Кладбище кукол

Валерий Роньшин
http://loveread.ec/view_global.php?id=64695

Глава I
ЯСИК НОИК

Неприятности чаще всего приходят оттуда, откуда их вовсе не ждешь… Жизнь двух
подружек, Юльки Чижиковой и Юльки Рыжиковой, складывалась просто замечательно. Во-
первых, начинались летние каникулы. Во-вторых, родители у обеих Юлек укатили кто
куда (у Чижиковой — на Север, в командировку; у Рыжиковой — на юг, в отпуск); а
значит, можно было ходить на ночные дискотеки, устраивать дома вечеринки, играть до
одурения в стрелялки-убивалки на компике… Короче, полный букет удовольствий.

В последний учебный день девчонки решили вместо школы закатиться в ресторан.

Отметить успешное окончание седьмого класса. И не в какой-нибудь забегаловке, типа
«Макдоналдса» с его вечными гамбургерами и чизбургерами, а в самом что ни на есть
шикарном, дорогом ресторане.

В наше время попасть в ресторан не проблема. Даже для школьниц. Были бы только, как
говорится, баксы. А баксы у Чижиковой и Рыжиковой были. Сразу после отъезда
родителей обе Юльки «сели» на телефон и принялись обзванивать модельные агентства.
(Чего непродвинутые родичи явно бы не одобрили.) Ну а дальше пошло как по маслу.
Ведь у обеих подружек имелись длинные-предлинные ноги. А в модельном бизнесе ноги
ценятся выше головы, это вам не Академия наук. Поэтому после первого же кастинга
(то есть выбора моделей) девчонкам предложили «делать дефиле», проще говоря —
учиться ходить по подиуму. Рыжикова с Чижиковой быстренько этому научились и уже
через пару дней приняли участие в традиционном показе мод в казино «Олимпия». И
заработали аж по триста баксов. Вот так-то!

И теперь подружки сидели в рыбном ресторане «Империал» и оживленно болтали. О чем?

Да о парнях, конечно. Чижикова рассказывала Рыжиковой о своем новом увлечении.

— Та-а-кой классный парень, — с придыханием говорила Юлька, — та-а-к классно

целуется…

— А вы каким поцелуем целовались? — интересовалась другая Юлька.

— Японским [1].

— Да, неплохой поцелуйчик, — со знанием дела оценила Рыжикова. — А поцелуй с

разворотом не пробовали [2]?

— Пробовали…

Юные красавицы знали толк в поцелуях. За свою четырнадцатилетнюю жизнь и та, и

другая Юлька сменили не одного бойфренда. И даже не двух.

— А как его зовут? — спросила Рыжикова.

— Тоха.

— Антон, что ли?

— Ага, Антон. Он от меня прямо без ума. Говорит, у него еще никогда такой классной
девчонки не было.

Рыжикова саркастически скривила губы.

— И ты на это купилась? Да они все так говорят.

— Ну и что, все равно кайфово. К тому же он такой красавчик. Хочешь, фотку покажу?
— Не дожидаясь ответа, Чижикова достала снимок. — Гляди, какой симпатюля.

Рыжикова еще больше скривилась.

— По-моему, он для тебя малость староват.

— Ничего не староват. Ему всего шестнадцать с хвостиком.

— И большой хвостик?.. — не без ехидства осведомилась Рыжикова.

— Да ладно тебе, Рыжик, — отмахнулась Чижикова. — Нам ведь тоже не по семь лет… К
тому же я не собираюсь встречаться с ним целую вечность. Попудрю ему мозги с
недельку и найду другого. Как говорит моя маман: «В жизни главное — разнообразие».

— Это точно, — согласилась Рыжикова.

— Он меня постоянно на «ужастики» водит, — продолжала Чижикова. — Я уже объелась

всеми этими «Воплями», «Криками», «Стонами»… А вчера, знаешь, что смотрели?

— Что?

— «Диван-вампир».

— Говорят — чумовой «ужастик».

— Да ну, полная лажа. Там диван кровь высасывает у всех, кто на нем спит. Прямо
разбух от крови. А один мужик ка-а-к даст по нему ножом, кровища из дивана ка-а-ак
хлынет… Фу, гадость, — поморщилась Чижикова.

— А еще куда ходили?

— На кладбище.

— Куда-а?! — округлила глаза Рыжикова.

— На кладбище. Тохе нравится на кладбищах тусоваться. Кстати, мы с ним на кладбище

и познакомились. Прикольно, да?

— Ну-у, не знаю. — Рыжикова вновь взглянула на снимок. Ей вдруг показалось, что она
уже видела этого Тоху.

— Слушай, Чижик, я его где-то видела.

— Где ты могла его видеть?

— Не помню… А как его фамилия?

— На фига мне его фамилия? — засмеялась Чижикова. — Я за него замуж не собираюсь.

В этот момент к столику подошел официант. С усами.

— Что будем заказывать, девочки? — бодренько поинтересовался он.

Чижикова тут же начала дурачиться:

— Нам, пожалуйста, картошку в мундире, селедку неочищенную и два кусочка черствого

хлеба…

Официант оценил Юлькино остроумие.

— Хе-хе-хе, — посмеялся он в усы. — Шутница, однако… Ну а все-таки, девочки, чего

желаете?

И подружки пожелали крабов с овощами, печеного гуся с паприкой, отварного осетра в

огуречном рассоле и стерлядь, фаршированную раковыми шейками.

Усатый официант убежал выполнять заказ. А Чижикова и Рыжикова вернулись к

прерванному разговору.

— Тоха меня сегодня в «ночник» зовет, — похвасталась Чижикова и предложила: — Пошли

с нами, Рыжик. И Влада своего возьми.

Рыжикова хмыкнула:

— Вспомнила. Я Влада еще на прошлой неделе отшила.

— Да не гони.

— Честное слово.

— У вас же такая романтическая любовь была.

— Была да сплыла.

— И ты так спокойно об этом говоришь?

— Ну а что мне теперь — застрелиться?

— Он же тебе такие обалденные стихи писал… — Мечтательно закатив глаза, Чижикова

продекламировала:

— Писать-то он писал, — подтвердила Рыжикова. — А потом взял и подставил меня.

— Как это?

— А раззвонил дружкам, что у меня прямо крышу снесло от любви к нему.

— Во гад какой!

— Я ему так и сказала: «Ну ты, Влад, и гад!»

— А он чего?

— Да ничего. Ухмыляется, как придурок…

— Тогда правильно сделала, что отшила, — одобрила Чижикова. — Найдешь другого.

Кругом полным-полно классных парней…

— Да ну их на фиг! — с презрительной гримасой бросила Рыжикова. — Все парни какие-

то прибабахнутые…

К столику снова подошел официант. Но уже другой. Без усов. Он принес девчонкам
заказ.

Чижикова начала и безусого прикалывать. Скорчив серьезную физиономию, она выпалила:

— Аик гдеик уик саик тыйик?

— Простите, что? — не понял официант.

— Аик гдеик уик саик тыйик, — повторила Чижикова все с тем же серьезным выражением
лица.

Надо сказать, что это была вовсе не тарабарщина, как могло показаться на первый
взгляд. Это был «тайный» язык, который подружки разработали еще в четвертом классе.
Впрочем, особо напрягаться девчонки не стали. Просто к каждому слогу каждого слова
они прибавляли слог «ик». Вот и вся тайна.

В данном случае Чижикова спросила у официанта: «А где усатый?»

Но безусый, конечно же, не врубился.

— Извините, — обратился он к Рыжиковой, — а на каком языке говорит ваша подруга?

— На барментьерском, — не моргнув глазом, выдала Рыжикова. — Есть такое государство

— Барментьера.

— Что-то я не слыхал о таком государстве.

— Да оно ма-а-хонькое… — Рыжикова показала кончик мизинца. — Вот такое.

— А где оно находится?

— Ну, если смотреть со стороны Европы — то справа от Аргентины.

— А-а, — протянул официант.

Поверил он или нет — было непонятно. Впрочем, возможно, и поверил, потому что
Чижикова и впрямь походила на мулатку-шоколадку из Латинской Америки. Во время
весенних каникул она с родителями побывала на Мадагаскаре. Загорела там до черноты
и привезла кучу золотых побрякушек. Сейчас у нее на ногах красовались ножные
браслеты, на руках, соответственно, ручные браслеты, и даже в пупке (который
оставался открытым) поблескивало золотое колечко. Так что официант вполне мог
принять девчоночий розыгрыш за чистую монету. Во всяком случае, он попросил
Рыжикову:

— Вы не переведете, что сказала ваша подруга?

Рыжикова с готовностью «перевела»:

— Она желает вам, чтобы у вас все было, и вам за это ничего не было. Это
традиционное пожелание жителей Барментьеры.

— О, спасибо, спасибо… — рассыпался официант в благодарностях.

— По-жа-лю-сто, — ответила Чижикова, едва сдерживая смех.

— Вы говорите по-русски! — восхитился официант.

— Нимножько, — старательно коверкала слова Юлька. — Совсьем каплюшку. Ясик ноик?

— А что такое ясик… э-э… носик? — вновь посмотрел официант на Рыжикову.

— Не «ясик носик», а «ясик ноик», — поправила его та. — Это значит — «ясно».
— Ясик ноик, ясик ноик, — усиленно закивал Чижиковой официант.

Но Юлька на него уже не смотрела, нацелившись вилкой в отварного осетра. Другая же

Юлька принялась за печеного угря.

— Не буду вам мешать, девочки, — сразу закруглился официант. — Приятного аппетита.

И он исчез.

А подружки принялись лакомиться рыбкой. Потом они еще заказали икорки. Рыжикова —
черной, а Чижикова — красной. Затем отведали креветок в пикантном соусе… И все была
такая вкуснятина! Но и денежек, конечно, много набежало.

На десерт официант принес девчонкам персиковое мороженое в хрустальных вазочках.

— Мы этого не заказывали! — закричали в один голос Чижикова и Рыжикова.

— За счет заведения, девочки, — широко улыбался официант. — Ясик ноик?

— Ясик ноик! — хором ответили подруги.

Слопав халявное мороженое, они вышли на улицу. Настроение у обеих Юлек было просто
великолепное. Еще бы, после такого перекусончика.

— Клевое местечко, да, Рыжик?

— Ага. Классно посидели. А как ты думаешь, официант врубился, что мы его

прикалываем?

— Ни фига он не врубился, — захихикала Чижикова.

Рыжикова тоже захихикала.

— Барментьера… — сквозь хихиканье сказала она. — Справа от Аргентины… Ой, умора.

— «А что такое «ясик носик»?» — передразнила официанта Чижикова.

Подружки закатились пуще прежнего.

— Ха-ха-ха! — заливалась Чижикова.

— Хи-хи-хи! — вторила ей Рыжикова.

Девчонки даже не подозревали, что скоро им станет не до смеха.

Глава II
«ПРЕДСКАЗЫВАЮ СМЕРТЬ»

Полдень был не за горами. Солнце стояло в зените. А Чижикова с Рыжиковой стояли на

набережной Мойки и кормили уточек. Кидали им в воду мякиш от батона. Невдалеке
шумел Невский проспект.

— Слушай, Рыжик, — вернулась к прежнему разговору Чижикова, — так ты идешь с нами в

«ночник»?

— Ой, Чижик, я даже не знаю.

— Пошли. Повеселимся.
— А нас туда пустят?

— Конечно, пустят. В ночные клубы с восемнадцати лет пускают.

— Ты думаешь, мы тянем на восемнадцатилетних?

— В этом прикиде — не тянем. Но мы же намажемся, накрасимся…

— Наштукатуримся, — подхватила Рыжикова.

— Вот именно! Да мы будем выглядеть на двадцатник, не меньше!

Девчонки дружно засмеялись.

— А во сколько вы идете? — спросила Рыжикова.

— Тоха должен мне звякнуть. Тогда и договоримся. Но я думаю, часиков в десять.

— Хорошо. Я тоже пойду.

— Ура-а! — запрыгала Чижикова. — Ну мы там с тобой дадим жару! Оторвемся на полную

катушку!

— Это точно.

— С Тохой познакомишься.

— Где же все-таки я его могла видеть? — вновь попыталась вспомнить Рыжикова.

— Вот сегодня у него и спросишь. Может, и он тебя где-нибудь видел.

Девчонки направились к Невскому.

— Ой, гляди, Чижик, — со смехом воскликнула Рыжикова. — Прикол какой!

— Где? — завертела головой Чижикова.

— Да вон… — тыкала Рыжикова пальцем в сторону большой вывески:

МАГИЧЕСКИЙ САЛОН ГОСПОЖИ ТЕРЕЗЫ

А чуть ниже было написано:

ПРЕДСКАЗЫВАЮ СМЕРТЬ.

КТО ЖЕЛАЕТ УЗНАТЬ, КОГДА ОН УМРЕТ,

МОЖЕТ ОБРАТИТЬСЯ В НАШ САЛОН.

ИССЛЕДОВАНИЕ ПЛАТНОЕ. ТАЙНА ГАРАНТИРУЕТСЯ.

— Давай зайдем, — предложила Чижикова.

— Ой, нет, — поморщилась Рыжикова.

— Ну давай, Рыжик. Узнаем, когда умрем. Это же Прикольно.

— Не хочу.
— Ну-у Ю-у-ль… — заканючила Чижикова, — ну пожа-а-а-алуйста…

— Отстань!

— Ну Юлечка, солнышко… Ну ради меня…

— Отстань, я тебе сказала.

— Не отстану.

— Да они ж, наверное, офигенные деньги дерут.

— Я за все заплачу.

— Нет, все равно не пойду, — ответила Рыжикова, ощущая в душе какое-то нехорошее
предчувствие.

— Ах, так! — мстительно вскричала Чижикова и легко запрыгнула на низкий парапет

набережной.

— Эй-эй! — предостерегающе окликнула ее Рыжикова. — Смотри в Мойку не плюхнись.

— Специально плюхнусь, если не пойдешь, — пригрозила Чижикова и чуть было

действительно не упала в воду. — Ой, мамочки! — заверещала она, теряя равновесие.

Рыжикова вовремя сдернула подругу с парапета.

— Шизанутая!

— Да, я шизанутая, — подтвердила Чижикова. — Сейчас по-настоящему в Мойку прыгну,

если не согласишься.

— Ну ладно, — нехотя уступила Рыжикова. — Идем в твой дурацкий салон.

— Йес! — радостно завопила Чижикова. — Вот увидишь — это будет круто!

— Угу, — буркнула Рыжикова, чувствуя, как на душе становится все тоскливее. И

главное, непонятно — почему?

Магический салон напоминал офис преуспевающей фирмы: дорогая офисная мебель,

дорогая оргтехника… Навстречу девчонкам шагнул мужчина в дорогом костюме. — Здравия
желаю! — по-военному поздоровался он.

— Здрасте, — ответили ему обе Юльки.

— Я секретарь госпожи Терезы. Чем могу служить?

— Мы хотим узнать, когда умрем, — запросто брякнула Чижикова.

— Это стоит пятьдесят долларов.

— Пятьдесят? — обалдели подружки.

— Так точно!

— За двоих? — уточнила Рыжикова.

— Никак нет! С каждой.

— Что-то больно много берете, — заметила Чижикова.

— А вы хотите столь ценную информацию бесплатно получить?

— Что уж в ней такого ценного? — спросила Рыжикова.

Секретарь объяснил:

— Зная день своей смерти, вы можете грамотно спланировать оставшуюся жизнь. Не

спеша подобрать местечко на кладбище, заказать памятник… Да и вообще пожить в свое
удовольствие.

— А ваш салон гарантию дает? — спросила Чижикова.

— Так точно. Если в течение двух недель со дня предсказания клиент не умирает —
деньги возвращаются.

— Ладно, уговорили… — Юлька протянула секретарю стодолларовую купюру. — За двоих.

— Госпожа Тереза вас сейчас примет, — сказал секретарь, пряча деньги. И добавил: —
Вам еще повезло, девочки. Многие по году ждут приема. Госпожа Тереза — очень
занятой человек.

Он нажал кнопку переговорки.

— Да, Жорж? — послышался хрипловатый женский голос.

— К вам клиентки, Тереза Михайловна.

— Пусть заходят.

— Слушаюсь! — И девчонкам: — Проходите, пожалуйста.

Подружки прошли в соседнюю комнату. И словно бы попали в другой мир. Звуки улицы,
дневной свет… — все это осталось за дверью. Девчонки очутились в сумрачном
помещении. На черном столике стоял черный подсвечник с тремя горящими свечами, тоже
черными. И лежал череп-пепельница.

Госпожа Тереза курила тонкую сигару. Это была уже немолодая женщина с ядовито-
зелеными волосами, кроваво-красными губами и мертвенно-синими ногтями.

— О-о, — томно промолвила она, — какие прелестные девочки. Присаживайтесь, крошки,

— указала дымящейся сигарой на два черных стула.

Девчонки сели.

— Вы экстрасенс? — бойко поинтересовалась Чижикова.

— Нет, дорогуша, — ответила госпожа Тереза. — Я ведьма.

— Настоящая ведьма?

— Да уж не игрушечная.

— И вправду можете предсказать, когда человек умрет?

— Легко, детка. У меня по этой части ба-а-льшой опыт. Я ведь сама в детстве два
раза умирала. Первый раз — в пять лет, в реке утонула. Второй раз — в пятнадцать,
под машину угодила.

— А-а, так вы пережили клиническую смерть, — поняла Чижикова. — Я про это читала.
Вы увидели яркий-яркий свет, а потом попали в длинный-длинный тоннель, да?

Госпожа Тереза выпустила в потолок колечко дыма.

— Какие глубокие познания о смерти в столь юном возрасте.

— А что, разве не так?

— Нет, милая. Я увидела маленькую девочку в белом платьице. Это и была моя Смерть.

— Девочка-Смерть? — удивилась Чижикова.

— Да, девочка-Смерть, — подтвердила госпожа Тереза. — К взрослым приходит взрослая

Смерть. А к детям — детская Смерть. У Смерти много обличий…

— Я фигею, — сказала Чижикова.

А Рыжикова молчала. Хорошее настроение у нее улетучилось еще на улице, а сейчас в

душу вползал самый настоящий страх. Она жалела, что поддалась на уговоры подруги и
пошла в магический салон.

Чижикова продолжала вовсю любопытничать:

— Страшно было умирать?

— Вовсе нет, — отвечала госпожа Тереза. — Даже приятно…

У Рыжиковой холодок по спине пробежал от этих слов. А Чижиковой хоть бы что.

Захихикала.

— «Приятно»? Ну вы загнули.

— Нисколько. Смерть — самое прекрасное, что есть на свете.

— Однако вы живы, — с подколом отметила Чижикова.

— Ничего подобного. На самом деле я мертвая.

И от этих слов у Рыжиковой холодок по спине пробежал. А Чижикова опять захихикала.

— Все-то вы сочиняете, — прямо заявила она. — Мы вам не верим. Да, Рыжик?

— Ага, — выдавила из себя Рыжикова.

— Верить или не верить — дело ваше, — невозмутимо ответила госпожа Тереза, сбив
пепел сигары в череп-пепельницу.

— А докажите, что вы ведьма, — начала по обыкновению прикалываться Чижикова. —

Наколдуйте чего-нибудь.

— Что именно? Я знаю десять тысяч способов колдовства.

— Ну коне-е-чно… — скептически протянула Чижикова. — Вы можете по моей фотке

определить, каким деревом я была в прошлой жизни, да?

— Как раз этого я и не могу. А установить по фотографии, жив человек или нет —
запросто.

— Сейчас мы это проверим. — Чижикова, подмигнув Рыжиковой, достала из рюкзачка

фотографию своего бойфренда. — Что вы про него скажете?.. — протянула она снимок
госпоже Терезе.

Ведьма мельком глянула на фото.

— Только одно: он мертв.

— А вот и нет! А вот и нет! — торжествующе завопила Чижикова. — Мы с ним сегодня в

ночной клуб идем! Понятно вам?

— Ты можешь идти с ним куда угодно, детка. Но этот юноша мертвый. Причем мертвый с
самого рождения.

— Как это?

— Он родился от мертвецов.

— От каких мертвецов?

Госпожа Тереза равнодушно пояснила:

— От живых родителей рождаются живые дети, а от мертвых — мертвые. Так что, милочка
моя, твой Тоха — мертвец.

Тут уж Чижикова сразу и не нашлась, что ответить. Ведь имени своего парня она
госпоже Терезе не называла. Повисла пауза. Ведьма, затянувшись напоследок, кинула
сигару в пепельницу. — Давайте-ка, красавицы, перейдем к делу. Вы, я так понимаю,
хотите узнать, когда умрете?

— Да, хотим! — с вызовом ответила Чижикова.

— А вы уверены?

— В чем?

— В то, что вы этого хотите.

— Да, уверены. Точно, Рыжик?

Рыжикова кивнула, хотя она-то как раз и не была уверена.

— Сейчас узнаете, — с усмешкой произнесла госпожа Тереза. — Кто первый?

— Я! — вскочила со стула Чижикова.

— Разувайся, детка.

— Зачем?

— Я предсказываю смерть с помощью ногомантии.

— А что это такое?

— Гадание по ноге.

— А по какой ноге вы будете гадать? По левой или по правой?

— По левой.

Чижикова сняла левый ботинок. С минуту ведьма изучала линии Юлькиной ступни. Потом
сказала:

— Ты, дорогуша, проживешь сто один год.

— Я фигею! — присвистнула Чижикова.

Госпожа Тереза посмотрела на Рыжикову.

— Теперь ты, лапонька… А ты, рыбка, — обратилась она к Чижиковой, — подожди ее за

дверью.

— О’кей! — весело откликнулась та и не удержалась, чтоб напоследок не съязвить: —

Спасибо за приятное вранье, Тереза Михална!

— Пожалуйста, — в тон ей ответила ведьма.

Юлька вышла.

А вторая Юлька осталась один на один с ведьмой.

— Боишься меня, лапонька? — спросила у нее госпожа Тереза.

— С чего вы взяли?.. — занервничала Рыжикова.

— Боишься, боишься, — усмехалась ведьма. Поднеся подсвечник с горящими свечами чуть

ли не к самому Юлькиному носу, госпожа Тереза начала пристально вглядываться в
Юлькины черты.

Рыжикова еще больше занервничала.

— Что вы меня разглядываете?

Ведьма не отвечала.

— Может, мне разуться? — спросила Юлька.

— Не надо. Я и так вижу печать смерти на твоем лице. Увы, дорогуша, ты умрешь
раньше, чем состаришься.

Во рту Рыжиковой пересохло.

— А… когда?

— Сегодня.

Бедная Юлька чуть со стула не упала от такого предсказания. Она знала, конечно, что
когда-нибудь ей придется умереть. Ну там лет через семьдесят или на худой конец
через пятьдесят… Но сегодня?!

— Да, сегодня, — повторила госпожа Тереза, словно отвечая на невысказанный Юлькин

вопрос.

— Но мне же только четырнадцать, — пролепетала Рыжикова.

— Это не имеет значения. Главное не сколько человек прожил, а сколько ему осталось.
А твоя жизнь уже на исходе.

— Но… но я же ничем не болею.

— Умирают и не от болезней, зайка. Смерть — он всегда рядом. Можно угодить под

машину, разбиться на самолете, поскользнуться, захлебнуться, подавиться… Смерть —
она всегда рядом, — повторила ведьма.

— Вы это точно знаете?

— Что Смерть — рядом? Абсолютно точно.

— Нет, то, что я умру именно сегодня.

Госпожа Тереза помедлила с ответом. И в Юлькиной душе полыхнула надежда.

— Не точно, да?! Не точно?!

— Ну, скажем, так — шансов у тебя почти никаких.

— «Почти»?! — ухватилась Рыжикова за это слово, как утопающий за соломинку. —

Значит, все-таки есть шанс?!

— О-о-чень маленький. Но если вдруг такое чудо случится, и ты сегодня не умрешь,

приходи завтра, я тебе сообщу новую дату смерти. Бесплатно.

— Спасибо. — Юлька потерянно побрела к выходу. — До свидания, — сказала она от

дверей.

— Скорее уж — прощай, — поправила ее ведьма.

На ватных ногах Рыжикова вышла из комнаты.

В холле Чижикова вовсю кокетничала с секретарем.

— Вы женаты? — игриво спрашивала она.

— Никак нет! — отвечал секретарь.

— Что, еще не встретили свою любовь?

— Так точно!

И тут Рыжикова выходит. Белая, словно снег.

— Рыжик, что с тобой? — кинулась к ней Чижикова.

— Ничего. Идем отсюда.

На улице кипела обычная жизнь. Шли прохожие. Мчались машины…

— Ну чего она тебе там наговорила? — добивалась Чижикова от подруги.

— Она сказала… сказала… — глотала Юлька слезы.

— Что?! Что?!

— Что я сегодня умру, — с трудом выговорила Рыжикова. И расплакалась.

А Чижикова рассмеялась:

— Ой, не могу! И ты поверила в эту чушь?! Да это все лапша на курином бульоне!

— Ты думаешь?

— Конечно!.. Не сходи с ума, Рыжик.

— Но она же назвала имя твоего Тохи. Вот откуда она его узнала?! Откуда?!

— Да это какой-то фокус, в который мы просто не въехали. Не бери в голову. —

Чижикова глянула на часы и ужаснулась: — Я фигею — половина пятого! Было же
двенадцать!

— Ага, — подтвердила Рыжикова. Она тоже помнила, что в салон они вошли около
двенадцати. Находились девчонки там от силы полчаса. Тем не менее часы у обеих Юлек
показывали шестнадцать тридцать.

— Тогда нам пора по домам, — сказала Чижикова. — Готовиться.

— К чему? — не поняла Рыжикова.

— Здрасте, приехали. Ты что, забыла? Мы же сегодня в «ночник» идем.

Рыжикова и впрямь забыла. А теперь и настрой был не тот.

— Я, наверное, не пойду, Чижик.

— Из-за этой двинутой тетки? Ну ты даешь, Рыжик. Не думала, что ты такая суеверная.

— Да я не суеверная…

— Суеверная, суеверная, — настаивала Чижикова. — Вот на таких дурочках, как ты,

всякие шарлатаны денежки и делают.

Хотела Рыжикова ответить, что это ведь Чижикова затащила ее в салон и сто долларов
выложила. Но вместо этого сказала:

— Может, госпожа Тереза и шарлатанка, но сглазить она меня вполне могла.

— Да, сглазить могла, — согласилась Чижикова. — В общем, смотри сама, Рыжик. В

принципе можем и завтра в «ночник» закатиться.

«До завтра надо еще дожить», — невольно подумала Рыжикова.

— О, моя маршрутка! — воскликнула Чижикова. — Я побежала. А вечерком я тебе звякну.

Вдруг ты передумаешь. О’кей?

— О’кей.

— Пока! Увидимся!

И Чижикова помчалась к маршрутному такси, даже не подозревая, что вместо ночного

клуба она попадет в морг.

Глава III
КУКОЛЬНИК

Дома Чижикова накрасилась, намазалась и наштукатурилась.

— Классный видок! — сказала она своему отражению.

Плюхнувшись в кресло, Юлька нацепила наушники и врубила плеер. Стала раскачиваться

в такт зазвучавшей мелодии. Чижикова не боялась пропустить Тохин звонок. У нее был
автоответчик. Но время шло. А Тоха не звонил.

«Вот блин, — подумала Юлька. Обычно она первая парням не звонила. Слишком жирно для
них. Но в данном случае ситуация была иной. Тоха обещал позвонить — и не звонил… А
вдруг с ним что-то случилось?

Прождав еще с полчасика, Чижикова не вытерпела. Позвонила сама.

— Майор Гвоздь на проводе! — чеканно ответил ей мужской голос.

Юлька явно попала не туда. Сбросив звонок, она вновь набрала Тохин номер.

— Майор Гвоздь на проводе! — отчеканил все тот же голос.

Чижикова в третий раз попыталась дозвониться до Тохи.

И опять на проводе оказался майор Гвоздь.

«Вот блин!» — привычно подумала Юлька. А вслух спросила:

— Простите, у вас какой номер?

— А ты какой набираешь? — вопросом на вопрос ответил майор.

Чижикова сказала.

— А зовут тебя как? — продолжал задавать вопросы неведомый Гвоздь.

— Предположим, Юля. А что?

— Ты, наверное, с Антоном хотела поговорить?

— Да, — несколько растерялась Чижикова.

— Когда ты с ним виделась в последний раз?

— Вчера.

— Где?

Это уже походило на допрос.

— Вам-то не все равно? — вызывающе произнесла Юлька. — Позовите Антона.

— К сожалению, он не может подойти.

— Почему?

— Его убили сегодня утром.

— Как убили?! — ахнула Чижикова.

— Из пистолета.
— Из какого пистолета?

— Автоматического. Системы «Макаров».

У Юльки голова кругом пошла.

— А кто его убил?

— Маньяк один. По прозвищу Кукольник.

— Кукольник… — машинально повторила Чижикова.

— Так точно. Он на месте преступления всегда куклу оставляет. Это у него такая
визитная карточка.

— Он и Антону куклу оставил? — автоматом спросила Юлька.

— Так точно, — подтвердил Гвоздь. — Куклу Барби. Мы поэтому и догадались, что это
его рук дело.

— Это не его рук дело. Куклу Барби я Антону подарила.

— Вот так номер, чтоб я помер! — воскликнул майор. — А зачем ты взрослому парню
куклу подарила?

— Прикололась… — вздохнула Юлька.

— Хм-м, — промычал Гвоздь. — Выходит, Кукольник здесь ни при чем. Я сразу и

подумал: странно как-то…

— Что — странно?

— Кукольник специализируется на четырнадцатилетних девочках. И обычно орудует не

пистолетом, а шприцом.

— Шприцом?

— Так точно. Делает жертве укол ламинола. Та отрубается. И Кукольник ее сжирает.

Живьем.

— Я фигею! — вырвалось у Чижиковой. — Он что, людоед?

— Так точно, — в очередной раз подтвердил Гвоздь. — Маньяк-людоед… Тебе, кстати,

Юля, сколько лет?

— Четырнадцать.

— Значит, он и тебя может слопать, — сделал вывод майор. — Поэтому будь начеку.

— Буду, — пообещала Юлька и замолчала, не зная, что еще сказать.

— Петр Трофимыч, — прозвучал в трубке чей-то голос в отдалении, — прикажете тело в

морг отправлять?

— Ну а куда ж еще? — ответил майор и вновь обратился к Чижиковой: — Юля, а ты не

могла бы завтра подъехать в морг номер семь?

— Зачем?
— На опознание. Таков порядок.

— Хорошо, я приеду.

— Он находится на перекрестке улиц Бабеля и Врубеля. Знаешь, где это?

— Знаю. Я рядом живу.

— Правда? — обрадовался майор. — Тогда подходи прямо сейчас. Через часок.

Договорились?

— Договорились.

— Вот и отлично! До встречи в морге.

Чижикова положила трубку. И сама легла. На диван. Закрыла глаза. Перед ее мысленным
взором сразу же возник образ улыбающегося Тохи. Никогда она его больше таким не
увидит. Юлька протяжно вздохнула. Да, жизнь полна сюрпризов. И не всегда приятных.

Прошло полчаса. Пора было идти в морг.

Чижикова встала и пошла.

Столько раз она пробегала по улице Врубеля и даже не подозревала, что низкое здание
между магазинами «Фото» и «Охота» — морг.

У входа висела табличка:

ГОРОДСКОЙ МОРГ № 7

Из глубины морга слышалась музыка. Отнюдь не похоронная.

Звонок отсутствовал. Юлька постучала. Дверь открыл подвыпивший мужчина.

— Морг закрыт! — весело сообщил он Чижиковой. — У нас свадьба!

— Какая свадьба? — опешила Юлька.

— Директор морга женится. Слышишь?.. — Мужчина приоткрыл пошире дверь.

— Горь-ко! Горь-ко! — скандировал нестройный хор.

— А вам не привозили… — начала было Чижикова.

Но мужчина ее перебил:

— Нам никого не привозили. Мы уже третий день гуляем.

Юлька вернулась домой. И сразу увидела мигающий индикатор автоответчика. Кто-то

оставил сообщение, пока она отсутствовала.

Чижикова нажала кнопку. И ушам своим не поверила.

— Приветик, Чижик-Пыжик, — зазвучал Тохин голос. — Появишься — звякни. Жду ответа,

как электрик света.

Юлька с колотящимся сердцем набрала номер.

— Алло, — сказал Тоха.

— Антон, это ты? — все еще не верилось Чижиковой.

— Ну а кто же.

— Я фигею…

— А что такое? — не понимал Тоха.

— Сейчас расскажу.

И Юлька рассказала.

— Нет, ты представляешь… — никак не могла она успокоиться.

— Да-а, круто тебя прикололи.

— Прикололи?

— Конечно. Ты не туда попала, а там какой-то прикольщик сидит.

— Но этот майор Гвоздь назвал твое имя.

— Ты скорее всего первая назвала.

— Ничего подобного. Он сказал: «Ты с Антоном хочешь поговорить?»

— Значит, совпадение. Фамилию мою ты ему не называла?

— Я ж ее не знаю.

— Ну вот. Выходит, просто имена совпали.

— Так ты думаешь, это прикол?

— Уверен.

— А может, и вправду какой-нибудь Кукольник убил какого-нибудь Антона?

— Вряд ли. Я бы знал про этого Кукольника. Ведь я всю криминальную хронику по
телику смотрю.

Чижикова успокоилась.

— В «ночник»-то идем? — спросила она.

— А как же. Я для того тебе и звонил.

— А почему так поздно? — с притворной суровостью осведомилась Юлька.

— Угадай с трех раз.

— И не подумаю. Быстро говори.

— Я искал тебе подарок.

— Какой подарок?

— В честь нашего знакомства. Сегодня ровно неделя, как мы познакомились.

— И что ты мне подаришь? — заулыбалась Чижикова.

— Не скажу.

— У-у, — надула губы Юлька.

— Чего «у-у»?

— Ну скажи, Тошка.

— Не скажу, не скажу, не скажу, — дурачился Антон.

— Ах ты, поросенок, — любовно обозвала его Юлька.

В общем, поболтав в этом духе еще минут пять, они договорились о встрече. Чижикова
выскочила в коридор. Но на полпути к лифту вспомнила о Рыжиковой. О том, что
обещала ей позвонить. Вернулась. Набрала номер.

— Чего надо? — ответил ей противный мужской голос. Юлька явно опять попала не туда.
Потом что никаких мужских голосов, тем более противных, в квартире у Рыжика быть не
могло.

Сбросив звонок, Чижикова вновь набрала номер.

— Чего надо? — услышала она все тот же голос.

История повторялась…

— Извините, у вас какой номер? — спросила Юлька.

— Не знаю я, какой здесь номер, — пробурчал тип. — А ты кому звонишь-то?

— Подруге, — ответила Чижикова и хотела положить трубку.

Но тип сказал:

— Ну есть тут одна девка. С бородавкой на шее.

Юлька ощутила укол беспокойства. У Рыжика как раз под правым ухом была родинка.

— Позовите ее, — осторожно попросила Чижикова.

— Она дрыхнет.

— Что?

— Что слышала. Я ей сделал ма-а-ленький такой укольчик. И она сразу отрубилась. Ха-
ха-ха… — разразился тип жутковатым смехом.

— Дебил! — крикнула Юлька и бросила трубку.

Телефон тут же зазвонил.

— Алло, — сказала Чижикова.

— Ты чего трубку бросаешь, финтифлюшка? — прорычал тип. — Сейчас я к тебе в гости

приду. Поняла?..
Юлька молчала. А тип продолжал:

— Вот только скушаю твою подружку и сразу к тебе. С куколкой. Ты ведь любишь играть
в куклы?

— Вы кто? — медленно спросила Чижикова.

— Пожиратель девочек! Ха-ха-ха…

Глава IV
У СТРАХА ГЛАЗА ВЕЛИКИ

Не успела Чижикова умчаться на маршрутке, как Рыжикова, переходя дорогу, чуть было
не угодила под другую маршрутку. Взвизгнули тормоза.

— Куда прешь, трата-та-та-та! — заорал на Юльку водитель, щедро пересыпая свою речь
ругательствами. — Глаза дома забыла, тра-та-та-та-та!.. Не видишь, что ли — красный
горит, тра-та-та-та!..

— Извините, — пискнула Рыжикова и юркнула в ближайшую подворотню.

Села во дворике на скамейку успокоиться.

«Вот ведьма проклятая, — думала Юлька. — Накаркала…»

Посидев с минутку, но так и не успокоившись, Рыжикова пошла домой. Настроение у нее

было на нуле. А дома, как назло, никого. Раньше Юльку это только радовало. Родичи,
откровенно говоря, напрягали. Но сейчас Рыжикова предпочла бы, чтоб родители были
дома. Ей не хотелось возвращаться в пустую квартиру.

Юлька поднялась на свой двенадцатый, последний этаж и вставила ключ в замочную

скважину. Когда она открывала дверь, в голове мелькнула дурацкая мысль, что в
квартире ее поджидает убийца. Рыжикова с опаской вошла в прихожую. Убийцы не было.

«Ну, идиотка», — обругала себя Юлька. Надо было срочно как-то успокоиться. И
Рыжикова поняла как. Нужно закусить. Тогда настроение снова станет о’кей… Юлька
прошла на кухню, сварила себе полпачки вареников с картошкой, обильно полила их
сметаной и собралась уже есть… Но тут в ее ушах зазвучал голос госпожи Терезы:
«Смерть всегда рядом, зайка. Можно угодить под машину, разбиться на самолете,
поскользнуться, захлебнуться, подавиться…»

Подавиться!

Рыжикова тотчас отложила вилку. Под машину она сегодня уже чуть было не угодила. А
сейчас вполне могла подавиться вареником… И хоть Юльке сильно хотелось есть, она
отодвинула тарелку в сторону — потому что жить ей хотелось еще сильнее.

Чтобы как-то отвлечься, Рыжикова решила посмотреть телевизор. Но в последний момент

передумала. Еще, чего доброго, телик взорвется. Нет уж, лучше не рисковать… Ну а
что тогда делать? Спать лечь? А если сердце во сне остановится?.. От всех этих
дурацких мыслей у Юльки даже голова разболелась. «А вдруг у меня опухоль в
голове?..» — мелькнула очередная дурацкая мысль. Неожиданно в форточку влетел
воробей. «Чик-чирик», — весело прочирикал он и вылетел на улицу. У Рыжиковой ноги
от страха подкосились. Она с первого класса знала эту примету: если в квартиру
залетит воробей, то в квартире обязательно кто-то умрет. А кто может умереть в
Юлькиной квартире? Только она, Юлька… От жалости к себе у Рыжиковой навернулись
слезы на глаза. Юлька бросилась в спальню и зарылась лицом в подушку. Лежит, а сама
думает с опаской: «Сейчас из-под кровати высунется лохматая рука и начнет меня
душить…» Но это уже было чересчур. Рыжикова малость опомнилась. И пошла в ванную.
Ванна, как и еда, всегда приводила Юльку в хорошее расположение духа.

Правда, войдя в ванную комнату, Рыжикова подумала: «Как бы не захлебнуться». Но,

решительно отбросив эту мысль, открыла кран.

Тотчас в ванну хлынула… кровь.

Рыжикова истошно завизжала, лишь в следующую секунду сообразив, что это просто
ржавая вода. «Дура ненормальная», — обозвала себя Юлька.

Пропустила ржавую воду, набрала чистую. Налила пены. И погрузилась в эту пену… Ах,
как кайфово!

Сразу же все черные мысли стали не такими уж и черными, будто в ванне отмылись.
«Правильно Чижик говорит, — блаженно жмурясь, думала Рыжикова, — все это лапша на
курином бульоне…»

Она уже почти совсем успокоилась и даже начала задремывать в теплой водичке, как
вдруг наверху раздались шаги. Кто-то прошел по потолку. То есть по чердаку.
Рыжикова машинально глянула вверх, и от ужаса у нее округлились глаза и рот. Потому
что из вентиляционного отверстия на нее глядело… мертвое лицо.

Дико заорав, Рыжикова пулей выскочила из ванны и помчалась в спальню, нырнув там с
головой под одеяло. Но под одеялом было еще страшнее, и Юлька, недолго думая,
забралась под стол.

В этот момент затрезвонил дверной звонок: дзинь-дзинь-дзинь…

Рыжикова подкралась к дверям и глянула в «глазок». На лестничной площадке стоял

Василь Василич Васичкин — председатель их кооперативного дома. Рыжикова
обрадовалась ему, как родному.

— Одну минуточку! — крикнула она.

Быстренько оделась и открыла дверь.

— Здрасте, Василь Василич.

— Добрый вечер, Юля, — степенно ответил председатель. — Я заявки на ремонт собираю.

У вас трубы не протекают?

— Вроде не протекают.

— Дай-ка я все же гляну.

— Пожалуйста.

Василь Василич вошел в прихожую.

— Ты что, одна дома?

— Ага. Родители в отпуск уехали.

— Надолго?

— На месяц.

— Понятно…
Васичкин прошел по комнатам, пощупал батареи.

— Да, у вас порядок.

Заглянул в туалет.

— Тут тоже порядок.

Вошел в ванную…

Рыжикова замерла. Вот сейчас… Ей почему-то казалось, что Василь Василич, как и она,
завопит от страха.

— И здесь порядок, — сказал председатель.

— А вентиляция?.. — затаив дыхание, спросила Юлька.

— Да, с вентиляцией непорядок, — согласился Васичкин. — Что же вы вентиляционную

решетку не поставите?

— Папа давно собирается, но никак не соберется, — объяснила Рыжикова, думая с

изумлением: «Неужели он не видит мертвого лица?»

Василь Василич вышел из ванной.

— А зачем вы куклу в вентиляцию засунули?

— Какую куклу? — не поняла Юлька.

— Вон ту, — снова открыв дверь, показал председатель.

Рыжикова боязливо заглянула в ванную. То, что она приняла за мертвое лицо, и впрямь
было лицом, но не мертвым, а кукольным. Вот что значит — у страха глаза велики.

— Мы ничего не засовывали, — сказала Юлька. — Наверное, кто-то со стороны чердака

сунул. Видите, она вниз головой сунута.

— Хм, — озаботился Васичкин. — Кто ж это мог сделать? Ключ от чердака только у
меня.

— А вы сегодня были на чердаке?

— Нет, не был.

— Там кто-то ходил.

— Когда?

— Минут пять назад.

Председатель еще больше озаботился:

— Может, бомж какой поселился?..

— Вы же говорите, ключ от чердака только у вас.

— Ну, мало ли, другой подобрал… У тебя фонарик есть?

— Есть.
— Давай его сюда. Счас поглядим, кто там бродит.

Юлька замялась.

— Да ты не бойся, — засмеялся Василь Василич. — Если что, в обиду не дам. Во у меня

кулачище какой… — И председатель продемонстрировал Рыжиковой свой здоровенный
кулак.

— А разве на чердаке нет света?

— В том-то и дело. Проводка полетела. А мне как раз сегодня надо чердачные трубы
осмотреть. Пошли, посветишь.

Как только они вошли на чердак, под ноги Рыжиковой метнулась черная тень.

— Это же кошка, — со смехом сказал Василь Василич. — Ты чего, Юль?

«И правда, чего это я?» — конфузливо подумала Рыжикова.

Васичкин, светя фонариком, уверенно зашагал в глубь чердака. В самый мрак.

Юлька двинулась следом.

— У тебя, Юля, уже каникулы? — на ходу интересовался Василь Василич.

— Да, каникулы.

— А ты в какой класс перешла?

— В восьмой.

— Значит, тебе четырнадцать?

— Ага, четырнадцать.

— Мой любимый возраст, — сказал председатель. Вокруг становилось все темнее и

темнее.

— А весишь ты сколько? — продолжал интересоваться Васичкин.

— Что? — не поняла Рыжикова.

— Вес у тебя какой?

— Сорок пять килограммов. Но сейчас я немного пополнела.

— Хорошо, что пополнела, — заметил Василь Василич. — И вообще ты хорошая девочка… —

Председатель вдруг резко остановился. — Это еще что такое?..

Последние слова Васичкина относились к деревянному ящику, стоящему у трубы.

— Ну-ка, посвети. — Василь Василич передал фонарь Юльке. А сам откинул крышку.

— Е-мое! — воскликнул он, заглянув в ящик.

Рыжикова тоже глянула и ахнула. Ящик был доверху забит… гробиками. Малюсенькими,
прямо-таки кукольными. Председатель достал один и открыл. Внутри, словно покойница,
лежала кукла.
— Теперь мне понятно, кто тут обосновался, — мрачно произнес Васичкин.

— Кто? — спросила Юлька.

— Кукольник.

— Кто-кто?

— Кукольник, — повторил председатель и, видя Юлькино недоумение, прибавил: — Ты

что, не слышала, что у нас в Питере орудует маньяк по кличке Кукольник?

— Нет, не слышала.

— Ну ты даешь. О нем весь город говорит. Кукольник охотится за четырнадцатилетними

девочками. И оставляет на месте преступления такие вот гробики с куклами.

— Кошмар какой, — поежилась Рыжикова.

— Еще бы, ведь он их пожирает.

— Кого — кукол?

— Нет, девочек. Делает им укол, а после съедает. Заживо.

— Кош-ш-мар… — повторила Юлька, боязливо озираясь. — А вдруг этот маньяк-людоед

сейчас где-то здесь?

— Не вдруг, а точно здесь, — со смешком ответил Василь Василич. — Будем говорить

откровенно, Юля. Я и есть маньяк Кукольник.

— Вы шутите? — неуверенно произнесла Рыжикова.

— Нет, финтифлюшка, не шучу, — оскалился Васичкин в мерзкой улыбочке. — Сейчас я

тебя сожру. А косточки на помойку выкину.

Юльку сковал ледяно ужас. «Помогите!» — хотела крикнуть она, но с губ сорвался лишь
сиплый писк.

Кукольник неотвратимо надвигался.

— Из тебя получится отличное блюдо, пупсик…

— Нет, — прошептала Рыжикова.

— Да, — ухмылялся маньяк. — Я сделаю тебе ма-а-ленький такой укольчик, — он достал

шприц. — Но ты не бойся, это не больно. Раз — и все.

— Нет, нет, — повторяла Юлька, сжимаясь в комочек.

— Да, да! — захохотал Кукольник и занес над Юлькой шприц. Рыжикова обреченно
закрыла глаза. «Вот оно — ведьмино предсказание…» — успела подумать она и, ощутив
укол, провалилась в кромешную тьму.

Глава V
НОЧНОЙ КЛУБ «ВЕСЕЛЫЙ МОГИЛЬЩИК»

Чижикова лихорадочно набрала номер Антона.

— Тоха! — закричала она в трубку. — Я только что звонила своей подруге и… — Юлька
начала с волнением рассказывать.

— Ты, наверное, опять к тому же придурку попала, — выслушав ее, сказал Антон.

— А почему я все время к нему попадаю?

— Это ты у меня спрашиваешь? — хмыкнул Тоха. — Позвони на телефонную станцию. Пусть

они линию проверят.

— А что, если на Рыжика и правда маньяк напал?

— На какого Рыжика?

— Ну, на мою подругу.

— Ой, перестань.

— Прямо отстой какой-то, — возмущалась Чижикова. — Тебе звоню — майор Гвоздь

отвечает. Рыжику звоню — Кукольник. Кстати, — вспомнила она, — этот Гвоздь как раз
и говорил про маньяка Кукольника.

— Нет в Питере никаких Кукольников.

— Может, просто не сообщают.

— Про маньяка-людоеда? Да про него бы во всех газетах писали, на первых полосах… Я

же говорю — тебя просто-напросто прикололи.

— А про родинку он откуда знает?

— От балды сказал, и случайно совпало.

— Твое имя случайно совпало, родинка совпала… — перечислила Чижикова. — Больно

много совпадений.

— А ты считаешь, что твою подругу убил Кукольник и сейчас к тебе идет?

— Не знаю.

— Ну, хочешь, я ей со своего телефона звякну?

— Ой, звякни, пожалуйста, Тошенька.

Антон «звякнул».

— Там трубку никто не берет, — минуту спустя сообщил он.

— Может, мне к ней сходить?

— Конечно, сходи, — иронично согласился Тоха. — В морг ведь ты ходила? Почему бы

тебе и к подруге не сходить, раз ты такая дурочка.

— Да я не дурочка. Просто я чего-то дергаюсь.

— А ты не дергайся, — посоветовал Антон.

— Легко сказать… Вот псих ненормальный, — разозлилась Юлька на «прикольщика». —

Нашел себе развлечение…
— Ладно тебе. Как будто ты сама так не прикалывалась.

— Я?! — возмутилась Чижикова. — Никогда в жизни!

— А кто мне про прикол с ушками рассказывал?..

Юлька фыркнула. Да, было такое. Они с Рыжиком набирали первый попавшийся номер и
спрашивали: «Квартира Зайцевых?» Им, естественно, отвечали: «Нет». — «А почему
тогда ушки из трубки торчат?» — хихикали подруги. Но одно дело прикалываться про
ушки, и совсем другое — про убийства. А потом еще перезванивать и угрожать.

— Интересно, откуда этот тип знает мой номер?

Антон демонстративно вздохнул:

— О-хо-хо. Ты, Чижик-Пыжик, просто супердура.

— Почему?

— Потому. Ты ж ему звонила. А у него наверняка АОН [3] стоит.

— Ой, верно, — дошло до Чижиковой. — Эх, жаль, у меня АОНа нет. А то бы мы его
вычислили и рожу начистили, чтоб больше так не прикалывался.

— Слушай, мы идем сегодня в «ночник»?! — сменил Тоха тему.

— Да идем, идем…

— Тогда до встречи.

— Пока.

«А, ладно, — решила Юлька, положив трубку, — вернусь из «ночника» и сразу Рыжику
перезвоню…»

И она поехала на свидание.

— Потрясно выглядишь, — сделал ей комплимент Антон, когда они встретились.

— Ты тоже.

Тоха протянул наручные часы.

— Это тебе. Подарок.

— Ча-а-сики? — разочаровалась Юлька.

— А ты что хотела? Ключи от иномарки?

— Да нет. Но у меня же есть будильник, — показала она на свои наручные часы.

— Это не простой будильник, а с маячком. Смотри… — Антон стал показывать: — Видишь,

сюда встроена система GPS. Определение местоположения. Если ты потеряешься, то с
помощью этих часов тебя всегда найдут.

Чижикова другими глазами взглянула на подарок.

— Ух ты! Супер-пупер! — Она чмокнула Тоху в щеку. — Спасибо, Тошенька. Ты чудо.

И, взявшись за руки, ребята пошли в ночной клуб.

По дороге Юлька принялась рассказывать Антону, как они с Рыжиком посетили

магический салон госпожи Терезы.

— Представляешь, ведьма посмотрела на твою фотку и говорит: «Он мертвец».

— Да, я мертвец. У-у-у… — дурашливо завыл Тоха.

— Между прочим, она тебя где-то видела.

— Кто? Ведьма?

— Нет, Рыжик… — Юльку опять уколола тревога. — Ой, а вдруг на нее все же маньяк
напал, а?

— Отдохни ты от этой мысли, — посоветовал Антон.

— Да я понимаю, что это туфта, — оправдывалась Юлька. — Но все равно как-то

неприятно.

— А ты неприятное преврати в приятное.

— Как?

— Улыбнись, и все будет о’кей.

Рыжикова улыбнулась.

— У тебя очень красивая улыбка, — сказал Тоха.

— А ты сегодня очень милый, — не осталась в долгу Юлька.

— Только сегодня? — понарошку возмутился Антон. — А в другие дни?

…Болтая о том о сем, они все дальше и дальше удалялись от центра.

— Завтра не хочешь в кинишко смотаться? — предлагал Тоха.

— Опять на «ужастик»?

— Типа того. Называется «Тайны фамильного склепа».

— Кстати! — вспомнила Чижикова. — Какая у тебя фамилия? А то Рыжик спросила, а я не

знаю.

Антон поморщился.

— Мне не нравится моя фамилия.

— Ну а все же?..

— Не скажу.

— Криворылов, да? — начала прикалываться Юлька. — Или Вонючкин?..

— Сама ты Вонючкина.
— А, знаю, знаю, — хихикала Чижикова. — Свиньин! Антон Свиньин!

— Почти угадала.

— Тоха, ну скажи. А то я теперь про это все время думать буду.

— Рыбья у меня фамилия, понятно?

— Ершов, что ли?

— Налимов… Дурацкая, верно?

— Да нет, нормальная фамилия, — не согласилась Юлька.

Они уже шли какими-то пустынными переулками. Машины исчезли. Прохожие тоже.

— Ну ты меня и завел к черту на кулички, — озиралась Чижикова по сторонам. — Надо

было в какой-нибудь клуб на Невском закатиться.

— На Невском полный отстой. А я тебя веду в самый отвязный клуб Питера.

— Ну и где твой отвязный клуб? Долго до него топать?

— Не очень. Часика три.

— Кончай стебаться. Сколько нам еще пилить?

— Уже припилили. — Антон показал на высокую ограду. — Вот, пожалуйста…

Юлька с недоумением смотрела.

— Но ведь это кладбище.

— Правильно. «Ночник» посреди кладбища и находится. Идем… — И Тоха потянул Юльку к

кладбищенским воротам. Чижикова с неохотой пошла.

— Что-то мне здесь не нравится, — косилась она на кресты и надгробия.

— Брось ты, Чижик-Пыжик. Это же прикольно — ночной клуб на кладбище!

Они прошли по одной кладбищенской дорожке, свернули на другую… Впереди показалось

одноэтажное здание.

«ВЕСЕЛЫЙ МОГИЛЬЩИК»… «ВЕСЕЛЫЙ МОГИЛЬЩИК»… «ВЕСЕЛЫЙ МОГИЛЬЩИК»… — мигала неоновая

вывеска над входом.

Клуб был стилизован под склеп. Чижикову, привыкшую к шумным дискотекам, поразила
странная атмосфера клуба. Никто не топал, не хлопал, не орал; огни не мигали,
музыка не грохотала… Посетители чинно танцевали парочками под довольно-таки
заунывную мелодию.

Юлька чутко потянула носом:

— Чем это пахнет?..

Антон тоже принюхался:

— Ничем не пахнет.
— Да нет. Какой-то странный запах.

— Не выдумывай. Идем лучше что-нибудь выпьем.

Они сели на диванчик у стены. К ним подошел официант.

— Что будем заказывать? — осведомился он.

— А что вы порекомендуете? — спросил Тоха.

— Наш фирменный коктейль «Большой мертвец».

Антон с улыбкой глянул на Юльку.

— Моя девушка не употребляет спиртных напитков. Она еще маленькая.

— Для маленьких у нас имеется фирменный коктейль «Маленький мертвец».

Безалкогольный.

— А кока-колы у вас нет? — спросила Чижикова.

— Есть.

— Тогда лучше кока-колу.

Официант удалился. Юлька посмотрела на танцующих. И обратила внимание на то, что

лица у них были синеватые.

— А почему у них лица синие? — спросила она у Антона.

— Освещение такое, — объяснил Тоха. В этот момент на небольшой эстраде появились…

скелеты с гитарами.

— Ой, — вскрикнула, — скелеты…

— Прикалываются ребята, — сказал Антон. — Загримировались.

Один из скелетов громко объявил:

— Дамы и господа! Сегодня для вас всю ночь поет Варвара!..

На эстраду выбежала певица. В отличие от посетителей лицо у нее было не синее, а

зеленое. Как у утопленницы. Она взяла микрофон и запела под аккомпанемент скелетов-
музыкантов:

Смерть пришла ночною порою,

Тра-ля-ля, тра-ля-ля.

Забрала меня с собою,

Тра-ля-ля, тра-ля-ля…

Скелеты-музыканты дружно подхватили:

Тра-ля-ля, тра-ля-ля…

Дверь, ведущая на улицу, распахнулась. В зал ворвался холодный ветер.

— Эй, кто-нибудь! — крикнула певица. — Закройте дверь, а то меня ветром унесет.
Буду тогда — унесенная ветром!

Все одобрительно зааплодировали. Но дверь, похоже, никто закрывать не собирался.

Юлька встала и подошла к выходу. На улице вовсю лил дождь. Чижикова закрыла дверь и
вернулась.

Антон протянул ей высокий стакан.

— Прошу, Чижик-Пыжик.

— А что это?

— Кола. Ты же сама заказывала.

— А почему она черная?

— Да это стакан черный…

Но Юлька не стала пить.

— Ну ты и трусишка, — засмеялся Тоха.

— А сейчас, дороги дамы и господа, — объявил скелет с саксофоном, — ностальгическая

композиция «Воспоминания об ушедшей жизни».

Скелет вскинул сакс, и полилась печальная мелодия.

К столику подошел какой-то старый хрыч. С седой бородой и седой косичкой до плеч.

— Позвольте пригласить вас на танец, — церемонно обратился он к Чижиковой. И,

полуобернувшись к Антону, добавил: — Надеюсь, вы не возражаете, молодой человек?

Тоха не возражал.

Старый хрыч закружил Юльку под хриплые звуки саксофона.

— Вам нравится это заведение? — поинтересовался хрыч.

— Не очень, — призналась Чижикова.

— Да, этот клуб довольно своеобразный. На любителя.

— На большого любителя, — уточнила Юлька.

— Верно, верно. А сколько вам лет?

— Двадцать, — соврала Чижикова.

Хрыч пытливо заглянул ей в глаза.

— А если честно?

— Ну семнадцать. А вам?

— Семьдесят.

— Хорошая разница, — захихикала Юлька.

— Да уж, — засмеялся и хрыч. — А вы работаете или учитесь?

— Работаю, — продолжала заливать Чижикова. — Фотомоделью. А вы?.. Еще учитесь?..

— Ага, в школе… — подхватил шутку хрыч. — Нет, я тоже работаю. Кочегаром в

крематории.

— Я фигею! — поразилась Юлька.

— А что вас так удивляет?

— Никогда не танцевала с кочегаром из крематория.

— А я никогда не танцевал с фотомоделью, — в тон ей ответил старый хрыч. И спросил:

— Как вас зовут, милое дитя?

— Юля.

Хрыч сразу погрустнел.

— Мою дочку тоже звали Юля.

— Почему «звали»? — не подумав, брякнула Чижикова.

— Она умерла.

— Ой, извините…

— Да нет, ничего… А меня зовут Николай Тимофеевич Угольков, — представился хрыч.

— Очень приятно, — сказала Юлька и принюхалась. Опять откуда-то тянуло непонятным

запахом.

— Вам не кажется, что тут странно пахнет? — спросила Чижикова.

— В этом клубе всегда такой запах.

— Какой «такой»?

— Запах могилы, — сказал Угольков.

Юльку слегка покоробило.

— Могилы?

— Да, свежевырытой. Так пахнет сырая земля.

— Никогда бы не подумала.

— Это потому что вы молоды, — с улыбкой ответил Угольков. — Я бы даже сказал —

супермолоды. — И прибавил, уже без улыбки: — А я стар, суперстар… Впрочем, в
старости тоже есть свои плюсы, — продолжал кочегар. — К примеру, в мои семьдесят у
меня больше шансов дожить до ста, чем у вас, в ваши семнадцать. Вы согласны?

— Ну, предположим, — ответила Чижикова. — И что?

— Ничего, — сказал Угольков. И повторил по слогам: — Ни-че-го.

Мелодия закончилась. Угольков отвел Юльку к ее столику.

— Благодарю за танец, — поцеловал он ей руку. Губы у него были как лед.

Антон куда-то запропастился. «В тубзик, наверное, пошел», — решила Чижикова…

Зазвучала новая мелодия, тоскливее предыдущей. Пары закружились в медленном танце.
К Юльке подошла та певица, что пела о смерти.

— Можно присесть? — спросила она.

— Пожалуйста.

Певица села.

— Спасибо, что закрыли дверь, — сказала она. — А то у меня хроническая простуда. В

земле так холодно.

Юлька не поняла ее последней фразы. Но уточнять не стала.

— Вам понравилось, как я пою? — спросила певица.

— Понравилось, — кивнула Чижикова. — А вас вправду, зовут Варвара?

Певица улыбнулась:

— Нет, конечно. Это мой сценический псевдоним. На самом деле я Соня. Соня Пардон. —
Наклонившись к Юльке, певица быстро прошептала: — Уходи отсюда, Юля.

— Откуда вы знаете мое имя? — изумилась Чижикова.

— Неважно. Уходи скорей. И больше никогда сюда не приходи.

— А…

— Никаких вопросов… Выйдешь в ту дверь, — показала певица глазами на дверь с

надписью «Служебный вход». — За ней — коридор и еще одна дверь — на улицу…

— Но…

— И ни в коем случае не оборачивайся, когда пойдешь по коридору. Ты поняла?

— Да… — Юлькино изумление росло, как снежный ком. — А что будет, если я обернусь?

— Умрешь!

Сказав это, певица ушла. А Чижикова осталась сидеть в полном обалдении. Глядя на
посетителей клуба, так похожих на выходцев с того света, Юлька вдруг вспомнила, что
на автостоянке рядом с кладбищем не было ни одной машины. Как же тогда все эти люди
сюда попали? Пешком, что ли, пришли?.. И тут Чижикова ясно поняла, даже не поняла,
а почувствовала, что ей надо делать ноги из этого «Веселого могильщика». И как
можно скорее.

Юлька вскочила и направилась к двери в надписью «Посторонним вход воспрещен».

Толкнула ее. Вышла. И оказалась в узком коридорчике, в конце которого виднелась еще
одна дверь. Чижикова поспешила к ней.

— Чижик! Чижик! — раздался позади голос Рыжиковой. И Юлька… обернулась.

Глава VI
КОЧЕГАР УГОЛЬКОВ

Чижикова лежала в открытом гробу. Но не мертвая, а словно бы окаменелая. Она не

могла пошевелить ни рукой, ни ногой, ни языком. Хотя все видела и слышала. Вокруг
гроба стояли ее одноклассники и учителя… Все было до того реально, что реальнее
некуда. В то же время происходящее никак не могло быть реальностью. «Это лишь сон,
— мысленно убеждала себя Чижикова. — Страшный сон. Сейчас он кончится, и я
проснусь…» Но сон не кончался и не кончался. Выступал директор школы:

— Сегодня мы провожаем в последний путь ученицу нашей школы Юлию Рыжикову…

— Чижикову, — шепотом поправила директора завуч.

— Да-да, Чижикову, — повторил директор. — Семиклассницу Юлию Чижикову…

— Восьмиклассницу, — вновь шепнула завуч. — Мы же ее перевели в восьмой.

— Да-да, восьмиклассницу… — опять исправился директор. И проникновенным тоном

продолжил: — Костлявая рука смерти навсегда вырвал Рыжи… э-э… Чижикову из наших
рядов. А если бы не вырвала, то Юлия наверняка бы закончила школу с золотой
медалью… Поэтому, — торжественно возвысил голос директор, — на педсовете принято
единогласное решение — вручить Юлии Чижиковой золотую медаль. Посмертно…

Директор положил в Юлькин гроб медаль. Все зааплодировали.

Потом выступала Раечка Козырева. Страшная зануда. Юлька ее на дух не переносила.

Впрочем, как и Раечка Юльку. Но сейчас Козырева говорила совсем другое.

— Мы с Юлечкой были лучшими подругами… — щебетала она.

«Во врет-то», — возмущалась про себя Чижикова.

Кто действительно был лучшей Юлькиной подругой, так это Рыжикова. Но ее на Юлькиных
похоронах почему-то не было. Также отсутствовали и Юлькины родители. «Значит, мне
все снится», — успокаивала себя Чижикова. Уж родичи бы с Рыжиком точно на ее
похороны пришли, если б это было наяву.

— Кто еще хочет выступить? — деловито осведомился мужчина в черном костюме. Видимо,
похоронный распорядитель.

— Позвольте мне зачитать телеграмму от Юлечкиных родителей, — сказала «классная»

Валентина Никифоровна. — К сожалению, они не смогли присутствовать на похоронах. Но
у них уважительная причина — служебная командировка.

— Да, это уважительная причина, — согласился распорядитель. — Читайте…

«Классная» прочла:

— «Скорбим о смерти единственной дочери. Папа. Мама». А от себя лично я хочу

добавить…

— Нет-нет, — живо перебил ее распорядитель. — От себя ничего не надо добавлять.

Наше время уже истекло. Мы должны освободить ритуальный зал крематория для
следующей церемонии.

«КРЕМАТОРИЯ! — пронзило насквозь Юльку. — Так вот где я нахожусь — в крематории!»

Мутная волна страха накрыла Чижикову с головой. А что, если это все же не сон? И
сейчас ее сожгут?! Юлькин мозг лихорадочно заметался в поисках выхода. А какой тут
мог быть выход, если Юлька ни закричать не могла, ни даже мизинцем шевельнуть.

— На этом траурную церемонию позвольте считать законченной, — быстренько

закруглился распорядитель. — Память о Юлии Чижиковой навсегда останется в наших
сердцах…

— Да-да, — закивали учителя и ученики. — Конечно, останется.

— Закрывай, — приказал кому-то распорядитель. И крышка гроба закрылась… Под

завывания траурной мелодии гроб стал медленно опускаться. «Ой, мамочка, — в ужасе
думала Чижикова, лежа в кромешной тьме. — Что же сейчас будет? Или я проснусь, или
сгорю, как Жанна д’Арк!»

Но не случилось ни того, ни другого. Гроб замер. И Юлька вдруг почувствовала, что

может и говорить, и шевелиться. Откинув крышку, она выскочила из гроба. И увидела…
кочегара Уголькова. Он стоял у печки и шуровал в ней длинной кочергой. — Здрасте, —
сказала ему Чижикова.

— Здравствуй, здравствуй, — ответил Угольков, продолжая орудовать кочергой. — Ну

что, готова?

— К чему?

— К кремации.

— К какой кремации?

— Да ты юмористка, как я погляжу, — фыркнул кочегар. — Кто из нас умер?

— А кто? — спросила Юлька.

Угольков нахмурился:

— Слушай, девочка, перестань валять дурака. Имеется справка о твоей смерти. Кочегар
достал мятый листок. — Смотри — все как положено. Подпись. Число. Печать… Так что
залезай в гроб.

— Никуда я не полезу! — уперлась Чижикова. — Что за бред?

— Ну как ты не понимаешь, — начал втолковывать ей Угольков, — раз есть

свидетельство о смерти, значит, ты умерла. А раз ты умерла — я обязан тебя
кремировать. Вот, читай инструкцию… — Угольков достал еще один мятый листок. И сам
же прочел: — Пункт третий: «Анонимные покойники все, без исключения, кремируются…»

— Но я не анонимный покойник! — воскликнула Чижикова. — Меня зовут Юля. Так же, как
вашу дочку.

— Откуда ты знаешь, как звали мою дочь?

— Вы же мне сами сказали в ночном клубе.

Угольков внимательно всмотрелся в Чижикову.

— Постой, постой… Ты Юля?.. Фотомодель?..

— Ну да. Вспомнили?

— Вспомнить-то вспомнил. Но все равно я обязан тебя кремировать.

— Да почему?!

— Да потому! Посуди сама. Придут твои родители за урной с пеплом. И что я им скажу?

— Скажете, что я живая. Знаете, как они обрадуются!

Угольков с сомнением покачал головой:

— Это еще вопрос. Родители всякие бывают. Одни, может, и обрадуются, а другие
директору пожалуются. Дескать, ваш кочегар не выполнил своей работы.

Юлька уже устала от всей этой белиберды.

— Давайте я от вас сбегу? — предложила она. — Тогда вы скажете директору, что

покойница сбежала.

— По инструкции покойники не имеют права сбегать, — категорично заявил Угольков.

— А в порядке исключения?

— В порядке исключения, в порядке исключения, — пробурчал кочегар. — Что ж с тобой

делать-то, ума не приложу?

— Как — что?! Отпустите.

— А свидетельство о рождении?.. Тьфу!.. О смерти!

— Вы его в печку бросьте, — нашлась Юлька. — А потом сделайте вид, что потеряли.

— Ладно уж, — сдался Угольков, — отпущу на первый раз. Но гляди, фотомодель, —

погрозил он пальцем, — если опять в гробу увижу, точно кремирую. Согласна?

Чижикова, конечно же, была согласна.

— Ну, беги, — по-доброму усмехнулся кочегар. Два раза просить Юльку не пришлось.
Она выбежала на улицу и увидела, что находится в центре города. На улице Некрасова.
Покосившись на табличку с надписью «Крематорий», Чижикова припустила, словно ветер.
Не успела она примчаться домой, как зазвонил телефон. Юлька схватила трубку.

— Алло!

— Чижик! — послышался голос Рыжиковой.

— Рыжик! — завопила от радости Чижикова. — Слушай, по-моему, у меня крышу снесло, —

мрачно сказала Юлька.

— По-моему, у меня тоже, — ответила Юлька.

Глава VII
АБРАКАДАБРА

И вот подружки встретились. И одновременно стали рассказывать. Каждая о своем.

Получилась полнейшая мешанина.

Девчонки поняли, что надо говорить по очереди. Первой начала Рыжикова:

— …смотрю, а из вентиляции на меня мертвец пялится.

— Я офигеваю, — комментировала Чижикова.

— …гляжу, а в ящике полным-полно гробов с куклами.

— Я обалдеваю.

— … вижу, а у него шприц.

— Я ошизеваю.

Затем настала очередь Чижиковой. Она рассказала про скелетов-музыкантов в ночном

клубе, про свои похороны, и про то, что кочегар Угольков собирался ее сжечь.
Рыжикова выразила свое отношение к рассказу одним-единственным словом: «Жуть!»

— Прикольно у нас каникулы начались, — вздохнула Чижикова.

— Прикольнее некуда, — подтвердила Рыжикова, тоже вздохнув. — Я чувствую себя

полной идиоткой.

— И я.

— Слушай, Чижик, а может, нас ведьма околдовала?

— Какая ведьма?

— Госпожа Тереза из магического салона.

— Вряд ли. Скорее всего мы в этом дурацком рыбном ресторане отравились.

— Как это?

— Я где-то читала, что в некоторых видах рыб содержатся галлюциногенные вещества.

Вот у нас и начались глюки.

— По-твоему, это тоже глюк? — Рыжикова показала на куклу в розовом платьице.

Чижикова недоуменно взглянула на куклу, затем, столь же недоуменно, — на Рыжикову.

— Я что-то не врубилась.

— Ты чем, Чижик, слушала? Я же тебе объясняю: Кукольник сделал мне на чердаке укол,
я отрубилась, а очнулась — на Невском. Ноги ватные. Голова чугунная…

Тут до Чижиковой дошло.

— Так это все с тобой произошло не дома?!

— Именно! Я на улице отключилась. А потом включилась. Пришла домой, а на моей

кровати кукла лежит. Вот откуда она взялась?..

Чижикова взяла куклу, повертела в руках. И сразу же ощутила запах сырой земли.

— Чувствуешь, пахнет?

— Да. А чем это?

— Свежевырытой могилой.

— Фу! — передернуло Рыжикову.

— Выходит, у тебя были не глюки, — сделала вывод Чижикова.

— А что тогда?

— Не знаю… Слушай, а давай слазим на чердак. Посмотрим, вдруг там действительно

есть ящик с кукольными гробами.

— Нет, я не полезу, — категорически отказалась Рыжикова.

— Ну надо же разобраться во всей этой фигне.

— Зачем?

— Как зачем? А если все по-новому повторится? Еще и вправду крыша слетит. Тебе это
надо?

Рыжиковой, конечно, это было не надо.

— Ну а что мы можем сделать? — сказала она обреченно. — Чему быть, того не

миновать.

— Еще как миновать! — решительно возразила Чижикова. — Короче, у кого ключ от

чердака?

— У Василь Василича.

— Позвони ему.

— Ой, нет, — испугалась Рыжикова.

— Фиг с тобой. Я сама позвоню. Говори номер.

Рыжикова сказала. Чижикова позвонила.

— Твой Василь Василич во Владивосток уехал, — сообщила она, положив трубку. — Два
дня назад. А где ключ от чердака, его жена не знает.

— Два дня назад, — повторила Рыжикова. — Ну дела-а.

Чижикова встала.

— Ладно, пошли пока что с моими заморочками разбираться.

— Пошли.

Перед уходом Рыжикова брезгливо взяла куклу двумя пальчиками и по дороге к лифту
выбросила ее в мусоропровод. После чего тщательно вытерла руки носовым платком.

Первый сюрприз ожидал девчонок на пересечении улиц Бабеля и Врубеля. Никакого морга
там и в помине не было. Второй сюрприз ждал подруг на улице Некрасова. На месте
крематория оказался кукольный театр.

— Я фигею! — воскликнула Чижикова. — Тут же было написано: «Крематорий», — ткнула

она пальцем в табличку «Служебный вход».

Девчонки вошли. За дверью сидела тетенька-вахтерша и вязала.

— Вам кого, девочки? — посмотрела она поверх очков.

— Уголькова, — не задумываясь, ответила Чижикова.

— Он будет после двух.

— А кем он здесь работает? — поинтересовалась Рыжикова. — Кочегаром?

— Каким еще кочегаром? Николай Тимофеевич наш главреж.

— Кто-кто? — переспросили подруги.

— Главный режиссер, — уважительно пояснила вахтерша.

Девчонки вышли из театра.

— Ты что-нибудь понимаешь? — спросила Чижикова у Рыжиковой.

— Нет.

— И я нет. Ладно, едем теперь на кладбище.

Когда девчонки приехали на кладбище, то обнаружили там не ночной клуб «Веселый

могильщик», а мастерскую по изготовлению гробов.

Подруги постучали, вошли, осмотрелись. Никого. Одни гробы.

— Гляди! — воскликнула Чижикова.

В дальнем углу штабелями лежали маленькие, словно кукольные, гробики.

— Такие же, как на чердаке, — с волнением произнесла Рыжикова.

— Видишь, Рыжик! Кое-что начинает проясняться.

— А по-моему, еще больше запутывается.

— Сейчас разберемся, — уверенно сказала Чижикова и позвала: — Эй, здесь есть кто-
нибудь?!

В ответ — тишина.

— Лю-ди, ау! — громче позвала Чижикова.

На сей раз в тиши мастерской раздался скрипучий звук. Обе Юльки, как по команде,
повернули головы. И увидели, что крышка одного из больших гробов медленно
приподнимается. Рыжикову от страха бросило в жар, а Чижикову — в холод. БУМ! — с
грохотом упала гробовая крышка на пол. И из гроба встал мертвец.

Глава VIII
ЧАСТНЫЙ ДЕТЕКТИВ ТЮХИН-МАТЮХИН

В следующую секунду девчонки увидели, что это никакой не мертвец, а обыкновенный

пьяница. С красными глазами и сизым носом.

Но Чижикова все же решила удостовериться.

— Вы не мертвец? — спросила она.

— Какой еще мертвец? — буркнул мужчина. — Я столяр пятого разряда. Похмелкин Иван
Лукич.
— А почему в гробу лежали? — спросила теперь уже Рыжикова.

— Да перебрал вчера малость, — охотно объяснил пьяница. — Вот и заночевал здесь. А

кровати-то нет. Пришлось в гроб лечь… А который час?

Чижикова глянула на часы, подаренные ей Антоном.

— Половина шестого.

— Утра?

— Вечера.

— Ничего себе, сколько я продрых, — изумился Похмелкин и страдальчески обхватил

голову. — О-ох, как башка трещит. Опохмелиться бы. У вас, девочки, выпить не
найдется?

— Мы не пьем, — сказала Чижикова.

— А закурить?

— И не курим, — сказала Рыжикова.

— Молодцы, — похвалил их пьяница. — Кто не курит и не пьет — тот здоровеньким

помрет!.. А вы что, хотите гроб заказать?

— Нет, мы хотели кое-что узнать. Скажите, эта мастерская здесь давно?

— Да уж, почитай, лет пятнадцать.

— А вы когда-нибудь слышали о ночном клубе «Веселый могильщик»?

— Чего-чего? — вытаращился Похмелкин.

Ясно, не слышал.

Девчонки попробовали зайти с другого конца.

— Откуда у вас эти гробы? — указала Чижикова на маленькие гробики.

— Что значит «откуда»? Я их сам сделал. На заказ.

— А кто вам их заказал?

— Коммерческая тайна, — с важностью произнес столяр. И тут же простодушно добавил:

— Мне заказчица велела всем так отвечать. Ежели, говорит, Иван Лукич, вас спросят
насчет моего заказа, отвечайте: коммерческая тайна.

— А за десять рублей скажете? — напрямик спросила Чижикова.

— Не-е, — помотал головой Похмелкин. — За десять не скажу.

— А за сколько скажете?

— За стольник.

Подруги полезли в карманы. Как назло, денег не оказалось ни у той, ни у другой

Юльки. Лишь мелочевка.
— Мы вам завтра принесем, — пообещала Рыжикова.

— Лады, — кивнул Похмелкин. Девчонки вернулись на Некрасова. В театр кукол.

Тетенька-вахтерша все так же вязала.

— Николай Тимофеевич еще не приехал, — сообщила она. — Он в пробке застрял. Только

что звонил из машины. Да вы пройдите к его кабинету, — раздобрилась вахтерша. — Там
диванчик есть. Посидите. — И она объяснила, куда идти.

Девчонки поднялись на второй этаж и оказались в просторном фойе. На стенах висели

фотографии актеров-кукловодов. От нечего делать подруги стали их разглядывать.

— Это он! — вскричала вдруг Чижикова.

И впрямь — со снимка на нее глядел кочегар Угольников. Под фотографией было

написано: «Главный режиссер Н.Т. Угольников».

Рыжикова тоже посмотрела на фото.

— Может, просто похож?

— Нет, точно он. Рыжик, здесь кроется какая-то тайна.

— А какая?

— Откуда я знаю… Слушай, а что, если нам последить за этим Угольниковым?

— У него ж машина. Он сел и поехал. А мы за ним что, бегом побежим?

— И на такси денег не напасешься, — задумчиво добавила Чижикова. — О! — блеснула у

нее идея.

— Давай наймем частного детектива.

— И ты ему расскажешь про наши заморочки?

— На фига? Просто скажем, чтоб он следил за Угольниковым и нам докладывал.

— Наверное, это дорого.

— У одного детектива дорого, у другого не очень. Сейчас этих детективных агентств

полным-полно. Пошли газету купим.

Девчонки купили толстую рекламную газету и в графе «Услуги» нашли колонку

«Детективные агентства».

— Та-а-к, — вела Чижикова пальцем по странице. — «Поиск пропавших личностей» — это

нам не надо… «Супружеские измены» — это нам тоже пока не надо… «Слежка и
фотографирование»…

— О, это то, что надо! — воскликнула Рыжикова.

— Ага. Звякаем… — И Чижикова позвонила из ближайшего таксофона.

Ей ответил жизнерадостный мужской голос:

— Детективное агентство слушает!

— Скажите, вам можно заказать слежку?

— Разумеется!

— Сколько это будет стоить?

— Приезжайте, договоримся… — Голос сообщил адрес.

Через час подруги вошли в детективное агентство. Их встретил настоящий русский

красавец: голубые глаза, русые волосы, косая сажень в плечах. Рыжикова прямо им
залюбовалась. А Чижикова осведомилась:

— Вы частный детектив?

— Он самый, — улыбнулся красавец от уха до уха. — Разрешите представиться — Тюхин-

Матюхин. По матери Тюхин, по отцу — Матюхин. А зовут меня Сева.

— Что, просто Севой вам называть?

— А почему нет? Мне всего-навсего полтинник.

Выглядел Тюхин-Матюхин лет на тридцать, не больше. Рыжикова ему об этом сказала.

— А я веду здоровый образ жизни, — пояснил детектив. — Делаю зарядку, не пью, не

курю…

— Кто не курит и не пьет — тот здоровеньким помрет! — бойко повторила Чижикова

слова Похмелкина.

— Так это же классно — помереть здоровеньким, — рассмеялся Тюхин-Матюхин.

И такой у него оказался заразительный смех, что девчонки тоже невольно засмеялись.

— Хотите морковки? — предложил им детектив.

— Какой морковки?

— Сырой. Очень полезно для здоровья.

Он протянул обеим Юлькам по очищенной морковке. И сам с удовольствием захрумкал.

— Выкладывайте, какие у вас проблемы?

— Мы хотим, чтобы вы последили за одним человеком… — начала Чижикова.

— Слежка с прослушкой? — деловито поинтересовался Тюхин-Матюхин.

— А что это значит?

— Вам разговоры его записывать?

— Да, записывать.

— А лиц, с которым «объект» будет общаться, — фотографировать?

— Да, фотографировать.

Детектив сделал пометку в блокноте.

— Так, теперь расскажите, почему вы решили за ним следить?

Девчонки замялись.

— А это обязательно? — спросила Рыжикова.

— У меня такое правило, — твердо ответил Тюхин-Матюхин. — Я предпочитаю знать, во

что ввязываюсь… — Да вы не стесняйтесь, — прибавил он мягче. — Сыщику, как врачу,
нужно рассказывать абсолютно все. Иначе он не сможет помочь

— Ну хорошо, — сказала Чижикова и принялась с ходу сочинять: — Понимаете, мне

нравится один парень. Мы с ним после школы решили пожениться. Но я ничего не знаю о
его отце. А мама говорила: «Хочешь знать, какой у тебя будет муж, — посмотри на его
отца».

— Разумно, очень разумно, — одобрил детектив. — Значит, тебе нужна информация об

отце твоего будущего мужа?

— Да. Сколько это будет стоить?

— Сама-то как думаешь?

— Ну, рублей триста, — прикинула Чижикова.

— Правильно, триста, — кивнул Тюхин-Матюхин. — Только не рублей, а долларов.

— Триста долларов?! — ахнули подруги.

— Плюс накладные расходы, — добавил детектив.

— А что это такое?

— Предположим, идет «объект» в ресторан, — стал объяснять Тюхин-Матюхин. — Значит,

и я должен идти за ним в ресторан. А там надо что-то заказывать. Не могу же я
просто так сидеть. Логично?

— Логично, — вынуждены были признать девчонки.

— Машина у «объекта» есть?

— Есть.

— Во-о-т. Значит, я должен буду ездить за ним на своей тачке. То есть тратиться на
бензин. Верно?

— Верно, — снова неохотно признали подруги.

— А если слежка с прослушкой и съемкой — это дополнительные расходы на пленку,

фотобумагу, проявку… Итого две тысячи баксов, — подсчитал детектив.

Девчонки даже морковками хрумкать перестали.

— Сколько? — ошеломленно переспросили они.

— Две тыщи. И то лишь из уважения к вашей молодости.

Таких денег у подруг, конечно, не было.

— Есть другой вариант, — улыбнулся Тюхин-Матюхин. — Вы мне говорите правду, а я вам
тыщонку сброшу.

— Мы вам правду и сказали.

— Ой, да ладно, — махнул рукой детектив. — Я же профессиональный сыскарь. И сразу

чувствую, когда мне лапшу на уши вешают.

— Хорошо, — решилась Чижикова и рассказала все, как есть. Тюхин-Матюхин равнодушно

пожал плечами.

— Сны как сны. Мне и не такая чушь иногда снится.

— А кукла? — напомнила Рыжикова.

— А Угольков? — напомнила Чижикова.

— Обычное самовнушение… Тебе, — обратился детектив к Чижиковой, — просто кажется,

что кочегар из сна — это режиссер из театра… А ты, — повернулся он к Рыжиковой, —
просто забыла, что у тебя была эта кукла.

— Как я могла забыть?

— Очень просто. Вы, девчонки, переутомились. Конец весны — самое тяжелое время для
человеческого организма. Витаминов не хватает. А у вас к тому же еще и конец
учебного года. Понятное дело, устали. Вот вам всякая чепуха и мерещится. Рекомендую
попить лечебных трав для успокоения нервов. Могу дать рецептик.

— Не надо нам вашего рецептика! — решительно встала Чижикова. — И ничего мне не

привиделось!

Рыжикова тоже встала, не менее решительно.

— И мне не привиделось! И куклы у меня такой никогда не было!

Подруги гордо пошли к выходу.

— Ну хорошо, хорошо, — со смехом сказал им вслед Тюхин-Матюхин. — Послежу за вашим

Угольковым.

— За тыщу баксов?

— Нет, всего лишь за пятьдесят. Что вы, собственно говоря, хотите узнать?

— Ну-у… — затруднилась с ответом Чижикова, — чего-нибудь подозрительное.

— Ясно. Сотовый у вас есть?

— Нет.

— Жаль. Я предпочитаю иметь с клиентами быструю связь.

— Я могу у своего дяди попросить, — сказала Рыжикова. — У него два мобильника.

— Попроси, потом звякни мне на «трубу», сообщи номер… А вообще-то, девчонки, —

заключил детектив, хрумкая морковкой, — не берите вы всю эту чепуху в головы.
Наоборот — радуйтесь. Могло ведь быть и хуже.

Глава IX
ЗАМОРОЧКИ ПРОДОЛЖАЮТСЯ

Тюхин-Матюхин оказался прав. На другой день стало хуже. Утром Рыжикову разбудили
настойчивые звонки.

Она взяла трубку.

— Слушаю.

— Ты зачем выбросила меня в мусоропровод?! — раздался писклявый голос.

— Кто это говорит?

— Похорони меня на кладбище кукол, — продолжал пищать злобный голосок.

— Да кто это?!

Пошли короткие гудки.

Сон с Юльки слетел. Она быстро набрала номер Чижиковой.

— Алло, — сказала та.

— Чижик, — закричала в трубку Рыжикова, — мне сейчас кукла позвонила!

— Какая кукла?

— Которую я в мусоропровод выкинула.

В трубке послышался смешок.

— И откуда она тебе звонила?.. Из мусоропровода?

— Чижик, я не шучу… — И Рыжикова рассказала, как было дело. — А вдруг все по-новому
начнется? — с тревогой закончила она.

— Да подожди ты дергаться, — стала успокаивать подругу Чижикова, хотя у самой на

душе было неспокойно. — Может, эта «кукла» больше тебе не позвонит.

— А если позвонит?

— Тогда и будем думать.

Рыжикова вздохнула:

— Еще сон дурацкий приснился. Будто пришел ко мне окровавленный Василь Василич и
говорит: «Сегодня я тебя убивать не стану. А просто рядышком посижу».

— Н-да, — буркнула Чижикова. — А у меня Тоха куда-то запропастился. Вчера весь

вечер ему названивала.

— Может, у него телефон сломался?

— Он бы из автомата звякнул.

— А если к нему сходить?

— Я листок с его адресом не могу найти.

— Через справочную адрес узнай.

— Уже узнавала. Они не сообщают домашних адресов по номерам телефонов.

— И что теперь?

— Не знаю. Давай к алкашу пока смотаемся.

— К какому алкашу?

— К Похмелкину. Он же обещал за стольник сказать, кто ему кукольные гробы заказал.

Подруги встретились на своем обычном месте.

— Планы меняются, — объявила Чижикова. — Я нашла Тохин адрес. Поехали вначале к

нему, а уж потом — к алкашу.

— А ехать далеко?

— На «Третьяковскую».

— Куда?

— Метро «Третьяковская».

— Разве в Питере есть такая станция? Она же в Москве.

— Сейчас посмотрим.

Девчонки спустились в метро. «Третьяковская» оказалась в Питере.

— Ни фига не врубаюсь, — всю дорогу удивлялась Рыжикова. — По-моему, она в Москве

была. Рядом с Третьяковской галереей.

— Значит, есть две «Третьяковские», — отвечала Чижикова, — одна в Москве, другая в

Питере.

Антон жил в высотном доме с охраной.

— Вы к кому? — спросил у подруг охранник.

— К Налимовым.

— Минуту… — Он позвонил. — Елена Юрьевна, к вам две девочки пришли.

— Пропустите.

Шикарный лифт с зеркалами поднял девчонок на восьмой этаж. Дверь в квартиру была
открыта. На пороге стояла женщина в черном.

— Здрасте, — поздоровались с ней обе Юльки.

Женщина молча кивнула.

— Антон дома? — спросила Чижикова.

— Антон? — с безжизненной интонацией повторила женщина. — Нет, его нет.

— А когда он будет?
— Никогда не будет, — странно ответила женщина.

— Вы не могли бы ему передать, что приходила Юля. Мы с ним позавчера встречались и…

— Какая глупая шутка! — резко оборвала Чижикову женщина. — Глупая и жестокая!.. —

Дверь захлопнулась.

Юльки растерянно посмотрели друг на друга.

— Чего это с ней?

— Может, она того? — Чижикова покрутила пальцем у виска.

— Чи-и-жик, — вдруг с придыханием произнесла Рыжикова, — кажется, я вспомнила, где

видела твоего Тоху.

— Где?

— На кладбище.

— На каком кладбище?

— В Комарове. Помнишь, прошлым летом я с родителями ездила за черникой. Ты еще не

захотела с нами ехать…

— Ну?..

— Там, прямо в лесу, есть кладбище. На нем всякие знаменитости похоронены. Ахматова
и этот, как его…

— Короче, — нетерпеливо потребовала Чижикова.

— Мы набрали черники и от нечего делать зашли на это кладбище. Там я и видела

надгробие с фоткой твоего Антона.

— Ой, перестань, Рыжик, — поморщилась Чижикова. — Ты обозналась.

— Ничего не обозналась. Покажи еще раз фотографию.

Чижикова показала.

— На кладбище точно такая же, — уверенно заявила Рыжикова.

— Да быть этого не может! Неужели ты сама не понимаешь?

— Почему — не может? Ведьма ведь говорила, что он мертвец.

— И ты поверила этой шарлатанке?

— Поверила. Мне вообще кажется, что все наши заморочки из-за нее. Она против нас
колдует.

— А зачем ей это надо?

— Не знаю. А что касается Антона, я тебе клянусь — на могиле его фотка.

— Ну давай съездим, посмотрим, — уступила Чижикова.

И девчонки отправились на Финляндский вокзал. А оттуда электричкой в Комарово.

…На кладбище было тихо. Подруги брели между могил.

— Я фигею, — вертя головой, изумлялась Чижикова, — оказывается, Гоголь здесь

похоронен. И Чехов…

Но Рыжиковой было не до Гоголя с Чеховым; ей не терпелось доказать свою правоту.

— Во, смотри! — торжествующе воскликнула она.

Чижикова посмотрела. И остолбенела. На могильной плите была та самая фотография,

которую ей подарил Тоха. Чуть ниже тянулась надгробная надпись:

«Горячо любимому Антону от папы и мамы».

Глава Х
ТРОЙНОЕ УБИЙСТВО

Из остолбенения Чижикову вывел писк сотового телефона. Звонил Тюхин-Матюхин. На сей

раз голос детектива звучал совсем не жизнерадостно.

— Ну, девчонки, и втравили вы меня в историю. Давненько я так не рисковал…

— А что такое? — спросила Чижикова. — С Угольковым какие-нибудь странности?

— Хэ, странности, — хмыкнул в трубку Тюхин-Матюхин. — Не то слово. Тут така-а-я

чертовщина.

— Какая?

— Не по телефону, — таинственно ответил детектив. — Надо срочно встретиться.

— Мы сейчас приедем к вам в агентство.

— Ни в коем случае. Туда теперь лучше не соваться ни вам, ни мне.

— Почему?

— Объясню при встрече. Вы где сейчас находитесь?

— В Комарове.

— Значит, вам до Питера где-то час добираться, — прикинул Тюхин-Матюхин. — Давайте

тогда через полтора часика в баре «Два урода». Знаете, где это?

— Нет.

— Как выйдете с вокзала, сразу налево. До встречи.

— Ой, а мы не посмотрели, во сколько электричка! — закричала в трубку Чижикова. Но

уже шли короткие гудки.

Чижикова передала весь разговор Рыжиковой. Рыжикова встревожилась за детектива:

— Тюхин-Матюхин рискует? Значит, ему грозит какая-то опасность?

— Может, он нас просто на понт берет, — предположила Чижикова. — Чтоб еще денежек
выудить.
— Не похоже…

Всю дорогу до города подруги обсуждали странность с фотографией Антона и загадочный

звонок детектива. За разговорами час пролетел как минута.

У вокзала девчонки нашли бар «Два урода», вошли в него и сели на высокие табуреты у
стойки. Детектива не было.

— Что будете пить, девочки? — поинтересовался бармен.

— Нам сока, пожалуйста, — сказала Рыжикова.

— Какого?

— Мне томатного.

— А мне апельсинового, — прибавила Чижикова.

Они выпили по стакану сока. Затем по второму. Время шло. Тюхин-Матюхин не

появлялся.

Наконец у входа в бар тормознула задрипанная «Мазда», и из нее вылез детектив.

Увидев через стеклянную витрину девчонок, он помахал им…

А потом случилось то, что подруги видели лишь в крутых боевиках. Из-за поворота на
сумасшедшей скорости выскочила «бээмвэшка». ТРА-ТА-ТА-ТА-ТА!.. — раздались из нее
автоматные очереди. И Тюхин-Матюхин, изрешеченный пулями, рухнул на тротуар.

«Бээмвэшка» умчалась. Девчонки выбежали на улицу и склонились над детективом.

— Кладбище… — прохрипел он, — … ку… кол…

Это были его последние слова.

ВАУ-ВАУ-ВАУ! — послышался вой милицейской сирены.

Чижикова схватила Рыжикову за руку:

— Бежим, Рыжик!

И девчонки помчались. Когда бар «Два урода» остался за двумя поворотами, подруги
перешли на шаг. Пот застилал им глаза, сердца учащенно колотились…

— Чижик, зачем мы убежали? — отдышавшись, спросила Рыжикова. — Надо было все

милиции рассказать.

— Что «все»?

— Ну то, что мы наняли Тюхина-Матюхина следить за Угольковым.

— И как ты думаешь, что после твоего рассказа сделала бы милиция?

— Не знаю.

— А я знаю. Нас отправили бы в психушку.

— Почему?
— Сама, что ли, не понимаешь?

— Так мы бы им рассказали то, что ты вначале Тюхину-Матюхину рассказывала.

— А какой смысл?

— Да ты пойми, Чижик, — горячилась Рыжикова. — Убийство Тюхина-Матюхина напрямую

связано с нашими заморочками.

— Я-то понимаю, Рыжик. А вот милиция вряд ли тебя поймет.

— Ну и что ты предлагаешь?

Чижикова принялась обмахивать ладонью разгоряченное лицо.

— Давай чего-нибудь попьем. Пить так хочется.

Подруги зашли в первое попавшееся кафе и взяли по банке колы. Здесь играла веселая
музыка. Посетители пили соки и ели салаты. В окна светило солнце. И убийство
детектива казалось каким-то наваждением.

— Неужели его Угольков грохнул? — не верилось Чижиковой.

«Угольков…» — громко прозвучало откуда-то со стороны. Девчонки закрутили головами.

И увидели включенный телевизор. Передавали криминальную хронику.

— …в момент взрыва главный режиссер находился у себя в кабинете, — продолжал

диктор. — Следствию удалось установить, что взорвалась кукла, начиненная тротилом.
Кто принес куклу-бомбу в кабинет, остается пока невыясненным. Также неясны и мотивы
этого убийства.

Криминальная хроника закончилась. Пошла реклама.

Подруги были в шоке. Но, несмотря на шок, Чижикова не потеряла способности

логически мыслить.

— Если Уголькова убили раньше Тюхина-Матюхина, значит, он не виновен в смерти

детектива, — сделала она вывод. — Спрашивается, кто их обоих убил?..

— Да, кто? — откликнулась Рыжикова.

— Тот, кто заказал Похмелкину кукольные гробы, — сделала еще один вывод Чижикова.

— Почему ты так считаешь?

— Потому что Тюхин-Матюхин перед смертью говорил о кладбище и о куклах. — Чижикова

залпом допила колу и порывисто встала. — Едем, Рыжик!

— Куда?

— На кладбище. Узнаем у Похмелкина, кто заказал ему кукольные гробики.

Когда девчонки приехали на кладбище и вошли в мастерскую, маленьких гробов там уже
не было. Как и Похмелкина.

— Иван Лукич! — позвали подруги.

Нет ответа.
— Мы вам сто рублей принесли! — прокричала Рыжикова.

Тишина.

— Опять, наверное, напился и в гробу дрыхнет, — сказала Чижикова. — Давай, Рыжик,

крышку подымем.

Общими усилиями девчонки сдвинули крышку.

Похмелкин и впрямь лежал в гробу. Но не пьяный. А мертвый. С дыркой от пули между

глаз.

Глава XI
КЛАДБИЩЕ КУКОЛ

Подруги сидели в «Блинной» и ели блины с брусничным вареньем. У девчонок на нервной

почве разыгрался аппетит. Они сидели в этой «Блинной» второй час. И чем больше
говорили, тем меньше понимали, что же с ними произошло и — главное — продолжало
происходить. Девчонки никак не ожидали такого поворота событий. Запутанная мистика
буквально на глазах превратилась в не менее запутанный детектив.

— Кош-ш-марный день, — говорила Рыжикова, уплетая десятый блин. — Угольков убит… Ну

зачем, зачем надо было убивать всех этих людей?

Чижикова пожимала плечами.

— Не знаю.

— А как ты думаешь?

— Я о другом думаю. Нельзя вот так сидеть и скулить до бесконечности. Надо что-то
делать.

— А может, все само собой обойдется? — с надеждой спрашивала Рыжикова. — Не

обойдется, — мрачно ответила Чижикова. — Если мы ничего не предпримем, будет только
хуже.

— Ты хочешь сказать, что мы… — голос у Рыжиковой дрогнул, — …следующие?

— Вполне возможно.

— Ой, мамочка. — Рыжикова от страха заказала себе еще порцию блинов — со сгущенкой.

— Хотя, с другой стороны, — продолжала рассуждать Чижикова, — если б нас хотели

убить, то давно бы убили. Значит, мы им нужны живыми.

— Кому «им»?

— Тем, кто всех убивает.

— А зачем они всех убивают? — вернулась к первоначальному вопросу Рыжикова.

— В этом нам и надо разобраться.

Рыжикова в расстроенных чувствах обмакнула блин в сгущенку и целиком запихала в

рот.

— Ни фига у нас не получится, — сказала она, прожевав и проглотив.

— Ну а ты что предлагаешь? Нанять еще одного частного детектива?

— Ой, нет, — испуганно ответила Рыжикова. — Хватит с нас Тюхина-Матюхина. Мне его
так жалко.

— А Похмелкина тебе не жалко?

— Тоже жалко. Но Тюхина-Матюхина жальче. Такой красивенький. Вел здоровый образ

жизни. Морковку хрумкал… — принялась вспоминать Рыжикова.

Чижикова же усиленно соображала.

— Нужно как следует проанализировать ситуацию… — морщила она в раздумье лоб.

— Мы ее уже сто раз анализировали. Получается абракадабра.

— Вот и надо из этой абракадабры выстроить логическую цепочку.

— Какая может быть логическая цепочка, если у тебя — ночной клуб с крематорием, а у
меня — чердак с куклами…

— С куклами! — ухватилась за последнее слово Чижикова. — Смотри, Рыжик, — везде

куклы, куда ни глянь. Кукольный театр вместо крематория — раз. У тебя дома кукла
непонятно откуда взялась — два. В кабинете Уголькова кукла взорвалась — три…

— Похмелкину кто-то кукольные гробы заказал — четыре, — подхватила Рыжикова. —

Утром мне кукольный голос звонил — пять…

— Стоп! — воскликнула Чижикова. — Вспомни точно, что тебе сказала эта «кукла».

— Она сказала: «Ты зачем выбросила меня в мусоропровод?»

— А дальше?

— «Похорони меня на кладбище кукол».

— Вот! — победно вскричала Чижикова. — Тюхин-Матюхин перед смертью тоже говорил про
кладбище кукол. Я только сейчас поняла. Он произнес не два отдельных слова, а фразу
из двух слов: «Кладбище кукол».

— Разве бывают кладбища кукол? Это, наверное, фигуральное выражение.

— Какое?

— Ну, иносказательное. Не имеющее отношения ни к кладбищу, ни к куклам.

— Здрасте, приехали, — покачала головой Чижикова. — Наоборот, тут все связано с

кладбищем… О! — вдруг перебила она себя: — Он же сказал: заказчица!

— Кто сказал? Тюхин-Матюхин?

— Да нет, Похмелкин! Помнишь, я у него спросила, кто ему заказал кукольные гробы. И
он сказал: заказчица.

— Ага, — припомнила и Рыжикова. И даже повторила всю фразу Похмелкина целиком: —

«Мне заказчица велела всем так отвечать». Выходит, кукольные гробы заказала
женщина.

— Именно! И возможно, та самая, что говорила с тобой по телефону писклявым голосом.

— Может, даже она всех и убила, — предположила Рыжикова.

— Не исключено, — кивнула Чижикова. — Думаю, эта «кукла» тебе еще раз позвонит.

— Зачем ей звонить?

— А в первый раз зачем она звонила?

— Черт ее знает.

— То-то и оно. Все делается с непонятной для нас целью. Поэтому, если «кукла»
позвонит, надо вычислить ее номер.

— У меня же нет АОНа.

— Не проблем. Я у знакомых попрошу. И еще надо выяснить насчет «кладбища кукол».

Существует ли оно на самом деле.

— Мне кажется, что нет.

— Ну, есть же кладбища собак, кошек… Почему бы не быть и кладбищу кукол?

— И кого там хоронят? Кукол?

— Нужно выяснить.

— О, идея! — осенило Рыжикову. — Давай у Гоши Компика спросим! Он же все на свете

знает!

Глава XII
ГОША КОМПИК

Гоша действительно все на свете знал. Потому что был вундеркинд. В год он научился
читать и писать, в два — выучил наизусть все стихи Пушкина, а в три — мог
пользоваться компьютером. Коэффициент интеллекта у Гоши был просто чудовищный — 350
(у Эйнштейна, для сравнения, — только 173). О чем бы Гоше не начинали рассказывать,
он тут же перебивал: «Знаю, знаю, знаю…» А вот Гошины родители, наоборот, не знали,
что с ним делать. Ведь это же ненормально — быть таким умным. Они Гошу и по врачам
таскали, и экстрасенсам показывали — ничего не помогло. С каждым годом Гоша
становился все умнее и умнее. В пять лет он пошел сразу в седьмой класс, где
учились Чижикова с Рыжиковой, а после перешел не в восьмой, а в Институт высших
компьютерных технологий. Гоша буквально помешался на компьютерах. За это его в
школе и прозвали — Компик.

Короче говоря, Гоша был самый настоящий гений. И, как всякий гений, имел несносный
характер.

— Ну чего надо? — хмуро спросил он у девчонок, когда те к нему пришли.

— Компик, мы к тебе на одну минуточку, — прощебетала Чижикова.

— Я не собираюсь тратить на вас целую минуту, — ответил шестилетний вундеркинд.

— А хочешь конфетку? — предложила ему Рыжикова.

Подруги знали, что, помимо компьютеров, у Гоши была еще одна пламенная страсть —
конфеты.
— Небось карамелька какая-нибудь? — презрительно скривился вундер.

— Ну что ты, Гошенька. — Рыжикова протянула ему конфету. — Смотри — шоколадная.

Юный гений тут же сунул конфету в рот и блаженно зажмурился.

— Ка-а-йф.

— Компик, а ты не знаешь… — начала Чижикова.

— Знаю, — по привычке ответил Гоша.

— Я же еще не сказала — что.

— Ну так говори, чего кота за хвост тянешь, — пробурчал карапуз.

— Есть такое «кладбище кукол»?

— Есть. Виртуальное.

— Как это?

— Идемте, покажу.

Гоша провел девчонок в свою комнату, где у него стояли два компьютера.

Клик-клик-клик… — пощелкал он мышью одного из «компиков», и на экране появилась

надпись:

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ

НА ВИРТУАЛЬНОЕ КЛАДБИЩЕ КУКОЛ

— Ух ты! — ахнули подруги.

Гоша уверенно щелкал дальше. Попутно говоря:

— Видите, вся территория разделена на секторы. У каждой куклы имеется надгробная

плита, эпитафия, фотка… Все, как на настоящем кладбище…

И вправду, виртуальное кладбище ничем не отличалось от реального. Только вместо

людей были куклы: кукла Маша… кукла Даша… кукла Саша…

— А зачем все это? — недоумевали девчонки.

— А затем, — начал объяснять Гоша свысока (хотя сам был от горшка два вершка), —
что человек нуждается в отрицательных эмоциях. Для баланса. Если в жизни все
хорошо, для человеческой психики это плохо. Может наступить нервный срыв…
Просекаете?

Подруги не просекали.

— Ну что ж вы дуры-то такие, — раздраженно бросил вундер.

— Да ты, Гошенька, не нервничай. Лучше скушай еще конфетку.

Гоша слопал конфету и продолжил объяснение:

— Дети тоже нуждаются в отрицательных эмоциях. В особенности вы, девчонки. Кладбище

кукол и дает девчонкам повод поплакать… Надеюсь, это ясно?

Да, это было ясно. Но пришли подруги не за этим.

— Компик, а кто придумал кладбище кукол?

— Сейчас поглядим… — Клик-клик — щелкнул вундеркинд мышкой.

«Дорогие девочки, — появилась надпись на экране, — пожалуйста, не выбрасывайте свои

старые куклы. А присылайте нам. Мы будем их виртуально хоронить на нашем
виртуальном кладбище кукол. В любой момент вы можете посетить могилку своей
любимицы. Для этого вам надо всего лишь набрать адрес нашего сайта:
http://www.kukla.ru/. Присылайте старые куклы по адресу: 195208 г. Санкт-Петербург,
а/я 313. Смотрителю виртуального кладбища».

Чижикова, прочтя текст, о чем-то задумалась. А Рыжикова спросила у Гоши:

— Гошенька, а зачем тебе два компьютера?

— Для работы, — снисходительно ответил вундер.

— А разве нельзя на одном работать?

— Ну что я тебе буду объяснять? — по-новому начал раздражаться юный гений. — Все
равно ты ни шиша в этом не пендришь.

— А вот и пендрю… — И Рыжикова, желая продемонстрировать свое умение, щелкнула

мышкой. Но, как видно, не там, где надо. Экран погас.

Тут уж Гоша раззлобствовался не на шутку.

— Не умеешь, так не лезь!.. На компьютере работать — это тебе не гвозди

заколачивать!

Вундеркинд орал до тех пор, пока Рыжикова не заткнула ему рот очередной конфетой.

А Чижикова при слове «гвоздь» вспомнила майора Гвоздя.

— Компик, а ты не можешь узнать, есть ли в Питере такой майор Гвоздь?

— Майор? — жуя конфету, повторил вундер. — Он в каких войсках служит?

— Ни в каких. Он следователь.

— Так бы сразу и говорила. — Гоша подвинул к себе клавиатуру. — Надо в милицейской

компьютерной сети покопаться…

Через пару минут вундеркинд выдал ответ:

— Никаких Гвоздей в питерской милиции нет и никогда не было.

— А вот если он убийства расследует, кем он может быть?

— Фээсбэшником, к примеру.

— Кем-кем? — переспросили подруги.

Гоша скривился, как от кислого (хотя ел сладкую конфету).

— Фээсбэшник — это сотрудник Федеральной службы безопасности, — раздельно произнес
вундер. — Понятно?

— Ой, Компик, а покопайся в их компьютерной сети, — попросила Чижикова.

— Фээсбэшную сеть потруднее будет взломать, чем милицейскую, — заметил Гоша.

— Гошенька, но ты же такой классный компьютерщик! — подзадорила его Рыжикова.

— Сейчас попробую… — Гошины пальцы забегали по клавишам. Прошла минута… другая…

Сеть ФСБ не взламывалась.

— Вот ешкин кот, — бормотал под нос юный гений.

— Не выходит, Гошенька, да? — посочувствовали ему девчонки.

— Не мешайте! — рявкнул на них вундер. — Раскудахтались тут!..

Пришлось подругам проглотить и эту пилюлю. Ради дела.

— Йес! — наконец радостно закричал Гоша. — Получилось!

— Компик, ты гений! — тоже обрадовались девчонки.

— Сам знаю, — небрежно ответил малявка и начал читать с экрана: — Петр Трофимович
Гвоздь…

— Это он, он! — захлопала в ладоши Чижикова. Юлька прекрасно помнила, что, когда
говорила с Гвоздем по телефону, кто-то позвал его по имени-отчеству.

— Начальник Отдела паранормальных явлений… — читал Гоша.

— А что значит — паранормальных? — перебили подруги.

Вундер вскипел:

— Ну вы, блин, меня уже достали!

Честно сказать, Гоша тоже достал девчонок. Они испытывали сильнейшее желание
отшлепать его, как капризного ребенка. Впрочем, Гоша и был капризным ребенком,
только с гениальными мозгами.

— Гошенька, а хочешь еще конфетку? — прибегла Чижикова к проверенному методу

успокоения.

— Конечно, хочу, — сразу успокоился вундер и пояснил: — Паранормальные — значит

необъяснимые. Абракадабра всякая.

Подруги переглянулись. Это был как раз их случай.

— Ни фига себе! — вдруг воскликнул Гоша. — Да их хакнули!

— Что-что? — вынуждены были опять спросить девчонки.

— У отдела взломан банк данных. И скачаны все секретные файлы… — Гоша не отрывал
взгляда от экрана. — Да-а, классно сработано. Сразу видно — действовал опытный
хакер [4].

Кто такой хакер, подруги знали.

— Компик, а посмотри… — начала Рыжикова.

— Больше ничего смотреть не буду, — отрезал гений. — Я и так на вас кучу времени
угрохал. А мне еще в виртуал периферийного реала надо входить.

Конфет у девчонок не осталось, поэтому они не рискнули спросить — что это за

виртуал периферийного реала?

— А завтра посмотришь?

— Смотря что.

— Есть ли в Интернете информация на госпожу Терезу.

— А кто она такая?

— Ведьма.

— Ладно уж, — раздобрился вундер, — завтра поищу вашу ведьму на оккультных сайтах.

— Спасибо, Гошенька, — поблагодарили девчонки.

— Спасибо в карман не положишь. С вас кило конфет. Самых дорогих.

— Обязательно принесем, Компик.

Гоша демонстративно отвернулся к компьютерам, давая понять, что разговор окончен.

Одной рукой он стал что-то набирать на одном компьютере, а другой — на другом.
Подруги пошли к выходу.

— Дверь там как следует захлопните! — крикнул им вдогонку вундеркинд. — Чтоб замок
закрылся.

— Хорошо, Гошенька. До свидания.

Юный гений не ответил. Он уже вошел в виртуал периферийного реала.

Глава XIII
ПЯТЬ ВАСИЛЬ ВАСИЛИЧЕЙ

А девчонки вышли на улицу.

— На фига тебе госпожа Тереза? — первым делом спросила Чижикова у Рыжиковой.

— Мне кажется, это она звонила писклявым голосом.

— Вряд ли.

— Почему? Ведь с нее все наши заморочки начались. Она наколдовала.

— Ой, Рыжик, что ж ты такая суеверная, — посетовала Чижикова. — «Наколдовала».

Неужели ты веришь во всю эту чепуху?

— Верю! — запальчиво ответила Рыжикова. — Я вообще думаю, что…

— А я вот о другом думаю, — перебила ее Чижикова. — Зачем было создавать в

Интернете кладбище кукол?
— Компик же объяснил. Человеку нужны отрицательные эмоции…

— Этих отрицательных эмоций и без кладбища кукол хватает.

— Тебе, может, и хватает. А у тех девчонок, у которых родители богатенькие, их

вообще нет. Хочешь крутую тачку — получай. Хочешь на Канары — поезжай. Им и
погоревать-то не из-за чего. А тут куклу похоронила — и страдай себе сколько
влезет.

— В общем-то, да, — согласилась Чижикова. — Тогда другое непонятно. Для чего

смотрителю реальные куклы, раз это виртуальное кладбище? Написал бы: «Присылайте
фотографии кукол». А ему сами куклы понадобились.

— Ну мало ли. Может, он их продает.

— Да кто их купит?

— Значит, чудак какой-нибудь, — сделала вывод Рыжикова. — Который коллекционирует

старые куклы.

— Не-ет, — качала головой Чижикова, — тут что-то другое. Надо бы найти этого
«чудака».

— Как ты его найдешь?

— По почтовому адресу. Три последние цифры индекса означают номер почты. Нужно
пойти на эту почту и узнать, кто абонирует номер триста тринадцать.

— Ага, так тебе и скажут.

— Ой, да что-нибудь сочиним — и скажут.

— А какой там индекс?

— Сто девяносто пять двести восемь, — без запинки выдала Чижикова.

— Какой-какой?

Чижикова повторила.

— Вроде бы это мой индекс, — сказала Рыжикова.

— Твой?

— Ну да. Моего почтового отделения.

— Ты уверена?

— Пошли проверим.

— Пошли. Родичи как раз письмо прислали.

Девчонки пришли к Рыжиковой. На конверте стоял тот же индекс, что и в сайте

виртуального кладбища: 195208.

Подруги сразу подумали о Васичкине.

— Василь Василич, — высказала вслух Чижикова.

— А может, не он?.. — Рыжиковой так не хотелось, чтоб милейший Васичкин был замешан
в каком-то грязном деле.

— Сейчас узнаем. Идем на почту.

Не успели девчонки выйти в прихожую, как раздался телефонный звонок.

Рыжикова собралась снять трубку.

— Подожди, — остановила ее Чижикова. — Пускай на автоответчик наговорят. Вдруг это

«кукла».

И точно — звонила «кукла».

— Ты зачем выбросила меня в мусоропровод? — злобно пропищала она, как и прошлый

раз. — Похорони меня на кладбище кукол… — И добавила кое-что новенькое: — А не то я
тебя убью.

— Ой, мамочка, — прижала ладони к щекам Рыжикова.

— Надо ставить АОН, — приняла твердое решение Чижикова.

На почте девчонкам удалось без труда обвести вокруг пальца молоденькую служащую.
Та, заглянув в журнал учета, сообщила:

— Ящик номер триста тринадцать абонирует В.В. Васичкин.

У Чижиковой отпали последние сомнения. А Рыжикова все еще пыталась оправдать Василь
Василича:

— Вдруг это у него хобби.

— Да какое хобби? — морщилась Чижикова.

— Обыкновенное. Коллекционировать старые куклы.

— И складывать их в гробы на чердаке, — иронично прибавила Чижикова.

— Да нет там никаких гробов. Это было просто… — Рыжикова запнулась, не зная, как
определить то, что с ней произошло, — …видение, — наконец нашла она нужное слово.

— А давай проверим.

— Что проверим?

— Есть на чердаке ящик с кукольными гробами или нет. И если он там, то… — Теперь
уже Чижикова запнулась.

— Что?

— Не знаю. Короче, полезли на чердак.

Хоть Рыжикова и утверждала, что все произошедшее с ней на чердаке было видением, но
лезть на чердак ей совсем не хотелось.

— Нет там никакого ящика с куклами, — стала она увиливать.

— Вот и посмотрим.
— Как ты посмотришь? Ключ же у Васичкина.

— Может, мы и без ключа обойдемся. Идем…

Девчонки вернулись домой к Рыжиковой и, прихватив фонарик, подошли к чердачной

двери.

— Видала, какой замочище, — показала Рыжикова.

— Разве это замочище, — усмехнулась Чижикова. — Если б я знала, что тут такая
фитюлька в дверях, мы бы уж давно на чердак сгоняли.

С этими словами она вытащила из волос заколку, сунула ее в замочную скважину,

повернула — и дверь открылась.

Несмотря на все свои страхи, Рыжикова не могла не восхититься подругой:

— Супер! Где это ты, Чижик, наловчилась?

— У меня парень был знакомый, в колледже на слесаря учился. Он мне и показал, как
замки заколкой открывать. Ну что, пошли?

Рыжикова медлила.

— Страшновато как-то.

— Чего ты боишься? Раз дверь была на замке — значит, на чердаке никого нет.

— Все равно страшно…

— Да мы только посмотрим, есть ли там ящик, и назад.

— Ну идем.

Девчонки вошли на чердак.

— Вон туда надо, — показала Рыжикова, чувствуя, как учащенно колотится сердце.

Они подошли к трубам. Луч фонаря выхватил из тьмы деревянный ящик.

— Этот? — спросила Чижикова.

— Этот, — ответила Рыжикова. Сердце у нее уже бухало, как колокол.

— Открывать, Рыжик?

— Открывай, Чижик.

Чижикова откинула крышку. Подруги одновременно вскрикнули. Но не потому, что в

ящике оказались гробики с куклами. Их-то там как раз и не было. В ящике,
скрючившись, лежал Василь Василич. С перерезанным горлом.

Девчонки потрясенно смотрели на труп, не в силах вымолвить ни единого слова.

Наконец Рыжикова растерянно произнесла:

— Кто ж его убил?

— Я, — раздался из темноты насмешливый голос. В тот миг на чердаке вспыхнул свет.

Девчонки обернулись и обмерли. К ним приближался… Василь Василич. Живой. Подруги,
как по команде, повернули головы к ящику. Там тоже лежал Василь Василич. Мертвый.

Живой Василь Василич держал в руке шприц. «Как тогда…» — машинально отметила
Рыжикова.

— Попались, финтифлюшки? — ухмылялся маньяк.

— Не подходите! — отчаянно закричала Чижикова. — Стрелять буду!

— Чем, фонариком? — захохотал Васичкин.

— Бежим, Рыжик!

Девчонки кинулись к чердачному окну, которое, к счастью, оказалось открытым. Но

когда обе Юльки выбрались на крышу, они с ужасом увидели… еще одного Василь
Василича. Третьего.

Из чердачного окна тем временем вылез второй Василь Василич. А за ним показался
первый — тот, что лежал в ящике. С перерезанным горлом.

Это походило на какой-то кошмарный сон.

Подруги, взявшись за руки, понеслись по крыше. Три Василь Василича, размахивая

шприцами, бросились следом. Чижикова с Рыжиковой были явно проворнее. Они
быстренько оторвались от преследователей; от пожарной же лестницы их отделяли
каких-нибудь десять шагов. А там — по ступенькам вниз, и спасены! Но тут, словно из
ниоткуда, впереди возник четвертый Василь Василич. А за ним и пятый.

Путь к спасению был отрезан.

Василь Василичи, взяв девчонок в «клещи», начали теснить их к краю крыши.

— Помоги-и-и-те!.. — закричала Рыжикова.

— Спаси-и-и-те!.. — подхватила Чижикова.

Но, увы, никто им не помог и уж тем более не спас.

Пять Василь Василичей подошли к двум Юлькам и без лишних слов столкнули их с крыши.

— А-а-а-а-а-а-а-а… — истошно завопили девчонки и, со свистом рассекая воздух,

полетели вниз.

— Счастливого полета, — помахали им маньяки на прощание шприцами.

Глава XIV
ЧИЖИКОВА ИЛИ РЫЖИКОВА?

Юлька открыла глаза и огляделась. Где она?.. На том свете? Вроде не похоже. Какая-
то белая комната; сама Юлька лежит на белой кровати. «Больничная палата», —
догадалась она. Юлька попробовала пошевелить руками и ногами. И с радостью
почувствовала, что руки-ноги шевелятся. Но вслед за радостью пришло недоумение.
Неужели можно грохнуться с двенадцатиэтажного дома и не только остаться в живых, но
даже ничего себе не сломать? Странно… И тут Юльке стало еще страннее. Потому что до
нее вдруг дошло, что она не знает, какая она Юлька: Чижикова или Рыжикова. Юлька
начала лихорадочно вспоминать. Вспоминались, однако, детали как из жизни Чижиковой,
так и из жизни Рыжиковой. Может, она сошла с ума? А что, ударилась головой об
асфальт — и у нее крыша поехала. «Не пори чушь!» — одернула себя Юлька. Тем не
менее факт оставался фактом — Юлька не понимала, Рыжикова она или Чижикова.

В эту минуту дверь отворилась, и в палату вошла женщина в белом халате.

— Здравствуй, Боренька, — сказала она ласково. — Пора принять таблеточку.

Боренька?! Юлька рот от изумления разинула. А женщина положила ей на язык таблетку

и подала стакан с водой.

— Запей, Боря.

Юлька машинально запила.

— Молодец, хороший мальчик, — похвалила женщина Юльку и вышла из палаты.

Что за чертовщина?.. Мало того, что ей никак не врубиться, Чижикова она или
Рыжикова, ее еще вдобавок Борей назвали. «Надо срочно прояснять ситуацию», —
решительно подумала Юлька и поймала себя на том, что так могла подумать только
Чижикова. Ага-а, значит, она Чижикова!.. Но вслед за решительной мыслью пришла
нерешительная: «Может, все само собой прояснится…» А так могла подумать только
Рыжикова.

Вот блин! Ну кто же она: Чижикова или Рыжикова? И тут Юлька сообразила, как это
можно узнать. Да проще простого! В зеркало посмотреться!..

Она вскочила с кровати и подбежала к большому настенному зеркалу. Посмотрелась в

него, да так и ахнула. Потому что не увидела ни отражения Рыжиковой, ни отражения
Чижиковой. Из зеркала на Юльку пялился какой-то парень… Юлька протерла кулаками
глаза. И парень протер кулаками глаза. Юлька затрясла головой. И парень затряс
головой. Юлька подняла руку. И парень поднял руку. Юлька топнула. И парень топнул.
И Юлька поняла, что она и есть этот парень. В этот момент Юлька увидела еще одного
парня. Но не в зеркале, а в дверях палаты.

— Привет, — сказал он.

— Привет, — осторожно ответила Юлька и поразилась своему голосу. Он был не

девчоночий, а мальчишечий.

— Хочешь увидеть живого динозавра? — спросил парень.

— Кого?

— Динозавра… Пошли, покажу.

Юлька пошла. Парень привел ее к кабинету с табличкой «Главврач». Приоткрыл тихонько

дверь.

— Гляди, вон он сидит.

Юлька заглянула. За столом сидел мужчина и что-то писал.

— Видала, какой матерый динозаврище? — сказал парень.

Но Юлька уже смотрела не на «динозавра», а на этого парня. Странный у него был вид.
Даже не странный, а придурошный.

Парень тем временем продолжал:

— Ишь как ловко под человека замаскировался, гад. Думает, никто не поймет, что он
динозавр. Но меня не проведешь. — Парень понизил голос: — Их здесь много, таких
гадов. Они к нам из тридцать второго измерения проникают. Хотят захватить нашу
планету.

«Чокнутый», — поняла Юлька.

К ним подошла женщина. Та самая, что давала Юльке таблетку.

— Андрюшенька, иди к себе в палату, — ласково обратилась она к парню.

— А вы знаете, Инна Борисовна, что он динозавр? — кивнул парень на приоткрытую

дверь кабинета.

— Знаю, милый. Иди отдыхай.

Парень послушно ушел. Лицо у женщины было доброе. И Юлька решилась спросить.

— Извините, — с запинкой произнесла она, — а я… кто?

Женщина не удивилась вопросу.

— Ты — Боря Пыжиков, — ответила она. — Круглый сирота. Живешь в детдоме.

— Разве здесь детдом?

— Нет, клиника.

— Какая клиника?

— Для душевнобольных детей, — раздался мужской голос. Это из кабинета вышел

«динозавр». — У тебя, мальчик, врожденное слабоумие.

— Ну зачем вы так, Игорь Матвеич? — укорила главврача женщина.

— А затем, Инна Борисовна, что мы, врачи, должны всегда говорить детям правду. Как
бы горька она ни была.

— Вы не правы, Игорь Матвеич.

— Нет, я прав, Инна Борисовна.

Они заспорили…

А Юлька не знала, что и думать. Боря Пыжиков, круглый сирота, да еще и с врожденным
слабоумием. Просто бред какой-то.

— Послушайте! — в отчаянии вскричала Юлька. — Я не Боря Пыжиков! Меня зовут Юля!

Спор мигом прекратился.

— Это что-то новенькое, — сказал врач. — И давно тебе кажется, что ты Юля?

— Мне не кажется, — с горячностью ответила Юлька. — Я и вправду Юля. Только не знаю

— Чижикова или Рыжикова.

Врач с врачихой понимающе переглянулись.

— Шизофренический генацитоз, — сказал врач.

— С психокримической доминантой, — прибавила врачиха.

— Я не сумасшедшая! — закричала Юлька.

— Конечно, конечно. — Врачиха погладила Юльку по голове. — Ты только успокойся,

Боренька.

Юлька резко оттолкнула врачихину руку.

— Я не Боренька, а Юля. Понятно вам?!

— Нам все понятно, — сказал главврач и мигнул двум проходящим мимо санитарам,
здоровенным, как шкафы.

И Юлька ойкнуть не успела, как оказалась в смирительной рубашке и с кляпом во рту.

Санитары отвели ее в палату, все стены которой были обиты толстым войлоком. И
заперли. У Юльки на глаза навернулись слезы. Ну надо же, блин, и раньше было не
пойми чего, а сейчас и вовсе полный отстой. Какая-то клиника для душевнобольных
детей, какой-то Боря Пыжиков. А может, не какой-то?.. До Юльки внезапно дошло, что
она помнит всю жизнь этого Пыжикова, как свою собственную. Буквально до мельчайших
подробностей. А вдруг она и вправду Пыжиков? А Чижикова с Рыжиковой — просто плод
его больного воображения. Да-да, скорее всего так оно и есть, раз она пацан. Или
все-таки нет?..

И Юлька вновь начала приводить доводы «за» и «против».

И вот когда Юлька почти убедила себя в том, что она — Боря, дверь в палату
отворилась, и вошел главврач. За ним вкатился маленький кругленький усатенький
человечек, похожий на колобок.

— Вот так номер, чтоб я помер, — сказал усатый, взглянув на Пыжикова в смирительной
рубашке. — Что это вы его так упаковали?

— Буянит, товарищ майор, — пояснил главврач. — Крайне тяжелый случай шизофрении.

Мальчику кажется, что он девочка. Причем даже не одна девочка, а две.

— Во как? — подкрутил усы майор. — Оставьте-ка нас наедине, милейший.

Врач вышел. Майор вытащил у Пыжикова изо рта кляп.

— Ну, здравствуй, Юля, — сказал он.

Глава XV
НАВЕДЕНКА СО СГУЩЕНКОЙ

— Здрасте, — ответила вконец обескураженная Юлька. И осторожно спросила: — А разве

я не Боря Пыжиков?

— Никак нет! — отрубил майор.

У Юльки капельку отлегло от сердца, но до конца ей еще не верилось.

— Значит, я Юля? — лишний раз решила она удостовериться.

— Так точно! — снова отрубил майор.

— А которая? — продолжала выспрашивать Юлька. — Чижикова или Рыжикова?

— И Чижикова, и Рыжикова. Одновременно.

— Как это? — стала в тупик Юлька.

— Скоро узнаешь. А пока ты мне все расскажи.

— А вы кто?

— Майор Гвоздь, — представился усатый.

— Петр Трофимыч?

— Да. Откуда ты знаешь?

— Мы же с вами по телефону говорили. Вы еще про Кукольника рассказывали…

— Про какого Кукольника?

— Про маньяка, который четырнадцатилетних девочек пожирает.

— Хм, — хмыкнул майор, — интересно… Ладно, об этом после. А сейчас выкладывай все
по порядку.

— Хорошо. Только вы снимите с меня эту дурацкую рубаху.

Гвоздь снял с нее смирительную рубашку, и Юлька начала рассказывать. Весь рассказ
занял у нее минут тридцать.

— …а потом пять Василь Василичей столкнули нас с крыши. И я здесь очнулась.

Поглядела в зеркало — а я уже не Чижикова, не Рыжикова, а какой-то Пыжиков, —
закончила Юлька.

— Понятненько, — задымил сигаретой Гвоздь.

— А мне вот ничего не понятненько. Почему вы говорите, что я Чижикова и Рыжикова

одновременно? Да и вообще, как это мы очутились в этом теле?.. — Юлька ткнула в
себя пальцем.

— В тело Пыжиквоа были перенесены ваши сознания.

— А кто их перенес?

— Я, — коротко ответил майор.

— Вы? — таращилась на него Юлька.

— Так точно!

— А зачем?

— Сейчас объясню. — И Гвоздь начал объяснять: — Я начальник Особого отдела ФСБ.

Этот отдел расследует преступления, совершаемые нечистой силой…

— Вы имеете в виду всяких там ведьм и колдунов?

— И их тоже, — кивнул майор. — Но с этой публикой все гораздо проще. Они живут на
земле и в основном промышляют мелким хулиганством: сглаз напускают, порчу наводят…
Главная же нечисть находится там, — постучал Гвоздь каблуком ботинка о пол.
Юлька посмотрела на пол, потом на майора.

— Где «там»?

— В инфернальном мире.

— В каком, в каком?

— Ну то есть потустороннем. Его еще называют адским миром.

Тут в Пыжикове заговорила Чижикова.

— Ой, да бросьте вы, — скептически произнесла она.

— Я бы с удовольствием бросил, — покуривал Гвоздь. — Но, к сожалению, адский мир

действительно существует.

— И что, в нем черти водятся? — саркастически спросила Чижикова.

Майор усмехнулся:

— До чего ж у людей стереотипное представление об адском мире. Чуть что — сразу

черти. Нет там никаких чертей и никогда не было.

— Откуда вы знаете?

— Знаю, — туманно ответил Гвоздь.

— А кто там тогда живет?

— Нечисть всякая, в тысячу раз похлеще чертей. Разными путями она просачивается в
наш мир и внедряется в человеческое общество. Потому-то во многих странах сейчас и
созданы подразделения по борьбе с нечистой силой…

— А зачем эта нечисть к нам просачивается?

— Чтоб гадости делать. Сколько человечество существует, столько инфернальная

нечисть ему и вредит. Не нравимся мы ей почему-то… — Майор перекинул сигарету из
правого угла рта в левый. — Так вот, американцы запустили на земную орбиту два
спутника: «Полтергейст — 1» и «Полтергейст — 2». Эти спутники буквально нашпигованы
современнейшей аппаратурой, способной выявлять на Земле существа из инфернального
мира и уничтожать их из Космоса лазерной пушкой. Недавно «Полтергейсты» засекли на
территории нашей страны, в районе Петербурга, некое инфернальное существо. Они уже
хотели его уничтожить, но существо внезапно исчезло. Такого в практике
«Полтергейстов» еще не бывало. Это говорит о том, что из адского мира к нам
пожаловала не просто нечисть, а нечисть высшего разряда. А значит, и гадость она
замыслила тоже высшего разряда…

— Ну а мы-то тут при чем? — не понимали Чижикова-с-Рыжиковой.

— Скоро и до вас дойдем, девчата, — пообещал майор и продолжил: — Получив сигнал от

американцев, Особый отдел усилил наблюдение за ведьмами и колдунами, практикующими
в Питере. В большинстве своем это обычные шарлатаны, но попадаются среди них и те,
которые и впрямь обладают магическими способностями. Они-то самые опасные. Я думаю,
инфернальная тварь прибыла на встречу с одним из этих опасных типов. И даже
догадываюсь, к кому именно…

Подруги тоже догадались.

— К госпоже Терезе! — воскликнули они голосом Пыжикова.

— А вы, девчата, сообразительные, — похвалил майор подруг. — Да, именно к ней.

Только никакая она не Тереза. Ее настоящее имя — Алиса Моллард. Эта была самая
крутая ведьма Англии.

— Была?

— Так точно — была. Ее сожгли на костре в 1648 году.

— Как же она в Питере оказалась?

— А она умеет из пепла возрождаться.

В Пыжикове вновь заговорила сомневающаяся Чижикова:

— Такого просто быть не может!

— Еще как может. У меня давно зрели подозрения насчет госпожи Терезы. Чтобы их
проверить, я послал в Скотленд-Ярд [5] факс своему другу — инспектору Кэлси. Он по
моей просьбе сходил в Лондонский музей магии и колдовства, где хранится урна с
пеплом Алисы Моллард. Так вот — урна на месте, а пепла нет. А раз пепла нет,
значит, Алиса здесь, в Питере. Логично?

— А чего ей тут надо? — пожали мальчишескими плечами девчонки.

— Вот и я задал себе этот вопрос. И сам же на него ответил: в Питере у нее
назначена встреча с посланниками из адского мира… Кстати, — Гвоздь вынул из кителя
фотографию, — посмотрите внимательно, может, вы где-нибудь встречали этого типа?

Подруги посмотрели. Со снимка на них, в свою очередь, смотрел мужчина с круглыми

глазами, квадратным подбородком и треугольным носом.

— Нет, мы его никогда раньше не видели.

— Точно?

— Точно. А кто это?

— То самое существо, которое прибыло к нам из инфернального мира. «Полтергейсту —

1» удалось сфотографировать его из космоса.

— Ну а мы-то тут при чем? — в очередной раз поинтересовались Чижикова-с-Рыжиковой.

— Терпение, девчата, скоро узнаете… Итак, удостоверившись, что госпожа Тереза — это
Алиса Моллард, я приставил к ней своего самого опытного агента — капитана
Кипяткова…

Девчонки сразу вспомнили ведьминого секретаря.

— Его случайно не Жоржем зовут?

— Да, Жорой, — подтвердил майор. — Он-то и выяснил, что Алиса Моллард навела на вас
наведенку. Причем не простую наведенку, а наведенку со сгущенкой.

— Какую наведенку?.. С какой сгущенкой?

— Все ваши страсти-мордасти с крематориями и маньяком-людоедом и есть наведенка со

сгущенкой. Алиса хотела вас как можно сильнее напугать. Потому что испуганное
сознание проще из тела вытолкнуть. Но вы оказались крепкими орешками. — Гвоздь
одобрительно похлопал Пыжикова по плечу. — Вместо того, испугаться, начали
выяснять, что и как, да еще к частному детективу обратились. Ведьма, конечно, этого
не ожидала. И ей пришлось дополнительные «страшилки» накручивать. С убийствами и
тому подобным…

— Вы хотите сказать, что убийств не было?

— Скорее всего нет. Впрочем, я еще проверю, что было на самом деле, а что наведенка
со сгущенкой. Но одно уже сейчас можно сказать точно: маньяка Кукольника в Питере
нет.

— Значит, Василь Василич не маньяк?! — обрадовалась Рыжикова.

— Во всяком случае, по оперативным сводкам ФСБ, в Петербурге за последнее время

никаких девочек не убивали и не пожирали.

— А зачем Алиса Моллард вытесняла наши сознания? — спросила Чижикова.

— Ей нужны были ваши тела.

— А-а… — припомнила Рыжикова один фантастический фильм. — Она хотела переселиться

из своего старого тела в наши молодые, да?

— Нет, девчата, здесь покруче замешано… — Сделав последнюю затяжку, Гвоздь ловко
послал окурок в крохотное оконце под потолком. — Алиса могла свободно и без ваших
тел омолодиться. Она же суперведьма. Ей для чего-то другого ваши тела понадобились.

— Почему именно ваши?

— Думаю, здесь все решила магия чисел. — Щелкнув зажигалкой, майор закурил новую
сигарету. — Существует некая магическая связь между числами и судьбою человека. К
примеру, в фамилиях Пушкина и Дантеса равное количество букв — шесть. И у вас,
девчата, в ваших именах и фамилиях тоже равное количество букв — тринадцать.

— Ю… л… и… я… Ч… и… ж… и… к… о… в… а… — принялись считать подруги. — Ю… л… и… я… Р…

ы… ж… и… к… о… в… а…

Букв и вправду получилось одинаковое количество. Только не по тринадцать, а по

двенадцать. О чем девчонки и сообщили Гвоздю.

— А вы пробел между именем и фамилией посчитали?

— Нет.

— В магии числе пробел считается за букву. У вас — по тринадцать букв. Поэтому

Алиса Моллард и выбрала ваши тела для трансформации сознания.

— А что такое трансформация сознания?

— То самое, о чем мы сейчас говорим. Всячески вас пугая, Алиса постепенно вытесняла
ваши сознания из ваших тел, трансфомируя на освободившееся место свое сознание.
Оттого-то такая абракадабра и шла. Тут тебе и наведенка со сгущенкой, и реальность,
и мысленные образы самой Алисы…

— А зачем ей нам свои мысленные образы передавать?

— Незачем, конечно. Это был так называемый побочный эффект. В конце концов Алисе
удалось полностью вытеснить ваши сознания и захватить тела. Вы должны были
погибнуть — ведь сознание не может существовать вне тела. К счастью, я подоспел
вовремя и перекинул ваши вытесненные сознания в Бориса Пыжикова, который идеально
подошел для роли вашего нового тела.

Чижиковой и Рыжиковой стало жалко бедного Пыжикова.

— Значит, вы вытеснили из Бориного тела его сознание, и Боря погиб? — спросили они
с укором.

— Никак нет. Я не вытеснил его сознание, а немножко потеснил. Паренек от рождения

слабоумный, а у слабоумных — сознание с гулькин нос. Так что места всем хватило,
еще и осталось. Кроме того, магия чисел требовала, чтобы имя владельца вашего
нового тела насчитывало тоже тринадцать букв. А в имени Борис Пыжиков их как раз
тринадцать.

— Выходит, вы умеете перемещать сознания? — дошло до подруг.

— А как же! — горделиво подкрутил усы Гвоздь. — Я ведь не просто майор ФСБ, а еще
глава Ордена белых магов Санкт-Петербурга, почетный член Международной ассоциации
магических искусств, президент Академии практической магии и к тому же главный
эксперт России по аномальным явлениям. Во как!

— Ну вы крутой, — уважительно сказали Чижикова-с-Рыжиковой.

— Так точно, — козырнул Гвоздь. И спросил: — Ну как, девчата, все уразумели?

— Не все, конечно, — признались девчонки, — но кое-что уразумели.

— Кое-что — это тоже неплохо, — заметил майор.

— А где сейчас наши тела? — спросила Рыжикова. — Неужели нам так и придется, как
сиамским близнецам, жить в одном теле на двоих?

— Даже на троих, — поправила подругу Чижикова, имея в виду Пыжикова.

— Спокойно, девчата. Все под контролем. Я приказал капитану Кипяткову задержать и

допросить Алису Моллард. Он должен с минуты на минуту позвонить и доложить о
результатах допроса.

Тут же звякнул сотовый в кармане майора.

— Майор Гвоздь на проводе! — отчеканил Гвоздь.

— Говорит капитан Кипятков, — раздался из трубки громкий голос. — Разрешите

доложить о результатах допроса.

— Докладывай, Жора.

— Результатов нет, товарищ майор!

— Что, до сих пор не раскололась?

— Так точно! Может, ее крестным знамением осенить?

— Не кипятись, Кипятков. Это крайняя мера. Ладно, я сейчас подъеду. — И, послав

второй окурок вслед за первым, майор сказал девчонкам: — Едем в Большой дом [6].

Глава XVI
ФИРМА «АНАТАС»
В Большом доме майор Гвоздь и Чижикова-с-Рыжиковой прошли в 309-й кабинет, где
располагался Особый отдел.

Капитан Кипятков вытянулся по стойке «смирно»:

— Здравия желаю, товарищ майор!

— Здорово, Жора… Вот, познакомься, — кивнул Гвоздь на Пыжикова. — Юля Чижикова и

Юля Рыжикова.

— Здравия желаю! — козырнул им Кипятков.

— Здрасте, — ответили девчонки.

Они сразу узнали в капитане Кипяткове секретаря Жоржа. А он их, естественно, не

узнал в таком виде.

— Где задержанная? — приступил к делу майор.

— Я ее в камеру отправил.

— Вызови.

— Слушаюсь!

Кипятков нажал кнопку. Тотчас привели госпожу Терезу, вернее Алису Моллард.

— На каком основании я арестована?! — закричала она с порога.

— Не арестована, а задержана, — поправил ее Гвоздь.

— Вы мне тут тень на плетень не наводите! — пуще прежнего взбеленилась ведьма.

— А вы, Алиса, не кричите, — спокойно отпарировал майор, закурив сигаретку.

— Я не Алиса, а Тереза!

— Нет, вы именно Алиса. Алиса Моллард. У себя дома, в Англии, вы занимались черной
магией. За что вас и сожгли на костре в 1649 году…

Ведьма несколько поутихла.

— Ну и что дальше? — хмуро спросила она.

— Ничего, — попыхивал сигаретой Гвоздь. — Хочу задать вам парочку вопросов.

— Задавайте хоть две парочки, все равно отвечать не буду.

— Почему?

— Нипочему.

— Это не ответ.

— Другого не ждите. Мне вам нечего сказать.

— Так уж и нечего… — Майор кинул на стол фотографию, сделанную «Полтергейстом — 1».

— Знаете такого?
Ведьма мельком взглянула на снимок.

— Не знаю.

— Ладненько, — подкрутил Гвоздь правый ус. — Тогда ответьте на другой вопросик:

куда вы дели тела двух девочек?

— Каких еще девочек?

— Вот этих, — указал майор дымящейся сигаретой на Борю Пыжикова.

— Но это же мальчишка.

— Правильно, мальчишка, в котором сейчас находятся сознания двух девчонок. Где их

тела?

— Не знаю.

— Я смотрю, Алиса, вы ничего не знаете.

— Да, я ничего не знаю, — демонстративно заявила ведьма и начала вдруг твердить как
заведенная: — Не знаю… не знаю… не знаю… не знаю…

— Вот так номер, чтоб я помер! — воскликнул Гвоздь, внимательно приглядываясь к

ведьме.

— …не знаю… не знаю… не знаю… — продолжала повторять та.

Майор вынул изо рта сигарету и горящим концом ткнул Алису Моллард в лоб.

Запахло паленой резиной. Затем раздался громкий свист: п-с-с-с-с-с-с-с-с-с-с-с-с… —

это из дырки, которую прожгла сигарета Гвоздя, стал выходить воздух. А сама ведьма
стала быстро-быстро сморщиваться и опадать, словно надувная игрушка. Скоро на полу
лежала лишь бесформенная оболочка.

— Пустышка, — сказал майор Гвоздь, снова сунув сигарету в зубы. И добавил,

обращаясь к Кипяткову: — Что ж ты, Жора, так прокололся?

— Виноват, товарищ майор, — потупился капитан. — Не разглядел.

Девчонки молчали, потрясенные увиденным. За последнее время они много чего

насмотрелись. Но такого…

Майор с капитаном обменялись короткими репликами:

— Выходит, она была в курсе.

— Так точно, товарищ майор!

Чижикова-с-Рыжиковой постепенно пришли в себя. Вернее, в Пыжикова.

— А… а что это? — спросили они, указав на то, что минуту назад было Алисой Моллард.

— Всего лишь пустая оболочка, — пояснил Гвоздь. — Ведьма ее нам подсунула.

Уразумели?

— Не-а, — помотали головой Пыжикова подруги.

— Ну, вы знаете, что такое клон?

— Да. Это точная копия, получаемая биологическим путем.

— Правильно, — кивнул майор. — Пустышка — тоже точная копия, но получаемая

магическим путем. Ее практически невозможно отличить от человека. Нам просто
повезло, что Алисину пустышку заело. А то бы мы с ней так и валандались, думая, что
это сама Алиса. Теперь уразумели?

— Ага.

— Жора!

— Я!

— Приобщи улику к делу.

— Слушаюсь!

Капитан скатал пустышку в трубочку и запер в сейф.

— Итак, орлы, — сказал Гвоздь, ловким щелчком послав окурок в пепельницу, — налицо
утечка информации. Спрашивается, как произошла эта утечка?

— Не могу знать, товарищ майор, — козырнул Кипятков.

— Мы знаем! — воскликнули Чижикова-с-Рыжиковой.

— Выкладывайте, девчата.

— Мы вам уже выкладывали, Петр Трофимыч. Помните, когда я по телефону звонила, вы

трубку сняли…

— Я — это кто? Чижикова или Рыжикова?

— Чижикова. Я звонила Антону Налимову, а ответили вы. И про Кукольника рассказали.

А потом послали меня в морг. На опознание.

— Как же я мог упустить такой важный момент?! — хлопнул себя майор по лбу. —
Выходит, Алисины мысли, смешавшись с наведенкой, трансформировались в мой ответ по
телефону. Хм, но откуда она могла про меня узнать?

— Да из ваших файлов, Петр Трофимыч! — снова воскликнули девчонки. — Она взломала

компьютерный банк данных. И скачала все ваши секретные файлы.

— А откуда вы, девчата, знаете про секретные файлы?

— Нам Компик сказал.

— Какой Компик?

Подруги рассказали про Гошу-вундера.

— Вот так номер, чтоб я помер! — Гвоздь взглянул на Кипятков. — Выходит, нас
хакнули, Жора?

— Так точно, товарищ майор!

— М-да, а мы даже не заметили. Теперь понятно, почему Алиса вместо себя липтоидного
двойника подсунула. Она знала о наших планах.

— Ну пройдоха! — закипятился Кипятков.

— Не кипятись, Жора. Без проигрыша нет выигрыша. Главное, что у нас в руках
осталась ниточка.

— Какая ниточка, товарищ майор?

— Хакер, что нас хакнул.

— А может, сама ведьма взломала ваш банк данных? — предположили Чижикова-с-

Рыжиковой.

— Исключено, девчата. Компьютерная сеть ФСБ защищена на нескольких уровнях. Ее

никаким колдовством не возьмешь. Здесь явно работал опытный программист. Наша
задача — его найти.

— Гоша его найдет! — уверенно заявили девчонки.

— Каким образом?

— Он по следу хакера выйдет на его компьютер.

— Это невозможно, девчата.

— Для Компика возможно. Он же гений.

— Ладно, едем к вашему гению. Попытка не пытка.

— А вдруг он тоже наведенка? — выдвинул версию Кипятков.

— Гоша — наведенка? — несколько подрастерялись подруги.

— Вот заодно и проверим, — сказал Гвоздь.

…Гоша, к счастью, оказался вполне реален.

— Привет, Компик, — поздоровались с ним девчонки.

— Привет. А ты кто? — спросил вундер у Пыжикова.

— Я две Юльки. Чижикова и Рыжикова.

— А-а, — сразу врубился юный гений, — трансформация сознания.

— Так точно, — козырнул капитан Кипятков.

Чижикова-с-Рыжиковой попросили:

— Гошенька, ты нам не найдешь одного человека в компьютере?

— А вы килограмм шоколадных конфет принесли? — напомнил им Компик.

— Мы тебе завтра принесем, — пообещали подруги.

— Вот завтра и посмотрю, — начал привычно выпендриваться вундеркинд.

Но тут свое веское слово сказал майор Гвоздь:

— Отставить выкрутасы, малец. Дело касается государственной безопасности. Уразумел?

Гоша сразу почувствовал, что с майором шутки плохи.

— Уразумел, — пискнул он и побежал к компьютеру.

— След взят! — доложил через минуту вундер майору. — Хакер компьютерные вирусы на
всем пути раскидал. Думал таким образом со следа сбить. Но я их своим
антивирусником уничтожил.

— Молоток! — одобрительно сказал майор.

Гоша залился краской, польщенный похвалой.

— Йес! Готово! — воскликнул он еще через пару минут и нажал на «Enter». — Мы в его
компике!

На экран выскочила страничка:

РУКОВОДСТВО ПО САМОУБИЙСТВАМ

ОГЛАВЛЕНИЕ

1. Как правильно лечь под поезд.

2. Как правильно повеситься.

3. Как правильно застрелиться.

…И так далее. Еще сто двадцать пять глав.

Чижикова-с-Рыжиковой пожали плечами Пыжикова.

— Фигня какая-то.

— Так точно! — козырнул Кипятков.

— Разберемся, — подкрутил Гвоздь усы.

— Смотрим дальше… — щелкнул Гоша мышкой.

На экране возникла новая страничка:

ДОГОВОР

Генеральный директор фирмы «АНАТАС» Брюховицкий Анатас Иванович, именуемый в

дальнейшем «Заказчик», с одной стороны, и Телевицкий Сергей Николаевич, именуемый в
дальнейшем «Исполнитель», с другой стороны, заключили настоящий Договор о
нижеследующем:

1. Исполнитель обязуется в течение 3 (трех) дней исполнить 1 (одно) деликатное

поручение Заказчика.

2. Заказчик обязуется исполнить 1 (одно) ЛЮБОЕ желание Исполнителя в течение 3

(трех) дней после исполнения Исполнителем пункта 1 (один) настоящего договора.

3. Все расходы, связанные с исполнением деликатного поручения, Заказчик берет на

себя.
4. Односторонний отказ от выполнения условий настоящего договора не допускается…

… И тому подобное. Всего двадцать три пункта. А в конце — адреса фирмы «АНАТАС» и
Телевицкого.

— Вот она, ниточка, за которую мы потянем и распутаем весь клубок, — удовлетворенно

сказал майор и назидательно прибавил: — Запомните, орлы, часто неудача в одном деле
оборачивается удачей в другом.

— Телевицкий, наверное, киллер, — предположили Чижикова-с-Рыжиковой.

— Почему киллер?

— Потому что он — «Исполнитель», да еще и поручение — «деликатное».

— Ни фига себе! — воскликнул вдруг Гоша.

Все посмотрели на вундера.

— Прочтите это слово наоборот, — ткнул гений пальцем в название фирмы.

Все прочли. «АНАТАС» справа налево читалось как «САТАНА».

— Это же договор с дьяволом! — ахнули подруги. — Телевицкий ему душу продал!

— Ага, — согласился с девчонками Гоша и не преминул блеснуть своими знаниями: — В

Средние века такие договоры писались на свитках, выделанных из телячьей кожи. И
подписывались кровью. А теперь, значит, их на компьютерах печатают.

— Не будем делать скороспелых выводов, орлы, — сказал Гвоздь. — Следствие покажет.

Для начала надо допросить Телевицкого. Займись им, Жора…

— Слушаюсь, товарищ майор!

— А я займусь Брюховицким и фирмой «АНАТАС», а заодно проверю — существуют ли на

самом деле главреж Угольков, детектив Тюхин-Матюхин и столяр Похмелкин. В общем,
разбегаемся.

И они разбежались.

Дверь капитану и девчонкам открыл молодой человек ничем не примечательной

наружности. Тщедушный. В очках.

— Сергей Телевицкий? — официальным тоном осведомился у него Кипятков.

— Да, это я. А в чем дело?

— Служба безопасности, — показал капитан удостоверение. — Нам надо с вами

поговорить.

Телевицкий заметно насторожился.

— А о чем?

— Сейчас узнаете. Позвольте войти.

— Пожалуйста.
Кипятков и Пыжиков вошли в квартиру.

— Где и кем вы работаете? — приступил к допросу капитан.

— Программистом в компьютерной фирме.

— Угу-у, — многозначительно протянул Кипятков.

— Что «угу»? — занервничал Телевицкий.

— Ничего. А что вы так нервничаете?

— Я вовсе не нервничаю, — ответил хакер, судорожно сплетая и расплетая пальцы.

— Знаете такую госпожу Терезу? — закурив, поинтересовался Кипятков.

— Нет, не знаю.

— А Алису Моллард?

— Тоже не знаю.

— А может, знаете? — прищурился капитан.

— Я же сказал — не знаю! — сорвался на фальцет Телевицкий. — Не знаю, не знаю, не

знаю…

Кипятков, выхватив изо рта дымящуюся сигарету, ткнул ею Телевицкого в лоб.

— А-а-а-й! — завопил хакер.

Капитан сконфузился:

— Извините. Промашечка вышла.

— Вы за это ответите! — продолжал вопить Телевицкий. — Я на вас жаловаться буду!

Кипятков стоял красный, как кирпич. Девчонки поняли, что надо выручать
растерявшегося капитана.

— Куда вы собираетесь жаловаться? — спросили они у хакера. — В фирму «АНАТАС»?

Телевицкий сразу притих. Глаза у него забегали.

— Что глазки-то бегают? — наступательным тоном продолжали подруги. — Совесть

нечиста?!

Теперь уже растерялся Телевицкий, а Кипятков обрел былую уверенность.

— Знает кошка, чье мясо съела, — сказал он.

— Какая кошка? — пробормотал хакер.

— Вы простачком-то не прикидывайтесь! — напирал на него Кипятков.

— Да я… — начал Телевицкий, отступая к стене.

— Что «я»?! — перебили девчонки, тоже тесня хакера.

В общем, хакер был приперт к стенке, как в прямом, так и в переносном смысле.

— Хорошо, — сдавленным голосом промолвил он. — Я вам все расскажу… — И, суетливо

поправив на носу очки, приступил к рассказу: — Это случилось из-за Сонечки. Я
познакомился с ней в ночном клубе…

— Она случайно не певица? — спросила Чижикова.

— Певица.

— А сценический псевдоним у нее не Варвара?

— Варвара. Откуда ты, мальчик, знаешь?

— В каком клубе вы с ней познакомились? — не отвечая на вопрос, выспрашивала

Чижикова.

— В клубе «Аллигатор». Соня там пела.

— Опишите ее внешность.

Телевицкий описал. Судя по описанию, это была Соня Пардон из «Веселого могильщика».
Но ведь «Веселый могильщик» — наведенка. Как там могла петь реальная Соня? Опять
получалась нестыковочка.

Телевицкий рассказывал:

— Увидев Сонечку, я понял — вот она, моя настоящая любовь. Единственная и

неповторимая. Я предложил ей руку и сердце. Увы, Сонечка отвергла меня, сказав, что
я не в ее вкусе. Как только я ее ни уговаривал, чего только ни обещал. Все впустую.
И тогда, от отчаяния, я решил ее приворожить…

— Вот так программист! — фыркнула Чижикова. — Вы бы еще в церковь пошли,

помолиться…

— Эх, мальчик, — со вздохом сказал Телевицкий, — ты не любил — тебе не понять.

— Почему не понять? Я любила… э-э… то есть любил.

— У тебя была не настоящая любовь, а так, юношеская влюбленность. Настоящая любовь

— когда жить без нее не можешь. Ночью и днем только о ней и думаешь. Настоящая
любовь — страшная сила, мальчик. Страшная… — Телевицкий посмотрел на Кипяткова. —
Вот вы-то, наверное, знаете.

— Так точно! — козырнул капитан. — Любовь зла — полюбишь и козла!

— Да-да, — покивал программист и продолжил: — Я достал приворотные зелья. И все их

тайно испробовал на Сонечке. Ничего не помогло. Сонечка была холодна, как лед. А я
весь пылал от отчаяния. Дошло до того, что я скачал из Интернета «Руководство по
самоубийствам» и стал выбирать способ, каким лучше всего свести счеты с жизнью. В
этот критический момент мне позвонила какая-то женщина. Она сказала, что может
приворожить ко мне Сонечку. Но за это я должен оказать некой фирме деликатную
услугу. Я, не раздумывая, согласился.

— Вы что, сразу ей поверили? — спросила Рыжикова.

— Представь себе, мальчик, поверил. Сам не знаю почему. Мне по электронной почте
прислали договор, который я обязан был подписать и отослать уже обычной почтой.
— По какому адресу? — вскинулся Кипятков и весь напрягся в ожидании ответа. Вот она
— зацепочка!

— Поварская, шесть.

Капитан досадливо крякнул. Это был адрес магического салона госпожи Терезы.

— Я подписал договор и отослал.

— Чем вы его подписали? — полюбопытствовала Чижикова. — Кровью?

— Нет, шариковой ручкой.

— А вы хоть врубились, что этот договор не совсем обычный?

— Да во все я врубился, мальчик, — поморщился Телевицкий. — И даже заметил, что

«АНАТАС» справа налево читается, как «САТАНА». Но для меня это не имело никакого
значения. Да и потом — не верю я во всю эту мистическую чепуху.

— Не верите, а сами договорчик-то подписали, — укорил Телевицкого Кипятков.

— И приворотными зельями пытались воспользоваться, — прибавили девчонки.

— А что мне оставалось делать? Утопающий, как известно, хватается за соломинку.

Вскоре позвонил мужчина, представился Анатасом Ивановичем Брюховицким и сообщил,
что именно от меня потребуется за Сонечкину любовь. Я сразу понял, что попал в
шпионские сети…

Кипятков и обе Юльки не ожидали такого поворота.

— Какие еще шпионские сети?

— Брюховицкий явно был шпион.

— С чего вы взяли?

— А кому могли понадобиться секретные файлы отдела ФСБ? Только шпиону.

— И вы, думая, что он шпион, тем не менее согласились выполнить его задание?! — с
возмущением воскликнул Кипятков.

— Нет, все было немножко не так. Для себя я решил, что если информация в файлах и
вправду окажется очень уж секретной, то я ее не отдам Брюховицкому. А если она
будет не очень секретная, то отдам.

— Что вы глупости-то городите?! — закипятился Кипятков. — Если информация

засекречена, она считается секретной, без всяких «очень» и «не очень».

— Ой, перестаньте! — отмахнулся Телевицкий. — У нас в России, куда ни плюнь, везде

все засекречено. Хотя эти секреты даром никому не нужны… В общем, — заключил хакер,
— я взломал фээсбэшный банк данных и скачал секретные файлы. Там оказались сведения
о каких-то американских спутниках, следящих из Космоса за нечистой силой, да еще о
каком-то майоре Гвозде, тоже следящем за нечистой силой у нас в Питере. Короче,
чуть несусветная. Ну я и отослал эту ерунду на Поварскую, шесть.

— Да знаете ли вы, что вам за это полагается?! — вне себя от возмущения вскричал
Кипятков.

— Мне уже все равно, — равнодушно ответил Телевицкий.

— Как это все равно?!

— А так. Сонечка не только не влюбилась в меня, а исчезла неизвестно куда. —

Телевицкий тяжко вздохнул.

Вслед за ним тяжко вздохнули капитан и девчонки. Ниточка, на которую так

рассчитывал майор Гвоздь, оборвалась.

Глава XVIII
КТО ТАКОЙ ТОХА?

— Вот так номер, чтоб я помер, — сказал Гвоздь, выслушав доклад Кипяткова.

Оба фээсбэшника и обе Юльки были уже в Большом доме.

— Странный тип этот Телевицкий, — подытожил Кипятков. — Вначале вроде как

испугался. А под конец говорит: «А мне все равно».

— Да он не странный, — поправил капитана майор, — а просто одурманен с помощью

магии. Ты что, Жора, разве не понял? Алиса Моллард и Соня Пардон действовали
заодно. Алиса наколдовала, чтобы Телевицкий по уши влюбился в Соню. А Соня ему дала
от ворот поворот. Потом появился Брюховицкий с договором. В общем, все было
разыграно как по нотам.

— Зачем им был нужен этот договор? — пожимали Чижикова-с-Рыжиковой плечами

Пыжикова. — Телевицкий бы и так согласился.

— Ведьмы не могут без ритуалов, — объяснил Гвоздь, закуривая. — Обязательно подавай

им черные свечи, черепа, договоры… Словом, дешевый антураж. Я их повадки знаю. У
меня первая жена ведьмой была.

— У ва-а-с?.. Ве-е-дьмой?.. — не поверили девчонки.

— Так точно!

— Зачем же вы на ведьме женились?

— Когда мы поженились, она была ангелом. Это она потом ведьмой-то стала.

— Разве такое бывает?

— Бывает, девчата, и очень часто. Ведьмами не рождаются, ведьмами становятся.

— И что вы, товарищ майор, с женой сделали, когда она ведьмой стала? —
заинтересовался Кипятков. — На костре сожгли?

Гвоздь чуть дымом не поперхнулся.

— Скажешь тоже, Жора. Что я тебе, средневековый инквизитор? Просто развелся.

— Петр Трофимыч, — спросили девчонки, — а как Соня Пардон могла оказаться в

«Веселом могильщике»? Ведь ночной клуб — наведенка.

— Для такой опытной ведьмы, как Алиса, вставить реального человека в наваждение —
пара пустяков.

— Тогда я другого не понимаю, — сказала Чижикова. — Если Соня заодно с Алисой,

зачем она помогла мне выбраться из «ночника»?
— Она тебе не помогла. Вспомни, где ты оказалась после ее «помощи». В крематории.

— Ой, правда, — смутилась Чижикова от того, что не въехала в такую простую вещь.
Видимо, то, что сознания девчонок находились по соседству с сознанием слабоумного
Пыжикова, давало о себе знать.

— Товарищ майор, а вам что удалось выяснить? — поинтересовался Кипятков.

— Ну, во-первых, как я и предполагал, фирмы «АНАТАС» по адресу, указанному в

договоре, нет. Главрежа в кукольном театре тоже нет. Вернее, главный режиссер,
конечно, имеется, но фамилия у него не Угольков. «Мастерская по изготовлению
гробов» на кладбище существует, но никаких кукольных гробиков ей не заказывали и ни
о каком Похмелкине там не слыхали. — Гвоздь на секундочку прервался, сбив с
сигареты пепел.

— А Тюхин-Матюхин есть? — нетерпеливо спросила Рыжикова. Юльке очень понравился

детектив. И ей не хотелось, чтобы он оказался убитым или наведенкой.

— Есть.

— Правда?! — обрадовалась Рыжикова.

— Вернее, нет.

— Как это? — разочаровалась Юлька.

— По адресу, который вы мне назвали, действительно находится контора Тюхина-

Матюхина, но самого детектива сейчас там нет. Секретарша сказала, что он ведет
расследование в другом городе.

— А в каком?

— Секретарша не в курсе.

— Кого же тогда застрелили у бара «Два урода»? — недоумевали подруги.

— Никого. Такого бара в Питере отродясь не было. На этом месте расположено кафе
«Два пингвина». И ящика с кукольными гробами я на чердаке не нашел.

— Вы и на чердаке успели побывать, товарищ майор?

— Так точно, Жора!

— Выходит, у нас не осталось ни свидетелей, ни подозреваемых, — со вздохом сделал

вывод Кипятков.

— Не делай скороспелых выводов, Жора. Один остался.

— Кто?

— Антон Налимов. — Гвоздь перевел взгляд на Пыжикова. — Юля, можно задать тебе
нескромный вопрос?

— Вы у какой Юли спрашиваете? У Чижиковой или у Рыжиковой?

— У Чижиковой.

— Задавайте, Петр Трофимыч.

— Я вот что хочу спросить. — Майор смущенно кашлянул. — Ты с этим парнем-то
целовалась?

— С Тохой? Целовалась.

— Какими поцелуями?

— Всякими.

— А японским целовалась?

— Да.

— Ты только не падай в обморок, Юля. Но, по-моему, твой Тоха — это Алиса Моллард.

У Пыжикова так челюсть и отвисла.

— Я фигею!

— Пока что особо не фигей. Это лишь мое предположение. Но смотрите, девчата, что
получается. Наваждения у вас начались после того, как вы зашли в магический салон.
Верно?

— Верно, — подтвердили девчонки.

— А кто вам надоумил зайти в этот салон?

— Никто. Мы случайно на него наткнулись.

— Не-е-ет, девчата, — покачал головой Гвоздь, — это была не случайность. Я думаю,

Алиса давно вас вычислила, как наиболее подходящих кандидаток на трансформацию
сознания. И, приняв облик шестнадцатилетнего паренька, искала с вами знакомства.

— А зачем?

— Ей надо было заманить вас в салон, чтобы провести с вашими сознаниями

подготовительную работу. Вот поэтому, Юля, Тоха и поцеловал тебя японским поцелуем.

— При чем тут японский поцелуй?

— Вместе с этим поцелуем Алиса заложила тебе в подсознание приказ явиться в

магический салон.

— Но она с нами там ничего не делала. Мы только поговорили, и все.

— Нет, не все. Вы же сами рассказывали, что вошли в салон около двенадцати,

находились там от силы полчаса, а когда вышли, было полпятого. Это говорит о том,
что Алиса с вами не разговаривала, а погрузила вас в транс и подготовила ваши
сознания для трансформации.

Чижиковой все еще не верилось.

— Зачем тогда Тоха мне часы подарил, если он Алиса Моллард?

— А ты не догадываешься?

— Не-а.
— Эти часики — с определителем местоположения.

— А-а, — поняла Рыжикова. — По этим часам Алиса Моллард на Чижика наведенку

наводила.

— Так точно! — подтвердил Гвоздь.

— А почему она мне такие часы не дала?

— С тобой она и без часов справилась. На одного человека наводить наведенку для
Алисы пара пустяков. А одновременно на двоих — уже напряг. Вот она часиками и
воспользовалась.

— Тоха — Алиса Моллард, — пробормотала Чижикова. — У меня в голове это не

укладывается.

— Ничего, уложится со временем, — заверил ее майор.

— Но вы же говорите — это только ваше предположение. Может, Тоха к этой истории

вообще не имеет никакого отношения.

— Может, и не имеет, — согласился Гвоздь. — Тем более что в Комарове я его могилы
не обнаружил.

— Наверное, вы не там искали. Его могила между памятниками Чехову и Гоголю.

— Да ведь Чехов с Гоголем в Москве похоронены.

— В Москве? — удивились девчонки.

— Так точно! — козырнул Кипятков. — На Новодевичьем кладбище.

— Ну и ну, — почесали Чижикова-с-Рыжиковой затылок Пыжикова.

А Гвоздь приказал:

— Летим в Москву, орлы!

Глава XIX
ОЖИВШИЙ ПОКОЙНИК

И вот они уже в Москве. На Новодевичьем кладбище. Между могилами Чехова и Гоголя и
впрямь был похоронен Антон Налимов. Но какой!.. На гранитном постаменте возвышался
мраморный бюст пожилого мужчины в морском кителе, тоже, разумеется, мраморном.
Надпись, сделанная золотыми буквами, гласила:

АДМИРАЛ АНТОН ЗАХАРОВИЧ НАЛИМОВ

— Вот так номер, чтоб я помер! — подкрутил усы майор Гвоздь. — Это что ж, твой
Тоха?

Чижикова слова не могла вымолвить от изумления.

А Рыжикова сказала:

— Крутая фишка!

— Так точно! — козырнул капитан Кипятков.

— Я фигею, — уже вслух изумлялась Чижикова. — Тохе же было шестнадцать с хвостиком.

— А этому Тохе шестьдесят с хвостиком, — указал Гвоздь на даты жизни. — Поздравляю

вас, орлы. Вот вам еще одна загадочка, которую нам подкинула Алиса Моллард.

— Вы думаете — она?

— Ну а кто ж еще?.. Жора, дай-ка лупу.

— Слушаюсь!

Капитан достал из дорожной сумки увеличительное стекло и передал майору. Гвоздь,

поднеся увеличилку к памятнику, принялся внимательно его осматривать.

— Вот так номер, чтоб я помер! — воскликнул он минуту спустя. — Девчата,

посмотрите-ка сюда, — передал он лупу Пыжикову.

Девчонки посмотрели.

В самом низу постамента виднелась едва заметная надпись: «Скульптор Савелий

Ворончук». И проставлена дата.

— Ну и что? — не поняли подруги.

— А то. Выходит, памятник сделан в прошлом году. А адмирал умер в этом. Вам это
странным не кажется?

— Нет, не кажется. Египетские фараоны себе вообще пирамиды за сорок лет до смерти
начинали строить.

— Так то фараоны… — сказал майор. — Жора!

— Я!

— Дай-ка щуп.

— Есть!

Из той же дорожной сумки Кипятков вынул длинный металлический стержень, который еще
и раздвигался, как антенна.

— Прошу, товарищ майор.

Гвоздь воткнул заостренный конец стержня в могилу и надавил. Штырь без труда вошел
в мягкую землю. Лицо майора приняло сосредоточенное выражение.

— Так, так, так, — бормотал он в усы, погружая щуп все глубже и глубже. — Ага-а,
вот он гробик… — нащупал Гвоздь и присвистнул: — А покойничка-то в гробу и нет.

— Как нет? — поразились все.

— Сами послушайте… — Гвоздь потыкал стержнем. — Слышите?! Когда в гробу кто-то

лежит — звук совсем другой… Вот так номер, чтоб я помер! Куда ж адмирал-то
подевался? А, Жора?

— Не могу знать, товарищ майор!

— Может, домой вернулся? Надо бы проверить.

Девчонки захихикали, думая, что Гвоздь шутит. Но майор и не думал шутить.

— Едем на «Третьяковскую»! — распорядился он.

— А почему на «Третьяковскую»? — спросили подруги.

— Вы к кому? — как и прошлый раз, осведомился охранник.

— К адмиралу Налимову! — отчеканил Гвоздь.

— Он умер.

— А кто теперь живет в его квартире?

— Адмиральша Налимова. Но она никого не принимает.

— Думаю, нас она примет. — Гвоздь показал охраннику удостоверение.

— Проходите, товарищ майор, — козырнул тот. — Я ей сейчас позвоню.

Шикарный лифт с зеркалами поднял фээсбэшников и Юлек на восьмой этаж. Дверь им

открыла та самая женщина, которую Чижикова и Рыжикова видели в свой прошлый приход.

— Здравия желаю! — отдали ей честь майор с капитаном. Обе Юльки тоже поздоровались.

Адмиральша кивнула в ответ.

— Чем могу служить, господа? — довольно сухо спросила она.

— Хотелось бы с вами побеседовать, мадам, — галантно промолвил Гвоздь.

— О чем же?

— О вашем муже.

Адмиральша меланхолично вздохнула.

— Что о нем говорить. Он умер.

— И тем не менее, — настаивал майор.

— Хорошо, — согласилась адмиральша и впустила непрошеных гостей в квартиру.

В прихожей всем в ноздри ударил крепчайший запах табака. Чижикова-с-Рыжиковой, то

есть Пыжиков закашлялся.

Майор же Гвоздь, наоборот, с удовольствием втянул ноздрями воздух.

— «Джек-Потрошитель», — определил он нюхом заядлого курильщика. — Самый крепкий

трубочный табак. — Вы что, мадам, трубку курите?

— Представьте себе. Антон Захарыч всю жизнь курил. Ну и я пристрастилась.

Адмиральша повела их в комнату. На журнальном столике стояла полупустая бутылка

ямайского рома и стакан. «Видимо, адмирал всю жизнь еще и ром пил», — одновременно
подумали Гвоздь, Кипятков и обе Юльки.

— Прошу садиться, — указала адмиральша на массивные кресла и села сама. — Итак, я

вас слушаю.
— От чего умер ваш муж? — напрямик спросил майор.

— От старости.

— Но ведь он был не такой уж и старый.

— Но не такой уж и молодой, — отпарировала адмиральша. И предложила: — Хотите рома,

господа?

— Мы на службе не пьем, — отказался за всех Гвоздь.

— А я выпью. — Адмиральша залпом маханула целый стакан, даже не поморщившись. И

потянулась к бутылке — налить еще.

И тут майор Гвоздь сказал:

— Послушайте, адмирал, может, прекратите этот маскарад?

Адмиральша так и замерла над бутылкой. Чижикова-с-Рыжиковой тоже замерли. И

Кипятков замер. В общем, все замерли. Кроме майора Гвоздя. Повисла пауза. Все
ждали, что скажет адмиральша.

— Чтоб меня пьяный кальмар проглотил, — басом сказала «адмиральша». — Как вы

догадались, майор?!

Гвоздь с усмешкой подкрутил усы.

— Элементарно, адмирал. У вас в вырезе женской кофточки тельняшка виднеется.

— А может, это для красы, — тоже усмехнулся «оживший» Налимов.

— Сразу видно, что вы моряк, а не женщина. Женщина, к вашему сведению, никогда не

наденет шелковую розовую блузку с сине-белым тельником.

— Ух ты, — восхитился Кипятков. — Вы, товарищ майор, и в женской моде разбираетесь.

— А как же, Жора, — подмигнул ему Гвоздь. — Я ведь в прошлой жизни женщиной был. И
довольно симпатичной…

— В чем, собственно, дело, братишки? — спросил адмирал, наливая себе полный стакан
рома.

— Давайте-ка по порядку, адмирал, — определил Гвоздь. — Вначале вы объясните, зачем

покойничком стали. А уж потом мы вам все объясним.

— Боюсь, я в двух словах не сумею.

— Расскажите, как сумеете. Мы не торопимся. Верно, орлы?

— Так точно! — подтвердил Кипятков за себя и за девчонок.

— Ну что ж, слушайте. — Налимов осушил стакан и приступил к рассказу.

Глава ХХ
ТАЙНА ПОДВОДНОЙ ЛОДКИ «U -126»

— Случилось это, братишки, пятнадцать лет назад. Я тогда был еще не адмиралом, а
кавторангом, то есть капитаном второго ранга. Подводная лодка «Рязань», которой я
командовал, выполняла специальное задание у берегов Африки, у мыса Нун. Моряки
всего мира считают это место проклятым, там частенько исчезают корабли и подлодки.
На наше счастье, «Рязань» никуда не исчезла, наоборот, мы обнаружили затонувшую
немецкую субмарину времен Второй мировой войны. Все члены экипажа субмарины давным-
давно превратились в скелеты, и лишь капитан, будто живой, сидел в капитанской
рубке. На руке у него имелась вот такая татуировочка… — Закатив правый рукав
блузки, адмирал показал на своей руке вытатуированный якорь. — Такие якорьки себе
многие моряки делают. Согласно морской традиции. А у немецкого капитана под
якорьком было еще и имя вытатуировано — «Вальтер». Мы отбуксировали подлодку на
нашу базу, в Североморск, а тело таинственного Вальтера было отправлено в Научно-
исследовательский институт Министерства обороны в Нижний Тагил. Прошло пятнадцать
лет. Я дослужился до адмирала и вышел в отставку. И вот год назад ехал я на поезде
Нижний Тагил — Вышний Волочек и в купе повстречал… Вальтера. Поначалу я, конечно,
решил, что обознался. Мало ли похожих людей. Потом гляжу — а у него якорек на руке
вытатуирован и под ним — имя «Вальтер»… — Налимов прервался и пытливо взглянул на
слушателей — как они отреагировали на столь странный рассказ.

Но слушатели никак не отреагировали. Чижикова и Рыжикова за последнее время столько

уже всего насмотрелись, что какой-то там оживший утопленник не произвел на них
особого впечатления. Ну а про майора Гвоздя и капитана Кипяткова и говорить нечего.
Они были тертыми калачами.

Гвоздь лишь спросил:

— Где он сел?

— В Нижнем Тагиле.

— А сошел?

— Не знаю, я-то ехал в Москву. Но билет у него был до Вышнего Волочка.

— Вы уверены, адмирал?

— Абсолютно, майор. Я слышал, как проводник спросил: «Вы до Вышнего Волочка едете?»
И видел, как Вальтер кивнул в ответ…

— Угу-у, — протянул Гвоздь, закуривая сигаретку.

Налимов тоже закурил, но трубку. И продолжил:

— И вот после этой встречи началась со мной твориться всякая чертовщина. Иду, к
примеру, по лесу, грибы собираю, а на сосне — повешенный качается. Подхожу ближе —
нет никого. Или купаюсь в реке, а меня кто-то за ногу — хвать!.. И дальше все в том
же духе. Э-э, думаю, братишка, а не связана ли вся эта чертовщина с Вальтером?..

— Почему вы так решили?

— Да я ж вон таким салагой во флот попал, — указал адмирал трубкой на Пыжикова. —

Все моря и океаны пробороздил. У меня за это время нюх на опасность выработался.
Как у корабельных крыс. Знаете, что крысы всегда опасность чуют?..

— Знаем, — покивали все.

— Вот и я почувствовал опасность. Да не простую, а смертельную. Вдобавок какая-то

тетка крашеная по ночам стала сниться и твердить мне в каждом сне: «Скоро ты
умрешь, касатик».

— Опишите-ка эту крашеную тетку, — попросил Гвоздь.

— Волосы у нее ядовито-зеленые, губы — кроваво-красные, ногти на руках — мертвенно-
синие.

— А сама она бледная, как поганка, — подхватили девчонки.

— Вот в рот пароход! — забористо выругался адмирал. — Откуда ты, парень, знаешь?

— Все вопросы потом, — напомнил майор.

— Ну, в общем, решил я «отдать концы», как у нас на флоте говорят. Я так рассуждал:
ежели меня чутье не обманывает, то рано или поздно Вальтер меня прикончит. Видимо,
он понял, что я его тогда в поезде признал. А раз так, то лучше я сам помру, он и
успокоится. А я тем временем разберусь во всей этой чертовщине…

— А почему вы не обратились в милицию, товарищ адмирал? — поинтересовался Кипятков.

— Обижаешь, капитан! — рванул на груди тельняшку Налимов. — Я, старый морской волк,

побегу в милицию жаловаться, что меня какой-то паршивый утопленник достает? Да ни в
жизнь!.. И потом, — прибавил адмирал поспокойнее, — кто бы мне поверил? Подумали
бы: сорвало у старика якорь… Короче, ни в какую милицию я не пошел, а «помер».

— Как же вам это удалось?

— Да братишки-матросики помогли, которые когда-то служили под моим началом. Один

стал врачом, он мне справочку о смерти подмахнул. Другой — директор кладбища, он
мне могилку организовал. И вот как только меня «похоронили», так ощущение
смертельной опасности сразу и прошло, да и чертовщина всякая прекратилась. Видать,
поверил Вальтер в мою смерть и успокоился. Ну а я приступил к расследованию. Первым
делом отправился в Нижний Тагил, в Научно-исследовательский институт Министерства
обороны. А института уж и в помине нет. Закрылся из-за недостатка финансирования.
Походил я по бывшим сотрудникам, про Вальтера поспрашивал. Никто о нем и слыхом не
слыхивал. Оно и понятно — пятнадцать лет прошло. Я решил с другого конца
подобраться и поехал в Североморск, на ту самую базу, куда мы немецкую субмарину
отбуксировали. А субмарины тоже в помине нет. На металлолом порезали. Узнал лишь,
что бортовой номер у нее был — «U-126». Я тогда скоренько в Москву вернулся — и
прямиком в Военно-морской архив. Раскопал там трофейную документацию и выяснил, что
в апреле 1945-го подлодка «U-126» под командованием капитана Вальтера Штруделя
выполняла задание у берегов Африки, у мыса Нун… — Налимов помолчал, попыхивая
трубкой.

Воспользовавшись паузой, Кипятков спросил:

— Товарищ адмирал, а какое задание выполняла подлодка?

— «Строго секретное» — так в документах написано. И ни слова больше… На этом мое

расследование и завершилось. Никудышный, прямо скажем, из меня детектив получился.

— А вы не можете описать внешность Вальтера, адмирал? — спросил Гвоздь, посасывая

сигарету.

— Конечно могу, майор. У него круглые глаза, квадратный подбородок и…

— …треугольный нос, — закончил за Налимова Гвоздь и показал фотографию, сделанную

«Полтергейстом-1». — Он?!

— Чтоб меня бешеная акула разорвала! — вскричал адмирал. — Да, он! Но откуда,
майор…
— А вот откуда… — И теперь уже Гвоздь рассказал Налимову про «Полтергейсты», про
свой Особый отдел и про девчоночьи заморочки…

— Три тысячи чертей мне в глотку! — снова вскричал адмирал, выслушав рассказ
майора. — Кто ж такой этот Штрудель?!

— Инфернальное существо, которое воспользовалось телом утонувшего капитана.

— Но как оно появилось на субмарине?

— Из Зеленой дыры выползло.

— Из какой еще зеленой дыры?

— В космосе есть Черные дыры, — обстоятельно начал разъяснять майор Гвоздь, — а на

дне океана, у мыса Нун, находится неисследованная впадина, которую называют Зеленая
дыра. Вокруг нее ни рыбы не живут, ни водоросли не растут. Я предполагаю, что это
выход из инфернального мира. Недаром же там все время корабли с подлодками
пропадают…

— Так надо бросить в эту дыру водородную бомбу! — воскликнул Налимов, грохнув
кулаком по столу. — Чтоб всей нечисти амба настала!

— А о Земле вы подумали? — вмешались девчонки. — Она ж расколется.

— М-да, не подумал, — почесал затылок адмирал. И добавил как бы в свое оправдание:

— Мы, моряки, народ простой, вначале говорим, а уж потом думаем.

— Ну, Земля, положим, не расколется, — поправил девчонок Гвоздь. — Дело не в этом.

Просто инфернальный мир бомбами уничтожить невозможно. Пока будет существовать
Добро, будет существовать и Зло. Зло потому и существует, что Добро с ним борется.
И чем больше Добро с ним борется, тем активнее сопротивляется Зло…

— Ух ты! — восхищенно ахнул Кипятков. — Вы, товарищ майор, прямо философ.

— Конечно, философ, Жора, — не отрицал Гвоздь. — Я закончил философский факультет

Московского университета.

— Петр Трофимыч, — сказала Рыжикова, — а может, тогда и не надо с ним бороться?

— С кем?

— Со Злом.

— Да нет, девчата, надо, — майор ловким щелчком послал окурок в пустую бутылку из-
под рома. — В мире должно сохраняться равновесие. Иначе говоря — вечная борьба
Добра со Злом.

— А почему, почему? — не понимали девчонки.

— Нипочему, — просто ответил Гвоздь. — Так уж устроен мир.

— Не очень-то хорошо он устроен, — заметила Чижикова.

— Другого у нас пока что нет, — развел руками майор. — Ладно, орлы, вернемся к
нашему гостю из Зеленой дыры. Расследование будем вести в двух противоположных
направлениях. Я поеду в Нижний Тагил и попробую там что-нибудь выяснить о мертвом
Вальтере…
— Я же ездил и выяснял, — напомнил адмирал.

— То вы, а то я. Я все-таки профессионал.

— Можно и мне с вами поехать?

— Поехали. — Гвоздь перевел взгляд на Кипяткова: — Аты, Жора, отправляйся в Вышний

Волочек, по следам ожившего Вальтера. Постарайся узнать, что ему было нужно в этом
Волочке. Уразумел?

— Так ведь целый год прошел, товарищ майор, — нерешительно возразил Кипятков. — Нет
уже давно никаких следов.

— Следы, Жора, всегда есть. Надо только поискать.

— А где искать-то?

— Сориентируешься на месте. Знаешь, что говорили древние римляне? «Гладиатор

принимает решение на арене».

— У нас на флоте другая формулировочка имеется, — ввернул Налимов. — «Подводник

принимает решение под водой».

— Ну, не зна-а-ю, — сомневался капитан.

— Тут и знать нечего, — отрезал майор. — Выполняй приказ — и все дела.

— Слушаюсь! — козырнул Кипятков.

— Девчата тебе помогут, — несколько мягче добавил Гвоздь. — Поможете, девчата?..

— Поможем, — заверили майора Чижикова-с-Рыжиковой.

— Тогда по коням! — подкрутил Гвоздь усы. И, вскочив в поезда, все разъехались кто
куда. Майор Гвоздь с адмиралом Налимовым поехали в Нижний Тагил. А капитан Кипятков
с Чижиковой-Рыжиковой и Пыжиковым — в Вышний Волочек.

Глава XXI
ГДЕ МЕД — ТАМ И МУХИ

Всю дорогу Кипятков кипятился:

— Ну и заданьице подкинул товарищ майор. Вот где искать эти следы?! Где?! Ведь год
прошел! Год!..

— Не кипятитесь, Жора, — советовали капитану девчонки. — «Гладиатор принимает

решение под водой». Приедем — увидим.

И вот они приехали.

Вышний Волочек встретил их проливным дождем. Капитан с Пыжиковым забежали в какое-

то кафе, которое оказалось вегетарианским. Ковыряя вилкой рисовую котлетку,
Кипятков сокрушался:

— Ума не приложу, с чего начать…

Пыжиков тем временем доедал морковный салат.

«Помнишь, как нас Тюхин-Матюхин морковкой угощал?» — мысленно обращалась к подруге

Рыжикова.

«Ага», — отвечала Чижикова, тоже мысленно.

Девчонки уже наловчились общаться друг с другом.

— Может, в милицию сходить? — рассуждал Кипятков.

— При чем тут милиция? — спросила у него Чижикова.

— Ни при чем, конечно. Но надо же с чего-нибудь начать.

В эту минуту запищал сотовый.

— Кипятков на проводе! — откликнулся капитан.

— Здорово, Жора.

— Здравия желаю, товарищ майор!

— Как продвигается расследование?

— Пока никак. Думаю.

— Если долго думать, Жора, ничего не сделаешь. Начинай действовать.

— Слушаюсь! — козырнул Кипятков.

— Найдешь след, сразу звони. Уразумел?

— Так точно!

Майор Гвоздь отключился. Капитан сунул трубку в карман и принялся торопливо доедать
котлету. Дождь между тем перестал. Выглянуло солнце.

За окнами вегетарианского кафе засияли церковные купола.

— Кажется, у меня наклевывается классная идейка, — глядя на церковь, задумчиво

произнесла Чижикова.

— Какая?! — вскинулся Кипятков.

— Пока еще не знаю. Больно у этого Пыжикова котелок медленно варит. Сейчас, сейчас…
Ага, вот она! — И Чижикова выдала свою «идейку»: — Надо в церковь сходить!

— Помолиться, что ли? — усмехнулся капитан.

— Нет. Со священниками поговорить. Вальтер же — нечистая сила. А церковь борется с

нечистой силой. И если в городе происходили какие-нибудь инфернальные штучки-дрючки
— священники наверняка обратили на них внимание.

— А ведь верно! — обрадовался Кипятков.

— Да, точно! — тоже радостно воскликнула Рыжикова. И добавила мысленно: — Ну у тебя

и голова, Чижик!

— Не у меня, а у Пыжикова, — справедливости ради уточнила Чижикова.

— Выходит, не такой уж он и дебил, — отметила Рыжикова.

— В общем, да, — согласилась с ней Чижикова, поймав себя на том, что ей приятны
слова подруги. И тут же поймала себя на другом: ей начинал нравиться Боря Пыжиков,
несмотря даже на то, что он был слабоумным.

Короче, они пошли в церковь. У церковных ворот сидел нищий без одной ноги.

— Пода-а-йте слепому калеке на пропита-а-ние, — канючил он.

Капитан дал ему рубль. Девчонки — два.

В церкви было тихо и прохладно. Перед образами горели свечи. На одну из икон
молился священник.

— Здравия желаю! — козырнул ему Кипятков.

— Здрасте, — поздоровались и Чижикова-с-Рыжиковой.

— Бог в помощь, дети мои, — степенно отозвался священник.

— Простите, батюшка, а как вас по имени-отчеству? — поинтересовался Кипятков.

— Зови меня — отец Варений, сын мой.

— Валерий? — переспросил капитан.

— Варений. От слова «варенье».

— Ясно… Отец Варений, — сразу же взял быка за рога Кипятков, — в Волочке за

последнее время никаких странностей не наблюдалось?

— Странностей? — повторил священник. — В смысле — божественных чудес?

— Нет, не божественных. Скорее наоборот.

— Сатанинских, что ли?

— Да, да, — закивали капитан с девчонками.

Взгляд отца Варения сделался подозрительным.

— А почему вас это интересует? И, собственно, кто вы такие?

Кипятков показал удостоверение.

— Служба безопасности, батюшка.

— А с каких пор ФСБ начало нечистой силой интересоваться?

— Вы что, нам не доверяете? — прямо спросила у священника Чижикова.

— Не доверяю, отрок, — столь же прямо ответил отец Варений.

— Так вот же удостоверение, — тряс корочкой капитан.

— Это все филькина грамота, — пренебрежительно отмахнулся батюшка.

— А что для вас не филькина?

— Крест животворящий.

— Что-что?

— Перекреститесь на образа. Тогда я вам поверю.

— Пожалуйста.

Кипятков и Пыжиков перекрестились. Взгляд отца Варения сразу подобрел.

— Вы на меня не обижайтесь, дети мои, — примирительно сказал он. — Мы, служители

божьи, должны быть как никто бдительны. Нечистая сила не дремлет. Вон какие дела в
городе творятся…

— Какие? — встрепенулся капитан.

— Небогоугодные, — ответил отец Варений. — Недавно кладбище открылось.

— И что тут небогоугодного?

— А то, что не людское это кладбище. А кукольное. Кукол там хоронят.

Девчонки с капитаном чуть до церковного купола не подскочили от радости. Вот так

удача!

— Кукол?!

— Да, кукол. А это грех. Куклы — создания человечьи, а не божьи. Нельзя их

хоронить. А они говорят: теперь в Волочек туристы валом повалят, экзотическое
кладбище за деньги посещать — городу прибыль. Вот и уговорили местное начальство.

— Кто «они»? — спросила Рыжикова.

— Похоронная фирма «АНАТАС».

Капитан с девчонками опять чуть не подскочили. Ну надо же! Удача за удачей! А

священник мрачно продолжал:

— Я сразу понял, что это все происки дьявола. Знаете, как их фирма называется,
ежели задом наперед прочесть?

— Знаем, «САТАНА».

— Вот именно — Сатана! — гневно воскликнул батюшка. — Я на это и городским властям

указал.

— И чего власти?

— Да ничего. Кладбище все равно открылось. Видать, эта нечестивая фирма кому-то
взятку дала.

— А руководит фирмой случайно не Анатас Иванович Брюховицкий? — спросил капитан.

— Он самый, — подтвердил отец Варений и вздохнул тяжко-претяжко. — Ох, чую,

недоброе затеял в нашем городе этот Брюховицкий. Ох, недоброе… — Священник
размашисто закрестился. — Ну да бог милостив. На него вся надежда.

— На бога надейся, а сам не плошай! — весело выдал Кипятков. — Настроение у

капитана стало просто отличное. Наконец-то появилась зацепочка.
— А что мы, служители господа, можем сделать? — начал оправдываться священник. —
Только уповать на милость божью. Это уж вы — служители безопасности — не сплошайте.

— Не сплошаем, — заверил его капитан. И деловито поинтересовался: — Где, вы

говорите, кладбище кукол?

— Как из церковных ворот выйдете, так все прямо, прямо и прямо, — объяснил отец
Варений. — И минут через двадцать упретесь в это сатанинское место. Там же, рядом,
и фирма их поганая.

— Ясненько, — бодро сказал Кипятков. — Ну, спасибочки за информацию. Айда, девчата.

И они вышли из храма.

— Какие «девчата»? — недоуменно пожал плечами батюшка, оглянувшись по сторонам.

Он вернулся к своим молитвам.

А Кипятков и Чижикова-с-Рыжиковой пошли прямо, прямо и прямо и уткнулись в

кладбищенские ворота, на которых висела табличка:

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ НА КЛАДБИЩЕ КУКОЛ

(Билеты приобретайте в кассе).

Они купили билеты и вошли.

«Кукла Маша», «Кукла Даша», «Кукла Саша»… — гласили надгробные надписи.

Кипятков тотчас позвонил на мобильник Гвоздю.

— Докладываю, товарищ майор! — отрапортовал капитан. — След обнаружен!

— Молоток, Жора!

— Рад стараться! — сиял Кипятков.

— Смотри, не потеряй.

— Не потеряю! — заверил начальство капитан и рассказал о разговоре с отцом Варением

и о кладбище кукол.

— Вот так номер, чтоб я помер, — привычно произнес майор, выслушав доклад капитана.
— А ты этого Анатаса Ивановича еще не видел?..

— Никак нет!

— Надо бы на него посмотреть. И если это Вальтер — арестовать и допросить.

— А если не Вальтер?

— Тогда провести следственный эксперимент.

— А в чем он будет заключаться?

— Сейчас объясню. — И майор стал объяснять: — Мы тут с адмиралом тетю Мотю нашли…

— Какую тетю Мотю?

— Ту, что сорок лет уборщицей в исследовательском институте проработала. Она нам
рассказала, что в лаборатории, где исследовали тело Вальтера, постоянно дохли мухи.
В других лабораториях не дохли, а в этой дохли. Уразумел, Жора, куда я клоню?

— Никак нет!

— Наловишь с девчатами мух и пойдешь к Брюховицкому. И если мухи подохнут, значит,

он — Вальтер, только в другом обличье. Теперь уразумел?

— Так точно!

— Действуй, Жора. Мы с адмиралом скоро подъедем. Я еще хочу могилку Вальтера

разыскать, чтобы уж наверняка убедиться, что его там нет. Ну все. Привет девчатам.

Связь оборвалась.

Кипятков в двух словах пересказал разговор с Гвоздем.

— А нас Брюховицкий-то примет? — засомневались девчонки.

— Примет, — уверенно ответил Кипятков. — Я кое-что придумал. Надо только мух

достать. — Капитан огляделся. Поблизости не было ни одной мухи.

— О, мне опять классная идея в голову пришла! — воскликнула Чижикова. Да, голова у
Бори Пыжикова явно работала все лучше и лучше. За какие-то полчаса ему в голову
приходила уже вторая классная идея.

— Ну-ка, ну-ка, — встрепенулся Кипятков.

— Знаете, есть такая поговорка: «Где мед — там и мухи»?

— Знаю. И что?

— Как — что?! Надо меда купить!

Они тут же отправились на рынок и купили поллитровую банку меда. Мухи не заставили
себя долго ждать. Налетели со всех сторон. И не только мухи, но и пчелы с осами.
Последним девчонки разрешили медиком полакомиться, а мух наловили и посадили в
коробку из-под скрепок, которую заблаговременно приобрели в канцтоварах. Сделав
это, Кипятков и Рыжикова-с-Чижиковой вернулись к кладбищу кукол. Но на сей раз они
подошли к офису фирмы «АНАТАС». И первым, кого они там увидели, был тот самый нищий
без ноги, что побирался у церкви. Теперь он сидел у кладбищенской ограды и канючил:

— Пода-а-йте слепому калеке на пропита-а-ние.

— Хм, — хмыкнул Кипятков. — Сдается мне, в прошлый раз у него левой ноги не
хватало, а сейчас правой нет.

— Каждый зарабатывает как умеет, — вступились за нищего девчонки. — Вот вам,

дяденька, мед, — сунули они ему банку.

— Дай тебе бог счастья, добрая душа, — ответил нищий. — Ты кто будешь — мальчонка
али девчонка? Я ведь не вижу.

— Мальчонка, — сказала Чижикова и поправилась: — То есть девчонка.

— Две девчонки, — уточнила Рыжикова.

И они вместе с капитаном Кипятковым вошли в офис фирмы «АНАТАС».

Слепой калека проводил их внимательным взглядом.

Глава XXII
СТАРЫЙ ЗНАКОМЫЙ

А в холле их встретил амбал-охранник.

— Вы по какому вопросу? — спросил он.

— Хотим предложить фирме «АНАТАС» вагон кукол! — бойко ответил Кипятков.

— Вагон? — несколько опешил амбал.

— Так точно! Железнодорожный.

— Минуточку.

Охранник куда-то позвонил, что-то сказал… И пропустил капитана с девчонками.

Кипятков и Чижикова-с-Рыжиковой вошли в просторный кабинет. Брюховицкий совсем не
походил на Вальтера. Если у того были — круглые глаза, квадратный подбородок и
треугольный нос, то у этого — треугольные глаза, круглые уши, квадратный нос и
вдобавок крючковатые пальцы. В общем, форменный урод.

— Хотите предложить вагон кукол?! — с ходу осведомился он.

— Так точно! — отрубил Кипятков.

— Но мне нужны только старые куклы. У вас старые?

— Так точно! — снова отрубил капитан.

— А откуда у вас столько старых кукол, если не секрет?

— Секрет, — сказали девчонки.

— Ишь какой скрытный мальчик, — погрозил Брюховицкий Пыжикову крючковатым пальцем.

Затем деловито обратился к Кипяткову: — Так вы желаете похоронить своих кукол на
нашем кукольном кладбище?

— Никак нет! Мы желаем их вам продать.

— Прода-а-ть?.. — сердито засопел квадратным носом Брюховицкий. — Нет, милейший,

покупать их у вас я не намерен. Это вы должны заплатить за то, что мы похороним
ваших кукол.

— Тогда прощайте! Айда, Боря.

Капитан с девчонками двинулись к выходу.

— Стойте, стойте… — поспешно закричал им вдогонку Брюховицкий. — Ну хорошо. Сколько

вы за них хотите?

— Десять долларов за куклу.

— Когда можно будет получить товар?

— Завтра.
— О’кей. Завтра и оформим сделку. — Брюховицкий пристально посмотрел треугольными
глазами на Кипяткова. — А ты — малый не промах.

— Так точно! — в очередной раз рубанул капитан.

На этом разговор закончился. Кипятков с девчонками вышли из кабинета. Чижикова-с-

Рыжиковой сразу же открыли коробочку с мухами. Мухи, радуясь свободе, разлетелись
во все стороны. Итак, под обличьем Брюховицкого скрывался кто угодно, но только не
Вальтер.

Когда они вышли на улицу, капитан доложил об этом майору.

— Молоток, Жора, — похвалил его Гвоздь, — ловко с вагоном кукол придумал.

— Рад стараться, товарищ майор! — вытянулся капитан по стойке «смирно».

— И с продажей тоже ловко ввернул. Значит, он согласился купить у тебя целый вагон
кукол?

— Так точно! По десять долларов за штуку.

— Вот так номер, чтоб я помер! Покупать куклы, чтобы потом зарыть их на кладбище…

— Причем старых кукол, — уточнил Кипятков.

— Да, да, старых… — задумчиво повторил Гвоздь.

— Товарищ майор, может, его арестовать и допросить?

— Пока не стоит, Жора. Ты лучше «жучок» [7] в офисе поставь.

— Слушаюсь, товарищ майор!

— Я уже поставил… — вдруг вклинился в разговор мужской голос.

— Кто это говорит?! — одновременно воскликнули майор с капитаном.

— Частный детектив Тюхин-Матюхин! — представился голос.

— Майор Гвоздь! — представился в ответ майор.

— Капитан Кипятков! — не отстал от начальства капитан.

— Рад знакомству, детектив, — продолжил Гвоздь. — Я, кстати, заходил в вашу контору

в Москве. Секретарша мне сообщила, что вы проводите расследование в другом городе.

— Как видите, она не соврала.

— Но и всей правды не сказала. Она ведь наверняка знала, в каком именно городе.

— Разумеется. Но я попросил ее держать это в тайне. Для конспирации…

— Почему же вы теперь решили расконспирироваться?

— Угадайте, Петр Трофимыч, — с хитринкой ответил детектив.

— Зябликов — ты что ль?! — радостно вскричал майор.

— Я!

— Вот так номер, чтоб я помер! — Гвоздь расхохотался. — Так ты теперь — Тюхин-
Матюхин?!

— Ага! — хохотал и детектив.

— Ну и фамильицу ты себе придумал, Сева. Тоже для конспирации?

— А для чего ж еще? За мной ведь ФСБ не стоит, как за вами. Нам, частным сыщикам,
на свой страх и риск приходится действовать.

— И что тебе удалось выяснить?

— Судя по всему, Петр Трофимыч, нечистая сила готовит в Волочке ба-а-льшую гадость.

— Я тоже так считаю, — сказал Гвоздь.

— И я, — вставил Кипятков.

— А фирма «АНАТАС»… — начал Тюхин-Матюхин.

Майор перебил:

— Сева, ты это Жоре расскажи, а то у нас с адмиралом срочное дельце появилось…

— С каким адмиралом?

— Жора объяснит. До встречи.

Гвоздь отсоединился.

— Вы где находитесь? — спросил капитан у детектива.

— Рядом с вами.

Кипятков оглянулся. Слепой нищий ему залихватски подмигнул.

И вот они уже сидели в вегетарианском кафе: капитан, детектив и девчонки. Тюхин-
Матюхин, с аппетитом хлебая свекольник, рассказывал:

— Сперва я думал — плевое дельце. А когда приступил к расследованию и сел госпоже

Терезе на хвост, понял — дело-то серьезное и к тому же опасное. Начала со мной
всякая чертовщина твориться: днем повешенные по углам мерещатся, ночью — кошмары
снятся…

— Прямо как у адмирала Налимова, — заметила Чижикова.

Рыжикова не принимала участия в разговоре. Она во все глаза Пыжикова смотрела на

Тюхина-Матюхина и никак не могла насмотреться. Он ей казался таким классным, таким
крутым… В общем, чего уж тут скрывать — влюбилась в него Рыжикова по самые уши.

— Значит, вы нам в Комарово не звонили? — уточняла Чижикова.

— Нет, не звонил.

— И у бара вас не убили?

— Как видите, жив-здоров. — Детектив залпом осушил стакан с капустным соком.

— Выходит, это была наведенка, — сделал вывод Кипятков. — Но почему же тогда Алиса
Моллард не попыталась вас ликвидировать по-настоящему, раз вы сели ей на хвост?

— Еще как пыталась! Поэтому мне и загримироваться пришлось, когда я сюда за ней
отправился.

— Так она здесь, в Волочке?! — воскликнул капитан.

— Да, — кивнул детектив. — Она меня и вывела на фирму «АНАТАС». А сама как в воду
канула.

— Скорее всего ведьма теперь в одном из наших тел, — предположила Чижикова.

— Вряд ли. Вас, девчонки, я бы сразу узнал.

— А Вальтера вы тут не встречали? — спросил Кипятков.

— Нет, не встречал.

— А Соню Пардон?

— Ту дамочку, что в «Веселом могильщике» пела? — припомнил Тюхин-Матюхин рассказ

девчонок.

— Так точно! А потом еще Телевицкого охмурила.

— Как она выглядит?

Капитан описал.

— Да, я ее видел, — сказал детектив. — И не раз. Она жена Брюховицкого.

— Вот так номер, чтоб я помер! — ввернул Кипятков поговорку своего начальства. — А
сам, Сева, удалось подслушать, о чем они говорят?

— Удалось-то, Жора, удалось. Да только я ни черта не понял. Они, когда вдвоем

остаются, болтают на какой-то тарабарщине.

— Может, иностранный язык?

— Не похоже. Именно — тарабарщина. Типа: «Мурык бурык турык». — В каждом слове

окончание «ык».

— Прямо как наш «секретный» язык, — мысленно сказала подружке Чижикова. — Только у
нас «ик», а у них «ык».

— Угу, — отозвалась та, продолжая с обожанием смотреть на Тюхина-Матюхина.

Детектив продолжал:

— Они у себя дома на той же тарабарщине разговаривают…

— Вы им и в квартиру «жучок» поставили?

— А как же. И обыски провел. В квартире и в офисе.

— И что?
— Ничего подозрительного я не нашел. Но у меня создалось впечатление, что квартира
у них для отвода глаз. А живут они в другом месте.

— Вот бы выяснить, в каком, — загорелся Кипятков.

— Я уже выяснил. В пригородном поселке Охряпино, в собственном доме.

— А там вы обыск не проводили?

— Как раз сегодня собирался. Они вечером в городе будут. Я подслушал телефонный
разговор.

— Как это вам всех подслушивать удается? — с любовью спросила Рыжикова.

— У меня суперсовременная подслушивающая аппаратура, — пояснил Тюхин-Матюхин, как

показалось Рыжиковой, — тоже с любовью.

— Здо-о-рово, — завистливо протянул Кипятков. — А нам, в ФСБ, на новую «прослушку»

средств не выделяют.

— А можно с вами на обыск? — попросила детектива Чижикова.

— Разумеется.

И вот наступил вечер. И Тюхин-Матюхин (он же Зябликов), Боря Пыжиков (он же

Чижикова-Рыжикова) и Жора Кипятков (он же капитан) отправились на электричке в
пригород. Вагон покачивался, колеса постукивали, а Кипятков интересовался:

— Сева, а откуда вы товарища майора знаете?

— Было у нас с ним одно общее дельце лет двадцать назад, — хрумкая морковкой,
отвечал детектив.

— Двадцать? — вскинул брови капитан. — Сколько ж вам лет?

— Полтинник.

— Ничего себе, — присвистнул Кипятков. — Я думал, тридцатник.

— Все так думают, — посмеивался Тюхин-Матюхин. — Я ведь почему молодо выгляжу?

Потому что морковочку постоянно кушаю. А также капусточку, свеколочку, редисочку… —
принялся с удовольствием перечислять детектив.

Но капитана интересовало другое:

— А что за дело вы с товарищем майором расследовали?

— Маньячишку одного ловили. Он моржей убивал.

— «Моржей»? Тех, кто зимним плаванием занимаются?

— Да нет. Настоящих моржей. В Антарктиде.

— В Антарктиде?! — воскликнули девчонки. — Вы что, там расследование проводили?

— Представьте себе. Мороз восемьдесят градусов, а мы с Петром Трофимычем, знай

себе, расследуем.

— Зачем же маньяк моржей убивал? — спросила Чижикова.

— Маньяки всегда кого-нибудь убивают. На то они и маньяки.

— А вы его поймали? — спросила Рыжикова.

— Разумеется. Закинули в Атлантический океан сеть и поймали. Он как раз под водой к
моржовому лежбищу подбирался.

«Охряпино», — прохрипел динамик.

Дом Брюховицкого располагался на неприметной улочке, да и сам был довольно

неприметен. Тюхин-Матюхин открыл отмычкой дверь, все вошли. Помещение производило
впечатление нежилого — везде пылища с грязищей.

Детектив с капитаном профессионально провели обыск. Но ничего подозрительного не

обнаружили. Зато девчонки обнаружили. Когда Чижикова-с-Рыжиковой заглянули в
холодильник, то у Пыжикова все съеденное в вегетарианском кафе так к горлу и
подкатило.

— Жора, Сева, — позвали подруги.

Тюхин-Матюхин и Кипятков подошли и брезгливо сморщили носы. И было от чего морщить.

В холодильнике на полках стояли: кастрюля супа из тараканов, банка варенья из
пауков и сковородка с жареными мухоморами. В морозилке лежали замороженные дождевые
черви.

Кипятков немедленно доложил о противных находках начальству.

— Вот так номер, чтоб я помер! — воскликнул майор Гвоздь, выслушав доклад. — Будь я
трижды неладен, если Брюховицкий и Соня Пардон не каликадзары!

Глава XXIII
КАЛИКАДЗАРЫ

— Живут они, как правило, в грязных помещениях, — объяснял майор капитану по

мобильнику. — Питаются тараканами, дождевыми червями, пауками… в общем, всем тем,
что вы в холодильнике обнаружили. Внешне каликадзаров почти невозможно отличить от
людей. Единственное отличие — у них очень длинные языки.

— В смысле — поболтать любят? — уточнил Кипятков.

— Нет, Жора, в прямом смысле длинные. Сантиметров тридцать, а то и тридцать пять.

— А сверхъестественными способностями они обладают?

— Нет, не обладают. Это сама низшая категория нечисти. Ведьмы и колдуны используют
их в основном как мелких пакостников.

— Может, тогда арестовать Брюховицкого, раз нам теперь известно, кто он такой?
Глядишь, он нас на Алису Моллард выведет. Или даже на самого Вальтера.

— Ну что ж, арестуй, — разрешил Гвоздь.

— Слушаюсь!

Сунув трубку в карман, капитан передал содержание разговора детективу и девчонкам.

Не успел он закончить, как к дому подкатила машина. Тюхин-Матюхин глянул в окно.

— Брюховицкий с Соней! — воскликнул он. — Прячемся!

Пряталок в просторной столовой было более чем достаточно. Кипятков нырнул в ящик
под мойкой; Пыжиков (ну то есть девчонки) шмыгнул под обеденный стол с длинной, до
пола, скатертью; а Тюхин-Матюхин юркнул во встроенный шкаф. Хлопнула дверь. В дом
вошли каликадзары.

— Тарык дурык шарык мутык… — оживленно рассказывал Брюховицкий.

— Барык затык, — смеялась Соня Пардон.

Они прошли в столовую, достали из холодильника свои «лакомства» и начали есть,

продолжая разговор. То, что это были именно каликадзары, уже не вызывало никаких
сомнений. Брюховицкий то и дело ковырял длинным языком у себя в ухе. А Соня, не
менее длинным языком, дочиста вылизывала дно трехлитровой банки с остатками варенья
из пауков.

Момент для ареста был самый подходящий.

— Приятного аппетита, — сказал Тюхин-Матюхин, вылезая из встроенного шкафа.

Одновременно с ним из своих пряталок появились Кипятков и Пыжиков.

Брюховицкий с Соней так и замерли, выпучив глаза на нежданных посетителей.

— Вы арестованы, господа каликадзары, — объявил им капитан.

— А вы… кто? — наконец обрел дар речи Брюховицкий.

— Служба безопасности, — помахал Кипятков удостоверением.

Первой пришла в себя Соня Пардон.

— А у вас есть ордер на арест? — холодно осведомилась она.

— Ордера нет, — честно признался капитан. — Но…

— Тогда вон отсюда! — завизжала Соня.

— Не дерите глотку, дамочка, — урезонил ее детектив. — А то паучками подавитесь.

— Разве наши законы запрещают есть пауков? — с вызовом спросил Брюховицкий. Он уже
тоже пришел в себя.

— Наши законы запрещают подрывать нашу национальную безопасность, — отчеканил в

ответ Кипятков.

— Никто ее не подрывает, — сказала Соня Пардон.

— Да? — саркастически прищурился капитан. — А зачем вы тогда открыли кладбище

кукол?

— Кладбище открыто с разрешения местной администрации, — заявил Брюховицкий. — Так

что вы еще ответите за свое наглое вторжение в мой дом.

— Ответим, ответим, — покивал Тюхин-Матюхин. — А вы нам ответьте: где сейчас

находится госпожа Тереза, она же Алиса Моллард?

Каликадзары демонстративно молчали.

— Молчанием вы только усугубляете свою вину, — сказал Кипятков. — Тогда как

чистосердечное признание будет учтено при вынесении вам приговора.

— Какого еще приговора? — криво усмехнулась Соня Пардон.

— А вы думаете, вас по головке погладят за то, что вы взломали компьютерную сеть

ФСБ? Да еще и скачали секретные файлы…

Соня досадливо прикусила губу.

— Вы что, вышли на Телевицкого?

— Так точно! Как вам удалось его охмурить?

— Проще простого. Влила ему в ухо колдовскую настоечку, когда он спал.

— Настойку вам Алиса Моллард дала?

Соня Пардон, секунду помедлив с ответом, бросила:

— Да!

— Дура! — заорал на Соню Брюховицкий. — Зачем ты колешься?!

— Сам ты дурак, — огрызнулась та. — Не видишь — им все известно! Я не собираюсь

гнить в тюряге из-за ведьмы!

— Где она, кстати? — поинтересовался Тюхин-Матюхин.

— Не знаю, — буркнула Соня.

— Вы, АНАТАС Иваныч, тоже не знаете?

— Да, тоже, — отрезал Брюховицкий.

— Ну а сюда, в Охряпино, она приезжает?

— Нет, не приезжает! — разом воскликнули каликадзары.

— А это что?.. — Детектив поднял с пола длинный волосок. — Интересно, чей он?

— Мой, мой! — поспешно закричала Соня Пардон.

— Сейчас проверим. Настоящий сыщик по волоску мно-о-го чего сказать может… — Тюхин-
Матюхин начал внимательно изучать найденный волос. — Нет, это не ваш, мадам.
Похоже, этот волосок принадлежал девочке лет четырнадцати… — Детектив вгляделся
попристальнее. — Рост у нее где-то метр-пятьдесят, вес — около сорока шести
килограммов, глаза серо-зеленые, нос слегка вздернут, пониже правого уха имеется
родинка…

— Так это ж я! — вскричала Рыжикова.

— Точно — ты! — вскричала вслед за ней Чижикова.

Со стороны смотрелось так, будто Боря Пыжиков сам с собой разговаривает.

— Выходит, Алиса Моллард приняла облик Юлии Рыжиковой, — сделал вывод Кипятков.

Каликадзары выглядели донельзя подавленными.

— Мы готовы дать показания, — сумрачно произнес Брюховицкий.

— Но мы мало что знаем, — добавила Соня.

— Рассказывайте, что знаете.

Каликадзары рассказали:

— Наша задача состояла в том, чтобы уговорить местную администрацию дать разрешение
на открытие кладбища кукол.

— Вы действительно захоранивали на кладбище старых кукол?

— Да.

— С какой целью?

— Цель нам неизвестна. Алиса Моллард приказывала захоранивать — мы и захоранивали.

— А с Вальтером вы знакомы?

— С каким Вальтером?

— У которого круглые глаза, квадратный подбородок и треугольный нос.

— Нет, такого мы не знаем. Все распоряжения мы получали от Алисы.

— А чего вы ей подчиняетесь-то? — не понимали девчонки.

— Мы — каликадзары, — был ответ. — А каликадзары испокон веков подчиняются ведьмам.

Похоже, на сей раз они говорили правду.

— Ну хорошо, — сказал детектив. — Когда вы видели Алису Моллард в последний раз?

— Два дня назад.

— Где?

— Здесь.

— А когда она в следующий раз обещала прийти?

— Сегодня. — Брюховицкий кинул взгляд на часы. — Буквально с минуты на минуту

должна появиться.

Тут же затрезвонил дверной звонок.

— Я ее встречу! — Кипятков бросился в прихожую, выхватывая на ходу пистолет из

плечевой кобуры.

Подскочив к двери, капитан распахнул ее настежь:

— Пли-и-з-з, мисс Моллард. Кам ин [8].

Глава XXIV
УДАР СУДЬБЫ

Но вошла не Алиса Моллард, а… майор Гвоздь.

— Сеньк ю вери мач [9], Джордж, — тоже по-английски сказал он.

— Товарищ майор?! — вытаращился на него Кипятков.

— Он самый, — подкрутил Гвоздь правый ус.

— Но вы же в Нижнем Тагиле!

— Как видишь, уже нет.

— А как вы нас нашли?! — обалдевал капитан.

— Задавать подобные вопросы матерому фээсбэшнику?! — с напускным негодованием

рявкнул Гвоздь. — Стыдись, Жора!

— Виноват! — смешался Кипятков.

— Да шучу я, шучу, — усмехнулся Гвоздь. — У меня в мобильнике — не только

определитель номера, но еще и определитель местоположения собеседника. А что
касается моего быстрого приезда, то я с тобой в последний раз уже из самолета
разговаривал. Уразумел?

— Так точно! — козырнул капитан и поинтересовался: — Товарищ майор, а где товарищ

адмирал?

— Я его в Москву отправил. На Лубянку. В секретный архив ФСБ. Пусть там в

документах пороется. Может, что и нароет о подлодке «U-126».

— А могилу Вальтера вы в Тагиле нашли?

— Нашли. Как и следовало ожидать, она оказалась пустой.

— Петр Трофимыч! — донесся радостный клич из коридора. В прихожую вбежал Тюхин-

Матюхин.

— Сева! — тоже радостно закричал Гвоздь. — Сколько лет — сколько зим!

Они обнялись, похлопывая друг друга по спинам.

Потом капитан доложил майору обстановку.

— Вот так номер, чтоб я помер! — задымил сигаретой Гвоздь. — Выходит, Алиса сейчас
сюда заявится?

— Так точно!

Тут же затрезвонил дверной звонок.

— О черте речь — и он навстречь, — сказал Гвоздь, распахивая дверь.

На пороге стояла Юлька Рыжикова. Точнее, Алиса Моллард в Юлькином теле. Увидев
майора, капитана и детектива, она сразу заподозрила неладное.

— Ой, извините, дяденьки, — прикинулась ведьма дурочкой. — Я, кажется, не туда

попала.

— Туда, Алиса, туда, — выпустив из ноздрей дым колечком, промолвил Гвоздь. — Мы как
раз тебя и поджидаем.
Ведьма хотела было дать задний ход (как сказали бы на флоте), но Кипятков цепко
ухватил ее за руку.

— Минуточку, гражданка Моллард. Вы арестованы.

— Отпустите сейчас же! — заверещала ведьма. — Меня мамочка ждет!.. А-а-а-а-а!..

Спасите! Помогите! Убивают!..

— Алиса, перестаньте валять дурочку, — поморщился майор. — Игра проиграна.

Вопли тотчас прекратились.

— Это еще почему? — уже нормальным голосом спросила Моллард.

— Ваши сообщники во всем признались, — вступил в разговор Тюхин-Матюхин.

— Предатели, — заскрежетала зубами ведьма.

— Советую и вам признаться.

— А это видел?! — Алиса показала детективу фигу. — Не дождетесь.

Между тем в столовой девчонки держали на мушке Брюховицкого и Соню Пардон. Тюхин-
Матюхин, уходя, отдал Пыжикову свой пистолет.

Рыжикова вслушивалась в голоса, доносящиеся из прихожей.

— По-моему, это мой голос…

Чижикова тоже прислушалась:

— Ага, Рыжик, твой…

В этот момент ведьма устами Рыжиковой выдала такую порцию отборной брани, что
девчонки в лице Пыжикова покраснели, как помидор.

— Вам никогда его не найти! Никогда!.. — уже во все горло орала Алиса Моллард, по-
видимому, имея в виду Вальтера. — Скоро он вам всем покажет кузькину мать!..

— Кому это — всем? — кричал в ответ Кипятков.

— Да вам, людишкам придурошным!..

— Ну-ка, Алиса, перестаньте хамить, — осаживал ведьму майор Гвоздь. — Вы не у себя

в Англии…

— Да пошел ты, мент поганый!..

Вслед за этими словами из прихожей неожиданно донеслось кваканье: ква-а-а… ква-а-а…

ква-а-а…

— Лови-лови! — закричал Тюхин-Матюхин.

— Где-где?.. — закричал Кипятков.

— Вон, вон полетела!.. — закричал Гвоздь.

Чижикова-с-Рыжиковой слушали эти странные возгласы, разинув от удивления рот

Пыжикова.

— Кто это там квакает? — подумала Чижикова.

— И летает… — успела подумать в ответ Рыжикова, и вдруг перед глазами у нее все
закружилось и закувыркалось. А потом — бац! — наступил полнейший мрак. …Очнулась
Юлька оттого, что кто-то похлопывал ее по щекам. Она открыла глаза.

— Ну как ты, Рыжик? — спросил у нее какой-то мальчишка.

В тот же миг Юлька поняла, что это Боря Пыжиков. Она быстро взглянула на свои руки-
ноги. Это были именно ее, Рыжиковой, руки и ноги! Юлька находилась в собственном
теле.

— Значит, я — снова я, — пролепетала она, боясь поверить своему счастью.

— Так точно! — подтвердил капитан Кипятков.

Рыжикова обвела взглядом столовую. Каликадзаров уже не было (их отправили в

следственный изолятор), а также не было ведьмы и… детектива. Юлькино любящее сердце
сразу почуяло беду.

— А где Тюхин-Матюхин? — с тревогой спросила Рыжикова.

Все как один потупили взоры.

— Где Сева? — с еще большей тревогой сказала Юлька. — Что вы молчите?..

— Видишь ли, Юля… — откашлявшись, начал Кипятков.

— С ним что-то случилось, да?.. — перебила его Рыжикова и посмотрела на майора

Гвоздя. — Петр Трофимыч, что с ним?

— Он погиб, — коротко ответил Гвоздь.

— Как — погиб?!

— Как настоящий герой… Жора, расскажи.

— Слушаюсь, товарищ майор!

И Кипятков рассказал:

— Ведьма, поняв, что ее дела плохи, решила убежать. Вернее, улететь. Сбросив
Юлькино тело, она превратилась в летающую лягушку. Но, вылетев за дверь и взмыв в
небо, она наткнулась на провода высоковольтной линии, замкнула их и тут же сгорела
дотла. Ветер, подхватив пепел, кинул его в открытое боковое окошко грузовика,
несшегося по дороге. Прямо в глаза водителю. В это время дорогу переходили две
девчушки лет пяти. Огромная машина неслась прямо на них, а водитель ничего не видел
из-за пепла, засорившего глаза; девушки тоже ничего не видели, весело щебеча друг с
другом. Зато Тюхин-Матюхин все отлично видел. Мгновенно оценив ситуацию, детектив в
два прыжка подскочил к малявкам, схватил их за шкирки и отбросил на обочину. А сам
отскочить не успел…

Такие дела, — печально закончил капитан. — Алисе-то что — она через сто лет снова
из пепла возродится. А Тюхин-Матюхин… эх!.. — горестно махнул рукой Кипятков.

— Не может быть… — шептала Рыжикова. — Не может быть…

Перед ее мысленным взором стоял улыбающийся Тюхин-Матюхин, аппетитно хрумкая
морковкой. Юлькины глаза наполнились слезами. Для Рыжиковой это был первый в ее
жизни удар судьбы.

— Сева что-нибудь успел сказать перед смертью? — тихо спросила она.

— Да, успел, — ответила Чижикова.

— А что?

— Он сказал, что ты, Рыжик, ему очень нравишься. И просил передать тебе прощальный
привет.

Тут уж Юлька не выдержала и зарыдала в два ручья. Да и у остальных глаза были на

мокром месте. Ну, кроме майора Гвоздя, разумеется. Он переживал гибель давнего
друга по-своему, куря одну сигарету за другой и ловкими щелчками посылая окурки в
трехлитровую банку, где недавно хранилось варенье из пауков.

Вдоволь нагоревавшись, все вернулись к прерванному расследованию.

— Как говорится: нет худа без добра, — ободрил соратников майор. — Я имею в виду
смерть Алисы Моллард. Теперь она на сто лет выбыла из игры. Нам остается найти
Вальтера.

— Где его искать-то?! — закипятился Кипятков. — Каликадзары не знают. Алиса уже не

скажет…

— Не кипятись, Жора. Я знаю — где!

— Вы знаете?!

— Так точно!

— И где? — спросила зареванная Рыжикова.

— В ее подсознании, — кивнул Гвоздь на Пыжикова, в котором на пару с Борей теперь

осталась одна лишь Чижикова.

Никто ничего не понял. И майор пустился в пространные объяснения:

— Подсознание, или, как его еще называют, — внутренний мир, нельзя переместить в
другое тело. Оно неразрывно связано со своим родным телом, в отличие от сознания. И
если Алиса Моллард была в твоем теле, — указал Гвоздь на Рыжикову, — и,
соответственно, в твоем внутреннем мире, значит, Вальтер сейчас находится в твоем
теле, — указал Гвоздь на Пыжикова, подразумевая Чижикову, — и, соответственно, в
твоем внутреннем мире. Поэтому «Полтергейсты» его и потеряли. Уразумели, девчата?

— Уразуметь-то уразумели, — сказала Чижикова. — А толку-то? Все равно его надо

искать.

— Не надо. Я могу погрузить тебя в твой внутренний мир.

— Как это?

— С помощью трансмедитационной музыки.

— Никогда о такой музыке не слышала, — пожала Чижикова плечами Пыжикова.

— И я, — пожала своими плечами Рыжикова.

— И я, — козырнул Кипятков.

— Естественно, орлы, — подкрутил майор левый ус. — Я ее только вчера сочинил.

— Вы и музыку сочиняете, товарищ майор, — не удержался от восхищенной реплики

капитан.

— А ты думал, Жора, — подмигнул ему Гвоздь. — У меня две сонаты, три кантаты и
четыре рок-оперетты.

— Я фигею, — сказала Чижикова.

А Кипятков предложил:

— Товарищ майор, а давайте в Юлин внутренний мир отряд спецназа погрузим. Пусть они
с Вальтером разберутся.

— К сожалению, во внутренний мир Юли может погрузиться одна лишь Юля.

— И что я там должна сделать? — спросила Чижикова.

— Задача у тебя простая. Найти Вальтера и нейтрализовать его.

— Убить, что ли?

— Нет, убить эту тварь невозможно. Она же не из плоти и крови. Ее можно только
крестом шандарахнуть.

— Каким крестом?

— Вот этим. — Гвоздь достал из своей дорожной сумки православный крест с

прорезиненной ручкой и с гордостью объявил: — Мое последнее изобретение —
электрический крест!.. Вырубает любую инфернальную нечисть как минимум лет на
триста. Держи, Юль.

Чижикова осторожненько взяла крест. И невольно представила, как она один на один
сражается с выходцем из ада.

А Гвоздь с пафосом произнес:

— Я не люблю громких слов, Юля, но от твоей победы зависит будущее всего

человечества…

— Неужели все так серьезно, товарищ майор?

— Более чем, Жора. У меня ведь тоже, как и у Налимова, чутье имеется — только не
морское, а сухопутное. Оно мне подсказывает, что Вальтер готовит гадость во
всемирном масштабе.

— А мне мое чутье ничего не подсказывает, — простодушно сказала Рыжикова.

Гвоздь усмехнулся.

— У тебя его просто нет. Чутье — оно такое: либо есть, либо нет… — Майор снова
взглянул на Чижикову. — Слушай внимательно, Юля, и запоминай. Выход из внутреннего
мира там же, где и вход. Если ты вырубишь Вальтера — вернешься живой и невредимой и
в свое тело. А если не вырубишь…
— Я его вырублю! — решительно тряхнула Чижикова головой Пыжикова.

— И имей в виду, дочка: обычно такая тварь, как Вальтер, захватив чужой внутренний
мир, населяет его фантомами. Самые опасные из них — фантомы-оборотни. Увидишь
фантома-оборотня, сразу уничтожай его.

— Чем уничтожать? Крестом?

— Нет, огнем. Я дам тебе огнемет.

— А как отличить фантома-оборотня от фантома-необоротня?

— Элементарно. Окликни его, и если он обернется — значит, оборотень. Уразумела?

— Так точно! — лихо козырнула Юлька. Она старалась держаться молодцом, хотя в душе
отчаянно трусила.

Однако майора Гвоздя не проведешь. У него глаз — алмаз.

— Боишься? — остро глянул он на Пыжикова.

— Ни капельки, — соврала Чижикова.

— А если без понтов?

— Ну… есть немного, — призналась Юлька.

Гвоздь протянул ей какой-то белый камешек.

— На вот, лизни.

— А что это?

— Авантюрин. Он смелости прибавляет.

Чижикова лизнула. Авантрюрин оказался сладким, как сахар.

— Прибавилось смелости? — спросил майор.

Юлька вслушалась в себя.

— Да вроде прибавилось. Можно еще лизнуть?

— Хорошего понемногу. А то чересчур смелая станешь. Что тоже плохо. Когда много
смелости — она переходит в безрассудство. А тебе рассудок во внутреннем мире ох как
понадобится. Там все самой решать придется. Помощи ждать неоткуда. Поэтому будь
начеку.

— Буду, — пообещала Юлька.

— Тогда вперед!.. Дай руку.

Чижикова протянула майору руку, думая, что Гвоздь хочет пожать ее на прощание. Но
майор, вытащив фломастер, нарисовал на ладони Пыжикова крестик.

— Вот тебе еще один крест. Он отпугивает как фантомов-оборотней, так и фантомов-
необортней… А теперь приготовься — начинаем погружение…

Услыхав последние слова майора, Рыжикова опять залилась слезами. Не успела она
потерять любимого детектива — как уже приходилось терять любимую подругу.

— Отставить слезы! — приказал Гвоздь.

Юлькины слезы тут же высохли.

Майор достал из сумки старенький магнитофончик и включил его. Из динамика полилась

странная, ни на что не похожая мелодия.

— Держи хвост морковкой, — напутствовал Гвоздь Чижикову.

— Удачи тебе, Юлюша, — козырнул Кипятков.

— Счастливо, Чижик, — шмыгнула носом Рыжикова.

— Пока-пока, — ответила им всем Юлька, добавив с напускной веселостью: — Я

отправляюсь в дальний путь, но сердце с вами остается.

— Закрой глаза, Юля, — попросил Гвоздь.

Чижикова закрыла. Майор простер над ее головой руки.

— Ты погружаешься в свой внутренний мир… погружа-а-ешься… погружа-а-а-ешься…

погружа-а-а-а-ешься…

И Юлька погрузилась.

Глава XXV
ВНУТРЕННИЙ МИР ЮЛЬКИ ЧИЖИКОВОЙ

Чижикова пришла в себя. То есть в свой внутренний мир. И увидела, что он ничем не
отличается от внешнего мира. Здесь даже Эрмитаж был. Юлька как раз рядом с ним и
стояла, на Дворцовой площади.

В общем, на первый взгляд все было как обычно. Но это только на первый… Взглянув на
Александрийскую колонну, Чижикова заметила, что колонна отбрасывает… три тени. И у
самой Юльки тоже оказалось три тени. Чижикова подняла голову, да так и ахнула. На
синем, без единого облачка небе ярко сияли три солнца.

«Я офигеваю», — подумала про себя Чижикова. Но долго ей офигевать не пришлось. На

ее плечо легла чья-то рука.

— Приветик, Чижик-Пыжик, — раздался знакомый голос.

Юлька обернулась. Позади нее стоял… Тоха. Выглядел он как мертвец, пролежавший в
могиле с полмесяца.

Чижикова ка-а-к завопит, да ка-а-к припустит со всех ног.

Юлька бежала, ничего не видя перед собой от страха. А когда увидела, то поняла, что
прибежала на кладбище. Ее окружали надгробные памятники. На самом ближайшем из них
было написано:

Спи сладко, наша Шоколадка.

«Шоколадкой» называли Юльку родители. Она посмотрела на фото умершей, и у нее

екнуло сердце. Это была ее фотография. Подобного сюрприза Чижикова, прямо скажем,
не ожидала.
А дальше началось ТАКО-О-Е, что не каждому следует и читать. Поэтому, детишки, если
у вас слабые нервишки, лучше пропустите эту главу.

Земля зашевелилась, памятник повалился, а из могилы показалась… кукольная ручка.

Потом еще одна… еще… И вот уже из земли полезли куклы с изъеденными червями
кукольными личиками.

Юлька опять ка-а-к завопит, да ка-а-к припустит. А куклы, все сплошь в белых
саванах, кинулись за ней в погоню. Со стороны казалось, будто Чижикову преследует
целое полчище белых крыс.

Снова ничего не видя от охватившего ее ужаса, Юлька заскочила в какой-то дом и,

оглядевшись, поняла, что попала в ночной клуб «Веселый могильщик». Посетители с
синими лицами танцевали. Соня Пардон замогильным голосом пела:

— Потанцуем, красотка? — пригласили Чижикову.

Юлька не в силах была вымолвить в ответ ни слова. Потому что на танец ее пригласил…
скелет.

Он закружил Юльку по танцплощадке.

— Не узнаешь меня, цыпка? — проклацал скелет челюстями.

Преодолев страх, Чижикова глянула скелету прямо в пустые глазницы.

— По-моему, вы официант этого клуба, — дрожа, как осенний листок, пролепетала она.

— Смотри-ка, угадала. А вот тебе еще одна загадочка: почему в этом «ночнике» все,
кроме тебя, мертвые?

— Н-не знаю.

— Да потому что я их всех отравил фирменным коктейлем «Большой мертвец», —

захихикал скелет. — А тебя, красотка, я для разнообразия задушу… — К горлу
Чижиковой потянулись костлявые руки.

Оттолкнув скелет, Юлька бросилась к дверям. Но не к тем, в которые она вбежала (и

где ее поджидали крысы… ой… то есть куклы), а к другим, в которые она выходила в
прошлый раз.

— Только не оборачивайся, детка, — закричала ей со сцены Соня Пардон, — а то

умрешь! Ха-ха-ха…

Чижикова уже бежала по длинному-предлинному коридору. Бежала… бежала… и прибежала…

в крематорий.

— Здрасте, давно не виделись, — с ухмылкой сказал ей кочегар Угольков и, схватив

Юльку, куда-то поволок.

— Куда вы меня тащите? — упиралась Чижикова.

— К печке, — отвечал Угольков. — Я должен тебя сжечь!

Юлька, изловчившись, цапнула кочегара зубами за палец.

— А-а! — взвыл Угольков.

Чижикова вырвалась из его рук, выскочила из крематория и заскочила в какое-то кафе.

Упала там на стул, тяжело дыша от страха и бега.

— Пожалуйста, что-нибудь попить, — попросила она подошедшую официантку.

Но это была уже не официантка. Это был столяр Похмелкин. Как всегда, с похмелья.

— Я пришел снять с тебя мерку, — помахивал он метровой линейкой.

— Какую мерку? — не поняла Юлька.

— Для гроба. Ведь ты сейчас умрешь. — И Похмелкин занес над ней линейку, которая
превратилась в окровавленный клинок.

Чижикова снова ноги в руки — и бежать! Прибежала в какой-то парк и без сил рухнула
на траву у пруда. Тут вода в пруду забурлила, и на поверхность всплыла подводная
лодка «U-126». Из подлодки вылез адмирал Налимов с трубкой в зубах.

— Эй, братишка! — зычно прокричал он Юльке. — Хошь дым из ушей пущу?

В ту же секунду из ушей адмирала повалил густой дым и окутал Чижикову с головы до

ног. Юлька один раз вдохнула, второй — и поняла, что никакой это не дым, а нервно-
паралитический газ. Закрывая рот и нос ладонями, Чижикова помчалась прочь от пруда.

«Что же все это значит?.. — в смятении думала она на бегу. — И где, наконец,
обещанные Гвоздем крест и огнемет?..»

Только она так подумала, как тут же обо что-то споткнулась и полетела кувырком.
Поднявшись, она увидела, что споткнулась не обо что-то, а о ручной огнемет. А
неподалеку лежал электрический крест.

— Классно! — воскликнула Чижикова. С огнеметом и крестом она почувствовала себя

намного увереннее.

И уже не побежала, а пошла. Впереди замаячили две фигуры. Мужская и женская. Юлька
прибавила ходу. Нагнав парочку, она узнала их со спины. Это были ее родители.

— Мама, папа, — окликнула их Чижикова.

Родители обернулись. И Юлька сразу вспомнила предостережение майора Гвоздя. «Та-а-

к, — поняла она. — Никакие это не мама и не папа, а фантомы-оборотни».

— Доченька, — улыбалась ей «мама».

— Как мы рады тебя видеть, — улыбался «папа».

Они начали приближаться к Чижиковой.

— Стоять! — приказала им Юлька, сняв огнемет с предохранителя.

— Что с тобой, доча? Это же мы — твои папа и мама…

— Никакие вы мне не папа и не мама! Вы — оборотни!

Не успела Чижикова это прокричать, как лица «родителей» начали растягиваться, будто
резиновые, и превращаться в сплошные зубастые пасти. Секунда — и обе пасти
бросились на Юльку.

Чижикова встретила их струей пламени из огнемета.

«Так-то лучше», — удовлетворенно подумала Юлька, когда с оборотнями было покончено.

И пошла дальше, искать Вальтера.

— Эй, Вальтер, — звала она, — ты где?!

— Я тут… тут… — донесся дребезжащий голос со стороны аттракционов.

Чижикова свернула туда. И увидела аттракцион под названием «Лабиринт».

— …Тут… тут… тут… — словно эхо неслось из глубин лабиринта.

Юлька смело шагнула в лабиринт. И пошла… пошла… пошла… пока не наткнулась на стену.
Она повернулась и снова пошла. И опять наткнулась на стену.

— Чижик! — прозвучал знакомый голос.

— Рыжик?! — обернувшись, ахнула Юлька.

Да, буквально в двух шагах от нее стояла Рыжикова.

«А Рыжикова ли? — охватили сомнения Чижикову. — Может, это фантом-оборотень? А как

проверить?» Они же лицом к лицу стоят.

— Да не оборотень я, не оборотень, — засмеялась Рыжикова, словно прочитав мысли

Чижиковой. — Просто Петр Трофимыч нашел способ послать меня в твой внутренний мир.
Тебе на подмогу.

— А ты случайно не врешь?

— Неик вруик, — ответила Рыжикова на их «тайном» языке. И Юлька ей поверила.

— Ой, слушай, Рыжик, — взахлеб принялась она рассказывать. — Здесь такое творится…
такое… Прямо сумасшедший дом…

— Ничего, Чижик, теперь нас двое, — ободрила ее Рыжикова. — Не пропадем.

— Ага, не пропадем, — ответила Юлька со счастливой улыбкой. И вдруг она увидела…

точнее — не увидела родинки на шее подруги, чуть пониже правого уха. Все ясно!
Перед ней оборотень!..

Юлька вскинула огнемет. Но «Рыжикова» ударом ноги выбила у нее из рук оружие.

— Сейчас мы тебя поджарим, — захохотал оборотень. — Ясик ноик?

Из ниоткуда возникли пять Василь Василичей, схватили Чижикову и усадили на огромную

электросковородку.

— Поджарим, поджарим… — приговаривали Василь Василичи. — Чтоб корочка была румяная.

Как у курочки…

— А после мы тебя с подливочкой ням-ням… — облизывался один Василь Василич.

— И с кетчупом ням-ням… — облизывался другой.

— И с горчичкой ням-ням… — облизывался третий.

Бедную Чижикову от носка до виска пронзила острая дрожь. И тут она вспомнила о
кресте — не об электрическом, а о другом — том, что ей на ладони фломастером
нарисовал майор Гвоздь.

Юлька решительно выставила руку открытой ладонью вперед.

— Вот вам! — торжествующе прокричала она. — Получите!..

Вся нечисть в страхе отшатнулась. А Чижикова, спрыгнув со сковородки, схватила

огнемет и давай поливать их всех огнем.

— Ааааэээээуууууыыыы, — корчилась в огне нечистая сила.

Позади Юльки раздались аплодисменты.

— Браво, браво, браво…

Чижикова резко обернулась, готовая и сюда пустить огненную струю. И увидела… себя.
А вокруг — кучу дохлых мух.

«Вальтер!» — поняла Чижикова и, отбросив огнемет, выхватила электрический крест,

собираясь вырубить инфернальную тварь током.

— Одну минуточку, — остановила ее та. — Хочу тебя предупредить, дорогая:

конфлаграция все равно состоится.

«Какая еще конфлаграция?» — недоуменно подумала Юлька.

— К тому же, — продолжала тварь, — я спрятала в твоем внутреннем мире атомную бомбу
с часовым механизмом. Если ты меня вырубишь, заработает телепатический автопилот, и
через десять секунд твой внутренний мир взорвется. Ха-ха-ха… — разразилось
дьявольским хохотом инфернальное существо.

«Что же делать?» — лихорадочно соображала Чижикова. Умирать ей, естественно, не

хотелось. А кому хочется?.. Тем более в четырнадцать с хвостиком. Стоп!.. Майор
Гвоздь обещал, что если она вырубит Вальтера, то вернется живой и невредимой. Он
именно так и сказал — «живой и невредимой». Да, но как быть с внутренним миром? И
тут Чижикову осенила потрясная мысль. А на фига ей такой внутренний мир, где палят
три солнца, где полным-полно злобных оборотней, где куклы похожи на крыс, а сама
она похоронена на кладбище… Нет, она создаст себе новый внутренний мир.

И Юлька, уже ни капли не сомневаясь — хрррясь! — крестом по твари. И вырубила ее.

Сразу же заработал телепатический автопилот.

«НАЧИНАЮ ОТСЧЕТ ВРЕМЕНИ… — зазвучал в Юлькиной голове металлический голос. — ДО

ВЗРЫВА ОСТАЛОСЬ ДЕСЯТЬ СЕКУНД…»

Чижикова сорвалась с места…

ДЕВЯТЬ!

Свернула направо…

ВОСЕМЬ!

Помчалась по коридору…

СЕМЬ!

Блин!.. Тупик!..
ШЕСТЬ!

Понеслась обратно…

ПЯТЬ!

Свернула налево…

ЧЕТЫРЕ!

Ура!.. Впереди — выход из лабиринта…

ТРИ!

Юлька бежала… бежала… бежала…

ДВА!

И выбежала… на Дворцовую площадь. Ура-а-а-а-а-а!..

ОДИН! Вот она — Александрийская колонна, от которой началось Юлькино путешествие.

ВЗРЫВ!

…Последнее, что увидела Чижикова в своем внутреннем мире, было огромное грибовидное
облако, поднявшееся над Эрмитажем.

Глава XXVI
ОЗАРЕНИЕ МАЙОРА ГВОЗДЯ

А первым, кого Чижикова увидела во внешнем мире, был майор Гвоздь.

— Ну как — порядок? — спросил он.

— Полный! — ответила Юлька и огляделась.

Помещение было другое. Не то, из которого Чижикова погружалась во внутренний мир.

Там была столовая в доме Брюховицкого. А здесь — кабинет.

— Ой, а где это мы? — не понимала Юлька.

— В вышневолочковском отделении ФСБ, — пояснил Гвоздь.

— А где Рыжик с Жорой?

— Повезли Пыжикова в больницу.

Только теперь Чижикова заметила, что она уже не в Пыжикове, а в самой себе. Юльку
охватила бурная радость, смешанная, однако же, с тревогой за Борю.

— А что с ним случилось?

— Да ничего особенного. Надо на всякий случай обследовать парня. Посмотреть, как на

его психику повлияло то, что в его теле находилось сразу три сознания.

Чижикова успокоилась. И даже подумала: чего это она так задергалась из-за какого-то
слабоумного Пыжикова? Но тут ее мысли приняли совершенно иной оборот. Она увидела,
что за окнами кабинета в полном разгаре день.
— Ни фига себе! — воскликнула Юлька. — Выходит, я всю ночь во внутреннем мире
пробыла?

— Какую ночь? Неделю!

— Неделю?! — ахнула Чижикова. — А кажется — всего-то часик прошел.

— Правильно, — кивнул майор. — Там — час, здесь — неделя. Время во внутреннем мире
течет гораздо медленнее, чем во внешнем. — Гвоздь закурил. — Ну, давай,
рассказывай…

Юлька рассказала.

— Хорошо, что вы мне авантюрин лизнуть дали, — закончила она. — А то б я там,

наверное, со страху умерла.

Майор, посмеиваясь, выпустил дым из ноздрей.

— Это был сахар, — сказал он.

— Сахар?

— Так точно! Кусковой!

— Ну и жулик вы, Петр Трофимыч.

— Зато ты от страха не умерла, — подмигнул ей гвоздь.

— Только вот без внутреннего мира осталась. Надо поскорей новый создавать… Ой, чуть
не забыла… — вспомнила вдруг Чижикова. — Вальтер, перед тем как я его вырубила,
говорил о какой-то конфрег… нет… конфлаграции.

Майор Гвоздь помрачнел.

— Вот так номер, чтоб я помер, — смял он в пальцах недокуренную сигарету.

— А что такое конфлаграция?

— Уничтожение Вселенной.

— Чего-чего?

— По-видимому, инфернальная тварь хочет уничтожить нашу Вселенную.

Юлька фыркнула:

— Фигня какая-то…

— Нет, не фигня. — Гвоздь снова закурил. — Сведения, полученные от адмирала

Налимова, это косвенно подтверждают.

— Он что-то нашел в архиве?

— Да. Шифровку нашего секретного агента Х-9. В самом конце войны агенту удалось
внедриться в ставку Гитлера. Он сообщил в Центр, что руководство фашистской
Германии, видя, что проигрывает войну, вступило в сепаратные переговоры с
инфернальным миром. Посредником на этих переговорах была некая Тереза Шварцкопфф…
— Тереза?! — подскочила Юлька. — Да это наверняка Алиса Моллард!

— Я тоже так думаю, — кивнул майор. — В результате переговоров нечистая сила

согласилась сообщить фашистам, где спрятано Абсолютное оружие. Информацию об оружии
должен был доставить в Берлин некий курьер, за которым и была послана подводная
лодка «U-126»…

— К мысу Нун? Где Зеленая дыра?..

— Так точно. Но подлодка не вернулась. А там и война закончилась…

— А почему лодка затонула, Петр Трофимыч?

— Откуда ж я знаю? Да это, по большому счету, сейчас и неважно. Важно другое. Да

давняя история получила продолжение в наши дни. Инфернальный курьер, вселившись в
тело утонувшего капитана Вальтера Штруделя, решил сам воспользоваться Абсолютным
оружием…

— Чего же он раньше им не воспользовался?

— Видимо, ситуация не позволяла. А теперь позволяет.

— Но ведь я вырубила курьера, — напомнила Чижикова. — Значит, ему опять ситуация не

позволит.

— Дело уже не в курьере, — озабоченно морщил лоб майор. — Боюсь, запущен сам
механизм уничтожения Вселенной. Недаром же Вальтер тебе сказал, что конфлаграция
все равно состоится.

— Не понимаю я эту нечистую силу, — пожала плечами Чижикова. — Какие-то они

прибабахнутые. Вселенную ни с того ни с сего захотели уничтожить. Ведь вместе со
Вселенной погибнет не только Земля, но и их дурацкий инфернальный мир.

— Зло многообразно в своих проявлениях, — ответил Гвоздь. — И одно зло вполне

способно уничтожить другое. Скорее всего тут как раз такой случай. Вальтер задумал
разделаться со своими, так сказать, соотечественниками при помощи конфлаграции. Сам
же вместе с Алисой Моллард решил перебраться через Черную дыру в параллельную
Вселенную…

Юлька слушала версию майора, и ей казалось, что он пересказывает ей какой-то

фантастический боевик: Черная дыра… параллельная Вселенная… Конфлаграция… — Потому-
то они и хотели вашими телами воспользоваться… — заключил Гвоздь.

— А почему именно нашими?

— Я ж тебе уже говорил. У вас с Юлей в именах и фамилиях идеальное количество букв
для магических операций. Тринадцать. И потом. Черная дыра, ведущая в параллельную
Вселенную, очень узкая. Взрослому человеку в нее не пролезть. А вы, девчата,
худенькие, юркие…

— Прикалываетесь, Петр Трофимыч.

— Какие уж тут приколы, — вздохнул майор. — Вселенную спасать надо.

— На фига Вальтеру и Алисе уничтожать Вселенную? — продолжала недоумевать Чижикова.

— Вероятно, из-за злобности натуры, — предположил Гвоздь. — Знаешь приговорку:

«Сделать маленькую гадость — для меня большая радость». Вот и они решили сделать
маленькую гадость.
— Ничего себе — маленькую, — хмыкнула Юлька и добавила: — Им, значит, радость — а
нам-то что теперь делать?

— Продолжать расследование. Возможно, конфлаграцию удастся предотвратить, если мы

узнаем, зачем Вальтеру и Алисе понадобилось кладбище кукол.

— Надо узнать это как можно быстрей!

— Так точно. Поэтому я и решил выкурить три пачки сигарет.

— При чем тут сигареты? — не поняла Чижикова.

— А ко мне озарение приходит аккурат после третьей пачки. Не знаю уж почему.

…И вот майор Гвоздь лег на диван и, пуская к потолку кольца дыма, начал ждать
прихода озарения. На исходе первого часа дверь кабинета распахнулась.

— Жора!

— Я!

— Быстренько найди книгу «Мифы и легенды Петербурга»!

— Слушаюсь! — козырнул Кипятков.

Книга была доставлена.

На исходе второго часа дверь снова распахнулась.

— Жора!

— Я!

— Мигом разыщи «Санкт-Петербургские ведомости» за 1886 год.

— Есть! — козырнул Кипятков.

Ведомости тоже были доставлены.

На исходе третьего часа дверь опять распахнулась.

— Что прикажете, товарищ майор?! — вскочил со стула капитан.

— Ничего, Жора… Входите, орлы.

Чижикова, Рыжикова и Кипятков вошли в кабинет. Дым здесь стоял коромыслом, прямо
хоть топор вешай. Обе Юльки закашлялись. Кипятков распахнул окно, впуская струю
свежего воздуха.

— Ну что ж, орлы, — приступил к обстоятельному рассказу Гвоздь, — закурил я,

значит, сигарету и прикинул. Информации по этому делу столько набралось, что даже
непонятно, о чем сперва и думать. И я стал думать обо всем сразу. Думал — курил,
курил — думал… И когда выкурил первую пачку — пришел к первому выводу: в этой
криминально-мистической истории мотивы поведения всех действующих лиц более-менее
ясны. Кроме мотивов одного лица. Какого?.. — Майор сделал паузу.

— А какого? — не догадались ни девчонки, ни капитан.

— Кочегара Уголькова! Вообще неясно, почему он все время возникал в наведенке со
сгущенкой и в мыслях Алисы. Я распечатал вторую пачку, закурил и начал думать
исключительно об Уголькове. Тут-то я и вспомнил одну книжку, которую читал в
детстве. Называлась она: «Мифы и легенды Петербурга». В ней имелась легенда и о
кочегаре Уголькове. Вкратце легенда такова: «Жил когда-то в Петербурге некий
Угольков. Он работал кочегаром в крематории. У Уголькова была дочка, которую он
безумно любил. Дочка заболела неизлечимой болезнью. Кочегар впал в отчаяние.
Случайно ему стало известно древнее колдовское поверье: если сжечь сто девочек от
семи до семнадцати лет, то исполнится любое твое желание. И Угольков начал
заманивать к себе в крематорий девочек и сжигать их в кремационной печи, чтобы
исполнилось его заветное желание, и любимая дочка выздоровела…»

— Кошм-а-ар, — заахали и заохали девчонки. — У-у-жас…

— Да это же легенда, девчата, — напомнил им Гвоздь. — На самом деле ничего

подобного не было.

— А что было на самом деле, товарищ майор? — поинтересовался Кипятков.

— Об этом и написано в «Санкт-Петербургских ведомостях» за 1886 год. Кстати, Жора,

— прервался майор, — объявляю тебе благодарность за быстрый розыск материалов.

— Служу Службе безопасности! — вытянулся в струнку капитан.

— Так вот, — вернулся к рассказу Гвоздь, — в июльском номере «Ведомостей» была

напечатана заметка под названием: «Куклы спасают жизнь». Речь в ней шла об
Уголькове, только не о кочегаре, а об истопнике. Вспомнил я это, докуривая
последнюю сигарету из второй пачки. А увидел я впервые эту заметочку, когда мне
было лет десять. Я тогда нашел на помойке подшивку «Санкт-Петербургских ведомостей»
за 1886 год. И прочел от корки до корки.

— Ну у вас и память, товарищ майор, — не преминул восхититься начальством Кипятков.

— Я вон даже не помню, что во вчерашних газетах пишут, а вы запомнили, что в
позапрошлом веке писали.

— Запомнить-то запомнил, Жора, но все равно следовало перепроверить — вдруг я

какую-то важную детальку упустил. Поэтому я и попросил тебя разыскать мне книгу и
газеты. В заметке наряду с Угольковым фигурировала и его неизлечимо больная
девочка. На этом сходство с легендой заканчивалось. А вот как все было на самом
деле. Девочка любила играть в куклы. Но Угольков был бедным человеком, поэтому и
куклы у его дочери были самодельные, тряпичные. А она мечтала поиграть настоящими
куклами. Тогда Угольков пошел к графине, в доме которой он служил истопником, и
рассказал о больной дочери и ее мечте. Графиня оказалась доброй женщиной и отдала
Уголькову старые куклы своей дочки. Мало того, она попросила знакомых графинь-
мамаш, у которых были девочки, сделать то же самое. Больная девочка Уголькова была
вне себя от счастья. Она целыми днями играла с куклами, а вечером укладывала их
спать рядом с собой. Прошел месяц, и девочка полностью выздоровела. «Врачи считают,
что ее выздоровление — следствие положительных эмоций, вызванных подаренными ей
старыми куклами», — заканчивалась заметка в «Ведомостях». Куря сигарету за
сигаретой, я задумался над этой историей. И когда я докурил последнюю сигарету из
последней, третьей, пачки, на меня и нашло озарение. «Э-э, — понял я, —
положительные эмоции тут ни при чем». Хотя, конечно, и они сыграли свою
положительную роль. Но главная причина выздоровления в том, что подаренные
угольковской дочке куклы были наигранные. — Майор глянул на слушателей. —
Уразумели, орлы?

— Пока нет, — честно признались «орлы».

— Ну, к примеру, есть старые иконы, на которые много молились, их называют

«намоленные». Эти иконы способны творить чудеса. А есть старые куклы, которыми
много играли. Их можно назвать «наигранные», потому что они впитали в себя любовь и
положительную энергетику тех девочек, которые с ними играли. Так вот, мне кажется,
что именно благодаря этой энергетике дочка Уголькова и выздоровела. А если десяток
наигранных кукол справились с тяжелой болезнью, то сотни наигранных кукол,
похороненные на кукольном кладбище, могут — что?..

— Что? — переспросили капитан с девочками.

— Кого-нибудь оживить!

— А кого?

— Того, кто находится под этим кладбищем.

— А кто там находится?

— Ну а сами-то как думаете?

Честно сказать, обе Юльки и Жора никак не думали.

И тогда майор Гвоздь, выдержав эффектную паузу, объявил:

— Абсолютное оружие!

Глава XXVII
КОНТРОЛЬНОЕ ЗАХОРОНЕНИЕ

— Абсолютное оружие? — вопросительно повторили все.

— Так точно. Под кладбищем кукол похоронен некто, кто, вернувшись к жизни, может
уничтожить нашу Вселенную.

Кипятков, как обычно, закипятился:

— Надо его поскорей выкопать, пока он не ожил!

— Не кипятись, Жора, — подкрутил майор усы. — Во-первых, это только моя версия. Ее
еще нужно проверить.

— Да чего тут проверять-то?! — продолжал кипятиться Кипятков. — Выкапывать надо!

Дорога каждая минута!

— Спокойно, капитан. Для начала мы совершим контрольное захоронение.

— А что значит — контрольное? — спросила Чижикова.

— Проведем следственный эксперимент: похороним кого-нибудь на кладбище кукол и

посмотрим, оживет он или нет.

— А кого похороним, Петр Трофимыч? — спросила Рыжикова.

— Меня, — ответил Гвоздь.

Все засмеялись.

А Кипятков сказал:

— Для этого вам надо умереть, товарищ майор.

— Верно, Жора, — без тени юмора ответил Гвоздь. — Я и умру.

Тут все поняли, что майор не шутит.

— Да вы что, Петр Трофимыч?! — загалдели девчонки. — А если ваша версия не

подтвердится, и вы не оживете?!

— Так точно! — согласился с девчонками Кипятков. — Давайте лучше на кроликах

следственный эксперимент проведем.

— Ни в коем случае! — отверг это предложение Гвоздь. — Ты же знаешь, Жора, я

председатель петербургского отделения «Общества защиты животных»! И никогда не буду
рисковать кроликами.

— Кроликами, значит, не будете, а собой будете?! — наперебой кричали девчонки и

капитан.

— Тихо, тихо, — замахал на них руками майор. — Вы меня не поняли. Я ничем не

рискую. Я же йог.

— Кто вы?

— Йог, — повторил Гвоздь. — И могу остановить себе сердце на пять дней. А потом
снова его запустить.

— Ух ты! — привычно восхитился капитан.

— Правда, что ли? — не поверили девчонки.

— Правда, правда, — ответил майор и начал развивать свою идею: — Я останавливаю

сердце, вы меня хороните и ждете, когда я оживу. И если я оживаю раньше, чем через
пять суток, значит, моя версия верна — наигранные куклы способны оживлять.

И вот день подошел к вечеру.

На кладбище кукол было тихо. Майор Гвоздь лежал в открытом гробу, покуривая
сигаретку. Рядом стояли Чижикова, Рыжикова и капитан Кипятков. И хотя это было
всего лишь контрольное захоронение, девчонки хлюпали носами. Да и капитан иной раз
им подхлюпывал.

— Ну что, орлы, приуныли? — ободряюще сказал из гроба Гвоздь. — Приказываю всем

улыбнуться.

Все кисло улыбнулись.

Майор докурил сигарету и ловким щелчком послал окурок за кладбищенскую ограду.

— Давайте прощаться, орлы.

— Разрешите речь сказать, товарищ майор, — попросил Кипятков.

— Ну скажи, Жора.

— Товарищи! — похоронным тоном заговорил капитан. — Сегодня мы провожаем в

последний путь майора Петра Трофимыча Гвоздя. Всю свою сознательную жизнь майор
Гвоздь не покладая рук боролся с нечистой силой, отдавая этой борьбе всего себя без
остатка. И вот пламенное сердце Петра Трофимыча сейчас перестанет биться… — В
голосе капитана прорезались торжественные нотки: — Но не перестанут биться
соратники майора Гвоздя. Они подхватят знамя борьбы, выпавшее из рук товарища
майора, и понесут его дальше… — Кипятков, прервавшись, взглянул на лежащее в гробу
начальство. — Ну как вам речь, товарищ майор?

— Во! — показал Гвоздь большой палец.

Капитан просиял.

— Разрешите продолжать?

— Достаточно, Жора. Лучше приготовь молоток и гвозди. Заколотишь гроб, как только я
остановлю себе сердце.

— Ой, а может не стоит гроб заколачивать, Петр Трофимыч, — начали упрашивать майора
девчонки. — Давайте мы вас просто крышечкой накроем.

— Отставить, девчата. Все должно быть как положено. Уразумели?

— Уразуме-е-ли, — печально протянули Чижикова с Рыжиковой.

— Попрошу соблюдать полную тишину, — деловито произнес Гвоздь. — Начинаю остановку

сердца. — И он монотонно забубнил: — Мое сердце остана-а-вливается… остана-а-
авливается… остана-а-а-а… — Голос замер на полуслове.

Кипятков приложил ухо к груди майора. Послушал.

— Не стучит… — объявил он и, сняв фуражку, перекрестился. — Царствие ему небесное.

Девчонки тоже закрестились.

Гроб заколотили, опустили с могилу и засыпали землей. А сверху положили надгробную

плиту, на которой была высечена эпитафия, почти как у полководца Суворова [10]:

ЗДЕСЬ ЛЕЖИТ ГВОЗДЬ.

Постояли немного и пошли ужинать.

Ночь прошла. Наступило утро.

Ни свет ни заря обе Юльки и Кипятков поспешили на кладбище проверить — не ожил ли

майор?.. Утренний туман обволакивал могилы.

Солнце вставало.

А майор Гвоздь сидел на своей надгробной плите, покуривая сигаретку.

— Петр Трофимыч, — кинулись обнимать его девчонки. — Вы ожили!

— Так точно!

— Товарищ майор, а как же вам удалось из могилы выбраться? — недоумевал Кипятков. —

Гроб ведь был заколочен, да и зарыт к тому же.

Гвоздь посмеивался:

— Я, Жора, в молодости в цирке выступал и по сто раз проделывал подобные корючки.

— Что-что проделывали?
— Корючки. Так в цирке называются небольшие номера. Я ложился в металлический ящик,
его засовывали во второй металлический ящик, второй — в третий, третий — в
четвертый… И так до десяти ящиков. Все они были заперты. А я через пять минут — ап!
— и на свободе. Зрители просто рыдали от восторга.

— Супер! — воскликнула Чижикова.

— Круто! — воскликнула Рыжикова.

А Кипятков спросил бодро:

— Какие будут дальнейшие указания, товарищ майор?!

— Указание нам всем одно, Жора, — выяснить поскорей, кто похоронен под кладбищем
кукол.

— Я знаю — кто, — раздался голос.

Все обернулись. К ним подходил отец Варений.

Священника было сразу и не узнать. Вместо рясы — спортивный костюм, на ногах —

кроссовки.

— Я по утрам пробежку совершаю, — поймав удивленные взгляды капитана и девчонок,

пояснил батюшка. И степенно представился майору, с которым был еще незнаком:

— Отец Варений.

— Майор Гвоздь, — козырнул в ответ майор.

— Вы уж простите, бога ради, что случайно подслушал ваш разговор.

— Пустяки, батюшка. Так кто тут, под кладбищем, похоронен?

— На этом месте три миллиона лет тому назад состоялась битва между ангелами
небесными и демонами ада. Демоны были разбиты, а их главаря, демона Уничтожения по
имени Дуррра, здесь и похоронили.

— Дура? — не расслышав как следует, переспросила Чижикова.

— Не Дура, а Дуррра, — поправил ее священник. — С тремя «р», мужского рода,

ударение — на «а».

— Вы в этом уверены? — спросил Гвоздь.

— В чем?

— В том, что демон похоронен именно здесь.

— Уверен. Об этом в священных книгах написано.

— Ну что ж, спасибо, батюшка, за ценную информацию. — Майор Гвоздь крепко пожал

отцу Варению руку. — Вы даже представить себе не можете, как вы нам помогли.

— Пустяки, майор, — в тон Гвоздю ответил священник.

— Нет, товарищ Варений, не пустяки, — вмешался в разговор Кипятков и обратился к

начальству: — Разрешите, я ему расскажу, товарищ майор.
— Расскажи, Жора.

Капитан рассказал.

— Гос-с-поди, помилуй нас, грешных, — закрестился батюшка. — Страсти-то какие… Ну

да бог не даст свершиться черному делу. Отвратит беду.

— Бог-то бог, да будь и сам не плох, — молодцевато подкрутил усы Гвоздь. —

Кипятков!

— Я!

— Свяжись-ка, Жора, с местными военными. Пусть на завтра выделят нам батарею

тяжелой артиллерии.

— Слушаюсь!

— И еще нам нужна рота пулеметчиков и взвод огнеметчиков. Уразумел?

— Так точно!

Петр Трофимыч, а вы думаете, Дуррра уже ожил? — спросили девчонки.

— Уверен, девчата. И завтра полезет из своей могилы.

— Почему именно завтра?

— Завтра же пятница, тринадцатое. Разгул темных сил. Верно, батюшка?

— Да-да, сатанинский день, — закивал отец Варений и попросил: — Позвольте, майор, и

мне поучаствовать в святом деле уничтожения нечисти.

— Будем только рады, батюшка. Мы эту заразу — снарядами, а вы — молитвами.

— А не маловато ли у нас сил? — засомневался Кипятков. — Справимся ли, товарищ

майор?

— Справимся, — ответил за Гвоздя священник. — Нам бог поможет.

Глава XXVIII
ПЯТНИЦА, ТРИНАДЦАТОЕ

И вот наступил день Д (для тех, кто не в курсе, — день начала операции в военной
терминологии). Все было готово к решающей схватке. Отец Варений благословил всех
участников операции, в том числе и себя — ведь он тоже принимал в ней участие.

Дело было за малым. Но малый что-то не спешил вылезать из своей могилы.

— Ну где же этот Дурррак? — начали первыми проявлять нетерпение Чижикова с

Рыжиковой.

— Спокойно, девчата, — сказал им майор и глянул на часы. — Я думаю, он через часок

полезет. В тринадцать часов тринадцать минут.

— Почему именно в тринадцать тринадцать?

— У нечисти тоже свои прихоти имеются. Любят они цифру «тринадцать». — Гвоздь
протяжно зевнул. — Так что можно часик покемарить.
С этими словами майор улегся на травку.

— Неужели вы способны уснуть в такой ситуации, Петр Трофимыч? — поразилась

Чижикова.

— Очень даже способен.

— Ну у вас и нервы, — восхитилась Рыжикова.

— Да при чем тут нервы? Просто со временем ко всему привыкаешь. А у меня это уже
трехсотая засада. Можно сказать, юбилейная.

— Поздравляем! — сказали все.

— Спасибо. К тому же на завтрашнюю ночь у нас еще одна операция намечена [11].
Поэтому надо как следует отоспаться. Кстати, Жора, к той операции все готово?

— Так точно, товарищ майор!

— Ну ладно, толкнете меня, когда Дурррик полезет. — И майор, положив под щеку
ладонь, уснул.

Время шло. Все напряженно ждали появления демона. Все, кроме Гвоздя, конечно. Он
похрапывал — хррр… И вот ровно в тринадцать часов тринадцать минут под кладбищем
кукол раздалось отдаленное громыхание.

— Петр Трофимы, Петр Трофимыч, — принялись тормошить майора девчонки.

— Кажется, лезет…

— Кто лезет? — спросонья не понимал Гвоздь.

— Дуррралей этот…

Сон мигом слетел с майора. Он вскочил, надел фуражку. И зычно прокричал:

— По местам, орлы!

Гул нарастал. Земля задрожала…

— Приготовиться к бою! — скомандовал Кипятков.

— От-ставить!.. Ты что, Жора, поперек батьки в пекло лезешь?

Капитан смутился.

— Виноват, товарищ майор… А разве не надо к бою готовиться?

— Вначале по-хорошему попробуем договориться. Дай-ка сюда «матюгальник».

Кипятков подал Гвоздю мегафон.

— Гражданин Дуррра! — обратился майор к демону, и усиленный мегафоном голос

разнесся по всему кладбищу. — Вы окружены! Сопротивление бесполезно! Предлагаю вам
сдаться!..

Повисла пауза. Все ждали, что ответит Дуррра.

А демон молчал.
— Может, он не услышал? — предположила Чижикова.

— Да все он услышал, — ответил отец Варений. — Слух у демонов отличный, а вот

соображение не очень. До них доходит, как до жирафов.

И действительно — только через десять минут раздалось громоподобное рычание:

— ДЕМОНЫ НЕ СДАЮТСЯ!

— Если демоны не сдаются — их уничтожают, — спокойно сказал Гвоздь и приказал в

мегафон: — Огонь!

— С богом, — перекрестился отец Варений.

БАХ-БАХ-БАХ!.. — загрохотали орудия, сотрясая кладбище.

ТРА-ТА-ТА-ТА-ТА-ТА… — застрочили пулеметы.

ПШШШШШШШШШШШШ… — вырвались огромные языки пламени из пулеметов.

Весь этот ураганный шквал огня обрушился на то место, откуда исходил демонический
рык.

— ТЫРПЫРДЫР-Р-Р-Р!.. — страшно взревел Дуррра, и от его рева повылетали все стекла

в домах Вышнего Волочка. Земля вздыбилась, и на ее поверхности показалась ТАКА-А-Я
образина, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Поэтому и не будем описывать.

— Огонь! Огонь! Огонь!.. — яростно кричал майор, делая отмашку рукой.

Т Р А Х!.. Б А Х!.. Т А Р А Р А Х!.. — залпы следовали один за другим. Бушевало

пламя огнеметов. Рвались снаряды и разрывные пули.

А демон все лез и лез из-под земли… Казалось, ему не будет конца, до того он был
огромен.

И снова грохотали орудия!.. Строчили пулеметы!.. Плевались пламенем огнеметы!..

Черный дым уходил в синее небо, которое давно уже перестало быть синим.

Дуррра пылал, как факел. Но продолжал упорно вылезать.

— Товарищ майор, может, подкрепление вызвать?! — перекрикивая грохот орудий,

предложил Кипятков.

— А я-то на что?! — воскликнул отец Варений. И выскочил из укрытия.

— Куда?! — закричал ему майор. — Назад!..

Но священник побежал вперед, прямо к демону, держа перед собой Библию, словно щит.

— Ах, горячая голова, — подосадовал Гвоздь. — Пропадет ведь ни за грош! — И

приказал: — Прекратить огонь!

Огонь тотчас прекратился. Все ждали, что предпримет отец Варений.

Батюшка бесстрашно подскочил к Дуррре и, задрав голову, выкрикнул тому прямо в

мерзопакостную рожу:
— Именем господа нашего заклинаю тебя, исчадье зла, — сгинь! сгинь! сгинь!..
Аминь!..

Но демон не сгинул. Подняв свою огромную лапищу, он обрушил ее на отца Варения и

наверняка бы раздавил священника в лепешку, не отскочи тот вовремя в сторону.

Дуррра снова нацелился лапищей. Ничто и никто больше не мог спасти батюшку. Разве
что только бог. И отец Варений воззвал к нему:

— Господи, спаси!.. Спаси, господи!..

Тотчас с неба ударил сверкающий луч — прямо демону по темечку. А за ним второй луч
— и тоже в темечко.

— ПЫХТЫХФЫЫ-Х-Х… — на последнем издыхании прошипело чудище.

— Бог услышал мои молитвы! — вне себя от счастья закричал отец Варений.

— Будь я трижды неладен, если это не работа «Полтергейстов», — пробормотал в усы

Гвоздь.

Бравый майор был, как всегда, прав. Спутники «Полтергейст — 1» и «Полтергейст — 2»

засекли демона Дуррру с земной орбиты и нанесли по нему удар из лазерных пушек.

Страшилище корчилось в предсмертных судорогах.

Ветерок разогнал дым, и опять на синем небе засияло солнышко. Запели птицы.
Зажужжали пчелы. Заквакали лягушки.

Все подошли к мертвому Дуррре. Вблизи он оказался не таким уж и огромным.

— Я фигею, — сказала Чижикова. — Неужели такая шмакодявка могла уничтожить нашу

Вселенную?

— Этого мы уже никогда не узнаем, — ответил отец Варений.

— К счастью, — добавила Рыжикова.

— Так точно! — козырнул Кипятков.

А майор Гвоздь, подкрутив правый ус, произнес:

— Слушайте, орлы, стишок, который я только что сочинил на смерть демона Дуррры.

— Вы, оказывается, еще и поэт, товарищ майор, — как всегда, восхитился начальством
Кипятков.

— А ты думал, Жора, — как всегда подмигнул ему Гвоздь и с выражением

продекламировал:

Пусть нечисть знает — ни за что

Ей нас не победить!

Не будем есть, не будем пить,

А будем нечисть бить!

Она коварна и хитра,

Но выход мы найдем.

Мы встанем на ее пути!

Вселенную спасем!

Проходят дни, бегут года —

Мы не сдадимся никогда…

— Дальше у меня две строчки не срифмовались, — перешел на прозу майор. — А

кончается так:

Сражались мы плечом к плечу,

И громко я сказать хочу:

Не страшен больше нам Дуррра!

Ура! Ура! Ура!..

— Ура-а-а! — подхватили все.

ЭПИЛОГ

Пролетел месяц. Юлька Рыжикова и частный детектив Тюхин-Матюхин сидели в кафе «Два
пингвина» и ели земляничное мороженое с клубничным сиропом. Вы спросите, откуда в
кафе мог взяться Тюхин-Матюхин, если его сбила машина? Правильно, сбила, но не до
смерти. Когда детектива привезли в морг, выяснилось, что он живой. Крепкий
тюхинско-матюхинский организм достойно выдержал удар грузовика. Еще бы, ведь
частный детектив вел здоровый образ жизни: не пил, не курил, хрумкал морковку и
делал зарядку. Но это еще не самое удивительное.

Как вы помните, Боря Пыжиков был слабоумным мальчиком. Но после того, как в нем
побывали сознания сразу двух Юлек, Боря начал умнеть прямо на глазах. И из
слабоумного превратился в сильноумного. Принял участие в математической олимпиаде и
завоевал первое место.

Но и это еще не самое удивительное.

Олимпиаду спонсировал американский миллиардер Рокфеллер. Ему так понравился

смышленый парнишка, что он усыновил его. Вот так Борис Пыжиков стал Борисом
Рокфеллером. И сразу же предложил Юльке Чижиковой свою руку и сердце. Юлька не
стала отказываться ни от того, ни от другого, и они понесли заявление в загс. Но в
загсе им сказали, что они рановато пришли, надо еще подождать годика четыре. Тогда
ребята решили для начала просто обручиться. Тем более что у Юльки имелся знакомый
батюшка — отец Варений. Он и обручил Чижикову с Пыжиковым, то есть с Рокфеллером. И
счастливая парочка отправилась в Венецию кататься на гондолах.

Ну а Рыжиков и Тюхин-Матюхин, как было уже сказано, сидели в кафе «Два пингвина» и
ели мороженое. За то время, что они не виделись, частный детектив еще больше
помолодел. И теперь выглядел лет на двадцать. А все потому, что он, хрумкая
морковку, стал запивать ее полезными травами — ромашкой, крапивой, мятой… Так что
возраст для влюбленных был не помеха. А то, что Юлька и Сева любили друг друга,
было видно невооруженным глазом. Но они никак не решались признаться друг другу в
своей любви.

И вот Тюхин-Матюхин наконец-то решился.

— Юля… — начал он.

В этот момент к ним подошла официантка.

— Еще что-нибудь будем заказывать, молодые люди? — спросила она.

И тут детектива — бац! — осенила блестящая мысль. Он понял, как ему можно
признаться в любви. Даже при официантке.

— Яик теик бяик люик блюик, — сказал Тюхин-Матюхин Рыжиковой. — Ясик ноик?

— Ясик ноик, — ответила Рыжикова и прибавила: — Яик теик бяик тоик жеик люик блюик,
Сеик ваик.

И, объяснившись стол оригинальным способом, Юлька и Сева залились счастливым

смехом. А официантка смотрит на них и не понимает — чему это они так радуются?

КОИК НЕЦИК