, scheckerr — см. schakern
scheere machen — двумя пальцами по­
хищать из кармана бумажник
scheeren — см. zusammenscheeren
schefften, schafften, scheffen — образо­
вать, работать, делать, носить, ставить,
быть на лицо, оставаться
abschefften — садиться
trefe schefften — быть в беде
schiebes schefften — скрыться
schegesla — мальчик
scheh, schoo — час, часы
scheiker — ложь
schein — день
scheinhandel, scheinsprung — кража, со­
вершенная днем
scheininger — луна, лунный свет
schcinkaffer — вор, совершающий днем
кражи посредством подобранных клю­
чей
scheinlatchener, scheinsewacher, schein-
springer — воры, крадущие днем
schenling — окно, глаз, зеркало, фонарь
scheinlingzwack — знак глазом между
ворами
scheinschieber — вор, вкрадывающийся
в дома
scheinspringer = scheinschieber
schekez, scheges, scheigitz, schutz, schex
— парень, юноша
schikse, schicksel — проститутка, гризет­
ка, женщина, хозяйка
schelleg — снег,
schellers kari — учитель
schellgen — резать
schem — имя, кличка, репутация;
siufer linker schem — ложное имя;
schem — обозначают так того, кого не
знают как звать, или не хотят назвать;
брат, товарип(, земляк, вместе заклю­
ченный в тюрьме
scheno — сон
schenks (schegez) — луна
scherbine — ящик, который носят
schere — указательный и средний па­
лец (преимущественно употребляемые
при кражах из кармана)
schere machen — указанным способом
совершать кражи
schewellen — уйти, бежать, улизнуть
schewill, schwill — тропинка, дорога, по­
рог
schibbe, schiwer-lef — см. schieben
schibbe hangen lassen — сердиться
schibbes — плохой, бесценный
schibboles — выигрыш, часть похшцен-
ного имущества
schabolle, schapolle, schewelle — сарай,
хлебный амбар
schiiker — см. schecher
schidduch — см. schadchon
schieben — всякое быстрое скрытное
движение; colre;
аИje-schieber — вор, крадущий из черда­
ков
finkel-schieber — вор, крадущий из ку­
хонь
kitten-schieber — вор, вкрадывающийся
в дома
lematto-schieber — вор, вкрадывающий­
ся в погреба
schrende-schieber — вор, вкрадываю­
щийся в комнаты
schieber-penis — карман
schiebes — оттуда, прочь
schiebeshalchenen — уйти
schierich — см. sachem
schiessen — смотреть, обратить внима­
ние; похищать
schifche — служанка
schikse — см. schekez
schild — штукатурка
schild einlegen — взломать штукатурку
schimmaggeln — заниматься каторжной
работой
448
schiraraaggler — каторжник
schimmel — снег
schimmeln — снег идег; скрыться
schin — буква еврейского алфавита,
обозначает все, что начинается через
Sch — напр. Schliesses Schandarm,
Schutzmann, Schranker, schofel и тд.
Schinailskunde — бывший ремесленник,
который занимается поденной работой
или нищенством
schinoler — см. schund
schinpelommet — дрянь, плохо, дурно
schippermalke — см. malches
schiren — петь
schirlachen — пегь
schiwe, schibbe — горе, траур
schiwe, schiwes — пойманный
schkorum — см. schakern
schlammasel — см. masel
schlange, schlinge — цепочка, золото
schiinge gehen — переменить место жи­
тельства (о лицах, состоящих под по­
лицейским надзором)
schlangen malachen — ломать цепи,
вскрывать
schlappen — пить с жадностью
schlappstoclc —ложка
schlaun, schlaune — сон
schlederhaus — кабак, трактир
schlemiel — неудачник, горемыка
schlemielig — несчастный
schlepper — шулер, заманивающий
жертву на игру
schlinge — см. schlange
schlonen, schlunen — спать
schlunkiffe, schiunkitt — ночлег
schmadden — крестить
geschmaddet — крещенный; вор, искав­
ший честного заработка
meschummod — крещенный жид
schmadderfieppe — свидетельство о
крещении
schmaichen, schmeicheln, schmeheln —
франтить, ласкать, смеяться
schmaien, schomea sein — слышать, вос­
принять
schmue — зов, известие, история
verschmai —допрос
bal verschmai — суд. следователь
schmusen — говорить, рассказывать
schmuser — рассказчик; соучастник, от­
влекающий внимание потерпевшего
всякого рода болтовней
schmal — дорога
schmaler — ярмарка
schmaler, schmalfus — кошка
schmalern, schmaien — уменьшить, из­
менить кому, показать, заикаться
schmalfing — табачная трубка
schmalinger, schmelinger — цыгане
schmalkachler — клевегник
schmeckwohl — аптека
schmeichaz, schmagaz-penis
schmeichelweide — церковь
schmierling — масло, мыло
schmiren — висеть
schmire stehen — сторожить при совер­
шении кражи
schmiss — пара, одежда
schmissig — смелый, удалой
schmitze — конец кнута, кнут; наказа­
ние
schmousgeld — вознаграждение посред­
ника (при ростовщичестве, сводниче­
стве и тд.)
sclimu, schemu, schmue-vulva
schmue — зов, известие, крик
schmunk — масло, жир, хребтовый жир
лошадиной шеи
schmiinkig — жир, особ, от лошадей
schmusen — говорить, рассказывать
schmuser — см. schmaien
schmutzig — виновный,
провинившийся
schnalle — неправда, ложь; vulva; про­
ститутка
schnallen — врать, обманугь; coire
schnallendrucker — нищий
449
schnallenrennen coire
schnallenritt-coitus, черта
schnautzling — нос
schnee — все белое, напр.: бумага, белье,
серебр. деньги, холст, носовой платок
schneeschaufler — похититель белья
schneeweiss — хорошо снабженный
деньгами
schneiche — шейный платок
schneide, schneidhanus, scheidling —
ножницы
schneidering — нож
schneiderkarpfen — соленая селедка
schneidetole — узкий, плоский, висячий
замок
schneitzling — нос
schneitzlingschneiche — носовой платок
schneitzlingflnche — табакерка
schnellen — стрелять
schneller — огнестрельное оружие
schniffler — нюхательный табак
schniffling — нос
schnitt machen — прорезать цепочку от
часов или карманы снаружи; наживать
schnittling — волосы
schnorren — см. schnurren
schniirren — повесить; связать
schnurfisel, schnorfisel — надзиратель,
присматривающий за нищими
schnurren, schnorren, snurren — нищен­
ствовать, бродяжничать, напр, auf die
schorren — нищенствовать, выдавать
себя за эпилептика
schnut — нос; кличка между ворами для
лиц с большим носом; ласкательное
для девушки
schober bartel — лом
schochad — см. schachad
schochen — см. schechune
schocher, jadschocher — долото
schocher — черный
verschochern — выдавать кого
schocherer — священник
schochern — умереть, издохнуть
schocher — см. schecher
schochet — см. schachten
schock — cm. schuck
schod, schode, schott, schotte — просто­
душный
schoder, schotter — мелочи, мелкая мо­
нета; судейский сторож
schofe — дурной, низкий
schofer, schaufer — рог, труба, паровой
свисток
schofer aggeln — ехать на железной до­
роге
schofet, schaufet — судья
schokelmei — кофе
schomer — см. schamer
sehoneck — невеста, жених
schono, schonum — год
meschane — изменчивый
meschune — нечаянно, изумительно
schoo — см. scheh
schora — начальство
s'chore, s'chaure — товар, похищенное
имущество
schorin, schorie — нож
schorschau — жаркое
schorum — неправда, ложь
schosen — врать, увертываться
schossa — vulva
schot, schoter, schaut, schauder — поли­
цейский сыщик
schote, schaute, schotte — дурак, дурень
schottcnfaller, schautenfaller — вор, no-.
хищающий вещи в присутствии про­
давца
schrabben, schrappen, schrammen — ре­
бята, дети
schraffel — накипь, пена
schrande, schrende — горница, спальня
schrandefeger — вор, крадущий из
спальни
schriinken — насильственное нападение
на дом со взламыванием преград
schranker — вор, совершающий кражу
со взломом; грабитель
450
schrankzeug, schrankschurich — орудие
взлома
schranziren — совершать кражи со
взломом из жилых домов, постоялых
дворов
schrapfen — маленькие дети
schraz, schrazen —дети
schreckstein — вызывающее страх изве­
стие; ложная тревога
schrekenen — отвлекать болтовней вни­
мание потерпевшего, чтобы облегчить
соучастнику совершение кражи
schrende — горница, спальня
schrendefeger — вор, вкрадывающийся в
дом
schrenzirer — занимающийся кражами
нищий
schtije — см. schusjenen — питье
schtike, stike — молчание
stike! — знак мочания (в присутствии
непосвященных в дело)
schtuss — дурачество, глупость
schub — кража со взломом, совершен­
ная домашним человеком
schublade vulva
schuberle — видение
schuck, schock — улица, рынок, марка
(монета)
schuckel — собака
schucker — жандарм
schuf dich, schuffti — молчи, отстань,
прочь
schuffen, schufften — изменить кому,
жаловаться, сознаться
schuften, schuften gehen — сознаться,
вызвать кого
schulchen — стол, стойка, на которой
выставлены вещи для продажи
schule — целая коллекция отмычек ( =
purim = schas klamonis)
schulmenen, meschulmen sein,
meschallem sein — удовлетворить, за­
платить
schum — чеснок
schumballen — клецка schwor — беременный
schummel, schumpel — работник, слу­ schwue — неделя
жанка; игрок на шарманке, любовница, schwuler — занимающийся мужеложст­
vulva вом
schummeln — ласкать, coire — обма­ schwuo — присяга
нуть, beschummeln sefel — навоз, грязь, кал; versefeln —
schund — остатки; задница; кал вводить кого-то в неприятность
schundeln — удовлетворить свою ес- sefelgraber — обманщик, искатель клада
теств. нужду; доносить, подстрекать seffer — нищий, притворяющийся боль­
schindler — доносчик ным
schundern — скользить по льду seifensieder — карманный вор
schupfen — делать sekone — опасность
schuppen, beschuppen — обманусь, об­ mesnoken — опасный
ставить selchen — см. sarchen
freischupper — шулер selender — письменный стол
schure — товар sellove — гульден
schurrich, schurring — см. sachern selo — веревка, жандарм
schuss — гульден selruph — гульден
schuss nehmen — убежать senftling — постель
schuwe — ответ, новость; покаяние senz — господин
schwache — трактир serafbajis — питейный дом
schwachen — выпить seres — мизинец
schwacher — жажда serf — огонь
schwandel — мелкая монега serfleppe — ложное письмо, письмо с
schwanfelder — нищий, испрашиваю­ ложным содержанием
щий одежду sero, seru — голова
schwanjo (schwanzo) — ратуша servisch — см. zarfes
schwarz machen — отнять деньги sewachen — убить, жертвовать
schwarz sein — быть без денег, не име ть sewacher — вор (sewecher)
денег sfiri — молоток
schwarze — ночь, чернила secher, jemanden auf — bearbeiten — об­
verschwarzen — умереть манывать кого во время игры
schwarzfarber — священник siedig — сердитый, вспыльчивый
schwarzling — кофе sikne — см. soken
schwarzmas — копченое мясо sil — холод
schwarzmosser — лом silabi, silabis — щипцы
schwassern — поманить silalo — погреб
schwegeln — курить silidori — петля
schweiger = seffer siller — рабочий дом
schwelemer — цыган simen — знак, марка, рубец, опухоль,
schwemmriwitzer — вор дров повреждение
schwestcr — педераст sims — господин
schwester, barmherzige — проститутка simse — здание замка
schwindel — нужда singalo — солдат

451
state — соучастник, цыган sorof, seraf, suruf, soref
siro — могила (с или без jajin) — водка
siuf — подложный soviben — сон
sjon — луна specht, grunspecht — охотник
sjuri — нож speck — розга, плеть
skoker — вор, совершающий взлом speck und schinken — телесное наказа­
skone — опасность ние
sliberer — узкий проход; злоумышлен­ sperling — задвижка, кляп
ник, вор spevakos — лестница
slichnen — изменить spieker — гвоздь
slichner — изменник spielen — тайно, ловко снять
slichnerzink — знак на каком-нибудь spiess — знакомый хозяин; покущик
видном месте тела изменника краденного
sman — определенный срок или время spilav — заключить
smitzlach — побои, розги spinatwachter — сельский полицейский
socher — см. sachern spinnen — отдать (деньги)
soeschen — лошадь spinnhase — трус
sof — zoof — конец, окончание следст­ spitzkopf — полицейский
вия или предприятия spitzling — овес; гвоздь
sof — sohof sprenkart, sprunkert — соль
soff — золото spretling — покрывало
sofer, saufer — писарь, судейский писец springer — ножные кандалы
soger — купец springert — ворота, дверь
sogern — замкнуть, отомкнуть spritzer — вор, взламывающий, напр,
masger — замок, пряжка haleinesspritzer — вор, проникающий в
sohof — золото, гульден дом через взлом окна
sohre — орудие взлома sprunken — бросать кому соль в глаза
soken — борода; старик sprunkert — соль
stake — старость spukenelle — видение
soknm — ссоры srefe, sreife — пожар
sol — свист srikenen — наблюдать, исследовать, от­
soil — возлюбленный влекать
solm — лестница srikener — пособник при краже (боль­
somnakaj — золото шей частью из магазина), отвлекаклций
somnkaskero — золотых дел мастер внимание потерпевшего
sonnenbos — публичный дом srucho, sricho, sircho, gesurche, gesroche
sonnenbruder — ночующий под откры­ — см. sarchenen
тым небом stabeln — нищенствовать, ходить по
sonof — хвост животного; все презрен­ миру;
ное hochstabler, hochstapler — ншций, мо­
sor — сила, острота; судорога; яд шенник из интеллигентного общества
sor, sorer — председатель, министр stana — сарай
sor — борода stanglwirt — колодец
sora, sore, sor — товар stanker — сарай

452
stappeln = stabeln strebern — нищенствовать (причем
stardo — пленный предъявлять какие-нибудь удостовере­
stariben — арест, тюрьма ния и тд.)
staub — мелкие деньги strehle — улица
staubkunden — нищий, просящий муку strichler = fiesel
staude — рубашка strittschen — башмаки
steber — дерево strohbohrer — гусь
stecken, stechen — незаметно дате понять strohnickel — свинья
stegen — обратиться, заехать stom — публичный дом
stein — гульден strombart — лес
steinfalle — гора strotter = feisel
steinhaufen — город stupper — солома; волосы
stekert — хлев stube — арест
steklo, caklo — стекло stubenaltester — кто дольше всех содер­
stengel — нитка жится под арестом
stenz — палка, розга stuck brot —добыто путем кражи
stenzen — высечь, обмануть, воровать stuck brot verdienen — красть
stumper — всякий, кто презирает и ру­
stesskunde — вор
stettinger — гульден гает палачей и живодеров
stupfer — фиакр, извозчик
stichling — портной
sturmbajis — ратуша
stiefel abputzen (reimgen) — прятать по­
sturz — кожа, шкура, покрывало
дозрительное в сторону
sturzen — осуждать
steigenlaufer — вор, вкрадывающийся в
styldo — арестант
дом
sub — игла
stike — см. schtike
sulum — солома
stippen — кража мелких предметов по­
sumnakai — золото
средством прутиков, намазанных клеем
sung — запах
stixi bonbon gehen — пойти к прости­
surhase — лук
тутке
surof — водка
stoss — все похищенное за один раз
sus —лошадь
имущество
sushandler — конокрад
stossen — покупать заведомо краденное
sussert — мед, сахар
stossenspieler — кто покупает все заве­
susshaus — улей
домо похищенное
susslingbajis — кабак, где продают мед,
strade — большак
кофейная
strade handeln —действовать на боль­
suu — игла
шаке как вор, грабитель и тд.
sviri — молоток
stradekehrer — грабитель или вор, на­
syng - рог
правляющий свои действия на повозки
syzati — стрела
на дорогах
strandeln — быть нерешительным, скло­ Т
ниться в ту и другую сторону
strauber — волосы label — все похищенное при одной
straza — стража краже

453
tachtay — трактир taubert — мука
tafel — бумажник; обшивка стены или taufkunde — нищий, который принима­
двери деревянными или жестяными ет все что ему дают
пластинками tchan — сукно
tafsen, tafsenen — см. tofes tchau, tar — нитки
takif — могущественный, знатный, вли­ tchilles = techille
ятельный, tokef, tokfe — сила, влияние, tchindro grei — мерин
знатность tchnd — молоко
taljenen, talchen, taigen, dolmen, tchulo — толстый
tulmen — повесить; лишить жизни tchuv, tuv — дым
taljon, talgener, tallien — палач tchuvalo — табак
talle, dolman — виселица teben — магазин
tellern, teller machen — казнить techille, tchille — начало; вечер, напр,
tole — висячий замок tchillesganger — вечерний вор
tallesmasky — исправительный дом teckel — березка, также жандарм
talpa — подошва tefle — церковь
taltel — шататься, кататься teftig, defftig - крепко, грудь; прямо
dilldalfen — ключ, отмычка teichgraber — угка
tamlipen — тьма teibe — простой шкаф, который легко
tamlo — мрачно можно взломать
tammer — палач teisz — молоко
tammersch sein — быть приятелем tekelei — полиция
палача telechen, teilechen — послать, отослать
tanner — печка telel — животное
tante — хозяйка, у которой собираются telentos — телка
шулеры tellern — см. taljenen
tantel — отмычка teschuwa — см. schuwe
tanzen lassen — воровать tetz — голова
tapemischl — проститутка tewa, teiwe, teife, teben, tiefe — ящик, ку­
tapperav — сечь, ловить бик, сундук, корыто, шкаф, гроб
tappuach — яблоко, картофель tfise — см. tofes
tarbis, tarwes, tarfes — проценты, рос­ tfuse — тюрьма
товщичество, уворованное имущество thabarav — я занимаю
tarchenen, targenen, dorgen, dochen — thalik — место
нищенствовать, бродяжничать than — место
tarchener — нищий, бродяга, вор, краду­ tharav — я занимаю
щий из кухонь thil — жир
tarling, terling — косточки thilengero — продавец жира
tarren — нуждаться, употребить thiral — сыр
tarrenbecker — грош tholmann — виселица
tasavav — душить thurklinkenputzer — нищий
taschenkrebs — карманный вор tick — правильно взяться за дело
tato — теплый, горячий tick — часы
tauben — счастье tickschlange — цепочка от часов

454
ticken — свесить, измерить trampelthier — кавалерист
tiebern — болтать transportiren — прятать карты при шу-
tiefe, tewa — погреб лерной игре
tifie, tiffel, dit'te, tofle — церковь, часовня trapin — лестница
tilmitsch — см. dilmitsch trapp — этап; auf den — kommen —
tinef — грязь, кол быть препровояеденным на родину
tinef sein — быть изобличенным; про­ этапным порядком
пасть trapper — лошадь
tippeach — не принадлежащий к ворам trarumganger — вор почтовых пакетов
tippel — эпилепсия tras, trast — железо, боязнь
tippelschikse — ниидая trefe — подозрительный, пользующий­
tippen, tippeln, dappeln — легко пих­ ся плохой репутацией
нуть; coire; intippel — дом, трактир; trefe chole sein — быть задержанным на
nachtippel — преследование, розыск основании важных улик
преступника trefeschurich — краденое; подозритель­
tippler — подкупленный покупатель на ное имущество
аукционе или при мошеннической treppenschleicher = siegeulaufer,
продаже marchezer
tirhaj — сапожник tresor — шкаф, ящик
toeches, loges, doges — задница tretter — ноги
tof — добрый, положительный trittling — башмаки, нога, лестница
tofel — глупый trillen — прясть, содержаться в заклю­
toffis = tofes чении
toff sitzen — быть в безопасности trillerie, trillcrei — место заключения
tof jom — здравствуй trillisker — вор багажа на жел.-дор.
tofleftig — добродушный, задержанный tripoteur — шулер в низших слоях об­
tofes, tofus — пленный щества
tofes ische tofeckeibe — жена задержан­ trtschenpflanzer — сапожник
ного, которая путается с другими trittling — см. tretter
tafsen, tofes nehmen — задержать tromme — талер
tfise — apecr trujan — табак
toften sodten — хлеб да соль! trusc — хитрость, обман
на здоровье! tschabitte — коза, козел
tokef, tokfe — см. takif tschai — девушка, занимающаяся тор­
tole — см. taljanen говлей и при этом выслеживает
torf — разорваны, скоро устранены tschawo — мальчик, парень
torfdrucker — карманный вор tschilles — см. tchilles
totmacher — топор tschorr — вор
tov — хорошо tschukkel — собака
tover, tor — мотыга tschuwe — отвег, новость; покаяние
towe, taube — добрый, счастье; tauben tufft — каменная сгена
haben — иметь счастье tulerisch — протестантский
trallerwatsch — этап, транспорт; негод­ tulo — толстый
ный человек tuseli — плита

455
tuvdalo — свисток
tyroler — стул на который сажают про­
ституток в публичных домах при ис­
следовании их
tysera — торговец лошадьми
tuteo — чиновник, офицер
U var — ekvar — раз
uberbaun, uberbau sein — получить,
напр.
knas uberbau sein — получить заслужен­
ное наказание
uberlailen, uberlunen — переночевать
ubermitte — верхняя постель
uberwurf — крюки у дверей и окон, за­
движка, внутренняя задвижка у окон
udar — дверь, ворота
ulmersche — отец
ulmisch — см. olmisch
umladi — виселица
umlavav — я повешу
umschlag — горшок, котел
unblachter ( = ungebleichter) — водка
unterblenden — присвоить краденое
имущество
unterkabbern — делать подкоп
unterkappen, unterkabbern,
untekaufen — присвоить себе одну
часть похищенного
unterkaswenen — подписать
unterkiwisch — следствие
untermackeln, unrermackenen — при­
своение одной части похищенного
имущества, спрятать такую же часть
untermitte — нижняя постель
unvernunft — колбаса
up — на
uripen — одежда, пара
urm, orm — собака
ustibi — просыпание, вставание
ustidel — получать, принять
117Л1Г — ДЫМ
uzlo — виновник
uzlovav — я виновен
456
V
vakerkeraf — беседовать
valako — кто-то
valaso — немного
valeto — работник
valin — оконная рама, стекло
vareko — кто-то
vasavo — купанье
vasdel — открывать
vast — рука
vatro — пожарище
vazita — рождество
vedo — долина
veranerin — гадалка
verbalheien — привести жертву в такое
состояние, в каком бывает легко его
обокрасть
verbarseln — обрешетить
verbrennen, sich — заразиться сифили­
сом
verchawern — заключить дружбу
vercheweln,vercheiwelin — задержать,
связать
verda — телега
verdienen — заработать путем преступ­
ления
verdupfen — законность
verdyn — цепь
vergimpeln — отравить
verhammet sein — ждать
verheifeln — см. vercheweln
verkinjenen — продать
verklappen — растратить
verkneisten — заметить, воспрять
verkroscheht — Обшить досками
verkummler — укрыватель кражи
verlamdencn см. verlaiheicn
veriinken — сделать фальшивым
verlinzen — допросить
vermackein — скрывать, спрятать
vermackenen — прятать
vermasseln — выдать вора полиции
vermo — яма
vermonen — обмануть
vernischbenen — отрицать
под присягой
vernollen — замнуть
vemunftig sein — заниматься педерас­
тией
verpfeifen — оговаривать соучастника,
вообще изменять кому-либо
verpischenen, verposchenen — см. pes­
sach
versammen — отравить
versarfenen — сгореть
versargen — зарыть
versarkenen — незаметно уронить,
скрыть
verscharfen — краденые вещи покупать
оптом и продавать по частям
verschieken — заключить в тюрьму
verschloner — см. schionen
verschmajen — см. schmaien
verschmieren — см. schamer
verschnalzen, verschnallen — растратить
verschutt — содержание под арестом
verschutten — заключить под арест,
напр, trefe verschutt gehen — быть за­
держанным при уликах
verschwachen — растратить, пропить
versefeln, verseifeln — признать кому,
поставить в неприятное положение
versippern — ошибиться в расчетах
verslichnen — изменить кому
verstossen — краденное покупать
но частям
vertussen — одно деяние прикрывать
другим
vertuss machen — напр, для одного кар­
манного вора, если кто отвлекает вни­
мание намеченной жертвы, чтобы дру­
гому облегчить кражу
vertussmacherin — сводница
verwetzt — поношенный
verzachkenen — проиграть
verzunclen — изменить кому
457
verzwiren — ошибиться в счете
vesavo — хромой
vetter — кличка палачей и живодеров
между собой
viaschma — см. wiaschma
vidazinel — обратить внимание
vingja — кузница
vilamo — молния
vodi — душа
vodro — постель
voppart — симулирующий глупость
vorderschieber — отмычки (особого ро­
да)
vorleger — всякий тонкий острый инст­
румент, примененный предварительно
лом
vormitjom — перед обедом
vorpfeifen — изменить кому
vudar — дверь
vus — конопля
vustengero — лень
vys, ves — лес
W
waider — ягдташ, сумка
wajiwrach machen — скрыться с похи­
щенным имуществом
waldivern — говорить на воровском
жаргоне
waldscho — француз
walen — говорить непонятно, на незна­
комом языке, на жаргоне воров
wallmusch — сюртук, одежда; шляпа
walschi — венерический
wamsen, auf das warns hauen — врать,
сочинять
wand — прикрытие стоящего вора дру­
гим соучастником, который становится
перед ним
wand machen — названное дейст вием
warmer Bruder — педераст
wasserratte, wassergspodel — корабель­
ный вор в портах
wechochom — чересчур умный
weesch — лес
weetscher — охотник, лесник
wegblattern — уйти, убежать
wegsamsen — уронить, бросить
wegweiser — высылка за границу
wegweiser erhalten — быть высланным
weisfeld — граница империи
weishulm — глупый народ
weisses — бумага
weissling — молоко, сереб. монета
weitchen — брюки
weitling — брюки (в противополож­
ность к zwandling куртка)
wetterhalin — проститутка
welsch — сложно с другими выражени­
ями, которые относятся до собого рода
замков, напр, welsch echeder — отмыч­
ка, которой можно отомкнуть особого
рода замки
wiaschmahandel, viazmahandcl — обман­
ная продажа бесценных вещей, с соуча­
стием других мошенников, делающих
вид, как будто они хотели купить (как
то polenganger)
wiazzef — обусловленное место для со­
брания мошенников
wieden — дом
wiener machen — выслать за границу
wiesener = fiesel
wilden rnann machen — скандалить
wiltner — торговец золотыми и сереб­
ряными вещами
winde — дверь, створ
windfang — пальто
winsel — скрипка
wipper — кто сбывает фальшивые день­
ги
wirdi — крепость, дом задержанных
wisch — одежда, сукно; бумага
wischer kafler — дурак, не принадлежа­
щий к ворам
wittisch — противоположность вору,
глупец
witstock — гсго не знает воровского
жаргона
458
witze — теплота
wochin — окно
wonim — множ. число они ewen
wortiu — телега
wuhscht — губа
wuder — дверь
wudrich — сыр
wulakro — овца, баран
wurawel — вошь
wurf = murf — рот
wurgen — отвертеть висяч, замок
wurmer — буравчик
wutschko — небольшой
wutteln — болтать
wuttler — болтун
Z
zachkan — игрок в азартной игре
linkzachkener, links’choker — шулер
zchoken — смяться, играть
zackin, zaskum = sackim — нож
zaddik — полиция, злой человек; лом
zajod — охотник
zall, zalm, zalme — крейцер
zalmenen — делать крест,
перекреститься
zalog — мало
zammerela — пистолет, ружье
zandik, zandok — см. zandik
zaenker, zinker — см. zink
zarfes — Франция, французский
zasserten — разрывать, размозжать
zaster — железо
zawer — шея
zawern — отрезать шею, обезглавить,
казнить
zawerte — шейный платок
zchoken, zchoker — см. zachkan
zede — харчевые деньги
zefire — ранний, утренний час
zefirgaenger = kodimchalchener
zegemen — болтать, разболтать, созна­
ваться, изменять кому-либо
zehnling — чулок
zemer — шерсть, zemer gefen — хлопок zor — сила, мощь
zenserei — (прежде sens, sins, soens, soralige — сила, мощь
simser) полиция zoreli — сера
zenserer — полицейский коммисар zossen — лошадь
zentinella — караульный, сторож zrocken — играть, играть в азартные иг­
zergaffen — разбить, испортить ры
zero — голова zselo — веревка
zervo — левый zsut — уксус
zgocken — выведывать, где представля­ zukker — красивый
ется удобный случай кражи zulimo — должен
zgocker — лицо, вкрадывающееся в до­ zumin — суп
ма zunden, verzuenden - делать донос, вы­
ziacherl — карманный вор давать кого-либо
zierlich — без насилия zundler — доносчик
zierliche massematten (в противополож­ zungalo — доносчик, изменник
ность к bekorg) взлом в ночное время zupfen — тянуть, дергать, похищать из
zijan — убыток кармана, напр, luppe zupfen — красть
zilah — сила часы
zimbeln — сечь, стегать zuplanten — см. pflanzen
zimmermannsbub — Христос zure — тактичное обращение
zingeln — болтать zusammcnscheeren — арестовать
zink — таинственный знак для взаим­ zusim — лошадь
ных объяснений (см. главу о знаках) zuto — желтый
zinkfleppe — приказ о задержании zutoi — желто
zinkenstecher — человек, делающий та­ zuttli — огнестрельный порох
инственный знак zwack, zwickling — мигание глазами для
zippern — см. sofer обознания меня злоумышленниками
zjnkyl, schukkel — собака zwagen, zwahen — мыть; sich zwagen —
zmolay — черная смола оправдываться, притворяться невинов­
zofon, zofen — полночь; ruach zefonis — ным
северный ветер zwaengerling — пиджак, куртка
zogern — см. sogern zwick — гвоздь
zol — свисток zwickert — клещи
zoli, zeli, zli — жареный zwilling — (в азартной игре) числа 11,
zon — овца 22, 33,44 и тд.; очко
zoner — овчар, пастух zwiren — см. sofer
zopfen — брать zwitschkern — сальная свеча, свечка

459
 ГЛАВА IX

Цыгане, их быт и характерные свойства

1. Общие замечания
Прежде всего скажу несколько слов о существенных особен­
ностях этого замечательного народа, так как я убедился на опыте,
как трудно при недостаточном его понимании иметь какие-либо
сношения с ним и как облегчаются эти сношения, если узнаешь
его поближе. Цыган представляет собой нечто совершенно дру­
гое, нежели человек современной культурной нации, даже самый
необразованный и грубый, и то обращение, к которому привык­
ли мы в сношениях со всеми другими, совершенно непригодно,
когда приходится иметь дело с цыганом. Следователю Германии
далеко не в такой мере, как в Австрии, приходится бороться с
этим бичом страны, но тем не менее некоторые указания мои бу­
дут не бесполезны и для них. Австрийские же следователи тех
участков, в которых почти ни одно дело не обходится без участия
цыгана, найдут в последующем изложении, быть может, кое-что
для себя новое.
Насколько цыгане отличаются от всех других преступников,
настолько они сохраняют между собой замечательное сходство.
С той поры, как цыгане поселились в Европе, они остаются те же,
как и в первую эпоху их появления, и, читая самые первые извес­
тия о них и уголовные дела о них прежних времен, мы выносим та­

1) См. интересную книгу «Ausfiichrliche Relation von der famosen Zigeuner Diebs —
Mord — und Rauberbande» Д. Вейсенбруха. Франкфурт и Лейпциг 1727 г.

460
кое впечатление, как будто видим перед собой современных нам
цыган1). В течение нескольких столетий цыгане расселялись почти
по всей Европе, но облик их, язык, образ жизни и занятия остались
неизменными. О языке их д-р Потт, считающийся вместе с д-ром
М и к л о з и х о м лучшим знатоком в этом отношении, пишет:
«цыганские наречия всех стран, какие только нам известны, несмо­
тря на значительные изменения, внесенные другими национально­
стями, в корнях своих представляют единство и однообразие». Со­
гласно с этим и М и к л о з и х все цыганские наречия всех стран
считает происходящими от одного новоиндийского наречия, со­
ставляющего одну группу с языком кафиров и обитателей Дардис-
тана. Де-Ж е р а н д о говорит: «между цыганами южно-француз­
ских провинций и цыганами, кочующими в Венгрии, не замечает­
ся никакой разницы». Также Ш в и к е р : «у цыган всех государств
мы находим одни и те же обычаи, одни и те же добродетели и по­
роки». Л и б и х (советник уголовного суда) пишет: «кровный цы­
ган есть тип для всех остальных цыган».
Против высказанного взгляда о столь замечательном, сколь­
ко и необъяснимом сходстве всех цыган может служить, по-види­
мому, то обстоятельство, что некоторые восхищаются красотой
лица и вообще фигуры цыган, в то время как другие держатся
иного мнения об этом или что, например французский цыган с
трудом понимает венгерского. Дело просто объясняется тем, что,
с одной стороны, французский цыган усвоил французские обо­
роты, а венгерский — слова венгерского происхождения, а с дру­
гой стороны, пребывание в течение столетий в одной стране не
могло не отразиться на произношении слов и вообще акценте ре­
чи цыган. Но если бы венгерский цыган умел писать, а француз­
ский прочесть написанное, то они поняли бы друг друга гораздо
лучше, так как немногие заимствованные из чужого языка слова
не составляют препятствий и так как все они говорят на языке ин­
дийского происхождения.
Наилучшую характеристику их дает ф. В л и с л о ц к и й ,
живший мевду ними и без сомнения имевший возможность изучить
их хорошо. «Нравственные качества их представляют удивительную
смесь тщеславия и способности к унижению, щегольства, серьезно­
сти и настоящего легкомыслия, почти совершенное отсутствие зре­
лой рассудительности и то подозрительное недоверие, которое яв­
ляется обычным спутником грубого невежества; они способны так­

461
же проявить самое недостойное раболепие, в расчете обмануть ко­
го-нибудь; они не имеют ни малейшего уважения к истине, способ­
ны утверждать какую-либо ложь безо всякого смущения и краски в
лице, так как чувство стыда им незнакомо. Боль физического наказа­
ния — вот, чего они единственно страшатся. В области чувствований
они не в такой степени отличаются жестокостью и злопамятностью,
как именно чувственностью».
К этой характеристике, может быть, следовало бы добавить,
что В л и с л о ц к и й изучал цыган, кочующих в "фансилыза-
нии, а цыгане эти по общим отзывам представляют собой нечто
лучшее, чем наши австрийские цыгане. Таким образом, цыгане, с
которыми приходится нам иметь дело, стоят на еще более низкой
ступени нравственного развития, чем только что описанные, и мы
должны отметить, что наши цыгане при всей своей чрезмерной на­
глости и в высшей степени развитой жестокости и мстительности
отличаются также и трусостью, доходящей до невероятия и прямо
не имеющей границ. Эта основная черта в характере цыгана для
криминалиста является самой важной, так как при обсуждении
преступления, совершенного цыганом, его мотивов и вообще обра­
за действий, а равно и тогда, когда возникает вопрос, цыганом ли
совершено то или другое деяние, всегда нужно помнить, что цыган
и трусость суть понятия неразлучные.
Против этого обыкновенно возражают, ссылаясь на то, что в
1557 г. цыгане мужественно защищали замок Нажи-Ида (при Ка-
шау) Франца Перении против полководца Пухгейма. Но I, — это
единственный йзвестный пример проявленной цыганами храбро­
сти, 2 , — они находились за укрепленными стенами и 3, — это бы­
ла храбрость отчаяния, так как они защищали и свою жизнь.
Точно так же не имеет доказательного значения и то обстоя­
тельство, что с поступлением в армию цыгане иногда делаются
хорошими солдатами. «Цыгану, сообщает австрийский капитан
Зульцер, основательный знаток цыган, долгое время нужно быть
солдатом, чтобы с истинно солдатским мужеством идти навстре­
чу неприятельским пулям, и долго нужно разбойничать для того,
чтобы он наконец решился ограбить путника, не убив его снача­
ла выстрелом из ружья из-за угла. Я много раз имел случай убеж­
даться в этом в Трансильвании, Валахии и Молдавии: я видел, как

462
один храбрый мужчина с палкой в руках обратил в бегство пол­
деревни цыган, и не даром в Трансильвании сложилась поговор­
ка, что «мокрой тряпкой можно прогнать полсотни цыган». Не
нужно, впрочем, ездить в Валахию, чтобы видеть нечто подобное.
Почти ежедневно можно наблюдать, что один жандарм, воору­
женный саблей, или даже служитель волости гонит перед собой
толпу цыган.
Было время, что я почти беспрерывно имел дело с цыганами.
Однажды один жандарм привел около 30 цыган, из которых чело­
век 20 мужчин были задержаны по подозрению в краже; эти цыга­
не имели при себе телегу, запряженную в одну лошадь, которую
жандарм схватил и удержал под уздцы. Вот это (!) только и было
причиной, что ни один цыган не успел убежать. Впоследствии смо­
тритель арестного помещения рассказывал мне, что он спрашивал
цыган, как случилось, что один жандарм арестовал столько чело­
век. Самый старый из цыган ответил ему, что «господин жандарм
имеет ружье, в котором семь пуль». Смотритель возразил на это,
что не мог же жандарм застрелить всех 30, и получил весьма харак­
терный ответ: «правда, не всех, но все-таки семерых, и никто не же­
лает быть одним из этих семерых».
Весьма характерным является также и то, что все убийства,
совершенные цыганами, о которых я только знаю, были осуще­
ствлены ими или над спящими, или из-за вполне безопасной за­
сады, или же посредством отравления. Убийство, раз оно пред­
ставляло для злоумышленника известную опасность, наверное,
не было совершено цыганом. Не противоречит вышеуказанному
и то, что цыгане довольно часто бывают хорошими шпионами.
Эта способность цыган представляет для нас интерес в том отно­
шении, что свидетельствует о том, как ловко и незаметно они мо­
гут высмотреть предварительно место совершения предполагае­
мой кражи.
Между прочим, Ш в и к е р сообщает, что Валленштейн в
1625 г. с успехом употреблял цыган, как лазутчиков. Точно так же
пользовался ими Иоганн Заполья, претендент на венгерский пре­
стол, в борьбе с Фердинандом Австрийским, а в 1602 г. импера­
торский генерал граф Баста только через цыгана мог переслать
письмо в город Бистриц, кругом обложенный неприятельскими

463
войсками. В 1676 г. в Верхней Венгрии задержаны были семеро
цыган вместе с французским инженером Пьером Дюруа, в тече­
ние девяти лет кочевавшим среди цыган и с их помощью осмат­
ривавшим все важнейшие стратегические пункты Германии и Ав­
стрии для французского короля.
Г р е л л ь м а н совершенно основательно замечает, что
цыган потому так приспособлен к шпионству, что, «легко поступая
в услужение, постоянно нуждаясь, он в роли шпиона, благодаря
ложному тщеславию, воображает себя имеющим важное значение».
При этом также следует принять в соображение, что цыган, в тече­
ние веков часто при самых затруднительных условиях кочуя ино­
гда по совсем незнакомым ему местам, выработал необыкновен­
ную, можно сказать животную, способность ориентироваться где
бы то ни было. Чтобы понять это, пусть представят себе цыгана, ко­
торый находит незнакомое ему ранее место, где должна быть со­
вершена кража, только на основании рассказа, отыскивая притом
кратчайший и вернейший путь; затем по окончании преступления
возвращается иным и также верным путем. В случае же бегства в
разные стороны он все-таки сходится с товарищами, и, наконец,
все собираются в условленном месте — и все это без карты, без
компаса, не умея читать и не имея возможности спрашивать доро-
iy у обывателей. И каждая воровская шайка цыган совершает такие
подвиги чуть не каждый день.
Во время оккупации 1878 г., незадолго до взятия Сараево, по­
требовалось установить сношения между двумя двигавшимися от­
рядами с восточной стороны и главным отрядом, шедшим с юга.
Однажды в полночь, около двух часов, к нашему аванпосту при­
скакали два гусара с бумагами на имя главнокомандующего: им
было указано только направление, какого держаться, и дано пору­
чение найти австрийские аванпосты отряда генерала Ф и л и п ­
п о в и ч а . Два гусара (унтер-офицер и рядовой) выехали нака­
нуне вечером, пересекли местность, крайне дикую и непроходи­
мую и притом занятую турками, переплыли две реки и благопо­
лучно в весьма короткое время прибыли к аванпостам. Я спросил
унтер-офицера, как он выбирал путь в местности, в которой ни­
когда в жизни не был, и получил характерный ответ: «я ничего не
знаю, но товарищ мой — цыган». Я с любопытством посмотрел на

464
его спутника и при слабом свете лагерных огней увидел, что это
был кровный цыган с физиономией висельника, который в дан­
ный момент гораздо более, кажется, интересовался моей папиро­
ской, нежели всей компанией. Как я узнал впоследствии, этот цы­
ган со своим унтер-офицером столь же благополучно совершили
свой обратный путь.
А кто пожелает узнать, как именно цыган умеет в такой степе­
ни ориентироваться где бы то ни было, пусть осведомится, почему
именно столь близкая ему по своим кочеваниям перелетная птица
находит путь из теплых стран к родине и обратно.
Эту совершенно непостижимую для нас способность всегда и
везде ориентироваться, никогда не потерять направления, все за­
мечать и всем пользоваться никогда не следует упускать из виду, ес­
ли ставится вопрос, совершено ли известное деяние цыганами, или
нет. Поэтому вовсе не так далеко от истины угверждение, что «для
цыгана нет ничего невозможного», в том смысле, что для него воз­
можно все, — «что только может быть достигнуто при высшем на­
пряжении хитрости, ловкости, дерзости и алчности».
Цыгана следует представлять себе, как продукт его собствен­
ной природы и тех качеств, которые созданы в нем в течение веков
условиями его жизни: пища его, жилище, беспрерывная борьба со
стихиями и всеми, которые преследуют его как хищного зверя, все
это в связи с особенностями физическими и умственными обус­
ловливало создание такого существа, которое в известном направ­
лении может достигнуть всего и в другом — ничего. При этом сле­
дует еще принять в соображение, что с момента появления в Евро­
пе все помыслы и стремления их замкнулись в весьма тесном кру­
гу: они желают лишь свободно и беспрепятственно странствовать,
где хотят; цыган не стреми тся к власти, но и не любит подчинять­
ся приказаниям других; высшее для него счастье составляет воз­
можность предаваться самой безграничной лени, и он желает лишь
отнимать от других, зарабатывающих хлеб свой честным трудом,
ровно столько, сколько требуется для удовлетворения его скром­
ных потребностей. Честь, отчизна, семья и государство, прошлое и
будущее своего народа — все эти лучшие и благороднейшие идеи
каждой культурной нации для цыгана совершенно чужды: взамен
их мы видим у него стремление к ненасытной лени, животный го­

465
лод, чувственную любовь и немного тщеславия. Иные побуждения
ему незнакомы — и все это, взятое вместе, в своем конечном ре­
зультате естественно порождает стремление к добыванию хлеба
незаконным путем.
Если же принять во внимание, что цыган отнюдь не слабее в
умственном отношении, нежели культурный человек, что этот по­
следний в течение столетий обращал все свои силы к достиже­
нию высших идеалов человечества, между тем как цыган все су­
ществование свое полагал в пропитании на средства других, то
станет понятным, почему в этом отношении цыгане проявляют
такую деятельность, которая другим смертным представляется
невозможной.

2. Как цыгане совершают кражи

В делах о кражах, совершаемых цыганами, более всего пора­
жает их чрезвычайная ловкость. Это в особенности важно потому,
что часто привлекается в качестве обвиняемых в таких кражах при­
слуга и, быть может, даже безвинно подвергается осуждению, так
как по обстановке представляется совершенно невероятным, что­
бы кто-либо посторонний так хорошо знал все домашние порядки,
и так как требуется слишком много ловкости и дерзости, чтобы
проникнуть извне без «наведения» через домашних людей. А меж­
ду тем кража была совершена цыганами, у которых именно и ока­
залась эта «невероятная ловкость, дерзость и дар наблюдательнос­
ти». Иногда прислуга в течение долгого пребывания в доме или со­
сед, 10 лет живущий рядом, не замечают того, что какая-нибудь ста­
рая цыганка, прося милостыню, гадая или врачуя, подметит в не­
сколько минут, и на основании ее наблюдений совершается самая
отчаянная кража. Там, где, по-видимому, «не пролезет ни одна кош­
ка», проскользнет маленький цыганенок, как будто бы ему была от­
ворена дверь, и куда не доберется и акробат, туда сумеет подняться
цыган при помощи своего, кидаемого без промаха, крюка-самоло­
ва (Wurfangel). Нет слесаря, который мог бы с такой быстротой и
верностью определить, где — слабое место железной решетки, ка­
ков механизм замка, как взломать дверной крюк, — при условии,
если не предъявлять слесарю предмет со всех сторон: цыгану же

466
достаточно одного взгляда, одного прикосновения снаружи, чтобы
разгадать, как он должен поступить.
Пусть припомнят, как долго и тщательно каменщик и архитек­
тор вымеряют и пробуют стену, прежде чем дать заключение о ее
прочности, устойчивости, составе и способе кладки, и затем для
сравнения обратить внимание на отверстие в стене, сделанное цы­
ганом. Окажется, что он выбрал самое тонкое, сырое и рыхлое ме­
сто в стене, за которым притом с внутренней стороны не находит­
ся никакой мебели. В избранном месте он не нашел ни одного
большого камня, который пришлось бы сбивать долотом. Большей
частью он выбирает место, где стена ослаблена дымовой или иной
трубой и где можно не опасаться, что произойдет шум вследствие
падающих обломков кирпича и цемента. Непостижимо, как он уме­
ет извне так ориентироваться относительно внутреннего располо­
жения комнат, что прямо проходит в известную комнату, не встре­
чая запертых дверей и не проходя мимо спящих людей. А если это­
го избежать нельзя, то он проскользнет без шума, не дотрагиваясь
ни до одного предмета. «Надо быть духом, уверяет потерпевший, я
все слышу во сне, как же он мог пройти мимо моей постели?» Но
цыган умеет двигаться без малейшего шума, как злой дух, как бес­
телесный призрак.
Он оставляет после себя только запах, своеобразный, не под­
дающийся описанию, долго сохраняющийся, и кто раз обонял его,
тот не забудет никогда. Запах этот, как говорят, напоминает собой
весьма характеристичный запах, отделяемый неграми. Кому из лиц
судебного ведомства приходилось иметь дело с цыганами, те, если
они имеют более или менее тонкое обоняние, при входе в здание
суда сразу ощущают присутствие приведенного цыгана, так что
можно думать, что он пристает и к стенам. Этим обстоятельством
часто можно пользоваться для установления того, были ли на мес­
те цыгане. Если совершается кража, то само собой разумеется, цы­
гане должны довольно долго оставаться на одном месте и что-ни­
будь брать руками: в большинстве случаев взламываются при этом
сундуки, ящики и т.п. и находящаяся в них одежда, белье и пр. и в
особенности вещи из шерстяных тканей быстро впитывают в себя
этот запах и удерживают его на более или менее продолжительное
время. И если человек, знакомый с таким запахом, вскоре после

467
ухода воров входит в это помещение, то он с полной достовернос­
тью может установить участие в краже цыган. Если попытаться
сравнить этот запах с чем-либо знакомым, то лучше всего, быть мо­
жет, будет соответствовать ему запах сала вместе с запахом мышей.
При этом следует’ отметить и неописуемую нечистоплотность
цыган, которая в иных случаях может даже послужить и уликой по
делу. Совершив убийство, цыган не снимает в течение целого года
рубахи, в которой совершено убийство, ибо в этом случае «Бог со­
хранит свою милость». И на самом деле рубахи цыган имеют такой
вид, как будто они мылись год назад.
Если замечательна ловкость, с какой цыган проникает в дом,
то еще более замечательно, как предусмотрительно он обеспечива­
ет себе отступление и ограждает себя от нечаянных встреч. Он так
же, как и всякий другой опытный вор, заранее обдумывает план
бегства, но вследствие своей юркости и быстроты не нуждается,
подобно другим ворам, в широких и удобных путях: сломанная пе­
рекладина в оконной раме, небольшое отверстие в стене, немного
растворенная дверь достаточны для того, чтобы цыган с гибкостью
и быстротой лисицы проскользнул так незаметно, что потерпев­
ший, явившийся к месту преступления, уверен в том, что воров дав­
но уже нет, между тем как в действительности он только что юрк­
нул вон,
В одном известном мне случае один преследуемый цыган, на­
ходясь в комнате постоялого двора и заметив сквозь решетку окна
приближение полиции, стал за дверь на корточки и, когда поли­
цейский, войдя в комгшу, огляделся, то цыган юркнул между его
ног и бежал бесследно.
Чтобы не быть пойманным на месте преступления, цыгане
всегда ставят сторожей, которые с напряженным вниманием сле­
дят за всем, что происходит кругом, и, обладая зрением совы и слу­
хом лисицы, они в ночной темноте заметят всякого приближающе­
гося к ним задолго ранее, нежели он увидит их, и в глубокой тиши­
не следят за каждым его шагом. С раннего детства приучаясь к та­
кой сторожевой деятельности, цыгане осваиваются с ней, как ни­
кто. К тому же цыган и вообще не любит кочевать один или неболь­
шой группой: для этого он слишком общественное и болтливое су­
щество. Для него нет ничего более тягостного, как одиночество.
Вот почему он странствует и ворует всегда в большом обществе, и
каждый член этого общества, мужчина ли, женщина, или дитя, яв­

468
ляется надежным пособником, и они в избытке занимают карауль­
ные посты. Предпринимая кражу, цыган идет с товарищами, жена­
ми и детьми: первые помогают красть, женщины стоят настороже
и затем помогают уносить похищенное, дети работают так же, как
и женщины, и, кроме того, их заставляют пролезать сквозь решет­
ки и в небольшие отверстия для того, чтобы они открыли двери из­
нутри. Чем сильнее охрана кругом, тем более это способствует уда­
че преступления, так как тем увереннее и спокойнее работают зло­
умышленники и тем более они захватывают с собой добычи. Указа­
ния на спокойную работу при совершении преступления суть вер­
ный признак того, что кража совершена цыганами, т.е. когда самая
обстановка злодеяния с несомненностью указывает, что похищен­
ное спокойно разыскивалось, извлекалось и выносилось. А это сви­
детельствует о том, что цыгане работали в сообществе целой шай­
ки и чувствовали себя в полной безопасности.
Другое средство, употребляемое цыганами для ограждения се­
бя от опасности, состоит в том, что они завязывают двери (см. гла­
ву 17-ю «О краже») для того, чтобы проснувшиеся обитатели дома
не могли захватить их на месте. Как только цыган проникает в по­
мещение, из которого должна быть совершена кража, он прежде
всего осматривает все двери, ведущие в это помещение из других
комнат или частей дома. Если даже он найдет в двери ключ (на его
стороне), то он не довольствуется простым запиранием двери: он
хорошо знает, что обыкновенный дверной замок представляет со­
бой ненадежную защиту. В этом случае он или закладывает колик,
если дверь отворяется внутрь, или же завязывает, если дверь отво­
ряется кнаружи. Первый способ не представляет трудности, второй
же требует некоторого умения, так как щеколду надо настолько
крепко привязать к притолоке, чтобы, при попытке отворить дверь
не могла образоваться щель, через которую ножом можно было бы
разрезать веревку. Вследствие этого цыган предпочитает веревке
проволоку, причем способ связывания ею настолько искусен, что
бесспорно заслуживает удивления. Если таким образом при осмот­
ре окажется, что это связывание было произведено быстро, просто,
без шума и с большим искусством, то, без сомнения, оно было сде­
лано цыганом.
Нельзя, впрочем, утверждать, чтобы всегда, когда двери оказа­
лись завязанными таким образом, именно действовали цыгане:
среди цыган часто подолгу проживают различные отбросы обще­

469
ства, бродяги и т.п., которые вместе с ними воруют и, научившись
от них различным приемам, разлучаются с ними и продолжают
свое преступное ремесло1). Хотя эти люди и применяют затем те
же приемы, но все же они не достигают искусства цыган. Чтобы
убедиться в различии между ними, стоит раз видеть, как «чисто»
сработал цыган, и как неуклюже применил тот же прием другой.
Но зато можно с уверенностью сказать, что там, где двери во время
кражи оказались несвязанными, виновными не были цыгане. Они
только тогда не завязывают дверей, где это представляется совер­
шенно бесцельным: например, там, где дверь ведет в нежилую ком­
нату, в которой нет других дверей и в которой окна снабжены ре­
шетками. Об условиях места или помещения, из которого соверше­
на кража, цыган всегда, как уже сказано, разведывает точно заранее
(см. в главе 10 -й о подбрасывании в месте совершения преступле­
ния семени от дурмана).
Следующее средство узнать, цыганами ли совершена кража,
заключается в том, чтобы все качества (душевные), которые по об­
становке события были необходимы или которые выразились в тех
или других фактических подробностях совершившегося, сопоста­
вить с известными уже нам качествами цыган и тогда взвесить, цы­
гане ли были на месте преступления или иные злоумышленники.
При этом нужно прежде всего принимать в соображение гнусную
трусость цыган. Как уже было сказано, по делу об убийстве никог­
да не следует предполагать в виновном цыгана, если только из об­
стоятельств его усматривается, что для убийцы представлялась не­
которая опасность, или что он открыто напал на свою жертву. Точ­
но так же не может быть совершена цыганами кража из дома, в ко­
тором обитают несколько отважных мужчин, у которых притом
всегда может оказаться оружие.
Если, например, застигнутый на месте преступления вор с не­
постижимой ловкостью спустился с крыши посредством дождево­
го желоба или виноградной решетки, то это, может быть, и был цы­

1) Ми один культурный человек, даже самый порочный, долго мюеду цыганами не

выживет. Часгыо их образ жизни настолько тяжел для здоровья, что только цыгане
в состоянии вынести его, и часгыо у них имеются столь отталкивающие обычаи (не­
чистоплотность, жестокое обращение с животными, противная пища и тд.), что они
становятся несносными для всякого, не принадлежащего к их племеии.

470
ган, но, если он при этом соскочил в неизвестную глубину, так что
мог сломать ногу, на что-либо наткнуться или вообще повредить
себе, то это уже был не цыган.
Характерно то, что цыган очень часто при совершении кражи
запасается оружием: он кладет около себя кол или топор, или рабо­
тает, держа в зубах нож, чтобы тотчас же схватиться за них в случае
нападения. Но если это случится, то он прежде всего заботится о
сохранении своей жизни и бежит, как только может, скорее. Зато
нередко убегающие цыгане стреляют в преследующих их, но
опять-таки если они скрываются во мраке ночи, или же спрятав­
шись за углом дома или за деревом, откуда они могут прицелиться.
Не менее характерным для определения душевного склада цыгана
является способ совершения убийства, раз он на таковое отважил­
ся. Один жандарм был убит коварным образом несколькими цыга­
нами: на теле его оказались многочисленные и глубокие колотые
раны, из которых большая часть была нанесена тогда, когда жан­
дарм был уже убит. Они наносили ему эти раны отчасти для того,
чтобы добить свою жертву наверняка, отчасти же потому, что в них
проснулось свирепое кровожадное чувство цыгана, но проснулось,
когда они могли безо всякой для себя опасности колоть ненавист­
ного им человека.
Огромной побудительной силой в цыгане является его нена­
сытная, грубая страсть к еде. Видеть лакомый кусок и стремиться
завладеть им — для них это одно и то же. В местностях, где много
цыган, все знают, что надо зорко беречь свинину, если только цы­
гане видели случайно, как убивали свинью. В этом случае цыган со­
вершает кражу не потому, что он, заметив, как резали свииыо, уз­
нал, что в таком-то доме есть свиное мясо, а только потому, что од­
но зрелище лакомого мяса возбудило в нем желание добыть это
мясо. «Иначе мы не можем», -~ говорила мне одна старая цыган­
ка, — «положи на могилу цыгана золотую монету, рука его прорас­
тет сквозь землю и схватит ее».
Каждый крестьянин знает, что опасно показывать цыгану что-
нибудь, возбуждающее его алчность, и между тем, как часто цыгане
наблюдают за крестьянами, и как редко замечают их крестьяне!
Цыган, как лисица, крадется по деревне, заглянет в дом и все при­
мечает, не будучи сам пикем замечен, и только когда пропадет ка­

471
кая-нибудь вещь, впервые явится предположение, что, быть может,
приходил цыган.
Об одном весьма хитром приеме цыган при краже лошадей
мне сообщил С. Следователь Кафчинк из Лайбаха. Он наблюдал,
что цыгане преимущественно крадут лошадей тогда, когда вблизи
места совершения кражи на другой или третий день должна быть
конная ярмарка. Потерпевший в этом случае должен рассчитывать
с уверенностью отыскать свою лошадь на этой ярмарке и поэтому
часто не принимает никаких мер и даже не заявляет о краже поли­
ции. На это-то и рассчитывает цыган и когда потерпевший ищет на
ярмарке — похищенная лошадь уведена весьма далеко. Такие слу­
чаи указывают и на некоторую психологическую наблюдатель­
ность цыган.

3.0 похищении ими детей

Действительно ли цыгане похищают младенцев? Об этом поч­
ти везде существуют рассказы, им верят, но никто еще лично в этом
не убеждался. Есть и в печати истории, от которых волосы стано­
вятся дыбом у читателей, но ни одна из них не удостоверена доку­
ментально. При этом следует иметь в виду, что цыгане отличаются
большой плодовитостью и едва ли поставлены в необходимость
кормить еще чужих детей и притом с большим риском для себя.
А между тем убеждение о том, что цыгане крадут детей, так распро­
странено везде, что одно нахождение в таборе их чужого и притом
слепого и вообще увечного ребенка может вызвать в толпе подо­
зрение и повести к дикой расправе над ними самосудом. Я думаю,
что к рассказам о кражах детей цыганами следует относиться так
же, как и к взводившимся на них в средние века обвинениям в лю­
доедстве, а между тем в ту эпоху сотни цыган были подвергнуты су­
ровой казни, после того как пыткой было вырвано у них вынужден­
ное сознание в этом ужасном преступлении. И то и другое пред­
ставляет собой плод народной фантазии, склонной приписывать
этим чужеземным, загадочным выходцам с дурными наклонностя­
ми нелепые и страшные обычаи.
Только одно представляется, так сказать, подходящим: по на­
родным преданиям, цыгане похищают преимущественно детей с

472
рыжими волосами, и действительно у цыган рыжие волосы назы­
ваются волосами солнца и считаются приносящими счастье. Отсю­
да и могло возникнуть предположение, что цыгане, у которых, как
известно, родятся дети только черноволосые (кроме альбиносов),
добывают себе таких «приносящих счастье» детей путем кражи. Во
всяком случае легенда эта могла возникнуть и вследствие того, что
нищенствующие и гадалки-цыганки часто слишком ласково отно­
сились к таким рыжеволосым детям и, быть может, даже слишком
откровенно высказывались об их счастливых приметах. Но раз
сложилось поверье, что цыгане воруют детей, то весьма понятно,
что встревоженные родители долго еще потом испытывают беспо­
койство, так как цыгане могли похитить его дитя: «они ведь воруют
все, что им попадается под руку».
Из опасений, что дитя могло быть похищено, путем молвы
легко может сложиться и представление, что рыжеволосые дети
действительно похищаются цыганами: такое извращение слухов
можно наблюдать постоянно. Чем чаще повторяются подобные
рассказы, тем прочнее складывается убеждение, что цыгане похи­
щают рыжеволосых детей. Так, народное поверье, с одной стороны,
и суеверие цыган относительно рыжих волос, с другой стороны, не
имеет внутренней связи, но первое вытекло из последнего, и таким
образом мы имеем здесь часто случающуюся логическую ошибку,
сопровождающуюся иногда горькими последствиями и заключаю­
щуюся в том, что два факта признаются взаимно дополняющими и
подтверждающими один другой, между тем один факт только сле­
дует за другим: simul cum hoc вместо propter hoc.
Добавлю к этому что в единственном, бывшем в практике мо­
ей, деле, по которому цыгане подозревались в краже ребенка, этот
последний был действительно рыжеволосой девочкой.

4. Хорошие качества цыган и религия их

На хорошие качества цыган, к сожалению, никогда не следует
полагаться. Так, часто выражение ими благодарности обманчиво и,
хотя цыган так уверяет в своей благодарности, что кажется бесче­
ловечным не доверять ему, однако в действительности я знаю лишь

473
случаи самой черной неблагодарности. Из одного зажиточного
крестьянского дома совершена была кража и похищено было все,
что только можно, так что потерпевшие впали в совершенную нуж­
ду. Все данные свидетельствовали о том, что кража совершена бы­
ла цыганами, и в этом направлении были допрошены потерпев­
шие. Но они уверяли, что в последнее время ни один цыган в их до­
ме не был и даже не проезжал мимо, что участие цыган представ­
ляется им недопустимым, так как незадолго перед тем они дали у
себя приют одной беременной цыганке, которая была найдена ими
в лесу в беспомощном состоянии во время снежной вьюги. Цыган­
ка разрешилась от бремени в их доме, долго была больна и вместе
со своим ребенком, как засвидетельствовали и соседи, пользова­
лась самым внимательным уходом. Когда, наконец, она с ними про­
стилась, то при уходе так искренно выражала им свою благодар­
ность, что «у всех присутствовавших были в глазах слезы». При рас­
ставании и еще во время болезни она уверяла неоднократно, что в
знак благодарности она будет содействовать к тому, чтобы ни один
цыган на вечные времена не смел причинить какое-либо зло столь
«хорошему дому». Полиция, однако, усомнилась в искренности
слов цыганки и, получив от потерпевших точное описание примет
этой цыганки (одноглазая и необыкновенно высокого роста), ско­
ро разыскала ее, табор ее и часть похищенного имущества. Обна­
ружилось, что эта женщина нарочно затягивала свою болезнь, что­
бы узнать распределение комнат, домашние порядки и все нужные
подробности, даже сделала с ключей оттиски и таким образом под­
готовила все для совершения кражи.
Точно так же не следует доверять и столь прославленному не­
которыми чувству уважения, которое будто бы цыгане питают к
умершим. Говорят, что цыган прекращает свое ложное показание,
если будет спрошен о том, может ли он подтвердить свое показа­
ние под клятвой «ар i mulende» (при душах умерших). Я никогда не
испытывал этого средства, да и не имел желания его применять, по
если правда, что цыган при этой клятве не посмеет лгать, то, по мо­
ему мнению, в данном случае вовсе нет «почтения к умершим», а
исключительно имеется боязнь видений, страх смешной и ребяче­
ский, но этим страхом и исчерпываются его религиозные убежде­
ния. Характерно, что на цыганском языке mulo означает одинако­

474
во: покойник, призрак, видение и вампир, так что для цыгана одно
и то же, что покойник, что «злой дух», которого они трепещут, и по­
этому они никогда не дерзну!’ призывать «mulo» или «mulende».
Считаю нужным отметить одно обстоятельство, которому во­
обще придают слишком мало значения, а именно, что цыгане, хо­
тя и имеют некоторые христианские сведения (без всякого пони­
мания), но не делают надлежащего различия между clewel (Бог) и
beng (дьявол). И того, и другого цыган представляет себе сверхъес­
тественными существами, которые ему причиняют добро и зло без
различия. Чистилищный огонь он называет: bengeskero jak (дья­
вольский огонь) и dewelesckero jak (Божий огонь), и вещи, которые
ему неприятны, он называет «божескими», например, dewelesckero
tsiro — Божья погода, ненастная погода, или когда околело живот­
ное, то он говорит: «Бог его убил». Простой же народ у нас выража­
ется в этом случае так: дьявол его взял.
Но если человек имеет столь недостаточные религиозные
представления или, точнее, даже вовсе их не имеет, то он не знает
Бога, как Отца всех, Благого и Милостивого Бога, а знает лишь ка­
кую-то высшую силу, гневную и враждебную, вследствие чего он и
смешивает затем представление о Боге с представлением о злом ду­
хе, дьяволе, всецело отдается вере в духов и привидения. И эта ве­
ра вскоре получает для него более серьезное значение, нежели ли­
шенная для него реального содержания и чуждая ему вера в Бога1).
Впрочем, кому по обязанности службы, как С.С., приходится
иметь дело с цыганами и хорошо изучить это столь отличное от
других племя, тот обыкновенно не удивляется, что цыгане именно
таковы, какими он их находит. Все, что на пространстве несколь­
ких столетий пришлось пережить цыганам, заключалось лишь в го­
нениях и преследованиях. Попытки приобщить их к благам циви­
лизации были случайны, насильственны и не соответствовали при­
роде цыган, так что в сущности для них ничего не было сделано.
Мы сами, криминалисты, обращаем внимание на них только тогда,
когда они совершают преступления. Что же происходит среди са­
мих цыган в их собственной среде, никто на это не обращает вни­
мания. Кому из нас хотя бы раз случалось производить следствие о

1) Характерно то, что Христос они переводят tamo dewcl, т.е. молодой Бог. По их ве­
рованию, древний христианский Бог давно умер и уступил наследство молодому Богу.

475
том, что цыгана его единоплеменники подвергли жестокому иска­
лечению в виде наказания? Было ли у кого-нибудь из нас в произ­
водстве дело об изгнании плода цыганкой, — а между тем такие
случаи многочисленны. Кто защищает честь цыганских девочек,
лишаемых невинности часто почти в детском возрасте? Кто пре­
следовал цыгана, виновного в отравлении своего единоплеменни­
ка? Кто вообще имеет какие-либо точные сведения об их страшном
яде «Dry»? Кто видел цыгана, лечившегося в больнице? От каких бо­
лезней умирают цыгане? Где их могилы?

5. Орудия для совершения краж и яды

По вопросу о том, что именно замечательного мы находим у
цыган в тех случаях, когда они являются перед нами в роли пре­
ступников, мы должны сказать, что припасы их для совершения
преступлений гораздо менее сложны, чем можно было бы думать.
Так, только в чрезвычайно редких случаях можно найти у них
орудие, специально удобное для взлома, тогда как у других профес­
сиональных воров обыкновенно имеются для этой цели орудия
особой конструкции. Хотя цыган от природы обладает способнос­
тями хорошего кузнеца и слесаря, тем не менее он никогда не сде­
лает себе каких-либо орудий для взлома, отмычек и т.п. потому, что
он слишком ленив для этого и слишком труслив для того, чтобы
держать их при себе. Кроме того, совсем не в натуре цыгана рабо­
тать при помощи отмычек или специальных орудий взлома, так как
в помещения он проникает или через окна или иным подобным
способом, предварительно высмотрев все слабые места в них, а
сундуки и пр. он вскрывает с непостижимой ловкостью ножом,
кривым гвоздем или чем-нибудь подобным, примитивным, но на­
дежным орудием.
Зато цыган всегда имеет при себе крючок и бечевку к нему.
Предметы эти, смотря по величине их и конструкции, служат у не­
го для самых разнообразных целей, реже всего для ловли рыбы, —
занятие, которому цыган предается только в виде исключения.
Главным образом, цыганские удочки служат для более удобного по­
хищения всякой домашней птицы: кур, угок, гусей и даже голубей.
Цыгане, большей частью цыганки, спокойно подходят к птице, на­

476
ходящейся иногда вдали от дома и, естественно, без особого при­
смотра, и бросают ей хлебные крошки. Говорят, что эти крошки
обыкновенно смазаны какой-то жидкостью, особенно любимой
птицами, вероятно, цибетовым соком. Иногда бросают цибет, ино­
гда анисовые зернышки, большей же частью асу-фэтиду (вонючку).
Приманив птицу, ей бросают несколько больших кусков и в один
из них вкладывают крючок удочки, привязанный шелковым шнур­
ком к бичеве или тонкой проволоке. Когда птица схватывает этот
крючок, то быстро притягивается, душится и подвешивается под
юбкой на заранее приготовленной петле. Иногда же птица пугает­
ся, но подманивается снова, и ловля продолжается. Для гусей ино­
гда устраиваются искусственные приманки: из тряпок, в крайнем
случае из листьев делаются искусственные чучела лягушек, в них
вкладывается особый крючок, и это чучело посредством шнурка
приводится в движение.
Другое более опасное применение крючков состоит в том, что
они применяются, как метательное орудие или самолов. С этой це­
лью три или четыре удильных крючка плотно свя­
зываются вместе толстыми концами, и концы эти
затем зажимаются между половинками свинцового
шара (рис. 36). При таком устройстве орудие это,
как корабельный якорь, непременно должно захва­
тить или зацепить то, на что будет закинуто. Свин­
цовый шар имеет целью придать этому орудию не­
обходимую тяжесть для правильного метания. В
употреблении этого орудия цыгане, особенно из
молодежи, обнаруживают замечательное искусство.
У всех народов мальчики забавляются бросанием камней, ста­
раясь бросить, как можно далее. Не так делает цыганенок: он наби­
рает большую кучу камней, кавдый величиной с орех, и, выбравши
себе целыо какой-нибудь большой камень, небольшую доску, тряп­
ку на расстоянии 10 — 25 шагов, в течение целых часов без устали
и без перерыва бросает свои камешки в эту цель и в конце концов
достигает такого совершенства, что в цель не более ладони он по­
падает всегда без промаха.
Когда мальчик достигнет такого совершенства, то ему дают са­
молов и тряпку, которую он сначала кладет на землю, а затем вешает
где-нибудь и старается попасть в нее при самых затруднительных
положениях и притащить к себе с помощью своего орудия. Такое за­

477
нятие вполне соответствует вкусам цыгана, представляя развлечение,
не сопряженное с трудом и в то же время обещающее ему, при даль­
нейших успехах в нем, возможность добывания богатой добычи.
Обучение мальчика считается законченным, если он удачно извлека­
ет тряпку, повешенную среди листвы дерева.
Применение этого искусства на практике заключается в том,
что из помещений, в которые нельзя или затруднительно проник­
нуть, вытаскивается белье, одежда и т.п. Так, например, выуживается
белье, повешенное для просушки в огороженном дворе, если поче­
му-либо опасно или затруднительно проникнуть в самый двор. С по­
разительной ловкостью выуживается платье из комнат нижнего эта­
жа через окна, защищенные решетками, в то время, как обитатели в
соседней комнате обедают. Платье, повешенное на вешалке, выужи­
вается таким образом, что сначала сдергивается с гвоздя и затем про­
таскивается по полу. Все это проделывается очень ловко и быстро, и
в самых редких случаях платье встречает препятствие, например, в
виде стула, тогда похититель оставляет удочку и скрывается. Но в
большинстве случаев выуживание совершается удачно и прибыльно.
Некоторые вещи похищаются таким путем через открытые окна
чердаков невысоких домов; часто также цыган, стоя за каким-нибудь
прикрытием, стаскивает попону со спины лошади, причем хозяин,
сидевший у окна, теряется в догадках, так как «он должен был видеть
всякого, проходившего по улице». —Таким образом совершается це­
лый ряд «загадочных» краж, относительно которых или совершенно
непонятен способ проникновения вора в помещение, или же в кото­
рых никто не видел похитителя. Были также случаи, что цыгане вы­
уживали окорока из дымовых труб, повешенные в них для копчения.
Затем цыгане обыкновенно имеют при себе лекарственные
травы и разные средства для волшебства; это — исключительно
или же частью, т. паз. симпатические средства. Различные жировые
вещества и волосы в естественном или сожженном виде — вот
средства, употребляющиеся преимущественно для составления
т. наз. любовных напитков или порошков. Мне неизвестно, однако,
из чего состоит знаменитое средство, употребляемое цыганами
для изгнания плода: было бы довольно интересно знать его, так как
оно действует всегда верно и поэтому является единственным па­
дежным абортивным средством.
Далее у цыган постоянно находятся при себе фосфор и мышь­
як, но для надобностей невинного свойства: посредством их они

478
истребляют крыс и мышей. В этом они большие мастера и с охо­
той предлагают свои услуги, так как имеют при этом возможность
самым точным образом высмотреть расположение комнат в доме
и надворные постройки.
С преступной же целью отравить кого-либо цыгане никогда
не пользуются фосфором, мышьяком и подобными средствами.
Для этого они имеют чрезвычайно сильный яд «Dry», страшнейший
из всех ядов (также Dri или Drei). «Dry», это — мелкий коричневого
цвета порошок, надо думать, из спор какого-нибудь грибка (может
быть, Asper gillum niger), который прорастает в животном организ­
ме в виде зеленовато-желтых волокон длиной 12—15 дюймов. По­
рошок растворяется в тепловатой жидкости, по принятии внутрь
споры присасываются к слизистым оболочкам, очень быстро раз­
множаются, вызывают изнурительную лихорадку, кашель, часто
кровохарканье, и в 2—3 педели наступает смерть. По остывании
трупа умирают и грибки, подвергаясь разложению, и таким обра­
зом в самое короткое время после смерти уже нет возможности ус­
тановить присутствие этого яда в организме (Gerichtl. Chemie.
А. Классена).

6. Поведение цыган на суде

Прежде всего считаю нужным повторить, что должно хорошо
знать цыган для того, чтобы вести следствие в надлежащем направ­
лении: иначе легко впасть в заблуждение и даже, быть может, не­
справедливо отнестись к нему. Различие между цыганами и всяким
другим человеком — огромное, и чем более изучаешь это своеоб­
разное племя, тем более удивляешься, как среди культурных наро­
дов в наше все нивелирующее время могло сохраниться это, во
всем непохожее на других, племя.
Ниже я приведу несколько народных поговорок, выразитель­
но характеризующих как самого цыгана, так и жизнь его.
Являясь к судье, цыган сначала ведет себя робко, осторожно,
как бы ощупывая почву. На все вопросы он гак же, как евреи и вооб­
ще восточного происхождения люди, отвечает преимущественно
новым вопросом для того, чтобы выиграть время. Это до такой сте­
пени вошло в его привычку, что даже на вопрос о его имени он от­

479
вечает часто так: «Как зовут бедного цыгана?» На вопрос же о возра­
сте говорит: «Сколько лет мне будет? Разве я знаю, когда я появился
на свет? Кто мне мог сказать, сколько мне лет?» Вопрос о прежней
судимости вызывает целый поток торжественных уверений: «Поче­
му я должен быть судим?», «Кто сказал, что я был ранее в тюрьме?»,
«Разве вы меня видели в тюрьме?», «Неужели я похож на человека,
бывшего под судом?». Затем начинаются длинные уверения о невин­
ности его, как относительно прошлых деяний, так и настоящих. Он
успел уже успокоиться, робость исчезла, и на лице его появляется
наглость, самоуверенность и даже высокомерие, и тогда из уст его
льется целый поток слов, который полезно не прерывать. В этом от­
ношении я присоединяюсь к мнению советника уголовного суда
Л и б и х а , который советует вообще словоохотливым людям
дать выговориться, и не могу согласиться с Я г е м а н о м , кото­
рый рекомендует прекращать такие словоизвержения. Относитель­
но цыган эта последняя мера все равно бесполезна: после прерыва­
ния он снова самым простым образом начинает говорить о том же,
так что остановками только потеряешь время и ровно ничего не до­
бьешься.
Наоборот, весьма полезно записать все, что наговорил цыган,
отчасти для того, чтобы изобличить его в противоречиях, а отчасти
потому, что он пугается этого записывания и сокращает свою речь.
И всегда во время допроса нахальство его и дерзкая самоуверен­
ность возрастают, если только он видит перед собой спокойного и
молчаливого С. С. Эти качества цыган всегда принимает за глупость,
и это прибавляет ему смелости. Можно, не прибегая ни к каким хит­
ростям, просто соглашаться с его мыслями, тогда он начинает еще
более лгать; того же можно достигнуть, если выразить сомнение в ка­
ком-нибудь хорошем его поступке или благородном свойстве. Затем,
выслушав более или менее продолжительное время изъяснения цы­
гана (значительная доля простодушия присуща каждому, даже наи­
более разумному цыгану), следует коротко и энергично предъявить
ему все противоречия в его словах и изложить собранные против
него улики.
Цыган очень редко сознается вполне, но всегда можно заме­
тить, сознает ли он сам себя уличенным, а именно, когда его остав­
ляет его прежняя смелость, и он начинает говорить жалобным и
просительным тоном. Наивность его сказывается в этом случае в
том, что, внешним образом продолжая отпираться, он уже в каждом

480
движении своем проявляет сознание своей вины. Чем более цыган
замечает, что виновность его известна и что он даже уличен, тем он
становится скромнее, тем быстрее покидают его самоуверенность и
смелость. Но даже, если цыган намерен сознаться, то он делает это
нерешительно, колеблясь и при малейшей возможности начинает
лгать. Я помню всего один лишь случай, когда цыган учинил полное
откровенное сознание и сообщил важные данные о других своих
соучастниках. По одному делу об убийстве много лет спустя после
совершения его упало подозрение на одну супружескую чету, при­
чем в деле оказался замешанным, довольно, впрочем, отдаленно, и
цыган. Этот последний вскоре после этого убийства был осужден по
другому делу также об убийстве и приговорен к пожизненному за­
ключению в тюрьме; таким образом он несколько лет уже находил­
ся в заключении. При допросе он упорно отрицал свою вину (так
же, как и заподозренные муж и жена), объясняя, что он даже не знал
убитых, не знает заподозренных мужа и жену и вообще по делу ему
ничего не известно. Он надеялся на давность преступления, не зная
того, что тотчас же после этого убийства было произведено тща­
тельное и обстоятельное полицейское дознание, которым были вы­
яснены все существенные моменты события до мельчайших по­
дробностей. Но когда цыган, старый и опытный плут, сам себя запу­
тал и узнал, что преступление это вполне раскрыто, то он на неко­
торое время замолчал и затем начала: «Г. С. С., я и так на всю жизнь
убит, из-за нового дела вы не будете меня казнить и более, как «по­
жизненное» я не получу. Соучастники мои, муж и жена, желают, оче­
видно, меня запутать более, чем я виновен: поэтому я расскажу вам
все, как было». Затем он рассказал, как совершено было убийство,
подробно и, как позднее было установлено, совершенно справедли­
во; при этом он сообщил мне несколько наставлений, которые бы­
ли в высшей степени интересны в психологическом смысле. Выше­
упомянутые соучастники цыгана, муж и жена, принадлежали к раз­
ным национальностям: муж был немец, жена — венгерка. На это об­
стоятельство цыган указал и затем пояснил мне так: «Если вы хоти­
те раскрыть то дело вполне, как оно было, чтобы не замешать ни од­
ного невинного, это должны отнестись к каждому из них правиль­
но, к мужу-немцу — так, а к жене-венгерке — иначе». При этом он
высказал свою характеристику обеих народностей, замечательно
меткую и ясную; то, что он сказал о немецкой народности, было со­
вершенно справедливо, хотя и не совсем лестно.

481
 Все, выслушанное мной, чуть не заставило меня отказаться от
своих взглядов на цыган, как вдруг мой арестант добавил для меня
несколько советов о том, как «изловить» его соучастников. Эти со­
веты были так подлы и дьявольски хитры, что вся гнусность приро­
ды этого Богом отверженного племени вновь встала передо мной.
Я попытался выяснить ему, что поступить так не могу; он удивлен­
но посмотрел на меня, пожал плечами и замолчал.

7. Имена цыган
Особые затруднения представляют имена цыган. Тс фамилии,
которые они теперь носят, введены среди них не более 100 лет назад
и притом распоряжением правительственной власти. С неохотой цы­
гане подчинились этому распоряжению, так как хорошо знали, что
судебное преследование, выяснение прежней судимости, выяснение
личности возможны только при том условии, чтобы каждое лицо
имело свою определенную фамилию. Чтобы ослабить значение этой
меры, цыгане ограничились весьма небольшим числом фамилий: в
венгерских пограничных участках почти все цыгане носят фамилии:
Хорват, Пфейфер, Баранья, Неуман, Царкёзи и Кокош. Приходится
поэтому разбираться, действительно ли задержанный Хорват есть тот
самый Хорват, который был судим годназад. Курьезно также, что в ав­
стро-венгерских полицейских газетах печатается целый ряд статей о
розыске цыган по имени Хорват и Царкёзи, причем в особых приме­
тах почти у всех значится: «резко выраженный цыганский тип».
В Германии замечается более разнообразия в фамилиях цы­
ган, но все-таки в пределах довольно тесного круга, и такие фами­
лии, как Вейс, Креуц, Кёк, Кифер, Ганштейн, Мерк, Муффель и тд
встречаются очень часто. Цыгане, поселившиеся в Вестфалии (ко­
торые, впрочем, как сообщил мне Судья Верущовский из Зигена,
ведут себя тихо), почти без исключения носят фамилии Янсон, Ла-
герин, Ребшток и Метгбах.
Но все эти фамилии только фамилии для властей, т.е. под эти­
ми фамилиями цыгане значатся в метриках, призываются на воен­
ную службу и заключаются в тюрьму. И если цыгане знают эти фа­
милии, то только для того, чтобы перед должностными лицами и
учреждениями не впасть в противоречие с показаниями своего то­

482
варища. Для себя в своей среде они имеют другие имена, подобные
тем, какие употребляются у индейцев. Большей частью это имена
прилагательные или прилагательные с существительными, редко
одни существительные, например, sastereskero — железный, bidan-
gero — беззубый, bikaneskero — безухий, binaskero — безносый,
gahrtscho — голый, matakerdo — пьяный, vesavo — хромой; затем
galiminsch — черная девочка (собственно vulva), sjuriostro — ост­
рый нож; наконец muri — гусь, bersthero — пастух, miriklo — перл,
nasado — убитый и тд. Если спросить цыгана о фамилии его това­
рища, то он назовет только одну официальную фамилию (при
этом прибавляет всегда, что «только недавно увидал его в первый
раз» — хотя бы они были близнецы); если же вы спросите затем,
как эта фамилия будет по-цыгански, допрашиваемый невольно
иногда обнаружит настоящее имя цыгана.
Такие имена всегда следует записывать себе на память, гак как
нередко они могуг послужить к различению одного цыгана от друго­
го: раз данное, это имя всегда остается за цыганом и даже не перехо­
дит к потомкам. Наследственность имен среди цыган вообще затруд­
нительна уже потому, что нигде более не наблюдается «pater semper
incertus», как именно в этом племени. Рассказы о святости брака сре­
ди цыган, строгом соблюдении его, причем прелюбодеяние будто бы
наказывалось переломом коленного сочленения, не были подтверж­
дены передо мной ни одним цыганом. Я считаю эти рассказы выдум­
кой, пущенной, быть может, самими же цыганами, желавшими пред­
ставить себя лучшими, нежели они на самом деле есть. Я признаю по­
ложительно невозможным, чтобы цыган усвоил себе хотя бы до не­
которой степени понятия о девственной чести, о святости и т.п. Он
действительно вступает в драку и ссору со своим соперником, но то
же мы видим и у животных; чувства же чести и спада, свойственные
культурному человеку, для цыгана совершенно непонятны.

8 .0 некоторых физических качествах цыган

Точно так же и относительно физических качеств и способно­
стей цыган следует иметь совершенно иное представление, нежели
о том же у других людей. Это в особенности имеет значение при об-

483
сущении вопроса о том, не превышает ли то или другое силы чело­
века. К цыганам обыкновенная мерка в этом отношении не прило­
жима, и ближе к правде будет сказать, что нет ничего, что бы не бы­
ло по силам цыгану.
Это справедливо, например, при соображении расстояний.
Если говорится, что «при хорошей дороге, достаточном знаком­
стве с ней и без ноши можно достигнуть известного места в та­
кое-то время, а при дурной дороге, не зная местности и с тяже­
лой ношей в столько-то времени», то сказанное приложимо
только к обыкновенным смертным, но не к цыганам. Хороша до­
рога или нет, знает ли он ее или нет, обременен ли он тяжелой
ношей или идет налегке, для него это совершенно безразлично:
если ему нужно, то он совершит весь путь при каких бы-то ни
было условиях в непостижимо короткое время. Для него есть
только одно препятствие, это — ветер; о том, что цыган не пере­
носит ветра и прямо беспомощен, если ветер дует противный,
можно найти во всех сочинениях о цыганах, и это совершенно
верно.
Остальные воры для совершения краж выбирают преимущест­
венно бурные ночи, цыган — наоборот, в эти ночи прячется дома.
Если им приходится странствовать в ветреную погоду, то на путь
они употребляют более времени, нежели всякий другой. Таким об­
разом, если кража была совершена в ненастную и ветреную ночь,
то имеется полное основание предположить, что цыгане в ней не
участвовали. Я думаю, что это объясняется не соматическими при­
чинами, а суевериями, страхом перед злыми духами.
Также иную мерку следует прилагать и относительно болезней и
недугов цыган. Огшодь не следует считать симуляцией те заболева­
ния, которым подвергается цыган даже после краткого заключения в
тюрьме. Если врач и не найдет никаких объективных признаков бо­
лезни, цыган все-гаки может в действительности тяжко страдать, как
страдает житель гор, переселенный в равнину, житель равнин — в го­
рах, как перелетная птица — в клетке. Цыган в течение столетий при­
вык к неограниченной свободе и не переносит лишения ее так же как
и не привычных ему пищи, одежды, тюремных порядков и распреде­
ления времени. Он болеет не только телом, но и душой и, если при­
ходится отказать ему в единственном для него лечебном средсгве, в
свободе, то по крайней мере не следует мучить его суровым обраще­
нием с ним, как с симулянтом.

484
 Замечательной и важной для криминалиста является еще одна
особенность цыганского организма: необыкновенно быстрое зажи­
вание всяких ран, — особенность, быть может, присущая только вос­
точным народам. По крайней мере об этом существуют рассказы от­
носительно многих восточных племен: один немецкий врач, долгое
время бывший директором госпиталя в Каиро, говорил мне, что, на­
пример, у арабов способность быстрого заживания ран поразитель­
на. Так, один человек не первой молодости упал с крыши невысокого
дома на решетку палисадника так, что три стержня проникли через
бедро и вышли на другой его стороне на расстояние около фута. При
этом его гак неловко и грубо снимали с решетки, что стержни эти
проникли еще далее сквозь раны, и тем не менее раны его зажили
первичным натяжением без нагноения и лихорадки. Конечно, этому
много способствовал и климат, но и в нашем поясе мы наблюдаем не
менее быстрое излечение именно у цыган. Они весьма чувствитель­
ны к физическим болям, но при самых тяжких повреждениях тем не
менее способны к передвижениям, в особенности если им нужно бе­
жать. Однажды па ярмарке понесшиеся лошади сбили с ног цыгана и
причинили ему такие ушибы, что он был доставлен в больницу в бес­
сознательном состоянии, и врачи определили ему для окончательно­
го поправления несколько недель. Однако у смуглого пациента был
на душе какой-нибудь грех, потому что на третью же ночь он скрыл­
ся из больницы через окно, не забыв при этом захватить с собой и
простыни с кровати.
Таким образом, при обсуждении вопроса о том, мог ли цыган,
получивший в том или другом случае тяжкие повреждения, еще пред­
принять какие-либо действия, следует принимать в соображение вы­
шеизложенные наблюдения. При разрешении же вопроса о времени
причинения цыгану раны можно просто сбавлять немалую долю от
нормального срока для заживления раны; один опытный хирург го­
ворил мне, что «у цыган можно буквально видеть самый процесс за­
живания раны».
Цыгане и лица, расположенные к ним, приписывают это быст­
рое заживание не столько конституциональным свойствам их, сколь­
ко известным им превосходным целебным средствам. Весьма недав­
но жандарм хотел задержать в корчме одного крайне опасного вора,
который долго жил вместе с цыганами. Злодей вступил с жандармом
(в корчме) в перестрелку и удачным выстрелом убил его, но пуля жан­
дарма раздробила правую руку злодея в нижней части. Убежав из кор­

485
чмы, вор нашел приют у одного знакомого крестьянина, которому и
сказал: «Если я успею дойти до своих (т.е. до цыган), то они мне ско­
ро вылечат руку, если же нет, то я погиб». Эти слова свидетельствуют
о том, какое высокое доверие имел этот человек к врачебному искус­
ству цыган.
Все сказанное относительно наружных повреждений может
почти вполне относиться и до внутренних болезней. Цыган под­
вергается им в той же степени, как и всякий другой человек, но
имеет силы переносить их часто под открытым небом, без крова и
во время своих странствований. Хотя имеющиеся о цыганах стати­
стические данные и крайне недостаточны, но дают все-таки воз­
можность утверждать, что процент смертности среди них по мень­
шей мере нисколько не выше, чем у нас. Но бесспорный факт, что
среди цыган можно часто встретить глубоких стариков, сохранив­
ших свежесть сил и подвижность.
Ввиду относительно спокойного отношения цыган ко всяким
заболеваниям своим, было бы совершенно ошибочным, например,
такое заключение, что известный табор цыган не мог принимать
участия в той или другой краже на том основании, что дети в этом
таборе больны оспой. Это обстоятельство отнюдь не удерживает
цыган от совершения преступления и, быть может, иногда совер­
шенно внезапное появление заразительных болезней и объясняет­
ся тем, что они могуг быть занесены цыганами или при соверше­
нии краж, или прошении ими милостыни.

9. Цыганские поговорки
Приведу в заключение несколько пословиц цыган и о цыга­
нах, так как ничто так не помогает изучению народа, как именно
поговорки, народом созданные или о нем сложившиеся. Нижепри­
веденные цыганские пословицы собраны Л е л а н д о м , Р о -
з е нфел ьдом, Ие з и н о й , Пот т о м, Швике-
р о м и др.
«Лучше ехать на осле, чем на коне, который сбрасывает». «Если
ты свою тайну сохранишь в глубине сердца, то наверное никто о ней
не узнает». «Жену и сукно не выбирай при свечке». «Не добивайся то­
го, чего никогда не получишь». «Нестыдно воровать, а стыдно попа­
даться в краже». «Воровать легче, чем работать». «Где нет денег, нет и

486
любви». «И тот — вор, кто лестницу держит». «Кто тебе льстит, тот те­
бя обманул или хочет обмануть». «Кто будег ждать, чтобы его позвали
есть, часто останется голодным». «При хорошей жизни и друзья бы­
вают хорошие». «Дети говорят о том, что делают, большие — о чем ду­
мают, а старики —о том, что видели». «Удурака сердце на языке, у ра­
зумного язык в сердце».
Поговорки (преимущественно венгерские) — о цыганах: «Они
живут, как цыгане (когда муж с женой дерутся)». «Врег, как цыган».
«Он плачет, как сознавшийся цыган». «Напрасно ты цыганишь (т.е.
воешь)». «Цыган сохи не знает (т.е. не работает)». «И цыган хвалит
своего коня». «Он ездит на цыганском коньке (т.е. врет)». «Цыган —
это фальшь, обман». «Цыганский заработок — воровство».
Все дурное, имеющее ничтожную ценность, лживое, обознача­
ется словом: «цыганское», например, цыганское золото — медь, цы­
ганский карпий — малоценная рыба, очень костистая, цыганский
виноград — дикий, негодный для еды виноград, цыганское вино —
вино из каких-нибудь отбросов и т.п.
Из всех этих поговорок видно, что цыгане ненавистны и тяго­
стны народу: презираемые и гонимые, влачат они свое жалкое су­
ществование, внося кругом лишь вред или разрушение. Что ожида­
ет в будущем этот странный народ?

487
 ГЛАВА X
О суевериях

Достойно внимания, какую роль играют еще и в наши дни суе­

верия среди лиц, избравших преступление целыо своей жизни. Часто
преступники предпринимают те или другие деяния свои в прямом
расчете на суеверное чувство потерпевших, часто они сами всецело
попадают под влияние разных суеверий и вследствие этого соверша­
ют необъяснимые поступки.
Знание всех предрассудков и суеверий для С. С. представляется
важным в том смысле, что оно устраняет возможность совершенно
ошибочного направления следствия: в случае, когда например, при­
дается существенное значение какому-нибудь обстоятельству или ка­
кой-нибудь вещи, найденной на месте, между тем как ни то ни другое
не стоит ни в какой связи с преступлением и является следствием ка­
кого-нибудь суеверия. Суеверие вообще весьма распространено в ми­
ре преступников гораздо более, нежели обыкновенно думают. Мне
самому приходилось видеть, т. наз. «усыпительные свечи», сделанные
из жировых веществ невинного ребенка и служившие преступнику
средством обнаружить, все ли обитатели дома спят глубоким сном1).
Даже серьезные преступления и в наше время нередко выясняются
только благодаря установлению какого-либо суеверного мотива. И
часто жестоко ошибаются те, которые зверский способ совершения
преступления приписывают ненормальному состоянию умственных
способностей преступника: он умственно здоров, но находится во

1) В Венгрии из трупа умершей от родов женщины, родившей близнецов, делают

свечи, — в силу суеверия, что эти свечи делают вора невидимым.

488
власти мрачнейших суеверий ( К л а у с м а н - В е й с т .
«Verbrechen und Verbrecher», Берлин, 1892 г.). Сюда относятся все те
приемы, — встречаемые не у одних лишь южных славян, — которые
стоят в связи с верой в существование животных, сосущих кровь че­
ловека, а именно вампиров, в особое значение крови невинных детей
и особенно в так называемое «съедение сердец». Еще с давних времен
существует поверие, что сердце нерожденного младенца (утробного),
съеденное в теплом виде, сообщает сверхъестественную силу физи­
ческую, способность быть невидимкой и летать по воздуху. О много­
численных подобных случаях сообщает Ф. X. Б. А в э - Л я л е -
м а н . «Der Magnetismus», Leipzig. 1881 г., но и в наши дни еще можно
натолкнуться на случаи такого суеверия, например, убийство в 1879 г.
шведки Андерсен, находившейся в состоянии последней беременно­
сти, в Гамбурге, на поле Святого Духа, и несколько лет назад убийст­
во, совершенное близ Вены в Зиммеринге.
В Италии, особенно в Сицилии, существует суеверие, что
кровь невинных дегей помогает открыть клад. Так, в 1894 г. в одной
местности (в Сицилии) было убито 24 ребенка, а в другой местно­
сти — 20 детей. Суеверие это проникло с давних времен в Герма­
нию, благодаря итальянцам — «искателям камней» (которые — не
то рудокопы, не то открыватели кладов), и оно поддерживается в
этой стране и в наше время, благодаря тем же итальянцам, плотни­
кам и каменотесам по профессии.
Какое значение имеет и в наше время предположение, что ев­
реи употребляют для ритуальных целей кровь христианских де­
тей, — доказывается уголовными процессами последнего времени.
Не менее важны и те случаи, в которых желают при помощи
алхимии сделаться более молодыми. Употребляемые для этого
средства почти всегда опасны для жизни, и если наступит смерть
такого лица, подвергшего себя этим опытам, то может легко воз­
никнуть предположение о смерти от посторонней руки.
Об одном в некоторых отношениях важном случае сообщает М.
Фридман («Ueber Wahnideen im Volkcrleben», Висбаден. 1901 г.):
«В 1900 году один солдат, согласно состоявшегося уговора, отрубил у
другого солдата голову, ибо оба они твердо верили, что первый из
них будет в состоянии, при помощи заклинаний, вновь прирастить
отрубленную голову, причем последний получит дар открывать бога­
тые клады. С юридической точки зрения, в случае доказанности таких
побуждений, можно было бы допустить, что подсудимому деяние не

489
должно быть вменено в вину. Ведь у него вовсе не было намерения
лишить своего товарища жизни, так как с ним вместе он хотел откры­
вать клады. Его также нельзя обвинять и в неосторожности, так как он
был глубоко убежден в безопасности средства его к добыванию кла­
дов. Таким образом основанием для его поступка являются единст­
венно глупость его и невежество.
Единственно суеверием можно объяснить себе некоторые
преступления против нравственности, так, например, растление
девочки, от роду менее семи лет, нередко объясняется почти обще­
распространенным суеверием, что только таким способом можно
излечиться от половой болезни.
Прудон говорит правильно, что суеверия той или другой на­
циональности имеют столь же глубокое влияние, как и законы при­
роды, и С. С. обязан выяснять наличность суеверия особенно в тех
случаях, когда представляются загадочными мотив и само событие
преступления.

1. Суеверия в отношении предметов,

оставляемых на месте преступления
Почти каждый обыкновенный вор носит при себе записанные
магические слова или «льготную грамоту», и как часто преступник
оставляет на месте преступления что-либо ему принадлежащее в си­
лу суеверия, что его преступление или по крайней мере участие его
останется необнаруженным. Любовница одного известного вора в
холодную зимнюю ночь подкинула своего 10 -месячного ребенка и
радом с ним поставила свои башмаки на землю, незадолго перед тем
сшитые для нее башмачником. Этот последний был разыскан и, по
предъявлении ему этих башмаков, уличил виновную, которая впос­
ледствии созналась, что оставила башмаки на месте, чтобы не быть
обнаруженной. Теми же соображениями руководствовался один
убийца (отбывший 18-летнее заключение в исправительном доме
также за убийство), оставив на месте, рядом с трупом убитого, свои
испражнения. Это обстоятельство дало возможность немедленно ус­
тановить хотя и довольно отдаленную примету преступника, а имен­
но: судебный врач тотчас же заключил, что экскрименты принадле­
жат человеку геркулесовского телосложения. И в самом деле убийца
оказался такой атлет, которого мне еще не приходилось видеть.

490
 Такое же суеверие существует и в Северной Германии, а имен­
но: преступник убежден в том, что он не будет обнаружен, если ос­
тавить на месте преступления свои экскременты. Пока же не успе­
ли остыть эти экскременты, будто бы и самое преступление оста­
ется не обнаруженным. Поэтому часто находят эти испражнения
предусмотрительно прикрытыми платком или шляпой для того,
чтобы они по возможности долее сохраняли свою теплоту и таким
образом самое преступление оставалось бы неизвестным более
продолжительное время1).
Тем же объясняются случаи, когда преступник на месте пре­
ступления моег свои руки и совершенно умышленно оставляет
след своей ноги: в обоих случаях, оставляя следы своего присутст­
вия, он надеется этим путем остаться необнаруженным.
По делу о довольно значительной краже со взломом, на одном
шкафу был обнаружен кровяной отпечаток целой руки мужчины,
вследствие чего возникло несколько предположений: предполага­
ли, что вор при совершении взлома поранил себе руку, или же что
между участниками произошла кровавая распря из-за дележа добы­
чи: были еще и другие комбинации. Только при обнаружении ви­
новного оказалось, что он сам умышленно причинил себе легкое
повреждение и, обмазав руку свою кровью, сделал ей кровяной
след на шкафу именно на основании этого суеверия, чтобы не быть
обнаруженным.
Едва ли мы сделаем ошибку, если скажем, что подобные суеве­
рия относятся к временам глубокой древности: они напоминают
что-то в роде жертвоприношений или выкупа в символической
форме.
Совершенно особое значение имеет нахождение на месте
преступления семян растения дурмана (Datura stramonium). Это
растение, имеющее грозную историю, ужасно по силе своей и спо­
собам применения; все части его — ядовиты, вызывают состояние
беспамятства и даже в сравнительно небольшом количестве смер­
тоносны: как корень, так и листья, красивые цветы и плоды в рав­
ной степени опасны. Если положить листья на горячую плиту и
вдыхать запах их, то наступает оборочное состояние, сопровожда­
емое галлюцинациями и судорогами. Мазь, приготовленная из се­

1) Об этом уже упоминает Фалькенберг в «Versuch einer Darstellung der Classen von
Raubern», под названием «Mumia spiritualise. Берлин, 1816 г.

491
мян дурмана и втираемая на известных частях тела (особенно под
мышками) производит чувство облегченности, такое ощущение,
как будто человек способен подняться и полететь1), отвар же из
этих семян, принимаемый в небольших дозах, вызывает эротичес­
кое возбуждение.
Если мы все эти явления примем в соображение, то для нас ста­
нет ясным, в чем именно сознавались несчастные жертвы в средне­
вековых процессах, обвинявшиеся в колдовстве, — сознавались не­
счастные жертвы в средневековых процессах, обвинявшиеся в кол­
довстве, — сознавались, как в действительно ими пережитом, испы­
танном. Но если и миновали времена преследования ведьм, то при­
менение дурмана еще продолжается. В Европе это растение появи­
лось сравнительно поздно; откуда именно оно было занесено, из
южной ли России, из Сибири, из Ост-Индии, осталось неизвестным.
Действительно лишь одно, что оно становится известным одновре­
менно с появлением в Европе цыган. Так как в мифологии цыган это
растение и до сих пор еще играет большую роль и с ними неразлуч­
но, то можно признать основательным общераспространенное
мнение, что дурман завезен в Европу именно цыганами.
Цыгане даже историю своего происхождения происводят от
дурмана: они рассказывают, что жил когда-то мудрый человек, ко­
торый наложил на свою жену обязательство никогда ничего не де­
лать против его воли. Когда же она один раз нарушила это обяза­
тельство, он проклял ее и превратил в дурман, и дети ее, которые,
вследствие проклятия своего отца, должны были разойтись по все­
му миру, разнесли с собой повсюду семена этого растения, своей
матери. Так произошли цыгане, и вот почему каждый из них носит
при себе семена этого растения (peshosheskro).
Так рассказывают они сами, и в действительности почти все­
гда на месте преступления, совершенного цыганами, находят семе­
на дурмана. Говорят, что это они делают всегда, но так как семена
эти разбрасываются в виде нескольких крупинок и притом в самых
потаенных местах, то естественно, что их часто не находят.
Но раз семена дурмана были найдены на месте преступления, то
можно быть уверенным, что преступление совершено цыганами. И

1) Путешественник по Японии Кемпфер сообв<аст об испытанном им средстве для

опьянения, приготовленном из дурмана. Ему казалось, что он верхом на коне лета­
ет в облаках.

492
так как вообще в народе об этом приеме цыган мало известно, то
едва ли можно допустить предположение, что растение было под­
брошено каким-либо другим преступником с целью навлечь подо­
зрение на цыган.
Относительно цели этого разбрасывания дурмана один ста­
рый цыган говорил мне, что они делают это для отогнания злых ду­
хов, которые иногда мешают при совершении краж. По словам его,
семена при этом будто бы бросаются прямо в злых духов, но вряд
ли старик говорил правду, так как часто семена эти прямо запряты­
ваются в укромных местах. Но не следует сомневаться в том, что се­
мена эти употребляются лишь ради суеверия, так как эти же семе­
на употребляются и при иного рода суевериях1).
Весьма часто цыгане оставляют на месте преступления свои
палки, с которыми ходят пешеходы. По словам одного цыгана, это
делается будто для того, чтобы не лаяли собаки (?).

2. Суеверия относительно вещей, носимых при себе

Теперь перейдем к тем вещам, которые носятся преступника­
ми при себе также вследствие суеверий и нахождение которых мо­
жет бросить свет и на самую личность их владельца.
Так, например, в горных местностях при обыске в домах
лиц, промышляющих недозволенной охотой, находят иеболь-

1) Любопытные сведения о дурмане находим в книге, ныне уже ставшей редкостью

М. С. Г. (Госмана) «Fiirtreffliches Denkmal der gottlichen Regierung» и s.w. (по делу о
большой краже в Люнебурге); только рисунок этого растения в ней приложен непра­
вильный. В книге повествуется, что дурман (Datura или Dutrjo) в Индии «и у других
негров*, принятый внутрь, отнимает у людей память и сознательное отношение к ок­
ружающему. Так будто бы «индийские женвданы» дают его своим мужьям и затем в их
присутствии прелюбодейничают с любовниками. Мужья видят это, смеются, но по­
том ровно ничего не помнят о том, что видели. Подобным способом употребляют
дурман и «индийские* воры — и по всей вероятности наши цыгане. Крайне любо­
пытно, что и в этом отношении наблюдается связь между цыганами и обитателями
Индии. Такое же состояние забвения и опьянения вызывается и приемом мухомора.
Сообщается еще в одной старинной книге д-ра Гартлиба (XV стол.) о мази (Pharelis),
вызывающей ощущение езды по воздуху. Эта мазь (unguentum Pharelis) изготовля­
лась из семи разных трав, из которых каэдая собиралась в предписанный дсньиеде-
ли, а именно: в воскресенье — solsequium, в понедельник — lunaria, во вторник — ver­
bena, в среду — mercurialis, в четверг — barba Jovis, в пятницу — capilla Veneris и тд.

493
шие коренья, по форме напоминающие человеческую руку, отно­
сительно которых хозяева обыкновенно говорят, что это очень
полезное средство при некоторых болезнях домашнего скота.
Хитрый браконьер давно уже спрятал ружье и все огнестрельные
припасы где-нибудь далеко в лесу и уверяет, что он никогда не
имел ружья в своих руках, никогда не пробовал мяса дикой козы
и не в состоянии даже отличить оленя от теленка. И если бы да­
же в доме заподозренного и действительно не нашлось ничего,
указывающего прямо на его промысел, то этот маленький коре­
шок уже уличает его. Это — т. наз. «Иванова ручка», вырезываемая
из корня папоротника, который выкапывается в ночь под Иванов
день (24-го июня). Она употребляется при отливании браконье­
ром в новолуние особых пуль, которые считаются поэтому вол­
шебными и не дают промаха по самой благородной дичи. — По­
дозрительным может’ быть, при известных обстоятельствах, и на­
хождение у подозрительной личности Св. Даров, так как это мо­
жет указывать или на то, что преступление им совершено, или он
только замыслил таковое: по народному поверью, ношение тако­
го предмета охраняет даже от подозрений. Вообще на такие ве­
щи, которые кажутся совершенно неподозрительными и потому
своевременно не устраняются, следует всегда обращать свое вни­
мание.
Весьма подозрительно также нахождение т. наз. волшебного
корня. Чрезвычайно высоко ценимый в средние века, этот корень
и в настоящее время еще пользуется почитанием и распростра­
нен в более значительной степени, нежели можно было бы ду­
мать: в некоторых местах он приобретается за высокие цены мо­
шенниками, даже получившими некоторое образование. Корень
этот, если только он не подделан, есть не что иное, как корень
адамовой головы (Mandragora officinalis), но бывает и корень пе­
реступня, параличной репы (Bryonia alba et dioica), затем извест­
ного рода корень папоротника и корни Euphorbia lathyris и Allium
victorialis. Все эти корни, особенно первый из них, высушенные и
несколько подправленные ножом, имеют вид человеческой фигу­
ры и в эпоху средних веков считались приносящими счастье, лю­
бовь, благоволение и богатство. А ныне эти корешки служат для
того, чтобы открывать волшебной их силой запертые замки или
по крайней мере облегчать возможность отпирать эти замки с
помощью отмычек и крючков. Если таким образом у заподозрен­

494
ного в краже мы найдем корень адамовой головы или какой-ни­
будь из указанных, то можно быть уверенным, что перед нами —
профессиональный вор1).
Подобно «усыпительным свечам», но только исключительно
у цыган, употребляется т. наз. «усыпительный большой палец».
Это — большой палец левой руки покойника, вырытого в новолу­
ние спустя девять недель после его погребения. С таким пальцем
можно беспрепятственно ночью совершать кражи со взломом, не
опасаясь, что проснутся обитатели. Говорят, что они в большом
распространении среди цыган всех стран, но я лично не видел ни
одного. Такие пальцы встречаются также и у французских пре­
ступников, которые называют их main de glorie. В Польше и в по­
граничных с ней областях, как я недавно прочел из сообщения об
одном процессе, — с подобной же целыо была употреблена пра­
вая рука самоубийцы, пролежавшего в могиле девять дней. Рука
эта была высушена и затем ею стучали семь раз в дверь того дома,
из которого предполагали совершить кражу: предполагалось, что
обитатели дома не должны были просыпаться, ибо покойник на­
водил на них сон.
Многочисленные газетные сообщения и отчеты о суд. процес­
сах доказывают, что человеческий жир весьма часто употребляют
для эротических целей, в целях «приворожить» то или иное лицо, —
и что теплая человеческая кровь имеег будто бы сверхъестествен­
ную лечебную силу, особенно от падучей болезни. Человеческий
жир, несмотря на опровержения аптекарей, — отпускается почти в
каждой сельской аптеке, по правде, из той же банки, в которой нахо­
дится и сало собаки, медведя, барсука, обезьяны и волка. Но настоя­
щей теплой человеческой крови аптекарь, конечно, не отпустит, — и
ее можно добыть только посредством преступления.
Весьма отвратительное суеверие, которое хотя и не служит
для преступных целей, но, быть может, было причиной многих от­
равлений, — заключается в том, что пена, взятая ото рта умершего
и примешанная к вину, водке и под., излечивает привычного пьяни­
цу от его пристрастия.

1) Корень, имеющий такую фигуру, как говорят, тождественен с корнем мандраго­

рового дерева, о котором упоминается в Книге бытия (30,14) и и Песне песней Со­
ломона (7, 14) и с корнем «бараас* Иосифа Флавия. 1! мест. Мариацель (в Штейер-
маркс), куда совершаются паломничества, еще в недавнее время продавались освя­
щенные коренья мандрагоры, как приносящие счастье.

495
 Точно также отвратительные и вредные для здоровья вещест­
ва употребляются при изготовлении любовных напитков, при всех
случаях «ворожбы». В этом отношении полезно ознакомиться со
старинными книгами XVI—XVIII стол. Память о таких суеверных
средствах сохраняется в продолжение многих веков. Можно быть
уверенным, что подобные средства нередко приводили к тяжким
заболеваниям, которые ошибочно объяснялись преступлением.
Так, например, эпилептику могли посоветовать воду, которой об­
мывался труп, или жевать кусок сгнившего в земле деревянного
гроба, или припомнить, что в Швабии раны лечат посредством
трупного воска (адипоцира) — своеобразного жирового вещества,
в которое превращаются трупы, лежавшие в стоячей воде или в сы­
рых могилах!
Наконец среди вещей, которые можно находить у лиц подо­
зрительного поведения и обладание которыми свидетельствует
уже о преступном образе жизни, следует указать на разные разре­
шительные изречения, заговоры и заклинания.
Кто сохранил в памяти сведения о германской мифологии и о
древнегерманских верованиях, тот знает, что уже в глубокой древ­
ности складывались такие изречения и молитвы, называемые «раз­
решительными». Они встречаются в «песнях Рунов», приписывае­
мых самому Одину, в «Гавамале», но затем с течением времени они
были забыты. Только некоторые из них еще сохранились в памяти,
именно те, которые имеют целыо разломать цепи и оковы; такие
изречения, несмотря на всю древность происхождения, уцелели в
среде тех, которым есть причины боятся острога и кандалов. Такие
изречения мне случилось найти два раза: у цыгана (не чистокров­
ного) и у шулера, с довольно изящной наружностью.
Не следует думать, что такие разрешительные изречения выве­
лись из употребления, на том основании, что их не находят: это
только потому, что их не ищут. Такие изречения не прячутся в виде
заботливо сложенной бумажки в бумажнике или кошельке пре­
ступника, а обыкновенно в скомканном и запятнанном виде нахо­
дятся где-либо в потаенном кармашке или же вшиты под каймой
или обшивкой, или же в краденых вещах, с целыо оградить их от
розысков. Кто будет настолько догадлив и поинтересуется этим
клочком бумаги, грязным, неразборчиво исписанным и к делу ни­
какого видимого отношения не имеющим? Но не говоря уже о
культурно-историческом значении этих изречений, такие клочки

496
бумаги имеют и огромное криминальное значение, так как С. С. по­
лучает представление благодаря этому о весьма важной стороне
характера и личности заподозренного и может быть уверенным,
что перед ним — субъект сомнительных нравственных качеств,
или же незаконно добытое имущество.
Для нас особенный интерес представляют т. наз. волшебные
палки (собственно палки с разрешительным изречением), сверхъ­
естественными назначениями которых бывают довольно многооб­
разны. Изречения произносятся тогда, когда вырезается самая пал­
ка, конечно, в строго известное время и при соблюдении извест­
ных условий; большей частью палки эти выделываются из орешни­
ка, который считается обладающим волшебной силой1). Смотря по
цели, которой должна служить палка, изречения бывают различны:
для благополучия в странствиях, для обороны от разбойников,
бродяг и всякого зверя опасного, в особенности же против змей, от
которых орешник считается сам по себе хорошим средством.
Все эти изречения служат к тому, чтобы усилить естественные
свойства палки, как оборонительного оружия, но есть и такие из­
речения, которые сообщают палке сверхъестественные силы, на­
пример, во время странствий устранить опасность сбиться с доро­
ги, спасти от блуждающих огней и других таинственных приклю­
чений в пути, или даже высечь ею кого-либо отсугствующего. По­
следнее свойство осуществляется на практике таким способом, что
в собственном доме избирают порог, соответствующим магичес­
ким словом заколдовывают его и затем бьют по этому порогу вол­
шебной тростью, считая порог воображаемым врагом. Если все со­
блюдено как должно, то враг этот ощущает эти удары, где бы он ни
находился. Для каждой подобной экзекуции необходимо вырезать
особую волшебную трость, так как при произнесении магических
слов должно быть упомянуто имя подлежащего сечению. Такая вол­
шебная трость по одному делу имела большое значение в смысле
улики против женщины, обвинявшейся в покушении на отравле­
ние, и способствовала обвинительному вердикту. Эта женщина со­
держалась под стражей, так как против нее имелись многочислен­
ные и веские улики. Тем не менее С. С. готов был направить дело к
прекращению, так как против обвиняемой не было добыто ни од­

1) В Страстную Пятницу перед восходом солнца или в Иванову ночь — одним уда­
ром ножа, или в какой-либо вторник в 10 часов утра тремя ударами ножа и тд.

497
ного обстоятельства, которое свидетельствовало бы о неприязнен­
ных чувствах ее к потерпевшему, о том, из ненависти ли, или из ме­
сти и т.п. мог быть совершен ее проступок. Перед самым освобож­
дением ее из-под стражи С. С решил произвести в доме ее вторич­
ный обыск, и при этом в руки его попала старая, пожелтевшая за­
писка (в молитвеннике!), в которой значилось изречение для вол­
шебной трости. В ней потерпевший был обозначен начальными
буквами своего имени и фамилии и места жительства, и самое из­
речение гласило, что тот, к кому оно относится, при помощи этого
изречения может быть высечен волшебной тростью in absentia «за
то, что он любит другую, а не ту, которую следовало бы» (очевидно,
другую, а не обвиняемую). Мотив преступления стал ясен, и обви­
няемая скоро созналась в своем деянии.
На такой же вере в действие на расстоянии основано и суеве­
рие, — весьма давнего происхождения и весьма распространенное, о
том, что причинить известному лицу вред путем особого обращения
с его снимком, и даже с пластическим изображением. При этом, одна­
ко, должно устроить между лицом и его изображением особую объек­
тивную связь, например, в материале, из которого сделано изображе­
ние, вкладываются отрезки волос, ногтей, капли крови, мочи, пота и
под. намеченной жертвы, или же такую вещь прикладывают к остав­
ленным этим лицом следам, или к его одежде. Ошдует припомнить о
той выдающейся роли, которую играли в древнегерманских процес­
сах о ведьмах подобные изображения (Atzmann), также в прежних
процессах о посягательствах на особу французского короля (vols или
vouts), — в которых утверждали, что при помощи таких изображений
производились покушения на жизнь королей, до XIII века1).
В деревенских католических церквах, особенно в пунктах па­
ломничества, можно встретить изображения человека или живот­
ного, или частей их, сделанными из воска, свинца или серебра
(в Штейермарке, обильном железными рудами, такие изображения
делаются из железа), которые свидетельствуют о веровании изле­

1) Так, Карл Симрок и Иосиф Ганзен приводят случаи, в которых изображения, сде­
ланные из свинца и воска (Atzmanner) употреблялись в целях колдовства. Папа Бе­
недикт XII приказом от 13-го июня 1337 года, находясь в Авиньоне, предписал ка­
нонику Арнольду церкви св. Павла в Алэ произвести следствие о лицах, заявивших
подозрение на епископа Вильгельма в том, что он будто бы покушался па жизнь па­
пы Иоанна 22-го, посредством восковых его изображений. Тот же папа 3-го декабря
1339 г. сделал распоряжение о производстве следствия по поводу колдовских при­
емов, с которыми употреблялась «imago cereas, que loqueretur et baptizaretur».

498
читься через них от болезней, или вылечить животных. Но к тако­
му же способу люди прибегают и в целях обратных, — поэтому
в деле, если имеются указания на употребление таких фигур, —
то они могут быть полезными для разъяснения дела.
Сюда же следует отнести те молитвы, в которых, с применени­
ем различных мистических приемов (большую роль играют воло­
сы намеченного лица) просят смерти известного лица. Это суеве­
рие, весьма давнего происхождения, существует в народе и поны­
не1), и я лично знал одну женщину, которая считалась знающей та­
кие молитвы. С той же целью служат панихиды о живом лице: в из­
вестные дни (большей частью в день рождения или именин лица,
смерти которого желают) заказывают панихиду и священнику в ви­
де платы вручают iy монету, которая была в руках того самого ли­
ца. И если впоследствии соверши тся убийство того лица, об уста­
новление подобных поступков со стороны лиц заподозренных по­
может вскрытию истинных мотивов злодеяния.
И другие весьма многочисленные виды суеверий, даже по-ви­
димому невинного по существу свойства, могу!’ иметь значение в
наших делах. Так, важная свидетельница не явилась по вызову, быть
может, потому, что в пятницу она не решается в первый раз в жиз­
ни явиться в суд: как часто поэтому жизнь и свобода лица могут за­
висеть от простого суеверия! Так, недавно в Вене была задержана
бедная девушка, продававшая кольцо с очень дорогим опалом: она
утверждала, что ей подарила кольцо незнакомая дама, изящно оде­
тая. Конечно, ей не поверили, и только суд. следователь вспомнил
о том, что опал есть камень несчастия, и избавиться от несчастия
можно, только подарив камень первому встречному. Так и поступи­
ла эта дама в действительности, как это и выяснилось впоследст­
вии, чем и ввела бедную девушку в большую беду.

3. Искусство предсказывания и гадания на картах

Для С. С. часто весьма досадны и могу!’ ввести в заблуждение
те суеверные приемы, посредством которых совершается «отгады­
вание» преступника. На какой бы высокой ступени просвещения

1) Антон Шенбах доказывает существование такового суеверия еще в 12-м столетии;

стой же целыо измеряли тень человека, вязали т. наз. волшебные узлы и в некоторых
местах Вост. Германии производили колдовство над следом известного человека.

499
народ ни стоял, это почти безразлично; в искусство предсказыва­
ния, гадания на картах и тому подобные волшебства верят почти во
всех слоях общества. Я сам наблюдал подобные случаи в высших
кружках общества1).
Каждому из нас случалось получать заявления, в которых с
непонятной уверенностью потерпевший указывал на определен­
ное лицо, как на виновника преступления. Эта уверенность при
допросе потерпевшего (большей частью потерпевшей) оказыва­
лась даже «убеждением», хотя потерпевшее лицо и не было в со­
стоянии сослаться на какие-либо определенные данные. Допра­
шивающий, наконец, приходил к заключению, что потерпевшее
лицо или не может или не желает дать более подробные сведе­
ния, но, несомненно, имеет какие-то убедительные причины
считать известное лицо за виновного. Вследствие прямых указа­
ний потерпевшего производятся розыски, расследование в изве­
стном направлении, совершаются даже аресты, пока, наконец, не
обнаруживается бездоказательность возведенного подозрения.
Нередко обнаруживалось при этом, что все подозрение было ос­
новано единственно на тех словах, которые были произнесены
какой-нибудь старухой-гадалкой и случайно совпадали с извест­
ным подозрением.
Бывает и наоборот, что потерпевший всеми силами старается
выгородить действительно заподозренное лицо только потому, что
гадания какой-нибудь старой женщины упали на другое лицо.
В производстве моем было дело о крупной краже у одной
дамы из аристократического круга общества, у которой похище­
ны были все ее драгоценности на огромную сумму. Все данные
были против ее молодого лакея, только недавно поступившего к
ней в услужение, но графиня так настойчиво и энергично защи­
щала его невинность в краже, что у меня даже сложилось проч­
ное убеждение, что эта дама находится в интимных отношениях
со своим лакеем. Вследствие ее категорических утверждений ла­
кей находился довольно долго на свободе и был арестован толь­
ко тогда, когда успел сбыть значительную часть похищенного.
Тогда потерпевшая призналась мне, что одна «знаменитая» гадал­
ка па картах уверила се, чао кражу у нее совершена не домашним,
а посторонним лицом. В заключение выяснилось, что гадалка

1) О невероятных обманах при помощи сомнамбулов и магнетических гаданий

в Париже сообщают Gilles du la Tourette и д-р Шренкноцинг.

500
приходилась теткой лакею, и этот последний рекомендовал гос­
поже своей эту «пифию».
Способы гаданий довольно разнообразны, хотя сущность их
сводится к одному и тому же. Обыкновенно предсказывающий тре­
бует предъявления ему какого-либо предмета, до которого несо­
мненно дотрагивался вор, например, бумажника, из которого по­
хищены деньги, взломанного сундука и в случае крайности даже
той щеколды, до которой вор должен был коснуться. «Ясновидец»
тщательно осматривает этот предмет с соблюдением известных та­
инственных обрядов, предлагает ряд вопросов и затем произносит
свое прорицание. Ответ этот, конечно, высказывается в самых об­
щих выражениях: сосед, член семьи, из домашних, совершенно по­
сторонний, кто-то из друзей. К этому добавляются еще несколько
общих намеков и, если потерпевший сопоставит выслушанное со
своим личным мнением, то этим путем может составиться у него
весьма определенное убеждение о виновнике преступления. В ре­
зультате всего вводятся в заблуждение и должностные лица, к несо­
мненному ущербу правосудия.
Каждому известно, что подобные мазурики в большинстве
случаев заранее осведомляются, при помощи ловких посредников,
о личных обстоятельствах обращающегося с тем, чтобы поразить
его своей прозорливостью. Однако во многих случаях такие ясно­
видящие обходятся и без услуг посредников. Будучи знатоками
людей, они так ведут расспрос, что обращающиеся к ним в своей
простоте и не замечают, как ловко воспользовался гадатель его же
рассказом.
Другой способ гадания совершается при помощи одного
приспособления, о котором упоминает д-р ф. Влислоцкий («Vom
wandernden Zigeunervolke») и которое ранее было в употребле­
нии среди бродячих цыган Трансильвании и ныне широко рас­
пространено в других странах. Это приспособление состоит из
небольшого ящика, в одной стороне которого имеется малень­
кое отверстие, а на другой стороне — небольшая пластинка (за­
слон), которой можно пропустить в ящик столько света, сколько
заблагорассудится владельцу ящика. Напротив отверстия поме­
щается небольшое зеркало, расположенное под таким углом,
чтобы смотрящий в отверстие не видел собственного отражения
глаза, а только то, что выдвигается с другой стороны ящика под
соответствующим углом. Двигающееся же приспособление со­

501
стоит из валика веерообразной формы, на котором имеется не­
сколько изображений: молодого человека, старика, старухи, мо­
лодой девушки и даже самого сатаны. И вот гадальщик заставля­
ет спрашивающего, который, положим, желает видеть похитив­
шего у него что-либо, посмотреть в это отверстие, при помощи
описанного заслона придает внутри ящика необходимое осве­
щение, конечно, всегда очень недостаточное, и затем посредст­
вом валика выдвигает то изображение, которое более всего под­
ходит к данному случаю (например, изображение старой жен­
щины). Это изображение отражается в зеркале и с ужасом вос­
принимается смотрящим в отверстие. Так как изображение это и
само по себе неясно, притом же освещение крайне недостаточ­
но, и наконец, времени для рассмотрения было очень мало, то
все недостающее восполняется воображением зрителя: таким пу­
тем вырабатывается в его представлении то несомненное изоб­
ражение той личности, на которую потерпевший и ранее имел
подозрение. Он уплачивает высокое вознаграждение за получен­
ные указания и, направляясь к представителю власти, заявляет
ему с полной уверенностью о совершении кражи тем именно ли­
цом, которое он видел в волшебном ящике. По каким образом он
пришел к такому убеждению, он, естественно, не говорит (об
этом уже позаботился и колдун путем угроз и застращиваний) и
притом так умеет поддерживать свое обвинение (большей час­
тью также под руководством колдуна), что органы власти при­
нуждены верить его указаниям волей-неволей.
Другое приспособление для гадания, употребляемое, на­
сколько мне известно, одними цыганами, состоит из широкого и
тонкого деревянного обода (как у барабана или решета), обтяну­
того с одной стороны тонкой кожей. Дерево для этого обода сру­
бается только с соблюдением известных условий, и кожа снима­
ется с животного — непременно краденого — также в известное
время1).

1) Предрассудок о том, что вещи, употребляемые для известных суеверных целей,

должны быть краденые, так же распространен, как и поверье, что некоторые из них
должны быть получены по наследству, пугем находки, пугем подаяния или даже соб­
ственноручно сделаны. Этим объясняются иногда те кражи, которые совершаются
людьми вполне честными. Так, например, чтобы излечиться от бородавок, надо их
натереть хвостом краденой селедки. Подобные суеверия весьма распространены.

502
 На этой натянутой коже начертываются несколько штрихов,
обыкновенно 9 или 18, или 7,14, до 21, например, так:

Волшебный барабан цыган

Предположим, что цыганке предложен известный вопрос,

цыганка бросает на кожу столько зернышек дурмана, сколько на
коже написано черточек, и ударяет, произнося известные маги­
ческие слова, молотком или деревянной палочкой по ободу
столько раз, сколько брошено на кожу зернышек. Вследствие
этого кожа приходит в сотрясение, и зернышки слегка подскаки­
вают на ней. Еще во время ударов группировка их имеет извест­
ное значение, но самым существенным является то положение,
которое примут зернышки относительно черточек после послед­
него удара. По расположению зернышек около черточек и разре­
шается предложенный вопрос. Преимущественно этот волшеб­
ный барабан употребляется при разрешении вопросов любви и о
том, следует ли взяться за то или другое дело и можно ли рассчи­
тывать на успех, но главным образом он служит для отгадывания
воров. В этом последнем отношении барабан этот пользуется
особенной славой.
Много лет тому назад ко мне поступило большое количество
дел о кражах в течение нескольких дней, из которых большая часть
была совершена давным-давно, причем после совершения их по­
терпевшие или вовсе не заявляли о краже или же ни на кого не за­
являли подозрения. Все эти многочисленные, вдруг поданные жа­
лобы имели ту общую черту, что потерпевшие называли виновных
с полной уверенностью, но при этом не представляли никаких оп­
ределенных или убедительных доказательств своего подозрения,
почему именно тот или другой должен был совершить давно уже
забытую кражу.
Когда же ко мне явилась одна старая крестьянка и заявила о
краже у нее денег на значительную сумму, совершенной 30 лет

503
назад, обвиняя в ней с уверенностью своего родного брата, с ко­
торым она до сего времени жила в самых лучших отношениях,
который был человеком честным и пользовавшимся уважением и
во время подачи жалобы занимал должность старшины волости,
то это меня крайне озадачило и я начал усовещивать старуху.
Тогда я узнал, что недавно в участке моем была «знаменитая» цы­
ганка-гадалка; она будто бы делала чудеса именно описанным ба­
рабаном, имела большую практику и, между прочим, объяснила
помянутой крестьянке, что кражу у нее совершил близкий родст­
венник, который будто бы «занимает ныне высокую должность».
За неимением других высокопоставленных родственников, ста­
рушка остановилась на своем брате, старшине. Тщательное до­
знание обнаружило, что все без исключения поданные жалобы
получили начало свое именно на волшебном барабане цыганки-
гадалки, но если бы эти жалобы не поступили ко мне в таком по­
разительном количестве почти одновременно, то они могли бы
причинить немало бед и во всяком случае много излишнего тру­
да для меня.
Сходство с этим волшебным барабаном представляет распро­
страненное по всей Германии т. наз. «наследственное решето», т.е.
полученное по наследству, которое разными способами употребля­
ется для обнаружения воров. Или бросают в него бобы (по возмож­
ности краденные) и при этом произносят по одному имени: если
боб выскочит, то значит, названное лицо невиновно, если же боб
останется в решете, то значит, вор обнаружен. Или же вешают ре­
шето на краю стола на ключе (притом и стол, и ключ должны быть
наследованы от отца или деда) и называют имена одного за дру­
гим; как только решето сдвинется, то имя, в этот момент сказанное,
будет именем вора. Иногда решето употребляется для гаданий сле­
дующим способом: в обод решета втыкают ножницы и держат так,
называя имена; когда будет назван настоящий обвиняемый, то ре­
шето должно сдвинуться.
Самым важным, однако, способом гадания является гадание на
картах, пользующееся таким влиянием и распространением, о ко­
тором большинство и не подозревает. Гадание на картах столь же
старо, как и самые карты, и среди невежественного простонародья,
равно как и в высшем интеллигентном кругу никогда не было не­
достатка в лицах, слепо веровавших в таинственный смысл распо­
ложения карт. Как до сего времени еще существуют единоверцы

504
Валленштейна и Наполеона I, так не исчезли и последователи ис­
кусства Марколини, Альетта и Ленорман1).
Вполне согласно с существом человеческой природы стре­
миться к разгадке будущего путем, наиболее простым и удобным.
Но когда люди, хотя и одаренные умом, но малообразованные, на­
ходят высокое удовлетворение в том, чтобы разведать об отноше­
ниях своих ближних, слышанное — комбинировать с тем, что им
удается разгадать путем личных психологических наблюдений, и,
преподнося свои выводы в форме предсказания, без труда получа­
ют за это высокое вознаграждение, то это свидетельствует лишь о
тщеславии, жадности и лени таких людей, и качества эти с усили­
ем подавляются ими или же только замаскировываются. Вот поче­
му естественно и необходимо, что гадальщицы на картах во все
времена своего существования разрешили бесчисленное число
сердечных вопросов, но они же и не одну вызвали войну, оказыва­
ли решающее влияние на дипломатические сношения и много зла
причинили в сфере правосудия.
Нас касается этот способ гадания только в последнем отноше­
нии, и мы должны припомнить при этом все, что было сказано выше
о влиянии гадания вообще. Потерпевший сначала идет к гадальщи­
це на картах и затем уже обращается к представителю власти, или
же он идет к гадальщице в том случае, если властям не удалось немед­
ленно разыскать виновного. После этого он снова обращается к
представителю власти и делает ему уже определенное указание на из­
вестную личность, вследствие этого розыски направляются часто по
ложному пути, а, быть может, верный след оставляется без внимания.
Лучшим средством избежать таких вредных заблуждений мо­
жет послужить то простое правило, которое еще исстари было обя­
зательно для каждого судебного деятеля: всегда с неуклонной на­
стойчивостью требовать от потерпевшего объяснения относитель­
но ratio sciendi. Если так поступать всегда и без исключения, то поч­
ти в каждом подобном случае окажется, что основания, на которых
опираются уверения потерпевшего, суть продукты его воображе­
ния, и часто в конце концов потерпевший откровенно признается,
что «так ему сказала гадалка».

1) Д-р Линденау в Берлине сообщил мне, что, например, в одной весьма распрост­
раненной газете «Berliner Morgen Post» можно найти иногда до 10 объявлений гада­
лок на картах.

505
 Было бы бесцельным излагать здесь полную теорию гадания на
картах, тем более, что технические приемы сильно изменяются в
различные эпохи и смотря по местности. Можно даже сказать так,
что каждая гадалка имеет свой особый способ гадания, т.е. способ
раскладывать карты и толковать их расположение, но удивительно
то, что значение отдельных карт почти повсюду одинаково. Кто по­
пробует проследить за этим, тот нигде не найдет существенных раз­
личий в значении карт, например, если приходит к гадалке с вопро­
сом женщина, то она означается дамой червей, если же мужчина, то
валетом червей, пиковый туз означает надежду, бубновая дама — не­
верную подругу и тд. Для наших целей только немногие карты име­
ют значение, но я назову их все, так как нечаянное название потер­
певшим какой-либо карты обнаруживает всю несостоятельность его
жалобы. Так, одна вполне образованная дама по делу о краже, во вре­
мя допроса в качестве потерпевшей, в ответ на выраженное мной
мнение о недостаточности улик против заподозренного, возразила:
«А я пришла к вам с лучшими надеждами». Эти слова меня несколь­
ко поразили, и я спросил: неужели семерка червей попала наверх?
(семерка червей, если она наверху — хорошие новости). Смутив­
шись и заикаясь, дама сказала: «Да, откуда же вы знаете, что...?»
Червонные карты означают: туз — успех во всех предприяти­
ях, король — пожилой господин, благосклонно относящийся к
спрашивающему; дама и валет — смотря по полу спрашивающего,
или сам спрашивающий или его сожительница или жена; десятка —
счастье в любви, здоровье, вообще нечто хорошее; девятка — счас­
тье в ближайших предприятиях, требующих, однако, осторожнос­
ти; восьмерка — согласие, мир, счастье, роды; и семерка —хорошая
новость.
Бубновые: туз — горе, ссоры, траур, потеря; король — пожилой
человек, бессознательно вредящий спрашивающему; дама — дву­
личная, неверная подруга; валет — двуличный, неверный друг; де­
сятка — мало надежды на любовь, счастье и пр.; девятка — сплетня,
ябеда, уголовное дело; восьмерка — разлука с любимой особой; се­
мерка — общество двуличных друзей.
Трефовые: туз — болезнь, смерть, тюрьма; король — священник,
представитель судебной власти; дама и валет — враждебные и опас­
ные лица; десятка — несчастье во всех предприятиях; девятка — пре­
следования; восьмерка —опозорение чести и потеря имущества, кра­
жа; семерка — нехорошее известие.

506
 Пиковые: туз — надежда, путешествие; король — хороший
друг, дама и валет — доброжелатели, которые, однако, по неумело­
сти, болтливости принесут зло; десятка — смотря по положению,
счастливый брак или развод, разрыв; девятка — предстоящие боль­
шие почести; восьмерка — примирение с врагом; семерка — весе­
лое общество, гостиница, развлечение.
Поразительно распространено ныне также искусство гадания
на точках: делают без особой системы точки, которые затем соеди­
няются штрихами, линиями, притом получаются фигуры, значение
которых разъяснено в соответствующих толкователях, например,
Гессмана: Katechismus der Wahrsagektinste. Берлин, 1882 г., и Das
untriigliche Punktierbuch nach Papieren der M-lle Lenormand. Совер­
шенно подобной этому способу гадания является геомантия (соот­
ветствует «фенг-шуй» китайцев), когда рисунки эти, составляемые
по точкам, делаются на земле. Оба эти способа применяются пре­
имущественно для выяснения виновником преступлений, особен­
но отравлений (действительных или предполагаемых).

4. Нахождение кладов, толкование снов и хиромантия

Остается вкратце упомянуть о других проявлениях суеверно­
го чувства, которые не имеют непосредственной связи с преступ­
лением, но способствуют совершению различных обманов и мо­
шенничеств. В наше время, впрочем, такие явления редки, а если
они и имеют место, то знание их не представляет для С. С. безус­
ловной необходимости, да и крайне затруднительно приобрести
эти знания ввиду большого разнообразия таких суеверий.
Если, например, при произнесении заговора над скотом, сни­
мающего болезни, обманщиком преследуется откры то цель облег­
чить кошелек потерпевшего, то при нахождении кладов или обра­
щении малоценных предметов (большей частью углей и тряпок) в
золото или бумажные деньги обман выражается в том, что потер­
певший представляет колдующему свои драгоценности, которые
затем ловко исчезают в пользу обманщика. Например, потерпев­
ший должен принести все золото, какое имеет, положить в ящик и
прикрыть древесными угольями, но колдун находит, что угля при­
несено мало, и когда потерпевший удаляется за угольями, золото

507
похищается. Затем ящик с золотом запирается, причем произно­
сятся различные магические слова, и обманутой жертве строго
внушается оставить ящик в неприкосновенности в течение более
или менее продолжительного времени (7 недель, 29 дней, до следу­
ющего полнолуния и т.д.); по истечении же этого срока, по увере­
нию колдуна, уголья превращаются в золото.
Таковы приемы в общих чертах для всех подобных проделок.
Немного разницы представляют и обряды при нахождении клада:
обыкновенно в какой-нибудь деревенской корчме является незнако­
мец, как будто невзначай заводить разговор о кладах и при этом до­
казывает, что с теоретической точки зрения это дело вовсе не так
случайно, как полагают. Он продолжает эту беседу, пока кто-либо из
присутствующих не заметит, что в их деревне тот или другой не
прочь поискать кладов; незнакомец восхваляет эти намерения и за­
тем выведывает имя и все, что касается личности этого охотника до
кладов. И вот спустя некоторое время соучастник этого незнакомца
— отнюдь не он сам — является к этому любителю по части искания
кладов и сразу приобретает его уважение, так как, никогда ранее не
быв в этой деревне, однако оказывается в состоянии рассказать мно­
гое из жизни этого самого крестьянина подробно и притом в зага­
дочной форме. Затем разговор переходит на искание кладов, и «кол­
дун» обыкновенно начинает с того, что при помощи какого-то вол­
шебства определяет и то место, где следует искать клад. Понято, что
злоумышленник уже ранее высмотрел это место, и вот он возбужда­
ет в своей несчастной жертве величайшее изумление тем, что, нахо­
дясь в доме, точно определяет это место примерно так в четверти
часа ходьбы, в 100 шагах от перекрестка, близь ручья стоят две оль­
хи и между ними небольшой бук: там и следует рыть. И все сбывает­
ся, как было предсказано; в указанном месте роют и находят старый,
закупоренный и очень тяжелый горшок; — который заблаговремен­
но ранее был зарыт в этом месте мошенником. Но этот горшок не
должен быть вскрыт тотчас же, это можно сделать будто бы только
по прошествии известного времени, но предварительно нужно до­
стать как можно более денег, положить на горшок и снова зарыть.
Крестьянин продает хлеб и скот, выручает значительную сумму де­
нег, и все вместе зарывается в землю и, конечно, в следующую же
ночь похищается мошенником. Если такой случай имел место, то для
судебной власти не остается ничего другого, как сделать этот случай
по возможности общеизвестным, предупредить тем возможность

508
повторения их и, может быть, разыскать виновного. Недостаточно
поместить розыскную статью в официальной газете, но в интересах
действительно всеобщего распространения этот случай следует по­
дробно описать в той газете, которая читается народом.
Особенное внимание в этих случаях следует обращать на то­
го соучастника в этом мошенничестве, который, полагая, что он не
совершает ничего преступного, беседовал в трактирном заведении
относительно отыскивания кладов и не старался скрывать свою
личность. Быть может, он разговаривал, не скрывая своего наречия;
за неимением материала для беседы, быть может, говорил о своих
путешествиях и приключениях и даже о своей родине, описывал
разные страны и города, упоминал о своем настоящем ремесле, —
другими словами: он мог дать о себе такие указания, которые затем
могли бы послужить и к обнаружению явившегося долго спустя то­
варища его и главного виновного.
Несколько лет назад имели место случаи оригинального об­
мана таким способом, хотя способ этот весьма давнего происхож­
дения и уже в XVII столетии, после 30 летней войны, мы встречаем
частые упоминания о его применении.
Какой-либо из обывателей получал, например, из Испании
письмо, в котором сообщалось, в таинственных выражениях, что
один из предков автора письма во время какой-то войны или про­
исходившей смыты зарыл в имении адресата богатый клад золота
— целые бочки или возы с золотом; что точные указания о месте
нахождения клада имеются в одном документе, оставленном тем
предком, автор же письма выражает готовность вырыть клад сооб­
ща с адресатом, но к несчастью он, вследствие нужды, заложил этот
документ, хранившийся в запечатанном конверте и для выкупа его,
а также на разъезд требуется значительная сумма денег; если адре­
сат согласен этим случаем приобрести неизмеримое богатство, но
пусть он и пр. и пр. — Несмотря на грубую наивность этого пред­
ложения, всегда были и найдугся люди, которые посылают проси­
мые деньги. Автор этих писем (по неоднократным сообщениям га­
зет называл себя Коста и К0 в Мадриде, а настоящее его имя Педро
Багуа), по-видимому, был хорошо осведомлен, на что указывает то
обстоятельство, что личность жертвы в каждом случае была изби­
раема весьма удачно, а именно: зажиточные и одинокие люди, ко­
торых везде можно найти. — Мы описали случай единичный, но
подобных им совершается очень много.

509
 Далеко не безразличны, как это кажется на первый взгляд, для
уголовного правосудия толкование снов и хиромантия. И то и дру­
гое может вызывать в умах суеверных людей настолько твердые
убеждения, что поколебать их невозможно, и если совершившееся
преступление случайно совпадает с предсказанием, они всегда по­
ставят и то и другое в связь. Подозрения их сложатся в определен­
ном направлении, и самый опытный С. С. может пойти при таких
условиях по ложному пути.
Я помню один случай, в котором одной зажиточной крестьян­
ке по линиям ее ладони было предсказано, что она будет отравле­
на. Мысль эта запала ей в голову, она обратилась к другой гадалке,
которая по несчастному стечению обстоятельств сказала, что ей
грозит опасность со стороны мужа. Сопоставив оба предсказания,
она пришла к убеждению, что муж ее, с которым она всегда жила в
полном согласии, хочет ее отравить. И когда спустя продолжитель­
ное время эта женщина захворала самым обычным расстройством
желудка, то воображение, возбужденное состоянием ее духа, и
страх довершили остальное, и когда был приглашен врач, то он на­
шел в действительности картину отравления растительным ядом.
Вероятно, он не особенно умело ставил больной вопросы, и так как
он исследовал больную именно согласно ее заявления в смысле от­
равления, то она на все в этом отношении предложенные им во­
просы отвечала утвердительно, и — в конце концов муж ее был аре­
стован. Лишь долгое время спустя, когда больная была переведена
в клинику главного города и здесь, вне сомнения, было установле­
но ее гастрическо-истерическое состояние, удалось, с большой за­
тратой труда и вне всякого сомнения, выяснить полную неви­
новность ее мужа. Весьма характерно, что в состоянии здоровья
больной (нисколько не симулировавшей) сразу наступило замет­
ное улучшение, как только ей доказали, что об отравлении и не
могло быть речи.
Когда в практике С. С. возникает подобный случай, в котором
он усмотрит воздействие гадалок, то знание приемов их поможет
ему легко выйти из затруднения. По меньшей мере С. С. удастся бы­
стро заслужить доверие к себе введенного в заблуждение лица, ес­
ли это последнее увидит, что и С. — знаток в этом и однако ни­
сколько не верит в предсказания. Не следует’ забывать, что потер­
певший, который предсказаниями введен в заблуждение, именно
тем самым свидетельствует о том, что он глубоко убежден в спра­

510
ведливости предсказаний. С. С. должен понимать это и с этим счи­
таться, в противном случае потерпевший, оценивая все знания и
способности его, придет к такому убеждению: «если С. ничего не
знает в области гаданий, то и в остальном он такой же невежда».
Приобрести нужные для этого познания нетрудно. Стоит
только купить за несколько крейцеров т. наз. «Египетский снотол­
кователь». При этом следует принимать в соображение, из какой
местности потерпевший, так как «Египетские снотолкователи»
представляют некоторые различия в разных странах. Но в общих
чертах все они составлены по одному образцу.
Совсем иное дело — хиромантия1), которая со времен А р -
т е м и д о р а , К а р д а н у с а , П о р т ы , ф . -Г а г е ­
на , П р е т о р и у с а , Г о к л е н и у с а и др. и до наших
дней не подвергалась почти никаким изменениям. Эта неизмен­
ность хиромантии, по мнению П а р а ц е л ь з и я , свидетельст­
вует о том, что ее нельзя признать простой выдумкой, что она ос­
нована на «истинных и действительных положениях». Несмотря,
однако, на широкое распространение хиромантии, не легко найти
в ней твердые правила, так как положения ее большей частью оп­
ределяются словами: «говорят» или «предполагают».
Сведения по хиромантии по преимуществу заключаются в вы­
шеупомянутой книге о цыганах ф . - В л и с л о ц к о г о , кото­
рой я и буду придерживаться в последующем изложении. Линия А
(рис. 39 ) на сгибе ручной кисти означает будущее богатство и сла­
ву: если эта линия соединяется с линией В, то блага эти будут при­
обретены посредством брака и вообще через лицо другого пола.
Если мякиш большого пальца С покрыт многочисленными склад­
ками, то это указывает на болезнь, несчастье, раннюю смерть, или
несчастный брак. Если эти складки пересекаются другими складка­
ми, то это предрекает много несчастья. Счастлив же будег тот, у ко­
го линия В впадает в линию А, и если мякиш С гладок и округлен.
Но если В соединяется с D, то следует ожидать высшего счастья. Ес­
ли линия Е пересекает D, то завистники подкапываются под счас­
тье. Если линия Е совершенно отсутствует, то это означает долгую
жизнь в счастье и благополучии и также счастливый брак, если мя­

I) Наиболее серьезное изложение 'теории об изучении людей но линиям рук мож­

но найти в Chirognomonie von le Capitaine J. d ' A r p e n t i g n y » , переработан­
ной F. Schraichuon'oM. Штутгардт, 1846 г.

511
киш под средним пальцем сильно выдается. Этот мякиш означает
скорое вступление в брак, если он пересечен маленькими складка­
ми. Если F пересекает В и D, то следует' ожидать нужду и невзгоды
по собственной вине, так как эта особенность характеризует лжи­
вость, скупость и зависть. Если F не до­
ходит до D и даже связывается с Е, то
предстоит неестественная смерть. Если
ладонь выше F не имеет складок, то
смерть наступит от утопления (в воде) и
от огня, если это место покрыто многи­
ми складками, то от огня. Если линия F
доходит до D и если на сочленениях бе­
зымянного пальца и мизинца имеется
много складок, то можно рассчитывать
на достижение глубокой старости при
постоянном здоровье. Длинные и худые
пальцы предсказывают о многих болез­
нях, короткие же и толстые пальцы —
здоровье. Тот счастлив во всех отноше-
рис. 39 ниях, у кого линия Л соединяется с ли­
нией В и эта последняя с D, при этом Е
должна отсутствовать совсем, F доходить до D и пространство С
должно быть гладко и округлено.
Те проявления суеверия, которые имеют предметом исследо­
вание одних пальцев в отношении их величины, длины, белых пя­
тен на ногтях и т.п., почти исключительно касаются вопросов о
будущем счастье или несчастье и потому для нас не представляют
интереса.
Можно отметить распространенное поверье, что будто бы
потому, как капля крови расходится на ноте пальца, можно опре­
делить, где находится потерянный предмет, и кто вор похищен­
ной вещи. Ф. В л и с л о ц к и й рассказывает, что у цыган Тран-
сильвании с этой целью три капли выжимаются из среднего паль­
ца левой руки на ноготь того же пальца правой руки. По тем очер­
таниям, которые принимает расплывающаяся кровь, «взрослое
дитя» должно высказать свои наблюдения, и на основании этого
получается ответ.
Любопытное наблюдение приводит еще (приблизительно в
1490 г.) Гейлер Ф. К а й з е р с б е р г : «Как достигают предсказа­

512
тели, возвращая при помощи своих гаданий похищенное имуще­
ство? Они делают на ногте изображение человеческого лица, по­
крывают его маслом и затем заставляют честную невинную девуш­
ку сказать, что она видит на ногте». «Есть и такие, которые гадают
по ногтям и для этой цели накладывают листиком, покрывают
маслом, и какой-нибудь мальчик должен посмотреть и сказать, что
он видит, и тем обнаружить, кто был вор». (См. выше, что было ска­
зано о «ясновидцах».)

5. Суеверия относительно присяги

И в этом отношении далеко не исчезли различные суеверия.
Опасность их заключается в том, что, быть может, кто-либо и принес
бы правилыгую присягу, если бы он не имел при себе таких предме­
тов, которые в силу суеверия позволяют ему дать после присяги лож­
ное показание. Народ знает и поныне довольно много таких предме­
тов. Так, можно безнаказанно ложно присягать, если имеются при се­
бе глаза удода (что вообще приносит счастье на суде), если принести
с собой кость собственного умершего ребенка, если загнуть большой
палец (в особенности распространено среди евреев, присягающих на
Законе Моисея), если левой рукой упереться в бок, если левую руку
сжать в кулак, если на левой руке, опущенной вниз, вытянуть три
пальца, из которых делается правой рукой крестное знамение, если
перед принятием или после принятия присяги плюнуть, если взять в
рот семь камешков или положить под язык золотую монету, если во
время присяга отвертеть пуговицу от брюк, если положить под пятку
в сапог белоягодные листья (Vistula alba), если иметь при себе священ­
ную просфору и тд.
В Нижней Лузации в судебных учреждениях принято открывать
окна в тех случаях, когда крестьянин приносит присягу, ибо по суще­
ствующему поверью, дьявол проникнет в залу через окно, чтобы взять
душу лжеклятвопреступника, именно потому что через закрытое ок­
но дьявол не в состоянии проникнуть. Такое же поверье существует и
в Австрийских Альпах, с той лишь разницей, что дьявол проникает во
внутреннее помещение исключительно через дымовую трубу, удаля­
ясь после того через окно, хотя бы оно было закрыто. Для того, что­
бы он, при удалении с душой клятвопреступника, не разбивал стекол,

513
предпочитают окно отворять. Судьи, преимущественно старики, слу­
жащие в деревнях, еще в наше время иногда демонстративно откры­
вают окна в надежде удержать этим присягающего от лжеприсяги и
часто с успехом.
Много имеется суеверий в нашем судебном деле относительно
предметов, находившихся при трупе умершего. Эти суеверия возник­
ли среди южных славян, но распространились и далее. Так, например,
при явке в суд советуют взять с собой платок, которым был подвязан
подбородок покойника, — и пока узел на этом платке не будет развя­
зан, суд ничего не можег сделать вызванному. Полезным считают так­
же класть в сапог за голенище тесьму, которой связывались ноги по­
койника; для того, чтобы не проиграть процесса, советуют вытирать
перед судьей лицо платком, который находился при трупе.
Полезно в каждом случае навести справку, какое именно суеве­
рие соблюдается в данной местности для уничтожения силы прися­
ги, и если благодаря этому удастся предупредить возможность лжи­
вой присяги, то легко можно убедиться в том, применяются ли при­
нимающими присягу те или другие приемы.
Вообще С. С. никоим образом не должен оставлять без внимания
вопрос о суевериях. Вне всякого сомнения, суеверия и в настоящее
время гораздо более распространены, нежели обыкновенно полага­
ют. И если эта сторона человеческого духа будег принимаема во вни­
мание, то С. С. в состоянии будег предотвратить значительную долю
зла, причиняемого суеверием правосудию. Кто поинтересуется вооб­
ще проявлениями суеверия, может найти обильный материал в сочи­
нениях: д-ра Адольфа Вутке «Der deutsche Volksaberglaube der
Gegenwart», Берлин, 1869 г. и д-ра X. Б. Шиндлера «Der Aberglaube des
Mittelalters», Бреслау, 1858 г., Гримма «Deutsche Mythologies-, Георгия
Конрада Горста «Damonomagie oder Geschichte des Glaubens an
Zauberei», Франкфурт, 1818 г., Вильгельма Пресселя: «Нехеп und
Hexenmeister», Штутгарт, 1860 г., Ц. Швейдера «Der allgemeine und
Krieger — Aberglauben in 16, 17 und 18 Jahrhundert» («Ost. mil.
Zeitschrift», 1865 г., 2т.), д-ра Люкса «Der Scharfrichter nach alien serinen
Beziehungcn», Лейпциг, 1814 г и др.

514
 ГЛАВА XI
Сведения об ор у ж и и

Введение в настоящее руководство главы об оружии — в разме­

рах краткого очерка — объясняется 1) тем, что употребление оружия
сообщает всегда преступлению серьезный, отягчающий характер, а
2) тем, что весьма немногие С. С. имеют более или менее основатель­
ные сведения о разного рода оружии.
Хотя в настоящее время каждый, принадлежащий к культурным
нациям, в то же время является членом «вооруженного народа», но
кто попробует окинуть взглядом знакомых ему лиц, убедится в том,
что процентное отношение лиц, несущих или отбывших военную
службу, относительно невелико. Если же мы полюбопытствуем уз­
нать, многие ли из тех, которые отбыли воинскую повинность, име­
ют действительное знание об оружии, то этот процент окажется сов­
сем ничтожным.
Несомненно также и то, что никакой самый лучший и обстоя­
тельный учебник об оружии не даст цельного и ясного представле­
ния о нем тому, кто никогда в жизни не брал его в руки: можно быть
выдающимся юристом и в то же время не иметь ни малейшего пред­
ставления о том, как зарядить ружье. В тысячу раз полезнее, конечно,
если первый хороший охотник покажет ружье или револьвер и даст
надлежащие разъяснения, нежели изучать о них целую литературу.
Но лучше всего, если лицо, освоившееся в дни юношества с употреб­
лением оружия, обогатить затем свои практические познания изуче­
нием ценных новейших сочинений об оружии и таким путем даст
этим познаниям действительно полезное применение. Кто прошел
такую школу, тот в уголовном деле в состоянии будег усмотреть и по-
сгигнуть большее, нежели т. называемые «сведущие по части оружей­

515
ного дела лица», например, оружейные мастера, которые, может быть,
очень хорошо соберут ружье из различных частей его, доставленных
с фабрики, или починять старое ружье, но о баллистике, теории
стрельбы и тл. не имеют никакого понятия.
Вот почему я советую тому С. С., который не имеет никако­
го понятия об оружии, прежде всего попросить лицо, осведом­
ленное в этом отношении, показать ему и разъяснить то или дру­
гое оружие и его употребление и, разумеется, произвести при
этом несколько пробных выстрелов. Только тогда С. С. (и тот, ко­
торый имеет уже практические познания) может приступить к
изучению теории оружия и надлежащим образом оценивать
практические случаи.
Материалом для составления предлагаемого очерка послужи­
ли работы Иосифа Р е й т е р а , Ферд. Л а н к м а й е р а , Отто
М а р е ш а , Игн. Н е у м а н а . М . Т и р б а х а , Руд. Ш м и д -
т а и др., а также и сведения, добытые на личном опыте; новейшие
же сведения почерпнуты из Р. В и л л е и Георга К о х а .

1. Огнестрельное оружие

Положение С. С. относительно огнестрельного оружия гораз­

до затруднительнее, нежели положение военного, обязанного опе­
рировать этим оружием, так как С. С. приходится иметь дело с бо­
лее многочисленными видами этого оружия. Солдат, изучивший то
оружие, которое введено в армии, тем самым завершил свое техни­
ческое образование, буде он не пожелает по личной склонности
ознакомиться с историей этого оружия. Не таково положение С. С.,
в деятельности которого могут встретиться оружия всех стран и
чугь ли не всех времен, и кому приходилось обозревать какие-ли­
бо коллекции старинного оружия, тот поймет, что уголовно-нака­
зуемые последствия можно причинить в той же степени и фитиль­
ным ружьем 15 столетия, как и американской магазинкой новей­
шей конструкции.
Нередко происходят несчастные случаи, вследствие неосто­
рожного обращения со старинным огнестрельным оружием, как
при показывании, так и при испытывании его. Это бывает частью
вследствие недостаточной силы сопротивления их по ветхости,
частью же вследствие недостаточного знакомства показывающе­

516
го с устройством их и способом заряжания и частью потому, что
эти ружья вообще плохо функционируют. Достаточно припом­
нить о тех 91 приемах, которые требовались для произведения
выстрела из ружья 1615 г. по Вальгаузену («Kriegskunst zu Pferde»)
сравнительно с 3-4 приемами, достаточными для стрельбы из
новейших ружей Ремингтона, Винчестера, Леве, Маузера или
Манлихера.
Но и в наше время можно встретить иногда употребление ста­
ринной ручной «бомбарды». Так мне известен случай, когда один
лакей с целью самоубийства выбрал из коллекции ружей своего
господина ружье с колесцовым замком, которое он вследствие его
огромного калибра считал безусловно смертельным. Если бы этот
человек задумал убить кого-нибудь наверняка, то он, вероятно, вос­
пользовался бы этим же ружьем.
Кроме того, не следует упускать из виду, что среди сельских
обитателей обыкновенно находятся в употреблении ружья старых
систем, т. называемые «домашние» ружья, служащие иногда для за­
щиты от воров, а иногда и для недозволенной охоты. Когда кап­
сюльные ружья считались новыми, то домашними ружьями были
кремниевые ружья, когда же капсюльные ружья были вытеснены
казнозарядными, то первые стали «домашними». Явление это до­
вольно обычное и по отношению к другим предметам. Простой че­
ловек, не имеющий или не желающий тратить лишних денег, — ес­
ли только дело идет не о безусловно необходимом предмете, —
всегда приобретает то, что вышло из моды. Так он покупает и ружье
вполне годное и хорошее, но понизившееся в цене вследствие по­
явления на рынке более новой и лучшей системы. Я знал даже од­
ного вполне зажиточного крестьянина, который всегда покупал
прошлогодний календарь и предпочитал с большим трудом разби­
раться в нем, нежели заплатить более дорогую цену за новый ка­
лендарь.
Эти наблюдения далеко не безразличны для нас и могут приго­
диться в тех случаях, когда приходится по оставленному ружью оп­
ределять личности владельца и наоборот по личности подозревае­
мого виновного заключать о характере употребленного им оружия.

517
 I. Общие замечания
Так как С. С. никогда не придется иметь дело с пушками, мит­
ральезами, мортирами и другими боевыми орудиями, то нас может
интересовать только так наз. ручное огнестрельное оружие, т.е. та­
кое, для употребления которого достаточно сил одного человека.
Таковы — ружья, пистолеты и револьверы.
Общие составные части каждого из них суть: ствол, ложа, за­
мок (в казнозарядных — затвор) и принадлежность. Различие в
трех первых частях и является основанием классификации пере­
численных видов ручного огнестрельного оружия в самых разно­
образных отношениях.
Если ствол длинный и ложа устроена так, чтобы ее можно бы­
ло прикладывать при выстреле к плечу, то мы имеем ружье. Если же
ствол короткий и ложа устроена так, чтобы ее можно было держать
только is руке, то мы имеем пистолет или револьвер. Ружья мстут
быть заряжаемы с дула при помощи шомпола или же имеют такое
устройство, что заряжаются с казны. Если замок в огнестрельном
оружии с коротким стволом устроен так, что каждый ствол заряжа­
ется отдельно, то имеем пистолет (или карманный пистолет —
terzerol). Если же оружие имеет один ствол и вращающийся бара­
бан для нескольких зарядов, то мы имеем револьвер. Пистолет
обыкновенный, наконец, отличается от карманного тем, что в по­
следнем замок устроен сзади ствола в самой ложе, а не сбоку, как в
первом, так что ствол привинчивается собственно к замку, а не к
ложе.
Устройство ствола и замка в важнейшем из видов огнестрель­
ного ручного оружия — в ружье представляет большое разнооб­
разие, тем не менее можно дать такое общее определение этих
частей:
a) Ствол есть металлическая трубка, в которой помещается и
воспламеняется заряд и которая, сосредотачивая образующиеся
при этом пороховые газы, сообщает определенное направление
выбрасываемой силой газов пуле. В последнее время стволы выде­
лываются только из стали, ранее они изготовлялись из железа, в ис­
ключительных же случаях встречались стволы из других металлов
(бронзы, меди, латуни и др.).
b) Ложа есть часть ружья, служащая не только для держания
ружья, но и для того, чтобы соединить вместе замок и прочую при-

518
надлежность. Она делается почти всегда из дерева и только у не­
больших пистолетов и револьверов из рога, слоновой кости, креп­
кого гумми, даже металла и под.
c) Замок (у казнозарядных — затвор) есть приспособление
для производства выстрела. Устройство его весьма различно и на­
правлено к тому, чтобы вызвать воспламенение пороха посредст­
вом сильного удара, вызываемого путем легкого нажатия.
d) Под принадлежностью понимают все прочее, находящее­
ся на ружье, кроме ствола, ложа и замка, а именно: прицел, шомпол,
ложевые кольца, приклад, шейку, винты и пр. Прибор (или принад­
лежности) имеет несущественное значение, вообще не отличается
однообразием и не у всякого оружия встречается. Так карманный
пистолет почти никогда не имеет прицела и часто лишен спуско­
вой скобы: приклад встречается только у ружей и тд. Несмотря на
это, отнюдь не следует совсем игнорировать оружейную принад­
лежность, так как устройство ее может повести иногда к заключе­
ниям решающей важности. Бывает, например, так, что известным
ружьем можно только тогда достигнуть данного результата (пора­
жения), если прицел устроен в нем с высшей степенью точности,
тогда как при плохом устройстве прицела описанный результат не­
мыслим. Из этого следует, что в протоколах осмотра ружья необхо­
димо останавливаться подробно и на описании прицела. Так как
прицел встречается на пульных ружьях, то о нем будет сказано по­
дробно при описании этих ружей.

II. Виды огнестрельного оружия

1. Ружье
Ружья MOiyr быть подразделяемы с различных точек зрения:
как одноствольные и многоствольные, заряжающиеся с дула и каз­
нозарядные, и как ружья пульные и предназначенные для стрельбы
дробью.
Наиболее правильным для наших целей представляется оста­
новиться на разделении ружей по харакгеру употребляемых снаря­
дов, так как для нас важно знать способ причинения повреждения,
т.е. какой именно был употреблен снаряд.

519
 а) Ружье для стрельбы дробью
Под дробью понимаются всякого рода небольшие пулеобраз­
ные снаряды, которые в большем или меньшем количестве всыпа­
ются (но не вжимаются) в ствол и удерживаются в нем посредством
пыжа.
Если пули, как известно, отливаются в формах, то изготовле­
ние дроби состоит в том, что расплавленный свинец пропускают
сквозь железные решета на некоторой высоте в резервуары, напол­
ненные водой. В настоящее время расплавленный свинец посред­
ством центробежной силы выбрасывается из вращающихся бара­
банов по направлению к вертикально поставленным решетам. Что­
бы сделать свинец более плавким, прибавляют к нему от 1/3 до
1/2% мышьяку по весу, — каковое обстоятельство имеет значение в
тех случаях, когда дробинки оставались более или менее продол­
жительное время в человеческом теле. Середину между пулями и
собственно дробью занимает крупная дробь величиной с гороши­
ну и более (наз. картечь), отливаемая в формах, как и пули; она так­
же всыпается в ствол в большем или меньшем количестве и удер­
живается в нем пыжом.
Дробь различается по номерам от 00 до 16; чем мельче дробь,
тем выше обозначающий ее номер: самый мелкий носит название
дунста; в последнее время сорта стали различать по миллиметрам.
Картечь не имеет особенной нумерации, по мере надобности
она отливается в пульных формах (по 5—6 сразу). Если дело идет о
том, чтобы отличить крупную дробь от картечи, то следует искать
на пульках кольцеобразного пояска и небольшого кончика, т. наз.
литника. Первый происходит от не совсем полного зажимания,
при отливании соответствующих частей, литейной формы, а так
как сверху эта литейная форма имеет отверстие, в которое налива­
ется расплавленный свинец, то в этом месте образуется «литник»,
который хотя и срезается, но следы его остаются. Если же картечь
отштамповывается, как пули, то она ничем не отличается от дроби
и лишена указанных признаков.
Из описанных свойств дроби и картечи с одной стороны и
пуль, с другой, само собой вытекает различие и между дробовыми
ружьями и пульными ружьями, заключающееся в том, что первые
имеют более легкий ствол, нежели последние. Дробовые ружья, хо­
тя бы и из лучшего материала, могут иметь очень тонкие стенки

520
ствола у дульного отверстия, настолько тонкие, что можно даже о
них обрезаться, и тем не менее ружье не теряет от этого своих хо­
роших качеств и вполне безопасно.
Стволы же пульных ружей, в которые пули обыкновенно вжи­
маются для того, чтобы они оказали возможно упорное сопротив­
ление развивающимся пороховым газам, должны обладать боль­
шой прочностью стенок для того, чтобы могли выдерживать давле­
ние как газов, так и пули. Поэтому можно сделать выстрел пулей и
из ружья, предназначенного для стрельбы дробью, если только ка­
либр пули не превосходит калибра ствола и самый ствол достаточ­
но прочен. Но дальность и пробивающая сила пули будет уже не­
значительна, так как такой ствол не имеет нарезов и самое устрой­
ство его вообще не приспособлено для пуль. Точно так же можно и
из пульного ружья стрелять дробью при том условии, однако, что­
бы обращение с патронами не было сопряжено с трудностями (как
у казнозарядных, особенно магазинных ружей).
При гладкоствольном (ненарезном) ружье, заряжаемом с дула
и предназначенном для стрельбы пулями, в сущности совершенно
безразлично, стрелять ли из него пулями или дробью, но такие ру­
жья теперь уже редки. Но если ствол пульного ружья нарезной, то
стрельба дробью отражается на нем вредно. С большой силой раз­
брасываемые дробинки рикошетируют в стволе по граням нарезов,
и срезываемые с дробинок частицы свинца пристают к этим наре­
зам — что называется свинцовкой стволов. Эта свинцовка до такой
степени портит ствол, что его приходится отдавать в починку, не­
избежная же при починке очистка нарезов влечет за собой измене­
ние калибра и вследствие этого до некоторой степени уменьшает
верность стрельбы. Поэтому никто не станет портить пульного ру­
жья стрельбой дробью, разве только это было сделано с умыслом,
причем едва ли это лицо будет предпринимать какие-нибудь меры
предосторожности против порчи ствола.
Все эти данные имеют целью обратить внимание на то, что
следует быть осторожным при выводах относительно рода выстре­
ла на основании найденного ружья и наоборот, об употребленном
ружье по найденным пулям или дроби. Никогда не должны иметь
места и Moiyr повлечь за собой серьезные ошибки поспешные за­
ключения такого рода: в этом случае было употреблено дробовое
ружье, так как найдены дробинки, или пульное ружье было упо­
треблено, так как выстрел произведен именно пулей. То обстоя­

521
тельство, что ружье было заряжено неправильно, т.е. выстрел был
сделан дробью из пульного ружья и наоборот, может быть объясне­
но различным образом: неумелостью, неведением, случайностью,
неимением подходящего заряда или умыслом. Этот же последний
(умысел) может исходить в свою очередь из самых разнообразных
побуждений, между которыми важнейшее заключается в желании
направить власти по ложному следу.
Предположим такой случай: кто-нибудь желает вызвать в дру­
гих убеждение, что пуля была выпущена отнюдь не из имеющего­
ся у него ружья для дроби. Для этой цели он тайно приобретает
пульное нарезное ружье, ствол которого имеет, предположим, 6 на­
резов. Из этого ружья он делает выстрел пулей на большой дистан­
ции в кучу песку или в воду для того, чтобы она не потеряла своей
наружной формы (т.е. не сплюснулась), но тем не менее на ней от­
печатлеются ясные следы 6 нарезов. Или же, если по близости име­
ется поле для стрельбы (стрельбище), он может, сам не имея пуль­
ного ружья, добыть себе по возможности сохранившую свою внеш­
ность пулю из нарезного ружья. И вот такой пулей, завернув ее
предварительно, например, в мох, он заряжает дробовое ружье,
причем, если пуля свободно прошла в дуло, то на стволе никаких
повреждений не будет. На небольшом расстоянии из этого ружья
он может уложить какого-нибудь человека на смерть, и когда из
трупа убитого будет извлечена пуля со следами нарезного ружей­
ного ствола, то обвиняемый можег с некоторой, а часто и весьма
значительной степенью вероятное™ оправдываться тем, что выст­
рел был сделан не из дробового ружья или не из его ружья, в кото­
ром не такое число нарезов. Можно предположить случай и обрат­
ного свойства: кто-либо произведет выстрел дробью из нарезного
ружья. Хотя вообще свинцовка ствола происходит и при одном вы­
стреле дробью из нарезного ружья, но она настолько незначитель­
на, что при некотором умении может быть совсем уничтожена по­
средством «протирки» и совершенно изгладиться после одного вы­
стрела пулей. Если обвиняемый примет меры предосторожности,
завяжет заряд дроби в мешочек плотной холщовой ткани и затем
уже вложит в дуло, то почти всегда эта оболочка разрываегся уже за
дулом, и свинцовки ствола совсем не произойдет.
Итак, повторяю: полная осторожность при заключениях о
свойстве выстрела на основании ружья и о ружье на основании
выпущенного заряда. Вполне естественно при нахождении дроби

522
заключить об употреблении дробового ружья и при нахождении
пули — о ружье соответствующего калибра и нарезов, но при
этом безусловно следует помнить, что дело может оказаться в со­
вершенно обратном виде, и поэтому ради только одного обстоя­
тельства, что ружье не соответствует характеру выпущенного сна­
ряда, отнюдь не следует упускать из вида других более или менее
серьезных улик. Не требует доказательств, что выяснение дейст­
вительного соотношения ружья и выпущенного заряда сопряже­
но с огромными усилиями и немыслимо без самых лучших экс­
пертов.
Переходя к вопросу о разновидностях ружей для стрельбы
дробью, мы должны остановиться особо на стволах и замках.

аа) о различии по стволам

а) по качеству материала
Знание о том, из какого материала сделан ствол ружья, пред­
ставляет для нас интерес в том отношении, что оно может повес­
ти к обнаружению и владельца ружья: едва ли крестьянин будет
иметь ружье из лучшего букетного Дамаска. В том же направлении
могут помочь нам и другие менее значительные побочные обсто­
ятельства.
На силу выстрела, на хорошую кучность дроби, наметкость
и дальнобойностьружья и т.д. качество материала, из которого
сделан ствол дробного ружья, не имеет никакого влияния (но
только ружья для дроби). Это правило всегда следует иметь в виду.
Из самого обыкновенного железного ствола можно стрелять очень
хорошо, далеко и верно и, наоборот, очень плохо из ружья, ствол
которого сделан из стали. Сюда не относятся случаи, когда ствол
ружейный имеет погибы или помятости, и когда ружье вообще не
может действовать исправно.
На качество выстрела, — если ствол никаких подобных по­
вреждений не имеет, — оказывает влияние только заряжание, как
мы увидим несколько ниже. Поэтому никогда не следует каким-
нибудь мало-сведущим экспертам позволять вводить себя в за­
блуждение, с какой бы уверенностью они не утверждали: «этот
выстрел дробью не может быть сделан из этого превосходного
ствола ленточного Дамаска, так как в этом случае заряд долетел

523
бы на большое расстояние и имел бы большую кучность» или на­
оборот: «из этого жалкого старинного ружья с железным стволом
совершенно невозможно на такое большое расстояние дослать
дробь и с такой кучностью». Такие суждения свидетельствуют о
недостаточном понимании дела, так как качество материала ство­
ла дробового ружья и качество выстрела ни в какой зависимости
но находятся. Имеет, впрочем, некоторое значение, по-видимому,
форма канала ствола: утверждают, что канал хорошего ствола
должен быть конический, к дулу суживающийся, причем достоин­
ство такого канала прямо ставится в зависимость от математиче­
ской правильности этого сужения. Едва ли возможно, впрочем,
доказать правильность такого утверждения. Совершенно иной во­
прос — относительно прочности ствола и безопасности его для
стрелка. Можно сказать, что простой железный ружейный ствол
тем скорее подвергается всякого рода разрывам, погибам и влия­
нию ржавчины, чем он тоньше и тщательнее сработан. То же,
впрочем, следует заметить и относительно всякого ружейного
ствола. Наконец, можно сказать также, что лучшее качество мате­
риала уменьшает и потребное для ствола количество его, так что
стволы из хорошего, чистого материала могут быть выделены
тоньше, чем обыкновенные, вследствие чего, конечно, увеличива­
ется легкость и удобоносимость ружья.
Наипростейшим материалом служит железо или сталь: поку­
патель железных стволов, как самых дешевых, и не может рас­
считывать вследствие дешевизны на что-либо легкое и изящное.
Сталь употребляется для стволов дробовых ружей довольно ред­
ко, так как в этом случае ствол приходится сверлить, что обхо­
дится довольно дорого, и притом все-таки стенки должны быть
довольно толстые, что увеличивает тяжеловесность ствола. Та­
ким образом, дробовые ружья со стальными стволами и дороги и
неудобны.
Всем требованиям, которые можно предъявлять к стволу ру­
жья, удовлетворяет вполне ружье из Дамаска. Дамаск (безразлич­
но — для ружейных стволов, для клинков шпаги, кинжала) состоит
из соединения стальных прутьев вместе с таким же из мягкого же­
леза, причем прутья эти свариваются вместе. Если эти полосы
стальные и железные чередуются и в таком виде свариваются (сва­
рить — бить молотом докрасна), то получается т. наз. ленточный
Дамаск (Ruban); если же это проделывается с железной и стальной

524
проволокой, то получается простой проволочный Дамаск; если же
железная и стальная проволоки предварительно тщательно пере­
плетаются и затем свариваются, то получается т. наз. сплетенный
или благородный проволочный дамаск.
Ценность и способность к сопротивлению, начиная с ленточ­
ного Дамаска, достигает высшей степени именно в благородном
проволочном Дамаске. Для изготовления из Дамаска ружейного
ствола, ленточный или проволочный или же сплетенный дамаск
обвертывается кругом стержня толщины, соответствующей калиб­
ру требуемого ствола, и затем в раскаленном состоянии бьют по
стержню молотом до тех пор, пока все отдельные части Дамаска не
сварятся в одну массу. Затем ствол шлифуется и обрабатывается
кислотой (большей частью уксусом с крепкой водкой), (таль ме­
нее, железо более поддаются действию кислоты, и вследствие это­
го становится заметным узор, образуемый сплетением железной и
стальной проволок.
Лучшие известные сорта Дамаска суть: Английский дамаск с
узором, напоминающим «павлиний глаз»; турецкий дамаск или
букетный с узором, напоминающим цветы; ленточный тоже, что
и букетный дамаск, с тем различием, что между рисунком череду­
ются штрихообразные параллельные полоски; дамаск, изготовля­
емый из (старых) подковных гвоздей, имеет вид грубого сорта бу­
кетного Дамаска; муар-дамаск имеет вид бледного цвета атласа;
дамаск-бе/wtfp (Le clerc) из четырехгранной проволоки, так что
получается узор, состоящий из ромбоидальных и косоугольных
фигур. Кроме названных сортов, еще имеется бесчисленное коли­
чество других сортов, смотря по господствующей моде, но в об­
щем все они относятся к одному или другому из перечисленных.
Стволы часто вытравляют под разные цвета (белый, серый, синий,
коричневый, черный), причем качество Дамаска этим нисколько
не изменяется.
Преимущество дамасковых стволов, как уже упомянуто, состо­
ит в том, что они чрезвычайно тонки и легки благодаря способу их
изготовления и в то же время представляют высшую степень проч­
ности для стрельбы. В случае разрывов железные или стальные
стволы разлетаются на мелкие части в разные стороны, дамаско-
вый же ствол разрывается так же, как кусок тканого холста, на боль­
шем или меньшем протяжении, причем разрушение всего ствола
не происходит. Если это и случается, то чрезвычайно редко.

525
 (5) по числу стволов
Кроме качества материма, стволы могут быть различаемы и
по количеству, а именно: бывают ружья одноствольные, двустволь­
ные и многоствольные. Одноствольные дробовые ружья употреб­
ляются относительно редко, по преимуществу среди крестьян, для
которых они и изготовляются за более дешевую цену. Кроме того,
встречаются одноствольные ружья для дроби, переделанные из
старинных ружей, в особенности если стволы этих последних от­
личались хорошей работой, например, были украшены золотом
или же имели разные ложи. Кроме того, имеют один ствол еще так
называемые детские ружья, так как для начинающих стрелков об­
ращение с одноствольными ружьями гораздо безопаснее, нежели с
двуствольными. Трудно объяснить себе теоретически, почему со
времени введения казнозарядных ружей, позволяющих быстрое за­
ряжание, не производят в большом количестве таких одностволь­
ных ружей для дроби, которые перед двуствольными имеют пре­
имущество большей легкости и ничем не хуже их выполняют свое
назначение. Дело в том, что еще со времени капсюльных ружей все
так привыкли к двустволкам, что только в силу этой привычки и не
возвращаются к одностволкам. Само собой разумеется, на верность
стрельбы число стволов никакого влияния не имеет. Из двусгволок
самые употребительные в настоящее время — имеющие стволы ря­
дом, двустволки же, в которых стволы расположены один над дру­
гим, т. наз. Bockflinten, встречаются редко и имеют мало преиму­
ществ, так же, как и ружья с тремя и более стволами. Эти последние
очень тяжелы и не представляют никаких выгод. Употребляются
также двустволки, в которых один ствол приспособлен для пуль, а
другой —для дроби, называемые BUchsflinten. Чаще они встречают­
ся там, где происходит смешанная охота, т.е. и дробью и пулями.
Иногда встречаются ружья и с тремя стволами: для дроби, больших
и малых пуль.
Особенное значение для С. С. имеют ружья, скрытые в тростях,
и ружья, разбирающиеся на части. И те и другие употребляются
также и для стрельбы пулями, но в этом параграфе должны быть
упомянуты потому, что по преимуществу они выделываются для
дроби. Ружья, скрытые в тростях, часто отличаются поразительно
искусной работой. Ствол, представляющийся собственно тростью,
отделывается большей частью так, что напоминает собой камышо-

526
вую трость для прогулки. Верхняя часть такой трости имеет обык­
новенно крюкообразную форму и заключает в себе не только ку­
рок, спуск и прицел, но и часто может быть превращена в настоя­
щий приклад, при помощи очень простых приспособлений. Или
же составные части приклада носятся отдельно в кармане, или со­
ставляют собственно рукоять трости, образуя, конечно приблизи­
тельно, внешний остов приклада.
В некоторых случаях С. С. должен всегда помнить о гаком ору­
жии, например, во время обысков в домах или при показаниях свиде­
телей о том, что именно обвиняемый имел при себе. В первом случае
нужно тщательно осматривать все, что может быть такой тростью;
всякую палку, стоящую в углу, по крайней мере нужно взять в руки и
определить ее вес, так как трость со скрытым ружьем гораздо тяжелее
обыкновенной трости. Когда же дело идет о том, что именно нес с со­
бой подозреваемый, следует заставить свидетелей точнейшим обра­
зом описывать бывшую при нем трость для прогулки и при этом вы­
яснить, не обратил ли кто-нибудь внимания, как он ее при ходьбе
опускал на землю, или как куда-нибудь поставил. Звук, который про­
изводит тросгь со скрытым в ней ружьем, настолько характерно от­
личается от звука обыкновенной тяжелой палки при опускании ее на
землю, что должен остановить внимание всякого1). Вообще слишком
мало внимания обращают на эти ружья. Можно утверждать, что мы
никакого понятия не имеем о том, как много совершается преступле­
ний при помощи этого таинственного оружия. Если же вспомним
при этом о бездымном порохе, сопровождающемся при взрыве сла­
бым треском, то трудно предвидеть возможность всех преступных
комбинаций в этом смысле.
В той же мере имеют значение, а в некоторых отношениях и
даже весьма серьезное значение, так наз. складные или разбирающи­
еся ружья. Если относительно ружей, скрытых в палках, часто пред­
ставляется случай дивиться остроумию и изобретательности фабри­
кантов или оружейных мастеров, то относительно складных ружей
находчивость и терпение сфабриковавшего их, тем более заслужива­
ет внимания, что только в редчайших случаях они выделываются ору­
жейными мастерами, а почти исключительно лицами непрофессио­
нальными.

1) В Градском музее имеется, однако, такая трость со скрытым в ней ружьем, в кото­
рой наконечник сделан из рога буйвола, так что при опускании подозрительного
шума не происходит.

527
 Ввиду чрезвычайной компактности составных частей этих ру­
жей, помещаемых в весьма небольших футлярах, нахожу вполне
понятным, что один старый охотник однажды, шутя, сказал: ловкий
браконьер пронесет свое ружье в кармане жилета. Какие остроум­
ные системы и комбинации этих систем употребляются для этой
цели, поистине замечательно: ввинчивания, связывания краев, со­
единения посредством шарниров, сцепления крестом, скрепления
посредством распорок, утолщения посредством муфт, и многие
другие системы, искусно комбинируемые. Безусловно жаль поэто­
му, что все эти измышления не направлены на что-либо более луч­
шее: настолько быстро, правильно и прочно из многочисленных
частей и частичек составляется вполне пригодное ружье и затем
столь же быстро разбирается.
Таким образом ясно, что по многим делам о браконьерстве и
убийствах это ружье остается не разысканным. Хотя бы свидетели
и удостоверяли, что «прошедший мимо обвиняемый» никакого ру-.
жья при себе не имел, хотя бы и обыском были добыты одни лишь
отрицательные результаты, но было бы заблуждением из этого вы­
водить заключение, что ружья и на самом деле не было. В первом
случае ружье могло быть спря тано частями по карманам и в верх­
ней половине брюк (вдоль бедер), так что снаружи оно оставалось
совсем незаметно. Во втором же случае оно могло быть спрятано
в таком месте, в котором, по его незначительности, никто и не ду­
мал искать.
Я помню случай (по делу об убийстве браконьерами лесного
сторожа), по которому в доме подозреваемого лица при обыске
была найдена, как единственно подозрительная вещь, по-видимому
часть ружейного ствола длиной в пять с половиной дюймов с вин­
товой нарезкой на верхнем и нижнем концах; — вещь эта была
найдена на полке в кухне. Несмотря на удвоенную, вследствие этой
находки, энергию, в то время не были найдены осталыше части ру­
жья, — хотя они и находились в доме, как это обнаружилось при
дальнейшем производстве следствия. Эти части впоследствии ока­
зались спрятанными: в одном сапоге, в хомуте лошади, за иконой,
в углублении большого куска соли, и в балке под крышей, именно
в выемке, образовавшейся вследствие выпадения сучка. Обвиняе­
мый был уверен в том, что за его домом установлено тщательное
наблюдение извне и поэтому опасался скрыть где-либо свое ружье
вне жилища.

528
 Именно в этом случае способ соединения частей ружья был
весьма остроумен: сгвол свинчивался из трех частей с изумитель­
ной точностью. Но сказать что-нибудь более определенное отно­
сительно конструкции складных ружей невозможно, вследствие
бесконечного разнообразия их. Притом же это было бы бесполез­
но и в том отношении, что мера отдельных составных частей час­
то настолько незначительна, что нет такой ничтожной щели или
укромного местечка, в котором бы не поместились те или другие
такие части. Если при обысках иметь это в виду, то реже будут слу­
чаи не обнаружения corporis delicti.
Кроме стволов, ружья различаются также и по устройству
запала.
bb) по устройству запала
Запалом называется приспособление, посредством которого
производится воспламенение находящегося в ружье пороха. Во­
прос о том, как достигнуть этого наиболее быстрым, удобным и
верным способом, давно уже занимал ум человека, тем более, что
воспламенение стоит в тесной и неразрывной связи с заряжением.
Отсюда понятно также, что от первобытного способа воспламене­
ния, когда порох в стволе прямо зажигался раскаленным углем или
горящим фитилем, до современных магазинок человечество долж­
но было пройти огромный путь.
По способу воспламенения и тесно с ним связанного способа
заряжения, мы разделяем ружья на заряжающиеся с дула и с казен­
ной части.
а) Ружье, заряжающееся с дула
Так называются ружья, в которых заряд всыпается или вжима­
ется в камору с дула, и воспламенение непосредственно направле­
но на порох.
Едва ли придется С. С. иметь дело со старинными ружьями,
имеющими фитильный замок или колесцовый, — разве только они
будут похищены из коллекции древностей или вследствие какой-
нибудь исключительной случайности таким ружьем будет совер­
шено преступление.
Кремниевые ружья еще попадаются, и тому, кто вообще инте­
ресуется оружием, вероятно, случалось, ради пробы, стрелять из
них. Кремниевыми ружьями называются такие, у которых порох

529
насыпается на так называемую полку (углубление в замочной дос­
ке, вырезанной в ложе, сбоку ствола), отсюда порох через малень­
кий канал, высверленный в стволе, сообщался с порохом, находя­
щимся в зарядной камере. Порох на полке удерживался при помо­
щи подогнивной пружины углообразной крышкой, называемой
стальным огнивом. Насталирована собственно вертикальная сто­
рона крышки; против этой стороны крышки находится курок, меж­
ду губками которого защемлен кусок кремня. При спуске курка кре­
мень этот ударяет в стальное огниво, от этого удара огниво откры­
вается, поворачивается на оси, и на порох падают искры, отделяе­
мые кремнием от поверхности огнива. Хотя в свое время изобрете­
ние кремниевого ружья и считалось превосходным и остроумным
улучшением ранее бывшей системы, но понятно, что обращение с
таким ружьем представляло все-таки значительные трудности:
весьма часто искра не воспламеняла пороха, или воспламенивший­
ся порох на полке не сообщал огня пороху в каморе и, наконец, в
сырую и дождливую погоду выстрелы происходили лишь в виде ис­
ключений. Таким образом, если в настоящее время в практике С. С.
возникает дело, по которому окажется возможным предположение,
что выстрел был сделан из кремниевого ружья, то С. С. должен
иметь в виду как конструкцию этого ружья, так и указанные свой­
ства его. Так, он должен установить подробно все данные, относя­
щиеся к месту и времени происшедшего выстрела (не шел ли
дождь), а при непосредственной близости стрелявшего выяснить
все, относящееся до спускания курка (т.е. удара кремня о стальное
огниво), так как удар этот (щелканье) всегда отделяется известным
промежутком времени от самого выстрела. Пока воспламенивший­
ся вследствие искры порох на полке сообщится пороху в каморе,
проходит много времени, вследствие этого кто не привык общать­
ся с кремниевым ружьем, обыкновенно, запаздывает при стрельбе
по движущейся цели: пуля падает, не достигая цели. Это обстоя­
тельство также следует иметь в виду. Конструкция кремниевого ру­
жья позволяет также чрезвычайно легко разрешать вопрос о том,
был ли сделан незадолго перед нахождением ружья выстрел из не­
го: во-1-х, следы пороховой копоти будут ясно заметны на полке, в
передаточном канальце и в смежных с ними частях, во-2 -х, следы
удара кремня на стальном огниве сохраняют еще свой блеск и в 3 -х,
на самом кремне по большей части можно бываег различить в
этом случае свежий излом, вследствие отскочивших осколков. Что

530
касается силы и дальности выстрела, то употребление именно
кремниевого ружья в этом отношении не оказывает влияния: при
равных прочих условиях, этим ружьем также можно хорошо стре­
лять, как и другими.
Несравненно чаще С. С. придется иметь дело с ударными ру­
жьями (капсюльными). Различие между этими ружьями и прежних
систем — не так велико, как кажется, и переход к ним также совер­
шился не вдруг. Когда в конце прошлого столетия (Вертолет, Говард
и др.) были открыты различные составы, взрывающиеся от одного
лишь удара, то сама собой явилась мысль, вместо пороху, на полку
помещать какое-либо из этих новых веществ (хлорноватый порох,
гремучую ртуть и др.) и спускать курок прямо на это вещество, —
так что уже не было надобности сначала выбивать искру. Тогда и
появились, если можно так выразиться, «химические замки». Но
скоро оказалось неудобным оставлять это воспламеняющееся ве­
щество на полке: поэтому давали ему вид пули, обмазывали его вос­
ком, помещали или на полке или на курке, защемляли его между
двумя полосками свинца и, после многочисленных опытов в этом
роде, стали помещать взрывчатое вещество в медном колпачке, т. наз.
капсюле. Так создалось действовавшее вполне исправно капсюль­
ное ружье. Заряжание его состояло в том, что капсюль с гремучим
составом (пистон) надевался на конический из стали затравочный
стержень с пробуравленным сквозь него каналом, ведшим в поро­
ховую камору ствола; при спуске курка он ударял по капсюлю и
воспламенял состав, передававший огонь пороху.
Ружье это и в настоящее время более всего распространено
между крестьянами именно в силу господствующего у них выше­
упомянутого обычая следовать предпоследней моде. Профессио­
нальный охотник, лесничий, лесной сторож и тд. едва ли в наше
время станут употреблять ударные ружья, так что, при разрешении
вопроса о собственнике найденного ружья, всегда придется оста­
новиться на лице из крестьянского населения. Вопросы: «Кому
принадлежит ружье?» или «Из какого ружья стрелял этот человек?»
часто имеют существенное значение, поэтому при производстве
розысков всегда следует обращать внимание на систему ружья и на
те части из его принадлежности, по которым можно определить со­
словие Владельца. Если, например, известно, что в данном уголовном
деле выстрел был сделан из капсюльного ружья, заряжающегося с ду­
ла, то при обысках и также при осмотре заподозренного лица сле­

531
дует обращать внимание и на те предметы, которые употребляют­
ся при ружьях этой системы, например, на приспособление, кото­
рым надевают легко и верно капсюли на стержень, совершенно
бесполезное для того, кто стреляет из казнозарядного ружья, затем
протравник (для прочистки затравника), части от бумажных и дру­
гих пыжей, мешочек для дроби, пороховницы и т.п. вещи, пригод­
ные лишь для ружей, заряжающихся с дула. В этом случае С. С., ес­
ли он сам не сведущ в этих предметах, безусловно, обязан пригла­
сить какое-либо опытное лицо для присутствования при осмотре.
Здесь мы можем снова повторить наше прежнее замечание о
том, что С. С., подобно солдату, должен быть приготовленным к
войне еще во время мира; в серьезных случаях по большей части
бывает уже поздно приобретать нужные познания наскоро или об­
ращаться за таковыми к друзьям.

/3) казнозарядноеружье
Казнозарядные ружья являются в настоящее время самыми
распространенными. Особенность устройства их заключается в
том, что та часть ствола, которая прилегает к ложе, открывается и
таким образом дает возможность зарядить ружье именно с этой
«казенной» части. Хотя казнозарядные ружья и считаются новей­
шими, но изобретение их относится к давней эпохе: в различных
музеях можно видеть ружья XVI века, заряжающиеся с казенной ча­
сти, замечательно остроумной конструкции. Трудно даже понять,
почему отказались от них в то время: едва ли можно объяснить это
недостаточным устранением прорыва газов. В XVII столетии такие
ружья встречаются чаще, в XVIIl-м о н и даже преобладают перед
другими. Мы можем найти среди них почти все современные сис­
темы и кроме них еще другие: так, открытие в 1832 г. Лефошэ от­
кидных стволов было предупреждено приблизительно 130 лет на­
зад каким-то неизвестным мастером, ружье которого можно видеть
в Дрезденской оружейной галерее.
Ружья с откидными стволами изготовляются ныне большей
частью для стрельбы дробью, все другие системы применяются
лишь к пульным ружьям и будут указаны при описании последних.
Причина, почему дробовые ружья изготовляются только с откид­
ными стволами, заключается в форме и устройстве патронов для
дроби.

532
 Ограничимся здесь упоминанием, что охотничьи ружья (если
не говорить об изредка встречающихся ружьях игольчатой систе­
мы) бывают трех систем воспламенения: посредством штифтика и
систем центрального и кругового огня.
В первой системе патрон имеет в нижней части капсюль, вло­
женный перпендикулярно к оси патрона, в этот капсюль помещен
штифтик также перпендикулярно и выступающий наружу; для это­
го штифтика ствол на казенном срезе имеет выемку. Курок ударяет
по этому штифтику, который передает удар капсюлю, вследствие
чего происходит воспламенение. Эта система с различными вари­
антами известна под именем «Лефоше».
При системе центрального огня, капсюль располагается в об­
ратном направлении в центре гильзы, так что оси капсюля и патро­
на совпадают. Курок ударяет по капсюлю или непосредственно,
или при помощи шпильки. Эта система — также с различными ви­
доизменениями — известна под именем «Ланкастера».
При системе кругового огня особенного капсюля не имеется,
но ударный состав располагается по окраинам гильзы в виде «та­
релки», воспламенение производится посредством удара в окраину
патрона. Эта система вообще редко применяется в ружьях для дро­
би: причина этого, может быть, заключается в том, что вообще не­
удобно при производстве патронов вжимать в них взрывчатое ве­
щество, тогда как в патронах других систем это вещество изолиро­
вано в капсюль. Сверх того, в патронах кругового огня ударный со­
став вкладывается в особенно щедром количестве.

Ь) Пульные ружья
По качеству материала и количеству стволов, пульные ружья
менее представляют различий: материалом обыкновенно служит
литая сталь, по числу же стволов, вследствие общей распростра­
ненности казнозарядных ружей, двустволки встречаются только в
редких случаях. Одностволки предпочитаются тем более, что вто­
рой патрон после сделанного выстрела вкладывается весьма быст­
ро, если даже ружье и не магазинное.
Гораздо более различий представляют эти ружья по способам
заряжания, во-1-х, потому что еще попадаются и пульные ружья, за­
ряжающиеся с дула, и, во-2 -х, потому что конструкция казнозаряд­
ных ружей вообще довольно разнообразна.

533
 В некоторых случаях можно отличить выстрелы, произведен­
ные из ружей, заряжающихся с дула, от выстрелов из казнозаряд­
ных ружей: для этого достаточно только припомнить, как происхо­
дит заряжание ружей первого рода. Сначала всыпают в дуло порох,
закрывают его пыжом и затем посредством шомпола забивают или
вжимают пулю с большей или меньшей силой. Последствия такого
способа заряжания явны сами по себе: прежде всего для таких ру­
жей можно употреблять только известной формы пули, особенно
современные продолговатые пули для них непригодны, а применя­
ются по большей части или совершенно круглые, или короткие ко­
нические. Поэтому нахождение такой (круглой) пули почти с несо­
мненностью указывает на употребление ружья, заряжающегося с
дула. Исключение представляют так наз. ружья Флобера и вообще
ружья, стреляющие на малые дистанции. Затем в огромном боль­
шинстве случаев пуля сохраняет следы от вжимания ее в дуло и по­
следующего вбивания в ствол, следы эти отсутствуют только в том
случае, если стрелок употребил пулю меньшего калибра, чем ка­
либр ружья, так что пуля свободно вкатывалась в ствол. Такие же яв­
ственные следы могут образоваться на пуле от рекошетирования ее
об какой-нибудь твердый предмет, — это обстоятельство надобно
иметь в виду для избежания возможных заблуждений.
Совершенно тоже можно сказать и относительно следов, со­
храняющихся на пыжах. Следы эти только тогда могут дать какие-
нибудь указания, когда пуля была крепко втиснута в дуло, и тем до­
стигнуто было довольно гермегическое закупоривание ствола. В
этом случае пыж зажимается между пулей и нарезами ствола (кото­
рые ныне делаются почти во всех пульных ружьях), и последствия
этого будут всегда отражаться на пуле: нарезы ствола отпечатлева­
ются на пуле уже не отчетливо и следы этих нарезов будут совер­
шенно отсутствовать там, где пыж образовал как бы оболочку во­
круг пули. Другими словами, если мы осматриваем выпущенную
пулю, и если она не сильно обезображена при ударе в цель, то все­
гда можем составить представление о том, что она не была прижа­
та непосредственно к нарезам ствола. Тот вид, который имеет1в том
или в другом случае пуля, более точному описанию не поддается:
это надобно видеть самому. Кто хоть раз имел возможность срав­
нивать пулю, выпущенную с пыжом из шомпольного ружья, с пу­
лей, выпущенной из казнозарядного ружья, следовательно, без пы­
жа, тот усвоит себе это различие между ними раз и навсегда.

534
 Затем очень часто на пуле — особенно если пуля отлита из
мягкого свинца без примеси олова, антимония, цинка и др. — отпе­
чатлевается в большей или меньшей степени ткань той материи, из
которой сделан пыж. Если эту пулю осмотреть внимательнее (при
помощи хорошей лупы), то нередко можно обнаружить на ней
столь явственные след оттиска ткани, что возможно бывает сделать
те или другие заключения. А при благоприятных обстоятельствах
опытный микроскопист может сообщить на основании такого, по-
видимому, небогатого материала, ценные данные.
У одного браконьера, заподозренного в убийстве лесного сто­
рожа, при обыске не было найдено ни одной пули, для сличения с
пулей, извлеченной из трупа убитого, но зато при нем оказалось
несколько пыжей из своеобразной ткани, очевидно, от старого
мучного мешка. Вынутая из трупа пуля и найденные у заподозрен­
ного пыжи были переданы для исследования микроскогшсту, кото­
рый обнаружил на пуле довольно значительные оттиски бывшего
пыжа и, на основании характерного расположения ниток, плотно­
сти их и также по числу нитей на пространстве взятого квадрата, с
полной уверенностью мог сказать, что употребленный при выстре­
ле пыж сделан был по меньшей мере из совершенно подобной тка­
ни, из какой сделаны пыжи, найденные у заподозренного.
Важное доказательное значение употребленного при выстре­
ле пыжа уже достаточно известно из многочисленных криминаль­
ных романов. И вообще говоря, можно утверждать, что это значе­
ние отнюдь в них не преувеличено, так как и на самом деле на ос­
новании таких кусочков можно добывать серьезнейшие улики, на­
пример, один употреблял для пульных пыжей носовой платок сво­
ей возлюбленной, а для пыжей дробового ружья ее же любовное
письмо. Таким образом, при производстве следствий по такого ро­
да делам, следует безусловно и со всей энергией производить ро­
зыски пыжей. Но, само собой разумеется, должно воздерживаться
от поспешных заключений, так как случай может сыграть плохую
шутку, или виновный, для отвлечения подозрения на совершенно
постороннее лицо, может принять к этому все меры; — об этом
также много говорится в тех же уголовных романах. Во всяком слу­
чае, нахождение пыжа представляет само по себе доказательство,
что ружье было употреблено заряжающееся с дула, — если только
пыж не был умышленно подброшен с обманной целыо. Если же
пыж совсем не был найден, то, конечно, это не есть еще доказатель­

535
ство, что выстрел был сделан из казнозарядного ружья, так как во-
1-х, пыж может как-нибудь затеряться, а, во-2 -х, может быть не ра­
зыскан по другой причине. Иногда, впрочем, стреляют и без пыжа,
если пуля по калибру не соответствовала ружью, была для него
слишком мала и забивалась, например, бумагой, мхом, сухими ли­
стьями и т.п.
Относительно составных частей пульного ружья можно ска­
зать, что в общем части эти —те же, что и у дробового ружья: ствол,
ложа, замок и принадлежность (прибор). Если ствол — нарезной,
то он представляет некоторые особенности, точно так же некото­
рое отличие представляет и принадлежность (прицел, спуск, ди­
оптр и пр.). Главное качество, которое требуется от ствола пульно­
го ружья, это его прочность в более высокой степени, нежели у ру­
жья дробового, так как пуля для удачной стрельбы должна крепко и
плотно вжиматься в ствол. Пустота ствола, по которому движется
пуля, называется каналом оружия, диаметр поперечного сечения
его и составляет калибр. Толщина стенок называется прочностью
его, так, например, если толщина стенок имеет прочность 3 мм и
калибр ствола — 10 мм, то поперечник ствола равняется 16 мм
(3+10+3). Канал ствола бывает гладкий и нарезной. Пульные ружья
прежних систем и некоторые из современных имели и имеют вну­
три гладкие стенки, как и дробовые. Вследствие этого надлежащее
вжимание пули в ствол является невозможным, пороховые газы
прорываются вокруг пули, почему уменьшается дальнобойность и
меткость стрельбы.
Достойно замечания, что нарезы, т.е. желобки в канале ствола,
параллельные оси ствола, в различном количестве мы уже встреча­
ем в начале 16 века. По-видимому, они имели целью уменьшить так
называемое засорение ствола и облегчить чистку его. Как известно,
при сгорании порох оставляет черный, вязкий и скоро высыхаю­
щий осадок, который, затвердевая, уменьшает калибр ружья и за­
трудняет вкладывание пули при заряжании. В нарезном же стволе
эта мякоть западает в желобки, поля между ними остаются чисты­
ми и не препятствуют введению пули.
Уже с половины 16 столетия эти нарезы делались не прямыми
вдоль ствола, а в большей или меньшей степени кривыми, так как
было замечено, что пуля вследствие получавшегося винтообразно­
го движения задерживалась в стволе более продолжительное вре­
мя, чем достигалось полное сгорание пороха и увеличивалась даль:

536
ность боя. Другая и еще более важная выгода, достигаемая таким ус­
тройством канала, заключалась в том, что пуля получала враща­
тельное движение вокруг своей оси, продолжавшееся и по выходе
из дула. По известному закону, в силу которого тело, вращающееся
вокруг' себя, сохраняет ось вращения неизменной, и пуля, по выхо­
де из дула, также не теряет оси вращения и потому летит ровнее и
далее. Вследствие таких преимуществ, нарезные стволы получили в
настоящее время общее распространение.
Такими нарезами, значит, являются взаимно-параллельные
желобки (или бороздки) на поверхности канала, промежутки же
между ними называются полями нарезов. По форме поперечного
сечения нарезы могут быть очень различны: треугольные, прямо­
угольные, клиновые или же в форме трапеции, т.е. с непараллель­
ными гранями. Наиболее употребительная форма — трапеция
(рис. 40), причем ширина нарезов (ab) равна ширине полей (cd).
Встречаются ружья с 3, 5, 6 , 7, 8 нарезами (например, Пибоди и
Снидера — с 3, Ремингтона — с 5, Верндля — с 6 и Мартини — с
7). Во всех, по крайней мере в охотничьих, ружьях, нечетное чис­
ло нарезов предпочитается четному, так как полагают, что при не­
четном числе нарезов пуля всегда нажима­
ется полем нареза к противолежащим гра­
ням нареза. Глубина нарезов также различна
и колеблется, например, в военных ружьях, ота
0,18 до 0,78 мм. При незначительной глуби­
не нарезов, действие их сводится к нулю,
так как в этом случае они являются ни бо­
лее, ни менее как мелкими трещинами, но рис _
Рис. 40
если они слишком глубоки, то свинец не
может вжиматься в них вполне, между пулей и дном нареза оста­
ется зазор, через который и проникают пороховые газы, — чем
ослабляется сила их давления.
Кривая, образуемая спиралью нареза, называется винтовой
линией; если нужно выразить большую или меньшую степень кри­
визны этой линии, то говорят о возрастающей крутизне нарезки и
наоборот. Расстояние же, на котором нарез делаег один полный
оборот (прямая линия по длине ствола), называется длиной хода
нарезов. Длина хода может или соответствовать длине ствола, или
быть короче, или же длиннее его. Если мы представим себе пря­
мую, параллельную оси ствола, проведенную в стволе от места, где

537
начинаются нарезы, то на известном расстоянии прямая эта пере­
сечет нарез: это будет тогда, когда нарез сделает на поверхности
канала один полный оборот, и таким образом, прямая эта выразит
собой длину ствола, на протяженнии которой нарез делает один
оборот. Если обороты спирали круче, то длина хода короче, если
же спираль отложе, то длина хода протяженнее. Отсюда вытекает
способ для определения сгепени крутизны нарезки: если, например,
говорят, что у данного ружья длина хода нарезов достигает 9 0 см, то
это значит: парез на таком расстоянии вновь пересекает вообража­
емую прямую, параллельную оси ствола, проведенную на его по­
верхности. Если ствол ружья имеет, положим 100 см, то нарезы де­
лают свои обороты за 10 см перед дуловым срезом, и таким обра­
зом на протяжении всего ствола нарезы имеют более одного обо­
рота. Если же ружейный ствол длиной только 80 см, то нарезы, оче­
видно, не совершают в нем своего полного оборота. Когда же гово­
рят, что известное ружье имеет две трети длины хода нарезов, то
это означает, что ствол должен быть еще на треть длиннее для то­
го, чтобы нарезы имели полный оборот. Третий способ измерения
крутизны нарезки состоит в определении угла, образуемого спира­
лью нареза в местах пересечения с производящими канала. Способ
тот самый употребительный: в военных ружьях угол этот колеблет­
ся между 1-5,4 град., в охотничьих же встречаются и большие и
меньшие углы.
Если винтовая линия нарезки в каждой точке пересечения
образует одной величины угол, то нарезка имеет «постоянную»
крутизну, если же этот угол по мере приближения к дулу увеличи­
вается (для возрастания скорости вращения пули), то нарезы на­
зываются прогрессивными (или прогрессивной крутизны). Если
посмотреть в канале ствола от казны к дулу, то окажется, что на­
резы идут слева вверх направо и движение получается правовин­
товое, в противоположном устройстве нарезов оно левовинтовое.
Первое — общеупотребительно, второе встречается редко. На
практике, всякий раз, — будем ли мы иметь ружье или только пу­
лю, — следует самым точным образом устанавливать, какого рода
был винтовой нарез ружья, именно относительно числа и формы
нарезов, — так как добы тые в этом отношении данные могут по­
служить или для розыска самого ружья, или хорошим доказатель­
ным материалом по отношению к ружыо, — если задержано или
заподозрено известное лицо.

538
 На наружной поверхности ствола имеется приспособление
для прицеливания. На дробовых ружьях оно состоит из небольшой
шишечки, помещающейся близ дульного среза на стенке ствола
сверху или между стволами, и называемой мушкой: при стрельбе
линия прицеливания должна проходить через эту мушку. Это про­
стое приспособление совершенно достаточно для дробовых ру­
жей, стрельба из которых не требует точного прицеливания.
Пульные ружья имеют и эту мушку, но простого наведения
ствола через эту мушку уже недостаточно и требуется еще особое
приспособление, которое называется прицелом. Сущность его со­
стоит в клинообразной прорези в вертикально стоящей пластинке,
через каковую прорезь, мушка и цель должны представляться на
одной линии. Стрелок должен наводить ружье так, чтобы сначала
мушка совпала с целью, и затем уже и то и другое навести через
прорезь прицела. Но так как пуля, как известно, при своем полете
описывает дугу, то прицеливание, т.е. наведение ружья, не может
быть одинаково для всех дистанций: дуло должно быть тем выше
поднято (предполагая, что приклад — в одном положении), чем бо­
лее данная дистанция. Это возможно лишь в том случае, если при­
цел можег подниматься с требуемой степенью высоты и если эм­
пирическим путем вычислено, как высоко прицел должен быть по­
ставлен для той или другой дистанции.
Описание разных систем прицела в точном их виде слишком
обширно, неполное же описание бесцельно. Ограничимся назва­
ниями их, так как названия эти довольно выразительны: пластин­
чатые, с секторами, с хомутиком и с двойным щитом, квадрант и
т.д. Для облегчения прицеливания служит так наз. диоптр, неболь­
шая вертикально стоящая перед прицелом дощечка с тонким про­
дольным прорезом, через который вследствие отражения света
можно легче и зорче прицеливаться. Для той же цели служат т. наз.
прицельные рамки (в прицелах некоторых систем).
Наконец, спусковой механизм служит для того, чтобы нажатие
на спуске получилось возможно удобное и легкое и чтобы в случае,
если курок поднят на один из взводов (предохранительный или бо­
евой), то устранить возможность произвольного его спускания.
Одновременно это приспособление должно быть устроено так,
чтобы стрелок, перед самым выстрелом, мог производить спуска­
ние курка одним лишь легким прикосновением. В противном слу­
чае более сильное нажатие спуска легко изменяет правильное по­

539
ложение ружья. Перейдем к рассмотрению некоторых особеннос­
тей отдельных видов пульных ружей.

а) пульноеружье, заряжающееся с дула

Оно не представляет особенностей сравнительно с тем, что
было уже сказано о ружьях дробовых и в общих чертах о пульных.
Отметим только, что ружья такого типа по преимуществу капсюль­
ные и исключительно редко встречающиеся кремниевые.
Для С. С. часто представляется необходимым разрешить и по
возможности немедленно вопрос о том, был ли из данного ружья
произведен выстрел, исключительный по дальности и силе, т.е. во­
прос о достоинстве ружья. Как уже было сказано относительно
дробовых ружей, достоинства выстрела из этих ружей зависят
лишь от способа заряжания; если ружье исправно, и ствол не смят
и не испорчен, то выстрел должен быть хорошим. Что же касается
пульных ружей, то в них первостепенную важность имеет удовле­
творительное устройство ствола: проверить же это можно, разуме­
ется, по преимуществу лишь при помощи пробной стрельбы.
В этом отношении следует прежде всего обратить внимание
па достоинство фабричной работы ружья, и мы не сделаем ошиб­
ки, если на основании тщательной отделки всех мелких частей ру­
жья заключим о хорошем качестве и ствола. Хотя в этом случае мы
аргументируем a posteriori, но вполне правильно, так как фабри­
кант или оружейный мастер, при неудавшемся или плохо срабо­
танном стволе, естественно, не приложит особенных трудов и на
остальные части ружья.
И, наоборот, мы едва ли также ошибемся, если, например, по та­
гам признакам, как недостаточно тщательная сборка частей, ложа,
сделанная из простого дерева (красного бука, например), грубо сра­
ботанный или неуклюже действующий замок, заключим о стволе
плохого качества, гак как фабрикант наверное превосходный ствол
не соединит с иными частями ружья плохого качества. Конечно, мо­
жет быть и так, что ствол с фабрики был выпущен высокого достоин­
ства, но вследствие неумения, небрежного ухода, продолжительной
службы или какой-нибудь случайности пришел в состояние негодно­
сти. Поэтому всегда следует тщательно осматривать ствол. Если ружье
заряжается с дула, то, конечно, приходится ограничиваться осмот­
ром собственно дульной части канала, так как для осмотра всего

540
канала необходимо отделить ствол от ложи, а это необходимо де­
лать лишь через оружейного мастера, и вообще поспешная раз­
борка ружья не должна иметь места, так как результатом ее могут
быть самые вредные для дела повреждения ружья.
В подобных случаях можно поступать так же, как делали
солдаты, когда они еще были вооружены ружьями, заряжающи­
мися с дула. Они из полоски бумаги устраивали себе т. сказ, зер­
кало для освещения внутренности ствола. Вырезается из белой и
твердой бумаги узкая полоса шириной несколько менее, чем ди­
аметр канала. Затем ружье ставят на пол дулом к окну, и вводят
эту бумажную полоску в ствол и двигают ею в разные стороны,
наклоняя ствол так, чтобы свет отражался с той или другой сто­
роны от полоски. Этим способом можно с полной ясностью ви­
деть, чисты ли парезы или имеют следы ржавчины, остры ли гра­
ни их, или смялись, загрязнены ли они пороховой копотью, или
частицами свинца. Вообще с достаточной степенью достоверно­
сти можно добыть данные для суждения о том, был ли сделан из
этого ружья меткий и на большую дистанцию выстрел. Конечно,
таким способом возможно видеть лишь самую верхнюю часть
канала, но нет никаких оснований думать, чтобы остальная часть
канала, ускользающая от наблюдений, представлялась в ином ви­
де. Порча пульного ружья зависит или от слишком частого упо­
требления, или же от несоблюдения должной чистоты, и раз
верхняя часть канала загрязнена или пострадала от частой
стрельбы, то, несомненно, в таком же состоянии и нижняя часть
канала. Погибы, порча стволов вследствие отсыревания (загнива­
ния) ложи и т.п., часто случающиеся с тонкостенными дробовы­
ми ружьями, не так легко могут произойти с ружьями пульными,
так как прочные стенки их стволов обладают высокой степенью
сопротивления.
Если по какому-нибудь делу в качестве corpus delicti является
ружье, то оно должно быть предметом самой серьезной заботливо­
сти. В особенности затруднительно обращение с пульными ружья­
ми, заряжающимися с дула, так как 1) разряжение их в высшей сте­
пени хлопотливо, а 2) спусковой механизм их и прицел требуют
более тщательного осмотра, нежели у дробовых ружей.
Ввиду этого я нахожу нужным изложить здесь, как следует об­
ращаться с такими ружьями, фигурирующими в качестве вещест­
венного доказательства. Прежде всего необходимо установить, на­

541
ходилось ли ружье после совершения преступления в состоянии
неприкосновенности, т.е. не побывало ли оно после того в чужих
руках, которые могли причинить те или иные изменения в нем. Все
следует тщательно заносить в протокол, и самый осмотр должен
быть начат в подходящий момент. Если же какое-нибудь напро­
шенное лицо ранее уже прикасалось к ружыо, осматривало его и
хотя бы неумышленно причинило какие-нибудь изменения, то ос­
мотр должен быть произведен с величайшей точностью. Здесь в
особенности имеет силу высказанное ранее основное общее пра­
вило: «по возможности сначала описать, а потом уже взять в руки».
Едва ли можно представить себе такой случай, в котором представ­
лялось бы необходимым взять в руки вещественное доказательство
прежде, чем составить протокол осмотра. Только после того, как
положение ружья будет подробно описано и таковое осмотрено со
всех сторон (без прикосновения к самому ружью), можно взять в
руки самое ружье, но и тут надо соблюдать известную осторож­
ность и отнюдь не делать ничего, что могло бы вызвать какое-либо
непоправимое изменение на ружье, если таковое не представляет­
ся безусловно необходимым.
Пусть представят себе такого С. С., который, нашедши ружье,
тотчас же «опытной» рукой берется за курок, не заботясь о том, что
остатки сгоревшего капсюля падают на высокую траву (и безна­
дежно там исчезают), потом сильно дует в ствол, чтобы опреде­
лить, выпущен ли заряд, и, наконец, вводит мизинец в дуло, чтобы
определить, давно ли был сделан выстрел. Таким путем он узнает
кое-что, но быть может, совершенно безразличное для дела; наибо­
лее же существенные вопросы останутся совершенно неразрешен­
ными, так как главные для этого данные безвозвратно уничтожены.
Если уже безусловно необходимо поднять ружья и быстро его ос­
мотреть, или же если наступил для этого надлежащий момент, то
каждое движение следует делать медленно, осторожно, обстоятель­
но записывая все обнаруживаемое, с точнейшим соблюдением
всех требований закона. Не говоря уже о том, что к этому обязыва­
ют и присяга и совесть, — того требует и самое простое благоразу­
мие. Большой поспешностью, может быть, и будет выиграно неко­
торое время, но зато создадут этим самим себе многочисленные
затруднения, раз только допущено нарушение предписываемых за­
коном формальностей. Нельзя не повторять по возможности чаще
этого напоминания.

542
 Таким образом, следует осторожно взять в руки ружье, допол­
нить сделанное описание всем тем, что было не замечено и не
могло быть замечено в лежачем его положении, описать затем все
обнаруженное или замеченное на нижней части ружья (влаж­
ность, вследствие росы, кровяные пятна, следы грязи или вообще
грязные пятна и тд.), и тогда только поднять курок, держа замок
над чистой, плоской и гладкой поверхностью, чтобы не затеря­
лись те мелкие предметы, которые могут при этом упасть вниз.
При этом на все, что оказывается, С. С. должен обращать присталь­
ное внимание окружающих его лиц (сведущих людей, понятых и
письмоводителя).
Ранее мне казался почти до смешного педантичным и даже
неудобным, но в настоящее время я признаю единственно пра­
вильным такой образ действий моего глубокоуважаемого руково­
дителя, члена ландсгерихта ф. А. Он начинал так: «Я поднимаю ку­
рок ружья, из которого был сделан выстрел. Как видите, г.г. понятые
и эксперты, он плавно и без шума поднимается на предохранитель­
ный взвод. Вы видите затем, что при таких же условиях он подни­
мается и на боевой взвод и хорошо удерживается на нем. Я нахожу
теперь на сильно заржавленном затравочном стержне медный кап­
сюль, стенки которого при выстреле разбились на пять неравных
частей. Насколько мы можем судить в настоящее время (более по­
дробный осмотр имеет быть позднее), одна часть капсюля отско­
чила прочь и отсутствует. Затем мы находим, что не только боко­
вые стенки капсюля, но и верхняя плоская часть его покрыты со­
вершенно свежим слоем окислившейся меди (ярыо). Я прошу обра­
тить особенное внимание и запомнить это обстоятельство, так как
мы можем отсюда вывести заключение, что после выстрела уже ис­
тек некоторый промежуток времени. Ибо если бы капсюль и ранее
был позеленевшим, то при ударе курка и воспламенении уничто­
жена была бы по крайней мере та зелень, которая находилась бы на
крышке капсюля. Определить, какой промежуток времени требует­
ся для появления медной окиси в этом случае, составит задачу экс­
пертов, но, чтобы облегчить им правильное разрешение этого во­
проса, мы можем констатировать, что крышка капсюля приблизи­
тельно покрыта зеленью на третьей части. Что касается боковых
его стенок, то относительно пяти частей, на которые они разбира­
лись, мы можем установить, что самое большое окисление в чет­
вертой части, а остальные до половины представляются позеленев­

543
шими. Согласны ли вы с этой редакцией протокола осмотра? Ибо
дело может существенно измениться, когда капсюль перейдет в ру­
ки экспертов. Ввиду важности этого вопроса, отметим те внешние
обстоятельства, при которых мы нашли ружье, так как и эти по­
следние могут влиять на окисление меди.
«Отмечаем поэтому, что чердак, на котором лежало ружье, не
особенно защищен от проникновения дождя, так как гонт на кры­
ше не сплошной и аммиачные пары находящегося под крышей
хлева весьма ощугительны на самом чердаке, — причины, которые
могут способствовать появлению окиси на капсюле наряду с поро­
ховыми газами и газами гремучей ртути. Мы завертываем поэтому
капсюль в бумагу и делаем на ней необходимую надпись.»
«Так как мы затем безусловно необходимо должны знать,
был ли сделан выстрел, когда и чем, то мы приступаем к исследо­
ванию ствола и вводим в дуло свернугую бумагу: бумага эта ясно
чернеет и таким образом мы узнаем, что выстрел был сделан из
ружья недавно и на всякий случай этот лоскуг бумаги приобща­
ем к делу с соответствующей надписью. Переходим теперь к за­
ряду. Пользуясь имеющимся при ружье шомполом, извлекаем из
ствола бумажный пыж, осторожно расправляя его, находим, что
он сделан из куска газеты, какой именно газеты, по внешности
определить невозможно, хотя мы и читаем на нем объявление о
смерти кого-то происшедшей апреля... 18... года. Отметим и при­
общаем к делу. Затем осторожно извлекаем дробинки и находим,
что извлеченная дробь — смешанная из дроби на зайцев и из
дроби на лисиц. Из дробинок легко может одна какая-либо отка­
титься, и тогда число их будет неверно. Пересчитав их, мы нахо­
дим .г дробинок для зайцев и у для лисиц. Затем следует второй
пыж, который должен быть извлечен с особенным вниманием,
так как в нем часто попадаются отдельные дробинки. И, действи­
тельно, мы находим в этом пыже две дробинки для зайцев, они
присоединяются к прежним, и соответственно изменяется число
их. Второй пыж также сделан из лоскута газетной бумаги и мы
читаем «Н... Народная газета». Попробуем соединить вместе оба
лоскута от пыжей. Я убеждаюсь, что оба они — части одной газе­
ты. На одном мы находим написанные карандашом следующие
цифры: 34, 37, 18, 28 = 117. Почерк привычный, изящный, даже
энергичный, принадлежит образованному лицу. Переходим к по­
роху, который мы высыпаем на бумагу. Констатируем матовый,

544
мелкозернистый порох, на поверхности его никаких белых то­
чек не имеется, следовательно он не отсырел, отдельные крупин­
ки с трудом разделяются, следовательно порох хорошо слежав­
шийся. Рассыпанный на белой бумаге, он ее не окрашивает, по­
этому порох — хорошей работы. Таким образом перед нами име­
ется вообще хороший порох, в достаточном количестве и стара­
тельно по введении в ствол закупоренный, насколько это воз­
можно при бумажном пыже».
Если осмотр будет производиться подобным образом, то ре­
зультатом его получится прежде всего выяснение всех данных, не­
обходимых для дальнейших следственных действий. Затем сведу­
щие лица, которым придется впоследствии давать свое заключе­
ние, будут иметь уже подготовленную почву: в их распоряжении —
весь материал, необходимый им для разрешения поставленных во­
просов, и что самое главное — ничто не будет безвозвратно утра­
чено, все, в случае необходимости, может быть еще раз осмотрено
и проверено. Но как часто находим мы протоколы, в которых вме­
сто обстоятельного описания встречаем лишь короткую фразу:
«ружье для разряжения передается сведущим лицам, которые удос­
товеряют, что таковое было заряжено дробью и в довольно значи­
тельном количестве».
Особенная осторожность и опытность требуются в тех слу­
чаях, когда необходимо извлечь из ствола плотно вогнанную при
заряжании пулю. Так как пуля, при извлечении посредством раз­
рядника, неизбежно просверливается, но в пределах возможного
все-таки должна сохранить свою форму, то самое лучшее предо­
ставить это оружейному мастеру, но при условии, чтобы он рабо­
тал в присутствии С. С. Но если, по обстоятельствам дела, необ­
ходимо извлечь пулю как можно скорее, то для этого следует
употреблять самый лучший разрядник, который всегда можно
достать, и вытаскивать пулю только тогда (не ранее), когда раз­
рядник хорошо и крепко зажмет пулю, — так как пуля кроме од­
ного просверленного отверстия не должна иметь никаких дру­
гих следов повреждений при извлечении. Если же никакого раз­
рядника под рукой нет, то можно воспользоваться обыкновен­
ным хорошим буравом, припаяв или наварив к рукояти его в
ближайшей кузнице железный стержень. Если же ничего этого
не имеется и пулю все-таки надобно извлечь (например, пуля
должна быть вынута из двустволки и по заряду второго ствола

545
можно судить о заряде первого ствола), то не остается ничего
другого, как отделить нарезную часть ствола. Это может сделать
каждый кузнец и даже всякий крестьянин, который имеет тиски
и умеет с ними обращаться. По отделении нарезной части ство­
ла, следует осторожно сначала извлечь порох и затем с той же
осторожностью вытолкнуть деревянной палочкой из дула и пу­
лю. Этот способ имеет и ту выгоду, что пуля вынимается не столь
поврежденной (потому что не просверливается), нежели при по­
мощи разрядника. Поэтому отделение ствола рекомендуется во­
обще во всех тех случаях, когда почему-либо необходимо полу­
чить пулю без всяких повреждений. Но при этом должно иметь в
виду, что при вывинчивании ствола всегда может произойти не­
чаянный выстрел, почему необходимо при этом соблюдение ве­
личайшей осторожности. Затем полезно на той деревянной пал­
ке, которой выталкивается пуля, на нижнем ее конце делать уг­
лубление, соответствующее форме пули, для того, чтобы пуля
при выталкивании по возможности не сплющивалась и вместе с
тем сохранились те изменения, какие причинены пуле, при вко­
лачивании ее во время заряжания.
Если задача следствия сводится к тому, чтобы обнаружить вла­
дельца ружья, то ружья пульные, заряжающиеся с дула, разбирать
на части на всякий случай рекомендуется. Что же касается казноза­
рядных ружей пульных, то разборка их не может дать каких-нибудь
серьезных обнаружений уже вследствие одной их конструкции.
Ружья же, заряжающиеся с дула, должны быть разбираемы на
все составные части, и при этом может иногда обнаружиться кое-
что, представляющее материал для дальнейших розысков, в край­
нем случае можно производить розыски на основании фабрично­
го клейма или марки оружейного мастера. В важных случаях мож­
но на больших ружейных фабриках в Льеже, Суле или Ферлах,
Кернтоне, по сделанному запросу получить сведения о значении
каждой фабричной марки и в этом направлении продолжать рас­
следование. Следует обращать внимание, при разборке ружья, на то
место у нижнего конца ствола, в которое вкладывается шомпол, на­
зываемое упором. В этот упор легко можег попасть что-либо и ос­
нованием шомпола зажато. Я нашел там однажды значительный
лоскут исписанной бумаги, который, однако, не принес пользы для
дела; в других случаях можно быть счастливее.

546
 /3) пульное казнозарядноеружье
Если пульное ружье вообще в течение столетия претерпело
многочисленные изменения, то на пространстве нескольких де­
сятилетий пульное казнозарядное ружье подверглось стольким
усовершенствованиям, как никакой другой род ружей, главным
образом потому, что это ружье является военным смертоносным
оружием: конструкция его совершенствовалась беспрерывно ра­
ди достижения боевых преимуществ и во имя благополучия на­
родов.
Кто имел случай познакомиться хотя с одним из многочис­
ленных руководств о современном ружье, тот невольно поражал­
ся, какие огромные усилия ума, гения, таланта, изобретательности,
какая масса труда и денег были потрачены на то, чтобы придумать
лучшее, остроумнейшее и скорострельное смертоносное оружие.
Просматривая эти книги, которые, может быть, в течение одного
десятилетия становятся устаревшими, мы везде встречаем увере­
ния, что та или другая система представляет настолько усовершен­
ствованное создание современной техники, что дальше идти уже
невозможно. Но через два-три года новое руководство говорит то
же самое о другой системе, и так продолжается до наших дней и
будет продолжаться, пока не исчезнет стимул к дальнейшим экс­
периментам.
Выше уже было упомянуто, что это движение не осталось без­
результатным и по отношению к охотничьим ружьям. Но вполне
естественно также, что современное увлечение магазинками не
распространилось на охотничьи ружья: ружья, производящие бо­
лее 2-3 выстрелов один за другим, нужны только для охотников на
львов и тигров, в наших же местностях в них надобности не пред­
ставляется. Тем не менее вполне возможно, что магазинка будег
употребляться в качестве охотничьего ружья по иным соображе­
ниям, а именно ради удобства всегда иметь при себе заряженное
ружье, для чего стоит только взять с собой ружье с 10 патронами в ма­
газинной коробке вместо того, чтобы носить с собой патроны в кар­
манах или в чем-нибудь подобном. Вообще вполне возможно, что со
временем для охоты на крупную дичь будет употребляться исключи­
тельно магазинное ружье; иногда это можно встретить и ныне.
Для этой цели, однако, не пригодны все те магазинные ружья,
система которых заключается в том, что патроны помещаются в

547
т. наз. магазинной коробке и при помощи спиральной пружины
подаются в камору ствола (патронник) один за другим (например,
Винчестера). Как ни хороши такие ружья, они представляют все-та­
ки то неудобство, что центр их тяжести перемещается с каждым
выстрелом. Понятно, что ружья с т. наз. серединным магазином и
помещающимися в нем вблизи самого дула патронами во время
стрельбы обнаруживают значительный перевес вперед. Если па­
троны досылаются в патронник назад в сторону ложи, то этот пе­
ревес устраняется, но при каждом выстреле приходится уравнове­
шивать левой рукой ружье. К этому охотники не привыкли, они хо­
тят, поднося ружье к щеке, сразу поставить сто в цель. Опытный
охотник делает это со своим привычным ружьем, одной левой ру­
кой: он умеет найти ей центр тяжести ружья так, чтобы навести
его в цель. Собственно прицеливанием в этом случае является
только более точная установка ружья в руке.
Но хотя бы упомянутые системы по указанным причинам и
представлялись менее удобными, зато никто в настоящее время
не может еще сказать, какая из многочисленных систем военных
ружей окажется пригодной для целей охоты. Может быть упо­
треблено всякое, и кто представит себе, какая масса ружей конст­
руирована для военных целей, тот придет к убеждению, что в ча­
стные руки поступают именно те системы, которые почему-либо
не были одобрены для вооружения армии, хотя бы эти системы и
были нового происхождения. В настоящее время в руках любите-
лей-коллекционеров и охотников всех категорий — можно дей­
ствительно встретить ружья казнозарядные всех систем и при
этом можно подметить, что в большинстве случаев это именно
ружья, которые были изобретены и сделаны для вооружения
войск. Так как эти ружья, как изготовленные на образец, превос­
ходно сработаны, то понятно, что их приобретают охотно имен­
но те, которые не задумывались относительно неудобного уст­
ройства расположения патронов. Это обстоятельство, весьма по­
нятно, понизило пригодность и ценность этих ружей, и таким об­
разом подобные, часто изысканно сработанные, казнозарядные
пульные ружья можно встретить в опаснейших руках и одному
лишь С. С. приходится ближе знакомиться с такими ружьями.
Само собой разумеется, что такого рода ружья здесь не могут
быть описаны. Я не стану описывать здесь с точностью отдельные
системы, как я это делал в прежних изданиях, все желающие мо­

548
гут найти требуемые сведения в специальных книгах об оружии,
или в последнем издании большого энциклопедического словаря.
Назову лишь системы, с указанием калибров по отдельным
государствам:
Германия — магазинное ружье, 8 мм, образца 1898 г., систе­
мы Маузера.
Франция — магазинное ружье, 8 мм, образца 1886—1893 г.,
системы Лебеля.
Россия — магазинное ружье, 7,62 мм, образца 1891 г., систе­
мы Масеси-Ногань.
Италия — магазинное ружье, 6,5 мм, образца 1891 г,, системы
Каркано-Манлихера.
Англия — магазинное ружье, 7,69 мм, образца 1895 г., систе­
мы Ли-Энфильда.
Румыния — магазинное ружье, 6,5 мм, образца 1893 г., систе­
мы Манлихера.
Сев. Амер. Штаты — ружье с наименьшим калибром, 5,94 мм.
Австрия — магазинное ружье, 8 мм, образца 1895 г., системы
Манлихера.
В последнее время в Австрии производятся опыты с 5 мм ма­
газинным ружьем, не приводящие, однако, к какому-либо резуль­
тату. Сообщают, что Риттер ф. Манлихер ныне работает над ружь­
ем с калибром в 4 мм, но, нужно полагать, это — лишь мечта бу­
дущего, так как в настоящее время не имеется металла для такой
пули, — который, отличаясь соответствующей дешевизной, имел
бы надлежащий удельный вес. Для изготовления пуль предлага­
лось употреблять металл вольфрамит, вследствие его высокого
удельного веса (18,2), но он слишком редко встречается и очень
дорог (недавно килограмм стоил 2 гульд. 40 таллеров).
При нахождении на месте преступления казнозарядного
пульного ружья я советую, при отсутствии специальных знаний,
оставлять таковое без осмотра, приняв лишь меры к его сохране­
нию, и сам осмотр производить через эксперта, при непосредст­
венном наблюдении Судебного Следователя.

2. Пистолет
Это, ранее столь важное огнестрельное оружие, в настоящее
время, вследствие дешевизны револьверов, в значительной степени

549
утратило свое значение. Чаще всего С. С. приходится еще иметь с
ним дело в случаях дуэлей или сомнительных самоубийств. Вооб­
ще же преступления в наши дни совершаются преимущественно
посредством револьверов.
Различие между пистолетом обыкновенным и т. наз. карман­
ным пистолетом терцеролем заключается в том, что первый име­
ет устройство, общее с ружьем, и только замок устроен сбоку, меж­
ду тем как у карманных пистолетов ствол привинчен и замок уст­
роен сзади ствола и притом в рукояти. Обыкновенно и то и другое
оружие заряжаются с дула, кроме встречающихся в наше время ма­
газинных пистолетов, делающих конкуренцию револьверу, так как
после появления револьверов приспособления для заряжания с
казны в пистолетах оказались бесцельными. Таким образом, в них
почти исключительно употребляются замки ударные; кремниевые
же замки можно встретить на пистолетах только в коллекциях
редкостей.
Различаются кавалерийские пистолеты — длинные, большого
калибра и тяжеловесные, ранее употреблявшиеся преимуществен­
но, как показывает само название, в кавалерии — карманные пис­
толеты короткие, удобные для носки в кармане и употреблявшиеся
для обороны, и мишенные пистолеты —длинные, тщательно выде­
ланные пистолеты с надрезанными прицелами и легкими спуска­
ми. Часто встречаемые выражения: «Kuchenresster», Pellbacher,
Springer и под., служащие для обозначения хороших пистолетов —
суть имена и фамилии известных оружейных фабрикантов.

3. Револьвер
Это огнестрельное оружие, чаще всего появляющееся ныне в
качестве орудия преступления, отнюдь не есть изобретение но­
вого времени, как это вообще принято думать. Впервые появив­
шийся среди немцев (под названием «Drehling»), револьвер изве­
стен уже в начале 17 столетия. Но так как вращение барабана в
нем тогда производилось рукой, и введение колесцовых и крем­
ниевых замков усложнило задачу, то изобретение это не пошло в
ход и судя по незначительному числу их, встречающихся в кол­
лекциях, можно думать, что вообще они были довольно редки. В
1835 г. американец К о л ьт приобрел патент на первый «ре­
вольвер», и с того времени наши современные револьверы не-

550
много изменились сравнительно с огнестрельным оружием дру­
гих видов. Правда, старинные револьверы заряжались только как
бы с дула, т.е. так называемые барабаны в револьверах заряжались
сначала порохом, потом пулей, и на затравочный стержень наде­
вался капсюль. Но в то же время по способу заряжания это ору­
жие подходило и к казнозарядным, так как все же заряжание про­
изводилось собственно за стволом. Эти револьверы можно еще
встретить кое-где в коллекциях, в употреблении же они крайне
редки, несмотря на сравнительно недавнее время их появления.
Причина этого заключается в том, что с той поры, как были изо­
бретены так называемые унитарные патроны (капсюль, пуля и
порох в одной гильзе), в них стали устраивать только новые ба­
рабаны, что и превращало старинные револьверы в револьверы
новейшей системы.
При высоком состоянии современной оружейной техники
это обходилось дешево и без затруднений, почему и случилось, что
буквалы ю только несколько револьверов избегли такой переделки.
В настоящее время мы имеем только две системы револьве­
ров, несущественно отличающиеся одна от другой: центрального
боя и посредством штифтика, причем конструкция их совершен­
но та же, как и у казнозарядных ружей. Новейшая система — цен­
трального боя вследствие лучших замков и более удобной фор­
мы, так как курок не поднимается над барабаном, а устроен сзади
него. Все другие изменения и улучшения направлены лишь к то­
му, чтобы приспособить т. наз. возвратные курки, облегчить заря­
жание и достигнуть механического выбрасывания или выталки­
вания стреляных гильз. Но эти улучшения, направленные лишь к
увеличению удобства стрельбы, не имеют никакого влияния на
меткость и дальность стрельбы. Эти последние условия зависят
только от конструкции револьверов, и нет другого огнестрельно­
го ружья, у которого конструкция имела бы более существенное
значение, как именно у револьвера. Но так как наиболее часто
возникают вопросы такого рода: можно ли известного результата
достигнуть из данного револьвера, или какова сила и досягае­
мость данного револьвера, то будет уместно предпослать изложе­
нию добытых в этом направлении наблюдений более точное
описание именно устройства револьверов.
Один, вполне понимающий свое дело, оружейный мастер ска­
зал мне однажды так «Из этого револьвера я позволю стрелять в се­

551
бя на 15 шагов, сколько раз вы пожелаете», только потому, что ре­
вольвер был маленький, старый, системы воспламенения при по­
мощи штифтика; при этом эксперт даже не брал его в руки, а толь­
ко посмотрел на него издали. Относительно же другого револьве­
ра он объяснил, что это «в высшей степени опасное оружие на вся­
кой дистанции» на том основании, что это был револьвер новый,
центрального боя и большого калибра. И то и другое заключение
неправильно. Из плохого на взгляд револьвера можно очень хоро­
шо стрелять и, наоборот, «опаснейший» револьвер может быть со­
вершенно безвредным: из первого можно дослать пулю на хоро­
шую дистанцию, а из второго едва ли на ближайшую. Все это зави­
сит от конструкции револьвера.
Каждый револьвер (рис.41) имеет, кроме рукоятки g, курок h,
спуска d, рамки gw и прибора, еще, как важнейшие части: барабан
t, шомпол 1. Барабан есть цилиндрическое стальное тело, имеет в
середине канал для надевания на ось, на которой он вращается.
Кругом этого канала и параллельно ему находятся т. наз. каморы,
по калибру соответствующие стволу. Число этих камор обыкновен­
но 6 , но бывает 4, 8 и более. Револьвер с каморами более восьми
числом есть не что иное, как игрушка, так как такое количество их
бесполезно и размеры
барабана без всякой
нужды увеличивают вес
оружия. К барабану
примыкает ствол, но са­
мо собой разумеется,
ось его — общая не с ба­
рабаном, а устроена так,
что ось каждой каморы
барабана при вращении
совпадает с осью ство­
ла. В каморы вкладыва­
Рис.41
ются патроны или цент­
рального огня, или системы воспламенения посредством штифти­
ка и притом с передней стороны их, подобно ружьям, заряжаю­
щимся с дула, или с задней их стороны, подобно казнозарядным
ружьям. При воспламенении пуля, выталкиваемая газами, проходит
сначала остальную часть каморы и затем уже вступает в ствол. Та­
ким образом весь ствол револьвера состоит из каморы (вращаю­

552
щейся части ствола) и собственно ствола (неподвижной его части).
Легко себе представить возможные последствия такого устройства.
Прежде всего ясно, что пуля должна, если можно так выра­
зиться, перескочить маленький зазор между каморой и стволом ре­
вольвера. Не говоря уже о том, что этим ослабляется выбрасываю­
щая сила газов, пуля при переходе этом всегда преодолевает неко­
торые трудности. Эти трудности могут быть сведены до минимума,
если каморы барабана будут совершенно точно совпадать со ство­
лом, настолько, чтобы канал представлялся совершенно прямым и
ровным. Но так как вращение барабана происходит совершенно
самостоятельно и притом так, что барабан до или после выстрела
должен повернуться ровно настолько, чтобы получилось точное
совпадение новой каморы с каналом, то понятно, что требуется
чрезвычайная тщательность работы над револьвером для получе­
ния точной пригонки частей.
Легко может случиться, что вследствие недостаточной тща­
тельности в работе некоторые каморы барабана будут точно соот­
ветствовать стволу, а другие — нет, и, следовательно, некоторые вы­
стрелы будут всегда неудачны (а таковы именно большая часть де­
шевых револьверов). Вот почему не имеет смысла производить
оценку револьвера на основании беглого взгляда или даже после
одного или двух пробных выстрелов, и совершенно непонятно то
легкомыслие, когда в том или другом случае совсем не обращают
внимания на то, из какой именно каморы был сделан выстрел. Ес­
ли найден револьвер, из которого сделан, положим, один выстрел,
то обыкновенно ограничиваются удостоверением, что выпущен
один патрон, другие же целы. Часто «из предосторожности» ниж­
ний чин полиции даже разрядит его, ради симметрии вынет стре­
ляную гильзу и в таком виде представит его С. С.: все в исправном
виде — револьвер, пять боевых патронов и одна гильза. Если затем
револьвер этот будет подвергнут тщательному осмотру при помо­
щи сведущих лиц, то легко можег оказаться, что, например, четыре
каморы совершенно точно совпадают со стволом, т.е. допускают
хорошую стрельбу, две же каморы не соответствуют каналу ствола.
И раз оценка события зависит именно от того, хорошо или плохо
стреляет этот револьвер, то никто уже не в состоянии сказать, из
какой именно каморы был сделан выстрел.
Таким образом, прежде всего следует прилагать заботы о том,
чтобы ту камору, из которой сделан был выстрел, тотчас же отме­

553
тить и затем, при производимых опытах, проверить именно эту ка­
мору. Если же проверяются другие каморы, то это все равно, если
сделать выстрел из одного ружья, а для исследования предста­
вить другое, хотя бы и весьма похожееружье.
Трудности, встречаемые при оценке револьвера и его качеств,
увеличиваются в значительной степени еще тем, что патроны для
револьверов выделываются очень разнообразные. Фабрикант, про­
изводящий для охотников пульные патроны, очень хорошо знает,
что он теряет всякое реноме, если его патроны окажутся негодны­
ми. Охотник, как специалист, превосходно помнит о фабрике, с ко­
торой были выпущены такие патроны, и покупает патроны другой
фабрики, если раз получил плохой или залежавшийся товар. Те же,
которые приобретают револьверные патроны, в подавляющем
большинстве случаев не специалисты. Такие покупатели употреб­
ляют револьвер для того, чтобы стрелять в цель, может быть, раз в
неделю, или чтобы иметь оружие на всякий случай для обороны,
или же чтобы идти с ним на преступление. Если выстрелы неудач­
ны, то в первом случае он объясняет это недостатком умения, слу­
чайностью и т.п., во втором случае он рад, что не убил насмерть на­
падавшего, а в третьем — он совершенно благоразумно воздержи­
вается от привлечения фабриканта к ответственности. Фабрикант
хорошо понимает все это и пользуется этим для того, чтобы выде­
лывать патроны только «подходящие приблизительно». Нельзя от­
рицать, что часто попадаются револьверные патроны превосходно
сработанные, но иногда они так плохи, что едва выбрасывают из
ствола пулю.
Весьма важное значение для криминалиста имеет то обстоя­
тельство, что хорошие и дурные патроны отнюдь не выделывают­
ся пачками одного достоинства: среди пачек можно найти часто
и очень хорошие, и среднего достоинства, и совсем негодные па­
троны. Таким образом, если возникают подобного рода вопросы,
то необходимо исследование через специалиста и револьвера, и
патронов. Исследования эти, вполне естественно, никогда не мо­
гут иметь вполне исчерпывающий и бесспорный характер, так
как невозможно исследовать стреляные патроны, и часто резуль­
татом этих исследований бывает вывод, что ничего положитель­
ного сказать не представляется возможным. В большинстве случа­
ев полезно ограничиваться исследованием некоторых из патро­
нов, оставшихся в барабане, и вот они-то, каждый порознь, долж­

554
ны быть подвергаемы тщательнейшему анализу. Если, например,
все пять патронов или, может быть, все, которые удалось найти в
качестве запасных, окажутся совершенно одинакового качества,
то было бы натяжкой предполагать, что выпущенный патрон был
другого качества.
Но, как разъяснено выше, такой результат, что все патроны
оказываются совершенно одних качеств и размеров, может быть
получен лишь в редчайших случаях, обыкновенно же приходится
слышать от экспертов, что оставшиеся в барабане патроны на­
столько различаются один от другого, что относительно выпущен­
ного патрона невозможно дать никакого заключения. Но, само со­
бой разумеется, такой вывод отнюдь не должен препятствовать то­
му, чтобы делать пробные выстрелы с другими патронами и произ­
водить исследования наличных патронов. В связи с результатами
поражения, произведенного пулей, на основании исследования ос­
тальных патронов всегда можно придти к заключениям, в большей
или меньшей степени вероятным.
Особенное внимание следует обращать на свежесть (дав­
ность выделки) патронов. Патрон, в котором пуля плотно и хоро­
шо вжата в металлическую гильзу, который всегда хорошо осали­
вался и сберегался в сухом, не слишком теплом месте, может от­
лично сохраниться в течение многих лет. Если же эти условия не
соблюдались, то взрывчатое вещество в большей или меньшей
степени весьма скоро теряет свою силу. Впрочем, иногда это про­
исходит и при самых лучших условиях сбережения и называется
«саморазложением».
Здесь уместно упомянугь еще об одном обстоятельстве, часто
имеющем важное значение. Иногда возникает вопрос, возможно
ли известное поражение (большая или меньшая точность попада­
ния) при недостаточном освещении, например, ночью, в полутем­
ных местах и тд. Для разрешения этого вопроса следует выяснить,
знаком ли был подозреваемый, стрелявший из револьвера (или пи­
столета) и, несмотря на дурное освещение, все-таки попавший в
цель, с американским способом стрельбы и упражнялся ли он в
стрельбе этого рода. Мы обыкновенно стреляем так, что на спуск
нажимаем указательным пальцем; американцы же, лучше всех ос­
воившиеся с револьвером, нажимают на спуск средним пальцем,
указательный же палец кладут на дуло револьвера (рис. 42), и при
помощи этого пальца в состоянии целить по меньшей мере с при­

555
близительной верностью. А это всегда возможно, раз только по
очертаниям или голосу такой стрелок определить приблизительно,
где стоит из­
бранная им
жертва. Если кто
попробует хоть
раз в темноте
или с закрытыми
глазами прице­
ливаться указан­
ным способом в
_ говорящего че-
Рис. 42 ловека, то пой­
мет и убедится, как относительно верно можно направить таким
образом дуло.

III. Огнестрельные припасы

Огнестрельные припасы часто имеют даже большее значение,
нежели самое оружие, именно в смысле способа заряжания глав­
ным образом дробовых ружей и оружия, вообще заряжающегося с
дула, — о чем мы имели уже случай говорить. При внимательном
отношении к каждому выстрелу не трудно обнаружить, что мет­
кость, настильность, досягаемость выстрела увеличиваются в тех
случаях, если — при равных прочих условиях — достигнута воз­
можность полного сгорания пороха.
Остановимся прежде всего, на пульном ружье. Если пуля со­
вершенно слабо помещается в ствол, то пороховые газы, расширя­
ясь, прорываются кругом (не оказывая давления на пулю), пуля
слишком быстро вылетает из дула, так что значительная часть по­
роха не успевает сгорать. Но если пуля плотно вжата в ствол и при
движении вжимается в нарезы, то вся нагнетательная сила порохо­
вых газов действует на пулю, и порох сгорает почти весь. Что же ка­
сается дробовых ружей, то мы сделали бы ошибку, если бы вздума­
ли приписать заряду дроби такую же роль, как и пуле. Мы видели,
что качество выстрела в первом случае зависит от более или менее,
так сказать, хорошего закупоривания ствола пулей. В дробовых же
ружьях ни заряд дроби, ни пыжи такого закупоривания не достига­
ют, и мы таким образом приходим к выводу, для неспециалистов

556
совершенно неожиданному, что в дробовых ружьях самое главное
влияние на пробивающую силу выстрела оказывает пыж. Это спра­
ведливо как относительно ружей, заряжающихся с дула, так и каз­
нозарядных, но последние имеют то преимущество, что как бы хо­
рошо пыж ни был вжат в ствол, заряжание их происходит при по­
мощи патрона. Если патрон не соответствует калибру ствола, то им
нельзя и пользоваться, если же патрон входит в ствол, то и пыж со­
ответствует стволу, и дальнейшие недоразумения в этом отноше­
нии уже устраняются.
Совершенно иное с ружьями дробовыми, заряжающимися с
дула. Пыжи, употребляемые для ружей, в той же мере разнообраз­
ны по качеству, в какой обширно число всех, вообще мягких, тка­
ней и веществ: бумага, пакля, тряпки, мох, рогожа, сено, кожа в ви­
де неправильных кусков и клочков и, наконец, пыжи фабричного
производства аккуратной формы из войлока для ружей различных
калибров. Войлок же, как известно, обладает свойством превосход­
но вжиматься. Если таким образом дело идет о том, чтобы прове­
рить силу выстрела и дальнобойность ружья, то не последнее мес­
то занимает вопрос, из чего был сделан пыж и как он был сделан.
Точное выяснение этих вопросов имеет существенное значение
для дела, игнорирование же их может повести следствие по совер­
шенно ложному пути.
Обратимся к подробному рассмотрению в отдельности поро­
ха, пуль и дроби.

1. Порох
Еще долго нам придется иметь дело с нашим взрывающим­
ся с дымом и треском порохом, будто бы изобретенным
в 1320 г. Бертольдом Шварцем, а в действительности с давних
времен уже известным народам Азии. Припомним поэтому, что
он состоит из селитры, серы и угля, что метательная сила поро­
ха происходит вследствие внезапного развития огромного ко­
личества газов (56—64% углекислоты), что взрыв происходит
при 250-320° Ц, температура же, развиваемая взрывом, достига­
ет 2500-3300° Ц.
Развиваемые при этом газы суть углекислота, азот, окись угле­
рода и отчасти углеводородный, сероводородный газы и селитря­
ная кислота. Образующийся же при сгорании осадок заключает в

557
себе сернокислый и углекислый калий, серный калий и немного не
успевших сгореть серы и угля. Важным является то обстоятельство
(например, при зажигании чего-нибудь посредством пороха, насы­
панного длинной полосой), что какая-нибудь одна крупинка поро­
ха на открытом воздухе может воспламенить другую крупинку на
расстоянии, равном 8 — 10 диаметрам крупинки.
Порох для стрельбы может быть назван хорошим в том случае,
если он имеет равномерный серый (шиферный) цвет без малень­
ких беловатых точек, не окрашиваег пальцев при ощупывании и не
легко раздавливается между пальцами. Огромное влияние на порох
оказывает сырость и, если возникает вопрос о баллистических ка­
чествах данного количества пороха, то прежде всего нужно выяс­
нить степень отсырения его.
По обстоятельствам, давно проверенным и подтвердившимся
опытом, произведенным в 1811 году комиссией в форте Крэшь, по­
рох выбрасывает снаряды из пробной мортиры:

при 0% влажности на............... 253 м

при 1,6 % ............... 248 м
при 4,5% ............... 198 м
при 14% ............... 2,5 м

Эти цифры достаточно свидетельствуют о том, какие ложные

данные могуг быть добыты лаборантом-экспертом, если от него
будут скрыты условия, при которых произошло применение поро­
ха в известное время. С остальными суррогатами пороха: пирокси­
лином, порохом Шульце, Десиньоля, нитроамилимом, нитроман-
нитом, хлорноватым порохом С. С. встречаться не придется. Но в
практике его могуг быть случаи употребления динамита, пирокси­
лина, нитроглицерина и т.п., тогда он обязан лишь принять меры к
охранению их от жара, удара, давления и все добытое, как можно
скорее, передать на рассмотрение сведущих лиц, не производя с
ними никаких иных манипуляций.
Что касается ударного состава в капсюлях и патронах, то за
небольшими исключениями, он состоит из гремучей ртути, хлор­
нокислого калия, толченого стекла и раствора клея.
Какие последствия будет иметь бездымный и бесшумный по­
рох из нитрифицированного углеводорода (мелинит, экразит, ли-
дит, гельгофит и пр., затем порох Лебеля, порох Нобеля, балистит,

558
филит, соленит, пироколлодиум, индурит и тд.), предугадать
невозможно. Никто не знает, какой характер примут войны с вве­
дением этого страшного изобретения, никто не знает, какие пе­
чальные последствия могут произойти со временем, когда это ве­
щество (лучше бы его и не изобретали) станет достоянием и пре­
ступных элементов общества (браконьера, убийцы и анархиста)1).

2. Заряд
Для С. С. этим словом обнимается более широкое понятие,
нежели для солдата и охотника, выбор которых остановился на
одном веществе, наиболее соответствующем их целям, тяжело­
весном, не слишком твердом и не слишком дорогом, а именно на
свинце. Между тем, Следователю в делах об умышленных, еще бо­
лее неосторожных повреждениях и убийствах приходится встре­
чать в применении всевозможные вещества, которые только могут
быть употреблены для заряда, и в длинном списке этих веществ,
кроме пуль и дроби, мы можем встретить куски свинца, железа, ме­
таллические пуговицы, гвозди, куски дерева, камни, землю, глину,
пыжи из всякого рода тканей и даже шомпол2). Если в подобных
случаях возникнет вопрос, возможен ли выстрел тем или другим
предметом и какое может произойти поражение вследствие этого,
то не остается ничего другого, как произвести пробные выстрелы

1) Впрочем, говорят, что в некоторых местностях браконьеры с давних времен

практикуют способ обыкновенный огнестрельный порох посредством какой-то
своеобразной примеси делать бездымным и почти совершенно бесшумным. Также
утверждают, что последний результат достигается и пугем примешивания к пороху
пульверизованиых собачьих костей (в каком количестве?). С точки зрения теории,
это не так невероятно, но что касается меня лично, то я до сих пор не видал такого
пороха и ни от кого более достоверных сведений добыть не мог. Член окр. суда 1ер-
тэро мне сообщил, что в двух книгах (?) много лет назад были опубликованы три
рецепта для изготовления слабошумного пороха. Эти способы довольно трудны и
кропотливы. С целью же увеличить силу пороха, в некоторых местностях прибавля­
ют опилки и известковый шпат (кальцит).
2) Барон д-р Потва сообщает из одной старинной книги рецепт для приготовления
заряда, которым можно раздробить кость, не повреледая кожи и которого, после
выстрела, нельзя разыскать. Рецепт этот состоит в след.: с расплавленным свинцом,
пока он еще не остыл, смешивается такое же количество ртути, из смеси отливаются
пули. Эти пули через несколько дней отвердевают, но настолько хрупки, что они
разрываются на мелкие части при попадании, и потому убивают без всяких
внешних повреждений. Если это так, то могут возникнугь интересные случаи.

559
таким же предметом. Но такие опыты во всяком случае следует
производить с большой осторожностью. Дело в том, что при этих
опытах в точности известны лишь некоторые обстоятельства, а
иные вовсе неизвестны, иногда же весь опыт сплошь производится
только с приблизительной точностью. Так, опыты, которые разру­
шительно действуют на оружие, например, при заряжании куском
железа или камнем, можно производить отнюдь не с тем ружьем,
которое является в качестве corpus delicti, а подбирая для этого по
возможности подобное ружье. Другими словами, крупный недо­
статок этих опытов заключается уже в том, что приходится опери­
ровать не над тем самым ружьем. Точно так же в редких случаях
можно узнать, какой был употреблен порох, как много было его
взято и как именно происходило заряжание. Никогда невозможно
также в этих случаях определить прежнее положение в стволе
предметов неправильной формы; как, например, гвоздя или пуго­
вицы и, если впоследствии возникнуть различные сомнения и
предположения, то очень легко принять за очевидность данные об­
ратного свойства. В таких случаях следует по крайней мере произ­
водить возможно большее число опытов и только тогда, когда це­
лый ряд выстрелов дает безусловно тождественный результат, мож­
но с некоторой уверенностью сказать, что удалось достигнуть ре­
зультатов, в некоторой степени соответствующих действительному
выстрелу.
Переходя к снарядам в тесном смысле, мы различаем с одной
стороны дробь и картечь и с другой — пули. Относительно дроби
было уже сказано выше; относительно пуль сообщим нижеследую­
щее. Пули прежнего времени имели шарообразную форму: при ма­
лой поверхности значительная массивность, легкость отливки и
удобство для заряжания обеспечивали такой форме продолжитель­
ное существование, и поныне С. С., быть можег, чаще всего прихо­
дится встречать именно такого рода пули.
Но мало-помалу начал обнаруживаться и большой недостаток
шарообразных пуль, заключавшийся в том, что на них нельзя было
устраивать приспособлений, которые вызывали бы более лучшее
взимание ее в ствол действием пороховых газов. Тогда появились
пули удлиненной формы (продолговатые).
Различают три системы пуль: сжимательной, расширительной
и с готовыми выступами. Пули сжимательной системы имеют ци-
линдросгрельчатую форму и на цилиндрической часги снабжены

560
глубокими желобками, которые под давлением газов смещаются,
образуя поясок, врезывающиеся в нарезы ружья.
Пули расширительной системы — цилиндрострельчатой или
цилиндроконической формы, имеют в дне коническую выемку. В
эту выему входят пороховые газы и действуют так, что стенки сна­
ряда раздаются и вжимаются в нарезы. Вжимание это может быть
усилено тем, что в дно выемки вделывается чашечка из глины, ме­
талла или дерева, которая пороховыми газами проталкивается впе­
ред, и таким образом расширение свинцовых стенок пули и давле­
ние в выемку становятся интенсивнее. Пули с готовыми выступа­
ми — цилиндрострельчатой или стрельчатоконической формы вы­
делываются массивными (не полыми) и на ведущей части снабжен
(а иногда и нет) поиском или выступом. Пули употребляются или
сами по себе отдельно, или же — именно в новейших ружьях — в
виде так называемых унитарных патронов, в которых пуля, заряд и
капсюль соединяются в одной гильзе. Гкльзы эти делаются из кар­
тона, но в последнее время употребляются преимущественно ме­
таллические гильзы.
Остается сказать несколько слов о новейших малокалиберных
пулях (Langblei), представляющих для С. С. интерес уже потому, что
повреждения ими могут быть причиняемы и из военных ружей, и с
другой стороны потому, что распространение в массе этих пуль во­
енного образца не заставит себя ждать.
Новейшие военные пули имеют удлиненную коническую
форму, спереди закруглены, сзади усечены, большей частью из
сплава свинца и 8 % цинка или антимония и снабжены оболочкой,
препятствующей свинцеванию ствола. До каких пределов может
достигнуть уменьшение калибра — неизвестно. Специалисты и во
главе их проф. Ге б л е р и прусский ген-майор В и т т е ут­
верждают, что военное ружье будущего может' иметь ни более, ни
менее как 5 мм, и тем не менее новейшие образцы ружей имеют ка­
либр немного более 4 мм, т.е. не толще обыкновенного карандаша.
Сохранится ли в остальных отношениях неизменным тип
современных ружей, сказать невозможно. Вероятнее всего, что
сохранится устройство пуль с оболочками, в особенности после
того, как задумали запаивать пули в эту оболочку (пули Лоренца).
Лучшей для этой цели считают листовую сталь. Приведу таблицу
пробной стрельбы, произведенной на фабрике Лоренца в 1885 г.
Одним и тем же ружьем на расстоянии 10 метров были произве­

561
дены выстрелы в сухой песок, и пули вонзились вглубь в такой
степени:

пуля из чистого свинца..................... на 20 см

пуля из твердого свинца (сплава)............ 25
в незапаянной медной оболочке............ 30
в запаянной медной оболочке............... 30
в запаянной оболочке листовой стали. . . 35

Когда таким образом придется иметь дело с пулями перечис­

ленных видов, то следует подвергнуть их тщательному осмотру, и
тогда определится сила их действия.

IV. О предметах поражаемых

Нередко весьма важно бывает для дела исследовать не только
предмет, служивший целыо, но и все те предметы, которые при
этом были поражены попавшими снарядами. Исследование это и
вообще не может быть безразличным для дела и, насколько воз­
можно, никогда не должно быть упускаемо.
В большинстве случаев это вовсе не гак легко. Если в кого-ни­
будь под открытым небом будет’ сделан выстрел дробью, то едва ли
будет излишним отыскать, насколько возможно, все следы дроби­
нок, не попавших в этого человека, на окружавших его предметах.
Эти розыски бесполезны только в совершенно открытой местнос­
ти, лишенной деревьев, скал, построек и т.п., во всех же других слу­
чаях они обязательны. Легче всего обнаружить следы выстрела на
деревьях, так как повреждения, образуемые пулями или дробью на
коре, весьма заметны. Как на растущем дереве, так и на досках и дру­
гих изделиях из дерева попавшие дробинки образуют явственные
отверстия с втянугыми внутрь краями; на камнях же и скалах они
производят лишь точки или царапины, как будто черточки, прове­
денные карандашом. Кроме того, следы выстрела можно обнару­
жить по пробитым листьям, сломанным веткам и стеблям и пр.
Если известны те места, где стояли стрелявший и раненый, то
задача упрощается. Следует стать на месте первого и отсюда по на­
правлению к тому месту, где находился раненый, тщательно осмо­
треть все пространство, разыскивая, если возможно, рассыпанные
дробинки, точно отмечая каждое поражение и измеряя промежут­

562
ки. Эти розыски полезны во многих отношениях. Прежде всего по­
лучается возможность установить, с какой силой был выпущен за­
ряд, а это обстоятельство в связи с другими данными поможет оп­
ределить расстояние, количество заряда и пр. Затем по характеру
рассеяния дробинок можно заключить о весьма важном обстоя­
тельстве, а именно, находился ли потерпевший в центре этого рас­
сеяния или нет, — что очень часто может повести к установлению
умысла стрелявшего. Если, например, этот последний утверждает,
что ружье только случайно произвело выстрел, то показание его
может быть признано правдоподобным, если потерпевший оказал­
ся у одного края площади рассеяния, т.е. если все не попавшие в не­
го дробинки попали лишь с одной стороны его. Если же дробинки,
не попавшие в цель, легли равномерно вправо и влево от потерпев­
шего, то это значит, что он был в центре площади рассеяния дро­
би, — какое обстоятельство дает основание предположить о воз­
можности умышленного прицеливания.
Иногда возможно бывает по крайней мере отчасти разрешить
вопрос о месте нахождения потерпевшего именно по месту обна­
ружения не попавших дробинок. Во многих случаях, особенно ког­
да произведенный выстрел объясняется будто бы необходимостью
самообороны, место нахождения раненого указывается различно
потерпевшим и обвиняемым. И вот, если положим, потерпевший
был ранен, то сопоставление действия дробинок, попавших в него,
с действием тех дробинок, которые были найдены попавшими в
деревья и т.п., может привести к более или менее точному заключе­
нию о том, как стоял раненый относительно пораженных одновре­
менно с ним предметов.
Наконец может иметь некоторое значение для дела и сравне­
ние между дробинками, извлеченными из трупа убитого, с таковы­
ми же, попавшими в деревья, забор и т.п. Если дробинки окажутся
одинаковыми, то это, конечно, немного прибавляет’ к делу нового
доказательного материала, но если дробинки те и другие оказались
представляющими смесь, положим, дроби на зайцев и дроби на ли­
сиц, и если у не сознающегося подозреваемого найдена дробь та­
кого же приблизительного характера и в таком же соотношении
частей, то это по меньшей мере составляет одной косвенной ули­
кой больше.
Если выстрел был сделан пулей, то описанные меры не столь
часто приводят к положительным результатам, так как пули совре­

563
менного огнестрельного оружия по большей части не проходят
навылет через тело человека и, понятно, не оставляют каких-либо
иных следов, Совсем иное дело, если произведено было неудачное
покушение или покушение посредством одного выстрела и пре­
ступный результат был достигнут другим выстрелом: в этом случае
по направлению и силе пролетевшей мимо пули могут быть сдела­
ны важные заключения.
Что это именно так, доказывает следующий случай: в одном
постоялом дворе в пустынной местности жандарм хотел аресто­
вать одного известного вора и конокрада. Этот последний сначала
будто бы добровольно сдался, но затем вдруг выбежал из комнаты,
прежде чем жандарм успел его схватить, и из передней начал стре­
лять в жандарма. Этот также начал стрелять, и таким образом меж­
ду ними произошла настоящая перестрелка. Жандарм был убит,
вор скрылся тяжко раненый и лишь впоследствии был вновь задер­
жан. Хозяйка и служанка, как только вор выскочил в переднюю,
убежали в кухню, так что на месте не осталось ни одного свидете­
ля. Однако, единственно по следам пуль оказалось возможным ус­
тановить весь ход перестрелки и даже обнаружить, какая именно
была причинена рана преступнику, так как он открывал дверь ок­
ровавленной, следовательно правой, рукой, и так как на месте, где
он стоял, был найден разбитый серебряный перстень. Сзади этого
места одна пуля жандарма была найдена вонзившейся в стену, зна­
чит, преступник поднимал правую руку, чтобы сделать выстрел, как
пуля жандарма, задев кисть, сорвала с пальца кольцо и, оцарапав
руку ниже локтя, вонзилась в стену, где и была найдена вместе с ло­
скутом материи от рукава вора.
Вообще в этих случаях, при разыскании и оценке следов, ос­
тавленных пулями, может быть обнаружена С. Следователем вся до­
ступная ему внимательность и находчивость, и к тому же сама ра­
бота эта является в высокой степени плодотворной.
Разбитое пулей оконное стекло часто составляет предмет тща­
тельных осмотров. Довольно значительный процент коварных
убийств совершается именно таким образом, что выстрел произво­
дится через окно в лиц, находящихся в доме. Обыкновенно зло­
умышленник предпочитает стрелять не через открытое окно и вы­
жидает появления жертвы за запертыми стеклами, тем более что
при этом он может скрыть шум своего приближения. Даже люди,
несведущие в законах, обыкновенно в этих случаях считают важ­

564
ным доказательством пробитое пулей стекло и сохраняют его до
прибытия властей, и не подлежит сомнению, что таковое, всегда и
при всех обстоятельствах, должно быть представлено и к судебно­
му рассмотрению. С технической стороны, это в большинстве слу­
чаев не представит затруднений, если только принять меры предо­
сторожности, а именно прежде всего на все стекло с одной сторо­
ны наклеить плотную бумагу (лучше всего прозрачный холст). Сна­
чала следует вымерить стекло, затем приготовить лист бумаги сан­
тиметром короче и смазать ее клейстером (мукой, разведенной
теплой водой). Если стекло очень повреждено, то во время наклеи­
вания кто-нибудь должен придерживать его с противоположной
стороны ладонями. Если некоторые осколки вывалились, то их ос­
торожно следует вставить на прежние места, где их удержит клей­
кая бумага. Если же осколки выпали в большом количестве, то не­
редко приходится производить довольно трудную мозаичную ра­
боту, — но во всяком случае безусловно обязательную. Понятно,
что в этом случае подбирание осколков надо производить не на
клейкой бумаге, а предварительно положив стекло на столе или до­
ске. И когда удастся соединить осколки в действительном их по­
рядке, только тогда следует переносить все части стекла одну за
другой на клейкую бумагу. При этом надо особенно следить за тем,
чтобы не затерялись никакие посторонние следы, находившиеся
на стекле. Таковыми могут быть следы пороховой копоти, отпечат­
ки влажных грязных рук обвиняемого, который всматривался в ок­
но и при этом прикасался руками к стеклу (папиллярных линий).
Когда бумага будет наклеена на стекло, то следует выждать ее высы­
хания, что можно ускорить, если раму с наклеенным стеклом дер­
жать над слабым огнем плиты, — бумагой, конечно, к огню (чтобы
не выпали осколки стекла). Когда бумага просохнет; предстоит за­
дача вынуть стекло. Если имеется в распоряжении стекольщик, то
своим резцом он легко может вынуть его, подрезав стекло как мож­
но ближе к краям рамы. Если же стекольщика не имеется и взять
цельную раму неудобно, то следует удалить оконную замазку ста­
меской или ножом при помощи молотка, — работа утомительная,
если замазка затвердела от времени. Чтобы не разбить стекло, не­
обходимо это лишь тогда, когда стекло заклеено, даже если бы от­
верстие, сделанное пулей, было совершенно кругло и стекло не
имело бы трещин. Если же при вынимании произошло поврежде­
ние стекла, то все происшедшее должно быть обстоятельно описа­

565
но в протоколе. В деревнях часто встречаются окна, в которых
стекла не вмазаны, а лишь вставлены в пазы. В таких окнах каждая
часть рамы снабжена пазами (более широкими, нежели толщина
стекла), в которых стекла и вставлены, после чего половинки рам
скрепляются по углам деревянными гвоздями. На случай перемены
стекол эти гвозди никогда не вгоняются с клеем. Поэтому, для того
чтобы из такой рамы вынуть стекло, пробитое пулей, нужно ее раз­
нять на половинки: это делается при помощи тупого гвоздя или во­
обще тупого железного стержня, которым выбиваются из углов де­
ревянные гвозди.
Относительно формы этих отверстий в стекле, пробиваемых
пулями, можно в общих чертах сказать так, что отверстия эти тем
резче очерчены, чем сильнее удар пули. Слабый же выстрел, т.е. из
плохого ружья, или с слабым зарядом, или с большой дистанции
производит именно такое же действие, как выстрел в непосредст­
венной близости (в упор): стекло раздробляется на части, не обра­
зуя отверстия с определенными очертаниями. Слабый выстрел дей­
ствует именно так, как несильный удар камнем, разбивающий стек­
ло, выстрел же в упор раздробляет стек­
ло силой пороховых газов. Но если вы­
стрел был силен, то получается совер­
шенно круглое отверстие без всяких
трещин, выстрел же посредственной
силы производит отверстие, изобра­
женное на рис. 4 3 , в форме многоуголь­
ника. Пуля сначала коснулась стекла
только одной точкой своей поверхнос­
ти, именно там, где пересекаются пунк-
Пробитое пулей стекло тир0ванные линии. Таким образом, путь
звездообразно расходящихся трещин получился именно силой
первого толчка. Затем в неизмеримо кратчайшее время, т.е. еще
когда стекло давало трещины, пуля, продолжавшая движение, вда­
вилась в ту часть стекла, которая все еще покрывалась звездообраз­
ными трещинами и тем самым разрушила углы, стороны которых
представляли каждая две трещины: выпали таким образом треу­
гольники, две стороны которых образовали трещины, а третью
сторону каждого из них составлял излом стекла; эти же изломы и
образовали в свою очередь многоугольник. Но если выстрел был не
особенно силен, то некоторые трещины успели удлиниться более,

566
так как пуля не быстро прошла через стекло и вышеописанный
многоугольник был выбит не с такой быстротой, почему звездооб­
разные трещины успели распространиться. Само собой разумеет­
ся, что выстрел из плохого ружья, или со слабым зарядом произве­
дет тот же результат, как и выстрел из хорошего ружья и с сильным
зарядом, при условии, если первый был сделан на небольшой дис­
танции, а второй — на дальней. Вот почему в этих случаях, на ос­
новании одного лишь осмотра стекла сделать определенных за­
ключений нельзя.
Если же возникает вопрос о том, с какой именно стороны по­
вреждено стекло, то следует обратить внимание на характер изло­
ма на окраинах отверстия, напоминающий форму небольшой ра­
ковины и происходящий вследствие того, что пуля, проходя через
стеклянную массу, отрывает на выходе кусочки крайнего слоя стек­
ла. Так как стекло имеет излом, по выражению минералогов «рако­
вистый», то эти кусочки, отрываясь, также образуют раковистую
форму. Та сторона стекла, на которой наблюдается такого рода из­
лом, и есть та, с которой вышла пуля.
Эти сорванные кусочки могут указывать также и на то, в ка­
ком направлении последовал выстрел. Если злоумышленник стре­
лял перпендикулярно по отношению к стеклу, то кусочки эти рас­
пределяются довольно равномерно вокруг многоугольника (про­
стреленного отверстия). Если же выстрел был сделан с левой сто­
роны, под углом по отношению к стеклу, то с левой стороны от­
верстия окажется оторванных кусочков гораздо менее, нежели с
правой — и наоборот. Если же выстрел был произведен снизу
вверх, то оторванных уголков окажется наибольшее число у верх­
него края отверстия. Эти наблюдения настолько достоверны, что
можно даже определить приблизительно и размер угла: чем ост­
рее угол, тем более кусочков оторвано с противоположного края
отверстия
Случай, когда в кого-либо сделан выстрел через окно, пред­
ставляет собой один из немногих случаев, в которых по двум дан­
ным точкам является возможным определить и положение третьей.

1) В криминальном музее в гор. Граце имеются стекла с отверстиями, пробитыми

пулями с разных расстояний и под различными углами, и все обстоятельства, при
которых сделаны были выстрелы, подробно в каждом случае описаны. Коллекция
эта может быть полезной для С. С. в случае дел подобного рода.

567
При этом можно действовать совершенно математическим путем и
при помощи нескольких линий на основании известных данных
выяснить искомое. Предположим, что через окно b дома, изобра­
женного на рис. 4 4 ,
произведен выстрел
в человека, стоявше­
го в комнате, и тре­
буется установить, на
каком пункте линии
cb (на склоне холма)
должен был нахо­
диться стрелявший.
Допустим, что потер­
Рис. 44. певший стоит на сво­
Способ определить место положение ем месте а, и соеди­
стрелявшего ним а с точкой Ь, оз­
начающей сделанное пулей в стекле отверстие. Если мы продол­
жим эту линию, то на этом продолжении и должно находиться ду­
ло ружья: для этого достаточно поставить человека с ружьем на
этом склоне в том месте, где дуло его ружья (наведенного в цель)
совпадает с этой линией.
Если выстрел был произведен через две рамы, то направле­
ние выстрела определяется еще легче, только не следует забывать
о том, что при мало-мальски косом направлении выстрела вооб­
ще наблюдается некоторое уклонение пули в ту же сторону, и это
уклонение при слойных стеклах может быть не безразличным
для дела.
Иногда может иметь значение вопрос, какое из повреждений
в стекле сделано ранее, и какое позже, — напр., для того, чтобы уз­
нать, каким именно выстрелом из нескольких было сделано то по­
вреждение, через которое пуля попала в человека. В этом отноше­
нии я могу сообщить следующий случай: с ноги взбесившейся ло­
шади сорвалась подкова и разбила своей плоской стороной зер­
кальное стекло магазина; можно было наблюдать на этом стекле
три центра, от каждого из которых шли дугообразные трещины;
расстояние этих трех центров соответствовало приблизительно
трем шипам подковы (рис. 45, а, Ь, с). Трещины, шедшие от центра
а, беспрепятственно прошли во все направления, постепенно утон­
чаясь; совершенно так же пошли три трещины от центра Ь, две же

568
остальных трещины из этого центра пробились трещинами, вы­
шедшими от центра а и далее не продолжались. Из трещин же ото­
шедших от центра с, беспрепятственно дошли до конца только две,
тогда как остальные пресеклись трещинами других центров. Стало
ясно, что подкова удари­
лась в стекло сначала ши­
пом а, затем шипом Ь, и на­
конец, шипом с: трещины
от а тогда не встретили
препятствия, тогда как
трещины от b нашли пре­
пятствие в первых, так как
эти последние образова­
лись ранее, а трещины от с,
как образовавшиеся после
всех, были остановлены и
первыми и вторыми тре­
щинами.

2. Режущее и колющее оружие

1. Общие замечания
Сведения об этом оружии мы изложим вкратце, так как оно
более или менее известно каждому: главным образом мы имеем в
виду восстановить в памяти С. С. технические обозначения видов
этого оружия, знание которых необходимо С. для производства ос­
мотров.
Если мы употребляем слово: оружие в обширном смысле, то
под этим подразумеваем все, что только может быть применено
как для собственной защиты, так и для нападения на другого, —
хотя бы настоящее предназначение данного предмета было со­
вершенно иное. Совершенно правильно называем мы молоток,
железный шкворень, железную линейку и многие другие орудия
различных ремесел невинного свойства «оружием» и даже опас­
ным, если кто-либо с этими орудиями совершил на того или дру­
гого нападение. Но здесь мы будем говорить только об оружии в

569
тесном смысле, так как совершенно невозможно было бы все
предметы, которыми только можно пользоваться, как оружием,
описывать в отношении их природы, назначения и действия. Тем
не менее мы должны отметить здесь же, что несомненно гораздо
большее число повреждений производится предметами, которые
не составляют оружия в тесном смысле, и что на определение,
какое именно орудие было употреблено в каждом данном случае,
приходится обращать особое внимание, так как умысел, дейст­
вия и сама личность виновного часто могут быть вскрыты имен­
но обнаружением употребленного орудия. Если потерпевший не
может назвать это орудие и свидетели не приметили его, то врач
по внешнему виду раны немногое может сказать. Если он осторо­
жен и относится к делу добросовестно, то он выразится лишь в
общих чертах и только предположительно, и даже не скажет
прямо, могло ли быть употреблено это или то орудие. Материал
для соображений по этому вопросу могу т дать совершенно по­
сторонние лица, именно те, которые, но состоянию своему и ре­
меслу, имеют дело с такими орудиями. Они и должны быть при­
глашаемы: какие-нибудь данные всегда будут им указывать путь к
истине. Положение раненого, место происшествия, способ напа­
дения, форма и иные свойства повреждения, остальные следы и
другие подобные вопросы по большей части определяют доволь­
но тесные границы, в пределах которых можно разрешить во­
прос о роде употребленного оружия. Впоследствии свидетель­
ские показания еще более суживают эти пределы, и в конце кон­
цов, мы узнаем, хотя и приблизительно, где именно следует
искать это орудие.
Положим, что кто-нибудь убит, и врачи могут1только сказать,
что орудие, которым было нанесено смертельное повреждение,
должно быть тупое, тяжелое и не слишком большое, — сведения, в
сущности, крайне недостаточные. Вскрытие и точный осмотр по­
врежденного черепа дают основание думать, что орудие это нахо­
дилось на крепкой рукояти, так как поврежденная часть черепа
вдавлена сравнительно со смежными частями, так что, например,
завязанный на конец платка камень не мог быть этим орудием. По
толщине черепа можно судить, что удар должен быть нанесен с
большой силой, и что поэтому, вероятнее всего орудием преступле­
ния был молоток. Но кто из нас знает многочисленные, существен­
но отличные один от другого, молотки, употребляемые слесарем,
кузнецом, столяром, каменщиком, жестяником и другими ремес­

570
ленниками? Соответствующие указания может дать скорее всего бо­
лее или менее развитой крестьянин, так как он привык, когда пред­
ставляется надобность, лично обращаться в ту или другую мастер­
скую и поэтому имеет более случаев приглядеться к орудиям раз­
ных ремесел. Если рана имеет более или менее характерную внеш­
ность, то такой крестьянин может сказать по крайней мере, какой
из ремесленников употребляет молоток, по форме соответствую­
щий очертаниям раны. Предположим, что отличительную особен­
ность раны составляет отсугствие в ней острых краев, отсюда мож­
но заключить, что головка молотка была не плоская, а полукруглая,
и вот крестьянин этот скажет нам, что такие молотки употребляют­
ся сапожниками и жестяниками.
Но принимая в соображение, что на голове убитого имеется
еще другая рана, нанесенная тупогранным орудием, около 2 дюй­
мов ширины, наш сведущий человек исключает возможность учас­
тия жестяника и полагает, что только сапожник может причинить
такие повреждения, так как молоток его имеег с другого конца ту­
пой край. Тогда мы приглашаем сапожника со всеми его молотка­
ми и сличаем их с раной.
Конечно, не всегда бывает так просто и гладко, но несо­
мненно, что в этом направлении С. С. может многого достигнуть,
если только не жалеть труда и по возможности более приглашать
разных осведомленных лиц. А так как нельзя оставлять телесно­
го повреждения слишком долго в неизменном виде, то не остает­
ся ничего иного, как снять с него фотографический снимок в
увеличенном размере и затем принять меры к тому, чтобы кожа
данной части тела была судебным врачом препарирована и кон­
сервирована. Фотографический снимок, препараты и повреж­
денные части кости — все это вместе может дать достаточно яс­
ную картину для того, чтобы сведущие люди могли дать кое-ка­
кие указания. В тесной связи с описанными мерами находится,
часто к сожалению упускаемая, мера запастись орудием, подоб­
ным тому, которым могло быть причинено повреждение. Если
даже сведущее лицо, т.е. тот, который обыкновенно работает та­
ким орудием, категорически утверждает, что в данном случае ра­
на должна быть нанесена тем или другим орудием, и если судеб­
ный врач со своей стороны также признает это орудие вполне
возможным в данном случае, то подобное орудие следует непре­
менно достать и сличить с ним рану по внешнему виду.

571
 II. Режущее и колющее оружие в тесном смысле

Оставляя в стороне все виды оружия, имеющие лишь истори­

ческий интерес, опишем лишь новейшее оружие или по крайней
мере то, которое до сего времени еще можно встретить.

1. Мечеобразное оружие

a) Сабля — со слегка изогнутым клинком (обыкновенная)

или сильно искривленным (турецкая сабля), конец ее на чет­
верть длины отачивается обоюдоострым, для облегчения же ве­
са имеются на гранях вдоль клинка так называемые долы. Руко­
ять делается из дерева, металла и т.п., большей частью обтягива­
ется кожей акулы или ската (чтобы не скользила в кисти) и име­
ет эфес, защищающий кисть руки. Эфес этот состоит или из бо­
лее или менее широкой металлической пластинки (дужки), оги­
бающей кулак, или из металлической сетки. Ножны для прочно­
сти в верхней и нижней частях обложены металлическими плас­
тинками. Саблей можно рубить и колоть, только турецкая сабля
предназначается для рубки.
b) Палаш имеет клинок прямой, в остальном сходен с саблей.
c) Шпага имеет также прямой клинок, обоюдоострый, —
предназначена для колотья и перед эфесом имеет перекрестье.
d) «Кандша]» (или ганчар) — короткая сабля, без дужки, без
перекрестья, клинок суживается к концу наподобие клюва; в перед­
ней части более тяжелое, — оружие это служит для рубки.
e) Ятаган имеет форму кандшара, только уже, легче и прямее.
Клинок к концу на четверть длины обоюдоострый и потому пред­
назначен также и для колотья.
О Кортик ранее имел форму сабли и был снабжен дужкой, в
настоящее время делается, как палаш, только короче и без дужки;
рукоять снабжена перекрестьем.

2. Ножеобразное оружие

a) Нож в тесном смысле имеет лезвие и спинку (обух).

b) Кинжал не имеет обуха, бывает обоюдоострый, трехгран­
ный и четырехгранный с острыми углами, так что раны, нанесен­
ные таким кинжалом, имеют вид, изображенный на рис. 46. Лез-

572
кие обоюдоострого кинжала (исключительно) может иметь вол­
нообразные линии; на внешность раны это не имеет влияния.
Слово «стилет» собственно ничего
строго определенного не означает: под т
ним большей частью понимают кинжал Щ
(с двумя и более гранями), клинок ко- ™
торого имеет очень узкую форму, дли- Рис 46
на клинка безразлична. Существуют Раны, причиненные
кинжалом или стилетом
трости со скрытыми в них стилетами.
c ) «Knicker» —короткий, укрепленный в рукояти, нож, нижняя
половина его обоюдоострая, — имеет большей частью перекрестье
в виде буквы s.
d) Охотничий нож (Standhauer) — широкий, тяжелый, с за­
кругленным острым концом, с очень широкой спинкой (обухом),
служит для срезывания веток, мешающих стрельбе на охоте.
e) Фашинный нож (военный) — такой же формы, как и охот­
ничий, только более длинный и тяжелый.

3. Копьеобразное оружие
Поранения, причиняемые таким оружием, редко встречаются
в практике С. С., но возможны, так, например, при столкновениях
военных чинов и лиц гражданского состояния. Военные копья (пи­
ки) имеют почти везде четырехгранную форму (две широкие и две
узкие грани) и дают раны соответствующей формы.
Так называемые алебарды имеют четырехгранное лезвие, на
одной стороне древка приделано нечто вроде топора, и на проти­
воположной — заостренный конец.
Бердыш (Partisane) имеет копье, по форме напоминающее ши­
рокий кинжал, с обеих сторон древка симметрически приделаны
крюки в виде мотыг
Могут встречаться и раны, причиненные штыком; внешность
их очень характерна, и раз виденные штыковые раны запоминают­
ся навсегда. Старинные штыки делались совершенно плоскими и
четырехгранными и были вытеснены употребляющимися ныне
штыками с клинковым лезвием.

573
 С. НекаЯо/те шщсайвеннме приемы

ГЛАВА X I I
О применении черчения,
моделировки и под. приемов

1. Общие замечания
В ряду многочисленных познаний, необходимых для С. С., сле­
дует поставить и знакомство с некоторыми техническими приема­
ми, при помощи которых С. С. сумел бы преодолеть затруднения,
возникающие в деятельности его на каждом шагу, и затем облег­
чит!) труд тех, которым приходится впоследствии изучать добытый
им материал. Серьезность и важность следовательского дела требу­
ют, чтобы материал этот приведен был в полную ясность и отли­
чался достоверностью, чтобы самая возможность ошибок и сомне­
ний была устранена; все усилия должны быть направлены к тому,
чтобы не был привлечен или даже осужден невинный. Весьма не­
редко рядом протоколов нельзя разъяснить дело в такой степени,
как одним чертежом, каким-нибудь небольшим слепком и тд. Кому
приходилось изучать предварительные следствия, произведенные
другими лицами, тот неоднократно убеждался в том, что он состав­
лял себе на основании протоколов картину, впоследствии оказы­
вавшуюся совершенно ложною. Только рисунок, хотя бы самый
беглый, может дать верное представление, соответствующее дейст­
вительности. Кроме того, С. С. весьма облегчит и свой труд, если в
известных случаях, вместо утомительного описания, сумеет вос­
произвести то или другое техническим путем, с гораздо меньшею
затратою времени. Наконец, при самом следствии дело может при­

574
нять совсем иной оборот, нежели оно имело сначала, и С. С. будет
мучить себя опасениями за участь дела, так как существенный до­
казательный материал уже упущен и именно потому, что своевре­
менно С. С. не умел помочь сам себе, не зная необходимых для со­
хранения улик технических приемов. А между тем для этого вовсе
не требуется какого-либо чрезвычайного искусства. Отнюдь не
имея в виду давать хотя бы краткое руководство, как научиться чер­
тить, я ограничусь лишь несколькими советами.
Я почти готов утверждать, что человек, отличающийся край­
ней неспособностью к рисованию и черчению, столь же мало при­
годен быть С. С., как и хирургом, механиком или микроскопистом.
Известная сноровка к ручному труду необходима и в пашем деле:
часто С. С. приходится делать что-либо собственноручно, не ожи­
дая посторонней помощи. С другой стороны, с этой ловкостью к
ручному труду неразлучны и известная опытность и зоркость
взгляда. Кто обладает способными руками, не всегда еще имеет и
верный взгляд, но обладающий верным взглядом почти всегда ока­
зывается способным и к ручному труду: по-видимому, ловкость рук
и верность взгляда суть два симптома одной и той же способности.
Что С. С. должен обладать верностью взгляда, едва ли кто в этом мо­
жет сомневаться. Вообще, я советую самым настоятельным обра­
зом каждому молодому юристу, готовящемуся занять должность
С.С., не упускать ни одного случая усвоить себе те или другие тех­
нические познания. Увидит ли он что-нибудь, или услышит о чем,
он никогда не должен думать, что это его не касается или для него
не пригодно. Повторяю: С. С. может быть полезным все, что входит
в обширную область знания и искусств, и если он сегодня посвятил
несколько минут наблюдениям над каким-нибудь ремеслом, то
этим он сберег себе впоследствии, быть может, целые часы и даже
дни, — хотя, конечно, при этом он не усвоит себе того, что дало бы
ему своевременное и спокойное изучение этого ремесла. Для такой
подготовки С. С. удобнее всего выбирать время, которое по той или
иной причине оказывается у него свободным, и таким пугем оно
будет потрачено с пользой. Переходим к самому необходимому
для С. С. умению — чертить.

575
 2.0 черчении

Я далек от мысли преподать здесь руководство черчения для

тех, которые вообще не способны владеть карандашом: такие лица,
в качестве С. С. часто будут находиться в состоянии затруднения.
Столь же мало намерен я наставлять здесь и тех, которые прошли
основательный курс рисования и по меньшей мере в состоянии хо­
рошо набрасывать эскизы. Мою задачу составляет прийти на по­
мощь к тем, которые до некоторой степени знакомы с черчением,
но не имеют опытности в том роде этого искусства, который при­
годен для нас. Указания, которые в этом отношении могут быть
преподаны С. С., ограничиваются довольно тесными пределами.
Никто не может требовать, чтобы С. С. представил точно воспроиз­
веденную картину той местности, в которой произошло столкно­
вение между лесными сторожами и браконьерами, или где случи­
лось крушение железнодорожного поезда. Если здесь требуется
картинное (ландшафтное) изображение, то это может быть достиг­
нуто лишь при помощи фотографического аппарата и при участии
специалиста. От С. С. можно требовать только контурного наброс­
ка внутреннего помещения дома, целого дома, окресгноеги дома,
или большей или меньшей плоскости в плановом виде и т.п.
Как первое правило, можно установить следующее: прежде
всего необходима самая тщательная точность в измерениях.
Правда, по многим делам совершенно достаточно самого легкого
эскиза, сделанного на глаз: если этот набросок (т. наз. крокки) сде­
лан удачно, то он часто дает более лучшее представление о местно­
сти, нежели самое точное изображение на сантиметры. Быть мо­
жет, в деталях набросок и не будет верен, но он сделан с известно­
го расстояния и переносит зрителя именно в то положение, — и,
следовательно, наиболее правдивое, — с которого наблюдал мест­
ность автор наброска. Но сделать такой набросок совсем не легко,
и хорошо может это сделать только умеющий владеть карандашом,
а такие лица и не нуждаются в сообщаемых наставлениях. Тот же,
кто не обладает этим умением, должен восполнить этот недостаток
тщательностью. При этом отнюдь не следует соединять в одной ра­
боте измерений точных, сделанных на сантиметры, и измерений
приблизительных, взятых на глаз. Такое смешение никогда не даст
ничего удовлетворительного: во-первых, отсутствует непосредст­
венность общего впечатления, и, во-вторых, нет достоверности

576
точных данных, и налицо имеются лишь ошибки обоих способов
воспроизведения. Между тем этот смешанный способ применяется
очень часто: так, напр., все измерения комнаты передаются на чер­
теж точно, все же, находящееся в комнате, размещается «только
приблизительно», глазомерно, или же только наскоро примени­
тельно к принятому масштабу. Результатом этого бывает, что «не
все выходит», т.е. для какого-нибудь последнего предмета в углу или
не хватает места, или остается его слишком много, или посредине
комнаты образуется или слишком много или мало пустого места,
или же вообще весь набросок не будет производить впечатления
действительности. Между тем на «правдивости впечатления» очень
часто прямо все основывается, и если по рисунку нельзя себе пред­
ставить, как именно там произошло то или другое, то возникают,
по-видимому, основательные, а в сущности излишние и вредные
сомнения. Таким образом, первым правилом является соблюдение
точности.
Второе правило состоит в том, чтобы прежде, чем присту­
пить к работе, усвоен был общий взгляд на всю картину, подле­
жащую изображению. Что очень часто об этом забывают, можно
убедиться при первом же взгляде на многие рисунки. Начинают с
какого-нибудь угла и продолжают рисунок до тех пор, пока... хва­
тит места на бумаге; несущественное изображено точно и на вид­
ном месте, а главное — небрежно и наскоро. Видно, что автор на­
чал работу прежде, чем усвоил себе, что именно нужно сделать. Та­
ким образом, безусловно, необходимо сначала обойти всю мест­
ность, чтобы выяснить себе, что именно важно, каких размеров
должен быть чертеж, с какого пункта и в каком направлении следу­
ет его рисовать и как держать в руках чертеж для того, чтобы, при
последующем пользовании им, получалась наиболее ясная картина
местности. Чертеж должен ранее сложиться в голове, и затем
уже следует браться за карандаш.
Третье правило: следует найти надлежащий момент, когда
именно снять рисунок. Определить этот момент можно довольно
точно таю приступать к составлению чертежа следует только тогда,
когда удастся ориентироваться настолько, чтобы было ясно, что
именно и как следует снимать. Этот момент должен всегда предше­
ствовать допросам. При слишком раннем снимании могут про­
изойти вышеуказанные последствия, при слишком позднем — вре­
мя и труд будут потрачены бесплодно, и притом в ущерб ясности.

577
Если начать допрашивать свидетелей ранее снятия рисунка, то
придется писать таю «у первого окна, направо от входа, располо­
женного с восточной стороны, в той стороне, где конюшня»; если
же чертеж уже имеется, то можно выразиться так: «у окна Е». Опи­
сания первого рода могуг быть очень часты и вызывать большую
потерю времени. Особенно обременительно пользование рисун­
ком бывает в том случае, если в каждом свидетельском показании
приходится проштудировать такие подробные описания, пока, на­
конец, читатель не узнает, что подробно описанная дверь обозна­
чена на рисунке просто Т., что «жилая комната» обозначена W., а
«высокая яблоня близ лисьей норы» на рисунке оказывается просто
дерево В. Может получит!,ся далее полная путаница, если в разных
протоколах один и тот же предмет имеет различные обозначения.
Напр., С. С., в день осмотра местности преступления, мог в прото­
коле осмотра описать дверь так: «находящаяся с северо-западной
стороны дома вторая дверь, считая от улицы». Несколько же недель
спустя, при допросе одного свидетеля, С. С., забыв свое прежнее
описание, излагает так: «дверь, ведущая к ручью, расположенная
ближе к деревне Альтенберг». Кому придется читать все дело, тот
должен вызвать в уме своем обстоятельнейшие топографические
комбинации, чтобы наконец убедиться, что дело идет об одной и
той же двери.
Конечно, может случиться, что вследствие новых, обнаружив­
шихся, напр., во время допросов, данных придется дополнить что-
либо на рисунке, но это ровно ничего не значит, если только рису­
нок был заготовлен для допроса предварительно.
В заключение — несколько менее важных замечаний: никогда
не следует забывать обозначать страны света (и не приблизитель­
но, а по магнитной стрелке), производить всякие измерения лично
и не основываться на измерениях других, не включать в рисунок
ничего лишнего, могущего вызвать неясность или затруднение, по­
ставить себе за правило никогда не отлагать составления рисунка
на том основании, что «дома можно сделать тщательнее» или что
отдельные подробности можно восстановить по памяти. Обыкно­
венно все детали сохраняются в памяти, пока находишься на самом
месте; прибыв же домой, садишься за работу не тотчас, и когда об­
ращаешься к услугам своей памяти, то припоминания получаются
неясные, или — что еще хуже —даже неправильные. Кроме того, не
следует никогда набрасывать рисунок в тексте протокола, но всегда

578
на отдельном листе, который класть рядом и при допросе сверять.
Масштаб следует брать в десятичных числах и всегда изображать
его на рисунке. Буквы на чертеже на месте преступления делаются
карандашом, дома же весь план перерисовывается чернилами или,
еще лучше, тушыо1); буквы следует писать исключительно красны­
ми чернилами, отчего рисунок несравненно выигрывает в ясности.
Изготовленный чертеж следует предохранять от дождя, сыро­
сти, загрязнения и пр., — особенно в случаях предъявления этих
чертежей свидетелям, присяжным заседателям, — быть может, даже
под открытым небом. Следует покрыть чертеж или японским лаком
(продается в магазине фотографических принадлежностей), или
же облить его в наклоненном положении быстро и равномерно
раствором 1 ч. стеарина (соскоблить со свечи) и 3 ч. коллодиума.
Оба способа, по высыхании чертежа через 1/4 ч., совершенно пре­
дохраняют рисунок от указанных выше случайностей. Японский
лак, ввиду легкой воспламеняемости, не должен быть употребляем
при свечах.
Некоторые сведения относительно составления набросков
были уже даны ранее (см. 3 -ю главу); перейдем теперь собственно
к механической стороне черчения.

а) Составление плана внутреннего помещения

Лучшим примером может послужить в этом случае составле­
ние плана какого-нибудь отдельного помещения в доме, напр., ка­
кой-нибудь комнаты. С самого начала следует выяснить себе, каких
размеров будет рисунок; обыкновенно достаточно метр в натуре
принять равным сантиметру на бумаге, так что получится отноше­
ние 100 :1.
Затем следует начертить стену ab, измерив длину ее внутри
комнаты (рис. 47). Удостоверившись далее, что углы а и b пря­
мые, — что легко сделать, приложив к ним угол какого-нибудь сто­
ла, — на рисунке в точках а и b следует восстановить перпендику­
лярные линии ad и Ьс. Если же какой-нибудь угол комнаты окажет­
ся непрямым, то следует отыскать соответствующий угол; проще
всего это можно сделать, вырезав из картона или негибкой бумаги

]) Особенно рекомендуется раствор французской туши, «несмываемой», употребля­

емой как чернила.

579
соответственный угол и перенести его на рисунок посредством на­
ложения вырезки. Определив после этого пропорциональную дли­
ну ad и Ьс, следует соединить точки с и d.
Затем нужно измерить стену cd и сличить ее с длиной этой ли­
нии на рисунке: если не получится надлежащего отношения, то,
значит, где-нибудь допущена ошибка; ее следует отыскать и испра­
вить. Если же внутренние измерения взяты на рисунке правильно,
то можно приступить к определению толщины стен: это легко сде­
лать в окнах и дверях, ис-
с ключив только их дере­
вянную обшивку. Отно­
к
сительно той же стены,
в которую оказалось нель­
OS
W зя измерить по отсутст­
вию окон и дверей (Ьс),
, / о следует отметить особо в
протоколе. Окна и двери
передаются так, как это
ScK
нарисовано на чертеже и
s’
о как вообще принято де­
оа лать их на планах. Отме-
Ь тив затем высоту комна-
Рис. 47. Чертеж комнаты. ты>переходят к описа­
нию обстановки: для яс­
ности следует обозначать отдельные предметы их начальными
буквами, так В —Bett (кровать), О — Ofen (печь), Sch —Schreibtisch
(письменный стол), К — Kasten (сундук), N — Nachttisch (ночной
столик), С — Commode (комод) и S', S", S'" и S"" — четыре стула
(Sesseln). Начертание обстановки надо производить постепенно, от
одного угла переходя к другому: измерив расстояние от угла а до
письменного стола, измеряют этот последний, затем расстояние до
окна и так далее. Проверить точность этих измерений можно, сло­
жив их вместе и сумму сличив с ранее добытою длиною всей сте­
ны. Если числа не сходятся, следует отыскать ошибку.
Нельзя не рекомендовать и следующего способа изображения
комнаты с обстановкой, посредством крестообразной проекции,
который только кажется труднее, чем на самом деле, а между тем
имеет ту выгоду, что устраняет надобность в добавочных чертежах
и в описаниях и имеет преимущество наглядности (рис. 48). На

580
каждой стороне площади, изображающей пол комнаты, начерчива­
ется по прямоугольнику, вертикальные стороны которых соответ­
ствуют высоте комнаты. На каждом из этих прямоугольников про­
ектируются расположенные у стен предметы обстановки, значит

Рис. 48.

только в отношении их высоты и ширины. Само собой разумеется,

все предметы, стоящие в углах, изображены дважды, на каждой из
смежных стен, соответственно положению проектирующего и их
размерам.
Повторяю, что этот способ не затруднителен, а обеспечивает
лучший успех. В некоторых случаях, напр., когда брызги крови най­
дены на полу и стене, этот способ просто незаменим.

581
 b) Составление плана квартиры
Гораздо более трудностей представляет начертить план от­
дельной квартиры или даже целого дома. И в этом случае масштаб
должен быть принят тот же, т.е. метр в натуре равным сантиметру
на плане, или 100:1. Прежде всего, следует постараться добыть
официальный план дома, который обыкновенно находится у до­
мовладельца, и если этот
Л план, по тщательной про­
~ 1 верке, окажется правиль­
W А ным, то его можно поло­
г* жить в основание при со­
ставлении чертежа. Часто,
D однако, такого плана не
Sch.
имеется, и приходится са­
V мостоятельно составить
1
свой план. Самое важное
при этом заключается в
том, чтобы удачно и пра­
вильно выбрать исходную
точку, т.е. такое место до­
Рис. 49. Чертеж квартиры или дома
ма, от которого начат чер­
теж. В случае удачного выбора остальная работа идет легко.
Обыкновенно приходится выбирать1) исходным пунктом то по­
мещение, в которое вступаешь непосредственно при входе через
главную (парадную) дверь.
Положим, что необходимо составить план квартиры, изобра­
женной на рис. 49: избираем сначала переднюю V (Vorraum), в ко­
торой мы видим, что ее южная стена — общая и для лестницы St
(Stiegenhauses) и кухни (Kiiche). Таким образом, мы наносим на ли­
нии ab ширину передней V, отмечаем толщину стены к югу, глуби­
ну кухни К, толщину капитальной стены ас, точно так же к востоку
толщину стены, глубину коридора с лестницей St и толщину стены
М и таким путем получаем длину переднего фасада дома. Для про­
верки полезно измерить всю эту стену в длину с наружной сторо­
ны. В случае свободного доступа, следует тотчас же затем измерить

1) Часто делают ошибку, начиная чертить с того помещения, в котором соверши­

лось преступление, и если оно не расположено удобно в качестве исходной точки
для составления чертежа, то часто для всего плана не хватает места на бумаге.

582
длину стены acnbdw. нанести их на план, затем снова вернуться к
передней и нанести ее боковые стенки.
Если можно, тогда же провести и противоположную входу
стену cd, то в горнице W (Wohnzimmer) должно убедиться в том,
примыкает ли эта стена к стене ас, затем измерить эту стену cd и
нанести ее на план. Если затем измерить еще юго-западную сторо­
ну рабочего кабинета A (Arbeitszimmer) и ширину St, то все разме­
ры D, Sch (Schlafzimmer) и St тем самым определяются. На юго-за­
падной стороне дома мы замечаем, что одна из стен идет в косом
направлении; поэтому необходимо измерить обе стены кухни по
направлению к юго-западу и северо-востоку, чем определяются
длина и отклонение этой стены. Остается еще измерить северо-за­
падную и северо-восточную стены кладовой Sp (Speisekammer),
чем определяются также и размеры R (Retirade) и комнаты для при­
слуги D (Dienstbotenzimmers). Самое лучшее поступать так: избрать
известное помещение, как основной пункт, тщательно его изме­
рить и затем обдумать, как получить все измерения, произведя на
деле только некоторые из них. Это невозможно лишь по отноше­
нии к старинным непрямоугольным домам, к которым эти сообра­
жения совсем неприменимы. В таких домах, имеющих обыкновен­
но пристройки, толщина стен неодинакова: в одной комнате капи­
тальная стена может быть толщиной в 1 фут, в смежной — уже
3 фута, в следующей еще более. Стена иногда увеличивается в тол­
щине постепенно, так что горизонтальное сечение ее представля­
ет форму треугольника.
Я узнал о таких особенностях устройства стен однажды на
опыте, когда из тюрьмы убежало несколько арестантов. Арестные
камеры помещались в старинном
здании бывшего монастыря. Вдоль
длинного коридора (рис. 50) с од­
ной стороны были устроены каме­
ры для арестантов KZ и в конце ко­
ридора так наз. приемная комната
А, в которой хранилась собствен­
ная одежда арестантов. Как выяс­
нилось при осмотре, толщина сте­
ны около двери, ведущей из кори­
дора в эту комнату, была особенно велика, так что проход (с желез­
ною дверью) производил впечатление туннеля.

583
 Каждый из нас предполагал, что эта стена имеет везде одина­
ковую толщину, пока в одно прекрасное утро несколько арестан­
тов, содержавшихся в смежной с А камере, не проломали в этой
стене отверстие в А и бежали через окно в приемной комнате. На
месте пролома стена, как оказалось, имела толщину с фут, так что
на разрушение ее не нужно было более часа. Почему именно стена
была построена так клинообразно, никто не мог сказать. Я привел
этот случай с тем, чтобы показать, что при составлении планов
можно натолкнуться на самые неожиданные вещи, которые, одна­
ко, все должны быть приняты во внимание.
При составлении планов верхних этажей в общем следует
придерживаться тех же правил. Не нужно забывать, что в верхних
этажах толщина капитальных стен всегда уменьшается на один
кирпич, так что размер комнат несколько более нижних. Точно так
же в верхних этажах может не оказаться промежуточных стен. В
случае же возведения в верхнем этаже новой промежуточной стен­
ки, в нижнем потолки делаются или в виде свода, или снабжаются
железными рельсообразными балками. Проверочные измерения в
этом случае, безусловно, необходимы.

с) Составление плана местности, окружающей дом

Такой план может быть составлен или независимо, или так, что­
бы он заключал в себе общие очертания дома; подробности же его
внутреннего устройства могуг быть изображены на особом плане.
При составлении плана местности вопрос о размерах плана имеет
еще более серьезное значение. Прежде всего, нужно выяснить себе,
сколько потребуется места для этого плана (на листе ли бумаги, по­
лулисте и тд.), и затем, что из находящихся предметов должно быть
нанесено на плане. Легче всего прийти к какому-нибудь заключению,
если сначала приблизительно измерить то пространство, которое,
безусловно, войдет в план. По меньшей мере, на половину это прост­
ранство нужно раздвинуть во все стороны для разных добавлений и
для того, чтобы можно было ориентировать площадь, обязательную
для плана, среди окружающей местности. Положим, что мы решили
составить план на четвертой доле листа писчей бумаги, т.е. на прост­
ранстве 20 сант. в ширину и 17 в длину; тогда нужно определит!) раз­
меры площади, которая обязательно должна войти в план. Предполо­
жим, что площадь эта состоит из огороженного забором сада, в ко­

584
тором расположены жилой дом, хлев и другие хозяйственные пост­
ройки. Для этого сада мы отводим половину клочка бумаги, т.е. так
что остальные 10 сант., по 5 вправо и влево, остаются на добавление.
В длину сад имеет 748 шагов, т.е., считая шаг — 80 сант., приблизи­
тельно 600 метров. Их нужно нанести на пространстве 10 сант.; от­
ношение получается 600 метр.: 10 сант., т.е. 60 0 0 0 сант.: 10 сант., от­
сюда масштаб 6 0 0 0 : 1, или на 1 сант. бумаги следует перенести
60 метр, в нату­
ре, или на 1 мил­
лим. бумаги 6
метров в натуре.
Если мы пожела­
ем таким обра­
зом начертить
дом длиною по
фасаду 20 метр.,
то для него мож­
но отвести око­
Рис. 51. План окружающей местности
ло 3 миллим. (3
(воспроизведено в /4 доле)
х 6 = 18). Расчет
— не труден, и
раз известно, сколько миллиметр займет места на бумаге, то осталь­
ное легко. В нашем примере (рис. 51 — четвертая часть действитель­
ного рисунка) мы проводим основную линию ah, наносим на ней
600 м = 10 сант., измеряем линии ас, cd, de и eb, считая каждые 6 м в
шпуре за 1 мм на рисунке, и найденные таким пугем длины отклады­
ваем на рисунке при помощи циркуля.
Измерить углы с, d, е было бы слишком трудно. Легче поступить
так: из точки d опускаем на линию ah вспомогательную перпендику­
лярную линию, измеряем ее и части ah, на которые ее делит этот
перпендикуляр, и таким образом без измерения находим пункты с, d
и е. Таким же способом производится определение размеров дома,
его местоположение и других строений, и после этого можно при­
ступить к изображению важнейшей в данном случае части рисунка,
т.е. сада. Что именно следует переносить на чертеж, дорожки ли, бе­
седку или грядки, зависит, конечно, от обстоятельств дела. Следует
избегать всего лишнего, соображая, однако, что может впоследствии
получить значение. В конце работы делают «прибавки», т.е. изобра­
жают местность, окружающую самый сад, насколько это необходи­

585
мо для ориентирования, как это приблизительно и сделано на при­
ложенном рисунке (нарочно, по возможности несложно).
При составлении таких планов следует пользоваться так наз. «ус­
ловными знаками», заимствованными из старинных географических
карт и впоследствии усовершенствованными военным ведомством.
Знаки эти употребляются везде и всем понятны, даже людям, которые
видят их в первый раз, так как они настолько характерны, что значе­
ние их не можег быть не понято. План, на котором имеются эти ус­
ловные знаки, выигрывает в ясности и удобопонятности, быстро ус­
ваивается и сам по себе свидетельствует о вложенном в дело труде и
внимании. Я заимствую эти знаки из официального издания:
«Feldtaschenbuch fur Truppen-Officiere» Карла Прево и Карла ф. Стран-
ского, как наипростейшие и самые распространенные. Мы исключи­
ли лишь те знаки, которые не относятся к нашей деятельности, на­
пример знаки, изображающие военные порты, рисовые поля.
Негрудно изучить эти условные знаки, но проще и вернее было
бы, если бы какое-нибудь сведущее лицо показало, как рисовать эти
знаки; за неимением же такового, следует самому перерисовать их.
При этом следует твердо соблюдать некоторые мелочи, а именно:
взять перо тонкое и остроконечное; линии должны быть проводимы
ясные и чистые, там же, где они — двойные, они по возможности
должны быть параллельными; знаки, изображающие угодья (леса,
луга и т.п.), не должны быть слишком больших размеров, атени от де­
ревьев точно горизонтальны. Значит, знаки, изображающие лес, бу­
дут в виде небольшого круга, левая половина которого очерчена тон­
ким штрихом, а правая утолщенным, непосредственно же внизу и
вправо одна черточка. То же и относительно знаков, изображающих
луг, между тем как тень отдельных деревьев, крестов, полевых колод­
цев означается штрихом несколько вверх.
1|эуд значительно облегчается, если для воспроизведения этих
условных знаков употреблять перья, которые применяются при чер­
чении карт и имеют соответствующую ширину кончика. Затем для
этих работ нужно приучиться держать перо особенным образом, не
между большим и указательным пальцами и на расположенной меж­
ду ними мякоти, а на третьем сочленении указательного пальца (счи­
тая от конца). В этом положении перо идет довольно параллельно с
верхним и нижним краями бумаги, кладет теневые штрихи там, где
это нужно, т.е. с правой стороны знаков, соответственно предположе­
нию, что свет падает с левой стороны.

586
 Кто пожелает добиться надлежащего умения, тот должен чер­
тить эти знаки сначала в большом размере, и -затем по мере усвое­
ния, постепенно уменьшать их до нормальной величины.
Прямые линии проводятся отнюдь не рукой, а с помощью ли­
нейки: самый лучший рисунок получает характер небрежности и не­
правдоподобности, если линий эти проведены криво и неуверенно.

Улицы, дороги шириною свыше 5 м.

То же шириною свыше 2,5 м.

То же шириною менее 2,5 м.

Проезжие дороги.

Проселочные дороги (узкие).

Дороги, окаймляющие угодья.

Тропинки.

Железные дороги в два пути.

Железные дороги в один путь.

Административная граница участка.

Граница волости.

Крутизны в дороге.

Неровности местности (уступы).

3 1 = = *= - Речка, мост через нее и клади.

Ручеек.

v ^ - V - w — Забор или изгородь.

587
 Частокол.

Каменные стены.

LDfl Жилые дома.

D « i* _ Монастырь.

i* i Церковь.

t £ iV } _ Кладбище.

Колодец в деревне.
f"
опилити'""""''*'
Глиняные ямы кирпичного завода.

ooer Отдельные деревья.

Поля, пашни.

Луг.

Виноградники.

Хмельник.

8 * Хозяйственные строения.

€ f i_ Замки (каменные строения).

t ______ Часовни.

A _____ Памятник.

5 ______ Столб с иконой.

j* -
X T ____
Завод, фабрика.

588
 Каменоломня.

Сажалка, пруд.

Источник (ключ).

Ключ, обделанный камнем.

# ------------------ -Водоем.

1 X _________________Межевые знаки.

______________ _Пограничное дерево.

I ______________ _Столб на перекрестке.

------------ -Песчаная местность.

□Г а
•о- а а 1______________ Лес.
:=ТПЗГЭк
ШЗ п Л ------------ Сады.

Н Р - е . Сырая почва.

t- Крест (у дороги).

Трактир.

Для большей ясности можно окрашивать и условные знаки,

для чего следует приобрести коробку с красками, употребляемую в
военном ведомстве, — всего 12 красок (в Вене I магазин Швангей-
зера, Iohannes gasse № 2 за 75 крейцеров). На коробках указан и
способ употребления. Само собой разумеется, значение цветов
должно быть разъяснено на плане.
Синий................................................. вода.
Кармин............................................... жилой дом.
Светло-серый....................................... лес и деревья.

589
 Желто-коричневый............. . земля,
Хромово-желтый................ дороги.
Землисто-коричневый (умбра) . скалы, горы, холмы.
Черный............................. ледники, глетчеры.
Индийский красный........... виноградники.
Ультрамарин зеленый........... пастбища.
Цинково-зеленый................ луга.
Шелковисто-зеленый........... сады.
Оливково-зеленый............. кустарники.

с!) План более или менее обширной местности

Составление такого плана нередко является делом весьма
трудным. Часто следы преступника могут вести далеко от места
преступления; или возникает вопрос, можно ли с отдаленного
пункта видеть что-либо, между тем выяснить это иногда только и
возможно на плане местности. И в этих случаях первое дело заклю­
чается в предварительном выяснении, какие именно предметы
подлежат съемке. Решить этот вопрос далеко не так легко, как в вы­
шеописанных случаях, во-первых, вследствие обширности района
и сопряженной с этим утомительности осмотра, и во-вторых, по­
тому, что включение или исключение той или иной части площади
вносит крупные изменения в плане. Предварительно следует со­
брать об этом сведения пугем расспросов и определенную таким
способом площадь вымерять проще всего шагами. Количество ша­
гов надо помножить на 8 и последнюю цифру итога отбросить
(1 шаг = 80 сант.), напр., 600 шагов, умноженные на 8 = 4800 шагов;
откинув ноль, получаем: 600 шагов равны 480 метр. Измерив затем
величину листа бумаги, который желаем употребить для плана, вы­
числяем наиболее удобное отношение размера в натуре и размера
на чертеже.
Положим, данная местность имеет в длину 1482 шага и в ши­
рину приблизительно треть длины. Для плана возьмем пол-листа
писчей бумаги (т.е. 35 сант., в длину и 21 сант. в ширину); 1482 ша­
га равны 1185 м, для круглого счета возьмем 1200 м, которые рав­
ны 120 000 сант. Разделив это число на 35, получаем 3428,6 или,
для округления, 3500. Значит, при составлении плана следует при­
нять в основание отношение 1: 3500, т.е. 1сант. бумаги должен со­
ответствовать 35 м в натуре, или 1 мм бумаги — 3 с половиной ме­

590
тра. Таким путем мы получили вполне удобную меру: измеряя все
подлежащее съемке, мы принимаем каждые 35 м за 1сант. и так на­
носим на бумагу. Напр., если по измерении улица оказалась дли­
ною в 460 м, делим 460 м на 35, получаем 13,1, — т.е. на бумаге ули­
ца должна занять 13 сант. и 1 мм. Еще удобнее брать часть масшта­
ба. Положим, что данный предмет в натуре имеет длиною 320 ша­
гов = 256 м, между тем бумага имеет 35 сант. Отношение 25 600
сант.: 35 сант. дает 731, в круглой цифре 700, т.е. 1сант. бумаги со­
ответствует 7 м в натуре, 2 сант. — 14 м и 3 сант. — 21 м. Остано­
вимся на этом последнем отношении и проведем на бумаге черту
длиной в 3 сант., которую разделим на две половины; каждая поло­
вина будет,следовательно,соответствовать Юм, 1 0 таких половин
— 100 м, и вот мы нашли удобный для дальнейших измерений мас­
штаб. Если бы отношение (вместо 700) было бы 900, то мы можем
взять 1 сант. равным 9 м, 2 сант. — 18 м, 3 сант. — 27 м, 9 сант. — 81м,
или круглой цифрой 9 сант. — 80 м. Проведем черту в 9 сант., раз­
делим ее на 8 частей, и получим таким пугем соответственный раз­
мер 10 сант., что представляет удобный масштаб.
Для работы чрезвычайно удобно, если вдоль снимаемой мест­
ности имеется более или менее прямая линия, напр, улица, дорога,
железнодорожное полотно, канал, забор, сплошная пограничная
линия и тд. Наличность такой линии настолько облегчает работу,
что даже советуется перенести операционный базис, если этим по­
лучится такая прямая линия (основная). Иногда для этой цели при­
ходится увеличить предмет съемки, но, при составлении плана, эта
основная линия в такой степени облегчает труд, что с избытком
вознаградит за увеличение пределов. Если, однако, такой линии в
натуре совсем не окажется, то можно мысленно провести ее через
определенные пункты (дом, отдельное дерево, угол пограничной
линии и т.п.) и эту линию положить в основание плана.
Как пример подобной работы, рассмотрим план, изобра­
женный на рис. 52, конечно, в очень уменьшенном виде: в дейст­
вительности он должен быть втрое более для того, чтобы все, что
должно войти в план, было надлежащим образом в нем представ­
лено. Самым удобным случаем было бы, если бы местность пере­
секалась поперек дорогой ab\ если же такой дороги нет, то избе­
рем границы полей cd, так как расположенные с одной стороны
лес, а с другой — поля и луга образуют почти прямую линию, лег­
ко заметную и измеримую. В крайнем же случае можно было бы

591
мысленно представить себе линию от дома е до дерева/, которое
на большое пространство видно кругом, отсюда до границ вино­
градника gg и до столба с иконой в поле b (буквы поставлены вне
рисунка, чтобы не пестрить и без того уменьшенный план). Но
предположим, что местность имеет такой именно вид, как изоб­
ражено на рисунке; в этом случае мы прежде всего начертим до­
рогу и, исходя от нее, будем делать все измерения. Отправляясь
от точки а, отметим на этой линии по направлению к точке b все
те места, в которых эта дорога чем-либо пересекается, а именно

в обе стороны перекрестные дороги, затем подходящие к дороге

границы (межи) справа пашни, слева луга, далее справа снова ме­
жу луга, а слева — леса и виноградника, еще далее справа конец
упирающейся в дорогу изгороди, слева межу виноградника, спра­
ва границы пашни и, наконец, мост.
Измерив расстояние от моста до точки Ь, сложим все получен­
ные данные и сумму сверим с общей длиной дороги на указанном
пространстве. Затем, на все подлежащие съемке предметы мыслен­
но опускаем перпендикуляры, т.е. от соответствующей (на глаз)
точки на линии аЬ проводим перпендикулярные линии так, чтобы
каждая из них пересекла данный предмет. Найденные таким обра­
зом расстояния от дороги наносятся на план, причем все расстоя­
ния исчисляются шагами. Если счет шагов производится правиль­
но и прямой угол от дороги, напр., к дому, взят приблизительно
верно, то и относительное положение дома будет определено пра­
вильно. Каждый пункт на план наносится, таким образом, с помо­
щью двоякого измерения: сначала шагами по дороге до точки, от­

592
куда на предмет может быть проведена вправо или влево перпен­
дикулярная линия, потом от этой точки до каждого предмета по
названной линии.
В некоторых случаях можно ограничиться одним измерени­
ем. Если, напр., удалось точно определить положение дома е, то
можно, кстати, идя от дома по направлению к востоку, измерить
границу между лугами, которая идет параллельно дороге, а затем и
положение видного издалека дереваf Отсюда, повернув к югу, мож­
но измерить расстояние до начала леса, измерить ширину леса, за­
тем по направлению к северу измерить небольшое расстояние до
виноградника, ширину виноградника по направлению к востоку,
затем расстояние до ручейка и, наконец, от этого последнего до
столба с иконой. Но при этом надо неуклонно иметь в виду свою
операционную линию, дорогу, постоянно держась ее на известном
расстоянии. Дня проверки можно от последнего пункта столба с
иконой измерить расстояние до дороги по отвесной линии, чтобы
определить, соблюдалось ли принятое расстояние.
Рисунки сп face часто имеют в деле огромное значение, но их
может делать только лицо, обладающее вообще умением рисовать
и потому не нуждающееся в наставлениях.

3.0 чертежах с помощью сетки

Если требуется представить точный чертеж какого-нибудь
предмета небольших размеров, совсем плоского или почти плос­
кого, можно с большою пользой применить способ черчения по
сетке. Этот способ удобен тем, что доступен даже не обладающему
умением рисовать и дает изображения большой точности. Сущ­
ность этого способа заключается в том, что площадь, подлежащая
съемке, разделяется на большие квадраты, бумага же, на которую
переносится рисунок, на квадраты меньшего размера, и в этих по­
следних размещается все соответственно тому, как мы наблюдаем
предмет in natura в больших квадратах. Само собой разумеется,
этот способ не устраняет вообще всех трудностей копирования, но
в значительной степени их уменьшает.
Предположим, что нам необходимо нарисовать несколько
пятен засохшей крови, которые мы нашли при осмотре на полу.

593
Рисунок 53-й изображает эти пятна, как они есть in natura, рису­
нок меньших размеров представляет их перенесенными на бума­
гу. Прежде всего, следует определить, какое именно пространст­
во пола подлежит снятию. Это пространство ограничивается ли­
ниями А и А' и / и взаимно пересекающимися под прямым уг­
лом, и каждая из них разделяется на известное число равных ча­
стей проведенными через точки деления параллельными линия­
ми; таким пугем будут образованы квадраты равной величины
(большее число их способствует и большей точности рисунка).
Для проведения этих линий употребить уголь или мел можно

А В С D Е

I пг
a'b'c'd'e'
IV'

А.’ В’ С' D' Е-

Рис. 53.

только в самых редких случаях; лучше всего для этой цели при­
менить нитки, которые натягиваются на гвоздиках (на деревян­
ном полу — железных, а на земле — деревянных), вбитых по ко­
нечным точкам: А, В, С, D, Е, А', В', С, D', Е\ I, II, III, IV, V и тд. Если
это невозможно, то следует составить из четырех досок, как-ни­
будь скрепленных по углам, квадрат, в местах деления по этим
доскам забить гвоздики, и затем с помощью ниток по этим гвоз­
дикам составляется из квадратов сеть, конечные точки которой
отмечаются буквами и цифрами. После этого рисуется на бумаге
сетка с одинаковым количеством квадратов, на которой и начер-
тываются те или другие пятна и т.п. быстро и верно. Таким же

594
точно способом можно снимать изображения и в увеличенном
размере.
Кто обладает некоторым умением, может пользоваться для той
же цели особым инструментом: пантографом, механографом и пр.
При покупке подобного аппарата прилагается и описание способа
употребления, поэтому я воздерживаюсь от объяснения этих прибо­
ров. В настоящее время рекомендуется дикатоптр, изобретенный Ге­
нрихом Эпперсом в Брауншвейге. Подлежащий снятию предмет от­
ражается при помощи двух зеркал на взятой для черчения бумаге,
смотря по желанию в натуральном размере, уменьшенном или увели­
ченном. Требуется только обводить обводным карандашом по конту­
рам отражения предмет Аппарат этот невелик, удобоносим, но для
употребления его требуется известная ловкость. На мой взгляд луч­
шим из всех подобных аппаратов являегся camera lucida (изобретен­
ная в 1809 г. Волластоном), отражающая весьма четко и требующая
весьма немного помещения. Ее можно найти у каждого оптика, кото­
рый и укажет способ ее употребления.
Отличные услуги оказывает, не требуя в то же время никакой
ловкости, т. наз. сетчатое зеркало, представляющее собой зеркало, в
большинстве случаев черного цвета, длиной 15 и шириной 9 сант.,
отражающее предметы в весьма уменьшенном виде. Деревянная его
рамка имеет небольшие отверстия, сквозь которые протянуты тонкие
нитки, разделяющие плоскость зеркала ввиде сетки, приблизительно
на 15 квадратов. В случае необходимости съемки какой-либо
местности, здания, деревьев и т.п. следует от этого предмета
удалиться, пока все, что нужно снять, не отразится в зеркале. Затем
лист бумаги разделяют также на 15 квадратов и наносят на них все,
отраженное в квадратах зеркала. Черты эти выходят весьма точные и
требуют немного пруда и ловкости.

4.0 моделировке

Строго говоря, я имею в виду лишь моделировку рельефных

карт, т.е. пластических изображений местностей. Я на опыте убе­
дился в том, что самый лучший и тщательный рисунок местности
страдает двумя недостатками. Даже в тех случаях, когда указаны вы­
соты неровностей, и эти последние изображены штрихами, все-та­

595
ки никогда нельзя ясно представить себе картину возвышений и уг­
лублений, и в особенности — о том, можно ли с известного места
видеть другое, какая точка командует над другой и т.д. Затем чело­
век несведущий и простой в редких случаях в состоянии разо­
браться в таком рисунке; если даже он и уверяет, что «смекнул»,
вряд ли это действительно будет так. Рельефную же карту в состоя­
нии понять каждый крестьянин, если только ему дать время поду­
мать и сделать ему некоторые разъяснения. Он с удовольствием уз­
нает свой дом и лес соседа, и все остальное ему уже легко и быст­
ро становится понятным. Составление такой рельефной карты,
правда, нелегко, но во всяком случае требует менее труда и ловко­
сти, чем это думают. В особенности же в законченном виде эта кар­
та производит такое убеждающее впечатление, которое и не пред­
полагалось во время приступа к работе.
Составление рельефной карты может быть произведено раз­
личным путем. Самая точная карта получается, если при лепке в
основание положена карта, составленная генеральным штабом. На
этих последних картах неровности местности изображены т. наз.
горизонталями, т.е. сомкнутыми кривыми неправильной формы,
которыми соединяются все точки местности, расположенные на
одной высоте над уровнем моря. При этом высоты отдельных
пунктов отмечаются еще в цифрах (преимущественно в метрах).
Таким образом, кто
хочет применить
горизонтали для
составления рель­
ефной карты, тот
должен сначала оп­
ределить, какою ча­
стью карты гене­
рального штаба
(или иной специ­
альной карты) он
должен воспользоваться. Положим, что мы выбрали угол карты, на
которой изображены горизонтали, переданные на рисунке 5 4 -м.
Тогда берем прозрачную бумагу и на нее переносим все горизон­
тали этой части карты с соблюдением точного их взаимного рас­
положения. Затем оборотная сторона этого листа чернится углем
или графитом, и каждая горизонталь переносится на отдельные

596
отрезки картонной бумаги, так что горизонтали ааа, bbb, ссс, tldd
представляют отдельные картонные кружки (а ссс — полукружок).
Все эти кружки вырезаются так, чтобы каждая горизонталь состав­
ляла отдельный кусок картона соответственной формы. Затем
они накладываются один на другой так, как это указано на карте, и
склеиваются вместе посредством клея. Таким образом, возвышен­
ности местности являются действительно таковыми; но только
представляются в виде уступов. Для устранения этого уступы зама­
зываются глиной, смешанной с отрубями (последние прибавляют­
ся для того, чтобы глина при высыхании не давала трещин) и
предварительно смоченной в водном растворе клея. Вырезывание
картона весьма затруднительно, поэтому для этой цели следует
предпочесть особые глиняные пластинки, изготовляемые таким
образом: кусок глины раскатывается скалкой, пока не получится
надлежащей толщины пластинка. Отдельные горизонтали перено­
сятся на эти глиняные пластинки таким образом: посредством
тонкой иглы кругом накалывается снимок горизонтали на про­
зрачной бумаге, наложенный на такую пластинку. Таким путем
легко получаются глиняные пластинки — горизонтали, которые и
накладываются одна на другую, уступы же затем смазываются гли­
ной, смешанной с отрубями.
Основанием для всех этих пластинок служит сравнительно
более толстая глиняная пластинка, положенная на нескольких ли­
стах бумаги. Все это вместе кладется в свою очередь на доску, зна­
чит, в таком порядке: доска, бумага, пластинка, служащая основани­
ем, и затем одна над другой отдельные горизонтали. Листы бумаги
служат для того, чтобы устранить стягивание глины при высыха­
нии: покрывается складками именно бумага; глина же, положенная
на одну доску без бумаги, слишком крепко к ней пристает и дает
трещины. Весьма целесообразно смешивать глину с шамоттом, во
избежание трещин при высыхании: количество этой примеси за­
висит от качества глины, примешивать нужно столько, сколько она
может принять. Толщина картонных или глиняных пластинок, в
сущности, теоретически должна подлежать точному определению.
Значит, если карта имеет, напр., масштаб 1:75000, т.е. 1сант. — 750
м, то гора высотой в 750 м. должна бы иметь на рельефной карте
вышину в 1 сант. Но это мало способствовало бы ясности; имея в
виду, что высота представляет собой понятие относительное, и что
при составлении рельефной карты желательно выразить лишь вза­

597
имное отношение частей местности, можно без всякого стеснения
каждую горизонталь-пластинку делать толщиною по меньшей ме­
ре в 4 миллиметра (размер толстого картона).
Указанный прием заключает в себе ту погрешность, что при
нем получается слишком незначительный масштаб. Поэтому лучше
делать рельеф местности большого протяжения. Отметив на карте
пространство, подлежащее съемке, вырезают на листе соответст­
венной величины отверстие в виде прямоугольного четырехуголь­
ника и накладывают на карту так, чтобы получилась именно та
часть карты, которая подлежит съемке. После этого определяют
желательный масштаб рельефной карты, скажем: в 10 раз более, и
чертят карту в увеличенном масштабе, чтобы иметь образец. На этом
увеличенном рисунке особенно отмечают все пункты, высота кото­
рых над уровнем моря указана на карте. Такие указания — часты на
картах, изображающих пересеченную или гористую местность. За­
тем берется доска соответствующей величины, к ней прикрепляется
лист толстой бумаги, на которой кладется увеличенный снимок кар­
ты; и эта последняя прокалывается во всех тех местах, на которых
имеются данные о высоте над уровнем моря. 11а определен! 1ых таким
путем местах вбиваются гвозди без шляпок настолько глубоко, чтобы
каждый представил приблизительно соответственную высоту пункта
местности. При масштабе карты 1:75000, а увеличенного снимка в
1 :7500, один сантиметр равняется 75 метрам. Для большей ясности,
возьмем для определения высот отношение 1 сант. = 50 метр.: зна­
чит, на точке, высота которой указана в 350 м, гвоздь должен иметь
вышину в 7 сант., а на точке высотой 175 м вышина гвоздя будет 3,5
сант. Когда все гвозди будут вбиты в доску, и вышина их будет про­
верена с помощью миллиметрового мерила, то у каждого гвоздя
накладывается столько полусырой глины (смешанной с отрубями),
чтобы гвоздь был покрыт ею вполне. После этого руководствуясь
картой, а еще лучше на основании личных наблюдений над мест­
ностью, выравниваются отдельные части при помощи глины, и ре­
льеф готов гораздо ранее, чем это предполагалось. Строения изоб­
ражаются четырехугольными кусочками глины, пробки, пробково­
го дерева и пр. соответствующей величины. По высыхании, образо­
вавшиеся трещины заполняются глиной, и по желанию весь рель­
еф окрашивается водяными красками: поля — желтой, луга — свет­
ло-зеленой, леса — серой, дороги — коричневой, строения — крас­
ной краской, вода — синей, после чего на каждой части посредст­

598
вом туши отмечаются условные знаки так же, как и на обыкновен­
ной карте. В отношении цветов лучше всего придерживаться выше-
сделанных указаний.
Кто проявил в этом деле некоторый талант, тот может делать
такие рельефы лучше всего на глазомер, или же (что также выхо­
дит хорошо) на основании точной специальной карты. Я считаю
более подходящим с своей стороны такой способ, который требу­
ет сначала составления беглого эскиза на основании карты, а затем
осмотра местности в натуре и, наконец, после осмотра, оконча­
тельного составления рельефа там же на месте. При этом следует
приноравливаться к особенностям отдельного случая. Труднее все­
го перевозка такой карты. Технические приемы вообще таковы:
прежде всего следует на доску положить несколько листов бумаги,
покрыть их слоем глины толщиною не мепее 4 — 5 сант. и затем на­
нести отдельные возвышения. Если ограничиться глиною без при­
меси, то она может на бумаге стянуться; для устранения этого сле­
дует примешивать к глине опилки, отруби, в особенности шамогг.
Я не утверждаю, что все это делается легко и скоро, и советую
только предпринимать этот труд лишь в особо важных случаях, ес­
ли судьба дела зависит от условий местности. Кто в подобных слу­
чаях сделает такой рельеф, будет щедро вознагражден последстви­
ями. Во многих случаях, впрочем, окажется возможным предоста­
вить всю работу сведущему лицу: в каждом большом городе найдут­
ся, без сомнения, модслировщики, слепщики и т.п., которые могут
сослужить в этом отношении большую пользу, если бы даже они и
впервые применили свое искусство к подобной работе.

5. О слепках и описках
И то и другое относится к таким техническим приемам, кото­
рые доступны каждому, и часто эти оттиски и слепки оказывают
важные услуги делу правосудия.

а) О слепках
Снятие слепков применяется в тех случаях, когда в деле име­
ет значение наружный вид каких-нибудь небольших предметов,
которые по какой-либо причине не могут быть приобщены к де­

599
лу in natura, в качестве вещественных доказательств. Так, напр.,
следы попавшей пули, небольшие повреждения на стене, форма
какой-либо отдельной части мебели, какого-нибудь камня, рас­
положение зубов или форма ногтей убитого, относительно кото­
рого существует предположение, что он защищал себя, кусаясь
или царапаясь, наружный вид замочной скважины, ключей и ты­
сячи тому подобных вещей. Материалом для таких слепков в
большинстве случаев служит воск или размягченная в кипятке
гуттаперча, в крайности — глина, мучное тесто, мятый хлеб (све­
жий) и т.п., но лучше всего употреблять следующий состав: 100
частей каучука, 20 частей серы, 40 частей магнезии, 40 частей
сернистого золота и 40 частей каменноугольной смолы (д-ра
Коллера: «Neueste Erfindungen und Erfahrungen» 1893 г.). Также
успешно применяется воск, употребляемый для моделировки, ко­
торый получается путем смешивания 10 частей белого воска с 2
частями венецианского скипидара при умеренном нагревании,
после чего к этой смеси прибавляется столько картофельного
крахмалу, пока не получится состав, соответствующий предстоя­
щей цели и господствующей температуре окружающего воздуха.
Другие хорошие составы: 3 части воска и 1 часть шеллака, вмес­
те расплавленные; или же 1 часть воска, 1/г части масла и 1 часть
ржаной муки, смешанные в подогретом состоянии, или же 6 час­
тей клея, 2 части белой смолы, 2 части скипидара и такое коли­
чество масла и олифы (льняного масла), чтобы смесь можно бы­
ло мять. Рекомендуется также смесь золы, мучного клейстера и
измельченной промокательной бумаги. Отличный состав пред­
ставляет смесь из 8 частей цемента, 16 частей масла, 2 частей
крепкого раствора клея и 1 части керосина. Эта смесь в конце
концов становится твердой, не поддающейся изменениям и не
дает трещин. И, наконец, рекомендуется также сплавленная
смесь из 40 грам. воска, 60 грам. канифоли, 20 грам. серного цве­
та; в эту смесь, пока она еще в теплом виде, вдавливается предмет.
При помощи одного из таких составов легко получаются самые
точные слепки. Если же приходится пользоваться глиной, муч­
ным тестом и другим веществом, содержащим воду, то нужно по­
мнить, что получающиеся слепки, по высыхании, становятся
меньше, и вследствие этого следует производить измерения по­
средством циркуля и отмечать о результатах высыхания в прото­
коле. Как именно производится снятие слепка, вряд ли нужно

600
разъяснять: в размягченном состоянии воск прикладывается к
известному предмету. Так как при таких манипуляциях ничто не
вредит оригиналу, то для большей точности полезно делать слеп­
ки несколько раз, чтобы, наконец, получить самый точный.

Ь) Об оттисках
Снятие оттисков с более обширных, преимущественно плос­
ких поверхностей практикуется в крайне редких случаях, когда
необходимо воспроизвести неровности какой-нибудь более или
менее обширной площади, напр.: кто-нибудь упал на землю и ос­
тавил след этого падения и т.п. К таким поверхностям относятся
более обширные каменные плиты с неровностями, стены, дере­
вянный пол и пр. Точно так же оттиски этого рода применяются
в случае более или менее значительных повреждений на каком-
либо предмете, если идет речь о происхождении этих поврежде­
ний, и затем для воспроизведения форм более плоских поверхно­
стей, происшедших вследствие больших катастроф с человечес­
кими жертвами.
Относительно самого способа получения этих слепков я огра­
ничусь изложением тех указаний, которые даны были членам-кор-
респондентам Австрийской «Императорско-Королевскою цент­
ральною Комиссиею по исследованию и сохранению историчес­
ких памятников искусства» для получения снимков с надписей, вы­
резанных на камне. Для этого берется не слишком толстая, белая,
обыкновенная глянцевитая бумага1), смачивается влажной губкой
или платком, пока бумага не отмякнет совсем, и тогда кладется на
данную поверхность, после этого посредством не слишком жест­
кой щетки следует нажимать на бумагу, пока она не ляжет в самые
мельчайшие неровности поверхности. Если бумага кое-где порвет­
ся (при особенно выдающихся возвышениях или углублениях по­
верхности — это бывает часто), то разорванное место закрывается
куском той же бумаги, хорошо размоченной, со рваными, но не ре­
заными краями, и кусок этот нажимается щеткой, пока не получит­

1) Довольно трудно достать пригодную для этого бумагу: можно требовать мягкую,
прозрачную бумагу, а для мелких работ и топкую шелковистую; лучше же всего упо­
треблять хорошую фильтровальную бумагу, но можно пользоваться и новейшею
клозетной бумагой, которая отличается свойством значительной клейкости.

601
ся ровный и плотно вжатый слой. После этого берется другой лист
той же бумаги, который смазывается жидким слоем переплетного
клейстера или же раствором гумми или клея, для чего следует упо­
треблять мягкую щетку, кисть или же заячью лапку. Этим листом
накрывается первый лист и снова нажимается щеткой, пока верх­
ний лист не склеится с нижним вполне, во всех неровностях. Если
употребленная бумага очень тонка, и второй лист во многих мес­
тах порвался, то накладывается третий лист также со слоем клея и
нажимается щеткой. По высыхании, все осторожно снимается. Та­
кие оттиски, почти так же, как и гипсовые, крайне легки на вес, хо­
рошо свертываются и лишь в самых исключительных случаях под­
вергаются повреждениям — одним словом, во многих случаях та­
кие оттиски незаменимы и превосходны.
Если данная поверхность слишком обширна, то соответствен­
но ей кладутся несколько листов рядом, но так, чтобы смежные
края их находили один на другой, по крайней мере на ширину двух
пальцев, причем советуется не резать краев, а рвать их, так как рва­
ные края лучше слепляются. Вторые верхние листы следует в этих
случаях класть не так, чтобы края их совпадали с краями нижних
листов, но чтобы края нижних листов приходились к середине
верхнего. В случае же, если снимаемая поверхность очень незначи­
тельна, то описанным способом можно достигать хороших резуль­
татов при помощи папиросной бумаги: только нажимание ее долж­
но производиться очень мягкой щеткой и весьма осторожно. Сле­
дует еще обращать внимание на то, чтобы второй лист, покрытый
клейким веществом, нигде не заходил за края нижнего листа, так
как он может приклеиться к снимаемой поверхности и затруднить
поднятие оттиска. В спешных случаях процесс усыхания может
быть ускорен при помощи разведенного рядом огня, или нагрето­
го жестяного листа, утюга и пр. Во всяком случае, следует дать
окончательно высохнуть оттиску и тогда только снимать его.

6. Размножение рисунков,
рукописей и печатных листов

Если требуется быстрое получение многих экземпляров руко­

писи или печатного текста или бумаги с каким-либо рисунком, то
рекомендуется светокопирование посредством копировальной

602
рамки, тем более что подлинник не подвергается при этом никако­
му повреждению.

7. О составлении разорванных клочков бумаги

Составление разорванных клочков бумаги, хотя и кажется на
первый взгляд простым, однако представляет некоторые трудности
и обыкновенно производится неумело. Всякому известно, что С. С.
часто приходится иметь дело с бумагой или документом, разорван­
ным в мелкие клочки и имеющим в то же время капитальное значе­
ние для дела. Для этих случаев я советую запастись стеклянной пла­
стинкой (доской) или, еще лучше, прозрачным холстом высшего
сорта, который натягивается на гладкую доску на четырех шпень­
ках. Затем все клочки бумаги раскладываются (лучше всего на тем­
ном фоне) так, чтобы получилась или лицевая, или оборотная сто­
рона документа (напр., исписанная, или чистая сторона, загрязнен­
ная, или наоборот). Если окажется возможным, то все клочки кла­
дутся вверх одной стороной и затем выбираются те из них, которые
имеют два обрезанные края, значит угловые клочки документа. Так
получаются четыре основные клочка, раскладываемые по углам, За­
тем распределяются все клочки, имеющие один резаный край, на
чегыре группы, смотря по тому, находится ли обрезанный край
вверху, внизу, с правой или с левой стороны, — каковое обстоятель­
ство легко установить по частям письма на каждом клочке. Затем
эти краевые клочки размещаются между угловыми на соответствен­
ной стороне, и, если это удастся, то получается, так сказать, рама, в
которой затем распределяются и все остальные клочки, пока не бу­
дет восстановлен весь документ или бумага. В этом порядке после
того все клочки наклеиваются на стеклянной пластинке или на про­
зрачном холсте, причем следует стараться по возможности аккурат­
но и тщательно соединять края клочков.
Для приклеивния я прежде пользовался чистым арабским гум­
ми, но лучше всего оказалась для этой цели чистая вода, еще лучше
дистиллированная, в которую обмакиваются отдельные клочки бу­
маги и затем раскладываются на стеклянную пластинку.
При этом следует иметь в виду, что надрывы на бумаге поч­
ти никогда не идут по прямой линии, а большей частью на лице­
вой стороне, напр, вправо, а на нижней — влево. Поэтому клоч­
ки на краях следует подсовывать один под другой с надлежащей
точностью.

603
 Затем кладется сверх клочков бумаги другая стеклянная плас­
тинка такого же размера, так что бумага зажимается между ними.
После этого следует выждать полного высыхания (хотя и несколь­
ко дней), пока вся вода не испарится между пластинками. Это вы­
сыхание, с крайнею осторожностью, может быть ускорено посред­
ством нагревания пластинок. Затем пластинки склеиваются по кра­
ям полосками из по возможности мягкой, но прочной бумаги. Этот
способ, между прочим, применяется директором венской придвор­
ной библиотеки проф. Карабачиком при консервировании драго­
ценных папирусов Рейнера.
Если бы та или другая рукопись оказалась писанною расплы­
вающимися чернилами, то рукопись не следует подвергать смачи­
ванию, но тогда и должной точности в склеивании частей уже не
может быть.
Отнюдь не следует производить наклеивание на непрозрач­
ной подкладке даже и в том случае, если на одной стороне бумаги
не было никаких записей, так как иногда, по обстоятельствам слу­
чая, именно отсутствие записей на той или иной стороне бумаги
имеет известное для дела значение.
Если же, кроме того, по отношению к документу перед разо-
рванием его принимались различные меры к тому, чтобы сделать
текст его невозможным для прочтения, то во многих таких случа­
ях может оказать помощь фотография. Так, на выставке в Чикаго
1893 г. можно было видеть записку, текст которой стал совершенно
неразборчивым вследствие того, что записка была смята и разже­
вана; рядом был приложен ее фотографический снимок, на кото­
ром каждый мог совершенно свободно читать ее содержание.
Какое важное значение может иметь составление клочков бу­
маги, показывает следующий случай. В одно утро к С. С. явился
весьма зажиточный пожилой крестьянин и заявил, что ночью «его
застрелили». Он шел от мест. Ст. к деревне I., по большой дороге, ве­
дущей в Г.; пройдя какой-то лес, близ придорожного столба с ико­
ной он встретил мужчину, который заступил ему дорогу и потребо­
вал деньги и часы. Не успел заявитель сделать движение в сторону,
как разбойник сорвал часы и сделал в него выстрел; пуля попала в
правое ухо, разбойник скрылся, и потерпевший долго лежал в бес­
сознательном состоянии около этого столба. Очнувшись, он на­
правился в деревню I. к местному врачу, который наложил на рану

604
повязку и препроводил его в городскую больницу. Судебно-меди­
цинское освидетельствование обнаружило сквозное отверстие,
сделанное пулей, начиная от слухового прохода к полости рта. Так
как крестьянин весьма подробно изложил все происшествие, то не­
медленно были высланы жандармы для задержания преступника, а
С. С. выехал для осмотра на место преступления. Здесь его порази­
ло то обстоятельство, что большая кровяная лужа, образовавшаяся
вследствие того, что потерпевший лежал в бессознательном состо­
янии, оказалась сзади довольно значительного по размерам камен­
ного придорожного столба, между тем как дорога, на которой и
произошло самое событие, находилась впереди столба. Вследствие
этого, а также и потому, что осмотр не дал более никаких данных,
С. С. нашел нужным пройти вместе с жандармом тот путь, который
сделал потерпевший после нападения, т.е. когда он пошел к врачу.
С. С. при этом имел в виду исключительно ориентироваться, чтобы
выяснить все побочные обстоятельства, сопровождавшие событие
преступления. Не доходя до деревни I., он нашел клочки разорван­
ной бумаги, на одном из которых, самом крупном, написано было
слово: «жить». Эта находка могла иметь важное значение, и при­
шлось подобрать все эти клочки, что было очень трудно, так как ве­
тер развеял их по полю. К счастью, навстречу попались мальчики,
шедшие из школы, которые охотно стали помогать разыскивать
клочки, тем более что за каждый клочок было обещано по крейце­
ру. Так как тем временем жандармы задержали двух подозритель­
ных лиц и так как состояние здоровья потерпевшего внушало опа­
сения, то необходимо было установить как можно скорее, имели
ли эти клочки какую-либо связь с преступлением.
Проработав половину ночи, С. С. удалось составить клочки и
наклеить их на стекло. Содержание записки состояло в том, что
один пожилой крестьянин, крайне огорченный неудачным исхо­
дом одного процесса и кроме того больной, порешил покончить
жизнь посредством выстрела; он прощался с своей женой (детей у
них не было), оставлял ей в пожизненное пользование все свое
имущество, а право собственности на него завещал двум своим не­
законным сыновьям. Когда эта записка была предъявлена потер­
певшему, то он чистосердечно сознался, что он сам пустил себе пу­
лю в лоб, стоя за столбом, и когда, спустя некоторое время, он оч­

605
нулся, то его постигло раскаяние в совершенном им проступке: он
пошел к врачу за помощью и дорогой разорвал и бросил заранее
составленное им письмо (оно же и духовное завещание). Вскоре
после этого потерпевший скончался, и составленное из клочков
бумаги письмо его послужило не только к освобождению из-под
стражи двух арестованных лиц, но и к признанию двух сыновей
умершего наследниками весьма крупного состояния.
В заключение следует упомянуть: если рукописи оказались
значительно попорченными, то их можно еще спасти, если их ос­
торожно с обеих сторон покрыть особым лаком, имеющимся в
продаже в магазинах фотографических принадлежностей. Важные
документы часго бывают смяты, перегнуты, сложены, скомканы,
покрыты бактериями вследствие сырости и грязи (напр., при тру­
пах, в воде и пр.); если такую бумагу несколько раз развернуть для
свидетелей и других лиц, разглаживая и снова ее складывая, то ру­
копись становится вовсе неразборчивою к тому времени, когда ее
следует показать экспертам. Если же покрыть ес упомянутым ла­
ком, то она становится прямою, не теряя мягкости, недоступною
для бактерий, говоря короче, почти не поддающейся повреждени­
ям. Конечно, иное дело, если документ должен быть сохранен в том
же виде в целях химического исследования. Предостерегаю еще
раз о чрезвычайной воспламеняемости упомянутого лака.

8. О сожженной бумаге

Почти те же приемы, но с большими трудностями и редко

увенчивающиеся успехом, применяются и при обращении с со­
жженною бумагою, или точнее обуглившейся. Такая бумага, являю­
щаяся вещественным доказательством, попадает в руки С. С. при
обысках, если заподозренный был заранее уведомлен об обыске
или же по другим причинам сжег компрометирующие его бумаги.
Спасти кое-что из написанного на сожженной бумаге вовсе не так
невозможно. Кому случалось наблюдать и всматриваться в процесс
горения бумаги, тот припомнит, что иногда на обуглившейся бума­
ге весьма отчетливо сохраняются напечатанные или написанные
слова. Письмо или печатный текст большею частью выделяются на

606
обуглившейся бумаге бело-серым цветом букв или же глубоко-чер­
ным. При каких условиях бывает то или другое, требуется ли для
этого особый род бумаги, чернил, печатной краски, или же извест­
ные чернила вызывают такое действие на известной бумаге, или же
для этого требуется известная степень жары, особая тяга воздуха
и т.д., разъяснения всего этого я не мог добиться, несмотря на все
изыскания и опыты. Наибольшее влияние следует приписать ха­
рактеру собственно горения, так как нередко одно и то же письмо
в одной части принимает вид темно-матовый, в другой — блестя-
ще-черный и в третьей — серо-белый.
Предположим, что С. С. при обыске нашел в печке обуглившу­
юся бума1у и имеет основание думать, что эта бумага заключает в
себе важные для дела сведения. Немедленно распорядиться отно­
сительно этой бумаги он не можег, так как занят другими следст­
венными действиями, поэтому он должен принять меры к охране­
нию печки (или опечатать комнату, или приставить к ней стражу).
Но только одно он должен сделать немедленно, а именно: изолиро­
вать печную трубу от дымовой трубы и имеющееся между ними от­
верстие закупорить тряпками или чем-нибудь подобным. В печке
бывает сильная тяга воздуха особенно, когда на дворе холодно, а в
комнате тепло, и вследствие этой тяги находящаяся в печке бумага
постоянно находится в движении: отдельные часгицы ее ломаются,
улетают, другими словами, постоянно происходит разрушение ее,
которое и следуег приостановить. В случае же прекращения соеди­
нения дымовой трубы с печной, воздушная тяга прекращается.
Прежде чем приступить к работе, нужно запастись достаточным
количеством прозрачной бумаги (по возможности, более прозрач­
ной), которая укрепляется шпеньками на гладкой доске. Стеклян­
ные пластинки употребляются только в случае крайности, и то це­
лесообразнее брать в этом случае осколок разбитого оконного
стекла большего или меньшего размера. Кроме того, необходимо
имегь по возможности бесцветный раствор гумми.
Затем, при хорошем освещении и устранении всякого рода тя­
ги, вынимаются из печи отдельные обуглившиеся листы бумаги, —
лучше всего, подсовывая под отдельные обугленные листы соответ­
ственной величины полоски негибкой бумаги. Вблизи печки дол­
жен быть поставлен сгол, а на нем положен прозрачный холст или

607
стекло; на бумаге или на осколке стекла следует наложить тонкий
слой раствора гумми приблизительно такой же величины, как и
вынимаемый из печи обуглившийся лист бумаги. Этот лист осто­
рожно накладывается на слой клея и сначала прижимается к нему,
лучше всего, лишь одним пальцем, а затем постепенно прижимают­
ся и остальные части этого листа, пока он весь не приклеится
вплотную и совершенно гладко. При этом следует обращать внима­
ние на то, чтобы не запачкать пальцев клеем, так как, в случае при­
косновения ими к бумаге, можно оторвать от нее небольшие куски
и совершенно их уничтожить. Большое затруднение представляет
то обстоятельство, что обуглившаяся бумага никогда не бывает
ровная, а всегда свертывается более или менее, и при этом свернув­
шиеся части крайне легко разрушаются. При наложении такого ку­
ска бумаги, он в большинстве частей образует пустые пространст­
ва, отделяясь от холста, и если прижать эти части, то они разламы­
ваются и получающиеся многочисленные клочки уже не попадают
на соответствующие места. Получившаяся картина имеет довольно
печальный вид: кое-где образовались пустые места, кое-где бумага
легла в два слоя, и чтение бывает крайне затруднительно. Чтобы ус­
транить это неудобство, следует размягчить обуглившуюся бума­
гу, — что большей частью бывает успешно, так как она почти всегда
гигроскопична.
В этом случае я принимаю различные способы, которые име­
ют свои преимущества и недостатки. По одному из этих способов,
обуглившиеся листы размякают уже на проклеенном загуммиро-
ванном стекле или холсте, а именно: на осколок стекла или кусок
прозрачного холста, покрытый слоем клея, накладывается обуглив­
шаяся бумага. Затем кругом кладутся небольшие предметы, выши­
ной не более 3 пальцев (деревянные колодочки, камни и т.п.), на
которых над обуглившейся бумагой настилается в несколько раз
сложенный и хорошо смоченный платок (чтобы только с него не
стекали капли), который кругом прикасается к столу, но нигде не
должен касаться обуглившейся бумаги. Эта последняя и гуммиро­
ванная подкладка находятся таким образом во влажной атмосфере:
обуглившаяся бумага отмякнет и становится гибкой (впрочем, не
всегда). Гумми между тем не высыхает, и, спустя час или полчаса,
нажимание и приклеивание можно произвести хорошо и легко. Ес­

608
ли необходимо поспешить, и если есть возможность пользоваться
затопленной плитой, то несколько кусков стекла или холста с на­
ложенною на них обуглившейся бумагой можно подержать над
горшком с кипящей водой (предварительно положив их в решето).
Размягчение бумаги совершается таким пугем быстрее, но этот
способ имеет то большое неудобство, что края бумаги, во время го­
рения свернувшиеся в различных направлениях, на подкладке, по­
крытой слоем клея, тотчас же сами собой приклеиваются, так что
окончательное выравнивание и правильное укрепление все-таки
невозможно. Поэтому предложенный способ может быть рекомен­
дован только в том случае, когда бумага не слишком свернулась,
или когда представляется возможным класть ее на клейкую под­
кладку выгнугой стороной. В этом случае она прилегает только не­
большою частью своей поверхности, и свернувшиеся края после
размягчения все-таки попадут на соответствующее место. Если же
этот способ не пригоден вследствие слишком значительного свер­
тывания бумаги, то размягчение ее должно быть произведено ра­
нее, чем класть ее на клейкую подкладку. Способ размягчения —
тот же: обугленные лиегки держатся или под влажным платком,
или в решете над кипятком. Как только листки отмякают и, так ска­
зать, развертываются, то они накладываются на загуммированную
подкладку. Это перенесение бывает крайне затруднительно, если
размягчение достигло известных пределов, так как обуглившаяся
бумага иногда становится чрезвычайно слабою и легко разрушает­
ся; поэтому перенесение это весьма редко удастся счастливо.
Другой способ, в большинстве случаев самый удобный и вер­
ный, заключается в том, что отдельные клочки обуглившейся бума­
ги кладутся на поверхности воды в широкой посудине. Эта посуди­
на внутри должна быть окрашена в белый цвет, чтобы обуглившая­
ся бумага была лучше видна. После этого посредством загуммиро-
ванной бумаги (но слой клея должен просохнуть) отдельные клоч­
ки вынимаются из воды путем подсовывания вниз; обе бумажки
кладутся на промокательную бумагу или на покатую поверхность,
пока не обсохнут. Так получается часть бумаги обуглившейся, на
которой легко можно прочитать все написанное или напечатан­
ное. Но, к несчастью, обуглившаяся бумага не всегда остается на по­
верхности воды: во многих случаях, когда бумага сильно пропита­

609
на баритом, она весьма скоро тонет, и крайне трудно бывает ее из­
влечь, а часто невозможно. В таких случаях следует ловить тонкие
клочки бумаги, пока они еще не опустились на дно, для чего гумми­
рованную бумагу следует держать под водой и ею поднимать упав­
шие клочки. Затем, к несчастью, в обугленном виде многие сорта
бумаги вовсе не впитывают воду, а напротив, сохраняют свою лом­
кость, несмотря на все попытки увлажнения. В этих случаях надеж­
да на успех не велика, так как не поддающийся размягчению бу­
мажный уголь ломается при первой попытке приклеивания. Прав­
да, бумажный уголь легко размягчается в масле, но письмо при
этом совершенно уничтожается.
В этих случаях рекомендуется употребление обыкновенного
спирта, — только не на месте осмотра, а у себя дома. Спирт может
быть применен двумя способами: в том и другом следует раство­
рить сначала немного шеллака в склянке со спиртом, — что дости­
гается довольно скоро при усиленном взбалтывании. Этим раство­
ром покрывается лист прозрачной бумаги, который по высыхании
применяется так же, как и гуммированная бумага для работы при
помощи воды. Затем, согласно 1-му способу, следует поступить так,
как это указывалось при обращении с водой, т.е. выливают спирт в
фарфоровую чашечку, опускают клочок обуглившейся бумаги и
подхватывают его приготовленной при помощи шеллака прозрач­
ной бумагой: после этого обуглившаяся бумага осторожно вынима­
ется, причем она очень хорошо держится на шеллаке.
По второму способу обуглившуюся бумагу кладут на прозрач­
ную бумагу или на стеклянную пластинку, вливают в чашечку пуль­
веризатора спирт с раствором шеллака и осторожно опрыскивают
обуглившуюся бумагу, вследствие чего последняя легко размягчает­
ся и опускается на приготовленную подставку, прилипая к ней.
Этот способ я рекомендую более других, так как он представляется
менее других сложным.
Р. А. Рейсс рекомендует тот же способ, с той разницей, что
вместо раствора спирта с шеллаком он берет фиксатив (д-ра Шен-
фельд в Дюссельдорфе). Вследствие этого отдельные клочки стано­
вятся настолько мягкими и в то же время нехрупкими, что их мож­
но разложить на стеклянной пластинке при помощи тонких щип­
чиков. После этого накладывают сверху другую пластинку, которую
осторожно прижимают к первой.

610
 Во всяком случае добытые результаты следует фотографиро­
вать: 1) для безопасности и 2) потому что на фотограмме часто об­
наруживаются такие особенности, которых не было заметно на
подлиннике.
Вообще следует оговориться, что в этом отношении мы от­
нюдь не должны надеяться, что сумеем сделать все описанное без
предварительной подготовки. Но и слабой подготовки недостаточ­
но, если же по делу является необходимым достигнуть этим путем
существенной улики, то самонадеянное отношение может только
погубить самый драгоценный материал.
Как только вся находившаяся в печи обуглившаяся бумага бу­
дет извлечена и наклеена на подкладку — за исключением ничтож­
ных мелких остатков, — то та бумага, на которую наклеены обуг­
лившиеся клочки, разрезывается на такие части, чтобы кругом
клочков оставалась небольшая кайма, и затем приступают к труд­
ной работе составления этих клочков. Несмотря на наклейку, все
эти части требуют крайне осторожного обращения. Если и окажет­
ся возможным что-либо прочитать, то только под особым углом
света, в известном направлении и большей частью с помощью уве­
личительного стекла. Если между клочками будет обнаружена не­
которая связь, то их не следует склеивать, так как двойной слой
прозрачной бумаги и гумми сделал бы невозможным прочтение
оборотной стороны: и без того сторона, наклеенная на холст, едва
доступна прочтению. Лучше всего отдельные части перенумеро­
вать, чтобы знать их порядок.
В важных случаях следует добытые результаты хранить между
двумя стеклянными пластинками одинаковых размеров, по тому же
способу, который предложен проф. Коробачиком.
Особенно затруднительны бывают те случаи, когда мы име­
ем дело с обуглившимися книгами, тетрадями, так как эти послед­
ние в большинстве случаев спекаются в одну массу и отдельные
листы с трудом отделяются один от другого. Единственный спо­
соб, который может быть в этом случае пригодным, заключается
в том, чтобы прежде всего отделить переплет с корешком и дру­
гие сохранившиеся части, так что листы не соединены один с
другим. После того остальная пачка листов книги обмакивается
осторожно в воду, пока не сделается влажной. Если все это затем

611
подвергнуть действию жара (лучше всего в газовой печке), то
шрифт или письмо выступит довольно ясно и каждый лист отде­
ляется легко от другого. Правда, далее следует поспешить с копи­
рованием или еще лучше фотографированием, ибо эти разогре­
тые листы быстро распадаются.
К изложенному следует добавить, что отнюдь не следует ос­
тавлять без внимания такие клочки, на которых на первых порах
невозможно что-либо прочитать. В этих случаях, быть может, ока­
жется полезным эксперт-химик; если же и он не поможет, то мож­
но прибегнуть к помощи фотографа: на фотографическом снимке
обуглившейся бумаги хорошо выделяются письменные знаки. Ко­
нечно, полезным в этих случаях может быть только научно образо­
ванный фотограф. Еще одно замечание: только что обуглившаяся
бумага иногда снова может загореться вследствие притока воздуха.
Об этом не следует забывать на тот случай, что такая бумага, остав­
ленная на ночь на письменном столе, может произвести пожар.
Это случается особенно часто с книгами и бумагами, хранившими­
ся в несгораемом шкафу.

612
 ГЛАВА X I I I
О следах от человеческих ног
и других

I. О следах от человеческих ног

А. Общие замечания
Решающее влияние на дело оказывают во многих случаях ос­
мотр, сохранение и оценка обнаруженных следов от ног человека,
если только суметь поступить с этими следами надлежащим обра­
зом. То обстоятельство, что они относительно редко принимаются
в соображение в нашем деле, объясняется разными причинами, и
устранить некоторые из них, во всяком случае, не в нашей воле.
Прежде всего, следов человеческих ног нередко вовсе не встреча­
ется там, где в них оказывается надобность, a earn они и найдены,
то весьма редко оказываются целыми и неповрежденными, и С. С.
легко склонен признать их не относящимися к делу. Но и самые яв­
ственные следы редко сохраняются настолько отчетливо, чтобы их
возможно было с недопускающею сомнения уверенностью поста­
вить в связь с событием преступления. Люди, явившиеся на место
преступления первыми, тотчас же по его совершении —до или по­
сле его обнаружения, — оставляют свои следы, затаптывают следы
преступника, или в самом лучшем случае приводят в неясность, ко­
торые именно из имеющихся следов для дела существенны и кото­
рые — безразличны. Положим, однако, что ничего подобного не
случилось, и что мы имеем вполне сохранившиеся следы преступ­

613
ника. Ясно, что прежде всего необходимо уметь, так сказать, прочи­
тать эти следы, сделать на основании их достоверные выводы и
воспользоваться ими. Теоретические исследования об этом пред­
мете находятся еще в самом зачаточном состоянии, литература
имеегся самая скудная и основывается, без сомнения, на слишком
незначительном количестве опытных данных. Да и не легко до­
быть эти данные: для них требуется слишком обширный, разнооб­
разный материал в виде живых людей, который притом должен
быть испытан в самых различных направлениях (по характеру
ходьбы, обуви, по свойству почвы и т.д.). Далее, требуются мельчай­
шие измерения и многочисленные группировки данных этих из­
мерений, кропотливое сохранение найденных следов и производ­
ство опытов с целыо установления наилучших способов такого со­
хранения. Наконец, при этом необходимы изрядное знакомство с
анатомией и физиологией и ряд моментальных фотографических
снимков. Этим последним я придаю огромнейшее значение: ранее
того, как будет точным образом определено, как происходит след
человеческой ноги в каждую минимальную частицу времени, нет
возможности провозглашать какие-либо в этом отношении поло­
жительные выводы.
Начало исследованиям такого рода положено весьма удачны­
ми снимками бегущих людей, сделанными известным А н ш ю т -
ц е м , занимавшимся моментальной фотографией в Лиссе (в По­
знани). Значительный шаг вперед сделал американец М е й б -
р и д ж , который одновременно получал три снимка бегущего че­
ловека с лицевой, задней и боковой сторон (посредством трех ап­
паратов с 12-ю камерами, сменяющимися при помощи электриче­
ства). Значительных успехов достиг в этом отношении М а р и й
и его последователи со своими многочисленными аппаратами,
при помощи которых они получают все новые и новые данные в
этой области. Эти опыты далеко не закончены, и для практичес­
кой оценки их мы нуждаемся в обстоятельных опытах в других на­
правлениях, а равно и в тщательном изучении добытого материа­
ла. Хотя и ныне уже можно представить себе, в каком направлении
и с каким успехом можно производить дальнейшие опыты, тем не
менее нужен многолетний труд для того, чтобы мы, наконец, при­
шли к данным прочным и несомненным. Многого можно ожидать
от фотографирования ступней человека снизу таким способом: на
лестнице, положенной на известной высоте горизонтально, с

614
прочными зеркальными пластинками вместо ступенек, медленно
двигается человек с обнаженными ступнями, и в разные моменты
его движения с ступней снизу производятся фотографические
снимки возможно часто. Этот способ довольно сложен, но приво­
дить к поразительным результатам.
Предоставляя себе впоследствии выпустить в свет особый труд,
составляющий обработку собранного мною материала, я ограничи­
ваюсь в последующем изложении сообщением данных из имеющей­
ся литературы» и некоторых из моих собственных наблюдений.

В. Об обнаружении и осмотре следов

1. Подготовительные упражнения
Выше уже было говорено о том, до какой степени необходимо
С. С. при каждом удобном случае производить наблюдения над по­
падающимися следами человеческих ног. В городах, конечно, это
затруднительно, так как на наших, тщательно подметаемых троту­
арах следы не оттискиваются, а собственно на улицах, во время
грязи, наблюдения слишком кратковременны, чтобы можно было
вывести из них что-нибудь полезное. Зато богатейший материал
для таких наблюдений представляет деревня: на грязи, на снегу, в
особенности же на тонкой пыли, покрывающей полевые дороги,
можно найти столько же любопытного материала, сколько и в лю­
бой интересной и поучительной книге, но читать эту книгу надо с
великим вниманием. Кто впервые на месте преступления, обнару­
жив важные следы, пожелает, так сказать, их прочитать и истолко­

I) Смотр, соответствующие отделы в учебниках о физиологии: Фирордта, Вундта,

Фика в Руководстве Германа и Ландуа, затем Шауэнштейна в «Руководстве для судеб­
ной медицины» Машка т. 1-й, et Жома в «Annales d'hygienc publique*, 3-й т., стр. 168;
Погулена в «Annales d'hygienc publique» 1850 г., т. 44-й, стр. 429, Д-ра Массона — там
же, в 16-м томе, стр. 336; Борхмана; «Deutsche Klinik» 1869 г., прилож. 5, стр. 410; Ко­
ссе в «Annales d'hygienc publique* январь 1854 г.; Годана «Archiv fur preuss. Strafrechi»
1867 г.; д-ра Ценкера: «Vierteljahrschrift fiir gerichtliche Medicin» 1879 г. XXX; Крамера
«Handbuch der gerichtlichen Medicin» 1857 г.; Гофмана «Lehrbuch d. geriehtl. Medicin»
1887 г.; д-ра Ф. Фокэ «Blatter fur gerichtliche Medicin и Sanitatspolizei», 41-й год, 1 и II т.,
М. Ж. Демни: «Sur la chromotographie* в «Conferences publique sur la photographic» от
6 дек. 1891 г. Вебера. «Mechanik d. mcnschl. Gehwerkzeuge» 1836.

615
вать себе, тот едва ли будет иметь успех: след ноги, конечно, есть
такой же отпечаток, какие бывают и от других предметов, но в то
же время он представляет и нечто особенное. Притом, след отпеча­
тывается обыкновенно плохо, а если даже он отпечатывается и яв­
ственно, то все же нельзя его взять с собой и примерять к каждому
встречному. Надо уметь читать по следам, а этому надо учиться пу­
тем упражнений. Как велика разница между тем, что видит в микро­
скоп профан и человек сведущий! Или что видит и слышит в полях
и лесах охотник в то время, когда другому все кругом представля­
ется мертвенно и глухо! Как много видит художник в известной
картине тогда, когда для другого она есть лишь собрание раскра­
шенных фигур! Где профан видит лишь хаос, ученый находит це­
лый мир, полный мысли и жизни. Как бы ни казались незначитель­
ными два найденные следа от человеческих ног, С. С., при успеш­
ном изучении их, может достигнуть весьма многого, или спасти не­
винного, или осудить виновного: так важен микрокосм человечес­
ких следов!
Как и всякая наука, так и изучение следов должно быть ведено
по известной системе. Одни лишь наблюдения над следами, хотя бы
и многочисленными, не принесут пользы, если наблюдения эти про­
изводятся без системы; они ничего не скажут нам, если мы не будем
их группировать, и практическая ценность виденного, как бы много­
численны ни были наблюдения, совершенно исчезает. Каждый изу­
чающий поэтому должен начать, хотя бы напр., с того, чтобы внима­
тельно рассматривать и прослеживать на пыльном большаке всю
разнообразную картину многочисленных следов от ног человека,
обугых и босых, от ног животных и от колес повозок На первых по­
рах начинающий наблюдатель только и подметит эти различия, но
довольно с него, если он сумеет при этом различить следы ног обу­
тых и босых. Мало-помалу ему станет заметно по характеру следов и
различие обуви. Вот по гвоздям, форме каблуков, в особенности по­
дошв, часто повторяющийся след кидается в глаза вследствие значи­
тельных своих размеров и неуклюжей формы. Вдруг мы его потеря­
ли, но вот он опять, и мы следим за ним с удвоенным вниманием: ес­
ли начинающий найдет один раз таким способом след, то он — «на
верном пути» и поймет интерес в такого рода наблюдениях. Пойдем
же далее по этому неуклюжему и грубому следу: вот мы нашли осо­
бенно явственный, отчетливый оттиск его, останавливаемся и при­
сматриваемся к нему внимательнее. Ясно выделяются головки гвоз­

616
дей, нескольких из них совсем нет, а на подошве правого сапога за­
мечается кожаная заплатка. Теперь мы его уже не смешаем с другими
следами и не потеряем. Продолжая свой путь, мы обнаруживаем ря­
дом с следом отпечаток палки; значит, шедший почувствовал некото­
рую усталость и оперся на палку, которую до того времени, может
быть, нес под мышкой. Несколько поражает нас, что отпечаток гал­
ки не носит следов железной обивки и не имеег формы круга, как
обыкновенно бывает это от палки, находившейся более или менее
продолжительное время в употреблении. Оттиск имеет вид вдавле-
ния как будто от остроконечного предмета; мы возвращаемся к тому
месту, где впервые усмотрели отпечаток от палки, и осматриваемся
кругом: на растущем у самой дороги орешнике мы замечаем свежий
порез ветви, толщиной в большой палец. Значит, наш путник не
имел ранее палки и срезал себе на этом месте трость с острым кон­
цом, от которого и произошел глубокий отпечаток Идя по следу да­
лее, мы вдруг' замечаем, что путник перешел на другую сторону ши­
рокого большака и здесь, остановившись, несколько раз топтался на
месте Что могло заставить его остановиться, кажегся необъяснимым,
но дальнейшие наблюдения обнаруживают следующее: здесь, у само­
го края дороги, мы находим мелкие, дробные следы босого ребенка,
шедшего с противоположной стороны. Вот след его остановился, и
замечается неоднократное наступление взад и вперед, причем на­
правление следов остается прежнее: пальцы обращены в ту же сто­
рону. В этом самом месте на дорогу выходит тропинка от стоящего
недалеко дома и в пыли этой тропинки мы находим следы собаки.
Тогда все объясняется: на ребенка бросилась с лаем собака, ребенок
испугался и не решался идти далее. Наш пугник перешел на другую
сторону дороги и прогнал собаку, которая побежала к дому, ребенок
же и взрослый продолжали свой путь в разных направлениях. Про­
должаем идти по первому следу: вот путник наш встретил знакомо­
го, оба следа их обращены к середине дороги. Разговор продолжает­
ся довольно долго, так как оба они часто меняют положение своих
ног. Один из них выбросил пепел из трубки па дорогу, но и закурил
ее снова, так как на том же месте находятся несколько только что
обожженных спичек; некоторые из них глубоко втиснугы в землю
каблуками нашего друг а. Теперь уже мы можем надеяться, что скоро
его догоним, так как разговор его с знакомым имел место не ранее,
как минут 10 назад. Чтобы зажечь трубку, потребовалось много спи­
чек, значит: дул сильный вегер, а этот ветер задул не более, как ми­

617
нут 10 назад. Наконец, путник наш пошел далее, но не один, а с зна­
комым своим, который повернул назад. Трубка дымилась хорошо, и
табак в ней был крепкий, так как куривший неоднократно выплевы­
вал на дорогу. Знакомый меньше нашего путника ростом, так как на
10 шагов последнего приходится 11 шагов первого и. следовательно,
ноги знакомого покороче. Почему же повернул назад знакомец? В 60
шагах имеется на пути корчма и туда повели оба следа. Мы идем да­
лее и, покончив дела свои, возвращаемся тем же путем. Но доходя по­
мянутого трактирного заведения, мы опознаем старый след, но он
уже выглядит иначе: то мы видим его на краю дороги, то по середи­
не; в одном месте следы отстоят далеко один от другого, в другом —
левый след перескакивает направо и правый налево; шаги —то боль­
ше, то меньше. Мы заключаем отсюда, что наш друг пробыл в корч­
ме довольно продолжительное время.
Конечно, нельзя во всех случаях сделать так много наблюде­
ний, но при более или менее благоприятных обстоятельствах все­
гда можно достигнугь кое-каких результатов, если хорошо присма­
триваться к тому или другому следу. Надо только удерживать в па­
мяти все его отличительные признаки, чтобы не терять его из виду,
хотя бы он на некоторое время и терялся или мешался с другими
следами.
Другой способ наблюдения заключается в том, чтобы из не­
скольких следов, идущих параллельно или же в противоположном
направлении, пытаться разыскивать следы, принадлежащие одному
и тому же человеку, улавливать их характерные признаки (мужчи­
ны или женщины, большого роста или малого, характер ходьбы,
скорость ходьбы и пр.), и затем, догнав этого человека, удостове­
риться в правильности своих выводов. Чтобы заручиться в этом от­
ношении некоторою опытностью, рекомендуется запоминать все
наружные предметы, способ ходьбы и т.п. каждого встречного и за­
тем оставленный им след сопоставить с своими наблюдениями.
Предпочтительнее при этом следует останавливаться на тех лицах,
в ходьбе которых мы замечаем некоторую своеобразность, напр.,
одни делают шаги или поразительно большие или короткие, неко­
торые при ходьбе слегка подпрыгивают или покачиваются, воло­
чат ноги (в форме буквы О или X), некоторые хромают, опирают­
ся на палку и т.д. При наличности какой-либо из этих особеннос­
тей, пусть присмотрятся к его следам, и если в них будуг замечены
какие-либо особенные признаки, то следует подумать, нельзя ли ус­

618
тановить связь между этими признаками и особенностями ходьбы
этого лица.
Все такого рода наблюдения принесут пользу только в том
случае, если они записываются, приводятся в известную систему
и притом проверяются при каждом удобном случае. Только в том
случае наблюдения эти не будут простыми случайностями, если
поле для наблюдений будет по возможности обширно, и если яв­
ления наблюдаемые будут настолько часто сопровождаться тож­
дественными последствиями, чтобы мы имели право, по силе ра­
зумения, признать причинную зависимость первых от послед­
них. Если, напр., при поразительно больших шагах наблюдалось
раз или только два раза, что задний край каблука втискивался
особенно глубоко в землю, то это могло произойти и случайно.
Но если это наблюдается на всех без исключения следах такого
рода, то уже представляется возможным сделать из этого наблю­
дения вывод определенный. И если впоследствии мы найдем хо­
тя бы только один след с особенно глубоко втиснутым краем каб­
лука, то мы вправе заключить, что след этот принадлежит чело­
веку, который, по крайней мере в ту минуту, делал шаги порази­
тельной длины.
В учении о следах, как находящемся на первоначальной ступе­
ни своего развития, число наблюдений не можег быть велико. По­
этому каждый сам должен заботиться об обогащении себя этим ма­
териалом, и только при этом условии он в любом деле окажется в
состоянии дать действительную оценку тому или другому следу, и
во всяком случае окажется более состоятельным, нежели тот, кото­
рый никогда до этого случая не занимался изучением следов. Для
практических упражнений можно посоветовать делать наблюде­
ния над нарочно произведенными следами, выясняя себе все отли­
чительные признаки каждого из них. Это можно делать везде, где
есть для этого подходящая почва: тонкая пыль, полувысохшая
уличная грязь, лучше же всего тонкий слой снега или недавно вы­
павшего, или тающего. На такой почве следует делать всевозмож­
ного рода следы: стоя, ходя (медленно или быстро), бегая и прыгая,
затем следы по плоской поверхности, вверх на гору, вниз с горы,
имея в руках тяжелые вещи или без таковых, в состоянии утомле­
ния или после отдыха и т.д. Каждый из этих следов следует подвер­
гать тщательному изучению, сопоставлять с остальными, устанав­
ливать общие всем следам приметы и особенности каждого из них

619
и затем проверять добытые результаты путем наблюдений над сле­
дами других лиц.
Особенной тщательности требуют при этом следы босых ног:
для более точного и продолжительного сличения полезно сохра­
нять эти пробные отпечатки. Лучше всего такие отпечатки воспро­
изводятся на бумаге, которую следует при этом прикреплять к по­
лу комнаты (при помощи шпеньков); если же бумага не прикрепле­
на, то при наступании она пристает к ноге, и отпечатки получают­
ся неясные. Для этой цели берут сначала плоскую посудину, дли­
ною от 30 до 40 сант. и шириной 20 сант., и кладут в нее несколько
меньшего размера кусок сукна, войлока, холста и т.п., который сма­
чивают тонким слоем какого-нибудь красящего вещества, лучше
всего с примесью какого-либо из элементов почвы, напр, темной
охры, жженой Terra di Siena и тд.1) Вещество красильное следует
растворить в воде, примешав к ней немного гумми-араби, чтобы
получилась жидкость густая, подобно глицерину, маслу и т.п., и за­
тем пропитать ею кусок сукна в посудине. Поставив после этого по­
судину на пол, босою ногою следует встать на смоченное сукно и
затем перенести ее на бумагу, сначала сгоя, потом на ходу, на бегу
и тд. Если краска почти совершенно сошла с ноги, то можно вновь
стать ею на сукно.
Еще лучше (по способу Мэнкемюллера и Каплана) смочить
ступни в алкогольном растворе железного хлорида и затем сделать
его следы на листе бумаги. Затем сделанные отпечатки покрывают­
ся другим раствором аммон. серн, цианист. 25,0, спирта 100,0 и
эфира 1000,0. Тогда отпечатки сделаются чрезвьгчайгго ясными.
Не должно забывать отмечать при этом на каждом следу о спо­
собе его происхождения (стоя, на бегу и тд.), а равно и о характер­
ных приметах лица, которому след принадлежит (напр. 30 -летний
мужчина, 180 сант. роста, крепкого телосложения, ноги изогнуты в
виде буквы О). Таким же способом следует собрать отпечатки сле­
дов от лиц другого возраста и пола, различных профессий, обра­
щая главное свое внимание на людей, в ходьбе которых замечает­
ся что-либо ненормальное (при походке покачивание, иодпрыги-
вание, неуклюжесть и пр.).

1) Обыкновенные чернила и раствор в воде слабой анилиновой краски также при­

годны для таких опытов; трудно только отмыть их от ноги, между тем как вышеука­
занные краски отмываются легко.

620
 Строго говоря, каждому С. С. следовало бы иметь по возмож­
ности богатую коллекцию таких отпечатков, хранение которых не
представляет затруднений, так как отпечатки эти не стираются.
При производстве следствий он может сравнивать найденные сле­
ды с имеющимися в его альбоме и таким весьма простым и верным
способом достигать результатов, которые при иных условиях каза­
лись бы недостижимыми1).
Позволю себе рассказать случай, заимствованный мною из
одной газеты и доказывающий, как далеко можно уйти в деле
распознавания следов. Само собой разумеется, я отнюдь не ду­
маю этим утверждать, что и С. С. также должен дойти до такой
степени совершенства в этом отношении, но думаю, что вообще
не безынтересно знать, как велико может быть искусство в рас­
познавании следов человека. Передаю сообщение газеты до­
словно: «Главное богатство туземцев Индии, в особенности
вблизи больших рек Инда, Ганга, заключается в стадах скота.
Весьма понятно поэтому, что в Индии в высшей степени разви­
ты кражи именно лошадей и быков. Если почему-либо преследо­
вание вора не произошло немедленно после совершения кражи,
то в весьма редких случаях розыск похищенного скота увенчи­
вается успехом, если только потерпевший не обращается к сы­
щикам по следам (следопытам), составляющим в Индии особую
общественную касту, среди которой ремесло розыска переходит
по наследству от отца к сыну. Эти люди — большей частью уро­
женцы Капурталы — нагоняют страх не только на воров, но и
вообще на всех преступников. Между ними есть такие семейст­
ва, которые не без гордости показывают столь длинное родо­
словное дерево, которому позавидовали бы и наши родовитые и
титулованные европейцы. «Khoji», т.е. следопыты или сыщики,
уже с детского возраста присутствуют на розысках преступни­
ков и старательно подготавливаются к этому опасному ремеслу.
Находчивость и выносливость их прямо поразительны. Ловкий
сыщик, на основании почти незаметных простому глазу призна­
ков, следует по тому же пути, по которому бежал преследуемый,
и притом определяет места, где он отдыхал и сколько времени,

1) Было бы полезно составление коллекций и из гипсовых и цементных слепков с

ног, ио вследствие размера их и тяжести хранение их весьма затруднительно для ча­
стного лица.

621
был ли он утомлен, что имел с собой, и множество других мело­
чей. Недавно я имел случай лично убедиться в искусстве этих
«Khoji». Как-то ночыо похищены были у нас одежда и белье, и я
решил прибегнуть к этим сыщикам. Весьма скоро они обнару­
жили следы вора, и вот пошла настоящая охота по следам: от­
нюдь не обладая плохим зрением, я решительно не мог усмот­
реть этих следов. «Вот, сказал «Khoji», здесь вор останавливался,
но весьма ненадолго; у него в руках два узла». «Вот тут он снова
отдыхал и попродолжительнее». Так мы шли по следу с утра до
самого вечера, и вечером задержали вора, который считал себя
в полной безопасности. В большинстве случаев, однако, это пре­
следование сопряжено с большими затруднениями. Тогда как
«Khoji» напрягает все силы своего ума и наблюдательности для
розыска преступника, этот последний в свою очередь с не мень­
шею хитростью делает все возможное, чтобы ускользнуть от
преследования. Пройдя некоторое расстояние, он обвертывает
ноги тряпками, садится на быка и едет на нем, идет задом, или
прохаживается взад и вперед по реке или ручыо. Но все эти хи­
трости не могут сбить сыщика: расстояние для него не сущест­
вует. Недавно в Кашемире имел место случай, когда «Khoji» пре­
следовал убийцу более, чем за 30 0 километров и нашел его, на­
конец, в одной тюрьме, в которую посадили его за какую-то мел­
кую кражу. Вообще часто бывает, что преступник совершает еще
какие-нибудь мелкие проступки для того, чтобы ускользнуть от
«Khoji» и избежать тем более строгого наказания. Некоторые
«Khoji» приобретают громкую известность знанием местности:
они знают след каждого человека в своей местности так же, как
мы знаем людей по их физиономиям. Однажды у Магарайя из
Капурталы было похищено несколько драгоценных предметов.
Послали за «Khoji», который, осмотрев следы, прямо назвал ви­
новного по имени, и действительно виновный был застигнуть,
как раз в то время, когда он расплавлял похищенные вещи. В
другой краже «Khoji» по всем признакам опознал след вора, но
почему-то не хотел назвать имени его, хотя туземцы и подтру­
нивали надо его искусством. Случайно я узнал впоследствии, что
похитителем оказался его собственный сын: излишне прибав­
лять, что в краже той вор остался нерозысканным.
Доказательством изумительной находчивости «Khoji» можег
послужить еще следующий случай. Один сыщик шел по следам пре­

622
ступника до берега реки Биаса, и здесь он потерял след, так как не­
задолго перед тем через реку перешел Магарайя с двумястами лю­
дей. При такой массе человеческих следов казалось прямо невоз­
можным найти след преступника. Тем не менее «Khoji» решил не
прекращать преследования. Чтобы лучше запомнить след преступ­
ника, он вернулся и несколько миль шел по старому пути, затем
вернулся к берегу, перешел реку и среди более двухсот следов ра­
зыскал действительно след преступника, которого и задержал по­
сле 8 -дневного преследования. В нашей местности живет один за­
мечательный «Khoji», давно уже разбитый параличом, и, несмотря
па это, он, верхом на лошади, вооруженный длинной палкой, еще
разыскивает следы и наводит страх на всех преступников. Паралич
же у него был последствием покушения на отравление его. Весьма
понятно, что «Khoji» никогда не уверены в безопасности своей жиз­
ни. Когда «Khoji» и/ter по следам похищенного скота, он всегда мо­
жет сказать, ехал ли на корове или быке вор, или гнал их навьючен­
ными перед собой. Если отпечатки задних ног более сильны, то это
дает им основание заключить, что вор сидел на животном, так как
туземцы имеют обыкновение ехать не на средине спины, а не­
сколько ближе к заду, если же животное было навьючено, то следы
передних ног ближе к задним, так как животное идет медленнее.
Однако вслед за распространением английской культуры, внося­
щей всюду за собой спиртные напитки, благодетельные «Khoji» и
другие туземные ремесла и искусства отойдут весьма быстро в об­
ласть сказаний».
Такие результаты, конечно, представляются весьма исключи­
тельными, тем не менее и среди наших обывателей, особенно в го­
ристых местностях, между лесниками и их помощниками имеются
лица, которые значительно более искусны в умении распознавать
следы и вести по следам, нежели представители интеллигенции. В
случае надобности люди эти могут оказать незаменимые услуги.
Кто в состоянии распознать след животного и пройти по нему, тот
сумеет сделать это и в отношении человеческого следа.

2. При производстве следствия

Не подлежит ни малейшему сомнению, что в каждом уголов­
ном деле, особенно в случаях серьезных и когда преступник не об­
наружен, необходим тщательный осмотр места преступления с це­

623
лью обнаружения следов. Неоднократно упоминалось также и о
том, что все обнаруженные следы должны быть тщательно охране­
ны, и в этом смысле чинам полиции, в большинстве случаев первы­
ми являющимся на место, должны быть преподаны соответствую­
щие указания. Но в этом случае часто делают одну ошибку: по боль­
шей части следов ищут в непосредственной близости от места
преступления и забывают искать их в расстоянии более отда­
ленном. Дело в том, что только в редких случаях можно найти на
месте преступления достоверные следы преступника или потому,
что таковой был осторожен и их уничтожил, или потому, что пер­
вые, явившиеся на место, их затоптали или, по меньшей мере, сде­
лали неясными.
Но эти причины отсутствуют, если мы перенесем осмотр на
места более отдаленные; далеко или близко, но все-таки мы можем
найти следы преступника там, где он считал излишними предо­
сторожности, и куда посторонние люди, быть может, еще не загля­
дывали. Бесспорно, что чем далее след от места преступления, тем
труднее доказать связь его с преступлением, но в общем все-таки
это не так трудно, как обыкновенно полагают. Прежде всего, впол­
не естественно, что преступник, совершив свое деяние, возвраща­
ется не по людной дороге и скрывается окольными пугями, напр.,
с задней стороны дома, садом и затем полем. Если в этих местах
будет обнаружен свежий след и притом не по направлению к об­
щей дороге, то, по крайней мере, есть основание к предположе­
нию, что след может принадлежать виновному. Удостоверившись
путем расспросов, что след не принадлежит домашним потерпев­
шего, ни его соседям, и что никаким иным способом нельзя объ­
яснить себе происхождение этого следа, должно приступить к
тщательнейшему осмотру его. Если при этом удастся установить,
что след принадлежит человеку бежавшему, то этим уже много вы­
играно. И, наконец, предположение подтверждается в сильной
степени, если по следам видно, что человек бежал в этом месте
ночью и совсем г/езная условий почвы. А такой вывод можно сде­
лать в том случае, если бежавший наскочил на камень и споткнул­
ся, набежал на кустарник, или скатился в лощину, — чего не могло
бы быть при дневном свете.
Кроме того, и другие данные могут помочь в этом случае,
напр., если было похищено много вещей и виновный на дороге
останавливался и опускал на землю свою ношу, или что-нибудь из

624
этих вещей потерял или оставил. Такого рода данные могут слу­
жить столь же несомненными доказательствами принадлежности
следов преступнику, как и в том случае, если след, хотя бы и един­
ственный, оставленный преступником на самом месте, окажется
тождественным с следами, найденными вдали от места. Именно в
этом последнем случае, т.е. если на месте преступления найден
след виновного, часто упускают из виду произвести розыск сле­
дов кругом места на более или менее дальнем расстоянии. Но раз
С. С. знает, как важно для надлежащей оценки следа изучить тако­
вые по возможности в большем количестве, тут уже не упустит из
виду в подобных случаях поискать следов повсюду, где только та­
ковые могут быть, хотя бы в дальнем расстоянии от места пре­
ступления.
Кто же должен искать следы преступника и делать надлежа­
щую оценку их? Безусловно — С. С. Не желая нисколько оспари­
вать компетентности в этом же отношении и судебных врачей,
которые, по мнению Ц е н к е р а (в Шифельбейне) и Ф о к к е
(в Мюнхене), являются в этих вопросах единственными эксперта­
ми, я позволяю себе думать, однако, что в этих случаях судебный
врач должен быть приглашаем только тогда, если участие его не­
обходимо на основании общих правил предварительного следст­
вия, т.е. если требуется заключение сведущего лица на основа­
нии предшествовавшего осмотра, произведенного С. С. с егоуча­
стием. По моему мнению, вообще неправильно поступает С. С.,
возлагающий на судебного врача всю работу, к которой он сам не
чувствует в себе охоты или достаточных знаний, или же для кото­
рой он не додумался пригласить другого эксперта. Если ни врач,
ни С. С. ранее совсем не занимались изучением человеческих сле­
дов, то ни тот, ни другой пользы делу не принесут и, хотя бы пер­
вый обладал самыми широкими познаниями в области анатомии
ноги и физиологии ходьбы, тем не менее познания его практиче­
ски окажутся неприменимыми, раз он не положил труда специ­
ально на изучение следов от ног. Это изучение сопряжено с такой
затратой труда и времени, что требовать его от судебного врача
не представляется возможным, тем более что круг обязательных
для врача знаний и без того велик. Судебному же Следователю го­
раздо менее приходится иметь дело с технико-практическими
приемами, чем врачам, и, наконец, он прямо обязан заботиться о
предметах, входящих в его непосредственную сферу, и потому

625
ближе всего он должен разыскивать, сохранять и оценивать сле­
ды преступника. Если судебный врач лично интересуется этим де­
лом, то, естественно, С. С. с охотою воспользуется его помощью:
чем больше глаз, тем более они увидят. И в этом отношении су­
дебный врач есть самый близкий ученый сотрудник С. С., и так
как работа над следами вовсе не так проста и сопряжена с затра­
той времени и труда, то совместная деятельность врача тем более
здесь желательна, чем она тщательнее. Кроме того, разносторон­
нее знакомство врача с делом лишь облегчит ему возможность
дать свое заключение. Так, напр., только один врач в состоянии
определить, на какую физическую ненормальность указывает
данный след или целый ряд таковых (на хромоту, апоплексию, па­
ралич и тд.). С. С., предъявляя ему следы, может, для облегчения
исследования, предъявить еще и отпечатки из собранной им ча­
стным образом коллекции следов человеческих ног и затем по­
требовать его заключения.
Но помимо врача, С. С. приходится в этих случаях прибегать
также и к помощи других сведущих лиц. Если, напр., имеются сле­
ды ног в обуви, то почти во всех случаях полезные указания может
дать интеллигентный сапожник. Этот последний может сказать,
носится ли данная обувь в известной местности и где именно но­
сится, какого рода была произведена починка, какой слой общест­
ва носит ту или другую обувь, не отличается ли владелец обуви осо­
бенным способом изнашивать обувь, напр, стаптывать один каблук
более другого и какими особенностями телосложения это объяс­
няется. Сметливый сапожник может даже обращать внимание и на
болезненные уродливости ног, так как, выслушивая часто жалобы
заказчиков, он может наблюсти, что известная болезненность ноги
или уродство стоят в причинной связи с большим или меньшим
изнашиванием той или другой части подошвы.
Другим сведущим лицом, который иной раз может оказать
немаловажные услуги, является толковый и опытный охотник.
По профессии своей он часто имеет случай наблюдать и изучать
следы преследуемой им дичи, и там, где другой видит лишь гряз­
ное пятно, он сумеет подметить след. Пусть это будет только сла­
бый и неясный отпечаток одного следа, он сразу определит на­
правление его, — что иногда бывает очень важгго. И, наконец, он
один сумеет отыскать вновь потерянный след, хотя бы и далеко
от первоначального места. Кроме того, опытный охотник подме­

626
чает и другие явления: он знает, какая была погода в последние
дни или в недалеком прошлом, и какое она имела влияние на
данный след. Поэтому он не только может сказать, когда именно
произошел след, но и не смешает два разные следа, происшед­
шие не в одно время. Значит, среди многих следов он не потеря­
ет настоящего следа и не собьется с пути. Затем охотник привык
наблюдать способ ходьбы или бега животного; так на почве не
совсем сухой, какая бывает в лесу, он подмечает скользящие ша­
ги дичи, если она прибавляет быстроты; отчетливо можно на­
блюдать это на следах косуль, оленей и кабанов. Но это «сколь­
жение» ясно бывает только на влажной, глинистой почве, на вся­
кой же другой подметить их требует большого навыка, и только
охотник обладает им. Кто знает такого старого и сметливого
охотника, тот пусть и дорожит им, как незаменимым спасителем
в каком-нибудь безнадежном деле.
По вопросу о том, в каких видах являются следы, должно,
прежде всего, устанавливать, принадлежит ли след босой ноге,
или обутой. Авторы, писавшие по этим вопросам, впадают меж­
ду собой в существенное разноречие: Ц е н к е р жалеет о том,
что мало обнаруживается босых следов, которые дают возмож­
ность делать гораздо более выводов, нежели следы обутых ног.
Ш а у е н ш т е й н же утверждает обратное, что след обутой
ноги представляет гораздо более характерных особенностей,
сравнительно с следом босой ноги. Самым правильным, по мое­
му мнению, было бы сказать так:«обутая нога имеет более ха­
рактерных примет, босая же нога более выразительна-> , так
что, смотря по индивидуальным качествам наблюдателя, один
больше усмотрит в одном следу, а другой — в другом. Аккурат­
ный, усердный, склонный к точным измерениям и вообще с ма­
тематическими способностями наблюдатель с большею охотой
и удачей будет работать над следом обутой ноги, он старатель­
но измерит подошву с ее резкими краями, сочтет гвозди, изме­
рит все заплатки и таким путем даст верную и нелегко поддаю­
щуюся изменениям картину следа. Другой же наблюдатель, при­
выкший воспринимать и удерживать общее впечатление, дове­
ряющий своему чувству целого и комбинирующий на основа­
нии ряда примет, ясно выраженных, но не поддающихся исчис­
лению, успешнее будет работать над следами босой ноги. Эти
последние и вообще не подлежат точному измерению, так как

627
края босой ступни округлены, лишены острых краев, как напр.,
подошва сапога. Поэтому все отличительные признаки их долж­
ны быть тщательно, умело отысканы и описаны, чтобы попол­
нить и сделать более точным произведенное измерение (почти
всегда только приблизительное) такого следа. Тут-то и должно
помочь целостное впечатление, и при благоприятных условиях
оно может дать босому следу такую действительную физионо­
мию, какого не имеет и иное, ничего не выражающее, человече­
ское лицо.
Совершенно правильно поэтому говорить М а с с о н , что
детали каждого следа босой ноги настолько характерны и отли­
чительны в отдельных случаях, что всегда возможно различить
один след от другого и отыскать его между многими. Такое заме­
чание, однако, верно только в том случае, если данные следы про­
изошли при совершенно одинаковых условиях. Воспроизводя вы­
шеописанным способом отпечатки босых ног посредством кра­
сящего вещества, каждый легко может убедиться, как различно
могут выглядеть следы одной и той же ноги. Если, напр., покрыть
ногу густым и свежим слоем краски и пройти так некоторое рас­
стояние, ступая ею по длинной полосе бумаги в виде половика, то
первый отпечаток будет заключать в себе большее количество
краски, последующие все менее и, наконец, последний будет сов­
сем неясен. Если теперь попробовать сличить первый и послед­
ний следы, то констатирование между ними «характерного сход­
ства» окажется весьма затруднительным. Трудность эта может еще
увеличиться в том случае, если первый след вследствие обильной
краски скользнул по бумаге в сторону, тогда как остальные отпе­
чатались ясно и твердо. Первый след, сильно окрашенный и
скользнувший, и последний след, сделанный твердою поступью и
слабо окрашенный, несомненно, крайне мало заключают в себе
«характерного сходства».
Совершенно подобные результаты получаются, если взять
другую краску (т.е. различную по густоте, липкости, с меньшим
содержанием красящего вещества), или же разную подстилку. Од­
на и та же нога, покрытая красильным веществом в одинаковом
количестве, поставленная первый раз на необструганную, не
гладкую доску', а в другой раз на гладкую и по возможности натя­
нутую бумагу, даст различные отпечатки. Теперь понятно, почему
и при производстве измерений получаются различные результа­

628
ты. Так, М а с с о н , при измерении разных следов от 8 лиц, на­
шел, что измерения колебались: в длину от 9 до 23 мм, в ширину
от 0 до 8 мм, ширина подошвенного изгиба от 0 до 5 мм и уклон
линии пальцев — от 0 до 21 мм. Но эти различия происходят не
вследствие различия в положениях, которые может принимать
нога, а исключительно от разницы в количестве краски и спосо­
ба наложения ноги на подстилку (при условии, если таковая одна
и та же)1).
Подводя итоги сказанному, мы должны прийти к такому за­
ключению, что оценка следов обутых ног совершенно различа­
ется от оценки следов босых ног. Относительно первых можно,
при известных обстоятельствах, вполне удовольствоваться точ­
ным описанием следа с указанием всех расстояний в цифрах, ес­
ли притом все расстояния, количество гвоздей (имеющихся на­
лицо и недостающих) в подошве и каблуке, форма последнего и
его состояние, наложенные заплаты и иные приметы ясно обо­
значаются. Для установления впоследствии тождества следа с
обувью заподозренного достаточно произвести сличение и из­
мерение частей и пр.
Совсем иное дело с отпечатком босой ноги. Общее впечатле­
ние, физиономия его не могут быть воспроизведены путем опи­
сания, рисунка и даже фотографического снимка, в памяти оно
удерживается лишь приблизительно и то на короткое время; сли­
чение такого следа с следом впоследствии разысканного преступ­
ника, если пет первого перед глазами, вполне бесцельно и излиш­
не. В этом случае мы должны иметь оба следа перед собой, на сто­
ле, должны неоднократно сличать их и измерять во всех направ­
лениях, прежде чем сказать что-нибудь определенное. Даже для

1 ) М а с с о н отрицает «значительное влияние количества краски» на следы, но

ежедневный опыт убеждает нас в этом влиянии: если мы обратим внимание на сле­
ды человека, вышедшего из воды, то увидим, что первые следы его мокрых ног —
крупные п полные (как бы от плоской ступни), а следующие, с уменьшением воды-
нее меньше и суше. Следует, однако, заметить, что в глубокой и тонкой пыли проез­
жей дорога мы наблюдаем поразительно много следов от плоских ступней: если
пыль довольно глубока, то ступня погружается настолько, что отпечатывается также
и выемка ступни, в особенности если не очень велика. В этом случае след имеет вид,
как будто сделан человеком, имеющим плоскую ступню. При более внимательном
рассмотрении такое впечатление исчезает, так как в отпечатке выемка эта представ­
ляется все-таки выступающей, между тем как действительно плоская ступня даст и
плоский отпечаток следа, без рельефа.

629
получения следа, необходимого для сличения, от ноги задержан­
ного преступника, необходимо иметь перед собой первый след
(подлинный) для того, чтобы оттиск был сделан, по возможности,
в тех же условиях, при которых первый след был оставлен винов­
ным. Уже К о с с э , производя свои сравнительные опыты с кро­
вью, очищенной от фибрина, обращает внимание на то, что необ­
ходимо употреблять одинаковое количество жидкости, т.е. столь­
ко, сколько потребовалось для обнаруженного следа. III а у е н -
ш т е й н говорит, что так легко сказать, но трудно исполнить. В
действительности же этот способ только кажется затруднитель­
ным и если поступить надлежащим образом, то способ окажется
столько же легким, сколь и успешным.
Нетрудно найти совершенно одинаковую подстилку: куски
доски, в одинаковой степени гладкие, одинаковой плотности бу­
мага и проч. Также не трудно определить, какое именно красиль­
ное вещество было применено; в случае же крайности можно
прибегнуть к помощи сведущих лиц. Остается, наконец, опреде­
лить количество красящего вещества: это возможно, если произ­
вести ряд следов, один за другим, так, как описано выше, т.е. заста­
вить заподозренное лицо сначала стать на подстилку, обильно
смоченную красящею жидкостью, и затем сделать следы один за
другим до тех пор, пока не получатся оттиски совершенно неяс­
ные. Тогда сличают этот ряд оттисков с тем следом, который яв­
ляется оригиналом (corpus delicti), и выбирают тот, который по
количеству краски в совершенной точности соответствует ориги­
налу. Этот способ всегда и легко удается, в чем я убеждался по
многочисленным опытам. Количество красящей жидкости умень­
шается естественно и равномерно, согласно с качествами самого
вещества и подстилки, и если это наблюдается на опыте, то, ко­
нечно, имело место и тогда, когда был сделан оригинал, т.е. неиз­
бежно мы должны найти след, который по количеству красящего
вещества, или иначе, по силе и ясности будет соответствовать
первому оттиску. Совпадают ли следы по форме, т.е. одно ли и то
же лицо — заподозренный и то, которое оставило следы, отно­
сится уже собственно к процессу самого сличения. Здесь же мы
собственно хотели доказать, что следы босых ног во всех без ис­
ключения случаях должны быть сохранены, тогда как следы ног
обутых, при известных обстоятельствах, могут быть только точно
описаны и затем измерены.

630
 Как именно сохранить втиснутые следы ног, будет сказано
ниже, поверхностные же следы сохраняются таким же способом,
как и кровяные следы (см. след, главу). Такие отпечатки встречают­
ся по преимуществу на полу, деревянном или каменном, и в этих
случаях необходима выемка соответствующей части пола. Только в
единичных случаях, в которых обнаружена только малая часть сле­
да, напр, одна пятка, можно ограничиться выемкой одной лишь по­
верхностной части пола, щепки толщиной 1— 2 сант.
Если выемка in natura представляется совершенно невозмож­
ной, то в таком случае следует сфотографировать след и затем уже
попытать сделать слепок; при таком способе, иногда удающемся
довольно хорошо, надлежит прежде всего удостовериться в том, в
чем можно растворить вещество, в котором найден след; для этого
необходимо прежде всего где-либо в стороне сделать опыт при по­
мощи разных средств, именно: воды, алкоголя, скипидара, бензина.
Предположим, что при этом окажется скипидар наиболее подходя­
щим средством. Тогда смачивают скипидаром кусок фильтроваль­
ной или промокательной бумаги, размером немного больше следа,
кладут его осторожно на след и мягкой щеткой слегка постукивают
по бумаге, пока она не вожмется в след.
После этого вновь опрыскивают бумагу скипидаром и ожида­
ют высыхания. Затем медленно снимают бумагу и в случае удачи
получается отпечаток тождественный с следом (как негатив). Прав­
да, удача бывает не часто, и потому-то след должно предваритель­
но фотографировать.
Здесь уместно будет припомнить о работах, еще не закон­
ченных, француза Ренэ Ф о р ж о , изучающего, по словам
«Deutsche Medicinal-Zeitung», т. наз. «скрытые» следы. Если винов­
ный, по словам Форжо, рукою опирается на обои или босыми
ногами ходит по полу, то вследствие пота рук и ног остаются
«скрытые» следы, которые легко можно восстановить посредст­
вом химических реагентов. Если прикоснуться влажной рукой к
листу бумаги, то на нем не будет видно никакого отпечатка; но
если, спустя более или менее продолжительное время, «наложить
на эту бумагу пластинку, окрашенную обыкновенными чернила­
ми», то не только становится видной вся кисть руки, но и обна­
руживаются все мельчайшие папиллярные линии. На основании
же этих папиллярных линий можно определить все характерные
особенности каждого пальца, и таким путем Ф о р ж о на осно­

631
вании отпечатков был в состоянии установить тождество рук. За­
тем следует вообще постараться изыскать еще и такие средства,
которыми можно было бы восстановить отпечатки босых ног на
паркетных полах и пальцев на стеклах. До сего времени превос­
ходные результаты давали, при исследовании отпечатков босых
ног на паркете, двухпроцентный серебряный раствор и, при ис­
следовании отпечатков пальцев на стекле, осмиевая кислота или
же пары фтористо-водородной кислоты. Так как изыскания эти
еще не закончены, то я воздержусь от окончательных суждений
по этому поводу. Произведенные же мною лично опыты с помо­
щью пластинки, окрашенной чернилами, и с «раствором сереб­
ра» (по всей вероятности, ляписа) дали отрицательные результа­
ты. Позволительно думать, что такие результаты вполне естест­
венны, так как паркетный пол обыкновенно покрыт тонким сло­
ем воска, препятствующим воздействию химических растворов
на дерево. Между тем выдающийся исследователь Фридрих Пауль
в Ольмютце, благодаря которому криминалистика обогатилась
целым рядом важных открытий, — разработал одно из указаний,
сделанное мною во 2 -м и 3 -м издании этой книги, и приводит
ряд веществ, которые делают видными отпечатки на гладкой
плоскости, а именно: пульверизованная синька, пульверизован-
ное железо (продаваемое в аптеках), сажа, кармин, киноварь, все
анилиновые краски, пульверизованпый марганцевокислый кали,
серный антимоний и пр. Напр., если нажать палец на стеклянную
пластинку, на которую затем посыпать одним из упомянутых по­
рошков, то папиллярные линии пальца проявляются с ясностью.
Значит везде, где на гладкой поверхности можно предположить
существование следов, можно их восстановить описанным, столь
несложным способом.
Остается еще коснуться разницы между следами втиснуты­
ми и поверхностными. Первые встречаются несравненно чаще
в земле, грязи, глине, на снегу и подобной мягкой массе, тогда
как вторые бывают относительно редко и то благодаря каким-
нибудь случайностям, напр., если убийца случайно наступает в
лужу крови, или если на месте преступления имеются какие-ни­
будь незакрытые сосуды с окрашивающими жидкостями, и пре­
ступник случайно в темноте попадает в них ногой (напр., при
кражах из погребов). Способы обнаружения и оценки тех и дру­
гих следов одинаковы, но различны — меры, принимаемые к их

632
сохранению. Следы поверхностные подвергаются выемке, т.е.
вынимается с ними соответствующая часть пола. Я не могу
представить себе случая, когда бы это было невозможно или со­
пряжено с особенными затруднениями. Как уже упомянуто, по­
добные следы встречаются или на половицах, или на плоских
поверхностях: и то, и другое может быть взято или частью, или
целиком.
Едва ли могут быть следы поверхностные на почве, под от­
крытым небом, а если это и случилось, то лишь в весьма исклю­
чительных случаях такой след может быть настолько ясным и
выразительным, чтобы послужить вещественным доказательст­
вом. Тем не менее нахождение таких следов не столь невозмож­
но, так как преступник случайно с окрашенной подошвой мог
ступить или на плоский камень, или на глинистую почву. В та­
ких случаях следует вынуть камень или выкопать соответствую­
щий слой земли. Это последнее вовсе не так просто, так как вы­
сохший кусок глины легко может раскрошиться, — а если бы
глина была влажная и мягкая, то получился бы след не поверх­
ностный, а втиснутый. В таком случае не остается ничего друго­
го, как вызвать возможно большее затвердение земляной корки,
чтобы предупредить ее разрушение. Это достигается, если на са­
мый след и кругом его по каплям полить теплого столярного
клея (в том же растворе, какой употребляется для столярных ра­
бот), или же жидкое стекло (можно найти в любой москатель­
ной лавке) и размазать посредством самой мягкой кисти или, за
неимением ее, куском ваты. Само собой разумеется, при этом
следует наблюдать, не растворяется ли под влиянием клея или
жидкого стекла вещество, окрашивающее отпечаток. При малей­
шем признаке такого растворения следует приостановиться
смазыванием и подождать, пока земля не всосет клей. После вса­
сывания и затвердения глины можно выкопать соответствую­
щий кусок глины, по возможности глубоко запуская лопату. По­
сле извлечения куска с отпечатком следа можно посредством
ножа срезать внизу слои глины, пока не останется одна верхняя
корка с отпечатком.
При затвердении верхнего слоя глины с помощью жидкого
стекла, с течением времени отпечаток может потерпеть повреж­
дения. Дело в том, что содержащийся в жидком стекле натрий
или калий выступает наружу в виде мельчайших кристаллов бе­

633
лого цвета, так что глина покрывается как будто инеем. При этом
часто случается, что вследствие кристаллизации натрия отделя­
ются самые верхние слоинки глины, которые легко отпадают
прочь, и след в этой части разрушается. Вследствие этого необ­
ходимо немедленно такой след фотографировать. Этот послед­
ний способ сохранения следа применяется и в тех случаях, ког­
да почему-либо выемка отпечатка невозможна, напр., след най­
ден на каменной плите. Опыты, произведенные Ф о к э с помо­
щью фотографической переводной бумаги, дали отрицательные
результаты.

С. Происхождение следов

1. О происхождении следов при ходьбе и пр.

Следы человеческой ноги останутся непонятными для наблю­
дателя до тех пор, пока он не ознакомится с теми факторами, кото­
рые их производят. Всякий след является результатом движения, и
практически бесцельно говорить о следах, сделанных лицом стояв­
шим, так как таковое положение почти всегда непосредственно
предшествует или следует за ходьбой или беганием. Трудно пред­
ставить себе такой случай, что человек, слезая с коня или телеги и
вновь затем садясь на них, оставил бы на земле ни более, ни менее,
как один «стоячий след», и даже если бы так случилось, то оставлен­
ный след не был бы в действительности «стоячим следом», так как
он являлся бы продолжением движения на лошади или телеге. О
настоящем «стоячем следе» можно было бы говорить только в том
случае, если кто-либо будет двумя лицами опущен на землю в вер­
тикальном положении и затем в том же положении поднят вверх.
В сущности, все встречающиеся в действительности следы
происходят вследствие движений человека: ходьбы, бегания, пры-
гания. На них и я считаю необходимым остановиться, воспользо­
вавшись главным образом книгой д-ра Л а н д у a «Physiologie des
Menschen», который с своей стороны в основание своего труда, как
и все физиологи, занимавшиеся этими вопросами, положил иссле­
дования братьев В. и Е. В е б е р , впервые поработавших над ме­
ханикой ходьбы.

634
 а) О ходьбе
Положим в основание своих рассуждений рисунок 55-й, в ко­
тором толстые черты изображают ноги, подвигающиеся вперед, а
тонкие — следующие за ними; небольшие кружки изображают,
смотря сверху вниз: тазобедренный сустав, колено, пяточную кость
(голеностопный сустав) и сустав большого пальца. Назовем ногу —
выступающую вперед —А и ногу, следующую за нею —N.
Положение 1-е — спокойное; обе ноги, если смотреть со сто­
роны, одна другую закрывают. Центр тяжести тела приходится на
линии, проходящие вдоль и между ног.
Положение 2-е. Чтобы привести тело в движение для ходь­
бы, необходимо нарушить равновесие и перенести вес тела на
ногу N. Это достигается пугем легкого склонения тела в сторону
на ногу N и имеег двоякую цель: 1) чтобы нога .4 получила воз­
можность сделать движение вперед, необходимо снять с нее вес
тела и 2 ) центр тяжести тела перенести в средину площади, под­
держиваемой ногою N, так как в ближайший промежуток време­
ни эта нога должна взять на себя всю тяжесть тела. Кроме того,
вес всего тела приспособляется к направлению ходьбы, т.е. тело
и ноги наклоняются вперед, и тогда начинаются подготовитель­
ные действия для первого шага. Для этого не было бы надобнос­
ти в склонении Л в колене, если бы голень и стопа оставались под
прямым углом, в каком находились в момент стояния. Но это
имело бы два неудобства: с одной стороны, мускулы, которые
поддерживают стопу в таком положении, слишком бы натяну­
лись и утомились, и с другой стороны, тело тотчас же потеряло
бы опору в ноге А, чем было бы весьма затруднено балансирова­
ние. Поэтому стопой ноги А пользуются по возможности долее, а
это достигается тем, что отделяют ее от земли не сразу, а посте­
пенно, сначала пятку, затем собственно подошву и, наконец,
пальцы. Вследствие этого происходит растягивание голеностоп­
ного сустава (угол между голенью и стопой становится тупее),
нога на всем протяжении удлиняется, но тогда концы пальцев,
при движении ноги А вперед, встретили бы препятствие в земле,
должны были бы, так сказать, впихнуться в землю. Для устране­
ния этого необходимо парализовать последствие удлинения но­
ги, а это возможно только при помощи сгибания колена, вот по­
чему колено и должно быть согнуто.

635
 Положение 3-е. И вот нога А выносится вперед, стопа, с пят­
кою несколько вниз, ставится на землю, и колено сгибается так,
что в этом положении, в процессе ходьбы, оно образует острый
угол. Одновременно с этим стопа N отделяется от земли, и нога N
совершенно выпрямляется, вытягивается. Все это происходит в
силу необходимости: раз нога А поставлена впереди, то и весь
корпус наклоняется вперед, так как было бы абсурдом механики,
если бы тело склонилось в другую сторону, нежели в какую на­
правлено движение его. Но раз тело наклонено вперед, значит,

> 2. з. ц. S. 6. 7. 8.

преимущественно на ногу А, то вследствие положения таза рас­

стояние от бедренного сустава А до того места на земле, которое
занимает стопа этой же ноги, меньше, чем расстояние такового
же сустава ноги N до места на земле, занимаемого стопой ее. Но
так как обе ноги одинаковой длины, и протянутая нога /V, как пря­
мая линия, представляет кратчайшее расстояние между двумя сво­
ими конечными пунктами, то нога А некоторым образом должна
описать круг и при помощи ломаной линии, т.е. согнутой в коле­
не ноги, занять свое место. Но такое сгибание было бы утоми­
тельно, по мере ходьбы, для ноги А, поэтому тотчас же это не­
удобство исправляется другой ногой: нога N, благодаря отделе­
нию стопы, удлиняется, а вследствие этого одновременно подго­
товляется ее поднятие и выпрямление ноги А.
Положение 4-е в сущности такое же, как и предшествующее:
голеностопный сустав N вытянут, и сгопа отделяется от земли. Что­
бы дать ей возможность движения, колено А сгибается кпереди и
вслед затем выпрямляется.
Положение 5-е. Для N начинается момент, когда она должна
сделать все, что сделала А ранее (полож. 2-е), а именно согнуться в

636
колене и по тем же основаниям. Нога N выпрямляется, насколько
колено ее может при этом отодвинуться назад (единственное по­
пятное движение во время ходьбы).
Положение 6-е. Обе ноги стали близко одна к другой, Л значи­
тельно наклонилась вперед и почти выпрямилась, N продолжает
свое движение до
Положения 7-го, в котором А совершенно выпрямляется и N
образует в колене острый угол. Остается лишь А наклониться впе­
ред, N посредством выпрямления в колене опереться стопою на
землю и тогда получается
Положение 8-е, т.е. прежнее 3-е, движение вперед продолжа­
ется.
Из всего сказанного мы можем сделать следующие важные
для нас заключения: а) неверно объяснение, которое мы находим
в учебниках, о том, что будто бы ходьба есть не что иное, как по­
стоянное падание тела вперед с чередующимся опиранием его то
на одну, то на другую ногу. Даже кретин, к которому ближе всего
подходило бы это объяснение, не наклоняет’ корпус вперед до та­
кой степени, чтобы своевременным подставлением ноги преду­
предить падение. Всякий нормальный человек ходит таким обра­
зом, что сначала выносит одну ногу, затем перемещает на нее
центр тяжести тела и тогда уже выносит другую ногу. Что это дей­
ствительно так, наглядно видно из нашего рисунка и доказывает­
ся самою ходьбою. Пусть кто-нибудь попробует наклонять тело
вперед и после того уже выносить ногу, тот убедится, что никто
так не ходит, и что на деле происходит совсем обратное: сначала
выносят ногу, а затем тело.
Ь) Неправилен также взгляд, что движение ног при ходьбе по­
добно движению маятника. Если бы это было так, то всякая дея­
тельность мышц между тазом и бедрами упразднилась бы, т.е. мож­
но было бы, если можно так выразиться, привести ноги в состоя­
ние мертвенное. Устранить, однако, деятельность мышц уже пото­
му невозможно, что, как показывает рисунок, при ходьбе одновре­
менно происходит самая разнообразная деятельность мышц как
для изменения в положении равновесия, так и для сгибания колен
и стоп. Если же необходима такая сложная деятельносгь, то не мо­
жет быть и речи о мертво-механическом движении ног.
В этом легко можно также убедиться при помощи двух при­
емов. Первый прием состоит в том, что сравнивают ту мускуль­

637
ную работу, которая требуется для того, чтобы начать ходить, т.е.
сделать первый шаг, с тою, которая происходит во время ходьбы.
При первом шаге нет ничего похожего на колебание маятника,
так как ноги приподнимаются и выносятся из вертикального по­
ложения. Другой прием состоит в следующем: стать на левую но­
гу, взяться правой рукой в горизонтальном положении за какой-
нибудь предмет, напр, за дверь, и затем подмять правую ногу впе­
ред или назад по возможности высоко и в вытянутом положении
и, прекратив всякую деятельность мышц, предоставить ее дейст­
вию тяжести: она не перейдет за пределы своего вертикального
положения, или в весьма незначительной степени. Если такой
результат получается при поддержке рукой и полной бездеятель­
ности мышц, то тем более он должен иметь место, когда все му­
скулы ног находятся в состоянии напряженной деятельности и
когда приподнятая или вынесенная вперед нога почти всегда
становится на точку, более или менее определенную желанием
идущего.
Совсем иное дело — колебание или качание рук во время рав­
номерной ходьбы: они действительно качаются, как маятник, но не
вследствие какой-либо деятельности мускулов, а по причине по­
стоянного перемещения центра тяжести тела при ходьбе.
На основании изложенной теории механики ходьбы мы мо­
жем сделать следующие выводы относительно собственно следов:
1) Так как, при каждом шаге, центр тяжести тела прежде всего
переносится на ногу JV, то вес тела должен переходить от внутрен­
него края ноги к наружному. Это находит себе подтверждение, при
наблюдении каждого ясно выраженного следа, в наибольшем на­
жимании ступни на землю по направлению от внутреннего края
ступни к возвышению мякоти мизинца, а при поднятии ноги (для
следующего шага) — к мякоти большого пальца. Это нажимание
хорошо ощущается, если попробовать идти босыми ногами, и ясно
видно, если босою ногою, смазанною окрашенным салом, пройти
по натянутому листу бумаги. Чем сильнее колебания тела и оттал­
кивание ног от земли, тем явственнее этот нажим, т.е. чем быстрее
ходьба, чем длиннее шаги. Таким образом по силе этого нажима,
правда, только при явственных следах, можно заключить и о быст­
роте ходьбы.
2) По способу, как ставится нога на землю: сначала каблуком
и затем подошвой, можно заключить, что самое сильное напря­

638
жение при этом происходит от задней половины каблука, и что
поэтому эта часть каблука сравнительно глубоко вжимается в
землю. По преимуществу, человек при нормальном сложении на­
жимает на задний и наружный края каблука. Брандт («Des
deutschen Soldaten Fuss und Fussbekleidung». Берлин 1883 г.) про­
извел в этом направлении многочисленные измерения и наблю­
дения и нашел, что 9 8 % солдат ступают именно таким образом и
только у 2 % оказались более стоптанными передние и внутрен­
ние части подошв и каблуков. Это обстоятельство важно потому,
что такой способ изнашивания обуви вследствие своей исключи­
тельности может иногда послужить характерною приметою. Не
следует, впрочем, забывать, что Брандт производил свои наблю­
дения над солдатами, т.е. над категорией избранных нормальных
людей.
3) Так как нога А в то время, когда нога N совершает свое дви­
жение, прежде всего поднимает от земли каблук, то вся тяжесть те­
ла в то же мгновение переносится на переднюю часть стопы А и
потому она глубже втискивается в землю. Таким образом на следах
мы имеем два наиболее глубоких места: задний край каблука
(п. 2-й) и возвышение мякотей пальцев. Так как у остальных частей
подошвы нет причин для более
сильного их вдавливания, то отпе­
чаток ноги должен принять форму
изогнутую вверх (рис. 56, в увели­
ченном виде). Следствием этого Рис. 56. И зогнут форма следа
в увеличенном виде.
является то, что нога, оставиватя
свой след в глинистой почве, после высыхания глины, может прий­
тись к следу только таким способом: она ставится в след каблуком,
носок же несколько приподнимается, затем носок опускается, а
каблук приподнимается.
4) Так как нога, при отделении от земли на ходу, упирается на
большой палец и лежащее против него возвышение мякоти, то эта
часть ноги, при делании следа, отличается сравнительно наиболь­
шею подвижностью, почему, при опускании ноги и отделения ее,
эта часть ее, соприкасаясь с почвой, вдавливается вся от внутренне­
го своего края. Вот почему эта часть ноги на следу оттискивается
шире, нежели она есть в действительности. Можно было бы думать,
что в силу этого и вся передняя часть ноги на следу отпечатлева­
лась бы шире, чем в действительности, но такое представление

639
ошибочно, так как в момент подвижного нажимания ноги на на­
ружный край ее носка происходит уже и поднятие ее от земли.
Иными словами: наружный край носка не остается там, где он при­
коснулся к почве, но скользит кнаружи, и тут только он оставляет
наибольшее вдавлеиие, — обстоятельство, которого никогда не
следует упускать из виду при сличении следов.
5) Нога N, при ходьбе, в последний момент отделения своег
от земли делает некоторый толчок, чтобы приобрести размах для
движения вперед1). Это необходимо именно на быстрой ходьбе,
особенно на почве гладкой и скользкой, чтобы ноги не скользили
назад. Эта особенность лучше всего заметна на следах людей боль­
шого роста, затем сильных и тяжелых на ногу, у первых — потому,
что они вообще отличаются большей энергией при ходьбе, а у по­
следних — потому, что ноги их вследствие тяжести тела сильнее
нажимают на землю, и им необходим поэтому более сильный тол­
чок для получения необходимого размаха. Следствием такого
толчка является то, что передние края подошвы (особенно обугых)
резко врезываются в землю. Если почва настолько тверда, что усту­
пает лишь сильным нажатиям, то на следах явственно выделяются
только две дугообразные черты: от заднего края каблука и от перед­
него края носка: первый от вдавления, и последний — от толчка. Та­
ким образом, заметны бывают лишь две черты (рис. 57), а пункти­
рованные линии должны быть дополняемы. Такие следы, несо­
мненно, весьма часто оставляются на земле, но людьми неопытны-
ми не замечаются, а если и замечают­
ся, то не принимаются за следы. Прав­
да, что и обнаружение такого рода
следов немного приносит пользы де­
Рис. 57. Части следа
лу, так как приходится еще доказы­
на твердой земле вать, что эти черточки принадлежат
человеческому следу. Но раз это уда-
лось, то мы имеем все-таки длину ноги и можем угверждать, что
след принадлежал человеку или большого роста, или который бы­
стро шел, или был отягчен ношей. Какой именно из этих трех слу­
чаев налицо, определяется и по другим данным: след принадлежит
человеку высокого роста, если расстояние между двумя чертами

1) Этот размах необходим для более твердой постановки передней части подошвы
и вовсе не преследует цель, как уверяет Ц е н к е р , упереться, «вцепиться», что во­
обще недостижимо, а потому и бесцельно.

640
следа более обыкновенного, т.е. если нога была большого размера;
о том же можно заключить, если и все промежутки между отдель­
ными следами значительны, т.е. шаги были большие, а следователь­
но, и ноги были длинные. Если же установлено, что ноги были
длинные и размер ступней значительный, то можно с некоторою
достоверностью сказать, что человек, которому принадлежит след,
был высокого роста. Нес ли человек что-либо тяжелое, можно уз­
нать по особенному расположению ног (см. ниже). Но если нет ос­
нований, по данным осмотра, заключать о высоком росте человека,
или о том, что он нес какие-либо тяжести, и тем не менее передний
край подошвы особенно втиснут в землю, то можно заключить о
быстрой ходьбе этого человека. Но ведь и человек высокого роста
и человек с ношей могли все-таки идти быстро, поэтому следует
всегда обращать особенное внимание на своеобразное, так сказать,
«отскребывание земли назад», происходящее исключительно
вследствие быстрой ходьбы при резком отталкивании носками —
что делается для того, чтобы развить большую стремительность
вперед. Особенно явственно можно наблюдать это явление при
быстрой ходьбе в новой обуви (с острыми краями).
6) Соответственно изложенному, своеобразные следы наблю­
даются и на песке, в тине, глубокой грязи и т.д. Так как положение
пятки при ходьбе направляется кпереди, то она и сдвигает вперед
неустойчивую почву, вследствие этого самый глубокий отпечаток
пятки получается несколько впереди того места, на которое она
была поставлена первоначально. Как песок, глина, так и грязь,
вследствие своей мягкости и подвижности, при этом несколько
раздаются в стороны, но преимущественно в сторону направления,
данного пяткою, т.е. кпереди. За пяткой последовательно нажимает
на землю передняя часть ступни, которая, благодаря тяжести на­
клоненного вперед корпуса, сильно вдавливается в почву и вслед­
ствие ее мягкости несколько проскальзывает далее, в сторону свой­
ственного этой части стопы движения, а именно кзади. Картина та­
кого следа будет следующая: два углубления (от каблука и передней
части ступни) и между ними возвышение материала почвы, каблу­
ком сдвинутое вперед и подошвой кзади. Вот почему оба углубле­
ния не будут отстоять друга от друга на расстоянии, соответствую­
щем действительному расстоянию таковых частей на ноге: они бу­
дут ближе вследствие скользящего движения пятки и ступни. Зна­
чит, след будет значительно меньше, чем сделавшая его нога. Если

641
сделать следы для сличения, то для этой цели лучше всего употре­
бить тонкий, мокрый песок (лучше всего морской песок). Послед­
ний легко можно достать у торговцев, продающих купальные губ­
ки, так как содержащийся в этих губках песок не особенно стара­
тельно удаляется, с целью увеличить вес, и его можно найти на дне
ящиков, в которых запакованы губки.
7) Люди утомленные, старики, немощные и кретины слишком
слабы или неспособны, чтобы в достаточной степени сгибать ногу
N в колене, т.е. поднять ее настолько, чтобы передний край ноги от­
делился от почвы. Поэтому на песчаной, снежной почве и подоб­
ной могут произойти полосы, соединяющие следы, правые с пра­
выми и левые с левыми. На основании такого рода следов можно,
значит, заключать об одном из вышеупомянутых качеств лица, ос­
тавившего следы, хотя при этом надо иметь в виду, что песок, снег
и под. не должны представлять чересчур густого слоя, так как в
этом случае полосы могуг быть сделаны и людьми нормального
здоровья и возраста.
Относительно всех этих выводов нужно сделать два замеча­
ния: все они могут быть сделаны чисто теоретическим путем (хотя
и были проверены на опыте), если только иметь всегда перед гла­
зами вышеуказанную схему ходьбы (рис. 55) и вытекающие из нее
последствия. Таким же пугем из этой схемы могут быть сделаны
еще и другие выводы, если только в каком-либо практическом слу­
чае поставить вопрос так: не подтверждаются ли и теоретически
этою схемой имеющиеся данные, пока еще сомнительные. Следо­
вательно, схема эта должна послужить как бы контролем в практи­
ческой деятельности. Что бы ни приходилось нам наблюдать, в слу­
чае сомнения о том, не есть ли то и другое — простая случайность,
или явление естественно-необходимое, мы можем всегда разре­
шить это сомнение, проверяя виденное теоретически, с точки зре­
ния возможности и необходимости. Второе замечание относи­
тельно изложенных выводов заключается в том, что выводы эти
следует понимать не как нечто математически точное, а лишь от­
носительное. Точные данные не могут быть и получены, так как от­
дельные для таковых элементы: рост, вес тела человека, легкость
ходьбы, быстрота ее, изменчивые условия почвы весьма различны
и могут комбинироваться в весьма разнообразных соотношениях,
так что твердые данные совершенно не могут быть получены. По­
этому возможно лишь в общих чертах указать С. С., на что он дол­

642
жен направлять свое внимание. Если он достаточно ориентируется
в изложенном, то ему легко в отдельных случаях предпринять не­
обходимые проверочные опыты, которые впрочем неизбежны во
всяком случае, так как только на них можно видеть, в чем сделана
ошибка в наблюдениях и где ложные выводы.
В большинстве случаев опыты эти не представят особых за­
труднений, так как все для таковых элементы: одинаковая по усло­
виям почва и человек, всегда к услугам С. С. Положим, С. С. на гли­
нистой лесной дорожке обнаружил след, принадлежащий, по-ви­
димому, человеку высокого роста и быстро шедшему. Таким обра­
зом, он должен сначала отыскать место в том же лесу, по условиям
почвы соответствующее тому, на котором оказался след. На этом
месте С. С. предлагает пройтись быстрым шагом любому мужчине
высокого роста и затем получившийся след проверяет в двояком
направлении: 1) имеются ли на пробных следах все те приметы, на
основании которых он при осмотре подлинного следа выводил за­
ключение свое о мужчине высокого роста и быстро шедшем. Если
это подтвердится, то 2) надлежит сличить в точности пробный
след с ногами его владельца, т.е. снять тщательно мерки с следов и
ноги его. Не ограничиваясь одним опытом, следует сделать другой
и третий и при каждом измерять следы и ноги, их сделавшие. Таким
путем можно получить совершенно определенные отношения дли­
ны следа к длине ноги, ширины его к ширине ноги и отпечатка каб­
лука к самому каблуку. Если, при неоднократном повторении опы­
тов, отношения эти окажутся постоянными, то можно смело за­
ключить, что и отношение первоначального следа к ноге лица, сде­
лавшего этот след, соответствует добытому отношению и тогда, по
измерении этого следа, можно вычислить размер ноги виновного.
Конечно, труд этот кропотливый, но единственно он может приве­
сти к результатам достоверным. ■
Положим, С. С. нашел один из следов, описанных в п. 6 -м, т.е.
два углубления и между ними небольшое возвышение песка. По те­
ории ему известно, что нога, оставившая этот след, больше самого
следа, по расстоянию же между следами можно сделать приблизи­
тельное представление о длине ног, а отсюда и о росте лица. Затем
С. С. может определить (см. ниже), шел или бежал человек, шел ли,
выворачивая ступни, или вворачивая их, и нес ли какую-либо тя­
жесть. Все это дает совершенно достаточный материал для прове­
рочных опытов. На основании этих предположительных зашоче-

643
ний он подыщет подходящего человека, предложит ему пройтись
по тождественной почве и затем будет менять таких лиц, пока не
получится пробный след, по возможности схожий с первоначаль­
ным следом. Тогда с этим последним лицом должно быть произве­
дено несколько контрольных опытов, и раз данные буду!' получать­
ся постоянные, можно остановиться на определенном положении,
напр, такого рода: «это был небольшого роста, шагающий с вывер­
том ног, медленной походкой, человек, без большой ноши». Конеч­
но, все точные меры, снятые с ноги взятого для опыта лица, следу­
ет старательно записать, чтобы впоследствии по крайней мере
можно было знать, мог ли быть сделай подлинный след тою или
другою ногою. На что-либо большее в этом случае рассчитывать
нельзя, но и эти результаты могут быть существенными для дела и
потому, несомненно, заслуживают того труда, с которым сопряже­
ны все эти опыты.

Ь) О бегании
Сравнительно с ходьбой, бегание представляет ту сущест­
венную особенность, что в нем бывает такой момент, когда обе
ноги, отделившись от земли, оказываются на воздухе. Если мы
попробуем представить себе человека, который на ходу все уве­
личивает быстроту своего движения, то мы увидим, что он с
большею силою отталкивается ногою N (см. п. 5-е), вследствие
чего носок этой ноги все глубже врезывается в землю. Шаги сле­
дуют все быстрее один за другим, нога N, получая все более уси­
ливающееся маховое движение, наступает на почву все далее
вперед, иными словами: шаги становятся все больше. Размер
этих шагов частью зависит от длины ног, частью от степени на­
пряженности мускулов, которая имеет свои пределы и сопро­
вождалась бы утомлением, если бы шаги продолжительное вре­
мя оставались столь же широкими. Представим себе (рис. 58)
широко шагающего человека и мы увидим, что тазобедренный
сустав а опускается гораздо ниже, чем при нормальной ходьбе
(а1
), т.е. это значит, что при каждом шаге сустав этот, а с ним и
все тело должны подниматься настолько, насколько точка а бли­
же к земле, чем а'. Чем более значительна эта разница, чем ши­
ре растянуты ноги, или иначе, чем шире шаги, тем более утоми­
тельно это поднимание туловища, при условии продолжитель­

644
ности ходьбы. Таким образом вследствие удлинения шагов не
только ничего не выигрывается в силе, но и теряется та часть
силы, которая затрачивается на поднимание туловища. Как толь­
ко человек чувствует, что быстрота шагов не может быть увели­
чена и что удли­
нение шагов вы­
зывало бы лишь
утомление, то, для
увеличения быст­
роты движения,
он делает ногой N
отталкивание на­
столько сильное, рис 58 Поднятие тела при слишком широких шагах
что тело получает
движение вперед, и нога/1 вследствие этого опускается на землю
уже не там, где бы следовало, а несколько впереди, соответствен­
но силе отталкивания. Вот эта последняя особенность в бега­
нии и есть преимущество перед самой быстрой ходьбой: чем
сильнее отталкивание, тем долее тело остается в воздухе, тем до­
лее летит вперед по закону инерции, и тем далее впереди нога
ступит на почву. Эта деятельность однако не у всех происходит
одинаково, и это имеет для нас важное значение при вопросе о
происхождении следов. След получается различный, смотря по
тому, как именно бежал тот или другой, и это опять-таки нахо­
дит себе объяснение в теории ходьбы и бегания.
По вышеобъясненным причинам, нога А сгибается в колен­
ном суставе (положение 2 ), но перед опусканием на землю она
снова вытягивается, во-первых, для того, чтобы дать наилучшую
опору для наклоненного вперед тела, а во-вторых, для того, что­
бы выиграть более пространства, ибо чем более она вытянется в
колене, тем далее она ступит на землю. Но на это выпрямление
ноги требуется время и именно то время, когда нога выносится
вперед. При бегании сюда еще прибавляется тот промежуток
времени, в течение которого тело вследствие отталкивания но­
ги N летит вперед: значит, чем сильнее отталкивание, тем более
времени тело летит вперед, и потому более времени, чтобы про­
тянуть ногу А и тем выиграть пространство. Но так как стопа со­
единяется с голенью посредством связок жил и мышц так, что та
и другая часть в непринужденном состоянии образуют прибли­

645
зительно прямой угол (рис. 59), то остающаяся сзади нога (а)
должна прикоснуться земли переднею частью ступни, а выне­
сенная нога (Ь) пяткою.
Значит, при слабом от­
талкивании тело пролетает
короткий промежуток, нога
мало протягивается и наступа­
ет на землю переднею частью
Рис. 59. Положение ног при умеренном ступни, при СИЛЬНОМ же ОТ-
и быстром бегании талкивании тело проносится
дальше, нога протягивается более и наступает пяткою. В первом
случае — бег медленный и след показывает более слабое отталки­
вание N, более сильное вдавление передней части ступни А и сла­
бый отпечаток пятки А. В последнем случае бег — быстрый и след
показывает сильное о'палкивание N, слабый оттиск ступни А и
сильный пятки А. Следовательно, по величине шагов, силе оттиска
передней части подошвы, затем глубине вдавления мякотей паль­
цев, сравнительно с глубиною пятки, можно заключать, что чело­
век бежал, и притом бежал ли он быстро, или медленно.
На практике все изложенное находит применение, напр., при
преподавании гимнастики. Так, учитель гимнастики обучает учени­
ков: «при бегании мерном наступайте на носки, при бегании взапу­
ски — на каблук». В этом наставлении, ради ясности, следствие ста­
вится вместо причины, так как наступание мякотями пальцев явля­
ется именно результатом медленного бегания, а на каблук — ре­
зультатом быстрого бегания.
Для иллюстрации сказанного я помещаю здесь моменталь­
ные фотографические снимки, превосходно сделанные фото­
графом Оттомаром А и ш ю ц е м в Лиссе (Познань). Положе­
ния 1-е и 2 -е (рис. 60) изображают два следующие один за дру­
гим момента одного шага во время умеренного бегания, рассчи­
танного на большую продолжительность. Всматриваясь, мы ви­
дим, что в положении 1-м человек правою ногою еще на земле
и только готовится сделать ею отталкивающее движние. Левая
нога согнута в колене и имеет еще время вытянуться, пока пра­
вая не примет положения, изображенного под цифрой 2. В тече­
ние этого времени и происходит протягивание левой ноги, но
лишь настолько, что при наступании нога должна коснугься
почвы именно носком. Положение левой ноги — очень характер­

646
но для объяснения происхождения следа, так как для наблюдателя,
стоящего сзади, видна вся подошва ноги (ср. положение 4-е) и так
как большой палец высоко поднят над землей: вследствие этого яс­
но, что при умеренном беге нога опускается на наружный край но-

Рис. 60. Моментальные снимки бегущего человека.

ска, затем на внутренний край и после всего на пятку. Положения

3 -е и 4 -е показывают те же моменты, но при следующем шаге, т.е.,
значит, со сменившимися ногами. После положения 2-го левая но­
га ступает на землю и правая приподнимается, достигнув положе­
ния 3-го, и затем начинает протягиваться вперед. Это заканчивает­

647
ся, когда она коснется земли, как ясно можно различить, наружною
частью ступни, между тем как пятка еще находится в воздухе. Что­
бы лучше были понятны эти рисунки, я добавлю, что они выбраны
мною из 12 снимков, обнимающих ровно 2 шага: взятые положе­
ния 1, 2, 3 и 4 соответствуют 2, 3, 8 и 9 моментам по порядку. Эти
положения являются единственно для нас важными, так как они
изображают именно моменты самого наступания правой и левой
ног. Они дополняют друг друга в том смысле, что положение 3-е и
4 -е показывают правую ногу на один момент позже, чем положе­
ния 1-е и 2-е левую ногу. Остальные моменты для нас не имеют су­
щественного значения.
Совершенно иное представляет картина человека быстро бегу­
щего (рис. 6 1 ). Прежде всего нас поражает то количество силы, какое
потрачено на отталкивание левой ногой, судя по степени ее поднятия
и протягивания. Вследствие такой силы толчка приобретается до­
вольно времени, чтобы тело неслось вперед и правая нога могла вы­
тянуться. Как видно из ри­
сунка, уже в данный момент
пятка правой ноги значи­
тельно ближе к земле, неже­
ли пальцы, — это ясно из
проведенной вспомога­
тельной линии, — а в то
время, когда нога вытягива­
ется, пятка еще более при­
близится к земле, так что
нога прикоснется к земле
всею пяткою. Сравнивая
рисунок этот с изображе­
нием медленно бегущего
человека, мы скоро пост-
гаем разницу. Положение
мчащегося во весь дух чело­
века соответствует прибли­
зительно положению 4 -му
с тою разницею, что бегу-
Рис. 61. Быстро бегущий человек щий медленно, хотя и зна­
чительно вынес вперед свою правую ногу, но уже коснулся носком
земли, между тем как мчащийся стремглав все еще сохраняет голень

648
в вертикальном положении, ступни еще далеко от земли и все-таки
ближе к ней пяткою, нежели пальцами. Значит, у него еще остается
много времени для протягивания ноги, и в силу этого он и должен
коснуться и опереться на землю именно пяткою.

2. Собственно о следах
«След» вообще употребляется в двояком смысле: или говорит­
ся о ряде следов один за другим, или же только об одном отпечат­
ке в отдельности. В первом смысле слово это преимущественно
употребляется в простонародье и у охотников. Целый ряд следов
дают нам возможность составить картину ходьбы (походки) изве­
стного лица, отдельный же отпечаток — картину его ноги.

а) Общая картина ходьбы (походки)

Под этим словом мы разумеем совокупность отпечатков, ос­
тавленных шедшим человеком. Г. М а й е р («Архив» Мюллера
1853 г.) был первым, который выразил картину ходьбы в разнооб­
разных линиях. Для нас важны следующие линии:

а) линия направления
выражающая направление, в котором человек двигается впе­
ред (аа, аа', а"а" — рис. 6 2 ).

Р) линия ходьбы (походки)

т.е. линия, связывающая средние точки отдельных отпечатков
каблуков. При нормальной ходьбе одна нога ставится впереди дру­
гой так, что линии направления и ходьбы должны совпадать, как
это выражено на рис. 62.1общей линией аа. Если же каблуки шед­
шего не попадают в линию направления, правый ступал правее и
левый —левее, то линия ходьбы имеет вид ломаной (рис. 62. II, ЬЬ)
и походка получается шаткая, в развалку.
Так как ломаная линия длиннее прямой, то не трудно понять,
что при ходьбе последнего рода путь становится длиннее, чем ес­
ли бы линия ходьбы была прямая. Кроме того, на движение вправо
и влево истрачивается лишнее количество силы и энергии, пред­
назначенной для движения вперед.

649
 Зато площадь, занимаемая ногами при ходьбе второго типа,
шире площади, занимаемой при ходьбе первого типа, базис для
ходьбы шире и представляет поэтому более безопасности, и вслед­
ствие этого мы должны прийти к заключению, что походка, изоб­
раженная во 2 -м случае, свойственна лицам, которые более забо-

X IL III.

Рис. 62. Картина ходьбы

тятся о твердой, верной походке и должны отказаться от быстрой

ходьбы. Сюда подойдут моряки (с силу привычки), толстяки, стари­
ки, беременные женщины и, наконец, все люди, которые недоста­
точно свободно владеют своими ногами вследствие какого-либо
недуга, напр, грыжи, подагры и тд. Совершенно обратную картину
представляет походка, в которой правая нога ступает через линию
направления влево, и левая через нее вправо. И в этом случае полу­
чается ломаная линия (рис. 62, III, ЬЪ'), представляющая разницу от

650
ломаной линии 2 -го рода в том, что в последней каждый отдель­
ный след лежит вне угла ломаной линии, а в первой — внутри его.
Эта походка («заплетающаяся») встречается крайне редко, и то
только у людей флегматических и неуклюжих, которых походка
напоминает движение маятника. Замечательно то, что подобную
походку мы встречаем и у женщин, несмотря на то, что им вообще
приписывают грациозность походки. И эта грациозность, быть мо­
жег, и заключается в этом легком покачивании из стороны в сторо­
ну от 1—3 сайт.

у) линия ноги
Так называется та прямая, которая составляет продольную ось
стопы (рис. 62, сс, с'с', с"с"). Тот угол, который образуют между со­
бой линия направления и линия ноги, называется «углом ноги», вы­
ражая собой то, что мы называем «выворачиванием» и «вворачива­
нием» ног при ходьбе. Так как весьма характерно для человека, вы­
ворачивает ли он, или вворачивает ноги при ходьбе, то это обсто­
ятельство необходимо устанавливать в обнаруживаемых следах.
Достоверные выводы могут быть получены лишь в том случае, если
имеется налицо ряд следов, в крайнем случае — два или три следа.
Относительно угла ноги можно сказать следующее: от рождения
наши ноги значительно обращены стопами кнутри, судя по тому,
что новорожденные младенцы в первые дни держат ноги накрест
одну над другой, так что, если бы можно было их поставить на но­
ги, то пальцы правой были бы обращены налево и пальцы левой
направо.
Достойно замечания, что в различных сочинениях то же са­
мое утверждают и относительно взрослых людей. Если они, напр.,
схватившись за что-нибудь, свободно опустят ноги, то, говорят, в
этом положении ноги сплетаются так, что подошва правой ноги
помещается на обратной поверхности левой ноги, пятки вывора­
чиваются наружу и пальцы кнутри. Я сам производил по этому по­
воду опыты и присутствовал при подобных же опытах, которые
производили два учителя гимнастики вместе с сотней приблизи­
тельно учеников (которым не было известно о целях опыта), но ни
один из них, повесившись на руках за высокие кольца и непринуж­
денно опустив ноги, не скрещивал их. Все они держали ноги пря­
мо или даже несколько выворачивая их наружу, странным образом

651
держа одну ногу более кнаружи, чем другую. Можно сказать поэто­
му, что человек, вероятно вследствие расположения членов его в
утробе матери, первоначально склонен держать ноги, вворачивая
их внутрь, и что затем склонность эта при нормальных условиях
исчезает и уже не представляется естественной. Какое именно по­
ложение ног становится свойственным человеку впоследствии, за­
висит от различных обстоятельств и, без сомнения, прежде всего
от природных его качеств. Так, значительное влияние на положе­
ние ног оказывают вся конструкция ноги, форма суставов и осо­
бенно тазобедренного сустава. В этом можно убедиться на тех лю­
дях, которые при ходьбе одну ногу выворачивают более другой.
Это свойство наблюдается часто у лиц женского пола, особенно у
девушек, невполне развившихся: они прямо ощущают некоторую
затруднительность, даже жалуются на боль в бедренном суставе, ес­
ли их заставляют выворачивать обе ноги в одинаковой степени.
В той же степени важно и строение самой стопы. Мы наблю­
даем, что люди с плоскими и широкими стопами всегда сильно вы­
ворачивают их при ходьбе наружу, так как растяжение жильных
связок для них более удобно именно в таком положении, нежели
во всяком ином. В общем же человек руководится столько же и
привычкой, вызванной желанием иметь более красивую походку,
сколько и естественными условиями.
Следует добавить, что для движения вперед угол ноги вовсе не
безразличен. Конструкция коленного и пяточного суставов дана
нам такого рода, что сгибание их без всякой принужденности мо­
жет быть производимо лишь в одном направлении. Вследствие это­
го, если нога сгибается одновременно в обоих названных суставах,
то стопа, пятка и колено остаются в одной и той же вертикальной
плоскости, иными словами, отвесная линия, опущенная с колена,
должна упасть на стопу, а не вправо и не влево, если только мы сги­
баем ногу без всякой принужденности. При ходьбе именно совер­
шается сгибание обоих этих суставов, и вследствие описанного ус­
тройства их все тело должно принимать положение, перпендику­
лярное к оси вращения этих суставов. Таким образом, при каждом
шаге тело получает движение в направлении продольной оси сто­
пы в том ее положении, какое она приняла на земле, т.е. при прямо
поставленных ногах — вперед, при вывороченных кнаружи —
вправо или влево (рис. 63 ). Но так как при ходьбе человек двигает­
ся вперед, то описанный размах оказывается полезным только при

652
ногах, прямо поставленных, ибо размах совпадает с общим на­
правлением движения, между тем как, при постановке ног во время
ходьбы вкось, размах этот никакой пользы не оказывает, так как не
соответствует общему движению. Поэтому уже издали, еще не видя
ног идущего человека, можно точно сказать, ходит ли он, вывора­
чивая ноги, так как в этом случае он будет делать корпусом размах
вправо и влево. И каждый чувствует инстинктивно, что движение
замедляется при выворачивании ног кнаружи. Поэтому человек
труда, который дорожит и временем и силами, ставит свои ноги
прямо, тогда как человек, располагающий свободным временем,
или для которого ходьба представляет лишь средство моциона, для
которого совершенно безразлично, в пря­
мом или косвенном направлении он будет
тратить свои силы, такой человек будет
при ходьбе выворачивать свои ноги, что,
впрочем, считается как будто и «красивее».
Таким образом, мы приходим к важному
для нас заключению, что следы ног, прямо
поставленных, указывают на принадлеж­
ность человека к трудящемуся классу насе­
ления, след же вывороченных ног -- на ли­
цо из более высоких слоев общества, прав­
да, только указывает, но не доказывает с
Рис. 63. Направление
несомненностью. Много спорили о том,
движения при ногах,
какое положение ног является нормаль­ прямо поставленных,
ным, но споры эти, по моему мнению, со­ или вывороченных
вершенно бесцельны. Читая остроумные
доводы американца Р. В и т м а н a («Treatment of flat foot». Бос­
тон 1889 г.), который доказывает, что нормальным является совер­
шенно параллельное положение ступней, невольно возникает, во­
прос, неужели он причисляет к нормальным и ноги лиц, не владе­
ющих ими, напр., новорожденных, разбитых параличом. Ноги да­
ны нам для употребления и по тому, как мы ими пользуемся, разли­
чаются и «нормальные» способы пользования.
Вообще можно сказать, что угол ноги у одного и того же лица
приблизительно один и тот же, и мы можем заключать с некото­
рою достоверностью, что след ног, обращенных кнаружи, принад­
лежит тому человеку, который при ходьбе действительно выносит
их носком кнаружи под одинаковым углом. Однако на эту особен­

653
ность походки могут влиять и многие посторонние обстоятельст­
ва. Так, одна мысль об этом или разговор уже могут заставить чело­
века ставить ноги свои иначе, чем он делал ранее. Сюда же следует
отнести и всякого рода внешние влияния: так, узкая или вообще
новая обувь может заставить обладателя ставить ногу иначе, так,
чтобы менее чувствовались неудобства этой обуви. Кто ходит по
гладкой и скользкой почве, на гору или с горы, тот будет ставить
свои ноги прямо, как бы ранее он ни выворачивал ноги, так как при
таком способе ходьбы достигается наибольшая плоскость трения о
почву и получается наибольшая устойчивость. По иным причинам
ставят ноги прямо люди, носящие большие тяжести: для них не­
удобно и даже опасно всякое колебание центра тяжести и, так как
при ношении груза центр тяжести перемещается выше, то легко
может произойти отклонение этого центра от плоскости равнове­
сия и в результате падение с ношей. Кроме того, при ноше, вслед­
ствие обременения тела, не так удобно быстрое перестанавливание
ног при колебании тела. Вот почему люди, несущие тяжести, избе­
гая малейшего колебания тела, вызываемого при выворачивании
ступней, будут ставить ноги совершенно прямо. Таким образом, ес­
ли мы, наблюдая те или другие следы, замечаем, что положение
ступней внезапно изменяется, то, при отсутствии иных причин, мы
можем, с большою долею вероятности, заключить, что в том месте
шедший или брал на плечи, или сбрасывал тяжелую ношу.
Если, напр., следы вора, ведущие к месту преступления, имеют
направление ступней кнаружи, а следы, ведущие обратно, — пря­
мое, то вероятнее всего, что вор нес оттуда тяжелую ношу.
Или если след ног в начале вворочен внутрь и затем внезапно
изменил положение кнаружи, — то значить, что проходивший сло­
жил с себя ношу, или передал ее другому.
По другим причинам ходят, выворачивая ноги, и беременные
женщины и вообще люди, имеющие большой живот. Говоря выше
о линии ходьба (рис. 62, II), мы упоминали, что люди эти отлича­
ются широкой и шатающейся походкой: если же они, при своей
«ломаной» линии ходьбы, будут еще усиливать это шатание выво­
рачиванием ступней наружу, то они поступают так лишь согласно
общей тенденции или манере их ходьбы. Весьма замечательно, что
тот, кто обыкновенно ходит выворачивая ноги, ставит ноги прямее,
если ему приходится идти босиком, бежать или идти на цыпочках.
Трудно объяснить, почему так делается в первом случае. Может

654
быть, вследствие того, что наружный край подошвы менее чувстви­
телен, нежели внутренний. При выворачивании ног, внутренний
край подошвы гораздо более прикасается к земле, тогда как, при
прямом положении ступней, нога более опирается на наружный
край подошвы. При отсутствии же обуви, вообще защищающей но­
гу, естественно опираться на менее чувствительную часть подошвы.
То же обстоятельство, что при бегании или ходьбе на цыпочках
люди не выворачивают ног, вероятно, объясняется тем, что пятки в
этих случаях держатся высоко и вследствие их сближения (при вы­
ворачивании носков) могут сталкиваться, что и предотвращается
прямой постановкой ступней. Относительно бегания, впрочем,
можно еще и то принять во внимание, что выворачивание ступней
вообще не способствует движению вперед, а так как в бегании бы­
строта есть главная цель, то и избирается инстинктивно самый
подходящий для этого способ постановки стоп.
Следы, ввороченные внутрь, указывают на кривизну и ненор­
мальное устройство ног, почему и встречаются редко. Так как кор­
пус следует направлению вворачивающихся ног, то при таком спо­
собе ходьбы получаются своеобразные движения тела, весьма ха­
рактерные, но трудно поддающиеся описанию. Люди, страдающие
искривлением позвоночного столба, имеют неравное обремене­
ние таза, почему и углы ног у них должны быть неравны. Но обык­
новенно, с течением времени, люди эти привыкают к ровной по­
становке h o i ; так что разница в углах может быть установлена у них
лишь при самых точных измерениях.

SJ длина шага
Длину шага составляет расстояние одного отпечатка ноги до
следующего, считая от середины одного каблука до середины дру­
гого. Длина шага зависит от роста человека, быстроты ходьбы и
также от привычки. Д-р Б и л и и д-р К и р х г о ф («Der men-
schliche Fuss». Тюбинген) утверждают, что на длину шага имеет зна­
чительное влияние сила большого пальца, а Ф ё т ш («Fussleiden
und rationelle Fussbekleidung». Штутгардт 1883 г.) ставит ее в зависи­
мость и от подвижности этого пальца. Вообще можно считать пра­
вилом, что, при одинаковой быстроте ходьбы, человек более высо­
кого роста делает шаги длиннее, чем человек ниже ростом. Поэто­
му из двух, идущих рядом, следов меньшему ростом принадлежит

655
тот след, который на известном расстоянии встречается чаще, и
наоборот: более редкие отпечатки на том же расстоянии принадле­
жат человеку высокого роста, — при условии, если оба лица шли
одинаково быстро, т.е. вместе достигли известного пункта. Спра­
ведливость такого предположения подкрепляется и в том случае,
когда следы более длинных шагов отличаются большими размера­
ми. Тем не менее не следует в этих случаях считать выводы за до­
стоверные, так как описанные явления могут происходить и от
других причин. Так напр., люди престарелого возраста, больные,
страдающие грыжей или иной болезнью живота делают неболь­
шие шаги, хотя бы они были и высокого роста. Далее делают ма­
ленькие шаги люди, привыкшие ступать осторожно; сюда принад­
лежат охотники, которые, делая большие шаги, могуг наступать на
сухие листья и ветки и тем производить нежелательный для них
шум. С другой стороны, большие шаги можно встретить у лиц, дол­
го служивших в солдатах, у землемеров и в особенности у железно­
дорожных служащих. Последние часто имеют случай ходить по по­
лотну железной дороги, при этом они всегда ступают на шпалы, ко­
торые обыкновенно располагаются на большем расстоянии, чем
обыкновенный человеческий шаг, почему они и привыкают делать
чрезмерно большие шаги.
В общем длина шага одного человека при одинаковой быстро­
те остается неизменной. Если же у людей нормальных и наблюда­
ются шаги неравной длины, то причинами являются чисто внеш­
ние обстоятельства, напр., шедший не захотел ступить на камень, в
лужу от дождя (что может иметь значение для установления того
обстоятельства, что человек ходил после дождя), или же он огляды­
вался на ходу, чем сокращал размер шага.
Так же точно можно убеждаться и в том, что шаги были сдела­
ны в темноте: в этом случае они носят признаки осторожности и,
как уже было упомянуто выше, — некоторые предметы на пути ока­
зались сдвинутыми, и шедший в нескольких местах спотыкался.
Длина шага колеблется от 50 до 100 сант. В средних числах
можно принять: 70 сант. за шаг медленный, при прогулках; 80 сант. —
средний шаг, деловой; 90 с. — ускоренный, быстрый шаг. Делать
шаги более длинные — уже не имеет смысла, так что относитель­
но шагов длиною в 100 сант. следует предполагать, что они про­
изошли вследствие бегания: беговой шаг длиннее 2 -х метр, встре­
чается редко.

656
 В технических высших учебных заведениях в Карлсруэ (Ба­
ден) и в Ганновере в последние годы производились обстоятель­
ные исследования о длине шагов взрослых лиц. Было сделано
256 наблюдений над разными лицами на расстояниях от 200 до
300 м; наименьший шаг имел длиной 67 сант. и наибольший — 97
сант.; чаще других наблюдался шаг 78 сант.; шаги длиннее 87 и ко­
роче 76 с. были редки. Среднею цифрою оказалось 80 сант. Таким
образом, можно довольно точно при помощи шагов определить и
расстояние. В Германии, как известно, шаг пехотинца принят за 80
сант. (раньше 75) и в минуту считается возможным сделать 112 ша­
гов (ранее 108). С возрастом шаг уменьшается: так, мужчина 40 л.
делает только 75—76 сант. длиною, тогда как 30-летний мужчина
такого же телосложения делает шаг 80—84 сайт. Так, по крайней
мере, многие утверждают.
Если колебания в длине шагов вызваны не внешними услови­
ями, которые обыкновенно очень скоро можно обнаружить, то
следует их приписать какой-нибудь аномалии ходившего. Если,
напр., шедший делал правою ногою шаги длиннее, чем левой, и ша­
ги правой ноги равны между собой, так же, как и шаг левой ноги,
то можно заключить, что шедший хромал или от природы, или от
какого-нибудь случайного повреждения ноги: здоровой ногой он
делал больший шаг, чем ногой слабой, поврежденной или укоро­
ченной. Чтобы выяснить, на какую ногу шедший хромал, следует
выбрать самый длинный шаг из всех следов: передний отпечаток
этого шага будег сделан здоровою ногою, а задний отпечаток —
больною. Обыкновенно в таких случаях можно бывает, кроме того,
обнаружить еще и разницу между отпечатками правой и левой
ступней. Если одна нога короче другой или вообще отличается
уродливостью, то это можно тотчас же заметить по разнице самих
отпечатков. Если же нога только повреждена, то следы, одинаковые
по форме, различны между собой по способу наступания: на одном
из них можно заметить, что носок или пятка, наружный край по­
дошвы, или внутренний ее край более втискиваются в почву, чем на
другом следу. Определить причину, вызвавшую то или другое
различие в следах, должно составить обязанность судебного вра­
ча: С. С. должен лишь подметить эту разницу и ее констатировать.
Но могут быть встречены еще и другие уклонения от нормы.
Как мы уже упомянули выше, у человека, хромающего на одну но­
гу, шаги этой ноги меньше, чем шаги другой, но взаимно шаги каж­

657
дой ноги остаются равной длины. Так же точно, как мы видели вы­
ше (см. рис. 62), при походке широкой и развалистой, хотя линия
ходьбы и представляется ломаною, но соединительные линии,
проведенные через центры каблуков правой и центры каблуков ле­
вой ног, составят все-таки прямые линии. Но если расстояния меж­
ду правыми и левыми следами неодинаковы, и если соединитель­
ные линии каблуков составляют зигзагообразную линию, то это
уже будет следствием какой-либо ненормальности в центральных
органах человека. Такой след безошибочно можно приписать чело­
веку, страдающему какою-либо болезнью головного или спинного
мозга; он или паралитик, или страдает спинной сухоткой, или пья­
ный, оглушенный, или сильно раненый. К такого рода следам, ко­
нечно, следует отнестись с большим вниманием: они должны быть
предъявлены судебному врачу, по возможности in natura, или же в
виде самым тщательным образом измеренных и сделанных сним­
ков. Во многих случаях врач сумеет указать, было ли в данном слу­
чае хроническое страдание мозга, или нетрезвое состояние, или
какое-либо повреждение и т.д.

е) явления иногорода при ходьбе

Кроме собственно ходьбы, могуг иметь место и другие явле­
ния, с нею связанные, сопряженные, которые легко установить и
которые, при благоприятных обстоятельствах, могуг повести к
важным для дела заключениям. Так, легко узнать, произошла ли ос­
тановка: она будет гам, где два следа правой и левой ноги стали ря­
дом. Приблизительно даже можно заключить и о том, долгое ли,
или короткое время продолжалась эта остановка, так как в первом
случае человек обыкновеш ю переступает ногами взад и вперед, ме­
няя место первоначальной остановки, в случай же кратковремен­
ной задержки, это переступание наблюдается в меньшей степени, и
ходьба продолжается тою же ногою, которою был сделан послед­
ний шаг. Также легко узнать прыжок в сторону, отклонение в на­
правлении ходьбы, то место, которое человек пробежал, а не про­
шел, и многое другое подобное. Такого рода явления следует не
упускать из виду и тщательно заносить о них в протокол, так как
значение их часто обнаруживается только впоследствии и может
быть существенным в деле. Бывает, что преступник или в силу ка­
кой-нибудь необходимости, или же умышленно, чтобы ввести в за­

658
блуждение, двигается задом. Установить такую уловку со стороны
преступника всегда полезно, так как каждая такая попытка сбить с
пути преследователя объясняется особой причиной, и выяснение
такой причины может повлечь за собой раскрытие всего события
или мотива его, или иного существенного обстоятельства. Между
тем, пятился ли человек задом, можно установить по следам почти
всегда: шаги его становятся меньше, потому что мускулы не при­
выкли к такой ходьбе. По той же причине и также потому, что иду­
щий не видит своего пути, линия направления получается неверная
и колеблющаяся. Кроме того, замечается крайне своеобразный от­
тиск носка ноги, особенно если шедший старался делать сравни­
тельно длинные шаги: при этом, весьма естественно, прежде всего
на землю ставится носок ноги и за ним уже остальная часть подош­
вы. Раз у С. С. возникнет подозрение, что данные следы сделаны ли­
цом пятившимся, он должен на соответствующей почве сделать та­
кие же следы и затем их сличить с подлинными: едва ли возможны
будут в этом случае ошибочные заключения.
Наконец, С. С. может встретиться и с симуляцией и диссимуля-
цией следов. Это бывает преимущественно в тех случаях, когда
преступник желает придать следам обманное направление, и когда
идти задом было неудобно, вследствие значительности расстояния,
напр., когда имелось в виду замаскировать убийство обстановкою
самоубийства, или, наоборот самоубийство обставить, как умыш­
ленное убийство (напр.; если лицо застраховало свою жизнь). В
первом случае виновный старается сохранить на месте преступле­
ния следы только одного человека (потерпевшего), а во втором —
искусственно сделать следы от многих лиц. Это достигается при
помощи привязывания к ногам обуви в обратном положении, но
при внимательном рассмотрении нетрудно распознать следы, та­
ким образом сделанные. Злоумышленники в этих случая сплошь и
рядом делают ту ошибку, что избирают для этого такую почву, на
которой следы отпечатлеваются с яркостью, бросающейся в глаза;
они имеют при этом цель, чтобы следы отнюдь не могли остаться
незамеченными и произвели именно желаемое впечатление. Но
раз следы так отчетливы, то их легко исследовать внимательно и
тогда, прежде всего, становится ясным, что они — неестественны и
не таковы, как другие следы. Такие следы можно охарактеризовать
такими словами: по следам видно, что обычное давление тела иду­
щего человека вовсе не соответствует сделанным шагам. В особен­

659
ности полезен в таком случае проверочный опыт: стоит только ря­
дом с подозрительным следом на той же почве сапогом приблизи­
тельно соответствующего размера наделать следов, и различие
между следом естественным и подделанным тотчас же бросится в
глаза. Кроме того, почти во всех таких случаях, если только поддел­
ка не была сделана с особенною ловкостью, можно обнаружить от­
печатавшиеся на земле и те приспособления, которыми подвязыва­
лась к ногам обувь, бечевки, шнурок и т.п.
Поступая так, злоумышленник может также иметь еще и дру­
гую цель: отвлечь подозрение на какое-либо иное лицо, в особен­
ности если на это последнее, в силу тех или других обстоятельств,
может упасть подозрение. И в этом случае злоумышленник сделает
следы поразительно ясные, надев для этого на время преступления
или чужую обувь, совершенно отличную от его собственной, или
же подвязав эту обувь к ногам. Первое он делает тогда, если имеет'
ноги небольшие, а следы желает оставить от больших ног, второе,
когда он имеет большие ноги, следы же должны быть меньшего
размера. Вполне возможно поэтому, что мужчина привяжет жен­
ские башмаки, а женщина наденет мужские сапоги, чтобы ввести в
заблуждение.
Раскрыть такого рода подделки трудно, но не невозможно, Так,
сомнение будет основательно, если обнаружится несоответствие
размера следов с расстоянием их, т.е. с длиною шагов: злоумыш­
ленник вследствие своего возбужденного состояния легко может
забыть о том, что крупным ногам соответствуют и большие шаги, а
маленьким, изящным ногам — более мелкие шаги. Если же возник­
нет сомнение, то и розыск следует продолжить. Подозрение усили­
вается, если будет обнаружена еще нетвердость походки, линия
ходьбы окажется неправильною, шаги — осторожными и неуве­
ренными, а при обуви слишком большой (для ноги) — следы воло­
чения ее по земле. Если же к ногам были подвязаны башмаки мень­
шего размера, то, прежде всего, на почве будут заметны та веревка
или шнур, которыми они были подвязаны, а затем и те части самой
ноги, которые выдались вперед, особенно на мягкой или топкой
почве (глубокая грязь, снег и т.п.). Как бы ни был тяжел труд такой
проверки, он может быть всегда вознагражден, так как обнаруже­
ние подделки в большей или меньшей степени ведет за собой вы­
яснение личности виновного, а также нередко и подтверждение
невинности того лица, на которое вследствие подделанных следов

660
упало подозрение. А такого рода подделанные следы встречаются
не в одних только романах.
Правда, если злоумышленник надел чужую обувь, которая ему
оказалась подходящей, то всему нашему искусству — конец: обна­
ружить это мы бессильны. Поэтому в каждом случае рассмотрения
следов требуется не только труд, но и величайшая осторожность.

Ь) Общая картина ноги

Чтобы составить себе ясное представление о том, как именно
происходит след, полезно вспомнить вышеописанный прием: бо­
сая нога, смоченная раствором какого-либо из землистых крася­
щих веществ с водой и гумми, ставится на бумагу настланную на
полу. Тщательное изучение такого следа не только даст понятие о
происхождении следа вообще, но и об отдельных особенностях
следов втиснутых и поверхностных. Если мы, смочив ногу, сделаем
ею за один раз (т.е. не возобновляя краски) несколько оттисков на
бумаге и затем сличим, положим, три из них, наиболее различные
по степени окрашивания, то прежде всего окажется, что каждый из
этих следов имеет многочисленные цветные оттенки, хотя бы
ступня и была покрыта нами ровным слоем краски. Это объясняет­
ся, во-первых, тем, что поверхность ступни не представляет из се­
бя гладкой плоскости, а имеет разнообразные возвышения и углуб­
ления, и, во-вторых, тем, что на эту поверхность тяжесть тела дей­
ствует не одинаково и притом изменяясь с движением тела.
Красящее вещество, попадая при наступании ноги на бумагу,
расходится во все стороны там, где ступня сильнее всего нажима­
ется на подкладку, и в этих местах окраска оттиска оказывается сла­
бее всего. Там же, где ступня нажимает слабее, тем менее будет вы­
теснена краска, и тем гуще окрашивание оттиска. Если мы возьмем
три оттиска, сделанные одною ступней подряд, без возобновления
окрашивания, то увидим, что количество красящего вещества, есте­
ственно, уменьшается постепенно в каждом из них и, как мы уже
сказали, в каждом из них, вследствие различия в нажимании частей
ступни, различна и окраска этих частей. Где именно и как происхо­
дит это давление, нельзя усмотреть из одного оттиска с должною
ясностью. Для этого необходимо рассматривать три оттиска, и тог­
да мы можем заметить следующее (рис. 64,1, II и III).

661
 След I. Самым светлым и, следовательно, местом наибольшего
давления является часть ступни между мякотями большого пальца
и пятого, ниже трех промежуточных пальцев. Следующим по сла­
бости окрашивания является место около пятки, ближе к наружно­
му краю подошвы: так же, как и первое, оно довольно ясно обрисо­
вано и имеет менее всего краски у своего внутреннего края, под са­
мою костыо ноги; здесь — столь же светло, как и в первом месте. Та­
ким образом, тело опирается более всего на эти два места ступни:

Рис. 64. Давление тела на подошву ноги

ниже трех средних пальцев и выше края пятки. Следующими по

степени окраски местами являются внутренний край большого
пальца и начало мякоти этого пальца с внутреннего края, наруж­
ный край мякоти пятого и середины всех пальцев, особенно боль­
шого пальца и пятого. Эти места, стало быть, образуют поддержку
для двух вышеуказанных точек опоры, так как эти последние сами
по себе не дают еще достаточной устойчивости телу. Впрочем не
все разделяют этот взгляд. Большая часть ученых полагают, что

662
опорными точками для тела служат три: пятка, мякоть большого
пальца и мякоть малого. Г и р т л ь 1), Б а р д е л е б е н 2) и
Г е н л е з ) излагают об этом таю «подошва упирается на край пя­
точной кости сзади, спереди же на передние суставы плюсневых ко­
стей, в особенности большого и пятого пальцев, на переднюю конеч­
ность плюсневой кости большого пальца со включением сесамо-
видной косточки». Г. Ф. М е й е р 4), Ж и м а н о в с к и й 5) и
Г ю т е р 6) указывают следующие точки опоры ноги: задний край
пяточной кости, наружный край плюсневых костей и головка первой
плюсневой кости. Я думаю, что рисунки наши яснее всего разрешают
этот вопрос.
След II. Весь излишек краски пошел на первый след, вследствие
этого второй след представляет собою наиболее ясный отпечаток,
отчетливо указывающий нам па точки опоры человеческой ноги. Мы
ясно различаем на этом отпечатке7) два, друг от друга отличные, вида
окраски: темный и притом равномерный, как будто нанесенный кис­
тью, и другой — более нежный, с ясными прожилками, сделанный
так, как если бы пальцем, смазанным чернилами, сильно нажать и за­
тем провести по бумаге. Первый вид окраски соответствует тем час­
тям ступни, которые испытывают наименьшее давление тела, второй
же местам наибольшего давления. Те два пункта, которые являются
главными опорными для тела, почти совсем лишены окраски, так
что проступает белый цвет бумаги. К частям ступни, на которые
производится давление более слабое, принадлежат: наружный край
большого пальца и края всех остальных пальцев, оканчивающиеся
там, где благодаря округлению начинается наименьшее давление;
затем идет резко ограниченная полоса от пальцев до указанного
наиболее обремененного места, далее весь внутренний край по­
дошвы до пятки, равно и заднерасположенная часть за пяткой. В то
же время мы видим по способу выдавливания красящего вещества
и по направлению образовавшихся прожилок, что давление в об­

1) «Handbuch der topographischen Anatomie». Вена 1871 г.

2) «Lehrbuch der chirurgischen Operationslehre». Берлин 1876 r.
3) «Handbuch d. Knochenlehre des Menschen». Брауншвейг 1871 г.
4) «Statik und Mechanik des menschlichen Fusses». Jena 1886 r.
5) «Archiv fiir klinische Chirurgie». I.
6) «Klinik der Gelenkkrankheiten». Лейпциг 1878 r.
7)Лучше всего это видно на подлинных отпечатках, на наших же рисунках,
изображающих следы в уменьшенном виде, — оттенки различаются лишь с трудом.

663
щем происходит от наружи кнутри, а в отдельных частях: на пят­
ке — вперед, а у мякотей спереди кзади, — т.е. нога, сначала насту­
пая пяткой, сдвигает краску кпереди, почти одновременно на поч­
ву наступает и передняя часть подошвы и смещает краску кнугри в
то время, как мякиши при отталкивании отодвигают находящееся
под ними количество краски кзади.
След III. Этот след показывает более ясно то же, что показыва­
ет и второй след. В особенности становится заметным, как значи­
тельно давление на места перед пяткой и перед мякотями, ибо на
соответствующих местах следа, равно как и на месте, соответству­
ющем внутреннему краю большого пальца, бумага совершенно от­
четливо просвечивает. Красящее вещество здесь вполне отсутству­
ет, направление вытесняемой краски ясно отпечатлевается на чет­
ко выступающих прожилках. Деятельность пальцев ясно видна, и
наконец становится понятным значение той своеобразной поло­
сы, которая проходит между наиболее обремененным местом ступ­
ни перед мякотью с одной стороны и позади пальцев с другой, так
как только в этом положении становятся ясными ее прожилки. Она
исключительно является посредствующей связью между наиболее
обремененным местом и пальцами, так что вследствие незначи­
тельного давления тела на эту полосу представляется возмож­
ность, — при каждом отталкивании — поднять ступню с мякотей на
пальцы, не затрачивая особых усилий на перемещение центра тя­
жести тела.
Приложение к практике изложенных выводов не затрудни­
тельно. Только тот, кто изучил и понял процесс происхождения
следа при нормальных его условиях, будет в состоянии понимать и
истолковывать происхождение следов, как одиночных, так и ряда
их, в условиях необычных и не станет ссылаться на неясность и за­
гадочность следов. Не имея возможности описывать здесь всевоз­
можные случаи такого рода, ограничимся указанием на то, что, при
знании теории ходьбы, легко определять, имело ли место какое-ли­
бо препятствие и какое именно при, так сказать, кристаллизации
следа, было ли уклонение в сторону умышленным или случайным,
поскользнулся ли шедший вследствие особенностей почвы, или
вследствие неудачного прыжка и тд.
Особенное значение теория происхождения следа приобре­
тает в том случае, когда, благодаря неясности обнаруженного отпе­
чатка, возникает сомнение, с случайным ли изменением почвы,
или с действительным следом мы имеем дело. Если при таком ис­

664
следовании всегда иметь в памяти взаимную последовательность
образования оттисков разных частей ступни человека, степень об­
ремененности каждой из этих частей, то мы всегда окажемся в со­
стоянии истолковать, имеем ли перед собой ту или иную часть сле­
да ноги, или случайное изменение почвы. А во многих случаях из
таких незначительных данных окажется возможным конструиро­
вать и целый след. Особенно полезным это может быть в том слу­
чае, если следы, обнаруженные на благоприятной почве, затем пе­
решли на твердую или настолько мягкую, что сохранились лишь
части следов, а между тем желательно или проследить направление
их далее, или же установить связь этих неясных отпечатков с обна­
руженными следами в другом месте.

D. Измерение следов

Здесь я считаю нужным, прежде всего, обратить внимание на

некоторые особенности, касающиеся измерения и сличения сле­
дов. По моему мнению, в этой области следует быть весьма осто­
рожным и ничего не предпринимать, не обещающего достоверных
результатов. С одной стороны, размер самой ступни одного и того
же лица не всегда одинаков (напр., вследствие холода или после
продолжительного лежания она становится меньше, чем после жа­
ры или продолжительной ходьбы), и, с другой стороны, трудно ее
измерить, так как ступня не есть тело с определенными границами
и самый результат измерений может быть различен, смотря по из­
бранной исходной точке.
Так, Ц е н к е р говорит, что ступня в спокойном и деятель­
ном положениях представляет при измерениях разницу на 0,5
сант. и более, именно вследствие давления на нее при ходьбе. Хотя
теоретически это и в высокой степени вероятно, однако при про­
верке, по крайней мере мне, не удалось добыть положительных до­
казательств этого обобщения. Для таких опытов обыкновенная са­
пожная мерка не пригодна, здесь требуется высшая точность, так
как 0,5 сант. — величина весьма незначительная (приблизительно
толщина гусиного пера среднего размера), и размеры ступни могут
быть измеряемы в таких случаях только посредством вертикаль­
ных линий. При измерениях не вполне точных, вследствие не

665
вполне плотного прижатия или слишком сильного прижатия тре­
угольника к ноге, могут получаться разницы еще более 0,5 сант.
То же самое бывает и при сличении следов от ходьбы и от
стоячего положения. Почти везде приходится читать1), что следы,
сделанные лицом шедшим, меньше следа, сделанного тем же ли­
цом в стоячем положении. Несмотря на многочисленные опыты,
мне не удалось подтвердить справедливости этого положения, и я
скорее готов утверждать, что следы ноги стоявшего человека мень­
ше, нежели следы человека шедшего. Количество красящего веще­
ства, попавшего на ступню, качество подстилки, способ наступания
и т.д. настолько в этом отношении существенны, что, строго гово­
ря, именно эти обстоятельства и подобные им являются причина­
ми разнообразия размера следов, а вовсе не движение или стоячее
положение.
Все вышесказанное относится не только до формы следа
всей ноги, но и до отдельных ее частей и в особенности пальцев.
М а с с о н утверждает, напр., что четыре меньших пальца при
стоянии оттискиваются в круглом виде, при движении —
в несколько удлиненном, большой палец — так, как показано на
рис. 65,1, и при движении так, как показано на том же рис. II. Я
убежден, что М а с ­
с о н говорит так
на основании лич­
ных наблюдений, но
если бы он повторил
свой опыт 20 раз,
употребляя разное
количество крася­
щего вещества на
различной подстил­
ке, с разными лица­
ми, то он увидел бы
I. И.
также, что большой
Рис. 65. Отпечатки большого пальца палец столь же часто
при стоянии и ходьбе (по Массону) оттискивается при
ходьбе круглым и в стоячем положении продолговатым, как и на­
оборот, и форма большого пальца, изображенная под I и II в

1) См. д-ра Beely и д-ра Кирхгофа: <-Der menscliche Fuss».

666
рис. 65, в одинаковой степени часто получается и при ходьбе, и
при стоянии. В той же степени внешний вид отпечатка большого
пальца зависит и от формы его, так как этот палец, имеющий дру­
гую форму, в иной степени несет на себе и тяжесть тела. Так на­
зываемая античная форма большого пальца, при которой палец
этот короче второго пальца, встречается часто (кроме статуй) у
детей и лиц, ходящих постоянно босиком. Но так бывает далеко
не всегда: нередко попадаются люди, у которых, несмотря на по­
стоянную ходьбу босиком, большой палец длиннее второго и ос­
тальных пальцев, с другой стороны, встречаются люди с чисто
классическими формами пальцев, несмотря на то, что они посто­
янно носят обувь. Чаще всего так бывает у женщин, так как они
обращают особенное внимание на мягкую и удобную обувь. Со­
вершенно то же следует сказать и относительно направления
большого пальца: его продольная ось в сущности должна совпа­
дать с продольною осью подошвы, большею частью однако палец
этот направлен под тупым углом кнаружи, так что палец этот яв­
ляется прижатым к другим пальцам. В большинстве случаев это
зависит от неудобной обуви, но наблюдается и у людей, работаю­
щих босиком на мягкой почве. Вообще не следует забывать, что
люди, которые летом ходят босиком, зимою все-таки надевают
обувь и по преимуществу тесную и неудобную.
Главное правило при сличении следов заключается в следую­
щем: воспроизводить подобные следы с точно одинаковым коли­
чеством красящего вещества и на точно одинаковой подстилке, как
и подлинный след, и тогда делать выводы как на основании обще­
го впечатления, так и на основании обсуждения отдельных подроб­
ностей: затем измерению подвергать лишь то, что имеет совершен­
но определенные и точные границы.
То же следует сказать и относительно следов обутых ног. Вы­
ше (рис. 56) было упомянуто, что, при известных условиях, изгиб
подошвы на следах существенно разнится от изгиба подлинной
подошвы. Но и кроме того, могуг быть значительные изменения
следа относительно сделавшей его обутой ноги в тех случаях, ког­
да нога поскользнулась (вперед или взад, вправо или влево), и ког­
да происшедшие вследствие этого искажения следа могут ввести в
серьезные заблуждения.
Иногда легко удается установить, что нога поскользнулась, но
иногда это весьма затруднительно. Бывает так, что нога не только

667
поскользнулась вперед или назад, но в то же время и в сторону, и
если направление поскользнувшейся ноги выделяется хорошо
лишь в одну сторону, то может произойти ошибка в измерении
следа. Скажем, напр., что скольжение вперед выделяется ясно, а
скольжение влево на следе не отпечатлелось, вследствие этого лег­
ко можно ошибочно измерить ширину следа, приняв таковую на
имеющемся следе за достоверную. Вот почему вопрос о том, сколь­
зили ли ноги шедшего человека, требует самого тщательного ис­
следования; особенно в тех случаях, когда условия почвы делают
вероятным такое оскользание ног, следует всегда считать это впол­
не возможным.
Если при оценке следов босых ног, как мы уже говорили,
решающее значение имеет общий характер следа, его, так ска­
зать, физиономия, то в исследовании следов от ног обутых зна­
чение получают детали: гвозди, подметки, заплатки и т.п. На
них-то и следует обращать наибольшее внимание: необходимо
устанавливать не только число их и форму, но и расстояние их
друг от друга, не изменяющееся далее при скольжении. В таких
случаях сапожные гвозди могуг приводить к ценным результа­
там, но могут вызывать и крупные недоразумения, если, напр.,
число их на следу и число на оригинале не совпадают. Напр., мо­
жет же случиться, что какой-нибудь гвоздь сапога попал на твер­
дый камень или предмет и не отпечатлелся на почве. Ошибочно
было бы, конечно, заключать в таких случаях, что на данном ме­
сте у сапога недоставало одного гвоздя. Затем гвоздь мог зате­
ряться впоследствии, или, наоборот, недостававший гвоздь мог
быть вбит уже после события преступления: значит, в первом
случае одним гвоздем будет менее, а во втором случае — гвоздем
будет более1). То же может случиться и относительно заплаток
как на подошве, так и на каблуке. Говоря короче, в этих случаях
может быть столько серьезных осложнений, что они требуют
самого упорного внимания.
Остается теперь изложить самый способ измерения, необхо­
димый в тех случаях, когда приходится сличать найденный след со

1) Часто не легко определить, имеем ли мы перед собой старый гвоздь, или вбит но­
вый; во многих случаях поможет нам исследование микроскописта, который по сте­
пени изнашивания, ржавчины можег сказать о давности употребления головки
гвоздя. В случае же крайности можно самому осмотреть гвозди посредством лупы и
пригласить толкового сапожника.

668
следом заподозренного. М а с с о н предлагает проводить в этих
случаях линии (рис. 6 6 ): АВ, обозначающую всю длину ноги, CD —
наибольшую ширину ноги (линия перпендикулярна к первой),
СЕ — глубину подошвенного изгиба, угол CFJ — степень скошен­
ности пальцев. Как ни кажется простым этот способ с теоретиче­
ской точки зрения, тем не менее практическую ценность он име­
ет лишь в том случае, если мы имеем след вполне сохранившийся,
и если при делании пробного следа употреблено столько же кра­
сящего вещества, сколько потребовалось и для подлинного следа.
Если же подлинный след сохранился не вполне, то легко может
случиться, что придется ограничиться только некоторыми линия-

А -а

I.
Рис. 66. Рис. 67.
Способ измерения следа Полный след Неполный
по Массону. проверочный. подлинный след.

ми из указанных, а быть может, и ни одной из них нельзя будет

провести. При всем том, длина линии СЕ зависит не только от ве­
личины подошвенного изгиба, но и от количества потребовавше­
гося красящего вещества1). На основании многих опытов я при­
шел к убеждению, что проще всего и целесообразнее проводить
через каждый из сличаемых следов две взаимно перпендикуляр­
ные линии, от которых затем и производить все последующие из­
мерения отдельных частей.

1) Еще раз обращаю внимание на те наблюдения, которые можно сделать в каждой

купальне. Первые следы вышедшего из воды - сплошные, как бы от плоской ступни,
так как нога еще вся мокрая. Через несколько шагов на следах обнаруживается про­
межуток вследствие выемки ступни.

669
 Если таким образом мы должны сличить неясный поверхно­
стный след-оригинал с собственным следом преступника, то,
прежде всего, следует воспроизвести оба следа на прозрачной бу­
маге, чтобы не портить подлинных следов. Затем следует отыскать
на подлинном (неполном) следу две наиболее отдаленные друг от
друга точки, но притом такие, которые можно найти и на прове­
рочном следу: в данном случае (рис. 67) такие точки окажутся на
внутреннем крае большого пальца и на крае наружном пятки в ме­
сте наибольшего ее выгиба. Получаем линии ab и соответствую­
щую ей а'Ь'. Далее отыскиваем третью основную точку, из которой
можно было бы опустить перпендикуляр к линии ab, и избираем
такую точку, чтобы опущенная из нее перпендикулярная линия по
возможности захватывала самую широкую часть следа: такой точ­
кой будет в нашем примере наружный край пятого пальца. Так мы
получаем две основные линии, точка пересечения которых являет­
ся исходной для всевозможных последующих измерений в других
направлениях, необходимых для сличения. Так, прежде всего следу­
ет измерить все пункты, лежащие на двух описанных линиях, т.е.:
ое, о'е\ сf of', og и o'g'. Для измерения и сличения других частей
можно проводить линии в двояком направлении: от любой точки
опускать отвесные к описанным линиям ab и cd и от найденных та­
ким путем точек пересечения до основной точки о. Итак, от наруж­
ного края второго пальца опускаем перпендикуляр на cd, место пе­
ресечения назовем i и точку, из которой опускали эту линию, Ь, та­
ким образом должны быть сличаемы о/, o'i, ih, i'b'. Или иначе, если
от точки о (o') по направлению к d(d') отложим по 3 см и в полу­
ченной точке восстановим перпендикуляр, то получим расстояние
ih (и i'b') в 5см. Таким же способом, но только обратным пугем, сле­
дует поступать и при сличении подошвенных изгибов, от точки о
(o') на линии по направлению к b следует отложить два раза по 5см
и в полученных точках / и п (I' и п') восстановить перпендикуляр­
ные линии к ab (a'b), lm (I'm) и пр (п'р). Если эти линии взаимно
равны, то этим определено, что подошвенный изгиб на обоих сле­
дах одинаков. Таким пугем следует продолжать, пока все сущест­
венные точки не будут измерены (и чем их более, тем лучше). Опи­
санный способ в сущности вовсе не так сложен, как это кажется
при чтении: довольно раз его испробовать, чтобы убедиться в не­
сложности и применимости его.

670
 При сличении следов вдавленных способ этот применяется
лишь в виде исключения и то только тогда, если вдавление не
слишком глубоко и не слишком препятствует черчению прямых
линий. Само собой разумеется, все описанные вспомогательные
линии проводятся не на самом следу, а на снятом с него гипсовом
слепке, на котором черчение вообще удобно и который притом
представляет собой такой же позитив, как и подлежащая сличению
нога или сапог.
Если мы имеем след обутой ноги, то прямо можем сличать
гипсовый слепок следа с обувью заподозренного. Если же имеется
вдавленный след босой ноги, то, естественно, сличение гипсового
слепка с самой ногой заподозренного невозможно, так как он не
может сохранять спокойного положения, да и на ноге его чертить
нельзя. В этом случае заподозренному следует предложить сделать
след босой ногой на веществе или почве, соответствующей по воз­
можности той, на которой оказался подлинный след, с полученно­
го оттиска снять гипсовый слепок и производить сличение двух
слепков: подлинного и проверочного.
Вообще же при вдавленных следах от обутых ног можно не
применять черчения вспомогательных линий, так как такие сле­
ды имеют большей частью различные характерные особенности,
которые отсутствуют на следах от босых ног, отличающихся сла­
быми неясными контурами. Можно, напр., прямо при помощи
циркуля или линейки измерять промежутки между гвоздями, рас­
стояние от наружного угла подметки до внутреннего угла каблу­
ка, длину прямолинейной стороны каблука и затем сличать дан­
ные. Само собой разумеется, отнюдь не в поощрение легкомыс­
лию, следует сказать, однако, что при незначительной разнице
измерений следа подлинного и проверочного, они все-таки мо­
гут принадлежать одной и той же ноге, так как на изменение раз­
меров следа подлинного могут влиять как высыхание почвы, так
и другие условия. Напр., след, оставленный в мокрой глине, при
высыхании последней, вследствие стягивания ее во всех частях,
может уменьшиться почти на полные два сантиметра. Считаю
нужным отметить, что такого равномерного стягивания глины
часто совсем не бывает, так как, находясь на сыром подпочвен­
ном слое, она ссыхается только сверху и дает лишь трещины.
Сложив ширину каждой из параллельных трещин, мы получим
величину общего усыхания глины. Вследствие такого растрески­

671
вания глины, измерения ее могут быть совершенно ошибочны.
Представим себе, напр., что промежутки между гвоздями на каб­
луках одинаковы, положим, равны 1 см. Когда в процессе высы­
хания глина начинает стягиваться, то в местах наименьшего
сцепления частиц она трескается, при этом частицы глины отхо­
дят к сторонам трещины, и при дальнейшем высыхании трещи­
ны в силу этого увеличиваются. Когда процесс усыхания приос­
тановился, то промежутки между гвоздями вместо 10 мм стали
около 8 мм, но если одна из трещин шириной около полем прой­
дет между двумя гвоздями, то расстояние между ними, уменьшив­
шееся вследствие усыхания глины до 8 см, будет уже равняться 8
+ 5 = 13 мм. Такое увеличение промежутков иногда может быть
таково, что — особенно в случае неясности следов — может воз­
никнуть вопрос, не было ли на месте трещины гвоздя, а такое
предположение может весьма вредно повлиять на ход розысков.
Вообще не следует думать, что высыхание совершается рав­
номерно и что, напр., след уменьшается при усыхании в равной
мере как у пальцев, так и у пятки. Разные обстоятельства следует
при этом принимать в соображение: толщину слоя глины, при­
месь камней, травы, соломы, кусочков дерева и т.д. Затем одна
часть глины могла остаться влажной вследствие какой-нибудь
струи воды, или же могла сохранить эту влажность вследствие
того, что во время солнечной жары была хорошо охранена те­
нью. Особенно замечательны и разнообразны явления усыхания
бывают в том случае, если почва, на которой отпечатлелся след,
не один раз высыхала и делалась влажной. Я говорю не о дожде,
который всегда разрушает след, а о сыром воздухе, тумане. Это
особенно наблюдается в хорошие дни поздней осени: ночыо и
утром сильный туман увлажняет и расширяет след, а днем сол­
нечная теплота снова сушит след и стягивает его. Если так про­
должается несколько дней, то происходят весьма неравномер­
ные стягивания, вследствие чего при измерении требуется край­
няя осторожность. В подобных случаях следует безотлагательно
приглашать сведущее лицо, врача, знакомого с законами физики,
или даже физика (натуралиста), которому и изложить все обсто­
ятельства, влиявшие на размер следа. Таким образом, следует
принимать в соображение условия почвы, орошения и отенения
места, количество времени, протекшего от момента обнаруже­

672
ния его (снятия слепка) до предполагаемого происхождения,
температуру и атмосферические явления за тот же период вре­
мени, посторонние влияния, о которых можно предполагать, са­
мый способ снятия слепка и т.д. Обладая всеми этими сведения­
ми, эксперт с достоверностью может сказать, как велико было
влияние усыхания, какое влияние оказали трещины, одним сло­
вом: он окажется в состоянии восстановить размеры следа до вы­
сыхания. Подобные вышеуказанным изменения происходят и со
следами на снегу, если последний неоднократно таял и замерзал.
Очень часто снежные следы представляют особенности, достой­
ные замечания; так, если они сделаны были во время не очень
большого мороза, то снег под подошвой и каблуком плотно сжи­
мается, так что при продолжающемся морозе он обращается в
лед. Так как, при оттепели, эти обледеневшие части растаивают
медленно, то они, сохраняя очертания подошвы и каблука, долго
еще остаются после того, как кругом весь смежный снег исчез.
Смотря по тому, как замерз или обледенел, или покрылся ине­
ем след, можно определить время, когда след был сделан, ибо во­
прос о том, какой из двух следов сделан позже, может во многих де­
лах иметь значение. При надлежащей внимательности на этот во­
прос часто может быть найден и ответ; так, напр., если осмотр сле­
дов двух человек производить внимательно на всем расстоянии, то
мы можем найти, что один след закрыт другим, т.е. последний след
окажется сделанным позже. В других случаях будут иметь значение
и условия погоды, так как солнце, дождь, ветер могут всегда оказы­
вать влияние на следы. При этом нужно быть, однако, очень осто­
рожным, так как на вопросы о погоде люди редко дают достовер­
ные ответы. Иногда приходится принимать при этом в соображе­
ние и другие явления природы; так по одному делу, сообщенному
мне из Норвегии, о подстреленном лосе возник вопрос о том, при­
надлежат ли все найденные следы одному лосю, именно тому, ко­
торого преследовали. Некоторые следы оказались глубоко вдавлен­
ными в сырую землю, и вода, набравшаяся в эти следы, оказалась,
по удостоверению свидетелей, еще мутной. Правда, в этих случаях
необходимы проверочные опыты.
Однако следует иметь в виду, что могут подвергнуться измене­
ниям не только следы, но и ноги или обувь, которыми сделаны сле­
ды. Ступня человека, отдохнувшего от ходьбы, бывает меньше, чем

673
его ступня, разогревшаяся от ходьбы и распухшая от пота и прили­
ва крови; сухая подошва сапога — меньше, чем та же подошва, от­
сыревшая от почвы или пота. И в этих случаях заключение сведу­
щего лица будет крайне полезно.

Е. Снятие слепков со следов, вдавленных в почву

1. Общие замечания
Мною уже не раз было говорено выше о том, что с каждого
следа, имеющего значение в деле или могущего иметь значение,
следует снимать слепки. Правило это не нуждается в доказательст­
вах, и разве только совершенно неопытный или индифферентный
С. С. будет' манипулировать с подлинным следом. Опасность испор­
тить след, сделать его непригодным для последующих действий
слишком велика, и было бы непростительно по одному легкомыс­
лию утратить столь важное доказательное средство. Кроме того,
работа прямо на земле столь затруднительна и неудобна, что о точ­
ности в этом случае не может быть и речи. Только в исключитель­
но редких случаях может встретиться настоятельная необходи­
мость предпринять те или другие действия непосредственно над
следом, прежде чем снять с него слепок. Но и в этих случаях С. С.
всегда можег ограничить свои манипуляции такими, которые не
влекут за собой повреждения или порчи следы, так напр.: сосчитать
число гвоздей, измерить циркулем некоторые расстояния и т.п.
Во всех других случаях следы, представляющиеся важными для
дела, следует прикрывать ящиком крупных размеров и приставлять
к ним надежное лицо для охраны; после этого можно предприни­
мать все другие действия, необходимые по делу. К снятию же слеп­
ка следует приступить, как только найдется свободное время. Если,
однако, окажется безусловно необходимым произвесги немедленно
сличение, то отнюдь не следует вкладывать обувь заподозренного в
самый след, чтобы не испортить след окончательно. В случаях, не­
терпящих отлагательства, рекомендуется, согласно с мнением Ш а -
у е н ш т е й н а , рядом с подлинным следом делать оттиск сапо­
гом или вообще обувью заподозренного и затем сличать оба следа.
Приступая же к снятию слепка, следует всегда иметь в виду,
что даже при большой ловкости и тщательности может произой­

674
ти несчастье, которое испортит и след, и слепок. Поэтому прежде
всего должно быть предпринято все возможное, чтобы сохранить
изображение следа, т.е. следует составить подробное описание
следа, набросать его эскиз, измерить и все измерения отложить
на чертеже. Все это должно сделать старательно, избегая всякого
прикосновения к следу, и только после этого можно приступить к
снятию слепка.

2. Различные способы сохранения следов

Самый радикальный способ заключается в выемки самого сле­
да. По совету Годанна1), следует взять достаточно большой и по воз­
можности широкий железный обруч (но откуда его взять?) и глубо­
ко втиснуть его в землю. Затем вокруг этого обруча земля срезыва­
ется так, чтобы след был изолирован в виде небольшого бугорка, и
тогда посредством лопаты след этот приподнимается вместе с тол­
стым слоем земли, помещается в ящик и доставляется в камеру
С. С. Сам Годами признает этот способ хотя и верным, но сложным.
Ш а у е н ш т е й н же справедливо находит, что способ этот во­
все не так сложен, но едва ли надежен, так как самый след теряет
свою доказательную силу, раз вследствие наступающего затем вы­
сыхания изменяются размеры и формы следа, образуются трещи­
ны и пр. По моему мнению, способ этот непригоден еще и по той
причиие, что самая перевозка оказывает naiy6 noe влияние на це­
лость следа: если след сделан на сухой земле, то она раскрошится,
а если на влажной земле, то она не выдержит перевозки. По одно­
му делу о крушении поезда, вызванном злоумышленниками, я на­
шел один след, несомненно оставленный преступником, в то вре­
мя, когда он перепрыгнул через насыпь полотна жел. дороги. Я снял
с этого следа рисунок, составил протокол осмотра его с точным из­
мерением частей, сделал гипсовый слепок его и, ввиду важности
дела, вынул самый след по способу Г о д а н н а . Кусок земли со
следом мной был положен в ящик, поставленный на дрезину. Усло­
вия перевозки были самые благоприятные, так как, по моему рас­
поряжению, передвижение дрезины было произведено крайне ос­
торожно, и, кроме того, под ящик была положена солома в боль­
шом количестве. Несмотря, однако, на все эти предосторожности,

1) Coldtammers «Archiv f. pr. St.-R». XV. 1867 г.

675
кусок земли с прекрасно отпечатлевшимся следом прибыл в таком
состоянии, что нельзя было даже различить, был ли на этом куске
след. Толчки и колебания дрезины на относительно небольшом
расстоянии (до ближайшей станции) превратили кусок земли в
равномерно осыпавшийся ком.
Если же принять во внимание, что при перевозке по грунтово­
му пути еще скорее можно ожидать такого результата, то следует
признать, что способ этот применим исключительно в тех случаях,
когда след может быть оставлен на хранении на самом месте на­
хождения. При некоторых обстоятельствах способ этот может
пригодиться также и в случае, когда вместе с тем применяется и
другой какой-либо из нижеописанных способов.
Другой способ, также рекомендуемый Г о д а н н о м , заклю­
чается в снятии со следа слепка из смеси гипса, цемента и песка,
взятых в равных частях. Смесью этой засыпается след так, чтобы
порошок закрыл его выше уровня почвы на толщину большого
пальца, а равно засыпается и почва кругом следа на расстоянии
трех пальцев. Затем сверху постилается мокрый платок и посредст­
вом сита поливается еще водой, пока вся смесь не пропитается вла­
гой. Такого рода слепки довольно прочны, но в то же время отли­
чаются хрупкостью, так что даже спустя много дней, еще можно
пальцами отделить кусочки. Кроме того, способ этот имеет еще и
ту невыгоду, что поливанием водой можно уничтожить следы, на­
ходящиеся рядом, и затем трудно определить момент, когда насту­
пило полное пропитание смеси. Если след был сделан в почве сы­
рой, сохранившей свою влажность и ко времени снятия слепка, то
слепок долгое время остается сырым, — что, конечно, весьма не­
удобно. Вообще я не нахожу, чтобы описанный способ имел за со­
бой какие-либо преимущества.
Гю г у л е н ') предлагает следующий способ, представляю­
щий многие удобства. Над следом помещают решетку, на которую
кладут железный лист, размерами более следа. На листе держат го­
рячие уголья до тех пор, пока след не прогреется основательно.
Тогда, удалив решетку и уголья, обливают след ровным и тонким
слоем стеариновой кислоты, пока не пропитаются ею все части го­
рячего следа. По охлаждении его, стеарин твердеет, и затем нужно

1) «Ann. d’hyg. publ. et de med. leg.». II т. 1850 г. и III 1 1885 r.

676
только некоторую ловкость, чтобы извлечь получившуюся стеари­
новую форму. Если это удастся, то мы имеем весьма ясную форму,
представляющую самый след, а не слепок с него.
Недостаток этого способа заключается, прежде всего, в затруд­
нительности добывания необходимого материала, а затем и в том,
что как поливание стеариновой кислотой, так и извлечение стеа­
риновой корки требует чрезвычайной осторожности. Положим,
что стеариновую кислоту добыть не так еще трудно, так как для
этого стоит только расгереть стеариновую свечу. Но для того, что­
бы достигнуть возможности облита след равномерно тонким сло­
ем кислоты, следует еще растворить стеарин в алкоголе и в раство­
рившийся состав влить холодной воды, пока весь стеарин не под­
нимется вверх в виде крайне тонких хлопьев. Затем жидкость уда­
ляется, и тонкий стеариновый порошок высушивается на пропуск­
ной бумаге. При просушке, однако, порошок этот частью сплотня-
ется в такие же кусочки, которые получаются при соскабливании
стеариновой свечи посредством ножа. Ясно, что приготовление та­
кого вещества на месте преступления - дело немыслимое, брать же
его с собой всегда стеснительно. Кроме того, следует иметь в виду,
что след в почве землянистой или глинисгой вследствие быстрого
искусственного высушивания может’ весьма существенно и непра­
вильно изменить свою внешность, так что полагаться с достовер­
ностью на полученный стеариновый след не приходится.
Только в одном случае способ этот можно рекомендовать, как
единственно целесообразный, а именно, когда след найден в почве
песчаной, в пыли, в муке и т.п. Размеры такого следа изменяются
вследсгвие искусственного разогревания весьма незначительно, и
отдельные песчинки при всыпании тонкого стеаринового порош­
ка с места не сдвигаются, по затвердении же сгеарина след легко
вынимается из почвы. Согласно с 3 о н н е н ш е й н о м '), я со­
ветую не разогревать сначала след и затем всыпать порошок, а де­
лать наоборот таким образом: над следом соскоблить ножом со
стеариновой свечи столько порошка, чтобы он покрыл след ров­
ным слоем, и затем подержать над ним горячее или вообще раска­
ленное железо, пока стеарин не расплавится и не впитается в поч­
ву. В тех частях следа, где стеарина оказалось мало, можно таким же
способом соскоблить еще порошку и затем его растопить. В этих

1) «Lehrbuch d. gericht. Chemie».

677
случаях след, пропитанный отвердевшим стеарином, вынимается
из почвы без всякого затруднения. Всякие же манипуляции с це­
ментом и гипсом безусловно неприменимы, так как вещества эти
могут разрушить след совсем.
Ж о м 1) видоизменил описанный способ в том смысле, что
применяет его исключительно для закрепления следа, но затем,
прежде чем вынуть его из земли, обливает стеариновую корку гип­
совым раствором. Неудобство этого способа заключается в том,
что материалы не легко для него добываются, но он имеет и пре­
имущество в том отношении, что вынутый след более прочен.
Для снежных следов Г ю г у л е н рекомендует употреблять
клей. Обыкновенный столярный клей варится несколько более гу­
стым, чем употребляют его столяры, и в тот момент, когда клей на­
столько остывает, что начинается процесс затвердения2), его выли­
вают в след: должно только уловить надлежащий момент. Клей бы­
стро остывает, образуя студенистую массу, и затем может быть из­
влечен из следа. Если только захвачен момент охлаждения клея, то
слепок может получиться весьма удачный, хотя бы и в снегу, так как
холод снега извлекает теплоту из почти остывшего раствора клея
настолько быстро, что раствор успевает затвердеть ранее, нежели
стает снег.
Таким же способом можно удобно получать слепки следов, ос­
тавленных во влажной глине, земле, в грязи. Если же след высох, то
его предварительно должно смазать какой-либо жирной жидкос­
тью. Преимущество этого способа заключается в простоте и легко­
сти добывания нужных материалов, так как столярный клей можно
достать везде и обращение с ним не затруднительно. Зато сущест­
венны и недостатки этого способа: во-первых, слепки из клея не
очень точны, так что несколько неясные оттиски гвоздей на клее
не воспроизводятся и, во-вторых, такие слепки при засыхании ста­
новятся меньше и даже изменяются в форме. Такой слепок в лет­
нюю жару может измениться до неузнаваемости, и для предотвра­
щения этого рекомендуется прикрывать его (не касаясь, однако, са­
мого слепка) мокрым платком, который по мере высахания смачи­
вается, и затем как можно скорее следует сделать гипсовый слепок
его. Вообще в тех случаях, в которых кроме столярного клея ниче­

1) «Ann. d’hyg. dubl. et de med leg.» III. 1880 r.

2) Лучше всего, когда на клее только что образовалась пленка.

678
го иного не имеегся под рукой, советуется всегда пользоваться
этим средством, при снежных же следах никакого иного средства
и не может быть. Целесообразно перед вливанием клея класть по­
верх следа несколько шнурков (/ушной около 30 см) так, чтобы
концы их выходили за края следа: по затвердении клей, за эти
шнурки удобно приподнять слепок. В снежных следах в этом нет
надобности, так как слепки и без того хорошо вынимаются.
Г о ф м а н («Lehrbuch der gerichtlichen Medicin» 1887 г.), ре­
комендуя употребление гипса и цементного порошка, во всем про­
чем следует Г о д а н н у . Однако на основании многократных
опытов я отрицаю полезность цемента и допускаю его, лишь как
крайнее средство. Так как неудобно в каждую поездку брать с собой
5-6 фунтов цемента, то приходится пользоваться тем, какой можно
достать в деревенских лавках, а такой цемент почти совсем непри­
годен и имеет недостаточную сцепляющую силу. Окпки даже из
хорошего цемента не очень точны и часто не затвердевают в тече­
ние продолжительного времени, и особенно на сырой почве. Ино­
гда цемент не скоро твердеет и при самых благоприятных услови­
ях, а если в примесь песку и воды попадет хотя бы немного глины
(злейшего врага цемента), то сделанный слепок прямо приходится
уничтожать.
Для меня непонятно, как можно рекомендовать смешивать це­
мент с гипсом, когда гипс при всех условиях оказывает вредное
влияние на цемент. Бруно К е р л ь в своем «Handbuch der tech-
nischen Chemie» говорит, что прибавка 2% гипса уже портит це­
мент; в лучшем случае присоединение гипса вызывает слишком
медленное затвердевание цемента. Если, однако, в силу необходи­
мости приходится употребить цемент для слепков со следов, то на
две части цемента следует брать одну часть песку (без примеси
глины) и половину части чистой воды (без таковой же примеси)1).
Если имеется в распоряжении сухой песок, то сначала цемент сме­
шивается с песком и затем вливается вода; если же песок имеется
лишь мокрый2), то сначала цемент должно смешать с водой и затем
всыпать песок, после чего вся смесь выливается в след (Бруно

1) Всего смеси на 700 г.

2) Если вообще не имеется песку без глины и нет времени вымыть его, то можно ог­
раничиться одним цементом, с /ч доли воды. Если можно достать, то прибавляется
к воде 1 г этого вещества, в этом случае цемент скорее затвердевает. То же достига­
ется прибавлением соляной кислоты в весьма небольшой дозе.

679
К е р л ь ). Следует иметь в виду, что цемент разбухает средним
числом в пропорции 100:118, так что слепок выходит больше сле­
да. Затруднительно производить такие действия при морозе, так
как вода замерзает ранее, чем твердеет цемент, вследствие чего не
получается окончательного затвердения его. «Thonindustrie-
Zeitung» (1887 г., 528 стр. и 1888 г., стр. 165) предлагает, при произ­
водстве цементных работ на морозе, примешивать к воде столько
соли, сколько она в состоянии растворить. Теоретически это спра­
ведливо, так как соляной раствор не легко замерзает, и цемент ус­
пеет затвердеть. Однако я неоднократно делал такие опыты при са­
мых разнообразных условиях и всегда получал лишь хрупкую, пес­
чаную и никуда негодную массу.
Подводя итоги сказанному, следует прийти к тому выводу, что
все описанные способы применимы лишь в виде исключений в
особенных случаях. Наиболее надежным останется все-таки ста­
рый испытанный способ снимать слепки посредством обыкновен­
ного гипсового раствора, рекомендованный К р а м е р о м
(«Handbuch der gerichtlichen Medicin», 1857 г.). Столь же удобен и во
многих случаях заслуживает даже предпочтения и воск.

3. Способы, наиболее целесообразные

Хороший гипс почти везде можно достать и, кроме того, его
не так много требуется для снятия слепков, так что в тех случаях,
когда существует предположение о возможности найти на месте
преступления следы, нужное количество его всегда можно возить с
собой. Следует только приобретать действительно хороший гипс,
свежеобожженный, так называемый скульптурный гипс (алебастр)
и хранить его в возможно сухом месте, лучше всего в закупорен­
ных и запечатанных бутылках, наполненных до самой пробки гип­
сом. Перед всыпанием гипс должен быть хорошо просушен на
солнце, и самые бутылки при этом должны быть совершенно сухи.
Превде чем наполнить след гипсом, необходимо осторожно
удалить из следа все попавшие в него камушки, кусочки земли, воду
же, оказавшуюся в углублениях, следует вытянугь посредством пропу­
скной бумаги или шерстяной тряпки. Если есть возможность закре­
пить хотя бы отчасти стенки следа, то это будет весьма полезно для
последующей работы. Лучше всего сделать это посредством раствора
шеллака со спиртом. Если нет под рукой того или другого, то можно

680
воспользоваться так называемой политурой у первого хорошего сто­
ляра, состоящей в сущности из тех же самых веществ. Этим раство­
ром следует опрыснуть след, лучше всего при помощи небольшого
пульверизатора, за неимением же такового мягкой кисточкой или
клочком ваты обмазать след. При этом нужно быть крайне осторож­
ным, так как одна капля шеллака, попавшая, напр, в место, оттиснутое
гвоздем каблука, наполнит его, и гвоздь этот не отпечатлеется на
слепке. Как уже сказано, этот прием служит только для закрепления
следа и безусловной необходимости в нем нет.
Более важно смазать жиром след для того, чтобы слепок мож­
но было легко вынуть из почвы. Не следует’ только употреблять
масла, так как оно всасывается почвой, не оставаясь на поверхнос­
ти. Для этой цели пригодны все более плотные жировые вещества
в виде мазей или помады, так: свиное сало, коровье сало или же вся­
кая мазь. Превосходный состав, хотя редко можно его иметь под
рукой, есть смесь 1 ч. церезина (земляного воска) и 4 части керо­
сина, сплавленных вместе посредством умеренного жара. Одним
из этих составов обмазывается след, так чтобы нигде на следу не
образовалось жировых кусочков, так как такие неровности отпеча­
тались бы на слепке в виде совершенно необъяснимых углублений.
Смазывать след должно так, чтобы нигде не оставалось кусочков
мази, так как они, оставляя в слепках углубления, могуг лишь вы­
звать впоследствии недоразумения.
Исключение нужно сделать только для следов в песке или к
мокрой почве. Слепки для следов первого рода, как уже сказано вы­
ше, делаются лишь при помощи стеариновой кислоты, следы же,
сделанные на мокрой почве, не поддаются смазыванию, даже при
величайшей осторожности, следы такого смазывания на них оста­
ются и переходят на слепок. Но как я убедился из многочисленных
опытов, такого рода следы и не нуждаются в смазывании. Раз толь­
ко гипс в таком следу успел затвердеть, слепок так же легко выни­
мается, как будто он был смазан салом. Если же извлечение слепка
почему-либо не удается, то вынимать следует вместе со слепком и
самый след посредством лопаты и затем, положив все на стол,
снять кругом слепка землю. Б этом случай слепок, конечно, не име­
ет белого цвета, принимая цвет почвы, и к нему кое-где пристают
кусочки земли, но их легко удалить посредством мокрой кисточки.
Само собой разумеется, это обмазывание жировым составом не­
применимо к снежным следам.

681
 При составлении так называемого гипсового теста нужно
иметь в виду следующее. Если влить воду в гипсовый порошок, то
получится кускообразное тесто, и если начать раздавливать эти ку­
ски, то гипс в это время затвердеет. Для избежания этого следует
сначала наполнить известный сосуд водой на одну треть и затем
всыпать гипс или посредством ложки, или, еще лучше, через не­
большое сито, так чтобы гипс ссыпался в воду ровным слоем по
всей поверхности вода и постепенно, пока, наконец, гипс не пока­
жется над поверхностью воды в виде конуса (рис. 68). Что касается
количества и того и другого, то в различных книгах указано соот­
ношение 1 части гипса и 2*/2 частей воды. Но это неправильно,
следует взять 2 части гипса и 1 часть воды (безразлично по объему
или весу), потому что пульверизованный гипс весит почти столько
же, сколько и вода. Для одного следа ноги требуется приблизитель­
но 600 г гипса и почти 1/4 литра воды. Это
количество гипса соответствует почти тому
количеству, которое можно взять двумя ладо­
нями в одну. Тогда следует быстро взболтать
воду и гипс, после чего получится равномер­
ный раствор без всяких сгустков, который
можно и вливать в след. Все это нужно де­
Рис. 68. Приготовление
лать настолько быстро, чтобы гипс не успел
гипсового теста
отвердеть, но в то же время не следует и то­
ропиться, так как в растворе или жидком тесте могут получиться
воздушные пузырьки, которые впоследствии не заполнят того или
другого места в слепке. Удобнее всего работать двум лицам так, что­
бы один вливал тесто в след, а другой при помощи ложки, осторож­
но, не касаясь самого следа, размещал тесто так, чтобы оно запол­
нило все углубления следа.
В то же время, когда дно следа покрылось гипсом на высоте
приблизительно 1 см, кто-нибудь третий должен положить осто­
рожно на поверхность теста несколько заранее приготовленных
палочек, после чего доливают гипсовый раствор. Если след очень
глубокий, то можно на следующем сантиметре еще положить ряд
палочек (рис. 69). Палочки эти имеют целью придать слепку не­
которую прочность; кроме того, этим достигается и сбережение
материала. Кроме палочек, можно класть в разных направлениях
и шнурки, вследствие чего слепок становится еще более проч­
ным. Следует только помнить, что эти палочки и шнурки, перед

682
тем как их употреблять, должны быть хорошо вымочены в воде1):
в противном случае они всосут в себя воду из гипсового раство­
ра, и слепок может дать трещины. Полезно при
этом шнурки располагать так, чтобы концы их вы­
ходили наружу; по затвердении гипса за них удобно
приподнять слепок.
Хороший гипс начинает твердеть в несколько
минут и развивает теплоту спустя минут десять: тог­
да слепок можно вынуть2). Это обстоятельство, что
хороший гипс так быстро твердеет и притом согре­
вается, заключает в себе одно преимущество,
а именно, что с ним можно работать и во время зна­
чительного мороза. Только в случае очень суровых Рис. 69.
морозов рекомендуется развести небольшой огонь Палочки для
против ветра, так чтобы, благодаря тяге теплого воз­ скрепления
слепка
духа, в течение того короткого времени, какое нуж­
но для затвердения гипса, над следом температура была несколь­
ко выше. По вынутии слепка, должно сверить тождественность
его со следом и оказавшиеся недостатки, пробелы и пр. точно
указать в протоколе. Приставшие же куски земли, как упомянуто,
удалить посредством мокрой кисточки.
Расширение гипса, сравнительно с цементом, весьма незначи­
тельно и определяется средним числом в 1% (по мнению других
]/2%), так что кусок гипса длиной в 1 м должен расшириться в
101 см GienoK следа от мужской ноги среднего размера в 25 см уве­
личивается в объеме на 2 7 2 мм; для расстояний очень мелких,
напр., между отдельными гвоздями, для ширины каблука эта разни­
ца настолько незначительна, что ее можно игнорировать. Весьма
полезно, для составления теста, употребля ть свежепрокипяченую и
затем охлажденную воду, так как при ней устраняется возможность
образования в массе воздушных пузырьков'1). Эти последние могуг
образоваться в существенных частях слепка и потому иметь вред­
ные последствия.
Если почему-либо нужно замедлить затвердение гипса
(напр., требуется особая осторожность, или особые условия за­

1) Если палочки взять из свежего сочного дерева, то вымачивания не требуется.

2) Если при затвердении не развиваются более высокой температуры, то очевидно,
что гипс был взят старый.
3) Д-р Т. К о л л е р : «Neueste Erfindungen und Erfahrungen», 1893 г.

683
трудняют вливание раствора в след), то этого можно достигнуть
посредством примешивания алтейного корня: на 50 частей гипса
кладут 1-4 части этого корня в виде мелкого порошка (смотря по
тому, насколько нужно замедлить затвердение). В остальном со­
блюдаются те же правила. Этим путем можно достигнуть, что гипс
затвердеет окончательно лишь по истечении 12 часов. Вопрос,
однако, в том, можно ли иметь всегда под рукой алтейный корень.
В этом случае вместо чистой воды можно взять жидкий раствор
клея, с незначительной примесью цинкового витриола или бор­
ной кислоты (1 часть крепкого раствора и 12 или 8 частей воды).
Полезно также примешать весьма немного пульверизованной
свежей жженной извести, не более как на кончике ножа для лит­
ра (литр = килогр. гипса). Можно с пользой употребить и обык­
новенный спирт. Иногда может быть желательным сделать гипсо­
вый слепок особенно прочным, напр, ввиду пересылки его по
почте, или из опасения, что в руках присяжных заседателей он
может быть поврежден, и т.п. Дело в том, что гипсовые слепки
очень хрупки, но пропитанные кремневой кислотой, они могут
получить крепость камня. Профессор Д е н н ш т е д т 1) совету­
ет для этого опускать гипсовый слепок в 15%-ный раствор крем­
невой кислоты, пока весь слепок ею не пропитается; затем для
просушивания помещать его в теплое место и прием этот повто­
рять несколько раз. В заключение слепок просушивается в темпе­
ратуре не свыше 40°, кладется в горячий насыщенный раствор ги-
драто-бария температурой 60-70°, моется в тепловатой воде и
просушивается в умеренно теплом месте. Более простой способ
достигать затвердения гипсового слепка состоит в том, чтобы
опускать его в раствор одной части квасцов и 5 частей горячей
воды и выдерживать его в этом растворе в течение 15-30 минут'.
При невозможности добыть алебастр, пригоден и тот гипс, ко­
торый употребляется сельскими хозяевами в виде удобрения. При­
способить его для наших целей нетрудно: следует только его об­
жечь. При этом надо поступать так же, как делает кухарка, которая
жарит кофе: полевой гипс кладуг на металлический лист, который
держат над огнем и порошок постоянно мешают. Степень продол­
жительности этой операции зависит от качества и свежести гипса.
По временам следует делать пробу: взяв на конец ножа гипса, поло-

]) «Bericht der Deutschen Chemischen Gesellschaft», XXIV.

684
жить его в воду, и если он в течение нескольких минуг затвердеет,
то он готов. Тем не менее получаемый таким способом обожжен­
ный гипс никогда не дает хороших слепков.
По степени пригодности и пользы для наших целей я став­
лю наравне с гипсом воск, а в некоторых случаях этому послед­
нему отдаю преимущество. Прежде всего, его всегда и везде мож­
но достать, в виде ли старого воска, или в виде восковых свечей.
Воск следует растопить и в тот момент, когда он начнет осты­
вать, — что можно угадать по замутнению жидкости, — его выли­
вают в след. Находится ли след на мокрой глине, в сухой ли зем­
ле, воск одинаково применим, за исключением лишь следов в пе­
ске, снегу, пыли и т.п. Особенного умения здесь совсем не требу­
ется: слепок по остывании легко снимается и выходит чистым и
отчетливым. Следует только помнить, что размерами он незна­
чительно менее самого следа.
Иногда весьма удобно делать слепки из серы: обыкновенную
серу в палочках можно достать весьма дешево в каждой деревен­
ской лавке, и так как для вливания в след необходимая масса
должна быть жидкой, то материала нужно очень немного. Сера
расплавляется на железной сковородке над умеренным огнем
(только на свежем воздухе, ввиду развивающихся газов серной
кислоты), медленно вливается в отпечаток следа и осторожно
распределяется при помощи палочки по отдельным частям сле­
да. При этом, конечно, стать со стороны ветра, чтобы не вдыхать
вредных испарений. Если в следу имеется вода, то ее следует уда­
лить, если же след только влажен, то следует иметь в виду, что мо­
жет образоваться водяной пар вследствие горячей серы и этот
пар выбрасывает серу вон. Выливаемая сера в большинстве слу­
чаев горит, так как она воспламеняется при 261° (огонь этот,
впрочем, днем не виден) и чтобы погасить его, нужно тотчас же
и с осторожностью полить след водой или осыпать песком, пеп­
лом и т.п. В противном случае сера может совершенно сгореть в
самом следу. Затем слепок вынимают, удаляют излишние части
земли и глины и в конце концов получается весьма чистый,
прочный и легкий слепок следа. Изготовление слепка происхо­
дит быстро, благодаря легковесности серы, даже нежные отпе­
чатки не подвергаются порче и, кроме того, сера применима да­
же при самом сильном морозе. Для целого следа ноги требуется
около 400 г серы (в палочках).

685
 Также хорошо удаются слепки из сала, которое можно достать
у каждого мясника, еош только в воздухе холодно и следы сделаны
во влажной почве. Только при вынимании слепка нужно быть весь­
ма осторожным, и лучше, всего лопатой вынугь и самый след вмес­
те со слепком и затем очистить от слепка куски земли. Ввиду не­
прочности такого слепка должно немедленно снять с него гипсо­
вый слепок.
Можно также пользоваться и смолой, и варом, которые легко
достать у крестьян, также на пивоваренных заводах; в крайнем же
случае можно собрать и в лесу на хвойных деревьях. Эти продукты
размешиваются на медленном огне и осторожно выливаются в
след. Слепок не очень точен, довольно хрупок, но в случае нужды
может пригодиться за отсутствием иных материалов.
Если не удалось добыть ни одного из описанных материалов,
можно остановиться и на цементе, который всегда имеегся в про­
дажи у деревенских торговцев, хотя редко хорошего качества. Упо­
требление его описано выше.
В случае крайности, если только след крепкий, в засохшей
земле, можно сделать слепки и из простой глины (достать можно и
у любого горшечника), которой в виде мягкого теста небольшими
частями осторожно и постепенно заполняют весь след: если этот
последний предварительно был вымазан жирным веществом, то
глиняный слепок легко можно вынуть и с известными предосто­
рожностями даже пересылать в другие места. Его можно даже и не­
сколько обжечь.
Подобно глине, можно употреблять и всякое тесто из муки и
воды, или мятый свежеиспеченный хлеб: преимущество их даже за­
ключается в том, что их можно вжимать в след небольшими частя­
ми, и полученный затем слепок нетрудно вынуть из почвы. Такие
слепки, при умелом вжимании, получаются весьма точные, но име­
ют тот недостаток, что плохо воспроизводят изгибы следа.
Резюмируя все сказанное нами о снятии слепков, можем ска­
зать так, что, во-первых, при следах в снегу должно употреблять
столярный клей, во-вторых, при следах в песке, пыли, муке и т.п. —
стеарин, в-третьих, в остальных случаях, — гипс или воск и в слу­
чае крайности — удобрительный гипс, смолу или вар, цемент, сало,
глину, тесто или хлеб.

686
 11.0 следах иногорода
Сюда следует отнести все остальные следы, каким бы то ни
было образом оставленные на месте преступления и имеющие от­
ношение к делу. Не приходится говорить о том, что такой след мо­
жет иногда иметь в деле огромное значение: не только следует ос­
мотреть его и отметить о нем в протоколе, но и снять с него рису­
нок и слепок, и этот последний в той же степени может получить в
деле значение, если даже не большее, как и след ноги преступника.
Как бы ни были велики трудности в оценке и снятии слепков с та­
ких следов, тем не менее С. С. обязан отнестись к ним с самым тща­
тельным вниманием.
Если, напр., у преступника была в руках трость, то оставлен­
ный ею след может дать подчас ценные указания. Если сделать хо­
роший слепок ее, то этот последний может послужить доказатель­
ством тождества следа и найденной палки; если же С. С. ограничит­
ся лишь отметкой в протоколе такого рода: «трость средней толщи­
ны с железным наконечником», то дело от этого мало выигрывает.
Затем по глубине отпечатка мы можем определить, опирался ли
владелец на палку свою вследствие утомления, или преклонного
возраста, или потому, что нес какую-нибудь тяжесть. При этом сле­
дует обращать внимание, опирался ли виновный на левую руку, или
на правую: если он опирался на левую, то он был или левша, или же
страдал какой-нибудь болезнью, — каковое обстоятельство может
иметь значение при розыске виновного.
Точно так же при известных обстоятельствах может быть да­
леко небезразличным, если удастся установить, что палка употреб­
лялась разным способом до и после критического момента. Напр.,
где-нибудь на дороге произошло столкновение, драка, разбойни­
ческое нападение и тд.; при осмотре дороги обнаружены были по­
верхностные следы палки по направлению к месту события, между
тем как по направлению от места преступления эти же следы ста­
новятся поразительно глубоки. Приходится заключить, что зло­
умышленник после столкновения получил какое-нибудь поврежде­
ние, вследствие чего он должен был опираться на свою палку. По
таким следам можно также судить и о том, быстро или медленно
шел преступник: в этих случаях употребление палки бывает до­
вольно различно. Если мы будем держать палку в правой руке, то
при медленной ходьбе мы ставим ее рядом с оконечностью каждо­

687
го второго следа правой ноги, при ходьбе же быстрой мы ставим ее
одновременно с левой ногой. Люди усталые, дряхлые делают то же
самое и при ходьбе медленной, так как палка для них служит сред­
ством более удобного передвижения. Из этого правила, конечно,
бывают исключения, но всякий может убедиться, что в подавляю­
щем большинстве случаев палку ставят именно так, как указано.
Точно так же могут иметь значение и следы от лошадиных
копыт. Труднее всего в этих случаях подыскать все четыре относя­
щиеся друг к другу следа (от каждой ноги лошади). Кто не знаток
лошадей, тот должен приглашать сведущих лиц. Отличить след ко­
пыта передней ноги от копыта задней ноги сумеет всякий из этих
последних. Размеры и внешность копыт, количество гвоздей,
расстояние их между собой в иных случаях могут быть столь ха­
рактерными, что такие следы приобретают в деле значение суще­
ственных улик. Если требуется установить характер движения жи­
вотного, то следует точно измерить и начертить как положение,
так и расстояние отдельных следов для того, чтобы сведущее лицо
могло дать требуемое заключение. Снятие слепков с таких следов
производится таким же способом, как и со следов человеческих
ног. Не подлежит сомнению, что в иных случаях и следы других
животных, напр, собак, могут также иметь в деле значение.
Иногда важными для дела M O iyr быть и следы от колес. Мож­
но по ним установить ширину колесной шины, расстояние правых
колес от левых, характер управления лошадью, как он давал дорогу
встречным, как тормозил, съезжая с горы, где он повернул обратно
и тд. Если почва настолько тверда, что следы лошади не отпечата­
лись, то следы колес могут указать, в каком направлении уехавший
держал путь, особенно, если телега была нагружена. Вследствие
значительного давления в колеях образуются плотно сжатые из
пыли, грязи, смотря по характеру почвы, чешуеобразные кусоч­
ки, — что объясняется как прилипанием сдавливаемой массы к ко­
лесным шинам, так и постепенным движением их вперед (рис. 70).
Колесо двигалось, значит, в том направлении, в каком отдельные
частицы почвы двигались вперед; подметить это просто: стоит дви­
нуть колесом назад и колея станет совершенно гладкой. Что каса­
ется всяких других следов: от огнестрельных снарядов, от брошен­
ных камней, от толчков, нажимов, вообще от употреблявшихся при
совершении преступления орудий и т.п., то о некоторых из них го­
ворится особо в других главах настоящей книги. Относительно же

688
всех прочих, само собой разумеется, кардинальное правило заклю­
чается в том, что, по обнаружении их, следует сделать им осмотр и,
по возможности, снять с них слепок. Материал для слепков берет­
ся, смотря по характеру почвы:
гипс, глина, мучное тесто, сте­
кольная замазка, воск, гуттапер­
ча и т.д.; смотря по форме и раз­
мерам следов, с них снимаются
или слепки, или только оттиски.
Принятие таких мер потому яв­ Рис. 70. Притяжение пыли,
ляется обязательным, что никог­ снега колесом
(нарисовано с преувеличенною
да нельзя предвидеть, в какой
ясностью)
степени окажутся необходимы-
ми точные размеры тех или других следов.
Не следует забывать также, что при известных обстоятельст­
вах могут оказаться нужными слепки и с тех предметов, которыми
мог быть сделан тот или другой след напр., с передних зубов уби­
того, с ключа или иного орудия преступления, о котором можно
думать, что оно не всегда может быть под рукой.
 >u

ГЛАВА X IV
О следах крови

1. Отыскание кровяных следов

К наиважнейшим уликам, в особенности в крупных уголовных
делах, относятся следы от крови, которые чаще всяких иных улик
становятся в деле самыми существенными, как бы незначительны
они ни казались с первого взгляда. Именно при осмотре и в оцен­
ке следов крови С. С. может обнаружить все свое усердие, энергию
и свойственную ему проницательность ума, и именно здесь, в этой
области следственной деятельности, отсутствие этих качеств ста­
вит на карту судьбу всего дела. В чем может помочь ему эксперт
при оценке кровяных следов, и какого рода вопросы С. С. может и
должен ему предлагать, об этом мной уже было сказано. Здесь я
опишу лишь те приемы, знать и предпринимать которые С. С. обя­
зан или один, или, еще лучше, при помощи и под наблюдением
врача, — на тот предмет, чтобы сделать возможной впоследствии
более или менее успешную работу экспертов над собранным мате­
риалом.
Я имею в виду при этом: 1) те случаи, когда С. С., выехав на ме­
сто преступления, не пригласил врача или по недостатку времени,
или потому, что не предвидел необходимости его участия и 2) слу­
чаи, — весьма нередкие, — когда вызванный врач, быть может, хо­
роший практик, в данном случае оказывается не обладающим спе­
циальными познаниями. В таких случаях С. С. приходится пола­
гаться лишь на свои силы и одному принимать меры, какие ему по
силам и знаниям. Если С. С. правильно понимает свои обязанности,

690
то в такого рода случаях деятельность его начинается задолго до
производства следствия в собственном смысле этого слова. На ме­
сто преступления первыми обыкновенно являются кто-либо из до­
машних, соседей или совсем посторонних лиц, и достаточно изве­
стно, какой ущерб могут причинить они совершенно непроизволь­
но делу. Выдающийся судебный химик Ш а у е н ш т е й н 1)
в резких выражениях указывает на то, как часто, благодаря любо­
пытству посторонних лиц или неумелости сельской полиции, сти­
раются и сглаживаются важнейшие для дела следы. Как часто быва­
ет, что эти лица, попадая своими ногами в лужи крови, оставляют
на полу новые кровяные следы, и впоследствии оказывается невоз­
можным точно установить, какие следы относятся к делу и какие
следы случайные. Тэйлор и Байард описывают многочисленные
подобные случаи, в которых вследствие непростительной небреж­
ности посторонних лиц возникали самые серьезные заблуждения.
Предотвратить возможность таких недоразумений составляет обя­
занность С. С., но позаботиться об этом он должен ранее прибытия
своего на место преступления.
В крупных центрах состав полиции обладает уже большей или
меньшей опытностью, и в большей части случаев она предотвра­
щает возможность подобных оплошностей, в других же случаях
С. С. должен через лиц начальствующих позаботиться, чтобы чи­
нам полиции были преподаны в этом отношении надлежащие ука­
зания. Это не так просто вне городов, но зато здесь С. С. с большим
успехом может воздействовать на полицию лично. При каждом
удобном случае он может внушать им о необходимости тех или
других предупредительных мер и поручать им влиять в том же на­
правлении на низших органов сельской полиции и на остальное
население. На деле мы можем убедиться в том, что именно среди
сельского населения существуют в этом отношении более правиль­
ные взгляды, нежели у городских обывателей. Каждый крестьянин
хорошо знает, что, если только нет надобности в мерах спасения
или оживления погибшего, на месте преступления все должно быть
сохранено в неизменном виде.
Таким образом следует принять в руководство нижеследую­
щее простое правило: «местная полиция обязана внушать населе­
нию, при обнаружении всякого преступления, оставлять все в том

1) Машка «Handbuch der gerichtlichen Medicin».

691
же положении, в каком было найдено. На ее же обязанности лежит,
по прибытии на место, главным образом принимать меры к сохра­
нению следов преступления до приезда С. С., который немедленно
извещается о совершившемся преступлении». Если по обстоятель­
ствам окажется необходимым пройти по самому месту преступле­
ния, то С. С. обязан прежде всего оградить от возможного прикос­
новения имеющиеся кровяные следы, а именно прикрыть их горш­
ком, корзиной, ящиком и т.п. В случае, если следы эти будут круп­
ных размеров, то прикрывать их следует досками, положенными
на камни, поленья, кирпичи, помещенные с обеих сторон следа.
С одинаковым вниманием следует отнестись как к крупным, так и
самым незначительным следам, так как и эти последние впоследст­
вии могут оказаться имеющими в деле серьезное значение. По от­
ношению к кровяным следам на мебели, стенах и под. должно оза­
ботиться принятием мер к тому, чтобы эти следы не могли быть
стерты, повреждены прикосновением или толчком. Такое огражде­
ние этих следов должно быть сделано на возможно большом про­
странстве, так как неизвестно, где и в каком направлении придется
еще искать кровяных следов и как далеко они рассеяны. Во всяком
случае нужно принять за правило: чем далее устанавливать меры
охраны для следов преступления, тем лучше для дела. Не следует за­
бывать о том, что получение наиважнейших улик стоит в зависи­
мости весьма часто от количества, пространства рассеяния, поло­
жения и группировки кровяных следов, так сказ, топографии этих
следов. Если преступление совершено внутри какого-либо помеще­
ния, то лучше всего прекратить в него всякий доступ другим лицам.
Если же преступление совершилось под открытым небом, то над­
лежит распорядиться так, чтобы кругом самого места возможно
большее пространство было охранено от постороннего доступа.
Со своей стороны и С. С. на месте преступления должен более
всего остерегаться, чтобы ни он сам, ни сопровождающие его лица
не повредили этих следов. — По прибытии на место преступления,
С. С. тотчас же должен осведомиться, где именно оказались следы
крови, какие меры приняты к охранению их, затем, кто при самом
обнаружении злодеяния или перед тем ходил по месту преступле­
ния и, если таковые лица окажутся, то расспросить их, где именно
они ходили, чтобы выяснить, не наступали ли они на имеющиеся
кровяные следы. Если это подтвердится, то будет нелишним, если
С. С. отберет у таких лиц обувь, чтобы предъявить ее экспертам в

692
случае надобности. Только после этого С. вступает на самое место
преступления, и если только нет безотлагательной необходимости
в каких-либо иных следственных действиях, весьма полезно тотчас
же взяться за следы крови.
Следует помнить прежде всего, что кровяные пятна отнюдь не
всегда имеют буро-красный цвет: напротив, смотря по давности
происхождения, роду предмета, на котором они сделаны, темпера­
туре воздуха и т.п., они принимают самую различную окраску: тем­
но-красную, коричневую, темно-зеленую, оливковую, светло-зеле­
ную, светлую розово-красную, почти бесцветную ( Л и м а н ) , так
что на первый взгляд они кажутся иногда пятнами совсем иного
происхождения. Однажды мне пришлось наблюдать совершенно
необычный цвет кровяных пятен на цветных обоях, различные
краски которых разным образом повлияли на окрашивание брызг:
по количеству этих пятнышек, да и по обстоятельствам дела, я не
мог сомневаться в происхождении их, но будь они более рассеяны
и в меньшем количестве, менее всего их можно было бы принять
за кровяные. Поэтому, при первоначальных осмотрах пятна со­
мнительного происхождения лучше принимать за кровяные, так
как в том случае, если они не окажутся таковыми, дело ничего от
этого не проиграет, если же будут пропущены пятна действительно
кровяные, то этим будет причинен несомненный ущерб делу. Сле­
дует помнить также, что под влиянием лучей солнца кровяные пят­
на скоро принимают другой цвет. Уже Л а с с а н ь сообщает
(Revue meet, в августе 1821 г.), что большое кровяное пятно на мос­
товой улице приняло зеленоватую окраску. Кусок холста, омочен­
ный кровью и выставленный на солнце, сохраняет цвет крови про­
должительное время лишь с оборотной стороны, а с лицевой сто­
роны очень скоро становится серым.
Никогда не следует найденные кровяные следы считать не­
имеющими значения для дела, поэтому при всех обстоятельствах
должно их отыскивать, описывать в протоколе и делать с них
снимки, или прилагать их чертеж. Отыскивание кровяных следов
представляет нередко большие трудности. Надо всегда ставить се­
бе такой вопрос: где таковые следы могут быть? (т.е. куда они мог­
ли попасть при истечении крови, при брызгании, и куда они мог­
ли быть занесены самим преступником?). Разрешив этот вопрос,
должно осматривать все места, где они могут быть, шаг за шагом,
следя неуклонно за тем, чтобы не уничтожить следы по собствен­

693
ной нечаянности. При сомнении, не есть ли то или другое пятно
кровяное, должно подумать, могла ли попасть кровь в данное мес­
то при той обстановке, в которой, как предполагается, соверши­
лось событие преступления. Таким путем исследование места
должно быть предпринято, начиная от места, где находился в по­
следнее время потерпевший (где найден был труп), затем где он
проходил после нанесения повреждения, или где мог быть и, нако­
нец, там, где мог быть виновный по совершении преступления.
Такое отыскивание бывает не так просто, как кажется. Не труд­
но осмотреть пол и стены комнаты, но произвести подробный ос­
мотр всех предметов, находящихся в комнате, уже затруднительно
вследствие разнообразия этих предметов, плохого подчас освеще­
ния, цвета мебели и rip. Особенно не легко заметить пятна на по­
лированной мебели темно-красного цвета. В этих случаях следует
прибегать к искусственному освещению, лучше всего посредством
зажженной свечи, так как этим способом можно осмотреть пред­
мет со всех сторон, — чего нельзя сделать при одностороннем све­
те окон. Далее, высохшая кровь принимает вид глянцевитый и от­
ливает цветами радуги, — что бывает видно лишь при изменении
положения источника света. Наконец, при искусственном свете
(что удостоверяют О л и в ь е , П и л л о м , Л и м а н и др.)
вообще четко выделяются и на темных поверхностях бурые и ко­
ричневые пятна, которые незаметны для глаза при дневном свете.
Иногда, однако, приходится прибегать к фотографии, как к
единственному средству отыскать кровяные следы. Так, по одному
делу, несмотря на тщательный осмотр каменной лестницы погре­
ба, не удалось найти предполагаемых следов крови, по снятии же
фотографического снимка, при помощи магния, кровяные следы с
отчетливой ясностью выделялись на отдельных ступенях и были
отделены без труда и потом исследованы.
Так как обыкновенно бывает важно знать, мог ли предприни­
мать что-нибудь убитый, пока еще был жив, после полученных по­
вреждений, делал ли что-нибудь виновный, был ли он притом толь­
ко замаран кровью, или же ранен сам, то следует обращать внима­
ние и на такие места, которые не бросаются в глаза с первого взгля­
да, но могут оказаться опачканными кровью, так напр., нижний
край выдвижных ящиков, за которые хватался преступник, выдви­
гая их в поисках денег и под. Замечательно, что если у виновного
руки были вымараны кровью, то следы крови почти всегда можно

694
найти на нижней стороне крышки стола (указано на
рис. 71). Дело в том, что многие люди имеют привычку обтирать
грязные пальцы свои об эту часть стола и, конечно, невольно сле­
дуют этой привычке и по соверше­
нии преступления.
В каких потаенных, мало за­
метных местах можно найти ино­
гда следы крови, доказывает следу­
ющий случай. Одна старая женщи­
на была убита и ограблена в своем
доме. Выяснилось, что убийца при “
совершении злодеяния получил
небольшую рану, из которой кровь рт, 7| г часто
сочилась каплями. При осмотре бьтают следы фови'0
комнаты (в нижнем этаже), в кото­
рой совершено было убийство, на полу около выходной двери
(стеклянной, с занавеской) найдено было несколько групп кровя­
ных капель, которые никоим образом не могли принадлежать уби­
той. Тотчас же явилось предположение, что преступник, совершив
убийство, несколько раз подходил к двери, чтобы удостовериться,
может ли он выйти незамеченным, и при этом сочившиеся капли
образовали те группы, которые были найдены при осмотре. Ком­
ната имела еще и другой выход: на двор и оттуда на улицу. У этой
двери налево стоял стол, покрытый тонкой скатертью, так что
края ее опускались почти до полу. Когда эта скатерть была подня­
та, то на полу под столом, за скатертью, оказалась капля крови, и
всем присутствующим было непонятно, каким образом капля эта
могла попасть туда. Лишь благодаря случайности обнаружилось,
что когда эта дверь, выходящая на двор, отворялась, то сквозной
ветер приподнял скатерть, и то место, на котором оказалась кап­
ля, при этом открывалось. Не подлежало сомнению, что убийца
отворял дверь правой рукой, причем скатерть отклонилась в сто­
рону, и в это время с левой израненной руки его упала капля кро­
ви, после чего скатерть пришла в прежнее положение. На основа­
нии этих соображений оказалось возможным установить, что пре­
ступник получил рану в левую руку, — каковое обстоятельство по­
вело к раскрытию истины.
Насколько важно может быть отыскание следов такого рода,
доказывается еще следующим случаем, переданным Л и м а ­

695
н о м . В Берлинском арестном доме один из надзирателей был
найден убитым в своей постели. Заподозренный, один из арестан­
тов, объяснил в свое оправдание, что он сделал попытку бежать, но
встретился в коридоре с надзирателем, который так жестоко начал
его бить, что арестант защищался и в состоянии обороны вынуж­
ден был убить надзирателя, после чего перетащил труп его в по­
стель. При тщательном осмотре кровати, на доске, за подушкой,
оказалась капля крови, в которой содержалась незначительная ча­
стица мозга; тогда не было сомнения, что надзиратель был убит в
постели, а не в коридоре, и что объяснение арестанта — ложно.
Подобный же случай имел место в известном деле о Сницере,
обвинявшемся в убийстве жены: он утверждал, что его жена упала с
лестницы. Однако по количеству, внешнему виду и взаимному рас­
положению найденных кровяных пятен и брызгав удалось устано­
вить не только факт убийства, но и взаимное положение Сницера
и его жены и затем направление ударов, нанесенных жене и пр.
О том, какое важное значение могут иметь следы крови на са
мом трупе убитого, видно также из одного уголовного дела, извест­
ного между австрийскими криминалистами под именем: «убийство
в Крумпендорфе» и обратившего на себя внимание многочислен­
ными и серьезными трудностями при производстве следствия.
Найденный труп убитого был покрыт многочисленными ранами и
затем кровью; как это часто бывает, кровяным пятнам не было при­
дано большого значения, так как «присутствие большого количест­
ва крови естественно предполагается вследствие нанесенных ран».
Уже после вскрытия, на рубахе убитого (на нем не было верхней
одежды), в месте, соответствующем плечам, замечено было боль­
шое кровяное пятно своеобразного вида, как будто тисненное. По­
сле ряда различных соображений пришли к такому выводу, что
убийца при совершении преступления запачкал в крови колено и
затем стал на плечи убитого этим коленом. След крови на рубахе
представлял настолько четко узор материи, что тогда же появилась
надежда обознать по этому узору брюки убийцы. И действительно,
при задержании заподозренного, узор на брюках его (тем време­
нем вымытых) оказался тождественным с кровяным отпечатком на
рубахе убитого, и это обстоятельство послужило главной уликой
обвинения.
При осмотре обвиняемого с целыо обнаружения на нем сле­
дов крови, следует по возможности расширить круг своих изыска­

696
ний. В одном случае два небольших пятна крови найдены были на
спине сюртука обвиняемого, между лопатками. Возникло предпо­
ложение, подтвержденное затем и самим обвиняемым, что он кир­
ку, которой он совершал убийство, тотчас после нанесения удара,
закинул себе за плечо, причем две капли крови от кирки попали на
спину.
Этот случай напоминает о другом случае, цитируемом Тайло-
ром, когда на телесной части левой руки предполагаемого само­
убийцы был обнаружен окровавленный оттиск, сделанный также
левой рукой — очевидно, другого лица.
Если есть предположение, что у заподозренного могут быть
следы крови на подошвах обуви, то следует обувь отобрать, и хотя
бы и прошло много времени и обвиняемый совершил большой
путь. Если заподозренный был бос, то следует вымыть его ноги и
грязную воду подвергнуть исследованию через экспертов.
Как осторожно следует относиться к выводам, основанным на
отсутствии кровяных пятен у заподозренного, или на его теле, по­
казывает дело Тайлора (см. выше), в котором убийца совершенно
разделся догола с той целыо, чтобы ни одна капля крови жертвы не
попала на его одежду.
С большими трудностями сопряжено отыскание кровяных
следов под открытым небом. Помимо мер охранения и предупреж­
дения следов от уничтожения посторонними лицами, в этом слу­
чае приходится считаться еще с влиянием погоды и температуры.
Дождь и роса смывают следы крови, ветер и солнце высушивают
их, вследствие чего они подвергаются уничтожению. Если С. С.
имеет возможность немедленно приступить к осмотру и исследо­
ванию таких следов, то дело еще не проиграно, при условии, одна­
ко, если не было дождя. Если же ему приходится произвести другие
безотлагательные действия, или если наступит ночь или ненастная
погода, или же если необходимо сохранить следы на некоторое
время, то их следует, по возможности, оградить от всяких влияний.
Часто бывает недостаточно прикрыть их горшком или чем-либо
подобным, так как следы могут быть на таком месте, на котором во­
да дождевая проникнет и под горшок: в этих случаях должно огра­
дить след посредством воткнутых в землю дощечек или осколков
стекла. Охранив таким путем следы, найденные при поверхност­
ном осмотре, следует приступить к отысканию следов менее замет­
ных, которые могут оказаться на траве, пнях, камнях и на самой

697
земле. Нередко такие следы помогут выяснить, пришел ли потер­
певший на это место уже израненным или же был притащен, отти­
рал ли с себя преступник попавшую на него кровь, была ли у него
кровь на подошвах и многие другие, часто весьма важные, обстоя­
тельства.
Особенно затруднительно бывает отыскивать следы крови на
голой земле (не обросшей травой), если кровь эта засохла: смотря
по составу почвы, кровь может совершенно потерять свой обыч­
ный цвет. В таких случаях мне два раза удалось воспользоваться с
большим успехом заключением сведущего лица, не врача, а опыт­
ного охотника.
По другому делу также успешно была применена ищейная
собака. На проселочной дороге найден был труп неизвестного
молодого человека с тяжкими повреждениями: цвет кожных по­
кровов был крайне бледный, почему можно было заключить о
большой потере крови. А так как на месте нахождения трупа бы­
ла найдена лишь незначительная лужа крови, то следовало за­
ключить, что повреждения были причинены убитому на другом
месте, где и произошла наибольшая потеря крови. И действи­
тельно, благодаря каплям крови, мне удалось проследить весь
путь, которым шел потерпевший; путь этот пролегал густой ро­
щей, но не по тропинке, а самой чащей; при этом оказалось, что
убитый сделал большой крюк. Было ясно, что он заблудился, ве­
роятно потому, что вследствие повреждений не отдавал себе яс­
ного отчета в своих действиях. Несмотря на все усилия, С. С. с по­
нятыми не могли найти начального пункта, откуда вышел потер­
певший. Тогда С. С. пришла мысль воспользоваться ищейной со­
бакой, которая сначала два раза прошла по тому пути, который
уже удалось найти, затем свернула, нашла следы далее и довела
до одной крестьянской хаты, около которой и была найдена
большая лужа крови, засыпанная землей. При дальнейшем след­
ствии выяснилось, чао убитый был пойман хозяевами этой избы
во время покушения на кражу и жестоко был избит ими; полежав
некоторое время около избы, он встал и ушел.
В одном подобном, весьма интересном случае собака-ищейка
обнаружила соломину, на которой оказался приставшим кусочек
мозга. Тогда выяснилось, что на этом месте труп убитой был снят с
телеги и отсюда удалось найти и то место, где труп был зарыт.

698
 Весьма полезно для С. С. иметь при себе большую и сильно уве­
личивающую лупу, при помощи которой он быстро может осматри­
вать большое пространство. Всякие иные манипуляции со следами
крови, напр., дотрагивание или даже самовольное применение хими­
ческого реагента, само собой разумеется, безусловно, воспрещаются.
В немногих случаях я согласен признать за С. С. право на са­
мостоятельное исследование крови, по способу, указанному Дра-
гендорфом: С. С. может быть применена гваяковая тинктура в сле­
дующих случаях:
1) если дело крайне спешно, напр., когда от результата иссле­
дования зависит задержание обвиняемого и безусловно нельзя от­
ложить такое исследование до приглашения судебного химика (на
дальнем расстоянии от города):
2) если имеется несколько пятен, так что потеря одного из
них не может повредить делу;
3) если имеется на лицо врач или по крайней мере фармацевт
для помощи.
Драгендорф дает притом следующие указания: следует выре­
зать пятно, положить его в небольшой чистый сосуд (лучше все­
го на стекло карманных часов), смочить дистиллированной во­
дой и некоторое время выждать, затем положить сверху кусочек
тонкой бесцветной фильтрованной бумаги такого же размера и
несколько раз прижать эту бумагу плотно к материи стеклянной
палочкой. Спустя 25-30 минут, бумага снимается и при помощи
стеклянной палочки на материю делают несколько капель ски­
пидарного масла, насыщенного кислородом, и столько же свеже­
приготовленной гваяковой тинктуры. Если не произойдет окра­
шивания в голубой цвет, это пятно не кровяное, в случае же ок­
рашивания имеется основание предположить, что это пятно, ве­
роятно, кровяное.
Нередко является необходимым выяснить, стоял ли тот че­
ловек, с которого капала кровь на пол, или же он был в движе­
нии, какое направление имело это движение и с какой скоро­
стью. Полезные наблюдения в этом отношении можно делать на
тротуарах перед большими больницами, куда часто является
много раненых, без перевязки или с плохо перевязанными по­
вреждениями, оставляя много крови на пути. С целыо проверки
этих наблюдений можно делать опыты с кровыо животных, или
с красящими веществами, напоминающими по консистенции

699
свежую кровь. Эти опыты прежде всего приводят к такому на­
блюдению, что каждая капля, падающая с некоторой высоты на
не очень шероховатую плоскость, производит брызги в стороны,
и эти-то брызги имеют для нас немаловажное значение. Если та­
кая капля упадет с опущенной руки, напр., на лист бумаги, то кап­
ля, имеющая форму небольшого шарика, расплющивается в не­
большой кружок, от которого идут во все стороны брызги до­
вольно равномерно (рис. 72а). Положим теперь на пол большой
лист бумаги, вольем в стеклянную трубку, открытую с обеих сто­
рон, длиной около 12 см, кровь какого-нибудь животного, зало­
жив нижнее отверстие пальцем, и опустим из этой трубки на хо­
ду каплю крови на лист бумаги (рис. 72Ь). При сличении первой

Рис. 72а. Рис. 72Ь.

Капли крови от человека стоящего и от человека двигавшегося

капли с последней мы обнаружим различие между ними двояко­

го рода. Форма последней капли не имеет вида круга, а продол­
говата и брызги имеются не кругом, а только в одном направле­
нии. Если эти опыты повторить несколько раз, пока не убедимся
в том, что они делаются хорошо, то мы придем к такому общему
положению: продольная ось продолговатого пятна идет по на­
правлению движения и в том же направлении располагаются все
боковые брызги. Значит, лицо, от которого остались кровяные
капли, двигалось именно в том направлении, какое указывается
брызгами. Если мы будем повторять эти опыты, изменяя ско­
рость движения, то обнаруживаем, что чем скорее было движе­
ние, тем длиннее получаются капли. Явление это объясняется
именно шарообразностью падающих капель крови, так как они

700
при падении на бумагу продолжают движение вперед, почему и
вытягиваются в длину. Таким же образом располагаются и боко­
вые брызги в направлении движения в зависимости от скорости
движения. Но и это правило не без исключения. Если кто-либо
получил повреждение на руке или при ходьбе махнул этой рукой
вперед и назад, то капли, упавшие с руки, при движении ее назад
должны вытянуться не в направлении ходьбы, а обратно. Поэто­
му на основании формы только одной капли крови нельзя делать
выводов. Если же мы имеем ряд капель, следующих одна за дру­
гой, то описанные наблюдения помогут сделать нам верный вы­
вод. Но и к подобным делам С. С. должен подготовиться произ­
водством предварительных опытов, хотя бы с чернильными
кляксами. 1

2. Описание в протоколе
следов крови и снятие рисунка их
Отыскав все следы крови, С. С. в огромном большинстве слу­
чаев уже может представить себе весь ход преступления и объяс­
нить как происхождение найденных следов, так и относительное
значение их для дела. Самое меньшее, он уяснит себе, в какой по­
следовательности должно составлять протокол осмотра. К опи­
санию следов следует приступать лишь по окончании общего ос­
мотра места преступления, причем в случае незначительного ко­
личества их или несущественности их для дела, можно включить
описание их в общий протокол осмотра и в общий чертеж мест­
ности. Если же они имеют существенное значение и особенно в
том случае, если их весьма много и они разбросаны по разным
местам, то рекомендуется делать отдельные чертежи этих следов
или групп их с поверхностным обозначением находящихся око­
ло них предметов мебели и т.д. Еще более полезно делать эти от­
дельные чертежи на прозрачной бумаге, на которой следует чер­
ной краской обозначить только стены помещения (не отмечая
мебели и пр.) и затем следы крови нанести красной краской (да­
же и те, которые имеются на мебели). Если теперь этот чертеж
класть на главный чертеж, то становится очевидным, где именно
оказываются следы крови. В большей части случаев бывает недо­
статочно и этих двух чертежей, ибо может представиться необ­

701
ходимость дать точное изображение отдельных следов в деталях,
т.е. с указанием их формы и пр. Все это значительно облегчает
изучение и понимание чертежей, да и изготовление их для С. С.
вовсе незатруднительно, если он не стеснен размерами общего
чертежа.
Для более ясного понимания изложенного, помещаю здесь об­
разцы таких чертежей с объяснительными отметками:

А. Общий план местности

О,О К I (рис.73а).
1 \ L - труп убитого,
CsD К - письменный столик,
Sell
S'-S"" - стулья,
S Т" N - ночной столик,
S" т
В - постель,
53 Т V - столы,
Е Sch комод,
Т' О - печь,
Ч J- F F" - окна,
Th
Th' Th" - двери

Рис. 73а. Общий план

В. Чертеж кровяных следов в их взаимном расположени

(рис. 73Ь).

а - лужа крови больших размеров,

о Р - кровь, стертая на крышке стола,
&
у - кровь, стертая на печи,
□ 8 - брызги крови на печи,
р £, е' - капли крови на полу.
□ □
I ш I = 89 см,
О; II = 238 см,
И* С
III = 195 см,
IV = 149 см.

Рис. 73Ь. Расположение

кровяных следов

702
 С. Детальное изображение а (рис. 74):
голова и спина трупа с лужей крови, с сохранением относи­
тельных размеров;
длина трех пунктированных линий:
в направлении к х =... см
« « « у =... см
« « « z = ... см
Рис. 74. Изображение лужи крови

Д. Детальное изображение (3, т.е. стертой крови, на нижней по­

верхности столовой доски (рис. 75):
Нижняя поверхность столовой доски с
тремя кровяными полосками, производящими
такое впечатление, как будто в этом месте об­
тирались три Средних пальца левой руки круп- Рис 75. Снимок кровя­
ного размера. иых следов на столовой
доске.

Б. Детальное изображение у (рис. 76):

четыре, по-видимому брызнувшие, капли

крови на кафеле с передней стороны печи, на
187 см от пола.
8 — одна капля крови, круглой формы, на вы­
соте 179 см от пола и в 107,5 см от угла (в кото­
ром — печь).
е и е' — брызги крови на полу; прямые линии,
проведенные от них к стенам, имеют длину: I —
106 см, линия II — 197 см, линия III — 82 см и ли­
ния IV — 221 см, чем в точности определяется
расположение этих капель. Рис 76 Изображе-
Из этих рисунков можно видеть, каким про- ние Y(к рис' 7'1Ь')
стым способом можно дать наглядную картину места преступле­
ния. Остается затем только описать все подробно в протоколе,
указать действительные величины и, если окажется нужным, про­
извести выемку того или другого следа.
В данном случае все эти меры должны быть предприняты. Лу­
жа крови а могла бы иметь существенное значение только в том
случае, если возникает предположение, что убитый истек кровыо в
другом месте и лишь перенесен в то место, на котором найден. Не­

703
медленные разъяснения в этом случае могут дать только врачи-экс­
перты; во всех же других случаях важны только все расстояния от
наиболее главных пунктов. При этом следует иметь в виду, что все
эти линии должны быть проводимы взаимно перпендикулярными,
в нашем примере по направлению к z полученные линии у и х.
Кровяные полоски (3могут быть сохранены посредством приобще­
ния к делу столовой доски. На всякий же случай следует описать и
сделать чертеж этих полосок еще при первоначальном осмотре.
Относительно капель крови у такой прием неудобен, остается по­
этому терпеливо и тщательно перенести каждую каплю на про­
зрачную бумагу, наложив ее на кафлю, на которой имеются брыз­
ги. Это можно сделать, впрочем, только после подробнейшего опи­
сания этих капель в протоколе, так как легко может случиться, что
при срисовывании их, какая-нибудь из них отвалится с кафли.
Относительно 5, е и е' можно ограничиться одним осмотром
их и измерением всех возможных расстояний, и только в том слу­
чае, если они обнаруживают известную своеобразность, например,
брызги в сторону, можно ту или другую срисовать с сохранением
действительных размеров, в других случаях можно ограничиться
выемкой, но во всяком случае после составления протокола их ос­
мотра. Даже, при возможности снять с них фотографический сни­
мок, необходимо все-таки подробно описать и срисовать их, пото­
му что фотографический снимок, при всей своей точности часго не
дает правильной картины действительности. К тому же он воспро­
изводит все детали с одинаковой интенсивностью, и в массе всех де­
талей теряется, то, что желательно, подчеркнуть. Вот почему фото­
графия никогда не может вполне заменить рисунка и является толь­
ко в высшей степени желательным дополнением его. Наконец, сле­
ды более крупных размеров, которые нельзя почему-либо срисовать
указанным способом, снимаются посредством сетки (стр. 595).

3. Выемка кровяных следов

По окончании осмотра, описания, измерения найденных кро­

вяных следов и по снятии рисунков с них, С. С. можег приступить
и к выемке их in natura, если это представляется возможным, и ес­
ли следы эти имеют в деле существенное значение. Но так как поч­

704
ти каждый след впоследствии может оказаться имеющим серьезное
значение, то следует принять за правило: производить выемку все­
го, что только возможно. Самый способ выемки зависит оттого ма­
териала или вещества, на котором имеются следы, поэтому опи­
шем здесь только важнейшие случаи.
Проще всего, конечно, взять с собой те предметы, какие воз­
можно, как напр.: верхнюю крышку стола, одежду, небольшие пред­
меты убранства комнаты, бумаги, книги и т.п., оконные рамы, две­
ри, куски обоев, камни, сучья и т.п. Даже травинки, колосья со сле­
дами крови могут быть срезаны и с сохранением того положения,
в каком найдены, уложены в коробочку или даже завернугы в бума­
ге, причем нужно только позаботиться об укреплении их в извест­
ном положении (см. ниже).
Растения, обрызганные кровью, должны быть сохранены по
возможности долее в состоянии свежести, так как при высыхании
они съеживаются, а ранее высохшие капли отделяются от растения,
не оставляя на нем ни малейшего следа. Для сохранения же свеже­
сти растений отрезают стебель острым ножом в косом направле­
нии и затем быстро опускают его в смесь воды и глицерина1) или в
известковую воду (то и другое добыть не трудно). Жидкость эту
вливают в склянку; в пробке, которой склянка закупоривается, про­
сверливают отверстие, вставляют в него стебель и опускают этот
стебель в бутылку, так, чтобы он погрузился в жидкость, причем
пробка закупоривает склянку. При перевозке такую склянку нужно
держать в руках.
Другие способы выемки заключаются в извлечении следа, в
вырезке его из того предмета, на котором след имеется, или в сня­
тии следа с повреждением или без повреждения предмета. Так, ес­
ли след найден на дереве, то вырезывание его большей частью осо­
бых затруднений не представит: в нашем примере способ этот мо­
жет быть применим к следам е и е1на полу, которые, как и во всех
подобных, случаях подлежат безусловной выемке. Для таких работ
следует вызывать столяра, токаря, бондаря или другого ремеслен­
ника, работающего на дереве; даже из крестьян найдется не мало
таких, которым по силам будет эта работа. Если на полу, напр., бу­

1) Вследствие всасывания этой смеси, растения принимают черноватый и вялый

вид, — но долго сохраняют свою мягкосгь и гибкость, т.к. глицерин не испаряется
подобно воде.

705
дет найдено несколько небольших капель крови, рассеянных на
одной или двух половницах, то целесообразнее всего будет снять
при помощи стамески часть доски или досок. Во время работы сле­
дует, конечно, предохранить капли от разбрасываемых щепок. По
вырезке частей половниц, на них следует отметить положение их,
лучше всего относительно стран света. Эти отметки вообще необ­
ходимы и по отношению даже к небольшой щепке, так как часто
важный для дела предмет может стать совершенно бесполезным,
если неизвестно его относительное положение. Если окажется не­
возможным вырезать часть доски, половницы, балки и т.п., то мож­
но стамеской вынуть отдельные щепочки с каплями или вообще
следами крови. Для этого надо острую стамеску под углом 45° вбить
в дерево, по направлению древесных волокон, с обеих сторон кап­
ли крови и затем, нажимая на рукоять, отделить щепку с каплей.
Она не должна быть слишком тонка, так как в случае погиба кровя­
ной след может отделиться. На дереве большой твердости (дубо­
вом, буковом, фруктовом и под.) описанный способ уже не приго­
ден, в этом случае следует вбивать стамеску под углом со всех че­
тырех сторон, так что извлеченный кусок будет иметь вид четыре­
хугольной усеченной пирамиды. Так же следует поступать при вы­
емке следов с дощатых и бревенчатых стен и растущих деревьев. В
последнем случае снятие коры на соответствующем месте не пред­
ставит затруднений; только относительно деревьев, имеющих тон­
кую кору, нужно принимать меры к тому, чтобы отделенная часть
не могла быть согнута, иначе засохшая кровяная капля может от­
пасть. Тот же способ можно применять и к вещам из мебели, если
нельзя взять ту или другую вещь с собой; впрочем в этих случаях
можно также и отпилить нужную часть вещи. Если мебель оклеена
фанерами, то соответствующая часть фанеры вырезается ножом
кругом и затем осторожно отделяется от основания; эта осторож­
ность необходима потому, что фанеры полированы и гладки. В слу­
чаях же особой важности необходимо принять известные меры
для охранения кровяной капли перед выемкой. Для этого кусок
тонкой прозрачной бумаги соответствующей величины (лучше
всего папиросной бумаги) покрывают совершенно чистым раство­
ром гумми и наклеивают на каплю, так что эта капля должна нахо­
диться в середине клочка бумаги, и только после этого, но не вы­
жидая полного высыхания, приступают к описанной выемке. При
полном же высыхании бумага опять может отделяться.

706
 Выемка кровяных следов на каменной стене требует предва­
рительного исследования поверхности стены. Если она оштукату­
рена и несколько раз, то достаточно снять соответствующий кусок
штукатурки, если же стена совсем не оштукатурена или же покры­
та известкой только один раз, то должно снять слой покрывающе­
го стену известкового раствора. Оштукатурена ли стена несколько
раз, можно определить, если ножом сделать надрез где-нибудь по­
близости на той же стене: если отделяется при этом несколько пла­
стинок, то, значит, стена не раз покрывалась известкой, в против­
ном случае нож встречает слой песчаной замазки. Нужно помнить,
что отделение штукатурки может быть неудачным, поэтому предва­
рительно след должен быть описан и срисован. Самая выемка со­
стоит в следующем: на кровяной след наклеивается кусок прозрач­
ного холста или осколок соответствующего размера крепкого
оконного стекла. Оклеивание следует производить посредством
арабского гумми, так как вещество это не вредит никаким последу­
ющим микроскопическо-химическим исследованиям. Чтобы об­
легчить впоследствии снимание холста, рекомендуется наклеивать
его так, чтобы край его оставался не приклеенным и при снятии
легко можно было бы взяться за него. К верхнему же краю стеклян­
ной пластинки с той же целыо полезно приклеить полоску проч­
ной бумаги или тонкую тесьму, чтобы то или другое выходило за
край стекла. Затем кусок холста или стеклянную пластинку следует
осторожно, но крепко прижать к следу и выждать высыхания, на
что потребуется довольно продолжительное время. Поэтому следу­
ет устроить так, чтобы за это время предпринять другие какие-ли­
бо нужные по делу действия.
Чтобы удостовериться в окончательном просыхании клея,
должно где-нибудь на другом месте стены таким же способом на­
клеить полоску холста или кусок стекла. Этим путем во всяком слу­
чае можно предупредить неудачу выемки, так как сначала произ­
водят эти пробные выемки, и в случае неудачи несколько времени
ожидают до полной просушки клея, и тогда уже с некоторой уве­
ренностью производят выемку самого corpus delicti. Если стена
выбелена несколько раз, то цель будет достигнута по отделении с
холстом одного или нескольких верхних слоев штукатурки, а так
как слои эти никогда слишком прочно не пристают друг к другу,
то успех обеспечен, если медленно и осторожно, начиная сверху,
отделяют холст или стекло. Получается следующее: несколько сло­

707
ев извести и краски, затем кровяной след и, наконец, прикрытие,
т.е. холст или стекло. Для совершенного обеспечения целости по­
лученного препарата не мешает с обратной стороны, и также по­
средством арабского гумми, наклеить кусок картона, дощечку или
кусок холста, и таким образом corpus delicti будет защищен с обе­
их сторон.
Если же стена не была оштукатурена несколько раз, то выемка
сопряжена с большими затруднениями. В этом случае при помощи
стамески или ножа следует' кругом кровяного следа вырезать так,
чтобы отделилась пластинка или вообще кусок более или менее
плотный. Эта работа довольно успешна на тонком и не слишком
хрупком слое штукатурки, в противном же случае, если обмазка
стены содержит мало извести, работа бывает трудной и надо по­
ступать так же, как с твердым деревом. Следует нажать рукой на
предмет, прикрывающий след (ввиду возможности отпадения или
обсыпания извести), и кто-нибудь другой в это время должен выре­
зать и отделить слой штукатурки, конечно, более крупных разме­
ров. Это единственный способ выемки следа при наличности упо­
мянутых условий, и он же применяется при снятии древней драго­
ценной живописи на стенах.
Если кровяные следы обнаружены на земле и они имеют в
деле значение, то, смотря по величине их, следует ножом или ло­
патой вырезать кусок земли и уложить его так, чтобы при пере­
носке или перевозке он не мог развалиться. Если земля сырая, то
посуда для этого куска должна быть непромокаемая, если же зем­
ля сухая (пыль, песок, пепел и пр.), то следует принять возмож­
ные меры к тому, чтобы вынутый кусок сохранил свой вид. Лица,
в этом отношении сведущие, обращают внимание на то, чтобы
из земли при этом были удалены все находящиеся в ней живот­
ные, напр, черви, так как они питаются имеющимися в земле ор­
ганическими веществами. Земляной червь, попавший в вырезан­
ный кусок земли, поглотит всю землю, пропитанную кровью и,
переварив кровь, выбросит неорганические части, так что в ко­
роткое время не останется и признака крови. Если бы не было
крови, то было бы не трудно удалить этих обитателей земли: по­
средством согревания земли, обливания ее дубильной кислотой
(раствором танина, отваром дубовой коры, дикого каштана и
под.) или раствором табачного сока и подобными горькими жид­
костями. Но так как все эти средства вредно могут повлиять на

708
кровяной след, то рекомендуется следующее, чисто механичес­
кое средство: прежде, чем поднять кусок земли, нужно ударить
раз 12 около него по земле палкой, камнем и под., сотрясение не­
медленно вызывает появление на поверхность глыбы всех нахо­
дящихся в ней червей.
Металлические части, на которых обнаружены следы крови,
следует снимать, напр, щеколды дверей, дверные петли, замки, клю­
чи и т.д. Если же это представляется невозможным, то следует удо­
стовериться в том, гладкая ли и отполирована ли поверхность ме­
талла, или же шероховата и неотделана. В первом случае следует
попытаться (по предварительному описанию и срисовыванию)
снять след крови таким же способом, как и след на стене, при не­
которой же неровности металла должно пользоваться не стеклян­
ными пластинками, а прозрачным холстом. Последний смазывает­
ся арабским гумми, наклеивается и снимается прежде, чем последо­
вало окончательное просыхание: в большинстве случаев след отде­
лится совершенно свободно, если же и останется некоторая его
часть, то ее должно осторожно соскоблить и сохранить в чистой
бумаге. Можно отделять кровяные пятна и от совершенно гладких
поверхностей (со стекла, с глазированной печной кафли, с очень
гладкого полированного дерева или металла). Для этого нужно на­
ложить гладкую фильтрованную бумагу слегка смоченную (но не
так, чтобы вода стекала), плотно прижать и, немного погодя, осто­
рожно отделить ее вместе со следом крови.
При выемке указанным способом следов крови, необходимо
сохранять обратную сторону от внешних влияний. Это достигает­
ся лучше всего путем наклеивания на обратную сторону следа со­
ответствующих размеров осколка стекла арабским гумми так, что
след оказывается между прозрачным холстом и стеклом, в совер­
шенной безопасности и может быть свободно рассматриваем при
непосредственном и при сквозном освещении. Точно так же посту­
пают со следами, обнаруженными на гладких предметах, которые
нельзя взять с собой, напр., на стеклянных пластинках крупных
размеров (зеркалах), на крупных гладких камнях, на мраморных
произведениях и, наконец, на гладких печных кафлях (рис. 76). Де­
лают попытку снять след при помощи арабского гумми на про­
зрачный холст, отнимая холст в момент, предшествующий полно­
му высыханию, и снятый след также защищают с обратной сторо­
ны осколком стекла.

709
 На поверхностях шероховатых, напр., на заржавленном желе­
зе, необтесанном крупном камне и под., кровяные следы можно
только осторожно отскребать на бумагу. Эта последняя должна
быть гладкая, почтовая, так как на простой бумаге частицы следа
могут пристать и затеряться. Считаю нужным предостеречь от упо­
требления гладкой, глянцевитой бумаги, применяемой в аптеках
для завертывания, напр., анилиновых красок, порошков и под.: эта
бумага не всегда прокатывается пальцем и делается глянцевитой
посредством различных примесей, могущих повредить успеху хи­
мико-микроскопического исследования крови.
В очень затруднительных случаях приходится помочь себе
иным путем. В моей практике мне пришлось однажды обнару­
жить важный для дела след крови на скале (состоящей из гнейса,
крупнозернистого, не слоистого, весьма твердого). Отделить
этот кровяной след вместе с куском скалы не представлялось воз­
можным, вследствие твердости горной породы. Соскоблить его
также оказалось невозможным, вследствие шероховатой поверх­
ности камня. Плоскость, на которой находилось пятно, имела не­
который наклон. Поэтому, из воска одной из свечек (из моей
сумки) я сделал кругом кровяного следа небольшое окаймление
и затем пустил на пятно несколько капель чистой воды. Спустя
около получаса кровяное пятно оказалось размоченным и рас­
творенным. Посредством чистой остроконечной палочки, пере­
мешав кровь с водой, я при помощи фильтровальной бумаги вы­
брал жидкость и положил в чистом стеклянном пузырьке, — под­
держивая влажность фильтровальной бумаги несколькими кап­
лями воды. Эту склянку, как вещественное доказательство, вместе
с восковым окаймлением, деревянной палочкой, оставшимся ку­
ском фильтровальной бумаги и небольшим количеством упо­
требленной воды я вручил экспертам, которые, ознакомившись
через меня со способом сделанной выемки этого следа, легко до­
казали наличность крови.
Прибегать к соскребыванию следа крови следует, наконец, и в
тех случаях, когда по какой-либо причине требуется скорейшая вы­
емка следа. Так, К. JI и м а н с похвалой упоминает об одном С. С.,
который, обнаружив на ногте пальца одного заподозренного след
брызнувшей крови, немедленно соскоблил таковой и принял меры
к сохранению крови. По моему мнению, тот же С. С. поступил бы
целесообразнее, если бы снял этот след крови при помощи (по воз­

710
можности густого) раствора арабского гумми на прозрачный
холст. Легко проверить каждому, как удобно снять таким образом
след крови с ногтя и, если заподозренный в случае, приведенном
Л и м а н о м , дозволил соскоблить кровь со своего ногтя, то он
не был бы против и рекомендуемого мной приема.
В случае крайней необходимости, достаточно применить ку­
сочек промокательной или папиросной бумаги, смоченной немно­
го водой, прижать его плотно к кровяному пятну и спустя несколь­
ко минут осторожно снять. •
Для С. С. важно бывает иногда разрешить вопрос, не целесооб­
разнее ли отложить выемку следов крови до момента, когда дело
наиболее разъяснится, чтобы поспешной операцией выемки не
подвергнуть следы риску уничтожения. Конечно, вопрос этот не­
уместен в случаях, когда следы находятся на местах, подверженных
влиянию атмосферы, или там, где они могут быть повреждены слу­
чайно или намеренно посторонними людьми в таких помещениях,
доступ в которые нельзя прекратить. Но если представляется воз­
можным оградить место от посторонних лиц, то полезнее оставить
следы, как они найдены, до свободного времени. Если же оградить
следы невозможно, а так бывает почти всегда, то целесообразнее
для собственного успокоения произвести выемку следов.
Если при описании всякого вещественного доказательства по­
требуется величайшая точность, то это особенно следует отметить
в отношении кровяных следов.
Кроме того, по отношению каждого кровяного пятна следует
указать также и что случилось с теми же предметами, на которых
оказались кровяные пятна, при каких условиях предметы эти были
обнаружены (в мокром или сухом виде, при теплой или холодной
погоде и пр.), мог ли прикасаться кто-нибудь к данному предмету.
Эти сведения могуг иметь величайшее значение для экспертов. Так,
может оказаться существенным то обстоятельство, что перед обна­
ружением кровь неоднократно замерзала и вновь таяла, вследствие
чего кровяные шарики могли подвергнуться уничтожению. Затем,
не присоединился ли к кровяным пятнам аммониак, который извле­
кает из крови и растворяет гемоглобин, не подвергались ли пятна
действию жара? К. Л и м а н сообщает, что найденные на одном
сюртуке кровяные пятна не могли быть растворены для исследова­
ния, так как портной выгладит этот сюртук горячим утюгом. Отно­
сительно пятен, обнаруженных на каменной стене, следует отме­

711
тить, как расположена эта стена, под открытым ли небом и сколько
прошло времени (по истечении недели, успех исследования затруд­
нителен, а по истечении двух недель почти невозможен).

4. Отыскание тех кровяных следов, относительно которых

применялись меры уничтожения
Отыскание таких следов представляется делом весьма труд­
ным, тем более, что злоумышленники в стремлениях уничтожить
кровяные следы нередко проявляют поразительное искусство и хи­
трость. К счастью, однако, они, как говорит Ш а у е н ш е й н , за­
бывают при этом самое главное, а именно, что принятием таких
мер они сами дают правосудию существенную против себя улику.
Найти такую улику часто составляет для криминалиста все, так как
остальное для него уже не трудно.
Прежде всего, по отношению к самому преступнику представ­
ляется возможным найти существенные улики лишь при условии
немедленного осмотра его после совершения преступления. Так
как в большинстве случаев преступник, замаравший в крови руки,
вымывает их тотчас по совершении преступления, то для лица из
низших слоев общества тщательно вымытые руки составят обстоя­
тельство, весьма для него подозрительное. Если же против него бу­
дут добыты и другие улики, то тщательно вымытые руки должны
быть подвергнуты внимательному исследованию. Даже если руки и
были старательно вымыты, часто, особенно при помощи увеличи­
тельного стекла, окажется возможным обнаружить ясные следы
крови под ноггями и на наружной стороне ногтей у их основания.
В этом случае острым ножом следы эти должны быть сняты и при­
общены к делу. Конечно, это будет зависеть и от разрешения запо­
дозренного, но на практике обыкновенно эта мера не вызывает за­
труднений. Если заподозренное лицо согласно на соскребывание
крови (лучше всего в таких случаях действовать через судебного
врача), то дело идет своим порядком; если же оно в этом отказыва­
ет, то об этом отказе составляется протокол и затем производится
обычное освидетельствование через врача в присутствии понятых.
Против такого освидетельствования по закону возражать нельзя и
таким путем получается улика, быть может, еще более веская, чем
найденная кровь, ибо если бы кровь на руках его не имела преступ­

712
ного характера, то он не имел бы никакого повода предъявлять
возражения против снятия ее.
Не менее важно, если не более, бывает освидетельствование
лица и головы заподозренного, в особенности его волос, так как на
этих местах обыкновенно следы крови не предполагаются и мер к
уничтожению их поэтому не предпринимается. Осмотр лица и во­
лос следует производить при помощи увеличительного стекла. Хо­
тя в сущности дейст вия эти и составляют обязанность врача, но мо­
жет случиться, что подозрение на то или другое лицо может упасть
ранее прибытия врача, и С. С. приходится предпринять экстренные
меры. Осуществляя сам подобного рода осмотр, он вовсе не нару­
шает закона, так как для таких действий не требуется специальных
знаний: дело идет лишь о собирании доказательного материала, -
что составляет прямую обязанность С. С.
По отношению к одежде, белью, обуви, С. С. прежде всего дол­
жен обращать внимание на то, не имеется ли на них следов чистки
пли мытья. Часто преступник ограничивается одним соскоблением
пятна, — после чего остается всегда, правда почти незаметное, пят­
но. Нередко, впрочем, производится весьма тщательная чистка, но
преимущественно таких частей одежды, которые прежде всего
бросаются в глаза; сапоги же, карманы с внутренней стороны,
одежда темного цвета (на которой пятна не выступают ясно) и т.п.
нередко оставляются не вымытыми.
Так, мне пришлось однажды произвести осмотр одного крес­
тьянина, который самым тщательным образом вычистил всю одеж­
ду, но забыл про сапоги. Эти последние, вследствие давнего упо­
требления, частой подмочки и редкого натирания ваксой, приняли
фасно-бурый цвет, почему на некотором расстоянии бывшие на
них многочисленные мелкие брызги крови были незаметны. Пре­
ступник же не догадался снять сапоги и осмотреть их поближе, по­
чему и оставил их без чистки.
Если одежда, белье оказываются вымытыми, то это обстоя­
тельство, т.е., что они вымыты, — прежде всего останавливает
внимание и возникает неизбежно вопрос: почему они вымыты?
Важно затем знать, были ли они вымыты холодной или теплой
водой. Кровяные пятна на тканях, в особенности свежие, очень
легко отмываются именно холодной водой. Теплая же вода или
даже горячая, напротив, содействует впитыванию в ткань крася­
щего вещества крови, и после этого кровь нередко вовсе не отмы­

713
вается. Это свойство крови хорошо известно женщинам, так как
им часто приходится отмывать месячные очищения на белье, по­
этому, при совершении преступления, или уничтожая следы кро­
ви, они не сделают ошибки. Наоборот, легко попадутся в просак в
этом отношении мужчины, которые, желая основательно уничто­
жить следы преступления, станут мыть окровавленные части
одежды в горячей воде. Кровяные пятна останутся в этом случае
заметными, хотя и не в первоначальном своем виде, а в виде
кружка, который образуется вследствие впитывания крови в час­
ти материи, окружающей пятно.
Если одежда была вымыта холодной водой и притом основа­
тельно, так что пятен на замытых местах не заметно, то все-таки
этим не исключается возможность,
что часть красящего вещества крови
унесена водой до ближайшего шва
или каймы, где и осталась, — конеч­
но при том условии, если водой за­
мачивались и эти части материи.
В таких случаях, безусловно, совету­
ется исследовать не только подозри­
тельное место, но и ближайшие
Рис.77
швы. Рисунок 77-й изображает ле­
вый передний край полы мужского пиджака вместе с прорезом
кармана. Меньший круг представляет собственно кровяное пятно,
большие круги — кровяной кружок. В этом случае, значит, необхо­
димо исследовать не только этот кружок, но и abc и карманный
прорез de.
Особенно хитро умеют уничтожать следы крови и на белье
при помощи щавелевой кислоты. Если об этом возникло подозре­
ние, то надлежит сделать исследование на упомянутую кислоту. Ес­
ли по исследовании достигнут результат положительный, то это
почти все равно, что мы нашли кровяное пятно.
Подобным образом следует поступать и при осмотре орудий
преступления, относительно которых существует подозрение, что
они отчищались. На первый взгляд они могуг показаться совер­
шенно чистыми, между тем на местах более скрытых можно быва­
ет обнаружить следы крови, попавшей туда или при совершении
преступления, или вследствие чистки. Поэтому, во всяком случае
орудие преступления необходимо разбирать на части и исследо­

714
вать все более или менее скрытые места. Так напр., у мотыги следу­
ет снять рукоять и осмотреть ее в месте, которым она вдевается в
металлическую часть, то же следует сказать и относительно зазуб­
рин ее. У карманного ножа и у ножа с неподвижным лезвием сле­
дует выбить заклепки и тщательно осмотреть каждую составную
часть ножа. На палке, трости и под. могут быть щели и углубления,
то же и на металлических частях оружия, образовавшиеся или
вследствие ржавчины, или механическим путем.
Само собой разумеется, действия эти следует производить че­
рез сведущих лиц или в их присугствии, и только в весьма исклю­
чительных случаях С. С. может производить их лично с соблюдени­
ем величайшей осторожности, абсолютной чистоты и при деятель­
ном, — а не формальном только, — участии узаконенного числа
понятых. Все обнаруженное должно быть точно описано в прото­
коле, и каждый отдельный предмет точно обозначен и снабжен яр­
лычком.
Довольно часто делают попытку уничтожить следы крови под
открытым небом или же внутри какого-либо помещения. В таких
случаях следует с точностью удостоверяться в том, действительно
ли имела место попытка такого рода и относительно каких имен­
но следов. Иногда удостоверение этого обстоятельства будет рав­
носильно установлению наличности самих следов, так как во мно­
гих случаях для следствия совершенно достаточно удостоверить,
что там-то имеются, или были следы крови. Форма их, точные раз­
меры, их расположение и тд. во многих случаях имеют лишь вто­
ростепенное значение. При обнаружении мест, где следы крови
уничтожались, С. С. обязан не только описать, измерить и снять ри­
сунки везде, где окажутся места замытые, соскребанные или сост­
руганные, но и при этом иметь в виду, что, несмотря на всю тща­
тельность уничтожения, части следов крови в таких местах все-та­
ки могут оказаться на лицо. Точно так же самый способ уничтоже­
ния следа может носить те или другие характерные особенности,
напр., на стене по способу выбития штукатурки можно заключить,
где была самая крупная часть кровяного пятна, какое направление
это пятно имело, затем каким орудием производилось уничтоже­
ние следов и пр.
Если следы уничтожались на каком-либо деревянном предме­
те, напр., на бревне, деревянной стене или на полу, посредством за­
мывания, то этим отнюдь не исключается возможность все-таки

715
найти на этих местах кровь, в особенности если употреблялась
теплая вода. Пол, более или менее захоженный и старый, часто
имеет глубокие трещины или щели, куда незаметно могла проник­
нуть кровь; точно так же может попасть кровь и в щели между по-
ловницами. Ввиду незначительного количества крови, попадаю­
щей в такие места, рекомендуется производить выемку и осмотр
всех деревянных частей. В щелях между половницами следует еще
обращать внимание и на сор, грязь и вообще нее, что в них оказы­
вается: они могуг быть пропитаны кровыо или кровянистой водой
и поэтому также подлежат выемке вместе с имеющимся внизу му­
сором и подобным материалом. В этих случаях нужно тщательно
описывать в протоколе те места, из которых изымутся мусор и пр.
Если, напр., представляется необходимым стамеской выре­

1
зать два куска дерева из двух расположенных рядом половниц, то
п ^ п предварительно следует на обоих кусках
начертить стрелообразные линии (лучше

ш1
N всего карандашом, так как он в химичес­
ком отношении безвреден) и отметить на
них страны света: север (N) и юг (S). Тогда
не трудно будет определить впоследствии
а ' С относительное положение обоих кусков
(рис. 78). По извлечении, куски отдельно
Рис.78. Опись вырезанных
кусков половниц завертываются в бумагу и снабжаются над­
писями:

1 и 2. Два куска половниц.

3. Содержание щели аа' 6. мусор под щелью. аа!
4. « « ЬЬ' 7. « « « ЬЬ'
5. « « сс' 8. « « « сс'

Если же при этом было найдено что-либо своеобразное, напр.,

клочок, по-видимому, пыли, смоченной кровыо, то он завер тывает­
ся отдельно с надписью: «9. найдено в щели сс' в 3,5 см от с', на по­
верхности содержимого в щели.»
Если вырезать эти куски по какой-либо причине (которой, од­
нако же, нельзя себе представить) является невозможный возмож­
ным, то следует вынугь содержимое в щелях при помощи искрив­
ленной проволоки или чем-нибудь подобным по возможности
тщательно и глубоко, и все найденное приобщить к делу. Следует

716
затем вырезать по толщине половниц пластинки на протяжении
подозрительного пятна и, наконец, на этом месте состругать верх­
ний слой и все стружки уложить в отдельные пакеты. При этом, для
предотвращения всяких сомнений в том, что на проволоке, ноже
или рубанке могла быть кровь, попавшая на них каким-нибудь об­
разом ранее, рекомендуется эти вещи приобщить к делу. Более зна­
ющие люди уничтожают следы крови на дереве при помощи рас­
твора серной кислоты, обмывая затем дерево раствором соды.
В случае подозрения, химик должен произвести исследование
именно по этому способу.
Замазанные пятна, перерытая земля и пр. обнаруживаются без
особого труда и с ними следует поступать так, как будто бы не про­
исходило никаких изменений.

5. Отпечатки папиллярных линий

Изложенная в настоящей книге (см. гл. XI) система Гальтона
об оттисках папиллярных линий имеет важное практическое зна­
чение и для установления тождества лиц на основании кровяных
следов.
Каждый из нас знает, как часто после убийства или причине­
ния тяжких повреждений обнаруживаются кровяные оттиски паль­
цев, каждому из нас случалось их видеть и, можно сказать, почти в
половине всех уголовных кровавых процессов приходилось читать
о таких отпечатках, хотя, несомненно, ни один преступник отнюдь
не имел намерения пачкать свои руки в крови. И это весьма понят­
но: по многочисленным делам об убийствах и даже из откровен­
ных показаний преступников мы знаем, что последние, если мож­
но так выразиться, представляют себе самый процесс убийства го­
раздо легче, чем он бывает в действительности. Они думают, что
достаточно одного удара, чтобы покончить с жертвой. Но удар
этот, вследствие возбужденного состояния убийцы, или оказался
слишком слабым, или по той же причине попал не в то место и во­
обще оказался не смертельным, и, кроме того, жертва, хотя и пора­
женная смертельным ударом, все-таки в течение нескольких секунд
может быть опасной для преступника: она может кричать, бежать,
сопротивляться. Так возникает обыкновенно та страшная борьба,

717
подробности которой обнаруживаются при вскрытии и выражают­
ся нередко в том, что убийца, намеревавшийся покончить со своей
жертвой одним ударом, наносит ей целый ряд ударов даже тогда,
когда она была уже мертвой. При таких условиях почти неизбежно
убийца запачкает свои руки в крови и такими руками касается сво­
ей жертвы, схватывает в свои руки какое-нибудь орудие или пред­
мет. Затем убийца, разыскивая ценные вещи в плохо освещенных
помещениях, открывая или запирая двери или окна, может оста­
вить отпечатки своей руки, или пальцев, или даже частей пальцев и
на других предметах всякого рода. Должно сказать, что кровь
вследствие своей густоты и липкости обладает свойствами, как раз
благоприятствующими для оставления ясных и четких отпечатков,
и при малейшем дотрагивании так много ее пристает к руке, что
вторичное прикосновение запачканной рукой оставляет явствен­
ный отпечаток.
Если таким образом весьма понятны столь частые при совер­
шении преступлений кровяные следы, то остается только удивлять­
ся тому, как не нашла себе ранее применения столь важная и близ­
кая нам идея Гальтона. Обращаясь к применению ее на практике,
следует прежде всего, по прибытии на место, отыскать и отметить
в протоколе все такого рода следы. Самое трудное - именно отыс­
кать такие следы, так как по большей части они имеют минималь­
ные размеры и состоят из тонких линий, почему и не бросаются
так в глаза, как небольшие брызги крови; кроме того, такие следы
встречаются только на скрытых местах. Конечно, следы эти теряют
свое значение для воспроизведения папиллярных линий, если
только пальцы прикасались к предмету с шероховатой поверхнос­
тью, или если пальцы просто вытирались на том или другом месте,
напр., об одежду, холст, неструганное дерево, необделанные мате­
риалы, волосистые части тела и пр. Четкими и пригодными для нас
могут оказаться оттиски на гладких, безволосых частях (лоб, щеки,
лысина, ладонь, руки, верхние части рук и под.). Сохранить такие
следы можно, по моему мнению, только посредством снятия через
судебного врача соответствующего места кожи и предварительным
фотографированием его, ранее, чем кожа успела засохнуть1) . За­
тем, пригодные отпечатки могуг быть обнаружены на разных ору-

1) О том, что папиллярные линии должны быть фотографированы только при силь­
ном боковом освещении, уже говорилось в настоящем руководстве.

718
днях, напр.; на топорище, на лезвии ножа, и тд., наконец, на глад­
ком дереве, т.е. на мебели, на металлических пластинках (на плите),
на оконных стеклах, на кафлях печи. Особое внимание следует об­
ращать на скрытые части мебели, на нижнюю сторону доски стола
(рис. 71), на края ящиков комода, которые вытаскивались виновны­
ми, бумаги, которые брали они в руки при поисках денег, бумажни­
ки, книги, которые могли перелистываться. По отыскании и описа­
нии таких следов, прежде всего, следует предложить судебному
врачу высказаться о том, от какой части тела произошел след.
В большинстве таких случаев врач не может обойтись без опытов
и тщательных исследований, но иногда он может тотчас же и оп­
ределенно высказать заключение свое о происхождении оттиска,
напр., от четырех пальцев левой руки, от мякиша правой руки, от
левой ноги. Когда это сделано, ближайшая задача С. С. заключается
в определении того, не сделаны ли эти следы самим убитым, ко­
торый, получив рану, мог запачкать руки или ноги в крови своей и
затем окровавленными руками схватить или прикоснуться к како­
му-либо предмету или части своего тела. Нередко в руках убитого
обнаруживаются пучки его же волос, которые он мог вырвать в по­
лубессознательном состоянии, и вследствие того же могло слу­
читься, что он схватил или коснулся собственной части тела. Ясно,
насколько важно установление этих обстоятельств. Приведу еще в
подтверждение сказанного один уголовный случай, в свое время
вызвавший много разговоров.
Много лет назад, один выдающийся ученый был найден уби­
тым около своей постели: на лбу и левом виске его оказалось не­
сколько ран, сопровождавшихся большой потерею крови и казав­
шихся смертельными, тем более, что погибший был в преклонном
возрасте и имел довольно слабое здоровье. На совершение убийст­
ва указывало еще и то обстоятельство, что один из ящиков пись­
менного стола, стоявшего довольно далеко от постели, был выдви­
нут, и на книге, лежавшей на этом столе, оказались следы трех ок­
ровавленных пальцев. Книга эта лежала у самого угла (переднего)
стола. Квартира ученого имела от парадного входа большое поме­
щение в виде коридора, из которого одна дверь вела в жилые ком­
наты его семьи, а другая — в рабочий кабинет, служивший вместе с
тем и спальней. Такая изолированная комната была избрана покой­
ным для того, чтобы никто его не беспокоил, и вследствие этого
легко могло случиться, что ни семья, ни прислуга не слышали ни­

719
чего, происходившего в кабинете ученого. Наличность умышлен­
ного убийства, казалось, не подлежала сомнению; к тому же подо­
зрительное положение трупа около постели, раны на голове, удов­
летворительное состояние здоровья его накануне вечером, выдви­
нутый ящик, все это представляло достаточные основания для при­
ступа к следствию. Кроме того, слишком усердные друзья умерше­
го весьма скоро «констатировали» похищение из письменного сто­
ла важных ненапечатанных рукописей и нескольких научных пре­
паратов покойного. Если бы даже все это и было возможно объяс­
нить естественным путем, то все-таки уликой оставалась кровавая
рука убийцы на страницах книги, на столе покойного. К доверше­
нию несчастия, кто-то нашел связь в ряде других обстоятельств со­
вершенно невинного свойства, молва стала распространяться об
этом событии и, так как люди весьма охотно верят во все необык­
новенное, то в короткое время весь город был убежден в том, что
старик ученый был убит и ограблен своим сыном. Подозрения эти
действовали угнетающим образом на общество, так как сын умер­
шего, по профессии также ученый, пользовался общим уважением
и отличался тихим характером.
Следствием, произведенным тщательно и мастерски во всех
отношениях, было установлено с несомненностью следующее: ста­
рик ученый, страдавший сердцебиением, ночью подвергся припад­
кам этой болезни; отличаясь всегда большой деликатностью, он не
захотел беспокоить никого из домашних, встал с постели и, выдви­
нув ящик письменного стола, начал искать в нем лекарство. В это
время с ним случился новый припадок и столь сильный, что голо­
ва его закружилась, и он, падая на пол, ударился виском об угол
письменного стола, — каковое обстоятельство и подтвердилось
при измерении раны и угла стола. Старик рукой прикоснулся к ра­
не и, приподнимаясь, оперся своей запачканной рукой на лежав­
шую на столе книгу. Возвращаясь к постели, он подвергся новому
припадку головокружения, упал и лбом ударился о край боковой
доски кровати. Действительно, по сличении раны на лбу с неров­
ностями украшенной резной работой доски этой кровати, при­
шлось убедиться, что рана по форме и размерам вполне соответст­
вовала краю доски. В конце концов, несчастный опустился на ко­
вер у кровати и здесь скончался от паралича сердца.
Несмотря на всю убедительность этих доказательств, добытых
гениально произведенным следствием, прошло много времени, по­

720
ка, наконец, общество отрешилось от тягостного подозрения и за­
свидетельствовало о своем раскаянии у одра тяжко заболевшего
сына. — Между тем, как легко и быстро могло бы это событие вы­
ясниться в надлежащем свете, если бы в то время знали о теории
Дугласа Г а л ь т о н а и сумели произвести сличение папилляр­
ных линий на пальцах умершего с отпечатками рук «убийцы».
Извлекая из этого поучительного дела полезный для нас урок,
мы, прежде всего, находим, что, при обнаружении кровяных отпе­
чатков пальцев, немедленно следует снимать с пальцев убитого от­
тиски, на предмет возможных впоследствии сличений. Если судеб­
ный врач установит с определенностью, какою частью тела произ­
ведены найденные кровяные отпечатки, то, само собой разумеется,
с этой части трупа, прежде всего, и следует снять оттиски. Но было
бы неосторожно этим ограничиваться, так как впоследствии могут
оказаться другие следы от других частей тела. Поэтому, не остается
ничего иного, как снять оттиски со всех мест на руках трупа (а ес­
ли нога босая, то и с подошв), на которых имеются папиллярные
линии, — на что не потребуется слишком много времени.
Приемы, предлагаемые для этой цели Гальтоном (оттиски на
покрытых копотыо пластинках или смазанных чернилами) от­
нюдь не являются единственными и, кроме того, не всегда удоб­
ны. Так, можно пользоваться всякой масляной краской, покрывая
ею или стеклянную, или металлическую пластинку, полученный
на ней оттиск любой части тела можно несколько раз наклады­
вать на бумагу, пока не выйдет удачный снимок. Порядочные от­
тиски получатся в том случае, если палец, — сухой или слегка
смазанный жирным веществом, — нажать на очень гладкую пло­
скость, напр., на стекло, фарфор, металл и пр., и затем получив­
шийся след осторожно осыпать мукой, тонким порошком какой-
нибудь краски, пылью и под., после чего поверхностный слой, не
приставший к пластинке, сдувается. Можно также пользоваться
всяким красильным веществом, которое легко растворяется в во­
де, а также чернилами, черным кофе и под., обмакивая в жид­
кость палец и нажимая им на бумагу. В крайнем случае можно
обойтись и без красящего вещества: стоит только прижимать
пальцем к горячей стеклянной пластинке (так делал мой сын).
Если, напр., крепко наложить большой и указательный пальцы на
стекло зажженной лампы и быстро отнять их прежде, чем почув­
ствуется боль, то получается довольно хороший оттиск папил­

721
лярных линий этих пальцев. Так как отпечатки эти получаются
вследствие жира, покрывающего нашу кожу, то они растаплива­
ются и исчезают под действием жары. Поэтому, для сохранения
отпечатка, следует потушить лампу и вызвать этим охлаждение
стекла. Точно так же можно поступать, конечно, и с согретыми
осколками оконных стекол и пр.
В некоторых случаях, однако, и все указанные способы могут
быть неприменимы, именно, когда то лицо, папиллярные линии
которого подлежат снятию, не желает или не может действовать
активно. Тогда можно пользоваться любым мягким годным для леп­
ки веществом. Так, можно получать отличные оттиски на мучном
тесте всякого рода, размягченном воске, мятом мякише свежеиспе­
ченного хлеба, мягкой глине, гипсе (в состоянии, предшествующем
затвердению), не лучше всего на мастичной массе, употребляемой
граверами. Делается это таким образом, что имеющемуся материа­
лу сначала придают совершенно гладкую поверхность, этой сторо­
ной нажимают на палец и затем, не двигая в стороны, ровно сни­
мают его. Полученные оттиски под увеличительным стеклом пред­
ставляют линии с полной ясностью. Не следует распространяться,
что при снятии оттисков с частей трупа необходимо соблюдать
особенную тщательность.
После того, как с найденных на месте преступления отпечат­
ков кровяных пальцев будут сняты оттиски, следует при помощи
сведущих лиц (врача или микроскописта) определить, не принад­
лежат ли отпечатки самому убитому, и в случае утвердительного
заключения, на основании отпечатков можно сделать вывод о тех
или других действиях убитого вслед за получением им ран. Если
же отпечатки не будут соответствовать папиллярным линиям уби­
того, то будет правильным заключить, что они принадлежат ни­
кому иному, как виновному. Конечно, такого рода исследования
не могут повести к обнаружению cute неизвестного виновного,
но если имеется кто-либо заподозренный или задержанный и во­
прос идет о достаточности улик, то отпечатки эти могут иметь
большую важность. Для того же, чтобы сличение произвести бы­
стро и точно, рекомендуется снять фотографический снимок с
найденного кровяного отпечатка, а затем увеличить его фотогра­
фическим путем вдвое или вчетверо. Если сличение оттиска при­
ходится произвести с индивидуумом, палец которого надо рас­
сматривать в лупу, то дело много облегчается, если вещественное

722
доказательство увеличить в соответственной степени, так чтобы
лупа вовсе не потребовалась.
Положим, напр., на месте преступления найден оттиск окро­
вавленного левого большого пальца, как это установлено сведу­
щими лицами, и при этом удалось обнаружить, что оттиск такого
же пальца левой руки заподозренного в действительности обна­
руживает те же линии, которые усматриваются и на найденном
отпечатке. Положим далее, что и другие улики собраны против
обвиняемого, который предан суду, и судебное следствие уже со­
стоялось. Ввиду важности установленного тождества этих линий
и вследствие неудобств, с которыми сопряжено на суде предъяв­
ление вещественных доказательств такого незначительного раз­
мера, следует найденный на месте преступления отпечаток фото­
графировать и снимок, насколько возможно, увеличить. Увеличе­
ние это, впрочем, не должно идти настолько далеко, чтобы линии
стали неясными, тем более, что ретушировка ни под каким усло­
вием в этом случае не допускается, так как ею может быть вполне
ослаблена достоверность экспертизы. Затем следует снять оттиск
с пальца заподозренного лица и, если возможно, на таком же ве­
ществе, т.е. на бумаге, дереве, стекле и под., и с примесью несколь­
ких капель коровьей крови (для придания соответствующего ок­
рашивания оггиску). Оттиск должен быть также фотографирован,
и снимок увеличен во столько же раз, как и подлинный. Если ос­
тавленный на месте преступления кровяной отпечаток действи­
тельно принадлежит этому лицу, то оба снимка будут настолько
похожи один на другой, что в тождестве их не может сомневать­
ся даже и тот, кто увидит их впервые.
Лучше всего как для теоретических и практических занятий,
так и для демонстрирований в судебных заседаниях пользоваться
хорошим проэкционным аппаратом, при помощи которого можно
изучать и сличать в значительно увеличенном виде как оттиски,
сделанные непосредственно на стеклянной пластинке, — так и фо­
тографические снимки папиллярных линий; эти последние при
помощи гвоздичного масла можно сделать прозрачными на свет.
Остается еще заметить, что отпечатки папиллярных линий мо­
гут быть не только кровяные, но и от всяких иных окрашивающих
веществ, в которых случайно замарал себе руки преступник. Мало
того, такие отпечатки могут иногда произойти и просто от пальцев
вследствие жировых частиц, покрывающих их кожу, — в особенно-

723
сги же на очень гладких предметах, напр., на стекле. Всякий может
в этом убедиться, прижав плотно пальцы к оконному стеклу: отпе­
чатки капиллярных линий проявятся с большой ясностью.
Такие оттиски пальцев нередко замечаются, напр,, когда зло­
умышленники перед совершением преступления, через окно всма­
тривались в помещение и при этом пальцем опирались на оконное
стекло. В таком случае всю плоскость (оконное стекло, пластинка и
пр.), на которой может оказаться отпечаток пальцев, опылить по­
средством железного порошка, тальки, порошком маргавцевокис-
лого калия, и тогда след будет ясен.
При этом следует упомянуть о сообщенном в газетах случае
кражи денежной посылки с 50000 долларов в пути между Нью-
Йорком и Ново-Орлеаном. На одной из сургучных печатей этой
посылки нашли отпечаток большего пальца, тогда и сняли оттиск
больших пальцев у всех чиновников, имевших дело с этой посыл­
кой. Их было всего 7 человек. При сличении их отпечатков с отти­
ском на печати с очевидностью выяснилось, что этот оттиск не мог
принадлежать 5-м из числа чиновников и когда оттиски пальцев
двух остальных были увеличены по мере возможности, то не оста­
валось сомнений в том, что оттиск на печати принадлежал пальцу
одного из двух остальных.

6 .0 сохранении кровяных следов

Переходим к вопросу о том, как обращаться с найденными и

приобщенными к делу следами крови и как их сохранять для того,
чтобы они передавались на руки сведущим людям именно в том ви­
де, в каком найдены. Всякому понятно, что работа сведущих лиц
значительно облегчается, если вещественные доказательства
предъявлены им в неизмененном виде, и небезызвестно с другой
стороны, к каким злополучным последствиям может привести не­
брежное отношение к таким предметам.
Приведу один пример. У заподозренного в убийстве нашли
носовой платок с пятнами, похожими на кровяные; платок был
цветом синий, вследствие чего пятна были плохо видны. Заподо­
зренный объяснил, что платок ему не принадлежит, а подарен ему
каким-то неизвестным лицом (очевидно, убийцей) на улице. С. С.,

724
выслушав это заявление, передал почему-то этот платок полицей­
скому чиновнику с поручением предъявить его окольным жителям
и расспросить их о том, кому может принадлежать этот платок.
Исполняя это поручение, полицейский обошел в течение несколь­
ких суток все дома и питейные заведения, предъявляя каждому
встречному платок, а затем зозвратил его с ответом, который мож­
но было предвидеть заранее, — что никто не опознал платок. Но в
каком виде оказалось тогда кровяное пятно на этом платке? Вмес­
то прежней и глянцевитой корки осталось лишь незначительное
пятно крови, всосавшееся в ткань. И затем, где уверенность в том,
что пятно действительно было кровяным? Не могли ли справедли­
во возражать, что предъявляемое пятно могло ведь образоваться
впоследствии или вследствие кровотечения из носа жандарма, или
вследствие раны или царапины на его руке, которых он, быть мо­
жет, не заметил?
Другой пример, насколько нужно быть щепетильно осторож­
ным с подобными вещественными доказательствами, был в прак­
тике судебного химика Ш а у е н ш т е й н а , который всегда
приводил этот случай в своих лекциях.
На берегу реки, протекавшей через один город, прохожие в
одно утро нашли довольно хорошо сохранившийся сюртук из гру­
бого сукна (похожего на войлок и употребляемого в горных мест­
ностях) и передали его городовому. Так как на сюртуке оказались
значительные пятна крови, то он был препровожден к С. С., хотя
еще не было известно, что в минувшую ночь недалеко от места на­
хождения сюртука произошла драка. Сюртук был передан судебно­
му химику собственно для того, чтобы на всякий случай ничего не
было упущено. По истечении нескольких часов, в камеру С. С. явил­
ся судебный химик проф. Ш а у е н ш т е й н с кратким заключе­
нием: «владельца сюртука уже нет в живых». Основанием к такому
поражающему заключению послужило то обстоятельство, что Ша­
уенштейн в полоске полузасохшей крови, протекшей от воротника
к правому боковому карману, нашел прилипшей одну из слуховых
косточек, т. наз. стремянную косточку. Шауенштейн редактировал
свое заключение так: «стремянная косточка была увлечена струей
крови, следы которой имеются на сюртуке; эта струя крови могла
произойти только вследствие раны на голове, настолько глубокой,
что эта косточка отделилась или отскочила при нанесении удара.
Но раз человеку нанесена такого рода рана на голове, сопровож­

725
давшаяся такой потерей крови и выбившая с места стремянную ко­
сточку, то он мог жить только непродолжительное время и сегодня
он, несомненно, скончался». Таким образом было установлено, что
совершилось убийство и притом, с некоторой долей вероятности,
убийство умышленное с заранее обдуманным намерением. Дозна­
нием скоро было обнаружено, что сюртук принадлежал торговцу
скотом, который был убит как раз в ночь перед нахождением сюр­
тука, но труп его был найден, однако, лишь на следующую весну,
когда стаял снег. Если бы С. С. поступил с этим сюртуком менее ос­
торожно, то стремянная косточка легко могла бы отпасть и зате­
ряться, и С. С. пришел бы в таком случае к заключению, что сюртук
запачкан кровыо вследствие какой-либо неважной драки. За отсут­
ствием же оснований и предварительное следствие не производи­
лось бы, а когда весной нашли бы труп, то было бы поздно пред­
принимать многие действия, и таким образом убийство легко мог­
ло бы остаться нераскрытым.
Впрочем, уже Т а й л о р указал, по поводу известного дела,
Гарринггона, насколько важно было в этом деле внимательное об­
ращение с вещественным доказательством. На главный вопрос в
этом деле: было ли убийство совершено взятой к делу бритвой, Тай-
лор мог с полным убеждением дать утвердительный ответ, так как
в засохшей на бритве крови сохранился небольшой кусочек хлоп­
ка, оказавшийся тожественным с материалом, из которого был
сшит ночной колпак убитого.
Относительно сохранения отдельных предметов со следами
крови, главное правило состоит в том, чтобы не было путаницы и
чтобы все предметы были тщательно упакованы. Устранение пута­
ницы достигается при помощи отметок, цифр и букв как с внутрен­
ней, так и с наружной сторон предметов, и затем при помощи по­
дробного описания их. Не следует экономничать относительно
упаковочных средств (бумаги, конвертов, коробок, ящиков и т.п.):
все эти средства должны быть приобретены обязательно, во что
бы то ни стало. Тщательная упаковка достигается тем, что предмет
приводится в такое положение, при котором он не может двигать­
ся, и при том так, чтобы в то же время следы крови па этом пред­
мете не могли быть повреждены. Напр., окровавленную одежду сле­
дует уложить в ящик и притом так, чтобы кровяные следы были об­
ращены вверх. Для этого в стенах ящика следует перед упаковкой
пробуравить отверстия, сквозь которые протянуть шнурки и тем

726
прикрепить одежду к дну ящика, не касаясь руками следов крови.
Кровяные следы на бумаге, особенно если они не составляют тол­
стой корки и хорошо высохли, не нуждаются в особых мерах ог­
раждения и могут быть уложены в бумагах, в памятной книжке, или,
лучше всего, в самом следственном деле. При рассмотрении ста­
рых уголовных дел, часто можно встретить такие клочки бумаги с
хорошо сохранившимися кровяными следами, хотя дело и прошло
через многие руки. Если следы крови обнаружены на небольших
кусках дерева, на щепках, на небольших кусках материи, одним
словом, на предметах незначительных и легкого веса, то следует
добыть соответствующей величины коробки, положить в них пред­
меты и вышеуказанным способом прикрепить их шнурками ко дну
коробки. Труднее всего упаковать предметы большего размера и
большего веса, па которых следы крови при каждом неблагоприят­
ном толчке могут отскочить, напр., на лопатах, кирках, топорах,
молотках, железных полосах, больших колах и пр.
Кто понимает всю важность для дела обнаруженных кровя­
ных следов и знает, от какого ничтожного толчка, трения или при­
косновения они могут* уничтожиться, не может не ужаснуться,
прочитав в конце следовательского протокола осмотра такого ро­
да фразу: «затем названные вещественные доказательства, вследст­
вие их тяжелого веса, были переданы волостному правлению для
доставления их в камеру С. С.». Волостной старшина передает их
своему работнику, а этот любому извозчику, направляющемуся в
тот раз в город. Таким путем железная полоса, или другой предмет,
неупакованная и неогражденная от разных влияний, быть можег,
будет доставлена к С. С. на одной повозке с битыми телятами или
свиньями и затем предъявляется для осмотра сведущим лицам. Не
насмешка ли, если после этого сведущих людей обязывают произ­
вести тщательнейший осмотр и исследование и высказать заклю­
чение по долгу службы и присяги, с применением всех приемов и
правил науки и искусства? Они измеряют и исследуют самым точ­
ным образом те кровяные следы, которые, быть может, произош­
ли от попавшего вместе на повозку битого скота или иным каким-
нибудь образом. Такого рода обращение с вещественными доказа­
тельствами представляется не только небрежным в отношении к
труду сведущих лиц, но и недобросовестным по отношению к са­
мому делу, так как оно может иметь последствием даже неправиль­
ное обвинение в преступлении ни в чем неповинного человека,

727
или же может повлечь за собой уничтожение существенных улик
против обвиняемого.
Упаковка таких предметов требует много времени, труда и
даже расходов, но все это должно быть сделано в интересах пра­
восудия. Приобретение ящиков для упаковки — почти необходи­
мо: в этих ящиках предметы привязываются ко дну посредством
шнурков, протянутых через отверстия, сделанные во дне, и на­
столько крепко, чтобы предметы не могли сдвинуться при движе­
нии вследствие толчков (как напр., изображено прикрепление то­
пора к дну ящика на рис. 79). Само собой разумеется, шнурки
должны привязываться так, чтобы они не касались кровяных пя­
тен. Если же следы эти имеются на обеих

Рис. 79. Сохранение следов Рис. 80. Сохранение кровяных следов на шесте
крови на топоре
сторонах топора, так что укладывать то­
пор на одну сторону неудобно, рекомендуется уложить его между
скомканной бумагой и все-таки так, чтобы кровяные пятна оста­
вались неприкосновенными. Лишь в крайнем случае, если пред­
мет слишком велик объемом, для того, чтобы уложить его в ящик,
допускается хранение его в неупакованном виде, но при этом сле­
ды крови все-таки должны быть ограждены от посторонних влия­
ний. Положим, на длинном шесте, который почему-либо неудоб­
но распилить на несколько частей, имеются в месте а пятна кро­
ви; в этом случае сверху и снизу пятен следует привязать к колу,
как можно крепче, деревянные колышки и так обвязать их дощеч­
ками и бумагой, чтобы кровяные следы были свободны от прикос­
новения и всякого влияния (см. рис. 80). Предметы же ничтожных
размеров: соскобленные частицы, снятые со стены кусочки шту­
катурки со следами крови и т. под. сохраняются, как уже было упо­
мянуто, в бумаге (самой гладкой, хорошей почтовой бумаге), сло­
женной так, как завертывают аптекари свои порошки. Но так как,
при более продолжительной ходьбе или езде, частицы могут про­
никнут и среди складок бумаги, то пакетики должны быть уложе­
ны в другой бумаге больших размеров, сложенной таким же обра­
зом. Только в самом виде вещественные доказательства могут быть
переданы сведущим людям для осмотра.

728
 Весьма важно также и то, чтобы следы крови, гноя, семени и
под. передавались сведущим людям, по возможности, скоро, так как
с каждым пропущенным днем уменьшается надежда на удачный ис­
ход экспертизы. Это правило особенно важно при обнаружении
следов крови на заржавевшем железе. На настоятельную необходи­
мость поспешности в этих случаях указывает между прочим Фр.
Юлий О т т о («Anleitung zur Ausmittlung der Gifte». Брауншвейн,
1892 г.), замечая при этом, что баварское министерство юстиции
особым циркуляром от 3 мая 1880 г. внушило подведомственным
учреждениям обратить внимание на соблюдение этого правила.
 ГЛАВА XV

О чтении шифрованных писем

1. Общие замечания

Приступая к изложению способов прочтения разного рода

шифрованных писем, я, конечно, должен ограничиться лишь са­
мым необходимым, так как более или менее исчерпывающий
очерк потребовал бы отдельного и объемного тома. Тем не менее я
надеюсь изложить здесь все, что может понадобиться С. С. в его
обыденной деятельности. Обращаясь к вопросу о сущности шиф­
ра, следует различить шифр в собственном смысле, употребляемый
в дипломатических и высших военных сферах, и шифр низшего
рода, употребляемый частными лицами с серьезными и несерьез­
ными целями всякого рода. Первый из них применяется для сохра­
нения высших государственных тайн и сообщений и важных воен­
ных донесений и распоряжений и составляет ряд более или менее
искусственных сплетений, разгадывание которых возможно для
непосвященных лишь в очень редких случаях. Д/и этого необходи­
ма особая подготовка, особый дар и даже особое счастье: при недо­
статке хотя бы одного из этих качеств шифрованное письмо таким
и останется.
Что касается простых шифров, то разобрать их может всякий,
который только обладает терпением, усердием и, хотя отчасти,
особым даром и счастьем. В этой главе я буду говорить исключи­
тельно о шифре последнего рода. Однако вовсе не так легко опре­
делить, что составляет шифр простой и что шифр искусственный,

730
так как между депешей, шифрованной по различным системам, с
применением разных языков, и письмом, в котором лишь пере­
ставлены буквы в известном порядке, может быть еще множество
шифров, с большим или меньшим трудом разгадываемых, так что
провести различие между трудным и легким шифром нет возмож­
ности. Кроме того, трудность эта имеет чисто субъективный харак­
тер. Простейший шифр представит огромнейшие затруднения для
человека неопытного и несметливого, тогда как специалист в этой
области, состоящий в министерстве иностранных дел или в гене­
ральном штабе, прочтет в короткое время и вполне правильно не­
сомненно запутанное и сложное шифрованное письмо.
Не требует доказательств, что всякое обнаруживаемое при
производстве следствия шифрованное письмо представляется для
С. С. в высшей степени важным, ибо уже самое применение лицом
заподозренным или тем, которые с ним переписываются, тайных
письменных знаков, указывает на желание их скрыть что-либо от
властей. С другой стороны, успешное прочтение таких писем
обыкновенно разъяснить дело в гораздо большей степени, нежели
многочисленные допросы и обстоятельные дознания. Переписка
посредством шифра встречается в уголовных делах гораздо чаще,
нежели обыкновенно думают; следует только поискать, и кто по­
трудится рассмотреть бумаги, отметки, письма и записки заподо­
зренного и разыскать таковые во всех его карманах, складках и
подшивках его одежды, тот найдет множество таких письменных
записей, которые при ближайшем рассмотрении окажутся шифро­
ванными. Таким будет и письмо, по-видимому, бессмысленного со­
держания, или какая-нибудь непонятная «глупость», и каракули, ка­
жущиеся на первый взгляд лишенными всякого значения. И если
такие сношения обнаружены во время производства следствия, то
именно потому и следует обратить серьезное внимание на эти
письма. Конечно, бывают и такие случаи, когда целые пачки шиф­
рованных писем и записок не подвинут следствия ни на шаг, но ни­
когда не следует определять это заранее: правильнее
предположение, что такая находка может повести к каким-нибудь
последствиям. Так, например, нахождение шифрованной записки у
лица, заподозренного в краже серебряных часов, дает по меньшей
мере основание заключить, что мы имеем дело с вором, изощрив­
шимся в своем деле, с членом воровской шайки и т.п.
Следует положить себе за правило, — всякое шифрованное

731
письмо разбирать, по крайней мере делать к тому попытки; — ка­
ким образом, конечно, иной вопрос. Представляется ли данный
шифр простым или сложным, на первый взгляд почти никогда
нельзя сказать. Есть такие виды шифров, которые сначала кажутся
чрезвычайно сложными (напр, шифры из одних гласных букв), а
затем без особого труда разбираются. И наоборот, некоторые ши­
фры представляются наипростейшими, тогда как их не в состоя­
нии распутать самое опытное в этом отношении лицо.
Поэтому С. С., как только попадает в его руки шифрованное
письмо, волей-неволей приходится самому попытаться его раз­
бирать. При этом он может руководствоваться или теми немноги­
ми указаниями, которые излагаются ниже, или же, если у него ока­
жется желание и соответствующие способности, заняться изучени­
ем одного из тех руководств, которые специально трактуют об ис­
кусстве читать шифрованное. Тайнопись была известна грекам и
римлянам, а в средние века, особенно в XV столетии, ею стали за­
ниматься очень основательно. «Manuscript italien», 1595, француз­
ской национальной библиотеки содержит, напр., на стран. 438-446
отрывки: «Diario de Cicco Simonetta», секретаря и советника трех
первых миланских герцогов из династии Сфорца, — в котором
приведены, Regulae ad extrahendum litteras zifferatas sine exemplo»
(1474 г.). Впоследствии появились полные системы тайнописи, в
настоящее же время мы имеем целый ряд учебников по этому
предмету. Как таковые, можно рекомендовать д-ра I. Людвиг.
К л ю б е р a «Kiyptographia» (старое, но вполне пригодное руко­
водство, служит и до сего времени основанием для всех поздней­
ших работ по тому же вопросу и содержит обзор ранее вышедшей
литературы предмета), Эдуарда Флейснера ф . - В о с т р о в и ч
«Handbuch der Kryptographia» Вена, Ф. В. Казиского «Die
Geheimschriften und die Dechiffrierkunst», Берлин, 1863, В. де-Рома-
нини «La Cryptographic devoilee», Париж 1857 г. в др.
Пользуясь каким-либо из этих руководств (я лично предпо­
читаю Флейснера, как наиболее практичное), при некотором
усердии и даровании можно с успехом разбирать несомненно
сложные и трудные шифры. Правда, всегда, кроме того, нужно
еще и счастье: благодаря какой-нибудь случайности можно до­
биться сразу того, чего не сделаешь и в течение нескольких дней;
но «случайность» эту следует подмечать и ею пользоваться. И
здесь можно сказать то же, что мы говорили о всей деятельности

732
СС.: по-видимому, успех его зависит от счастья, но в действитель­
ности этот успех следует приписать расторопности и вниматель­
ности С. С., который сумел подметить и воспользоваться этим
«счастливым» оборотом обстоятельств. Кроме того, в остальном
отношении С. С. для разбора шифров должен имеет доброе жела­
ние, некоторое упорство, ревность к делу, зоркий взгляд и спо­
собность к комбинациям, — т.е. все те качества, которыми вооб­
ще должен обладать С. С. Можно даже сказать так, что кто спосо­
бен быть С. С., может разбирать и шифрованное. Но если С. С.
встретит непреодолимые препятствия в прочтении шифрован­
ного письма, то он может обратиться или в министерство иност­
ранных дел или в военное. Хотя такого рода помощь и не лежит
на обязанности этих министерств, тем не менее С. С. может рас­
считывать на их содействие, если только прибегает к ним в са­
мых крайних случаях.
В крупных городах, впрочем, можно найти лиц, сведущих по
части разбора шифров: отставных офицеров генерального штаба,
дипломатов, математиков и др. Тот, кому в жизни пришлось зани­
маться этим делом, часто приобретает такой интерес к нему, что с
охотой припесет свои познания на пользу общую. Но такими лица­
ми С. С., конечно, может располагать лишь в исключительных слу­
чаях, вообще же ему приходится рассчитывать только на свои си­
лы. Следует добавить, что С. С. в этих случаях поставлен в более вы­
годное положение, нежели дипломат или офицер генерального
штаба, которым по должности приходится разбирать шифры. Ни
тот, ни другой в большинстве случаев не знают, на каком языке на­
писан шифр, кто с кем переписывается, о чем идет речь и тд. Он
знает только одно, что письмо написано с величайшей тщательно­
стью и с применением самых тонких хитростей, отнюдь не облег­
чающих его труда. Дипломат или офицер генерального штаба ни­
какой помощи извне не имеют: ведь не случается, чтобы вместе с
шифрованной депешей они получили и ключ к шифру. Другое де­
ло, если таковой им указан, но тогда уже нельзя говорить о чтении
шифров в строгом смысле слова.
У С. С. эта сторона дела, по крайней мере в большей части
случаев, в некотором отношении легче: получив шифрованное
письмо, он почти всегда имеет уже заподозренное лицо, которое
сочинило письмо, или то, которому оно предназначалось. Таким
образом С. по меньшей мере известна степень их образования; он

733
может предположить, на каком языке составлен шифр и в чем
приблизительно содержание письма; по степени образования
субъекта он может заключить и об орфографии писавшего (что
очень важно) и о том, какой род шифра он мог избрать. И дейст­
вительно, надо иметь большое развитие ума, чтобы суметь разо­
браться и применить слишком сложные системы шифра. Чтобы
привести себе в ясность все эти обстоятельства, С. С. неизбежно
должен вновь с этой точки зрения просмотреть все следствие, —
как это вообще приходится делать в тех случаях, когда С. С. должен
выяснить то, что он ранее не имел в виду. Таким образом, если при
производстве следствия обнаружилось употребление шифрован­
ного письма, С. С. обязан вновь рассмотреть все следствие ad hoc,
обращая внимание свое на все, что может иметь значение в этом
отношении. Затем следует рассмотреть все бумаги или документы,
отобранные от заподозренного или вообще приобщенные к делу.
Сделать это последнее С. С. должен даже и в том случае, если он
мнит себя помнящим содержание этих бумаг от слова до слова.
После того необходимо, самым педантичным образом осмотреть
всю одежду обвиняемого (карманы, швы, обшлага и пр.) и все на­
писанное или печатное, будь то слова, буквы, цифры, знаки, опи­
сать и приобщить к делу.
Письма же и заметки, какие оказались, требуют самого тща­
тельного и вдумчивого осмотра. Из содержания их не только
можно уловить и смысл шифрованной корреспонденции, но и
даже почерпнуть основания для разбора шифра. Напр., может
быть указан способ чтения какого-нибудь прежнего шифрован­
ного письма, может встретиться неподходящее к месту слово
(напр., посреди фразы), или же одно слово будет подчеркнуто,
так что можно предположить, не есть ли это слово ключ шифра.
Без знания этого слова нет возможности разгадать шифрованное
письмо, и возможно, что обвиняемый для большей верности от­
метил себе это слово именно подчеркиванием. Нередко бывает,
что такой ключ, будет ли им слово, цифра, или тайный алфавит,
написан какими-нибудь симпатическими чернилами, напр., чер­
нилами Видемана. Необходимо поэтому осмотреть и исследо­
вать все найденные чистые клочки бумаги и в особенности удо­
стовериться в том, не скрыты ли такие отметки между строками
написанной бумаги.
Позволю себе рассказать здесь один случай о шифре, приме-

734
пенном в одном гражданском деле: случаи этот должен для нас
представлять особый интерес. По делу о взыскании с одного стари-
ка-крестьянина за забранный товар, этот последний в качестве от­
ветчика представил старый календарь, в котором оказались такого

п о

*
=е4

1111
Ш *****
Рис. 81. Мнимый шифр

рода изображения (см. ниже рис. 81).

По объяснению крестьянина, таким способом он изобразил
счет долгов своих истцу, так как он не умел ни читать, ни писать и
знал только игру в тарок и поэтому также и римские цифры. Изоб­
раженное он прочитал так: 2 бочки вина за 34 гульдена, из которых
уплачено 11, осталось неуплаченными 23 гул.
1 свинья за 22 гульдена, уплачено 12, осталось 10 гульден,
4 сажени дров за 34 гульдена, уплачено все.
5 мер картофеля за 12 гульденов и 50 крейцеров, неуплачены,
осталось 12 г. 50 крейц.
Одна подвода за 2 гульд. 50 крейц., не уплачено, осталось 2 г.
50 крейц.
Наличными деньгами взято взаймы 5 гульденов, уплачены все.
3 бревна за 15 1ульд, уплачено 5, осталось 10 гульденов.
Предположим, что подобный этому шифр найден у тяжкого
преступника; на первый взгляд покажется невозможным подыскать
к нему ключ, но если иметь в виду, что иногда такие шифры оказы­
ваются весьма просты, то все прочитывается как обыкновенное
письмо.
И действительно, совершенно случайные данные могут ино­

735
гда помочь делу. Так, один обвиняемый, который вел обширную
переписку посредством шифра, имел при себе карманные часы,
на внутренней стороне крышки которых был фабричный номер
27491. При всех усилиях нельзя было разобрать его рукописей,
пока не напали на этот номер, весьма удобный для автора, так
как он, в случае запамятования, всегда имел возможность загля­
нуть в часы. И в самом деле, с помощью найденного в часах чис­
ла, удалось без труда прочесть всю корреспонденцию, шифриро-
ванную по способу графа Гронфельда (alias генерал Трошю). Воз­
можно также, что обвиняемый постоянно носит карманный сло­
варь, который, если только напечатан в два столбца, может сви­
детельствовать о применении шифра, заключающегося в замене
слов другими словами, и тем способствовать к прочтению писем.
Наконец, возможно, что преступник где-либо в потаенном месте
своей одежды носит спрятанным так наз. «шаблон», с помощью
которого можно читать шифрованные его письма; короче гово­
ря, и в этом отношении преступник часто делает ту «одну боль­
шую глупость», которая ведет к его изобличению. Глупость эта
заключается в том, что он носит при себе секретное слово, или
цифру, или книгу с такими знаками, считая этот способ наивер­
нейшим и не предвидя возможности задержания его. Говоря ко­
ротко, если С. С. все, добытое следствием и почерпнутое из шиф­
рованной переписки, сопоставит, подвергнет расследованиям,
сумеет комбинировать, то к нему приходит навстречу именно то,
что мы называем «счастливой случайностью», и в ней он находит
точки опоры для дальнейших действий и даже, быть может, пол­
ное разъяснение дела.

2. Различные системы тайнописи

Приступая к перечислению и описанию наиболее употреби­
тельных систем шифра, я должен сказать, что мной выбраны лишь
системы, которые вполне доступны личным усилиям С. С. или
вследствие их несложности, или потому, что к ним возможно най­
ти ключ. Но одно обладание ключом еще ничего не значит, если
неизвестны конструкция шифра и способ, как должно применять
ключ, а в некоторых случаях и самый ключ нельзя найти, раз не
имеешь понятия о системе шифра. Если, напр., у заподозренного

736
найдены какие-либо отметки в виде цифры, слова, или стиха, или
при нем окажется книга, одно присутствие которой является подо­
зрительным, то открытие такого рода может быть полезным толь­
ко тогда, если известны основания системы шифра. Все же бес­
спорно трудные системы шифра, которые и с ключом невозможно
прочесть, мной опущены.
Последующее не есть что-либо новое, а просто представляет
собой выдержки из разных учебников, преимущественно К л ю -
б е р а , Ф л е й с н е р а ф. В о с т р о в и ч . и кое-что я за­
имствовал из некоторых журналов.
Во всех шифрах предполагаются известные условные знаки,
имеющие общее значение: a) non valeurs, «слепые знаки», т.е., не
имеющие никакого значения и преследующие цель лишь вводить
читающего в заблуждение; так напр., может быть обусловлено, что­
бы переписывающиеся опускали, не считали всех помещенных
гласных, или каждую третью букву, или все буквы, число которых
по счету делится на шесть и тд. Не требуется особого уговора меж­
ду переписывающимися на т. наз. «шаблонном» письме, при кото­
ром читается лишь то, что видно сквозь вырезки шаблона: все же
лишние знаки и без того прикрываются невырезанными частями
шаблона;
b ) знаки обратного значения, т.е. такие, которые показывают,
что следующую фразу нужно понимать в обратном смысле; напр.,
«он относится к нам дружелюбно», т.е. враждебно;
c) знаки уничтожающего значения, которые указывают, что
все сообщенное недействительно и сделано с целыо ввести в за­
блуждение; С. С. приходится особенно считаться с сообщениями
именно этого рода, так как они могут направить следствие по со­
вершенно ложному пути;
с!) знаки перемены, указывающие, что с данного момента сле­
дует читать по иной системе, на другом языке, справа налево и т.п.
Из отдельных систем укажем следующие:

а) шифры цифровые

1. Самое несложное письмо посредством цифр заключается в

том, что каждая буква, часто употребляемые слова или фразы заме­
няются одной или несколькими цифрами; в последнем же случае
они чередуются.

737
 2. Столь же несложен способ, в котором буквы заменяются
двумя цифрами на основании такой комбинации: все буквы разде­
ляются на группы, которые затем и нумеруются, именно:
eglpty aeinrw bfkosx dhmqz uv
4 3 ' 7 1 8

Каждая буква депеши составляется из двух цифр, из которых

последняя обозначает номер группы, а первая — ее место в этой
группе. Напр., слово «Morgen (утро)» пишется шифром:
31 47 53 24 23 43
3. Сюда же следует отнести и цифровое письмо, приписывае
мое Мирабо. Буквы разделяются на 5 групп, каждая из которых
снабжается номерами, напр.:

1. 2 . 3. 4 .
ma x оk r i nvt h hse q gf сz и
12 34 5 12 34 5 12 34 5 12 3 4 5

Каждая буква изображается дробью таким образом, что числи­

телем ее будет номер группы, а знаменателем - номер места буквы
в группе и, так как при этой системе не употребляется цифр свыше
5, то цифры 6-9 и 0 применяются, как non valeurs, для того, чтобы
ввести в заблуждение посторонних. Так напр., можно написать сло­
во «5с1та^еп»(молчать)» так:

^3_ 46^ ^ ^ 0_ 93_^8_ 40_ ^ ^ 9_

73 30 16 85 74 92 18 64 37

4. Подвижной (переместительный) цифровой шифр, приме

нявшийся австрийцами в Мексике, состоит из алфавита, передвига­
ющегося между двумя рядами цифр, в верхнем находятся нечетные
двухцифровые числа и внизу — четные двухцифровые, так что каж­
дая буква может обозначаться одним четным и одним нечетным
числами. Чтобы поставить алфавит, необходима условная буква: та­
кую букву обозначает первая цифра шифрованной записки; она
указывает, к какому ряду чисел был применен алфавит. Когда алфа­
вит переменяется, в качестве знака перемены употребляется число,

738
расположенное сверху или снизу черты алфавита; следующая за
ней цифра является уже условной буквой нового алфавита.

Ь) шифры буквенные
1) Простейший вид таких шифров, «шифр Юлия Цезаря», со­
стоит в том, что буквы просто переставляются, напр., взамен а ста­
вится ф, вместо ж-з и т.д. Насколько неопасен по своей незамысло­
ватости этот шифр, настолько же часто он употребляется, и навер­
ное не один раз встречался в практике каждого С. С. Само собой ра­
зумеется, этот вид шифра можно сделать более сложным, если,
напр., писать слова без всяких промежутков или делать промежут­
ки неверные, если вставлять еще non valeurs, или применяя систе­
му аббата Т р и т г е й м а 1), предложившего целый ряд алфави­
тов для употребления их в одном и том же шифрованном сообще­
нии в определенном порядке. Так напр., первая строка (или слово,
или фраза) пишется по первому алфавиту, вторая — по следующе­
му и тд., вследствие чего прочтение такой депеши является значи­
тельно затрудггенным.
2. Нечто подобное представляет система букв К р о н а
(«Buchstaben und Zahlensysteme fiir die Chiffrierung von
Telegrammen, Briefen und Postkarten». К р о н а . Берлин, 1893 г.).
Система эта во всяком случае настолько сложна, что разобраться в
ней С. С. не легко.
3. Довольно часто употребляются шифры из гласных, один из
ключей которых приведен ниже: порядок гласных, конечно, можно
менять, как угодно. Каждая буква заменяется по этому ключу двумя
гласными: первой берегся крайняя гласная, стоящая влево, а следу­
ющей — расположенная крайнею вверх, так напр., w=oe, z= ie,
g-ao. Таким образом слово «abreisen (уехать)» будет написано -
oiuouiuemiuueae, Это кажется совершенной бессмыслицей, и ее
можно сделать еще запутаннее, если в качестве non valeurs ввести
согласные буквы и затем образовать слова с произвольными про­
межутками, напр., то же слово в таком виде: Oki und dom ms in
huber und unsinn urn und der amme. Разбор такого шифра крайне
затруднителен, так как все сочетания букв, отделенные промежут­
ками, могут быть принимаемы за отдельные слова.

1) Известный «полигистор» Гейденберг, впоследствии I. 'фитгейм, аббат Сгюнгейм-

ский и настоятель монастыря св. 1акова близ г. Вюрцбурга (1462-1516 г.).

739
 4. Дальнейшим усовершенствованием этих шифров является
шифр множительный, т. наз. chiffre quarre, chiffre par excellence,
chiffre indechiffrable, изобретение которого приписывают диплома­
ту Блэзу де В и ж н е р в 1859 г. Этот вид шифров является самым
употребительным, так как он в известной степени гарантирован от
разгадывания, не труден для употребления и не требует, чтобы
пользующийся им постоянно имел при
а е i О п себе таблицу букв (изображение ее на
следующей странице). В случае край­
U d е г b i
ности такую таблицу можно составить
0 q W а Р h по памяти. Для этого шифра требуются
i 1 г к У s таким образом таблица букв и затем
секретное слово. Положим, что таким
е m f V 0 с
словом будет «Leipzig» и нужно дать из­
Z X и п g t вещение «Einstweilen nichts thun» (пока
ничего не предпринимать). Это изве­
щение надо разделить по буквам и под каждой из них поставить по
букве секретного слова в их последовательности. Когда буквы сек­
ретного слова исчерпываются, следует снова их начинать, преры­
вая там, где слово извещения оканчивается, и продолжая на следу­
ющем слове. Следовательно так:

Ein stw e ile n nichts tun

Leip zig Leip zigLei p zi
Затем первая буква текста, следовательно е, отыскивается в
первой горизонтальной линии таблицы, и первая буква секретно­
го слова (I) - в первой вертикальной линии таблицы; от первой
буквы проводим мысленно линию вниз, а от второй буквы /- впра­
во, линии пересекутся на буквср. Таким же образом следует посту­
пать и со следующими буквами текста и секретного слова. Извеще­
ние в шифрованном виде получается такое:

pnvgseltpn bm risxahget.
Чтение такой депеши производится таким способом, что
сначала под ней пишется условное слово и первая буква его, 1
отыскивается в первом вертикальном столбце и вправо от нее
отыскивается первая буква депеши, значит, р\ поднимаясь от
этой буквы вверх, находим в первой горизонтальной линии бук­
ву е. Это есть действительная буква депеши, первая буква текста.

740
 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25

a b с d e f g h i к 1 Ш n 0 Р q r s t u V w X У z

1 а b с d e f g h i к 1 m n 0 Р q r s t U V w X У z a

2 b с d e f g h i к I m n 0 p q r s t u V w X У z a b

3 с (1 с f g h i к 1 m n 0 p q r s t u V w X У z a b с

4 d e f g h i к 1 m n 0 P q r s t u V w X У z a b с d

5 е f g h i к 1 m n 0 P q r s t u V w X У z a b с d e

6 f g h i к 1 m n 0 P q r s I u V w X У z a b с d с f

7 g h i к 1 m n 0 P q r s t u V w X У z a b с d e f g

8 h I к 1 m n 0 P q r s t II V w X У z a b с d e f g h

9 i к I m n 0 P q r s t u V w X У z a b с d с f g h i

10 к 1 m n 0 P q r s t 11 V w X У z a b с d с f g h i к

11 1 m n 0 P q r s t u V w X У z a b с d с f g h i к 1

12 m n 0 P q r s t u V w X У z a b с d e f g h i к 1 m

13 n 0 P q r s t u V w X У z a b с d с f g h i к 1 m n

14 0 P q r s t u V w X У z a b с d с f g h i к 1 m n 0

15 P q r s I u V w X У z a b с d с f g h i к 1 m n 0 P

16 q r s I u V w X У z a b с d с f g h i к 1 m n 0 P q
17 r s t u V w X У z a b с d e f g h i к 1 in n 0 P q r

18 s t u V w X У z a b с d с f g h i к 1 in n 0 P q r s

19 t 11 V w X У z a b с d e f g h i к 1 m n 0 p q r s t

20 u V w X У z a b с d с f g h i к 1 m n 0 P q r s t u

21 V w X У z a b с d e f g h i к 1 m n 0 P q r s t u V

22 w X У z a b с d e f g h i к 1 m n 0 P q r s t u V w

23 X У z a b с cl с f g h i к 1 m n 0 P q r s t u V w X

24 У z a b с d e f g h i к 1 m n 0 P q г s t u V w X У

25 z a b с d e f g h i к 1 m n 0 P q r s t u V w X У z

741
Затем в левом вертикальном столбце отыскивается следующая
буква секретного слова, значит, е, от нее вправо - вторая буква
шифрованной депеши, значит, п, и от этой последней перпенди­
кулярно вверх до буквы i и т.д. Это есть вторая буква действитель­
ного текста. Таким же способом и с применением той же табли­
цы можно писать и цифрами. Оставляя то же секретное слово и
ту же депешу, мы находим, что первая буква условного слова /со­
ответствует стоящей рядом цифре 11, а первая буква текста е -
стоящей над ней цифре 5 и вместо буквы р можно поставить
сумму этих чисел, т.е. 16. Последний способ с цифрами применя­
ется весьма редко.
При разгадке ключа к шифрованному письму, С. С., как ска­
зано выше, часто помогает «счастливая случайность», и именно в
этой последней системе шифра случайность есть главное. При
обыске в бумагах переписывающихся, С. С. легко может напасть
или па таблицу, или на секретное слово. Нередко можно делать
предположения о таком слове даже на основании общего пове­
дения человека, его отношений, знакомства и пр. Большей час­
тью это есть какое-нибудь имя и, если только попытаться приме­
нить, как секретные слова, несколько имен людей, связанных с
личностью обвиняемого, часто можно напасть на ключ. То же
следует сделать и с именем родного города, родной страны, глав­
ной реки этой страны или города, или же той страны, где жил в
последнее время обвиняемый, затем с именами лиц, только что
получивших известность, или оказавших важные услуги его ро­
дине или даже его профессии, или ремеслу (напр., сапожник мо­
жет выбрать ключом для шифров имя Ганса Закса, литограф —
имя Зеннефельдера и т.д).
Образованный человек весьма редко выбирает ключом слово
совершенно случайное, а необразованный — почти никогда: при­
рожденная лень, неповоротливость мысли и любовь к близкому,
знакомому имеют и в этом случае свое влияние, и он скорее оста­
новится на чем-нибудь ему близком, нежели чуждом, далеком от
его интересов. Обширнейшее поле для всевозможных комбинаций
открывается в этом случае, и при некотором труде успех не заста­
вит себя ждать.
5. На такой же идее основан и шифр Наполеона I-го, изобре­
тенный приблизительно около 1540 г. итальянцем Giambatista della
Porta. Здесь также необходимо секретное слово; таблица же состо­

742
ит из особых секретных алфавитов на каждые две буквы общего ал­
фавита: первая половина каждого из этих секретных алфавитов пи­
шется правильно, а вторая половина, располагаемая во второй го­
ризонтальной строке, с перетасовкой букв, изображенной в ниже­
приведенной таблице; буквы к и и w при этом исключаются.

АВ а b с d efg Ь i I m
п ор Ч гs tVXу z
СD а b с d efg b i I m
Z п ОР q г s t v x у
Е F а b с d efg b i I m
У Z п оp q r s t VX

Возьмем в качестве секретного слова «Ьес», которое и пишет­

ся под текстом так, чтобы каждая буква этого слова приходилась
под буквой текста. Буква секретного слова указывает, какой алфа­
вит следует’ применить для замены буквы текста.
6. Шифр гр. Гронфельда (он же генерал Троило) отличается
своей несложностью. Для него требуется только одно условное
число, о котором должны знать обе переписывающиеся стороны, и
затем определенный алфавит (следует только условиться, удержа­
ны ли в нем буквы j и у). Положим, условным числом будет 519
и алфавить будет установлен такой:

abedefgb iklm nopqrstuvwxyz

Требуется зашифровать «alles gut» (все обстоит благополучно).
Текст пишется с разделением букв одна от другой, и под каждой из
них пишется по цифре секретного слова столько раз, сколько при­
дется. Затем вместо каждой буквы текста пишется та буква алфави­
та, которая по счету оказывается первой вслед за таким количест­
вом букв, какое показывает цифра, стоящая внизу, причем счет
производится вправо. Так, под первой буквой а стоит цифра 5, по­
этому вместо а ставится в шифрованной депеше шестая буква ал­
фавита/ Под второй буквой текста I стоит цифра 1, поэтому вмес­
то нее ставится вторая буква после /, т.е. т. В шифрованном виде
депеша получает такой вид:

f m u k t q z u

743
 Прочитать такую депешу невозможно без знания ключа, т.е.
условного числа. И вот тут-то легко может случиться, что этот ключ
может быть найден у переписывающихся с известным лицом в ви­
де отметки где-либо. Если имеется ключ, то число надо подписать
под шифрованным текстом и в алфавите отсчитывать влево от дан­
ной буквы шифрованной депеши столько, сколько показывает сто­
ящее под ней число. Значит, вместо/будет налево 5-я буква, т.е. а,
вместо т - первая, значит - 1,и т.д.

с) шифры из слогов и целых слов

1. Шифры из слогов заключаются в том, что заранее определя­

ется, какие слоги должны считаться получателем письма за дейст­
вительно имеющие значение. Напр., может быть условлено, что в
каждой четной строке письма имеет значение первый слог третье­
го слова. Этот вид шифра весьма надежен, если применен с надле­
жащей ловкостью: но для этого требуется особая даровитость, вот
почему встретить такой шифр возможно лишь в виде исключения.
Если же письмо прошифровано неудачно, то стиль получается не­
естественным и невольно навлекает подозрение.
2. Шифры из слов: а) по способу Г е й д с л я . Письмо долж­
но состоять из двух частей: или собственно письма и приписки, или
же в письме вторая его половина начинается с новой строки (дру­
гих «новых» строк в нем быть не должно). Секретное сообщение за­
ключается в некоторых словах первой половины или первой части
письма, причем эти слова должны быть размещены в правильном
их порядке. Вторая же часть письма содержит ключ: на месте, по
счету соответствующем, первому слову секретного сообщения (в
первой части), находится начинающееся с буквы D условное слово.
Напр., нужно зашифровать сообщение: <Jch копте morgen zu dir»,
т.е. я зайду завтра к тебе. Это письмо можно зашифровать так:
<-Jch theile dir mit, das ich, komme, dir alles sagen werde, was
morgen zu geschehen hat; zu meiner Freude kommt auch mein Bruder
zu dir.
«Das schwierigste von allem wird aber gewiss sein, doss wir nichts
vergessen, was uns der Vater sagte, weil du stets bedenken musst, was
wir von je dem Vater schulden».
В первой части следует, таким образом читать 1,9,15,19 и 27-е
слова, во второй же части все слова, занимающие по счету такие же

744
места, начинаются с буквы D почему и можно заключить о том, ка­
кие именно слова следует читать в первой половине письма. Этот
способ пригоден для кратких сообщений, но разоблачить секрет
нетрудно вследствие неестественного, тяжелого слога.
b) Зашифрование при помощи книг заключается в том, что
оба переписывающиеся имеют одну и ту же книгу одного издания
и условливаются в том, что каждая буква обозначается тремя чис­
лами: страницы, строки и буквы. Напр., если нужно заменить букву
G, то она отыскивается в условленной книге; положим, что она ока­
жется на 4-й странице, в 3-й строке 17-й буквой, таким образом
букву G обозначают 4, 3, 17. Таким образом шифры этого рода не­
возможно разгадать без нахождения условленной книги. При обы­
ске у заподозренного лица, С. С. не трудно в этих случаях найти ка­
кую-нибудь книгу, спрятанную или положенную в обстановке бо­
лее или менее подозрительной: на всякий случай следует об этом
запомнить и, при обнаружении шифрованной переписки, попы­
таться применить ее к разгадке ключа.
c) Шифр при помощи словаря применяется таким образом,
что переписывающиеся сговариваются о приобретении одного и
того же словаря одного издания, в два столбца напечатанного, и
каждое слово секретного сообщения заменяется словом, которое
будет найдено в словаре на той же странице и строке, но в сосед­
нем столбце. Шифрование здесь быстро и легко, но и прочтение
секретного сообщения производится также без затруднений. Не­
достаток этого шифра заключается в том, что, во избежание не­
ясностей и недоразумений и затем ввиду возможности легкого
обнаружения употребленной шифровой системы, приходится
избегать склонения и спряжения слов. Если даже при обыске и
не удастся найти такой словарь, то С. С., если он имеет сведения,
что применен шифр именно этого рода, может сделать опыт
прочтения переписки посредством других карманных словарей.
Имея сведения и ознакомившись с личностями переписывав­
шихся, С. С. легко может предположить, где они могли приобре­
сти себе словари. Понятно, что они не могли пользоваться сло­
варем, находившимся в доме, быть может, не один десяток лет,
так как нигде такое издание не приобретается в двух экземпля­
рах. 11о всей вероятности, оба лексикона они приобрели покуп­
кой специально для своей цели, и об этой покупке, быть может,
удастся дознать.

745
 d) К наиболее усовершенствованному виду шифров этог
рода принадлежит шифр, основанием которого служит особый
составленный для этого словарь, в котором каждое слово, каж­
дый письменный знак, цифра означается группой цифр или
букв. Для сообщения особой важности, кроме того практикуется
осложнение посредством вычитания или сложения заранее оп­
ределенного числа, или иными подобными способами. Одним
из лучших словарей этого рода считается словарь Н и т э , за­
ключающий в себе более 20 ООО немецких слов, начинающийся
с числа 5001 и оканчивающийся свыше 31 ООО. Но и при поль­
зования словарем помещенные в нем цифры не служат сами по
себе, как шифры, а употребляются измененными посредством
сложения или вычитания условленного числа. Кто пожелает по­
знакомиться с этим делом ближе, пусть прочтет книгу Нитэ «Das
bei der Chiffrierabtheilung des deutschen Reichskanzleramts einge-
fiihrte telegraphische Chiffriersystem». Во многих коммерческих
кругах принят шифрованный словарь, выработанный Междуна­
родным телеграфным бюро в Берне; в словаре этом подлинные
слова заменяются другими словами из более известных культур­
ных языков.

с!) шифры с перемещениями при помощи патронов и сеток

Применение шифров этого рода заключается в том, что как

при писании, так и при чтении на шифрованное сообщение накла­
дывается особая вырезка (пробуравленные патроны) или же под-
кладывается вниз особая сетка. Так как при этом способе не все бук­
вы приходятся точно в строку, то не трудно догадаться о примене­
нии этого шифра. Этот способ имеет бесчисленное множество ви­
дов, им пользовались еще криптографы 16-го столетия ( К а р д а ­
н у с , Ф . Г л а у б у р г , Т р и т г е й м , II о р т а и др.),
но самым совершенным и остроумным способом следует признать
ш ифры,изобретенныеФламмом и Ф л е й с н е р о м .
Если С.С. не удастся найти при обысках «шаблона», вырезан­
ной накладки (патронов) или сетки, то он не в состоянии будет
прочесть шифрованные этим способом письма. Но если он найдет
между вещами переписывающихся этот ключ, то весьма скоро раз­
гадает написанное. Не легко однако отыскиваются такие ключи, т.к.
они могуг быть запрятаны в самых незначительных помещениях,

746
щелях и под.: искать их нужно настойчиво и с терпением и по­
мнить, что в свернутом или скомканном виде они могуг принять
совершенно незаметный вид.
Если при письме не соблюдалось надлежащей аккуратности,
то те буквы, которые были вставлены в вырезы патронов, не будут
иметь того внешнего вида, который имеют буквы, впоследствии
вписанные в пробелы, как в отношении самой формы букв, так и в
отношении их расположения в строке. Это обстоятельство уже за­
ключает в себе важное указание и следует попытаться дешифриро­
вать написанное, хотя бы и без помощи патрона.

е) шифры других видов

а) тайнопись со знаками каменщиков

или с изображениемуглов
Письма такого рода охотно практикуются и среди учащейся
молодежи и заключаются в нескольких взаимно пересекающихся
линиях. В образующихся промежутках пишутся по две буквы, и по­
сле одной из них ставится точка; если затем буква пишется без точ­
ки, то и угол ее пишется без точки, и наоборот. Если при букве име­
ется точка, то и угол этой буквы пишется с точкой.

h 1* rn S' a с*

рг f fe­ e o*

bd- ll w i x*

Согласно изображенному рисунку, алфавит выписывается в

таком виде:

a b С d e / S h г j k I rn n 0
L П I— “ 1 С □ < J Г V □ U A E
p 9 r s t u- V V! X У z
% J > 11 и V П < П r > A

747
 Разобрать такой алфавит, понятно, столь же легко, как и самый
простой шифр: именно вследствие своей несложности он часто
применяется злоумышленниками.

(3) тайнопись с помощью ниток

Оба переписывающиеся лица имеют по палке, которые раз­

делены каждая на 25 одинаковых частей: на каждой из них отме­
чена одна буква алфавита в заранее условленном порядке. Желая
написать что-либо своему товарищу, владелец такой палки по­
средством белой нитки от левого конца палки измеряет рассто­
яние до первой буквы и расстояние это отмечает точкой на нит­
ке; затем от этого места нитки он откладывает на ней расстояние
до второй буквы сообщения (все от одного конца палки) и тд.
Затем нитка сматывается в клубок и отсылается к адресату, кото­
рый посредством откладывания нитки на своей палке определя­
ет одну за другой букву секретного сообщения. Получатель мо­
жет обойтись и без палки, а может и вообразить себе алфавит где
угодно; на столе, на полу, на стене, если только промежутки меж­
ду буквами заранее точно обусловлены, напр., посредством диа­
метра той или другой монеты, длины зажигательной спички, ши­
рины большого пальца и т.п. Так как передача ниток для шитья,
перевязок и т.п. не вызывает обыкновенно подозрений, то этим
способом легко могут передаваться сообщения между арестанта­
ми или к ним от посторонних. И в этом отношении таким обра­
зом следует соблюдать осторожность.
Подобным же способом можно передавать секретные сообще­
ния и при помощи прямоугольной дощечки, на обеих продольных
сторонах которой делаются по 12 надрезов: каждый из этих надре­
зов обозначает букву. Дощечка обматывается ниткой так, что при
каждом обороте она накладывается в надрез с соответствующей
буквой. Чтение производится, конечно, обратным путем, так как
читатель сначала находит последнюю букву секретного сообще­
ния, а при последнем обороте мотка — первую.
И в том, и в другом случае буквы располагаются в таком поряд­
ке, который облегчал бы запоминание их: или обратно от z к а, или
с такой перестановкой: ас, bd, eg,fe и т.д.

748
 у) тайнопись при помощи масштаба
На какой-либо длинной пластинке, на столе, стене и пр.
проводится линия, разделяется на сантиметры, и каждый второй
или третий, или четвертый сантиметр обозначается буквой ал­
фавита. Желающий написать секретное письмо обыкновенной
сантиметровой лентой отмеряет от начала до первой буквы со­
общения; оказавшееся количество сантиметров, положим 17, оз­
начает первую букву шифрованного сообщения. Затем от пер­
вой буквы отмеряется расстояние до следующей буквы, поло­
жим, будет 6 см: это число выразит собой вторую букву. Рассто­
яние от второй до третьей буквы, положим, 10 см, выразит эту
последнюю букву и т.д, так что все шифрованное письмо будет
состоять из цифр. При этом, однако, числа, получившиеся от из­
мерения слева направо, должны быть отличны от измерений
влево. Например, первое слово секретного сообщения, положим,
Будет «Albert», если переписывающиеся сохранят обыкновен­
ный, алфавитный порядок букв, то измерение от А к L будет сде­
лано вправо, от L к В влево, от В к £ вправо и т.д. Числа, получа­
ющиеся от измерений вправо, можно оставлять без особых от­
меток, получающиеся же от измерений влево, снабжаются для
отличия точкой или подчеркиваются, пишутся несколько выше
или красными чернилами и т.п. По описанным признакам не­
трудно и отличить избранный способ шифрования.
Я нигде в литературе не встречал упоминания об описан­
ном способе переписки, но однажды смотритель тюрьмы пере­
дал мне какую-то записку с цифрами, отобранную от одного из
двух задержанных воров интернационального типа. Немедленно
был произведен у обоих обыск, и найдено было у них по санти­
метровой ленте. Это обстоятельство ясно указывало на связь
этих лент с отобранной шифрованной запиской, однако, лишь
после большого труда удалось мне раскрыть этот способ пере­
писки, бесспорно оригинальный.

5) тайнопись посредством пунктирования

поспособу Ш о т т и
Этот способ удобен для арестантов в целях сообщения с внеш­
ним миром. Каждая буква обозначается определенной цифрой, и
все эти цифры могут быть приведены в такой взаимный порядок,

749
что их легко удержать в памяти. Затем берется какой-нибудь лист
исписанной или же печатной бумаги, например, какой-нибудь ста­
рый измятый клочок газетной бумаги, в который при этом что-ни­
будь может быть даже завернуто. Положим, что алфавит будет ци-
фрирован таю
a b c d e f g h i k 1 т п о р
1 3 2 4 5 7 6 8 9 11 10 12 13 15 И

q r s t u v w x y z
16 17 19 18 20 21 23 22 24 25

секретное же сообщение содержит в себе одно лишь слово: «Nein».

Буква N обозначена цифрой 13; отсчитаем на газетной бумаге, на­
чиная с первой буквы, столько же букв и 13-ю проколем булавкой.
Следующая буква сообщения е означена цифрой 5; от первой про­
колотой буквы отсчитаем поэтому 5 букв далее и пятую прокалыва­
ем. Буква / имеет цифру 9, следовательно, считая от второй проко­
лотой буквы, прокалываем 9-ю букву. N имеет цифру 13, значит,
следующая 13-я буква прокалывается. Я убежден, что указанным
способом часто передаются в арестные помещения разного рода
сообщения. Кроме того, буквы вместо надкалывания могуг быть за­
черкнуты симпатическими чернилами, например, мочой или мо­
локом, и для прочтения тайного сообщения потребуется только со­
гревание газетного лоскутка. ^

е) тайнопись при помощи игральных карт

Колода карт должна быть или совершенно новая, или, по

крайней мере, края ее должны быть обрезаны. Карты складывают­
ся в заранее условленном положении и порядке, т.е. обусловлено,
какие карты сверху и какие внизу, и на краях плотно сложенной ко­
лоды пишется сообщение, большей частью в шифрованном виде;
после того колода перетасовывается и отсылается по адресу. Полу­
чатель приводит карты в условленный порядок, сжимает их плот­
нее и прочитывает сообщение. Затем можно на каждой карте напи­
сать по одной букве (лучше всего, конечно, симпатическими чер­
нилами), и чтение возможно только по приведении карт в услов­
ленный порядок.

750
 Q способ секретной полицейской
переписи по системе графа Вержень
Утверждают, что во Франции в конце прошлого столетия ми­
нистерство иностранных дел пользовалось особенным способом
сношения со своими представителями за границей в случаях кон­
фиденциальных сообщений о личностях, отправлявшихся из Па­
рижа за границу или прибывавших в Париж. Таким лицам выдава­
лись «рекомендательные» отзывы в виде билетов с разными укра­
шениями, на основании которых можно было составлять те или
другие заключения так же, как и на основании шрифта, подчерки­
вания различных слов, и особенно номера, за которым билет был
выдан. Посвященный в тайны из такого «предательского» письма
немедленно узнавал, что за личность прибывающее лицо, какого
образа мыслей, надежен он или подозрителен, богат или беден, ло­
вок или глуп, женат или холост, с какими целями прибыл, с кем
подцерживает отношения и пр. Нельзя отрицать, что такой способ
сообщений существует, быть может, кое-где и в настоящее время.
Так рассказывают, что русские и польские евреи в то время, ког­
да почтовые таксы были еще высоки, таким способом переписыва­
лись между собой. Адресат принимал неоплаченное маркой письмо,
осматривал его со всех сторон и отказывался принять его или пла­
тить за пересылку, ибо все, что для него было нужно, он уже узнавал
на основании формы, величины, цвета конверта, характера письма
на адресе, способа запечатания и пр. Гораздо чаще, чем думаем, та­
ким же способом арестанты, часто на глазах С. С., отсылают и полу­
чают такого рода «совершенно неподозрительные» письма.

г|) древняя тайнопись

Древний способ тайнописи, применявшийся еще в древней

Спарте, известен и нашим злоумышленникам. Палочка цилиндриче­
ской формы обвивается полосой, в прежние времена, из белой ко­
жи, а ныне из бумаги, на которой и пишется поперек письмо; поло­
са затем пересылается. Получатель имеет палочку той же толщины,
навивает на нее полосу и таким образом прочитывает написанное.

751
 3. О прочтении шифров

Выше, при описании отдельных видов шифров, было уже ска­

зано, на что именно должен обращать внимание для прочтения
шифров С.С., который в этом отношении поставлен совершенно
иначе, нежели чиновник дипломатического ведомства или офицер
генерального штаба. Так, мы уже говорили, что на прочтение более
сложной тайнописи С.С. может надеяться только в том случае, если
он, вследствие ли своей сметливости, умелости или счастливой
случайности разыщет ключ. Во всех же остальных случаях ему при­
ходится обращаться к содействию сведущих лиц; считаю полезным
дать для этих случаев некоторые общие указания.
Само собой разумеется, для разгадывания шифров невоз­
можно дать никаких твердых правил, понимая под правилом на­
ставление, как должно разбирать всякое шифрованное письмо.
Можно дать только некоторые указания и притом, конечно,
имея в виду именно положение С. С. Повторяю, что для С. С.
прежде всего необходимо ознакомиться с личностями перепи­
сывающихся; в большинстве случаев это не трудно, так как пере­
писывающиеся или заподозрены, или даже задержаны. Затем
С.С. должен самым точным образом ознакомиться с привычками
и отношениями корреспондентов и, конечно, принять все воз­
можные меры к тому, чтобы отыскать ключ или данные, его оп­
ределяющие. Если мы еще добавим, что С.С. при разгадке шиф­
рованных писем должен вооружиться упорным терпением, об­
ладать огромной сообразительностью, спокойствием и обду­
манностью действий, то этим все указания общего характера бу­
дут исчерпаны. Если кто, приступая к чтению шифров, сомнева­
ется, имеет ли он для этого способности, то пусть он вспомнит,
был ли он хорошим математиком в гимназии: хороший матема­
тик почти всегда соединяет и способность применять и разби­
рать шифры.
В частности необходимо, чтобы СС. был знаком со всеми
общеупотребительными видами шифров и их конструкцией: без
этого он ничего не достигнет. Положим, он имеет перед собой
шифрованное письмо по способу умножения (наиболее употре­
бительный вид см. Ь, 4), таблицу и секретное слово, и тем не ме­
нее он все-таки не будет в состоянии прочесть письма, не зная
сущности этого вида шифра. Но если ему известны обычные

752
главные виды шифров, то он будет в состоянии даже новый, ему
еще неизвестный, способ шифрования подвести под одну из зна­
комых ему категорий и отсюда определить, как взяться за дело.
Затем знание различных систем шифров не только открывает
ему возможность отнести данный шифр к той или другой систе­
ме, но и помогает ему разрешить вопрос, может ли он надеяться
на успех лично, или же ему следует обратиться к более сведуще­
му лицу.
Полезно соблюдать во всех случаях приемы такого рода:
тщательно списать копию шифрованного письма, или, еще луч­
ше, снять с него точный снимок на оконном стекле или посред­
ством прозрачной бумаги. Затем следует сделать список всех
имеющихся в письме знаков, сосчитать их и отметить те, кото­
рые повторяются через некоторые промежутки. После того
должно отыскать гласные буквы и именно в коротких, немного­
сложных словах, так как гласные буквы более дают указаний, не­
жели согласные, каждую найденную букву следует подписать в
шифрованном письме под соответствующим знаком и, при со­
мнении в правильности догадки, поставить за ней вопроситель­
ный знак.
Перечислять все отдельные методы не имело бы смысла; мы
остановимся только на методе разбора шифров по характер)’язы­
ка (имея в виду только немецкий язык) и выберем самый неслож­
ный шифр, «шифр Юлия Цезаря». Прежде всего изложу «специаль­
ную теорию», предложенную Кшобером, тем более, что лучшей и
не имеется.
1. Характерной особенностью немецкого языка является чис­
ло букв — 25, отсутствие монограмм, т.е. слов, состоящих из одной
лишь буквы, частое повторение двойных букв, которые, если они в
начале слова, всегда бывают гласными; частое повторение двойных
согласных в конце слова и частое повторение одной и той же бук­
вы в многосложных словах.
2. Наичаще всего повторяется буква в: в словах, состоящих из
двух букв, она чаще всего, первая буква (например, er, es); в более
же длинных словах - по большей части предпоследняя буква (на­
пример, Leistungen).
3. После е чаще всего встречается п, затем цп во многих длин­
ных словах бывает на конце и в словах, состоящих из четырех букв,
большей частью бывает вдвойне (wenn, denn, dann, kann).

753
 4. Реже, чем другие согласные, встречаются g k, р, v,w,zn са­
мые редкие — q, х,у.
5. В большинстве триграмм (т.е. слов, состоящих из трех букв),
оканчивающихся на е, предпоследней буквой бывает /' (die, wie, sie).
6. Почти неразлучными с е бывает «иг, так что г часто встре­
чается в середине, а й в конце слова.
7. а в биграммах (т.е. словах, состоящих из двух букв) встреча­
ется или спереди или сзади (an, am, da, ja) в триграммах а никогда
не встречается в конце, а только или в начале слова, или как пред­
последняя буква (ach, als, auf, aus, gar, das, was, Rad).
8. о в двух биграммах находится сзади (so и wo), а спереди
только в одной (ob). В триграммах оно никогда не бывает послед­
ней буквой, а часто в середине (vor, von), иногда же и первой бук­
вой, например, oft, Ohr.
9. Гласная и в биграммах чаще бывает последней, чем первой,
например, и чаще встречается, чем ит. В триграммах она очень
редко бывает в конце, а большей частью в начале или в середине
(und, uns, nur, zum). Легче всего ее разыскать в связке und.
10. с редко встречается в иных сочетаниях, чем chwk; ch лег­
ко обнаруживается, если оно часто встречается перед еп (machen,
lachen, Nachen, Rechen) и если не встречается как самост оятельная
буква; кроме того, она обращает на себя внимание вследствие час­
того употребления между с и h, как sch.
11.4' часто встречается перед ch и t.
12. После sch не бывает иных согласных, кроме /, т, п, г, ш
13. После двух одинаковых согласных редко следуют другие
согласные, кроме /и Ь.
14. Из слов, состоящих из четырех букв, бывают только два
слова, оканчивающиеся на епп, именно: denn и wenn.
15. Большинство слов из четырех букв начинаются с соглас­
ной, за которой следует гласная (bald, dein, doch).
16. Из биграмм чаще всего встречается ап, затем по степени
употребительности er, es и zu.
17. В триграммах средней буквой большей частью является
гласная.
18. Если после согласной следует другая согласная, то эта по­
следняя большей частью бывает / или г (blass, brechen, fliegen,
frieren, glauben, grell и др.).

754
 На Берлинском международном конгрессе стенографов бы­
ла избрана, между прочим, комиссия для исследования вопроса о
повторяемости букв, корней, приставок, сложных слов и звуков в
немецком языке. Затем в Германском Имперском Указателе от 2
сентября 1892 г. было опубликовано, что, по исследованиям этой
комиссии, повторяемость гласных в немецком языке выражается
в таком процентном отношении: е - 43%, i - 15%, а - 12%, и - 9%,
ei - 6%, о - 5%, и - 1,86%, аи - 1,69%, а - 1,54%, о - 0,77%, ей -
0,76%; ai - 0,27%, аи - 0,04%.
Добавлю к этому несколько обобщений, заимствованных у
Флейснера. 1) Среди сотни букв нижеследующие встречаются в та­
ком отношении:

с = 18,66 и = 5,00 /= 2,91 и>==1,45

и =11,33 d = 4,83 b = 2,67 k = 1,21
/= 7,88 а = 4,79 т = 2,58 v = 1,08
г = 7,25 й = 4,34 /= 1,67 р= 0,33
5 = 6,75 g = 3,96 z- 1,62 ./= 0,12
/ = 5,04 о = 3,25 е= 1,58

В более крупных рукописях приведенные процентные отно­

шения всегда окажутся постоянными.
2. Также и по вопросу, как часто встречаются одни буквы вме­
сте с другими, можно дать более или менее твердые данные об их
повторяемости. В убывающем порядке можно расположить эти
буквы так: en, er, ch, de, ge, ei, ie, in, ne, be, el, te, st, di, nd, ue, se, au, re,
he, при чем en встречается в 18 раз, чаще he, er - в 13, ch - в 10, de -
в 8 раз чаще, чем he.
3. По отношению к отдельным буквам Флейснер говорит так:
а в триграммах никогда не бывает в конце слова (исключая иност­
ранных слов), двойное b только в середине слова (Abbe, Ebbe), ch в
конце слова (как предпоследняя или третья буква с конца) почти
всегда имеет за собой е или I (Wache, breche, Pracht, Nachricht), d
встречается во всех более употребительных триграммах (den, der,
die, des, das, dem, dir, dis); в биграммах только в da и du;# легче все­
го обнаруживается в окончании ung, Hoffnung, Labung, Rettung; h
часто бывает между двумя е (wehen, gehen) и после t (Thai, Wuth) и
после с как ей; / часто бывает вместе с g (Glut, gleich, Glaube, folgt,
Alge); если после / стоит другая согласная кроме g, то ему предше­

755
ствует гласная (also, selbst); о, сравнительно с другими гласными,
встречается реже других, сравнительно же вообще с буквами встре­
чается часто; г часто связывается с е1).
Если твердо помнить все эти обобщения, то не трудно про­
честь какой-нибудь несложный шифр.
В этом отношении следует обращать главное внимание на все
то, что обвиняемый незаметно для других пытался отбросить или
уничтожить. Вследствие этого необходимо внушать всем чипам по­
лиции, производящим розыски, чтобы они отнюдь не считали не­
существенными для дела, например, брошенные клочки бумаги и
пр. Можно высказать, как общее правило, что задержанный, имею­
щий при себе шифрованные письма и ключ к ним, по задержании
всегда будег стараться их уничтожить незаметно для других при­
сутствующих. Если даже полицейский чиновник и заметит это, то
арестованному нетрудно убедить его, что брошенная вещь не име-
ег «никакого значения», если только жандарм не имеет представле­
ния и вообще не знает, какое значение может иметь оброненный
предмет. А между тем, клочок газетной бумаги или нитка, или ка­
кая-то вырезка из бумаги, по-видимому, совершенно безразличная,
может дать исходную точку для следствия и раскрыть дело.

1) Здесь мы опускаем таблицу, в которой автор приводит цифровые данные, какие

слоги наиболее часто употребляются в немецком языке и т.п. (Прим. пер.)

756
 2) . 0 HeJcorfioftMX nfieafUfnueHitax
в особенности

ГЛАВА X VI
О телесных повреждениях

Приступая к изложению важнейших начал при оценке теле­

сных повреждений, мы отнюдь не имеем в виду выходить за преде­
лы нашей специальности и далеки от мысли требовать от юристов,
чтобы они принимали на себя и роль судебного врача. Мы желаем
только преподать юристам и чинам полиции краткие руководст-
венные правила для оценки и определения свойств повреждений -
действия, которые неизбежно приходится им производить в самом
начале, ранее прибытия врача - и ставим себе целью помочь С.С. и
полиции избегнуть грубейших ошибок в этих определениях, от ко­
торых иногда зависят ответственные действия.
Положение, занимаемое юристом, именно С. С., в вопросах
судебно-медицинских, ведению его подлежащих, довольно за­
труднительно: он должен уметь обойтись и без помощи врача,
если его не оказалось тотчас под рукой, и в то же время не дол­
жен в этом отношении идти далее, нежели это безусловно необ­
ходимо. Он должен оставаться руководителем служебной дея­
тельности врача и в то же время подчиняться и следовать более
компетентным суждениям его как специалиста; доверяя врачу, он
все-таки должен уметь путем надлежаще поставленных вопросов
направлять врача так, как это соответствует задаче следствия. Но
если С.С. должен уметь это достигать, если он должен быть в со­
стоянии вести с врачом беседу по специальным вопросам, не
возбуждая нетерпения его своими неуместными вопросами, то

757
это значит, что он должен быть компетентным в области меди­
цины, во всяком случае, гораздо более, нежели всякий другой об­
разованный человек. Таких знаний и требует от С. С. современ­
ный судебный врач, желая свои ответственные обязанности ис­
полнять рука об руку с ним, иметь в нем компетентного сотруд­
ника. Современный врач хорошо сознает, что совместная работа
с непросвещенным С. прямо невозможна. Времена, когда врач
требовал от юриста: taceat mulier in ecclesia, давно миновали:
врач очень хорошо знает, что то непростительное высокомерие,
которое проявлял судья к врачу, основывалось именно на том,
что первый далеко не был настолько осведомлен, чтобы постиг­
нуть всю ценность знаний врача.
Только тот юрист, который упорным трудом усвоил себе
столько медицинских познаний, насколько это требуется в его де­
ятельности, только тот может проявить должное внимание и по­
ставить на надлежащую высоту ученые знания врача, если они это­
го только заслуживают. Это понимается и наиболее просвещенны­
ми современными врачами: они отнюдь не относятся недоброже­
лательно или с высокомерием к этим знаниям юриста, в сущности,
конечно, всегда носящим характер знаний неспециалиста. Выдаю­
щиеся судебные врачи требуют от С.С. даже слишком M Hofo позна­
ний, чтобы видеть в нем своего полезного сотрудника. Чего, напри­
мер, требует от нас К р а ф т - Э б и н г в своем неоценимом
«Grundzugen der Criminal-Psychologie fiir Juristen»! Как настоятельно
требует он от нас всестороннего изучения психиатрии, какие уси­
лия он прилагает к тому, чтобы возвести юриста на возможно вы­
сокую ступень, ближе к себе. Если бы каждый С.С. проштудировал
эту книгу, если бы и в других областях знания, пригодных для С.С.,
имелись бы такие книги, и все они добросовестно применялись бы
к делу, то совсем иначе отправлялось бы великое дело правосудия.
Бесспорно то, что достаточно имеется превосходных учебников
судебной медицины, но все они составлены не юристами и... к со­
жалению, не для юристов. При самом искреннем желании врач ни­
когда не может стать на точку зрения непросвещенного в области
медицины юриста, он не можег знать, в чем нуждает ся юрист, и в
особенности не знает, что должен делать юрист, когда нет под ру­
ками врача.
Этот пробел я и желал бы восполнить в некоторой степени,
собрав все, что безусловно необходимо для юриста, и подобрав ма­

758
териал именно с точки зрения юриста. Мой труд представляет
собой неряд извлечений изучебников судебноймедицины, а собра­
ние тех ответов на все вопросы, которые возникали вмоей прак­
тике и которые я должен был разрешать собственными силами
за отсутствием врача или по иной причине.
При описании телесных повреждений в отдельности я буду
придерживаться установленного в учебниках порядка по роду упо­
требленного оружия.

1. Повреждения, причиненные тупым орудием

Таковые встречаются чаще всего, и к ним относятся нанесен­

ные кулаком, круглым камнем (без острых углов), палкой, дубиной,
молотком и всеми подобными орудиями, различными предметами
домашней утвари, неразбитой посудой, вообще, чем только могуг
быть нанесены удары. Возможность причинить удар или толчок ка­
ким бы то ни было образом неизмеримо широка, и знание о том,
чем было нанесено повреждение, часто имеет капитальное значе­
ние для обнаружения личности виновного. Бывают почти неверо­
ятные орудия, которыми наносились повреждения.
В гористых местностях родины моей и места служения, где
жители отличаются большой физической силой, и, надо сознать­
ся, необузданной грубостью нравов, случаются поистине изуми­
тельные происшествия. Один пильщик вследствие ссоры схватил
полено длиной 4 метра и с ним напал на своих противников; дей­
ствуя им как тараном, он причинил им не менее как пять тяжких
повреждений (переломы ребер, вывих бедренного сустава, пере­
лом ключицы, кровотечение из легкого). Во время одной драки в
трактирном заведении один парень геркулесовского телосложе­
ния поднял тяжелую доску стола и с размаху ударил ею по голо­
вам десяти дравшихся крестьян, чем причинил им всем тяжкие
повреждения черепа. Часто в драках употребляются дышла и дру­
гие части телег.
К одной категории с повреждениями, нанесенными тупым
орудием, относятся и с трудом от них отличаются повреждения,
причиняемые вследствие падения, толчка или бросания о какой-
нибудь твердый предмет, и затем повреждения, причиняемые дви­

759
жением больших масс, например, при железнодорожных несчасть­
ях, взрывах котлов и других несчастных случаях на фабриках и во­
обще технических мастерских. Относительно всех повреждений,
причиненных тупым орудием, следует сказать следующее:
1. Повреждения, нанесенные таковым орудием, не всегда м
гут привести к категорическому заключению о свойстве употреб­
ленного орудия; напротив, повреждения эти могут иметь часто та­
кие формы, которые указывают на употребление орудия режущего
с острыми углами или остроконечного.
а) Строго говоря, сюда не относятся, но заслуживают вни­
мания те случаи, когда повреждение было причинено совершен­
но тупым орудием, но имеющим какую-либо не особенно при­
метную острую или остроконечную выпуклость, например, на
совершенно круглом колу несколько выступающий сучок или
остро срезанный нижний конец ветки, или гвоздь и т.п. Я на­
блюдал случай, когда одному крестьянину была нанесена на лбу
рана со столь ровными краями и имевшая последствием такие
болезненные явления в деятельности мозга, что можно было бы
вполне допустить употребление топора или сабли. Оказалось,
что потерпевшему был нанесен удар железным подъемом, от ко­
торого отделился под прямым углом осколок около дюйма дли­
ной, с острыми правильными краями. Эта часть все-таки на­
столько крепко держалась еще на дереве (твердой породы —
бук), что при ударе (во время опускания орудия вниз) рана по­
лучилась совершенно подобная резаной. При этом никогда не
следует забывать, что именно в подобных случаях та часть ору­
дия, которая обусловила собой тот или другой характер раны,
легко может потеряться, например, сук может выпасть, острый
конец отломиться, и это тем более возможно, что по соверше­
нии преступления виновный редко обращается осторожно с
этим орудием, почти всегда забрасывает его, ‘испуганный по­
следствием удара. Если поэтому орудие, которое было употреб­
лено в дело, не подходит, однако, по размерам к ране, то не сле­
дует его тотчас же отвергать, а сначала произвести тщательный
осмотр в указанном направлении.
б) Действительно тупое орудие при известных условиях мо­
жет причинить и линейные с резаными краями раны, в особен­
ности, когда этому благоприятствовало относительное положе­
ние костного сустава. Один из тех крестьян, которые подверг­

760
лись удару по голове доской стола, получил разрыв мягких по­
кровов вдоль всего черепа и с совершенно ровными краями. То
же может произойти и при ударе вдоль берцовой кости, а на од­
ном рабочем, погибшем в завалившейся шахте, наблюдался
разрыв брюшных покровов с ровными краями. Различие между
резаными ранами, причиненными острым и тупым орудиями, за­
ключается в том, что первые клинообразно суживаются по
направлению ко дну, между тем как последние, несмотря на пра­
вильность и прямолинейность краев, имеют всегда стиснутое
дно (Г о ф м а н ).
2. Кровоподтеки сами по себе еще не могут в полной мере
свидетельствовать о степени употребленной силы. Они видоизме­
няются в зависимости от формы орудия, пораженной части тела и
даже от самого индивидуума. Так, например, известно, что при со­
вершенно одинаковой степени насилия и форме орудия образо­
вавшиеся кровоподтеки у взрослого могут быть незначительны, у
ребенка же и старика представляются сплошными, «разлитыми»..
3. Рана, нанесенная тупым орудием, имеет вид ушибленного
разрыва кожи, если направление удара было отвесное, и имеет вид
лоскутной раны, если удар произошел в косом направлении, т.е. ес­
ли орудие соскользнуло.
4. Если вследствие удара последовал разрыв внугренних орга­
нов, то смерть почти всегда неизбежна. Однако потерпевший мо­
жет долго еще прожить, например, при разрыве печени — около
1-11 дней, при повреждении целости костей основания черепа
3-12 дней, при разрыве кишок — 10 часов. Иногда это обстоятель­
ство следует особенно иметь в виду.
В практике моей был случай, когда один человек был умыш­
ленно сброшен с балкона и при этом никаких наружных повреж­
дений не получил. На 5-й день он умер, и причиной смерти был
предположен паралич: производивший освидетельствование по
требованию полиции старый и болезненный местный врач исклю­
чил возможность повреждения одного из внутренних органов на
том основании, что «человек жил еще 4 дня». По вырытии трупа из
могилы вскрытие обнаружило разрыв печени длиной в 4 см.
5. При действии больших сил, например, при разрушении до­
мов, обвалах и пр. могут происходить самые страшные разрушения
внугренних органов и притом без малейших наружных признаков.
Однако в таких случаях смерть может наступить даже при отсутст­

761
26*
вии всяких внутренних повреждений (от нервного удара1)). По од­
ному делу о грабеже, один мастеровой, шедший по дороге пешком,
попросил старика, ехавшего в телеге, подсадить его, ссылаясь на
свое будто бы болезненное состояние. Старик согласился и взял
парня на повозку; затем старик задремал, тогда парень выбросил
старика на дорогу и сам уехал, после чего сбыл повозку и лошадь в
одной отдаленной деревне. Спустя значительный промежуток вре­
мени старик был найден мертвым на том же самом месте, где был
выброшен: он, вероятно, ударился головой об землю, но бывшая на
голове его войлочная шляпа не свалилась и таким образом предо­
хранила его от всяких наружных повреждений. Вскрытие также не
обнаружило ни малейших признаков повреждений, причем исклю­
чалась возможность паралича сердца или мозга. Вследствие этого
за причину смерти врачи признали шок (нервный паралич) и по
соображении с другими побочными обстоятельствами заключили
так: «надо полагать, что человек был выброшен из телеги». Так за­
ключили врачи; между тем по делу было известно лишь, что старик
накануне того дня только отъехал на телеге от постоялого двора, о
поступке же мастерового в то время еще ничего не было известно,
и только позднее дело выяснилось в том виде, как описано выше,
сознанием виновного.
6. При драках в трактирах, в разбойничьих нападениях нере
ко наблюдались у потерпевших трещины основания черепа. Тогда
следует иметь в виду, согласно указания фон Валя, ныне всеми при­
нятому, что на основании направления отдельных трещин можно
сделать выводы о направлении действовавшей силы.

2. Повреждения, причиненные острым орудием

К таким орудиям относятся те, которыми можно рубить, ре­

зать и колоть. Часто встречаются и такие комбинации: колото-руб­
леная рана, рублено-резаная рана и тд. Именно в этих случаях важ­
но бывает, чтобы С. С. еще до прибытия врача составил себе поня­

1) В настоящее время происхождение смерти от нервного удара отрицается все бо­

лее и более (особенно Вирхов и Нуссбаум). В одном случае, в котором человек умер
под автомобилем и на теле его не оказалось никаких повреждений, было высказано
мнение, что причиной смерти были пневматические приспособления автомобиля.

762
тие о том, каким приблизительно орудием нанесена была рана. Для
этого принимаются во внимание прежде всего форма раны, сте­
пень расхождения краев, ее расположение. Однако не только для
неспециалистов, но и для врачей вопрос о том, какого рода оруди­
ем было причинено повреждение, представляет часто значитель­
ные трудности. Может случиться, что рана, рубленая топором, при­
нимается за резаную ножом, рана, нанесенная колом с острыми
краями, за рану, сделанную саблей и тд.1). Следует прежде всего
спокойно и продолжительное время рассматривать рану и при
этом мысленно стараться представить себе, в каком положении по­
терпевший мог получить рану. Если явится предположение, что по­
вреждение причинено тем или другим орудием, должно мысленно
представить себе весь ход, как именно это орудие было употребле­
но, и тогда проверить составившееся предположение на действии
этого орудия. В случае сомнения следует перейти к другому ору­
дию и проверить его так же, как и первое, и таким образом, идя пу­
тем исключения, наконец, придти к такому орудию, возможность
употребления которого уже не вызывает никаких сомнений и про­
тиворечий. Как ни прост такой путь, он приводит даже совершен­
но несведущих лиц к правильному заключению, лишь при условии
спокойного и трезвого обсуждения. Нижеприведенные обобщения,
частью заимствованные мной из учебников Л и м а н а , Г о ф ­
м а н а и др., частью добытые на личном опыте, помогут избежать
возможных при этом ошибок:
1. Некоторые из повреждений, причиненных острым орудием,
прямо указывают, если не всегда, то по крайней мере довольно ча­
сто, на определенные орудия. Так, повреждения, причиненные ос­
колками стекла (например, часто во время драк в трактирных заве­
дениях), имеют характерную дугообразную форму, так сказать вид
раковины (соответственно осколкам разбитой посуды). Прямоли­
нейные раны, причиненные осколками стекла, едва ли встречают­
ся. Точно так же не бывает прямолинейных ран от кос и серпов;
форма ран от этих орудий имеет вид уступов. Это происходит от­
того, что косы и серпы оттачиваются не так, как ножи, которые

1) В уголовном музее, в гор. Граце, имеется крышка одного черепа с многочислен­

ными трещинами, раздробленного тяжелой лопатой. При осмотре трупа была заме­
чена лишь рана, длиной в 3 см с настолько ровными краями, как будто она была
причинена ножом. Именно ввиду этого привлекался к суду один молодой человек, у
которого найден был карманный нож со следами крови.

763
вследствие шлифовки сохраняют свои прямые линии; косы и сер­
пы к острию «спускаются», т.е. лезвие на небольшой наковальне на­
ковывается стальным молотком тоньше. Вследствие этого лезвие,
хотя и очень остро, но имеет зубчатый вид, поэтому и раны, нане­
сенные таким орудием, получают характерную внешность. Кто ви­
дел раз такую рану, тот уже не смешает ее с ранами другого проис­
хождения.
2. Раны колотые и рубленые по форме редко соответствую
в точности орудию. В этих случаях могут иметь место крупные
недоразумения, так как при сличении найденного орудия, кото­
рым в действительности были причинены раны, может оказаться,
что оно по форме совсем не будет соответствовать и совпадать с
раной.
Прежде всего, следует иметь в виду, что относительно ран, на­
ходящихся в состоянии первичного затяжения или зарубцевания,
даже не следует и производить сличения их по наружному виду с
теми или другими орудиями, так как всякий процесс заживления (а
начинается он уже вскоре после причинения раны) изменяет на­
ружный вид раны до неузнаваемости. Но и свежие раны (или раны,
которых не коснулся процесс заживления вследствие быстрого на­
ступления смертельного исхода) редко соответствуют вполне ору­
дию, которым были нанесены. Это еще возможно бывает в том слу­
чае, если рана имеет направление вдоль мускулов, так как в этом
случае не происходит сокращения их. Как бы то ни было, при ра­
нах зияющих должно края их сначала сдвинугь ровно, а затем уже
измерить их в длину, так как при разверстой ране края эти прини­
мают дугообразную форму.
При колотой же ране длина ее только тогда определит шири­
ну орудия, когда оно было извлечено из пораженного места в та­
ком же самом направлении, в каком последовал самый удар1*. Если
же этого не было, а в большинстве случаев и не бывает, то наруж­
ное отверстие раны вследствие извлечения орудия расширяется.
Очень важно при этом часто наблюдаемое явление, что колотая ра­
на почти без исключения имеет вид прореза, т.е. имеет два острых

1) То же наблюдается и при повреждениях косгей. Так, в музее г. Граца имеется че­

репная кость и нож, которым было причинено повреждение, имеющееся на этом
черепе. Рана на кости имеег почти прямоугольный вид и немного длиннее ширины
ножа, но втрое шире его толщины. Можно скорее предположить, что эта рана сде­
лана широкой стамеской и т.п.

764
конца, вследствие чего легко возникает предположение, что рана
нанесена кинжалом, или вообще обоюдоострым орудием. Чтобы
проверить это заключение на опыте, произведем на глине, тесте,
дереве, выделанной коже и т.д. обыкновенным карманным ножом
(с одним лезвием и широкой спинкой) сильный удар: получившее­
ся отверстие будет действительно иметь клинообразную форму. Но
выше перечисленным предметам человеческая кожа не соответст­
вует по свойствам своим, а описанный опыт отнюдь еще не дока­
зывает, что то же должно произойти и на человеческой коже. В са­
мом деле, если мы обратим внимание на острый конец любого но­
жа, то увидим, что этот конец (если только нож имеег заостренный
конец) — будь он даже миллиметр шириной — обоюдоострый, и
только на некотором расстоянии от острия одна сторона ножа
упирается и образует собой т. наз. спинку ножа. Таким образом, ес­
ли воткнут нож в мягкое дерево на несколько миллиметров, то по­
лучится отверстие в форме прореза с двумя острыми концами. По­
пробуем вонзить нож в дерево еще глубже, начавшееся уже утолще­
ние спинки ножа вместо острого конца отверстия произведет ли­
нейное расширение, так что отверстие уже будет иметь клинооб­
разную форму. Если вытащить нож, то отверстие это сохранит
свою форму, так как дерево не обладает эластичностью в той сте­
пени, чтобы отверстие приняло прежнюю форму прореза с остры­
ми концами.
Совсем иное происходит в этих случаях именно вследствие
эластичности человеческой кожи. Предположим сначала, что ко­
нец ножа (т.е. обоюдоострый предмет) проник в кожу на 2 мм; ра­
на в это первое мгновение имеет с обеих сторон острые углы. Ес­
ли же нож проникнет еще глубже, то с той стороны, где находится
острый край ножа, само собой разумеется, рана останется остроко­
нечной. Но и другой край раны, на который действует спинка но­
жа, также останется остроконечным, так как этот утолщенный край
ножа не произведет линейного разрыва кожи (по толщине спин­
ки), а лишь раздвинет кожу, которая затем в этом направлении и
разрывается, почему и здесь также образуется остроконечный
край. Д ю п ю и т р е н , М а л ь г а н , Л а н г е р , Г о ф -
м а н называют это свойство кожи расщепляемостыо и доказыва­
ют, что во всех частях тела она наблюдается весьма ясно и в совер­
шенно определенных направлениях Выражение это, конечно, не
вполне ясно и может дать повод к некоторым недоразумениям, но

765
подыскать другое более точное обозначение этого свойства кожи
невозможно. В этом отношении кожа имеет свойство, которое об­
ще и некоторым другим тканям, разрываться по данному раз на­
правлению, хотя бы даже и под действием тупого орудия. Совер­
шенно то же мы наблюдаем, например, при разрывании хлопчато­
бумажной ткани, писчей бумаги в месте ее перегиба и т.д.
Отсюда следует, что если прямолинейная колотая рана имеет
заостренные концы, то это обстоятельство отнюдь еще не свиде­
тельствует безусловно об употреблении обоюдоострого орудия
вроде кинжала, и в большинстве случаев такая рана бывает нанесе­
на ножом, хотя бы лезвие последнего с одной стороны имело ши­
рокую и тупую спинку.
В некоторых случаях может произойти, что коло тая рана ока­
жется несколько уже, чем клинок того орудия, которым она была
причинена. Явление это очень важно, так как в иных случаях оно
можег привести прямо к отрицанию этого орудия, тогда как в дей­
ствительности именно этим орудием и была причинена рана.
Г о ф м а н , который, насколько мне известно, впервые огла­
сил это интересное явление, дал ему объяснение, не подлежащее
сомнению, а именно: такой случай можег произой ти только тогда,
когда употребленное орудие имело неотточенный, тупой конец.
Когда такой конец нажимает на кожу, то производит на ней ворон­
кообразное углубление (попробуйте тупым карандашом надавить
кожу между большим и указательным пальцем), и только когда та­
кое нажатие становится довольно сильным, орудие, увеличивая уг­
лубление, проникает сквозь кожу. Но вследствие такого воронкооб­
разного заворачивания в глубину эластичная кожа очень растяги­
вается и при устранении нажима, т.е. когда орудие извлекается об­
ратно, то кожа вновь стягивается, почему рана и становится коро­
че ширины клинка. Максимальный размер такого сокращения ра­
ны сравнительно с шириной ножа, по Г о ф м а н у , достигает 1-2
мм, о чем следует хорошо запомнить.
3. Другая важная ошибка может произойти относительн
числа порезов, так как часто кажутся несколько порезов там, где
был причинен всего один. Это бывает в случаях ранений смор­
щенной (в складках) кожи, например, на шее стариков, или лю­
дей плохого питания. Если кожа растягивается после ранения, то
образуются или несколько связанных в виде буквы Z, или совер­
шенно отделенных друг от друга порезов, которые между тем бы­

766
ли произведены одним ударом. Получится то же, если мы на
свернутом или сложенном в несколько раз платке сделаем один
сквозной надрез; развернув платок, мы увидим на нем несколько
сквозных отверстий.
Однажды ко мне явился один крестьянский парень, ухо кото­
рого представлялось совершенно изрезанным и, казалось, имело
прямо обезображенный вид. Получалось впечатление, как будто
ушная раковина от слухового прохода до краев изрезана много­
численными и глубокими ранами. Приглашенный врач обнару­
жил тотчас же, что причинена была парню всего лишь одна коло­
тая рана. Удар ножом был сделан в ушную раковину снизу, разре­
зав ее выше слухового канала на 1 см, нож затем лезвием прошел
кверху и рассек ушную раковину на две части. Но, как известно,
ушная раковина состоит из гладкого листоподобного хряща, по­
крытого с обеих сторон кожей. Внутренний слой кожи, хрящ и
наружный кожный слой имеют различные степени натяжения и,
когда эти слои были рассечены ножом, то все они изолировались
друг от друга справа и слева по три, так что впечатление получа­
лось такое, как будто были обрезаны отдельные края ушной рако­
вины, и неопытному человеку казались они отдельно нанесенны­
ми ранами.
4. Если по делу требуется разрешить вопрос, в каком направ­
лении последовал удар, то следует иметь в виду, что врач только
на основании одной раны почти никогда не в состоянии дать оп­
ределенный ответ. В этом случае должны быть исследованы и за­
несены в протокол все побочные обстоятельства, а именно: по­
ложение трупа, форма, число и относительное расположение
всех, даже мельчайших, кровяных следов и брызг, замеченных
изменений в одежде и (если не исключается возможность само­
убийства) положение рук и кистей (сжаты ли в кулак или разо­
гнуты пальцы) и т.д.
5. Колотые раны могут быть смертельными, хотя бы не наблю­
далось ни малейшего кровоизлияния. Вследствие этого часто быва­
ет, что колотые раны проглядываются, и потому «за отсутствием ка­
ких-либо знаков насилия» дело прекращается в самом начале про­
изводства. Самыми затруднительными в этом отношении являются
раны, нанесенные штыком, штыкообразными и подобными оруди­
ями. Такие повреждения, конечно, наблюдаются по преимуществу в
военное время после сражений: военные врачи обращают особое

767
внимание при этом на колотые раны, причиняемые четырехгран­
ными штыками и имеющие вид, изображенный на рис. 82а. Рана,
нанесенная таким штыком, имеет форму не­
большого креста с тонкими краями из скре­
щенных длинной и короткой линий (рис.
82Ь), большей частью не сопровождается
кровоизлиянием, если даже и последовала
смерть. Вследствие этого в подозрительных
случаях является безусловная необходимость
в самом тщательном осмотре поверхности
трупа с целью обнаружения таких ран, тем более, что орудия, дей­
ствующие подобно штыку, довольно многочисленны.
Мне пришлось однажды произвести вырытие из могилы и
вскрытие трупа человека, убитого ударом бурава в полость жи­
вота. Производивший первоначальное освидетельствование
врач проглядел это повреждение, и при вскрытии пришлось убе­
диться, что снаружи повреждение это настолько было незначи­
тельно, что проглядеть его было вполне извинительно. При
этом следует еще заметить, что глубина колотых ран может быть
установлена врачами нередко только с большим трудом. В поли­
цейском дознании, сообщающем о происшествии, часто значит­
ся так: «совершенно незначительная, поверхностная и незамет­
ная резаная рана, которая ни в какой связи с последовавшей
смертью находиться не может», между тем как в действительно­
сти она оказывается глубокой и смертельной колотой раной.
Причина, почему так трудно обнаружить глубину колотых ран,
главным образом заключается в том, что они стягиваются вслед­
ствие сокращения мышц непосредственно под кожей и клетчат­
кой. Особенно затруднителен для исследования еще такой слу­
чай, когда потерпевшее лицо в момент получения раны повер­
нулось, так что пораженные части оказались скрученными. Ког­
да же затем поврежденные части пришли в иное положение, т.е.
скручивание прекратилось, то отдельные разорванные слои
располагаются иначе, нежели они были расположены в момент
нанесения раны. Они передвинулись и не приходятся один к
другому; каждый проколотый слой закрывается неповрежден­
ными частями. Таким образом, если причина смерти не совсем
ясна, и между тем налицо «небольшие резаные раны», то необ­
ходимо быть особенно осторожным..

768
 Но колотые раны могут представлять и случаи обратного
свойства: они могут иметь страшный вид и в то же время не быть
смертельными. Это бывает именно с колотыми ранами на голове,
как это засвидетельствовано многочисленными известными при­
мерами. Так, известен в знаменитой коллекции черепов проф.
Г и р т л я череп, в котором имеется вполне заживший в ране
сломанный кусок клинка перочинного ножа длиной в 1 дюйм.
Потерпевший, много лет спустя после нанесения ему этой раны
(в драке) умер от какой-то болезни, не стоявшей ни в какой связи
с повреждением.
Один друг мой, безусловно, заслуживающий доверия, расска­
зал мне совершенно подобный случай. Один крестьянин нанес
другому в драке удар ножом в верхнюю часть лба с такой силой,
что нож застрял в кости около линии волос. Потерпевший пришел
с ножом, всаженным в голову, к одному кузнецу (все бывшие на ме­
сте драки не могли его выта­
щить), который сделал на­
прасную попытку извлечь
нож клещами, быть может,
опасаясь при этом пустить в
ход всю свою силу. Тогда не­
счастный пришел к врачу
(три четверти часа ходьбы),
и только этому последнему
удалось с помощью рычага и
с напряжением всей своей
силы вытащить нож. Две не­
дели спустя явился потерпев- рис 83
ший к С.С. и заявил, что он
совершенно выздоровел и встал на ноги. Не так давно во всех газе­
тах был оглашен случай, в котором один старый сапожник в при­
падке безумия вбил себе в голову 5 гвоздей до 4 см длиной; он был
отправлен в больницу и затем совершенно выздоровел. И таких
примеров бесчисленное множество. Вот почему совершенно спра­
ведливы недостаточно оцененные слова английского хирурга
Л и с т о н а : «ни одно повреждение на голове не может считать­
ся настолько легким, чтобы оно не могло оказаться опасным, и в то
же время не может быть признаваемо и тяжким настолько, чтобы
можно было отчаиваться в исходе лечения».

769
 6. Остро отточенный нож не всегда причиняет рану с ровны­
ми краями, а именно, если нож с хорошо отточенным лезвием, по­
ставленный острием на какое-нибудь место тела, врежется не по
линии, идущей от лезвия, а так, что клинок повернется поперек ра­
ны, то получится зубчатая с рваными краями рана. Таким образом,
если нож (рис. 83) пойдет по направлению ab, то рана получится с
острыми краями; если нож пойдет по линии cd, то рана будет иметь
вид разорванной. Конечно, такие раны никогда не будут очень глу­
боки, как причиненные плоской стороной клинка.
7. Царапины1) встречаются часто и имеют особенное значе­
ние в серьезных делах, свидетельствуя о наличности обороны. Ес­
ли мы имеем налицо царапавшего и оцарапанного, то рекоменду­
ется немедленно исследовать ногти последнего, так как исследова­
ние это можег иногда тотчас же обнаружить соответствие между
ногтями заподозренного и царапинами на теле потерпевшего. Не­
медленное производсгво этого осмотра необходимо уже потому,
что ногти можно обрезать или вообще изменить их внешность.
Доказательное значение часто имеет и грязь под ногтями, и
С.С. может быть повинен в существенном упущении, если в подхо­
дящих случаях не примет мер к сохранению этой грязи и исследо­
ванию ее через сведущих лиц. Эта мера является для него обяза­
тельной, например, в том случае, если сопротивление, оказанное
со стороны убитого, выразилось именно в царапинах, причинен­
ных ногтями, что бывает нередко. Особенно часто прибегают к
этому отчаянному средству защиты женщины, конечно, если они
не лишаются тотчас же возможности самозащиты. В этих случаях
посредством заостренной спички или бумаги, в несколько раз сло­
женной, следует извлечь из-под ногтей трупа следы грязи и приоб­
щить их к делу. Но никогда не должно делать этого извлечения по­
средством ножа, так как при этом могут быть сняты чешуйки эпи­
дермиса, которые и введут в заблуждение экспертов. Микроскопи­
ческое исследование этой грязи по меньшей мере можег выяснить,

1) Минаков в своей статье «О косгях человеческой руки» утверждает, что чем шире
у человека объем груди, тем шире его ногти. Если это так (?), то это замечание имеет
для нас большое значение, так как судя по царапинам, оставленным от очень широ­
ких ногтей, может заключать о том, что обладатель их имеет очень широкую грудь.
Тот же автор утверждает, что ногти той руки, которой преимущественно действуют,
т.е. правой, а у левши - левой, шире ногтей другой руки. И такое наблюдение для нас
в некоторых случаях не безразлично.

770
заключаются ли в ней следы эпидермиса или крови, присутствие
каковых свидетельствует прямо о том, что на виновнике должны
быть раны от ногтей, а это последнее обстоятельство иногда может
иметь существенное значение.
И наоборот, если на трупе имеются такие ранки, и если запо­
дозренный задержан, то обнаружение следов крови и эпидерми­
са под ноггями этого последнего может самым убедительным об­
разом засвидетельствовать о связи их с обнаруженными на трупе
ранами.
8. Относительно орудий преступления, фигурирующих в каче­
стве вещественных доказательств, необходимо соблюдать особен­
ную осторожность. Своеобразное, но часто наблюдаемое явление,
что даже сознавшийся обвиняемый, если возможно, старается все­
гда указать другое орудие преступления (особенно нож), чем то,
которое действительно было. Вследствие же этого могут возник­
нуть недоразумения, вредно влияющие на дело.

3. Огнестрельные раны
На внешний вид огнестрельной раны оказывают влияние:

a) пуля, дробь и пр., с!) несгоревшие частицы

b ) пыж или «пластырь», пороха,
c) газы, развивающиеся e) пороховое пламя,
при выстреле, f) т. наз. пороховая копоть.
Наличность и способ действия каждого из этих факторов во­
обще обусловлены родом оружия, заряда и тем расстоянием, с ко­
торого произведен выстрел (не говоря уже о некоторых условиях
меньшего значения, например, направление ветра, угол поражения
и т.д.)- Само собой разумеется, что эти факторы могут быть в раз­
личных сочетаниях и тем не менее сопровождаться одинаковыми
последствиями, например, ружье худшего качества с хорошим за­
рядом на одинаковом расстоянии будет действовать с тем же успе­
хом, как и хорошее ружье с меньшим зарядом, или хорошее ружье
с сильным зарядом будет так же действовать, как плохое ружье с
меньшим зарядом на незначительном расстоянии. В общем, одна­
ко, можно сказать, что сильнейшим действием отличаются ружья,
заряжающиеся с казенной части коническими пулями (особенно

771
новейшего малого калибра), за ними следует поставить ружья с
круглыми пулями, пистолеты и, наконец, револьверы. Естественно
поэтому, что весьма важное значение в делах могут иметь и вопро­
сы о характере и силе действия того или другого рода огнестрель­
ного оружия. С лучшими револьверами большого калибра можно
достигнуть более значительных результатов, нежели с небольшими
пистолетами. Для огнестрельного же оружия среднего достоинства
можно принять за правило указанные взаимоотношения.
В наше время чаще всего приходится иметь дело с револьвера­
ми: дешевизна их, удобоносимость способствуют этому распрост­
ранению в той же мере, как и сложившееся у нас убеждение, что
они являются будто бы превосходным оборонительным оружием;
они легко и быстро заряжаются, и к тому же их везде можно найти.
Большое удобство их заключается и в том, что заряды револьвер­
ные представляют собой один патрон, тогда как для пистолета тре­
буются отдельно пули, пыжи, порох и капсюли. Все эти преимуще­
ства приводят к тому, что из 10 дел об огнестрельных повреждени­
ях, доходящих до суда, наверное, 8 касаются повреждений, сделан­
ных револьвером. Эти обиходные револьверы, по преимуществу,
сквернейшей фабричной работы, неверно собраны и с дурным
прицелом; центр барабана не соответствует дульному каналу, и
между барабаном и казенным срезом дула обыкновенно имеется
некоторое расстояние (зазор), так что пуля из барабана должна пе­
рескакивать в дуло, а образующиеся пороховые газы прорываются
в эту щель.
Вследствие этого и повреждения, причиняемые такими ре­
вольверами, эксперты обыкновенно признают «отнюдь не смер­
тельными», но, само собой разумеется, при известном стечении об­
стоятельств (свежие, хорошо снаряженные патроны, незначитель­
ность расстояния, подходящая часть тела, пораженная выстрелом),
можно самым дурным револьвером причинить смертельную рану
скорее, нежели самым лучшим новейшей системы казнозарядным
револьвером при условии, если этот последний был плохо заряжен
и выстрел был произведен на большом расстоянии. Поэтому в тех
случаях, когда по последствиям выстрела нельзя установить какие-
либо характерные признаки, отличающие то или иное оружие, бу­
дет осторожнее заключать ни более, ни менее, как только о «силь­
ном» или «слабом» действии заряда. Тот же, кто торопливо заклю­
чает, что данный выстрел был произведен на близком расстоянии,

772
или что он сделан из дальнобойного ружья, свидетельствует лишь
о поверхностном знакомстве своем с огнестрельным оружием: он
очень легко может стать на ложный путь и впасть в серьезнейшие
заблуждения.
В последующем изложении я по преимуществу буду придер­
живаться Г о ф м а н а , который, насколько я могу судить, лучше
других излагает все, что может быть сказано об огнестрельных по­
вреждениях. Входное отверстие является более широким, разо­
рванным и соединенным с разрушением покровов в том случае,
если выстрел был произведен в непосредственной близости, или
же если ружье было хорошего качества. Объясняется это тем, что
в отверстие, сделанное пулей, дробью и т.п., в этих случаях тотчас
же проникают пороховые газы, распространяющиеся по подкож­
ной клетчатке, вследствие чего кожа разрывается, образует лоску­
ты и частью совсем исчезает. Это особенно ясно обнаруживается
в тех случаях, если пораженные покровы находились вблизи кос­
ти, так что газы не могли проникнуть далеко и тотчас же, так ска­
зать, выталкивались назад. Другим доказательством того, что выст­
рел был произведен в непосредственной близости, служит также
обожжение и опаление волос или волосков и платья в ближайшей
окружности входного отверстия, что объясняется действием по­
рохового пламени. Но отнюдь не служит доказательством близос­
ти выстрела существование т. наз. пояса ожога, т.е. каймы обуглен­
ной кожи вокруг входного отверстия, которая встречается одина­
ково и при выстрелах с дальнего расстояния (в этом случае пояс
этот значительно уже), и при контузиях, получившихся вследствие
выстрела. Далее, близость выстрела хорошо удостоверяется еще и
почернением входной раны вследствие осаждения пороховой ко­
поти и внедрения в кожу пороховых крупинок. Этому последнему
признаку я придаю более важное значение, чем думают о нем
иные, так как по признаку этому можно даже заключать о конст­
рукции употребленного огнестрельного оружия. Так можно ут­
верждать еще и потому, что воспламенение пороха происходит с
задней части дула (опыты достигнуть воспламенения пороха с пе­
редней стороны не увенчались успехом). Как скоро небольшая
часть пороха воспламенилась, тут же и развивается метательная
сила загоревшейся части и тотчас же (одновременно с выстрелом)
выбрасывается и еще не успевшая сгореть часть пороха вместе с
пулей. Если порох легко воспламеним, или если дуло очень длин­

773
но или снабжено нарезами, вследствие чего пуля вылетает относи­
тельно медленно, то и порох имеет время сгореть вполне. При су­
ществовании же обратных условий (плохо воспламеняющийся
порох, короткий ствол, отсутствие нарезов) порох не успевает
сгореть весь, и таким образом, большая или меньшая часть его вы­
брасывается по направлению к цели и действует подобно дроби.
При незначительном расстоянии он обладает достаточной силой
проникнуть и под кожу. Вот почему нельзя стереть почернения,
образовавшегося вследствие внедрения в кожу этих пороховых
крупинок, тогда как почернение от пороховой копоти удаляется
очень легко.
Если таким образом пороховые крупинки оказались под ко­
жей, то это дает основание утверждать, что выстрел был произве­
ден па близком расстоянии из такого оружия, в котором полного
сгорания пороха не достигается. Ни о каких иных данных мы на
первых порах заключить не можем, но при этом С. С. вменяется в
обязанность не только занести в протокол, что обнаружено в коже
присутствие пороховых крупинок, но и тщательно отметить число
их и способ рассеяния, например: на щеке замечены три крупинки
на таком и таком-то расстоянии друг от друга, на лбу — десять, на
виске — четыре крупинки. Если эти крупинки обнаружены на спи­
не, груди и тд., то лучше всего и проще начертить размещение кру­
пинок на листе бумаги, соблюдая притом расстояние их в нату­
ральную величину.
Если впоследствии будет найдено то огнестрельное оружие,
из которого был сделан выстрел, то приглашенные эксперты, ору­
жейные техники могут дать на основании этих данных важные за­
ключения. Предположим, что известны многие подробности про­
исшествия, например, расстояние, с которого был сделан выстрел,
сила заряда, и вообще требуется еще доказать, что именно найден­
ное огнестрельное оружие было употреблено в дело, то, конечно,
немного удастся разъяснить и с помощью экспертов. Но если, на­
пример, дистанция выстрела известна, и по некоторым другим дан­
ным можно приблизительно судить о силе бывшего в заряде коли­
чества пороха, то эксперты на основании проникших в кожу кру­
пинок могут сделать весьма определенные обнаружения, так как
они могут произвести опыты с данным оружием и проверить, дей­
ствительно ли на известном расстоянии в известную цель оно вы­
брасывает приблизительно то же число несгоревших крупинок.

774
 Расстояние, на котором еще может происходить внедрение
пороховых крупинок, колеблется от 1-2 м. На основании опытов
Т у р д а , К р е с п и , Та з о н а, Г о ф м а н а и др. мож­
но из больших американских револьверов произвести внедрение
этих крупинок на расстоянии 1 м, но не далее полутора метров; из
кавалерийских же пистолетов — даже на расстоянии 2 м. По мне­
нию Гофмана, при стрельбе из ружей пороховые крупинки уносят­
ся еще далее: я не мог производить подобных опытов на трупах и
ограничивался стрельбой в бумагу, холст, кожу и т.п. и нашел, что
мнение Г о ф м а н а не подтверждается. Это понятно уже из того,
что вследствие большой длины ствола сгорание пороха происходит
гораздо сильнее, нежели в пистолетах и револьверах. Если при
стрельбе из ружья пороховые крупинки и уносятся далее, то они
сгорают настолько, что внедрения их не происходит на расстоянии
большем, нежели при стрельбе из револьверов и пистолетов.
Другими наблюдениями установлено, что пистолетные выст­
релы зажигают бумагу еще на расстоянии полуметра, револьвер ка­
либром 9 мм на расстоянии 10-15 см может опалить волосы и про­
извести почернение на расстоянии 40 см.
Затем относительно огнестрельных ран следует заметить еще
нижеследующее:
1) канал, сделанный нулей, отличается от колотой раны тем,
что у последней канал всегда суживается н глубину, между тем как в
огнестрельных ранах, чем глубже проникла пуля, тем канал шире.
Тем не менее нередко смешивают огнестрельную рану с раной ко­
лотой (см. п, 6).
2) Выстрелы дробью, произведенные на небольшом расстоя­
нии, могут причинить раны по внешности такие же, как и сделан­
ные пулей, так как дробинки при самом выходе из ствола остаются
еще собранными и разбрасываются несколько далее, образуя длин­
ный расходящийся конус. В учебниках судебной медицины это
расстояние определяется в 4-6 футов (1 '/г — 2 м), но иногда оно
может быть значительно более, хотя точно нельзя определить, на­
сколько именно более. Охотники утверждают; что на кучевое дей­
ствие дробинок имеют влияние многие совершенно случайные об­
стоятельства.
Прежде всего, это и есть своеобразное качество каждого ру­
жья, т.е. разбрасывает ли оно дробь или нет, причем свойство это
вообще не стоит в связи с общим достоинством ружья. Некоторые

775
ружья выбрасывают дробь кучкой на довольно далекое расстояние,
но раз дробинки рассеялись, оно разбрасывает их на большее про­
странство, нежели другие ружья, которые рассеивают дробинки
тотчас же по вылете их из дула, но зато образуют из них меньший
расходящийся конус, нежели в первом случае. Сосредоточенное
действие дробинок зависит затем от размера их (номера) и коли­
чества так же, как и от силы порохового заряда и качества обоих
пыжей. Размер пыжей и крепость, с которой они забиты в дуло,
оказывают в этом случае большое влияние. По моим личным опы­
там, самым важным в этом отношении является соотношение ко­
личества пороха и дроби, так что одно и то же ружье при одинако­
вых пыжах действует совершенно иначе, имея в зарядах различные
количественные соотношения дроби и пороха.
Дело в том, что дробь вообще сохранит кучность, если заряд
ее будет завязан в лоскуте холста (как это и практикуется часто
браконьерами), или же если при заряжании к дроби примешать
приблизительно такое ее число опилок (какой физический про­
цесс получается в последнем случае, я не знаю). Вообще нет воз­
можности сказать что — либо более определенное относительно
сосредоточения дробинок при выстреле, и отнюдь не следует вда­
ваться в преждевременные суждения о том, на каком расстоянии
был сделан выстрел дробью, или какого рода было ружье, раз все
данные заключаются лишь в нанесенной ране и нескольких дро­
бинках. Даже в том случае, если обнаружено ружье и им можно
произвести те или другие опыты, едва ли можно получить прочные
данные, так как и зная количество дроби и пороха, не всегда еще
мы можем определить способ заряжания, силу, с которой забива­
лись пыжи, и многие другие важные в этом случае подробности.
Производя опыты, я также проверял и данные рассеяния дробинок
в виде конуса при возможно одинаковых условиях. В расстоянии
10 шагов я ставил рамы с натянутыми листами бумаги одну за дру­
гой по прямой линии и стрелял так, чтобы дробинки пронзили их
одну за другой (всего было семь рам). На этих рамах я наблюдал с
достоверностью, как именно дробинки, пробивая их одну за дру­
гой, на пути своем рассеивались. Я брал для опытов хорошее ружье,
заряжающееся с дула (эти ружья вообще действуют нагляднее, чем
ружья казнозарядные, так как можно менять приемы заряжания), и
старался, по возможности, заряжать его в точности одинаково:
брал безусловно одинаковое количество пороха (по весу), дроби-

776
нок (по счету), одинаковые пыжи, делал, по возможности, равно­
мерные усилия при забивании их, затем не изменялись направле­
ние, сила ветра и т.п. Все в пределах возможного было одинаково,
и тем не менее результаты выстрелов были совершенно различны,
настолько различны, что, по вынесенному мной убеждению, какие
бы то ни было заключения в этой области являются вполне немыс­
лимыми.
3. Входное отверстие не всегда бывает круглым, как бы сдела­
но пробойником (так обыкновенно думают), часто оно так разо­
рвано, что нельзя даже судить, выходное ли оно или входное; час­
то оно имеет вывороченный вид вследствие вышедшего наружу
жира, а нередко и вследствие начавшегося разложения.
4. Конические пули иногда производят совершенно своеоб­
разные входные отверстия, совсем не похожие вообще на огнест­
рельные раны; эти отверстия могуг иметь даже форму треугольни­
ка или выглядят так, как будто сделаны ланцетом, и иногда совер­
шенно походят на колотые раны.
5. Так называемые контузии — повреждения вследствие будто
бы близко пролетевшей пули — ныне отрицаются ( П е л и к а н ,
Г р о с м а н н и другие), однако я должен заметить, что знал двух ав­
стрийских офицеров, из которых один потерял слух вследствие
близко пролетевшего пушечного ядра (в 1866 г.), а другой (брат од­
ного известного венского психиатра) ослеп, так как (в 1838 г.) ружей­
ная пуля, которой был убит его сосед, близко промелькнула перед его
глазами. По крайней мере, так утверждают оба названные лица.
Весьма подробно останавливается на этом вопросе корпус­
ный проф. ф. Б е к , который с большой определенностью выска­
зывает и пытается доказать, что собственно контузии через воздух
невозможны, а все так называемые повреждения по касательной,
даже смертельные, происходят обыкновенно вследствие пуль,
только скользнувших по телу. Большее влияние, но мнению его, в
этих случаях оказывает действие развивающихся газов, если выст­
рел был произведен в непосредственной близости. Фон Бек наблю­
дал 40 случаев самоубийства, в которых были налицо огромные
разрушения черепной кости, хотя самоубийцы производили выст­
рел холостыми патронами, т.е. без пуль (впрочем, в этих случаях
дуло оружия было направлено или вниз подбородка, или в полость
рта). Следует при этом не упускать из виду, что посредством выст­
рела холостыми патронами возможны и случаи убийства, хотя

777
обыкновенно в подобных случаях следует прежде всего предпола­
гать наличность самоубийства. Можно, например, допустить такой
случай, что в спящего или приведенного в состояние беспамятства,
или связанного, был сделан выстрел холостым зарядом в упор,
вследствие чего и последовала смерть.
6. Огнестрельные раны могут быть иногда смешиваемы с ко­
лотыми ранами, хотя это и кажется невероятным. Это возможно в
особенности при поражениях тех частей тела, на которых кости
близко расположены под кожей. Так, осенью 1893 г. в газетах было
сообщено о случайно найденном трупе человека, по-видимому,
убитого ударом ножа в затылок. Судебно-медицинское вскрытие
привело к заключению, что человек этот получил укол в затылок,
но укол был неглубок и потому не смертелен. Совершенно случай­
но затем возникло подозрение, что человек был застрелен: труп
был вырыт из могилы и вторично освидетельствован, причем об­
наружилось, что колотая рана на самом деле была огнестрельной,
и что револьверная пуля засела между шейными позвонками.
7. Часто в практике С. С. возникает вопрос, представляющий
большие затруднения, имеет ли он перед собой убитого или само­
убийцу. Знания врача и судебно-медицинское вскрытие во многих
случаях гораздо менее приносят пользы, нежели тщательное, пе­
дантически точное и всестороннее изучение и соображение всей
окружающей обстановки и исследование обстоятельств дела. Часто
полиция или С. С. задолго до прибытия врача должны выяснить се­
бе, имеют ли они перед собой совершившееся убийство и должны
ли они принимать немедленно известные меры вследствие этого,
или же в этих мерах нет надобности, так как перед ними случай са­
моубийства.
Трудно дать в этом отношении какие-либо руководящие пра­
вила, так как внешние обстоятельства, положение трупа, оружия,
личные отношения погибшего и другие данные имеют гораздо бо­
лее существенное значение. Именно в этих случаях важно правило:
«отнюдь не следует смущаться» и приписывать руководящее значе­
ние какому-нибудь изолированному, чисто внешнему обстоятель­
ству. С одной стороны, не следует забывать, что самоубийцы весь­
ма часто приводят в исполнение самые необъяснимые, странные
причуды, так что нельзя только на основании неясных обстоя­
тельств заключать о наличности убийства. Точно также ничего не
доказывает и положение раны, так как известны многочисленные

778
случаи, в которых самоубийцы, например, производили выстрел
себе в живот и умирали только после больших мучений1). Можно
также оставить в стороне и такие случаи, когда пуля «сорвалась», т.е.
когда вследствие большого, быть может, заряда отдача ружья была
так велика, что пуля попала совсем в другое место, чем предполага­
лось, например, в легкие вместо сердца. С другой же стороны, нуж­
но постоянно иметь в виду, что и при наличности действительно­
го убийства часто весьма легко представить дело в таком виде, что
при поверхностном осмотре, а в некоторых случаях и при внима­
тельном осмотре, может возникнуть предположение о наличности
лишь самоубийства. Вообще положение трупа само по себе ничего
не доказывает: оно может быть придано искусственно; и пред­
смертное письмо, в котором погибший в трогательных выражени­
ях прощается с миром, также может быть поддельным.
Очень важное обстоятельство, почти несомненно доказываю­
щее самоубийство, — судорожное зажатие в руке покойного ору­
жия. Многочисленные опыты с только что умершими, которым
вкладывали в руку какой-нибудь предмет; доказали, что они никог­
да не зажимают его с такой силой, как те предметы, которые они
держали в руках во время предсмертной борьбы. Впрочем, не сле­
дует забывать, что особенно хитрый убийца может в самый по­
следний момент, во время предсмертной агонии вложить своей
жертве в руку оружие. Важным доказательством самоубийства яв­
ляется также нахождение на месте преступления разорвавшегося
огнестрельного оружия. Такой разрыв происходит обыкновенно
вследствие того, что самоубийца, желая наверняка лишить себя
жизни, вложил в оружие слишком большой заряд, что для убийцы
представляется бесцельным. Разрыв неизбежен также и в том слу­
чае, если оружие было слишком плотно прижато к телу и порохо­
вые газы не имели выхода. Между тем убийца едва ли будет креп­
ко прижимать оружие к телу своей жертвы, а если бы он это и сде­
лал, то подвергшийся нападению, несомненно, успел бы хотя не­
много отступить, так что для выхода газов получилось бы доста­
точное отверстие.

1) Крайне редко случается, что самоубийцы стреляют себе в глаз, хотя такой спо­
соб лишения жизни один из верных. По-видимому самоубийцу удерживает мысль о
совершенном разрушении глаза. Поэтому если будет найден убитый посредством
выстрела в глаз, то имеется вероятность предположить, что он — не самоубийца.

779
 Совершенно безразлично, однако, в большинстве случаев на­
хождение на месте самого оружия. Довольно часты случаи, когда
возле несомненных самоубийц не находят оружия. Мне пришлось
слышать однажды, что оружию самоубийц приписывают сверхъес­
тественную силу (для эротических целей), и этим суеверием доста­
точно объясняется, почему первые явившиеся на место похищают
такое оружие. Такое объяснение тем более вероятно, что часто в
этих случаях у самоубийц оставляют в неприкосновенности часы,
деньги и пр. и только похищают оружие.
Позволю себе рассказать один весьма поучительный случай.
Рано утром С.С. было дано знать о найденном убитом человеке.
По прибытии на место оказалось, что труп принадлежит зажи­
точному хлеботорговцу А. М.; он лежал ниц, с огнестрельной ра­
ной за правым ухом. Пуля, пройдя через мозг, засела выше левого
глаза в лобной кости. Труп лежал по середине моста, перекинуто­
го через очень глубокую реку, бумажника при нем не оказалось,
боковой же внутренний карман платья, в котором должен был на­
ходиться этот бумажник, был надорван по шву, что могло про­
изойти в том случае, если бы бумажник был выхвачен из кармана
быстрым и грубым движением. Недоставало также часов и цепоч­
ки, от которой осталось только одно кольцо в петле жилета, так
что цепочка была, по-видимому, оторвана. Полицейский чинов­
ник, производивший розыск, сообщил, что А. М. вчера вечером был
в одном трактире, там умеренно выпил и около половины 11-го ча­
са ушел, сказав, что пойдет домой. Мост, на котором он был най­
ден, лежал на его пути; выстрел был услышан в отдельно стоящем
доме, расположенном около моста, и притом во время, приблизи­
тельно соответствовавшее вышеуказанному времени ухода А. М.
из трактира, так как до моста было всего четверть часа ходьбы.
Одновременно с ним в трактире находился какой-то неизвест­
ный человек, неряшливо одетый, который в течение целого вече­
ра потребовал только кусок хлеба и стакан водки и вышел не­
сколькими минутами позже А. М. Этот последний еще в трактире
не один раз вынимал свой бумажник, полный на вид, но сколько
в нем было денег — никто не мог сказать. Тогда явилось подозре­
ние, что неизвестный мужчина шел следом за А. М., на мосту убил
его выстрелом из револьвера и затем ограбил. На розыски его
был командирован жандарм, который вскоре нашел его и доста­
вил его связанным на место преступления. Заподозренный упор­

780
но отрицал свою вину и говорил, что по выходе из трактира он
заночевал в одном сенном сарае, которого он. однако, не мог ука­
зать жандарму во время следования его. При осмотре места пре­
ступления в последний момент, когда нужно было уже поднимать
труп для судебно-медицинского вскрытия, С.С. совершенно слу­
чайно заметил на деревянных перилах моста, около того места,
где лежал труп, небольшую и совершенно свежую царапину, при­
чиненную, по-видимому, твердым с острыми гранями орудием.
Нельзя было отказаться от мысли, что это повреждение находит­
ся в связи с событием преступления. Исследование при помощи
увеличительного стекла не дало ничего нового, но можно было
предположить так: здесь убийца бросил что-либо в воду и бро­
шенным предметом повредил верхний край перил. Тут вмешался
арестованный и сказал, что, так как он столяр и кое-что в этом
смыслит, то, по его мнению, повреждение это давнего происхож­
дения. Тогда С.С. решил произвести в этом месте тщательный ро­
зыск. Доставлена была на место лодка и привязана к устою моста
как раз иод тем местом, где лежал труп, и с лодки посредством
грабель на длинных шестах специально было исследовано дно
реки. После недолгой работы удалось извлечь из воды поистине
нечто редкостное: крепкий шнур длиной около 4 м, на одном
конце которого был привязан большой булыжник, а на другом
разряженный пистолет, к стволу которого извлеченная тем вре­
менем из трупа убитого пуля точно пришлась. Тогда стало ясно,
что в данном случае было самоубийство. Человек устроил себе на
мосту особое приспособление и выпустил себе пулю сзади право­
го уха в голову, предварительно перебросив через перила на шну­
ре камень. После выстрела пистолет вследствие тяжести камня
вырвался из его рук и через перила упал вместе с камнем в воду,
при этом пистолет зацепил за перила и оставил царапину. Тотчас
же был произведен пробный опыт с пистолетом и камнем соот­
ветствующего размера, и оказалось, что именно таким образом и
произошло самоубийство, и всякий раз пистолет оставлял на пе­
рилах след. Дальнейшее расследование обнаружило, что найден­
ный пистолет принадлежал А. М., что он находился в затрудни­
тельном денежном положении и для обеспечения своей семьи
высоко застраховал свою жизнь. А так как в случае самоубийства
страховое общество не обязано платить семье премию, то он и
попытался вышеописанным ловко задуманным способом замас­

781
кировать свое самоубийство. Разорванный карман, оторванная
цепочка и пр. были, конечно, подготовлены для облегчения обма­
на, а бумажник и часы самоубийца куда-то скрыл.
8. Не должен забывать С. С. еще об одном существенном обсто­
ятельстве, а именно, что могут быть такие огнестрельные раны, да­
же довольно крупных размеров, при которых кругом лежащие ча­
сти одежды останутся неповрежденными. Я дословно цитирую из
сочинения д-ра Б. фон Б е к а : «Uber die Wirkung moderner
Gewehrprojectile»: «описанные явления мне неоднократно прихо­
дилось наблюдать во время войн 1848-49 гг., а также и после дуэлей
на пистолетах, особенно при употреблении сферических пуль.
Один раз я наблюдал глубокую рану в плечо с переломом плечевой
кости, причем отсутствовало отверстие в пальто и сюртуке; другой
раз я видел слепой канал в мускулах предплечья, причем пуля не
повредила ни рубахи, ни фуфайки; также без разрыва одежды мне
случилось видеть рану в области бедра. Два раза я наблюдал про­
никновение пули до подвздошной кости без повреждения белья и
один раз рану в ступню и в голень без разрыва обуви».
Старший врач штаба д-р Р и х т е р в своем «Allgemeine
Chirurgie der Schussverletzungen im Kriege» также обращает внима­
ние на то, что часто сорочка или мягкая кожа обуви внедряются с
пулей в рану и не разрываются. Таким образом подающий помощь
или сам раненый умышленно или неумышленно извлекают из ра­
ны эту часть одежды и вместе с тем извлекают и пулю, и прибыв­
ший врач уже не находит ее в ране. Тот же автор рассказывает, что
один врач на поле битвы искал пулю в мозгу раненого, которая так
крепко поразила каску солдата, что произвела перелом черепной
кости и впоследствии оказалась в каске. Подобные явления бывают
при вялой и слабой коже,'так, К н о т ц передает о случае, в кото­
ром одна женщина была поражена сильным ударом рогов быка;
оказалось, что кожа ее втянулась кругом рога, как перчатка кругом
пальца и осталась неповрежденной, но мускулы живота оказались
тяжко поврежденными. Эти поразительные наблюдения, сообщен­
ные Б е к о м и Р и х т е р о м , бросают свет на некоторые «зага­
дочные случаи» и устраняют возможность некоторых роковых
ошибок. Они поучительны также и в том отношении, что наглядно
подтверждают правило о том, что никто из прибывших на место
преступления органов власти не должен изменять ничего, а если
таковые изменения безусловно необходимы, то обо всем в подроб­

782
ностях следует сообщать судебному врачу, как бы ни казались не­
важными эти изменения неспециалисту. Если это правило не со­
блюдено, то может случиться, что все труды самого лучшего судеб­
ного врача будут напрасны.
9. В недалеком будущем нам придется иметь дело с вопросом
о том, какого рода причиняют повреждения ружья новейших сис­
тем. За исключением электротехники, в немногих областях совре­
менная техника достигла за последнее время столь больших успе­
хов, как именно в усовершенствовании системы ружей. Образован­
нейшие люди посвятили все силы своего ума этому делу, и все со­
временные культурные народы пожертвовали миллионы денег, с
трудом приобретенных, чтобы ввести в свои армии ружья наилуч­
шей системы. В общем люди пришли при этом к одинаковым ре­
зультатам: они знают, что при современных наших технических
познаниях, самое лучшее ружье есть то, которое выбрасывает
очень малокалиберную пулю из твердого свинца в стальной обо­
лочке при помощи бездымного и бесшумного пороха. И раз такое
ружье принято в войсках, то едва ли можно сомневаться в том, что
та же система будег применяться и для охотничьих ружей и вооб­
ще всякого огнестрельного оружия. Не следует забывать также, что
в каждом государстве производились пробные опыты в течение
продолжительного времени с различными системами, прежде чем
был сделан выбор окончательно. Вследствие этого многочислен­
ные ружья, которые были сделаны только для пробных опытов и
которыми вооружались целые батальоны, становятся излишними и
распродавались, поступая во владение частных лиц. Вот почему да­
же и теперь может случиться, что С. С. придется иметь дело с по­
вреждениями, имеющими все характерные признаки ран, причи­
ненных новейшими ружьями: точно так же вообще возможно, что
повреждения, причиненные военными ружьями, должны быть С.С.
выяснены, как таковые, и притом без замедления. Повторяю, что я
в этом отношении далек от мысли присвоить С. С. не принадлежа­
щую нам роль судебного врача. Но я думаю, что было бы весьма по­
лезно, если представитель власти, прибывающий на место преступ­
ления первым, будет сам в состоянии разрешить вопрос, причине­
но ли данное повреждение малокалиберным ружьем или нет.
В этом смысле будет уместно привести здесь те данные, ко­
торые можно почерпнуть из относящихся к данному вопросу ра­
бот и опытов Г а б а р т а , ф. Б е к а , Б р у н с а , К р а с к е ,

783
Кроначек, Шов ель, Линкмайера, Майдль,
Ре г е л я , К о х е р з , В е й г н е р а и др. Прежде всего, следует
разрешить вопрос, какие собственно особенности пуль вызывают
те или другие формы ран. Этим вопросом занимались еще и в
прошлом столетии (Le Drau, 1741 г.); 60 лет назад Д ю п ю и т р е -
н о м и А р н а л е м было установлено, что канал, сделанный
пулей, тем уже и глаже, чем сильнее выброшена пуля. Впервые
Гу н т е р доказывал, что огнестрельные раны тем ровнее по кра­
ям, тем больше начальная скорость пули. Б о д э н выяснено, что
канал раны расширяется вследствие колебаний пуль при умень­
шении быстроты ее движения. Л а н г е н б е к говорит, что рана
тем уже, чем более скорость движения пули и чем прямее угол по­
падания. Когда возникла идея о сверлящем действии пули, полу­
чающемся вследствие того, что нарезы ружейного ствола сообща­
ют пуле вращательное движение, то нетрудно было убедиться в
том, что и самый характер ран должен был измениться. Тем не ме­
нее стали спорить о том, какие пули производят более серьезные
раны, круглые или конические; разными способами доказывалось
( Л а н г е н б е к , Б о р н г а у п т ), что конические пули произ­
водят более сильное разрушение костей, потому что они действу­
ют клинообразно, значит, разбивающим образом. Взгляд этот
впоследствии был принят Б о д э н о м и Ше н ю , Ло нг мо -
ром и Ма к л е о д о м, но Щт р о х м е й е р и Ле г у э воз­
ражали, что все зависит от силы и быстроты пули, сделан ли вы­
стрел крупной пулей из гладкоствольного ружья или нарезного,
совершенно безразлично.
В основа нии этих общих наблюдений лежит опыт последних
войн: данные их (по Га б а р т у ) здесь приведены; может быть,
они пригодятся в том или другом специальном случае.
В войну 1859 г. австрийская армия снабжена была ружьями,
стрелявшими небольшими массивными (не полыми) пулями
(Л о р е н ц а ) против французов, которые стреляли пулями с вы­
емкой во дне (расширительной системы). Первые при выстреле
почти не сплющивались и производили гладкие огнестрельные
каналы, вторые же сплющивались по направлению к выемке и
причиняли большие ушибы и разрывы покровов. Во время амери­
канской международной войны 1861 -1865 гг., огнестрельные ра­
ны одной из воюющих сторон причинялись или сквозные, или со
слепым концом и с небольшим повреждением костей: такие раны

784
производились простыми пулями. С другой стороны раны были
обширные, с кольцеобразным входным отверстием и неправиль­
ной формы выходным отверстием; эти последние раны причиня­
емы были коническими пулями, так как они расплющивались и
заседали в поперечном положении. Но раз пуля удлиненной фор­
мы попадает в поперечное положение (вследствие попадания в
какое-либо препятствие), то в том месте, где она сохраняет еще
пробивающую силу, эта пуля должна произвести повреждение
большего размена, соответствующее продольной оси пули. Армия
унионистов вооружена была нарезными ружьями систем Enfield,
Springfield и австрийскими с цилиндроконическими пулями сис­
темы Минье, армия же федералистов - ружьями системы Enfield с
удлиненными пулями без выемок. В войну 1866 г. австрийские ру­
жья Лоренца производили переломы кости без значительного
раздробления частей или же раздробляли поражаемые части кос­
тей в мелкие куски, кругом же пораженной части кость оставалась
целой. Прусские длинные пули отличались значительной проби­
вающей силой, производили обширные раздробления кости,
большие разрывы мягких покровов и также большие выходные
отверстия; эти последние получались вследствие выбрасывания
частей разбивающейся пули и осколков кости. Огромная же их
разрушительная сила приписывалась большой твердости свинцо­
вого материала, из которого они отливались. Во время войны
1870-71 гт. было вообще установлено, что ружья Шаспо с их даль­
нобойностью и весьма небольшим калибром производили менее
обширные повреждения, нежели немецкие ружья. Пули ружей
Шаспо, калибром 8 мм, были массивны (без выемки) и имели
форму цилиндрическую со стрельчатым концом. Кроме этих ру­
жей, гарибальдийцы употребляли еще ружья Ремингтона и Спен­
сера, а ополченцы - ружья Табатьер и Минье. Пруссаки стреляли
нулями из мягкого свинца (сначала отливными, потом штампо­
ванными) из ружей игольчатой системы и, кроме того, железны­
ми пулями калибром 2 см из больших штуцеров. Наблюдатели-
очевидцы единогласно приходили к убеждению, что поврежде­
ния, причиняемые германским солдатам пулями Шаспо, неопас­
ны. П и р о г о в сравнивает их с повреждениями, причинявши­
мися медными пулями черкесов (весившими только 15 г); узкие
входные и выходные отверстия, незначительные сотрясения, из­
лечение без нагноения. Л а н г е н б е к нашел также только про­

785
стые огнестрельные каналы с незначительным раздроблением.
С и м о н наблюдал полное излечение переломов костей колен­
ных суставов; другие же наблюдали образование пулями дыр в ко­
стях без существенных повреждений последних. Так наз., раны по
касательной (т.е. проходящие через кожу; например, пуля ударила
в ребро и, не разбив его, скользнула между ним и кожей) получа­
ются лишь при стрельбе на большом расстоянии. Прусские длин­
ные пули (так же как и французские пули Табатьер и Минье) про­
изводили обширные раздробления костей. Впрочем, позднее
немцы стали получать повреждения (при Меце и Верте), по ха­
рактеру происходившие от разрывных пуль, почему и предпола­
гали, что французы употребляют взрывчатые вещества, но, как
оказалось впоследствии, ошибочно (объяснение возможности та­
кого недоразумения изложено ниже). В турецких войнах (во вре­
мя восстания 1875 г., во время стычек между Турцией и Черного­
рией 1876 - 1877 г., русско-турецкой войны 1877 г., и похода в Бос­
нию 1878 г.) применялись ружья систем Пибоди, Мартини, Винче­
стера, Снидера, Венцлера и Табатьер. В общем оказалось, что ру­
жья системы Пибоди—Мартини и близких к ней систем действу­
ют так же, как и Шаспо; они производили незначительный ушиб,
небольшой разрыв тканей, неопасные раны с узким и гладким ка­
налом. Ружья Венцля и Табатьер, стрелявшие массивными, легко
сплющивающимися пулями, производили огромные поврежде­
ния костей и покровов; подобно им действовали и пули ружей
Снидера. Австрийские ружья Верндля на более значительные дис­
танции производили раны с ровными краями; на небольших же
расстояниях действовали так же, как и 111а с п о .
Если таким образом установлено, что названные новейшие
ружья производили весьма характерные раны, то вместе с тем сле­
дует признать, что явления, наблюдавшиеся при стрельбе из этих
ружей, получаются отнюдь не на всех дистанциях одинаковые, и
что могут' оказаться существенно различные повреждения, смотря
по тому, с большей или меньшей дистанции сделан был выстрел.
Обыкновенно различают в этом отношении 4 пояса:
I. Пояс действия газов, развивающихся при взрыве (при пудах
мягкого свинца 400-500 метров, твердого свинца 200-250 м): на­
блюдается разрыв оболочек тканей, разрушение и уничтожение са­
мих тканей.

786
 И. Пояс «чистых» дефектов (при пулях мягкого свинца — до
1000 м и твердого свинца - до 1200 м), а именно: в костях гладких
и ноздреватых - отверстия, равные калибру пули, и в мягких по­
кровах - ровные огнестрельные каналы.
III. Пояс, в котором получаются раздробления костей и разры­
вы покровов (при мягком свинце - до 1500 м и при твердом свин­
це — до: 2000 м). Большие разрушения в этом случае происходят
вследствие «передачи волн сотрясения» на окружающие места, вы­
ходное отверстие имеет вид расширяющейся воронки, диаметр ко­
торой превышает калибр пули в 7-8 раз.
IV. Пояс, в котором действие пули уже ослабевает, производя
разрывы мягких частей, сотрясения и трещины кости, слепые огне­
стрельные каналы, раны по касательной и контузии.
Разрушительное действие выстрела пытались объяснить раз­
лично: действием воздуха, введенного в канал раны, разгоранием и
расплавлением свинца, вращением кругом оси и центробежной си­
лой осколков свинца и костей, расплющиванием пули и т.д.; но ни
одно из приведенных объяснений не получило общего признания
и утверждения. В настоящее время считают более вероятной тео­
рию гидравлического давления, в силу которой не поддающиеся
сжатию жидкости человеческого тела передают толчок от себя в
разные стороны и таким образом производят необычайно сильное
движение, лучеобразно расходящееся из центра в стороны. Небес­
полезно подтвердить вышесказанное опытами проф. Б р у н с а ,
продолжавшим исследования К о х е ра : опыты эти в серьезных
делах могуг оказать важные услуги и для С. С.
Для этих опытов Б р у н с применил ящик с водой в 4 м дли­
ны, 45 см ширины и 60 см высоты, затянутый с одной из боковых
сторон пергаментом или кожей. Он уверяет, что каждый раз, ког­
да он производил выстрел в эту обшивку со средней дистанции,
его поражала сила маленькой пули, так как каждый раз выбрасы­
вался вверх столб воды в 2 м, и ящик разрывался на части во все
стороны. При этом посредством манометра было установлено,
что гидравлическое давление возрастает соответственно, во-пер­
вых, начальной скорости пули и, во-вторых, ее диаметру, так что,
например, пуля 11 мм калибром при начальной скорости в 200 м
оказывает то же действие, как и пуля в 8 мм калибром при скоро­
сти в 300 м. Само собой разумеется, что пуля маленького разме­
ра, расплюснувшись уже при ударе, делается шире и может по­

787
действовать с такой же разрывной силой, как и пуля большего ка­
либра, не расплюснувшаяся, но по размерам соответствующая
расплюснувшейся маленькой пуле. Б рун с производил опыты
также и над частями человеческого трупа и между прочим нашел,
что череп на такой близкой дистанции разрывается весь на час­
ти; если же предварительно через затылочное отверстие вынуть
мозг, то разрыва не последует. Медицинское Отделение Прусско­
го Военного Министерства на основании исследований, произ­
веденных по его поручению, отказалось от этого взгляда и объ­
ясняет эти разрушения тем гидродинамическим давлением, ко­
торое производят жидкие массы при попадании заряда на стен­
ки черепа. По тому же вопросу проф. К е л л е р представил в по­
следнее время новое объяснение. Он говорит: из пистолета стре­
ляют в доску, помещенную в воде, не глубоко под поверхностью:
если заряд слаб, то он, пролетев через воду, пробивает доску, ча­
стицы же воды успевают отступить при полете пули; если же вло­
жить заряд сильный, например, прибавить пороху, то заряд дос­
ки насквозь не пробьет; при скорости же наибольшей, т.е. при
сильнейшем заряде, в момент попадания, он разрывается на час­
ти. Отсюда ясно, что при увеличении скорости полета заряда об­
ратно пропорционально уменьшается способность воды рассту­
паться, что происходит по недостаточности для этого времени:
вода в этом случае принимает свойство твердого тела, о которое
разбивается заряд (пуля). Теория эта, конечно, применима и к че­
репу человека, который представляет собой сосуд, наполненный
жидкостью, и раздробление костей происходит совершенно по­
добно, как происходит раздробление твердого тела, не поддаю­
щегося вовсе или весьма мало сжиманию. Хотя является еще во­
просом, можно ли на основании изложенного признать досто­
верным приведенное объяснение о гидравлическом давлении,
тем не менее описанные явления имеют значение и для С. С. в его
уголовной деятельности.
Изложим данные многочисленных опытов д-ра Га б а рт а ,
произведенных с ружьем Манлихера, которое вообще можно при­
знать типом современных военных ружей:
а) входное отверстие вообще бывает невелико и, при выстр
ле в упор, если принять в соображение степень эластичности кожи
(например, при выстрелах в живот), может доходить до 4 мм (!) в
поперечнике. Отверстие является или звездообразно надорванным

788
или совершенно круглым с ровными краями, точно сделанное про­
бойником. При выстрелах в непосредственной близости (при са­
моубийствах), кругом раны в виде каймы (не всегда центрально)
кожа бывает опалена и почернела. При выстрелах на расстоянии
нескольких метров (1 -10 м) входное отверстие окружено черной
каймой шириной 1-3 мм происходящей не столько от ожога,
сколько от осаднения и помертвения тканей. Такое же окрашива­
ние наблюдается и в выходном отверстии;
b ) в первой половине пояса, означенного выше цифрой I, попе­
речник входного отверстия бывает средним числом 5-9 мм, на боль­
ших расстояниях он увеличивается до 8-11 мм, и редко до большего
размера. Если пуля ударила не под прямым углом, то.она образует от­
верстие удлиненно-овальное или даже в виде желоба, причем заво­
рот краев кожи и волос внугрь в этом случае виден гораздо яснее, не­
жели при круглых входных отверстиях. При разрывных выстрелах,
во входном отверстии часто попадаются небольшие осколки кости
или же висят лоскуты мягких частей входного отверстия (принять в
соображение характерные видоизменения при поранениях фасций,
связок, вещества мышц составляет дело судебного врача);
c) входные отверстия вследствие рикошетирующих пуль не
наблюдались;
с!) выходные отверстия имеют в поперечнике от 11 мм до
4 см и обнаруживают наивысшие размеры при повреждениях ко­
стей в пределах первого 1-го пояса; осколки костей обыкновен­
но были находимы в выходном отверстии, иногда эти отверстия
оказываются заложенными оторвавшейся от пули оболочкой. Ес­
ли произошло выбрасывание через выходное отверстие оскол­
ков кости и мускульного вещества, то это значит, что выстрел
произошел на очень близком расстоянии (до 100 м). Если нерас-
плюсиувшийся огнестрельный снаряд вылетает из тела на таком
месте, покровы которого близко расположены над костью, то
выходное отверстие образуется подобное входному — от 5-6 мм
в поперечнике; в таких случаях, редко наблюдаемых, выходное
отверстие бывает менее, чем входное. Часто кажущаяся незначи­
тельность входного и выходного отверстий могут вводить в за­
блуждение относительно серьезности поранений, при тщатель­
ном же исследовании нередко обнаруживаются при этом обшир­
ные внутренние повреждения;
е) если огнестрельный снаряд поражает части организма, ока­
зывающие незначительное сопротивление (например, внутренно­

789
сти и т.д.), то входное отверстие и выходное бывают относительно
невелики, первое - до 7 мм и второе - до 11 мм; при этом большей
частью пуля нисколько не изменяет своего внешнего вида;
f) если пуля расплющивается (например, при ударе о крепкую
кость) или разрывается стальная ее оболочка, то соответственно
этому изменяются форма и размеры входного отверстия;
g) вышеописанные пояса, рассчитанные на ружья Шаспо и по­
добные, должны быть изменены для новейших ружей, например
Манлихера, и довольно в значительной степени, а именно: 1-й по­
яс приблизительно до 560 м, II пояс - до 1200 м, III пояс - до 1.800
м и IV пояс - до 2600 м (все в средних числах);
h) обыкновенно появляется только незначительное кровоис-
течение, звездообразных капель от брызг артериальной крови не
бывает никогда; сильное истечение крови наблюдается только при
поранениях вен шеи;
i) что касается влияния, оказываемого расстоянием, то из
80 пуль, выпущенных в живых и мертвых лошадей, почти все про­
ходили навылет и только немногие оставались в теле, например, на
1500 шагах по раздроблении одной передней ноги, а на 2000 ша­
гах пуля заседала в пяточной кости.
Опыты с пробными выстрелами на расстояние показывают
также, на какую чудовищную дистанцию быот ружья Манлихера.
Так, на военном стрельбище при Цилли (Штейермарк) пули прон­
зают на 2500 шагов насквозь плотно насыпанный земляной вал в
1,20 м толщины, а один раз человек, стоявший сзади этой насыпи,
был убит наповал. Только насыпь в 2 м толщины из базальтовых
камней (в половину кулака каждый) представляет достаточную за­
щиту. Далее было официально выяснено и удостоверено, что один
стрелок 23-го егерского батальона, маршировавшего недалеко от
военного стрельбища, был убит шальной пулей на расстоянии
2700 шагов, причем смерть последовала моментально. Несмотря на
такое огромное расстояние, у солдата этого оказалась раздроблен­
ной одна из крепчайших костей человеческого скелета, каменис­
тый отросток височной кости. Практически ружье Манлихера бы­
ло испробовано и оценено во время последней чилийской войны,
во время которой обнаружилось, например, в битве при Конконе и
Плацилле, что смертельные повреждения из этого ружья происхо­
дили и на расстоянии 4000 метров (!). Б р у н с в Тюбингене произ­
водил опыты над трупами и нашел, что из ружья Маузера на 100 м

790
насквозь пронизываются пять поставленных один за другим тру­
пов и затем еще мешок с опилками.
Ружья Лебеля (с 1886 г. введены во Франции) на 100 шагов
вонзают пулю в еловое дерево на 650 мм, а ружья Манлихера на
том же расстоянии - на 800 мм. Последнее ружье на 100 шагов вон­
зает пулю в глубину на 60 см в более крепкое дерево, на 70 см - в
глинистую почву и на 55 см - в плотно утрамбованную землю; то
же ружье пробивает насквозь полосу железа в 8 мм, на расстоянии
200 шагов всаживает пулю в каменную стену вглубь на 15 см, стену
же из глины, смешанной с рубленой соломой, толщиной в 30 см,
пробивает насквозь. Не так давно солдат лишил себя жизни из та­
кого ружья: пуля, пронзив тело, пробила затем потолок и каменный
пол второго этажа, кровать, мешок с соломой и матрац, на котором
спал один кадет, ранила последнего, пробила насквозь потолок
второго этажа и вылетела сквозь черепичную крышу.
Чтобы представить себе ясно, на каком расстоянии произво­
дит поражение пуля, следует сказать, что 2700 шагов равны 2025 м,
почти полчаса пути требуется, чтобы пройти это расстояние (счи­
тая около 100 шагов в минуту). Невольно возникает вопрос, на ка­
ком же расстоянии пуля из ружья Манлихера, попав в сердце, мо­
жет убить человека. Следует во всяком случае заметить, что пуля,
выпущенная из ружья Манлихера на расстоянии 2000 шагов, со­
храняет еще скорость 211м. Правда, из прошлого хорошо извест­
ны случаи, в которых действие пуль было гибельно на невероятные
расстояния. Напомню, для примера, тот день франко-прусской
войны, когда под Седаном (при деревне Дорси) трубач 5-го Рейн­
ского драгунского полка был убит наповал прямо в сердце на рас­
стоянии более 3000 шагов пулей из ружья Шаспо. В этом совер­
шенно исключительном случае расстояние было определено пото­
му, что между укреплением и обстреливаемым отрядом не было и
не могло быть ни одного французского солдата.
Из этих примеров видно, что в делах уголовных по вопросу
о дальности выстрела не следует легко доверять заключениям
отрицательного свойства. Вполне возможно, если кто-нибудь
будет убит из ружья новейшей системы на дистанции, требую­
щей около часа ходьбы, конечно, по прямой линии. Совсем дру­
гое дело — вопрос о меткости стрельбы, т.е. о возможности с та­
кого расстояния прицеливаться в человека с большей или мень­
шей вероятностью попадания. Как бы то ни было, в делах уго­

791
ловных все вышеизложенные данные могут получить огромное
значение и отнюдь не должны быть упускаемы из виду. Для нас
весьма важно то обстоятельство, что пули малокалиберных ру­
жей весьма часто не убивают сразу наповал, так что пораженный
может пробежать значительное расстояние, пока, наконец, не
падает мертвым. Это важно в тех случаях, где по месту нахожде­
ния убитого следует сделать вывод о месте, откуда стрелял убий­
ца. В таком свойстве новейших ружей должны были убедиться
волей-неволей. Итальянцы во время абиссинской войны, а также
англичане в Индии и Южной Африке, во время которых солда­
ты неприятельских войск, несмотря на смертельные раны, про­
должали наступление, пока не падали мертвыми. Как известно,
англичане стали прибегать к тому, что спиливали кончики пуль
(а это повлекло за собой бесчеловечную фабрикацию пуль дум-
дум). В этом отношении Брунс на съезде хирургов в 1898 году
сообщил, что разрыв пуль наблюдается во всех случаях, когда
оболочка несколько отделяется от самой пули. Если поэтому от
такой пули отрезать кончик, то оболочка с малой силой обжима­
ет пулю, свинец разрывается и действует как разрывной снаряд.
Пули с оболочками ныне имеются везде, и каждый может пре­
вратить их в пулю дум-дум. Для целей охоты с некоторого вре­
мени пули отливаются цилиндрической формы, т.е. без кониче­
ского конца, следовательно, они представляют собой род пуль
дум-дум: эти пули отличаются губительностью, несмотря на от­
сутствие оболочек.
В заключение скажу несколько слов о влиянии вращатель­
ного движения пули. Начну с вращения дробинок, каковое про­
исходит, по мнению некоторых, от шероховатостей ствола дро­
бового ружья. Влияние шероховатостей в стволе, обыкновенно
называемых «выгаром», часто отрицается, а некоторыми прямо
считается за предрассудок (например, Неумана «Die heutigen
Jagd— Scheiben — und Schutzwaffen...»). Но практики, произво­
дившие по этому поводу бесчисленные опыты, признают влия­
ние выгара не подлежащим сомнению. Каждый может убедиться
в этом в любом кегельбане: выпущенный из рук шар, катясь по
шероховатому полу, вращается вокруг’ своей оси и сбивает кеглю,
в которую попадает. То обстоятельство, что часто падают не­
сколько кегель и даже все кегли, объясняется только тем, что ча­
стью они сбиваются шаром, частью отброшенными при ударе

792
кеглями, а также тем, что сбитая вращающимся шаром кегля в
той же степени получает вращательное движение и, крутясь, па­
дает в середину других. Пусть теперь попробуют смочить пол ке­
гельбана водой (лучше всего мыльной водой), тогда шар (это
видно очень ясно) уже не будет вращаться; он не катится, а
скользит и сбивает кеглю только при прямом попадании; в ре­
зультате упадет, самое большее, только несколько кегель. Никто
не будет отрицать, что в данном случае можно приводить срав­
нение между кегельными шарами и дробинками.
Точно так же, как некоторые отрицают действие вращатель­
ного движения дробинок, так отрицают те же лица и действие
вращающейся пули в самом поражаемом предмете. Как на осно­
вании отрицания, они ссылаются на чрезвычайную быстроту
движения пули: в течение столь малого времени, в которое пуля
пробивает человеческое тело, она успевает сделать слишком не­
значительное число оборотов для того, чтобы вращение это ока­
зало свое влияние. Рассуждая так, по-видимому, упускают из виду,
что пуля, встречая сопротивление, значительно замедляет движе­
ние и потому имеет довольно времени, чтобы сделать значитель­
ное количество оборотов. Затем нельзя не принимать во внима­
ние и указаний опыта: не только охотник, но даже всякий, кому
только случалось есть зайцев, знает, что внутри их нередко
встречаются дробинки, обвернутые плотным и крепким слоем
заячьей шерсти. Это можно объяснить только тем, что быстро
вращающаяся вокруг оси дробинка обвила себя вследствие этого
шерстью шкурки, оторвала шерстинки и увлекла их с собой да­
лее. Охотники очень хорошо знают, что это может произойти
только при стрельбе из ружей, ствол которых в канале шерохо­
ват, так что дробинки не скользят, а вследствие этой шероховато­
сти получают вращение еще в стволе и затем его продолжают. Та­
кое ружье, как говорится в просторечии, «хорошо бьет», так как
дробинки имеют сверлящее действие и проникают поэтому лег­
че, нежели когда они только ударяют в кожу. По той же причи­
не они производят большее разрушение и во внутренностях жи­
вотного, так как они разрывают тонкие стенки органов таким же
способом, как и шкуру. Поэтому, охотник готов даже искусствен­
ным путем вызвать в стволе ржавчину или сделать несколько вы­
стрелов мелким песком, чтобы получить в канале необходимую
шероховатость. С другой стороны бывает и так, что кто-нибудь

793
ради шутки или со злым умыслом смажет маслом внутреннюю
поверхность канала и, так как дробинки только скользят, но не
вращаются, то рркье «не убивает».
В известном отношении и дробь можно сравнить с новейши­
ми пулями, ибо, хотя по силе, движению и смертоносности дро­
бинки неизмеримо слабее пули, но те и другие обладают свойством
вращения, только сила вращения пуль неизмеримо выше силы вра­
щения дробинок. Если же дробинки, как сказано выше, вследствие
вращения оказываются в состоянии даже вырвать и увлечь с собой
шерсть животного, то невозможно обойти молчанием это свойст­
во у новейших пуль.
Два наблюдения указывают нам, какое влияние может вызвать
вращательное движение пули. На артиллерийских полигонах час­
то происходят несчастные случаи вследствие того, что люди хотят
схватить руками пули, медленно катящиеся по земле и, по-види­
мому, совершенно потерявшие силу; такими пулями, однако, обык­
новенно отрывает пальцы, так как они, хотя и медленно катятся,
но продолжают неописуемо быстрое вращение вокруг оси. Любо­
пытен также опыт, часто цитируемый, с выстрелами, производи­
мыми в куче песка1). Если стрелять в песок с разных дистанций, т.е.
в непосредственной близости и со средней дистанции, то, при
одинаковых прочих условиях, пуля с дистанции незначительной
менее глубоко вонзится в песок, нежели с дистанции дальней.
Первая бьет со всей своей силой и, вращаясь с наивысшей быстро­
той, приводит в такое же движение и все сопрягающееся количе­
ство песку и проникает вперед так мгновенно, что тотчас же рас­
плющивается, а это расплющивание и затрудняет дальнейшее про­
никание пули. При стрельбе же с более дальней дистанции, пуля,
хотя и утратила свою первоначальную силу, и движение ее и вра­
щение сделались умереннее в момент удара в цель, зато она имеет
правильное и равномерно сверлящее действие; пуля, так сказать,
ввинчивается, не расплющивается и относительно медленнее, но
зато далее проникает вглубь.
Изложив очерк действия современного ружья, которое, несо­
мненно, скоро войдет во всеобщее употребление, я не опасаюсь уп­

1) Изложенное может иметь серьезное значение при разрешении вопроса о рассто­

янии, с которого сделан был выстрел, в тех случаях, когда выпрел был неудачен и
заряд попал в землю, песок и под.

794
река за то, что несколько распространился об этом предмете. Пе­
реворот, вызванный этим ружьем, еще столь живо ощущается, ре­
зультаты действия этих ружей в короткое время обнаружатся во
всех сферах и особенно в нашей области, и так как пока столь за­
труднительно подбирать обнаруженные данные, то отнюдь нельзя
считать излишним очерк того, что мы можем ожидать и предпола­
гать от новейшего ружья.

4. Повреждения при удушении и повешении

Относительно повреждений этого рода обязанность С. С. сво­

дится главным образом к тому, чтобы уметь различить действи­
тельное самоповешение от замаскированного таким способом
убийства. Отнюдь не ошибаются те, которые полагают, что из чис­
ла умерших, по-видимому, вследствие самоповешения на самом де­
ле погибает от посторонней руки довольно значительный процент.
Конечно, в такого рода случаях способ убийства всегда избирается
такой, который не оставляет после себя ясных признаков насилия.
Так, убитый каким-нибудь орудием или из огнестрельного оружия
не будет повешен с целью придать ему вид самоубийцы, но с отрав­
ленным, задушенным и даже с таким, который будет заколот ка­
ким-нибудь острым, длинным и тонким орудием (например, уко­
лом штыка в сердце), это может быть проделано1).
Чтобы убедиться в том, что такие случаи происходят гораз­
до чаще, нежели их доходит до суда, достаточно проглядывать
газеты, в которых сообщается о многочисленных «загадочных»
самоубийствах, совершившихся без всякой видимой причины. И
как редко (а в провинциальной глуши и никогда) сообщается о
случаях такого рода, в которых производилось медико-полицей­
ское вскрытие для выяснения того, не был ли повешенный пред­

1) Недавно в Кракове был осужден служитель анатомической клиники, который ли­

шил жизни свою жену в то время, когда она была в состоянии опьянения, посредст­
вом укола длинной иглой, направленной в сердце. Совершив убийство, он пре­
дотвратил кровоизлияние посредством надавления пальцем на рану и затем пове­
сил труп, чем ему удалось на первых порах вызвать предположение о самоубийстве
жены. Это удалось ему тем легче, что незначительная рана была прикрыта очень
развитой левой грудыо. Только благодаря одной случайности (убийца проговорил­
ся в нетрезвом состоянии) дело впоследствии выяснилось.

795
варительно отравлен или иным способом лишен жизни. Чины
полиции обыкновенно по наружном осмотре устанавливают «не­
сомненное» самоубийство, так что мнимый «самоубийца» может
иметь огнестрельные и другие раны, только бы кровь была ста­
рательно смыта и труп был переодет в другое платье. Сказанным
я желал бы лишь обратить внимание органов полиции на то, до
какой степени необходимо иметь глаза так сказать раскрытыми:
много «загадочных самоубийств» оказались бы тогда «ужасными
убийствами». В таких случаях, кроме отравления, может оказать­
ся на лицо и удушение, тем более, что последний способ даже бе­
зопаснее для убийцы, так как при удушении обнаружение пре­
ступления гораздо труднее. Даже в народе известно, как быстро
давление на шейные артерии и блуждающий нерв влечет за со­
бой бессознательное состояние и затем смерть.
Нельзя не припомнить об известных индийских «Thugs», ко­
торые, посредством шелкового платка, затянутого вокруг шеи,
убивают свою жертву в несколько мгновений, так что на трупе не
остается ни малейших следов от причиненного насилия. Совер­
шенно то же может происходить и всюду. Известно, что любого
человека можно привести в бессознательное состояние в не­
сколько секунд, если наложить ладони обеих рук на щеки близко
к ушам, и сильно нажать обоими большими пальцами на главные
шейные артерии. Если нападающий злоумышленник хорошо
знает эти места, то найти их можно в одно мгновение: нажатие
на эти кровеносные жилы, препятствуя доступу крови к мозгу, ве­
дет за собой бессознательное состояние и затем в непродолжи­
тельном времени смерть без всяких реакций. То же происходит,
если накинуть сзади на кого-либо платок петлей кругом шеи и
крепко его стиснуть. Оборона, крик, мольбы - почти немысли­
мы, смерть наступает с чрезвычайной быстротой, не оставляя
никаких следов, кроме странгуляционной борозды. Если затем
жертва будет повешена и при том, с особой предосторожностью,
а именно веревка будет наложена приблизительно по тому мес­
ту шеи, где прошла эта борозда, то едва ли возможно будет дока­
зать, каким образом в действительности произошла смерть.
Немаловажное значение в этом случае имеют исследования
целого ряда врачей, доказавших, что странгуляционная борозда,
причиненная при жизни, почти не отличается от таковой же,
причиненной на трупе. Точно так же и признаки, считающиеся

796
характерными приметами повешения, далеко еще не установле­
ны и доказаны научно. Синяя окраска лица, пена у рта, высуну­
тый язык, напряженное состояние полового члена, усиленное
отделение слизи на женских половых органах и многочислен­
ные другие, будто бы «несомненные», признаки смерти от пове­
шения могут быть у повешенного, но также могут и отсутство­
вать или оказаться на трупе человека, погибшего другой смер­
тью. Как и всегда, в этих случаях следует остерегаться поспешно
заключать о непременном участии посторонней руки, так как
известно довольно случаев, в которых самоубийца пытаясь сна­
чала лишить себя жизни другим способом и даже несколькими
способами и, наконец, прибегнул к петле. Повесившийся само­
убийца, нанесший себе сначала огнестрельную рану, оказавшу­
юся несмертельной, и после того еще причинивший себе другую
резаную рану, вовсе не редкость. Замечателен случай, неодно­
кратно уже цитированный, в котором одна старая девица
нанесла себе две глубокие раны в область сердца, остановила
кровотечение, затем тщательно умылась и тогда уже повесилась.
Замечателен случай, сообщенный прокурором Шубертом, в ко­
тором один старик нанес себе молотом несколько тяжких уда­
ров в голову и затем повесился.
Таким образом, в каждом подобном сомнительном случае
самоубийства должно старательно взвешивать и соображать все
другие сопутствующие данные. Следует прочесть последнее
прощальное письмо самоубийцы, но отнюдь не видеть в нем до­
казательной улики и, если возможно, то надлежит сличить по­
черк этого письма с какой-либо несомненной рукописью умер­
шего. Если этого нельзя сделать тотчас, то, быть может, удастся
установить, соответствует ли, хотя бы приблизительно, почерк,
слог и орфография письма общественному положению погиб­
шего. Если в письме излагается и повод к самоубийству, который
притом можно легко проверить (например, имущественное
разорение, семейное горе, физическая болезнь и т.д.), то случай
самоубийства уже менее подозрителен. Но если в письме совсем
не указывается повод к самоубийству, или же только выражено о
разочаровании в жизни или гнетущей тоске перед чем-то нео­
пределенным, то внимание С. С. должно быть усилено, равно как
и в том случае, если предсмертное письмо производит впечатле­

797
ние, как будто оно было написано в припадке внезапного душев­
ного расстройства, которого ранее у погибшего не замечалось.
Не следует упускать из виду и того обстоятельства, могут ли
принадлежать и принадлежали ли умершему бумага, на которой
написано письмо, чернила и перо. Если это и подтвердится, то,
конечно, этим еще не доказывается наличность самоубийства,
так как убийца мог составить подложное письмо уже после со­
вершения преступления. Если же у погибшего не окажется даже
и подобной бумаги, и письмо, по-видимому, написано другим пе­
ром и другими чернилами, а не теми, которые будут найдены у
покойника, то происшествие, несомненно, подозрительно. Сле­
дует иметь в виду, что подобные случаи редко происходят среди
бедных людей, так как мотивом таких замаскированных убийств
является по преимуществу корысть, виды на наследство, иногда
месть и ревность, а такого рода явления составляют прерогативу
наиболее образованных классов общества. Едва ли можно поэто­
му убитых таким способом найти где-либо на гумне бедного кре­
стьянина или под открытым небом; такие убийства совершаются
по большей части в кабинетах или спальнях. Вот почему иссле­
дование в указанных целях бумаги, чернил и перьев может быть
сделано тотчас же, причем скоро удается и выяснить, не похище­
но ли что-либо из имущества, какие есть у погибшего наследни­
ки и кто именно, и короче: не было ли кому-нибудь особенной
выгоды от смерти этого лица.
После этого следует обратить особое внимание на тот пред­
мет, которым причинена странгуляционная борозда, и на способ
его употребления. По мере возможности, следует установить,
принадлежала ли умершему та веревка (ремень, тесьма, платок,
шаль и т.п.), на которой он висит, была ли возможность проник­
нуть к нему каким-нибудь особенным образом и — что особенно
важно — имеются ли указания на то, что веревка эта подыскива­
лась с большей или меньшей умышленностью. Правда, случается,
что самоубийцы часто прибегают к средствам, довольно непри­
годным для их цели, например, употребляют помочи, слабый
шнур, но в огромном большинстве таких случаев самоубийца
или не имел выбора, или же желал или был вынужден столь вне­
запно осуществить свое намерение, что не мог много выбирать.
Это особенно наблюдается у самоубийц, страдавших душевной
болезнью. Обыкновенно же бывает так, что самоубийца с вели­

798
чайшей тщательностью и заботливостью выбирает средство для
совершения задуманного: он старается выбрать предмет крепкий
и прочный, чтобы стягивание петли произошло быстро и легко
и, наконец, как это ни странно звучит, обращает внимание и на
то, чтобы это средство не могло причинить боли. Поэтому чаще
всего самоубийцы избирают платки, шали, мягкий и толстый
шнур и т.п., и весьма редко проволоку. Единственный известный
мне случай, в котором повешение было учинено посредством це­
пи, оказался не самоубийством; доведенный до состояния полно­
го опьянения был задушен своею женой посредством цепи, наки­
нутой вокруг шеи, и повешен на ней на балке. Когда же эта жен­
щина узнала, что против нее возникло подозрение, и когда рас­
следование подтвердило это подозрение, то она сама повеси­
лась, но уже на мягком полотенце. Вообще в каждом случае ос­
мотр предмета, посредством которого совершено удушение, дол­
жен быть произведен с самой обстоятельной точностью так, что­
бы впоследствии, при первом возникшем на кого-либо подозре­
нии, имелись основания и для дальнейших розысков.
Следует и в этом месте заметить, что тщательнейшее описание
как места совершения преступления, так и трупа есть превосход­
нейшее средство обнаружить данные, существенные для дела. Пока
производится только осмотр, хотя бы и тщательно, внимательно
и продолжительно, многие мелочи ускользают от внимания, и
именно несообразности не подмечаются. Но они тотчас же
вскрываются, как только приступают к детальному и точному со­
ставлению протокола всего виденного. Это основное правило
нельзя не внушить особенно всем молодым Следователям. Я могу
уверить по опыту, что существеннейшие обстоятельства, разъяс­
нившие затем все дело, весьма часто подмечались только тогда,
когда я диктовал протокол осмотра. Но, конечно, это возможно
только при том условии, если описание ведется медленно, тщатель­
но и в систематическом порядке.
Не требует доказательств, что совершенно невольно натал­
киваешься на противоречия, пробелы и несообразности, если
только постепенно переходишь от общего к частному, от причи­
ны к следствию, с соблюдением той последовательности, в какой
совершалось преступление, и с выяснением намерений преступ­
ника и способа, как они осуществлялись. Скорее всего меня пой­
мет живописец, если я ему напомню, что самый лучший и безо­

799
шибочный способ обнаружить ошибки в картине — это видеть
изображение ее в зеркале. Так и в этом случае все уклонения от
правды в обстановке события, как в зеркальном отражении, ска­
жутся при детальном описании этой обстановки. Такими < •
укло­
нениями от природы» в обстановке события будут те несооб­
разности и неестественности, которые имеют место в том
случае, когда эта обстановка была создана обманным образом,
так, как будто она произошла в действительности, конечно,
при том условии, что на воспроизведение этой обстановки не
было употреблено в наивысшей степени предусмотрительности,
обдуманности и лукавства.
Но так не бывает никогда, особенно при совершении серь­
езного преступления: почти всегда можно найти какую-нибудь
одну нелепость даже у самого опытного и хитрого преступника.
Мне припоминается случай, в котором я нашел, до очевидности
ясный признак задушения, замаскированного под видом самопо-
вешения. Подозрение возникло, и довели об этом до моего све­
дения еще ранее, чем труп был снят. Допросом вполне надежных
и к делу непричастных свидетелей было удостоверено, что об­
становка преступления ни в чем не была изменена сравнительно
с тем, что я застал. 'Груп висел посреди комнаты на крюке для лю­
стры, причем ноги его не касались пола почти на полметра, и
около трупа ни одного стула или ему подобного предмета. Во
всей комнате (это был кабинет) стул был у письменного стола,
два кресла и еще один стул; первый стоял на своем месте у пись­
менного стола, два кресла по бокам небольшого курительного
столика, а другой стул, заваленный книгами и рукописями, стоял
близ письменного стола. Признаюсь, что я довольно долго рас­
сматривал всю обстановку, руководил розысками, и только при
составлении протокола мне пришло на мысль: «но как же он мог
повеситься?» Часто случается, что люди вешаются в стоячем по­
ложении, причем, надев петлю на шею, они или подгибают коле­
ни или, опустившись, приводят себя в лежачее положение, но ес­
ли ноги отделены от пола, то самоповешение может произойти
только таким образом, что самоубийца сначала укрепит веревку
на крюке или гвозде, затем встанет на стул, наденет на шею пет­
лю и после этого или соскочит с него, или оттолкнет его. Но раз
ноги повесившегося найдены на таком расстоянии от пола и
вблизи не было стула, то, конечно, кто-нибудь ему помогал. Так

800
бы должно было быть в и данном случае, однако здесь не было
самоубийства, не было и убийства. Старый больной человек был
отдан родственниками на попечение двух слуг, которые в одну
ночь без позволения отлучились на какой-то бал. В эту самую
ночь со стариком приключился апоплексический припадок и он,
лишенный помощи, умер в одиночестве. Чтобы избегнуть упрека
в неисполнении своих обязанностей, прислуга (лакей и кухарка)
придумала придать трупу вид самоубийцы, с помощью веревки
от метлы укрепили на крюке для люстры петлю, затем лакей под­
нял труп и кухарка надела ему на шею петлю. Поставить же стул
около трупа они забыли, так как поторопились обокрасть пись­
менный стол покойного.
Правда, не каждая более или менее запутанная обстановка
происшествия указывает на наличность убийства. Так, несколько
лет тому назад в Галиции одна женщина найдена была в одном ко­
лодце без признаков жизни. По извлечении трупа, донесли влас­
тям, которые нашли на шее умершей явственную сгрангуляцион-
ную борозду. Заподозренный в задушении жены, муж этой женщи­
ны был привлечен к отвегственности. Спустя некоторое время вы­
яснилось, что лица, извлекавшие труп из колодца, накинули для
этого на шею трупа петлю и вытащили труп, и что женщина эта са­
ма бросилась в колодец в припадке меланхолии.

5 .0 трупах, извлекаемых из воды

При нахождении трупа в воде, уголовно наказуемые действия
могут выражаться в самой разнообразной форме: может быть не­
приятие мер предосторожности, вследствие чего, например, попа­
дает в воду дитя, оставленное без присмотра, или кто-либо другой
срывается с плохо огороженного мостика. Возможно и так, что, по­
сле причинения кому-нибудь телесных повреждений, он будет
сброшен в воду живой или уже мертвый. Наконец, может произой­
ти и простое сталкивание, связанного человека или несвязанного,
или погружение его головой в воду до тех пор, пока не наступит
бессознательное состояние и смерть. Последнее делается именно
тогда, когда жертве хотят придать вид самоубийцы. Подобные слу­
чаи относятся к числу труднейших в целях утопления встречаемых
в следовательской практике.

801
 Правил, как надлежит в таких случаях действовать, дать не­
возможно; мало того, в этих случаях почти всегда отсутствует
важная точка опоры для дальнейших действий, а именно: поло­
жение трупа в том виде, в котором его оставил убийца. Если да­
же утопление совершилось в стоячей воде и труп остался на том
же месте, то все-таки вследствие движения воды, колеблемой ве­
тром, он изменяет первоначальное положение; даже водяные жи­
вотные делают то, что о «неизменном положении» трупа речи
быть не может. Кроме того, те, которые первыми нашли труп в
воде, редко оставляют его в неприкосновенности, так как обык­
новенно предпринимают возможные меры к оживлению. Когда
находят труп на твердой земле, то легко заметить рану на голове
или на шее, и не нужно быть специалистом, чтобы простым при­
косновением руки убедиться в том, что труп похолодел, и сердце
не бьется, в силу этого труп и остается без всякой перемены до
прибытия судебной власти.
Совершенно иное представляет труп, находящийся в воде.
Телесные повреждения, окоченение, остановка деятельности
сердца почти никогда не могут быть замечены, пока труп не из­
влечен из воды. Кроме того, охлаждение трупа может быть объ­
яснено влиянием воды, легкие повреждения или кажущиеся та­
ковыми могут быть сочтены за случайные, и вследствие этого
бывает нередко, что меры к оживлению найденного в воде пред­
принимаются над трупом, который носит все признаки разло­
жения. С. С. же почти без исключения застает труп, найденный в
воде, уже в измененном положении и должен ограничиваться
лишь подробным описанием самого трупа. Это описание может
оказаться важным впоследствии и никогда не должно быть упу­
скаемо в тех случаях, когда наличность самоубийства подлежит
сомнению, иногда необходимо описывать все повреждения как
на теле, так и на платье, внешний вид рук, грязь под ногтями
пальцев и т.д.
Никогда не следует поспешно признавать наличность само­
убийства или падения в воду по неосторожности и делать неосто­
рожные предположения на основании каких-либо внешиих при­
знаков, в особенности до прибытия врача. Особенно опасным
представляется строить более или менее определенные выводы на
основании того лишь факта, что труп был извлечен одетым или без
одежды. Так, например, один мужчина, отравленный и умерший в

802
своей квартире, убийцами был одет в зимнее пальто и шапку и за­
тем выброшен в реку, в место, непокрытое льдом, поэтому перво­
начальное предположение было таково, что умерший случайно по­
пал в воду.
В газетах сообщалось о подобном случае, в котором один
молодой человек был задушен, переодет в купальный костюм и
брошен в воду, предположено было поэтому, что он утонул во
время купания.
С другой же стороны, те внешние знаки, которые оказывают­
ся на трупах самоубийц, вследствие падения в воду, вследствие то­
го, что трупы, унесенные течением, влекутся через разные предме­
ты, могут вызывать предположение о наличности убийства. Также
нередко следы от рубахи или галстука, давивших распухшую шею
утопленника, имели вид странгуляционной борозды. Я припоми­
наю во многих отношениях поучительный случай. Однажды был
найден в воде совершенно обнаженный труп крестьянской девуш­
ки, о которой тотчас же сложилось не подлежащее сомнению пред­
положение, что она утонула во время купания (дело было летом).
Тем не менее было произведено вскрытие, которое обнаружило,
что утонувшая была на четвертом месяце беременности, вследст­
вие чего явилось было другое предположение, что она вследствие
этого и утопилась. Но вдоль всей спины и на ягодицах трупа оказа­
лись параллельные бросающиеся в глаза багровые полосы, кото­
рые при надрезах оказались прижизненными. Стало ясно, что по­
лосы у покойной произошли вследствие того, что ее волокли по
плоскости, имевшей соответственные возвышения, и притом в то
время, когда девушка еще была жива. Сделаны были точное измере­
ние и рисунок этих полос, предание трупа земле на всякий случай
было задержано, и вдоль реки в том направлении, откуда был при­
несен труп, было предпринято путешествие. Продолжительный и
тщательный осмотр русла реки и всех предметов, находившихся в
разных местах на дне, привел к обнаружению на корнях одного ле­
жащего на дне дерева лоскута одежды и затем еще многих лоскутов
на других предметах. Тем временем жандарму удалось определить
личность погибшей, и он явился к месту производства следствия
вместе с матерыо этой девушки. Тогда оказалось возможным уста­
новить, что найденные лоскугья — от одежды девушки, что она по­
пала в воду в платье, которое было сорвано с нее быстрым течени­
ем воды и торчащими в воде корнями деревьев и другими предме­

803
тами. Обуви же покойная не носила и ходила всегда босая1). После
долгого и утомительного путешествия, выловив еще остатки одеж­
ды и белья покойной, следственная комиссия достигла местожи­
тельства погибшей девушки (около 1500 шагов в сторону от реки),
не найдя ни одного предмета, который мог бы служить препятст­
вием, причинившим девушке вышеописанные полосообразные ца­
рапины. Тем временем узнали от матери, что дочь ее имела любов­
ника, который служил в мастерской для производства дубильного
корья, находящейся вверх по течению реки. Следственная комис­
сия прибыла и в эту мастерскую, здесь внизу посредством большо­
го деревянного зубчатого вала приводилась в движение т. наз. тол­
чея; на валу этом выступали зубцы длиной несколько дюймов, са­
мый же вал был помещен ниже уровня воды. По измерении оказа­
лось, что промежутки между этими зубцами вполне точно совпада­
ют с промежутками между полосообразными царапинами на спи­
не несчастной. Таким образом было вне сомнения, что девушка по­
пала в воду выше этого вала и притом весьма недалеко от него, так
как она была еще жива, когда ее поднесло под вал. Но выше этого
вала вблизи была именно дубильная мастерская, где жил любовник
девушки. Не было сомнения, что он же был и отцом зачатого мла­
денца. Удалось установить, что он за два дня вечером позвал к себе
эту девушку, и после того никто уже не видал ее. Заподозренного по
прибытии следственной комиссии на месте не оказалось: он исчез
с того самого мгновения, как узнал о том, что найден труп его воз­
любленной. Было ясно, что он столкнул девушку в воду, очевидно
потому, что не желал заботиться об ожидавшемся ребенке и наме­
ревался сосватать себе другую.
Совершенно подобным образом, как и в описанном случае, то
место, где погибший попал в воду, может быть обнаружено и дру­
гими случайными обстоятельствами: путем обнаружения местных
повреждений, приставших к телу предметов, которые оказались
только на одном определенном месте, и других данных, которые
могуг быть выяснены только при помощи тщательного осмотра,

1) Благодаря лишь только сильному течению воды труп никогда не лишается обуви;
по крайней мере в моей практике не было такого случая, несмотря на то, что трупы
в наших быстротекущих горных реках часто влекутся по камням и пням под водой
и при этом иногда лишаются целой оконечности. Если при нахоэдении такого тру­
па ноги окажутся целыми, то и бывшая на них обувь должна сохраниться: нога рас­
пухает, кожаная обувь сморщивается и крепко обтягивает ногу.

804
исследований и разных комбинаций. Так, мне рассказывали случай,
в котором на одежде одного вытащенного из воды трупа были об­
наружены следы масляной краски, которая могла произойти толь­
ко от свежеокрашенных перил моста, расположенного на несколь­
ко миль выше: это обстоятельство дало возможность установить
место, где надлежало искать убийцу.
Интересный был случай в моей практике, хотя и не завер­
шившийся успехом. Один канцелярский служитель, как можно
было предполагать, вызван был на вымышленное свидание к
мельничной плотине и там, очевидно, из мести и на какое-ни­
будь служебное действие, столкнут в воду. Мне удалось устано­
вить ничего более, как то место, где должно было произойти
преступление. Упомянутая плотина вела к большой бумажной
фабрике, ночной сторож которой и заметил выплывавшее на по­
верхность воды тело убитого. Этот сторож должен был выкрики­
вать каждую четверть часа, и вот он ожидал, стоя у окна в кори­
доре и глядя на воду, пока не пробьет три четверти 10-го, с тем,
чтобы он мог выкрикивать, как вдруг заметил выплывший на по­
верхность труп. Он же и помог его вытащить. Таким образом,
благодаря указанной случайности, можно было определить точ­
но, что труп доплыл до бумажной фабрики ровно в три четверти
десятого. Карманные часы погибшего, конечно, остановились и
показывали, скажем точно, ровно полчаса десятого. И вот тогда
начались интересные опыты, которые производили в моем при­
сутствии приглашенные в качестве экспертов два смышленых ча­
совых дел мастера. Один из них, спрошенный предварительно, у­
тверждал, что хорошие карманные часы (т.е. часы с плотно за­
крывающимися и хорошо сработанными крышками) должны ид­
ти и в воде, не останавливая движения стрелок в течение многих
часов. Второй же утверждал, что ход часов может продолжаться
только очень недолго, если крышки не пригнаны плотно при по­
мощи каучуковой или кожаной пластинки, между ними проло­
женной. После этого были взяты несколько часов, механизмы из
них вынуты и взамен их помещены механизмы старые, малоцен­
ные, употребляющиеся только в случае крайности; затем часы
были погружены в стакан с водой. Опыт показал, что через не­
сколько мгновений почти все часы прекращали ход; только у од­
ного английского хронометра и одних часов простой конструк­
ции ход продолжался от 12-15 минут. Эти последние имели еще

805
верхнюю капсюлю, которая внутри тщательно была выложена
кожей, и только в верхней части имела отверстие величиной в
пфенниг, чтобы можно было видеть часть циферблата; ремонту­
ар был смазан мазью, не пропускавшей воды. Итак, эти часы и ан­
глийские довольно долго не пропускали в себя воды, тогда как
остальные шли только несколько мгновений. Тогда были взяты
часы утопленника, вычищены, смазаны маслом, пущены в ход и
затем опущены в воду: и эти часы остановились также через не­
сколько мгновений. Таким образом с несомненностью выясни­
лось, что владелец этих часов упал в воду только за несколько се­
кунд до половины 10-го, что он, таким образом, плыл в течение
четверти часа') (погибший был в легкой летней одежде, быстро
впитавшей в себя воду). Затем большой мешок был наполнен се­
ном и песком так, чтобы он по форме и тяжести соответствовал
человеческому телу. Этот мешок был сброшен с мельничной пло­
тины и затем оставлен на воде в течение четверти часа. Этот
опыт должен был привести к надежным результатам вследствие
того, что стенка мельничного постава была устроена из гладких
перпендикулярно поставленных бревен, так что труп и, следова­
тельно, мешок не могли зацепиться за какой-нибудь сучок или
застрять на мелких местах. Расстояние, которое мешок проплыл
от бумажной фабрики в течение четверти часа, было отмерено
вверх по реке и поэтому было предположено, что несчастный
должен был попасть в воду именно в найденном месте. Хотя на
первый взгляд на этом месте не замечалось ничего бросающего­
ся в глаза, тем не менее при внимательном осмотре на незначи­
тельном расстоянии у самой воды трава оказалась помятой, что
могло указывать на происходившую здесь борьбу. При более же
тщательном осмотре здесь была найдена пуговица от сюртука,
именно та, которой и недоставало на сюртуке погибшего. В свя­
зи с другими данными можно было тогда с уверенностью ска­
зать, что несчастный был столкнут умышленно в этом месте в во­
ду, но виновного так и не удалось обнаружить с достоверностью.

1) Рейбольдт сообщает об одном интересном случае, когда он в одежде одного тру­

па нашел живых блох, на основании чего он сначала предполагал, что труп попал в
воду не более полчаса тому назад. Произведенные, однако, Рейбольдтом впоследст­
вии опыта доказали, что блохи под водой живут до 16 часов. Мухи, гусеницы, пау­
ки и пр. умирают под водой значительно ранее.

806
 Вообще относительно трупов, найденных в воде, следует заме­
тить следующее:
1. Так называемые наружные признаки смерти от утопления
всегда без исключения обманчивы и могут свидетельствовать лишь
о том, что труп находился в воде в течение более или менее про­
должительного времени.
2. Точно так же ничего не доказывает и поразительно низкая
температура трупа, наблюдаемая у утопленников. Каждый предмет
в течение некоторого времени принимает температуру окружаю­
щей его среды и, если человеческий труп в течение продолжитель­
ного времени находится в воде, то и он также усваивает температу­
ру воды. Если вода, как это бывает в большинстве случаев летом, хо­
лоднее воздуха, то и труп, извлеченный из воды, имеет температу­
ру более низкую, чем воздух. И если бы человек утонул в воде теп­
лой, то извлеченный из воды по истечении некоторого времени
труп его, наверное, был бы столь же теплым.
3. Поразительная бледность трупа утопленника наблюдалась
врачами только иногда, большей частью она отсутствовала; с дру­
гой стороны наблюдалась она и на трупах людей, погибших от
иной причины. Таким образом, бледность сама по себе ничего еще
не доказывает.
4. То же можно сказать и о так называемой гусиной коже, ко­
торая часто наблюдается на трупах утопленников; но также часто
она бывает и при других видах внезапной смерти.
5. Мацерация (явление, заключающееся в том, что кожа при­
нимает серовато-бледный цвет, сморщивается и утолщается) кожи
на руках и ногах, на коленях и локтях и т.д. почти всегда наблюда­
ется на трупах, пробывших в воде более продолжительное время,
и таким образом доказывает именно продолжительность пребы­
вания трупа в воде, т.е., такое обстоятельство, которое лишь в са­
мых редких случаях будет кем-либо оспариваемо. Если центр тя­
жести вопроса заключается в том, находился ли труп в воде про­
должительное время, то на основании мацерации этот вопрос мо­
жет быть разрешен в утвердительном смысле, но сколько именно
времени находился труп в воде, определить не представляется воз­
можным.
Я имел однажды случай во время оккупации Боснии в 1876 г.
наблюдать своеобразное явление в этом роде. В первой полови­
не августа, когда происходила большая часть схваток с 'гурками

807
стояли чисто африканские жары, и почти каждый вечер проис­
ходили сильные грозы, разрешавшиеся сильным ливнем, про­
должавшимся целые ночи. Так как в течение дня приходилось
делать усиленные переходы, ночи же проводить под открытым
небом, то мы в течение этих двух недель не могли просушить
своих одежд: днем от сильной испарины, ночью от дождя. В ре­
зультате у всех на руках, ногах, локтях и коленях образовалась
сильная мацерация кожи. Особенно болезненна была она по се­
редине тела, так как очень тяжел был ремень, на котором висели
у солдат штык и два тяжелых патронташа, а у офицеров — сабля
и револьвер. По причине болезненности мацерации, конечно,
все много о ней говорили и при этом можно было заметить, что
у одних она проявилась в более слабой степени, у других — в бо­
лее сильной, а у некоторых, очень немногих, ее и совсем не бы­
ло, несмотря на то, что все были при совершенно одинаковых ус­
ловиях и несли одни и те же тяжести. Я заинтересовался этими
явлениями с уголовной точки зрения и делал сравнения: припо­
минаю, что никакого различия в этом отношении не оказывали
ни большая или меньшая полнота человека, ни другие качества
его индивидуальности, так что оставалось только предположить,
что на появление мацерации в большей или меньшей степени,
по всей вероятности оказывали, какие-нибудь еще мало извест­
ные особенности в строении кожи. Таким образом, не следует
придавать слишком большое значение присутствию или отсутст­
вию мацерации на трупах, извлеченных из воды.
6. Быть может, более серьезное значение имеет сморщивание
мужского полового члена, или у женщин грудных сосков, так как в
этом случае можно предположить, что человек попал в воду еще
живым. Однако, опыты, произведенные на свежих трупах, доказы­
вают, что эти же явления происходят и после смерти (Го ф м а н ).
Таким образом, если необходимо только приблизительное предпо­
ложение, то, при нахождении подобных явлений на трупе, можно
допустить, что человек попал в воду или живым, или в весьма ко­
роткое время после смерти.
7. Засохшая пуповина, которая более не размягчается в воде,
дает место предположению, что труп младенца несколько дней на­
ходился на воздухе прежде, чем попал в воду; в воде или влажной
земле пуповина подвергается разложению, но никогда не высыха­
ет (д-ра Гудера, «Compendium der gerichtlichen Medicin»).

808
 Из всего сказанного явствует, что наружный осмотр может
дать в лучшем случае лишь предположение о происхождении
смерти от воды; точное же установление причины смерти может
быть сделано лишь по вскрытии трупа.

6. Об отравлении
Нигде, быть может, в такой степени С. С. не присваивает не
принадлежащее ему звание сведущего лица, как именно в тех
случаях, когда ему приходится останавливать внимание на изве­
стных внешних признаках отравления. Но несмотря на это, для
С.С. в высокой степени важно во многих подобных случаях
иметь хотя бы поверхностные познания о различных ядах и
внешних симптомах отравления каждым из них. Чтобы убедить­
ся в этом, довольно вспомнить о тех случаях, когда С. С. находит
себя вынужденным делать обыск в доме заподозренного с целью
отыскания ядов, причем не имеет возможности пользоваться по­
мощью эксперта-врача по каким-нибудь причинам. Подозрение
о том, что в данном случае имело место отравление, может воз­
никнуть совершенно неожиданно, и иногда обстоятельства не
позволяют отложить производства следственных действий до
прибытия врача. Эти познания необходимы и в том случае, если
при допросе С. С. приходится выяснять хотя бы только беглые
сведения о ядовитых веществах. Ведь с процессуальной точки
зрения недозволительно, чтобы при допросе свидетелей присут­
ствовали сведущие лица, могущие оказывать влияние на поста­
новку вопросов. Даже нельзя себе представить, как выйти из это­
го затруднения! С. С. приходилось бы или перед допросом, или
после каждого показания свидетеля совещаться с экспертом, или
же этот последний сам обязался бы ставить вопросы и таким об­
разом взял бы в свои руки все ведение допроса. И то, и другое по­
ложение одинаково недопустимы и не должны быть применяе­
мы; с другой же стороны, как неудобно и дорого обойдется такое
присутствие врача при допросах свидетелей, быть может, много­
численных!1)

1) В уголовном музее гор. Граца имеется точная коллекция всех более или менее
значительных минеральных или растительных ядов, изучение которых приносит

809
 Отнюдь не следует представлять себе, что случаи отравления в
жизни бывают лишь в такой несложной форме: А отравил В по­
средством яда X, причем этот яд удачно может быть найден у А, и
что подозрение А в отравлении возникло в самом начале. Подоб­
ные случаи не представляют трудности, и если тождество яда, най­
денного в желудке В, с адом, оказавшимся у А, установлено, и если
болезненные симптомы, сопровождавшие смерть В, согласуются с
теми, которые вызываются при отравлении ядом X, то все сомне­
ния устраняются. Но так бывает далеко не всегда. Известно, напри­
мер, только, что смерть В сопровождалась совершенно необычны­
ми подозрительными явлениями, что вскрытие установило лишь
отсутствие какой-либо естественной причины смерти и налич­
ность признаков отравления, что врачи не в состоянии оказались
тотчас же определить, от какого именно яда последовала смерть и
что, по данным дела, А представляется единственной личностью,
которая могла отравить В. Обыск в доме А весьма легко может ос­
таться без результата, так как отсутствие яда еще ничего, при изве­
стных обстоятельствах, не доказывает: например, все количество
яда могло быть употреблено в дело. В таком случае, бесспорно, од­
ном из труднейших в практике С. С., задача его сводится к тому,
чтобы установить путем свидетельских показаний, был ли у А ра­
нее в руках известный яд. Мы уже знаем, что обнаружение ядов хи­
мическим путем бывает относительно редко и при многих сильно
действующих органических ядах может' быть достигнуто только
микроскопическим путем. Но этот способ исследования для экс­
пертов весьма затруднителен и кропотлив и может быть сущест­
венно облегчен, если пугем свидетельских показаний будег добыт
известный материал для того, чтобы знать, в каком направлении
производить исследование (когда, например, возможно угверж-
дать, что подозреваемый имеет в своем распоряжении такое-то
ядовитое растение). И если С. С. пожелает ставить вопросы о таком
растении и навести свидетеля на правильный пугь, свидетеля, кото­
рый, быть может, не знает даже и названия этого растения, то он
должен по меньшей мере знать, как выглядит данное ядовитое ве­

c. с. существенные услуги (особенно для производства обысков и допросов свиде­

телей), например, когда некоторые ядовитые плоды были замечены в руках у запо­
дозренного, но при обыске не были найдены. В таких случаях С. С. предъявляет сви­
детелям эти коллекции и предлагает отыскать тот предмет, который он видел в ру­
ках заподозренного. Этим путем С. С. может напасть на некоторый след, так как
большинство плохо описывает, но хорошо помнит предмет.

810
щество. Могут, конечно, возразить, что в этом случае С. С. должен
получить предварительные указания от эксперта. Но дело в том,
что добывать такие указания или в высшей степени затруднитель­
но, или вполне бесцельно и, как бы ни были подробны наставления
эксперта, он все-таки может не обратить своего внимания на все те
мелочи, которые встретятся во время допроса. "
Поэтому несравненно проще будет, если С. С. сам возьмет на
себя труд раз и навсегда приобрести некоторые познания в науке о
ядах. Нельзя не посоветовать каждому С. С. или предварительно ос­
вежать свои естественнонаучные познания и по меньшей мере са­
мому in natura видеть важнейшие ядовитые вещества, или еще луч­
ше просить об этом какое-либо сведущее лицо. Таким путем он мог
бы точно ознакомиться со всеми нашими известными ядовитыми
растениями (включая и ядовитые грибы) в живом или засушенном
виде, затем важнейшие минеральные яды в различном их виде, ще­
лочи, кислоты и т.д. Притом, не следует ограничиваться одним ра­
зом, а по истечении известных промежутков времени повторять
этот осмотр, так как подобные сведения очень легко исчезают из
памяти, или совершенно спутываются. Безусловно, необходимо
при этом усвоить себе и названия этих растений и веществ в дан­
ной местности: ядовитые растения в особенности носят различные
обозначения в разных местностях, да и большая часть их, кроме
того, в одной и той же местности имеет несколько названий. Не­
бесполезно при этом собирать сведения о том, какое действие при­
писывается (безразлично, правильно или нет) в данной местнос­
ти тому или другому ядовитому веществу. Народные приметы тако­
го рода в высшей степени характерны и в связи с другими данны­
ми дела часто могут повести к разъяснению дела.
Так например, в некоторых местностях Тюрингена существует
поверие, что неоднократное принятие внутрь отвара болиголова
(пятнистого омега) не вызывает никаких внешних симптомов от­
равления, и такая жертва постепенного отравления умирает со все­
ми признаками «чахотки». Если поэтому в известном случае запо­
дозренный говорил свидетелям, что у ныне умершего, наверное,
будет чахотка (без всяких объективных к тому данных), то эти сло­
ва его могут послужить против него в известной степени уликой.
Подобный случай произошел в Богемии. Один человек отра­
вил всю семью крестьянина посредством сушеных ядовитых гри­
бов, причем жертвой злодеяния пала и дочь виновника, служившая

811
в этой семье в качестве работницы. Это обстоятельство, которое
могло бы служить основанием к освобождению этого человека от
всякого подозрения, однако впоследствии послужило против него
серьезной уликой, так как было установлено, что в той местности,
откуда происходил виновный, существовало поверие, что будто бы
девушки не поддаются отраве ядовитыми грибами. И таких приме­
ров можно было бы привести немало.
Помимо естественнонаучных познаний, С. С. должен иметь
хотя бы приблизительные представления и о действии ядов и с
этой целью тщательно проштудировать какой-нибудь учебник по
токсикологии (например, профессора Рудольфа Бема, д-ра Ру­
дольфа К о б е р т а , или отдел о ядах в каком-либо руководстве
судебной медицины Ш а у ен шт е йн а, Машка, Каспера,
Гофмана, Гудераи тд.). В том, что эти познания пригодятся
на деле С. С., не может быть сомнения.
Позволю себе здесь привести некоторые сведения, заимство­
ванные мной из практики.
1. Подозрительны все те смертные случаи, в которых кто-ли­
бо перед смертью заболел без всякой видимой причины и в таких
формах, которые не соответствуют картине ни одной естествен­
ной болезни. Конечно, этого одного мало, да и это немногое ут­
рачивает свое значение, если мы припомним, что обычные симп­
томы отравления: рвота, понос, головокружение и т.д. отнюдь не
при всех отравлениях имеют место, и что вовсе не необходимо
внезапное наступление этих симптомов для предположения о на­
личности отравления. Люди, более осторожные и потому более
опасные, всегда будут предпочитать медленные, действующие по­
степенно отравления, при которых жизнь будет угасать в течение
более или менее продолжительного времени без малейших рез­
ких признаков.
2. Ни один С. С. не должен упустить из виду хотя бы один раз
присутствовать при производстве химиками какого-нибудь хи­
мического анализа, например, с целыо обнаружения мышьяка в
содержимом желудка. Лишь тогда он будет знать, как тяжел и
кропотлив труд этих последних; затем он уяснит себе и на буду­
щее время, что он может требовать от экспертов этого рода и где
оканчиваются пределы их знаний. В особенности же ему ясно
станет, что нельзя «вообще искать, нет ли какого-нибудь яда». Ча­
сто можно встретить такого рода утверждения (и даже между

812
вполне образованными юристами), что при химическом анализе
можно натолкнуться на яд так же, как, например, если искать в
мешке с мукой потерянное кольцо, то при этом само собой будут
найдены в муке находившиеся там же складной нож или часы,
или иная вещь. Химик, по самому характеру своей работы, может
искать почти всегда только один яд и, если потребуется по делу
произвести розыск еще другого яда, то для этого он должен про­
извести отдельное исследование. Если, например, химик вполне
правильно и тщательно, но безуспешно искал мышьяк, то это
еще не доказывает, что в исследованном им объекте не могут за­
ключаться десять другого рода ядов, особенно органических. По­
этому нигде в такой степени, как именно в делах об отравлениях
полезно вступать с экспертами в возможно близкие сношения,
сообщать ему все, что известно по делу, насколько возможно ус­
траивать совместные совещания врачей, производивших вскры­
тие, с врачами, пользовавшими умершего и химиком для того,
чтобы по указаниям на всех этих экспертов можно было придти
к заключению о том, в каком направлении следует искать яд, сле­
дует ли пригласить микроскописта, ботаника, не будет ли полез­
но сохранить одну часть содержимого желудка для позднейших
исследований и, наконец, не должно ли, согласно показаниям
некоторых свидетелей, или по другим данным дела, произвести
новые розыски в другом направлении. Устраивать такие совмест­
ные совещания С. С. должен поставить себе за правило и вменить
себе в обыкновение; в большинстве случаев таким путем возмож­
но добиться существенных данных, в самом же худшем случае
можно успокоить себя тем, что было сделано все возможное.
3. Если возникает подозрение, хотя бы отдаленное, об отрав­
лении, то недостаточно только извлечь, согласно указаниям зако­
на, желудок умершего и содержимое в нем передать в руки врача,
необходимо тотчас же выяснить себе, как и в каком направлении
следует идти далее. В огромном большинстве случаев этого рода
весь успех следствия зависит от выигрыша времени. Поэтому сле­
дует предложить судебным врачам, чтобы при помощи хорошей
лупы они тотчас же тщательно исследовали желудок и содержи­
мое в нем и выяснили, не находятся ли в нем какое-либо растение
или части такового, какие-нибудь заметные посторонние предме­
ты и т.п., которые, быть может, по их наружному виду могли бы
быть определены как ядовитые вещества. Органические тела даже

813
при благоприятных условиях очень редко сохраняются в желуд­
ке; уже по истечении нескольких дней обнаружение их становит­
ся весьма затрудненным. Но если желудок извлечен судебным
врачом тотчас же после вскрытия и сохранен в алкоголе или во­
де или высушен, то этим путем будет спасена самая ценная улика
для следствия.
4. При допросах, особенно когда еще не имеется налицо труп
отравленного, например, перед вырытием его из могилы, следует
иметь в виду несколько признаков, которые могут повести по край­
ней мере к возникновению подозрения.
a) О мышьяке обыкновенно следует заключать, если имели ме­
сто рвота, сильная жажда, чувство жжения или царапанья в зеве, бо­
ли в желудке, понос и судороги в икрах. Но все эти явления отнюдь
не должны непременно сопутствовать одно другому. Многие ут­
верждают, что пот и дыхание отравленного мышьяком пахнут чес­
ноком подобно тому, как если бы бросить мышьяк на горячие угли.
Кажется, однако, что запах этот наблюдается только при хрониче­
ском отравлении. Мумификация, как теперь доказано, не есть при­
знак отравления мышьяком, как это ранее нередко утверждалось.
Недавно Б е р т р о (в 1903 г.) утверждал, что каждое крупное яйцо
содержит 1-200 миллиграмма мышьяка. Ошибочные предположе­
ния об отравлении мышьяком возникают часто при воспалении
слепой кишки (Appendicitis), соединенном с поносом.
b ) Отравление фосфором обнаруживается в золотисто-жел­
той окраске кожи (Icterus), дыхание отравленного в темноте све­
тится; но следует заметить, что свечение фосфора1) может быть
уничтожено посредством алкоголя, скипидара и свинцовой соли.
Так как отравление фосфором происходит почти только при по­
мощи фосфорных спичек, то следует помнить, что смертельный
токсический прием фосфора2) состоит из 10-20 сантиграммов, а
так как обыкновенная спичка содержит такового от 5-10 милли­
грамм, то 80-100 спичек достаточно для отравления взрослого че­
ловека. Впрочем, имеются сообщения о довольно достоверных
случаях, в которых младенцы умирали от одной лишь спички.
Р. Коберт утверждает, что взрослые люди могут умирать от 10 фо­
сфорных спичек.

1) Фр. I. Отто «Anleitung г. Ausmittlung der Gifte» 1892 г.

2) Р. Кобе рта «Lerhbuch der Intoxicationen* Штутгардт, 1893 г.

814
 c) Отравление окисью углерода (угольным чадом) выражается
в ярко-алых трупных пятнах.
d) Отравление же хлористым калием оставляет трупные пятна
фиолетового цвета.
e) Огравление сулемой распознается легко, если опустить в
содержимое желудка медь, например, отчищенную медную монету,
которая в положительном случае покроется тонким налетом ртути,
не поддающейся даже влиянию теплоты.
f) Медный купорос (сернокислая окись меди) и уксуснокислая
медь (ярь — медянка) окрашивают содержимое желудка в зеленый
цвет, чистый кусок стали, опущенный туда же, скоро покрывается
тонким слоем меди.
g) Отравление серной кислотой1), которое может быть совер­
шено почти только над детьми или над спящими, обнаруживается
в том действии, которое оказывает эта кислота на кожу, особенно
на углах рта и т.д. Кожа в тех местах, где кислота коснулась ее, сна­
чала белеет, затем становится бурой и черной, как бы опаленной
(часто встречаются и так называемые случайные отравления купо­
росом).
h) Отравление селитряной кислотой вызывает на трупе жел­
тые лимонного цвета или серо-желтые пятна.
i) Соляная кислота действует так же, как и серная кислота, но
окрашивание кожи не сголь интенсивно.
j) Щавелевая кислота часто употребляется для домашних це­
лей, значит, легко может фигурировать при неосторожных отрав­
лениях. Слизистая оболочка пищеприемного канала представляет­
ся при этом серовато-белой; слизистая оболочка желудка своеоб­
разно истончена, просвечивает.
к) Карболовая кислота, вошедшая во всеобщее употребле­
ние в качестве дезинфицирующего средства, может применяться
также и в целях отравления. Смоченная ею кожа становится бе­
лой, моча окрашивается в бурый или зеленый цвет. Запах карбо­
ловой кислоты общеизвестен и легко различается от других за­
пахов. Следует заметить, что вкус карболовой кислоты отнюдь не

1) Ошибочное подозрение в отравлении серной кислотой неоднократно возника­

ло в тех случаях, когда трупы, особенно дегей, оказывались объеденными муравья­
ми, тараканами или мокрицами. О подобных случаях сообщает и Гофман в своем
учебнике (дело Гарбаума, просидевшего 8 лет в тюрьме за отравление ребенка сер­
ной кислотой).

815
так противен, как это думают; самое незначительное количество
ее, введенное в рот, например, при пробовании, производит вку­
совое ощущение своеобразно острое и напоминает на первых
порах очень крепкий сладкий ликер. Это обстоятельство, может
быть, и служит объяснением случающихся иногда отравлений
карболовой кислотой.
1) Различные щелочи, например, часто употребляемая для мы
тья белья щелочная эссенция, превращает слизистые оболочки и
ткани в клейкую набухшую массу, которая растворяется в воде.
ш) Синильная кислота во всех ее соединениях распознается
по чрезвычайно сильному запаху горького миндаля; запах этот на­
столько силен, что наполняет всю комнату, где лежит отравленный
или отравившийся.
п) Опиум, употребляемый нередко в виде отвара незрелых ма­
ковых головок в качестве снотворного средства для детей или же
для преступных целей, распознается по весьма характерному запа­
ху, издаваемому при растирании между пальцами незрелых мако­
вых головок.
о) При отравлении стрихнином смерть наступает вследствие
задушения, причем весьма быстро обнаруживается трупное окоче­
нение, продолжающееся несколько недель.
р) Атропин, равно и все части ягод белладонны (Atropos bel­
ladonna) вызывают усиленное расширение зрачков, которое может
дойти до такой степени, что от радужной оболочки остается лишь
крайне сузившийся кружок. На это расширение зрачков обыкно­
венно жалуется сам отравленный, так как он ощущает в глазах чув­
ство неприятной напряженности.
q) Никотин распознается по известному запаху табачного сока,
г) Сантонин часто употребляется как глистогонное средство,
и так как иные дети отличаются своеобразной чувствительностью
по отношению к этому средству, то нередко и происходят внезап­
ные смертные случаи по принятии этого средства. Отравление сан­
тонином узнается по тому, что все окружающее представляется от­
равленному в желтом или фиолетовом цвете; моча получает при
этом также желтый цвет.
s) Отравление посредством динамита странным образом име­
ло место в нескольких случаях; оно узнается, если при помощи уве­
личительного стекла можно обнаружить присутствие опилок или
нитроглицерина.

816
 t) Отравление посредством ядовитых растений, кантарид и тд.
большей частью констатируется лишь путем микроскопического
исследования. Тем не менее при употреблении иных органических
веществ, как замечает К р а ф т - Э б и н г 1), наблюдаются серьез­
ные, но преходящие расстройства, например: при употреблении
белены, пятнистого болиголова, дурмана, белладонны, наперстян­
ки, померанцевой настойки, абсента, опиума, гашиша. Припадки
бешенства могут быть вызываемы при известных условиях также и
ядовитыми грибами.
В этом отношения следует еще отметить то действие, кото­
рое производит белена (Hyosciamus niger) при внутреннем или
наружном ее употреблении. Э л ь ц е л ь т -Н е в и н 2) передает, что
одна пожилая дама от какого-то наружного недуга употребляла
компрессы из листьев белены; компрессы вынимались из теплого
отвара этих листьев двумя пожилыми служанками, и в течение
каждого вечера эти последние затевали между собой без всякой
видимой причины ссору, переходившую в драку, в которой, в кон­
це концов, каждый раз принимала деятельное участие и сама по­
жилая дама. И по другим источникам удостоверено, что отравле­
ние посредством белены сопровождается проявлениями сварли­
вости, доходящей до драки. Точно так же сообщают, что отвар из
мухоморов вызывает явления безграничного неистовства; неко­
торые даже утверждают, что древние германцы перед сражения­
ми принимали такой отвар для возбуждения мужества. Возбужде­
ние эротического свойства достигается из органических веществ
более всего кантаридами и дурманом, предположительно также и
Stincus marinus.
Особенно при помощи первых из них (известных испанских
мушек, Litta vesicatoria) совершается много злоупотреблений. Воз­
буждающая сила испанских мушек известна в народе, и поэтому
это средство нередко употребляется разными знахарями для вос­
становления мужской способности к половым актам, также для
приготовления различных любовных напитков, и всегда вызывает
заболевания (воспаление почек и др.). В некоторых местностях ис­
панские мушки встречаются очень часто, между прочим, на кустах
сирени. Эти мушки — суть жуки, длиной в 1дюйм изумрудно-зеле­

1) «Die transitorischen Storungen des Selbstbewusstseins» 1861 г.

2) «Ober sittliche Disp sitionen» Грац. 1892 г.

817
ного цвета с металлическим блеском и употребляются в пульвери-
зованном виде. Исследования бывают удачны, когда удается найти
частицы этого жука, имеющие металлический блеск.
Испанские мушки служат также для грубых и опасных шуток:
так мне рассказали, что один крестьянский парень во время храмо­
вого праздника высыпал на пол танцевального круга таких пульве-
ризованных испанских мух. Во время танцев этот порошок прони­
кал в слизистые оболочки и действовал крайне возбуждающе. По­
следствия этой гнусной шутки были ужасающи.
5. При отравлении серным эфиром и хлороформом лиц жен­
ского пола нередко вызываются у них ложные представления о со­
вокуплении, почему и возбуждались иногда несправедливые обви­
нения врачей в преступлении против нравственности, совершен­
ном будто бы над пациенткой во время наркоза.
6. Наконец, скажем еще несколько слов об одном примитив­
ном способе определения присутствие мышьяка при помощи
стеклянной трубки. Так как отравления мышьяком наиболее час­
ты, то С. С. вынужден бывает иногда быстро разрешить вопрос,
имеет ли он дело с умышленным убийством или нет, и сообраз­
но тому установить характер предпринимаемых следственных
действий. Так, например, оказалось при вскрытии, что слизистая
оболочка желудка на некоторых местах покрыта точками, пятна­
ми, полосками красного цвета, и что именно на этих местах об­
наруживаются небольшие, в виде мелкого песка, крупинки бело­
го или желтого цвета. Немедленно возникает в таких случаях по­
дозрение, что мы имеем дело с мышьяком, но на основании од­
ного лишь этого подозрения не представляется возможным
предъявлять обвинение в умышленном отравлении. Чтобы разъ­
яснить это обстоятельство, рекомендуется следующий способ,
настолько несложный, что никогда не следует пренебрегать им.
Как выше сказано (гл. 1 § 11), С. С. постоянно должен иметь в
своей сумке одну или две стеклянные трубки, запаянные с одной
стороны: следует взять одну из вышеупомянутых белых или жел­
тых крупинок со слизистой оболочки желудка (само собой разу­
меется, лишь в том случае, если остается еще достаточно матери­
ала для судебно-химического исследования через экспертов),
осушить ее посредством чистой бумаги (промокательной или па­
пиросной) и поместить ее в одну из этих трубок. Затем надо
взять свежий древесный уголь, для чего удобнее всего сжечь до

818
полного обуглення несколько зажигательных спичек: обуглив­
шиеся головки спичек и оставшееся необугленным дерево отбра­
сываются, и несколько кусочков чистого угля кладутся на кру­
пинку в трубке. Последняя в косвенном направлении нагревает­
ся над зажженной свечой или восковой спичкой; если крупинка
действительно мышьяк, то она испаряется и пары ее, проходя че­
рез раскаленный уголь, осаждаются в верхней несогретой части
трубки, образуя зеркальный налет металлического порошка. При
наличности такого рода явления тем не менее не следует призна­
вать безусловно доказанным, что данная крупинка - мышьяк, но
вероятность этого столь высока, что С. С. может со спокойной
совестью приступить к задержанию заподозренного. При этом
само собой разумеется, что все сделанное должно быть занесено
в протокол и стеклянная трубка приобщена к делу.

7. О повреждениях на трупах
Чаще, чем мы думали, случается, что человек и после своей
смерти подвергается насилию. Наименьший интерес для нас име­
ют те случаи, когда злоумышленник учиняет осквернение трупа из
суеверия, с корыстной целыо, по эротическим причинам, с целью
исследования разных частей трупа, с научной целью и пр. О таких
случаях можно сказать весьма немного.
Для нас имеют важное значение следующие две группы по­
вреждений: 1) Повреждения трупов, состоящие в отделении раз­
личных частей; до сего времени описаны всего 10 случаев, в ко­
торых убийца, лишив свою жертву жизни, без особого повода за­
хватил с собой части трупа и одежду или положил их около тру­
па, или же куда-либо повесил, и всем тем дал совершенно неправ­
доподобное объяснение о том, почему так сделал. Все, что мы мо­
жем сказать об этом, это то, что в таких случаях мы имели дело с
суеверием на психопатической почве. Человек нормальный вооб­
ще тогда решается исполнить какой-нибудь суеверный обряд,
когда способы для осуществления этого обряда не затруднитель­
ны и не запрещены законом (например, самое большое, убить
животное, съесть часть его, носить при себе и тд.). Если же дело
идет о таком суеверии, осуществить которое можно только путем
преступления, то дело обстоит иначе. Например, находятся и

819
нормальные люди, которые верят, что если они съедят сердце ре­
бенка, то могут летать по воздуху или сделаться невидимками,
или если они будут носить с собой кости убитого, то судебная
власть бессильна против них и т.д., но однако их нравственное
чувство и страх наказания удерживают их от того, чтобы добыть
эти предметы преступным путем.
Если же человек находится под влиянием крайнего принуж­
дения (внешнего — например, вследствие чрезвычайной нужды
или опасности, внутреннего — вследствие душевной болезни), то
суеверная идея берет верх над задерживающими побуждениями,
и преступление, необходимое для добывания необходимого
предмета, совершается. Случаи эти бывают чаще, чем мы думаем.
Итак, если мы не можем найти мотивов к данному преступлению,
и с объективной стороны установлены вышеуказанные действия
(труп рассечен на части, которые или положены кругом трупа,
или унесены), то мы должны сделать вывод, что преступление со­
вершилось из суеверных побуждений на психопатической почве.
2) Практическое значение могут иметь для нас и те случаи,
когда трупу причинены повреждения неумышленно; причинения,
сделанные трупу животными, только в немногих случаях могут вве­
сти в заблуждение (например, если труп объеден муравьями, гусе­
ницами, если отдельные части трупа растащены лисицами, собака­
ми и тд.). Довольно часто бывало также, что в трупы, находившие­
ся в лесу, производились охотниками выстрелы, которые принима­
ли трупы эти за лесную дичь, особенно, если трупы самоубийц или
скоропостижно умерших долгое время оставались в лесу.

8. Изгнание плода
Личные действия С. С., при установлении состава преступле­
ния изгнания плода, будут всегда ограничиваться весьма немногим:
все технические приемы должны быть предоставлены сведущим
лицам. Тем не менее С. С. и в этом отношении должен быть осве­
домленным, так как весьма часто возможность получения веских
улик зависит всецело от обнаружения вещественных доказа­
тельств, т.е. тех средств, которые употреблялись для изгнания пло­
да. При этом вовсе не требуется, чтобы эти последние были найде­
ны in natura, так как путем допроса свидетелей можно удостове-

820
рить применение их женщиной, а для этого во всяком случае тре­
буется, чтобы С. С. имел о них понятие1).
Прежде всего, следует заметить, что не существует ни одного
абортивного средства в собственном смысле, т.е. такого, которое
вызывало бы только изгнание плода, не подвергая в то же время
опасности жизнь матери (не говоря, конечно, об операции хирур­
га). Но средств, действующих и на плод, и вместе с тем опасных для
матери, сущ ествует весьма много, и большинство их поразительно
хорошо известны населению.
Проще всего можно разделить эти средства на три группы:
1) такие, которые направлены на весь организм женщины
извне,
2) такие, которые направлены непосредственно на половые
органы женщины и прилегающие части,
3) такие, которые даются для внутреннего употребления и
должны действовать через желудок.
К первым должны быть прежде всего отнесены все быстрые
движения: прыганье, танцевание, езда верхом, падение, сдавлива­
ние, нажимание, толчки, одним словом, — всевозможные наруж­
ные сотрясения брюшной полости, могущие вызвать выкидыш;
также поднимание тяжелых вещей, особенно над головой, и неко­
торые виды массажа. Весьма часто применяются горячие ванны с
употреблением раздражающих веществ: соли, перца, горчицы, зо­
лы и пр. Гофман в своем учебнике указывает даже еще одно средст­
во для изгнания плода — электричество. Установление причинной
связи, однако, возможно в этих случаях лишь весьма редко.
Ко вторым —те средства, которые, впрочем, разрешается при­
менять и врачу, убедившемуся в том, что своевременные роды мо­
гут повлиять на жизнь матери. Такими средствами бывают следую­
щие: прокол оболочек яйца, души, тампонирование, введение ла­
минарий, прессованных губок, впрыскивание глицерина, теплова­
той воды, масла, слабого раствора серной кислоты, уксуса, вложе­
ние чеснока во влагалище, растирания живота кротоновым маслом
(тем сильно действующим маслом, которое добывается из ост-инд­
ской Suphorbiacae), пластырь Cyclanum, полынь, Colodiunthen, опо-
понакс, корень ириса, скипидар, Foenum graccum, затем кровопус­
кания, кровососные пиявки близ половых органов и тд. Как гово­

1) Например д-ра П. Гудера: «Compendium der gerichtlichen Medicin».

821
рят, чаще всего в настоящее время употребляется каучуковый пузы­
рек, который вводится во влагалище и затем наполняется холодной
водой с помощью высоко поставленного сосуда. Если затем этот
пузырек завязать и оставить на нескольких часов в спокойном по­
ложении (особенно если это повторять несколько дней), то способ
этот можно повлечь изгнание плода (?) и тд. Все эти средства, од­
нако, доступны и лицам простого класса обоего пола, почему упо­
требляются для преступных целей гораздо чаще, нежели мы пред­
полагаем. Нахождение при обыске куска прессованной губки, об­
наружение вязальной иглы, спицы, посредством которой часто
производится прокол яичных оболочек, нахождение ирригатора
для промывания влагалища или ирригатора с каучуковым пузырем,
обнаружение рубцов от кровопускании и тд. могут иметь часто до­
казательную силу.
К третьим в общем можно сказать, что все сильно действую­
щие средства, вызывающие рвоту, понос, усиленное мочеиспуска­
ние или прилив крови к матке вместе с тем могут вызывать и выки­
дыш. В качестве средств1), пользующихся известностью (преиму­
щественно среди простонародья), как абортивных, следует отме­
тить: фосфор (раствор спичечных головок), мышьяк, сернокислый
калий, шпанские мушки (Lutta vesicatoria), Gurinus natator (вертяч­
ка), Meloe majalis (майская букашка), Cetonia aurata (обыкновенная
бронзовка), далее донской можжевельник (Juniperus sabina), кедро­
вое масло от Juniperus virginena, Thuja occidentalis (туя), Taxus bac-
cata (тисовое дерево), juniperus communis (можжевельник), Tlmace-
tum vulgare (рябинка), рута (Ruta graveolens), багульник в торфяных
и болотистых местах (Ledum palustre), шелуха и семя от александ­
рийского листа (Cassna acutifolia или lenitiva), чистотел
(Chelidonium majus), шелуха и листья от чечевичного дерева
(Colutea ardore&cens), небольшие кусочки от калабарского боба
(Physostigma venenosum), ржаные рожки (спорынья, Ergotin), пило­
карпин (folia Jaborandi), отвар в вине из корня Aron maculatum, от­
вар из шафрана (Crocus sativus) также в вине, известные древним
грекам и римлянам, asa foctida (чертов кал) в вине, чемерица

1) Сернокислая соль физостимина, так наз. эзерин, употребляемые в ветеринарной

практике как подкожное вспрыскивание в виде слабительного средства, легко могут
оказаться в руках простого обывателя и служить в качестве плодогонного средства,
а также и для отравления.

822
(Heliborus niger), кирказон или змеиный корень (Aristolochia), от­
вар греческих орехов в водке, отвар лука, чесночного сока, отвар
листьев волчника (волчьи ягоды) в вине, вино с небольшой приме­
сью крепкой водки, рвотный камень, вода, смешанная с железис­
тым порошком, образующимся при работе на точильном камне,
наконец, глинтвейн и водка, смешанная с перцем, сажей и солью, и
т.д. С большой охотой прибегают и к корню dictamnus albus из се­
мейства рутовых (с отваром из полея - mentha pulegium).
К изложенному следует заметить, что присутствие мышьяка
равно и других ядов часто легко установить в изгнанном плоде,
поэтому всегда следует распорядиться о судебно-химическом
исследовании его. Кантариды, равно и растительные средства
(например, донской можжевельник, спорынья и т.д.) часто обна­
руживаются при помощи одного лишь увеличительного стекла
или под микроскопом. Gurinus natator, тот жучок стального си­
него цвета, которого мы видим на поверхности любой лужи и на
спокойных местах речек и под, также есть весьма распростра­
ненное абортивное средство, хотя в учебниках о нем не упоми­
нается. Оно употребляется деревенскими обывателями, между
прочим, в тех случаях, когда домашние животные самки не об­
наруживают желания к соитию (например, если кобылица нео­
хотлива); тогда им преподносят известное количество вертячек
(обыкновенно священное число семь), после чего желанный ре­
зультат никогда не заставляет себя ожидать. Эти жучки действу­
ют в половом отношении, подобно шпанским мушкам, весьма
раздражающим образом, вызывая прилив крови к матке, а в си­
лу этого употребляются и как абортив. Cetonia aurata применя­
ется большей частью в России и других соседних странах1). Са­
мым известным абортивным средством, особенно в простом на­
роде, является донской можжевельник, хотя наука2) и относится
с сомнением к его действию. Кто обратит внимание в любом об­
щедоступном ботаническом саду на куст донского можжевель­
ника, тот заметит, до какой степени он оборван и истрепан, как
бы ощипан козами; это есть лучшее доказательство, до какой
степени усердно к донскому можжевельнику обращаются ищу­

1) «Lehrbuch der Intoxicadonen» д-ра К о б е р т а.

2) Ср. Го ф м а н а : «Lehrbuch der geriechtlichen Medicin» 1870 г.
щие его помощи. Собственно силу имеет' в нем летучее масло на
свежих ветвях, они варятся и отвар принимается внутрь. Поэто­
му и извержения при рвоте принимают ярко-зеленый цвет, и
весьма легко установить присутствие в них небольших расти­
тельных частиц. Туя, тисовое дерево и т.д. применяются подоб­
ным же способом; рябинка употребляется более всего во Фран­
ции, рута - в Америке, у нас же встречаются оба эти средства.
Александрийский куст еще и поныне известен как слабительное
средство (александрийский лист), но для изгнания плода упо­
требляются одни лишь листья. В прежнее же время для этого
применялись также и плоды, и замечательно, что именно упо­
требление шелухи и плода александровского куста (Cassia acuti-
folia или lenitiva) сохранилось до сих пор в простонародьи как
абортивное средство. Шелуха имеет плоский и сжатый вид, тол­
щиной с бумагу, длиной 3-6 см, шириной в половину длины и
содержит в себе 4-6 зернышек белого или буроватого цвета,
имеющих вид плоско сжатых камней виноградной ягоды. Кала-
барский боб отличается коричневым цветом, имеет в длину не­
сколько сантиметров и содержит в себе сильный яд; он носит
название также «боб Божьего суда», так как в тропической Афри­
ке это растение дают преступникам с целыо выяснить винов­
ность их: они признаются невиновными, если употребление
этого боба оказывается безвредным. Весьма небольшие частицы
этого растения производят абортивное действие. В общем, мож­
но сказать, что в качестве абортивных средств в народе употреб­
ляются лишь такие средства, которые легко отыскиваются в при­
роде (донской можжевельник, рябина и т.д.) или же такие, кото­
рые продаются под безразличными названиями (слабительные
средства, лекарства для животных и т.д.).
Если при этом лицо, покупающее эти средства, вынуждено бу­
дет высказаться более определенно, то оно скажет приблизительно
так: «расстроились месячные» и под.
До каких размеров доходит профессия лиц, занимающихся
изгнанием плода, доказывают объявления, появляющиеся в газетах
больших городов. Давно известно, с какой бесцеремонностью дей­
ствуют такие лица во Франции, особенно в Америке, но и в наших
газетах попадаются публикации в этом роде, не составляющие со­

824
мнений в отношении их истинного смысла. Я только что (в апреле
1903 г.) в одной из наших газет нашел три объявления акушерок
(одно за другим) с указанием имен и фамилий начальными буква­
ми, но с точным обозначением адреса: содержание этих объявле­
ний почти буквально одинаково: предлагаются услуги благород­
ным особам и советы во всех случаях; просят обращаться с совер­
шенным доверием к ..(начальные буквы), затем обозначены ули­
ца, дом, этаж и дверь.
Эти почти тождественного содержания объявления бросают­
ся в глаза. Возможно и то, что одно списано с другого, наиболее же
вероятно, что в данном случае действует одна фирма с тремя отде­
лениями и что «советы в секретных случаях» имеют в виду изгна­
ние плода.
 ГЛАВА X V I I

О краже

А. Общие замечания
Производство расследования по делам о кражах во многих
случаях и не касается лично до С. С. и составляет обыкновенно обя­
занность полиции. Тем не менее было бы полезно, если бы С. С. от­
несся с большим вниманием к такого рода делам и содействовал
бы этим увеличению числа предварительных следствий о кражах с
успешным исходом. В действительности бывает так, что мелкие
кражи расследуются по известному шаблону, без применения к
ним каких-либо более тонких и точных приемов, между тем как
против крупных краж, обыкновенно совершаемых весьма опытны­
ми ворами со всевозможными ухищрениями, должно признаться
откровенно - малая опытность и умелость С. С. оказываются бес­
сильными.
Если же, однако, успешно раскрывается сравнительно много
небольших краж, то причину этого следует искать в прямо неимо­
верной непредусмотрительности мелких воров в одном направле­
нии, а именно в неспособности их обуздывать свое желание поль­
зоваться похищенным. Если бы такие воры были в состоянии по­
хищенное имущество скрыть до той поры, пока забудется самая
кража, то число раскрываемых преступлений уменьшилось бы на
половину. Но старая поговорка: «если вор что-либо украл, то лю­
бовница его получает пару новых башмаков», еще и поныне не те­
ряет' свою силу, и розыск такого рода незначительных воришек не
представляет затруднений. Тем не менее С. С. должен помнить, что

826
вовсе не так велика разница между воришкой и тем изощрившим­
ся интернациональным вором, который забирает пачки банковых
билетов или шкатулки с драгоценностями в ярко освещенном, на­
ходящемся под постоянным присмотром магазине, взламывая же­
лезный шкаф с секретными замками. Если С. С. и по мелким кражам
не будет ограничиваться обычными, требуемыми в силу закона
следственными действиями, стремясь раскрыть каждое дело в пол­
ной ясности, то он может многому научиться на этих мелких делах
и окажется в состоянии свои следствия о крупных кражах доводить
до положительного результата. Не следует забывать, что и крупный
вор начал деятельность свою не с больших краж, поражающих весь
мир, и если он сегодня со всей дерзостью и ухищрениями обокрал
магазин золотых вещей, т. сказ, на глазах властей, то можно заклю­
чить, что первая его кража, быть может, была направлена на какие-
нибудь старые серебряные часы, без присмотра оставленные в не­
запертом помещении. И если спросить у вора о различии между
этими кражами, то он ответил бы: «и то и другое - все одно и то же:
немножко более высмотреть, несколько более сообразить, поболь­
ше смелости и несколько лучшие орудия, а в остальном все то же».
И как вор на мелочах изучает приемы для своих крупных пред­
приятий, так и С. С. должен знакомиться с приемами и способами
совершения мелких краж для того, чтобы знать, как взяться за рас­
следование крупной кражи. Не говоря уже о том, что долг службы
обязывает С. С. прилагать свои силы в равной степени и к мелким
делам, он найдет себе награду и в том, что самый труд получит для
него в высокой степени интерес. Т. называемые «громкие» дела, в ко­
торых были пролиты потоки крови, или похищены миллионы, или
в которых сыграло роль коварство женщины или обманутая лю­
бовь, вовсе не так часты, а если к тому же С. С. не повезет, то может
пройти весьма значительное время, пока не случится подобное де­
ло. Если же С. С. не найдет удовлетворения в делах будничного свой­
ства, то труд его неизбежно станет трудом ремесленника, а когда
возникнет в его участке «громкое» дело, то он уже не найдет в себе
сил для энергической и упорной деятельности. При таком положе­
нии не только страдает правосудие, но и сам С. С. достоин сожале­
ния, так как он влачит существование свое в скуке вечного однооб­
разия, не находя в работе своей ничего достойного увлечения.
Весьма нередко слышны жалобы: «ведь одни серебряные часы
похищаются так же, как и другие». В общем, это совершенно спра­

827
ведливо, но кто попробует изучать мотивы преступления, пригото­
вительные к нему действия, меры, принимавшиеся к сокрытию сле­
дов преступления, способы, как тратилось похищенное имущество,
какие последствия имело преступное деяние, тот весьма скоро вы­
несет убеждение в том, что из тысячи дел не найдется двух одина­
ковых, что, по-видимому, совершенно подобные происшествия во
многих отношениях далеко различны между собой и что в каждом
деле можно найти новое и интересное. Кто привык расследовать
самую мелкую кражу с вниманием и тщательно, тот с той же энер­
гией возьмется и за громкое дело и, несомненно, будет иметь успех.
Излагая ниже об отдельных моментах кражи и о разных видах это­
го преступления, я не преследовал цели представить что-либо сис­
тематическое, а равно и не имел в виду предостеречь будущих по­
терпевших. Последующее заключает в себе исключительно ряд ука­
заний для С. С., о чем ему надлежит спрашивать свидетелей и по­
терпевшего и на что именно обращать внимание. Не сомневаюсь в
том, что из ниже излагаемого многое уже известно, но я имею в ви­
ду и тех, которые, благодаря какой-нибудь случайности, не облада­
ют надлежащей в делах этого рода опытностью1).

В. О краже в особенности
Самым важным действием похитителя перед совершением
кражи является высматривание и разведывание.

1) Во многих местах я пользовался превосходной книгой Аве-Лялемана

«Dentsches Gaunertum». Затем служили мне пособием: «Die Gefahrlichen Classen
Wicas* Альберта Венедикта 1851 г.; «Gebcimnisse des Yerbrechens». Аппсрта; «Notizen
iiber die beriichtigsten jiidischcn Gauner und Spitzbubcn» Швенкера; «Gaunerstreiche
oder listigc Ranke der Bctriiger uuserer Xeii д-ра Ф. Риттлсра; «Die jiidischen Gauner etc.»
Тиле; «Des classes dangereuses» Фрэгира. Париж. 1839 г.; «Die Diebe in Berlin etc.* Цим­
мермана. Берлин 1847 г. «Abriss des launer - und Bettelwesens in Schwaben» (1. У.
Шелль, Штутгард 1793 г.; «Gaunertypen» Kc. Ианса, Люцерн, 1897 г.; Клаусман и
Вейеп: «Verbrecher und Verbrechen», Берлин 1892 г.; Ортлоф: «Die strafbaren
Handlungen, 1883 г.; Ф. Валентини: «Das Verbrechertum in preuss. Staate» 1869 г.; Xp.
Рохлин: «PolizeiL Schutz und Thitz*, Эрфурт 1839 г. Особенно много поучительного я
нашел в тех многочисленных сочинениях XVIII столетия, которые дают на основа­
нии подлинных дел яркую картину деятельности большего количества разбойничь­
их шаек и отдельных членов таковых. Большинства этих уже редких книг не оказа­
лось в доступных библиотеках, я нашел их в богатой частной библиотеке известно­
го библиофила д-ра И. Б. Гольцингера.

828
 1. О высматривании
Аве-Лялеман заходит слишком далеко, утверждая, что
каждый, приходящий в тот или другой дом без особой надобности,
имеет целыо что-нибудь высмотреть. Несомненно, однако, что та­
кое лицо может иметь подобное намерение: «разносчик газет, ни­
щий, калека, слепец с провожатым, плачущее дитя, жалующееся на
бедность родителей; смелый мальчишка, который с лукавой улыб­
кой спрашивает проезжего у гостиницы, не может ли навестить его
сестра; застенчивая девица, обращающаяся к нему же с просьбой о
работе — шить белье или стирать, для поддержки престарелой ма­
тери и малолетних членов семьи; мошенник, переодетый в поли­
цейское платье и требующий вида на жительство; комиссионер и
посыльный, предлагающий свои услуги для разных поручений; ста­
рушка, меняющая в меняльной лавке банковый билет, коммивоя­
жер, предлагающий свои образцы товаров; несчастная сирота, об­
ращающаяся за советом к старику сластолюбцу» - все они могли
явиться только с целыо что-нибудь выведать. Это высматривание
производится в многообразных направлениях: прежде всего, вы­
сматривается расположение места с целыо определить, представ­
ляется ли оно подходящим для совершения кражи по положению
соседей, по месту нахождения дверей и окон. Далее производится
общий обзор всего места при дневном свете, чтобы в темноте или
при недостаточном освещении иметь возможность ориентиро­
ваться, затем высматривающий выясняет себе, где вход и где выход,
сколько требуется соучастников для совершения преступления,
сколько для работы внутри помещения и сколько д/м того, чтобы
сторожить снаружи. Одним проницательным взглядом похититель
присматривается ко всем приспособлениям, запирающим двери,
окна и внутренние хранилища, а если удастся, и даже к ключам.
Опытный вор сумеет не только определить, на основании одного
беглого взгляда на ключ, прочность замка, но он запомнит самым
точным образом длину, ширину и форму ключа или даже несколь­
ких ключей, так что при совершении кражи он в состоянии огра­
ничиться лишь небольшим количеством отмычек, из которых весь­
ма скоро находит подходящую, не производя никакого шума и без
всякой порчи замка.
Самым трудным и чуть ли не самым важным для похитителя,
высматривающего поле действия, является добывание сведений о

829
лицах, в доме находящихся. Он должен выяснить, сколько живут в
доме обитателей, сколько прислуги, спит ли она в доме и где имен­
но, когда владельцы возвращаются домой, когда ложатся спать, ког­
да встают, отличаются ли крепким сном, не выпивают ли они по ве­
черам вина и пр., имеют ли они при себе оружие и есть ли между
ними средства сообщения (колокольчик, телеграф, телефон и т.д.).
В одно лишь посещение всеми этими сведениями заручиться нель­
зя, но если несколько злоумышленников одной шайки (один и тот
же никогда во второй раз в дом не приходит) из соседнего питей­
ного заведения будут производить свои наблюдения над извест­
ным домом, следя за лицами, входящими и выходящими из него, за
зажиганием и тушением в нем огней, если в более важных случаях
один из членов шайки, может быть, заведет даже знакомство с при­
слугой этого дома и таким путем кое-чего добьется, то при таких
условиях вполне возможно выяснить себе все необходимое для ус­
пешного совершения кражи.
Гораздо труднее для похитителя разведывание относитель­
но психологических свойств намеченных им жертв, и это разве­
дывание для опытного вора занимает первенствующее место во
всех его приготовительных действиях. Он разведывает, аккурат­
ные ли люди квартирный хозяин, члены его семьи и остальные
домашние, прочно ли и постоянно ли они запирают разные хра­
нилища свои, аккуратно ли и надежно они прячут ключи, отли­
чаются ли они бережливостью или мотовством, живут ли между
собой в хороших отношениях, основательные ли они люди или
легкомысленные. Он старается ознакомиться и с душевными ка­
чествами домашней прислуги и устанавливает, обладают ли до­
статочной храбростью мужчины, живущие в доме. Всякого рода
мелочи, выясняющие перечисленные внутренние качества, для
него крайне важны: не занимаются ли хозяева азартной игрой,
не имеет ли хозяйка любовника, не любит ли хозяйская дочь на­
рядов и не нуждается ли хозяйский сын в деньгах, какие любов­
ные отношения имеются у кухарки или у дворника, когда хозяин
получает свои доходы и не имеет ли он обыкновения скрывать
одну часть таковых от своей жены, сколько получает жена на хо­
зяйство и сколько дети — карманных денег, и множество тому
подобных обстоятельств. Пусть не возражают мне, что такого ро­
да приготовительные действия предпринимаются ворами при
совершении лишь крупных и серьезных краж со взломом, кото­

830
рые вообще редки: дело в том, что преступник, который желает
дойти до известного совершенства (а кто из них этого не жела­
ет?) практикуется именно прежде всего на мелких кражах. Обык­
новенно придают слишком мало значения необходимости рас­
следования о приготовительных действиях вора по мелким кра­
жам, так как полагают, что вор просто вошел в дом и, взяв, что
мог, удалился. Но что и для таких малоценных по сумме ущерба
краж нужны различные приготовления, это доказывается уже
тем, что краж совершается много, а раскрывается их сравнитель­
но мало. Такое явление было бы невозможно, если бы преступле­
ния эти не были заранее обдуманы во всех подробностях. Вот
именно эти приготовительные действия, это высматривание со
стороны, по-видимому, совершенно неподозрительных лиц для
опытного и терпеливого криминалиста и может послужить к
раскрытию истины.
При обнаружении более крупной кражи обыкновенно допра­
шиваются потерпевший, несколько понятых и других свидетелей,
которые удостоверяют, что такие-то предметы действительно по­
хищены и до сего времени не разысканы. Затем, этим предметам
делается опись в розыскных листках, и полицейские установления
получают поручения о производстве «тщательного розыска», этим
все дело исчерпывается. «Похититель ведь не оставил своей визит­
ной карточки, что же остается делать?» — вот обыкновенная фра­
за, которой утешаются в этих случаях. При этом, однако, совер­
шенно забывают о том, что кража отнюдь не могла быть соверше­
на внезапно, что для осуществления ее требовались долговремен­
ные приготовительные действия и что исключительно направлен­
ные к выяснению этих действий следственные меры могли бы
привести к раскрытию дела. Здесь я считаю нужным возразить
против того взгляда, что С. С. будто бы не обязан заниматься поли­
цейскими розысками, что это несовместимо с его достоинством.
Но если С. С. обязан принимать все без исключения меры к выяс­
нению события преступления и виновных в нем, то наоборот, не­
совместим с его достоинством именно вышеприведенный взгляд,
так как в силу этого взгляда его дело сводится лишь к исполнению
известных, законом предписанных формальностей в отношении
допроса обвиняемого и свидетелей. Пусть не имеется в виду подо­
зреваемого лица, С. С. все-таки обязан производить следствие с
той же тщательностью и энергией, как если бы виновный был уже

831
разыскан. Он должен выяснить до мельчайших подробностей все
обстоятельства дела и принять меры к сохранению доказательств
так, чтобы, в случае разыскания и задержания виновного, он мог
прямо предъявить ему уже собранные улики. Кроме того, преиму­
щественная опытность перед полицией и высокий образователь­
ный ценз С. С. должны служить для нее руководящим началом и
при производстве дознания на тот предмет, чтобы дело с самого
начала было поставлено так, как это соответствует взглядам рабо­
тающего над ним С. С.
При допросе потерпевшего и его домашних С. С. должен, не
смущаясь, предлагать им вопросы о всяких мелочах, которые мо­
гут стоять в какой-либо связи с предпринимавшимися вором
приготовлениями, значит, прежде всего о всех личностях, посе­
щавших дом потерпевшего за последнее и предшествовавшее
время, в особенности о таких личностях, которые заходили
именно в те помещения, из которых совершена кража, или туда,
где похититель, в силу необходимости, должен был пройти, или
в такие близкие места, из которых можно было бы высматривать
и над потерпевшим и его домашними. Правда, ответы на эти во­
просы почти всегда будут отрицательны, так как посетители, ко­
нечно, старались устранить от себя всякие подозрения, а что им
это удалось, о том говорит уже успех самой кражи. Тем не менее
хотя бы свидетель принадлежал к высшей интеллигенции, следу­
ет предлагать вопросы так, как будто мы имели перед собой ре­
бенка: кто именно заходил, нищий ли, посыльный, прохожий,
или другой неизвестный, заходили ли ищущие места, дети, де­
вушки с разными просьбами, вопросами и поисками и т.д. Затем
следует перейти на личные отношения обитателей дома, кото­
рые необходимо выяснить всесторонне; при этом, конечно,
нельзя обойтись без некоторой нескромности. Часто приходит­
ся спрашивать об обстоятельствах, которые для свидетеля непри­
ятно оглашать, но которые в интересах следствия все-таки долж­
ны быть удостоверены. По моему мнению, переговоры об интим­
ных отношениях, в сущности, вовсе не столь стеснительны, как
полагают. С. С. часто стесняется предложить известный вопрос,
но, предложив его, бывает поражен естественностью и смелос­
тью ответа. Дело в том, что в камере С. С. люди говорят иначе,
чем в обыденной обстановке, и если С. С. сумеет сохранить дело­
вой характер допроса, если допрашиваемый видит, что С. С. осве­

832
домляется об этих обстоятельствах лишь в интересах дела, то он
отвечает охотно и довольно справедливо о самых интимных об­
стоятельствах.
Если при этих допросах, требующих большей частью много
времени и терпения, вьиснится несколько лиц, которые могут на­
влекать на себя подозрение, то число их (они все должны быть за­
писаны) затем мало-помалу следует ограничивать. Для этого, преж­
де всего, должно исключить лиц, по-видимому, вполне благонадеж­
ных, соблюдая, однако, при этом величайшую осторожность и не
полагаясь слепо на уверения потерпевшего; нужно помнить, что
лучше всего может высмотреть тот, который сумел дать себе вид
вполне благонадежного человека. Поэтому, исключению подлежат
лишь те, которые освобождаются от подозрения на основании дан­
ных, добытых лично С.С., или иных обстоятельств не подлежащих
сомнению.
Далее следует выяснить (и это самое важное), не замечались
ли до известной степени одинаковые приемы в поведении всех
этих посетителей. Надо иметь в виду, что перед каждой более или
менее затруднительной кражей предварительное разведывание
через одного посланного представляется недостаточным. Первый
из таких лазутчиков старался сделать лишь общий осмотр, так как
он только разыскивал, где бы поудобнее совершить кражу; в каче­
стве нищего, путешествующего торговца, искателя должности он
проходил по разным местностям и, наконец, высмотрел удобное
место для совершения кражи. Этот первый лазутчик вовсе не ос­
матривал намеченное им место в подробностях, тем более, что он
еще не знал, наверное, не найдется ли еще чего-нибудь получше.
Второй разведчик уже приступает к ознакомлению с подробнос­
тями, а так как этот второй лазутчик мог не успеть или не найти
случая разведать о всех нужных подробностях, а для злоумышлен­
ников эти подробности почему-либо были необходимы, то посы­
лались третьи, четвертые, десятые, пока, наконец, не выяснилось
все нужное.
Весьма понятно, что в действиях этих людей может обнару­
житься некоторая общность приемов, которая обыкновенному
смертному не бросится в глаза, но не должна ускользнут от внима­
ния опытного С. С. Поэтому следует предлагать свидетелям вопро­
сы о том, не было ли каких-нибудь особенностей во взглядах посе­
тителей, не было ли у них своеобразных желаний посмотреть ка­

833
кие-нибудь места комнаты, не старался ли такой посетитель про­
длить пребывание свое, несмотря на то, что высказанная им при­
чина прихода уже была исполнена или исчерпана, какого рода во­
просы или обороты речи были замечены и тд. Часто бывает так,
что являлись люди, которые обнаруживали известное сходство в
отношении наречия, образа поведения, одежды или иных наруж­
ных примет, которые проявляли одинаково нахальство или же
притворное смирение, которые, утаивая свои взоры, старались от­
влечь внимание хозяев от направления этих взоров или же вообще
каким-нибудь иным способом обнаруживали принадлежность
свою к одной и той же шайке.
Понятно, что собирание такого рода сведений сопряжено с
большими трудностями, которые еще весьма увеличиваются вслед­
ствие того, что злоумышленники в большинстве случаев не обра­
щаются к одному и тому же лицу, а к разным, высматривают один
одно, другой другое помещение и таким пугем ловко устраняют
возможность заподозрить их в каких-либо неблаговидных намере­
ниях. Таким образом полезного результата можно достигнуть
только путем допроса всех домашних потерпевшего, насколько во­
обще каждый из них мог иметь сведения по делу, и соображая при
этом совокупность всех показаний. Но и достигнув такого резуль­
тата, т.е. установив то обстоятельство, что разные подозрительные
личности делали попытки входить в дом и пр., мы положили лишь
начало главному труду. Если, например, установлено, что в доме
потерпевшего перед кражей являлись под разными предлогами и в
разное время мужчина, две женщины и ребенок, то, при налично­
сти хотя и приблизительного описания этих людей, полиции не­
трудно будет дознать, действительно ли появлялась в данной мест­
ности компания, состоящая из лиц описанных примет, и куда она
скрылась. По меньшей мере, известное подозрение упадает на
этих лиц, и дело получает определенное направление.
Крайне затруднительно бывает найти нить, если для разведы­
вания являлся лишь один злоумышленник или не более двух, так
как лишь в редких случаях можно установить точные приметы от­
дельных лиц настолько определенно, чтобы разыскать их по этим
приметам. Зато можно быть уверенным, что с помощью одного
разведчика совершаются лишь незначительные кражи. Исключе­
ние представляет тот случай, когда в краже принимает участие ли­
цо, которое и без того знакомо с обстановкой и личностью потер­

834
певшего, т.е. почти без исключения уволенная прислуга. Тогда вы­
сматривание вообще представляется излишним, если только со
времени увольнения ее не прошло слишком много времени; в этом
последнем случае требуется лишь беглая проверка обстановки,
чтобы определить, что именно подверглось изменению. Для сооб­
щества воров представляется более целесообразным, если эта про­
верка производится лицом, ранее знакомым с прежней обстанов­
кой, так как ему легче и быстрее можно исполнить свою задачу.
В действительности обыкновенно так и бывает: бывший лакей яв­
ляется к своему прежнему господину с какой-нибудь просьбой, пе­
реговоры по которой требуют некоторого времени. Обыкновенно
он заявляет, что потерял выданное ему свидетельство (о хорошем
исполнении службы, если таковое было выдано) и под этим пред­
логом, придавая особое значение этому свидетельству, просит о
выдаче дубликата. Точно так же он может просить о выдаче реко­
мендательного письма на открывающееся новое место, о совете, о
любой справке и, наконец, о материальной поддержке. Во всяком
случае, он за время беседы с господином имеет возможность удос­
товериться в том, все ли осталось по-прежнему, и если произошли
какие-либо изменения, то он быстро подметит их и удержит в па­
мяти. Если при обнаружении кражи будет установлено такого ро­
да появление бывшей прислуги, то первое подозрение должно
быть направлено на это лицо. Само собой разумеется, всякая по­
спешность при этом не должна иметь места, и предпринимаемые
меры не должны быть слишком строгими, но по меньшей мере над
заподозренным должен быть учинен негласный надзор. Если же
ничего подобного обнаружено не было, и перед кражей разведы­
вания обстановки вовсе не происходило, и при всем том самая
кража не принадлежит к таким, которые легко совершить без вы­
сматривания, то с уверенностью можно заключить, что в соверше­
нии ее принимало участие лицо, уже осведомленное с обстанов­
кой, благодаря служебным или иным отношениям к потерпевшему.
При разрешении вопроса, имело ли вообще место высматривание,
конечно, необходимо быть осторожным, так как с одной стороны
это высматривание могло быть произведено настолько давно, что
потерпевший о нем забыл или, считая не имеющим отношения к
делу, о нем не упоминал, или же оно было произведено настолько
осторожно и ловко, что не бросалось в глаза, и потерпевший, не­
смотря на настойчивый допрос С.С., о нем не показал.

835
 2. Другие приготовительные действия
Но не одно высматривание лежит на обязанности разведчи­
ков: не имея ничего заранее определенного, они тем не менее
должны предпринимать все, что только может облегчить главным
участникам совершение самой кражи. Так, например, разведчик
будто бы по ошибке заплутает и вместо наружной выходной двери
попадет в заднюю и там скинет задвижку, подвинет’ какой-либо
ящик к стене для удобного влезания, приметит будущий путь и во­
обще позаботится о многих, по-видимому, неважных и совершен­
но незаметных для постороннего глаза мелочах, которые, однако,
откроют возможность проникновения ворам в дом. Очень важно
для лазутчика, если ему удастся похитить ключ, снять слепок с клю­
ча, или по крайней мере освоиться с формой замочной скважины.
Если, значит, кто случайно заметил, что какая-то неизвестная лич­
ность, нищий или ищущий места, являющийся за какой-нибудь
справкой и тд., бродил вблизи какой-либо двери, около места сте­
ны, где вывешены ключи и тд., то личность эта в высшей степени
подозрительна.
Для лазутчика, действующего в деревне, бывает’ особенно важ­
но отравить собаку в намеченном для кражи дворе, и поэтому он
почти всегда снабжен необходимыми для этого средствами. Лишь
в виде исключения встречаются такие собаки, которые ничего не
принимают из рук чужого человека, и в общем почти каждая сто­
рожевая собака поддается угощению лакомым куском. Кто просмо­
трит в хрониках 17-го и начала 19-го столетий о совершенных
крупных кражах со взломом, тот везде найдет стереотипные сведе­
ния, что за столько-то дней до кражи совершенно «непредвиденно,
случайно и ничем необъяснимо» околела верная дворовая собака,
которая, если бы осталась в живых, несомненно, предотвратила бы
кражу. Вот чем можно объяснить добрый совет, который дает
Липпс-Тульен, один из самых дерзких воров, каких знал свет: «луч­
ше держать при себе в комнате или квартире небольшую собачон­
ку: вне же дома, на дворе собака для ловкого вора никогда не слу­
жит препятствием». Если дворовая собака оказалась отравленной,
это может иметь разное объяснение: если кража еще не совершена
и нельзя приписывать отравление другим причинам: злому соседу,
охотничьим псарям (если собака занималась ловлей дичи в не­
урочное время), то, наверное, следует ожидать в непродолжитель­

836
ном времени покушения на кражу. В этом последнем случае, равно
и тогда, когда по отравлении собаки действительно последовала
кража, должно обращать особое внимание на таких посторонних
лиц, которые ранее, еще до отравления, подходили, что-то делали
около собаки. Весьма часто, можно даже сказать, почти всегда та­
ковыми оказываются самые неподозрительные люди: какая-нибудь
старушка, которая под видом добросердечности подавала бросав­
шейся на нее дворовой собаки кусок своего высохшего хлеба, ка­
кой-нибудь мальчишка, который играл с собакой и со слезами и с
криком убегал от нее, потому что «злой пес отнял у него его завт­
рак»... При наличности таких данных потерпевшие видели по край­
ней мере одного из участников задуманной кражи, и розыск полу­
чает известное направление. Ведь в большинстве предварительных
следствий вся задача сводится к тому, чтобы в ряде событий отыс­
кать исходную точку, все равно, как в клубке ниток найти началь­
ную нить: если эта нить будет найдена, то можно надеяться распу­
тать весь клубок.
Весьма своеобразно злоумышленники пользуются суками
против дворовых собак. Нет пса, который не пристал бы к бегаю­
щей суке, даже кастрированные кобели, несмотря на их неспособ­
ность к активным действиям, почти всегда гоняются за ними. От­
равление дворовых собак можно в крайнем случае предотвратить
надеванием намордника, если только решиться на причинение со­
баке таких постоянных мучений, что же касается бегающих сук, то
против них не имеется средства. Держать же такого старого пса, ко­
торый бы совершенно одряхлел для половых увлечений, бесполез­
но, так как он уже непригоден и как сторожевая собака. Выждав на­
ступления времени, когда у сук начинается течка, вор, отправляю­
щийся на совершение кражи, ведет с собой суку на привязи мед­
ленно и с подветренной стороны, т.е. тяга воздуха должна направ­
ляться от суки к дому, при котором находится пес. Как только пес
почует приближение суки, он становится безопасным и устремля­
ется к ней: если он на свободе, то он подбегает; и тогда злоумыш­
ленник вместе с сукой поворачиваются назад и удаляются от дома.
Пес послушно следует за привязанной сукой, куда ведет ее вор, и
последний легко на соответствующем расстоянии может поймать
его, привязать, убить и тд. Если же собака на цепи, она, при при­
ближении суки, никогда не залает, а тихо будет следить за прибли­
жением проводника, тем более, если он соблюдает некоторую ос­

837
торожность. Если это удалось, то собака уже будет исключительно
занята сукой, не препятствуя совершению кражи, а если окажется
возможным, то вор снимет цепь с собаки и отведет ее со двора, во­
обще сделает ее безвредной.
Всякого должно поражать то обстоятельство, что бродячие
люди так часто имеют при себе сук. Без сомнения, справедливо
(это часто подтверждается и охотниками), что суки бывают гораз­
до более привязчивы и послушны, чем кобели,- они не столь часто
убегают, не столь увлекаются чем-либо посторонним и поведение
их более равномерное и постоянное, чем поведение псов. Но всего
этого еще недостаточно для объяснения, почему же именно стран­
ствующие почти исключительно водят с собой сук. Остается толь­
ко предположить, что эти суки должны служить именно для со­
блазна дворовых псов. С другой же стороны трудно понять, почему
в деревне суки столь редко употребляются в качестве дворовых со­
бак. Те неудобства, которые связаны с рождением щенят, в доста­
точной мере вознаграждаются той пользой, которую приносит су­
ка в качестве сторожевой собаки.
Если таким образом по обнаружении кражи есть основание
предполагать, что дворовый пес был соблазнен указанным спосо­
бом (а это установить не трудно), то прежде всего розыски следу­
ет направить на странствующих личностей, проходивших с сука­
ми вблизи места преступления. При этом, однако, не следует упу­
скать из виду, что злоумышленники иногда производят такой со­
блазн, даже не имея при себе суки, а ограничиваются одним лишь
натиранием обуви, штанов, вообще одежды около половых орга­
нов бегающей суки. Это средство действует на пса точно так же,
как сама сука: пес никогда не лает на человека, таким способом
парфюмированного, и следует за ним куда угодно. Это средство
применяется лазутчиками для того, чтобы с большим удобством
подходить к намеченному ими месту кражи и производить свое
высматривание по возможности долее, не возбуждая тревоги. Ес­
ли, например, С. С. услышит от потерпевшего (конечно, только
при подробном допросе), что незадолго до кражи являлся на двор
нищий, на которого не только не лаяла собака, но даже ласкалась
к нему, не отставала от него и вскакивала на него, то С. С. не со­
мневается в том, что знает уже одного из участвующих в краже.
Впрочем, это средство употребляется и живодерами, чтобы легче
подходить к собакам.

838 V
 Довольно модный способ подготовления краж, особенно в
больших городах, заключается в том, что потерпевший и семья его
при помощи анонимных и псевдонимных писем выманиваются из
квартиры, например, под видом приглашения для обсуждения ка­
кого-либо важного дела или для любовного свидания, или с при­
глашением на концерт, в театр и пр., с приложением билетов. На
все это С. С. должен обратить внимание, так как подобные письма,
указывающие на знакомство их авторов с личными обстоятельст­
вами адресата, весьма часто дают указания, кто именно был авто­
ром письма.

3. Вооружение вора необходимыми орудиями1)

То обстоятельство, что вор для совершения своих, иногда
весьма трудных, предприятий нуждается в разнообразных инст­
рументах, настолько же понятно, насколько важно и для С.С., так
как нахождение таковых инструментов при обыске у заподо­
зренного лица часто может служить весьма веской уликой. Само
собой разумеется, что нахождение у задержанного отмычек, ло­
ма и напильников навлекает на него основательное подозрение,
но такие вещи возможно найти лишь в очень редких случаях, так
как каждый опытный вор хранит все компрометирующие его
предметы где-нибудь далеко, если только он не нуждается в них
для самого дела тотчас же. Но, кроме названных орудий, есть еще
много таких, которые вору необходимы и которые вместе с тем
являются не настолько подозрительными, чтобы он опасался за
их нахождение, так как значение их редко разгадывается по пер­
вому взгляду.
В общем, можно сказать так, что на руках у обыскиваемого
лица должно вызывать подозрение все то, обладание чем нельзя
объяснить себе естественным способом. Поэтому и представля­
ется невозможным перечислить все могущие оказаться «подо­
зрительными» предметы, и следует только повторить, что самый
безразличный предмет может оказаться подозрительным, если
нет возможности объяснить его присутствие какой-либо надоб­
ностью или вообще простым способом. Так, например, нахожде­

1) Ср. главы о суевериях и о цыганах.

839
ние легких туфель или в зимнее время пары очень толстых и ко­
ротких чулок дает возможность заключить, что владелец их за­
нимается кражами из гостиниц, или прокрадывается в незапер­
тые дома, так как для последнего зимой слишком холодно ходить
босиком или в его обыкновенных носках по мерзлой земле.
Длинные тонкие прутья или же некоторое количество птичьего
клея указывают на вора, специальностью которого являются кра­
жи денег из хранилищ с узким отверстием (например, из кружек
и столбов в церквях)1). Кусок черного сукна может иметь целыо
только служить в качестве маски для лица. Кусок сальной, стеари­
новой или восковой свечки бывает у каждого вора, крадущего по
ночам, чтобы в крайнем случае он мог ориентироваться в незна­
комом для него темном помещении. Точно так же каждый вор,
встречающий необходимость взламывать оконные стекла, не
производя притом шума, имеет при себе какое-нибудь липкое ве­
щество (вар сапожный, клей, липкий пластырь, гумми и тд.), ко­
торым смазывается бумага или холст, накладываемые на стекло;
при нажатии осколки прилипают и не производят шума падени­
ем вниз. Весьма часто у воров находят рыболовный крючок с бе­
чевкой, при помощи которого они ловят и выуживают через от­
крытые окна нижних этажей одежду, часы с цепочкой и тд. (см.
«о цыганах»). Точно так же компрометирующими бывают глубо­
кие карманы в виде мешков, в которые прячут все похищенное
воры, действующие на базарах. Всякого рода предметы, напри­
мер, перстни, содержащие в себе скрытые ножички, при помощи
которых злоумышленник снаружи прорезает грудные карманы
для похищения бумажника, являются настолько же подозритель­
ными, насколько и нахождение у задержанного перчаток, наби­
тых чем-нибудь и изображающих фальшивые руки (у железнодо­
рожных воров).

1) Этот способ известен был еще в XV столетии. В уголовном музее в г. Граце имеет­
ся несколько подобных предметов и также такие, в которых тонкие камышовые
прутья скрыты были в пустоте камышовой палки, имевшей вид трости. Этот способ
скрывания прутиков, по-видимому, довольно распространен, и С. С. должен иметь
его в виду. Также распространено и употребление трости, нижний конец которой
сделан, по-видимому, из черного листового железа, а на самом деле из черного лип­
кого воскового и смоляного вещества. Такой тростью выуживаются небольшие
предметы с прилавков, из открытых окон и пр. Иногда эти трости заключают в се­
бе несколько прутиков, входящих один в другой и потому могут вытянуться на боль­
шую длину, подобно удилищам.

840
 Иногда находят небольшие клинья твердого дерева, употреб­
ляемые для открытия дверей, ящиков и даже железных касс и пр.
Эти клинья вкладываются в узкие щели (имеющиеся или же сделан­
ные стамеской) и затем смачиваются водой, вследствие чего они
разбухают, развивая огромную силу. Подобным же способом при­
меняются деревянные клинья и в каменоломнях, чтобы отделять
большие каменные глыбы от скал. Если у подозрительной личнос­
ти найдены будут крепкие железные крюки с ушком, за которое
можно прикрепить веревку, то это свидетельствует о том, что за­
держанный, бросая крюки на балконы, террасы и зацепляя за пери­
ла, поднимается на них на веревке.
Точно так же могут иметь значение и всякого рода записки,
найденные у задержанного: я считаю нужным вновь указать на то,
что всякое письмо, отобранное у арестованного, подлежит самому
тщательному рассмотрению. Часто какая-нибудь ничтожная запи­
сочка, заключающая в себе несколько строк, может избавить С. С.
от заполнения дела грудами протоколов; особенно существенны
бывают в этом отношении отметки адресов разных лиц: соучаст­
ников, укрывателей или намеченных жертв, а нахождение списка
ярмарок в данной местности часто указывает на ярмарочного вора
или шулера.

4. Соучастники
Вполне понятно то обстоятельство, что более крупные кражи,
сопровождающиеся взломом, вкрадыванием в дома, нападением с
открытой силой и тд. почти всегда совершаются при содействии та­
ких участников, которые несут обязанность стоять настороже. Также
понятно, что именно это участие сторожевых во многих случаях мо­
жет послужить основанием и для направления розысков: главный
вор никогда не проявит своего участия, он всегда ускользнет незаме­
ченным, если только ему содействуют хорошие караульные. Кара­
ульный же с внешней стороны не совершаег ничего преступного и,
хотя он до некоторой степени также будет' прятаться при приближе­
нии посторонних лиц, тем не менее во что бы то ни стало остаться
незамеченным вовсе не входит в его интересы. Во многих случаях
он будет стараться даже навлечь внимание на себя, затеять какую-ни­
будь ссору и даже даст, себя задержать за буйство и нарушение обще-

841
ственной тишины и т.п., и это только для того, чтобы отвлечь внима­
ние потерпевших и полиции от главных участников, действующих
на месте. Наблюдения, которые нам пришлось сделать в этом отно­
шении, столько же многочисленны и разнообразны, сколько и до­
садны для нас и даже имеют комическую сторону.
Так как в качестве караульного никогда не выбирается нови­
чок, то весьма понятно, что он не стоит неподвижно и не ходит
взад и вперед, как солдат на посту. Он принимает вид человека, воз­
вращающегося из питейного заведения или отправляющегося на
какое-нибудь любовное свидание; он подсвистывает, припевает,
шатается в разные стороны или же, с шапкой на затылке, разгова­
ривает сам с собой, прислоняется к стене какого-нибудь дома, или
же, по-видимому, совершенно пьяный, валяется на улице. Самый же
обыкновенный прием такого караульного заключается в том, что
караульный при приближении лица, внушающего ему некоторое
опасение, начинает удовлетворять своей естественной надобности,
сохраняя притом положение человека, зорко наблюдающего за
приближающимся для того, чтобы убедиться, не грозит ли вообще
и в какой степени опасность его товарищам.
Предостерегательные окрики бывают двоякого рода. Или они
напоминают об осторожности: свист, прищелкивание языком, по-
видимому совершенно безразличные возгласы следующего рода:
«Осип, да иди же» или «Анна, отвори», «Гектор, каналья, что ж не
идешь» и т.д., или же оклики, указывающие, что все пропало и что
следует немедленно бежать, напр., известный возглас: «луна»
(Lampen! Mondschein!) и т.д.
Способ же обращения караульного с таким, который своим
присутствием или приближением только мешает делу, зависит от­
части от обстоятельств, отчасти же от его ловкости и присутствия
духа. Прежде всего, он должен быть настолько проницательным,
чтобы сразу угадать направление пути приближающегося: поэтому,
он не обратит особого внимания на пьяного мужика или припева­
ющих студентов и в крайнем случае каким-нибудь действием будет
мотивировать свое присутствие, напр., удовлетворять своей естест­
венной надобности. При приближении же других лиц, относитель­
но которых он может предположить, что они могут заподозрить
кражу, если, проходя мимо мест совершения преступления, услы­
шат шум, увидят свет в окнах и т.п., он посредством обусловленно­
го предостерегательного окрика (т.е. свиста, прищелкивания и тд.)

842
извещает своих товарищей, чтобы они на некоторое время приос­
тановили свои действия, не производили шума, тушили свечу до
минования опасности, о чем он снова даст им знать. Если, наконец,
приближается к месту возвращающийся домой обитатель дома, со­
сед или ночной сторож и, несмотря на это, положение все-таки не
настолько опасно, чтобы давать сигнал о бегстве, то требуется не
только дать предостерегательный оклик, но и суметь выиграть
столько времени, чтобы действующие на месте товарищи могли
спрятаться или, по крайней мере, незаметно скрыться с одной час­
тью похищенного имущества. Для этого караульный задерживает
под каким-нибудь предлогом опасного прохожего, производя при
этом столько шума, чтобы заглушить бегство или удаление скрыва­
ющихся товарищей. Караульный или сам начинает разговор с про­
хожим, или же ведет себя так, что последний обращается к нему. Он
осведомляется о пути, о времени или о том, где еще не закрыта гос­
тиница; он просит огня закурить или помочь встать, так как он де
упал и у него больная нога; или же он громко и обстоятельно рас­
сказывает, что он вот страдает параличом одной руки и не в состо­
янии надеть пальто, а потому просит прохожего ему помочь. Таким
же способом он обращает внимание прохожего на что-нибудь осо­
бенное: он будто бы слышал крики о помощи или стоны, он видел
зарево от огня, или подозрительных людей, или даже бешеную со­
баку, и все это — в направлении, конечно, противоположном тому,
где действуют его товарищи. Если он обладает некоторым комиз­
мом и попадает на такого же прохожего, то он изображает пьяно­
го, произносит какую-нибудь речь политического содержания, за­
водит на подобной почве спор с прохожим, который ради шутки
вступает в этот разговор, затем он предлагает своему противнику
примирение и приглашает его выпить брудершафт. И когда, нако­
нец, этот «прелюбопытный, смешной чудак», за которого принима­
ет его прохожий, удаляется от него, то одновременно с этим скры­
ваются и его товарищи с добычей1). Более ловким, конечно, являет­

1) Припоминаю с удовольствием случай, когда я, еще будучи студентом, возвращал­

ся домой с товарищами. Нас задержал один старик и начал предсказывать нам ско­
рое светопреставление, подтверждая свое пророчество указанием на книгу прор.
Иопы. Наш разговор продолжался довольно долго, и мы дружелюбно расстались. В
ту же ночь приблизительно в 200 шагах от места нашей встречи, из одного склада
строительных материалов совершена была кража не только всех инструментов, но
даже целого комплекта черепиц, предназначенных для одной крыши.

843
ся тот из караульных, который заставляет самого прохожего обра­
титься к нему с разговором: он чего-то ищет на земле и на сочувст­
венный вопрос прохожего объясняет, что потерял такую-то моне­
ту или свои серебряные часы и т. под.; если прохожий начинает по­
могать ему при розыске, то он рассказывает ему не только про все,
относящееся до потери этого предмета, но даже и историю своей
жизни. Другой караульный, скорчившись на земле, стонет настоль­
ко жалко, что прохожий невольно спрашивает его о причине стра­
даний; продолжая стонать, он тогда рассказывает ему историю о
переломе ноги, о внезапных режущих болях в животе и т.п.; добряк
прохожий отправляется за врачом, но когда он возвращается на то
же место, страдальца и след простыл.
Как-то раз ночью возвращался домой один домовладелец, в
то время когда в его квартире совершалась кража. Он был обут в
резиновые калоши, вследствие чего караульный, стоявший на
улице у ворот двора, не заметил его приближения, тем не менее
караульный не потерялся и, как бешеный, начал дергать звонок.
На вопрос хозяина, что ему нужно, он ответил, что жена его вне­
запно почувствовала приближение родов, лежит в ужасных муче­
ниях, почему он прибежал за повивальной бабкой, которая тут
будто бы живет. Хозяин квартиры стал уверять, что в этом доме
совсем нет акушерки, никогда не было и даже не будет. Неизвест­
ный этим, однако, не удовольствовался, возражал и жалобно пла­
кал до тех пор, пока любезный хозяин не согласился довести не­
счастного мужа до квартиры ближайшей акушерки. Это предло­
жение, конечно, было принято с живейшей благодарностью и с
пожеланиями благословения и пр.; оба быстро побежали к аку­
шерке и когда, наконец, хозяин, усталый, весь в поту, возвратил­
ся в свою квартиру, то ему привелось видеть еще во мраке ночи
фигуру последнего вора, убегавшего из его квартиры с богатой
добычей.
Если приближается уличный ночной сторож, то, конечно,
его во всяком случае следует остановить, и так как часто пред­
ставляется неудобным заводить с ним разговор или наводить у
него какие-либо справки, то для караульного остается только од­
но: вести себя так, чтобы ночной сторож сам вступил с ним в раз­
говор. Если возможно, то караульный будет держать себя так, что­
бы не подвергать себя самого опасности, т.е. он притворится
больным или прикинется, что он будто бы видел что-то странное,

844
и т.п. Если же это невозможно или если опасность для товарищей
очень велика, то остается последнее средство: вынудить ночного
сторожа задержать его. Конечно, при этом избирается такая мера,
которая обойдется наиболее дешево, а именно: притвориться пья­
ным. Караульный шатается во все стороны, поет, кричит — одним
словом, ведет себя так, что задержание его представляется неиз­
бежным; само же задержание он обставляет различными препят­
ствиями: он не может идти, ложится на землю, возражает, упраши­
вает, не выходя, однако, при этом за известные пределы, т.е. не ос­
корбляя личности полицейского, — чем он может только отяг­
чить свое положение. Чем далее от места преступления, тем более
уменьшается степень его опьянения, и в конце концов вблизи
арестного помещения хмель настолько испаряется из его головы,
что было бы совершенно бесцельным отправлять его под арест.
Если же он при этом еще во время препровождения оказался «до­
брым малым», еще не имеет репутации мошенника или злоумыш­
ленника, то нередко он отпускается на свободу, с предостереже­
нием не попадаться вновь. В тех же случаях, когда неудобно поче­
му-либо прикинуться пьяным, напр., полицейский сторож не об­
ращает на него внимания, или симуляция требует слишком мно­
го времени, остается только прибегнуть к такому нарушению ти­
шины, которое влекло бы за собой немедленное задержание. К та­
ким нарушениям относятся те поступки, посредством которых
лицо, не имеющее крова, домогается «зимней квартиры», а имен­
но оскорбление стражи, проступки против религии и оскорбле­
ние величества: эти проступки можно совершить быстро, без вся­
кой подготовки, и они никогда не оставляются без последствий.
Вот почему надлежало бы внушить полицейским стражам о не-
возбуждении дел о мелких оскорблениях словами, напр., оскорб­
ление сторожа, должностных лиц и учреждений в тех случаях,
когда не было посторонних свидетелей, и главным образом тог­
да, если совершенно отсутствует повод, по которому было нане­
сено оскорбление именно в указанное время. Если трудно найти
этот повод, то, значит, преступление совершается нарочно и по­
лицейская стража будет поступать гораздо лучше, если не станет
останавливаться на намерениях злоумышленника. Тогда она весь­
ма скоро заметит неестественную навязчивость в действиях тако­
го человека, который, очевидно, желает во что бы то ни стало
быть задержанным. В этих случаях является необходимость быть

845
весьма осторожным и, если стража таким способом будет преду­
преждена о побочных намерениях подозрительного субъекта, то
она, может быть, и найдет средство исполнить его желание, т.е. за­
держать его, но одновременно с тем должна расследовать, что
именно он хотел скрыть.
Насколько легко вообще добиться личного задержания, до­
казывает известный анекдот о графе Зандоре, получившем изве­
стность благодаря своим фокусам в верховой езде и эксцентрич­
ностям; в 30-х годах текущего столетия в Вене он держал пари с
тогдашним министром полиции о том, что будет арестован, хотя
не совершит ни малейшего проступка. Он переоделся бродягой и
в одном, пользующемся дурной репутацией притоне, выпив
рюмку водки, предъявлял к уплате подлинный банковый билет в
1000 гульденов; десять минут спустя он был арестован. Но если
уже графу Зандору удалось достигнут личного задержания, не со­
вершив никакого проступка, то это должно быть тем легче для
опытного злоумышленника, которому ничего не стоит при слу­
чае совершить и мелкий проступок, лишь бы достигнуть своей
более важной цели. Практические выводы из всего сказанного
ясны сами по себе: органы стражи должны постоянно иметь в ви­
ду, что всякое, хотя бы только в некоторой степени, непонятное
присутствие в каком-нибудь месте человека может находиться в
связи с совершающимся преступным деянием. Эта возможность
превращается в вероятность, если данный субъект при прибли­
жении стражи или другого прохожего издает какие-либо звуки
или отклики, или если он даже старается нарочно обращать на
себя внимание.
Правда, во многих случаях окажется невозможным преду­
предить намерения караульного, напр., если полицейский сто­
рож заметил стоящего на карауле позже, нежели последний сто­
рожа, но тем не менее было бы непростительно, если бы поли­
цейский не предпринял в этом случае никаких мер. Положим,
стоящий где-нибудь в незаметном месте караульный дает свист,
и его товарищи, к которым относилось предостережение, успели
принять это предупреждение к сведению. Такое предостереже­
ние уже нельзя ничем устранить, но если обход, как это делается
обыкновенно в крупных городах, состоит из двух полицейских,
то один из них должен остановиться и позаняться со свистнув­
шим, а другой должен сообразить, куда именно направлен свист,

846
в какую сторону относилось предупреждение, на каком месте, су­
дя по обстановке, могло потребоваться оно, другими словами,
где именно может совершаться кража, и тотчас же принять меры,
необходимые по обстоятельствам. Если же стража состоит из од­
ного лица, то этому последнему в большинстве случаев целесо­
образнее всего предпочесть верное сомнительному и предвари­
тельно забрать подозрительного человека, давшего свист, и за­
тем уже позаботиться призвать на помощь кого-либо, чтобы за­
держанный не скрылся, а самому приступить к обнаружению
предполагаемого преступления. Во многих случаях достаточно
будет забить тревогу, чтобы потерпевшие сами могли позабо­
титься о своей безопасности, и тотчас же после этого позанять­
ся с задержанным. Этим можно разъяснить все дело: нога, на пе­
релом которой он жаловался, окажется здоровой, опьянение, в
котором он будто бы находился, притворным, документов о лич­
ности он не представит и, при ближайшем рассмотрении, ока­
жется известным уже полиции злоумышленником. Если же уда­
лось обнаружить одного члена шайки, то не так трудно устано­
вить и его сообщников.
Самым лучшим караульным среди воров признается женщи­
на, по преимуществу девушка-подросток 14-15 лет. Женщина —
терпеливее, внимательнее, сосредоточеннее и находчивее, чем
мужчина. Уступая последнему в физической силе, быстроте ног и
личной храбрости, она должна все это восполнить неустанным
вниманием, напряженностью всех своих чувств, а в опасные ми­
нуты и лукавством и большей способностью примениться к об­
стоятельствам.
Кроме того, женщина не в такой степени вызывает подозре­
ние и лучше сумеет расположить к состраданию, вызвать жела­
ние помочь ей, оказать услугу, да и невольно у всякого, кто встре­
тит в ночное время на улице женщину, является желание предло­
жить ей помощь. Помимо этого, женщины, кроме тех случаев, в
которых нуждаются в помощи мужчины, еще могут прибегать к
тем отговоркам и уловкам, которые свойственны только женско­
му полу. Ей более свойственно ссылаться на истощение, обморок
и вообще просить о помощи: ее мог выгнать злой муж, или у нее
начались родовые схватки, она может быть без должности, не
иметь квартиры, терпеть голод, заблудиться, и наконец, в ее рас­
поряжении широкая возможность эксплуатировать свое тело. На

847
улице ночью женщина, одна, в особенности если она молода и
при слабом ночном свете кажется пригожей, почти всегда суме­
ет остановить проходящего мимо мужчину, и если он не загово­
рит с ней, то довольно, чтобы она обратилась к нему. Вопрос ли,
просьба ли, жалоба ее выслушиваются всегда: этим удается задер­
жать прохожего, а если к тому же она объявит себя больной, бес­
помощной, то ведь надо быть варваром, чтобы отнестись к сло­
вам ее без участия и равнодушно пройти мимо.
Скорее всего это удастся, если сторожевой пост занимает
девушка-подросток. По большей части в этих случаях они дела­
ют так, чтобы прохожий застал их тихо плачущими. Вполне ес­
тественно, что к ним обращаются с участливым вопросом: с ры­
данием такая девочка рассказывает обыкновенно, что ее выгнала
злая мачеха, и она теперь не знает, куда ей деваться, домой она
ни за что не пойдет, так как там с ней всегда дурно обращаются:
еще сегодня ее так избили, что можно видеть синяки. Наивно за­
ворачивает она рукава, чтобы показать никогда не существовав­
шие там синяки, с детской невинностью поднимает она юбку или
рубашку выше колен, чтобы засвидетельствовать о жестоком об­
ращении с ней, так как синяки у нее и на ногах. Все это действу­
ет далеко не охлаждающим образом на участливого прохожего,
который, хотя и не замечает рубцов и ран, но зато видит круглое
плечо и белые ноги; притом же этот ребенок так мило лепечет.
Она почти готова приютиться на эту ночь у своего нежданного
защитника, но вдруг она настораживается, так как до слуха ее до­
стиг легкий свист — знак, что кража завершилась удачно. Тогда
внезапно она решает идти к своей подруге и — вдруг исчезает.
Такие истории и подобные известны каждому из нас в его прак­
тике: дело заходит иногда даже гораздо далее, нежели мы знаем,
но те, с кем случались такие приключения, не особенно охотно
рассказывают о них.
Однажды случилась прямо смешная история: два студента,
возвращаясь домой, у входа в дом и даже переступив через порог,
услышали вдруг в саду, сзади дома, раздирающие стоны. Они по­
спешили туда и нашли там женщину, которая корчилась в судоро­
гах по земле и объявила им, что она разрешается от бремени. Не
давая студентам времени спросить ее, как она могла попасть в сад
через высокий забор, она стала заклинать их, чтобы они держали
ее руки и ноги, что ей более никакой помощи не нужно, она уж это

848
хорошо знает и т.д. Спустя некоторое время женщина объявила,
что настал момент родов и чтобы господа студенты как можно ско­
рее привели какую-нибудь женщину из дома. Едва молодые люди
поднялись на ноги, как вдруг из дома выскочили трое мужчин, ро­
женица встала, и все четверо побежали через сад и скрылись через
проломанное заранее отверстие в ограде. Скоро смущенные сту­
денты узнали, что квартира в первом этаже, обитатели которой вы­
ехали на дачу, взломана и обокрадена.
Вообще положение караульного, поставленного внутри поме­
щений, принадлежит к самым труднейшим, так как от него требу­
ется слишком много смелости и присутствия духа, чтобы как-ни­
будь мотивировать правдоподобным образом свое присутствие
внутри дома или двора. И в этих случаях происходят иногда при­
меры поразительной находчивости, с одной стороны, и, можно
сказать, самой легкомысленной доверчивости — с другой.
Расскажу один случай с цыганами. Один зажиточный крестья­
нин, работавший со всеми своими людьми в поле, возвращался в
свой дом, который он оставил запертым со всех сторон. К удивле­
нию его, двери оказались отворенными и в сенях стояла цыганка,
которая осыпала его поспешными упреками за то, что он оставил
свой дом незапертым: она будто бы уже побывала на конюшне, где
бык его лежит тяжко больным. Остолбеневший крестьянин поспе­
шил в конюшню, а из комнат в это время успели выбежать цыган со
старой цыганкой, унося с собой часы и деньг и крестьянина. Бык,
разумеется, оказался здоровым.
Женщина как караульный гораздо выгоднее и даже при встре­
чах с полицейской стражей, так как если даже эта женщина сдела­
ет попытку — правда, только в исключительных случаях — соблаз­
нить полицейского, то все-таки этот последний отнесется к ней,
как к слабой женщине, и притом с большей снисходительностью и
вниманием, нежели к мужчине. Пусть полиция не примет это за уп­
рек, но она тем не менее должна знать, что женщина способна на
более ловкое мошенничество, чем мужчина, и что именно в дан­
ном вопросе о караульных при совершении краж ей надлежало бы
относиться с подозрительностью в ночное время на улице к каж­
дой одинокой женщине, какого бы возраста она ни была. Мучаю­
щиеся в родах или в болезни, выгнанные злыми мужьями или ма­
чехами или по каким-нибудь иным причинам оказавшиеся на ули­
це женщины — крайне редкая случайность, если она действитель­

849
но произошла. Вот почему при таких встречах вполне уместна са­
мая щепетильная осторожность.
Совсем иное дело, сравнительно с положением патрулирую­
щей стражи, С. С. и чинов полиции. Ночной сторож настигает ка­
раульного только тогда, когда кража еще не совершилась или не
обнаружена; если же она обнаружена, то караульный поспешит, ко­
нечно, исчезнуть со своего поста. Таким образом сторож, напав на
стоящего на карауле, может только заключать, что где-нибудь вбли­
зи совершается кража, о которой ему еще ничего не известно. К по­
лицейскому же чиновнику и С. С. только в крайних случаях может
быть доставлен задержанный на том основании, что он стоял на
карауле, что где-то, вне всякого сомнения, совершается еще не от­
крытая кража. В огромном большинстве случаев сначала будет об­
наружена кража, и никто при этом не догадается заявить, что та­
кой-то видел вблизи стоящего на карауле. Но раз никто не заботит­
ся и не придает значения этой стороне дела, то легко может слу­
читься, что стоявший на карауле в то время, когда шайка воров ра­
ботала, где-нибудь сидит под арестом за буйство в состоянии опь­
янения. А между тем С. С. и полиция, получив сведения о совершив­
шейся краже со взломом, размышляют и сожалеют о недостаточно­
сти следов, хотя бы самых отдаленных, которые могли бы повести
к обнаружению виновных.
Само собой разумеется, что розыск этого участника, «стояв­
шего на карауле», отнюдь не должен мешать другим важным
следственным действиям, особенно установлению события пре­
ступления и т.д., но одного полицианта, как бы скуден ни был в
распоряжении С. С. численный состав полиции, все-таки тотчас
же следует командировать с целыо розыска караульного. Без ка­
раульного дело никогда не обходится, и если кража имеет харак­
тер более или менее серьезный и произошла в городе или в на­
селенной местности, то кто-нибудь да должен был видеть этого
караульного. Первым делом, следовательно, и надо искать тех,
которые видели такого человека.
Особенные затруднения представляют эти розыски в том слу­
чае, если видели такого караульного и, быть может, даже беседова­
ли с ним сами полицейские сторожа, так как им совестно призна­
ваться, что они, так сказать, имели в своих руках «главного мошен­
ника». В этом случае те, кому это надлежит, обязаны внушить этим
лицам, что незадержание такого караульного часто совсем не мо­

850
жет быть вменяемо в вину. Если караульный был сметливый, то он
хорошо понимает, что должен придавать себе вид вполне невин­
ный; ведь нельзя же каждого арестовывать и расспрашивать его до
последних мелочей только потому, что он оказался на улице в по­
здний час ночи. Если караульный не сумел исполнить свою роль
вполне безукоризненно и ловко, то сторож мог бы его до некото­
рой степени заподозрить и счел бы себя вправе и даже обязанным
задержать его, а если он все-таки не арестовал его, то только пото­
му, что был проведен мошенником. Таким образом, наилучший и
самый честный путь для ночного сторожа во всех подобных случа­
ях откровенно сознаться в своем промахе. Это сделать тем легче,
что промах этот вполне извинителен почти во всех случаях, так как
стоявший на карауле непременно исполнил свое дело именно хо­
рошо, и встретившему его сторожу требовалось иметь чрезвычай­
ную осторожность и большое мужество, чтобы арестовывать чело­
века, с внешней стороны вполне невинного.
Если же полицейский чиновник пользуется полным доверием
своих подчиненных, а эти последние знают, что он не впадет в не­
обузданный гнев, если обнаружится с их стороны более или менее
извинительная погрешность, то, при обнаружении более крупных
краж, сторожа всегда без стеснений будут сообщать ему, видели ли
они кого-нибудь вблизи места кражи, бывшего там под тем или
другим предлогом, — и на обязанности полиции лежит разыскать
этого человека. Если ночной сторож видел и даже говорил с этим
человеком, то при некоторой опытности он сумеет дать описание
этой личности, а благодаря этому получится хотя некоторая воз­
можность напасть на след.
Но если ни одному сторожу не удалось заметить такого чело­
века, то следует навести справки, и притом как можно скорее, не
заметил ли его кто-нибудь из прохожих. Само собой разумеется,
таких прохожих не следует искать из непосредственных соседей
к месту преступления, такие прохожие могут быть и из дальних
мест. Поэтому пределы розысков таких прохожих, особенно если
дело серьезное, следует по возможности расширить. При этом са­
мым строгим образом следует наблюдать, чтобы разыскивающие
лица были осторожны в том смысле, дабы отнюдь не навести най­
денных свидетелей на опасение, что они могут быть привлечены
к ответственности. Главная причина неуспеха подобных розыс­
ков заключается в ошибочном представлении таких свидетелей о

851
том, что они будто бы сделали некоторую неправильность, что
лучше поэтому им остаться в неизвестности, нежели выступить в
роли важных свидетелей. Это вполне вероятно именно в тех слу­
чаях, о которых мы говорим теперь, так как прохожим совестно
признаваться в том, что их обманул соучастник воровской шайки;
они могут думать даже, не подлежат ли они за это ответственнос­
ти, а если они при этом позволили себе что-либо с караульщицей,
то едва ли они в том признаются. Это есть также одна из причин,
почему караульные женского пола более других затрудняют про­
изводство розыска.
До сих пор мы говорили о караульщиках, которые ставятся
при кражах со взломом или из незапертых помещений; скажем те­
перь несколько слов о караульщиках при кражах другого рода. Ча­
сто они, кроме караула, исполняют еще другую какую-нибудь обя­
занность, напр, отвлекать внимание какого-нибудь лица от
совершающейся кражи, загораживать или иным образом способст­
вовать похитителю. Уместно и в этих случаях указать, что нет ни­
чего ошибочнее, как надеяться достигнуть цели только путем пря­
мых розысков, попасть прямо на вора, не предпринимая розысков
и в окольных направлениях. Удается это только весьма редко, поч­
ти же всегда первые указания оказываются где-нибудь на стороне,
и если розыски эти будут удачны, то с окольного пути они выведут
и на прямую дорогу. И это вполне в порядке вещей, так как главный
виновный, т.е. вор, всеми силами старается остаться незамеченным
и не пойманным, тогда как пособники его могут и часто даже вы­
нуждены бывают себя выдвигать вперед.
Таким образом, тот, который предлагает обокраденному кар­
манным вором вопросы такого рода, не видал ли он около себя ко­
го-нибудь, который случайно толкнул его, или, быть может, ощупы­
вал его, или делал что-нибудь иное подозрительное, и кго ограни­
чится только этими вопросами, на которые большей часгыо ответ
следует отрицательный, — тому вряд ли удастся обнаружить мно­
гих карманных воров. В этих случаях должно направлять память
потерпевшего на таких лиц, которые перед кражей за некоторое
время находились около него, вступали с ним в разговор, спраши­
вая его о чем-нибудь или предлагая закурить, или проявляли к не­
му особую услужливость; не обращал ли кто на что-нибудь его вни­
мание, на красивый вид, на какую-нибудь выдающуюся картину в
галерее, на смешное или опасное положение какого-нибудь треть­

852
его лица. Его внезапно отвлекают в сторону, чтобы оградить его от
наезжающей пролетки или чтобы он не получил толчок от челове­
ка с ношей. С него вежливо стирают пыль, так как он будто бы не­
сколько опачкался, спрашивают его, не потерял ли он свой носо­
вой платок или что-нибудь иное, не обменил ли он свой зонтик
или не оставил ли свою трость. Все такие вопросы и обращения со­
провождаются обыкновенно прикосновением или ощупыванием
потерпевшего, или же потерпевший сам ощупывает себя, но вслед­
ствие этих прикосновений внимание его сосредоточивается на
том месте, которое ощупывается, и по тому самому другое прикос­
новение к нему же в ином месте тела остается незаметным. По-ви­
димому, тело испытывает в известной степени только одно общее
или главное ощущение, — так что одно локализированное ощуще­
ние другим подобным же ощущением, испытываемым другой час­
тью тела, только усиливается, но это второе ощущение самостоя­
тельно не дает себя знать. При этом, конечно, предполагается, что
это второе ощущение не сильнее первого. Этой, в сущности весьма
замечательной, психологической особенностью только и можно
объяснить некоторые карманные кражи, которые иначе представ­
лялись бы совершенно немыслимыми.
Кто пожелает испытать это на опыте, тот, конечно, не сразу, но
после некоторой подготовки, достигнет описанных результатов.
Пусть кто-нибудь сговорится с другим лицом исполнить совмест­
ные одновременные действия по отношению к третьему; напр.,
пусть А. и В. будут экспериментаторы и С. — третье лицо для опы­
та. А. толкает в правый бок С., конечно, неожиданно, объяснив это
движение словами: «смотри! осторожно!». В то же время В. также
толкнет или нажмет в левый бок С., хотя и не столь сильно, чем
толкнул А. Самое трудное в этом опыте — это уловить момент, ког­
да В. должен начать действовать. Будет слишком преждевременно,
если С. вследствие толчка и окрика А. еще не успел воспринять
сознанием полученные ощущения; с другой же стороны, будет
слишком поздно, если С. после толчка и окрика А. уже успел вновь
успокоиться. Надлежащим моментом будет момент иаивысшего
волнения, которое испытает С. вследствие поступка А, и этим-то
моментом В. и должен воспользоваться. Если этот момент удалось
уловить и опыт удался, то С. на вопрос о том, что он чувствовал, на­
верное, объявит так, что он почувствовал толчок А. и его окрик и
непосредственно затем почувствовал то же усиленно, т.е. уже по­

853
следствие от толчка А., но то, что В. его толкнул, он незаметил. Та­
ким образом толчок В. почувствовался не самостоятельно, а как до­
полнение к ощущению А., хотя первый был сделан слева, а второй
справа. Правильность этого опыта ясно обнаруживается на одном
случае, из моей практики заимствованном.
У одного господина после полудня, неизвестно, в каком имен­
но часу, вырезана была часть пальто и сюртука в том месте, где был
карман, в котором он носил свой бумажник. Бумажник с находя­
щейся в нем очень крупной суммой денег, естественно, при этом
был похищен. Потерпевший совершенно не заметил, как именно
был вырезан бумажник: все было проделано ловко и осторожно.
Тем не менее, без сомнения, толчок и давление должны быть про­
изведены на потерпевшего довольно значительные уже потому, что
вырез был сделан крестообразно. Кроме того, надрез этот был сде­
лан не настолько велик, чтобы бумажник мог сам вывалиться, и для
того, чтобы его вытащить, надобно было произвести некоторое
усилие. Но потерпевший ничего особенного не испытывал, он не
был в тесноте, никто его не толкал, ни с кем он не сталкивался и
никто его не спрашивал.
Наконец, после продолжительного допроса в самых разных
направлениях, потерпевший почти нехотя рассказал случившееся с
ним, но совершенно не идущее к делу и к краже никакого отноше­
ния не имеющее: один изящно одетый пожилой господин шел буд­
то бы за ним и самым любезным тоном обратил его внимание на
то, что «он наступил в грязь», так как он идет довольно долго сзади
него и чувствует нестерпимый запах; если он, т.е. потерпевший,
идет куда-нибудь в гости, то это должно быть неприятно. Потер­
певший поблагодарил, остановился и в то время, как разговорчи­
вый господин продолжал что-то болтать, сначала осмотрел подош­
ву одной ноги и, ничего не заметив на ней, поднял другую ногу и
осмотрел ее подошву. В это мгновение почтенный господин очень
крепко схватил его за гшечо и вскричал, смеясь: «ну, конечно, на од­
ной ноге стоять очень трудно, так как легко упасть: я думал, что вы
падаете; ну, и на этой ноге ничего; теперь я вижу, что это я сам из­
даю дурной запах: это я попал в грязь и сваливаю с больной голо­
вы на здоровую». Почтенный господин смеялся будто бы самым
сердечным образом над этой «комической историей». В тот же ве­
чер этот господин был арестован, как пособник карманного вора.
Как впоследствии выяснилось, вор действительно воспользовался

854
для надреза и похищения бумажника тем моментом, когда «почтен­
ный» господин крепко схватил свою жертву за плечо, чтобы преду­
предить падение потерпевшего. Что такой вор и его сообщник бы­
ли люди в высшей степени ловкие и умелые, говорить не приходит­
ся и совершенно верно, что надрез и извлечение бумажника не
могли бы пройти незамеченными, если бы только все внимание
потерпевшего не было отвлечено тем, что «старый господин» вне­
запно и энергически схватил его за плечо.
Способ деятельности помощника карманного вора опреде­
ляется главным образом той средой, где они «работают», но все
карманные воры имеют между собой то общее, что они имеют
всегда или почти всегда своих пособников. Хотя соучастие тако­
вых предполагается весьма редко, но не подлежит сомнению, что
карманный вор только в редких случаях работает один и в боль­
шинстве случаев имеет одного или нескольких помощников или
помощниц. Так, вор, совершающий кражи в вагонах железной до­
роги, обыкновенно имеет помощницу; производит ли он изящ­
ное впечатление и едет в первом классе курьерского поезда, или
же имеет он внешность доброго старика землепашца и едет с
крестьянами, все-таки он имеет при себе свою помощницу, кото­
рая должна завлекать жертву взглядами, беседой или даже более
интимными делами. Приемы кражи всегда одни и те же, и труд­
нейшее заключается в том, чтобы выбрать жертву. Таковой дол­
жен быть человек зажиточный, не вполне интеллигентный, кото­
рый не прочь от небольших любовных приключений; кроме то­
го, полный бумажник его должен быть виден в левом кармане его
сюртука и разглядеть это — первая обязанность каждого карман­
ного вора. Неправильно мнение, что железнодорожный вор буд­
то бы пользуется преимущественно ночью: каждому криминали­
сту известно, что кражи в поездах совершаются столь же часто
днем, сколько и ночыо, так как мало-мальски опытный вор не бо­
ится дневного света, хорошо зная, что пассажир в ночное время
гораздо более принимает меры предосторожности, чем днем. Са­
мо собой понятно, что вор и помощница его между собой пред­
ставляются незнакомыми; сперва входит один из них, заканчива­
ет ранее уже начатую рекогносцировку и в неблагоприятном
случае под каким-нибудь предлогом выходит назад, в случае же
удачи дает другому знак следовать за ним. По преимуществу вхо­
дит первым вор, так как мужчине гораздо удобнее у входной две­

855
ри окинуть всех испытующим взором, заглянуть в купе, всегда
выйти обратно и т.д. Если дело происходит днем, то принимают­
ся меры, чтобы остаться в купе с жертвой наедине, в ночное же
время могут быть и несколько пассажиров, так как чем более тес­
ноты, тем легче удача. Во-первых, освещение всегда бывает сла­
бое, и во-вторых, можно надеяться, что большая часть пассажи­
ров будет спать. Располагаться при всех обстоятельствах стара­
ются так, чтобы вор помещался рядом с жертвой, а помощница,
на обязанности которой лежит завлекать пассажира, занимает
место напротив. Вор некоторое время принимает участие в раз­
говоре и затем начинает спать, наблюдая по временам тайком за
происходящим. Почти всегда он имеет искусственную руку и
именно с той стороны, с которой сидит жертва. Эта рука, поддер­
живаемая другой, настоящей рукой (с другой стороны), лежит на
коленях, рука же настоящая так скрыта под широким, удобным
плащом, пледом и под., что она совсем незаметна. И вот, когда
жертва завязывает со своей собеседницей, сидящей напротив,
оживленный разговор, эта настоящая рука начинает свою дея­
тельность; если даже вор сделает ею какое-нибудь неловкое дви­
жение и пассажир взглянет на него, то, замечая сложенные руки
храпящего соседа, он скоро успокаивается.
Если начало удачно, то на первой станции кто-нибудь один
выходит, почти всегда тот, кто имеет бумажник. Так бывает боль­
шей частью, и почтц исключительно остается вор, который в пер­
вые моменты после кражи старается каким-нибудь ловким спосо­
бом передать своей помощнице похищенный бумажник. Если кра­
жа обнаружена прежде, чем оба успели скрыться, то вор можег
тотчас же настаивать, чтобы его обыскали и тд. Дама же, сидящая
напротив, свободна от подозрения, так как не может же случиться,
чтобы кражу совершили один у другого лица, между собой беседу­
ющие. Обыкновенно вторая выходит на той же станции и почти
всегда под тем предлогом, что спутник по путешествию, который
только что вышел, забыл что-нибудь в вагоне и надо ему отнести.
Естественно, что поезд отходит прежде, чем пассажир этот воз­
вратится.
Таким образом, при производстве следствия о краже в поез­
де, следует все описанные обстоятельства иметь в виду и предла­
гать соответственные вопросы. О личности помощника в боль­
шей части случаев можно узнать через потерпевшего только тог­

856
да, когда им был мужчина: в противном случае потерпевший об­
ходит этот вопрос молчанием, или потому, что не желает упоми­
нать об этом знакомстве с дамой, которое он свел в купе, или же
она ему кажется далекой от всяких подозрений: «она ведь была
совсем незнакома с этим подозрительным соседом», или «она
выглядела совершенною невинностью», или «это несомненно
очень благородная дама, которую решительно нельзя подозре­
вать в краже». Но отличительная примета таких личностей за­
ключается в том, что по меньшей мере один из них не говорит
ни слова о месте, куда он едет, и таким местом, конечно, оказы­
вается впоследствии та станция, на которой вышел сообщник по­
сле удачно совершенной кражи. Сам же вор обыкновенно назы­
вает какую-либо, большей частью весьма отдаленную, местность.
Если кража очень скоро обнаруживается, то часто можно задер­
жать воров, так как их следует искать на двух станциях, ближай­
ших к той, на которой они вышли, с той и другой стороны пути.
На тех станциях, на которых они вышли, похитители, наверное,
не будуг продолжать свой путь: они идут пешком к ближайшей
станции и отсюда уже едут или назад, или продолжают свой
план, который они составили, чтобы ехать и действовать далее в
условленном направлении.
Другая примета этих лиц заключается в том, что они не име­
ют при себе никакого или очень мало ручного багажа: во-пер­
вых, он им не нужен совсем и, во-вторых, багаж неудобен при пе­
ремене купе, в поисках места, при выходе из вагона и т.д. Если
потерпевший отличается наблюдательностью, то он, наверное,
заметит, что эти люди «не вполне порядочные». Если кража со­
вершена в вагоне низшего класса и воры казались на вид честны­
ми деревенскими обывателями, то они имели или совсем нера­
бочие руки, или некрестьянскую обувь, или обнаруживали кое в
чем совершенное неведение, напр, в области хозяйства и т. под.
Если же эти люди отличались изящной внешностью, то тем лег­
че их обнаружить, так как, наверное, в чем-нибудь проявится
дурной пошив этого изящества. Все части костюма, бросающие­
ся в глаза, несомненно, будут безукоризненны: сюртук, жилет, це­
почка от часов, манжеты, галстук и пр.: зато другие части костю­
ма, более скрытые, которые видны только случайно, совсем чис­
тотой не отличаются: чулки, насколько можно их видеть, остав­
ляют желать многого, часто и башмаки; а если не изобличит их

857
костюм, то доскажут о том руки их. Конечно, если потерпевший
сам обладает наблюдательностью настолько, что сумеет сделать
на основании своих наблюдений выводы, то он не нуждается в
помощи С. С. и даст ему описание этих лиц, по которому этот по­
следний и сделает свои заключения. Единственное рациональ­
ное средство заключается в том, чтобы С. С. своими вопросами
навел интеллигентного наблюдателя на правильный путь и сумел
бы вызвать в его памяти все сделанные им наблюдения, если та­
ковые были им забыты.
Своеобразные обязанности лежат на помощнике вора, зани­
мающегося кражами из гостиниц. Помощник этот прокрадывается
в номера гостиниц в то время, когда постояльцы или куда-нибудь
отлучились на короткое время, или же спят. Если прокрадываю­
щийся будет застигнут на месте, то он придает себе вид кого-ни­
будь из тех, которых приглашают в гостиницах, напр., парикмахе­
ра, сапожника, мозольного оператора, портнихи, повивальной
бабки, вообще какое ремесло ему известно, и в этом смысле он бы­
стро предлагает свои услуги. Если тот, который застает такую лич­
ность, вследствие этого вопроса или удачно принятой его
внешности, быстро успокаивается, то она медленно и с извинени­
ями удаляется. Но если у постояльца является подозрение и произ­
носится фраза о «дерзости» и пр., то помощник вора поспешно
кричит где-нибудь в коридоре: «послушайте, не туда, вы должны ид­
ти в такой-то номер». Если же кража совершается не «наудачу», а на­
правлена на какое-нибудь определенное лицо, о котором заранее
известно, что оно прибудет в такую-то гостиницу, то помощник да­
же нанимает номер в этой гостинице и, по возможности, в том же
этаже. Благодаря этому, он не только может высмотреть все, что
угодно и т.п., но даже и в случае необходимости спасет своего то­
варища указанным способом.
Тяжела и разнообразна деятельность помощника карманно­
го вора на улицах и базарах. Он должен уметь искусственно вы­
зывать в толпе тесноту, или обратив ее внимание на что-нибудь,
или же сам сделавшись предметом общего наблюдения: то ему
сделается дурно, случится припадок эпилепсии, то он прикинет­
ся пьяным, слабоумным или сумасшедшим, или вдруг объявит,
что его обокрали, или вступит с кем-нибудь в спор. Если стече­
ние публики и общая теснота достигнуты, то легко совершить
кражу у кого-либо в этой толпе, гораздо легче, чем при других

858
условиях. Так же точно помощник приманивает и того, которого
желательно обворовать, он рассказывает или показывает ему
что-нибудь, обращает его внимание на опасность, предлагает
ему что-нибудь и пр. Если вор опасается, что за ним кто-нибудь
следит, полицейский чиновник, спутники намеченной жертвы
или вообще публика, то помощник должен сделать «стену», т.е.
отвлечь внимание от жертвы или своим телом загородить вора.
Часто помощники достигают в этом удивительного мастерства,
прямо кажется, что они обладают способностью удваивать раз­
меры своего тела.
Особое проворство требуется от помощника в тех случаях,
когда он принимает к себе на месте преступления краденое. Спо­
собы для этого употребляются самые многочисленные: краденое
передается из рук в руки или просто, или каким-нибудь фокусни­
ческим приемом; или помощник прижимается к вору условлен­
ным способом и последний кладет ему похищенное в карман, или
вор бросает похищенное на землю или спускает около себя, а
помощник быстро подхватывает. Поразительную ловкость прояв­
ляют венгерские карманные воры, которые часто переходят гра­
ницу, чтобы посещать ярмарки, и снова исчезают на родину со
своей добычей. Один из таких воров имел на носке своего сапога
иглу, которой он быстро поддевал бумажник, опущенный его то­
варищем, затем он поднимал эту ногу, согнув ее в колене под пла­
щом, и рукой тотчас же этот бумажник подхватывал. Одна жен­
щина делала это так: в нужный момент быстро вынимала ногу из
туфли и большим пальцем подхватывала бумажник. Затем она
поднимала под платьем ногу и с большой ловкостью, которую
весьма оценили бы в цирках, прятала кошелек в карман, сделан­
ный с внутренней стороны нижней юбки довольно низко; после
того она снова вкладывала ногу в туфлю, и все это проделывалось
без малейшей помощи рук.
Еще с большей ловкостью делала это одна совсем молодень­
кая девушка в качестве помощницы базарной воровки. Она име­
ла, правда, хорошие чулки, носки которых на конце были среза­
ны, так что пальцы, отличавшиеся замечательной ловкостью, бы­
ли свободны. Она схватывала пальцами бумажник, похищенный
самой воровкой и опущенный к ее платью, и затем умела так сги­
бать и так высоко поднимать ступню, что помещала бумажник
высоко между бедрами, которыми и зажимала его крепко. И с

859
этим бумажником она могла довольно быстро и во всяком случае
непринужденно ходить до тех пор, пока не представлялся удоб­
ный случай извлечь оттуда похищенное. Самая воровка давно
уже подозревалась в том, что она занимается карманными кража­
ми на базарах, и неоднократно была задерживаема, но долгое
время ничем нельзя было доказать и изобличить ее, так как ни­
когда у нее ничего из похищенного не оказывалось. Она явля­
лась на базар с одной стороны, а ее помощница с другой, и ког­
да на первую упадало подозрение в совершении кражи, то ее по­
мощница, которую никто и не думал подозревать, была уже дале­
ко от нее с похищенным кошельком. Накрыть ее удалось только
потому, что один опытный жандарм, часто видевший воровку на
базарах, стал исключительно следить за тем, кто именно держит­
ся вблизи ее, и, наконец, подметил, что одна молодая девушка,
хотя и держится от воровки в некотором отдалении, но никогда
не теряет ее из глаз и иногда, очевидно, по данному знаку при­
ближалась к ней. Наконец, жандарму удалось подметить, что во­
ровка спустила вниз похищенный кошелек и что девушка тотчас
же на него наступила.
Совершенно подобную деятельность, как помощники кар­
манных воров, обнаруживают и помощники воров, занимаю­
щихся кражами из магазинов. Такие похитители, работающие на
базарах или ворующие товары из лавок, ныие уже выводятся.
Первые выводятся главным образом потому, что базары вообще
и по числу, и по значению, и по количеству оборотов все умень­
шаются, так что привозимые товары по ценности своей совсем
не стоят такого труда и тех опасностей, с которыми сопряжено
похищение их. Похитители же из открытых лавок исчезают,
быть может, потому, что теперь при товарах приставляется го­
раздо большее число приказчиков, чем ранее, так что надзор за
покупателями в настоящее время гораздо легче, чем был прежде.
Когда весь персонал в лавке, наполненной покупателями, состо­
ит из самого купца и его ученика-мальчика, то, понятно, что
удовлетворение требованиям покупателей поглощало почти все
время, и надзор за товаром едва ли был возможен. В значитель­
ной степени и еще одно обстоятельство увеличило тягости суще­
ствования таких воров, а именно введение почти в каждой более
или менее крупной лавке кассиров. Они обыкновенно помеща­
ются несколько в стороне, более сзади, так что вор, обращенный

860
лицом к продавцу и спиной к кассиру, никогда не уверен в том,
что за ним не наблюдают. В этом-то и есть главная причина, по­
чему в тех лавках, в которых имеются кассиры, весьма мало
слышно стало жалоб на кражи товаров. Там же, где таковые еще
бывают, вор всегда имеет помощника, который занимает продав­
ца, а также и загораживает кассира и принимает похищенное.
В магазинах ювелиров, у которых еще совершаются частые
и значительные кражи, почти исключительно участвуют двое
воров, причем один приходит после другого. Понятно, каждый
купец будет неспокоен, если он один к услугам покупателя и
притом еще очень требовательного и когда является вторая по­
купательница, которая также очень нетерпелива и делает вид,
что она намерена совершить весьма большую покупку. Попро­
буйте понаблюдать за ювелиром, если он не очень еще опыт­
ный, как он делается в таких случаях нервен, как он торопливо
перебегает от одной покупательницы к другому и обратно, рас­
кладывает кругом свой товар и все это делает, не следя непре­
рывно за выложенными драгоценностями. Понятно, что первый
покупатель еще до прихода второго позаботится о том, чтобы
произвести некоторый беспорядок между вещами: он вынимает
их из футляров и смешивает их в одну груду, вследствие чего ку­
пец уже теряет счет первым вещам. Наконец, когда нетерпение
второй покупательницы стало прямо заметно, первый уже успел
выбрать вещи и назначает их к отсылке в гостиницу, где, разуме­
ется, он тотчас же расплатится, и — кража уже совершена. Когда
первый покупатель удаляется, то начинается деятельность вто­
рого помощника, которая заключается в поддержании в купце
нервного возбуждения для того, чтобы на первых порах он не
мог оглядеть свои вещи, привести их в порядок и обнаружить
недостачу некоторых. В случае надобности, во время нахожде­
ния в магазине второго покупателя, входит третий, и таким об­
разом первый имеет довольно времени, чтобы скрыть похищен­
ное в безопасности.
Случаи совершения кражу ювелиров, впрочем, достаточно из­
вестны. Страдающий ужасным кашлем покупатель кладет свой но­
совой платок на вынутые ювелиром драгоценности, чтобы неза­
метно их потом похитить. Другой покупатель кладет рисунок, изо­
браженный на визитной карточке, которая с обратной стороны
покрыта клейким веществом, на выложенные бриллианты. Какая-

861
либо дама бросает в шапку вошедшего в магазин нищего (очевид­
но, соучастника) монету и вместе с ней только что похищенные
кольца. Какой-либо господин, возвращаясь с купленными драго­
ценностями домой в сопровождении приказчика ювелира, кото­
рый должен был получить деньги, пускает его вперед в входную
дверь дома и внезапно ее замыкает. О подобных случаях мы чита­
ем в газетах весьма часто. Грифис (Mysteries of police and crime.
1898) передает рассказ одного крупного лондонского ювелира, ко­
торый на своем прилавке имел большой бриллиант, по-видимому
лежавший совершенно свободно, а на самом деле прикрытый неза­
метно для глаза стеклянной пластинкой. По словам этого ювелира,
на этот алмаз бесчисленное количество раз покушались его поку­
патели, иногда изысканно одетые, при этом самыми изощренными
способами.
Еще излюбленный прием воров — подклеивание куска воска
или иного клейкого вещества под выступом верхней доски прилав­
ка. Злоумышленник выбирает из множества выложенного товара
какой-либо драгоценный предмет и незаметно прижимает его к
воску или клейкому веществу — после чего удаляется. Если кража
замечается в магазине или по выходе злоумышленника из магази­
на, то последний дает себя спокойно обыскать. Спустя несколько
дней пособник злоумышленника, под видом покупателя, является в
магазин и берет спрятанную драгоценность.
Выяснение всех этих обстоятельств при расследовании по­
добной кражи имеет большую важность. Часто бывает, что по­
терпевший даже не знает, какой из нескольких посетивших его в
одно время покупателей обворовал его: до их прихода все вещи
были в целости, а затем, когда они все ушли, то он некоторых не
досчитывается. В таких случаях по большей части делают ту
ошибку, что, хотя и подозревают всех, но виновником кражи
считают одного. Вследствие этого розыск производится неуве­
ренно, так сказать ощупыо, следят за всеми, но определенного
подозрения не имеют ни на одного. Вредит также делу, если по­
терпевший почему-либо указывает из двух или трех покупателей
на одного, которого он подозревает в краже: он был как-то не­
уверен при входе в магазин, менее изящно одет. Или же потер­
певший прямо указывает на того, непосредственно после ухода
которого он заметил кражу и т.д. Тогда розыск ведется против оп­
ределенного лица, хотя он уже исчез со сцены или, по крайней

862
мере, успел скрыться от потерпевшего. Главная задача в таких
случаях заключается в производстве расследования по всем на­
правлениям: если потерпевший рассказал дело так, как оно, по
его мнению, произошло, и заявлял определенное подозрение, то
часто довольно, чтобы он подробно описал заподозренную лич­
ность и привел бы основания своего подозрения, но затем глав­
ное заключается в том, чтобы заставить его рассказать, кто был
перед заподозренным, что он делал, как он выглядел и пр., кто
был после него, и об этом лице предлагать те же вопросы. Тогда
получится представление о всем происшествии, о способе, каким
совершено похищение, и о тех личностях, которые принимали в
нем участие.

5 .0 совершении самой кражи

И по отношению к краже первая задача С. С. состоит в уста­
новлении события преступления, и если С. С. желает убедиться
лично, кто бы мог быть виновником известной кражи, и, с другой
стороны, если он имеет намерение правильно вести допрос за­
подозренного, то он прежде всего должен видеть место преступ­
ления и притом в возможной скорости по его совершении. К со­
жалению, в этом случае многие С. С. не производят осмотра мес­
та преступления вследствие лени и стремления к излишней эко­
номии или же производят осмотр через подчиненных органов
полиции, из скудных сообщений которой можно только усвоить,
куда пролез вор, что похитил и каким путем ушел обратно. «Сле­
дов, указывающих, кто бы мог совершить кражу, не имеется, и ви­
новные не обнаружены» — таков обычный конец таких сообще­
ний. Но это в большинстве случаев неверно, так как самый важ­
ный след, оставленный вором, почти во всех случаях есть способ,
как он совершал эту кражу. Каждый вор имеет свой характерный,
определенный modus furandi, от которого он отступает только в
редких случаях и, если отступает, то никогда вполне. Иногда спо­
собы эти до такой степени очевидны и бросаются в глаза, что да­
же менее опытный наблюдатель тотчас же подметит в некоторой
степени их отличительные особенности. Обыкновенно же нео­
пытный не сумеет в должной степени сгруппировать, отличать и

863
оценивать все эти признаки, а с другой стороны, этот характер­
ный modus furandi вовсе не так легко распознается в большинст­
ве случаев, и только опытный и притом интеллигентный и пре­
данный душою своему делу наблюдатель сумеет уловить эти, все­
гда неизменные и все-таки тонкие, особенности и вывести из
них важные заключения.
Нередко приходится слышать, что в такой-то местности со­
вершаются частые кражи со взломом, которые наводят страх на
жителей, или же что известные ярмарки усердно посещаются кар­
манными ворами. Но так как в этих случаях не было никаких улик
против определенных виновных, то в первой категории случаев,
наверно, не было произведено ни одного местного осмотра, а в по­
следней категории их часто и совсем не допрашивались потерпев­
шие, а соблюдались лишь необходимые формальности, после чего
дело «сплавлялось». Мы не утверждаем, конечно, что можно изоб­
личить всех воров, если всякий раз событие преступления устанав­
ливать во всех его мельчайших подробностях и с напряжением
всей доступной проницательности, но в каждом случае можно бы­
ло бы достигнуть гораздо большего и многое было бы предупреж­
дено, если бы только все эти меры предпринимались и по отноше­
нию к незначительным кражам.
Прежде всего следовало бы ознакомляться и с прошлым изве­
стных воров по их прежним делам и для каждой местности вести в
некотором роде список их деяний. Если совершится подобное пре­
ступление, то прежде всего следует установить, соответствует ли
деяние по своим характерным признакам в этой летописи деянию
кого-либо из занесенных в нее лиц, и в положительном случае мы
уже знаем, как следует поступить. Далее, очень часто целый ряд
краж, совершенных известными злоумышленниками, может быть
приписан только одному лицу, так как опытный глаз везде подме­
тит признаки, характерные и постоянные для всех краж. Наконец,
вор может быть задержан за какую-нибудь и, быть может, весьма
ничтожную кражу, и, при обычных условиях, после краткого нака­
зания он был бы отпущен, если бы все кражи, совершенные в этой
местности за последнее время, не были тщательно исследованы в
отношения modus furandi; в этом случае возможно, что и та незна­
чительная кража, за которую задержан преступник, окажется со­
вершенной именно тем же способом, как и прежние, и тогда удаст­
ся доказать, что и эти последние совершены тем же самым лицом.

864
 Обращаясь к самим способам совершения разными ворами
краж, мы начнем с общих наблюдений и прежде всего обратим
внимание на т. наз. «специалистов», к которым, впрочем, в настоя­
щее время принадлежат почти все воры вообще. Почему это имен­
но так, объясняется причинами общего характера. Прежде всего,
направление деятельности каждого преступника определяется его
природой и культурным развитием, которым он обладает: вор от­
важного характера будет совершать кражи со взломом, более лов­
кий в физическом отношении будет совершать карманные кражи,
отличающийся же нахальством и дерзостью будет прокрадываться
в дома для совершения краж «И трусливый вор хочет также жить»,
сказал кто-то однажды, объясняя этим, почему участник шайки во­
рующих со взломом отделяется от товарищей и переносит деятель­
ность свою на базары и ярмарки. Но в общем, если вор раз привык
красть известным способом, то он затем уже не изменяет этому
способу и другим не обучается. В известной степени влияет на это
и существующая между ними конкуренция: где практикует уже из­
рядное количество воров, прокрадывающихся в квартиры, там но­
вичку по этой же специальности нелегко добыть себе на хлеб, тем
более что сами воры не охотно допускают конкурентов в избран­
ной ими местности и ревниво следят за тем, чтобы непризнанный
ими не проник в их «владения». Наиболее прибыльные, но вместе с
тем и наиболее опасные способы краж практикуются самыми лов­
кими и смелыми, менее же смелые и не столь ловкие должны до­
вольствоваться меньшим, и если один из последних еще совсем мо­
лод и мало способен, то он должен избрать себе иную отрасль во­
ровства, к которой чувствует себя более способным и которая при­
том в местности еще мало известна или представляет нечто совсем
новое. Если первая попытка его удастся, то он ее повторяет и уп­
ражняется в этой отрасли, пока, наконец, она не станет его «специ­
альностью». Много значит в этом отношении простая случайность,
особенно с теми, которые были честными людьми и случайно сде­
лались ворами. Каким способом случилось им в первый раз совер­
шить кражу, при этом способе они и остаются, как будто и не суще­
ствует других способов красть, и если не повлияют на них какие-
либо особенные происшествия, то они не так-то легко сойдут с раз
выбранного пути.

865
 Специальность может быть двоякого рода: или по способам
совершения краж, напр, преступник может избрать кражи со
взломом, карманные кражи или из квартир посредством предва­
рительного прокрадывания в них и т.п., — или же по характер­
ным качествам воров, привыкших к известному отличительному
образу действий, напр, при краже денег вор оставит часть налич­
ности, чтобы заставить думать, что кража сделана домашними
людьми, или он при каждой краже забирается вдобавок на чер­
дак дома и похищает чемодан, обыкновенно хранящийся на каж­
дом чердаке, прячет в нем все похищенные из квартиры вещи и
удаляется свободно, неся открыто в руке наполненный чемодан.
Или он принимает вид присланного будто бы домашнего учите­
ля и, уходя, снимает висящее в передней чужое платье, или он
скрывается вблизи крестьянских жилищ и высматривает, где хо­
зяева, уходя в поле, прячут свои ключи, или он похищает' только
белье, повешенное для просушки, или медные ручки на дверях,
половики и т.д.
Само собой разумеется, ни один специалист не ограничива­
ется только своей специальностью и самый отчаянный вор, взла­
мывающий кольями двери и вынимающий рамы, наверное, не
упустит случая сунугь в карман чужие золотые часы, если их лег­
ко стащить, но в общем можно сказать, что специалист почти без
исключения изменяет своей отрасли, только когда будет вынуж­
ден к тому крайними обстоятельствами или когда представится
удобный случай. Здесь уместно упомянуть о тех своеобразных
приемах, которые, хотя и не стоят ни в какой связи с преступле­
нием, но могут повести к обнаружению или изобличению вора.
Можно думать, что такие приемы основаны не на чем ином, как
на суевериях: воры, по-видимому, имеют примету такого рода,
что предприятия их удаются, раз они придерживаются того или
другого «обыкновения». Так, один в высшей степени ловкий вор,
занимавшийся кражами из ювелирных магазинов, имел привыч­
ку требовать в том магазине, в котором он намеревался совер­
шить похищение, самое красивое изумрудное ожерелье. Один
карманный вор из категории «прилично одетых» в той гостини­
це, в которой он останавливался для своих проделок, обыкновен­
но называл себя довольно оригинально «виноторговцем с остро­
ва Явы», имя же свое он менял всякий раз. Один браконьер в

866
Оберштейермарке, в течение многих лет промышлявший своим
ремеслом и приобретший легендарную известность, во время
своих безумно смелых охотничьих похождений появлялся в до­
вольно старом цилиндре, украшенном пером фазана длиною в
один или два фута (причем замазывал свое лицо черной крас­
кой). Одна шайка «воров взламывателей» около венгерской гра­
ницы, наводившая страх на жителей, имела обычай оставлять на
месте удачно закончившейся кражи четки. В Лондоне в начале
текущего столетия совершалось очень много краж таким обра­
зом, что вор с большой дерзостью проникал в квартиры, владель­
цы которых отлучались (большею часть летом, когда все разъез­
жались по дачам), отворяя их посредством отмычек, и уносил
все, что находил ценного. Не было таких замков, которых он не
умел бы вскрывать, по-видимому, без малейших затруднений и
притом без всяких повреждений. Кроме удивительной ловкости
в кражах, у этого вора была еще замечательная особенность: он
оставлял после себя сильный, в течение месяца не выдыхавший­
ся, своеобразный запах, который всегда и везде был один и тот
же и которого никто не мог определить. Понятно, какой ужас ис­
пытывал всякий, кто, вступая в свою квартиру, ощущал этот «рез­
кий запах», так как - увы! - это «воровское благоухание» свиде­
тельствовало о больших убытках хозяина. Этот опасный и удиви­
тельный субъект совсем не был обнаружен. Замечательно то, что
этот своеобразный всепроникающий запах, известный всем по­
лицейским в Лондоне, никогда на улице или в ином месте никто
не ощущал.
Наконец, сюда же следует отнести — и это, быть может, важ­
нейший признак для обнаружения и изобличения преступни­
ков — те мелкие искусственные и технические приемы, которые
они усваивают себе и затем с неуклонной точностью и постоян­
ством применяют к делу. Таких приемов — бессметное количест­
во, и только путем тщательного и усердного изучения можно оз­
накомиться и сгруппировать все виды их. Напр., можно приме­
тить, что в известной местности перед кражей предварительно
отравляют дворовых собак, и нетрудно констатировать, что от­
равляют их при этом одним и тем же ядовитым веществом. Или,
напр., воры всякий раз проникали через окно в нижнем этаже,
нисколько его не повреждая, — откуда можно было заключить,

867
что им удавалось каким-нибудь образом в течение дня его отпе­
реть и затем снова для виду притворить, после чего пробраться в
дом было нетрудно и без всякого шума. Или, напр., возможно
подметить особенные приемы, посредством которых срывались
висячие замки, взламывались оконные рамы, или открывались
замки, или же отвлекалось внимание того, на чей карман было
произведено покушение.
Также обладание каким-либо особым орудием может послу­
жить средством изобличения. Так, было время, когда в Англии
имелся только один перстень со скрытым ножичком для взрезыва-
ния карманов у сюртуков, — ныне же они весьма распространены:
точно так же известные орудия взлома для металлических несгора­
емых касс на первых порах были только во владении одного. Такие
орудия обещают единственному владельцу богатую добычу, пока и
другие злоумышленники, также в надежде на обогащение, не обза­
ведутся ими.
Собирание и надлежащая оценка всех указанных характер­
ных примет в каждом отдельном случае лежит на обязанности
частью полиции и частью С. С.: всякое должностное лицо песет
обязанность тщательно подмечать их и в каждом отдельном слу­
чае, с приложением собственных соображений и замечаний, со­
общать о них С. С., если этот последний случайно не был на ме­
сте преступления. Но подметить своеобразную особенность в
этом отношении есть дело чрезвычайно трудное. Для этого тре­
буется зоркий, свободный, не останавливающийся на какой-ни­
будь мелочи, взгляд: ибо только тот схватит и усвоит все подроб­
ности и детали, кто не останавливается на пустяках. Взгляд на­
блюдателя должен скользить мимо всего безразличного, не отли­
чительного и несущественного и приковываться только к суще­
ственному. Лицо, не обладающее этой способностью, может ви­
деть и внимательно осматривать сотню взломанных висячих
замков или ящиков (вдвижных) и признать способ взлома их или
у всех одинаковым, или в каждом найти различие: все зависит от
того, как он будет осматривать эти взломы. Для наблюдателя же
сведущего все они покажутся также или совершенно одинаковы­
ми, или совершенно различными, и все-таки в том или другом
случае он найдет общие признаки; таким образом эту сотню cor­
pora delicti он с большей или меньшей быстротой разнесет по

868
группам, и общее в той или другой группе будет заключаться в
том, что взломы сделаны одним и тем же преступником.
И раз уж делать такие наблюдения, то и результаты их долж­
но подвергать надлежащей оценке, т.е. их следует прежде всего
систематизировать. В этих случаях необходимо делать особые
отметки, смотря по тому, известно ли то лицо, которому принад­
лежат найденные характерные особенности, или таковое неизве­
стно. Таким образом о лице, приемы которого известны, можно
отметить, в чем заключается своеобразие этих приемов, и при­
том тогда же обозначить, в каком именно или в каких случаях
выразилась его деятельность. Если же приходится наблюдать вы­
дающиеся особенности в способах совершения краж, виновники
которых будут неизвестны, то группировку следует сделать не по
лицам, а по делам, т.е. все эти характерные особенности распре­
деляют по всем кражам, при совершении которых они были за­
мечены.
Представим себе затем, что совершилась новая кража, отлича­
ющаяся совершенно особыми характерными приемами. Естествен­
но, что прежде всего следует поискать в отметках по лицам и по­
пытаться определить, не заключает ли в себе эта новая кража чего-
нибудь такого, что составляет особенность краж какого-либо изве­
стного вора. Если поиски эти увенчались успехом, то первое вни­
мание должно быть обращено на этого вора, и раз наблюдения де­
лались вообще правильно, мы нападаем на верный след. Но если по
новым признакам не удалось найти ни одного известного вора, то
следует произвести поиски по прежним делам, и если окажется,
что и ранее совершались такие же кражи и виновные в них не бы­
ли обнаружены, то не остается ничего иного, как зарегистрировать
новый случай к группе подобных ему прежних. Если впоследствии
удастся по старому делу или по новой краже такого же характера
обнаружить виновника, то будет не лишним возобновить произ­
водство дел прежних, которые значатся с теми же характерными
признаками.
Всегда следует иметь в виду важность и пользу такого образа
действий. На первый взгляд все это кажется маловажным и затруд­
нительным, но кто один раз попробовал так сделать, тот придет к
убеждению, что затраченный труд будет с избытком вознагражден
получающимися результатами. Кроме того, несомненно, что по­

869
добные наблюдения интересны и полезны еще и потому, что вно­
сят в обычный ежедневный труд поучительное разнообразие. Сле­
дует, впрочем, быть осторожным при установлении особой специ­
альности, так как тот или другой способ совершения кражи мог
быть вызван каждый раз особыми причинами. Так, несколько лет
назад в Праге стало известно, что один молодой человек в магази­
нах и аптеках похищает медные гири; в каждой по одной, в то вре­
мя, когда приказчик по его просьбе в адресной книге отыскивал
квартиру господина X. Предполагали, что он страдает болезнен­
ным влечением именно к этим вещам. При задержании у него бы­
ли найдены полные гарнитуры гирь, начиная с мелкой до самой
крупной.

а) Кражи со взломом

а) Общие замечания
Последующее изложение не представляет собой описания
всех видов взлома, как это сделано у Гирта, Тиле, Авэ-Ляле-
м а н а, и не заключает в себе чего-либо существенно нового. Оно
имеет целыо свести в одно, собрать все известное каждому кри­
миналисту и напомнить ему, на что именно, существенно важное,
следует обращать внимание при производстве расследования о
краже со взломом.
С открытым нападением на человеческое жилище, с употреб­
лением насилия против обитателей, с разрушением преград явным,
без всяких предосторожностей, .современному С. С. иметь дело
почти не приходится. Времена, когда, напр., прирейнские шайки и
другие им подобные брали штурмом дома, разламывали двери
бревнами, вступали с жителями в перестрелку и со сбегающимися
со всех сторон соседями вели горячую схватку, давно миновали, и
только наши венгерские коллеги, служащие в диких местностях
Карпатских гор, быть может, могли бы нам рассказать о случаях,
когда чья-нибудь одинокая изба осаждалась столь несовременным
способом.
Впрочем, не одному из нас, кому случалось проезжать по пус­
тынной местности, может показаться необъяснимым, почему в на­
ши дни более не имеют места такие открытые нападения. Почти во
всех немецких странах раскиданы совершенно уединенные усадь­

870
бы, в которых обитают вполне зажиточные люди; они так далеко
поселились друг от друга, что ближний сосед не услышит даже и
выстрела из смежной усадьбы. Хозяин отсутствует, занимаясь тор­
говлей скотом, работники поразошлись к своим девушкам, быть
может в расстоянии часа ходьбы, и если сговорятся двое сильных
и решительных людей, то успех нападения не заставит себя ждать,
тем более что вовсе не трудно при помощи караульных сбить с пу­
ти приближающийся жандармский патруль под каким-нибудь
предлогом. Другими словами, вовсе не невозможно, если у кого-ни­
будь из нас и в наши дни произойдет подобный случай. Но тем ча­
ще случаются кражи со взломом из нежилых помещений или из
обитаемых во время сна их владельцев, из помещений, занятых
людьми не опасными (неспособными к обороне), и притом одина­
ково: со взломом наружных преград или со взломом хранилищ
внутри строений.
По каждому делу о таковой краже главное заключается в том,
чтобы прежде всего установить событие преступления и затем оп­
ределить все, что подверглось повреждению или изменению со
стороны преступника. По вопросу о том, на что преимущественно
обращать внимание, следует высказать такое правило: не должно
ничего считать ничтожным или незначащим. Таким образом следу­
ет, конечно, осмотреть следы человеческих ног, т.е. надлежит при­
вести в ясность, какие из них сделаны преступником и какие —ли­
цами посторонними; если оказалось возможным удостоверить сле­
ды, оставленные виновными, то должно принять меры к их сохра­
нению; немедленно заняться ими следует только в том случае, если,
напр., возникает опасение, что они могут уничтожиться (следы в
снегу и пр.), или если на основании их складываются неопровер­
жимые улики против кого-либо из заподозренных. Затем должно
постараться сделать выводы, какие возможны на основании этих
следов: откуда пришли воры, как они проникли в помещение, куда
скрылись, и притом отнюдь не забывать также, где стояли стороже­
вые. Если все это тщательно сделано, то можно при некоторой уда­
че добыть не мало данных: число воров, сторожей, пол, возраст и
даже происхождение их (по местности), так как по способу обува­
ния можно судить о сельских и городских обывателях. Конечно, не
следует при этом делать поспешных выводов, так как умышленно

871
или случайно люди могут иметь такую обувь, которая не соответст­
вует их происхождению или профессии.
Теперь перейдем к важнейшему, а именно: к месту и способу
проникновения вора, особенности которых могут быть в высшей
степени характеристичными для всего события. Прежде всего сле­
дует установить, было ли проникновение совершено с умением и
знанием внутренних порядков дома, соответственно ли цели кра­
жи и другим обстоятельствам. И если обнаружится, что вор был
знаком с расположением комнат внугри дома и обычаями домаш­
них, то целый ряд людей подозрительных придется уже исключить.
Вообще говоря, установление этих обстоятельств нетрудно и поч­
ти всегда возможно; правда, при этом не следует1забывать, что из­
вестная обстановка, так сказать, предполагается сама собой в том
или другом доме или может быть усвоена преступником при самом
беглом осмотре. Так, напр., наши квартиры в современных домах
городского типа и затем старинные крестьянские усадьбы в неко­
торых местностях устроены таким образом, что целый ряд обсто­
ятельств уже предполагается известным, и нет надобности в осо­
бом высматривании со стороны похитителей. Если вор все эти из­
вестные всякому сведения восполнит еще некоторой внимательно­
стью, то он таким образом знает уже все, что ему нужно: напр., на
то, где расположена кухня, указывает дымовая 'груба; разглядеть же,
где вход и выход, какие оконные задвижки, каково устройство кры­
ши и пр., довольно одного взгляда; где у обитателей столовая, мож­
но узнать по освещению в час ужина; таким же путем определяется
и комната, где они спят. Говоря короче, имеется множество мело­
чей и подробностей, которые опытный вор угадывает пугем толь­
ко наружного осмотра. И тем не менее при некотором навыке и
внимании скоро можно распознать, имел ли вор действительно
точные знания о доме, ориентировался ли он в доме лишь по рас­
сказу какого-нибудь шпиона, знал ли он только то, о чем можно до­
гадаться и смекнут!) с улицы, или же он проникнул и совершил кра­
жу, не имея ровно никаких знаний о доме и порядках в нем.
Выводы из всего изложенного ясны и сами по себе; особенно
просты те случаи, когда можно предположить только приблизи­
тельное знакомство вора с обстановкой. Следует пугем допросов
выяснить, не видал ли кто-нибудь таких, которых можно было при­
нять за лазутчиков, которые, видимо, старались осмотреть все кру­

872
гом или подкрадывались с разных сторон дома. Впрочем, в виде ис­
ключения случаются кражи и при поразительно плохом знакомст­
ве вора с обстановкой. Так, напр., те воры, которые глухой осенью
обкрадывают пустые дачи, расположенные вблизи больших горо­
дов, обыкновенно ограничиваются одним выяснением того, что да­
ча уже оставлена ее владельцами. Это делается таким образом, что
в отверстие для ключа в дверном замке вкладывается сухой листик
или что-нибудь подобное; если на следующий день листик останет­
ся на своем месте, то значит, что дачники переехали в город: тогда
в тот же вечер к даче подъезжает повозка, в которую, по взломе две­
рей, укладывается все, что можно взять из дачи. Если какой-нибудь
прохожий остановится около дачи, то его даже просят помочь при
вынесении какой-либо громоздкой вещи. Злоумышленники совер­
шенно верно при этом спекулируют на человеческую лень, так как
получивший такое приглашение обыкновенно поспешно удаляется
и... неприятный зритель устранен.
Дальнейшие действия должны повести к выяснению, была ли
кража произведена опытной рукой, или же вор действовал более
наудачу. Обыкновенно определить это вовсе не трудно, и кто видел
взломы не раз, тот скоро сумеет восстановить в уме своем картину,
было ли похищение совершено рукою умелою или рукою новичка.
Самым характерным является в этом отношении то обстоятельст­
во, действовал ли злоумышленник с определенным сознанием сво­
ей цели. Опытный вор прежде всего старается устранить все не­
нужное, он знает, как дорога каждая минута и как опасна непроиз­
водительная трата времени; он остерегается также делать шум бо­
лее того, чем это безусловно необходимо, и бережет, наконец, свои
силы, не растрачивая их понапрасну. Ведь он только потому и сде­
лался вором, что слишком ленив для настоящего труда, и эта харак­
терная черта отражается и на всех его действиях.
Если, напр., при осмотре обнаруживается, что похититель в
начале пытался взломать одно окно, напр, подпиливая переклади­
ну железной решетки или стараясь выдернуть всю решетку, что он
затем бросил это окно и перешел к другому, то можно с несомнен­
ной достоверностью предположить, что это не был опытный и за­
каленный вор. Этот последний прежде всего весьма внимательно
рассматривает выбранное им место и обладает для этого необхо­
димыми знаниями: он отлично различает хорошее волокнистое

873
железо от гладкого плохого; он по первому взгляду оценивает
прочность двери и способ вложения рам; он сразу усматривает
преимущества и недостатки дверных петель и задвижек; он сразу
убеждается, прочно ли заложена решетка окна, и легко ли проло­
мать стену. Одним взглядом он усваивает себе размеры обнаружен­
ного отверстия или промежутка между двумя перекладинами и
убеждается в том, может ли он или его небольшой сын пролезть в
него. Но раз он только разузнал недостатки запоров и, остановив
на них свое внимание, решил прибегнуть к напилку, ножику, лому
и т.п., то он и не оставляет уже раз выбранного места и не покида­
ет начатой работы. Правда, он может быть поставлен в необходи­
мость вовсе отказаться от кражи и вовсе бросить начатую работу,
но он уже не переходит к попыткам на другое или третье место: это
делает только неопытный вор «кропалыцик», но не мастер своего
дела. Кажется, как будто он руководствуется при этом каким-то сво­
еобразным point d'honneur или каким-либо суеверием, возбраняю­
щим ему бросать одно и начинать работу в ином месте.
Весьма характерным является то обстоятельство, что похити­
тель часто запасается орудием взлома только на месте преступле­
ния или у соседа. На первый взгляд казалось бы, что на основании
этого можно заключить о воре-любителе, непрофессиональном
воре или о случайном воре: легко может возникнуть предположе­
ние, что какой-либо человек, не отличающийся особенно строги­
ми понятиями о праве собственности, случайно увидел, напр., при­
ставную лестницу и воспользовался ею для того, чтобы с помощью
ее влезть в соседний дом. Так предполагать, однако, было бы оши­
бочно и безусловно правильнее заключить, что в этом случае дей­
ствовал именно опытный вор. Последний вообще весьма неохотно
приносит с дальнего расстояния такие предметы, которые неудо-
боносимы, при встречах навлекают на него подозрение и мешают
ему с удобством скрыться по окончании преступления. Кроме того,
профессиональный вор, конечно, никогда не имеет в своем распо­
ряжении таких тяжелых предметов домашней обстановки, которые
в сущности и не нужны для честного труда и нахождение которых
в его дворе может только вызвать подозрение.
Нет сомнения, что при известных условиях такая кража мо­
жет быть и случайной, так как вор, ищущий места для соверше­
ния кражи, предпочел или выбрал данное помещение только по­

874
тому, что вблизи него увидал без присмотра лестницу, тележный
подъем или вообще пригодное для взлома орудие. Значит, если
после кражи будет найдено орудие взлома, взятое похитителем
поблизости, то таковое безусловно всегда достойно внимания.
Прежде всего должно установить, не возникает ли сомнения от­
носительно опознания этого орудия владельцем, затем, где нахо­
дилось оно ранее совершения кражи, каким способом можно бы­
ло его достать, от какого места улицы его можно было видеть и
т.д. и, наконец, сколько времени оно находилось на том месте.
Выяснение этого обстоятельства необходимо потому, что если
этот предмет был положен на том месте, может быть, только на­
кануне дня кражи (напр., в открытом сарае, около самой улицы),
то перед нами может быть случайная кража, совершенная каким-
нибудь прохожим. Если же это орудие находилось на этом месте
более продолжительное время, то по меньшей мере следует
предполагать, что вор мог надеяться найти его на том же месте и
при оказавшейся надобности, для кражи.
Поразительно, впрочем, то, что вор нередко возвращает на
старое место орудие, взятое им у соседа потерпевшего, правда,
быть может, потому, что благодаря этому орудию может быть обна­
ружена кража ранее, чем это желательно для вора.
Наконец, следует установить, не брало ли его в руки какое-ли­
бо постороннее лицо, не осматривало ли его подозрительным об­
разом и т.п.: это бывает чаще, чем думают. Я помню один случай, в
котором похититель за несколько дней до кражи вступил в разго­
вор с одним крестьянином и спрашивал у него, неужели этот шкво­
рень постоянно лежит в открытом сарае, не покрывается ли он
ржавчиной, ведь его легко можно украсть и тд. И когда его увери­
ли, что шкворень постоянно находится на указанном месте, что до
сих пор с этим шкворнем ничего не случалось, то он впоследствии
в действительности воспользовался им для того, чтобы ночью у од­
ного из соседей взломать оконную раму.
При обнаружении кражи со взломом все равно, имеется ли на
лицо орудие взлома, или нет, необходимо выяснить по возможно­
сти, каким способом и орудием совершен взлом. Как ни кажется ес­
тественным это требование, как ни важно соблюдение его, тем не
менее часто оно не исполняется в должной мере внимательно.
А это весьма важно уже потому, что таким путем часто можно выяс­

875
нить характерные черты в способе совершения взлома: этот спо­
соб может оказаться свойственным одному, уже известному поче­
му-либо вору, или способ этот может быть совершенно новый и
после, при вторичном применении его, можно будет восстановить
в своей памяти и первый случай.
Часто обнаруживается и применение известных технических
приемов, свойственных тому или другому ремеслу: может быть
проявлена профессиональная ловкость, напр, плотника, столяра,
каменщика, токаря и т.д. Часто встречаются приемы, подходящие
для данной цели, но также часто и вовсе неподходящие и потому
тем более бросающиеся в глаза и характерные. Последнее обстоя­
тельство нередко получает важное значение: обнаруживается та­
кой способ действий или такое обращение с материалом запора,
которое при внимательном осмотре оказывается вовсе не соответ­
ствующим цели, а тем не менее взлом совершен с особою ловкос­
тью техники. Получается такое впечатление, что эти приемы при­
надлежат специалисту, но в данном случае они применены непра­
вильно. Объясняется это всегда весьма просто: похититель дейст­
вовал в силу привычки так, как он привык манипулировать при
своих обыденных занятиях, и когда ему потребовался при взломе
прием несколько подходящий, то он остался верен именно своим
привычкам, сознательно или бессознательно.
Это обстоятельство во многих случаях может оказать влияние
на ход следствия, почему советуется, при обнаружении таких ха­
рактерных способов взлома, всегда приглашать сведущих лиц од­
ного за другим, пока не будет найден такой, который может дать
известное заключение положительного свойства. В общем круг
призываемых в этих случаях ремесленников в качестве сведущих
лиц не столь обширен. Прежде всего легко с несомненностью уста­
новить, следует ли пригласить ремесленника, работающего на де­
реве или на металле, а затем уже обнаружится, приглашать ли в
первом случае столяра или токаря, бондаря или плотника, и во вто­
ром — кузнеца, слесаря, железных дел мастера, литейщика. В об­
щем в большинстве дел возможно будет ограничиться какими-ни­
будь двумя или тремя ремесленниками, а в таком числе их можно
найти везде.
Я убедился на опыте в том, что простые деревенские ремес­
ленники в этих случаях оказывают гораздо более пользы, чем наи­

876
более искусные и образованные ремесленники в крупных городах,
Эти последние большей частью специализировались в каком-ни­
будь отделе ремесла и не берутся за всякую работу: они работают с
помощью всякого рода машин и иных новейших вспомогательных
приспособлений, часто даже не лично, а через своих подмастерь­
ев. Ремесленник же в деревне поставлен в необходимость прини­
мать каждый заказ, выпадающий ему, и делает часто если не все, то
многое собственными руками и при помощи более простых при­
способлений. Поэтому он лучше вникает в вопросы своего ремес­
ла; он знаком со всеми общеупотребительными приемами и легче
вдумывается в положение другого. Вследствие этого он скорее мо­
жет заключить, какими предположениями руководствовался ви­
новный и какими обладал знаниями по своему ремеслу.
И опять-таки я должен подтвердить, что вызов сведущих лиц
также и в этих случаях должно делать гораздо чаще и из более ши­
рокого круга лиц, чем это у нас принято. Если С. С. в своем участке
раз составил себе круг более или менее сметливых и годных для
его целей сведущих лиц, то эти последние при каждом приглаше­
нии будут поучаться чему-нибудь новому, пополнять свои знания и
станут все более близкими к желаниям С. С., так что в конце концов
образуется так сказать штаб сведущих людей, могущих быть весьма
полезными в его деятельности.
Но содействие сведущих лиц не ограничивается одним ос­
мотром взломанных преград, так как насильственные действия
злоумышленника в большинстве случаев бывают направлены так­
же и на вскрытие сундуков и других хранилищ. Но и в этих дей­
ствиях неминуемо должна выказаться его принадлежность к тому
или другому ремеслу. Каждый, кто потерял ключ своего сундука
или по иной причине должен был открыть его без ключа, может
в этом убедиться, если только присмотрится к работе различных
ремесленников, к которым в таких случаях приходится обращать­
ся: настолько различны их приемы, смотря по ремеслу каждого.
Если призван слесарь, то он возьмется за замок, если столяр, то —
за деревянные части, сначала осмотрит конструкцию сундука,
стола и т.п.; слесарь при помощи своих отмычек вскрывает замок,
если это неудобно, то он взламывает его; столяр же попытается,
напр., снять доску стола (над запертым ящиком), не касаясь вовсе
замка, или разберет его на части, или выдернет гвозди, которыми

877
прибиты петли крышки и т.д. Другими словами, каждый работает
по-своему, и сведущий человек легко распознает, чья работа была
в данном деле.
Вообще все повреждения, сделанные похитителем на дверях,
окнах, хранилищах или где-либо на ином месте, должны быть тща­
тельно осматриваемы, точно описываемы в протоколе и при ма­
лейшей возможности срисованы или же сохранены в слепках.
Пусть не жалеют в этих случаях труда, хотя бы результаты его в
данном деле оказались отрицательными, но он может оказать свое
полезное влияние в другом и, может быть, более важном случае.
Приведу один пример: в доме одной старой бедной вдовы была со­
вершена кража из ларя, служившего одновременно и скамьей, не­
большой суммы денег (10 или 15 гульденов), причем вор для совер­
шения этой кражи посредством подобранного ключа проник в
квартиру и взломал этот лар. Для обнаружения виновных не было
никаких данных. Кража была совершена в самом городе, вследст­
вие чего С. С. совместно с одним жандармом производил осмотр
места преступления, давший однако в общем весьма немногое.
Ларь открывался наподобие сундука пугем приподнимания крыш­
ки, замок был стар, заржавлен и вряд ли представлял особые за­
труднения, дерево также было старо и гнило, но благодаря этому
оно и восприняло отчетливый отгиск употребленного для взлома
орудия. Ясно было видно, что похититель это орудие, вроде стаме­
ски, всунул около самого замка между крышкой и передним краем
верхней стенки и затем произвел нажим вниз на рукоятку орудия.
Одновременно с этим железо надавливало на переднюю стенку, а
верхним концом своим, именно острием, вверх на внутреннюю
поверхность крышки, которая таким способом была поднята. При
тщательном осмотре нажима, происшедшего от давления стамески
на верхний край передней стенки ларя, обнаружилось до очевид­
ности, что стамеска отнюдь не имела одинаковой ширины, так как
это часто бывает у отверток, была спереди уже, чем к рукоятке. Точ­
но также на нижней поверхности крышки, там, где нажимало ост­
рие стамески, оказалось, что один угол стамески лезвия отсутство­
вал, ибо след не имел прямолинейной формы и с одного конца был
дугообразный. Ввиду этого оказалось возможным составить себе
точное понятие о внешности употребленного орудия, и при изме­
рениях обнаружилось, что острие перед утлом имело ширину

878
38 мм, что оно раньше потери этого угла имело ширину в 41 мм и
что на расстоянии 94 мм от острия стамеска должна была иметь
ширину 54 мм. Результаты этого измерения были записаны в про­
токол, но, к несчастью, виновного обнаружить не удалось, и дело
направлялось уже к прекращению.
Некоторое время спустя, на той же улице была совершена
очень крупная кража со взломом большой суммы денег у одного
богатого хлеботорговца. Обстоятельнейшие розыски не привели к
положительным результатам, но распространились слухи, что ви­
новным является один из местных жителей, пользовавшийся об­
щим уважением. Нашлись люди, которые его видели в ночь кражи
вблизи дома потерпевшего, и с тех пор он будто бы имеет смущен­
ный вид; были против него и другие, столь же «важные» улики. Слу­
хи были упорны, но тем не менее никто не решался выступить про­
тив заподозренного, так как он был человеком ни в чем не заме­
ченным и, как сказано, пользовался общим уважением. Дело было
уже близко к прекращению, как случайно тот самый жандарм, ко­
торый присутствовал при осмотре места преступления по вышеиз­
ложенному делу о мелкой краже у вдовы, явился к заподозренному
по какому-то поводу; окончив свое дело, жандарм, ухода, в перед­
ней дома заметил кое-где разные инструменты. Он стал еще гово­
рить о разных безразличных вещах и при этом, осматривая эти ин­
струменты, нашел среди них отвертку крупного размера, на острие
которой был отломан один угол. Под каким-то предлогом жандарм
взял эту отвертку и несколько минут спустя он, сообща с С. С., из­
мерил ее; при сравнении с данными осмотра по упомянутому делу,
данные измерения совпали с точностью до миллиметра. Прислуги
заподозренный не держал вследствие своей скупости, и, как немед­
ленно было дознано, он приобрел этот инструмент много ранее
совершения кражи у вдовы. Туг же ему было предъявлено обвине­
ние в совершении первой кражи, и так как он оказался вообще спо­
собным па кражи, то и следствие по второй крупной краже было
направлено против него. В конце концов он сознался в обеих кра­
жах, и все улики по делу о крупной краже в сущности основывались
на тщательном осмотре места преступления по первому делу.
Но не только повреждения, связанные собственно со взломом,
подлежат тщательному исследованию; но и, кроме того, все изме­
нения обстановки, хотя бы и самые незначительные, произведен­

879
ные похитителями, заслуживают внимательного отношения. Само
собой разумеется, к этому относятся оставленные похитителем на
месте вещи: какая-либо одежда, орудие, клочок бумаги и тд. Все это
следует не только, как это обыкновенно принято, отметить в про­
токоле, но и тщательно осмотреть, исследовать, описать и сличить,
при этом однако не следует забывать о том, что все подобные пред­
меты весьма часто оставляются похитителем только для виду и с
целыо ввести в обман.
Далее важно установить, какие принимались похитителем ме­
ры для своей личной безопасности: в большинстве случаев этим
будут констатированы лишь своеобразные качества похитителя,
которые, однако, как уже изложено, могут получить значение и по
другим делам. Так, мне говорили об одном воре, который имел
обыкновение ранее совершения краж во всех помещениях, в кото­
рых он действовал, останавливать часы: или он был настолько
нервным, что его раздражал бой часов, или же он боялся, чтобы
ход часов не отвлекал его внимания от шума шагов приближаю­
щихся людей. Правда, и нам приходилось наблюдать, что в своей
привычной квартире мы даже и не слышим хода часов, не воспри­
нимаем боя часов сознанием, между тем как в чужом доме мы час­
то не выносим этого шума, так что весьма возможно, что и на вора
в комнате потерпевшего может неприятно действовать ход и бой
часов. Когда впоследствии удалось задержать этого вора, то его
привлекли к ответственности за все совершенные в последнее вре­
мя кражи, после которых оказались остановленными часы. Но в
действительности он совершил только некоторые из этих краж:
значит, среди воров распространена нервность в большей степени,
чем можно предполагать.
Весьма важным для выяснения вопроса, был ли вор нович­
ком или опытным практиком, является способ обеспечения им
себе обратного пути: «легче войти, чем выйти», говорит всякий
старый вор; или: «войти — войдешь, а выйти не всегда выйдешь,
как хочешь». Главное правило опытного вора в этом отношении
заключается в том, чтобы никогда не полагаться на один лишь
обратный путь, через вход. Поэтому он всегда тотчас же после
проникновения заботится отворить другую дверь, другое окно
или вообще обеспечить себе другой выход на случай внезапного
обнаружения. Одновременно с этим он и преградит все входы,

880
ведущие в то помещение, где он действует, для того чтобы не
быть застигнутым врасплох самим потерпевшим. Весьма харак­
терным является в этом отношении образ действий цыган, кото­
рые ранее совершения краж высматривают осторожнее и точнее,
чем все прочие воры: бродячий образ жизни их, соединенный с
прошением милостыни, весьма облегчает им эту задачу. Цыган
ведь не должен во что бы то ни стало красть там, где он находит­
ся в данный момент, он может это сделать также хорошо у бли­
жайшего и у других соседей. Выпрашивая милостыню, предлагая
свои услуги, как гадатель и т.п., он высматривает до тех пор, пока
не попадет на подходящее для кражи место. Вообще цыган из по­
мещений крестьянских (а их он предпочитает прочим в 99%) вы­
сматривает и останавливает свой выбор на том помещении, в ко­
тором никто не спит, но в котором зато стоят шкафы с одеждой,
запасами холста, материй и т.д., наличных денег и прочих драго­
ценностей; такие помещения имеются почти везде, в каждой за­
житочной крестьянской усадьбе. Если цыгану представится вы­
бор между несколькими такими помещениями, то он выбирает
по возможности угольную комнату нижнего этажа, имеющую ок­
на в две разные стороны; сколько же имеется дверей внутрь по­
мещения, ему на первых порах совершенно безразлично. При­
ступая к действиям, он выставляет раму не только в одном окне,
но и в другом, выходящем на другую сторону, и этим создает се­
бе два выхода. Цыган вполне справедливо рассчитывает на то,
что, если он будет застигнут врасплох, то едва ли сразу с обеих
сторон: обитатели дома или посторонние подходят или к одно­
му окну, или же со стороны другого. Откуда они идут; цыган слы­
шит в комнате или извещается об этом выставленным карауль­
ным: обратиться же в бегство через свободное окно уже не пред­
ставляет опасности.
Другим характерным приемом в кражах, совершаемых цы­
ганами, является способ обеспечения дверей для того, чтобы из­
бежать возможности быть застигнутым врасплох: для этой цели
двери, ведущие в эту комнату из внутренних помещений, замыка­
ются цыганами, насколько это возможно. Прежде всего цыган
высматривает, имеется ли ключ в замочной скважине, или же
имеется задвижка; если таковая окажется, то он осторожно и
медленно задвинет ее, а если в скважине им будет найден ключ,

881
то он вытаскивает его осторожно, обмазывает его взятым с этой
целыо маслом и затем запирает замок, причем это смазывание
обусловливает отсутствие шума при запирании. При отсутствии
же ключа и задвижки является необходимым найти другой спо­
соб запирания: на дверях, открывающихся наружу, цыган накла­
дывает на притолоки в горизонтальном направлении довольно
крупный кол, который он по возможности крепко привязывает к
щеколде, вследствие чего оказывается невозможным отворить
дверь и даже настолько, чтобы про­
лезть в отверстие (рис. 84). Если же
дверь отворяется внутрь, то таким же
колом в косом положении подпирают
дверь, а именно таким образом, что­
бы верхний конец упирался под са­
мую щеколду, а на полу перед нижним
концом ввинчивается в пол большой
бурав, и такого рода запор разрушить
обыкновенной физической силой не­
возможно. При обнаружении одного
из описанных способов запирания,
можно с некоторой степенью досто­
верности заключать, что виновными
Рис. 84
были цыгане. Для меня непонятно,
почему другие воры столь редко прибегают к этим весьма прак­
тическим приемам ограждения себя. Остальные воры обыкно­
венно ограничиваются одним запиранием дверей посредством
ключа или задвижки, при отсутствии же таковых они приставля­
ют к дверям более крупные предметы, напр, стулья, доски от сто­
лов и т.п., которые при открывании двери падают навстречу вхо­
дящему. Вследствие испуга, или вследствие причиняемых при
этом повреждений, или просто благодаря препятствию, оказав­
шемуся на пути входящего, похититель имеет время скрыться.

Р) Взлом окон
Обращаясь собственно к технике насильственного проник­
новения в жилища, мы на первом плане поставим взлом окон­
ных рам, как наиболее предпочитаемый способ проникновения

882
в намеченный дом, на том основании, что двери в большинстве
случаев запираются крепче, прочнее и потому составляют боль­
шее препятствие, нежели любая оконная решетка. Кроме того,
люди в общем считают решетку в окне настолько верной защи­
той, что признают излишним всякое другое приспособление.
Поэтому и каждый вор знает, что там, где он находит решетку в
окне, в случае удачного взлома этой решетки он может считать
свою конечную задачу почти достигнутой. Прежде всего он, ко­
нечно, попытается проникнуть самым простым способом, т.е.
пролезанием. Если он сам не пролезет, то посылает своего маль-
чика-помощника, который может отодвинуть задвижку у двери,
если она имеется, и пропускает своего старшего участника. Если
же нельзя таким путем отворить двери, то он с трудом решается
прибегнуть к иному способу проникнуть в комнату, так как об­
ратный путь был бы слишком затруднителен и мальчик легко
может попасть в западню. Но если окажется возможным отво­
рить дверь, то пролезание, конечно, является самым удобным
способом попасть в дом.
Общеизвестно, что человек может пролезть везде там, где
проходит голова его вместе с одной вытянутой вверх рукой, если
он только, конечно, не отличается ненормальностью телосложе­
ния, напр, слишком маленькой головой и особен­
но широкими плечами или особенно высокой
грудью (рис. 85). В обыкновенную оконную ре­
шетку, можно сказать, всякий может пролезть, кто
только просунет одну голову между перекладина­
ми, так как для руки сверху останется еще доволь­
но значительное отверстие. Поэтому оконные ре­
шетки, отверстия между перекладинами которых
имеют ширину 14 см и более, совершенно не до­
стигают своей цели, так как есть довольно людей,
поперечник головы которых (включая и уши) не
превышает 14 см. Но так как, в виде исключения,
встречаются люди, в особенности дети, с гораздо рис ^
меньшей головой (нередко встречается и 13 см),
то при производстве этих решеток следовало бы установить наи­
высший размер промежутков в 12 см. Это обстоятельство может
иметь большое значение, напр., в том случае, если бы подозрение

883
пало на домашних, прислугу и тд. только на том основании, что
не считали возможным для кого-либо пролезть через решетку. Ес­
ли перекладины решетки отстоят одна от другой не менее чем на
12 см, то возможность проникновения снаружи никогда не долж­
на быть исключаема.
Если пролезть невозможно, то решетку следует удалить или
совсем, или насколько это возможно. Как именно действовать в
каждом отдельном случае, для случайного преступника опреде­
ляется тем, какие у него имеются в распоряжении орудия, между
тем как опытный вор поступает обратным способом: он только
по осмотре решетки выбирает подходящее орудие и, окинув
взглядом данную решетку, быстро определяет прочность пере­
кладин. Если решетка в общем довольно прочная и тщательно
вделана в стену, то похититель прибегает к частичному выламы­
ванию решетки, при условии обнаружения в ней такого недо­
статка, который позволяет ему присту­
пить к делу. Такие недостатки отмечены
на отдельных перекладинах рисун­
ка 86: на первой перекладине отвер­
стие для заклепки в месте пересечения
перекладин имеется слишком большое,
вследствие чего первая перекладина в
этом месте ослаблена настолько, что
посредством двух поверхностных про­
резов слева и справа можно разрезать
Рис. 86 ее всю. На второй перекладине на ниж­
нем ее конце, входящем в стену, обна­
руживается сужение; это нередко наблюдается на наиболее ста­
рых решетках и объясняется тем, что в указанном месте скапли­
вается более сырости, чем в других местах. Это может случиться,
если, напр., верхний карниз окна попортился настолько, что в
него проникал дождь, стекавший по какой-нибудь перекладине и
вызвавший сырость на том месте стены, где она вложена. Явле­
ние это встречается весьма часто тогда, когда вся стена состоит
из камней более или менее гигроскопичных, напр., у содержа­
щих селитру: на указанном месте стена постоянно имеет некото­
рую влажность и вделанная железная перекладина ржавеет весь­
ма скоро. На третьей перекладине означена недостаточная свар­

884
ка железа (способ сварки двух раскаленных кусков железа точно
таков же, как и при соединении двух смягченных в руке кусков
воска; только куски железа сдавливаются при помощи молотков,
а воск сжимается рукой). Если сварка недостаточно тщательно
сделана (железо недостаточно раскалено, удары молотом недо­
вольно сильны), то может не произойти полного соединения
обоих кусков железа, и когда требуется разрезать такой плохо
сваренный стержень, то работа значительно облегчается тем,
что разрезываются действительно только прочно сваренные ча­
сти, а несвареные просто-таки распадаются.
Обнаруживая такой или подобный недостаток на одной из пе­
рекладин, похититель, конечно, не станет трудиться выламывать
всю решетку: он распиливает перекладину на месте обнаруженно­
го недостатка и часть перекладины сгибает у ближайшего места
скрепления. Значит, у точки а он согнет среднюю перекладину
сверху, а обе другие — снизу до горизонтального положения: но
раз отогнута одна часть перекладины, то через образовавшееся от­
верстие пролезет свободно каждый.
Распиливание решеточных перекладин в былое время, когда
оно делалось при помощи неуклюжего подпилка или часовыми
пружинками, с трудом превращенными в пилу, считалось верхом
воровского мастерства. В наше время это дело по силам каждому
вору-подростку: стоит ему только приобрести несколько англий­
ских подпилков и несколько хороших лобзиковых пилок. Для са­
мой работы требуется лишь некоторое терпение, постоянное сма­
чивание маслом и устранение шума посредством накладывания
тряпок, пакли или лучше всего хлопка (ваты); и если железо не выс­
шего качества, то даже крупная перекладина весьма быстро распи­
ливается.
Если же на ней нет такого особенного недостатка, который
дает возможность непосредственно взяться за решетку, но стена
кругом нее непрочна по материалу, то пила или напилок излишни,
вместо того выламывается вся решетка. Это делается различными
способами: самый распространенный из них есть так наз. «раска­
чивание», при котором длинная и большая палка подсовывается
под одну поперечную перекладину и, по возможности, близко к ме­
сту нажимания прикладывается какая-нибудь дубовая плаха. Если
плечо рычага между решеткой и точкой опоры значительно коро­

885
че сравнительно с плечом от опоры до точки действующей силы
(каковая выражается в том, что один из воров усаживается на сво­
бодный конец балки), то этим способом может быть достигнуто
весьма значительное напряжение силы, против которой не устоит
даже решетка лучшей конструкции.
Пользуясь одним случаем сноса дома, нижний этаж которого
имел окна с железными решетками, я в виде опыта взломал при по­
мощи домкрата несколько решеток только что описанным спосо­
бом и убедился при этом, насколько быстро достигается требуемая
цель. Если действовать осторожно и без торопливости, то произво­
димый при этом шум совсем незначителен и ограничивается лишь
легким треском. Только в том случае, если концы перекладин ре­
шетки вложены хотя и глубоко, но не плотно, может случиться, что
выламывается камень или кирпич и с шумом падает вниз. Поэтому,
один из соучастников обыкновенно, стоя у окна, осторожно выни­
мает расшатавшиеся камни, приостанавливая на время действия
своего товарища. Иногда похититель кладет под решеткой солому,
одежду или подобную подстилку для того, чтобы не было шума при
падении кирпичей и пр.
Другой способ проникновения через решетку заключается,
как упомянуто выше, в применении тележного подъема. Он при­
меняется, когда злоумышленник добывает это орудие где-нибудь
поблизости места преступления и когда при этом он имеет осно­
вание думать, что при помощи этого
орудия будет избавлен от необходи­
мости вынимать всю решетку. Устроив
по бокам точки опоры для подъема, а
устроить их нетрудно, стоит только
подложить под орудие куски дерева
(балку, полено и др.), он нажимает на
две расположенные рядом переклади­
ны, разгибая их в разные стороны
(рис. 87): таким способом получается
достаточное отверстие для пролеза-
ния. При этом, смотря по устройству решетки, растягивается само
железо, или разгибаются перекладины, или поперечные заклепки
перекладин расшатываются и раздвинутые продольные перекла­
дины выходят несколько из стен, или же имеют место все эти яв­
ления одновременно.

886
 При тонких перекладинах достаточно связать две из них не­
сколько раз крепкой, совершенно новой веревкой и затем облить
ее водой. Новая веревка вследствие отсырения сильно стягивается
и перекладины так перегибаются, что промежутки от смежных пе­
рекладин значительно увеличиваются. Если этот способ повторить
несколько раз, то можно достигнуть желаемого успеха.
Если похититель не может прибегнуть к этому способу за не­
имением подходящих подпорок или ввиду затруднительности
скрываться через это сравнительно узкое отверстие на случай бег­
ства, то он вынимает всю решетку. Обыкновенно подъем не на­
столько длинен, чтобы можно было достать им от земли до первой
перекладины, поэтому под него подкладывают камень, чурбан или
какую-нибудь длинную балку
упирают в основание противо­
положного дома или в низ рас­
тущего рядом дерева, чтобы
этим до некоторой степени уд­
линить подъем. Вся трудность
заключается только в том, что­
бы балка и подъем имели одно Рис 88 Способудлинения подъема
направление, т.е. чтобы на мес­
те соединения их не произошло разгибания, вследствие чего поте­
ряется вся сила подъема: обыкновенно поэтому на место их при­
косновения канатом или цепью навязывается другая балка снизу
для скрепы (рис. 88). Если при этом помогать рукой так, чтобы в
месте соприкосновения балки и подъема устранялось всякое сги­
бание, то подъем действует прекрасно, и если затем все орудия
взлома будут убраны, то потерпевший находится в полном недо­
умении, как могло произойти вынутие решетки.
Кроме решетки, похититель при взломе окна встречает еще и
другое препятствие, именно рамы, расположенные или за решет­
кой, или спереди ее. Способ взлома рам зависит от устройства ок­
на. Наименьшее препятствие представляют наружные рамы, отво­
ряющиеся снаружи, так как петли у таких рам приделаны извне.
Эти петли, в особенности у крестьянских построек, настолько не­
брежно прикреплены, что иногда их можно удалить лишь при по­
мощи прочного карманного ножа; по снятии же петель нетрудно
вынуть обе половинки рамы, если только внугренияя задвижка не
слишком искусственна.

887
 Но если оконные петли представляют серьезное препятствие,
или снять их невозможно по какой-либо иной причине, или если
половинки рамы отворяются внутрь (внутренняя рама), то похити­
тель направляет действия свои против затвора. О том, как именно
запираются рамы, похититель знает заранее: большей частью это
давно уже высмотрено его пособниками. Обыкновенно рамы запи­
раются крючками, задвижками или другими простыми способами
в этих случаях на расстоянии, соответствующем такому прибору,
просверливается отверстие, через которое при помощи проволоки
и открывается затвор. Так как похититель сбоку через стекло легко
может следить за направлением проволоки, то способ этот не
представляет трудности. Если же все-таки почему-либо это сделать
трудно и проволокой нельзя добраться до затвора, то остается
только одно: выдавить ближайшее к затвору стекло.
Мне никогда не приходилось видеть, чтобы злоумышленники
в этих случаях вырезали стекло; хотя об этом и существуют расска­
зы, но я не думаю, чтобы можно было решиться на такие действия,
хотя бы похититель и обучался у опытного стекольщика. Вырезать
стекло при помощи алмаза возможно только таким образом, что
сначала делается кругом надрез, и затем по линии надреза произ­
водится постукивание, пока стекло вдруг не вывалится. Постукива­
ния же суть такие действия, на которые менее всего решается вор
и, если бы мне при осмотре места преступления пришлось найти
вырезанное таким способом оконное стекло, то я скорее всего
склонен был бы считать эту кражу вымышленной и замаскировы­
вающей какое-либо другое преступление.
Взлом оконного стекла посредством удаления замазки на­
блюдается лишь в виде исключения в тех случаях, когда стекло
было вставлено недавно и замазка не успела затвердеть или же ес­
ли стекло было вставлено давно, но замазка под влиянием сол­
нечного жара стала хрупкой1). Как известно, замазка эта состоит
из мела и льняного масла, которое с течением времени окисляет­
ся так, что замазка уже не может устоять против атмосферичес­
ких влияний и представляет собой простой мел в виде непроч­
ной, хрупкой и землянистой массы. Такая замазка состоит из от­

1) Продолжительность затвердения замазки зависит от той или другой примеси

(мангана, цинка, свинца и пр.); в противном случае замазка долгое время не затвер­
девает.

888
дельных высохших кусков в виде трехгранных призм, которые
легко и без шума удаляются при помощи ножа. Но, как сказано,
замазка совершенно мягкая или пересохшая встречается только в
редких случаях, и если даже такой случай и представился, то все-
таки удаление такой замазки требует довольно много времени,
поэтому обыкновенно воры прибегают к выдавливанию стекла и
некоторые достигают в этом прямо совершенства. Само собой ра­
зумеется, главное при этом заключается в том, чтобы избежать
всякого шума, который производится падением осколков стекла;
для этого на все стекло наклеивается т. наз. «пластырь», а именно
кусок холста величиной с оконное стекло, обмазанный хорошим
клейким веществом. Таким служит птичий клей, сапожный клей,
воск со скипидаром, или воск с салом, или просто глина, или
смесь ее с коровьим навозом, или же полужидкая черная смола и
т.п. Наложив пластырь плотно на стекло, похититель сверху еще
накладывает какую-нибудь мягкую материю, чтобы уменьшить
звук, производимый разламыванием стекла, чаще всего какую-ни­
будь часть одежды или тряпку, а также траву, сено, мох и пр. По­
сле всех этих предварительных мер производится медленное, по­
степенно усиливающееся нажимание на средину стекла, пока оно
не треснет: шум от этого обыкновенно незначителен, так как
треск смягчен настилкой, осколки же пристали к пластырю. Но
если все-таки не удалось избежать некоторого шума, то похити­
тель обыкновенно долгое время выжидает, чтобы удостовериться,
не слышал ли кто-нибудь шума. Если в доме все по-прежнему ти­
хо, то он продолжает действовать дальше, т.е. пластырь с осколка­
ми вынимается и рама отворяется.
Не говоря об оконных ставнях, относительно которых следу­
ет иметь в виду все, что будет сказано о взломе дверей, для похи­
тителя имеют значение еще все те предметы, которые находятся
на подоконнике, напр, бутылки, посуда, горшки с цветами и пр.
Об этом обстоятельстве вор обыкновенно тщательно удостоверя­
ется заранее, так как какая-либо вещь, упавшая на пол при откры­
вании рам, может погубить все дело. Если вор убеждается, что на
подоконнике находятся такие неприятные ему предметы, то он
прежде всего пытается убрать их через продавленное отверстие,
если же некоторые их них нельзя достать рукой, то или прихо­
дится выдавливать новое стекло, или же отказаться вообще от со­
вершения кражи.

889
 Неприятным препятствием для вора являются также занавесы
и в особенности шторы на окнах, так как если они спущены, то
нельзя отворить раму без шума (шторы, как известно, делаются из
жесткой, сильно вылощенной материи). Поэтому для вора необхо­
димо выдавить стекло около шнурка; в окнах незначительной ши­
рины можно обойтись и без этого, так как, отворив одну половин­
ку, можно достать шнур рукой. Если же от всего этого может про­
изойти значительный шум, то вор отрезывает штору поперек нож­
ницами или острым ножом.

у) Взлом дверей
Обращаясь к взлому дверей, ворот, оконных ставень и под., мы
должны ограничиться только общим обзором этого способа про­
никновения в жилище, так как наблюдаемые в этом отношении
разнообразия столь же многочисленны, сколько существует ком­
бинаций для запирания поименованных преград. Если не считать
немногих исключений, то мы видим, что двери снабжаются боль­
шей частью довольно искусственными запирающими приспособ­
лениями. Таким образом для каждого непрошеного посетителя
дверь представляет двоякое препятствие: собственно сама дверь и
ее запирающее приспособление.

аа) Взлом дверей и преград вообще

Оставляя в стороне все те способы, когда двери взламываются
открытой силой при помощи бревна, тяжелой балки, лома и т.п.,
употребляемых как таран, мы находим еще многочисленные спо­
собы взламывания дверей, не сопровождающиеся особенным шу­
мом и не возбуждающие внимания посторонних. Ближе других к
вышеупомянутым способам взлома дверей подходит способ срыва­
ния дверей с петель, состоящий в том, что между нижним краем
двери и порогом закладывается рычаг или клин и затем дверь при­
поднимают. Смотря по устройству двери, какая-нибудь из ее частей
или принадлежностей поддается усилиям: замок, пробои, петли, са­
ма дверь или все сразу. Во всяком случае способ этот сопровожда­
ется известным шумом, и доказывает, что злоумышленник или от­
личался особенной дерзостью, или, будучи хорошо знаком с обста­
новкой, прямо рассчитывал, что шум не обратит ничьего внима­
ния, потому ли, что в доме никого не было, или потому, что обита­

890
тели находились далеко от двери, или же наконец потому, что вору
была известна их чрезвычайная трусость и он прямо рассчитывал
на то, что они именно вследствие шума не посмеют шевельнуться.
Но если похититель не может действовать столь энергически
и снять всю дверь, то он направляет’ свои усилия на какую-нибудь
отдельную ее часть. Он охотно избирает дверные петли, если они
прибиты снаружи, т.е. если дверь отворяется
наружу. В городах и более населенных пунктах
двери так не устраиваются, так как в этом слу­
чае они заходили бы на тротуар, т.е. на чужую
собственность. Зато в деревнях часто можно
встретить двери такого устройства, т.е. имею­
щие дверные петли снаружи. Если только две­
ри не укреплены способом, указанным на ри­
сунке 89 (болт а укрепляет петлю в притолоке,
а винт Ьс проходит всю толщу притолоки), то
всякая иная петля может быть сорвана почти Р‘1С89' ДвеРгая петля>
,, г безопасная от воров
без шума всяким ломом и дверь легко снимает­
ся. Если же это почему-либо невозможно, то взлом направляется на
саму дверь (или оконные ставни): в таких случаях для похитителя
весьма удобен современный спо- ____________________
соб выделывания дверей посред­
ством вставления филенок. Пре- а ---------7 Ъ ъ
имущество такого устройства за- \N------- f/
ключается в том, что они не коро­
бятся при высыхании, не образу- е ........0...... ....... 0......... с
ют трещин и имеют красивую
внешность, но зато они не пред- с // \\ d
d
ставляют препятствия для взлома,
и это прямо обусловливается их ------------- ---
устройством (рис. 90). Двери ЭТИ Рис. 90. Устройство филенок к дверям
составные, так как средина abed
вставляется в так наз. раму двери. Все четыре части такой рамы с
внугренних сторон имеют желобки, в которые и вставляются фи­
ленки; края их должны быть поэтому настолько тонкими, чтобы
войти в эти пазы. Если на рисунке 90 мы проведем горизонтальную
линию её и затем рассмотрим плоскость разреза по этой линии, то
получим фигуру, изображенную на рис. 91. Из нее видно, что каж­
дая филенчатая дверь бывает очень тонка в местах, где филенки

891
входят в пазы, в точках оо. Каждый может убедиться в этом, если
попробует своим перочинным ножом на комнатной двери сделать
разрез в точке о, делая разрез по направлению древесных волокон.
Ясно, что описанным способом
весьма легко посредством тон­
кого ножа срезать филенку с
Рис. 91- Разрез двери по линии оо' двух противоположных краев;
труднее, конечно, делать эти
надрезы поперек волокон дерева, так как пилить вследствие произ­
водимого при этом шума невозможно. В этом случае есть другой
исход, а именно: просверлить по прямой линии ряд отверстий и
соединить их посредством надреза но­
жом. Па рисунке 92 аа' и ЬЬ’ представ­
ляют разрезы по направлению воло­
кон, ab и а'Ь' — разрезы поперек воло­
кон посредством просверленных от­
верстий. Сделав таким способом раз­
резы кругом филенки, остается только
выставить ее, и отверстие для пролеза-
ния готово. Насколько слабо держатся
такие филенки, можно убедиться по
делам о драках в трактирах, когда спи­
ной при падении, вследствие удара
ногой или даже головой дерущиеся
часто вышибают их прочь.
Если похититель почему-либо не может пролезть в сделанное
отверстие, он обращает свое внимание на устраиваемые с внутрен­
ней стороны двери засовы или задвижки, которые встречаются в
разных видах и в общем являются хорошими запирающими при­
способлениями, если только сама дверь сделана хорошо. Дверь,
снабженная таким засовом, не может быть сорвана с места или от­
крыта посредством подобранного ключа, но если она сделана пло­
хо, то похититель достигает своей цели при помощи сверла и но­
жа, как будто она и без засова. Кроме того, засовы должны быть ук­
реплены прочно, т.е. не должны двигаться вперед или взад при по­
пытках сорвать дверь. Если мы присмотримся к запирающим при­
способлениям такого рода, как у дверей, так и у окон, то найдем,
что только в деревнях встречаются на дверях засовы, устроенные
таким образом: более или менее толстая балка (завал) с одной сто­

892
роны вкладывается в сделанной в стене выемке, при запирании на­
кладывается на два крюка на двери и на другом конце также упира­
ется в сделанную в этой стене другую выемку. У оконных ставень
(внутренних) это приспособление устроено так: закладка, вращаю­
щаяся кругом на заклепке, при запирании ставень, поворачиваясь,
западает в крюк одним концом сверху, другим в крюк снизу и та­
ким образом плотно запирает ставни. Чтобы такие приспособле­
ния достигали своей цели, недостаточно, чтобы двери или ставни
были сделаны прочно, но необходимо, как уже упомянуто, чтобы
засовы были прочно укреплены. В противном случае довольно
просверлить одно отверстие, чтобы отодвинуть засов, конечно, от­
верстие это должно быть сделано на надлежащем месте и несколь­
ко шире, чем пущенный в ход рычаг. Отверстие это должно быть
сделано непосредственно близ засова, рычаг же должен быть ост­
роконечным и крепким орудием из железа и так устроен (изогнуг),
чтобы при движении рукояти вправо конец его направлялся в об­
ратную сторону. Острый конец рычага крепко втыкается в засов и
медленным движением засов выдвигается с места, пока, наконец,
не представится возможность открыть двери. Если нужно поднять
засов вверх, то поступают подобным же образом, но в этом случае
другим рычагом должно предупредить падение засова.
Совершенно аналогичным способом действует похититель
при взломе оконных ставень с вращающейся задвижкой: отвер­
стие просверливается также близ самой задвижки, и просунутым
сквозь него концом рычага задвижка передвигается только не в
вертикальном, а во вращательном направлении, пока не выйдет
из крюков. Это возможно, если задвижка не укреплена с одной
стороны закладкой или распорной пружинкой: тогда всякое бу­
равление бесполезно.
Знание всех этих подробностей в общем преимущественно
относится к полицейской деятельности, но в одном отношении
имеет значение и для С. С., а именно в тех случаях, когда С. С., на­
блюдая взлом такого рода, имеет основание предположить, что по­
хититель ранее имел случай быть в помещении и разузнать, имеет­
ся ли завал, где и как он укреплен и т.д. Дело в том, что если он
предварительно этих сведений не собрал, то он и не может знать,
где именно ему делать эти отверстия, как действовать с этим отвер­
стием и может ли он вообще таким способом достигнуть успеха.
Само собой разумеется, похититель не прибегает ни к каким изме­

893
рениям, чтобы определять место прикрепления засова, и обыкно­
венно отыскивает только какие-нибудь знаки, которые видны изну­
три и снаружи и по которым впоследствии он находит место рас­
положения засова. Напр., он замечает, что засов находится на палец
выше замочной скважины, и в этом случае он довольно точно на­
ходит место для вставления сверла. Или, напр., он замечает на ок­
не, что заклепка, на которой вращается закладка, проходит сквозь
ставню наружу и видна с улицы: если закладка закрыта, то она на­
ходится в горизонтальном положении и поэтому может быть все­
гда найдена снаружи. Во всяком случае, можно на основании сде­
ланного похитителем судить о том, насколько он был ознакомлен
с устройством запоров.
Во многих случаях, если имеются короткие железные задвиж­
ки, или если похититель желает прямо ломать замок, или если об­
стоятельства по другим причинам сложатся так, что с дверыо воз­
можно работать более спокойно, то просверливается отверстие бо­
лее крупных размеров. Это достигается способом, подобным тому,
который применяется для вынутия дверных филенок, с той разни­
цей, что сначала просверливаются небольшие отверстия в виде
кружков, после чего острым и тонким ножом дерево между ними
прорезывается, так что получается прорез в виде круговой линии.
Вырезанный круг дерева вынимается и в обра­
зовавшееся отверстие просовывается рука или,
по меньшей мере, загнутая проволока, и тогда
все, что нужно, делается (рис. 93: кружки —про­
сверленные отверстия, а линии, их соединяю­
щие, — прорезы). Не нужно объяснять, что че­
рез эти отверстия можно легко вскрывать зам-
[>
ис 93 ки, отодвигать задвижки, снимать крюки, но не­
понятно, как это удается делать через малень­
кие отверстия; и как часто воры манипулируют при этом еще на
значительном расстоянии от отверстия! Это тем удивительнее, что
вор снаружи не может видеть, что ему делать, и принужден снача­
ла «ощупывать» посредством проволоки.
Двустворчатые двери, одна половина которых затворена на
задвижки и сверху, и снизу, взламываются подобным же способом,
как поперечные задвижки. Гораздо более безопасными от воров
представляются задвижки с пружинами (устраивавшиеся ранее) с
внутренних сторон дверей, так как отодвинугь их можно только

894
тогда, если просверлить отверстие, достаточное настолько, чтобы
пропустить руку.
Такое просверленное отверстие в каждом отдельном случае
дает С. С. богатый материал для выводов: уже выбор места похити­
телем указывает на то, какое представление имел он об устройстве
двери с внутренней стороны и о системе запора. Заключения по
этому поводу могут быть даже сделаны с достоверностью, именно:
или вор не имел ровно никаких сведений о внутреннем устройст­
ве двери, или же имел только приблизительные, основанные на по­
верхностном наблюдении, или, наконец, был настолько хорошо
ориентирован, что знал в точности и во всех подробностях всю об­
становку, как только может знать прежняя прислуга, или домашние,
или даже прежний владелец дома (как выяснилось по одному из
дел в моей практике). Если же отверстие просверлено не в надле­
жащем месте, то возникает вопрос, что именно мог представлять
себе похититель, выбирая себе это, а не другое место для отвер­
стия. Обсуждая этот вопрос вместе со всеми, хотя бы и мелочными,
обстоятельствами, С. С. может иногда прийти к выводам прямо
практически полезным; так, напр., этим путем можно выяснить, что
похититель, несомненно, ранее осмотрел взломанную дверь, и
притом с такого известного пункта, что в уме его сложилось непра­
вильное представление об ее устройстве. Надлежащими розысками
затем, быть может, удастся выяснить, кто именно мог видеть дверь
с указанного места. Таким же образом может быть сделан и такой
вывод, что похититель об обстановке получил понятие только из
рассказов, по описаниям, рисункам и т.п., и сложившееся у него
вследствие этого неправильное представление может также послу­
жить основанием для розысков в известном направлении.
Особенную важность, однако, в этих случаях имеет точный
осмотр и оценка взлома через сведущих лиц, главным образом
потому, что способ взлома почти всегда имеет какие-нибудь ха­
рактеристические черты. При этом, быть может, удастся устано­
вить, какие были употреблены орудия, к какому ремеслу принад­
лежал виновный, имел ли он на работу достаточно времени, дей­
ствовал ли при освещении, не должен ли был обладать выдаю­
щейся физической силой, проявил ли особенную неумелость
или своеобразную технику, не пользовался ли какими-нибудь
особыми приемами, чтобы, напр., обойти препятствующие же­
лезные гвозди или другие железные приспособления; другими

895
словами, легко могут выясниться обстоятельства, которые укажут
на индивидуальность виновного и поведут к обнаружению его.
В действительности это вовсе не так невероятно, как кажется: не
следует упускать из виду, что подобные наблюдения не представ­
ляются в деле изолированными, но весьма часто находят себе
подтверждение и в других данных следствия и потому принима­
ют, так сказать, осязаемую форму.
При производстве осмотра следует принять за правило: ни­
когда не высказывать слишком скоро лицам, присутствующим при
осмотре, те или иные сделанные наблюдения, так как лица эти в
большинстве случаев считают своей обязанностью присоединить­
ся к мнению «Господина С. С.», не стараясь подтвердить это мнение
личными наблюдениями. Каждому из нас известно, как часто, при
самых лучших намерениях, можно все-таки сделать ошибку, но так­
же несомненно, что в подобных случаях тщательно сделанным ос­
мотром, оценкой высказанных экспертами заключений, с надлежа­
щей осторожностью передавая о добытых результатах понятым,
выслушивая их мнения и комбинируя весь собранный таким путем
материал, можно достигнуть действительно полезных результатов,
ведущих к полному раскрытию дела.
Приведу здесь один редкостный и представляющий круп­
ный интерес случай, в котором самый взлом заключался в про­
сверливании отверстия таких размеров, которых я никогда ни
ранее, ни после не встречал. Один занимавшийся извозом, по
имени Гр., в течение многих лет деятельности своей скопил зна­
чительную сумму денег и задумал провести старость в полном
спокойствии, прекратив занятия. Одинокий холостяк, он отли­
чался недоверчивостью, которая усиливалась еще более вследст­
вие того, что у товарища его, также старого извозчика, как раз в
это время похищено все его состояние, причем похитители и
деньги остались неразысканными. Он нанял себе одну комнату в
нижнем этаже дома, имеющую только одну выходную дверь,
снабдил оба окна решетками и ставнями, а дверь разного рода
задвижками и замками, купил себе револьвер и тогда успокоился.
Сбережения свои он внес в сберегательную кассу, книжку днем
всегда носил в кармане сюртука, ночью же сюртук этот с книж­
кой клал на стуле, рядом с постелью. Из прежнего его имущества
у него осталась одна старая карета, хранившаяся где-то во дворе
того же дома. В одно утро Гр. разбудили с сообщением, что явил­

896
ся человек, желающий осмотреть и купить эту карету. Старый
скряга поспешно вышел во двор, и вместе с ним незнакомый ему
покупатель подробнейшим образом осмотрел этот экипаж, по­
сле чего оба они отправились к одному проживавшему поблизо­
сти извозчику, у которого наняли двух лошадей и запрягли в ка­
рету, так как покупщик настаивал непременно на «испытании»
кареты. Гр. и покупатель проездили таким образом все утро, по­
следний казался весьма удовлетворенным и обещал после обеда
явиться с деньгами и с лошадьми, чтобы заплатить за карету и
взять ее. Едва только покупатель удалился, Гр. обнаружил, что у
него в кармане вместо его книжки сберегательной кассы оказа­
лась другая, весьма похожая по внешности, в которой значился
только один взнос в гульден. Вслед за этим он узнал в сберега­
тельной кассе, что с час назад какой-то неизвестный предъявил
пропавшую у него книжку и получил всю значившуюся в ней
сумму денег. Так как покупавший карету, конечно, после обеда не
явился, то не подлежало более сомнению, что Гр. сделался жерт­
вой преступления и что мнимый покупатель старался лишь зани­
мать Гр., отвлекая его внимание от сберегательной книжки, что­
бы сообщник его имел время и возможность получить по ней
деньги. Вначале предполагали, что мнимый покупщик совершил
ловкую карманную кражу при осмотре кареты или во время
пробной езды и затем как-нибудь незаметно для Гр. передал
книжку своему товарищу. Но тщательный осмотр комнаты по­
терпевшего выяснил совершенно другое.
Под кроватью Гр., ближе к стене, незаметно даже для челове­
ка, стоящего от кровати в некотором отдалении, в дощатом полу
было вырезано отверстие в виде четырехугольника в поперечни­
ке около 40 см. Как описано было выше, просверлены были близ­
ко одно к другому многочисленные небольшие отверстия, про­
межутки между ними были прорезаны ножом, так что две смеж­
ные половицы оказались разрезанными с обеих сторон, после
чего легко вынуты лицом, действовавшим внизу. Пол в этой ком­
нате был устроен таким образом, что половицы были прибиты к
положенным параллельно и поперек переводам: эти доски со­
ставляли в то же время потолок находящегося внизу под комна­
той помещения, занятого овощной лавкой (рис. 94). Помещение
это было снято недели за две до кражи какой-то женщиной под

897
ложной фамилией, и в лавке ее оказалось всего лишь незначи­
тельное количество малоценных овощей и зелени.
Злоумышленник таким образом забирался в погреб с ранне­
го утра, что было нетрудно, так как по двору дома ходило лишь
немного людей, и затем в течение дня слышал, когда Гр. уходил
из дому, он снизу просверливал пол, причем должен был дейст­
вовать весьма осторожно и тихо, так как в комнате, рядом с Гр.,
проживал портной, работавший
у себя на дому. По окончании ра­
- боты, злоумышленник ночыо че-
" рез- образовавшееся отверстие
’ пролез в комнату Гр., легко до­
. стал из кармана сюртука сберега­
тельную книжку и вместо нее
Рис. 94. Отверстие, вложил другую книжку со взно-
просверленное в полу с о м в Гу Л Ь д ен> очевидно на ТОТ

случай, чтобы успокоить Гр., если он, одеваясь утром, ощупает в

кармане свою книжку. С той же осторожностью похитители дей­
ствовали и далее: они даже приняли меры к закрытию следов
просверления пола, так как, по совершении кражи, они ранее,
чем вставить вырезанные части досок на место, смазали края их
сырой глиной, которая при втискивании выступила и закрыла
линии прорезов. Злоумышленники надеялись при этом, что
вследствие отсутствия достаточного света при осмотре под кро­
ватью пола выступившая глина будет принята за пыль и таким
образом самый способ совершения кражи останется невыяснен­
ным. Прорез этот из погреба был еще менее заметен, так как гли­
на на этих местах была размазана рукой, и впечатление получа­
лось такое, как будто это были пятна грязи.
Но так как приметы женщины, нанимавшей погреб, были
известны, равно как и приметы мнимого покупщика кареты, то
скоро удалось обнаружить вора, который чистосердечно сознал­
ся в краже, рассказав все событие согласно с выясненными при
осмотре обстоятельствами. Любопытно в психологическом от­
ношении то обстоятельство в этом деле, что виновный неодно­
кратно соглашался указать место, где он будто бы зарыл деньги,
и все-таки не указал его; он умер затем в смирительном доме, и
похищенные им деньги до сих пор гниют где-нибудь в земле
(16900 гульденов).

898
 РР) В з л о м з а м к о в

Взлом замков и незаконное вскрытие их при помощи под­

дельных ключей практикуется с той же поры, как и существуют са­
ми замки, и параллельно с успехами в производстве и выделке зам­
ков прогрессирует и искусство взламывания их. Но так как слесар­
ное дело развилось до такой степени, что стало доступно лишь не­
многим, напр, в выделке современных денежных шкафов, то и зло­
умышленники с своей стороны оказались вынужденными недоста­
ющее у них техническое мастерство заменять в той же степени хи­
тростью и лукавством. Для примера укажу на то, что приобретаю­
щий «несгораемый» денежный шкаф получает при покупке три
одинаковых связки ключей, из которых одну владелец шкафа
обыкновенно носит при себе, другую хранит в самом шкафу, а тре­
тью отдает на хранение кому-либо из надежных знакомых. Эти
связки ключей, однако, выделываются не самим мастером, а его ра­
бочими, и весьма легко между ними может оказаться такой, кото­
рый сделает для себя еще четвертую связку. Вместе с тем он легко
может узнать через работающих на фабрике, кто именно купил тот
или другой денежный шкаф. Если шкаф был отослан в какой-ни­
будь иногородний склад, то он входит в сношения с кем-либо из
служащих в этом складе, что вовсе не так трудно, как кажется. Удо­
стоверившись в том, кто купил тот шкаф, от которого у него име­
ются «запасные» ключи, он старается лишь о том, чтобы добиться
доступа в дом владельца этого шкафа: лучше всего заставиться при­
слугой, или в качестве ремесленника войти в него для какой-либо
починки, т.е. в качестве трубочиста, водопроводчика и т.п. Или же
он заводит любовную связь с кухаркой или горничной этого дома.
Тем или другим способом, но ему удается залучить несколько
свободных минут для вскрытия знакомого ему шкафа, а как дейст­
вовать имеющимися у него ключами, он, наверное, не забыл. Вот
почему целесообразен совет приобретать два шкафа, большой и
поменьше, с двух различных фабрик и один из них вставлять в дру­
гой, — в этом случае и «запасные» ключи окажутся непригодными.
В большинстве случаев, однако, для взлома замков достаточно
только силы и технической ловкости. Останавливаясь прежде все­
го на висячих замках, мы находим, что применение к ним подоб­
ранных ключей совершается гораздо реже, нежели к замкам внут­
ренним или привинченным, так как для взлома висячих замков до-

899
вольно лишь простой физической силы. Кроме того, в данном слу­
чае преступникам помогает общечеловеческое свойство — лень,
ибо часто бывает, что пробой (ab на рис. 95)
просто вбивается в притолоку и концы его у
b не разгибаются. Прямо смешно, если на та­
ком пробое висит хороший ценный замок,
который лишь облегчает похитителю вы­
дернуть вместе с ним пробой. Точно так же
бывает, что дужка замка с сработана прочно
и массивно, чтобы не было возможности ее
Рис. 95. Пробой с замком ПОдПИЛИТЬ) а ущК0 пробоя а бывает настоль­

ко тонко, что вор, не прибегая к напилку, просто отщипывает это

ушко клещами.
Если же пробой вбить крепко, концы его на противополож­
ной стороне притолоки разогнуты и закреплены, то похититель
пытается сорвать замок: с особенным успехом он проделывает это
с т. наз. американскими замками (совершенно круглой формы, с
высокой дужкой). По качеству работы и устройству замки эти
очень хороши, внутренние механизмы их так различны, что редко
два ключа приходятся к одному замку, но дужка их настолько высо­
ка, что между собственно замком и ушком пробоя образуется со­
вершенно достаточно пространства, чтобы вложить любой желез­
ный лом и выдернуть затем дужку из гнезда. Относительно этих
американских замков следует еще заметить, что часто можно взло­
мать их еще и другим, не менее удобным способом. Замки эти со­
стоят из двух цилиндрической формы коробок, которые вкладыва­
ются одна в другую поперек, и в средине их вложен запирающий
механизм. Эти две коробки часто не заклепаны, а места соединения
их просто прикрыты т. наз. пояском. При таких условиях совер­
шенно достаточно терпеливо постукивать каким-либо деревянным
орудием, например небольшим поленом, вокруг замка, пока не от­
делится поясок. После этого уже легко вынуть механизм. В каждом
случае необходимо тщательно производить осмотр взлома, так как
на основании способа взлома можно сделать вывод о личности по­
хитителя и определить, насколько он был сведущ в устройстве зам­
ка и как он привык работать.
Ошосительно внутренних и привинчиваемых замков я счи­
таю возможным ограничиться немногим. Если дело идет о каком-
нибудь простом замке в двери или сундуке, то каж дом у из нас

900
должно быть известно устройство его, а если кому оно неизвестно,
то никакой рисунок или описание замка ему не помогут и неиз­
бежно приходится обращаться к сведущему липу. В этом случае я
советую С. С., раз ему неизвестно вообще устройство замков, обяза­
тельно изучить это устройство внимательно и подробно у какого-
нибудь хорошего слесаря; если С. С. не сделает этого, то в первом
же деле о взломе или
вскрытии замка подо­
бранным ключом ему
придется впасть в за­
блуждения или встре­
тить трудности. Сле­
сарь же, к которому С.
С. обратится, может
предъявить ему разно­
го рода подобранные п п, ,, ,
1 Рис. 96. Коллекция разнообразных отмычек
КЛЮЧИ И ОТМЫЧКИ и
употребление их разъяснить. Рисунок 96 показывает точную гар­
нитуру разных отмычек, имеющихся у опытного вора. Для обыч­
ных дел С. С. они дают достаточный материал, но имеются и дру­
гие виды отмычек. В уголовном музее г. Граца имеются сотни раз­
нообразных и замечательных отмычек, начиная от тяжелого гру­
бого крючка и кончая самой тонкой отмычкой из стальной прово­
лочки (толщиной не более щетины). Особенно красива одна связ­
ка ключей, сделанная из тончайшей английской стали художест­
венным образом, отобранная у одного американского вора.
При этом всегда следует помнить, что ненахождение отмычек
и тому подобных орудий взлома у заподозренного отнюдь еще не
доказывает, что лицо это не занималось кражами со взломом. Са­
мые ловкие и опытные воры, которых иногда представляют себе не
иначе, как с целой связкой разнообразнейших отмычек, действуют
обыкновенно наипростейшими орудиями: каким-нибудь кривым
гвоздем, куском проволоки или ножом. А относительно таких пер­
воклассных специалистов воровского ремесла, как, напр., Дамиан
Гессель, уверяют даже, что они умели взламывать большие замки
посредством деревянной палочки и бечевки. Если кто-нибудь из
воров желает польстить своему товарищу, то он говорит, что стоит
ему только дунуть на замок, чтобы его вскрыть, т.е. что он вскрыва­
ет замки самым простым способом и в изумительно малое время

901
(Авэ-Лялеман).Ивтоже время совершенно справедливо, что у
профессиональных воров иногда возможно найти целый и бога­
тый набор изящно и остроумно выделанных орудий взлома. Мне
пришлось видеть однажды такой набор, сработанный превосходно
и элегантно; едва ли можно придумать такой замок, для которого в
этой коллекции не было бы соответствующего орудия; материалом
была наилучшая сталь, рукояти были изящно выделаны из меди,
винты — тонкой микрометрической нарезки, и все эти орудия по­
мещались в бархатном футляре! Подобная коллекция изображена
на рис. 97.
Изображенная на нем сумка не навлекает подозрения, так как
ее носят вообще и адвокаты, и врачи, и пр.

Рис. 97. Сумка и найденные в ней воровские инструменты

одного лондонского вора

Укажу еще на два обстоятельства: похититель, имеющий воз­

можность не один раз подойти к намеченному замку, прежде всего
делает с замочной скважины восковой слепок, покупает в ближай­
шей железной лавке подходящий к слепку ключ из мягкого железа
и затем подпиливает его соответственно скважине. После этого он
покрывает ключ сажей, осторожно вводит в замочное отверстие и
слегка поворачивает: обороты внутреннего механизма отпечатыва­
ются на саже: тогда он с точностью подпиливает поддельный ключ.
Для того чтобы решить вопрос, были ли пущены в дело отмычка и
подобранный ключ, следует, вынув замок из двери, тщательно ос­
мотреть механизм. Обыкновенно механизм замка (внутри) покрыт
темным слоем ржавчины и сгустившегося масла с пылью, и слой

902
этот обыкновенно отсутствует в местах прикосновения ключа при
отпирании замка. Если на этих местах окажутся царапины и изъя­
ны, которых никоим образом нельзя объяснить употреблением
обыкновенного ключа, то, значит, были употреблены отмычки.
Что же касается новейших замков для денежных ящиков, час­
то отличающихся гениально остроумной конструкцией, систем
Шубба, Брама, Невелля, Гоббса, Фенбей, Вертейма и Jale, то устрой­
ство их столь сложно и трудно для понимания, что неспециалист
никогда не может обойтись без помощи сведущего лица1). Впрочем
не следует забывать слова «Лондонского палача» в его «Воспомина­
ниях» (на немецкий язык переведены Билефельдом): «нет во всем
свете такого замка, которого нельзя было бы легко отпереть, и чем
искусственнее кажется замок, тем более в нем мистификации со
стороны мастера». И совершенно справедливо, что для самых за­
мысловатых замков вовсе не нужно столь же сложных отпираю­
щих приспособлений: говорят, что самые лучшие секретные замки
с перегородками открывались при помощи известного количества
в известном взаимном расположении игл, вводимых в замочную
скважину; даже сильной струей воды, впущенной в скважину, гово­
рят, удавалось отпереть такой замок. Лучший же способ открывать
такие замки — втыкать в отверстия замочные при помощи прово­
локи тонкие смоченные нитки, пока отверстия не будут заполнены
и пока нитка таким образом не дойдет до всех оборотов механиз­
ма. Тогда при помощи деревянной палочки, сделанной в виде доло­
та, нажимают внутрь и замыкающие приспособления отодвигают­
ся. В случае неудачи нитки вынимаются и вжимаются снова, и вся
операция повторяется второй раз, третий и даже десятый раз.
Во многих случаях вор просто обходит такие замки и действу­
ет иным пугем. Если денежный сундук привинчен к полу и крышка
его заходит за края, то вор действует при помощи домкрата на
крышку и редко какая из них устоит против такого орудия: подъем
(домкрат) подставляется под край крышки и затем, вывинчиваясь,
он поднимает и крышку2). Иногда эти шкафы бывают бессовестно
плохой работы. Из вполне достоверного источника мне сообщили

1) Кто желает поближе ознакомиться с устройством этих замков и способами их от­

мычки, тот найдет ценный материал в «Praktisches Handbuch fiir Kunst, - Ban — und
Maschinenschlosser us.w.» А. Людике.
2) Ввиду этого в настоящее время железные сундуки делаются из цельных стальных
листов и не имеют никаких выступов.

903
об одном способе, каким был вскрыт кассовый ящик: владелец его
затерял ключи и послал за одним опытным слесарем, который, не
обращая внимания на замок, соскоблил с задней стенки тщательно
лак, из-под которого обнаружился целый ряд винтов: когда они бы­
ли вывинчены, задняя стенка сама собой отвалилась. Винты оказа­
лись только замазанными и покрытыми лаком.
Но во всяком случае открыть денежный сундук вовсе не так
просто, и похитители должны иметь в своем распоряжении всевоз­
можные и наилучшие приспособления.
В последнее время в ежедневной печати заинтересовались
описаниями орудий для взлома денежных шкафов, — как это вид­
но из отчетов о выставке воровских орудий в Берлинском Поли­
техническом Обществе, — вследствие одного доклада о разных
электрических приспособлениях, придуманных с целыо огражде­
ния имущественной безопасности. Вор, говорится в этом отчете,
решающийся на взлом несгораемых денежных шкафов, не только
должен обладать большой физической силой и технической сно­
ровкой, но и в некотором смысле должен быть предпринимателем
с капиталом, так как те орудия, которыми он должен действовать,
должны быть тщательной работы и вследствие этого уже сами по
себе представляют солидный основной капитал. В общем те време­
на, когда похитители сверлили обыкновенным буравом отверстие,
которое затем рогаткой расширяли, давно уже миновали. Совре­
менное вооружение вора, взламывающего денежные шкафы, зани­
мает весьма мало места и может поместиться в небольшой дорож­
ной сумке. Важнейшим орудием и как бы основанием для осталь­
ных инструментов является складной лом, при помощи которого
можно развивать значительную силу. Но за это время и производ­
ство денежных шкафов не осталось на той же ступени. Так, прежде
всего шкафы стали делать так, чтобы за них нельзя было взяться ни
клещами, ни крючком, и таким путем дошли до того, что стали вы­
делывать цельные шкафы из одного куска. Затем попытались сде­
лать невозможным употребление сверла и рогаток, для чего стали
прикрывать стены шкафов стальными пластинками, но так как пла­
стинки эти, не поддающиеся сверлению, в то же время настолько
хрупки, что разбивались от удара молотком, то сталь сваривалась
вместе с прокованным железом, вследствие чего пластинки уже не
поддавались и действию молотка. Однако и в противном лагере
также были сделаны шаги вперед. Профессиональный вор, занима­

904
ющийся взламыванием таких шкафов, стал брать с собой плавиль­
ную лампу, наполненную гремучим газом, при помощи которой он
в какие-нибудь 15 минут делал в стенках шкафа такое отверстие, в
которое, пожалуй, мог бы пролезть и сам.
При более прочном устройстве похититель, конечно, должен
будет затратить и значительно большее время на преодоление пре­
пятствий. К несчастью, в этом отношении похитителю пригодится
изобретенный Гольдшмидтом плавильный порошок термит, смесь
алюминия и окиси какого-то металла, сделанная в виде порошка, ко­
торая при воспламенении достигает температуры до 3000 градусов,
пред которою, конечно, не устоит ни одна бронированная касса1).
В постоянных дальнейших заботах о прочности шкафов до­
шли, наконец, и до электричества: один мюнхенский техник сделал
такие электрические аппараты, которые вследствие прикоснове­
ния дают предупреждающие сигналы. Аппараты эти помещаются в
самом шкафу, проволока же проводится сквозь отверстие, которое,
однако, представляет ту невыгоду, что открывает вору слабый
пункт для нападения. Вследствие этого инженер Берг изобрел дру­
гого рода приспособление: он помещает аппарат над шкафом и
также открыто помещает и приспособление со звонком в стороже­
вой комнате. Преимущество этой конструкции, по заключению
Физико-технического Имперского Института, состоит в том, что
вор, даже будучи и опытным электротехником, не в состоянии ос­
тановить каким бы то ни было образом действие аппарата. Как
только шкаф подвергается малейшему сотрясению или как только
похититель начнет действовать на стенки его гремучим газом или
вообще иным образом, так тотчас же начнется действие сигналов,
и присутствие вора будет обнаружено.
Американские аппараты, как говорят, основаны на чрезвычай­
ной подвижности ртути. Внутри кассы поставлен сосуд со ртутью,
в которую погружен один провод электрического звонка, а другой
провод расположен над самой поверхностью ртути. При малейшем
колебании кассы ртуть приходит в движение, сообщается со вто­
рым проводом, и звонок мгновенно действует. Провода, конечно,
должны быть проведены по скрытым местам (напр., по задней сте­
не кассы прямо в стену и тд.).

1) Говорят, впрочем, что изобретен препарат трезорит, который парализует дейст­

вие термита.

905
 Против срезания проводов гарантирует применение трехпро­
водной системы с ее двумя кругами тока: как только вор что-нибудь
изменит в аппарате, напр, повредит батарею или разрежет один
провод, то звонок раздается мгновенно. Что будет противопостав­
лено злоумышленниками этой гениальной выдумке, пока еще не­
известно, но дело в том, что обыкновенно мы имеем дело лишь с
денежными шкафами простой конструкции, имеющими двойные
стенки листовой стали толщиной несколько миллиметров; проме­
жутки между ними заполнены золой или асбестом. Такие шкафы не
представляют серьезных
препятствий для воров, как
это и доказывают много­
численные кражи послед­
них лет.
Главным их оружием,
как нужно полагать, служит
все еще обыкновенный
длинный лом, и лондон­
ская полиция имела в виду
даже доказать, что все рас­
сказы о сложных инстру­
ментах для взлома неосно­
вательны, так как в 8 кра­
жах со взломом, в которых
виновные были вынуждены
бежать с места преступле­
ния, ими были оставлены
лишь одни ломы. Один
взгляд на изображение их
(рис. 98) указывает на заме­
чательное их сходство
Рис. 98. Разные ломы между собою, но, с другой
стороны, можно не без основания предположить, что злоумышлен­
ники в этих случаях более мелкие инструменты захватывают с со­
бой, бросив на месте тяжеловесные ломы.
Кроме ломов, следуег различать два вида инструментов для
взлома касс. В первом случае злоумышленник пытается сделать от­
верстие в стене, чтобы можно было просунуть в кассу руку: для это­
го он употребляет «Shutter-Cutter» (рис. 99, на котором изображе­

906
ны инструменты, верхний для пробуравливания небольших отвер­
стий, а нижний для отверстий значительных). Прежде всего про­
сверливается обыкновенным сверлом отверстие минимального
размера обыкновенно на задней стенке кассы, затем ввинчивается
бурав «Shutter-Cutter'a» (один из конечностей вилы) в это отвер­
стие, прижимаются грудью в верхней головке этого инструмента и
начинают вращать рукоять. Означенные две оконечности суть ост­
рые долота, которые мало-помалу врезываются в сталь и в конце
концов вырезывают кусок круглой формы. Если же пользоваться
Shutter-Cutter размера, изображенного на рисунке сверху, то бурав,
расположенный в центре, ввинчивается в просверленную дыру, за­
тем начинают вращать рукоять, пока оба долота не вырезают такой
же формы кусок

Рис. 99. Shutter-Cutter

При второй системе воры применяют силу рычага: также про­

сверливают небольшое отверстие, которое при помощи коловоро­
та а (рис. 100) или при помощи вставленных в этот коловорот бу­
равов / увеличивается все более и более. Затем при помощи под­

907
пилки с отверстие надпиливается и неровности устраняются при
помощи инструмента d; если отверстие получится достаточно ве­
лико, то вкладывается инструмент вроде клещей Ь, которым край
стенки зажимается и выламывается наружу. По длине эти клещи
развивают силу рычага, и таким образом без большого труда удает­
ся взламывать целые стенки денежного шкафа.
. Совершить взлом,
М изображенный на
Я рис. 101, для похитителя
потребовалось всего час
времени (дело было в
Гамбурге).
Один опытный вор
как-то мне сказал: «Сто­
ит только иметь самую
небольшую дырочку, мы
откроем все, что бы ни
было, все равно, как ко­
робку сардинок»1).
Наиболее безопас­
ными являются брони­
рованные кассы (несго­
раемые сундуки) со стен­
ками толщиною в 30 мм,
для которых сталь, вслед­
ствие особого способа
закаливания, приобрет­
ет чрезвычайную твер­
дость, а изнутри упру­
га7 чщщщрш»»' гость железа. благодаря
Рис. юо этому, стенки извне не
поддаются сверлу, а изну­
три не поддаются раскалыванию. Взрывчатые вещества, конечно,
могут сокрушить и такую броню. Комиссия, производившая по по­
ручению министерства финансов Сев. Амер. Штатов, под председа­
тельством известного профессора химии д-ра Монроэ, исследова­

1) Важное значение хотя бы маленького отверстия указывает на опасное значение

замочных скважин; поэтому техника денежных касс в последнее время стремится к
возможному уменьшению и ограждению этих скважин.

908
ние, пришла по затронутому вопросу к тому заключению, что про­
тив ныне известных взрывчатых веществ, особенно жидких, могли
бы противостоять только какие-нибудь новые виды денежных шка­
фов, совершенно отличающихся от всех ныне существующих.

Рис. 101. Взломанный денежный шкаф

8) Способы проникновения в жилище иным путем

Случаи, когда вор проникает в жилище не через двери или
окна и не посредством разрушения стен или полов, а избирает
путь свой по крыше или через трубу отхожего места, конечно,
происходят редко, но не в такой степени, как об этом думают.

909
Я позволяю себе обратить особое внимание на эти способы про­
никновения, так как если они осуществлены с достаточной ловко­
стью, то не оставляют никаких следов: вряд ли кто утром, при об­
наружении кражи, будет присматриваться к дверям чердака или
отхожего места, а между тем установление этого обстоятельства
может иметь для дела важное значение и освободить заподозрен­
ную прислугу от несправедливого обвинения. Я вообще склонен
думать, что из всех случаев, когда кто-либо несправедливо обви­
няется в краже, подавляющий процент падает именно на домаш­
ние кражи: всякому из нас известны такие случаи, когда пропав­
шие вещи или отыскивались где-либо, или же похищались лица­
ми совершенно посторонними, тогда как подозрение впервые
упадало на прислугу. Дело происходит обыкновенно таким обра­
зом: положим, пропала какая-нибудь драгоценная вещь, о месте
хранения которой знала горничная; она поступила еще недавно,
значит, еще не испытана в своих качествах; для потерпевшего же
представляется непостижимым, по крайнему его разумению, ка­
ким образом мог посторонний вор пробраться незамеченным до
этого места. Итак, кражу совершил некто иной, как горничная, и
если С. С. окажется столь же мало сметливым, как и потерпевший,
то он признает это обстоятельство доказанным. Если же при этом
вор действовал довольно ловко и действительно не оставил осо­
бенно заметных следов своего проникновения и удаления из
квартиры, то такая грустная ошибка в личности виновного вовсе
уже не так невозможна.
Если таким образом какая-либо кража представляется загадоч­
ной только потому, что нельзя установить способ проникновения
вора в дом, и вследствие этого подозрение упадает на прислугу, ко­
торая, однако, ранее ни в чем дурном замечена не была и ничем
иным более не изобличается, то следует также принимать в сооб­
ражение, не мог ли виновный проникнугь в дом через крышу или
ретирадное место. В известном уголовном романе Темме описыва­
ется одно дело о краже, разъяснившееся так, что трубочист через
дымовую трубу спустился в комнату и, совершив кражу, тем же пу­
тем скрылся. Хотя этот случай и рассказан в романе, однако он
вполне возможен, и можно даже удивляться, почему такие случаи
не происходят чаще.
Сравнительно редко встречаются в наше время проникнове­
ния через каменную стену, вероятнее всего потому, что в настоя­

910
щее время стены эти строятся прочнее, чем раньше. Гораздо чаще
наблюдается пролом внутри квартиры стены или потолка. В подоб­
ных случаях вор, замысливший кражу из чьей-либо квартиры, в ко­
торой, напр., ночью никого не бывает, нанимает соседнюю кварти­
ру или расположенную под ней в том же доме. С этой целью в сня­
той квартире он начинает работать, выбирая удобное время; взлом
промежуточной стены не представляет особых затруднений; более
ловкости требуется, чтобы проникнуть через потолок. В этом слу­
чае выпиливается или вырезывается прежде всего часть пола при­
близительно 50 см в квадрате и затем осторожно пропиливается
небольшое отверстие, приблизительно в кулак, причем с особой
осторожностью удаляется штукатурка потолка. После этого просо­
вывается зонтик с привязанной веревкой и устраивается так, чтобы
он раскрылся под потолком. Тогда небольшое отверстие постепен­
но начинают распиливать и падающие куски дерева и штукатурки
остаются в зонтике. Когда отверстие будет достаточно широко, то
вор опускается по веревке.

Ь) Карманные кражи
Говорить о карманной краже — значит собрать бесчислен­
ное множество анекдотов из различных рассказов или жизнеопи­
саний известных воров, из романов страшного содержания и из
газетной литературы. Сборник этот был бы весьма любопытным
в смысле развлечения, но мало поучительного представил бы для
юриста. Большая часть этих довольно комичных историй извест­
на каждому, но составить по ним с целью изучения понятие о всех
способах карманных краж прямо невозможно, так как до нас до­
ходят только те проделки, которые обнаружены вследствие слу­
чайности, неумения или сознания вора. Большая же часть из со­
вершенных краж осталась тайной для нас, и, быть может, еще
много новых способов для совершения будет изобретено со вре­
менем. Раз стало известно об одном способе, опытный злоумыш­
ленник уже не станет применять его вторично, он выдумывает
новые способы, оставляя прежний на долю неумелых новичков. А
что такой вор сумеет изобрести что-либо новое, это не подлежит
сомнению, так как самые ловкие и сметливые и даже, можно ска­
зать, самые честолюбивые из цеха злоумышленников встречают­
ся именно среди карманных воров. Кто не обладает большой лов­

911
костью рук, юркостью, присутствием духа, зоркостью взгляда и
знанием людей, тот вообще не сделается карманным вором, так
как все эти качества предполагаются самой профессией; если же
все эти качества имеются на лицо, то от обладателя их можно
ожидать прямо удивительных проделок. Для него является «дол­
гом чести» перед товарищами по ремеслу, перед публикой и пе­
ред властями импонировать своей ловкостью и мастерством и
всегда проявлять «что-либо новенькое», в смысле неповторения
прежних приемов.
Прочитывая о деяниях знаменитых карманных воров всех
времен и стран, напр. Луи Доминика Картуша, Дугласа, Джина Гал­
ля, Реба Шасселя, Тома Тейлора, Иосифа Вейсмана, Симона Флетче­
ра, Ионафана Симпсона, и, быть может, еще более выдающихся: Ли-
зеля Гасснера, Мари Гоукинса, Анны Голландии, Дебора Чорчилля,
Анны Дебушь, Клары Майенбум1) и многих других, мы приходим к
убеждению, что каждым из них новый прием применялся только
раз и во всяком случае до той поры, как только он стал известен по­
чему-либо другим. Конечно, общая обстановка при совершении
карманной кражи всегда бывает одна и та же: вор придает себе
изящную или вообще неподозрительную внешность, производит в
нужной степени наблюдения за своей жертвой, главным образом
за тем, где находится бумажник с деньгами, — а это легко выяснить,
если следить за тем, как намеченное лицо совершает покупки где-
либо в магазине. Затем уже подстерегается надлежащий момент: ес­
ли возможно, участник становится в назначенное место и старает­
ся сделать так, чтобы доступ к карману с бумажником был открыт,
и этот последний тогда извлекается двумя пальцами (исключитель­
но этим способом), которыми делаются как бы «ножницы».
Делать пальцами «ножницы», как еще объяснено Авэ-Ляле-
маном, значит или вытянуть всю руку и раздвинуть, как это изо­
бражено на рис. 102, а, в одну сторону средний и указательный и
в другую сторону — 4-й палец и мизинец или протянуть вперед
указательный и средний пальцы, причем остальные, как ненуж­
ные, плотно прижимаются к ладони (рис 102, Ь), затем рука вора,
обращенная тыльной частью к телу потерпевшего, просовывает­
ся в карман таким образом, что карман отодвигается от тела для

1) У женщин более развито чувство осязания; они более осторожны и более ловки;
кроме того, они обладают руками меньшего размера.

912
предупреждения всяческого прикосновения. Дотронувшись до
бумажника, вор концами 3-го и 4-го или 2-го и 3-го пальцев схва­
тывает его (рис. 102), и все искусство вора при этом заключает­
ся в том, чтобы схватить предмег «ножницами», т.е. кончиками
названных пальцев именно в момент, когда он находится между
кончиками их, так как дальнейшее проникновение в карман
опасно даже на один сан­
тиметр, ввиду увеличиваю­
щейся ширины руки. С дру­
гой стороны, вор не дол­
жен приступать к извлече­
нию бумажника слишком
рано, так как бумажник
легко может выскользнуть
из пальцев, и покушение
будет открыто. Именно эта
«ухватка» требует много
подготовки, но зато опыт­
ный вор может схватить
тяжелый бумажник столь
же крепко, как и лист бума­
ги. Вот почему старый кар­
манный вор только в том
Рис. 102. Так. наз. «ножницы»
случае советует начинаю­
при карманных кражах
щему избрать эту специ­
альность, если у него длинные и тонкие руки и в особенности ес­
ли указательный палец его достигает длины среднего, так как в
этом случае при изображении «ножниц» средний палец прихо­
дится сгибать лишь немного. Так, по крайней мере, разъяснял
мне один замечательно ловкий карманный вор из Будапешта, ко­
торый утверждал, что человек, не обладающий вышеуказанными
качествами, никогда не сделается «хорошим» карманным вором
и лучше всего пусть даже не берется за это дело. Хотя бы руки его
были как у акушера или пианиста, он все-таки постоянно должен
«практиковаться», избегать грубого физического труда и посред­
ством постоянного втирания в них жирных веществ сохранять
их гибкость. Поэтому рекомендуется у каждого заподозренного в
карманной краже, особенно если кража произведена очень лов­
ко, обращать внимание на руки заподозренного: почти без ис­

913
ключения у таких лиц (так же, как и у профессиональных шуле­
ров) оказываются удивительно тонкие, узкие и чувствительные
руки с длинными пальцами. У таких лиц полезно обращать вни­
мание и на другие присущие им качества: ловкость движений, на­
ходчивость и проницательный взгляд мы всегда найдем у кар­
манных воров, если только они не прикидываются тупоумными
и глупыми1).
Относительно расследования собственно события этого
преступления, С. С. должен обращать внимание на всю обычную
обстановку такой кражи: разрез грудного кармана, указывающий
на употребление тонкого ножа, скрытого в перстне или в брас­
лете, отщипленная цепочка часов, указывающая на применение
тонких, но прочных щипцов, скрытых в карманном ноже; упо­
требление фальшивой руки (в то время, как действовала настоя­
щая рука), искусственно произведенные укусы мух (чтобы заста­
вить потерпевшего отмахиваться от мух в то время, как соверша­
ется кража), неестественность движений заподозренного в то
время, как он просил огня для сигары у потерпевшего, толчки,
чистка платья, обращение внимания потерпевшего на что-либо
постороннее и многие другие обстоятельства, достаточно изве­
стные каждому. Но немного пользы принесет С. С. знание их, ес­
ли он успокоится при мысли, что в каждой карманной краже он
встретит эти данные в одинаковой форме. Целесообразнее по­
ступит тот С. С., который на первых порах все, даже самое неве­
роятное, сочтет возможным и заставит рассказать потерпевшего
обо всем происшедшем до кражи и после нее, можно сказать, с
утомительно-подробной обстоятельностью, затем постарается
отыскать связь между совершившейся кражей и самыми безраз­
личными на первый взгляд подробностями рассказа потерпев­
шего и проверить эту связь и, наконец, тщательно ознакомится с
личностью заподозренного, чтобы знать, что именно и в какой
степени можно ожидать от него. Соотношение между личностью
виновного и его деянием и в этом случае имеет огромную важ­
ность. Относительно соучастников карманного вора следует
иметь в виду, что все такие воры, на рынках ли, на железных ли

1) На улице карманный вор, само собой разумеется, не носит ни трости, ни зонти­

ка, ни перчаток; лишь в случае надобности он носит на руке пальто или плед, чтобы
манипулировать под ними.

914
дорогах и пр., работают при помощи соучастников; только вор,
достигший высшей степени совершенства в своем ремесле, ни с
кем не делит свою добычу и работает один.
Весьма полезно для С. С., если он попросит какого-нибудь фо­
кусника показать ему свои главные фокусы. Что в состоянии сде­
лать фокусник, то доступно и для карманного вора, и если мы
вспомним, как много кажущегося «прямо непостижимым» делает
пред нами фокусник, то мы обязаны допустить возможность таких
действий и со стороны карманного вора. Полезнейший вывод, ко­
торый может получить С. С. от фокусника, заключается в том, что
важнейшее для фокусника средство обмана психологического
свойства: он отвлекает внимание публики и обращает его на что-
либо особенное, на летающую птицу, на ожидаемый выстрел, на
шляпу, переданную кому-либо из присутствующих и т.п., а в это
время он сам делает все, что ему нужно. Точно таким же способом
поступает и карманный вор.
Один талантливый фокусник как-то объяснил мне, что все ис­
кусство его заключается в том, чтобы отвлечь от себя внимание
публики. «Я мог бы почтенной публике показать язык так, что ни­
кто этого не заметит». Очевидно, что таким способом можно ук­
расть бумажник. Ловкий карманный вор изучает приемы фокусни­
ка, С. С. в большинстве случаев слишком высоко ставит себя, прене­
брегая возможностью иметь те же сведения.

с) Кражи посредством прокрадывания в дом

Тайное прокрадывание в квартиры, гостиницы, магазины и пр.
является самым обычным средством проникновения при соверше­
нии краж. Этот способ требует осмотрительности и особых мер
предосторожности, требует решительности, умения выбрать над­
лежащий момент и способности не растеряться, чтобы в случае за­
держания суметь быстро отыскать отговорку. Кражами такого рода
часто занимаются специально или вследствие привычки, по лич­
ной склонности или просто потому, что первая попытка совершить
кражу таким способом завершилась удачей.
Так, мне случилось иметь дело со злоумышленником, зани­
мавшимся исключительно кражами с чердаков, но зато весьма
усердно. Во всех своих многочисленных воровских предприяти­
ях он действовал всегда по одним и тем же приемам. Охотнее

915
всего он воровал по воскресным дням, когда он мог рассчиты­
вать, что большинство жильцов данного дома не находится в
квартирах. Имея при себе лишь несколько отмычек, он медлен­
но всходил по лестнице, и если встречал кого-либо, то спраши­
вал его о квартире студента К. Если же никто с ним не встречал­
ся, то он быстро взламывал дверь, ведущую на чердак, и притво­
рял ее так, ’чтобы получалось впечатление, как будто она была
замкнута. С внутренней стороны двери он подставлял свою
трость, чтобы при случайном входе кого-либо постороннего
она давала ему знать об этом стуком падения. На чердаке он рас­
сматривал все предметы и вещи, часто хранящиеся там без
должной предосторожности: белье, зимнее платье в летнее вре­
мя и летнее платье зимой, обувь, разную утварь и пр. Затем он
отыскивал какой-нибудь из чемоданов, которые обыкновенно в
городских домах выносятся на чердаки, укладывал в него все
лучшее и, посвистывая, по возможности медленным шагом спу­
скался вниз по лестнице.
В общих чертах способ этот принят всеми ворами этой кате­
гории. В дома они являются в качестве посыльных, нищих, или же
изящно одетыми, изображая иностранца, плохо владеющего мест­
ным языком, или являются в качестве горничной, ищущей места,
бонны, продавщицы, акушерки, изящно одетой дамы под всякими
возможными предлогами. Они отворяют дверь, и если кто-нибудь
оказывается в комнате, то предлагают ему свои услуги или вопро­
сы, смотря по роли своей; если же в комнате нет никого, то они со­
вершают кражу.
Как для таких воров, проникающих под разными предлогами
в чужие квартиры, так одинаково и для профессиональных нищих
является отличительной особенностью их общий прием начинать
«дело» с верхних этажей и постепенно спускаться книзу. Ибо если
бы их удалили из нижнего этажа, то это лишило бы их возможно­
сти проникнуть выше. Неудача же в одном из верхних этажей не
мешает продолжать попытки внизу.
Вор, крадущий из гостиниц, прежде всего старается найти в
выбранной им гостинице какое-нибудь временное занятие, что­
бы ознакомиться в ней с обстановкой и заведенными порядками,
снять с ключей слепки и устранить кое-какие препятствия, ока­
зывающиеся для его целей. Затем он является вновь или в качест­
ве посыльного с письмом в руке, или же изящно одетым, будто

916
бы с визитом к кому-нибудь из остановившихся в гостинице; то­
ропливым шагом, будто бы не обращая внимания на встречных,
или же, наоборот, важным шагом он где-нибудь в уединенном ко­
ридоре отворяет дверь в номер и все, что может, забирает. Если
же он приходит утром, когда обитатели номеров еще спят, то он
принимает вид посыльного, мозольного оператора, парикмахе­
ра, медленно входя в комнату, он тихим голосом произносит:
«доброе утро», чтобы в случае, если гость проснется, не навлечь
на себя подозрения; если же гость не просыпается, то он прокра­
дывается к ночному столику, схватывает часы, бумажник и удаля­
ется таким же способом. Особенная вредоносность краж этого
рода заключается в том, что в большинстве случаев кражи эти
приписываются прислуге, так как «иначе нет возможности объ­
яснить совершение кражи».
Такой же способ краж практикуется и из небольших торговых
лавок, которые в известное время дня оставляются пустыми, напр,
в полдень, когда хозяин обедает в соседней комнате. Вор, по воз­
можности без всякого шума, отворяет дверь, и если у нее имеется
звонок, то своей палкой отодвигает в сторону язычок этого звонка,
схватывает денежный ящик или более дорогой товар и исчезает
так же тихо, как и вошел.
И между ворами этой категории есть лица, отличающиеся
замечательной ловкостью, проделки которых кажутся прямо не­
возможными. Приведу один пример, из которого С. С. может ус­
мотреть, что и в этих случаях он не должен отвергать ничего, как
бы ни казалось совершившееся «немыслимым». Один еврей, быв­
ший матрос, по оставлении службы скитался по разным порто­
вым городам. Однажды он предпринял пешком путешествие из
Триеста в Гамбург, «чтобы ознакомиться со страной и народом»,
но на дороге был задержан по подозрению в том, что лишил
жизни человека, внезапно сдавив ему шейные артерии, чем вы­
звал у него обморочное состояние и затем смерть. Задержанный,
по имени М. В., был самой мрачной личностью, с какой только
приходилось мне иметь дело в моей практике. Подозрение в
убийстве было довольно вероятно, но нельзя было добыть доста­
точно веских против него улик, чтобы добиться предания его су­
ду. Во время производства следствия содержавшиеся в одной с
ним камере два арестанта — сами закаленные преступники —
почувствовали перед этой личностью страх и показали, что ев­

917
рей рассказал им о целом ряде краж, которые совершил он в раз­
ных портовых городах, прокрадываясь предварительно в дома.
По рассказам его, для своих краж он прежде всего старался вы­
брать такой вечер, когда какой-либо богатый человек с своим се­
мейством уезжает на бал, приглашенный вечер, поздний кон­
церт и под. Ранее закрытия ворот он забирался во двор, прятал­
ся там в заранее высмотренном им месте и выжидал возвраще­
ния господ домой, затем, по их возвращении, он еще ждал столь­
ко времени, сколько было необходимо по его предположениям,
чтобы они могли улечься и заснуть. Рассчитывая, что они вслед­
ствие утомления будут крепко спать и что, раздеваясь, они по
той же причине не примут особенных мер, чтобы спрятать те
драгоценности, которыми они украшали себя, и оставят их на
столе или в незапертых ящиках, он взламывал дверь, ведущую в
квартиру. Но так как во всех почти случаях двери эти были за­
перты таким образом, что вложенный в замочную скважину
ключ оставался в замке с внутренней стороны, то ему требова­
лось удалить этот ключ. Для этой цели он имел при себе весьма
тонкие своеобразной формы стальные щипцы1) с заранее при­
готовленной петлей из тонкой стальной проволоки. Эту петлю
он прежде всего старался укрепить на головке ключа; если это
удавалось, то он зажимал головку щипцами и вертел ключ, пока
бородка не приходила в положение, соответствующее скважине:
тогда он выталкивал ключ и медленно спускал его по проволоке
вниз. Если же обвязать головку петлей не удавалось, то он вытал­
кивал ключ на авось и затем выжидал, не услышит ли кто шума,
произведенного падением ключа2). Отперев затем замок при по­
мощи отмычки, М. В., конечно босой, имея в руках фонарь из
темно-красного стекла, обыскивал все комнаты и даже спальные,

1) Господин Кастаньола прислал мне из Лугано фотографические снимки подобных

щипцов, отобранных у одного вора. Эти щипцы весьма похожи на щипцы для завив­
ки волос: они только имеют желобки, так что в сомкнутом виде изображают трубоч­
ку: диаметр этой трубочки таких размеров, что ими можно схватить головку обык­
новенного дверного ключа.
2) Обыкновенно воры для этой цели пользуются цилиндрическими трубочками из
тонкой жести дайной 10- 12см; диаметр их приблизительно соответствует головке
ключа. Трубочка эта вводится в замочное отверстие и плотно охватывает головку
ключа, после чего поворачивают ею ключ и затем выталкивают его. Вор должен, ко­
нечно, иметь при себе несколько трубочек разного калибра.

918
причем красный свет фонаря не тревожил сна обитателей1), и
М. В. похищал тогда все, что оказывалось ценного. Такого рода
кражи он совершал много раз и всегда возвращался с богатой
добычей. М. В. рассказывает, между прочим, что спавшие жильцы
в то время, когда красный свет фонаря падал на их лица, вороча­
лись и бормотали что-то во сне, но никто не просыпался, даже
если М. В. натыкался на стул или ронял какую-нибудь вещь. Если
спавшие обнаруживали беспокойство, то он только двигал фо­
нарь взад и вперед, после чего наступал глубокий сон. Действи­
тельно, страшен должен быть такой вор, обшаривающий в сла­
бом свете красного огня, рядом со спящим глубоким сном, его
платье и забирающий все драгоценности и готовый на все, если
только спящий проснется.
Сначала я не поверил этому рассказу и принял его за одну из
тех надоедливых сказок, в которых проводят досуги свои арес­
танты, наперерыв хвастаясь друг перед другом. Однако, когда бы­
ли собраны справки о судимости М. В., то оказалось, что он ранее
уже судился за кражу, совершенную именно описанным способом
со всеми ее подробностями. Сколько раз удавалось ему совершать
такого рода кражи безнаказанно, установить было нельзя, но ве­
роятнее всего, что в каждом таком случае подозрение падало на
прислугу, так как нелегко допустить возможность такого дерзкого
способа кражи посторонним лицом. Несомненно, что, по оконча­
нии кражи, М. В. всякий раз вкладывал ключ в скважину и снимал
проволоку: оставался только один след, указывающий на посто­
роннего похитителя, это незапертая дверь, но утром, ранее еще
чем обнаружится кража, это обстоятельство легко совсем упус­
тить из виду.

d) Кражи на базарах и из магазинов

Каждому известно, как совершаются кражи на базарах и из ма­
газинов, а в чем именно при этих кражах заключаются обязаннос­
ти пособников, было сказано выше. Кражи такого рода совершают­

1) С этим согласуется практикующийся в наших горных местностях обычай, по ко­

торому в одну определенную нот. крестьянские парни, завернув фонари в красный
платок, забираются к спящим девушкам и выкидывают с ними разные шутки. При
этом утверждают, что красный цвет огня действует на них еще более усыпляющим
образом.

919
31-5519
ся еще и в наше время, хотя базары в общем уже потеряли свое
прежнее значение во всех отношениях; совершение же краж из ма­
газинов обставлено ныне значительными трудностями. После за­
держания вора на базаре или в лавке, главное заключается в немед­
ленном производстве обыска в месте его жительства и у тех лиц, с
которыми он в последнее время поддерживал отношения, так как
такие люди всегда имеют своих доверенных, у которых и хранят
похищенное имущество. Если действовать быстро и умело, то час­
то можно найти целый склад разнообразнейших товаров, которые
иногда имеют столь высокую ценность, что кажется прямо непо­
нятным, как можно было собрать такую массу товаров за короткий
промежуток времени. Тем не менее очень трудно устанавливать, ко­
му именно принадлежат найденные вещи, а если они похищены с
базаров, то часто и невозможно.
Как-то, при задержании одного из таких крупных воров из ма­
газинов, С. С. устроил даже выставку всех найденных у него пред­
метов и опубликовал об этом в ежедневной газете. Для выставки
была отведена одна из зал суда, в которой обыкновенно происхо­
дили заседания с участием присяжных заседателей (так как дело
происходило в каникулярное время). Выставка была посещена
многочисленными коммерсантами, и почти все предметы были
опознаны потерпевшими и впоследствии им возвращены.

е) Домашние кражи
В некоторых отношениях кражи этого рода представляют­
ся для С. С. самыми сложными из всех других видов краж. Как
неоднократно мы уже говорили, несправедливые обвинения ни
против кого не возбуждаются столь часто, как именно против
домашней прислуги, а это обязывает каждого из нас исправлять
сделанные ранее и другими промахи в этом отношении. Как бы
то ни было, но и домашняя прислуга весьма часто совершает
кражи, и я уверен, что составилось бы целое состояние, если бы
сосчитать все похищенное за известный период времени в виде
мелких сумм денег, провизии, сигар, белья, остатков материи и
других мелочей «честнейшей прислугой», но так как хозяин,
каждый в отдельности, не терпит от этого особенных убытков,
то вряд ли когда удастся искоренить этот «старинный обычай».
Вопрос только в том, чтобы удалось положить предел тем круп­

920
ным кражам, которым может подвергнуться каждый, кто держит
прислугу.
Заявления о кражах, совершенных домашней прислугой, и
первоначальные полицейские дознания, вследствие таких заявле­
ний произведенные, обыкновенно весьма кратки: «похищено то и
то, совершение кражи посторонним лицом, судя по обстановке и
условиям времени, представляется невозможным, горничная, не­
давно поступившая, нагло упорствует в запирательстве; обыск не
привел к результатам, но подозреваемая имела возможность спря­
тать похищенное, задержана и отправлена в арестный дом». Как бы
ни казался несложным такой случай, в нем, однако, идет дело о
единственных благах, которыми обладает бедная девушка: ее сво­
боде и добром имени, и потому следует приложить к нему стро­
жайшее внимание и тщательность.
В большинстве случаев оставляют без внимания такие об­
стоятельства: не забыл ли просто потерпевший, что он куда-ни­
будь запрятал пропавший предмет, не затерял ли он его, не со­
вершено ли похищение женой или детьми потерпевшего; дейст­
вительно ли исключается всякая возможность совершения кражи
посторонним лицом, какого поведения вообще заподозренная
горничная. То обстоятельство, что она недавно лишь поступила в
услужение к потерпевшему, не дает еще никакого основания по­
дозревать именно ее в краже, и отлучки ее для покупок или дру­
гих поручений, во время которых «она могла спрятать на сторо­
не похищенное ею», также не могут быть поставлены ей в вину.
Таким образом в сущности совсем нет оснований подозревать ее
в краже, а между тем она все-таки задержана. Но даже и в том слу­
чае, если имеется налицо типичная в таких делах улика: нахож­
дение в сундуке горничной похищенного предмета или вообще
какого-либо ей не принадлежащего господского имущества, все-
таки не следует еще спешить с привлечением ее к ответственно­
сти, так как часто бывают такие случаи, когда другое лицо из
прислуги из мести, ревности, зависти подбрасывает своей сопер­
нице в сундук хозяйские вещи.
Никогда не изгладится из памяти моей случай, когда бон­
на (!) в одном благородном семействе покушалась таким спосо­
бом навлечь несправедливое подозрение на горничную, служив­
шую в том же семействе. Бонна, молодая особа, казавшаяся совер­
шенно невинным существом, неспособным на что-либо злое, от­

921
личавшаяся, по-видимому, и хорошим поведением, как оказалось
впоследствии, имела любовника, и у нее внезапно появилось по­
дозрение, что последний относится неравнодушно к этой гор­
ничной, в комнате которой происходили тайные свидания ее с
любовником; тогда она похитила драгоценности своей госпожи и
запрятала их поглубже в сундук горничной. После этого она
очень ловко и вовсе не настойчиво направила подозрение своей
госпожи на горничную, и при обыске все похищенные вещи на­
шлись в ее сундуке. Прошло много времени, пока не открылась
истина, благодаря совершенной случайности. Добавлю, что эта
казавшаяся столь невинной и выглядевшая цветущей воспита­
тельница детей, после того как она была арестована за кражу и
ложный донос, оказалась зараженной сифилисом!
Вернейшим средством, в случае возникновения на кого-либо
подозрения в домашней краже, является возможно тщательное ис­
следование всех побочных обстоятельств. Следует старательно вы­
яснит!, прежнее поведение заподозренной прислуги, какие име­
лись у нее сбережения при поступлении ее в услужение к потерпев­
шему и т.д.; все расходы и затраты, ею сделанные; относительно
женщин — склонность к нарядам, и пьянство — у мужчины. На­
сколько редко тратятся по-пустому деньги, заработанные честным
трудом, настолько же часто сорят деньгами похищенными. Любов­
ные отношения у мужской прислуги более могут быть подозри­
тельными, нежели у женской прислуги; разве только в том случае,
если служанка стара или некрасива, а любовник ее — молод или
красив; в этом случае любовь должна оплачиваться, получаемого
же содержания на это не всегда хватает. Старая, уже цитированная
поговорка гласит так «если работник крадет пшеницу, то любовни­
ца его получает новые башмаки». Поэтому в соответствующих слу­
чаях следует останавливать внимание не только на затратах запо­
дозренного слуги, но и его любовницы.
Важно всегда и то обстоятельство, если заподозренная при­
слуга вынуждена заботиться об одном или нескольких незаконно­
рожденных ее детях. Жалованья ее хватает только на покрытие ее
собственных нужд, а при наличности нисходящего потомства, поч­
ти прямо безвыходная необходимость для нее — красть. Небезыз­
вестно, что кухарка, имеющая незаконнорожденного ребенка (о
чем не знают ее господа), ежедневно откладывает от себя порции
сахару и кофе и этими поставками умилостивляет особу, взявшую

922
на содержание ее ребенка и гневающуюся, когда случается неис­
правность в платеже. В таких случаях следует обращать внимание
на частые отлучки заподозренной прислуги в одно и то же место:
редко они имеют хорошую цель и большей частью служат для сбы­
вания малыми частями похищенного имущества.
Если возникло подозрение, что похищено белье, — а это бы­
вает очень часто, — то следует обратить внимание на грязное бе­
лье. Мне часто приходилось слышать уверения потерпевших, что
они прямо не могут объяснить себе пропажи белья: «простыни,
напр., вручались прачке по счету, и то же количество получалось
обратно и укладывалось под замок в шкаф, из которого я вынимаю
только раз в неделю необходимое количество белья для перемены,
и тем не менее пропало вот столько-то». Понятно, что простыни
пересчитывались только тогда, когда они передавались прачке, а
кража легко могла быть совершена, когда они лежали в корзине
еще не считанными, до передачи их прачке. Вообще непонятно,
как многие хозяйки, бережливо охраняющие свой шкаф для белья,
в то же время с грязным бельем обращаются как с вещью малоцен­
ной: без счета и внимания складывается оно где-нибудь в коридо­
ре или на чердаке, в незапертых хранилищах. Этим, конечно, и
пользуется недобросовестная прислуга. А если уж хозяйки забыва­
ют об этой стороне хозяйства, то пусть, по крайней мере, С. С.
вспомнит за них об этом.
В таких случаях иногда бывает, что С. С. поставлен в необхо­
димость иметь личные познания в хозяйстве домашнем, сельском,
усчитывать купца и только по данным своей проверки делать выво­
ды. Домашняя прислуга совершает кражи лишь в том случае и на
таких местах, где она видит недостаточный надзор и отсутствие
надлежащего понимания дела, и раз С. С. устанавливает наличность
таких недостатков в лице и доме потерпевшего, то этим определя­
ется и возможность, и повод для совершения кражи. Если владелец
лошади не знает, сколько требуется овса для того, чтобы лошадь
имела свой обычный вид и обычную способность к работе, то
нельзя удивляться, если работник, убедившийся в незнании хозяи­
на, крадет овес. Если хозяйка не заботится о том, сколько требует­
ся муки для отдельных блюд, то она не должна удивляться тому, что
кухарка вздумает воспользоваться этой ее небрежностью. С. С. же
обо всем этом должен знать и подумать.

923
 f) Кражи, совершаемые из суеверия
Из тех мотивов, ради которых совершаются кражи, внима­
ния заслуживают также и суеверия. Прежде всего такую кражу не
следует признавать безусловно опорочивающей виновного: в
этих случаях вор проявляет себя скорее глупцом, весьма часто ос­
таваясь вполне честным человеком, но и здесь имеется много пе­
реходных ступеней. Если распространенное мнение о том, что
трава с чужого луга приносит коровам больше молока, близко к
суеверию, что оно в то же время заключает в себе и немалую до­
лю самообольщения, успокаивающего совесть той мыслью, что
украсть такую траву вовсе не так преступно. Но в то же время бы­
вают и такие кражи, которые совершаются из чистого суеверия, и
если такой мотив предполагается, то розыски виновного будут
производиться также среди таких лиц, относительно которых
иначе и не могло возникнуть подозрения. Выше уже было упомя­
нуто, что нередко из суеверия похищают оружие у самоубийцы и
многие кражи из церкви совершаются лишь ради приобретения
священного предмета с целыо или совершить другую кражу или
приворожить к себе кого-либо. По всей Германии распростране­
но поверие, что при всех постройках, возводимых на непрочном
и даже опасном грунте, рекомендуется употреблять возможно
больше краденых материалов, и не один крестьянский парень ре­
шился стать браконьером, лишь когда он стал обладателем того
камня, который можно найти в желудке летучих мышей. Вутке (в
своей книге «Der Volks aber glaube») сообщает о множестве по­
добных краж, совершаемых из суеверия: девушки при гадании
употребляют кусочки краденого дерева; бородавки сводятся при
помощи краденого сала и краденой селедки; кормление лошадей
краденой зеленью делает их сильными и здоровыми; примесь
краденого навоза увеличивает силу домашнего удобрения. Весьма
распространено поверие, что веревки, похищенные с мельницы
от привезенных мешков, действуют хорошо при вывихах, и нам
неизвестно бесчисленное число подобных суеверий, потому что
они тщательно скрываются.

g) Браконьерство
Останавливаться на кражах этого рода я считаю излишним.
В тех местах, в которых охота вообще незначительна, и браконьер­

924
ство, естественно, не развилось, там же, где охота составляет рас­
пространенное занятие, С. С. и сотрудникам его все приемы и хит­
рости браконьеров обыкновенно известны задолго ранее, чем они
начали свою уголовную деятельность. Кроме того, приемы брако­
ньеров относительно ставки сетей, употребления ружей, сокрытия
убитой дачи, обмана лесных сторожей и пр. настолько бывают раз­
нообразны по местностям, что более или менее исчерпывающее
изложение их составило бы целую библиотеку.
Наконец, я лично с юридической точки зрения вовсе не при­
знаю браконьерство кражею, за исключением тех случаев, когда
она совершена из огороженных «зверинцев».

925
 ГЛАВА X V I I I

О мошенничестве

А. Общие замечания
Если для каждого юриста учение об обмане представляет зна­
чительные трудности, так как не всегда легко провесги границу
между гражданской и уголовно наказуемой неправдой, то и для
С. С. по той же причине затруднительно производство следствий о
мошенничествах; затруднительны, кроме того, следствия эти еще и
потому, что во многих из них требуются совершенно особые тех­
нические познания, для которых совсем не имеется сведущих лиц.
А если бы таковые лица и нашлись, то заключения их не могли бы
принести пользы делу, так как С. С. и сам настолько должен быть
осведомленным, чтобы при обсуждении вновь открывающегося
обстоятельства и соответственно этому умел самостоятельно ста­
вить при допросе надлежащие вопросы.
Из бесчисленного множества случаев различных мошенни­
честв мы излагаем ниже лишь немногие из них, отчасти вследствие
невозможности перечислить все те специальные знания, которые
С. С. приходится иметь при производстве следствий по таким де­
лам, а отчасти потому, что в этом отношении самое лучшее дер­
жаться правила: «изучай и знакомься также и с этой областью чело­
веческих знаний». Если обман совершен при поставке сукна, стек­
ла, леса, хлеба, то С. С. обязан ознакомиться со всеми вопросами,
касающимися каждого из упомянутых предметов; идет ли дело о
мошенничестве в железнодорожном деле или в области биржевых
спекуляций, и с той, и другой отраслью придется ознакомиться до­
бросовестному С. С.

926
 Остановившись на немногих видах мошенничества, я руко­
водствовался в выборе их различными соображениями. Я излагаю,
во-первых, те, о которых мало писалось в литературе, и, во-вторых,
те, о которых хотя и писали, но не в такой форме, как это необхо­
димо для С. С., которому приходится в случае надобности действо­
вать быстро, напр, при обмане в сбыте лошади. Поверхностно я ка­
сался тех видов мошенничества, расследование которых возможно
лишь при предварительной, специальной подготовке, и затем тех,
которые в каждом отдельном случае требуют участия эксперта
(напр., при обманной продаже древностей и произведений искус­
ства), или, наконец, тех видов мошенничества, о которых было пи­
сано мною ранее, напр, при шулерстве. По отношению же к осталь­
ным видан мошенничества я могу повторить свой прежний совет,
чтобы С. С. никогда не упускал случая обогатить себя какими-либо
новыми сведениями: ибо будет время, когда они окажутся для него
полезными.

В. О подлогах документом

1.0 подлоге документов вообще

Обширное поприще для деятельности различных экспертов,
и для С. С. в особенности представляют подложные документы, из
числа которых преобладают подложные паспортные книжки и ви­
ды на жительство, расписки в получении денег, пропускные свиде­
тельства для скота. Как бы ни было ничтожно на первый взгляд
значение таких дел, тем не менее С. С. обязан относиться к этим
документам с особенным вниманием, так как с помощью этих до­
кументов государство осуществляет, в интересах общественной
безопасности, надзор свой за подданными, и С. С. нередко удается
тем же путем обнаружить давно разыскивавшегося виновного по
другому делу.
Дела особой важности: о подлоге духовного завещания, под­
ложном составлении денежных документов на крупную сумму и
документов иного рода, которые не могли быть составлены гру­
бой рукой странствующего негодяя или профессионального во­
ришки и исходят от опытного составителя подложных бумаг,

927
применившего всю утонченную ловкость своего искусства, — та­
кие дела требуют от С. С. не только ревностного и упорнейшего
труда, но еще и помощи со стороны целого ряда сведущих лиц.
Приходится приглашать опытного каллиграфа, химика, микро­
скописта, бумажного фабриканта, ботаника и фотографа. Тем не
менее в этих случаях успех главным образом и более всего зави­
сит от доброй воли, проницательности, сообразительности и на­
стойчивости С. С., который никогда не должен забывать, что са­
мый ловкий искусник в подлогах может допустить ошибку, имен­
но какую-нибудь «одну большую глупость», — с чем мы так часто
встречаемся в крупных уголовных процессах. Я имел случай ви­
деть один весьма важный документ, который оказался подлож­
ным и подделан был с удивительной ловкостью, почти художест­
венностью: бумага, почерк, чернила, содержание, форма, все это
было подобрано с мастерством, но составитель допустил неверо­
ятный промах, включив в текст слова о «покойном» императоре
Франце, между тем документ был датирован числом и годом,
предшествовавшими на два года смерти этого императора. Под­
делыватель, когда составлял документ, привык слышать постоян­
но о «покойном императоре Франце» и в силу этой привычки
слова эти поместил в документе, — каковое обстоятельство и по­
вело за собой раскрытие преступления. Подобный же случай пе­
редает Вилльям Вилльс («The principles of circumstantial evi­
dence». Лондон. 1862 г.): в 1839 году некий Александр Гомфрей
задумал на основании подложных документов старых времен за­
владеть большими суммами. Представленные им документы бы­
ли подделаны удивительно хорошо, но скоро открылось, что
один из них от 7 декабря 1639 года подписан канцлером архи­
епископом Споттисвудом, который, по справке, умер 26 ноября
1639 г. Подделыватель, имея в руках список канцлеров, усмотрел
из него, что преемник Споттисвуда, лорд Лаудон, вступил в долж­
ность в 1641 г., и заключил отсюда, что до этого года канцлером
был Споттисвуд: он не знал, что между этими лицами должность
канцлера оставалась незамещенной в течение двух лет.
В одном важном письме, составившем главное доказательство
в одном процессе о наследстве, — дата 18/XI1881 года была пере­
делана на 18/XII того же 1881 года, причем подделыватель упустил
из виду, что в том письме упоминалось 31 число истекшего месяца,
и это упоминание, конечно, не могло относиться к ноябрю месяцу.

928
 Ряд поразительных данных обнаружился при разбирательстве
в деле о подлогах дворянских грамот, разбиравшихся в 1893 году в
Праге, когда виновные предоставили дворянское звание разным
лицам при помощи самых невероятных подлогов.
Такие случаи доказывают, до какой степени важно содержа­
ние, текст сомнительного документа подвергнуть всесторонней
проверке, так как обнаруженные несообразности, стилистические
обороты, анахронизмы, неправильное цитирование лиц и событий
могут дать основание для важных выводов.
Ниже я позволю себе изложить несколько дел о подлогах с
указанием способов их раскрытия. Хотя ни одно дело не повторя­
ется в практике С. С., тем не менее дела эти могут показать, на ка­
кие мелочи следует обращать внимание, какие методы применять
и как пользоваться ими по отношению к вновь возникающим де­
лам, конечно, mutatis mutandis. То, чему мы вообще можем научить­
ся из наук, для нас посторонних, по преимуществу сводится лишь к
познанию методов, и к их изучению мы и должны направлять свои
усилия. Потому я советую те исторические книги, в которых изла­
гается история какого-либо подлога, изучать именно с точки зре­
ния ознакомления с теми методами, при помощи которых были
раскрыты подлоги, напр., Бреслау, Мейера ф. Кронау, Г. Эдлингера,
Ваттенбаха и Аделунга. Много может поучительного почерпнуть
криминалист при изучении ряда тех трудов, которые изданы были
по поводу подлога одного важного исторического документа. Мно­
го интереснейших случаев подлога средневековых документов
описано в изданном в 1895 г. 1-м томе «monumenta hist, ducatus
Carinthiae» (jaksch, «Die Gurker Geschichtsquellen»), а в особенности
в знаменитых трудах Ваттенбаха.
Приведу несколько примеров подобных подлогов.
Интереснейший научный подлог был сделан Венцелем Ган­
кой, хотя и без корыстной цели, которому принадлежит «Кралед-
ворская рукопись», стихотворное произведение, составленное с ог­
ромным трудом и несомненным знанием дат на старочешском
языке, с целью дать своим соотечественникам то же, что представ­
ляет наша древнегерманская поэзия. Стихотворения эти были на­
столько удачны, что их читали и удивлялись им в течение несколь­
ких десятилетий, и даже Гете взял одно из них для своего творчест­
ва. Ныне, однако, все эти стихотворения признаны подделанными.
При химическом исследовании краски, употребленной для худо­

929
жественного изображения начальных букв, оказалось, что в числе
этих красок применялась и берлинская синяя краска, изобретенная
только в начале прошлого столетия Дисбахом, между тем стихо­
творения значились приблизительно от 1300 г. Это доказательство
впоследствии было еще подтверждено данными критики текста по
существу, так как удалось доказать, что обороты речи, правовые от­
ношения и другие особенности, признававшиеся в 1820 г. (время
появления рукописи) относящимися к 13-му столетию, ныне ока­
зываются несоответствующими той эпохе. В настоящее время уда­
лось доказать, что речь, правовые отношения около 1300 г. были
совершенно иные, чем они представлены в упомянутой рукописи.
Далее в ней говорится между прочим о барабанах, которые, как это
установлено, были еще неизвестны в 1300 г. Наконец, после смер­
ти Ганки в библиотеке его найдены быди все материалы, послужив­
шие ему для составления «Рукописи»: не только книги и образцы,
но и многочисленные пробы письма, свидетельствовавшие о том,
что Ганка шаг за шагом подготавливал свою подделку. Случай этот
поучителен для нас по нескольким причинам.
1) Он показывает, до какой степени во многих случаях может
быть важной помощь химика, хотя бы вызов его и казался на пер­
вый взгляд ненужным: можно почти утверждать, что химическое
исследование по каждому делу о подлоге следовало бы произво­
дить просто на всякий случай, на авось. В переданном случае никто
и не думал искать в красках рукописи именно синей берлинской
краски, исследование же произведено было по просьбе одного спе­
циалиста по истории искусств исключительно с целью узнать, ка­
кие именно краски употреблялись в Богемии в XIII-XIV столетиях
и вдруг, сверх ожидания... берлинская синяя краска.
2) Обнаружения, подобные тем, какие достигнуты были при
рассмотрении «Краледворской рукописи» при помощи внутрен­
ней критики текста, могуг получиться и при подлогах новейшего
времени. Подобно тому, как в названной рукописи говорилось о
барабанах, которых еще пе было в 13-14-м столетиях, так однаж­
ды в подложном духовном завещании был назван такой наслед-

1) Проф. Ладислав Доланский наконец выяснил значение целого ряда переверну­

тых букв в 42-й сгроке части «Рукописи», под заглавием: «СудЛюбуши», —чего до се­
го времени никто не мог отгадать. Если эти буквы поставить прямо, то получается
W.H.A.N.K.A.F.E.C.I.T.

930
ник с обозначением имени его и дня рождения, который в дейст­
вительности в век составления духовного завещания еще и не
был рожден.
3) Результаты осмотра библиотеки Ганки доказывают, как важ­
но бывает во всех без исключения случаях о подлогах производить
обыски. Весьма часто С. С., раз он имеет в руках своих corpus delic­
ti, воздерживается от дальнейших шагов в этом направлении и,
придавая слишком большую цену уже добытым уликам, не прила­
гает должного внимания к тому, что еще можно было бы добыть
следствием. Эту слабую сторону нашей деятельности вообще все­
гда следует иметь в виду С. С., который добыл какую-нибудь важную
улику против заподозренного, легко преувеличивает ее доказатель­
ное значение и не заботится о добывании других улик, которые
могли бы оказаться особенно ценными в том случае, если первая
улика впоследствии или не подтвердится, или будет опровергнута
возражениями обвиняемого или иным пугем. Так и данные, добы­
тые осмотром библиотеки Ганки, вовсе не имелись в виду при этом
осмотре: они обнаружились случайно, вследствие публичной про­
дажи наследства. Как легко можно было бы избежать споров, если
бы своевременно произведен был осмотр дома Ганки, подобно то­
му, как производится обыск по всякому уголовному делу.
Интересно обнаружение подложности т. наз. «Венской колы­
бельной песни», поддельный манускрипт которой в 1859 г. был вру­
чен проф. Цапперту неким Фейфаликом: при микроскопическом
исследовании его открылось, что служившие доказательством
древности и подлинности документа грязные пятна на пергаменте
в действительности оказались под письмом. По всем правилам кри­
миналистики доказан был подлог известного плана гор. Вены (со­
ставленного будто бы в XII стол.).
Почти комичной является одна ошибка, которую допустил со­
ставитель одного подложного документа, повторивший, притом
невольно, пример грека Симонида, знаменитого подделывателя до­
кументов; этот последний однажды не узнал отверстия для глаза в
пергаментной коже, а для столь опытного мошенника это было во
всяком случае непростительной ошибкой. Ввиду высокой ценнос­
ти пергамента, во все времена употреблялись и такие куски кожи,
которые не были сплошными, напр, кожа, снятая с головы живот­
ного и имевшая отверстия для глаз. Симонид, имея именно такой
кусок пергамента и почему-то забыв о настоящем происхождении

931
такого отверстия, задумал придать ему вид и значение поврежде­
ния, причиненного будто бы после составления документа, отчего
рукопись в большей степени выигрывала бы в кажущейся подлин­
ности. Так как на месте отверстия ему пришлось поместить слово
«animadvertit», то первые буквы этого слова он поместил перед от­
верстием, а последние буквы за отверстием так, что впечатление
получалось такое, как будто средние буквы слова были уничтоже­
ны вследствие случившегося затем в этом месте повреждения в
пергаменте. Этого, однако, быть не могло, если бы рукопись была
подлинной. Что именно упомянутое отверстие на пергаменте Си­
монида представляло собой глазное отверстие, а никакое иное,
легко удалось установить анатому и микроскописту с достовернос­
тью. Таким образом оно не могло произойти впоследствии, а суще­
ствовало с самого начала, и поэтому составитель документа если
бы он был подлинный, должен был написать слово или кругом от­
верстия сверху или снизу, или же пропустить отверстие: для него во
всяком случае не имело никакого смысла вызывать в ком-либо
предположение, что отверстие сделано впоследствии. Конечно, по­
ступить так, как было сделано на документе, мог тот, который не
знал о значении отверстий на пергаментной коже. Нечто совер­
шенно подобное произошло в 30-х годах текущего столетия с од­
ной поддельной рукописью на пергаменте, которая значилась по
происхождению будто бы от IV столетия после Р. Хр. Пергамент
этот имел отверстие, образовавшееся вследствие повреждения,
подделыватель же рукописи при составлении документа принял
это отверстие как существовавшее ранее и перенес через него сло­
во текста, на оборотной же стороне он забыл об этом и на месте
отверстия выпустил часть слова, подобно вышеописанной по/щел­
ке Симонида. Вышло гак, что в то время, когда составлялась первая
страница, отверстие существовало, а при изложении второй стра­
ницы отверстия еще не было; таким образом подделка была вне
всякого сомнения.

2. Исследование подложных документов

Если внутреннее исследование документа не привело ни к ка­
ким положительным результатам или дало улики слабые, то следу­
ет приступить к наружному осмотру и исследованию, в большинст­
ве случаев это должно быть предоставлено всецело сведущим ли­

932
цам, которым известны все необходимые для этого приемы. Но и
здесь весьма часто может быть необходимым, чтобы С. С., если не
имеет тотчас же возможности прибегнуть к помощи сведущих лиц,
сам был в состоянии безотлагательно решить вопрос, имеет ли де­
ло с подделкой, или нет. В этих случаях он должен произвести ос­
мотр лично или прибегнуть к содействию таких сведущих лиц, до
которых исследование подложных документов собственно совсем
не касается: врача или аптекаря.
При таком положении основное правило, которое должен
С. С. соблюдать, состоит в том, чтобы отнюдь не предпринимать
ничего такого, что было бы сопряжено с порчей или разрушением
осматриваемого документа. Впрочем, в исключительных случаях
можно сделать предварительное расследование, сопряженное и с
уничтожением документа, но лишь самой малой частью и наиме­
нее важной. При этом, однако, безусловно обязательно соблюде­
ние двух предосторожностей; первая заключается в том чтобы с
документа прежде, чем будет сделано хотя бы малейшее измене­
ние, была снята точная копия и, если возможно, фотографический
снимок, и вторая предосторожность — в том, чтобы был составлен
подробный протокол о всем происходившем на тот предмет, что­
бы вызванный впоследствии эксперт и должностные лица, кото­
рым придется читать дело, были осведомлены обо всем случив­
шемся с документом. Самый лучший и во всех подозрительных слу­
чаях рекомендуемый способ предварительного исследования доку­
мента заключается в осмотре его посредством хорошего увеличи­
тельного стекла. Осмотр этот должен происходить таким образом,
что не только одни подозрительные места, но и каждое слово одно
за другим должно быть тщательно исследовано. Если будет соблю­
ден этот порядок и будет вполне усвоен общий характер отдель­
ных букв документа на неподозрительных местах, то затем, когда
дело дойдет до сомнительных мест, несомненно легче будет уло­
вить каждое, даже и незначительное, уклонение, чем если бы С. С.
приступил прямо к исследованию этих мест.
Окончив этот осмотр с помощью увеличительного стекла,
следует повторить осмотр документа, наложив его на стекло окна,
чтобы рассмотреть при этом проникающем свете все, что не было
замечено при прямом освещении. Довольно значительный про­
цент подложных документов можно обнаружить такими способа­
ми исследования, если только лупа была хорошая и работа была

933
проведена с достаточным усердием и внимательностью. Если нуж­
но выяснить, были ли употреблены различные чернила, то, конеч­
но, одной лупы недостаточно, и требуется уже микроскоп. Если мы
возьмем для этого микроскоп с увеличением в сто раз, то чернила,
которые на взгляд казались одинаковыми, представят разительное
разнообразие в цветовых оттенках на глянце, раз только в доку­
менте были применены чернила разного рода.
Другой способ предварительного исследования — также без
нарушения целости документа — заключается в фотографирова­
нии его. Подчистки, замытые места, различные чернила, все это,
незаметное для простого глаза, часто с удивительной отчетливо­
стью выступит на снимке. Сличение оригинала с таким снимком
нередко обнаружит и докажет гораздо более, нежели самое про­
должительное и дорого стоящее исследование через эксперта-
химика. Особенно полезный способ применения фотографии
при выцветшем письме был недавно опубликован и вполне оп­
равдал надежды. Фотографируют документ и затем с полученно­
го негатива снимают ряд позитивов (из тонкой прозрачной ко­
жицы), так как на негативе следы текста очень слабо видны, то
позитивы накладывают один на другой и сжимают их так, чтобы
все точки изображения совпали в точности. Тогда слабые пись­
менные знаки, вследствие просвечивания, становятся более явст­
венными и при новом копировании все написанное дает уже яс­
ный негатив, с которого остается получить разборчивое изобра­
жение письма.
При этом осторожном способе письменные знаки на каждой
отдельной копии, вследствие ее прозрачности, становятся замет­
ными для глаза при накладывании нескольких копий, так что свет
чрез них уже не проникает.
Американского происхождения — фотографирование в зна­
чительно увеличенном виде: доходят до увеличения в 3600 раз. Ко­
нечно, это обходится очень дорого, но каждое вытравленное мес­
то становится совершенно ясным на снимке. И во многих случаях
без этого последнего нельзя обойтись. Отчасти по вышеизложен­
ным основаниям, отчасти для того, чтобы дать С. С. приблизи тель­
ное понятие о том, что он может ожидать от сведущих людей, я
привожу относящиеся к нашему вопросу выдержки из сочинений
Зонненш ейна-Классена и других авторов и из многочис­
ленных специальных журналов.

934
 Прежде всего надо различать бумагу ручную или черпаль­
ную, проклеенную лишь с наружной стороны тонким слоем жи­
вотного клея, и новейшую машинную бумагу, которая вся пропи­
тана клеевым веществом. Приготовляется раствор сосновой смо­
лы в соде и подмешивается квасцами, и вследствие сочетания
кислот, содержащихся в смоле, и глинозема квасцов отлагается
мыловидный осадок, к осадку часто примешивается отваренный
крахмал, и все это высыпается в бумажную массу. Это следует
иметь в виду при употреблении реагентов, равно как следует
иметь в виду, что в бумаге белой или синеватой примешена кра­
ска — кобальт и синька (ныне почти всегда ультрамарин). При
подчистках, сделанных на поверхностно проклеенной бумаги,
топкий слой клея всегда соскабливается, при подчистках же, сде­
ланных на бумаге, пропитанной клеем, поверхность шершавит­
ся. А так как на такой поверхности неловко писать, то пишущий
пробует восстановить гладкую поверхность. Механически это
делается посредством притирания гладким твердым предметом,
иначе же посредством насыщения или смазывания разными ве­
ществами, напр, раствором гумми, желатина, смолы, растворен­
ной в алкоголе, клея или тонкого порошка сандарака. Но все эти
манипуляции легко обнаруживаются даже невооруженным гла­
зом или при помощи увеличительного стекла, так как поверх­
ность бумаги на протертом, смазанном или засыпанном месте
имеет своеобразный вид, отличный от остальной поверхности;
особенно ясно это заметно по краям подчищенного места.
Если это различие нельзя схватить оптическим путем, то
оно почти всегда обнаружится, если пустить каплю чистой воды
на подозрительное место и другую каплю на неподозрительное
место. Если одно место действительно было подчищено, то воз­
действие капли будет иное, нежели на других местах: она иначе
расплывается, иначе прососется и т.д. Чтобы окончательно убе­
диться в этом или чтобы узнать, чем это место изменено, следу­
ет употребить химические реагенты: при подкрашивании йодис­
тым раствором столярный клей принимает коричневый цвет, а
мучной клей — голубой цвет. Арабское гумми растворяется в во­
де и сгущается в алкоголе, смоловидные вещества растворяются
в алкоголе — и одна капелька этого раствора, примешанная к не­
скольким каплям воды, делает ее мутною, подкрашивая под цвет
молока.

935
 Если на подчищенном месте раньше было писано чернилами,
содержащими и железо, и стертые буквы нельзя различить ни про­
стым глазом, ни в лупу, то иногда можно восстановить их путем
подкрашивания танином. Железная соль имеет то свойство, что,
хотя ее и не видно, она глубже проникает в бумагу, нежели собст­
венно чернильные росчерки. В таких случаях, т.е. если были упо­
треблены чернила, содержащие железо, можно также смочить под­
чищенное место сернисто-водородным аммиаком: тогда образует­
ся сернистое железо и буквы будуг видны.
В настоящее время рекомендуется вытравленное место по­
крыть 10% раствором серебряно-азотнокислой соли и предмет
исследования на некоторое время выставить на солнце, после че­
го вытравленные знаки ясно выступают на темном фоне. При
этом выступают даже оттиски папиллярных линий от пальцев,
так что можно установить не только вытравленный текст, но и
при известных условиях виновных в подделке. Но, конечно, это
может сделать только эксперт. Кроме подскабливания, для унич­
тожения известных букв могут быть применены и разные хими­
ческие вещества. Некоторые из них действуют очень хорошо, так
что не только вполне исчезает прежнее письмо, но и можно от­
лично писать на том же месте. Само собой разумеется, чернила,
разные по составу, требуют и разных реагентов, и если исследо­
вателю требуется узнать, какое вещество было употреблено для
уничтожения письменных знаков, он должен поступить так же,
как поступал и совершавший подлог: он должен сначала узнать,
из чего состоят чернила.
Как важнейшие средства для уничтожения чернил следует ука­
зать:
1. Соляная или щавелевая кислота, немного разбавленная во­
дой; посредством кисточки смазываются буквы и исчезают.
2. В равных частях галмей (цинковый шпат), поваренная соль
и квасцы в течение получаса кипятятся в белом вине (в чистой по­
суде); раствор наводится небольшой кисточкой.
3. Селитра и купоросное масло (серная кислота) в равных час­
тях растворяются в воде и раствор применяется, как сказано в п. 21).

1) Эта смесь, по мнению профессора Денсштедта в Гамбурге, разрушает не только

чернила, но и бумагу; быть может, она для употребления сильно растворяется водой.

936
 4. Порошок щелочи, углекислого аммиака и серы всыпают в
мешок из тонкой материи, который сверху завязывается; этим ме­
шочком вытирается письмо.
5. Солянокислое олово растворяется в двойном количестве во­
ды; раствором смачивается письмо при помощи маленькой кис­
точки и затем все смачивается водой.
6. Хлорноватокислый натр и хлористая вода употребляются
таким же способом.
Все вещества, содержащие кислоты, для подделывания все­
гда представляют опасность: прежде всего они разлагают ультра­
марин, ныне содержащийся почти во всех сортах бумаги, и про­
изводят желтые пятна. Далее употребление кислот очень легко
обнаруживается, если прикоснуться к вытертому месту смочен­
ным краем голубой лакмусовой бумаги: при прикосновении к
кислоте она краснеет. Но если даже кислота, по-видимому, и со­
вершенно уничтожила письменные знаки, то в некоторых случа­
ях их можно восстановить посредством осторожного смазыва­
ния растворенным аммиаком (нашатырным спиртом). Иногда
еще необходимо, кроме аммиака и после него, употребить
раствор танина. Вместо того и другого можно применить раст­
вор железисто-синеродистого калия, но только если на том мес­
те не было ранее смазано аммиаком.
Относительно различных сортов чернил следует заметить:
чернила из туши содержат в себе тонкий угольный порошок и по­
тому написанное ими с большим трудом или даже совершенно
невозможно уничтожить химическими реагентами. Если же тушь
не высшего качества, то написанное или нарисованное ею легко
уничтожить, если рукопись положить на пустой горшок письмом
вниз и сверху на оборотную сторону пускать продолжительное
время струю горячей воды. Чернила из кампешевого дерева
вследствие кислот краснеют и, хотя написанное ими уничтожает­
ся не без усилий, тем не менее средства, указанные в пп. 2 и 4, по­
могают. Чернила из орешков расплываются и исчезают под дей­
ствием растворов кислот, но уничтоженное легко вновь восста-
новляется посредством аммиака. Хлор и хлорноватокислый на­
трий уничтожают как чернила, так и восстановляющие их кисло­
ты, и трудно и почти даже невозможно восстановить вновь унич­

937
тоженное ими1). Ализариновые чернила состоят из раствора ин­
диго и орешковых чернил, содержащих железную закись2). Вслед­
ствие растворенных кислот исчезают орешковые чернила и оста­
ется одна лишь синяя краска индиго, которую, в свою очередь,
можно уничтожить только хлором или хлористой известью. Сво­
еобразное положение занимают анилиновые чернила (состоят из
анилина или нигрозина, растворенного в воде): насколько анили­
новые краски непрочны, в той же степени, при известных услови­
ях, они делаются почти неизгладимыми. Если письмо свежее, то
анилиновые чернила часто легко смываются просто водой и
спиртом, особенно в том случае, если письмо писалось без нажи­
мания пера, легко и притом сравнительно тупым пером. Тяжелая
рука с острым пером прорезывает поверхность бумаги, так что
чернила проникают внутрь бумажной массы, откуда удалить их
трудно. Вообще по истечении некоторого времени анилин, по
крайней мере при известных обстоятельствах, до такой степени
крепко впитывается в бумажную массу, что удалить его из нее
можно только с трудом. Если же у подделывателя имеется доста­
точно свободного времени, то он может выставить письмо, напи­
санное анилиновыми чернилами, на солнце, под влиянием кото­
рого письмо исчезает окончательно.
Несколько лет тому назад какое-то объявление одного присут­
ственною места, написанное анилиновыми чернилами, было при­
бито к доске при входе в волостное правление. Спустя короткое
время весь текст объявления исчез бесследно и только одна под­
пись начальника округа, написанная иными чернилами, виднелась
на нижней части белого листа. Поэтому, если приходится иметь ру­
копись, писанную анилиновыми чернилами, то может оказаться,
что нельзя установить, какие именно были применены химические
средства для уничтожения написанного, так как доказать действие
солнечных лучей нет возможности.

1) В этом отношении пользуется известностью т. наз. «eau de Javelle», которой мож­

но смыть почти всякие чернила; это не что иное, как хлорноватисто-кислый на­
трий, получаемый посредством пропускания хлорного газа через охлажденный ще­
лок соды или посредством обливания хлористой извести раствором соды. Вода Ла-
баррака действует таким же образом и относится к хлорнокислым мелочам.
2) Так утверждает Зонненшейи. Но как показывает само название, они состоят пре­
имущественно из ализарина, т.е. красящего вещества корней краппа; сернокислый
же раствор индиго входит лишь в размере одного процента.

938
 Штемпельная краска, большей частью фиолетовая, употребля­
емая ныне для каучуковых штемпелей, легко уничтожается щавеле­
вой кислотой, растворенной в воде, или посредством перекиси во­
дорода; первая портит бумагу только при неумелом обращении,
второе же средство не вредит никогда.
Химическое исследование, при известных условиях, может
выяснить наличность подлога также и в том случае, если употреб­
лялись чернила одинакового состава. Письмо, чем оно старее по
времени, тем сильнее впитывается в бумажные волокна и вследст­
вие высыхания и полного окисления содержащегося в чернилах
железа неразрывно с ними соединяется. Вследствие этого такое
письмо оказывает более сопротивления кислотам, разведенным
водой, нежели письмо свежее. Если таким образом нужно узнать, к
одному ли времени по происхождению относятся два росчерка од­
ного и того же письма, — конечно, разница во времени не должна
быть слишком мала, — то необходимо от каждой буквы пожертво­
вать по крайней мере одной чертой. Следует избрать для этого по
возможности штрихи одинаковой толщины и близко один к друго­
му расположенные, смочить их одинаковым количеством разве­
денной кислоты и с часами в руках наблюдать, сколько потребует­
ся времени на выцветание или исчезновение каждого штриха. Ес­
ли разница окажется более или менее значительна, то тот почерк
будет более давнего происхождения, который медленнее исчез.
Такие опыты в особенности тогда имеют важное значение, ес­
ли подделано искусно письмо, как будто оно давнего происхожде­
ния. Письмо такое (от чернил железистых) имеет ту особенность,
что каждый черный штрих его окаймлен узким желтоватым оттен­
ком. Чтобы подделать этот оттенок, стоит только класть в чернила
кусочки заржавленного железа. Если это письмо окропить соляной
кислотой (наполовину разбавленной водой), то оно исчезает го­
раздо скорее, чем действительно старинное письмо.
Если часть письма вследствие зачеркивания стала неразбор­
чивой и нужно восстановить первоначальный текст, то прежде все­
го следует определить, какого рода были чернила первоначально­
го текста и чернила, которыми сделано перечеркивание. Если чер­
нила окажутся разного рода, то следует употребить тот реагент, ко­
торый съедает последние чернила, т.е. те, которыми сделано пере­
черкивание. Если же чернила были употреблены одинаковые, то на
успех можно рассчитывать только в том случае, если между напи­

939
санием текста и зачеркиванием прошло более продолжительное
время. В этом случае при вытравлении линий зачеркивающих сле­
дует действовать с крайней осторожностью и улавливать тот мо­
мент, когда эти черты уже побледнели, а первоначальный текст еще
чуть поврежден. Это лучше всего удастся, если действовать только
парами взятого реагента или если смочить им кусочек материи и
положить его на зачеркнутое письмо. В случаях крайней затрудни­
тельности, напр, когда письмо на большом пространстве залито
чернилами, остается только одно: фотографировать документ при
известном освещении и с соблюдением других предосторожнос­
тей. Но так как это дело сопряжено с очень большими трудностя­
ми, то на успех можно рассчитывать только при содействии лучше­
го специалиста-фотографа1).
Сравнительно с изложенным, можно назвать весьма простым
способ восстановить первоначальный текст, написанный каранда­
шом, посредством вытравления позднейшего текста, сделанного
чернилами. Графит оказывает существенное сопротивление хими­
ческим реагентам, поэтому текст, написанный карандашом, не по­
страдает при вытравлении текста, сделанного чернилами. Необхо­
димо только воздерживаться от всякого механического воздейст­
вия на документ, так как, напр., движением кистью при смывании
чернильного текста легко можно уничтожить и карандаш.
Если над одним текстом написан другой и возникает вопрос,
который из них сделан раньше, то почти всегда можно разрешить
это при помощи микроскопа. Иногда на письме может быть надпи­
сано что-либо поперек, напр, на векселе слова: «получено Н. Н.» пи­
шутся часто поперек текста. Иногда же новый текст может быть вы­
писан между строками старого, параллельно им. В последнем слу­
чае следует обращать внимание на концы длинных букв, спускаю­
щихся или поднимающихся над строками, напр, у, Ь. Так как при
писании на бумаге всегда остается известное количество чернил,
которые прилипают и затем твердеют, то эти твердые полоски хо­
рошо различаются под микроскопом. Если же два штриха пересе­
каются, то при известном увеличении полоска позднейшего штри­
ха ясно выделяется, как корка над чернильным веществом первого
штриха. Поэтому почти всегда можно дать определенное заключе­
ние о том, что написано ранее и что позднее.

1) Выдающимися в этом отношении можно признать работы проф. д-ра

И.М.Эдера в Вене.

940
 Важную роль в обнаружении подлогов играет йод. По на­
блюдениям G. B ru y la n ts , на сухую бумагу йодистые пары
действуют иначе, нежели на мокрую и вновь высушенную. Мес­
та, бывшие смоченными, принимают сине-фиолетовую окраску,
тогда как сухая, нетронутая водой бумага окрашивается в жел­
товатый и даже буроватый цвета. Такая же разница наблюдает­
ся, если вновь смочить уже обработанную йодом бумагу: быв­
шие ранее смоченными, места окрашиваются темно-сине-фио­
летовым цветом, тогда как вся остальная бумага принимает чи­
сто голубой цвет. Если слова, написанные карандашом, вытерты
хлебом, то места эти при обработке йодистыми парами прини­
мают желто-коричневый или коричнево-фиолетовый, во вся­
ком случае более темный цвет, чем вся прочая бумага; при сма­
чивании эти места резко отделяются от чисто голубого фона
остальной бумаги. Места, вытертые хлебом, при обработке
йодом окрашиваются равномерно, тогда как вытертые резиной
окрашиваются темными полосками. Штрихи, затертые (вжатые
в бумагу) каким-либо твердым предметом, напр, стеклянной па­
лочкой, четко выступают при обработке йодистыми парами:
они выделяются четко вследствие более темного окрашивания.
Такими же способами делаются видными с оборотной стороны
бумаги места, писанные карандашом и затем выскобленные:
они читаются свободно при помощи зеркала («Chemisches Сеп-
tralblatt». 1892 г.).
Для судебно-химического исследования чернил, преимуще­
ственно для определения состава их и различия, химики д-р Р о -
б е р т с о н и И. И. Го ф м а н в Роттердаме издали превосходное
руководство. Предложенный ими способ, при котором прихо­
дится пожертвовать некоторой частью исследуемого документа,
заключается в следующем: смачиваются несколько гусиных перь­
ев известными химическими реагентами и ими перечеркивают­
ся несколько раз те буквы или цифры, которые необходимо ис­
следовать, и в местах, где чернила и реагенты соприкасаются, на­
блюдают изменения, происходящие в окрашивании. В качестве
реагентов ими указаны:
1) 3% раствор щавелевой кислоты в воде;
2) 10% расгвор лимонной кислоты в воде;
3) 2% раствор хлористой извести в воде;

941
 4) раствор, состоящий из одной части хлористого цинка
к 1части соляной кислоты и 10 частях воды; .
5) 15% раствор серной кислоты;
6) 10% раствор соляной кислоты;
7) 20% раствор азотной кислоты;
8) насыщенный раствор ангидрида серной кислоты в воде,
9) 4% раствор хлористого золота в воде;
10) раствор, состоящий из 1 части ферроцианкалия, 1 части
соляной кислоты и 10 частей воды;
11) раствор 1 части тио-сернокислого натрия, 1 части
аммониака и 10 частей воды;
12) 4% раствор водной окиси натрия в воде.
Какой в каждом отдельном случае выбрать реагент и каково
его действие, показывает нижеследующая таблица (стр. 945).
Таблица эта может помочь не только специалисту-эксперту
при исследовании подложных документов, но и С. С., в случаях бе­
зотлагательной необходимости дает возможность где-нибудь в
уездном городе немедленно произвести химическое исследование
подозрительного документа через судебного врача или аптекаря.
Тем не менее считаю нужным повторить, что такое исследование
всегда сопровождается безвозвратной порчей части исследуемого
документа.

Относительно внешнего осмотра документа следует еще упо­

мянуть, что далеко не последнюю роль играет и качество, состав и
наружный вид бумаги. Составные части ее, определенные химиче­
ским') путем, внешний вид, водяные знаки (видные на свет2)), гряз­
ные пятна и другие признаки часто совершенно неожиданно могут

1) Так напр, химико-микроскопическое исследование одного документа, значивше­

гося от 1850 года, обнаружило, что бумага заключала целлюлозу и коииферин, ко­
торых в 1850 г. еще не существовало вовсе.
2) Справедливо замечает В. В и л л ь с («The principles of circumstantial evidence».
1862 г.), что бумажные фабрики иногда совершенно произвольно ставят бумажные
Знаки и вследствие этого нельзя по ним судить с достоверностью о времени произ­
водства бумаги. Клаусман сообщает, что в одном случае для подложного документа
1868 г. была употреблена бумага с водяным знаком, изображавшим германского Ор­
ла, каковой знак установлен был в 1871 году.

942
 Кампешевое дерево
Чернила из
Ванади­
железа Нигрозино- Резортиновые
Реагенты с с евые
и чернильных вме чернила чернила
хромистым сернокислою чернила
орешков
калием медью

Принима­ Бледнеюз и
Щавелевая Исчезают ют цвет Оранжево­ Без
расплыва­ Светло-красный
кислота фиолетовый желтый изменения
ются

Оранжево­ Темно-синий Бледнеют и

Лимонная Исчезают
Бледнеют Фиолетовый желтый и расплы­ расплыва­
кислота
ваются ются

Исчезают, Несколько
Мало
но оставляют Пурпурно­ бледнеют и Светло­
Соляная кислота Алый изменяют­
желтое красный расплыва­ розовый
ся
окрашивание ются

Без Немного Светло­

Серная кислота Исчезают Красный Пурпурный
изменения бледнеют красный

Мало
Немного Светло­
Азотная кислота Исчезают Красный Пурпурный расплывают­
бледнеют розовый
ся

Хлористый Фуксиново- Без Немного

Исчезают Красный Исчезают
цинк красный изменения бледнеют

Немного
Бледно-
Сернистая Без бледнеют и Бледнеют
Бледнеют фиолето­ Красный
кислота изменения расплывают­
вый
ся

Хлористое Немного Красно­ Без Без Расплываются и

Коричневый
золото бледнеют бурый изменения изменения буреют

Темно­
Тио- Делаются Сильно
Без фиолетовый,
сернокислый темно­ Темно-синий расплыва­ Коричневый
изменения расплыва­
нат рий красными ются
ются

Железисто-
сииеродистый Принимают Без Без
Красный Кирпичный Розовый
калий и соляная голубой цвет изменения изменения
кислота

Темно­
1 Темно­ Грязно­
Водная окись Темно-красный красный, фиолетовый, коричневый,
Коричневый Без изменения
натрия цвет расплыва­ расплыва­ расплыва­
ются ются ются

Обесцвечи­
Без
Хлорная ваются, но ос­
Коричневый
известь
Исчезают Исчезают тавляют жел­ Коричневый изменения
тое окрашива­
ние

943
пролить свет на все дело. В каждом таком случае всегда следует пе­
редавать бумагу сведущим лицам: фабриканту', микроскописту, хи­
мику, сообщая им самые точные сведения о положении дела и ста­
вя вопрос так, может ли она и в каком отношении что-либо выяс­
нить. Лишь в редких случаях эта мера окажется безуспешной.

С. О подделке печатей
1.0 подделке удостоверений всякого рода
Дела о подделке печатей разного рода настолько стали часты
в наше время, что приобрели важное значение и вопросы о техни­
ческих способах совершения этого преступления. Техника этого
дела — весьма давнего происхождения. В заметке одного должно­
стного лица от 9 марта 1678 г. упоминается о некоем Бельфрэй, ко­
торый умеет вырезать всякого рода печати; а с того времени это
искусство значительно подвинулось вперед и стало значительно
опаснее. Чаще всего подделываются печати тех учреждений, кото­
рые удостоверяют об исполнении известного заказа, печати на
свидетельствах, выдаваемых хозяевами служащим, затем печати
крупных предпринимателей, напр, фабрикантов, владельцев копей,
крупных землевладельцев и т.п. За время моей службы я составил
себе небольшую коллекцию печатей, отобранных у разных зло­
умышленников при задержании их, и, сличая их, мне удалось со­
ставить себе представление о технике их выделывания и способах
употребления.
В этой коллекции — их у меня около сотни, они находятся
теперь в г. Граце, в уголовном музее — обращают внимание сле­
дующие интересные обстоятельства. Прежде всего бросается в
глаза интернациональность этих печатей; хотя они все отобра­
ны на сравнительно небольшом участке, тем не менее принадле­
жат учреждениям всех стран, входящих в состав Австро-Венгрии.
Подделыватели отдавали предпочтение, по-видимому, более от­
даленным местностям, предполагая, что тем труднее раскрытие
подделки и вообще производство розысков. По той же причине
выбираются названия, которые мо^кно встретить везде и часто,
напр. St. Anna, Hochfeld, Niederreg, Sonnhofen и т.п., так что, когда
по справкам о подлинности печати получаются отрицательные

944
ответы, злоумышленник всегда отвечает, что запрос был сделан
не в том учреждении. Вследствие того же подделываются и печа­
ти частных лиц с именами наиболее употребительными, напр.
Иоганн, Мюллер, железный завод в Нидервизэ, или «угольные ко­
пи в Неуштадте», или «горный завод в Шварценбахе» и т.п. Само
собой разумеется, печати эти, производство которых требует
всегда значительного труда, отнюдь не выделываются только на
один раз и служат владельцу источником изрядного дохода. Если
какой-нибудь мошенник имеет несколько таких печатей (или да­
же одну) и притом обладает сносным почерком, то он во всяком
случае легче и вернее будет зарабатывать хлеб, чем прошением
милостыни1). Встречаясь умышленно или случайно с каким-ни­
будь человеком, давно уже не имевшим работы, он заводит раз­
говор о плохих временах, отсутствии заработков, о полиции и
этим побуждает своего собеседника высказаться о безвыходнос­
ти его положения. Чем более с его стороны доверия, тем сильнее
выступает мошенник с своими предложениями и вслед затем в
руках нуждающегося в работе оказывается какое-нибудь надле­
жащее за печатью удостоверение о только что отбытой службе в
качестве работника. Подделыватель получает за свой труд хоро­
шее вознаграждение и по тому самому, а равно и вследствие
опасности таких проделок он старается как можно тщательнее
спрятать свою драгоценную печать. Он зашивает ее в задней ча­
сти воротника сюртука, в голенище, в нижнем крае брюк, чаще
же всего в тех складках, где сукно сшивается, и после каждого
употребления старательно прячет ее туда же. Иногда даже нахо­
дят такие печати, которые имеют у верхнего края ушки для под­
шивания.
Нужную штемпельную краску можно получить скоро:
сгущенные чернила, черная масляная краска, колесная мазь, вакса
для сапог или же настоящая штемпельная краска, состоящая из фи­
олетового анилина, нигрозина или черного танина, разведенных
глицерином или водой. Если у задержанного оказалась настоящая
штемпельная краска, то она хранится всегда и исключительно в на­
стоящих коробках от ваксы, надпись на которой тщательно охра­

I) Странствующие зонточники и точильщики всегда внушали мне подозрение, что

они занимаются составлением подложных бумаг. Это подозрение подтвердилось
потом неоднократно и другими лицами.

945
няется от уничтожения на тот предмет, чтобы владелец не был за­
подозрен в обладании штемпельной краской. Но одно то уже бро­
сается в глаза, что этот проходимец, порыжевшие сапоги которого,
по-видимому, не один месяц не имели на себе ваксы, вдруг носит
при себе жестянку с ваксой, и, судя по надписи на жестянке, лучше­
го качества. Если внимательнее исследовать эту жестянку, то вакса
окажется не чем иным, как штемпельной краской, и у обладателя ее
окажутся затем где-нибудь старательно запрятанные одна или не­
сколько поддельных печатей.
Если принять во внимание, что мне в течение короткого про­
межутка удалось собрать коллекцию1) печатей около 100 штук, что
я действовал на небольшом районе, то нетрудно представить себе,
какое множество таких поддельных печатей обращается на свете и
какое еще большое количество подложных свидетельств (а такими
печатями удостоверяются не одни только свидетельства) с довери­
ем принимаются и оплачиваются нами. Неприятное и досадное
чувство овладевает нами, когда мы вспоминаем о тех эпитегах, ко­
торыми снабжаются рабочая книжка какого-нибудь негодяя и ко­
торые принимаются нами за действительно правильные. С этим
злом надо бороться всеми средствами, так как грозящая нам от это­
го опасность гораздо более, нежели обыкновенно принято думать.
Прежде всего подложные рабочие книжки и поддельные печа­
ти являются самыми сильными средствами, поощряющими бро­
дяжничество, эту язву нашего общества, —так как ничто так не об­
легчает проходимцу возможности его существования, как именно
легкая возможность заручиться надежным фальшивым докумен­
том. Всякий шатающийся без занятий, исключительно по прирож­
денной любви и страсти к бродяжничанию, продолжает такое су­
ществование, пока не найдет случая совершить какое-либо пре­
ступление, а раз существуют причины, способствующие развитию
бродяжничества, то они вместе с тем способствую'!' и существова­
нию и развитию опаснейшего рассадника действительных профес­
сиональных преступников. Далее, подложные свидетельства не
только служат к тому, чтобы избежать наказания за бродяжничест­
во, но и преследуют цели, находящиеся в прямой связи с преступ­
лениями. Они часто служат к тому (и даже с этою целью подделы­

1) Гайдерт в одной статье сообщает, что в Берлине имеется своя «биржа печатей», в
которой фабрикуются всякие подложные удостоверения.

946
ваются), чтобы обладатель их поступил к кому-либо в услужение с
целью совершить на своем месте преступление, а поступления на
место с такими свидетельствами всегда легко удаются.
Такое же назначение имеют и подложные рабочие книжки: ча­
ще всего прикрывая бродяжничество, владельцы их также пользу­
ются ими и для доказательства alibi. Если какому-нибудь опытному
мошеннику, после совершения преступления, удается остаться пер­
вое время необнаруженным, то первой его заботой является до­
быть себе фальшивое свидетельство или рабочую книжку на то
время, когда им было совершено преступление, из которой было
бы видно, что в момент совершения преступления предъявитель
книжки находился очень далеко от этого места. Часто бывает, что
полиция и судебные власти, получив предъявленные задержанным
документы, ограничиваются просмотром их. В этих случаях С. С.
обязан входить в самое педантичное рассмотрение рабочей книж­
ки и, при малейшем подозрении о подложности книжки, поручать
дознать, действительно ли задержанный состоял рабочим в указан­
ном в книжке месге, хотя бы даже такая проверка и повлекла за со­
бой продолжительное пребывание задержанного под предвари­
тельным арестом.
Для подобных подозрений есть немало точек опоры. На пер­
вом месте следует поставить убеждение опытного С. С., что он
имеет перед собой отъявленного негодяя, от которого никоим
образом нельзя ожидать «верной, усердной и честной» работы
или службы, как значится об этом в его свидетельстве. А убежде­
ние это является легко, после того как постараешься наблюдать с
десяток таких проходимцев с тем, чтобы усвоить себе понятие о
них самих и о их внешности. Манера держать себя, внешность,
руки, не носящие следов работы, вообще все, что не поддается
описанию, но что определяет личность подобного субъекта, ат­
мосфера, ему сродная, — все это дает ему такое определенное, не
подлежащее сомнению выражение, что нет возможности такого
бродягу смешать с действительно горемычным бедняком, кото­
рый, по несчастному стечению обстоятельств, долго оставался
без заработка. Если же у С. С. сложилось убеждение, что перед
ним — проходимец, то он сначала должен внимательно просмот­
реть имеющуюся у него коллекцию печатей и затем сделать рас­
поряжение о проверке каждого обстоятельства, занесенного в ра­
бочей книжке.

947
 Другим основанием для подозрения может служить засвиде­
тельствование в книжке самых разнообразных работ и затем —
значительная отдаленность мест, в которых работал задержанный.
Бродяга не имеет возможности выбирать для своего свидетельства
ту или другую местность или работу: он стеснен имеющимися в
распоряжении подделывателя печатями. Таким образом бывает, что
задержанный по этой книжке в январе работал «с усердием» на се­
вере в качестве мясника, в феврале уже в качестве рудокопа на 100
миль южнее, в марте где-то на гончарном заводе, а в апреле опять
на первом месте в копях. Возможно, конечно, что человек иногда,
за отсутствием заработка по его ремеслу, берется за другую работу,
но хотя бы отчасти действия его должны быть все-таки осмыслен­
ными и особенно должна быть соблюдена так сказать географиче­
ская последовательность.
Простейший способ действий при этом таков: выписать из
книжки все занесенные в нее местности, против каждой заметить
время, проведенное (по книжке) в ней, затем взять карту и начер­
тить на клочке бумаги маршрут владельца книжки. Часто маршрут
этот представит собою весьма своеобразную зигзагообразную ли­
нию. Затем следует предложить задержанному рассказать о всех
его путешествиях. Если он действительно проходил всеми обозна­
ченными местами, то он расскажет все правильно, если же он сов­
сем в них не был, то он не в состоянии ничего рассказать, — и это
подтверждено многочисленными опытами. Указанный способ тре­
бует не более получаса работы, не сопряжен с особенным трудом
и во многих случаях приводит к немедленному сознанию, так как
задержанный видит, что к делу отнеслись серьезно и что упорство
его в запирательстве может повлечь за собой лишь долговремен­
ную переписку и продолжительное пребывание его под арестом,
причем в конце концов неминуемо должно последовать раскрытие
подлога.
Неудачная выделка самой печати, ошибки орфографические
или ошибки в исполнении (напр., положение букв наоборот: И
вместо N или 2 вместо S) сами по себе еще не могут считаться по­
дозрительными1), так как нередко фальшивые печати бывают го­

1) Существует даже старинная книга о монетах с перевернутыми буквами Зейлера

1783 г. и недавно изданное сочинение о таких же надписях на настоящих средневе­
ковых печатях, монетах и памятниках кн. Гогенлоэ, между прочим, библиотечная
печать одного университета также имеет перевернутое N (Я).

948
раздо лучше сфабрикованы, нежели подлинные печати многих во­
лостных правлений. Подозрительно это обстоятельство только в
том случае, если название какого-либо незначительного местечка
означено на документе без указания волости или округа. При этом
следует различать: если бургомистр местечка Кукуксвейлер заказы­
вает для себя новую должностную печать, то он, может быть, не бу­
дет требовать от гравера, чтобы он вырезал и название государст­
ва или иное пояснительное обозначение в том предположении,
что и без того всякий знает о его Кукуксвейлере. Если, значит,
встречается довольно редкое название волости, местечка и т.д. без
более точного обозначения местности, то одно это еще не подо­
зрительно. Но если местечко носит название, часто встречающее­
ся, то дело принимает иной оборот. Бургомистр Неудорфа (в пере­
воде: Новой Деревни) хорошо знает, что смешивание его местечка
с другими того же наименования может вызвать недоразумения и
задержку в доставлении бумаг и корреспонденции, или что он, по
предписанию начальства, обязан к более точному обозначению
его местечка, поэтому, заказывая себе новую печать, он добавит, ес­
ли не наименование королевства или страны, то во всяком случае
другой какой-либо признак, напр. Неудорф на реке Лан, или Не-
удорф при X. или Неудорф на Восточной ж д. и т.п. Таким образом
если печать снабжена подобными пояснительными прибавками, то
ее можно признать подлинной; подозрение же вполне уместно, ес­
ли печать гласит только: Неудорф, или Неудорф на Л и если при­
том владелец книжки не сумеет объяснить, что значит это «на Л».
Затем подложность документа можно обнаружить по почерку
его и орфографии. Так, весьма часто отметка, сделанная хозяином,
и удостоверение этой отметки должностным лицом имеют один и
тот же почерк, или одно из них написано почерком несомненно
измененным, — что, естественно, возбуждает подозрение. Если ка­
кой-нибудь ремесленник, делая запись в книжке работавшего у не­
го, а затем волостной старшина, удосговеряя эту запись, делают ор­
фографические ошибки и оба имеют неуклюжий почерк, то это яв­
ление вполне обычное; но если то же сделал бухгалтер какого-ни­
будь крупного предприятия или чиновник городского учреждения,
то это уже наводит на сомнения. Особенно часто встречаются под­
ложные свидетельства с плохим правописанием от имени какого-
нибудь крупного завода, так как подделыватели особенно облюбо­
вали их печати, по-видимому, намеренно имеющие импонирую­

949
щую внешность. Поэтому, если на отобранном свидетельстве зна­
чится под скрещенными молотками и киркой: «Управление копей
соединенных товариществ для добывания угля и других обществ в
Тифензэ и Ротенберге» и при этом слова написаны с орфографи­
ческими ошибками, подписаны «соединенным директором» и
скреплены «двойным бухгалтером», то такое свидетельство несо­
мненно подложно, как бы искусно ни была выделана самая печать.
Такое именно свидетельство, переданное мною дословно, я имел в
своих руках. Оно было выдано несколько лет назад и, судя по над­
писям, прошло беспрепятственно через канцелярии многих поли­
цейских учреждений, хотя составитель, очевидно, подшутил над
приобретшим книжку, включив в нее «соединенного директора» и
«двойного бухгалтера».
Важное подспорье для немедленного изобличения подлога
составляют практикуемые в некоторых местах отметки посредст­
вом штемпельного оттиска о полученной владельцем книжки ми­
лостыни, — каковые отметки делаются обыкновенно на последней
странице книжки. Также следует обращать внимание на оттиски
штемпелей в книжках, выдаваемых бедным от обществ бесплатных
столовых и под. учреждений. Эти каучуковые штемпеля крайне де­
шевы и содержат в себе лишь такие сведения: «получил подаяние в...
(там то), -го дня мес. 18 года». Иногда
рабочие книжки содержат в себе множество таких оттисков и, ес­
ли владелец такой книжки поместит в ней еще подложное удосто­
верение о бытности своей на работе в каком-нибудь месте, то лег­
ко может случиться, что время полученного им где-либо подаяния
совпадает со временем службы его в другой местности. Окажется,
что он одновременно работал в X. и просил милостыню в Y. Таким
способом были изобличены в подлоге множество удостоверений в
рабочих книжках.
Если мы бросим взгляд на техническую сторону выделки
этих печатей, то получим довольно пеструю картину. У нас мож­
но встретить печати всех главных государств континента, даже
французские и русские. Эти последние даже предпочитаются
другим, так как редко найдется, кто сумел бы прочесть «кирил­
лицу», и только с трудом и далеко не всегда удается установить
то учреждение, куда бы можно было обратиться за справками.
И кроме того, как уже сказано в большинстве печатей обозначе­
ние местности, где находится данное местечко, умышленно вы­

950
пускается. Что касается учреждений, печати которых подделыва­
ются, конечно, встречаются только печати таких учреждений, на
обязанности которых лежит удостоверение книжек и записей в
них, и лишь в виде редкого исключения встречаются печати су­
дебных мест на свидетельствах, удостоверяющих, что известное
лицо служило в таком-то суде в качестве наемного писца, вре­
менного служителя, истопника и rip. Кроме этих печатей, встре­
чаются и печати или штемпельные оттиски разных товариществ
и крупных предприятий, заводов, копей, крупных сельских эко­
номий и т.п.
Материал, из которого выделываются печати, бывает различ­
ный. Реже всего встречаются металлы, почему можно думать, что
только в редких случаях профессиональные граверы бывают под­
делывателями, так как для них обработка металлов не представля­
ла бы затруднений. Относительно часто встречается только сви­
нец, к которому для большей твердости примешивается олово или
цинк. Металлам предпочитается дерево: липа, бук, плющевое дере­
во и более мягкие породы. Еще чаще встречается стеатит
(Speckstein, Taufstein), который легко добывается и без труда подда­
ется ножу. Недостаток его заключается в хрупкости, так как при бо­
лее сильном нажимании легко отскакивают отдельные буквы. Са­
мым излюбленным материалом для поддельных печатей служит,
несомненно, простой шифер (аспидный сланец). Употребление
для грифельных досок и крыш облегчает возможность приобрете­
ния этого материала, легко поддающегося обработке и в то же вре­
мя не столь хрупкого при сильных нажиманиях. В изломе масса его
однородна, и, что важнее всего, пластинки из этого материала мо­
гуг быть настолько тонки, что несколько таких печатей легко за­
прятать без труда. Способ фабрикации печатей крайне примити­
вен, если только они не вышли из рук лица, специально учившего­
ся гравированию.
В моей коллекции, ныне хранящейся в уголовном музее в гор.
Граце, имеются четыре печати, сделанные из аспида и отобранные
у подозрительных личностей в то время, когда они еще не были за­
кончены, так что легко можно видеть весь способ их выделки, осо­
бенно при помощи увеличительного стекла. К тому же в двух слу­
чаях у них отобраны были и орудия выделки — резцы. Это не что
иное, как обыкновенная швейная игла, воткнутая ушком в деревян­
ную палочку толщиной с карандаш, служащую рукоятью. Что ника­

951
32-5519
кого другого орудия и не бывает, можно заключить по остальным
печатям, на которых самым отчетливым образом заметны следы
царапанья иглой. Способ гравирования, по-видимому, таков, что
сначала посредством циркуля отмечаются деления (циркуль и иг­
ла — единственные орудия при выделке фальшивых печатей), на­
мечаются кругообразные линии, после чего отдельные буквы, укра­
шения, узоры и пр. исполняются иглой. Все лишнее, что оказывает­
ся между буквами, постепенно соскабливается. Игла работает очень
медленно, но зато нет опасности, что она слишком глубоко или
много захватит или попортит букву. Я убедился на опыте, что, при
достаточном терпении, работа идет относительно легко и свобод­
но. Утверждают, что такого рода упражнения большей частью на­
полняют досуг арестантов, так как нетрудно передать арестанту иг­
лу и кусочек аспида.
Впрочем, поддельными печатями пользуются не только без­
домные бродяги. Так, недавно в газетах было сообщено об одном
богатом мясоторговце в Берлине, который при посредстве другого
лица приобрел себе на «берлинской бирже печатей» экземпляр
поддельного штемпеля месячной бойни, и сам клеймил мясо. Если
вспомнить, что осмотр каждой свиньи на бойне обходится в одну
марку и что мясоторговец этот еженедельно продавал средним
числом 200 свиней, то его дело было очень выгодным ибо, отправ­
ляя на бойню только половину свиней, он зарабатывал в месяц
около 400 марок.
Остается сказать еще несколько слов о том, при помощи ка­
ких средств можно бороться с этим опасным ремеслом. Лучшее
средство, несомненно, заключается в том, чтобы С. С. не отно­
сился легко к подлогам и не щадил бы труда на самое тщательное
исследование, раз только отобранный документ возбуждает ма­
лейшее подозрение в подлинности. Другая полезная мера состо­
ит в опубликовании о каждом обнаруженном подлоге в полицей­
ских и розыскных листках. Так как каждая поддельная печать
употребляется не один раз и многие личности получают при по­
мощи ее подложные свидетельства о работе, то все удостовере­
ния, на которых приложена печать опубликованной формы, сле­
дует, конечно, признавать подложными. Если, напр., доказано,
что «должностная печать из местечка Вейсензэ» оказалась фаль­
шивой, то в местных листках следует в точности обозначить на­
звание этой печати и все ее отличительные признаки. Напр., так:

952
«обнаружена следующая поддельная печать: должностная печать
местечка Вейсензэ, овальной формы, длиной 33 мм, шириной
31 мм, хорошей выделки». Если дело идет о подделке печати дей­
ствительно существующего учреждения, то прежде всего следует
вытребовать подлинный оттиск ее и в публикации описать и
внешность подлинной печати. В этом последнем случае следова­
ло бы добавить к нашему примеру: «подлинная печать мест. В.
имеет прибавку: «на Рейне» и отличается круглой формой».
Если такие публикации будут делаться в каждом отдельном
случае и вместе с тем приниматься меры к их распространению, то
в короткое время обнаружатся не только все оттиски, сделанные
опубликованной печатью, но и самые меры эти послужат поводом
к обнаружению других подлогов. Ибо кто имесг в своей рабочей
книжке одну подложную печать, у того, наверное, найдется их не­
сколько. Честный рабочий, без сомнения, никогда не будег пользо­
ваться подлогом, хотя бы случайно он в течение продолжительно­
го времени и не имел работы: к такому средству прибегает только
промысловый негодяй, а для деятельности его недостаточно еди­
ничного подложного удостоверения, по прошествии извесгного
времени он прибегает к новому подложному удостоверению. Если
поэтому у подобной личности в книжке будет обнаружено одно
фальшивое удостоверение, то следует отнестись с недоверием и к
остальным, имеющимся в ней удостоверениям. Если проверить
правильность этих последних, то с высокой вероятностью можно
предсказать еще и другой подлог. Опубликование их приведет к ра­
зоблачению друт'их в том же роде и таким образом одно обнаруже­
ние поведет другие в возрастающей прогрессии. А это может пове­
сти к уничтожению зла, конечно, если наказания будут налагаться
строгие, соотвегственно степени общесгвенной опасности, проис­
текающей от таких подлогов.
Существенным подспорьем при выяснении подлогов печатей
может послужить одно сочинение Франца Фурмана, в котором в
алфавитном порядке перечислено большое количество печатей
всевозможных присутственных мест, с изображениями их: изобра­
жения эти могут служить для сличения во всех делах о подлогах пе­
чатей. Желательно, чтобы книга эта пополнялась всеми новыми пе­
чатями присутственных мест.
Самое радикальное, однако, средство для предупреждения
подлогов лежит вне сферы деятельности С. С. и излагается здесь

953
оо*
лишь ради полноты. Оно заключается в том, чтобы официальные
печати были возможно лучшего качества, что весьма затруднит и
подделку их. Кто видел такие печати, тот мог надеяться, что не
только большинства печатей волостных правлений, но и печати
других присутственных мест сделаны весьма плохо. И наоборот,
большая часть поддельных печатей прямо могла бы послужить
образцом для этих подлинных. Циркулярные распоряжения тако­
го рода, чтобы все присутственные места и лица обязаны были
иметь художественно сработанные печати, конечно, не помогли
бы делу: не только нельзя этого требовать, но и нельзя наблюсти
за исполнением такого распоряжения. Для этого необходимо,
чтобы государство в некотором смысле монополизировало про­
изводство печатей для присутственных мест и взяло на себя как
выделку, так и снабжение ими. Я представляю себе это дело таким
образом, что в центральном правительственном учреждении бу­
дут выработаны известные образцы печатей в нужном числе эк­
земпляров: на них будут вырезаны украшения, эмблемы и слова,
встречающиеся на каждой из них: «должностная печать города...»,
«должностная печать Королевского Ландгерихта в...» и тд. Для
каждого присутственного места в отдельности оставалось бы вы­
резать впоследствии название места, более точное географичес­
кое обозначение его.
Кто имел случай видеть много подложных печатей, докумен­
тов, кредитных билетов и тд., тот знает, что для опытного подде­
лывателя не представляет особых затруднений подделка даже
весьма художественных или вычурных букв, орнаментов и пр.
Только одно ему не удается почти всегда: изображение человека,
в особенности лица его и рук. Это наблюдается именно на под­
дельных кредитных билетах: все подделано на них мастерски,
кроме лиц и рук аллегорических изображений. Это последнее
выходит обыкновенно настолько посредственно, что по ним уз­
нается большей частью подлог. Поэтому следовало бы на печатях
правительственных мест помещать человеческие фигуры (алле­
горические изображения гениев и пр.), чтобы затруднить сущест­
венным образом подделку их; если даже в рабочей книжке поло­
вина страницы будет занята оттиском такой печати, то в этом не
будет никакого неудобства. Чем крупнее будут изображения на
печатях, тем художественнее могут быть они исполнены и тем
труднее будет их подделка.

954
 Вопрос об издержках в данном случае не должен иметь
места: так как более или менее все печати будут вырезаны по не­
скольким типичным образцам, то дорого будет стоить лишь вы­
делка образцов, изготовление же по ним остальных
художественных печатей едва ли обойдется дороже, нежели ны­
нешние жалкие печати. Достигнуть этого при современной выра­
ботке печатей из каучука тем более легко, что применение чер­
нил специально штемпельных, состоящих из анилина и глицери­
на, значительно способствует чистоте и отчетливости оттисков.
Если все печати будут изготовлены сразу и разосланы в присутст­
венные места по собственной цене, то можно установить исклю­
чительное употребление этих печатей во всем государстве с оп­
ределенного дня, с тем чтобы все старые печати были одновре­
менно истребованы. Учреждения, на которые возложена провер­
ка документов (полиция и др.), так же твердо привыкнут к типич­
ной форме изображений, орнаментов и букв, как привыкли к
форме денежных знаков: будет достаточно одного взгляда, чтобы
убедиться в подлинности или подложности печати. Современные
же злоумышленники, занимающиеся подделкой печатей, совсем
не решились бы взяться за подделку столь сложных печатей, и
опасному ремеслу их был бы положен конец одним ударом.
В заключение скажу, что ни под каким видом далее не следу­
ет употреблять каучуковых штемпелей и печатей, так как ими
можно пользоваться только с анилиновыми красками. Если поль­
зоваться масляной краской, то каучук разрушается: в короткий
срок вследствие действия масла. Получаемые же на анилиновой
краске оттиски легко могут быть копированы. Если нажать на та­
кой оттиск, особенно свежий, каким-либо эластичным влажным
предметом (например, куском яблока, половиной картофеля,
белком яйца, куском гектографической массы или полуостывше-
го столярного клея и т.п.), то получается ясный печатный оттиск
печати, который удается особенно четко, если предварительно
смочить спиртом оборотную сторону бумаги, па которой имеет­
ся подлинный оттиск. Если далее негативный оттиск приложить
к несколько смоченной бумаге, то получим безукоризненную ко­
пию подлинной печати или штемпеля. И я не могу себе предста­
вить, как доказать поддельность этого оттиска. Также хорошо
удается и второй и третий экземпляр оттисков, хотя несколько
бледнее.

955
 2.0 подделке частных печатей
С той поры, как существуют почтовые конверты с обмазан­
ным клеем краем, штемпеля, печати весьма редко прикладывают­
ся к частным письмам. Тем не менее подобные письма продолжа­
ют вскрываться для преступных целей1), тем более что не без ос­
нования можно предполагать, что такие письма с печатями не­
редко содержат в себе что-либо ценное. Самый обычный способ
вскрывания сургучной печати и наложения новой заключается в
применении гипса: сургучную печать окаймляют осторожно
воском и в средину вливают наилучшего свежежженного гипса
(берлинского алебастра), печать же предварительно осторожно
покрывается легким слоем масла. По затвердении, гипс легко сни­
мается, имея внизу негативное изображение печати, и тогда взла­
мывают на письме сургучную печать. Для того чтобы вновь запе­
чатать письмо, после наложения сургуча прикладывают к нему
гипсовый слепок, причем первый оттиск в большинстве случаев
бывает довольно хорош. Второй оттиск удается редко, так как ча­
стички гипса пристают к горячему сургучу, да во втором оттиске
не представляется надобности. В конце концов приставшие час­
тички гипса осторожно удаляются, но под лупой их можно заме­
тить и этим обнаруживается подделка. Еще проще вместо гипса
употребляют смятый свежий хлеб: он плотно нажимается на пе­
чать и затем высушивается. Таким слепком можно сделать не­
сколько довольно хороших оггисков, хотя они не очень четки.
Присутствие небольших частиц хлеба на подлинной печати воз­
можно установить путем химического (при помощи йода) и мик­
роскопического исследования.
В «черном кабинете» Людовика XIV, как передают, письмо с пе­
чатью клали па наковальню, а на самый оттиск печати небольшую
свинцовую пластинку: при ударе молотком на этой пластинке сур­
гучная печать разлеталась вдребезги, но оставляла хороший оттиск
на свинцовой пластинке. Такая свинцовая пластинка может слу­
жить в виде печати сколько угодно. Для успеха такого способа тре­
буется лишь, чтобы плоскости наковальни и молотка были взаим­

1) Лучший способ предупредит!, вскрывание заклеенных писем без печатей —напи­

сать анилиновыми чернилами имя отправителя на том крае конверта, который при­
клеен. Желающий вскрыть письмо должен смочить этот край и тогда анилиновые
чернила расплываются.

956
но параллельны. Обнаруживать подобные подлоги можно потому,
что свинцовая печать втискиваег сургуч в бумагу.
Для нас и интересно, и поучительно познакомиться с способа­
ми подлогов, практиковавшихся и во времена давно прошедшие.
Так, рассказывает Бон-Компаньи из Флоренции об одном итальян­
ском аббате, который для снятия слепков с печатей и пр. пользо­
вался особенным веществом, названным им cinericium. Иоганн ф.
Шеллендорф, знаменитый подделыватель печатей в XIV столетии,
действовал при помощи серной пасты1). Часто вырезывались под­
дельные печати совершенно самостоятельно, и папа Иннокен­
тий III издал специальные указы, которыми преследовал подлоги
папской печати, практиковавшиеся разными способами.
Печати из воска обыкновенно срезывались тонким горячим
ножем и затем вновь наклеивались. Употребляющиеся двойные пе­
чати, которые обыкновенно подвешиваются к документам, разре­
зались лошадиным волосом, вымоченным в скипидаре, и затем
вновь склеивались.

I). О мошенничестве в торговле лошадьми

1. Общие замечания
Ни в какой торговле, кажется, не совершаются столь часто об­
маны, как именно в торговле лошадьми, и никакие иные обманы не
доходят столь редко до сведения властей, как эти последние. Явле­
ние это, быть может, есть главная причина первого, так как вообще
слабое преследование известного рода преступлений всегда со­
провождается увеличением их числа. К этому присоединяется еще
и то, что если сравнительно нетрудно обмануть при продаже лоша­
ди, то в той же степени трудно бывает впоследствии доказать, что
недостатки в лошади существовали и ранее и что продавец умалчи­
вал о них и пр. Кроме того, большая часть лиц, нуждающихся в ло­
шадях и покупающих их, вообр;1жают о себе, что они — знатоки и
специалисты по этой части, почему и неохотно сознаются, что до­

1) Серная паста приготовляется различными способами: 1-й рецепт — 40 граммов

воска, 60 граммов канифоли и 20 граммов серного цвета; все это растапливается
вмесге.

957
пустили себя обмануть. Главная же причина, почему мошенничес­
кая продажа лошади так редко доходит до суда, заключается в том,
что редко такие дела увенчиваются успехом. Потерпевшие затрачи­
вают и время, и труд и получают в конце концов огорчение и даже
насмешки. Что именно так обыкновенно бывает, имеет свои при­
чины. Тот, кому удалось обмануть другого, во всяком случае более
знаток в лошадях, нежели потерпевший, и изобличить его в обма­
не вовсе не легко. Из ста С. С., быть может, только один имеет кое-
какие понятия в этой отрасли, а добыть сведущих лиц по делам о
мошенничестве при продажах лошадей почти невозможно.
Ветеринарный врач в состоянии точно указать болезни и не­
достатки предъявленной ему лошади, по и ему неизвестны те спо­
собы, которыми продавец сумел замаскировать эти пороки и ста­
рой, измученной кляче придать вид дорогого коня. Кавалерийские
офицеры, которые вследствие большой опытности могли бы дать
сведения о многом, имеются на лицо лишь в исключительных слу­
чаях, и единственный специалист по этой части, хитрый барыш­
ник лошадьми, никогда не расскажет суду о тех приемах и спосо­
бах, которые он сам применял нередко и имеет еще в виду приме­
нять. Обратиться к нему и предложить вопрос о том, каким обра­
зом его сотоварищ по ремеслу обманывает покупателя, было бы
довольно наивно.
Но если мы не хотим быть простыми зрителями безнаказанно
совершающихся обманов и со смущенным видом признаваться пе­
ред потерпевшим, что «мы сами недовольно сведущи, чтобы суметь
раскрыть мошенничество барышника», то остается только один
путь, чтобы С. С. сам взялся за дело и приобрел в этой области по­
знания хотя бы настолько, чтобы суметь допрашивать свидетелей и
чтобы показания их могли вследствие этого представить достаточ­
ный материал для приглашенного экспертом ветеринарного врача.
Мошенничество заключается обыкновенно во всей совокупности
обстоятельств, из которых сложилась продажа лошади, и все эти
обстоятельства должны быть выяснены путем подробного рас­
спроса. Пугем вопросов потерпевший должен быть наведен на все
подозрительные обстоятельства, ибо если бы он сам знал их рань­
ше, то он не стал бы жертвой обмана.
Само собой разумеется, что несколько прочтенных книг или
даже несколько строк еще не сделают человека знатоком лошадей,
которому под силу была бы борьба с опытными мошенниками, но

958
зато возможно, чтобы С. С. приобрел настолько познаний, что бу­
дет в состоянии, как уже сказано выше, предлагать потерпевшему
дельные вопросы. Если же, кроме того, С. С. будет пользоваться
представляющимися ему случаями и беседовать с действительны­
ми знатоками лошадей о природе, строении, свойствах, пороках и
болезнях лошадей и усвоит себе более важные названия частей ло­
шади, то положение его уже не будег беспомощным, разве только
он имеет дело со слишком сложным мошенничеством.
Ниже я излагаю важнейшие данные, которые я счел нужным за­
имствовать из учебников Вильгельма Баумейстера (д-р Р у э ф ), май­
ора Те н н е к е р а и д-ра Л е н т и н а («Тайны Дессаусского лоша­
диного торговца Авраам а М о р т г е н с а »), и другие сведения,
собранные мною в течение многих лет лично от знатоков лошадей.
Должен сказать прежде всего, что собсгвенно технические и
понятные только для специалиста приемы барышников совсем не­
многочисленны и почти всегда очевидны для того, кто, так сказать,
имеет глаза свои раскрытыми. Большая же часть искусственных
приемов, практикуемых барышниками, ничем не отличаются от
приемов, которые употребляются и при мошеннической продаже
всякого другого предмета, и вряд ли мы ошибемся, если скажем,
что ловкий торговец лошадьми, сбывающий с успехом малоцен­
ных лошадей за дорогие деньги, обыкновенно достигает цели не
столько благодаря своему знанию лошадей, сколько именно благо­
даря своему знанию людей. Он зорко наблюдает за покупщиком,
определяя его способности, намерения, знания, слабые стороны и,
смотря по обстоятельствам, обращается с ним или вежливо, или
грубо, во всяком случае старается льстить и в конце концов сбыва­
ет коня за двойную цену, иногда даже не прибегая к малейшему
средству изменить внешность своей лошади.
Когда император Иосиф II октября 9 дня 1783 г. издал указ
(действовавший в Швеции уже с 1727 г.), воспрещавший цыганам
торговать лошадьми, то в указе этом прямо было высказано, что
повеление издается не столько вследствие тех «подлых» средств, к
которым прибегали цыгане для изменения наружного вида лоша­
дей, сколько потому, что цыгане своей болтовней, клятвами и уве­
рениями вводили людей в заблуждение, которые оттого терпели
большие убытки, покупая у них лошадей. Но если люди пользуют­
ся средствами лежащими в самом человеке, или общими их при­
вычками, или особенными свойствами каждого, то нет, конечно,

959
надобности ни в услугах лиц сведущих относительно лошадей, ни
в защите уголовного правосудия. Лота сама по себе не есть деяние,
наказуемое уголовным законом, и только тогда превращается в уго­
ловно наказуемый обман, когда сопровождается какими-нибудь
особенными, вводящими в заблуждение действиями или если ви­
новный в той же мере воспользовался уже существующими заблуж­
дениями.

2. О средствах обмана в отдельности

Говоря об обманных средствах, употребляемых в торговле ло­
шадьми, мы должны подразделить их на такие, которые занимают
средину между нечестным образом действий и наказуемым обма­
ном, такие, в которых недозволенными способами пользуются для
обмана наличными условиями, и такие, которые представляются
настоящей подделкой. Сюда присоединяются еще и такие средства,
для которых требуется содействие третьих лиц.
В общем невозможно сказать, есть ли каждое из указанных
средств деяние, наказуемое само по себе: если продавец пс будег
особенно указывать" на нескрытый порок лошади или вычистит
свою лошадь, вообще представит ее в более выгодном свете, если
он сумеет вывести ее так, что слабые ее стороны не бросятся в гла­
за покупателю, а одни лишь выгодные ее стороны, если он не раз­
дражит покупателя возражениями, будет признавать мнения его
правыми и лестыо постарается вызвать в нем хорошее настроение
духа, то все эти действия не очень благовидны, но в то же время не
могут быть предметом кары уголовного закона. Даже некоторые
обманные средства, которыми в действительности отсугствующие
качества лошади искусственно и на короткий срок поддерживают­
ся в лошади, или наоборот, действительный порок лошади будет на
мгновение перед покупщиком скрыт, так что он не будет заметен
даже и при некоторой внимательности, — не могут быть отнесены
к уголовнонаказуемым, так как все-таки неоспоримо, что тот, кто
желает купить лошадь, должен видеть, что покупает: vigilantibus lex.
Поэтому каждый случай следует обсуждать сам по себе, соображая,
как все происходило, что думал продавец о покупщике, какие давал
ему обещания и гарантии, к каким средствам при этом прибегал,
как показывал лошадь, чего требовал покупщик, какого рода были
замаскированный недостаток лошади и неподтвердившиеся, но

960
обещанные достоинства ее и в каком соотношении находятся все
эти качества лошади, и хорошие, и дурные, с действительной стои­
мостью лошади.
Обман будет таким образом на лицо, если продавец искусно
скрыл или умышленно умолчал об опасной болезни лошади, но
нет преступления в том, что несущественный недостаток, напр, в
масти лошади, был скрыт посредством окраски ее и если в осталь­
ном лошадь досталась хорошая и стоящая заплаченной за нее сум­
мы. Хотя бы покупатель и утверждал, что не купил бы лошади, если
бы знал о подкрашенном месте, это совершенно безразлично, т.е.
безразлично с точки зрения уголовно-правовой, ибо именно
в этих случаях легко найти границу между гражданским и уголов­
ным правонарушением. Умалчивание о болезни может служить
лишь основанием для иска об убытках, но не для уголовного пре­
следования. Умышленное же замаскирование болезни является
деянием уголовнонаказуемым. Если же масть лошади будег подкра­
шена, то дело, конечно, обстоит иначе: хотя продавец на самом де­
ле подкрасил лошадь, но он только в том случае может быть
наказан в уголовном порядке, если от действий его покупщик по­
нес материальный ущерб.
Оговариваюсь еще раз: я вовсе не думаю, что в этом отноше­
нии С. С. должен брать на себя дело ветеринарного врача: осмотр и
оценка должны быть предоставлены этому последнему, но С. С.
должен знать, о чем спрашивать потерпевшего и что именно выяс­
нять по делу, чтобы собрать материал для сведущего лица. А для
этого он должен настолько обладать специальными познаниями,
чтобы изложить па всякий случай мнимому обманутому, что про­
давец прибегал к таким средствам, которые по меньшей мере пря­
мо не воспрещены уголовным законом. Такого рода деловыми ука­
заниями С. С. и себя, и других избавит от многих огорчений и из­
лишнего труда.

а) Показывание лошади с более благоприятной стороны

Всякий торговец, промышляющий лошадьми, или вообще кто
пожелает продать лошадь устраивает так, чтобы и помещение для
лошадей, и животное было представлено покупателю с выгодной
стороны. В особенности торговец лошадьми позаботится о том,
чтобы в конюшне его был свежий воздух, много света и обстанов­

961
ка была по возможности изящна; лошади будут размещены по мас­
тям, попоны и недоуздки будут белого цвета, почва в стойлах не­
много приподнята, и в тот момент, когда кто-нибудь войдет в ко­
нюшню, при помощи кнута, щелканья и подобных средств между
всеми лошадьми производится тревога, они устремляются вперед и
настораживаются; вследствие чего выглядят свежими, бодрыми и
резвыми.
Как только покупщик подходит к одной лошади, торговец
схватывает ее за морду, высоко приподнимает ее голову и подсте­
гивает сзади, вследствие этого лошадь приводится в наиболее вы­
годное положение и глядит прямо и возбужденно. Одновременно с
тем некоторые ее недостатки — слишком высокий загривок, слиш­
ком большой зад, дурная постановка ног — в возможной степени
делаются незаметными. Другими словами, лошадь произвела на по­
купщика сравнительно хорошее впечатление, и это впечатление
оказывает на него влияние и впоследствии. Даже крупные недо­
статки, как, напр., спина горбом, таким способом могут быть скры­
ты по крайней мере в течение того времени, пока спина не закро­
ется седлом или попоной. Торговец, проводя рукой по спине лоша­
ди, незаметно для покупщика крепко надавливает ногтем пальца на
выпуклость спины, вследствие чего лошадь, если горб не слишком
крупный, па относительно продолжительное время вытягивается и
держится прямо. Покупщик, если он даже и приметил эту выпук­
лость спины, может принять ее не за постоянное свойство, а за вре­
менное выгибание спииы, как бывает с лошадьми при вставании.
Если затем покупатель найдет лошадь заслуживающей более
тщательного осмотра, то барышник выводит ее на двор, который
огорожен всегда свежевыбеленными стенами, вследствие чего ло­
шадь выгодно обрисовывается. При этом он ставит ее так, чтобы
бок лошади, имеющий какие-нибудь недостатки, был обращен к
стене. Как только покупатель подходит ближе, он останавливает
его внимание именно на хорошей стороне лошади, другой же бок
он показывает ему только мимоходом, при пробеге или передвиже­
нии лошади. К тому же, когда лошадь обращается своей невыгод­
ной стороной к покупателю, ее заставляют гарцевать, сделать ска­
чок или вообще беспокоят ее, чтобы покупщик не имел времени
рассмотреть поближе имеющиеся у нее с этой стороны недостат­
ки. Если покупатель потребует, чтобы показали ему лошадь с дру­
гой стороны, то ее проводят кругом него и ставят к противополож­

962
ной стороне двора. Так как голова лошади при этом обращена в
другую сторону, то покупщик иногда поддается этому обману: стоя
посреди двора он воображает, что видит перед собой другой бок,
именно потому, что голова лошади обращена в другую сторону (я
сам испытал это на деле).
При каждом положении, в которое приводится лошадь, стара­
ются ставить ее передние ноги выше, чем задние, т.е. на более вы­
сокое место. В этом положении лошадь выглядит гордо и смело, а
главное: недостатки передних ног совершенно исчезают (козли­
ные ноги, слабые в коленях, и вообще нетвердые ноги). Тяжесть те­
ла перемещается к заду, передние ноги менее обременены и нахо­
дятся в положении упирающихся, вследствие чего напрягаются в
сочленениях и становятся твердо и спокойно.
Что касается средств, изменяющих рост лошади, то обыкно­
венно средства эти направлены к тому, чтобы лошадь казалась вы­
ше, чем она есть на самом деле. Но бывает и так, что торговец ста­
рается уменьшить ее размеры, если покупщик почему-либо желает
купить лошадь меньшего роста, напр, если он подбирает парных,
одинакового роста лошадей для экипажа. Средства эти заключают­
ся прежде всего в постановке лошади, причем можно ее сделать бо­
лее вытянутой или же собранной и потому выше хотя бы на не­
сколько линий. Разница эта может быть увеличена, если выводить
и измерять лошадь кованую и некованую, с шипами на подковах
или без шипов, если ставить ее на твердой почве или на песчаной,
в которую ноги ее уходят. Таким путем можно достигнуть довольно
значительной разницы ранее, чем приступили к измерению; про­
цесс же измерения может еще более увеличить эту разницу. Рост
может получиться больше или меньше, смотря по тому, как прило­
жить мерку: прямо или косо, натянуть ленту туго или слабо, с вер­
шины холки или немного отступя, если наложить лету на мясис­
тые части плеч лошади или же измерять по прямой отвесной ли­
нии. Пусть даже над этими измерениями внимательно следит сам
покупатель, пусть даже принесет собственную мерку, все-таки ба­
рышник с успехом проведет его при измерении, развлекая его сво­
ей неугомонной болтовней.
Когда, наконец, измерение привело к результату, желанному
для покупателя, начинается запряжка лошади. Главное правило
барышника при этом заключается в том, чтобы запряжка занима­
ла как можно менее времени, так как покупатель не успеет тогда

963
сделать каких-нибудь невыгодных для лошади наблюдений. Сбруя
должна быть несложная, подходящая к лошади и в полном поряд­
ке, чтобы быстро можно было ее наложить на лошадь. При этом
никогда не употребляются такие приспособления, которые име­
ют целыо прямо отучать лошадь от тех или других недостатков.
Напр., никогда не наденут так называемый мартингал, который
препятствует лошади становиться на дыбы, или приспособления,
мешающие лошади высовывать язык, или особые приспособле­
ния для крепкоуздной лошади. На короткое время выводки лоша­
ди барышник знает другие средства, которыми он мешает лоша­
ди стать на дыбы или высовывать язык; ему довольно кнута, шпор
и шенкелей. Пусть затем покупатель сам прибегает к каким угод­
но средствам, но пока он не должен знать, что для данной лоша­
ди необходима упряжь с особыми приспособлениями, напр, мар­
тингалом и другими. И наоборот, иногда барышник весьма охот­
но наденет упряжь широкую, удобную, с набором, если потребу­
ется прикрыть ею худощавость лошади, какие-нибудь родимые
пятна, места, не обросшие волосами, и подобные недостатки или
если он желает, чтобы лошадь выглядела вообще более сильной,
чем она есть на самом деле, если покупатель спросит, почему
именно надевается такая сбруя, то ему ответят, что это — модная
сбруя, или едва единственная подходящая, или что лошадь осо­
бенно любит такую сбрую и т.п.
Если лошадь имеет какие-нибудь признаки восточного про­
исхождения, то на нее надевают венгерскую сбрую с плетеными
кистями, бубенцами и другой отделкой восточного характера,
вследствие чего лошадь производит впечатление настоящей
арабской. Употребляемое при этом венгерское седло имеет еще
то преимущество, что оно прикрывает недостатки на спине или
на крестце. Вообще седло накладывается возможно далее кзади,
вследствие чего под верхом лошадь выглядит красивее и бодрее,
хотя такой способ седлания лошадь и не выносит долго, разве
только на время выводки.
То же наблюдается при езде верхом на неподкованной лоша­
ди: на песчаной почве или на манежном кругу лошадь идет очень
хорошо и легко, но только короткое время: походка эта значитель­
но изменяется к худшему, когда та же лошадь подкована и бежит по
мостовой. Еще выгоднее впечатление, если сесть верхом на неосед­
ланную лошадь: всякому известно, как красивы лошади в цирках,

964
появляющиеся на арене без седла, в шитых золотых попонах ярко­
го цвета, а барышнику эти приемы очень хорошо знакомы. Кроме
того, сами лошади чувствуют себя под мягким покрывалом легче и
лучше, нежели под тяжелым седлом и, наконец, как важно для тор­
говца накинуть покрывало в один момент, тогда как наложить сед­
ло требуется все-таки настолько времени, что покупатель может
усердно рассмотреть лошадь.
Затем следует выездка верхом, сопровождающаяся теми же
приемами, как и выводка: всадник все время ездит вокруг покупате­
ля так, чтобы он видел только красивую сторону лошади. Также ма­
скируются все ее недостатки: если лошадь слабее на правые ноги,
то все повороты, вольты делаются с левой ноги, при аллюрах неза­
метно пришпоривается правый бок лошади. Если лошадь пуглива,
то барышник хорошо знаег, на какой глаз она более пугается (час­
то лошади пугаются только с одной стороны), тогда верховой ста­
рается ездить так, чтобы все необыкновенные предметы были со
стороны того глаза, на который лошадь менее пугается или совсем
не пугается.
Наибольшую опасность в этом отношении представляет сам
покупатель, который, желая испытать спокойствие лошади, может
внезапно сделать прыжок, крикнуть, махнуть тростыо или платком;
однако если всадник хорошо ездит, то лошадь не испугается, и
впоследствии покупатель бывает крайне удивлен, когда смирная
лошадь, показавшая себя при испытании со столь хорошей сторо­
ны, начинает вдруг бояться каждого воробья и сбрасывать с седла.
Если лошадь хорошо сложена спереди и дурно сзади, то езда
производится так, что старательно избегаются все повороты, воль­
ты, и наоборот: выделываются всевозможные эти фокусы, если ло­
шадь имеет красивый крестец, так что лошадь с разбитыми, дрожа­
щими от слабости ногами может показаться великолепной лоша­
дью. Барышник никогда при этом не ездит рысью или даже шагом,
так как при данном аллюре недостатки эти бросаются в глаза: при
езде же галопом их може г подметить только хороший знаток. Те же
приемы соблюдаются и с лошадьми разбитыми и тяжелыми на
подъеме, на них торговец выезжает заранее и затем пускает их ко­
ротким красивым галопом, при котором лошади всегда хорошо
выглядят.
Лошади, отличающиеся красивой внешностью: хорошей мас-
гыо, формами и благородным станом — и в то же время имеющие

965
все те же недостатки, которые сказываются только на ходу: неуве­
ренная походка, слабая спина, показываются торговцем в состоя­
нии неподвижности. Они «ослепляют» покупателя своею внешнос­
тью, он с удовольствием их рассматривает, продавец водит его кру­
гом лошади раз 20, изливает целый поток слов, и в конце концов
покупатель или совсем забывает испытать ход лошади, или она ему
показывается на ходу только немного.
Лошадей с одышкой никогда не выводят после корма, так как
полный желудок производит давление на легкие. Лошадей же с ко­
лером совсем не подзывают при ярком солнечном освещении, не
седлают туго и не надевают на них узкого хомута, так как при этих
условиях они подвержены еще более колеру. Если они страдают
этим недостатком в слабой степени, то его можно вовсе не заме­
тить, раз лошадь выводится в тени и чувствует себя нестесненной.

Ь) Приемы физиологического свойства

Немногие относящиеся сюда приемы сами по себе не при­
надлежат к числу караемых уголовным законом, но они могут
стать таковыми, если употреблены вместе и в связи с другими об­
манными средствами, и когда все средства в совокупности, упо­
требляемые продавцом, составляют уголовнонаказуемый обман.
Пользование физиологическими особенностями лошадей за­
ключается уже в тех средствах, к которым прибегает продавец
для изменения масти лошади. Белая с матовым блеском сбруя
придает лошади темной масти вид настоящей вороной, черного
цвета сбруя с синей сеткой придает лошади нечисто белой вид
имеющей масть совершенно молочного цвета. Масть каждой ло­
шади делается ярче на фоне равномерно выбеленной стены, а
слегка смазанная салом лошадь светло-гнедой масти на солнце
кажется настоящей рыжей.
Подобные же приемы практикуются и для обмана относи­
тельно роста лошади, когда торговцу приходится оправдывать
натяжку, сделанную им при измерении. Лошадь слишком боль­
шая выводится безо всякой упряжи или сбруи или запрягается в
большого размера экипаж, тогда как на лошадь меньшего разме­
ра накладывается высокое седло, или она закладывается в не­
большую тележку. Если запрягается пара не одинакового роста
лошадей, то лошадь пониже становится налево в качестве подсе­

966
дельной, лошадь же повыше становится на правую сторону. Та­
ким путем довольно значительная разница становится не замет­
ной; если же лошадей поставить наоборот, то разница делается
вдвое больше. Почему это так, сказать трудно, но это явление из­
вестно всякому кучеру, и кому случалось покупать лошадей, не­
равных по росту, тот и пользуется этим своеобразным явлени­
ем1). Много этому может помочь и упряжь лошадей, особенно ес­
ли упряжь очень заметная и яркая, в этом случае, одинаковая
массивность выделяется, а незначительное неравенство лошадей
на глаз совсем незаметно. Такое влияние упряжки можно еще бо­
лее увеличить, если поставить головы и хвосты лошадей одина­
ково, что также служит к замаскированию и других различий
между лошадьми.
При пробной проездке продавец всегда впрягает пару лоша­
дей под предлогом, чтобы показать все качества их наилучшим
образом: конечно, кучер у такого барышника никогда не бывает
плохой, и уж его дело — выказать лошадей в лучшем свете. Вслед­
ствие этого покупатель прямо не в состоянии уловить и удержать
в представлении своем недостатки лошадей, которых он наблю­
дает в беспрерывно меняющихся и все же сходных между собой
положениях. Особенно трудно из восьми движущихся ног заме­
тить ту ногу, которая имеет какой-либо недостаток, и если нелег­
ко найти слабую, хромающую ногу у одной лошади, показывае­
мой только одним боком, то, несомненно, труднее подметить это,
когда лошади показываются одновременно и когда приходится
видеть только вскользь тот или другой бок. Некрасивые угловатые
движения, неправильная поставка ног, даже некоторая хромота,
при таких условиях прямо незаметны. Вообще барышники часто
пользуются тем обстоятельством, что при одновременном осмот­
ре пары лошадей невозможно подметить недостатки лошади так
же хорошо, как при осмотре одной лошади: поэтому они часто
одной лошадью «закрывают другую». Кроме того, влияет в этом
случае и наша психологическая особенность, в силу которой все
не бросающееся в глаза не воспринимается нами надлежащим об­
разом и даже вовсе пропускается.

1) Это происходит, быть может, оттого, что обыкновенно покупатель смотрит лоша­
дей с левой стороны, с которой находится кучер.

967
 с) Приемы психологического свойства
Сюда следует отвести многоречивость торговца лошадьми,
его знание людей, умение, с которым он распознает слабые сто­
роны их. Вот почему в народе сложилась поговорка: «из тысячи
слов барышника можно поверить только одному, да и то только
наполовину». Теннекер же говорит: «если торговец лошадьми су­
меет какой-нибудь наиболее серьезный порок своей лошади
изобразить перед покупателем как ее преимущество, то он мо­
жет считать себя достигшим совершенства в своем ремесле».
В лучшем случае он сумеет действительно имеющиеся в лошади
недостатки представить как совершенно не имеющие значения.
Возраст лошади, которую у него желают купить, бывает всегда
«самый подходящий», масть — самая модная, хотя бы лошадь
была мухорной, тряская на ходу под верхом признается «полез­
ной для здоровья», хотя бы она была прямо невыносима. Пугли­
вость ее объясняется тем, что «она молода и ко всему вниматель­
на, старая же кляча ничего не пугается». Если: лошадь неизлечи­
мо больна, то продавец говорит, что «это уже прошло, а когда
она совсем поправится, то она будет вдвое здоровее»; если она
хромает, то непременно: «только вчера негодный кузнец плохо
ее подковал», и затем масть лошади «в следующую весну, когда
шерсть будет лезть, станет именно такою, какая желательна по­
купателю». Все, что оказывается некрасивым в походке, движе­
ниях и постановке лошади, объясняется «английской, самой по­
следней модой», и, хотя бы лошадь задирала морду к небу, ба­
рышник найдется и тут, говоря: «да, к сожалению, теперь в Анг­
лии прямо портят всех лошадей, приучают их так некрасиво
держать голову, но если это вам не нравится, то она отвыкнет от
этого за какую-нибудь неделю».
Но если, наконец, барышник переходит всякие пределы, тем
вызывает недоверие покупателя, то он имеет еще средство вновь
выказать себя перед ним «честным человеком». Он начинает тогда
сам обращать вниматше на недостатки лошади, те, которых у лоша­
ди совсем нет и отсутствие которых тут же без труда может быть
доказано. При этом он, однако, никогда не скажет, что лошадь как-
то споткнулась, чего-то испугалась, недавно стала подниматься на
дыбы и т.п., так как этак он может усилить беспокойство покупате­
ля. Но он вдруг находит на плече лошади очень некрасивое белое

968
пятно, которого ранее не замечал, тотчас же оказывается, впрочем,
что это пятно происходит от пыли или вследствие упавшего луча
солнца. Или он находит, что две дышловые лошади очень разнятся
в росте, очень хорошо зная, что при измерении на миллиметры
они окажутся совершенно одинакового роста. Такое «честное» от­
ношение продавца, который сам же обращает внимание на все не­
достатки своей лошади, при всяких обстоятельствах возбуждает до­
верие к нему со стороны простодушного покупателя.
Но одними словами барышник не ограничивается и под­
тверждает их в действиях: для этого в конюшне его имеется не­
сколько «превосходных экземпляров» лошадей (на самом деле не­
годных), которые тщательно закрыты попонами и коврами, как
будто это самые дорогие у него лошади. Конечно, не мало находит­
ся таких покупателей, которые прямо заинтересовываются такой
таинственностью и даже смущенно спрашивают: «неужели эти
лошади так чувс твительны к воздуху?» - «К сожалению, да!» следует
ответ, «все они происходят от того же знаменитого жеребца Кохи­
нора (Cohinoor) и отличаются удивительной нежностью». Покупа­
тель, наверное, в первый раз слышит о существовании такого же­
ребца, но не решается обнаружить свое незнание и еще более за­
интересовывается потомками знаменитости. Попоны осторожно и
немного приподнимаются, чтобы показать лошадь, но затем опять
заботливо опускаются (этот прием практикуется только в холод­
ное время года), и добряк-покупатель приобретет лошадь, даже не
видав ее.
Конечно, барышник не позволит себе сделать это со всяким
покупателем: он должен сначала узнать своего покупателя, и все
искусство его и ловкость заключаются в том, что он прежде, чем
перейти к делу, старается «раскусить», с кем он имеет дело, на­
сколько сведущ и чего желает его покупатель. Узнав все это, он
выводит одну и ту же лошадь так, чтобы были проявлены нуж­
ные для покупателя качества ее. Если он видит перед собой глуп­
ца, который много думает о себе, а в действительности есть жал­
кий ездок, барышник уверяет его, что господин так хорошо ез­
дит, что для него нужно было бы самую бешеную лошадь, но, к
сожалению, такой у него нет, та же лошадь, которую он ему по­
казывает, конечно, слишком смирна для него, и это, конечно,
очень существенный недостаток, но зато он покрывается всеми
другими хорошими качествами ее. Самолюбивый покупатель

969
уверяет, что, конечно, ему не совсем приятно купить такую
смирную, как «корову», лошадь, но он ее все-таки возьмет. И, ес­
ли впоследствии эта лошадка окажется вовсе не смирной и к то­
му же еще с недостатками, то владелец ее все-таки удовлетворен
воспоминанием о том, что торговец принял его за «отличного
ездока».
Вообще торговец не скупится на похвалы, а если покупатель
совершенно несведущ в лошадях, то барышник говорит ему так:
«мне совершенно нечего вам говорить: вы умеете осматривать ло­
шадей в 10 раз лучше, чем мой учитель-наставник, царствие ему не­
бесное». И несмотря на это, все-таки торговец продолжает свое
краснобайство и доказывает перед покупателем невозможные ве­
щи. Когда покупатель сядет на лошадь верхом, торговец сзывает
своих конюхов и шепотом, но так, чтобы покупатель слышал, обра­
щает внимание их на умение господина сидеть на седле и управ­
лять лошадью, говоря, чтобы они поучились у него, как надо ездить
верхом. Ездок более интересуется этими похвалами, нежели каче­
ствами лошади, и затем за то и другое расплачивается, Но, чтобы
слова его были все-таки похожи на правду, торговец для таких слу­
чаев всегда имеет хорошие, удобные и прочные седла, на которых
покупателю сидится хорошо и спокойно, но причину этого они
находят в хороших качествах лошади.
Если же на лошадь садится сам торговец или его наездники,
то, конечно, все направляется ими к тому, чтобы ввести в заблуж­
дение покупателя. Наездникам внушается строго, что в этом слу­
чае дело идет не о том, чтобы они показали свое искусство как
объезжать лошадь, а только о том, чтобы показать лошадь и при­
том с самой лучшей стороны. Поэтому они никогда не будут де­
лать, чего они хотят, а, только то, что хочет сама лошадь, и все
искусство их заключается в том, чтобы вызвать у покупателя
предположение, что они именно заставили лошадь сделать все
проявленное ею. Если, значит, лошадь сама перейдет на галоп, то
наездник будет этому содействовать, пока лошади не угодно вер­
нуться к рыси, и тогда наездник проделает все нужные для этого
приемы столь быстро, что покупщик не успеет и разглядеть, ло­
шадь или наездник перешли на рысь. Если лошадь сильно тянет
к стене, то наездник этому не препятствует и восклицает: «как
легко направить лошадь к стене, и она даже не пугается стены».
Если даже лошадь становится на дыбы и бьет задними ногами

970
или, нагнув голову, брыкается и проявляет другие недостатки, то
все это, по словам барышника, не что иное, как «нарочно делае­
мые фокусы». Он говорит укоризненным тоном: «я недоволен
тем, что наездник мой ради шутки заставляет лошадей лягаться:
самая смирная лошадь может со временем к этому привыкнуть».
Но, купив эту лошадь, владелец ее с ужасом замечает, что лошадь
усвоила эту привычку.
Особенное внимание оказывает торговец к тем сведущим в
лошадях спутникам, которых покупатель иногда приводит с
собой. Он осыпает их любезностями и различными рассказами,
известиями и пр., старается отвлечь внимание их от настоящей
цели их прибытия. Так, он тысячу раз благодарит пришедшего с
покупщиком ветеринар! юго врача за данный им на днях совет,
преклоняется перед его проницательностью, опытностью и зна­
ниями и рассказывает покупщику самые лестные вещи о враче.
Этот последний охотно слушает эти льстивые речи в присутст­
вии того же лица, которое обратилось за его содействием, конеч­
но, не безвозмездным, и в конце концов оба они совершают не­
удачную покупку.

с!) Обманные средства в более тесном смысле

Сюда принадлежат все те манипуляции, которые предпри­
нимаются прямо на теле лошади с целыо сокрытия ее пороков
или с ложною целью придать ей хорошие качества. Вообще все
эти средства составляют признаки мошенничества, за исключе­
нием тех случаев, когда средства эти направлены исключитель­
но для украшения лошади, делаются или раз навсегда, в целях
улучшения внешности и стоимости лошади, или же могут быть
легко возобновляемы. Имеем ли мы дело с уголовнонаказуемым
обманом в данном случае, можно судить только на основании
совокупности всех обстоятельств случая, каковы были предло­
жения и обещания с обеих сторон. Я изложу ниже те обычные
средства, которыми барышник старается «улучшить», по его вы­
ражению, лошадь, насколько мне удалось узнать о них. Рассле­
дование же их, установление и обсуждение, само собой разуме­
ется, должны быть предоставлены сведущему лицу, а С. С. должен
знать только, какие именно существуют искусственные приемы
этого рода.

971
 а) В отношении возраста лошадей
Возраст лошади определяется главным образом по зубам ее:
для этого обращают внимание на ямки, находящиеся на поверхно­
сти резцов и выстланные эмалью в два слоя, которые в течение из­
вестного периода чернеют1). Эти ямки мало-помалу исчезают со­
вершенно, и с исчезновением их проходит и лучший возраст лоша­
ди. Поэтому практикуемый довольно часто прием барышников из
старой лошади сделать молодую заключается в том, чтобы выре­
зать вновь исчезнувшие ямки посредством ножа или выжечь их по­
средством заостренного раскаленного железа и почернить или
серной кислотой, или другим красящим средством. Наоборот, пу­
тем постепенного и своевременного выдергивания молочных зу­
бов у молодой лошади, еще негодной для езды, можно ей приба­
вить на вид один год. Покупатель, конечно, несет вследствие этого
убытки, так как не может год пользоваться лошадью и кормит ее за
это время, или же, если он не заметит обмана, лошадь вследствие
преждевременной работы гибнет.
Нередко практикуется затем спиливание зубов. Чем старше
лошадь, тем дальше отступают десны, так что зубы как будто стано­
вятся длиннее. Во всяком случае не легко срезать зубы так, чтобы
они соответствовали один другому и чтобы не было заметно это
спиливание, но на базарах, где покупателями являются обыкновен­
но крестьяне, обман удается почти всегда, если только зубы среза­
ны коротко. Продавец при этом весьма помогает себе тем, что за­
трудняет известными способами внимательный осмотр зубов ло­
шади. Это достигается тем, что во рту лошади искусственно вызы­
вают пену, под которой нельзя ясно рассмотреть зубы, или же пу­
тем каких-нибудь жестоких мучений, которым подвергают морду
лошади, достигают того, что она при каждом прикосновении боит­
ся новых мучений и потому не позволяет открыть рот. На доволь­
но продолжительное время в этом смысле влияет на лошадь отпи-
ливание и выжигание зубов. Когда же лошадь с течением времени
забывает об этих мучениях, торговец незадолго перед продажей
повторяет их. Для продавца приемы эти ие безвыгодны еще и по­

1) В кругу сведущих лиц вообще значение этих ямок весьма упало, более обращают
внимание на форму стирания зубов, хотя поселяне, извозчики и пр. еще долго будут
смотреть главным образом на ямки в зубах лошади.

972
тому, что среди покупателей находятся люди, довольные тем, что
их лошадь, хотя и смирная, но все-таки с «огнем», так как не все
позволяет с собой делать, а с другой стороны, бывают и такие по­
купатели, которые довольны тем, что не всякий знакомый их мо­
жет посмотреть в рот лошади и затем позлословить насчет куплен­
ного коня.
Наряду с этим практикуется еще изменение надглазничных
впадин. Чем старше лошадь, тем глубже эти впадины, так что осо­
бенно глубокие впадины считаются признаком приближающейся
старости лошади. Для уравнения поверхности над глазами делают
тонкие надрезы и посредством трубочки вдувается воздух под ко­
жу, после чего раны зашиваются и быстро заживают. Это кажегся
даже невероятным, но меня уверял в действительности таких при­
емов один очень опытный знаток в лошадях, которому довольно
случалось видеть таких «надутых» лошадей на базарах. Правда, дей­
ствие этого фокуса продолжается только несколько дней. В тесной
связи с описанными стоят и обманные приемы.

р) Относительно темперамента (нрава) лошадей

Средства эти преследуют цель придать старым и ленивым
лошадям вид молодых, резвых и бодрых. Сюда следует отнести
прежде всего т. наз. цыганский огонь: каждому крестьянину
хорошо известно, что лошадь, приведенная цыганом на рынок,
отличается «огнем» и резвостью, в конюшне же покупателя ста­
новится усталой и понурой. Обыкновенно средство для возбуж­
дения лошади заключается в том, что, перед тем как выводить ло­
шадь на базар, цыган беспощадно стегает лошадь, затем садится
на нее и скачет на рынок. Прием действует в течение часа, в про­
должение которого лошадь остается возбужденной и кажется
резвой. Кроме того, напаивают также лошадей водкой, чаще же
всего отваром /(урмана, сильно возбуждающим половое чувство,
вследствие чего самая изнуренная кляча начинает гарцевать и
делать скачки: последствия же такого спаивания бывают очень
пагубны. «Цыганское седло» отличается от обыкновенного тем,
что на внутренней стороне его имеются тонкие острые гвоздики,
которые при нажимании колен ездока врезаются в тело лошади;
цыган, садясь на лошадь, обращает при этом внимание покупате­
ля на то, что у него не имеется ни шпор, ни кнута для того, что­

973
бы вынуждать в лошади такую резвость; о гвоздиках же в седле
он, конечно, умалчивает.
Но самым чудесным средством возбуждения у изощривше­
гося в хитростях торговца является перец. Или сам торговец, или
его конюх всегда имеют с собой зерна перца, которые в нужную
минуту берут в рот и разжевывают на крупные части. Перед тем,
как вывести лошадь, он берет на указательный палец несколько
крупинок со слюной и незаметно, снимая покрывало или гладя
лошадь, всовывает эту смесь в задний проход лошади. Действие
получается прямо изумительное: походка лошади становится
широкой и свободной, крестец лошади выпрямляется, ленивая
лошадь превращается в бойкую, неуклюжая двигается легко, по­
нурая принимает вид возбужденный и внимательный, но что са­
мое главное — лошадь держит хвост высокой дугой, что придает
ей вид породистой. Все другие приемы, направленные к тому,
чтобы придать хвосту лошади красивое положение, заменяются,
правда, только на два часа, указанным способом вкладывания
перца в задний проход.
Если, таким образом, покупатель будет жаловаться, что лошадь
на базаре имела «блестящую внешность», выглядела прекрасно,
возбужденно и бойко, а теперь превратилась в унылую, ленивую,
паршивую клячу, то пусть он произведет опыт с перцем: он будет
поражен, как быстро кляча его превратится в ту самую лошадь, ка­
кой он видел ее на базаре. Об употреблении перца можно узнать
по тому, что лошадь немедленно после приема обнаруживает уси­
ленный позыв к испражнению и делает хвостом своеобразные дро­
жащие движения.
Для совсем неопытных покупателей барышник имеет нагото­
ве даже фальшивые хвосты, которые прикрепляются посредством
толстого куска кожи к подхвостнику (это возможно только при за­
пряжке лошади в телегу), таким путем получается красивый хвост
и красивое держание его.
Не легко ответить на вопрос, можно ли считать обманом, если
лошадь приучают есть сурьму или мышьяк. Они становятся вслед­
ствие этого бойкими, свежими, усиленно дышат и кожа их очень
хорошо лоснится и, кроме того, натягивается, так что лошади име­
ют округлость форм и представляются хорошо откормленными.
Зато они скоро увядают, легко подвергаются болезням, становятся
уже нечувствительными к лекарствам и быстро погибают, если

974
только внезапно прекратить кормление мышьяком. Таким образом,
кто кормит лошадь свою мышьяком, вследствие ли убеждения, что
это полезно, или для продажи, — тот обязан объявить об этом по­
купателю, чтобы последний знал об истинной причине вышеука­
занных хороших качеств лошади и умел затем, в случае покупки ее,
как должно с нею обращаться.

у) Подкрашиваниелошадей и т.п.
Подкрашивание лошадей имеет разные цели. Прежде всего
этим способом конокрад старается изменить масть похищенной
им лошади, чтобы не мог узнать ее хозяин. Это совершается по­
средством накладывания постилок из свинцовых препаратов с рас­
твором ляписа (селитрокислой серебряной окиси) и кислоты из
чернильных орешков. Затем лошади неопределенных мастей и не­
правильно распределенных оттенков масти тагам способом «вы­
равниваются» (выкрашиваются в одну масть) и вследствие этого
продаются за более дорогую цену. Так, могут не нравиться т. наз.
«чулки» на ногах лошади (белая шерсть на высоте 30—40 см от ко­
пыта) и вследствие этого искусственным способом устраняются.
Само собой разумеется, искусственное окрашивание, даже самое
лучшее, действует не более как на полгода (до ближайшего весен­
него или осеннего обмена волос), и тогда недостаток лошади обна­
руживается.
Таким же способом устраняются и белые пятна на разных ча­
стях тела лошади. Они всегда указывают на недостатки: на месте
седла такие пятна происходят от натирания седлом и свидетельст­
вуют о частой и неумелой езде верхом. Такие же пятна могут быть
на груди и плечах и происходят от тесного хомута, что указывает
па многократную езду в упряжи. Если на верхних ребрах замечают­
ся большие белые пятна, то их с вероятностью можно объяснить
острыми втираниями при воспалении легких, и, следовательно, ды­
хательные органы лошади могут внушать недоверие. Если же эти
пятна будут устранены искусственным образом, то продажная цена
вследствие этого возвысится, особенно когда такой знак указывает
на действительно существующий порок лошади, который иным пу­
тем нельзя обнаружить.
Наконец, на старых темной масти лошадях часто встреча­
ются седые волосы, отличающиеся от прочих волос своей дли­

975
ной и придающие им своеобразный старческий вид. Эти волосы
будто бы лучше принимают искусственную окраску, нежели
обыкновенные волосы: достаточно при этом будто бы отмыть
жировые частицы мылом, эфиром или щелоком и затеи смазать
эти волосы отваром скорлуп зеленого грецкого ореха, чтобы
они окрасились ровным темным цветом. Если же почему-либо
это сделать невозможно, то отдельные седые волосы вырывают
или срезают, если конечно, лошадь еще имеет известную цен­
ность, при всей своей старости. Иногда даже не берут на себя
труда выкрасить лошадь химической краской, которая все-таки
держится несколько месяцев, а окрашивают ее простой водяной
краской. Так, один старый кавалерийский офицер рассказывал
мне, что много лет назад, когда в моде были пегие лошади, на
одном польском базаре какой-то, по-видимому русский, барыш­
ник продал четверку таких одной масти лошадей. На другое же
утро оказалось при обмывании лошадей, что это были /подкра­
шенные лошади белой и светло-гнедой мастей.
Быстрый и равномерный обмен шерсти весной и осенью при­
знается у лошадей верным признаком их здоровья и свежести: ес­
ли же произошло в этом отношении какое-либо отступление от
нормы, то лошади дают усиленные порции серы, антимония, соли,
мышьяка или ягод можжевельника. Хотя эти средства и придают
лошади вид более здоровый, но на последующее состояние здоро­
вья ее они влияют вредно.
Сюда же следует отнести и искусственное выжигание клейм
на лошадях. Люди сведущие в этом говорят, что, пока в мире будет
железо и огонь, до тех пор будут лошади всевозможных заводов, и
в самом деле удивительно, с какою доверчивостью люди покупают
всяких кляч, раз только на них оказывается подделанное, хотя бы
неискусно, тавро какого-нибудь знаменитого завода. Утверждают
также, что в то же время умеют вытравлять и клейма браковки
(напр., на забракованных кавалерийских лошадях), чтобы уничто­
жить тем знак их непригодности. Как это возможно, объяснить
нельзя. Скорее еще можно допустить, что существующее тавро ви­
доизменяется посредством вжигания некоторых новых штрихов и
завитков и затем выдается за тавро какого-нибудь отдаленного
«русского» завода.

976
 8) Скрывание пороков
Здоровая лошадь должна иметь «свежую», т.е. влажную, под уз­
дой мылящуюся морду. Если этого нет, прибегают к помощи мыла,
перца, особенно жеваного табака: средства эти закладываются в
рот лошади незадолго перед выводом ее. Если лошадь тугоуздая, то
в углы рта закладываются мелкие осколки стекла, так что удила
прижимают их к углам рта, вследствие этого лошадь слушается ма­
лейшего движения руки. Если лошадь имеет привычку закусывать,
то ее сильно бьют по резцам, вызывая боль в деснах, или между зу­
бами, за которыми помещаются удила, вбиваются деревянные ко­
лышки, вследствие чего зубы эти становятся крайне чувствитель­
ными и лошадь бросает свою дурную привычку, по крайней мере,
на короткое время.
Если лошадь слепа на один глаз и этот последний не слишком
обезображен, то посредством челки, естественной или искусствен­
ной, прикрепляемой к налобнику, глаз этот закрывается настолько,
что часто остается незамеченным. Говорят, что встречаются и ис­
кусственные стеклянные вставные глаза.
Даже отвислые уши замаскировываются, так как они в высшей
степени портят даже самую красивую лошадь. Для этой цели упо­
требляют особой конструкции налобник, который при помощи пе­
тель из лошадиных волос охватывает и приподнимает уши вверх.
Иногда же прибегают к хирургическому приему, делая надрезы, ко­
торые затем залечиваются так, что уши становятся в нормальное
положение, но только на непродолжительное время, так как рубцы
вследствие обычных движений ушами растягиваются, и в конце
концов уши висят еще больше, нежели до операции. По слухам,
встречаются даже фальшивые уши.
Довольно серьезный обман практикуется барышниками при
продаже таких жеребцов, у которых одно яйцо осталось в брюш­
ной полости и не вышло в шулятную мошонку: поэтому при каст­
рировании одно яйцо остается и лошадь сохраняет все дурные ка­
чества жеребцов. Чтобы скрыть этот недостаток, на том месте, где
должно было бы быть другое яйцо, делается надрез, который лож­
но вводит в заблуждение о полной кастрации. Сохраненный лоша­
дью наружный вид жеребца барышники объясняют тем, что каст­
рация производилась поздно, в такое время, когда характер лоша­
ди уже сложился. Если таким образом лошадь эта продается, как

977
мерин, и покупатель обращается с лошадью как с мерином, т.е, с
меньшей осторожностью, то следствием такого обмана могут быть
несчастные случаи с лошадьми и людьми, так как нрав жеребца мо­
жет обнаруживаться в самое неудобное время. Есть достаточно
примеров, что такие лошади, долгое время остававшиеся спокой­
ными, впервые обнаруживали свою настоящую природу в опасной
форме вблизи похотливой кобылы.

е) Скрывание болезней
Выше было указано, что торговец не показывает лошадей,
страдающих пороками, в то время, когда порок этот может быть
обнаружен по первому взгляду (лошади, страдающие одышкой, не
выводятся после кормления, одержимые колером не выводятся при
солнечном свете). Остается сказать о сокрытии болезней в более
тесном смысле, что, впрочем, редко бывает при продаже лошадей
из конюшни в конюшню, т.е. между лицами, знающими друг друга,
так как они продают лошадей «с ручательством». Тем чаще такие
обманы совершаются на больших лошадиных ярмарках, где неред­
ко «дешево» можно купить у неизвестного продавца «хорошую» ло­
шадь, обладающую крупным скрытым пороком.
Чаще всего практикуется сокрытие паралича бедер или копыт:
паралич исчезает на короткое время вследс твие применения кнута,
шпор и приподнятая головы вверх, особенно на мягкой почве (пе­
ске или дерне).
Еще более опасный обман состоит в так наз. анестезирова­
нии лошади (лишении ее чувствительности в копытах). Копыта
лошадей вследствие их сложной конструкции а равно и тех по­
вреждений, которым они подвержены вследствие неровностей
почвы, от переутомления, неумелого обращения и ковки, подвер­
гаются многим болезненным и часто неизлечимым, хотя и мед­
ленно развивающимся, заболеваниям, которые быстро делают
животное совершенной калекой. Это выражается не столько в
изменении формы копыт, сколько в болевых ощущениях в копы­
тах при наступании. Ввиду того, что копыта имеют лишь осяза­
тельные нервы и лишены нервов движения, недобросовестный
торговец разрезает нервы (выше щетки), удаляет вовсе одну
часть нерва, чтобы воспрепятствовать сращению частей, и тем
как будто устраняет болезненность ощущений, так как лошадь

978
начинает ступать свободно. Тем не менее болезнь продолжает
свое развитие, только до сознания лошади уже не доходят боли,
так как проводники к сознанию прерваны, и по истечении весь­
ма короткого времени болезнь развивается до такой степени,
что, несмотря на отсутствие болей, лошадь становится совер­
шенно негодной. Легко открыть этот обман, если испробовать,
чувствует ли лошадь вообще в копытах (напр., в венчиках) уколы
их иглой. Если лошадь таких уколов не почувствует, то, несо­
мненно, она анестезирована.
Часто практикуется «поджигание языка». Никто не желает по­
купать лошадь, высовывающую язык, так как, не говоря уже о том,
что это весьма некрасиво, такая привычка или недостаток свиде­
тельствует о существующем заболевании легких или мозга лошади.
Чтобы отучить лошадь от этого высовывания языка, барышник
прикладывает к нему разгоряченный кусок железа (но не раскален­
ный). Опыт доказывает, что в течение нескольких дней после это­
го лошадь не высовывает язык.
К наиболее опасным обманам относится сокрытие истечения
слизи из носа лошади, что является признаком опаснейших болез­
ней лошади. Сильный катар, сап, мыт, загнивание легких во всех
без исключения случаях сопровождается истечением из носа, и по
этому признаку эти болезни определяются. Это известно всем, и
никто не будет покупать лошади с истечением слизи из носа, ибо
если это истечение только временное, то продавец не поведет в это
время лошади на рынок. Чтобы скрыть течение из носа, барышник
засовывает глубоко в нос лошади кусок бумажной ваты, чем и при­
останавливает на некоторое время истечение. Правда, это возмож­
но только на короткое время и при условии, если истечение суще­
ствует только из одной ноздри, так как лошадь дышит только но­
сом и потому должна была бы задохнуться, если бы обе ноздри ее
были заткнуты ватой.
Если принять во внимание, в какой степени опасны вышеназ­
ванные болезни и как легко заразиться от сапа, то следует признать
такие обманные действия действительно серьезными, тем более
что, напр., от сапа может погибнуть большое количество других ло­
шадей. Сапом могуг заразиться даже люди, в особенности если они,
не подозревая существования этой болезни, не соблюдают долж­
ной осторожности при обращении с лошадью.

979
 В той же степени опасно и бешенство (бешеный колер) лоша­
дей, так как во время внезапного приступа этой болезни лошадь
может принести несчастье людям и ущерб имуществу, в особенно­
сти когда с лошадью обращаются без особой осторожности, не
зная об этом пороке. Лошади с этою болезнью обнаруживают
странную нечувствительность в тех местах тела, прикосновения к
которым нормальные лошади не переносят. Напр., здоровая ло­
шадь вся дрогнет, если вложить палец в ухо; точно также она пере­
ставит ногу, если наступить ей на венчик (возвышение над копы­
том). Лошади с бешенством не реагируют на эти прикосновения и
спокойно переносят их.
Так как описанные средства общеизвестны, бешенство же ло­
шадей порок очень опасный, то при покупке лошадей едва ли кто
забудет сунуть в ухо палец или наступить на венчик. Недобросове­
стный барышник знает однако средства, как сделать эти места чув­
ствительными. Он смазывает уши острыми мазями, и хотя вызыва­
ет этим лишь чувствительность ушной раковины, тем не менее лег­
кое прикосновение к ней вызывает реакцию. Чтобы вызвать чувст­
вительность венчика, барышник прикрепляет иглу или гвоздь к но­
ску своего сапога и, в виде любезности при продаже, сам наступает
на венчик копыта: у страдающей бешенством лошади венчик не в
такой степени бывает нечувствителен, как у анестезированной ло­
шади, и если барышник воткнет иглу в венчик, то лошадь наверное
отодвинет ногу, и покупщик успокаивается. .

е) Услуги помощников
Даже самый ловкий барышник один, своими силами, сделает
очень мало: действовать «с успехом» он может лишь при помощи
своих прислужников. От наездника, пользующегося полным дове­
рием хозяина и посвященного во все уловки и хитрости его, до са­
мого последнего конюха, все они могут принести хозяину или ог­
ромную пользу, или причинить большой ущерб. Вследствие этого
опытный барышник немало времени и труда посвящает подготов­
ке своих служащих. Весьма важно, чтобы они заботились постоян­
но о поддержании чистоты в конюшне и на плацу, чтобы умели ло­
шадей показать с выгодной стороны и чтобы они делали все, что
сделал бы и сам хозяин, если только он не занят с покупателем. Так,
они позаботятся, чтобы при появлении в конюшне покупателя

980
стать по одному у тех лошадей, на которых по качествам их поку­
патель может обратить свое внимание, и при этом, если лошадь
имеет какой-нибудь недостаток или дурную привычку, принять ме­
ры к их устранению. Один будет заботиться, чтобы пугливая ло­
шадь не проявила этого недостатка, другой пальцем выпрямит спи­
ну у горбатой лошади, 3-й, 4-й и 5-й препятствуют лошадям грызть
ясли, 6-й будет ласкать свою лошадь по крайней мере в нужный мо­
мент, и таким образом первое впечатление покупатель вынесет са­
мое лучшее.
Для вывода лошадей, барышник имеет особых «молодцов»; он
сам к лошади не прикасается, он «работает» с покупателем, наблю­
дает его и распытывает его, засыпая его рассказами и обещаниями.
При лошади же находится наездник или другое избранное лицо,
которое с хозяином объясняется на особом мошенническом жар­
гоне, для посторонних представляющемся совершенно безразлич­
ным, но каждое слово которого имеет для посвященных особое оп­
ределенное значение. Напр., барышник скажет: «приведи из ко­
нюшни; вороную, как она есть»; это значит, что покупатель-де не
разберет, что у нее шпат... и т.д.
Такое же согласие должно быть и между наездником и коню­
хом, стоящим с кнутом во время проездки, конюх служит тогда по­
средником между наездником и хозяином. Напр., покупатель ска­
жет, что лошадь слишком близко бежит около стены, барышник
даст понять об этом конюху, этот известным между ними способом
передает наезднику, после чего оба, первый шпорами, второй кну­
том, действуют так, чтобы лошадь не напирала к стене.
Особенно точно служащие барышника должны уметь разби­
рать, когда дается хозяином в присутствии третьего лица приказа­
ние всерьез и когда только для вида, т.е. нужно ли его исполнять
или нет. Если, напр., лошадь плохо и с перерывами галопирует, то
торговец будет часто повторять наезднику приказание пустить ло­
шадь галопом. Наездник или вовсе не исполнит этого приказания,
или исполнит лишь на короткое время и затем вновь продолжит
рысь, несмотря на выговоры и ругань хозяина; этот же последний,
обращаясь к покупателю, будет вместе с тем выражать крайнее со­
жаление, что вследствие неумения наездника нельзя получить о ло­
шади наилучшее впечатление.
«Не бейте лошадей кнутом, — говорит еврей-барышник (у
Мортгенса) , — пусть идет, как ей угодно, она и без того идет так

981
красиво». Но работник еврея тем не менее все-таки пускает в ход
кнут, очень хорошо зная, что иначе лошадь вовсе не сдвинется с
места.
Кроме постоянных работников, в конюшне у барышника есть
еще тайные пособники, относительно которых посетитель и не
предполагает, что они могут быть в стачке с хозяином. Таковы его
маклера, которые за хорошую плату разносят по городу хорошие
отзывы и вообще рекламируют торговца, в особенности если он
только наезжает в известные периоды. Тогда они являются на ры­
нок, восхищаются его лошадьми, торгуются и пробуют их. При по­
явлении других покупателей такой маклер выражает сожаление,
что у него не хватает денег на приобретение столь превосходной
лошади, и убеждает других купить. Эти лица одеваются соответст­
вующим образом, или как зажиточные землевладельцы, или как ба­
рышники лошадьми, иногда даже надевают военную форму. Но и
вообще маклеры могут быть полезны своему доверителю, распро­
страняя слухи об увеличивающихся ценах на лошадей, о большом
спросе, браня при этом других и делая вид, что они будто вовсе не­
знакомы с тем торговцем, для которого они работают.
Своеобразную роль играют т. наз. «черные агенты», т.е. люди,
которые находятся на содержании у торговца, сами не зная этого.
Везде можно найти таких людей, которые вследствие страсти или
просто для препровождения времени занимаются лошадьми и ко­
торые сумели при этом достигнуть того, что мнения их считаются
авторитетными, как исходящие от знатоков. Этих людей торговец,
намеревающийся открыть торговлю лошадьми в определенном ме­
сте, разыскивает и обращает на них свое особое внимание. Если
ему удастся познакомиться с одним из них, а между людьми, специ­
альностью которых являются лошади, это вовсе не трудно, то он
выказывает себя с самой выгодной стороны, много говорит о сво­
ем крупном торговом деле, о своих хороших лошадях и в особен­
ности о честности своих приемов при продаже лошадей. Наконец,
торговец продает этому господину, часто с большим убытком, хо­
рошую лошадь по дешевой цене. Затраченный им капитал, однако,
приносит торговцу ростовщические проценты, так как местный
житель, совершив такую удачную покупку, распространяет славу о
торговце во всех направлениях.
Но ловкий барышник сумеет завязывать связи и совершенно
мимолетные. Так, на болыпой ярмарке он поместится около како­

982
го-нибудь балагана, в котором гремит турецкая музыка, и владелец
балагана всякий раз, когда выводится лошадь, тотчас же гремит в
барабаны и бубенцы, что очень возбуждает лошадей, в особеннос­
ти «бывших военных», и внушает в них известную гордую осанку.
Торговец даже десять раз пожалуется покупателю на адский шум,
мешающий выводке, но он отлично знает про себя, как благотвор­
но действует этот шум на его старых кляч.
Средство, которым пользуются все торговцы и которое, при
известных условиях, может быть рассматриваемо как обманное,
состоит в том, что один торговец постоянно поддерживает связи с
другим, живущим вдали от него, и с ним совершает беспрерывный
обмен лошадей, которых почему-либо не удалось сбыть. Если ло­
шадь остается в конюшне торговца более продолжительное время,
то каждый начинает' предполагать, что с этой лошадью «что-то не
так», хотя бы в действительности она и не имела недостатков. Таких
именно лошадей один передает другому, и они уже являются по­
этому всегда лошадьми «последней доставки».
Самым бесчестным приемом торговца является обманное со­
глашение его с работником или кучером покупателя. Всякому изве­
стно, насколько люди престарелые или не понимающие в лошадях
доверяют суждению своего слуги или кучера, часто потому, чтобы
не слышать вечных укоров старого слуги по поводу неудачной по­
купки. Чтобы сбыть лошадь, торговцы стараются задобрить таких
людей деньгами или подарками. Этот обычай нередко проливает
свет на некоторые совершающиеся странные покупки.
Часто встречаются обманы и такого рода, что кто-нибудь,
желая приобрести лошадь по дешевой цене, подкупает работни­
ка того лица, у которого находится облюбованная лошадь, с тем
чтобы работник этот доложил хозяину о каких-нибудь болез­
нях или недостатках лошади и посоветовал ему продать ее.
С этой целыо между зубами лошади запихивают кусочки мыла,
вследствие чего она лишается аппетита: это может продолжать­
ся несколько недель, по истечении которых лошадь представля­
ется совершенно изнуренной и обесцененной. Приобретя эту
лошадь, покупщик удаляет мыло, и лошадь снова приходит в
свое прежнее состояние. Точно так же в венчик лошади затыка­
ются части швейных игл так, чтобы их не было видно. Лошадь
хромает все более, причина остается нераскрытой, и в конце
концов владелец лошади рад сбыть ее за дешевую цену: по из­

983
33 - 5519
влечении же игл хромота пропадает сама собой. Приемы эти
применяются не только прислугой, обманывающей хозяев, но и
цыганами, которые таким способом добывают себе для прода­
жи лошадей.
Упомяну, наконец, еще об одном средстве, вследствие которо­
го лошади делаются норовисты и при ввозке на гору тяжестей от­
казываются идти далее. Для этой цели на внутренней стороне хо­
мута, в верхней его части, прикрепляются острые гвозди, которые
и проникают в кожу лошади, когда она делает сильное напряжение
вперед. При таких условиях ни одна лошадь не повезет в гору: не­
взирая ни на какие удары кнутом, лошадь оказывается негодной
для езды в гористой местности, и владелец сбывает ее за дешевую
цену.

Е. О шулерстве

1. Общие замечания
Игра на интерес стала, без сомнения, известна человечеству
с той поры, как в среде его появился взаимный обмен ценностя­
ми, следовательно, ранее, чем возникло понятие о деньгах, и к
той же эпохе следует отнести и начало шулерства. Не изменился
с той поры и общий тип тех людей, которые посвящали себя это­
му ремеслу: это — сметливые и ловкие люди, слишком ленивые
для того, чтобы заниматься честным трудом, слишком жадные
для того, чтобы отказывать себе в чем бы то ни было, и достаточ­
но бессовестные для того, чтобы обирать своих жертв настолько,
насколько те доверчивы как партнеры и насколько уступают им
в ловкости.
Если помнить эту характеристику шулера, то во многих слу­
чаях мы вправе будем в лице, заподозренном в фальшивой игре,
признать «грека», раз в нем удалось обнаружить перечисленные
качества; «грек» есть обычная кличка шулеров, ведущая свое
происхождение будто бы от фаворита Людовика XIV, знамени­
того шулера Апулоса, который был грек по происхождению.
Весьма редко, однако, удается легко изобличить какого-нибудь
шулера в его промысле, и почти всегда это сопряжено с ослож-

984
нениями. Если свидетели подметили у игрока только подозри­
тельные движения, это еще мало доказывает; если же игрок этот
удивительно много и часто выигрывает, то дело становится бо­
лее подозрительным. Но если у него находят меченые играль­
ные карты и особенные карманы в его платье, то немногого уже
недостает для полного изобличения, — и недостаток этот может
быть восполнен расследованием его прежней жизни. Немного
случаев, в которых эта последняя мера бывает в такой степени
необходимой и столь плодотворной, как именно по отношению
к шулеру. Он сам редко пожелает сообщить сведения о своем
прошлом и скорее даст совсем ложные указания, чтобы затруд­
нить или сделать совсем невозможным собирание сведений о
его личности. Он поступает так же, как и те, которые под назва­
нием «непомнящих родства» попадают в наши тюрьмы: он пока­
зывает, что, состоя на морской службе, ездил по белому свету и
в путешествиях растратил все свое состояние, был актером, был
наездником в цирке и укротителем зверей, или же заявляет, что
он не решается открыть истину, боясь будто бы скомпрометиро­
вать своими показаниями высокопоставленных лиц или дам
высшего общества. Другими словами, он изобретает всяческие
предлоги, чтобы только скрыть то обстоятельство, что он уже в
течение многих лет не имеет определенного труда и все-таки
живет в достатке, и что находился он всегда среди тех неразум­
ных людей, которые попадаются на удочку шулеров.
Относительно шулера, действующего в низших слоях насе­
ления, можно сказать, что таким обыкновенно бывает человек,
еще смолоду плохо себя поставивший: он не пошел в школе, хо­
тя и выказывал способности, затем он прожил сбережения сво­
ей слабой матери и других родственников, охотно и ловко вы­
манивал деньги взаймы, а затем, когда возмужал совсем, то сде­
лался сводником какой-нибудь проститугки. В то же время, если
только он отличался красивой наружностью, он был наемным
любовником женщин известного рода и, вступая в сношения со
сластолюбцами, выманивал у них шантажным способом деньги.
Балансируя таким образом на той границе, за которой начина­
ется область преступлений, он неизбежно попадал в общество
шулеров, где ему открывалась возможность и легкой наживы, и
приятной жизни в достатке, и приятного возбуждения, при ус-

985
зз-
ловии если только у него оказывалась необходимая ловкость в
руках.
Шулер, действующий в более образованной среде общества,
почти без исключения человек опустившийся, который в молодос­
ти обещал стать порядочным человеком, но вследствие слабости
характера, лени и склонности к беззаботной и веселой жизни
сбился с пути. В какие общественные слои он затем попадает, с ка­
ким действует успехом, как велик его заработок, как, наконец, он
попадается в руки правосудия, — все это зависит от случая и его
личной ловкости. Насколько походит одна на другую история жиз­
ни каждого из них, настолько же сходны они между собой и по
внешности. Никто, конечно, не будет утверждать, что среди толпы
людей, даже при большой опытности, можно тотчас же узнать ти­
пичного шулера или сказать с уверенностью относительно заподо­
зренного, принадлежит ли он к шулерам или нет. Но всякий раз,
когда мы будем иметь перед собой настоящего шулера, мы будем
постоянно убеждаться, что у него те же характерные черты, одна
манера держать себя, тот же взгляд, те же движения, какие мы на­
блюдали ранее и у других шулеров. При этом совершенно безраз­
лично, в каком слое общества он действует; на первый взгляд они
все по внешности своей производят выгодное впечатление, они
одеты лучше, чем это соответствует их званию, имеют хорошие ма­
неры, отличаются самоуверенностью, но вскоре проскальзывает в
них что-то такое своеобразное, что можно определить только сло­
вом «непорядочное, фальшивое». В чем именно это выражается,
трудно сказать, но каждым это чувствуется очень скоро, кто только
имел случай сталкиваться с такими людьми. Туг же замечается, что
человек вовсе не есть то, что он из себя изображает, что у него все
«деланное», что он ведет себя неестественно и как будто что-то
скрывает.
Еще две особенности выдают шулера: его взгляд и руки. Все
шулера в те минуты, когда они думают, что за ними не следят,
имеют взгляд, заключающий в себе что-то особенно проница­
тельное, резкое, пронизывающее. Поэтому люди близорукие, ес­
тественно, не годятся в шулера. Люди же, имеющие острое зре­
ние, которых все существование, заработок и свобода зависят от
того, насколько зорко они умеют наблюдать и высмотреть все,
что для них нужно, и притом так, чтобы никто не заметил этого

986
высматривания, — люди эти до такой степени привыкают к этому
особенному способу высматривания, что даже тогда, когда им не
нужно смотреть в карты, они не могут от этого способа отре­
шиться. Особенность взгляда их заключается еще в том, что
вследствие долговременной практики они в состоянии глядеть
далеко вправо и влево, не поворачивая головы совсем или замет­
ным образом. При этом они несколько наклоняют голову вперед
и сдвигают свои, часто нависшие, брови так, что образуют для
глаз даже некоторое закрытие от сидящего напротив, и с быстро­
той молнии бросают свои взоры кругом, в то время как партнеры,
не замечая у него никаких движений головы, и не подозревают,
что «грек» так хорошо все видит и наблюдает.
Находясь перед С. С., шулер очень хорошо знает, что ему пред­
стоит «игра весьма серьезная» и что помочь ему могут те же обыч­
ные его средства, к которым он прибегает и при игре в карты: зна­
ние людей, проницательность, хладнокровие и мужество. Не видя
особенной разницы между своим настоящим положением и тем, в
которое он часто попадал на своей практике, он применяет свои
обычные приемы и старается также бросать свои взоры, как он де­
лал всегда. Если С. С. удастся уловить только один такой взгляд, он
знает уже, с кем имеет дело.
Не менее характерны бывают у шулера его руки: как у празд­
ношатающегося руки не носят следов честного труда, так и шу­
лер имеет весьма выхоленные и заботливо содержимые руки.
Они должны быть мягкие, гибкие и ловкие и в то же время долж­
ны отличаться особой чувствительностью; вот почему он избега­
ет грубой работы, так как при этом концы пальцев утрачивают’
тонкость осязания и становятся грубыми. Высокая чувствитель­
ность пальцев ему между тем безусловно необходима, чтобы ося­
зать меченые карты. Говорят, что при помощи разных химичес­
ких средств и механическими способами шулеры увеличивают
чувствительность пальцев: не знаю, насколько правильно это ут­
верждение, но думаю, что такое обращение с пальцами должно
повлечь за собой образование рубцов, вследствие чего пальцы
сделаются еще более чувствительными. Но несомненно, однако,
что шулеры смазывают свои пальцы жиром, глицерином, кольд­
кремом и другими мазями.

987
 2. Приемы шулеров
Много писали о том, как действуют шулера, и не только в мно­
гочисленных романах и газетных сообщениях: об этом имеются
даже специально написанные книги. Можно указать на вполне хо­
рошую книгу по этому вопросу, вышедшую в 1776 г., неизвестного
автора и без указания места печатания, под заглавием: «Der ver-
ratene und von alien seinen Geheimnissen entblosste falsche Spieler».
Много важных для нас сведений мы найдем в книге Хр. Людв. Го ф -
м а н a «Der Kartenkiinstler» (Гамбург, 1843 г.) и в цитированном уже
сочинении Авэ-Лялемана. Во Франции незадолго до революции
издавался специальный журнал о разного рода проделках шулеров
под названием «Диоген в Париже». Также французского происхож­
дения все книги, посвященные шулерству, престидижитатора гуде­
на и б. начальника парижской полиция по отделу об игорных до­
мах г. Cavaille. Самой пригодной для нас представляется мне книга
Синьора Домино «Игра, игроки и тайны шулерства» (Бреславль,
1886 г.). Советую каждому С. С. прочесть эту книгу. Из нее я в крат­
ких чертах заимствую описания шулерских приемов. Как мы отно­
сительно карманных воров и фокусников говорим иногда, что по­
ступки их «прямо непостижимы, чистое колдовство», так точно и
относительно шулеров мы легко склонны бываем в некоторых их
приемах видеть что-то волшебное.
Главный прием шулера заключается в том, что он так же, как и
фокусник, совершая какую-либо манипуляцию, отвлекает тем или
другим способом внимание играющих. Фокусник пускает какую-
либо птичку, производит выстрел или сам смотрит как-то особен­
но вверх: все сосредоточивают внимание на птице, выстреле или
смотрят туда, куда смотрит фокусник, а этот последний делает что
хочет: никто за ним в эти моменты не следит. «Грек» с своей сторо­
ны производит шум, опрокидывает стул, задевает лампу, внезапно
громко зевает и т.п. и также этим отвлекает внимание. До чего до­
ходит ловкость шулеров, доказывает следующий случай. Т^ое шуле­
ров изящно одетых, замыслили сорвать банк в игорном доме Мон­
те-Карло. Они подкупили одного из служащих и во время игры од­
на соучастница, изящно одетая дама, будто бы неловким движени­
ем уронила свой сверток с деньгами, так что луидоры приблизи­
тельно на сумму в 1000 франков, покатились по столу и на пол. Все

988
присутствующие занялись собиранием золотых монет, и когда, на­
конец, дама собрала все свои деньги, то ее соучастники за это вре­
мя при помощи подкупленного крупье успели подменить колоду
карт и в течение всего вечера три шулера выиграли колоссальную
сумму денег (знаменитое дело Ардиссона).
Трудно сказать, где именно бывает постоянная шулерская иг­
ра, но встретить ее можно преимущественно там, где только ведут­
ся азартные игры. Не следует представлять себе, что шулерская иг­
ра имеет место только в игорных домах, в которые заманиваются и
обираются доверчивые партнеры: настоящий шулер, «работаю­
щий» один или с товарищем, сам отыскивает такие кружки общест­
ва, где ведется азартная игра, и как только ему удалось в них про­
никнуть, он начинает действовать, как говорит Синьор Домино,
при помощи своих семи стихий. Так называются нижеописывае­
мые шулерские приемы.
а) Мечение карт (Maquillage): разными способами произво­
дится обозначение карт. Напр., по краям известных карт (тузы,
фигуры) проводится острым ножом, так чтобы края их сделались
шероховатыми на ощупь, тогда как края прочих карт ощупыва­
ются гладкими. Или карты «пунктируются» таким способом: го­
рячая швейная игла опускается в белый воск и затем ею надкалы­
вается известное место карты; воск, приставший к игле, заполня­
ет отверстие, которое не будет заметно на глаз, но прощупывает­
ся1). Часто оборотные стороны сильных карт (фигур и тузов)
шлифуются посредством пемзового порошка, отчего делаются
жесткими, остальные же карты при помощи мыла делаются с об­
ратной стороны еще глаже. Нередко на оборотной стороне карт
делаются крапинки одного цвета с сорочкой, хорошо различае­
мые зоркими глазами шулера. Чаще всего остроконечной палоч­
кой, обмоченною водой, делают на оборотной стороне карты
штрих, крестик и т.п.; по высыхании остается весьма бледный
знак, незаметный для непосвященных. С особенно доверчивыми
партнерами практикуется и подрезание углов карт. Так как это
можно делать на четырех углах карты, можно обрезать их прямо

Г) Иногда карты осторожно расщепляются и описанный укол производится только

на расщепившейся оборотной части карты; если расщепившийся угол склеить, то
укол совершенно незаметен.

989
или косо, резко или закругленно, то для шулера имеется доста­
точно комбинаций. Но все эти приемы требуют, чтобы такие ме­
ченые карты или имелись налицо, или незаметно подсовывались.
Если же этого сделать нельзя, то все метки производятся ногтем
или острием, имеющимся у шулера в кольце, незаметно для дру­
гих, шулер нажимает им на карты.
b) «Transportieren» имеет целью или удаление, или вложение
карты в колоду: это делается всей кистью руки, так как карта натя­
гивается между слабо изогнутыми концами пальцев и мякотями ла­
дони. Временно карты прячутся между ляжками или в горизонталь­
ных карманах жилета, приспособленных внизу мышек, и на задней
части брюк.
c) Те фальшивые карты, которые шулер носит при себе и при
первом удобном случае подсовывает их в игру, называются «Portes».
Для этого шулер имеет упомянугые карманы в платье и должен об­
ладать высшей ловкостью. Он имеет в запасе и отдельные карты,
которые и пускает в ход, если только они имеют одинаковую со­
рочку с колодой, лежащей на столе.
с!) Пособники так же необходимы для шулера, как и для всяко­
го другого мошенника; наиболее существенную помощь они ока­
зывают ему, если сами не принимают участия в игре. Лучше всего,
если такой помощник под видом постороннего зрителя или даже
хозяина прохаживается по комнате взад и вперед. Объяснения
между ними производятся, напр., при помощи сигары, которую
держит во рту соучастник: в правом или левом углу рта, в средине
рта, в приподнятом или опущенном положении, или прямо гори­
зонтальном; он играет цепочкой, выпускает дым. Одним словом,
существует довольно комбинаций, чтобы передать друг другу все,
что нужно. К пособникам принадлежат и вербовщики, которые
только отыскивают партнеров для игры с шулером, убеждают их и
составляют партии и тд
В немецких странах несколько шулеров, действующих сооб­
ща, называются «Philosophenclub» (клуб философов), «Nomaden-
clul» (клуб кочующих) или «Cagnotte»; товарищи, вербующие парт­
неров для игры, называются «Schlepper» или «паразиты»; те, кото­
рые знаками дают играющему товарищу разные сведения, носят
наименование «иуды», вся же система их условленных знаков назы­
вается «машина». «Mangeur» есть пособник, подсовывающий фаль-

990
шивые карты, а хозяин квартиры игорного дома или хозяйка носят
название «полковник» и «тетка».
Но самый лучший помощник шулера это сам шулер. Если он
обладает достаточной ловкостью, то он не нуждается в помощни­
ке, играет один и выигрыша не делит ни с кем. Иногда он имеет в
качестве помощника зеркало: если игра идет в квартире шулера
или где-либо в клубе, в который он имеет доступ, то зеркало или
рама с зеркальным стеклом ставятся так, чтобы он видел сданные
или сдаваемые карты. Если игра идет на каком-либо столе, на кото­
ром в то же время едят или пыот, то зеркало заменяют каким-либо
металлическим предметом, напр, сахарницей, самоваром и тл.
Опаснее всего блестящий портсигар шулера, на отражающей по­
верхности которого он может видеть каждую карту при снимании
карты. Прием этот весьма распространен между шулерами.
e) Фальшивое тасование (das Salatmachen, т.е. делать салат)
есть прием, очень важный для шулера. Трудно описать этот прием,
его можно только показать. Сущность его состоит в том, что лов­
кий шулер тасует карты так, что каждый партнер уверен, что они
отлично перетасованы, между тем как в действительности каждая
карта осталась на месте. Как бы потерпевший ни удостоверял, что
карты хорошо стасовывались, он без сомнения ошибался, если
только карты тасовались шулером или его помощником.
f) Фальшивое снятие колоды есть способ, которым парализу­
ется всякое значение снимания колоды. Один из приемов такого
снимания заключается в том, что снимающий снимает колоду
именно так, как нужно шулеру. Этот последний правильно (в пси­
хологическом смысле) рассчитывает на то, что в игре каждый сам
сделает, что ему представляется наиболее удобным, и для этого он,
шулер, подсовывает в колоду одну карту, которая несколько шире
остальных: на пей и снимается колода. Если же этого сделать нель­
зя, он несколько сжимает в длину ту часть карт, которую следует
снять, так что эта часть карт несколько выгнута кверху. Снимаю­
щий захватывает или более широкую карту или же те, которые вы­
гнулись кверху, в снимает именно так, как это желательно для шу­
лера. Если же он сделает не так, то шулер, нисколько не смущаясь,
схватывает снятую часть колоды и кладет назад, так что приходит­
ся снова снять. Пусть кто-нибудь попробует сделать так один раз:
никто не обратит на это внимания.

991
 g) «Die Filage», т.е. вынимание из колоды не верхней карты, —
прием, требующий столько же ловкости, сколько и дерзости. Нуж­
но только несколько подготовить 2-ю или 3-ю каргу, чтобы вытя­
нуть ее вместо верхней карты и положить на стол. Трудно сказать,
как это делается, но справедливо, что при некоторой ловкости это
делается почти незаметно.
Употребляется ли шулерами т. наз. вольт, подлежит сомнению;
одни причисляют его к главным приемам шулеров, другие же ут­
верждают, что они никогда не применяют вольта, так как при вольте
всегда заметны подозрительные движения, чего не должно быть у
шулера так же, как и у карманного вора. Вольт имеег ту же цель, как
и снятие карт; верхняя часть карт должна очутиться внизу, под ниж­
ней. Это может быть сделано обеими руками или одной рукой, но с
быстротой молнии и без всякого шума; но тем не менее каждому ста­
нет заметно, что не так что-то, а этого шулер, безусловно, избегает.
Поэтому я склонен думать, что вольт не применяется шулерами, раз­
ве только при игре с чересчур добродушными партнерами, которые,
пожалуй, даже готовы видегь в этом «изящное» движение руки.
Кроме собственно карточной игры, следует упомянуть еще о
такой игре, которая более похожа на пари и, несмотря на свою
крайнюю несложность, практикуется во всем свете. Я говорю об иг­
ре в три листика, самом распространенном средстве для завлече­
ния простолюдинов. Для этого три карты берутся так, чтобы тыль­
ная часть кистей была обращена кверху, а карты приходились бы
между большим и средним пальцами. Одна карта берется именно
таким способом одной рукой, а другие две карты другой рукой так,
чтобы верхняя приходилась на большой палец выше нижней. За­
тем он предъявляет партнеру нижнюю из тех двух, которые он
имеет в левой руке, и просит запомнить. После этого шулер обра­
щает карты вниз к полу, передвигает правую руку, в которой у него
одна карта, влево и кладет ее на стол, передвигает левую руку впра­
во, опускает, по-видимому, нижнюю карту, а верхнюю кладет влево
от первой. После этого он медленно переменяет места карт, и парт­
нер, приметивший положенную вправо карту, преследует ее глаза­
ми. Если затем он укажет эту карту, то, конечно, ошибется, так как
шулер на том месте, где партнер предполагал найти нижнюю кар­
ту, положил верхнюю, а нижнюю там, где, по мнению партнера, бы­
ла положена верхняя. Как ни проста и даже глупа кажегся эта про­

992
делка, однако многие попадаются на эту удочку. Несут огромные
потери в эту игру и те, которые считают себя умнее простого кре­
стьянина.
Подобна только что описанной есть игра, так называемая в
ореховую скорлупу («Deckelesspiel, Nussschalenspiel», или «где ша­
рик?»). Кладется на стол зернышко перца и прикрывается поло­
винкой ореховой скорлупы, или наперстком, или маленькой

Рис. 103 Рис. 104

кружкой. Рядом кладутся еще две скорлупки (наперстка или

кружки), и затем эти «покрышки» быстро перемещаются одна на
место другой; перемещается и перечное зерно. После этого
предлагают отгадать под какой скорлупой находится зерно. Но
это не удается никогда, так как перечное зерно есть не что иное,
как шарик из воска, который шулером при перестановке быстро
выхватывается посредством длинного ногтя его пальца. В подоб­
ных делах следует поэтому обращать внимание на длинные ног­
ти игрока.
Еще чаще можно встретить игру, кажущуюся совершенно не­
винной, как и игра в три листика, «Riemenstechen» или «Ketten-
ziehen», прежде распространенную в больших городах, а ныне

993
встречающуюся и в деревнях. Эта игра на пари заключается в том,
что тонкая гладкая сомкнутая цепь кладется на стол в различных
завивающихся фигурах. Затем предлагается жертве ставить конец в
одну из петель фигуры и держать пари о том, останется ли конец в
цепи, или вне ее. Этого пари он никогда не сможет выиграть, так
как шулер, смотря по ответу жертвы, возьмется за цепь в известном
ему месте и сделает вследствие этого как ему желательно. Впрочем
нужно сказать, что для расположения петель цепи требуется значи­
тельная ловкость и быстрый взгляд, чтобы сразу определить распо­
ложение всех частей фигуры.
В большинстве случаев шулер носит эту цепь на шее, в виде
часовой цепочки, как бы случайно направляет разговор на эту иг­
ру и за неимением ничего подходящего снимает эту цепочку. Ино­
гда он пользуется и шелковым шнурком от пенсне, который зара­
нее смачивается водой. В эту игру, несмотря на всю ее видимую
простопу, проигрывались крупные суммы.
Из многочисленных вариантов я привожу два рисунка, в обо­
их рисунках палец ставится на стол, на а, шнурок стягивается вниз
от пункта Ь. При расположении же шнурка в рис. 103, шнурок не
захватит пальца, в рисунке 104, наоборот, шнурок захватит палец.
В наше время шулеры вновь занялись игрою в косточки. Об­
ман в этой игре делается так: все косточки имеют свои особеннос­
ти, или они отпилены с некоторых сторон, или в некоторых вло­
жены с какой-либо стороны свинцовые палочки, или внутрь кос­
точки вводится немного ртути или песку, или же вделаны в них
кончики щетины, чтобы задержалось их движение по столу.
Говоря короче, при некоторой практике, шулер может на­
учиться бросать косточки так, как ему желательно. При отобра­
нии косточек, легко можно выяснить причины успешной игры
мошенника.
Широкое поприще для других видов плуговства представляют
собой тотализаторы и так наз. «бюро пари». Ссылаюсь на труд Ман-
тейфеля, напечатанный в моем Archiv f. Krim. Anthr. u. Krim., т. VII,
стр. 26 и т. XIV, стр. 316.

994
 F. Мошенничество относительно
предметов древности и искусства1)

Дела эти принадлежат к числу наиболее интересных в области

мошенничества. Заслуживают внимания и сами по себе предметы,
служащие объектом преступления, и затем лица, оказывающиеся
виновными, обыкновенно имеют некоторое общественное поло­
жение; убытки, которые вследствие этого несут потерпевшие, час­
то бывают значительны, а возникающие при этом вопросы чисто
юридического свойства, при всем своем интересе, не нашли
однако еще окончательного разрешения. И как удивительны слу­
чаи мошенничества такого рода! В последнее время сильно возрос­
ло увлечение древностями, и увлечению этому, по-видимому, нет
пределов. Все истинно художественные вещи давно уже перешли в
прочные руки, оставшиеся же или находятся в полуразрушенном
виде, или вовсе затерялись, и тем не менее публика неустанно
предъявляет спрос на древности, старинные коллекции пополня­
ются новыми предметами, новые открываются, продавцы не успе­
вают удовлетворять требованиям, цены растут, а вместе с тем рас­
тет и искусство подделывающих. Не подлежит сомнению, что мы
имеем перед собой мошенничество, если за высокую цену предла­
гается поддельный предмет вместо настоящего, вопрос только в
том, где это мошенничество начинается.
Не всякое изменение — «улучшение», как говорят знатоки, —
составляет подделку, и не всякая подделка есть еще мошенничест­
во, особенно по отношению к древностям. Необходимо побеседо­
вать по этому вопросу с антиквариями, или еще лучше самому быть
антикварием для того, чтобы понять, что в этих случаях С. С. при­
ходится делать известные уступки господствующим воззрениям.
Знаток и антикварий, по приобретении какого-либо старинного
художественного предмета, лишь в весьма редких случаях оставля­
ют его в том же виде. Он чистит такие предметы, устраняет все по­
зднейшие подкрашивания и поправки, лишь искажающие вещь,
склеивает разломавшиеся части, вклеивает куски недостающие, ко­
роче, старается исправить вещь насколько возможно, чтобы она

1) Ср. мою книгу: «Der Raritatenbetrug». Берлин, 1901 г. Guttentag; и указанная там ли­
тература.

995
имела наилучший вид. Знаток гораздо более гордится тем, что он
из полуразбитой, некрасивой вещи сумел сделать вещь «вновь пре­
красной», нежели тем, что он отыскал, признал ее за художествен­
ную и приобрел. Вследствие этого настоящие знатоки между соби­
рателями древностей или редкостей почти всегда хорошие рестав­
раторы, которые ни за что не доверят другим рукам исправления
ценных старинных вещей. Правда, для этого они должны уметь от­
ливать в формы, склеивать замазкой и столярным клеем, рисовать
карандашом и красками, гравировать, выжигать, паять и знать дру­
гие технические приемы, но за то из под их рук вещь из непригляд­
ного малоценного обломка превращается в художественную и дра­
гоценную. Но чтобы уметь так делать, надо быть тонко образован­
ным человек, так как класть краски и формовать следует не без
смысла, а выдерживать стиль строго и, так сказать, инстинктивно
восстанавливать вещь, какой она действительно была.
Что вещи вследствие этого значительно повышаются в цене,
не подлежит сомнению; спрашивается только, стоят ли они той це­
ны, какую имеют вещи подлинные, т.е. как если бы вещи не были
повреждены совсем. На вопрос этот следует ответить отрицатель­
но. Профаны утверждают, что подделка может иметь ту же цен­
ность, какую имеет и сам оригинал, если только эта подделка про­
изводит такое же впечатление, как и оригинал. Но если это так, то
искусственная подделка знаменитой солонки Бенвенуто Челлини
из картонной бумаги вместе со стоимостью употребленного ме­
талла должна бы равняться ценности самого подлинника: этого,
конечно, никто не станет утверждать. Кроме того, все подлинные
предметы имеют еще огромную ценность как памятники в исто­
рии искусства и культуры, и это-то обстоятельство упускается из
виду профанами. Если же еще принять в соображение, что история
народа в известном направлении может быть начертана по произ­
ведениям его искусства и что вследствие этого они должны быть
представлены в исторической своей последовательности без про­
белов и по формам, краскам и качеству материала должны быть бе­
зусловно подлинными, то и профаны должны будут признать, что
главное достоинство «древности» прежде всего заключается в ее
подлинности. Вещь подновленная выигрывает в цене вследствие
своей красивой наружности, но она и утрачивает также в ценности
с точки зрения подлинности.

996
 Если таким образом собиратели древностей искусно и тща­
тельно подновили вещь и затем выставили ее в своей квартире, то
все дело в том, будут ли они сообщать посещающим их знакомым
о работах своих над вещью. Есть такие, которые с чувством удовле­
творения рассказывают о своем труде, но есть и такие, которые
тщательно об этом умалчивают. Опасная сторона образа действий
последних в том, что вещь впоследствии может перейти в другие
руки и выдаваться за подлинную.
Совершенно другое дело, если такая обновленная вещь пред­
лагается для покупки: в этом случае продавец обязан указать, какие
части вещи подновлены и каюте — подлинны, для того чтобы поку­
патель мог произвести достоверную оценку вещи. Раз он этого не
сделает, мы имеем все признаки мошенничества. Конечно, и в этом
случае может быть со стороны продавца добросовестное заблужде­
ние. Я помню из своей практики случай, когда к небольшой части
подлинной вещи была приделана значительная часть, сработанная
заново, но без всякого соблюдения стиля и вкуса; новый приобре­
татель вещи, заметив смешение совершенно разных стилей в этой
вещи, с большой тщательностью отделил меньшую, подлинную,
часть и совершенно правильно в смысле стиля подделал к ней ос­
тальные части. Если он продаст затем эту вещь, то он может не го­
ворить покупателю, что реставрировал ее, в случае же обнаружения
подделки он станет уверять, что покупал вещь как подлинную, и та­
ким образом в самом худшем случае выдаст себя за обманутого.
Возникает и другой вопрос, противоположный предшество­
вавшему: в каких случаях поступает мошеннически сам покупа­
тель? И в этом отношении люди делают немалую уступку принятым
обычаям: те, которые считают себя нравственно обязанными воз­
вратить купцу лишнюю сдачу или возвратить его внимание на от­
пуск более дорогого товара, в то же время не задумаются купить у
бедняка за мелкую монету какую-нибудь драгоценную древнюю ве­
щицу, злоупотребляя его неведением. Таким образом составились
самые крупные и драгоценные коллекции древностей, и никто в
этих приобретениях не видит ничего предосудительного, хотя в
большинстве случаев они подходят под действие § 197 австрийско­
го и §263 германского уголовных уложений. Но, с другой стороны,
кто же согласится собирать древности, если будет поставлен в не­
обходимость быть безусловно честным?

997
 То обстоятельство, что в Австрии и Германии сравнительно
редко возбуждаются дела о мошенничестве при сбыте древностей
(во Франции и Англии они возникают сплошь и рядом), отчасти
объясняется тем, что потерпевшие не желают подвергаться на­
смешкам и предпочитают молчать о своей неудаче, отчасти же по­
тому, что по основаниям технического свойства крайне трудно
приводить такого рода дела к успешному результату. Часто не име­
ется на месте надлежащих сведущих лиц или чаще нет такого С. С.,
который имел бы понятие в этого рода делах. И в самом деле край­
не трудно вести такое предварительное следствие, которое требует
надлежащего вникания и понимания всех дельных обстоятельств,
между тем как С. С. имеет понятия только поверхностные, слепо
полагается на показания свидетелей и экспертов и рад поскорее за­
кончить такое несносное дело, не вникнув в его существо. Если же
С. С. пожелает остаться честным и в данном случае, т.е. в действи­
тельности освоиться с тем, о чем он говорит и рассуждает в своих
постановлениях, то он заблаговременно должен сам изучить, про­
сить помощи и наставлений у честных, надежных и всесторонне
образованных антиквариев и знатоков в этой области и прочесть
по этому предмету несколько книг, а таковых особенно много1).
В последующем изложении я придерживаюсь того порядка, в каком
составлена книга П. Эделя «Le Trouquage», и ограничиваюсь указа­
нием только того, — что именно подделывается.

1. Доисторические древности
Эти древности в наше время фабрикуются т. сказать целыми
вагонами; материал так дешев, художественной отделки совсем не
требуется, цены же хороши и таким образом подделываются ка­
менное оружие (наконечники стрел, топоры, молотки), изделия ис­
кусства (гравюры па костях, камнях, различные украшения и пр.),
затем окаменелые предметы, отпечатки и даже кости допотопного
человека. Рассказы о том, как попадались в обман относительно та­
ких подделок действительные ученые, довольно занимательны.

1) Я рекомендую обратить внимание на литературу, указанную в моей книге

«Raritatenbetrug».

998
 2. Египетские древности
У арабов и феллахов создалось нечто вроде кустарной промы­
шленности по выделке таких древностей: так велик на них спрос.
Карабеи, божки, изображения животных, мумий и т.п. выделывают­
ся из стеклянной пасты и кремнистой глины в несметном количе­
стве и продаются дешево; при ввозе же в Европу цена на них повы­
шается. Всякий антикварий знает об их происхождении и все-таки
продает их за подлинные. Свертки папируса размягчаются над ки­
пящей водой, развертываются, разрезаются в ширину на многочис­
ленные полоски, и каждая из них вновь навертывается на деревян­
ные палки, которые и запечатываются сургучом с обоих концов1).
Таким образом каждая палка покрыта одним лишь слоем папируса,
между тем имеет вид свертка значительной толщины. Из одного
листа папируса получаются таким путем многочисленные свертки,
не имеющие ровно никакой цены. Одно изображение Рамзеса из
Фив, сделанное из черного базальта и проданное за 100000 фран­
ков, оказалось выделанным из глинистого сланца в Анжере и обо­
шлось продавцу около 1100 франков. Один старый врач в Дрезде­
не купил труп одной красивой девушки, и, сделав из него мумию
королевы Нитокрис, продал ее за большие деньги: подделка обна­
ружилась лишь после того, как «мумия» стала издавать невыноси­
мое зловоние.

3. Античные произведения из глины

Никто не в состоянии в настоящее время сказать, какие имен­
но поддельные вещи из всех тех ваз, фигур, которые выдаются за
античные. Чтобы составить себе приблизительное понятие о коли­
честве таких подделок, стоит только заглянуть в большие коллек­
ции, в которых имеются целые отделения таких подделок. И как
превосходно они подделаны! Глина употреблена была та самая, ка­
кая имеется и ныне, и современным же способом обжигались сде­
ланные вещи. Краски делаются химическим путем также хорошо, а
об образцах им нечего заботиться. Как же тут обнаружить подлин­

1) Так как при действии рентгеновских лучей палки эти ясно выступают, то подде­
лыватели папирусов вместо палок вкладывают картон, при лучах Рентгена выступа­
ющий как папирус.

999
ное и подделанное? Обману поддаются самые лучшие знатоки, и
чуть не ежедневно обнаруживаются подделки в самых серьезных
коллекциях.
До чего доходит искусство подделывателей, показывает сле­
дующий случай: один заурядный каменщик, Михаил Кауфман, в
Рейнцаберне в течение 40 лет, с 1820 по I860 г. обманывал мно­
гочисленных исследователей Франции и Германии, выделывая в
громадном количестве из глины вещи римской эпохи: своими
загадочными надписями на них он доводил ученых чуть не до
отчаяния и подрывал славу римской художественной промыш­
ленности изображениями на своих подделках летающих черепах
и перепутанных атрибутов римских богов. И, однако, его поддел­
ки обнаружились спустя несколько десятков лет, когда он изоб­
разил Минерву с королевско-баварским шлемом на голове и ка­
кого-то римского императора, назвав его «Autonusus», в сапогах с
отворотами и в парике. Но как много и в настоящее время подде­
лок Кауфмана предъявляются еще публике во многих герман­
ских и французских музеях, а ученые все еще продолжают спо­
рить о кауфмановских надписях. Античные вещи из глины преж­
де считались, и совершенно справедливо, особенно легкими по
весу: почему они так легки, я не знаю, но это бесспорно. В насто­
ящее время к глине стали примешивать муку в большем количе­
стве, при обжигании она обугливается, и вот поддельные вазы и
проч. стали также легки на вес. Однако знаток при помощи уве­
личительного стекла может обнаружить на поверхности таких
изделий значительную скважность, происшедшую вследствие
выжигания муки. В предупреждение этого стали покрывать слеп­
ленную вещь до выжигания тонким слоем чистой глины, так что
увеличительное стекло может обнаружить скважность только
при наружном повреждении вещи, — но кто посмеет это сделать?
Тот же прием применяется ныне и при изделии столь излюблен­
ных фигурок танагра, которые, впрочем, делаются легкими и
вследствие того, что выделываются очень тонко, почему они так
и хрупки.
Но такие утонченные хитрости направлены лишь против
знатоков: для большинства же путешественников они излишни,
так как они скупают все, что попадается под руку, и даже фабрич­
ные изделия. Понятно, почему один из известнейших знатоков в

1000
области керамики выразился так: «нет другого более надежного
средства установить подлинность глиняных древностей, как до­
биться в точности сведений о способе приобретения их послед­
ними владельцами». Но и в этом направлении мы снова наталки­
ваемся на обман. Кто желает сбыть удачно подделанную вещь,
тот выставляет ее не в магазине антиквария, а в квартире какой-
нибудь старушки, обставленной старинной мебелью. Старушка
клянется, что вещь эта перешла к ней по наследству от ее бабуш­
ки, в доме которой она часто играла этой вещью, и после многих
просьб она, наконец, соглашается продать ее за ужасающую сум­
му денег. Подобные истории случаются чуть не ежедневно, и с
трудом можно воздержаться от улыбки, когда один из таких сча­
стливых приобретателей предъявляет «аттестат», в котором не­
кая старуха Мюллер удостоверяет, что проданная ею сего числа
кружка (следует обстоятельное описание ее) составляет подарок
графа X. своей кормилице, которая приходится бабушкой про­
давщице.

4. Стеклянные вещи
Эти вещи подделываются еще легче, чем глиняные, так как
стекло в течение весьма многих лет подвергается лишь весьма
незначительным изменениям, и эти изменения легко можно вы­
звать искусственным путем. Отчасти уже при самом выделыва­
нии стекла примешивают к нему такие вещества, которые делают
его тусклым или радужным (отливающим этими цветами), отча­
сти соответствующим способом обрабатывают уже сделанную
вещь. Совершенно естественные причины могут вызвать в стекле
известные изменения, вместо столетий, всего лишь в несколько
лет: так, можно среди старых оконных стекол какой-нибудь ко­
нюшни найти несколько таких, которые отливают цветами раду­
ги и притом такими, каких, пожалуй, не найдешь на самом кра­
сивом древнеримском слезнике1). Количество фабрикуемых в
Италии, Богемии и Бельгии античных и средневековых вещей
прямо невероятно: на фабриках они продаются дешево, как под­

1) Часто находят срсди навоза на парниках осколки стекла, лежавшего в нем не

более двух лет, но имеющего совершенно одинаковый вид с древнеримскими
стеклами.

1001
делки, но едва поступают в магазины антиквария, вдруг становят­
ся подлинными.
В старинном полуразрушенном замке Ригерсбург на одном
оконном стекле в столовой комнате алмазом вырезано: «1549 г.
марта 17 дня началось пирование и продолжалось до праздника
св. Винцентия и за это время ни одного дня не обошлось без хме­
ля». Стекло это бесчисленное число раз заменялось новым, и во
скольких коллекциях древностей имеются «подлинные» стекла с
этою надписью!

5. Монеты и медали
Монеты и медали подделываются с той самой поры, как их на­
чали чеканить, и так как подделка их производится действительно
удачно, то нет ничего удивительного, если многие знатоки прекра­
тили свои розыски: «нет возможности знать, что мы получаем».
Ныне всякому подделывателю известно, что легко узнать от­
ливные и сделанные гальванопластическим способом монеты, по­
этому он их чеканит; для него вовсе не новость, что в прежние вре­
мена не было стальных печатей, поэтому он выделывает свои из
бронзы, и если затем он смешает монеты в мешке и на некоторое
время зароет их в землю, то никто не в состоянии будет отличить
подлинной монеты от поддельной. Суммы, затрачиваемые на при­
обретение таких монет, часто бывают весьма велики.
Особенно опасными представляются, при известных обсто­
ятельствах, искусственные чеканки, которые часто весьма худо­
жественно воспроизводят редкий экземпляр для любителей-
коллекционеров. Эти чеканки, сами по себе, довольно полезны,
т. к. не каждый коллекционер в состоянии платить те громадные
суммы, которые платят за подлинные экземпляры, но желает
иметь эти имитации для полноты своей коллекции. Честный
коллекционер не станет отрицать, какие из предметов его со­
брания суть имитации, но, в случае смерти его или продажи его
коллекции, новый приобретатель выдает эти вещи уже за под­
линные. В одном деле о мошенничестве по поводу подделки из­
вестных «кейтшахских» рубенталеров 1564 года, из которых
каждый талер имеет стоимость от 1200-1500 гульденов, выясни­
лось, что ныне распространено столько отлично сделанных

1002
имитаций, что никто не в состоянии различать, где подлинные
и где поддельные1).

6. Драгоценные вещи из благородных металлов

К таким вещам всегда следует относиться с недоверием. Дей­
ствительно прекрасные вещи сосредоточены в руках богатых лю­
дей или давно уже перешли в коллекции богатых собирателей
древностей, вещи же простой работы или расплавлены, или же,
если и сохранились, не служат предметами торговли. Если таким
образом в торговый оборот попадает вещь действительно прекрас­
ная, то она или целиком фальшивая, или же представляет какой-ни­
будь простой неотделанный кусок благородного металла, разукра­
шенный орнаментом и разными добавлениями так, что проверка
печати, формы и химического состава не поведет ни к чему: все ча­
сти ее окажутся подлинные.
Сравнительно с подделками другого рода, весьма нетрудно
однако и в этом случае доказать фальшивость изделий. Такие
предметы не легко выделываются без образца, гак как старин­
ный художник умел соединять с великим искусством и изящест­
во формы и украшений, фальсификатору же весьма трудно со­
блюсти именно строгость стиля. Хотя бы он имел хорошие об­
разцы классической эпохи, но он не сумеет никогда приладить
надлежащим образом одни формы к другим. Действительный
знаток, хотя бы сам и не сумел сделать лучше, тотчас же подме­
тит несоответствующее, «не подлинное» и в силу этого часто мо­
жет с уверенностью заключить о поддельности известной вещи.
Действительные прекрасные образцы в руки фальсификаторов

1) Этот процесс поучителен и не лишен комизма. Некий X., получив на время один
кейтшахский рубенталер, заказал себе под правдоподобным предлогом в одной
весьма известной чеканочной мастерской некоторое их количество; затем он снял
с них оттиски из листового олова и разослал их известным собирателям монег с за­
просом, не могут ли они ему продать такой талер, так как ему поручено приобрес­
ти такой талер за 1100 гудьденов. Само собою разумеется, ответы были отрицатель­
ны, так как подлинных талеров существует всего 5. Тогда X., выждав некоторое вре­
мя, написал тем же любителям, но от имени другого лица, предложив кейтшахские
рубенталеры за 700 гульденов каждый. Большинство выразило на это согласие, ве­
роятно, с намерением перепродать талеры автору первого письма, с барышом 400
гульденов на галер. И обман вполне удался.

1003
не попадают никогда, а видеть их только издали мало пользы
для него1).
Но так как С. С. и в этом случае, как и в других подобных, дол­
жен собирать улики солидные, действительные, то но не должен
обращаться к торговцам драгоценностями, а только к настоящим
знатокам, которые при всей любви своей к этому делу еще и обла­
дали бы значительным и многосторонним образованием.

7. Картины
Всякому известно, что и картины служат предметом подделки
и что есть живописцы, специально этим занимающиеся. Несо­
мненно также, что такого рода картины в случае подозрения долж­
ны быть отсылаемы или в академию художеств, или вообще в по­
добное первоклассное учреждение, в этих случаях С. С. не должен
приостанавливаться в действиях своих, хотя бы какие-нибудь при­
знаки и показались ему удостоверяющими подлинность картины.
Считая себя «понимающим» кое-что и не усматривая с первого
взгляда признаков подделки, С. С. сочтет даже нужным успокоить
потерпевшего, обратившегося к нему с жалобой, и отсоветовать
ему возбуждение уголовного дела. Он осматривает картину и нахо­
дит, что живопись действительно хорошая и старинная, он прове­
ряет тон и находит его «золотистым и потемневшим», а между тем
это произошло вовсе не от древности, а просто от притирания кар­
тины лакрицей; он усматривает «древнего происхождения пятна»,
которые в действительности сделаны искусственным образом при
помощи золы и 1умми. Затем С. С. обращает картину другой сторо­
ной и видит древнее, потемневшее полотно со старинным штемпе­
лем; действительно и полотно и печать подлинные, но ранее на
этом куске полотна была написана картина малоценная, фальси­
фикатор же изобразил на ней копию какой-нибудь знаменитой
картины. Плесень на ней искусственная, монограммы художника
подделаны, рама снята с какой-нибудь другой картины, и таким об­
разом все — подделано, несмотря па кажущуюся подлинность. По­

1) Как трудно бывает разобраться в вопросе о подлинности подобных драгоценно­

стей, доказывает знаменитая история о кладе этрусского золота, который за боль­
шую сумму денег намеревался купить Ватикан у некоего Росси. И только иезуит
Гартман Гриза доказал поддельность клада. Но окончательно этот вопрос однако до
сего времени не решен.

1004
этому никогда не следует в этих случаях торопиться с своим заклю­
чением, это всегда рискованно.
Относительно новых картин следует обратить внимание еще
на то, что фальсификаторы весьма охотно на аукционной продажи
имущества какого-нибудь известного художника скупают недокон­
ченные или только что начатые им картины или даже первона­
чальные его наброски с тем, чтобы впоследствии доделать их и за­
тем в качестве подлинных пустить в продажу. Тем не менее следует
сказать, что существование одной картины в двух экземплярах еще
не доказывает, чтобы одна из них была поддельной. Самые знаме­
нитые художники в наше время по заказу изготовляют вторые, тре­
тьи, десятые экземпляры тех своих картин, которые пользуются ус­
пехом. Первые экземпляры сбываются в Англии, вторые — в Герма­
нии, третьи —в Америке, иногда же они сходятся и поближе, и каж­
дый владелец имеет таким образом «подлинник').
Много существует любопытных рассказов о том, как насто­
ящие знатоки картин вводились в заблуждение подделками, и
все-таки весьма редко эти случаи доходят до следственной влас­
ти, хотя понесенные потерпевшими убытки превышают иногда и
тысячи.

8. Гравюры
Гравюры подделываются в наше время по преимуществу фо­
тохимическим пугем, и при удачном выборе бумаги и окрашива­
нии ее кофеем или табачным соком и, конечно, при условии хоро­
шей отделки только весьма сведущий знаток может обнаружить об­
ман. Убытки покупающих такие подделки бывают довольно круп­
ные, если подделываются редкие гравюры па меди, эстампы и т.п. К
счастью, подлинные экземпляры по большей части находятся в
прочных руках, так что достать образцы для подделок очень труд­
но. Но, как мы уже не раз говорили, злоумышленники в таких слу­
чаях ищут обходных путей: некоторые из учреждений изящных ис­
кусств издают фототипические сборники снимков с лучших ста­
ринных гравюр, которые и приобретаются людьми, понимающими
искусство, но недостаточно богатыми, чтобы иметь подлинники.
И вот перепродавая эти снимки во вторые, третьи руки, торговцы
часто умалчивают о действительном происхождении этих гелио­
гравюр и выдают их за подлинные.

1005
 Настолько же часто с хороших копий гравюр (с пометкою: ге­
лиогравюра из такой-то художественной мастерской) вновь изго­
товляются копии, но уже без этой пометы. Если взять подходящую
бумагу, то подделку обнаружить весьма трудно.
Иногда гравюры подделываются просто от руки. Я знаю одно­
го пожилого господина, владельца большой, весьма ценной кол­
лекции старинных вещей; в числе их была книга «Steierisches
Schlosserbuch» Фишера, хотя и распространенная во многих эк­
земплярах, но ни одна из них не полная. Чтобы иметь полный эк­
земпляр, мой знакомый с остальных экземпляров недостающие ча­
сти, при этом и гравюры, срисовал сам пером. Рассматривая од­
нажды эту книгу, я не мог отличить копии от подлинных. Если это
мог сделать знакомый, то подделыватель легко может достигнуть
такого же совершенства.

9. Эмаль
До каких размеров может дойти подделка изделий из эмали,
доказывает дело о Сал. Вейниигер, обвинявшемся в подделке драго­
ценных изделий из известной коллекции герцога Моденского
(1876 — 1877 гг. см. «Neue freie Presse», февраль 1877 г.).

10. Фаянс, каменная посуда и фарфор

Эти изделия требуются в большом количестве для коллекции
украшений, и вследствие этого производство их весьма значитель­
но. Весьма трудно определить подделку таких предметов, если они
выделываются на старых заводах по старым образцам и под ста­
ринными клеймами. Несомненно, к подделке следует отнести все,
что выделывается под настоящим клеймом лицами, не имеющими
на это клеймо права. Рядом с старой мебелью, среди старинных
вещей продается и старинная посуда, отыскивать которую предо­
ставляют самому покупателю. Поддельные вещи передаются в ка­
кую-нибудь крестьянскую избу или в какое-нибудь бедное
мещанское семейство для пользования, и затем обращают на них
внимание любителя. В средствах, как именно стараются обратить
внимание любителя, и заключается вся ловкость этого обмана. Для
этого пользуются прислугой, мелкими торговцами, публикуют в га­
зетах и таким путем ловят покупателя.

1006
 При производстве такой поддельной посуды пользуются теми
же приемами, как и при подделке серебряных изделий. Так как ста­
ринное выжигание, старинная глазурь и вообще старинные «коде­
ры» особенно на фаянсе и фарфоре не легко поддаются подделке,
то фальсификаторы предпочитают покупать какую-нибудь старую
посуду без рисунков, в особенности тарелки и блюда, которые и
покрывают иногда прямо художественными рисунками и вновь
выжигают. Получается превосходное соединение истины и лжи,
старины и новизны, и трудно признать эту посуду новой по проис­
хождению, если только фальсификатор имел для подражания дей­
ствительно хорошие образцы.
Особенно изящные изделия такого рода выпускаются фирмой
Sanson, в Париже (rue Beranger), и произведения этой фирмы мож­
но встретить в коллекции многих любителей.

11. Рукописи, книги и переплеты

Рукописи при некоторой опытности подделываются очень
хорошо; современная, идущая вперед техника не встречает трудно­
стей для воспроизведения старого шрифта, и в соединении под­
линного и поддельного ловкость и дерзость идуг рука об руку. Ча­
сто шрифт подлинный и подобный ему, сделанный при помощи
фотогравюры, или части совершенно разных шрифтов, так ловко
соединяются, что сами фальсификаторы, спустя короткое время,
не в состоянии сказать, где правда, а где ложь.
Одно из обычнейших таких «соединений» заключается в том,
что хорошие переплеты с книг менее ценных или книг, не имею­
щих сбыта, надеваются на книги, имеющие спрос, или же подделы­
вают недостающие заглавные листы книги, или их печатают вновь
приблизительно одинаковым шрифтом, или же подделывают со­
вершенно иной заглавный лист. Удивительно, что в этом отноше­
нии фальсификаторы действуют особенно смело, и хотя бы знато­
ки умели различать каждую букву в книге, они позволяют себе
предлагать им книгу, в которой вплетен заглавный лист, совершен­
но несоответствующий тексту книги . Весьма часто заглавные лис­
ты (буквы и виньетки) исполняются от руки, химическим спосо­
бом переводятся на цинк и таким образом отпечатываются. Если

1) Особенно в изданиях Священного Писания.

1007
это сделано хорошо, то едва ли можно отличить их от подлинных
шрифтов.
Особенно удачно применяются «анастатический способ» пе­
чатания Лппеля и улучшенный способ воспроизведения Рейнеке;
при помощи их можно получить несколько экземпляров одного
печатного листа (напр., заглавного листа, недостающего в некото­
рых экземплярах книги).
Не следует, впрочем, спешить в этих случаях с признанием
подлинности подделки. Известно, что т. называемые фальцы, в ко­
торые сшиваются отдельные листы книги, в прежнее время часто
выделывались из пергамента, на котором оказывались иногда цен­
ные надписи. Вот почему ученые исследователи, особенно филоло­
ги, прямо охотятся на такие фальцы и нередко обнаруживают на
них отрывки какого-нибудь важного древнего сочинения, старин­
ные стихи и т.п. Для этой цели не одна древняя книга расплеталась,
фальцы снимались, и книга вновь переплеталась. Ценность книги
вследствие этого, конечно, изменилась, но все в ней, кроме пере­
плетного материала, сохраняло подлинность. В последнее время
особенно усердно занялись собиранием ценных книжных пере­
плетов, за которые уплачивают большие суммы. И конечно, тотчас
же появились поддельные переплеты такого рода. Переплеты из
библиотек известного французского библиофила Гролье и Майоли
подделываются так хорошо, что, напр., в одном германском музее
красуется как один из главных предметов коллекции поддельный
переплет на книге «Hypnerotomachia» Полифила.
Весьма удачны бывают подделки и пользуются большим спро­
сом «Ех libris» и издательские клейма.

12. Мебель и материи

Когда несколько десятилетий назад начали увлекаться старин­
ными вещами из домашней обстановки предков, то без особого тру­
да и с небольшими затратами удавалось обставлять квартиры мебе­
лью и предметами действительно старинных времен. Но эта мода с
редкою быстротой стала всеобщей, и всякий начал стремиться при­
обрести «старинную немецкую» мебель: подлинные старинные вещи
скоро исчезли с рынка и достать их можно было только за очень до­
рогую цену. Затем это увлечение скоро остыло и в моду вновь вошли
вещи эпохи более новой (времени национального объединения)

1008
или современного английского фасона. В настоящее же время вновь
возвращаются и моды времен Возрождения, и в частности старин­
ного германского периода этой эпохи. Как всегда и везде, коммер­
санты с величайшею готовностью стали заботиться о пополнении
этого недостатка. Они стали знакомиться с такими старинными
предметами и способами их производства; в самых отдаленных
уголках начали открываться такие сокровища, их подновляли, до­
полняли, подражали им, и скоро действительные старинные вещи
стали чрезвычайной редкостью. Подделки же этих вещей редко уда­
ются хорошо, нет уже подходящих инструментов, настоящего мате­
рима, красок и нет нужного для работы терпения. К этому присое­
диняется еще и то важное обстоятельство, что подделанная мебель
выходит из рук только простого ремесленника, а не художника, как,
напр., картины, статуи и под., и поэтому при подделках этих совер­
шаются иногда столь грубые ошибки, что прямо удивительно, как
«интеллигентные» люди попадаются в обман. Напр., торговец, на­
шедший где-либо действительно красивый старинный ларец, от­
нюдь не оставляет его в том же виде: он разбирает его по частям и
фабрикует целый ряд новых ларцов, из которых каждый получает
только одну часть настоящего старинного ларца: один ларец —
крышку, другой — одну боковую стенку, третий — переднюю стенку
и тд При продаже, на глаза всегда выставляется подлинная часть и
так демонстрируется, что покупатель в конце концов убежден в том,
что приобрел действительно старинную вещь.
Материал для таких подделок получается всяческим способом:
при сносе какого-нибудь ветхого дома остается всегда много ста­
рого, изъеденного червями дерева; содержатель железной лавки
поставляет старинные замки, которые приделываются к новому ла­
рю; одной старинной петли достаточно для того, чтобы фальсифи­
катор сделал другой подобный экземпляр, и на них навешивается
подходящая дверца. Какой-нибудь старый разорванный кусок ма­
терии служит для обивки только что сделанной табуретки, две ста­
рые печные кафли вделываются в виде филенок в дверках какого-
нибудь шкафика, и две действительно старинные часовые стрелки
прикрепляются к новому механизму и крышкам.
Если же фальсификатор не имеет в своем распоряжении даже
и таких старинных частей, то все просто делается заново: дерево
вымачивается в едком растворе, вывешивается в трубе, варится или
иным способом обрабатывается, затем в мастерской делаются в

1009
нем отверстия, как бы изъеденные червями, иногда прострелива­
ются мелкою дробью, края истачиваются, иногда отламываются и
вновь составляются так, чтобы такая починка бросалась в глаза.
Бархат для обивки промывается, бумага для оклейки шкафов изну­
три вынимается из старых книг. Железные части искусственным
образом покрываются ржавчиной при помощи соляной кислоты и
затем для вида подчищаются. И если окажется нужным, то таким
способом выделанная вещь сдается в крестьянскую избу, куда и на­
правляют покупателя, желающего чем-нибудь пополнить свою
«старинную немецкую» обстановку1).
Не надо быть знатоком, чтобы найти в такой вещи недостаток.
Знаток уже издали «чует» ложь, если можно так выразиться, но и вся­
кий внимательный наблюдатель может легко заметить несообраз­
ности. Именно следует обращать внимание на целостность впечат­
ления, так, напр., несообразно, если ларец, который в прежние вре­
мена, как известно, служил и для сидения, имеег на крышке остро­
режущие бруски; несообразно, если снаружи он имеег вид сильно
подержаный, а бумага, которою он оклеен изнутри, хотя и старая,
но хорошо сохранилась, без всяких клочков. Далее несообразно, ес­
ли шкаф носит следы долговременного пользования, а между тем
внутренние часги замка так свежи, как будто только что взяты из ма­
стерской слесаря, — что, впрочем, и соответствует истине. Такие и
тому подобные несообразности, которые не относятся к выделке
мебели, а источником своим имеют лишь недостаток сообразитель­
ности, всякий мыслящий человек легко может подметить.

13. Оружие
Оружие подделывается теми же способами, как и мебель, и та­
ким же пугем подделка обнаруживается. В такого рода оружии недо­
стает той тщательности, требующей много времени, в работе, кото­
рая в старом оружии заметна во всех мелочах и деталях. Так, напр.,
ни один знаток, может быть, не обнаружит подделки красивого пан­
циря, если будет обращать внимание свое исключительно на глав­
ные его части, но если поближе присмотреться к заклепкам, к кожа­

1) Об этих экскурсиях, предпринимаемых не только новичками, но и опытными

коллекционерами, рассказывают прелюбопытные случаи, передаваемые из досто­
верных источников. Напоминаю о сообщениях коллекционера ф. Лихдорфа об од­
ном персе «с весьма грустными глазами», который подобрал для него к одной вазе
другую одинаковую, о замурованном блюде в Пизе и т.п.

1010
ной обшивке, к соединительным частям и другим мелочам, то даже
и несведущий человек заподозрит обман. Ржавчина вызывается ис­
кусственным путем, прижигания, вырезания и украшения возможны
и в наше время, но старая ржавчина, образовавшаяся за значитель­
ный промежуток времени, все-таки имеет иной вид, нежели вновь
появивишяся. В украшениях сказывается поспешность работы и от­
сутствие той точности и тщательности, которой отличались наши
предки. Кто раз видел подлинное рядом с поддельной вещью и усво­
ил себе разницу между ними, тот уже не ошибется потом никогда.
Вообще должно помнить следующее. Образованный знаток
старинных вещей всегда найдегся в каждом случае, хотя бы пристра­
стие его касалось и иной сферы, напр, мебели, фарфора, и хотя бы
ему чуждо было понятие о технике оружия, он все-таки отличит под­
дельное старинное оружие. Необразованный же антикварий, только
называющий себя знатоком, хотя иногда и угадывает кое-что вслед­
ствие своей опытности, действует в некотором роде инстинктивно,
так что с уверенностью полагаться па его суждения нельзя.

14. Предметы другого рода

Кроме перечисленных наиболее важных предметов, искусство
подделки обращается и на все прочее, что только является предме­
том увлечения собирателей древностей. Материи изготовляются на
старинных ручных станках, слоновая кость размягчается в уксусе,
на ней вырезается все, что нужно, после чего она снова кладется в
воду и твердеег. При этом несколько страдают формы предмета, но
это не считают недостатком, так как вещь кажется более «настоя­
щей». В конце концов предметы, вырезанные из слоновой кости, ок­
рашиваются в желтоватый цвет посредством дыма или пота. Euclel
рассказывает об одном еврее, который вырезал красивые вещи из
слоновой кости и заставлял жену свою носить эти вещи у себя за
корсетом, пока они не сделаются желтоватыми и «старинными».
Относительно бронзовых вещей способ выделки занимает
второстепенное место; материала достаточно, формы выделыва­
ются и отливаются без особых затруднений; самое трудное — это
патина (бронзовка), но и в наше время она подделывается столь
удачно, что часто нельзя отличить подделку. Прежняя искусствен­
ная бронзовка легко смывалась лимонным соком; бронзовки со­
временные этому влиянию уже не поддаются'). Точно так же ранее

1011
легко было узнать «бронзовые» вещи, сделанные гальванопластиче-
ским способом, по тем отверстиям, которые образовались вследст­
вие прикосновения проволоки, проводившей электрический ток.
Ныне эти отверстия высверливаются как следует, но наполняются
веществом, легко расширяющимся (сплав из 9 частей свинца, 2 ча­
стей сурьмы и одной части висмута), которое при остывании уве­
личивается в объеме, а получающееся вследствие этого белое пят­
но прикрывается тщательно бронзовкой.
Из музыкальных инструментов часто подделывается скрипка.
Прежде думали, что Амати, Штайнер, Страдивариус, Гварнери и
прочие знаменитые мастера скрипок весь секрет своего искусства
скрывали в форме скрипки и лакировке ее и что скрипки их при­
нимали хороший тон отчасти и вследствие истечения более или
менее продолжительного времени. Но форму и лак легко можно
подделать, а время можег только способствовать высыханию дере­
ва. Вряд ли найдегся в наше время верующий в то, чтобы частицы
дерева вследствие продолжительной игры на инструменте распо­
лагались в ином и более благоприятном в звуковом смысле поряд­
ке. При микроскопическом исследовании оказалось, что старые
скрипичные мастера употребляли исключительно дерево, росшее
своеобразно (со своеобразным наслоением колец древесины, на­
растающих ежегодно); такое дерево крайне редко и кто найдет его
и как должно просушит, тот и может выделать «старинную» скрип­
ку2). С другой стороны, многие утверждают, что вследствие продол­
жительной игры на скрипке происходят изменения в положениях
тончайших древесных волокон или их атомов.
Лучшие знатоки, однако, не дадут себя ввести в заблуждение,
если разберут скрипку по частям. Но где можно тотчас же найти
первоклассного знатока, и кто рискнет разобрать этот драгоцен­
ный инструмент по частям? Итак, поддельных скрипок существует
очень много-Ч.

1) Напр., вследствие погружения в раствор уксуса и затем действия углекислым га­

зом, или же повторного погружения в смесь из 941''2ч. дистиллированного уксуса,
4 '/2 нашатыря и 1 ч. плавильнокислого кали.
2) К настоящее время утверждают, что можно придать вид старинного дерева по­
средством удаления смолистых и маслянистых веществ из дерева. Некто Ренэ в
Штеттине указывает средством для этого озонированный кислород.
3) По этим делам С. С. полезно наводить справки и в литературе. Укажу лучшие со­
чинения Г. Гарта (Лондон), йнриха Гретчль (Веймар), W. Pearce jun (Лондон) и в осо­
бенности г. Дрогемейера: Die Geigo, Бремен, 1892.

1012
 Затем относительно всех прочих предметов, служащих объек­
том фальсификации, можно сказать коротко: подделывается все,
что только обещает барыш: часы, замки, ключи, кружева, оловянная
посуда, игральные карты, веера, восковые слепки, рельефы на кель-
гсймских пластинках, камни с резьбой, предметы обеденного оби­
хода и, наконец, даже игрушки для детей. Говоря откровенно, мы
должны сознаться, что все это служит не к чести правосудия, так
как бесстыдное и почти всегда безнаказанное существование тако­
го промысла может действовать только развращающим образом.
«Если это разрешено, почему же не делается то и то?..» И в самом
деле трудно найти ответ на вопрос, почему мошенничество, кото­
рое изобличить легко, наказывается строго, между тем как мошен­
ническое профессиональное вымогательство крупных сумм остав­
ляется без наказания. И неужели это только потому, что изобличе­
ние виновных в этом случае сопряжено с большим трудом, с необ­
ходимостью обстоятельного исследования и обращения к услугам
специалистов. Пусть не возражают мне, что не велика беда, если те­
ряет свои деньги тот, который во что бы то ни стало желает от них
отделаться. Во-первых, не каждый собиратель древностей занима­
ется этим ради одной прихоти, и во-вторых, поддельные вещи по­
падают и в публичные коллекции, в которых они служат серьезным
целям и могуг стать предметом культурно-исторических исследо­
ваний, а таким путем могут легко создаться самые нежелательные
заблуждения. Вот почему труд, затрачиваемый на расследование
такого рода обманов, несомненно, должен приносить и благие ре­
зультаты.

1013
 ГЛАВА X I X
О поджоге

Несмотря на неоспоримую важность этого преступления,

весьма немногое можно сказать относительно собственно техни­
ческих приемов, которые мог бы С. С.: применить при производст­
ве следствий по этим делам. Что следуег искать оставленных на ме­
сте зажигательных средств и вообще следов преступника, подразу­
мевается само собой, точно так же, как и необходимость установ­
ления того места, откуда показался огонь, и как он распространял­
ся. В огромном большинстве случаев, однако, все действия С. С. в
этом роде не имеют успеха. Приблизившемуся в темную ночь к до­
му потерпевшего злоумышленнику довольно зажечь спичку, чтобы
осуществить поджог; следов таким образом оставляется немного, и
для конструирования улик нет достаточной почвы.
Более важны следственные действия в тех случаях, когда пре­
ступник, заранее зная, что подозрение в поджоге упадет на него
вследствие ли вражды, мести, высказанной зависти и т.п., принимал
меры к тому, чтобы устроить себе алиби на время возникновения
пожара. Приблизительно то же бывает и в том случае, если задол­
жавшийся домовладелец поджигает дом свой с целью получения
высокой страховой премии: он старается доказать, что во время
возникновения пожара он находился далеко от места пожара и по­
этому физически не мог совершить поджог. Ему приходится прибе­
гать тогда к таким приспособлениям, которые производят воспла­
менение по истечении более или менее продолжительного проме­
жутка времени. К сожалению, таких средств имеется достаточно, не­
редко очень простой конструкции и часто даже остроумной.

1014
 Простейшее из таких приспособлений состоит в длинной све­
че, нижний конец которой вставляется в сено или иное легко вос­
пламеняющееся вещество. Пока не догорит до конца свеча и не
вспыхнет это вещество, поджигатель успевает давно уже скрыться
и при помощи ряда свидетелей может удостоверить, что во время
начала пожара он находился далеко, в таком-то трактире, на такой-
то ярмарке и т., п.
Часто также устраивается длинный фитиль, сшитый из тонких
полос трута, и помещается, напр., на чердаке таким способом, что
на одном конце его кладутся несколько зажигательных спичек и
немного серы, а сверху их сено, мелкие дрова и т.п., другой же ко­
нец зажигается. Проходит много времени, пока тление трута не до­
ходит до другого конца. Чтобы предупредить возможность потуха­
ния труга, требуется только смочить его в растворе селитры. Таким
раствором, впрочем, возможно каждый шерстяной шнур, даже
пеньковую веревку превратить в удобный, нелегко потухающий
фитиль.
Интеллигентный преступник с охотой прибегает к так назы­
ваемым часам Томаса, т.е. такому механизму, который по истечении
известного времени производит один сильный удар. Удары эти на­
правлены на какую-нибудь взрывчатую массу, которая, в свою оче­
редь, воспламеняет подложенный зажигательный материал.
Такие «Томасовы часы» или адские машины, которые употреб­
ляются не только для поджогов, но и для других преступлений, в
наше время встречаются нередко. Помещаю здесь изображения
двух механизмов из тех многочисленных адских машин, которые
фигурировали в качестве вещественных доказательств в судебных
учреждениях Лондона.
Рисунок 105 представляет образец 1885 года, в котором дейст­
вием устроенного в нем часового механизма выделяется неболь­
шой ножик, который разрезает натянутый шнурок, освобождаю­
щий одну пружинку, эта последняя ударяет в зажигательный кап­
сюль и таким образом происходит воспламенение.
Во втором образце (рис. 106) необходимо прежде всего под­
нять крышку, вследствие этого часовой механизм (помещающийся
во втором, меньшем отделении) начинает действовать и тотчас же
или по усмотрению воспламеняется (при помощи зажигательного
шнура) порох или динамит, помещающийся в небольшом отделе­
нии, и происходит взрыв.

1015
3 4 -5 5 1 9
 В случае крайности может пригодиться обыкновенный бу­
дильник, в особенности автоматически производящий освещение.
Эти будильники снабжены особой пружинкой, на конце которой
прикреплена высокая зажигательная спичка. Пружина сгибается
книзу и задерживается в этом положении стержнем. Как только в
заранее определенный час стержень отделяется вследствие дейст­
вия механизма, то пружина со спичкой выгибается кверху, спичка
при этом протирается о какую-нибудь шероховатую поверхность
(напр., наждачную бумагу) и воспламеняется. Из этого видно, на­
сколько это приспособление, столь полезное для честного челове­
ка, становится опасным в руках поджигателя, тем более что обра­
щение с этими часами не требует особенного умения и развития.

Рис. 105. Так наз. «Томасовы часы»

Весьма опасный способ совершения поджогов, часто практи­

куемый в Америке, заключается в использовании электрических
звонков. Стоит только вынуть из аппарата самый звонок и заме­
нить его баллоном наитончайшего стекла, наполненным серной
кислотой; таким образом молоточек звонка неминуемо разбивает
баллон: серная кислота выливается в поставленный внизу сосуд со
смесью хлористо-кислого кали и сахара или подобных веществ,
указанных в каждом учебнике химии. Происходит воспламенение,
и если приготовлены тут же горючие вещества, то происходит

1016
большой пожар. Таким способом были неоднократно совершены
поджоги застрахованных в высокую сумму складов с товарами в
ночное время, причем поджог совершался кем-либо из пособников
хозяина, а этот последний позаботился обеспечить себе доказа­
тельство alibi.

Рис. 106. Адская машина

Само собой разумеется, что подобный поджог может быть со­

вершен лицом, ничего не подозревающим, напр, рассыльным, раз­
носчиком телеграмм и др.
Выдающаяся роль в этом отношении приписывается зажига­
тельным стеклам, ввиду чего в народе часто можно встретить мне­
ние (быть может, умышленно распространяемое), что «полицией

1017
34"
воспрещено» иметь эти стекла вследствие возможности совершать
посредством их поджоги. Такого рода поджоги осуществляются та­
ким способом: преступник помещает это стекло так, чтобы в изве­
стный час на него упали лучи солнца и, сконцентрировавшись, воз­
действовали на определенное место, где положена сера, зажига­
тельные спички, солома и пр. Если все приспособлено как следует,
напр., в 8 часов утра, то злоумышленник на остальную часть дня
прикрывает чем-нибудь стекло и снимает это закрытие в тот час
дня, когда лучи солнца уже пройдут это место. Затем он удаляется,
и на другой день в 8 часов утра солнце освещает зажигательное
стекло так, что происходит воспламенение.
В одном давнем деле (в 30-х годах) о поджоге, своеобразным
образом было применено зажигательное стекло. В точности дело
не удалось разъяснить, так как при следствии были найдены лишь
немногие части аппарата. Прудник одной большой мельницы пи­
тал почему-то злобу на одного зажиточного крестьянина, дом ко­
торого был расположен напротив мельницы, через дорогу. Он ос­
тавил службу на этой мельнице, и приблизительно три четверти
года спустя дом крестьянина сгорел в послеобеденное время, когда
все были на поле. Возникло предположение, что прудник на крыше
мельницы устроил приспособление, при помощи которого он под­
жег расположенный напротив дом. На чердаке, у окна, выходивше­
го на дорогу, он прикрепил прочную железную пружину и нагнул
ее вниз, завязал шнурком и здесь прикрепил кусок смолы. Под
шнурком он поместил зажигательный материал в зажигательное
стекло таким образом, что в известное время года и в известный
час на него должны были упасть лучи солнца. Окончив эти приго­
товления, он укрепил стекло и четверть года выжидал, пока,
наконец, солнце отошло от стекла. Затем он ушел, и спустя три чет­
верти года лучи солнца стали упадать на зажигательное стекло и в
конце концов воспламенили положенный под шнурком материал.
Когда пламя загоревшейся смолы прожгло шнурок, которым при­
тягивалась пружина, то последняя отпрянула вверх и через чердач­
ное окно перебросило смолу на противоположную соломенную
крышу, которая, конечно, немедленно загорелась. Нет ничего не­
возможного в этом способе поджога, и он показывает нам, что при
некоторой ловкости можно достигнуть прямо невероятного.
Как бы то ни было, но деятельность С. С. во всех таких случа­
ях в высшей степени затрудняется тем, что подобного рода при-

1018
способления почти всегда уничтожаются огнем. Но бывают и ис­
ключения. Так, напр., один крестьянин задумал поджечь свой двор
с целью получения страховой премии и применил при этом вы­
шеописанный фитиль из трута. Чтобы действовать наверняка, он
поместил два таких фитиля в двух своих домах, расположенных в
одном дворе, но довольно далеко один от другого. Один фитиль
достиг своей цели, и огонь уничтожил избу хлев. Другой же фи­
тиль загас на одном шве тесьмы, и при тушении удалось спасти эту
избу. Это приспособление было найдено тотчас же, при осмотре
помещения1).
Но если бы даже и все сгорело, все-таки следовало бы произ­
вести расследование, не было ли у заподозренного таких вещей,
которые могли бы служить для одного из указанных зажигатель­
ных приспособлений (восковая свеча, труг, будильник, зажигатель­
ное стекло и пр.).
В общем, однако, следует имегь в виду, что относительно не­
многие пожары происходят от действительно преступного умысла.
Я не буду говорить здесь о пожарах, возникающих вследствие нео­
сторожности, слабоумия, по вине играющих детей, вследствие уда­
ра молнии, и имею в виду лишь те случаи, в которых поджог был со­
вершен на почве болезненных влечений. Я не стану повторять всем
известных рассказов о пиромании, но никто не станет отрицать,
что подростки совершают поджоги, проявляя некоторую ненор­
мальность в своем поведении. Я лично имел дело с одним 13-лет­
ним мальчиком, поразительно хорошо развитым в умственном и
физическом отношениях, который в короткое время, однако, со­
вершил 4 пожара, с целью, как говорил он, полюбоваться выездом
пожарной команды, только что сформированной в том городке.
Подобное же дело недавно разбиралось в Любеке (Верхв. Штейер-
марк): юноша самой лучшей репугации обвинялся в совершении
подряд 7 поджогов (из них 3 поджога имели весьма печальные по­
следствия), только с тою целыо, чтобы он имел возможность в ка­
честве члена вольного пожарного общества проявить свое усердие,
мужество и ловкость.

1) Именно в этом деле существенная улика добыта была микроскопическим иссле­

дованием ниток, которыми сшит был этот фитиль; они оказались тождественными
с теми, которыми пришита была заплатка на шапке заподозренного.

1019
 Поразительно часто также поджоги совершаются подростка-
ми-девочками, страдающими тяжкой тоской по родине и пытаю­
щимися избавиться от нервных страданий особенно сильным
нервным ощущением.
Весьма существенное значение для С. С. имеет вопрос о
т. наз. самовозгорании. С одной стороны, вопрос этот важен по­
тому, что им можно воспользоваться для коварнейшего поджога,
с другой стороны, потому, что самовозгорание часто является
причиной пожаров, которые ошибочно могут приписываться по­
сторонней руке.
Следует различать самовозгорание в широком и тесном
смысле: первое имеет место в таких случаях, когда загорается
предмет вследствие случайного совместного действия таких
факторов, из которых каждый в отдельности не имеет воспламе­
няющего действия. Второе бывает тогда, когда какой-нибудь
предмет воспламеняется в силу его особых свойств, без всякого
постороннего воздействия.

1. Самовозгорание в более широком смысле слова

а) Вследствие причин физического свойства

Случаев, сюда относящихся, весьма много; так мы знаем, что
подобно зажигательному стеклу действует и простая бутылка, на­
полненная водой, так что предмет, расположенный сзади нее, заго­
рается: ковры, занавеси, бумага, одежда. Такое же действие часто
производят линзы фотографов, почему ныне фотографы обыкно­
венно прикрываю т их каким-нибудь покрывалом. Также действует
полированная металлическая посуда, углубленные тарелки, лампо­
вые металлические рефлекторы, употребляющиеся у стенных ламп
для увеличения силы света, и разные другие металлические вогну­
тые пластинки, которые, подобно вогнутым зеркалам, собирают
лучи солнца и отражают их на одну точку, в каковой и происходит
самовозгорание.
В газетах часто сообщается и о других, сюда же относящих­
ся случаях загорания. Один рабочий, прибивая доску к стене,
ударил по гвоздю так, что он отлетел в сторону и, ударившись в
движущийся переводный ремень машины, произвел искру, кото­
рая попала в груду хлопка и воспламенила ее. В Нью-Йорке при­
чиной пожара послужила однажды пожарная труба. Горело одно

1020
небольшое строение, были приведены в действие пожарные тру­
бы, и струя воды попала в одно помещение смежной постройки,
в котором, кроме других легко воспламеняющихся веществ, ока­
залась негашеная известь: вспыхнувшее пламя уничтожило этот
дом. Когда Кливелэнд был избран президентом Соединенных
Штатов, то одни из приверженцев его в Биддерфорде был так об­
радован этим, что вечером перед гостиницей, в которой Клеве-
лэнд проживал, сжег блестящий фейерверк. Одна ракета при па­
дении вниз попала в трубу расположенной вблизи бумагопря­
дильной фабрики, в одной из ее комнат разорвалась и произве­
ла пожар. В Вероне железнодорожный поезд проходил однажды
через стрелку: под одним вагоном ось накалилась так, что заго­
релось смазочное масло. Как раз на стрелке этот вагон сошел с
рельсов и врезался в стоящий вблизи керосиновый резервуар.
Произошел страшный пожар, которым истребило и расположен­
ную по близости фабрику. На одной крупной прядильной фабри­
ке произошел пожар, о причине которого один из служащих
объяснил так: через отворенное окно фабрики влетел один жук,
попал в клок пакли, который и унес с собой, но при этом он кос­
нулся пламени газового рожка и вместе с вспыхнувшим клочком
упал в большую груду пакли, которая мгновенно вспыхнула. Про­
исшествие нисколько не невозможное. Сюда же относится на­
блюдаемый д-ром Гэ п ке факт, что тлеющая искра может проле­
жать в таком виде в сырой хлопчатой бумаге несколько недель,
после чего все-таки происходит воспламенение, и тот важный
факт, что дерево способно внезапно воспламениться, если его
держать в течение некоторого времени в не особенно высокой
температуре. Так, напр., случается, что деревянные ширмочки пе­
ред каминами, стоящие вблизи печей, дрова, положенные для
просушки на плиту, и пр. внезапно могуг загореться, хотя и
температура была все время одинаковой, как и ранее в течение
продолжительного времени, и хотя эта температура сама по се­
бе недостаточна для воспламенения другого дерева, ранее не
подвергавшегося просушке. Остается еще упомянуть, что можно
произвести взрыв разложившегося динамита только незначи­
тельным сотрясением, напр, при захлопывании двери.
Все эти случаи должны обратить внимание С. С. на то, что не
следует1объяснять умышленным поджогом тот пожар, происхожде­
ние когорого на первых порах нельзя почему-либо объяснить себе.

1021
 b) Вследствие причин химического свойства
Самовозгорание химического свойства имеет место в тех
случаях, когда вследствие соединения известных веществ разви­
вается высокая температура и пламя. Такие происшествия едва
ли могут быть случайными, напротив дают основание предпола­
гать действие самого злого умысла. Вот почему я предпочитаю
не распространяться о них в подробностях, так как в случае на­
добности С. С. должен обращаться к экспертам. Для примера
упомяну о так называемом текучем огне (liquid fire, fenian fire), о
способе приготовления которого можно почерпнуть в любом
учебнике химии. Под ним подразумевается раствор фосфора в
сернистом углероде; если обмочить в этом растворе промока­
тельную бумагу, или кусок материи, или что-либо подобное и
затем развернуть, то спустя несколько минут сероуглерод улету­
чивается и остающийся фосфор воспламеняется от одного
действия воздуха. Раствор, по предположениям, много раз при­
менялся фениями для поджогов и во время последней американ­
ской войны вошел в состав зажигательных снарядов. Раствор
этот тем более опасен, что даже после затушения возгорание
может снова произойти, так как фосфор в свободном виде лег­
ко воспламеняется.
«Новым греческим огнем» называется смесь упомянутого
раствора с бензином и небольшим количеством металлического
калия. При соприкосновении смеси этой с водой, она воспламе­
няется, образуя целые огненные столбы. Воспламенение вызыва­
ется именно калием, который разлагает воду, причем развивается
столь высокая температура, что освобожденный водород воспла­
меняется.
Под «лотарингским огнем» понимают смесь хлористой серы с
фосфористым сероуглеродом, который воспламеняется, как толь­
ко жидкий аммониак приходит с ним в соприкосновение. Таких
средств произвести воспламенение существуег безконечно много,
опасность от них, как уже сказано, чрезвычайно велика, особенно
в тех случаях, когда возгорание наступает лишь продолжительное
время спустя после изготовления состава. Так, напр., существуют
едкие кислоты, производящие пламя вследствие прикосновения с
известными материями. Если такую кислоту, напр, серную кислоту,
повесить в склянке горлышком вниз над материей, то кислота

1022
прежде всего проедает пробку и затем, просачиваясь вниз каплями,
производит воспламенение ткани.

2. Самовозгорание в тесном смысле

Много было споров по этому поводу, ныне, однако, установле­
но наукой», что в сущности все тела над поверхностью своей спо­
собны развивать и сгущать газы, причем известные из них действу­
ют настолько интенсивно, что развивают высокую температуру и
иногда могут вызвать даже пламя. Обладающие таким свойством
тела Boyle (I860 г.) называет «пирофорами», ипоГомбергу, сю­
да принадлежат сернистый калий, уголь и глинозем; В о 11g е г же
(в «Journal fur practische Chemie», 7 том., стр. 477) насчитывает та­
ких тел значительное количество.
Для нас важно в особенности то, что многие из часто вст реча­
ющихся предметов обладают этим свойством самовозгорания,
напр, все растительные волокна (конопля, пакля, хлопчатая бумага,
вата, ткани, нитки, шнурки, канаты и пр.), но лишь при том усло­
вии, если они пропитаны маслом (в особенности льняным) или да­
же просто смазаны им2); затем сажа, тонкая угольная пыль и в осо­
бенности каменный уголь, последний преимущественно в том слу­
чае, если он содержит в себе много серного колчедана. (Не все,
впрочем, признают, что этот колчедан является единственной при­
чиной самовозгорания.) Кроме тою, наблюдается самовоспламе­
нение торфяных остатков, смолотого хлеба, рыбьего гуано, костя­
ной муки, грецких губок, опилок; повышение температуры замеча­
ется даже в металлических опилках, при загрязнении их масляным
веществом. Цинковая пыль, в случае образования влаги, также лег­
ко воспламеняется. Особенную опасность представляет столь рас­
пространенный бензин, самовоспламеняемостъ которого ныне не
подлежит сомнению. Не говоря о том, что бензиновые испарения
(образующиеся даже при обычной комнатной температуре), сме­
шиваясь с атмосферным воздухом, представляют собой взрывча­

1) Новейшие данные но этому вопросу заключаются в анонимной статье

♦Spontaneuscombustion* в журнале «Nature» 1893 г. в номере 1252; затем в статье д-
ра 1Ъпке в *Саеа» 1894 г. (в 1-й тегради) и в труде д-ра Эльснера: «Allgemeine
Brandursachen», 1877 г. (Берлин).
2) Значит, в частности, тряпки, клочки шерсти и тд, которые употреблялись для
очистки запачканных в масле машин.

1023
тый газ, и сам по себе бензин может воспламениться, что объясня­
ют его электровозбудимостью вследствие трения. Этот вопрос при
предварительном следствии может иметь часто весьма важное зна­
чение, так как пожары от бензина и смертельные случаи на этих
пожарах (напр., особенно в магазинах, в так называемых химичес­
ких прачечных, а также в домашнем быту) вовсе не редки.
Здесь позволю себе заметить еще раз, что свежеобуглившаяся
бумага, при возникновении тяги воздуха, может снова загореться,
если обугливание ее не произошло вполне. Если поэтому во время
пожара т. называемые несгораемые шкафы были в огне, то следует
принять меры к тому, чтобы не вскрывать их ранее, нежели внут­
ренность их остынет совсем: в противном случае, легко может слу­
читься, что при открытии шкафа хранящиеся в нем ценные бума­
ги, быть может только немного обуглившиеся, могут вспыхнуть.
Самовозгорание другого рода приписывается действию ба­
цилл; по крайней мере так объясняют самовоспламенение сена, со­
ломы, табаку и под.: в них разводятся бациллы, вследствие чего
происходит сильное повышение температуры. Что такое самовоз­
горание действительно случается, никто уже ныне в этом не сомне­
вается. Следует упомянуть, хотя это обстоятельство и не стоить в
прямой связи с настоящею темой, что рассеянные в виде пыли рас­
тительные вещества, значит мучная, льняная, конопляная пыль, об­
ладают свойством воспламеняться в виде взрыва, если только вой­
ти в помещение, наполненное такою пылью, с зажженной свечей.
Все описанные явления следует в соответствующих случаях прини­
мать в соображение и обсуждать возможность их при содействии
сведущих лиц.
Нередко, особенно в первоначальных заявлениях, может воз­
никать вопрос в практике С. С. о «самосгорании человека», т.е. о са­
мовоспламеняющихся газах в человеческом теле. Представление о
существовании таких газов настолько распространено среди лю­
дей, что часто несчастные смертные случаи и даже убийства полу­
чают в устах их такое объяснение: покойный будто бы злоупотреб­
лял спиртными напитками, винные газы воспламенились, и он
умер от самосгорания. Но уже давно признано, что такие случаи за­
ключают в себе преувеличение или служат /утя замаскированна
преступлений. Одно время даже безусловно отрицали существова­
ние возгорающихся газов в теле человека и все рассказы о таких
случаях относили к области басен. Но не следует, как мне кажется,

1024
так далеко заходить, так как взгляд этот противоречит физическим
наблюдениям.
То обстоятельство, что в желудке человека могут образоваться
горючие газы, вполне установлено было в свое время светилами
медицинской науки д-рами Фр. К ю н о м , Поп ов ым , Скотт
Орр, Б еа т со н ом , Шульце, Арнольдом и др. вне вся­
кого сомнения. При этом ученые эти допускали лишь то, что газы
эти выходят изо рта при отрыжке и т.п. и M oiyr вспыхнуть, если
привести их в соприкосновение со свечей. Но никто еще не наблю­
дал, чтобы происходило что-нибудь большее. Действие воспламе­
нившихся газов обыкновенно ограничивается обжиганием рта,
опалением бороды.
Во всяком случае составляет прямую обязанность С. С. не упу­
скать из виду все эти явления и обращаться к сведущим лицам, раз
только возникнет хотя бы отдаленное подозрение о том, что про­
исшествие могло быть результатом самовозгорания. Точно также С.
С. обязан отнестись с удвоенным вниманием и к тем случаям, ког­
да причиной смерти человека выставляется «самосгорание» его и
когда в то же время внешние признаки события являются подозри­
тельными, особенно же в том, случае, если ожоги оказываются
чрезмерными.

1025
 ГЛАВА XX
О несчастных случаях
на железных дорогах, заводах и т.п.

На вопрос о том, как следует поступать С. С. в делах о несча­

стных случаях, причиной которых могла быть и уголовнонаказу­
емая неосторожность, нельзя ответить в коротких словах, ввиду
чрезвычайного разнообразия таких случаев. Я ограничусь лишь
некоторыми указаниями на те случаи, которые имели место в на­
иболее крупных предприятиях, напр, на железных дорогах, заво­
дах, и т.д. Несмотря на все разнообразие в способах эксплуатации
и в устройстве этих предприятий, первоначальные приемы С. С.
по делам о несчастных случаях весьма сходны. Достаточно С. С.
несколько раз поработать над этими делами, и он приобретет до­
статочный опыт настолько, что сумеет не потеряться и в новом
деле по такому предприятию, с которым он встретится в своей
практике впервые.
Вообще по этим делам С. С., как мне кажется, слишком незна­
чительных результатов достигают, и причину этого я желал бы ус­
мотреть в том, что С. С. слишком малоопытны, обладают мизерным
запасом знаний и даже не умеют видеть, что находится перед их
глазами.
Если бы это не было так, то настоящие виновные привлекались
бы гораздо чаще к ответственности, чем это бывало до сих пор.
Кому из нас случалось производить следствия по таким делам,
тот знает, как обыкновенно бывает поставлено дело на первых по-

1026
pax. Когда произойдет несчастный случай, и сведения о нем дойдут
до властей, то С. С. немедленно прибывает на место, но сведущие
люди оказываются при нем только в редчайших случаях, а если он
пожелает выждать прибытия вызванных им в установленном по­
рядке двух экспертов, то может подвергнуться основательным уп­
рекам. Он обязан без малейшего промедления явиться на место
преступления, как только получено будет им сообщение о случив­
шемся, и только может успеть сделать распоряжение о приглаше­
нии сведущих лиц.
По прибытии же на само место, его подавляет сразу масса впе­
чатлений: разрушение в большинстве случаев огромно, в разных
местах лежат трупы убитых и изувеченные, а само место взрыва
представляет какой-то неописуемый хаос: повсюду беспорядок, су­
матоха и человеческие страдания. Обыкновенно тотчас же являют­
ся владелец фабрики и инженеры, служащие на ней, и самым
усердным образом стараются разъяснить С. С., «который и без того
ровно ничего не понимает во всем происшедшем», что все это не­
счастье есть чистейшая и грустная случайность, а если вместе с тем
погиб и кто-либо из служащего персонала, то несчастье произош­
ло будто бы исключительно по вине этого бедняка. Этот поток слов
можно приостановить только в том случае, если С. С. несколькими
дельными вопросами сумеет дать понять им, что они вовсе не име­
ют перед собой новичка и профана. Если это удалось, то положе­
ние дела меняется, ему уже не говорят бессмыслицы, но все-таки
передают о событии в такой форме, что во всем случившемся или
никто не виноват вообще, или, по меньшей мере, никто из остав­
шихся в живых. Не останавливаясь особенно долго на этих объяс­
нениях, они просят у С. С. разрешения приступить к уборке места
происшествия «для безопасности», при этом ему объясняют, что
необходимо тотчас же и обязательно начать эту уборку, так как
иначе может произойти новый взрыв, или пожар, или что-либо по­
добное. В крайнем случае говорят о «погибшем под развалинами»
и о необходимости извлечь его.
В действительности же целыо всех этих домогательств служит
уничтожение следов преступления и вещественных доказательств:
отдельных частей той или иной машины, указывающих на непра­

1027
вильное устройство, на отсутствие или неудовлетворительность
предохранительных клапанов и проч. По меньшей степени этим
путем они надеются сделать общее положение неясным и затруд­
нить понимание случившегося так, чтобы прибывшие эксперты не
в состоянии были уже дать определенное заключение о виновнос­
ти отдельного лица. Охотно допускаю, что бывают в этих случаях
и приятные исключения, когда виновные открыто указывают на
сделанные упущения, но в большинстве случаев дело происходит
не так.
Вопрос о том, как должен отнестись С. С. к требованиям
уборки и к указаниям на грозящую опасность, принадлежит к
труднейшим во всем деле, так как, с одной стороны, С. С. незачем
подвергать себя ответственности, отказывая в этих требованиях,
если они справедливы и должны быть исполнены, а с другой сто­
роны, он не может допустить, чтобы на его глазах и с разрешения
его уничтожались все улики и данные для выяснения наличности
преступления.
Если С. С. имеет некоторое основание предполагать, что имен­
но таковы намерения лиц, просящих об очистке места преступле­
ния, то он поступит лучше всего, если выскажет им свои сомнения
и объявит, что вся ответственность за уничтожение хотя бы одно­
го следа преступления падет на них и что каждое отдельное дейст­
вие их по уборке будег занесено в протокол, и о степени необхо­
димости каждого такого действия будут впоследствии спрошены
сведущие лица. Наконец, им следует объявить, что ни одна часть не
должна быть спрятана, а подлежит сохранению. После этого в
большинстве случаев уборка места признается «не столь неотлож­
ной», и требование берегся обратно.
В противном случае следует исполнить то, что было сказано:
все, что было предпринято «для ограждения от опасности», должно
быть обстоятельно занесено в протокол, и в особенности следуег
обращать внимание на то, чтобы ничто не пропало из разобран­
ных частей. Чем менее С. С. понимаег в деле, тем более обязан он
предотвращать пропажу даже и самых незначительных обломков
котла. Наконец, он должен наблюдать за тем, чтобы ничто «оконча­
тельно не убиралось», т.е. убираемые части не должны бросаться в

1028
таком беспорядке, при котором позднейшее исследование через
сведущих людей стало бы невозможным или по меньшей мере за­
трудненным. Если все, что было предпринято, записано точно и из
обломков ничего не отброшено, то положение дела не много про­
играет в смысле ясности, и сведущие люди будут в состоянии вы­
сказать свое заключение так же хорошо, как если бы они присутст­
вовали при осмотре с самого начала.
В возможной скорости затем С. С. должен произвести хотя бы
поверхностный расспрос главных свидетелей, само собой разуме­
ется, после того, как к месту события будет’ приставлена стража. С. С.
при этом сделаег очень хорошо, если он начнет допрос не с дирек­
торов, управляющих, техников и инженеров, хотя это и практикует­
ся обыкновенно на тот предмет, чтобы для последующих примеров
имелось «дельное» изложение обстоятельств в интересах личного
уяснения дела и для постановки впоследствии вопросов. Конечно,
это удобно, но неосторожно — прежде всего потому, что таким пу­
тем легко может сложиться предубежденный взгляд С. С.: лица, тех­
нически осведомленные, нередко заинтересованы в том, чтобы
представить дело в известном свете, и затем стараются внушить сво­
им подчиненным, «как собственно дело произошло». И когда начи­
нается допрос этих последних, то часто они уже не знают, что же
именно видели они и что внушено им начальством их.
Мелкие служащие: кочегары, сторожа и их помощники — в боль­
шинстве случаев показывают правдуохотно и рассуждают совершенно
правильно дотех пор, пока не подвергаются давлению извне, —вот по­
чему их следуег спрашивать прежде всего и с возможной скоростью.
Они же и по самой обстановке дела являются очевидцами происшест­
вия и потому могут дать действительно полезные сведения. Обыкно­
венно, впрочем, вина в случившемся несчастье падает на кого-либо из
этих людей: кочегаров, машинистов, сторожей и тд.; па деле непосред­
ственная причина события будет заключаться в том, что тот или дру­
гой из этих лиц допустил со своей стороны оплошносп,. Но должен ли
он быть привлечен к ответственности за случившееся, это — совсем
иной вопрос, на котором С. С. и должен сосредоточить все свое внима­
ние. На основании личного убеждения или на основании заключения
экспертов он должен выяснить себе, в чем заключаются прямые обя­

1029
занности того бедняка, на которого упала непосредственная вина, что
он в состоянии выполнить и в какой степени возложенные на него обя­
занности соответствуют его личным способностям.
Добытые данные вовсе не будут подобны тем, на которых обык­
новенно опираются в других делах для привлечения кого-либо к от­
ветственности: данные эти зависят от особых условий технического
свойства и должны быть установлены С. С. в точности на месте пре­
ступления уже при первом осмотре. Довольно часто обнаруживает­
ся, что человек был чрезмерно обременен работой, потому ли, что
он в течение дня слишком долго вынужден был оставаться на месте
своей работы, или потому, что на него возложены были еще и другие
обязанности. Может оказаться также, что с формальной стороны он
годен для своего дела, как выдержавший известное испытание, но
для возложенных на него, быть может, чрезмерно тяжелых обязан­
ностей он окажется недостаточно практически подготовленным,
или что он работал при машине слишком недавно, чтобы вполне ос­
воиться со своими обязанностями и, быть можег, давно уже сущест­
вующими в ней недостатками. Быть может, выяснится, что он уже об­
ращал внимание на эти недостатки, но его не слушали.
Во всех технических предприятиях, рудниках, фабриках и пр.,
обыкновенно вина падает на одного бедного рабочего; в действи­
тельности же источник вины лежит в недостаточном количестве
рабочих, недостаточной подготовке их, в недостаточном надзоре
за ними, что объясняется злосчастной скупостью и страстью к на­
живе предпринимателей: работник нанимается наиболее дешевый
и ставится к работе слишком тяжелой и ответственной.
Вывод из всего сказанного следующий: С. С. отнюдь не разре­
шил задачи, если выяснил, что тот или другой работник допустил
оплошность, он должен определить еще, кто поставил этого работ­
ника на его столь ответственное место, по праву ли на него возло­
жено это дело, не требовали ли от рабочего слишком многого в
смысле понимания, физической силы и продолжительности рабо­
чего дня, и был ли за рабочим надлежащий надзор. Если С. С. удаст­
ся обнаружить, что имело место в данном случае одно из указан­
ных упущений и кем оно совершено, то лишь тогда он стал на над­
лежащем пути.

1030
 Что касается, наконец, технической стороны дела, то С. С. дол­
жен позаботиться о приобщении к делу планов, профилей, черте­
жей, детальных эскизов данного предприятия, а также просматри­
вать имеющиеся описания, объяснительные записки, сметы, счета
и пр., так как эти документы заключают в себе важные сведения об
устройстве предприятия, о количестве и качестве употребленного
материала и т.д.
Если возможно, то следует приобщить к делу фотографические
снимки, чертежи и результаты точных измерений не только всего
места происшествия, но и отдельных предметов, которые будут ука­
заны экспертами и в весьма редких случаях окажутся излишними.

1031
 Г Л А В А XXI

О производстве оценки

Оценка имущества может представить затруднения во многих

отношениях; самое важное затруднение заключается в определе­
нии, что собственно должно служить предметом для исчисления
убытка. Самое правильное в этом случае поступать так, чтобы сооб­
разоваться с каждым основательным взглядом и произвести оцен­
ку таким способом, чтобы то лицо, которому впоследствии придет­
ся изучать дело и давать ему направление, нашло бы в деле и все ос­
нования для своей работы.
Приведу пример общего характера. Положим, что с целью по­
хищения (а не с целью только причинить повреждение по злобе) у
бронзовой статуи отбита рука и унесена. Определение убытка в этом
случае может быть сделано весьма различным образом: а) статуя, как
единственная в своем роде по месту ее находки, оценивалась в 4000
г. и вследствие повреждения потеряла в ценности на четверть: убы­
ток — 1000; Ь) статуя, как античное произведение вообще, стоила
1000 г., вследствие повреждения утратила четверть цены: убыток —
250 г.: с) похищенный отломок, рука, как произведение искусства, са­
ма по себе имеет ценность 100 г., убыток — 100; d) стоимость того
количества бронзы, из которого выделана рука, 5 г., убыток — 5 г.; е)
стоимость починки — припаяние разысканной руки настолько ис­
кусно, что починка незаметна, — 20 г., убыток — 20, и тд., и тд.

1032
 Какой из этих взглядов будет принят в свое время обвинитель­
ной властью и впоследствии судом, какие вопросы возникнут при
обсуждении гражданского иска, какой оборот примет гражданское
дело, если оно будет возбуждено после окончания уголовного, все
это неизвестно С. С. совершенно так же, как ему неизвестны при
возникновении дела и степень ответственности виновного, и пре­
тензии потерпевшего, и многое другое. Не остается поэтому ниче­
го иного, как произвести оценку убытков, согласно указанной схе­
ме, во всех возможных направлениях: только тогда С. С. будет
иметь прочное основание и для последующей своей работы и пре­
дупредит все случайности, могущие возникнуть, равно как и все те
лица, которым впоследствии придется работать над его делом.
Приведем еще несколько примеров для того, чтобы доказать,
как различны могут быть способы оценки, и как основательным
может казаться каждый из них с юридической точки зрения. Работ­
ник возит уголь на лошадях хозяина из шахты в ближайший город,
где и сдает его местному торговцу; уголь на месте добывания сто­
ит, положим, 50 крейцеров центнер, в городе же, значит, со вклю­
чением платы за перевозку — центнер стоит 70 кр. Работник каж­
дый раз получает из шахты 40 центнеров и, кроме того, после при­
ема каждый раз тайно накладывает на подводу еще один центнер,
который затем и сбывает в городе. Если так делается в течение про­
должительного времени, то разница при определении убытка мо­
жет получиться весьма значительная, смотря по тому, положить ли
в основание стоимость центнера в 50 кр. или в 70 крейцеров. И
каждый из этих способов оценки имеет свои основания. В пользу
первого можно сказать, что работник совершал кражи в шахте, по­
хищая уголь из местных запасов; правда, он возвысил стоимость ут-
ля тем, что на лошадях хозяина свез его в город, но это лишь fur-
tum usus, само по себе не считающееся уголовнонаказуемым деяни­
ем, и таким образом остается положить в основание оценки имен­
но похищенный уголь (а не проданный) стоимостью в 50 кр. цент­
нер. За второй способ оценки говорит то обстоятельство, что ры­
ночная цена угля в городе 70 кр., лошади владельца шахты должны
же были везти лишние центнеры в город, и владелец их таким об­
разом вследствие положения вещей, созданного самим работни­

1033
ком, терял не 50 кр., а 70 кр. на центнере, и эта стоимость его и
должна быть положена в основание оценки убытков.
Какой именно из этих взглядов будет положен в основание
приговора, С. С. не знает, и если он желает работать безупречно, то
должен выяснить все обстоятельства, касающиеся этого вопроса,
на тот предмет, чтобы впоследствии всякий нашел все данные для
составления оценки в желательном для него направлении.
Весьма часто возникают сомнения при оценке товаров, похи­
щенных у коммерсантов их служащими. Следует ли положить в ос­
нование для исчисления убытков цену продажную, или ту, по кото­
рой товары были приобретены самим коммерсантом? В большин­
стве случаев принимают в основание цену последнюю в том пред­
положении, что за эти деньги торговец всегда может приобрести
вновь похищенное у него количество товаров, между тем еще неиз­
вестно, продан ли был бы похищенный товар, когда и за какую це­
ну; кроме того, товар мог получить повреждения, порчу или иным
способом утратить свою ценность и т.д. Если же товар в цене под­
нимется, т.е. возвысится и цена оптовая, то еще можно допустить
эту последнюю цену, по которой товар продается в розницу.
Против этого взгляда возражают опять-таки, что в цену каждо­
го товара необходимо включить и соответственную часть процен­
тов затраченного на все предприятие капитала, различные налоги,
расходы по освещению, найму помещения; эти затраты уже падали
на товар с момента его покупки коммерсантом, и можно сказать,
что товар в день кражи стоил хозяину уже дороже, нежели тогда,
когда он был закуплен. Так как продажная цена составляется из
суммы покупной плюс часть расходов на предприятие и плюс
предполагаемая прибыль, и так как торговец на эту последнюю мо­
жет рассчитывать с уверенностью, то и следует принять за основа­
ние расценки продажную цену, т.е. такую цену, по которой коммер­
сант мог бы продать этот товар, не понеся убытков.
Во всех таких случаях С. С. не трудно предлагать потерпев­
шему вопросы о продажной цене похищенного товара, цене, за
которую он был приобретен самим потерпевшим, о предполагае­
мой чистой прибыли; и затем можно остановиться на какой цене
угодно.

1034
 Любопытным представляется в этом отношении один случай:
помощник одного зубного врача, во время отъезда последнего на
воды, задумал воспользоваться богатым запасом фальшивых зубов,
имеющихся у врача. Так как зубы эти в цельном виде своем могли
возбудить подозрение, то он решил вынуть из них вложенные для
прочности платиновые штифтики, которые можно было принять
за какие-нибудь остатки. Он разбил молотком не менее 5000 фаль­
шивых зубов, вынул из всех платиновые штифтики, которые затем
и сбыл. Разбитые же зубы за негодностью он куда-то забросил. Сто­
имость разбитых зубов приблизительно 5000 гульденов, стоимость
извлеченной из них платины — почти 200 гульденов. Какую сумму
следует принять для исчисления понесенных врачом убытков? Не
подлежит сомнению, что С. С. в этом случае должен не только оп­
ределить эти две цифры, но и выяснить трегыо сумму, определяю­
щую стоимость выделки штифтиков, около 300 гул.), так как эти
300 гульд. составляют среднюю продажную цену такого рода
штифтиков.
Один карманный вор похитил бумажник с несколькими гуль­
денами и мелочыо, среди которой была одна древнеримская моне­
та, оцениваемая потерпевшим 20-30 крейцеров. Бумажник вместе
с находящимся в нем был найден и отобран от похитителя, и тог­
да совершенно случайно выяснилось, что эта римская монета от­
носится к эпохе римского императора Нервы, изображение кото­
рого со скошенным налево взглядом имелось на монете. Для соби­
рателя древностей эта монета прямо не имела цены, о чем ни по­
терпевший, ни вор не имели никакого понятия.
И в этом случае взгляды и ценность похищенного могут быть
различны, и С. С. поэтому должен выяснить все данные, могущие
послужить для оценки монеты в любом смысле.
Особый способ оценки может применяться в том случае, если
повреждение повлекло за собой такую починку, благодаря которой
стоимость предмета оказывается значительно повышенной. Напр.,
обивка сиденья кареты была испачкана колесной мазью, так что
потребовалось обивку заменить новой. Если в этом случае прежняя
обивка была испачкана, но еще пригодна, то было бы несправедли­
во оценить размер убытка в сумму стоимости всей починки. Пото­

1035
му следует оценку произвести так: стоимость кареты до поврежде­
ния + стоимость починки — стоимость кареты в обыкновенном
виде = размеру убытку.
Таких примеров можно было бы привести без конца, и тем не
менее ни один из них не будет совершенно похожим на другой.
Несомненно поэтому, что С. С. должен усвоить себе все точки зре­
ния, какие только могут быть по данному вопросу, и выяснить за­
тем все данные для определения стоимости похищенного и суммы
понесенных убытков с любой из этих точек зрения.

1036
 Алфавитный указатель

Абортивные средства 821 Воровской язык 402-403

Акустические знаки 394
Антропологическая школа 145
Антропометрия 323
Арестанты, переписка их с посторон­
ними лицами 373
— тайные акустические знаки между
ними 394
Воровство, вор (см. Кражи)
Врач, см. Судебный врач
Выемка следов от человеческих
ног 675
— кровяных следов 724
Высматривание при краже 829
Выезды на место преступления 175

Болезни, симуляция их 363 Гадание на картах 499

Ботаники-эксперты 271 Геометрический способ определения
Браконьеры 924 личностей 334
Бумага при подлогах 935 Гйпнотизм 215
— сожженная 606 Глиняные вещи, подделки их 999
— для завертывания вещественных Глупость, симуляция ее 371
доказательств 176-177 Глухота, симуляция ее 366
— для оттисков 176-177 Грабеж, заявление о нем 31
— составление клочков ее 603 Гравюры, подделка их 1005
Графология 278
Вещественные доказательства, Грек (шулер) 984
отыскание их 169 Грязные пятна,
— упаковка их 176-177 о микроскопическом
Взлом при кражах 870 исследовании их 229, 254
— окон, решеток и стекол 882
— дверей 890 Дактилоскопия 328
— замков 899 Дальтонизм 227
Взрывы котлов и т.п. 1026 Дантист 228
Внушения 218 Двери, взлом их 890
Возбуждение при наблюдениях 103 Денежные шкафы 903
Вознаграждение сведущих лиц Документы, см. Подлог документов
и свидетелей 336 — см. Судебный врач
Восстановление разорванной — сожженные, разорванные
бумаги 603 см. Бумага
Волосы, микроскопическое Домашняя кража 920
исследование их 238 Допрос вообще 74
Волшебный барабан 503 — свидетелей 78

1037
— обвиняемых 139
— умирающих 135
—детей 118, девушек 121
—душевнобольных 204
Дробь, дробовое ружье 520
Душевные болезни 204
Египетские древности, поделка их 999
Жаргон воровской, см. Воровской
язык
Желудок, о микроскопическом
исследовании содержимого 229, 264
Железные дороги, несчастные
случаи на них 1026
Заводы, несчастные случаи на них 1026
Зажигательные средства 1014
Замки, о взломе их 899
Заряд 559
Звание, ложное показание о нем 351
Знаки между преступниками, см. Тай­
ные знаки в среде преступников
Зоологи-эксперты 271
Игры в карты 984
Изгнание плода 820
Изменение наружности со стороны по­
дозреваемых 346
Измерения при составлении планов
579-580
— при осмотре 576
Измерение следов 665
Изнасилование, ложные заявления о
таковом 31
Исследование подложных документов,
см. Подлог документов
— микроскопическое, см. Сведущие
люди
Имя, ложное показание об имени 351
Испражнения, об исследовании их 237
Канцелярия Суд. Следователя 68
Картины, подделка их 1004
Карты, гадание на них 499
Карточные игры (шулерство) 984
Клады, нахождение их 507
Клейма среди преступников 400
Книги, подделка их 1007
Колющее оружие 569
Копьеобразное оружие 573
Кража вообще 826
1038
— ложные заявления о ней 33
— совершаемые цыганами 466,881
— карманные 852,911
— из магазинов 860,919
— на железных дорогах 856
— из гостиниц 858
— на улицах и базарах 859
— домашние 920
— приготовительные действия к ней:
высматривание 829, другие 836
— караульный 841
— кражи, совершаемые из суеверия. 924
Кровь, кровяные следы
и пятна 231,687
— отыскание их 231,687,712
— описание в протоколе и снятие
рисунка 701
— выемка 704
Лазутчики о высматривании 829
Легкие, о микроскопическом исследо­
вании их 248
Личности, см. Обнаружение личности
314-315
Ложные жалобы 31
Ложные показания 125-126,137
— о звании и имени 351
Ломброзо 145
Лошади, мошенничество
при продаже 957
Масштаб для планов 579
— в вшфрах 749
Материи, подделка их 1008
Мебель, подделка ее 1008
Медали, поделка их 1002
Металлические вещи, подделка их 1003
Мечеобразное оружие 572
Микроскопические исследования вооб­
ще, см.Сведупцие лица
Микрофотография 305
Минерологи-эксперты 271
Моделировка 595
Монеты, подделка их 1002
Мошенничество 926
— относительно предметов древности
и искусства 995
Мышьяк, см. Отравление
Наружность, об изменении ее 346
Ненормальное состояние умственных
способностей, см. Душевные болезни
Ножеобразное оружие 572
«Ножницы»
(прием карманных воров) 913
Обвиняемые, о сообщении содержа­
щихся под стражей с посторонними
лицами 129
— о допросе их 139
— прирожденный преступник 137
Обман, см. Мошенничество
— чувств у свидетелей 81-82
Обморок 370
Обнаружение личностей при помощи
фотографии 314
— при помощи антропометрии 323
— геометрическим путем 334
— дактилоскопия 328
Обувь, исследование пятен 261
Обыск 169
Одежда, исследование пятен 260
Окрики, предостерегательные 394,842
Орудия преступления 714
— при краже 839
Оружие вообще 515, 518
— огнестрельное 516,273
Оружие колющее и режущее 569
подделка его 1010
Осмотр документов 250,278
Осмотр места преступления 153-154
- взлома при кражах 870,878,895,896
— места кражи 871,863
— следов крови 231,690,701
— орудий преступления 714
— ружья 519-520
Отмычки 900
Отравление 809
Оттиски повреждений на предметах 601
— следов ног 613
— папиллярных линий 717
Оценка убытков 1032
Память 97
Папиллярные линии рук 717
Папирусы, подделка их 999
Паровой котел 1026-1027
Пергамент 1007
Переплеты, подделка их 1007
Печати, подделка их 944,956
Печать ежедневная 339
Пистолет 549
Письменные документы,
см. Подают документов
1039
Письмо душевнобольных 209
Письмоводитель С С 175-176
План, составление его 579-580
— действий при следствии 17-18
Платье, см. Одежда
Повреждения телесные 757
Повешение и самоповешение 797
Поджог 1014
Подделка печатей 944,956
— предметов древности 995
— предметов искусства 995
— рукописей, книг и переплетов 1007
— другого рода 1011
Подлог документов 250,927
— печатей 944,956
— рабочих книжек 947
Показания, см. Допрос вообще
Полиция, ее обязанности 21-22, 58
Порох 557
Почерк 278-279
Предвзятый взгляд на дело 27-28
Предметы древности 995
Преступник, см. Допрос обвиняемых
— его физиогномика 144
— прирожденный 145
— приемы их 346
— тайные знаки их 373
Приметы при розыске 346
Прислуга, см. Кража домашняя
Присяга, суеверия относительно ее 513
Присяжные заседатели 59
Протокол вообще 160-161
— осмотр места преступления 156
— описания следов крови 231,690, 701
Пуля 516, см. Огнестрельное оружие и
Раны огнестрельные
Пыж 559
Пятна, о микроскопическом исследова­
нии кровяных пятен 231
— грязи 254
— на орудиях преступления 254
— состоящих из пыли 257
— на платье и т.п. 260
— на обуви 261
Пыль, исследование сс 257-258
Разорванные клочки бумаги 603
Раны колотые 764, 778
— ушибленные 762
— лоскутные 762
— резанные 763
— огнестрельные 771
Расстройство умственных способнос­
тей, см. Душевные болезни
Револьвер 550
Рельеф местности см. Моделировка
Ретроактивное внушение 219
Рисунок, см. Черчение
Ружье вообще 519
— дробовое 520
— пульное 533
— скрытое в трости 526
— складное 527
Рукописи душевнобольных 209
— сличение рукописей 278, 279
— подделка их см. Подлог
Режущее оружие 569
Самовозгорание 1020
Самообвинение, ложное 143
Самосгорание человека 1024
Самоубийство 797
Свидетели, см. Допрос вообще
— заболевания их 363
Сведущие лица, см. Судебный врач
— микроскопист 229
— химик 263
— физик 266
— минералог, зоолог, ботаник 271
— по огнестрельному оружию 273
— охотник 616,698
— сапожник 626
— по письменным документам 250,278
— фотограф 293
— при осмотре взломов 895
— о вознаграждении их 336
— дантист 228
Симуляция примет личности 346
Симуляция болезней и недугов 363
Скрипки 1012
Слабоумие, симуляция его 371 и см. Ду­
шевные болезни
Сличение почерков 250, 278-279
— фотографических изображений 319
Следопыты 621
Следы от человеческих ног 613
— измерение их 665
— скрытые 631
— иного рода 687
— кровяные 690
— сохранение их 675,724
Слепки 599
— со медов, вдавленных в почву 674
Сновидения и просонки
1040
— толкование снов 507
Собака ищейная 169,698
Сознание в преступлении ложное 143
Соучастники при краже 841
Сохранение следов ног 675
— кровяных следов 724
Стволы ружей 519-520
Стекла (взлом их при краже) 882
Стеклянные вещи, подделка их 1001
Судебный врач 191
Судебный Следователь 1-2
— деятельность его и подготовка к ней
8, 9, Ю-11
— качества его 34-35
— действия на месте преступления 156
— веши для него необходимые 175
— возможность внушения 225
— и суд присяжных 59
— канцелярия его 69
Суеверия 488
Тайные знаки в среде преступников 373
Тайнопись, см. Шифрованные письма
Татуировка 199
Ткани, о микроскоп, исследовании
их 251
Тождество личностей, определение их
при помощи фотографии 314
— геометрич. путем 334
— антропометрич. пугем 323
— дактилоскопич. путем 328
■фуны, консервирование частей их 195
— извлечение из воды 801
— повреждения (посмертные)
на них 819
Тупые орудия 759
Телесные повреждения 757-758
— симуляция их 32
— у преступников 107
— у потерпевших и свидетелей 32-33
— причиненные тупым орудием 759
— причиненные острым орудием 762
— огнестрельные 771
Убийство, см. Телесные повреждения
Удушение 795
Умалишенные, см. Душевные болезни
Условные знаки (при составлении пла­
нов) 587
Усыпительный палец 495
Усыпительная свеча 488
Утопленники 801
Фальсификация, см. Подделка печатей
Фальшивые руки (у воров)
Фаянс фарфор (подделка посуды) 1006
Физик 266
Фитили зажигательные 1014
Фотограф как сведущее лицо 293
— значение его в суд отношении 293
— отдельные случаи применения 297
Фотография монументальная 614
Химик 263
Химические исследования желудка
809-810
— подложных документов 932,937,941
— чернил гам же
Химические реагенты при подлогах
там же
Хиромантия 507
Цыгане 460
1041
Чернила симпатические 386
— при подлогах 932
Чертеж, см. План
— с помощью сетки 593
Черчение (планов)574
Чувственные восприятия 80
Шифрованные письма 730
Шулера и шулерство 984
Экскременты, о микроскопич. исследо­
вании их 237
Эксперты, см. Сведущие люди
Эмаль (подделка ее) 1006
Эпилепсия, симуляция ее 368
Ядовитые вещесгва, см. Отравление
Ядовитые растения 271-272
Яды, употребляемые цыганами 476
Язык воров 406