АНДРЕС СЕГОВИЯ

ПРИЗНАНИЕ

Подборка и издание Джорджа Клинтона

Посвящается всем любителям гитары

Перевод - автор неизвестен

Распознавание текста – FineReader & alisssa 
http://www.classicalguitarstudio.3bb.ru/

1
СОДЕРЖАНИЕ

А.Сеговия - Предисловие …………………………………….3

Д.Клинтон - Вступление………………………………………4
Копия Акта Крещения Андреса Сеговии ……………….......5
Д.Прат - "Сеговия в середине карьеры" ………….............. 6
К.Купер - "Сеговия в Оксфорде" …………………………… 9
П.Моффетт - "Сеговия в Рояль Фестиваль Холле"………. 12
Д.Клинтон - "Сеговия в Лондоне"…………………………..13
Д.Валькер - "Семья первого гитариста"…………………... 16
Д.Клинтон - "Сеговия в 81 год"……………………............ 19
Д.Клинтон - "Сеговия в 82 года"……………………………. 23
Д.Миллс - "Класс Маэстро Сеговии"………………………...25
И.Мэйрантс - "Сеговия в Брент Таун Холле"………………26
Л.Рандольф - "Званый обед"……………………………….. 27
Г.Бибериан - "Интерпретация"……………………………... 29
М.Маккаферри - "Письмо"…………………………………...31
Д.Робертс - "Как я не сыграл на гитаре для Сеговии"…….32
А.Артц - "Андрес Сеговия"…………………………………..33
Д.Брим …………………………………………………………. 37
В.Бобри - "Сеговия и живописец"………………………….. 41
А.Диас …………………………………………………………. 45
Д.Дюарт………………………………………………………… 47
А.Мацуда - "Андрес Сеговия"……………………………….. 53
Й.Мэйрантс - "Урок у Сеговии" ……………………………. 55
Д.Вильямс……………………………………………………….57
К.Ньюпен ……………………………………………………….60
Д.Клинтон - "Сеговия в Альгамбре"……………………….. 63
Д.Дальтон - "Сеговия выпускает свою автобиографию".…67
Сеговия и пресса ………………………………………………67
Текст фильма "Андрес Сеговия: песня гитары"…………….69

2
 ПРЕДИСЛОВИЕ

М-р Клинтон был любезен собрать в этом замечательном сборнике

мнения, факты и анекдоты о моем искусстве и обо мне лично вместе с
множеством фотографий моей жены, моего сына и меня, сделанных с мас -
терством и хорошим вкусом.

Я весьма сожалею, что лихорадочная артистическая и общественная

деятельность, которой я должен был посвятить себя в течение этого
концертного сезона в этой горячо любимой мною стране, заняла время,
которое я мог провести, читая этот сборник разных авторов. Это
удовольствие я откладываю до того времени, как книга выйдет из печати в
недалёком будущем.

Хочется высказать благодарность за великодушную работу м-ра

Клинтона, вдохновляющую меня; и всем, кто положительно отреагиро вал на
его предложение; и тем, кто вчера окончил занятия со мной, а сегодня -
известный мастер; всем моим друзьям - далёким и близким.

Я заканчиваю это небольшое вступление с предчувствием одобре ния,

которое публика, сколько-нибудь далёкая и сомневающаяся, будет выражать
автору за эту работу.

А. Сеговия
Лондон 1977г.

__________________________________________

3
 ВСТУПЛЕНИЕ

Хотя я восхищаюсь Андресом Сеговией с 1952 года (когда я, услышав

его игру, продал свой кларнет), материал для этой книги был по черпнут во
встречах с ним с 1972 года, когда я, как издатель журна ла "Гитара", первым
интервьюировал его. Эти интервью объединены здесь о другими статьями,
подготовленными для журналов вместе с до сих пор неопубликованными
интервью с Алисой Артст, Джулианом Бримом, Алирио Диасом, Джоном
Дюартом, Кристофером Ньюпеном и Джоном Вильямсом.

Выражаю признание остальным коллегам, и среди них моя благодар -

ность:
- Владимиру Бобри за его воспоминания о Сеговии в Нью-Йорке и за
подаренную мне репродукцию изумительного портрета маэстро;
- Ивору Мэйрантсу и Акинобу Мацуда за их дань почтения Сеговии как
учителю;
- Джону Милдсу за его яркие заметки о классе маэстро;
- Джону Робертсу за его воспоминания об интересном посещении Сеговия
Филармонического Общества гитаристов;
- Лауре Рандольф за разрешение опубликовать часть её заниматель ной
переписки - также Марио Маккаферли;
- Дональду Валькеру за его статью "Семья первого гитариста".

Джордж Клинтон
Лондон 1977 год

__________________________________________________

4
 С В И Д Е Т Е ЛЬ С Т В О,
снятое Доминго Пратом с подлинника:

"Я, Дон Франциско Моралес Аббалес, священник прихода Сан Педро

этого города, удостоверяю, что на 66 листе 21-ой книги крещения архива
этого прихода записано следующее:

"В городе Хаэн 24 марта 1893 года.

Я, Дон Хуан Гарридо и Кесада, коадьютор этого прихода Сан Педро, с

разрешения священника этого прихода торжественно окрестил младенца в
соответствии с заявлением, сделанным по всем правилам ранее мной и
закрепленные за этой церковью, по требованию присутствующих, а именно:
Розы Торрес Круз - матери этого младенца, родившегося на 17 день те кущего
месяца в 6. 30 пополудни в доме № 94, улица Корредера, город Линарес, и
проживающего там же отца - Бонифацио Сегобия Монторо, а также дедушки
и бабушки младенца - Андреса и Марии Франциска, а также родственников
по отцу, проживающих в этом городе и родственников по матери из Малаги и
из Курмана. Я дал ему имя Андрес. Его крестной матерью стала Тереза
Гранадино, которой я передал знание духовного родства и ее обязательства.
Для подтверждения, о котором я подписываюсь вместе с преподоб ным
священником прихода

Хуан Гарридо (подпись) Дон Ромеро (подпись)

Вот буквальная копия оригинала, на который я ссылаюсь.

г. Хаэн, 31 декабря 1930 года Печать церкви Сан Педро г. Хаэн"

Комментарий Доминго Прата: "Достойно внимания, что это свидетель -

ство о крещении принадлежит церкви Хаэна, а не Линареса, где родился
Сеговия, и что в документе явная ошибка в записи фамилии отца через букву
"б" то есть "Сегобия", хотя он привычен для нас как "Сеговия". Эта
курьёзная деталь биографии может быть занимательной для всех ин-
тересующихся.

5
 СЕГОВИЯ В СЕРЕДИНЕ КАРЬЕРЫ

Доминго Прат

(Д. Прат в своём "словаре гитариста" 1934 года даёт свои соображения и
глубокую оценку восхождения и славы Сеговии. Он подробно размышляет и
даёт суждения о непреходящей ценности этого феномена).

Покинув Гранаду, со своего раннего детства, он уже играл на гитаре

способами разгеадо и фальсета. Познакомил его с музыкальным
инструментом приятель и последователь Тарреги, валенсийский чревове -
щатель и гитарист Пако Санз, которому аплодировал Буэнос-Айрес в 1912
году. Во время одного ив продолжительных турне Пако Санза по Испании,
Сеговия, находившийся в Андалузии, услышал кое-что из репертуара
Тарреги благодаря этому скромному артисту (в действительно сти
разбогатевшему позднее). Так зародилась искра. Сеговия спрашивал,
исследовал, анализировал, учился у окружающих полу-артистов, и, как по
мановению волшебной палочки, произвел эффект, описанный в пре ссе,
который мы здесь приводим:
"Сеговия - это романтический концертант, который переезжая из города
в город, увлекает в ловушку магических струн своей гитары та кой чистотой и
свежестью искусства и поэзии, что наша нечувствитель ная публика не
способна воспринять его истинную величину". ("Бюлле тень библиотеки
Фортеа", январь 1914 г.).
Он появился в Мадриде, приехал в Валенсию и достиг Барселоны. Он
пришёл, сражался и победил. Гитарный концерт, да ещё за плату, неизвестен
в Барселоне, и если это так, то только в маленькой "Ка пелле" бедные
любители, обречённые предрассудком, поклоняются тому актеру. Сеговией в
начале восхищались, помогали и аплодировали все, но хотя эта оценка
подорвала их некоторое сопротивление, они не открыли, или не были
способны увидеть в нем артиста. С гитарой в руках он завоевал тех, кто
представлял Искусство и Науку культурного центра Барселоны, где мы
можем подтвердить без боязни ошибки, он победил своих "врагов", чтобы
лететь в мир музыки.
Во время одного из визитов в Барселону Сеговии в 1916 году мы
встретились, услышали его и стали приятелями с ним. Группа поклонников,
среди которых было много гитаристов, пригласили его на ужин в Каса-Хуан,
современный ресторан парижского типа, там он играл. Его решимость,
уверенность, стиль, звук и "хватка", и то, как он пока зывал свой репертуар
(для нас хорошо известный), подтвердило счастливое предсказание, которое
6
сделал автор этих строк: «Это артист, в котором нуждается гитара».
Он начал давать постоянные концерты. Импресарио, из числа
опытных, увидели новый способ получения доходов. Он ездил в Аргентину 3
раза (каждый раз по контракту), останавливался в Нью-Йорке
(они сражались за контракт с ним), ему аплодировали в Лондоне, Па риже,
Бостоне, Мехико, Берлине, Санкт-Петербурге, Стокгольме, Будапеште, Риме,
Вене, и где бы он ни появлялся, он признавался лучшим
исполнителем.
Сеговия - психолог, и мастерски использует это, демонстрируя своё
искусство на публике, в этом один из секретов его успеха. При выступлениях
он выходит на авансцену медленно, элегантно, не улыбаясь, но корректно. В
его движениях нет резкости, нет театральной аффектации.
Когда он садится перед аудиторией, его неспешные приготовления (с
рассчитанной скоростью) заставляют всех замолкнуть. Когда тишина
становится абсолютной, он начинает играть; подготовленные слушатели
должны замолчать и слушать, поскольку это то, что они делали до начала
выступления. В течение выступления он требует абсолютного мол чания от
слушателей, незначительный звук раздражает его, и он делает знак рукой
учтивым жестом, чтобы это не повторялось, давая понять, что каждый, кто
шумит - должен удалиться, и он останавливает исполнение в любом месте
пьесы, если шум продолжает раздражать или сбивать.
Эта нравоучительная сила и продолжительное спокойствие господст вуют
нал публикой, предрасполагая ее к восприятию красоты его исполнения. Он
настоящий актер, который, обладая собой, чувствует себя как у себя дома; и
в его повороте, обращенном к публике с его пристальным взглядом, в этом
случае, так же, как и он сам, так и они могу быть обрадованы или огорчены
тем, что чувствует он в соответствии с испол няемой им музыкой. Актер,
который боится публики, не может отвлечься от себя и дать полное
художественное впечатление того, что он исполняет; даже гитаристу,
которому неспокойно, трудно преподнести себя как полноценного
концертного исполнителя.
Сеговия, свободный от этого страха, уверен в себе, желает всей своей
душой наступления его очередного концерта и испытывает заранее
удовольствие от контакта с публикой. Эта не зависимая от взаимоотно шения
с публикой способность поддерживается неизменной на всем протяжении его
творческого пути. Совершенно ясно, что нервозность гитариста, который не
владеет этим качеством, будет затуманивать его память, и он будет
испытывать недостаток чувства такта, что так необходимо для триумфальной
победы. И если в этих условиях он ухитряется сохранить свое мастерство
путём неутомимых репетиций или таланта, он никогда не доставит публике
7
полного удовольствия, он будет воспринят в лучшем случае добродушными
аплодисментами, а в худшем - простой милостыней.
Сеговия никогда не нуждался в представлении кому-либо, благодаря
своим достоинствам, он удостаивался аплодисментов, почти господс твуя над
публикой, поскольку он знает, что его гитара, его искусство и его личность
обладают превосходством и очарованием.
По этой причине, без образования, без педагогов музыки, скромного
происхождения и в не очень благоприятном окружении, но решитель ный и
уникальный, он пришёл - дерзко, с жестом пренебрежения, бросив в лица
прилежным неудачникам свою знаменитую фразу:
"Я счастлив, что не был знаком с Таррегой, поскольку, если бы я знал
его, возможно, я не стал бы тем, кем я являюсь сегодня".
Оправдаем и проникнемся этой его независимостью, которая раскрывает
нам не только исполнителя-концертанта, но еще и самого человека, прямого
и жизнестойкого.
Это исключительное дарование, которое очаровало и прельстило
композиторов Морено Торробу, К. Педреля, Х.Турину, А.Тансмана, К.
Скотта, Самазейля, Понсе и других, имя которым легион, объеди нивших
усилия для сочинения прекрасной музыки для Гитары, создавших блестящие
работы, достойные композитора и исполнителя, снова подтверждающие
прелесть этого инструмента.
Грампластинки, записанные Сеговией, хотя и обладают высокой
ценностью, искажают естественную и явную прелесть, что всегда про исходит
при записи. На пластинке важно уловить утончённость звуча ния, также как
цвет в фотографии. Это только приблизительные копии, показывающие в
равной степени одинаково то, что хорошо и что плохо. Как красота
привлекательной женщины не может быть сконцентрирована в фотографии,
так и утонченное искусство Сеговии не может быть заключено только в
грамзаписях.
Великий во всём, беспрестанно превосходящий самого себя, возмо жно,
он сам не оценивает истинную высоту громадного успеха, достигнутого во
время последнего визита в Буэнос-Айрес в 1928 году. Он приехал 30 июля и
дал свой первый концерт четырьмя днями позже. Всего он дал 9 концертов,
один за другим в течение 2 недель. С короткими про межутками он играл в
Монтевидео и некоторых провинциях Аргентины. Он выехал в Европу 20
августа, позабыв о концерте, объявленном на эту дату в Большой
Музыкальной Ассоциации республики.
Прошло 7 лет между его вторым и его последним визитом в Арген тину.
Почти полное обновление сочинений в его репертуаре было важной
причиной в пробужденном интересе, что вызвало восторженный приём его
8
посещению. Как чудесную и волнительную деталь его успеха мы запомни ли
его седьмой концерт, данный 8 августа (пополудни, как и все остальные). В
этот час, рядом, выдающийся пианист Рубинштейн давал свой четвёртый
концерт с привлекательной программой. Предыдущих 6 концертов Сеговии,
несмотря на частое следование, прошли с надписью "Все билеты проданы"
В седьмом, совпавшим по времени с концертом Рубинштейна, мы ожи -
дали увидеть, что гитара будет в невыгодном положении в этом случай ном
состязании. Здание оперы, где проходил фортепианный концерт, было
переполнено. Но концерт Сеговии имел уникальный успех у публики, кон -
цертный зал был абсолютно полон, просто набит до отказа. Этот пример,
помимо дополнительной детали к личности Сеговии, подчеркивает величи ну
громадной музыкальной культуры публики Буэнос-Айреса и её привер -
женность гитаре; но в то же время, Сеговия поставил трудную задачу тем
исполнителям, кто приезжал с гитарой и не достиг того успеха, о котором
мечтал.

СЕГОВИЯ В ОКСФОРДЕ
Колин Купер

Первое, что вы видите, приближаясь к театру "Sheldonian" - первому

главному сооружению сэра Кристофера Врена - это ряд новых, блестящих
каменных голов римских императоров, находящихся на окру жающей ограде
по-видимому в качестве трофеев.
Интерьер театра также подталкивает к размышлениям. Я не смог
удержаться от мысли, что в окружающей атмосфере было что-то от кор риды.
Само здание, не в точности круглое, но изогнутое, оставляло такое
впечатление. Цвет одежды участников: мантии напоминает пышные одежду
тореадоров. Учтите также количество толпящихся зрителей,
продолжительный треск кинокамер и фотоаппаратов. Я не хочу растягивать
описание надолго, но примите во внимание фамилию присутствующего
Вице-канцлера (Bullock…"Бык")...
Но встречающая музыка была не пасодобль, а более предпочтитель ный
Бах, исполняемый на органе. На этом сходство с корридой заканчивается.
Начинается церемония высочайшей степени культуры, захватываю щая
врождённым благородством, что перечеркивает все попытки её высмеять.
Пока я рассуждал сам с собой, человек, достижения которого оце нены
Степенью Доктора Музыки honoris causa, тихо вошел. Одетый со вкусом -
нет, нет, выглядящий величественно в своей церемониальной мантии из
9
кремовой атласной парчи с отделкой и рукавами из искусно го шёлка цвета
вишни. Великий Патриарх классической гитары опирался едва ли не всем
весом на свою трость в течение 8-миутной речи, произнесенной
вдохновлённо и выразительно Колином Харди традиционно по латыни и
содержащей ссылки на Аполлона, Гомера, Вергилия, Нерона, Орфея, Баха,
Генделя и даже Вивальди. Но никто почему-то не вспомнил Дауленда,
который не только из предшественников заслуживал присвое ния этой
степени, но один мог свободно выполнить все эти обязанности.
"Браво! " - сказал кто-то, но очень тихо. Мы все повернулись, и Вице-
канцлер сэр Алан Буллок предложил сесть.
Снаружи яркое октябрьское солнце уже клонилось к закату.
Становилось прохладно. Невозмутимый, спокойный, окруженный
поклонниками и фотографами ("Пожалуйста, посмотрите в объектив,
Маэстро!" ) свежий Доктор Музыки проделал путь к ожидавшей его
автомашине.
В уюте четырехзвездочного отеля, находившегося по соседству, мы
отщипывали маленькие кусочки свежего бисквита и потягивали чай, пока
сеньора Маргарита Пастор упорно просматривала пугающую размерами
груду телеграмм. Позже, когда подали вино, доктор Петер Пикок предложил
тост, на который Сеговия загадочно ответил: "Я имел такой прием, как
никогда - и только за две ноты!" Что это было? Кажется, не понял никто. В те
дни восхищения Андресом Сеговией критики не внесли ясности.
Как сказал сэр Эдмунд Хиллари, Сеговия быстро и мастерски покорил
высочайшие вершины, но вся его жизнь, отданная музыке, стоит как образец
борьбе артиста за поиск пути здравомыслия в безумном лабиринте
современной жизни, и в опущении его музыки чувствуется рафинированное
очищение этой его жизнью.
На протяжении многих поколений для артиста было дилеммой, как
получить материальные блага, не будучи поглощенным ими. Сеговия был
достаточно удачлив, достаточно смел, или достаточно разумен, чтобы
удержаться в этих пределах. Еще не достаточно, чтобы вам сопутство вали
обстоятельства. На это обращал внимание Джон Браннер. Фэтс Валлер,
Джими Хендрикс, Джэнис Джоплин, Бикс Бейдербек и Чарли Паркер все
сделали для того, чтобы достичь громадного успеха, но, в конечном счёте, их
слабости заставили их сойти с этого пути.
Музыканты, "верные" этому принципу, оказались более других
способными выжить. Приходит на память соотечественник Сеговии -
Казальс. Композитор Верди, дирижёр Клемперер, художник Пикассо (тоже
испанец!) - вот великолепные примеры того, как тренировка живого
искусства может принести плоды в глубокой старости.
10
 Есть ли что-то в этом искусстве, что сохранит и защитит тех, кто
увлекся им? Следует ли, поскольку артисты целиком поглощены своим
искусством, что их меньше волнуют проблемы человечества?
Я не делаю вид, что знаю на них ответы. Я только знаю, что вы не
сможете играть на гитаре, пока держите оружие. Конечно, музыка не
положит конец войнам, не решит долгосрочных проблем. Но людям, кто
играет на ней, и кто слушает её, гитара поможет решить некоторые
проблемы, указывая путь к жизни здравого смысла, открывая большинс тву
людей возможность для реализации их способностей.
Однажды Сеговия сказал: "Чтобы быть хорошим гитаристом, надо стать
святым или сумасшедшим. Я не святой. Я предполагаю, что я только
сумасшедший".
Напротив. Андрес Сеговия один из самых здравомыслящих людей.

РЕЧЬ, ПРОЧИТАННАЯ НА ЛАТЫНИ В ОКСФОРДЕ,

КОГДА СЕГОВИЯ ПОЛУЧАЛ СТЕПЕНЬ ДОКТОРА
МУЗЫКИ

Сеньор Андрес Сеговия.

Гранада в Андалузии (не город в Старой Кастилье, что носит его имя,
как вы можете подумать) является родиной нашего гостя: го род арабский,
христианский и величественный, знаменитый Альгамброй, его цитаделью, и
садами Генералифе, и длинным проспектом Сьерра Невада.
Знаменитый также танцами фламенко под гитару, так странно
названными, точнее - это огонь Испании. Гитара в его юности, по аналогии в
древности с Аполлоном, не была в большом почёте, она была популярна
только в аккомпанементе. Но сейчас её мощь в руках Мастера. Это
самостоятельный концертный инструмент, способный очаровать силой и
утончённостью целого театра, способный покорять тысячные аудитории и
сделавший таким коротким целый час выступления для тех из вас, кто был
здесь вчера вечером и кто вознаградил искренними аплодисментами
Великого Патриарха за его великодушный показ своего искусства и за его
решение передать полагающиеся денежное вознаграждение на содействие
развитию музыки в Университете.
Только выдающийся артист, самоучка, как Гомеровский Фемиус на
Итаке, для которого не нашлось педагога, аранжировал величественную
полифоническую музыку, написанную для виуэлы, клавикордов или лютни,
при дворе Фердинанда и Изабеллы, или, побуждая современных
композиторов вновь и вновь сочинять для своей гитары. С рвением он
11
извлекал из древних сокровищниц 16 века музыку Испании, Западной
Европы, включая и Англию, и изумительно демонстрировал неизвестные до
настоящего времени сочинения Баха, Генделя, Вивальди и других,
переложенные для гитары. Он притягивал к себе учеников, стремящихся к
постижению вершины в серьёзном изучении гитары, воспитывая в них
преданность инструменту. На протяжении многих лет он был ведущим
исполнителем, эталоном виртуозности, образцом деликатного, сложного и
убедительного искусства, сохранившим свою юношескую энергию до
глубокой старости.
Вы подтвердите мою цитату из Виргилия: "Его музыка восходит за
Аполлоном", древняя гитара которого, однажды очаровав богов Олимпа,
возродилась. Его грампластинки заполнили весь мир: этот метатель дис ков
более известен, чем "дискобол" Мирона, мы должны особенно побла годарить
его за согласие посетить Оксфорд второй (или третий?) раз за последние 40
лет для получения этой премии.
Я поздравляю, Вас, Андрес Сеговия, выдающегося гитариста, лю бимца
музы, нового Орфея, расплавившего сердца наших каменных императоров, с
вручением Вам Степени Доктора Музыки honoris causa.

СЕГОВИЯ В "РОЯЛЬ ФЕСТИВАЛЬ ХОЛЛЕ", 1972

Петер Моффатт

Писать о выступлении Сеговии не легче, чем рецензировать пас хальную

молитву Папы Римского: религиозное благоговение делает трудным
объективное описание.
Я пришел на этот концерт со смешанными чувствами. Тяжело
дискутировать о мастерстве Сеговии при исполнении им музыки периода
романтизма, а его близкое сотрудничество с современными испанскими и
латиноамериканскими композиторами хорошо известно. Но я недавно
слышал некоторые из его записей музыки Баха, в которых романтический
подход был неуместным, чрезмерное рубато рассеивало ритмические
импульсы, так необходимые для удачного исполнения, его выбор темпа
казался в то же время далёким от идеала. Поэтому я хотел узнать, как он
будет исполнять музыку 16 и 17 столетий, которой должно начинаться
выступление.
В результате оказалось, что мои опасения были безосновательны. В
ровном темпе, без утяжеления, 3 паваны Милана приобрели в руках Сеговии
ощущение Испании, в контрасте с обработками многих других исполнителей,
которые делают их в европейском стиле, но не более то го. В четырех пьесах
12
Дауленда национальный характер был более всего очевиден, Сеговия так или
иначе демонстрировал звук более в английском стиле, чем англичане. В
частности, приятным было праздничное убранство, чудесно решённое в
своей легкости и не препятствующее течению музыки.
Пронзительная звуковая окраска была заимствована для трех пьес
Генделя для клавесина из сборника Айлесфорда. Они хорошо подходят для
гитары с обилием разделений между голосами в оригинальной тональности.
Когда мы подошли к 19 столетию, мои первоначальные предполо жения
подтвердилась. Начало было стремительным и рубато было применено так
скоро, что трудно было установить точную ритмическую основу.
Далее в программе следовали Колыбельная Тансмана и танцы ис-
панских и латиноамериканских композиторов. "Посвящение Боккерини
"Кастельнуово-Тедеско, принимая во внимание темперамент Сеговии, дало
простор для его выразительности, особенно финал "Vivo ed Energico".
Мексиканская Соната Понсе прошла во втором отделении как лёг кое
сочинение, хотя начало темпа финала было пульсирующим и энергич ным, на
что обратила внимание аудитория. Элегантное и невесомое ис полнение двух
прелюдия Вилла-Лобоса подвело к последним пьесам - Замбра Гранадина и
Алая Башня Альбениса.
Публика стоя провожала Сеговию овацией.

СЕГОВИЯ В ЛОНДОНЕ
Джордж Клинтон

Эта беседа с Сеговией происходила в гостинной отеля Westbury в

Лондоне. Сеговия заинтересовался гитарным журналом, поддерживаю щим
интересы классической гитары. Я заверил его, что его всегда бу дет
направлением нашего журнала, всецело посвященного гитаре.
Сеговия никогда не был застенчивым в своих мнениях, и хотя
электрогитаристы (некоторые из них его большие поклонники) знают все о
его высказываниях, они могут успокоиться; его замечания о лютне и
клавикордах также известны, он искренний защитник классической гитары.
К. - За долгие годы, когда Вы играли, гитара развивалась по столь многим
направлениям, что формы, в которых шло это развитие, влияли друг на
друга, независимо от того, в какой части мира это происходило.
Поддерживало ли это вас?
С. - Я интересуюсь только одним направлением, это направление - классика.
Другие принадлежат к той области, которую я не знаю и не имею мнения о
13
них. Так как, вы понимаете, моё мнение ещё не являет ся мнением всех.
Например, электрогитара, что вы окажете о ней? Во-первых, они упорно
называют именем гитары инструмент, который не является гитарой. Во-
вторых, они различаются формой, и затем, звуком - на ней играют
медиатором. Они вычёркивают такое богатство гитары, как полифония.
Почему же ее продолжают называть гитарой? Она должна носить другое
название, но не гитара.
К. - Недавно я читал в американском журнале, что классическая гитарная
музыка не столь популярна там сейчас.
С. - О, это не правда! Вы знаете, если бы Вы видели "Рояль Фестиваль Холл"
когда я выступал, по меньшей мере, третья часть зала - это были молодые
люди обоих полов. В Америке то же самое. Везде - в Нью-Йорке, Чикаго,
Сан-Франциско, Лос-Анджелесе. Может быть, в некоторых местах хорошей
музыкой пренебрегают, и там преобладает плохая музыка, но вы помните
совет Шумана? Мы должны сделать нашу музыку лучше, чтобы исчезла
плохая. И я стараюсь сделать мою музыку ещё лучше.
Музыка была моей первой любовью, а затем гитара. Я обычно гово рю,
что музыка - это как океан, а все Инструменты - острова в океане; более или
менее привлекательные, большие и маленькие, но острова. Более важная
вещь - это океан музыки. Плохо, что гитаристы-любители так далеки от
музыки, большинство из них. Они не ходят на симфонические концерты -
солистов, ансамблей и так далее, и их единение с гитарой только для игры в
своем кругу. Я говорю всем моим ученикам быть сначала хорошими
музыкантами, а затем - гитаристами. В то же время, ги тарист-любитель не
имеет и десятой части знаний о музыке, что имеют скрипачи или пианисты.
Гитара - это прекрасный инструмент, и жалко, что каждый, кто играет на ней,
не всегда является хорошим музыкантом.
К. - Кто вас больше привлекает из семьи виуэлистов?
С. - Ну, вы знаете, есть двое, которые мне очень нравятся. Первый - Луис
Милан - великий композитор. И затем второй - Алонсо Мударра.
Ещё Луис де Нарваес, Даса, Фуэнльяна. Нарваес, полагаю, был первым,
кто писал музыку в форме вариаций - в некоторых формах инструментовки -
он называл их "различия". Но у вас в Англии был один из наиболее
поэтичных композиторов, Джон Дауленд, который сравним по уровню с
Луисом Миланом. А позднее, в Германии был ещё один, Сильвиус Леопольд
Вайс. Великий композитор!! И великий лютнист!
Лютня не была распространена я Испании: виуэла была, так сказать,
гитарой богатых, а гитара - виуэлой бедняков! Я слышал игру на виуеле,
конечно, я знал много учеников Пухоля, игравших на виуэле. Но все эти
инструменты умерли, включая и лютню. Поскольку жизнь гитары нико гда не
14
прекращалась, лютня ушла в небытие. Я приветствую усилия Джу лиана
Брима, которые он прикладывает для возрождения лютни. Брим играет на
ней, и другие также, но жизнеспособность, вы знаете... гитара - это другой
мир! тем более, двойные струны - очень затруднительный фактор для
техники левой руки.
К. - Но вопреки этому, многие говорят о лютне, и гитаристы играют много
лютневой музыки по табулатурам и с перестройкой третьей струны в фа-
диез.
С. - Некоторые пьесы требуют изменения строя, это правда, но для
большинства из них - нет, это не обязательно. Я предпочитаю пьесы эпохи
реннесанса и музыку 17 и 18 столетий в исполнении искусного пи аниста на
великолепном Cтейнвее или Бехштейне, чем на клавесине. Некоторые любят
слушать ее исполнение на клавесине, потому что, как им кажется, они могут
представить старинную эпоху. Но это не так. Мы, музыканты, зеваем при
исполнении третьей или четвёртой пьесы на клавесине, потому что это
всегда однообразно похожие пьесы. Я пытался дразнить Ванду Ландовску, я
говорил ей, что клавесин - это гитара, только простудившаяся.
К. - Вы помните Льобета?
С. - О, да, конечно, он был моим приятелем. Я дружил с ним. Среди
учеников Тарреги Льобет был лучшим. У него была лучше музыкальность,
чем у других, лучше техника - звук был не таким хорошим, но очень
выразительное понимание.
К. - Он играл ногтевым способом?
С. - О, да, конечно. Он был единственным смышлёным учеником Тарреги.
К. -Почему Таррега, который играл такую прекрасную музыку, не
пользовался ногтями?
С. - Это очень трудно анализировать. Во-первых, если он не играл много в
публичных концертах, у него не было надобности в больших усилиях для
получения громкого звука, как вы понимаете, для больших помещений. К
тому же он отвергал подлинную сущность гитары, которая состоит в
богатстве её тембров, разнообразных окрасках.
Иногда может нравиться гобой, иногда флейта, иногда струнные, иногда
медные духовые. Он совершенно отказывался от этой точки зрения. Он
принизил гитару до уровня монотонного инструмента. Он никогда не был
выдающимся музыкантом. Он был артистом. И сверх того, он был первым,
кто поставил гитару на обе ноги. К сожалению, я не слышал его игры. Он
умер в 1909 году, когда я был ребёнком. Я рос в Гранаде, очень далеко от его
деятельности, которая проходила в Барселоне, Валенсии, а также в других
областях Испании.
К. - Тем не менее, его влияние до сих пор с нами: каждый слышал о методе
15
Тарреги, о его идеях о правой руке, увековеченных его учениками.
С. - Это абсолютно глупо. Вы принижаете роль полноты звука гитары и
различие тембров и окраски. Это важно. Стравинский однажды сказал мне:
"Ваша гитара звучит не сильно, но далеко". И это совершенно верно, потому
что звук гитары имеет пронзительную силу. Одним флажолетом можно
наполнить "Фестиваль Холл"!
Моя гитара? Конечно, когда я играл на гитаре в первый раз, мне было от
7 до 10 лет, и инструмент, на котором и играл, был сделан в Гранаде
скромным мастером. И затем, я играл первый раз на концерте, моём концерте
в Мадриде. До этого я играл на гитаре, изготовленной Хосе Рамиресом и
1912 году. Он дал её мне, когда я впервые приехал в Мадрид. На этой гитаре
я играл на моей первой грамзаписи, которую я сделал для His Master's Voice,
и я храню её до сих пор. После моей смерти эта гитара будет передана в
мадридскую консерваторию. Инструмент Хаузера, который был у меня
впоследствии, я подарю в консерваторию Женевы, которая стала первой
консерваторией, где учили игре должным образом. Я очень редко играю на
ней сейчас, потому что устройство её, как вы знаете, дека, расстояние между
струнами - все изменено в конструкции гитары, на которой я играю сегодня,
сделанной в соответствии с моими рекомендациями. Сегодня я играю на
гитаре Флета. Это супер-гитара с восхитительным звуком.
И конечно, современные струны на много, много лучше. На кишеч ных
струнах играть было пыткой, потому что когда я или кто-либо да вал концерт,
используя такие струны... Например, посмотрите, что произошло со мной на
другой день в "Фестиваль Холле". Я вышел из помещения, где было очень
холодно, в зал, в котором было ужасно жарко. Струны опускались все ниже,
ниже, ниже. Было невозможно или почти невозможно удержать строй
гитары. Конечно, если бы у меня были кишечные струны, это было бы ещё
хуже, поскольку они могут лопнуть или стать абсолютно глухими.
К. - Я понимаю, что вы не намереваетесь предпринимать длительные турне?
С. - Да, к сожалению, я прекратил все дальние концерты, поскольку я не
люблю планировать время далее чем на 25 или 30 часов. Мне нра вится
публика в Японии. Она великолепна! Предана музыке. Бесшумная и очень
восторженная. Я очень люблю её. Вы знаете, что там более 2-х миллионов
гитаристов-любителей - только классики, распространенные по всей стране!
К. - Заканчивая, как вы представляете будущее гитары?
С. - О, я большой оптимист. Поскольку я уверен, что гитара сейчас обладает
очень богатым репертуаром, и еще она должным образом изучается в
консерваториях. И композиторы продолжают писать для инструмента. Гитара
- это превосходный инструмент, и я уверен, что её будущее абсолютно
надёжно.
16
 СЕМЬЯ ПЕРВОГО ГИТАРИСТА
Дональд Валькер

Какой бы ни вынесли вердикт Андресу Сеговии как музыканту и

гитаристу последующие поколения, они не смогут восстановить в па мяти
один большой, аспект жизни Маэстро. Что я имею в виду? Его особенности
как личности.
Каждый, кто случайно встречался или знал Сеговию, даже сейчас в его
преклонные годы, запомнит, что он замечательный человек, и почувствует
его манеры и привлекательность, которые невозможно опи сать на бумаге или
заснять на киноплёнку.
Первый раз я интервьюировал его для газеты "Дейли Миррор" в октябре
1968 года - сенсационный случай для меня, гитариста-любителя.
Другой раз я встречался с ним в марте прошлого года, когда он
приезжал в Лондон на предварительный просмотр телефильма Кристо фера
Ньюпена "Песня гитары".
В этот раз я меньше удивлялся случайности, но получил более сильные
впечатления. Его фотоснимки, которые я видел за этот 9-лет ний период
между нашими встречами, приведи меня к мысли, что возраст постепенно
берм своё, но фотографии были обманчивы.
"Дон Андрес", как назвал его Ньюпен, прогуливался перед ужином в
ресторане отеля "Westbury", он всегда останавливался в этом отеле
музыкантов, когда приезжал в Лондон, обычно в одном и том же номере на 7
этаже.
Он выглядел немного бледным, вероятно после длительной болез ни
типа бронхиальной астмы, которая заставляет лежать долгое время.
Когда мы пожали руки, он улыбнулся мне так, как будто бы встреча со мной
была лучшим, что произошло с ним за этот день, сказав искренне "конечно"
на мой вопрос, помнит ли он нашу последние встречу.
Кратко ответив на продолжительный телефонный звонок, он зака зал
официанту "шерри".
К счастью, официант был испанцем и немедленно понял, что он хочет
"шерри" (странно было слушать говоривших с акцентом на анг лийском,
когда оба они владели общим языком).
Сейчас 83-летний Сеговия уже не казался таким изменившимся. Его
кожа была гладкой, его естественные движения были такими же лов кими и
искусными, как когда-либо, его память была ясной, как виноградное вино.
17
 Он показался мне внезапно суровым, когда я спросил о его концерте на
той неделе в "Фестиваль Холле". "О, это было замечательно, ответил он, и
когда я оказал ему, что в противоположность этому, что я слышал, это было
привлекательно, он добавил: "Да, я всегда объективно сужу о себе. Это было
замечательно".
Сейчас он играет, по его словам, до сих пор получая удовольст вие
("Особенно, когда концерт окончен") и поэтому он хочет обеспе чить
гарантированное будущее своему сыну Карлосу Андресу, которому 22 мая
будет 7 лет.
Он не собирается сокращать свои доходы - в феврале Сеговия дал 17
концертов в Америке... по слухам 6000 долларов за выступление.
Юного Карлоса Сеговию фотографировал Фредди Рид, я встретился с
ними, когда мы вошли в ресторан.

В лифте высокий джентльмен с серой остроконечной бородой

дружелюбно беседовал с нами. После того, как он вышел на своем этаже, и
дверь за ним закрылась, Сеговия посмотрел на нас озорным взгля дом и с
усмешкой оказал! "Я полагаю, Граф Монте-Кристо?"
Сеговия не постучался в номер - он изобразил отточенное, рит мичное
расгеадо ногтями по дереву, которое ясно указало - кто за дверью.
Сеньора Эмилия Сеговия - третья жена Маэстро. Они познакоми лись,
когда она обучалась у него игре на гитаре, и поженились 17 лет назад, когда
ей было 22, а ему - 66. Она изящна, элегантна и очаровательна, но с
величественным взором, полным достоинства, которое может прочитать в её
глазах каждый, кто неловко поинтересуется у неё: Сколько вам лет? и
Собираетесь ли вы иметь ещё детей?
Неумолимый к себе, я спросил, сколько ей лет, зная, что ей 39 иди 40,
желая услышать правду. "Мне 36" - ответила она мелодично. О!
"Мы не хотим иметь больше детей, так как я потеряла ребёнка после
Карлоса".
Карлос - ужасный мальчишка, темноволосый и симпатичный. Он ро -
дился в Лондонской больнице, и очень гордится своим британским
паспортом. Но для подлинного подданного королевы Елизаветы объем
знаний языка его ограничен. Его английский состоит исключительно из слова
"Да".
Тем не менее, гордые мама и папа уверяли меня в его способнос тях к
занятиям и в том, что у него умственное развитие 10-летнего ребенка.
Будет ли он заниматься гитарой?
"Нет", - непоколебимо сказала Эмилия, - "Мы не будем поддерживать
это, ему будет невозможно следовать по пути, освещаемым его отцом". Кем
18
же он собирается стать?
Сеговия улыбается: "Как мне известно, он собирается стать хи рургом,
великим дирижёром, скрипачом и футболистом. И все это одновременно.
Не считает ли Сеговия трудным для себя отцовство в таком возра сте?
Эмилия: "Андрес в этом отношении моложе меня. Он всегда хочет
играть с мальчиком, он неутомим, и сын постоянно просит его что-то
выдумывать".
Сеговия нежно прижал к себе Карлоса, погладив его по темной го ловке,
и сказал: "Вы знаете, когда он родился, мы получили тысячи
поздравительных писем и телеграмм со всего света, так что я пришел к
мысли, что я теперь более знаменит, став отцом, чем за 76 лет, будучи
гитаристом".
(В это мгновение зазвенел звонок, открылась дверь, показался Джо н
Вильямс. Я начал нервно улыбаться, может быть недалеко Джулиан Брим).
Сеговия продолжал: "Я надеюсь, что Карлос будет учиться музыке,
чтобы стать совершенным музыкантом, знающим её историю и её значение.
Уже сейчас он подает хорошие надежды на фортепиано и может писать
устный диктант со своим педагогом по музыке.
Сеговия не обучает сына музыке самостоятельно. Жалко беднягу,
который придёт в дом к Сеговии в Мадриде обучать гаммам и интервалам
сына великого музыканта - представьте, если он знает историю гитары хоть
немного неправильно...
"Карлос любит всякую музыку, особенно ту, что для оркестра за её
различные тембры - но ему не нравится додекафоническая музыка, также как
и мне", - сказал Сеговия.
"Скорее всего, я думаю, он будет врачом - спасать жизнь людей. А уж
потом он будет музыкантом".
"Спасать души", - добавил Ньюпен.
"Пусть так", - согласился Сеговия.
"Должен сказать вам", - добавил маэстро - "Когда Карлосу было 5 лет, и
он пошёл в школу первый раз, учителя спрашивали ребят, чем занимаются их
отцы. У одного мальчика папа был полицейский, у другого врач... Когда
очередь дошла до Карлоса, он вдруг ответил: "Мой папа изучает гитару",
Сеговия простодушно сияет.
Мы спросили у Карлоcа, что он оказал о папе своим одноклассникам.
"Я сказал", - произнёс Карлос по-испански, - "Что мой папа - самый зна -
менитый гитарист в мире".
Что же остальные дети сказали на это?
"Ничего", - ответил Карлос. Действительно, ничего не скажешь, не так
ли?
19
 СЕГОВИЯ В 81 ГОД
Джордж Клинтон

К. Сеговия в 81 год, как всегда сильный и бодрый (и занятый), нашёл

немного времени для почитателей гитары. Интересный парадокс: в то вре мя,
как просторные концертные валы создают непреодолимые трудности для
гитаристов, выносящих гитару из интимных салонов (где большинство
публики предпочитает ее слушать), уникальный звук Сеговии приковывает
наше внимание, доставляя удовольствие.
С. - Даже в зале, вмещающем 5 тысяч человек, и без усилителей - поскольку
это искажает качество звука - моей идеей всегда было уме ньшить это
громадное количество до 8 или 10 человек. Получение от аудитории
качественной тишины и внимания, в чём нуждается гитара, и затем
превращение всей публики в интимное собрание.
К. - Недавно на вашем концерте в Рояль Фестиваль Холле было много
кашляющих, не мешает ли это все вашим усилиям?
С. - Кашель - это ужасно, и, вы знаете, он исходит от людей, которые редко
посещают концерты, поскольку регулярные слушатели концертов знают, что
носовой платок, закрывающий рот, гасит звук и не беспокоит ни артиста, ни
слушателей. Конечно, моё внимание могло рассеиваться. Если я исполняю
очень деликатную фразу, требующего чудесного звука на второй струне, и
вдруг кто-то кашляет, это шокирует меня, и я полностью выхожу из
сосредоточения,
К. - Английские слушатели кашляют чаще, чем другие?
С. - О, да. Я понимаю, что причина этого в том, что большинство людей,
привлечённых на мои концерты, по настоящему не музыкальны. Конечно,
среди 4 тысяч человек вы скажете, что 10 процентов не являются
любителями музыки, и это те, кто кашляет. В Германии и Скандинавии,
например, артиста не беспокоит шум. Нельзя сказать, что анг лийская
публика плохая, наоборот. Она очень тепло принимает. В Ита лии это иногда
бывает хуже. Но сейчас они знают, что если будет устойчивый шум, то я
останавливаюсь. На моей родине, когда я впервые приехал из Америки после
войны, я давал свой первый концерт в Мадриде и слушатели начали кашлять
в то время, как я играл сарабанду Баха, очень утончённую и деликатную.
Тогда я остановился, посмотрел туда, откуда шёл кашель, закрыл своим
платком рот и кашлянул. Сначала они рассмеялись, потом зааплодировали.
После этого не было ни одного кашляющего!
Но в Рояль Фестиваль Холле было другое, что беспокоило меня весьма
сильно. Струны моей гитары. С первого такта я был выведен из себя
20
неприятным звуком струн. Я перемещал свою правую руку в разные
положения, стараясь добиться более сочного звука, но беспо лезно. Я не знал
что делать. Вы знаете, когда Дюпон изготовил первые нейлоновые струны,
они были изумительны. Одна только первая струна использовалась на
протяжении 8 или 9 месяцев. Притом на всех моих концертах и репетициях,
каждый день, обратите внимание. Но не более. Они не смогли довести такой
материал до нейлона, но пообещали мне, что как только недостаток
материала будет ликвидирован, они начнут делать для меня струны прежнего
качества. Но, как вы знаете, только я вернулся в свой отель в Лондоне, я
первым делом позвонил жене в Испанию и спросил о нашим сыне, а затем я
истратил полтора часа, чтобы поставить новый комплект струн.
К. - Вы упомянули о вашем маленьком сыне, Что с ним?
С. - Всё в порядке. Ему 4 года и он начал учиться.
К. - Он музыкален?
С. - Он чрезвычайно одарён, этот мальчик, во всём. Он велик для своего
возраста, и очень остроумный, очень подвижный. Весьма затруд нительно
говорить о нём таким образом, но это не нанесёт вреда! у меня есть другие
сыновья. Но, право, этот мальчик необыкновенный. Я ведь рассказывал Вам
о том времени, когда ему было полгода и год? Он слушал гитару с самого
рождения и мог с лёгкостью различить звуки. Однажды я был в Чикаго, когда
моя жена позвонила мне из Мадрида и сказала: как только я включила одну
из твоих записей, Карлос Андрес, игравший в той же комнате, выбежал туда,
где стоял проигрыватель и сказал: "Папа, выходи". Он необычайно
музыкален. Возможно, он выберет музыкальное исполнительство или
композицию. Я не знаю. Конечно, мне было бы приятно, если бы он стал
гитаристом. И если меня не будет в этом мире, то его мать сможет обучить
его. Она была моей ученицей 10 лет и умеет прелестно играть, к сожалению,
как только мы поженились, она забросила гитару, потому что, путешествуя
везде со мной, время для практики должно быть моим - поскольку я должен
давать концерты. Одним из моих больших огорчений было то, что она
отказалась от инструмента всецело, абсолютно. Я использовал разные
хитрости, чтобы заставить ее играть. Для примера, я просил фирму "Decca"
предложить нам сделать совместную запись, и она встретила эту идею с
большим удовольствием, но когда пришлось засесть за работу, то это
подразумевало, что она должна оставаться и репетировать, и следовательно,
не сможет путешествовать со мной, вот что было за этим.
К. - Говоря о Ваших грамзаписях, куда они подевались? Большинство
ваших дисков невозможно достать.
С. - Я не знаю, что случилось. "Decca", то есть американская "Decca"
продана Американской Музыкальной Корпорации, которая закрыла
21
отделение классики, поэтому, не желая быть среди поп-музыкантов, я
оставил её. После этого я не зною, что именно случилось, они продол жали
выпускать грампластинки, и они стоили весьма дорого - но с дру гими
названиями и обложками.
К. - Вы записываетесь с того времени, как появилась звукозапись.
Насколько трудным это было для Вас в те далёкие дни, до того, как стал
возможным монтаж?
С. - Я записывался на НМV и это было ужасно, поскольку запись шла
непосредственно на воск, и каждый раз после ошибки надо было начинать
всё сначала. ЭТО было очень утомительно. Я запомнил, как однажды
записывал Фугу Баха и был в отчаянии, и я сказал, что не могу больше
записываться сегодня, "Не беспокойтесь", - сказали мне. - "Про шлой ночью
Рахманинов здесь записывал сочинение Дебюсси, и он был в отчаянии,
потому что не мог проиграть его полностью" Как видите, подавить
переживание, даже когда это делается хитроумно, всегда очень трудно. Все
это очень напряжённо. Но я никогда не повторял запись много раз: нет, нет,
вы знаете, что с Концертом для гитары с оркестром Кастельнуово-Тедеско,
который был записан на пластинку 78 оборотов в минуту, также и с другими
сочинениями: Боккернни, Фантазия Родриго и концерт Понсе я занимался
одно утро и затем днем с 3 до 5 часов вечера, на следующий день я
записывал каденцию, разумеется, без оркестра.
К. - Как у гитариста, какие события Вашей жизни до сих пор оста вили
яркие впечатления в Вашей памяти?
С. - Громадное впечатление было, когда я первый раз исполнял свою
транскрипцию Чаконы в Париже. Второе, когда я в первый раз играл Концерт
Кастельнуово-Тедеско, поскольку это было впервые в нашем столетии. Сор
написал концерт и исполнял его здесь в Лондоне с ор кестром филармонии,
но он был утерян. В этом веке Кастельнуово-Тедеско был первым. Понсе
написал много пьес малой формы, но не решался написать концерт, но когда
я был в Мексике, я играл концерт Кастельнуово-Тедеско и им дирижировал
Понсе, а затем он немедленно решил написать чудесный концерт. Концерт
Юга.
К. - Когда вы повстречались с Понсе?
С. - Понсе, вероятно, лучший композитор для гитары. Я встретил его в
Мехико во время моего первого посещения в 1924 году, Я прочитал весьма
прелестную статью, полную впечатлений о звуке гитары и пьесах Турины,
Торробы, Баха и других, что я играл. Я знал, что он был композитор, хотя я
не слышал его музыки, я желал встретиться с ним. Он был очаровательный
человек и очень одухотворённый. Я запомнил, как спустя много лет в
Париже, когда его жена однажды пыталась уговорить его сочинить несколько
22
популярных мелодий, чтобы заработать денег, и он сказал: "Я не могу
бесполезно тратить свое время, чтобы делать деньги" Он был беден. Во всей
своей обширной географии, что я путешествовал за свою жизнь, я знал
только двух или трёх человек, которые бы сравнились с ним по благородству
души.
К. - Нуждался ли он в помощи, сочиняя для гитары?
С. - Я сообщил ему, какой должен быть подход к технике инструмен та, и
хотя он не играл на гитаре, он тут же проникся духом этой тех ники и
музыкальными возможностями. Но, конечно, он никогда реально не узнал,
что может гитара, и последняя пьеса, которую он написал для меня,
Сонатина Меридиональ, была чудесной, когда он подарил её мне в Париже.
Но она была неисполнимой, и это после многих пьес, что он сочинил. Я
сказал ему, что извиняюсь, но не могу адаптировать её для гитары. Он
ответил, что не надо извиняться, завтра вы получите другую. Я сделал её, и
она была прекрасной.
Понсе имел громадные способности для композиции. Вариации на тему
испанской Фолии наиболее значительное сочинение, что было написано для
гитары. Я жил в Женеве, когда Понсе прислал мне вариации, сообщив, чтобы
я исключил те, которые мне не понравятся. Вот тогда я сыграл с ним
маленькую шутку. Я сказал одному из руководителей фирмы “Schott”, что я
посылаю ему все вариации, но он должен был отослать отпечатанные ноты
только мне, но не Понсе. Затем я написал Понсе: "Мой дорогой Мануэль, я
ничего не могу сделать со всеми вариациями, имею в виду только четыре или
пять. " Понсе ответил, что согласен. Затем я приехал в Париж и дал ему 20
вариаций и фугу, он был счастлив!
К. - Вы до сих пор упражняетесь помногу? Сколько вы этим занима лись
сегодня?
С. - Уже около трёх с половиной часов. Я встаю в 7 или в 7.30 и начинаю
упражняться в 8.30. Мой метод практики таков: один час с четвертью, затем
я иду бриться, и так далее. После этого я играю ещё час с четвертью. Таким
образом, я репетирую два с половиной часа без утомления моего внимания
или мышц. И то же самое днём, иногда вечером я разучиваю новые пьесы в
течение часа.
К. - Ваши планы грамзаписей и выступлений уже рассчитаны до 1975 года,
приятно, что Вы не думаете об уединении, какова ваша техника, такова ли
она как была?
С. - О, да. Я ещё имею здоровье и возможности. Звук тоже стал луч ше, и
это важно, потому что звук - это поэзия инструмента.

23
 СЕГОВИЯ В 82 ГОДА
Джордж Клинтон

Всегда верный своим приверженцам, Сеговия возвратился в Англию в

октябре, чтобы дать более дюжины концертов по стране, с кульминацией в
Лондонском Фестиваль Холле.
Хотя его пальцы достаточно гибкие, и туше их остаётся прежним, его
способности (пальцев - не музыкальные) не такие уверенные и память время
от времени пропадает. Но когда идёт звук, в этом направлении ничего не
меняется. У него много хлопот со струнами (как обычно) "Их не делают
такими, какими они должны быть" - объясняет он во время отдыха между
периодами тренировки (более трёх часов в день) перед концертом. "Вы
знаете, кажется, первые струны стали тоньше". Слушатели Фестиваль Холла
обратили внимание на проблему настройки, но никогда не догадаются, что
Сеговия, постоянно экспериментирующий (Паганини таким же способом
использовал скрипичные струны), установил вторую струну на место тонкой
первой струны.
Он в прекрасном настроении, и у него большие планы и обязатель ства
по выступлениям во многих местах. "Вы знаете, Тансман пишет сюиту для
арфы и гитары для Сабалеты и меня, и мы собираемой исполнить её первый
раз в Нью-Йорке. Это первое моё выступление с арфой, я очень волнуюсь из-
за этого". Ещё концерт в Карнеги Холле, где совместно Исаак Стерн и
Сеговия исполнят три сонаты Паганини. "Они написаны дли скрипки и
гитары, но я думаю, что, возможно, он писал их для девочки, которая не
умела хорошо играть. Они очень наивны и для исполнения на гитаре они
должны быть модифицированы. Джек Дюарт очень здорово аранжировал их,
и я показал одну из них несколько недель тому назад в Испании".
Бисы? "У меня, в самом деле, нет такой мысли; это зависит исклю -
чительно от публики". Если некоторые помнят редакцию Сеговии знаме -
нитого Шоро (любимый бис), то вот объяснение того - вероятно, что мы
никогда не услышим этой пьесы в его исполнении. "Я не играю эту пье су - я
это сделал однажды. Шоро - очень популярная пьеса, написанная в народном
стиле; но я предпочитаю прелюдии и этюды. Вилла-Лобос иг рал на гитаре,
но не слишком хорошо; вы знаете, он мог сыграть несколько аккордов,
сначала один аккорд, затем другой аккорд. Это было терпимо. Но перейти от
одного к другому - это было невозможно! Я встретил Вилла-Лобоса в Париже
в 1924-25 годах. С той поры мы стали большими друзьями. Мы встречались в
Нью-Йорке, в Вене, везде.
Он обладал огромным талантом. Его этюды - исключительные шедевры»
24
Вилла-Лобос имел богатейшую фантазию для композиции и его этюды
требуют хорошей техники от исполнителя, некоторые из них очень тру дны.
Это очень характерная музыка и я не хотел видоизменять отдель ные пассажи
с другой аппликатурой, что могло привести к искажению звука пьесы. Вот
попеку я не проставил аппликатуру, когда этюды были опубликованы.
Вопрос о маленьком сыне Карлосе Андресе: "Нет, он не играет на
гитаре. Ему только пять лет. Кроме того, если у него будет склонность к
музыке, я сориентирую его на другой инструмент, не на гитару. Потому что
гитара будет невозможна. Для него будет большим затруднением стать
гитаристом как отец". Затем анекдот: "Как-то в школе у него спросили, чем
занимается его папа и он ответил: "Мой
папа изучает гитару". И вы знаете, почему он это оказал? Потому что иногда,
когда я играю и репетирую дома, моя жена говорит ему: "Тихо, не шуми так
сильно, твой папа обучается".
После временного пребывания в Англии Сеговия отправился в Гер -
манию и Швейцарию» а затем домой немного отдохнуть и. наконец» в Нью-
Йорк, где он собирается сделать несколько записей (недавно он издал две
грампластинки в Испании). Для наиболее почитаемого и почтенного
обучающегося гитаре всё продолжается.

КЛАСС МАЭСТРО СЕГОВИЯ

Джон Миллс

В 1968 году я получил стипендию от испанского правительства, которая

дала мне возможность посетить летние курсы, проходящие в Сантьяго де
Компостелла, на севере Испании. Прошёл слух, что Сеговия будет здесь
через некоторое время для прослушивания учеников. Первые несколько
недель классами руководил представитель учителя Хосе Томас, чудесный
исполнитель. В классах было несколько обучающихся, которые имели имя в
мире гитары. Среди них - Кристофер Паркенинг, Оскар Гилиа, Карлос
Барбоса-Лима и Афеньян Дуо. Спустя половину времени продолжительности
курсов мы услышали, что Сеговия приезжает через несколько дней. Утром
того дня, когда он должен был приехать, мы поднялись рано и столпились в
большом входном заде отеля, встречая его. Он приехал вечерним поездом, я
полагаю из Мадрида, и выглядел очень утомлённым. Тем не менее, после
полудня он восстановился, и было объявлено, что первое занятие начнется в
4 часа дня. Все занятия проходили в маленькой часовне просторного отеля,
некогда бывшего королевской больницей, вдоль четырёх стен стояли стулья,
на которых могли разместиться около сорока учащихся, но к этому времени
25
подошли все, а нас было около 50 человек, едва поместившихся на всём
пространстве, и некоторые сидели на футлярах своих гитар.
В ожидании прихода Сеговии атмосфера в помещении была угнета -
ющей. Пришло известие, что Маэстро прослушает только 8 или 9 испол -
нителей из всех, И вероятно только 6 из них на первом занятии. Я думаю, что
каждый испытывал нервное напряжение, особенно те, кто собирался играть,
выглядели очень натянутыми я серьёзными. Вдруг все глаза устремились в
дверной проём, в который вошёл великий человек. Мы все стояли и смирно
ожидали, когда он займет своё место. Он предложил нам сесть и, затем, стал
смотреть список исполнителей, переданный ему Хосе Томасом. Первый
ученик был вызван вперёд и исполнил пару пьес. После этого Сеговия сделал
несколько замечаний по темпу и фразировке. Затем, мокрый от испарины,
ученик отправился на своё место. Вдруг Сеговия посмотрел в список и
назвал моё имя. Я сидел ошеломленный. Несомненно, это должно быть
ошибка. Но
нет, Сеговия повторил: "мистер Джон Мнллс, не будете ли Вы так лю безны
подойти сюда и сыграть?" Сыграть! Я даже не принёс свою гитару. Я
поднялся и пробормотал, что не рассчитывал играть. Это был один из тех
моментов, когда каждый ожидал, что под ногами разверз нется земля! Во
всяком случае, было решено, что я буду играть на следующий день, и,
дрожащий как лист, я вернулся на своё место.
Занятия продолжались дальше. Сеговия не взял с собой гитару я через
некоторое время попросил, если он сможет дать "Рамиреса" у Оскара Гилии.
Инструмент был передан, и Сеговия продемонстрировал часть пьесы с
комментарием. Это был Помпезный танец Тансмана. Только 4 или 5 лет
назад было возможным увидеть и услышать, как Маэстро играет. Это было
то, что я ожидал испытать в течение 10 лет, и, вероятно, лучший способ
описать это - плотная линия его звуков, почти, как на его грамзаписях.
Уверенные технические детали были совершенно чисты, такие, как вибрато,
используемые некоторыми исполнителями фламенко или джаза, когда струна
колеблется в сторону. Его руки были очень расслаблены, и экономия
движений пальцев правой руки была невероятной.
На следующий день я играл в классе. Первые несколько минут это было
трудно, но затем моя нервы немного успокоились, и я смог сосре доточиться.
Педагогические методы Сеговии были в большой степени очень понятными.
Он мог остановить вас, сказав, что ему не нравится какой-либо пассаж, и что
он должен быть исполнен следующим способом. Затем он демонстрировал на
гитаре, если это было действительно необходимо. Время от времени он
высказывал досаду по поводу изданий с плохой аппликатурой.
Пролетела последняя часть занятий. У нас было два занятия в день, одно
26
3-х часовое с Хосе Томасом утром, и одно продолжительнос тью 2 с
половиной часа с Сеговией после полудня. К этому прибавилось небольшое
количество часов практических занятий, а затем, мы знали это, курсы
окончились.

СЕГОВИЯ В БРЕНТ ТАУН ХОЛЛЕ

Ивор Мэйрантс

Об этом рассказывалось много раз. И всегда одно и то же. Кон цертный

зал заполнен, атмосфера взволнованная и выжидательная. Ма эстро
появляется на сцене и шум выливается в громадный взрыв апло дисментов.
Сеговия занимает своё место, уравновешивает гитару и тщательно
настраивает. Но вдруг что-то изменилось! он смотрит вверх, говорит
"Извините меня", поднимается и покидает сцену. Он собрался сменить свои
очки. Через несколько минут он возвращается и без дополнительных
затруднений играет три Паваны Луиса Милана, что он исполнял много раз.
Звук был тихий, но чистый, фразы ясные, и скоро звуковая окраска стала
безошибочной. Хотя, казалось, затрачивались большие усилия, результаты
казались пробными.
Первая из трёх пьес Сора, Анданте, была исполнена деликатно с
прекрасными звуковыми нюансами, но, некоторым образом, испытывая не
достаток уверенности, хотя Аллегретто, которое следовало далее имело
намного больше огня, как если бы великан просыпался и собирался с силами,
в то время, как последняя пьеса из этой группы, Тема с вариациями ми
минор, была спокойная и умиротворённая. Танец Соль-мажор Гранадоса,
перешедший в Испанский танец № 5, в котором темп первой части, казалось,
имел рывки, но продолжался с громадным звуковым контрастом metalico do
suave, который только Сеговия может извлекать, с кульминацией в чистых
флажолетах до перехода da capo.
После короткого перерыва маэстро исполнил Сонату, Фолию и
Аллегретто Генделя; благодаря ритму, что он достиг в Аллегретто, гитара
начала звучать лучшим звуком, как только может Сеговия со всем
очарованием старины. Когда он окончил эту часть программы Анданте и
Менуэтом Гайдна, слушатели дали высшую оценку этому спле тению
магических чар, которые были сдобрены вибрирующим звуком каждой ноты
так, что когда пальцы правой руки касались струн, ле вая рука начинала
отклик, производя звуки с помощью богатейшего вибрато, в то же время не
напрягая чрезмерно инструмент.
Этюд № 8 Вилла-Лобоса, имевший очень нерешительное начало, и
27
Прелюдия № I не вызвали восторга, но Баркаролла Тансмана была ис полнена
с громадным авторитетом, показываемым всеми великими артистами. Всегда
наслаждение слышать, как большой палец, движущийся поперёк струн,
извлекает полный сочный звук, контрастирующий с прерывающими
пассажами. Далее Сеговия сыграл "Алую башню" Альбениса, последнюю из
пьес в отпечатанной программе, внеся романтическое дунове ние Испании.
Это дарование, продолжительный, густой, тёплый, невероятной прозрачности
звук, выразительность - всё это делает его талант уникальным.
После аплодисментов Сеговия исполнил один бис "El Noy de la Mare",
повернувшись к публике, сидящей за сценой, затем другой - Тарантеллу
Кастельнуово-Тедеско, повернувшись к партеру и казавшимся собирающим
силы. Он пообещал возвратиться в следующем году.

ЗВАНЫЙ ОБЕД
Лаурия Рандольф

Как-то моя мама сказала мне готовиться к званому обеду, на ко торый

приглашены Сеговия, Сильва и м-р Софокл Папас, решивший в пос леднюю
минуту приехать из Вашингтона. Обучающиеся были приглашены позже, и
конечно, они пунктуально прибыли - во время десерта - так закончился обед,
но Сеговия оставался почти до XI часов, рассказывая анекдоты, восхищая 20
или 30 человек, которые толпились в маленькой гостиной. Мы благополучно
заперли наших любимцев - 5 кошек, 2 собаки и попугай, который обычно
шагал по облицовке камина.
Я уверена, что вы слышали много рассказов Сеговии, поэтому я не
хотела бы пытаться их повторять, так как я никогда не смогла бы пре -
поднести их с таким обаянием как он сам. Он говорил о своей юности, своей
дружбе с Понсе и Вилла-Лобосом, об одиозном Шавезе и современ ной
музыке, изящно отвечая на множество нескладных вопросов, задава емых
нашей группой. Ближе к концу животные вырвались из заключения. Первым
из комнаты вылетел попугай - я старалась выгнать его из ком наты моей
матери, но он побежал в направлении к гостиной под ногами 15 студентов и,
наконец, остановился прямо под стулом маэстро в то время, когда тот
говорил. Я совершенно покраснела, стараясь сдерживать смех, и ещё немного
беспокоясь, потому что это был тот самый стул, на котором обычно сидит
моя мама, и попугай обычно кусал её ноги, когда хотел внимания. Поэтому я
старалась прогнать его прочь, и он выбежал из-под стула - маэстро
почувствовал его в середине монолога, который он произносил - маэстро
остановился, сказал удивлённо - О! и затем посмотрел с улыбкой и
28
усмешкой. Скоро вышли кошки, и маэстро удостоил их тем, что наклонился
и почесывал их головы, пока говорил. Я опасалась, что он не любит
животных, но этот очень привлекательный и милый человек любил всех.
Собаки, конечно, смотрели со стороны.
На следующее утро происходила унылая церемония, на которой маэстро
была вручена докторская степень. Это его четвертая докторская степень. Ещё
ему были вручены много медалей и крестов, от музыкантов требовали
"жертвоприношений". Трое учеников м-ра Сильвы играли, затем м-р Сильва
произнёс речь на испанском языке, впоследствии переведённую со всей
искусственностью и хвалебностью. Сеговия был приглашён для выступления
в конце - для сохранения привлекательности программы - он вежливо
извинился за энтузиазм его учащихся, оказав, что "учащиеся как дети -
иногда они ускоряются слишком быстро" - прекрасный афоризм для м-ра
Сильвы, у которого две страсти: Маэстро и спортивные автомобили. После
завтрака должны быть "классные занятия". Студенты ожидали в зала до 2
часов дня, откуда поносился шум звуков гитар, и, наконец, м-р Сильва,
Сеговия и Софокл Папас вошли туда для тяжёлого испытания. В сто роне от
нескольких бывших студентов, как я сама, в классе были начинающие м-ра
Сильвы и бедное трио, сидевшее в течение полутора часов и слушавшее
практически всех. Это было утомительно. М-р Папас, внимательный человек,
Казался парализованным в своем кресле, Сеговия, терпеливо слушавший
всех, предлагал минимум советов, в то время как он мог тратить по часу,
поправляя каждого исполнителя. Учащиеся размещались на правой стороне
сцены, трое слушателей на левой стороне, а кресло исполнителя стояло по
середине сцены лицом к маэстро. В зале было мало публики.
Один гитарист, который знал его странные манеры, использовал это,
чтобы выразить своё возмущение, чем обидел всех нас. Он при близился к
креслу, развернул его к аудитории и сел боком к Сеговии. Затем он
развернулся кругом к фотографу и попросил несчастную де вушку принести
его Фото! Выражение лица маэстро разно изменилось, оно выражало гнев.
Ученик играл, а мы затаили дыхание. По окончании пьесы маэстро о трудом
встал со своего стула, прошёл к центру сцены, глядя на студентов, спиной к
аудитории, сделал оскорбительно-гневный поклон и сказал "большое
спасибо", затем быстро вернулся к своему стулу, швырнув свою трость.
Юмор его справедливой мести был вознаграждён аплодисментами и
одобрительными восклицаниями учащихся, но я опасалась, что бунтарь не
поймёт этот урок в злобе своего позора. Я никогда не прощу того парня.
Сеговия приходил в чувство в течение двух дней, даже когда занятия
кончились, у него полностью не прошёл гнев.
Я была очень благодарна впоследствии за тёплое и лестное рукопожатие
29
после исполнения 11-го этюда Вилла-Лобоса. Он сказал, что я хорошо
играла, и что он бы не сказал этого, если бы это было не так; и потом
повторял это дважды, так что вы можете представить радостное окончание
для меня этих двух дней счастья в его обществе. М-р Папас вторым похвалил
меня и просил мой автограф на одной из моих брошюр для него, а также
пригласил выступить в Общества Гитаристов Вашингтона. М-р Палас также
очаровательный человек, и я надеюсь узнать его лучше, поскольку он очень
скромно выглядят в тени маэстро. В 2 часа ночи я направилась на
железнодорожную станцию, нагруженная букетом цветов, книгами и
"Рамиресом", я возвращалась с тёплыми воспоминаниями в сердце. Сеговия
сказал, что хороший гитаристов мало, поскольку это всегда борьба между
дисциплиной и диваном, а диван обычно побеждает.

ИНТЕРПРЕТАЦИЯ
Гилберт Бибериан

Первое, что необходимо подчеркнуть, это то, что мы не обсуждали с

Сеговией эту проблему. Он сделал возможным для гитаристов жить
профессиональной жизнью. В юности он был феноменальным исполнителем,
как показывают его ранние грамзаписи, сделанные на 78 оборотов, когда он
играл на кишечных струнах. Он удивителен. Но технические образцы его
исполнения ухудшаются по мере его старения. Действитель но, в этом нет
загадки» это происходят со всеми музыкантами, и каждый решает, когда
остановиться или двигаться вперед.
Сеговия имел громадное влияние при подготовке гитаристов в процессе
летних курсов иди занятий. Но это влияние имело и небла гоприятное
направление. Кто недостаток в том, что он никогда не предупреждал: "На
гитаре надо играть моим методом, но мой метод игры на гитаре - это только
мой метод". Но многие гитаристы, которые упорно следовали этому,
использовали метод игры Сеговия. И вот мое мнение по этому поводу. Если
мы считаем, что каждый инструменталист это художник со своим
собственным правом, мы должны также иметь определённые надежды, что
личность этого музыканта - индивидуальность этого музыканта - придёт
через его исполнение. Я не вижу интереса в исполнительской работе, если
она состоит в слепом подражании другому исполнителю, или когда один
исполнитель почти не отличается от другого.
Кроме того каждая индивидуальность может содействовать развитию
инструмента, это происходит с каждым инструментом, и так должно быть с
гитарой. Поэтому, если вы возьмёте исполнителя, сущность которого состоит
30
в подражании кому-либо из мастеров прошлого, то в результате мы, слушая
его, лишаем себя возможности совершенствования; помимо всего прочего он
ещё и сам лишает себя возможности вступления в новый мир испытаний -
мир испытаний этой индивидуальности. Имеет значение его собственный
метод. Его собственный метод видения, его собственный метод действия,
мышления, выражения, передачи, всё это важные вещи. От каждой личности
мы должны получать свое толкование музыки, свою собственную интерпре -
тацию, как мы её называем. Но это должно быть шире чем-то, что я называю
толкование - его собственная позиция в музыке вообще.
Я полагаю что те, кто подражает Сеговии, идут по неверному пути, если
угодно. Я думаю, что Сеговия начал преувеличивать: после определенного
момента он начал подчёркивать свою фразировку с неоправданной степенью.
Я не понимаю некоторые неоправданные остановки, паузы, цезуры, которые
он использует в своей интерпретации. Но если вы вернётесь назад и
послушаете его ранние грамзаписи, может показаться, что он делал их в
совершенном согласии с музыкой. И что более того, великолепно согласуется
с природой инструмента, на котором он играл - с кишечными струнами - и вы
убедитесь, что его стиль в очень большей степени согласовывается с тра-
дициями 19 века - этот факт лучший тому пример.
Сейчас если мы возвратимся к этому стилю и постараемся понять его, и
затем постараемся посмотреть, почему Сеговия играет таким образом, а
затем применить его к музыке вообще, то мы откроем тво рческий способ
проникновения, который может вести вас к дальнейшим открытиям,
дальнейшему изучению фразировки в музыкальной пье се. Сейчас, когда
ваши интеллектуальные познания о музыке соответствуют вашему
мастерству на инструменте, происходит удивительная вещь, вы начинаете
играть её таким звуком, который, несмотря на все, является единственно
возможным для исполнения этой музыки. В соответствии с этим, завтра вы
можете изменить ваше отношение, весь ваш подход, а затем вы можете
сделать это снова, изменив его, вы вернётесь обратно и сыграете перед вашей
аудиторией, и это будет казаться единственным способом игры на этот день.

ПИСЬМО
Марио Маккаферри
(Фрагмент из письма к Маурицио Саммерфильду от 23.3.77 г.)

"В настоящее время я получаю громадное удовольствие, играя сюиту

С.Л.Вайса. Она состоит из 5 частей - прелюдия, аллеманда, сарабанда, гавот
и жига. Она не очень сложна, но жига весьма трудная. Сеговия записал её на
грампластинку на 78 оборотов, и я не знаю, было ли это записано на
31
магнитную ленту или он сделал новую запись, но его запись на 78 оборотов
изумляет безупречной техникой. Между прочим, я хочу рассказать вам
историю создания этого сочинения. Это произведение Мануэля Понсе, и оно
происходит от Крейслера, который обнаружил старую композицию какого-то
автора и сыграл её с громадным успехом. В то время Сеговия пришёл к
Мануэлю Понсе (между прочим он был также и моим приятелем) и
упомянул,что ему тоже хочется сделать изумительную находку. Понсе
написал сюиту и Сеговия сыграл ее, выдав за композицию С. Л.Вайса.
Во-первых, Вайс никогда но сочинял музыки, близкой по качеству к
этой сюите, а во-вторых, от этой музыки уже за 10 шагов чувствуется стиль
Понсе. Хороший приятель оказал мне, что Сеговия никогда не публиковал
этой композиции, которую я знал под именем Вайса, или даже под
наименованием "В стиле Вайса". Как я получил текст? Разные люди, среди
них Гарри Вольп, скопировали сюиту c грамзаписи. Двое других, я их имена
не помню, сделали то же самое.
Однажды около трёх часов ночи в своём доме Сеговия сидел на стуле,
положив ноги на другой стул. Я играл ему всё, что приходило мне на память.
Вдруг я сыграл аллеманду. Он был удивлён и сказал: "Не плохо - только
аппликатура не такая". Потом я исполнил гавот и его комментарий был тем
же. Я спросил у него, когда он собирается опубликовать свою собственную
транскрипцию. Он сослался на недостаток времени, но я напомнил ему, что
однажды, прогуливаясь по Центральному Парку, он упоминал что-то о сюите
я о Мануэля Понсе. Я не могу сейчас уверенно оказать, имел ли он в виду в
тот раз Понсе как композитора.

КАК Я НЕ СЫГРАЛ НА ГИТАРЕ ДЛЯ СЕГОВИИ

Джон Робертс

Был 1948 год. Я обычно каждый месяц приезжал из книжного мага зина
в Оксфорде в Филармоническое Общество Гитаристов, чтобы сыграть свои
пьесы. Это общество было открыто в 1929 году доктором Борисом Пероттом,
русским эмигрантом. Общество бездействовало в течение войны, но по ее
окончании оживилось и собралось в Альянс Холле Вестмин стера, где была
отличная акустика и масонская атмосфера. Подготовка программы
исполнителей и чай были в ведении мисс Воллерс, секретаря,
привлекательной девушки голландского происхождения; я никогда не
слышал замечаний с ее стороны по отношению к моему исполнению. Я не
оставлял впечатления, что я исполнитель особого сорта - обычная смесь
добрых намерений и пагубного шума.
За несколько лет до 1947 года Сеговия дал свой первый концерт в
32
Вигмор Холле. Я стал одним из обращенных в новую веру. Некоторые
сомнения относительно способности гитары выдержать полный концерт у
меня были, но они унеслись прочь. Старый приятель обратил моё вни мание и
сказал: "Джон, ты присутствовал при большом событии", а мой отец сказал:
"Почему мне никто не говорил, что гитара может творить
такие чудеса?" И я присоединился к длинной очереди, ожидавшей
рукопожатия величественной ладони.
Организаторам Филармонического Общества Гитаристов пришла идея
устроить вечер в честь Сегови (точная дата проведения которого мне не была
известна). Я был удивлён, обнаружив изменения в поведении вялых
фанатиков, Альянс Холл был наполнен до отказа. Такова была сила
репутации! Аудитория была терпеливой, так как все ожидали, что нанятый
автомобиль привезёт уважаемого гостя прямо на сцену.
Хотя память уже начинает пошаливать, но помнится, что доктор Перотт
должен был открыть вечер речью, а ответное слово было за Сеговией. Кто-то
назвал его отцом всех гитаристов, но он шутливо отве тил: "Извините, я -
мама".
Должен был выступать Брим - уже с 12 лет он был одной из основных
фигур общества - но я мог только видеть Сеговию, спокойно пьющего кофе,
изысканно как всегда. Апплеби из Шелтеплена был полон энтузи азма. Здесь
было несколько гитаристов фламенко, никому неизвестные испанцы, и
каждый принёс свою гитару, чтобы получить автограф Сего вии. Сделав это,
Сеговия возвратил их своим владельцам, но владельцы намекали, что
Сеговия должен сыграть. Но этого не было в программе вечера и Сеговия,
несмотря на настойчивые протесты, возвратил гитары в руки их владельцев.
Затем произошел случай, который дал название моему рассказу. М-р
Брим, отец Джулиана, ответственный за церемонию, спросил у соб равшихся:
"Не хочет ли кто-либо сыграть для Сеговии?" Ответом было молчание. М-р
Брим пристальным взглядом посмотрел на собравшихся; я чувствовал, что
его взгляд медленно приближался ко мне... он дошёл до меня, я что-то
невнятно пробормотал...он прошёл дальше. Момент был упущен.
Вечер тем не менее продолжался, достигнув кульминации, когда м-р
Апплеби дирижировал хором их всех присутствующих. Я мучился, но
Сеговия воспринял его со своей обычной вежливостью.
Наиболее важным моментом из всего было то, что Сеговия, обра щаясь
ко всем, положил свое руку на плечо Брима и призвал нас помо гаем ему в его
карьере, обращение, я полагаю, не было забыто.
Вечер окончился. Сеговия уехал, жизнь продолжалась. Но здесь есть два
постскриптума. Первый: когда Виктория Кингсли и мисс Воллерс предло -
жили сэра Джорджа Дисона директором Королевского колледжа музыки по -
33
сле 1948 года. Этот визит, последовавший за описываемым случаем с
Джулианом Бримом был отмечен надписью на Колледже. Вторым был разрыв
и окончательное исчезновение самого Филармонического Общества Гита -
ристов. Некоторым из присутствовавших на вечере казалось, что время
спячки Общества закончилось и что теперь гитара наберёт силу в стра не. Не
стало неожиданностью, что два не очень выдающихся члена общества
приложили усилия к мисс Воллерс, чтобы добиться известности. В этом они
в конце концов достигли успеха. Для этого была собрана публика в Альянс
Холле, и количество вырученных денег было таким, что владельцы Холла
обратили внимание на убыточность мероприятия и выселили
Филармоническое Общество Гитаристов. Поэтому Общество выс тавило
бродячих гитаристов, окончательно завершив своё становление под
покровительством Лена Вильямса, и слилось с его собственным обществом.
Такова (как говорилось выше) сила репутации!

АНДРЕС СЕГОВИЯ
Алиса Артц

Когда я была начинающей ученицей, я с религиозным благоговени ем

ходила на каждый концерт Сеговии в Нью-Йорке. Обычно их было не
меньше трёх в году, и это было чудесно. Я собиралась идти и брала с собой
ноты всех "бисов" - обычно их было около семи - потому, что он никогда не
объявлял их заранее. Это происходило в ночь на суббо ту, и я проводила вою
субботу доводя до конца всё, что не смогла распознать. Я прослушивала все
свои записи Сеговии и старалась следить по ним.
Он оказывал очень сильное влияние. Для начала я достала все
грамзаписи Сеговии. Я слушала их так много, что когда я слышала пье су из
его репертуара, исполняемую им самим или кем-либо еще, я мыс ленно
продолжала следующие четыре такта из этой пьесы.
В области интерпретации я была под более сильным влиянием Джу -
лиана Брима; а Иды Прести - как в интерпретации, так и в технике,
поскольку Сеговия играл в своей основе не тем методом, как я представляю
музыку. Это вопрос, имеющий длинную белую бороду, вот что я думаю.
Учащиеся приходят в возрасте 17 или 18 лет, и они играют Ба ха как это
делал Сеговия. Я говорю: хорошо. Все это очень хорошо для Сеговии. Если
вы приходите с седыми волосами и бородой до пят, то вы можете так играть.
Но глядя на ваш возраст, от вас ожидают другой музыки. Вы не сможете
передвинуть назад стрелки часов. Некоторые выражают недовольство в адрес
Сеговии: он старомоден; у него все неправильно; он играет музыку барокко
34
не так, как ее надо играть. Они не могут признать устрашающую прямоту его
интерпретации. Всё, что он делает, имеет очень, очень убедительное начало
и конец. Вы можете проиллюстрировать это: вы слушаете пьесу в
исполнении Сеговии, которая до сих пор неопублииована, скажем, пьеса
Понсе - и стараетесь ее записать нотами. Вы достаёте карандаш и бумагу,
записываете, а завершаете работу простановкой размера: 7/8; 10/16; 3/4.
Получается невероятная вещь: я даже видела некоторые из таких пьес
опубликованными. Это такая пьеса, что никто не может справиться с работой
такого рода, поскольку никто не может реально это просчитать в цифрах.
Сержио Абреу и я однажды провели около 4 часов с этой пье сой, вновь и
вновь вычисляя и обсуждая, и записывая ноты, и в конечном итоге мы
ухитрились почти получить её нотную запись с простанов кой тактов, но это
было не просто. Несмотря на все это, если вы не сидите, отбивая такт на
протяжении всей пьесы, стараясь уточнить, где находятся ритмические доли,
то вы не заметите трудностей, зато вы обратите внимание на начало пьесы,
где начинается фраза, внимание неминуемо придёт туда, где она
оканчивается, и вы получите очень цельную вещь, которая полностью
просматривается. Если вы начнёте пробовать это с небольших кусков, то вы
не получите ничего, потому что вы только накрепко их "запрёте".
Вот в чём он особенно последователен. И его аппликатура очень
последовательна. Когда он собирается достичь определённого аффекта, он
делает его идеально, и всё, что приводит к нему, и всё, что ис ходит от этой
работы. Это всё образцы совершенного стиля - то, что он де лает. Если вы
собираетесь играть с аппликатурой Сеговии, вы не можете взять половину
аппликатуры от Сеговии, а половину от Брима. Вы должны брать
аппликатуру полностью, как она написана. Сейчас говорят, что он меняет
аппликатуру каждый раз, и кто-то выражал недовольство на одном из
занятий, на котором я была, и говорил, что это неудобно для обучения,
поскольку если вы получили неудобную аппликатуру на прошлой неделе, вы
должны искать аппликатуру на этой неделе. И он будет разъярён, если вы в
текущем году собираетесь играть с аппликатурой двухлетней давности.
Или вы приходите в класс Сеговии, вооружённые изданием сюиты Баха,
и затем садитесь и правильно играете её с аппликатурой Маэс тро, со всеми
легато, когда каждый хорошо воспитанный музыкант нашего времени знает,
что музыку Баха не надо играть легато, потому что это приводит к
всевозможным неприятностям при фразировке, и Маэстро сердится на вас,
высмеивает вас и говорит: "Что вы делаете? Это неправильно. Выкиньте это
прочь!" Так, что ответишь? Он изменил своему мнению? Был ли он прав
тогда? Прав ли он сейчас? Когда он не прав? Или он страдает донкихотством
и изменяет своему мнению?
35
 Единственный ответ в том, что Сеговия не стоит на месте, он постоянно
продумывает от начала до конца свои пьесы. Другое - я полагаю, в 1937 году
у него никого, кроме Хаузера, не было. На этом Хаузере прекрасно звучало
легато, а гитары, которые он имеет теперь, не такие, как делал Хаузер. На
старых гитарах, с мягким, плавным ощущением между нотами, вы можете
сыграть такое легато, и вы получите фразу, тогда как если вы возьмёте
гитару Рамиреса или что-либо похожее на нее, будет очень трудно получить
даже малейшее сходство такого рода с плавной фразировкой. Вы не смо жете
исполнить все легато. У вас получится очень тяжёлый удар, когда вы
достигнете ноты, и она не произведет звука тем способом, ко торый может
быть достигнут на гитарах старых мастеров. В особенности это касается
восхитительной ноты "ля" на второй струне. Итак, Сеговия, конечно,
изменился. Если бы он заставил Хаузера снова возвра титься к старым
гитарам, дающим возможность играть легато, я бы посмела утверждать, что
знаю его способ понимания и ощущения музыки... Я не вижу других причин,
почему он снова не вернётся к своим легато, я не думаю, что, если все
говорят сейчас, что вы не применяете легато в музыке Баха, то вследствие
этого он изменит своё мнение. Возможно, это маленький фрагмент, но я
думаю, что главное, это то что он сидит и слушает как он играет, как он
всегда играл, и как будет играть, и его изумительный слух говорит ему, что
этого делать не надо, поэтому он изымает легато.
Я думаю, что должно быть признано в нём, что делает его таким
великим гитаристом: если вы выразите недовольство его всеми мельчай шими
деталями, всё равно, он знает, что он делает. Он работает с ко лоссальным
упорством над всем, что он создаёт. Он трудится до пота над каждой
мельчайшей деталью, и все они соответствуют высочайшему качеству. Он
сделает это лучше всех людей, кто может быть обладает более в кавычках
музыкальным слухом и вкусом, которые могут правильно исполнить все
ноты. С другой стороны, мы сегодня заботимся о Сеговии. Мы приходим на
концерт и встречаем его в возрасте 85 лет. И вы сидите и говорите: "О, Боже!
Он не так уж велик, только играет великолепным звуком". Затем, когда вы
слушаете грамзаписи прошлых лет, скажем 20-летней давности, вы говорите:
"Да, о'кей, только... немного грязновато". И затем вы слушаете фейерверк
лауреата какого-нибудь конкурса, и он играет в два раза быстрее, чем
Сеговия, аккуратнее и исторически корректнее, и вы говорите: "Да, старина
был о'кей, дав нам всем старт, но, понимаете... сегодня, мы все немного
лучше". Но мы не слушаем его записи, когда он был старше этих студен тов,
которые играют так быстро сегодня. Вы слушаете их, а он бегает по грифу;
он не такой уж неуклюжий.
Необходимо принять во внимание, что он бегает по грифу, стараясь
36
сделать нечто. Он не сидел с магнитофоном, делая записи в течение двух
часов - он сидел, играя полностью пьесу от начала до конца, и по
возможности быстрее, чем он обычно её играет, потому что знал, что он
будет иметь только две с половиной минуты для детальной лакировки этой
пьесы. И если он делал ошибку, он должен был сыграть всю пьесу повторно.
Вы можете представить напряжение - лакировка была дорогим
удовольствием, Вы не сможете усидеть так долго, играя таким способом. Как
только вы подходите к последней ноте, вы должны играть всю пьесу
повторно. Я применяла этот метод для своих учеников, чтобы научить их по
настоящему мыслить и сосредотачиваться. Когда они приходят на занятия и
играют со всевозможными ошибками, я говорю: "О'кей, вы не выйдете из
этой комнаты до тех пор, пока не сыграете пьесу от начала до конца без
единой ошибки. Меня не интересует скорость исполнения, но без единой
ошибки". Вы бы видели испарину, когда они приближаются к последней
тактовой черте... и они уже повторяют это 42 раза, а часы показывают, что
прошло только 5 минут! Они думают, что уже никогда не выйдут из этой
комнаты. Это состояние, в котором Сеговия был каждый раз, когда делал
свои ранние грамзаписи. Итак, он мог играть очень, очень быстро, пусть это
не искуснейшее в мире, пусть также и не самое лучшее в нюансах.
А ещё я хочу сказать о том, что я называю "болезнь Сеговии" –
исполнение аккордов или двух нот с опережением большого пальца. Он
делает это почти постоянно, и это то, что копирует каждый. И это то, что
педагоги считают труднейшим сегодня. Когда вы возьмете Сонату Скарлатти
иди пьесы Дауленда, или музыку 20 века – это первое, на что они
набрасываются и что их останавливает.
Когда исполнители сегодня используют арпеджиато или разделяют
ноты, когда это действительно необходимо для музыки, хотя это и не
написано в тексте, они даже не осознают, что они это делают. Они делают
это естественным образом, так же, как идут сначала правой ногой, а затем
левой. Разделение струн - это способ игры большинства исполнителей. Не
потому, что этому есть какая-то причина, и не потому, что это пришло им в
голову - потому что они слушали записи Сеговии с тех пор, как они
появились. Им никогда не приходило в голову, что существует иной способ
исполнения аккрдов. Сеговия достиг этого в обстановке убеждения в этом -
это была очень распространённая фортепианная техника. Он играл басовую
ноту, затем он защипывал тонкую струну, затем басовую ноту и так далее.
Это было совершенно естественно, и так делал каждый. Так и он делал это.
Это кажется ещё легче, особенно в тех позициях, что он исполь зовал. Я
упоминаю это только потому, что это не составляет очень большой разницы с
позицией Прести-Лагойя, которой я придерживаюсь, но это составляет
37
достаточно важное различие и легче для остальных. Я видела, как он
останавливал учащихся, делающих это, но это не останавливало его самого
делать это, потому что он имеет длинную белую бороду. Он имеет свою
точку зрения. Он может передвигаться по сцене, сердито смотреть на
публику, протирать своё пенсне, смотреть на того, кто кашляет. Может
сидеть неподвижно до того, как в зале установится мёртвая тишина и затем
играть, играть в своём стиле. И это - работа, и конечно, он знает, как это
сделать наилучшим образом.

***
Джулиан Брим

Впервые я встретился с Сеговией в 1947 году, когда я был пред ставлен

ему доктором Борисом Пероттом, тогдашним Президентом Филар -
монического Общества гитаристов, давшим мне несколько уроков своего
уникального русско-итальянского стиля игры на гитаре. Сеговия, ко нечно,
вызвал громадную сенсацию того года, поскольку на протяжении войны он
не был в Европе и даже были слухи, что он скончался в 1944 году. Когда он
приехал, эффект его исполнения был таким ошеломляю щим, что не было
слов описать впечатление, которое он произвёл. Это было, как будто Бог
спустился на землю.
В конце концов я встретился в ним, приехав в его номер Лон донского
отеля, поскольку ной отец и доктор Перотт очень хотели, чтобы он
прослушал меня и дал советы - что он считает необходимым для моего
музыкального образования. Я очень хорошо помню, что ве сьма нервно
сыграл этюд Сора си-минор. Я думаю, что половина мелодической линии у
меня пропала, потому что моя правая рука скакала вверх и вниз. Другой
сложностью было то, что я только тогда начал использовать ногтевой способ
(до того времени я играл мякотью). Я не был очень успевающим из-за слабой
техники, весьма замкнут и постоянно "на нервах", я дал ужасный концерт.
Старина, тем не менее, был очень внимателен и полон сочувствия. Странно,
что он мало говорил о моей технике, но наоборот, много о музыкальной ин -
терпретации, я и был очень заинтригован послушать, что он окажет. Еще
более я был очарован, когда он взял мою гитару, чтобы объяс нить суть дела
и я услышал около себя мастера.
Почти невозможно описать аффект его исполнения в 3 или 4 ша гах от
вас. Я был поражён не столько прелестью звука, но и густотой звучания и
необъятным разнообразием звуков, которые он извлекал с характерным
блеском тона и техникой, которая всегда была его особенностью исполнения.
Это было просто поразительно, что такая изысканность, такая элегантность
38
могла быть доступна гитаре. Вот мое первое впечатление.
Я, кажется, запомнил два урока. Это произошло тремя годами поз же, я
так волновался, что забыл гитару в поезде. Я вспомнил о ней только когда
пришел в отель, Сеговия был готов охотно одолжить мне свой инструмент,
но он должен был на следующее утро записывать концерт Понсе, и он только
что установил специальные бесшумные струны, которых хватит только на
несколько часов качественного звучания, и поэтому он не мог мне дать
воспользоваться им.
Другой случай, когда, казалось, я попал в затруднительное поло жение.
Кто-то оказал Сеговии, что доктор Перотт полагает, что Сего вия ничему не
может научить меня. Это дошло до него, и когда я со своим отцом приехал на
встречу с ним, он был конечно очень зол. Мой отец старался сделать все
возможное, чтобы смягчить ситуацию и объяснить, что это было несомненно
не мое высказывание. Тем не менее, это повредило моему дальнейшему
общению с ним, так что я получил только два урока. Он посвятил большую
часть времени музыкальной интерпретации. Кроме того, он дал несколько
технических рекомендаций.
В другой раз, когда я встретился с ним, инцидент был улажен и я
пришёл к нему в отель, но он перепутал время и собирался уходить на
встречу с друзьями. Он извинился и предложил мне присоединиться к нему,
я запомнил этот случай как очень удачный. Наконец, когда мы в последний
раз действительно поговорили о гитаре, был 1950 год. Его попросили сделать
программу для Общества Концертных Залов вместе с Джоном Барбиролли, и
он согласился исполнить концерт Вилла-Лобоса. Мне позвонили из Общества
и спросили, не сыграю ли я на следующий день в Лидсе, Сеговия не мог
этого сделать, а оркестр репетировал, поэтому я сказал: "Это будет
замечательно, при условии если только оркестр будет готов. Я боюсь, что
буду бедным суррогатом, но опять же если вы готовы принять меня, то я
согласен сделать это". По иронии судьбы, когда я был в поездке в Мидландс
за день до того, как я должен играть, я прочил в "Манчестер Гардиан", что
Сеговия меняет программу и будет играть концерт Кастельнуово-Тедеско.
Конечно, я был положен на обе лопатки этим сообщением, посколь ку это
означало, что оркестр не подготовлен для моего концерта Вилла-Лобоса. Я
старался подготовиться в холле хотя бы к небольшой репетиции, но
бесполезно. Во всяком случае менеджер Холла пригласил ме ня на завтрак в
Мидлендсе в Отель, чтобы успокоить меня, так как я был очень взволнован,
собираясь на концерт без репетиции. И пока мы завтракали, я заметил, что на
некотором расстоянии от нас завтракает Сеговия. Тогда я подошел к нему и
оказал: Вы поставили меня в трудное положение тем, что не объявили Вилла-
Лобоса." Он сделал несколько оправданий, что концерт Кастельнуово-
39
Тедеско лучше, и назвал другие причины. Постепенно успокоив меня, он
оказал: "Почему бы вам ни пойти на банкет со мной после моего
сегодняшнего концерта ночью? ", что показалось мне восхитительной идеей.
После концерта я пошёл с ним, и мы иного говорил и о гитаре и музыке,
немного об инструментах. В то время у меня была гитара Мёнха, я спросил
его мнение по поводу этого инструмента, а он предложил мне принести её к
нему в номер отеля. Он немного поиграл на ней и был удовлетворён
хорошим качеством. Затем он сказал: "Попробуйте вот, это", и достал своего
старого Хаузера. Это был легчайший и чудеснейший инструмент, на ка ком я
только играл. Я был очень доволен, что он позволил мне поиг рать на нём. Он
сказал, что это - гитара века, и я подтверждаю это. Затем мы начали говорить
о концерте Вилла-Лобоса, он спросил меня об обычной аппликатуре, и я в
свою очередь задал ему вопросы по аппликатуре тоже. У нас появился
изумительный шанс сыграть вместе. Я играл оркестровую партию на гитаре,
а он играл партию соло, а затем мы поменялись ролями, так что это был
единственный случай, когда я играл дуэтом с Сеговией! Он играл на моём
Мёнхе, а я играл на его изумительном Хаузере. Это был последний раз, когда
я встречался с ним неофициально.
В вопросах интерпретации его влияние на меня было доминирующим.
Его влияние было просто громадным, потому что он был единственным
международным виртуозом гитары и поэтому внушал чувство, что он един -
ственный может быть правым, несмотря на то, что я никогда не скрывал
своего отношения о его интерпретации отдельных сочинений, поскольку я
обучался игре на фортепиано и виолончели в Королевском Колледже музыки.
Как только я начал учиться музыке, я начал воздвигать основы моей
интерпретации, отличающейся от интерпретации Сеговии, сначала в
частностях, но с течением времени значительно больше. Всё, чему я
научился у него - неоценимо, потому что созерцание его исполнения
вдохновляло меня. Всякий раз, как только я видел и слышал его, я получал
превосходный урок маэстро, поскольку моя эмоциональность, мои нервные
окончания так настраивались, что я ощущал, как Сеговия, защипывающий
струны, ощущает их, но я не мог повторить это как сле дует самостоятельно,
поскольку я осознавал чувство техники правой руки. Так я постигал
громадную важность общения с ним.
Его первоклассная техника. Если вы видели его играющим 25 лет назад,
вы бы убедились, что каждая деталь его технического оснащения была
продумана и разработана весьма досконально. Он был одарён приро дой не
только для игры на гитаре. Очевидно, что он титанически работал. Он
рационализировал технику благодаря необычайному способу контроля. Вот
основное о его технике. Приятно играть, когда вы в хоро шем настроении, но
40
надо быть готовым сыграть очень хорошо даже тог да, когда вы не в духе.
Такой контроль различается в этих условиях.
Ещё я хотел сказать, что ему даны природой чудеснейшие руки гитариста -
большие, тяжелые руки, он может прилагать громадные усилия пальцами
левой руки так, что они прижимают струны весьма надежно. У него также
тонкие и длинные кончики пальцев, это говорит о том, что его руки не
только устойчивые, но и очень маневренные, поскольку кончики пальцев
очень изящны.
Я думаю, что он применяет в очень большой степени то, что можно
назвать "расслабление жёсткости". Это необходимо делать для уменьше ния
нагрузки на запястье, так как даёт максимум звучности при миниму ме
движений. Другой удивительной особенностью его техники является
экономия движений.
Если вы спросите меня о его звуке, я полагаю что он наилучший за всё
время существования жильных струн, зафиксированный в старых
грамзаписях. Когда я впервые услышал его игру, он только начал ис -
пользовать нейлоновые струны, и в звуке должен был слышен некото рый
элемент материальности, благодаря неорганической структуре ней лона; тем
не менее, его звук при исполнении на нейлоне настолько восхитителен, какой
только можно услышать. Также старая гитара Хаузера была очень ярким
инструментом, очень легкой конструкции, но не настолько лёгкой, как
некоторые испанские гитары.
Но жилы били всегда подходящим материалом для хорошего Хаузера и
натяжение струн - при сочетании правильного натяжения с длиной струны,
которая соответствовала требованиям этого исключительного инструмента -
обеспечивало растяжение эластичных струн, которые давали Сеговии звук
невероятно изысканного качества.
И он был знатоком этого инструмента, и настолько хорошо играл мне на
нём, что я хотел отметить его скорее резкие движения, у меня было
ощущение, что шестая струна была тугой струной, которая немного
напрягала инструмент, вместе с резкими движениями это делало ре зонанс
инструмента уникальным и своеобразным. Еще он понимал каждый звук на
грифе, его внутренние и внешние свойства. И только он мог запросто
извлекать из гитары самый фантастический звук, поскольку он не только
знал, как сделать это физически, но на его уникальном Хаузере это почти
сверхъестественно соответствовало туше его необыкновенной правой руки.
Но не надо забывать о его левой руке и давле нии, какое она оказывала на
струны. Вместе с громадным усилием его левой руки, которое было сильнее,
чем могло себе позволить большинство людей, он мог играть движением,
которое в свою очередь производило различные типы звучности, которая
41
была уникальной.
За эти годы, конечно, некоторые критиковали Сеговию за его ин -
терпретацию, в частности, музыки 18 века и за его исполнение музыки Баха,
находя, странным, мягко выражаясь, вибрато и глиссандо в её фразировке.
Не каждый мог понять его точку зрения на музыку, кото рую он старался
выразить. Возможно, в этом действительная суть критики. Каждый
чувствовал, что он полагался на звук или исполнение эффекта глиссандо,
которое могло быть восхитительным в мире Тарреги, но служило помехой в
классике и в музыке мастеров 18 столетия. Однако, по моему мнению, его
интерпретация музыки некоторых испанских композиторов непревзойдённая.
Но не всё. На мой взгляд, исполнение испанской музыки должно быть с
благородством и классицизмом, предпочтительнее похожее на растягивание
усилия и прозрачность стиля Толедо. Я всегда полагал, что истинный
испанский темперамент, в противоположность темпераменту испанских
туристов, был тяжёлым и скорее бескомпромиссным, даже отталкивающим в
сравнении с сентиментальностью других европейских культур, и я всегда
чувствовал, что при интерпретации шедевров испанской музыки изображение
мягкости - это то же, что грязь сентиментализма в романтизме. Однако, это
моё собственное мнение. Когда вы слышите, как Сеговия играет например
Севилью или Алую Башню Альбениса, или пьесы Гранадоса - это
поразительный нокаут. Ничего этого нет, потому что это исполняется с
полнейшей убежденностью. Он по-настоящему заставляет гитару петь и он
придает музыке индивидуальность. Я хотел бы ещё сказать об интерпретации
Сеговией старинной музыки. Но этому поводу у вас высоко поднялись бы
брови, но самое меньшее, это всегда преподносится с удивительной
убежденностью. И это, я думаю, одна из главных особенностей Сеговии, что
бы он ни делал, он делает очень убеждённо, и это то, что делает его
выдающейся музыкальной личностью нашего времени. Я не знаю, как
Сеговия войдёт в историю, но те из нас, кому посчастливилось слышать его в
период расцвета, всегда будут помнить его блестящую технику,
восхитительный звук и его замечательные концерты. Сверх всего, он подарил
бесчисленным миллионам любителей музыки громадное удовольствие.

СЕГОВИЯ И ЖИВОПИСЕЦ
Владимир Бобри

Самый первый раз я встретился в Андресом Сеговией лет сорок или

может быть больше тому назад в его номере отеля в cредней части
Манхэттена, куда я приехал под устойчивым впечатлением не толь ко от
42
великого инструменталиста, но благородного человека и учителя. Его
познания в старинной и современной литературе, искусстве и науке огромны.
Вероятно, каждый мог слышать ряд цитат греческих и римских философов и
поэтов, таких как Макс Нордау и д'Аннунжио. Когда я в первый раз приехал
в Мадрид в 1955 году, во время совместного посещения великолепного музея
Прадо, он обратил внимание на его любимые картины Сурбарана, Веласкеса,
Риберы, Гойи - художника, которого я понимаю без малейшего колебания.
Также и в музыке он обладает одинаково тонким вкусом в отборе пьес для
транскрипций, отбирает пьесы не только возможные для исполнения на
гитаре, но предпочтительнее те, что звучат лучше на нашем многогранном и
деликатном инструменте. Музыка для Сеговии очень многозначительное
понятие в мире музыки, его суждения редко ограничиваются понятием
"гитарная музыка", и он даже почти не посещает сольные гитарные
концерты. Его предпочтение струнным квартетам против больших сим -
фонических оркестров - другой пример музыкальней софистики.
Кстати говоря, за все эти годы я никогда не видел его поддающимся
причудам преобладающей моды. Скромный английского покроя кос тюм,
чёрный или серый, или сдержанно коричневый, никогда не позво ляющий
вычурных цветных сорочек и галстуков. Наоборот, белые сорочки ручной
работы из чудеснейшего льна или египетcкого хлопка и скромный черный
галстук из полосы вельвета.
С самых первых дней нашей дружбы я имел бесчисленное количест во
встреч о Сеговией, особенно когда он жил в Нью-Йорке. Долгие годы его дом
был на 48-й улице и в Западном Парке в величественном здании совместно с
моим хорошим приятелем Альбертом Августином. Альберт и его жена Роза
занимали два нижних этажа, на которых были совмещены их жилые
помещения и, в дополнение, полуподвальные мастерские, которые ещё
вмещали сокровища из драгоценных выдержанных пород дерева из разных
уголков мира, которые Альберт коллекционировал некоторое время, включая
старые фортепиано, задняя крышка которых использовалась для его
экспериментальных гитар, некоторые из которых оказались замечательными
инструментами. Первый этаж практически был музеем, где размещалась
коллекция старинных инструментов: лютни, гитары, скрипки, виолы д'амур и
виолы да гамба, чудесные фортепиано и клавесины, скульптуры и небольшая,
но тщательно подобранная коллекции живописи. Этот этаж ещё
использовался как приёмная комната для отдельных выступлений, будучи
достаточно большой для размещения полсотни гостей. Верхний этаж
принадлежал Сеговии Прекрасно обставленный, включая несколько
старинных испанских предметов, особенно бюро, за которым Сеговия
проводил громадное количество времени, записывая новые аранжировки и
43
транскрипции. Из громадного окна передней комнаты открывался вид на
Центральный Парк с голубями, часто садившимися на подоконник, как будто
зачарованными звуками гитары в руках современного Орфея.
Второй этаж дома Августина был настоящей Меккой для энтузиас тов,
профессионалов и любителей гитары. Среди друзей и гостей на частых
приёмах тут обычно бывали издатели журнала "Гитара Ревью", Грегори
д'Алессио, Марта Нельсон, художники Джордж Гиусти и Антонио
Петручелли. Роза демонстрировала свои чудеса кулинарии и тонкий вкус по
подготовке освежающих напитков. Я вспоминаю часто встре чавшихся на
всех сборищах испанского писателя-философа Сальвадора де Мадарьяга,
снисходительного и остроумного, близкого друга Сеговии, и Карлстона
Смита, тогда директора Музыкального Отдела Публичной библиотеки Нью-
Йорка. Любезный Софокл Папас, пионер классической гитары в США, тогда
руководитель Общества Гитаристов Вашингтона, педагог и издатель, также
часто присутствовал здесь. Блестящее сопрано Бразилии и гитаристка Ольга
Коэлхо услаждала наш слух очаровательными песнями с аккомпанементом
гитары, написанным Сеговией для неё и не требующим значительной степени
мастерства. Ещё иногда она доставляла нам удовольствие тем, что
переходила в кухню и готовила острые и ароматные бразильские блюда.
Большую часть времени центром внимания был Сеговия, который был
способен часами очаровывать аудиторию бесконечными воспоминаниями о
забавных случаях из своей прошлой и настоящей жизни.
В то время, когда я в первый раз встретился с Сеговией, я уже
значительно изучил гитару - на протяжении всего полёта из Парижа в
Мюнхен для приобретения гитары у Германа Хаузера в 1928 году.
Как у практикующего художника и иллюстратора у меня возникла к
Сеговии просьба дать мне некоторое время для подготовительных на бросков
к его портрету. Когда он встретился мне, на нём был узкий галстук и чёрная
вельветовая андалузская жилетка, с избытком отделанная серебряными
пуговицами, которой я очень восхищался и позже заказал такую же у моего
портного для себя. Мы перешли на французский, так как познания Сеговия в
области английского языка в то время и мои попытки в испанском оказались
одинаково неудовлетворительными. Сеговия был учтив, вежливо
поинтересовался портретом и дал мне достаточное время, чтобы сделать
наброски. Я думаю, что он был доволен, так как я избегал вопросов
относительно таинства его апояндо и тирандо, длины его ногтей, положения
его рук при игре и так далее, вопросов, которые страстный любитель
неизменно задаёт в тщетном убеждении, что эти "секреты" могут сделать его
лучше других гитаристов за одну ночь.
В этот период моего художественного развития я очень интересовался
44
воздушно-кистевой техникой живописи. Позднее я увлёкся ее применением.
Портрет Сеговия был написан совместно с цветовым дизайнером Виндзором
Ньютоном, используя воздушно-кистевую технику для некоторых оттенков,
особенно для изображения гитары, на которой я показал модель моего
Хаузвра 1928 года, идентичную той, которая была у Сеговии. Это заняло
несколько дней. Я вставил ее в рамку и подарил Сеговии, который был очень
доволен и воскликнул: "Мне очень понравилась ваша идея изобразить меня с
камертоном в руке, это свежо и интересно. Я доволен". Когда немного позже
я уходил, он задержал дверь и тряся меня за руку сказал: "Благодарю вас ещё
раз, но пусть у нас будет маленький секрет: я никогда не использую
камертон для настройки гитары".
Летом 1971 года я был приглашён "Музыкой Компостелла" в Санть яго
для получения диплома, называемого "Puntius Counselor at Large Efficientor".
Приехав в Сантьяго каждый тотчас же пленится симфонией каменных
замков, церквей, монастырей и домов с крышами, по росшими лишайниками -
ошеломляющая смесь романской строгости, вычурной готики и пышного
барокко.
Автомобиль остановился перед бывшей Королевской больницей, в
настоящее время известной как "Постоялый двор королевских паломни ков",
названной в честь его открывателей. У входа, облокотившись на свою ари -
стократическую трость с серебряным набалдашником, стоял Сеговия, ко -
торый приветствовал меня доброжелательной улыбкой и жаркими объя тьями.
Однажды к вечеру после обеда мы пошли на прогулку в восхити-
тельный парк "Прогулочная Подкова" с чудесными деревьями, вершины
которых образовали наверху сплошной потолок. Из этого прелестного парка
открывается захватывающий вид города и кафедрального собора. Как только
мы вошли в парк, какой-то нищий попросил у нас милостыню. Сеговия
остановился и дал ему монету. Когда мы возобновили прогулку он снова
остановился и сказал: "Я хочу рассказать вам, что произошло со мной
недавно в Мадриде. Некоторое время я начал подавать маленькую монетку
нищему, который очень тщательно следил за возможностью её получить со
своего места на углу улицы около моего дома. Он всегда меня чрезмерно
благодарил. Но однажды громкое "спасибо, сеньор" не прозвучало. Что
случилось? - опросил я весьма удивлённо. "Сеньор, мы сейчас живём в
ужасное время! Становится все труднее и труднее жить. Цены везде
выросли, и я хотел бы получать немного больше". "Но я же даю тебе монету
каждый день, ты считаешь это недостаточно?" - опросил я. Он с
возмущением ответил: "Нет, сеньор, этого недостаточно. Идите и ищите себе
другого нищего!"
Ранее этим же летом я провёл две чудесные недели в "Лос Оливос" -
45
летней резиденции маэстро. Из дома, искусно решенного в смеси со -
временной архитектуры с вкраплениями андалузских мотивов, откры вался
великолепный вид на берег средиземного моря. Жизнь здесь неторопливая и
расслабленная, вдобавок присутствует элемент пунктуальности: приём пищи
всегда во время, включая послеобеденный кофе в гостиной и игру с
Карлосом Андресом, маленьким сыном Сеговии, который кажется сошедшим
с одного из полотен Гойи. Размеренная тишина и молитва наполняли
вечерние часы.
В 10 часов вечера начинался вечерний коктейль, подаваемый пре -
лестными горничными, постоянно подносящими чудесно приготовленные
горячие и холодные закуски, настоящие произведения искусства. Каж дый
мог наблюдать "дона Андреса", и потому очень значимого "дона",
окружённого приятелями из Гранады большим кружком и поменьше - из
высоких должностных лиц и их дам, смеявшихся над забавными рассказами
Сеговия. На следующий день полная смена гостей: дон Андрес, одетый в
лёгкую летнюю одежду в огромной соломенной шляпе и в сан далиях на
босую ногу, пьющий пиво на террасе в компании своих садов ников и ещё
двоих из "жандармской гвардии", которых он пригласил выпить, когда они
проходили мимо его имения. Превращение удивительное, все участники
очевидно довольны друг другом. Я всегда восхищался этой очень испанской
чертой личного благородства, которая дает возможность людям из разных
социальных слоев легко чувствовать себя с другими.
Сеговия не является исключением!

* * *
Алирио Диас

Хотя я знал о Сеговии благодаря его грамзаписям и статьям в

журналах, впервые я услышал его живьём, когда он приехал в Каракас В 1945
году. Но в то время я был начинающим и я увлёкся прелестью его звука
благодаря его концерту.
В 1948 году он приехал снова и приём был организован в доме одного
художника, а я и другой гитарист играли для него. В то время Сеговия думал
об организации мастер классов где-либо, возможно в Италии - но он не был
уверен.
В конце концов он решил открыть мастер классы в Сиене, поэтому
когда я приехал в Европу в 1950 году, я имел намерение направиться в Сиену
чтобы учиться у него. Я приехал в Италию для встречи с ним в 1951 году, а
так же и другие гитаристы, включая Лагойя и Елену Пановани. Я спросил,
помнит ли он меня и он ответил: "Да, я помню как мы встре чались в
46
мастерской художника в Венесуэле" - он имел хорошую память и я был очень
доволен этим замечанием.
В этот год я учился у него, а на следующий - 1953 - он не смог
организовать курен из-за операции на глазах» и поэтому он рекомендовал
Эмилио Пухолю взяться за обучение. В тот год я сам был весьма болен из-за
аппендицита, хотя я вернулся на некоторое время для встречи с Джоном
шльямсом, который также был на курсах.
В то время - 25 лет назад - многие гитаристы не были осведом лены о
гитарной технике Сеговии, в частности те, которые приходили к нему,
поэтому он решил выбрать несколько человек для помощи ему со
етедентами. Пухоль также был приглашён вести класс виуэлы. Я сам
обучался у Сеговии, а затем некоторое время ассистировал ему, много раз
проведя полный цикл обучения, когда он не был в состоянии это сделать. Мы
были как Мастер и ученик, и хотя нам было очень трудно поддерживать
близкие отношения, он всегда был очень любезен со мной. Иногда, если
обучающиеся не были внимательны на моих занятиях, он становился очень
рассерженным и порой даже выгонял их из школы из-за недостатка
дисциплины и из уважения ко мне, их педагогу! Я запомнил, что в своём
обращении к ученикам он призывал их слушаться Алирио как старшего
брата.
Он вдохновлял и воодушевлял своими чувствами всю работу по обу -
чению в классах. Его преподавание было наиболее ценным для будущего,
поскольку если вы восприняли его, это имело громадное значение. Не -
которые педагоги обладают грандиозной техникой и совершенным мастер -
ством во многих аспектах, но если они не могут объяснить их глубину
чувств в музыке, то они потерпят неудачу. Порой разные предметы мо гут
быть трудны или невозможны для обучения, порой учащийся не может
воспринять замысел педагога. Для меня громадным испытанием была
интерпретация и выразительность; наиболее важным в этот момент было
подражание Сеговии, потому что для приобретения вашей собственной
индивидуальности вы должны видеть источник вдохновения. Очень важно
иметь рядом такого мастера и подражать или копировать всё, что он делает,
когда вы в данный момент с ним, и достаточно близко видите его
выразительность, его лицо, его аппликатуру, и слышите очень бли зко его
звук - это грандиозно. Это имело громадное воздействие на меня и на всех
остальных учащихся, кто был на курсах.
До этого времени я был под впечатлением не только от Сеговия, но и от
таких гитаристов как Льобет и Барриос, которые оставили нам свои
грамзаписи и сочинения. Я начал добиваться дальнейшего совер -
шенствования и поехал учиться в Мадрид к Сайнсу де ла Масе. Это была
47
опытная и положительно одержимая личность.
Мы с Сеговией стали ближе после того, как я перестал быть его
учеником, и мы продолжаем нашу дружбу до сих пор. Я встречался с ним в
Париже, Нью-Йорке, Лондоне, Мадриде, Южной Америке - и всегда я
смотрел на него и учился у него. Иногда он спрашивал моё мнение о той или
иной пьесе. Он всегда говорил! "Что вы думаете, Алирио? " Он рекомендовал
менеджеров и импрессарио, он открыл много важных дверей в моей карьере.
Не говоря о том, что Сеговия очень великодушная личность, он величайший
гитарист мира, имеющий колоссальное влияние на гитару.

***

Джон Дюарт

Шёл январь или февраль 1948 года, когда я впервые встретился с ним.
Он выступал в музыкальном Обществе Лидса или Бредфорда, и восемь
человек из нашего кружка гитаристов Манчестера наняли автомобиль, чтобы
выехать в Пеннинес. Это было впервые, когда я услышал его живьем и после
концерта он был очень дружелюбен и пригласил нас на кофе. Конечно же мы
все приняли приглашение. После подстрекательства Терри Ашера я выбрал
пьесу и продемонстрировал ему. Это не то, что я показал бы сейчас, но
достаточно, чтобы ему понравилось, и он предложил переписываться и
поддерживать связь, С того времени прошло несколько лет, в течении
которых мы не встречались.
Это был замечательный концерт, он действительно произвел впе -
чатление, которое я ожидал после того, что слышал в записях. Ему было
около 55 лет и он никогда не играл до того лучше, его технические
возможности и зрелость были вместе.
- Играл ли он лучше, чем когда записывался на грампластинку?
Д. - Это другой Сеговия, отличающийся от того периода своей жиз ни, как
это происходит с любыми другими артистами, со всеми великими и
долгоживущими артистами. Если вы спросите Брима о его записях,
сделанных в 20-летнем возрасте, он скажет, что он такой же на них, но они
сделаны молодым человеком, полным энтузиазма, с чувством радости жизни
и юношеским задором. Это проходит по всем старым пластинкам, я часто
даю слушать их ученикам. И это открытие, что Сеговия и гитара когда-либо
звучали так, как на этих записях.
- Играл ли он на нейлоновых струнах, когда вы услышали его?
Д. - Вероятнее всего, что нет. Нейлоновые струны начали применяться в
начале 50-х годов. Роза, вдова Альберта Августина, которая занимается
48
сейчас бизнесом, рассказала мне, что однажды вече ром они пригласили
Сеговию на обед, поскольку он занимал квартиру в их доме в Центральном
Западном Парке. Августин, коллекционировавший разные куски рыболовной
лески, решил удивить Сеговию после обеда и сделал их, как кроличьи уши,
за которые тащат из шляпы. Когда он изобразил так, Сеговия протянул руку
к своему карману и вытащил его собственные нейлоновые струны. Он,
вероятно, приобретал их из такого же источника, поскольку они
использовались для теннисных ракеток и рыболовных лесок. Длительное
время гитаристы были первыми, если не вторыми, кто собирал мотки
рыболовной лески.
- Звучали ли жильные струны громче?
Д. - Немного громче, но они имели намного более приятный звук.
Неприятно то, что они недолговечные. Если бы им на смену не пришли
нейлоновые струны, гитара не была бы тем, чем она является сегодня.
Альберт Августин входит в число тех людей, которые сыграли решаю щую
роль в истории инструмента.
- Сколько времени служила первая струна? Как долго пользовался
Сеговия струнами - концерт?
Д. - Немного больше. Когда вы натянули струну, вы должны ожидать в
течение 24 часов, пока она растянется и даст усадку. Затем у вас есть
некоторое время, которое зависит от того, сколько вы будете играть и от
ваших ногтей. Жильная струна - это прядь овечьих кишок, скрученных
вместе и отполированных, как хлопковые волокна скручи вают в хлопковую
нить. Вы постепенно разрываете одну нить от другой ногтем, или
изнашиваете и рвёте о порожки. Это приводит к распутыванию, большие
"усы", появляющиеся на струне, в конечном итоге приводят к жужжащему
звуку. Тогда вы можете взять ножницы и тщательно обрезав, выровнять их.
Через короткий промежуток времени струна начнет разматываться и
фальшивить. Вы можете устанавливать комплект жильных струн каждую
неделю. Поэтому, это весьма дорого. Гитара не могла стать популярным
инструментом из-за (а) большой стоимости и (б) постоянного растяжения
струн и необходимости их подстройки.
Вот переломный момент в истории инструмента. 25 лет назад Сего вия
поведал мне рассказ о выступлении в Южной Америке. Он собирался дать
там концерт. Он использовал струны исключительно одной фирмы, особенно
дефицитные. После концерта к нему подошел человек и, после обычных
комплиментов, сказал: "Маэстро, я полагаю, вам нравятся такие-то струны",
он ответил: "да, весьма". "Хорошо, у меня есть две дю жины комплектов", -
"Сколько вы хотите за них?", на что этот человек ответил, что он не хочет их
продавать. Очевидно, это была его позиция, его отношение, и тон его голоса,
49
и всё, что он хотел - единственно было для приобретения великолепия в
убогой жизни, он хотел, чтобы Сеговия испытывал недостаток, и сказал "Вы
их не получите". Это очень болезненный рассказ.
- Можете ли вы подтвердить, что он был в то время скромным че -
ловеком?
Д. - Это зависит от того, что вы подразумеваете. Скромность - это как
искренность, ее можно очень грубо переоценить.
- Я слышал, что одно время Сеговия имел репутацию несколько вы -
сокомерного человека.
Д. - Я никогда не сталкивался с этим. Каждым артистом, который вы ступает
на публике, движут многие побуждения, и одно из них есть эго. В этом нет
ничего плохого. Говорят, что ценность человека проявляется тогда, когда к
нему прислушиваются, слушают. И без этого не будет артиста. Личность,
умаляющая собственное достоинство, всегда находящаяся в тени, вероятно,
не является большим артистом. Каждый артист выражает своё собственное
"я", и чем крупнее артист, тем больше его эго. Я не знаю, было ли это, но я
знаю, как это должно быть. Нет, я никогда не наблюдал за ним высокомерия.
Вы только вспомните возрождение инструмента. Это мог сделать только
один Сеговия, даже отложив в сторону его артистические и технические
способности, сейчас видно, какую он проделал работу, которую не смог бы
проделать кто-либо ещё. 50 лет назад не было аргументов против
величайшего гитариста мира. Я помню в сороковых годах статью, в которой
ставился вопрос, что случится, если он попадет под автобус или получит
сердечный приступ? Были другие выдающиеся исполнители, которые
поднялись бы вверх, если бы он перестал играть, но они не были в состоянии
создать такой публичный образ с его активностью, принадлежащий ему.
Удивительно, как он удержался от тщеславия и надменности.
- Вы знаете историю, когда кто-то спросил его о его интерпре тации и
почему он играет так-то и так-то в данном месте, он от ветил: "Потому, что я
- Сеговия".
Д. - Я никогда не слышал этого. Артист, встречающийся с людьми на улице,
в концертном зале, в комнате отдыха, вынужден отвечать на идиотские
вопросы. Много лет назад он играл в Южной Америке, и потом до некоторой
степени наивный человек спросил: "Маэстро, это было чу десно, но почему
вы играете Канцону Мендельсона так быстро?", что вы ответите? Вы не
сможете объяснить музыкальную правильность - этот человек так далёк в
лесной глуши, это обстоятельство спешного образования. Сеговия ответил
просто! "Потому, что я так могу", оправдав своей виртуозностью.
Виртуозность показана ради самой себя. Зачем вводить в заблуждение
человека, если объяснение превышает возможности его понимания?
50
 - Он обладал эксцентричностью, не так ли? На кого он был похож?
Д. - Мы говорим о его очень раннем этапе жизни. Он обладает здоро вым
чувством юмора и шутки такого сорта привлекают к нему, даже если после
определённого момента вы захотите уйти. Как выглядел Паганини перед
дамой одного из своих приятелей. Он очутился в спальной комна те
некоторой женщины, которая думала, что он - врач, и он притворял ся им до
тех пор, пока женщина не сказала: "Маэстро Паганини, я не знала, что вы
еще занимаетесь медициной".
- Не говоря о струнах и гитаре, как вы можете объяснить его из влечение
звука на языке его техники?
Д. - Кто может это объяснить? Мы даже как следует не понимаем, что
происходит на кончиках пальцев. Это мелочь, скажете вы. Во-первых, вы
никогда не произведёте звук лучше, чем вам хотелось бы. Поскольку, это
выражение его любви к гитаре. Его можно сразу распознать, так как одним из
главных его преимуществ перед другими является исполнение музыки
чудесным звуком. Сеговия обладает исключительными пальцами. Они не
тонкие, они не толстые; тонкие пальцы извлекают жидкий звук и люди с
костлявыми пальцами никогда не воспроизведут звук Сеговии; это обычные
ремесленники. Если вы защипываете струну с помощью тонкого, острого
предмета, то вы получите тонкий острый звук. Широкий предмет, широкий
плектр дает мягкий звук. Он использует как ногти, так и мякоть. Я когда-то
спрашивал его об этом и он cказал: "Я применяю ногти исключительно в
тирандо, но мякоть и ногти в апояндо, поскольку это даёт белее сочный
звук".
Использование исключительно ногтей без мякоти трудно, разве только
вы не обладаете ногтями длиной в дюйм. Не использовать мя коть - значит
потерять 50 процентов звукового диапазона. Главная причина популярности
гитары - её чудесный звук, диапазон звуков. Говорят: "...я слышал эту
пластинку Сеговии". Применение только ногтевого способа не дало бы и
половины этого звука, это рискованное увлечение. Я не слышал ни одного
"чисто ногтевого" исполнителя, который извлекал бы такие восхитительные
звуки, как Сеговия, Конечно, кому-то это не понравится на всем протяжении,
но они необходимы как часть общей звуковой картины.
Звук Сеговии получается частично из-за широких концов его пальцев и
частично из-за хороших широких ногтей; здесь нет ника кого изгиба, который
всегда порождал загадки. Они совершенно ровные, но не настолько, чтобы
быть слабыми. И у него от кончика пальца до кончика ногтя совсем не
длинные ногти. Здесь другая причина: его плавное или скользящее апояндо.
Другими словами, как только палец делает удар, он скользит вдоль струны;
касается струны и скользит дальше, обычно по направлению к грифу. Точка,
51
в которой он покидает струну, может находиться на дюйм или более в
стороне (от места удара), вызывая эффект широкого кончика пальц. Вы
утюжите струну, как рубашку, сглаживая ее профиль.
Все прелестные звуки получаются таким способом. Другая проблема в том,
что мы что мы можем потерять что-либо путем исполнения апояндо и
тирандо при одном и том же положении руки. Это экономия движения. Но
Сеговия, также Брим, Прести в своё время и Диас, тем не менее,
использовали различные положения, так что палец движется частично
наклонно при исполнении апояндо. Но не всё время. Когда он исполняет
смешанным тирандо и апояндо, фактически его рука находится в одном и том
же положении. И не громко. Это неправильнее представление, что апоян до
должно быть сильным и громким. Существуют такие понятия как апояндо
пианиссимо и тирандо фортиссимо, апояндо - это метод удив ления, способ
удивления с помощью сногсшибательного звука. В его кинофильме вы
видите как его рука движется вправо назад по направ лению к басам, его
пальцы защипывают струны, скользя наклонно.
Его левая рука представляет собой хорошо развитую руку; хоро шо
развитое растяжение, но может быть не настолько, как этого мож но достичь.
Я обнаружил, видя его исполнение, и из его бесспорных рассуждений, что
пальцы вместо растяжения должны двигаться вдоль струны где это
возможно. Только в исключительных случаях с нежеланием он попользует
принцип четырех пальцев на четырех ладах, он не будет играть гамму До-
мажор в пятой позиции поперек грифа. Философией Прести было
растяжение, но оставаться в одной позиции так долго, как это возможно;
Сеговия не растягивает руку больше, чем это необходимо, но удерживает
постоянным тон, играя мелодический пассаж вдоль одной струны взамен
движения поперёк грифа с неизбежным изменением звука, о чём замечали
многие критики.
- Некоторые отмечают ошеломляющий эффект его исполнения. Имеет
ля это связь с его философией перестановок?
Д. - Кажется, да. Эти категории очень трудно разделить. Это ситуация
цыплёнка и яйца, как это бывает с джазовыми музыкантами, кото рые играют
то, что могут, и, в конце концов, начинают мыслить катего риями своей игры.
Если у вас есть аппликатурная философия, которая перерастает границы
техники, вы можете начать музыкально мыслить способом, который может
регулироваться техникой; это две категории, взаимодействующие друг с
другом. Вполне вероятно услышать перестановки, но нет сомнения, что он
великий интерпретатор. Мы, как гитаристы, можем совместить это
машинально; другие люди, музыканты, кажется, осознают это.
- Принимая во внимание гитарные исполнительские традиции, игра
52
с оркестром, видимо, была большим достижением Сеговии?
Д. - Он много лет выступал в качестве сольного исполнителя и не получил
воспитания игры с другими музыкантами. Это болезнь всех ги таристов. Вы
сам себе хозяин, исполняете пьесы своим собственным способом, и вы
имеете на это право! Если у вас в конечном итоге происходят трения с
другими музыкантами, то вы связываете себя трудностями. Я помню его в
Фестиваль Холле, исполняющим Фантазию Родриго, и дирижёр явно не
воспринимал метод фразировки и темпа Сеговии, и Сеговия много раз
"сражался" с оркестром, который полностью повторял ошибки дирижёра. Это
трудная работа - быть солистом. Я помню, как Сеговия искоса бросал на него
мрачные взгляды.
- Когда вы узнали о композициях Вайса/Понсе?
Д. -Я узнал об этом в 50-х годах. Сеговия не желал, чтобы этот факт был
широко известен. Только несколько человек с летних курсов из Сиены были
посвящены в это, но в конце 60-х годов я сделал этот факт широко
известным.
Я был вынужден напивать заметки о программе Алирио Диаса, иг -
рающего то, что называлось в программе "Старинная Сюита", или "Класси -
ческая Сюита" Понсе. Это была, конечно, сюита Вайса. В 1970-71 го дах
Сеговия рассказал мне всю историю. Он узнал о Крейслере и о его находках,
которые были им опубликованы, а Сеговия играл в Лондо не сразу после
выступления там Крайслера. Он предложил Понсе написать какую-нибудь
музыку в стиле Баха, и Понсе начал эту работу. На полпути к ним пришла
другая мысль, поскольку музыка Баха вея подтверждена документами, они
поняли, что всё это будет шито белыми нитками. Они решили приписать её
кому-либо еще, и посмотрели в музыкальной энциклопедии подходящее имя.
Это должен быть лютнист эпохи барокко, желательно немец, и недостаточно
хорошо известный. Первым, кто отвечал этим условиям, был Вайс.
Я просмотрел примерно половину сочинений Вайса в поисках темы, что
могла иметь какое-либо отношение, и не нашёл ни одной. Но были ещё
неопубликованные сочинения Вайса. Две основные коллекции храни лись в
Британском музее и в Дрездене. Насколько я знал, ни Понсе, ни Сеговия
рукописи Вайса не просматривали.
Каждый может ошибаться, стоит только начать поиск фактов, под -
ходящих под вашу теорию, если вы плохой исследователь, так сказать. Мне
всегда казалось, что жига слишком отличается от остальных частей сюиты.
Это согласовывалось с представлением, что сочинение не могло быть
приписываемым Баху, и это не было завуалировано от придирчивого взгляда.
Кроме того, жига стилистически отличается от других частей. Это
единственная пьеса, которая стремится к вершине возможностей ин-
53
струмента. Любой человек, обладающий какими бы то ни было знаниями,
увидит, что эта пьеса не могла быть написана для лютни, она обладает
слишком большим диапазоном. Лютня барокко достигала до 10 лада.
Для дополнительных басов имеется единственная нота в нижнем голосе.
Басы не могли быть сочинены для такого исполнения, как они написаны в
этой пьесе, так как бас имеет фиксированную высоту и вы не сможете
прижать его. Или опять же, скоростные пассажи, которые начинают ся с
басов. Это никогда не могло быть сочинено для лютни. Всё-таки я поверил,
что наиболее изысканная музыка, появившаяся в Лондоне, эта жига - была
написана намного позже и выдана за композицию Вайса высшего качества.
Хотя это была шутка, мне казалось, что не имеет значения, на писано ли
это Вайсом, или Понсе, или Ирвингом Берлином, поскольку она прочно
утвердилась в том виде, как она написана.
У Сеговии была настоящая деловая любовь к инструменту, очень долгая
и очень искренняя. Он рассматривал всё в музыкальных катего риях, и как это
затрагивает гитару, её образ. Он не терпел всё, что вредило гитаре. Он был
личностью дружелюбной, совершенно непринужденной и величественной,
равной по отношению к любому человеку, заходившему к нему в отель днем
на чай. Он рождён джентльменом от природы, и если бы он не посвятил себя
гитаре, кем бы он ни был, он был бы выдающейся личностью.
Как и каждый из друзей Сеговии, он также был безгранично предан им.
Первой личностью, которая ответила на его призыв в 20-е годы сочинять,
был Торроба, и его никогда не забудут. Когда Торроба готовил новое
сочинение, Сеговия платил приятельским отношением как только мог, и
если необходимо было отложить в сторону другие дела - Торроба помогал
мне в то время, я помогал ему. И это характерно.
- Мы ожидаем каждый его концерт как последний. Не собирается ли он
уйти, или будет продолжать?
Д. - В 84 года никто не имеет таких возможностей, как в 24 или в 44, но он
может, тем не менее, сказать великое слово в музыке. Отрицательный ответ
может быть дан на другой вопрос, часто ли он играет в полупустых залах? У
него мастерство, собранное за 68 лет концертной деятельности. Только один
музыкант достигал такой вершины: Рубинштейн. Я никогда не забуду, как 2
года назад он играл Dipso Асенсио, в котором мелодия велась на 2-й струне,
издававшей совершенно магические звуки. Фестиваль Холл был полон, более
3000 душ, и если кто-нибудь уронил бы спичку в последнем ряду зала, это
было бы слышно. Я никогда не видел, чтобы столько людей замирало бы по
другому поводу.

54
 АНДРЕС СЕГОВИЯ
Акинобу Мацуда

В 1929 году, за 4 года до моего рождения, Маэстро Сеговия при ехал в

Японию на гастроли. После этого классическая гитара начала своё
существование в Японии. В 1959 году он нанес второй визит по
приглашению на международный музыкальный Фестиваль в Осаку. В то
время, через несколько лет по окончании Университета Кобе, я очень
интенсивно занимался гитарой, стараясь стать профессионалом. Я вспо -
минаю волнение, когда увидел его сходящим с трапа самолёта в аэро порту
Осака; удивительное счастье встречи с ним, посещение его кон церта и, сверх
того, игру на гитаре для него.
Всё это было устроено, и когда я закончил, он сказал: "Вот
единственный, кто должен поехать учиться в Европу". Я стал его учеником, и
следующим летом я полетел в Сантьяго де Компостела вместе с маэстро
Сеговия на том же самолете из Мадрида.
Он любезно предложил мне стипендию на обучение и проживание. На
первом занятяи, когда я играл Сонату Сора Ор.15-2, он сказал: "У Японии
сейчас есть один гитарист", согласившись с м-ром Тансманом,
композитором, который присутствовал там в качестве наблюда теля. Каждый
день я получал изумительный урок. К концу занятий он посоветовал мне
поехать в Лондон с м-ром Джоном Вильямсом, и моя жизнь в Лондоне
началась. Я прожил там полтора года; это был очень плодотворный период
для меня; много доброжелательных друзей, замечательные уроки,
интересные места и, в особенности, много чудесных концертов и опер. Это
был восхитительный и яркий период моей жизни и я благодарен за это.
Следующим летом (1961 г.) я поехал в Сиену в Сантьяго де Компостела,
чтобы снова встретиться о Маэстро Сеговией. Позднее я получил третью
премию на конкурсе в Оренсе. После этого я вернулся домой и начал свой
собственный путь гитариста в музыке. Тем не менее, для меня, кителя
Востока, было весьма существенно обучение в Европе.
Маэстро Сеговия был, без преувеличения, настолько велик и зна менит,
что я никогда не мечтал о беседе с ним, тем более о занятиях. В период
наших обычных встреч я замечал в нем высочайшую культуру, грандиозную
индивидуальность, строгий самоанализ своей музыки и глубокие советы
своим ученикам. Какое сильное воздействие я получил! Музыка, которую он
играл, была чудесной и проникновенно трогала сердце слушателя. Истины,
неизвестные человечеству, открывались нам. В музыке Маэстро Сеговии, как
в судьбе человечества, рождённой в этом мире и уходящей, почти
55
достигнувшей грандиозности, есть мудрость. Я по-настоящему верю, что эти
музыкальные истины непреходящи.
Его благочестивость в искусстве, его страстная преданность и
напряжённое сосредоточение на его концертах, несомненно находится под
влиянием его громадной эмоциональности, которая, как сказал пианист
Эдвин Фишер, отвечает новым бесчисленным изменениям, которые
производятся на свет вечной темой природы. Слушающим этот голос
природы (который каждый может услышать, когда Сегвия сосредотачивает
свою мысль на музыке со своим спокойным духом), этот голос, который
является истинной музыкой, начинает многозначительно звучать. Гитарист
может увидеть великую и вечную истину в музыке Маэстро Сеговии, когда
он устанавливает происхождение вдохновения с этой точки зрения. Когда я
отдаю себе отчет в таких мыслях, я более всего восхищаюсь и благодарю
судьбу за счастливую возможность учиться у него.
Я всегда ощущал, что концерты Маэстро Сеговии почти у всей пуб лики
возвышают и очищают чувства. Это происходит при встречах с возвышенной
душой. Душа отшельника в этом мире, мечтающая о вечном по кое и высшем
блаженстве, успокаивается теплом и погружается в мысли о любви.
Прошло почти 20 лет с момента его последнего посещения Японии,
насколько выросла здесь популярность гитары! Это процветание во многом
обязано великому Сеговии. Я благодарю Бога за то, что он создал Маэстро
Сэговию.

УРОК У СЕГОВИИ
Йвор Мэйрантс

Моё знакомство с испанской гитарой началось с концерта Андреса

Сеговии в Вигмор Холле в 1938 году.
Спустя более 10 лет, после трансляции по радио с оркестром Геральдо, я
сидел в круглом кресле почти пустого Камден театра студии Би-Би-Си в то
время, как Сеговия, одинокая фигура которого виднелась на сцене исполнял
"в прямом эфире" программу, включающую в себя: "Вариации на тему
Моцарта" Сора, Испанский танец № 5 Гранадоса, Фандангидьо Турины и
"Воспоминание об Альгамбре" Тарреги.
После этого выступления я был представлен ему как профессио нальный
гитарист, и я сказал ему, что хочу учиться на испанской гитаре. К моему
удивлению он пригласил меня в свой отель, где пообещал мне дать урок на
следующее утро.
Так как у меня не было испанской гитары, то одну я позаимст вовал
56
(едва ли подходящую для этого случая), а ещё взял мою собст венную плектр-
гитару. Я проделал путь к отелю Страффорд Курт на Оксфорд Стрит,
остановил автомашину и прогуливался перед входом в отель. Вдруг я
почувствовал оцепенение и испуг, и почти повернул обратно, но зайдя столь
далеко, я решил соблюдать договорённость о встрече, поднялся на этаж и
постучал в дверь номера.
Сначала он попросил меня сыграть ему что-нибудь, но, никогда не играв
пальцами, я попросил разрешения воспользоваться плектр-гитарой и
возобновил исполнение пьес, что он играл вчера на радио, закончив
"Воспоминанием об Альгамбре". Он сидел и слушал, пока я закончил,
отметив, что это невероятно, затем прошел по комнате, открыл дверь в
соседнюю комнату и кого-то позвал. Ученик Сеговии, ко торый вышел оттуда
и после знакомства со мной (я полагаю несколько курьезного) попросил меня
повторить "Воспоминания", а когда я закончил играть, он улыбнулся моему
новому толкованию и сказал, что полагает весьма замечательным играть
тремоло с помощью медиатора.
Затем Сеговия посоветовал мне серьёзно отказаться от плектр-гитары.
"Гитара",- сказал он - "полифонический инструмент с независимым
голосоведением и эти голоса могут совершать движения в различных
направлениях при помощи независимых пальцев правой руки, поэтому
выбрасывайте вашу плектр-гитару и возьмите классическую гитару.
И тогда начался первый урок.
Сначала он, показал мне, как держать правую руку и коснулся от -
носительно положения моих пальцев при выборе апояндо и арпеджио, за тем,
чтобы проиллюстрировать сказанное, он взял у меня гитару и ис полнил
пассаж неподражаемым звуком.
Необходимо напомнить, что моя гитара была очень невзрачным ин -
струментом, тем не менее звук, что я услышал, был полным и пульси -
рующим, и затем я осознал, что это было вызвано не только апояндо его
правой руки, не усилием, которое он прилагал каждым пальцем ле вей руки,
продлевал время звучания каждому звуку, используя вибрато. Я знаю, что
невероятно трудно применять вибрато в гаммаобразных пассажах: это
требует громадных усилий, но это было.
Он передал мне гитару обратно, и когда я поставил большой па лец в
обычное положение для игры плектром, он потребовал от меня выполнения
серьёзного задания. "Ваш большой палец", - сказал он, - "должен
размещаться в позиции за грифом так, что при исполнении одиночных звуков
он должен быть между вторым и третьим пальцами. Это обеспечивает
прямой угол между рукой и грифом, а пальцы не дол жны устанавливаться
выше или ниже его уровня, но строго напротив, это дает им возможность
57
устойчивого прижатия за порожками со свободой перемещения".
В течение занятия он устанавливал мой большой палец в правиль ное
положение много раз и был весьма щепетилен в постановке правой руки для
исполнения движения апояндо с ударом пальца и ногтя, всё за один удар.
Сеговия рассчитывал быструю реакцию на свои инструкции, и я ста -
рался как только мог охватить всё, что он говорил мне. Хотя прошло около
30 лет, я помню практически все движения и слова Сеговии.
Я собирался, конечно, вознаградить его за это посвящение в тай ны игры
на классической гитаре, но когда я начал обсуждение этого во проса, он не
захотел слушать об этом. В ответ на мой протест, что его отказ будет мешать
мне просить о последующих занятиях, он ответил, что когда он вернётся в
Лондон, я могу быть уверен в следующей встрече с ним и другом уроке. В
следующий раз, когда он посетил Лондон год спустя, я встретился с ним, и
сдержав своё обещание, он пригласил меня на следующий урок, на этот раз в
Пикадилли Отель.
Когда я пришёл, он попросил меня посидеть и подождать в его ком нате,
пока он инструктировал молодого человека, который был поглощён игрой
Фандангильо Турины, и играл исключительно хорошо, но не достаточ но для
Сеговии, который заставлял его проиграть с определённого момента.
Возможно вы догадываетесь, что в 1950 году мог быть только один мо лодой
человек, который мог играть так хорошо, это Джулиан Брим. Я по следовал за
Джулианом (немного смущаясь) на мой урок, но Сеговия был очень терпелив
со мной на этот раз; может быть потому, что я практико вался, изучая любую
музыку, какую я только мог найти, среди которой были этюды Пухоля. Я
просил Сеговию посоветовать мне педагогическую литературу, и он тут же
порекоюндовая школу Агуадо. Когда я заметил, что занимался по
упражнениям из школы Пухоля, он внезапно рассердился. Вероятно,
причиной этого был его метод для правой руки, то есть сгибание большого
пальца и игра безногтевым способом. Я не думаю, что причиной это го были
его упражнения и пьесы, которые я нахожу весьма музыкальными и хорошо
написанными. Действительно, когда я спросил у Сеговии, сгиба ет ли он
большой палец, когда он играет, он ответил отрицательно. Он подтвердил
мне о необходимости хороших ногтей и об отсутствии сгибания большого
пальца.
Сегодня, возможно, интересно, что я просил его порекомендовать
хороших мастеров по изготовлению гитар, и он назвал два имени, оба оди -
наково недоступных для меня в то время. Вьюдез из Женевы и Каса Нуньес
из Буэнос-Айреса. Сам Сеговия играл на гитаре Германа Хаузера, который
изготавливал для него инструменты с 1933 года (до того, как он скончал ся в
1956 году). Тот инструмент, на котором он играл в то время, был особенно
58
роскошной конструкции, а что за звук!
Когда Сеговия приезжал в Лондон в последующие годы, мы общались
по телефону несколько раз, но у меня не было возможности брать уроки,
совпадавшие со свободными промежутками его времени, так что это был
конец занятий, но их неоценимое начало никогда не будет забыто.

* * *

Джон Вильямс

Современный звук нейлоновых струн Сеговии является компромиссом

по сравнению с тем превосходным звуком, когда он использовал жильные
струны. Вы можете возразить, что этот звук был более ограничен, но это был
звук эпохи, также как и звук Крейслера. Поэтому, в наше время вы можете
послушать и сказать, что это не годится для сюит Баха в на стоящем стиле
барокко. Но это исторически бессмысленно. Эта музыка пришла из той
эпохи, когда стиль исполнения не был таким, как в наше время. Этим не надо
пренебрегать - это заключает в себе нечто позитивное; но стиль и
достоверность были очень отвлеченны, и если мы слушаем сегодня людей,
кто так рассуждает, что теоретически и музыковедчески было корректным в
30-е годы, это глупо - такое исполнение действительно будет скучным на
любом инструменте. Мы не можем назвать академичным или учёным
современнее исполнение, которое полно жизни. Поэтому, рассматривая
исполнение Сеговии, вы должны учитывать его в контексте времени.
Хотя, как звучание гитары, это абсолютно идеальное и, возмож но,
наилучшее звучание классической гитары за всё 20-е столетие. Этот звук, это
вибрато, рубато, всё это составные части и детали такого ощущения гитары.
Это такой звук и стиль, которые могут вдохновлять помимо всего прочего. Я
могу сказать, что больше всего я научился от отца - это наиболее важная
часть моего обучения на гитаре была за 5 лет с ним, тем не менее, без
Сеговии ничего не было бы возможным. Мой отец сам был очарован
Сеговией, так что всё это пришло от него.
В 1820 году в Лондоне было сообщество, так же и в Париже; и в 1920
году было такое же. Это было единственное место, где интересовались
гитарой. Где бы ещё сохранилась гитара для Сеговии, если бы не было этих
салонов. И все значимые фигуры, которые мы знаем - Таррега, Пухоль,
Льобет - все они стали важнейшими личностями для гитаристов и, как это
было, им поклонялись в обществах гитаристов. Опасно, что мы забываем об
этом сейчас. Какими бы путями не шли гитаристы, Сеговия уже проложил
большую дорогу.
59
 Иногда, время от времени, я умышленно делаю различные вещи, все
более удаляясь от школы Сеговии и от того, чему я научился у него,
думается, что Сеговия должен бы меня критиковать за то, что я
рассматриваю моего старого учителя как постаревшего бегуна, который
отстал от жизни. Но это не так, это то, чему я отдаю долж ное как и любой
музыкант своего времени.
Когда я встретился с ним, технически я был подготовлен хоро шо, чего
нельзя было сказать о музыкальной подготовке. И не пото му, что мой отец не
учил меня музыке, но я был из тех детей, которые не получали сильных
музыкальных впечатлений до 12 или 13 лет. Первым важным воздействием
Сеговии на меня (мне было около 12 лет, когда я увидел его в Сиене и
Лондоне) был его звук и способ его звукоизвлечения. У меня был хороший
звук, потому что у меня были хорошие ногти и я должным образом учился,
но что за идея была извлекать с выразительностью такой чудесный звук.
Мой отец получил впечатление от звука Сеговии, когда он услышал его
впервые в Лондоне в 30-е годы так реально близко, что понятие "Правая Рука
Сеговии" стало обладать магической силой.
Преподавание Сеговии не было аналитическим. Он не будет слушать
вашу игру, а затем скажет: "Структура этой пьесы должна быть та кой-то и
такой-то...". Если ему что-то не нравится, он остановит вас и затем сыграет 4
такта или ещё сколько-нибудь, а затем вы будете должны стараться
повторить это же самое. Он будет предлагать аппликатуру, где сыграть
вибрато, крещендо или что-то в этом роде, но его преподавание никогда не
выходит за пределы такого рода примеров педагогики. Это пояснительное
преподавание с просмотром вашего исполнения так же, как это показывает
он. Это не критика его, но это может быть критикой обучающегося, если этот
обучающийся, не раскроет свою индивидуальность. Но сказав это,
индивидуальность Сеговии и индивидуальность играющего укрепляются, так
что вы не сможете избежать его влияния.
Я окончил колледж в 1959 году и начал играть много камерной музыки,
совместно с другими музыкантами, слушая много другой музы ки строгих
квартетов - скрипка, клавесин - и я наполовину осознавал чувство пробела
между моим исполнением под влиянием стиля Се говии и музыкальными
импульсами других инструменталистов. Возьмем простейший пример - гавот
из ми-мажорной Партиты. На протяжении всей пьесы имеется сотня
моментов, где вы можете продемонстрировать чудесный звук гитары, и
вибрато, и рубато. Этот звук превосходный в пьесах на жильных струнах на
старых записях Сеговии, но когда я слушаю это на скрипке в составе всей
сюиты, я осознаю, что музыкальный ход основной мысли отличается от
исполнения на гитаре. Интересное противоречие, потому что Сеговия на
60
протяжении всей жизни делал переложения для гитары с других
инструментов и тем не менее его собственный стиль поставил гитару
несколько в сторону и сделал его особенным, когда она играет с другими
инструментами. Играя с квартетом у меня было две альтернативы. Либо я
буду играть, как я делаю это обычно, когда играю соло, и другие
инструменты будут должны приспосабливаться под меня - ожидая здесь и
там небольшое ритардандо или вибрато - и вся пьеса будет снижена до
уровня возможностей гитары, или же гитара будет приспосабливаться под
остальные инструменты и станет одной четвертью квартета.
Я не имею в виду какой-либо непочтительности к Сеговии, но я обна -
ружил, что здесь было коренное различие. Если я смотрю на путь совер -
шенствования моего собственного исполнения, то я вероятно, с течением
времени как только можно больше противодействую его влиянию. Иногда я
прослушиваю часть моих записей и я обнаруживаю, что они изменяются в
соответствии с моими пристрастиями в музыке. Я люблю опережающие
импульсы, путь, при котором исполнение отдельной ноты или секвенции
предопределяет движение, которым вы собираетесь играть последующую
фразу. Я чувствую, что так и в жизни - от меньшего к большему - вы должны
сначала подготовить условия для следующего действия.
Но я собираюсь идти дальше во взаимодействии с существующим,
останавливаясь и отталкиваясь от этого старого стиля исполнения. И
сказать откровенно, очень часто, когда я слушаю Сеговию, я действите льно
почти раздражен, и я говорю себе: "Ради Бога, продолжай!" Потому у меня
было сильное полуосознанное противодействие, когда я начал появляться в
музыкальном мире, взаимодействуя с другими музыкантами.
Как личность, Сеговия очень, очень дружелюбен, очень прямолинеен:
под этим я подразумеваю простоту в его понимании и реакцию на дей ствия -
как у ребенка в его лучших проявлениях чувств, курьезный контраст с
впечатлением весьма неприступного, когда он выходит на сцену. Никогда не
раздражается, никогда не скажет, что у него нет времени для кого-нибудь
или для чего-нибудь. Если вы хорошо знаете его, то вы не сможете что-либо
дополнить, исключая то, что он говорит, когда вы с ним наедине, очень
прямой, очень простой - радушный. Всё, что касается гитары, это всё создал
Сеговия. Это не обожествление, это объективная оценка.

***

Кристофер Ньюпен

В 1966 году я просил Андреса Сеговию и Джона Вильямса в студии

61
телевидения Би-Би-Си сделать короткое выступление, в котором Сеговия
рассказал и исполнил несколько пьес. Когда мы закончили, я пошёл с ним на
нижний этаж, чтобы показать ему запись видеофильма, а он увидел это
оборудование, остановился и сказал: "Мой дорогой Кристофер, я не
современный артист, я не могу работать в таких условиях". Тогда мы
осмелились сказать, что результат получился замечательный, но это было не -
разумно, потому что его самокритика была очень острой и он сказал:
"Получилось плохо, но я здесь ничего не могу сделать". Потом это было
показано и все подумали, что это здорово, но немного времени погодя я
начал думать о том, что он сказал, и мне показалось, что это ошибочно,
сказать, что он не современный артист - это ещё вопрос. Среди всех ар тистов
он провел 50 лет в подготовке всевозможных методов выступлений на
публике. Он очень добросовестный, он готовится к концерту за два дня до
аплодисментов. Он не выходит поздней ночью перед выступлением, он
просыпается утром и начинает заниматься, отдыхает днём, к 5 часам он
становится очень нервозным. Около 8 часов он в ужасном состоянии, он
прогуливается по сцене и затем, медленно успокаиваясь, садится - и
удаляется. Как вы можете рассматривать поведение чело века, который
блуждает по студии и внезапно уходит из неё, вместе с камерами,
передвигающимися за ним в места на место, и людьми, из-за плохой
акустики? Однажды он участвовал в Hurok-шоу в Нью-Йорке; они
продержали его в ожидании выхода около двух с половиной ча сов и в конце
концов кто-то сказал! О'кей, Энди, сейчас! К тому же он чувствовал себя не
очень хорошо, у гитары не было хорошего звука, и он ощущал, что все это
плохо. После этого он решил никогда больше не выступать по телевидению.
Однажды вечером я ужинал с ним в его номере отеля и предложил ему:
"Смотрите, вы - артист, а я - телевизионщик, я не собираюсь быть
гитаристом, а телевидение может лучше всего показать артиста в его
настоящем окружении. Здесь не будет того, когда вас вынужда ют играть в
студийных условиях с плохой акустикой и плохой нагляд ностью. Возможно,
я возьму бесшумную 16-ти миллиметровую камеру в ваш дом в Испании".
Акустика в его доме достаточно хорошая, место очень спокойное,
находящееся на вершине холма. Он оказал, что недавно сделал дома
несколько записей. Поэтому я сказал: "Я уверен, что мы сможем сделать этот
фильм. Вы расскажете и сыграете у себя дома. Я действительно полагаю, что
это стоит сделать". Он очень сопротивлялся по причине двух катастроф, но в
конце концов согласился. Мы приехали в Испанию летом 1967 года и
сделали фильм "Сеговия в Лос-Оливос". Я не могу сам обсуждать фильм, но
он был дважды показан здесь, дважды во всех скандинавских странах, три
раза в Канаде и примерно в 15 других странах.
62
 Когда я закончил работу, фильм был показан ему и, что харак терно для
него и для его склонности к самокритике, он сказал толь ко одну Фразу: "Мне
не нравится моё лицо, похожее на маленького бе гемота!" Но позже он
прислал мне телеграмму, в которой сообщил: "Будьте уверены, я оценил всю
нашу совместную работу, в ней намного больше ваших благородных усилий
и добрых намерений, чем моего собственного вклада". Он понимал, что его
больше интересовала его собственная часть, которую он всегда критиковал
больше, чем мою.
Это дало мне повод услышать несколько критических замечаний от него.
Люди его круга пересказывают их под различными углами зрения и в
различных вариантах. Это понятно в связи с конкуренцией в мире музыки, но
не порядочно. Я слышал как говорили: "У него очень трудный характер, он
должен быть более человечным". В моём представлении это совершенная
ложь. Очевидно, что он нуждается в защите. Куда бы он ни приехал, люди
всегда готовы надоедать ему, пользуясь его благосклонностью - а это
реальный прессинг - это отвлекает от работы, а он идет и играет для них. И
нигде не задерживается надолго. В его автобиографии он пишет, что он
нигде не задерживался, куда бы его ни приглашали. Артист приносит с собой
нечто - и это является причиной - а затем уходит. Однажды он оставался
продолжительное время, я думаю это было в Кордове или Севилье, когда он
был слишком юным. И в своё время здесь не было публики. Он был просто
популярным.
Итак, он совершенно беззащитен. Вот какай история произошла с ним в
Америке. Он был приглашён на чай к важной леди, которая чем-то помогала
в устройстве его концерта. Он приехал во время, однако она не скоро
открыла входную дверь и воскликнула: "О, м-р Сеговия, где же ваша
гитара?" Он, поскольку был сыт по горло, позволил себе один из своих очень
испанских, очень остроумных ответов: "Мадам, я извиняюсь, но моя гитара
не пьет чай". Теперь, если это означает, что он невеликодушный,
своенравный, равнодушный - вы можете сказать это. По моему мнению,
независимо от всех этих естественных механизмов защиты, без которых
артист не может выжить, он не равнодушный. Насколько он великодушен,
очень сильно ощущаешь, когда работаешь с ним, даже невозможно
отделаться от этого чувства. Где бы мы ни работали, каждый уходил, сказав,
что это было испытание, которого они не ожидали. Это не означает только
то, что человек играет на гитаре, как великий артист, но как личность, он
уважительно относится к людям, работающим с ним; он считается с их
трудом, понимает, что их труд серьезный.
Для меня это великодушие высочайшей чистоты. Это важно для
каждого, кто был близок с ним и работал с ним. Я хорошо знаю этого
63
человека. Я не могу уличить его в своенравии или недружелюбии или
малодушном поступке. Он может быть достаточно резким, если его
притесняют. Но испанцы все такие, это часть их общей культуры. Он много
лет был повсюду единственным гитаристом и совершенно удивительно, что у
него нет тщеславия.
С другой стороны, его самокритика всегда решительна. Он выгля дит
несчастным перед каждым своим выступлением. Вот что удерживает его в
работе. В тот день, когда он отступает от принципов и не за нимается
самокритикой и играет не как всегда, потому что не стара ется с усердием,
тогда мы можем нападать на него. Но когда он "в ударе", а это замечательно
как всегда, я считаю это достаточным. Вот славная история, которая
иллюстрирует это. В прошлом году я встретился с ним на концерте в
Ноттингеме. Что-то прозвучало неправильно в одном месте. Я не придал
этому значения, но когда мы оказались в автомобиле, он сказал: "Вы
заметили, как я запнулся?" Я ответил: "Да", а он взорвался смехом: "Я
должен учиться всё время до 83 лет, не изменяя этому принципу в день
концерта". Он разработал новый вариант аппликатуры в отеле за два часа до
концерта и во время выступления сыграл наполовину её новым способом,
заметил небольшое ухудшение, и другую половину сыграл по-старому ва -
рианту. В результате вышла небольшая путаница, точно такой же слу чай был
с ним в Гранаде. Мы сняли уже половину фильма, когда к нему пришла идея
новой аппликатуры; это не было вырезано из фильма и он разразился смехом,
а потом извинился. Вот это и является духом сомнений, поисков Андреса
Сеговия, который постоянно старается сделать своё искусство белее
утончённым. Это мне кажется наиболее важным его качеством. Но не всегда
он выглядит таким, как будто к нему постоянно приходят новые идеи.
Изумительным способом он достигает успеха, одновременно делая два дела,
которые кажутся явно несовместимыми. Он отрабатывает каждую фразу так,
что естественно думаешь: "Ах, да, это способ делать так, как это должно
быть, вот способ как я буду стараться сделать это". В то же время это
совершенствование очень естественное, он меня удивляет - что-то случается,
пауза, subito piano, замедление и - изящная игра, лучшая в своём роде,
которая заставляет меня затаить дыхание. Как эти два аспекта могут
совмещаться в одно и то же время - это свыше моего понимания. Но я знаю,
что это приходит от его исследовательского духа. Он все время старается
быть выразительным, выявить то, что он чувствует в подлинном духе
музыки.
Сейчас я слушаю его игру больше, чем до этого. Это не потому, что я
познакомился с ним ближе, а потому что он глубже погружается в своё
исполнительство. Я не играл на гитаре около 5 или 6 лет, и в то же время
64
общаясь с ним близко, каждый раз я каким-то образом начинаю играть
лучше. Возможной причиной этого является выразительность инструмента,
которую я уловил у него. Если вы сможете представить его на сцене и
заставить его играть, я мог бы доказать, что я знаю, как это будет. Это будет
качество высочайшего класса, таким свойством обладают очень немногие
люди.
Есть такие, кто критикует его педагогику на курсах. Я думаю, что это
заблуждение. Он не учитель как таковой, но интересно, что рядом с ним все
хорошие исполнители подвергаются его влиянию тем или иным способом.
Трудно найти педагогов, которые были бы и великими исполнителями, или
наоборот, это два разных разных менталитета, и сказать, что Сеговия не
является великим педагогом, это то же самое, что просить слишком много, а
давать слишком мало. Он в состоянии пробуждать людей просто тем, что они
рядом с ним. И если мы можем извлечь пользу, слушая как здорово он может
делать это, то уже достаточно.
Другая история иллюстрирует его серьёзность и его
непосредственность. Примерно год назад на концерте в Фестиваль Холле я
был рядом с ним, пока он репетировал, ожидая своего выхода. Он был взво -
лнован более чем обычно, действительно, без преувеличения, он силь но
трепетал с испугом. Вдруг он прекратил играть и оказал: "Вы знаете, начать
концерт - это всегда пытка, и я хотел бы отменить его". Я был шокирован,
полагая, что он действительно намеревается отменить этот концерт для двух
тысяч человек в зале. Это может звучать абсурдно, но в 83 года каждый
человек имеет право быть несколько неопределённым в своём дальнейшем
поведении. Вдруг он добавил: "А затем, в конце концерта, я хотел бы начать
сначала".
Честность, обаяние и уязвимость этого человека снова удивили меня.

СЕГОВИЯ В АЛЬГАМБРЕ
Джордж Клинтон

Самый выдающийся гитарист мира снят играющим и рассказывающим

в романтической и вызывающей воспоминания атмосфере Альгамбры,
наиболее впечатляющем сооружении из наследия мавров в Испании. Это
роскошный город с садами, фонтанами, внутренними двориками и комната -
ми, отделяемый более чем 20-тью мостами и окружённый громадной стеной,
нависающей над Гранадой, под далёкими и даже недоступными до настоя -
щего времени белоснежными пиками Сьерра Невады. Это простая и блес-
тящая идея. Создатель фильма Кристофер Ньюпен изначально планиро вал
65
снять этот фильм в прошлом году, но Сеговия заболел гриппом и съёмки
были отложены. Но в конце жаркого лета этого года Кристофер Ньюпен
вместе со съемочной группой, режиссёром звукозаписи, с комплектом
киноснаряжения вылетел в Гранаду в бодром состоянии духа. Сеговия,
также пребывавший в прекрасном настроении духа, должен был приехать на
следующий день.
В воскресенье приехал Акинобу Мацуда со своим приятелем и дву мя
учениками. Он будет оберегать Сеговию от скуки, следя за ним во время
подготовительных звуковых мероприятий и остановок. Кроме того приехали
12 электротехников из Мадрида со своими мотор-генераторами. Они должны
освещать съёмки аппаратом мощностью 100000 ватт, а две 33-
миллиметровые видеокамеры Panavision будут cнимать цветной
полнометражный фильм. Гитара должна записываться двумя узкополосными
микрофонами ST&C 4038 приблизительно с расстояния 1 метр до корпуcа
гитары. Один микрофон прямо напротив звукового отверстия, а второй -
позади подставки. Дерек Вильямс - режиссёр звукозаписи - отдает
предпочтение узкополосным микрофонам при записи нейлоновых или жиль-
ных струн. "Это не трудно, характерные особенности струн, благодаря ним,
становятся лучше"- объясняет он - "единственное препятствие - они
улавливает легчайший ветерок, и появляется шум, так что я наде ваю на них
носки, это хитрый прием. Носки срезают только самые верхние частоты -
писк - но по крайней мере вы получите высококачественное звучание струн с
помощью узкополосного микрофона".
Большой проблемой является шум заднего плана. Даже если фильм
будет сниматься в тишине и покое после полуночи, оказавшиеся на скло не
Гомерес (на подходе к Альгамбре) два ревущих мотоцикла могут быть легко
уловлены микрофонами вместе с далёким лаем собак, разносимым ветром с
Сакромонте. К тому же яркий свет будит спящих птиц, гнездящихся в
филигранных галереях внутренних двориков, которые, естественно,
начинают петь. Еще начинает плескаться рыба, всплывающая на поверхность
пруда. К этому добавляются летучие мыши, полеты которых вызывают
неприятные ощущения.
Сеговия должен играть в двух внутренних двориках: Миртовом и
Львином. Окружающая обстановка здесь спокойная, и Сеговия, сидящий
среди изящных, чудесно сделанных колонн, выглядел как пленник в
экзотической клетке. Оба внутренних дворика под открытым небом и
окружены галереями высотой приблизительно в два этажа. Это были личные
апартаменты правителя. Здание построено из кирпича, гипса, черепицы и
дерева, с черепичным или мраморным полом, это даёт гитаре чудесный
резонанс и реверберацию. Главная неприятность в том, что был пик
66
туристского сезона, публика имела доступ до 12 часов пополудни и все
освещение должно было устанавливаться и разбираться каждую ночь и
чиститься. Это означает, что полная схема освещения должна была быть
сбалансирована каждую ночь до начала съёмок.
После трёх дней совместной подготовки и репетиций всё было го тово и
в ночь на понедельник Сеговия пришёл записывать "Алую Башню"
Альбениса, Сонатину Торробы и несколько коротких пьес. После недолгого
беспокойства по поводу выбора скамеечки он сел играть прямо перед
осветителями и после пары фальстартов (но не по вине Сеговии) съемки
начались.
Съёмки продолжались 5 дней и в течение этого времени Сеговия
демонстрировал весьма терпеливые качества, столкнувшись с непредви-
денными препятствиями (особенно в первый день съёмки), что повлекло за
собой отсрочку, хотя он был, как и любой артист, весьма нервозен, "Вы
знаете, начало всегда нервозное, и я хотел бы все повторить сначала".
Каждую ночь около 11:30 он подходил к сопровождавшей его жене
Эмилите, грел свои пальцы и упражнялся, прежде чем его окружали
кинооператоры, электротехники, измерявшие с помощью прибора показания
освещённости в полудюйме от его лица. Все эти подготовительные
мероприятия Сеговия выдержал тихо, спокойно тренируясь, не обращая вни -
мания на происходящую суматоху вокруг него. "Почему бы вам ни осве тить
меня изнутри?"- пошутил он с освещавшим его оператором, кото рый
беспокоился по поводу недостатка освещённости.
Были случаи, когда он объяснял, что устал. Во вторую ночь вся работа
была направлена на то, чтобы заснять "Каприччио"
Альбениса, и около 3 часов утра он сказал, что слишком устал, чтобы
продолжать, но будет пробовать ещё раз. Всё шло чудесно и мы вернулись к
съемкам около 3:15 утра. Далее все шло без задержек. На четвёртую ночь,
хотя он был в великолепной форме, он сильно страдал от
приступа подагры в правом колене. Это колено было центром внимания,
когда во время успокоения боли (после исполнения им пары пьес,
отснятых предыдущей ночью) Кристофер Ньюпен спрашивал, сколько време -
ни будет звучать Allegretto Понсе. "Я сейчас сыграю это для вас" -
сказал Сеговия и повторил пьесу. Затем было отснято, как он играет
Balletto Понсе, затем вернулись к съемкам Allegretto - оно было плохо
записано с самого начала. Сеговия вскричал "браво", издав нетерпеливый
смешок, и начал сначала эту же пьесу. На этот раз он хлопнул
себя по левому колену с некоторой силой. Кристофер Ньюпен накинулся
на него и упрашивал его так не поступать со своей больной ногой. "Хоро шо"
- парировал Сеговия - "Я лучше знаю, мой дорогой, где я могу
67
хлопать". Затем, после отдыха, он превосходно сыграл пьесу и завершил
всё незапланированной El Noy de la Mar, на чем и закончилась ноч ная
съемка.
Ночью в пятницу, я подошёл к Сеговии, когда он отложил в сторону
свою гитару, и заметил, что он уже играет без передышки 4 часа (в
перерывах он репетировал при всех или в боковой комнате в стороне от
света. "О, я знаю, моя дорогой" - сказал он утомленно - "сегодня я играл
более 10 часов, но вы должны знать, что после многочасовой игры пальцы
теряют гибкость". Я спросил, не болит ли у него спина. "Моя спина, мои
пальцы, всё. Беда в том, что я плохо выспался и очень ус тал, но хуже всего
прийти сюда подготовленным, а затем ожидать". Тем не менее у него было
достаточно энергии, чтобы выгнать (очень медленно) электротехников, что
было для него подарком.
Как при съёмках любого фильма, напряжение директора, киноопера тора
и исполнителя было велико, кроме того, оно усугублялось из-за самой
природы предмета съемки, усилия в конце концов могли сводиться к
единственной ноте или единственной струне. В дополнение ко всему,
несмотря на опоздание на час, когда съемки начались, всё что доставляло
мучения - летучие мыши, порхающие через съёмочную площадку,
чирикающие птицы, лающие собаки, стрекочущие моторные велосипеды -
каждая из помех могла заставить начать съёмку повторно. Осознание
сверхриска и контроль усилий, обеспечивающих их исключение, позволило
завершить съёмки трудного фильма благодаря объединению общих усилий и
высочайшему профессионализму.
На последней съёмке Сеговия рассказывал о фильме и описывал свои
чувства к Гранаде - "городу грёз", в который он приехал в возрасте 10 лет и
где дал свой первый концерт в 1909 году. И об особом значении Альгамбры -
"здесь мы можем ощутить себя близко к раю". И затем, в финальной сцене
фильма Сеговия тщательно пишет (всегда тщательно) свой знаменитый
автограф (три репетиции и три повтора сцены, потому что порывы ветра
сдували бумагу) до того, как он уходит от кинокамеры, (дважды - последний
раз воскликнув, когда он повернул за угол, "сейчас я исчезну навсегда"). Но
он возвращается играть в Вашингтонский "Ирвинг Отель" всем, связанным с
созданием фильма. Поскольку мы берегли его здоровье, его трость
передавалась из рук в руки всех собравшихся, мы высказали почтение и
добрые пожелания великому испанцу.
Кристофер Ньюпен надеется, что фильм будет готов к просмотру в
новом году. "Это делается, - говорит он - для тех людей, кто хочет узнать об
этом униакльном явлении. В связи с тем, что фильм снимался на 35-
миллиметровую плёнку, это дало возможность его широчайшего
68
распространения, наилучшие возможности длительного ис пользования, и,
конечно, воздает должное наглядному великолепию Альгамбры. Это не
только экзотическая декорация. Справедливо сказать, что здесь Сеговия стал
взрослым и он поверил, что влияние этого места - ключевое для его развития,
оно оставалось с ним на протяжении всей его жизни. Ещё оно кажется
местом, лучше всего рассчитанным на то, чтобы помочь ему преодолеть его
ненависть к микрофонам, студиям и обоим видам бизнеса - грамзаписи и
телевидения. Ничто не может заменить Сеговию, но если нам удалось уло -
вить кое-что из духа артиста и наслаждения, которое он дарит мил лионам
людей на протяжении стольких лет, это будет фильм, который действительно
стоило делать.

СЕГОВИЯ ВЫПУСКАЕТ СВОЮ АВТОБИОГРАФИЮ

Джон Дальтон

Сеговия выглядел счастливым и довольным на приёме, посвящен ном

публикации первой части его автобиографии "Сеговия - жизнеопи сание
1893-1920 г.г." Это происходило в сентябре 1977 года в Лон доне, в институте
Испании и, независимо от многих желающих попасть туда из мира музыки, в
присутствии Его превосходительства Посла Испании Маркиза де Перината и
его жены.
Приём начался неофициально, чтобы у каждого была возможность
встретить Маэстро и Эмилиту Сеговия. Маэстро был очень любезен, с
удовольствием встречая каждого, он оставлял автограф на экземплярах своей
книги. После призываю к всеобщему вниманию, Посол Испании сказал о том,
что ему доставило удовольствие чтение книги, и что Сеговия "независимо от
того,что величайший гитарист, также является одним из крупных писателей".
Маэстро позабавился сказанным и ответил: "Я благодарю Посла, но в то
же время собираюсь поправить его за то, что он назвал меня крупным
писателем - когда я пишу, я больше исправляю, чем пишу. Благодарю вас".
Это был очень приятный вечер.

СЕГОВИЯ И ПРЕССА

"Путь к успеху в музыке не лёгок. Вы можете играть всю вашу жизнь,

посвятить ей всё, и в конце её вы можете стать музыкантом, но не мастером".

"Не старайтесь советовать мне. Я охотнее буду делать свои соб ственные
ошибки".
69
 "Я был одновременно своим учеником и своим педагогом, и я учусь до
настоящего времени. Лучше быть учеником в искусстве в 90 лет, чем
мастером в 14 лет".

"Вы обладаете сомнительной популярностью".

"Делать грамзаписи - это достаточно плохо, трансляция по радио - ещё

хуже, но к телевидению я испытываю отвращение более всего".

"Люди всегда спрашивают, как мне удаётся оставаться таким юным.

Помогает музыка. А ещё трудная работа. Но более важным является сох -
ранение подвижного образа жизни".

"Поп-гитаристы, может быть, славные ребята. Но то, что они играют

непристойно и является болезнью, и не имеет ничего общего с искусст вом".

"Если люди имеют небольшое понимание, то лучше развивать их, чем

изумлять их".

"Это музыкант, который создал себе престиж, люди будут поклонником

музыканта, но не инструмента".

"Способ игры на гитаре у современных молодых людей не является

музыкой. Это болезнь. Музыка - как холм. По одну сторону его люди,
которые используют музыку для танцев или пения. По другую сторону те,
кто относится к музыке серьёзно. Я на этой стороне, и две стороны никогда
не встретятся".

"Я верю, что у гитары великое будущее. Для неё сочиняется всё больше
музыки. Всё больше и больше сейчас открывается классов гитары во всех
консерваториях мира".

"Когда я был маленьким, я молил Бога: "Я грешник, и я не достоин

какой-либо славы - я не хочу попасть на небеса. Я только прошу: пожа -
луйста, оставь меня здесь". И сейчас я хочу оставаться здесь ещё лет
пятьдесят".

"Гитара восхитительный инструмент, и много молодых людей, инте -

ресующихся музыкой, хотят научиться на ней играть Есть и такие, ко торые
70
не столь серьёзны, но для которых гитара стала чем-то вроде возлюбленной.
Но электрогитара - это совсем другой инструмент".

"Вы видите среди моей аудитории всё больше молодёжи. В ней я

черпаю свою юность".

"Гитара была моей возлюбленной, моей женой, моим ребёнком, моей

жизнью"

"Трагично, что все старые люди действительно до сих пор юны изнутри.
Но другие не видят, как они молоды. Они видят только внешнюю сторону".

"Гитара так же трудна, как истеричная женщина, но я предан ей. Я не

полигамен".

АНДРЕС СЕГОВИЯ: ПЕСНЯ ГИТАРЫ

Текст фильма

Мы во дворце Альгамбра. Впервые я попал в это место моих грёз, когда

мне было 10 лет. Рождённый в Линаресе, неподалёку отсюда, я открыл здесь
глаза на красоту природы и искусства. И здесь я играю для вас.
Мы выбрали это волшебное место потому, что в Гранаде наш Гос подь
вложил семя музыки в мою душу, а ещё для вашего удовольствия, которое вы
получите от созерцания этой восхитительной архитектуры и её утончённых
орнаментов, построенной много столетий назад. Поверьте мне, находиться
здесь - означает ощущать себя близко к Раю.
Я уже говорил о своём рождении, но я не сказал, что неподалё ку от
моего дома был магазин гитар. Удивительно, что дух инструмента пришёл в
мою колыбель. Это было первым в моей судьбе.
Так случилось, что к моему дому подошёл человек и стал играть
фламенко на гитаре. С первым ожесточённым расгеадо я подпрыгнул со
своего стула и упал навзничь. Но когда он начал перебирать струны, те
восхитительные звуки популярной мелодии крепко запали мне в душу. "Вы
хотите научиться так играть? - спросил этот человек. Я кивнул головой,
упрашивая моего дядю согласиться. За два месяца я перенял от моего
учителя всё, что он знал, я полагаю, очень немного, и мой дядя, заметивший
мои способности, говорил своим друзьям: "этот мальчик кажется не учится, а
просто вспоминает".
Гитара - это оркестр, чьи звуки кажутся пришедшими с малень кой
71
планеты, но более деликатной, чем наша. Великий испанский пи сатель
Евгенио д'Орс однажды писал: "Песня фортепиано - это раз говор, песня
виолончели - это элегия, песня гитары - это ... песня".
Я взял гитару как рабочий инструмент для развития дара музы ки,
которым наградил меня Господь, и я начал поиски музыки, напи санной для
гитары. Из своего выбора я исключил все другие инстру менты. Фортепиано -
потому, что исполнители на нём были ужасными посредственностями в то
время в Гранаде. Другие инструменты не привлекали меня также. Но гитара,
с её поэтичным меланхолическим звуком, её возможности в изменении
окраски звука, её богатые гармонические возможности пленили меня. И я
интуитивно чувствовал, что прекрасная музыка в прочувствованном
исполнении способна привлекать к себе.
Преобладающей мыслью о гитаре во времена моей юности было только
применение её в аккомпанементе песен и танцев, в популярном развлечении
с вином и девушками, и не рассматривалось её применение в музыке.
Я начинал работу на гитаре очень ранним утром. Однажды я играл в номере
отеля, когда горничная, приносившая мне завтрак, увидела меня, играющим
на гитаре, и воскликнула: "Сеньорито, так рано и уже развлекается!"
По окончании четырёх лет мои друзья подтолкнули меня на сцену,
чтобы дать первый концерт в моей жизни. Что за эмоции. Мои кости
тряслись при мысли о выступлении перед публикой, тем не менее, малень кий
инцидент помог мне на несколько минут забыть мой испуг. Когда я двигался
к сцене, мою гитару нёс приятель, поэтому я был с пустыми руками. Старый,
хромой и любезный флейтист спросил у меня! "Вы знакомы с молодым
человеком, который собирается играть?" Я улыбнулся и ответил: "Очень
хорошо. Мы близкие друзья". "Он талантлив?" - продолжал спрашивать
флейтист. "Вовсе нет, вовсе нет" - сказал я. "Вы сами убедитесь ". Он был
удивлён моим жёстким ответом при такой близкой дружбе и спросил: "Вы
завидуете?" Он с отвращением повернулся спиной ко мне и пошёл садиться в
зал. Но затем, после концерта, он подошёл, чтобы тепло обнять меня, и
сказал! "Несомненно, несомненно, ваш друг весьма достоин, однако, мои
поздравления вашей зависти!"
Когда я на следующее утро читал рецензию на мой концерт в одном
местном журнале, я наивно полагал, что в тот момент я стал знаменитым на
весь мир.
Труднейшей задачей, которую я поставил себе, было обогащение ре -
пертуара гитары, одинаково бедного и скудного в то время, а также не
способного конкурировать с сотнями изумительных композиций, что на
писаны для скрипки, виолончели, фортепиано и т.д. Я провёл более 4-х лет,
шлифуя свою гитарную технику, и я самостоятельно обнаружил, что для
72
моего концертного репертуара недостаточно пьес. Тем не менее, с этим
небольшим репертуаром я находил у публики, критиков и музыкан тов
теплый приём, и притягивал к гитаре и к себе известных испанских и
зарубежных композиторов. Первым, кто откликнулся на мой призыв, был
испанский композитор-симфонист Федерико Морено Торроба.
Знаете ли, я был удивлён чудом моего будущего. Когда вы имеете уверенное
будущее, вы ожидаете много препятствий, но я думал, что су дьба будет мне
помогать всегда, только с легкостью пальцев разъединялись все препятствия
моей жизни.
Моя жизнь шла по восходящей линии, медленно, но по восходящей
линии. Она получалась, все выходило, но я не был безумным, не отвле кался
на другие призывы. Моё будущее стояло на дороге упорства, кото рую я
выбрал. Отдых был на моём небосклоне таинственной звездой.
Вы знаете, если бы я выбрал другой инструмент, фортепиано или
скрипку, моя жизнь была бы абсолютно испорченной. Я говорю правду. Я
объективно считаю гитару самым прекрасным инструментом, из тех, что
создало человечество.

*************************************************

73