Арбитражная практика для юристов № 6, июнь 2017

04.09.
2018 Арбитражная практика для юристов № 6, июнь 2017
Арбитражная практика для юристов

| 6 Июнь 2017
От редакции
-Субсидиарная ответственность при банкротстве: между Сциллой и Харибдой
Новости
-Обзор арбитражных споров
-Прецедент месяца
-Эстоппель из соглашения: дело о забывчивых акционерах
Интервью
-«Мир вообще живет не сегодняшним днем, здесь и сейчас, а прогнозированием»
Главная тема
-Заверения об обстоятельствах. 16 примеров того, как российские суды толкуют норму
-Контрагент предоставил ложное заверение об обстоятельствах. Какой режим
ответственности следует применить
Судопроизводство
-Ответчик затягивает судебный процесс. Пять способов ускорить рассмотрение спора
-Заказчик заявляет о фальсификации доказательств подрядчиком. Когда суд не увидит
нарушений
-Ответчик злоупотребил правом. Когда можно отказать ему в применении исковой
давности
Хозяйственные споры
-Ответчик возражает против удовлетворения иска. Когда ссылка на эстоппель поможет
взыскать долг
-Подрядчик нарушил сроки работ по вине заказчика. Как избежать штрафных санкций
-Организация планирует получить преференцию. Как не нарушить антимонопольное
законодательство
Корпоративные споры
-Участник корпорации нарушает фидуциарные обязанности. Два способа привлечь его
к ответственности
-Конфликт интересов в обществе. Как участнику защитить свои права на основе
принципа лояльности
Банкротство
-Гражданин заявляет о банкротстве. Когда суд не позволит ему освободиться от долгов
-Банкротство гражданина. Вопросы, по которым мнения судов расходятся
Административные споры
-Компанию привлекают к административной ответственности. Как обернуть ошибки
госоргана в свою пользу
https://e.arbitr-praktika.ru/magazineprint.aspx?mid=26586 1/106
04.09.2018 Арбитражная практика для юристов № 6, июнь 2017
Последняя полоса
-«Ужасная» компенсация
ОТ РЕДАКЦИИ
Субсидиарная ответственность при

банкротстве: между Сциллой и Харибдой
А ндрей Владимирович Егоров
к . ю. н., главный ре дак тор журнала «Арбитражная прак тик а для юристов»
Зачем я взял эту аллегорию? Все просто.
Сцилла — ответственность недобросовестных менеджеров и контролирующих лиц,

которые за несколько бурных пост-перестроечных лет привыкли к тому, что можно
создать компанию для пары-тройки сомнительных операций, а потом просто бросить
ее с долгами. Нельзя таких товарищей отпускать безнаказанными. Это бьет по иным
участникам оборота, и по деловому климату в стране. Нельзя нормально работать, если
ты все время ждешь, что тебя облапошат, выведя активы из компании-контрагента
накануне банкротства. И если тебя самого подозревают в том же самом.
Харибда — смерть института юридического лица, которая угрожает ему, если

заработает житейская поговорка «силен задним умом», и мы любого директора
компании, которая обанкротилась, равным образом, как и ее акционеров, будем
считать виновными в банкротстве и возлагать на них ответственность по долгам данной
компании.
Как только это произойдет, через непродолжительное время большинство честных

предпринимателей просто разорится.
Тяжелейшая дорога между этими двумя скалами у кораблика, именуемого российской

судебной практикой. Как помочь ему не разбиться — смотрите в интервью номера
и в записи тематической конференции ИЦЧП от 29.03.2017 (на сайте privlaw.ru).
В дополнение хочу обратить внимание на традиционную бесплатную онлайн-

конференцию нашего журнала. Обсудим, прижились ли новеллы обязательственного
права в нашей судебной практике. Первым моим собеседником станет С. Л. Будылин,
по сути, единственный специалист, который пишет сейчас статьи на тему гарантий
и заверений. Вторым — С. В. Сарбаш (в представлении не нуждается). Поэтому прошу
заранее разгрузить свой рабочий график 29 июня с 10 до 14 по мск. времени. Будет
много полезной информации.
P. S. Вместе с июльским номером журнала читатели получат книгу Н. Тололаевой

об актуальных разъяснениях Верховного суда.
НОВОСТИ
Обзор арбитражных споров

Международные санкции — не основание для расторжения договора
аренды с российской компанией
Новое руководство вправе оспорить нерыночные сделки бывших
бенефициаров даже с пропуском исковой давности
Выкуп муниципального участка под арендуемым зданием производится
по рыночной стоимости
Третейское решение в целях фиктивного банкротства можно оспорить как
противоречащее публичному порядку
Фотографии допустимо использовать без вознаграждения в порядке
цитирования
ХОЗЯЙСТВЕННЫЕ СПОРЫ
Международные санкции — не основание для

расторжения договора аренды с российской компанией
Если банку пришлось закрыть офис вследствие международных санкций, это
не является существенным основанием для расторжения договора аренды офисного
помещения.
Банк длительное время арендовал офисное помещение у общества-арендодателя.

В дальнейшем общество в качестве арендодателя сменил индивидуальный
предприниматель. В соответствующем дополнительном соглашении стороны также
продлили срок действия договора аренды на несколько лет вперед.
Однако после введения международных санкций банку пришлось закрыть офис,

который располагался в арендуемом помещении. В связи с этим банк предложил
арендодателю расторгнуть договор, однако тот с этим не согласился.
Ссылаясь на существенное изменение условий договора, банк обратился в суд

с требованием расторгнуть его.
Суды трех инстанций поддержали доводы истца. Суды исходили из того, что включение
банка в санкционные списки Министерства финансов США, Канады и стран ЕС является
исключительным и непредвиденным обстоятельством, выходящим за пределы обычных
коммерческих рисков. В связи с этим в процессе действия и исполнения спорной
сделки произошло существенное изменение обстоятельств, из которых стороны
исходили при ее заключении. Введение иностранными государствами экономических
санкций в отношении банка как конкретного юридического лица повлекло для него
значительные убытки и привело к закрытию ряда операционных офисов.
Арендодатель не согласился с принятыми актами и оспорил их в Верховном суде.

Заявитель указал, что мировой экономический кризис, отсутствие кредитования
и тяжелое финансовое положение не являются основанием для досрочного
расторжения договора аренды в связи с существенным изменением обстоятельств,
даже если арендатор утратил необходимость в использовании помещения. Отношения
сторон сложились на основании договора аренды, которые регулируются ГК РФ,
а изменение международной, экономической и политической ситуации не могут влиять
на правоотношения сторон в рамках заключенного договора.
По мнению арендодателя, указанные банком обстоятельства не обладают признаками,

достаточными для расторжения договора на основании ст. 451 ГК РФ. Сама по себе
оптимизация региональной сети банка путем закрытия территориального подразделения
не относится к числу обстоятельств, возникновение которых нельзя было предвидеть.
Банк, вступая в договорные отношения по своей инициативе, как лицо,
осуществляющее предпринимательскую деятельность, должен был прогнозировать
возможную экономическую ситуацию. Следовательно, арендодатель не должен нести
риск изменения планов банка по развитию своей предпринимательской деятельности,
в том числе путем уменьшения количества структурных единиц.
В соответствии с п. 1 ст. 2, подп. 4 п. 2 ст. 451 ГК РФ риск изменения обстоятельств

несет банк, который не проявил должной степени осмотрительности, какая от него
требовалась. Банк не включил в договор условие о порядке расторжения договора
по требованию арендатора в связи с закрытием филиала.
Предприниматель настаивал, что суды неправомерно учли исключительно интересы

банка при сложившихся обстоятельствах, потому что такие обстоятельства, как
санкции, негативно повлияли и на юридических, и на физических лиц. Между тем
по аналогичным основаниям физические лица не освобождаются от уплаты кредитных
платежей, ипотеки, залога, взыскания неустоек.
Верховный суд согласился с доводами арендодателя, отменил судебные акты трех

инстанций и отказал банку в удовлетворении требований.
Источник: определение ВС РФ от 16.05.2017 по делу № А39-5782/2015
Новое руководство вправе оспорить нерыночные сделки

бывших бенефициаров даже с пропуском исковой
давности
Если бывшее руководство компании недобросовестно заключило невыгодные сделки,
новая администрация вправе оспорить их, даже когда срок давности с момента
заключения сделок истек.
Банк и компания заключили кредитный договор, по условиям которого банк

предоставил заемщику крупный кредит в долларах США. В дальнейшем стороны
заключили дополнительные соглашения к договору, по условиям которых:
— валюта кредитного договора изменена на российский рубль;
— исключено право банка досрочно требовать возврата кредита;
— исключено право банка изменять процентную ставку в одностороннем порядке

в случае нарушения заемщиком своих обязательств;
— срок погашения кредита продлен на 13 лет.
Вскоре в отношении банка были инициированы процедуры финансового оздоровления,

и руководство взяло на себя Агентство по страхованию вкладов (АСВ). Новая
администрация обратилась в суд, требуя признать дополнительные соглашения
недействительными.
Суды первой и апелляционной инстанций частично удовлетворили иск. Они исходили

из того, что деятельность лица, действовавшего от имени банка по доверенности,
контролировали бывшие акционеры банка. Они же выступали конечными
бенефициарами ответчика. Оспариваемые условия дополнительных соглашений
свидетельствуют о нерыночном характере этих сделок, заведомо лишенных
экономической обоснованности для банка.
При этом апелляция отклонила довод ответчика о пропуске банком срока исковой
давности для оспаривания дополнительных соглашений. Суд сослался на то, что
бывшее руководство банка не было заинтересовано в оспаривании данных соглашений,
и применил позиции, сформулированные в п. 10 постановления Пленума ВАС РФ
от 30.07.2013 № 62 «О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими
в состав органов юридического лица» и постановлении Президиума ВАС РФ
от 10.12.2013 № 8194/13. В соответствии с этими разъяснениями срок исковой
давности исчисляется не с момента заключения оспариваемой сделки, а с момента
назначения новой администрации юридического лица.
Суд округа отменил акты нижестоящих судов. Кассация исходила из того, что выводы
о нерыночном характере сделок и нарушении баланса интересов не соответствуют
обстоятельствам дела. При этом доводы о том, что основные акционеры банка являлись
конечными бенефициарами ответчика, не подтверждены соответствующими выписками
из реестра акционеров банка.
Верховный суд согласился с судами первой и апелляционной инстанций. Он поддержал

их выводы, что оспариваемые дополнительные соглашения заключены в результате
недобросовестных совместных действий банка и компании, принадлежавшей бывшим
конечным бенефициарам банка. Это поставило банк в заведомо невыгодные условия
и привело к значительному ущербу. Таким образом, дополнительные соглашения
обоснованно признаны недействительными на основании п. 2 ст. 174 ГК РФ.
Коллегия также согласилась с позицией, согласно которой в случае

незаинтересованности органов юрлица в оспаривании сделки, исчисление срока
исковой давности начинается не с момента ее заключения, а с момента, когда
юридическое лицо получило реальную возможность узнать о нарушении своих прав
оспариваемой сделкой.
АДМИНИСТРАТИВНЫЕ СПОРЫ
Выкуп муниципального участка под арендуемым зданием

производится по рыночной стоимости
Если арендатор выкупает арендуемую недвижимость вместе с участком под ней
у муниципального образования, цена участка определяется в размере рыночной
стоимости, а не процента от кадастровой стоимости.
Общество-арендатор добилось, чтобы суд обязал муниципальное образование

(арендодатель) передать ему в порядке приватизации арендуемые нежилые здания,
а также земельный участок под ними, и направило арендатору соответствующий
проект договора купли-продажи.
Стороны заключили договор купли-продажи спорных объектов муниципальной

собственности. Цена недвижимости была определена в размере ее рыночной стоимости
на основании отчетов независимого оценщика.
В дальнейшем общество в суде потребовало признать недействительным пункт

договора купли-продажи в части стоимости выкупаемого земельного участка. Также
общество потребовало взыскать с администрации излишне уплаченную стоимость
участка и проценты по договору.
Суды трех инстанций удовлетворили требования общества. Обосновывая свою

позицию, суды сослались на разъяснения абз. 5 ч. 4 п. 1 информационного письма
Президиума ВАС РФ от 05.11.2009 № 134 «О некоторых вопросах применения
Федерального закона „Об особенностях отчуждения недвижимого имущества,
находящегося в государственной собственности субъектов Российской Федерации или
в муниципальной собственности и арендуемого субъектами малого и среднего
предпринимательства, и о внесении изменений в отдельные законодательные акты
Российской Федерации“». ВАС РФ указывал, что действие данного закона
не распространяется на отношения по выкупу земельных участков. Однако это
не исключает приобретения субъектами малого или среднего предпринимательства
земельных участков, находящихся в государственной или муниципальной
собственности, в порядке, установленном земельным законодательством
и законодательством о приватизации.
Граждане и юридические лица, имеющие в собственности здания, строения,

сооружения, расположенные на земельных участках, находящихся в государственной
или муниципальной собственности, приобретают права на эти земельные участки
в соответствии с Земельным кодексом РФ (п. 1 ст. 36 ЗК РФ в ред. до 01.03.2015).
Таким образом, субъект малого или среднего предпринимательства, приобретая

в собственность арендуемый объект недвижимости, имеет, в силу положений ст. 36
ЗК РФ, также исключительное право на выкуп земельного участка, необходимого для
эксплуатации такого объекта.
Приобретение таких объектов по рыночной стоимости ставит покупателей в неравное

положение с лицами, которые ранее приобрели объекты недвижимости в соответствии
с законодательством о приватизации и обладают правом на выкуп земельных участков,
необходимых для использования этих объектов, в порядке ст. 36 ЗК РФ.
Размер выкупной стоимости земельного участка должен быть определен в размере 30%
от кадастровой стоимости земельного участка, поэтому установление в договоре
выкупной цены сверх указанной суммы противоречит п. 1 ст. 422 ГК РФ и п. 1.1 ст. 36
ЗК РФ.
Суды пришли к выводу, что в силу ст. 168 и ст. 180 ГК РФ спорный договор в части
цены земельного участка является недействительной сделкой.
В результате определения цены земельного участка, превышающей нормативно

установленный размер, на стороне продавца образовалось неосновательное
обогащение, что служит основанием для его взыскания с муниципального образования.
Верховный суд не согласился с позицией нижестоящих судов. Суд подчеркнул, что

субъекты малого и среднего предпринимательства при возмездном отчуждении
арендуемого имущества из государственной собственности субъекта РФ или
муниципальной собственности пользуются преимущественным правом на приобретение
такого имущества по цене, равной его рыночной стоимости и определенной
независимым оценщиком (абз. 1 ст. 3 Федерального закона от 22.07.2008 № 159-ФЗ;
далее — Закон № 159-ФЗ).
Пункт 3 ст. 1 Закона № 159-ФЗ предусматривает, что отношения, связанные

с участием субъектов малого и среднего предпринимательства в приватизации
арендуемого имущества и не урегулированные Федеральным законом от 05.11.2009
№ 134, регулируются Федеральным законом от 21.12.2001 № 178-ФЗ «О приватизации
государственного и муниципального имущества» (далее — Закон № 178-ФЗ).
Закон № 178-ФЗ регулирует отношения, возникающие при приватизации

государственного и муниципального имущества, и связанные с ними отношения
по управлению государственным и муниципальным имуществом (ст. 3). Его действие
распространяется также на отношения, возникающие в связи с отчуждением
земельных участков, на которых расположены объекты недвижимости, в том числе
имущественные комплексы.
При этом ст. 12 Закона № 178-ФЗ предусматривает, что начальная цена подлежащего
приватизации государственного или муниципального имущества устанавливается
в соответствии с законодательством РФ об оценочной деятельности.
Президиум ВАС РФ также указывал, что в случае одновременного приобретения

на основании положений Закона № 159-ФЗ здания и земельного участка, выкупная
цена как здания, так и земельного участка должна определяться исходя
из их рыночной стоимости (постановление от 03.04.2012 № 14556/11).
Поскольку на момент заключения договора покупатель не является собственником

зданий, основания для определения выкупной стоимости земельного участка
в процентах от его кадастровой стоимости и применения к спорным правоотношениям
норм ст. 36 ЗК РФ отсутствовали.
БАНКРОТСТВО
Третейское решение в целях фиктивного банкротства
можно оспорить как противоречащее публичному
порядку
Если кредитор получил третейское решение исключительно, чтобы инициировать
банкротство должника и назначить управляющего в ущерб другим кредиторам, выдачу
такого решения можно оспорить.
Общество получило в арбитражном суде исполнительный лист на принудительное

исполнение решения третейского суда. В решении суд присудил обществу
задолженность по договору займа с общества-должника.
В дальнейшем другой кредитор должника — банк оспорил выдачу исполнительного

листа, сославшись на противоречие исполнения решения третейского суда публичному
порядку РФ.
Банк указал, что кредитор и должник являются аффилированными лицами.

Задолженность по договору займа они создали искусственно, чтобы использовать
ее в качестве основания для инициирования несостоятельности должника
по упрощенной процедуре, с назначением кандидатуры конкурсного управляющего.
Заключив договор займа, кредитор почти сразу же обратился в третейский суд.

Должник признал долг и сослался на финансовые трудности, которые не позволяют его
погасить. По мнению банка, заявление об отсутствии денежных средств для
исполнения обязательств перед кредитором сделано недобросовестно, с целью ввести
третейский суд в заблуждение и искусственно создать видимость наличия спорной
задолженности. Дело в том, что в дальнейшем по расчетному счету должника
перечислялись средства на большие суммы, в том числе в пользу данного кредитора.
Получив исполнительный лист, кредитор не стал сразу взыскивать долг. Сделал он это
только после того, как банк опубликовал уведомление о намерении инициировать
банкротство должника. При этом обратиться в суд с таким заявлением банк был вправе
не раньше чем через 15 дней. За это время кредитор успел опередить банк и первым
инициировал банкротство должника.
Банк счел, что такие действия говорят о согласованных недобросовестных действиях

должника и кредитора. При этом действительной целью обращения в третейский суд
для кредитора являлось не взыскание задолженности, а создание банку препятствий
для реализации прав действительного кредитора и первого заявителя в деле
о банкротстве должника. По мнению банка, эти обстоятельства служат основанием для
отказа в выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения
третейского суда по причине нарушения основополагающих принципов российского
права (ст. 10 ГК РФ).
Суд округа отказал банку в удовлетворении требований. Кассация указала, что

процедура проверки и исследования доказательств, на основе которых принято
решение третейского суда, не предусмотрена АПК РФ. Банк не оспаривал наличие
долга у заемщика на момент выдачи исполнительного листа, а возможное отсутствие
долга в заявленном размере на момент вынесения решения третейского суда —
не основание для отмены судебного акта о выдаче исполнительного листа.
Верховный суд указал, что арбитражный суд вправе отказать в выдаче исполнительного
листа на принудительное исполнение решения третейского суда, если такое решение
нарушает основополагающие принципы российского права.
Возможность конкурсных кредиторов в деле о банкротстве доказать необоснованность

требования другого кредитора, подтвержденного решением третейского суда, обычно
объективным образом ограничена. В силу этого предъявление к ним высокого стандарта
доказывания привело бы к неравенству таких кредиторов. При рассмотрении подобных
споров конкурсному кредитору достаточно представить суду доказательства prima
facie, подтвердив существенность сомнений в наличии долга. В данном деле банк
представил соответствующие доводы. В итоге Верховный суд направил дело на новое
рассмотрение.
ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫЕ СПОРЫ
Фотографии допустимо использовать без вознаграждения
в порядке цитирования
Если фотографии были использованы в целях цитирования с указанием авторства
и источника заимствования, это не считается нарушением авторских прав владельца
таких фотографий.
Общество опубликовало на своем сайте ряд обзоров интернет-блогов. Обзоры

включали в себя фотографии и фрагменты текста различных материалов, публикуемых
в сети Интернет, и сопровождались цитатами. В числе прочих общество разместило
фрагменты блога предпринимателя с 22 фотографиями, принадлежащими ему.
Считая, что при размещении фотографий общество нарушило его права и законные
интересы, предприниматель обратился в суд с иском о взыскании компенсации исходя
из расчета: по 20 тыс. руб. за каждое фотографическое произведение.
Суд первой инстанции, руководствуясь ст. 10 и подп. 1 п. 1 ст. 1274 ГК РФ, отказал
в удовлетворении иска. Суд признал правомерным использование обществом спорных
обнародованных фотографий в порядке цитирования в информационных целях, а также
пришел к выводу о наличии в действиях предпринимателя признаков злоупотребления
правом на защиту исключительных прав. Суд отметил, что жанр и характер изложения
материала обзорных произведений соответствует информационным целям, так как
авторы излагали информацию о свежих произведениях интернет-блогеров с указанием
имени автора, произведение которого используется, и источника заимствования.
Апелляция пришла к выводу, что спорный случай не относится к виду свободного
использования произведений, предусмотренному подп. 1 и 2 п. 1 ст. 1274 ГК РФ. Суд
счел, что использование фотографий, полностью выраженных в графической форме,
не является цитированием. При этом цитирование может быть применено только
к тексту или высказываниям.
Суд по интеллектуальным правам поддержал выводы апелляции.
Верховный суд указал, что любые произведения науки, литературы и искусства,

охраняемые авторскими правами, в том числе фотографические произведения, могут
быть свободно использованы без согласия автора и выплаты вознаграждения при
наличии четырех условий: использование произведения в информационных, научных,
учебных или культурных целях; с обязательным указанием автора; источника
заимствования и в объеме, оправданном целью цитирования.
При этом цитирование допускается, если произведение, в том числе фотография,

на законных основаниях стало общественно доступным. На сайте же предпринимателя
была размещена информация о возможности свободного использования его фотографий
в некоммерческих целях с указанием автора и ссылки на сайт предпринимателя.
Верховный суд счел, что объем цитирования фотографий предпринимателя допустим

и оправдан целями обзора о содержании различных блогов; общество в обзоре указало
автора и дало ссылку на источник заимствования (сайт предпринимателя), что
является допустимым случаем свободного использования произведений в силу подп. 1
п. 1 ст. 1274 ГК РФ. Исходя из этого, Верховный суд оставил в силе решение суда
первой инстанции.
Источник: определение ВС РФ от 25.04.2017 по делу № А40-142345/2015.
НОВОСТИ
Прецедент месяца
Подрядчик по госконтракту вправе уступить право требования долга
за выполненные работы (определение ВС РФ от 20.04.2017 по делу № А26-
10174/2015).
Суть дела
Администрация (заказчик) и общество (подрядчик) по результатам аукциона
заключили муниципальный контракт на выполнение работ. В дальнейшем стороны
подписали дополнительное соглашение о расторжении контракта. В соглашении
стороны закрепили объем выполненных подрядчиком работ и их цену, которую должен
уплатить заказчик.
Далее подрядчик заключил с третьим лицом договор цессии. Цессионарий принял

право требования задолженности, а также право на пеню и штраф за весь период
действия муниципального контракта.
Цедент письмом уведомил должника о состоявшейся уступке, а вскоре направил

претензию с требованием оплатить новому кредитору сумму задолженности
по контракту, договорной неустойки и штрафа.
Администрация добровольно требования цессионария не исполнила, поэтому тот

обратился в суд с соответствующим иском.
Позиция первой инстанции: закон не запрещает

уступать долг за выполненные по госконтракту работы
Суд первой инстанции удовлетворил требования цессионария о взыскании
задолженности и неустойки. Суд исходил из доказанности наличия задолженности
по оплате выполненных подрядчиком работ и факта просрочки их оплаты.
При этом суд отклонил ссылку администрации на п. 7 ст. 448 ГК РФ (запрет для
победителя торгов уступать права и осуществлять перевод долга по обязательствам,
возникшим из заключенного на торгах договора).
Суд указал, что наличие у администрации перед подрядчиком задолженности по оплате

выполненных работ не свидетельствует о ничтожности договора уступки права
требования. В данном случае уступлено не право выполнения работ по муниципальному
контракту, а право требовать оплату за уже выполненные работы, которые заказчик
принял без замечаний и возражений. Ни бюджетное, ни гражданское законодательство
не содержат прямых запретов на уступку или передачу права требования
по государственному (муниципальному) контракту третьим лицам после выполнения
подрядных работ по контракту, то есть после его фактического исполнения.
Позиция апелляции и кассации: подрядчик не вправе

уступать права по госконтракту
Апелляционный суд отменил решение суда первой инстанции и отказал цессионарию
в иске. Суд пришел к выводу об императивном применении в данном случае нормы п. 7
ст. 448 ГК РФ, запрещающей победителю торгов уступать права и осуществлять
перевод долга по обязательствам.
Как указал суд, заключая договор цессии, цедент и цессионарий не могли не знать
о существующих ограничениях. Правоотношения сторон возникли после вступления
указанной нормы в силу, в связи с чем в рассматриваемом случае подлежат
применению положения п. 7 ст. 448 ГК РФ. С учетом этого суд апелляционной
инстанции пришел к выводу о ничтожности сделки (п. 2 ст. 168 ГК РФ).
Соглашаясь с выводами апелляции, суд округа отметил, что в рассматриваемом случае

подрядчик осуществил уступку прав требования задолженности, неустойки и штрафа
по контракту до момента его расторжения. Поскольку обязательства администрации
по оплате работ возникли из контракта, установленный в п. 7 ст. 448 ГК РФ запрет
препятствовал подрядчику совершить уступку права.
Позиция ВС РФ: при оплате заказчиком долга

по госконтракту личность должника не имеет значения
Верховный суд не согласился с судами апелляционной и кассационной инстанций. Суд
сослался на п.п. 82, 83 постановления Пленума ВС РФ от 24.03.2016 № 7
«О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской
Федерации об ответственности за нарушение обязательств». Согласно данным пунктам
положения ГК РФ в измененной Федеральным законом от 08.03.2015 № 42-ФЗ(далее —
Закон № 42-ФЗ) редакции не применяются к правам и обязанностям, возникшим
из договоров, заключенных до дня вступления его в силу (до 01.06.2015). При
рассмотрении споров из таких договоров следует руководствоваться ранее
действовавшей редакцией ГК РФ с учетом сложившейся практики ее применения.
Соответственно применение судами апелляционной и кассационной инстанций

положений п. 7 ст. 448 ГК РФ к правоотношениям, возникшим из муниципального
контракта, заключенного, исполненного (в части) и расторгнутого до 01.06.2015,
противоречит п. 2 ст. 2 Закона № 42-ФЗ.
Кроме того, несмотря на неприменимость положений п. 7 ст. 448 ГК РФ в редакции

Закона № 42-ФЗ в данном споре, судебная коллегия сочла необходимым отметить, что
выводы апелляции и кассации основаны на неправильном толковании данной нормы.
Введенное указанной нормой требование об исполнении договора лично победителем

торгов означает запрет на передачу им возникающих из соответствующих договоров
прав и обязанностей при выполнении работ, оказании услуг, поставке или получении
имущества, в том числе во временное пользование.
Обязанность личного исполнения государственного (муниципального) контракта

обусловлена необходимостью обеспечения принципов открытости, прозрачности
и сохранения конкуренции при проведении закупок для обеспечения государственных
и муниципальных нужд.
В то же время предусмотренный п. 7 ст. 448 ГК РФ запрет не может распространяться

на уступку победителем торгов денежного требования, возникающего из заключенного
на торгах договора, поскольку при исполнении заказчиком обязанности по уплате
денежных средств личность кредитора не имеет существенного значения.
Вывод суда округа об осуществлении подрядчиком уступки прав требования

задолженности, неустойки и штрафа по контракту до момента его расторжения
является ошибочным, сделанным без учета дополнительного соглашения,
прекратившего действие контракта. Между тем, поскольку действие контракта было
прекращено, обязанность личного исполнения контракта подрядчиком отсутствовала,
препятствий для осуществления уступки денежного требования другому лицу
не имелось.
Исходя из этого, Судебная коллегия пришла к выводу о соответствии договора цессии

требованиям законодательства и оставила в силе решение суда первой инстанции.
НОВОСТИ
Эстоппель из соглашения: дело о

забывчивых акционерах
Сергей Львович Будылин
старший юрист к омпании R oche & Duffay
В английском договорном праве, в отличие от немецкого или российского,

отсутствует принцип добросовестности. Англичанин не обязан исполнять
договор «добросовестно»; он обязан исполнить договор — и на этом точка.
Однако английское право имеет ряд оригинальных инструментов, выполняющих
те функции, которые у нас выполняет принцип добросовестности. К таким
инструментам относится эстоппель.
Как работает английский эстоппель на практике?

Например, если обе стороны ошибочно или намеренно полагаются на какое-то
положение при заключении сделки, они связаны обязательством на таких условиях,
даже если впоследствии забыли об этом.
Далее рассмотрим дело, иллюстрирующее указанную конструкцию1. Однако прежде

несколько слов об эстоппеле из соглашения.
Эстоппель из соглашения возникает в случае

взаимного согласия сторон с ошибочным утверждением
Эстоппель в английском праве — это семейство правил прецедентного происхождения,
которые, обобщенно говоря, направлены на недопущение противоречивого поведения
субъектов права.
Одним из таких правил является так называемый эстоппель из соглашения (estoppel

by convention). Суть его в следующем.
Допустим, обе стороны ошибочно полагают, что имеет место некий факт или что
действует некая правовая норма. Например, что определенное здание выставлено
на продажу. Или что запрещено вести определенную деятельность без лицензии.
Предположим, что одна из сторон, полагаясь на это взаимное, но ошибочное мнение,

изменяет позицию к своей невыгоде. Например, нанимает юриста для подготовки
документов на покупку здания или на получение лицензии.
Тогда вторая сторона связана этим предположением, несмотря на его ошибочность!
Иначе говоря, она потом не может ссылаться в суде на то, что это предположение
не соответствует действительности. В приведенном примере, если первая сторона
требует, чтобы вторая сторона, в соответствии с их договоренностями,
компенсировала ей половину расходов на юриста, то вторая сторона не может
сослаться на то, что, оказывается, нанимать юриста не было нужды.
Для применения правила не требуется, чтобы вторая сторона давала какие-либо явные
заверения или обещания по поводу ошибочного тезиса. Достаточно того, что она
своими действиями или бездействием дала понять первой стороне, что она разделяет
мнение первой стороны (которое впоследствии оказалось неверным).
Название «эстоппель из соглашения», очевидно, подразумевает, что стороны неявно

согласились с тем, что существует некое состояние дел, и связаны этим неявным
соглашением, даже если такого состояния дел на самом деле не существует.
При этом эстоппель применяется не автоматически, а лишь если принятие ссылки

на недостоверность данного ошибочного предположения было бы (по заключению суда)
«несправедливым или бессовестным» (unjust or unconscionable).
В рассматриваемом деле суд сформулировал правило, согласно которому эстоппель

из соглашения может возникать не только в результате взаимной ошибки,
но и в результате забывчивости сторон.
Покупатель акций может оспорить применение

соглашения о преимущественных правах, если ранее
оно не применялось
Этот судебный акт посвящен схватке за корпоративный контроль над коммерческой
компанией.
Компания EFI (Loughton) Ltd была создана в 2000 году с целью приобретения прав
долгосрочной аренды некого земельного участка вместе с расположенным на нем
бизнес-центром для стартапов (Seedbed Centre). Акционеры предоставили компании
займы, чтобы та начала свою деятельность.
По настоянию одного из акционеров-займодавцев (Диксона) акционерами было

подписано соглашение о преимущественных правах.
Согласно указанному соглашению, если один из акционеров намерен продать свои

акции, то у остальных акционеров возникают преимущественные права
(пропорциональные их собственным долям) на приобретение этих акций. Но с годами
это соглашение как-то забылось…
Бизнес оказался прибыльным. В результате чего в 2009 году один из акционеров
(тот же Диксон), получив дополнительный пакет акций по наследству от брата, начал
предпринимать шаги по приобретению контроля над компанией, и вот каким способом:
он договорился с одним из акционеров и начал скупать акции у других.
Акции Диксон выкупал на свое юридическое лицо со странным названием «MSK 050
Limited».
Два акционера, которые были фактическими руководителями компании, активно

возражали, видимо, опасаясь — и, как мы увидим, небезосновательно — своего
смещения с руководящих постов.
Тем не менее после жаркого обсуждения на совете директоров передача акций на имя
контролируемой Диксоном компании была одобрена. О преимущественных правах
в пылу дискуссии никто не вспомнил: ни оппоненты Диксона, ни уж тем более он сам.
Получив фактический контроль над мажоритарным пакетом акций (посредством

приобретения 400 из 600), Диксон стал добиваться, чтобы и два руководителя
компании продали ему свои 200 акций по балансовой стоимости.
Вместо этого разозленные руководители в 2011 году поступили иначе: они продали
свои акции некой компании с Британских Виргинских островов (Blindley Heath
Investment Properties Ltd), контролируемой их старым знакомым.
Вновь последовала дискуссия на совете директоров, но вновь продажа акций была

одобрена. О преимущественных правах речи не было.
Однако через несколько дней Диксон, перебирая старые бумаги, вдруг обнаружил
соглашение акционеров о преимущественных правах (во всяком случае, именно такова
его версия событий).
Диксон написал покупателю, что акции не могут быть ему переданы ввиду наличия
преимущественных прав. Совет директоров в обновленном составе отказал покупателю
в регистрации в реестре акционеров и выпуске сертификатов акций на его имя,
сославшись на соглашение акционеров.
Покупатель обратился в суд, требуя, в частности, чтобы компания внесла его в реестр
акционеров либо выплатила убытки.
Забывчивость может вести к эстоппелю из соглашения

наравне с ошибкой
Суд первой инстанции разрешил спор в пользу покупателя (2014).
Суд, вопреки призывам истца, установил как факт, что соглашение акционеров
о преимущественных правах действительно существовало и мыслилось его сторонами
как связывающее их договор. Однако суд счел, что ответчик (Диксон) не может
ссылаться в суде на этот договор ввиду эстоппеля из соглашения.
По заключению судьи, все акционеры разделяли ошибочное предположение о том, что

никакими договорами такого рода они не связаны, и вели себя соответственно.
А поскольку Диксон ранее получил выгоду от совершения сделок в нарушение
договора, то теперь бессовестно с его стороны ссылаться на этот же договор в свою
пользу.
Вслед за этим последовала апелляционная жалоба (2015).
В ходе рассмотрения жалобы ответчик, помимо прочего, привел следующий аргумент:

эстоппель из соглашения подразумевает, что стороны неявно согласились
не осуществлять свои права в будущем. Однако, по мнению ответчика, они не могли
на это согласиться, если они просто не знали о существовании этих прав!
По мнению адвокатов ответчика, эстоппель из соглашения может возникнуть в случае

ошибочной интерпретации договора, но не в случае незнания о самом факте
существования договора.
Однако Апелляционному суду Англии и Уэльса (судья Хилдъярд) эта тонкая словесная
эквилибристика не показалась убедительной. По мнению суда, ошибочное
воспоминание с правовой точки зрения ничем не отличается от забывчивости.
Формулируя принцип эстоппеля из соглашения, Апелляционнцый суд возводит это

правило к австралийскому прецеденту 1937 года (Grundt v Great Boulder Pty. Gold Mines
Ltd (1937) 59 °C.L.R. 641).
Как отмечает судья Хилдъярд, очевидно, что рассматриваемый вопрос является

вопросом добросовестности (a matter of good faith and fair dealing).
Суд указал буквально следующее:
«Суть принципа [эстоппеля из соглашения] состоит в том, что стороны вели себя
в соответствии с допущениями, которые, намеренно или ненамеренно, отличались
от истины.
Было ли истинное положение вещей неправильно понято, ошибочно вспомнено или

забыто — это не должно иметь значения для определения того, приняли ли стороны
в данном случае некое общее допущение».
В итоге суд отказался применить соглашение о преимущественных правах, несмотря

на его действительность, и приказал компании зарегистрировать стороннего
покупателя спорных акций в реестре акционеров.
1 Dixon & Anor v. Blindley Heath Investments Ltd & Anor [2015] EWCA Civ 1023 (09 October
2015).
ИНТЕРВЬЮ
«Мир вообще живет не сегодняшним днем,

здесь и сейчас, а прогнозированием»
О том, что такое деривативы и откуда они появились, а также
о субординированных займах и субсидиарной ответственности в деле
о банкротстве рассказал Владимир Хренов, партнер юридической фирмы
«Монастырский, Зюба, Степанов и Партнеры».
БИОГРАФИЯ
• В 1990 году с отличием окончил факультет международного права МГИМО МИД СССР
• В 1994 году получил степень магистра права (LL.M.) школы права Колумбийского
университета (г. Нью-Йорк)
• До 1998 года работал в отделениях международной юридической фирмы Coudert

Brothers в Москве, Нью-Йорке, Париже и Лондоне.
• 1998–2006 годы — вице-президент юридического департамента лондонского

отделения международной банковской группы JPMorgan; отвечал за юридическое
сопровождение деятельности банка в области производных финансовых инструментов
и структурных финансовых продуктов на развивающихся рынках Европы, Ближнего
Востока и Африки
• 2006–2008 годы — советник московского отделения одной из крупнейших

международных юридических фирм
• С 2009 года — партнер юридической фирмы «Монастырский, Зюба, Степанов

и Партнеры»
• С 2014 года — эксперт международной организации P.R.I.M.E. Finance
• Имеет многочисленные публикации по темам, связанным с производными

финансовыми инструментами и структурными финансовыми продуктами
— Добрый день, Владимир! Мы познакомились с Вами на одной из встреч

с представителями бизнеса и юридических компаний, которая проходила в 2013
году, когда ВАС РФ готовился издать разъяснения по договорам процентного
свопа. И Вы пытались удержать от принятия скоропалительных решений, если
я правильно помню. Кроме того, Вы участвовали в разного рода акциях
«правового просвещения» судей Арбитражного суда г. Москвы, если это можно
так назвать, где также рассказывали о деривативах как производных
финансовых инструментах.
Давайте сегодня вновь сосредоточим внимание на этой теме, учитывая, что

в первом приближении к данному вопросу мы уже подходили в интервью
с Екатериной Николаевной Абашеевой в январском номере нашего журнала
за этот год. Однако сначала хочу спросить, откуда у Вас такие познания в этой
сложной материи, хорошо развитой по сути не в России, а за рубежом?
— Добрый день, Андрей! Я работал в банке JP Morgan в Лондоне с 1998 по 2006 год. Это
один из пяти лидеров на рынке деривативных инструментов. Около 90% сделок
на внебиржевом рынке производных, общий объем которых составляет более 500 трлн
дол. (это не оговорка — более половины квадриллиона долларов), заключены
с банками JP Morgan, Goldman Sachs, Bank of America, Citigroup и Wells Fargo.
— Ого! Так просто туда, я думаю, не попасть. Даже из МГИМО. А до этого

учились за границей где-нибудь?
— Да, в Колумбийском университете в Нью-Йорке. Потом там же немножко поработал

в международной юридической фирме, перевелся в офис этой же фирмы в Париже,
а затем уже был приглашен на работу в JP Morgan.
— А с какого момента начали развиваться деривативы в мире?
— Смотря что понимать под деривативами. Деривативы как рыночные продукты стали
распространяться с конца 70-х годов. Толчок развитию деривативов, как ни странно,
дали валютные ограничения в Англии. В 70-х годах у них были проблемы с платежным
балансом и они вводили ограничения на вывоз капитала. И компании, у которых были
коммерческие интересы в Америке и Англии одновременно, придумали такую структуру
фактически для обхода английского запрета, когда английская компания, имеющая
дочернее предприятие в Америке, и американская компания с дочерним предприятием
в Англии, договаривались о двух параллельных займах. В Америке две компании
(материнская американская и дочерняя американская) выдавали заем в долларах,
а в Англии — в фунтах (материнская английская и дочерняя английская). И чтобы
снизить кредитные риски в договорах между собой они предусматривали в обоих
договорах, что если по одному из них происходит дефолт, то и второй кредит
не возвращается. Но при этом производится пересчет валютной разницы по текущему
курсу, так называемый неттинг.
— Фактически зачет без встречности обязательств?
— Да, нечто подобное. И вот такой «креатив» дал рождение первому современному
деривативному инструменту, так называемому валютному свопу.
— Но здесь имели место реальные займы, а никакая не торговля на разницу и т.

п.?
— Да, все операции были абсолютно реальными. Первые инструменты на деривативном

рынке были поставочными, то есть такими, в которых происходили реальные расчеты
по номиналу. А потом, когда рынок обнаружил, что через подобного рода инструменты
можно не только фондировать (кредитовать) друг друга, но и осуществлять страховку
от рыночных рисков, тогда поставки ушли, и преобладающий объем на рынке стали
занимать беспоставочные инструменты. В них определяется номинал используемого
деривативного инструмента, но расчеты по номиналу не проводятся, а к этому
номиналу приводится расчет платежей в зависимости от внешних рыночных
показателей (так называемого базового актива).
То есть если брать, например, расчетный (беспоставочный) валютный форвард,

то вы закрепляете его валютную стоимость в соответствующих двух валютах,
но расчеты производятся в размере курсовой разницы в зависимости от того, куда
с даты заключения сделки ушел обменный курс.
— Да, а я напомню читателям, что есть четыре вида деривативов — форварды,

фьючерсы, опционы и свопы. И в вашем примере сразу вопрос — а кому
интересно покупать такой валютный своп? Речь о спекулянтах или чистых
игроках?
— Не совсем. Такие инструменты интересны прежде всего тем, у кого есть разрыв
между валютами, в которых получаются доходы и производятся расходы.
— Допустим, я экспортер и получаю доходы в валюте…
— Да, а расходы у Вас рублевые, и если рубль взлетит вверх, то Вы в убытках.

Произойдет разрыв, одна и та же валютная выручка станет приносить меньше рублей.
И вы договариваетесь о том, чтобы зафиксировать курс таким, какой он есть сейчас.
— Но если вдруг рубль упадет, я буду вынужден отдать все нежданно упавшие
на меня дополнительные доходы.
— Да, придется с ними расстаться. Но если у Вас не спекулятивный бизнес,

а долгосрочный, и прибыль Вы намерены получать не на скачках курса валюты, а путем
производства товаров, то для Вас важнее стабильность и страховка от роста рубля
(поскольку иначе Вам придется уходить в банкротство), чем доходы от его падения. Вот
Вы работаете сейчас при курсе 57 руб. за доллар, и работаете с прибылью. Потом
доллар стоит 100 руб., и Вы кому-то отдаете 43 руб. с каждого доллара. Не очень
радостно, но Вы работаете по-прежнему и прибыль у Вас по-прежнему есть.
И вы развиваетесь. И прогнозируете свое развитие.
— Хорошо, первые деривативы были валютными свопами. А дальше что

появилось?
— Дальше появился процентный своп. Допустим, Ваши доходы в долларах.

И Вы привлекаете кредиты по плавающей процентной ставке. Например, 10-летний
кредит и процентная ставка пересматривается раз в квартал. Если она начинает
уходить вверх, то обслуживание кредита для Вас становится все дороже и дороже.
И поэтому Вы не можете на 10 лет вперед просчитать экономику. И процентный своп,
который позволяет этот рост нивелировать, дает Вам предсказуемость в стоимости
фондирования.
— Хорошо, а вот фьючерсы и прочие инструменты, которые торгуются

на бирже, они как связаны с экономикой?
— Точно так же, напрямую. Вы производитель товара, Вам интересно стабилизировать

для себя цену на топливо, которое используется в производстве. Например,
авиационный керосин, если это
авиакомпания. Исходя из расчетов
цены на топливо, Вам следует
строить свою ценовую политику
на билеты на будущее. И тогда
Вы покупаете на бирже фьючерс
на покупку авиационного керосина.
И, напротив, если
Вы нефтеперерабатывающая
компания, то покупаете обратный
фьючерс, гарантируя себя
от возможных падений в цене
на топливо, которые могут пробить
дыру в бюджете. Мир вообще живет
не сегодняшним днем, здесь
и сейчас, а прогнозированием.
Но реальные закупки люди все
равно делают у своих поставщиков,
которые им знакомы, с которыми
наработаны связи, и т. п. Поэтому
хоть большинство фьючерсов
и сформулированы как поставочные,
до реальных поставок дело доходит
менее чем в 1% случаев.
В остальных 99% — тот, кто
выигрывает по фьючерсу,
предпочитает брать деньгами. Для
этого надо свой фьючерс закрыть.
Как это делается? Вы покупаете
такой же фьючерс, как
первоначальный, в том же объеме, но только обратный (тот на покупку, а Ваш
на продажу и т. п.), и они у вас схлопываются, или, более официальным языком —
сальдируются. Если цена на эти фьючерсы (то есть на базовый товар) выросла или
упала, то либо Вы доплачиваете разницу, либо биржа Вам доплачивает.
— Таким образом, если керосин начинает на рынке стоить на 50% дороже, чем
установлено в условиях фьючерса, авиакомпания (покупатель фьючерса)
теряет эти дополнительные деньги в сделке поставки керосина,
но зарабатывает их на бирже?
— Именно так. То есть, через деривативный инструмент Вы получаете финансовую

компенсацию потерь на рынке «спот» базового актива.
— Это Вы сказали на птичьем, — извините, — биржевом языке, то, что по-

человечески объяснили чуть выше?
— Да (смеется).
— Но выглядит это все как спекуляция на бирже.
— В том-то и дело! Жесточайший парадокс. Выглядит это так только снаружи, если
не знать всей внутренней начинки. Поэтому все крики о том, что банки на процентных
или валютных свопах зарабатывают какие-то баснословные спекулятивные деньги,
абсолютно лишены оснований. Конечно, у банков есть отделы, которые торгуют
собственным капиталом банка на свой страх и риск, но на сохранение такой модели
бизнеса сейчас оказывается мощное регуляторное давление, чтобы заставить банки
либо закрыть такие отделы, либо выделить их из банковской группы. В основном же
банки на этих инструментах зарабатывают ровно так, как всегда зарабатывают
банки, — за счет того, что они принимают кредитный риск на своего контрагента. Они
делают деньги только в размере кредитного спреда. Продал своп за 100, а сам
прикупил его за 95 по хеджирующей (обратной) сделке. И зарабатывают они на этой
перепродаже сразу же, а не через год или через десять, когда начнутся расчеты
по инструменту. То есть если цена улетела со 100 на 150 через год, банк
не зарабатывает 50. Никогда. Только свои 5, полученные год назад, ведь 50 он должен
будет выплатить по хеджирующей сделке.
— А спекулянты на бирже тогда за счет чего зарабатывают? Они вообще есть
на бирже тогда? По телевизору только и слышишь, спекулянты, спекулянты…
— Конечно, есть. Спекулянты принимают на себя рыночный риск. То есть у них нет
никакой другой (так называемой оффсетной) позиции. Вот они считают, что нефть
будет дорожать, и покупают на нее фьючерсы по цене, приближенной к современным
ценам. Но если они ошибаются, то несут потери в чистом виде. У них нет основной
хозяйственной операции, ради которой можно было бы задействовать дериватив.
— Ваше видение — вот это все может пойти в народ? Может это коснуться
простых фермеров, производителей и т. п., а не только крупного бизнеса?
— В мире или у нас?
— Забавно, что Вы разделяете. Давайте сначала в мире. А потом у нас.
— В мире это уже есть. Например, есть деривативы на погоду. На то, сколько
миллиметров осадков выпадет в Мюнхене во время Октобер-феста (октябрьский
пивной фестиваль). Потому что, если во время фестиваля идет дождь, у многих
в городе падает прибыль (у рестораторов, владельцев пивных, гостиниц и т. п.). И это
падение прибыли они компенсируют через погодные деривативы.
— Никогда не знал про такие. Если бы меня об этом спросили, я бы мог

предположить, что погодные деривативы используются где-нибудь в сельском
хозяйстве…
— В сельском хозяйстве они используются в промышленных масштабах. Крупные

сельхозпроизводители хеджируются на ключевые погодные условия: среднемесячную
температуру, количество осадков и т. п.
— Но урожай ведь зависит не только от этих факторов, но и от того, например,

не налетит ли саранча. От нее еще не придумали, как через деривативы
хеджировать?
— Я об этом не слышал. Хеджируются по ключевым погодным показателям —

температуре и осадкам, так как от них чаще всего зависит урожай. И вообще
хеджироваться можно только там, где ведутся статистические наблюдения и можно
привязать расчеты по сделке к прозрачным и надежным контрольным ориентирам
(«бенчмаркам»).
Основные климатические показатели надежно фиксируются, публикуются

специальными погодными службами и могут выступать такими ориентирами. Думаю,
по саранче такой статистики не ведется.
— Как скоро это придет в Россию?
— Думаю, не скоро, да. У нас рынок, который не просто нельзя сравнить с западным,
нельзя даже начинать сравнивать. Ни по сложности, ни по объему. Это касается
и биржевых деривативов, а не только погодных.
— Я так понимаю, что далеко не все люди, даже на западе, хорошо разбираются
во всей этой сложной материи. Что в этом случае для них предлагает западное
право?
— Оно ранжирует их на разные категории, и в зависимости от категории возлагает

на профессионального участника рынка обязанность по раскрытию информации в том
или ином объеме. Так, если речь идет о профессиональном потребителе услуг
на финансовом рынке (так называемом профессиональном клиенте), то ему вообще
почти ничего не надо объяснять. Если ему надо, пусть нанимает финансовых
консультантов.
В отношении иных клиентов дилер действует по-другому. В такой ситуации он должен

проявить необходимый уровень заботливости, разъяснить риски и даже отказать
в продаже, если увидит, что клиент принимает на себя неоправданные для его
положения риски.
— Хорошо, давайте оставим деривативы в покое и поговорим про иные

злободневные вопросы. Я знаю, Вы занимаетесь банкротством довольно
основательно. Речь идет об иностранных или о российских банкротствах?
— И о тех, и о других. Банкротство банков, например. Мы столкнулись с тем, что

процессы банкротства банков очень непрозрачные. Агентство по страхованию вкладов
(АСВ) не любит делиться информацией, если ее не вытаскивать клещами через суд,
что тоже далеко не всегда возможно.
— А, то есть Вы не конкурсному управляющему в лице АСВ помогаете, а каким-

то кредиторам?
— Да, а в некоторых случаях также руководству этих банков или их собственникам,

которых пытаются привлечь к субсидиарной ответственности. И вообще в делах
о банкротстве банков мы зачастую наблюдаем крупные нарушения. От имущества
остаются только рожки да ножки. Один банк попал в банкротство, я знаю, так нашлось
столько активов, что расплатились со всеми кредиторами. Более того, даже осталось.
Собственники банка пришли забирать остаток к АСВ, а им отказали. Вот это как?
— Да уж… Трудно комментировать.
— Что касается субсидиарной ответственности, то мне крайне не нравится

презумпция, установленная в п. 4 ст. 10 Закона о банкротстве о том, что если какие-
то сделки должника с контролирующим лицом были оспорены в ходе конкурсного
производства, его руководитель считается виновным в доведении его до банкротства.
— Ой, мне весь п. 4 ст. 10 активно не нравится. В 2013 году мы публиковали

с Ксенией Усачевой статью про это в Вестнике ВАС, я как раз в ней писал часть
про субсидиарную ответственность при банкротстве и очень жестко отзывался
об этой норме.
С тех пор ее несколько раз поменяли, но не кардинально. Пытались настроить,

но заведомо порочный институт сложно настроить. Если это пень, а не рояль,
его невозможно настроить, сколько ни пытайся. Единственная презумпция,
может быть, представляющая интерес, это презумпция виновности в доведении
до банкротства в случае утраты всех документов бухгалтерской отчетности.
— С этой презумпцией в отношении виновного лица я согласен, но презумпция

виновности любого контролирующего лица при оспаривании сделок в преддверии
банкротства в полном объеме недостатка имущества в конкурсной массе просто
чудовищна.
Ты себе выписал премию на 10 руб., эту выплату потом оспорили и привлекают тебя
к субсидиарной ответственности на миллиард долларов. Где логика?
— Я как раз писал про это. Механизм расчета субсидиарной ответственности

по п. 4 ст. 10 Закона о банкротстве упрекают именно в том, что он использует
математические методы там, где надо говорить о праве (о традиционном
институте возмещения убытков).
Как считается субсидиарная ответственность? В виде разницы между

пассивами и активами. И, действительно, если директор вывел из компании
10 руб., ему потом могут насчитать миллиард. Взыскивать с директора (или
учредителей) надо ровно столько, сколько они вывели. А это называется
убытками в нашей правовой традиции.
Вместо этого законодатель придумал институт убытков дублера в виде

института субсидиарной ответственности. И возможны те самые
несправедливые ситуации, о которых Вы говорите. А под эту презумпцию
виновности в доведении до банкротства попадаешь в любом случае, без
разницы, по какому основанию оспаривается сделка (ущерб кредиторам по ст.
61.2 или преимущественное удовлетворение по ст. 61.3 Закона о банкротстве)?
— Да, в том-то и дело. И когда речь идет о большом банкротстве (те же самые банки),
то какая-то сделка уж точно будет оспорена. Как только это произошло, все,
на выход.
Не будем забывать еще вот о чем. Многие банки долгие годы балансировали на грани
соблюдения нормативов. Я подозреваю, что даже госбанки в их числе. И потребность
в капитале — это прямо бич российского банковского сектора. Поэтому банки — по-
04.09.2018 Арбитражная практика
в капитале — это прямо бич российского для юристовсектора.
банковского № 6, июнь 2017
Поэтому банки — по-
видимому, с ведома Центробанка- длительное время создавали разные контролируемые
офшорные компании, на которые перебрасывали свои кредиты с целью не допустить,
чтобы их кредиторский портфель стал плохим.
Вот представьте, Вы — банк, у которого всегда стоит вопрос поиска капитала,

и он балансирует на грани. Потом происходит сильная девальвация рубля. Для банка
это может быть чревато тем, что у него все нормативы поедут. Кроме того, на этом
фоне, особенно если есть валютные кредиты, у него может посыпаться кредитная
книжка, то есть заемщики начнут уходить в дефолт, и он эти кредиты должен
списывать в плохие. У него качество активов очень сильно проседает в такой
ситуации. К нему приходит с проверкой Центробанк и отзывает лицензию. А за месяц
до этого он получил какую-то премию в условные 10 руб. А дыра в балансе
образовалась на миллиард из-за кризиса и дефолтов заемщиков.
— Да, это проблема. У нас недавно была конференция Исследовательского

центра частного права по субсидиарной ответственности в банкротстве. Этот
аспект презумпции там не обсуждался, к сожалению. Много о чем был разговор,
но это осталось без внимания. Надо подумать, что с этим делать в перспективе.
Но Вы же помните, что у нас в законе все-таки есть некоторое спасительное

средство для рассматриваемых случаев. Если будет установлено, что размер
субсидиарной ответственности превышает размер убытков, то сумма
субсидиарной ответственности может быть снижена судом.
— Да, такая норма есть. Но бремя доказывания ведь уже сместилось на полный объем
недостачи в массе. Теперь ответчик должен доказывать размер убытков, причиненных
им же. Ему же приходится доказывать отсутствие вины, причинно-следственной связи
и т. п.
Поскольку ответственность по существу деликтная, постольку бремя должно быть

на истце. А здесь все наоборот. А с учетом того, как наши суды разбираются
в вопросах о том, что такое разумное ведение банковского бизнеса, шансов
у ответчика не остается. Поэтому эта защита редко когда помогает. Кроме того,
ситуация может быть усугублена, если дыра в балансе начинает расти из-за того, что
конкурсный управляющий продает активы не на самых оптимальных условиях. Виноват
в этом собственник банка?
Очень сильно сомневаюсь. Нет причинной связи между его действиями и потерями
по балансу. А субсидиарная ответственность, как мы помним, считается в виде
разницы между кредиторской задолженностью должника и собранными активами.
— Вот, и про это мы тоже с Ксенией писали. Сбываются плохие предсказания.
Помню один из первых примеров дел по успешному привлечению собственников

какого-то банка к субсидиарной ответственности на несколько миллиардов.
Я читал их жалобу в надзор (в передаче дела было отказано) и все понял про
субсидиарную ответственность. Они ссылались на два обстоятельства.
Первое: за время, прошедшее после вынесения решения о субсидиарной

ответственности, размер пассивов снизился из-за того, что были оспорены
некоторые требования кредиторов (их исключили из реестра). Это
обстоятельство, как мы понимаем, совершенно безразлично для убытков. Какая
разница, сколько кредиторов у лица, которому ты причинил убытки?! Возмещай,
что причинил, и все. А субсидиарная ответственность вынуждала суды
разбираться в этом во всем.
И второй довод именно тот, о котором говорите Вы: здание, которое, по мнению
учредителей банка, стоило по 10 тыс. дол. за м2, было продано конкурсным
управляющим за 1,5 тыс. дол. Отсюда и вылезла, как они полагали, огромная
дыра в балансе, из-за которой их привлекли к ответственности.
Но, наверное, довольно уже о грустном. Давайте поговорим о том, что еще
интересного в финансовой сфере происходит?
— Могу рассказать про проблему субординированных займов и обострившейся в связи

с ними проблеме обратной силы закона. Как раз проблема тесно связана с тем, что
я говорил про постоянные поиски собственного капитала российскими банками.
Достаточно давно был придуман такой институт в международной банковской
практике. Какое-либо лицо дает заем банку, но они договариваются, что в случае
банкротства банка это лицо получит удовлетворение только после всех его
обыкновенных кредиторов. То есть имеет место соглашение о понижении очередности.
Кроме того, кредитор не вправе требовать возврата кредита досрочно.
— И зачем же это нужно кредитору?
— Прежде всего, по таким субординированным займам (субордам, как их называют

на профессиональном слэнге) выплачивается более высокая процентная ставка.
— А зачем они нужны банку-заемщику?
— А банку они нужны по той причине, что нормативы Центробанка позволяют

учитывать такие полученные денежные средства не как чужой (заемный), а как
собственный капитал банка. То есть на них смотрят как на деньги акционеров,
вложенные в уставный капитал, хотя строго юридически они, конечно, не деньги
акционеров. Никаких прав акционера подобный кредитор не приобретает. Они
находятся как бы посередине между обычными кредиторами и акционерами, это
позволяет смотреть на них в каких-то вопросах как на как бы акционеров (при расчете
собственного капитала банка), а в каких-то — как на кредиторов (когда они получают
удовлетворение при банкротстве все же раньше, чем акционеры).
— По-видимому, это редкие споры в арбитражных судах? Очередная

финансовая конструкция, любящая тишину…
— А вот и не угадали. Споров в арбитражной системе уже приличное количество.

Более 20 постановлений кассаций, дела доходили до Верховного суда, есть даже
отказное определение Конституционного суда. И, кроме того, грядут очень непростые
споры на западе, в третейских судах, поскольку нередко российские банки привлекали
суборды от иностранных инвесторов, которые настаивали на подчинении таких
договоров английскому праву и разбирательстве споров в LCIA (аналог МКАС при ТПП
России). Поэтому многих российских юристов сейчас интересуют эти вопросы.
— Так, и по поводу чего баталии? Все же должно быть более-менее ясно.
— Сейчас расскажу. В декабре 2014 года законодатель — вполне в тренде мировой

реформы регулирования финансовых рынков — ввел норму, по своему основному
посылу соответствующую так называемому режиму bail-in, то есть, режиму, при
котором при участии государства в спасении банка часть бремени перекладывается
на кредиторов.
Во-первых, он урегулировал субординированный кредит в ст. 25.1 Закона о банках

и банковской деятельности.
Во-вторых, он предписал в этой норме, что субординированные требования

прекращаются (без какой-либо компенсации или путем конвертации в акции банка,
если это предусмотрено кредитным договором), если в отношении банка вводится
такая процедура финансового оздоровления, как план участия АСВ.
— Ничего себе! Это что за экспроприация?!
— Никакой экспроприации. Все обосновано математически. Вот, например,

не заладились дела в каком-то банке. Кризис, открытые валютные позиции, ухудшение
кредитной книжки и т. д. Приходит Центробанк, видит, что все довольно плохо,
и вынужден решать, либо отзывать лицензию (чего делать не хочется, так как многим
вкладчикам придется понервничать), либо вводить план участия АСВ, причем строго
с согласия последнего.
Как правило, в плане участия будет прописано, что АСВ выкупает акции банка (свыше
75%), которые не стоят практически ничего, раз банк в предбанкротном состоянии,
и предоставляет банку кредиты на льготных условиях и длительный срок, для того,
чтобы он мог поправить свою платежеспособность. Отдышаться, проще говоря,
и избежать вала вкладчиков.
В свою очередь, АСВ деньги тоже не рисует, а берет под низкий процент
у Центробанка. Однако важнейшее условие того, чтобы АСВ закачивало деньги
в проблемный банк, по действующему законодательству это прекращение всех
04.09.2018 Арбитражнаязаконодательству
в проблемный банк, по действующему практика для юристов № это
6, июнь 2017
прекращение всех
субордов. Ведь что получится, если
их не прекратить? Если бы банк
попал в банкротство и не получил
денег от АСВ, то субординированным
кредиторам ничего бы не досталось.
Мы знаем по статистике, что
нередко кредиторам первой очереди
при банкротстве банка не хватает
денег (в части, не покрытой
страховкой), не говоря уже
о кредиторах второй или третьей
очереди. А субординированные
кредиторы находятся еще ниже
в ранге. То есть у них нет никаких
шансов.
— Ага, и тогда, если бы суборды

не прекращались, то деньги АСВ
уходили бы на их погашение?
— Разумеется. И для спасения

банка потребовалось бы на порядок
больше денег. А главное, зачем его
спасать ради субординированных
кредиторов? Тем более,
с использованием государственных
денег. Это капитализм, господа…
— Теперь становится понятнее, зачем нужна эта норма. Но споры-то в чем

тогда?
— Споры все идут по так называемым старым субордам, то есть тем, которые были
выданы в 2007–2008 годах, когда и в помине не было того регулирования, о котором
я только что рассказал.
Это сейчас, после декабря 2014 года, ясно, что в самом договоре субординированного
займа будет указано, что он подлежит списанию в случае введения плана участия АСВ.
А в ранее заключенных договорах такого не было. И возник вопрос об обратной силе
закона. Может ли она иметь место в данном случае? Прекращаются ли старые
суборды?
— И как пошла судебная практика?
— Первоначально был разнобой, причем даже в одном и том же суде — Тринадцатом

арбитражном апелляционном суде — выносились диаметрально противоположные
решения разными составами судей. Была точка зрения о том, что норма ч. 4 ст. 25.1
Закона о банках и банковской деятельности, предусматривающая списание
субординированных займов, не имеет обратной силы, то есть не применяется к займам,
выданным до декабря 2014 года. Но позднейшая судебная практика ее преодолела
практически повсеместно. И Арбитражный суд Северо-Западного округа привел
практику к единому знаменателю, и московские суды стали решать вопрос
единообразно. И даже Верховный суд через отказное определение фактически
подтвердил правильность такой практики.
— А правильно ли это?
— Я убежден, что да. На мой взгляд, обратная сила закона обратной силе рознь.
На самом деле закон имеет обратную силу в гораздо большем числе случаев, чем
принято считать. Вот, например, есть п. 2 ст. 422 ГК РФ, где сказано, что закон может
иметь обратную силу только в исключительных случаях и только при условии, что про
обратную силу сделано специальное указание в самом законе. К чему эта норма
применяется? К разного рода правилам, регулирующим, например, ответственность
сторон по договору. Допустим, в 1999 году принят Устав железнодорожного
транспорта, в котором установили ответственность в виде штрафа
за несвоевременную уборку вагонов. Этот штраф суды стали применять и по ранее
заключенным договорам, поскольку в законе было дано указание на его применение
к ранее заключенным договорам. То же самое касается договоров аренды и т. п. А вот
04.09.2018 Арбитражная
к ранее заключенным договорам. То же практика
самое для юристов №договоров
касается 6, июнь 2017 аренды и т. п. А вот
возьмем очередность при банкротстве. Берет наш законодатель и в 1998 году
устанавливает одну очередность. Залоговые кредиторы уходят в третью очередь,
налоговые — в четвертую, а остальные — в пятую. Потом наступает 2002 год,
принимается новый закон о банкротстве и все очереди перемешиваются. Все
упомянутые кредиторы попадают в одну очередь — третью. Вот такая норма имеет
обратную силу? То есть применяется она к договорам, заключенным в 2001 году, когда
стороны рассчитывали на прежнее регулирование?
— Все суды применяли и никогда даже не задумывались, я так понимаю, над

словами «обратная сила».
— Вот и я про то. Хотя в законе ни слова не было про обратную силу, но всем понятно,
что она есть.
То же самое происходило, когда выделили в отдельный параграф особенности

банкротства застройщиков, при этом в отдельную категорию выделили дольщиков,
вывели их в третью очередь, а всех остальных кредиторов понизили до четвертой
очереди. Хоть один суд сказал лицу, ставшему кредитором до этого изменения, —
ты остаешься в третьей очереди и ни в какую четвертую не идешь, так как законом
такая обратная сила не предусмотрена? Я не знаю о таком.
Поэтому могу предположить, что ст. 422 ГК РФ рассчитана на ситуации, когда

изменяется закон, который непосредственно регулирует правоотношения сторон как
таковые. А когда происходят какие-то изменения в банкротном регулировании, они
касаются всех, безотносительно к дате возникновения их требований к должнику.
Положение ч. 4 ст. 25.1 Закона о банках и банковской деятельности явно относится

к банкротному законодательству (направлено на предотвращение банкротства банка
через план участия АСВ и т. д.). И, следовательно, данное правило применимо ко всем
субордам — и старым, и новым. Кроме того, экономически субординированные
кредиторы остаются в том же положении, что и при заключении договора (пусть
и с допусками, которые являются необходимым злом при виртуальном моделировании
банкротства через применение банковских нормативов достаточности капитала).
Ценообразование на рынке субординированного долга основано на бинарном исходе-

либо кредитор получит всю сумму, если заемщик платежеспособен на дату
наступления срока погашения кредита, или он не получит ничего в случае
несостоятельности заемщика. Выплаты субординированным кредиторам за счет
вливания в капитал банка средств внешнего инвестора (такого, как АСВ) были бы
сродни неосновательному обогащению для кредитора. Поэтому при введении режима
bail-in на международных рынках (где эти меры распространяются в том числе
на старые кредиты) практически не повлияло на текущие котировки
по субординированным долговым инструментам.
— А что, законодатель не мог написать нормально в переходных положениях

про обратную силу закона?
— Вы знаете, поскольку это надо было по одному из дел, мы проверили всю

подноготную, как принимался соответствующий закон. Налицо изъян законодательной
техники. В переходных положениях принятого закона (его номер 432-ФЗ, если кому
интересно) есть норма о действии закона во времени. Но она ровно такая, какой она
была в законопроекте, принятом в первом чтении. А все правила про
субординированные кредиты появились в законопроекте ко второму чтению.
Их закрепили, а норму из переходных положений поправить забыли. И понятно, что она
буквально не охватывает ситуацию с прекращением старых субордов. Но при этом
суды часто ссылаются именно на нее, видимо, пытаясь ее толковать расширительно.
— Все как обычно. Вот я даже не удивляюсь. А надеяться хочется только

на одно. Чтобы вот лет через пятьдесят какой-нибудь историк права откопал
наше с вами интервью, прочитал в нем про этот казус законотворческой техники
и про то, что один из собеседников этой ошибке даже не удивился, и решил бы
для себя — как хорошо все-таки мы живем в нашем будущем, у нас-то таких
ошибок законодатель себе не позволяет.
Владимир, а то, о чем мы говорили, актуально только для крупных споров или
это может коснуться мелкого или среднего бизнеса?
— Однозначно может. Субординированные депозиты могут открывать любые
коммерческие юридические лица. Субординированные кредиты привлекались на рынке
через субординированные облигации, держателями которых могут вполне быть
и средние, и мелкие инвесторы, стремящиеся разместить денежные излишки
в высокодоходные рыночные инструменты. Поэтому любой юрист предприятия просто
обязан знать про эту их особенность. Можно сказать: осторожно, субординированные
депозиты! Нельзя ориентироваться только на повышенную процентную ставку.
— И напоследок еще один вопрос из банкротства. Как Вы относитесь к займам,

которые предоставляются компании ее акционерами? Ведь это тоже своего
рода замещение собственного капитала компании чужим капиталом.
— Я знаю, что Верховный суд РФ уже дважды (в 2015 и 2017 годах) отказался понижать
соответствующих кредиторов в очередности, до тех пор, пока не будет изменено
законодательство. Хотя такие идеи были предложены нижестоящими судами.
— Меня, честно говоря, это несколько печалит. Шикарная модель получается.

Пока у компании все хорошо, я как акционер могу забирать из нее дивиденды
и обратно возвращать их ей в качестве займов. И если вдруг банкротство,
я буду кредитором данной компании третьей очереди. А если бы я так не делал,
то все деньги для меня «сгорели» бы. Можно сказать, прямо инструкция для
всех отечественных бизнесменов.
— Да, это не очень красиво. Но, с другой стороны, можно добиться обратного
эффекта.
Если акционер будет понимать, что любой заем, который он предоставляет компании,
находящейся в пошатнувшемся финансовом положении, будет расценен позднее как
его вклад в уставный капитал, то он просто не будет пытаться спасти компанию таким
образом. А ведь в такой ситуации у компании в большинстве случаев нет иных
источников финансирования, и если несостоятельность компании в тот или иной
момент объясняется просто недостатком текущей ликвидности (кассовым разрывом),
то под откос может отправиться вполне себе устойчивый бизнес. Это тоже крайность,
которой хотелось бы избежать.
— Понятно. Ну что ж, я получил искреннее удовольствие от разговора и очень

рад, что хоть кто-то в нашей стране разбирается в этой сложнейшей
финансовой материи, которой живет современный западный мир, и делится этой
информацией с нашими читателями. С Вашей помощью я тоже как будто стал
кое-в чем лучше разбираться. Спасибо! Желаю Вам всевозможных
профессиональных успехов.
Беседовал Андрей Владимирович Егоров, главный редактор «АП».
ГЛАВНАЯ ТЕМА
Заверения об обстоятельствах. 16 примеров

того, как российские суды толкуют норму
Сергей Львович Будылин
старший юрист к омпании R oche & Duffay
Чем отличаются гарантии от заверений

Какой смысл придают отечественной норме участники оборота
Примет ли суд во внимание утверждения, которые не содержатся в тексте
договора
С 1 июня 2015 года вступил в силу ряд изменений в ГК РФ, включая новую норму,
посвященную заверениям об обстоятельствах — ст. 431.2. Эта статья является частью
целого пакета поправок в ГК, вводящих в российское право некоторые концепции,
характерные для англо-американского договорного права (representations and
warranties, indemnity, option, etc.). По-видимому, авторы поправок намеревались
сделать российское право более привлекательным для сторон коммерческих договоров
и тем самым предотвратить их «бегство из российской юрисдикции». То есть добиться
подчинения крупных коммерческих договоров, особенно по приобретению акций
компаний, российскому, а не английскому праву. К сожалению, формулировки статьи
о заверениях об обстоятельствах оказались весьма неудачными.
Российская норма о заверениях не позволяет сделать

однозначный вывод об их правовой природе
Буквально во всех правовых системах, не исключая и российскую, правовые
последствия тех или иных действий лица зависят от того, являются ли эти действия
сделками (юридическими актами) или лишь поступками (реальными актами). Разница
между ними в том, что в первом случае лицо действует с намерением породить своими
действиями определенные правовые последствия (например, заключает договор),
а во втором — без таких намерений (например, врезается на своем автомобиле
в чужой).
В англо-американской системе утверждения о фактах, ставшие частью договора,

именуют «гарантии» (warranty), а не ставшие частью договора, но сыгравшие роль при
его заключении, — «заверения» (representations). Последствия нарушения гарантии
определяются договорным правом, а последствия предоставления недостоверных
заверений — в основном деликтным правом. Соответственно, эти последствия сильно
различаются — как в части оснований ответственности (безвинная или виновная), так
и в части исчисления убытков (возможность взыскания упущенной выгоды по договору
или только реального ущерба). Впрочем, иногда утверждение о фактах считается
и заверением, и гарантией одновременно, что означает предоставление пострадавшему
возможности выбрать наиболее выгодное для него основание иска.
Между тем природа российских заверений об обстоятельствах в смысле данной

классификации (поступок или сделка) остается туманной. Правила новой ст. 431.2
ГК представляют собой своеобразный «компот» из положений, характерных для англо-
американских гарантий и заверений.
Эта статья (п. 4) предусматривает безвинную ответственность предпринимателей

за предоставление недостоверных заверений об обстоятельствах, что как бы намекает
на их сделочную природу (аналог англо-американских гарантий). Однако формулировки
ключевого положения статьи (п. 1), по-видимому, представляют собой переделанный
вариант одной из статей проекта европейского гражданского кодекса (DCFR II.-7:204),
где описывается, по сути, деликтная ответственность за виновное предоставление
недостоверных заверений в ходе переговоров о заключении договора. Однако в тот же
п. 1 добавлено положение о том, что со стороны, предоставившей недостоверное
заверение об обстоятельствах, можно взыскать не только убытки, но и неустойку, что
опять возвращает нас к мысли о сделочном характере заверения об обстоятельствах.
Возможно, авторы статьи ГК сознательно не хотели заниматься излишней

теоретизацией. Они спешили «застолбить» полезную концепцию в ГК, рассчитывая, что
суды потом как-нибудь сами разберутся с такими «мелочами», как правила исчисления
убытков, и т. п.
Однако нет ничего практичнее хорошей теории. Ясное понимание правовой природы
того или иного утверждения о фактах позволяет восполнить пробелы и дефекты
законодательства, определяя последствия недостоверности этого утверждения
на основании общих принципов договорного и деликтного права. При наличии такого
понимания возможно обойтись и без специальной нормы на эту тему (как, например,
у немцев).
Пленум ВС РФ назвал заверение об обстоятельствах

обязательством типа praestare
За два года с момента вступления в силу ст. 431.2 ГК РФ уже накопилась некоторая
судебная практика, хотя и не очень обширная.
Однажды эту статью упомянул в своем постановлении Пленум Верховного суда.
Правда, никаких содержательных разъяснений нормы Пленум не дал. Он упомянул
ее лишь вскользь, рассуждая о смысле понятия «обязательство».
По букве закона термин «обязательство» означает, что его сторона обязана

«совершить определенное действие» в пользу другой стороны либо «воздержаться
от определенного действия» (п. 1 ст. 307 ГК). Но Пленум счел нужным добавить к этому
еще кое-что. Пленум указал, что обязательство может означать не только обязанность
заплатить деньги, передать вещь и т. п., но и обязанность ответить за наступление
(ненаступление) того или иного события.
ЦИ ТАТА: «В случаях, предусмот ренных законом или в ыт екающих из сущест в а обязат ельст в а, на ст орону может
быт ь в озложена обязанност ь от в ечат ь за наст упление или ненаст упление определенных обст оят ельст в , в т ом
числе не зав исящих от ее пов едения, например, в случае недост ов ерност и зав ерения об обст оят ельст в ах при
осущест в лении предпринимат ельской деят ельност и (пункт 4 ст ат ьи 431.2 ГК РФ) или при изъят ии т ов ара
у покупат еля т рет ьими лицами (пункт 1 ст ат ьи 461 ГК РФ)» (п. 1 пост анов ления Пленума ВС РФ от 22.11.2016
№ 54).
По словам С. В. Сарбаша, «обязательства, перечисленные в ст. 307 ГК: передать

имущество, выполнить работы, оказать услуги, внести вклад в совместную
деятельность, уплатить деньги — есть не что иное, как обязательства типа dare (дать)
и facere (сделать). Но здесь не фигурирует обязательство типа praestare
(гарантировать). Пленум как раз дает ему поддержку, приводя два примера. В этом
смысле это разъяснение далеко не тривиальное»1.
Вряд ли из этой мимоходом брошенной Пленумом фразы можно делать далеко идущие
выводы в части правовой природы заверений об обстоятельствах. Но, судя по тому, что
Пленум говорит об ответственности за наступление или ненаступление определенных
обстоятельств, видимо, он имеет в виду их наступление уже после предоставления
заверений. То есть сторона гарантирует наступление определенного факта в будущем,
причем этот факт может не зависеть от ее поведения. Если так, то по англо-
американской классификации речь идет о гарантии, но не заверении.
Возможно, это аргумент в пользу того, что Пленуму природа заверений

об обстоятельствах видится как сделочная, во всяком случае, в обсуждаемом
контексте.
Дореформенная судебная практика по заверениям

опиралась на нормы о качестве товара
Даже до в в едения в ГК РФ обсуждаемой нормы участ ники оборот а очень част о в ключали в св ои догов оры
раздел, на американский манер именуемый «Зав ерения и гарант ии». Особенно акт уальны подобные положения
для догов оров о купле-продаже компаний (долей в компаниях). Ведь в т аких сделках очень в ажны именно
т е характ ерист ики приобрет аемой компании, кот орые формулируют ся в в иде ут в ерждений о факт ах
(«у компании нет нераскрыт ой задолженност и»; «никт о не предъяв ит исков в св язи с предшест в ующей
деят ельност ью компании» и т . п.).
Некот орые суды разумным образом (и в соот в ет ст в ии с аналогичной немецкой практ икой) кв алифициров али
подобные ут в ерждения как «гарант ию качест в а т ов ара» (в смысле п. 2 ст . 470 ГК) (пост анов ления ФАС
Уральского округа от 06.05.2010 по делу № А60-48826/2009-СР, Москов ского округа от 11.06.2013 по делу № А40-
54975/12-22-529). Таким образом, данные ут в ерждения мыслились как имеющие сделочную природу.
Однако другие суды оказались не гот ов ы к т акому в ысокому уров ню абст ракции. Они полагали, чт о акции
не яв ляют ся т аким т ов аром, в от ношении кот орого можно гов орит ь о «качест в е», а пот ому иски, основ анные
на нарушении догов орных «зав ерений и гарант ий» при продаже акций в ообще не подлежат удов лет в орению
(пост анов ление ФАС Пов олжского округа от 19.03.2010 по делу № А72-6296/2009).
По-в идимому, эт о и было одной из причин в в едения в ГК РФ нормы о зав ерениях об обст оят ельст в ах.
Чт о касает ся в недогов орных ут в ерждений о факт ах, т о и до реформы ничт о не мешало ст ороне, получив шей
недост ов ерные зав ерения, пот ребов ат ь признания догов ора недейст в ит ельным и в зыскания убыт ков
на основ ании общих норм ГК РФ (ст .ст . 178, 179).
Андрей Чумаков: Заверения об обстоятельствах: как их

применять на практике
Практика судов кассационной инстанции складывается

противоречивым образом
Перейдем теперь к решениям арбитражных судов по конкретным делам2.
Мне удалось обнаружить 13 постановлений кассационной инстанции арбитражных

судов, где упоминается эта норма. Для некоторых из них имеются «отказные»
определения ВС, но в самих этих определениях норма не фигурирует. Есть также около
30 постановлений апелляционных арбитражных судов с ее упоминанием. Суды первой
инстанции упоминали норму около 100 раз.
В этом разделе мы вкратце рассмотрим все 13 кассационных постановлений, где

упоминаются, пусть даже по касательной, заверения об обстоятельствах. Это даст
некоторое представление о том, как суды читают новую норму.
1. Суд ошибочно посчитал гарантийное письмо заверением об обстоятельствах.

Арендатор неоднократно задерживал выплату арендной платы, что согласно договору
давало арендодателю право на односторонний отказ от договора. По требованию
арендодателя арендатор после многочисленных просрочек предоставил арендодателю
гарантийные письма, где обещал в определенные сроки погасить задолженность,
а также выражал согласие на расторжение договора в противном случае. Однако
и этого обещания арендатор не исполнил.
Арендодатель уведомил арендатора о расторжении договора. Арендатор предъявил иск

о признании уведомления незаконным. Две инстанции отказали в иске. Кассация
отправила дело на новое рассмотрение для изучения ряда вопросов, не имеющих
отношения к заверениям (наличие дополнительного соглашения к договору и др.)
(постановление АС Московского округа от 16.03.2017 по делу № А40-6387/2016).
Из текстов судебных актов следует, что суды считают гарантийные письма
с обещанием оплаты задолженности по договору заверениями об обстоятельствах. Это
ошибка: заверение об обстоятельствах — это утверждение о фактах,
а не обязательство сделать что-либо.
2. Суд не исправил ошибку истца, считающего обещание понести

«сопутствующие» расходы заверением об обстоятельствах. Истец и ответчик
заключили договор, по которому истец должен был оказывать услуги по организации
питания сотрудников заказчика в столовой заказчика. Однако по каким-то причинам
питание было организовано в другом месте. В связи с этим исполнитель понес
дополнительные расходы на аренду помещения и транспорт. Ссылаясь на якобы данные
ему заказчиком обещания, исполнитель потребовал возместить эти расходы
дополнительно к уплате цены по договору. Суды отказали в иске, признав
недоказанным, что ответчик действительно давал такие обещания.
Истец (ошибочно) именует заверениями об обстоятельствах данное ему контрагентом

обещание взять на себя сопутствующие расходы. Кассация не пытается исправить эту
ошибку, а лишь указывает, что договор исполнялся до принятия статьи
ГК о заверениях, а потому эта норма неприменима (постановление АС Уральского
округа от 24.01.2017 по делу № А07-20051/2014).
3. Обман и заверение — разные правовые конструкции. ООО в лице своего

единственного участника Е.Н. приняло решение о принятии в общество нового
участника — Т.Ч., с долей 60%, с соответствующим увеличением уставного капитала.
Вскоре после принятия в общество Т.Ч. сместил Е.Н. с должности генерального
директора.
В ответ Е.Н. предъявил иск о признании решения о принятии участника в ООО

недействительным как заключенного под влиянием обмана. По его словам, обман
заключался в том, что в состав участников был принят Т.Ч., а не его отец — Н.Ч.,
с которым имелась предварительная договоренность о приобретении им доли в ООО.
Суды отказали в иске, посчитав обман недоказанным (постановление АС Северо-
Западного округа от 12.01.2017 по делу № А56-95917/2015).
Истец ссылался на статью ГК о заверениях об обстоятельствах, но не указал о каких-

либо конкретных недостоверных фактах, сообщенных ему кем-либо. Суды, не вникая
в суть заверений, в ответ просто указывают, что спорное решение было принято
до вступления данной статьи ГК в силу.
4. Суд признал гарантию качества товара заверением об обстоятельствах.

Истец заключил договор на покупку у ответчика подержанного штабелера. Однако при
ближайшем рассмотрении покупки качество штабелера покупателя не устроило.
Покупатель потребовал возврата денег (задатка в двойном размере), ссылаясь,
в частности, на недостоверность предоставленных продавцом заверений в части
наработки моточасов.
По договору продавец гарантировал, что штабелер соответствует состоянию,

описанному в приложении к договору. Однако в этом приложении в графе «Наработка
моточасов» было написано: «Требуется уточнение». Суды признали нарушение
со стороны продавца недоказанным (постановление АС Московского округа
от 10.01.2017 по делу № А40-249688/2015).
Из судебных актов неясно, что истец именует «заверениями об обстоятельствах».

Возможно, речь идет о каких-то устных утверждениях продавца. Однако суды, по-
видимому, считают заверениями об обстоятельствах содержащуюся в договоре
гарантию качества товара. По мнению судов, товар соответствовал заявленным
в договоре характеристикам.
5. Кассация указала, что покупатель должен подтвердить право на товар.

По предварительному договору купли-продажи стопроцентной доли в ООО покупатель
должен был частично оплатить приобретаемую им долю передачей прав
на определенную недвижимость и объекты долевого строительства (на сумму
300 млн руб.). Впоследствии продавец отказался от подписания основного договора
на прежних условиях «ввиду увеличения цены сделки до 650 млн руб.». Когда
покупатель стал настаивать на сохранении старой цены, продавец вообще отказался
заключать договор купли-продажи, сославшись на то, что покупатель не предоставил
ему подтверждения своих прав на обещанную недвижимость.
04.09.2018 ему подтверждения своих правАрбитражная практика для
на обещанную юристов № 6, июнь 2017
недвижимость.
Покупатель предъявил иск о понуждении к заключению основного договора. Суды
в итоге отклонили иск, указав, в частности, что покупатель, как явствует
из представленных им договоров долевого участия, не имел права уступать свои права
по ДДУ до полной оплаты, а эта оплата произведена не была. Таким образом,
покупатель не мог исполнить свои обязательства перед продавцом в установленный
предварительным договором срок (постановление АС Дальневосточного округа
от 16.12.2016 по делу № А04-2069/2016).
Помимо прочего суды ссылаются на статью ГК о заверениях об обстоятельствах,

но не поясняют, в чем именно заключалось недостоверное заверение покупателя.
В тексте договора, по-видимому, не было конкретных утверждений о правах покупателя
на недвижимость. Покупатель возражал в том смысле, что предварительный договор
был заключен до вступления в силу статьи ГК о заверениях. Однако кассация указала,
что «значимым обстоятельством» в данном случае является не момент заключения
предварительного договора, а момент отказа продавца от заключения основного
договора — а это произошло после вступления статьи о заверениях об обстоятельствах
в силу.
6. Заверения могут содержаться в договоре или в извещении об аукционе. Истец

(федеральный фонд) по результатам аукциона сдал в аренду ответчику (обществу)
земельный участок под жилищное строительство. Однако ответчик арендную плату
вносил нерегулярно, а к строительству так и не приступил.
Фонд предъявил иск о взыскании арендной платы, неустоек, а также о расторжении

договора. Общество предъявило встречный иск о расторжении договора и взыскании
убытков. По мнению общества, фонд предоставил ему недостоверные заверения
об обстоятельствах. Общество не смогло начать строительство, потому что
на соседнем участке обнаружилась вертолетная площадка, причем львиная доля
арендованного участка оказалась в ее охранной зоне, недоступной для строительства.
Суды отказали во встречном иске, сославшись на то, что информация о наличии

на смежном участке вертолетной площадки содержалась как в извещении
об аукционе, так и в самом договоре аренды. С ответчика взыскали арендную плату
и неустойку. Оба иска о расторжении договора оставлены без рассмотрения ввиду
несоблюдения досудебного порядка (постановление АС Поволжского округа
от 20.10.2016 по делу № А12-31006/2015).
Неизвестно, что имел в виду истец под недостоверными заверениями

об обстоятельствах. Исходя из судебных актов, ни на какие конкретно утверждения
фонда арендатор не ссылался. Суды тоже не стали уточнять, о каких заверениях шла
речь.
7. Оспаривать сделку на предмет недостоверности заверений вправе

ее сторона. Две компании подписали предварительный договор о купле-продаже
долей в ООО. Впоследствии участник покупателя оспорил сделку как крупную, а также
совершенную под влиянием обмана (предоставление недостоверных заверений
об обстоятельствах). Однако доказательств того, что сделка крупная, не было
представлено. Суд отказал в удовлетворении иска (постановление АС Северо-
Западного округа от 23.09.2016 по делу № А56-61616/2015).
Какие именно заверения были, по мнению истца, недостоверными, в судебном акте

не сообщается. В этой части иск отклонен по формальному основанию: поскольку
истец был ненадлежащий. Как указал кассационный суд, оспаривать сделку
на основании недостоверности предоставленных ее стороне заверений
об обстоятельствах может сама сторона сделки, но не ее участник.
8. Суд указал, что в договоре отсутствуют конкретные заверения. Банк-ответчик

уступил обществу-истцу права требования по кредитам, обеспеченным залогами,
к нескольким предприятиям. По-видимому, замысел истца состоял в получении
контроля над этими предприятиями. Через несколько лет предприятия обанкротились,
и выяснилось, что предметы залога по большей части физически отсутствуют.
Истец потребовал признать договор цессии недействительным, ссылаясь на свое

существенное заблуждение относительно тождества предмета договора, а также
на предоставление банком недостоверных заверений об обстоятельствах. Однако,
по мнению кассации, истцу самому следовало озаботиться проверкой физического
состояния залога и его реальной стоимости (постановление АС Северо-Кавказского
Вопреки утверждениям истца, суды каких-либо заверений относительно предметов

залога в тексте договора цессии не обнаружили, а, напротив, обнаружили дисклеймер,
снимающий с банка ответственность за выполнение должниками их обязательств
по кредитному договору.
9. Суд не согласился с заверением, которое не включено в договор. Дело,

параллельное предыдущему. Истец считает, что предоставление ему банком текста
договора предшествующей ипотеки, в котором говорится, что залоговая стоимость
имущества составляет 3,5 млрд руб., фактически явилось заверением в подлинности
рыночной стоимости имущества в данном размере. А поскольку дело было в 2011 году,
то есть задолго до принятия ст. 431.2 ГК, истец добавляет: «с точки зрения de legе
ferenda».
Кассация отклоняет довод истца со ссылкой на то, что если истец хотел знать
действительную стоимость имущества, ему надо было затребовать у банка эту
информацию (постановление АС Северо-Кавказского округа от 11.04.2016 по делу
№ А32-35875/2014).
Истец считает заверением об обстоятельствах факт, не включенный в договор, и даже

не сообщавшийся ему устно, а лишь выведенный им самим логически из некоторых
предоставленных контрагентом документов. Суды с этим не согласились.
10. Суды не допустили ретроактивного применения статьи о заверениях. Истец

поставил станок ответчику, а тот его не оплатил. Продавец предъявил покупателю иск
о взыскании долга, а покупатель продавцу — встречный иск о расторжении договора.
Покупатель ссылался на то, что продавец якобы предоставил ему недостоверные
сведения о станке. Эти сведения содержались в исходном коммерческом предложении
продавца, но не в тексте договора.
Суд отказал в удовлетворении встречного иска, ссылаясь на следующее: (1) договор

явным образом объявлял ранее сделанное коммерческое предложение
недействительным; (2) договор заключался и исполнялся до вступления в силу статьи
ГК о заверениях об обстоятельствах. Решение в пользу продавца (постановление
АС Московского округа от 19.07.2016 по делу № А41-85289/2015).
Суды не выдвигают принципиальных возражений против классификации внедоговорного

коммерческого предложения как заверения об обстоятельствах в смысле
соответствующей статьи ГК, но не допускают ретроактивного применения этой статьи.
11. Суд ошибочно назвал заверением пассивное обязательство. Ответчик продал

истцу под склад нежилое помещение, вход и въезд в которое осуществлялись через
соседнее помещение, также принадлежавшее ответчику. Через некоторое время
ответчик продал и соседнее помещение, в результате чего истец остался без въезда
в свой склад. Ему пришлось заходить на склад через второй этаж, а для въезда
арендовать часть соседнего помещения с другой стороны склада.
Покупатель предъявил иск об уменьшении покупной цены и взыскании с продавца

соответствующей суммы. Суды отказали в удовлетворении иска, ссылаясь на то, что
в момент покупки истец знал об отсутствии у помещения отдельного въезда. Они
пришли к выводу, что продавец не принимал на себя пассивного обязательства
по неотчуждению соседнего помещения.
Это обязательство кассационный суд (ошибочно) именует заверением

об обстоятельствах. Кассация отмечает, что покупателю имело смысл добиваться
установления сервитута на проезд через соседнее помещение, хотя тогда, можно
предположить, покупная стоимость склада оказалась бы выше. Решение в пользу
продавца (постановление АС Западно-Сибирского округа от 26.05.2016 по делу № А45-
16394/2015).
12. Устное утверждение продавца следует считать гарантией. Учреждение

заключило госконтракт с подрядчиком на реконструкцию светофорного объекта.
Однако техническая инспекция (ГАТИ) отказала подрядчику в выдаче ордера
на проведение земляных работ. В результате заказчик предъявил подрядчику иск
о расторжении госконтракта, а подрядчик заказчику — встречный иск о взыскании
понесенных расходов.
Суды двух инстанций приняли решение о расторжении контракта и частично

удовлетворили встречный иск, но отказали в возмещении расходов подрядчика
на оформление ордера ГАТИ (35 тыс. руб.). Эти деньги подрядчик заплатил посреднику,
который занимался оформлением документов для получения ордера. Подрядчик
ссылался на то, что заказчик предоставил ему заверения о возможности получить
ордер ГАТИ, в связи с чем заказчик имеет право на возмещение соответствующих
затрат. Суд указал, что договор предусматривал самостоятельное получение ордера
подрядчиком и не предусматривал возмещение оплаты услуг посредника. Кассация
оставила акт апелляции без изменения (постановление АС Северо-Западного округа
от 10.02.2016 по делу № А56-16076/2015).
Используя англо-американскую терминологию, можно сказать, что, по словам

подрядчика, заказчик устно предоставил ему гарантию (warranty) того, что ГАТИ
не откажет в выдаче ордера (это не заверение, поскольку речь шла о будущем факте).
Суды, не исследуя вопроса о том, действительно ли было сделано (устно) подобное
утверждение, отказали в соответствующей части иска со ссылкой на то, что в тексте
письменного договора возмещение соответствующих затрат не предусмотрено.
13. Чтобы заверение работало, договор должен быть заключен в надлежащей

форме. Продавец доли в ООО предъявил покупателю иск о взыскании долга
по договору. Однако в параллельном деле (№ А40-151409/2015) тот же продавец
предъявил иск о признании того же договора недействительным. Параллельный иск был
основан на дополнительном соглашении к договору купли-продажи, в котором
покупатель предоставил некие гарантии и заверения — по мнению продавца,
недостоверные. В основном деле апелляционный суд приостановил рассмотрение дела
до вступления в силу решения в параллельном деле. Однако кассация указала, что
возбуждение отдельного производства по иску об оспаривании договора не означает
невозможности рассмотрения иска о взыскании по этому договору. В итоге иск
о взыскании долга суд удовлетворил (постановление АС Московского округа
от 15.12.2015 по делу № А40-67692/2015).
В параллельном же иске апелляция отказала в признании договора недействительным

из-за недостоверности заверений. Решение принято по ряду оснований: (1)
составление дополнительного соглашения до вступления в силу статьи
ГК о заверениях; (2) ничтожность дополнительного соглашения ввиду отсутствия его
нотариального удостоверения; (3) поведение истца в параллельном деле о взыскании
долга, свидетельствующее о намерении сохранить договор (эстопель).
Суды не возражают против классификации сформулированных в договоре заверений

и гарантий как заверений об обстоятельствах в смысле соответствующей статьи ГК,
но не допускают ретроактивного применения этой статьи, а также требуют заключения
договора в надлежащей форме.
Дело 14 — «Модный континент»: добросовестность

сторон имеет значение
Очев идно, в прив еденных судебных акт ах кассационные суды не ст ав или перед собой цели в серьез
исследов ат ь прав ов ую природу зав ерений об обст оят ельст в ах.
Ест ь, однако, одно дело (изв ест ное как дело «Модного конт инент а»), где некот орые шаги в эт ом направ лении
предпринял арбит ражный суд перв ой инст анции (пост анов ление 19ААС от 17.04.2017 по делу № А14-8248/2016).
В опционном соглашении на куплю-продажу акций крупной коммерческой компании продав ец предост ав ил

покупат елю зав ерение об обст оят ельст в ах, согласно кот орому список конт ролирующих лиц данной компании был
прив еден на ее инт ернет -сайт е.
Впоследст в ии покупат ель от казался от уплат ы опционной премии, ссылаясь на недост ов ерност ь эт ого
зав ерения. По слов ам покупат еля, компанию конт ролиров ал т огдашний губернат ор област и, а в списке на сайт е
его не было (мажорит арный пакет акций держали члены семьи губернат ора).
Продав ец предъяв ил иск о в зыскании опционной премии, а покупат ель — в ст речный иск о в зыскании неуст ойки.
Суд перв ой инст анции признал, чт о зав ерение и в самом деле было недост ов ерным (т о ест ь губернат ор
конт ролиров ал компанию). Соот в ет ст в енно, суд от казал продав цу в о в зыскании премии.
Однако суд от казал и покупат елю в о в зыскании неуст ойки, придя к в ыв оду, чт о покупат ель злоупот ребил св оим
прав ом из догов ора. По мнению суда, покупат ель изначально знал, чт о губернат ор конт ролирует компанию,
и заключил соглашение специально, с целью последующего в зыскания неуст ойки с продав ца.
Суд указал, чт о зав ерения об обст оят ельст в ах яв ляют ся инст ит ут ом обязат ельст в енного прав а, а из эт ого
в ыв ел, чт о прав ами из полученных зав ерений надо пользов ат ься добросов ест но.
Апелляция, однако, ост ав ив в силе резолют ив ную част ь решения (от каз в основ ном и в ст речном исках),
полност ью изменила мот ив иров ку по т ребов анию т рет ьих лиц по делу: губернат ора и его родст в енников .
Апелляционный суд признал опционное соглашение мнимым. По заключению апелляции, продав ец и покупат ель
зат еяли спор в округ фикт ив ного опциона специально для т ого, чт обы нав редит ь губернат ору. А раз т ак, обе
ст ороны недобросов ест ны и не заслужив ают судебной защит ы.
Фразеология суда перв ой инст анции нав одит на мысль о т ом, чт о он склонен придержив ат ься т еории
о сделочной природе зав ерений об обст оят ельст в ах. Однако поскольку его мот ив иров ка была от в ергнут а
апелляцией, прецедент ная ценност ь эт ой позиции, мягко гов оря, нев елика*.
* Подробнее см.: Будылин С. Заверения об обстоятельствах: Модная норма для

«Модного континента»: эл. версия, 28.04.2017.
В практике судов общей юрисдикции норма

о заверениях применяется для возмещения морального
вреда
В заключение приведу для сравнения два дела из практики судов общей юрисдикции,
в которых упоминается норма о заверениях об обстоятельствах (ст. 431.2 ГК). Этот
раздел имеет лишь иллюстративный характер и не является сколько-нибудь полным
обзором практики судов общей юрисдикции.
15. Апелляционное определение СК по гражданским делам Краснодарского

краевого суда от 06.12.2016 по делу № 33–32671/2016. Истицу пригласили
в салон красоты на бесплатную косметическую процедуру. По словам клиентки,
«во время процедуры ей чем-то брызнули в лицо, в результате чего она потеряла
способность понимать происходящее». Затем ей дали подписать какие-то бумаги,
прочитать которые она не смогла «в силу плохого зрения». Лишь дома она обнаружила,
что заплатила салону 73 тыс. руб. за 60 последующих процедур, а деньги ей дал
в кредит банк. Клиентка обратилась в суд с иском о признании сделки
недействительной и взыскании с салона морального вреда.
Первая инстанция отклонила иск, не найдя никаких дефектов в договоре. Однако

апелляция удовлетворила исковые требования. Основание: «салон предоставил истице
недостоверные заверения об обстоятельствах, имеющих значение для заключения
договора, введя ее таким образом в заблуждение». О каких конкретно утверждениях
идет речь, в акте не поясняется.
16. Апелляционное определение СК по гражданским делам Ленинградского

областного суда от 01.09.2016 по делу № 33–5047/2016. Продавщица в кафе
продала 17-летнему подростку две банки пива. За это ее оштрафовали по статье КоАП
РФ на 30 тыс. руб. Продавщица предъявила подростку гражданский иск, требуя
возместить ее убытки в размере штрафа, а также моральный вред. Иск был основан
на статье ГК о заверениях об обстоятельствах. По словам продавщицы, подросток
предоставил ей недостоверные сведения о своем возрасте, что и стало причиной
убытков.
Суды двух инстанций отказали в иске. По мнению апелляции, продавец обязан

убедиться в возрасте лица, который намерен приобрести указанный товар, независимо
от сообщаемых им сведений.
«…заявление [покупателем] недостоверных сведений о своем возрасте не освобождало

истца от обязанности установить его возраст при наличии сомнений в сообщенных
им сведениях, наличие у истца таких сомнений было установлено решением
Ленинградского областного суда, которым была установлена вина истца в совершении

административного правонарушения, и что следует из установленных обстоятельств
при рассмотрении дела об административном правонарушении, поэтому доводы жалобы
истца являются необоснованными, не подлежат удовлетворению», — говорится
в апелляционном определении.
Вычленить из этого текста какую-либо правовую позицию довольно затруднительно.

Вряд ли можно всерьез относиться к тезису о невиновности подростка, намеренно
солгавшего продавщице о своем возрасте при покупке пива. Возможно, суд пытается
сказать, что вина самой продавщицы, не проверившей паспорт, была значительно
больше вины подростка, и именно поэтому в иске надо отказать. Если так, суд, видимо,
мыслит иск продавщицы как деликтный, в котором при наличии грубой неосторожности
самого истца размер возмещения должен быть уменьшен или в возмещении может быть
отказано (п. 2 ст. 1083 ГК).
Заметим, что продавщица, по-видимому, также придерживается теории о деликтной

природе предоставления недостоверных заверений, судя хотя бы по тому, что она
требует от ответчика компенсации морального вреда.
Заверение об обстоятельствах — это утверждение

о фактах
Судя по этому обзору, никаких серьезных прозрений в отношении правовой природы
заверений из обстоятельств у судов пока не случилось. Пока что участники оборота
и суды бьются над тем, чтобы понять, что, собственно, имел в виду законодатель под
заверением об обстоятельствах.
Во многих случаях участники оборота, видимо, вообще не придают этому термину

какого-либо конкретного смысла. Когда сторона после заключения договора по каким-
то причинам оказывается разочарована этим договором, она нередко требует признать
его недействительным ввиду обмана со стороны контрагента. Заодно сюда же
«пристегивается» и аргумент о предоставлении недостоверных заверений
об обстоятельствах.
При этом зачастую сторона даже не пытается сформулировать, в чем же именно

состояло якобы данное ей заверение. По-видимому, термин «заверение
об обстоятельствах» мыслится такой стороной как некий идиоматический оборот,
ничего конкретно не означающий (дела 3–8). Ту же порочную технику используют
и некоторые арбитражные суды (дело 5), а равно и суды общей юрисдикции (дело 15).
Некоторые суды, впрочем, разумным образом отвергают подобные претензии истца
со ссылкой на конкретный текст договора, не содержащий никаких ложных
утверждений (дело 8).
Многие участники оборота и даже некоторые суды полагают, что заверение

об обстоятельствах — это некое обязательство сделать что-либо или воздержаться
от чего-либо, принимаемое стороной в дополнение к исходному договору. Например,
обещание погасить накопившийся долг по договору (дело 1); скомпенсировать
возникшие у контрагента по договору дополнительные расходы (дело 2); воздержаться
от продажи помещения, смежного с помещением контрагента (дело 11).
Это мнение представляется ошибочным. Как формулировки самой нормы, так

и компаративно-правоведческий анализ наталкивают на вывод, что под заверением
об обстоятельствах следует понимать не обещание совершить действие (или
воздержаться от его совершения), а некое утверждение о фактах, за достоверность
которых сторона несет ответственность перед контрагентом.
Суды не возражают против квалификации утверждений о фактах, фигурирующих

в договоре под стандартной шапкой «Заверения и гарантии» (или аналогичной), как
заверений об обстоятельствах в смысле ГК (дела 13, 14). Более сложным
представляется вопрос о квалификации утверждений, не содержащихся в тексте
договора, в том числе сделанных устно.
Так, один из судов общей юрисдикции явно был поставлен в тупик вопросом
о правовой природе и гражданско-правовых последствиях ложного заявления
покупателя пива о своем возрасте (дело 16).
В ряде дел арбитражных судов затрагиваются вопросы о том, можно ли считать
заверениями об обстоятельствах разного рода внедоговорные утверждения. Например,
предшествующее договору коммерческое предложение, не ставшее, однако, частью
текста договора (дело 10); устное заверение стороны договора в том, что госорган
выдаст требуемое для исполнения договора разрешение (дело 12); факты,
не сообщенные стороной явно, но подразумеваемые ее поведением (дело 9).
По-видимому, в некоторых случаях суды в принципе готовы признавать заверениями

об обстоятельствах и утверждения, не содержащиеся в тексте основного договора
(дело 10). Это вполне соответствует здравому смыслу и зарубежной практике. Но,
к сожалению, в упомянутых делах не формулируется сколько-нибудь внятных правовых
позиций по данному вопросу, так что вряд ли из них можно сделать более конкретные
выводы.
Интересен вопрос о том, можно ли дать заверение об обстоятельствах (в смысле ГК)

в отношении будущих фактов. По англо-американской классификации в отношении
еще не совершившихся фактов можно дать лишь гарантию того, что они совершатся
(warranty), но не заверение в том, что они имели место (representation). В одном
из рассмотренных дел фигурировало такое утверждение: «о том, что госорган выдаст
необходимое разрешение на производство работ по договору» (дело 12). Суд, впрочем,
так и не сформулировал внятной позиции в отношении того, действительно ли следует
считать это утверждение заверением об обстоятельствах.
Пожалуй, более или менее четко суды формулируют свои позиции лишь по одному,
самому простому вопросу — относительно действия статьи ГК о заверениях
об обстоятельствах во времени. Ссылаясь на прямое указание закона, суды признают,
что статья не применяется, если договор заключался и исполнялся до 1 июня 2015
года (дела 3, 10, 13). В одном из дел суд признал, что даже если договор заключался
до указанной даты, то после этой даты сторона может отказаться от его исполнения
со ссылкой на недостоверность представленных заверений об обстоятельствах (дело
5).
Здесь, впрочем, стоит заметить, что даже когда статья ГК о заверениях

об обстоятельствах неприменима, сторона не лишена возможности оспорить договор,
заключенный под влиянием недостоверных утверждений о фактах, со ссылкой
на общие нормы закона (ст.ст. 178, 179 ГК РФ).
Суды испытывают трудности с пониманием замысла

законодателя
Сегодня формирование судебной практики по новой статье ГК РФ находится на самом
раннем этапе. Пока очевидно лишь одно: суды испытывают трудности с пониманием,
что именно им хотел сказать законодатель.
Если у авторов нормы о заверениях об обстоятельствах была надежда на то, что суды
самостоятельно решат те непростые теоретические вопросы, к которым не рискнул
подступиться законодатель, то эта надежда не оправдалась. Скорее наоборот, суды
порой путаются даже в тех положениях, которые изложены авторами нормы
относительно внятно.
Многие участники оборота и некоторые суды, по-видимому, даже не понимают, что

заверение об обстоятельствах — это утверждение о фактах, за достоверность которых
сторона несет ответственность, а не некое дополнительное к договору обещание
(погасить долг и т. п.). Тем более дело пока что не дошло до серьезного судебного
исследования вопроса о правовой природе заверений об обстоятельствах (поступок
или сделка), хотя в некоторых рассмотренных казусах именно от этой квалификации
зависел исход дела. Будем надеяться, что еще через пару лет сформируется более
внятная судебная практика по этому вопросу.
Думается, что ближайшая задача судов, правоведов и практикующих юристов состоит

в том, чтобы преодолеть недостатки новой нормы, в том числе путем ее творческой
интерпретации. Норму следует разобрать на компоненты и определить, какие из правил
относятся к договорным утверждениям о фактах, а какие — к внедоговорным.
При определении последствий недостоверности утверждений о фактах следует
исходить не только из буквы новой нормы, но и, прежде всего, из общих принципов
договорного и деликтного права.
1 Сарбаш С. В. Исполнение обязательств. Как Пленум ВС толкует новеллы ГК //

Арбитражная практика для юристов. 2017. № 1.
2 Обзор практики по ст. 431.2 ГК см.: Набережный А. Заверения об обстоятельствах.
Как бороться с их недостоверностью // Юрист компании. 2017. № 4.
ГЛАВНАЯ ТЕМА
Контрагент предоставил ложное заверение

об обстоятельствах. Какой режим
ответственности следует применить
Олеся А лексеевна Емельянова
слушате ль Уральск ого филиала РШЧП, сове тник юридиче ск ой к омпании «Ге не зис»
Какая ответственность применима к заверениям: договорная или деликтная

Можно ли рассматривать заверения как частный случай преддоговорного
поведения
Когда заверение об обстоятельствах не сработает на практике
Формулировки ГК РФ не позволяют судить о характере ответственности за ложность

заверений об обстоятельствах. Рассмотрим основные подходы к решению данного
вопроса с точки зрения сущности различных режимов ответственности.
Не забудьте прочитать комментарий Артема

Карапетова
Преддоговорное заверение и договорное утверждение

необходимо различать
Современные европейские правопорядки подходят к решению вопроса о характере
ответственности по заверению по-разному.
В системах общего права возможно существование одного и того же утверждения
о фактах как в модели внедоговорного заверения (representation), так и в модели
договорного условия (warranty/condition).
Изначально судебная практика шла по пути их разграничения по времени

предоставления (по удаленности от момента заключения договора), по критерию
наибольшей доступности информации для одной из сторон и т. п., но грань становилась
все более и более условной. Например, сходные по своей сути утверждения о фактах
(о годе выпуска и о пробеге автомобиля) в одном случае квалифицировались как
преддоговорное заверение (representation)1, в другом — как условие договора
(warranty)2. В настоящий момент режимы договорных утверждений и внедоговорных
заверений по-прежнему различаются стандартом и сложностью доказывания,
последствиями нарушения. Но, если одно и то же утверждение закреплено двояко,
пострадавшая сторона делает выбор в пользу договорного или деликтного иска
в зависимости от того, какие последствия ей выгодны, есть или нет стремление
сохранять договорные отношения и т. д.
Многие европейские правопорядки рассматривают ложное заверение как один

из случаев применения правила генерального деликта.
В то же время правоприменительная практика Германии не исключает варианта

построения заверения через расширительное толкование понятия качества и оценку
заверения в соответствии с доктриной culpa in contrahendo как случая преддоговорной
ответственности, которая в Германии имеет договорную природу, так как между
сторонами уже сложились фактические относительные правоотношения.
Проект общеевропейского гражданскогокодекса, охватывающего доктрину,

правоприменительную практику и основы законодательного регулирования всех стран
Европы по вопросам частного права (Draft Common Frame of Reference — DCFR),
содержит ст. II.-7:204, предусматривающую деликтную ответственность за убытки
в связи с тем, что лицо полагалось на ложную информацию.
В то же время по DCFR преддоговорное утверждение о фактах вполне может

расцениваться как условие договора, а его нарушение (недостоверность) — влечь
договорную ответственность, причем для этого не требуется обязательная фиксация
утверждения в договоре-документе — достаточно, чтобы утверждение было частью
договорного правоотношения (II.-9:102: Certain pre-contractual statements regarded
as contract terms).
Иными словами, деликтный режим заверения по DCFR предусмотрен на случай

отсутствия соответствующего договорного средства.
Деликтная ответственность отличается от договорной

порядком доказывания
Положение заверений об обстоятельствах в тексте ГК РФ само по себе еще
не свидетельствует о договорной природе института. Например, авторы DCFR отмечают,
что ст. II.-7:204 служит конкретизацией принципа добросовестности и вполне может
рассматриваться как институт деликтного права, а ее закрепление среди положений
о договоре объясняется близостью правового института к договорным отношениям.
Договорная ответственность, а также ответственность на общих основаниях в порядке

ст. 393 ГК РФ предполагают отличный от деликтной ответственности порядок
доказывания: становятся очевидны причинно-следственная связь между
правонарушением и наступившими негативными последствиями, вина нарушителя. Сама
ответственность может наступать и в отсутствие убытков как таковых (неустойка)
и носить штрафной характер с возможностью применения более строгих санкций, чем
предусмотрено законом.
Не вызывает сомнений, что для пострадавшей стороны гораздо проще привлечь

нарушителя к ответственности в порядке ст. 393 ГК РФ, в то время как последнему
комфортнее в модели генерального деликта.
Деликтное право обоснованно представляет защиту должнику.
Специфика абсолютных правоотношений (по поводу защиты нематериальных благ,
объектов права собственности и т. п.) состоит в том, что у обязанного лица
(обязанного воздерживаться от нарушения чужого права собственности, например) нет
права выбора контрагента, как и нет выбора, вступать в такие отношения или нет,
когда правонарушение уже совершено. Количество пассивных обязанностей, пожалуй,
любого субъекта не поддается подсчету. Нарушения нередко происходят случайно, без
намерения причинить вред, когда должник незадолго до правонарушения даже
не подозревал о наличии права у третьего лица.
Совсем иная природа у относительных правоотношений с активной ролью должника.

Здесь от строгости и неминуемости ответственности зависит стабильность всего
гражданского оборота.
Таким образом, было бы логически верно различать не договорную и деликтную

ответственность, а ответственность за правонарушение в относительных
правоотношениях и в абсолютных, так как первый вариант не позволяет соблюсти
правило полноты деления.
В силу изложенного вопрос о характере ответственности за нарушение заверения

является принципиальным.
Требование о качестве товара наиболее близко

к заверению
В российском праве заверению об обстоятельствах в наибольшей степени
соответствует режим договорной ответственности или ответственности на общих
основаниях ст. 393 ГК РФ (названные режимы аналогичны, а выбор терминологии
зависит от квалификации заверения, о чем было упомянуто в статье предыдущего
номера)3.
Смежным с заверением об обстоятельствах и наиболее близким ему по правовой

природе институтом является позитивное требование о качестве4, которое может быть
детализировано в договоре. Требования о качестве наряду с другими положениями
закона (недопустимость эвикции и т. п.) устраняют потребность в имплементации
англо-американских warranties, conditions или impliedterms, восполняющих пробелы
позитивного регулирования.
Понятие качества подробно раскрывается в ГК РФ для договора купли-продажи как

наиболее детализированного на позитивном уровне; применяется в отношении вещи
в самом узком понимании этого слова.
Однако имущественный оборот на современном этапе развития претерпевает

различные метаморфозы и не сводится исключительно к обороту вещей, на что
указывает А. С. Васильев: «Развитие современной цивилизации, основанное
на отбирании у окружающего мира различного рода предметов, как представляется,
зашло в тупик. <…> В настоящее время самые ликвидные, самые дорогостоящие, самые
полезные объекты присвоения, самые нужные объекты гражданских прав — это
вымышленные, синтетические явления. Человек, по сути, стал творцом своего
собственного мира. Деньги, ценные бумаги, различного рода имущественные права,
результаты интеллектуальной деятельности — не имеют объективного отражения
в природе»5. Сказанное наводит на мысль о необходимости широкого понимания
качества.
Например, становясь держателем опциона на заключение договора купли-продажи

акций общества, лицо ориентируется, в первую очередь, на величину активов
общества, инвестиционную привлекательность и прочие факторы, которые зависят
от характеристик хозяйственного общества. Все эти критерии, в отличие от качества
вещи, не имеют позитивного закрепления — их детализация зависит от творчества
сторон договора. Однако они столь же (а, может быть, даже в большей степени) важны
для приобретателя, как качество вещи — для покупателя6.
Думается, было бы достаточно цинично квалифицировать ложное заверение как деликт

и лишать сторон такого именно договорного инструмента (заверения как расширенного
качества), порождающего соответствующую ответственность, по мотивам молчания

закона или наличия в нем каких-то не совсем удобных формулировок.
Подход к пониманию заверения как «расширенного» качества оказался вполне

эффективным на практике. ФАС Уральского округа рассмотрел спор в отношении
обыкновенных именных акций общества, проданных по договору купли-продажи ценных
бумаг (постановление от 06.05.2010 по делу № А60-48826/2009-СР). Покупная цена
была установлена с опорой на рыночную стоимость акций, определенную на основании
отчета независимого оценщика. Впоследствии выяснилось, что оценщик необоснованно
учел в составе имущественного комплекса 13 объектов недвижимости, которых
в действительности не было. Соответственно, рыночная стоимость в отчете была
завышена.
Отчет, содержащий недостоверные сведения, вполне можно квалифицировать как

ложное заверение об обстоятельствах. Суд в данном случае принял решение
о соразмерном понижении цены по ст. 475 ГК РФ, что вполне актуально и для
заверения об обстоятельствах с помощью взыскания убытков.
По пути расширительного (распространительного) толкования качества пошла

и правоприменительная практика Германии. Выработано принципиальное условие:
дефект должен касаться объекта договора в целом как такового для того, чтобы
признаваться нарушением требований о качестве.
Деликтная модель ответственности влечет риск для

кредитора
Довольно распространенным является мнение о деликтной природе ложного заверения
об обстоятельствах.
Вполне разумно полагать, что заверение об обстоятельствах представляет собой

частный случай преддоговорного или постдоговорного поведения. Преддоговорная
ответственность, по мнению Верховного суда, строится на принципах генерального
деликта (п.п. 19–21 постановления Пленума ВС РФ от 24.03.2016 № 7).
Аналогичных взглядов придерживается С. Л. Будылин с опорой на тот факт, что

заверение об обстоятельствах не зависит от судьбы договора, и признание его
недействительным не лишает сторону возможности взыскать убытки в связи
с предоставлением ложного заверения, хотя автор не отрицает возможности
конструирования заверения об обстоятельствах как договорного условия и,
соответственно, договорного обязательства7. Следует заметить, что подобная
независимость заверения от судьбы договора достигается и иными средствами:
построение заверения как отдельного договора, существование в модели договорного
условия, которое «переживает» договор в случае его недействительности или
расторжения по аналогии с арбитражной оговоркой.
А. Г. Карапетов разделяет заверения-обязательства и заверения-утверждения

в отношении свершившихся фактов прошлого. Автор отрицает обязательственную
природу последних и приходит к выводу, что в связи с их недостоверностью наступает
ответственность по общим правилам генерального деликта8.
Между тем заверения об обстоятельствах в деликтной модели раскрывают перед

нарушителем многообещающие перспективы избежать ответственности за ложь:
в первую очередь, отсутствие убытков в буквальном понимании ст. 1064 ГК РФ, а затем
и отсутствие причинно-следственной связи (упущенная выгода вызвана не ложным
утверждением, а фактической ситуацией), отсутствие вины нарушителя (например,
полагался на документы, в действительности которых не имел разумных оснований
сомневаться), вина потерпевшего в порядке ст. 1083 ГК РФ как основание снижения
или полного освобождения от ответственности (нарушитель может настаивать на том,
что недостоверное заверение не лишало контрагента возможности провести проверку
фактов самостоятельно) и т. п.
Сказанное иллюстрируется судебной практикой.
Покупатель доли в уставном капитале общества обратился к продавцу с иском

о взыскании убытков, возникших в связи с наличием фактически большей
кредиторской задолженности общества, чем это предусмотрено в приложении

к договору купли-продажи доли в уставном капитале. Суд первой инстанции отказал
в удовлетворении иска, а апелляция поддержала такую позицию со ссылкой
на отсутствие причинно-следственной связи между действиями ответчика и убытками
истца. Апелляция согласилась, что истец при должной заботливости
и осмотрительности мог затребовать у ответчика все договоры, по которым имелась
кредиторская задолженность, и проанализировать их (постановление 17ААС
от 03.12.2015 по делу № А27-8600/2015).
Подобная оценка суда представляется не совсем обоснованной, так как

в вышеприведенном примере лицо уже проявило должную заботливость
и осмотрительность, воспользовавшись заверением. Здесь действует все та же логика,
как и с выполнением различного рода обязанностей. Например, связанных с несением
бремени содержания вещи (допустим, собаки): собственник может делать все сам,
а может привлечь специалиста по договору. Последний не освобождается
от ответственности за неисполнение договорных обязанностей лишь на том основании,
что собственник мог бы справиться и без посторонней помощи; и вообще, тот, кто
любит собак, обычно так и делает, и т. п.
Эффективность заверения об обстоятельствах сводится к освобождению сторон

от проведения экспертиз, due diligence, проникновения во «внутреннюю кухню»
контрагента и прочих проверочных мероприятий, возложив ответственность путем
заверения на другую сторону или третье лицо.
Таким образом, с точки зрения экономического анализа и политики права выбор

договорной модели для регулирования заверений видится прокредиторским
и обоснованным. Заверение об обстоятельствах в деликтной модели оказалось бы
не просто бесполезным, а вредоносным инструментом: оно бы создавало иллюзию
выбора для участников оборота между самостоятельной проверкой и возложением
рисков на контрагента, а при наступлении рискового случая отрицало эту
возможность.
Ответственность за нарушение заверений о правовом

статусе сделки носит дискуссионный характер
Арте м Ге оргие вич Карапе тов,
д. ю. н., директ ор Юридического инст ит ут а «М-Логос», профессор Высшей школы экономики
Если зав ерения касались основ ного предмет а предост ав ления по догов ору как напрямую (например, пробег
продав аемой машины, прохождение в сех ТО согласно рекомендов анному произв одит елем графику или
от сут ст в ие прит язаний т рет ьих лиц на нее), т ак и косв енно (например, уров ень задолженност и или иные
финансов ые показат ели компании, акции кот орой продают ся, либо т а или иная ст рукт ура управ ления в эт ой
компании, наличие лицензий или от сут ст в ие судебных т яжб с т рет ьими лицами), логично исходит ь из т ого, чт о
данные зав ерения конкрет изируют предмет догов орного обязат ельст в а. Здесь речь идет о фиксации при помощи
т аких зав ерений качест в енных характ ерист ик обещанного предост ав ления. Соот в ет ст в енно, и от в ет ст в енност ь
должна носит ь характ ер от в ет ст в енност и за нарушение обязат ельст в а по прав илам гл. 25 ГК РФ.
Куда более спорным в идит ся в опрос о природе зав ерений, касающихся самой ст ороны догов ора или прав ов ого
ст ат уса сделки. Такие зав ерения дают ся на практ ике в от ношении ст ат уса (например, семейного) ст ороны
догов ора, от сут ст в ия у догов ора характ ера крупной сделки для эт ой ст ороны, ограничений в от ношении
полномочий директ ора компании, наличия у ст ороны лицензий, ее финансов ого сост ояния, цепочки бенефициаров
и т . п.
Такие зав ерения не характ еризуют предмет обязат ельст в а. От в ет ст в енност ь за предост ав ление
недост ов ерных зав ерений т акого рода сложно обоснов ат ь нормами гл. 25 ГК. Непосредст в енным основ анием
для в зыскания убыт ков здесь яв ляет ся ст . 431.2 ГК. Так чт о сама в озможност ь в зыскания убыт ков в законе
предусмот рена. Но природа т акой от в ет ст в енност и может в ызыв ат ь дискуссии. Либо речь здесь идет об особой
форме деликт ной от в ет ст в енност и, либо в российском прав е следует в ыработ ат ь докт рину особых догов орных
гарант ий в от ношении т ех или иных факт ов , не характ еризующих предмет обязат ельст в а. Эт а от в ет ст в енност ь
св язана с нарушением догов орных гарант ий дост ов ерност и определенного факт а, а не с нарушением
обязат ельст в а.
Важно, чт о, незав исимо от от в ет а на эт от т еорет ический в опрос, ст . 431.2 ГК однозначно фиксирует , чт о при
в ыяв лении недост ов ерност и т аких зав ерений-гарант ий, предост ав ленных предпринимат елем, от в ет ст в енност ь
носит ст рогий характ ер и наст упает даже т огда, когда эт а ст орона сама не знала о недост ов ерност и
информации.
1 См.: Oscar Chess v. Williams,1957.

2 См.: Dick Bentley Productiond Ltd. v. Harold Smith (Motors) Ltd, 1965.
3 См.: Емельянова О. А. Заверения об обстоятельствах. Почему новелла ГК не изменила
правоприменительную практику // Арбитражная практика для юристов. 2017. № 5.
4 См., напр.: Чернова А. М. Приобретенный бизнес не соответствует заверениям
продавца. Какие способы защиты наиболее выгодны покупателю // Арбитражная
практика для юристов. 2017. № 3.
5 Васильев А. С. Некоторые вопросы определения свойств результатов
интеллектуальной деятельности и средств индивидуализации как явлений
окружающего мира// Журнал СИП. 2014. № 5. С. 62–69.
6 В частности, по делу № А14-8248/2016 суды признали, что предоставление
держателю опциона на заключение договора купли-продажи акций общества
недостоверной информации в отношении лиц, имевших фактический контроль над
обществом, является предоставлением недостоверных заверений в отношении
существенных фактов в контексте п. 2 ст. 431.2 ГК РФ. В этой связи суд установил
правомерность отказа держателя опциона от договора.
7 См.: Будылин С. Л. Деликт или нарушение договора? Заверения и гарантии в России
и за рубежом // Вестник экономического правосудия РФ. 2016. № 3. С. 96–133.
8 См.: Карапетов А. Г. Заверения об обстоятельствах и условия о возмещении потерь
в новой редакции ГК РФ // Закон. 2015. № 6.
СУДОПРОИЗВОДСТВО
Ответчик затягивает судебный процесс.

Пять способов ускорить рассмотрение спора
Ирина Васильевна Мартель
старший юрист юридиче ск ой к омпании «НАФКО — Консультанты»
Какие способы затягивания процесса больше не сработают

Как противостоять заявлению ответчика о несоблюдении претензионного
порядка
Когда истец получит компенсацию за нарушение сроков разбирательства
Сроки рассмотрения дел в арбитражном процессе закреплены законодательно, однако

на практике они нередко превышаются (ст.ст. 152, 267, 285, 291.7, 308.5 АПК РФ).
Причиной этому может стать недобросовестное поведение одной из сторон,
предпринимающей различные попытки затянуть судебный процесс. В итоге даже
не самое сложное дело рассматривается месяцами, а то и годами. В такой ситуации
только вовремя проявленная активность добросовестной стороны позволит
своевременно разрешить спор. Рассмотрим, какие способы затягивания процесса чаще
всего используют недобросовестные оппоненты, а также пять эффективных способов
противостоять таким действиям.
1. Несвоевременное предоставление доказательств. В первом определении

о возбуждении производства по делу и назначении предварительного судебного
заседания суд просит стороны предоставить доказательства, подтверждающие
их позицию по спору. Недобросовестная сторона может растянуть этот процесс
на несколько судебных заседаний, постоянно приводя причины невозможности
предоставить все документы вовремя.
Необходимо обращать внимание суда на злоупотребление оппонентом своими

процессуальными правами, нарушение сроков, установленных судом в определении,
проявлении неуважения к суду. Возражать в приобщении доказательств,
04.09.2018 Арбитражная
проявлении неуважения к суду. Возражатьпрактика для юристов № 6,доказательств,
в приобщении июнь 2017
представленных за пределами установленного судом срока. Ходатайствовать
о наложении штрафа на оппонента.
Требования суда о представлении доказательств, сведений и других материалов

обязательны для лиц, которым они адресованы (части 1, 2 ст. 16 АПК РФ).
Неисполнение судебных актов, а также невыполнение требований арбитражных судов
влечет за собой ответственность, установленную АПК РФ и другими федеральными
законами.
Суд вправе наложить судебный штраф на лицо за неисполнение обязанности

представить истребуемое доказательство по неуважительным причинам, либо
за неизвещение или несвоевременное извещение суда о невозможности представить
истребуемое доказательство (ч. 9 ст. 66 АПК РФ).
Так, суд первой инстанции наложил судебный штраф на ответчика за непредставление

документов (определение АС Краснодарского края от 07.02.2017 по делу № А32-
22517/2015). Апелляция оставила определение суда первой инстанции без изменения,
указав, что действия ответчика являются проявлением неуважения к суду.
В суде первой инстанции судьи, как правило, принимают все относимые и допустимые
доказательства, даже если они представлены в последний момент. Тем не менее
активное поведение добросовестной стороны всегда способствует более четкому
соблюдению процессуального закона и побуждению к этому других участников
процесса.
2. Истребование доказательств у третьих лиц. Судебное разбирательство можно

затянуть путем запроса документов, находящихся в распоряжении третьих лиц.
Поскольку суд истребует доказательства только в случае невозможности
ходатайствующего лица самостоятельно их получить (ч. 4 ст. 66 АПК РФ), судебное
разбирательство может быть отложено на время направления запроса
ходатайствующей стороной и разумного срока ожидания потенциального ответа.
В связи с этим необходимо исключить неоправданные запросы. Задать вопрос

оппоненту, на чем основана его уверенность о нахождении доказательства у третьего
лица. Если такая вероятность лишь допускается оппонентом, обратить внимание суда,
что поиск и предоставление доказательств — обязанность сторон, а не суда (п. 1 ст.
65 АПК РФ).
Например, в одном из дел суд первой инстанции отказал истцу в истребовании

доказательств у третьего лица. Суд учел, что истец в течение установленного судом
срока не совершил никаких действий для самостоятельного сбора доказательств,
в ходатайстве об истребовании документов указал на возможное их нахождение
у третьего лица (решение АС г. Севастополя от 31.10.2016 по делу № А84-1339/2016).
Если истребуемое доказательство необходимо для рассмотрения дела, можно
предложить суду самостоятельно вручить или доставить запрос и ответ на него.
3. Инициирование параллельного судебного разбирательства. В попытке затянуть

разрешение дела недобросовестная сторона может инициировать еще один судебный
процесс и ходатайствовать о приостановлении производства по текущему спору.
Например, она может оспорить договор, лежащий в основании требований по текущему

процессу. Так, суд первой инстанции удовлетворил иск о выплате страхового
возмещения. Затем страховая компания обратилась в суд с иском о признании
договора страхования недействительным. Апелляция приостановила производство
по первому делу до вступления в законную силу судебного акта по делу
об оспаривании договора. Суд округа определение о приостановлении производства
отменил и направил дело на новое рассмотрение. Суд отметил, что оспариваемый
договор исполнялся сторонами, при этом действительность договора страховой
компанией под сомнение не ставилась. Кроме того, иск о признании договора
недействительным предъявлен до вынесения судом решения по делу о выплате
страхового возмещения. Это может свидетельствовать о цели затянуть судебный
процесс и злоупотреблении ответчиком своими процессуальными правами
(постановление АС Северо-Западного округа от 31.03.2017 по делу № А56-57058/2016).
Аналогичная ситуация сложилась в другом споре. Здесь подрядчик пытался взыскать

предварительную оплату и неустойку по договорам поставки. Суд первой инстанции
удовлетворил иск. В апелляции ответчик заявил о наличии другого дела, в рамках
которого оспариваются указанные договоры, и дело было приостановлено. Суд округа,
согласившись с доводом истца о затягивании ответчиком судебного разбирательства,
указал, что ответчик в суде первой инстанции не заявлял об оспаривании договоров.
В итоге кассация отменила постановление о приостановлении дела (постановление
АС Северо-Западного округа от 06.04.2017 по делу № А56-27762/2016).
4. Объединение дел. Суд первой инстанции вправе объединить несколько дел в одно
производство для их совместного рассмотрения (ч. 2.1 ст. 130 АПК РФ). Для этого
необходима связь дел между собой по основаниям возникновения заявленных
требований и (или) представленным доказательствам, либо наличие иных случаев
возникновения риска принятия противоречащих друг другу судебных актов.
При этом объединение дел в одно производство — не обязанность, а право суда.

Объединение дел в одно производство не гарантирует более оперативного
рассмотрения спора. В силу этого недобросовестная сторона может использовать
такой способ затянуть судопроизводство.
Суд, указав на отсутствие необходимости объединения в одно производство двух дел,

исходил из того, что рассмотрение дел в одном производстве не достигнет цели
процессуальной экономии, а, наоборот, затянет сроки рассмотрения дела
(постановление 7ААС от 22.03.2017 по делу № А45-25381/2016).
Добросовестная сторона может оперировать данным подходом, который предполагает

не только однородность требований и одинаковый круг участников объединяемых дел,
но и наличие неголословных доводов о том, что в результате такого объединения
разбирательство будет ускорено.
5. Встречный иск. Встречный иск может быть исключительно формальным, но поможет

оппоненту отложить судебное разбирательство как минимум один раз.
В случае предъявления встречного иска необходимо просить перерыв в судебном

заседании, возражать против отложения. За время перерыва оценить серьезность
и обоснованность предъявленных требований и сформулировать возражения против
принятия встречного иска. Также целесообразно акцентировать внимание суда
на необходимости соблюсти условие ч. 3 ст. 132 АПК РФ — совместное рассмотрение
встречного и первоначального исков должно привести к более быстрому и правильному
рассмотрению дела.
Следует обратить внимание, на какой стадии судебного разбирательства заявлен

встречный иск, как долго оно ведется, сколько времени было у ответчика для
формулирования встречных требований.
К примеру, в одном деле суд округа признал обоснованным вывод нижестоящих судов
о возвращении встречного искового заявления. Суды учли, что ответчик заявил
встречный иск спустя 6 месяцев после принятия к производству первоначального
иска. Представитель ответчика участвовал в судебных заседаниях и имел реальную
возможность своевременно сформулировать предмет встречных исковых требований
с учетом предмета первоначального иска, определить субъектный состав и предъявить
встречный иск в разумный срок для совместного рассмотрения с первоначальными
исковыми требованиями. Доказательств невозможности направить встречное исковое
заявление в разумные сроки ответчик не представил.
Суды установили, что позднее предъявление встречного иска свидетельствует

о злоупотреблении ответчиком своими процессуальными правами и не имеет целью
более быстрое урегулирование спора, и пришли к выводу, что принятие встречного
иска затянет процесс (постановление АС Уральского округа от 30.03.2017 по делу
№ А07-13501/2016).
Несвоевременное ходатайство о несоблюдении

претензионного порядка суд расценит как
злоупотребление правом
Законодательные изменения последних лет, а также разъяснения вышестоящих судов
способствовали нивелированию ряда обстоятельств, затягивающих судопроизводство.
К примеру, существенно сократились случаи затягивания разбирательств по причине

привлечения арбитражных заседателей.
Ранее участие в деле арбитражных заседателей значительно удлиняло процесс в связи

с их частой неявкой. Недобросовестные стороны активно этим пользовались
и привлекали заседателей повсеместно. В настоящее время отсутствие таких
факторов, как особая сложность дела и необходимость использования специальных
знаний, влечет отказ в удовлетворении ходатайства о рассмотрении дела с участием
арбитражных заседателей (ч. 1 ст. 19 АПК РФ).
Так, суд округа признал несостоятельными доводы ответчика о необоснованном отказе

суда первой инстанции в привлечении арбитражных заседателей к рассмотрению дела,
поскольку суд не счел дело особо сложным (постановление АС Московского округа
от 17.10.2016 по делу № А41-84364/15).
Изменился подход и к такому способу затягивания судебного процесса, как сделанное

после нескольких месяцев или даже лет судебного разбирательства заявление
ответчика о несоблюдении истцом претензионного или иного досудебного порядка
урегулирования спора. Последние изменения, установившие обязательность
претензионного и досудебного порядка по большинству арбитражных споров (ч. 5 ст. 4
АПК РФ), и судебная практика свели случаи применения данного способа к минимуму.
Сейчас суды акцентируют внимание участников процесса на том, что претензионный

порядок рассматривается в качестве способа, позволяющего добровольно и без
дополнительных расходов на уплату госпошлины восстановить нарушенные права
и законные интересы. Такой порядок урегулирования спора направлен на его
оперативное разрешение и служит дополнительной гарантией защиты прав. Если
ответчик не имеет намерения урегулировать спор во внесудебном порядке, а заявляет
ходатайство о несоблюдении претензионного или иного досудебного порядка лишь
с целью отсрочить момент исполнения обязательства перед истцом, суды
квалифицируют такое поведение как злоупотребление правом.
Например, суд округа отправил дело на новое рассмотрение, поскольку ответчик

не заявлял о несоблюдении претензионного порядка урегулирования спора в суде
первой инстанции.
Суд указал: «Из материалов дела не следует, что ответчик заявлял о несоблюдении
претензионного порядка в суде первой инстанции, такой довод был приведен лишь
в апелляционной инстанции. При этом ответчик не указывал на его намерение
добровольно и оперативно урегулировать возникший спор во внесудебном порядке.
Такие действия ответчика направлены на затягивание судебного процесса,
воспрепятствование рассмотрению дела и принятию законного и обоснованного
судебного акта. Данных о том, что ответчик не имел возможности заявить об этом
в суде первой инстанции по объективным причинам, материалы дела не содержат. При
изложенных обстоятельствах суд кассационной инстанции полагает, что оставление
иска без рассмотрения судом апелляционной инстанции привело к необоснованному
затягиванию разрешения возникшего спора и ущемлению прав одной из его сторон»
(постановление АС Московского округа от 07.04.2017 по делу № А40-175074/16-159-
1488).
Такая позиция суда позволяет в аналогичной ситуации ссылаться на то, что ответчик
не представил документальных доказательств, подтверждающих его намерение
и возможность урегулировать спор в досудебном порядке.
При доказывании факта соблюдения досудебного порядка истцу следует принять

во внимание, что доказательством этого могут стать и иные документы, которые
содержат требование к ответчику (помимо претензии). Так, в одном из дел суд
отклонил довод ответчика о несоблюдении претензионного порядка, отметив
следующее: «Из поведения ответчика, предшествующего подаче настоящего иска,
не усматривалось намерение добровольно и оперативно урегулировать возникший спор
во внесудебном порядке (учитывая наличие в деле документов, подтверждающих факт
обращения уполномоченных органов к ответчику с требованиями исполнить свои
обязательства по сохранению памятника архитектуры, начиная с 2012 года), поэтому
заявленный в данном случае довод ответчика о несоблюдении досудебного порядка
расценивается судом округа как направленный на необоснованное затягивание
разрешения возникшего спора и ущемление прав одной из его сторон» (постановление
АС Дальневосточного округа от 07.04.2017 по делу № А73-12441/2016).
Также следует учесть сроки исковой давности. Истцу необходимо возражать против
оставления иска без рассмотрения, если повторная подача иска оказывается
за пределами срока исковой давности.
В одном деле суд указал, что оставление иска без рассмотрения приведет
к необоснованному затягиванию разрешения спора и ущемлению прав истца,
поскольку по заявленному требованию законодательство устанавливает сокращенный
срок исковой давности (постановление АС Северо-Западного округа от 29.03.2017
по делу № А56-87952/2015).
Ходатайствовать об отнесении судебных расходов

на недобросовестного ответчика нужно независимо
от исхода разбирательства
Несмотря на позитивные перемены последних лет, актуальный перечень действий
недобросовестной стороны по затягиванию судебного разбирательства все еще
достаточно велик.
Часто недобросовестная сторона пытается затянуть процесс последовательным

привлечением третьих лиц. В результате судебное заседание растягивается на время
их извещения и ознакомления с позициями сторон. Если привлечение третьих лиц
к участию в рассмотрении дела действительно необходимо, то препятствовать этому
бессмысленно. Можно лишь самостоятельно определить круг таких лиц
и ходатайствовать об их привлечении к участию в деле как можно раньше.
Аналогичная ситуация с назначением судебной экспертизы. Производство экспертизы

иногда необходимо для правильного рассмотрения дела. В данном случае много
времени может быть потеряно на сбор и направление эксперту документов или
объектов для производства экспертизы. Если недобросовестная сторона затягивает
предоставление документов или уклоняется от предоставления доступа к объектам
исследования, следует в письменном виде ходатайствовать перед судом об отнесении
на эту сторону расходов эксперта в размере стоимости фактически проведенного
исследования, на основании ч. 2 ст. 111 АПК РФ (п. 25 постановления Пленума ВАС
РФ от 04.04.2014 № 23 «О некоторых вопросах практики применения арбитражными
судами законодательства об экспертизе»).
Кроме того, если лицо, у которого находится объект исследования, не исполняет

обязанность предоставить истребуемый судом объект исследования (предоставить
доступ к нему), суд вправе наложить на такое лицо судебный штраф (ст. 66 АПК РФ).
Универсальным правовым основанием для отклонения ходатайств недобросовестной

стороны являются положения ст. 159 АПК РФ.
ЦИ ТАТА: «Арбит ражный суд в прав е от казат ь в удов лет в орении заяв ления или ходат айст в а в случае, если они
не были св оев ременно поданы лицом, участ в ующим в деле, в следст в ие злоупот ребления св оим
процессуальным прав ом и яв но направ лены на срыв судебного заседания, зат ягив ание судебного процесса,
в оспрепят ст в ов ание рассмот рению дела и принят ию законного и обоснов анного судебного акт а, за исключением
случая, если заяв ит ель не имел в озможност и подат ь т акое заяв ление или т акое ходат айст в о ранее
по объект ив ным причинам» (ч. 5 ст . 159 АПК РФ).
Теоретически суд не должен допускать злоупотребления правом путем

необоснованного привлечения третьих лиц и отложения судебного разбирательства или
назначения судебной экспертизы и приостановления производства по делу. Если суд
не пресекает такие действия, то имеет смысл обратиться с жалобой на действия судьи
к председателю арбитражного суда и даже в соответствующую квалификационную
коллегию судей.
Независимо от того, какие конкретно действия по затягиванию судебного
разбирательства совершает оппонент, акцентируйте внимание суда
на злоупотреблении правом со стороны оппонента, просите указать на этот факт
в судебном акте или хотя бы в протоколе судебного заседания. Если суд игнорирует
данный факт, запрашивайте аудиозапись заседания, используйте ее при
формулировании своих доводов против оппонента в вышестоящей инстанции.
Ходатайствуйте о возложении на недобросовестную сторону судебных расходов

независимо от исхода судебного разбирательства. Часть 2 ст. 111 АПК РФ позволяет
отнести все судебные расходы по делу на лицо, злоупотребляющее своими
процессуальными правами или не выполняющее своих процессуальных обязанностей,
если это привело к срыву судебного заседания, затягиванию судебного процесса,
воспрепятствованию рассмотрения дела и принятию законного и обоснованного
судебного акта.
Так, суд возложил судебные расходы на ответчика по причине злоупотребления

правом. Оно заключалось в том, что большинство ходатайств ответчика в суде первой
инстанции были направлены либо на приостановление дела, либо на отложение
судебного разбирательства по существу. Суд отметил: «Практически все ходатайства
были поданы ответчиком исключительно в судебных заседаниях, без приложения
каких-либо доказательств, сопровождались просьбой о предоставлении времени для
окончательного формирования правовой позиции по делу, а также сбору необходимых
доказательств. Все ходатайства были заявлены ответчиком поочередно. Несмотря
на то, что производство по делу началось в марте 2012 года, ходатайство
об оставлении иска без рассмотрения было им подано только в декабре 2013 года»
(определение ВС от 23.07.2015 по делу № А55-12366/2012).
В случае затянувшегося разбирательства суды

предусматривают незначительные компенсации
При затягивании судебного разбирательства эффективной мерой станет обращение
к председателю арбитражного суда с заявлением об ускорении рассмотрения дела (ч.
6 ст. 6.1 АПК РФ). Даже в случае отказа заявитель как минимум привлечет внимание
к своему делу, что позволит рассчитывать на минимизацию возможных процессуальных
нарушений. Кроме того, если рассмотрение дела тянется свыше 3 лет, такая мера
позволит обратиться с заявлением о присуждении компенсации за нарушение права
на судопроизводство в разумный срок. Такое заявление можно подать до окончания
производства по делу, если заинтересованное лицо ранее обращалось с заявлением
об ускорении рассмотрения дела (абз. 2 ч. 2 ст. 222.1 АПК РФ).
ЦИ ТАТА: «Лицо, полагающее, чт о государст в енным органом, органом мест ного самоуправ ления, иным органом,
организацией, должност ным лицом нарушено его прав о на судопроизв одст в о в разумный срок или прав о
на исполнение судебного акт а в разумный срок, в прав е обрат ит ься в арбит ражный суд с заяв лением
о присуждении компенсации (ч. 1 ст . 222.1 АПК РФ).
Граждане — стороны судебного процесса при нарушении их права на судопроизводство

в разумный срок могут обратиться в арбитражный суд с заявлением о присуждении
компенсации за такое нарушение (ч. 1 ст. 1 Федерального закона от 30.04.2010 № 68-
ФЗ «О компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный срок или
права на исполнение судебного акта в разумный срок»; далее — Закон № 68-ФЗ).
Для присуждения компенсации суд устанавливает факт нарушения права заявителя

на судопроизводство в разумный срок исходя из следующих обстоятельств:
— доводов, изложенных в заявлении;
— содержания принятых по делу судебных актов;
— материалов дела с учетом правовой и фактической сложности дела, поведения

заявителя и других участников;
— достаточности и эффективности действий суда в целях своевременного
рассмотрения дела;
— общей продолжительности судопроизводства по делу (ч. 2 ст. 222.8 АПК РФ).
ВАС РФ разъяснял, что при оценке правовой и фактической сложности дела нужно
принимать во внимание:
— обстоятельства, затрудняющие рассмотрение дела;
— число соистцов, соответчиков и других участвующих в деле лиц;
— необходимость проведения экспертиз;
— участие в деле иностранных лиц, необходимость применения норм иностранного

права;
— необходимость обращения за правовой помощью к иностранному государству

(постановление Пленума ВАС РФ от 25.12.2013 № 99 «О процессуальных сроках»).
Действия суда признаются достаточными и эффективными, если они осуществляются

в целях своевременного рассмотрения дела. В частности, суд эффективно проводил
подготовку дела к судебному разбирательству, руководил ходом судебного заседания
в целях создания условий для всестороннего и полного исследования доказательств
и выяснения обстоятельств дела; из судебного разбирательства устранялось то, что
не имело отношения к делу.
Исследованию подлежат следующие вопросы:
— своевременность назначения дела к слушанию;
— проведение судебных заседаний в назначенное время;
— обоснованность отложения дела;
— сроки изготовления мотивированного решения и направления его сторонам;
— полнота осуществления судьей контроля за выполнением работниками аппарата

суда служебных обязанностей, в том числе по извещению участвующих в деле лиц
о времени и месте заседания, своевременному изготовлению протокола заседания
и ознакомления с ним сторон;
— полнота и своевременность принятия судьей мер в отношении участников процесса,

в частности мер процессуального принуждения, направленных на недопущение
их процессуальной недобросовестности и волокиты по делу;
— осуществление судьей контроля за сроками проведения экспертизы (п.п. 42–44

постановления Пленума ВС РФ от 29.03.2016 № 11 «О некоторых вопросах,
возникающих при рассмотрении дел о присуждении компенсации за нарушение права
на судопроизводство в разумный срок или права на исполнение судебного акта
в разумный срок»).
На практике присуждаемые компенсации оказываются довольно незначительными.
Так, в одном деле предварительное судебное заседание откладывалось несколько раз

с последовательным привлечением третьих лиц. Производство приостанавливалось
в целях проведения экспертизы, однако 8 месяцев суд не направлял документы
эксперту. В итоге дело рассматривалось более 4 лет. Из заявленного 1 млн руб.
компенсации суд оценил ее только в 150 тыс. руб. (решение АС Московского округа
от 15.07.2015 по делу № А41-19123/14).
Другое дело суды трех инстанций рассматривали трижды. Поскольку суды

нижестоящих инстанций проигнорировали рекомендации кассации, допустили
нарушение норм процессуального и материального права, заявителю присуждена
компенсация в размере 80 тыс. руб. из заявленных 400 тыс. руб. (решение
АС Московского округа от 17.09.2014 по делу № А40-109988/10).
Арбитражный суд Центрального округа в деле № А08-310/2014 частично удовлетворил

требования заявителей о присуждении компенсации за нарушение права
на судопроизводство в разумный срок. Суд дважды приостанавливал производство
по делу. Один раз — в целях назначения судебной экспертизы. При этом заключение
эксперта не было положено в основу судебного решения, так как в иске было отказано
лишь в связи с истечением срока исковой давности. Второй раз — в связи со смертью
одного из истцов и необходимостью установления правопреемника. При этом более
10 месяцев после открытия наследства суд не направлял запросы нотариусу
и не предпринимал никаких процессуальных действий для продолжения производства
по делу (требование умершего истца не было выделено в отдельное производство).
Заявителям присудили по 30 тыс. руб. компенсации каждому из заявленных
500 тыс. руб.
ФАС Северо-Западного округа в деле № А66-15982/2013 присудил 20 тыс. руб.

компенсации заявителю из заявленных 2 млн руб. за то, что суд около 10 месяцев
не мог изготовить полный текст решения.
Таким образом, подход судов к своевременности и оперативности рассмотрения

судебных дел меняется в положительную сторону. Наличие Закона № 68-ФЗ и норм
процессуального законодательства, позволяющих взыскать компенсацию за нарушение
права на правосудие, оказывает превентивное действие на суд. Несмотря
на маленькие суммы присуждаемых компенсаций, подобные обстоятельства портят
статистику судьи и отрицательно сказываются на его репутации.
При этом рассмотренные своевременные действия добросовестной стороны будут

способствовать скорейшему разрешению судебного спора даже при недобросовестных
действиях оппонента.
Заказчик заявляет о фальсификации

доказательств подрядчиком. Когда суд не
увидит нарушений
А лександр А лександрович Шелковников
главный юриск онсульт АО «Корпорация Развития»
В каких случаях суд не станет проверять подделку доказательств

Когда подписанный неуполномоченным лицом документ считается
одобренным стороной
Можно ли проверять доказательства на предмет фальсификации несколько
раз
Анализ судебной практики по спорам о подряде свидетельствует, что о фальсификации

доказательств чаще всего заявляли заказчики. Обычно они ссылаются
на фальсификацию подписи на документах либо подписание документов
неуполномоченным лицом. Так они пытаются исключить из дела доказательства,
подтверждающие факт выполнения работ, либо наличие обязательств. Подобные
действия часто направлены на затягивание судебного разбирательства,
неблагоприятный исход которого очевиден заранее. Рассмотрим, в каких случаях суд
не сочтет доказательства сфальсифицированными.
Ошибки при оспаривании доказательств повлекут отказ

суда в их проверке на предмет фальсификации
Возможность заявить о фальсификации доказательств защищает интересы
добросовестного участника процесса и призвана оградить его от злоупотреблений,
связанных с предоставлением оппонентом сфабрикованных доказательств.
Сторона должна соблюсти ряд процессуальных требований, чтобы суд принял

к рассмотрению заявление о фальсификации доказательств. В противном случае
заявление останется без рассмотрения, а доводы о фальсификации доказательств без

исследования и оценки. Ниже приведены наиболее характерные ошибки, которые
допускают участники процесса при заявлении о фальсификации доказательства.
1. Суд проверит подлинность доказательств только на основании письменного

заявления стороны дела (постановления 9ААС от 20.12.2013 по делу № А40-74564/13,
ФАС Московского округа от 18.04.2014 по делу № А40-74564/13-25-441).
Условиями договора было предусмотрено наличие гарантийных удержаний при

производстве платежей до получения от подрядчика банковской гарантии в счет
подтверждения качества выполненных работ. В дальнейшем подрядчик передал
заказчику банковскую гарантию, однако тот не возвратил сумму гарантийных
удержаний.
Позиция заказчика сводилась к тому, что банковская гарантия подрядчику

не выдавалась, а представленный в суд документ ею не является.
Суды удовлетворили требование подрядчика и взыскали сумму гарантийных удержаний.

При этом отметили, что механизм проверки подлинности формы доказательства
предусмотрен ст. 161 АПК РФ. Основанием для такой проверки является письменное
заявление стороны о фальсификации доказательства, которое ответчик не подавал
(определение ВС РФ от 18.08.2014 по делу № А40-74564/13).
2. Устное ходатайство о фальсификации не налагает на суд обязанности по его

проверке в порядке ст. 161 АПК РФ.
В кассационной жалобе ответчик ссылался на наличие сомнений в подлинности

и достоверности представленных истцом товарных накладных и игнорирование его
устных ходатайств о проведении экспертизы на предмет их подделки.
Отказывая в передаче дела в Судебную коллегию, Верховный суд указал, что в силу
ст. 161 АПК РФ заявление о фальсификации доказательств должно быть подано
в письменной форме. Однако такого ходатайства ответчик не заявлял (определение
от 22.12.2014 по делу № А56-28775/2013).
3. Заявление, содержащее несогласие с предоставленными стороной

доказательствами, не рассматривается по правилам ст. 161 АПК РФ.
Генподрядчик заявил о фальсификации договоров уступки права требования,

представленных субподрядчиком. В качестве основания указал на ничтожность
договоров ввиду их безвозмездного характера. Суды указали, что доводы
генподрядчика о фальсификации представленных субподрядчиком доказательств
не могут быть рассмотрены в качестве оснований для проверки заявления
о фальсификации, а подлежат оценке по правилам ст. 71 АПК РФ.
Фальсификация доказательств предполагает сознательное искажение представляемых

доказательств путем их подделки, подчистки, внесения в них ложных сведений или
исправлений, искажающих действительный смысл.
Приведенные генподрядчиком основания для признания доказательств

сфальсифицированными не могут быть расценены как заявление о фальсификации
доказательств. По сути, это доводы, по которым он не согласен с приобщением
доказательств и их оценкой судом апелляционной инстанции (постановление ФАС
Волго-Вятского округа от 22.02.2011, определение ВАС РФ от 14.04.2011 по делу
№ А11-3252/2009).
4. Ходатайство об исключении доказательства в порядке ч. 3 ст. 71 АПК

РФ не налагает на суд обязанности по его проверке в соответствии со ст. 161 АПК РФ.
Истец (генподрядчик) заявил ходатайство об исключении из материалов дела

в качестве доказательства дополнительного соглашения к договору субподряда,
представленного ответчиком (заказчик).
Истец сообщил, что поскольку в материалах дела имеется лишь светокопия

дополнительного соглашения, а оригинал не представлен, у истца есть сомнения
в подлинности содержания данного доказательства.
Суд отказал в удовлетворении ходатайства истца. По мнению суда, в случае. если
истец сомневается в подлинности представленного ответчиком дополнительного
соглашения, он может воспользоваться своим правом заявить о фальсификации
доказательств. Однако истец не реализовал это право (решение АС Краснодарского
края от 14.11.2012 по делу № А32-19006/2012).
Апелляционный суд дополнительно отметил, что истец не представил доказательства,

подтверждающие наличие каких-либо недостатков у представленной копии
дополнительного соглашения, либо иных копий соглашения, не тождественных
представленной в материалы дела (постановление 15ААС от 25.02.2013 по делу № А32-
19006/2012).
5. К числу распространенных ошибок относится также подача заявления

о фальсификации доказательств в суде апелляционной или кассационной инстанции
(определения ВАС РФ от 23.07.2013 по делу № А65-13928/2012, от 14.04.2014 по делу
№ А41-54782/12).
Оттиск печати компании на подписи

неуполномоченного лица свидетельствует
об одобрении сделки
Статья 161 АПК РФ не содержит перечня способов проверки заявления
о фальсификации доказательств. В связи с этим суды оценивают доказательства
на предмет фальсификации в каждом конкретном случае с учетом фактических
обстоятельств дела.
В случае заявления о подписании спорных доказательств неуполномоченным лицом

суды при проверке оценивают, одобрял ли заявитель в последующем данные действия
в порядке ст. 183 ГК РФ.
Так, заявление о фальсификации подписи на акте выполненных работ при наличии

не оспоренного оттиска печати организации свидетельствует об одобрении действий
по приемке работ.
Ответчик заявил, что предоставленный акт приемки фасадных работ является

поддельным. Предположительно его подписал учредитель ответчика, не имеющий
на это доверенности.
Разрешая вопрос о допустимости подписанного акта приемки в качестве

доказательства, суд применил положения ст. 183 ГК РФ, отметив, что на оспариваемом
акте приемки имеется оттиск печати ответчика. О проведении судебной экспертизы
относительно подлинности данного оттиска ответчик не заявлял. Доказательств того,
что печать выбыла из владения ответчика и могла неправомерно использоваться иными
лицами, ответчик в материалы дела не представил.
Проставив на акте приемки, подписанном учредителем, оттиск печати общества,

ответчик совершил действия по одобрению сделки, признав факт выполнения работ
(решение АС г. Москвы от 03.12.2013 по делу № А40-103511/2012).
Перечисление несколькими платежами денежных средств по договору указывает

на одобрение стороной заключенного договора по смыслу ст. 183 ГК РФ.
Данное обстоятельство можно использовать для опровержения аргументов

о подписании договора неуполномоченным лицом и, как следствие, его фальсификации
(решение АС г. Москвы от 15.03.2012 по делу № А40-112565/2011-96-545).
Проверка доказательств на предмет фальсификации может проводиться несколько раз.
Если сведения о фальсификации в ходе проверки не подтвердились, сторона вправе

заявить о необходимости дополнительной проверки доказательств, аргументировав
данное требование.
Заказчик заявил о фальсификации подписанных с истцом договоров, актов

выполненных работ и справок о стоимости выполненных работ.
Для проверки достоверности заявления о фальсификации суд опросил свидетеля,
подписавшего со стороны заказчика оспариваемые документы. Изучив подлинники
документов, указанных в заявлении о фальсификации, свидетель сообщил, что именно
он подписал их.
На дальнейшей проверке указанных доказательств представители сторон

не настаивали, в связи с чем суд отклонил доводы о фальсификации доказательств
(решение АС г. Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 17.10.2014, определение
ВС РФ от 24.12.2015 по делу № А56-21009/2014). В решении по данному делу суд
отметил, что о подлинности подписанных актов выполненных работ свидетельствует
также наличие на них оттиска печати заказчика.
В другом деле первая инстанция проверила доводы ответчика о фальсификации

договоров посредством допроса в качестве свидетеля лица, подписавшего
оспариваемые документы (решение АС Кировской области от 28.09.2012 по делу
№ А28-4473/2012). Апелляция проверила те же документы посредством экспертизы
по определению давности нанесения текста и печати (постановление 2ААС
от 07.08.2013 по делу № А28-4473/2012).
Доказательства фальсификации документов между

контрагентом и третьим лицом представляет третье
лицо, а не заявитель
В отдельных случаях отказ в удовлетворении заявления о фальсификации
доказательств связан не с действиями самих сторон, а с третьими лицами.
Так, приемка работ со стороны конечного заказчика может послужить основанием для
отказа в удовлетворении заявления о фальсификации доказательств.
Ответчик заявил о подложности актов формы КС-2 и КС-3 и ходатайствовал

о назначении экспертизы. При этом он указал, что директор общества акты
не подписывал.
Проверяя заявление, суд сделал вывод, что доводы ответчика о неподписании акта
приемки выполненных работ не опровергают того обстоятельства, что фактически
работы по договору выполнены. Об этом свидетельствует представленный третьим
лицом акт о приемке выполненных работ в рамках муниципального контракта. Данным
документом ответчик передал третьему лицу результат работ, выполненных истцом.
В ходе досудебного урегулирования спора ответчик не заявлял о неподписании актов

выполненных работ. Оплату за производство экспертизы не произвел (решение
АС Сахалинской области от 25.07.2012 по делу № А59-910/2012).
Президиум ВАС РФ направил данное дело на новое рассмотрение, указав, что суд
не рассмотрел заявление о фальсификации ответчика по существу. При заявлении
о фальсификации необходимо проверить подлинность документов посредством
экспертизы, а также истребования дополнительных доказательств, подтверждающих
факт выполнения работ именно истцом, чего нижестоящие суды не сделали
(постановление от 25.06.2013 по делу № А59-910/2012).
В случае заявления о фальсификации доказательств, подтверждающих наличие

обязательств между контрагентом и третьим лицом, доказательства фальсификации
должно представить непосредственно третье лицо, а не заявитель.
Истец заявил о фальсификации ответчиком договора субподряда, заключенного

с третьим лицом. Указал, что работы по договору не выполнялись. Организация,
с которой ответчик подписал договор, на объекте строительства деятельности не вела.
В подтверждение своих доводов истец представил нотариально удостоверенное

объяснение единственного учредителя третьего лица о том, что общество
не принимало решения о назначении генеральным директором лица, подписавшего
с ответчиком оспариваемый договор.
Апелляция отклонила указанный довод, так как сообщение учредителя третьего лица
документально не подтверждено. Третье лицо было привлечено к участию в деле,
однако в судебное заседание своего представителя не направило, доказательств,

опровергающих исполнение договора субподряда и получение денежных средств
в оплату выполненных работ, не представило (постановление 13ААС от 17.04.2014
по делу № А56-79501/2012).
Таким образом, гарантией того, что суд рассмотрит заявление о фальсификации

доказательств по существу, является соблюдение следующих условий к составлению
такого заявления. Оно должно быть:
— письменным;
— заявлено в суде первой инстанции (исключение — заявление, поданное в связи

с принятием апелляционным судом дополнительных доказательств);
— аргументированным (то есть содержать сведения о том, каким образом

доказательства, которые необходимо исключить, влияют на выяснение фактических
обстоятельств по делу);
— содержать сведения о способе фальсификации доказательств.
Основными способами проверки доказательств являются: свидетельские показания,

экспертиза, сопоставление оспариваемых доказательств с иными доказательствами,
имеющимися в материалах дела.
Проверка доказательств на предмет фальсификации может происходить поэтапно. Если

фальсификация в ходе проверки не подтвердилась, сторона вправе заявить
о необходимости дополнительной проверки доказательств, аргументировав свое
требование.
Добровольное согласие стороны на исключение

доказательств не повлечет отказ суда в проверке
заявления о фальсификации
Одним из наиболее распрост раненных способов пров ерки подложност и документ ов яв ляет ся эксперт иза. При
эт ом нев озможност ь эксперт ным пут ем уст анов ит ь дав ност ь подписания документ ов при от сут ст в ии иных
аргумент ов о фальсификации доказат ельст в в лечет от каз в удов лет в орении заяв ления.
В рамках одного дела была пров едена судебно-т ехническая эксперт иза акт ов в ыполненных работ , подписанных
ст оронами. И нициат ором пров едения эксперт изы был от в ет чик, кот орый опров ергал факт подписания акт ов
уполномоченным лицом.
В заключении эксперт указал, чт о определит ь дав ност ь подписания документ ов не предст ав ляет ся в озможным.
Поскольку от в ет чик не опров ерг эксперт ное заключение и не предст ав ил иных доказат ельст в
недейст в ит ельност и документ ов , суд принял подписанные акт ы и справ ки в качест в е доказат ельст в по делу
и удов лет в орил т ребов ания ист ца (пост анов ление 10ААС от 27.03.2015 по делу № А41-15271/2014).
Примечат ельно, чт о ист ец не в озражал прот ив исключения подписанных ст оронами акт ов в ыполненных работ ,
ссылаясь на нежелание зат ягив ат ь судебное разбират ельст в о.
Принимая решение о пров ерке заяв ления от в ет чика, суд указал, чт о добров ольное согласие на исключение
доказат ельст в не яв ляет ся услов ием для от каза в пров ерке заяв ления о фальсификации.
К аналогичным в ыв одам об от сут ст в ии основ аний для удов лет в орения заяв ления о фальсификации суды
приходили и в других делах (решение АС Курганской област и от 21.03.2012 по делу № А34-3750/2010).
Между т ем эксперт иза яв ляет ся не единст в енным способом пров ерки дост ов ерност и заяв ления ст ороны
о фальсификации доказат ельст в а по делу.
Заказчик заяв ил о фальсификации акт ов в ыполненных работ , подписанных с его ст ороны предст ав ит елем.
От клоняя ходат айст в о о пров едении эксперт изы на предмет определения дав ност и подписей и бланков акт ов
о приемке в ыполненных работ , суд исходил, в числе прочего, из т ого факт а, чт о оспарив аемые акт ы помимо
предст ав ит еля подписали и иные работ ники от в ет чика. Подлинност ь и дав ност ь подписей последних от в ет чик
не оспарив ает .
В данном случае процессуальный смысл в пров ерке дав ност и изгот ов ления подписи предст ав ит еля пут ем
пров едения дорогост оящей и длит ельной по в ремени эксперт изы дав ност и от сут ст в ует (решение
АС Св ердлов ской област и от 22.07.2011 по делу № А60-4979/2011).
В ряде дел суды приходили к в ыв оду о в озможност и пров ерки заяв ления о фальсификации посредст в ом
св идет ельских показаний, без пров едения эксперт изы (пост анов ление 20ААС от 09.03.2010 по делу № А23-
4811/09Г-8-234, решение АС г. Москв ы от 12.08.2010 по делу № А40-1232/10-45-18).
Ответчик злоупотребил правом. Когда

можно отказать ему в применении исковой
давности
Вероника Германовна Малышева
пре подавате ль к афе дры гражданск ого проце сса С ПбГУ, юрист АБ «Шварц и Партне ры»
Санкцией за злоупотребление какими правами может стать неприменение

давности
С какого момента истец узнает о нарушении своих прав при использовании
разных механизмов защиты
Когда нарушение обязанности суд квалифицирует как злоупотребление
правом
Институт злоупотребления правом часто применяется в случаях, когда формальный

подход не обеспечивает надлежащую защиту прав и интересов субъектов
гражданского оборота. Он широко используется в судебной практике, особенно после
добавления в ст. 10 ГК РФ п. 3 и п. 4, предусматривающих обязанность
добросовестного поведения. Между тем институт злоупотребления правом подчас
получает излишнее применение, в том числе в ситуациях, когда можно использовать
иные средства защиты. Особый интерес вызывает тенденция последних лет —
неприменение норм об исковой давности как санкция за злоупотребление правом.
Суды разошлись во мнении о применении механизма

исковой давности
Вопрос о неприменении исковой давности в качестве санкции за злоупотребление
правом возник в споре по делу № А43-25745/2013, который Президиум
ВС РФ рассмотрел 28.09.2016. Обстоятельства спора весьма запутаны, что
и предопределило трудности в вопросе о применении исковой давности.
Для выяснения обстоятельств спора истцу пришлось пройти четыре инстанции

в рамках нескольких дел: № А43-25745/2013, А43-31652/2009, A43-7326/2006, A43-
7325/2006, А43-11823/2006.
Истец и ответчик сотрудничали в области производства авиадвигателей. Истец

передавал ответчику металлические заготовки, а ответчик изготавливал из них
специальные металлические кольца, после чего возвращал их истцу за плату.
Отношения сторон оформлялись различными юридическими конструкциями: договорами

хранения, поставки, подряда. Часть металлических заготовок просто передавалась
по накладным без ссылки на какой-либо договор. Следствием такого подхода стала
трудность в квалификации правоотношений, когда истец захотел получить обратно
часть переданных металлических заготовок. В результате истцу пришлось «перебрать»
все возможные способы защиты своего нарушенного права.
В первом деле (№ А43-11823/2006) истец заявил требования о возврате вещей,

переданных на хранение. Однако место нахождения части металлозаготовок установить
не удалось, поэтому иск был удовлетворен лишь частично.
В рамках дел № A43-7325/2006 и A43-7326/2006 истец заявил требование о взыскании

задолженности по договору поставки, полагая, что утраченная часть металлозаготовок
была передана ответчику во исполнение договора поставки. Однако суд установил, что
в указанный период заключенный между сторонами договор поставки уже
не действовал, поэтому спорные металлозаготовки не были предметом поставки. При
этом заготовки, переданные по накладным в отсутствие договора поставки, следует
считать переданными на хранение.
После квалификации судом отношений как основанных на договоре хранения истец

предъявляет иск из отношений по договору хранения о взыскании договорных убытков
за металлозаготовки, которые ответчик не сохранил (дело № А43-31652/2009). Однако
в этом процессе ответчик неожиданно заявил, что передал соответствующий металл
истцу в виде изготовленных колец. При этом указанная передача была оформлена как
договор поставки, а металлические кольца были оплачены истцом. В удовлетворении
иска о взыскании убытков из договора хранения было отказано ввиду передачи
металла истцу.
В результате налицо неосновательное обогащение ответчика, о котором истец заявил

в рамках дела № А43-25745/2013.
И когда, казалось бы, уже ничто не могло помешать истцу получить компенсацию
за потерянные металлические заготовки, ответчик заявляет об истечении срока
исковой давности. Суд принял во внимание заявление ответчика и отказал истцу
в удовлетворении требований. При этом началом течения срока давности суд счел дату
вступления в силу решения по делу № A43-7325/2006, в рамках которого суд признал
отсутствие договорных отношений между сторонами.
Довод истца о том, что о неосновательном обогащении он узнал только при отказе
в иске о взыскании убытков по договору хранения (дело, в рамках которого ответчик
раскрыл тот факт, что металлозаготовки были возвращены истцу, но по договору
поставки), остался без внимания суда.
Отсутствие единого подхода к пониманию механизма давности прослеживается и при

передаче данного спора на рассмотрение в Верховный суд РФ.
Сначала в передаче кассационной жалобы истца для рассмотрения в Судебной

коллегии по экономическим спорам ВС РФ было отказано.
Однако затем заместитель Председателя ВС РФ все же передал дело для рассмотрения

в Судебную коллегию. Коллегия пришла к выводу о неправильном применении
положений ст. 200 ГК РФ (начало течения срока исковой давности), отменила принятые
по делу судебные акты и направила дело на новое рассмотрение.
Вслед за этим спор попал в Президиум ВС РФ, который отменил определение

СК по экономическим спорам и оставил в силе акты нижестоящих судов.
Если ответчик несвоевременно раскрыл

доказательства, суд вправе отказать ему в ссылке
на пропуск исковой давности
В плане аргументации и правового обоснования наиболее развернутым является
определение заместителя Председателя ВС РФ о передаче дела в СК по экономическим
спорам. Его доводы в несколько сокращенном виде воспроизвела и Судебная коллегия
по экономическим спорам (определение от 26.01.2016 по делу № А43-25745/2013).
Признавая доводы истца заслуживающими внимания, судья привел следующие

аргументы.
Необходимость учета разъяснений, изложенных в информационном письме Президиума

ВАС РФ от 25.04.2014 № 165 (далее — Информационное письмо № 165), при
определении начала течения срока исковой давности.
Течение исковой давности по требованию о возврате переданного по незаключенному
договору начинается не ранее момента, когда истец узнал или, действуя разумно
и с учетом складывающихся отношений сторон, должен был узнать о нарушении своего
права (п. 5 Информационного письма № 165).
Ссылаясь на эти положения, судья приходит к выводу, что исковая давность течет
с момента вступления в силу решения суда, из которого истец узнал о передаче ему
металлических заготовок по договору поставки и наличии неосновательного
обогащения. Другими словами, истец узнал о нарушении своего права в момент, когда
он осознал наличие оснований для использования иного способа защиты.
Коллегия, избегая ссылки на Информационное письмо № 165, также указала, что истец
узнал о нарушении своих прав из аналогичного решения суда. Таким образом,
к моменту подачи иска из неосновательного обогащения давность не истекла.
В качестве второго довода судья ссылается на положения ч. 3 ст. 65 АПК РФ.
В соответствии с этой нормой каждое лицо, участвующее в деле, должно раскрыть

доказательства, на которые оно ссылается как на основание своих требований
и возражений, перед другими участниками дела до начала судебного заседания или
в пределах установленного судом срока.
Судья называет обязанностью ответчика, в силу указанной нормы, раскрыть факт

передачи металлозаготовок в предшествующих судебных процессах по другим делам.
По мнению судьи, нераскрытие соответствующей информации является
злоупотреблением правом. В силу ст. 10 ГК РФ суд вправе не принять доводы лица,
злоупотребившего правом, ссылающегося на соответствие своих действий
по осуществлению права формальным требованиям законодательства.
Судебная коллегия указала на обязанность ответчика раскрыть обстоятельства,

связанные с судьбой спорных металлозаготовок, однако при этом не ссылается
на нормы ч. 3 ст. 65 АПК РФ. После этого Коллегия пришла к выводу
о недобросовестности ответчика, в связи с чем применила ст. 10 ГК РФ.
Также Судебная коллегия указала, что у суда не имелось оснований применять

исковую давность по заявленному истцом требованию, поскольку истец узнал
о нарушении своих прав только при рассмотрении дела № А43-31652/09. Иной подход
при определении начала течения исковой давности не способствует должной защите
прав участников гражданского оборота и восстановлению их нарушенных прав.
В качестве третьего аргумента судья указал, что суды не реализовали свои

полномочия применительно к спорным правоотношениям, создав правовую
неопределенность, что нарушает права на судебную защиту и не обеспечивает баланс
интересов сторон. Судья не уточняет, что именно должны были сделать суды
в указанных обстоятельствах, чтобы такая правовая определенность была обеспечена,
и какие именно полномочия суды не реализовали.
Далее судья указывает на необходимость создания судом равных условий для

реализации сторонами своих процессуальных прав (в том числе на представление
доказательств) в состязательном процессе и на недопустимость действий суда,
которые могут поставить какую-либо сторону в преимущественное положение.
С указанной позицией трудно не согласиться, однако остается непонятным, как именно

эти положения должны были работать в рамках данного спора. Неслучайно Коллегия
по экономическим спорам не воспроизводит этот довод в своем определении.
Если истец не знал о нарушении прав, суд не примет

ссылку ответчика на срок давности
Подход судов к в опросу об ограничении от в ет чика в в озможност и использов ат ь механизм дав ност и при
злоупот реблении прав ом не нов . В част ност и, он от ражен в пост анов лении Президиума ВАС РФ от 22.11.2011
по делу № А54-5153/2008/С16.
Сут ь данного дела в следующем. ООО «Приокское» обрат илось в арбит ражный суд с иском к ООО «Гурман»
и Управ лению Федеральной регист рационной службы о признании недейст в ит ельным прав а собст в енност и
от в ет чика на объект ы недв ижимост и и ист ребов ании их из его незаконного в ладения. Эт и объект ы ст али
предмет ом последов ат ельных сделок, в результ ат е чего прав о собст в енност и было зарегист риров ано
за от в ет чиком. Сделки по от чуждению недв ижимост и ист цом в последст в ии были признаны недейст в ит ельными.
Оказалось, чт о директ ор ист ца был однов ременно участ ником и руков одит елем последующих покупат елей
спорных объект ов , чт о позв олило прийт и к в ыв оду о его заинт ересов анност и в заключении сделок и продаже
объект ов по заниженной цене.
Суды т рех инст анций удов лет в орили иск, подчеркнув необходимост ь учет а в лияния корпорат ив ного спора
между участ никами ООО «Приокское» на формиров ание в оли общест в а на от чуждение объект ов и на т ечение
срока исков ой дав ност и по заяв ленному т ребов анию. Суды признали, чт о гендирект ор ист ца злоупот ребил св оим
положением и сов ершил сделку по от чуждению имущест в а в опреки инт ересам других участ ников . Поскольку
один из участ ников ООО «Приокское» в осст анов лен в прав ах участ ника на основ ании решения суда и т олько
после эт ой дат ы мог реализов ат ь св ое прав о на судебную защит у, суд не признал срок исков ой дав ност и
по заяв ленному т ребов анию пропущенным. Президиум указал следующее: «Уст анов ленные по наст оящему делу
обст оят ельст в а, а т акже упомянут ые судебные акт ы по другим делам св идет ельст в уют о злоупот реблении В.
св оим положением генерального директ ора общест в а „Приокское“: он в оспользов ался положением в целях
в ыв ода имущест в а из эт ого общест в а и приобрет ения его по заниженной цене другими общест в ами,
руков одит елем и участ ником кот орых он т акже яв лялся. При указанных обст оят ельст в ах суды перв ой
и кассационной инст анций обоснов анно удов лет в орили исков ые т ребов ания, от клоняя при эт ом в озражения
от в ет чика о применении исков ой дав ност и».
Данная проблема заслужив ает от дельного глубокого исследов ания. Тем не менее неприменение исков ой
дав ност и в качест в е санкции за злоупот ребление прав ом в полне могло бы укладыв ат ься и в рамки других
инст ит ут ов , т аких как приост анов ление т ечения дав ност и или в осст анов ление срока исков ой дав ност и.
Поэт ому когда законодат ельст в о не предусмат рив ает основ аний для т акого подхода, а пот ребност и
гражданского оборот а дикт уют необходимост ь защит ы добросов ест ного ист ца от ссылки от в ет чика на ист ечение
исков ой дав ност и, гибкий механизм ст . 10 ГК РФ ст анов ит ся единст в енным инст румент ом, дост упным ист цу.
От каз в применении исков ой дав ност и как санкция за злоупот ребление прав ом находит от ражение и в других
делах (пост анов ления Президиума ВАС РФ от 24.05.2012 по делу № А40-99191/10-113-875, от 26.02.2013 по делу
№ А27-15517/2011, от 24.09.2013 по делу № А73-12317/2010, ФАС Западно-Сибирского округа от 22.02.2013
по делу № А46-1685/2012).
Ответчик не обязан сообщать об обстоятельствах,

способных привести к негативным последствиям для
оппонента
При решении вопроса о возможности использовать механизм злоупотребления правом
в отношении исковой давности необходимо понимать, что именно обуславливает
применение данного института.
Прежде всего, следует ответить на вопрос, санкцией за злоупотребление какими

правами может стать неприменение исковой давности. Для изучения поставленной
проблемы вернемся к анализу текста судебных актов по делу № А43-31652/09.
При прочтении определения заместителя Председателя ВС РФ от 04.12.2015 по делу

№ А43-25745/2013 обращает на себя внимание явное противоречие в аргументации
суда. Вызывает вопрос возможность одновременной ссылки на обязанность
по раскрытию информации ответчиком и на злоупотребление им своим правом.
Представляется, что данные основания исключают друг друга (речь может идти либо
о наличии обязанности, которая не была исполнена, либо о злоупотреблении
имеющимся у ответчика правом).
Толкование правил о раскрытии доказательств, данное в определении от 04.12.2015,

как обязанности представляется чрезмерно широким. Нормы данной статьи призваны
создать возможность для сторон подготовиться к судебному заседанию должным
образом, обеспечивая предсказуемость конкретного судебного процесса в целом.
Однако из соответствующих норм нельзя вывести обязанность сообщать
об обстоятельствах, способных привести к негативным последствиям для оппонента.
Подобное толкование нарушает правила распределения бремени доказывания
и вступает в очевидное противоречие с принципом состязательности процесса.
Вероятно, именно поэтому Коллегия, констатируя наличие обязанности, избегает
прямой ссылки на ст. 65 АПК РФ. Тем не менее это не меняет суть дела, и говорить
о наличии обязанности в данном случае неверно.
В силу этого неприменение исковой давности следует считать следствием
злоупотребления правом. Анализ текста определений приводит к выводу, что
злоупотреблением является именно нераскрытие информации в процессе. Однако при
таком подходе возникает сомнение в возможности использовать инструмент ст. 10
ГК РФ.
Если в действиях ответчика и есть признаки злоупотребления, то это можно

квалифицировать исключительно как злоупотребление процессуальными правами,
а не материальными. Соответствующее поведение не влечет последствий,
предусмотренных ст. 10 ГК РФ, поскольку последствия злоупотребления
процессуальными правами указаны в нормах процессуального законодательства.
Так, участвующие в деле лица должны добросовестно пользоваться всеми

принадлежащими им процессуальными правами (ст. 41 АПК РФ). Злоупотребление
процессуальными правами влечет предусмотренные ст. 111 АПК РФ неблагоприятные
последствия.
Представляется, что в рассматриваемом деле под злоупотреблением понимается

не сокрытие сведений о металлозаготовках, а нечто иное. Таким «иным» может быть
квалификация в качестве злоупотребления правом самого использования заявления
об истечении давности как средства защиты. И, следуя нормам ст. 10 ГК РФ, суд
отказывает лицу в защите принадлежащего ему права полностью или частично,
а также применяет иные меры, предусмотренные законом. В данном случае имеют
место иные меры в виде ограничения ответчика в возможности использовать механизм
давности, чтобы избежать ответственности.
Механизм злоупотребления можно применить, только

если рассматривать право на заявление о давности как
материальное
Если исходить из того, что злоупотреблением является сама ссылка ответчика
на давность в указанных обстоятельствах, то при решении вопроса о возможности
применить нормы ст. 10 ГК РФ в этом случае неизбежно возникает проблема правовой
квалификации исковой давности в качестве института материального или
процессуального права. Признавая сложность и многоаспектность поднятой
проблематики, следует сформулировать последствия той или иной квалификации для
решения вопроса о применении норм о злоупотреблении.
Если признать, что право на заявление о давности — это процессуальное право,

то возникает проблема, проанализированная ранее в настоящей статье, поскольку
процессуальное законодательство не содержит положений, которые позволяли бы
отказать в применении давности ввиду злоупотребления. Поэтому в рамках
действующего регулирования совместить процессуальную природу давности
и возможность отказа в применении исковой давности ввиду злоупотребления правом
не представляется возможным.
Только при признании материально-правовой природы института давности существует

возможность использования механизма злоупотребления правом. Поэтому следует
понимать так, что, ссылаясь на нормы ст. 10 ГК РФ, Судебная коллегия
по экономическим спорам исходила исключительно из квалификации права ответчика
на заявление об истечении исковой давности как субъективного гражданского права.
Признавая принципиальную возможность использовать злоупотребление в качестве

основания для отказа от применения норм о давности, все же следует вернуться
к необходимости использовать этот механизм в рассматриваемом споре.
Вопрос, прежде всего, встает в контексте аргументов, изложенных в определениях

ВС РФ.
Прежде чем квалифицировать поведение ответчика в качестве недобросовестного,

и судья, передавший дело на рассмотрение в Коллегию, и сама Коллегия указывают,
что истец узнал о нарушении своих прав из решения Арбитражного суда
Нижегородской области от 24.02.2012 по делу № А43-31652/09.
Однако если истец узнал о нарушении своих прав из данного решения, то давность
вообще не истекла. Если давность не истекла, то ссылки на недобросовестность
ответчика и на то, что суд может не принимать во внимание доводы лица,
злоупотребившего своими правами, не имеют смысла. Это наталкивает на мысль, что
в данном случае институт злоупотребления, как это часто случается в отечественной
практике, становится бессодержательным аргументом «вдобавок» к основным доводам.
В заключение необходимо обратиться к постановлению Президиума ВС РФ от 28.09.2016

по делу № А43-25745/2013, завершившему столь длительное рассмотрение спора.
Такое разнообразие судебных позиций по вопросу о применении исковой давности

предопределило особый интерес юридической общественности к готовящемуся
постановлению Президиума ВС РФ по данному спору. Однако текст постановления
вызвал разочарование у всех заинтересованных лиц, поскольку Президиум фактически
отказался рассматривать вопрос о давности по существу и отменил определение
Судебной коллегии по экономическим спорам со ссылкой на ч. 3 ст. 291.14 и п. 3 ст.
308.8 АПК РФ.
Президиум Верховного суда посчитал, что определение иного момента начала течения
срока давности и применение ст. 10 ГК РФ предполагает, что Судебная коллегия
установила обстоятельства, отклоненные судами, тем самым сделала вывод, который
фактически направлен на переоценку выводов судов. К сожалению, доводы
Президиума ВС РФ и итоговая позиция по делу выглядят скорее желанием избежать
формирования однозначного подхода по столь важной проблеме, подразумевающей
разрешение большого количества принципиальных правовых вопросов природы исковой
давности.
Верховный суд не сохранил подход к возражению

об истечении давности как субъективном гражданском
праве
Вопрос о т ом, яв ляет ся ли прав о на в озражение об ист ечении исков ой дав ност и субъект ив ным гражданским
прав ом или процессуальным прав ом, подразумев ает дост ат очно широкий спект р позиций.
В част ност и, в ранее дейст в ов ав шем пост анов лении Пленума ВС РФ от 12.11.2001 № 15 и Пленума ВАС
РФ от 15.11.2001 № 18 «О некот орых в опросах, св язанных с применением норм гражданского кодекса Российской
Федерации об исков ой дав ност и» (далее — Пост анов ление № 15/18) было указано, чт о исков ая дав ност ь
применяет ся судом т олько по заяв лению ст ороны в споре (п. 2 ст . 199 ГК РФ). Согласно ст . 33 ГПК РСФСР и ч. 1
ст . 34 АПК РФ ст оронами в деле яв ляют ся ист ец и от в ет чик. В силу п. 1 ст . 9 ГК РФ граждане и юридические лица
по св оему усмот рению осущест в ляют принадлежащие им гражданские прав а, в ключая прав о заяв ит ь в суде
об ист ечении срока исков ой дав ност и. Поэт ому судам необходимо имет ь в в иду, чт о заяв ление т рет ьего лица
о пропуске срока исков ой дав ност и не яв ляет ся основ анием для применения судом исков ой дав ност и, если оно
не сделано ст ороной спора. Таким образом, п. 4 Пост анов ления № 15/18, указыв ая на диспозит ив ност ь
использов ания инст ит ут а исков ой дав ност и, оправ дыв ал т акой подход законодат еля т ем, чт о прав о
на в озражение об ист ечении исков ой дав ност и — эт о субъект ив ное гражданское прав о.
Однако в заменив шем его пост анов лении Пленума ВС РФ от 29.09.2015 № 43 «О некот орых в опросах, св язанных
с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации об исков ой дав ност и» т аких положений нет .
В пункт е 10 эт ого пост анов ления нераспрост ранение последст в ий ссылки от в ет чика на дав ност ь на ост альных
соот в ет чиков обоснов ано нормами ч. 3 ст . 40 ГПК РФ и ч. 3 ст . 46 АПК РФ, предусмат рив ающими, чт о каждый
из соот в ет чиков в ыст упает в процессе, т о ест ь осущест в ляет св ои процессуальные прав а и обязанност и,
самост оят ельно. Такие изменения заст ав ляют , по крайней мере, задумат ься о процессуально-прав ов ой
кв алификации инст ит ут а дав ност и.
Ответчик возражает против удовлетворения

иска. Когда ссылка на эстоппель поможет
А лександр Валерьевич Спиридонов
юрист ЗАО «С ибирск ое правовое аге нтство»
В каком случае можно не учитывать возражения об истечении сроков

исковой давности
Как норма об эстоппеле работает на практике
Что послужит доказательством исполнения сделки как действительной
За последние годы гражданское законодательство претерпело значительные изменения.

В частности, развитие концепции добросовестности породило возникновение норм,
которые включают в себя принцип эстоппеля.
Так, эстоппель закреплен сегодня в ст. 166 ГК РФ. Кроме того, определенные
изменения произошли и в судебной практике, в частности, по вопросам
недействительности сделок.
Например, весьма интересное правило было сформулировано Верховным судом РФ.
ЦИ ТАТА: «Возражения о ничт ожност и сделки должны оценив ат ься судом в не зав исимост и от ист ечения срока
дав ност и для применения последст в ий недейст в ит ельност и т акой сделки» (п. 71 пост анов ления Пленума
от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некот орых положений раздела I част и перв ой Гражданского кодекса
Российской Федерации»; далее — Пост анов ление Пленума ВС № 25).
Попробуем разобраться в том, как указанный законодательный механизм работает

на практике. И в этом ключе любопытным представляется судебное дело, в котором
присутствуют два указанных правовых механизма: эстоппель и возражение
о ничтожности сделки, сделанное за пределами срока исковой давности.
Обстоятельства дела
Арбитражный суд Новосибирской области рассмотрел следующее дело (решение
от 28.02.2017 по делу № А45-23346/2016).
В 2016 году истец (кредитор) обратился в суд с требованием о взыскании с ответчика

(должника) задолженности по договору об оказании услуг, связанных с обеспечением
энергоснабжения. Стоимость услуг по указанному договору складывалась из двух
составляющих — постоянной и переменной. Величина постоянной составляющей
стоимости услуг ежегодно изменялась сторонами посредством заключения
дополнительных соглашений к договору.
Такой договор был заключен в 2008 году и в течение длительного времени исполнялся
сторонами до момента допущения просрочки должником, что и послужило основанием
для обращения с иском.
В своем отзыве на исковое заявление ответчик указал следующее:
1) до обращения в суд он направлял истцу предложение о расторжении договора;
2) в момент заключения договора, а именно в 2008 году, он не мог предположить

о наступлении финансового кризиса;
3) на момент обращения в суд дальнейшее исполнение договора может причинить ему

значительный ущерб, вплоть до признания его несостоятельным (банкротом) и лишения
рабочих мест его сотрудников.
Ответчик утверждал, что вынужден был обратиться в кредитную организацию для

получения денежных средств в целях погашения задолженности по имеющимся
договорам.
В ходе рассмотрения спора по существу ответчик заявил встречный иск о признании
договора об оказании услуг, связанных с обеспечением энергоснабжения,
недействительным (ничтожным) в части установления стоимости услуг.
Первоначальный истец, возражая против встречного иска, заявил о применении

исковой давности.
Соответствующее заявление было принято судом в качестве основания для отказа

в удовлетворении встречного иска. В мотивировочной части решения суд указал, что
целью установления сроков исковой давности и сроков давности привлечения
к ответственности является сохранение необходимой стабильности соответствующих
правовых отношений. Таким образом, требования встречного иска являются
необоснованными, вследствие чего удовлетворению не подлежат.
Более того, суд отказал первоначальному истцу в удовлетворении требования

о взыскании задолженности по договору, признав договор об оказании услуг
ничтожным в части установления их стоимости, и сослался при этом на п. 71
Постановления Пленума ВС № 25.
Иными словами, несмотря на отказ в удовлетворении встречного иска, суд оценил

по существу возражение ответчика о том, что требование истца основано
на ничтожной сделке. В результате чего истцу было отказано в удовлетворении
требования о взыскании задолженности по договору.
Остановимся на рассмотрении того, как соотносятся эстоппель и возражение

ответчика о ничтожности сделки, на которой истец основывал заявленные требования.
Возражение о ничтожности сделки оценивается

независимо от давности
Итак, как было отмечено выше, ответчик (должник), возражая против иска, заявлял
о ничтожности сделки, на которой были основаны исковые требования. Суд пришел
к выводу о недействительности сделки, несмотря на то, что с момента ее заключения
до момента обращения в суд прошло более 8 лет.
Мы привыкли, что исковая давность воспринимается, как нечто безоговорочное. И для

такого понимания исковой давности непременно имеются предпосылки.
Юридическая наука, казалось бы, давно пришла к выводу о том, что институт
применения исковой давности есть неотъемлемый правовой механизм, направленный
на внесение известной определенности в гражданский оборот.
В этой связи вполне обоснованным представляется суждение о том, что за истечением

длительного промежутка времени достаточно сложно обеспечить эффективную
процедуру судебной защиты нарушенного права. Доказательства со временем
утрачиваются, события забываются, а найти некоторых участников былых
правоотношений зачастую и вовсе не представляется возможным.
Такому пониманию исковой давности вполне соответствует положение ст. 199 ГК РФ,
согласно которому истечение сроков исковой давности является самостоятельным
основанием для отказа в иске. Недаром Конституционный суд РФ, рассматривая
вопросы, связанные с исковой давностью, неоднократно указывал, что никто не может
быть поставлен под угрозу возможного обременения на неопределенный или слишком
длительный срок (постановление от 24.06.2009 № 11-П).
Однако в 2015 году Верховный суд РФ в парадигму понимания исковой давности внес
некоторые коррективы, о которых сказано выше: теперь возражение ответчика о том,
что требование истца основано на ничтожной сделке, оценивается судом по существу
независимо от истечения срока исковой давности.
Необходимо заметить, что такая позиция нашла отражение в судебной практике

(постановление АС Северо-Кавказского округа от 24.08.2016 по делу № А63-
9807/2015, определения ВС РФ от 29.09.2016 № 310-КГ16-11811, от 16.01.2017 № 308-
ЭС16-16787).
За рубежом недействительный договор

подтверждается исполнением
Применит ельно к в опросу о недейст в ит ельност и сделок эст оппель изв ест ен и зарубежным прав опорядкам,
например п. 2 § 141 Германского гражданского уложения содержит положение о т ом, чт о при подт в ерждении
недейст в ит ельного догов ора ст оронами они обязаны предост ав ит ь друг другу исполнение, как если бы т акой
догов ор был дейст в ит ельным.
Аналогичное положение содержит Гражданский кодекс И т алии (Codice Civile). Например, его ст . 1444 гласит :
догов ор счит ает ся подт в ержденным, если ст орона, кот орой было изв ест но о его недейст в ит ельност и и кот орая
имела в озможност ь заяв ит ь о т акой недейст в ит ельност и, добросов ест но исполняла его услов ия.
Дополнительные соглашения не доказывают

недобросовестность заявителя о ничтожности
Возвращаясь к делу, рассмотренному Арбитражным судом Новосибирской области,
важно заметить, что в ходе судебного разбирательства истец, отстаивая свою
позицию, неоднократно обращал внимание суда на то, что ответчик своими действиями
давал понять, что договор является действительной сделкой.
Так, например, истцом в материалы дела были представлены дополнительные

соглашения к договору на оказание услуг, связанных с обеспечением
энергоснабжения.
Эти соглашения заключались сторонами в конце каждого года на протяжении всего

срока действия договора. Основной целью их заключения являлось внесение
изменений в пункт договора, содержащий условие о размере постоянной
составляющей стоимости услуг. Иными словами, стороны ежегодно договаривались
о том, что применительно к последующему году размер постоянной составляющей
стоимости оказываемых услуг будет изменяться пропорционально индексу
потребительских цен на товары и услуги населению Российской Федерации.
При определении такого индекса стороны брали за основу данные Росстата.

Заключению каждого такого соглашения предшествовала деловая переписка, в ходе
которой стороны договора приходили к согласию относительно различного рода
изменений, существовавших между ними правоотношений.
Также в материалах дела имеются предоставленные истцом платежные поручения, где

в разделе «Назначение платежа» указывался договор об оказании услуг, связанных
с обеспечением энергоснабжения, а также соответствующие периоды, в отношении
которых происходила оплата.
Такие платежные документы были представлены в подтверждение того обстоятельства,

что до момента допущения просрочки ответчиком исправно выполнялась обязанность
по оплате полученного по договору. Более того, в процессе исполнения договора
до допущения должником просрочки сторонами ежемесячно подписывались акты
о надлежащем исполнении договорных обязательств. Однако указанные доводы суд
не принял во внимание.
К сожалению, практике известны примеры, когда сторона, уклоняющаяся

от исполнения условий договора спешит обратиться в суд с требованием о признании
его недействительным.
Думается, в том числе подобными факторами обусловлено включение в Концепцию

развития гражданского законодательства от 07.10.2009 следующего положения:
ЦИ ТАТА: «Чт обы не допуст ит ь дальнейшего разрушения ст абильност и гражданского оборот а, изменение
законодат ельст в а должно быт ь направ лено на сокращение легальных в озможност ей признав ат ь сделки
недейст в ит ельными в о в сех случаях, когда недейст в ит ельност ь сделки как гражданско-прав ов ая санкция
яв ляет ся неоправ данной и яв но несоразмерной характ еру и последст в иям допущенных при сов ершении сделки
нарушений».
Эстоппель — это правовой барьер, который отражает

недобросовестность
Одним из результатов развития идеи, изложенной в Концепции развития гражданского
законодательства, стало внесение изменений в положения ст. 166 ГК РФ.
Так, п. 5 ст. 166 ГК РФ содержит правило, согласно которому заявление

о недействительности сделки не имеет правового значения, если ссылающееся
на недействительность сделки лицо действует недобросовестно, в частности, если его
поведение после заключения сделки давало основание другим лицам полагаться
на ее действительность. Аналогичное положение приводится и в п. 70 Постановления
Пленума ВС № 25, а также находит свое отражение в ст. 431.1 ГК РФ.
Указанный пункт ст. 166 ГК РФ получил применение на практике (определения

ВС РФ от 14.06.2015 № 306-ЭС16-606, от 06.11.2015 № 303-ЭС15-14782, от 07.02.2017
№ 4-КГ16-69, от 20.03.2017 № 310-ЭС17-1538).
Так, например, в определении от 06.11.2015 № 303-ЭС15-14782 Верховный суд указал,

что нижестоящие суды верно пришли к выводу о том, что имеются основания для
признания недобросовестными действий ответчика, выраженных в заявлении
о недействительности договора, при том, что ранее ответчик явно проявлял намерения
придерживаться условий договора и полагать сделку действительной.
Норма п. 5 ст. 166 ГК РФ является одним из примеров воспроизведения

в законодательстве принципа эстоппель.
Под эстоппелем понимается своего рода правовой барьер, который препятствует лицу
ссылаться на какое-либо обстоятельство в качестве возражения против заявленных
требований. Немаловажно отметить, что эстоппель является одним из проявлений
развития доктрины добросовестности.
Так, например, суды приходят к выводу о том, что внесение изменений в ст. 166 ГК РФ,
а именно появление в ней п. 5 свидетельствует о понимании законодателем
добросовестности исполнения сделок. Следовательно, несмотря на то, что
соответствующие изменения в положение ст. 166 ГК РФ были внесены Федеральным
законом от 07.05.2013 № 100-ФЗ, вступившим в законную силу лишь с 01.09.2013, п. 5
ст. 166 ГК РФ подлежит применению и к отношениям, возникшим до 01.09.2013
(постановления АС Московского округа от 27.05.2015 по делу № А40-101887/2013,
Северо-Западного округа от 08.10.2015 по делу № А26-8074/2014).
Представляется справедливым суждение М. С. Немчина о том, что ссылкой

на недобросовестность может защищаться только добросовестное лицо. Иными
словами, одним из условий применения судами положения п. 5 ст. 166 ГК является
наличие у лица «пострадавшего» добросовестности в объективном смысле1.
Для корректного применения п. 5 ст. 166 ГК РФ также необходимо понять, что именно
законодатель имеет в виду, используя оборот «давало основания полагаться». Так,
например, С. Д. Горохов указывает, что указанную формулировку надлежит толковать
следующим образом: у «среднего, нормального и разумного» участника оборота при
установившейся практике взаимоотношений имелись достаточные основания полагать,
что другая сторона сделки считает себя связанной ею2.
Думается, в случае наличия относимых, допустимых доказательств того, что

продолжительное время сделка воспринималась сторонами как действительная,
возражения ответчика о ее ничтожности следует оценивать критически.
Доказательствами того, что сделка воспринималась и исполнялась как действительная,

могут служить документы:
— подтверждающие факт оплаты во исполнение совершенной сделки;
— подписанные акты приема-передачи, свидетельствующие о получении встречного
исполнения по договору;
— деловая переписка, из которой явствует наличие воли сторон на возникновение,

а также дальнейшее продолжение правоотношений, возникших из заключенного
договора.
Представляется возможным учитывать факт согласования сторонами внесения

отдельных изменений в уже сложившиеся правоотношения посредством заключения
дополнительных соглашений к договору, а также иные доказательства, на основании
оценки совокупности которых можно прийти к выводу о действительной воли сторон,
выраженной в конкретном договоре.
Арбитражный суд Новосибирской области, рассматривая дело, указанное выше,

не принял доводы истца, основанные на положении п. 5 ст. 166 ГК РФ, более того,
не дал им надлежащую оценку.
Решение в законную силу не вступило. В настоящее время истец обратился

с апелляционной жалобой. Законность и обоснованность такого судебного акта,
безусловно, будет предметом рассмотрения суда апелляционной инстанции.
Однако представляется, что при описанных обстоятельствах нормы, развивающие идею

добросовестного поведения сторон договора, в частности эстоппель, не должны
оставаться без должного внимания.
Эстоппель, закрепленный в п. 5 ст. 166 ГК РФ, представляется необходимым правовым

инструментом. Он служит цели защиты добросовестных участников правоотношений,
а также способствует развитию гражданского оборота.
Представляется, что обоснованное применение судами положения п. 5 ст. 166

ГК РФ будет служить эффективным правовым барьером против заявлений
о недействительности сделок в тех случаях, когда такие заявления с очевидностью
обусловлены не фактическими обстоятельствами дела, а только лишь желанием
стороны договора недобросовестно уклониться от его исполнения.
Применение судами п. 5 ст. 166 ГК РФ при наличии действительных на то оснований

должно способствовать осуществлению эффективной судебной защиты нарушенных
прав, а также отвечать требованиям справедливости, запрос на которую никогда
не перестанет быть актуальным.
1 См.: Немчин М. С. Контрагент недобросовестно ссылается на ничтожность сделки.

Как успешно защититься с помощью эстоппеля // Арбитражная практика для юристов.
2016. № 4.
2 См.: Горохов С. Д. Непоследовательное поведение контрагента. Когда это помешает
ему оспорить сделку // Арбитражная практика для юристов. 2015. № 3.
Подрядчик нарушил сроки работ по вине

заказчика. Как избежать штрафных санкций
А настасия Николаевна Худякова
юрист правового де партаме нта HEADS C onsulting
Вправе ли подрядчик не приступать к работам, по которым он получил

исходные данные лишь частично
Что делать, если заказчик затягивает приемку работ
Как прописать условия об оплате, чтобы избежать санкций за просрочку
работ
В рамках подрядных правоотношений часто возникают ситуации, когда подрядчик
нарушает сроки выполнения работ по договору. В результате заказчику приходится
обращаться в суд с требованием взыскать с подрядчика неустойку и другие штрафные
санкции, предсмотренные договором. Между тем нередко просрочка выполнения работ
связана в том числе и с неисполнением заказчиком своих встречных обязанностей или
неоказания необходимого содействия подрядчику (предоставления документов,
обеспечения доступа к объекту и т. п.). Рассмотрим, как добросовестному подрядчику
защитить свои интересы, если действия заказчика угрожают срывом сроков работ.
Информацию о недостающих исходных данных

необходимо запрашивать официально, а не в рабочем
порядке
Стороны договора подряда обязаны в силу ст. 708 ГК РФ указать начальный и конечный
сроки выполнения работ. Без этого условия договор считается незаключенным.
ЦИ ТАТА: «Суд, уст анов ив , чт о догов ор подряда яв ляет ся незаключенным в в иду от сут ст в ия согласов анного
ст оронами услов ия о сроке в ыполнения работ , в зыскал с заказчика ст оимост ь в ыполненных работ и процент ы
за пользов ание чужими денежными средст в ами по прав илам о неоснов ат ельном обогащении» (п. 6
информационного письма Президиума ВАС РФ от 25.11.2008 № 127 «Обзор практ ики применения арбит ражными
судами ст ат ьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации»).
На практике же не всегда возможно определить реальные сроки работ, поскольку

на их выполнение часто влияют как объективные факторы, препятствующие
выполнению работ в срок (например, погода, климатические особенности), так
и обстоятельства, зависящие от сторон (заказчик препятствует доступу, выявляются
дополнительные работы). В результате большинство работ не выполняется в сроки,
и подрядчик несет риск предъявления к нему требований об уплате соответствующих
штрафных санкций.
Самым верным решением для такой ситуации является подписание двухстороннего

соглашения, увеличивающего сроки выполнения работ, что будет считаться согласием
со стороны заказчика со сложившимися обстоятельствами.
Однако на практике заказчик не всегда готов пойти на такие уступки, в частности,

если он не является генеральным заказчиком, и «выше» него есть еще цепочка
договоров. В таком случае согласование даже одного дополнительного соглашения
крайне затруднительно, особенно, если в цепочке участвуют государственные органы.
В таких случаях непосредственному исполнителю контракта остается выполнять

работы в установленные договором сроки, а если это становится невозможным,
то «подстраховываться» доступными ему законными способами.
Ниже рассмотрим правовые возможности подрядчика уменьшить или снять с себя

ответственность за просрочку работ, когда спор был вынесен на рассмотрение
арбитражного суда.
При выполнении подрядных работ стороны определяют их объем исходя из технической,

проектной или иной документации, которую заказчик предоставляет подрядчику (ст.ст.
734, 759 ГК РФ).
При этом когда речь идет о государственных заказчиках либо об организациях

с государственным участием или о работах, где требуются многочисленные
согласования с третьими лицами (например, получение пропусков), выполнение работ
начинается еще до момента фактического получения всех согласований или
до фактического получения всех исходных данных.
В таких случаях необходимо внимательно изучать условия конкретного договора

подряда. В нем, как правило, содержатся условия об обязанности выполнить работу
в соответствии с переданными данными, либо условие о том, что все данные (вся
документация) получены на момент заключения договора. То есть фактически, даже
не имея всей информации, стороны, подписав договор, подтвердили, что подрядчик
может без каких-либо препятствий выполнить работы.
Подрядчику важно в этой ситуации в письменной форме запросить у заказчика всю

информацию по работам, которую он фактически не получил, а кроме того, иметь
техническую (объективную) возможность обосновать необходимость предоставления
той или иной информации. В таком случае при обращении заказчика в суд в связи
со срывом сроков работ суды откажут ему в удовлетворении исковых требований
в полном объеме. Право на возмещение убытков в данном случае у заказчика также
не возникает.
Так, в одном из дел суды установили, что исполнение ответчиком принятых

по договору обязательств было возможно только после получения исходных данных
от истца. Между тем, несмотря на неоднократные уведомления ответчика о неполноте
и ненадлежащем качестве предоставленных исходных данных, влекущих невозможность
выполнения работ по договору, истец так и не передал их ответчику.
Суды установили факт нарушения сроков выполнения работ по договору по вине

заказчика, не исполнившего надлежащим образом встречные обязательства. В итоге
суды пришли к выводу об отсутствии у истца права требовать с ответчика как
возмещения понесенных им убытков, так и уплаты договорной неустойки (определение
ВС РФ от 27.04.2016 по делу № А50-8448/2014).
Аналогичную позицию Верховный суд занимал и в других делах (определения

от 10.10.2014 по делу № А21-3810/2013, от 21.03.2017 по делу № А56-6927/2016,
от 27.03.2017 по делу № А40-7855/2016).
Отметим, что когда информация о недостаточных исходных данных запрашивается

не официально, а «в рабочем порядке», то в дальнейшем в силу ст. 716
ГК РФ подрядчик будет лишен права ссылаться на данный довод, даже если он имел
место быть. Кроме того, важно также соблюсти процедуру запроса такой информации,
в том числе установить сроки предоставления исходных данных (постановление ФАС
Северо-Кавказского округа от 20.05.2014 по делу № А53-15852/2013).
Возникает вопрос: вправе ли подрядчик приступать к выполнению тех работ,

по которым исходные данные он получил, и выполнение которых возможно без ущерба
другим работам, по которым от заказчика еще не поступила информация? Отметим, что
при этом сроки выполнения работ устанавливаются общие, без разделения
на те работы, по которым заказчик сообщил подрядчику информацию полностью, или,
наоборот — не сообщил.
Судебная практика, толкуя ст.ст. 716, 719 ГК РФ, исходит из того, что подрядчик
не вправе выполнять те работы, по которым он не получил техническую информацию
в полном объеме, но вправе выполнить работу частично (определение
ВС РФ от 09.07.2015 по делу № А40-6691/14). В противном случае своими действиями
(не воспользовавшись правом на приостановку работ) подрядчик фактически
подтверждает, что все условия для работы у него имеются. Данный вывод можно
сделать исходя из анализа определения ВАС РФ от 09.08.2013 по делу № А12-
29094/2012.
На указанном примере видно, что судебная практика исходит из факта неисполнения

заказчиком своих встречных обязательств. При этом суды не всегда основываются
именно на условиях, указанных в договоре, и руководствуются общим смыслом
подрядных отношений исходя из возможностей заказчика предоставить данные.
Избежать штрафов за просрочку работ помогут ссылки

на их несвоевременную оплату и задержку приемки
Можно выделить такие основания для уменьшения или снятия ответственности
подрядчика за просрочку работ, как несвоевременная оплата работ и задержка
в их приемке со стороны заказчика.
Часто договор подряда устанавливает поэтапную оплату работ. В большинстве случаев

подрядные организации работают на основании аванса, а оставшиеся денежные
средства выплачиваются после сдачи результата работ. Если же это не так,
то в договоре должна быть прямо предусмотрена зависимость выполнения подрядчиком

следующего этапа работ от оплаты очередного этапа работ.
Так, в договоре стороны закрепили, что подрядчик обязан выполнить работы

по истечении 120 календарных дней с момента получения аванса, но при условии
соблюдения заказчиком сроков оплаты. Исходя из этого, суд указал, что условиями
договора выполнение подрядчиком работ к обусловленному сроку поставлено
в зависимость от своевременного выполнения заказчиком обязательств
по перечислению аванса и оплате выполненных этапов работ. Неисполнение этой
обязанности исключает возможность привлечения подрядчика к ответственности
за нарушение сроков работ, вызванное просрочкой кредитора (постановление
АС Северо-Западного округа от 25.09.2015 по делу № А56-50198/2014).
В остальных случаях, даже при условии установления поэтапного финансирования

выполненных работ, подрядчику надлежит доказать, мог ли он продолжать выполнение
работ с учетом установленного графика финансирования работ и произведенного
авансового платежа. Например, суд указал на необходимость установить,
предопределено ли исполнение обязательств одной стороны взаимным исполнением
обязательств другой стороной, как по отдельным этапам, так и по контракту в целом
(определение ВС РФ от 15.12.2016 по делу № А37-593/2015).
Необходимо внимательно изучать условия контракта, в которых часто указывается,

что, подписывая договор, подрядчик способен, в том числе в финансовом плане,
выполнить взятые на себя обязательства. Для судов это будет иметь
доказательственное значение.
Если приемка работ затягивается, а заказчик неоднократно делает замечания

к работе, необходимо предварительно объективно оценить, насколько качественно
были выполнены работы. Так, если длительная сдача-приемка работ вызвана
их ненадлежащим выполнением со стороны подрядчика, что в том числе может быть
подтверждено экспертизой, то это не будет являться основанием для уменьшения
неустойки в силу ст. 333 ГК РФ.
Однако когда многочисленные замечания заказчика снимаются после ответа

подрядчика на такие замечания, то суды признают в действиях заказчика виновное
(недобросовестное) поведение (ст.ст. 404, 406 ГК РФ), что является основанием для
уменьшения неустойки.
Например, в одном из дел суд установил, что истец около 8 месяцев необоснованно
уклонялся от приемки работ, о чем свидетельствует переписка сторон. При этом
действия заказчика по изменению исходных данных, затягиванию согласования
документации, направления безосновательных замечаний стали причиной
невозможности соблюдения сроков сдачи работ по договору. В связи с этим
подрядчика нельзя считать просрочившим исполнение, поскольку обязательство
не могло быть исполнено вследствие просрочки кредитора. Исходя из этого, суды
отказали в удовлетворении требований заказчика (решение АС г. Москвы от 20.09.2016
по делу № А40-145598/16).
Решение спорных вопросов в устной форме суды

расценивают как неиспользование права
на приостановку договора
Нередко заказчик необоснованно вмешивается в выполнение работ, препятствуя
деятельности подрядчика. В такой ситуации подрядчику надлежит доказать, что
требования заказчика что-либо устранить или выполнить являются неоднократными
и реально влекут невозможность для подрядчика выполнить работы в срок. К примеру,
заказчик, требуя дополнительного оформления тех или иных документов, препятствует
началу работ в полевых условиях в зонах с особыми климатическими условиями
(Крайний Север), где сезон выполнения работ и так невелик.
Так, заказчик, выдавая многочисленные предписания подрядчику, не обосновывал

надлежащим образом очевидность невыполнения работ в установленный срок, что
свидетельствует о необоснованности предписаний. Следовательно, заказчик своими
действиями по выдаче необоснованных предписаний не только вмешивался
в деятельность подрядчика, но и препятствовал выполнению обязательств

(постановление ФАС Московского округа от 01.08.2012 по делу № А40-51496/11-118-
396).
Таким образом, любое встречное неисполнение заказчиком своих встречных

обязательств или неоказание содействия подрядчику дает последнему возможность
уменьшить размер своей ответственности за невыполнение работ по договору.
В одном из дел суд указал, что в нарушение положений контракта заказчик не создал
необходимых условий для исполнения контракта подрядчиком. Подрядчик не может
считаться нарушившим обязательства по выполнению работ в установленный
контрактом срок, поскольку такие обязательства не могли быть исполнены по причине
нарушения обязательств со стороны самого заказчика (постановление АС Московского
При таких обстоятельствах подрядчик должен предпринять все зависящие от него

юридические и фактические меры, чтобы устранить препятствия в исполнении
договорных обязательств. Подрядчик не должен ждать, пока заказчик все согласует
и исполнит его требования. Если суд установит, что подрядчик принял все зависящие
от него меры, то откажет заказчику в неустойке за нарушение сроков.
Так, суд установил, что подрядная организация неправомерно отказалась от контракта

в связи с невозможностью его исполнения, поскольку установление границ земельного
участка зависело не только от заказчика, но и от подрядчика (постановление
АС Поволжского округа от 12.08.2016 по делу № А55-22390/2015).
Резюмируя сказанное, можно отметить, что даже если заключенный с подрядчиком

контракт содержит жесткие условия и не предоставляет ему возможности что-либо
приостановить или изменить, — действующее законодательство никто не отменял.
На основании ст.ст. 404, 406, 716, 718, 719 ГК РФ у подрядчика есть право сообщать
о любых обстоятельствах, из-за которых исполнение договора в установленные сроки
или с соблюдением всех технических условий невозможно (затруднительно). Такие
обоснованные уведомления обязательно должны быть сделаны в письменной форме
с установлением сроков устранения препятствий и отправлены заказчику.
В отсутствие ответа на письменные требования подрядчика необходимо также
дублировать такие сообщения почтой.
Очень часто подрядчики, которым заказчики действительно затягивали те или иные

согласования, решают все в устной форме, что суды расценивают как
неиспользование права на приостановку договора.
Так, в одном из дел суд отклонил как необоснованные доводы подрядчика

об отсутствии его вины в нарушении срока и объема выполнения работ. Суд исходил
из того, что действия подрядчика по своевременному выполнению обязательств
не были поставлены в зависимость от действий третьих лиц. При этом подрядчик
не воспользовался правом, предусмотренным ст. 716 ГК РФ, не приостановил работы,
не известил заказчика о наличии обстоятельств, препятствующих своевременному
исполнению обязательств по контракту (определение ВС РФ от 28.03.2016 по делу
№ А40-216164/2014).
Важно не забывать, что, разрешая такие споры, суды исходят из принципа

добросовестности сторон и должной осмотрительности и заботливости. Так, согласно
п. 1 ст. 401 ГК РФ лицо признается невиновным, если при той степени заботливости
и осмотрительности, какая от него требовалась по характеру обязательства
и условиям оборота, оно приняло все меры для надлежащего исполнения
обязательства.
Таким образом, подрядчик должен стремиться защищать свои права доступными ему
законными способами, но при этом не злоупотреблять предоставленным ему правом
(ст. 10 ГК РФ) и выполнять работы добросовестно.
Организация планирует получить

Организация планирует получить

преференцию. Как не нарушить
антимонопольное законодательство
Ксения Сергеевна Колесникова
ве дущ ий юриск онсульт отде ла правового обе спе че ния к орпоративного бизне са и C IB Юридиче ск ого
управле ния Ц е нтрально-Че рнозе много Банк а ПАО «С бе рбанк »
Когда преференция считается незаконной

Почему важно размещать информацию о возможности предоставить
преференцию
В каких случаях наступит ответственность за нарушение
антимонопольного законодательства
В переводе с латыни «преференция» означает преимущество, льгота, предоставляемые

отдельным государствам, предприятиям, организациям для поддержки определенных
видов деятельности.
В настоящее время, в связи с повсеместным внедрением программ развития малого

и среднего предпринимательства, взаимодействие с государственными
и муниципальными органами власти в целях получения таких преференций
представляется уже не таким сложным и недоступным, как, скажем, 10–15 лет назад.
Для того чтобы радость от получения льготы, субсидии, имущества в аренду
по сниженной цене или иного преимущества от органов власти не была омрачена
признанием такой преференции незаконной, не будет лишним знать некоторые
особенности актуальной судебной практики по рассмотрению споров, связанных
с нарушением условий, порядка их предоставления, которые мы рассмотрим
в настоящей статье.
Если на получение преференции подали несколько

заявлений, возникает обязанность проведения торгов
Правовое регулирование государственных и муниципальных преференций в Российской
Федерации осуществляется Федеральным законом от 26.07.2006 № 135-ФЗ «О защите
конкуренции» (далее — Закон № 135-ФЗ).
ЦИ ТАТА: «Государст в енные или муниципальные преференции — предост ав ление федеральными органами
исполнит ельной в ласт и, органами государст в енной в ласт и субъект ов Российской Федерации, органами мест ного
самоуправ ления, иными осущест в ляющими функции указанных органов органами или организациями от дельным
хозяйст в ующим субъект ам преимущест в а, кот орое обеспечив ает им более в ыгодные услов ия деят ельност и,
пут ем передачи государст в енного или муниципального имущест в а, иных объект ов гражданских прав либо пут ем
предост ав ления имущест в енных льгот , государст в енных или муниципальных гарант ий» (п. 20 ст . 4 Закона
№ 135-ФЗ).
Порядок предоставления государственных и муниципальных преференций урегулирован

гл. 5 Закона № 135-ФЗ. В частности, согласно п. 3 ст. 19 предоставление преференций
осуществляется с предварительного согласия в письменной форме антимонопольного
органа за некоторыми исключениями. Предоставление преференции без получения
согласия антимонопольного органа влечет признание такой преференции незаконной,
что подтверждается, в частности, постановлениями АС Восточно-Сибирского округа
Московского округа от 29.03.2016 по делу № А40-102535/2015.
Интересным представляется следующий пример из судебной практики.
Администрация городского округа обратилась в УФАС с заявлением о даче согласия

на предоставление муниципальной преференции индивидуальному предпринимателю Н.
в целях поддержки субъекта малого и среднего предпринимательства. УФАС области
приняло решение о предоставлении такого согласия, и предпринимателю Н. было
передано по договору аренды нежилое помещение.
Однако впоследствии индивидуальный предприниматель К., ссылаясь на ненадлежащее

опубликование сведений о возможном предоставлении нежилого помещения в аренду,
подал в суд заявление о признании действий администрации по предоставлению
муниципальной преференции незаконными и отмене постановления администрации
о предоставлении имущества в аренду Н.
Решением суда первой инстанции, подтвержденным постановлением суда

апелляционной инстанции, в удовлетворении заявленных требований отказано. Однако
Арбитражный суд Центрального округа обратил внимание на недоказанность факта
надлежащего опубликования сведений о возможном предоставлении имущества
в аренду и вернул дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции.
В материалы дела был представлен лист дополнительного выпуска газеты, который,

по мнению суда кассационной инстанции, не подтверждает соблюдение
администрацией принципов обеспечения открытости информации о видах
муниципального имущества, в отношении которого принято решение о предоставлении
его в виде муниципальной преференции. Суд указал, что обстоятельства, изложенные
заявителем и подвергающие этот факт сомнению, подлежали проверке вне
зависимости от того, что заявитель отказался от заявления о фальсификации.
Окружной суд разъяснил, что опубликование информации в данном случае имеет

целью информирование неопределенного круга лиц об имуществе, в отношении
которого принято решение о предоставлении его без проведения торгов в виде
муниципальной преференции. Опубликование обеспечивает равную возможность
подачи соответствующих заявлений субъектами, заинтересованными в преференции.
Вместе с тем муниципальные акты должны содержать сведения о сроке принятия таких
заявлений, по истечении которого можно судить о наличии единственного или
нескольких заявлений претендентов на получение муниципальной преференции, как
юридического факта.
Этот юридический факт имеет значение, так как при наличии нескольких заявлений,
как следует из названных положений ч. 1 ст. 14 Федерального закона от 24.07.2007
№ 209-ФЗ «О развитии малого и среднего предпринимательства», отпадает
возможность предоставления имущества кому-либо из претендентов без торгов
и возникает обязанность проведения торгов, в целях соблюдения равных прав
претендентов на указанное имущество (постановление от 07.12.2016 по делу № А08-
9001/2015).
В настоящее время судом первой инстанции принято решение о признании незаконным

постановления администрации о предоставлении муниципальной преференции ИП Н.
(на сайте http://kad.arbitr.ru опубликована резолютивная часть решения
АС Белгородской области от 28.03.2017).
Таким образом, для предоставления преференции в целях развития малого и среднего

предпринимательства должна быть своевременно размещена информация о возможном
предоставлении государственной или муниципальной преференции.
Случаи, когда получение согласия антимонопольного органа на предоставление

преференции не является обязательным, указаны в п. 3 ст. 19 Закона № 135-ФЗ,
а случаи, когда предоставление преимущества и вовсе не является преференцией —
в п. 4 той же статьи. Но не будем подробно на них останавливаться, рассмотрим
несколько интересных примеров из судебной практики признания действий
государственных органов и органов местного самоуправления как предоставление
муниципальной преференции.
Выдвижение кандидатуры управляющей организации

на голосование рассматривается как предоставление
преференции
В рамках одного из судебных дел была рассмотрена следующая ситуация.
По инициативе администрации сельского поселения было проведено собрание
собственников помещений в многоквартирном доме (МКД), в том числе с целью выбора
управляющей организации для управления МКД, о чем составлен протокол общего
собрания собственников помещений в МКД в форме заочного голосования. Согласно
протоколу общего собрания договор управления МКД должен быть заключен с ООО «УК
ЖКХ „Ц“».
В данном случае, как установил Арбитражный суд Московского округа, действия

администрации были построены на безальтернативном принципе участия, поскольку
на голосование по вопросу определения управляющей компании была предложена
единственная кандидатура — ООО «УК ЖКХ „Ц“». Собственникам помещений в жилом
доме возможность определить иную управляющую компанию предоставлена не была.
Таким образом, администрация изначально предоставила ООО «УК ЖКХ „Ц“»

преференцию в виде выставления ее кандидатуры на голосование как единственной
управляющей компании.
Тем самым действия администрации привели к ограничению выхода на рынок

управления многоквартирными домами хозяйствующих субъектов, оказывающих
соответствующие услуги, что привело к ограничению конкуренции, а также
предоставили ООО «УК ЖКХ „Ц“» преимущественное право на заключение договора
управления многоквартирным домом.
В рассматриваемом случае, как установлено судом, доля физических лиц -

собственников жилых помещений в доме составляла менее 50% от общего числа
собственников. Таким образом, физические лица были лишены возможности принять
решение о выборе управляющей компании самостоятельно, без участия публичных
образований. При этом порядок участия публичных образований в правоотношениях,
связанных с порядком выбора организации по управлению многоквартирным домом,
определен ст.ст. 161–162 Жилищного кодекса РФ и постановлением Правительства
РФ от 06.02.2006 и заключается в осуществление публичных процедур путем
проведения торгов.
Системный анализ норм жилищного законодательства свидетельствует о том, что

в случае, когда жильцы дома — собственники квартир не обладают квалифицирующим
большинством, выбор способа управления многоквартирным домом, производящийся
с участием публичного собственника, осуществляется на основании договора
управления данным домом, заключенного с управляющей организацией, выбранной
по результатам открытого конкурса. Любое иное участие публичного образования
в управлении многоквартирным домом, например, участие в общем собрании
собственников, тождественно самостоятельному принятию решения. При этом
публичное образование фактически реализует принадлежащие ему права в целях
поддержки конкретного хозяйствующего субъекта (предоставления преимущества).
В данном случае, как указал суд кассационной инстанции, орган местного

самоуправления самостоятельно, вопреки требованиям жилищного законодательства,
выбрал управляющую организацию без проведения конкурса и, по сути, предоставил
муниципальную преференцию коммерческой организации (возможность заключения
договоров управления без участия в конкурентной борьбе с иными хозяйствующими
субъектами на рынке услуг по управлению МКД), что не соответствует требованиям
Закона № 135-ФЗ.
Решение и предписание Федеральной антимонопольной службы о признании

администрации сельского поселения виновной и нарушившей ч. 1 ст. 15, в том числе п.
7 ч. 1 ст. 15 Закона № 135-ФЗ, путем непроведения открытого конкурса по отбору
управляющей организации для управления МКД, признаны законными (постановление
АС Московского округа от 29.03.2016 по делу № А40-102535/2015)
МУП не вправе решать вопросы местного значения

посредством заключения контрактов со сторонними
организациями
Арбитражный суд Западно-Сибирского округа рассмотрел дело об оспаривании
решения УФАС о наличии в действиях Департамента дорожной инфраструктуры
и транспорта администрации города нарушений законодательства о защите

конкуренции.
Как установил суд, департамент согласовывал хозяйствующим субъектам, в том числе

ООО «Р», по их заявлениям самостоятельную установку информационно-указательных
дорожных знаков на придорожных полосах автомобильных дорог местного значения.
Данные хозяйствующие субъекты самостоятельно осуществляли выбор
заинтересованных лиц, об объектах которых указывается информация на дорожных
знаках. При этом ни департамент, ни хозяйствующие субъекты не представили в суд
обоснование потребности в установке дорожных знаков с целью регулирования
дорожного движения и формирования автомобильного потока.
Основанием для вынесения оспариваемого решения антимонопольного органа

послужили факты наделения хозяйствующих субъектов функцией департамента
в сфере распоряжения муниципальной собственностью при содержании дорог местного
значения.
Суд пришел к выводу о предоставлении департаментом муниципальной преференции

в нарушение запрета, установленного п. 7 ч. 1 ст. 15 Закона № 135-ФЗ. Такой вывод
суд сделал исходя из положений ч. 1 ст. 17.1 Закона № 135-ФЗ, предусматривающих
предоставление права пользования муниципальным имуществом на торгах, а также
приняв во внимание создание департаментом условий по обеспечению возможности
хозяйствующим субъектам предлагать услуги по установке дорожных знаков
с использованием муниципального имущества (автомобильной дороги), а другим
хозяйствующим субъектам — информировать об объектах своей деятельности
неопределенный круг лиц также с использованием указанного имущества без
проведения торгов (постановление от 16.12.2015 по делу № А70-14681/2014).
Аналогичное дело рассмотрел АС Уральского округа. В своем постановлении

от 20.03.2017 по делу № А50-6253/2016 суд отметил, что действующим
законодательством не предусмотрено, что в целях решения вопросов местного
значения могут быть созданы муниципальные предприятия с последующим наделением
их соответствующими властными полномочиями. Удовлетворение муниципальных нужд
осуществляется в рамках размещения заказа, отношения между муниципальным
образованием в лице уполномоченного органа и исполнителем работ (услуг) носят
возмездный и возвратный характер, так как взамен выделенных исполнителю
бюджетных средств последний обязан выполнить работы (оказать услугу). В результате
действий городской Думы по закреплению за муниципальным предприятием
обязанности по обеспечению содержания трамвайных путей созданы препятствия
по осуществлению деятельности хозяйствующими субъектами на рынке содержания
дорог общего пользования. Фактически предприятие было наделено функциями органа
местного самоуправления — управления внешнего благоустройства.
При этом суд установил, что муниципальные унитарные предприятия, не являющиеся

органами местного самоуправления и получателями бюджетных средств, не обладают
правом выступать муниципальными заказчиками, соответственно и правом заключать
контракты (договоры) со сторонними организациями на выполнение работ, необходимых
для решения вопросов местного значения, затраты по которым будут возмещены
за счет бюджетных средств.
АС Уральского округа установил, что городская Дума создала преимущественные

условия деятельности муниципальному предприятию и предоставила ему
муниципальную преференцию с нарушением требований, установленных гл. 5 Закона
№ 135-ФЗ.
Право на пролонгацию договора является

преференцией
Как уст анов ил Арбит ражный суд Цент рального округа в св оем пост анов лении от 26.10.2016 по делу № А08-
5927/2013, исходя из норм Закона № 135-ФЗ, Федерального закона от 24.07.2007 № 209-ФЗ «О разв ит ии малого
и среднего предпринимат ельст в а в Российской Федерации» и разъяснений ВАС РФ, преимущест в енное прав о
заключения догов ора аренды государст в енного или муниципального имущест в а на нов ый срок яв ляет ся
преференцией для определенных законом лиц, кот орые приобрели прав о на заключение т акого догов ора
и надлежащим образом исполняли св ои обязанност и по догов ору аренды.
Такой же позиции придержив ает ся Арбит ражный суд Пов олжского округа в пост анов лении от 11.02.2016 по делу
№ А65-9927/2015.
При эт ом ч. 4 ст . 53 Закона № 135-ФЗ, предост ав ляющая субъект ам малого и среднего предпринимат ельст в а
преференцию на пролонгацию дейст в ия догов ора аренды без пров едения конкурса, ут рат ила силу с 01.07.2013.
Преференцию необходимо использовать в соответствии

с целями, на которые она предоставлена
Законом № 135-ФЗ определены цели, на которые может быть предоставлена
государственная или муниципальная преференция (п. 1 ст. 19). При этом следует
иметь в виду, что если имущество, предоставленное в качестве муниципальной
преференции, в дальнейшем используется не в целях, в соответствии с которыми она
была предоставлена, антимонопольный орган в отношении лица, предоставившего
такую преференцию, может вынести решение о признании этого лица нарушившим ч. 1
ст. 15, ч. 2 ст. 19 Закона № 135-ФЗ, а также предписание об устранении такого
нарушения (постановление АС Уральского округа от 28.03.2016 по делу № А47-
1630/2015.
Исходя из анализа положений постановления Арбитражного суда Центрального округа

от 08.12.2014 по делу № А35-9521/2013, просто факта неиспользования имущества
в целях, ради которых предоставлена преференция, недостаточно для усмотрения
в действиях лица, ее предоставившего, нарушений законодательства о конкуренции.
Здесь также следует отметить, что предоставление государственным или

муниципальным учреждением закрепленного за ним на праве оперативного управления
государственного недвижимого имущества во владение и пользование третьим лицам
является преференцией и должно быть произведено с соблюдением требований
антимонопольного законодательства (постановление АС Западно-Сибирского округа
от 30.11.2016 по делу № А70-3010/2016).
При этом предоставление унитарным предприятием имущества должно осуществляться

третьим лицам не только в соответствии с целями, предусмотренными Законом № 135-
ФЗ, но также должно отвечать целям и предмету деятельности самого учреждения или
унитарного предприятия, предоставляющего имущество, поскольку данные лица
обладают специальной правоспособностью. Нарушение данного правила влечет
ничтожность сделки, например, договора ипотеки в случае, рассмотренном ФАС
Поволжского округа в деле № А65-4920/2013 (постановление от 05.02.2014).
ЦИ ТАТА: «В случае, если при осущест в лении конт роля за предост ав лением и использов анием государст в енной
или муниципальной преференции ант имонопольный орган в порядке, уст анов ленном федеральным
ант имонопольным органом, уст анов ит факт ы предост ав ления преференций в нарушение порядка,
уст анов ленного ст ат ьей 20 наст оящего Федерального закона, или несоот в ет ст в ие ее использов ания заяв ленным
в заяв лении целям, ант имонопольный орган в ыдает хозяйст в ующему субъект у, кот орому предост ав лена т акая
преференция, федеральному органу исполнит ельной в ласт и, органу исполнит ельной в ласт и субъект а Российской
Федерации, органу мест ного самоуправ ления, иным осущест в ляющим функции указанных органов органам или
организациям, предост ав ив шим т акую преференцию, предписание о принят ии мер по в озв рат у имущест в а, иных
объект ов гражданских прав при услов ии, чт о государст в енная или муниципальная преференция была
предост ав лена пут ем передачи государст в енного или муниципального имущест в а, иных объект ов гражданских
прав , либо предписание о принят ии мер по прекращению использов ания преимущест в а хозяйст в ующим
субъект ом, получив шим государст в енную или муниципальную преференцию, при услов ии, чт о государст в енная
или муниципальная преференция была предост ав лена в иной форме» (ст . 21 Закона № 135-ФЗ).
Указанная норма предусматривает совершение антимонопольным органом определенных

действий, которые не рассматриваются как специальные последствия, а подлежат
совершению в рамках компетенции антимонопольного органа.
Последствия, предусмотренные этой нормой, не исключают возможность признания
спорных сделок недействительными в порядке ст. 168 ГК РФ.
Наделение антимонопольного органа правом выдать предписание о принятии мер

по возврату имущества, иных объектов гражданских прав или о принятии мер
по прекращению использования преимущества хозяйствующим субъектом, получившим
государственную или муниципальную преференцию, направлено на устранение
обстоятельств, которые приводят или могут привести к недопущению, ограничению,
устранению конкуренции. Между тем вопрос действительности сделки, заключенной
в нарушение указанных норм, исследуется самостоятельно. Последствия,
предусмотренные ст. 21 Закона № 135-ФЗ, не исключают возможности признания
спорных сделок ничтожными в порядке ст. 168 ГК РФ (постановление 4ААС
от 19.09.2014 по делу № А78-3331/2014).
Признание спорного договора ничтожным обусловлено наличием в ч. 1 ст. 17.1, ст.ст.

19, 20 Закона № 135-ФЗ явно выраженного императивного запрета на заключение
подобных сделок, адресованного участникам оборота. Изложенная правовая позиция
содержится в постановлении Президиума ВАС РФ от 11.03.2014 по делу № А53-
17625/12. В данном деле суд установил, что оспариваемые сделки заключены
в нарушение требований ст.ст. 17.1, 19 и 20 Закона № 135-ФЗ без проведения торгов
и без получения согласия антимонопольного органа, и признал их недействительными.
Таким образом сделки, нарушающие антимонопольное законодательство, суды

признают недействительными. Например:
— постановлением Четвертого арбитражного апелляционного суда от 19.09.2014

по делу № А78-3331/2014 был признан недействительным договор ипотеки, поскольку
муниципальная преференция в виде предоставления в залог имущества предоставлена
без согласия антимонопольного органа;
— постановлением Арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 05.03.2015

по делу № А53-17626/2012 признан недействительным договор безвозмездного
хранения имущества, так как он был заключен без согласия ФАС;
— постановлением Третьего арбитражного апелляционного суда от 04.03.2016 по делу

№ А69-2136/2015 были признаны недействительными договоры купли-продажи
движимого имущества. Суд установил, что сделки совершены в нарушение
антимонопольного законодательства;
— постановлением Арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 10.03.2017

по делу № А53-11487/2016 признан недействительным договор аренды земельного
участка в связи с тем, что преференция в виде передачи предпринимателю
муниципального имущества была предоставлена на более выгодных условиях, без
соблюдения принципов, закрепленных в п. 1 ст. 34 Земельного кодекса РФ.
Предоставление преференции должно соответствовать

предмету и целям деятельности предприятия
Анализ судебной практики позволил выявить факты, которые необходимо доказать при
признании определенных действий предоставлением муниципальной преференции
и привлечении лица к ответственности за несоблюдение требований, условий
и порядка ее предоставления, предусмотренных антимонопольным законодательствам.
К таким фактам можно отнести то, что:
— рынок предоставляемой услуги являлся конкурентным;
— предоставление преференции привело или может привести к недопущению,

ограничению, устранению конкуренции;
— условия договора являются более льготными по сравнению с условиями аналогичных

договоров с иными хозяйствующими субъектами;
— нарушены условия и порядок предоставления преференции, предусмотренные

законодательством.
При недоказанности данных фактов лицо не может быть признано виновным
в нарушении антимонопольного законодательства по предоставлению преференции.
Такая позиция усматривается из постановлений ФАС Волго-Вятского округа
от 21.01.2013 по делу № А82-17579/2011, АС Уральского округа от 05.03.2015 по делу
№ А60-20436/2014, АС Северо-Кавказского округа от 28.01.2016 по делу № А63-
3333/2015.
При этом стоит отметить, что Верховный суд РФ в своем определении от 31.03.2016
по делу № А52-1630/2014 установил, что нарушение, выраженное в несоблюдении
порядка заключения договоров аренды, а также предоставлении муниципальной
преференции путем заключения договоров аренды муниципального имущества без
проведения торгов, является совершенным (законченным) с момента заключения
договоров аренды. Правовых оснований считать нарушение длящимся, как указал
Верховный суд, не имеется; к данным правоотношениям применяется 3-летний срок
исковой давности, истечение которого влечет за собой признание недействительными
решения и предписания антимонопольного органа (постановление АС Северо-
Кавказского округа от 15.07.2016 по делу № А20-3031/2015).
Анализ актуальной судебной практики также позволяет дать следующие рекомендации

для хозяйственных обществ.
1. При получении государственной или муниципальной преференции необходимо

контролировать получение лицом, предоставляющим такую преференцию,
предварительного письменного согласия антимонопольного органа, кроме случаев,
прямо предусмотренных законом.
2. При получении государственной или муниципальной преференции в целях развития

малого или среднего предпринимательства необходимо контролировать размещение
лицом, предоставляющим преференцию, в предусмотренных законом и нормативными
актами субъектов публичных источниках информации о возможном предоставлении
государственной или муниципальной преференции.
3. В случае получения преференции от унитарного предприятия удостовериться в том,

что:
— данному предприятию не делегированы полномочия государственного или

муниципального органа власти, в рамках которых он заключает сделку;
— предоставление преференции соответствует целям и предмету деятельности

предприятия, поскольку данные лица обладают специальной правоспособностью;
— распоряжение имуществом в рамках предоставления преференции предприятия

происходит с согласия собственника и антимонопольного органа (за исключением
случаев, прямо предусмотренных законом).
Нарушение порядка предоставления государственной или муниципальной преференции

в конечном счете может привести к признанию сделки недействительной и обязанию
возвратить собственнику или прекратить использование полученного в результате
сделки имущества или имущественных прав.
К тем же последствиям приведет использование предоставленного в рамках

преференции имущества не в соответствии с целями преференции.
КОРПОРАТИВНЫЕ СПОРЫ
Участник корпорации нарушает

фидуциарные обязанности. Два способа
привлечь его к ответственности
А ндрей Владимирович Егоров
к . ю. н., главный ре дак тор журнала «Арбитражная прак тик а для юристов»
Почему закон не предусматривает возможность исключения акционера
из ПАО
К какому виду ответственности относится обязанность участника
возместить убытки
Как правильно толковать норму об ответственности материнской компании
В юридических лицах корпоративного типа, то есть основанных на членстве, наряду

со ставшим уже классическим вопросом об ответственности менеджмента встает
вопрос о том, несет ли перед корпорацией ответственность и ее участник.
Понятно, что об ответственности можно говорить в том случае, если участник

корпорации нарушает какую-то свою обязанность перед ней. О том, имеют ли место
соответствующие обязанности, и пойдет речь в настоящей статье. При этом
рассмотреть предполагается в порядке сравнения две самые любимые
предпринимателями корпорации — ООО и АО.
Сразу скажем, что такие обязанности, безусловно, в указанных корпорациях имеют

место, но российское регулирование данного вопроса пока достаточно фрагментарно.
Еще более проблемной является судебная практика, не привыкшая привлекать
участников к ответственности в виде возмещения убытков за нарушение ими
обязанностей перед корпорацией.
Здесь необходимо принять во внимание, что российское корпоративное право, как

и вообще гражданское право России, находится в режиме догоняющего развития.
Бурный всплеск создания юридических лиц не сопровождался в 90-х годах оценкой
зарубежного опыта. Наука не успевала за потребностями практики. И сегодня
приходится решать проблемы по мере их поступления, а они поступают все чаще
и чаще именно из-за того, что у участников оборота отсутствует понимание базовых
опорных узлов корпоративного права, одним из которых являются как раз фидуциарные
обязанности участника перед своей корпорацией.
Обязанность способствовать своему акционерному обществу и уж тем более

не вредить ему — очевидная обязанность для любого специалиста по корпоративному
праву на западе.
Попробуем разобраться, какие базовые моменты необходимо срочно осознать науке

российского корпоративного права и в каком направлении стоит развивать судебную
практику.
Исключение участника из корпорации — это санкция

за нарушение обязанности хранить верность обществу
Публикации на иностранных языках, где подчеркивается наличие особых отношений,
в которых на участника и корпорацию взаимно накладываются обязанности хранить
верность друг другу (нем. Treuepflicht), не имеют числа. Назовем лишь некоторые
из них, имея в виду, что данному вопросу специально посвящена отдельная
публикация в настоящем номере журнала (А. Шайдуллин, с. 102).
J. Rocco полагает, что в каждом корпоративном отношении в ООО имеют место

обязанности верности в отношениях между его участниками и взаимные обязанности
верности между обществом и участниками. Из этой обязанности вытекает постулат
о взаимном уважении и учете интересов участника и общества. Иными словами, это
означает обязанность участника вести себя лояльно по отношению к обществу,
прилагать усилия для достижения общей цели и предотвращать убытки общества1.
Участник должен сделать все, что приносит пользу корпорации, и воздерживаться

от всего, что причиняет ей вред. Одна из важнейших сфер применения обязанности
верности — это осуществление права голоса на собрании участников корпорации.
Здесь участник корпорации может быть обязан проголосовать за какое-то решение или
против такого решения.
Можно привести следующий пример. При принятии решения о распределении прибыли

контролирующий участник может попытаться вести себя с нарушением обязанности
верности по отношению к обществу, в результате чего он будет голосовать
за отнесение всей прибыли, без исключения, к резервам, преследуя цель выдавить

миноритарного участника из общества (понудить того к продаже его доли
контролирующему участнику).
Из обязанности верности участника интересам общества родилась также

ответственность материнской организации перед дочерней в рамках концерна
по германскому праву2. И эта ответственность насчитывает многочисленные группы
случаев.
В Германии имеют место разные последствия нарушения обязанности верности

участника интересам корпорации. К ним относится, среди прочего, и возможность
оспаривания решения собрания в описанных выше случаях злоупотребления со стороны
мажоритарного участника. Но главным последствием признается возмещение убытков.
При этом самой значимой санкцией, которая применяется при вопиющих нарушениях,
является исключение участника из ООО3.
Как мы знаем, исключение участника может иметь место и в российском

корпоративном праве. За что происходит такое исключение?
За нарушение обязанности участника хранить верность своему обществу. Это основная

причина по российскому праву, как вытекает из правовых позиций ВАС РФ.
За рубежом исключение возможно и по иной уважительной причине, не всегда

связанной с виной участника (например, продолжительная болезнь, не позволяющая
лично участвовать в деятельности такого общества, для которого именно личное
участие является принципиальным (ремесленники и т. п.)).
Акционер НПАО подлежит исключению наряду

с участником ООО
Далее возникает хороший вопрос, ведь в ООО существует право исключения
участника из данной корпорации, а в АО такого права традиционно не существовало.
Чем это вызвано? Тем ли, что в АО имеет место ослабление фидуциарной обязанности
участника перед корпорацией, или чем-то еще?
Во-первых, можно исключать и акционера из непубличного акционерного общества.

Об этом прямо сказано в п. 1 ст. 67 ГК (после 01.09.2014). Ранее предложения
об установлении подобной ответственности высказывались и в литературе4.
Таким образом, мы видим то самое поступательное и догоняющее развитие

отечественного корпоративного права, о котором было сделано краткое замечание
в начале данной статьи.
Вот как эту норму комментирует Верховный суд РФ.
ЦИ ТАТА: «Согласно пункт у 1 ст ат ьи 67 ГК РФ участ ник хозяйст в енного т ов арищест в а или общест в а в прав е
т ребов ат ь исключения другого участ ника из т ов арищест в а или общест в а (кроме публичных акционерных
общест в ) в судебном порядке с в ыплат ой ему дейст в ит ельной ст оимост и его доли участ ия, если т акой участ ник
св оими дейст в иями (бездейст в ием) причинил сущест в енный в ред т ов арищест в у или общест в у либо иным
образом сущест в енно зат рудняет его деят ельност ь и дост ижение целей, ради кот орых оно создав алось, в т ом
числе грубо нарушая св ои обязанност и, предусмот ренные законом или учредит ельными документ ами
т ов арищест в а или общест в а.
К т аким нарушениям, в част ност и, может от носит ься сист емат ическое уклонение без ув ажит ельных причин
от участ ия в общем собрании участ ников общест в а, лишающее общест в о в озможност и принимат ь значимые
хозяйст в енные решения по в опросам пов ест ки дня общего собрания участ ников , если непринят ие т аких решений
причиняет сущест в енный в ред общест в у и (или) делает его деят ельност ь нев озможной либо сущест в енно
ее зат рудняет ; сов ершение участ ником дейст в ий, прот ив оречащих инт ересам общест в а, в т ом числе при
в ыполнении функций единоличного исполнит ельного органа (например, причинение значит ельного ущерба
имущест в у общест в а, недобросов ест ное сов ершение сделки в ущерб инт ересам общест в а, экономически
необоснов анное ув ольнение в сех работ ников , осущест в ление конкурирующей деят ельност и, голосов ание
за одобрение зав едомо убыт очной сделки), если эт и дейст в ия причинили общест в у сущест в енный в ред и (или)
сделали нев озможной деят ельност ь общест в а либо сущест в енно ее зат руднили» (п. 35 пост анов ления Пленума
от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некот орых положений раздела I част и перв ой Гражданского кодекса
Российской Федерации»).
Как указывает в комментарии к данному разъяснению А. А. Кузнецов, перечень

возможных оснований для исключения, содержащийся в абз. 2 п. 35 указанного
постановления, полностью базируется на уже сложившейся судебной практике
по исключению участника из ООО.
При этом абсолютной новеллой п. 1 ст. 67 ГК РФ является то, что теперь допускается
исключение акционера из непубличного акционерного общества. Учитывая, что
Верховный суд никак не обозначил особенности рассмотрения такого рода дел, можно
исходить из того, что все приведенные разъяснения относятся также и к исключению
акционера. Употребление же по тексту пункта слова «участник» объясняется тем, что
так именуются лица, входящие в состав участников хозяйственных обществ (ст. 66
ГК РФ)5.
Во-вторых, исключение возможно для непубличных акционерных обществ.
Почему оно невозможно для публичных акционерных обществ? Ответ на этот вопрос
таков. Исключение акционера из публичного общества — сизифов труд, поскольку
такой исключенный акционер, будь исключение возможным, уже назавтра после
заключения мог спокойно приобрести на рынке такой же или сопоставимый пакет
акций. Поэтому причина отсутствия возможности исключения акционера из публичного
общества только в этом, а отнюдь не в том, что такой акционер не имеет обязанности
хранить верность интересам общества.
Понятно, что интенсивность такой обязанности существенно снижается, если речь

идет об акционерном обществе с десятками тысяч акционеров и его акционере
с 0,01% доли в уставном капитале.
Как пишет испанский правовед Ф. Х. Фраминьян Сантас, различие в основаниях для

применения такого средства защиты, как исключение участника, в разных
организационно-правовых формах обусловлено тем, что их участники несут разный
объем обязанностей: например, в крупном акционерном обществе возможность
исключения по существу сведена лишь к неоплате акций, хотя нельзя не учитывать
наличие непубличных акционерных обществ с небольшим количеством акционеров,
то есть имеющих персональный элемент 6.
Эта аргументация позволила А. А. Кузнецову сделать вывод о том, что исключение

участника применимо только в тех юридических лицах, где участники могут
контролировать свой персональный состав, поскольку в ином случае принудительное
лишение лица статуса участника было бы бессмысленным, так как он свободно мог бы
в тот же момент вновь войти в состав участников. По этой причине исключение вполне
допустимо во всех НПАО, в том числе в АО, в которых законом и (или) уставом
установлены средства контроля за персональным составом участников (это
предложение выдвинуто А. А. Кузнецовым еще до реформы ГК, и мы видим, что
законодатель с ним фактически согласился).
Кроме того, хотелось бы обратить внимание на то, что большинство признаков,

присущих ООО, могут быть с успехом обнаружены и во многих российских АО,
а именно: значимость личного состава акционеров; затрудненность оборота акций,
граничащая с неликвидностью; личное участие в делах общества. Корпоративный
конфликт между акционерами в таких обществах также не может быть решен путем
отчуждения акций, следовательно, востребованы эффективные способы решения
такого рода конфликтов, среди которых есть и исключение7.
Далее рассмотрим следующую санкцию за нарушение — возмещение убытков.
Участник будет контролирующим по смыслу ГК, даже

если размер его пакета составляет менее 50%
Согласно п. 3 ст. 53.1 ГК РФ лицо, имеющее фактическую возможность определять
действия юридического лица, в том числе возможность давать указания лицам,
названным в п.п. 1 и 2 данной статьи, обязано действовать в интересах юридического
лица разумно и добросовестно и несет ответственность за убытки, причиненные по его
вине юридическому лицу.
Эта норма является важнейшим шагом в истории российского корпоративного права.
Она создает российский аналог институту снятия корпоративных покровов и делает это
в традициях германского права, а именно, не предоставляя кредиторам юридического
лица прямого иска к фактическим (теневым) хозяевам юридического лица (англо-
американский подход), но предусматривая, что убытки причиняются в первую очередь
юридическому лицу как реальному субъекту права и лишь опосредованно — его
кредиторам.
Однако значение данной нормы не исчерпывается тем, что она позволяет привлекать
к ответственности лиц, формально не являющихся даже участниками корпорации.
Возможно, гораздо большее значение такой нормы можно усматривать в том, что
к числу фактически контролирующих лиц в любом случае относятся акционеры или
участники ООО, имеющие настолько крупный пакет акций, что они имеют возможность
определять действия общества (назначать единоличного исполнительного органа,
например) и его корпоративные решения.
При этом, полагаем, речь не должна идти о заранее зафиксированной сумме —

например, 50% плюс 1 голос или 75% плюс 1 голос.
Многое может зависеть от того, как фактически складывалось доминирование

в обществе. Разумеется, это будет очень сложно доказать. Но если какому-либо
акционеру принадлежит 49%, а остальные акции очень сильно раздроблены и ввиду
территориальной удаленности от места проведения собрания акционеров на это
собрание практически никогда не явятся все 100% акционеров, но максимум 80–90%,
то такой акционер может считаться контролирующим по смыслу ст. 53.1 ГК.
То есть если по его вине обществу будут причинены убытки решением собрания,
на котором у него будет большинство голосов, он должен нести за это
ответственность.
Далее правомерен вопрос о том, а несут ли перед обществом ответственность в виде

возмещения убытков иные акционеры или участники, если размер их пакета никак
не может подвести их под понятие контролирующего лица по смыслу ст. 53.1 ГК?
Имеется ли для этого достаточное правовое основание?
Для начала обратим внимание на ст. 65.2 ГК.
ЦИ ТАТА: «Участ ник корпорации обязан:

— участ в ов ат ь в образов ании имущест в а корпорации в необходимом размере в порядке, способом и в сроки,
кот орые предусмот рены наст оящим Кодексом, другим законом или учредит ельным документ ом корпорации;
— не разглашат ь конфиденциальную информацию о деят ельност и корпорации;
— участ в ов ат ь в принят ии корпорат ив ных решений, без кот орых корпорация не может продолжат ь св ою
деят ельност ь в соот в ет ст в ии с законом, если его участ ие необходимо для принят ия т аких решений;
— не сов ершат ь дейст в ия, зав едомо направ ленные на причинение в реда корпорации;
— не сов ершат ь дейст в ия (бездейст в ие), кот орые сущест в енно зат рудняют или делают нев озможным
дост ижение целей, ради кот орых создана корпорация» (п. 4 ст . 65.2 ГК РФ).
Мы видим прямо закрепленную обязанность участника корпорации не совершать

действия, заведомо направленные на причинение вреда корпорации. Очевидно, что
в виде санкции за такое нарушение должно быть предусмотрено возмещение того
самого вреда, который участник обязан не причинять. А вред — это убытки,
причиненные действиями участника.
Поскольку никакой иной специальной нормы не имеется, остаются два варианта —

расширительное понимание ст. 53.1 ГК или прямое обращение к ст. 1064 ГК.
О. В. Гутников обращает внимание на то, что «недостаточно полным является круг

субъектов, привлекаемых к ответственности согласно ст. 53.1 ГК. В частности,
не названы учредители (участники) юридического лица». Однако, тем не менее,
он указывает, что «все эти лица должны быть включены в круг субъектов,
привлекаемых к ответственности на основании ст. 53.1 ГК» и что «определенные
фидуциарные обязанности у участников перед юридическим лицом, надо полагать,
имеются. Из этого, по крайней мере, исходит Обзор практики рассмотрения
арбитражными судами споров, связанных с исключением участника из общества
с ограниченной ответственностью»8.
Как видно, по существу и этот автор скорее относится к сторонникам применения ст.
53 и ст. 53.1 ГК к любым участникам хозяйственного общества, а не только
мажоритарным.
Заметим, что есть дела, когда суд при рассмотрении иска к участнику ООО
о возмещении им убытков, причиненных в том числе распространением недостоверных
сведений, при мотивировке своего акта ссылается в том числе на ст. 53 и ст.53.1
ГК (постановление 13ААС от 06.03.2015№ 13АП-663/2015).
Интересно происхождение подобной ответственности. Это деликтная ответственность

или самостоятельная корпоративная ответственность? Или это корпоративная
ответственность как специальный вид деликтной ответственности?
Нам кажется, что правильным будет положительный ответ именно на последний вопрос.
Если правил договорного права недостаточно, то могут

применяться нормы права деликтного
В России действует правило генерального деликта, согласно которому нельзя
причинять вред другому лицу, а если ты его все-таки причинил, то обязан возместить
(ст. 1064 ГК РФ).
Однако в корпоративном праве законодатель уточняет данное правило, говоря о том,

что возникает специальное корпоративное правоотношение (отношение участия или
членства в корпорации), в силу которого участник не может вредить корпорации.
И эти правила получают приоритет, поскольку являются специальными. В то же время,
если вдруг регулирования недостаточно, могут субсидиарно применяться общие
положения о деликтной ответственности.
Очень похожей является ситуация в договорном праве.
Вправе арендатор сломать вещь собственника, принятую в аренду? Разумеется, нет.

А как мы поступим, если он ее все-таки сломает? Взыщем убытки.
Основанием для взыскания будет нарушение норм о договоре аренды. Хотя

одновременно у арендодателя как собственника вещи вообще-то есть и деликтный иск
к арендатору по ст. 1064 ГК.
Наш правопорядок подобную конкуренцию договорного и деликтного исков не любит

и заставляет истцов делать выбор в пользу договорного иска9. За рубежом имеются
примеры, когда истец может свободно выбирать между этими видами исков (например,
в Германии).
Россия пошла иным путем, но надо понимать, что если вдруг правил договорного права
окажется недостаточно, то нормы деликтного права так или иначе могут привлекаться
в качестве вспомогательного инструмента для справедливого решения проблемы. Будь
то по правилам о субсидиарном применении общих норм, будь то по аналогии и т. п.
То же самое должно происходить и в корпоративном праве.
В пункте 1.7 Концепции развития гражданского законодательства РФ (одобрена

решением Совета при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию
гражданского законодательства от 07.10.2009) было указано, что «целесообразно
усилить правила статьи 53 ГК об имущественной (деликтной) ответственности органов
юридического лица перед соответствующим юридическим лицом…». Как видно, авторы
указанной Концепции рассматривали ст. 53 ГК как специальное правило, которое
в связи с этим вытесняет общие правила ст. 1064 ГК, но тем не менее восходит к нему.
Акционер или участник ООО, причинивший вред своей корпорации, должен отвечать
по правилам корпоративной ответственности, но субсидиарно могут применяться
и нормы деликтного права, особенно с учетом того, что нормы о корпоративной
ответственности изложены в ГК довольно фрагментарно.
Идеальным доказательством правоты данного утверждения является норма ст. 67.3
ГК РФ.
ЦИ ТАТА: «Участ ники (акционеры) дочернего общест в а в прав е т ребов ат ь в озмещения основ ным хозяйст в енным
т ов арищест в ом или общест в ом убыт ков , причиненных его дейст в иями или бездейст в ием дочернему общест в у
(ст ат ья 1064)» (п. 3 ст . 67.3 ГК РФ).
Мы видим, что закон прямо ссылается на правила о деликтной ответственности

акционера (материнского общества) перед дочерней организацией. Да, мы согласимся
с тем, что в данном случае опять же идет речь о крупном акционере (участнике). Но,
с другой стороны, какая разница? Если крупный акционер отвечает за деликт,
то и мелкий акционер за него отвечает.
И уже довольно давно появилась практика, когда суд при рассмотрении иска ООО к его
участнику о возмещении причиненных им убытков ссылается на ст. 1064
ГК (постановление АС Северо-Кавказского округа от 29.12.2008 № Ф08-7801/2008).
Таким образом, итог в данной части таков: за нарушение обязанности хранить

верность своей корпорации акционер (участник) может нести ответственность в виде
возмещения убытков. Данная ответственность восходит к деликтной ответственности,
но регулируется по большей части правилами корпоративного права.
В этой связи принципиально неверным является подход, изложенный в постановлении

Арбитражного суда Московского округа от 02.10.2015 № Ф05-6465/2014, где при
рассмотрении иска к участнику ООО о взыскании причиненных им обществу убытков
суд указал на недоказанность того, что ответчик являлся лицом, входящим в состав
органа ООО (поэтому судом не применена ст. 53.1 ГК), и одновременно отказался
применить ст. 1064 ГК, сославшись на то, что это уже вовсе не корпоративное
законодательство.
И, напротив, понятным и приемлемым представляется решение, когда суд при

рассмотрении дела, когда ООО и его участник требовали от другого бывшего
участника — гражданина возмещения им убытков в связи с распространением
им недостоверных сведений об обществе, вообще не обсуждает вопрос доктринальной
и нормативной квалификации иска, а просто ссылается на ст. 15 ГК, дающую лицу,
право которого нарушено, возможность требовать возмещения убытков (постановление
АС Уральского округа от 29.04.2016 № Ф09-2984/16).
Материнская компания должна нести ответственность

перед дочерней независимо от наличия умысла
Применительно к ответственности материнской компании перед дочерней, о которой
уже пошла речь, возникает вопрос о непростой сфере применения п. 3 ст. 6
Федерального закона от 26.12.1995 № 208 «Об акционерных обществах» (далее —
Закон № 208-ФЗ).
Рассмотрим подробнее, в чем здесь возникает проблема.
ЦИ ТАТА: «Акционеры дочернего общест в а в прав е т ребов ат ь в озмещения основ ным общест в ом
(т ов арищест в ом) убыт ков , причиненных по его в ине дочернему общест в у. Убыт ки счит ают ся причиненными
по в ине основ ного общест в а (т ов арищест в а) т олько в случае, когда основ ное общест в о (т ов арищест в о)
использов ало имеющиеся у него прав о и (или) в озможност ь в целях сов ершения дочерним общест в ом дейст в ия,
зав едомо зная, чт о в следст в ие эт ого дочернее общест в о понесет убыт ки» (абз. 4 п. 3 ст . 6 Закона № 208-ФЗ).
Данная норма выглядит как очень серьезное сужение ответственности

контролирующего участника.
Ее оправданно критикуют многие авторы, среди них Д. И. Степанов, который
предлагает отказаться от нее как от законодательного положения, дающего
безусловную защиту контролирующему акционеру. По его мнению, миноритарные
акционеры и так изначально находятся в сравнительно худшем положении, чем
контролирующий акционер, который обладает всей полнотой информации
и необходимыми финансовыми и человеческими ресурсами для защиты от иска.
Доказать же характер действий, «заведомо зная», любому истцу практически
невозможно либо предельно сложно, а потому совершенно необоснованно с политико-
правовых позиций устанавливать такой дисбаланс в пользу мажоритарного
корпоративного собственника. Право на защиту у обеих сторон должно быть как
минимум равным, но в любом случае не стоит защищать более сильную сторону10.
Возникает вопрос, что с этим делать?
Во-первых, можно считать, что данное положение вступает в противоречие с более

поздним регулированием.
Как справедливо заметил в интервью, опубликованном на страницах нашего журнала

в сентябре 2014 года, Д. В. Новак (ныне — заместитель директора Департамента
экономического законодательства Минюста России), надо разбираться, какие нормы
акционерного закона противоречат новым положениям ГК, а какие являются
специальными. В качестве примера он привел правило Закона № 208-ФЗ про оплату
уставного капитала, которое вошло в явное противоречие с ГК в новой редакции и,
значит, не должно применяться11.
Таким образом, положение абз. 4 п. 3 ст. 6 Закона № 208-ФЗ можно рассматривать как
парализованное после вступления в силу п. 3 ст. 67.3 ГК РФ.
Во-вторых, если мы видим явную несправедливость нормы, можно прибегнуть

к ее ограничительному толкованию.
В норме мы видим два предложения. Первое вводит общее правило — убытки,

причиненные по вине участника (материнской компании), подлежат возмещению. Вот
его и надо принимать во главу угла. А второе предложение можно толковать по-
разному.
Одно толкование сводится к тому, что это предложение ограничивает пределы

действия первого предложения, мол, убытки возмещаются только при условии, что
их причинитель о них заведомо знал. Но возможно и второе толкование.
Законодатель пишет: «убытки считаются причиненными…». То есть буквально

он вводит такую презумпцию. Раз он вводит презумпцию, то, значит, второе
предложение абз. 4 п. 3 ст. 6 Закона лишь развивает первое предложение, но никак
не ограничивает сферу его применения.
При таком втором толковании, которое выглядит предпочтительным по отмеченным

выше политико-правовым соображениям, материнская компания должна нести
ответственность не только за умышленное причинение ею вреда дочерней компании,
но за любое виновное причинение вреда. Разумеется, если будет доказана вина
причинителя.
Бремя доказывания при этом должно возлагаться на истца, так как презумпция
из второго предложения абз. 4 п. 3 ст. 6 Закона № 208-ФЗ ему помогать здесь
не будет.
Понятно, что при таком толковании приходится выставить законодателя не в самом

выгодном свете, ибо презумпция, написанная им, выглядит крайне странно. Однако
такое отношение к себе законодатель в данном вопросе, как нам кажется, вполне
заслужил.
Возможно, несколько сложнее придется в том, чтобы разобраться в соотношении

правила п. 4 ст. 65.2 ГК, в котором говорится об обязанности акционера воздержаться
от заведомого причинения вреда, и п. 3 ст. 67.3 ГК, в котором нет уточнения про
умышленное причинение вреда. По-видимому, эти нормы следует рассматривать как
общую и специальную. То есть в тех случаях, когда речь идет о контролирующем
участнике, наказуемо любое виновное причинение вреда, а не только умышленное.
Для примера, можно взглянуть на норму § 311 Акционерного закона Германии. Там
сказано буквально следующее.
Если не существует договора, устанавливающего подчиненное положение одного

акционерного общества другому (на случай, если такой договор существует,
рассчитана другая норма данного закона), то фактически господствующее
предприятие не может использовать свое влияние для того, чтобы склонять или
подталкивать зависящее от него акционерное общество к тому, чтобы совершать
невыгодную для последнего сделку или предпринимать какие-либо невыгодные меры,
разве что эти неблагоприятные последствия будут компенсированы. Это то, к чему
мы движемся.
Поучительные казусы: тест на полную справедливость

В заключение приведем пару примеров из зарубежной практики, для которых нам
очевидно, что их решение в российском праве должно быть аналогичным.
1. Summa Corp. v. Trans World Airlines, Inc (540 A.2d 403 (1988)).
Дело относится к проблематике использования мажоритарным участником

корпоративных возможностей в ущерб дочерней компании12.
Обстоятельства дела.
В 1939 году Howard R. Hughes через компанию Toolco (ответчик) стал приобретать
корпоративный контроль над компанией TWA (истец), которая занималась воздушными
перевозками. К 1958 году размер пакета акций ответчика достиг 78%. Ответчик стал
осуществлять контроль над текущими операциями истца.
В период между 1950 и 1960 годами ответчик использовал свое контролирующее

положение в корпорации во вред истцу.
В частности, сделки по приобретению нового парка реактивных самолетов, который бы

позволял истцу оставаться конкурентоспособным, проводились несвоевременно.
Кроме того, ответчик также запретил истцу закупать самолеты, предпочитая вместо
этого закупать их для себя, а потом перепродавать их истцу или сдавать в аренду.
Некоторые самолеты, изначально заказанные для истца, были перенаправлены для

обслуживания других линий (видимо, ответчик владел акциями нескольких
авиакомпаний. — Примеч. авт.).
Некоторые самолеты так и не были поставлены истцу, так как ответчик сознательно
затормозил или отменил их приобретение.
Аргументация суда.
Суд указал, что в случаях, когда происходит заключение сделок

с заинтересованностью (one who stands on both sides of a transaction), от участника
сделки требуется доказательство полной справедливости ее условий (entire fairness)
(Weinberger v. UOP, Inc., Del. Supr., 457 A.2d 701, 710 (1983); Sterling v. Mayflower Hotel
Corp., Del. Supr., *407 33 Del. Ch. 293, 93 A.2d 107, 110 (1952)).
Аналогичный стандарт применяется и в случаях, когда сделка заключается в рамках

отношений материнского и дочернего обществ. А именно, указанное правило
применяется, когда «материнская компания в связи с ее контролем над дочерней
компанией заставляет дочернюю компанию действовать таким образом, что
материнская компания получает что-либо от дочерней компании, исключая при этом
и причиняя тем самым вред миноритарным участникам дочерней компании» (Sinclair Oil,
280 A.2d at 720).
Указанные выше сделки, по мнению суда, привели к образованию выгоды на стороне

ответчика, однако нанесли значительный вред производительности и экономической
эффективности деятельности ответчика. Более того, благодаря условиям договоров
купли-продажи и аренды ответчик получил значительную прибыль и даже налоговые
выгоды.
Один из контраргументов ответчика заключался в том, что истец не нуждался
в определенном классе самолетов в 1955 году, ибо они не могли летать через
Атлантический океан.
Однако этот аргумент, как и многие другие, по мнению суда, не учитывает то, что тест
на полную справедливость (intrinsic fairness test) переносит бремя доказывания
на ответчика, который должен доказать, что его действия не были причиной убытков
истца. Это могло бы быть доказано тем, что убыточность сделок была бы такой же,
если бы сделки были одобрены независимыми директорами.
Итог. В пользу истца взысканы убытки, причиненные действиями ответчика.
2. Sinclair Oil Corporation v. Levien (280 A.2d 717 (1971)).
Дело касалось проблематики фидуциарных обязанностей между материнской

и дочерней компаниями13.
Обстоятельства дела.
Sinclair Oil Corporation (ответчик 1) являлся холдинговой компанией, которая

занималась разведкой нефти, добычей и продажей сырой нефти и нефтепродуктов.
Sinclair Venezuelan Oil Company (ответчик 2) была дочерней компанией ответчика 1,
который занимался добычей нефти на территории Венесуэлы.
Истец был миноритарным участником ответчика 2 и подал против него и ответчика 1

косвенный иск.
Истец указал, что в период между 1960 и 1966 годами ответчик 1 принудил ответчика 2
выплатить настолько крупные дивиденды, что это затормозило развитие бизнеса
ответчика 2 и в настоящий момент тот прекратил свою деятельность.
Аргументация суда.
Суд указал, что раз ответчик 1 назначил всех директоров в правлении ответчика 2,
то можно считать, что ответчик 1 контролировал деятельность ответчика 2
и вследствие этого несет фидуциарные обязанности перед ним (Getty Oil Company v.
Skelly Oil Co., 267 A.2d 883 (Del. Supr. 1970); Cottrell v. Pawcatuck Co., 35 Del. Ch. 309,
116 A.2d 787 (1955)).
С учетом того, что ответчик 1 несет фидуциарную обязанность по отношению

к ответчику 2, его отношения с ним должны соответствовать тесту на полную
справедливость (test of intrinsic fairness). Это означает, что здесь происходит
перенесение бремени доказывания на ответчика 1, а также то, что их отношения
должны быть построены на справедливых условиях (high degree of fairness), а именно
то, что сделки между корпорациями были объективно честными (transactions with
Sinven were objectively fair).
Ответчик 1 указывал, что его отношения с ответчиком 2 должны анализироваться

не через тест на полную справедливость, а через правило делового суждения (business
judgment rule), то есть суд не должен пересматривать решение правления, если только
не было значительных и видимых злоупотреблений полномочиями (gross and palpable
overreaching).
Однако суд отверг аргумент ответчика 1, указав, что при рассмотрении сделок между
дочерней и материнской компаниями, в которых материнская компания диктует
условия дочерней и контролирует исполнение сделок, требуется применять тест
на полную справедливость и изменять бремя доказывания (Sterling v. Mayflower Hotel
Corp., supra; David J. Greene & Co. v. Dunhill International, Inc., 249 A.2d 427 (Del.
Ch.1968); Bastian v. Bourns, Inc., 256 A.2d 680 (Del. Ch.1969) aff’d. Per Curiam
(unreported) (Del. Supr.1970)).
Суд указал, что тест на полную справедливость применяется при следующих условиях:
(1) наличие фидуциарных обязанностей материнской компании перед дочерней (они

появляются, как только между компаниями заключаются сделки);
(2) совершение сделки с заинтересованностью (она имеет место, когда материнская

компания, в связи с тем, что она контролирует дочернюю компанию, заставляет
последнюю действовать таким образом, что материнская компания получает что-либо
от дочерней компании, исключая при этом и причиняя вред миноритарным участникам
дочерней компании).
Однако если нет сделки с заинтересованностью, то применяется правило делового

суждения.
Для иллюстрации отсутствия сделки с заинтересованностью суд привел такой пример

с дивидендами: материнская компания контролирует дочернюю и правление последней.
Дочерняя компания выпустила акции двух классов — X и Y.
Акции класса X принадлежат материнской компании, а акции класса Y —

миноритарным участникам дочерней компании.
Если дочерняя компания, руководствуясь указаниями материнской компании,

выплачивает дивиденды только акционерам, имеющим акции класса X, то здесь имеет
место сделка с заинтересованностью. Кроме того, материнская компания получает
выгоды, исключая при этом миноритарных участников и нанося им вред).
По обстоятельствам дела миноритарным участникам также выплачивались дивиденды.

Как следствие, суд применил правило делового суждения и, не обнаружив
значительных и видимых злоупотреблений, а также обмана (absent fraud or gross
overreaching), отказался пересматривать решение ответчиков о распределении
дивидендов.
Однако суд применил тест на полную справедливость в отношении контрактов

ответчика 2 и одной из дочерних компаний ответчика 1, по которому последняя
допускала нарушение своих контрактных обязательств, тем самым ответчик 1 получал
выгоду, нанося одновременно ущерб миноритарным участника ответчика 2.
1 Rocco J. Der GmbH-Gesellschafter. 3. Aufl. Springer Verlag. 2009. S.192–193.

2 Op. cit. S. 194.
3 Op. cit. S. 194–195.
4 См., напр.: Кузнецов А. А. Исключение участника из общества с ограниченной
ответственностью. М.: Статут, 2014: эл. версия // СПС «КонсультантПлюс».
5 См. об этом: Кузнецов А. А., Новак Д. В. Вопросы корпоративного права
в Постановлении Пленума ВС РФ от 23.06.2015 № 25 // Вестник экономического
правосудия РФ. 2015. № 12. С. 26–60.
6 Framinan Santas F. J. La exclusion del socio en la sociedad de responsabilidad limitada.
Granada, 2005. P. 111–115. Цит. по: Кузнецов А. А. Указ. соч.
7 См.: Кузнецов А. А. Указ. соч.
8 Юридические лица в российском гражданском праве: монография: в 3 т. / А. В.
Габов, О. В. Гутников, Н. Г. Доронина и др.; отв. ред. А. В. Габов, О. В. Гутников, С. А.
Синицын. М.: ИЗиСП, ИНФРА-М, 2015. Т. 1: Общие положения о юридических лицах: эл.
версия // СПС «КонсультантПлюс».
9 См. об этом: Корнеев С. М. В кн.: Гражданское право: в 2 т. Том II. Полутом 2:
учебник / отв. ред. проф. Е. А. Суханов. 2-е изд., перераб. и доп. М.: БЕК, 2000. С.
365; Шевченко А. С. В кн.: Гражданское право: учебник: в 3 т. Т. 3 / под. ред. А. П.
Сергеева. М.: ТК Велби, 2009. С. 5–6; Файзутдинов И. Ш. В кн.: Комментарий
к Гражданскому кодексу Российской Федерациичасти второй (постатейный). Изд. 5-е,
испр. и доп. с использованием судебно-арбитражной практики / рук. авт. кол. и отв.
ред. д-р юрид. наук, профессор О. Н. Садиков. М.: КОНТРАКТ: ИНФРА-М, 2006. С. 830;
Флейшиц Е. А. Обязательства из причинения вреда и из неосновательного обогащения
// Избранные труды: в 2 т. Т. 2. М.: Статут, 2015. С. 329.
10 См.: Степанов Д. И. Проблемные вопросы корпоративного законодательства
о группах компаний и холдингах // Закон. 2016. № 5. С. 67–86.
11 Кто кого перехитрил, или Игра престолов в корпоративном праве // Арбитражная
практика. 2014. № 9.
12 URL: http://law.justia.com/cases/delaware/supreme-court/1988/540-a-2d-403-5.html.
13 URL: http://law.justia.com/cases/delaware/supreme-court/1971/280-a-2d-717-3.html.
КОРПОРАТИВНЫЕ СПОРЫ
Конфликт интересов в обществе. Как

участнику защитить свои права на основе
А йнур Ильшатович Шайдуллин
слушате ль РШЧП
Можно ли взыскать убытки с единственного участника, который нанес

вред обществу
Когда сделка общества нарушает интересы отдельных участников
Правомерно ли размывать долю участника, который отказался внести
вклад в капитал
В корпоративных отношениях тесно переплетены интересы их участников (подчас

противоположные). Как правило, на этой почве возникают конфликты. Условно
их можно разделить на следующие модели: 1) общество — менеджмент компании; 2)
мажоритарные участники — миноритарные участники; 3) участники — общество.
В рамках настоящей статьи мы остановимся на двух последних моделях. В литературе
эта проблематика называется agency problem1. Один из способов разрешения этой
«агентской проблемы» — признание обязанности участников действовать в интересах
общества и иных участников ради достижения общего благосостояния.
Участник обязан действовать не только в интересах

общества, но и иных участников корпорации
Исторически одной из первых форм соединения лиц для совместной деятельности
является простое товарищество (римская societas)2. Ключевой чертой договора
товарищества выступает обязанность товарищей верности общему делу3.
Представляется, корни обязанности участников действовать в интересах общества
и иных участников лежат именно здесь. И это одна из самых ярких унаследованных4
черт договора товарищества, которая присутствует в современном корпоративном
праве.
В ходе реформы гражданского законодательства в российском праве были

сформулированы общие положения, касающиеся корпоративных юридических лиц (ст.
ст. 65.2–65.3 ГК РФ). Эти нормы условно можно назвать общей частью корпоративного
права.
В пункте 4 ст. 65.2 ГК РФ закреплено, что участник корпорации обязан:
— не разглашать конфиденциальную информацию о деятельности корпорации;
— участвовать в принятии корпоративных решений, без которых корпорация не может

продолжать свою деятельность, если его участие необходимо для принятия таких
решений;
— не совершать действия, заведомо направленные на причинение вреда корпорации;
— не совершать действия (бездействие), которые существенно затрудняют или делают

невозможным достижение целей, ради которых создана корпорация.
Все эти обязанности — не что иное, как проявление общей идеи об обязанности
участника корпорации действовать в интересах общества и иных участников
корпорации (принцип лояльности). Хотя по тексту нормы видно, что речь идет только
об обязанности участника корпорации действовать в интересах общества,
но не содержится ни слова о такой обязанности по отношению к иным участникам.
В немецкой юриспруденции это условно называют «горизонтальная лояльность»
(horizontaler Treuepflichten).
Юристы, настроенные читать закон буквально, могут прийти к такому выводу. Однако,
на наш взгляд, нельзя эту норму понимать таким образом, имея в виду основную идею,
которая выросла из отношений простого товарищества. А именно наличие
определенных фидуциарных отношений между участниками корпорации.
Конечно, если участник наносит вред обществу, он тем самым вредит и иным
участникам. Однако могут быть примеры, когда вред наносится только отдельному
участнику (или участникам).
Для примера рассмотрим одно из дел Президиума ВАС РФ. На общем собрании
акционеров общества «Таксомоторный парк „Стрелка“» было принято решение
одобрить крупную сделку, в совершении которой имеется заинтересованность
о передаче в уставный капитал ООО «Таксомоторный парк» основных
производственных мощностей. Миноритарные участники сначала оспорили решение
общего собрания, а затем потребовали признать недействительной сделку по внесению
имущества в уставный капитал.
Отказывая в иске, суды исходили из того, что истцы не доказали, каким образом
оспариваемая сделка нарушает их права и законные интересы. По мнению судов, все
преимущества от сделки по внесению имущества в уставный капитал ООО
«Таксомоторный парк», единственным участником которого является общество
«Таксомоторный парк „Стрелка“», возникают у последнего. Иначе говоря, суды
указали, что интересы самого общества не были нарушены. Но нарушены ли интересы
отдельных участников?
Президиум ВАС РФ ответил на этот вопрос утвердительно: в результате оспариваемой

сделки ответчик полностью ликвидировал производственную базу, необходимую для
осуществления основной деятельности. Незаинтересованные акционеры ответчика
лишились на будущее возможности принимать управленческие решения в отношении
данного имущества и получать выгоды от его использования в своих интересах
(постановление от 02.11.2010 № 8366/10).
Суды не взыскивают убытки с участников за нарушение

Верховный суд РФ разъяснил некоторые вопросы, касающиеся обязанностей
участников корпорации (п. 35 постановления Пленума ВС РФ от 23.06.2015 № 25
«О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского
кодекса Российской Федерации»). Сделал он это в контексте исключения участника
из общества. Однако необходимо понимать, что возможны и иные способы защиты прав
при их нарушении (оспаривание решения собрания, взыскание убытков и пр.).
В первую очередь хотелось бы обратить внимание на такое основание для исключения,

как осуществление конкурирующей деятельности. Эта идея получила теоретическую
поддержку и в литературе5. Запрет участнику корпорации осуществлять
конкурирующую деятельность выступает одним из проявлений принципа лояльности
участника корпорации, которая имеет свои корни в нормах о простом товариществе.
Однако тут необходимо обратить внимание на следующий момент.
В Германии запрет участнику корпорации конкурировать с обществом по общему

правилу распространяется только на участников, имеющих существенное влияние
на принятие решений в обществе6. Объясняется это тем, что только в этом случае
участник может нанести вред обществу.
Пленум Верховного суда РФ в своем разъяснении не делает никаких уточнений на этот

счет. Представляется, что неоправданно распространять этот запрет на миноритарных
участников, которые не имеют существенного влияния на принятие корпоративных
решений. В противном случае это будет препятствовать простой диверсификации
инвестиционного портфеля. Для миноритарных участников опасность возникновения
конфликта интересов невелика.
В России потенциал принципа лояльности участников в корпоративном праве пока

не до конца реализован. И он может стать хорошим инструментом защиты интересов
миноритариев. В судебной практике этот вопрос обсуждается в основном только
в контексте исключения участника из общества. При этом в п. 11 информационного
письма ВАС РФ от 24.05.2012 № 151 установлено неоправданное ограничение

на исключение мажоритарного участника, нарушающее принцип равенства участников
корпорации7. Но нарушение принципа лояльности потенциально может быть
и основанием для оспаривания решения собрания участников в ситуации, когда
мажоритарный участник злоупотребляет своим правом в обществе. Иногда эту
проблему также называют мажоризацией8.
Что касается взыскания убытков с участника корпорации, то в судебной практике

в этом отношении имеются серьезные проблемы. Суды в основном отказываются
взыскивать убытки с участников корпорации за нарушение принципа лояльности
(постановления АС Западно-Сибирского округа от 05.08.2015 по делу № А45-
15059/2014, Восточно-Сибирского округа от 11.11.2016 по делу № А33-17413/2014).
Представляется, что это неправильно.
В одном деле участник обратился с косвенным иском к другому участнику о взыскании

убытков. Суд отказал в удовлетворении требования, мотивируя это тем, что для
привлечения участника общества к ответственности в виде возмещения убытков
необходим специальный субъектный состав, а именно вхождение в орган управления
общества. Взыскание убытков с участника корпорации не предусмотрено положениями
Федерального закона от 08.02.1998 № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной
ответственностью» (далее — Закон № 14-ФЗ) (постановление АС Московского округа
от 02.10.2015 по делу № А40-75714/13-134-707). При этом также не увенчалась
успехом попытка истцов в этом деле взыскать убытки по генеральному деликту (ст.
1064 ГК РФ). Видится, что судебная практика нуждается в изменении в этой части.
За рубежом злоупотребления участников общества

пресекают на основании принципа лояльности
Во в сех зарубежных прав опорядках сущест в ует определенный инст румент арий борьбы со злоупот реблениями
участ ников общест в а. В Германии, где корпорат ив ные прав оот ношения разв ив ались из модели прост ого
т ов арищест в а, признает ся наличие принципа лояльност и в корпорат ив ном прав е*. Он предполагает , чт о любой
участ ник корпорации обязан дейст в ов ат ь в инт ересах общест в а и иных участ ников . Эт от принцип яв ляет ся
некой общей клаузулой (generalklausel), кот орая позв оляет пресекат ь злоупот ребления участ ников корпорации.
В лит ерат уре в ст речает ся мнение, чт о принцип лояльност и яв ляет ся одним из цент ральных принципов
корпорат ив ного прав а Германии**.
Во Франции в эт ом от ношении использует ся концепция злоупот ребления мажорит арной позицией (abus
de majorité), кот орая была в ыв едена из общей идеи недопуст имост и злоупот ребления прав ом***.
В корпорат ив ном прав е многих шт ат ов США, ориент ируясь на прав ов ое регулиров ание парт нерст в а
(partnership), широко признает ся наличие фидуциарных обязанност ей участ ников корпорации (f iduciary duties
of shareholders)****.
В Англии в Законе о компаниях 2006 года (Ss. 994–996 Company Act 2006) закреплен специальный прав ов ой
инст ит ут несправ едлив ого прит еснения (unf air prejudice).
* Beck’scher Online-Kommentar GmbHG/Schindler, § 47. 30. Edition. Rn. 55–58; Dr.

Meinrad Dreher. Die gesellschaftsrechtliche Treuepflicht bei der GmbH, DStR 1993. Р.
1632–1636.
** Marc-Philippe Weller. Die Klagbarkeit gesellschaftsrechtlicher Treuepflichten. Liber
amicorum für Martin Winter. Schmidt, Köln. 2011. S. 755.
*** Gainet Celine. Controlling Shareholders' Fiduciary Duties Owed to Minority
Shareholders — A Comparative Approach: The United States and France.
Entrepreneurship, finance, governance and ethics. Springer. 2013. P. 137–174; Conac
Pierre-Henri, Enriques Luca and Gelter Martin. Constraining Dominant Shareholders' Self-
Dealing // The Legal Framework in France, Germany, and Italy. European Company and
Financial Law Review. 2007. № 4. Vol. 4 P. 501.
**** Seigel Mary. Fiduciary Duty Myths in Close Corporate Law // Delaware Journal
of Corporate Law. 2005. № 2. Vol. 29. P. 377–490.
Размыть долю участника допустимо в целях

достижения общего для общества интереса
Такой способ защиты, как ликвидация общества, в ситуации нарушения принципа
лояльности применяется в зарубежной практике крайне редко. Едва ли допустимо
широкое применение этого способа защиты в ситуации нарушения принципа
лояльности в российском праве. Верховный суд РФ разъясняет, что ликвидация
юридического лица в качестве способа разрешения корпоративного конфликта
возможна только в случае, когда все иные меры для разрешения конфликта исчерпаны
или их применение невозможно.
Принцип лояльности при определенных условиях распространяется также

на миноритарных участников корпорации. Главным образом в ситуации, когда для
принятия жизненно важных для компании решений необходимо квалифицированное
большинство (либо единогласие). Это признается также в зарубежном праве.
В Германии принцип лояльности распространяется на миноритарных участников.
Во Франции в этом отношении разработана концепция abus de minorite.
Для примера рассмотрим одно из показательных дел, которое рассмотрел Президиум

ВАС РФ. Участники корпорации большинством голосов приняли решение увеличить
размер уставного капитала. В такой ситуации закон требует наличия большинства —
не менее 2/3 голосов от общего числа голосов участников общества (п. 1 ст. 19
Закона № 14-ФЗ).
Впоследствии два участника не внесли дополнительных взносов. Однако увеличение

размера уставного капитала было признано состоявшимся, а доли участников,
не внесших дополнительных инвестиций в общество, оказались размыты. Президиум
ВАС указал, что уставный капитал ООО нельзя увеличить на величину фактически
внесенных вкладов участников с одновременным уменьшением номинальной стоимости
доли участника, отказавшегося внести вклад. Соответственно суд признал увеличение
уставного капитала несостоявшимся (постановление от 25.05.2010 № 446/10).
Конечно, могут быть ситуации, когда увеличение капитала объективно необходимо для
развития компании. И данное решение Президиума ВАС РФ не учитывает это
обстоятельство. Президиум фактически стал толковать п. 1 ст. 19 Закона № 14-
ФЗ в сторону необходимости единогласия.
Данный вопрос дошел даже до Конституционного суда РФ. Конституционный суд

признал, что размывание доли одного из участников допустимо, если это вызвано
целями достижения общего для данного общества интереса, и участнику, доля
которого уменьшается, обеспечены эффективные механизмы защиты его интересов
(постановление от 21.02.2014 № 3-П).
В такой ситуации возможны злоупотребления мажоритариев. Предвидя такой упрек,

Конституционный суд отметил следующее: «в таких случаях защита прав остальных
участников общества и общества в целом осуществляется с использованием
предусмотренных гражданским законодательством юрисдикционных механизмов».
В Германии и Франции такая проблема решается путем механизма «позитивного

обязывания» (positive Stimmpflicht) голосовать определенным образом (Германия) или
назначения представителя ad hoc, который будет голосовать в интересах общества
от имени миноритариев (Франция), в ситуации, когда принятие решения объективно
необходимо в интересах общества. В Германии если участник не внесет
дополнительный взнос, его исключат из общества.
Поскольку такого механизма в российском правопорядке нет, мы допускаем, что

решение Конституционного суда верное. Хотя на этот счет могут существовать и иные
точки зрения.
Таким образом, в российском праве есть все основания утверждать о наличии

обязанности участников корпорации действовать в интересах общества и иных
участников. Принцип лояльности может стать эффективным инструментом защиты
миноритарных участников корпорации. В части нарушения принципа лояльности
российская судебная практика в основном ориентируется только на исключение
участника из корпорации. Незаслуженно остаются невостребованными иные способы
защиты.
Представляется, что есть все основания утверждать, что принцип лояльности

распространяется на всех участников корпорации, в том числе при определенных
условиях на миноритарных.
Интересы юридического лица нельзя сводить

к интересам отдельных участников
Сущест в ует попыт ка обрат ного прочт ения п. 4 ст . 65.2 ГК РФ, согласно кот орому самост оят ельного значения
кат егория инт ересов юридического лица не имеет . Ссылка на инт ересы юридического лица в данном случае —
не более чем улов ка юридической т ехники, кот орая прикрыв ает ист инные инт ересы*.
Предст ав ляет ся, чт о инт ересы юридического лица нельзя св одит ь к инт ересам от дельных участ ников .
По крайней мере, не в сегда эт о будет т очно. Все-т аки под инт ересом юридического лица необходимо понимат ь
дост ижение некой общей идеальной цели (изв лечение прибыли, пов ышение общего благосост ояния компании и т .
п.). В прот ив ном случае получает ся, чт о если единст в енный участ ник причинит в ред св оему общест в у,
проголосов ав за зав едомо убыт очную сделку, с него нельзя будет в зыскат ь убыт ки (чьи инт ересы
он нарушает ?).
Так, в одном деле единст в енный участ ник общест в а принял решение заключит ь зав едомо убыт очную сделку:
продал прав о т ребов ания св оему аффилиров анному лицу в семь раз ниже ст оимост и уст упленного прав а.
Впоследст в ии продал долю участ ия в компании (100%) нов ому участ нику, однако факт сов ершения убыт очной
сделки при продаже скрыл. Нов ый участ ник обрат ился с т ребов анием о в зыскании убыт ков к предыдущему
участ нику, поскольку сделка заключена на зав едомо нев ыгодных для юридического лица услов иях. Суд от казал
в удов лет в орении иска, указав , чт о на момент заключения догов ора цессии цедент яв лялся единст в енным
участ ником общест в а и однов ременно его единоличным исполнит ельным органом. Следов ат ельно, указанный
догов ор заключен по в оле единст в енного участ ника и самого общест в а и не мог прот ив оречит ь инт ересам
общест в а (пост анов ление АС Вост очно-Сибирского округа от 19.05.2015 по делу № А33-19152/2013).
Предст ав ляет ся, чт о от каз в иске в т акой сит уации неправ омерен. Хот я, можно в озразит ь т ем, чт о в данном
случае должны защищат ься инт ересы нов ого участ ника, а не общест в а. Однако на момент сов ершения сделки
пост радали именно инт ересы юридического лица. Налицо нарушение т ак назыв аемой в ерт икальной лояльност и
(vertikale Treuepf lichten).
* См.: Степанов Д. И. Интересы юридического лица и его участников // Вестник

экономического правосудия РФ. 2015. № 1. С. 29–83.
1 См., напр.: J. Armour, H. Hansmann and R. Kraakman. Agency Problems and Legal
Strategies // The Anatomy of Corporate Law: A Comparative and Functional Approach. 3rd
edition. Oxford University Press, 2017. P. 29–47.
2 См. об этом: Покровский И. А. Основные проблемы гражданского права. 6-е изд.,
стереотип. М.: Статут, 2013. С. 145.
3 См.: Аксенова-Сорохтей Ю. Н., Барановская Е. А., Ведерникова Д. А. Сравнительный
анализ правового регулирования товариществ в Российской Федерации и Германии //
Вестник Воронежского государственного университета. 2015. № 4 (23). С. 63–74.
4 См.: Егоров А. В. Вступительное слово. Кузнецов А. А. Исключение участника
из общества с ограниченной ответственностью. М.: Статут, 2014. C. 36.
5 Кузнецов А. А. Указ. соч. С. 92–99.
6 Dr. Wolfgang Weitnauer, Verena Grob. Gesellschaftsrechtliche Wettbewerbsverbote. GWR
2014. Р. 185–191.
7 О путях разумного толкования этого пункта см: Кузнецов А. А. Указ. соч. С. 70–73.
8 См. об этом: Громов А., Егоров А. Практический комментарий к первому и второму
блокам изменений в ГК РФ: самые значимые поправки. М.: Актион-Медиа, 2014.
Гражданин заявляет о банкротстве. Когда

Гражданин заявляет о банкротстве. Когда

суд не позволит ему освободиться от долгов
Оксана Геннадьевна Писарева
судья пе рвого суде бного состава Че тырнадцатого арбитражного апе лляционного суда
Виктория Валериевна Халилова

к онсультант отде ла обе спе че ния судопроизводства Че тырнадцатого арбитражного апе лляционного суда
В каких случаях должник может не раскрывать суду совершенные сделки

Как руководство компанией влияет на банкротство гражданина
Когда должник считается добросовестно заблуждающимся относительно
представляемых документов
Благодаря обновленному Федеральному закону от 26.10.2002 № 127-ФЗ

«О несостоятельности (банкротстве)» (далее — Закон № 127-ФЗ) у граждан появилась
возможность признать себя банкротами и списать неоплаченные долги либо
реструктуризировать их на срок до 3 лет. Поэтому сегодня многие граждане, имеющие
задолженность свыше 500 тыс. руб., видят решение своих проблем в обращении в суд
с заявлением о банкротстве.
Действительно, гражданин, который не способен удовлетворить требования кредиторов

по денежным обязательствам и (или) исполнить обязанность по уплате обязательных
платежей, признается несостоятельным (банкротом) по решению арбитражного суда.
Этот подход отражен в п. 1 ст. 25 ГК РФ. Тем не менее при определенных
обстоятельствах суд откажет такому гражданину в освобождении от обязательств.
Остановимся на анализе некоторых дел, в которых Четырнадцатый арбитражный

апелляционный суд рассмотрел вопрос об освобождении гражданина от исполнения
обязательств в рамках процедур банкротства.
Если должник предоставил недостоверные сведения

о составе имущества, суд откажет в освобождении
от обязательств
К сожалению, многие граждане однобоко трактуют закон, видя в нем лишь легкую
возможность избавиться от долговой зависимости и обязательств перед кредиторами.
Не последнюю роль в этом играет реклама различных юридических фирм, которые
предлагают должникам пройти процедуру личного банкротства и освободиться
от долгового рабства.
Многие граждане, обращаясь в суд с заявлением о несостоятельности, полагали, что

затраты на процедуру банкротства составят не более 10 тыс. руб. (хотя сейчас
фиксированное вознаграждение управляющего составляет 25 тыс. руб. единовременно
за проведение банкротных процедур (Федеральный закон от 03.07.2016 № 360-ФЗ
«О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации»)).
Итог таких обращений — прекращение процедуры банкротства ввиду отсутствия

имущества и средств, достаточных для возмещения судебных расходов
на ее проведение, включая выплату вознаграждения арбитражному управляющему.
Для должников часто становится неожиданным, что цель процедуры банкротства

физического лица — восстановить его платежеспособность и погасить долги перед
кредиторами, а не формально констатировать факт банкротства, чтобы освободить его
от исполнения обязательств перед кредиторами (постановления 14ААС от 15.03.2016
по делу № А66-16464/2015, от 21.06.2016 по делу № А66-2904/2016, от 22.06.2016
по делу № А66-1037/2016).
Следует понимать, что введение норм о банкротстве гражданина предполагало

расширение средств для кредиторов по урегулированию проблемных долгов, а также
помощь в освобождении от непосильного бремени для добросовестных должников,
которые в силу обстоятельств не в состоянии рассчитаться с кредиторами.
Как же добиться освобождения от обязательств?
По общему правилу вопрос о наличии обстоятельств, при которых гражданина нельзя

освободить от исполнения обязательств, разрешает суд при вынесении определения
о завершении реализации имущества должника (абз. 5 п. 4 ст. 213.28 Закона № 127-
ФЗ).
С учетом данной нормы после завершения расчетов с кредиторами с признанного

банкротом гражданина снимается дальнейшее исполнение требований кредиторов.
Важно отметить, что Закон № 127-ФЗ также предусматривает исключительные случаи,

при которых не происходит списания долгов по завершению процедуры банкротства
должника (ст. 213.28 Закона № 127-ФЗ).
Так, если при рассмотрении дела о банкротстве будет установлено, что должник
не представил необходимые сведения суду или финансовому управляющему при
имеющейся у него возможности либо представил заведомо недостоверные сведения,
это может повлечь неосвобождение должника от обязательств (абз. 3 п. 4 ст. 213.28
Закона № 127-ФЗ, п. 12 постановления Пленума ВС РФ от 13.10.2015 № 45
«О некоторых вопросах, связанных с введением в действие процедур, применяемых
в делах о несостоятельности (банкротстве) граждан»).
Гражданин должен максимально раскрыть информацию о себе перед судом и,

соответственно, кредиторами и финансовым управляющим как лицами, участвующими
в деле. При этом исполнение этой обязанности выражается в предоставлении сведений
относительно состава имущества и сделок с ним.
Однако не всегда из заявления гражданина о признании его банкротом следует, что

в течение предыдущих 3 лет он не совершал сделки с недвижимым имуществом
и транспортными средствами.
В случае продажи или сокрытия имущества либо денежных средств для должника
наступают негативные последствия в виде отказа суда в освобождении
от обязательств.
В одном деле гражданин в заявлении о банкротстве указал, что в течение 3 лет

до даты подачи заявления он не совершал сделки с недвижимым имуществом
и транспортными средствами. Между тем в указанный период он продал автомобили
и двухэтажный дом на общую сумму 2,5 млн руб. Полученные от реализации данного
имущества денежные средства гражданин не направил на исполнение своих
обязательств.
Суды трех инстанций пришли к выводу о неправомерности действий должника,

выразившихся в сокрытии информации о продаже имущества, что явно
свидетельствовало о его недобросовестном поведении в ущерб интересам кредиторов
(постановление АС Северо-Западного округа от 03.04.2017 по делу № А05-2316/2016).
Таким образом, поведение гражданина-должника, при котором он не предоставляет

сведения о своем имуществе, а также не указывает обстоятельства, отрицательно
влияющие на возможность максимально полно удовлетворить требования кредиторов,
затрудняет разрешение судом вопросов, возникающих при рассмотрении дела
о банкротстве.
Необходимо отметить, что предоставление должником необходимых сведений суду —

основной инструмент, обеспечивающий добросовестное сотрудничество гражданина
с кредиторами и финансовым управляющим.
Препятствием для освобождения от долговых обязательств также являются

неправомерные действия должника в связи с принятием или исполнением
Так, в одном деле основанием для неприменения к должнику правила об освобождении

от исполнения обязательств послужили обстоятельства, установленные приговором
суда. Согласно приговору гражданин признан виновным в уклонении от уплаты налогов
путем ненадлежащего представления налоговой декларации и включения в нее
заведомо ложных сведений (постановление 14ААС от 09.12.2016 по делу № А05-
7055/2015).
В другом деле приговором суда должник признан виновным в совершении
преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 159 УК РФ (мошенничество), ввиду уклонения
от возврата займа. С учетом данного обстоятельства апелляционный суд пришел
к выводу, что должник не подлежит освобождению от обязательств перед кредитором
(постановление 14ААС от 16.03.2016 по делу № А13-18354/2014).
Добросовестное заблуждение должника

не препятствует освобождению от долгов
Несмотря на предусмотренные Законом № 127-ФЗ исключительные случаи, при которых
должника нельзя освободить от обязательств, на практике суды нередко
расширительно толкуют данный перечень, что не всегда правильно.
Так, добросовестное заблуждение должника относительно предоставляемых в суд

документов не препятствует освобождению его от исполнения обязательств.
В одном деле суд первой инстанции не освободил должника от дальнейшего

исполнения обязательств. Суд установил, что гражданин, в нарушение требований
законодательства о банкротстве, не представил информацию относительно
совершенных им сделок в течение 3 лет до даты подачи заявления о признании
банкротом.
Из направленных регистрирующим органом в материалы дела документов следовало,

что в указанный период должник произвел отчуждение трех автомобилей и продал
здание скотного двора.
Апелляционная коллегия отменила определение суда, указав, что в данном случае

злоупотребления правом не было, поскольку должник добросовестно заблуждался
относительно предоставляемых документов.
Отчуждение автомобилей в данном случае не свидетельствует о сокрытии информации

о проведенных должником сделках, поскольку право собственности на движимое
имущество переходит с момента его фактической передачи, а не с момента
осуществления регистрационных действий уполномоченным органом.
Апелляционный суд также отметил, что сокрытие информации относительно договора

купли-продажи скотного двора не являлось злоупотреблением правом, поскольку этот
объект недвижимости продан за 50 тыс. руб., то есть по цене, меньшей установленного
законодательством порогового значения (300 тыс. руб.). Этот порог установлен для
предоставления доказательств об отчуждении именно недвижимого имущества.
Отсутствие доказательств незаконного сокрытия или недостоверного предоставления

сведений о совершенных сделках послужило основанием для применения к должнику
правила об освобождении от исполнения обязательств (постановление 14ААС
от 08.09.2016 по делу № А05-11688/2015).
Аналогичная позиция изложена в другом деле. Здесь суд пришел к выводу, что
непредставление должником документов о продаже автомобиля КамАЗ стоимостью
30 тыс. руб. не может быть признано злоупотреблением правом в форме умысла
на сокрытие данной информации (постановление 14ААС от 20.09.2016 по делу № А05-
13070/2015).
Таким образом, добросовестное заблуждение должника относительно предоставляемых

документов не является злоупотреблением правом в том виде, за которое
предусмотрена ответственность по ст. 10 ГК РФ.
Если кредитор не докажет недобросовестное

поведение должника, суд прекратит его обязательства
Отсутствие достоверных доказательств о злоупотреблении должником своими правами
или ином заведомо недобросовестном поведении в ущерб кредиторам является
основанием для прекращения процедур банкротства должника и освобождения его
от денежных обязательств.
В одном из дел единственный кредитор должника — банк ссылался на то, что при
получении кредита должник представил недостоверные сведения относительно своей
трудовой деятельности и источника доходов. По мнению банка, это привело к убыткам
кредитора и отсутствию оснований для освобождения должника от исполнения
Гражданин, в свою очередь, указал, что спорный кредитный договор заключен

по требованию банка в целях погашения задолженности по предыдущему кредитному
договору.
Оценивая в совокупности представленные документы, суды отметили, что банк

не предъявил доказательств, по которым можно было бы проверить действительность
трудовой занятости должника в период заключения кредитного договора.
Напротив, из решения суда, которым должник признан банкротом, следовало, что

он не трудоустроен. Правоотношения по перекредитованию существовали у банка
и должника и прежде. Так, банк перекредитовал должника на сумму 1 млн руб. сразу
по четырем ранее заключенным кредитным договорам.
Отказывая кредитору в неприменении к должнику правила об освобождении

от обязательств, суды посчитали, что оспариваемая сделка не причинила вреда
кредитору должника, поскольку банк осуществил лишь перекредитование гражданина
без какой-либо очевидной необходимости для последнего (постановление 14ААС
от 04.08.2016 по делу № А13-15612/2015).
В другом случае кредитор указал, что при получении займа должник предоставил
заведомо ложные сведения относительно цели использования займа, а также сокрыл
имущество, за счет которого могла быть погашена задолженность.
Суды отклонили довод о сокрытии должником имущества, указав, что данное

обстоятельство не имеет правового значения для освобождения должника
от исполнения обязательств в отсутствие соответствующих доказательств.
Пояснения конкурсного кредитора о том, что должник представил заведомо ложные

сведения относительно цели использования займа, также не нашли подтверждения.
Из решения суда общей юрисдикции следовало, что суд исходил из доказанности

факта передачи должнику денежных средств по расписке. По результатам анализа
уголовного дела следственный орган поставил под сомнение сам факт получения
денежных средств от кредитора должником. Ввиду этого не представлялось возможным
установить цель использования денежных средств при получении займа и составлении
расписки.
Сопоставив размер ежемесячного дохода гражданина-должника, единственным

источником которого была пенсия, и размер его кредитных обязательств, а также
учитывая, что в ходе процедуры банкротства у гражданина не обнаружено имущества,
суды пришли к выводу, что процедура реализации имущества должника подлежит
прекращению, а должник — освобождению от обязательств (постановление 14ААС
от 02.02.2017 по делу № А13-2320/2016).
Если руководитель компании уклоняется от уплаты

налогов, это не влияет на его банкротство
Уклонение физического лица от уплаты налогов как руководителя юридического лица
не может служить основанием для отказа в освобождении от исполнения обязательств
в рамках дела о банкротстве.
Применение правила о неосвобождении должника от исполнения обязательств

допускается, если вступившим в законную силу судебным актом гражданин привлечен
к уголовной или административной ответственности за неправомерные действия при
банкротстве, преднамеренное или фиктивное банкротство при условии, что такие
правонарушения совершены в данном деле о банкротстве гражданина.
Однако данное правило применяется лишь в том случае, если гражданин-должник

уклонился от исполнения своей обязанности по уплате налогов и (или) сборов
с физического лица.
В одном из дел установлено, что вступившим в законную силу приговором суда
гражданин признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ст. 199.2
УК РФ (сокрытие денежных средств либо имущества организации или индивидуального
предпринимателя, за счет которых должно производиться взыскание налогов и (или)
сборов).
Из содержания приговора следовало, что гражданин, будучи руководителем

юридического лица, сокрыл денежные средства, за счет которых должна взыскиваться
недоимка по налогам, образовавшаяся вследствие несвоевременной уплаты налоговых
платежей юридическим лицом.
Отказывая кредитору в неприменении в отношении должника правила об освобождении

от исполнения обязательств, суд пояснил, что данное правило применяется лишь
в случае, когда должник уклонился от уплаты налогов и (или) сборов с физического
лица. В данном случае таких обстоятельств не установлено (постановление 14ААС
от 11.10.2016 по делу № А66-15040/2015).
Проанализированные дела свидетельствуют, что освобождение от долговых

обязательств получает только добросовестное лицо, которое не допускает
злоупотребления правом и стремится совершить все необходимые действия в целях
расчетов с кредиторами.
Данная привилегия не может предоставляться лицам, умышленное недобросовестное

(противоправное) поведение которых отражает пренебрежительное отношение
к процедуре банкротства и конкурсным кредиторам.
Подводя итог, хотим вновь обратить внимание на то, что вопрос о наличии
обстоятельств, при которых должника нельзя освободить от обязательств, разрешает
суд при вынесении определения о завершении реализации имущества должника.
Обращение гражданина с заявлением о банкротстве само по себе не гарантирует

применения в отношении его механизма освобождения от долговых обязательств. При
решении данного вопроса арбитражный суд учитывает не только поведение заявителя
по наращиванию задолженности, но и причины возникновения неплатежеспособности,
недостаточности имущества.
Особое значение при применении правила об освобождении от обязательств

приобретает добросовестное поведение гражданина-должника, недопущение сокрытия
им каких-либо обстоятельств, которые могут отрицательно повлиять на возможность
максимально полно удовлетворить требования кредиторов или иным способом
воспрепятствовать рассмотрению судом дела о банкротстве.
Необходимо учитывать и то, что процедура банкротства препятствует стимулированию

недобросовестного поведения граждан, направленного на получение излишних
кредитов без цели их погашения в надежде на полное освобождение от долгов
посредством банкротства.
Банкротство гражданина. Вопросы, по

которым мнения судов расходятся
Ю лия Владимировна Дорофеева
судья Арбитражного суда Ке ме ровск ой области
Ольга А лександровна Нецлова

судья Арбитражного суда Ке ме ровск ой области
Ю лия Эдуардовна Пронченко

начальник отде ла анализа и обобщ е ния суде бной прак тик и, зак онодате льства и статистик и
АС Ке ме ровск ой области
От чего зависит выбор первой процедуры банкротства гражданина
Вправе ли суд внести изменения в план реструктуризации долгов
гражданина
Прекращается ли дело о банкротстве, если имущество для удовлетворения
требований кредиторов отсутствует
С 1 октября 2015 года вступил в силу новый порядок рассмотрения дел о банкротстве
физических лиц, установленный Федеральным законом от 26.10.2002 № 127-ФЗ
«О несостоятельности (банкротстве)» (далее — Закон № 127-ФЗ). Хотя эти положения
действуют уже больше года, единство в судебной практике по многим вопросам до сих
пор отсутствует — суды по-разному толкуют и применяют одни и те же положения
закона. В частности, это касается выбора надлежащей процедуры банкротства,
определения требований, подлежащих включению в план реструктуризации долгов,
изменений плана и прекращения процедур банкротства гражданина. Рассмотрим, как
изменялась позиция арбитражных судов по данным вопросам.
Процедуру реализации имущества можно ввести при

наличии двух условий
При рассмотрении дела о банкротстве гражданина применяются такие процедуры, как
реструктуризация долгов, реализация имущества и мировое соглашение (ст. 213.2
По результатам рассмотрения заявления гражданина о банкротстве арбитражный суд

выносит определение о признании такого заявления:
— обоснованным и введении процедуры реструктуризации долгов гражданина;
— необоснованным и оставлении его без рассмотрения;
— необоснованным и прекращении производства по делу (ст. 213.6 Закона № 127-ФЗ).
Таким образом, Закон № 127-ФЗ предусматривает, что первой процедурой банкротства

по общему правилу является реструктуризация долгов гражданина.
Исключение установлено п. 8 ст. 213.6 Закона № 127-ФЗ, в соответствии с которым

суд вправе по результатам рассмотрения заявления должника признать его банкротом
и ввести процедуру реализации имущества.
Для применения указанной нормы необходима совокупность двух условий:
— несоответствие гражданина требованиям для утверждения плана реструктуризации

долгов (п. 1 ст. 213.13 Закона № 127-ФЗ);
— обращение самого гражданина с соответствующим ходатайством к суду.
Процедуру реализации имущества на стадии проверки обоснованности заявления

о банкротстве нельзя ввести по заявлению иных лиц, кроме должника.
Отсутствие одного из двух условий повлечет отказ суда в признании гражданина

банкротом и введении процедуры реализации имущества, минуя реструктуризацию
долгов.
Возникает вопрос: всегда ли в случае наличия у должника дохода должна применяться

процедура реструктуризации долгов, либо, с учетом размера этого дохода (если
он явно недостаточен для погашения задолженности), суд может ввести процедуру
реализации имущества, минуя процедуру реструктуризации долгов?
В Арбитражном суде Кемеровской области первоначально практика складывалась

в пользу введения по ходатайству должника процедуры реализации его имущества,
минуя процедуру реструктуризации долгов (решения от 22.12.2015 по делу № А27-
19975/2015, от 18.01.2016 по делу № А27-20470/2015, от 21.01.2016 по делу № А27-
24174/2015, от 26.02.2016 по делу № А27-21721/2015, от 13.04.2016 по делу № А27-
4029/2016).
При этом суд исходил из того, что доход должника не позволит в течение
непродолжительного времени исполнить в полном объеме денежные обязательства,
срок исполнения которых наступил.
В дальнейшем позиция суда изменилась.
Статья 213.13 Закона № 127-ФЗ устанавливает в качестве одного из обязательных

требований к гражданину, в отношении задолженности которого может быть
представлен план реструктуризации долгов, наличие источника дохода на дату
представления такого плана. Однако размер соответствующего дохода закон
не устанавливает.
Само наличие у должника дохода, на который по закону можно обратить взыскание,

является основанием для введения в отношении него именно процедуры
реструктуризации долгов, если обстоятельства дела не свидетельствуют
о невозможности ввести эту процедуру (постановления 7ААС от 17.06.2016 по делу
№ А27-4292/2016, от 02.09.2016 по делу № А27-8180/2016, от 09.09.2016 по делу
№ А27-11106/2016).
Суд не сделает вывод о бесперспективности

реструктуризации только на основе дохода должника
Учитывая конкретные обстоятельства дела, суд отказывает должнику во введении
процедуры реализации имущества, минуя реструктуризацию долгов, даже при
отсутствии у него постоянного источника дохода на дату судебного заседания
по проверке обоснованности заявления (определения АС Кемеровской области
от 28.04.2016 по делу № А27-1457/2016).
При этом суд исходит из того, что на стадии проверки обоснованности заявления
о банкротстве преждевременно делать вывод о достаточности или недостаточности
дохода должника для удовлетворения требований кредиторов путем реструктуризации
долгов. Данные обстоятельства могут измениться и должны устанавливаться на дату
составления проекта плана реструктуризации.
План реструктуризации долгов может быть представлен в течение 10 дней с даты

истечения 2-месячного срока на предъявление кредиторами своих требований
к гражданину (п. 1 ст. 213.12 Закона № 127-ФЗ). Поэтому не исключено, что на дату
составления плана реструктуризации долгов имущественное положение должника
изменится.
В одном деле суд в отсутствие дохода должника отклонил ходатайство о введении

процедуры реализации имущества и ввел реструктуризацию долгов, указав
следующее. Суд не может констатировать бесперспективность реструктуризации
в отсутствие доказательств предшествующей достаточной и добросовестной
активности должника в получении дохода как источника для погашения требований
кредиторов.
На стадии реструктуризации должник, чью добросовестность суд, руководствуясь ст.

10 ГК РФ, предполагает, вправе и обязан принять меры к поиску вариантов погашения
своих долгов доступными способами, достигнуть с кредиторами соглашения о балансе
взаимных интересов.
Этот вопрос должен решаться исходя из того, что трудоспособному гражданину,

попавшему в трудную жизненную ситуацию, следует предпринять меры к получению
доходов с целью погашения своих долгов: новое трудоустройство, повышение
квалификации, изменение специализации, переход на более скромный уровень жизни.
По замыслу законодателя, банкротство граждан не является способом скорейшего

избавления от долгов. Цель Закона № 127-ФЗ — нахождение компромисса между
добросовестным должником, желающим и готовым исполнять свои обязательства, и его
кредиторами. Восстановление платежеспособности должника в такой ситуации
достигается посредством реструктуризации долгов в соответствии с планом,
содержащим порядок и условия погашения задолженности.
Для утверждения плана реструктуризации долгов, в числе прочего, необходимо
наличие источника дохода у гражданина на дату составления такого плана (п. 1 ст.
231.13 Закона № 127-ФЗ). При этом такой доход должен с разумной долей вероятности
предполагать возможность погашения имеющейся кредиторской задолженности
на условиях ее отсрочки (рассрочки). Оставшихся денежных средств должно быть
достаточно для обеспечения достойной жизни гражданина и членов его семьи,
находящихся на его иждивении (постановление 5ААС от 08.06.2016 по делу № А51-
28289/2015).
Представляется, что о достойном существовании гражданин должен задумываться,

в очередной раз обращаясь в кредитные организации за предоставлением кредита, тем
самым наращивая уже имеющиеся обязательства.
Подавая в суд заявление о собственном банкротстве, гражданин обязан предвидеть

такие негативные последствия, как временное снижение качества своей жизни
на период проведения процедур банкротства, целью которых выступает
восстановление временной неплатежеспособности гражданина путем расчета
с кредиторами по просроченным обязательствам.
Введение процедуры реструктуризации долгов в отношении должников, имеющих

незначительные доходы или не имеющих таковых, которые изначально ходатайствовали
о реализации имущества, имеет положительные результаты, если в итоге должник
начинает погашать долги перед кредиторами (определение АС Кемеровской области
от 05.10.2016 по делу № А27-2457/2016).
Имеет место и другая ситуация, когда с заявлением о банкротстве обращается

должник, который стабильно получает высокую заработную плату, в том числе
и на дату введения процедуры реструктуризации долгов (при отказе в удовлетворении
ходатайства о реализации имущества). При этом он не реализует право на разработку
проекта плана, тем самым препятствуя достижению цели реструктуризации долгов, что
при определенных обстоятельствах приводит суд к выводу о недобросовестном
поведении должника (решения АС Кемеровской области 30.09.2016 по делу № А27-
5084/2016, от 31.10.2016 по делу № А27-9351/2016).
Также нередки случаи, когда должник, добросовестно осуществляющий свои

гражданские права, исходя из своего имущественного положения, разрабатывает
проект плана реструктуризации долгов (определения АС Кемеровской области
от 11.07.2016 и от 27.02.2017 по делу № А27-23276/2015, от 15.08.2016 по делу
№ А27-3139/2016). Однако кредиторы не проявляют интерес к представленному
должником плану, не участвуют в первом собрании кредиторов, тем самым
перекладывая на арбитражный суд решение вопроса о возможности утверждения плана
реструктуризации долгов (п. 4 ст. 213.17 Закона № 127-ФЗ) (определения
АС Кемеровской области от 29.07.2016 по делу № А27-26046/2015, от 24.08.2016
по делу № А27-26045/2015, от 02.09.2016 по делу № А27-21212/2015).
С учетом изложенного, нельзя сделать вывод о бесперспективности процедуры

реструктуризации долгов только на основании данных о размере дохода должника
на стадии проверки обоснованности заявления о банкротстве.
При выборе первой процедуры банкротства суд

учитывает особенности дела
Обст оят ельст в а каждого дела о банкрот ст в е индив идуальны и не сущест в ует ст андарт ных подходов к в ыбору
перв ой процедуры банкрот ст в а гражданина. В каждом деле суд учит ыв ает св ои особенност и.
Так, исходя из конкрет ных обст оят ельст в дела, суд может принят ь в о в нимание пот ребност ь гражданина
в дорогост оящем лечении; сост ав и особенност и имущест в а, кот орое т ребует значит ельных расходов на его
содержание и уплат у имущест в енных налогов ; наличие иждив енцев и другое.
В судебной практ ике сущест в ует подход, когда при решении в опроса об обоснов анност и заяв ления
о банкрот ст в е и рест рукт уризации долгов суд оценив ает дост ат очност ь дохода должника для расчет а
с кредит орами, сопост ав ляя сумму ежемесячного дохода и размер его обязат ельст в . От сут ст в ие у должника
дост ат очного дохода яв ляет ся, по мнению суда, основ анием для в в едения процедуры реализации имущест в а
должника, как наиболее от в ечающей инт ересам должника и кредит оров (решения АС Нов осибирской област и
от 09.11.2015 по делу № А45-20897/2015, Алт айского края от 03.10.2016 по делу № А03-10027/2016,
пост анов ления 11ААС от 15.07.2016 по делу № А55-25593/2015, от 18.07.2016 по делу № А55-25600/2015,
от 23.08.2016 по делу № А72-2176/2016, АС Уральского округа от 26.09.2016 по делу № А07-23495/2015).
При эт ом суд исходит из цели процедуры рест рукт уризации долгов , уст анов ленной ст . 2 Закона № 127-ФЗ,
в соот в ет ст в ии с кот орой рест рукт уризация долгов — эт о реабилит ационная процедура, применяемая в деле
о банкрот ст в е к гражданину в целях в осст анов ления его плат ежеспособност и и погашения задолженност и перед
кредит орами в соот в ет ст в ии с планом рест рукт уризации долгов .
Вмест е с т ем, предст ав ляет ся, чт о при в ыборе применяемой к должнику процедуры банкрот ст в а приорит ет ной
яв ляет ся процедура рест рукт уризации долгов .
Кредиторы имеют разный объем прав в зависимости

от одобрения собранием кредиторов плана
реструктуризации
Заслуживает внимания вопрос об определении круга лиц, чьи требования, подлежат
удовлетворению в соответствии с планом реструктуризации долгов.
Так, согласно п. 1 ст. 213.14 Закона № 127-ФЗ план реструктуризации долгов

гражданина должен содержать положения о порядке и сроках пропорционального
погашения в денежной форме требований и процентов на сумму требований всех
конкурсных кредиторов и уполномоченного органа, известных гражданину на дату
направления плана реструктуризации долгов конкурсным кредиторам
и уполномоченному органу.
А в соответствии с п. 4 ст. 213.17 Закона № 127-ФЗ при утверждении судом плана

реструктуризации долгов без одобрения его собранием кредиторов в качестве
требований, подлежащих удовлетворению в соответствии с таким планом, учитываются
только требования кредиторов, включенные в реестр требований кредиторов
должника.
Таким образом, для целей удовлетворения требований кредиторов в первом случае

указаны все известные должнику кредиторы, а во втором — только включенные
в реестр, что фактически поставлено в зависимость от одобрения плана
реструктуризации долгов собранием кредиторов.
То есть, буквальное толкование этих норм означает наделение кредиторов в разных

делах о банкротстве неодинаковым объемом прав в зависимости от того, был ли план
одобрен собранием кредиторов (п. 1 ст. 213.14, п. 4 ст. 213.17 Закона № 127-ФЗ).
По мнению авторов, имеется необходимость внесения изменений в соответствующие

нормы Закона № 127-ФЗ, устраняющих указанные противоречия.
Суд вправе внести изменения в план реструктуризации

и не должен затрагивать существо исполнения
обязательств
План реструктуризации долгов гражданина подлежит рассмотрению собранием
кредиторов (ст. 213.12 Закона № 127-ФЗ), по результатам которого принимается
решение о его одобрении либо неодобрении (ст. 213.16 Закона № 127-ФЗ).
Утверждение плана реструктуризации долгов гражданина относится к компетенции

арбитражного суда, рассматривающего дело о банкротстве (п. 3 ст. 213.17 Закона
№ 127-ФЗ). По результатам рассмотрения такого плана суд выносит одно
из определений:
— об утверждении плана реструктуризации долгов гражданина;
— отложении рассмотрения вопроса об утверждении плана реструктуризации долгов

гражданина;
— отказе в утверждении плана реструктуризации долгов гражданина;
— о признании гражданина банкротом и введении процедуры реализации имущества

гражданина.
При этом вопрос об утверждении плана откладывается для его доработки, только когда
он не одобрен собранием кредиторов и имеется соответствующее ходатайство лица,
участвующего в деле (п. 2 ст. 213.17 Закона № 127-ФЗ). В противном случае суд
отказывает в утверждении плана реструктуризации долгов гражданина (ст. 213.18
Так, арбитражный суд, установив недостатки представленного плана реструктуризации

долгов, по мотивированному ходатайству должника предоставил ему дополнительное
время для доработки плана и на основании п. 2 ст. 213.17 Закона № 127-ФЗ отложил
вопрос о его утверждении (определения АС Кемеровской области от 04.07.2016 по делу
№ А27-21212/2015, от 07.07.2016 по делу № А27-291/2016, от 23.07.2016 по делу
№ А27-23728/2015).
На практике возникает вопрос: вправе ли суд, установив основания для отказа

в утверждении одобренного кредиторами плана реструктуризации долгов, по своей
инициативе внести в него изменения, которые устранят противоречия с Законом
№ 127-ФЗ и не будут касаться существа исполнения обязательств? К примеру, если
суд установит, что план реструктуризации содержит положения, противоречащие
нормам Закона № 127-ФЗ (о списании задолженности перед кредиторами,
не заявившими свои требования в реестр требований кредиторов, освобождении
должника от оплаты данной задолженности). Либо если при составлении плана
ошибочно упущены незначительные суммы долга или процентов.
В изложенной ситуации суд утвердил план реструктуризации долгов, одобренный

собранием кредиторов должника. Однако он исключил из него условие о списании
задолженности перед кредиторами, не заявившими свои требования в реестр
требований кредиторов, а также дополнил представленный план условием о порядке
и размере погашения задолженности по пене перед уполномоченным органом, ошибочно
не учтенной в проекте (определение АС Кемеровской области от 09.09.2016 по делу
№ А27-2697/2016).
Суд признал, что положение проекта о списании части задолженности противоречит

нормам Закона № 127-ФЗ, а вывод об освобождении должника от исполнения
обязательств суд может сделать только по окончании процедуры реструктуризации или
реализации имущества должника. В связи с этим до рассмотрения отчета по итогам
процедуры данные выводы преждевременны.
Кроме того, нормы Закона № 127-ФЗ позволяют не освобождать должника

от исполнения обязательств. Вывод об освобождении от обязательств может быть
сделан только по окончании соответствующих процедур банкротства (ст. 213.28
Аналогичный подход арбитражный суд Кемеровской области применяет при наличии

в плане условий о выплате процентов по вознаграждению финансовому управляющему
в ходе исполнения плана реструктуризации долгов; условия о том, что в случае
установления должнику группы инвалидности, его смерти задолженность перед
кредиторами будет считаться погашенной, или иных условий, не касающихся графика
погашения задолженности в соответствии с планом, но не соответствующих нормам
Закона № 127-ФЗ (определения АС Кемеровской области от 06.03.2017 по делу № А27-
14640/2016, от 20.03.2017 по делу № А27-5540/2016).
Подобные изменения носят редакционный характер, не затрагивают существа

исполнения обязательств и не нарушают имущественного положения должника.
В указанных делах изменения в проект плана реструктуризации долгов по инициативе

суда не повлияли на исполнимость плана, но позволили устранить его противоречие
нормам закона. Отказ суда в утверждении такого плана, одобренного должником
и кредиторами, по формальным основаниям не отвечает интересам участвующих в деле
лиц.
Судьба процедуры реализации при отутствии

имущества у должника
На практике часто возникает вопрос: должен ли суд завершить процедуру реализации
имущества должника при фактическом отсутствии имущества и, соответственно,
освободить должника от обязательств? Либо в данной ситуации суд должен прекратить
производство по делу, в том числе на этапе проверки обоснованности заявления
о банкротстве?
Подход первый: наличие или отсутствие имущества не имеет правового значения.

Согласно первому подходу, при наличии у должника имущества, достаточного для
погашения судебных расходов, дело должно разрешаться по существу, оснований для
прекращения производства нет (постановления АС Волго-Вятского округа от 23.06.2016
по делу № А28-14566/2015, Восточно-Сибирского округа от 15.08.2016 по делу № А33-
27233/2015, от 30.08.2016 по делу № А33-27229/2015, 8ААС от 20.10.2016 по делу
№ 70–15068/2015).
При этом суды исходят из того, что наличие либо отсутствие у гражданина
подлежащего реализации имущества не имеет правового значения, кроме случаев
злоупотребления правом путем совершения действий, направленных на уклонение
от погашения долгов (п. 17 постановления Пленума ВС РФ от 13.10.2015 № 45
«О некоторых вопросах, связанных с введением в действие процедур, применяемых
в делах о несостоятельности (банкротстве) граждан»; далее — Постановление Пленума
ВС № 45).
Изложенная позиция сводится к тому, что Закон № 127-ФЗ является социальным

законом, обеспечивающим реализацию права несостоятельного гражданина,
испытывающего финансовые трудности, быть признанным банкротом с последующим
погашением имеющихся обязательств, которые он не может исполнить.
В противном случае такой должник, например, при принудительном взыскании

кредиторами задолженности за счет дохода (п. 2 ст. 99 Федерального закона
от 02.10.2007 № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве»), который ниже
прожиточного минимума, фактически оказывается за чертой бедности, что умаляет его
конституционное право на достойную жизнь и достоинство личности.
Кроме того, основания прекращения производства по делу установлены п. 1 ст. 57

Закона № 127-ФЗ, который применяется к урегулированию отношений, связанных
с банкротством граждан (п. 1 ст. 213.1 Закона № 127-ФЗ).
Отсутствие у должника имущества для удовлетворения требований кредиторов, в силу

действующего Закона № 127-ФЗ, не является основанием для прекращения
производства по делу о банкротстве.
В качестве такого основания предусмотрено отсутствие у должника средств,

достаточных для возмещения судебных расходов на проведение процедур, применяемых
в деле о банкротстве (абз. 8 п. 1 ст. 57 Закона № 127-ФЗ).
Таким образом, у суда нет правовых оснований прекратить производство по делу

о банкротстве гражданина, когда тот располагает средствами на проведение
процедуры, но у которого нет имущества для погашения требований кредиторов.
Аналогичная позиция изложена в определении ВС РФ от 23.01.2017 № 304-ЭС16-14541.

Верховный суд отметил, что право гражданина использовать установленный
государством механизм потребительского банкротства нельзя ограничить только на том
основании, что у него нет имущества, составляющего конкурсную массу. Один лишь
факт подачи гражданином заявления о банкротстве нельзя признать безусловным
свидетельством его недобросовестности.
Если действительно будет установлено недобросовестное поведение должника, суд,

в соответствии со ст. 213.28 Закона № 127-ФЗ и разъяснениями Постановления
Пленума ВС № 45, вправе в определении о завершении конкурсного производства
указать на неприменение правил об освобождении гражданина от исполнения долговых
Подход второй: отсутствие имущества для реализации влечет прекращение
производства по делу. Вместе с тем до принятия указанного определения
ВС РФ существовал и иной подход, когда суд, установив отсутствие имущества
у гражданина, прекращал производство по делу о банкротстве как на этапе проверки
обоснованности заявления (постановления 2ААС от 26.04.2016 по делу № А28-
15895/2015, 13ААС от 30.06.2016 по делу № А42-10435/2015, 3ААС от 11.07.2016
по делу № А33-775/2016, 4ААС от 25.08.2016 по делу № А58-6319/2015), так
и по результатам рассмотрения отчета о реализации имущества (постановление 7ААС
от 01.08.2016 по делу № А45-20856/2015).
При данном подходе суды из системного толкования п.п. 1, 2 ст. 213.3 Закона № 127-
ФЗ делали вывод, что для введения одной из процедур банкротства гражданина
недостаточно только наличия признака неплатежеспособности и имущества,
достаточного для покрытия расходов по делу о банкротстве. Необходимо также
наличие имущества, в том числе дохода, за счет которого возможно полностью или
частично погасить задолженности по денежным обязательствам перед кредиторами.
В отсутствие у гражданина такого имущества применение арбитражным судом одной
из процедур банкротства гражданина не позволит достигнуть их целей и лишено
правового смысла.
Процедура банкротства при таких обстоятельствах сводится лишь к формальной

констатации факта отсутствия имущества, завершению процедуры и освобождению
гражданина от обязательств. При этом освобождение гражданина от обязательств
не является задачей и смыслом института банкротства.
Согласиться с таким подходом сложно, поскольку гражданин, обращаясь с заявлением

о банкротстве, не только исполняет обязанность, возложенную на него п. 1 ст. 213.4
Закона № 127-ФЗ, но и реализует предоставленное ему законом право. Реализация
прав гражданина, в том числе на достойную жизнь и достоинство личности,
обеспечивается правосудием (ст. 18 Конституции РФ).
В связи с этим прекращение производства по делу о банкротстве гражданина

по причине отсутствия у него имущества для удовлетворения требований кредиторов
не отвечает указанному принципу и лишает добросовестного должника возможности
законным и единственным способом освободиться от неисполнимых обязательств через
процедуру банкротства.
Более того, по общему правилу Закон № 127-ФЗ предусматривает освобождение

несостоятельного должника от долгов. Неосвобождение от исполнения обязательств
является исключительным случаем при установлении судом недобросовестного
поведения должника. В результате прекращения производства по делу
несостоятельный должник, в том числе исполнивший предусмотренную п. 1 ст. 213.4
Закона № 127-ФЗ обязанность, остается в той же неблагоприятной финансовой
ситуации, как и до обращения в суд, без констатации судом факта его
недобросовестности, что представляется недопустимым.
Данный подход соответствует правовой позиции, изложенной в определении

Верховного суда РФ от 23.01.2017 № 304-ЭС16-14541, в котором подчеркивается, что
право гражданина на использование механизма потребительского банкротства нельзя
ограничивать только на том основании, что у него нет имущества, составляющего
конкурсную массу.
АДМИНИСТРАТИВНЫЕ СПОРЫ
Компанию привлекают к административной

ответственности. Как обернуть ошибки
госоргана в свою пользу
Валерий Валерьевич Сокуренко
частнопрак тик ующ ий юрист
Какие недостатки извещения о составлении протокола позволят
не допустить привлечения компании к ответственности
Как суды относятся к общим формулировкам в протоколе
Какие ошибки при назначении экспертизы сделают ее результат
недопустимым доказательством
При производстве по административным делам госорганы часто допускают нарушения

процессуального характера. В частности, при извещении лица о составлении
протокола об административном правонарушении, а также непосредственно при его
составлении. В итоге компанию нельзя привлечь к ответственности вне зависимости
от того, совершила она вменяемое правонарушение или нет. Процессуальные
нарушения более очевидны для суда и не влекут сложностей в доказывании, поэтому
зачастую именно на их основе можно выстроить эффективную линию защиты.
Рассмотрим, какие нарушения чаще всего встречаются на практике и как
их использовать, чтобы исключить привлечение к административной ответственности.
Извещение о составлении протокола

об административном правонарушении должно
соответствовать трем критериям
Административный орган обязан заблаговременно известить законного представителя
компании о составлении протокола об административном правонарушении. Случаи
неисполнения данной обязанности встречаются достаточно редко. Если такое
случается, то протокол является недопустимым доказательством.
Нарушения порядка уведомления со стороны госорганов позволят повернуть ситуацию

в пользу компании.
Чтобы суд принял протокол, извещение должно быть:
— доставлено уполномоченному представителю;
— доставлено заблаговременно;
— содержать описание конкретных обстоятельств нарушения, вменяемого

юридическому лицу.
При этом информация о доставке должна быть у государственного органа на момент

составления протокола.
Рассмотрим обозначенные критерии более подробно.
Способы доставки извещения. КоАП РФ не содержит императивных положений

в отношении порядка направления извещения и не требует от госорганов направлять
извещения какими-либо определенными способами.
Уведомление может производиться с использованием любых средств связи и доставки.

Главное, чтобы они обеспечивали фиксирование извещения и его вручение адресату.
Изложенное означает, что административный орган вправе известить о составлении

протокола как путем направления заказных писем, телеграмм, так и посредством
направления уведомления на электронную почту или факс компании. Однако при этом
он должен доказать, что электронная почта или факс принадлежит именно
юридическому лицу, а не кому-либо из сотрудников, а также доказать фактическую
доставку данного отправления.
Доказать принадлежность электронной почты или факса юридическому лицу

не составит труда путем ссылки на официальный сайт компании, где указаны
соответствующие данные. В отношении же доказательств доставки такого уведомления
ситуация несколько сложнее, поскольку корпоративная почта может быть настроена
таким образом, чтобы не направлять уведомление о доставке (прочтении) сообщения.
Информация о доставке. Протокол будет недопустимым доказательством, если

на момент его составления у государственного органа отсутствовали доказательства
извещения предполагаемого нарушителя, даже если такие доказательства и появились

позднее (постановления ВС РФ от 06.05.2016 по делу № А41-46375/15, АС Московского
ЦИ ТАТА: «Админист рат ив ным органом в мат ериалы дела не предст ав лено доказат ельст в , позв оляющих
сделат ь в ыв од о т ом, чт о были предпринят ы в се меры по изв ещению юридического лица о в ремени и мест е
в ынесения пост анов ления о в озбуждении дела об админист рат ив ном прав онарушении, рассмот рения дела
об админист рат ив ном прав онарушении. Таким образом, ООО „Рос-Сар“ не было надлежащим образом изв ещено
о в ремени и мест е в ынесения пост анов ления о в озбуждении дела об админист рат ив ном прав онарушении,
рассмот рения дела об админист рат ив ном прав онарушении. В св язи с чем указанное лицо не могло реализов ат ь
св ое прав о на защит у в в иду от сут ст в ия в изв ещении информации о событ ии в меняемого ему прав онарушения
и его кв алификации» (пост анов ление АС Пов олжского округа от 26.10.2015 по делу № А57-7067/2015).
Заблаговременность извещения. Заблаговременная доставка извещения означает,

что юридическое лицо имело возможность не только выбрать, выдать полномочия
на представление интересов и физически обеспечить явку защитника для участия
в составлении протокола, но и подготовить аргументированные возражения против
вменяемого ему обвинения.
Если компанию незаблаговременно известили, особенно когда ваша позиция

по существу дела недостаточно обоснована, имеет смысл направить
в административный орган ходатайство об отложении составления протокола.
Обосновать ходатайство нужно необходимостью обеспечить явку защитника

и подготовиться к составлению протокола. Тогда компания сможет ссылаться
на нарушение порядка составления протокола, если госорган не удовлетворит такое
ходатайство. Если же такое ходатайство не направить, суд сочтет, что лицо само
отказалось от осуществления соответствующих прав.
Уполномоченное лицо. Извещение должно быть вручено уполномоченному на это

лицу. Если полномочий на получение корреспонденции у такого лица нет,
то извещение считается ненадлежащим. При вручении извещения лично в руки
сотруднику общества административный орган должен проверить полномочия
на получение входящей корреспонденции. Почтовое отправление с извещением,
направленное по адресу места нахождения юридического лица, или уведомление
по принадлежащему юридическому лицу факсу является надлежащим извещением.
Полномочия в таком случае презюмируются (постановление 9ААС от 13.11.2015
по делу № А40-132430/15).
ЦИ ТАТА: «Следует от мет ит ь, чт о номер т елефона, по кот орому была передана т елефонограмма о дат е
и в ремени слушания дела у миров ого судьи, на фирменном бланке указан в качест в е номера т елефона/факса
генерального директ ора ООО „Слав МосСт рой“, в св язи с чем имеют ся основ ания полагат ь, чт о лицо, от в ечав шее
на в ходящие зв онки на номер т елефона генерального директ ора Общест в а было уполномочено принимат ь
т елефонограммы. Таким образом, обязанност ь по надлежащему изв ещению ООО „Слав МосСт рой“ о мест е
и в ремени рассмот рения дела была в ыполнена» (пост анов ление Москов ского городского суда от 21.10.2014
№ 4а-3212/14).
Содержание извещения. Из извещения должно быть понятно, какое нарушение

вменяется юридическому лицу. Также в нем должны быть указаны обстоятельства
и действия, выявление которых служит основанием для составления протокола. Если
в извещении указано: «прибыть для составления протокола и вынесения
постановления» или «явиться для составления протокола по статье 15.13 КоАП РФ»,
то такое извещение не считается надлежащим (постановление ВС РФ от 13.01.2016
по делу № А71-5567/2015).
В доверенности руководителя филиала не указывайте

полномочие на участие в административных делах
От носит ельно в опроса изв ещения руков одит еля филиала об админист рат ив ном деле в от ношении компании ВАС
РФ придержив ался жест кой позиции: изв ещение руков одит еля филиала о сост ав лении прот окола нельзя
рассмат рив ат ь как изв ещение законного предст ав ит еля юридического лица (абз. 3 п. 24 Пост анов ления Пленума
ВАС № 10).
Между т ем ест ь позиция Верхов ного суда, согласно кот орой направ ление изв ещения о сост ав лении прот окола
в адрес руков одит еля филиала (предст ав ит ельст в а) может признав ат ься надлежащим изв ещением законного
предст ав ит еля юридического лица (Обзор законодат ельст в а и судебной практ ики ВС РФ за т рет ий кв арт ал 2009
года (ут в . пост анов лением Президиума ВС РФ от 25.11.2009)).
И зв ещение руков одит еля филиала будет надлежащим в т ом случае, если у него ест ь полномочие на участ ие
в делах об админист рат ив ных прав онарушениях, закрепленное в положении о филиале и (или) в дов еренност и
(пост анов ления АС Пов олжского округа от 12.11.2015 по делу № А72-5993/2015, ВС Республики Саха (Якут ия)
от 24.02.2016 № 4а-722/2015).
И ногда безобидное полномочие руков одит еля филиала получат ь и передав ат ь документ ы суды рассмат рив ают
как дост ат очное для признания изв ещения руков одит еля филиала изв ещением законного предст ав ит еля
юридического лица (решение Воронежского област ного суда от 18.05.2016 по делу № 7–76/2016).
В св язи с эт им в дов еренност и руков одит еля филиала следует прямо указыв ат ь, чт о у него нет полномочий
на участ ие в произв одст в е по делам об админист рат ив ных прав онарушениях и (или) получение изв ещений,
св язанных с т аким произв одст в ом в от ношении юридического лица.
В случае необходимост и, компания должна в ыдав ат ь от дельные дов еренност и с соот в ет ст в ующими
полномочиями.
Госорган обязан допустить защитника к участию

в составлении протокола
При составлении протокола государственный орган обязан строго соблюдать
установленные законодательством правила. Поверхностные формулировки нарушений,
копирование текста из одного протокола в другой, недопуск защитника на этапе его
составления — все это существенные недостатки протокола.
Конкретные обязанности и обстоятельства нарушения. В протоколе должна быть

указана конкретная обязанность, которую нарушило лицо, и обстоятельства такого
нарушения.
В протоколе нельзя написать, что «планы эвакуации не соответствуют требованиям

нормативных документов». В таком случае должно быть указано, какие именно планы
эвакуации, расположенные на принадлежащем юридическому лицу объекте,
не соответствуют требованиям нормативных актов, каким именно требованиям
(с указанием конкретных пунктов) и в чем именно заключается несоответствие
(решение Московского городского суда от 02.12.2014 по делу № 7–8354).
Точно так же нельзя написать «возле электрощитов хранятся горючие материалы».

Нужно указать, где расположены указанные электрощиты, о каких материалах идет
речь и на основании чего сделан вывод об их отнесении к горючим (решение
Самарского областного суда от 18.11.2013 по делу № 21–533/2013).
«Синхронная» ответственность. Юристам хорошо известна практика «синхронного»

привлечения юрлица и его должностного лица к административной ответственности.
При этом административные органы чаще всего не утруждают себя исследованием
должностных инструкций или нормативных актов, регламентирующих должностные
обязанности привлекаемых к ответственности должностных лиц. Такое лицо часто
выбирают интуитивно. Тогда протоколы, а потом и постановления о привлечении
к ответственности в отношении должностных лиц полностью копируют документы
в отношении юридических лиц. В тексте название юридического лица просто заменяют
на ФИО привлекаемого к ответственности должностного лица.
Такой подход к описанию события совершенного должностным лицом

административного правонарушения — существенный недостаток протокола. А если
такой протокол стал основанием постановления о привлечении к ответственности,
то появляются основания для его отмены.
В протоколе (постановлении) должны быть указаны конкретные обязанности,

возложенные на привлекаемое к административной ответственности лицо правовыми
актами, а также на действия (бездействие), свидетельствующие об их нарушении
(постановление ВС РФ от 31.08.2005 № 55-Ад05-2, решение Воронежского областного
суда от 26.05.2015 по делу № 21–252/2015).
Защитник. К участию в составлении протокола должен быть допущен защитник.

Защитник и представитель допускаются к участию в производстве по делу
об административном правонарушении с момента его возбуждения (ч. 4 ст. 25.4 КоАП
РФ). По общему правилу дело об административном правонарушении считается
возбужденным с момента составления протокола (п. 3 ч. 4 ст. 28.1 КоАП РФ).
Часто сотрудники государственных органов, ссылаясь на данную норму, полагают, что

защитник может быть допущен к участию в деле только после составления протокола.
Однако такая позиция делает протокол недопустимым доказательством (определение
КС РФ от 02.07.2015 № 1536-О).
Проблема общей доверенности. К участию в составлении протокола часто

не допускают защитников с так называемой общей доверенностью, в которой
не указан конкретный номер дела об административном правонарушении. В качестве
обоснования госорганы приводят ссылку на п. 24 постановления Пленума ВАС
РФ от 02.06.2004 № 10 «О некоторых вопросах, возникших в судебной практике при
рассмотрении дел об административных правонарушениях» (далее — Постановление
Пленума ВАС № 10). В нем сказано, что общая доверенность на представление
интересов лица без указания на полномочия по участию в конкретном
административном деле доказательством надлежащего извещения не является.
Президиум ВАС РФ указывал на неправильность подобного подхода (постановление

от 28.06.2011 по делу № А55-16228/2010). Но ошибочное толкование, судя
по количеству судебных дел, получило широкое распространение в практике
административных органов (постановления АС Московского округа от 10.12.2015
по делу № А40-150370/14, от 27.04.2016 по делу № А40-204697/2015,
ВС РФ от 01.02.2016 по делу № А64-8243/2014, от 24.03.2016 по делу № А40-
150370/14).
Обратите внимание, что допущенный к участию в какой-либо из стадий производства

по делу защитник вправе обжаловать постановление вне зависимости от того, есть
у него соответствующие полномочия, выраженные в доверенности, или нет.
Заинтересованность понятого можно определить

на основании правил для отвода судьи
Сопутствующие составлению протокола процедуры и обязанности не всегда
привлекают особое внимание сторон административного производства. Формальное
отношение к процедуре привлечения понятых или экспертизе могут сыграть для
административного органа отрицательную роль в процессе привлечения компании
к административной ответственности.
Понятые. Очень часто административные органы забывают привлекать понятых там,

где их присутствие обязательно. Такое случается при взятии проб, изъятии предметов,
осмотре принадлежащих лицу территорий или помещений (постановление 14ААС
от 03.06.2011 по делу № А66-11865/2010). В других случаях госорганы привлекают
понятых с нарушением требований (постановление 3ААС от 30.12.2015 по делу № А33-
16197/2015).
Как известно, помимо совершеннолетия, основным требованием к понятому является

отсутствие какой-либо прямой или косвенной заинтересованности в исходе дела
(вопрос 12 Обзора законодательства и судебной практики Верховного суда
РФ за IV квартал 2006 года). КоАП РФ не содержит каких-либо признаков, которые
могут свидетельствовать о заинтересованности понятого. В таком случае для
определения заинтересованности понятого разумно опираться на п.п. 4–7 ч. 1 ст. 21
КоАП РФ, устанавливающие основания для отвода судьи. Если понятой зависит
по службе от потерпевшего, работает в административном органе или находится

в зависимости от сотрудников этого органа, то привлекать его в качестве понятого
нельзя.
Рекомендуем всегда вызывать в судебное заседание при рассмотрении дела

об административном правонарушении (жалобы на вынесенное постановление)
понятых, указанных в протоколе о соответствующей мере обеспечения. Сбор
информации о понятых и их допрос позволят выявить основания для признания
их заинтересованными в исходе дела. Очень часто сотрудники административных
органов в качестве понятых привлекают своих сослуживцев, стажеров, практикантов и
т. д. Если такие основания будут установлены, суд признает протокол недопустимым
доказательством. А если на основании такого протокола была проведена экспертиза,
то ее заключение также будет признано недопустимым доказательством.
Кроме того, меры, принимаемые судом для обеспечения явки понятых, могут
на несколько месяцев затянуть срок рассмотрения дела. В итоге это может привести
к истечению сроков привлечения лица к административной ответственности.
Экспертиза. Если возникает необходимость использования специальных познаний, при

производстве по делу об административном правонарушении должна назначаться
экспертиза (ст. 26.4 КоАП РФ). Закон устанавливает ряд гарантий прав лица,
в отношении которого ведется производство, при назначении и проведении
экспертизы:
— для проведения экспертизы лицо, в производстве которого находится дело, выносит

определение;
— с определением необходимо ознакомить лицо, в отношении которого ведется

производство;
— последнему необходимо обеспечить права, установленные ч. 4 ст. 26.4 КоАП РФ:

право заявлять отвод эксперту, просить о привлечении в качестве эксперта иных лиц,
а также право ставить вопросы перед экспертом;
— эксперты должны быть предупреждены об административной ответственности

за дачу заведомо ложного заключения.
Административные органы часто назначают вместо экспертизы так называемое

исследование специалиста на основании собственного письма или распоряжения. Тем
самым они нарушают все вышеизложенные гарантии и проводят экспертизу
с нарушениями.
Любого из указанных нарушений достаточно, чтобы признать представленное

экспертное заключение недопустимым доказательством (п. 18 постановления Пленума
ВС РФ от 24.03.2005 № 5 «О некоторых вопросах, возникающих у судов при применении
Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях»,
постановления ФАС Западно-Сибирского округа от 22.02.2012 по делу № А70-
6855/2011, Поволжского округа от 03.04.2014 по делу № А12-22737/2013,
ВС РФ от 17.08.2015 по делу № А41-56255/2014, решение Краснодарского краевого
суда от 23.07.2015 по делу № 12–2392/2015).
Таким образом, внимательное отношение к соблюдению формальных требований

в процессе производства по административному делу позволит компании избежать
ответственности безотносительно обстоятельств вменяемого нарушения.
ПОСЛЕДНЯЯ ПОЛОСА
«Ужасная» компенсация
В Омской области гражданин добился компенсации от кинотеатра, который
отказался показывать ему фильм ужасов.
Зритель не смог купить билет на сеанс, потому что в кассе ему сообщили, что показ
не состоится из-за отсутствия зрителей. При этом кассир сослалась на приказ
администрации кинотеатра, согласно которому показ проводится лишь в случае
продажи не менее пяти билетов.
Директора кинотеатра привлекли к административной ответственности, но зрителю

этого оказалось мало. Он обратился в районный суд с иском о защите прав
потребителя и компенсации морального вреда, который он оценил в 10 тыс. руб.
Суд признал, что права потребителя были нарушены. Правила

по киновидеообслуживанию населения, утвержденные правительством, гласят, что
объявленный в программе сеанс должен быть проведен независимо от числа зрителей
в зале. Суд взыскал с кинотеатра в пользу истца компенсацию морального вреда,
снизив ее сумму до 120 руб. (стоимость билета на дневной сеанс). Кроме того, суд
обязал кинотеатр выплатить зрителю штраф в размере 60 руб. за то, что требования
потребителя не были удовлетворены в добровольном порядке.
Источник: http://oblsud.oms.sudrf.ru/modules.php?name=press_dep&op=1&did=221

Арбитражная практика для юристов № 6, июнь 2017

Загружено:

Сведения о документе

Авторское право

Поделиться этим документом

Поделиться или встроить документ

Параметры публикации

Этот документ был вам полезен?

Это неприемлемый материал?

Авторское право:

Арбитражная практика для юристов № 6, июнь 2017

Загружено:

Авторское право:

04.09.

2018 Арбитражная практика для юристов № 6, июнь 2017

Арбитражная практика для юристов

Субсидиарная ответственность при

Зачем я взял эту аллегорию? Все просто.

Сцилла — ответственность недобросовестных менеджеров и контролирующих лиц,

Харибда — смерть института юридического лица, которая угрожает ему, если

Как только это произойдет, через непродолжительное время большинство честных

Тяжелейшая дорога между этими двумя скалами у кораблика, именуемого российской

В дополнение хочу обратить внимание на традиционную бесплатную онлайн-

P. S. Вместе с июльским номером журнала читатели получат книгу Н. Тололаевой

Обзор арбитражных споров

Международные санкции — не основание для

Банк длительное время арендовал офисное помещение у общества-арендодателя.

Однако после введения международных санкций банку пришлось закрыть офис,

Ссылаясь на существенное изменение условий договора, банк обратился в суд

Арендодатель не согласился с принятыми актами и оспорил их в Верховном суде.

По мнению арендодателя, указанные банком обстоятельства не обладают признаками,

В соответствии с п. 1 ст. 2, подп. 4 п. 2 ст. 451 ГК РФ риск изменения обстоятельств

Предприниматель настаивал, что суды неправомерно учли исключительно интересы

Верховный суд согласился с доводами арендодателя, отменил судебные акты трех

Источник: определение ВС РФ от 16.05.2017 по делу № А39-5782/2015

Новое руководство вправе оспорить нерыночные сделки

Банк и компания заключили кредитный договор, по условиям которого банк

— валюта кредитного договора изменена на российский рубль;

— исключено право банка досрочно требовать возврата кредита;

— исключено право банка изменять процентную ставку в одностороннем порядке

— срок погашения кредита продлен на 13 лет.

Вскоре в отношении банка были инициированы процедуры финансового оздоровления,

Суды первой и апелляционной инстанций частично удовлетворили иск. Они исходили

Верховный суд согласился с судами первой и апелляционной инстанций. Он поддержал

Коллегия также согласилась с позицией, согласно которой в случае

Источник: определение ВС РФ от 12.05.2017 по делу № А40-249501/2015

Выкуп муниципального участка под арендуемым зданием

Общество-арендатор добилось, чтобы суд обязал муниципальное образование

Стороны заключили договор купли-продажи спорных объектов муниципальной

В дальнейшем общество в суде потребовало признать недействительным пункт

Суды трех инстанций удовлетворили требования общества. Обосновывая свою

Граждане и юридические лица, имеющие в собственности здания, строения,

Таким образом, субъект малого или среднего предпринимательства, приобретая

Приобретение таких объектов по рыночной стоимости ставит покупателей в неравное

В результате определения цены земельного участка, превышающей нормативно

Верховный суд не согласился с позицией нижестоящих судов. Суд подчеркнул, что

Пункт 3 ст. 1 Закона № 159-ФЗ предусматривает, что отношения, связанные

Закон № 178-ФЗ регулирует отношения, возникающие при приватизации

Президиум ВАС РФ также указывал, что в случае одновременного приобретения

Поскольку на момент заключения договора покупатель не является собственником

Источник: определение ВС РФ от 20.04.2017 по делу № А55-4072/2016

Общество получило в арбитражном суде исполнительный лист на принудительное

В дальнейшем другой кредитор должника — банк оспорил выдачу исполнительного

Банк указал, что кредитор и должник являются аффилированными лицами.

Заключив договор займа, кредитор почти сразу же обратился в третейский суд.

Банк счел, что такие действия говорят о согласованных недобросовестных действиях

Суд округа отказал банку в удовлетворении требований. Кассация указала, что

Возможность конкурсных кредиторов в деле о банкротстве доказать необоснованность

Источник: определение ВС РФ от 28.04.2017 по делу № А40-147645/2015

Общество опубликовало на своем сайте ряд обзоров интернет-блогов. Обзоры

Суд по интеллектуальным правам поддержал выводы апелляции.

Верховный суд указал, что любые произведения науки, литературы и искусства,

При этом цитирование допускается, если произведение, в том числе фотография,

Верховный суд счел, что объем цитирования фотографий предпринимателя допустим

Источник: определение ВС РФ от 25.04.2017 по делу № А40-142345/2015.

Далее подрядчик заключил с третьим лицом договор цессии. Цессионарий принял

Цедент письмом уведомил должника о состоявшейся уступке, а вскоре направил

Администрация добровольно требования цессионария не исполнила, поэтому тот

Позиция первой инстанции: закон не запрещает

Суд указал, что наличие у администрации перед подрядчиком задолженности по оплате