ИЗБРАННЫЕ

ПРОИЗВЕДЕНИЯ
В ТРЕХ ТОМАХ

том
В'ГОРОЙ

ПЕРЕВОД С АНГЛИЙСКОГО

МОСКВА

"СОВЕТ ВЕТЕРАНОВ КНИГОИадАНJIЯ"

188%
ББК 84 (7 США)
ф 66
УДК 820 (73)-31

F. SCOTT FIТZGERALD
1896-1940

Комментарии
А ЗВЕРЕВА

© Оформление Р. Р ВЕЙЛЕРТ,
1994
© Переводы, коммеmарии, офор­
мление. Совет ветеранов хни­
ISBN 5-87046-005-8 гоиздания, 1994
 РОМАН

Tender is the night

1934
f/1, .1 уже с то6оt1. !J{;m: IIO'IЪ нtЖNII!

f/(D JOte& те.ино. и mOJ&КO жзО .JY'IIl

(JA1/0JЪ .llpoк .Junnnt,
~К IJQOX JtфupDI робкий,
§llQ Жа. то то.11 ct.шi>J.fm
по .lllllucnwil трипке.

Дж. Китс. оаа А' ((J.IOIЪIO

ПЕРЕБОА
Е. КАЛАШНИКОDОЙ
 Книга первая

одном приятном уголке Французской Ривье­

ры, на полпути от Марселя к итальянской
границе, красуется большой розовый отель
Пальмы услужливо притеняют его пышущий
жаром фасад, перед которым лежит полоска
ослепительно яркого пляжа. За последние го­
ды многие светские и иные знаменитости об­
любовали это месТо в качестве летнего курор­
та; но лет десять назад жизнь здесь почти

замирала с апреля, когда постоянная английская клиен­

тура откочевывала на север Теперь вокруг «Hбtel des
Etrangers» Госса теснится много современных построек,
но к началу нашего рассказа лишь с десяток стареньких
вилл вянущими кувшинками белели в кущах сосен, что
тянутся на пять миль, до самого Канна.
Отель и охряный молитвенный коврик пляжа перед
ним составляли одно целое. Рапним утром взошедшее
солнце опрокидывало в море далекие улицы Канна, ро­
Jова ты е и кремовые стены древних укреплений, лиловые
вершипы Альп, за которыми была Италия, и все это
лежало на воде, дробясь и колеблясь, когда от покачива­
ния водорослей близ отмели набегала рябь. В восьмом
часу появлялся на пляже мужчина в синем купальном

халате; сняв халат, он долго собирался с духом, кряхтел,

охал, смачивал не прогревшейся еще водой отдельные
части своей особы и. наконец, решался ровно на минуту
окунуться. После его ухода пляж около часу оставался
пустым. Вдоль горизонта ползло на запад торговое суд­
но; во дворе отеля перекрикивались судомойки; на де­
ревьях подсыхала роса. Еще час, и воздух оглашался
автомобильными гудками с шоссе, которое петляло в не-

5
высоких Маврских горах, отделяющих побережье от
Прованса, от настоящей Франции.
В миле к северу, там, где сосны уступают место
запыленным тополям, есть железнодорожный полуста­
нок, и с этого полустанка в одно июньское утро 1925 года
небольшой открытый автомобиль вез к отелю Госса двух
женщин, мать и дочь. Лицо матери было еще красиво той
блеклой красотой, которая вот-вот исчезнет под сетью
багровых прожилок; взгляд был спокойный, но в то же
время живой и внимательный. Однако всякий поспешил
бы перевести глаза на дочь, приворожеивый розовостью
ее ладоней, ее щек, будто освещенных изнутри, как быва­
ет у ребенка, раскрасневшегося после вечернего купанья.
Покатый лоб мягко закруглялся кверху, и волосы, обрам­
лявшие его, вдруг рассыпались волнами, локонами, за­

витками пепельно-золотистого оттенка . Глаза, большие,

яркие, ясные, влажно сияли, румянец был природвый­
это под самой кожей пу льепровала кровь, нагнетаемая
ударами молодого, крепкого сердца. Вся она трепетала,
казалось, на последней грани детства: без малого восем­
надцать-уже почти расцвела, но еще в утренней росе.
Когда внизу засинело море, слитое с небом в одну
раскаленную полосу, мать сказала:

- Я почему-то думаю, что нам не понравится здесь.

- По-моему, уже вообще пора домой,-отозвалась
дочь.

Они говорили без раздражения, но чувствовалось, что

их инку да особенно не тянет и они томятся от этого­
тем более что ехать куда попало все же не хочется.
Искать развлечений их побуждала не потребность под­
стегнуть усталые нервы, но жадность школьников, кото­
рые, успешно закончив год, считают, что заслужили весе­
лые каникулы.
- Дня три пробудем, а потом домой. Я сразу же­
закажу по телеграфу каюту.
Переговоры о номере в отеле вела дочь; она свободно
говорила по-французски, но в самой безупречности ее
речи было что-то заученное. Когда они водворились
в больших светлых комнатах на первом этаже, девушка
подошла к стеклянной двери, сквозь которую палило
солJЩе, и, переступив порог, очутилась на каменной веран­
де, опоясывавшей здание. У нее была осанка балерины;
она несла свое тело легко и прямо, при каждом шаге не
оседая книзу, но словно вытягиваясь вверх. Ее тень,
совсем коротенькая под отвесными лучами, лежала у ее

6
11or; на миг она попятилась-от горячего света больно
t : rаJю rлазам. В полусотне ярдов плесl<'алось Средиземное
морс, понемногу отдавая беспощадному солнцу свою
СИIIсву; у самой балюстрады пекся на подъездной аллее
1н..щветший «бьюик».
Все кругом словно замерло, только на пляже шла хло­
потливая жизнь. Три анпmйские няmошки, уrлубясь в пере­
суды, монотонные, как причитания, вязали носки и свитеры

викторпапским узором, модным: в сороковые, в шестидеся­

тые, в восьмидесятые годы; ближе к воде под больumми
зонтами расположились с десяток мужчин и дам, а с деся­

ток их отпрысков гонялись по мелководью за стайками

непуrаных рыб или же лежали на песке, подставив сотщу
голые, ГЛЯIЩевитые от кокосового масла тела.

Розмэри не успела выйти на пляж, как мимо нее

промчался мальчуган лет двенадцати и с ликующим гика­

ньем врезался в воду. Под перекрестным огнем испыту­

ющих взглядов она сбросила халат и последовала его
примеру. Проплыв несколько ярдов, она почувствовала,
что задевает дно, стала на ноги и пошла, с усилием

преодолевая бедрами сопротивленье воды . Дойдя до ме­

ста, где ей было по плечи, она оглянулась; лысый муж­
чина в трусиках и с моноклем, выпятив волосатую грудь

и втянув нахально выглядывающий из трусиков пуп,

внимательно смотрел на нее с берега. Встретив ее ответ­
ный взгляд, мужчина выронил монокль, который тут же
исчез в курчавых зарослях на его груди, и налил себе из
фляжки стаканчик чего-то.
Розмэри опустила лицо в воду и быстрым кролем
поплыла к плоту. Вода подхватила ее, любовно спрятала
от жары, просачиваясь в волосы, забираясь во все скла­
дочки тела. Розмэри нежилась в ней, барахталась, кружи­
лась на месте. Наконец, запыхавшаяся от этой возни, она
добралась до плота, но какая-то дочерна загорелая жен­
щина с очень белыми зубами встретила ее любопытным
взглядом, и Розмэри, внезапно осознав собственную бе­
лесую наготу, перевернулась на спину, и волны понесли
ее к берегу. Как только она вышла из воды, с ней сейчас
же заговорил волосатый мужчина с фляжкой .
- Имейте в виду, дальше плота заплывать нельзя­
там могут быть акулы .- Национальность его трудно было
определить, но по-английски он говорил, слегка растягивая
слова на окефордекий манер.- Вчера только они сожрали
двух моряков с флотилии, которая стоит в Гольф-Жуан.
Боже мой!-воскликнула Розмэри.

7
 - Они охотятся за отбросами, знают, что вокруг
флотилии всегда есть чем поживиться.
Сделав стеклянные глаза в доказательство того, что
заговорил лишь из желания предостеречь ее, он отступил
на два крошечных шажка и налил себе еще стаканчик.
Приятно смущенная приливом общего внимания, ко­
торый она ощутила во время этоrо разговора, Розмэри
оглянулась в поисках места. По-видимому, каждое Сеf1еЙ­
ство считало своей собственностью клочок пляжа вокруг
зонта, под которым оно расположилось; кроме того, от
зонта к зонту летели замечания, шутки, время от времени

кто-нибудь вставал и переходил к соседям -словом, тут

царил дух замкнутого сообщества, вторгнуться в которое
было бы неделикатно. Чуть подальше, там, где берег усеян
был галькой и обрывками засохших водорослей, Розмэри
заметила группу тодей с кожей, еще не тронутой загаром,
как у нее самой. Вместо огромных пляжных зонтов они
укрывалисъ под обыкновенными зонтиками и выглядели
новичками на этом берегу. Розмэри отыскала свободное
местечко посередине между темнокожими и светлокожи­

ми, разостлала на песке свой халат и улегласъ.

Сперва она только улавливала неясный гул голосов,
слышала скрип шаrов, огибавших ее распростертое тело,
да по мельканию теней угадывала, когда кто-то, проходя,
на миг загораживал солнце. Какой-то любопытный пес
обдал ей шею теплым, частым дыханием; от горячего
солнца уже саднило кожу, а над ухом звучало тихое,

·утомленное «оххх» отползающих волн . Мало-помалу она

стала различать отдельные голоса и даже выслушала

целую историю о том, как некто, презрителъно назван­

ный «этот тип Норт», вчера похитил официанта в одном

каннском кафе, чтобы распилить его надвое. Рассказчица
была седая особа в вечернем туалете; она, видимо, не
успела переодеться после вчерашнего вечера: волосы ее

украшала диадема, а с плеча уныло евешивалея увядший

цветок. Охваченная безотчетной антипатией к ней и ее
спутникам, Розмэри повернулась к ним спиной.
С другой стороны, совсем неподалеку, лежала под
зонтом молодая женщина, что-то выписывавшая из рас­
крытой на песке книги. Она спустила с плеч лямки ку­
пального костюма, и ее обнаженная спина блестела на
солнце; нитка матового жемчуга оттеняла ровный апель­
синно-коричневый загар. В красивом лице было что-то
жесткое и в то же время беспомощное. Ее глаза безразлич­
но скользнули по Розмэри. Рядом сидел стройный муж-

8
'11111:1 n жокейской шапочке и трусиках в красную полоску;
;tam.шc та белозубая женщина, которую Розмэри замети­
/lа на nлоту; она сразу увидела Розмэри и, как видно,
у шала. Еще дальше- мужчина в синих трусиках, с длин­
tiЫМ лицом и открытой солнцу львиной гривой был занят
оживленной беседой с молодым человеком явно романс­
кого происхождения в черных трусиках; разговаривая,
они перебирали песок, выдергивая кусочки засохших во­
дорослей. Почти все они были, видимо, американцы, но
что-то отлича,ло их от тех американцев, с которыми ей
11риходилосL в последнее время встречаться.

Немного спустя ей стало ясно, что человек в жокей­

ской шапочке разыгрывает перед своей компанией какую­
то комическую сценку; он с важным видом разгребал
граблями песок и при этом говорил что-то, видимо,
очень смешное и никак не вязавшееся с невозмутимо
серьезным выражением его лица. Дошло до того, что уже
каждая его фраза, едва ли не каждое слово стали вызы­
вать взрыв веселого хохота. Даже те, кто, как и Розмэри,
находился слишком далеко, наставляли антеннами уши,
стараясь уловить не долетавшие до них слова, и един­

ственным человеком на всем пляже, который оставался

равнодушным к происходящему, была молодая женщина
с жемчугом на шее. Она, быть может, из собственниче­
ской скромности, лишь ниже склонялась над своими вы­
писками после каждой вспышки веселья.
Прямо с неба над Розмэри раздался вдрут голос воло-
сатого господина с моноклем:

- А вы здорово плаваете.
Розмэри запротестовала.
- Нет, кроме шуток. Моя фамилия Кампион. Тут
есть одна дама, она вас на прошлой неделе видела в Сор­
ренто и говорит, что знает, кто вы, и очень хотела бы
с вами познакомиться .

Розмэри, скрывая досаду, оглянулась и увидела, что

все светлокожие выжидательно на нее смотрят. Она не­
охотно встала и пошла к ним.

- Мнесие Абраме... Мнесие Маккиско... Мистер

Маккиско ... Мистер Дамфри ...
- А мы знаем, кто вы,-сказала дама в вечернем
туалете.- Вы Розмэри Хойт, я в Сарренто сразу вас
узнала и спросила у портье, и мы все в восторге от вас
и от вашего фильма и хотели бы знать, почему вы не
в Америке и не енимаетесь еще в каком-нибудь таком же
дивном фильме.

9
 Они суетливо задвигались, освобождая ей место. Уз­
навшая ее дама вопреки своей фамилии была не еврейка.
Она принадлежала к породе тех «свойских старушек»,
которые благодаря nревосходному пищеварению и пол­
ной душевной глухоте остаются законсервированными на
два поколения вперед.

- Нам хотелось nредупредить вас, чтоб вы были

поосторожнее с солнцем,- продолжала щебетать да­
ма,- в nервый день легко обжечься, а вам нужно беречь
свою кожу, но здесь все так цирлих-маннрлих, на этом
nляже, что мы побоялись, а вдруг вы обидитесь.

11
Мы думали, вы, может быть, тоже участвуете в за­
говоре,- сказала мнесие Маккиско. Это была сокруши­
тельно напористая молодая особа с хорошеньким личи­
ком и оловянными глазами.- Тут не разберешь, кто
участвует, а кто нет. Мой муж целый час очень любезно
разговаривал с одним господином, а оказалось, он один

из главных участников, чуть ли не второе лицо.

- В заговоре?- недоуменно спросила Розмэри.­

Разве существует какой-то заговор?
- Душенька, откуда же нам знать?-сказала мнесие
Абраме с конвульсивным смешком, характерным для
многих толстых женщин.- Мы-то, во всяком случае, не
участвуем. Мы галерка.
Мистер Дамфри, белобрысый молодой человек жен­
ственного склада, вставил: «Мамаше Абраме любой за­
говор ниnочем»,-на что Кампион nогрозил ему моно­
клем и сказал:

- Но, но, Ройял, не надо злословить.

Розмэри беспокойно поеживалась, сожалея, что матери
нет рядом. Эти люди быJШ ей несимnатичны, особенно когда
она невольно сравнивала их с интересной компанией
в другом конце пляжа. Ее мать обладала скромным, но
безошибочным светским тактом, который nозволял быстро
и умело выходить из затруднительных nоложений. А Розмэ­
ри очень легко попадала в такие nоложения, чему виной
была сумбурная смесь французского воспитания с наложив­
шимся nозднее американским демократизмом- тем более
что знаменитостью она сделалась всего лишь полгода назад.

Мистеру Маккиско, сухопарому господину лет три­

дцати, рыжему и в веснушках, упоминание о «заговоре»

10
и1111о не нравилось. Он сидел лицом к морю и смотрел на
IIOJIIIЫ, но тут, метнув быстрый взгляд на жену, nовернул­
~.·я к Розмэри и сердито сnросил ее:
- Давно nриехали?
- Сегодня только.
-А-а.
Должно быть, он счел, что этим уже дано разговору
Jtpyгoe наnравление, и взглядом nризвал остальных про­

должать в том же духе.

- Думаете пробыть здесь все лето?- невинно спро­
сила мнесие Маккиско.- Если так, вы, вероятно, увидите,
чем кончится заговор.

- Ради бога, Вайолет, довольно об этом!-взвился

ее супруг.-Найди себе, ради бога, другую тему!
Мнесие Маккиско склонилась к мнесие Абраме и про­
говорила громким шепотом:
- У него нервы.
- Никаких у меня нет нервов,- зарычал мистер
Маккиско.- Вот именно, никаких.
Он явно кипятился- бурая краска расползласЪ по его
лицу, смешав все доступные этому лицу выражения в ка­

кую-то неопределенную кашу. Смутно чувствуя это, он

поднялся и пошел в воду. Жена догнала его на полпути,
и Розмэри, воспользовавшись случаем, последовала за
ними.

Сделав несколько шагов, мистер Маккиско шумно

втянул в себя воздух, бросился вплавь и отчаянно заколо­
тил вытянутыми руками по воде, что, по-видимому, дол­

жен было изображать плаванье кролем. Очень скоро

воздуха ему не хватило, он встал на ноги и оглянулся,
явно удивленный, что все еще находится в виду берега.
- С дыханием у меня не ладится. Не знаю, как
правильно дышать.-Он вопросительно смотрел на Роз­
мэри.

- Выдох делается под водой,- объяснила Розмэ­

ри.- А на каждый четвертый счет вы поднимаете голову
и делаете вдох.

- Все остальное для меня пустяки, вот только дыха­

ние. Поплывем к nлоту?
На плоту, мерно покачивавшемуся от движения волн,
лежал человек с львиной гривой. Как только мнесие
Маккиско ухватилась за край настила, плот неожиданно
накренился и сильно толкнул ее в плечо, но человек

с львиной гривой вскочил и помог ей влезть.

- Я испугался, как бы вас не стукнуло по голове.
11
 Голос его звучал неуверенно и даже робко; Розмэри
удивило необыкновенно печальное выражение его лица,
скуластого, как у индейца, с длинной верхней губой и ог­
ромными, глубоко запавшими глазами цвета темного
золота. Свои слова он произнес одной стороной рта, как
будто надеялся, что они дойдут до мнесие Маккиско
каким-то кружным путем и это умерит их силу. Минуту
спустя он прыгнул в воду, и его длинное тело, неподвиж­

но распластавшись на волне, пошло к берегу.

Розмэри и мнесие Маккиске следили за ним глазами.
Когда затухла инерция толчка, он круто сложился попо­
лам, на миг выставив из воды худые ляжки, и тотчас же

исчез под водой, только пена вскипела на поверхности.

- Прекрасный пловец,- сказала Розмэри.
Мнесие Маккиско откликнулась с неожиданной яро­
стью:
- Зато дрянной музыкант.-Она повернулась к му­
жу, который после двух неудачных попыток кое-как века­
рабкалея на плот и, обретя равновесие, хотел было при­
нять непринужденную позу, но пошатнулся и чуть не

упал.- Я сказала, что Эйб Норт, может быть, и хороший

пловец, но музыкант он дрянной.
- Да, да,- ворчливо со г л асилея Маккиск о. _ Видимо,
это он определял круг мыслей своей жены и не разрешал
ей особых вольностей.
- Лично я- поклонница Антейля.- Мнесие Макки­
ско снова повернулась к Розмэри, на этот раз с некото­
рым вызовом.- Антейля и Джойса. У вас там, в Голливу­
де, возможно, и не слыхали о таких, но, к вашему сведе­

нию, мой муж- автор первой критической работы об

«Улиссе», появившейся в Америке.
- Курить хочется,- сказал мистер Маккиско.­
Больше меня в данный момент ничего не интересует.
- У Джойса вся сила в подтексте- верно я говорю,
Элберт?
Вдруг она осеклась. Невдалеке от берега купалась
женщина в жемчужном колье вместе со своими двумя
детьми, и в это мгновение Эйб Норт, поднырнув под
одного из них, вырос из воды, точно вулканический ост­
ров, с ребенком на плечах. Малыш визжал от страха
и восторга, а женщина смотрела на них без улыбки,
спокойно и ласково.
- Это его жена?-спросила Розмэри.
- Нет, это мнесие Дайвер. Они не в отеле живут.- Ее
глаза, точно объектив фотоаппарата, целились в лицо

12
 "у11ат.щицы. Потом она резко повернулась к Розмэри.­
Н•·• ()J,шали за границей раньше?
- Да, я училась в Париже.
- А, тогда вы должны знать, что интересно провести
••rсмя во Франции можно, только если заведешь знаком­
' •·na среди настоящих французов. Ну что могут вынести
отсюда эти люди?- Она указала левым плечом на бе­
рс•· .-Живут тесным кружком, варятся в собственном
соку. Вот у нас были рекомендательные письма ко всем
самым известным художникам и писателям в Париже.
И мы прекr.асно там прожили.
- Могу себе представить.
- Вы знаете, мой муж сейчас заханчивает свой пер-
вый роман.
- Вот как?- рассеянно спросила Розмэри. Она дума­
ла о том, удалось ли ее матери заснуть, несмотря на жару .

- Да, замысел тот же, что и в «Улиссе»,- продол­

жила мнесие Маккиско.- Только у Джойса одни сутки,
и у моего мужа- целое столетие. Он берет разложив­
шегася старого аристократа-француза и приводит его
n столкновение с веком техники ...
- Ради бога, Вайолет, перестань всем рассказывать
замысел моего романа,- перебил мистер Маккиско .­
Я вовсе не желаю, чтобы он сделался общим достоянием
еще до того, как книга выйдет из печати.
Розмэри вернулась на берег и, прикрыв халатом уже
саднившие плечи, снова улеглась на солiЩе. Человек
в жокейской шапочке обходил теперь своих спутников
с бутылкой и стаканчиками в руках, и настроение их все
повышалось, а расстояние между ними становилось все

меньше, пока наконец все зонты не сбилисъ вместе, и под

одним общим навесом сгрудилась вся компания; как
поняла Розмэри, кто-то собирался уезжать, и решено
было последний раз выпить на прощанъе. Даже дети,
возившисся в песке, почувствовали, где центр веселья,

и потянулисъ туда. Розмэри почему-то казалось, что все

веселье исходит от человека в жокейской шапочке.
На небе и на море господствовал полдень- даже
белая панорама Канна вдали превратилась в мираж осве­
жительной прохлады; красногрудый, как малиновка, па­
русник входил в бухту, волоча за собой темный хвост­
след открытого моря, еще сохранявшего свою синеву.
Казалось, все побережье застыло в неподвижности,
и только здесь, под зонтами, просеивавшими солнечный
свет, не прекращалась пестрая, разноголосая кутерьма.

13
 Розмэри увидела Кампиона, который шел к ней, но
остановился, не дойдя нескольких шагов; она поспешила
закрыть глаза, притворяясь спящей, и когда она снова
приоткрыла их, перед ней качались два зыбких, расплыв­
чатых столба- чьи-то ноги. Этот кто-то пытался шаг­
нуть в большое, желтое, как песок, облако, но оно уп­
лыло в бескрайность раскаленного неба. Розмэри и в са
мом деле уснула.

Проснулась она вся в поту и увидела, что на пляже

никого нет, только человек в жокейской шапочке склады­
вает последний зонт. Когда Розмэри села, растерянно
моргая г лазами, он подошел и сказал:

- А я уже решил было разбудить вас перед уходом

Нехорошо в первый день слишком долго печься на солнце
- Спасибо.-Розмэри глянула на свои малиновые
ноги.- Боже мой!
Она рассмеяласЪ с комическим ужасом, надеясь, что
разговор будет продолжен, но Дик Дайвер уже тащил
складную кабину и зонт к дожидавшемуся у пляжа авто­
мобилю. Розмэри пошла в воду, Чтобы смыть с тела пот
Тем временем он возвратился, собрал раскиданные по
песку лопатку, грабли, сито и затолкал все это в рас­
щелину между камнями. Потом огляделся по сторонам,
проверяя, не забыто ли что-нибудь.
Который час, вы не знаете?-крикнула ему Роз-
мэр и.

Около половины второго

Оба оглянулись на горизонт.
- Час неплохой,-сказал Дик Дайвер.- Не самый
худший в сутках.
Он посмотрел на нее, и на миг она жадно и доверчиво
окунулась в ярко-синий мир его глаз. Потом он взвалил
на плечи остатки своего скарба и зашагал к машине,
а Розмэри вышла из воды, стряхнула песок с халата
и медленно побрела в отель.

111

Было уже почти два часа, когда Розмэри с матерью

вошли в ресторанный зал. Сложный узор теней, падав­
ших на пустые столы, беспрестанно перемещался от­
того, что ветер шевелил ветви сосен за окнами. Два
официанта убирали посуду, громко тараторя по-итальян­
ски, но сразу замолчали при их появлении и поторопи-

14
'"'~· • · 11р1шссти оскуделый вариант полагающегося по pac-
IIIIJHI ; tкy ленча.

Я на пляже влюбилась,- сказала Розмэри.

- В кого это?
- Сначала в целую симпатичную компанию А по-
' ом в одного мужчину.
- Ты с ним разговаривала?
- Немножко. Очень хорош. Почти совсем рыжий.-
0JJа уплетала за обе щеки.- Впрочем, он женат- обыч­
Jtая история.

Мать была лучшей подругой дочери и руководила ею,

нслая на это свою последнюю в жизни ставку- явление,

;tовольно распространенное в околотеатральной среде,

110 мнесие Спирс отличалась от друrих тем, что не искала
тут способа отыграться за собственные неудачи. Она не
была в обиде на судьбу-два благополучных брака, оба
завершившиеся вдовством, укрепили жизнерадостный
стоицизм, заложенный в ней природой. Один из ее мужей
был кавалерийским офицером, друrой- военным вра­
чом, и оба оставили ей небольшой капитал, который она
старательно сберегала для Розмэри. Она не баловала
дочь и этим сумела закалить ее характер, но в то же

время не щадила себя, пестуя ее заботливо и любовно,

и этим воспитала в ней идеализм, уже давший свои
плоды: Розмэри боготворила мать и на все смотрела ее
глазами. А потому, при всей своей детской непосредст­
венности, она была защищена двойной броней, материн­
ской и собственной, вполне по-взрослому чураясь всякой
фальши, пошлости и дешевки. Однако после внезапного
успеха Розмэри в кино мнесие Спирс почувствовала, что
пора отлучить ее от груди, и вполне искренне готова
была не огорчиться, а порадоваться, если этот кипучий,
страстный и взыска тельный идеализм сосредоточится на
ком-либо, помимо матери.
- Так тебе здесь нравится?- ,!;Просила она.
- Здесь можно очень славно пожить, если познако-
миться с той компанией. На пляже были еще люди, но
довольно противные . И меня узнали-удивительно, куда
ни приедешь, везде, оказывается, видели «Папину дочку».
Мнесие Спирс дала улечься этому дунавепью тщесла­
вия, потом сказала прозаически деловито:

- А кстати, когда ты думаешь повидатьсясЭрлом

Брэди?
- Можно съездить даже сегодня вечером, если ты не
устала.

15
 Я не nоеду, nоезжай одна.
Ну давай отложим до завтра.
Я вообще хочу, чтобы ты nоехала одна. Это не так
далеко-и ты, кажется, достаточно хорошо говоришь
nо-французски.
- Но если мне не хочется, мама?
- Не хочешь сегодня, nоезжай в другой раз, по ты
должна это сделать, nока мы здесь.

- Хорошо, мама.
После завтрака на обеих вдруг напала тоска, которая
часто одолевает американцев в тихих уголках Европы .
Ни каких-либо внешних побуждений, ни голосов, на кото­
рые нужно откликаться, ни обрывков собственных мыс­
лей, услышанных от кого-то друтого, и кажется, что сама
жизнь остановилась и не идет дальше.

- Через три дня мы отсюда уедем, хорошо, мама?­

сказала Розмэри, когда они вернулись к себе в номер .
Снаружи легкий ветерок с моря бередил сгустившийся
зной, обдувал стволы деревьев, гнал струйки горячего
воздуха в просветы жалюзи.

- А как же твоя пляжная любовь?

- Никого я не люблю, кроме тебя, мамочка.
Розмэри вьпnла в вестибюль и справилась у Госса-отца
насчет поездов до Канна. Швейцар в светло-коричневой
ливрее, скучавший около конторки, уставился на нее вы­
таращенными глазами, но тут же спохватился, вспомнив

о солидности, требуемой его metier 1• Розмэри поехала на

станцию в автобусе вместе с двумя официантами из
ресторана; они всю дорогу почтительно безмолвствова­
ли, и ее это раздражало, ей хотелось крикнуть: «Да не
молчите вы, разговаривайте, смейтесь, будьте самими
собой. Мне это ничуть не помешает!))
В купе первого класса духота была нестерпимая; от
nестрых рекламных плакатов железнодорожных комnа­

IIИЙ- Акведук в Арле, Амфитеатр в Оранже, зимний

сnорт в Шамони- больше веяло свежестью, чем от не­
подвижного моря, бесконечно тянувшегося за окном.
В отличие от американских поездов, которые живут соб­
ственной напряженной жизнью, едва снисходя к nассажи­
рам- прительцам из мира иных, не столь головокру­

жительных скоростей,- этот поезд был частью земли, по

которой шел. Его дыханье сдувало пыль с пальмовых
листьев, его зола вместе с сухим навозом удобряли nочву

1 Професеией ( фр.)

16
в t·a;t<~x. Розмэри казалось, что стоит протянуть в окно
руку, и можно рвать на ходу цветы.

U Канне у вокзала стояло с десяток наемных экипа­

жей; извозчики мирно дремали в ожидании седоков.
В;tоль набережной вытянулись большие отели, казино,
фешенебельные магазины, обратив к летнему морю глу­
ХIIС, железные маски фасадов. Трудно было nоверить, что
1\огда-нибудь здесь настуnает «сезон», и Розмэри, не чуж­
ной воздействию моды, сделалось как-то не по себе,
~JJOBJIO она nроявила нездоровый вкус к мертвечине,
словно встречные недоумевают, зачем она здесь в этот

нсриод затишья между радостями минувшей зимы и ра­

Jtостями грядущей-здесь, а не на севере, где сейчас
Gурлит настоящая жизнь.

Выйдя из аnтеки, куда она заходила купить кокосово­

го масла, Розмэри увидела женщину с целой охаnкой
диванных nодушек, наnравлявшуюся к стоявшему у тро­

туара автомобилю. Она сразу узнала мнесие Дайвер. Из

окошка автомобиля залаяла черная такса, задремавший
шофер встреnенулся и кинулся отворять дверцу хозяйке.
Та уселась- nрямая, собранная, на nрелестном лице ни
тени улыбки, г лаза бесстрашно и зорко устремлены в nус­
тоту. Из-nод ярко-красного nлатья видны были загоре­
лые ноги без чулок. Густые темные волосы отливали
золотом, как шерсть у собаки nороды чау-чау.
До обратного nоезда оставалось еще nолчаса, и Роз­
мэри зашла в «Cafe des Allies» на Круазетт, где над
столиками зеленел nолумрак листвы и оркестр услаждал

воображаемую толпу космоnолитов «Воспоминанием

о карнавале» и nрошлогодними американскими шлягера­

ми. Она куnила «Le Temps» и «Сатердей ивнинг nост» для

матери, и за стаканом лимонада nроглядьiВала наnеча­

танные в «Пост» мемуары какой-то русской княгини;

зыбкие условности девяностых годов казались ей сейчас
реальней и ближе, чем заголовки сегодняшней француз­
ской газеты. Тут сказывалась все та же безотчетная тоска,
что навалилась на нее еще в отеле,- она привыкла видеть
все нелеnости континентального бытия четко разграни­
ченными в газетах на комедию и трагедию и не умела
сама выделить наиболее существенное для себя, а nотому
жизнь во Франции казалась ей теnерь однообразной
и скучной. Тоску еще усугубляли унылые мелодии оркест­
ра, напоминавшие ту надрывную музыку, под которую

17
извиваются эстрадные акробаты. Она рада была вернуть­
ся в «H6tel des Etrangers»
Из-за солнечных ожогов пришлось на следующий
день отказаться от купанья в море, поэтому они с ма­

терью наняли автомобиль- основательно поторговав­

шись, так как Розмэри именно во Франции впервые
узнала цену деньгам,- и поехали вдоль Ривьеры, этой
дельты многих рек. Шофер, настоящий русский боярин
времен Ивана Грозного, добровольно взял на себя обя­
занности гида, и такие названия, как Ницца, Канн,
Монте-Карло, засияли во всем блеске сквозь тусклый
камуфляж обыденности, повествуя о государях, приез­
жавших сюда пировать или умирать, о р~джах, швы­

рявших английским танцовщицами глаза Будды, о рус­

ских князьях, превращавших свои дни и ночи в сплошные

балтийские сумерки воспоминаниями о былом икорном

раздолье. Русский дух был особенно силен на побе­
режье- всюду попадались русские книжные магазины,

русские бакалейные лавки, сейчас, правда, заколоченные

В те годы с окончанием сезона на Ривьере закрывались
православные церкви, и запасы сладкого шампанского,

любимого напитка русских, убирались в погреба до

их возвращения. «В будущем сезоне вернемся»,-гово­
рили они, уезжая, но то были праздные обещания: они
не возвращались никогда.
Приятно было ехать обратно, уже под вечер, над
морем, причудливо расцвеченным , словно сердолики

и агаты детских лет-зеленоватым, как млечный сок

голубым, как вода после стирки, винно-алым. Приятно
было проезжать мимо домиков, где обитатели мирно
закусывали на веранде, слушать звуки пианолы из уви­
тых виноградом деревенских таверн. Когда машина
свернула с Корниша и покатила к отелю Госса среди
темной зелени деревьев, чинно выстроившихся по обочи­
нам, над развалинами древнего акведука уже висела

луна ...
Где-то в горах над отелем шло гулянье, звуки музыки
вместе с призрачным лунным светом просеивались сквозь

москитную сетку, которой были затянуты окна номера.

Вслушиваясь в звуки далекого чужого веселья, Розмэри
думала о тех людях, что так понравились ей вчера на
берегу. Может быть, завтра она их опять встретит,­
впрочем, они, как видно, привыкли держаться особняком,
и тот кусок пляжа, на котором они располагаются со
своими зонтами, циновками, собаками и детьми, словно

\8
••(ittc~.:cll нсвидимой оградой Но одно она твердо решилаJ
· ·•1011 оставшиеся два утра она не потратит на компанию
Маккнско.

IV
Вес устроилось само собой. Светлокожих на пляже
еще не было, и не успела Розмэри разостлать свой халат
11 лсчli; как от группы слева отделилясь двое мужчин­
тот, в жокейской шапочке, и высокий блондин, любитель
распиливать официантов пополам,- и подошли к ней
- Доброе утро,- сказал Дик Дайвер. Но тут же не
выдержал· -Слушайте, ожоги ожогами, но почему вас
вчера совсем не было видно? Мы даже забеспокоились
Розмэри села, и ее приветпивая улыбка ясно показала,
•по она отнюдь не обижена этой непрошеной заботой .
- А мы вам хотели предложить: перебирайтесь-ка
поближе к нам,- продолжал Дик Дайвер.- У нас най­
;•ется что выпить и чем закусить, так что вы не прогада­

сте, приняв наше при г лашение.

Он был добр, он был обаятелен; его голос сулил ей

защиту и покровительство, а в будущем-целый новый,
неведомый мир, бесконечную череду перспектив, одна
другой увлекательнее. Представляя ее своим друзьям, он
сумел обойтись без упоминания ее имени, в то же время
дав ей понять, что все отлично знают, кто она, но умеют
уважать ее право на частную жизнь- подобной деликат­
tюсти Розмэри почти не встречала со времени своего
успеха, разве что среди товарищей по профессии.
Николь Дайвер, подставив солнцу подвешенную
к жемчужному колье спину, искала в поваренной книге
рецепт приготовления цыплят по-мэрилендски. Розмэри
решила, что ей должно быть года двадцать четыре; на
первый взгляд казалось, что для нее вполне достаточно
расхожего определения «красивая женщина», но если при­

смотреться к ее лицу, возникало странное впечатление­

будто это лицо задумано было сильным и значительным,

с хрупной родеиовекой лепкой черт, с той яркостью
красок и выражения, которая неизбежно рождает мысль
о темпераментном, волевом характере; но при отделке

резец ваятеля стесал его до обыкновенной · красивости­

настолько, что еще чуть-чуть- и оно стало бы непо­
правимо банальным. Особенно эта двойственность ска­
зывалась в рисунке губ; изогнутые, как у храсавицы

19
с журнальной обложки, они в то же время обладали
неуловимым своеобразием, присущим и остальным чер­
там этого лица.

- Вы здесь надолго?- спросила Николь Дайвер;

у нее был низкий, резковатый голос.
Розмэри вдруг показалось вполне возможным задер­
жаться на недельку.

- Да нет, едва ли,-неопределенно ответила она.­

Мы уже давно путешествуем по Европе- в марте при­
ехали в Сицилию и с тех пор потихоньку двигаемся на
север. Я в январе во время съемок схватила воспаление
легких, и мне нужно было поправиться после болезни.
- Ай-я-яй! Как же это вы?
- Простудилась в воде.- Розмэри не очень хотелось
пускаться в биографические подробности.- Снимали
эпизод, rде я бросаюсь в канал в Венеции. Декорация
стоила очень дорого, и устанавливать ее еще раз было бы
сложно. Вот и пришлось мне прыгать в воду раз десять,
не меньше,--- а у меня уже был грипп, только я не знала.
Мама привела врача прямо на съемочную площадку, но
вес равно дело кончилось воспалением легких.- Она сра­
зу переменила тему, прежде чем кто-либо успел сказать
слово.-А вам нравится здесь?
- Им это место не может не нравиться,-нетороп­
ливо проговорил Эйб Норт.-Они сами его изобрели .­
Он неторопливо повернул свою великолепную голову
и поглядел на чету Дайверов с нежностью.
-Как так?
- Здешний отель всего второй год не закрывается
в летнее время,- пояснила Николь.- В прошлом году
мы уговорили Госса оставить на лето одного повара,
одного официанта и одного посыльного. Расходы оправ­
дались, а в этом году дела идут совсем хорошо.

Но вы, кажется, не живете в отеле?

- У нас тут дом наверху, в Тарме.
- Расчет был такой,- сказал Дик, переставляя один
нз зонтов, чтобы согнать с плеча Розмэри квадратик
солнца.- Северные курорты, как, например, Довиль, за­
полнены русскими и англичанами, которые привыкли
к холоду,- ну а половина американцев живет в тропичес­

ком климате и потому охотно будет приезжать сюда .

Молодой человек с романской наружностью перели­
стывал номер «Нью-Йорк геральд».
- Попробуйте-ка определить национальность этих
особ,- сказал он вслух и прочел с легким французским

20
аtщсtпом: -«В Палас-отеле» в Веве остановились гocno­
JIIШ Пnпдели Бласко, госnожа Якобыла-честное слово,
., а к 11 наnисано,- Коринна Медонка, госпожа Паше, Се­
рафим Туллио, Мария Амалия Рото Маис, Мозес Teй­
ricm,, госnожа Парагорис, Аnостол Александр, Иолаида
Иосфуглу и Геновефа де Момус». Вот кто меня особенно
ш1сняет- Геновефа де Момус. Пожалуй, стоит nрока­
ппься в Веве, чтобы поглядеть, какова собойГеновефа де
Момус.
Он вскочил на ноги, как от толчка, быстрым, сильным
лвижением расnрямив тело. Он казался несколькими го­
лами моложе и Дайвера и Норта. Высокого роста, креп­
кий, но поджарый-только налитые силой плечи и руки
выглядели массивными,-он был бы, что называется,
красивый мужчина, если бы nостоянная кислая гримаска
не портила выражения его лица, освещенного удивитель­
но яркими карими глазами. И все-таки неистовый блеск
этих глаз заnоминался, а капризный рот и морщины
пустой и бесплодной досады на юношеском лбу быстро
стирались из nамяти .

- В списке американцев, nрибывших на прошлой

неделе, тоже было несколько хороших фамилий,-ска­
зала Николь.- Мнесие Ивлин Чепчик и еще- кто там
был еще?
- Еще был мистер С. Труп,- сказал Дайвер, тоже
поднимаясь на ноги. Он взял свои грабли и пошел вдоль
пляжа, тщательно выгребая и отбрасывая поnадавшиеся
в песке камушки.

- Да, да- С. Труп, и не выговоришь без содрогания,

nравда?
С Николь было как-то удивительно спокойно, сnокой­
нее даже, чем с матерью, nодумала Розмэри. Эйб Норт
и Барбан-молодой француз-обсуждали события
в Марокко, а Николь, найдя наконец нужный рецепт
и сnисав его, занялась шитьем. Розмэри с любопытством
раз г лядывала их nляжное имущество: четыре больших
зонта, дававших густую, надежную тень, складная кабина
для переодевания, надувной резиновый конь-еще незна­
комые ей новинки послевоенной nромышленности, пер­
вые образцы возрожденного nроизводства nредметов
роскоши, нашедшие первых nотребителей. Судя по всему,
новые знакомые nринадлежали к светскому обществу, но
Розмэри, вопреки nредставлениям, издавна внушенным
ей матерью, не могла заставить себя смотреть на них как
на трутней, от которых нужно держаться подальше. Даже

21
в этот час разнеживающего бдения под утренним солнцем
их праздная неподвижность казалась ей осмысленной,
деятельной, устремленной к какой-то цели, как будто
перед нею совершалея акт особого, непонятного ей твор­
чества. Незрелый ум Розмэри не пытался вникнуть в суть
их отношений друг к другу, ее занимало только, как они
отнесутся к ней, но она смутно угадывала, что тут сущест­
вует сложный переплет чувств- догадка, выразившаяся
в ее мыслях коротенькой формулой: «Живут интересно».
Она стала присматриваться ко всем троим мужчинам,
поочередно выделяя каждого. Все трое были, хоть и по­
разному, привлекательны внешне, все обладали какой-то
особой мягкостью манер, видимо органически им прису­
щей, а не продиктованной обстоятельствами- и так же
отличавшейся от простецких ухваток актерской братии,
как подмеченная ею раньше душевная деликатность от­
личалась от грубоватого ланибратства режиссеров, пред­
ставлявших интеллигенцию в ее жизни. Актеры и режис­
серы- других мужчин она до сих пор не встречала, если

не считать студентиков, жаждущих любви с первого

взгляда, с которыми она познакомилась прошлой осенью
на балу в Йельском университете и которые показапись
ей все на одно лицо.
Эти трое были совсем другими. Барбан, наименее
выдержанный из трех, скептик и насмешник, казался
несколько поверхностным, порой даже небрежным в об­
ращении. В Эйбе Норте с природной застенчивостью
уживался бесшабашный юмор, который приолекал и в то
же время отпугивал Розмэри. Цельная натура, она сомне­
валась в его способности понять и оценить ее.
Но Дик Дайвер-тут не нужны были никакие оговор­
ки. Она молча любовалась им. Солнце и ветер придали
его коже красноватый оттенок, и того же оттенка была
его короткая шевелюра и легкая поросль волос на откры­

тых руках. Глаза сияли яркой, стальной синевой. Нос был

слегка заострен, а голова всегда была повернута так, что
не оставалось никаких сомнений насчет того, кому ад­
ресован его взгляд или его слова-лестный знак внима­
ния к собеседнику, ибо так ли уж часто на нас смотрят?
В лучшем случае глянут мельком, любопытно или равно­
душно. Его голос с едва заметным ирландским распевом
звучал подкупающе ласково, но в то же время Розмэри
чувствовала в нем твердость и силу, самообладание и вы­
держку-качества, которыми так дорожила в себе самой.
Да, сердце ее сделало выбор, и Николь, подняв голову,

22
VIIII.Jit'.lla :по, услышала тихий вздох-ведь избранник
11p111t;J)l.JICЖaЛ друГОЙ.
Около полудня на пляже появились супруги Макки­
IКО, мнссис Абраме, мистер Дамфри и сеньор Кампион.
( )JIII 11ринесли с собой новый большой зонт, водрузили
t"l о, искоса поглядывая на Дайверов, и с самодоволь­
llltiМИ лицами под него залезли-все, хроме мистера

Маккиско, который предпочел гордое одиночество на

~отщс. Дик с граблями прошел совсем близко от них и,
осрнувшись к своим, сообщил вполголоса:
- Они там читают учебНИIС хорошего тона.
- Собираются врашшаться в вышшем обществе,-
~казал Эйб. ·
Вернулась после купанья Мэри Норт, та дочерна заго­
релая молодая женщина, которую Розмэри в первый день
uидела на плоту, и сказала, сверхая озорной улыбкой:
- А-а, я вижу, мистер и мнесие Футыпуты уже здесь.
- Тсс, это ведь его друзъя,-указывая на Эйба, пре-
ностерегла Николь.-Почему вы не идете к своим дру­
зьям, Эйб? Разве вам не приятно их общество?
- Очень приятно,- отозвался Эйб.- До того прият­
но, что чем от него дальше, тем лучше.

- Так я и знала, что нынешним летом здесь будет

слиШI<ом много народу,- пожаловалась Николь.- А ведь
это наш пляж, Дик сам его сотворил из груды камней.­
И, подумав, добавила вполголоса, чтобы не услышало трио
шппошек, расположившееся неподалеку:- Но уж лучше эта
компания, чем прошлогодние англичане, которые с утра до

вечера ахали на весь пляж: «Ах, какое синее море! Ах, какое
белое небо! Ах, какой у маленькой Нелли красный носик!»
Розмэри подумала, что не хотела бы иметь Николь
своим врагом.
- Да, ведь вы же не видели драки,- продолжала
Николь.- Это было за день до вашего приезда: господин
со странной фамилией, похожей на название какой-то
марки маргарина или горючего ...
-Маккиско?
-Вот-вот-он поссорился с женой, и она бросила
ему горсть песку в лицо. Тогда он на нее навалился
и давай тыкать ее носом в песок. Мы все так и остолбене­
ли. Я даже просила Дика разнять их.
- А знаешь что,-сказал Дик, рассеянно глядя на
соломенную циновку .-Я, пожалуй, приглашу их всех
к нам на обед.
И думать не смей!- воскликнула Николь.

23
 - По-моему, это прекрасная мысль . Раз уж они
здесь, не следует их чуждаться.

- Мы и не чуждаемся,- смеясь, защищалась Ни­

коль.- Но я вовсе не хочу, чтобы еще меня, чего доброго,
стали тыкать носом в песок. Я злюr<а и недотрога,- ска­
зала она Розмэри и, приподнявшись на локте, крикну­
ла:- Дети, купаться! Надевайте костюмы.
Откуда-то у Розмэри возникло предчувствие, что се­
годняшнее купанье запомнится ей на всю жизнь, что, когда
бы ни зашла речь о купанье в море, тотчас оживет перед
ней этот день и час. Пошли в воду охотно, все вместе,
истомленные долгим вынужденным бездействием, отда­
ваясь морской прохладе после палящего зноя с наслажде­
нием гурмана, запивающего пряное карри вином со льда.
У Дайверов, как у наших далеких предков, день был
размерен так, чтобы извлечь максимум из того, что дано,
чтобы переходом от одного ощущения к другому усилить
остроту обоих; Розмэри еще не знала, что предстоит
очередной такой переход- от самозабвенного одиночест­
ва в волнах к шумному веселью провансальского завтра­

ка. Но ее не покидало чувство, что Дик взял ее под свою

защиту и покровительство, и она радостно следовала за

всеми, словно подчиняясь его неслышному приказу.

Николь тем временем передала мужу странный пред­

мет, над которым она трудилась все утро. Он скрылся
в кабинке и через минуту вышел оттуда в черных кружев­
ных папталонах до колен. Экстравагантность этого ко­
стюма вызвала переполох на пляже; впрочем, при бли­
жайшем рассмотрении оказалось, что под кружевом под­
шит чехол телесного цвета.

- Ну знаете ли, это выходка педераста! -с негодова­

нием воскликнул мистер Маккиско, но тут же спохватил­
ся и, оглянувшись на мистера Дамфри и мистера Кампи-
она , добавил:- Извините, пожалуйста. .
Розмэри кружевные паиталоны привели в полный вос­
торг. В своей наивности она горячо откликаласЪ на рас­
точительные шалости Дайверов, не догадываясь, что все
это далеко не так просто и не так невинно, как кажется,

что все это тщательно отобрано на ярмарке жизни с упо­

ром не на количество, а на качество; и так же как и все

прочее- простота в обращении, доброжелательность

и детская безмятежность, предпочтение, от даваемое про­
стейшим человеческим добродетелям,- составляет часть

24
""('аншой сделки с богами и добыто в борьбе, какую она
11 11оо6разить себе не могла. Дайверы в эту пору стояли
1101 t·;~мой вершине внешней эволюции целого класса-от-
1111 u рядом с ними большинство людей казалось неук­
тожими, топорными существами, но уже быJШ налицо
kа•tсственные изменения, которых не замечала и не могла

·•амстить Розмэри.
Вместе со всеми Розмэри пила херес и грызла сухое
11с•rснье. Дик Дайвер смотрел на нее холодными синими
•лазами; потом его сильные и ласковые губы разжались,
11 он сказал:
- А вы и в самом деле похожи на нечто в цвету­
;щв1ю уже я таких девушек не встречал.

Час спустя Розмэри безуrеiШiо рыдала у матери на грудИ.

- Я люблю его, мама. Я влюблена в него без памя­
ти-никогда не думала, что со мной может случиться
такое. А он женат, и жена у него замечательная-ну что
мне делать? Ох, если б ты знала, как я его люблю!
Хотелось бы мне его увидеть.
- Мы к ним приглашены в пятницу на обед.
- Если ты влюблена, ты не плакать должна, а радо-
ваться. Улыбаться должна.
Розмэри подняла голову, взмахнула ресницами, стря­
хивая слезы,-и улыбнулась. Мать всегда имела на нее
большое влияние.

v
Розмэри псехала в Монте-Карло в дурном настро­
ении- насколько это вообще было для нее возможно.
Крутойинеровный подъем привел ее к Ла-Тюрби, старой
Гомоновской студии, теперь перестраивавшейся заново;
и пока она, послав Эрлу Брэди свою карточку, дожи­
далась у решетчатых ворот, ей почудилось, что она в Гол­
ливуде. За воротами громоздился пестрый хлам, остав­
шийся от какой-то уже снятой картины,-кусок улицы·
индийского селения, большой кит из папье-маше, чудо­
вищная яблоня с яблоками, как баскетбольные мячи,
которая здесь, впрочем, казалась просто экзотическим

деревом вроде амаранта, мимозы, пробкового дуба или

карликовой сосны. Дальше стояли два павильона для
съемок, похожие на большие сараи, и между ними кафе-

25
закусочная; и везде были человеческие лица, густо накра­
шенные, изнуренные ожиданием и напрасной надеждой.
Минут через десять к воротам прибежал молодой
человек с шевелюрой канареечного цвета.
- Прошу вас, мисс Хойт. Мистер Брэди на съемоч­
ной площадке, но он вас сейчас же примет. Извините, чте
вам пришлось ждать,- вы не поверите, до чего назой­
ливы эти француженки, просто уж не знаешь, как от них
обороняться ...
Молодой человек-по-видимому, администратор сту­
дии- отворил незаметную дверь в глухой стене одного из
павильонов, и Розмэри с неожиданной радостью узнава­
ния шагнула за ним в полутьму. По сторонам маячили
смутные фигуры, обращали к ней пепельные лица, точно
души в чиtтилище, потревоженные явлением смертного
в их среде. Слышались голоса, приглушеиные до шепота,
издалека доносилось воркующее тремоло фисгармонии.
Они обогнули выгородку, образованную фанерными щи­
тами, и перед ними открылось залитое белым трескучим
светом пространство, посреди которого лицом к лицу

стояли двое- американская актриса и французский актер

в сорочке с крахмальной грудью, воротничком и манжета­
ми "рко-розового цвета. Они смотрели друг на друга
остекленевшими глазами, и казалось, что они стоят так
уже несколько часов; но время шло, и ничего не происхо­

дило, никто не шевелился. Световая завеса померкла

с противным шипеньем, потом разгорелась снова; вдали

жалобно застучали молотком в никуда не ведущую дверь;

между верхних софитов высунулась голубая физиономия,
прокричала что-то невнятное в черноту под крышей.
Потом прямо перед Розмэри чей-то голос нарушил царив­
шую на площадке тишину:

- Ты не вздумай снимать чулки, детка, изорвешь

хоть дюжину пар, тоже не беда. Это платье стоит пятнад­
цать фунтов.
Говоривший пятился назад, пока не натолкнулся на
Розмэри, и тогда администратор сказал:
- Эрл-мисс Хойт.
Они никогда не встречались раньше. Брэди был кипуч
и стремителен. Пожимая ей руку, он окинул ее всю
быстрым взглядом- знакомая игра, которая сразу ввела
Розмэри в привычную атмосферу, и при этом, как всегда,
вызвала чувство превосходства над партнером. Если ее
особа- ценность, почему не извлечь преимущества из
того факта, что эта ценность принадлежит ей?

26
 - Я ждал вас со дня на день,- сказал Брэди; в его
1щю~.:с, чуть излишне победительном для житейского раз-
1111юра, слышался легкий призвук лондонского просто­
llародного акцента.- Довольны путешествием?
- Да, но хочется уже домой.
- Нет-нет-нет,- запротестовал он.- Не торопи-
н:~:ь- нам с вами нужно поговорить. Я видел вашу
,,JJапину дочку»; должен сказать, это-первый класс.
Я смотрел ее в Париже и сразу же телеграфировал, чтобы
у:.s1шть, ангажированы вы уже или нет.
- Простите, я только вчера ...
- Черт возьми, какая картина!
Чувствуя, что улыбнуться, словно соглашаясь, было
Gы глупо, Розмэри нахмурила брови.
- Не слишком приятная участь-остаться навсегда
героиней одной картины.
- Конечно, конечно, вы правы. Какие же у вас планы?
- Мама считала, что мне нужно отдохнуть. А по
возвращении мы или возобновим контракт с «Феймос
плейере», или подпишем новый с «Ферст нэшнл».
- Кто это «мы»?
- Моя мать. Она ведет все мои дела. Без нее я бы не
справилась.

Снова он оглядел ее с головы до ног, и что-то вдруг

распахнулось в Розмэри навстречу этому взгляду. Не влече­
ние, нет, ничего похожего на восторженное чувство, так

властно захваmвшее ее утром на пляже. Просто электриче­

ский разряд. Этот человек желал ее, и девичья скованность
воображения не помешала ей представить себе, что она могла
бы уступить. Но через полчаса уже забыла бы о нем-как
забывают о том, кого целуют перед кинокамерой.
- Вы где остановились?-спросил Брэди.-Ах да,
у Госса. Ну что ж, на этот год и у меня все расписано, но
мое предложение остается в силе. После Копни Толмедж
в дни ее молодости вы- первая девушка, с которой мне
так хочется сделать картину.

- Я тоже охотно поработала бы с вами. Приезжайте

в Голливуд.
-Терпеть не могу эту клоаку. Мне и здесь хорошо.
Подождите-сейчас закончу эпизод и покажу вам свои
владения.

Он вернулся на площадку и вполголоса, неторопливо

стал втолковывать что-то французскому актеру.
Прошло пять минут-Брэди все говорил, а француз
слушал, переминаясь с ноги на ногу и время от времени

27
кивая головой. Но вдруг Брэди nрервал свою речь и что­
то крикнул осветителям. Тотчас же зажужжали и вспых­
нули юпитеры. Лос-Анджелес бился в уши Розмэри,
громко звал к себе. И, повинуясь зову, она смело скольз­
нула вновь в темноту закоулков тонкостенного города.
Она знала, каким выйдет Брэди со съемки, и решила не
nродолжать сегодня разговор с ним. Все еще заворожен­
ная, она вышла из nавильона и сnустилась вниз. Теперь,
nосле того как она nодышала воздухом киностудии, Сре­
диземноморье уже не казалось ей замкнутым и глухим.
У прохожих на улицах были симnатичные лица, и по
дороге на вокзал она куnила себе новые сандалеты.

Мать осталась довольна тем, как Розмэри выполнила

ее наставления; ей все время хотелось nоставить дочь на
рельсы и подтолкнуть. На вид мнесие Спирс была цвету­
щая женщина, но в ней накопилась усталость; бодрство­
вать у nостели умирающего- утомительное занятие,

а она прошла через это дважды.

VI
Чувствуя приятному истому после розового вина, ко­
торое подавалось к завтраку, Николь Дайвер вышла
в свой сад, разбитый на горном склоне. Она шла, высоко
скрестив на груди руки, и от этого искусственная камелия,

nрикреnленная у nлеча, nочти касалась щеки. Сад с одной

стороны примыкал к дому, органично сливаясь с ним;

с двух сторон он граничил со старой деревней, с четвертой

обрывалея каменистым устуnчатым спуском к морю.
Близ ограды, отделявшей сад от деревни, все было
nыльным: завитки виноградных лоз, эвкалиnты и лимон­

ные деревья, даже тачка садовника-только что остав­

ленная здесь, она уже вросла в землю, омертвела и при­

nахивала гнилью. Но довольно было nройти несколько

шагов и обогнуть клумбу с nионами, чтобы nопасть
словно в иной мир, зеленый, nрохладный, где леnестки
цветов и листья кудрявились от ласковой влажности воз­
духа; Николь всякий раз невольно изумлялась этому.
На шее у Николь был повязан лиловый шарф, и от
него даже в обесцвечивающих солнечных лучах ложились
лиловые отсветы на ее лицо и на землю , по которой она
стуnала. Лицо казалось замкнутым, nочти суровым,

28
1 олько во взгляде зеленых глаз сквозило что-то растерян-
•юс, жалобное. Волосы, золотистые в юности, потемнели
~·о временем, но сейчас, в свои двадцать четыре года, она
fiыла красивее, чем в восемнадцать, когда эти волосы
t:Jюсй яркостью затмевали все прочее в ней.
Дорожка с бордюром из белого камня, за которым
·•ыбилось душистое марево, вывела ее на открытую пло­
щадку над морем. Там, у огромной сосны, самого боль­
шого и старого дерева в саду, был водружен рыночный
·юнт из Сиены и стоял стол и плетеные кресла, а по
сторонам, в зелени смоковниц, притаились дремлющие

днем фонари. Николь на мгновение остановилась и, рас­

t:сянно глядя на ирисы и настурции, разросшиеся у под­

•южья сосны в полном беспорядке, точно кто-то наудачу

бросил тут горсть семян, прислушалась к шуму, который
вдруr донесся из дома,- детский плач и сердитые голоса;
должно быть, какая-то баталия в детской. Когда шум
затих, она пошла дальше, мимо калейдоскопа пионов,
клубившихся розовыми облаками, черных и коричневых
тюльпанов, хрупких роз с фиолетовыми стеблями, про·
зрачных, как сахарные цветы в витрине кондитерской,
nока наконец это буйное скерцо красок, словно достигнув
nредельного напряжения, не оборвалось вдруг на полу­
фразе- дальше влажные каменные ступени вели на дру­
гой уступ, футов на пять пониже.
Здесь бил родник, и дощатый сруб над ним даже
в яркие солнечные дни оставался сырым и скользким.
В склоне была вырублена лестничка, и по ней Николь
nоднялась в огород. Она шла быстрым шагом, она люби­
ла движение, хоть подчас казалась воплощением покоя,

безмятежного и в то же время загадочного. Это проис­

ходило оттого, что у нее было мало слов и еще 1\Jсньше
веры в их силу, и в обществе она была молчалива, внося
в светскую болтовню лишь свою необходимую долю,
тщательно, чтобы не сказать скупо, отмереm1ую. Но
когда малознакомые собеседники начинали испытывать
нtловкость, встречая столь скудный отклик, она вдруr
подхватывала тему разговора и неслась во всю прыть,

сама себе удивляясь, а потом так же внезапно останав­

ливалась, почти оробело, словно охотничий пес, исполни­
вший все, что от него требовалось, и даже чуть больше.
Стоя среди мохнато просвечеиной солнцем огородной
зелени, Николь увидела Дика, направлявшегося в свой
рабочий флигелек. Она подождала молча, пока он
не скрылся из виду; потом между грядками будущих

29
салатов пробралась к маленькому зверинцу, где ее
нестройным и дерзким шумом встретили голуби, кро­
лики и пестрый попугай. Отсюда дорожка снова шла
под уклон и выводила на полукру• лый выступ скалы,
обнесенный невысоким парапетом. Николь облокотилась
на парапет и глянула вниз; в семистах футах под
ней плескалось Средиземное море.
Место, где она стояла, когда-то было частью горного
селения Тарм. Усадьба Дайверов выросла из десятка кре­
стьянских домишек, лепившихся по этим кручам,- пять

были перестроены и превра тились в виллу, пять снесли и на .

их месте разбили сад. Наружная ограда осталась нетронутой,
и потому снизу, с проезжей дороги, усадьба бьиа неразлнчи­
ма в общей лилово-серой массе домов и деревьев Тарма.
Николь постояла немного, глядя на море, где не к чему
было припожить даже ее неутомимые руки . В это время
Дик вышел из своего флигелька с подзорной трубой,
1юторую он тут же стал наводить в сторону Канна . Минуту
спустя в поле его зрения попала Николь; он снова нырну л
во флигелек и тотчас же верну лея -на этот раз с мегафо­
ном. У него было множество всяких технических игрушек.
- Николь!- прокричал он.- Я забыл тебя преду­
предить о своем последнем апостольском деянии: я при­

гласил мнесие Абраме- знаешь, ту седую, полную даму

- Так я и чувствовала. Просто безобразие.
Ее голос ясно прозвучал в тишине, словно бы в на­
смешку над мегафоном Дика, и потому она поторопилась
крикнуть погромче:
Ты меня слышишь?
- Слышу.-Он опустил было мегафон, но сейчас же
снова упрямо поднес его к губам.- Я и еще кое-кого
приглашу. Обоих молодых людей, например.
- Приглашай, пожалуйста,-миролюбиво согласи­
лась она.

- Я хочу устроить по-настоящему скандальный ве­

чер Со ссорами, с Обольщениями чужих жен, с дамскими
обмороками в уборной и чтобы кто-то обиделся и ушел,
не простившись. Вот б удет потеха.
Он скрылся во флигельке, но Николь уже поняла, что
на него нашло хорошо знакомое ей настроение- взрыв
неуемного веселья, заражавшего всех кругом и неизбежно
сменявшегося под конец своеобразной депрессией, чего
он ник о г да не показывал, но что она угадывала чутьем.

Поводом к веселью служил порой пустяк, раздутый не по

значению, и в такие периоды Дик был совершенно неот-

30
ра·шм. От него исходила сила, заставлявшая людей под­
•rrшяться ему с нерассуждающим обожанием, и лишь
какие-нибудь закоренелые брюзги и маловеры могли
rrrотив этой силы устоять. Реакция наступала nотом,
''~лед за трезвой оценкой доnущенных сумасбродств и из­
лишеств. Оглядываясь назад, на вдохновленный им кар­
llавальный разгул, он ужасался, как ужасается иной nол­
ководец, взирая на кровавую резню, к которой сам дал
~игнал, повинуясь безотчетному инстинкту.
Но те, кто хоть на короткий срок nолучил достуn в мир
JI.ика Дайвера, уже не могли об этом забыть; им казалось,
•по он не случайно выделил их среди толnы, расnознав их
высокое nредназначение, из года в год остававшееся nогре­

беиным nод комnромиссами житейской обыденщины. Он

быстро завоевывал все сердца необычайной внимательно­
стью, подкупающей любезностью обращения; nричем де­
лалось это так неnосредственно и легко, что победа бывала
одержана nрежде, чем nобежденные успевали в чем-либо
разобраться. И тогда без предупреждения, не давая увянуть
только что распустившемуся цветку дружбы, Дик широко
расnахивал nеред ними ворота в свой занимательный мир.
Покуда они безоговорочно соблюдали nравила игры, он,
казалось, только о том и думал, чтобы им было хорошо
и приятно; но стоило им допустить хоть тень сомнения
в незыблемости этих правил, он словно исnарялся у них на
г лазах, не оставив и памяти о своих речах и поступках.

В nятницу, ровно в половине девятого, Дик вышел

встречать nервых гостей, церемонно и выразительно неся
пиджак на руке, точно тореадор свой плащ. Поздоровав­
шись с Розмэри и мнесие Спирс, он тактично выждал,
когда они сами начнут разговор, словно в расчете на то,
что звук собственного голоса поможет им освоиться
в незнакомой обстановке.
Слегка возбужденные подъемом в Та рм и свежестью
горного воздуха, Розмэри и ее мать с любоnытством
о г лядывались по сторонам. Подобно тому как достоин­
ства людей незаурядных сказываются порой даже в не­
ожиданных обмолвках, тщательно nродуманное совер­
шенство виллы «Диана» проступало даже сквозь досад­
ные мелочи вроде появления горничной без надобности
или звука некстати хлоnнувшей пробки. Перв1.1е гости,
вестники начинающегося праздника, еще застали конец

домашних будней, воплощенный перед ними зрелищем

маленьких Дайверов, под присмотром гувернантки до­
едавших на веранде свой ужин.

3\
 - Какой чудесный сад!- воскликну л а ми сси с Спирс.
- Это сад Николь,- сказал Дик .- Она ему покоя не
дает, без конца допекает заботами о здоровье растений.
Я не удивлюсь, если в один прекрасный день она сама
заболеет какой-нибудt мучнистой росой, фитофторой
или септорией.- Повернувшись к Розмэри, он строго
погрозил ей пальцем и сказал тоном шутки, под которой
сквозила, казалось, отеческая заинтересованность:­

Я решил принять меры, чтобы уберечь ваш рассудок,­

пода рю вам шляпу для пляжа.
Он повел гостей из сада на веранду, где занялся
приготовлением коктейлей. Приехал Эрл Брэди и бьт
очень удивлен при виде Розмэри. Он здесь держался
проще и естественней, будто оставил свою чудаковатую
манеру на территории студии, но Розмэри мгновенно
сравнила его с Диком Дайвером, и сравнение заставило
ее резко качнуться в сторону последнего. Рядом с ДИком
Эрл Брэди казался грубоватым, даже вульгарноватым
и все же ее опять словно током пронизало от его близости.
С фамильярностью старого знакомого он обратился
к детям, только что вставшим из-за стола:

- Спел бы ты нам что-нибудь, Ланье. Спой нам

вместе с Топси хорошую песенку
- Какую же песенку вам спеть?-спросил мальчик,
забавно растягивая слова, как все американские дети,
выросшие во Франции
- Ну вот хотя бы «Мои ами Пьеро».
Без всякого жеманства брат и сестра стали рядом,
и два пискливо-звонких голоска понеслись в тишине

вечера:

Au cla1r de la lune
Mon am1 Pierrot
Prёtc mo1 ta plume
Pour ecr1re un mot
Ма chandelle est morte
Je n'a1 plus de Геu
Ouvre mo1 ta porte
Pour l'amour de D1eu 1

1 При лунном свете,

Мой друr Пьеро,
Прошу, ссуди мне
Твое перо.
Поrасла свечка,
И нет оrю1,
Я жду у двери,
Впусти меня ( фр

32
 Песенка кончилась, разрумяненные закатными лучами,
J\СТИ с безмятежной улыбкой nринимали nохвалы и одобре­
IШЯ. Розмэри вилла «Диана» казалась сейчас центром
вселенной. На таких подмостках не может не разыграться
что-то необыкновенное. Она встрепенулась, услышав, как
звякнула калитка, пропуская новых гостей,-:по ввалились
скопом супруги Маккиско, мнесие Абраме, мистер Дамфри
11 мистер Кампион и сразу же устремились к веранде
Розмэри полосну л о досадой- она торопливо г ля ну л а
на Дика, словно спрашивая, что означает столь странное
смешение Но в его поведении не заметно было ничего
необычного Он приветствовал гостей с горделивым до­
стоинством, всем своим видом показывая, что ценит
заложенные в них безграничные и еще не раскрытые
возможности И так сильна была се вера в него. что
минуту спустя она уже nринимала как должное присут­

ствие Маккиско с компанией, и ей даже казалось, что она

с самого начала ожидала их здесь увидеть

- Мы с вами встречались в Париже,-сказал Мак­

киско Эйбу Норту, который вместе с женой явился вслед
за ними -Даже два раза встречались
- Как же, как же, конечно,- подтвердил Эй б
- А скажите, где это было?-спросил Маккиско,
вместо того чтобы благоразумно поставить точку,
- Да, кажется. -Но тут игра надоела Эй б у -Не
помню где

Этот обмен репликами заполнил возникшую паузу,

инстинкт подсказывал Розмэри, что теперь положение
требует чьего-то тактичного вмешательства, но Дик не
делал никаких попыток изменить порядок, в котором

расположилось все общество с приходом последних гос­

тей, или хотя бы сбить спесь со снисходительно улыба­
ющейся мнесие Маккиско Он не старался развязать затя­
нувшийся узел отношений, потому что не придавал этому
сейчас значения и знал, что он развяжется сам собой
Свои силы он приберегал для более значительного момен
та, когда можно будет, явив себя гостям с новой стороны.
дать им насладиться оказанным приемом

Розмэри стояла рядом с Томми Барбаном, который

был в необычно язвительном настроении,- казалось,
у него есть на то особые причины Он сообщ\{л Розмэри,
что завтра уезжает •
Собрались на родину?
На родину? У меня нет родины Я собрался на войну.
На какую войну?

2 Ф. С Фицджеральд, т. 2 Н
 - На какую-нибудь. Я давно не читал газет, но где­
то же наверняка идет война-не бывает, чтобы нигде
не шла.

- Разве вам все равно, за что сражаться?

- Абсолютно-лишь бы со мной были достаточно
обходительны. Когда у меня начинается брожение в кро­
ви, я еду к Дайверам, потому что знаю: здесь мне очень
скоро захочется на войну.
Розмэри широко раскрыла глаза.
- Но ведь вы друг Дайверов,-сказала она.
- Конечно, особенно ее друг, но около них мне всег-
да хочется на войну.
Она попыталась понять его, но не смогла. Ей около
Дайверов всегда хотелось одного: никогда с ними не
расставаться.

- Вы наполовину американец,- сказала она, как

будто в этом заключалось объяснение.
- Да, но наполовину и француз, а воспитывался
я в Англии, и, с тех пор как мне исполнилось восем­
надцать лет, я успел послужить в армиях восьми госу­

дарств. Но я бы не хотел, чтобы у вас создалось впечатле­

ние, будто я не люблю Дайверов,-я их очень люблю,
особенно Николь.
- Их нелJ>зя не любить,- просто сказала она.
Ее вдруг словно оттолкнуло от этого человека. Какой­
то неприятный обертон посльШiался ей в его речи, и она
поспешила заслонить чувство обожания, с которым от­
носилась к Дайверам, от его кощунственного цинизма. Она
порадовалась, что не будет сидеть рядом с ним за обедом;
когда она вместе с другими IШia к столу, накрытому в саду,

в ушах ее все еще звучало это «особенно ее друг».

По дороге она на какой-то миг оказалась рядом с Ди­
ком Дайвером. Перед его несокрушимым, ясным спо­
койствием все ее сомнения растворились в уверенности ,
что для него никаких сомнений нет. Весь последний год,
а это было все равно что всю жизнь, она располагала
деньгами, и уже пользовалась кое-какой славой, и могла
общаться со знаменитостями, которые, впрочем, каза­
лись ей лишь сильно увеличенными копиями соседей,
докторской вдовы и ее дочери, по парижскому hбtel­
pensюn1. Розмэри была романтична от природы, но в ее
жизни редко находилось место для романтики. Миссис
Спирс, твердо решив, что Розмэри должна сделать карье-

1 Огель-пансиону ( ФР.).

34
ру. 11с позволила бы ей размениваться на мишурные
, ,,(,Jrа·шы, навязывавшиеся со всех сторон, да и Розмэри
,ама уже переросла эту стадию-она работала в мире
шшюзий, но не жила в нем. И когда на лице матери она
IIIIO'IИTaлa одобрение Дику Дайверу, это означало, что
·r ут можно не опасаться подделок, это означало paзpeшe­
rrrrc не оглядываясь идти вперед.
- Я все время наблюдал за вами,-сказал Дик, и она
·rrraлa, что это правда.- Мы вас очень полюбили.
- А я влюбилась в вас с первого раза, как только
унидела,- тихо произнесла она.

Он сделал вид, что пропустил ее слова мимо ушей, как

11быкновенную любезность.
- С новыми друзьями,- сказал он, словно изрекая
важную истину,- часто чувствуешь себя лучше, чем со
сrарыми.

Это замечание, смысл которого не совсем до нее

;tошел, было сделано в последнюю минуту- гости уже
рассаживались вокруг стола, отвоеванного у синеватых

сумерек медленно разгоравшимися фонарями. Что-тора­

Jtостно дрогнуло у Розмэри внутри, когда она увидела,
•rто Дик усадил ее мать по правую руку от себя; сама она
оказалась между Брэди и Луисом Кампионом.
В избытке чувств она повернулась к Брэди, готовая
ему довериться, но холодная искра, сверкнувшая в его

r·лазах при первом упоминании о Дике, ясно показала, что

роль исповедника не по нем. В свою очередь, она прояви­
ла непреклонность, когда он попытался завладеть ее

рукой, и все время обеда они проговорили на профессио­

нальные темы, вернее, он говорил на профессиональные
темы, а она слушала с вежливым вниманием, хотя мысли

се так явно витали г де-то далеко, что едва ли это мог л о от

него укрыться. Время от времени случайно дошедшая
фраза, дополненная тем, что от ложилось в подсознании,
помогала ей следить за сутью разговора; так ин о г да лишь
с середины прислушаешься к бою часов, но ритм, застря­
вший в ушах, позволяет сосчитать пропущенные удары.

VII

Воспользовавшись паузой в разговоре, Розмэри пе­

ревела взгляд туда, где между Томми Барбаном и Эйбом
Нортом сидела Николь и ее каштановые, как шерсть
чау-чау, волосы мерцали и пенились в свете ламп

зs
и фонарей. Розмэри прислушалась, завороженная звуч­
ным голосом, ронявшим нечастые короткие фразы.
- Бедняга! Что вдруг за фантазия-распилить его
пополам?
- Просто мне захотелось посмотреть, что у офици­
анта внутри. Разве вам не интересно, что у официанта
внутри?
- Старые меню,- смеясь, предположила Николь .­
Черепки битой посуды, чаевые, огрызки карандаша .
- Скорей всего, но это требует научного доказатель­
ства. И потом, пила ведь была не простая, а музыкаль­
ная, что значительно облагородило бы все дело.
- А вы на ней собирались играть во время опера­
ции?- осведомился Томми.
- До этого у нас не дошло . Крик помешал. Мы
испугались, как бы он не надорвался от крика.
- Все-таки странно,-:- сказала Николь .- Музыкант
хочет употребить инструмент другого музыканта на то,
чтобы ...
Обед длился уже полчаса, и за это время произошла
ощутимая перемена: каждый сумел что-то отбросить­
заботу, тревогу, подозрение-и теперь был только дай­
веровским гостем, самим собой, но в лучшем своем виде.
Равнодушная или скучная мина мог л а быть истолкована
как желание обидеть хозяев, и все наперебой старались,
•побы этого не произошло, и Розмэри, видя их старания,
испытывала почти нежность ко всем, исключая Макки­
ско, который и тут ухитрился обособиться от остальных.
Впрочем, не столько со зла, сколько из-за того, что
решил закрепить вином приподнятое настроение, владев­

шее им в начале вечера. Своему соседу справа, Эрлу

Брэди, он адресовал несколько уничтожающих замечаний
о кино, соседку слева, мнесие Абраме, вообще не замечал;
под конец он откинулся на спинку стула и уставился на

Дика Дайвера с выражением сокрушительной иронии, но

время от времени сам портил эффект попытками втянуть
Дика в беседу по диагоналИ через стол .
- Вы, кажется, приятель Денби Ван Бюрена?-спра­
шивал он.
- Вроде бы не знаю такого
- А я всегда считал, что вы его приятель,-наста-
ивал он с раздражением.

Вслед за темой о мистере Ван Бюрене, которая засох­

ла на корню, Маккиска испробовал еще несколько, столь
же неудачных, но всякий раз его словно парализовала

36
11рсдупредительная вежливость Дика, и прерванный Иl\1
ра ·11 о вор после короткой паузы шел дальше без него
11 робовал он вторгаться и в другие разговоры, но это
1\J,JХО/\ИЛО так, будто пожимаешь пустую перчатку,
11 в конце концов он умолк с видом взрослого, вынужден ­
Jюго мириться с детским обществом, и сосредоточил свое
внимание на шамnанском

Розмэри время от времени обвол.ила взглядом всех

сндящих за столом, так забот ли во следя за их настроени­
ем, словно готовилась им в мачехи. Свет лампы, искусно
скрытой в букете ярких гвоздик, падал на лицо миссис
Абраме, в меру подрумяненное бокалом «Вдовы Клико»,
нышущее здоровьем, благодушием, детской жизнера­
лостностью; ее соседом был мистер Ройял Дамфри, де­
вичья миловидность которого не так бросалась в г лаза
в праздничной атмосфере вечера. Далыне сидела Вайолет
Маккиско; винные пары выманили варужу все приятное.
что ей дала природа, и она перестала насильно убеждать
себя в двусмысленности своего положения- положения
жены карьериста, не сделавшего карьеры.
Потом- Дик, навьюченный грузом скуки, от которой
оп избавил других, целиком растворившийся в своих
хозяйских заботах.
Потом ее мать, безупречная, как всегда.
Потом Барбан, занимавший ее мать беседой, светская
непринужденность которой вернула ему расположение
Розмэри Потом Николь. Розмэри вдруг как-то по-ново­
му увидела ее и подумала, что никогда не встречали

никого красивее. Ее лицо-лик северной мадонны-сия­

ло в розовом свете спрятанных среди листвы фонарей, зи
снежной завесой мошкары, кружившейся в освещенном
пространстве. Она сидела тише тихого, слушая Эйба
Норта, который толковал ей про свой моральный кодекс.
«Конечно, у меня есть моральный кодекс,- настаивал
он.- Человеку нельзя без морального кодекса. Мой со­
стоит в том, что я против сожжения ведьм. Как услышу,
что где-нибудь сожгли ведьму, просто сам не свой стано­
влюсь». От Эрла Брэди Розмэри знала, что Эйб-ком­
позитор, который очень рано и очень блестяще начал, но
вот уже семь лет ничего не пишет.

Дальше сидел Кампион; ему каким-то образом уда­

лось обуздать свои причудливые замашки и даже прояв­
лять в общении с окружающими почти материиски беско­
рыстный интерес. Потом Мэри Норт, которая так весело
сверкала в улыбке белыми зеркальцами зубов, что, глядя

37
на них, трудно было не улыбнуться в ответ,-казалось,
во всех порах кожи вокруг ее полуоткрытого рта разлито

у довольствие.

И, наконец, Брэди, в чьей свободной манере держать­

ся все больше чувствовалась обходительность свет­
ского человека, а не только настойчивое и грубое под­
черкиванье собственного душевного здоровья и уме­
ния сохранить его ценой равнодушия к чужим слабо­
стям.
Для Розмэри, своей доверчивой непосредственностью
похожей на маленькую героиню одного из опусов мнесие
Бернет, этот вечер был как возвращение домой, как от­
дых после соленых шуток фронтира. В темноте сада
загорались светлячки, где-то далеко внизу лаяла собака.
Чуднлось, что стол немного приподнялся над землей, как
танцплощадка с особым механизмом, и у тех, кто сидел
за ним, возникало такое чувство, будто они одни среди
мрака вселенной и пища, которую они едят,-единствен­
ная оставшаяся в ней пища, а тепло, согревающее их,­
единственное ее тепло. Сдавленно хохотнула миссис Мак­
киска, и, как будто это был знак, что отрыв от земли
совершился, Дайверы вдруг с удвоенной лаской заулыба­
лись своим гостям,-и так уже всячески ублаженным
хозяйской любезностью, тонкой хозяйской лестью, воз­
вышавшей их в собственных глазах,- словно желали воз­
наградить их за все лоневоле оставленное на земле. Ка­
кой-то миг они оба, казалось, разговаривали с каждым
отдельно, спеша уверить его в своей дружбе, своей сим­
патии. В этот миг повернутые к ним лица походили на
лица нищенок на рождественской елке. И вдруг все обо­
рвалось-обед был окончен, смелый порыв, вознесший
гостей из простого застольного веселья в разреженную
атмосферу высоких чувств, миновал, прежде чем они
дерзнули вдохнуть эту атмосферу, прежде чем осознали,
что находятся в ней.
Но магия теплой южной ночи, таившаяся в мягкой
поступи тьмы, в призрачном плеске далекого прибоя, не
развеялась, она перешла в Дайверов, стала частью их
существа. Розмэри усЛЬПIIала, как Нихоль уговаривает ее
мать принять в подарок желтую атласную сумочку, кото­

рую та похвалила. «Вещи должны принадлежать тем,

кому они нравятся»,-смеялась она. засовывая в сумочку

разные мелочи желтого цвета, попадавшиеся на глаза,­

карандаiШП, футляр с губной помадой, малевысую запис­
ную КШIЖКу-<<ПОТОму ЧТО ЭТО вое ОДНО К ОДНОму>>.

за
 Николь исчезла, и тут только Розмэри заметила, что
/~ика тоже нет рядом; гости рассыпались по саду, некото­
рые rютянулись к веранде.

- Вы не хотите пойти в уборную?- спросила, по­

нойдя. мнесие Маккиско.
У Розмэри такого желания не было.
- А я пойду,-объявила мнесие Маккиско.-Мне
11ужно в уборную.- И твердой походкой женщины, пре­
:!Ирающий условности, открыто направилась к дому, про­
вожаемая неодобрительным взглядом Розмэри.
Эрл Брэд!f предложил спуститься вниз, к обрыву над
морем, но Розмэри решила, что пора ей урвать немножко
Дика Дайвера для себя, и потому осталась ждать его
nозвращения, от нечего делать слушая препирательства

Маккискос Барбаном.
- С какой стати вам воевать против Советов?­
спрашивал Маккиско.- Я считаю, что они осуществляют
величайший в истории человечества эксперимент. А Риф­
екая республика? По-моему, если уж воевать, так за тех,
на чьей стороне правда.
А как это определить?-сухо осведомился Барбан.
Ну-всякому разумному человеку ясно.
- Вы что, коммунист?
- Я социалист,-сказал Маккиско.-Я сочувствую
России.
- А вот я-солдат,-возразил Барбан весело.­
Моя профессия убивать людей. Я дрался с рифами, пото­
му что я европеец, и я дерусь с коммунистами, потому
что они хотят отнять у меня мою собственность.
- Ну знаете ли ...
МаккQско оглянулся в поисках союзников, которые
помогли бы ему высмеять ограниченность Барбана, но
никого не обнаружил. Он не понимал того, с чем стол­
кнулся в Барбане, ни скудости его запаса идей, ни слож­
ности его происхождения и воспитания. Что такое идеи,
Маккиско знал и в процессе своего умственного развития
учился распознавать и раскладывать по полочкам все

большее их число, но Барбан поставил его в тупик;

у этого «чурбана», как он его мысленно переименовал, он
не мог обнаружить ни одной знакомой идеи, но в то же
время не мог и почувствовать превосходства над ним,
а потому поспешил ухватиться за спасительный ·вывод·
Барбан-продукт отживающего мира, значит, он ничего
не стоит. Из соприкосновения с теми, кто составляет
своего рода аристократию Америки, Маккиско вынес

39
вполне определенное впечатление; ему запомнился их не­

уклюжий и сомнительный снобизм, их пристрастие к неве­

жеству и бравирование грубостью- позаимствованные
у англичан, по без учета тех факторов, которые придают
смысл английскому филистерству и английской грубости,
и перенесенные в страну, где даже минимальные познания

и минимальная отесанноетЪ больше, чем где-либо, в це­

пе- словом, все то, апогеем чего явился так называемый
«гарвардский стиль» девятисотых годов. За одного из
подобных аристократов он принял Барбана, а хмель вы­
шиб из него привычный страх перед людьми этого типа­
и это неминуемо должно было кончиться плохо.
Розмэри сидела внешне спокойная (хотя почему-то ей
было стыдно за Маккиск о), но внутри ее жгло нетерпе­
ние,- когда же наконец вернется Дик Дайвер? С ее места
за опустевшим столом, г де, кроме нее, остались только

Барбан, Эйб и Маккиско, видна была дорожка, обсажен­

ная миртом и папоротником, и в конце дорожки камен­

ная терраса. Залюбовавшись профилем матери, четко

вырисовывавшимся на фоне освещенной двери в дом,
Розмэри хотела было встать и пойти туда, но в эту
минуту, вся запыхавшись, прибежала ми сси с Маккиск о.
Она источала возбуждение. Уже по тому, как она молча
выдвинула стул и села, округлив глаза, беззвучно шевеля
губами, ясно было- это человек, до краев переполненный
новостями, и не мудрено, что с вопросом мужа: «Что
случилось, Вайолет?»- все глаза устремилисЪ на нее.
- Милые мои ...-начала она, но тут же, прервав
себя, обратилась уже к одной Розмэри:- Милая моя ..•
нет, не могу. Не в силах говорить.
- Успокойтесь, вы среди друзей,- сказал Эй б.
- Милые мои, там наверху я застала такую сцену ...
Она запнулась и с таинственным видом замотала
головой- как раз вовремя, потому что Барбан встал
и сказал ей вежливо, но твердо:
- Я бы вам не советовал делать замечания о том,
что происходит в этом доме.

VIII

Вайолет натужно, с шумом перевела дух и поста­

раласЪ придать своему лицу более спокойное выражение.
Вернулся наконец Дик; с безошибочным чутьем он
вклинился между Барбаном и супругами Маккиско и за-

40.
вел с Маккиска литературный разговор с позиций любоз­
llательного невежды, чем подарил собеседнику миг вож­
J{Сленного чувства превосходства. Остальных он попро­
сил перенести лампы в дом- кто ж откажется от удо­
Jюльствия шествовать с лампой в руках по темному саду,
да еще сознавая, что делает дело? Розмэри тоже несла
одну из ламп, терпеливо отвечая Ройялу Дамфри на
бесконечные расспросы о Голливуде.
«Теперь-то уж я заслужила право побыть с ним наеди­
не,- думала она.- И он сам не может не понимать это­
го, ведь он живет по тем же законам, по которым мама

учила жить меня».

Розмэри не ошиблась- скоро он нашел случай

ускользнуть с ней вдвоем от общества на террасе, и сразу
же их повлекло вниз, к обрыву над морем, куда вели не
столько ступени, сколько крутые и неровные уступы,

и Розмэри одолевала их то с усилием, то словно летя.

Стоя у парапета, они смотрели на Средиземное море.
Запоздалый экскурсионный параходик с острова Лерене
парил в заливе, как воздушный шар на празднике Четвер­
того июля, оторвавшийся и улетевший в облака. Он
парил среди чернеющих островков, мягко расталкивая
темную воду.

- Мне понятно, отчего вы всегда с таким чувством

говорите о своей матери,- сказал Дик.- Ее отношение
к вам просто удивительно. В Америке редко встретишь
таких умных матерей.
- Моя мама-совершенство,-благоговейно произ­
несла Розмэри.
- У меня тут явилась одна мысль, которую я ей
высказал. Как я понял, еще не решено, сколько вы пробу­
дете во Франции,- это зависит от вас.
«Это зависит от вас»,-едва не выкрикнула Розмэри.
- Так вот-поскольку здесь все уже кончено ...
- Все кnнчено?-переспросила Розмэри.
- Я хочу сказать-с Тармом уже кончено на этот
год. На прошлой неделе уехала сестра Николь, завтра
уезжает Томми Барбан, в понедельник-Эйб и Мэри
Норт. Может быть, нас ждет еще много приятного этим
летом, но уже не здесь. Я не люблю сентиментального
угасания-умирать, так с музыкой, для того я и затеял
этот обед. А мысль моя вот какая: мы с Николь едем
в Париж проводить Эйба Норта, он возвращается в Аме­
рику, так не хотите ли и вы поехать с нами?
А что сказала мама?

41
 - Что мысль отличная. Что самой ей ехать не хочет­
ся. И что она готова отпустить вас одну.
- Я не была в Париже с тех пор, как стала взрос­
лой,-сказала Розмэри.-Побывать там с вами-боль­
шая радость для меня.
- Спасибо на добром слове.- Показалось ли ей, что
в его голосе вдруг зазвенел металл?- Мы все приметили
вас, как только вы появились на пляже. Вы так полны
жизни- Николь сразу сказала, что вы, наверно, актриса .
Такое не растрачивается на одного человека или хотя бы
на нескольких.

Чутье nодсказало ей: он nотихоньку поворачивает ее

в сторону Николь; и она nривела в готовность тормоза,
не собираясь поддаваться.
- Мне тоже сразу захотелось nознакомиться с вашей
компанией- особенно с вами. Я же вам говорила, что
влюбилась в вас с первого взгляда.
Ход был рассчитан правильно. Но беспредельность
пространс:гва между небом и морем уже охладила Дика,
погасила nорыв, заставивший его увлечь ее сюда, помог­
ла расслышать чрезмерную откровенность обращенного
к нему зова, почуять опасность, скрытую в этой сцене без
репетиций и без заученных слов.
Теперь нужно было как-то добиться, чтобы она сама
пожелала вернуться в дом, но это было не просто, и, кроме
того, ему не хотелось отказываться от нее. Он добродуш­
но пошутил- холодком повеяло на нее от этой шутки:
- Вы сами не знаете, чего вам хочется. Спросите
у мамы, она вам скажет.

Ее оглушило, как от удара. Она дотронулась до его

рукава, гладкая материя скользнула под пальцами, точно
ткань сутаны. Почти поверженная ниц, она сделала еще
один выстрел:

- Для меня вы самый замечатеЛьный человек на

свете- после мамы .

- Вы смотрите сквозь романтические очки.

Он засмеялся, и этот смех погнал их наверх к террасе,
где он с рук на руки передал ее Николь ...
Уже настала пора прощаться. Дайверы позаботились
о том, чтобы все гости были доставлены домой без
хлопот . В большой дайверовской «изотте» разместились
Том ми Барбан со своим багажом- решено было, что он
переночует в отеле, чтобы поспеть к утреннему поезду,­
миссис Абраме, чета Маккиско и Кампион; Эрл Брэди,
возвращавшийся в Монте-Карло, взялся подвезти по до-

42
rоге Розмэри с матерью; с ними сел также Ройял Дам­
фри, которому не хватало места в дайверовском лимузи­
llе. В саду над столом, где недавно обедали, еще горели
фонари; Дайверы, как радушные хозяева, стояли у во­
рот- Николь цвела улыбкой, смягчавшей ночную тень.
Дик каждому из гостей отдельно желал доброй ночи.
Боль пронзила Розмэри от того, что вот сейчас она уедет,
а они здесь останутся вдвоем. И снова она подумала: что
же такое видела миссис Маккиско?

IX

Ночь была черная, но прозрачная, точно в сетке под­

вешенная к одинокой тусклой звезде. Вязкая густота воз­
духа приглушала клаксон шедшей впереди «изотты». Шо­
фер Брэди вел машину не торопясь; задние фары «изот­
ты» иногда лишь показывались на повороте дороги,

а потом и вовсе исчезли из виду. Минут через десять,

однако, «изотта>> вдруг возникла впереди, неподвижно

стоящая у обочины.' Шофер Брэди притормозил, но в ту

же минуту она опять тронулась, однако так медленно,

что они легко обогнали ее. При этом они слышали какой­
то шум внутри респектабельного лимузина и видели, что
шофер лукаво ухмыляется за рулем. Но они пронеслись
мимо, набирая скорость на пустынной дороге, где ночь
то подступала с обеих сторон валами черноты, то тяну­
лась сквозистой завесой; и, наконец, несколько раз стре­
мительно нырнув под уклон, они очутились перед темной
громадой отеля Госса .
Часа три Розмэри удалось подремать, а потом она
долго лежала с открытыми глазами, словно паря в пус­
тоте. В интимном сумраке длящейся ночи воображение
рисовало ей новые и новые повороты событий, неиз­
менно приводившие к поцелую, но поцелуй был бес­
плотный, как в кино. Потом, ворочаясь с боку на бок
в первом своем знакомстве с бессонницей, она попы­
талась думать о том, что ее занимало, так, как об
этом думала бы ее мать. На помощь пришли обрывки
давних разговоров, которые отложились где-то в под­

сознании и теперь всплывали наверх, возмещая отсут­

ствие жизненного опыта.

Розмэри с детства была приучена к мысли о труде.

Схоронив двух мужей, миссис Спирс свои скромные
вдовьи достатки потратила на воспитание дочери, и ко-

43
гда та к шестнадцати годам расцвела во всей своей
пышноволосой красе, повезла ее в Экс-ле-Бен и, не
дожидаясь приглашения, заставила постучаться к извест­

ному американскому кинопродюсеру, лечившемуся мест­

ными водами. Когда продюсер уехал в Нью-Иорк, уе­
хали и мать с дочерью. Так Розмэри выдержала свой
вступительный экзамен. Потом пришел успех, заложив­
ший основу сравнительно обеспеченного будущего, и это
дало право мнесие Спирс сегодня без слов сказать ей
примерно следующее:

«Тебя готовили не к замужеству- тебя готовили

прежде всего к труду . Вот теперь тебе попался первый
крепкий орешек, и такой, который стоило бы расколоть.
Что же, попробуй-выйдет, не выйдет, в убытке ты не
останешься. Приобретешь опыт, быть может, ценой стра­
дания, своего или чужого, но сломить тебя это не сломит.
Ты хоть и девушка, но стоишь в жизни на собственных
ногах, и в этом смысле все равно что мужчина»

Розмэри не привыкла размышлять- разве что о мате­

ринских совершенствах,- но в эту ночь отпала наконец

пуповина, связывавшая ее с матерью, и не мудрено, что ей

не спалось. Как только забрезживший рассвет придвинул
небо вплотную к высоким окнам, она встала и вышла на
веранду, босыми ступнями ощущая тепло не остывшего
за ночь камня. Воздух был полон таинственных звуков;
какая-то настырная птица злорадно ликовала в листве

над тениистым кортом, на задворках отеля чьи-то шаги

протопали по убитому грунту, проскрипели по щебенке,
простучали по бетонным ступеням; потом все повтори­
лось в обратном порядке и стихло вдали. Над чернильной
гладью залива нависла тень высокой горы, где-то там
жили Дайверы. Ей почудилось-вот они стоят рядом,
напевая тихую песню, неуловимую, как дым, как отголо­

сок древнего гимна, сложенного неведомо где, неведомо

кем. Их дети спят, их ворота заперты на ночь.

Она вернулась к себе, надела сандалеты и легкое
платье, снова вышла и направилась к главному крыль­
цу- чуть ли не бегом, потому что па ту же веранду
выходили двери других номеров, откуда струился сон. На
широкой белой парадной лестнице чернела какая-то фи­
гура; Розмэри остановилась было в испуге, но в следую­
щее мгновение узнала Луиса Кампиона- он сидел па
ступеньке и плакал.

Он плакал тихо, но горестно, и у него по-жснски

трясласъ от рыданий спина и плечи. Вес это в точности

44
напоминало сцену Из фильма, в котором Розмэри снима­
лась прошлым летом, и, невольно повторяя свою роль,
она подошла и дотронулась до его плеча. Он взвизгнул
от неожиданности, не сразу разобрав, кто перед ним.
- Что с вами?- Ее глаза приходилисЪ на уровне его
глаз, и в них было участие, а не холодное любопыт­
ство.- Не могу ли я чем-нибудь помочь?
- Мне никто не может помочь . Я сам виноват no
всем. Знал ведь. Всякий раз одно и то же.
- Но, может быть, вы мне скажете, что случилось?
Он посмотрел на нее, как бы взвешивая, стоит ли.
- Нет,- решил он в конце концов.- Вы слишком
молоды и не знаете, что приходится претерпевать тому,

кто любит. Муки ада. Когда-нибудь и вы полюбите, но

чем позже, тем лучше. Со мной это не первый раз, но
такого еще не бывало . Казалось, все так хорошо, и вдруг ...
Его лицо было на редкость противным в прибыва­
ющем утреннем свете. Розмэри не дрогнула, не помор­
щилась, ничем не выдала внезапно охватившего ее от­
вращения, но у Кампиона было обостренное чутье, и он
поспешил персменить тему:

Эйб Норт где-то тут поблизости .

- Что вы, он ведь живет у Дайверов.
- Да, но он приехал- вы разве ничего не знаете?
В третьем этаже со стуком распахнулось окно, и го­
лос, явно принадлежавший англичанину, прошепелявил:
- Нельзя ли потише!
Розмэри и Луис Кампион устыженно спустились вниз
и присели на скамью у дорожки, ведущей к пляжу.
- Так вы совсем, совсем ничего не знаете? Дорогая
моя, произошла невероятпая вещь ...- Он даже повесе­
лел, воодушевленный выпавшей ему ролью вестника .­
И главное, все так скоропалительно и непривычно для
меня- я, знаете, стараюсь держаться подальше от
вспыльчивых людей-они меня нервируют, я просто за­
болеваю, и надолго.
В его взгляде светилось торжество. Она явно не пони­
мала, о чем идет речь.

- Дорогая моя,-провозгласил он, положив руку ей

на колено и при этом весь подавшись вперед в знак того,

что это не был случайный жест. Он теперь чувствовал

себя хозяином положения.- Будет дуэль.
Что-о?
Дуэль на ... пока еще неизвестно на чем.
Но у кого дуэль, с кем?

4S
 - Сейчас я вам все расскажу.- Он шумно nеревел
дух, nотом изрек, будто констатируя нечто, не делающее
ей чести, чем он, однако же, великодушно nренебрег­
Вы ведь ехали в другой машине. Что ж, ваше счастье­
мне это будет стоить года два жизни, не меньше. И все
так скоропалительно nроизошло ..
- Да что произошло?
- Не знаю даже, с чего все началось. Она вдруг
завела разговор ...
- Кто-она?
- Вайолет Маккиско.-Он понизил голос, как будто
под скамейкой кто-то сидел.- Только ни слова про Дай­
веров, а то он грозил бог весть чем каждому, кто хотя бы
заикнется о них.

- К то грозил?
- Томми Барба11. Так что вы не проговоритесь, что
слышали что-нибудь от меня. И все равно, мы так и пе
узнали, что хотела рассказать Вайолет, потому что 011 все
время ее перебивал, а nотом муж вмешался, и вот теnерь
будет дуэль. Сегодня в пять утра-ровно через час.-011
тяжело вздохнул, вспомнив собственное горе.- Ах, доро­
гая моя, лучше бы это случилось со мной . Пусть бы .меил
убили на дуэли, мне теперь все равно не для чего жить.­
Он всхлиnнул и скорбно закачался из стороны в сторону
Опять стукнуло окно наверху, и тот же голос сказал·
- Да что же это за безобразие, в конце концов!
В эту минуту из отеля вышел Эй б Норт, как-то неуве­
ренно глянул туда, сюда и увидел Розмэри и Камnио11а,
чьи фигуры отчетливо выделялись на фоне уже совсем
nосветлевшего над морем неба. Он хотел было загово­
рить, но Розмэри nредостерегающе затрясла головой,
и они nерешли на другую скамейку, nодальше. Розмэри
заметила, что Эйб чуточку nьян.
- А вы-то чего не сnите?- сnросил он ее.
- Я только что вышла.- Она чуть было не рассме-
ялась, по вовремя вспомнила грозного британца наверху
- Приворожеипая руладой соловья?-nродеклами­
ровал Эйб и сам же nодтвердил:- Вот именно, руладой
соловья. Вам этот деятель рукодельного кружка расска­
зал, какая история вышла?
Кампион возразил с достоинством:
- Я знаю только то, что слышал собственными ушами
Он встал и быстрым шагом пошел прочь. Эйб сел
возле Розмэри.
Зачем вы с ним так резко?

46
 - Разве резко?-удивился Эйб.-Хнычет тут все ут­
ро, надоел.

Может быть, у него какая-то беда.

-Может быть.
-А что это за разговор о дуэли? У кого, с кем?
Когда мы поравнялись на дороге с их машиной, мне
показалось, будто там происходит что-то странное. Но
неужели это правда?
- Вообще это, конечно, бред собачий, но тем не
менее правда.

Ссора, оказывается, началась перед тем, как маши­

на Эрла Брэди обогнала дайверовский лимузин, стояв­
ший у обочины ...- Ровный голос Эйба вливалея в гулкую
предутреннюю тишину.- Вайолет Маккиска стала рас­
сказывать мнесие Абраме что-то про Дайверов, какое­
то она там сделала наверху в доме открытие, которое
прямо-таки ошеломило ее. А Томми, он за Дайверов
готов любому перегрызть горло. Правда, эта Маккиска
довольно противная особа, но дело не в этом, а в том ,
что чета Дайверов, именно чета Дайверов, занимает
в жизни своих друзей особенное место, многие даже сами
не вполне это сознают. Конечно, при таком отношении
что-то теряется, иногда чувствуешь себя с ними так,
будто сидишь в театре и смотришь на ирелестную балет­
ную пару, а балет-это зрелище, которое восхищает, но
не волнует; но на самом деле все тут гораздо сложнее- в
двух словах не объяснишь. Так или иначе Томми-один
из тех, кто через Дика стал близок и к Николь, и чуть
только Маккиска дала языку волю, он ее сразу осадил :
- Мнесие Маккиско, будьте добры прекратить этот
разговор.

Я не с вами разговариваю,- возразила она.

Все равно, я вас прошу Дайверов не касаться.
А что, это такая святыня?
Оставьте Дайверов в покое. мнесие Маккисхо
Найдите себе другую тему.
Томми сидел на одном из откидных сидений. На дру­
гом сидел Кампион, от него я и у"Jнал обо всем.
- А вы мне не указывайте,- n"Jлилась Вайолет.
Вы знаете. хак это бывает, когда люди ночью в маши­
не возвращаются из гостей -JСто-то переговаривается

47
вполголоса, кто-то задумался о своем, кто-то дремлет от

усталости. Вот и здесь- все только тог да опомнились,

когда машина остановилась и Барбан закричал громо­
вым голосом кавалерийского командира:
- Выходите из машины! До отеля не больше мили,
дойдете пешком, а не дойдете-дотащат. Я больше не
желаю слышать ни вашего голоса, ни голоса вашей жены!
- Это насилие!- закричал Маккиско .- Вы пользу­
етесь тем, что физически я слабее вас. Но вам меня
не запугать. Жаль, у нас не существует дуэльного ко­
декса.

Он забыл, что Том ми- француз , в этом была его

ошибка. Томми размахнулся и дал ему пощечину-тут
шофер решил, что нужно ехать дальше. В эту минуту ваша
машина и поравнялась с ними. Женщины, конечно, подня­
ли визг. Вся эта кутерьма продолжалась до самого отеля
Томми позвонил знакомому в Канн и попросил быть
его секундантом. Маккиско не захотел брать в секундан­
ты Кампиона,- который, впрочем, к этому и не рвал­
ся,- а позвонил мне и, не вдаваясь в подробности, про­
сил немедленно приехать сюда. Вайолет Маккиско сдела­
лось дурно, мнесие Абраме увела ее к себе, напоила
каплями, и та благополучно уснула на ее кровати. При­
ехав и узнав, в чем дело, я попробовал урезонить Томми,
но он требовал, чтобы Маккиско принес ему извинения,
а Маккиско расхрабрился и извиниться не пожелал

Выслушав Эйба, Розмэри с тревогой спросила.

- А Дайверы знают, что все вышло из-за них?
- Нет- и не узнают ник о г да. Этот идиот Кампион
совершенно напрасно и вас посвятил во все, но этого уже

не исправишь. А шоферу я сказал: если он вздумает

болтать, я пущу в ход свою знаменитую музыкальную
пилу. Но Томми все равно не успокоится-ему нужна
настоящая война, а не стычка один на один.
- Только бы Дайверы не узнали,- сказала Розмэри
- Пойду проведаю Маккиско. Хотите со мной? Ему
будет приятно ваше участие- бедняга, верно, ни на миг
глаз не сомкнул.
Розмэри живо представилось, как этот нескладный,
болезненно обидчивый человек мечется без сна в ожида­
нии рассвета. С минуту она колебалась, потом жалость
пересилила в ней отвращение, и, кивнув головой, она по­
утреннему бодро взбежала по лестнице вместе с Эйбом.

48
 Маккиска сидел на кровати с бокалом шампанского,
но вся его хмельная воинственность улетучилась без сле­
;щ. Сейчас это был хилый, бледный, насупленный чело­
век. Видимо, он всю ночь напролет- пил и писал. Он
растерянно о г ляпу лея на Эй ба и Розмэри.
-Уже пора?
- Нет, еще с полчаса в вашем распоряжении.
На столе валялисьисписанные листки бумаги,- очевид­
но, разрозненные страницы длинного письма. Не без труда
подобрав их по порядку- на последних страницах строчки
были очень размашистые и неразборчивые,- он придвинул
настольную лампу, свет которой с наступающим утром
постепенно тускнел, нацарапал внизу свою подпись, затол­

кал послание в конверт и вручил Эйбу со словами

-Моей жене.
- Пойдите суньте голову под кран с холодной во-
дой,- посоветовал ему Эй б.
- Вы думаете, нужно? -неуверенно спросил Макки-
ско.- Я бы не хотел совсем протрезвиться
- Да на вас смотреть страшно.
Маккиска покорно поплелся в ванную
- Мои дела остаются в жутком беспорядке! -IСрик­
нул он оттуда- Не знаю, как Вайолет доберется домой,
в Америку Я даже не застрахован. Все как-то руки не
доходили.

- Не мелите вздор, через час вы благополучно буде­

те завтракать в отеле.
-Да, да, конечно
Он вернулся с мокрыми волосами и недоуменно по­
смотрел на Розмэри, будто впервые ее увидел. Вдруг его
г лаза помутнели от слез.
- Мой роман так и не будет дописан Вот что дЛЯ
меня самое тяжелое. Вы ко мне плохо относитесь,- об­
ратился он к Розмэри,- но тут уж ничего не поделаешь.
Я прежде всего-писатель.-Он ICaiC-тo уныло икнул
и помотал головой с безнадежным видом.- Я много
ошибался в своей жизни-очень много. Но я был одним
из самых выдающихся- в пекотором роде ...
Он не договорил и стал сосать потухшую сигарету
- Я к вам очень хорошо отношусь,- сказала Роз­
мэри,- но мне не нравится вся эта история с дуэлью
- Да, надо было просто избить его как следует, но
сделанного не вернешь. Я дал себя спровоцировать на
поступок, которого не имел права совершать. Я чересчур
вспыльчив ...
49
 Он внимательно посмотрел на Эйба, словно ожидая
возражений с его стороны . Потом с судорожным смеш­
ком опять поднес к губам сигарету. Было слышно, как он
учащенно дышит.

- Беда в том, что я сам заговорил о дуэли . Если б

еще Вайолет смолчала, я бы сумел все уладить. Конечно,
еще и сейчас не поздно- можно взять и уехать или
обратить все в шутку . Но боюсь, Вайолет тогда переста­
нет уважать меня.

- Вовсе нет,-сказала Розмэри .-Она даже станет

уважать вас больше.
- Вы не знаете Вайолет. Если она чувствует себя
в чем-то сильнее другого, она может быть очень жесто­
кой. Мы женаты двенадцать лет, была у нас дочка, она
умерла, когда ей шел восьмой год, а потом-знаете, как
оно бывает в таких случаях . Мы оба стали кое-что позво­
лять себе на стороне, не то чтобы всерьез, но все-таки это
нас отдаляло друг от друга . А вчера она меня там
обозвала трусом.
Розмэри, смущенная , молчала.
- Ладно, постараемся, чтобы все обошлось без по­
следствий,- сказал Эй б и открыл большой кожаный фут­
ляр.- Вот дуэльные nистолеты Барбана- я прихватил их,
чтобы вы могли заранее с ними освоиться. Он всегда возит
их в своем чемодане.- Эйб взял один из пистолетов
и взвесил на руке. Розмэри испуганно вскрикнула, а Макки­
ско с явной опаской уставился на это архаическое оружие .
- Неужели, чтобы нам обменяться выстрелами, нуж­
ны пистолеты сорок пятого калибра?
- Не знаю,- безжалостно сказал Эйб .- Считается,
что из длинноствольного пистолета удобнее целиться.
- А с какого расстояния?-спросил Маккиско.
- Я разузнал все порядки. Если цель поединка-
лишить противника жизни, назначают восемь шагов, ес­

ли хотят выместить на нем разгоревшуюся злобу-два­

дцать, а если речь идет только о защите чести-сорок.

Мы с секундантом Томми порешили на сорока.

-Хорошо.
- Интересная дуэль описана в одной повести Пуш-
кина,- вспомнил Эйб.- Противники стояли оба на краю
пропасти, так что даже получивший пустяковую рану
должен был погибнуть.
Этот экскурс в историю литературы, видимо, не до­
шел до Маккиско, он недоуменно посмотрел на Эйба
и спросил:

so
 - Что, что?
- Не хотите ли разок окунуться в море- это вас
освсжит

- Нет, нет, мне не до купания.-Он вздохнул.­

Я ничего не понимаю,- сказал он.- Зачем я это делаю?
Впервые в жизни ему приходилось что-то делать Он
Gыл из тех людей, для которых чувственный мир не
существует, и, очутившись перед конкретным фактом, он
совершенно растерялся

- Что ж, будем собираться,-видя его состояние,

сказал Эйб.
- Хорошо.- Он отхлебнул порядочный глоток брен­
;щ, сунул фляжку в карман и спросил, как-то дико поводя
r·лазами -А вдруг я убью его- меня тог да посадят
в тюрьму?
- Я вас переброшу через итальянскую границу
Он оглянулся на Розмэри, потом сказал Эйбу винова­
тым тоном:

- Прежде чем идти, я бы хотел кое о чем поговорить

с вами наедине.

- Я надеюсь, что ни один из вас не будет ранен,­

сказала Розмэри.-Эта дуэль-ужасная глупость, и нуж­
но постараться, чтобы она не состоялась

XI
Внизу, в пустынном вестибюле, Розмэри встретила
Кампиона.
- Я видел, как вы пошли наверх,,.- заговорил он воз­
бужденно.- Ну, как там Маккиско? Когда состоится дуэль?
- Не знаю - Ей не понравился его тон- словно
речь шла о цирковом представлении с Маккиско в амплуа
трагического клоуна

- Поедемте со мной Я заказал машину в отеле,­

сказал он так, как говорят· «У меня есть лишний билет»
- Спасибо, не хочется
- А почему? Я бы ни за что не со г л асилея пропус-
тить такое событие, хоть это наверняка сократит мою
жизнь на несколько лет Мы можем остановить машину,
не доезжая до места, и смотреть издали

- Пригласите лучше мистера Дамфри

Кампион выронил свой монокль, на этот раз не на­
шедший пристанища в курчавых зарослях , и с достоин­
ством выпрямился.

51
 - С ним у меня больше нет ничего общего.
- К сожалению, я никак не могу поехать. Мама
будет недовольна.
Когда Розмэри вернулась к себе, в соседней комнате
заскрипела кровать и сонный голос мнесие Спирс спросил:
- Где ты была?
- Мне просто не спалось, и я вышла на воздух. А ты
спи, мамочка.

-Иди сюда.
Догадавшись по звуку, что мать села в постели, Роз­
мэри вошла и рассказала ей обо всем случившемся.
- А почему тебе в самом деле не поехать?-сказала
мнесие Спирс.- Ведь можно оставаться на расстоянии,
а потом, в случае чего, твоя помощь очень пригодится .

Розмэри колебалась-ей неприятно было вообразить

себя глазеющей на подобное зрелище, но у мнесие Спирс
мысли еще путались со сна, и из ее прошлого докторской
жены наплывали воспоминания о ночных вызовах на

место катастрофы или к постели умирающего.

- Мне хочется, чтобы ты сама, без меня, решала,
куда тебе идти и что делать,- делала же ты для реклам­
ных трюков Рэйни многое, что было потруднее.
Розмэри по-прежнему казалось, что ехать ей незачем,
но она повиновалась отчетливому, твердому голосу ма­
тери-как повиновалась в двенадцать лет, когда :этот же
голос велел ей войти в театр «Одеон» с артистического
подъезда, и потом ласково поздравил ее с удачей.
Выйдя на крыльцо, Розмэри увидела, как отъехал
автомобиль, увозивший Маккиско и Эйба, и облегченно
вздохнула, но тут из-за угла выкатилась машина отеля.

Восторженно пискнув, Луне Кампион втащил Розмэри на

сиденье рядом с собой.
- Я нарочно выжидал, боялся, вдруг они не позволят
нам ехать. А я, видите, и киноаппарат прихватил.
Она усмехнулась, не зная, что сказать. Он был до того
отвратителен, что уже не внушал и отвращения, просто
воспринимался как нелюдь.
- Почему мнесие Маккиско невзлюбила Дайве­
ров?-спросила она .-Они были так любезны к ней.
- При чем тут «невзтобила»? Она там что-то такое
увидела. А что, мы так и не узнали из-за Барбана.
- Значит, не это вас так расстроило?
- Ну что вы.- Его голос дрогнул.- То случилось
после нашего возвращения в отель. Но теперь мне уже все
равно-не хочу больше и думать об этом.

52
 СJJсдом за машиной Эйба они выехали на береговое
111щ:t:с, миновали Жуан-ле-Пзн с остовом строящегося
·ща1шя казино и nоехали дальше на восток. Был nятый
••ас утра, и nод серо-голубым небом уже выходили, nо-
4.."Крипывая, в море nервые рыбачьи лодки. Немного спус­
.• я обе машины свернули с шоссе влево и стали удаляться
от моря.

- Сейчас мы увидим поле для гольфа!- закричал

Кампион.- Я уверен, там зто и будет.
Он оказался nрав. Когда машина Эйба останови­
лась впереди, небо на востоке уже было разрисовано
желтыми и красными полосами, nредвещавшими зной­
JJЫЙ день. Розмэри и Кампион велели шоферу дожидать­
ся в сосновой роще, а сами nошли вдоль тенистой опу­
шки, огибая край поля, где по выжженпой солнцем траве
расхаживали Эйб и Маккиска-последний временами
вытягивал шею, как принюхивающийся кролик. Но вот
у дальней отметины для мяча nоявились еще какие-то
фигуры,- впереди можно было расnознать Барбана, за
ним француз-секундант нес nод мышкой ящик с nистоле­
тами.

Оробевший Маккиска юркнул за спину Эйба и ос­

новательно приложился к фляжке с бренди. После чего,
давясь и кашляя, поспешил дальше и налетел бы с раз­
гону на двигавшегося навстречу nротивника, если б не
Эйб, который удержал его на nолдороге, а сам от­
правился совещаться с французом. Солнце уже взошло
над горизонтом.

Кампион вцепился Розмэри в nлечо

- Ох, не могу,-nросиnел он едва слышно.-Это
для меня чересчур. Это сократит мою жизнь на.
- Пустите меня!- крикнула на него Розмэри и, от­
вернувшись, с жаром зашеnтала французскую молитву
Дуэлянты встали друг против друга- Барбан с засу­
ченным выше локтя рукавом. Его глаза беспокойно по­
блескивали на солнце, но он вытер ладонь о штанину
неторопливым и размеренным движением. Маккиско, ко­
торому бренди придало отваги, сжал губы дудочкой
и с напускным равнодушием поводил своим длинным

носом, пока Эйб не шагнул вперед, держа в руке носовой

платок. Секундант-француз смотрел в другую сторону
Розмзри, душимая мучительным состраданием, скреже­
тала зубами от ненависти к Барбану
- Раз- два- три!- напряженным голосом отсчи­
тал Эйб

53
 Два выстрела грянули одновременно. Маккиско по­
шатнулся, но тут же овладел собой. Оба дуэлянта прома­
х~;~улись.

- Достаточно! -крикнул Эйб.

Все вопросительно посмотрели на Барбана .
.:..._ Я не удовлетворен.
- Вздор! Вы вполне удовлетворены,-сердито ска­
зал Эйб.- Вы просто сами еще этого не поняли.
- Ваш подопечный отказывается от второго выстрела?
- Не валяйте дурака, Томми. Вы настояли на своем,
и мой доверитель исполнил все, что от него требовалось.
Томми презрительно рассмеялся.
- Расстояние было смехотворным,-сказал он .­
Я не привык к подобным комедиям- напомните своему
подопечному, что он не в Америке.
- А вы полегче насчет Америки,- довольно резко
оборвал его Эйб. И более примирительным тоном доба­
вил:- Правда, Томми, это все слишком далеко зашло .­
С минуту они о чем-то препирались вполголоса, потом
Барбан кивнул и холодно поклонился издали своему
недавнему противник у.

- А обменяться рукопожатиями?-спросил фран-

цуз-врач.

- Они уже знакомы,- ответил Эйб.

Он повернулся к Маккиско.
- Пойдемте, здесь больше нечего делать.
Уже на ходу Маккиско в порыве ликования схватил
Эй ба за руку.
- Постойте-ка,- сказал Эйб.- Н ужно вернуть Том­
ми его пистолет. Он ему еще понадобится.
Маккиско протянул пистолет Эйбу .
- Ну его к черту,-сказал он задиристо.­
Передайте, что он ...
- Может быть, передать, что вы хотели бы еще раз
обменяться с ним выстрелами?
- Вот я и дрался на дуэли!-воскликнул Маккиско,
когда они наконец пошли к машине.- И показал, на что
я способен. Я был на высоте, верно?
Вы были пьяны,- отрезал Эйб.
Вовсе нет.
Ну нет так нет.
А если я даже глотнул раз-другой, что от этого
меняется?
Все больше набираясь апломба, он уже недружелюбно
.юг лядывал на Эй ба.

54
 Что от этого меняется?-настаивал он .
Если вам непонятно, объяснять, пожалуй, не стоит.
А вы разве не знаете, что · во время войны все
1н:сг ла были пьяны?
- Ладно, поставим точку.
Но точку, оказывается, было еще рано ставить. Кто­
'1 о бежал вдогонку; они остановились, и к ним подошел
:1аныхавшийся врач.
- Pardon, messieurs,-зaгoвopил он, oтдyвaяcь .­
Voulez-vous п~gler mes honoraires? Naturellen1ent c'est pour
soins medicaux seulement. М. Barban n'a qu'un Ьillet de
mille et ne peut pas les regler et l'autre а laisse son portemon-
пaie chez lui 1•
- Француз остается французом,- заметил Эй б, по­
том спросил врача:-СоmЬiеn? 2
Дайте я заплачу,- предложил Маккиско.
Не надо, у меня есть. Мы все рисковали одина­
ково.

Пока Эйб расплачивался с врачом, Маккиско вдруг

метнулся в кусты, и там его вырвало. Вышел он оттуда
бледнее прежнего и чинно проследовал за Эйбом к маши­
не в лучах совсем уже розового утреннего солнца.

А в сосновой роще лежал, судорожно ловя ртом воз­

дух, Кампион, единственная жертва дуэли, и Розмэри
в припадке истерического смеха пииала его носком сан­

далеты в бок. Она не ;успокоилась, пока не заставила его

встать и идти- для нее теперь важно было только одно:
через несколько часов она увидит на пляже того, кого

мысленно все еще называла словом «Дайверьш.

XII
Вшестером они сидели у Вуазена, дожидаясь Ни­
коль,- Розмэри, Норты, Дик Дайвер и двое молодых
музыкантов-французов. Сидели и внимательно пригля­
дывались к другим посетителям ресторана: Дик утверж­
дал, что ни один американец- за исключением его са­

мого- не умеет спокойно держаться на людях, и они

1 Простите, господа. Я хотел бы получить причитающийся мне

гонорар. Только за медицинскую помощь, разумеется. Господин Барбак
не мог рассчитаться, так как у него есть только тысячефранковая
купюра. А другой господин забыл кошелек дома (фр. )
1 Сколько? (фр.)

ss
искали примера, чтобы поспорить на этот счет. Но, как
назло, за десять минут не нашлось никого, кто, войдя
в зал, не сделал бы какого-то иенужиого жеста, не провел
бы рукой по лицу, например.
- Зря мы перестали носить нафабренные усы,- ска­
зал Эйб.- Но все-таки это неверно, что Дик- единствен­
ный, кто способен держаться спокойно.
- Нет, верно,- возразил Дик.
- Единственный, кто на это способен в трезвом
виде,- с такой оговоркой я еще, пожалуй, готов сог­
ласиться.

Недалеко от них хорошо одетый американец и две его

спутницы, непринужденно болтая, рассаживались вокруг
освободившегося столика. Вдруг американец почувство­
вал, что за ним следят; тотчас же его рука дернулась

кверху и стала разглаживать несуществующую складку

на галстуке. Другой мужчина, дожидавшийся места, то

и дело похлопывал себя по гладко выбритой щеке, а его
спутник машинально мял пальцами недокуренную сига­

ру. Кто-то вертел в руках очки, кто-то дергал волосок

бородавки; другие, кому уцепиться было не за что, по г ла­
живали подбородок или отчаянно теребили мочку уха.
Но вот в дверях появился генерал, чье имя было
хорошо известно многим, и Эй б Норт, в расчете на
вестпойнтскую муштру, с первого года входящую
в плоть и кровь будущего военного, предложил Дику
пари на пять долларов .

Свободно опустив руки вдоль туловища, генерал до­

жидался, когда его усадят. Вдруг обе руки качнулись
назад, как у дергунчика, и Дик уже открыл рот для
торжествующего возгласа, но генерал вновь обрел рав­
новесие, и все облегченно перевели дух- тревога была
ложная, официант пододвигал гостю стул ... И тут раз­
досадованный полководец резким движением почесал
свои белоснежные седины.
- Ну, кто был прав?-самодовольно сказал Дик.­
Конечно, я- единственный.
Для Розмэри, во всяком случае, это было так, и Дик,
воздавая должное благодарной аудитории, сумел создать
за своим столом такое дружное веселье, что Розмэри
никого и ничего не замечала вокруг. Они приехали в Па­
ряж два дня назад, но все еще словно бы не выбрались
из-под пляжного зонта. Иногда Розмэри, еще не искушен­
ная опытом светских раутов Голливуда, робела в непри­
вычной обстановке- как, например, на балу Пажеского

56
t-op11y~.:a, где они были накануне; но Дик сразу приходил
11а ltомощь: здоровалея по - приятельски с двумя-тремя

111f•pa111JЬIMИ (у Дайверов везде оказывалось множество

111акомых, с которыми они, однако, подолгу не виделись,

суня 110 изумленным возгласам: «Да где же это вы пропа­

J tастс?») и тотчас же вновь замыкал границы своего тec­
llm·o кружка, и каждого, кто пытался туда проникнуть,

ж ; щл мягкий, но решительный отпор-этакий coup de

~~•ilce 1, нанесенный шпагой иронии. Вскоре Розмэри уже
'lудилось, будто и сама она знавала этих людей в далеком
11 нсприятном прошлом, но впоследствии разошлась с ни­

мн, отвернулась от них, вычеркнула их из своей жизни .

Компания Дика была сокрушительно американская,
а иногда вдруг казалось, что ничего в ней американского
11ст . Все дело было в том, что он возвращал американцев
~.:амим себе, воскрешал в них черты, стертые многолет­
ннми компромиссами.

В дымном, пропитанном острыми ароматами пищи

сумраке ресторана заголубел костюм Николь, точно ку­
сочек яркого летнего дня ворвался снаружи . За столом ее
nетрстили взгляды, в которых б~шо восхищение ее красо­
той, и она отвечала сияющей благодарной улыбкой. По­
том пошли любезности, обычная светская болтовня
о том о сем и ни о чем . Потом, когда это надоело, начали
обмениваться шуточками, даже шпильками, наконец, ста­
ли строить всякие планы. Много смеялись, а чему, сами
не мог ли после вспомнить, но смеялись от души, а муж­

чины распили три бутылки вина. В тройке женщин за

этим столом отразился пестрый поток американской
жизни. Николь- внучка разбогатевшего американского
торговца и внучка графа фон Липпе-Вайссенфельда. Мэ­
ри Норт- дочь мастера-обойщика и потомок Дж она
Тайлера, десятого президента ~ША. Розмэри- девушка
из скромной буржуазной семьи, закинутая матерью на
безымянные высоты Голливуда. Одним они походили
друг на друга и этим же отличались от многих других

американских женщин : все три охотно существовали

в мужском мире, сохраняя свою индивидуальность бла­
годаря мужчинам, а не вопреки им. Каждая могла стать
образцовой женой или образцовой куtпизанкой в зависи­
мости от обстоятельств- но не обстоятельств рождения,
а других, более значительных: от того, встретит или не
встретит она в жизни мужчину, который ей нужен.

1 Приканчивающий удар (фр.).

57.
 Розмэри было приятно завтракать в ресторане, n та­
кой милой компании,- хорошо, что всего семь человек,
больше было бы уже слишком много. И может быть, она,
новичок в их кружке, своим присутствием действовала
как катализатор, заставляя проявляться многое в отно­

шениях между членами этого кружка, что обычно остава­

лось нераскрытым . Когда встали из-за стола, официант
проводил Розмэри в темный закоулок, без какого не
обходится ни один французский ресторан; и там, при
свете тускло-оранжевой лампочки разыскав в справочни­
ке номер, она позвонила во «Франко-Америкен филмз».
Да, конечно, копия «Папиной дочки» у них имеется- сей­
час она в прокате, но дня через три можно будет устроить
просмотр, пусть мисс Хойт приедет на Rue de Saints
Anges, 341, и спросит мистера Краудера.
Телефон находился у выхода в вестибюль, и, кладя
трубку, Розмэри услышала приглушеиные голоса. Разго­
варивали двое, отделенные от нее гардеробной вешалкой.
- ... значит, любишь?
- Ты еще спрашиваешь!
Розмэри узнала голос Николь и остановилась в нере­
шительности. И тут она услышала голос Дика:
Я хочу тебя- сейчас же- давай поедем в отель .
-
У Николь вырвался короткий, сдавленный вздох .
В первую минуту Розмэри не поняла услышанных слов,
но тон она поняла. Таинственная его интимность дрожью
отдалась в ней самой .
-Хочу тебя.
-
Я приеду в отель к четырем.
Голоса стихли, удаляясь, а Розмэри все стояла, боясь
перевести дух. Сначала она даже была удивлена-почему-то
отношения этих двух людей всегда представлялись ей более
отвлеченными, более безличными. Но вдруг ее захлестнуло
какое-то новое чувство, бурное и незнакомое. Она не знала,
что это- восторг или отвращение, знала только, что все

в ней перевернул ось . Она чувствовала себя очень одинокой,

когда шла обратно в зал, и в то же время растроганной
донельзя; это полное страстной благодарности «Ты еще
спрашиваешь!» звучало у нее в ушах. Истинный подтекст
разговора, который она невальна подслушала, был пока
недоступен ей, все это еще ждало ее впереди, по нутром она
почувствовала, что ничего дурного тут нет-ей не было
противно, как бывало при съемке любовных сцеп в фильмах.
Хоть это и не касалось ее непосредственно, Розмэри
уже не могла оставаться безучастной; странствуя по ма-

58
1 а · 11t11ам с Николь, она все время думала о назначенном
l'lllщ~шии, о котором Николь словно бы не думала вовсе.
< )JJa оглядывалась в Николь, по-новому оценивая ее при-
11 щ:кателъностъ. И ей казалось, что в этой женщине при-
11 ' lскателъно все- даже свойственная ей жестковатость,
J!аже ее привычки и склонности, и еще что-то неуловимое,
•110 для Розмэри, смотревшей на все это глазами своей
матери, представительницы среднего хласса, связывалось

с отношением Николь к деньгам. Розмэри тратила день-

1и , заработанные трудом,- в Европе она сейчас находи­
;шсъ потому, что в одно январское утро больная, с темпе­
rатурой, раз за разом прыгала в воду, пока мать не
вмешалась и не увезла ее домой.
С помощью Николь Розмэри купила на свои деньги
два платья, две шляпы и четыре пары туфель. Николь
делала покупки по списку, занимавшему две страницы,

а кроме того, пекупала все, приглянувшееся ей в витри­

нах. То, что не могло сгодиться ей самой, она покупала
в подарок друзьям. Она накупила пестрых бус, искус­
ственных цветов, надувных подушек для пляжа, сумок ,

шалей, цветочного меду и штух десять хупальных костю­

мов. Купила резинового крокодила, кровать-раскладуш­
ку, мебель для хукольноге домика, пару попугайчиков­
неразлучников, отрез новомодной материи с перламут­
ровым отливом, дорожные шахматы слоновой кости
с золотом, дюжину полотняных носовых платков для

Эй ба, две замшевые куртки от Гермеса- одну цвета мор­

ской волны, другую цвета клубники со сливками. Она
покупала вещи не так, как это делает дорогая куртизанка ,

для которой белье или драгоценности- это, в сущности,

и орудия производства, и помещение капитала,- нет, тут
было нечто в корне иное. Чтобы Николь существовала на
свете, затрачивалось немало искусства и труда. Ради нее
мчалисъ поезда по круглому брюху континента, начиная
свой бег в Чикаго и заканчивая в Калифорнии; дымили
фабрики жевательной резинки, и все быстрей двигались
трансмиссии у станков: рабочие замешивали в чанах зуб­
ную пасту и цедили из медных котлов благовонный
элихсир; в августе работницы спешили консервировать
помидоры, а перед рождеством сбивалисъ с ног продав­
щицы в магазинах стандартных цен; индейцы-полукровки
гнули спину на бразильских кофейных плантациях, а ви­
тавiШiе в облаках изобретатели вдруг узнавали, что па­
тент на их детище присвоен другими,- все они и еще
многие платили Николь свою десятину. То была целая

59
сложная система, работавшая бесперебойно в грохоте
и тряске, и оттого, что Николь являлась частью этой
системы, даже такие ее действия, как эти оптовые
магазинные закупки, озарялись особым светом, по­
добным ярким отблескам пламени на лице кочегара,
стоящего перед открытой топкой. Она наглядно ил­
люстрировала очень простые истины, неся в себе самой
свою неотвратимую гибель, но при этом была полна
такого обаяния, что Розмэри неволыю захотелось подра­
жать ей.
Было уже почти четыре часа. Стоя посреди магазина
с зеленым попугайчиком на плече, Николь разговори­
лась-что с ней бывало нечасто
- А ведь если б вам не пришлось прыгать в воду
в тот зимний день ... Странно иногда получается в жизни.
Я помню, перед самой войной мы жили в Берлине- это
было незадолго до смерти мамы, мне тогда шел четыр­
надцатый год. Бэби, моя сестра, получила приглашение
на придворный бал, и в ее книжечке три танца были
записаны за принцами крови-все это удалось устроить

через одного камергера. За полчаса до начала сборов

у нее вдруг жар и сильная боль в животе справа. Врач
признал аппендицит и сказал, что нужна операция. Но
мама не любила отказываться от своих планов; и вот
сестре под бальным платьем привязали пузырь со льдом,
и она поехала на бал и танцевала до двух часов ночи,
а в семь утра ей сделали операцию.
Выходило, что жестоким быть нужно ; самые симпа­
тичные люди жестоки по отношению к самим себе. Меж­
ду тем часы уже показывали четыре, и Розмэри не давала
покоя мысль о Дике, который сидит в отеле и ждет
Николь. Почему же та не едет, почему заставляет его
ждать? Мысленно она торопила Николь: «да поезжайте
же!» В какую-то минуту она едва не крикнула: «Давайте
я поеду, если вам это ни к чему!» Но Николь зашла еще
в один магазин, где выбрала по букетику к платью себе
и Розмэри и такой же велела отправить с посыльным
Мэри Норт. Только после этого она, видимо, вспомни­
ла-взгляд у нее сделался рассеянный, и она подозвала
проезжающее такси.

- Мы премило провели время, правда?-сказала

она, прощаясь.

- Чудесно,-отозвалась Розмэри . Она не думала,

что это будет так трудно; все в ней бунтовало, когда она
смотрела вслед удалявшемуся такси .

60
 XIII
Дик обогнул траверс и продолжал идти по дощатому
настилу на дне траншеи. Посмотрел в попавшийся на
rrути перископ, потом стал на стрелковую ступень и вы­

rлянул из-за бруствера. Впереди, под мутным сереньким

небом, был виден Бомон-Гамель, слева памятником тра­
' един высилась гора Типваль. Дик поднес к глазам поле­
вой бинокль, тягостное чувство сдавило ему горло.
Он пошел по траншее дальше и у следующего травер­
са нагнал своих спутников. Ему не терпелось передать
лругим переполнявшее его волнение, заставить их все

rючувствовать и все понять; а между тем ему ведь ни разу

не пришлось побывать в бою- в от личис от Эй ба Норта,

например.

- Каждый фут этой земли обошелся тем летом

в двадцать тысяч человеческих жизней,- сказал он Роз­
мэри.

Она послушно обвела взглядом унылую равнину, по­

росшую низенькими шестилетними деревцами. Скажи
Дик, что сами они сейчас находятся под артиллерийским
обстрелом, она бы и этому поверила. Ее любовь наконец
достигла той грани, за которой начинается боль и отчая­
ние. Она не знала, что делать,- а матери не было рядом.
- С тех пор немало еще поумирало народу, и все мы
тоже скоро умрем,- утешил Эйб.
Розмэри неотрывно смотрела на Дика, ожидая про­
должения его речи.
- Вон видите речушку- не больше двух минут ходу
отсюда? Так вот, англичанам попадобился тогда месяц,
чтобы до нее добраться. Целая империя шла вперед, за
день продвигаясь на несколько дюймов; падали те, кто
был в первых рядах, их место занимали шедшие сзади.
А другая империя так же медленно отходила назад,
и только убитые оставались лежать бессчетными грудами
окровавленного тряпья. Такого больше не случится
в жизни нашего поколения, ни один европейский народ не
отважится на это.

- В Турции только-только перестали воевать,- ска­

зал Эйб.- И в Марокко ...
- То другое дело. А Западный фронт в Европе
повторить нельзя и не скоро можно будет. И напрасно
молодежь думает, что ей это по силам. Еще первое
Марнекое сражение можно было б повторить, но
то, что произошло здесь,-нет, никак. Для того,

61
что произошло здесь, потребовалось многое- вера
в бога, и годы изобилия, и твердые устои, и отношения
между классами, как они еложились именно к тому

времени. Итальянцы и русские для этого фронта

не годились. Тут нужен был фундамент цельных чувств,
которые старше тебя самого. Нужно было, чтобы
в памяти жили рождественские праздники, и открытки

с портретами кронпринца и его невесты, и маленькие

кафе Валанса, и бракосочетания в мэрии, и поездки

на дерби, и дедушкины бакенбарды.
- Такую тактику битвы придумал еще генерал
Грант- в тысяча восемьсот шестьдесят пятом- при Пи­
терсберге.
- Неправда, то, что придумал генерал Грант, было
обыкновенной массовой бойней. А то, о чем говорю я,
идет от Льюиса Кэрролла, и Жюля Верна, и того немца,
который написал «Ундину», и деревенских попиков, лю­
бителей по играть в кегли, и марсельских marraines 1,
и обольщенных девушек из захолустий Вестфалии и Вюр­
темберга. В сущности, здесь ведь разыгралась любовная
битва- целый век любви буржуа пошел на то, чтоб
удобрить это поле. Это была последняя любовная битва
в истории

- Еще немного, и вы отдадите ее авторство

Д.-Г Лоуренсу,-сказал Эйб.
- Весь мой прекрасный, милый, благополучный мир
взлетел тут на воздух от запала любовной взрывчатки,­
не унимался Дик.- Ведь так, Розмэри?
- Не знаю,- сосредоточенно сдвинув брови, сказала
она.- Это вы все знаете.
Они чуть поотстали от прочих. Вдруг их обдало гра­
дом камешков и комков земли, а из-за ближайшего тра­
верса послышался громкий голос Эйба:
- Дух старого бойца проснулся во мне. За мной ведь
тоже целый век любви-любви в штате Охайо. Сейчас
вот разбомблю к чертям эту траншею .-Он высунул
голову из-за насыпи.- Вы что же, правил игры не знаете?
Вы убиты-я в вас метнул ручную гранату.
Розмэри засмеялась, а Дик подобрал было горсть
камешков для ответного залпа, но ту:r же выпустил
их из рук

- Не могу дурачиться в таком месте,- сказал он

почти виноватым тоном.- Пусть серебряная цепочка

Кумушек ( фр. •

62
11орnалась и разбился кувшин у источника, и как там
;~алыпе-но я старый романтик, и с этим ничего не
11одслаешь.

- Я тоже романтик
Они выбрались из аккуратно реставрированной тран­
IIIСИ и прямо перед собой увидели памятник павшим
11ьюфаундлендцам. Читая надпись на памятнике, Розмэ­
ри вдруг разрыдалась. Как большинство женщин, она
тобила, когда ей подсказывали, что и когда она должна
чувствовать, и ей иравились поучения Дика: вот это
смешно, а вот это печально. Но больше всего ей хоте­
лось, чтобы Дик понял, как сильно она его любит- те­
перь, когда эта любовь перевернула для нее все на свете,
когда она даже по полю сражения ходит будто в прекрас­
ном сне.

Они сели в машину и поехали обратно в Амьен .

Теплый реденький дождик сеялся на низкорослые де­
ревья и кусты, по сторонам то и дело попадались сло­

женные, точно для гигантских погребальных костров,

артиллерийские стаканы, бомбы, гранаты и всяческая
амуниция- каски, штыки, ружейные приклады, полу­
сгнившие ремни, шесть лет пролежавшие в земле.

И вдруг за поворотом дороги запенилось белыми гре­

бешками целое море могил. Дик велел шоферу остано­
виться.

- Смотрите, та рыженькая девушка так и не при­

строила свой венок.
Он вышел и направился к девушке с большим венком
в руках, растерянно стоявшей у ворот кладбища. Рядом
дожидалось такси. Это была молоденькая американка из
Теннесси, приехавшая возложить цветы на могилу своего
брата,- они познакомились с ней утром в поезде. Сейчас
лицо у нее было сердитое и заплаканное.
- Наверно, в военном министерстве перепутали но­
мер,- пожаловалась она Дику.- На той могиле совсем
другое имя. Я с двух часов ищу, но их тут столько, разве
найдешь.
- А вы на имя не смотрите, положите цветы на
любую могилу,- посоветовал Дик.
- По-вашему, это будет правильно?
- По-моему, он бы вас похвалил за это.
Уже темнело, и дождь усиливался. Девушка положила
венок на ближайшую к воротам могилу и охотно приняла
прелложение Дика отпустить такси и ехать в Амьен
С Шt~И.

63
 Розмэри, услышав об этой чужой незадаче, опять
всплакнула-такой уж мокрый вьщался день; но все же
ей казалось, что он ей принес что-то новое, хотя и неясно
было, что именно. Потом, в воспоминаниях, все в этой
поездке представлялось ей сплошь прекрасным- быва­
ют такие ничем не примечательные часы или дни, кото­

рые воспринимаешь просто как переход от вчерашней

радости к завтрашней, а оказывается, в них-то с;амая
радость и была.
Амьен. лиловатый и гулкий, все еще хранил скорб­
ный отпечаток войны, как некоторые вокзалы-Gаrе
du Nord, например, или вокзал Ватерлоо в Лондоне.
Днем такие города нагоняют тоску, смотришь, как
старомодный трамвайчик тарахтит по пустынной, мо­
щенной серым булыжником соборной площади,-и да­
же самый воздух кажется старомодным, выцветшим
от времени, как старые фотографии. Но приходит вечер,
и все, чем особенно мил французский быт, возвращается
на ожившие улицы- бойкие проститутки, неуемные
спорщики в кафе, пересыпающие свою речь бессчетными
«Voila», парочки, что блуждают, щека к щеке, довольные
дешевизной этой прогулки в никуда. В ожидании поезда
Дик и его спутники сели за столик под аркадой, где
высокие своды вбирали и музыку, и гомон, · и дым;
оркестр в их честь исполнил «У нас нет больше ба­
наноВ>>, и они поаплодировали дирижеру, явно очень

довольному собой. Девушка из Теннесси забыла свои

огорчения и веселилась от души, даже стала кокетничать

Диком и Эй бом, пуская в ход знойные взгляды

1..
и игривые телодвижения, а они добродушно подзадо­
ривали ее

Наконец парижекий поезд пришел, и они уехали,

а земля, в которой под теплым дождем распадзлись
и тлели вюртембержцы, альпийские стрелки, сол­
даты прусской гвардии, ткачи из Манчестера и пи­
томцы Итонекой школы, остались позади. Они ели
бутерброды с болонекой колбасой и сыром bel paese,
приготовленные в станционном буфете, и запивали их
вином Николь казалась рассеянной; она
Beaujolais.
нервно покусывала губы, углубясь в путеводители,
которые захватил с собой Дик,-да, он успел неп:ю­
хо изучить обстоятельства Амьенской битвы, кое-что
сгладил, и в конце концов вся операция приобрела
у него неуловимое сходство с приемами в дайnеровеком
доме

64
 XIV

Вечером они еще собирались посмотреть при электри­

••сском освещении Выставку декоративного искусства, но
110 nриезде в Париж Николь сказала, что устала и не
110йдет. Они довезли ее до отеля «Король Георг», и когда
она скрылась за пересекающимися плоскостями, образо­
nа.шiыми игрою света в стеклянных дверях, у Розмэри
~тало легче на душе. Николь была сила, и, быть может,
вовсе не добрая; во всяком случае, с ней нельзя было
ничего предвидеть заранее- не то что с матерью, напри­

мер. Розмэри ее немножко боялась.

Около одиннадцати Розмэри, Норты и Дик зашли
в кафе-поплавок, недавно открытое на Сене. В воде,
серебристо мерцавшей под фонарями, покачивались де­
сятки холодных лун. Когда Розмэри жила в Париже
с матерью, они по воскресеньям ездили иногда на парахо­
дике до Сюрена и дорогой строили планы на будущее.
У них было очень немного денег, но мнесие Спирс, твердо
веря в красоту Розмэри и в честолюбивые стремления,
которые сама постаралась ей внушить, готова была рис­
кнуть всем, что имела; потом, когда девочка станет на

ноги, она с лихвой возместит матери все затраты ...

Эйб Норт с самого их приезда в Париж все время был
слегка под хмельком; глаза у него покраснели от солнца
и вина. В этот вечер Розмэри впервые заметила, что он не
пропускает ни одного заведения, где можно выпить, и ей
nришло в голову, что вряд ли это очень приятно Мэри
Норт. Мэри обычно мало разговаривала, хотя легко
и охотно смеялась,- настолько мало, что Розмэри,
в сущности, ничего не успела о ней узнать. Розмэри
иравились ее прямые черные волосы, зачесанные назад

и только на затылке рассыпавшиеся пышным естествен­

ным каскадом; время от времени выбившаяся прядь, косо

упав на лоб, лезла в глаза, и тогда она встряхивала
головой, чтобы заставить ее лечь на место.
- После этой бутылки мы идем домой, Эйб.- Голос
Мэри звучал ровно, но в нем пробиваласЪ нотка трево­
ги.- А то придется тебя грузить на параход в жидком
состоянии.

-Да всем пора домой,- сказал Дик.- Уже поздно .

Но Эйб упрямо сдвинул свои царственные брови.
- Нет, нет.- И после внушительной паузы:- Торо­
питься ни к чему. Мы должны распить еще бутылку
шампанского.

3 Ф. С. Фиuджеральд, т 2 6S
 - Я больше пить не буду,-сказал Дик.
- А Розмэри будет. Она ведь завзятый. алкоголик-
у нее всегда припрятана в ванной бутылка джину. Мне
миссис Спирс рассказывала.
Он вылил остатки шампанского в бокал Розмэри. В их
первый день в Париже Розмэри выпила столько лимона­
ду, что почувствовала себя плохо, и после этого уже
вообще ни к каким напиткам не прикасалась. Но сейчас
она взяла налитый ей бокал и поднесла к губам.
- Вот тебе и раз!- воскликнул Дик.- Вы же говори-
ли, что никогда не пьете.

- Но я не говорила, что никогда не буду пить.

- А что скажет мама?
- Один бокал можно.
Ей вДруг очень захотелось выпить этот бокал шампан­
ского. Дик пил, не очень много, но пил, и может быть,
если она выпьет тоже, это их сблизит, поможет ей сделать
то, на что она внутренне решилась. Она залпом проглоти­
ла почти половину, поперхнулась и, переведя дух, сказала:

- Кроме того, мне уже восемнадцать лет-вчера

исполнилось.
- Что же вы нам не сказали?- возмущенно зашуме­
ли остальные.

- Нарочно, чтоб вы Шfчего не затевали и не создава­

ли себе лишние хлопоты.- Она допила свое шампан­
ское.- Вот, считайте, что мы отпраздновали.
- Ничего подобного,- возразил Дик.- Завтра по
случаю вашего дня рождения будет парадный ужин, и не
вздумайте забыть об этом. Шутка сказать-восем­
надцать лет.

- Мне когда-то казалось: все, что случается до во­

семнадцати лет, это пустяки,-сказала Мэри.
- Так оно и есть,- подхватил Эйб.- И то, что случа­
ется после,-тоже.
- Эйбу всё пустяки, пока он не сядет на пароход,­
сказала Мэри.- У него на этот год в Нью-Йорке очень
серьезные планы.- Казалось, она устала произносить
слова, утратившие для нее реальный смысл, словно на
самом деле все, чем была запоJПiена- или не заполне­
на- ее и ее мужа жизнь, давно уже не шло дальше

планов и намерений.-Он едет в Штаты писать музыку,

а я еду в Мюнхен заниматься пением, и когда мы снова
соединимся, нам будет море по колено .
- Как хорошо!- воскликнула Розмэри. Шампанское
уже давало себя знать.

66
 - Ну-ка, еще шампанского для Розмэри. Это ей по­
r-.южет осмыслить деятельность своих лимфатических же­
лс·J . Они ведь начинают функционировать в восем­
надцать лет.

Дик снисходительно засмеялся; он любил Эйба и дав-

110 уже перестал в него верить.

- Медицине это неизвестно, а вообще- идем.

Уловив в его словах покровительственный оттенок,
Эйб заметил небрежно:
- А ведь, пожа:I}'Й, моя новая вещь пойдет на Брод­
вее куда раньше, чем вы закончите свой ученый трактат
- Тем лучше,- не повышая тона, сказал Дик.- Тем
лучше. Я, может, и вовсе брошу этот, как вы его называ­
ете, «ученый трактат».
- О Дик!- В голосе Мэри прозвучал испуг . Розмэри
впервые увидела у Дика такое лицо- пустое, лишенное
всякого выражения; она чутьем поняла, что сказанная им
фраза несла в себе что-то значительное, даже зловещее,
и чуть не крикнула вслед за Мэри: «0 Дик!»
Но Дик уже опять весело рассмеялся.
- Брошу этот и примусь за другой,- добавил он
и встал из-за стола .

- Нет, нет, Дик, погодите минутку. Я не понимаю ..

- Объясню в другой раз. Спокойной ночи, Эйб. Спо-
койной ночи, Мэри.
- Спокойной ночи, Дик, милый.
Мэри улыбалась так, будто не могло быть ничего
лучше предстоящего ей ночного бдения на Jiолупустом
поплавке. Она была мужественная, умевшая надеяться
женщина, готовая следовать за мужем невесть куда, перс­
ламывая себя то на один, то на друrой манер. но ни разу
ей не у далось хоть немного увести его в сторону от ero
пути; и порой она, почти теряя мужество, ;.tумала о том,
что секрет этого пути, от которого зависел и ее путь,

запрятан в нем глубоко-глубоко и недос1упен ей. И,

однако, она всегда излучала надежду, словно некий жи­
вой талисман ...

XV·

- Что это вы такое собираетесь бросить?- уже

в такси спросила Розмэри. вскинув на Дика большие
серьезные глаза.
Ничего существенного.

67
 Вы разве ученый?
Я врач.
Да ну?- Она вся просияла.- Мой папа тоже был
врач. Но тогда почему же вы ... -Она запнулась и не
кончила фразы.
- Не беспокойтесь, тут нет роковой тайны. Я не
опозорил себя изменой врачебному долгу и не укрылся на
Ривьере от людского суда. Просто я сейчас не занимаюсь
практикой. Может быть, со временем займусь опять.
Розмэри медленно подняла к нему лицо для поцелуя.
Он посмотрел на нее с недоумением. Потом, полуобняв
ее за плечи, потерся щекой о ее бархатистую щеку и опять
посмотрел долгим, внимательным взглядом.

- Такая прелестная девочка,- сказал он раздумчиво.

Она улыбнулась, глядя на него все так же снизу вверх,
пальцы ее машинально играли лацканами его пиджака.

- Я влюблена в вас и в Николь. Это мой секрет- я

даже ни с кем не могу говорить про вас, не хочу, чтобы
еще кто-нибудь знал, какой вы замечательный. Нет, прав­
да, правда, я вас люблю- вас обоих .
... Сколько раз уже он это слышал-даже слова те же
самые ...
Вдруг она очутилась так близко, что ее полудетские
черты расплылись перед его глазами, и он поцеловал ее
захватывающим дух поцелуем, как будто у нее вовсе не
было возраста.
Она откинулась на его руку и вздохнула.
- Я решила от вас отказаться,- сказала она.
Дик вздрогнул,- кажется, он ничем не дал ей повода
почувствовать хоть малейшее право на него.
- Вот уж это безобразие,- нарочито весело сказал
он.- Как раз когда я почувствовал некоторый интерес.
- Я так вас любила... Будто это длилось годы.­
В голосе у нее дрожали слезы.- Я так вас люби-и-ла ...
Ему бы надо было в ответ посмеяться, но вместо того
он услышал будто сами собой сказавшиеся слова:
- Вы не только красивая, вы какая-то очень полноцен­
ная. У вас все выходит по-настоящему, изображаете ли вы
несуществующую любовь или несуществующее смущение.
Снова она придвинулась ближе в темной пещерке
такси, пахнущей духами, купленными по выбору Николь.
Он поцеловал ее поцелуем, лишенным всякого вкуса.
Если и была в ней страсть, то он мог только догадывать­
ся об этом; ни глаза ее, ни губы ничего не говорили
о страсти. Ее дыхание чуть-чуть отдавало шампанским.

68
О11а еще тесней прижалась к нему, словно в порыnе
u 1•шяния, и он поцеловал ее еще раз, но его расхолажи­

вала невинность этих губ, этого взгляда, устремленного

мимо него в темноту ночи, темноту вселенной. Она не
знала еще. что блаженство заключено внутри нас; когда­
•шбудь она это поймет и растворится в страсти, движу­
щей миром, и если бы он тогда оказался рядом с ней, он
взял бы ее без сомнений и сожалений.
Ее номер в отеле был наискосок от номера Дайверов,
ближе к лифту. Дойдя до своей двери, она вдруг сказала:
- Я знаю, что вы меня не любите,- я на это и не
надеялась. Но вы меня упрекнули, зачем я не сказала про
свой день рождения. Вот теперь вы знаете, и я хочу,
чтобы вы :мне сделали подарок к этому дню- зайдите на
минутку ко мне в I<омнату, я вам сi<ажу что-то. На одну
минутку только.

Они вошли и, притворив за собой дверь, он повернул­

ся к Розмэри; она стояла совсем близко, но так, что они
не касались друг друга. Ночь стерла краски с ее лица, оно
теперь было бледнее бледного- белая гвоздика, забытая
после бала.
- Когда вы улыбаетесь ...- Он опять обрел свой
шутливо-отеческий тон, быть может, благодаря неосяза­
емой близости Николь- ... I<огда вы улыбаетесь, мне всег­
да кажется, что я увижу у вас щербинку во рту на месте
выпавшего молочного зуба.
Но он опоздал- она шагнула вплотную I< нему и жа-
лобно прошептала:
- Возьмите меня.
- Взять вас-куда?
Он оцепенел от изумления.
-Я вас прошу,-шептала она.-Сделайте со
мной-ну все как есть. Ничего, если мне будет неприя­
тно,-наверно будет,-мне всегда было противно даже
думать об этом,- но тут совсем другое дело. Я хочу,
чтоб вы это сделали.
Для нее самой было неожиданностью, что она способ­
на на такой разговор. Отозвалось все, о чем она читала,
слышала, грезила в долгие годы ученья в монастырсi<ой
школе. К тому же она каким-то чутьем понимала, что
играет сейчас самую свою триумфальную роль, и вкла­
дывала в нее все силы души.
- Что-то вы не то говорите,- попробовал урезонить
ее Дик.- Не шампанское ли тут виновато? Давайте-ка
замнем этот разговор .

69
 - Ах, нет, нет! Я прошу вас, возьмите меня, научите
меня. Я ваша и хочу быть вашей совсем.
- Прежде всего, подумали ли вы, как больно было
бы Николь?
- Она не узнает- к ней это не имеет отношения.
Он продолжал мягко и ласково.
- Потом вы забываете, ч1 о я люблю Николь ...
- А разве любить можно только кого-то одноrо?
Ведь вот я люблю маму и люблю вас- еще больше, че:-.1
се. Теперь- больше.
- ... и наJСонец, никакой любви у вас сейчас ко ;..ше
нет, но она могла бы возникнуть, и это изломало бы
вашу жизнь в самом ее начале.

- Но мы потом уже никогда не увидимся, обещаю

вам. Я вызову маму, и мы с ней уедем в Америху.
Эту мысль оп отогнал. Ему слишком хорошо помни­
лась юная свежесть ее губ. Он персменил тон.
- Все это-настроение, которое скоро пройдет.
- Нет, нет! И я не боюсь, если даже будет ребенок.
Поеду в Мексику, как одна актриса с нашей студии. Ах,
я никогда не думала, что со мной может быть так, мне
всегда только противно бывало, когда меня целовали
всерьез.- Ясно было, что она все ещ~ верит, что это
должно пронзойти.- У некоторых такие большие острые
зубы, но вы совсем другой, вы храснвый н замечатель­
ный . Ну, пожалуйста, сделайте это ...
- А, я понял-вы просто думаете, что есть особого
рода поцелуи, и хотите, чтобы я вас поцеловал именно так.
- Зачем вы смеетесь надо мной-я не ребенок.
Я знаю, что у вас нет ко мне mобвв. Я на это и не
рассчитывала.-Она вдруг ирисмирела в сннкла.-Навер­
но, я вам хажусь ничтожеством.

- Глупости. Но вы мне кажетесь совсем еще девоч­

кой.- Про себя он добавил: « ... хоторую слиШJСом много­
му пришлось бы учить».
Она молчала, напряженно дыша, пока Дик не до­
говорил:

- И помимо всего, жизнь так устроена, что эти вещи

не бывают по захазу.
Розмэри понурнла голову и отошла, подавленная оби­
дой и разочарованием. ДИJС машинально начал было:
«Лучше мы с вами просто ... », но осехся, увидев, что она
сидит на кровати н плачет, подошел н сел рядом. Ему
вдруг стало не по себе; не то чтобы он усомнился в заня­
той нравственной позиции,- слишком уж явной была

70
llt'IIO'IMoжнocть иного решения, с какой стороны ни взгля-
1111,-нст, ему просто было не по себе, н обычная его
1111 у 1 ренняя гибкость, упругая полнота его душевного
ращювесия на короткое время изменила ему.
- Я знала, что вы не захотнте,-рыдала Розмэрн .­
llс•lсго было н надеяться.
Он встал.
- Спокойной ночи, детка. Ужасно глупо все получи­
Jюсь. Давайте считать, что этого не было.- Он отмерил
ей дозу успокаивающей банальщины в качестве снотвор­
lюl·о:- Вас многие еще будут любить, а когда-нибудь вы
11 сами полюбите и наверно порадуетесь, что пришли
к своей первой любви нетренутою и физически и душев-
110. Немножко старомодный взгляд, пожалуй?
Она подняла голову и увидела, как он сделал шаг
к двери; она смотрела на него, даже отдаленно не догады­

ваясь, что в нем происходит, она увидела, как он медлен-

110 сделал еще шаг, потом оглянулся-и на миг ей захо­

телось броситься ему вслед, впиться в него, почувст­
вовать его рот, его уши, ворот его пиджака, захотелось
обвиться вокруг него и вобрать его в себя; но уже его
рука легла на дверную ручку. Больше нечего было ждать.
Когда дверь за ним затворилась, она встала, подошла
к зеркалу и, тихонечко всхлипывая, стала расчесывать
волосы щеткой. Сто пятьдесят взмахов, положенных еже­
вечерне, потом еще сто пятьдесят. Розмэри водила щет­
кой по волосам, пока у нее не заболела рука, тогда она
nеременила руку и продолжала водить ...

XVI
За ночь Розмэри остыла и проснулась с чувством
стыда. Из зеркала глянуло на нее хорошенькое личико, но
это ее не успокоило, а лишь всколыхнуло вчерашнюю

боль; не помогло и переелаиное матерью письмо, извеща­

вшее о приезде в Париж того студента, чьей гостьей она
была на прошлогоднем йельском балу,-все это теперь
казалось бесконечно далеким. Она вышла из своей ком­
наты, ожидая встречи с Дайверами, как пытки- сегодня
мучительной вдвойне. Но никто не разглядел бы этого
под внешней оболочкой, столь же непроницаемой, как
у Николь, когда они встретились, чтобы вместе провести
утро в примерках и покупках. И все же приятно было,
ко гда Николь заметила по поводу нервозности какой-то

71
nродавщицы: «Многие люди склонны nреувеличивать от
ношение к себе других- nочему-то им кажется, что они
у каждого вызывают сложную гамму симnатий и антиnа­
ТИЙ». Еще вчера такое замечание заставило бы эксnансив­
ную Розмэри внутренне вознегодовать, сегодня же она
выслушала его с радостью- так ей хотелось убедить
себя, что не nроизошло ничего страшного Она восхища­
лась Николь, ее красотой, ее умом, но в то же время она
вnервые в жизни ревновала. Перед самым отъездом с Ри
вьеры мать в разговоре с ней назвала Николь красавицей;
это было сказано тем небрежным тоном, которым она
всегда-Розмэри хорошо это знала-маскировала са­
мые значительные свои суждения, и должно было оз­
начать, что Розмэри такого названия не заслуживает
Розмэри это нимало не задело; она с детства была nри­
учена считать себя чуть ли не дурнушкой и свою недавно
лишь nризнанную миловидность восnринимала как что­
то не nрисущее ей, а скорей благоnриобретенное, вроде
умения говорить nо-французски. Но сейчас, сидя возле
Николь в такси, она невольно сравнивала ее с собой.
Казалось, в Николь все словно создано для романтиче­
ской любви, это стройное тело, этот нежный рот, иногда
nлотно сжатый, иногда nолураскрытый в доверчивом
ожидан·ии Николь была красавицей с юных лет, и было
видно, что она останется красавицей и тогда, когда ее
кожа, став суше, обтянет высокие скулы,-такой склад
лица не мог измениться. Раньше она была nо-саксонски
розовой и белокурой, но теnерь, с nотемневшими волоса­
ми, стала даже лучше, чем тогда, когда золотистое об­
лако вокруг лба затмевало всю остальную ее красоту
На Rue de Saints Peres Розмэри вдруг указала на один
дом и сказала:

- Вот здесь мы жили.

- Как странно! Когда мне было двенадцать лет, мы
с мамой и с Бэби, моей сестрой, nровели зиму вон в том
отеле наnротив .

Два серых фасада глазели на них с двух сторон,­

тусклые отголоски детства.

- У нас тогда достраивался наш дом в Лейк-Форест,

и нужно было экономить,- nродолжала Николь.- То
есть экономили мы с Бэби и с гувернанткой, а мама
nутешествовала.

- Нам тоже нужно было экономить,- сказала Роз­

мэри, nонимая, что смысл этого слова для них неоди­

наков

72
 - Мама всегда выражалась очень деликатно: не ((Де­
rrrсвый отель», как следовало бы сказать, а «небольшой
отель».- Николь засмеялась своим магнетическим ко­
ротким смешком.- Если кто-нибудь из наших светских
·ш:1комых спрашивал наш адрес, мы никогда не говори­

шr: «Мы живем в квартале апашей, в дрянной лачуге, где

сrrасибо, если вода идет из крана»,- мы говорили: «Мы
живем в небольшом отеле». Словно бы все большие
отели для нас чересчур шумны и вульгарны. Конечно,
:шакомые отлично все понимали и рассказывали об этом
направо и налево, но мама всегда утверждала, что в Ев­
ропе нужно уметь жить, и она умеет. Еще бы ей не уметь,
ведь она родилась в Германии. Но мать ее была амери­
канкой, и выросла она в Чикаго, и американского в ней
было гораздо больше, чем европейского
До встречи со всеми прочими оставались считанные
минуты, но Розмэри успела перестроиться на новый лад,
прежде чем такси остановилось на Rue Guinemer, против
Люксембургского сада. Завтракать решено было у Нор­
тов, в их уже разоренной квартире под самой крышей,
окнами выходившей на густую зелень древесных крон .
Розмэри казалось, что даже солнце светит сегодня не так,
как вчера. Но вот она очутилась лицом к лицу с Диком,
их взгляды встретились , точно птицы задели друг друга
крылом на лету. И вмиг стало все хорошо, все прекрасно,
она поняла: он уже почти ее любит. Сумасшедшая ра­
дость охватила ее, живое тепло побежало по телу. Какой­
то ясный спокойный голос запел внутри и все креппул
и набирал силу. Она почти не смотрела на Дика, но
твердо знала, что все хорошо.
После завтрака Розмэри и Дайверами и Нортами
отправилась в студию «Франко-Америкен филмз»; туда
же должен был приехать и Коллис Клэй, ее пью-хей­
венский приятель, с которым она сговорилась по телефо­
ну. Этот молодой человек, родом из Джорджин, отличал­
ся той необыкновенной прямолинейностью и даже трафа­
ретностью суждений, которая свойственна южанам,
приехавшим на Север получать образование. Прошлой
зимой Розмэри находила его очень милым и однажды,
когда они ехали на машине из Нью-Хейвена в Нью-Йорк,
nозволила ему всю дорогу держать ее руку в своей; но
сейчас он для нее попросту не существовал.
В просмотровом· зале она сидела между Коллисом
Клэем и Диком; у механика что-то заело в аппарате, и,
nока он возился, налаживая его, какой-то француз из

73
администрации увивалея вокруг Розмэри, стараясь изъяс­
няться новейшим американским слэнrом. Но вот в зале
погас свет, что-то знакомо щелкнуло, зажужжало, и они

с Диком наконец остались одни. В полутьме они глянули

друг на друга.

- Розмэри, милая,- прошептал Дик. Их плечи со­

прикоснулись. Николь беспокойно задвигалась на своем
месте в конце ряда, а Эйб долго кашлял и сморкался;
nотом все успокоилось, и на экране замелькали кадры.
И вот она- прошлогодняя школьница с распущенными
волосами, неподвижно струящимвся вдоль спины, точно

твердые волосы таиагрекой статуэтки; вот она-такая

юная и невинная, плод ласковых материнских забот; вот
она- воплощенная инфантильность Америки, новая бу­
мажная куколка для услады ее куцей проститучьей души.
Розмэри всnомнила, какой обновленной и свежей она
чувствовала себя nод свежим упругим шелком этого платья.
Паnина дочка. Такая малипуся, а ведь чего только не
натерnелась, бедненькая. Кисонька-лапочка, храброе ма­
ленькое сердечко. Перед этим крохотным кулачком от­
ступали похоть и разврат, судьба и та оборачивалась по­
иному, логика, диалектика, здравый смысл теряли вся­
кую силу. Жеmцины, позабыв про горы немытой посуды
дома, плакали в три ручья; даже в самом фильме одна
женщина плакала так много, что едва не оттеснила в нем
Розмэри на задний план. Она плакала в декорациях,
стоивших целое состояние, в столовой в стиле Данкена
Фай фа, в аэропорту, на реке во время парусных гонок, из
которых вошло в картину только два кадра, в вагоне

метро и, наконец, в туалетной. Но победа все же осталась

за Розмэри. Благородство натуры, смелость и решитель­
ность помогли ей устоять против царящей в мире пошло­
сти; все тяготы выдержанной борьбы читались на лице
Розмэри, еще не успевшем превратиться в привычную
маску,-и так по-настоящему трогательна была ее игра,
что симпатии всего ряда зрителей то и дело устремлялнеЪ
к ней. Картина шла с одним перерывом; как только дали
свет, все наперебой принялись выражать свое восхище­
ние, а Дик, переждав общий шум, сказал nросто и искрен­
не: «Вы меня потрясли. Уверен, что вы станете одной из
лучших актрис нашего времени».
И снова на экране «Папина дочка». Житейские бури
у лег лись. Розмэри и ее родитель нашли друг друга, и все
закончилось нежной сценой, кровосмесительная тенден­
ция которой была так очевидна, что от слащавой сенти-

74
.щ'111·алыюсти этой сцепы Дику стало неловко за себя и за
1ю: сословие психиатров. Экран погас, в зале зажегся
t·tн; •·. настала долгожданная минута.

У меня для вас еще один сюрприз,- во всеуслыша-

-
IIIIС объявила Розмэри.-Я устроилаДикупробу
-Что, что?
- Кинопробу. Сейчас его пригласят.
Зловещая пауза- потом кто-то из Нортов не удержал
\.'Мешка. Розмэри, не сводя rлаз с Дика, по ero подвиж­
tю:v.у ирландскому лицу видела, как он постепенно осоз­
llаст смысл сказанного,- и в то же время ей становилось
ясно, что главный козырь разыгран ею неудачно; но она
все еще не понимала, что неудачен самый козырь.
- Ни на какую пробу я не пойду,- твердо сказал
Дик; но, оценив положение в целом, продолжал более
добродушно:- Что это вам вздумалось, Розмэри! Ки­
но- прекрасная карьера для женщины, а из меня едва ли
можно сделать киногероя. Я старый сухарь, который
знает только свой дом и свою науку.
Николь и Мэри стали поддразнивать его, уговаривая
не упускать случая- обе чуть раздосадованные тем, что
сами не получили притлашения. Но Дик решительно
перевел разговор на игру актеров, о которых отозвался

ДОВОЛЬНО реЗКО.
- Крепче всего запирают ворота, которые никуда не
ведут,-сказал он.-Потому, наверно, что пустота сли­
шком неприглядна.

Из студии Розмэри ехала с Диком и Коллисом Клэ­

ем- решено было, что они завезут Коллиса в его отель ,
а потом отправятся с визитом, от которого Николь и
Норты отговорились необходимостью сделать кой-какие
дела, оставленные Эй бом на последнюю минуту. В такси
Розмэри принялась упрекать Дика:
- Я думала, если проба окажется удачной, я возьму
ролик с собой в Калифорнию. А тогда, может, вас бы
пригласили сниматься, и вы могли бы стать моим парт­
нером в новой картине.
Он не знал, что и сказать.
- Это очень мило, Розмэри, что вы так заботитесь
обо мне, но, право же, я предпочитаю остаться вашим
зрителем. В той картине, что мы сегодня смотрели, вы
просто прелестны.

- Картина экстра-класс,-сказал Коллис Клэй.­

Я ее четвертый раз смотрю. А один парень с моего курса
видел ее раз десять- как-то даже специально в Хартфорд

75
ездил за этим. А хогда Розмэри приезжала в Нью-Хей­
вев, так он схонфузился и не захотел с ней знакомиться.
ПредС'Fавляете? Эта девчушка разит наповал.
Дик и Розмэри переглянулись; им не терпелось оста­
ться вдвоем, но Коллису это не приходило в голову.
- Давайте я сперва завезу вас,- предложил оп .-
Мне в «Лютецию», это почти по дороге.
Нет, мы вас завезем,-схазал Дик.
Да мне это все равно. Даже удобнее.
Все-таки лучше мы вас завезем.
Тах ведь ...- начал было Коллис, но тут до него
вдруг дошло, и он стал уговариваться с Розмэри о сле­
дующей встрече.
Наконец они избавились от его несущественного, но
обременительного присутствия, хаким всегда бывает при­
сутетвне третьего лица. Еще несхольхо минут, неожиданно
и досадно коротких, и такси, свернув на нужную уmщу,

остановилось перед нужным домом. Дик глубоко вздохнул.

- Что ж, пойдем?
- Как хотите,- сказала Розмэри.- Мне все равно.
Он помедлил, обдумывая.
- Пожалуй, придется пойти- хозяйка дома хочет
купить несколько вещей моего знахомого художника,
JСоторому очень нужны деньги.
Розмэри провела рукой по волосам, устраняя пре­
дательский беспорядок .
- Пробудем минут пять и уйдем,- решил Дик .­
Вам не nонравятся эти люди.
Вероятно, какие-нибудь скучные обыватели, или раз­
вязные mобители выпить, или назойливо-дотошные бол­
туны. Розмэри мысленно персбирала тиnы людей, JСаких
обычно избегали Дайверы. Она и вообразить не могл а
того, что ей предстояло увидеть.

XVII
Этот дом на Rue Moпsieur был перестроен из дворца
хардинала Ретца, но от дворца остался только каркас,
внуrри же ничто не напоминало о прошлом, да и о насто­

ящем, том, которое знала Розмэри, тоже. Скорей можно

было подумать, что в старинной каменной оболочке за­
кmочено будущее; человек, nереступавший, условно гово­
ря, порог этого дома, чувствовал себя так, словно его
ударило током или ему предложили на завтрак овсянку

76
,. 1 ашишем ,-перед ним открывался длинный холл, где
~:ашсватую сталь перемежали серебро и позолота, и все это
t·о•tсталось с игрою света в бесчисленных фасках причуд-
1111110 ограненных зеркал. Но впечатление было не такое,
как на Выставке декоративного искусства, потому что там
JJюди смотрели на все снаружи, а здесь они находились

1111утри. Розмэри сразу же охватило отчуждающее чувство

фальши и преувеличенности, словно она вышла на сцену,
11 ей казалось, что все кругом испытывают то же самое.
Здесь было человек тридцать, главным образом жен­
щины, точно сочиненные Луизой Олкотт или графиней де
<..:сгюр, и они двигались по этой сцене так осторожно
11 нацеленно, как человеческая рука, подбирающая с полу
острые осколки стекла . Ни во всех вместе, ни в ком-либо
11 отдельности не чувствовалось той хозяйской свободы
110 отношению к обстановке, которая появляется у чело­
века, владеющего произведением искусства, пусть даже
очень своеобразным и редким; они не понимали, что
собой представляет эта комната, потому что это, соб­
ственно, уже и не была комната, а было что-то, совершен­
во от комнаты отличное; существовать в ней было так же
трудно, как подниматься по крутому полированному

пандусу, для чего и требовалась упомянутая точность

движений руки, собирающей разбитое стекло,- наличи­
ем или отсутствием подобной точности определялся ха­
рактер большинства присутствующих.
Среди них можно было различить две группы. Одну
составляли американцы и англичане, которые всю весну

и все лето неумеренно прожигали жизнь и теперь в своих

поступках следовали первому побуждению, часто необъя­
снимому для них самих. Они долгое время могли иребы­
вать в сонном, безучастном состоянии, потом вдруг еры­
вались в ссору, истерику или неожиданный адюльтер.
Другая группа, назовем ее эксплуататорской, состояла из
дельцов, людей более трезвых и целеустремленных, не
расположенных тратить время по пустякам. Эти куда
лучше умели приспоеобиться к окружающей среде и даже
задавали тон, насколько оно было возможно здесь, где
над всем господствовала новизна световых эффектов.
Этот Франкенштейн проглотил Розмэри и Дика мгно­
венно- они сразу же оказались врозь, и Розмэри с изу­
млением обнаружила: да ведь это она- маленькая лице­
мерка с неестественно тонким голоском, томящаяся
в ожидании режиссера. Впрочем, все тут хлопали крылья­
ми, кто как мог, и она не казалась нелепей других. К тому

77
же помогла профессиональная выучха: весколысо !-fЫС·
ленных «смирно», «кругом» и «шагом марШ>). и вот она

уже словно бы занята беседой с грациозной миповИJIRой

девицей, похожей на хорошенького маль'IИIIIХ)', на самом
же деле напряженно приелушивается к разговору. ко'l'о­
рый ведется на некой ступенчатой конструкции из пvwеч­
ного металла, возвышающейся в четырех шагах наиско­
сок от нее.

Три молодые особы расположились на нижней сту­

пеньке конструкции, все три высокие, стройные, с неболь­
шими головками, nричесанными как у nарикмахерских

манекенов; когда они говорили, головки покачивались

над темными костюмами полумужского покроя, как цве­

ты на длинных стеблях или капюшоны кобр.

- Нет, нужно признать, на вечерах у них всегда
весело,- сказала одна грудным, звучным голосом.- По­
жалуй, нигде в Париже такого веселья не найдешь. И в то
же время ...-Она вздохнула.-Эти его постоянные фра­
зочки- «аборигены, источенные червями», один раз это
ещt" смешно, но больше ...
- Предпочитаю людей, чья жизнь не выглядит такой
гладкой,-сказала друrая.-А ее я и вовсе терпеть не
могу.

- Мне они никогда особенно не нравились, а их

ко~шания и подавно. Взять хотя бы этого мистера Норта,
который вот-вот потечет через край.
· - Ну кто о нем говорит,- отмахнулась первая.- Но
согласитесь, тот, кого мы тут обсуждаем, иногда бывает
просто неотразим.
Тут только Розмэри догадалась, что речь идет о Дай­
верах, и вся словно окостенела от негодования. Между
тем ее собеседница, настоящий рекламный экземпляр­
голубые глаза, розовые щеки, крахмальная голубая блу­
зка , безукоризненный серый костюм,- перешла в наступ­
ление. Все это время она старательно отодвигала в сторо­
ну все, что могло заслонить ее от Розмэри, и теперь,
когда благодаря ее стараниям между ними не осталось
ничего, даже тонкой завесы юмора, Розмэри разглядела
ее во всей красе- и не nришла в восторг.
- Может быть, позавтракаем или nообедаем вмес­
те- завтра или хотя бы nослезавтра,- уnрашивала де­
вица.

Розмэри огляделась, ища Дика, и наконец увидела его

рядом с хозяйкой дома, с которой он так и проговорил
с самого их nрихода. Их взгляды встре'l"ились, он слегка

78
KIIIШyл, этого было достаточно, чтобы три кобры ее
·•амстили. Три длинные шеи вытянулись к ней, три nары
1 JJ:\'3 уставились на нее критически. Она ответила вызыва­
ющим взглядом, открыто nризнавая, что слышала их
разговор. Потом, совсем nо-дайверовски, вежливо, но
решительно отделалась от nриставучей собеседницы
и nошла к Дику. Хозяйка дома-еще одна стройная
богатая американка, беспечно пожинающая nлоды наци­
онального nросnерити,- мужественно nреодолевая со­
противление Дика, забрасывала его воnросами об отеле
Госса, куда, видимо, собиралась устремиться. Увидев Роз­
мэри, она всnомнила о своих хозяйских обязанностях
и nотороnилась сnросить: «У вас нашлись занимательные
собеседники? Вы nознакомились с мистером ... »- ее
взгляд заметалея по сторонам в nоисках лица мужского

nола, которое могло бы заинтересовать Розмэри, но Дик

сказал, что им пора. Они ушли сразу же и, перешагнув
узкий nорог будущего, нырнули в тень nрошлого, от­
брасываемую каменным фасадом.
-Это было ужасно,-сказал он.
- Ужасно,-nокорно откликпулась она.
- Розмэри!
Замирающим голосом она шеnнула:
-Что?
- Я себе простить не могу.
У нее подергивались nлечи от горестных всхлипы­
ваний.
- Дайте мне носовой платок,- жалко пролеnетала
она.
Но плакать было некогда; с жадностью влюбленных
они накинулись на короткие минуты, пока за стеклами
такси тускнели зеленоватые сумерки и под мирным дож­

диком всnыхивали в кроваво-красном, неоново-голубом,

nризрачно-зеленом дыму огни реклам. Кончался шестой
час, улицы были полны движения; призывно светились
окна бистро, и Place de la Coпcorde, величественная и ро­
зовая, проnлыла мимо, когда машина свернула на север.

Они наконец посмотрели друr на друга, шепча имена,

звучавшие как заклятия. Два имени, которые долго не
таяли в воздухе, дольше всех других слов, других имен,

дольше музыки, застрявшей в ушах.

- Не знаю, что на меня нашло вчера,-сказала Роз­
мэри.-Наверно, тот бокал шамnанского виноват. Нико­
гда со мной ничего подобного не было.
Просто вы сказали, что любите меня.

79
 - Я вас nравда люблю-с этим ничего не nодела­
ешь.- Тут уж было самое время nоплакать, и Розмэри
тихонько nоnлакала в носовой nлаток.
- Кажется, и я вас люблю,- сказал Дик,- а это
совсем не лучшее, что могло случиться.
И оnять два имени,- а nотом их бросило друг к дру­
гу, словно от толчка такси. Ее груди расnлющились об
него, ее рот, nо-новому теnлый, сросся с его ртом. Они
nерестали думать, nерестали видеть, испытывая от этого

почти болезненное облегчение; они только дышали и ис­

кали друг друга. Их укрыл мягкий серый сумрак душев­
ного nохмелья, расслабляя нервы, натянутые, как струны
рояля, и nоскриnывающие, как nлетеная мебель. Чуткие,
обнаженные нервы, соnрикосновенье которых неизбежно,
когда губы nрильнут к губам и грудь к груди.
Они еще были в лучшей поре любви. Они виделись
друг другу сквозь мираж неповторимых иллюзий, и слия­
ние их существ совершалось словно в особом мире, где
друтие человеческие связи не имеют значения. Казалось,
nуть, которым они nришли в этот мир, был на редкость
безгрешен, их свела вместе цепь чистейших случайностей,
но случайностей этих было так много, что в конце концов
они не могли не nоверить, что созданы друг для друга.

И они прошли этот путь, ничем себя не запятнав, счаст­

ливо избегнув общения с любопытствующими и скрыт­
ничающими.

Но для Дика все это длилось недолго; отрезвление

настуnило раньше, чем такси доехало до отеля.
- Ничего из этого не выйдет,-сказал он nочти с ис­
nугом.- Я люблю вас, во все, что я говорил вчера,
остается в силе.
- А мне теnерь безразлично. Я только хотела добить­
ся вашей любви. Раз вы меня любите, значит, все хорошо.
- Люблю, как это ни nечально. Но Николь не долж­
на ничего знать-не должна хотя бы отдаленно заnодо­
зрить. Я не могу расстаться с Николь. И не только
nотому, что не хочу,-тут есть друтое, более важное.
- Поцелуйте меня еще.
Он поцеловал, но он уже не был с нею .
- Николь не должна страдать-она меня любит,
и я ее люблю,-я хочу, чтобы вы nоняли это.
Она nонимала-это она всегда nонимала хорошо:
нельзя nричинять боль друтому. Она знала, что Дайверы
любят друг друта, она это nринимала как данность с са­
мого начала. Но ей казалось, что это уже остывшее

80
••уnство, скорей похожее на ту любовь, которая связывала
се с матерью. Когда люди так много себя отдают посто­
JЮiшим, не знак ли это, что им уже меньше нужно друг от
Jtpyгa?
- И это настоящая любовь,- сказал Дик, угадав ее
мысли.-Любовь действенная-все тут сложней, чем вы
можете себе представить. Иначе не было бы той идиот­
ской дуэли.
- Откуда вы знаете про дуэль? Мне сказали, что вам
об этом ничего говорить не будут.
- Неужели вы думаете, Эйб способен что-нибудь
удержать в тайне?-В его голосе послышалась едкая
ирония.- Если у вас есть тайна, можете сообщить о ней
по радио, напечатать в бульварной газетенке, только не
доверяйте ее человеку, который пьет больше трех-четы­
рех порций в день.
Она засмеялась, соглашаясь, и крепче прижалась
к нему.

- Словом, наши отношения с Николь- сложные от­

ношения. Здоровье у нее хрупкое, она только кажется
здоровой. Да и все тут очень не просто.
- Не надо сейчас об этом. Поцелуйте меня, любите
меня сейчас. А потом я буду любить вас так тихо, что
Николь ничего не заметит.
- Милая моя девочка.
Они вошли в вестибюль отеля; Розмэри чуть поот­
стала, чтобы любоваться им, восхищаться им со сторо­
ны. Он шел легким упругим шагом, будто возвращался
после великих дел и спешил навстречу еще более великим.
Зачинщик веселья для всех, хранитель бесценных сокро­
вищ радости. Шляпа на нем была образцом шляпного
совершенства, в руке он держал массивную трость, в дру­

гой руке-желтые перчатки. Розмэри думала о том, ка­

кой чудесный вечер ждет тех, кому посчастливится про­
вести этот вечер с ним.

Наверх, на пятый этаж, они пошли пешком. На

первой площадке лестницы остановились и поцелова­
лись; на второй она решила, что надо быть осторожнее,
на третьей- тем более; не дойдя до следующей, она
задержалась для короткого прощалъного поцелуя. По­
том они сошли на одну лестницу вниз- так захотелось

Дику-и после этого уже без остановок поднялись

на свой этаж. Окончательно простились на верху лест­
ницы, долго не расцепляли протянутых через перила
рук, но наконец расцепили- и Дик снова пошел вниз,

81
распорядиться насчет вечера, а Розмэри вернулась к себе
и сразу же села писать письмо матери; совесть ее мучила,
потому что она совсем не скучала о матери эти дни.

XVIII
Не питая особой симпатии к узаконенным формам
светской жизни, Дайверы были все же слишком живыми
людьми, чтобы иренебречь заложенным в ней современ­
ным ритмом; на вечерах, которые задавал Дик, все дела­
лось для того, чтобы гости не успевали соскучиться,
и короткий глоток свежего ночного воздуха казался слад­
ким вдвойне при переходе от развлечения к развлечению.
В этот вечер веселье шло в темпе балаганного фарса.
Сначала было двенадцать человек, потом шестнадцать,
потом четверками расселись в автомобили для быстро­
летной одиссеи по Парижу. Все было предусмотрено
заранее. Как по волшебству появлялись новые люди,
с почти профессиональным знанием дела сопутствовали
им часть времени, потом исчезали, и их место занимали

другие. Это было совсем не то, что знакомые Розмэри

голливудские кутежи, пусть более грандиозные по масш­
табам. Одним из аттракционов явилась прогулка в лич­
ном автомобиле персидекого шаха. Бог ведает откуда,
какими путями Дику удалось раздобыть этот автомо­
биль. Розмэри приняла его появление как очередное зве­
но в той цепи чудес, что вот уже два года тянулась через
ее жизнь. Автомобиль был изготовлен в Америке по
особому -заказу. Колеса у него были серебряные, радиа­
тор тоже. В обивке I<узова сверкали бесчисленные стекля­
шки, которые придворному ювелиру предстояло заме­

нить настоящими бриллиантами, когда машина спустя

неделю прибудет в Тегеран. Сзади было только одно
место, ибо никто не смеет сидеть в присутствии шаха,
и они занимали это место по очереди , а остальные распо­

лагались в это время на выстланном куньим мехом полу.

Но главное был Дик. Розмэри уверяла свою мать,
с которой мысленно никогда не расставаласЬ, что ни
разу, ни разу в жизни не встречала никого лучше, милей,
обаятельней, чем Дик в тот вечер. Она сравнивала с ним
двух англичан, которых Эйб упорно именовал «майор
Хенджест и мистер Хорса>>, наследного принца одного из
Скандинавских государств, писателя, только что побывав­
шего в России, самого Эйба, бесшабашно остроумного,

82
ki\K всегда, Коллиса Клэя, приставшего JC их компании
1 ж:-то на nути,- и никто не выдерживал сравнения. Ее
вокорял его неnоддельный nыл, щедрость, с которой он
••кладывал себя в эти затеи, его уменье расшевелить
t·амых разных людей, ждавших от него каждый своей
;,оли внимания, как солдаты своей порции от батальон­
Jюго кашевара,- и все это легко, без усилий, с неисчерnа­
емым заnасом душевного богатства для всякого, кто
11 нем нуждался .
...Она nотом вспоминала особенно радостные минуты
пого вечера. Когда она первый раз танцевала с Диком
11 сама себе казалась необыкновенно красивой рядом
с ним, таким высоким и стройным,- они не шли, а nари­
ли, невесомые, как во сне, он ее поворачивал то туда, то

сюда так бережно, словно держал в руках яркий букет

или кусок дорогой ткани, приглашая nолсотни глаз оце­
нить его красоту. Временами они даже и не танцевали,
а просто стояли на месте, тешась своей близостью. А од­
нажды под утро они вдруг очутились вдвоем в каком-то

углу, и ее молодое влажное тело, сминая увядший шелк

платья, приникло к нему среди вороха чьих-то накидок

и шляп ...
А самое смешное было позже, когда они вшестером ,
цвет комnании, лучшее, что от нее осталось, стояли в по­
лутемном вестибюле «Рица» и втолковывали ночному
швейцару, что приехавший с ними генерал Першинг тре­
бует икры и шампанского. «А он не из тех, кого можно
заставить ждать. У него под командой и люди и орудия» .
И сейчас же забегали неизвестно откуда взявшиеся офици­
анты, nрямо в вестибюле был накрыт стол, и в дверях
торжественно появился генерал Першинг- Эйб, а они
все, вытянувшись во фронт, забормотали обрывки воен­
ных песен в виде приветствия. Потом им показалось, что
официанты, задетые розыгрышем, стали недостаточно
расторопны; в наказание решили устроить им мышеловку

и, нагромоздив всю мебель, какаЯ нашлась в вестибюле,

воздвигли чудовищное сооружение в духе рисунков Гольд­
берга. Эйб, глядя на это, неодобрительно качал головой .
- А не лучше щ1 раздобыть у музыкантов пилу и ...
- Ладно, ладно тебе,- перебила Мэри.- Раз уже
дошло до пилы, значит, пора домой.
Она nоделилась с Розмэри своей тревогой:
- Мне необходимо увезти Эйба. Если он завтра
в одиннадцать не уедет в Гавр, он опоздает на пароход
и его поездка сорвется . А от этой поездки зависит все его

83
будущее. Не знаю, что делать . Начнешь его уговаривать,
он поступит как раз наоборот
- Давайте я попробую,- предложила Розмэри.
- Думаете, вам у дастся?- с сомнением сказала Мэ-
ри Норт -Хотя- может быть.
К Розмэри подошел Дик.
- Мы с Николь уезжаем- вам, наверное, лучше
ехать с нами.
Ее лицо в свете ложной зари было бледным и уста­
лым. Два темных пятна тускнели на щеках вместо днев­
ного румянца.

- Не могу,-сказала она.-Я обещала Мэри оста­

ться, а то ей одной не справиться с Эйбом. Вы бы не
мог ли помочь?
- Пора бы вам знать, что в таких делах ничем
помочь нельзя,- наставительно заметил он.- Добро бы
еще Эйб был мальчишкой-студентом, который первый
раз в жизни напился . А так ничего с ним не сделаешь .
- Все равно, я должна остаться,- почти с вызовом
возразила Розмэри.- Он обещал, если мы с ним поедем
на Главный рынок, он оттуда вернется в отель и ляжет.
Дик торопливо поцеловал ее руку в сгибе локтя.
- Только не отпускайте потом Розмэри одну,-ска­
зала Николь, прощаясь с Мэри.- Мы за нее в ответе
перед ее мамой .
... Часом позже Розмэри, Норты, один ньюаркский
фабрикант кукольник пищалок, вездесущий Коллис Клэй
и нефтяной магнат родом из Индии, расфранченный толстяк
со странной фамилией Гандикап, все вместе ехали в рыноч­
ном фургоне с морковью. В темноте от морковных хвости­
ков сладко и ароматно пахло землей; на ДJШННЫХ перегонах
между редкими уличными фонарями Розмэри, забравшись
на самый верх, почти не могла разглядеть своих спутников.
Их голоса доносились издалека, будто они ехали где-то
совсем отдельно, а она всеми думами была с Диком, жалела,
что не отделалась от Нортов, мечтала о том, как хорошо бы
сейчас лежать у себя в номере и знать, что наискосок через
коридор спит Дик,- а еще лучше, если бы он был рядом
с ней здесь, в теплом сумраке, стекающем вниз.
- Не лезьте сюда!-крикнула она Коллису.-Мор­
ковь посыплется.- Потом взяла одну морковку и кинула
в Эйба, который сидел рядом с возчиком, какой-то по­
стариковски окостенелый ...
Потом ее наконец везли домой в отель, уже совсем
рассвело, и над Сен-Сюльпис носились голуби. Было

14
~·жat:llo смешно, что nрохожие на улице воображают,
t•yJ{JO уже настало утро, когда на самом деле еще nродол­
:.1\ас:тся вчерашняя ночь.

«Вот я и nрожигаю жизнь,- nодумала Розмэри,- но

iic:·JДика это совсем неинтересно».
Ей сделалось грустно и немножко обидно, но тут
11 11оле зрения поnал какой-то движущийся nредмет. Это
Сiыл большой каштан в nолном цвету, который nеревози­
JI\1 на Елисейскис nоля; он лежал, nрикрученный к длин­
ной грузовой nлатформе, и nросто весь трясся от смеха,
точно очень красивый человек, оказавшийся в неэстетич­
ной позе, но знающий, что все равно красив. Розмэри
nдруг nришло в голову, что этот каштан- она сама;

мысль эта ее развеселила, и все опять стало чудесно.

XIX
Поезд на Гавр отходил в одиннадцать часов с Сен­
Лазарского вокзала. Эйб стоял один nод мутным от грязи
стеклянным сводом, nережитком эnохи Хрустального
дворца, заnрятав в карманы землисто-серые nосле много­

часового кутежа руки, чтобы не видно было, как они

трясутся. Он был без шляnы, и щетка явно лишь насnех
прошлась по его волосам-слегка приглаженные сверху,

ниже они упрямо топорщились в разные стороны. Трудно

было узнать в нем недавнего купальщика с пляжа Госса .
Было еще рано; он озирался кругом одними глаза­
ми- чтоб повернуть хотя бы голову, потребовалось бы
нервное усилие, на которое он сейчас не был способен.
Провезли мимо новехонькие на вид чемоданы; какие-то
смуглые маленькие человечки, его будущие спутники,
перекликались смуглыми гортанными голосами.

Прикидывая, нельзя ли еще забежать в буфет чего­

нибудь выпить, Эйб нащупал в кармане пачку мятых
тысячефранковых бумажек, но в это время его блуждаю­
щий взгляд поймал Николь, показавшуюся на верхней
площадке лестницы. Он пытливо всмотрелся-ее лицо
словно выдавало сейчас что-то обычно скрытое; так час­
то кажется, I<огда смотришь, сам еще не замеченный, на
человека, которого ·давно ждал. Николь чуть хмурилась,
она думала о своих детях- без умиления, скорее делови­
то: кошка, лапкой пересчитывающая своих котят.
При виде Эйба выражение ее лица сразу изменилось;
Эйб выглядел довольно плачевно, серый утренний свет,

ss
nадавший сверху СJСвозь стекло, nодчеркивал темные кру­
ги у него nод глазами, заметные, несмотря на краснова­

тый загар. Они сели на скамейку.

- Я nришла nотому, что вы меня nросили nрийти,­
сказала Николь тоном самозащиты.
Эйб явно не nомнил, когда он об этом просил и зачем,
н Николь занялась разг лядываннем свуюших мимо пас­
сажиров.

- Вот это будет nервая красавица вашего cyJtRa-тa

дама, которую nровожает столько мужчин. Понятно вам,
для чего она купила такое nлатье?- Николь болтала, все
больше оживляясъ.- Только первая красавица трансоке­
анского рейса могла купить себе такое платье. Понятно
вам nочему? Нет? Да nроспитесь же вы! Это говорящее
nлатье-сама материя, из которой оно сшито, говорит
о многом, и, уж наверно, за время nереезда, найдется
кто-нибудь, кто от скуки nолюбоnытствует о чем ...
Она nрикусила конец nоследней фразы ; для нее неnри­
вычна была nодобная болтовня, и, глядя в ее nосерьезнев­
шее лицо, Эйбу трудно было nоверить, что она вообще
сказала хоть слово. Он заставил себя подтянуться и сидя
старался выг лядетъ так, будто стоит во весь рост.
- Помните ту танцульку, на которую вы меня
как-то водили,- в день святой Женевьевы, кажется ...-
пачал он.
- Помню. Там было очень весело, nравда?
- Только не мне. И вообще мне в этом году совсем
не весело с вами. Я устал от вас обоих, и если это
незаметно, так лишь nотому, что вы еще больше устали
от меня-сами знаете. Хватило бы у меня nopoxy, я за­
вел бы себе новых знакомых.
Николь nарировала удар, и обнаружилось, что у ее
бархатных nерчаток довольно жесткий ворс.
- Не говорите гадостей, Эйб, это г луn о. И вы же все
равно так не думаете. Объясните мне лучше, nочему вы
вдруг на все махнули рукой?
Эйб медлил с ответом, nревозмогая желание откаш­
ляться и высморкать нос.

- Должно быть, мне просто все надоело. И nотом,

очень уж далекий нужно было nроделать обратный nуть,
чтоб снова начать сначала и куда-нибудь прийти.
Мужчина любит разыгрывать перед женщиной бесnо­
мощного ребенка, но реже всего это ему удается, когда он
и в самом деле чувствует себя бесnомощным ребенком.
Это не оnравдание,- жестко сJСазала Николь.

86
 Эйбу с каждой минутой становилось все более тошно;
11а язык просились только желчные, недобрые слова.
11 и коль сидела в позе, которую, видимо, сочла подходя-
11\СЙ к случаю,- руки на коленях, взгляд устремлен в одну
1очку. Всякое общение между ними временно прекрати­
но~.:ь, они спешили обособиться друг от друга, стараясь
~.:уществовать каждый только в том куске свободного
11ространства, который был недоступен другому. У них не
(•ыло ни прошлого, как у любовников, ни будущего, как
у супругов, а между тем вплоть до этого утра Николь
~.:r<tвила Эйба на первое место после Дика, а Эйб был полон
многолетней обезоруживающей любовью к Николь.
- Я устал существовать в женском мире,- вдруг
110днял он снова голос .
- Что же вы не создадите себе собственный мир?
- Устал от друзей . Подхалимы- вот что нужно че-
llовеку.
Николь мысленно подгоняла стрелку вокзальных ча­
~.:ов, но так и не успела уйти от вопроса:
Вы со мной не согласны?
Я женщина; мое дело скреплять и связывать.
- А мое-ломать и разрушать.
- Напиваясь, вы не разрушаете ничего, кроме самого
себя,- сказала она холодно, однако в тоне ее сквозили
растерянность и опасение.
Людей на вокзале все прибавлялось, но никого из
знакомых не было видно. Наконец, к своему облегчению
она заметила высокую девушку с соломенно-желтыми

волосами, уложенными в прическу, напоминавшую

шлем. Девушка оnускала nисьмо в почтовый ящик.
- Эйб, мне нужно nоговорить с одной знакомой. Да
nроснитесь же, Эйб! Вот дурень, nраво.
Эйб безучастно проводил ее глазами . Когда она подо­
шла к девушке, та оглянулась как-то исnуганно, и Эйбу
показалось, что он ее уже где-то видел. Восnользовав­
шись отсутствием Николь, он громко высморкался и nо­
том долго, надсадно кашлял, отхаркиваясь в носовой
платок. Становилось жарко, и белье на нем взмокло от
пота. Руки тряслись так сильно, что лишь с четвертой
спички ему удалось зажечь сигарету; выпить было nросто
необходимо, но только что он нацелился на дверь буфета,
возвратилась Николь.
-Я потерnела афронт,-с холодноватым юмором
объявила она.- Сколько раз эта особа зазывала меня
в гости, а тут едва поздоровалась со мной. Посмотрела

87
па меня так, будто я прокаженная.- Николь рассмеялась
хоротким смешком, похожим на фортепьянную трель
в одной из верхних октав.- Вот и будь любезной с лю­
дьми.

'Эйб, поперхнувшись дымом, отозвался не сразу

- Беда в том, что когда ты трезв, тебе ни с кем не
хочется знаться, а когда пьян, никому не хочется знаться
с тобой.
- Вы это обо мне?- Николь снова засмеялась; пред­
шествующий эпизод неизвестно почему привел ее в хоро­
шее настроение.

- Нет-о себе.
- То-то же. А я люблю, чтобы вокруг меня были
люди, и чем больше, тем лучше Я люблю ..
Она вдруг увидела Розмэри и Мэри Норт, которые
медленно шли по перрону, высматривая Эйба. Она громко
закричала: «Эй! Сюда! Сюда!»- и замахала им свертком,
в котором были купленные для Эйба носовые платки.
Втроем они стояли в пелооком молчании, подавля­
емые могучей личностью Эйба, который высился перед
ними, как остов потерпевшего крушение корабля- ибо,
несмотря на свои слабости и привычку потворствовать
им, опустошенный, озлившийся, он все-таки оставался
личностью. Нельзя было не оценить его величавого до­
стоинства, позабыть о его свершениях, пусть неполных,
беспорядочных и уже превзойденных другими. Но пугала
неослабная сила его воли, потому что прежде это была
воля к жизни, а теперь-воля к смерти.
Наконец пришел Дик Дайвер, и все три женщины
с радостными возгласами бросились в исходившее от
него ровное тепло, готовые обезьянками повиснуть у него
на плечах, уцепиться за безукоризненную вмятину шляпы
или золотой набалдашник тросточки. Теперь хоть на миг
можно было отвлечься от зрелИща могучего непотреб­
ства Эйба. Дик сразу понял, что с ними происходит и как
им помочь. Он заставил их выйти из своей скорлупы
и приобщиться к вокзальной суете, раскрывая перед ними
ее тайны. Неподалеку шумно прощалась компания аме­
риканцев, их голоса напоминали бульканье воды, лью­
щейся в старую, заржавленную ванну. Здесь, на вокзале,
за стенами которого остался Парttж, казалось, будто
море совсем близко, и оно уже творило свои чудеса над
людьми, новым расположением атомов в молекулах ме­
няя их человеческую сущность. У богатых американцев,
когда они выходили на перрон, были совершенно новые

88
'IIIН:I, важные, сосредоточенные, исполненные если не cвo­

lt:t>, то хотя бы заимствованных мыслей. Если случался

~·рсди них анrличанин, его сразу можно было отличить.
1< orда на перране скопилось много американцев, ореол
добродетели и долларов вокруг них несколько потускнел,
аюстепенно превращаясь в дымку национальной одноли­
кости, застилавшую глаза и им самим, и тем, кто на них

алядел со стороны.

- Смотри, Дик!-крикнула вдруг Николь, схватив

мужа за руку.
Дик круто обернулся-как раз вовремя, чтобы уви­
Jtсть сцену, которая минутой спустя разыгралась через
Jtnaвагона от них, резко нарушив однообразие прощаль­
аюго ритуала. Молодая женщина в шлемаподобной при­
ческе, недавняя собеседница Николь, разговаривала с ка­
ким-то мужчиной; вдруг она как-то странно вильнула
вбок, судорожным движением ткнула руку в свою сумоч­
ку, и два револьверных выстрела с треском раскололи

спертый воздух. В ту же минуту раздался свисток, и поезд

тронулся, мгновенно измельчив масштабы происшест­
вия. Эйб вовсе не обратил на него внимания и, высунув­
шись в окошко, махал рукой друзьям. Но те, пока еще не
сомкнулась толпа, успели заметить, как человек, в кото­

рого стреляли, тяжело сел на асфальт

Сто лет прошло, прежде чем остановился поезд. Николь,
Мэри и Розмэри ждали в конце перрона, а Дик протолкалея
вперед. Вернулся он минут через пять-толпа тем време­
нем разделилась: одни пошли за носилками с раненым,

другие за девушкой, которая шагала между двумя явно

растерявшимвся жандармами, бледная, но решительная.
- Это Мария Уоллис,-взволнованно сообщил
Дик .-А он-анrличанин, было очень трудно устано­
вить его личность, потому что пуля пробила бумажник
с документами.- Они быстро шли к выходу, следуя за
толпой.- Я узнал, в какой полицейский участок ее пове­
зут,-сейчас туда поеду.
- Да ведь у Марии сестра в Париже,- возразила
Николь.- Вот ей и надо позвонить. Странно, что никто
не подумал об этом. Она замужем за французом и может
сделать больше, чем мы.
Дик заколебался было, но потом мотнул головой
и ускорил шаг.
- Погоди!- крикнула ему вдогонку Николь.- Глупо
же- ну что ты там можешь сделать, да еще с твоим
французским языком?

89
 - Посмотрю, по крайней мере, чтоб ей не причинили
никакого вреда.
- Отпустить ее все равно не отпустят,-уверенно
заявила Николь.- Она же стреляла, это факт. Лучше всего
сразу позвонить Лоре, Лора сумеет то, чего нам не суметь.
Но Дика это не убедило,- кроме того, он немножко
рисовался перед Розмэри.
- Жди меня здесь,- твердо сказала Николь и побе­
жала к телефонной будке.
- Уж если Николь сама взялась за дело, остается
·одно-не вмешиваться,-шутливо разведя руками, за­

метил Дик.
Он со вчерашнего вечера еще не видел Розмэри. Они
обменялнсь быстрыми взглядами, ища следов пережито­
го накануне. На мгновение обоим показалось, что ничего
этого не было,- но сразу же возник снова мерный, мяг­
кий, медлительный гул любви.
- Вы всем всегда готовы помочь,-сказала Розмэри.
- Больше делаю вид.
- Моя мама тоже любит помогать людям, но, конеч-
но, она может гораздо меньше, чем вы.- Розмэри вздох­
нула.- Мне иногда кажется, что я самая большая эгоист­
ка на свете.
Впервые упоминание Розмэри о матери вызвало у Ди­
ка не улыбку, а скорей чувство досадЫ. Ему захотелось
избавиться от ее везримого присутствия, развеять ту
атмосферу детской, из которой Розмэри никак не могла
или не хотела вывести их отношения. Но он понимал, что
этот порыв-проявление слабости; чем обернулась бы
тяга к нему Розмэри, если бы он хоть на миг перестал
владеть собой? Не без испуга он почувствовал, что все
замедляется; а между тем отношения не могут стоять на
месте, они должны двигаться, если не вперед, так назад.

Ему вдруг пришло в голову, что Розмэри более твердой

рукой держит руль , нежели он.
Прежде чем он пришел к какому-нибудь решению,
вернулась Николь.
- Я говорила с Лорой. Она ничего не знала до моего
звонка. Ее голос в трубке звучал как-то странно- то
совсем замрет, то опять окрепнет, как будто она близка
к обмороку, но старается держать себя в руках. Она
говорит, у нее было предчувствие, что сегодня случится
беда.
- Мария была бы находкой для Дягилева,-пошу­
тил Дик, желая помочь женщинам вновь обрести душев-

90
11ос rавновесие.- В ней мноrо драмаmзма, не говоря уже
о •ауnстве ритма. Интересно, почему это ни одно отправ­
лсtаис поезда не обходится без револьверной пальбы?
Они торопливо спустились по широкой стальной лест­
IIIЩС.

- Мне жаль этоrо беднягу анrличанина,-сказала Ни-

1\оль.- Теперь поняmо, отчеrо Мария так странно гово­
рила со мной, ведь она тотовилась к боевым действиям.
Она рассмеялась, и Розмэри рассмеялась тоже, но
обеим было не по себе, и обе ждали от Дика оценки
случившегося, чтобы не пришлось доходить до нее са­
мим. Желание это было не вполне осознанным, особенно
у Розмэри, привьпсшей J< тому, что вокруг нее разлетались
осколки подобных взрывов. Все же и она была потрясена.
Но Дих, захваченный силой своего нового чувства, ли­
шился способности переводить любые события на язык
веселого досуга, и его спутницы, чувствуя, что им чего-то

недостает, тревожно молчали.

А потом, словно ничеrо не произошло, существование

Дайверов и членов их кружка выплеснулось па парижекие
улицы.

Произошло, однако, многое- отъезд Эй ба и пред­

стоявший в тот же день отъезд Мэри в Зальцбург поло­
жили конец беспечальному парижскому житью. А может
быть, это сделал сухой треск выстрелов, развязка бог
весть какой трагедии. Эти выстрелы им не скоро суждено
было забыть; ожидая у вокзала такси, они услышали их
отзвук в комментариях, которыми обменивались двое
НОСИЛЬЩИКОВ, СТОЯВШИХ рЯДОМ:

Tu as vu !е revolver? 11 etait tres petit, vraie perle- un

jouet.
Mais assez puissant,- наставительно возразил вто­
рой носильщик.- Tu as vu sa chemise? Assez de sang pour
se croire а la guerre 1 •

хх

Над nлощадью густое облако выхлопных газов мед­

ленно пel[Jiocь в лучах июльского солнца. Этот нечистый

1 -· Ты видел револьвер? Такой маленький, аКJ(уратненький- про­

сто игрушка.
- Но стреляет всерьез. Ты видел рубашку? Столысо крови, что
:1.1ожно было подумать, будто мы на войне ( фр.)

91
зной даже не манил за город, рождая в сознании лишь
образ дорог, так же содрогающихся в зловонном удушье.
Во время завтрака на террасе кафе напротив Люксем­
бургского сада у Розмэри началось женское нездоровье;
она нервничала, чувствовала себя разбитой и усталой­
nредощущение этого и заставило ее обвинить себя в эго­
изме во время разговора на вокзале.

Дик не уловил резкой nеремены в ее настроении;

глубоко удрученный, он был больше обычного занят
собой, что делало его слеnым к тому, что творилось
вокруг и тормозило nривычную зыбь воображения, по­
могавшую думать и рассуждать.

За кофе к ним nрисоединился итальянец, учитель nения,

который должен бьm nроводить Мэри Норт на nоезд;
когда они nростились и ушли, Розмэри тоже встала: ей
нужно в студию, у нее там назначена деловая встреча.

- И nожалуйста,- nоnросила она,- если nри вас по­

явится тут Коллис Клэй, знаете, тот молодой человек
с Юга, nередайте, что я не могла его дождаться: nусть
nозвонит мне завтра .

Ее детское легкомыслие, явившееся реакцией после

недавних волнений, заставило Дайверов с нежностью
всnомнить о собственных детях; вnрочем, это не прошло
Розмэри даром.
- Лучше nредуnредите гарсона,-голос Николь зву­
чал сухо и неnриветливо,-мы не намерены здесь оста­

ваться.
Розмэри nоняла, но не обиделась.
- Ну все равно, бог с ним. До свидания, :мои до­
рогие.
Дик nотребовал счет; несколько минут Дайверы от­
дыхали, откинувшись на сnинку стула, рассеянно пожевы­
вая зубочистку.
- Что ж ...-уронили они одновременно.
По губам Николь скользнула едва заметная гримаска
горечи,- никто, кроме Дика, не уловил бы ее, да и он мог
сделать вид, что ничего не видел. Что было у нее в мыс­
лях? Розмэри только nоnолнила собой сnисок тех, кого
Дик «nокорил» за nоследние годы; в их числе был клоун­
француз, Эйб и Мэри Норт, nисатель, художник, эстрад­
ная пара, актриса театра «Гран-Гиньоль», nолубезумный
nедераст из Русского балета, подающий надежды тенор,
которого Дайверы на год отправит• учиться в Милан .
Николь хорошо знала, как все эти люди дорожили его
симnатией и его интересо:м, однако она знала и другое: за

92
lltecп, лет их супружества Дик ни одной ночи не провел
l•c·•нее, кроме времени, когдародилисьих дети. Но в нем
(!шю обаяние, которого он просто не мог не пускать
11 ход; человек, наделенный таким обаянием, пользуется
11м подчас бессознательно, притягивая к себе тех, кто ему
t·онсршенно не нужен.

Всякий раз, оставаясь вдвоем с Николь, Дик как бы

·~;11юво изумлялся счастливой судьбе, спаявшей их воеди­
llо; но сейчас, хмурый и замкнутый, он ни словом, Ш1
жестом не выказывал подобных чувств.
В тесном проходе между столиками появился Коллис
Кл:эй, «молодой человек с Юга», и еще издали весело
~<tмахал Дайверам рукой. Дику всегда была чужда фами­
Jihярность; он не любил, когда с ним здоровалисЪ меж­
;юметиями, когда при Николь обращались только к нему
нли при нем только к Николь. Зная свою обостренную
••увствительность к чужому поведению, он nредпочитал
11с встречаться с людьми, если был не в духе; малейшая
бесцеремонность, допущенная в его присутствии, как бы
нарушала фальшивой нотой его жизненный лад.
Коллис, нимало не чувствуя себя свадебным гостем
Gсз фрака, так возвестил о своем прибытии: «Я, кажется,
опоздал- птичка упорхнула!» Дику только ценой боль­
шого усилия удалось nростить ему, что он для начала не
IЮКЛОНИЛСЯ НИКОЛЬ.
Николь почти сразу же встала и ушла, а Дик еще
посидел с Коллисом, допивая свое вино. Вообще ему
даже нравился этот студент послевоенной формации, кy­
Jta более легкий в общении, чем большинство южан,
которых он знавал в Нью-Хейвене десять лет назад.
С мысленной улыбкой он смотрел, как Коллис, не nере­
ставая болтать, обстоятельно и неторопливо набивает
свою трубку. Пустынный еще недавно Люксембургский
сад мало-nомалу заnолнялся детьми с няньками; впервые

за много месяцев Дик позволил себе в такой час пассивно

1юдчиниться течению времени.

Вдруг он по холодел- до него дошла суть довери­

тельного монолога Коллиса.
- ... не такая она ледяшка, как вам, вероятно, кажет­

ся. Я, знаете, и сам долго так думал. Но как-то раз на

пасху мы все ехали из Нью-Йорка в Чикаго, и в поезде
у нее вышла история с одним парнем из Нью-Хейвена rio
фамилии Хиллис. С нею в купе была моя двоюродная
сестра, так она сразу увидела, что им с Хиллисом охота
остаться вдвоем, и после обеда ушла в наше купе, мы там

93
играли в карты. Часа два сnустя выходим мы в коридор
и видим- Розмэри и Хиллис стоят и спорят о чем-то
с кондуктором, и Розмэри белая как полотно. Оказывается,
они заперлись в купе, да еще опустили на окне штору и,
наверно, не теряли там времени даром, а тут как раз

кондуктор явился проверять билеты. Он постучал в дверь,

но они решили, что это мы их разыгрываем, и сперва пе

хотели открывать, а когда наконец открыли, кондуктор уже

nозеленел от злости. Пристал к Хиллису, здесь ли его место

н жена ли ему Розмэри, а если не жена, на каком таком
основании им вздумалось запираться. Хиллис никак не мог
убедить его, что они не делали ничего дурного, и в конце
r:онцов тоже вышел из себя. Стал кричать, что кондуктор
оскорбил Розмэри, хотел с ним подраться,- в общем, дело
могло кончиться большими неприятностями, но мне уда­
лось все уладить, хоть, поверьте, это было совсем не легко.
Странная перемена творилась в Дике, пока он слушал,
во всех подробностях воображая эту вагонную сцену,
почти завидуя сближающей унизительности положения
юной пары. Образ кого-то третьего, пусть давно позабы­
того, вторгшийся вдруг в ·его отношения с Розмэри,­
только это и было нужно, чтобы рушились остатки его
;хушевного равновесия, чтобы хлынули без помехи боль,
тоска, отчаяние и страсть . Чья-то рука на щеке Розмэри,
участившееся дыхание, наr<ал чужой злобы перед запер­
той дверью, сокровенное, недостижимое тепло за ней.
«. .. Не
возражаете, если я опущу штору?»
«Пожалуйста. Здесь правда слишком светло ... »
Тем временем Коллис Клэй уже рассуждал о политике
студенческих братств в Нью-Хейвене- тем же тоном,
с тем же оживлением. Дик давно знал, что Коллис влюб­
лен в Розмэри какой-то странной, непонятной для Дика
любовью. История с Хиллисом не произвела на него,
видно, никакого впеча1ления, разве только послужила

приятным доказательством, что Розмэри не чуждо ничто

человеческое.

- «Череп и Костю> сумели подобрать отличных рс­

бят,-говорил он.- Впрочем, и у других не хуже. В Нью­
Хейвене теперь такая тьма народу, что многим nриходит­
ся отказывать,- жалко даже.

«. .. Не
возражаете, если я опущу штору?»
«Пожалуйста. Здесь правда слишком светло ... »
Через весь Париж Дик поехал в свой банк; выписал
чек за высокой, пекрытой стеклом конторкой, и долго­
демо скользил взглядом вдоль длинного ряда столов,

94
l'а ·щумывая, кому из старших служаших баmса nодать его
:t ''" оформления. Писал он с преувеличенным усёрдием,
'" '' нсло пробуя перо, вырисовывая каждую букву. Один
рtп остекленевшими глазами посмотрел на окошечко

""'ПЬI, но тут же снова сосредоточил на чеке свое тоже

kак бы остекленевшее внимание.
Он все еще не решил, к кому обратиться-кто менее
всс:х способен заметить его душевное смятение и менее
ttcc:x склонен вступать в разговоры. Вот Перрен, общи­
' с:т.ный господин из Нью-Йорка, не раз приглашавший
t'l о позавтракать в Американский клуб, вот испанец Каса­
сус , с которым он обычно беседовал об общих знакомых ,
хотя знакомых этих не встречал уже добрый десяток лет,
вот Мухгаузе, неизменно осведомлявшийся, со своего ли
с•tета он желает взять деньги или со счета своей жены.
Проставив на корешке сумму и дважды ее подчеркнув,
он наконец остановил свой выбор на Пирсе-Пире мо­
лод и перед ним не- так уж нужно разыгрывать комедию,
nпрочем, самому разыгрывать комедию подчас легче,
•tсм смотреть, как это делают другие.

Но прежде он пошел за своей корреспонденцией; жен­

щина, ведавшая почтой клиентов, передавая ему письма,
грудью придержала готовую соскользнуть со стола бу­
мажку, и Дик подумал , что никогда мужчина не сделал
бы такого телодвижения. Он отошел в сторону и стал
вскрывать конверт за конвертом. Счет от немецкой фир­
мы за семнадцать книг по психиатрии; счет из книжного

магазина Брентано; письмо из Буффало от отца, чей

ночерк год от года становился все менее разборчивым;
шуточное послание от Томми Барбана со штемпелем
Феса; письма от двух цюрихских врачей , написанные оба
по-немецки; спорный счет от штукатура из Канна; счет от
мебельщика; письмо от издателя медицинского журнала
в Балтиморе; куча разных извещений и пригласительный
билет на выставку пока неизвестного художника; кроме
того, три письма на имя Николь и одно , адресованное
ему для передачи Розмэри.
« ... Не возражаете, если я опущу штору?» ...
Он направился х Пирсу, но тот был занят с хлиентхой,
и Дик затылком ощутил неизбежность обращения к Каса­
сусу, который сидел за соседним столом и был свободен.
- Как поживаете, Дайвер?- Касасус искренне обра­
довался ему. Он встал, улыбка растянула его усы.- Я тут
вас вспоминал недавно- зашла речь о Фезерстоне, он,
оказывается, теперь в Калифорнии.

95
 Дик сделал круrлые глаза, слегка подавшись вперед.
- В Калифорнии?!
- Да, представьте себе.
Чек еще торчал в протянутой рухе Дика; чтобы заста­
вить Касасуса заняться делом, он повернулся к Пирсу и,
поймав его взгляд, подмигнул ему с выражением сочувст­
вия- шуточная игра, вошедшая у них в привычку года
три назад, когда Пире состоял в весьма сложных отноше­
ниях с одной литовской графиней. Пире, подхватив шут­
ку, ухмыльну лея в ответ, и, пока длилась эта мимическая
сцена, Касасус успел оформить чек; он был не прочь
задержать Дика подольше, просто из дружеской сим­
патии к нему, но не нашел предлога и только повторил,

приподнявшись и придерживая пенсне на носу: «Да, Фезер­

стон теперь в Калифорнии».
Перрен, сидевший за центральным столом, беседовал
в это время с клиентом, в котором Дик успел узнать
чемпиона мира в тяжелом весе; по взгляду, искоса бро­
шенному Перреном на Дика, тот понял, что он хотел
было окликнуть его и познакомить, но раздумал.
Опыт, накопленный у покрытой стеклом конторки,
помог Дику успешно отразить светские поползновения
Касасуса: сперва он обстоятельно изучал возвращенный
ему чек, потом усмотрел за первой мраморной колонной
справа нечто, возбудившее его глубокий интерес, и, нако­
нец, после долгой возни со шляпой, тростью и пачкой
писем, откланялся и пошел к выходу . Давно купленный
щедрыми чаевыми швейцар знал свое дело-такси уже
дожидалось у подъезда .

- Мне нужно в киностудию «Films Par Excellence»-

это на маленькой улочке в Пасси. Поезжайте к Porte de la
Muette, а там я вам объясню, как ехать дальше.
События последних двух дней так все перепутали
в нем, что он теперь сам телком не знал, чего хочет.

У Porte de la М uette он отпустил такси и пешком пошел

по направлению к студии, но, не дойдя нескольких домов,
перешел на другую сторону улицы. Внешне полный до­
стоинства, элегантный вплоть до последних мелочей ко­
стюма, он был словно растерявшееся, преследуемое жи­
вотное. Равновесие можно было вернуть себе, только
если вычеркнуть прошлое, забыть все напряжение послед­
них шести лет. Он металея по кварталу, точно глупый
мальчишка из таркингтоновского романа, торопясь пово­
рачивать на углах из страха пропустить Розмэри, когда
она выйдет со студии. Квартал выглядел довольно уны-

96
rю . Рядом со студией краеовалась вывеска. «1000
~·l•cmises» 1• Всю витрину заполняли сорочки-с галсту­
t~ами, без галстуков, сложенные стопками, расправленные
11а плечиках или с искусственной небрежностью брошен­
••ыс на самое дно витрины. Тысяча сорочек- поди-ка
t·оt.:•штай! Дальше можно было прочесть: «Papeterie»
н Pii Lisserie», «Solde» 2 - и рекламу «Dejeuner de Soleil» ~
~.:Констанцией Толмедж; потом шли вывески более мрач­
•ю•·о содержания: «Vetements Ecclesiastiques», «Declaration
~Jc Deces», «Pompes Funebres» 4 • Жизнь и смерть.
Он понимал: то, что он сейчас делает, означает крутой
11срелом в его жизни,- настолько это не вяжется со всем,

•по было раньше, не вяжется даже с тем впечатлением,

которое он мог и хотел бы произвести на Розмэри .
Н глазах Розмэри он всегда был воплощенной коррект­
Jюстью и своим появлением здесь как бы вторгался в чу­
жой мир. Но для Дика этот поступок, которого он не мог
не совершить, был выражением некой живой, хоть иглу­
боко в нем сокрытой сути. Он пришел сюда- в сорочке
с манжетами, ладно облекавшими запястье, в пиджаке
с обшлагами, как муфта или втулха охватывавшими
манжеты сорочки, с воротничком, гибко прилегавшим
к шее, идеально подстриженный и выбритый, с франтова­
тым портфеликом в руке,- пришел, повинуясь той самой
силе, что когда-то заставила друтого человека прийти на
церковную площадь в Ферраре во власянице и с головой,
посыпанной пеплом. То была дань, хоторую Дик Дайвер
платил непозабытому. неискупленному, неистершемуся.

XXI

После трех четвертей часа бесплодного ожидания

одиночество Дика было прервано неожиданной встречей.
Это была одна из тех случайностей, что подстерегали
его именно тогда, когда ему меньше всего хотелось с кем­

нибудь общаться. Упорные старания оградить свой об­

нажившийся внутренний мир приводили порой к об­
ратным результатам; так актер, играющий вполсилы,

1 «1000 сорочек» (фр.)

2 «Писчебумажный магазин», «Кондитерская», «Распродажа» ( фр
J (<Солнечный завтрак>> (фр.)
4 <<Цер~:овное облачение», «Объивлеиии о кончине» ((Похороtшое
бюро» (фр.).

4 Ф С. Фицджеральд. т 2 97
заставляет зрителей вслушиваться, вытягивать шею
и в конце концов создает напряжение чувств, которое
помогает публике самой заполнять оставленные им в ро­
ли пустоты. И еще: мы редко сочувствуем людям, жаж­
дущим и ищущим нашего сочувствия, но легко от даем

его тем, кто иными путями умеет возбудить в нас

отвлеченное чувство жалости.

Так, возможно, рассуждал бы сам Дик, если бы ему

вздумалось анализировать эпизод, о котором пойдет
речь. На углу Rue de Saints Anges его остановил америка­
нец лет тридцати с худым, бледным лицом и, чуть кривя
губы в мрачноватой усмешке, попросил прикурить. Дик
сразу отнес его к знакомому с юных лет типу- такие вот

молодцы праздно торчат в табачных лавчонках, облоко­

тясь на прилавок и какой-то крохотной щелкой сознания
примечая входящих и выходящих покупателей. Привыч­
ная фигура в гаражах, где втихую обделываются сомни­
тельные делишки, в парикмахерских, в фойе маленьких
театриков-так, по крайней мере, определил его для себя
Дик . Иногда подобные лица мелькали на самых разящих
карикатурах Тада- мальчишкой Дик не раз с тревогой
пытался взглянуть в полутьму престуnного мира, грани­

ца которого проходила, казалось, совсем недалеко.

- Нравится вам Париж, приятель?
Не дожидаясь ответа, парень пошел рядом, принорав­
ливая свой шаг к шагу Дика.
Вы откуда?-спросил он подбадривающим тоном.
- Из Буффало.
- А я из Сан-Антонио- да только с самой войны
осел здесь.

Были в армии?
-
А то как же! Восемьдесят четвертая дивизия-
-
слышали про такую?
Парень слегка забежал вперед и прицелился в Дика
взглядом, не сулившим добра.
Вы живете в Париже, приятель? Или так, проездом?
- Проездом.
- А в каком отеле остановились?
Дик усмехнулся про себя-малый, видно, задумал
нынче ночью обчистить его номер. Но эти мысли были
тут же бесцеремонно прочтены.
- С таким сложением, как у вас, приятель, вам меня
вроде бояться нечего . В Париже полно бродяг, которые
охотятся на американских туристов, но меня вы не бой­
тесь.

98
 Дику надоело, в он остановился.
У вас, • вижу, много свободного времени.
Нет, почему-я в Париже делаю дело.
Какое же дело?
Продаю газеты.
Столь безобидное занятие до смешного не вязалось
~·о злодейскими ухватками nария; он, однако, тут же
н оба вил:
- А вы не думайте-я прошлый год неnлохо зараба­
·••·•вал: по десять, а то и двадцать франков за номер
<<Санди тайме>>, которому цена шесть .
Он вытащил из порыжевшего бумажника вырезанную
11'1 газеты картинку п ткнул своему случайному спутнику.
lla картинке бесконечный поток американцеu струился по
~:ходням груженного золотом корабля.
- Двести тысяч. За одно лето оставляют тут десятъ
1\11\ЛЛИОНОВ.

-
А что вас привело сюда, в Пасси?
Парень опасливо осмотрелся по сторонам.
- Кино,- таинственно шепнул он.- Здесь есть аме­
риканская киностудия. Им, бывает, требуется, кто может
1оворить по-английски . Вот я и жду случая.
На этот раз Дик поторопился решительно от делаться
uт него.
Было уже ясно, что Розмэри либо успела nроскочить
во время одного из его обходов квартала, либо ушла еще
до того, как он приехал в Пасси. Он вошел в бистро на
углу, купил свинцовый жетончик и, втиснувшись в заку­
тоi< между кухней и зловонным клозетом, вызвал ком­
мутатор отеля «Король Георг». В ритме собственного
ныхания ему петрудно было расnознать один из симn­
томов Чейн-Стокса, но, как и все остальное, это лишь
усугубило остроту его чувств. Назвав нужный номер, оп
долго стоял с трубкой в руке, бесцельно глядя из полу­
тьмы в освещенный зал; наконец странно незнакомый
•·олос сказал в трубке: «Алло!))
- Это Дик. Я не :\-fОГ не nозвонить вам.
Пауза; потом она ответила- храбро и удивительно
в лад его настроению :
-Хорошо, что позвонили.
-Я говорю из бистро наnротив вашей студии-
Jtумал, встречу вас и :\-fЫ nроедемся по Булонскому лесу.
- Ах, какая жалость! А я там пробыла всего несколь­
ко минут.

Пауза.

99
 Розмзри!
Да, Дик?
Что-то со мной творится неладное, когда я думаю
о вас. Пожилому господину терять покой из-за малень­
кой девочки- зто уж последнее дело.
- Никакой вы не пожилой, Дик. Вы молодой, самый
молодой на свете.
- Розмзри!
Снова пауза. На полке, прямо против него, выстро­
ились бутылки с ядами Франции из тех, что попроще­
Отар, Ром Сен-Джеймс, Мари Бриззар, Пунш Оранжад,
Андре Ферне Бланка, Шерри Роше, Арманьяк.
-Вы одна?
«Не возражаете, если я опущу штору?»
- С кем же еще, по-вашему?
- Видите, я сам не знаю, что говорю . Мне бы так
хотелось сейчас быть с вами.
Пауза, потом вздох и тихий ответ:
- И мне бы хотелось, чтоб вы были со мной.
Комната в отеле, скрытая за цифрами телефонного
номера, там она лежит, и короткие всплески музыки

нарушают тишину вокруг нее ...

Там на Таити
Вдали от событий
Мы будем с тобою
Вдвое-ом.

Легкий налет пудры поверх загара-когда он целовал

ее, кожа у корней волос была влажной; сразу побледнев­
шее лицо рядом с его лицом, изгиб плеча.
«Нет, невозможно»,-сказал он себе. Минуту спустя
он уже шагал по улице в сторону Porte de la Muette,
а может быть, и в обратную-маленький портфель в од­
ной руке, трость с золотым набалдашником, точно об­
наженная шпага,- в другой.
Розмэри вернулась за письменный стол и дописала
начатое письмо к матери:

«. .. я его видела всего несколько минут, но он мне

показался удивительно красивым. Я в него тут же влюби­

лась (конечно, Дика я люблю больше, но ты понимаешь,
чтб я хочу сказать). Вопрос о его новой картине уже
решен, и он завтра же уезжает в Голливуд, так что нам,
по-моему, тоже не нужно задерживаться. Здесь сейчас
Кол.,ис Клзй. Он очень славный, но я с ним встречаюсь
довольно редко из-за Дайверов, которые просто божест-

100
1\Cttttы, никогда не знала таких прелестных людей. Сегод-
1111 мне нездоровится, и я принимаю лекарство, хоть
щ:обой нужды в этом нет. Больше 1шчего rшсать не буду,
~·коро мы увидимся, и тогда расскажу тебе ВСЕ! Как
11олучишь это rшсьмо, сейчас же телеграфируй- не пи-
11111, а телеграфируй-приедешь ли ты за мной сюда, или
мttc возвращаться на юг с Дайверами».

В шесть часов Дик позвонил Николь по телефону.

- У тебя IШкаких планов на вечер?- спросил он.­
Предлагаю провести его тихо и мирно: пообедать в оте­
нс, а потом отправиться в театр.

- Тебе так хочется? Пожалуйста. Я недавно звонила

Розмэри, она решила обедать у себя в номере. Все-таки
:на утренняя история подействовала на всех.
- На меня она ничуть не подействовала,- возразил
Дик.- Если только ты не слишком утомлена, дорогая,
~авай правда придумаем что-нибудь. А то, вернувшись,
на Ривьеру, целую неделю будем рассуждать, как это
вышло, что мы ни разу не посмотрели Буше. И потом­
все же лучше, чем сидеть и сокрушаться ...
Это была оплошность, и Николь не пропустила ее.
- Сокрушаться- о чем?
- О Марии Уоллис.
Она согласилась пойти в театр. Таков был нелисанный
уговор между IШМИ- быть неутомимыми всегда и во
всем; они находили, что это очень упорядочивает их дни

и особенно вечера. А если иной раз, что было неизбежно,

усталость все же давала себя знать, можно было отме~mть
очередную эскападу, сославшись на то, что кто-то друrой
из их компании уходился и нуждается в передышке. Уже
одетые и готовые к выходу- красивее пары не нашлось

бы во всем Париже,- они постучалисЪ к Розмэри, но

ответа не получ:или. Решив, что она уснула, они сошли
вниз и, выпив вермута с горьким пивом у стойки бара
Фуке, окунулись в теплый и пряный парижекий вечер.

XXII
Николь проснулась поздно и что-то еще пробормота­
ла вдогонку своему сну, прежде чем разлепить длинные
ресницы. Постель Дика была пуста, а в гостиной кто-то
стучался в дверь-минутой позже она поняла, что этот
стук и разбудил ее.

lot
 - Еntrеz!-крикнула она, но в ответ ничего не ус­
лышала, тогда она накинула халат и пошла отворить. За
дверью стоял полицейский: учтиво поклонясь, он шагну л
в комнату

Monsieur Afgan Nort-oн здесь?

Кто? А-а,-нет, он уехал в Америку.
- Когда именно он уехал, madame?
- Вчера утром.
Полицейский покачал головой, потом в более
быстром ритме потряс указательным пальцем.
- Вчера вечером он был в Париже. За ним записан
номер в этом отеле, но там mп:ого нет. Мне посовето­
вали спросить у вас.

- Ничего не понимаю- вчера утром мы проводили

его на гаврсхий поезд.
- И тем не менее его сегодня видели здесь. Даже
документы ero проверяли. Так что можете не сомне­
ваться.

- Чудеса какие-то!- воскликнула она в недоумении.

Полицейский что-то соображал. Он был недурен со­
бой, но от него плохо пахло.
Вчера вечером он не был вместе с вами?
-Да нет же!
- Мы арестовали негра. На этот раз наверняка того,
которого нужно.

- Послушайте, я совершенно не понимаю, о чем вы

говорите. Если вас интересует мистер Эбрэхэм Норт, наш
знакомый, так если он и был вчера в Париже, мы об этом
понятия не имеем.
Полицейский закивал головой, втянув верхнюю губу,
убежденный, но не удовлетворенный ответом Николь.
- А что случилось?-спросила она, в свою очередь.
Он развел руками, распустил поджатые губы. Понем­
ногу он оценил красоту Николь, и в его глазах появился
масленый блеск.
- Обычная история, madame. Лето, много приезжих.
Мистера Афrана Норта обворовали, и он заявил в поли­
цию. Мы арестовали преступНИIСа. Теперь нужно, чтобы
мистер Афган Норт опознал его и можно было оформить
обвинение.
Нихоль плотней запахнула халат и отправила поли­
цейского, повторив, что ничего больше не знает. После
его ухода она приняла душ и оделась, так и не разгадав
загадку. Потом позвонила Розмэри- был уже одИннад­
цатый час,- но телефон не ответил; тогда она поnросила

102
соединить ее с портье и выяснила, что Эйб действительно
утром в половине седьмого появился в «Короле Iеорге»
11 юял номер, но фактически его не занял. Она села
n r·остнной и стала ждать Дика; однако Дик не шел и не
'llюнил и в конце концов она решила уйти, но тут ей
IIОЗВОННЛИ СНИЗу.
Вас спрашивает мистер Кроушоу, un negre.
- По какому делу?
- Он говорит, что знает вас и доктора. Он говорит,
•11·о его друг мистер Фримен, которого знают все, он
11 тюрьме. Он говорит, что это ошибка и что ему нужно
11овидать мистера Норта, а то и его тоже могут аресто­
о:.~ть.

- Ничего мы не знаем.-Николь сердито брякнула

трубкой о рычаг, как бы ставя точку на всей этой ис­
тории.

Фантасмагорическое возникновение уехавшего Эйба

11 Париже открыло ей, насколько она устала от его бес­
llутства. Решив больше о нем не думать, она поехала
к портнихе, застала там Розмэри и вместе с нею от­
нравилась на Rue de Rivoli в магаэинъr, где продавались
11скусственные цветы и ожерелья из разноцветного бисе­
ра. С ее помощью Розмэри также выбрала в подарок
матери бриллиантовую броnпсу и накупила косынок
и модных портсигаров для голливудских коллег. Сама
Николь купила только игрушечных солдатиков сыну­
целую армию римских и греческих воинов, стоившую

больше тысячи франков. Опять они по-разному тратили

деньги, и опять Розмэри восхищалась тем, как это полу­
•шется у Николь. Николь твердо знала, что тратит свои
деньги, а у Розмэри все еще было такое чувство, будто
она каким-то чудом получила эти деньги взаймы н пото­
му должна расходовать их с величайшей осторожностью.
Приятно было тратить деньги солнечным днем
о большом чужом городе, чувствовать свое здоровое
тело и здоровый румянец на лице, ходить, наклоняться,
nротягивать за чем-нибудь руки уверенными движениями
жеmцин, сознающих свою женскую привлекательность.

В отеле их уже дожидался Дик, nо-утреннему веселый

и свежий; и Николь и Розмэри при виде его па мгновенье
по-детски, от всего сердца обрадовались.
Оказалось, только что звонил Эйб; он действительно
D Париже и с утра где-то прячется.
- В жизни не припомню более странного телефонно­
го разговора.

\OJ
 Разговаривал не только Эйб, но еще человек десять.
Каждый из этих непредусмотренных собеседников начи­
нал с одного и того же·

ту 1 один хочет поговорить с вами насчет этого

дела-а он говорит, он тут вовсе ни при чем-что, что?
- Эй, вы там, потише, ничего не слышно- в общем,
он впутался в историю, и ему теперь нельзя показываться

домой А я, например, считаю- я, например, считаю ...-

Тут в трубке забулькало, и, что именно считал говорив­
ший, осталось покрытым тайной.
Потом сквозь общий шум прорвалось нечто новое:
- Я хочу обратиться к вам как к психологу ...- Но
личность вдохновленную этим соображением, как видно,
оттерли от телефона и ей так и не удалось обратиться
к Дику ни как к психологу, ни вообще Дальше разговор
протекал примерно так:

Алло'
Ну?
-Что ну'>
- Это кто говорит?
- Я -Следовали сдавленные смешки.- Сейчас пе-
редаю трубк}
Время от времени слышался голос Эйба вперемежку
с какой-то возней, падениями трубки, отрывочными фра­
зами вроде «Мистер Норт, так нельзя ... ». Потом чей-то
резкий, решительный голос сказал Дику в ухо:
- Если вы действительно друг мистера Норта, приез­
жайте и заберите его отсюда.
Но тут, перекрывая шум, вмешался сам Эйб, автори­
тетно и важно, с оттенком деловитой решимости:
- Дик, из-за меня тут на Монмартре произошли
расовые беспорядки. Я сейчас иду выручать Фримена из
тюрьмы Если там придет один негр, у него фабрика
ваксы в Копенгагене,- алло, вы меня слышите?- если
там кто-нибудь -Снова в трубке начался разноголосый
шабаш
- Да как вы опять попали в Париж?-спросил Дик.
- Я доехал до Эвре, а потом решил самолетом вер-
нуться, чтоб сравнить Эвре и Сен-Сюльпис. То есть не
в смысле барокко Скорей даже не Сен-Сюльпис, а Сен­
Жермен! Ох, погодите минутку, я вас соединю с chasseur. 1
Нет, пожалуйста, не надо
- Слушайте-как Мэри, уехала?

Слугой в гостинице фр

104
 -Да.
- Дик, я хочу, чтобы вы поговорили с одним челове-
ком, я с ним тут сегодня познакомился. У него отец
морской офицер, и каким только врачам его ни показы­
щtли ... Сейчас я вам все расскажу ...
Тогда-то Дик и повесил трубку, проявив, пожалуй,
11сблагодарность,- ведь чтоб жернов его мысли зарабо-
1ал, ему требовалось зерно для помола.
- Эйб такой был приятный человек,- рассказывала
llиколь Розмэри.- Удивительно приятный. Давно, когда
мы с Диком только что поженились. Жаль, вы его не
·•11али тогда. Он гостил у нас по целым неделям, и мы
1ючти не замечали его присутствия. Иногда он играл,
иногда часами просиживал в кабинете наедине со своей
возлюбленной-немой клавиатурой. У нас была одна
1орничная,- помнишь, Дик?- она всерьез считала его
•1ем-то вроде домового, тем более что он очень любил ее
11угать-она идет по коридору, а он из-за угла: «Бу-у!»
Одно его «бу-у» стоило нам целого чайного сервиза, но
мы не рассердились.

Как весело им жилось уже тогда, давным-давно! Роз­

мэри не без зависти представляла себе эту жизнь, легкую,
11олную досуга, не то что у нее. Розмэри почти не знала
досуга, но высоко его ценила, как все, у кого он редко
бывает. Для нее досуг значил отдых, и она не догадыва­
лась, что Дайверам спокойствие отдыха так же мало
знакомо, как ей самой.
- Что же с ним случилось?-спросила Розмэри.­
Отчего он стал пить?
Николь покачала головой в знак того, что она тут ни
11ри чем.
- Так много незаурядных людей в наше время теря­
ют себя.
- Почему только в наше время?- вмешался Дцк .­
Человеку незаурядному всегда приходится балансиро­
вать на грани-и далеко не все способны выдержать
11апряжение.
- А по-моему, причины тут глубже.- Николь стояла
на своем, слегка раздраженная тем, что Дик вздумал
11ротиворечить ей в присутствии Розмэри.- Есть большие
художники-возьмем хоть Фернана Леже,-которым во­
все не обязательно иревращать себя в спиртную бочку
Почему это спиваются главным образом американцы?
Столько можно было ответить на этот вопрос, что
Дик предпочел оставить его вовсе без ответа: пусть

105
повиснет в воздухе, пусть победно бьется в уши Николь.
За последнее время Дик все чаще мысленно придиралея
к ней. Он по-прежнему считал ее красивее всех, кого знал,
по-прежнему находил в ней все, в чем нуждался, но в то
же время он чуял, что назревает война, и где-то в подсо­
знании закалял себя и точил оружие, готовясь к бою. Он
не привык потворствовать себе, и сейчас его мучило, что
он допустил такое потворство, тешась надеждой, будто
Николь не видит в его отношении к Розмэри ничего,
кроме самого невинного любования ее прелестью. А меж­
ду тем вчера в театре, когда разговор коснулся Розмэри,
Николь довольно резко старалась подчеркнуть, что она,
n сущности, еще ребенок,- и это настораживало.
Втроем они позавтракали внизу, в зале, где все звуки
были приглушены коврами, и неслышно ступавшие офи­
цианты ничуть не походили на тех, что вчера чечеточни­
ками носились вокрут стола, за которым они так вкусно
обедали. Кругом сидели американские семейства, с ин­
тересом разглядывали друтие американские семейства
и пытались завязать разговор.

Непонятной казалась компания за соседним столом.

Там сидел молодой человек секретарского типа, с прият­
ной улыбкой и написанной на лице готовностью слушать
и выполнять, а с ним десятка два дам. Дамы были
неопределенного возраста и еще более неопределенной
социальной принадлежности, но в них чувствовалась ка­
кая-то общность, сплоченность, более тесная, чем, напри­
мер, в кружке жен, коротающих время, пока мужья заня­

ты на деловом заседании. И уж конечно- чем в любой

туристской группе.
Дик инстинктивно nрикусил язык, с которого едва не
сорвалось насмешливое замечание; дождавlШiсь официанта ,
он попросил узнать, что это за общество за соседним столом.
- А это Матери Героев,-объяснил официант.
Все трое вполголоса охнули; у Розмэри выступили на
r лазах слезы.
- Те, что помоложе, должно быть, вдовы,- сказала
Николь.
Из-за бокала с вином Дик снова глянул на тех, о хом
шла речь; в их ясных лицах, величавом спокойствии
и в них самих и вокруг них проступало зрелое достоин­

ство старшего поколения Америки . Присутствие этих

жеmцин, приехавших издалека оплакивать своих павших ,

скорбеть о том, чего они уже не могли изменить, об­

лагородило ресторанный зал. На мгновение Дик nозвра-

106
••• ; •ся в детство: вот он скачет верхом на отцовском
,,o J tcнe, а вокруг кипят страсти и стремления старого

1\lllpa. Он почти заставил себя повернуться к двум своим

, · ,tупшцам и заглянуть в лицо тому новому миру, в кото­

ром он жил и в который верил.

« ... Не возражаете, если я опущу штору? .. »

XXIII
Эйб Норт все еще был в баре отеля «Риц», где засел
с левяти часов утра. Когда он явился туда искать убежи­
ща , все окна были раскрыты настежь и широкие лучи
солнца исторгали пыль из продымленных ковров и сиде­

JJИЙ. Chasseurs вольно носились по коридорам, точно тела

в эфире, освобожденные от земной оболочки. Дамский
бар, расположенный напротив основного, казался совсем
крошечным- даже вообразить трудно было, какие тол­
IIЫ он способен вместить после полудня.
Сам знаменитый Поль еще не прибыл, но Клод, под­
считывавший за стойкой наличные запасы, с проститель­
IIЫМ удИвлением оторвался от своего дела, чтобы приго­
товить Эйбу аперитив . Эйб сел на скамейку у стены.
После двух порций выпивки он почувствовал себя луч­
ше- настолько, что даже сходил наверх· в парикмахер­

скую и побрился. Когда он вернулся в бар, Поль уже был

там- свой автомобиль, заказную модель, он тактично
оставил на бульваре Капуцинов. Поль симпатизировал
Эйбу и подсел к нему поболтать.
- Я сегодня должен был отплыть в Штаты,-сказал
Эйб .-Или нет, не сегодня-вчера, что ли .
- Отчего же перерешили?- спросил Поль.
Эйб задумался, но наконец подыскал причину:
- Я читал роман, который печатается в <<Либерти»
и очередной выпуск должен вот-вот выйти,- если б я уе­
хал, я бы его пропустил и так бы уже и не прочел никогда .
- Интересный роман, наверно.
- Н-ну, такой роман!
Поль встал, усмехаясь, но не ушел, а облокотился на
спинку стула.

- Если вы в самом деле хотите уехать, мистер Норт,

то завтра на «Франции» отплывают двое ваших знако­
мых. Слим Пирсон и мистер- как же его фамилия?
Мистер-мистер-сейчас припомню-высокий такой,
недавно отпустил бороду.

107
 Ярдли,-подсказал Эйб.
-
Мистер Ярдли. ОIШ оба едут на {(Францию>.
-
Он уже собрался вернуться к своим обязанностям, но
Эйб сделал попытку задержать его.
- Да мне надо ехать через Шербур. Мой багаж ушел
этим путем.

- Багаж в Нью-Йорке получите,- уже на пути

к стойке сказал Поль.
Логичность этого замечания дошла до Эйба не сразу,
но он обрадовался тому, что кто-то о нем думает, верней,
тому, что можно п дальше пребывать в состоянии безот­
ветственности.

Между тем посетителей в баре все прибавлялось. Пер­

вым появился высокий датчанин, знакомый Эйбу по
встречам в других местах. Он выбрал столик у противо­
положной стены, и Эйб сразу понял, что там он и прове­
дет весь день-будет пить, есть, читать газеты, вести
разговоры со случайными соседями. Эйбу вдруг захоте­
лось пересидеть его. С одиннадцати часов в бар стали
забегать студенты. Примерно в это время Эйб и попросил
служителя соединить его по телефону с Дайверами; но
пока тот дозваiШвался, у Эйба появились еще собеседни­
ки, которых он решил тоже подключить к разговору,
и это создало невообразимую путаницу. Время от време­
ни в сознании Эй ба всплывал тот факт, что надо бы пойти
вызволить из тюрьмы Фримена, но от всяких фактов он
упорно отмахивался, как от видеiШй ночного кошмара.
К часу дня бар уже был переполнен; среди шумной
разноголосицы официанты делали свое дело, считали
выпитое, переводили его количество на попятный клиен­
там язык цифр.
- Так, значит, два виски с содовой ... и еще одно ... два
мартпни и потом третье ... для себя вы ничего не брали,
мистер Куотерли ... значит, два раза по три. Всего с вас
семьдесят пять франков, мистер Куотерли. Мистер Шеф­
фер говорит, он больше ничего не заказывал,-послед­
ний раз было только виски для вас... Мое дело испол­
нять ... покорно благодарю.
В суматохе Эйб остался без места и теперь стоял,
слегка пошатываясь, среди своей вновь приобретенной
компании. Чей-то песик, топтавшийся у него под ногами,
запутался в них своим поводком, но Эйб ухитрился вы­
свободиться, ничего не опрокинув, и должен был выслу­
шать множество извинений. Потом его пригласили по­
завтракать, но он отказался. Скоро Тринбраса, объяснил

108
о11, u Тринбраса у него назначено деловое свидание. He-
IШIOt·o спустя он откланялся с безупречной галантностью
111/Коголика, вышколенного временем, подобно арестанту
ttmt старому слуте, и, повернувшись, обнаружил, что
1 орячка в баре схлынула так же стремительно, как и нача­
•.
наеt

Датчанин напротив завтракал с собутыльниками. Эйб

tоже заказал себе завтрак, но почти не притронулся
к нему. Он просто сидел и с удовольствием вновь пережи­
IIНЛ прошлое. От винных паров самое приятное из про­
шлого перемешивалось с настоящим, словно оно все еще

IIJЮИсходит, и даже с будущим, словно будет происхо­

нить всегда.

В четыре часа к Эйбу подошел служитель.

- Там вас спрашивает цветной, по фамилии Петер­
~оп, Жюль Петерсон.
Господи! Как он меня нашел?
- Я ему не говорил, что вы здесь .
- Откуда же он узнал?-Эйб чуть было не повалился
1ш стол, заставленный посудой, но сумел овладеть собой.
- Говорит, что обошел подряд все американские ба­
ры и отели.

- Скажите ему, что меня здесь нет ... -Служитель

уже приготовился идти, когда Эйб, передумав, спро­
~ил:- А его сюда пустят?
- Сейчас узнаю.
Поль, к которому адресовался служитель, оглянулся
н покачал головой, но, увидев Эйба, подошел сам.
- Простите, мистер Норт, но я не могу разрешить.
Эйб с трудом заставил себя встать и вышел на Rue
Cambon.

XXIV

Со своим кожаным портфельчиком в руках Ричард

Дайвер вышел из комиссариата Седьмого округа (оста­
IIИВ Марии Уоллис записку, подiПfсанную <<Диколъ»,
как они подписывали письма знакомым в начале своей
любви) и отправился в мастерскую, где заказывал со­
рочки. Там вокрут него всякий раз поднималась суета,
нспропорционалъная стоимости его заказа, и ему было
стыдне. Стыдно вводить в заблуждение этих бедных
а11гличан своими изящными манерами, своим видом
••словека, владеющего хлючом 1: благоденствию, стыдно

109
оросить закройщика переколоть складочку на шелку
рукава. Прямо оттуда он зашел в бар отеля «Крийон»,
выпил кофе и проглотил рюмку джина.
Войдя в отель, он удивился неестественной яркости
освещения; выйдя оттуда, понял: так было оттого, что на
улице уже почти стемнело. От ветра, нагнавшего тучи,
в четыре часа наступил вечер, и на Елисейских полях
кружились и беспорядочно падали на землю редкие ли­
стья. Дик прошел два квартала по Rue de Rivoli, чтобы
получить почту в банке . Потом взял такси и дал адрес
своего отеля. По крыше машины барабанили капли дож­
дя, а оп сидел в темноте, один со своей любовью.
Два часа назад в коридоре отеля «Ко роль Георг»
красота Розмэри померкла перед красотою Николь, как
красота девушки с книжной иллюстрации перед красотой
женщины Леонардо. Дик ехал под дождем вдоль Елисей­
ских полей, мрачный и растревоженный; в нем словно
боролись страсти нескольких разных людей, и не видно
было простого выхода.
Розмэри отворила двери своего номера, полная волне­
JIИЙ, не ведомых 1-rикому, кроме нее самой. У нее сейчас
была что называется «растрепана душа»; за целые сутки
ей не удалось себя собрать, все спуталось в ее судьбе,
и напрасно она пыталась что-то привести в ясность, как
складывают картинку из разрозненных, разбросанных
частей,- подсчитывала успехи и надежды, нанизывала па
одну нить Дика, Николь, свою мать, вчерашнего режис­
сера из «Films Par Excellence» и перебирала, как четки.
Когда в дверь постучал Дик, она только что переоде­
лась и смотрела в окно на дождь, вспомющя строчки
каких-то стихов, представляя себе, как бегут ручьи по
водостокам Беверли-Хиллз. Она открыла дверь и увиде­
ла Дика-увидела его раз навсегда отлитым в божест­
венную форму, вечным и неменяющимся, r.:ак старшие
всегда кажутся младшим. А Дик при первом взгляде на
нее испытал невольнее легкое разочарование. Лишь
в следующую минуту в нем нашла отклик беззащитная
орелесть ее улыбки, ее тела, созданного с точнейшим
расчетом, так, чтобы напоминать бутон, но обещать
цветок . В открытую дверь ванной виднелся коврик с мок­
рыми отпечатками ее ступней.
- Мисс Телевидение,- сказал он шутливым тоном,
не соответствовавшим его настроению.

Он положил на туалетный столик портфель, перчатки,

приелопил к стене трость. Его упрямый подбородок не

110
Jta 11ал скорбным складкам лечь вокруr рта, гнал их вверх, ко
11С>у, к вискам, точно страх, которого не должны видеть люди.
- Идите сюда, сядьте ко мне на колени,- ласково
110:шал он.- Пусть ваши славные губки будут поближе .
Она повиновалась и под стихающий шум дождя за
окном-кап-ка-ал-приложила губы к холодному и пре­
кrасному образу, созданному ее воображением.
Потом она стала сама целовать его короткими, быст­
рыми поцелуями, и всякий раз ее лицо, приближаясь,
разрасталоеЪ перед его глазами, и он снова дивился
11собыкновенной шелковистости ее кожи; но одно из
свойств красоты- отражать лучшее, что есть в человеке,
·пой красотой любующемся; быть может, потому он все
уnорнее думал о Николь, которая была в двух шагах по
коридору, и о своей ответственности перед нею.
- Дождь кончился,-сказал он.-Смотрите, крыши
уже освещены солнцем.
Розмэри встала и, наклонясь к нему, сказала:
- Какие же мы с вами актеры!
И это были самые ее правдивые слова по отношению
к нему.

Она отошла х туалетному столиху поправить причес­

ку, но только что взялась за гребень, как в дверь посту­
чали- негромхо, но настойчиво.
Оба застыли на месте; стух повторился , чуть погром­
че-тогда Розмэри, вдруг вспомнив, что дверь не запер­
та, провела торопливо гребнем по волосам, кивнула Ди­
ку, успевшему уже оправить измятое покрывало на хро­

вати, где они сидели, и nошла отворять . Дик в это время

заговорил ровным, естественным голосом:

- ... ну, если у вас нет настроения куда-нибудь идти ,

я так и скажу Николь, и мы проведем наш прощальный
вечер тихо, по-семейному.
Напрасная предосторожность,- те, кто стоял за
дверью, были настолько логлощены собственными забо­
тами, что попросту не заметили бы ничего, что не имело
к ним непосредственного касательства . То были Эйб,
постаревший за сутки на несколько месяцев, и невысокий
темнокожий человек с испуrанным лицом, которого Эйб
nредставил как мистера Петерсона из Стокгольма.
- Он попал в ужасное положение, а виноват я,­
сказал Эйб.- Мы пришли посоветоваться, что делать.
- Пойдемте к нам,-предложил Дик.
Эйб настоял, чтобы Розмэри пошла тоже, и они
осе наnравились к номеру Дайверов; Жюль Петерсон,

111
корректный и чинный- негр-знающий-свое-место, идеал
республиканцев из по граничных штатов,- шел послед­
ним.
Как выяснилось, Петерсон был случайным свидетелем
происшествия, разыгравшегося рано утром в одном из
монпарнасских бистро; он согласился пойти с Эйбом
в полицию и дал официальные показания, что видел, как
какой-то негр выхватил из рук Эйба тысячефранковую
бумажку. Требовалось установить личность негра. Эй б
и Жюль в сопровождении полицейского возвратилисЪ
в бистро и там с ходу якобы опознали преступника;
оказалось, однако, что тот, на кого они указали, пришел

в бистро уже после ухода Эйба. Полиция еще больше

запутала дело, арестовав негра Фримена, содержателя
известного ресторана, который заходил в бистро лишь
ненадолго и то совсем рано, когда там еще не сгустился
алкогольный туман. Настоящий же виновник- чьи при­
ятели, впрочем, утверждали, что он взял у Эйба только
пятьдесят франков, чтобы уплатить за выпивку, заказан­
ную им, Эйбом, для всей компании,- выплыл вновь
лишь недавно и в довольно зловещей роли.
Короче говоря, за какой-нибудь час Эйб сумел впу­
таться в сложное переплетение жизней, совести и страстей
одного афро-европейского и трех афро-американских
обитателей Латинского квартала. Как ему выпутаться,
оставалось совершенно неясным, а пока что весь день

прошел в каком-то негритянском наваждении; незнако­

мые негритянские лица возникали перед ним в самых

неожиданных местах, настойчивые негритянские голоса

донимали его по телефону.
Однако Эйбу удалось ускользнуть от всех, исключая
Жюля Петерсона. Петерсон оказался в положении того
дружественного индейца, который пришел на выручку
белому человеку . Сейчас негры, пострадавшие в этой
истории, гонялись не столько за Эйбом, сколько за Петер­
соном, которого считали предателем, а Петерсон не от­
ставал от Эйба, уповая на его покровительство.
Петерсон имел в Стокгольме маленькую фабрику вак­
сы, но прогорел, и теперь все его достояние составляли
рецепты ваксы и оборудование, умещавшееся в деревян­
ном ящичке; но его новоявленный покровитель сегодня
утром пообещал пристроить его к делу в Версале- там
жил бывший шофер Эйба, ныне сапожник. Эйб даже
успел дать Петерсону двести франков в счет будущих
доходов.

112
 Розмэри злилась, слушая всю эту несусветицу; чтобы
оценить тут смешную сторону, требовался особый, гру­
боватый юмор, которым она не обладала. Темнокожий
•1еловек с его карманной фабричкой, с бегающими глазка­
ми, время от времени закатывавшимися от страха так,
что видны были только полушария белков; фигура Эйба,
его одутловатое, несмотря на природную тонкость черт,

лицо- все это было для нее чем-то далеким, как болезнь.
- Дайте мне шанс в жизни, я больше ничего не
прошу,-говорил Петерсон с тем тщательным и в то же
время неестественным выговором, с которым говорят

в колониях.- Мой метод прост, мой рецепт настолько

хорош, что меня разорили, выжили из Стокс.ольма, пото­
му что я не соглашался его раскрыть.
Дик вежливо смотрел ему в лицо-затем возникший
было интерес иссяк, и он повернулся к Эйбу.
- Поезжайте в другой отель и ложитесь спать. Когда
проспитесь, мистер Петерсон придет к вам и вы сможете
продолжать свой разговор.
- Да вы поймите, в какую он попал заваруху,­
настаивал Эйб.
- Я лучше подожду внизу,-деликатно предложил
Петерсон.- Может быть, не так удобно обсуждать мои
дела в моем присутствии.

Он исполнил короткую пародию на французский по­

клон и удалился. Эйб встал с тяжеловесной медлитель­
ностью трогающеrося паровоза.
- Я сегодня, как видно, не вызываю сочувствия.
- Сочувствие- да, одобрение- нет,- поправил его
Дик.-Мой вам совет, уходите из этого отеля-хотя бы
через бар. ОтправляйтесЪ в «Шамбор» или в «Мажестик»,
если вам не нравится, как обслуживают в «Шамборе».
- У вас не найдется чего-нибудь выпить?
- Мы в номере ничего не держим,- солгал Дик.
Смирившись, Эйб стал прощаться с Розмэри; долго
жал ей руку и, с трудом подобрав дергающиеся губы,
пытался составить фразу, которая никак не получалась.
- Вы самая- одна из самых ..
Ей было и жаль его, и противно от прикосновений его
липкой руки, но она мило улыбалась, будто всю жизнь
только и делала, что беседовала с людьми, у которых
заплетается язык. Мы часто относимся к пьяным неожи­
данно уважительно, вроде того, как непросвещенные на­
роды относятся к сумасшедшим. Не с опаской, а именно
уважительно. Есть что-то, внушающее благоговейный

. 113
трепет, в человеке, у которого отказали задерживающие

центры и который способен на все. Конечно, nотом мы

его заставляем расплачиваться за этот миг величия, миг

nревосходства.

Эйб сделал еще одну nоnытку разжалобить Дика.

- Ну, а если я nоеду в отель, отпарюсь, отскребусь,
высплюсь и разделаюсь с этими сенегальцами- пустят

меня вечером посидеть у камелька?

Дик кивну л- nолуутвердительно, nолунасмешливо- •
и сказал:
- Боюсь, что вы nереоцениваете свои возможности.
- Вот уж, будь здесь Николь, она бы наверняка
nросто сказала: «Приходите».
- Что ж, nриходите.-Дик принес и поставил на
стол большую коробку, доверху наnолненную картонны­
ми фишками, на которых были наnечатаны буквы.­
Приходите, будем играть в анаграммы.
Эйб заглянул в коробку с видимым отвращением, словно
ему nредложили съесть ее содержимое вместо овсяной кaum.
- Что еще за анаграммы? Хватит с меня сегодня
всяких ...
- Это игра, тихая, спокойная игра. Составляют из
букв слова-любые, кроме слова «сnиртное».
- Наверно, и «сnиртное» можно составить.- Эйб за­
пустил руку в коробку с фишками.- Ничего, если я nриду
и составлю слово «спиртное»?
- Хотите играть в анаграммы, nриходите.
Эйб печально покачал головой.
- Нет уж, если вы так настроены, лучше мне не
nриходить-я вам буду не ко двору.-Он укоризненно
nомахал Дику nальцем.- Только вспомните, что сказал
Георг Третий: «Если Грант наnьется, я хотел бы, чтоб он
nерекусал всех других генералов».

Он еще раз глянул на Розмэри уголком золотистого

глаза и вышел. К его облегчению, Петерсона нигде не
было видно. Чувствуя себя одиноким и бездомным, он
nоехал обратно в «Риц», пересnросить у Поля, как назы­
вается тот nароход.

xxv
Ка~~: только в коридоре утихли его заnинающиеся
шаги, Дик и Розмэри сомкнулись в тороnливом объятии.
Пыль Парижа лежала на них обоих, но сквозь эту пыль

114
они обоняли друг друга- резиновый дух колпачка ав­
торучки Дика, легчайший аромат тепла от шеи и плеч
Розмэри. Дик ни о чем не думал лишние полминуты;
Розмэри nервая вернулась в реальный мир.
- Пора мне, юноша,- сказала она.
Не отрывая от него растерянного взгляда, она от­
ступала все дальше и наконец исчезла за дверью- так

уходить она выучилась еще в начале своей карьеры, и ни

один режиссер не пытался тут что-то навязывать 'ей.
Отворив дверь своего номера, она сразу пошла к пись­
менному столу- ей помнилось, что она забыла там свои
часики. Там они и лежали; застегивая браслет, она схолъ­
зила глазами по ведописанному письму к матери, кото­

рой писала каждый день, и мысленно сочиняла для него

заключительную фразу. И тут у нее постепенно возникло
ощущение, что в комнате еще кто-то есть.

В человеческом жилье всегда найдутся предметы, поч­

ПI незаметно прсломляющие свет: полированное дерево,

лучше или хуже начищенная бронза, серебро, слоновая

I<Остъ и еще сотни источников светотени, которых мы

пвовсе не принимаем в расчет,-ребро картинной рамы,

кончик карандаша, край пепельницы, хрустальной или
фарфоровой безделушки; все это воздействует на особо
•Iувствителы1ые участки сетчатки и на те ассоциативные
центры подсозпания, которые что-то регулируют в нашем

восприятии, подобно тому как повороты винта бинокля

nомогают четко увидеть nредмет, только что казавшийся
бесформенным пятном. Вероятно, именно этим можно
объяснить возникшее у Розмэри таинственное «ощуще­
ние» чьего-то присутствия в комнате, прежде чем это
ощущение оформилось в мысль. Еще не дав ему офор­
миться, она почти по-балетному круто повернулась на
носках и увидела, что на ее постели лежит мертвый негр.
На мгновение- что уж было вовсе нелепо- ей пока­
залось, что это Эйб Норт. Она отчаянно закричала, уро­
нила на стол так и не: застегнувшийся браслет с часами
и опрометью бросилась вон.
Дик приводил в порядок свои вещи; внимательно
осмотрел перчатки, которые надевал сегодня, и бросил
их к другим, лежавшим кучей в углу чемодана. Пиджак
и жилет уже висели в шкафу на плечиках, а на другие
nлечики он повесил сорочку- метод, изобретенный им
самим. «Можно надеть не совсем свежую сорочку,
но мятую сорочку надевать нельзя». Николь уже была
дома и вытряхивала в корзину для мусора что-то

IIS
использованное Эйбом в качестве пепельницы, когда
в комнату ворвалась Розмэри.
- Дик! Дик! Скорее сюда!
Дик бросился через коридор в ее комнату. Став на
колени, он приложил ухо к сердцу Петерсона, потом
пощупал пульс-труп еще не остыл, лицо, при жизни

смиренное и испуганное, в смерти стало грубым и злым;

под мышкой торчал ящичек с оборудованием, но ботинок
на свешивающейся ноге был нечищен, и подметка проху­
дилась. По французским законам к обнаруженному мерт·
вому телу запрещается прикасаться, однако Дик все же
чуть сдвинул руку Петерсона, чтобы разглядеть нечто,
привлекшее его внимание,- на зеленом покрывале тем­
нело пятно, кровь могла пройти насквозь, на одеяло.
Дик закрыл дверь и постоял, соображая. В коридоре
послышались легкие шаги, потом голос Николь окликнул
его по имени. Он приоткрыл дверь и сказал шепотом:
- Принеси покрывало и одно из одеял с моей крова­
ти- только осторожно, чтобы никто тебя не видел.­
И, заметив напряженное выражение ее лица, поспешил
добавить:- Ты только не волнуйся, ничего особенного,
просто тут черномазые передрались.

- Только поскорей кончай с этим.

Дик поднял тело с кровати-легкое, истощенное не­
доеданием тело Он держал его так, чтобы кровь нз раны
стекала в одежду убитого. Положив . его на пол, он сдер­
нул с кровати покрывало и верхнее одеяло, подошел
к двери и, чуть-чуть приоткрыв ее, прислушался-где-то

за поворотом зазвенела посуда, и громкий голос сказал

покровительственно: «Merci, madame», но официант ушел
в другую сторону, х служебной лестнице. Дик и Николь
проворно обменялись из двери в дверь свертками; заст­
лав кровать Розмэри чистым покрывалом, Дик, взмок­
ший от пота, еще постоял среди комнаты, раздумывая.
Две вещи он уяснил себе сразу же после бег лог о осмотра
трупа. Во-первых: очевидно, враждебный индеец Эйба
выследил дружественного индейца и настиг его в коридо­
ре, а когда тот попытался спастись в номере Розмэри,
последовал за ним и убил его. Во-вторых: если дать
событиям развиваться естественным путем, никакие силы
на свете не уберегут имя Розмэри от скандала . А ее
контракт подразумевал, что она обя'lана оставаться все
тою же «nапиной дочкой», наивной и невинной.
Дик машинально сделал жест, словно засучил рукава,
хотя был в нижней рубашке-безрукавJСе, и нагнулся над

llb
трупом. Уnершись ему в nлечи, он пииком расnахнул дверь
и вытащил его в коридор, где и оставил лежать в nодходящем

к случаю положении. Потом снова вошел в комнату Розмэри

и тщательноnригладил в одну сторону ворс на ковре. Только
после этого он вернулся к себе и, взяв телефонную трубку,
попросил соединить его с уnравляющим.

- Это вы, Макбет? Говорит доктор Дайвер- очень

серьезное дело. Нас IШкто не может nодслушать?
Хорошо, что он не nоленился установить с мистером
Макбетом тесные дружеские отношения. Хоть одна выго­
да от той щедрости, с которой Дик расточал свое природ­
ное обаяние наnраво и налево ...
- Мы сейчас вышли из своего номера и на ткну лись
на убитого негра ... в коридоре ... нет, нет, штатский ..
Погодите минутку- я решил позвонить вам, nонимая,
что вы вряд ли обрадуетесь, если все жильцы этого этажа
сiанут натыкаться на труп. Но убедительно прошу, что­
бы мое имя нигде не фигурировало. Не хочу стать жерт­
вой французской судебной волокиты только потому, что
мне посчастливилось обнаружить труп.
Какая забота о репутации отеля! Два дня назад ми­
стер Макбет мог самолично убедиться в этой особен­
ности доктора Дайвера, оттого он и принял предложен­
ную ему версию безоговорочно.
Через минуту мистер Макбет был уже наверху, а еще
через минуту там появился жандарм. Но за это время
Макбет успел шеnнуть Дику: «Будьте спокойны, никому
из наших гостей не нужно опасаться излишних уnомина­
ний его имени. Не могу выразить, как я вам благодарен
за вашу предусмотрительность».

Мистер Макбет тут же принял некие меры, о существе

которых можно было только догадываться, но которые
произвели на жандарма такое впечатление, что он, то ли

от беспокойства, то ли от жадности, свирепо затеребил

свои длинные усы. Меж тем с расторопностью, которую
сам Петерсон, как бизнесмен, сумел бы оцеiШть, останки
были перенесены в пустующий номер-люкс одного из
самых фешенебельных отелей мира.
Дик верну лея к себе.
- Что все это значит?-воскликнула Розмэри.-Это
так принято у американцев в Париже-стрелять друг
в друга?
- Должно быть, сейчас сезон охоты,- ответил
Дик . -А где Николь?
- Кажется, в ванной.
117
 Розмэри смотрела на него с обожанием, ведь он ее
спас- пророческие видения .бедствий, которые могло на­
влечь на нее случившееся, уже проносились в ее голове,

п0ка она, мысленно преклоняясь, слуша л а негромкий,

твердый, уверенный голос, улаживавший все . Послушная
душевному и физическоыу влечению, она готова была
броситься к нему, но в эту минуту что-то отвлекло его
внимание: он толкнул дверь спальни и, не останавлива­

ясь, пошел к ванной. И тогда Розмэри услышала тоже:

бессвязный, нечеловеческий крик несся сквозь щели и за­
мочные скважины и, нарастая, обретал устрашающую
реальность на комнатном просторе.

Первой мыслью Розмэри было, что Николь уnала

в ванной и расшиблась; с этим она и побежала вслед за
Диком. Но nрежде чем он оттолкнул ее и загородил
собой дверь, она успела увидеть нечто совсем другое.
На коленях, схватившись за борт ванны, Нихоль рас­
качивалась из стороны в сторону.

- Ты, все ты!-вы:крикивала она .-Зачем ты пришел

сюда- это единственное место на свете, где я могу по­

быть одна,- а ты пришел и еще nринес мне окровавлен­

ное одеяло. Давай я в него завернусь и покрасуюсь перед
тобой- мне не стыдно, мне только жалко. У нас на
Цюрихском озере был маскарад первого апреля, в День
дураков, и все дураки там были, а я хотела пойти завер­
нувшись в одеяло, только мне не позволили ...
- Успокойся!
- ...я тогда спряталась в ванной, а меня нашли иска-
зали : «Вот вам домино, надевайте его». Я и надела. А что
мне было делать?
- Успокойся, Николь!
- Я не ждала, что ты будешь любить меня,-я зна-
ла, что уже поздно,- только не приходи в ванную, един­

ственное место, где я могу побыть одна, и не носи мпе

окровавленные одеяла, чтобы я стирала их.
- Успокойся, Николь. Встань с пола ...
Розмэри из гостиной усльШlала, как захлопнулась
дверь ванной. Ее била дрожь: теперь она знала, что
увидела Вайолет Маккиска в уборной на вилле «Диана».
Зазвонил телефон, она сняла трубку и едва не закричала
от радости, усльnuав голос Коллиса Клэя: он звонил
к ней и, не получив ответа, догадался nозвонить к Дай­
верам. Она попросила его подняться и подождать, пока
она наденет шляnу,- ей страшно было оmюй войти
в свою комнату.

118
 Книга вторая

1
Весной 1917 года, когда доктор Ричард Дайвер впер­
вые приехал в Цюрих, ему было двадцать шесть лет­
прекрасный возраст для мужчины, самый расцвет холос­
тяцкой вольности. Для Дика он не был омрачен даже тем,
что пришелся на годы войны, потому что Дик уже тогда
представлял собой слишком большую ценность, сли­
шком солидное капиталовложение, чтобы пускать его на
пушечное мясо. Много лет спустя ему начало казаться,
что, пожалуй, стены его швейцарской обители не столь
уж надежно ограждали его от внешнего мира; впрочем,

он так и не утвердился в этой мысли, а тогда, в 1~17-м,

только виновато отшучивался, говоря, что война прошла
мимо него. В Цюрих он отправился по предписанию
начальства, чтобы там завершить свое образование и по­
лучить ученую степень.
Швейцария была островом, который с одной стороны
омывали грозные волны, докатывавшиеся от Горицяи,
с другой- водовороты, бурлившие на Со мме и Энне.
В ту пору казалось, что среди иностранцев, которыми
кишели кантоны, больше подозрительных личностей, чем
настоящих больных, но это были только догадки; типы,
перешептывавишеся в маленьких кафе Берна и Женевы,
мог ли быть просто скупщиками бриллиантов или ком­
мивояжерами. Но все хорошо видели, как между синими
Невwательским и Баденским озерами тянулись друг дру­
гу навстречу длинные поезда, набитые слепыми, безно­
гими, безрукими- какими-то полуживыми обрубками
людей. Над стойками пивных и в магазинных витринах
красовались цветные плакаты на тему о защите швей­
царцами своих границ в 1914 году: юноши и старики
свирепо взирали с гор на маячившие внизу бледные тени

119
французов и немцев. Эти плакаты были выпущены
с целью вселить в швейцарцев воодушевляющее созна­
ние, что и их не обошла эпидемия боевой славы тех
дней. Бойня продолжалась, но плакаты с годами истре­
пались и выцвели, и когда в войну вдруг ввязалась Аме­
рика, никого это так не удивило, как маленькую рес­
публику, европейскую ее сестру.
Доктор Дайвер к этому времени уже успел глянуть на
войну издали: 1914 год застал его в Оксфорде, куда он
поступил, получив от штата Коннектикут Родсовскую
стипендию. Вернувшись на родину, он еще год проучился
в университете Джона Гопкинса и закончил курс. В 1916-м
страх, что великий Фрейд может погибнуть при воздуш­
ном налете, погнал его в Вену. Жизнь уже и тогда едва
теплилась в этом дряхлеющем городе, но Дик как-то
ухитрился раздобыть достаточно угля и керосину, чтобы
можно было сидеть в комнатке на Даменштиффштрассе
и писать статьи, которые он потом уничтожил, но кото­

рые, будучи восстановлены, составили костяк его книги,

вышедшей в Цюрихе в 1920 году.
В жизни каждого из нас бывает пора, когда все удает­
ся, когда сам себе кажешься героем; то была именно
такая пора для Дика Дайвера. При этом он и не догады­
вался о присущем ему обаянии и был уверен, что всякий
здоровый молодой человек испытывает сам и внушает
другим совершенно такие же чувства. Еще в Нью-Хей­
вене кто-то раз назвал его «Счастливчик Дию>-это про­
звище застряло у него в памяти.

- Счастливчик Дик, вот ты кто,- вполголоса твер­

дил он себе, кружа по комнате в свете последних вспышек
дотлевающего огня .- Ты попал в точку, приятель. Уг­
лядел то, чего до тебя никто не видал.
В начале 1917 года, когда с углем стало очень туго,
Дик пустил на топливо все свои учебники- их у него
набралось штук сто; но всякий раз, засовывая очередной
том в печку, он делал это с веселым остервенением,

словно знал про себя, что суть книги вошла в его плоть
и кровь, что он и через пять лет сможет пересказать ее

содержание-если оно того будет стоить через пять лет .

Когда коврик с пола, накинутый на плечи, уже не спасал
от холода, он садился перед печкой и жег книги с той
прекрасной безмятежностью ученого, которая больше
всего на земле приближается к райскому блаженству, но
rсоторой, как видно из дальнейшего, скоро должен был
наступить хонец.

120
 За то, что этот конец пока не наступил, он был благо­
l!.арен своему телу, закаленному пробежками на стадионе
Нью-Хейвена и купаньем в зимнем Дунае. Квартира
у него была общая с Элкинсом, вторым секретарем по­
сольства, иногда туда приходили в гости две очень милые

молодые девушки- приходили и уходили, дальше дело

не шло, и связи с посольством тоже не шли дальше

Общение с Элкинсом впервые заставило его чуть-чуть

усомниться в глубине собственных мыслей; казалось по­
рой, что не так уж они отличаются от мыслей Элкинса,­
Элкинса, помнившего наперечет всех пью-хейвенских на­
падающих за последние тридцать лет

«А СчастливчикуДикуне пристало быть просто тол­

ковым молодым человеком, каких много; цельность на­
туры- недостаток для него, в нем должна быть щербин­
ка . И нужно, чтобы именно жизнь оставила на нем свой
след; болезнь, или там любовная неудача, или комплекс
неполноценности- это все не то, хоть, правда, интересно

было бы поработать над собой и заново выстроить раз­

рушенную часть здания, да так, чтобы она была лучше,
чем раньше»

Он высмеивал себя за подобные рассуждения, называя

их пустозвонством и «американщиной»- так у него обо­
значалось всякое суесловие, не подкрепленное работой
мозга: «америкаНIЦИна». Но он хорошо сознавал, что
оборотная сторона его цельности- душевная неполнота
«Одного могу пожелать тебе, дитя мое,- говорит фея
Черная Палочка в «Розе и кольце» Теккерея,- немного
несчастья».
А ин о гда он ворчливо оправдывался перед собой
«Виноват я разве, что в тот день Пит Ливингстон забился
в раздевалку, и его сколько ни искали, так и не могли
найти. И стипендию получил я, хоть если б не это, мне бы
ее не видать как ушей своих,- я ведь почти никого не знал
из нужных людей. Пит был верный кандидат, и не ему,
а мне надо было тогда спрятаться в раздевалке Может,
я бы так и сделал, если б мог подумать, что у меня есть
какие-то шансы. А впрочем, с чего бы это Мерсер зачас­
тил ко мне в те последние недели? Да, да, шансы у меня
были, и я это знал. И поделом бы мне было, если бы я сам
все испортил, сочинив себе какой-то «комплекс»
После лекций он не раз обсуждал этот вопрос с одним
юным мыслителем из Румынии, и тот его успокаивал
«Нет никаких данных предполагать наличие «комплекса»
в современном смысле слова у Гете, скажем, или у такого

121
человека, как Юнr. 1Ь1 не философ-романтик, ты ученый .
Тебе требуется память, настойчивость, воля и прежде всего
здравый смысл. Неумение верно себя оценивать- вот что
может тебе повредить в будущем. Я знал одного человека,
который два года потратил на изучение мозга армадилла
в расчете на то, что в конце концов он будет знать о мозге
армадилла больше всех. Я с ним спорил, доказывал, что
по существу он не раздвигает рамки человеческих знаний,
что его выбор безоснователен. И что же? Когда он наконец
отправил свой труд в один медицинский журнал, ему
вернули рукопись-в редакционном портфеле уже име­
лась работа другого автора на ту же тему».
Когда Дик приехал в Цюрих, у него было меньше
ахиллесовых пят, чем попадобилось бы, чтобы снабдить
ими сороконожку, но все же предостаточно: то были
иллюзии вечной силы, и вечного здоровья, я преоблада­
ния в человеке доброго начала,- иллюзии целого народа,
порожденнJ>Iе ложью прабабок, под волчий вой убаюки­
вавших своих младенцев, напевая им, что волк далеко­
далеко.
Защитив диссертацию, Дик получил предписание
ехать во Францию, в Бар-сюр-Об, где тогда формировал­
ся неврологический госпиталь. Работа во Франции
разочаровала ero- приходилось быть больше админи­
стратором, чем врачом. Но зато у него оставалось доста­
точно времени, чтобы дописать краткий учебник, начатый
еще в Цюрихе, и собрать материал для новой книги.
Весной 1919 года он демобилизовался и вернулся в Цюрих.
Сказанное выше звучит как начало биографии, но без
обнадеживающего намека, что героя ждет сложная
и увлекательная судьба и что он уже слышит ее зов, как
слышал rенерал Грант, сидя в мелочной лавочке в Галене.
К тому же, ко г да знаешь человека в солидности его
зрелых лет, всегда странно бывает наткнуться на юноше­
скую фотографию, с которой вдруг глянет на тебя прон­
зительным, жгучим, орлиным взглядом незпакомое лицо.

Так что лучше не будем томить читателя: час Дика Дай­

вера настал.

II

Был сыроватый апрельский день, длинные облака тя­

нулись наискосок над Альбисхорном, и вода, где помель­
че, казалась совсем неподвижной. Цюрих во мноrом на-

122
поминает американсrсие города. Эти два дня, после приез­
да из Франции, Дику все время словно недоставало чего­
то, и он наконец понял чего- ощущения завершенности,

создаваемого французскими улицами, за которыми, ка­

жется, ничего дальше нет. В Цюрихе всегда помнишь
о том, что лежит за пределами Цюриха: городские крыши
уводят взгляд к горным пастбищам, оглашаемым мело­
дичным позвякиваньем, а над ними угадываются причуд­

ливые силуэты вершин- вся жизнь предстает как неук­

лонный подъем ввысь, к открыточному небу. В предго­

рьях Альп, краю игрушек и фуникулеров. каруселей
и негромкого колокольного перезвона, не чувствуешь себя
в той мере земным, как во Франции, средп французских
виноградников, где лозы растут чуть ли не под ногами.
В Зальцбурге, где Дику однажды пришлось провести
несколько дней, он сразу почувствовал себя во власти
века музыки, купленной или заимствованной; в Цюрихе,
в университетских лабораториях, осторожно исследуя
строение мозга, он сам себе казался похожим больше на
игрушечного мастера, чем на того неукротимого юнца,

что вихрем влетал, бывало, в старый учебный корпус

Джона Гопкинса, ничуть не смущенный ироническим
взглядом гигантского Христа в вестибюле.
И все же он решил остаться еще на два года в Цюрихе,
сумев оценить по достоинству работу игрушечных масте­
ров, которая, требуя исключительной точности, воспиты­
вает исключительное терпение.

Сейчас он ехал в клинику профессора Домлера на

Цюрихском озере, навестить Франца Грегоровиуса, зани­
мавшего там штатную должность. Франц, уроженец кан­
тона Во, несколькими годами старше Дика, встретил
гостя на трамвайной остановке. У него была эффектная,
романтическая внешность-глаза святого на смуглом

лице Калиостро. Он представлял третье похоление динас­

тии Грегоровиусов; дед его был учителем Крепелина в ту
пору, когда психиатрия как наука делала свои первые

шаги. Франц был самолюбив, темпераментен, считал се­

бя наделенным незаурядной гипнотической силой. Ве­
роятно, если бы фамильный талант успел несжолъко при­
тупиться в предыдущем поколения, из него вышел бы
первоклассный клиницист.
Уже в машине он начал разговор.
- Ну, рассказывайте, что· с вами было на войне.
Наверно, :как и все, чувствуете себя теперь другим че­
ловеком? Лицом вы не изменились-все то же глупое

1:!3
пестареющее американское лицо, хоть я-то знаю, что
глупым вас никак не назовешь.
- Я войны не видел, Франц, вам это должно быть
известно по моим письмам.

- Не ИNiеет значения-у нас тут лечатся от контузии

люди, которые только издали слышали грохот воздуш­

ной бомбардировки. И даже такие, которые только чита­

ли газеты.

- Что за чепуха!
- Может быть, и чепуха, Дик. Но это клиника для
богатых, и ыы таких выражений не употребляем. Теперь
скажите честно: вы nриехали ради меня или ради той
американки?
Они искоса глянули друг на друга. Франц загадочно
усмехну лея.

- Разуыеется, вначале все письма проходили через

меня,- сказал он рокочущим докторским баском .- Но
после того как наметился поворот, я nерестал их вскры­

вать, считая это неделикатным. В СуtЦности, это уже

теперь ваша больная.
- Значит, она поправилась?-спросил Дик.
- Вполне. Я ведь вел ее с тех пор, как она к нам
поСтуnила,- я веду nочти всех больных из Анrлии и Аме­
рики. Они меня называют доктор Грегори.
- Дайте мне объяснить вам, как все получилось
с этой девушкой,-сказал Дик.-Я ее только один раз
видел. В день, когда приезжал проститься с вами nеред
отъездом во Францию. Я тогда впервые надел военную
форму и чувствовал себя как на маскараде. Да еще все
путалея с непривычки-то отдам честь рядовому, что

еще что-нибудь.
- А nочему вы сегодня не в военном?
- Фью! Я уже три недели как демобилизовался. Так
вот: распрощавшись с вами, я пошел к павильону на

озере, где оставил свой велосипед ...

К «Кедровой беседке» .
... вечер был чудесный- луна вон над той. верши-
ной ...
Над Кренцэггом .
... вnереди
шли двое: сиделка и с ней молодая де­
вушка. Мне сперва и в голову не nришло, что это nаци­
ентка клиники. Я нагнал их, чтобы сnросить у сиделки, до
которого часу ходит трамвай, и дальше мы nошли вмес­
те. Девушка nоказалась мне красоты необыкновенной.
Она и сейчас такая же.

124
 - Ее заинтересовал мой мундир-она никогда не
видела американской военной формы,- и мы разговори­
лись самым естественным образом, только ...- Он умолк,
вглядываясь в открывшийся вдруг знакомый вид, потом
договорил:- Только я не так закален, как вы, Франц; мне
всегда больно смотреть на прекрасную оболочку, если
я знаю, что под ней скрывается. Вот и все знакомство- а
потом стали приходить письма.

- Это знакомство ее спасло,- с пафосом сказал

Франц,- оно дало ей необходимое переключение. Отто­
го-то я и поехал сегодня вас встречать, бросив все свои
дела. Мне нужно с вами обстоятельно поговорить до
того, как вы встретитесь с нею. Впрочем, ее сейчас нет,
я отпустил ее в Цюрих за покупками.- Голос его зазвенел
от волнения.- Отпустил без сиделки, вдвоем с другой
больной, состояние которой значительно менее устойчи­
во. Я считаю ее полностью излеченной и горжусь этим
успехом, достигнутым с вашей невольной помощью.
Дорога, следуя всем изгибам берега, привела их нако­
нец в плодородную долину, где зеленые выпасы чередо­

вались с пригорками, на которых лепились деревянные

шале. Солнце плыло по синему океану неба, и Дик вдруг

почувствовал истинно швейцарскую орелесть этого угол­
ка- такой веселый гомон несся со всех сторон, так слав­
но пахло здоровьем и бодростью.
Заведение профессора Домлера состояло из трех ста­
рых зданий и двух новых, раскинувшихся между озером
и цепью невысоких холмов. Основанное десять лет назад,
оно стало первой психиатрической клиникой современ­
ного типа. Никто со стороны не догадался бы, что здесь
находится убежище для надломленных, неполноценных,
несущих в себе угрозу этому миру, два из пяти зданий
обнесены были глухой стеной, вид которой смягчала
завеса винограда. Какие-то люди сгребали в кучи солому
на самом солнцепеке; по аллеям парка гуляли больные
в сопровождении сиделок, которые, заслышав шум ма­

шины, предостерегающе взмахивали белым флажком .

Франц привел Дика в свой кабинет и попросил
позволения от лучиться на полчаса. Оставшись один,
Дик расхаживал по кабинету, стараясь составить себе
суждение о Франце по беспорядку на его письменном
столе, по его книгам, по книгам его отца и деда- ими

написанным или им принадлежавшим,- по увеличен­

ному отцовскому дагерротипу, с швейцарской чинностью

висевшему на стене. В кабинете было накурено; Дик

125
распахнул балконную дверь, и конус солнечного света
прорезал дымный воздух. Мысли Дика обратились к той
девушке, к американке.

За восемь месяцев он получил от нее около пятидесяти

писем. Первое содержало попытку что-то объяснить или
оправдать: еще в Америке она слышала, что многие
девушки пишут письма незнакомым солдатам,- вот она

и узнала у доктора Грегори его имя и адрес и надеется, он

не будет против, если она время от времени станет посы­
лать ему несколько слов привета и т . д. и т. п.
Тон письма петрудно было узнать-он был заимство­
ван из «Длинноногого папочки» и «Притворщицы Мол­
ЛIШ, сентиментально-развлекательных сочинений, кото­
рыми в ту пору зачитывалась Америка. Но дальше этого
сходство не шло.

Письма распадзлись на две группы: те, что были

написаны в период до перемирия, носили отчетливо пато­
логический характер, остальные же, вплоть до самых
недавних, были письмами вполне нормального человека,
постепенно раскрывавшегося во всем богатстве своей
натуры. За последние месяцы Дик привык с нетероением
ожидать этих писем, скрашивавших томительную скуку

Бар-сюр-Об,- впрочем, и в письмах более ранних он сумел

прочесть гораздо больше, чем это было доступно Францу .

«Mon capitaine! 1
Вы мне показались таким красивым в военной форме .
А потом я решила je m'en fiche 2 и по-французски и по­
не.мецки. Я решила, что и я вам понравилась, но к этому
я nривыкла, и хватит. Если вы сюда еще раз приедете со
всякими пошлостями и подлостями, которые вовсе не
1: лицу джентльмену, как меня учили понимать это слово,
вам же будет хуже. Впрочем, вы как будто поскромнее
других, такой уютный, точно большой пушистый кот.
Мне вообще нравятся женственные молодые люди. А вы
женственный? Я таких встречала, не помню когда и где.
Не сердитесь на меня, это мое третье письмо к вам,
я его сейчас отправлю или не отправто совсем. Я часто
раздумываю о лунном свете, и у меня нашлось бы немало
свидетелей, если б только меня выпустили отсюда.
Они говорят, вы тоже доктор, но вы ведь кот, так что
это другое дело. Голова очень болит, так вы не сердитесь,

1 Мой капитан (фр.).

1 Наплевать (фр.).

126
ночему я гуляю тут запросто с белым котом, это вам все
объяснит. Я говорю на трех языках, не считая английско­
го, и, наверно, могла бы работать переводчицей, если б вы
меня устроили там, во Франции, наверно, я бы справи­
лась, если б меня привязали ремнями, как в ту среду
А сегодня суббота, и вы далеко, может быть, уже и убиты.
Приезжайте ко мне опять, я ведь тут навсегда, на этом
зеленом холме. Разве только отец поможет, милый мой
папа, но они мне не позволяют писать ему .
Не сердитесь, я сегодня сама не своя. Напишу, когда
буду чувствовать себя лучше.
Привет.
Николь Yoppeu.
Не сердитесь на меня».

«Капитан Дайвер!

Я знаю, когда такое нервное состояние, как у меня

сейчас, нехорошо сосредотачиваться на себе, но мне хо­
чется, чтобы вы все про меня знали . Когда это началось
в Чикаго прошлый год, а может быть, и не прошлый,
не помню, я тогда перестала выходить на улицу и раз ­

говаривать с прислугой, и мне так нужно было, чтобы

кто-нибудь мне объяснил, что со мной . Кто понимал ,
тот обязан был мне объяснить. Слепого берут за руки
и ведут, раз он сам идти не может. Но мне говорили
и недоговаривали, а у меня уже слишком все спуталось

в голове, чтобы я могла додумать сама. Нашелся один

человек- он был француз, офицер, и он понимал. Он
мне дал розу и сказал, что она «plus petite et moins
entendue» . Мы подружились. А потом он ее отнял . Мне
становилось все хуже, а объяснить было некому . Есть
такая песенка про Жанну д'Арк, вот мне ее пели, а мне
было обидно, и я плакала, потому что у меня тогда
голова еще была в порядке. Советовали, чтобы я за­
нималась спортом, но я не хотела спорта. Потом раз
я вышла из дому и пошла по булъвару Мичиган-да­
леко-далеко. За мной поехали и догнали, но я не захотела
садиться в машину. В конце концов меня втащили силой
и после это приставили ко мне сиделку. Потом уже
я постепенно стала понимать, потому что видела, как
это у других. Вот, теперь вы все знаете. Здесь я никогда
не поправлюсь, врачи без конца пристают ко мне с рас­
спросами и не дают успокоиться и забыть. Поэтому

1 Еще меньше И еще НеОПЫТIIСС ( фр.).

1·27
я сегодня написала отцу, пусть приедет и заберет меня
отсюда. Я очень рада, что вам так нравится ваша работа,
наверно, это очень интересно, проверять людей и решать,
кто годится, а кто нет».

А вот из друтого письма:

«Могли бы пропустить одну проверку и написать мне

письмо. Мне недавно прислали граммофонные пластин­
ки, на случай если я забуду свой урок, а я их все перебила,
и за это теперь сиделка со мной не разговаривает. Пла­
стинки были антлийские, и она все равно ничего не пони­
мала. В Чикаго один доктор назвал меня симулянткой,
это он хотел сказать, что я шестой близнец, а он еще
никогда таких не встречал. Но я в то время очень сильно
чудила, и мне было все равно-когда я начинаю так
сильно чудить, мне все равно, назови меня хоть миллион­

ным близнецом.
Вы в тот вечер говорили, что научите меня не скучать.
Знаете, мне иногда кажется, что любовь-самое главное
в жизни, должна быть самым главным. Но я рада за вас,
что экзамены не оставляют вам свободного времени.
Toute а vous 1
Николь Уоррею> .

Были и друтие письма, в сбивчивом ритме которых

слышалась более тревожная мелодия.

«Милый капитан Дайвер!

Пишу вам потому, что мне не к кому больше об­
ратиться, и если даже я, такая больная, вижу нелепость
своего положения, вам-то уж наверняка это ясно. Я вся
совершенно разбита и уничтожена, не знаю, этого ли тут
добивались. Родные ко мне равнодушны, нечего и ждать
от них помощи и сочувствия. Я больше не могу, я увере­
на, оставаясь здесь, я только попусту буду терять время
и вконец расстрою свое здоровье, а голова у меня все
равно не придет в порядок.

Заперли меня в это заведение, которое что-то вроде

сумасшедшего дома, и все только потому, что никто не

решился сказать мне правду. Если бы я с самого начала

все знала, как знаю теперь, я бы справилась, хватило бы
сил, но те, кто должен был открыть мне глаза, не захо-

1 Ваша (фр.).

128
тсли. А теперь, когда я уже узнала, и такой дорогой
ценой, они все поджали хвосты и хотят, чтобы я думала
как раньше. Особенно старается один, но теперь уже я все
равно знаю.
Мне очень тоскливо вдали от друзей и родных, кото­
рые все за океаном, я целыми днями брожу как потерян­
ная. Сделайте доброе дело, устройте меня переводчицей
(я в совершенстве знаю французский и немеЦIСий, доволь­
но хорошо итальянский и немного испанский), или в са­
нитарный отряд, или медицинской сестрой-я бы могла
пройти какие-нибудь курсы.
И еще:
Если вы не со г л а сны с моими объяснениями, что со
мной, могли бы, по крайней мере, объяснить по-своему,
мне это важно, потому что у вас лицо доброго кота, а не
такая дурацкая физиономия, какую здесь принято
строить. Доктор Грегори дал мне вашу фотографию, вы
на ней не такой красивый, как в военной форме, но зато
моложе».

«Mon capitaine!
Очень приятно было получить вашу открытку. Я рада
за вас, что вам так нравится проваливать медицинских

сестер на экзаменах,- не беспокойтесь, я очень хорошо

поняла все, что вы пишете. Только мне-то, когда я вас
увидела, показалось, что вы должны быть не такой, как
все».

«Милый капитан Дайвер!

Сегодня я думаю по-одному, а завтра по-другому.
В этом вся моя беда, и еще в том, что мне хочется делать
всем назло, и я никогда не знаю меры. Я бы охотно
посоветовалась с каким-нибудь специалистом по вашей
рекомендации. Здесь все лежат в ваннах и поют: «Играй,
дитя, в своем саду», но у меня нет своего сада, где я могла

бы играть, и ничего хорошего я не вижу, куда ни посмотри .

Вчера они опять взялись за свое, опять в кондитерской,
11 я чуть не ударила продавца гирей, только меня удержали .
Не буду больше писать вам. У меня все в голове
путается».

И целый месяц не было писем. А потом вдруг этот

поворот.

« ... Понемногу возвращаюсь к жизни ... »

«... Смотрю на цветы, на облака ... »
5 Ф. С. Фицджеральд, т . 2 129
 (( ... Война окончил~сь, а я, кажется, и не знала, что
была война».
(< ... Вы очень добрый! И должно быть, очень умный,
хотя и похожи на белого кота, что, впрочем, незаметно на
той фотографии, которую мне дал доктор Грегори ... »
«... Сегодня была в Цюрихе, так странно опять ходить
по rородсiСИМ уJШЦам ...»
« ... Сегодня мы ездили в Берн, мн~ очень понравилось,
что там на каждом углу часы ... >>
« ... Сегодня мы забралисъ высоко в горы, нарвали
асфоделей и эдельвейсов ... >>
Потом письма стали приходить реже, но он исправно
на все отвечал. В одном письме она писала:
«Я бы хотела, чтобы кто-нибудь в меня влюбился,
как влюблялисъ когда-то давно, до моей болезни. Но,
наверно, мне еще много лет нечего н мечтать о таких
вещах».
Однако стоило Диху чуть задержаться с ответом,
последовал взрыв тревоги, похожей на лихорадочную
тревогу любви: «Я чувствую, что надоела вам ... Нельзя,
наверно, быть такой навязчивой... Всю ночь мне не да­
вала покоя мысль, что вы больны».
ДНIС и в самом деле переболел инфлюэнцей, после чего
долго ходил вЯЛЪIЙ, безразличный ко всему и переписку
роддерживал только из вежливости. А потом далекий
образ Ннжолъ заслонила вполне реальная фигура штаб­
ной телефонистки, прибывшей в Бар-сюр-Об из Вискон­
сина. У нее были красные, как на рекламном плакате,
губы, и в офицерской столовой она получила двусмыс­
ленную кличку «Коммутатор».

Вернулся в кабинет Франц, явно довольный собой.

Дик снова подумал, что он был бы превосходным клини­
цистом,- смена плавных и рассыпчато-дробных каден­
ций в его наставлениях больным н переопалу шла не от
порывов души, а от его безмерного, хоть и безобидного
честолюбия. Свои истинны~ чувства он умел дисциплини­
ровать и держать при себе.
- Поговорим об америкаmсе, Диж,-сказал он.- Я
рад буду послушать ваши рассказы и сам кое-что расска­
зать о себе, но это потом, а сперва займемся американ­
кой . Я этого случая давно жду.
Он порылея в одном из своих ящиков и вытащил
толстую папку, но, полистав ее содержимое, передумал и,
отложив ее в сторону, заговорил без всяжих бумаг.

130
 111
Года полтора назад доктор Домлер получил доволы1u
туманное письмо от некоего мистера Девре У оррсна из
чикагских Уорренов, американца, жившего в Лозанне.
Последовал короткий обмен посланиями, в итоге которо­
го мистер Уоррен в назначенный день прибыл в IUlинику
со своей шестнадцатилетней дочерью по имени Николь .
Вид у девушки был больной, и на время разговора мисте­
ра У оррсна с доктором сопровождавшая ее сестра мило­
сердия увела ее в парк.

У оррен оказался на редкость красивым господином

лет сорока или даже меньше. Безупречный образец аме­
риканской породы- высокий, широкоплечий, статный,
«un homme tres chic)) 1, как говорил потом доктор Домлер
Францу. В больших серых глазах были красноватые про­
жилки от занятий греблей на Женевском озере в яркие
солнечные дни, и вся повадка изобличала человека, знаю­
щего жизнь только с приятных ее сторон. Беседа велась
по-немецки- гость, как оказалось, получил образование
в Геттинrене. Он явно нервiШчал и не знал, как подсту­
пить к мучительному для него вопросу.

- Доктор Домлер, моя дочь не совсем здорова душев­

но. Я .показывал ее десяткам врачей, приставил специальную
сестру, пробовал лечение покоем, отдыхом, но ничего не
nомогает. Мне настойчиво рекомендовали обратиться к вам.
- Преi<расно,-сказал доктор Домлер.-Попрошу
вас рассказать мне все по nорядку, с самого начала.

- Не знаю, что считать началом,-насколько мне

известно, ни в моем роду, ни в роду моей жены никогда
не было душевнобольных. Николь одиннадцати лет оста­
лась без матери, на поnечении гувернанток, и я, можно
сказать, был ей и за отца и за мать-и за отца и за мать.
Он с большим волнением произнес эти слова. В угол­
ках его глаз навернулись слезы, и доктор Домлер только
сейчас заметил, что от него чуть попахивает спиртным.
- Она была прелестным ребенком, все ее просто
обожали, решительно все, кто ее знал. Такая умненькая,
веселая, как птичка. Любила читать, рисовать, таiЩевать,
играть на рояле. Помню, жена говорила, что из всех
наших детей она одна никогда не плакала по ночам.
У меня есть еще старшая дочь и был сын, он умер
маленьким, но Николь-она всегда была ... всегда была ..

1 Очень эффектный мужчина ( фр.)

131
 Он запнулся, и доктор Домлер прИшел на помощь.
~ Всегда была вполне нормальным, здоровым, жиз­
нерадостным ребенком.
- Да, да, вполне.
Доктор Домлер ждал. Мистер Уоррен покачал голо­
'Iюй, испустил глубокий вздох, глянул искоса на доктора
Домлера и снова уставился в пол.
- Месяцев восемь тому назад,- а может быть, де­
сять, а может быть, полгода, никак не припомню, где мы
жили, когда это началось,-с ней стало твориться что-то
странное, несуразное. Моя старшая дочь первая заметила
и сказала мне- а я не заметил ничего, для меня она была
все та же,-торопливо вставил он, как будто кто-то
пытался возложить вину на него,- все та же милая,

ласковая девочка. Пока не вышла эта история с лакеем.

- Ага!- сказал доктор Домлер, кивнув убеленной
сединами головой, будто он, точно Шерлок Холме, знал,
что рано или поздно в рассказе должен появиться ла ­

кей,- именно лакей, а не еще кто-нибудь.

- Был у меня лакей, много лет прослужил в доме­
швейцарец, между прочим.- Он поднял глаза на доктора
Домлера, как бы ожидая проявлений патриотического
'Восторга.- И вот Николь вдруг вообразила, будто этот
лакей преследует ее. Теперь я убежден, что ничего подоб­
ного не было, но тогда я поверил и тут же отказал ему от
места. ·
- А в чем именно она его обвиняла?
- То-то и есть, что врачи не могли добиться от нее
ничего определенного. Она только смотрела на них и
молчала, как бы считая, что они сами должны знать. Но
было совершенно ясно, что дело касается каких-то непри­
стойных посягательств с его стороны,- тут не могло
быть сомнений. ·
- Так. Дальше?
- Мне, конечно, приходилось читать о навязчивых
идеях, которые иногда появляются у одиноких жен­
щин,- будто под кроватью или за дверью прячется муж­
чина. Но откуда что-либо подобное у Николь? Поклон­
ников у нее было хоть отбавляй. Мы тогда жили на своей
вилле в Лейк-Форест-это дачное место под Чикаго. Она
целыми днями играла с молодыми людьми в гольф
и в теннис, многие из них были влюблены в нее по уши.
Уоррен говорил, а слушавший его сухонький старичок
то и дело уголком своих мыслей возвращался в Чикаго.
В молодости его звали переехать туда, предлагали доцен-

132
туру в Чикагском университете, и если бы он nринял это
предложение, то, возможно, был бы теперь богатым че­
ловеком, имел бы собственную клинику, вместо того
чтобы довольствоваться жалким лакетом акций, как
здесь. А он не решился: когда он представил себе эти
степные просторы, эти бескрайние поля пшеницы, его
знания показались ему слишком скудными для таких
масштабов. Но он тогда много прочел о Чикаго, о фео­
дальных династиях Арморов, Палмеров, Филдов, Крэй­
нов, Уорренов, Мак-Кормиков, Свифтов; а впоследствии
у него перебывало немало пациентов из Чикаго и Нью­
Йорка, принадлежавших к этому кругу.
- Ей становилось все хуже,- рассказывал У оррен.­
Начались припадки, во время которых она бог знает что
говорила. Старшая сестра иногда пробовала записывать
ее слова- вот взгляните ...- Он протянул Домлеру сло­
женный в несколько раз листок.- Больше всего про муж­
чин, которые ее будто бы преследуют, тут и знакомые,
которые бывали в доме, и случайные прохожие на у лице.
Он еще долго говорил обо всем, что им пришлось
пережить, о том, как ужасно положение семьи, в которой
стряслась такая беда, и как все попытки лечения в Амери­
ке ни к чему не привели, и как, наконец, в надежде на

перемену обстановки, он не убоялся подводной блокады

и повез дочь в Швейцарию.
- На американском крейсере,- чуть свысока уточ­
нил он.- Благодаря счастливой случайности мне удалось
это устроить. Замечу в скобках,- он улыбнулся, как бы
оправдываясь,- что, как говорится. деньги не помеха

-
Без сомнения,- сухо со г лас1-шся доктор Домлер.
Он старался понять, зачем этот человек ему лжет
и в чем именно. А если не лжет. почему так веет
фальшью от всего разговора, от элегантной фигуры
в костюме спортивного покроя, с непринужденным изя­
ществом расположившейся в кресле? Там, на аллеях
парка, где сгущаются февральские сумерки, настоящая
трагедия, пичужка с перебитыми rсрыльями, а здесь что­
то не то-не то и не так.

- Я бы теперь хотел несколько минут поговорить

с вашей дочерью,- сказал доктор Домлер, переходя на
английский язьш, словно это мог л о приблизить его
к Уоррену. .
Через нес1солько дней после того. tсак Уоррен, оставив
дочь в клинике, уехал обратно в Лозанну, доктор Домлер
и Франц записали в истории болезни Николь.

133
 «Diagnostic: Schizophrenie. Phase aiguё en decroissance.
La peur des hommes est un symptбme de la maJadie et n'est
point constitutionnelle... Le pronostic doit rester reserv~ 1 •
И они с возрастающим витересом сrали ждать, 1:огда
мистер Уоррев приедет опить в Ю11111ПУ, как обещал.
Мистер Уоррев, одва.~:о, не торопился исполнить свое
обещание. По прошествии двух ведет. допор Домлер
наШiсал ему rmсьмо. Не ПDЛ}"ШВ ответа, он решился на
шаг, который no тем временам следовало считать une
folie 2, - заказал телефовный разговор с «Гранд-отелем))
в Лозавпе. Камердинер ыисrера Уоррева сообщил ему,
что мистер У оррев сегодвя уезжает домой и зав.ит сбора­
ми в дорогу. Но при мысли о соро1:а швейцарсПIХ фран­
а:ах за разговор, жоторые будуr значиться в графе особых
расходов IJJИВИЕИ, в дorrope взыграла жровь тюШIЬрий­
СПDt гвардейцев, и мистеру Уоррену пришлось подойти
ж телефону.
- Вы доЛЖНЬI приехать-совершенно необходимо.
Зависит здоровье вашей дочери. Я ии за что не ручаюсь.
- Позвольте, дorrop, во дm1 чего же я поместил ее
ж вам? Я не могу, мевя срочно вызывают в Штаты.
До~:тор Домлер не привЬIJ: :в: беседам на тu:ом рас­
СТОИВИII, тем не :менее он сумел столь решительно продиж­

тозать в труб.J:У свой ульТIIМа-rум, что устрашеНВЬIЙ аме­

риканец на другом конце провода не выдержал и уступил.

Через полчаса после своего вторичного появлени11 в кли­

нике У оррен сдалс.и; его мощные плечи под свободно
облегавшим их пиджаком затряслись от глухИх рыданий,
глаза стали красньtМИ, каж закат на Женевс~:ом озере,
и Домлер с Францем усльппали чу довищпое призвание.
- Сам не знаю, жаж это случилось,-хриnло выrово­
рил он.-Сам не знаю ... Она была еще ребенком, когда
умерла ее мать, и по утрам я брал ее к себе в постель,
иногда она засыпала рцом со мной. Мне тах жащ. было
бедную ма.лышку. Поздней мы стали путешествовать
вместе. Сидя в машиве или в ~пе поезда, я держал ее
руку, а она мне напевала что-нибудь. Иногда мы говори­
ли друг другу: «Давай сегодня ни на жого не смотреть,­
пусть это утро будет толь:а:о наше,- ты и .и, больше нам
никто не нужею>.-Горь:а:ая насмешка в его голосе.-

1 Диагноз: шизофрения. Стадия обострения, идущая на спад. Бо­

язнь мужчин не конституциональна, а является симnтомом заболева­
ния ... Проmоз пожа нсисен (фр.).
1 Сумасбродством (фр.).

134
Люди умиJUiлись до слез, ГJUiдЯ на нас : какая трогательная
семейная привязанность. Мы были словно любовники- и
однажды мы в самом деле стали любовниками ... После •ого
как это случилось, я ппов был пустить себе пулю в лоб, но,
видно, жалкие выродки, вроде м;еня, J:Ia это не способны.
- Что же потом?-спросил дохтор Домлер, снова
думая о Чикаго и вспоминая тихого, белесого господина
в пенсне, так внимательно разглядывавшего ero в Цюри­
хе тридцать лет назад.- Это прощщжалось.?
- О нет. нет! Она словно ·оледенела сразу. Только все
твердила: «Ни'lего, папо'lКа, ничего. Ты не огорчайся, не
надо>>-.

- Последствий не было?
- Нет .- Он судорожно всхлипнул и, достав платох,
выемаркалея несколько раз.- Если не считать того, что
теперь.

Выслушав рассказ до конца, доктор Домлер откинул-·

ся на сnинку глубокого кресла, традпционного для любой
буржуазной гостиной, и мысленно рявкнул: «Деревенщи­
на!» - едва ли не впервые за два десятка лет позволив.
себе столь ненаучное определение. Затем сказал:
- Я бы хотел, чтобы вы переночевали в . Цюрихе,
в гостинице, а утром снова ко мне явились.

- А дальше что?
Доктор Домлер растопырил руки настолько, что
в них вполне уместился бы молочный поросенок.
- Чикаго,- сказал он не то вопросительно, не то
утвердительно.

IV
- Теперь ясно было, с чем мы имеем дело,- продол­
жал Франц.- Домлер поставил У оррену условием, что
тот должен расстаться с дочерью на долгий срок:, лет на
пять, не меньше. Уоррен после своей капитуruщии, кажет­
ся, больше всего беспокоился о том, как бы эта история
не дошла до АМерики. Мы разработали план лечения
и стали ждать. Оснований для оптимизма не было: как вы
знаете, процент излечений очень невелих в этом возрасте.
Первые письма были неутешвтельНЬI,-согласился

Весьма неутешительны и при этом весьма типич­

ны. Я даже колебался, отправлять ли самое первое пись­
мо. Но потом решил: пусть Дик з.нает, что мы тут

lЗS
запимаемся делом. Вы nроявили велиходушие, отвечая
на эти nисьма.

Дих вздохнул.
- У нее тахое nрелестное лицо- она мне nрислала
несхольхо любительских снимков. И потом, первое время
мне совершенно нечего было делать в Бар-сюр-Об. Да
и что я ей писал в конце хонцов-«будьте умницей
и слушайтесь врачей» .
- Этого оказалось достаточно. Важно было, что по­
явилс.sкто-то во внешнем мире, о ком она могла думать.
Раньше ведь никого не было, кроме старшей сестры,
с которой она, видно, не очень близка. Кроме того. нам
ее письма давали очень ценный материал, по ним можно
было контролировать ее состояние.
Тем лучше.
- Вы понимаете, что тут произошло? В ней был
силен комплекс соучастия, но это не так сущ~:::ственно,
разве что для определения природной устойчивости пси­
хики и силы характера. Сначала-это потрясение. Потом
ее отправили в пансион, и там, под влиянием р<1зrоворов
сверстниц, мысль о соучастии была вытеснена; а дальше
уже недолго было соскользнуть в иллюзорный мир, где
все мужчины стремятся nричинить тебе зло, и чем больше
их любишь и доверяешь им, тем они коварнее ...
- Она когда-нибудь прямо говорила о ... ну, о том,
что с ней случилось?
- Нет, и по правде сказать, когда она как будто
пришла в норму- это было в октябре,- мы оказались
в затруднительном положении. Будь ей лет тридцать,
можно было бы спокойно ждать, пока она сама оконча­
тельно выровняется, но, принимая во внимание ее моло­
дость, мы опасались, как бы она не осталась навсегда
внутренне покалеченной. И доктор Домлер сказал ей
откровенно: «Теnерь все зависит от вас самой. Вы ни
в коем случае не должны считать, что жизнь для вас

в чем-то кончена,- наnротив, она еще только начинает­

ся», и так далее и тому nодобное. Умственные данные

у нее превосходные: nолагаясь на это, он ей даже дал
почитать Фрейда- кое-что, не слишком много,- и она
очень заинтересовалась . В общем, она у нас тут сделалась
общей любимицей. Но это скрытная натура,- добавил
он и немного замялся,-хотелось бы знать, нет ли в ее
последних письмах, тех, которые она отправляла сама из

Цюриха, чего-нибудь, что говорило бы о ее настроениях,

планах на будущее?

136
 Дик задумался.
- И да и нет. Если хотите, я могу привезти эти
nисьма. По-моему, в них чувствуется надежда и вполне
нормальная жажда жизни-даже с уклоном в романтику.
Иногда она употребляет выражение «мое прошлое», как
его уnотребляют бывшие заключенные- так, что не пой­
мешь, идет ли речь о совершенном преступлении, или
о тюрьме, или обо всем вместе. Но в конце концов- кто
для нее я? Манекен, соломенное чучело.
- Я прекрасно понимаю ваше положение и готов еще
раз nовторить, что мы вам очень признательны. Я ·пото­
му и настаивал на этом разговоре до вашей встречи с ней.
Дик рассмеялся.
- Думаете, она как увидит меня, так сразу на меня
кинется?
- Не в том дело. Я вас очень прошу, будьте с ней
nоосторожнее. Вы из тех, кто нравится женщинам, Дик.
- Тем хуже для меня! Но я не только буду осторо­
жен, я постараюсь внушить ей отвращение. Наемся чес­
ноку перед встречей, приду небритым. Увидите, она от
меня прятспься будет.
- Зачем же чеснок?- всерьез забеспокоился
Франц.- Это может повредить вам не только в ее глазах.
Впрочем, вы, наверно, шутите?
- Могу даже припадать на одну ногу. И кстати, там,
где я квартирую, нет ванны.

- Ну, конечно, вы шутите.- Франц почувствовал об­

легчение, во всяком случае, он облегченно вздохнул и по­
удобней уселся в кресле.-А теперь расскажите о себе,
о своих намерениях .

- Намерение у меня одно, Франц: стать хорошим

психиатром, и не просто хорошим, а лучшим из лучших.

Франц весело засмеялся, но он видел, что на этот раз

Дик говорит серьезно.
- Очень мило- вполне по-американски,- сказал
он .- У нас это все не так просто.- Он встал и подошел
к балконной двери.- Когда я стою здесь, мне виден Цюрих .
Вон колокольня Гросмюнстера, там похоронен мой родной
дед. Чуть дальше, за мостом, могила моего предка Лафате­
ра, который не хотел, чтобы его хоронили в церкви. Рядом
статуя другого предка, Генриха Песталоцци, и памятник
доктору Альфреду Эшеру. А на все это с высоты взирает
Цвингли. Целый пантеон героев всегда перед глазами.
- Вы nравы.- Дик поднялся с кресла.- Я просто
расхвастался не в меру, а между тем вся работа еще

137
впереди. Большинство американцев во Франции ждут не
дождутс.а,. коrда можно будет уехать домой, но я-дру­
гое дело. Мое офицерсхое жалованье сохраняется за мной
на весь rод с одним лишь условием: чтобы .и посещал
леJЩии в университете. Не правда ли, широкий жест со
стороны правителъства! Сразу видJJо, что оно умеет це­
нить тех, кому предстоит прославить свою родину. В кон­
це rода я ва мес.иц с-ъезжу в Штаты, повидаться с отцом.
А потом вернусь сюда- мне предложили место.
-Где?
- У ваших конкурентов- в клинике Гнелера
в Интерлаrене.
- Не советую,- предостерег его Франц.- У них за
год сменилось с ~пок врачей. Гислер сам страдает
маниакально-депрессивным психозом, и в клинике хозяй­
НИ'IЗет ero жена со своим любовником- это, разумеется,
между вами.
- А что же вaum америв:анские планы?- небрежно
спросил Дик.- Помните, вы собирались уехать в Нью­
Йор~: и в ~:омпапив со мной опрыть там лечебницу ДIUI
миллиардеров, оборудованную по последнему слову?
- Э, студенчесrие бредни.
Обедал Дш. у Франца, в обществе ero жены и малень­
кой собачонки, от которой пахло почему-то жженой рези­
пой. Что-то навело на него смутную тосху- не дух бе­
режливости, витавший над скромным коттеджем в даль­
нем уrлу nарка, и не фрау Грегоровиус, такая, какой ее
и можно было вообразить заранее, но внезаnное сужение
горизонтов Франца, как видно, ничуть его не огорчавшее.
Дик принял бы аскетизм, но аскетизм иного ШJана -rак:
средство к достижению цели, хак источник света, помога­
ющего продииrаться вперед; крохоборчески втискивать
жизнь в :а:остюм, доставшийся по наследству, казалось
ему нелепым. Тесное пространство, в котором обраща­
лисъ ФраiЩ и ero жена, уродовало их движения, обрекая
на однообразие и СIСуку. Послевоенные месяцы во Фран­
ции, американсmй размах и щедрость при проведении
ликвидационных операций nовлияли на умонастроение
Дика. К тому же ов 6ыл Избалован отношением людей.
и мужчин и жеJПЦИВ, и, быть может~ инстинктивная до­
гаджа, что :по не полезно дт1 целеустремленного челове­
ка, способствовала ero решению вернуться в самый центр
швейцарского 11асового циферблата.
Оп пленил Кэти Грегоровиус, заставив се уверовать
в собственные женехне чары, а сам еле сдерживал нахи-

13S
павшее раздражение против этого пропахшего капу~той
дома, в то же время ненавидя себя за эти вдруг проявив­
шиеся задатки необъяснимой суетности.
«Господи, неужели я тажой же, как все, в :коiЩе кон­
цов?- думал он потом, пр осыпаясь среди ночи.- Неуже­
ли я такой, ка.: все?»
Неподходящве чувства для социалиста, но вполне под­
ходящие д1111 тех, :rсто выбрал себе одну из самых удивн­
тельных профессвй ва свете. Суrь же была в том, что
в нем уже начался тот процесс разгораживании ва клеточ­
ки цельного мира молодости, в ходе хотороrо решается

вопрос, стоит или не стоит умирать за то, чему больше не

веришь. В ТИIПИВе цюрихских бессонных ночей он смотрел
пустым взглядом в чью-то кухmо напроrив, освещенную
уличным фонарем, и ему хотелось быть добрым, быть
чутким, быть отважным и умным, что не очень-то леrко.
И еще быть mобимым, если это не послужит помехой.

v
На веранду главного корпуса лился из распахнутых
дверей ярПIЙ свет. темно было только у простенков,
увитых зеленью, и причудливые тени плетеных кресел
стехали вниз, на клумбы с гладиолусами . Фигура мисс
У оррен сперва мелькала среди других, сновавших из
комнаты в жомиату, nотом чепо обрисовалась в дверях,
как только она заметила Дика; свет упал ва ее лицо,
когда ова персетупала порог, и она понесла его с собой.
Она шла, точно танцуя, музьиса всю неделю звучала у нее
в ушах, музьп:а лета, в которой есть и густая синъ неба,
и озорные потем.:и,-а когда nоявился Дик, зазвучала
так громко, что ей захотелось подпевать этой музьп:е.
- Здравствуйте, капитан.~ сказала она, с трудом от­
водя свой взгляд, жазалось, запутавшийся в ero взгляде.­
Хотите, посидим здесь. Сегодня теnло, как летом.
Какая-то жешцина вышла следом за ней, толстуха,
заJСутаннu в шаль. Николь представила:
-Сеньора •••.
Франц оставил их, сославшись на дела, и Дик подо­
двинул три кресла.

- Чудесный вечер,-сJСазала сеньора.

- Прехрасный,- подтвердила Николь и повернулась
к Дику.-Вы надолго сюда?
В Цюрих, вы хотите схазать? Надолго.

139
 - Первый по-настоящему весенний вечер,- заметила
сеньора.
До какого же времени?
- По крайней мере, до июля.
- А я в июне уезжаю.
- Июнь- чудесный месяц в здешiШх краях,- ото-
звалась сеньора.-Лучше побудьте июнь здесь и уезжай­
те в июле, когда станет по-настоящему жарко.
- А к у да вы поедете?- спросил Дик у Николь.
- Куда повезет Бэби, моя сестра,-мне бы хотелось,
чтобы это было такое место, где интересно и весело, ведь
у меня столько времени пропало. Но может быть, решат,
что мне лучше для начала пожить в каком-нибудь тихом
уголке, на Комо, например. Почему бы и вам не приехать
на Комо?
- Ах, Комо ...-начала сеньора.
В доме заиграли встуnление к «Легкой кавалерии»
Зуппе. Николь при первых звуках встала; Дик посмотрел
на нее, и оттого, что она была так молода и красива,
волнение охватило его и в горле точно свернулся тугой
клубок. Она улыбпулась трогательной детской улыбкой,
вся заблудившаяся юность мира была в этой улыбке.
- Под такую громкую музыку трудно разгова­
ривать-давайте пройдемся по парку. Buenas noches,
сеньора.

- Доброй ночи, доброй ночи.

Они сошли на дорожку, которая через несколько ша­
гов нырнула в тень . Николь взяла Дика под руку.
- У меня есть хорошие пластинки, сестра прислала
из Америки,-сказала она.-Когда вы следующий раз
сюда приедете, я вам поставто. Я знаю одно укромное
местечко, куда можно принести патефон и никто не ус­
лышит.

- С удовольствием послушаю.
- Вы знаете «Индостан»?- тревожно спросила
она.- Мне нравится, я его раньше не знала. А еще у меня
есть «Мы давно уже не дети>> и <<Я рад, что ты плачешь
из-за меня». Вы, наверно, не раз таiЩевали под все эти
пластинки в Париже.
- Я в Париже не был.
Ему все время хотелось смотреть на ее 1сремовое
платье, казавшееся то голубым, то серым на разных
поворотах дорожки, на ее удивительно светлые волосы­
когда бы он ни взглянул, она чуть-чуть улыбалась, а по­
падая в круг света от фонаря, ее лицо сияло, как ангель-

140
ские лики. Она словно благодарила его з~ приятно про­
всденный вечер, и Дик все меньше и меньше понимал свое
отношение к ней, а она становилась все уверенней­
р;щость, nереполнившая ее, как будто вобрала в себя всю
радость, какая только есть на свете.

- Я теперь могу делать все, что хочу,- сказала

она.- Есть еще две nластинки, которые вы неnременно
должны послушать: «Когда стада вернутся с гор»
и «Прощай, Александр!>>.
В следующий свой nриезд, ровно через неделю, он
немного запоздал , и Николь уже ждала его на полдороге
от домика Франца к главному корпусу . Волосы у нее были
откинуты со лба и свободно волнами падали на nлечи, от
лого казалось, будто ее лицо только сию минуту откры­
лось или будто она вышла из леса на nоляну, освещенную
луной. Тайна отступила от нее; Дику захотелось, чтобы за
ней не стояло nрошлое, чтобы она была девушкой ниотку­
да, просто вдруг возникшей из тьмы. Она повела его туда,
где был припрятан патефон; они обогнули сарай, служив­
ший мастерской, перелезли невысокую ограду и, наконец,
взобрались на скалу, от которой на много миль кругом
разбегалисЪ темные холмы .
. Они теперь были в Америке- даже Франц, упорно
видевший в Дике неотразимого Лотарио, не догадался
бы, как они далеко. Они были там, где небо ясно, где
огни любви горят так властно; они на свиданье сnешили
в авто; они ловили любимой улыбку и всnоминали
о встречах где-то на Индостане; потом, как видно, поссо­
рились, потому что им стало все равно, все равно, ведь

любовь умерла давно- а в конце концов кто-то из них

уехал, оставив другого в тоске и печали думать о днях,
что навек миновали .

Ниточки мелодий, связывавших то, что уже ушло,

с тем, что еще могло сбыться, закручивались в темноте
вечера. Паузы заполнял звон цикад. Потом Николь оста­
новила патефон и принялась напевать сама:

Поставь ребром монепсу

На желтенький nесок.
Увидишь, как покатится
Серебряный кружож.

Казалось, она совсем не дышит, только ее губы шеве­

лятся, выговаривая слова песни.

Дик вдруг порывисто встал.

Что с вами? Не нравится песенка?

141
 Нет, почему-нравится.
Это меня наша кухарка выучила.

Я любила- не ценила,
Потср11.11а- ПOНJUia.

Вам правда нравится?

Она улыбалась, стараясь как можно больше вложить
в эту nредназначенную ему улыбку. Она всю себя беско­
рыстно nредлагала за такую малость, за минутный от­
клик, за то, чтобы почувствовать биение его сердца в лад
своему. Из ветвей ивы, из темноты, сrустившейся вокруг,
вливалея в нее каnля за каnлей сладостный- по:в:ой.
Она тоже встала и, сnоткнувшись о патефон, на мгно­
вение припала к Дику, уткнулась головой в изгиб его шеи
у nлеча.

- Еще есть одна nластинка,- сказала она.- Вы зна­

ете «До свидания, Летти»? Наверно, знаете.
- Госnоди, да поймите же вы- ничего я такого не
знаю.
И не знал никогда, мог бы он добавить; не слыхал, не
нюхал, не nробовал на вкус; ничего такого ве было в его
жизни~ только горячее женское дыхание в горячей тесноте
укромных уголков. В Нью-Хейвеве 1914 года девушки
целовали мужчин, упираясь им в грудь кулаком, чтобы
оттолкнуть сейчас же после поцелуя. И вот эта едва
спасшаяся жертва крушения раскрывает nеред ним целый
неведомый мир ...

Vl

Когда они встретились оnять, уже наступил май. Зав­

трак в· Цюрихе был школой предосторожности; логика
его жизни не оставляла в этой жизни места для Николь,
однако ко г да какой-то мужчина за соседним столиком
уставился на нее пристальным взглядом, насторажива­
ющим, как береговой огонь, не отмеченный в лоции, Дик
повернулся 1< нему с тахой явной, хотя и вежливой угро­
зой, ч1о тот nосnешил отвести глаза.
- Какой-то зевака,- небрежно пояснил он Ни­
коль.- Это он ваше nлатье с таким mобопытством раз­
глядывал. Зачем у вас столько всяких nлатьев?
- Сестра говорит , мы очень богаты,-виновато ска­
зала она.- Нам много денег оставила бабушка.

142
 - Так и быть, прощаю вам это.
Между ними была достаточная разница в годах, что­
бы его могло забавлять невинное тщеславие Николь,
уверенность, с которой она, выходя, посмотрелась
в большое зеркало в вестибюле ресторана, не боясь той
правды, которую ей могла сказать неподкупная амальга­
ма. Ему правилось наблюдать, как она захватывает все
больше октав на клавиатуре, постепенно привыкая созна­
вать себя красивой и богатой. Он добросовестно старался
отвлечь ее от мысли, что это он починил ее, склеив заново

разбитые куски,- ему хотелось, чтобы она утверждалась

в радости бытия самостоятельно, не оглядываясь на него;
но это было трудно, потому что рано или поздно она
приносила к его ногам все, что получала от жизни, хак

охапки цветов на алтарь, хак фимиам для воскурений.

К началу лета Дик уже прочно обосновался в Цюр11хе.
Он собрал свои ранние статьи, присоединил к ним мате­
риалы, накопленные за время военной службы, и на
основе всего этого заханчивал теперь свою «Психологию
для психиатров». Издатель как будто нашелся; кроме
того, он подрядил одного неимущего студента исправить

в тексте все погрешности по части немецкого языка.

Франц считал это предприятие чересчур поспешным,
а потому рискованным, но Дик ссылался на скромность
избранной темы.
- Я НИIСогда не буду так владеть материалом, как
владею сейчас,- настаивал он.- А я убежден: эти вещи
только потому не стали основой основ, что не получили
теоретического обобщения. Наша профессия, на беду,
почему-то привпекает к себе людей немного ущербrtых,
надломленных. Вот они и восполняют собственные изъя­
ны, делая упор на клинику, на «практическую работу>>,­
это им позволяет побеждать без борьбы. Вы, Франц,
другое дело, вы были предназначены для своей профее­
сии еще до того, как родились на свет. И скажите спаси­
бо- я, например, сделался психиатром только потому,
что некая девица в колледже святой Гильды в Окефорде
посещала леtщии по психиатрии. А теперь-может быть,
это звучит банально, но я не хочу, чтобы те идеи, которые
у меня есть, были смыты десятком-другим хружех пива.
- Как знаете,- отвечал Франц.- Вы американец. Вы
можете это сделать без вреда для себя как для врача.
Мне лично все эти обобщения не по душе. Сначала
книга, а там, глядишь, начнете писать брошюрхи под
названием «Размышления для непосвJПЦевных», где все

143
уже настолько будет упрощено, что, прочитав их, никому
наверняка думать не захочется. Будь жив мой отец, он
бы вас не похвалил, Дик. Я словно вижу, как он, по­
смотрев на вас, берет в руки салфетку, складывает ее
вот так, долго вертит в руках кольцо, вот это самое.­
Франц показал деревянное, темное от времени кольцо
для салфетки с вырезанной на нем кабаньей головой,- и
начинает сердито: «У меня такое впечатление ... », но тут
же спохватывается-а что, мол, толку-и, не договорив,
только ворчит себе под нос до конца обеда.
- Сегодня я один,- запальчиво сказал Дик.- Но
завтра, может быть, найдутся и друrие. А потом уже
придет моя очередь складывать салфетку, как ваш отец,
и ворчать себе под нос.
Франц помолчал немного, потом спросил:
Как чувствует себя наша пацнентка?
Не знаю.
- Кому ж теперь и знать, как не вам?
- Она мне нравится. Она красивая. Что из этого
следует, по-вашему,-что я должен уединиться с ней
в горах среди эдельвейсов?
- Нет, но мне казалось, при вашей склонности к науч­
ным трактатам, у вас могли бы возникнуть какие-то идеи.
- ... посвятить ей свою жизнь?
Франц крикну л жене в открытую дверь на кухню: «Du
lieber Gotte! Bitte, briпge Dick noch ein Glas Bier» 1•
- Не стоит мне больше пить перед разговором
с Домлером.
- Мы считаем, что прежде всего нужно выработать
программу. Прошло больше месяца,-судя по всему,
девушка влюблена в вас. В обычной обстановке нам бы до
этого не было дела, но здесь, в клинике, это и пас касается.
- Я поступлю так; как скажет доктор Домлер,­
пообещал Дик.
Но ему не очень-то верилось, что Домлер сумеет
разобраться в создавшейся ситуации, r де неучтени ой ве­
личиной был он сам. Без его сознательной на то воли
вышло так, что от него теперь зависело, как все сложится

дальше. Ему вспомнился эпизод из детства, когда он

спрятал ключ от ящика с серебром под стопкой носовых
платков у матери в шифоньере; все в доме сбились с ног,
разыскивая этот ключ, а он наблюдал за суетой со спо­
койной отрешенностью философа. Нечто подобное он

1 Ах ты госnоди! Принеси, nожалуйста, Дику еще стакан nива (ием.).

144
испытывал теперь, входя вместе с Францем в кабинет
профессора Домлера.
Лицо профессора в рамке прямых бакенбард было
прекрасно, как увитая виноградом веранда cтapwrnoгo
дома. Ясность этого лица обезоружила Дика. Ему случа­
лось встречать людей более одаренных, чем Домлер, но
оп не знал никого, кто выглядел бы внушительнее.
...Он снова подумал это полгода спустя, когда увидел
Домлера в гробу: веранда опустела, вивоградные бакев­
барды лежали на жестком крахмальном воротничке, от­
светы былых схваток в узких щелочках глаз навсегда
угасли под опущенными тонкими веками ...
- Добрый день, сэр.-Он инстинктивно вытянулся
по-военному.
Профессор Домлер переплел свои спокойные пальцы.
Франц заговорил с обстоятельностью адъютанта или
секретаря, докладывающего начальству, но начальство

очень скоро прервало ero на середине фразы.

- Нам удалось достигнуть некоторых результатов.­
Голос звучал мягко.- Но теперь, доктор Дайвер, нам
необходима ваша помощь.
Дик, пойманный врасплох, признался:
- Мне самому пока не все ясно.
- Меня не касаются ваши личные выводы,- сказал
Домлер.-Но меня весьма близко касаетсядругое: этому
«переключению»,- он метнул иронический взгляд в сто­
рону Франца, который ответил ему таким же взглядом,­
должен быть положен конец. Мисс Николь сейчас в хоро­
шем состоянии, но не настолько, чтобы справиться с тем,
что может быть воспринято ею как трагедия.
Франц хотел было заговорить, но Домлер предосте-
регающе поднял руку.

- Я понимаю, положение у вас трудное.

- Да, нелеrкое.
Профессор вдруг откинулся назад и захохотал, а от­
хохотавшись, спросил, поблескивая серыми глазками:
- Может быть, вы и сами не остались равнодушны?
Дик, понимая, что ему не уйти от ответа, тоже засме­
ялся.

- Она очень красивая девушка-на это трудно вовсе

не реагировать. Но я не собираюсь ...
Франц снова сделал попытку заговорить, но Домлер
предупредил его, напрямик выложив Дику то, что было
у него на уме.

Не думаете ли вы, что вам лучше уехать?

14S
 - Уехать я не могу.
Доктор Домлер повернулся к Францу:
- Тогда нам придется устроить так, чтобы уехала
мисс У оррен.
- Делайте, как найдете нужным, профессор Дом­
лер,-сказал Дик.-Задача, конечно, сложная.
Профессор Домлер встал-с натугой, точно калека,
взгромождающийся на а:остыли.
- Но решать эту задачу должен врач! -негромко
выкрикнул он.

Со вздохом он снова опустил себя в кресло, дожида­

ясь, когда затихнет наnолнивший комнату раскат грома.
Дик видел, что Домлер накален до предела, и не знал,
удастся ;rn ему самому сохранить спокойствие. Когда
гром отгремел, Франц наконец вставил свое слово.
- Доктор ДЬйвер человек тонкий и понимающий,­
сказал он.- Н)'жно только, чтобы он правильно оценил
создавшееся положение, а тогда уж он найдет выход.
Я ;mчно убежден, что Дик сумеет быть нам полезен здесь,
на месте, и ни:к:ому не придется уезжать.

- А вы как считаете?- спросил профессор Домлер

Дика.
Дик чувствовал себя все более и более неловхо; в на­
пряженной паузе, последовавшей за вспышкой Домлера,
ему сделалось ясно, что состоJПIИе неопределенности не
может тянуrъся без а:онца; и он вдруг решился.
- Я, хажется, почти вmоблен в нее. Мне уже . не раз
приходила мысль: может быть, жениться?
- Что? Что?-закричал Франц.
- Подождите,- остановил его Домлер. Но Франц не
захотел ]![Дать.

- Жениться! И полжизни отдать на то, чтобы быть

при ней врачом, я сиделЕой, я не знаю чем еще-ну, нет!
Я достаточно наблюдал таких больных. На двадцать
случаев выздоровления- один без рецидивов. Уж лучше
забудьте о ней навсегда.
- Что вы на это скажете?-спросил Домлер Дика.
- Скажу, что Франц прав.

VII
Уже смеркалось, когда они завершили дискуссию от­
носительно дальнейш~го поведения Дика, сойдясь на
том, что оп должен оставаться внимательным • mобез-

146
пым, в то же время мало-помалу устраняясь. Наконец
собеседнихи встали, и Дих невальна глянул в окно, за
которым сеялся мелкий дождь,-rде-то там, под дождем,
нетерпеливо ждала Николь. Он вышел, на ходу застеrн­
вая доверху макинтош, поглубже надвигая шляпу,-и
сраз у же, у парадного входа, натолкнулся на нее.

- Я придумала, где нам посидеть сегодня,- сказала

она.- Знаете, пока я была больна, мне не мешало, если
прих одилось nроводить вечер в доме, вместе с другими­

все равно я не слышала, о чем они говорят. А теперь я все

время помню, что вокруг меня больные люди, и это ...
это ...
- Схоро вы уедете отсюда.
- Да, теперь уже сжоро. Моя сестра Бетт-дома ее
зовут Бэби- приедет за мной недели через две. Мы с вей
поживем где-нибудь вдвоем, а потом я вернусь н пробуду
здесь еще месяц- nоследний.
- Сестра старше вас?
- О, намного. Ей двадцать четыре года. Она у нас
со всем анr личанка, живет в Лондоне у тети, сестры отца.
У нее был жених анr личанин, но он погиб на войне, я его
ни разу не видела.

В ее лиц~, матово-золотистом на фоне размытого

дождем заката, проступило что-то новое для Дика: высо­
кие скулы, прозрачность кожи, но не болезненная, а со­
здающая ощущение прохлады, позволяли угадывать, ка­

ким это лицо станет потом,- так, rлядя на породистого

жеребенка, представляешь его себе взрослым и знаешь,
что это б удет не просто проекция молодости на серый
экран жизни, а подлинный расцвет. Было ясно, что это
лицо будет красиво и в зрелые rоды, и в старости; об
этом говорило его строение, экономное изящество черт.

- Что это вы меня так разглядываете?

- Просто думаю, что вы, наверно, будете очень
счастливы.

Николь испугалась:
- А вдруг нет? Впрочем- хуже, чем было, уже быть
не может.

Они укрылись под навесом для дров; она сидела,

скрестив ноrи в туфлях для гольфа, закутавшись в ве­
промокаемый плащ, чуть поразовевшая от сырого, хо­
лодного воздуха. Встретив его взrляд. она, в свою оче­
редь, внимательно оглядела всю ero фнrуру, r.етораи
даже в этой позе-он стоял, прислонясь к столбу,-не
утратила горделивой осанки, посмотрела в ero лицо,

147
где улыбка или лукавая мина словно не смели залер­
жаться надолrо и тотчас же уступали место привычному
выраженню сосредоточенности. Наверно, было в нем
что-то такое, что гармонировало с ирландским кирпич­
ным оттеmсом его кожи, но с этой стороны, со стороны
его мужественности, она знала его меньше всего- и
боялась узнать, хоть ей и очень хотелось докопаться
тут до глубины; другой Дик, выдержанный, учтивый,
с ласковым, участливым взглядом, был доступен без
труда, и этим Диком она завладела, не раздумывая,
как и большинство женщин.
- Во всяком случае, у меня здесь была хорошая
языковая практика,-сказала Николъ.-С двумя из вра­
чей я разговаривала по-французски, с сестрами по-немец­
ки, с одной больной и кой с кем из уборщиц объяснялась
по-италъЮiски, а другая больная помогла мне пополнить
мой запас испанских слов.
- Это очень удачно.
Он пытался найти логически осмысленный тон раз­
говора с ней, но ничего не получалось.
- ... И музыка тоже. Вы, надеюсь, не вообразили, что
меня интересуют только рэгтаймы. Я регулярно занима­
юсь каждый день, а в последние месяцы даже прослушала
в Цюрихе курс истории музыки. Вероятно, бывали дни,
когда только это меня и держало-музыка и рисова­

нне.-Она нагнулась, чтобы оторвать отставший кусочек

подошвы, и посмотрела на него снизу вверх.- Мне бы
хотелось нарисовать вас вот так, как вы сейчас стоите.
Больно было слушать этот перечень ее совершенств,
рассчитанный на его одобрение .
.;..._ Завидую вам. Я теперь, кажется, ничем не способен
интересоваться, кроме своей работы.
- Так это даже очень хорошо для мужчины,- по­
спешно отозвалась она.- Женщина- другое дело, она
должна развивать всякие свои способности к искусству,
потому что это потом пригодится ·ей в воспитании детей.
- Вероятно, вы правы,-сказал Дик намеренно не-
брежно. ·
Николь молчала. Дик предпочел бы, чтобы она про­
должала разговор, тогда он мог бы играть нехитрую
роль стенки, от которой все отскакивает, но она молчала.
- Вы теперь вполне здоровы,-сказал он.- Забудьте
о прошлом; не нужно только перенапрягать свои силы
ближайший год. Возвращайтесь в Америку, начните вы­
езжать в свет, влюбитесь и будьте счастливы.

148
 Влюбиться я не смогу.- Носком попорченной туф­
mr она сковырнула комок. грязи с чурбака, на котором
ндела .

- Отлично сможете,-возразил Дик .-Не теперь,

r·ак через год или два.- И беспощадно добавил:- Вый­
лете замуж, и будет у вас нормальная семья с целым
uывод:ком ирелестных детишек. То, что вам, в вашем
оз расте, удалось полностью восстановить свою психи­
у,- факт, до·статочно показательный сам по себе. По­
верьте, милая девушка, вы бодро будете шагать вперед,
огда все ваши друзья уже свалятся от усталости .
Она покорно испила чашу до д~ а. выслушала суро­
.. .
в ый урок, только в глазах у нее появилось жалобное
выра жение.

- Я знаю, что мне долго еще нельзя будет выйти

зам уж,- тихо сказала она.

Дик, расстроенный, не сразу нашелся, что ответить.

Он отвел взгляд в сторону зеленеющего поля, силясь
вновь обрести поколебленную твердость.
- Все у вас будет хорошо- здесь все в вас. верят.
Знаете, доктор Грегори так вами гордится, что ...
- Ненавижу доктора Грегори.
- Вот это вы напрасно.
Мир Николь развалился, но это был хрупкий, неусто­
явшийся мир, и под обломками еще жило все, что ее
волновало. Неужели только час назад она дожидалась
его у входа в дом и надежда украшала ее, как цветок,

приколотый к поясу?
... Платье, шелести для него, пуговицы , сидите крепче,
нарциссы, цветите, воздух, будь прозрачным и вкусным ...
- Да, приятно будет снова жить в. свое удовольст­
вие,- мямлила она.

На миг ей пришла в голову отчаянная мысль: сказать

ему, как она богата, в каких великолепных домах всегда
жил а , объяснить, что она- капитал, и немалый; на миг
в нее вселился покойный дед, барышник Сид Уоррен. Но
она поборола искушение смешать все ценности в кучу
и вновь разложила их по ящикам в строгом викториан­

ском порядке, хотя знала, что ей теперь ничего не оста­

лось- только боль и пустота.
- Дождь уже почти перестал. Мне пора возвра­
щаться.

Дик шагал рядом, чувствуя, кюс тоскли во у нее на

душе, и ему хотелось выпить капли дождя, стекавшие по

ее щекам.

149
 Я получипа новые пластинжи,- сказала она .....:.... Хо­
чется поса:орей проиграть их. Вы жоrда-нибудь слыш а-
ли ...

Сеrодвя же вечером кончу все, думал Дих. Он готов

был избить Франца, втравившего его в эту подлую ис­
торию. Ему пришлось долго дожидаться в холле. Пока­
залась какая-то фигура в берете, похожем на берет Ни­
коль, во на нем не блестеJШ дождевые :капли, и прикры­
вал он череп, ~в котором недавно хозяйничал нож хирур га.
Из-под берета глянули живые глаза, увидели Диха и при­
двинулись ближе.
Boniour, Docteur.
Bonjour, Monsieur.
11 fait beau temps.
Oui, merveilleux.
Vous etes ici, maintenant?
Non, pour la journee seulement.
Ah, Ьоn. Alors- au revoir, Monsieur 1•
Радуясь, по сумел успешно справиться с разговором,
б~дняга в берете поплелся дальше. Дп все ждал. Вдруг
он увидел спускавшуюся с лестницы сиделку. ·
- Мисс У оррен просит извинить ее, доктор. Она
будет ужинать у себя, наверху. Она хочет лечь порань.ше.
Девушка вопросительно смотрела на Дика, точно
ожида.11, что он усмотрит в таком поведении мисс У оррен
тревожный симптом.
- Ах, вот жах. Ну что ж. ..- Он с усилием nеревел
дыхание, nроглотил подступившую стону.- Пусть от-
дыхает. Спасибо. '
Он был удивлен и немного разочаровав. Но, по край­
ней мере, теперь его ничто не связывало.
Запиской предупредив Франца, что не останется
ж ужину, он пошел пеш:а:ом к станции загородного трам­
вая. Когда впереди заблестели рельсы и предвечернее
солнце заиграло в стехлах билетпых автоматов, у него
вдруг вознихло ощущение, что вое это, и клиниха и стан -

1 - Здравствуйте, доктор.
- Здравствуйте, мосье.
- Хорошая поrода .
- Да, прекрасная.
- Вы теперь здес_ь7
- Нет, просто nриехал на один день.
- Вот как. Ну-до свидания, мосье (фр.) .

ISO
&UIЯ, колеблется под действием то центростремителыюй,
1 центробежной силы. Ему стало страшно. Он обрадо­
ll :tлся, nо'lувстiював наконец под ногами прочный булыж­
н шс цюрихской мостовой.
Он ожидал назавтра какой-нибудь весточки от Ни­
оль, но тах и не дождался. Встревоженный, он позвопил
ранцу 11 ICJIШШI(y и спросил, здорова ли она.

- Она выходила и к первому завтраку и ко второ­

му,- о"Iветил Франц.- Казалась только немного задум­
•швой и рассеянной. А как все сошло вчера?
Дшс сделал nопытку обойти проnасть, разверзавшу-
1 ся у неrо под ногами.
- Да, в общем. пичеrо не было- иичеrо определен­
ного, ВО ВСЯХОМ случае. Я держался ДОВОЛЬНО ХОЛОДJIО, НО
пе nроизошло пич.ето, что мог л о бы повлия.ть на ее
отношение ко мне- если оно такое, как вам кажется.
Может быть, его самолюбие было задето тем, что не
nотребовалось наносить coup de grace.
- Из разговора, который у нее был с сиделкой,
я склонен · сделать вывод, что она все-таки поняла.
-Тем лучше.
- Да, это, вероятно, самый безболезненный выход.
Я не заметил, чтобы она была как-то особенно возбужде­
на- вот только немного· задумчива.

- Что ж, тем лучше.

- Вы ко мне при.езжайте, Дик. И не опсладывайте
ШlДОЛГО.

VIII
Для Дика потявулись Д1:Ш тяrостноrо недовольства
собой и всем па свете. Патолоrn'lеская завязка и паси~
ственный конец всей этой истории оставили неприятный,
металлический привкус. С Николь обошлись подло. зло­
употребили ее чувствами-а что, если и в нем живут те
же чувства? Каждую ночь ему снилось, как она· идет по
аллее парка , покачивая висящей на руке широкоnJ)ЛОЙ
соломе1-шой шляnой; нет, надо хоть на время вырваться
из размяrчающеrо tiJieнa этих снов ...
Один раз ов. увидел ее и наяву: великолепный «роллс­
ройс» подкатил к выгнутому полумесяцем подъезду «Па­
лас-отелю> в ту минуrу, когда он проходил мимо. Совсем
маленьlсая: в гигантской махине автомобиля, взбодренная
избыто'lНой силой ста лошадей, сидела Нш:оль рядом

lSI
с элегантной молодой женщиной, очевидно, ее сестрой.
Николь его заметила, и у нее испуганно дрогнули губы.
Дик сдвинул на лоб шляпу и прошел, не останавливаясь,
но на мгновение все бесы Гросмюнстера ·с визгом запля­
сали ·вокруг него. Дома он попытался уйти от наважде­
ния, углубясь в пространный анализ течения ее болезни,
с оценкой вероятности рецидива как реакции на неизбеж­
ные воздействия жизненных перипетий- получилась со­
лидная статья, убедительная для каждого, кроме того,
кто ее написал.
Ему все эти старания дали только одно: он лишний
раз удостоверился, насколько глубоко затронуты его
чувства, а удостоверившись, стал энергично искать про­

тивоядий. Одно такое противоядие подвернулось в лице

телефонистки из Бар-сюр-Об, разъезжавшей теперь '<>Т
Ниццы до Кобленца в отчаянных попытках вернуть хоть
часть поклонников, толпившихся вокруг нее в ту развесе ­

лую пору ее жизни. Другим послужили хлопоты о билете

на американское транспортное судно, в августе отправ ­

лявшееся специальным рейсом в Соединенные Штаты .

Третье он нашел в напряженной работе над корректурой
Iшиги, которая осенью должна была поступить на суд
всего психиатрического мира, читающего по-немецки.
Но для Дика эта книга была пройденным этапом; ему
уже хотелось засучив рукава готовить почву для новой
работы, и он мечтал об обменной ординатуре в хорошей
клинике, где можно собрать достаточно материала.
А пока что он задумал написать еще одну книгу.
«Опыт последовательной сист-ематической классифика­
ции неврозов и психозов, основанный на изучении тысячи
пятисот случаев из психиатрической практики как до, так
и после Крепелина, диагностированных в термин<?логии ·
различных современных школ»,-и в придачу не менее

звучный подзаголовок: «С хронологическим обзором по­

лемики по данному вопросу».

Здорово это будет выглядеть по-немецки.

Дик не спеша крутил педали велосипеда по дороге

в Монтре, урывками поглядывая на Югенхорн и щурясь,
когда в просветах зелени, окружавшей прибрежные оте­
ли, сверкала гладь озера. Навстречу попадались группы
англичан, впервые появившихся здесь после четырехлет­

него перерыва: они посматривали по сторонам с насторо- ·

жениостью персонажей детективного романа, точно были

152
уnсрены, что в этой сомнительной стране можно ежеми­
ttутно ожидать нападения бандитов немецкой выучки . По
1н:ему пути прокатившейся здесь когда-то лавины с воз­
рожденной энергией хлопотали люди- расчищали зава­
лы, ровняли площадки под строительство. В Берне
и в Лозанне Дmса не раз озабоченно спрашивали, можно
JIИ в нынешнем году ожидать приезда американцев: «Ну,
не в июне, так, может быть в августе?»
На нем бЫJ1И короткие кожаные штаны, армейская
рубаипса, горные ботинки. В рюкзаке лежала смена белья
и костюм из леп:ой бумажной ткани. На станции глион­
ского фуникулера он сдал велосипед в багаж и пошел
выпить кружку пива в станционном буфете, с террасы
которого было видно, как по восьмидесятиградусному
склону медленно ползет маленький темный жучок. Одно
ухо у Дика полно было запекшейся крови- память о Ла­
Тур-де-Пельц, где он вдруг помчался во весь опор, вооб­
разив себя непризнанным чемпионом . Он попросил в бу­
фете спирту и промыл ухо снаружи, пока вагончик фуни­
кулера вползал под станционные своды. Убедившись, что
велосипед погрузили, он закинул свой рюкзак в нижнее
отделение вагона и сам влез следом .

Вагоны горной дороги имеют наклонную форму, угол

скоса у них примерно такой, как у полей шляпы, опущен­
ных, чтобы нельзя было узнать ее обладателя. Слушая,
как шумит вода, выливающаяся из камеры под вагоном,

Дик не мог не подивиться остроумной простоте всего

устройства: в это же самое время камера второго вагона,
стоящего наверху, наполняется водой, и как только будут
отпущены тормоза, тот вагон под действием силы тяже­
сти заскользит вниз, перетягивая другой, теперь более
легкий. Поистине гениальная выдумка. Двое англичан,
сидевших напротив Дика, обсуждали качество троса.
- Трос английского производства служит пять-шесть
лет. В позапрошлом году заказ у нас перебили немцы,­
так знаете, сколько времени выдержал их трос?
- Ну, сколько?
- Год и десять месяцев. А потом швейцарцы продали
его итальянцам. Контроль при приемке недостаточно
строгий, в этом все дело.
- Да, если бы трос не выдержал, Швейцарии плохо
бы пришлось.
Захлопнулась дверь, кондуктор по телефону дал сиг­
нал своему коллеге, и вагон, дернувшись, поехал вверх,
I< крохотному пятнышку, черневшему на изумрудной

ISЗ
вершине. Скоро крыши Монтре ос<ались внизу и nеред
nассажирами стали развертываться круговая nанорама

Во, Валэ, Швейцарской Савойи и Женевы. Здесь, в центре

озера, nронизанноrо студеным течением Роны, находилсst
самый центр западного мира. По озеру, затерянные
в бесплотности этой холоддой красоты, плъum лоДl(и,
похожие на лебедей, и лебедJ~, похожие на лодки. День
был солнечный, ярко зеленела трава на берегу, ярко
белели теннисные корты курзала. Фиrуры на кортах
не отбрасывали теiШ. .
Когда nоказался Шильов и осrров. с Салаш.онским
замком, Дик стал смотреть прямо вниз. Вагон теперь
полз по склону выше городских домов; заросли кустар­

никатянулись с обеих сторон, местами расступаясь, чтоб

дать nростор веселой мешанине красок на клумбах. Это
был сад, nринаддежавший управлению фуникулера,
и в вагоне висела табличка с надписью: «Defense de cueillir
les t}eurs» 1 •
Но ~еты, которые запрещалось рвать~ сами лезли
внутрь, розы на длшmых стеблях кропотливо nерсбирали
одно за другим все отделения ваrона и, нехотя выnусти в
его в конце концов, становились снова в свой разноцвет­
ный строй. А на смену им уже просовывались другие.
В соседuем отделении, расположенном выше. комnа­
ния англичан, стоя, шумно восхищалась пейзажем; вдруг
там nоднялась кутерьма-какая-то молодая парочка

с извинениями nроталкивалась в самое нижнее отделение,

то. где сидел Дик. Юноша был итальянец с глазами, как

у оленьего чучела; девушка была Николь.
Еще неотдJ>Jшавшись nосле усилий, затраченных на то.
чтобы добраться до цели, они с веселым смехом уселись
напротив Диха, оттеснив в стороны сидевших там ашли­
чан, и Николь сказала: «Хелло!» Ч1То-то в ней перемени-.
лось, .отчего она еще похорошела; Дик не сразу nонял, что
все дело в прическе,- ее лeriOie волосы были подстрижены
и взбиты локонами. На ней был сизо-голубой свитер
и белая теннисная юбка- она была точно nервое майское
утро, к.линика не оставила на ней нихакого следа.
- Уфф!-выдохнула она.-Ну, теперь берегитесь.,
Нас арестуют, как только фуникулер остановится. Док..,
тор Дайвер- rраф де Мармора.
Все еще тяжело дыша, она nотрогала свою новую
прическу .

1 Запрещается рвать цветы (фр.).

154
 - Понимаете, сестра взяла билеты первого класса­
она не признает иначе.-Она переглянулась с Мармора
11 носкликну ла:- А оказалось, что первый :а:ласс- это
сразу за кабиной вожатого, по сторонам занавески. на
случай если вдруг пойдет дождь, и вичеrо ве видно. Точно
11а хатафа.л:а:е едешь. Но сестра очень :mботится о прести­
IIСе .••-Снова IЬп:оль и Мармора засмеЯJJИсь разом, точно
двое пп:олыппюв, понимающих друг друга с полуслова.

- Куда вы едете? -спросил Дп.

- В Ко. Вы тоже?-Ни:а:оль оглядела его хостюм.-
Это ваш велосипед там, впереди?
- Да. Думаю в понедельiiИК спуститься свободным
ходом.

- А меНJI возьмете на раму-хорошо? Нет, прав­

;щ- возьмете? Мне просто до смерти хочетсJI.
- Зачем же, JIY'Шle я снесу вас вниз на руках,­
JIIергичио вмешался Мармора .- Или мы вместе съедем
на роликах, или я вас столкну, и вы полетите вниз, легко,

как пушипа.

По лицу Нп:оль вцдно было, до 'Чего ей это нравит­

ся- вновь быть пуmин:а:ой, а не свинцовой гирей, парить,
а не устало волочить ноrи. Она вела себя, :a:aJC на кар­
навале,- гримасничала, дурачилась, а то вдруг прикиды­

валась сtсромницей, смиренно поджимала губы и опуска­

ла r лаза; но порой веселье сгоняла набежавшая тень­
величаво-СJ:орбнаи тень перенесенных страданий.
И Дик с тревогой думал о том, 'ЧТО это он своим
присутствием воскресил перед ней тот мир, из хоторого
ей посчастливилось вырватьси. Он тут же решил, что
остановится в другом отеле.

Фунихулер неожиданно стал, и пассажирам, первые

совершавшим этот подъем, похазалось, будто они повис­
ли на полпути из поднебесья в поднебесье. Но остановка
лонадобилась только для тоrо, чтобы хондухтор вагона,
идущего вверх, и кондуктор вагона, идущего вниз, могли
обменяться какими-то таинственными сообщения..vtи.
Минута-и снова ввысь, ввысь, ввысь, над лесной тро­
пкой, над узким ущельем, и дальше по склону, сплошь
поросшему эдельвейсами. Теннисисты на кортах в Моит­
ре хазались теперь точечхами на белом фоне. Что-то
новое, непривычное затрепетало в воздухе- и это новое

стало музыкой, хак толыш вагон вполз на станцию в Гли­

оне, rде рядом, в саду отеля, гремел орхестр.

Когда они пересаживались на поезд, идущий в Ко,

музыJСу затопил шум воды, вьmусJСаемой из гидравлической

1SS
камеры. Ко лежал почти прямо над ними; виден был фасад
большого отеля с тысячей окон, пламеневших в луч.ах
закатного солнца .

Но теперь все было иначе: к~шляющий паровичок

потащил их наверх по крутой спирали, виток за витк о м
забираясь все выше и выше; он с пыхтеньем нырял в низ­
кие облака, сыпля из трубы искры, и лицо Николь мину­
тами пропадало из виду; а отель вырастал с кажды м

витком спирали , и вдруг они выскочили на яркое солнце

перед ним.

Дик вскинул рюкзак на плечо и пошел к багажному

отделению за своим велосипедом; Николь не отставала
в вокзальной суете.
Вы разве не в этот отель?-спросила она.
- Я решил быть экономным.
- Тогда приходите к нам обедать .- И после того,
как окончилась неразбериха с багажом:- Вот моя сест­
ра- а это доктор Дайвер из Цюриха.
Дик увидел высокую молодую женщину лет двадцати
пяти, державшуюся свободно и уверенно. Кланяясь, он
подумал: самонадеянна и в то же времЯ легко ранима .
Знаем мы этих женщин с похожим на цветок ртом, в лю­
бую минуту готовы закусить удила.
- Я приду после обеда,- пообещал Дик .- Дайте
мне время акклиматизироваться немножко . ·
Он ушел со своим велосипедом, чувствуя провожа­
ющий его взгляд Николь, чувствуя всю беспомощность ее
первой любви, чувствуя, как от этого внутри у кего все
перевора~швается. Пройдя в гору метров триста, он до­
брался до другого отеля. Он снял номер и минут через
десять уже мылся в ванной. От этих десяти минут в памя­
ти остался тольконеясный гул, Kai< с похмелья, в который
порой врывались чьи-то голоса, чужие, ненужные голоса ,
ничего не знавшие о том, как он любим.

IX
Его ждали, без него вечер не был бы завершен. Он
и здесь nредставлял собой неизвестную величину; мисс
У оррен и молодому итальянцу явно тюс же не терпелось
с ним встретиться, I<ак Николь . Салон отеля, помещение,
сл а вившееся своей удивительной акустикой, был освобо ­
.жДеи для танцев; а вдол ь стен тянулся амфитеатр англи­
чанок известного возр аста, с ш арфиками на шее, с ~pall!e-

\56
пыми волосами и розовато-серыми от nудры лицами,
а также американок известного возраста, в черных
nлатьях, с белоснежными шиньонами и губами вишиего
цвета. Мисс Уоррен и Мармора сидели за столиком
в углу, Николь-в сорока ярдах от них по диагонали.
Войдя, Дик сразу же услыхал ее голос.
- Вы меня слышите? Я говорю как обычно, не кричу.
-Прекрасно слышу:
- Здравствуйте, доктор Дайвер.
- Что это значит?
- Вот вы меня слышите, а те, кто nосреди комнаты,
не слышат ничего.
- Да, нас еще официант в ресторане nредупреж­
дал,-сказала мисс Уоррен.-В этом зале можно из угла
в угол разговаривать будто по радио.
Здесь в горах жизнь казалась необычной и увле­
кательной, как на корабле в открытом море. Немного
погодя к их маленькому обществу присоединились ро­
дители Мармора. С сестрами Уоррен они держались
почтительно- Дик nонял из разговора, что их финан­
совые дела как-то связаны с неким миланским банком,
который как-то связан с финансовыми делами Уорренов.
Но Бэби Уоррен стремилась nоговорить с Диком, вле­
комая той неяспой силой, что заставляла ее стремиться
навстречу каждому новому мужчине, туго натягивая
невидимую цепь, с которой она давно уже искала случая
сорваться. Она сидела, заложив ногу на ногу, и часто
меняла ноги с неnоседливостью, свойственной nерезре­
лым девам высокого роста.

- ... Николь мне рассказывала, что вы тоже занима­

лись ею, и не будь вас, она, может быть, и до сих пор не
выздоровела бы. Но понимаете, я как-то не очень пред­
ставляю себе, что с ней делать теперь,-в санатории
толком ничего не сказали, посоветовали только не стес­

нять ее и nобольше развлекать. Я знала, что семейство

Мармора сейчас здесь, в Ко, и nоnросила Тино nриехать
за памп. И что же-не успели мы тронуться, как она
заставила его на ходу лезть вместе с ней через nерегород­
ки вагона, точно они оба сумасшедшие ...
- Напротив, это вполне нормально,- засмеялся
Дик.- Я даже сказал бы, что это хороший признак, им
хочется nорисоваться друг nеред другом.

- Но откуда же .мпе знать? В Цюрихе она вдруг

взяла и остриглась, чуть не на моих глазах-только
потому, что увидела картинку в модном журнале.

157
 - Ничего тут страшного нет. У нее шизоидный
тип- этому типу свойственна эксцентричность. Она та­
кой будет всегда.
Какой- такой?
- Я ведь вам сказал- эксцентричной.
- Да, но как разобрать, где кончается эксцентрич-
ность и начинается болезнь?
- Болезнь не вернется, не тревожьтесь понапрасну.
Николь сейчас беззаботна и счастлива.
Бэби снова беспокойно переменила позу; в ней словно
воплотились, столетие спустя, все неудовлетвореннь1е

женщины, любившие Байрона; и все же, несмотря на

трагический роман с офицером, было в ней что-то дере­
вяi-mое, бесполое.
- Ответственность меня не пугает,- объявила она.­
Но я не знаю, Kai< я должна поступать. В нашей семье
никогда ничего подобного не было. Николь, видимо,
перенесла сильное потрясение, я лично думаю, тут был
замешан мужчина- но ведь это только догадка. Отец
говорил, если б он узнал- кто, он бы убил его.
Оркестр играл «Бедную бабочку»; молодой Мармора
танцевал со своей матерью. Фокстрот был новый, еще не
успевший надоесть. Слушая, Дик не спускал глаз с Ни­
коль; она болтала со старшим Мармора, элегантным
господином, у которого в шевелюре темные пряди чере­

давались с седЫNШ, как черные и белые клавиши на рояле.

Глядя на покатые плечи Николь, Дик подумал, что она
похожа на скриш<у,-и снова ему вспомнилась ее тайна,
позорная тайна, I<оторую он знал. Ах, бабо_чка- летят
мгновенья, летят, слагаются в часы ...
- Собственно говоря, у меня есть план,- продол­
жала Бэби вкрадчиво, но решительно.- Вы, может быть,
сочтете его неосуществимым, но все дело в том, что, как

я поняла, Ниi<оль ближайшие годы должна находиться

под постоянныы наблюдением. Не знаю, бывали вы в Чи­
каго или нет ...
-Не бывал.
- Там есть Северная сторона и есть Южная- два
совершенно обособленных и очень разных района. Север­
ная сторона- район фешенебельный, шикарный, мы
всегда-или почти всегда-жили именно в этом районе.
Но есть много старых чикагцев,- кореннь1х чикагцев из
хороших, старых семей, вы меня понимаете?-которые
до сих пор предпочитают жить на Южной стороне. Там
университет, и: весь тон жизни там- как бы вам это

158
о:азать?-более чопорный, что ли . Не знаю, понятно
11ам это или нет.

Дик утвердительно кивнул головой . Он все же заста-

1\ИЛ себя ее слушать.
- Конечно, у нас там много связей- отец финанси­
rуст некоторые начинания уmiВерситета, учредил не­

сколько стипендий и тому подобное. Вот я и думаю:

когда мы приедем домой, нужно сделать так, чтобы
llиколь побольше общалась со всей этой лублихой с Юж­
ной стороны-· она ведь знает музыку, говорит на не­
скольких языках,- подумайте, как было бы хорошо для
нее, если бы она встретила и полюбила какого-нибудь
хорошего молодого врача.

Дик чуть не расхохотался вслух- вот как, ·У оррены,

значит, решили купить врача для Ннжоль ... Нет ли у вас,
доктор Дайвер, поДХодящего экземnляра на примете?
В самом деле, к чему тревожиться о Нихоль, если средст­
ва позволяют купить ей новенького, с иголочки, симпа­
тичного молодого врача?
- А если такого не найдется?- машинально подал
он реплику.

- Что вы, охотников, я уверена, будет хоть отбавляй.

Танцующие возвращались на свои места. Но Бэби
успела добавить тороiVIИвым шепотом:
- По-моему, это иревосходпая мысль. Но где же
Николь, я ее не вижу. Пошла JC себе наверх, что ли? Вот
вам пример-ну что мне делать? Я же никогда не знаю,
пустяки это или что-нибудь серьезное и нужно бежать ее
разыскивать.
- Возможно, ей просто захотелось побьrrь одной­
после долгого перерыва иногда утомительно все время
быть на людях.- Мисс Уоррен явно не слушала, и он
прервал свои объяснения.- Я пойду поищу ее.
Туман огородил со всех сторон пространство перед
отелем, и это было точно весной в :а:омнате с опущен­
ными шторами. Казалось, там, дальше, уже никакой
жизни нет. Проходя мимо соседнего погребка, Дик уви­
дел в окно компанию шоферов, игравших в карты за
литром испанского вина. Когда он дошел до аллеи террен­
кура, над белыми гребнями Высо~~:их Альп прореззлись
первые звезды. На изогнутой в виде подковы аллее, шед­
шей по храю обрыва над озером, темнела между двумя
фонарями неподвижная фигура; это была Николь. Дик
подошел, бесшумно ступая по траве. Она оглянулась:
(<А, это вы!»- и Дик на ;мгновение пожалел, что пришел.

159
•· - Ваша сестра бесnокоится . ·
- А-а!- Для нее не новостью было, что за ней сле­
дят. С усилием она попыталась объяснить:- Иногда я­
иногда мне становится трудно. Я так тихо жила послед­
нее время. Сейчас мне стало трудно от музыки. Захоте­
лось вдруг плакать ...
Понимаю.
- Сегодня был очень суматошный день .
-Знаю.
- Я бы не хотелапоказаться невежливой-и так уж
довольно у всех хлопот из-за меня. Но я просто почувст­
вовала, что не могу больше.
Дику вдруг пришла в голову мысль (так умирающему
приходит вдруг в голову, что он забыл сказать, где лежит
завещание): ведь Домлер и все предшествующие поколе­
ния Домлеров «пересоздали» Николь; ведь теперь ее мно­
гому придется учить заново. Но этот общий вывод он
оставил при себе; вслух же сказал то, чего требовал.о
положение вещей в данную минуту:
- Вы милая, славная девушка, и нечего вам забо-
титься о том, что про вас подумают другие.
-'-
Я вам нравпюсь? -
-Конечно.
- А вы бы ...- Они теперь медленно шли к другому
концу подковы, до которого оставалось ярдов двестJ-I.­

Если бы я 1-ie болепа, вы б'ы могли,-то есть я хочу

сказать, такая девушка, как я, могла бы,- ах, господи, вы
сами знаете, что я хочу сказать.
Он почувствовал, что податься некуда, всесокрушаю­
щее безрассудство одолевало его. Он слышал свое дыха­
ние, участившесся от _ ее близости; но и на этот раз
выручила дисциплина, подсказала банальную реплику,
отрезвляющий смешок:
- Что за фантазии, милая барышня? Давайте-ка
я расскажу вам, как один больной влюбился в ухажива­
ющую за ним сестру ...- И посыпались в такт шагам
обкатанные фразы анекдота, Вдруг Николь перебила
с неожиданной резкостью:
- Чушь собачья!
- Вам не к лицу такие грубые выражения .
- Ну и пусть!- вспыхнула она.- Вы меня считаете
безмозглой дурочкой-я и была дурочкой до болезни, но
теперь другое дело. Если бы я смотрела на вас и не
видела, какой вы красивый, обаятельный, не такой, как
все, вы вправе были бы думать, что я все еще не в своем

160.
уме. Так что не притворяйтесь, будто, по-вашему, я не
знаю,- я все знаю и про себя и про вас, хоть мне от этого
только хуже.

Почва уходила у Дика из-под ног. Но он припомнил

рассуждения старшей мисс Уоррен о молодых врачах,
которых можно приобрести на Южной стороне, в интел­
лектуальном филиале чикагских скотобоен, и это на миг
придало ему силы.

- Вы прелестное существо, но я вообще не умею

влюбляться.
- Просто вы не хотите пойти мне навстречу.
- Что-о?
Он был ошеломлен такой бесцеремонностью, такой
уверенностью в своем праве на победу. Пойти навстречу
Николь Уоррен могло означать только одно: потерять
себя, а это было бы слишком .
- Ну почему вы не хотите, почему?
Голос ее совсем упал, ушел внутрь, распирая грудь под
патянувшимся лифом платья. Она была теперь так близ­
ко, что он невольно напряг руку, чтобы поддержать ее,
и сейчас же ее губы, все ее тело откликпулось на это
,~вижение. Все расчеты, соображения были теперь ни к че­
му-как если бы Дик изготовил в лаборатории нераст­
воримый состав, где атомы спаяны накрепко и навсегда;
можно вылить все вон, но разложить на ингредиенты уже
нельзя. Он держал ее, вдыхал ее, а она клонилась и кло­
нилась к нему, не узнавая сама себя, вся логлощенная
и наполненная своей любовью, умиротворенная и в то же
время торжествующая ; и Дику казалось, что он уже и не
существует вовсе, разве только как отражение в ее влаж­

ных глазах .
- Черт возьми,- выдохнул он .- А вас приятно це­
ловать.

Это была попытка заслониться словами, но Николь

уже почувствовала свою власть и тешилась ею; с неожи­

данным кокетством она отпрянула в сторону, и он словно

повис в пустоте, как днем, когда фуникулер остановился
па полдороге. Пусть, пусть,- кружилось у нее в голове,-'­
это ему за то, что был бессердечен, мучил меня; но сейчас
уже все прекрасно, ах, как прекрасно! Я победила, он мой.
Теперь по правилам игры полагалось убежать прочь, но
для нее все это было так ново, так чудесно, что она
медлила, желая насладиться до конца.

Вдруг дрожь пробрала ее. Далеко-далеко внизу свер­

кало ожерелье и браслет из огней- Мотре и Веве; а за

6 Ф. С. Фицджеральд, т. 2 161
нил.ш опаловым подвеском переливаласъ Лозанна. От­
куда-то ветер донес обрывоi< танцевальной мелодии. Ни­
коль остыла, сумятица в ее мыслях улеглась , и теперь он а

ворошила неизжитые сантименты детских лет с целеуст­

ремленностью солдата, торопящегося захмелет~ после

боя. А Дик стоял почти рядом, уверенно опершись на

чугунную ограду, тянувшуюся по краю подковы ; и, все

еще робея перед ним, она пробормотала:

- Помните, как я вас ждала тогда в парке- всю
се бя держала в руках, как охапку цветов, готовая под­
нести эту охапку вам. По I<райней мере, для меня самой
это было так.
Он шагнул ближе и с силой повернул ее к себе; она
положила руки ему на пл ечи и поцеловала его, потом еще

и еще; ее лицо становилось огромным каждый раз, I<Огда

приближалось к его лицу.
- Дождь пошел!
В виноградниках по ту сторону озера вдруг бухнула
пушка- пальбой пытались разогнать тучи, которые мог.,
ли принести град. Фонари на аллее погасли, потом зажг­
лись снова. И тотчас же разразилась гроза: потоки ливня
низверг лись с небес, побежали по крутым склонам, забур­
лили вдоль дорог и каменных водостоков; а сверху навис­

ло потемневшее, жуткое небо, молния чертила фантасти­

ческие зигзаги, раскаты грома сотрясали мир, и над
отелем неслись лохматые клочья облаков. liи гор, ни
озера не было больше- отель одиноко горбился среди
грохота, хаоса и тьмы.

Но Дик и Николь уЖе вбежали в вестибюль, где Бэби

Уоррен и все семейство Мармора с тревогой дожидались
их возвращения. Так увлекательно было вынырнуть вдруг
из мокрой мглы, хлопнув дверью с размаху, и гром ко
смеяться от неулегшегося волнения, еще слыша свист

ветра в ушах и чувствуя, как намокшая одежда липнет

к телу. Даже штраусавекий вальс из бальной залы звучал

по-особенному, пронзительно и зовуще .
... Чтобы доктор Дайвер женился на пациентке психи­
атрической клиники? Да как это случилось? С чего нача­
лось?
- Вы еще вернетесь сюда после того, как переодепе­
тесь?-спросила Бэби Уоррен, испытую ще оглядев Дика .
- А мне и переодеваться не во что, разве что
в шорты.
Накинув одолженный кем-то дождевик, он взбирался
в гору и насмешливо похохатыв ал себе под нос:

162
 - Завидный случай-ну I<ак же! Решили, значит, при-
брести врача в дом. Нет уж, придется вам искать подхо­
дящий товар в Чикаго.- Но, устыдившись собственной
резкости, он мысленно рправдывался перед Николь,
вспоминал неповторимую свежесть ее юных губ, вспоми­
нал, как капли дождя матово светились на ее фарфоровой
коже , точно слезы, пролитые из-за него и для него ...
Затишье после отбушевавшей грозы разбудило еге
окол о трех часов утра, и он подошел к растворенному окну

Красота Николь клубилась вверх по склону горы, вливалась

в к ом нату, таинственно шелестя оконными занавесками ...
... На
следующее утро он одолел двухкилометровый
подъем к Роше-дэ-Нэй; его позабавила встреча с вчераш­
ним кондуктором фуникулера, который тоже совершал
этот подъем, используя свой выходной день.
Из Роше-де-Нэй Дик спустился до самого Монтре,
выкупалея в озере и успел вернуться в отель к обеду.
Две записки ожидали его.

«Я ни о чем не жалею и ничего не стыжусь, мне еще

ни разу в жизни не было -так хорошо, как вчера вечером.
Даже если я никогда больше не увижу вас, mon capitaine,
все р а вно , я рада, что так случилось».

Обезоруживающие строчки- но Дик вскрыл второй

кон верт, и мрачная тень Домлера сместилась.

«Милый доктор Дайвер, я звонила вам по телефону,

но не застала. Хочу просить вас о большом, огромном
одолжении. Непред.виденные дела срочно требуют моего
присутствия в Париже, и я сэкономлю много времени,
если поеду через Лозанну. Вы ведь собирались в поне­
дельник вернуться в Цюрих, так нельзя ли, чтобы Николь
паехала с вами? А там уж вы бы довезли ее до санатория?
Н адеюсь, это вас не слишком затруднит.
Уважающая вас Бетт Эваи Y oppem>.

Дик пришел в ярость -ей ведь прекрасно известно,

что у него велосипед, но записка составлена в таких
выр а жепи ях, что отказать невозможно. Нарочпо сводит
нас вместе ! Родственная забота, помноженная на уор­
реновский капитал!
Но он ошибался: Бэби У оррен ни о чем таком
не помышляла. Она уж~ подвергла Дика взыскательной
оценке, измерила его со всех сторон своей кривой

163
англофильской линейкой и забраковала- несмотря на
то что, в общем, он ей пришелся по вкусу. Но он
был явно чересчур «интеллигент», и она отправила
его на одну полочку с компанией полунищих снобов,
с которой одно время зналась в Лондоне. Слишком
высовывается вперед, чтобы можно было счесть его
подходящим. Аристократического-как она понимала
это слово- в нем, при всем желании, ничего нельзя

было найти.
Притом еще и неподатлив-она успела заметить не­
сколько раз, как во время разговора у него вдруг дела­

лись пустые г лаза; есть такие люди- говорят с вами,

а сами витают где-то далеко. Николь еще в детстве

раздражала ее своей чрезмерной непринужденностью,
а за последнее время она по вполне попятным причинам

привыкла считать ее «отпетой»; и, во всяком случае,

доктор Дайвер не тот тип врача, хоторого она мыслила
себе в хачестве члена семьи. Она просто-напросто хотела
использовать его хак удобную оказию.
Но вышло именно тах, хах если бы догадка Дика была
верной.
Поезджа по железной дороге может быть мучитель­
ной, скучной или забавной; иногда это испытательный
полет, иногда-эсхиз другого, будущего путешествия.
Как и всякий день, проведенный вдвоем, она может пока­
за ться очень долгой. Утро проходит в спешке, пока оба не
спохватываются, что голодны, и не принимаются закусы­
вать вместе; после полудня время замедляется, ползет

почти нестерпимо, но под хонец снова набирает скорость.

Дику больно было видеть жалкую радость Николь; для
нее это все же было возвращение домой, потому что
другого дома она не знала. Ничего между ними в тот
день не произошло, но когда он простилея с ней у ворот
скорбного заведения на Цюрихском озере и она, прежде
чем войти, еще раз оглянулась на него, он понял, что ее
судьба теперь стала их общей судьбой, и это навсегда.

В начале сентября доктор Дайвер сидел с Бэби Уоррен

за чашкой чаю на террасе цюрихского отеля.
- Едва ли это благоразумно,- сказала она.- Мне
как-то не вполне ясны ваши побуждения.
Не стонт вести разговор в таком тоне.

164
 -В I<онце концов Ниr<оль- моя сестра.
-Это еще не дает вам права разговаривать со мной
в таком тоне.- Дика злило, что он должен молчать обо
всем, что знает.- Николь богата, но из этого не следует,
•по я авантюрист.

- То-то и есть, что Ню<оль богата,- не уступая,

пожаловалась Бэби .- В этом все дело.
- А сr<олько у нее денег?- спросил Дик.
Бэби так и подскочила; а он nродолжал, мысленно
смеясь:
- Видите, как глупо все nолучается. Я бы предпочел
иметь дело с кем-нибудь из ее родственников-мужчин ...
- За все, что касается Николь, отвечаю я,- реши­
тельно объявила Бэби.- И мы вовсе не утверждаем, нто
вы авантюрист. Мы просто не знаем, кто вы.
- Я доктор медицины,- СI<азал он.- Отец мой­
священник, теперь уже на отдыхе. Жили мы в Буффало,
и в моем nрошлом нет тайн. Учился в Нью-Хейвсне;
nотом nолучил стиnендию Родса. Мой прадед был губср­
наторо:н Северной Каролины, и я- nрямой nотомок Бе­
зумного Энтони Уэйна.
- А кто такой был Безумный Энтони Уэйн?- nодо-
зрительно сnросила Бэби.
- Безумный Энтони Уэйн?
- Во всей этой истории безу~·Iства и так достаточно .
Он безнадежно покачал головой и в эту минуту увидел
Николь-она вышла на террасу и глазами искала их.
- н~ будь он безумен, он бы, верно, оставил не
меньшее наследство, чем Маршалл Филд.
- Все это очень хорошо, но ...
Бэби была права и не сомпевалась в этом. Немного
нашлось бы священников, способных выдержать сравне­
ние с се отцом. Уоррены были по меньшей мере герцога­
ми- только американскими, без титула. Фамилия У ор­
рен, занесенная в книгу для nриезжающих, поставленная

nод реrюмендательным письмом, упомянутая в затрудни­

тельных обстоятельствах, в одно мгновенье преображала

людей- психологический феномен, который, в свою оче­
редь, воздействовал на Бэби, приучая ее сознавать свое
высоrюе положение. Факты она знала от англичан, у ко­
торых на этот счет имелся более чем двухсотлетннii
опыт. Но она не знала, что в течение разговора за чай­
ным столом Дик дважды едва не швырнул ей в лицо
отказ от своего предложения. Спасла дело Николь, кото­
рая наконец увидала их и послешила к их столику, вся

t•.:
IVJ
сияющая свежестью и белизной, словно только что нар о­
дившалея на · свет в мягких сентябрьских сумерках.

Здравствуйте, адвокат. Мы завтра уезжаем на Комона

неделю, а оттуда вернемся в Цюрих. Поэтому я и просила,
чтобы вы с моей сестрой поскорей все уладили, а сколько
я получу, это нам безразлично. М.ы целых два года будем
жить в Цюрихе, тихо и скромно, и у Дика денег хватит.
Нет, Бэби, совсем я не так непрактична, как ты думаешь ,­
просто мне если что понадобится, так только на магазины
и портних ... Что-о, да куда мне столько, я этого и не
истрачу никогда. А ты тоже столько получаешь? Почему
больше- потому что меня считают неспособной управ­
ляться с деньгами? Ну и ладно, пусть моя доля лежит
и копится ... Нет, Дик не желает иметь к этому никакого
касательства. Придется уж мне пыжиться за двоих ...
Ничего ты о нем не знаешь, Бэби, просто совершенно
не представляешь себе, что он за человек ... Где я должна
подписаться? Ой, простите ...
... Смешно, что мы теперь всегда вместе и одни, прав­
да, Дик? Смешпо и немножко странно. Ты ведь никуда не
уйдешь, разве что придвинешься еще ближе. Будем лю­
бить друг друга, больше ничего и не нужно. Толыю
я люблю сильнее, и я сразу чувствую, когда ты отдаля­
ешься от меня, хотя бы только чуть-чуть. Мне так нра­
вится быть как все, протянешь руку в постели и чувству­
ешь, что ты рядом, такой теплый-теплый .
... Будьте добры, позвоните моему мужу в больницу.
Да, эта книжка широко разошлась, а теперь будет издана
на шести языках. Я сама хотела ш:реводить ее на фран­
цу:3ский, но я теперь очень быстро устаю- и все время
боюсь упасть, такая я стала тяжелая и неуклюжая, точно
игрушечный пузанчик на сломанной подставке. Холод
стетоскопа с той стороны, где сердце, и такое чувство,
чтu je m'en fiche de tout ... 1 Ах, это та бедная женщина,
у которой ребенок родился совсем синий, уж лучше бы
неживой. Как чудесно, что нас теперь трое, правда?
... Но это же неразумно, Дик, нам ведь и в самом деле
нужна квартира побольше. Зачем тесниться и мучить себя
только из-за того, что уорреновских денег больше, чем
дайверовских? Ах, благодарю вас, моя милая, но· мы
передумали. Тот английский свящеюrnк говорил, что тут

1 Мне на все наnлевать ... (фр.).

166
у вас в Орвието велиJСолепное вино. Вот кu, его нельзя
перевозить? Тогда поюпно, отчего мы о нем никогда не
слыхали, а мы любим вино.
Озера точно провалы, берега рыжие, глинистые и из­
резаны сiСЛадками, каJС обвисшее брюхо. Фотограф снял
меня по дороге на Капри и дал нам карточку: я сижу на
скамье, волосы у меня распущены и свешиваются за борт
«Прощай, Голубой грот.-пел лодочник, который нас
вез,-нет, не прощай. а до свида-а-анъя!» А когда мы
пересекали в длину страшное раскаленное голенище
итальянского сапога, в зарослях вокрут старинных зам­

ков зловеще шелестел ветер и казалось, будто на верши­

нах холмов притаились и смотрят вниз мертвецы.

Мне нравится этот пароход, особенно когда наши

каблуки дружно постукивают по палубному настилу. На
повороте ветер прямо сбивает с ног, и всяхий раз, JCorдa
мы доходим до этого места, я стараюсь повернуться
боком и поплотней запахиваюсь в свой плащ, но от Дика
не отстаю. Мы поем какую-то ерунду в такт шагам:

А·а-а-а,
Друmе фламинrо, не 11,

А -а-а-а,
Друтие фламииrо , не 11 •••

С Диком не соскучишься- пассажиры в шезлонгах

оглядываются на нас, какая-то дама старается разобрать,
что это мы такое поем. Но Дику вдруг надоедает петь, ну
что ж, Дик, шагай дальше один. Толы:о один ты будешь
шагать по-другому, милый, воздух вокруг тебя сгустится,
придется пробираться через тени шезлонгов, через клубы
мoJCporo дыма из трубы . Увидишь, как твое отражение
скол ьзит в r лазах тех, rпо на тебя смотрит. Кончится
твоя обособленность, но это и лучше; ·нужно войти
в жизнь, от нее оттолкнуться.

А я сижу на подпоре спасательной шлюпки и смотрю

на море, не подбирая рассыпавшихся волос, пусть треп­
лются и блестят на ветру. Я сижу, неподвижная на фоне
неба, а жорабль несет меня вперед, в синюю мглу будуще­
го, для того он и существует . Я- Афина Паллада, бла­
гоговейно вырезанная на носу галеры . В парсходной
уборной журчит вода, а за кормой, бормоча что-то,
стелется переливчатая агатово-зеленая ряска пены ..
... Мы
в тот год много путешествовали-от бухты
Буллумулу до Бискры . У самой Сахары нас накрыла туча
саранчи, а наш шофер добродушно утоваривал нас, что

167
это обыкновенные шмели. Небо по ночам было совсем
низкое, и чувствовалось присутствие непонятного всеви­
дящего бога. Мне запомнился бедный голенький Улед
Н аил, и та ночь, полная звуков- флейты и сенегальские
барабаны, и пофыркивание верблюдов, и шаркающие
шаги туземцев в сандалиях из старых автомобильных
покрьПIIек.
Но я тогда была опять не в себе-поезда, песчаные
полосы пляжей, все сливалось в одно. Оттого-то он и по­
вез меня путешествовать, но после рождения второго

ребенка, моей маленькой Топси, кругом была только

тьма и тьма без просвета .
... Где мой муж, как он мог бросить меня здесь, оста­
вить в руках неучей и тупиц. Вы говорите, у меня родился
черный ребенок- что за нелепая, пошлая выдумка! Мы
приехали в Африку для того, чтобы увидеть Тимгад. меня
больше всего на свете интересует археология. Надоело
мне, что я ничего не знаю и что все то и дело напоминают

мне об этом.
Когда я выздоровею, хочу сделаться образованным
человеком, таким, как ты, Дик,- я бы стала изучать
медицину, но боюсь, уже поздно. Давай купим на мои
деньги дом- надоели мне эти квартиры и ожидать тебя
надоело. Тебе ведь скучно в Цюрихе, и у тебя здесь не
остается времени, чтобы писать, а ты сам говорил, уче­
ный, который не пишет, не настоящий ученый. А я тоже
подберу себе какое-нибудь занятие, что-нибудь такое, что
я могла бы изучить как следует, н это мне будет опорой,
если со мной опять начнется. Ты мне поможешь, Дик,- я
тогда не буду чувствовать себя такой виноватой. И посе­
лимся где-нибудь у моря, где тепло, и мы будем загорать
вместе и опять станем молодыми .
... Здесь
будет рабочий уголок Дика. Представьте себе,
мы это надумали оба, не сговариваясь. Десятки раз мы
проезжали мимо Тарма, а тут как-то решили заехать,
посмотреть, и оказывается, почти все пустует, кроме двух

конюшен. Покупку мы оформили через одного француза,

но как только до морского ведомства дошло, что амери­

канцы купили часть деревни в горах над морем, сюда

сейчас же попаехали шпионы. Все вынюхивали, не при­
прятаны ли пушки среди строительных материалов- в

конце концов пришлось Бэби пустить в ход свои связи

в Affaires Etrangeres 1 в Париже.

1 Министерство иностранных дел (фр.).

168
 Летом на Ривьеру никто не ездит, так что знакомых
будет немного и можно будет работать. Бывает кое-кто
из французов, на прошлой неделе приезжала Мистангет,
очень удивилась, что отель открыт; потом Пикассо и еще
тот. кто написал «Pas sur la bouche» 1•
...Дик,
почему ты записался в отеле «Мистер и мнесие
Дайвер», а не «Доктор и мнесие Дайвер»? Да нет, я про­
сто так- просто мне пришло в голову- ты сам всегда
мев:я учил, что работа самое главное для человека,
я и привыкла так думать. Помнишь, ты говорил, человек
должен быть мастером своего дела, а если он перестал
быть мастером, значит, он уже ничем не лучше других,
и главное, это утвердиться в жизни, пока ты еще не

перестал быть мастером своего дела. Если ты теперь

хочешь, чтобы все было наоборот, пусть, но скажи, ми­
лый, должна ли твоя Николь стать кверху ногами, чтобы
не отстать от тебя?
...Томми находит, что я очень молчалива. После того,
как я поправилась первый раз, мы с Диком без конца
разговаривали по ночам, сидим в постели и курим сига­
рету за сигаретой, а когда уже начнет синеть за окном,
ныряем голоJюй в подушки, чтобы спрятаться от света.
Иногда я люблю петь, играть. с животными люблю, есть
у меня и друзья- Мэри, например. Когда мы с Мэри
разговариваем, ни одна не слушает другую. Разговор­
дело мужское. Когда я пускаюсь в разговоры, я себе
говорю: наверно, теперь я- Дик. А иногда я- мой сын,
он такой неторопливый, рассудительный. Я даже докто­
ром Домлером бывала иногда, а когда-нибудь, может,
придется стать с какой-то стороны и вами, Томми Бар­
бан. Мне кажется, Томми в меня влюблен, но потихонысу,
без назойливости. Достаточно, впрочем, чтобы они с Ди­
ком начали раздражать друг друга. А в общем, все у меня
сейчас как нельзя лучше. Живу в этом уютном местечке
у моря, со мной мой муж, мои дети. Кругом друзья,
которые меня любят . Все, все прекрасно- только бы мне
еще перевести на французский язык этот окаянный рецепт
цыплят по-мэрилендски. До чего приятно зарывать ноги
в проrревшийся песок.
Да, да, вижу. Еще новые люди-какая девушка, ах,
эта? На кого, вы говорите, она похожа? .. Нет, не смотре­
ла, сюда не часто попадают новые американские фильмы.
Розмэри, а дальше? Мы явно превращаемся в модный

1 Только не в rубы (фр.)

169
курорт- вот уж не ожидала, в июле. Да, она хорошень­
кая, по очень жаль, если сюда наедет много народу.

XI
Доктор Ричард Дайвер и мнесие Элси Спирс сидели
в «Cafe des Allies» nод тенью nрохладных и nыльных
деревьев. С берега, просочившись через Эстерль, налетал
временами nopьm мистраля, и тогда рыбацкие лодки
nокачивались у причалов, тыча мачтами в августовское

безразличное небо.
- Я только сегодня nолучила от Розмэри nисьмо,­
сказала ми сси с Спирс.- Какой ужас эта история с негра­
ми! Воображаю, чего вы все натерnелись. Она nишет, что
вы были необыlШовенuо внимательны к ней и заботливы.
- Розмэри заслуживает медали за храбрость. Да,
история была неприятная. Единственный, кого она совер­
шенно не коснулась, это Эйб Норт-он уехал в Гавр.
Наверно, даже и не знает ничего.
- Жаль, что это так взволновало мнесие Дайвер,­
осторожно заметила мнесие Сnирс. Розмэри ей писала:
«Николь стала словно nомешанная. Я решила не ехать
с ними на юг, потому что Дику и без меня хлопот
ДОВОЛЬНШ>.

- Она уже оnравилась.- В голосе Дика послыша­

лось раздражение.-Значит, завтра вы уезжаете отсюда.
А когда в Штаты?
-Сразу же.
- Очень, очень жаль расставаться с вами.
- Мы рады, что побывали на Ривьере. Нам здесь
было очень nриятно- благодаря вам. Знаете, ведь вы
nервый человек, в которого Розмэри втобилась по-насто­
ящему.

Опять задул ветер с nорфировых гор Ла-Напуль. Что­

то в воздухе уже предвещало CKC?PYIO перемену nогоды;

nышный разгул лета, когда земля словно стоит на месте,

nришел к концу.

- У Розмэри были увлечения, но рано или поздно

она всегда отдавала героя в мои руки ...-миссис Сnирс
рассмеялась,- ...для вивисекции.

- А меня, значит, пощадили.

-С лами бы все равно ничего не помогло. Она
влюбилась в вас еще до того, как познакомила вас со
мною. И я ее не отговаривала.

170
 Было ясно, что ни он сам, ни Николь не играли в планах
мнесие Спирс никакой самостоятельной роли- и еще
было ясно, что ее аморальность непосредственно связана с
ее самоотречением. Эта была ее душевная пенсия, компен­
сация за отказ от собственной личной жизни. В борьбе за
существование женщина лоневоле должна быть способна
на все, но ее редко можно обвинить в прямой жестокости,
это мужской грех. Пока смена радостей и печалей любви
совершалась в положенных пределах, мнесие Спирс была
готова следить за ней с незлобивой отрешенностью евнуха.
Она не задумывалась даже о том, что все это может
кончиться плохо для Розмэри- или была уверена в нсвоз­
можности такого исхода.

- Если то, что вы говорите, верно, мне кажется, это

не причинило ей особых страданий.-Он все еще притво­
рялея перед собой, что может думать о Розмэри с объек­
тивностью постороннего.- И во всяком случае, если что
и было, так прошло. Но, между прочим, часто бывает,
что с какого-то пустякового эпизода начинается важная
полоса в жизни человека.

- Это не пустяковый эпизод,- упорствовала мяссис

Спирс.-Вы ее первая любовь-она видит в вас свой
идеал. В жаждом ее письме говорится об этом.
- Она очень любезна.
- Вы и Розмэри- самые любезные люди на свете,
но тут она ничего не иреувеличивает.

- Моя любезность- парадокс моего душевного

склада.
Это было отчасти верно. От отца Дик перепял не­
схолько нарочитую предупредительность тех молодых

южан, что после rражданской войны переселились на

Север. Нередко он пускал ее в ход, но так же передко
презирал себя за это, видя тут не стремление не быть
эгоистом, а стремление эгоистом не казаться.

- Я влюблен в Розмэри,-сжазал он вдруг.- С моей

стороны слабостъ говорить вам об этом, но мне захоте­
лось позволить себе небольтую слабость.
Слова вышли хакие-то чужие и официальные, словно
рассчитанные на то, ч:rобы стулья и столики в «Cafe des
Allies»запомнили их навсегда. Уже он всюду, во всем
чувствовал отсутствие Розмэри; лежа на пляже, видел се
плечо, облупившесся от солнца; гуляя по саду в Тармс,
затаптывал следы ее ног; а сейчас вот оркестр заиграл
«Карнавальную песенку», отзвук канувшей в прошлое
моды сезона, и все во :круг словно заплясало, как всегда

171
бывало при ней. За короткий срок ей даны были в дар -все
снадобья, которые знает черная магия: белладонна, тума­
нящая зре1-ше, кофеин, превращающий физическую энер­
гию в нервную, мандрагора, вселяющая покой.
С усилием он еще раз попытался поверить, будто
может говорить о Розмэри с такой же отрешенностью,
как ее мать.
- В сущности, вы с Розмэри совсем непохожи,­
сказал он.- Весь ум, который она от вас унаследовала,
уходит на создание той личины, которую она носит перед
миром. Рассуждать она не привыкла; у нее душа ирланд­
ки, романтическая и чуждая логики.

Миссис Спирс сама знала, что Розмэри, при всей

внешней хрупкости,-молодой мустанг, истинная до чь
доктора Хойта, капитана медицинской службы США.
Если б можно было вскрыть ее заживо, под прелествым
покровом обнаружилось бы огромное сердце, печень·
и душа, все вперемешку.

Дик вполне сознавал силу личного обаяния Элси

Спирс, сознавал, что она для него не просто последняя
частица Розмэри- исчезнет, и не останется совсем ни­
чего. Оп, быть может, отчасти придумал Розмэри; мать
ее он придумать не мог. Если мантия и корона, в которых
Розмэри ушла со сцены, были чем-то, чем он наделил
ее сам,- тем приятнее было любоваться всей статью
миссис Спирс, зна~. что уж тут-то он ни при чем.
Она была из тех женщин, что готовы ненавязчиво ждать,
пока мужчипа занят своим делом , куда более важным,
чем общение с ними,- командует боем или оперирует
больного, когда нельзя ни торопить его, ни мешать.
А кончит-и найдет ее где-нибудь неподалеку, без суеты
и нетеро ени я дожидающуюся его за газетой или чашкой
кофе.
- Всего хорошего, и, пожалуйста, не забывайте, что
мы вас очень полюбили, и я и Николь.
Вернувшись на виллу «Диана», он сразу прошел к себе
и распахнул ставни, затворенные, чтобы дневной зной не
проникал в кабинет. На двух длинных столах в кажущем­
ся беспорядке громоздились материалы его книги. Том
первый, посвященный классификации болезней, уже вы­
ходил однажды небольшим тиражом, на средства автор<!.
Сейчас велись переговоры о новом издании . В том вто­
рой должна была войти его первая книжка - «Психоло­
гия дл я психиатров», значительно переработанная и рас­
ширенн ая . Как многим другим , ему пришлось убедиться .

172
что у него есть всего две-три идеи и что небольшой
сборник статей, только что в пятидесятый раз изданный
в Германии, содержит, в сущности, квинтэссенцию всего,
что он знает и думает.

Сейчас у него было нехорошо на душе. Томила обида

за напрасно потерянные годы в Нью-Хейвене, и остро
чувствовалось несоответствие между все растущей рос­
кошью дайверовского обихода и той реальной отдачей,
которая бы ее оправдала. Он вспоминал рассказ своего
румынского товарища об ученом, много лет изучавшем
строение мозга армадилла, и ему чудилось, что в библио­
теках Берлина и Вены уже корпят над его темой методич­
ные, неторопливые немцы. У него почти сложилось реше­
ние за круг лить работу в ее теперешнем состоянии и вы­
пустить в свет небольшой томик без разработанного
апnарата, в качестве введения к будущим, более солид­
ным научным трудам.

Он окончательно утвердился в этом решении, расха­

живая по своему кабинету в лучах предзакатного солнца.
В таком виде работа может быть к весне сдана в печать.
Вероятно, думал он, если человека с его энергией целый
год терзают сомнения, мешающие ему работать, это
значит, что в самом плане работы допущен просчет.
Он разложил на листках с заметками брусочки позо­
лоченного металла, служившие ему пресс-папье. Потом
прибрал комнату (никто из прислуги сюда не допускал­
ся), слегка почистил пастой раковину в соседней туалет­
ной, закрепил отошедшую створку ширмы и написал
заказ цюрихскому книгоиздательству. Покончив с этими
делами, он выпил чуточку джину, разбавив его двойным
количеством воды.
В саду за окном показалась Николь. От мысли, что
сейчас ему придется встретиться с нею, Дик ощутил
свинцовую тяжесть внутри. При ней он обязан был дер­
жаться как ни в чем не бывало, и сегодня, и завтра,
и через неделю, и через год. Тогда в Париже она всю
ночь продремала в его объятиях под действием люми­
нала. Под утро появились было симnтомы нового при­
ступа, но он вовремя сумел успокоить ее словами ласки
и заботы, и она опять заснула, касаясь его лица ду­
шистыми, теплыми волосами. Тогда, осторожно высво­
бодившись, он вышел в другую комнату к телефону
и еще до ее пробуждения все устроил и обо всем до­
говорился. Розмэри переедет в другой отель. Переедет,
даже не попрощавшись с ними- «Папина дочка» должна

173
остаться «Папиной дочкой». Мистер Макбет, управляю­
щий, уподобится трем обезьянкам Древнего Китая-ни­
чего не вижу, ничего не слышу, ничего не говорю. Кое-как
уложив в чемоданы бесчисленные коробки и свертки с па­
рижскими покупками, Дик и Николь ровно в полдень
сели в поезд, уходивший на юг.
Тог да только настуnила реакция. Устраиваясь в куnе
спального вагона, Дик видел, что Николь этого ждет,
и это пришло еще до того, как они миновали кольцо
парижских предместий-отчаянное, щемящее желание
соскочить, пока поезд еще не набрал ход, и броситься
обратпо в Париж, найти Розмэри, узнать, как она, что
с ней. Оп раскрыл книгу и сквозь пенсне уставился в пе­
чатные строки, чувствуя на себе неотступный взгляд Ни­
коль, лежавшей напротив. Но читать оказалось невоз­
можно; тогда он закрыл глаза, словно бы от усталости,
а она все смотрела на него, откинувшись на подушки, еще
чуть одурманенная снотворным, но успокоенная и почти

счастливая тем, что он снова принадлежит ей.

С закрытыми глазами было еще хуже; отчетливей
сл ышалось в ритме колес: нашел- потерял, нашел ­

потерял; но, чтобь! не выдать себя, Дик пролежал так до

самого ленча. За ленчем он немного рассеялся- он всег­
да любил эту трапезу посредине дня, если сосчитать все
их с Николь ленчи в отелях и придорожных гостиницах ,
в вагонах-ресторанах, буфетах и самолетах, число б.ы.
на верно, перевалило за тысячу. Знакомая беготня поезд­
ных официантов, порционные бутылочки вина и мине­
ральной воды, превосходная кухня, как всегда на линии
П а риж- Лион- Средиземноморье,- все это создавало
плл юзию, что 1mчего не изменилось в их жизни, но ,

по жалуй, в первые он ехал с Николь и это был для него

путь откуда-то, а не куда-то. Он выпил почти все вино
оди н, Николь только пригубила стаканчик; они разгова­
ривали о доме, о детях. Но как только они вернулись
в к у пе, разговор иссяк, настуnило молчание, как тогда ,

в ресторане против Люксембургского сада. Когда хочешь

уйти от того, что причиняет боль, кажется, будет легче,
если повторишь вспять уже раз пройденную дорогу.
Странное нетерпение овладело Диком; вдруг Николь ска­
зала:

- Нехорошо все-таки, что мы оставили Розмэри од­

ну. Как ты думаешь, с ней ничего не случится?
- Конечно, нет. Она вполне способна сама о себе
позаботиться.- Чтобы это не прозвучало косвенным

174
укором Николь, он поспешил добавить:- В конце кон­
цов она ведь актриса и должна уметь за себя постоять
лаже при такой бдительной матери, как мнесие Спирс.
Она очень хорошенькая.
- Она еще ребенок.
- Все равно, она хорошенькая.
Они перебрасывались репликами только для поддер­
жания разговора.

- Она не так умна, как мне показалось вначале,­

заметил Дик.
- Она не дурочка.
- Да, но- как тебе сказать- все это сильно попахи-
вает детской.
- Она очень-очень привлекательна,-сказала Ни­
коль с подчеркнутой независимостью,- и мне очень по­
нравилось, как она играет.

- У нее был хороший режиссер. А игра ее, если

вдуматься, лишена индивидуальности .

- Не нахожу. Вообще она должна очень нравиться

мужчинам.

У него оборвалось сердце. Каким мужчинам? Сколь-

ким мужчинам?
« ...Не возражаете, если я опущу штору?
Пожалуйста. Здесь правда слишком светло».
Где она теперь? И. с кем?
Через несколько лет она будет выглядеть стар.ше
тебя.
Напротив. Как-то в театре я попробовала нарисовать
ее на обороте программы. Такие лица долго не стареют.
Обоим плохо спалось ночью. Дик знал: день-два спус­
тя он сам постарается изгнать тень Розмэри из своего
дома, чтобы она не осталась навсегда замурованной в од­
ной из его стен, но сейчас у него не хватало сил на это.
Иногда трудней лишить себя муки, чем удовольствия,
а память еще была так ярка, что оставалось одно: при­
творяться. К тому же его сердила Николь- за столько
лет пора бы научиться самой распознавать признаки
напряженности, всегда предшествующей приступу, и не
распускать себя. А она за последние две недели сорвалась
дважды. Первый раз это было во время званого вечера
в Тарме, он тог да проходил мимо спальни и вдруг ус­
лышал, как она, бессмысленно хохоча, уверяет мнесие
Маккиско, что в уборную войти нельзя, так как ключ
заброшен в колодец. Мнесие Маккиско, ошеломленная,
растерялась, смутилась, испугалась даже, но, кажется.

175
что-то nоняла. Дик не nридал этому случаю большого
значения, nотому что Николь очень скоро nришла в себя.
Она даже звонила nотом в отель Госса, но Маккиско уже
уехали.
Иное дело nарижекий nриступ, рядом с ним и nервый
nоказался серьезнее. · Возможно, тут следовало видеть
nредвестие нового цикла, новой всnышки болезни. То, что
он nережил не как врач, а как человек, во время долгого

рецидива, случившегося nосле рождения Тоnси, захалило

его, научило nроводить резкую грань между Николь
больпой и Николь здоровой. Тем труднее было теnерь
отличить самозащитную отчужденность врача от какого­

то нового холодка в сердце. Когда возникшее равноду­

шие длят или nросто не замечают, оно nостеnенно nре­
вращается в nустоту; в этом смысле Дик теnерь умел
становиться nустым, освобождать себя от Николь, лишь
нехотя исnолняя свой долг, без участия воли и чувства.
Говорят, душевные раны рубцуются- бездумпая анало­
гия с nовреждениями телесными, в жизни так не бывает.
Такая рапа может уменьшиться, затянуться частично, но
это всегда открытая рана, nусть не больше булавочного
укола. След испытанного страдания скорей можно срав­
нить с nотерей nальца или зрения в одном глазу.
С увечьем сживаешься, о нем всnоминаешь, быть может,
только раз в году,-1ю когда вдруг всnомнишь, nомочь

все равно нельзя.

XII
Николь сидела на садовой скамейке, обхватив себя
руками за nлечи. Она nодняла на Дика серые, ясные глаза,
в которых светилось детское, ветерnеливое любоnытство.
- Я был в Канне,- сказал Дик.- Встретил там мне­
сие Сnирс. Она завтра уезжает. Хотела nриехать nоnро­
щаться с тобой, но я ее отговорил.
- Наnрасно. Я была бы ей очень рада. Она мне
нравится.

- И знаешь, кого я там еще видел? Бартоломью

Тэйлора.
- Быть не может!
- Я его издали заnриметил, эту физиономию старого
хорька не сnутаешь ни с кем. Приехал, видно, nроизвести
разведку- в будущем году весь зверинец сюда .явится.
Т<1к что мнесие Абрамс-это только цветочки.

176
 А Бэби еще ворчала, ко г да мы жили здесь первое
ле.-о.

Главное, им же совершенно все равно, где быть.

Сидели бы себе и мерзли в Довиле.
- Не распустить ли нам слух о какой-нибудь эпиде­
мии- холеры, например?
- Я и то сказал Бартоломью, что некоторые люди
в здешнем климате мрут как мухи. Кое-кто, сказал я ему,
рискует здесь не меньше, чем пулеметчик в бою.
- Сочиняешь.
- Сочиняю,- признался он.- Мы с ним очень мило
побеседовали. Умилительная была картинка, когда мы
обменивались дружескими рукопожатиями посреди буль­
вара. Встреча Уорда Макалистера и Зигмунда Фрейда.
Дикуне хотелось продолжать разговор. Ему хотелось
побыть одному, чтобы мыслями о работе и о завтрашнем
дне заслониться от мысли о любви и о сегодняшнем.
Николь это чувствовала инстинктом- враждебным ин­
стинктом зверька, который ласкается, но не прочь уку­
сип ...
- Радость моя,- сказал Дик чуть небрежно.
Он вошел в дом, успев позабыть, что ему там нужно
было, но на пороге сразу вспомнил- рояль. Он сел и,
насвистывая, стал подбирать по слуху:
Т:~м на Таити вдали от событий
Мы будем с тобой вдвоем.
в тиши ночной-
Мы nод луной,
Лишь я с тобой,
И ТЫ СО :v!НОЙ ...

В убаюканное сознание вдруг заползла догадка, что

Николь расслышит в этой мелодии его тоску о двух
минувших неделях. Он оборвал диссонансным аккордом
и встал.

Он огляделся, не зная, куда пойти. Это был дом,

созданный Николь, оплаченный деньгами ее деда. Ему
тут принадлежал только флигель, где помещался его
кабинет, да клочок земли под ним. На свои три тысячи
в год и то, что перепадало за случайные публикации, он
одевался, пополнял винный погреб и покрывал свои кар­
манные расходы и расходы по воспитанию Ланье, пока
что сводившисся к жалованью бонне. В любом предприя­
тюl Николь Дик всегда оговаривал свою долю участия.
Он сам жил довольно скромно, без Николь ездил всегда ·
третьим классом, пил самое дешевое вино, берег свою

177
одежду, наказывал себя за каждую лишнюю трату и та­
ким образом ухитрялся сохранять некоторую финансо­
вую самостоятельность. Но это было все трудней и труд­
ней; то и дело приходилось раздумывать вместе о том,
что можно бы сделать на ден:вги Николь. И конечно,
Ниr<аль, желая закрепить свою власть над ним, желая,
чтобы он всегда оставался при ней, цеплялась за всякое
проявление слабости с его стороны; нелеп<О было сапро­
пшляться заливавшему его потоку вещей и денег. Силой
обстоятельств их все дальше отводило от нехитрых, в об­
щем, условий, на которых заключен был когда-то в Цю ­
рихе их союз. Типичным примерам могла служить ис­
тория виллы на скалах, которая родилась как фантазия,
а потом незаметно сделалась фактом. «Kar< чудесно было
бы, если бы ...»- говорили они вначале; «как чудесно
будет, когда ... »-стали говорить потом.
Но вышло все не так уж чудесно. Затеи Николь втор­
гались в его работу и мешали ей; кроме того, стремитель­
ный рост ее доходов в последнее время словно бы обес­
ценивал эту работу. И еще: ради забот о ее здоровье он
много лет притворялея убежденным домоседом, лишь
изредка позволяя себе отдаляться от семейного очага; это
притворство стало тягостным в замкнутом, неподвиж­

ным мирке, где он все время чувствовал себя точно под

микроскопом. Если уж он не решается играть то, что ему
хочется играть в данную минуту, значит, жизнь доведена

до точки. Дик долго еще сидел в большой комнате с ро­

ялем посередине и слушал жужжание электрических ча-

сов- слушал, как движется время. ·

В ноябре море почернело, волны все чаще перехлесты­

вали через дамбу, докатываясь до прибрежной дороги.
Исчезли последние следы летней жизни, и пустынные
пляжи сиротливо скучали под мистралем и дождем .

Отель Госса закрылся для ремонта и перестрой:ки, а лет­

нее казино в Жуан-ле-Пен все еще стояло в лесах, хоть
и разрослось до внушительных размеров. В Канне и Ниц­
це за велись у Дайверов новые знакомые- рестораторы ,
оркестранты, садоводы, судостроители (Дик купил себе
видавший виды моторный бот), члены Syndicat
d'Initiative 1, Дик и Николь изучали повадки своей прислу-

1 Сmщихат юrnциативы (фр.) -организация для выЯl!ления мест·

ных ресу рсов.

178
ги, размышляли над воспитанием детей. К декабрю Ни­
коль совершенно окрепла; за целый месяц Дик не подме­
тил ни разу напряженного взгляда, сжатых губ илв бес­
причинной улыбки, не услышал ни одной бессмысленной
фразы, и на рождество они уехали в Швейцарские Альпы.

XIII
Перед тем как войти, Дик шапочкой стряхнул снег
с синего лыжного костюма. В просторнам холле уже
раздвинули после чаепития мебель, и на полу, за два­
дцать лет, точно оспой, изрытом гвоздями лыжных боти­
нок, резвилось до сотни юных американцев, воспитан­

ников окрестных школ, прыгая под веселый напев «Не

приводи Лулу» или дергаясь в судорожных ужимках
чарльстона. Здесь была колония молодежи, простодуш­
ной и нерасчетливой,- штурмовые отряды богачей со­
средоточивались в Сент-Морице. Бэби Уоррен чувство­
вала, что совершила акт самоотречения, согласившись

поехатъ с Дайверами в Гстаад.

Дику было петрудно заметить сестер в пестром, мер­
но колышущемся многолюдье, благодаря их эффектным,
броским, как плакаты, льtжным костюмам- небесно-го­
лубой у Николь, кирпично-I<расный у Бэби. Рослый моло­
дой англичанин что-то говорил им, но они не слушали;
завороженные ритмом танца, они не отрывали глаз от

танцующих.

Разрумянившееся от снега лицо Николь еще больше

порозовело, когда она увидела Дика.
- Ну, где же он?
- Опоздал на поезд, приедет следующим.- Дик сел,
заложив ногу на ногу и покачивая тяжелым ботинком.­
До чего же вы обе эффектны рядом. Право, я порой
забываю, что мы здесь вместе, и только что не ахаю при
виде рас.

· Бэби была высокая красивая брюнетка, стойко дер­

жаnшаJ~ся на подступах к тридцати. Она привезла с собой
из Лондона двоих спутников- вчерашнего а:ембриджско­
го студен та и пожилого распутника викторнанекого об­
разца. В Бэби уже проявлялисъ кой-какие стародевьи
особенности- она была сверхчувствительна к посторон­
ним прикосновениям, вздрагивала. если до нее дотраги­

вались неожиданно, а такие длительные контакты, как

поцелуи или объятия, непосредственно впечатывались

179
в ее сознание, минуя плоть. Она была скупа на жесты,
требовавшие участия всего корпуса, предпочитая топать
ногами и немного по-старомодному встряхивать голо­

вой. Она наслаждалась предощущением смерти в случае

несчастья с кем-либо из знакомых и со вкусом размыш­
ляла о трагической участи Николь.
Младший из ее англичан опекал сестер во время лыж­
ных прогулок или каталея с гор на санях. Дик в первый
же день растянул связку, делая чересчур рискованный
телемарк, и потом мог лишь потихоньку кататься на

«детской горке» вместе с ребятишками или же вовсе

оставался в отеле и попивал квас в обществе одного
русского врача.
- Тебе же скучно, Дик,- приставала к нему Ни­
коль.- Познакомился бы с какими-нибудь молоденьки­
ми девочками, ходил бы с ними танцевать после чаю.
- А что я им стану говорить?
- Ну что говорят в таких случаях?- Она искусствен-
но повысила свой низкий, чуть глуховатый голос и кокет­
ливо засюсюкала:- «Ах, что может быть лучше молодо­
сти!»
- Терпеть не могу молоденьких девочек. От них пах­
нет мылом и мятными леденцами. Когда с IШМИ танцу­
ешь, кажется, будто катишь детскую коляску.
Это была опасная тема, и Дик ни на минуту не
забывал об осторожности-старался даже не смотреть
на молодых девушек, а куда-то поверх их голов.

- Есть кое-какие неотложные дела,- сказала Бэби.­

Во-первых, я получила письмо из дому- насчет того
участка, который у нас всегда назывался привокзальным.
Середина его давно была куплена железнодорожной ком­
панией. А теперь та же компания купила все остальное.
Эта земля- часть нашего наследства после мамы. Вста­
ет вопрос о помещении полученных денег.

Желая показать, что столь низменные материи его не

интересуют, англичанин пошел приглашать кого-то на

танец. Бэби проводила его томным взглядом американ­

ки, с колыбели обожающей все английское, а потом
вернулась к прежнему разговору:
- Деньги немалые. На долю каждой из нас прихо­
дится по триста тысяч. Я умею следить за своими капи­
таловложениями, но Николь в этом ничего не смыслит,
и не думаю, чтобы вы смыслили много больше.
- Мне пора, а то не поспею к приходу поезда,­
уклончиво сказал Дик.

180
 Шел снег, и с дыханием попадали в нос мокрые сне­
жинки, неразличимые в наступившей темноте. Трое маль­
чишек на санках пронеслись мимо, выкрикнув предостере­

жение на непоняпюм языке; через минуту ил крик долетел

уже снизу, из-за поворота. Где-то сбоку звенели бубенцы

rюдни~авшихся в гору конных саней. Станция вся сверка­
ла праздничным оживлением, юноши и девушки весело

ожидали прибытия новых юношей девушек; ритм веселья

передался и Дику, и он встретил сошедшего с поезда
Франца Грегорониуса с таким видом, будто еле-еле урвал
nолчаса в неnрерывной смене развлечений. Но Франц был
nо г лощен одной целью, и никакие настроения Дика не
могли его от этой цели отвлечь. «Я попробую на денек
выбраться в Цюрих,- говорилось в письме, полученном
им от Дика,- а может быть, вы не поленитесь nриехать
в Лозанну?» Франц не nоленился приехать даже в Гстаад.
Францу было теперь сорок. Его зрелость здорового
чсловеr<а хорошо сочеталась с профессионалыюй прият­
ностыо манер, но надежней всего была для него броня
лсгr<ого педантизма, позволявшая презирать тех богатых
пациентов, J<оторых он должен был заново учить жизни .
Наследие предков раскрывало перед ним широкие гори­
зонты науюr. но, как видно, он сам nредпочел более
сr<ромную жпзнс1шую nозицию и подтвердил это выбо­
ром жены. В отеле Бэби Уоррен подвергла его мимолет­
ному осмотру и, не обнаружив заслуживающего уваже­
ния пробирного клейма, не узрев ни одной из тех изощ­
ренных особенностей натуры или поведения, по которым
узнают друг друга представители привилегированных

классов, в дальнейшем уделяла ему внимание лишь по

второму разряду . Николь его побаиnалась. Дик же от­
носился r< нему, как всегда относился I< друзьям- с сим­
патией без оговорок.
Вечером они спустились в селение на небольших са­
нях, игравших здесь ту же роль, что гондолы в Венеции.
В селении была харчевня, старая швейцарская харЧевня
с бревенчатыми стенами, гулко отражавшими звук, с ча­
сами, бочками, кружками и оленьими рогами. Длинные
столы стояли впритык, так что казалось, тут пирует одна

большая компания; все ели fondue- нечто вроде гренок

с сыром по-валлийски, только еще более неудобовари­
мое-и запивали глинтвейном.
Веселье шло Шумное-- «дым столбом», изрек моло­
дой ан г личапин, и Дик согласился, что лучше не скажешь.
Горячее, сдобренное пряностями вино ударило в голову,

181
и он почувствовал себя лучше, словно все в мире стало
опять на свои места благодаря седовласым ветеранам
золотых девяностых годов, что горланили у rшанино

старые песни, и вторившим им молодым голосам, и яр­

ким пятнам костюмов, расплывавшимся в сизом от куре­

ва воздухе. На миг ему примерещилось, будто он на

корабле и земля уже близко; девичьи лица вокруг полны
были ожидания чего-то, что сулило им это веселье и эта
ночь . Дик украдкой глянул по сторонам-здесь ли ма­
ленькая американочка, которую он заприметил раньше;

почему-то ему казалось, что она сидит за соседним сто ­

лом. Но он тут же забыл про нее и стал плести какие-то

небылицы на забаву своим спутникам.
- Мне нужно поговорить с вами,- негромко сказал
Франц по-английски.- К сожалению, я не могу здесь
долго оставаться.

- Я так и понял, что у вас что-то есть на уме.

- У меня есть план-замечательный план.- Он уро-
нил на колено Дика тяжелую руку.- План, который со ­
держит небывалые перспектиnы для нас обоих .
· -Я слушаю.
- Дик, есть возможность нам с вами приобрести
собственную клинику. Помните заведение Брауна на Цуг­
еком оз'ере? Ктшика старая, но оборудование там со­
времепное, во всяком случае, большая его часть. Браун
болен и хочет уехать в Австрию,- умирать, как я пони­
маю. Такой случай выпадает раз в жизни. Вы да я­
лучше пару и подобрать трудно. Только не говорите
ничеtо, дайте мне кончить.
По желтым огонькам в глазах Бэби Дик понял, что
она прислушивается .

- Это будет наше общее дело. Вы получите базу,

лабораторию , собственный экспериментальный центр .
И это вас не так уж свяжет-достаточно, если вы будете
проводить па месте полгода, самые лучшие месяцы. А на
зиму сможете уезжать в Америку или во Францию и nи­
сать свои книги на основе новейшего клинического мате­
риала .- Он несколько понизил голос.- И для вашей
семьи тоже может оказаться nолезной близость клиники
с ее атмосферой, ее налаженным режимом.- Эта тема
явно не встретила сочувственного отклика, и Франц по­
торопился как бы поставить точку, высунув и тотчас же
сnрятав кончик языка .- Мы с вами разделим функции.
Я буду главным администратором, а вы- теоретиком,
высококвалифицированным консультантом и все такое

182
прочее. Я знаю себе цену. У меня нет тоrо, что называет­
ся талантом, а У. вас есть. Но меня считают хороuшм
клиницистом, и я основательно знаком с современными
методами лечения. Мне ведь подолгу приходилось фак­
тически руководить клиникой. Профессор в восторге от
этоrо плана, он меня, ках говорится, благословил обеими
руками. Тем более что сам он, по его словам, собирается
жить вечно и работать до последней минуты.
Дих мысленно рисовал себе все это в образах, прежде ·
чем подойти к вопросу по-деловому.
- Ну, а финансоваs сторона?-спросил он нажонец.
Все в Франце пришло в движение- подбородок, бро­
ви, неглубокне морщишеи на лбу, пальцы, локти, плечи;
мышцы ноr так иапряrлись, что обозначились под плот­
пой материей, сердце подкатилось :а: самому горлу, голос
возникал где-то прямо во рту.
- Вот в этом-то и загвоздка! Деньги!- горестно вос­
кликнул он.- ДенеГ у меня мало. Браун оценил клинику
в двести тысяч дoJUiapoв на амерmсанские деньги. Необ­
ходимая модерни-за-ция,- последнее слово он отчека­

нил, пробуя на в:к:ус :к:аждый слог,- обойдется в двадцать

тысяч долларов. Но эта клиника- золотое дно. Я в этом
убежден, хотя даже еще не з.нав:омился с делами. Вложив
в нее двести двадцать тысяч долларов, мы можем рассчи­
тывать на твердый доход не меньше, чем...
Бэби уже просто сгорала от любоnытства, Дик решил
сжалиться над вей.
- Скажите, Бэби,- обратился он к ней,- ведь верно,
если европейцу срочно попадобился амери:канец, можно
ручаться, что речь пойдет о деньгах?
- А в чем дело?- невинно спросила она.
- Вот этот молодой приват-доцент желает, чтобы
мы с ним пустились в большую коммерцию- открыли
лечебницу с расчетом на амери:а:анских пациентов.
Франц с тревогой возэрнлея на Бэби, а Дик между тем
продолжал:

- Но кто мы такие, ФраJЩ? Вы носите имя, прослав­

ленное отцом и дедом, а я написал два учебника психиат­
рии. Довольно ли этого, чтобы привлечь больных? И по­
том, у меня тоже нет таких денег- даже и десятой доли
нет.- Он поймал недоверчивую усмешку Франца.­
Честное слово, нет. Николь и Бэби богаты, ках: Крезы, но
мне пока не удалось прибрать к рукам их богатство.
Теперь вся компания слушала их разговор,- может
быть, и та девушка за соседним столом тоже, подумал

183
Дик. Эта мысль показалась ему забавной. Он решил­
пусть Бэби поговорит за него; мы часто позволяем жен­
щинам вести спор, исход которого от них не зависит.

Бэби вдруг стала копией своего деда, такая же трезвая

и предприимчивая.

- По-моему, вам стоит подумать над этим пред­

ложением, Дик. Я, правда, не слышала, что говорил
доктор Грегори, но мне лично кажется ...
Девушка за соседним столом нагнулась в облаке дыма
и зачем-то шарила по полу. Лицо Николь приходилось
как раз напротив лица Дика- ее красота, сейчас на:ме­
ренно трогательная, ищущая, притягивала его любовь,
всегда готовую служить ей оплотом.
- Подумайте, Дик, прошу вас,- взволнованно на­
стаивал Франц.- Нельзя писать книги по психиатрии без
клинической базы. Юнг, Блейлер, Фрейд, Форель, Ад­
лер- все они постоянно наблюдают случаи умственного
расстройства клинически.
- А я на что?- засмеялась Николь .- Одного этого
случая Дику, пожалуй, предостаточно.
- Тут совсем другое дело,- осторожно возразил
Франц.
А Бэби уже думала о том, что если Николь будет жить
при клинике, можно будет вовсе не беспокоиться за нее.
- Мы постараемся обдумать это самым тщатель­
ным образом,- сказала она.
Ее нахальство рассмешило Дика, но все же он решил
ее немного одернуть.

- Вопрос касается меня, Бэби,- заметил он мягко .­

Я, конечно, очень тронут тем, что вы готовы преподнести
мне в подарок клинику.
Чувствуя, что допустила бестактность, Бэби поспе­
шила отстраниться.

- Разумеется, это ваше личное дело.

- Вопрос настолько серьезный, что сразу его не ре-
шишь. Помимо всего прочего, я не очень себе представ­
ляю, каково нам с Николь будет вдруг очутиться на
привязи в Цюрихе ...- Он повернулся к Францу, предвос­
хищая его ответ.- Да, да, я знаю. В Цюрихе есть и водо­
провод, и газ, и электричество- я там прожил три года.

- Я не буду торопить вас с ответом,-сказал

Франц.- Но я уверен, что ...
Сто пар пятифунтовых башмаков затопали к выходу,
и Дик с компанией последовал за всеми. Снаружи, в хо­
лодноватом свете луны, он снова увидел ту девушку, она

184
11рнвязывала свои санки к последним из стоявших в ряд
tюшtых саней. Они нашли свои сани, забрались в них,
11 Jlошади тронулись под звонкое щелканье кнутов, вла­
мываясь грудью в ядреный воздух. Кто-то цеплялся на
хо.пу, кто-то бежал вдогонку, самые молодые сталкивали
Jtp yг друта в мягкий неслежавшийся снег, снова догоняли
(iсгом и, запыхавшись, валились на санки или вопили, что
нх хотят бросить. Кругом тянулись полные благостного
11 коя просторы; дорога шла вверх, неуклонно и бесконе­
що . Возня и шум вскоре утихлИ, казалось, древний ин-
инкт заставляет людей прислушиваться, не раздастся
1И в снежных далях волчий протяжный вой.
В Саанене они вдруг надумали побывать на балу
:n ратуше и вмешались в толпу пастухов, горничных,
.авочников, лыжных инструкторов, гидов, туристов, кре­

тьян. После паптеистического ощущения беспредель­

юсти, испытанного на дороге, вновь попасть в тесноту
)f духоту замкнутого пространства было все равно что
а чем-то вернуть себе пышный нелепый. титул, гремучий,
, ак сапоги со шпорами, как топот футбольных бутсов по
етонному полу раздевалки. В зале пели тирольсю.Уе пес­
IИ, и знакомые звуки иоделя разрушили романтический
флер, под которым Дику предстала в первый момент вся
артина. Настроение у него испортилось: он подумал
ыло - оттого что пришлось выбросить из головы ту
девушку, но потом в памяти всплыла фраза Бэби: «Мы
J!остараемся обдумать это самым тщательным обра­
ом ...», и то, что за нею слышалось: «Вы наша собствен-
юсть и рано или поздно должны будете признать это.
роста глупо прикидываться независимым».

Уже давно Дику не случалось таить злобу против

о го-то-с тех пор, как студентом-первокурсником он
tа брел на популярную статью об «умственной гигиене».
Но Бэби возмутила его своим хладнокровным нахаль­
твом богачки, и ему нелегко было это возмущение сдер­
ивать. Сотни и сотни лет пройдут, должно быть, прежде
tем подобные амазонки научатся-не на словах толь­
о - понимать, что лишь в своей гордости человек у яз­
и м по-настоящему; но уж если это затронуть в нем, он
тановится похож на Шалтай-Болтая. Профессия Дика
Р.айвера научила его бережно обращаться с людьми.
}! тем не менее:
- Слишком все стали обходительны в наши дни,­
казал он, когда сани , плавно скользя, уже несли их
Гстааду.

185
 - Что ж, это очень хорошо,-отозвалась Бэби .
- Нет, не очень хорошо,- возразил он, обращаясь
к безликой связке мехов.- Ведь что подразумевается под
чрезмерной обходительностью - все люди, мол, до тог
чувствительные создания, что без перчаток I< ним и при·
трагиваться нельзя. А как же тогда с уважением к челове­
ку? Непростое дело обозвать кого-то лгуном или трусом,
но если всю жизнь щадить людские чувства и потвор·
ствовать людскому тщеславию, то в конце концов можно

потерять всяi<ОС nонятие о том, что в человеке действи­

тельно заслуживает уважения.

- Мне кажется, американцы очень большое значение

придают манерам,- заметил пожилой анг m>~:чанин.
- Очень,- подтвердил Дик.- У моего отца, напри­
мер, манеры были наследственные-от тех времен, когда
люди сначала стреляли, а потом приносили извинения.

Человек при оружии,- впрочем, вы, европейцы, еще в на­

чале восемнадцатого столетия перестали носить оружие

в мирное время ...

-В буквальном смысле, пожалуй ...
В буквальном смысле. И во всех прочих.
- У вас всегда были прекрасные манеры, Дик,­
примирительно сказала Бэби.
Женщины, похожие на зверушек в своих меховы х
одеяниях, с тревогой поглядывали на Дика. Младший
англичанин ничего не понял,-он был из тех молодых
людей, что обожают лазить по карнизам и подокон­
никам, чувствуя себя при этом моряками на парусном
судне,-и стал длинно и нудно рассказывать о nоеДИ.НХе,
который у него был с его лучшим другом,- как они
целый час любовно колошматили друг друга по всем
nравилам кулачного боя. Дюс развеселился.
- Значит, с каждым ударом, который он вам нано­
СWI, вы все больше ценили в нем друга?
- Я все больше уважал его.
- Мне непонятно самое начало этого дела. Вы с ва·
шим другом ссоритесь из-за пустпа ...
- Если вам непонятно, объяснять не берусь.- холод·
во возразил молодой англичанин. ,
«Вот так оно всегда и кончается, если пробуешь гово­
рить то, что думаешь)),-скаэал себе Дп.
Е~у сделалось стыдно-ну зачем было дразнить это·
го малого с его дурацхим расаазом, вдвойне дурацким
оттого, что неяспая самому рассказчику суть сочеталась
с nретенциозностью изложения.

186
 Дух карнавального веселья еще брал свое, спать не
хотелось, и все гурьбой повалили в ресторан. Бармен­
тунисец искусно маневрировал освещением в зале, созда­

nая сложный световой контрапункт, где ведущей мелоди­

ей было сиянье луны за окном, отраженное от ледяной
новерхности. Та девушка тоже была там, но в причуд­
JIИвом свете она точно слиняла, и Дик потерял I< ней
ннтерес. Куда приятней было смотреть, ках меняет оттен­
ки полутьма ресторана, как то серебром, то зеленью
вспыхивают в ней огоньки сигарет, а порой, если кто-то
tщруг откроет наружную дверь, сквозь толпу танцующих

нротягивается белая полоса.

- Скажите, Франц,- спросил Дик,- неужели вы ду­
маете, что, просидев всю ночь напролет за кружкой
пива, можно потом явиться к пациентам и внушить им

доверие? Да они сразу же увидят, что вы забулдыга, а не

Flpaч.
- Я иду спать,- объявила Николь. Дик пошел про­
nодить ее к лифту.
- Я бы и сам не nрочь, но мне еще нужно доказать
Францу, что я в клиницисты не гожусь.
Нполь вошла в кабину.
- У Бэби мноrо здравого смысла,- задумчиво ска­
зала она.
- Бэби из тех, по ...
Дверь лифта захлопнулась, и Дик мысленно догово­
рил nод rуденье вибрирующих тросов: «Бэби- ограни­
ченная, расчепmвая эгоистка».
Но через два дня, провожая Франца на станцию, Дик
сказал, что подумал и схлонен corласиться.
- Мы, видно, попали в заколдованный круr,-сказал
он.- Жизнь, которую мы ведем, требует все большего
и большего напряжения, и Николь это не по силам.
А нашей летней идиллии на Ривьере пришел конец­
в будущем году там уже можно ждать всех прелестей
модного :курорта.

Они ехали мимо горных катков, над которыми

гремели венские вальсы и полоскались в воздухе

флажки разных школ, расцвечивая пастельно-голубое

небо.
- ... Что ж, попробуем, Франц, авось дело пойдет. Ни
с кем другим я бы на это не решился.
Прощай, Гстаад! Прощайте, разрумяненные морозом
лица, холодные, свежие цветы, снежинки в темноте. Про­
щай, Гстаад, прощай!

187
 XIV.
Дику снилась война; в П>lть часов он проснулся и по­
дошел r< окну, выходившему_ на Цугекое озеро. Начало
сна было мра'{но-торжественным: синие мундиры мар­
шировали по темной площади под музыку из «Любви
к трем апельсинам» Прокофьева. Потом были пожарные
машины- символы бедствия, и под конец жуткий бунт
раненых на перевязочном пункте. Дик зажег лампу у из­
головья и сделал подробную запись, полуиронически по­
метив ее: «Тыловая контузия».
Он сидел на краю кровати, и ему казалось, что вокруг
него пустота- пустая rсомната, пустой дом, пустая ночь.
В соседпей спальне Николь горестно заетопала со сна;
видно, ей свилось что-то неприятное, и Дик ее пожалел.
Для него время то вовсе не двигалось, то вдруг мелькало,
как перематываемый фильм, но для Николь годы уходи­
ли в nрошлое по часам , по календар ю, по дням рождения,

щемяще напоминавшим о неnрочпости ее красоты.

Вот и эти nолтора года на Цугеком озере прошли для

нее впустую, даже о смене времен года можно было
судип.. только по лицам дорожных рабочих-в мае они
красн ел и, в июне становились коричневыми, в сентябре
были почти черны пi, а к весне снова успевали побелеть.
Верн увшись в жизнь после первого nриступа болезни, она
так полна была надежд, так многого ждала, но жить
оказалось нечем, кроме Дика, кроме детей, которых она
растила без вастоящей любви к ним, точно взятых на
воспитание сирот. Ей иравились люди особого склада,
бунтари, но общение с ними ей было вредно, варушало ее
покой; она искала секрет той силы, что питала их незави­
симость, Или способность к творчеству, или уменье идти
напролом, но искала напрасно- секрет таился в борени­
ях детства, давно и накрепко позабытых. А в Николь их
интересовали только внешние черты-красота, обман­
чивая гармония, под которой пряталась ее болезнь. И она
была оди нока рядом с принадлежавшим ей Диком, кото­
рый никому не хотел nринадлежать.
Дик много раз пытался ослабить свою власть над ней,
но из этого ничего не выходило. Им часто бывало хорошо
вместе, "" немало чудесных ночей они провели, чередуя
разговоры с любовью, но он; уходя от нее, уходил в себя,
а она оставалась ни с чем- держалась за это Ничто,
смотрела па него, называла его разными именами, но

знала: это всего лишь надежда, что скоро вернется к ней он.

188
 Дик скомкал свою подушку, лег и подсунул ее под
з:-~тылок, как делают японцы, чтобы замедлить кровооб­
r:-~щение. Ему удалось еще немного поспать. Николь
встала, когда он уже брился, ему слышно было, как она
ходит по комнатам, коротко отдавая распоряжения при­

слуге и детям. Ланье пришел посмотреть, как отец бреет­

ся. За то время, что они жили при клинике, он стал
с особым доверием и восхищением относиться к отцу
и с преувеличенным безразличием к большинству других
взрослых. Больные в его глазах были либо какие-то
чудаки, либо скучные, чересчур благовоспитанные люди,
лишенные индивидуальности. Он был красивый, занят­
ный мальчуган, и Дик уделял ему много времени; их
отношения напоминали отношения доброго, но взыска­
тельного офицера с почтительным рядовым.
- Папа,-сказал Ланье,-почему, когда ты бреешь­
ся, у тебя всегда остается немножко пены на макушке?
Дик осторожно разлепил мыльные губы.
- Вот не знаю. Меня это самого удИвляет. Наверно,
вымазываю палец пеной, подравнивая бачки, а уж как
она потом попадает на макушку, понятия не имею.

Я завтра посмотрю с самого начала.

Больше вопросов у тебя до завтрака не будет?
Ну, это разве вопрос?
Конечно, я тебе его засчитал.
Полчаса спустя Дик вышел из дому и направился
в административный корпус. Ему недавно исполнилось
тридцать восемь; он все еще не носил бороды, но что-то
профессиональное, докторское появилось в его облике,
чего совсем не было на Ривьере. Уже полтора года он жил
и работал в клинике, по оборудованию, несомненно,
одной из лучших в Европе. Ка~ и юmника Домлера, это
была лечебница нового типа- не одно темное, угрюмое
здание, а отдельные 'домики, живописно разбросанные,
но образующие незаметную для глаза систему. Вкус Дика
и Николь сказался в организации дела- все здесь дей­
ствительно радовало глаз, и недаром каждый психиатр,
хоть проездам оказавшийся в Цюрихе, считал своим
долгом заглянуть на Цугекое озеро. Еще бы склад при­
надлежностей для гольфа и тенниса, и I<линика легко
могла сойти за загородный клуб. «Шиповнию> и «Бужи»,
домики, отведенные тем, для I<ого свет мира померк

безвозвратно, зелеными рощицами отгорожены были от

главного корпуса-укрепления, скрытые под искусным
камуфляжем. Дальше протянулись обширные огороды,

189
часть их обрабатывалась пациентами клиники. Были также
три мастерские для лечения трудом, расположенные nод
одной крышей, и с них доктор Дайвер начал свой утренний
обход. В плотничьей мастерской, насквозь просвеченной
сошщем, стоял вкусный запах опилок, запах давно минув­
шего деревянного века; чело век пять-шесть уже принялись

за работу, строгали, пилили, сколачивали-все это молча;

когда Дик вошел , они только оглянулись на него тоскливы­
ми глазами. Дик, сам мастер на всякие поделки из дерева,
завел разговор о качестве плотничьих инструментов, гово­

рил он спокойно, неторопливо, с искренним интересом.

Рядом была переплетная; здесь трудились больные, более
подвижные по натуре, что, впрочем, не означало больших
шансов на излечение. В третьей мастерской ткали, низали
бисер, занимались чеканкой по металлу. Работающие здесь
nорой облегченно вздыхали- с таким видом, будто толь­
ко что отказались от решения неиосильной задачи, но их
вздохи знаменовали ЛИ11IЬ начало нового круга размышле­

ний, не шедших по прямой, как у нормальных людей, а все

время вращавшихся в одной плоскости. Кругом, кругом,
кругом. И так без конца. Но от яркой пестроты материа­
лов, употреблявшихся в этой мастерской, у случайного
посетителя в первый миг создавалась иллюзия, будто здесь
просто идет веселая игра в труд, как в детском саду. При
виде доктора Дайвера многие заулыбались. Большинство
пациентов клиники предпочитало его доктору Грегоровну­
су- главным образом те, кто успел повидать иную жизнь,
иной мир. Но были и такие, которые обвиняли его в недо­
статr<е внимания, в хитрости или позерстве. Все это не так
уж отличалось от того отношения, которое Дик встречал
в среде здоровых людей, только здесь все чувства были
иреувеличены и искривлены.

Одна англичанка заговорила с ним на тему, которую

считала своей монополией.
- У нас сегодня будет музыка?
- Не знаю,- ответил Дик.- Я еще не видел доктора
Ладислау. А как вам понравился прошлый концерт, когда
играли мнесие Закс и мистер Лонгстрит?
-Так себе.
- По-моему, исполнение было прекрасное-особен-
но Шопен.
- А по-моему, так себе.
- Когда же наконец вы нам поиграете?
Она пожала плечами, как всегда польщенная этим
вопросом.

190
 - Как-нибудь. Но я ведь играю неважно.
Все знали, что она вовсе не умеет играть- две ее
сестры стали выдающимися музыкантшами, а ей в дет­
стве не удалось даже выучить ноты.
Из мастерских Дик пошел к «Шиповнику» и «Букам».
Снаружи эти домики выглядели так же уютно, как все
остальные. Николь придумал отделку помещений, скры­
вавшую от глаз решетки, запоры, тяжесть мебели, кото­
рую нельзя было сдвинуть с места. Воображение, под­
стегнутое сутью задачи, заменило изобретательность, ко­
торой она была лишена, и помогло добиться успеха­
никому из непосвященных в голову не пришло бы, что
изящные филигранные сетки на окнах надежно заменяют
оковы, что модные стулья из гнутых металлических тру­

бок тяжелее массивных изделий прошлых веков; даже

вазы для цветов были намертво закреплены в гнездах,
и любые украшения, любые завитушки были так же
необходимы на своем месте, как опорные балки в пере­
крытиях небоскребов. В каждой комнате Николь сумела
использовать все, что можно. А в ответ на все пахвалы
называла себя слесарных дел мастером.
Для тех, у кого стрелка в компасе не была размаг­
ничена, в этих домиках многое показалось бы непонят­
ным. В «Шиповнике», мужском отделении, содержался
больной эксгибиционист, беседы с которым порой забав­
ляли Дика. Этот странный тщедушный человечек наста­
ивал, что, если бы ему без помехи дали пройти нагишом
от Триумфальной арки до площади Согласия, многие
проблемы были бы решены,- может быть, он и прав,
думал Дик.
Самая интересная его больная помещалась в главном
корnусе. Это была тридцатилетняя американка, поступи­
вшая в клинику полгода назад; она была художницей
и долгое время жила в Париже. В ее истории оставалось
много веясного. Какой-то родственнmс:, приехав в Париж,
увидел, что она, как говорится, не в себе, и после бесплод­
ных попыток лечения в одной из маленьких загородных
больничек, где в основном лечили туристов от запоя
и страсти JC наркотикам, ему удалось привезти ее в Швей­
царию. Тогда это была на редкость хорошенькая женщи­
на, но за шесть месяцев она превратилась в сплошную

болячку. Все анализы крови давали ртрицательный ре­

зультат, и в конце концов был установлен довольно
неопределенный диагноз: нервная экзема. Последние два
месяца она уже не поднималась .с постели, вся лакрытая

191
струnьями, точно закованная в железо. Но мысль ее
работала четко, даже с блеском, в круrе, очерченном
nривычными галлюцинациями.

Она считалась личной nациенткой Дика. В nериоды

острого возбуждения никто друrой из врачей не мог
с нею сладить. Как-то раз, nосле того как ее много ночей
изводила бессонница, Францу удалось гиnнозом усыnить
ее па несколько часов, но это было только один-един­
ствешiый раз . Дих не очень верил в гипноз и редхо им
nользовался, зная, что далеко не всегда может nривести

себя в нужное состояние- однажды он пробовал гипно­

тизировать Николь, но она толъхо презрителъно высме­
яла его.

Когда оп вошел в комнату номер двадцать, лежавшая

на кровати женщина его не увидела-глаза ее так запух­

ли, что уже не открывалисъ. Она заговорила глубоким,

звучным, волнующим голосом:

- Когда же это кончится? Может быть, никогда?

- Потерпите еще немного. Доктор Ладислау сказал
:\ШС , что уже довольно большие участки кожи очисти­
лись.

- Если бы я хоть знала, за что мне такая кара, я бы

тогда смириласъ.

- Не стоит вщtваться в мнетиху-мы считаем, что

это просто нервное заболевание особого вида. Оно свя­
зано с тем же механизмом, который заставляет человека
краснеть. Вы легко краснели в юности?
Ее лицо было обращено к nотолку.
- Мне не за что было краснеть с тех пор, как у меня
nрорезались зубы мудрости.
- Неужели вы не совершали никаких ошибок, ника-
ких мелких прегрешений?
- М не себя не в чем упрекнуть.
- Завидую вам.
Она с 1\llшуту пол:у мала, прежде чем nродолжать;
повязка на тще придавала ее голосу странную гулкость,

точно он шс:1 откуда-то из-под земли.

- Я раз.1еляю общую участь женщин моего времени,

которые n·1:tу:-.1али вступить в битву с мужчинами.
- .И к вашему изу:'l.mеiшю, это оказалась битва как
битва,- отпспш он, принимая ее терминологию.
- Бн1ва как битва .-Она силилась вникнуть в эту
мысль.- И:ш ты nобеждаешь пирровой победой, или
выxo,11!IIII. побитый и искалеченный-nризрачный отзвук
в paзpyiiiCIIIIЫX стенах.

19:!
 - Вы не побиты и ne
искалечены,- сказал он.- Уж
не думаете ли вы, что на самом деле побывали в битве?
- Взгляните на меня! -крикнула она с яростью.
- Да, вы страдаете, но мало ли женщин страдало,
вовсе не пытаясь вообразить себя мужчиной!- Дик по­
'lувствовал, что спорит, а этого делать не следовало, и он

Jюспешил персменить тон:- Во всяком случае, не нужно

отдельную неудачу воспринимать как полное поражение.

- Красивая фраза,- горько усмехнулась она, и от

этих слов, прорвавшихся сквозь коросту боли, Дику сде­
лалось совестно.

- Нам бы очень хотелось доискаться до истинных

причин, которые привели вас сюда,- начал он, но она

перебила:
- Мое пребывапис здесь символично, а что оно сим-
волизирует, я думала , вы поймете.
Вы больны,- машинально ответил он.
Тогда что же это такое, на грани чего я была?
Еще более тяжкая болезнь.
И только?
И только.- Ему противно было лгать, но здесь,
в эту минуту, только ложь могла уплотнить и сжать до
ощутимых пределов необъятность вопроса, бередившего
ей мозг .-За гранью, о которой вы говорите, лишь хаос
и сумятица. Не буду читать вам лекций-мы слишком
хорошо знаем, как вы измучены физическими страдани­
ями. Но только через решение повседневных задач, ка­
кими бы мелкими и неинтересными они ни казались ,
можно добиться того, что все станет для вас на свое
место. А тогда вы опять сможете размышлять о ...
Он осекся, не дав себе договорить напрашивавшееся
«... о
границах сознания» . Эти границы, исследователем
которых неизбежно становится художник, для нее теперь
всегда будут запретпой зоной. Слишком она тонка, хруn­
ка душевно-продукт вырождения. Быть может, со вре­
менем ей удастся найти покой в какой-нибудь мистИче­
ской вере. А в исследователи границ пусть идут другие,
с примесью здоровой крестьянской крови, с широкими
бедрами и толстыми щиколотками, кто любые испыта­
ния тела и духа примет и переварит так просто, как хлеб
с солью.

<< ... Не для вас,-;чуть не произнес он вслух.-Эта пи­

ща не для вас».
И все же, видя ее великие муки, он чувствовал не­
преодолимое, почти сексуальное влечение к ней. Ему

7 Ф. С. Фицджералъд, т 2 193
хотелось согреть ее в своих объятиях, как он не раз
согревал Николь, он с нежностью думал даже об ее
заблуждениях, потому что они были неотъемлемой
частью ее существа. Оранжевый свет, пробивающийся
сквозь спущенные шторы, фигура на кровати, точно над­
гробное изваяние, белое пятно лица, голос, взывающий
из болезненной пустоты, не встречая живого отклика.
Когда он встал, слезы, точно поток лавы, хльшули
в ее повязку.
- Это неспроста,- прошептала она.- Это, наверно,
приведет к чему-то.

Он наклонился и поцеловал ее в лоб.

- Все мы должны стараться быть разумными,- ска­
зал он.
Выйдя от нее, он послал к ней сиделку. Ему нужно
было навестить еще нескольких больных, и прежде всего
пятнадцатилетнюю америкаи:ку, воспитанную по прин­
ципу: на то и детство, чтобы развлекаться как хочется;
его срочно вызвали к ней, так как она только что откром­
сала себе волосы маникюрными ножницами. Случай был
почти безнадежный- наследственный невроз, усугублен­
ный неправильным воспитанием. Ее отец, человек вполне
нормальный и с повышенным чувством долга, старался
всячески оградить свое нездоровое потомство от житей­
ских тревог, и в результате дети выросли совершенно
неспособными приноровляться к неожиданностям, кото­
рыми так богата жизнь. Единственное, что мог сделать
Дик, зто взять с девочки обещание, что другой раз она
ничего не будет затевать, не посоветовавшись хотя бы
с дежурной сестрой. А многого ли стоит обещание, когда
n голове не все ладно?
Еще Дик зашел к щуплому эмигранту-кавказцу, кото­
рый лежал в чем-то вроде гамака, плотно застегнутом со
всех сторон и периодически погружаемом в теплую ван­
ну. В соседней палате помещались три дочери португаль­
ского генерала, страдавшие парезом, который медленно,
но верно распространялся по всему телу Следующий
больной был сам по профессии психиатр; у него Дик
посидел подольше, уверяя, что ему лучше, гораздо лучше,

а тот слушал с жадным вниманием; надежда, которую

ему удавалось -или не удавалось -почерпнуть в инто­

нациях доктора Дайвера, была последней ниточкой, свя­

зывавшей его с реальным миром. Закончив обход, Дик
вызвал и уволил санитара, который не справлялся со
своими обязанностями,- а там подошло время ленча.

194
 xv
Совместные трапезы с больными всегда были Дику
n тягость. Разумеется, обитатели «Шиповника)) и «Буков»
nнихне участвовали, и на первый взгляд могло показать­
ся, будто за столом собралось самое обыкновенное обще­
ство, если бы не гнетущая атмосфера, неизменно царив­
шая в комнате. Врачи, которые были тут же, старзлись
поддерживать разговор, но большинство больных ели
молча, не поднимая глаз от тарелки,-то ли успели за
утро утомиться, то ли хуже себя чувствовали на людях.
После ленча Дик пошел домой. Николь сидела в гос­
тиной и как-то странно посмотрела на него.
- Вот, прочти.-Она протягивала ему какое-то
письмо.

Он развернул сложенный листок бумаги. Письмо бы­

ло от пациентки, которая недавно выписалась из клиники
вопреки мнению врач'ебного синклита. Оно недвусмыс­
ленно обвиняло Дика в том, что он соблазнил дочь
больной, неотлучно находившуюся при ней в острый
период болезни. Мнесие Дайвер, говорилось в заключе­
ние, безусловно полезно будет узнать об этом и понять,
«что собой представляет ее супруг».
Дик еще раз перечитал письмо. Оно было написано
вполне связным, даже изысканным языком, но он без
тру да распознал в нем приметы маниакального бреда. Ему
сразу вспомнилась девушка, о которой шла речь,- бойкая,
кокетливая брюнетка. Как-то по ее просьбе он захватил ее
с собой на машине в Цюрих и вечером привез обратно.
Дорогой он от нечего делать, почти из любезности один
раз ее nоцеловал. Она nотом делала поnытки продолжить
флирт, но он не выказал никакого интереса . После этого­
а может быть, и вследствие этого- девица стала всячески
придираться к нему и вскоре забрала мать из клиники.
- Чистейшая бессмыслица,- сказал Дик.- У меня
вообще не было с этой девушкой никаких отношений.
Она мне даже не нравилась.
- Да, .я старапась себя в этом убедить,- сказала
Николь.
- Ты, надеюсь, не вздумала поверить?
- Я всегда сижу дома ...
Дик опустился на диван рядом с ней; его голос зазву­
чал укором:

- Не глуnи, Николь. Это nисьмо nисала душевно­

больная.

7* 195
 - Я сама была душевнобольная.
Он встал и заговорил другим, властным тоном:
Ну ладно, довольно глупостей. Собирайся и зови
детей мы сейчас едем.

Дик вел машину вдоль берега озера, по шоссе, огибав­

шему каждый мысок, и она то ныряла в зеленый древес­
ный туннель, то опять выезжала на открытое место,
подставляя ветровое стекло водяным брызгам и сошщу.
Это была собственная машина Дика, «рено», такой кро­
шечный, что все казались в нем велmсанами, кроме детей,
которые сидели сзади, а над ними, как мачта, торчала

mademoiselle. Они знали наизусть каждый километр этой

дороги-где запахнет нагретой хвоей, а где будет валить
из трубы черный дым. Высохо стоявшее сотще с рожи­
цей, ках на картинке, нещадно пекло соломенные детские
шляпы.

Николь молчала; Дику было не no себе nод ее жест·

ким, немигающим взглядом. Он часто чувствовал себя
с ней неуютно, порой она утомляла его неожиданными
всплесками саморазоблачений, которые приберегала для
него одного: «Я такая,- нет, верней, я такая». Но сегодня
он был бы рад, если бы она тараторила без yмoJII(y и хоть
на миг дала бы ему заглянуть в ее беспокойные мысли.
Опаснее всего было, когда она вот так уходила в себя
и замыкалась на все запоры.
В Цуге mademoiselle вышла, а Дайверы поехали даль­
ше. Чтобы попасть на Агирскую ярмарку, им пришлось
пробвраться через целое стадо дорожных катков. Нако­
нец Дик поставил машину, и так как Николь смотрела на
него и не двигалась с места, он ласково сказал: «Выходи,
дорогая». Ее губы вдруг раздвинулись в зловещей улыб­
ке, и у него екнуло сердце, но он повторил, словно ничего
не заметив: «Выходи, а то дети не могут вылезть».
- О, я выйду,-сказала она, вырвав эти слова из
какого-то сюжета, так стремительно закручивавшегося
у нее в голове, что он не мог ухватить его суть.­

Можешь не беспо:коиться. Я выйду ...

- Вот и выходи.
Она шла, отвернувшись, но на ее лице все еще блуж­
дала улыбка, рассеянная и в то же время насмешливая.
Только когда Ланье о:кликнул ее несколько раз, ей уда­
лось поймать в поле зрения один предмет- ширму бро­
дячего кукольника- и за нее зацепиться .

196
 Дик не знал, что предпринять. Двойственность его
отношения к ней-как мужа и как психиатра-парализо­
вала его энергию. За эти шесть лет было несколько
~.:лучаев, когда она сбивала его с правильного пути, то
вызывая обезоруживающее чувство жалости, то увлекая
полетом фантазии, бессвязной, но яркой ; и только потом,
придя в себя, точно после припадка, он осознавал, что
она оказалась сильнее его.

Дети заспорили между собой-тот ли это Пульчи­

нелла, которого они прошлый год видели в Канне,
или другой; но спор был улажен, и все семейство дви­
нулось дальше между раскинутых под открытым небом
ярмарочных строений. Белые чепцы женщин из разных
кантонов, их бархатные безрукавки и яркие сборчатые
юбки стушевывались среди пестро размалеванных па­
латок и ларьков. Где-то звенели бубенцы и подвывала
шарманка.

Вдруг Николь бросилась бежать. Это произошло так

неожиданно, что Дик спохватился, когда ее желтое
платье уже мелькало в толпе впередИ- охряный стежок
на стыке яви и сна. Он побежал за ней; тайком она
убегала, и тайхом он преследовал ее. В произительном
ужасе, вдруг наполнившем этот жаркий день, он позабыл
о детях; потом круто повернул назад, нашел их, схватил
за руки и, таща за собой, заметалея от палатки к палатке.
- Madame!- крикнул он молодой женщине, сидев­
шей за белым лотерейным барабаном.- Est-ce que je peux
laisser ces petits avec deux minutes? C'est tres urgent-
je vous donnerai dix francs.
- Mais oui 1•
Он втолкнул детей в палатку.
- Allors- restez avec cette gentille dame.
- Oui, Dick 2•
Он опять побежал, но Николь уже нигде не было
видно. Он хотел обоrнуть карусель и только тогда
понял, что кружит вместе с ней, ко г да
что .заметил,
рядом все одна и та же лошадь. Оп протолкалея
сквозь толпу у буфетной стойки, потом увидел шатер
прорицательницы и, вспомнив пристрастие Николь ко

1 - Не могу ли я на две минуты оставить у вас этих малышей?

У меня важное дело, я вам заnлачу десять франков .
- Ну, конечно (фр.)
2 - Вот побудьте с этой милой дамой.
- Хорошо, Дик (фр.) .

197
всюсим гаданьям, рванул полу шатра и заглянул внутрь.

Низкий голос загудел:

- La septieme fille, d'une septieme fille nee sur les rives
du Nil ... Entrez, Monsieur 1•
Он отбросил полу и побежал дальше, к озеру, где на
фоне синего неба совершало свои обороты небольшое
«чертово колесо». Здесь он ее нашел.
Она сидела одна в вагонетке, которая сейчас шла
сверху вниз; подойдя ближе, он увидел, что она истериче­
ски хохочет. При следующем обороте он омешалея в тол­
пу, уже заметившую неестественность этого хохота.

- Regardez-moi, ~!
- Regardez doпs cette Anglaise ! 2
Вагонетка опять шла вниз, но вращение колеса замед­
лялось, и музыка тоже играла все медленнее. С десяток
mодей окружило вагонетку, когда колесо остановилось;
на бессмысленный смех Николь они непроизвольно от­
вечали такими же бессмысленными улыбками. Увидев
Дика, Николь сразу перестала смеяться; она попыталась
было ускользнуть, но он крепко схватил ее под руку
и потащил прочь.

- Почему ты дала себе так распуститься?

- Ты от лично знаешь- почему.
- Нет, не знаю.
- Нечего притворяться-пусти мою руку,- ты, вид-
но, считаешь меня глупей, чем я есть. Думаешь, я не
видела, как та девчоmса строила тебе глазки,-та, ма­
ленькая, черненькая. Просто срам- она же совсем ребе­
нок, от силы пятнадцать лет. Думаешь, я не видела?
- Присядем здесь на минутку, тебе нужно успо­
коиться.
Они сели за столmс; ее взгляд был до краев переnолнея
nодозрением, и она все время делала рукой такой жест,
будто отгоняла что-то, мешавшее ей смотреть.
- Я хочу выnить, закажи мне коньяку.
- Коньяку тебе нельзя,- если хочешь, можешь взять
кружку nива.

- А nочему нельзя коньяку?

- Нельзя, и все. Теперь слушай: 11икакой черненькой
девушки не было, это галлюцинация, nонятно тебе?

1 Седьмая дочь седьмой дочери, рожденной на берегах Нила ...

Входите, мосье ( фр.)
2 - Посмотрите-JСа на нее!
- Посмотрите-JСа на эту анrличанJСу! (фр. )

198
 - Ты всегда говоришь «галлюцинация», если я вижу
то, что ты хотел бы от меня скрыть.
Он смутно чувствовал себя виноватым; так бывает,
когда привидится дурвой сон, будто тебя обвинили в пре­
ступлении и ты уже готов в нем сознаться, а потом

nросыпаешься и понимаешь, что никакого преступления

ты не совершал, но чувство вины остается. Он отвел

глаза.

- Я оставил детей в палатке у цыганки. Нужно схо­

дить за ними.
- Ты кем же себя вообразил?-спросила она.- Гиn­
нотизером из «Трильби»?
Четверть часа назад это была семья. Сейчас, неnроиз­
вольно оттесняя Николь плечом в сторону, он думал
о том, что все они, взрослые и дети,- жертва несчастного

случая.

- Сейчас поедем домой.

- Домой! -крикнула она так отчаянно, что ее голос
дрогнул и сорвался на высокой ноте.- И опять сидеть,
и гнить взаперти, и находить сгнивший прах детей в каж­
дом открывающемся ящике. Какая гадость!
Почти с облегчением он увидел, что в этом воnле она
выложилась вся до конца, и Николь обостренным до
nредела чутьем угадала сnад его напряже1mя. Взr ляд ее
смягчился, и она стала просить:

- Помоги мне, Дик, помоги мне!

У него защемило сердце. Ужасно, что такая прекрасная
башня не может стоять без подпоры, а подпорой должен
быть 011. В какой-то мере это даже было правильно­
такова роль мужчины: фундамент и идея, контрфорс
и логарифм. Но Дик и Николь стали, по существу, равны
и едины; никто из них не дополнял и не продолжал

другого; она была Диком тоже, вошла в его плоть и кровь .

Он не мог наблюдать со стороны распад ее личности­
это был процесс, затрагивавший и его собственную лич­
ность. Его интуиция врача выливалась в нежность и со­
страдание, но сделать он мог только то, что предписывала
современная методика,- постараться затормозить про­

цесс. Сегодня же 011 вызовет специальную медицинскую

сестру из Цюриха, чтобы поручить Николь ее заботам.
- Ты ведь можешь помочь.
Ее детская настойчивость заставила Дика встать
с места.
- Ты мне помогал раньше,-значит, и теперь мо­
жешь.

199
 - Я могу только то, что делал тогда.
- Неужели нет никого, кто бы мне помог по-насто-
ящему?
- Есть, наверно . Прежде всего ты сама. Ну пойдем,
отыщем детей.
Лотерейных палаток с белыми барабанами оказалось
много. Дик подходил то к одной, то к другой, но везде на
его вопрос только пожимали плечами, и в конце концов он

даже забеспокоился. Николь исподлобья взирала на все

это издали; ей сейчас не нужны были дети, она отвергала
их, как частицу того ясного мира, который она стремилась
замутить. Наконец Дик нашел их в толпе жеmцин, востор­
rавшихся ими, точно красивыми вещами в витрине, и кре­
стьянских ребятишек, глазевших на них , разинув рты.
- Merci, Monsieur, ah Monsieur est trop genereux.
C'etait un plaisir, M'sieur, Madame. Au revoir, mes petits 1•
В обратный путь тронулись, точно обваренные бедой;
тяжесть взаимного недоверия и боязни перегрузила ма­
шину. Дети обиженно примолкли. Все припяло непривыч­
ный, отвратительный, темный цвет- цвет печали. Когда
подъезжали к Цугу, Николь с су дорожным усилием про­
лепетала уже сказанное однажды- что желтый домик
близ дороги выглядит будто картинка, на которой еще не
высохли краски; но это была лишь попытка ухватиться за
чересчур быстро разматывающийся канат.
Дик старался отдыхать за рулем-самое трудное бы­
ло впереди, он знал, что, может быть, ночь напролет
просидит с Николь, восстанавливая для нее треснувший
мир. Недаром слово «шизофрения» обозначает расщеn­
ление сознания- Николь то была человеком, которому
ничего объяснять не нужно, то таким, которому ничего
нельзя объяснить. С ней нужно было быть активно и ут­
верждающе настойчивым, держать широко распахнуты­
ми ворота в реальную жизнь и закрывать все лазейки,
ведущие в сторону. Но больной ум хитер и изобретате­
лен; он как река перед плотиной-не прорвет, так зальет,
не зальет, так проложит обходное русло. Одному тут не
справиться. Но на этот раз, казалось ему, Николь должна
сама победить свой недуг; он не будет спешить, пусть она
вспомнит методы, которыми ее лечили прежде, и взбун­
туется против них. А пока, устало думал он, придется
вернуться к режиму, отмененному уже с год тому назад.

1 Спасибо мосье, ах, мосье слишком щедр. Это было одно удо­
вольствие, мосье, мадам . До свидания, деточки.

200
 Он решил сократить путь и свернул на другую, гор­
ную дорогу, но тут машина вдруг резко вильнула влево,

потом вправо, накренилась, став на два колеса, снова

выровнялась-это Дик, оглушенный истошным воплем

Николь, придавил безумную руку, вцепившуюся в баран­
ку,- потом вильнула еще раз и сорвалась с дороги; ло­

мая кусты, на сотню футов съехала вниз по склону и,

наконец, накренившись еще сильней, уткнулась в дерево
почти под прямым углом.
Дети кричали, Николь тоже кричала, рутаясь и но­
ровя расцарапать Дику лицо. Он с силой завел ей руку
назад, а сам думал только об одном- устойчиво ли
положение машины, но об этом трудно было судить
изнутри. Тогда он осторожно перелез через борт и выта­
щил обоих детей; убедившись, что машина уже не скатит­
ся дальше, он выпрямился и с минуту постоял, дрожа
и задыхаясь.

- Ах, ты! .. -выкрикнул он наконец.

Она весело захохотала в ответ, без страха, без стыда,
без заботы. Подойди кто-нибудь в эту минуту, ему бы
и в голову не пришло, что это она- виновница проис­

шествия; она смеялась, как ребенок, которому сошла

с рук невинная шалость.
- А, испутался, испугался!- дразнила она Дика.­
Не хочешь умирать!
Ее слова звучали с такой убедительной силой, что Дик
на мгновение усомнился: может быть, он и в самом деле
испытал страх за себя? Но тут он увидел бледные, рас­
терянные лица детей, и ему захотелось размозжить ска­
лившуюся перед ним маску.

Выше на лесистом склоне белела гостиница; по авто­

мобильпой дороге до нее было с полкилометра пути, по
прямиком в гору не больше ста ярдов.
- ВозьмиТопсиза руку,- сказал сыну Дик,- только
держи покрепче- и взбирайся вверх, вон там есть тро­
пка, видишь? Когда придете в гостиницу, скажешь: « La
voiture Diver est cassee » 1• И пусть кто-нибудь сейчас же
спустится сюда.

Лапье, не понимая, что произошло, но угадывая что-

то необычное и страШное, спросил:
- А ты что будешь делать, Дик?
- Мы останемся здесь, около машины.
Уходя, никто из детей не оглянулся на мать.

1 У Дайвсров <:.~~омалась машина ( фр.).

201
 - Осторожнее переходите дорогу!-крикнул вдогон­
ку Дик.- Гляньте налево, потом направо!
Оставшись одни, оп и Николь посмотрели друг на
друга в упор, точно яркий свет вспыхнул в окнах двух
противоположных домов. Потом Николь, не торопясь,
вынула из сумочки зеркальце и поправила растрепавшие­

ся волосы на висках. Дик перевел глаза на склон, по

которому карабкались дети; когда они скрылись в сосно­
вой чаще, он обошел свой «рено», соображая, значитель­
ны ли повреждения и как вытащить машину наверх, на

дорогу. По примятой траве можно было проследить

зигзагообразную трассу их спуска. Дик не чувствовал
гнева, ему только было невыносимо противно.
Через несколько минут прибежал хозяин гостиницы.
- Боже мой! Как это случилось- вы что, ехали на
очень большой скорости? Повезло вам! Если бы не это
дерево, машина просто свалилась бы вниз.
Присутствие Эмиля, такого реального в своем черном
фартуке, с каплями пота на пухлом лице, вернуло Дику
душевное равновесие. Он жестом показал Николь, что
хочет помочь ей выбраться из машины; но она, не дожи­
даясь помощи, перепрыгнула через борт, упала было,
поскользнувшись на склоне, но тотчас же встала на ноги.
Видя, как Дик с хозяином силятся поднять машину, она
вызывающе вздернула подбородок. Но Дик усмотрел
в этом благоприятный знак и сказал ей:
- Ступай к детям, Николь, и дожидайся вместе
с ними.
Только после ее ухода он спохватился-ведь в гости­
нице она легко достанет коньяк, которого так добива­
лась. Не стоит надрываться, сказал он Эмилю, приедет из
юmники шофер с другой машиной и вытянет эту на
буксире. И они оба поспешили в гостиницу.

XVI

Я хочу уехать,-сказал он Францу.-На месяц, на

полтора, сколько будет возможно.
- Конечно, уезжайте, Дик. Ведь мы так и уговарива­
лись с самого начала-вы сами ни разу не захотели
оставить клинику. Если вы с Николь ...
- Я не поеду с Николь. Я хочу уехать один. Послед­
няя история меня доконала. Если мне удается поспать
хоть два часа в сутки, это одно из чудес Цвингли.

202
 - Вы хотите отдохнуть от нее?
- Я хочу отдохнуть от самого себя. Как вам жажется,
управитесь вы без меня, если я поеду на берлинский съезд
психиатров? Вот уже три месяца Николь вполне спожой­
на, и она привязалась к сестР<:,, которая за ней ухаживает.
Господи, Франц, вы единственный человеж на свете, к ко­
му я могу обратиться с такой просьбой.
Франц неопределенно хмыкнул-кто знает, может
быть, и ему надоест :когда-нибудь думать только об
интересах своего компаньона.

Через неделю Дик приехал на Цюрихский аэродром

и сел в самолет, отправлявшийся в Мюнхен. Только когда
большая машина взмыла в синюю высь, оп почувст­
вовал, как велика его усталость. Оп откинулся в кресле,
весь отдавшись блаженному ощущению покоя, не желая
ни о чем думать,- пусть больные болеют, моторы ревут,
а летчик ведет самолет, как положено. На съезде он не
собирался бывать; ему все было известно заранее­
Блейлер и старший Форель сделают доклады, которые
можно потом прочесть дома, затем некий американец
расскажет ·о том, как он успешно лечит dementia praecox 1
удаленьем зубов или прижигапьем миндалин, и все будут
слушать с насмешливо-почтительным интересом-еще
бы, ведь Америка так могущественна и так богата. Кро­
ме этого американца, будут и другие-рыжий Шварц
с ликом святого и с неистощимым терпением, позволя­
ющим ему раздваиваться между Старым и Новым Све­
том, и десятка два похожих на висельников врачей-ком­
мерсантов, приехавших частью для повышения престижа,
что поможет ухватывать лакомые кусочки в судебно­
психиатрической практике, частью чтобы набраться но­
вейших софизмов и потом пускать их в дело, тем спо­
собствуя смешению реальных и мнимых ценностей. Бу­
дут также циничные латиняне и какой-нибудь ученик
Фрейда из Вены. Единственным, кого стоило бы послу­
шать, будет великий Юнг, выдержанный, неутомимый,
лепсо переходящий от дебрей антропологии к неврозам
у детей школьного возраста. Тон па съезде сперва станут
задавать американцы, и все пойдет как в каком-нибудь
Ротари-клубе, потом скажется более крутой ~вропейс:кий
замес, а под конец американцы выложат свой главный

1 Раннее слабоумие (лат.).

203
:козырь- объявят о колоссальных пожертвованиях и сти­
нендиях, об открытии новых больниц и институтов, и пе­
rед лицом всемогущих цифр европейцам останется толь­
ко смиренно стушеваться. Но он всего этого не увидит .
Самолет огибал Форарльбергские Альпы, и Дик идил­
лически наслаждался видом швейцарских деревень. Их
неизменно было пять или шесть в поле зрения, каждая
с церковью посередине. С высоты все на земле казалось
просто, как просто все при игре в куклы или солдатики,
даже если это игра в войну.Так, должно быть, смотрят па
мир отставные полководцы и государственные деятели,

да и рядовые люди, удалившиеся от дел. Во всяком

случае, это была хорошая форма отдыха.
Англичанин, сидевший через проход, попробовал за­
вязать с Диком разговор, но Дик в последнее время
испытывал неприязнь к англичанам. Англия напоминала
ему богатого барина, который вернулся домой после
бурного кутежа, и так как у него нечиста совесть перед
домашними, он спешит непринужденно поболтать с каж~
дым из них; по всем понятно, что ему просто нужно

вернуть себе самоуважение, чтобы вновь почувствовать

себя хозяином в доме .
У Дика было с собой несколько журналов,.:..... что на­
шлось в аэродромном киоске: «Сенчюри», «Моушн Пик­
чер)>, «L'Illustration», «Fliegende BHitter», но читать ему не
хотелось. Приятнее было мысленно спускаться в проплы­
вавшие внизу деревушки и здороваться с местными жите­

лями. Он отсиживал там церковные службы, как когда-то

отсиживал их в приходекой церкви отца в Буффало,
пахнувшей накрахмаленной плесенью воскресных наря­
дов . Он внимательно слушал евангельские премудрости,
умирал на кресте и был предан погребению в уютной
церквушке и, как когда-то, мучительно колебался под
взглядом соседки по скамье, положить ли пять центов
или десять на тарелку для сбора пожертвований.
Англичанин вдруг опять обратился к нему с какой-то
расхожей фразой, после чего попросил журнал почитать.
Дик с радостью отдал ему все четыре, а сам стал думать
о предстоящем ему путешествии. Застегнув свою куртку
из ворсистой австралийской шерсти,- волк в овечьей
шкуре!- он со вкусом рисовал себе непорочную синь
Средиземного моря, землю под оливами, спекшуюся на
солнце, крестьяночку из-под Савоны с румянцем, ярким,
:к<.1к раскраска буквиц в старинном католическом требни­
ке. Он возьмет ее на руки и утащит через _ границу ...

204
 ... но тут же он ее бросил- скорей дальше, к островам
Греческого архипелага, к мутным волнам незнакомых
гаваней, к девушке, затерявшейся на чужом берегу, к луне
из народных песен. Память Дика хранила много всякого
хлама из мальчишеских лет. Но за всей этой пестрой,
сумбурной дребеденью никогда не угасал факел мучи­
тельно бьющейся мысли.

XVII
Томми Барбан был героем, Томми был властителем
дум- Дик набрел на него на Мариенплац в Мюнхене,
в одном из тех кафе, где играют в кости «по маленькой» на
плетеных узорчатых скатертях и в воздухе звон звенит от

политических сnоров и шлепанья по столу игральных карт.

Томми, сидя за столиком, оглушал собутыльпи.ков
раскатами боевого хохота: «Умбу-ха-ха! Умбу-ха­
ха!)) Как правило, он пил немного; его главная сила была
в бесстраиm:и, и приятели всегда немного побаивались
его. Недавно польсжий хирург удалил ему восьмую часть
черепной коробки; кость еще не срослась под волосистым
покровом, и самый хилый из посетителей кафе легко мог
убить его одним щелчком свернутой в жгут салфетки.
- ...знакомьтесь: князь Челищев ...- Это был седой,
потрепанный русский лет пятидесяти.- ... мистер Мак­
киббен ... мистер Хэннан ...
Хэннан, вертлявый, кругленький, с черными глазками,
поблескивавшими из-под черной курчавой шевелюры­
добровольный шут компании,-сразу же сказал Дику,
который протянул было руку, чтобы поздороваться:
- Э, нет, нет-вы мне раньше скажите, что у вас за
шашни с моей тетушкой?
Простите, я ...
- То-то, что вы. И вообще, какая нелегкая принесла
вас в Мюнхен?
- Умбу-ха-ха!-засмеялся Томми.
- Ведь, наверно, у вас есть свои тетки? Вот и не
зарьтесь на чужих.
Дик улыбнулся, а Хэннан уже переменил фронт:
-Не желаю я больше слушать про теток. Может, вы
это просто для отвода глаз. В самом деле, приходит
человек, никто его знать не знает, а он с ходу начинает
плести небылицы о тетках. А вдруг вы какой-нибуль
злоумышлеmшк?

205
 Томми еще посмеялся, потом сказал добродушно, од­
нако реur:ителъно:
- Ладно, хватит, Карли. Садитесъ, Дик, и расска­
зывайте. Как вы, как Николь?
Никто из этих людей не был ему нужен, никто не
внушал особой симпатии- он просто отдыхал здесь,
готовясь к новым сражениям; так опытный спортсмен
экономит силы перед решающей схваткой, лишь по необ­
ходимости отражая удары, тогда как другие, помельче,
даже в момент передышки не умеют освободиться от
изматывающего нервного напряжения .

Хэннан, все еще не уrомонившийся, пересел за стояв­

шее рядом пианино и стал брать рассеянные аккорды,
время от времени свирепо оглядываясь на Дика и ry дя:
«Ваши тетки!», потом спел по нисходящей гамме:
«А я и не говорил «тетки»-я сказал-«щетки».
- Ну рассказывайте же,-повторил Томми.-Что-то
вы ...- он не сразу подыскал слово,- ...посолиднели, что

ли; не такой денди, как бы;m.

Дику в этом замечании почудился злопыхательный
намек, будто его жизненная энергия идет на убыль;
и в ответ он уже собрался съязвить по поводу костюмов
Томми и князя Челищева; костюмы были столь причуд­
ливого покроя и расцвепи, что делали их похожими на
парочку хлыщей из тех, что прогуливаются по Бийл­
стрит воскресным утром. Но князь опередил его.
- Я вижу, вы разглядываете наши костюмы,-ска­
зал он.- Мы, знаете ли, только что из России.
- А костюмы нам шил в Польше придворный порт­
ной,- подхватил Томми.-Да, да, я не шучу-личный
портной Пилсудского .
- Вы что, были в туристской поездке?- спросил
Дик.
Оба расхохотались, и князь довольно бесцеремонно
хлопнул Томми по плечу.
- Вот именно- в туристской поездке. В продолжи­
тельной туристской поездке. Проехали по всем Россиям.
И не как-нибудь, а с помпой.
Дик ждал объяснения . Оно было дано мистером Мак­
киббеном- в двух словах:
Они бежали.
- Так вы сидели там в тюрьме?
- Я сидел,- сказал князь Челищев, уставясь на Дика
пустыми желтыми глазами.- Верней, не сидел, а скры­
вался.

206
 - Наверно, пелепсо вам было выбраться за границу?
- Да, трудности были. Пришлось застрелить трех
красноармейцев-пограничников. Двух застрелил Том­
ми ... -Он показал два пальца-манера французов.- Од­
ного я.
- Вот это для меня как-то непонятно,-сказал ми­
стер Маккиббен.- Почему, собственно, они не хотели вас
выпустить?
Хэпнап повернулся на табуретке спиной к пианино
и сказал, подмигивая остальным:
- Мак думает, марксисты-это те, кто учился
в школе святого Марка.
Последовал рассказ, выдержанный в лучших традици­
ях жанра: старый аристократ девять лет живет под чужим
именем у своего бывшего лакея и работает в государ­
ственной пекарне; восемнадцатилетняя дочка в Париже
знакомится с Томми Барбаном ... Дик слушал и думал про
себя, что три молодые жизни- непомерно большая цена
за этот мумифицированный nережиток прошлого.
Зашел разговор о том, страшно ли было Челищеву
и Томми.
- В холодные дни- да,- сказал Томми.- Холод
всегда нагоняет на меня страх. Мне и на войне было
страшно в холодные дни.
Маккиббен встал.
- Мне пора. Я завтра с утра на машине уезжаю
в Инсбрук с женой, детьми и- и гувернанткой.
- Я тоже еду в Инсбрук завтра,- сказал Дик.
- Да ну?- воскликнул Маккиббен.- Знаете что, еде-
мте с нами. У меня большой «паккард», а нас совсем
немного- жена, дети, я сам и- и гувернантка.
- К сожалению, я никак ...
- Собственно, она не совсем гувернантка,- продол-
жал Маккиббен и nочти умоляюще посмотрел на Дика.­
Между прочим, жена знакома с вашей свояченицей, Бэби
Уоррен.
Но Дик проявил твердокаменную стойкость.
- Я сговорился ехать вместе с двумя знакомыми.
- А-а.- Макжиббен явно был опечален.- Что ж,
в таком случае до свидания.- Он отвязал двух чисто­
кровных жесткошерстых терьеров от ножки соседнего
стола и собрался уходить. Дик мысленно нарисовал себе
картину: битком набитый «паккард», громыхая, катит по
дороге в Инсбрук с супругами Маккиббен, их детьми, их
чемоданами, тявкающими псами и- и гувернанткой.

207
 - В газете сказано, что им известно имя фактиче­
ского убийцы,- услышал он голос Томми.- Но посколь­
ку это случилось в подпольном кабачке, родственники
просили не называть никаких имен.
- Заботятся о семейной чести.
Хэннан взял на пианино громкий аккорд, чтобы при­
влечь к себе внимание.
- На мой взгляд, и .ранние его опусы- не бог весть
что,- сказал он.- Даже если не говорить об европейцах,
в Америке тоже найдется десятка два музыкантов, кото­
рые пишут так же, как писал Норт.
Только сейчас Дик понял, что разговор идет об Эйбе
Норте. ·
- Да, но разница в том, что Эй б был первым,- ска­
зал Томми .
- Чепуха ,- упорствовал Хэннан .- Это друзья рас­
трубили, что он великий музыкант, чтобы как-нибудь
оправдать его беспробудное пьянство.
- О чем вы говорите?-спросил Дик.- Что ~ Эй-
бом? Какая-нибудь неприятность?
- Вы разве не читали сегодня «Геральд»?
-Нет. .
- Эйб умер. Его избили в пьяной драке, в каком-то
пью-йоркеком притоне. Он кое-как дополз к себе в Рэкет­
клуб и там умер.
- Эйб Норт?
- Да. В газете сказано .. .
- Эйб Норт?-Дик привстал .- Он умер? Это правда?
Хэннан повернулся к Маккиббену.
- Вовсе он не в Рэкет-клуб приполз умирать, а в Гар-
вардекий .клуб . Он никогда не состоял в Рэкет-клубе.
- Но так сказано в газете,- настаивал Маккиббен.
- Значит, газета ошиблась. Я вам точно говорю .
... Избили в пьяной драке, и он умер ...
- Да я всех членов Рэкет-клуба знаю наперечет,­
говорил Хэннан.- Наверняка это был Гарвардекий клуб.
Дик в.ышел из-за стола. Томми тоже. Князь Челищев
очнулся от каких-то смутных раздумий ни о чем,- быть
может, о том, удастся ли ему выбраться из России,­
вопрос, занимавший его так долто, что он все еще не мог
его позабыть. Увидев, что Дик и Томми уходят, он по­
брел вслед за ними .
.. Эйб Норт умер, избитый в пьяной драке ...
В отель Дик шел как во сне. Томми шагал рядом
и говорил без умолку.

20S
 - Мы уедем в Париж, как только будут готовы
костюмы, которые мы тут заказали. Я собираюсь занять­
ся маклерским делом, не могу же я в таком виде явиться

на биржу. У вас в Америке теперь все наживают милли­

оны. Вы в самом деле уезжаете завтра? Нам даже не
удастся провести с вами вечер. У князя тут в Мюнхене
когда-то была дама сердца. Он к ней позвонил, но оказа­
лось, что она пять лет назад умерла, и сегодня мы

обедаем у ее дочерей.
Князь кивнул головой.
- Может быть, я устрою, чтобы доктор Дайвер тоже
получил приглашение.

- Нет, нет,-поспешил отказаться Дик .

Он спал крепким сном без сновидений; разбудили его
звуки траурного марша под окном. По улице тянулась
длинная процессия: военные в полной форме, в знакомых
касках образца 1914 года, тучные старики во фраках
и цилиндрах, бюргеры, аристократы, простой народ. Это
местное общество ветеранов войны шло возлагать венки
на могилы павших. Шествовали неторопливо и чинно­
дань почета былому величию, утраченной силе, забывше­
муся горю. Лица были официально скорбны, но у Дика,
г лядевшего из окна, вдруг сдавило горло тоской об умер­
шем Эйбе и о собственной молодости, которая уже де·
сять лет как прошла.

XVIII

Он приехал в Инсбрук уже на исходе дня, отправил

чемоданы в отель, а сам пошел слоняться по городу
Коленопреклоненный император Максимилиан молился
в лучах закатного солнца над оплакивавшими его брон­
зовыми подданными; четверо начинающих иезуитов

с книгами в руках расхаживали по алле'е Университетско­

го парка. Потом солнце село, и мраморные свидетельства
былых осад, юбилеев, бракосочетаний быстро зятЯпул
сизый сумрак. Дик съел Erbsen-Suppe 1 с кусочками
Wiirstchen 2, выпил четыре порции пильзенекого пива
и отказался от устрашающего десерта, известного под

названием Kaiser-Schmarren 3 •

1 Го).ilоховый суп (11ем.)

2 Сосисок (иел-1.)
J Забава кайзера (11ем. )

209
 Горы нависли над самым городом, и все-таки Швейцария
была далеко. И Николь была далеко. Вечером, гуляя по саду
отеля, он думал о ней отрешенно и нежно, с любовью к ее
лучшему «Я». Ему вспомнилось, как однажды она прибежа­
ла к нему по росистой траве в леrких туфельках, промокших
насквозь. Стала на его ноги, примостилась поудобнее
и подняла к нему лицо, точно книгу, раскрытую посередине.

- Ты меня сейчас очень любишь, да?-прошептала

она.-Я не требую, чтобы ты всегда любил меня так, но
я прошу тебя не забывать этот вечер. Где-то в глубине
самой себя я всегда буду такая, как я сейчас.
А он убежал от нее, спасая себя,- вот о чем оп думал,
гуляя по темному саду. Он себя потерял, кто знает, когда,
в какой именно час, день, неделю, месяц или год. Когда­
то он умел проникать в суть вещей, решать самые слож­
ные уравнения жизни, хак простейшие сл}"'аи простсйших
болезней. Но за годы, прошедшие с тоrо дня, когда он
впервые увидел Николь на Цюрихском озере, и до встре­
чи с Розмэри, эта способность притупилась в нем .
. Пример отцовской борьбы за существование в нищен­
ских церковных приходах научил его, по природе чуждого

стяжательству, ценить деньги. Если б еще тут играло

роль естественное стремление к твердой почве под нога­
ми, но никогда -ьн не был так уверен в себе, так внутренне
независим, как в пору своей женитьбы на Николь. И тем
не менее его купили, как gigolo 1, и каким-то образом он
допустил, что весь его арсенал оказался упрятанным

в уорреновских сейфах.
«Нужно было составить брачный договор по европей­
скому образцу, но не все еще потеряно. Восемь лет я по­
тратил зрЯ, пытаясь на}"'ить богачей азбуке человеческой
порядочности, но отчаиваться рано. У меня еще много
неразыгранных козырей на руках».
Он бесцельно бродил между побуревшими розовыми
кустами, окаймленными влажным папоротником, смутно
клубящимся в темноте. Вечер был теплый для октября,
но Дику не было жарко в плотной твидовой куртке,
застегнутой у ворота на резиновую петельку. От черного
дерева отделилась женская фигура, и он догадался, что
это та девушка, которую он, выходя, обогнал в вестибю­
ле отеля. Он был влюблен сейчас во всех красивых жен­
щин, которых встречал, в их силуэты, темнеющие вдали,

в их тени на стенах.

1 Платный танцор в дансинге (фр.).

210
 Девушха стояла спиной х нему, любуясь паиарамой
городсхих огней. Он чиркнул спиЧI<ой, в расчете, что она
оглянется на звук, но она не шевельнулась .
.. .Что
это, призыв? Или, напротив, знак небрежения?
Он долго прожил вдали от мира простых желаний
и чувств, и это делало его неуверенным и нерешитель­
ным . Может быть, у завсегдатаев тихих хурортов есть
особый код, по которому они находят друг друга?
... Что, если от него ждут следующего хода? Ребенок,
встретив другого, незнакомого ребенка, улыбается ему
и говорит: «Давай играть вместе».
Он шагнул ближе, тень качнулась в сторону. Вот
сейчас его осадят, как блудливого юнца-барабаiiiЦИКа из
слышанного когда-то рассказа. Сердце громко билось от
близости не изученного, не подвергнутого анализу, не
nрепарированного, не получившего научного объяснения.
Вдруг он отвернулся, и тотчас же девушка зашевелилась
тоже, нарушив узор черной листвы, частью которого
была, обогнула скамейку и неторопливым, но решитель­
ным шагом nошла к отелю.
Наутро Дик с двумя альпинистами и с проводником
начали восхождение на Бирккаршпитце. Приятно было,
когда высокогорные пастбища остались позади и звон
колокольцев доносился откуда-то снизу. ДИIС заранее
nредвкушал ночлег в горной хижине, ему правилось уста­
вать, правилось подчиняться проводнику, он наслаждал­

ся тем, что никто здесь его не знает. Но к середине дня

погода переменилась , повалил мокрый снег, nотом nо­
шел град, в горах грохотал гром. Дик и один из аль­
пинистов хотели идти дальше, но nроводник воспроти­

вился. Пришлось, скользя и оступаясь, спускаться назад

в Инсбрук, с тем чтобы наутро снова отправиться в путь.
После обеда с бутылкой терпкого местного вина
в I'Iустом ресторане Дика вдруг охватило непонятное
волнение,- непонятное, пока он не вспомнил вчерашний
эпизод в саду. Перед ужином он опять повстречал ту
девушку в вестибюле, и на этот раз она окинула его явно
одобрительным взглядом, но ему тоскливо подумалось:
«А зачем? В свое время я мог бы иметь столько хоро­
шеньких женщин, только выбирай,-но зачем затевать
все это сейчас? Когда от прежних желаний остался лишь
огарок, лишь бледная тень. Зачем?>)
Воображение несло его дальше, но былой аскетизм,
заставивший отвыкнуть от многого, одержал верх.
«Черт, вернись я на Ривьеру, я хоть завтра могу сойтись

211
с Джейнис Карикаменто или с маленькой Уилбурхэйзи .
Только стоит ли осквернять nамять этих лет nодобной
.цешевкой?))
Но волнение его не улеглось, и с веранды он ушел
к себе наверх, пораэмыслить без nомех. Одиночество,
физическое и душевное, nорождает тоску, а тоска еще
усиливает одиночество.
В раздумье он ходил по комнате взад и вnеред,
nоnутно раскладывая еще сырую одежду на чуть темых
радиаторах отопления. На глаза вдруг nоnалась теле­
грамма Николь- она каждый день телеграфировала ему,
где бы он ни находился. Телеграмма nришла еще nеред
ужином, но Дику не захотелось ее расnечатывать, может
быть, тоже из-за вчерашнего. Вскрыв теnерь конверт,
он нашел в нем телеграмму из Буффало, nереелаиную
через Цюрих:

Ваш отец тихо скончался сегодня вечером

Холме

Острая боль пронизала его, заставила напрячь все

силы соnротивления; какой-то ком образовался в животе
и, нарастая, nодкатил к самому горлу.
Он nеречитал известие еще раз. Потом сел на кровать,
тяжело дыша, с остановившимся взглядом, еще не от­

делавшись от эгоистической мысли, сразу nриходящей

в голову детям, когда они узнают о смерти родителей:
а как отзовется на мне nотеря самой ранней и самой
надежной защиты в жизни?
Когда миновала эта атавистическая вспьПIIка, он
оnять зашагал по комнате, nорой останавливаясь, чтобы
заглянуть в телеграмму. Холме чисfiИлся nомощником
отца, но на деле уже лет десять был фактическим настоя­
телем nриходекой церкви.
Отчего он умер? От старости- ему было семьдесят
nять. Он nрожил долгую жизнь. Грустно, что он умер
совсем одиноким, nережив и жену, и всех своих братьев
и сестер. Оставались какие-то родственники в Виргинии,
но они были бедны и не смогли приехать на Север, вот
Холмсу и nришлось nодnисать телеграмму своим име­
нем. Дик любил отца- он и nо ныне в затруднительных
случаях старался nредставить себе, как бы отец рассудил
и nоступил на его месте. Родился Дик вскоре после того,
как одна за другой умерли две его сестры, и отец, onaca-
212
stcь, как бы мать не избаловала единственного оставшеrо­
оl ей ребенка, с самого начала взял на себя заботу о его
нравственном воспитании. Сил у него и тогда уже было
немного, но он сумел оказаться на высоте задачи.

В летние дни отец с сыном ходили ин о г да вместе

в город чистить ботинки- Дик в накрахмаленном полот­
няном матросском костюмчике, отец в своем ладно скро­

шном пасторском сюртуке. Дик был красивый мальчу­

ган, и отец гордиЛСS:I им. Он внушал Дику то, что сам
:шал о жизни,- большей частью простые и незыблемые
истины, житейские правила, почерпнутые из священниче~
ского обихода. «Как-то раз, я тогда только что принял
луховное звание, сл училось мне попасть в один дом

в чужом городе. Вхож у в переполненную народом гости­

ную и не знаю, кто же тут хозяйка дома. Среди гостей
нашлись кое-какие знакомые, но я не стал никого спраши­

uать, а прямо подошел к седой даме, сидевшей в глубине

комнаты у окна, и представился ей. После этого у меня
там завелось много друзей».
Рассказывалось подобное от чистоты сердца- отец
всегда знал себе настоящую nену и на всю жизнь сохранил
гордость, унаследованную от двух вдов , воспитавших его

в убеждении, что нет больших достоинств, чем мужество,

честность, учтивость и природное влечение к добру .
Небольшое наследство после жены отец твердо считал
достоянием сына и все годы его учения в школе и в меди­

цинском колледже аккуратно присылал ему раз в три

месяца чек на причитающуюся сумму. Он был из тех,

о ком в позолоченный век говорили не допускающим
возражений тоном: «Человек он порядочный, но без изю­
минкИ>~ .
. . .Диr;:
послал за газетой и, продолжая свое хождение
из угла в угол, выбрал подходящий по времени трансат­
лантический рейс. Потом заказал телефонный разговор
с Николь через Цюрих . В ожидании разговора он многое
передумал и вспомнил, искренне жалея о том, что не

всегда жил так безупречно, как собирался жить.

XIX

Целый час выраставший перед глазами Нью-Йорк­

ский порт, блистательный фасад родины, на этот раз
показался Дику торжественно печальным, оттого что
неотделим был от горя, причиненного ему смертью отца ..

213
Но когда он сошел на берег, это чувство исчезло и боль­
ше не возвращалось-ни на улицах, ни в отелях, ни
в поездах, мчавших его сперва в Буффало, а оттуда на юг,
в Виргинию, вместе с отцовским гробом. Только когда
потрепанный местный поезд потащился по суг липку
Уэстморлендского мелколесья, Дих вновь ощутил свою
причастность ко всему, что его окружало; знакомой была
звезда, которая первой зажглась в небе, холодный свет
луны над Чизапикским заливом; ему слышался скрип
шарабанных колес, безобидная праздная болтовня, ла­
сковый плеск воды в первобытных медлительных речках
с ласковыми индейскими именами.
На следующий день тело отца опустили в могилу
среди сотен Дайверов, Хантеров и Дорси. Было утеши­
телЬно, что он останется тут не один, а в кругу своей
многочисленной родни. Насыпали невысокий холмик
и по бурой рыхлой земле разбросали цветы. Ничто боль­
ше не связывало Диха с этими местами, и он не думал,
что когда-нибудь вернется сюда. Он опустился на колени.
Он знал людей, которые лежали здесь, крепких, жилис­
тых, с горящими голубыми глазами, людей, чьи души
вылеплены были из новой земли во тьме лесных чащ
семнадцатого столетия.
- Прощай, отец,- прощайте, все мои предки.

Когда вступаешь на пире океанского порта, ты уже не

здесь и еще не там. Все ходит ходуном под длинным
желтым навесом, гулко отражающим звуки. Шумит-гре­
мит погрузка и посадка, дребезжат краны, а в воздухе уже
тянет соленым запахом моря. Все бегут и торопятся, хотя
времени довольно. Прошлое, твердь земная, уже позади;
будущее в разинутой пасти над трапом судна; суматош­
ная толкотня в проходе-беспокойное настоящее.
Но наконец ты на борту, и картина мира проясняется,
вжимаясь в тесные рамки. Теперь ты- гражданин госу­
дарства поменьше Андорры, где все может случиться.
У помощников судового эконома лица вытянутые или
кривые- как и каюты; путешественники и провожающие
смотрят презрительно . Но вот слышны громкие, надрыв­
ные свистки, все вокруг сотрясает могучая дрожь, и суд­

но, плод человеческой мысли, уже в движении. Скользит

мимо пире вместе с mодьми на нем; на миг судно I(ажется
случайно отколовшимся куском пирса-но берег все
дальше, уже не разглядеть лиц и не расслышать голосов,

214
только какие-то пятна маячат вдали. Шире раздвигаются
края гавани, и параход выw1ывает в оперытое море.
Самым ценным грузом на борту этого парахода был,
но утверждению газет, Элберт Маккиско. Маккиска во­
шел в моду. Его романы были подделкой под творения
лучших современиых писателей-обстоятельство, кото­
рое не должно остаться недооцененным; к тому же все,

позаимствованное у друrнх, он умел основательно раз ­

воднить и опошлить на радость многим читателям, вос­

торгавшимся тем, как легко поивмать его. Успех пошел
ему на пользу, сбив излишнюю спесь. Он хорошо знал
себе цену-понимал, что по части энергии может оста­
вить позади многих, куда более одаренных, и твердо
решил извлечь из своего успеха все, что возможно .

«Я еще ничего не сделал,- рассуждал он.- Я знаю, что

настоящего таланта у меня нет. Но если я буду nисать
кннгу за книгой, может быть, однажды и напишу что­
tmбудь стоящее)). Что ж, рекордные прыжки удавалось
совершать и с менее прочных трамплинов. Прошлые
унижения были позабыты. В сущности, nсихологической
основой его успеха послужила дуэль с Томми Барбаном;
после нее, особешю когда некоторые подробности стер.лись
из nамяти, он значительно вырос в собственных глазах.
Дика он заметил среди других пассажиров на второй
день nлаванья, сперва недоверчиво оглядел его издали,

потом nодошел, дружелюбно nредставился и сел рядом.

Дюс отложил книгу, которую читал; не попадобилось
и нескольких минут, чтобы разглядеть nронешедшую
в Махкиска перемену, и этот новый Маккиско, свободный
от раздражающего чувства неполноценности, даже показал­

ся ему занятным собеседником. Круг «познаний» Макквеко

был шире, чем у Гете,- забавно было слушать бесчислен­
ные нехитрые комбинации слов, которые он выдавал за
собственные мысли. Знакомство завязалось; они часто
завтракали и обедали вместе. В качестве почетного гостя,
Макквеко с супругой nриглашен был сидеть за столом
капитана, но, как он с нарождающимся снобизмом объяс­
нил Дику, ему «действовала на нервы вся эта компания».
Вайолет стала шикарной дамой, щеголяла в туалетах
от знаменитых couturieres 1 и без конца наслаждалась
маленькими открытиями, которые благовоспитанные де­
вицы успевают сделать до двадцати лет. Могла бы
и она своевременно кой-чему научиться у матери, но

1 Портних (фр.)

215
формирование ее личности происходил о главным об­
разом в дешевых кинотеатряках Айдахо, и для матери
не оставалось времени . Теперь она принадл ежала к «из­
бранному обществу»- включавшему еще несколько
миллионов человек-и была вполне счастлива, хоть
муж до сих пор . без стеснения на нее цыкал, когда
ее наивность чересчур уж била в глаза.
Маккиска сошли в Гибралтаре. На следующий вечер
в Неаполе, по дороге из отеля на вокзал, Дик в автобусе
разговорился с пожилой американкой, путешествовавшей
с двумя дачерьми-они приехали на том же пароходе .

У всех трех был такой жалкий, растерянный вид, что оп

возгорелся желанием им помочь- а может быть, сыг­
рать роль благодетеля. В поезде он их всячески старался
· развеселить, рискнул предложить вина за ужином и радо­

вался от всего сердца, замечая в них первые признаки

возрождающегося самодовольства. Он так щедро сыпал
расхожими комплиментами, что сам готов был поверить
в то, что говорил, тем более что для большего успеха
своей выдумки пил бокал за бокалом- а дамы так и тая­
ли, восхищенные привалившим им счастьем . Он расстал­
ся с ними, когда уже брезжил рассвет, а поезд в тряске
и грохоте мчался от Кассина к Фрозиноне. Утром поезд
пришел в Рим, и после эксцентричного по-американски
прощанья на вокзале Дик, несколько утомленный, поехал
в отель «Квиринал».
У конторки портье он вдруг оглянулся и застыл точно
вкопанный. Как будто он выпил, и вино, горячей волной
разлившись по телу, ударило в голову,-он увидел ту,

кого надеялся увидеть здесь; ради кого проехал через все

Средиземное море.
В эту самую минуту Розмэри тоже увидела его и обра­
довалась, не успев удивиться; растерянно глянула на свою
спутницу и, тут же позабыв о ней, бросилась вперед. Дик
ждал, вытянувшись в струну, почти не дыша . Лишь когда
она была уже совсем близко, красивая новой, ухоженной
красотой, точно холеная молодая лошадка с лоснящими­
ся боками и начищенной сбруей,- он очнулся от оцепене­
ния; и все-таки это произошло слишком быстро, он толь­
ко и смог, что попробовать скрыть свою усталость. В от­
вет на ее открытый, сияющий взгляд он разыграл
неуклюжую пантомиму, которая должна была означать:
«Как, это вы? Вот уж кого не ожидал встретить».
· Ее затянутые в перчатки руки накрыли его руку, лежа­
вшую на конторке .

216
 - Дик! Мы здесь снимаем «Былое величие Рима»,­
вернее, считается, что снимаем; в любой день мы можем
уехать.

Он пристально смотрел на нее, надеясь, что, смущен­

ная этим взглядом, она не заметит его небритых щек, его
несвежей, измявшейся за ночь сорочки. По счастью, она
торопилась.

- Мы рано начинаем, потому что к одиннадцати уже

наползает туман. Позвоните мне после двух, хорошо?
Наверху, в своем номере, ДИI< понемногу пришел в се­
бя. Он позвонил портье, чтобы его разбудили ровно
в двенадцать, быстро разделся и буквально опрокинулся
в сон.

Звонка портье он не услышал, но в два часа проснулся

сам, выспавшийся и отдохнувший. Распаковав чемоданы,
отправил костюмы в утюжку и белье в стирку. Потом
побрился, полежал с полчаса в теплой ванне и позавт­
ракал. Via Nazioпale уже была затоплена солнцем, и,
чтобы впустить его в комнату, он слегка раздвинул
портьеры на окнах, звякнувшие старинными бронзовыми
кольцами. Дожидаясь, когда принесут костюм из утюж­
ки, он развернул «Коррьере делла сера>> и с удивлением
узнал о выходе «una novella di Sainclaiг Lewis «Waii-Street»
nella quale autore analizza la vita sociale di una piccola citta
Americana» 1• Потом стал думать о Розмэри.
Думалось попачалу туго. Она была молода и очарова­
тельна, но то же самое можно было сказать о Топси.
Вероятно, за эти четыре года у нее были любовники, и,
вероятно, она любила их. Никогда ведь не можешь ска­
зать с уверенностью, какое место занимаешь в чужой
жизни. Но понемногу из всей этой невнятицы выкристал­
лизовалось одно-его собственное чувство. Ничто так не
подстегивает в отношениях, как желание сохранить их
вопреки известным уже преградам. Прошлое медленно
оживало перед Диком, и ему захотелось, чтобы бесценная
готовность Розмэри отдавать себя существовала только
для него и только замкнутая в его воспоминаниях. Он
старался отобрать в себе то, чем мог оказаться для нее
привлекательным,-теперь такого было меньше, чем че­
тыре года назад. Восемнадцать смотрят на тридцать
четыре сквозь туманную дымку юности; но двадцать два

1 ••• романа Сэнклера Льюиса «Уолл-стрит», в котором автор ана­

лизирует общественную жизнь маленького американского городка
(um.).

217
с беспощадной четкостью видят все, что относится к три­
дцати восьми. К тому же в пору их встречи на Ривьере
Дик находился в зените своей внутренней жизни; за это
время его душевный накал успел ослабеть.
Когда пришел коридорный с костюмом, Дик облачил­
ся в белую сороqку, повязал черный галстук и заколол его
булавкой с крупной жемчужиной; через другую такую
жемчужину был пропущен шнурок от пенсне. После сна
лицо его снова припяло кирпично-смуглый оттенок, при ­
обретенный за годы жизни на Ривьере. Чтобы размяться,
он сделал стойку на руках- при этом из кармана выпала
авторучка и посьшалась мелочь. В три часа он позвонил
Розмэри и был приглашен подняться · к ней в номер.
Чувствуя легкую дурноту после своих акробатических
упражнений, он зашел по дороге в бар, выпить джину
с тоником.

Привет, доктор Дайвер!

-
Только потому, что в отеле жила Розмэри, Дик сразу
узнал Коллиса Клэя. У него был тот же благополучно­
самоуверенный вид, те же толстые щеки.
Вы знаете, что Розмэри здесь?- спросил он.
Да, мы случайно встретились утром.
-
Я во Флоренции услыхал, что она сюда приезжает,
-
вот и прикатил сам на прошлой неделе. Ее теперь не
узнать-замаминуюбку больше не держится.-Он тут
же поправился:~Ну, то есть, в общем, была пай-девоч­
ка, а стала женщина как женщина,-ну, вы понимаете,

что я хочу сказать. Ох, и ·вьет же она веревки из здешiШХ

итальяшек! Сами увидите.
- Вы что, учитесь во Флоренции?
- Я? Ну да. Я там изучаю архитектуру. В вос-
кресенье еду обратно-задержался, чтобы побывать на
скачках.
Он непременно хотел приписать выпитое Диком
к личному счету, I<оторый был отв:рыт ему в баре, и Дику
немалых усилий стоило помешать этому.

хх

Выйдя из лифта, Дик долго шел по разветвленному

коридору и наконец свернул на знакомый голос, доносив­
шийся из полуотворенной двери. Розмэри встретила его
в черной пижаме; посреди комнаты стоял столик на
колесах - она пила кофе.

218
 - Вы все такая же красивая,-схазал Дик.-Даже
еще немножко похорошели.
- Кофе хотите, юноша?-спросила она.
- Мне стыдно, что. вы меня поутру видели таким
страшилищем.

- У вас был усталый вид, но вы уже отдохнули?

Хотите кофе?
- Нет, спасибо.
- Сейчас вы совсем прежний, а утром я даже на-
пугалась. Мама собирается сюда в будущем месяце, если
мы до тех пор не сорвемся с места. Она меня все спраши­
вает, не встречала ли я вас,- можно подумать, что вы
живете на соседней улице. Вы всегда иравились моей
маме- она считала, что знакомство с вами мне на
пользу.
- Рад слышать, что она меня еще помнит.
- Конечно, помнит,- заверила его Розмэри.- Очень
даже помнит.

- Я вас несколько раз видел на экране,- сказал

Дик.-Один раз сумел даже устроить себе индивидуаль­
ный просмотр «Папиной дочки».
- В этой новой картине у меня хорошая роль- если
только ее не порежут при монтаже.
Она пошла к телефону, по дороге коснувшись плеча
Дика. Позвонила, чтобы убрали столик, потом у доб но
устроилась в глубоком кресле.
- Я была совсем девчонкой, когда мы познакоми­
лись, Дик. Теперь я уже взрослая.
Вы должны мне все рассказать о себе.
- Как поживает Николь- и Ланье, и Топси?
- Спасибо, хорошо. Все вас часто вспоминают ...
Зазвонил телефон. Пока она разговаривала, Дик поли­
стал лежавшие на тумбочке книги- два романа, один
Эдны Фербер, другой Элберта Маккиско. Явился офици­
ант и увез столик; без него Розмэри в своей черной
пижаме выглядела как-то сиротливо.
- У меня гость... Нет, не очень. А потом должна
ехать на примерку костюма, и это надолго ... Боюсь, что
не выйдет ...
Она улыбпулась Дику так, будто теперь, когда столи­
ка в комнате не было, почувствовала себя свободнее,­
будто им удалось наконец вырваться из земных передряг
и уединиться в раю... -
- Ну, вот ... -сказала она.-Знаете, чем я б·ыла заня­
та последний час? Готовилась к встрече с вами.

219
 Но тут ее опять отвлек телефон. Дик встал, чтобы
переложить свою шляпу с п остели на подставку для

;,емоданов. Заметив это движение, Розмэри исnуганпо

nрикрыла рукой трубку.
- Вы хотите уйти?
-Нет.
Когда она повесила трубку на рычаг, он сказал, чтобы
как-то скреnить расползающееся время:

- Я теперь пло хо выношу разговоры, которые мне

ничего не дают.

- Я тоже,- отоз~алась Розмэри.- Вот сейчас звонил

господин, который был когда-то знаком с моей двоюрод~
ной сестрой. Вы подумайте-звонить по такому поводу!
Зов любви- как еще можно было это истолковать?
Не случайно же она засло_ня,Тiась от него какими-то
пустяками. Он заговорил, посылая ей свои слова, точно
nисьма, чтобы у него оставалось время, пока они дойдут
до нее: .
- Быть здесь, так близко от вас, и не поцеловать
вас--это очень трудно.

Они поцеловались, стоя посреди комнаты. Поцелуй

был долгий, страстный; потом она еще на миг прижалась
к нему и вернулась в свое кресло.

Было хорошо и уютно, но так не могло продолжаться

без конца. Либо вперед, либо назад. Когда снова раздал­
ся телефонный звонок, Дик пошел в альков, где стояла
кровать, лег и раскрыл роман Элберта Маккиско. Мину­
ту спустя Розмэри отошла от телефона и присела на край
кровати. .
- У вас удивительно длинные рес1шцы,-сказала она.
- Наш микрофон установлен в зале, где сейчас nро-
цсходит студенческий бал. Среди гостей-мисс Розмэри
Хойт, известная любительница длинных ресниц ...
Она зажала ему рот поцелуем. Он притянул ее и заста~
вил лечь рядом, и они целовались до тех пор, пока

у обоих не захватило дух. Ее дыхание · было легким

и свежим, как у ребенка, а губы ~1уть потрескались, но
в углах оставались мягкими.

Когда ничто уже не существовало, только путаница

тел и одежд, и сила его рук в борьбе, и нежность ее груди,
она шепнула: «Нет, сейчас нельзя. Я не могу сегодня».
Он послушно загнал свою страсть в уголок сознания:
потом, приподняв ее хрупкое тело таi:<, что она словnо бы
парила над ним в воздухе, он сказал почтц беспечным
голосом: .
220
 - Ну, не так уж это важно, детка.
Оттого что он смотрел на нее снизу вверх, у нее
сделалось совсем другое лицо, будто раз навсегда озарен­
ное луной.
- Было бы романтически оправдано, если б это слу­
чилось именно с вами,- сказала она. Вывернувшись из
его рук, она подошла к зеркалу и стала взбивать растре­
павшиеся волосы. Потом придвинула себе стул к кровати
и логладила Дика по щеке.
- Скажите мне правду о себе,- попросил он.
- Я вам никогда не говорила неправды.
- Допустим- но есть логика вещей.
Оба рассмеялись; но он продолжал свое:
- Вы в самом деле еще невинны?
- Что-о-о вы!- пропела она.- У меня было шесть-
сот сорок любовников- такой ответ вам нужен?
- Вы не обязаны передо мной отчитываться.
- Вам нужен материал для психологического иссле-
дования?
- Просто когда видишь нормальную, здоровую де­
вушку двадцати двух лет, живущую в году тысяча девять­

сот двадцать восьмом, естественно предположить, что

она уже пробовала заводить романы.

- Пробовала-только все не всерьез.
Дик никак не мог поверить. Ему только было неясно,
создает ли она между ними искусственную преrраду или

просто хочет повысить себе цену на тот случай, если

решит уступить.
- Хотите, по гуляем на Пинчио,- предложил он.
Он отряхнул :костюм, пригладил волосы. Была мину­
та, и минута прошла. Три года Дик служил для Розмэри
эталоном, по :которому она мерила всех мужчин, и не
мудрено, что он приобрел в ее глазах черты идеального
героя, возвышающегося над толпой обьпсновенных
смертных. Она не хотела, чтобы он был :как все, а встре­
тила тот же требовательный напор, словно он норовил
отнять у нее часть ее самой, положить в карман и унести.
Когда они шли по зеленому дерну среди ангелов
и философов, фавнов и водяных струй, она взяла его под
руку и долго прялаживалась и примащивалась поудоб­
нее, будто устраивалась навсегда. Сорвала на ходу веточ­
ку и разломила, но пружин:ки в ней не нашла. И вдруг,
оглянувшись на Дика, увидела на его лице то, что так
хотела увидеть. Она схватила его руку в перчат:ке и поце­
ловала, а потом стала по-ребячьи тормошить его до тех

221
пор, nока он не улыбнулся, н тогда она сама засмеялась,
н все стало хорошо.
- Я не могу провести с вами вечер, милый,- давно
обещала одним знакомым. Но если вы сnособны встать
пораньше, я вас завтра возьму с собой на съемку.
ДИJt пообедал в одиночестве, рано лег сnать, и в nоло­
вине седьмого уже ждал Розмэри в вестибюле отеля.
В машине она сидела рядом с ним, свежая; сияющая, вся
точно nронизаиная утренним соЛJщем. Они выехали через
ворота святого Себастиана на Аппневу дорогу и долго
ехали по ней, поха не увидели в стороне гигантскую
декорацию Колизея, больше, чем настоsпций Колизей.
Розмэри поручила ДИJtа высокому человеку, который
nовел его смотреть бутафорские арки, и скамьи амфитеа­
тра, и nосыnанную песком арену. Сегодня Розмэри долж­
на была сниматься в сцене, действие которой nроисходит
в темнице для узников-христиан. Они пошли к месту
съемки и увидели, как Никотера, один из многочислен­
ных кандидатов в новые Рудольфы Валентино, картинно
расхаживает nеред дюжиной «христианок», меланхоличе­
ски глядящих из-nод чудовищных наклеенных ресниц.

Прибежала Розмэри в тунике до колен.

- Смотрите nовнимательней,-шеnнула она Дику.­
Я хочу, чтобы вы мне потом сказали ваше мнение. На
черновом nросмотре все говорили ...
- Что такое черновой просмотр?
- Это когда смотрят материал, снятый накануне. Так
вот , все говорили, что вnервые у меня появилось что-то
сексуальное ...
- Я этого не замечаю.
- Где уж вам! А я верю, что nоявилось.
Никотера в своей леопардовой шкуре озабоченно за­
говорил с Розмэри, а в двух шагах от них осветитель
что-то доказывал режиссеру, опершись на его плечо. По­
том режиссер сердито стряхну л с плеча руку осветителя

и стал вытирать мокрый от пота лоб, а проводник Дика

сказал: «Опять он под мухой- и как еще!»
- Кто?-спросил Дих, но, nрежде чем тот успел
ответить, режиссер nодскочил к ним.
- Кто это nод мухой-сами вы под мухой, навер­
но!- Он стремительно повернулся к Дику, как бы призы­
вая его в судьи.- Вот, видали? Как только наnьется, так
у него все другие под мухой, и как еще!-Он метнул на
проводника еще один свирепый взгляд, потом захлопал
в ладоши:-Все на площадку-начинаем работать!

222
 Дик чувствовал себя словно в гостях у большого
и суматошного семейства. Какая-то актриса подошла
к нему и проговорила с ним минут пять, принимая его за

актера, недавно приехавшего из Лондона . Обнаружив

свою ошибку, она обратилась в бегство . Почти все, имев­
шие отношение к съемке, смотрели на остальное челове­

чество либо сверху вниз, либо снизу вверх, причем сверху

вниз чаще. Но все это были смелые, трудолюбивые люди,
неожиданно выдвинувшиеся на видное место в стране,
которая целое десятилетие хотела только, чтобы ее раз­
влекали.

Снимали до тех пор, пока солнце не заволокло дым­

кой-прекрасное освещение для художников, но не для
кинокамеры; то ли дело прозрачный калифорнийский
воздух. Никотера проводил Розмэри к машине и что-то
ей сказал на ухо, nрощаясь,- но она даже не улыбпулась
в ответ.
Дик и Розмэри позавтракали в «Castelli dei Caesari»-
великолепном ресторане на холме, с видом на развалины

форума неизвестно какого периода упадка. Розмэри вы­

пила коктейль и немного вина, а Дик выпил достаточно ,
чтобы его чувство смутногонедовольства собой улетучи­
лось. Потом они вернулись в отель, оживленные и счаст- ·
ливые, полные какого-то радостного спокойствия. Она
захотела, чтобы он взял ее, и он ее взял, и то, что
началось детской влюбленностью на морском берегу,
получило наконец завершение.

XXI
Вечером Розмэри опять была занята- праздновали
чей-то день рождения. В вестибюле Дик повстречал Коллиса
Клэя, но ему хотелось пообедать без собеседников, и он тут
же выдумал, будто его ждут в отеле «Эксцельсиор». Но он
не отказался зайти с Коллисом в бар, и после выпитого
коктейля его смутноенедовольство собой отлилось в чет­
кую и определенную форму: пора возвращаться в клинику,
прекратять nporyл, который больше ничем нельзя извинить.
То, что повлекло его сюда, было не столько влюбленностью,
сколько романтическим воспоминанием . Одна у него лю­
бовь- Николь; nусть передко ему и тяжело с ней, а все-таки
она его единственная настоящая. Проводить время с Розмэ­
ри значило потворствовать своим слабостям; проводпrь его
с Коллисом значило умножать ничто на ничто.

223
 У входа в «Эксцелъсиор» он столкну лея с Бэби У оррен.
Она широко раскрыла свои большие красивые глаза,­
точь-в-точь те камушки, которыми любят играть дети.
- Я думала, вы в Америке, Дик! А Николь тоже
nриехала?
- Я вернулся в Европу через Неаnоль .
Траурная повязка на его рукаве заставила ее сnохва-
титься:

- Глубоко сочувствую вашему горю .

Деваться было некуда, обедать они пошли вместе.
- Рассказывайте, что у вас слышно,- потребовала
она .

Дик по-своему изложил ей события последних меся­

цев. Бэби нахмурилась; ей нужно было взвалить на кого­
то ответственность за надломленную жизнь сестры.

- Вы не думаете, что доктор Домлер с самого начала

неnравильно ее лечил?
- Методы лечения тут довольно трафаретные- хотя
индивидуальный подход к пациенту, разумеется, имеет
значение.
- Дик, я, конечно, не специалист и не берусь давать
вам советы, но, может быть, ей полезно было бы nереме­
нить обстановку-вырваться из больничной атмосферы,
жить так, кюс живут все люди?
- Вы же сами настаивали на этой клинике. Говорили,
что тогда только перестанете беспокоиться о Николь...
- Ну, nотому что мне не иравилась та отшельничья
жизнь, которую вы вели на Ривьере,- забились куда-то
в горы, далеко от людей. Я вовсе не предлагаю вам
вернуться туДа. Почему бы вам, например, не поехать
в Лондон? Англичане-самые уравновешенные люди на
свете.
- Напрасно вы так думаете,- возразил он.
- Не думаю, а знаю. Я достаточно хорошо изучила
их. Сняли бы себе на весну в Лондоне дом- у меня даже
есть на примете орелествый домик на Талбот-сквер, кото­
рый сдается со всей обстановкой. Вот поселились бы
в нем и жили среди здоровых, уравновешенных англичан.

Она бы еще долго пересказывала ему обветшалый

пропагандистский репертуар 1914 года, но он со смехом
прервал ее:
- Я недавно читал один роман Майкла Арлена, и ес­
ли это ...
Она уничтожила Майкла Арлена одним взмахом са­
латной ложки.

224
 - Он пишет только про каких-то Дегенератов.
А я имею в виду достойных, респектабельных англичан.
Но в воображении Дика место так легко отвергнутых
ею друзей заняли те безликие иностранцы, какими кишмя
кишат небольшие отели Евроnы. .
- Не мое, конечно, дело,-снова начала Бэби, гото­
вясь к очередному наскоку,- но оставить ее одну в такой
атмосфере ...
- Я поехал в Америку хоронить отца.
- Да, да, я понимаю. Я уже высказала вам свое
сочувствие.- Она потеребила подвеску хрустального оже­
релья.- Но у нас теперь столько денег. И нужно прежде
всего употребить их на то, чтобы вылечить Николь.
- Во-первых, я как-то nлохо nредставляю себе, что
я буду делать в Лондоне. .
- А почему? Мне ка)Rется, вы там могли бы рабо­
тать не хуже, чем в любом другом месте.
Он откинулся назад и внимательно на нее посмотрел.
Если ей и приходила когда-нибудь в голову скверная
правда о причине заболевания Николь, она решительно
отмела эту nравду, затошала ее подальше в пыльный
чулан, точно купленную по ошибке картину не ставшего
знаменитым художника.
Разговор был продолжен в «Ульnии», заставленном
винными бочками погребке, под звон и стон гитары, на
которой молодой музыкант мастерски исполнял «Suona
fanfara mia» 1• Коллис Клэй тоже был там и nодсел к их
столику.
- Может быть, я неподходящий муж для Николь,­
сказал Дик.- Но она все равно вышла бы за кого-нибудь
вроде меня, за человека, в котором рассчитывала найти
опору.

- Вы считаете, что с другим мужем она была бы

счастливее?-вслух подумала Бэби.- Что ж, можно nо­
пробовать.
Только когда Дик закачался от смеха, она nоняла всю
нелепость своего замечания.
- Поймите меня правильно,- nоспешила она ска­
зать.- Вы не должны думать, что мы не благодарны вам
за все, что вы сделали. И мы знаем, вам часто nриходи­
лось нелегко ...
-Ради бога, Бэби!- воскликну л Дик.- Если б я не
любил Николь, другое дело.

1 «Звучи, моя фанфара» (11111 1

8 Ф. С. ФиJ..JАжсральд, т. 2 225
 - Но ведь вы ее любите?-с беспокойством спроси­
ла она.

Коллис явно собирался вступить в разговор, и Дик

решил переменять тему.

- Поговорим о чем-нибудь другом,-сказал он.-

0 вас, например . Почему вы не выходите замуж? Мы
слышали, будто вы помолвлены с лордом Пэли, двою­
родным братом ...
- Ах, нет.- В ней вдруг появились робость и уклон­
чивость.- Это было в прошлом году.
- Но почему все-таки вы не выходите замуж?- не
отставал Дик.
- Сама не знаю . Один человек, которого я тобила,
погиб на войне. Другой от меня отказался.
- Расскажите подробнее, Бэби. Я слишком мало
знаю о вас-о ваших взглядах, вашей личной жизни. Вы
никогда мне об этом не рассказываете. Мы беседуем
только о Николь.
- Они были англичане, и тот и другой. По-моему,
нет на свете более безупречных людей, чем настоящие
англичане. Я, по крайней мере, не встречала. Тах вот, этот
человек,- впрочем, это длинная история. Длинные ис­
тории скучно слушать, правда?
И как еще! -сказал Коллис.
- Отчего же, по-моему, все зависит от рассказчика .
- Это уж ваша специальность. Вы умеете поддержи-
вать общее веселье одной фразой или даже одним сло­
вом, вставленным время от времени. Тут нужен особый
талант.
- Нет, просто сноровка,-улыбнулся Дик. В третий
раз за вечер он не соглашался с ее мнением.
- Да, я придаю большое значение форме. Любто,
чтобы все было как следует и с размахом. Вы человек
другого склада, но вы должны признать, что это говорит

о моей основательности.
Тут Дик даже поленился возражать .
- Да, я знаю, есть тоди, которые говорят: Бэби
Уоррен скачет по всей Европе, гоняется за новинками
и упускает главное, что есть в жизни. А я считаю, наобо­
рот-я из тех немногих, кто как раз главного не упуска­

ет. Я встречалась с самыми интересными людьми своего

времени.- Гитарист опять заиграл, и тренькающие пере­
боры гитары глушили разговор, но Бэби повысила го­
лос:- Я редко совершаю большие ошибки ...
Только очень большие, Бэби.

226
 Она уловила в его взгляде насмешку и решила, что
продолжать не стоит. Видимо, они просто в силу своей
природы не могут ни в чем сойтись. И все-таки что-то
в ней импонировало ему, и по дороге к «Эксцельсиору»
он наговорил ей кучу любезностей, чем поверг ее в нема­
лое смущение.

На следующий день Розмэри пожелала непременно

угостить Дика завтраком. Она повела его в маленькую
тратторию, содержатель которой, итальянец, долго про­
жил в Америке, и там они ели яичницу с ветчиной и ваф­
ли. После завтрака они вернулись в отель. Открытие
Дика, что ни он ее, ни она его не любит, не охладило,
а скорей даже разожгло его страсть.
Теперь, зная, что не войдет в ее жизнь надолго, он
желал ее, как желают блудницу. Вероятно, для многих
мужчин только это и обозначается словом «любовь», а не
душевная одержимость, не растворение всех красок жизни

внеяркой ровной голубизне-то, чем когда-то была для

него любовь к Николь. Ему и сейчас делалось физически
дурно при одной мысли, что Николь может умереть, или
навсегда утратить разум, или полюбить другого .
В номере у Розмэри сидел Никотера, и они долго
болтали о своих киношных делах. Когда наконец Роз­
мэри намекнула ему, что пора уходить, он с комическим

возмущением подчинился, довольно нахально подмигнув

на прощанье Дику. Потом, как обычно, затрещал теле­
фон, и очередной разговор длился добрых десять минут,
так что Дик потерял терпение.
- Пойдем лучше ко мне,- предложил он, и она сог­
ласилась.

Она лежала на широкой тахте, положив голову к нему

на колени; он играл мягкими локонами, обрамлявшими
ее лоб.
Что, если я опять задам вопрос?-сказал он.
-О чем?
- О ваших романах. Я просто любопытен- чтобы
не сказать похотливо любопытен.
- Вы хотите знать, что было у меня после встречи
с вами?
-Или до.
- Нет, нет,- вскинулась она.- «до» ничего не было.
Вы были первым мужчиной, который для меня что-то
значил. Вы и сейчас единственный, кто для меня что-то

227
значит по-настоящему.- Она помолчала, задумав­
шись._:_ После того лета я целый год ни на кого не
смотрела.
-А потом?
- Потом- был один человек.
Он воспользовался расплывчатостью ее ответа.
- Хотите, я вам omuny все, как было: первый роман
ни к чему не привел, и за ним последовала долгая пауза.

Второй оказался удачнее, но для вас это был роман без

любви. На третий раз все сложилось к общему удо­
вольствию ...
Он уже не мог Прервать этого самоистязаRИя.
- Потом был один длительный роман, который по­
степенно изжил себя, и тут вы испутались, что у вас
ничего не останется для того, кого вьr полюбите все­
рьез.- Он чувствовал себя почти викторианцем.- После
этого пошла мелочь, легкие флирты, и так продолжалось
до последнего времени. Ну как, похоже?
Она смеялась сквозь слезы.
- Ни капельки не похоже,- сказала она, и Дик нево­
льно почувствовал облегчение.- Но когда-нибудь я в са­
мом деле полюблю всерьез, и уж кого полюблю, того
больше не выпущу.
Но вдруг и тут зазвонил телефон и голос Никотеры
спросил Розмэри. Дик прикрыл трубку ладонью.
- Будете говорить с ним?
Она подошла к телефону и затараторила по-итальян­
ски с такой быстротой, что Дик не мог разобрать ни слова.
- Вы слишком много времени тратите на телефон,­
сказал он.- Уже почти четыре часа, а в пять у меня дело­
вое свидание. Идите развлекайтесЪ с синьором Никотерой.
- Зачем вы говорите глупости?
·- Мне кажется, можно было бы оставить его на то
время, что я здесь .
- Не так все это просто .- Она вдруr разрыдалась -
Дик, я люблю вас, только вас и никого больше. Но что
вы можете дать мне?
- Что может дать Никотера кому бы то ни было?
- Это совсем другое дело .
... потому что молодое тянется к молодому.
- Он ничтожный итальяшка! - сказал Дик. Он бес­
новался от ревности, он не хотел, чтобы ему опять при­
чинили боль.
- Он просто мальчик,- сказала она, всхлнпывая. ­
Вы сами знаете, что я прежде всего ваша.

228
 Поутихнув, он обнял ее за талию, но она устало
отклони.rщсь назад и на минуту застыла так, словно

в заключительной позе балетного адажио, с закрытыми

г лазами, со свесившимися волосами утопленницы.

- Отпустите меня, Дик, у меня что-то все в голове

перепуталось.
Он наступал на нее- большая птица с взъерошен­
ными рыжими перьями,- а она инстинктивно отстраня­

лась, испуганная этой несправданной ревностью, которая

погребла под собой привычную ласку и чуткость.
- Я хочу знать правду.
- Вот вам правда: мы много бываем вместе, он
делал мне предЛожение, но я отказала. Что из этого?
Чего вы от меня хотите? Вы мне ник о г да предложения не
делали. По-вашему, лучше, если я растрачу всю жизнь на
флирты с недоумками вроде Коллиса Клэя?
- Вчерашний вечер вы провели с Никотерой?
-Это вас не касается.-Снова она заплакала.- Нет,
нет, Дик, простите меня, вас все касается. Вы и мама­
единственные дорогие мне люди на свете.

- А Никотера?
- Сама не знаю.
Она достигла той меры уклончивости, когда самые
простые слова кажутся полными тайного значения.
- Вы больше не чувствуете ко мне то, что чувство­
вали в Париже?
- Когда я с вами, мне хорошо и спокойно. Но в Па­
риже было по-другому. А может быть, зто только кажет­
ся-трудно судить о своих чувствах столько времени

спустя. Ведь правда?

Он подошел к шкафу, достал выходной костюм, све­
жую сорочку, галстук-раз ему пришлось впитать в свое

сердце злобу и ненависть этого мира, значит, дЛЯ Роз­

мэри там места нет.

- Не в Никотере дело!- воскликнула она.- Дело

в том, что завтра утром мы все уезжаем в Ливорно. Ах,
зачем, зачем зто случилось!- Опять у нее потоком хлы­
нуJШ слезы.- Как мне жаль! Лучше бы вы не приезжали
скща. Лучше бы все оставалось просто чудесным воспо­
минанием. У меня так тяжело па душе, будто я поссо­
рилась с мамой.
Он начал одеваться. Она встала и пошла к двери.
- Я сегодня не поеду в гости.- Это была последняя
попытка.-Я останусь с вами. Мне никуда не хочется
ехать.

229
 Нарастала новая волна, но он отступил, чтобы его
опять не захлестнуло.

- Я весь вечер буду у себя в номере,- сказала она.­

До свидания, Дик.
- До свидания.
- Ах, как жаль, как жаль. Как мне жаль. Что же это
все-таки?
Я давно уже пытаюсь понять.
- За чем же было приходить с этим ко мне?
- Я как Черная Смерть,- медленно произнес он.-
Я теперь приношу людям только несчастье.

ххп

Bcero четверо посетителей было в баре отеля «Квнри­

нал» в предвечерний час: расфуфыренная итальянка, без
умолку стрекотавшая у стойки под аккомпанемент «Si ...
Si... Si ... » 1 усталого бармена, сноб-еrиптяннп, изнывав.:
ший от скуки один, но остерегавшийся своей соседки,
и Дик с Коллисом Клэем.
Дик всегда живо реагировал на то, что было вокруг,
тогда ках Клэй жил словно в тумане, даже самые яр­
кие впечатления расплывались в ero рано обленнвшем­
ся мозгу; поэтому первый говорил, а второй только
слушал.

Измочаленный всем пережитым за этот день, Дик

срывал зло на итальянцах. Он то и дело оглядывался по
сторонам, словно надеясь, что хахой-нибудь итальянец
услышит его и возмутится.

- Понимаете, сижу я с моей свояченицей в «Эхсцелъ­

сиоре» за чашкой чая. Входят двое, а мест в зале нет­
нам достался последний столнк. Тогда один нз них под­
ходит к нам и говорит: «Кажется, этот стол был оставлен
для хнягини Орсино» .- «Не знаю, говорю, таблички на
нем не было». А он опять: «Но стол был оставлен для
княrини Орсино». Я ему даже не ответил.
-А он что?
- Повернулся и ушел.-Дик заерзал на стуле.-Не
люблю я их. Вчера на минуту оставил Розмэри одну
перед витриной магазина, и сейчас же кахой-то офицерих
стал хружить охоло, заломив набок фуражху.
- Не знаю,- с запинкой произнес Коллнс.- Мне ли-
1 Да ... Да ... Да .. (um.)

230
чно больше нравится здесь, чем в Париже, где на каждом
шагу у вас норовят очистить карманы.

Коллис привык получать удовольствие от жизни и не­

одобрительно относился ко всему, что могло это удо­
вольствие испортить .

- Не знаю,- повторил он.- Мне здесь, в общем ,

нравится.

Дик мысленно перебрал картины, отложившисся в па ­

мяти за эти дни. Путь в контору «Америкен экспресс»
среди кондитерских Via Nazionale; грязный туннель, вы­
водящий на площадь Испании, к цветочным киоскам
и дому, где умер Китс. Дика прежде всего интересовали
люди;-кроме людей , он замечал разве что погоду; города
запоминались только тогда, когда их окрашивали связан ­

ные с ними события. В Риме пришла к концу его мечта

о Розмэри.
Подошел посыльный и вручил Дику записку.
«Я пикуда не поехала,-говорилось в записке,­
я у себя в номере. Мы рано утром уезжаем в Ливорно» .
Дик вернул записку посыльному и дал ему на чай.
- Скажите мисс Хайт, что вы меня не нашли.- Оп
повернулся к Коллису и предложил отправиться в «Бон­
бониери».
Они о г лядели вошедшую в бар проститутку с тем
минимумом внимания, которого требовала ее профессия,
и были вознаграждены дерзким зазывным взглядом под­
веденных глаз; прошли через пустой вестибюль с тяже­
лыми портьерами, в складках которых копилась много­
летняя пыль; кивнули на ходу ночному швейцару, покло­
нившемуся с едким подобострастием всех ночных
дежурных во всех отелях. Потом сели в такси и нырну ли
в скуку и сырость ноябрьского вечера. На темных улицах
не было женщин, только мужчины с испитыми лицами,
в куртках, застегнутых наглухо, жучками стояли у пере­
крестков, подпирая хол одный камень стен.
Ну и ну!- шумно вздохнул Дик.
-Вы о чем?
- Вспомнил этого типа в «Эксцельсиоре>>. «Стол
оставлен для княгини Орсино>). Вы знаете, что такое
римская аристократия? Самые настоящие бандиты; это
они завладели храмами и дворцами, когда развалилась
империя, и стали грабить народ.
- А мне нравится Рим,- упорствовал Коллис -По­
чему вы не съездите на скачки?
- Не люблю схачки.
231
 - Вам бы понравилось. Что там делается с женщи­
нами ...
- Мне здесь ничего не может поправиться. Я люблю
Францию, где каждый воображает себя Наполеоном,- а
здесь каждый воображает себя Христом.
Приехав на место, они спустились в кабаре-неболь­
шой зал с деревянными па н елями, которые выглядели
безнадежно непрочными в сочетании с холодным камнем
стен. Оркестр вяло наигрывал танго, и пар десять или
двенадцать вычерчивали по паркету изысканные и слож­
ные фигуры, столь режущие американский глаз. Избыток
официантов предотвращал суету, неизбежную даже в ме­
нее людных сборищах; и если что своеобразно оживляло
атмосферу, так это господствовавшее в зале тревожное
ожидание, будто вот-вот что-то оборвется-танец, ночь,
те силы, которые всё удерживали в равновесии. Впечатли­
тельный гость чувствовал сразу, что чего бы он ни искал
здесь, ему вряд ли удастся это найти.
Дику это, во всяком случае, было ясно. Оп осмотрелся
по сторонам, надеясь зацепиться взглядЬм за что-нибудь,
что хоть на час дало бы пищу если не уму, то воображе­
нию. Но ничего не нашлось, и он снова повернулся
к Коллису. Он уже пробовал высказывать Коллису зани­
мавшие его мысли, но тот оказался на редкость беспа­
мятным и невосприимчиsым собеседником. Получасово­
го общения с Коллисом было достаточно, чтобы Дик
почувствовал, что и сам тупеет.

Они выпили бутылку итальянского шипучего вина;

Дик был бледен, у него уже шумело в голове. Он жестом
подозвал дирижера оркестра к своему столику. Дирижер
был негр с Багамских островов, заносчивый и несим­
патичный, и через пять минут вспыхнул скандал.
- Вы меня пригласили сесть с вами.
- Ну, пригласил. И дал вам пятьдесят лир, так или
не так?
- Ну дали. И что из этого? Что из этого?
- А то, что я дал вам пятьдесят лир- так или не
так? А вы требуете еще.
- Вы меня пригласили, так или не так? Так пли не так?
- Ну, пригласил, но я дал вам пятьдесят лир.
- Ну, дали. Ну, дали.
Разобиженный негр встал и ушел, еще больше испор­
тив Дику настроение. Но вдруг он заметил, что какая-то
девушка улыбается ему с другой стороны зала, и сейчас
же бледные тени римлян, маячившие вокруг, стушевались

232
и отодвинулись в стороны. Девушка была анrличанка,
белокурая, со здоровым английским румянцем на личике,
и она опять улыбпулась знакомой ему улыбкой, даже
в плотском призыве отрицавшей вожделение плоти.
- Я не я, если эта красотка не делает вам авансы ,-
сказал Коллис.
Дик встал и между столиками направился к ней.
- Разрешите вас пригласить?
Пожилой анrличанин, который сидел с нею, сказал
почти виновато:
- Я скоро уйду.
Отрезвевший от возбуждения Дик повел девушку тан­
цевать. От нее веяло всем, что есть хорошего в Англии;
звонкий голос напоминал о садах, мирно зеленеющих
в оправе моря, и Дик, отстранясь, чтобы лучше ее раз г ля­
деть, говорил ей любезности искренне, до дрожи в голо­
се. Она обещала прийти и посидеть с ними после того,
как уйдет ее спутник. Когда Дик привел ее на место,
англичанин заулыбался все с тем же виноватым видом .
Вернувшись к своему столику, Дик заказал еще бутыл­
ку того же вина.

- Она похожа на какую-то киноактрису,-сказал

он.- Никак не вспомню, на кого именно .- Он нетер­
пеливо оглянулся через плечо.- Ну что же она так долго?
- Хотел бы я быть киноактером,- задумчиво сказал
Коллис.- Мне предстоит работать в фирме отца, но не
скажу, что меня увлекает такая перспектива. Двадцать
лет просидеть в конторе в Бирминrеме ...
Его голос звучал протестом против гнета материали-
стической цивилизации .
Слишком мелко для вас?
Вовсе я не то хотел сказать.
Нет, именно то.
Откуда вы знаете, что я хотел сказать? Если вам
так нравится работать, почему вы не лечите больных?
Они чуть было не поссорились, но к этому времени
оба уже были настолько пьяны, что тут же позабыли
из-за чего. Коллис собрался уходить, и Дик долго жал
ему руху на прощанье .
- Смотрите же, обдумайте хорошенько,- настави­
тельно сказал он.
- Что обдумать?
- СамИ знаете что .- Ему казалось, что он дал Кол-
лису какой-то совет насчет его работы в отцовской фир­
ме, и очень дельный, разумный совет.

233
 Клэй растворился в nространстве. Дик доnил бутылку
и оnять nошел танцевать с англичанкой, nринуждая свое
неnокорное тело к рискованным nоворотам и твердым,

энергичным шагам. Но вдруг nроизошло нечто совер­

шенно неnонятное. Он танцевал с девушкой, nотом музы­
ка смолкла- и девушки не стало.

Вы не знаете, г де она?
-Кто она?
- Девушка, с которой я танцевал. Только что была ,
и вдруг нету. Наверно, тут где-нибудь.
- Нельзя! Нельзя! Это дамская комната.
Он вошел в бар и облокотился на стойку. Рядом
стояли еще какие-то двое, и он хотел nоговорить с ними ,
но не знал, с чего начать разговор. Можно было nорас­
сказать им о Риме и о буйных родоначальниках семейств
Колонна и Гаэтани, но, nожалуй, это было бы слишком
скороnалительное начало. Фарфоровые фигурки, украшав­
шие табачный киоск, вдруг nосыпались на nол; поднялся
переполох, и у него возникло смутное подозрение, чт о
причиной был он, поэтому он вернулся в кабаре и выпил
чашку черного кофе. Коллис исчез, англичанка тоже ис­
чезла, и ничего больше не оставалось, как поехать в отель
и с тяжелым сердцем лечь спать. Он расплатился по
счету, взял пальто и шляпу и вышел.

Лужи грязной воды стояли в канавах и в неровностях

булыжной мостовой; с Кампаньи наползала болотная
сырость, утренний воздух был отравлен миазмами от­
работанного пара. Четверо таксистов обступили Дика,
поблескивая глазами в щелочках набрякших век. Одного,
назойливо лезшего ему nрямо в лицо, он с силой от­
толкнул.

- Quanto а отель «Квиринаю>? 1

- Cento lire 2
Шесть долларов. Он отрицательно покачал головой
и nредложил тридцать лир-вдвое против обычной днев­
ной цены; но все четверо, как один, пожали плечами
и отошли.

- Trente cinque lire е mancie 3 ,- твердо сказал он.

- Cento lire.
Дик перешел на ·родной язык.
- Сто лир за полмили nути? Сорок, больше не дам.

1 Сколько до отеля «Квиринал»? (um.).

2 Сто лир (шп.).
э Тридцать пять лир я чаевые (um. ).

234
 -Не пойдет.
Дик едва не падал от усталости. Он дернул дверцу
ближайшего такси и сел.
- Отель «Квиринал»!-скомандовал он шоферу,
упрямо стоявшему у передней дверцы.- Нечего скалить
зубы, везите меня в «Квиринал».
-Не повезу.
Дик вылез из машины. У подъезда «Бонбониери»
кто-то долго иререкалея с таксистами, а потом пред­
ложил свои услуги в качестве переводчика; между тем
самый назойливый из таксистов снова надвинулся на
Дика, крича и отчаянно жестикулируя, и Дик снова от­
толкнул его.
- Мне нужно в отель «Квиринал».
~ Он говорит-одна сотня лир,-объяснил добро­
вольный переводчик.
- Я понял. Скажите, что я согласен дать пятьдесят.
Да отвяжитесь вы!- Последнее относилось к назойливо­
му таксисту, который подступил в третий раз. УсльШJав
окрик, он смерил Дика взглядом и смачно плюнул в знак
своего презрения.
Весь тот накал чувств, в котором Дик прожил неделю,
вдруr нашел себе выход в мтновенном порыве к наси­
лию- благородный выход, освященный традициями его
родины; он шагнул вперед и ударил таксиста по лицу.

Сейчас же вся четверка бросилась на него, угрожающе

размахивая руками, пытаясь окружить его со всех сторон;

но Дик, спиной прижавшись к стене у самого входа

в ресторан, бил наудачу, со смешком отражая неуклюжие
наскоки своих противников, их преувеличенные, показные

удары. Эта пародия па драку продолжалась с перемеп­

ным успехом несколько минут, но тут Дик поскользну лея
и упал. Он почувствовал боль, однако сумел снова встать
на ноги и безуспешно барахтался в кольце чьих-то рук,
пока это кольцо внезапно не разомкнулось. Раздался
какой-то новый голос, завязался новый спор, но Дик не
слушал; он стоял, прислонясь к стене, задыхающийся,
взбешенный унизительной нелепостью своего положения.
Он видел, что сочувствие не на ero стороне, но и мысли
не допускал, что может быть не прав.
Решено было отправиться в полицейский участок
и там во всем разобраться. Кто-то поднял с земли и по­
дал Дику ero шляпу, ICTO·TO ДОВОЛЬНО МЯПСО ВЗЯЛ ero ПОД
ружу, и, вместе с таксистами пройдя несколько шагов
и свернув за уrол, он вступил в помещение с голыми

23S
стенами, с единственной мутной лампочкой под потол­
ком, где томились без дела несколько carablnieri 1•
За столом сидел жандармский капитан. Человек, оста­
новивший драку, стал длинно рассказывать ttто-то по­
итальянски, указывая на Дика, а таксисты то и дело
перебивали его взрывами гневной браНи. Капитан стал
проявлять признаки нетерпения. Наконец он поднял руку,
и обличительный хор, еще раза два вякнув на прощанье,
умолк. Капитан првернулся к Дику.
- Гавари Italiano? 2 -cпpocил он.
Нет.
- Гавари fraщais? 3
- Oui ,-обрадовался Дик.
- Alors. Ecoute. Va au «Quirinal». Ecoute: vous etes
saoul. Payez се que le chauffeur demande. Comprenez-vous? 5
Дик замотал головой.
Non, je ne veux pas.
- Comment?
- Je paierai quarante lires. C'est Ьien assez 6•
Капитан встал.
- Ecoute!- грозно воскликнул он.- Vous etes saoul.
Vous avez battu le chauffeur. Comme ci, comme ~а 7 .-Он
яростно замолотил по воздуху обеими руками.- C'est
bon que je vous donne la liberte. Payez се qu'il а dit-cento
lire. Va au «Quiriпal» 8 •
Дик метнул на него остервенелый от негодоваfшя взгляд.
- Хорошо, я поеду!- Он круто повернулся к выхо­
ду- и тут ему бросилась в г лаза хитро усмехающаяся
физиономия человека, который привел его в полицию.­
Я поеду,- выкрикнул Дик,- но сперва я рассчитаюсь
с этим голубчшсюм!
Он рванулся вперед мимо остолбеневших карабине­
ров и нанес по усмехающейся физиономии сокрушитель­
ный удар левой. Человек рухнул наземь.

1 Жандармов (um.) .
2 По-италъянски? (ит . )
3 По-французски? ( фр. )
4 Да (фр. ).
5 Так вот . Слушай. Езжай в «Квиринал>l. Слушай: вы пьяны. Плати-
те, сколько спрашивает шофер. Вам понятно? ( фр.)
6 Нет, я не хочу.
-Как?
- Я заплачу сорок лир. Этоrо вполне достаточно (фр.).
7Слушай! Вы пьяны. Вы побили шофера. Вот таж, вот этаа: (фр.) .
1 Хорошо еще, что 11 вас оставляю на свободе. Платите, СJСольа:о он
сказал-сто лир. Езжай а <<Квиринал» (фр.).

236
 На мгновение Дик застыл над ним, злобно торжествуя
победу,-и тут впервые закралась в его мозг мысль об
ошибке, но, прежде чем он успел додумать эту мысль, все
завертелось у него перед глазами; его сбили с ног, и множе­
ство кулаков и каблуков принялись отбивать на нем
свирепую дробь. Хрустнул переломленный нос, глаза,
будто на резинке, выскочили из орбит и опять вернулись на
место. Под тяжелым сапогом треснуло ребро. Он потерял
было сознание, но сейчас же очнулся оттого, что его
рывком заставили сесть и защелкнули у него на запястьях

наручники. Машинально он пробовал сопротивляться.

Сшибленный им полицейский в штатском стоял в стороне ,
прикладывая к подбородку платок, и всякий раз смотрел,
остается ли на платке кровь; теперь он подошел к Дику
вплотную, расставил для равновесия ноги, размахнулся
и сильным ударом уложил его навзничь.
На доктора Дайвера, неподвижно лежавшего на полу,
выплеснули ведро воды. Потом схватили его за руки
и куда-то поволокли; по дороге он приоткрыл один глаз

и сквозь застилавшую его кровавую дымку узнал бледное

от ужаса лицо одного из таксистов.

- Поезжайте в «Эксцельсиор»,- прохрипел он.­

Скажите мисс Уоррен. Двести лир! Мисс Уоррен! Due
centi lire! 1 А, мерзавцы-мерза ...
Но его всё волокли, задыхающегося и всхлипывающе­
го, сквозь кровавую дымку, по неровному, в выбоинах
полу и наконец втащили в какую-то каморку и бросили
на каменные плиты. Потом все вышли, дверь захлопну­
лась, он остался один.

XXIII
Бэби Уоррен, лежа в постели, читала скучнейший роман
Мэриона Кроуфорда из римской жизШI; уже за полночь
она встала, подошла к окну и выглянула на утщу. Прямо
проmв отеля прогутmа.тmсь по тротуару двое карабинеров
в арлекшtских треуголках и опереточш.IХ плащах, которые
на поворотах заносило то справа, то слева, точно косой
грот при перемене галса; своим видом они напоминали
ей гвардейского офщера, так упорно разглядывавшего ее
сегодня во время завтрака. Его дерзость была дерзостью
рослого представителя малорослой народности, которому

1 Двести лир! (um.)

237
рост заменяет все прочие достоинства . Вздумай оп подойти
к пей и сказать: «Пойдем со мной», она бы отвеrnла:
«Ну что ж ...»- по крайней мере, так ей казалось сейчас,
в непривычной обстановке, словно бы освобождающей от
привычных условностей поведения.
От гвардейца ее мысли лениво скользнули опять к ка­
рабинерам, а от них перекинулись на Дика. Она легла
и погасила свет.

Около четырех ее разбудил резкий стук в дверь.

-Кто там?
-Это швейцар, madame.
Накинув кимоно, Бэби, сонная, пошла отворять.
- Ваш друг, мосье Даверр, у него неприятности .
Полиция арестовала его и посадила в тюрьму. Он послал
такси, чтобы сказать вам, шофер говорит, он обещал
платить двести лир ...- Швейцар сделал паузу, ожидая,
как это будет принято .- Шофер говорит, у мосье Даверр
очень большие неприятности. Он имел драку в полиции
и очень сильно побит. ·
- Сейчас я спущусь.
Бэби оделась под глухие удары подстегнутого трево­
гой сердца и минут через десять вышла из лифта в полу­
темный вестибюль . Шофер, присланный Диком, уже уе­
хал; швейцар нашел ей другое такси и сказал, в какой
полицейский участок ехать. Ночной мрак понемногу ре­
дел и таял, и это колебание между ночью и днем болезнен­
по отзывалось на нервах Бэби, все еще натянутых после
внезапно прерванного сна. Мысленно она подгоняла мед­
лительный рассвет, и ко г да такси выезжало па простор
широких проспектов, ей казалось, что дело идет быстрее;
но вдруг порыв ветра нагонял отхуда-то облаха, и то, что
так неотвратимо надвигалось со всех сторон, словно бы
останавливалось в своем движении, а потом возникало
сызнова. Машина миновала фонтан, громко журчавший
над собственпой раскидистой тенью, свернула в переулок,
такой кривой, что домам в нем приходилось корежиться
и извиваться, чтобы не вылезть па середину мостовой,
протарахтела по выбитому булыжнику и толчком затор­
мозила у невысокого здания с будхами часовых по обе
стороны входа, резко от делявшимлея от зеленых, в поте­
ках сырости, стен. И сейчас же из лиловой мглы подворот­
ни донеслись отчаянные крики и вопли Дика:
- Есть тут анг личапе? Есть тут американцы? Есть
тут апг личане? Есть тут- а, дьявольщина! А, проклятые
втальяшки!

238
 Крики смолкли, и где-то яростно заколотили в дверь.
Потом крики понеслись с новой силой:
- Есть тут американцы? Есть тут ангЛИ'Iане?
Бэби побежала на звук голоса, вынырнула из подворотни
на небольшой двор, постояла минуту в нерешительности.
вертя головой по сторонам, и, наконец, определив, что крики
несутся из малены:ой караульни, рванула дверь и вошла .
Двое карабинеров вскочили на ноги, но она, не обратив на
1шх внимания, бросилась к запертой двери в глубине.
- Дик!- закричала она.- Что здесь произошло?
- Они выбили мне глаз!-раздалось из-за двери.-
Они мне надели наручники, а потом избили меня- эти
сволочи, эти мерзавцы ...
Круто повернувшись, Бэби шагнула к карабинерам.
- Что вы с ним сделали?-прошипела она так сви­
репо, что они невольно попятились.
- Non capisco inglese 1•
Она стала клясть их по-французски; ее гнев, неисто­
вый и высокомерный, заполнял комнату, стягивалея вок­
руг обоих карабинеров, а они только ежились, молча
пытаясь выпутаться из его жесткой пелены.
- Отоприте дверь! Выпустите его!
- Мы ничего не можем без приказа начальства.
- Bene! Be-ene! Bene! 2
Снова Бэби ошпарила их потоком ярости, а они, уже
готовые извиниться перед ней за свое бессилие, растерян­
но поглядывали друг на друга с мыслью, что вышла
какая-то чудовищная промашка. Бэби тем временем вер­
нулась к двери камеры, припала к ней, чуть ли не гладила
ее, словно таким образом могла дать Дику почувство­
вать, что она здесь и что она его выручит.
- Я еду в посольство. Скоро вернусь!-хрmснула
она, и еще раз грозно сверкнув на карабинеров глазами,
выбежала из помещения.
У американского посольства она расплатилась с шо­
фером такси, не захотевшим больше ждать. Она взбежа­
ла на темное еще крыльцо и позвонила. Только после
третьего звонка щелкну л замок, и на пороге появился

заспанный швейцар-ашличавин.
- Мне нужен кто-нибудь из посольства. Все равно
кто- только сейчас же.
- Все еще спят, madame. Мы работаем с девяти.

1 Не понимаю по-анrлпйсm (ит.).

2 Хорошо же! Хорошо! Хорошо! (um.)

239
 Она нетерпеливо отмахнулась от названного часа.
- У меня важное дело. Одного человека, американца,
жестоко избили. Он в итальянской тюрьме.
- Все еще спят. В девять часов, пожалуйста ...
- Я не могу ждать до девяти часов. Моему зятю,
мужу· моей сестры, выбили глаз, а теперь держат его
в тюрьме и не выпускают. Я должна немедленно погово­
рить с кем-нибудь, понятно? Что вы стоите и смотрите на
меня, как идиот?
- Ничего не могу сделать, madame.
- Ступайте разбудите кого-нибудь, слышите?-Она
схватила его за плечи и тряхнула изо всех сил.- Речь идет
о жизни и смерти. Если вы сию же минуту не разбудите
кого-нибудь и не приведете сюда, вам придется плохо ...
- Будьте так любезны, madame, снимите свои руки.
Откуда-то сверху за спиной швейцара поплыл тягучий
голос:
- Что там за шум?
Швейцар с явным облегчением отозвался:
- Пришла какая-то дама, сэр, и стала меня трясти.
Повернув голову, чтобы ответить, он на шаг отсту-
пил, и Бэби тотчас же прорвалась в вестибюль. На верх­
ней .площадке, кутаясь со сна в белый расшитый пер­
сидекий халат, стоял молодой человек чрезвычайно
странного вида. У него было жуткое, неестественно розо­
вое лицо, казавшееся мертвым, несмотря на свой яркий
цвет, а под носом торчало что-то похожее на кляп. Уви­
дев Бэби, он поспешно попятился в тень.
- Что там такое?-снова спросил он.
Бэби стала рассJСазывать. В пылу волнения она неза­
метно для себя подошла к самому подножию лестницы
и тут разглядела, что штука, припятая ею за кляп, была
на самом деле просто наусниками, а лицо молодого

человека покрывал густой слой розового кольдкрема,­

что, впрочем, легко вписалось в фантасмагорию этой
ночи. Свой рассказ Бэби закончила пламенным требова­
нием, чтобы молодой человек немедленно поехал с нею
в тюрьму и добился освобождения Дика .
Скверпая история,- сказал он.
- Да,-покорно согласилась она . -Да.
- Затевать драку в полиции-на что это похоже!-
В его тоне слышалась нотка личной обиды.- Боюсь, что
до девяти часов ничего предпринять не удастся.
- До девяти часов!- в ужасе повторила она.- Но
вы сами-то можете что-нибудь сделать! Хотя бы поехать

240
со мной в тюрьму и потребовать, чтобы его больше не
били.
- Нам не разрешается делать такие вещи. Для этоrо
существует консульство. Консульство откроется в девять
часов.
Вынужденная неподвижность его лица, перетянутого
наусниками, еще больше разъярила Бэби .
- Не стану я ждать до девяти. Мой зять изувечен­
он сказал, что ему выбили г лаз. Я должна его увидеть.
Я должна привезти к нему врача.- Она уже не говорила,
а кричала, не пытаясь сдерживаться, в расчете на то, что

тут скорей подействует тон, чем слова.- Вы обязаны

что-то сделать. Это ваш долг- защищать американских
граждан, попавших в беду.
Но молодой человек был родом с восточного побере­
жья Америки, и прошибить его было не так-то легко.
Сокрушенно покачав головой,- мол, как это она не мо­
жет понять его положение,- он плотней запахнул свой
персидекий халат и спустился на несколько ступенек.
- Дайте даме адрес консульства,- сказал он швейца­
ру,-и еще выпишите из справочника адрес и телефон
доктора Колаццо.-Он повернулся к Бэби с видом теря­
ющего свою кротость Христа.-Сударыня, посольство
есть учреждение, официально представляющее прави­
тельство Соединенных Штатов перед правительством
Итали,и. Защитой граждан оно не занимается, за исклю­
чением тех случаев, когда имеются специальные указания
государственного департамента. Ваш зять парушил зако­
ны этой страны и был взят под стражу так же, как это
случилось бы с итальянцем, нарушившим американские
законы в Нью-Йорке . Освободить его может только
итальянский суд, и если вам понадобится юридический
совет или помощь, вы можете обратиться в консульство,
которое существует для защиты прав американских граж­

дан. Консульство открывается в девять часов. Даже если

бы речь шла о моем зяте, я бы ничего больше ...
Вы можете позвонить в консульство?- перебила
ьэби.
Мы в консульские дела не вмешиваемся. В девять
часов явится консул и ...
- Вы можете дать мне его домашний адрес?
После се&:ундной заминки молодой человек покачал
головой. Потом он взял у швейцара исписанный листок
и подал Бэби.
А теперь- прошу меня извинить.

241
 Он ловким маневром подвел ее к выходу. На миr
фиолетовый отсвет упал на его розовую маску и полотня­
ный чехольчик, поддерживавший его усы, еще миг- и
Бэби остал.асъ одна за захлопнутой дверью. Визит в по­
сольство занял десять минут.
Площадь перед посольством была безлюдна, если не
считать старика, который палкой с гвоздем на конце
подбирал с мостовой окурки. Бэби довольно скоро пойма­
ла такси и паехала прямо в консульство, но там тоже
никого не было, только три изможденные женщины скреб­
ли щетками лестницу. Она так и не сумела объяснить им,
что ей нужен домашний адрес консула; безотчетный при­
ступ тревоги погнал ее снова в тюрьму. Шофер не знал, где
эта тюрьма, но с помощью слов «sempre diretto», «destra»
и «sinistra» 1 ей удалось попасть в нужный район, а там она
отпустила машину и ринулась в лабиринт уже знакомых
переулков. Но все переулки и все дома были похожи друr
на друrа. Наконец какой-то переход вывел ее на площадь
Испании прямо против здания «Америкен экспресс комnа­
ни»- при виде слова «Америкен» у нее радостно подпры­
гнуло сердце. Одно из окон было освещено, и, бегом
перебежав площадь, она дернула дверь, но дверь оказа­
лась запертой, а часы, видневшиеся за стеклом, показыва­
ли семь. И тут она вспомнила про Коллиса Клэя.
Случайно она знала отель, где он остановился,-ста­
рый тесный дом наискосо:к от «Эксцелъсиора», весь свер­
ху донизу в красном плюще. Дежурная за конторкой не
проявила сочувствия- беспокоить мистера Клэя отказа­
лась и пустить :к нему мисс Уоррен одну тоже не захоте­
ла. Только после долгих объяснений, уверовав, что аму­
рами тут не пахнет, она вместе с Бэби поднялась наверх.
Коллис лежал на кровати совершенно голый. Накану­
не он завалился спать пъяным и, будучи разбужен, не
сразу сообразил, в каком он виде. Сообразив же, попы­
тался поправить дело избытком скромности- подхватил
свою одежду и опрометью кинулся в ванную. Там он
торопливо оделся, бормоча себе под нос: «Черт, она же,
наверно, разглядела меня во всех подробностях!» Теле­
фон помог установить точный адрес тюрьмы, и Бэби
с Клэем поспешили туда.
На этот раз дверь :камеры была открыта, а Дик nолу­
сидел-полулежал на скамье в караульном помещении.

Карабинеры кой-:ка:к смыли кровь с его лица, стряхнули

1 Все время прямо, направо, налево (um.).

242
nыль с костюма и надвинули на лоб шляnу. Вся дрожа,
Бэби смотрела на него с nорога.
- Мистер Клэй останется тут с вами,- сказала
она,- а я nоеду за консулом и за врачом.
Хорошо.
А вы пою1 сидите спокойно .
Хорошо.
Я скоро вернусь.
Она опять nаехала в консульство; был уже девятый
час, и ее впустили в приемную. Около девяти nриехал
консул, и Бэби, близкая к истерИI(е от усталости и от
сознания своего бессилия, снова рассказала все с самого
начала. Консул забесnокоился. Он прочел ей нотацию об
опасности всяких ссор и скандалов в чУжой стране, но
больше всего был озабочен тем, чтобы она не входила
в кабинет, а дожидалась его дальнейших действий в при­
емной. С отчаянием она прочла в его стариковских глазах
отчетливое желание по возможности не вnутываться в эту

историю. Чтобы не терять времени, Бэби стала звонить

врачу. Посетителей в приемной все прибавлялось, и кое­
кого вызывали в кабинет. По прошествии nолучаса, вос­
пользовавшись моментом, когда дверь отворилась, вы­

nуская очередного посетителя, она, минуя секретаря, вор­

валась в кабинет.
- Это возмутительно! Американского гражданина
избили до полусмерти и засадили в тюрьму, а вы паль­
цем не шевельнете, чтобы помочь ему.
- Одну минуту' миссис ...
- Я достаточно долго ждала. Немедленно поезжайте
со мной в тюрьму и потребуйте, чтобы его освободили.
- Миссис ...
- Мы в Америке занимаем видное положение ...-
Вокруr ее рта обозначились жесткие складки.- Если бы
не желание избежать огласки,- во всяком случае, я поза­
бочусь, чтобы о вашей бездеятельности узнали где сле­
дует. Будь мой зять британским подцанным, он уже
давно был бы на свободе, но вас больше беспокоит, что
nодумает полиция, чем то, ради чего вы здесь сидите.

·- Миссис ...
- Сейчас же надевайте шляnу и едем.
Уnоминание о шляпе привело консула в панику;
он засуетился, стал рыться в своих бумагах, протирать
очки. Но то были бесполезные уловки; разгневанная
Американсжая Женщина надвинулась на него, и не
ему было устоять против неукротимого, сумасбродного

243
нрава, который переломил моральный хребет целой
нации и целыи материк превратил в детские ясли.
Консул позвонил и попросил вызвать к нему вице·
консула- Бэби одержала победу.

Дик грелся на утреннем солнце, щедро лнвшемся в ок­

но караульной. Коллис и карабинеры былн тут же, и вес
четверо с нетероением ожидали дальнейших событий.
Своим единственным зрячим глазом Дик видел лнца
обоих карабинеров, типичные лнца тосканеких крестьян
с короткой верхней губой, никак не вязавшисся в его
представлении с жестокостью учиненной над ним ночной
расправы. Он послал одного из них за бутылкой пива.
От пива у него слегка закружилась голова, и все
происшествие приобрело на миг мрачновато-юмористи·
ческую окраску. Коллис считал англичанку из «Бонбони·
ери» каким-то образом причастной к делу, но Дик был
уверен, что она исчезла задолго до его стычки с таксиста­
ми. Коллис все еще переживал то обстоятельство, что
Бэби застала его голым.
Ярость Дика вобралась понемногу внутрь его сущест­
ва и перешла в безграничную, преступно-слепую злобу. То,
что с ним случилось, было настолько ужасно, что преодо·
леть это он мог бы только, еслн бы стер все начисто; а так
как это было неосуществимо, он понимал, что надеяться
не на что. Отныне он становился совсем другим челове­
ком, и сейчас, пока еще в душе у него был хаос, его будущее
новое «Я» рисовалось ему в самых причудливых чертах. Во
всем этом была неотвратимость стихийного бедствия. Ни
один взрослый ариец не способен претерпеть унижение
с пользой для себя; если он простил, значит, оно вросло
в его жизнь, значит, он отождествил себя с причиной
своего позора- что в данном случае было невQзможпо.
Коллис заr·оворил было о том, что нельзя такое дело
спусnпь, по Дик только молча покачал головой. Вдруг
в караульную, с энергией, которой хватило бы на троих,
влетел молодой лейтенант, наглаженный, начищенный,
быстрый, и карабинеры, вскочив, вьrrяпуJШсь во фронт. Уви·
дев пустую бутылку ю-под mma, он устроил своим подЧИ­
неmiым бурный разнос,- после чего с чисто современной
деловитостью приказал немедленно убрать бутылку из поме­
щения караульной. Дик глянул на Коллиса и засмеялся.
Явился вице-консул, заработавшийся молодой чело­
век по фамилии Суонсон, и все отправились в суд-

244
Дик между Суонсоном и Коллисом впереди, а карабине­
ры сзади. Утро было солнечное, чуть подернутое желто­
ватой дымкой; на площади и под аркадами толпился
народ, и Дик низко надвинув шляпу на глаза, шел таким
быстрым шагом, что коротконогие карабинеры за ним не
поспевали. В конце концов один из них, забежав вперед,
потребовал, чтобы шли помедленней. С помощью Суон­
сона вопрос был улажен.
- Что, осрамил я вас?-веселым тоном сказал Дик.
- Скажите спасибо, что остались живы,- несколько
смутившись, заметил Суонсон.- С этими итальянцами
лучше не связываться . На этот раз они вас скорей всего
отпустят, но не будь вы иностранцем, пришлось бы поси­
деть в тюрьме месяца два-три. Очень даже просто.
- А вы когда-нибудь сидели?
Суонсон улыбнулся .
- Он мне нравится,- объявил Дик Клэю.- Симпа­
ти чный молодой человек и, главное, умеет дать хороший
совет. Особенно насчет сиденья в тюрьме. Ручаюсь, у не­
го есть опыт по этой части.
Суонсон улыбнулся.
- Я толысо хотел предупредить, что с ними надо
поосторожнее. Вы не знаете, что это за люди.
- О, я очень хорошо знаю, что это за люди,- взор­
вался Дик.-Сволочи и мерзавцы.-Он повернулся к ка­
рабинерам.- Поняли?
- В суд я с вами не пойду,-поторопился сказать
Суонсон.- Я вашей родственнице так и сказал. Но вас там
встретит наш юрист. И помните-нужно поосторожнее.
-До свидания.-Дик любезно пожал ему руку.­
Большое спасибо. Убежден, что вы сделаете блестящую
карьеру ...
Суонсон еще раз улыбнулся и ушел, сразу же вернув
своему лицу официальное неодобрительное выражение .
Дик и его эскорт вошли в небольшой внутренний
двор, где со всех четырех сторон поднимались лестницы,

ведущие в камеры су д ей. Во дворе толпилось много

народу, и когда они проходили мимо, в толпе поднялся

ропот, им вслед понеслись сердитые выкрики, свист

и улюлюканье. Дик удивленно оглянулся.
- Чего это они?- спросил он с испугом.
Один из карабинеров что-то сказал тем, кто стоял
поближе, и шум сразу улегся.
Они вошли в одну из камер. Юрист консульства,
довольно обтрепанный итальянец, долго что-то втолко-

245
вывал судье, а Дик и Коллис ожидали в сторонке. У окна,
выходившего во двор, стоял какой-то человек, которыil
объяснил им по-английски, чем было вызвано негодова­
ние толпы. В это утро должны были судить одного
уроженца Фраскати, который изнасиловал и убил пяти­
летнюю девочку, и когда появился Дик, толпа решила,
что это он и есть.

Через несколько минут юрист сказал Дику, что он

свободен,-судья счел его уже достаточно наказанным.
- Достаточно наказанным!- воскликнул Дик.­
А за что, собственно?
- Пойдемте,-заторопил его Клэй.-Здесь больше
делать нечего.

- А я хочу знать, в чем моя вина,- что я nодрался

с несколькими таксистами?
- В обвинении сказано, что вы nодошли к полицейс­
кому агенту как будто затем, чтобы попрощаться с ним,
а сами ударили его по лнцу.

- Но это ложь! Я его предупредил- и откуда мне

было знать, что это полицейский агент?
- Уходите вы поскорей,-посоветовал юрист.
- Пошли, пошли.-Коллис взял его под руку, и они
спустились во двор.

- Я желаю произнести речь!-заорал Дик.-Я хочу

рассказать этим людям, как я насиловал пятилетнюю
девочку. Может, я в самом деле ...
- Пошлн, пошли.
У ворот дожидалось такси, в котором сидела Бэби
с врачом. Дику не хотелось смотреть Бэби в глаза, а врач
ему не понравился; судя по строго поджатым губам, он
принадлежит к самому неnонятному типу в Европе­
типу латинянина-моралиста. Дик nопробовал подвести
свой итог пронешедшему, но отклика ни у кого не встре­
тил. В его номере в «Квиринале» врач смыл с его лица
грязный nот и остатки запекшейся крови, осмотрел все
телесные повреждения, прижег мелкие ссадины и нало­
жил повязку на глаз . Дик nопросил дать ему четверть
таблетки морфия- не спадавшее нервное возбуждение не
дало бы ему уснуть. Когда морфий подействовал, Коллис
и врач ушли, а Бзби осталась ждать сиделку, вызванную
из английской лечебницы. Бэби сегодня порядком доста­
лось, но она находила утешение в мыслн, что, как бы ни
безуnречен был Дик до сих пор, собьrrия этой ночи далн
им нравственное превосходство над RИМ на все время,
пока он еще будет им нужен.

246
 Книга третья

1
Фрау Кэте Грегоровиус догнала мужа на дорожке,
ведущей к их вилле.
- Ну как Николь?-спросила она ласково, но ее
срывающееся дыхание выдавало поспешность, с которой
она бежала, чтобы задать этот вопрос.
Франц недоуменно оглянулся.
- Николь здорова . А почему ты вдруг спрашиваешь,
душенька?
- Ты так часто навещаешь ее, что я решила- навер­
но, она больна.
- Поговорим об этом дома.
Кэте покорно умолкла. Кабинета у Франца на вилле
не было, в гостиной занимались дети; поэтому они про­
шли прямо в спальню.

- Прости меня, Франц,-сказала Кэте, прежде чем

он успел раскрыть рот.-Прости, милый, я не должна
была так говорить. Я знаю свой долг и горжусь им. Но
у нас с Николь какая-то взаимная неприязнь. ·
- Птички в гнездышках мирно живут,-провозгла­
сил Франц, но, спохватясь, что тон у него разошелся со
смыслом, повторил свое изречение в том размеренном,
четком ритме, которым его старый учитель, доктор Дом­
лер, любую банальность умел сделать многозначитель­
ной:- П тич:ки- в гнездышках- мирно- живут.
- Да, да, хонечно . Ты не можешь упрекнуть меня
в недостатке внимания :к Николь.
- Я тебя упрекаю в недостатке здравого смысла .
Николь не только жена Дика, но и его больная, и в какой­
то мере останется ею навсегда. А потому в отсутствие
Диха я считаю себя ответственным за ее состояние.- Он
помедлил, пр~жде чем сообщить Кэте новость, которую

247
немного попридержал с шутливым намерением подразнить
ее.- Я утром получил телеграмму из Рима. Дик болел
гриппом, но уже поправился и завтра выезжает домой.
Кэте, явно обрадованная, продолжала более бес­
страстным тоном:

- По-моему, Николь не так больна, как кажется . Она

сама преувеличивает свою болезнь, используя ее как ору­
дие власти над окружающими. Ей бы надо быть киноакт­
рисой, вроде твоей хваленой Нормы Толмедж,- все аме-
риканки мечтают о такой карьере. ·
- Уж не ревнуешь ли ты меня к Норме Толмедж?
- Я вообще не люблю американцев. Все они эго-
исты- э-го-исты!
- И Дика не любишь?
- Дика люблю,- призналась она.- Но Дик совсем
другой, он думает не только о себе .
... И Норма Толмедж тоже, мысленно произнес Франц.
Уверен, что она. так же умна и добра, как и красива.
Просто ей лоневоле приходится итрать глупые роли.
Уверен, что Норма Толмедж - женщина, знакомством
с которой можно гордиться.
Но Кэте уже позабыла про Норму Толмедж, хотя
однажды изводилась из-за нее всю дорогу от Цюриха,
куда они ездили в кино.

- Дик женился на Николь ради денег,-продолжала

она.- Поддался искушению- ты мне сам как-то раз дал
понять это.

Нехорошо так говорить, Кэте.

- Ладно, беру свои слова обратно. Все мы должны
жить, как птички в гнездышке, по твоей поговорке . Но
это очень трудно, когда Николь-когда видишь, как она
старается отстраниться, даже не дышать, словно от меня
плохо пахнет!
Это не было фантазией Кэте. Она сама делала почти
всю работу по дому и не привыкла много тратить на
свою одежду. Любая американская продавщица, каждый
вечер стирающая свои две смены белья, уловила бы чуть
заметный запах вчерашнего пота, исходивший от Кэте,
даже не запах, а так, аммиачный намек на извечность
труда и распада. Для Франца это было чем-то столь же
естественным, как и густой маслянистый аромат волос
Кэте, и то и другое входило в его жизнь необходимым
элементом. Но Николь с ее обостренным от природы
обонянием, еще маленькой девочкой морщившаяся, ког­
да ее одевала нянька, с тру дом выносила соседство Кэте.

248
 - А дети! Она не хочет, чтобы они играли с нашими
детьми ...- Но Франц не пожелал больше слушать:
- Довольно. Ты, кажется, забываешь, что без денег
Николь у нас не было бы этой клиники. Пойдем лучше
завтракать.

Кэте пожалела о своей неуместной вспышке, но слова

Франца напомнили ей про то, что и у других американцев
водятся деньги, а неделю спустя ее неприязнь к Николь
нашла себе новый выход.
Грегоровиусы устроили у себя обед по случаю возвра­
щения Дика. Не успели Дайверы выйти за дверь после
этого обеда, как Кэте повернулась к мужу.
- Ты видел его лицо? Это следы дебоша!
- Не спеши с выводами,- предостерег Франц.- Дик
сам мне все рассказал в первый же день. Он участвовал
в любительском боксе во время переезда через А т лапти­
ку. Американцы постоянно занимаются боксом в этих
трансатлантических рейсах.
- Так я и поверила!- насмешливо отозвалась Кэ­
те.- У него одна рука почти не поднимается, а на
виске незаживший шрам и видно место, где были сбриты
волосы.

Франц этих подробностей не разглядел.

- Думаешь, такие вещи способствуют репутации
клиники?- не унималась Кэте.- От него и сегодня пахло
вином, и это не первый раз с тех пор, как он вернулся.
Она понизила голос, как того требовала значитель­
ность суждения, которое ей предстояло высказать.
- Дик перестал быть серьезным врачом.
Франц передернул плечами, как бы стряхивая ее на­
стойчивые обвинения, и жестом показал наверх. В спаль­
не он напустился на жену.
- Он не только серьезный врач, он блестящий врач.
Самый блестящий из всех невропатологов, защитивших
диссертацию в Цюрихе за последнее десятилетие. Мне до
него далеко.

- Стыдись, Франц!
- Мне стыдиться нечего, потому что это чистая
правда. Во всех сложных случаях я обращаюсь за сове­
том к Дику. Его работьi до сих пор считаются образ­
цовыми в своей области- в любой медицинской библио­
теке тебе это скажут. Его обычно принимают за англича­
нина- не верят, что американский ученый может быть
способен на такую обстоятельность.- Он зевнул по-до~
машнему и полез под подушку за пижамой.- Удивляюсь

249
твоим разговорам, Кэте,-я всегда считал, что ты лю­
бишь Дика .
- Стыдись!- nовторила Кэте.- Из вас двоих ты­
настоящий ученый, и всю рабо ту тоже делаешь ты. Это
как в басне о зайце и череnахе, и, на мой взгляд, заяц уже
nочти выдохся.

- Шш!Шш!
- Нечего на меня шикать, я говорю то, что есть.
Он с силой рубнул ~оздух раскрытой ладонью.
-Довольно.
На том спор окончился, но он не nрошел для сnор щи­
ков даром. Кэте мысленно nризнала чрезмерную резкость
своих наnадок на Дика, к которому nривыкла относиться
с симnатией и nочтительным восхищением, тем более что
он так умел понимать и ценить ее. А Франц nостеnенно
nроникалея убеждением, что Кэте nрава и Дик в самом
деле не такой уж серьезный врач и ученый. Со временем
ему даже стало казаться, что он это всегда знал.

11

Дик nредложил Николь отредактированную версию

своего римского злоключения; no этой версии он дрался
из человеколюбия- выручал nереnившего товарища. Бэ­
би Уоррен, он знал, будет держать язык за зубами: он
достаточно ярко расnисал ей губительные nоследствия,
которые грозят Николь, если она узнает nравду. Но все
это были nустяки no сравнению с тем, какие губительные
nоследствия имела вся история для него самого.
Как бы во искуnление nроисшедшего, он с удвоенной
энергией накинулся на работу, и Фращ втайне уже решив­
шийся на разрыв, не мог найти, к чему бы придраться
для начала. Если дружба, которая была дружбой не
только на словах, рвется в один час, то, как nравило, она
рвется с мясом; оттого-то Франц мало-nомалу nостарал­
ся внушить себе, что ускоренный темn и ритм духовной
и чувственной жизни Дика песовместим с его, Франца,
внутренним темпом и ритмом-рацьше, nравда, счита­

лось, что этот контраст идет на пользу их общей работе.

Но только в мае Францу nредставился случай вбить
в трещину первый клин. Как-то раз Дик в неурочное
время вошел к нему в кабинет, измученный и бледный, и,
устало сев в кресло у двери, сказал:

- Все. Ее больше нет.

250
 -Умерла?
- Отказало сердце.
Дик сидел сгорбившись, совершенно обессиленный.
Три последние ночи он бодрствовал у постели поражен­
ной экземой художницы, к которой он так привязался,­
формально, чтобы вводить ей адреналин, по существу же,
чтобы хоть слабым проблеском света смягчить неотв­
ратимо надвигавшуюся тьму.

Изобразив на лице сочувствие, Франц поспешил из­

речь свой вердикт:
- Убежден, что сыпь была нервно-сифилитического
происхождения. Никакие Вассерманы меня не переубе­
дят. Спинномозговая жидкость ...
- Не все ли равно?-устало сказал Дик.- Господи,
не все ли равно? Если она так ревниво берегла свою
тайну, что захотела унести ее в могилу, пусть на том
и останется.
- Вам бы денек отдохнуть.
- Отдохну, не тревожьтесь.
Клин был вбит; подняв голову от телеграммы, кото­
рую он стал было составлять для брата умершей, Франц
сказал:
- А может быть, вы предпочли бы проехаться в Ло­
занну?
- Сейчас- нет.
- Я не имею в виду увеселительную поездку. Нужно
посмотреть там одного больного. Ero отец- он чили­
ец- все утро держал меня сегодня на телефоне ...
- В ней было столько мужества,-сказал Дик.­
И так долго она мучилась.- Франц участливо поживал
головой, и Дик опомнился.- Я вас . перебил, Франц, из­
вините.

- Я просто думал, что вам полезно ненадолго пере­

менить обстановку. Понимаете, отец не может уговорить
сына поехать сюда. Вот он и просит, чтобы nо-нибудь
приехал в Лозанну.
- А в чем там дело? Алкоголизм? Гомосексуализм?
Поскольку речь идет о поездке ...
- Всего понемньжку.
· - Хорошо, я поеду. У них есть деньги?
- Да, и, по-видимому, немалые. Побудьте там дня
два-три, а если найдете, что требуется длительное наблю­
дение, везите мальЧИIIIКу сюда. Но во всяком случае
торопиться вам вехуда и незачем. Постарайтесь сочетать
дело с развлечением.

251
 Два часа сна в поезде обновили Дика, и он почувст­
вовал себя достаточно бодрым для предстоящей встречи
с сеньором Пардо-и-Сиудад-Реаль.
Он уже заранее представлял себе эту встречу, основы­
ваясь на опыте. Очень часто в таких случаях истерическая
нервозность родственников представляет не меньший ин­
терес для психолога, чем состояние больного. Так было
и на этот раз. Сеньор Пардо-и-Сиудад-Реаль, красивый
седой испанец с благородной осанкой, со всеми внешни­
ми признаками богатства и могущества, металея из угла
в угол по своему номеру-люкс в «Hotel des Tгois Mondes))
и, рассказывая Дику о сыне, владел собой не лучше
какой-нибудь пьяной бабы. ·
- Я больше ничего не могу придумать. Мой сын
порочен. Он предавался пороку в Харроу, он предавался
пороку в Королевском колледже в Кембридже. Он неисп­
равимо порочен. А теперь, когда еще пошло и пьянство,
nравды уже не скроешь и скандал следует за скандалом.

Я nерепробовал все; есть у меня один знакомый доктор,

мы вместе выработали план, и я послал его с Франсиско
в путешествие по Испании. Каждый вечер он делал Фран­
сиска укол контаридина, и потом они вдвоем отправлялись

в какой-нибудь приличный bordello. Сперва это как будто

nомогало, но через несколько дней все пошло по-старому.
В конце концов я не выдержал и на прошлой неделе вот
здесь, в этой комнате-точней, вон там, в ванной,-он
ткнул пальцем в сторону двери,-я заставил Франсиска
раздеться до пояса и отхлестал его плеткой ...
В полном изнеможении он рухнул в кресло. Тогда
заговорил Дик.
- Это было неразумно- и поездка в Испанию тоже
ничего не могла дать ... -Он с трудом подавлял желание
расхохотаться: хорош, верно, был врач, согласившийся
участвовать в этаком любительском эксперименте!­
Должен вам сказать, сеньор, в подобных случаях мы
ничего не можем обещать заранее. Что касается алкого­
лизма, здесь иногда удается достичь положительных ре­
зультатов,- конечно, при содействии самого nациента.
Но, так или иначе, я nрежде всего должен nознакомиться
с вашим сыном и завоевать его доверие-хотя бы для
того, чтобы услышать, что он сам о себе скажет .
... Они сидели вдвоем на террасе- Дик и юноша лет
двадцати с красивым, подвижным лицом .

- Мне хотелось бы знать, как вы сами относитесь ко

всему этому,-сказал Дик . -Замечаете ли, что ваши не-

252
достатки, nрогрессируют? Хотели бы вы от них изба­
виться?
- Пожалуй, хотел бы,- ответил Франсиск о.- Мне
очень нехорошо.

- А от чего именно, как вам кажется? От того, что

nьете слишком много, или от ваших ненормальных
склонностей?
- Я бьж, может, не nил, если б не эти склонности.­
До сих пор он разговаривал серьезно, но тут его вдруг
разобрал смех.- Да нет, знаете, я безнадежный. Мне еще
в Кембридже nрилеnили кличку «Чилийская Красотка».
А теперь, после этой поездки в Испанию, меня от одного
вида женщины тошнить начинает.

Дик резко перебил его:

- Если вам все это нравится, я не возьмусь вас
лечить, и мы только nонаnрасну теряем время.
- Нет, нет,-давайте nоговорим еще. Если б вы
знали, как мне nротивно разговаривать с другими.

Вся мужественность, отпущенная этому юноше при­

радой, выродилась в активную неnриязнь к отцу. Но Дик
подметил у него в глазах тиnичное шальное лукавство,
с которым гомосексуалисты говорят на близкую им тему.
- Стоит ли играть в nрятки с самим собой?- про­
должал Дик .-Лучшие ваши годы отнимает ненормаль­
ная nоловая жиз-нь и ее nоследствия, и у вас ведостанет

ни времени, ни сил на что-либо иное, более достойное

и nолезное. Если вы хотите прямо смотреть миру в лицо,
научитесь сдерживать свои чувственныепорывыи nрежде

всего бросьте nить, потому что атсоголь стимулирует

их ...
Он маiШШально нанизывал фразу за фразой, так как
мысленно уже отказался от nациента. Однаи:о они еще
с час nровели на террасе за милой беседой- о домашнем
укладе Франсиска в Чили, о том, что его занимает и вле­
чет. Вnервые Дик испытывал к человеку этого тиnа не
врачебный, а обыкновенный житейский интерес, и ему
был ясно, что причина заключена в обаянии Франсиско,
том самом обаянии, которое nомогает ему совершать
престуnления nротив нравственности. А для Дш:а челове­
ческое обаяние всегда имело самодовлеющую ценность,
в каких бы формах оно ни выражалось-в безрассудном
ли мужестве той несчастной, что скончалась сегодня ут­
ром в клинике на Цугеком озере, или в вепривужденной
грации, с которой этот nроnащий мальчишха говорил
о самых банальных и скучных вещах. Дику сJЮiственно

253
было рассекать жизнь на части, достаточно мелкие, что­
бы их хранить про запас; он понимал, что целая жизнь
может вовсе не равняться сумме ее отрезков, но коrда

человеку за сорок, кажется невозможным обозреть ее

целиком. Его любовь к Николь и к Розмэри, его дружба
с Эйбом Нортом и с Томми Барбаном в расколотом мире
послевоенной поры- при каждом из столь тесных сопри­
косновений с чужой личностью эта чужая личность впеча­
тывалась в его собственную; взять все или не брать
ничеrо- таков был жизненный выбор, и теперь ему слов­
но по высшему приговору предстояло до конца своих

дней нести в себе «Я» тех, кого он когда-то знал и любил,

и только с ними и через них обретать полноту существо­
вания. То была невеселая участь; ведь так леrко быть
любимым-и так трудно любить.
Во время разговора с Франсиска перед Диком возних
вдруг некий призрак из прошлого. Высокая мужская фи­
гура отделилась от соседних кустов и, как-то странно

виляя, нерешителъно приблизилась к беседующим. Дик

не сразу заметил пришельца, казавшегося деталью пей­
зажа с подрагивающей на ветру листвой, но в следующий
миг он уже поднялся навстречу, тряс робко протяНутую
ему руку, мучительно стараясь вспомни~ь ускользнувшее

имя: «Господи, да я растревожил тут целое гнездо!))

- Если не ошибаюсь, доктор Дайвер?
- Если не ошибаюсь, мистер- э-э-э-э- Дамфри?
- Ройял Дамфри. Я имел удовольствие однажды
обедать на вашей очаровательной вилле.
-Как же, помню.-Желая умерить восторги мисте­
ра Дамфри, Дик пустился в сухую хронологию.-Это
было в тысяча девятьсот-два.zщать чеtвертом?-или
двадцать пятом?
Он умышленно не садился, но Ройяла Дамфри, столь
застенчивого в первую минуту, оказалось не так легко

отпугнуть; интимно понизив голос, он заговорил с Фран­

сиско, однако тот, явно стыдясь его, не больше Дика был
расположен поддерживать разговор.

- Доктор Дайвер, одно только слово, и я не стану

вас задерживать. Мне хотелось сказать вам, что я никог­
да не забуду тот вечер у вас в саду и любезный прием,
который нам был оказан вами и вашей супругой. Это
всеrда будет одним из лучших, прекраснейших воспоми­
наний моей жизни. Мне редко приходилось встречать
столь утонченное светское общество, какое собралось
тогда за вашим столом .

254
 Дик понемногу пятился боком к ближайшей двери.
- Рад слышать, что вы сохранили столь приятное
воспоминание. К сожалению, я должен ...
- Да, да, я понимаю,-сочувственно подхватил
Ройял Дамфри.-Говорят, он при смерти.
- При смерти? Кто?
- Мне, может быть, не следовало- нас, видите ли,
пользует один и тот же врач.
Дик недоуменно уставился на него.
О ком вы говорите?
Но о вашем тесте, конечно,- мне, может быть ...
О моем тесте?
Ах, боже мой,- неужели вы только от меня ...
Вы хотите сказать, что мой тесть здесь, в Лозанне?
Но я думал, вы знаете,- я думал, вы потому
и приехали.

- Как фамилия врача, о котором вы говорили?

Дик записал фамилию, откланялся и поспешил к теле­
фонной будке.
Через минуту он уже знал, что доктор Данже готов
немедленно принять доктора Дайвера у себя дома.
Доктор Данже, молодой врач из Женевы, испугался
было, что потеряет выгодного пациента, но, будучи успо­
коен на этот счет, подтвердил, что состояние мистера
Уоррена безнадежно.
- Ему всего пятьдесят лет, но у него тяжелая дистро­
фия печени на почве алкоголизма.
- Как другие органы?
- Желудок уже не принимает ничего, кроме жидкой
пищи. Я считаю-ему осталось дня три, от силы неделя.
- А мисс Уоррен, его старшая дочь, осведомлена
о его состоянии?
- Согласно его собственной воле, кроме его камерди­
нера, никто ничеrо не знает. Не далее как сегодня утром
я счел себя обязанным обрисовать положение ему самому.
Он очень взволновался-хотя с самого начала болезни
настроен был, я бы сказал, в духе христианского смирения.
- Хорошо,- сказал Дик после некоторого раз­
думья.- Пока, во всяком случае, придется мне взять на
себя все, что касается родных. Как я полагаю, им был бы
желателен консилиум.
- Пожалуйста.
- От их имени я попрошу вас связаться с крупней-
шим медицинским авторитетом в округе- доктором Гер­
брюrrе из Женевы.

2SS
 - Я и сам думал о Гербрюпе.
- Сегодю1 я -весь день здесь и буду ждать от вас
известий.
Перед вечером Дик пошел к сеньору Пардо-и-Сиудад­
Р"еаль для окончательного разговора.
- У нас обширные поместья в Чили,-сказал ста­
рик.- Я мог бы nоручить Франсиск о управление ими.
Или nоставить его во главе любого из десятка парижских
предприятий ...-Он горестно помотал головой и принял­
ся расхаживать взад и вперед мимо окон, за которыми
накраnывал дождик, такой весенний и радостный, что
даже лебеди не думали nрятаться от него nод навес.­
Мой единственный сын! Почему вы не хотите взять его
в свою клинику?
Исnанец вдруг nовалился Дику в ноги.
- Спасите моего сына! Я верю в вас- возьмите его
к себе, вылечите его!
- То, о чем вы говорили, не причина, чтобы nодвер­
гать человека принудительному лечению. Я не стал бы
этого делать, даже если бы мог.
Испанец встал.
-·Я nогорячился-обстоятельства вынудили меня ...
В вестибюле у :лифта Дик столкнулся с доктором
Данже.
- А я как раз собирался звонить вам. Пройдемте на
террасу, там нам будет удобнее разговаривать.
- Мистер Уоррен скончался?- спросил Дик.
- Нет, nока все без изменений. Консилиум состоится
завтра утром. Но он непременно хочет увидеться с до­
черью-с вашей женой. Насколько я понимаю, была
какая-то ссора ...
- Я все это знаю.
Оба врача задумались, вопросительно nоглядывая
друг на друга.

- А может быть, вам самому повидаться с ним,

прежде чем принимать решение?- предложил доктор
Данже.-Его смерть будет легкой-он просто тихо
угаснет.

Не без усилия Дик согласился.

-Хорошо, я пойду к нему.
Номер-люкс, в котором тихо угасал Девре У оррен,
был не меньше, чем у сеньора Пардо-и-Сиудад-Реаль,- в
этом отеле много было подобных апартаментов, где
одряхлевшие толстосумы, беглецы от правосудия, безра­
ботные правители аннексированных княжеств коротали

256
свой век с помощью барбитуровых или опийных препа­
ратов под вечный гул неотвязных, как радио, отголосков
былых грехов. Сюда, в этот уголок Европы, стекаются
люди не столько из-за его красот, сколько потому,

что здесь им не задают нескромных вопросов. Пути

страдальцев, направляющихся в горные санатории и на
туберкулезные курорты, скрещиваются здесь с путями
тех, кто перестал быть persona grata во Франции или
в Италии.
В номере было полутемно. Монахиня с лицом святой
хлопотала у постели больного, исхудалыми пальцами
перебиравшего четки на белой простыне. Он все еще был
красив, и, когда он заговорил после ухода Данже из
комнаты, Дик как будто расслышал в его голосе самодо­
вольный рокоток прежних дней.
- Нам многое открывается под конец жизни, доктор
Дайвер. Только теперь я понял то, что давно должен был
понять.

Дик выжидательно молчал.

- Я был дурным человеком. Вы знаете, как мало
у меня прав на то, чтобы еще раз увидеть Николь,- но
тот, кто выше нас с вами, учит нас жалеть и прощать.­

Четки выскользнули из его слабых рук и скатились с ат­

ласного одеяла . Дик поднял их и подал ему .- Если
б я мог увидеться с Николь хоть на десять минут, я счаст­
ливым отошел бы в лучший мир.
- Это вопрос, который я не могу решить сам,­
сказал Дик.- У Николь хрупкое здоровье.- Он все уже
решил, но делал вид, будто сомневается .- Я должен
посоветоваться со своим коллегой по клинике.
- Ну что ж, доктор,-как ваш коллега скажет, так
пусть и будет. Я слишком хорошо понимаю, чем я вам
обязан ...
Дик торопливо встал.
- Ответ вы получите через доктора Данже.
Вернувшись в свой номер, он попросил соединить его
с клиникой на Цугеком озере. Телефон долго молчал,
наконец на вызов ответила Кэте-из дому.
- Мне нужно поговорить с Францем, Кэте.
- Франц наверху, в горах. Я сейчас собираюсь ту-
да- передать что-нибудь?
- Речь идет о Николь-здесь, в Лозанне, умирает ее
отец. Скажите это Францу, пусть знает, что дело срочное,
и попросите его позвонить мне с базы.
-Хорошо.

9 Ф. С. Фицджеральд, т. 2 257
 - Скажите, что с трех до пяти и с семи до восьми
н буду у себя в номере, а позже меня можно будет найти
о ресторане.

За всеми расчетами времени он позабыл предупредить

Кэте, что Николь пока ничего не должна знать. Когда он
спохватился, их уже разъединили. Оставалось надеяться,
что Кэте сама сообразит.
Наверху, в горах, у клиники была база, куда больных
вывозили зимой для лыжных проrулок, весной для неболъ­
ших горных походов. Пока маленький паравозик карабкал­
ся по пустынному склону, осыпанному цветами, продувае­

мому неожиданными ветрами, Кэте и не думала о том,

рассказывать ИJШ не рассказывать Николь про звонок Дика.
Сойдя с поезда, она сразу увидела Николь, старавшуюся
внести порядок в возню, затеянную Ланье и Топси. Кэте
подошла и, ласково положив руку ей на плечо, сказала:
- У вас все так хорошо получается с детьми, надо бы
вам летом поучить их плавать.

Забывшись в пылу игры, Николь машинально, почти

грубо дернула плечом. Рука Кэте неловко упала, и она
тут же расплатилась за обиду словами.
- Вы что, вообразили, будто я хочу вас обнять?­
сказала она со злостью в голосе.- Просто мне жаль
Дика, я говорила с ним по телефону и ...
- С Диком что-то случилось?
Кэте поняла свой промах, но было уже поздно; на
настойчивые расспросы Николь: «... а почему же вы сказа­
ли, что вам его жаль?»-она только и могла что упрямо
твердить:

- Ничего с ним не случилось. Мне нужен Франц.

- Нет, случилось, я знаю.
Ужасу, исказившему лицо Николь, вторил испут на
лицах маленьких Дайверов, которые все слышали. Кэтс
не выдержала и сдалась .

- Ваш отец заболел в Лозанне. Дик хочет посовето­

ваться с Францем.
- Опасно заболел?
Тут как раз подоспел Франц-мяпсий и участливый,
как у постели больного. Обрадованная Кэтс поспешила
переложить на него всю остальную тяжесть,- но сделан­

ного уже нельзя было вернуть.

- Я еду в Лозанну,- объявила Николь.
- Не нужно торопиться,- сказал Франц.- Мне ка-
жется, это было бы неразумно. Дайте мне раньше свя­
заться с Диком по телефону.

258
 - Но я тогда пропущу месmый поезд,-заспорила
Николь,- и не успею на трехчасовой цюрихский. Если
мой отец при смерти, я могу ...-Она оборвала фразу, не
решаясь высказать вслух то, что думала.- Я до~иа
ехать. И мне надо бежать, иначе я опоздаю.- Она в са­
мом деле уже бежала ту да, г де малены:ий паравозик
пыхтя увенчивал клубами пара голый склон. На бегу она
оглянулась и крикнула Францу:- Будете говорить с Ди­
ком, скажите- я еду!
... Дик сидел у себя И' читал «Нью-Йорк геральд», как
вдруг в комнату ворвалась ласточжоподобная монахи­
ня- и в то же мгновение зазвопил телефон.
Умер?-с надеждой спросил монахиню Дик.
Monsieur, il est parti-oн исчез!
Что-о?
11 est parti- и
камердинер его исчез, и все вещи.
Это было невероятно. Чтобы человек в таком положе­
нии встал, собрался и уехал!
Дик взял телефонную трубку и услышал голос
Франца.
Но зачем же было говорить НИ1Соль?-возмутился
он.

Это Кэте сказала ей по неосторожности.

Моя вина, хонечно. Ничего нельзя рассказывать
женщинам раньше времени. Ну ладно, я ее встречу на
вокзале... Слушайте, Франц, произошла фантастическая
вещь- старик встал и уехал.

Орехов? Не понимаю, что вы сказали.

У-е-хал. Я говорю, старик Уоррен уехал.
Что же тут особенного?
Да ведь он чуть ли не умирал от коллапса,- и
вдруг собрался и уехал ... наверно, в Чикаго ... не знаю,
сиделка прибежала сюда ... не знаю, Франц,- я сам толь-
ко что услышал об этом ... позвоните мне позже.
Почти два часа Дик потратил на то, чтобы задним
числом проследить за действиями Уоррена. Воспользова­
вшись паузой при смене дневной и ночной сиделок, боль­
ной спустился в бар, где наспех проглотил четыре порции
виски, расплатился за номер бумажкой в тысячу долла­
ров, сдачу с которой велел переслать по почте, и отбыл­
по всей вероятности, в Америку. Попытка Дика вместе
с Данже настигнуть его на вокзале привела только к то­
му, что Дик разминулся с Николь. Он встретил ее уже
n вестибюле отеля- она казалась утомленной, и при
виде ее поджатых губ у него тревожно ехнуло сердце.

9"' 259
 - Как отец?-спросила она.
- Гораздо лучше. В нем, видно, таилс• еще не:-1алый
запас сил.- Дик помедлил, не решаясь сразу ее огоро­
шить.- Представь себе: он встал с постели и уехал.
Ему хотелось пить- в беготне он пропустил время
обеда. Он повел изумленную Николь в бар, и когда,
заказав коктейль и пиво, они расположились в коiю.шых
креслах, он продолжал;

- Очевидно, лечивший его врач ошибся в пропюзе­

а может быть, и в диагнозе. Не знаю, у мен.11 даже не
было времени подумать.
- Так он уехал?
- Да- успел к вечернему поезду на Париж.
Они помолчали. Глубоки:-.1, трагическим безразличием
веяло от Николь.
- Сила инстинкта,- сказал наконец Дик.- Он действи­
тельно был почти при смерти. но ему напряжением воли
у далось включиться в свой прежний ритм- медицине
известны такие случаи,- это как старые часы: встряхнешь их,

и они по привычке снова начинают идти. Вот и твой отец...

- Не надо,- сказала она.
Но Дик продолжал свое:
- Его основным горючим всегда был страх. Он ис­
пугался, и это придало ему силы. Он, наверно, проживет
до девяноста лет.

- Ради бога, не надо,- сказала она.- Ради бога,- я

не могу больше слушать.
- Как хочешь. Кстати, дрянной мальчишка, из-за
которого я сюда приехал, безнадежен. Завтра утром мы
можем ехать домой.
- Не понимаю, зачем-зачем тебе все это нужно,-
вырвалось у нее.

- Не понимаешь? Я тоже иногда не понимаю.

Она ладонью накрыла его ру:к:у.
- Прости,Дик, я не должна была так говорить.
Кто-то притащил в бар патефон, и они посидели
и помолчали под звуки «Свадьбы раскрашенной куклы».

111
Спустя несколько дней Дик утром зашел за письмами
в канцелярию, и его внимание привлекла необычная суета
перед входом. Больноi Кон Моррис собрался уезжать из
клиники. Его родителк, австралийцw, сердито уклады-

260
вали чемоданы в большой черный лимузин, а рядом
стоял докто_р Ладислау и беспомощно разводил руками
в ответ на возбужденную жестикуляцию Морриса-стар­
шего. Сам молодой человек с насмешливым видом на­
блюдал за погрузкой со стороны.
- Что вдруг за поспешность, мистер Моррис?
Мистер Моррис вздрогнул и оглянулся. При виде Дика
его багровое лицо и крупные клетки его костюма словно
погасли, а потом снова зажrлись, как от поворота выклю­
чателя. Он пошел на Дика, будто собираясь его ударить.
- Давно пора нам отсюда уехать, и не только нам,­
начал он и остановился, чтобы перевести дух- Давно
пора, доктор Дайвер . Давно пора.
- Может быть, мы поговорим у меня в кабинете?­
сказал Дик.
- Нет уж! Поговорить поговорим, да только знайте,
что ни с вами, ни с заведением вашим я больше не желаю
иметь де.тiа.- Он потряс пальцем перед самым носом
Дика.- Я вот этому доктору так и сказал. Жаль, только
зря потратили деньги и время.
Доктор Ладислау изобразил своей фигурой некое рас­
плывчатое подобие протеста. Дик всегда недолюбливал
Ладислау. Сумев увлечь разгневанного австралийца на
дорожу, ведущую к главному корпусу, он снова пред­
ложил ему продолжить разговор в кабинете, но получил
отказ.

- Вас-то мне и нужно, доктор Дайвер, именно вас,

а не кого другого. Я обратился к доктору Ладислау,
потому что вас не мог ли найти, а доктор Грегоровиус
вернется только к вечеру, а до вечера я оставаться не

намерен. Нет, сэр! Ни минуты я здесь не останусь, после

того как мой сын мне все рассказал.
Он с угрозой подступил к Дик у, и тот высвободил
руки, готовый, если понадобится, отшвырнуть его силой.
- Я поместил к вам сына, чтобы вы его лечили от
алкоголизма, а он от вас от самого учуял винный дух.­
Он шумно и, видимо, безрезультатно потянул носом
воздух.- И даже не один, а два раза Кон это учуял. Мы
в жизни не брали в рот спиртного- ни я, ни жена. И мы
вам доверили сына, чтоб вы его вылечили , а он дважды
за месяц учуял от вас винный дух . Хорошо лечение,
нечего сказать!
Дик медлил, не зная, на что решиться; мистер Моррис
вполне способен был устроить скандал у самых ворот
клиники.

261
 - В конце концов, мистер Моррис, нельзя же требо­
вать, чтобы mоди отказывались от своих насущных при-
вычек только потому, что ваш сын... ,
- Но вы же врач, черт побери! Когда глуu.шт пиво
рабочий, пес с ним, его дело, но вы-то должны лечить
других ...
- Это, пожалуй, уже слишком. Ваш сын поступил
к нам как больной клептоманией.
- А отчего, я вас спрашиваю?-Он уже кричал
в голос.- Оттого что пил горькую. А горькая, она
горькая и есть,- понятно вам?- Моего родного дядю
вздернули из-за нее, проклятой. И вот я помещаю сына
в специальную лечебницу, а в лечебнице от докторов
разит спиртным!
Я вынужден просить вас удалиться.
- Меня просить! Да я уже все равно что уехал!
- Будь вы несколько более воздержанны, мы могли
бы ознакомить вас с теми результатами, которых пока
что удалось достигнуть. Разумеется, при возникших об­
стоятельствах дальнейшее пребывание вашего сына
в клинике исключается.
- Вы еще смеете мне говорить о воздержанности!
Дик окликнул доктора Ладислау и, когда тот подо­
шел, сказал ему:

- Возьмите на себя труд от нашего имени пожелать

пациенту и его родственникам счастливого пути.

Слегка поклонившись в сторону Морриса, он вошел

в кабинет и на миг притаился у затворенной двери. Он
ждал, когда они уедут - хамы-родители и их хилый, де­
генеративный отпрыск; нетру дно было представить себе,
как эта семейка будет колесить по Европе, запуrпвая
порядочных людей своим тупым невежеством и тугим
кошельком. Лишь когда шум мотора затих в отдалении,
задумался он о том, насколько сам повинен в разыграв­
шейся сцене. Он пил красное вино за обедом и ужином,
заканчивал день глотком горячего рома, иногда еще про·

пускал стаканчик джина между делом- джин почти не

оставляет запаха. В общем, это получалось с полпииты

спиртного в день- не так уж мало для его организма.

Отказавшись от всяких попьrrок оправдаться, Дик сел

за стол и составил себе нечто вроде врачебного предписа·
ния, по которому количество потребляемого им в день
алхоголя сокращалось вдвое. Не полагается, чтобы от
врачей, шоферов и протестантских священников пахл
спиртным, как может пахпуть от художников, маклер

262
и кавалерийских офицеров; Дик был неосторожен, и эту
вину он за собой признал. Но инцидент еще рано было
считать исчерпанным- что выяснилось получасом по­

зже, когда приехал Франц, взбодренный двумя неделями

в Альпах и настолько соскучившийся по работе, что
успел погрузиться в нее прежде, чем дошел до своего
кабинета. Дик ждал его на пороге.
- Ну как там Эверест?
- А вы не шутите- мы показали такую прыть, что
не испугались бы и Эвереста. Уже подумывали об этом.
А тут какие новости? Как моя Кэте, как ваша Николь?
- Дом~ все благополучно, и у вас и у меня. Но вот
в клинИIСе сегодня утром произошла безобразнейшая ис­
тория.

- Как, что такое?

Но Франц уже взялся за телефон, чтобы позвонить
Кэте. Дик походил по комнате, пока длилась семейная
беседа, потом сказ ал:
- Молодого Морриса забрали родители- был це­
лы й скандал.
У Франца сразу вытянулось лицо.
- Мне уже известно, что он уехал Я встретил Ла­
дислау.

- И что Ладислау сказал вам?

- Вот только это-что Моррис уехал. И что вы мне
все расскажете. Так в чем же дело?
Обычные в таких случаях глуnости.
- Мальчишка, я помню, препротивный.
- Хуже некуда,-подтвердил Дик,-но как бы там
ни было, до того, как я подошел, отец успел нагнать на
Ладислау страху, как колонизатор на туземца. Кстати
о Ладислау, Франц. Стоит ли нам за него держаться? Мне
кажется, не стоит; какой-то он недотепа, ни с чем не
м ожет справиться сам.

Дик медлил на краю истины, выгадывая пространство

для маневра. Франц, как был, в пыльнике и дорожных
перчатках, присел' на угол письменного стола. Дик ре­
шился.

- Помимо всего прочего, этот Моррис изобразил

nашего почтенного собрата горьким пьяницей. Папа­
ша - фанатический поборник трезвости, а сынок будто
бы обнаружил на мне следы viп du pays 1•
Франц сел и, выпятив нижнюю губу, уставился на нее.

1 Местного вина ( фр.)

263
 - Вы мне потом расскажете подробно,- сказал он
наконец.

-Зачем же откладывать?-возразил Дик.- Вы сами

знаете, я никогда спиртным не злоупотребляю.:-- Они
сверкнули друг на друга взглядами, глаза в глаза.- При
попустительстве Ладислау этот тип до того расходился,
что мне пришлось занять оборонительную позицию. Лег­
ко ли это было, можете себе представить- ведь поблизо­
сти могли оказаться больные.
Франц снял перчатки, сбросил пыльник. Потом подо­
шел к двери и сказал секретарше: «Меня ни для кого нет».
Потом вернулся к столу и стал разбирать наваленные на
нем бумаги, делая это машинально, как все, хому лишь
нужна маска занятого человека, чтобы легче было ска­
зать трудные слова.

- Дик, я знаю вас как воздержанного, уравновешен­

ного человека, пусть даже мы по-разному относимся

к употреблению спиртных напитков . Но пришла пора

сказать-по совести, Дик, я уже несколько раз замечал,
что вы разрешаете себе выпить не в самое подходящее
для этого время. Так что нет дыма без огня. Может быть,
вам стоит взять срочный отпуск?
- Или лучше бессрочный,- усмехнулся Дик.- Вре­
менная от лучка ничего не изменит.
Оба были раздражены, Франц- из-за того, что ему
испортили радость возвращения.
- Вам иногда недостает здравого смысла, Дик.
- Никогда не понимал, что подразумевается под
здравым смыслом в сложных случаях,- разве что ут­

верждение, будто врач общего профиля может сделать

операцию лучше, чем хирург-специалист.

Дику вдруг нестерпимо опротивело все происходящее.

Объяснять, заглаживать что-то- они оба уже вышли из
этого возраста; лучше пусть в ушах звенит надтреснутый
отзвук старой истины.
- Нам дальше не по пути,- неожиданно произнес он.
- Честно говоря, мне и самому так кажется,- при-
знался Франц.- Вы потеряли вкус к делу, Дик.
- Очевидно. И потому хочу из дела выйти. Можно
будет разработать такие условия, чтобы вам возвращать
капитал Николь не сразу, а по частям.
- Об этом я тоже думал,- я уже давно предвижу
этот разговор. У меня есть другой компаньон на примете,
так что к концу года я, вероятно, смогу вернуть вам все
деньги.

264
 Дик сам не ожидал, что nридет к решению так быстро,
и не думал, что Франц с такой готовностью согласится на
разрыв. И все же он nочувствовал облегчение. Давно уже
он с тоской г ляд ел на то, как этика его nрофессии посте­
пешю рассыnается в прах.

IV

Решено было возвратиться домой, то есть на Ривьеру.

Но вилла «Диана» была на все лето сдана, и потому
Дайверы коротали оставшееся время на немецких курор­
тах и в знаменитых своими соборами французских город­
ках, где им всегда бывало хорошо несколько дней. Дик
немного nисал, без особой системы; жизнь встуnила в по­
лосу ожидания- не новой работы и не очередного nри­
ступа у Николь, благо Николь nутешествие шло на
nользу; нет, nросто ожидания. Единственное, что в эту
пору всему nридавало смысл, были дети.
Интерес Дика к ним увеличивалея с их возрастом;
сейчас Ланье было одиннадцать, Топси- девять. Он су­
мел сблизиться с ними в обход гувернанток и нянь и всег­
да исходил из того, что ни чрезмерная строгость, ни

боязнь nроявить чрезмерную строгость не могут заме­

нить долгого nристального внимания, nроверки, и учета,

и подведения итогов, в конечном счете иреследующих

одну цель: nриучить ребенка держаться известного уров­

ня дисциnлины. Он теnерь знал обоих детей гораздо
лучше, чем их знала Николь, и, разогретый немецким,
французским или итальянским вином, nодолгу играл
с ними и разговаривал. Им была nрисуша та тихая, чуть
nечальная nрелесть, что всегда отличает детей, рано на­
учившихся не смеяться и не плаа:ать слишком громко;

казалось, они не знают никаких бурных nорывов и, легко

nодчиняясь несложной регламентации своей жизни, легко
довольствуются дозволенными им нехитрыми радостя­
ми. Они привыкли х размеренному ухладу, nринятому
в хороших домах на Заnаде, и воспитание не nревра­
тилось для них в испытание. Дюс считал, что если ребенок
приучен молчать, это развивает н нем наблюдательность.
Ланье был наделен сверхъестественной любознатель­
ностью, зачастую наnравленной на самые неожиданные
предметы. «Скажи, паnа, а десять шпицев могли бы
затравить льва?»-подобными воnросами он без конца
донимал Дика. С Топси было nроще. Она была вся

265
беленькая, rрациозно сложенная, хак Николь, и это
сходство в свое время тревожило Дика. Но к девяти
годам она окрепла и ничем не отличалась от любой
своей американской сверстницы. Дик был доволен обо­
ими, хотя никогда не высказывал этого вслух. За плохое
поведение спуску не давалось. «Кто дома не научился
вести себя как следует,-говорил Дик,-того потом
жизнь плеткой поучит. Ну, не будет Топси меня «обо­
жать», что из этого? Я же ее не в жены себе готовлю».
Другой особенностью этого лета и осени было изоби­
лие денег. Деньги шли от Франца, в возмещение пая
в клинике, и из Америки, где капитал Николь приносил
все большую прибыль; денег было столько, что все время
уходило на то, чтобы тратить их и потом распоряжаться
сделанными покупками. Роскошь, с которой они путеше­
ствовали, была поистине сказочной.
Вот, например, поезд прибывает в Байенну, где им
предстоит погостить две недели. Сборы в спальном ваго­
не начались от самой итальянской границы. Из вагона
второго класса явились горничная madame Дайвер и гор­
ничная гувернантки, чтобы помочь с багажом и с соба­
ками. На mademoiselle Беллуа было возложено наблюде­
ние за ручной кладью, пару силихэм-терьеров поручили
одной горничной, пару китайских мопсов- другой. Если
женщина создает себе столь rромоздкое окружение, это
не обязательно признак убожества духа-иногда в этом
сказывается переизбыток интересов; и, во всяком случае,
Николь, когда была здорова, отлично со всем управля­
лась. Взять хотя бы огромное количество багажа- в
Байенне из багажного вагона были выгружены четыре
больших кофра, сундух с обувью, три баула для шляп
и две шляпные картонки, чемоданы гувернантки и гор­
ничпых, ящик с картотекой, дорожная аптечка, спиртовка
в фут л яре, корзина для пикник о в, четыре теннисные ра­
кетки в прессах и чехлах, патефон и пишущая машинка.
Кроме того, Дайверы и их свита везли при себе десятка
лва саквояжей, сумок и пакетов, каждая вещь была про­
нумерована и снабжена ярлыком, вплоть до чехла с тро­
стями. Таким образом, nри выгрузке все это за две мину­
ты можно было проверить по двум спискам-отдельно
на крупные вещи и на мелкие-всегда лежавшим в су­

мочке у Николь; а про верив, рассортировать- что на

хранение, а что с собой. Еще девочкой, путешествуя со
слабой здоровьем матерью, Николь выработала эту сис­
тему и придерживалась ее с пунктуальностью полкового

266
интенданта, который должен заботиться о пропитапни
и экипировке трех тысяч солдат.

Всем скопом сойдя с поезда, Дайверы окунулисъ в ра­

но сгустившиеся долинные сумерки. Местные жители взи­
рали на их выгрузку с тем же благоговейным трепетом,
какой столетием раньше вызывал лорд Байрон в своих
скитаниях по Италии. Встретить их приехала владелица
замжа, куда они направлялисъ, графиня ди Мингетти,
бывшая Мэри Норт. Путь, начавшийся в Ньюарке, в ком­
натке над обойной мастерской, недавно завершился фан­
тастическим браком.
Титул «rрафа ди Минrеттю> был недавно пожалован
cynpyry Мэри папой- не последнюю роль тут сыграло
его боrатство, источником которого служили марганце­
вые месторождения в Юга-Западной Азии. С его цветом
кожи его не nустили бы в nульмановский вагон южнее
линии Мейсона- Диксона. Он принадлежал к одной из
народностей того кабило-берберо-сабейско-индийского
пояса, который тянется вдоль Северной Африки и Азии,
а у европейцев представители этих народностей пользу­
ются большей симnатией, чем смешанные расы.
Когда эти два вельможных семейства, восточное и за­
nадное, сошлись на вокзальном перроне, дайверовскнй
размах показался суровой простотой первых поселенцев
Нового Света. Гостеприимных хозяев сопровождали ма­
жордом-итальянец с жезлом в руке, четверка мотоцик­

листов в тюрбанах и две женщины, закутанные до самых

глаз, почтительно державшисся нанекотором расстоянии

позади Мэри и встретившие Николь восточным nривст­

ствием, от которого она сразу опешила.

Самой Мэри, как и Дайверам, вся эта церемония

казалась чуть-чуть комичной, о чем свидетельствовал ее
виновато-снисходительный смешок; однако, представляя
своего супруга, она с гордостыо отчеканила его азиат­
ский титул.
Одеваясь к обеду в отведенных им покоях, Дик и Ни­
коль выразительно nеремиrивались; богачи, претендую­
щие на демократизм, любят делать вид nеред самими
собой, будто им претит откровенное бахвальство.
- Наша маленькая Мэри знает, что к чему,- промы­
чал Дих сквозь слой крема для бритья.- Эй б воспитал
ее, теперь она вышла замуж за Будду. Если Европа
хоrда-нибудъ станет большевистской, мы еще увидим ее
суnругой Сталина.
Николь подняла голову от своеrо несессера.

267
 - Прикуси язычок, Дик!- Но, не выдержав, рассме­
ялась.- Нет, что ни говори, а они великолепны. При их
появлении канонерки открывают пальбу- не по ним,
а в их честь, конечно. А когда Мэри приезжает в Лондон,
ей там подают королевский выезд.
- Ладно, ладно,-согласился Дик. Услышав, как Ни­
коль объясняет кому-то у дверей, что ей требуются бу­
лавки, он крикнул:- А нельзя ли мне получить стаканчик
виски? Что-то я ослабел от горного воздуха.
- Я сказала, чтобы принесли,- донесся голос Ни­
коль уже из ванной.-Это одна из тех женщин, что были
на вокзале. Только теперь она с открытым лицом.
- Что тебе Мэри рассказывала о своей жизни?
- Почти ничего- ее больше интересовали светские
новости. Потом вдруг стала меня расспрашивать о моей
родословной-точно я об этом что-нибудь знаю! У суп­
руга, как я поняла, есть двое смуглых детишек от пре­
дыдущего брака и один из них болен какой-то неизвест­
вой азиатской хворью. Придется сказать детям, чтобы
они остерегались. Неуд об но как-то получается. Мэри
увидит, что мы встревожены.- Она озабоченно хмури­
лась.

- Ничего, она поймет,-успокоил ее Дик .-Да и ре­

бенок, вероятно, в постели.
За обедом Дик беседовал с Гуссейном-тот, как ока­
залось, учился в английской школе. Он расспрашивал
о бирже, о Голливуде, и Дик, подогревая свое воображе­
ние шампанским, нес всякую околесицу.

Биллионы?- переспрашивал Гуссейн.

Триллионы,- уверял Дик.
Я как-то не представлял себе ...
Ну, может быть, миллионы,- уступил Дик.- В
отеле каждому приезжему предоставляется гарем- или

что-то вроде гарема.

- Даже если он не актер и не режиссер?

- Даже если он обыкновенный коммивояжер. Да мне
самому сразу же прислали дюжину кандидаток, но Ни­
коль помешала.

Когда они остались одни в своей спальне, Ник оль

напустилась на него с упреками.

- Ну зачем было столько пить? Зачем было при нем

говорить «черномазый»?
- Извини, это у меня нечаянно вышло. Я хотел
сказать «черноглазый» .
Дик, я просто тебя не узнаю.

268
 - Еще раз извини . Я сам себя перестал узнавать
последнее время.

Среди ночи Дик отворил окошко ванной, выходившее

на узкий, ка.:: труба, двор замка, весь мышино-серого
цвета. Сейчас его оглашал странный заунывный напев,
похожий на печальные звуки флейты. Два мужских голо­
са пели на каком-то восточном языке или диалекте, где

было много «К» и «л». Дик высунулся из окошка, но

никого не увидел; судя по мелодии, это было религиозное
песнопение, и ему, в его душевной опустошенности
и усталости, захотелось, чтобы поющие помолились и за
него- но о чем, он не знал, разве только о том, чтобы не
затопила его с каждым днем возрастающая тоска.

Утром хозяева и гости охотились на поросшем ре­

деньким леском склоне, стреляли тощих костлявых птиц,

дальних родственников куропатки. Охота велась вроде

бы на английский манер, с дюжиной неумелых ловчих,
и Дик спасалея от риска кого-нибудь из них подетрелить
тем, что бил только влет.
По возвращении они застали у себя в спальне Ланье
- Папа, ты велел сейчас же сказать, если мы будем
где-нибудь вместе с больным мальчиком.
Николь сразу взвилась в испуге.
- ... так вот, мама,-продолжал Ланье, обращаясь
уже к ней,- этот мальчик каждый вечер купается в ванне,
и сегодня он купалея передо мной, а потом мне пришлось
сесть в ту же ванну, и она была грязная.
- Что? Что ты говоришь?
- Я видел, как из этой ванны вынули Тони, а после
него мне велели в нее садиться, и вода была грязная.
И ты- ты сел?
-Да, мама.
- Боже мой!- воскликнула она, беспомощно повер-
нувшись к Дику.
Тот спросил Ланье:
- А почему Люсьени сама не приготовила тебе
ванну?
- Люсьени не может-там какая-то чудная горелка,
вчера она вспыхнула и обожгла ей руку, и теперь она
боится, вот одна из тех женщин ...
- Ступай в нашу ванну и выкупайся еще раз .
- Вы только не говорите, что я вам рассказал,-
попросил Ланъе, направляясь к двери.
Дик пошел за ним и обрызгал ванну харболкой; затво-
ряя дверь, он сказал Николь: ·
269
 Необходимо поговорить с Мэри, или же нам при­
дется уехать.

Она кивнула, соглашаясь, и он продолжал:

- Л юдям всегда кажется, что их дети чище других и ,
если даже опи болеют, от них нельзя заразиться.
Дик налил себе вина и стал грызть печенье, ожесточен­
но хрустя им в лад льющейся в ванной воде.
- А пока что скажи Люсьепн, пусть научится управ­
ляться с этой горелкой,- посоветовал он. Но тут в дверь
заглянула та самая женщина, о которой шла речь.
- Графиnя ...
Дик жестом поnросил ее войти и прикрыл за пей
дверь.

- Как ваш маленький больной, поправляется?- ла­

сково спросил он.

- Да, ему лучше, по все-таки сыпь еще не сошла.

- Как жаль- бедный малыш. Однако я хотел преду-
предить вас- нельзя, чтобы наши дети садились после
него в ту же воду. Ни в коем случае! Я уверен, ваша
хозяйка была бы возмущена, если бы знала, что вы
сделали такую вещь.

- Я?-Она оторопело взглянула на Дика.-Я толь­

I<О увидела, что ваша служанка не умеет зажигать нагре­

ватель, и показала ей, как это делается.

- Но после больного ребенка вы сначала должны
были выпустить всю воду и хорошенько промыть ванну.
-Я?
Женщина с шумом, словно задыхаясь, втянула в себя
воздух, судорожно всхлипнула и бросилась вон из ком­
наты.

- Я бы предпочел, чтобы они приобщались I< запад­

ной цивилизации не за наш счет,-сердито сказал ДИI<.
За обедом он окончательно решил, что визит не удал­
ся, и надо кончать его как можно скорее: fУссейн даже
о своей родине ничего не умел рассказать, кроме того,
что там много гор, и водятся козы, и пастухи пасут I< оз

в горах. Он вообще был немногословен, и, чтобы заста­

вить его разговориться, нужно было употребить энергию,
которую Дик теперь предпочел беречь для своих домаш­
них. Вскоре после обеда Гуссейн удалился, и Дайверы
остались с Мэри, но прежней близости не возникло ­
между ними теперь лежала социальная целина, которую

успешно покоряла Мэри. Дик почувствовал облегчение,

когда около половины десятого Мэри принесли записку
и она, пробежав ее глазами, поднялась с места.

270
 - Вы уж извините меня, пожалуйста. Муж уезжает по
срочному делу, я должна проводить его.

На следующее утро, не успела служанка подать им

кофе, как в спальню быстрым шагом вошла Мэри. Они
еще лежали в постелях, а она была вполне одета и,
видимо, встала уже давно. Ее обычно ульiбчивое лицо
подергивалось гримасой сдержанного гнева.
- Что это за разговоры, будто Ланье искупали
в грязной воде?
Дик хотел было ответить, но она перебила:
- и будто вы велели моей золовке вымыть для него
ванну?
Они вытаращили на нее глаза, оба неподвижные, как
идолы, из-за подносов, стоявших у них на коленях,

и только воскликнули в два голоса:

- Вашей золовке?
- Да, вы сказали одной из сестер моего мужа, что
она должна вымыть ванну.

- Не может быть!- дружно запротестовали они.­

Мы разговаривали со служанкой.
- Вы разговаривали с сестрой Гуссейна.
Дик только и мог ска3ать:
Я был уверен, что эти женщины nаши служанки.
- Я ведь объяснила вам, что они-гимадуи .
- Что?-Дик, накинув халат, кое-как выбрался из
постели.
- Я вам объяснила еще позавчера, когда мы сидели
у рояля. Не так уж много вы за обедом выпили, чтобы не
понять.
- Так это вы о них говорили? Я просто не все слы­
шал, Мэри. И потом, я как-то не ... мы как-то не связали
тот разговор с ними. Ну что ж, придется пойти извинить­
ся за нашу ошибку.
- Пойти извиниться! Я же вам рассказывала: у них,
когда женится старший в роде,-старший в роде, понят­
но?-то две старшие сестры дают обет посвятить себя
его жене, стать ее приближенными; вот это и называет­
ся- гимадун.

- Не потому ли Гуссейн вдрут уехал из дому?

Мэри замялась, но потом утвердительно кивнула го­
ловой.
- Он иначе не мог-сестры тоже уехали с ним.
Оскорблена их семейная честь.
Николь тоже вскочила уже с постели и торопливо
одевалась. Мэри продолжала:

271
 - А что это за История с ванной? Ничего подобного
в этом доме произойти не могло. Сейчас мы позовем
Ланье и его расспросим.
Дик, присев на кровать, сделал Николь пезаметный
знак. Мэри тем временем отворила дверь в коридор
и кому-то отдавала распоряжения по-итальяпски.

- Погодите, Мэри,- сказала Николь.- Не нужно

впутывать в это дело ребенка.
- Вы нам бросили обвинение,- возразила Мэри; ни­
когда раньше она не разговаривала с Николь таким
тоном.- Мое право проверить.
- Я не позволю, чтобы ребенка впутывали в это
дело.- Николь воинственно натянула платье, словно это
была железная кольчуга.
- Не спорь,-сказал ей Дик .- Пусть Ланье придет,
и мы выясним, в конце концов, что тут выдумки, а что

правда.

Привели мальчика; еще взъерошенный со сна внешне

и внутренне, он таращил глаза на сердитые лица
взрослых.

- Скажи, Ланье,- обратилась к нему Мэри,- с чего

ты взял, что тебя посадили в воду,. в которой уже кто-то
купался?
Говори,- сказал Дик.
- А просто она была грязная.
- Но ведь тебе в твоей комнате, наверно, слышно
было , как из крана снова полилась вода?
Ланъе готов был допустить такую возможность, одна­
ко стоял на своем: вода в ванне была грязная. Слегка
испуганный , он попробовал забежать вперед:
- Так не могло быть, потому что ...
Его тут же поймали на слове.
- Почему не могло быть?
Он стоял посреди комнаты в халатике, своим видом
вызывая жалость родителей и раздражение Мэри.
- Вода была грязная, в ней плавала мыльная пена.
- Не говори того, в чем ты не уверен,- начала было
Мэри, но Николь перебила:
- Оставьте, Мэри. Раз в воде плавала мыльная пена,
естественно было заключить, что в этой воде купались.
А отец велел Ланье прийти и сказать, если ...
- Никакой там не могло быть мыльной пены.
Ланье посмотрел на отца, как бы упрекая его в пре­
дательстве. Николь легонько повернула его за плечи
и сказала, что он может идти. Дик засмеялся. Смех

272
разрядил атмосферу. Мэри он напомнил прежние годы,
ее дружбу с Дайверами; ей вдруг сделалось ясно, как
далеко она от 1шх отошла, и она сказала умиротворя­

ющим тоном:

- Дети, они все такие.

Прошлое вспоминалось все ярче, и ей становилось все
более не по себе.
- Вы только не вздумайте уезжать из-за этого­
Гуссейну все равно надо было отлучиться по делу. В конце
концов вы мои гости, и бестактность вы совершили по
ошибке.
Но Дика рассердило ее виляние, а особенно слово
«бестактность»; он стал собирать свои вещи, сказав только:
- Сожалею, что так вышло. Я был бы рад принести
этой молодой женщине свои извинения.
- А все потому, что вы меня не слушали тогд<t.
у рояля.

- Вы стали ужасно скучная, Мэри. Я слушал, сколь­

ко мог вытерпеть.

- Дик!- предостерегающе воскликнула Николь.

- Я могу переадресовать ему его комплимент,- ска-
зала Мэри с обидой.- До свидания, Николь.- И она
вышла из комнаты.

После этого ни о каких проводах не могло быть

и речи; все, что требовалось для их отъезда, устроил
мажордом. Гуссейну и его сестрам Дик написал коротень­
кие, официально любезные письма. Разумеется, не уехать
они не могли, но у всех было нехорошо на душе, особен­
но у Ланье.
- А все-таки вода была грязная ,- снова начал он,
ко г да они уже сидели в поезде.

- Довольно, Ланье,- прервал его отец.- Советую

тебе забыть всю эту историю, иначе я с тобой разведусь.
Ты не знал, что во Франции принят новый закон, по
которому родители могут разводиться с детьми?
Ланье весело засмеялся, и в семье Дайверов были
восстановлены мир и спокойствие- надолго ли, подумал
про себя Дик.

v
Николь подошла к окну и выглянула наружу, привле­
ченная нарастающим шумом какой-то перебранки на тер­
расе. Апрельское солнце играло розовыми бликами на

273
благочестивой физиономии Огюстин, их кухарки, и го­
лубыми- на лезвии большого кухонного ножа в ее
трясущейся руке. Опоетин служила у них уже три
месяца, с самого их водворения вновь на вилле
«Диана».
Выступ соседнего балкона заелопял от Николь Дика;
видна была только его голова и рука, державшая трость
с бронзовым набалдашником. Трость и нож, нацеленные
друг на друга, были точно трезубец и меч в поединке
гладиаторов.

Слова Дика Николь расслышала первыми:

- ... кухонное вино пейте себе на здоровье, но когда
я застаю вас с бутылкой шабли-мутонн ...
- Не вам меня поучать!-кричала Огюстин, разма­
хивая своим оружием .- Сами-то целый день пе расста­
етесь с бутылкой.
- Что случилось, Дик?- окликнула Николь сверху.
Он отвечал по-анг лийски:
- Эта баба таскает из погреба марочные вина. Я ее
прогнал,- вернее, пытаюсь это сделать.

- Господи боже мой! Смотри, как бы она тебя не

задела ножом.
Огюстин задрала голову и взмахнула ножом в сторо­
ну Николь. Ее рот словно состоял из двух сплющенных
вишенок.

- У вас, верно, и в мыслях нет, madame, что ваш

муженек пьет мертвую не хуже какого батрака ...
- Замолчите и убирайтесь!- прикрихнула на нее Ни­
коль.- Не то мы вызовем жандармов.
- Они вызовут жандармов! Да у меня брат жандарм,
если хотите знать! 011u вызовут- вот уж точно амери­
кансхое нахальство!
- Уведи детей из дому, а я тут с ней управлюсь,­
снова по-анг лийски сказал Дик.
- ... все американцы нахалы! Ездят сюда и выпивают
у нас все лучшее вино!- вопила Огюстин площадным
голосом.
Дик придал своему тону больше твердости.
- Немедленно соберите свои вещи и уходите. Я ьам
заплачу все, что причитается.

- Еще бы вы не заплатили! Да я, если хотите

знать ... - Она подступила х нему вплотную, столь ярос­
тно размахивая ножом, что он в ответ поднял свою

палку. Тогда Огюстин сбегала на кухню и вернулась

оттуда дополнительно вооруженная секачом.

274
 Положение создавалось не из приятных: Огюстин бы­
ла женщина крепкая и обезоружить ее можно было толь­
ко с риском нанести ей телесные повреждения-и на­
влечь на себя серьезные неприятности, так хак захон
строго охраняет личную неприкосновенность француз­
ских граждан. Все же Дик, чтобы припутпуть кухарку
крикнул Николь:
- Позвони в полицейский участок!- И потом Огю­
стин, указывая на ее арсенал:- Этого довольно, чтобы
вы были арестованы.
Та только демонически захохотала; однако подходить
ближе остерег л ась. Николь позвонила в полицию, но
ответ получила весьма похожий на отголосок смеха Оrю­
стин. Слышно было, как на другом конце провода пере­
говариваются, потом что-то щелкнуло-там попросту

повесили трубку.
Николь вернулась к окну и крикнула Дику:
- Заплати ей лишнего!
- Мне бы самому поговорить с ними по телефону!-
Но поскольку это было невозможно, Дик капитулировал.
За пятьдесят франхов, превратившихся в сто, когда он
проникся стремлением выставить ее как можно сжорее,

Оrюстнн сняла осаду, прикрыв свой отход залnом отбор­

ной брани. Впрочем, она оговорила себе право дождаться
племянника, который попесет ее вещи. Держа кухню на
всякий случай под наблюдением, Дик услышал, как хлоп­
нула пробка, но решил пренебречь этим фактом. Больше
военные действия не возобновлялись,- когда племянник
прибыл, умиротворенная Огюстин почти ласково распро­
щалась с Диком, а уходя, крикнула, подняв голову к окну
Николь: «Au revoir, madame! Bonne chance!» 1 ·
Дайверы отправились в Ниццу и там пообедали в ре­
сторане. Они ели bouillabaisse-пoxлeбкy из рыбы и мел­
кой морской живности, обильно сдобренную пряностя­
ми,-и пили холодное шабли. В разговоре Дик заметил,
что ему жаль Оrюстин.
- А мне ни чуточки,- сказала Николь.
- А мне жаль-хоть я охотно стошснул бы ее с об-
рыва в море.

Они мало о чем решались разговаривать последнее

время и редко находили нужное слово в нужную минуту;

почти всегда это слово являлось потом, когда уже некому

было его услышать. Они жили какой-то сонной жизнью,

1 До свидания,сударыни! Всего хорошего! (фр.)

275
каждый своей, погруженные в свои думы. Скандал с ку­
харкой вывел их из этого состояния; а острая пища
и обжигающее прохладей вино развязали язык
- Дальше так продолжаться не может,-сказала Ни­
коль.- Ты со мной не со г ласе н?- Но Дик не пытался
ничего оспаривать, и, потрясенная этим, она добавила:­
Иногда мне кажется, это я во всем виновата-я тебя
погубила.
- Так ты меня считаешь погибшим?-улыбнулся
Дик.
- Этого я не говорила. Но прежде ты стремился
создавать что-то, а теперь, кажется, только хочешь раз­

рушать.

Она робела оттого, что решилась осуждать его в та­

кой обобщающей форме, но еще больше- от его упор­
ного молчания . Чутье подсказывало ей: что-то проис­
ходит за этим молчанием, за посуровевшим взглядом его
голубых глаз, за несвойственным ему интересом к детям.
Ее озадачивали его внезапные бурные вспышки, когда он
вдруг обрушивалея с целой обвинительной речью на
кого-то или что-то- человека, нацию, класс, образ жиз­
ни или образ мыслей. В нем словно разыгрывалась непо­
нятная внутренняя драма, о которой можно было лишь
догадываться по тем мгновениям, когда она прорывалась

наружу.

- В конце концов- что ты извлекаешь из этого?­

спросила она.

- Сознание, что ты с каждым днем становишься

крепче. Что твоя болезнь постепенно проходит, следуя
закону убывающих рецидивов.
Его голос доходил до нее издалека, как если бы он
говорил о чем-то сугубо отвлеченном и умственном;
в тревоге она воскликнула: «Дик!»-и потянулась к нему
рукой через стол. Инстинктивным движением он убрал
свою руку, но, спохватившись, добавил:
- Тут много есть о чем подумать, правда ведь?
Дело не только в тебе и в том, что связано с тобой.­
Он накрыл ее руку ладонью и сказал веселым голо­
сом прежнего Дика, зачинщика любых проказ, раз­
влечений и шумных эскапад:- Видишь вон ту белую
яхту?
Это была моторная яхта Т.-Ф. Голдинга; мирно пока­
чиваясь на легкой волне залива, она совершала несконча­
емое романтическое путешествие, не требующее передви­
жения с места на место.

276
 - Вот мы сейчас отправимся туда и побеседуем
с пассажирами об их житье-бытье. Хорошо ли им там,
весело ли.

- Но мы почти незнакомы с Голдингом,- возразила

Николь.
- А он нас приглашал, и очень настойчиво. И потом,
это же приятель Бэби, чуть ли даже не жених ее- или
бывший жених?
Когда нанятый ими баркас выходил из порта, уже
смеркалось и вдоль белого корпуса «Марджию> с кон­
вульсивной неравномерностью вспыхивали огни. У са­
мой яхты Николь снова забеспокоилась.
- Слышишь? У него гости ...
- Это просто радио,- успокоил ее Дик.
Их заметили- седой великан в белом костюме, пере-
гнувшись через борт, крикнул сверху:
- Неужели это Дайверы пожаловали?
- Эй, па «Марджин»! Спускайте трап!
Баркас подвели вплотную к трапу, и Голдинг, согнув
чуть не пополам свою могучую фигуру, помог Николь
взойти.
- Как раз вовремя к обеду.
На корме играл небольшой оркестр.
- Я к вашим услугам по первому требованию, а пока
что...
Ураганная сила движений Голдинга погнала их на
корму, хотя он даже не дотронулся до них . Николь все
больше жалела, что поехала, и все больше сердилась на
Дика. Его работа и ее недуг отдалили их в последние годы
от светской жизни, и все уже знали, что они редко прини­
мают какие-либо приглашения. Новобранцьt недавних
пополнений на Ривьере склонны были даже усматривать
в этом закат былой дайверавехой славы. Но как бы там
ни было, заняв новую позицию, Николь считала неразум­
ным отступать от нее ради пустякового развлечения.

Когда они проходили через центральный салон, им

показалось, что в полукруге огней на корме мелькают
танцующие пары. Но это был лишь мираж, колдовское
воздействие музыки, воды, необычноrо освещения. В дей­
ствительности гости отдыхали, расположась на широком
диване, огибавшем палубу, и лишь несколько стюардов
хлопотливо сновали кругом. Яркими пятнами выделялись
женские платья- красное, белое, пестрое с размытым
рисунком; белели пластроны мужчин. Один из них поднялся '
им навстречу, и Николь, узнав его, радостно воскликнула: '

277
 - Томми!
Он церемонно склонился над ее рекой, но Николь,
пренебрегая этим галлицизмом, прижалась ще~ой к его
щеке. Вдвоем они сели, вернее, полулегли на император­
ское ложе. Красивое лицо Томми сильно посмуглело за
это время, но, утратив мягкую южную золотистость, не

достигло того лиловатого отлива, которым так xopoum

лица негров- оно просто напоминало дубленую кожу.
Этот его загар, созданный неведомым солнцем, его напо­
енность соками чужой земли, его косноязычие, в котором
слышалось отзвуки экзотических диалектов, его насторо­

женность, след каких-то неведомых тревог- все это пле­

няло и убаюкивало Николь; в первые минуты она как бы

мысленно забылась у него на груди ... Потом инстинкт
самосохранения напомнил о себе, и она сказала легким,
небрежным тоном:
- Вы стали похожи на героя приключенческого
фильма-но зачем было пропадать так долго?
Томми Барбан посмотрел на нее недоверчиво и с опа­
ской; в зрачках у него вспыхнули искорки.
- Пять лет,-продолжала она чуть хрипло, имити­
руя что-то несуществующее.-Целая вечность. Ну, пере­
били бы там сколько-нибудь народу для поряДIСа и уст­
роили бы себе небольшую передышку.
Вблизи от ее драгоценной особы Томми довольно
быстро европеизировался.
- Mais pour nous autre heros il faut du temps, Nicole.
Nous ne pouvons pas faire de petits exercices, d'heroisme-il
faut faire les grandes compositions 1•
Говорите со мной по-анr лийски, Томми.
Parlez fraщ:ais avec moi, Nicole 2 •
Но это не одно и то же- по-французски можно
рассуждать о героизме и доблести с достоинством, вы это
знаете. А по-английски нельзя рассуждать о героизме
и доблести, не становясь немного смешным, это вы тоже
знаете. Поэтому мне выгоднее разговаривать с вами
по-анг лийсхи.
- В сущности, я ...- Он вдруг хихикнул.- В сущ­
ности, я и по-анrлийски герой, храбрец и все такое
прочее.

1 Но нам, rероя.'\.1, нужно время, Нихоль. НельзJI отделыватьс•

мелкими упражнени•ыи в героизме- тут требуются большие масш­
табы (фр.).
2 Говорите со мной по-французсn, Нполь (фр. )

278
 Она разыграла пантомиму преувеличенного восхище­
НIIЯ, но его зто не смутило.
- Просто я знаю то, о чем снимаются кинофиль­
мы,- сказал он.

- А что, в жизни зто так, как в кино?

- В кино есть свои удачи- взять хотя бы Рональда
Колмена. Вы видели его фильмы о Северо-Африканском
корпусе? Они совсем неплохи.
- Отлично, теперь, сидя в кино, я буду знать, что
с вами в эту минуту происходит то, что я вижу на экране .

Во время разговора Николь заметила миловидную

хруnкую молодую женщину с бледным личиком и краси­
выми бронзовыми волосами, отливавшими зеленью
в свете nалубных огней. Она сидела по другую сторону
Томми и, возможно, nриелушивалась то ли к их раз­
говору, то ли к разговору соседней пары. Судя по всему,
она имела какие-то nрава на Томми и, убедясь оконча­
тельно, что его внимание отвлечено, сердито встала и,

вздернув голову, nерешла к другому борту.

- Да, в сущности, я герой,-сnокойно nовторил Том­
ми, если и не всерьез , то лишь полушутя.- В бою я не
знаю страха, дерусь_, как лев или как nьяный, которому
море по колено.

Николь подождала, когда эхо этой похвальбы затих­

нет в его сознании,- она догадывалась, что он никогда

еще никому так не говорил о себе. Потом она о г лядела

незнакомые лица кругом: все те же ошалелые невроnаты
под маской равнодушия, которые рвутся на природу
только потому, что им ненавистен город, ненавистен звук
собственных голосов, служащий там камертоном ...
Она спросила:
- Кто эта женщина в белом?
- Та, что сидела рядом со мной? Леди Керолайн
Сибли-Бирс.
Оба помолчали, nрислушиваясь к ее голосу, доносив­
шемуся от противоположного борта.
- ... он хотя и прохвост, но высшего полета. Мы
с ним nочти до утра играли вдвоем в chemin-de-fer, и он
мне задолжал тысячу швейцарских франков.
Томми со смехом сказал:
- Леди Керолайн- самая безнравственная женщина
Лондона. Всякий раз, когда я возвращаюсь в Евроnу,
я застаю новый выводок безнравственных женщин из
Лондона. Сейчас она на nервом месте, но, кажется, уже
появилась соперница.

279
 Николь снова or лядела издали женщину, о которой
шла речь; худенькая, тщедушная, с узкими плечами, она

походила на легочную больную- трудно было предста­

вить себе, что эти хилые ручки могут высоко держать
знамя распада и разложения, последнее знамя угасающей
империи. Ее скорее можно было принять за одну из
плоскогрудых девчонок Дж она Хелда, чем отнести к ие­
рархии высоких томных блондинок, служивших моделью
художникам и писателям, начиная с последних предвоен­
ных лет.

Появился Голдинг, тщетно пытаясь умерить воздей­

ствие собственных габаритов, из-за которых любое ~го
пожелание словно передавалось через раблезианской мо­
щи усилитель; и Николь, хоть и с неохотой, уступила его
доводам- что «Марджин» сразу же после обеда пойдет
в Канн; что хоть они и пообедали раньше, но длЯ икры
и шампанского все г да найдется местечко; что Дик все
равно уже распорядился по телефону. чтобы шофер не
ждал их в Ницце, а ехал в Канн и оставил машину у «Cafe
где им нетрудно будет найти ее.
des Allies»,
За столом Дик оказался соседом леди Сибли-Бирс.
Николь заметила издали, каким бледным стало его лицо
под кирпичным загаром; до нее долетали только отдель­

ные фразы, но она улавливала безапелщщионность его

тона.
- ... но не забывайте, что для вас, англичан, это пляс­
ка смерти ... Сипаи в разрушенной крепости, веселье в кре­
пости, осажденной сипаями, и тому подобное. Зеленая
шляпа вышла из моды, ее время миновало .
Леди Керолайн отвечала междометиями, звучавшими
то вопросительно, то двусмысленно, то почти зловеще,
но Дик, видно, не замечал сигналов опасности. Наконец
он почти выкрикнул что-то с неожиданной гор.11чностыо;
что именно, Николь не слыхала, но она увидела, как
молодая женщина вспыхнула и вся подобралась.
Опять он обидел кого-то- неужели нельзя было при­
держать немного язык? Когда же это кончитс.11? Или так
уж оно и будет до самой смерти?
В это время умолк оркестр («Рэrтайм-джаз Эдинбург­
ского колледжа», как гласила надпись на барабане),
и пианист, белокурый молодой шотландец, запел по­
чти что на одной ноте, аккомпанируя себе негромкими
аккордами. Он с таким нажимом выговаривал хаждое
слово, как будто донельзя был потрясен его значитель­
ностью.

280
 Одна молодая nереона
Пугалась церковного звона,
Имея на совести грех-да -да-да!
Пугалась цер1ювного звона.
На совсети грех (БУМ-БУМ),
На совести грех (ТРАМ-ТАМ).
Одна молодая nерсона ...

Что это еще такое?-наклонясь к Николь, шепо­

том спросил Томми.
Ответ был дан его соседкой с другой стороны:
- Слова Керолайн Сибли-Бирс. А музыку написал
он сам.
- Quelle eпfanterie! 1- пробормотал Томм, когда пе­
вец перешел ко второму куплету, повествующему о даль­

нейших переживаниях пуrливой героини.-Оn dirait qu'il

recite Racine! 2
Со стороны казалось, что леди Керолайн даже не
слушает своего произведения. Нихоль глянула на нее
и невольно nодивилась тому, как эта женщина умеет

производить впечатление-не умом, не характером,

а одной лишь позой. Но чем-то она страшна, решила

Николь, и ей пришлось скоро убедиться в этом. Когда все
общество встало из-за стола, Дик продолжал сидеть, как­
то странно глядя перед собой,- и вдруr выпалил, с непо­
нятным и неуместным остервенением :

- Терпеть не могу английскую манеру оглушитель­

ным шепотом говорить о людях гадости.

Леди Керолайн уже была у дверей, но при этих словах

повернула обратно и, вплотную подойдя к Дику, от­
чеканила негромко, но с таким расчетом, чтобы слышали
все, кто был в комнате:
- Пеняйте на себя- ведь вы нарочно поносили моих
соотечественников, мою приятельницу Мэри Мингетти.
А я только сказала, что вас видели в Лозанне в компании
сомнительных личностей. И мои слова никого, кажется,
не оглушили. Разве что вас.
- Для этого они недостаточно громки,- сказал Дик,
немного, впрочем, запоздав с ответом.- Итак, по-ваше­
му, я отъявленный ...
Но Голдинr утопил конец его фразы в громоподоб­
ных: «Идемте! Идемте!»- напором всей своей мощной
фигуры тесня гостей к выходу. Уже с порога Николь

1 Что за рсбnество! ( фр.)

2 Можно, по.-умать, что он декламирует Расина! ( (Jp.)

281
успела заметить, что Дик по-прежнему неподвижно сидит
за столом . Она негодовала на леди Сибли-Бирс за ее
нелепые выдумки и в равной мере негодовала за то, что
он захотел сюда ехать, за то, что напился, за то, что
вдруг выставил наружу колючки своей иронии, за то, что
не сумел с честью выйти из спора,- и к этому примеши­
валось еще легкое недовольство собой; ведь она понима­
ла, что первая вызвала раздражение анrличаmш, безраз­
дельно завладев Томми Барбаном с минуты своего появ­
ления на яхте .
Немного спустя она мельком увидела Дика- он
стоял у трапа, беседуя с Голдингом, и на вид был совер­
шенно спокоен. Потом он ей долго не попадался на г лаза,
и через полчаса, попросив кого-то заменить ее в замыс­

ловатой малайской игре с нанизанными на веревочку

кофейными зернами, она сказала Томми:
- Пойду поищу Дика .
Во время обеда «Марджию> снялась с якоря и теперь
полным ходом шла на запад. Под приглушенный стук
дизелей скользили по сторонам мягкие вечерние тени.
На баке Николь сразу обдуло теплым ветром, растре­
павшим ей волосы , и с внезапным чувством облегчения
она узнала впереди, у флагштока, фигуру мужа. Завидев
ее, он сказал ровным голосом :
Чудесный вечер.
Я не знала, где ты, и забеспокоилась.
Да неужели?
Не надо так говорить со мной, Дик . Я бы с такой
радостью что-нибудь для тебя сделала, хоть пустяк ка­
кой-нибудь, но ничего не могу придумать.
Он отвернулся и стал смотреть туда, где за звездной
завесой лежала Африка .
- Верю, Николь. Мне даже иногда кажется, что пус­
тяк ты бы сделала с особенной радостью.
- Зачем ты так говоришь, Дик,-не надо.
В сиянии звезд, которое море подхватывало и пригор­
шнями белой пены швыряло обратно к небу, лицо Дика
казалось бледным, но не злым, как можно было ожидать.
В нем чувствовалась какая-то отрешенность; он медленно
сосредоточивал свой взгляд на Николь, как шахматист на
фигуре, которую готовится передвинуть; потом он взял ее
за руку выше кисти и так же неторопливо притянул к себе.
- Говоришь, ты меня погубила?- спросил он почти
ласково.- Но если так, мы оба с тобой- погибшие.
А значит ...

282
 Холодея от страха, она втиснула и другую свою руку
в его цепкие пальцы. Хорошо, пусть, она пойдет за
ним- красота майского вечера ощущалась особепво ост­
ро в этот миг самоотречения и готовности к душевному
отклику- хорошо, пусть ...
... но
вдруг она почувствовала свои руки свободными,
и Дик, тяжело вздохнув, повернулся к ней спиной.
У Нихоль потекли по лицу слезы. Кто-то приблизился
к ним, мягко ступая по доскам палубы- Томми Барбан.
- А, нашелся! Вы знаете, ДИIС, НИIСоль боялась, не
бросились ли вы часом в воду из-за того, что вас отчех­
востила эта анг лийекая пигалица.
- А что, неплохое было бы решение- броситься
в воду,-тихо сказал Дик.
- В самом деле!- поспешно подхватила Николь.­
Давайте запасе:-.tся пробковыми поясами и бросимся в во­
ду. Давно пора нам выкинуть что-нибудь экстравагант­
ное. Мы живем слишком скучной, ограниченной жизнью.
Томми потянул носом, глядя то на одного, то на
другого, как будто думал в свежем вечернем воздухе
унюхать, что тут происходит.

- Давайте посоветуемся с леди Фигли-Мигли-она

нас просветит насчет derriier cri 1 в этом деле. И надо бы
нам выучить наизусть ее nесенку. Я ее переведу на фран­
цузский язык, и она будет иметь бешеный успех в казино,
а я огребу кучу денег .
- Томми, вы богатый человек?-спросил Дик, когда
они шагали втроем от носа к корме.

- Не то чтобы очень. Биржа мне надоела, и я ее

бросил. Но у меня кое-что есть в ценных бумагах, кото­
рые я иреnоручил верным людям. В общем, пока жить
можно.

- Дик собирается разбогатеть,- сказала Николь.

У нее уже наступила реакция, и голос слегка дрожал.
На корме танцевали три пары- Голдинг чуть ли не
вытолкнул их в круг. Николь и Томми тоже пошли;
танцуя, Томми заметил:
- Дик стал много пить.
- Совсем не много,- честно вступилась Николь.
- Одни люди умеют пить, другие нет. Дик явно не
умеет. Вы бы запретили ему.
- Я?- изумилась Николь.- Вы думаете, я могу что­
то запрещать или разрешать Дику?

1 Последиего крпа моды (фр.).

283
 Когда «Марджию> бросила якорь на рейде в Канне,
Дик был необычно молчалив и казался рассеянным и сон­
ным. Голдинг самолично усадил его в спущенную шлюп­
ку, следом за леди Керолайн, которая тотчас же де­
монстративно пересела на другое место. Выйдя на
берег, Дик отвесил ей преувеличенно церемонный по­
клон и, кажется, собирался пришпорить ее какой-то
колкостью на прощанье, но Томми больно придавил
локтем его руку, и они пошли к дожидавшейся не­
подалеку машине .

Я вас отвезу,-предложил Томми.

- Не затрудняйтесь, мы можем просто взять такси.
- Да я с удовольствием-если еще оставите перено-
чевать .

Дик молча полулежал на заднем сиденье, пока маши­

на шла берегом через желтый монолит Гольф-Жуана,
через Жуан-ле-Пен, где никогда не стихало карнавальное
веселье, где ночь звенел а музыкой и разноязыкими голо­
сами певцов. Но когда они стали подниматься в гору, он
вдруг выпрямился- возможно, машину тряхнуло на по­

вороте- и сделал попытку произнести речь.

- Очаровательная представительница ...- он на миг

запнулся,- ... представительница фирмы ... подайте мне
МОЗГИ , взбитые а l'Anglaise ...-И откинувшись на спинку,
заснул мирным сном, только время от времени благо­
душно рыгая в бархатистую темноту ночи.

VI
Рано утром Дик вошел к Николь в спальню.
-Я ждал, пока не услышал, что ты встала,- сказал
он.- Сама понимаешь, я очень сожалею о вчерашнем, но
давай без аутопсии, ладно?
- Как хочешь,- холодно ответила она, приблизив
лицо к туалетному зеркалу.

Нас сюда привез Томми? Или мне это присни-

лось?
Ты прекрасно знаешь, что он.
Весьма возможно,- согласился Дик,- посколь­
ку я только что слышал его кашель. Пойду заг ляпу
к нему.

Впервые в жизни, кажется, она порадовалась его ухо­

ду-наконец-то его раздражающая способность всегда
и во всем оказываться правым изменила ему.

284
 fомми уже ворочался на постели в предвкушении саt'ё
<tu lait 1•
- Как спали?-спросил Дик.
Услышав, что у Томми побаливает горло, он отнесся
к этому с профессионалыюй деловитостью.
Надо пополоскать на всякий случай.
А у вас есть какое-нибудь полосканье?
Представьте ~ебе-нет. Наверно, у Николь есть.
Не нужно беспокоить Николь.
Она уже встала .
Как она?
Дик медленно повернулся кругом.
- Вы что думали, если я выпил лишнее, она этого не
переживет?-Он говорил с улыбкой .-Сегодняшняя Ни­
коль вырублена из той осины, что растет в лесах Джорд­
жин, а это самое крепкое дерево на свете после новозе­

ландского эвкалипта ...

Николь, спускаясь с лестницы, слышала часть их раз­
говора. Она знала, что Томми любит ее, всегда любил;
и знала, что в нем нарастает неприязнь к Дику, который
это понял раньше его самого; и что Дик не оставит без
внимания безответную страсть Томми . Эта мысль доста­
вила ей минуту чисто женского торжества. Она стояла
у стола, за которым завтракали ее дети, и давала рас­

поряжения гувернантке, а наверху беседовали двое муж­

чин, которые были заняты только ею.
Хорошее настроение не покинуло ее и позже, за ра­
ботой в саду. Она не жаждала никаких происшt:ствий;
только бы длился и длился безмолвный поединок, в ко­
тором те двое перебрасывались мыслью о ней,- приятно
после долгого перерыва вновь почувствовать, что су­

ществуешь, хотя бы в виде мячика.

- Что, кроль'lишка, славно? KaJC по-твоему? Ну что
же ты, кролик,-ведь славно, да? Или ты не согласен со
мной?
Кролик наудачу подергал носом туда-сюда, но, ниче­
го более интересного не обнаружив, согласился и был
вознагражден кучкой капустных листьев.
Николь продолжала заниматься своими повседневны­
ми делами. Срезала цветы для компатньiХ ваз и оставля­
ла их на условленных местах: садовник потом принесет

все сразу, и можно буд~т составить букеты. Когда она

дошла до обрыва над морем, ей вдруr захотелось с кем-

1 Кофе С МОЛОКОМ (фр.) .

285
то поговорить по душам, но было не с кем, и разговор
заменило раздумье. Ее немного смущало открытие, что
она может испытать что-то к чужому мужчине; но у дру­

гих женщин бывают же любовники- чем я хуже? В свете

ясного весеннего утра мужской мир не казался запрет­
ным, и мысли ее были пестрыми, каiС цветы, а ветер
хозяйничал в ее волосах и словно бы в голове тоже.
У других женщин бывают любовники ... Та caмaJr сила,
что вчера требовала от нее неотступной верности Дику до
смертного предела, сегодня заставляла ее улыбаться на
ветру простой и утешительной логике этого «чем я ху­
же?».
Присев наневысокий парапет, Николь смотрела вниз,
на море. Но из глубин другого моря, безбрежного моря
фантазии, ей удалось добыть осязаемую истину, самую
дорогую добычу из всех. Если она не должна ощущать
себя навсегда слитой воедино с Диком, каким он был
накануне, значит, она может существовать сама по себе,
а не только как создание его ума, обреченное вечно
кружить по ребру медали.
Место, где сидела Николь, было выбрано ею не слу­
•шйно. Ниже, на уступах горного склона, раскинулся ого­
род, и два крестьянина, полускрытые завесой листьев,
орудовали там граблями и мотыrами, переговариваясь
на смеси местного и провансальского диалекта. Привле­
ченная их голосами, она постепенно уловила смысл раз­
говора.

Как раз тут я ее и повалил ...

- За теми виноградниками мы и слюбились ...
- А ей хоть бы что- да и ему тоже. Кабы не прокля-
тый пес. Только, значит, я ее тут повалил ...
У тебя, что ли, грабли?
- Да вон они около тебя, пентюх.
- Больно мне надо знать, где ты ее повалил. Я до
самой той ночи за двенадцать лет ни одной бабы даже не
прижал- и с тех пор как женился. А ты ...
- Постой, дай досказать про пса ...
Николь наблюдала за ними сквозь листву; ей каза­
лось, что каждый из них прав- одному одно нужно,
другому другое. Но подслушанный разговор был кусоч­
ком того, мужского мира, и по дороге к дому ее вновь

охватили сомнения.

Дик и Томми сидели на веранде. Она, не останавлива­

ясь, прошла мимо них в комнаты, вынесла свой альбом
и уселась рисовать голову Томми.

286
 - Хоть прясть, хоть ткать, только б от дела не
отстать,- смеясь, сказал Дик.
Как он может нести всякий вздор с еще серым после
вчерашнего лицом, на котором .:аштановая пена бороды
кажется красной, как и его глаза, налитые кровью.
Она повернулась к Томми.
- Я всегда нахожу себе занятие. Была у меня когда­
то шустрая nолинезийская обезьян:ка, так я, бывало, ча­
сами учу ее всяким фокусам, пока домашние не nримутся
меня ругать ...
Она умышленно прятала глаза от Дика. Немного
спустя он извинился и пошел в дом. Через открытую
дверь ей было видно, как он пьет воду,-стакан, по­
том другой; и что-то наглухо защелкну лось у нее
внутри.

- Николь,-начал было Томми, но заnнулся и стал

откашливаться, чтобы прочистить горло.
- Хотите, я дам вам камфорную мазь для растира­
ния,- предложила Николь.- Это американское средст­
во. Дик в него очень верит. Сейчас принесу.
- Мне вообще пора ехать.
Вошел Дик и уселся на прежнее место.
- Во что это я верю?-спросил он.
Когда Николь вернулась с мазью, они оба сидели
в тех же позах, но она почувствовала, что, пока ее не

было, у них шел оживленный разговор ни о чем.

Шофер уже дожидался у дверей, держа в руках че­
модан с костюмом, в котором Томми вчера приехал
на виллу. Сейчас на Томми был костюм Дика, и, глядя
на него, Николь чувствовала какую-то ложную жа­
лость, словно Томми такой костюм был бы не по кар­
ману.

- Когда приедете в гостиницу, хорошенько разотри­

те этим шею и грудь, а потом вдыхайте пог лубже,­
наставляла она.
- Послушай, Николь,- вполголоса сказал Дик, пока
Томми ходил к машине,-не отдавай ему всю банку. Ты
же знаешь, что здесь этой мази в продаже нет, ее нужно
выписывать из Парижа.
Томми снова подошел к подножию лестницы; втроем
они составили группу, освещенную солнцем,- Томми на
одной линии с центром машины, так что сверху казалось:
вот сейчас он чуть-чуть наклонится вперед и взвалит ее
себе на сnину.
Николь шагнула ступенькой ниже.

287
 .- Ловите!-крикнула она.-Только не разбейте, это
очень трудно достать.
Она почувствовала, как рядом с нею безмолвно вырос
Дик; она спустилась еще на одну ступеньку и замахала
рукой вслед машине, увозившей Томми и банку с амери­
канской мазью. Потом она повернулась, готовая принять
кару.

- Совершенно неуместная щедрость,- сказал Дик.

Нас тут четверо, а за столько лет можно было привык­
путь, что если у кого~нибудь начинается кашель ...
Они посмотрели друг на друга.
- Ну, мы выпишем другую банку ...
Вся ее храбрость улетучилась, и она покорно пошла за
ним наверх. В спальне он сразу лег на свою кровать, не
говоря ни слова.

- Хочешь, чтобы завтрак тебе подали сюда?-спро­

сила она.
Он кивнул по-прежнему молча и уставился в потолок .
В какой-то растерянности она пошла отдать распоряже­
ние прислуге. Когда она вернулась, он лежал все так же
неподвижно, и его глаза были как два голубых прожек­
тора, обшаривающие темное небо. Она с минуту посто­
яла на пороге, не решаясь войти от сознания своей вины
перед ним ... Потом она протянула руку, словно хотела
погладить его по голове, но он отпрянул, как испуганный
зверь. И Николь не выдержала; поддавшись грубому
кухарочьему страху, она бросилась вон из комнаты,
с ужасом думая о том, чем будет жить дальше этот
поверженный человек и что сможет дать ей, все еще
голодным сосунком льнущей к его пустой груди.
Через неделю Николь уже позабыла о своей вспышке
влечения к Томми; у нее была короткая память на людей,
и она забывала легко. Но в первый жаркий июньский
день она узнала, что он опять в Ницце. Об этом говори­
лось в записке, адресованной им обоим,- она прочитала
ее под зонтом на пляже, разбирая захваченную из дома
почту. Прочитала и перебросила Дику, а он в ответ кинул
ей на прикрытые пляжной пижамой колени только что
распечатанную телеграмму:

Дорогие завтра приеду Госсу к сожалеиию без

мамы надеюсь увидеться

- Что ж, буду рада ее повидать,-мрачно сказала

Николь.

288
 VII
Но наутро, когда они вместе спускались к морю, в ней
снова зашевелилось тревожное опасение, что Дик замыс­
лил какой-то отчаянный выход из тупика. С того вечера
на яхте Голдинга она чутьем догадывалась, что проис­
ходит. Хотя и держалась еще привычной опоры, издавна
дававшей ей ощущение безопасности, она уже чувство­
вала, что вот-вот совершит прыжок, который должен
изменить всю химию ее существа, но, страшась неиз­
бежности этого, не смела все осознать и додумать. Об­
разы Ника и ее самой, расплывчатые, зыбкие, носиnись
перед ней, будто в фантасмагорической пляске. Давно
уже каждое произносимое ими слово, казалось, таило

в себе второй, подспудный смысл, и от Дика зависело,

ко г да и как этот смысл раскрыть. Все это в конце концов
могло обернуться не плохо-те долгие годы, когда Ни­
коль только существовала, но не жила, пробудили в ней
такие ее природные свойства, которые рано были приглу­
шены болезнью и до которых Дик так и не до копалея­
не по неуменью, а просто оттого, что никому не дано

проникнуть во все закоулки чужой души; но повод для

беспокойства оставался. Самым печальным в их отноше­
ниях было растущее безразличие Дика, которое сейчас
обретало конкретную форму в том, что он слишком
много пил. Николь не знала, будет ли она растоптана или
уцелеет- фальшивые интонации Дика сбивали ее с тол­
ку; нельзя было угадать, как он поведет себя, когда
с нестерпимою медленностью начнет разматываться до­

рожка перед трамплином, и что случится в последнюю

минуту, в минуту прыжка.

Что б у дет после, ее не тревожило- наверно она по­

чувствует себя как человек, у которого свалилось с плеч
бремя, упала повязка с глаз. В Николь все было рассчи­
тано на полет, на движение-с деньгами вместо крыльев

и плавников. Грядущая перемена должна была лишь вос­

становить истинный порядок вещей, как если бы шасси
гоночного автомобиля, надолго упрятанное под кузовом
семейного лимузина, высвободили, чтобы использовать
по назначению. Николь уже чувствовала дуновение све­
жего ветра- ее пугала лишь боль, которую может при­
чинить подкрадывающийся разрыв.
Дайверы шли по пляжу, сверкая белизной своих белых
костюмов на загорелых телах. Николь видела, что Дик
ищет r лазами Ланье и Топси среди пестрой неразберихи

10 Ф С. ФИJ1д)1Серальд, т 2 289
множества зонтов; он как бы на время отпусцш ее,
ослабил свою схватку, и, глядя на него свободно, со
стороны, она подумала, что дети нужны ему сейчас не
для того, чтобы их защитить, а чтобы у них найти
защиту. Должно быть, ему было страшно на этом пляже,
как низложенному властителю, тайком пробравшемуся
в свой старый дворец. А она успела возненавидеть его
мир, изобиловавший любезностями и милыми шутками,
позабыв, что много лет это был единственный доступный
ей мир. Пусть, пусть полюбуется своим пляжем, изгажен­
ным в угоду вкусам лишенных вкуса людей; может бро­
дить тут хоть целый день, все равно не найдет ни камня
от китайской стены, которой он когда-то окружил этот
пляж, не увидит нигде отпечатка ноги друга.

На мгновенье Николь пожалела об этом; ей вспомни­

лось, как он разгребал мусорные кучи на пляже, заботли­
во выбирая осколки стекла, вспомнилась та лавчонка на
окраине Ниццы, где они покупали себе матросские штаны
и фуфайки- одеяние, на основе которого Парижекие
couturiers 1 создали потом новую моду; вспомнилось ще­
бетанье деревенских девчонок на волнорезе: «Dites donc,
dites donc!» 2 -и привычный ритуал тармского утра, ког­
да весь дом раскрывалея покойно и радостно навстречу
солнцу и морю, и озорные затеи Дика, глубоко погребен­
ные под тяжестью всего нескольких лет ...
Теперь пляж превратился в клуб, куда почти каждый
имел доступ, как и в то разноплеменное общество, кото­
рое этот клуб представлял.
Привстав на соломенной циновке, Дик высматривал
в толпе Розмэри, и Николь, перехватив его взгляд, снова
стала холодной и жесткой. Вместе с ним она оглядывала
берег, загроможденный разными штуками, которых тут
раньше не было- турниками и кольцами, переносными
кабинками для раздевания, плавучими вышками, прожек­
торами, ос:гавшимися после вчерашнего праздника, бе­
лой буфетной стойкой с уже надоевшим модернистским
орнаментом из велосипедных рулей.
Меньше всего Дик рассчитывал увидеть Розмэри в во­
де- купальщиков теперь было мало, только ребятишки
барахтались в преддверии лаЗурного рая да один из
служителей каждое утро щеголял перед публикой эффект­
ными прыжками в воду со скалы в пятьдесят футов

1 Портные (фр.)
2 Что такое, что такое! ( фр.)

290
вышиной. Большинство же постояльцев Госса оголяло
свои дряблые телеса, только чтобы окунуться разок nеред
самым уходом с nляжа, около часу дня.

- Вон она,- вдруг сказала Николь.

Она увидела, как его взгляд заскользил за Розмэри,
двигавшейся от nлота к nлоту; она даже вздохнула, но
в этом вздохе нашло себе выход что-то давнее, застояв­
шееся еще с того времени, nять лет назад.

- Давай nоплывем ей навстречу,-nредложил Дик.

-Иди один.
- Нет, nойдем вместе.
Она nопыталась воспротивиться этой категоричности ,
но минуту спустя они уже плыли рядом, и путь им

указывала стайка мелких рыбешек, следовавших за Роз­

мэри неотступно, как форель за блесной .
Николь осталась в воде, а Дик вылез на плот и уселся
с Розмэри рядом; мокрые, они сидели и непринужденно
болтали, как будто никогда не любили, даже никогда не
касались друг друга . Розмэри еще nохорошела- Николь
была неприятно nоражена ее молодостью, но тут же
с удовольствием отметила про себя, что из них двух она
чуть nотоньше. Николь кружила в воде у самого nлота,
nрислушиваясь к голосу Розмэри- в нем звучала ра­
дость, веселье, ожидание и чуть большая уверенность,
чем пять лет назад.

- Мама будет встречать меня в nонедельник в Пари­

же. Я ужасно соскучилась по ней.
- Пять лет nрошло с тех пор, как вы вnервые nояви­
лись на этом nляже- такая смешная девчурка в госсов­

ском куnальном халате.

- Все-то вы помните! Вы и раньше помнили все­

правда, только хорошее.

Опять старая игра в комnлименты, подумала Николь

и, нырнув, поплыла под водой. А когда вынырнула­
услышала:

- А я притворюсь, будто не было этих nяти лет,

будто мне все еще восемнадцать. Мне всегда бывало
хорошо,- нет, не просто, а :как-то по-особенному хорошо
с вами,-с вами и с Николь. Вот смотрю сейчас и словно
вижу всю вашу компанию на берегу, под зонтом- такие
чудесные люди, я никогда раньше не встречала таких и,

наверно, никогда больше не встречу.

Николь отплыла в сторону, она успела заметить, что
хмурое лицо Дика слегка просветлело в разговоре с Роз­
мэри, словно эта старая игра вызвала к жизни частнцу

291
былого его обаяния, потускневшего, как тускнеют о
времени шедевры искусства; теперь бы ему бокал-другой
вина, и он, пожадуй, способt:н будет повертеться перед
нею на турнике, пусть и не с той легкостью, что в преж­
ние годы. Это лето было первым на памяти Николь,
когда он ни разу не отважился прыгнуть в воду с высоты.

Она снова повернула, лавируя между плотами, и тут

ее нагнал Дик.
- У друзей Розмэри есть быстроходный катер- вон
стоит . Хочешь покататься на акваплане? Я бы не прочь.
Было время, когда Дик делал стойку на стуле, уста­
новленном на конце доски; вспомнив об этом, она реши­
ла его побаловать, как при случае побаловала бы Ланье.
В последнее свое лето на Цугеком озере они часто развле­
кались этой приятной спортивной игрой, и как-то раз
Дик, стоя на доске, поднял на плечи человека двухсот
фунтов весу. Но женщина берет мужчипу в мужья со
всеми его талантами и способностями, и потом ему уже
трудно ее поразить, хоть она подчас и притворяется

пораженной . А Николь даже особенно и не притворялась.

Она только сказала: «Ну, что ж», и еще: «Я так и думала,
что ты справишься».

Сейчас, однако, она хорошо знала, что он утомлен,

что его просто раззадорила своей молодостью Розмэ­
ри- так живительно действовала на него, бывало, бли­
зость детского тельца, когда рождались на свет ее дети.
Но у нее лишь мелькнула равнодушная мысль: «Не сде­
лал бы он из себя посмешища».
На катере Дайверы оказались старше всех; молодые
люди держались с ними почтительно-вежливо, но за лю­
безными фразами Николь так и слышалось недоуменное:
«Это еще кто?» Вот когда пригодился бы дар Дика без
труда овладеть положением и задать нужный тон; но
Дикубыло не до того-он весь был логлощен задуман­
ным делом.

В двухстах ярдах от берега мотор приглушили, и один

из молодых людей ласточкой прыгнул в воду. Он под­
плыл к доске, вольно кувыркавшейся за кормой, уравно.­
весил ее и осторожно на нее встал - сперва на колени,

потом во весь рост . Отклонившись назад, он управлял

своим легким суденышком, виляя из стороны в сторону

вслед за катером, быстро набиравшим ход. Наконец он

выровнял доску на волне, отпустил веревку, с минуту

балансировал без опоры и потом нырнул, оттолкнувшись

ногами, ушел под воду бронзовой статуей , а вновь пока-

292
зался черненьким пятнышком на порядочном расстоянии
от катера, уже разворачивавшегося ему навстречу

Николь от участия отказалась и следующей на доске

каталась Розмэри- осторожно и не изощряясь, но под
шутливые аплодисменты своих поклонников. Трое из них
с таким азартом боролись за честь втащить ее на борт,
что ухитрились основательно ободрать ей кожу на колене
и бедре.
- Ваша очередь, доктор,- сказал мексиканец-штур­
вальный.
Дик и последний еще не катавшийся молодой человек
прыгнули за борт и поплыли к доске. Дик задумал повто­
рить цугекий трюк, и Николь следила за ним с презри­
тельной улыбкой. Эта жажда блеснуть своими атлетиче­
скими качествами перед Розмэри раздражала ее больше
всего.

Когда доска, на которой они стояли вдвоем, обрела

необходимое равновесие, Дик стал на колени, просунул
голову между ногами партнера и медленно начал подни­

маться.

Зрители, сгрудившиеся у борта катера, видели, что

ему приходится трудно. Он уже стоял на одном колене;
теперь весь фокус был в том, чтобы поставить вторую
ногу и выпрямиться, не прерывая ~вижения. Он дал себе
минутную передышку, потом, с исказившимся от усилия

лицом, поднатужился и встал.

Доска была узкой; молодой человек, хотя и весил не

больше полутораста фунтов, не умел распределить свою
тяжесть, да к тому же еще ухватился за голову Дика.
Наконец последним отчаянным напряжением спинных
мышц Дику удалось выпрямиться-и в ту же минуту
доска накренилась и оба полетели в воду .
Розмэри захлопала в ладоши и закричала:
- Браво, браво! У них почти вышло!
Но Николь, когда катер шел навстречу пловцам, суме­
ла разглядеть на лице Дика то, что и думала там найти,­
злость и досаду: ведь еще два года назад он свободно
проделывал этот трюк.

При второй попытке он действовал осмотрительней.

Сначала слегка привстал, проверяя равновесие груза, по­
том снова опустился на одно колено и тогда только

выкрикнув: «Алле-гоп!»- стал подниматься, но, прежде

чем он распрямился во весь рост, у него вдруг подогну­

лисЪ ноги, и, падая, он едва успел оттолкнуть доску

подальше, чтобы избежать удара.

293
 На этот раз, жогда катер подошел, все его пассажиры
заметили, что Дих злится.
- Я хотел бы попробовать еще раз!-крикuул он из
воды.- У нас ведь почти получилось.
- Ну что ж. Валяйте.
Николь показалось, что вид у него совсем больной
и опа предостерегающе заметила:

- А может быть, на сегодня довольно?

Дик оставил ее слова без ответа. Партнер забастовал
и был поднят на борт, а его место услужливо занял
правивший катером мексиканец.
Этот был т.11желее первого. Покуда катер набирал
скорость, Дик отдохнул немного, ничком лежа на доске.
Потом он подлез под партнера, взялся за веревку и,
напрягая все силы, попробовал встать.
Встать он не смог. Николь видела, как он персменил
положение и попытался еще раз, но как только партнер,

от делившись от доски, всей тяжестью придавил ему пле­

чи, он словно окаменел. Он сделал еще попытку- при­
поднялся па дюйм, на два дюйма- Николь, напрягаясь
с ним вместе, чувствовала, как пот выступает из всех пор

у него на лбу,-с минуту еще он силился удержать рав­

новесие, потом грузно рухнул опять на коле1n1, и досха

перевсрнулась, лишь чудом не ударив его по голове.

- Скорее к ~n~м!- закричала Николь мотористу- и
вдруг ахнула, увидя, что Дик исчез под водой. Но он
тотчас вынырнул снова и лег на спину в ожидании катера.

Казалось, катер разворачивался целую вечность, но ког­

да наконец подошел совсем близко и Николь увидала,
как Дик, обессиленный и безучастный, покачивается на
волне, будто кругом ничего нет, кроме моря и неба, ее
испуг сразу сменился презрением.

- Сейчас мы вас вытащим, доктор... Берите его за

ногу вот так. ну, вот и все ...
Дик сидел, ни на кого не гляди, тяжело переводя дух.
- Я так и знала, что ничего у тебя не выйдет,-не
удержалась Николь.
- Он слишком устал за те два раза,- сказал мек­
сиканец.
- Глупо было и пробовать,- твердила свое Николь.
Розмэри тактично молчала.
Дик наконец отдышался.
- Я бы в этот раз и бумажной куколки не поднял.
Кто-то прыснул, и это сразу разрядило тягостную
атмосферу неудачи. Каждый старался быть с Диком по-

294
любезнее, когда катер подошел к причалу. Только Ни­
коль не скрывала своего раздражения- ее теперь раздра­

жало все, что бы он ни делал.

Она уселась с Розмэри под зонтом, а Дик пошел
чего-нибудь выпить и скоро вернулся, неся по фужеру
хереса им обеим.
- Ведь это с вами я пи,ла впервые в жизни,- сказала
Розмэри и вдруг воскликнула с неожиданной горячно­
стью:- Господи, как я рада, что вижу вас и что все у вас
хорошо. Я боялась ...-она сломала фразу и повернула ее
в другом направлении,- что, может быть, вы нездоровы.
- До вас дошли слухи, что Дик Дайвер катится по
наклонной плоскости?
- Ой, что вы! Просто-просто кто-то мне говорил,
будто вы изменились. И мне так приятно убедиться
своими глазами, что это неnравда.

- Это правда,- сказал Дик, опускаясь на песок с ни­

ми рядом.- И случилось это уже давно, только было
незаметно поначалу . Внешне все некоторое время остает­
ся по-старому после того, как внутри пройдет трещина.
- Вы занимаетесь практикой на Ривьере?- nосnеш­
но спросила Розмэри.
- А что, здесь для этого богатейшие возможности.­
Он движением головы выделил одного, другого, третьего
в людском скопище, копошившемся на золотом песке.­

Объектов хоть отбавляй. Вон старая наша nриятельница,

мнесие Абраме, разыгрывает герцогиню при Мэри
Норт- королеве. Но вы не завидуйте- вспомните, как
долго мнесие Абраме nришлось взбираться на четверень­
хах по черной лестнице «Рица», сколько она коверной
nыли наrлоталась.
Розмэри перебила его:
- Да неужели же это Мэри Норт?- Она изумленно
вгляделась в женщину, которая шествовала в их сторону

в сопровождении нескольких спутников, державшихся как

люди, привычные к тому, что на них смотрят. Очутив­
шись в каких-нибудь десяти шагах от Дайверов, Мэри
скользнула по ним косым, быстрым взглядом, одним из
тех взглядов, которые должны nоказать вам, что вас

заметили, но сочли незаслуживающими внимания,- ни

Дайверы, ни Розмэри Хойт никогда не позволили бы себе
бросить подобный взгляд на кого бы то ни было. Но тут
она узнала Розмэри и, передумав, направилась прямо
к ним- что немало позабавило Дика. Она привет ли во
поздаровалась с Николь, почти не глядя, хивнула Дику,

295
словно боялась заразиться от него чем-то,- он в ответ
н~рочито почтительно поклонился,-и, расцветя улыб­
кой, заговорила с Розмэри:
- Мне уже говорили о вашем приезде. Вы надолго?
- · До завтра,- ответила Розмэри.
От нее не укрылось, что Мэри прошла сквозь Дай­
nсров для того, чтобы поздороваться с ней, и верность
г1ружескому долгу охладила ее добрые чувства к Мэри.
Нет, к сожалению, она сегодня вечером занята.
Мэри повернулась к Николь, всей своей манерой вы­
р~жая некий сплав расположения и сострадания.
- Как детки?-спросила она:
В эту самую минуту Ланье и Топси прибежали и стали
просить, чтобы Николь отменила какой-то запрет гувер­
нантки, касающийся купанья в море.
- Нет ,-т- вмешался Дик.- Раз mademoiselle сказала
так, значит, так.

Согласная с тем, что не следует расшатывать автори­

тет властей предержащих, Николь тоже ответила отка­
зом, и Мэри- которая, подобно героине Аниты Л ус,
привыкла иметь дело только с faits accomplis 1, - так по­
смотрела на Дика, будто стала свидетельницей проявле­
liия жесточайшего деспотизма с его стороны. Но Дику
уже успела надоесть вся эта комедия, и он осведомился
с наигранным интересом:

- А как ваши детки- и их тетушки?

Мэри до ответа не снизошла; она сочувственно логла­
дила по голове Ланье, тщетно пытавшегося сопротив­
ляться, и удалилась. После ее ухода Дик заметил:
- Как подумаю, сколько времени я потратил, стара­
ясь что-то из нее сделать.
- А я к ней хорошо отношусь,- сказала Николь.
Враждебный тон Дика удивил Розмэри; она привыкла
считать его человеком, который все понимает и все умеет
простить. И тут ей вспомнилось, что именно она про него
слыхала. Вместе с нею на пароходе ехали работники
государственного департамента, американцы, до того ев­
ропеизировавшиеся, что их вообще уже трудно было
причислить к гражданам какой-либо страны. В разговоре
всплыло имя вездесущей Бэби У оррен, и было сказано,
что младшая сестра Бэби загубила свою жизнь, выйдя
замуж за врача-пропойцу. «Его уже нигде не принима­
ЮТ)),- заметила одна из дам.

1 Свершившимнея фактами (фр.)

296
 Розмэри встревожилась; хотя Дайверы в ее мыслях
никак несвязывались с теми кругами, где подобный факт
(если это был факт) может иметь значение, некий смут­
ный образ организованного остракизма вставал перед
ней за этими словами: «Его уже нигде не принимают».
Воображение рисовало ей, как Дик поднимается по сту­
пеням большого нарядного особняка, вручает свою кар­
точку дворецкому и в ответ слышит: «Не велено прини­
мать»; идет дальше, в другое, в третье место, и бесчис­
ленные дворецкие бесчисленных послов, посланников
и поверенных в делах встречают его той же фразой ...
Николь захотелось уйти. Она знала наперед, как вес
пойдет дальше: сейчас Дик, словно выведенный из спяч­
ки, вновь станет обворожительным, и Розмэри, конечно,
не устоит. И в самом деле-через минуту она услышала
его голос, в мягких персливах которого стерлось все

неприятное, что он успел сказать раньше.

- Да я, в общем, ничего против Мэри не имею- она
процветает, и слава богу. Но довольно трудно продол­
жать хорошо относиться к тем, кто уже не относится
хорошо к тебе.
Розмэри мгновенно заворковала ему в тон:
- Вы такой милый, Дик. Мне кажется, даже если бы
вы обидели кого-нибудь, вам нельзя не простить и оби­
ды.- Потом, спохватясь, что в избытке восторга ступила
на территорию, принадлежащую Николь, она опустила
глаза и уставилась в одну точку на песке, как раз посре­
дине между Дайверами.- Я все хочу спросить вас обоих,
что вы думаете о моих последних картинах,- если вы их

видели.

Николь промолчала; она видела только одну картипу

и особенно о ней не задумывалась.
- Постараюсь ответить так, чтобы вы меня поня­
ли,-сказал Дик.-Предположим, Николь говорит вам,
что Ланье болен. Как бы вы реагировали в жизни? Как
бы реагировал каждый? Начали бы играть- лицом, го­
лосом, словами: лицом выражать печаль, голосом- по­

трясение, словами- сочувствие.

Д-да-вероятно.
-
На сцене дело обстоит иначе. Все великие актрисы
-
обязаны своей славой своему уменью пародировать есте­
ственные человеческие чувства- страх, жалость, любовь.
- Понимаю.- Впрочем, она не совсем понимала.
Нить рассуждений Дика ускользнула от Николь, и чем
больше он говорил, тем больше это ее раздражало.

297
 - Актрисе естественпая реакция противопоказана .
Еще пример: предположим, вам говорят: «Ваш возлюб­
ленный умер». В жизни вас такое известие просто подко­
сило бы. А на сцене вы должны держать зрителей в на­
пряжении- естествеоно реагировать они могут и сами .

Как актриса, вы, во-первых, связаны текстом роли, а в •

вторых, вам нужно, чтобы публика думала о вас, а 11
о каком-то убитом китайце или кто он там был. А для
этого необходимо сделать что-то, чего зрители не ожида­
ют Если им известно, что ваша героиня сильна, вы в эту
минуту показываете ее слабой; если она слаба, вы е
показываете сильной. Вы должны выйти из образа ­
понятно вам?
- Не вполне,- призналась Розмэри .- Как это ­
выйти из образа?
- Вы делаете то, чего публика не ожидала, пока вам
не удастся снова приковать ее внимание к себе, и только
к себе. А дальше вы опять действуете в образе.
Николь решила, что с нее довольно. Она резко встала,
не пытаясь скрыть свое раздражение. Розмэри, уже не­
сколько минут смутно чувствовавшая неладное, с умиро­

творяющей улыбкой притянула к себе Топси.

- Хотела бы ты стать артисткой, когда вырас­
тешь? Я уверена, что из тебя вышла бы прекрасная
артистка.

Николь вперила в нее холодный немигающий взгляд

11 отчеканила голосом своего деда:

- Совершенно непозволительно внушать чужим де­

тям подобные идеи. Вы забываете, что у нас могут быть
другие планы относительно их будущего .- Она резко
повернулась к Дику.-Я еду домой. За тобой и детьми
пришлю Мишель.
- Но ты почти rод не водила машину,- возразил 011.
- Ничего, я не забыла, как это делается.
Не взглянув на Розмэри, лицо которой красноречиво
выражало «естественную реакцию», она пошла в кабинку
переодеться.

Вышла она оттуда все с тем же выраженнем лица,

жестким и непроницаемым, как металл. Но, выехав на
обсаженную деревьями дорогу, она словно попала в дру­
гой мир- зеленые кроны смьпсались над головой, цокала
белка, перепрыгивая с ветки на ветку, ветер толчками
шевелил листву, где-то прокричал петух, разорвав далс­

кую тишь, солнечные лучи осторожно пробиралисt.

сквозь плотную завесу; шум пляжа не долетал сюда,

298
и Николь мало-помалу отошла. Теперь ей было радостно
и легко, мысли стали звонкими, как колокольчики,- она
чувствовала себя исцелившейся и обновленной. Точно
огромный цветок, распустилось ее Я, и за темными зако­
улками лабиринта, где она блуждала столько лет, обо­
значился выход. О пляже она старалась не думать, он ей
опротивел, IСак и все в той вселенной. где сошщем был
Дик, а она плаветой при нем.
«Да, я почти полноцеiUIЫЙ человеiС,- думала она.­
Я уже могу стоять на ногах сама, без его помощи».
И, с детским нетероением стремясь ощутить всю меру
обретенной полноценности- хоть и со смутным чувст­
вом, что именно этого от нее ждал Дик,- она сразу же по
возвращении бросилась на кровать и написала Томми
Барбану в Ниццу коротенькое зазывное письмо.

Но то было днем- а к вечеру нервный подъем стал

ослабевать, Николь сникла, и в воздухе опять полетели
незаметные стрелы. Она не знала, что у Дика на уме,
и это путало ее; чутьем она угадывала, что все его

поведение за последнее время подчинено определенному

плану, а планов его Николь боялась всегда-они, как

правило, были осуществимы и несли в себе некую логи­
ческую завершенность, против которой она себя чувство­
вала бессильной. Так уж повелось с самого начала, что он
один думал за них обоих, и даже в его отсутствие каждый
поступок Николь словно бы автоматически сообразовы­
вался с его волей; оттого даже и сейчас ее не хватило на
то, чтобы противопоставить свои намерения намерениям
Дика. А между тем нужно было думать самой; она
разобрала наконец номер на двери страшного мира бре­
довых видений, за спасительным порогом которой ни от
чего спасения нет; она поняла, что отныне самая большая
опасность для нее- это опасность самообмана. Урок
был долгим, но усвоила она его хорошо. Или думай
сам- или тот, кому приходится думать за тебя, отнимет
твою силу, переделает все твои вкусы и привычки, по­

своему вышколит и выхолостит тебя.

Они мирно поужинали в столовой, не зажигая света;
Дик за ужином пил много пива и весело шутил с детьми.
Потом он подсел к роялю; играл песню Шуберта и недав­
но полученные из Америки джазовые песенки, а Николь,
заглядывая в ноты через плечо, напевала глубоким, хрип­
ловатым контральто:

299
 Спасибо, отец,
Сп асибо, мать,
За то, что друr друrа довелось вам
узнать ...

Ерунда какая-то,- сказал Дик и хотел перевернуть

с:rрапицу .

- Нет, пожалуйста, доиграй это!-воскликнула Ни­

коль .- Неужели я до конца своих дней должна буду
вздрагивать при слове «отец»?

... Сп асибо повозке с колченогим коньком,

Сп аси бо, •по в ту ночь были вы под хмельком ...

Когда совсем стемнело, они сидели с детьми на плос­

кой кровле и смотрел и , как над двумя казино, в двух
разных концах взморья, взлетают в небо огни фейервер­
ка. Непривычно и грустно было чувствовать себя чужими
друг другу.

На следующий день, вернувшись из Канна, к у да она

ездила за покупками, Николь застала зюшску от Дика
о том, что он хочет побыть один и на несколько дней
уезжает в Проване на маленькой машине. Она еще не
успела дочитать, как раздался телефонный звонок. Зво­
нил Томми из Монте-Карло: он получил ее письмо и едет
в Тарм. «Буду ждаты>,-сказала Николь в трубку, теплую
от ее губ .

VIII

Николь, приняв ванну, умастила и припудрила свое

тело, потопталась на усыпанном пудрой мохнатом поло­
тенце. Потом долго и дотошно изучала себя в зеркале,
гадая, скоро ли этот стройный, гармоничный фасад ося­
дет и потеряет плавность линий. Лет так через шесть; но
сейчас я еще ничего- пожалуй, даже лучше очень и очень
многих.

Она себя не переоценивала. Единственное различие

между нынешней Николь и Николь пять лет назад заклю­
чалось в том, что тогда ее красота еще была девически
незрелой. Но все-таки она завидовала юным- оказывал
свое действие современный культ юности, примелъкав­
шиеся полудетские лица киногероинъ, которые, если ве­
рить экрану, несли в себе всю энергию и всю мудрость
эпохи.

300
 Она надела длинное, до щиколотки nлатье, каких не
носила днем уже много лет, истово перекрестилась не­
сколькими каплями «Шанель N2 16». К часу дня, когда
автомобиль Томми затормозил перед виллой, она была
точно цветущий, хорошо ухоженный сад.
Как чудесно снова испытать все это- принимать чье­
то поклонение, играть в какую-то тайну! Два бесценных
года выnали из ее жизни в самую пору самодовольного

расцвета красивой женщины, и теnерь она словно навер­

стывала их. Она встретила Томми так, словно он был
один из многих ее nоклонников, и, ведя его к столу nод

сиеннеким зонтом, шла не рядом, а немного вnереди.

Красавицы девятнадцати и двадцати девяти лет одина­

ково уверены в собственной силе, тогда как в десятиле­
тие, разделяющее эти два возраста, требовательность
женского естества мешает женщине ощущать себя цент­
ром вселенной. Дерзкая уверенность девятнадцатилетних
сродни nетушиному задору кадет; двадцатидевятилетние

в этом смысле скорей наnоминают боксеров nосле выиг­

ранного боя.
Но если девчонка девятнадцати лет nопросту избало­
вана nереизбытком внимания, женщина двадцати девяти
черпает свою уверенность из источников более утончен­
ных. Томимая желанием, она умело выбирает аnеритивы;
удовлетворенная, смакует, точно деликатес, сознание
своей власти. К счастью, ни в том, ни в другом случае она
не задумывается о будущих годах, когда ее внутреннее
чутье все чаще станет мутиться тревогой, страшно будет
останавливаться и страшно идти вnеред. Но девятнад­
цать и двадцать девять-это лестничные nлощадки, где

можно сnокойно nовременить, не ожидая оnасности ни

снизу, ни сверху.

Николь не хотела туманного nлатонического романа;

ей нужен был любовник, нужна была nеремена. Она
nонимала-думая мыслями Дика,- что с nоверхностной
точки зрения нелеnо и nошло без истинного чувства
пускаться в авантюру, которая для всех может кончиться
nлохо. Но с другой стороны, она считала именно Дика
неnосредственным виновником всему и вnолне исkреннс
думала, что такой эксnеримент может оказаться целеб­
ным. Ее nодбодряли nримеры, которых она немало на­
смотрелась кругом в это лето,-столько людей посту­
nали так, как хотели, и это им легко сходило с рук.
А кроме того, несмотря на nрипятое решение никогда
себе не лгать, она уговаривала себя, что всего люш.

301
нащуnывает nочву и в · ее воле в любую минуту выйти из
иrры ...
Когда они очутились в тени у стола, Томмираскрыл
объятия-точно белый селезень взмахнул крыльями-и,
притянув Николь к себе, заглянул ей в глаза .
- Не шевелитесь больше,-приказала она .-Я те­
перь буду смотреть на вас долго-долго.
Его волосы были надушены, от белого костюма ис­
ходил легкий заnах мыла. С минуту они просто смотрели
друг на друга.- Николь без улыбки на плотно сжатых
губах.
- Ну как, нравится вам то, что вы видите?- негром­
ко спросила она.

- Parle franyais 1•
- Хорошо,- сказала она и nо-французски повторила
тот же воnрос:- Нравится вам то, что вы видите?
Он креnче прижал ее к себе. .
- Мне все в вас нравится.- И после паузы:- Я был
уверен, что хорошо знаю ваше лицо, но оказывается,

в нем есть кое-что, чего я не замечал прежде. С каких пор

у вас появился этот невинно-жуликоватый взгляд?
Она сердито вырвалась и воскликнула по-английски:
- Ах, вот nочему вам захотелось перейти на фран­
цузский!-Она понизила голос, увидав подходившего ла­
кея с бутылкой хереса и бокалами:- Чтобы удобнее
было говорить обидные вещи!
Она с размаху села на стул, вдавив свои маленькие
ягодицы в nодушку из серебряной nарчи.
- У меня здесь нет зеркала,-начала она опять по­
французски, но более решительным тоном.- Но если
мой взгляд стал другим, так это оттого, что я вы­
здоровела. И вместе со здоровьем восстановилась моя
истиmiая riрирода. Мой дедушка был жуликом, и у меня
это. наследственное, вот и все. Удовлетворен ваш nрак­
тический ум?
Томми смотрел на нее с недоуме~mем, не nонимая,
о чем она говорит.

- А где Дик- он с нами не завтракает?

Он явно задал этот воnрос, не придавая ему особог
значения, и Николъ смехом постаралась стереть испытан ­
ную досаду.

- Дик уехал в Прованс,-сказала она .-Розмэри

Хойт возникла на горизонте, и он либо уехал вместе

1 Говори nо-французски ( фр.)

302
с ней, либо пришел в такое расстройство чувств, что ему
захотелось помечтать о ней в одиночестве.
- Странная вы все-таки женщина, Ни.:оль.
- Ну что вы!- поспешно возразила она.- Самая
обыкновенная. Верней, во мне сидит с десятож самых
обыкновенных женщин, только все они разные.
Лакей подал дыню и ведерко со льдом. Николь мол­
чала; слова Томми насчет «жуликоватого взгляда» не
шли у нее из ума; да, этот человек из тех, кто угощает
перасколотыми орехами вместо того, чтобы услужливо
подносить очищенные ядрышки на тарелочке.

- Зачем только вам помешали оставаться тем, что

вы есть?-снова заговорил Томми.-Ваша судьба и тро­
гает и волнует.

Она не нашлась что ответить.

- Уж эти мне укротители строптивых!- презритель­
но фыркнул он.
- В любом обществе есть ...-начала было она под
неспышную подсказку тени Дика, но тут же смолкла,
покоряясь тому, что звучало в голосе Томми.
- Мне на моем веку пришлось образумить немало
мужчин с помощью силы, но я бы креmсо подумал,
прежде чем решиться на это хотя бы с одной женщиной.
А такой «гуманный» деспотизм, пожалуй, еще хуже. Ко­
му он на пользу-вам, ему, еще кому-нибудь?
Сердце у Николь екну л о и сжал ось; она слишком
хорошо знала, чем она обязана Дику.
- Мне кажется, у меня ...
- У вас слишхом много денег,- нетерпеливо пере-
бил ее Томми.- В этом вся загвоздка. Дик этого не
может переварить.
Она молча раздумывала, пока лакей убирал остатки
дыни.

- Что же мне теперь, по-вашему, делать?

Впервые за десять лет она чувствовала над собой
чужую волю, которая не была волей мужа. Теперь каж­
дому слову Томми предстояло войти в ее плоть и кровь.
Они пили вино, а над ними ветерок шелестел в сосно­
вых ветвях и солнце в полуденной истоме осыпало слепя­
щими веснушками клетчатую скатерт ь на столе. Томми,
зайдя сзади, положил ей руки на плечи, потом, скользнув
ладонями от плеча вниз, крепко сжал ее пальцы. Их щеки
соприкоснулись, губы встретились, и она глубоко вздох­
нула, то ли от страсти, то ли от изумления, что эта

страсть так сильна ...

303
 Нельзя ли услать гувернантку с детьми куда-ни-
будь?
У детей урок музыки. И все равно- я не хочу
оставаться здесь.

-Поцелуй меня еще.

Чуть позже, в машине, мчавшей их по направлению
к Ницце, Николь думала: «Так у меня жуликоватыи
взгляд, да? Ну что ж, лучше здоровый жулик, чем добро­
порядочная психопатка».

И как будто эта сенсация сняла с нее всякую вину или

ответственность, она вдруг возликовала, по-новому

взглянув на себя. Перед ней раскрывались новые горизон­

ты, множество мужчин спешило навстречу, и ни одного

ей не нужно было слушаться или даже любить. Она

перевела дух, резко передернула плечами и повернулась
к Томми.
- Неужели нам непременно нужно ехать до самого
Монте-Карло?
Он так резко затормозил, что завизжали шины.
- Нет!-воскликнул он.-И-черт побери, я так
счастлив сейчас, как никогда в жизни.
Ницца уже была позади, и голубая дорога, повторяя
изгибы берега, постепенно поднималась к Корнишу. Но
Томми теперь круто свернул вправо, выехал на тупой
мысок и вскоре остановился у боковых ворот маленького
приморского отеля.

На миг Николь стало страшно от будничной реаль­

ности происходящего. У конторки какой-то американец
долго и нудно препирался с портье из-за валютного
курса. Вся сжавшись внутренне, но невозмутимая внешне,
Николь ждала, пока Томми заполнял регистрационные
бланки- для себя на свое настоящее имя, для нее на
вымышленное. Номер, в который они вошли, был как
любой номер в курортной гостинице средней руки­
почти опрятный, почти аскетически обставленный, с тем­
ными шторами на окнах в защиту от сверкания моря.
Незатейливый приют для незатейливых наслаждений.
Официант принес заказанный Томми коньяк и вышел,
притворив за собой дверь. Томми сидел в единственном
кресле, загорелый, прямой, красивый, бровь дугой, на
щеке рубец- Пэк-воитель, замечтавшийся Сатана.
Коньяк еще не был допит, когда внезапный порыв
поднял их и бросил друг к другу. Потом, усадив ее на
кровать, он целовал жестковатые смуглые колени. Ее
короткое сопротивление похоже было на судороги обез-

304
главленного животного-она уже забыла и ДИI<а, и свов
изменившиеся г лаза, и самого Томми, только все дальше
уходила в глубь времени-минут-мгновенья .
... Когда он встал и, подойдя к окну, приподнял штору,
чтобы посмотреть, что за шум там внизу, он показался
ей смуглей и крепче Дика; тугие клубки мускулов перека­
тывались под солнечными бликами на коже. Была мину­
та в их близости, когда и он позабыл ее; почти в ту самую
секунду, когда его плоть оторвалась от ее плоти, ее вдруг
охватило предчувствие, что все будет не так, как она
ожидала. То был безымянный страх, предшествующий
любому потрясению, радостному или скорбному, с той
неизбежностью, с которой раскат грома предшествует
грозе.

Томми осторожно высунулся наружу и затем доложил:

- Ничего не видно- только на балконе, что под
нашим балконом, сидят две женщины в качалках и бесе­
дуют о погоде.

И это от них столько шуму?

Нет, шум идет откуда-то еще ниже. Вот послушай.

Ах, на юге, где сеют хлопок,

Отели пустуют, дела идут плохо,
Глядеть неохота ...

Это американцы.
Николь широко раскинула руки на постели и устави­
лась в потолок; ее тело взмокло под пудрой и словно
подернулось молочной пленкой. Ей правилась эта голая
комната с одинокой мухой, которая, жужжа, летала под
потолком. Томми пододвинул к кровати кресло и сбросил
лежавшие на нем вещи, чтобы сесть; ей нравилось, что
вещей так мало: невесомое платье и сандалеты да его
полотняные брюки-маленькая кучка на полу.
Он рассматривал ее удлиненный белый торс, резко
от делявшийся от почти коричневых конечностей, и нако­
нец сказал полушутя, полусерьезно:

Ты точно новорожденный младенец.

С невинно-жуликоватыми глазами.
Это мы исправим.
Глаза исправить трудно- особенно если они сде­
ланы в Чикаго.
Ничего, я знаю лангедокекие народные средства.
- Поцелуй меня, Томми. В губы.
- Как это по-американски,- сюtзал он, однако
исполнил ее просьбу .-Когда я последний раз был

305
в Америке, я там встречал таких любИтельниц це­
ловаться: вопьются в губы до того, что кровь брызнет,­
но дальше ни-ни.

Николь приподнялась, облокотясь на подушку.

- Мне нравится эта комната,-сказала она.
- На мой взгляд, бедновата немножко. Радость моя,
как чудно, что ты не захотела ждать до Монте-Карло.
- Почему бедновата? По-моему, комната замеча­
тельная- она как непокрытые столы у Пикасса и Се­
занна.
- Ну, не знаю.-Он даже не пытался понять ее.­
Вот, опять этот шум. Господи, да что там, убивают
кого-то?
Он вернулся к окну и снова стал докладывать:
- Это американские матросы-двое дерутся, а дру­
гие подзадоривают. Должно быть, с вашего крейсера,
который стоит на рейде.- Он обернул полотенце вокруг
бедер и вышел на балкон.- И их poules 1 тоже с ними.
Теперь так водится- эти женщины следуют за кораблем
из порта в порт. Но какие женщины! При их жалованье
могли бы найти себе что-нибудь получше! Помню, на­
пример, в корниловекой армии- что ни женщина, то по
меньшей мере балерина!
Видно было, что само слово «женщины» не вызывает
в нем никаких эмоций- слишко;м уж многих он знал на
своем веку, и Николь была довольна этим, считая, что ей
петрудно будет удержать его, пока он находит в ней
нечто большее, чем обыкновенную женскую прелесть.
Давай, давай!
В подвздох норови, там больнее!
Дава-а-ай!
А ты его правой, правой!
Так его, так его!
Ты что же, Дулшмит, сукин ты сын!
Дава-а-ай!
Томми вернулся в комнату.
- Здесь больше не стоит оставаться, согласна?
Она была согласна, но, прежде чем одеться, они снова
припали друг к другу, и на какое-то время убогий отель
показался им не хуже любого дворца ...
Наконец Томми оделся и, выглянув в окно, воскликнул:
- Господи боже, эти две мумии в качалках даже не
повернулись! Сидят себе и разговаривают как ни в чем не

1 Подружки ( фр )

306
бывало. Они приехали сюда, чтобы экономно провести
отпуск у·моря, и весь американский военный флот вкупе
со всеми шлюхами Европы им в этом не помешает.
Нежно обвившись вокруг Николь, он стал зубами
поправлять соскользнувшую с ее плеча бретельку, но тут
что-то оглушительно бухнуло за окном-это крейсер
сзывал своих матросов на борт.
И сразу же внизу на чалась невообразимая кутерьма­
никто ведь не знал, куда, к каким берегам держит курс
отплывающий корабль. Бесстрастные голоса официан­
тов, требующих расчета, смешивались с бранью и воз­
мущенными выкриками; шелестела бумага слишком
крупных счетов, и звенели монеты слишком мелкой сда­
чи; кого-то, кто уже не держался на ногах, волокли
к шлюпкам товарищи-и весь шум перекрывали отры­

вистые команды чинов военпо-морской полиции. Нако­

нец, под крик, плач, просьбы и обещания, отчалила от
берега первая шлюпка, и вслед ей понеслись прощальные
вопли столпившихся на пристани женщин.
Вдруr какая-то девушка ворвалась на нижний балкон
и, подскочив к перилам, яростно замахала белой ресто­
ранной салфеткой. Томми даже не успел разобрать, нару­
шило ли это вторжение невозмутимую безмятежность
англичанок в качаm<ах-почти в ту же минуту кто-то
застучал в их собственную дверь. Взволнованные женские
голоса умоляли отворить; Николь кивнула, и Томми
повернул ключ в замке. За дверью стояли две девушки,
два растрепанных заморыша в нелепых кричащих

платьях. Одна из них плакала навзрыд.

- Пустите нас помахать с вашего балкона!- взмо­
лилась вторая, с сильным американским акцентом.- По­
жалуйста, пустите! Помахать дружкам на прощанье! Пус­
тите, пожалуйста! Другие комнаты все заперты!
- Сделайте одолжение,- любезно сказал Томми.
Девушки метнулись к балкону и сейчас же на фоне
общего гула зазвенели два произительных дисканта:
Чарли, Чарли! Оглянись, Чарли!
- Пиши в Ниццу до востребования!
- Чарли! Не видит он меня!
Одна из девиц вдруг задрала юбку, стащила с себя
розовые трусики и, рванув их по шву, отчаянно замахала

этим импровизированным флагом, крича: «Бен! Бен!»

Когда Николь и Томми выходили из комнаты, он
все еще трепыхался в синеве неба, нежно-розовый
лоскут, точно кусочек живого тела,- а на корме крейсера

307
торжествующим соперником всползал на мачту го~
сударственный флаг Соединенных Штатов.
Обедали в Монте-Карло, в новом приморском кази­
но ... а поздно вечером, остановившись в Болье, купались
в воронке белого лунного света, образованной полуколь­
цом скал над чашей фосфоресцирующей воды, напротив
Монако и маячащей в дымке Ментоны. Николь нрави­
лось, что Томми привез ее в это обращенное к востоку
местечко; все здесь, начиная с игры ветра и волн, было
непривычным и новым, как сами они друг для друга.
Она чувствовала себя пленницей из средневекового
Дамаска, которую похититель взвалил поперек седла
и умчал в далекую пустыню. Все, чему ее в жизни научил
Дик, в короткое время оказалось забытым; она почти
возвратилась в первобытное состояние- Женщина, за
которую в мире скрещиваются мечи,- и, расслабленная
любовью и луной, радовалась необузданности своего
любовника.
Они пробудились в одну и ту же минуту. Луна уже
зашла, и было прохладно. С усилием поднявшись на
ноги, Николь спросила, который час. Томми сказал, что
около трех.
Мне пора домой.
- Я думал, мы заночуем в Монте-Карло.
- Нет. Дома гувернантка и дети. Я должна вернуться
до рассвета.

- Как хочешь.
На прощанье решили еще разок окунуться. Увидев,
что Николь, выйдя из воды, вся дрожит, Томми крепко
растер ее полотенцем. Они уселись в машину с еще
мокрыми волосами, с разгоревшейся после купанья
кожей. Им очень не хотелось уезжать. Было совсем свет­
ло, и, когда Томми целовал ее, она чувствовала, что для
него сейчас не существует ничего, кроме ее бледных щек,
и белых зубов, и прохладного лба, и ее пальцев, тихонько
скользивших по его лицу. Она ждала какого-то разгово­
ра, каких-то словесных дополнений или толкований, как
это бывало с Диком, но он молчал. И, поняв, сонно
и радостно, что разговора не будет, она поудобней уст­
роилась на сиденье и мирно продремала до тех пор, пока

изменившийся тембр урчанья мотора не сказал ей, что

они уже поднимаются к вилле «Диана» . Прощаясь с Том­
ми у ворот, она поцеловала его почти машинально. По­
новому зашуршал гравий дорожки под ногами, чем-то
давно ушедшим в прошлое показапись звуки ночного

308
сада- и все же она была рада вновь оказаться дома.
Стремительное стаккато, в котором прошел этот день,
потребовало хоть и приятного, но непривычного для нее
напряжения сил.

IX

На следующий день, ровно в четыре часа, у ворот

виллы остановилось такси, и из него вышел Дик Николь
сбежала с террасы ему навстречу, силясь вернуть себе
внезапно утраченное равновесие.

А где же машина?-спросила она.

- Оставил в Арле. Надоело сидеть за рулем.
- Из твоей записки я поняла, что ты уезжаешь на
несколько дней.
Я попал в полосу "шстраля и дождя.
- Но ты доволен поездкой?
- Как всякий, кто едет, чтобы от чего-то убежать.
Я отвез Розмэри в Авиньон и там посадил на поезд.­
Взойдя вместе с Николь на террасу, он поставил свой
чемодан.- Я не упомянул об этом в записке, чтобы ты не
нафантазировала себе бог весть чего.
- Благодарю за заботу.- Николь уже вновь обрела
почву под ногами.

- Мне хотелось узнать, можно ли от нее ждать

чего-то,- а для этого нужно было побыть с ней на­
едине.

- Ну и как- можно или нельзя?

- Розмэри так и не стала взрослой,- ответил он.-
Вероятно, это к лучшему. А ты что делала?
Она почувствовала, что у нее по-кроличьи задергался
кончик носа.

- Вчера вечером ездила потанцевать-с Томми Бар­

баном. Мы отправились ...
Поморщившись, он перебил ее:
- Пожалуйста, не рассказывай. Ты вольна делать,
что тебе угодно, только я не хочу знать об этом.
- А тут и знать не о чем.
- Хорошо, хорошо.-И он спросил так, как будто
отсутствовал неделю:- Что дети, здоровы?
В доме зазвонил телефон.
- Если меня, скажи, что меня нет дома.- Дик тороп­
ливо повернулся к выходу.- Мне нужно кой-чем занять­
ся у себя.

309
 Николь подождала, пока он не скрылся за поворотом
аллеи, ведущей к флигельку, потом вошла в дом и сняла
телефонную трубку.
- Николь, comment vas-tu? 1
- Дик вернулся.
В трубке послышался не то стон , не то рычание.
Давай встретимся в Канне. Нам нужно погово-
рить.

Не могу.
Скажи, что ты меня любишь.- Она молча кивнула
в телефон. Томми повторил:- Скажи, что ты меня лю­
бишь.
- Да, да. Но сейчас это невозможно.
- Почему невозможно?- нетерпеливо возразил
он.-Дик ведь знает, что все между вами кончено,-он
сам отступился, это ясно. Чего же он еще может требо­
вать от тебя?
- Не знаю. Ничего не знаю, пока ...- Она чуть не
сказала: (<Пока не спрошу Дика», но вовремя спохвати­
лась и оставила фразу нсзаконченной: -Я тебе завтра
напишу или позвоню.

Она бродила вокрут дома, довольная собой, почти

гордясь тем, что сделала. Ее тешило сознание своей
вины; куда лучше, чем охотиться на дичь, запертую в за­
гоне. Вчерашний день оживал перед ней в десятках мел­
хих подробностей, и эти подробности вытесняли из памя­
ти друтие, относившисся к ранней, лучшей поре ее любви
к Дику. Уже она чуть пренебрежительно оглядывалась на
ушедшее чувство; уже ей казалось, что с самого начала
это была больше сентиментальная привязанность, чем
любовь. Неверная женская память быстро растеряла
счастье тех недель перед свадьбой, когда они с Диком
тайно принадлежали друг другу то в одном, то в другом
закоулке мира. Вчера она без надобности лгала Томми,
клянясь, что никогда не испытывала такого полного,
такого безоглядного, такого совершенного ...
... потом миг раскаяния в этом предательстве, услуж­
ливо зачеркнувшем десять прожитых лет, заставил ее

повернуть к домику Дика.

Он сидел в шезлонге под нависшей скалой позади
домика и не слышал ее шагов. С минуту она молча
наблюдала за ним издали. Он глубоко ушел в свои
думы, в свой отгороженный от всего мир, и по легким

1 Как ты там? (фр.)

310
переменам в его лице , по тому, как он приподнимал
или нахмуривал брови, округлял или щурил глаза, сжи­
мал или распускал губы, по беспокойным движениям
его рук она угадывала, что он шаг за шагом пере­
сматривает всю свою жизнь-свою, отдельную от ее

жизни. Раз он, стиснув кулаки, с угрозой подалея вперед;

в другой раз его лицо исказила гримаса муки- тень
ее так и осталась в застывшем взгляде. Едва ли не
впервые в жизни Николь сделалось жаль его; тем, кто
пережил душевный недуг, нелегко испытывать жалость
к здоровым людям, и хотя на словах Николь высоко
ценила тот труд, которого ему стоило вернуть ее в уско­

льзнувший от нее мир, она привыкла считать, что его

эпергия неистощима и усталости для него не существует .

О том, что он из-за нее вынес, она позабыла, как

только смог л а забыть о том, что вынесла сама. Знал
ли он, что власть его над ней кончилась? Хотел ли
он этого? Она о том не думала, она просто жалела
его, как когда-то жалела Эйба в его недостойной судьбе,
как жалеют беспомощных стариков и детей.
Подойдя ближе, она обняла его за плечи, прижалась
виском к его виску и сказала:

- Не надо грустить.
Он холодно глянул на нее.
- Не трогай меня!
Растерявшись от неожиданности, она отступила
назад.

- Извини,-сказал он рассеянно.-Я как раз думал

о тебе- о том, что я о тебе думаю ...
- Можешь пополнить этими размышлениями свою
книгу.

- Пожалуй, стоит .. . «Помимо всех перечисленных

психозов и неврозов ...»
Дик, я пришла сюда не для того, чтобы ссориться.
-
А для чего ты сюда пришла? Я больше ничего не
-
могу тебе дать. Я теперь стараюсь только спасти самого
себя.
- Боишься от меня заразиться?
- Моя профессия часто не оставляет мне возмож-
ности выбора.
Она заплакала от обиды и гнева.
- Ты трус! Ты сам виноват, что твоя жизнь не уда­
ласъ, а хочешь свалить вину на меня .
Он не ответил, но она уже почуяла знакомое гип­
нотическое воздействие его разума, подчас невольное,

311
но всегда оnиравшееся на . сложный субстрат истины,
который она не в силах была nробить или хотя бы
расколоть. И она встуnила в борьбу; она боролась с ним
взглядом своих небольших, но nрекрасных г лаз и своей
неnревзойденной надменностью существа высшей касты,
боролась новизной своей близости с другим и обидой,
накоnившейся за долгие годы; боролась своими деньгами
и своею уверенностью в nоддержке сестры, недолюбли­
вавшей его с самого начала, и сознанием того, как много
врагов нажила ему nоявившаяся в нем неnримиримость
к людям, и вероломной издевкой над его былым хле­
босольством; она nротивоnоставляла свою красоту
и здоровье уnадку его физических сил и свою бесnрин­
ципность его нравственным nринципам- даже собствен­
ные слабости служили ей оружием в этой борьбе,- она
храбро дралась, nуская в ход пустые банки и склянки,
ненужные уже хранилища ныне искуnленных грехов, про­
ступков и заблуждений. За какие-нибудь две минуты она
одержала nобеду, сумела оправдать себя nеред собой,
не прибегая ни ко лжи, ни к уверткам. И тогда она
повернулась и нетвердым шагом, еще вздрагивая от ис­

сякающих слез, nошла назад, к дому, наконец ставшему

ее домом.

А Дих nодождал, когда она скроется из виду, и,

наю1онясь вперед, положил голову на nарапет. Больная
выздоровела. Доктор Дайвер nолучил свободу.

Около двух часов ночи Николь разбудил телефонный

звонок, и она услышала, как Дик ответил с дивана в со­
седней комнате, звавшегося у них «ложем nыток».
- Oui, oui ... mais а qui est-ce qui je parle? .. Oui ... 1- У
него сразу сон nрошел от удивления .- А нельзя ли мне
поговорить с одной из этих дам, господин офицер? Имей­
те в виду, обе они- весьма высокопоставлепные особы,
так что могут возникнуть серьезвые политические ослож-

нения ... Да, да, уверяю вас ... Что ж, будете nепять на
себя .. .
Он встал, стараясь разобраться в услышанном, но уже
внутренне понимая, что возьмет па себя все уладить,­
былое обаяние, злоечастпая сnособность привораживать

' Да ... да .. А с кем я говорю? .. Да ... (фр.)

312
mодей, вновь всколыхнулась в нем, взывая: «Используй
меня!» И сейчас он отправится распутывать недоразуме­
ние, до которого ему нет никакого дела, только в силу

привычной потребности быть любимым, возникшей дав­

ным-давно,- быть может, с той самой минуты, когда он
почувствовал себя последней надеждой вырождающегося
клана. При сходных обстоятельствах, в клинике Домлера
на Цюрихском озере, осознав свою силу, он сделал вы­
бор-выбрал Офелию, выбрал сладкий яд и выпил его.
Всегда желавший прежде всего быть смелым и добрым,
он еще больше захотел быть любимым. Так оно было.
И так будет всегда, подумал он, давая отбой-телефон
был старомодного образца.
После долгого молчания Николь окликнула:
- Что случилось? Кто это звонил?
Дик уже одевался.
- Начальник полиции из Антиба- там арестовали
Мэри Норт и эту Сибли-Бирс. Что-то они натворили
серьезное, а что именно, он не сказал, только твердил:

«Pas de mortes-pas d'automoЬiles» 1 -зато, кроме этого,

видимо, все, что только возможно.

- Но с какой стати звонить тебе? Ничего не по­

нимаю.

- Они требуют, чтобы их отпустили на поруки, а по­

ручителем может быть только лицо, имеющее собствен­
ность в Приморских Альпах.
- Просто нахальство!
- Ничего, я поеду . На всякий случай прихвачу еще
Госса ...
После его ухода Николь долго ворочалась на постели,
гадая, что такое могли выкинуть эти две дамы. В конце
концов она все же уснула; но когда Дик вернулся- уже
в четвертом часу,- сразу вскочила как встрепанная

и крикнула, словно обращаясь к кому-то, виденному

во сне:

- Ну что там?
- Бредовая история ...- Дик присел в ногах кровати
и стал рассказывать все по порядку: как он с трудом

растолкал Госса, спавшего молодецким эльзасским сном,

велел ему выгрести всю наличность из кассы и вместе

с ним покатил в полицейский участок.

- Не желаю я ничего делать для этой англичанки,­
ворчал по дороге Госс.

1 Никто не убит, никто не разбился в автомобиле (фр.).

313
 Мэри Норт и леди Керолайи, обе в форме француз­
ских матросов, томились на скамейке у входа в грязную
тесную камеру. На лице у леди Керолайп читалось оскор­
бленное достоинство дочери Альбиона, ожидавшей, что
весь средиземноморский бритапекий флот немедленно
поспешит к ней па выручку. Мэри Мингетти была в пол­
ной панике и растерянности- завидев Дика, она броси­
лась к нему на грудь или, точней, на живот, словно это
было самое надежное место в данную минуту, и стала
умолять его как-нибудь все устроить. В это время началь­
ник полиции излагал Госсу обстоятельства дела, а тот
неохотно слушал, колеблясь между необходимостью
должным образом оценить повествовательный дар рас­
сказчика и желанием показать, что его, бывалого служа­
ку, ничем не удивишь.

- Это была обыкновенная шутка,- презрительно

поджимая губы, сказала леди Керолайн.- Мы решили
разыграть роль матросов, получивших увольнительную

на берег, и две дуры девчонки поверили и пошли с нами

в меблированные комнаты. А потом испутались и подня­
ли целый скандал.
Дик слушал, не поднимая глаз, и только важно кивал,
как священник в полутьме исповедальни. Он едва удержи­
вал смех, но в то же время боролся с желанием всыпать
обеим шутницам по полсотни горячих и посадить их
недельки на две на хлеб и воду. Он просто терялся перед
написанной на лице леди Керолайп безмятежной уверен­
ностью, что ничего особенного не произошло, а если
и произошло, то лишь из-за трусости глупых прован­

сальских девчонок и тупости полиции; впрочем, Дик дав­

но уже пришел к мысли, что известная категория анrли­
чан вспоена столь насыщенным экстрактом антисоциаль­

ности, что все уродства Нью-Йорка по сравнению с этим

кажутся нездоровьем ребенка, объевшегося мороженым.
- Я должна отсюда выбраться, пока Гуссейн ничего
не узнал,- плакалась Мэри.- Дик, ради бога, уладьте
это как-нибудь-вы же всегда все умели улаживать. Ска­
жите им, что мы сейчас же уедем отсюда, скажите, что
мы готовы заплатить любые деньги.
- Я ничего платить не буду,-надменпо возразила
леди Керолайн.- Ни шиллннrа. И позабочусь как можно
скорей довести эту историю до сведения консульства
в Канне.
- Нет, нет!-воскликнула Мэри.-Главное-это
выбраться отсюда!

314
 - Ладно, попробую с ними договориться,- сказал
Дик и тут же добавил:- Но, конечно, без денег ничего не
выйдет.- Глядя так, словно перед ним и в самом деле были
две наивные шалунья, чего он вовсе не думал, он покачал
головой.- Взбредет :же в голову этакое сумасбродство!
Леди Керолайн благодушно улыбнулась.
- Ваша специальность- лечить сумасшедших, не
так ли? Значит, вы можете нам помочь,-а Госс, тот
просто об.11зан.
Дик отошел с Гассом в сторонку, узнать, что ему
говорил полицейский чиновник. Дело выглядело серьез­
нее, чем казалось вначале. Одна из замешанных девушек
была из добропорядочной семьи. Родители негодовали
или делали вид, что негодуют; с ними нужно было дости­
гнуть какого-то соглашения. Вторая была обыкновенная
портовая девка, тут все обстояло проще. Но так или
иначе, если бы дошло до суда, то, по французским зако­
нам, леди Керолайн и Мэри грозило тюремное заключе­
ние или в лучшем случае высылка за пределы страны.

Положение еще осложнялось тем, что местные жители

по-разному относились к приезжим иностранцам; одни

паживались на них и потому были настроены снисходи­

тельно, другие роптали, видя в них виновников растущей
дороговизны. Госс изложил Дику все эти соображения.
Дик выслушал и приступил к дипломатическим перегово­
рам с начальником полиции.

- Вам должно быть известно, что французское пра­

вительство заинтересовано в притоке туристов из Амери­
ки- настолько, что этим летом издан даже специальный
указ, запрещающий арестовывать американцев, }(роме
как в особо серьезных случаях.
- Ну знаете ли, тут случай достаточно серьезный.
- Но позвольте-вы видели их документы?
- Не было у них документов. Ничего у них не было,
кроме двух сотен франков да нескопысих колец. Не было
даже шнурков для обуви, на которых они мог ли бы
повеситься!
Успокоенный тем, что никакие документы в деле не
фигурируют, Дик продолжал:
- Итальянская графиня сохранила американское
подданство. Она родная внучка,- он с важным видом
нанизывал ложь на ложь,- Джана Д. Рокфеллера Мел­
лона. Надеюсь, вы слышали это имя?
- Ну еще бы, господи боже мой. За кого вы меня
принимаете?

315
 - Кроме тоrо, она племянница лорда Jенри Форда
и через неrо связана с компаниями Рено и Ситрое на ...-
Он было решил, что пора остановиться, но, видя эффект,
произведенный ero апломбом, не утерпел и добавил:­
Арестовать ее все равно что в Англии арестовать особу,
принадлежащую к королевской фамилии. Тут возможны
самые серьезные последствия,- вплоть до войны!
- Хорошо, но все это не касается англичанки.
- Сейчас и до нее дойду. Эта англичанка помолвлена
с братом принца Уэльского-герцогом Букенгемом.
- От души поздравляю его с такой невестой.
- Словом, вот что. Мы готовы уплатить ...- Дик
быстро подсчитал в уме,- по тысяче франков каждой из
девушек, и одну тысячу отцу «добропорядочной». Кроме
того, еще две тысячи- на ваше личное усмотрение.­

Дик выразительно пожал плечами .- Ну, там для поли­

цейских, производивших арест, для содержателя мебли­
рованных комнат и так далее. Итак, я сейчас вручу вам
пять тысяч франков и попрошу распорядиться ими, как
сказано. После этого, я полагаю, обе дамы могут быть
отпущены на поруки, а завтра, как только будет опреде­
лена сумма причитающегося с них штрафа, скажем, за
нарушение порядка, мы через посланного внесем эту

сумму мировому судье.

По выражению лица чиновника ясно было, что можно
считать дело выигранным. Слегка помявшись, он сказал
Дику:
- Поскольку они без документов, я их не регистриро­
вал. Давайте деньги, я посмотрю, что тут можно сделать.
Час спустя Дик и moпsieur Госс подвезли виновниц
происшествия к отелю «Мажестию>. У подъезда стоял
автомобиль леди Керолайн; шофер спал на сиденье.
- Не забудьте, что вы должны monsieur Госсу по сто
долларов каждая,-сказал Дик.
- Да, да, конечно,- подхватила Мэри.- Я завтра же
пришлю чек на эту сумму и еще кое-что добавлю.
- А я и не подумаю!- к общему изумлению, объяви­
ла леди Керолайн. Она уже оправилась от недолгой
растерянности и кипела праведным гневом.- Все это
просто возмутительно. Я не уполномочивала вас давать
этим людям сто долларов.

Толстячок Госс, стоявший у дверцы автомобиля, вдруг

свирепо засверкал глазами.

Вы не хотите мне платить?

Она заплатит, заплатит,-сказал Дик.

316
 Но в Госсе вдруг взыграла память о тех обидах,
которых он натерпелся в юности, когда мыл посуду
в лондонских ресторанах, и он грозно надвинулся на леди

Керолайн.
Для на чала он дал по ней залп обличительных эпите­
тов, но она с ледяным смешком повернулась к нему

спиной. И тогда, проворно шагнув вперед, он всадил

свою ножку в прелестнейшую из всех мишеней, доступ­
ных человеческому воображению. От неожиданности ле­
ди Керолайн вскинула руки, точно подстреленная, кач­
нулась вперед-и стройное тело в матросской одежде
распласталось на тротуаре.

- Мэри!-перекрывая ее яростный визг, крикнул

Дик.- Уймите ее, не то вы обе через десять минут очути­
тесь в каталажке.

На обратном пути старый Госс упорно хранил молча­

ние; и только когда они миновали казино в Жуан-ле-Пен,
еще захлебывавшееся кашлем и рыданьями джаза, он
перевел дух и сказал :

- Я никогда не встречал таких женщин, как эти

женщины. Я знавал самых знаменитых IСуртизанок и ко
многим из них относился с уважением- но таких жен­

щин, как эти женщины, я не встречал ниiСогда.

XI
У Дика и Николь была привычка вместе ездить
в парикмахерскую и совершать куаферекий ритуал
в смежных помещениях. Николь правилось слушать, как
в мужском зале рядом лязгают ножницы, звенит отсчи­

тываемая сдача и раздаются бесконечные «Voila!»

и «Pardon!». На следующий день после возвращения Дика
они тоже отправились в Канн, чтобы подстричься, вы­
мыть волосы и высушить их под душистым ветерком

фена.
Перед окнами отеля «Карлтою>, не желавшими заме­
чать лета, точно это были не окна, а ряд ведущих n по­
греб дверей, проехала машина. В машине сидел Томми
Барбан. Он казался озабоченным и мрачным, но, увидев
Николь, встрепенулся, и глаза у него заблестели. Эта
мгновенная перемена не укрылась от Николь и растре­
вожила ее. Ей захотелось быть с ним вместе в этой
машине, ехать туда, куда ехал он. Час в парикмахерском
кресле показался ей одной из тех томительных пауз,

317
которые составляли ее жизнь, тюремным заключением
в миниатюре. Парикмахерша в белом халате, пахпущая
одеколоном и подтаявшей губной помадой, вызвала в па­
мяти бесконечную череду медицинских сестер.
В соседнем зале Дик дремал, укутанный пеньюаром,
с мыльной пеной на подбородке и щеках. Глядя в зеркало,
в которое видна была часть прохода между мужским
залом и женским, Николь неожиданно вздрогнула: в про­
ходе появился Томми-и стремительно нырнул в мужской
зал. Она порозовела от радостного волнения, предвидя
крутой разговор.
Должно быть, разговор этот завязался сразу же, об-
рывки стали долетать до нее.

Мне нужно поговорить с вами .

.. .серьезное?
...серьезное .
...лучше всего .
Через минуту Дик подошел к Николь, недовольно
вытирая полотенцем наспех сполоснутое лицо.

- Твой приятель что-то в большом запале. Желает

срочно поговорить с нами обоими, и я согласился, чтобы
поскорей отвязаться от него. Идем!
- Но я не кончила стричься.
- Потом дострижешься. Идем!
Не без досады Николь попросила удивленную парик:­
махершу снять с нее пеньюар и, чувствуя себя лохматой
и неприбранной, пошла за Диком к выходу из отеля.
Томми, ждавший на улице, склонился к ее руке.
- Пойдем в «Cafe des Allies»,-cкaзaл Дик.
- В любое место, где никто нам не помешает,-
ответил Томми.
Когда они сели под сводом деревьев-лучшее убежи-
ще летом,- Дик спросил:
Будешь что-нибудь пить, Николь?
Только citron presse 1•
Mнe-un demi 2 ,-сказал Томми.
«Блек-энд-Уайт» и сифон с водой,-сказал Дик.
11 n'y а pas de «Blackenwite». Nous n'avons que
«Johnny Walkeir».
-Са va 3•

1 Лимонный сок (фр.).

1 Кружку пива ( фр.).
1 - «Блек-энд-Уайт)) у нас нет Есть только «Джонни Уокер>>
- Ладно ( фр.)

318
 Пусть nатефон
Не заведен,
Но как сквозь соя
Играет он.

Ваша жена вас не любит,-сказал вдруг Томми.­

Она любит меня.
Они посмотрели друг на друга с поразительным от­
сутствием всякого выражения. В такой ситуации общение
двух мужчин почти невозможно, потому что между ними
существует лишь косвенная связь, опрсделяющаяся тем,
в какой мере принадлежит каждому из них замешанная
в этой ситуации женщина; все их чувства проходят через
ее раздвоившееся существо, как через неисправный ком­
мутатор.
- Одну минуту,- сказал Дик.- Donnez-moi du gin et
du siphon.
- Bien, monsieur 1
- Продолжайте, Томми, я слушаю.
- Совершенно ясно, что ваш брак с Николь исчерпал
себя. Вы больше не нужны ей. Я пять лет ждал, когда это
случится.

- А что скажет Николь?

Оба повернулисЪ к ней.
- Я очень привязалась к Томми, Дик .
Он молча кивну л.
- Ты больше не любишь меня,- продолжала она.­
Осталась только привычка. После Розмэри уже никогда
не было так, как раньше.
Такой поворот не устраивал Томми, и он поспешил
вмешаться:
- Вы не понимаете Николь. Оттого что она когда-то
болела, вы обращаетесь с ней всю жизнь как с больной.
Тут их разговор был прерван каким-то потрепанным
американцем, назо~ливо предлагавшим свежие номера
«Геральд» и «Нью-Иорк тайме».
- Берите, братцы, не пожалеете. Вы что, давно здесь?
- Cessez cela! Allez-vous-en! 2 - прикрикнул на него
Томми и, повернувшись к Дику, продолжал:- Ни одна
женщина не потерпела бы такого ...
- Братцы!- перебил опять американец с газета­
ми.-Ну пусть я, по-вашему, зря теряю время-зато

1 - Принесите мне джину и сифон.

- Хорошо, сударь (фр.).
1 - Отстаньте! Проваливайте отсюда! ( фр . )

319
другие не теряют.-Он вытащил из кошелька пожелтев­
шую газетную вырезку, которая Дику показалась знако­
мой. Это была карикатура, изображавшая нескончаемый
поток американцев , сходящих на французский берег
с мешками золота в руках.- Думаете, я тут не урву свой
кусочек? А вот посмотрим. Я специально приехал из
Ниццы ради велогонки Tour de France.
Только когда Томми свирепым «allez-vous-en» отогнал
этого человека от их столика, Дик вспомнил, где он его
видел.
Это был тот самый, что однажды, пять лет тому
назад, пристал к нему на Rue de Saints Anges в Париже.
- А когда Tour de France ожидается здесь?-крикнул
Дик ему вслед.
- С минуты на минуту, братец.
Он наконец исчез, весело помахав им на прощанье,
а Томми возобновил прерванный разговор.
- Elle doit avoir plus avec moi qu'avec vous 1•
- Говорите по-английски! Что это означает-dоit
avoir? ·
- Doit avoir-oнa будет со мной счастливее, чем
с вами.

- Еще бы- орелесть новизны. Но мы с Николь бы­

вали очень счастливы, Томми .
- L'amour de fаmШе 2 ,-презрительно усмехнулся
Томми.
- А если Николь станет вашей женой, разве это не
будет тоже семейное счастье?-Шум на улице не дал
Дику продолжать. Этот шум, нарастая, заполнил всю
набережную, вдоль которой густела толпа неизвестно
откуда вынырнувших зевак.

Неслись мимо мальчишки на велосипедах, ехали авто­

мобили, битком набитые разукрашенными спортсмена­
ми, трубили трубы, возвещая приближение велогонки,
в дверях ресторанов теспились не похожие на себя без
фартуков повара- и вот наконец из-за поворота пока­
зался первый гонщик в красной фуфайке. Он катил один,
деловито и уверенно работая педалями под пестройный
гам приветственных выкриков. За ним из закатного заре­
ва выехало еще трое- три линялых арлекина с ногами,
покрытыми желтой коркой пыли и пота, с отупевшими
лицами и тяжелым взглядом бесконечно усталых глаз.

1 Она должна nолучить от меня больше, чем nолучила от вас (фр.),

z Семейное счастье ( фр.),

320
 Томми, встав перед Диком, говорил:
- Николь, вероятно, захочет получить развод,- на­
деюсь, вы не вздумаете чинить препятствия?
После перВЫХ ГОНЩИКОВ ПОЯВИЛОСЪ цеЛЫХ ПОЛСОТНИ,
растянувшисся на двести ярдов, одни застенчиво улыба­
лись, другие явно напрягали последние силы, у большин­
ства же были написаны па лице усталость и равнодушие
Арьергард составляла группа мальчуганов, потом про­
ехало несколько безнадежно отставших одиночек и, нако­
нец, грузовик с жертвами аварий или малодушия
Они вернулись к своему столику Николь ждала, что
Дик теперь перехватит инИциативу, но он спокойно си­
дел , обратив к ним недобритое лицо, гармонировавшее
с ее недостриженными волосами.
- Ведь ты и в самом деле давно уже не счастлив со
мной,- заговорила Николь.- Без меня ты сможешь вер­
нуться к своей работе-и тебе гораздо легче будет рабо­
тать, когда ты ·не должен будешь беспокоиться обо мне.
Томми сделал нетсрпеливое движение
- К чему лишние разговоры? Мы с Николь любим
друг друrа, этим все сказано.

- Ну что ж,-сказал доктор Дайвер,-раз мы уже

выяснили все, не пойти ли нам обратно в парикмахер­
скую?
Но Томми хотел ссоры.
- Есть некоторые подробности
- О подробностях мы с Николь договоримся,- ска-
зал Дик.- Не тревожьтесь- в принциле я согласен,
и нам с Николь ветрудно будет найти общий язык. Будет
меньше неприяпrых ощущений, если мы не станем все
обсуждать треугольником .
Томми не мог не согласиться, что Дик прав, но
его природа требовала, чтобы последнее слово осталось
за ним.
- Прошу вас помнить,- сказал он,- что с этой ми­
нуты и впредь до окончательного урегулирования воп­

роса Николь находится под моей защитой. И вы мне

ответите за любую попытку злоупотребить тем, что вы
с ней пока живете под одним кровом .
- Я никогда не был охотником до любви всухую,­
сказал Дик.
Он слегка поклонился и пошел в сторону отеля «Кар­
лтон». Николь задумчиво смотрела ему вслед.
- Он, в общем, держался прилично,- снисходитель­
но признал Томми.- Дорогая, мы вечером встретимся?

11 Ф С. Фицджеральд, т 2 321
 - Вероятно.
Итак, свершилось-и без особых трагедий. У Николь
было чувство, будто ее немного перехитрили: она поняла,
что Дик с самого эпизода с камфорной мазью ждал того,
что произошло. И в то же время это приятно nолновало
ее, и нелепая мыслишка, что вот хорошо бы все расска­
зать Дику, быстро исчезла. Но она неотрывно следила за
ним глазами, пока он не превратился в точку и не зате­

рялся среди других точек в курортной толпе.

XII
Весь последний день перед отъездом с Ривьеры док­
тор Дайвер провел со своими детьми. Ему хотелось
запомнить их получше, потому что он уже был не в том
возрасте, ко гда можно на многое надеяться и о многом
мечтать. Детям сказали, что зиму они будут жить в Лон­
доне у тетки, а потом поедут в Америку к отцу. Fraulein
оставалась при них и по условию могла бЬпь отпущена
только с согласия Дика.
Его радовало, что ему удалось так много дать своей
дочке,- насчет сына у него такой уверенности не было;
да он никогда и не знал хорошенько, что могут взять от
него эти непоседливые, неотвязчивые, ласковые сосунки .
Но когда настало время прощания, ему захотелось снять
с плеч эти две хорошенькие головки и, прижав их к себе,
просидеть так долгие часы.

Он обнялся с садовником, разбивавшим когда-то пер­

вые цветники на вилле «Диана». Он расцеловал провnн­
салху, ходившую за детьми. Она прожила у них почти
целое десятилетие и, упав на колени, плахала навзрыд до

тех пор, пока Дик не поднял ее силой и не подарил ей

триста франков. Нихоль еще спала-так было условле­
но; он оставил ей записку и другую записку для Бэби
У оррен, которая гостила у них проездом из Сардинии.
Потом он налил себе полный стахан бренди из десяти­
квартавой бутыли высотой в три фута, которую кто-то
привез им в подарок .

Уже сидя в машине, он решил, что сдаст чемоданы

в Канне на хранение и приедет взглянуть напоследок на
старый пляж.

Когда Николь с сестрой появились на берегу, они

застали там только авангард ребятишек. Белое солнце,

322
размытое по краям белым небом, калило неподвижный
воздух. В бзре официанты подкладыв::ли льду в холо­
дильники; фотограф-американец возился со своим обору­
дованием на клочке тени, всякий раз вскидывая голову,
когда на каменной лестнице слышались шаги. Его буду­
щие клиенты еще спали за темными шторами, лишь

недавно усыпленные зарей.

Выйдя из кабинки, Николь вдруг увидела Дика; оде­
тый не по-пляжному, он сидел на большом камне и смот­
рел на пляж. Она поспешно отступила в тень за кабинкой.
Минуту спустя Бэби присоединилась к ней.
- Дик все еще здесь.
- Да, я его видела.
- Я думала, у него хватит такта уехать пораньше.
- Он здесь хозяин-ведь, в сущности, он открыл это
место. Госс всегда говорит, что обязан Дику решительно
всем.
Бэби невозмутимо посмотрела на сестру.
- Не надо было нам его отрывать от его велосипед­
ных экскурсий,-сказала она.-Когда людей из низов
вытаскиваешь наверх, они теряют голову, какими бы
красивыми фразами это ни прикрывалось.
-Шесть лет Дик был мне хорошим мужем,-сказа­
ла Николь .- За все то время он ни разу не сделал мне
больно и всегда старался оградить меня от любых огор­
чений.
У Бэби слегка выдвинулась вперед нижняя челюсть.
- Для этого он и учился.
Сестры надолго умолкли. Николь устало размышляла
о том о сем; Бэби прикидывала, стоит или нет выходить
за очередного претендента на ее руку и деньги, чистоnо­
родного Габсбурга. Не то чтобы она об этом думала
по-настоящему. Все ее романы отличались поразитель­
ным единообразием, и по мере того, как она увядала ,
приобретали значение больше умозрительное, чем реаль­
ное. Ее чувства существовали главным образом как nо­
вод для разговоров о них.

- Ушел он?-спросила Николь немного погодя.­

Кажется, его поезд отходит ровно в двенадцать.
Бэби выглянула из-за кабинки.
- Нет. Поднялся на террасу и разговаривает с ка­
кими-то женщинами. Но кругом уже так много народу,
что он все равно не заметит нас в толпе.
Она ошибалась. Он их заметил, как только они вышли
из своего укрытия, и взглядом следил за ними, nока они

323
не исчезли снова. Он сидел за столиком с Мэри Мингетти
и пил анисовый ликер.
- В тот вечер, когда вы пришли к нам на выручку, вы
были совсем прежним Диком,- говорила Мэри.- Вот
только под конец безобразно обошлись с Керолайн. По­
чему вы не хотите все г да быть таким милым и славным?
Ведь могли бы.
Дик вдруг осознал всю нелепость этого положения­
Мэри Мингетти поучает его, как жить!
- Ваши друзья 11 сейчас вас любят, Дик. Но вы, когда
выпьете, говорите людям просто немыслимые вещи

Я все лето только и делаю, что заступаюсь за вас.

- Классическая формула доктора Эллиота.
- Нет, серьезно. Никому ведь нет дела до того,
пьяны вы или трезвы ... -Она замялась.-Вот Эйб,
сколько бы ни выпил, никогда не оскорблял людей, как
это делаете вы.
- До чего же со всеми вами скучно,- сказал Дик.
- Но ведь, кроме нас, никого и нет!- воскликнула
Мэри.- Если ва\1 скучно в порядочно:-.1 обществе, сту­
пайте к тем, кто к нему не принадлежит ,-посмотрим,
понравится ли вам с ними! Люди хотят одного- полу­
чать удовольствие от жизни, а если вы им это удовольст­

вие портите, вы сами себя лишаете соков, которые вас

питали.
- А были такие соки?-спросил он.
Мэри сейчас получала удовольствие, сама того не
сознавая; ведь села она с ним за столик больше со страху
Решительно отказавшись от вторичного приг лашения
выпить, она продолжала:
- Привычка потакать своим слабостям-вот где ко­
рень зла Могу ли я равнодушно относиться к таким
вещам после Эй ба- после того, как на моих г лазах
алкоголь сгубил хорошего человека ...
По ступенькам с театральной живостью сбежала леди
Керолайн Сибли-Бирс.
Дику сделалось весело- он обогнал время и достиг
уже того состояния, какое обычно достигается IC концу
хорошего обеда, но это пока выражалось лишь в мяг­
ком, подчеркнуто сдержанном интересе к Мэри. Его
взгляд, ясный, как у ребенка, напрашивался на ее со­
чувствие, и в нем уже шевелилась давно забытая по­
требность внушать собеседнице, что он-последний
живой мужчина на свете, а она- последняя жен­
щина.

324
 ... Тогда, главное, ему не нужно будет смотреть на тех,
других мужчину и женщину, чьи фигуры с графической
четкостью вырезались на фоне неба ...
- Правда, ведь вы когда-то неплохо ко мне относи­
лись?-спросил он.
- Неплохо! Я была влюблена в вас. Все были в вас
влюблены. Любая женщина пошла бы за вами, стоило
только поманить ...
- Мы с вами всегда были близки друт друту.
Она мгновенно клюнула.
-Неужели, Дик?
-Всегда. Я знал все ваши горести и видел, как
мужественно вы с ними справлялись.- Его вдруг начал
разбирать предательский внутренний смех, и он понял,
что долго не выдержит.

- Я всегда догадывалась, что вы много знаете обо

мне,- восторженно сказала Мэри.- Больше, чем кто-ли­
бо когда-либо знал. Может быть, потому я и стала
бояться вас, после того как наши отношения испорти­
лись.

Его глаза улыбались ей тепло и ласково, словно гово­

ря о невысказанном чувстве. Два взгляда встретились,
слились, проникли друг в друга. Но этот смех у него
внутри зазвучал так громко, что казалось, Мэри вот-вот
услышит-и он выключил свет, и они снова вернулись

под солнце Ривьеры.

- Мне пора,-сказал он, вставая. Его слегка поша­
тывало; в голове мутилось, ток крови стал медленным

и тяжелым. Он поднял правую руку и с высоты террасы

широким крестным знамением осенил весь пляж. Из-под
нескольких зонтиков выглянули удивленные лица.
- Я пойду к нему .- Николь приподнялась на ко­
лени.
- Никуда ты не пойдешь.- Томми с силой потянул
ее назад.- Довольно уже, все.

XIII
Николь переписывалась с Диком после своего нового
замужества-о делах, о детях. Часто она говорила:
«Я любила Дика и никогда его не забуду», на что Томми
отвечал: «Ну, разумеется,-зачем же его забывать».
Дик попробовал было практиковать в Буффало, но
дело, видимо, не пошло. Отчего- Николь так и не

325
у далось выяснить, но полгода спустя она узнала, что
он пе{?ебрался в Батавию, маленький городок в штате
Нью-Иорк, и открыл там прием по всем болезням,
а немного позже-что он уехал в Локпорт. По чистой
случайности о его жизни в Лохпорте до нее доходили
более подробные вести: что он много разъезжает на
велосипеде, что пользуется успехом у дам и что на

столе у него лежит объемистая кипа исписанной бумаги,

по слухам-солидный медицинский трактат, который
уже близок к завершению. Его считали образцом изящ­
ных манер, и однажды на собрании, посвященном воп­
росам здравоохранения, он произнес отлич~ речь о
наркотиках. Но потом у него вышли неприятности с де­
вушкой, продавщицей из бакалейной лавки, а тут еще
на него подал в суд один из его пациентов, и ему

пришлось покинуть Локпорт.

После этого он уже не просил, чтобы дети приехали
к нему в Америку, и ничего не ответил на письмо Николь,
в котором она спрашивала, не нужно ли ему денег.
В последнем своем письме он сообщал, что теперь живет
и практикует в Женеве, штат Нью-Йорк, и почему-то
у Николь создалось впечатление, что живет он там не
один, а с кем-то, кто ведет его хозяйство. Она отыскала
Женеву в географическом справочнике и узнала, что это
живописный городок, расположенный в сердце Пятиозе­
рья. Может быть, уговаривала она себя, его слава еще
впереди, как было у Гранта в Галене. Уже после того
пришла от него открытка с почтовым штемпелем Хор­
нелла, совсем крошечного городишка недалеко от Жене­
вы; во всяком случае, ясно, что он и сейчас где-то в тех
краях.
 РОМАН

The last tycoon

1941

ПЕРЕВОД О.СОРОКИ
 Глава 1
выросла в мире кино, хотя ни разу не сни­

малась. На день рождения ко мне, nятилет­

ней, nришел Рудольф Валентино,-так гла­
сят nредания. Я уnоминаю об этом, только
чтобы nоказать, что с младенческого воз­
раста могла видеть, как вертятся шестерен­

ки Голливуда.
Одно время меня nодмывало наnисать «За­
nиски дочери nродюсера», но в nосем­

надщпь лет не очень это у вас выйдет-засесть за мему­

ары. И хорошо, что не села: nолучилось бы нуднее, чем
nозаnрошлогодняя колонка Лолли nарсонс. Мой отец на
nроизводстве фильмов делал бизнес, как делают бизнес
па хлоnке и стали, и меня это мало тревожило. Прозу
Голливуда я nринимала с безроnотностью nривидения,
назначенного обитать в таком-то доме. Я знала, что
кинобизнесом надлежит возмущаться, по возмущение
уnорно не желало nриходить.

Легко сказать так, но труднее добиться, чтобы тебя

поняли. В Беннингтоне, где я училась, иные из преподава­
телей литературы nритворялись, будто равнодушны
к Голливуду и его nродукции. А на самом деле-ненави­
дели, всеми печенками ненавидели кино, как угрозу свое­
му существованию. А еще раньше, в монастырской шко­
ле, милая монашенка nопросила у меня какой-нибудь
киносценарий, чтобы по нему «разобрать с ученицами,
как сочиняют фильмы» ; как сочиняют эссе и рассказы,
она уже разбирала. Я достала ей режиссерский сценарий,
и оп а, должно- быть, ломала, ломала себе над ним голову
в классе же ни разу не упомянула о сценарии и вернула
мне его обратно с оскорбленно-удивленным видом и без

329
всяких комментариев. Как бы и эту мою повесть не
вернул мне так читатель.

Можно принимать Голливуд, как я,-спокойно и при­

вычJю,- а можно отмахиваться от него с презрением,
какое мы приберегаем для того, чего не понимаем. Пони­
мание-то здесь достижимо, но лишь смутное, проблес­
ками. Не наберется и полудюжины людей, кто смог
когда-либо вместить в уме всю формулу и тайну фильмо­
творчества. И разобраться в одном из таких людей- вот
для женщины средство поглубже вникнуть в этот слож­
ный мир.
Ту картипу мира, которая открывается с самолета,
я знала. Отец всегда отправлял нас с сестрой из Лос­
Анджелеса по воздуху-в школу, затем в колледж,-и
домой па каникулы мы тоже летали. Когда я перешла на
второй курс, Элинор умерла, и рришлось уже одной
летать, и всегда она в полете вспоминалась, и я как-то
серi,езнела, грустнела. Иногда в самолете мне встреча­
лись знакомые голливудцы, а порой симпатичный сту­
дентик, но нечасто- наступили уже годы кризиса. Во
время полета мне редко давали уснуть мысли о сестре

и это ощущение резкого рывка от побережья к побере­

жью; настоящий сон приходил разве лишь, когда позади
оставались уже тепнсссийские аэропорты- небольшие,
стоящие на хмуром отшибе.
На этот раз мы летели в непогоду, самолет так болта­
ло, что одни пассажиры сразу же сткинули назад спинку

кресла и отошли ко сну, а другие предпочли не спать

вовсе. Двое из неспавших были мне соседями- я слева от

прохода, они справа,- и по их отрывочному разговору

я уверенно заключила, что они голливудцы. Один и вы­

глядел типично-немолодой еврей, он то говорил с нерв­
ной горячностью, то умолкал издерганно, весь сжавшись,
словно собравшись для прыжка; второй же был бледный,
пекрасивый, коренастый человек лет тридцати, которого
я определенно видела где-то раньше. В гости он приходил
к нам, что ли. Но, возможно, я еще маленькой тогда
была,-и я не торопилась обижаться, что он не узнал
меня.

Стюардесса- высокая, статная, яркая брюнетка, " ка­

JШМ у авиакомпаний слабость,- спросила меня:
- Может, наклонить вам спинку кресла?.. Аспирина
не хотите, милая?-Она шатко пристроилась па подло­
котник кресла рядом, покачиваясь в такт порывам июнь­
ского циклона.- Или нембутала таблетку?

330
 -Нет.
- Не спросила вас раньше, nровозилась с осталь-
ными nассажирами.- Она села в кресло , nристегнула нас
обеих nредохранительным: ремнем.- А nожевать резинку
не хотите?
Это напомнило мне, что пора уже расстаться с резин­
кой, давным-давно навязшей у меня в зубах . Я завернула
ее в страничку журнала, сунула в nепельницу с nружниной
крышкой.
- Сразу отличишь воспитанных людей,-одобрила
стюардесса.- Всегда прежде завернут в бумажку.
Мы nосидели рядом в nолутьме nокачивающегося
салона. Смутно это напоминало фешенебельный ресто­
ран в сумерки, в затишье. Все -nритихли- и задумчивость
была не только в nозах . Даже стюардесса как бы nриза­
была, nочему и зачем она здесь .
Она заговориЛа о молодой знакомой мне актрисе,
с которой летела в Калифорнию два года назад. Тогда
был самый разгар кризиса, и актриса все смотрела в окно
так уnорно и сосредоточенно, будто собиралась выбро­
ситься. Оказалось, впрочем, что ее не нищета, а TOJIЬKO
революция страшила. «Я знаю, что мы с мамой сдела­
ем,-сообщила она стюардессе по секрету.- Мы укроем­
ся в Йеллоустонском заnоведнике и будем жить там
nростенько, nока все не утихнет. А тогда вернемся. Не
убивают же они артистов?»
Этот замысел меня nозабавил. Вообразилась прслест­
ная картинка: бурые медведи- добряки и консервuто­
ры-снабжают медом актрису с мамой, а ласковые оле­
нята nриносят им от ланей молоко и , напоив, пасу1:ся
около, чтобы с nриходом ночи живыми nодушками лечь
в изголовье. В свою очередь, я рассказала стюардессе про
юриста и про режиссера, которые однажды вечером в ту

грозовую пору поделились с отцом своими планами.

Если армия безработных ветеранов захватит Вашингтон,

то у юриста наготове лодка, сnрятанная на реке Сак­
раменто, и он на веслах nоnлывет в верховья, пробудет
там месяц-другой, а nотом вернется, «nоскольку после
революций всегда требуются юристы, чтобы урегулиро­
вать правовой аспект».
Режиссер настроен был более пессимистически. Он
заранее припас старый костюм, рубашку, башмаки­
свои ли собственные или взятые в костюмерной, он умал­
чивал- и собирался Раствориться в Толnе. Помню, отец
возразил: «Но они взглянут на ваши руки! Они тут же

331
поймут, что вы сто лет не занимались физическим тру­
дом . И спросят у вас профсоюзный билет». И помню, как
вытянулось у режиссера лицо, как хмуро поедал он свой
десерт и как смешно и мелко звучали все их речи.

- Отец ваш не актер, мисс Брейди?-спросила стю­

ардесса.-Фамилия что-то знакомая.
Услышав слово «Брейди», оба моих соседа встрепену­
лись, взглянули искоса. Я знаю этот голливудский
взгляд, бросаемый через плечо. Затем бледный, коренас­
тый отстегнулся и встал в проходе.
- Вы-Сесилия Брейди?-спросил он обвипяюще,
как будто я утаивала это от него.- Так я и подумал
сразу. Я-Уайли Уайт.
Имя свое он мог бы и не называть-в эту самую
минуту чей-то еще голос произнес: «В сторонку, Уайли!»,
и кто-то быстро прошел мимо, направляясь в нос само­
лета. Уайт вздрогнул и-с некоторым опозданием-за­
дорно огрызнулся:

- Приказывает здесь главный пилот.

Это походило на обычный обмен шуточками между
голливудским тузом и его валетом.

- Пожалуйста, потише, пассажиры спят,-сделала

стюардесса замечание Уайту.
Немолодой спутник Уайта тоже вскочил с кресла
и глядел с какой-то откровенной алчностью вслед прохо­
дящему-вслед его спине. А тот, не оборачиваясь, мах­
нул на прощанье рукой и скрылся куда-то.
Я спросила стюардессу:
- Это прошел младший пилот?
- Нет,-сказала стюардесса, отстегивая ремень-
собираясь бросить меня на произвол Уайли Уайта.-Это
мистер Смит. У него отдельная кабина, «свадебная», но
только он там один. Младший пилот ходит в летной
форме.- Она встала.- Пойду узнаю- наверно, в На­
швилле застрянем.

Застрянем?- ужаснулея У ай т.
- В долине Миссисипи буря.
- И, значит, проторчим там всю ночь?
- Если не. стихнет.
Стихать не собиралось-самолет внезапно нырнул,
Уайта кинуло в кресло напротив, стюардессу метнуло
в сторону кабины экипажа, еврея плюхнуло обратно на
сиденье. Нарочито сдержанными восклицаньями, какие
подобают опытным воздухоплавателям, мы выразили
свое неудоволъствие, перевели дух.

332
 - Мисс Брейди-мистер Шварц,-nредставил Уайт
своего сnутника.-Кстати, он с вашим отцом-друзья­
nриятели.

Мистер Шварц закивал с большим жаром, как

бы клятвенно и громко заверяя: «Правда. Видит бог,
nравда».

Пусть когда-то он и мог заявлять так во всеуслыша­

ние, но времена nеременились, что-то явно с ним стря­

слось. Вот так, бывает, встретишь знакомого, угодивше­

го в драку или nод колеса тяжелого грузовика- и смято­
го чуть не в леnешку. Таращишь на него глаза, ахаешь:
«Что с вами случилось?» А он в ответ бормочет что-то
невнятное сквозь обломки зубов и распухшие губы. Он
даже рассказывать не в состоянии.

Телесных травм мистер Шварц не получил; взбухший

nерсидекий нос и затененные nодглазья были у него
такими же врожденными чертами, как у моего отца
ирландски-вздернутый кончик носа и краснота вокруг
ноздрей.
- Нашвилл!-возмущался Уайли Уайт.-Придется,
значит, киснуть в гостинице. А Побережье улыбпулось до
завтрашнего вечера- это в лучшем случае О госnоди!
Я ведь родился в Нашвилле.
- Что ж, вам будет nриятна встреча с родными
местами.

- Приятна? Я уже nятнадцать лет сюда не езжу.

Хоть бы век их не видать.
Но Уайту суждено было увидеть их: самолет явно шел
вниз, вниз, вниз, как Алиса в кроличью нору. Пригнув­
шись к окну, заслонясь ладонью от света, я увидела

вдалеке слева город, мреющий белесым nятном. А зеле­

ная надnись «Пристегнутъ ремни. Не курить» зажгласъ
уже давно- со времени влет а в циклон.
- Слышал фамилию?- взорвалось очередное нерв­
ное молчание Шварца.
Какую фамилию?-сnросил Уайт.
Которой он назвался. «Мистер Смит».
- А что?- сnросил Уайт.
- Ничего,-дернулся Шварц.-Просто мне nоказа-
лось забавно. Смит. Ха-ха. (Безрадостней смеха я в жиз­
ни не слышала.) Смит.
Своим расnоложепьем на отшибе, своей хмурой
тишиной аэроnорты сродни, nо-моему, одним лишь
почтовым станциям эnохи дилижансов . Краснокирпич­
ные наши вокзалы строились nотом nрямо в городах

333
и городках, и сходили с поездов там только жители

тех захолустий. Аэропорты же- словно древние оазисы,

стоянки на великих караванных путях. Вид авиапас­
сажиров, которые по одному и по двое проходят

не спеша в полночные аэропорты, всегда привлекает

кучку зевак. Вплоть до двух часов ночи местная мо­
лодежь готова глазеть на самолеты, а кто постарше-на

пассажиров. Зорко и недоверчиво оглядывать нас-бо­

гачей с Побережья, небрежно сходящих nосреди Америки
со своего трансконтинентального ковра-самолета. Ведь
среди нас могла таиться роскошная романтика в облике
кинозвезды. Но большей частью ничего такого не
таилось. Как я всегда жалела, что мы не выглядим
з~манчивей, чем есть; вот так и на nремьерах часто
жалела-когда киномалы смотрят на тебя с презри­
тельным укором за то, что ты не звезда .

Сходя с самолета, я оперлась на руку, протянутую

Уайтом,-и вот мы уже с ним друзья. С этой минуты он
принялся ухаживать за мной, и я не возражала. Так или
иначе, придется вместе коротать часы нашвилльского
ожидания-это мне стало ясно сразу. (Я была уже не та
простушка, у которой увели пария тогда-в фермерском
новоанглийском домике близ Беннинrтона. Девушку зва­
ли Рейной, он сел с ней к роялю, и я наконец nоняла, что
я третья лишняя. В исполнении Гая Ломбардо по радио
передавали «В цилиндре» и «Щекой к щеке», и Рейна
помогала одолеть мелодию. Звучали клавиши мягко, как
падают листья, и ее пальцы поверх его пальцев-она

учила его брать «черный» аккорд. Я тогда была на nер­

вом курсе.)
Мы вошли в здание аэроnорта, и мистер Шварц шел
с нами, но как во сне. Мы nытались уточнить у дежурно­
го обстановку, а Шварц все это время стоял, упершись
взглядом во входную дверь, словно боялся, что самолет
улетит без него. Потом я отлучилась на несколько минут,
и что-то без меня произошло; когда я вернулась, вид
у Шварца был еще раздавленней, чем раньше. На дверь
он уже не глядел. Стоя вплотную к нему, Уайт говорил:
- ... ведь предупреждал я- nерестань. Поделом же
тебе.
- Я только сказал ...
Я подошла, Шварц замолчал; я спросила, какие ново­
сти. Была nоловина третьего ночи.
- Новости те,-сказал Уайли Уайт,-что нас про­
маринуют здесь три часа по меньшей мере, так что

334
слабачье отправляется в гостиницу. А я хочу свозить вас
по глядеть «Эрмитаж»- дом Эндрю Джексон а.
- Что же мы увидим в темноте?- сурово спросил
Шварц.
- Да час-другой, и рассветет уже.
- Вы поезжайте вдвоем,- сказал Шварц.
-Ладно. А ты двигай в гостиницу. Автобус еще не
ушел-и в автобусе сидит Он,-поддразнил Уайли .­
Может, и столкуетесь.
- Нет, я с вами поеду,-поспешно сказал Шварц.
Мы вышли, разом окунувшись в загородную мглу,
сели в такси, и Шварц словно бы повеселел. Похлопал
меня поощрительно по коленке.

- Вас оставлять с ним не годится. Я буду вашим

провожатым. Было время, был я человеком денежным,
и была у меня дочь-красавица.
Он сказал это так, точно дочь забр~ли кредиторы
вместе с другим ценным имуществом.

-Этой нет-другая будет,-утешил Уайли.-Все

еще вернется. Новый поворот колеса фортуны, и ты снова
там, где папаша Сесилии. Верно, Сесилия?
-А далеко этот «Эрмитаж»?-помолчав, спросил
Шварц.-Где-нибудь у черта на куличках? Как бы нам не
опоздать на самолет.
- Да брось,-сказал Уайли.-Зря вот мы стюардес­
су не взяли тебе для компании. Ты ведь на нее за г ляды­
вался. Девчонка и впрямь недурна.
Мы долго ехали по ровной местности, освещенной
луной; мелькнет лишь при дороге дерево, хибарка, дере­
во; затем дорога запетляла лесом. Даже в сумраке чувст­
вовалось, что деревья здесь зеленые- нет у листвы этого
пыльно-оливкового калифорнийского оттенка. Путь нам
преградили три коровы, негр-пастух отогнал их на обо­
чину, коровы замычали. Настоящие, с теплыми, свежими,
шелковистыми боками, и негр плавно обозначился из
мглы, тоже настоящий. Уайли дал ему четверть доллара,
он сказал: «Спасибо вам, спасибо», глядя большими ка­
рими глазами, и коровы опять замычали в ночь, нам

вслед.
Я вспомнила, как впервые в жизни увидела овец,
сотни овец, как наша машина внезапно очутилась в их

гуще на пустыре за студией старика Лемле. Овцам-то

мало радости было сниматься, но наши спутники все
повторяли: «Здорово!»- «Как и требовалось тебе,
Дик!»- «Просто здорово!».- И тот, кого звали Диком,

335
стоя в позе Кортеса или Бальбоа, озирал из машины
серое шерстистое овечье море. Для какого фильма их
снимали, я давно забыла (если знала).
Вот уже час мы едем. Проехали через ручей по желез­
ному старому дребезжащему мосту с дощатым настилом
Ко г да мелькает мимо фермерский придорожный домик,
там уже поют петухи, колеблются сине-зеленые тени ..
- Я говорил вам-рассветет,-сказi:ш Уайли.­
Я родился здесь поблизости- сын и наследник оголада­
лой южной голи. Наш фамильный особняк ныне ис­
пользуют в качестве нужника. Слуг у нас было четверо­
отец, мать и две моих сестры. Вступить в их корпорацию
я отказался и уехал в Мемфис делать карьеру, и теперь
эта карьера уперлась в тупик.- Он обнял меня за пле­
чи.-Сесилия, позвольте жениться на вас и пристроиться
к семейному пирогу Брейди.
Комичный тон обезоруживал, и я приелонилась голо­
вой к его плечу.
- Чем занимаетесь, Сесилия? В школу ходите?
- Я учусь в Беннингтонском колледже. На третий
перешла.

- О, прошу прощения. Мне бы самому догадаться,

но я был лишен преимуществ высшего образования. И на
третий перешла! Я читал в «Эсквайре»- третьекурсниц
нечему уже учить.

- Почему-то люди думают, что студентки ...

- Сесилия, не надо оправданий. Знание- сила
и власть.

- Сразу видно rолливудца,-сказала я.- Как всегда,

безнадежно отстали от века.
Уайли сделал вид, что ошарашен .
- То есть как? Неужели в восточных штатах студен­
тки лишены личной жизни?
- В том-то и дело, что как раз наоборот. Вы стано­
витесь несносны, персмените позу.

- Не могу. Еще Шварца разбужу, а он, по-моему,

впервые за полмесяца заснул. Что я вам расскажу, Сеем­
лия : у меня как-то была интрижка с женой одного продю­
сера . Кратенький романчик. Когда он кончился, она пре­
дупредила без обиняков: «Попробуй только проболтайся,
и я устрою, что тебя вышвырнут из Голливуда. Мой
муж-фигура позначительнее тебя».
Он снова обезоружил меня своим тоном, и тут мы
повернули в длинную улочку, запахло жимолостью и нар­

циссами, и такси остановилось перед серой громадой

336
«Эрмитажа». Водитель повернулся к нам, желая что-то
объяснить, но Уайли произнес «Ш-ш!», указав на Шварца,
и мы тихонько вышли из машины.

- Сейчас не пустят внутрь,- вежливо пояснил води­

тель.
Мы с Уайли подошли к портику и сели на ступенях
у широких колонн.

- Этот мистер Шварц-кто он такой?-спросила я

- Да ну его. Возглавлял одно время кинофирму-то
ли «Ферст нэшенал», то ли «Парамаунт», то ли «Юнай­
тед артисте». А теперь в глубоком нокауте. Но он еще
вернется. В наше лоно нет возврата только алкашам
и наркоманам.

- Вам, я вижу, Голливуд не нравится.

- Напротив. Очень даже нравится . Но что за тема
для интимной рассветной беседы на ступенях дома Энд­
рю Джексона.
- А я Голливуд люблю,- не унималась я.
- Отчего же не любить. Золотой прииск в апельсино-
вом раю. Чья это фраза? Моя! Неплохое местечко для
жестких и тертых, но я-то прибыл в Голливуд из Саванны,
штат Джорджия. И в день прибытия явился на званый
вечер. Хозяин пожал мне руку и ушел от меня. Все было
в том саду честь честью: плавательный бассейн, зеленый
мох ценой два доллара за дюйм, красивые люди из
семейства кошачьих. Они разолекались и пили ... А меня
не замечали. Ни одна душа. Я заговаривал с пятью или
шестью- не отвечают . Так продолжалось час и два, а по­
том я вскочил со стула и припустил оттуда сумасшедшей
рысью. Вернулся в гостиницу, получил из рук портье
адресованное мне письмо- и тог да лишь почувствовал,
что я снова человек, а не пустота .
Мне самой испытывать подобное, конечно, не прихо­
дилось. Но, вспомнив голливудские званые приемы, я по­
думала, что Уайли не сочиняет. Чужака у нас встречают
прохладно, за исключением тех случаев, когда он преус­
пел уже и сыт и, следовательно, безопасен,-иначе гово­
ря, когда он знаменитость. Но и знаменитость не сли­
шком-то разлетайся к нам.
- Вам бы взглянуть философски,- самодовольно
сказала я.- Они ведь не от вас захлопнулись так грубо,
а от прежде встреченных нахалов.

- Так юна и хороша- и такие умные речи.

На востоке занималась заря, и я видна была Уайту
отчетливо-худощавая, изящная, неплохие черты лица

337
н бьющий ножками младенец-мозг. Вид у меня на рассве­
те тогда, пять лет назад, был чуточку взъерошенный,
наверно, бледноватый; но в юности, когда жива иллюзия,
будто у приключеннй плохого конца не бывает, требова­
лось лишь принять ванну и переодеться , н снова заряжена
надолго.

Во взгляде Уайли было одобрение ценителя, очень

для меня лестное. Но тут мистер Шварц вдруг нарушил
наше милое уединение, подойдя к дому нзвнняющейся
походкой.
- Клюнул носом-стукнулся о металлическую руч­
ку,-сказал он, потирая уголок глаза.

Уайлн вскочил.
- Как раз вовремя, мистер Шварц. Сейчас приступа­
ем к осмотру пенатов, где обитал Эндрю Джексон­
десятый президент Америки, Старая Орешина, Новоор­
леанский победитель, враг Национального банка, изоб­
ретатель Системы Дележа Политической Добычи.
- Вотвам сценарист,- обратился Шварц ко мне, как
обвинитель к присяжным.- Знает все, н в то же время
ничего не знает.

- Это что еще такое?- вознегодовал Уайлн.

Так он сценарист, оказывается. И хотя мне сценаристы
по душе,- спроси у сценариста, у писателя, о чем хочешь,
н обычно получишь ответ,-но все же Уайт упал в моих
глазах. Писатель-это меньше, чем человеческая особь.
Или, если он талантлив, это куча разрозненных особей,
несмотря на все их потуги слиться в одну. Сюда же
я отношу актеров: они так трогательно стараются не глядеть

в зеркала, прямо отворачиваются от зеркал-и ловят свое

отражение в никеле шандалов.

- Таковы они все, сценаристы,-верно, Сесилня?­
продолжал Шварц.- Я не говорун, я практик. Но молча
я знаю им цену.

Уайли смотрел на него с медленно растущим воз­

мущением.

- Эта песня мне знакома,- сказал он.- Ты учти,

Мэнни,- при любой погоде я практнчнее тебя. У нас
этакий мистик будет полдня расхаживать по кабинету
н пороть чушь, которая везде, кроме нашей Калифорнии,
обеспечила бы ему сумасшедший дом. И закруглится на
том, что он глубочайше практнчен, а я фантазер. И посо­
ветует пойти осмыслить его слова на досуге.
Лицо Шварца опять потухло и опало. Один глаз уста­
вился в небо, за высокие вязы. Шварц поднес руку ко рту.

338
безучастно куснул заусеницу на среднем пальце. Понаб..
тодал за птицей, кружившей над крышей здания. Птица
села на трубу, зловещая, как ворон, и Шварц сказал, не
сводя с нее взглял.а:

-.В дом сейчас не пустят, и пора вам уже обратно

в аэропорт.

Рассвело еще не до конца. Огромная коробка «Эр­

митажа» белела красиво, но слегка грустно, осиротела­
даже теперь, через сто лет. Мы пошли к машине, сели;
мистер Шварц неожиданно захлопнул за нами дверцу,
и только тут мы поняли, что он не едет.

- Я раздумал лететь- проснулея и решил не лететь.

Останусь здесь, шофер потом за мной приедет.
- Вернешься на Восток?-недоуменно спросил Уай­
ли.- И все лишь потому, что ...
- Это решено,- сказал Шварц, слабо усмехнув­
шись.- Я ведь был человек весьма решительный- на
удивление прямо.- Таксист включил мотор, Шварц су­
нул руку в карман.-Эту записку отдадите мистеру
Смиту.
- Мне вернуться часа через два?-спросил водитель.
- Да ... конечно. Я похожу тут, полюбуюсь.
Всю обратную дорогу в аэропорт я думала о Шварце:
он как-то плохо сочетался с сельским утренним ландшаф­
том. Долгим был у Шварца путь из городского гетто
к грубому камню этой усыпальницы. Мэнни Шварц
и Эндрю Джексон-несуразно звучат рядом эти имена.
Сомневаюсь, знал ли Шварц, бродя у колонн, кто такой
был Эндрю Джексон. Но, возможно, ему думалось, что
раз уж дом сохранен как реликвия, то, значит, Эндрю
Джексон был человек большого сердца, сострадательный
и понимающий. В начале и в конце жизни люди тянутся
прильнуть-к материнской груди-к милосердной оби­
тели. Где можно приникнуть, прилечь, когда ты никому
уже не нужен, и пустить себе пулю в висок.
Понятно, что про пулю мы узнали только через сутки.
Вернувшись в аэропорт, мы сообщили дежурному, что
Шварц не летит дальше, и на этом поставили точку.
Циклон ушел на восток Теннесси и погас там в горах, до
взлета осталось меньше часа. Из гостиницы явились запас­
ные пассажиры; я продремала несколько минут на одной
из аэропортовских прокрустовых кушеток. Померкший
было от нашей трусливой посадки, возжегся понемногу
снова ореол рискованного рейса,- мимо нас бодро про­
шла с чемоданчиком новая стюардесса, высокая, статная,

339
яркая брюнетка, копия своей предшественницы, только
вместо французского красно-синего платы на ней было
льняное, легкое, в голубую полоску. Мы с Уайли сидели,
ожидая.
- Отдали мистеру Смиту записку?- спросила я по­
лусонно.
-Да.
- Кто он такой? Это, видимо, он поломал Шварцу
планы.
- Шварц сам виноват.
- Не люблю всесокрушающих бульдозеров. Когда
отец и дома начинает переть бульдозером, я его осажи­
ваю: «Ты не у себя на студию>. (И тут же я подумала, не
цепляю ли на отца ярлык. Ранними утра ми слова­
бесцветнейшие ярлыки.) При всем при том он вбульдозе­
рил меня в Беннингтон, и я ему за это благодарна.
- То-то будет скрежет, когда бульдозер Брейди
и бульдозер Смит сшибутся,-сказал Уайли.
- Мистер Смит с отцом- конкуренты?
- Не совсе:--1. Пожалуй, нет. Но будь они конкурен-
тами, я бы знал, на кого ставить.
-На отца?
- Боюсь, что нет.
В такую рань как-то не тянет проявлять семейный
патриотизм ... У регистрационного столика стоял пилот
и качал головой. Они с администратором разглядывали
будущего пассажира, который сунул два пятицентоnика
в музыкальный автомат и пьяно опустился на скамью,
хлопая слипающимися глазами. Прогрохотала первая
выбранная им песня, «Без возврата», а затем, после ко­
роткой паузы, столь же бесповоротно и категорически
прозвучала вторая, «Погибшие». Пилот решительно мот­
нул головой и подошел к пассажиру.
- К сожалению, не сможем взять вас на борт, ста­
рина.

- Ч-чего?
Пьяный сел прямей; вид у него был жуткий, но черты
nроглядьшали симnатичные, и мне стало жаль его, несмо­

тря на предельно неудачный выбор музыки.

- Возвращайтесь в гостиницу, проспитесь, а вечером
будет другой самолет.
- Другой н-не надо, этот надо.
- На этот нельзя, старина.
От огорчения пьяный свалился со скамьи, а нас, до­
бропорядочных, пригласил на посадку репродуктор, ук-

340
репленный над проигрывателем. В проходе самолета
я налетела на Монро Стара-чуть не влетела ему в объ­
ятия, и я бы не прочь. Любая бы девушка не прочь- все
равно, с поощрением Стара или без. В моем случае
поощрением и не пахло, но встреча была Стару приятна,
и он посидел в кресле напротив, дожидаясь взлета.

- Давайте все вместе потребуем обратно деньги за

билеты,- сказал он, проницая меня своими темными
глазами. «А какими эти глаза будут у Стара влюблен­
ного?»- подумалось мне. Они смотрели ласково, но как
бы с расстояния и чуть надменно, хотя часто взгляд их
бывал мягко-убеждающим. Их ли вина была, что они
видят так много?.. Стар умел мгновенно войти в роль
«своего пария» и столь же быстро выйти из нее, и,
по-моему, в конечном счете' определение «свой парень»
к нему не подходило. Но он умел помолчать, уйти в тень,
послушать. С высоты (хоть роста он был небольшого, но
всегда казалось-с высоты) он окидывал взглядом все
деловитое многообразье своего мира, как гордый моло­
дой вожак, для которого нет разницы между днем
и ночью. Он родился бессонным и отдыхать был неспо­
собен, да и не желал.
Мы сидели непринужденно, молча, ведь наше с ним
знакомство длилось уже тринадцать лет, с той поры, как
он стал компаньоном отца,-тогда мне было семь,
а Стару двадцать два . Уайли сел уже в свое кресло, и я не
знала, нужно ли их знакомить, а Стар вертел перетень на
пальце так самоуглубленно, что я чувствовала себя де­
вочкой и невидимкой и не сердилась. Я и раньше никогда
не отваживалась ни отвести от Стара взгляд, ни смотреть
на него в упор (разве что хотела важное сказать)-и
я знаю, он на многих так действовал.
- Этот перетень- ваш, Сесилия.
- Прощу прощенья. Я просто так засмотрелась ...
- У меня полдюжины таких.
Он протянул мне перетень-вместо камня самородок
с выпукло-рельефной буквой «S». Я потому и засмотре­
лась, что массивность перстня была в странном кон­
трасте с пальцами-изящными и тонкими, как все худое
тело и как тонкое его лицо с изогнутыми бровями и тем­
ными кудрявыми волосами. Порой Стар казался бесте­
лесным, но он был настоящий боец; человек, знавший его
в Бронксе лет двадцать назад, рассказывал, как этот
хрупкий парепек идет, бывало, во главе своей мальчи­
шьей ватаги, кидая изредка приказ через плечо.

341
 Стар вложил подарок мне в ладонь, свел мои пальцы
в хулак и встал с хресла.

- Пойдем ко мне,- обратился он к Уайту.-До сви-

данья, Сесилия.
Напоследок я услышала, как Уайли спросил:
- Прочел записку Шварца?
-Нет еще.
Я, должно быть, тугодумка: только тут я сообразила,
что Стар-тот самый мистер Смит.
Потом Уайли схазал мне, что было в записке. Наца­
рапанная при свете фар, она читалась с трудом.

«Дорогой Монро, лучше Вас в Голливуде нет никого,

я всегда всехищалея Вашим умом, и если уж Вы от­
ворачиваетесь, значит, нечего и рыпаться . Видно, я сов­
сем стал никуда, и я не лечу дальше. Еще раз прошу,
берегитесь! Я знаю, что говорю.
Ваш друг
Мэпни».

Стар прочел ее дважды, взялся пальцами за свой

шершавый с утра подбородок.
- У Шварца нервы сдали безнадежно,-сказал он .­
Тут ничего нельзя сделать-абсолютно ничего. Жаль,
что я вчера резко с ним обошелся, но не люблю, когда
проситель уверяет, что это ради моего же блага.
Возможно, так оно и есть,-возразил Уайли.
- Прием это негодный.
- А я бы на него попался,-сказал Уайли.-Я тще-
славен, как женщина. Притворись лишь кто-нибудь, что
мое благо ему дорого,- и я тут же уши развешу. Люблю,
когда дают советы.

Стар покачал головой, морщась. Уайли продолжал

его поддразнивать- он был из тех немногих, кому это
позволял ось.

- Но и Стар клюет на определенный сорт лести,­

сказал Уайли.-На «Наполеончика».
-Меня от лести мутит,-сказал Стар.-Но еще
сильнее мутит, когда пекутся «о моем же благе».
- Но если не любmnь советов, зачем тогда плаТШliЬ мне?
- Тут вопрос купли-продажи,-сказал Стар.-Я де-
лец. Покупаю продухцию твоего мозга.
- Ты не делец,-сказал Уайли.-Я их знавал, когда
работал в рекламном отделе, и я согласен с Чарльзом
Фрэнсисом Адамсом.

342
 - В чем именно?
- Он знал их досконально-Гулда, Вандербилта,
Карнеги, Астора- и говорил, что ни с единым дельцом
его не тянет встретиться в грядущей жизни. А со времен
Адамса они не стали лучше, и потому я утверждаю-ты
не делец.

- Брюзга был Адамс, надо думать,- сказал Стар.­

Не прочь бы и сам стать воротилой, но не было у него
деловой сметки или же силы характера .
- Зато был интеллект,-резковато сказал Уайли.
- Интеллект здесь-еще не все. Вы-сценаристы
и актеры- выдыхаетесь, сумбурите, и приходится кому­
то вмешаться и выправить вас.-Он пожал плечами .­
Вас слишком задевает все, вы кидаетесь в ненависть
и обожание: люди в ваших глазах всегда так значимы,
особенно вы сами. Вы прямо напрашиваетесь на то,
чтобы вами помыкали. Я люблю людей и хочу, чтобы
меня любили, но я не раекрыnаюсь не выворачиваю
душу наизнанку ... Что я сказал Шварцу там n аэропор­
ту?-спросил он, меняя тему.-Не помнишь в точности?
- Вот точные слова: «Чего бы вы от меня ни доби­
вались, ответ будет один-нет».
Стар молчал.
- Он совсем было сник после этого,-нродолжал
Уайли,-но я его вышутил, пошпынял, расшевелил не­
много. Мы прокатились в такси в дочкой Пата Брейди.
Стар вызвал звонком стюардессу.
- Пилот не будет против,-спросил он,-ссли s1 по­
сижу с ним у штурвала?
- Правила не разрешают, мистер Смит
- Попросите его, пусть на минуту зайдет сюда, когда
освободится.
Стар просидел рядом с пилотом всю вторую по­
ловину дня. Одолев нескончаемую пустыню, самолет
плавно шел над плоскогорьями, окрашенными много­

цветно- так мы, бывало, в детстве расцвечивали белый

песок. Ближе к вечеру под пашими пропеллерами скольз­
нули знакомые пики горФрозен-Со-мы приближались
J( дому.
Я дремала, а в промежутках думала о том, что XO'IY
за Стара замуж, хочу влюбить его в себя. Ох, воображала
желторотая! Ну что б я могла ему дать? Но об этом
я тогда не думала. Мной владело молодое женское тще­
славие, черпающее силу из возвышенных соображений
типа «Я не хуже, чем она». Для семейного употребленья

343
красота моя была ничем не хуже красоты кинобогинь,
которые, понятно, так и вешались ему на шею. А живая
во мне струйка интеллектуальных интересов, уж конечно,
делала меня дорогим украшением светских и артистиче­
ских салонов.

Теперь-то мне понятно, что это был бред. Хотя взамен

колледжа у Стара за плечами былн nсего-навсего вечерние
курсы стенографов, он давно уже пробился сквозь умст­
венное бездорожье и чащобу на nросторы, куда мало кто
мог прорваться за ним. Но я тщеславно и дерзко считала,
что мои серые глаза nолукавей его темно-карих, что сердце
Стара, тормозимое уже годами перегрузок, не устоит
перед моим, упругим от гольфа и тенниса. И я строила
планы, вынашивала замыслы, интриговала- об этом лю­
бая женщина может порассказать,- но не добилась ровно
ничего. Мне и теперь хочется верить, что, будь он небагат
и ближе ко мне возрастом, я бы достигла цели,- но правда
вся, конечно, в том, что мне нечего было предложить ему
нового духовно. То, что во мне от романтики, в осноnпом
навеяно фильмами- «42-я улица)), к примеру, сильно
nовлияла на меня. Очень, очень вероятно, что сформиро­
валась я именно на фильмах, из числа созданных Старом.
Так что дело было безнадежное. Ведь пережеванное
невкусно- в области чувств это особенно верно.
Но тогда мне думалось иначе: может помочь отец,
может помочь стюардесса. Вот войдет она в кабину
экиnажа, скажет Стару: «Какую любовь прочла я в глаз.ах
ЭТОЙ деВуШКИ)).
Может пилот помочь: «Пора прозреть, приятель!
Жми немедленно к ней!))
Может помочь Уайли Уайт-вместо того чтобы
стоять в проходе и глядеть нерешительно, не зная, сплю
я или нет.

Садитесь,-сказала я.- Что нового? Где мы?

-Мы в воздухе.
- Неужели. Садитесь же.- Я изобразила живой
и бодрый интерес:- Что вы пишете сейчас?
- Сценарий о бойскауте, о Великом Бойскауте. Бед­
ная моя голова!
- Идея принадлежит Стару?
- Не знаю, но он мне предложил ее разрабопп ь.
У него, возможно, еще десять сценаристов до или после
меня усажены за ту же разработку- по системе, которую
он столь мудро изобрел. Значит, влюбилась в него,
Сесили я?
 - Вот ещс,-сердито фыркнула я.-В человека, ко·
торого знаю сто лет.
- Значит, по уши и безнадежно? Что ж, берусь уст­
роить ваше счастье, если вы употребите все влияние,
чтобы продвинуть меня. Мне нужна собственная творчес­
кая группа.

Я закрыла глаза и уплыла в сон. Проснулась-стюар­

десса укрывает меня пледом.

- Скоро будем на местеr-сказала она.

В иллюминатор видно в свете заката, что под нами
пошла местность уже зеленей.
- Я слышала сейчас потешный разговор,- сообщи­
ла стюардесса.- В кабине у пилотов . Мистер Смит­
или мистер Стар-ни разу не встречала в фильмах эту
фамилию ...
- Он никогда не ставит ее в титрах,- пояснила я.
- А-а. Ну, так он там вес расспрашивал пилотов
о летном деле. Он что, вправду :пим интересуется?
-Да.
- То-то первый пилот готов был со мной спорить,
что за десять минут выучит Стара nести самолет. Светлая
голова, говорит.

- И что же тут потешного?-спросила я с некото­

рым раздражением.
- Ну, потом Стара спрашивают: «Мистер Смит,
а ваше дело вам нравится?» А тот в ответ: «Еще бы.
Безусловно нравится. Приятно чувствовать, что пусть
у всего экипажа мозги набекрень, но у тебя строго по
гироскопу».

Стюардесса расхохоталась. (Тьфу, глупая.)

- Это он про голливудских-экипаж с мозгами на­
бекрень.-Она неожиданно оборвала смех и, сдвинув
брови, nстала.-Пойду, надо графы заполнить.
- Всего хорошего.
Итак, Стар, вознеся пилотов к себе на престол, делил­
ся секретами управления. Спустя год или два я летела
с од1ш:.1 из тех пилотов, и оп прrшомнил, что говорил
тогда Стар, глядя на горы.
- Допустим, вы путеец, железнодорожник,- гово­
рил он.- Вам надо пробить трассу где-то здесь через
горы. Топографы дают вам карты, и вы видите, что
возможны четыре, nять, шесть вариантов, каждый не
хуже другого. А вам надо реш<tть-на основании чего
же? Проверить выбор можно, только преложив трассу.
И вы решительно ее прокладьшастс.

345
 - То есть?-не nонял nилот.
- То есть делаете выбор по чутью- потому лишь,
что эта вот гора приглянулась своим розоватым от­
тенком или та вот схема дана отчетливей на синьке.
Понимаете?
Пилот счел совет весьма ценным. Но усомнился, пред­
ставится ли случай применять его .
- Я другое хотел узнать,- сказал мне пилот со вздо­
хом.- Узнать, как это он сделался мистером Старом.
Вряд ли Стар ответил бы- зародыш памятью пе
обладает. Но я бы кое-что смогла объяснить. В юпости
он взлетел на крепких крыльях ввысь-и все царства

мира обозрел глазами, способпыми не мигая глядеть па

солнце. Неустанным, упорным, а под конец- яростным,
усилием крыльев он nродержался там долго- немпогим
удается это,-и затем, запечатлев сущность вещей, как
видится она с громадной высоты, спустился постспсшю
на землю.
Моторы стихли, и всеми своими пятью чувстn<~ми мы
.приготовились к посадке. Впереди и слева пуш.:тирами
огней обозначилась военпо-морская база Лонг-Бича,
справа замерцала, размыто засветлела Санта-Мопика.
Огромная и оранжевая, nетавала калифорнийс~о:ая лупа
над Тихим океаном . Что бы ни ощущала я в ту минуту­
а, как-никак, это была встреча с родиной,-но убеждена
и знаю, что ощущения Стара были намного сильней.
Огни, луна и океанявились мне без поисков, сами собой,
как овцы на студии старого Лемле; Стар же именно сюда
пожелал спуститься после того необычайного и озаря­
ющего взлета, когда он сверху увидел, куда и как мы

движемся и что в движепии нашем красочно и важно.

Могут возразить, что Стара занесло сюда случайным

ветром, но я не верю. Мне хочется думать, что в этом
взлете, в этом «дальнем общем плане» ему оп.:рылось
новое мерило наших суматошных надежд и порывов,
ловких плутней, нсс~.:ладных печалей, и что приземлилея
он здесь, чтобы уж до ~.:онца быть с нами,-по собствен­
ному выбору. Ка~-: этот самолет, идущий вниз на Глен­
дейльский аэропорт, в теплую тьму.
 Глава//

Был июльский вечер, десятый час, и когда я подъехала

к студии, то в закусочной напротив увидела несколЬких
статистов, засидевшихся у китайских бильярдов. На углу
стоял «бывший» Джонни Суонсон в своем полуковбой­
ском наряде, угрюмо и невидяще глядя на луну. В немых
ковбойских фильмах он когда-то славился наравне с То­
мом Миксом и Биллом Хартом, теперь же было грустно
и заговорить с ним, и, поставив машину, я поскорей
юркнула через улицу в главный вход.
Полностью студия не затихает и ночью. В лаборато­
риях и в аппаратных звукового цеха работа идет смена­
ми, и в любые часы суток техперсонал наведывается
в студийное кафе. Но вечерние звуки с дневными не
спутать-мягкий шорох шин, тихий гуд разгруженных
моторов, нагой крик сопрано в микрофон звукозаписи.
А за углом рабочий в резиновых сапогах мыл камерваген
из шланга, и в чудесном белом свете вода опадала фонта­
ном среди мертвенных индустриальных теней. У админи­
стративного здания в машину бережно усаживали мисте­
ра Маркуса, и я остановилась не доходя (устанешь ждать,
пока он вымямлит тебе два слова- пусть даже просто
«спокойной ночи»), прислушалась к сопрано, снова и сно­
ва повторявшему «Приди, люблю тебя лишь»; мне за­
помнилось, потому что певица повторяла все ту же стро­

ку и в момент землетрясения, которое грянуло минут

через пять.

Кабинет отца находился в этом старом здании, где по

фасаду тянутся балконы-лоджии, и непрерывные чугун­
ные перила напоминают тугой трос канатоходца. Отец
помещался на втором этаже, рядом с ним-Стар, а по
другую руку-мистер Маркус. Сегодня весь этот ярус

347
окон светился. Сердце екнуло при мысли, что Стар тах
близко, но я уже научилась держать в узде свое сердеч­
ко- за весь месяц, проведенный дома, я видела Стара
лишь однажды .
.Об отцовских апартаментах можно бы немало стран­
ного порассказать, но я коснусь кратко. Три бесстрастно­
лицые секретарши (я их с детства помню) сидели, как три
ведьмы, в приемной- Берди Питерс, Мод (забыла, как
дальше) и Розмэри Шмил; уж не знаю, благодаря ли
имени или чему другому, но Розмэри была, так сказать,
старшей ведьмой, у нее под столом находилась кнопка,
отпирающая посетителю врата отцовского тронного за­

ла. Все три секретарши были ярые поборницы капитализ­

ма, и Берди завела такой обычай: если замечено, что
машинистки раза два на неделе обедали вместе, всей
стайкой, то тут же вызывать их для строгого внушеiПiя.
В то время на студиях боялись «народных волнений».
Я прошла в кабинет. Теперь-то у всех киноворотил
громадные кабинеты, но ввел это отец. И он же первый
снабдил непрозрачными снаружи стеклами большие, до­
ходящие до пола, окна; слышала я также про потайной
люк в полу, про каменный мешок внизу, куда будто бы
проваливаются неприятные посетители,- но это, по-мо­

ему, выдумки. На видном месте у отца висел масляный

портрет Уилла Роджерса- для того, наверно, чтобы вну­
шать мысль о близком духовном родстве отца с этим
«голливудским св. Франциском». Висели также надписан­
ная фотография Минны Дэвис, умершей три года назад
жены Стара, снимки других знаменитостей нашей студии,
пастельные портреты мой и мамин. В этот вечер окна
были раскрыты, в одном окне беспомощно застряла
крупная, розово-золотая, окруженная дымкой луна.
В глубине комнаты, за большим круглым столом, сидели
отец, Жак Ла Борвиц и Розмэри Шмил.
Как выглядел отец? Я не смогла бы сказать, если бы
не тот раз в Нью-Йорке, когда я неожиданно увидела
перед собой немоподого грузного мужчину, как бы слегка
стыдящегося собственной персоны, и подумала: «да про­
ходи ты, не задерживайся»,- и вдруг узнала отца. Меня
огорошило это мое впечатление: ведь отец умел быть
обаятельно-внушительным, у него была ирландская
улыбка и волевой подбородок.
Что же до Жака Ла Борвица, то его я не стану
описывать- избавлю вас. Скажу лишь, что он был по­
мощник продюсера- нечто вроде надсмотрщика над

348
съемочными группами . Где это Стар откапывал такие
умственные трупы (или ему их навязывали?) и, главное,
как он ухитрялся получать от них пользу,- всегда меня

озадачивало и поражало, да и каждого новоприбывшего

с Востока поражало, кто на них наталкивался. У ЖакаЛа
Борвица, несомненно, были свои достоинства, но есть
они и у мельчайших одноклеточных, и у любого пса,
рыщущего в поисках суки и мосла. Жак Ла ...-о мой бог!
По выражению лиц я тут же поняла, что темой их
совещания был Стар. Что-то Стар велел или запретил,
пошел наперекор отцу, забраковал какую-то из картин
Ла Борвица или еще что-либо учинил в том же разгро­
мном духе,- и вот они собрались здесь вечерним синкли­
том, уныло возмущенным и беспомощным . И у Розмэри
наготове блокнот, чтобы запротоколировать их бессилие.
- Я приехала схватить и доставить тебя домой жи­
вого или мертвого,- сказал я отцу.- Твой день рожде­
ния, а все подарки так и лежат неразвернутые!
- Ваш день рождения!-встрепенулся виновато
Жак.-Сколько же вам исполнилось? Я и не знал.
- Сорок три,- четко произнес отец, убавив себе че­
тыре года, и Жак знал это; я видела, как он пометил «43?»
в своем гроссбухе, чтобы использовать в надлежащее
время . Здесь у нас эти гроссбухи носят открыто и раскры­
то, и не нужно прибегать к чтению с губ- видно и так,
что в них записывают . Розмэри тоже пришлось сделать
пометку у себя в блокноте, чтобы не ударить лицом
в грязь. И только она эту пометку стерла, как земля под
нами содрогнулась.
Толчок был слабее, чем в Лонг-Биче, где верхние
этажи магазинов вытряхнуло на улицу, а отели, из тех,

что поменьше, съехали с берега в море,- но целую мину­

ту нутро наше трепыхалось в унисон с нутром земным­

точно совершалась бредовая попытка, срастив пуповину,

втянуть нас обратно в утробу мироздания.
Мамин портрет упал, оголив небольшой стенной
сейф; мы с Розмэри, отчаянно ухватясь друг за друга,
завальсировали по комнате под собственный визг. Жак
упал в обморок-по крайней мере, сгинул куда-то с глаз,
а отец уцепился за стол с криком: «Ты цела?» За окном
nевица добралась до заключительных верхов и, протянув
«тебя-а лишь», запела опять с начала,- честное слово.
Но, может быть, это ей проигрывали запись.
Комната остановилась, слегка лишь подрагивая тан­
цевально. Мы, в том числе и неожиданно возникший

349
снова Жак, вышли, пьяно пошатываясь, через приемную
на чугунный балкон. Почти все огни nогасли, тут и там
слышались голоса, крики. Мы nостояли, ожидая нового
толчка, затем, точно по команде, двинулись в приемную

Стара и дальше, в его кабинет.

Кабинет этот был тоже велик, но nоменьше отцовс­
кого. Стар сидел с краю кушетки, протирая глаза. В мо­
мент толчка он спал- и теперь недоумевал, не приспи­
лось ли все ему. Мы заверили его, что не приснилось,
и происшествие показалось ему скорей забавным,- по
тут зазвонили телефоны. Я наблюдала за ним как можно
незаметнее. Вначале он был серый от усталости, но, по
мере того как поступали донесения, в глаза его стал
возвращаться блеск .
-Лопнуло несколько магистральных труб,-сказал
он отцу,- вода заливает съемочную территорию.

- Там Грей ведет съемку во «Французском селе­

нию),-сказал отец.

- Вокруг ~Вокзала» тоже затопило и залило «Джун­

ГЛИ>) и «Нью-Иоркский перекресток». Но хорошо хоть,
черт возьми, что обошлось без жертв.-Стар взял меня
за обе руки, сказал очень серьезно:- Где вы пропадали,
Сеси?
- Ты сейчас туда, Мопро?-спросил отец.
- Вот только дождусь известий со всех участков .
Одна электролиния тоже вышла из строя. Я послал за
Робинсоном.
Стар усадил меня рядом с собой на кушетку, снова
выслушал рассказ о землетрясении.
- У вас усталый вид,- сказала я так мило, по-мате­
рински.
- Да,- согласился он.- Некуда приткнуться вечера­
ми, вот я и остаюсь работать.
- Я подумаю, чем расцветить вам вечерок-другой.
- Бывало, я с друзьями играл в покер, пока не же-
нился,- сказал он задумчиво.- Но мои партнеры все
спились,поумирали.
Вошла мисс Дулан, его секретарша, со свежей порцией
бедственных вестей.
- Робби придет и все наладит,-успокоил Стар от­
ца.-Робинсон-вот это парень,-повернулся Стар ко
мне.- Он работал раньше аварийным монтером в Мин­
несоте, устранял обрывы телефонных линий в снежные
бураны- он ни перед чем не спасует. Он через минуту
явится. Робби вам придется по душе.

350
 Он сказал это так, словно всю жизнь мечтал свести
нас вместе и с этой целью даже землетрясение устроил.
-Да, Робби вам придется по душе,- повторил он.­
Вы когда возвращаетесь в колледж?
Каникулы недавно начались.
- И вы к нам на все лето?
- Что ж, это поправимо,-сказала я.-Постараюсь
поскорей уехать.
Я была как в тумане. В голове мелькнуло, что Стар
недаром спраiiiИвает, что у него насчет меня намерения,
но если так, то роман наш ·еще на невыносимо ранней
стадии- я для Стара пока всего лишь <щенный рекви­
зит». И не таким уж все это показалось сейчас заман­
чивым-точно перспектива выйти замуж за вечно заня­
того врача. Стар редко покидал студию раньше одиннад­
цати вечера.

- Сколько Сесилии осталось учиться?- спросил

Стар отца.- Вот я о чем, собственно.
Тут я, наверно, с жаром бы воскликнула, что мне
необязательно и возвращаться в колледж, что образова­
ния у меня уже в избытке,- по вошел достойный всяче­
ского воехищенья Робинсон. Он оказался рыжим, моло­
дым, кривоногим и рвущимся в бой.
- Знакомьтесь, Сесилия,-Робби,-сказал Стар.­
А теперь идем, Робби.
Так познакомилась я с Робби- и не ощутила в этом
ничего знаменательного. А зря: ведь именно Робби рас­
сказал мне потом, как Стар обрел в ту ночь свою любовь.

В лунном свете тридцать акров съемочного городка

простирались волшебной страной-не потому, что съе­
мочные площадки так уж впрямь казались африкан­
скими джунглями, французскими замками, шхунами на
якоре, ночным Бродвеем, а потому, что они были словно
картинки из растрепанных книг детства, обрывки ска­
зок, пляшущие в пламени лунного костра . Я никогда не
жила в доме с традиционным чердаком, но, по-моему,

съемочная территория напоминает именно захламленный

чердак, и ночами хлам колдовски преображается и ожи­
вает.

Когда Стар с Робби пришли туда, пучки прожсктор­

ных лучей уже осветили аварийные места среди разлива.
- Мы эти озера перекачаем в топь на «Тридцать
шестой улице»,-сказал Робби, подумав с минуту.-

351
Настоящее стихийное бедствие, осуществленное силами
городского водопровода. А гляньте вон туда!
Вниз по течению импровизированной реки двигалась
огромная голова бога Шивы- и несла у себя на темени
двух женщин. Статую смыло с «Бирманской» площадки,
она вместе с прочими обломками плыла, прилежно еле-·
дуя изгибам русла, покачиваясь, тычась-преодолевая
мели. Спасавшиеся на ней женщины сидели, упершись
ногами в завиток волос на голом лбу, и, казалось, любо­
вались картиной наводнения, как с крыши экскурсион­
ного автобуса.
- Погляди, Монро, на этих дамочек,-сказал Роб-
би .- Занятное зрелище. .
Увязая в новоявленных болотцах, Робинсон и Стар
подошли к берегу потока. Отсюда женщины были хоро­
шо видны; слегка испуганные, они повеселели при виде
идущих на выручку людей.
- Пусть бы так и уплыли в сточную трубу,-сказал
Робби, как истый рыцарь,-да только голова эта на
будущей неделе понадобится Де Миллю.
Но Роббине был способен обидеть и муху-он тут же
вошел в воду чуть не по пояс, цепляя голову багром, но
голова увертывалась и вертелась. Подоспела подмога,
вокруг заговорили, что одна из жешцин очень красива,
затем распростраюtлось, что обе они- важные особы.
Но они были простые проникшие на студию смертные,
и Робби брезгливо ждал, пока они причалят, чтобы за­
дать им перцу. Наконец статую обуздали, притянули
к берегу.
- Верните голову на место,-крикнул Робби женщи­
нам.- Это вам что, сувенир?
Одна из женщин плавно съехала вниз по щеке идола,
и Робби поймал ее, поставил на сушу; вторая, поколебав­
шись, соскользнула тоже. Робби повернулся к Стару
- Что велишь с ними сделать, шеф?
Стар не отвечал. С расстоянья двух шагов на него,
слабо улыбаясь, смотрело лицо умершей жены-и хоть
бы в выражеюtи была разница! Сквозь лунный промежу­
ток в два шага глаза глядели знакомо, от ветра шевелил­
ся локон на родном лбу; она все улыбается-теперь
слегка иначе, но тоже знакомо; губы приоткрылись, как
у Минны. Страх, трепет пронизал Стара, он чуть не
вскрикнул. Затхлый и тихий похоронный зал, лимузин­
катафалк, приглушенно скользящий, роняющий цветы
с гроба,-и оттуда, из мрака, снова явилась, теплая,

352
свет лая! Мимо несла~ь вода, мощные кинопрожекторы
полосовали мглу, и вот зазвучал голос-иной, не голос
Минны.
- Мы просим извинить нас,-сказал голос.-Мы
прошли в ворота зайцами, следом за грузовиком ...
Вокруг начниали уже толпиться- осветители, под­
собные рабочие, и Робби тут же принялся за них, как
овчарка за овец.

- Тащите больпmе насосы с водоемов, с четвертой

площадки ... заетроnяте голову канатом .. сплавьте ее об-
ратно на досках ... сперва, ради господа бога, выкачайте
воду из джунглей ... трубу кладите здесь, изогнутую эту ...
да полегче, тут все из пластмассы.

Стар глядел, как обе женщины пробирались к выходу

за полисменом. Затем сделал шаг, проверяя, yUIJia ли из
колен слабость. Прочавкал с рокотом тягач по грязи,
и мимо Стара потекли вереницей люди; каждый второй
взглядывал на него, улыбался, говорил: «Привет, Мон­
ро ... Здравствуйте, мистер Стар.. мокрая выдалась ноч-
ка, мистер Стар ... Монро.. Монро Стар Стар ..
Стар».
Он откликался, взмахивал рукой в ответ им, проходя­
щим в сумраке, и это, я думаю, слегка напоминало

встречу Императора со Старой Гвардией . У всякого мир­

ка непременно свои герои, и Стар был герой киномира
Эти люди в большинстве своем работали здесь от нача­
ла, испытали великую встряску- приход эры звука- и

три года кризиса, и Стар оберегал их от беды. Узы

верности рвались теперь повсюду, у холоссов обнаружи­
вались и хропmлись глиняные ноги; но Стар nо-прежнему
был их вожак, последний в своем роде. И они шли мимо,
приветствуя его- как бы воздавая негромхую почесть.

12 Ф С. Фицжжсрал..д, т 2·
 Глава 1//
За время между вечером прилета и землетрясением
я на многое взглянула по-другому.
Взять, к примеру, отца. Я отца любила (это можно бы
изобразить капризной кривой со многими резкими спада­
ми), но я начала уже понимать, что сила воли-еще не
замена всех качеств, делающих человека человеком. Талан­
ты отца сводились в основном к практической сметке .
Благодаря ей и своему везению он заполучил четвертую
часть доходов в продветающем и шумном бизнесе -и
стал компаньоном молодого Стара. В этом заключился
подвиг его жизни, а дальше уж простой инстинкт не
давал сорваться. Конечно, в деловых беседах на Уолл.:
стрит отец умел напускать туману насчет загадок филь­
мопроизводства, но сам не смыслил ни аза в монтаже,
а тем более в перезаписи. Да и проникнуться с юности
духом Америки трудно, служа подавальщиком в баре
ирландского городка Баллихигана, а чувство сюжета бы­
ло у отца не тоньше, чем у коммивояжера-анекдотчика.

С другой стороны, он не был тайным полупаралитиком,

как---; отец являлся в студию не с обеда, а с утра,
притом подозрительность он нарастил в себе, как мыш­
цу, и перехитрить его было нелегко.
Ему повезло на Стара- крупно повезло . В киноделе
Стар был путеводным маяком, подобно Эдисону и Лю­
мьеру, Гриффиту и Чаплину. Он поднял фильмы высоко
над уровнем и возможностями театра, вознес как бы на
высоты золотого века (все это до введения цензуры).
О роли Стара свидетельствовало то, какой вокруг
него шел шпионаж- не простая охота за внутренней
информацией, за секретами технологии, а шпионаж,
объектом которого было чутье Стара на перемены в зри-

354
тельских вкусах, его предвидение будущего. Слишком
много жизненной энергии доводилось Стару тратить на
борьбу с этим шпионажем. Приходилось то и дело лави­
ровать, замедлять темп, секретничать,- и поэтому рабо­
ту Стара так же трудно описывать, как трудно вникнуть
в планы полководца, психологическая сторона которых
от тебя почти вся скрыта, и кончаешь простым суммяро­
вапьем успехов и неудач. Но я решила дать хоть беглый
очерк его рабочего дня, и цель идущих ниже страниц
именно в этом. Частью я взяла их из написанного в кол­
ледже сочинения «День продюсера». Большинство собы­
тий будничных я вмонтировала с помощью воображения,
но все из разряда необычного- так и было.

Наутро после потопа, на рассвете, в административ­

ное здание вошел человек. Появившись на ба.л:хоне, он, по
словам очевидца, постоял там, затем влез на чугунные

перила и бросился головой вниз на мостовую. В итоге­

сломанная рука.
Мисс Дулан, секретарша Стара, сообщила ему ослу­
чившемся, когда в девять он нажал кнопку звонка. Он
спал в кабинете и проспал весь этот небольшой переполох.
- Пит Заврас?-воскликнул Стар.-Оператор?
- Его доставили к дежурному врачу. В газету это не
попадет.

- Ах ты несчастье,-сказал Стар.-Я знал, что Зав­

рас вышел в тираж,- но отчего он сник, неясно. Два года
назад он снимал у нас и выглядел молодцом. Зачем же он
пришел сюда кончать с собой? Как он пробрался на
студию?
- Обморочил охрану с помощью старого пропус­
ка,-пояснила Кэтрин Дулан в своей ястребино-еухой
манере. Муж ее был ассистентом режиссера.- Возможно,
на него как-то повлияло землетрясение.
- Он был лучший оператор Голливуда,-сказал
Стар. И, даже услышав затем про сотни жертв в Лонг­
Биче, Стар все не мог выбросить Завраса из мыслей-и
велел секретарше выяснить причину попытки само­

убийства.
Первые новости дня поступали по диктографу, вплы­
вали в теплынь утра . Стар брился, пил кофе, слушая
и делая распоряжения. Робби оставил записку· «Если
потребуюсь Стару, пере:Цайте-к черту, я спать пошет> .
Ведущий актер заболел- или захандрил; губернатор

36f
Калифорнин прибывает на студию с целой свитой гостей;
помощник продюсера избил жену за испорченную филь­
мохопию и должен быть «разжалован в сценаристы»
(разбирательство и прием губернатора входят в ком­
петенцию отца, и актер тоже- сели только не закон­
трактован лично Старом) В Канаде ранний снег покрыл
место натурных съемок, а рабочая группа уже прибыла
туда, Стар быстро просмотреЛ фабулу картины, при­
кинул, нельзя ли примениться к снегу Нет, нельзя.
Стар звонком призвал секретаршу в кабинет
- Свяжите меня с полисменом, который удалил вче­
ра вечером двух женщин со съемочной террwтории. Его
зовут, кажется, Мало н.
-Хорошо, мистер Стар У телефона Джо Уаймеи­
относительно брюк
-Привет, Джо,-сказал Стар в трубку.-Послу­
шай-ка, на предварительном просмотре двое зрителей
пожаловались, что у Моргана ширинка расстегнута це­
лых полфильма. Конечно, они преувеличивают, но .в.аже
если на протяжении всего десяти футов .. Нет, этих зри­
телей не сыщешь теперь, но вам придется снова и снова
прокручивать фильм, пока не засечете этот кусок Поса­
дите в просмотровом побольше народа-кто-нибудь да
заметит
(Вот уж действительно

Tout passc.- L'art robustc

Scul а l'ctcmitc 1 )

- И сейчас придет этот принц из Дании,- сказала

Кэтрин Дулан.- Он очень красивый. Хотя высоковат,­
прибавила она почему-то
- Благодарю, Кэтрин,- сказал Стар.- Спаскбо
Тронут вашим намеком на то, что среди невысоких у нас
самый красивый теперь- я Пусть высокого гостя пово­
дят по съемкам, и скажите ему, что в час мы r ним
завтракаем.

- И в приемной ждет мистер Джордж Бокели-вид

у него отменно, по-английсхи, злой
- Что ж, уделим ему десять минут
Когда она уже выходила, Стар спросил
От Робби не было звонка?
-Нет

Все тленно Лишь ИСJ(усство

Могучес-навех (фр)

356
 - Позвоните звуковикам, и если онИ могут с ним
связать, то спросите вот что. Спросите у Робби, не знает
:ли он, каtс зовут тех вчерашних ночных посетительниц .
Хотя бы одну из них. А если не фамилию, то пусть даст
любую деталь, примету, по которой можно бы их разы­
скать.
- Что еще узнать у него?
- Больше ничего. Но скажите ему, это важно-пока
у него в памяти свежо. Кто они такие? Да-да, спросите
его, кто они, что они. То есть ...
Она ждала, опустив глаза в блокнот и быстро за­
писывая.

- ....то есть они, возможно ... сомнительной репута­

ции? Не актрисы ли? А впрочем, это все отставить. Пусть
только подскажет, как их найти.
Полисмен Малон смог сообщить немного. Две дамоч­
ки, и он их быстро выставил со студии, будьте спокойны .
Причем одна сердилась. Которая? Да одна из тех двух.
У них машина стояла, шевролетка. Хотел даже номер
записать.- Сердилась та, что покрасивей?- Вот уж не
при метил.

Ничего Малон не приметил и не заметил. Даже на

студии уже успели забыть Минну. За каких-нибудь три
года . Что ж, по линии полисмена- все.
Мистера Джорджа Бокели Стар встретил отечески
доброй улыбкой. Она выработалась у Стара из улыбки,
так сказать, сыновней, когда Стар еще юнцом был взбро­
шен на высокий пост. Первоначально то была улыбка
уважения к старшим; затем вершить дела на студии стал

все больше он и все меньше они, старшие, и улыбка стала

смягчать этот сдвиг и, наконец, раскрылась в улыбку
доброты сердечной-иногда чуть торопливую, усталую,
но неизменно адресованную всякому, кто в течение дан­
ного часа не навлек на себя гнев Стара. Всякому, кого
Стар не намеревался резко и прямо оскорбить.
Мистер Бокели не улыбнулся в ответ. Он вошел так,
словно его втащили силой, хотя втаскивавших и не видно
было. У кресла он остановился, но опять-таки точно не
сам сел, а был схвачен за локти двумя невидимыми
конвоирами и усажен. Он молчал насупленно. Закурил
предложенную Старом сигарету, но и тут казалось, будто
спичку поднесли некие внешние силы, которым он брезг­
ливо повинуется.

Стар смотрел на него с учтивостью.

В -.ем-то неполадки, мистер Боксли?

357
 Романист молча поднял на Стара глаза, темные, как
грозовая туча.

- Ваше письмо я прочел,-сказал Стар, отбросив

любезный тон, каким молодой директор школы обраща­
ется к ученику, и заговорив «на равных»-с оттенком

почтения, но и с достоинством.

- Я не могу добиться, чтобы сценарий писался по­

моему,-взорвался Боксли.- У вас у всех отношение ко
мне очень милое, но это прямо какой-то заговор. Вы мне
дали в сотрудники двух поденщиков, которые меня вы­
слуumвают, а затем все портят-по-видимому, лексикон

их не превышает сотни слов.

- А вы бы сами писали текст,-сказал Стар.

- Я и писал. Я послал вам фрагмент.
- Но там были одни разговоры, перебрасыванне
словами,- мягко сказал Стар.- Интересные, но только
разговоры.
Лишь с величайшим трудом удалось двум призрач­
ным конвоирам удержать Бокели в кресле. Он порывалея
встать; он издал негромкий, лающий какой-то звук -ес­
ли смех, то отнюдь не веселый.
- У вас тут, видимо, не принято читать сценарии.
В моем фрагменте эти разговоры происходят во время
поединка. Под конец один из дуэлянтов падает в колодец
и ero вытаскивают в бадье.- Бокели опять пролаял­
засмеялся и смолк.

А в свой роман вы бы вставили это, мистер Боксли?

- Что? Нет, разумеется.
- Сочли бы это дешевкой?
- В кинематографии стандарты друrие,-сказал
Бокели уклончиво.
А вы ходите в кино?
- Нет, почти не хожу.
- Не потому ли, что там вечно дерутся на дуэлях
и падают в колодцы?
- Да, и к тому же у актеров неестественно на­
пряженные лица, гримасы, а диалог искусствен и не­
правдоподобен.
- Отставим на минуту диалоr,-сказал Стар.-Соrла­
сен, что у вас он изЯIЦНее, чем у этих поденщиков,- потому

мы и приrласили вас. Но давайте вообразим что-нибудь не

относящееся ни к плохому диалогу, них прыжкам в колод­

цы. Есть у вас в рабочей комнате газовая печка?

- Есть, по-моему,-сказал Бокели сухо,-110,. ею не
пользуюсь.

358
 - Допустим, вы сидите у себя,- продолжал Стар.­
Весь день вы дрались па дуэлях или же писали текст
н теперь устали драться и писать. Просто сидите и смот­
рите тупо-мы все, бывает, выдыхаемся. В комнату вхо­
дит миловидная стенографистка- вы ее уже раньше
встречали и вяло смотрите теперь на нее. Вас она не
видит, хотя вы рядом. Она снимает перчатки, открывает
сумочку, вытряхивает из нее на стол ...
Он встал, бросил на письменный стол перед собой
кольцо с кточами.
- Вытряхивает две десятицентовые монеты и пя­
так-и картонный спичечный коробок. Пятак она оста­
вляет на столе, десятицентовики кладет обратно в сумоч­
ку, а черные свои перчатки несет к пеЧIСе, открывает
дверцу и сует внутрь. Присев на корточки, достает из
коробка единственную спичку. Вы замечаете, что в окно
потянуло сквозняком,-но в это время зазвопил ваш
телефон. Девушка берет трубку, отзывается, слушает-и
произносит с расстановкой: «Я в жизни не имела черных
перчатою>. Кладет трубку, приседает опять у печки, зажи­
гает спиЧIСу-и тут вы вдруг быстр<:> оrлядываетесь и ви­
дите, что в комнате присутствует еще и третий, следящий
за каждым движением девушки ...
Стар замолчал. Взял ключи, спрятал в карман.
- Продолжайте,- сказал Боксли, улыбаясь.- Что
происходит затем?
- Не знаю,- сказал Стар.- Я просто занимался ки­
нематографией.
- Но это мелодрама,- возразил Боксли, чувствуя,
что выходит из спора побеждепным.
- Не обязательно,-сказал Стар .-Во всяком слу­
чае, никто не метался, не гримасничал, не вел дешевых
диалогов. Была всего-навсего одна- плохая- строчка
диалога, и писателю вашего калибра петрудно ее улуч­
шить. Но я сумел вас все же заинтересовать.
- А пятак зачем?-у:клонился Бокели от подтвер­
ждения.

- Не знаю,- сказал Стар. И вдруг рассмеялся -

А впрочем, пятак- для кинематографичности
Бокели наконец освободился от своих невидимык кон­
воиров. Он вольно откинулся на спинку кресла
- За что вы мне, черт возьми, платите?-спросил он
со смехом.- Я ведь не разбираюсь в этой хиромантии
- Разберетесь,-широко улыбнулся Стар- Иначе
не спросили бы про пятак.

359
 Они вышли в приемпую.
- Знакомьтесь, мистер Боксли.- Стар указал на
большеглазого брюнета.- Это мистер Майх Ван Дейк.
r чем явился, Майк?
- Да просто так,-сказал Майк.-Заглянул прове­
рить, не обратился m1 ты в миф
- Ты бы шел работать,- сказал Стар.- А то меня
уже недешо не смешат комедийные кадры.
- Боюсь, как бы нервы окончательно не распляса­
лись

- Ты все же формы не теряй,-сказал Стар.- Ну-ка,

блесни перед публпой.-Он повернулся к Боксли.­
Майк у нас rэгмен-выдумщmс трюков. Я еще пешком
под стол ходил, а он уже делал здесь кино. Майк,
покажи мистеру Боксm1 двойной мах с брыком, смыком
и учесоном
Прямо здесь?-спросил Майк.
Да, здесь
Места мало Я хотел к тебе насчет
Места достаточно
Ладно- Майк огляделся, примериваясь.- Кто­
нибудь дайте выстрел.
Кейти, помощница мисс Дулан, взяла плотный бу­
мажный пакет, дунула в него, расправила.
- Эта вьщача относится еще к кистонским време­
нам,- сказал Майк мистеру Боксли.
- «Вьщача»-значит фортель, номер,-пояснил
Стар.- Джорджи Джессел острит насчет «геттисбергской
выдачи» Линкольна.
Кейти зажала зубами надутый пакет Майк встал
спиной к ней
- Готов?- И пакет звучно лопнул, сплющенный ла­
донями Кейти В тот же миг Майк ухватил себя обеими
руками за ягодицы, подпрыгнул, выбросил сперва одну
ногу вперед, затем другую, разъезжаясь как бы для шпа­
гата, дважды при этом взмахнул руками, как хлопает
крыльями птица
- Двойной мах,- сказал Стар
и чесанул через распахнутую рассыльным сетчатую
дверь, мелькнув на прощание n балконном оJСНе.
- Мистер Стар,-сказала мисс Дулан.-На проводе
Нью-Йорк, звонит мистер Хэнсон.
Десятью минутами позже Стар нажал кнопку, и мисс
Дулан, войдя, сообщила, что n приемной ожн,.ает актер­
звезда

368
 - А вы скажите, меня пет- ушел через· лоджию.
- Хорошо. Он на этой неделе уже четвертый раз
приходит. Он чем-то очень удручен.
- А он не сказал хоть намеком, что ему от меня
нужно? Может быть, ему к мистеру Брейди?
- Он не сказал . У вас сейчас начнется совещание.
Мисс Мелони и мистер Уайт сидят уже у меня. Мистер
Брока ждет рядом, у мистера Рейнмунда.
- Давайте мистера Родриrеса,-сказал Стар.- Пре­
дупредите, что я смогу уделить ему всего минуту.

Вошел актер-красавец; Стар принял его стоя.

- Что там у тебя такого неотложного?-спросил он
приветливо.

Актер заговорил не раньше, чем закрылась дверь за

мисс Дулан.
- Монро, мне к тебе позарез нужно,-сказал он.­
Я спекся.
- Спекся?- сказал Стар.- А ты читал в послеДtiСМ
номере «Вэрайети»? Твоя картина до сих пор идет у Рок­
си, а в Чикаго за прошлую неделю дала тридцать семь
тысяч.

- И это больней всего. В этом трагедия. К моим

услугам все, чего ни пожелаю, и все теперь- псу под

хвост.
Да ты объясни толком.
Между Эстер и мной все кончено. И навсегда.
Поругались?
Ох, нет- хуже, и говорить об этом нестерпимо.
У меня мозг оцепенел. Брожу как сумасшедший. Роль
nеду как во сне.

- Я не замечал,- сказал Стар.- Во вчерашних кад­

рах ты был бесподобен.
- Вот, вот. Это лишний раз показывает, что в чужую
душу не заглянешь.

- И неужели вы с Эстер разойдетесь?

- Этим кончится, н:,верно. Да. Этого не миновать.
- Но в чем у вас дело?-нетерпеливо спро.сил
Стар.- Что она- вошла без стука?
- Да нет, третьи тут не замешаны. Причина только
во мне. Я- спекся.
Стар внезапно понял.
Откуда у тебя вдруг такая уверенность?
Не вдруг- уже полтора месяца.
Это воображение твое,- сказал Стар.- У врача
быя?

361
 Актер кивнул.
-Я уже все испробовал. Даже с отчаяния съездил ...
в заведение Клэрис. Но совершенно впустую. Мне полная
гибель.
«А не переадресовать ли его к Брейди?»-толкал
Стара некий иронический бесенок. Ведь всеми вопросами
актерской рекламы ведает Брейди. Только какая уж это
реклама ... Стар на секунду отвернулся, погасил усмешку.
- Я уже был у Пата Брейди,-сказал актер, точно
угадав его мысль.- Он насоветовал мне кучу липовых
средств, я их все перепробовал, и все зря. За обедом мне
стыдно поднять глаза на Эстер. Она молодчина, отнес­
лась чутко, но я горю от стыда. Круглосуточно сгораю
от стыда. «Дождливый день» принес в Де-Мойве тысяч,
наверно, двадцать пять, в Сен-Луисе побил все рекорды
сбора, а в Канзас-Сити дал двадцать семь тысяч Я засы­
пан сейчас письмами поклонниц, а сам боюсь вечером
ехать домой, боюсь ложиться в постель ...
Стара начали уже слегка томить эти жалобы. Стар
хотел было пригласить актера на коктейль, но теперь
приглашение явно отпадало. Что бедняге коктейль и ре­
кордный сбор от картины, когда с ним такое. Стар
мысленно представил, как актер бродит от гостя к гостю
с бокалом в руке и с камнем на сердце.
- И вот я пришел к тебе, Монро. Я не помню
ситуации, из которой ты не нашел бы выхода. Я подумал:
даже если скажет застрелиться- все равно иду к Монро.
На столе у Стара пискнул зуммер; он вкточил дикто­
граф и услышал голос мисс Дулан:
- Истекло пять минут, мистер Стар.
- Виноват,-сказал Стар.-Мне понадобится еще
минута-две.

- IJятьсот учениц колонной пришли из школы к мо­

ему дому,- безрадостно сказал актер,- а я только стоял
и смотрел на них из-за портьеры. Так и не решился к ним
выйти.
- Да ты садись,- сказал Стар.- Обсудим без спеш­
ки.

В приемной уже десять минут ждали двое участников

совещания- Уайли Уайт и Джейн Мелони О Джейн,
сухонькой, светловолесенькой, пятидесятилетней, можно
было усльШiать пятьдесят разнородных мнений- пол­
ный голливудский ассортимент оценох «сентименталь­
ная дура», «лучший сюжетист Голливуда», «заслуженная
ветеранка», «халтурщица старая», «другой такой умницы
нет на студии», «самый ловкий плагиатор во всем кино­
бизнесе». И вдобавок, уж конечно, такие пестрые эпите­
ты, как нимфоманка, «любому и каждому», старая дева ,
лесбиянха и верная жена. Старой девой Джейн не была ,
но повадки у нее были стародевичьи, как у большинства
женщин, собственным трудом пробивших себе дорогу.
У нее была язва желудка, а годовой оклад ее превышал
сто тысяч. Можно было бы написать ученый трактат
о том, «стоила» ли она этих денег, или еще больших , или
же ни гроша не стоила. Ценность ее заключалась в таких
простых, ординарных достоинствах, как то , что она была
женщина и легко ко всему применялась, быстро сооб­
ражала и заслуживала доверия, понимала дело и не стра­

дала самовлюбленностью. Она была очень дружна

с Минной, и за протекшие годы Стару удалось подавить
в себе антипатию к Джейн, доходившую до физического
отвращения.

Джейн и Уайли сидели молча-изредка лишь обме­

ниваясь словом с мисс Дулан. То и дело звонил Рейн­
мунд, помощник продюсера, ждавший у себя вместе
с Джоном Брока, режиссером. Наконец, минут через де­
сять, Стар нажал кнопку, и мисс Дулан призвала Рейп­
мунда и режиссера; одновременно из кабинета вышел
Стар, дружески держа актера под руку. Актер был уже
так взвинчен, что стоило Уайту спросить, как у него дела,
и он тут же раскрыл рот, вознамерясь излить душу при

всем народе.
- Ох, дела ужасные,-начал актер, но Стар резко
перебил его:
- Ровно ничего ужасного. Иди и работай- роль, как
я сказал ...
- Спасибо тебе, Монро.
Джейн Мелони, сжав губы, логлядела вслед актеру.
- Кто-то с него одеяло на себя перетянул?-спроси-
ла она, имея в виду известный актерский прием отвлекать
на себя внимание публики.
- Простите, что заставил ждать,- сказал Стар.­
Прошу в кабинет.

Был уже полдень, а совещанию Стар отводил ровно

час времени. Не меньше (прер:вать такое совещание
мог только режиссер, у которого застопорились съемки);
но, как правило, и не больше, ибо каждые восемь
дней компания должна выпускать кинопостановку, по

363
сложности и стоимости не уступающую «Мираклю»
Рейнгардта.
Лет пять назад, бывало, Стар моr проработать запой­
но всю ночь над одним фильмом. Но теперь это случалось
реже: после такого запоя он несколько дней чувствовал
себя разбитым. Переходя же с проблемы на проблему. он
всякий раз испытывал прилив энергии. И как некоторые
умеют просыпаться в назначенное себе время, так Стар
умел завести себя ровно на час неотрывной работы.
В собравшуюся на совещание группу входили, поми­
мо сценаристов, Рейнмунд-один из самых приближен­
ных к Стару помощников продюсера, и Дж он Брока­
режиссер фильма.
Брока с виду был воплощением умельца: крупноте­
лый, без нервов, спокойно-решительный, располагающий
людей к себе. Он был невежествен, и Стар частенько
ловил его на повторении одних и тех же сцен; во всех ero
фильмах присутствовала сцена с молодой богатой девуш­
кой- тот же ход действия, те же движения. В комнату
вбегает цела.11 свора собак и прыгает вокруг девушки.
Потом та идет в конюшню и треплет жеребца по крупу.
Объяснить это пристрастие режиссера можно было бы, не
прибегая к фрейдизму; вероятнее всего, как-то в унылую
минуту юности Брока увидел в щель забора прелестную
девушку с собаками и лошадьми. Это навсеrда отпечата­
лось у него в мозгу эталоном романтики и шика.
Рейнмунд был красивый молодой ловчила с неплохим
образованием. От природы он не лишен был характера,
но уродливая должность «надсмотрщика» вынуждала его

ежедневно кривить душой в мыслях и поступках. И чело­

век выработался из него дрянной. В тридцать лет он не
обладал ни одним из благородных качеств, которыми
американцев-как христиан, так и евреев-учат восхи­

щаться. Но картины он выпускал в срок и не стесвялся

подчеркивать свое почти непристойное обожание Стара,
чем и сумел, видимо, пустить Стару пыль в обычно
зоркие глаза. Стар любил его-считал разносторонне
пригодным работником.
Уайли Уайт, разумеется, в любой стране был бы
распознан как интеллектуал низшего разряда. Он был
парень культурный, говорливый, вместе и простецкий
и не без тонкости, слегка шальной, слегка угрюмый.
Зависть к Стару выказывалась у него лишь промельхами
и обмолвками и была смешана с восхищением, даже
привязанносп.ю.

364
 - До начала съемок по этому сценарию осталось две
недели, считая от субботы,- сказал Стар.- Сам по себе
сценарий сносен- стал теперь намного лучше.
Рейнмунд и оба сценарнста переглянулись, как бы
поздравляя друт друга.
- Одно вот только,- задумчиво продолжал Стар.­
Я не вижу, зачем вообще делать эту картину, и решил
положить сценарий на полку
Минута пораженяого молчания,- затем ропот про­
теста, ошарашенные переспросы.
- Я не виню вас,-сказал Стар.- Просто в сценарии
не оказалось того, что-я считал-окажется.-Он по­
молчал, глядя опечаленно на Рейнмунда.-А жаль, пьсt­
са-то хорошая. Мы за нее пятьдесят тысяч уплатили
- А чем плох сценарий?-грубовато спросил Брока.
- Вряд ли стоит вдаваться в подробности,-сказал
Стар.
Рейнмунд с Уайтом оба думали о том, как эта новость
отразится на их профессновальной репутации. За Рейи­
мундом в этом году числились уже два фильма, по Уайту
нужно было снова выдвигаться-нужно было, чтобы
сценарий прошел и в титрах значилась его фамилия
Небольшие глазки Джейн Мелони пристально смот­
рели на Стара из запавших, как у черепа, глазниц.
- Все же поясни как-то свое решение, Монро,-ска­
зал Рейнмунд.- Оно ведь крепко по нас бьет
- Просто-напросто я не стал бы занимать в этой кар­
тине, скажем, Маргарет Саллавэн,- ответил Стар.- Или
Рональда Колмена. Я бы им не посоветовал играть в ней ...
- Конкретнее, Монро,- попросил Уайт.- Что тебе
не понравилось? Мизансцены? диалог? юмор? построение
сюжета?
Стар взял сценарий со стола- и уронил, точно
и в прямом смысле дело было «из рук вон»
- Не нравятся мне эти люди,- сказал он.- Неин­
тереев о было бы с ними встретиться-если бы знал, что
увижу их там-то, я бы пошел куда-нибудь в друтое место.
Рейнмунд улыбнулся, но в глазах у него была тревога.
- Н-да, отзыв убийственный,-сказал он.-А я-то
полагал, что персонажи весьма интересные.

- И я тоже,-сказал Брока.-Я полагал, 'Эмми­

девка симпатичнейшая.
- Вы полагали?- сказал Стар резко -Я в девушке
не ощущаю жизни. А прочтя до конца, задаю себе вопрос:
4СНу и что?>>

365
 - Но можно ведь как-то поправить,- сказал Рейн­
мунд.- Ведь нам огорчительно. Структура же с тобой
согласована.
- Но тональность не та,- сказал Стар.- Я много раз
вам говорил, что первым делом решаю, какой мне нужен
в фильме общий тон. Все другое мы можем менять, но раз
общий тон установлен, то отныне каждая строка и каждое
движение должны работать на его создание. У вас совсем
не то, что мне нужно. От пьесы шло тепло и сиянье-она
была радостная. А тут полно сомнений, колебаний. У ге­
роя с героиней любовь ломается из-за пустяков- и опять
завязывается из-за пустяков. После первого же эпизода
зрителю становится безразлично- хоть бы и вовсе она
с героем и герой с ней больше не увиделись.
-Вина тут моя,-сказал вдруг Уайли.-ВидШIIь ли,
Монро, по-моему, стенографистка теперь уже не может
относиться к боссу с тем же телячьим восхищением, что
в двадцать девятом году. Ее с тех пор увольняли, босс
у нее на глазах уже паниковал. Словом, мир изменился.
Стар коротко кивнул, нетерпеливо глядя на него.
- Но не о том наша история,-сказал Стар.-Она
исходит из предпосылки, что девушка опюсится к боссу
именно с телячьим восхищением, как ты выразился. И ни­
откуда не видно, что в прошлом герой паниковал. Если
у вас девушка засомневалась как-либо в герое, то получа­
ется совсем другая история. Или, верней, вообще никакой
не получается. Действующие лица здесь не копаются
в себе, они сангвиники- прошу запомнить накрепко- и
такими должны быть с первого кадра до последнего.
Когда я захочу экранизировать психологическую драму,
то куплю пьесу Юджина О'Нила.
Джейн Мелони, не сводившая глаз со Стара, уже
поняла, что тучи рассеиваются. Если бы Стар действи­
тельно решил поставить на картине крест, то говорил бы
иначе. Джейн зубы съела на этом деле; стажем превос­
ходил ее один Брока, с которым у Джейн лет двадцать
назад был роман, продлившийся три дня.
Стар повернулся к Рейнмунду.
- Уже по составу актеров ты должен был понять,
Рейни, какой мне требуется фильм. У меня устала рука
отмечать строчки, которые не прозвучат у Корлис и Мак­
Келуэя. На будущее запомни: если я заказываю лиму­
зин-значит, мне нужен именно лимузин. И гоночную
малолитражку я не приму, пусть даже самую быстроход­
ную в мире. А теперь ...-Он обвел взглядом присутству-
ющих.-Стоит ли дальше возиться-теперь, когда вы
знаете, что это вообще не то и не подходит. Будем ли
продолжать? У нас две недели. По их истечении я ставлю
на роли Корлис и Мак-Келузя-либо на этот фильм,
либо на другой. Так стоит ли возиться с этим?
-Конечно, стоит,-сказал Рейнмунд.-Мне это
крайне огорчительно. Я должен был предостеречь Уайли.
Мне :казалось, у него тут неплохие придумки.
- Монро прав,- грубовато с:казал Б рока.- Я все
время чувствовал- не то. Не мог только за хвост ух­
ватить.

Уайли и Джейн покосились на него презрительно

и обмеНЯJПiсь взглядом.
- Ну как, сценаристы, сможете опять разжечь свой
пыл?-спросил Стар несурово.-Или посадить кого-ни­
будь свежень:кого?
-Я бы не прочь еще разок попробовать,-сказал
Уайли.
- А вы, Джейн?
Джейн коротко кивнула.
- Вы-то как смотрите на героиню?- спросил ее
Стар.
- Признаться, она мне и такая нравится.
- Нельзя пускать такую на экран, нельзя,- предо-
стерег Стар.-Десять миллионов американцев осудят
эту девушку. Сеанс ДJШтся час двадцать пять минут;
если треть этого времени у вас женщина изменяет,

то вы тем самым создали впечатление, что она на

одну треть шлюха.

- Треть-разве это так уж много?-лукаво сnроси­

ла Джейн, и все рассмеялись.
-Для меня много,-свел брови Стар,-даже если
допустить, что для Бюро Хейса эта nроnорция прием­
лема. Вы хотите заклеймить блудницу-nожалуйста, но
в другой раз. Наша картина не о том. Она о будущей
жене и матери. Причем-nричем ...
Он нацелил карандаш на Уайли Уайта.
- ... слепого секса тут не больше, чем в этом вот
«Оскаре» на моем столе.
- Черт подери!-сказал Уайли.-Как так не боль­
ше! Да она ведь идет к ...
- Она не монашка-и не шлюха,- возразил Стар.­
В пьесе есть эпизод сильней всего насочиненного вами,
а вы его выкинули. Она обменивает в этом эпизоде свои
часы, чтобы занять чем-то время.

367
 - Он у нас выnирал,-сказал Уайли виновато.
- Ну так вот,-сказал Стар,-у меня наберется
с полсотни идеек. Я позову мисс Дулан.- Он нажал
кнопку.-И если будут неясности, тут же выясняйте ...
Почти незаметно вскользнула мисс Дулан. Стар быст­
ро зашагал по комнате, заговорил. Прежде всего о герои­
не- как она мыслится ему в этом фильме. Девушка она
отличная, с одним-двумянебольшими недостатками, как
и в пьесе; и не потому от личная, что публике так нравит­
ся, а потому, что такого сорта фильм требует-по его,
Стара, мысли-такого рода героиню. Понятно? Это не
«характерная» роль. Девушка здесь воплощает собой
здоровье, энергию, стремление к успеху и любовь. Значи­
мость пьесе придает исключительно та ситуация, в кото­

рой героиня очутилась. У девушки в руках секрет, а от

него зависит судьба многих и многих. Перед героиней два
пути, н она не сразу уясняет, какой из них дурной и какой
правильный. Но уяснив, она тут же поступает по справед­
ливости. Вот какая здесь история- незатейлнвая, чистая
и светлая. Без тени сомнений.
- Она и слов таких не слыхала: «волнения на трудо­
вом фронте»,-сказал Стар со вздохом .-Она еще ках
бы живет в двадцать девятом. Понятно, какая девушха
мне требуется?
- Вполне понятно, Монро.
- Теперь о том, что ею движет ,-продолжал Стар.-
Во все времена и моменты, что мы видим ее на экране,
ею двнжет желание спать с Кеном Уиллардом. Ясно это,
Уайли?
- Ослепительно ясно.
- Что бы она ни делала, ею движет одно. Идет ли
она по улице, ею движет желание спать с Кеном Уиллар­
дом; ест ли обед-ею движет желание набраться сил для
той же цели. Но нельзя ни на минуту создавать впечатле­
ние, что она хотя бы в мыслях способна лечь с Кеном
Уиллардом в постель, не освященную браком. Мне даже
неловко, что приходится сообщать вам об этих вещах,
ясных любому младенцу, но каким-то образом они уле­
тучились из сценария.

Раскрыв сценарий, он стал разбирать его страница за

страницей. Мисс Дуланпотом перепечатает запись в пяти
экземплярах и раздаст им, но Джейн Мелони все же
делала свои отдельные заметки. Брока закрыл глаза,
заслонил их ладонью,- он еще помнил время, «когда
режиссер был на студии фигурой», когда сценарнсты

368
представляли из себя всеrо лишь rэгменов или стесни­
тельных, усердных и хмельных юнцов-репортеров. Пра­
вил тоrда режиссер-ни Стара над ним, ни помощников
Стара.
Он встряхнулся, услыхав свое имя
- Было бы хорошо, Джон, если бы парень этот
у тебя влез на крышу и походил по скату под объективом.
Славное бы моrло возникнуть чувство-не опасности, не
напряжения, а просто так- утро, и парепек на крыше .
Брока оторвался от воспоминаний.
- Ладно,- сказал он.- И чуточку присолить опас­
ностью.

- И тоrо не надо,-сказал Стар.-Он не скользит,

не оступается. И отсюда- прямо в следующую сцену
- Через окно,- предложила Джейн Мелони.- Он
к сестре в окно влезает .

- Переход неплохой,- одобрил Стар.- Прямо

в сцену с дневником .

Брока уже очнулся полностью

- Я ero сниму чуть снизу,-сказал он.- Не с движе­
ния сниму, а с места. Пусть уходит от камеры. Отпущу
порядком, затем подхвачу близким планом.,-и снова
отпущу. Не стану ero акцентировать, дам на фоне всей
крыши и неба .- Такой кадр был ему по душе-режис­
серский кадр, какие в теперешних сценариях по пальцам
можно перечесть. А снимать-с крана, строить крышу на
земле и давать небо рирфоном обойдется в конечном
счете дороже. Но тут надо отдать Стару справедливQСТь,
у неrо потолок постановочных расходов- небо, в самом
буквальном смысле. Брока слишком долrо работал с ев­
реями, чтобы верить басням об их мелочной прижими­
стости.

- В третьем эпизоде пусть ударит патера,-rоворил

Стар.
- Что?-восклИIСнул Уайли.-И чтоб на нас католи­
ки обруumлись?
- Я уже обсуждал это с Джо Брином . Бывает, свя­
щенников бьют. Это не наносит урона их сану
Негромкий rолос Стара продолжал звучать- пока
мисс Дуланне подняла rлаза к часам Стар оборвал свою
речь, спросил Уайта:
- Успеете все это к понедельнику?
Уайли взr ляпу л на Джейн, а та- на неrо, не тру дяса
даже кивнуть. «Прощай суббота с воскресеньем»,-по­
думал Уайли. Но он был под сильным впечатлением слов

369
Стара. Когда тебе платят полторы тысячи в неделю, то
от экстренной работы бегать не приходится, особенно
если твой фильм под угрозой. Как «свободный»-неза­
контрактованный-сценарист, Уайли потерпел неудачу
по своей излишней беззаботности, но теперь заботу о де­
ле брал на себя Стар . И созданную им настроенность
Уайт сохранит надолго- она не развеется ни во дворе,
ни за обеденным столом, ни за рабочим. Уайли ощущал
в себе сейчас большую целеустремленность. Прозвучав­
шее в речах Стара здравомыслие, сценическая выдумка,
умное чутье в смеси с полунаивной концепцией всеобщего
блага- все это зажгло Уайта желанием внести и свою
долю, положить и свой камень в кладку-даже если труд
заранее обречен, а результат будет уныл, как пирамида.
Джейн Мелони смотрела в окно на людскую струйку,
текущую к кафе. Она поест у себя в рабочей комнате,
а пока принесут поднос, вывяжет на спицах несколько
рядов. В четверть второго придет тот человех с кон­
трабандными французскими духами, переправленными
через мексиканскую границу. Брать их не грех-это как
спиртное при сухом законе.

Брока смотрел, как Рейнмунд увивается около Стара.

Брока чувствовал-Рейнмунд идет в гору. Рейнмунду
платят семьсот пятьдесят в недеmо, а режиссеры, сценаристы
и звезды, хоть и в полуподчинении у Рейнмунда, получают
гораздо больше. Рейнмунд носит дешевые английские туфли,
куплеШIЪrе в лавке близ отеля «Беверли Уилшир»,- дай ему
бог хорошие от них мозоли. Но скоро он станет заказывать
себе обувь у Пила и спрячет подальше свою зеленую
mрольскую шляпенку с пером. На жизнеmюй дороге Дж он
Брока шел впереди Рейнмундана много лет. Б рока прекрас­
но проявил себя на фронте, но так и не оправился духовно
с тех пор, как снес пощечину от Айка Франклина.
В комнате было накурено, и за облаком дыма, за
своим столом Стар уходил теперь от них все дальше,
хотя и дослушивал еще с обычной учтивостью Рейнмунда
и мисс Дулан. Совещание кончилось.

- Мистер Маркус звонит из Нъю-Йорка,-сказала

мисс Дулан.
- То есть как?-удивился Стар.-Вчера вечером
я видел его здесь.

- Но звонок от мистера Маркуса- на проводе Нъю­

Йорк, и голос мисс Джейкобс из его конторы.

370
 - Мы с ним сейчас вместе завтракаем,- усмехнулся
Стар.- Самый быстрый самолет не успел бы его доста­
вить.

Мисс Дулан вернулась к телефону. Стар ждал, чем

кончится.
- Все разъяснилось,-сообщила мисс Дулан чуть по­
годя.- Произошла накладка. Мистер Маркус утром по­
звонил в Нью-Йорк, сказал им про землетрясение и что
залило площадки, и вроде бы велел выяснить у вас
детали. Секретарша новенькая, не поняла мистера Мар­
куса. Не разобралась, видимо.
- Видимо, так,-сказал Стар сумрачно.
Сидевшему в приемной принцу Агге был неясен под­
текст диалога, но, падкому до экзотики Нового Света,
ему почуялось в этом нечто сногсшибательно-американ­
ское: желая выяснить у Стара подробности о наводнении,
Маркус звонит своей пью-йоркекой секретарше, хотя на­
ходится от Стара в двух шагах по коридору. Принц
вообразил некие сложные, запутанные взаимоотноше­
ния,- не подозревая, что вся путаница возникла в мозгу
мистера Маркуса, прежде срабатывавшем с четким блес­
ком стального капкана, а теперь дающем временами

сбой.
- Совсем новенькая, видимо, там секретарша,- по­
вторил Стар.- А еще что у вас?
- От мистера Робинсона сведения,- сказала мисс
Дулан.- Одна из тех женщин называла ему свою Фами­
лию-Смит, или Браун, или Джонс. Он не помнит точно.
- Ценные сведения, что и говорить.
- И еще она ему сказала, что поселилась здесь в Лос-
Анджелесе всего лишь на днях.
- Помнится, на ней был серебряный пояс,- сказал
Стар,-с прорезами в виде звезд.
- Я продолжаю выяснять относительно Пита Завра­
са. Я разговаривала с его женой.
- Что же она вам сказала?
- О, Заврасы настрадались-им пришлось отказать-
ся от дома- она заболела.
- А у Пита в самом деле безнадежно с глазами?
- Она ничего об этом, по ее словам, не знает. Впер-
вые слышит о грозящей ему слепоте.
-Странно.
Идя с принцем завтракать,, Стар не переставал думать
о Заврасе, но проблема тяготила той же беспросвет­
ностью, что и беда, постигшая актера Родригеса. Нет,

371
 людские недуги не по его части- Стар и о собственном
.здоровье не слишком заботился В проулке у кафе он
посторонился- мимо катил электрокар со съемочной
площадки, набитый статистками в ярких костюмах эпохи
Регентства. Платья трепетали на ветру, нагримирован­
ные молодые лица смотрели на Стара с любопытством,
и он улыбнулся проезжавшим девушкам

В отдельном зале студийного кафе- завтракали двена­

дцать человек, считая гостя, принца Агге. За столом
сидели денежные тузы- сидели заправилы; без гостей
они обычно ели молча, лишь время от времени обменива­
ясь вопросами о жене и детях или роняя что-нибудь
неотвязчиво-деловое, освобождая мозг. Восьмеро из них
были евреи; пятеро- уроженцы других стран , в том чис­
ле грек и англичанин; все они знали друг друга давно
Внутри группы существовала градация значения и веса­
от старого Маркуса по нисходящей к старому Линбауму,
сумевшему когда-то к упить выгоднейший пакет акций
компании. На постановочные расходы Линбауму выделя­
лось не больше миллиона в год.
Старик Маркус упрямо до сих пор не выходил из
строя, удручая партнеров своей жизнестойкостью . К а кой­
то неслабеющий инстинкт держал его начеку, позволял
разгадывать интриги- Маркус бывал особенно опасен
именно тогда, когда другие думали, что взяли его в коль­

цо Черты его землистого лица застыли окончательно,

и нельзя было теперь узнать его реакцию даже по рефлек­
торному подергиванью век- седые брови раскустились,
прикрыв внутренние уголки глаз; броня стала сплошной
Маркус был здесь патриархом, а моложе всех был
Стар-теперь-то не так уж разительно. Ведь еще будучи
двадцатидвухлетним чудо-мальчиком, он сидел среди

них- финансист среди финансистов. У них захватывало

дух от быстроты и точности, с какой он производил тогда
в уме стоимостные подсчеты,- ибо сами они не были
в этом отношении ни волшебниками, ни даже искусни­
ками, вопреки общему представлению об евреях-дельцах
У большинства из них ус·пеху способствовали другие
качества, плохо сочетающиеся с искусством калькуляции .

Но в деловых сообществах традиция вывозит и тех, кто

менее сведущ, и они спокойно полагались на Стара в рас­
четах высшей сложности, испытывая при этом радостное
11увство сопричастности, точно болельщики на футболе.

372
 Как мы сейчас увидим, финансовые расчеты отступи"
ли теперь у Стара на второй Шiан, хотя способность
к ним осталась.
Стар сидел рядом с пршщем Аrге, по другую руку принца
помещался Морт Флайшэкер, юрист компании, а напро"
тив- Джо По полос, владелец сети кшютеатров. ПриiЩ Агге
питал к евреям смутную враждебность, от которой старался
отучить себя. Человек бурной жизни, служивlШIЙ одно время
в Иностранном легионе, он считал, что евреи слишком
избегают физического риска. Впрочем, он допускал, что
в Америке, в других условиях, они другие, а уж Стар­
определенно человек достойный, с какой стороны ни
подойти. Что же до остальных, то дельцы-народец,
в общем, серый, считал принц; окончательный вердНIСт здесь
выносила кровь Бернадотов, текшая в его жилах.
Что"то связанное с выпуском картины беспокоило
сейчас моего отца (дальше здесь я буду называть его
Брейди, как называл приiЩ Агге, рассказывая мне о зав"
траке). Линбаум, сидевший напротив Стара, скоро ушел,
и Брейди пересел на его место.
- Как обстоит дело с тем фильмом на южноамери"
капекий сюжет?-спросил Брейди.
ПриiЩ Arre заметил, что при этих словах два десятка
глаз нацелились на Стара, дружно мигнув ресницами,
точно крыльями взмахнув все сразу. И-тишина.
- Фильм сейчас в работе,- сказал Стар.
- А смета прежняя?- спросил Брейди .
Стар кивнул.
- Она песоразмерно велика. Монро,- сказал
Брейди.- Времена сейчас трудные, чуда не произойдет­
такого, как с «Анrелами ада» или «Бен Гуром», когда
ухлопаiШые деньги возвращались с лихвой.
Вероятно, атака на Стара была согласована заранее,
потому что грек, Пополос, тут же заговорил витиевато:
- Это неприемлемо теперь, Монро. В смысле. надо
прилаживаться к временам, которые меняются. В смыс"
л е- что допускаемо в диапазоне процветания, то пек он"
цептуально теперь.

- А ваше мнение, мистер Маркус?-спросил Стар.

Взгляды остальных тоже направились на Маркуса,
но тот, словно заранее предвидев вопрос, сделал уже

знак, и стоявший позади официант подхватил его под

локти, поднимая, как корзину за оба ушка. В этом кор­
зинном положении Маркус смотрел на них с такой бес­
помощностью- трудно было и представить, что вечера-

373
ми он, случалось, вставал таiЩевать со своей молодой
канадкой.
- Монро-наш постановочный гений,-сказал Ма­
ркус.-Я на него надеюсь, как на каменную стену. Сам­
то я и наводнения не видел.
Все проводили уходящего Маркуса молчанием.
- Нет такого фильма, чтобы дал сейчас два милли­
она валовых,-сказал Брейди.
- Нету,-подтвердил Пополос.-Нихак нету, хоть
ты бери их за шиворот и толкай на сеансы .
- Пожалуй, что и нет,-согласился Стар . Он сделал
паузу, как бы приглашая всех слушать.- Думаю, боль­
шой прокат сможет дать миллион с четвертью. Мак­
симум же по стране- миллиона полтора. И четверть
миллиона от проката за границей.
Опять молчание- па этот раз недоуменное, слегка
растерянное. Стар повернул голову к официанту, попро­
сил соединить его с секретаршей.
- Но смета как же?-спросил Флайшэкер.-Расход
по смете, как я понял, миллион семьсот пятьдесят тысяч .

И эту же цифру, я слышу, составит приход. Где же при­

быль?
- Я и на эту цифру не рассчитываю,- сказал Стар.­
Уверенно рассчитывать можно лишь на полтора мил­
лиона.
Тишина напряглась-принцу Апе слышно было, как
с чьей-то замершей в воздухе сигары упал на пол серый
нарост пепла. Флайшэкер, с застывшим на лице изумле­
нием, открыл было рот снова, по тут Стару подали через
плечо телефонную трубку.
- Ваша секретарша, мистер Стар.
- Да, да. Алло, мисс Дулан. Я насчет Завраса. Я при-
шел к выводу, что это подленькая сплетня,- голову го­
тов прозакладывать ... А, вы уже связались с ним. Хоро­
шо ... хорошо. Сейчас надо действовать так: пошлите его
сегодня же днем к моему окулисту-к доктору Джону
Кеннеди- пусть засвидетельствует письмеiШо, и надо
будет сделать фотокопии-понятно?
Он отдал трубку и разгорячеппо повернулся к сидящим.
- Наверно, и до вас доходили слухи, будто Пит
Заврас слепнет?
Двое-трое кивнули, по остальных безраздельно занима­
ло другое: неужели Стар допустил в своей смете просчет?
- Чистой воды брехня,- продолжал Стар.- Пит го­
ворит, ему ни разу в жизни не приходилось обращаться

374
к окулисту. Он понятия не имеет, почему студии переста­
ли его брать. Кто-то по злобе или просто так наболтал­
и Пит уже год без работы.
Послышался стандартно-сочувственный бормоток
Стар расписался на поданном счете и сделал движение,
чтобы встать.
-Прошу прощенья, Монро,-заговорил Флайшэкер
настойчиво; Брейди и Попопое сидели наготове.- Я
здесь на Побережье новичох и, быть может, не уловил
всех импликаций и коннотаций.- Он произнес это скоро­
говоркой, но жилки у него на лбу гордо вспухли- знай,
мол, воспитанников Нью-Йоркского университета.- Так
ли надо вас понимать, что вы заранее рассчитываете на
убыток в четверть миллиона?
- Фильм ведь не кассовый, а престижный,- возра­
зил Стар невинным тоном.
Присутствующие начали уже понимать, куда гнет Стар,
но все еще надеялись, что это розыгрыш, что на самом деле
Стар рассчитывает на доход. Никто, будучи в здравом уме ..
- Мы два года уже даем сплошной «верняк»,-ска­
зал Стар.- Пора и убыточную картину сделать. Отнесем
ее в графу расходов на престиж-она привлечет нам
новых зрителей.
Кой-кому все еще казалось, что Стар считает поста­
новку авантюрой, но с шансами на прибыль Однако
Стар тут же рассеял иллюзии.
- Убыток обеспечен,-сказал он и встал, слегка вы­
пятив подбородок и блестя, улыбаясь глазами.- Будет
чудом б6льшим, чем с «Ангелами ада», если нам удастся
хотя бы вернуть свое. Но у нас перед зрителем нравствен­
ный долг, как неоднократно заявлял Па1 Брейди на
обедах Академии киноискусства. Включение убыточной
картины оздоровит план постановок.

Он сделал приr лашающий кивок принцу Агге, и тот не

мешкая откланялся, стараясь напоследок оценить впечат­
ление, которое произвели на всех слова Стара Но ничего
нельзя было прочесть в глазах-они были не то чтобы
опущены, а устремлены горизонтально и невидяще куда­

то поверх скатер:rи и учащенно мигали, и не было слыш­

но ни звука

Выйдя из комнаты, Стар с Агге прошли краем главно­

го обеденного зала Принц Агге приглядывался с жадно­
стью Зал пестрел цыганками, горожанами, военными-

375
в бакенбардах, в галунных мундирах Первой империи.
С расстояния хазалось, это дышат и движутся люди,
жившие сто лет назад, и Агге подумал: «Забавно бы
nоглядеть на статистов, nереряженных нами, нынешни­

ми, в каком·нибудь будущем историческом фильме»

Но тут он увидел Авраама Линкольна и сразу по­
серьезнел. Детство принца совпало с зарей скандинав­
ского социализма, ко г да биографическая книга Николея
о Линкольне была в большом ходу Принцу внушали, что
Линкольн- великий человек, достойный восхищения,
и Arre терпеть его не мог, навязанного в образцы Но
теперь Линкольн сидел за столиком, положив ногу на
ногу,-добродушное лицо нагнул к обеду ценой в сорок
центов, включая десерт, а на плечи накинул свой плед
в защиту от вентиляторных сквозняков,- и теперь принц
Агге, добравшийся до сокровенной Америки, глядя во все
глаза, как турист в музее. «Так вот он, Линкольн» Стар
отошел уже далеко, оглянулся на Агге, а тот все медлил·
и глядел. «Так ·вот она, американская суть»
Неожиданно Линкольн взял с тарелки треугольный
кусище торта, сунул себе в рот, и, слегка оторопев, принц
Arre nосnешил за Старом
- Надеюсь, вы находите здесь то, чего ищете,- ска­
зал Стар, чувствуя, что уделил принцунедостаточно они­
мания .- Через полчаса у меня nросмотр текущего съе­
мочного материала, а nотом милости nрошу на все nло­
щадки, где вы хотите nобывать
- Я бы nредnочел nобыть nри вас,-сказал Arre.
- Сейчас взгляну что меня тут ожидает,- сказал
Стар.- Мы еще встретимся nоnозже
Стара ожидал яnонский консул в связи с выnуском
фильма о шnионах, который мог задеть национальные
чувства яnонцев Ожидали телеграммы и телефонограм­
мы. Ожидали новые сведения от Робби
- Он nриnомнил . Ее фамилия оnределенно Смит,­
сказала мисс Дулан .- Он nредложил ей зайти в костю­
мерную, взять туфли взамен nромоченных , но она от­
казалась- так что иск nредъявить нам не сможет
- Кахая неудачная фамилия! Пока nереберешь всех
С:-.1итов ...- Стар подумал с минуту· - Поnросите-ка те­
лефонную комnанию дать нам сnисок Смитов-абонен­
тов, nодключенных в nрошлом месяце. И обзвоните их
всех

-Хорошо
 Глава IV
- Здравствуй, Монро,-сказал Ред Райдингвуд.­
Рад тебя видеть у нас в павильоне.
Не останавливаясь, Стар прошагал мимо него, напра­
вился к роскошно обставленной комнате, которую пред­
стояло снимать завтра. Режиссер Райдингвуд последовал
за Старом и тут же убедился, что, как ни убыстрять шаг,
все равно Стар на ярд, на два его опережает E:vty стало
ясно-Стар дает nонять, что недоволен им. Этим при­
емом Ред и сам пользовался в былые времена. Тогда в его
распоряжении была собственная киностудия и вся клави­
атура приемов. На какую клавишу Стар теперь ни нажи­
май, Райдингоуда не удивиliiЬ. Построение мизансцен­
его родное дело и стихия, переэффектничать его тут
Стару не удастся. Как-то сам Голдвин омешалея в его
хозяйство, и Райдинrвуд втравил его поглубже, дал nоба­
рахтаться в роли nеред nолсотней зрителей- и в итоге,
как и nредвидел Райдингвуд, режиссерский авторитет его
был восстановлен
Стар подошел к роскошной комнате.
- Декорация ни к черту,-сказал Райдингву.в;.- Ни­
какой фантазии. Все равно, как ее ни освещай.
- Но мне-то зачем звонmпь?-приблизился к нему
вплотную Стар.- Почему не обратился с этим делом
к художникам'>
- Я звонил не затем, чтобы вызывать тебя сюда,
М:онро
- Ты ведь заявлял, что хочешь снимать самостоя­
тельно
- Виноват, Монро, но я звонил не затем, чтобы
вызывать тебя сюда,- повторил РайJЩнrвуд терпе­
ливо

377
 Круто отвернувшись, Стар nошел назад, к кипокаме­
ре. Группа гостей перевела на Стара глаза и раскрытые
рты, обозрела его тупо и снова приковалась к героине
фильма. Гости были из католического общества «Рьщари
Колумба». Им привычны были шествия, в которых несут
хлеб, пресуществленный в святые дары,-но здесь перед
ними сидела Греза осуществленная, одетая в плоть.
Стар остановился возле героини. Она была в вечернем
платье, ее декольтированную грудь и спину покрывала
яркая сыпь экземы. Перед каждым эпизодом эту сыпь
замазывали густым кремом; отсняв же эпизод, крем не­

медленно удаляли. Волосы ее цветом и жесткостью напо­

минали запекшуюся кровь, но зато глаза умели сиять

с экрана звездным светом.

Стар не успел еще и слова сказать, как услышал

позади себя услужливый голос:
- Лучезарна. Ну просто луч-чезарна.
Это помощник режиссера во всеуслыша1mе деJiал тон­
кий комплимент. Аr.:трисе не надо было тянуться ухом,
напрягать свою бедную кожу. Комплимент относился
и к Стару, пригласившему ее на роль с другой киносту­
дии. Косвепнее, отдаленнее комплимент относился к Рай­
динrвуду.

- Надеюсь, все в порядке?- спросил ее Стар прият­

ным тоном.
- Все чудпепы:о,-кивпула она,-только рекламщи­
ки без мыла в душу лезут.
- А мы оградим вашу душу от них,- мягко подмиг­
пул ей Стар.
Имя этой кинодивы стало уже общеуnотребительно
в значении «шлюха». Надо полагать, она себя целиком
скопировала с какой-нибудь царицы из тарзаньей серии,
где царицам этим дан во власть, неясно кем и почему,

чернокожий народ. Актриса и впрямь смотрела на всех

как на «черных». Ее взяли па один фильм-с ней мири­
лись, как с неизбежным злом.
Райдингвуд проводил Стара к выходу
- Все нормально,-сказал Райдинrвуд.-Она дер­
жится на своем верхнем уровне.
Здесь их никто не слышал, и Стар вдруг засверкал на
режиссера гневными глазами.
- Дерьмо ты наснимал,- сказал Стар.- Знаешь, на
кого она в твоих кадрах смахивает- на ежего;ЦПуЮ
«Мисс Бакалею»
Я стараюсь взять от нее все, на что.

318
 Пойдем-ка со мной,- прервал его Стар.
С тобой? А им объявить перерыв?
Ничего не надо .- Стар толкнул обитую войлоком
дверь. .
Машина Стара и шофер ждали у павильона. На сту­
дИИ минуты дороги .

- СадИсь,-пригласил Стар.
Ред Райдинrвуд понял, что дело серьезное. Его вдруг
осенило даже, в чем корень беды. С первого дня съемок
не актриса у него, а
011 у актрисы оказался в повиновении.
У нее язык, как ледяная бритва, а он человех миролюби­
вый и, не желая связываться, позволил ей холодно от­
катать роль.

Ред угадал верно.

- Ты с ней не умеешь обращаться, Ред,- сказал
Стар.- Я ведь тебе говорил, что мне нужно. Она нужна
мне энергично-подлая, а у тебя выходИт сыто-схучающая.
Придется, к сожалению, отставить.
-Картину?
-Нет. Я на нее бросаю Харли.
- Тебе видней, Монро.
- Не обижайся, Ред. В следующий раз попробуем
что-нибудь другое.
Машина остановилась перед административным зда­
нием.
- А эпизод мне доснять?- спросил Ред.
- Его сейчас докручивают,-сумрачно ответил
Стар.- Харли уже там.
- Но когда ж он успел? ..
- Мы вьпшш- он вошел. Я его вечером усадИл
читать сценарий.
- Но послушай, Монро ...
- Сегодня мне дохнуть некогда,-коропш сказал
Стар.- У тебя, Ред, запал иосяк еще три дня назад.
Скандал, да и только, подумал Райдингвуд. Его поло­
жению в студИи будет нанесен этим небольшой, незначи­
тельный, но ущерб, и, пожалуй, придется пока отложить
намеченную третью женитьбу. И нельзя даже отвести
душу, поругаться-со Старом не поругаешься. О разно­
гласиях с ним шуметь невыгодно. «Заказчик всегда
прав))-а в киномире всегда, почти без исжлючений, прав
Стар.
- А мой пиджак? 1 вдруг спохватился Ред.-Я его
на спинке стула оставил в павильоне .
- Знаю,-сжазал Стар.- Вот он.

379
 Стартах сосредоточился на том, чтобы смяrчнть для
Райдингвуда отстранение от съемок, что вовсе позабыл
об этом псреtсинутом через руку пиджаке.

«Просмотровая мистера. Стара» представляла собой

миниатюрный кинозал с четырьмя рядами одутловато­
мягких кресел. К переднему ряду придвинуты ДJiинные
стволы с заа.бажуревнымв лампами, кнопками, телефона­
ми. У стены- пианино, еще с ап:омпаниаторских вре­
мен. Зал был отделан и обставлен заново всего с год
назад, но уже.успел принять потертый вид-от работы,
от загрузm.
Сюда Стар приходил в два тридцать, и затем снова
в шесть тридцать, просматривать отснятое за день. Здесь
царила жесткая напряженность. Стар взвешивал резуль­
таты труда-итожил месяцы, потраченные на поиск
и приобретенье, на планирование, писание и переписыва­
ние, на подбор актеров, сцен и освещения, на репетиции
и съемки,- оценивал плоды внезапных озарений и отча­
янных общих потуг, апатии, интриг и пота. Сейчас все это
зримо воплощалось на экране- так воплощается на поле

боя сложно задуманный маневр, и с передовой несутся

сводки.
К Стару в зал приходили представители всех техниче­
ских отделов вместе с руководителями групп. Режиссеры
сюда не являлись- формально потому, что их миссия
считалась законченной, а на деле потому, что здесь­
под шорох серебристых бобин, точно под струенье затра­
ченных денег- здесь промахам не давали пощады. И у ре·
жиссеров возник деликатный обычай отсутствовать.
Все уже были в сборе. Вошел Стар, быстро занял свое
место, и шум разговоров стих. Оrкииувшись на спинку,
Стар поднял, подтянул к себе худое колено, свет в зале
погас. Чиркнула в заднем ряду спичка-затем тШIIИна.
На экране ватага франко-канадцев поднималась на
лодках по реке, преодолевая порожистую быстрину. Эпи­
зод снимали в одном из бассейнов студии, в конце каж­
дого дубля было слышно режиссерское «Стоп!», актеры
на экране вытирали лоб, отдувались с облегчением, а то
и с веселi.IМ смехом, и вода в бассейне переставала течь­
иллюзия кончалась. Отобрав из дублей лучшие, Стар
ограничился тем, что заметил: «Технически недурно».
В следующем эпизоде, все на той же быстрине, шел
диалог между канадской девушкой (ее играла Клодетта

380
~ольбер) и coumer du Ьо1s 1, которого играл Рональд
Колмен. Девушка из лодки глядит вниз на Рональда
Просмотрев несколько кадров, Стар неожиданно спро­
сил:
Декорация уже разобрана?
Да, сэр.
Монро, бассейн потребовался для.
Немедленно восстановить,- оборвал повелитель­
но Стар.- Второй эпизод сейчас просмотрим снова
Зал осветился на минуту Директор съемочной груrкiы
поднялся со своего места, подошел к Стару
- Великолепно сыгранную сцену загубили,- гово­
рил Стар с тихой яростью.- Не тот угол съемки. Клодет­
та ведет диалог, а камера все это время занята ее прелест­

ным пробором. Пробор-вот что нам нужно, верно? Вот

зачем зритель пришел в кино-не лицом Клодетты,
а пробором любоваться Передайте Тиму, что напрасно
он беспокоил Клодетту, мог бы обойтись дублершей.
Свет потух опять. Чтобы не заслонять Стару :экран,
директор группы присел на корточки. Эпизод показали
снова

- Теперь видите ошибку?- спросил Стар -И заме­

тили в кадре волосок- вон там, справа? Выясните, в про­
ектор он попал или на пленку
В самом конце эпизода Клодетта Кольдер медленно
nодняла голову, и на зрителя влажно блеснули ее боль­
шие светлые г лаза

- Вот что должна была все время давать камера,­

сказал Стар.- И ведь Клодетта отлично сыграла. Прове­
дите пересъемку завтра же или еще до вечера сегодня

Пит Заврас не сделал бы такого ляпсуса. По студиям

не наберется и шести операторов, на которых можно во
всем положиться
Зажегся свет; помощник продюсера и директор груп­
пы вышли.
- А сейчас, Монро, пустим кусок, снятый еще вче­
ра,- принесли поздно вечером

Свет погас. На экране выросла голова Шивы, громад­

ная и невозмутимая (хотя пройдет лишь несколько часов,
и голову эту попесет хлынувшая вода) Вокруг толклись,
толпились верующие

В следующих дублях,- вдруг проговорил Стар,­

nусть два-три карапуза взберутся Шивс на макуuпсу

Проводником фр

381
Проверьте только, не будет ли это отдавать святотатст­
вом. Но думаю, что нет. С детворы спрос невелик.
- Хорошо, Монро.
Серебряный пояс со звездными прорезями ... Смит,
Джонс или Браун ... В колонку «Разное»: женщину с сереб­
ряным поясом просят ...
Действие перенеслось в Нью-Йорк-пустили сцену из
гангстерского фильма, и неожиданно Стар воскликнул
в темноте:
- Дрянь сцена! Плохо написана, никчемна, плохо
подобраны статисты. Какие это гангстеры? Куча маска­
радных конфетных бандитиков. В чем дело, Ли?
- Сцену сочинили сегодня утром, прямо на шестой
площадке,- сказал Ли .- Берто н хотел там все сразу зас­
нять.

- И дрянь заснял . И дальше кадры скверные. Подоб­

ный хлам нечего печатать. Героиня сама не верит своим
словам. И Кэти Грант ей не верит. Такое «я люблю вас»­
крупным планом? Да на предварительном вас ошикают,
из зала к черту выгонят! Еще и разодета как на бал.
В темноте нажали кнопку; проекционный аппарат вы­
ключили, дали свет. Зал беззвучно ожидал. Стар сидел
с каменным лицом.

Кто писал эту сцену?-спросил он наконец.

Уайли Уайт.
В трезвом виде?
Ну конечно.
Стар подумал.
- Засади вечером за нее человек четырех сценари­
стов,-сказал он.-Посмотри, кто там у нас свободен.
Сидней Говард уже приехал?
- Да, сегодня утром.
- Потолкуй с ним. Объясни ему, что мне здесь нуж-
но. Девушка в смертельном ужасе-она тянет время. Вот
и весь секрет. Ей не до любви, не до жиру-быть бы
живу. И еще, Кэппер ...
- Да?-наrнулся·из второго ряда художник.
- Декорация тут подгуляла.
Все сидящие переглянулись.
- А в чем именно изъян, Монро?
- Это у тебя надо спросить,- сказал Стар.- Но впе-
чатление тесноты. Глаз спотыкается. Дешево как-то.
- А было хорошо .
- Было, согласен. Но чем-то подпортили. Сходи ту-
да вечером, взгляни. Возможно, мебель не ту поставили,
загромоздили. Может быть, окно прибавить для просто­
ра. Перспективу в холле нельзя слегка усилить?
- Я посмотрю, что можно сделать.- Кэппер боком
выбрался из ряда, взглянул на часы.
- Придется сразу же за работу,- сказал он.- К ночи
сделаю эскизы, и утром перестроим.

- Хорошо. Ли, ты сможешь эти сцены переснять?

-Думаю, что смогу, Монро.
- Вину за пересъемку беру на себя. А эпизод драки
готов?
- Сейчас прокрутим.
Стар кивнул. Кэппер поспеiiiНо ушел, свет опять по­
гас. На экране четверо мужчин яростно. разыгрывали
драку в подвале.

- На Трейси взгляните,-сказал Стар со смехом.­

Как он на того парня кинулся! Опыта ему ясно не зани­
мать.
Драку повторяли снова и снова. Всякий раз теми же
самыми движениями. И всякий раз, кончив, драчуны
улыбались, хлопали противника дружески по плечу. Толь­
ко одному из них- постановщику сцены, боксеру, кото­
рый запросто мог бы вышибить из остальных дух,- гро­
зила опасность травмы, и только от шального, неумелого

удара,- а он научил их, как правильно бить. Но все

равно самый молодой из актеров боялся за свое лицо,
и режиссер искусно заслонял от зрителя его опасливые

уклоны, маскировал их хитрыми ракурсами.

Затем двое без конца встречались в дверях, узнавали

друг друга и проходили. Сталкивалисъ, вздрагивали, про­
ходили.

Затем девочка под деревом читала, а на суку устро­

ился с книжкой мальчик. Девочке надоело читать, она
заговаривала с мальчиком. Тот не слушал. Уронил огры­
зок яблока ей на голову.
Голос спросил из темноты:
- Длинновато-а, Монро?
- Ничуть,- ответил Стар.- Славно. Смотрится со
славным чувством.

- Мне показалось, затянуто.

- Иногда и десять футов пленки могут дать затяну-
тость, а другой раз сцена длиной в двести футов бывает
сли111Ком коротка. Пусть монтажер не трогает, пусть
позвонит мне-это место в картине запомнится.
Оракул изрек слово истины, исключающей сомнения
и споры. Стар должен быть прав всегда-не большей

383
частью, а всегда,- иначе все сооружение осядет, расплы­
вется, как сли•очное масло в тепле.
Прошел еще час. Грезы скользили по белой стене
фрагмент за фрагментом, подвергались разбору, браков­
ке,- чтобы стать грезами тысячных толп или же отпра­
виться в мусорную корзинку. Потом пустили кинопробы,
и это значило, что просмотр идет к концу. Пробовались
двое: мужчина на характерную роль и девушка. После
фильмовых кусков с их тугим ритмом, пробы восприни­
мались как нечто ровненькое и спокойное; присутствую­
щие сели вольней; Стар спустил ногу на пол. Давать
оценку приглашались все. Один из техников заявил, что
он бы от этой девушки не отказался; друтие остались
равнодушны.

- Года два назад ее уже просматривали. Она, види­

мо, активно пробуется по Голливуду-но лучше не ста~
новится. А мужчина- неплох. Не взять ли его на роль
старого русского князя в «Степи»?
- Он и в самом деле бывший русский князь,- сказал
ассистент по актерам.- Но он стыдится прошлого. Он по
убеждениям красный. И как раз от роли князя он от­
казывается.
- А на другую не годится,- сказал Стар.
Зажгли свет. Стар вложил изжеванную резинку в обер~
тку, сунул в пепельницу. Повернулся вопросительно
к секретарше.
- Комбинированные съемки на второй площадке,­
напомнила она.

Он заглянул туда-понаблюдал, как с помощью ост­

роумного устройства снимают кадры на фоне друтих
кадров. Потом обсуждали у Маркуса привязку счастливо­
го конца к «Манон Леско». Стар, как и прежде, решитель­
но возражал- вот уже полтораста лет «М ан он» делает
деньги и без счастливого конца. Он твердо стоял на своем;
в эту пору дня речь Стара текла с особой убедительно­
стью, и, уступив ему, они занялись другим: постановили
дать дюжину кинозвезд на концерты в пользу жителей
Лонг-Бича, которых землетрясение лишило крова. Давать
так давать; пятеро из них тут же собрали в складчину
двадцать пять тысяч долларов. Давали они щедро, но без
сердечной жалости, свойственной беднякам.
Вернувшись к себе, Стар узнал, что Пит Заврас принес
письмо от окулиста; зрение у Пита оказалось 19-20, то
есть почти идеальное. Сейчас Заврас снимает фотокопии
с письма. Стар гордым петушком прошелся по кабине-

384
ту-под восхищенным взглядом мисс Дулан. Заглянул
принц Arre- поблагодарить Стара за достуn на съемки.
Во время их разговора пришла загадочная весть от одно­
го из помощников продюсера, что сценаристы Тарлтоны
«дознались» и хотят увольняться.

- Нам недостает хороших сценаристов,- пояснил

Стар принцу.-А Тарлтоны-хорошие.
- Да ведь вы любого писателя можете нанять!­
удивился гость.

· - Мы и нанимаем, но сценаристы из них получаются

неважные, так что приходится работать с нашим обыч­
ным контингентом.

- С кем же это?
Со всеми, кто принимает наш метод и не пьянствует.
Состав у нас пестрый: поэты-неудачники, драматурги,
имевшие раз в жизни успех на театре, девушки с универ­

ситетским дипломом. На разработку идеи мы сажаем их

по двое, а если дело стопорится, еще двойку сценаристов
сажаем параллельно. Случалось, у меня целых три пары
разрабатывали замысел одновременно и независимо од­
на от другой.
-И такая дублировка им нравится?
-Нет, и мы стараемся им не говорить. Они не
гении- при любой другой системе их производитель­
ность была бы ниже. Но эти Тарлтоны-супружеский
тандем с Востока- весьма недурные сценаристы. Тар­
лтоны только что узнали, что не одни разрабатывают
тему, и это их коробит, ранит их «чувство целостности
и единства»- они именно так мне и заявят.

- Но что же тог да придает у вас работе эту необ­

ходимую целостность, это единство?
Стар помолчал; лицо его было сурово, лишь в глазах
поблескивали искорки. -
- Единство даю я,-сказал он .-Всегда рад буду
видеть вас ·на студии.
Затем Стар принял Тарлтонов. Их работа ему по
душе,-сказал он, глядя на мнесие Тарлтон, точно имен­
но ее творческий почерк различая сквозь машинопись. Он
сообщил им ласково, что переводит их на другой фильм,
где меньше гонки, больше времени. Как он и надеялся,
. они попросили оставить их на прежней теме- они пони­
мали, что так быстрее пробьются на экран, пусть даже
только в качестве соавторов. Система работы позор­
ная,- признал оп,- грубая, прискорбно коммерческая.
Он не упомянул лишь, что сам ее создал.

13 Ф. С. Фицджеральд, т. 2 385
 Когда он nроводил их, мисс Дулан торжествующе
объявила:
- Мистер Стар, вас к телефону- дама с nоясом.
Стар уединился в кабинете, сел за стол, взял трубку,
и nод ложечкой у него сжалось. Он еще не решил, чего
хочет. Дело Пита Завраса обдумал и решил, а свое не
обдумал. Первоначально он хотел только узнать, не
с профессионаЛIСами ли столкнулся, не актриса ли это,
подделавшаяся nод Минну,- он сам как-то велел загри­
мировать молодую актрису под Клодетту Кольбер
и снять при тех же поворотах головы.

- Здравствуйте,-сказал он.
- Здравствуйте.
Слыша этот недоуменный голос, ловя в нем отзвук
прошлой ночи, Стар ощутил наползающий оnять озноб
ужаса и отогнал его усилием воли.
- Вас нелегко было найти,- сказал он.- Смит- а
кроме этого известно лишь, что вы у нас недавно. И пояс
серебряный.
- Да-да ...- Голос звучал все еще стесненно, неуве­
ренно.- На мне вчера был серебрявый nояс.
Ну, а дальше о чем? ..
- С кем я говорю?-сnросил голос с оттенком по­
тревоженного дамского достоинства.
- С Монро Старом,- сказал он .
Пауза. Имя это на экранах не мелькало и, по-видимо-
му, мало о чем ей говорило.
- Ах, да-да. Вы были женаты на Минне Дэвис.
-Да.
Неужели nодстроено? Перед ним снова встал ночной
облик, и эта кожа, неповторимо светлеющая, точно фос­
фором тронутая. Неужели все это подстроили с враждеб:.
ной целью? НеМинна и вместе-Минна ... Ветер колых­
ну л занавески, зашуршал бумагами на столе, и сердце
чуть дрогнуло-так густо реален был день за окном.
О~<унуться в него, была не была,- увидеть ее снова, это
лицо в звездной дымке, этот сильный рот, созданный для
нищего и храброго человечьего смеха.
- Я хотел бы увидеться с вами. Не встретиться ли
нам на студии?
Поколебалась-и твердый отказ.
- Я крайне сожалею, но встретиться не могу.
Сожаление чисто формальное. От ворот поворот. Как:
ножом отрезала. На помощь Стару пришло простое су­
етное самолюбие и nридало настоятельности его просьбе.

386
 - Я хотел бы увидеть вас. Есть причина.
- Но я, к сожалению ...
- Тогда разрешите подъехать к вам домой?
Опять она молчит- не колеблясь, а просто выбирая
слова для ответа.
- Вы не все обо мне знаете,- проговорила она на­
конец.

- Вы замужем, что ли?-сiСазал он уже нетерпели­

вей.-Это к нашей встрече не имеет отношения. В ней нет
ничего тайного. Если у вас муж, приходите вдвоем.
Я ... я нихак не могу.
- Но почему же?
-Даже сейчас вот говорю с вами и глупо себя чувст-
вую. Но ваша секретарша настаивала- я уж подумала,
не обронила ли что-нибудь в воду, а вы нашли.
- Я очень прошу вас уделить мне пять минут.
- Хотите снимать меня в фильме?
- Нет, я не за тем.
Молчание, такое длинное, что он решил- она обиде­
л ась.
Где же с вами увидеться?- спросила она внезапно.
-А на студии? Или дома у вас?
-Нет, лучше в другом месте. •
И неожиданно он стал в тупик: какое назвать место?
Домой пригласить? В ресторан? В коктейль-бар? Где
встречаются люди? Не в доме же свиданий?
- В девять часов где-нибудь,- сказала она.
- Боюсь, что в девять не удастся.
- Тогда не нужно .
_..... Хорошо, пуст~:, в девять. Но давайте неподалеку от
студии. На Уилширском бульваре есть кондитерская .. .

Было без четверти шесть. В приемпой ожидали двое,

они являлись ежедневно в это время. и каждый раз
их просили прийти завтра. Дело было не столь су­
щественным, чтобы заняться им немедленно, несмотря
на одолевавшуЮ в этот час усталость, и не столь ма­
ловаЖным, чтобы вовсе отмахнуться от него. И. снова
отложив прием, Стар посидел за столом непол:вижно,
думая о России. Вернее, о фильме про Россию, об­
суждение которого займет сейчас тридцать безрезуль­
татных минут. О России, оп знал, тьма сюжетов, не
говоря уже про Главный Сюжет,- и у него целая бригада
больше года была занята разысканиями и созданием

IP 387
сценариев, но все получалось не то . Стар чувствовал,
об этом можно сказать масштабно, крупно, языком
Американской революции, а выходило иначе, упиралось
в неприятные проблемы. Он считал, что относится к Рос­
сии по-справедливому,-картину он хотел поставить са­
мую доброжелательную, но оборачивалось это лишь
тугой головоломкой.
- Мистер Стар, к вам мистер Драммон, мистер Кир­
стоф и миссис Корнхилл по поводу русского фильма.
- Хорошо, давайте их сюда.
Потом, с шести тридцати до семи тридцати, он про­
сматривал отснятое днем. В другой раз он так и просидел
бы до ночи в просмотровой или в зале перезаписи, но
сегодня сказывался недосып- и предстояло свидание.

По дороге в кафе он зашел к себе. В приемной ждал его

Пит Заврас с рукой на перевязи.
- Ты Эсхил и Еврипид кинематографа,-сказал Зав­
рас с поклоном.- И Аристофан, и Менандр тоже.
Кто они такие?-улыбнулся Стар.
Мои соотечественники.
- Я не знал, что у вас в Греции делают фильмы.
- Ты отшучиваешься, Монро,- сказал Заврас.-
А я хочу то сказать, что ты великолепнейший парень.
Я тебе на сто процентов обязан жизнью.
- Ну, как рука?
- Рука- пустяк. Такое ощущение, точно кто взасос
целует меня в плечо. Рука-недорогая плата за такой
исход дела.

- А как вышло, что ты именно сюда пришел пры­

гать?-спросил Стар с любопытством.
- Я пришел к Дельфийскому оракулу,-сказал Зав­
рас.-Пришел к Эдипу-и он разрешил мою загадку.
Поnадись мне только в руки сволочь, пустившая эту
сnлетню.

- Жаль, что я не получил, как ты, образования,­

сказал Стар.
- Выеденного яйца оно не стоит,-сказал Пит.­
Я кончил бакалавром в Салониках, и что мне это дало
в итоге?
- Итог подводить рано,-сказал Стар.
- Знай, Монро, я за тебя любому глотку перерву,-
сказал Заврас.- В любое время дня и ночи.
Стар закрыл глаза, открыл опять . Силуэт Завраса
слегка расплылся на солнечном фоне. Стар оперся рукой
на столик позади себя, сказал обычным голосом:

388
 - Всего хорошего, Пит.
В глазах потемнело почти до черноты , по он заставил
себя сделать несколько привычных шагов в кабинет, за­
щелкнул дверь и лишь затем нашарил в кармане таблет­
ки. Стукнул графин о стол; зазвенел стакан. Он опустился
в кресло, дожидаясь, когда подейстnует бснзедрин, чтобы
затем идти обедать.

Когда Стар, пообедав, возвращался к себе, ему пома­

хали рукой из проезжающего «родстера». В открытой
двухместной машине сидел молодой актер со своей де­
вушкой, и Стар смотрел им вслед, пока они не раство­
рилисЪ в летнем сумраке за воротами. Мало-помалу он
терял живое ощущение этих радостей, и уже казалось, что
Минна унесла с собой всю их остроту; золотой ореол
чувства тускнел, скоро даже бесконечная печаль о Минне
кончится. Ему по-детски представилось, что Минна там,
на синих небесах, и, войдя в кабинет, он- впервые в этом
году- вызвал из гаража свой «родстер» . Большой лиму­
зин слишком угнетал бы памятью вечных рабочих раз­
думий и усталых дремот.
Стар вырулил из ворот, все еще внутренне напряжен­
ный, но верх у «родстера» был откинут, и Стара опахнуло
летней мглой, и он огляделся. Вдали над бульваром
висела луна и очень убедительно казалась новой- круг­
лый год, каждый вечер обновляемой. Минна умерла, но
огни Голливуда не погасли; косо отразясь от лимонов,
грейпфрутов, зеленых яблок, падало на тротуары мато­
вое сияние из витрин. Лилово замигал стоп-сигнал иду­
щей впереди машины и на следующем перекрестке снова
замигал. Всюду кромсали небосвод рекламные прожек­
торы. На пустынном углу улицы двое загадочных людей
ворочали мерцающий бочонок прожектора, чертя в небе­
сах бессмысленные дуги.
В кондитерской, у прилавка со сластями, стояла и не­
ловко ждала женщина. Ростом она почти не уступала
Стару. Ей было явно не по себе, и если бы не вид
Стара- учтивый, совсем не нахальный- она бы тут же
оборвала свидание. Они поздоравались и вышли на ули­
цу без дальних слов, почти без взглядов,- но, идя к ма­
шине, Стар видел уже, что это просто миловидная амери­
канка- никак не красавица, не Минна.
- Куда мы едем?-спросила она.- Я не думала, что
без шофера. Но ничего- я неплохо боксирую.

389
 - Боксируете?
-Звучит грубовато, конечно.-Она улыбпулась на-
тянутой улыбкой.- Но про вас, киношников, такие стра­
хи рассказывают.

Мысль о себе, как о бандите-насильнике, показалась

Стару забавной- но лишь на секунду.
- Итак, зачем я вам?-спросила она, садясь в ма­
шину.

Он стоял молча, ему хотелось тут же попросить ее вон

из машины. Но она уже села и успокоилась-и ведь он
сам был виновником всей неловкой ситуации. Сжав зубы,
он обошел машину, чтобы сесть за руль. Свет уJШчного
фонаря падал женщине прямо в лицо, и не верилось, что
это та самая, вчерашняя. Сходства с Минной не было
теперь никакого.
- Я отвезу вас домой,- сказал он.- Где вы живете?
- Домой?- поразилась она.- Я не спешу. Если мои
слова задели вас- простите.

- Да нет. Большое спасибо вам, что пришли. Это

я сглупил. Мне вчера вечером показалось, что вы точная
копия одной моей знакомой. Было темно, свет бил мне
в глаза.

Женщина обиделась-вот еще, она не виновата, что

не похожа на кого-то там .
-И только-то!- сказала она.- Странно.
С минуту ехали молча.
- Ах, вы ведь были мужем Минны Дэвис?-осенила
ее вдруг догадка.-Простите, что затрагиваю эту rруст­
ную тему.

Он быстро вел машину, стараясь лишь, чтобы эта

торопливость была не слишком заметна.
- Если вы искали во мне сходства с МиiШой Дэвис,
то напрасно, я совсем другого типа,- сказала она.­
Возможно, вы спутали меня с моей подругой. Та похожа
больше.
Теперь это было неважно. Важно было побыстрей
кончить и забыть.
- Не она ли вам нужна?- продолжала женщина.­
Она живет рядом.
- Спутать я не мог,-сказал он.- На вас был сереб­
ряный пояс.
- Да, пояс был на мне.
Свернув с бульвара Заходящего солнца на северо­
запад, машина стала подниматься по извилистой дороге
на холмы. По бокам мелькаJШ невысокие бунгало, золо-

390
тые от электрического света, он тек из окон, словно звук
из радиоприемника.

- Видите окна па самом верху горы? Там Кэтли н

живет. А я чуть подальше, на спуске.
Остановите здесь,- попросила она минутой позже.
Вы ведь сказали- на спуске.
Надо заглянуть к Кэтлин.
К сожалеiШю, у меня ...
Мне самой к ней надо,- сказала жеm.цина нетер­
пеливо.

Стар тоже вышел из машины. Она направилась к но­

венькому домику, укрывшемуся под ветвями ивы. Стар
машинально поднялся следом на веранду. Она позвонила
и повернулась, чтобы проститься.
- ИзвиiШте, что обманула ваши ожидания.
- Виноват я. Спокойной вам ночи,- сказал он, огор-
чаясь и за нее и за себя.
Из отворяющейся двери косо упал свет, и молодой
женский голос спросил: «Кто там?» Стар поднял глаза.
Это она в освещенном проеме- лицо, весь облик
и улыбка~ Это Минна-по-особому лучистая, точно фос­
фором тронутая кожа, горячий, щедрый, смелый очерк
губ,- и разлита на всем чудесная веселость, чаровавшая
целое поколение зрителей.
И, как вечером вчера, он потянулся к ней сердцем, но
теперь блаженнее, увереннее.
- Ах, Эдна, в дом нельзя,- сказала девушка.­
Я занялась уборкой, весь дом пропах нашатырем.
- По-моему, это тебя он хотел видеть, Кэтлин,­
сказала Эдна с развязным, громким смехом.
Взгляды Кэтлин и Стара встретились и слились-эта
первая радостная смелость уже не возвращается потом.
Мгновенный взr ляд был длительней объятия, призывней
крика.
- А позвонил мне,- продолжала Эдна.- Должно
быть, спутал ...
Стар перебил ее, шагнув в полосу света.
- Я хотел принести извинения, мы к вам грубо от­
неслись вчера на сту дин.
Но совсем иное звучало в его голосе, и она вслушива­
лась, не стыдясь. Жизнь ярко вспыхнула в обоих-Эдна
как бы отступила в сторону, в темноту.
- Ничуть не грубо,-сказала Кэтлин. Прохладный
ветер свеял ей на лоб каштановые завитки.- Зайцам
жаловаться не приходится.

391
 - Приглашаю ~ас и Эдну осмотреть студию,-ска­
зал Стар.
- А вы там важная персона?
- Он был женат на Минне Дэвис, он- продюсер,-
объявила Эдна, словно о чем-то уморительно смеш­
ном.- И он мне вовсе о другом говорил сейчас. По­
моему, он в_ тебя втрескался.
- Замолчи, Эдна,- одернула ее Кэтлин.
Почувствовав, что ее развязность режет уши, Эдна
сказала:
- Зайди ко мне, ладно?- И, деревянно шагая, уш­
ла ,- но уже участницей их тайны- свидетельницей ис­
кры, пробежавшей сейчас между ними .
- Я вас помню,-сказала Кэтлин .-Вы нас из воды
спасали.
Ну, а дальше? Эдна пригодилась бы им теперь. Они
были одни и после пылкого начала обретались на зыбкой
почве. Обретались в пустоте. Его мир остался далеко
отсюда, ее же мир был и вовсе неведом-только голова
той статуи да свет из дверного проема.
- Вы ирландка,- сказал он, стараясь создать для нее
какой-то фон.
Она кивнула.
- Но я долго жила в Лондоне-я не думала, что еще
можно догадаться.

Хищно-зеленые глаза автобуса скользнули по темной

дороге.

- Я не понравился вашей подруге,- сказал Стар,

когда автобус проехал.- Видимо, ее напугало слово
«продюсер».

- Мы с ней новички здесь. Она глупышка, но безо­

бидная . Я-то не стала бы вас путаться.
Пытливо взглянув ему в лицо, она отметила его уста­
лый вид-это замечали все. Но тут же впечатление ото­
двинулось; на Кэтлин дохпула глубинным гореньем­
Стар был как жаровня на городской паиели в прохлад­
ный вечер.
- Наверно, вам проходу нет от девушек, все ведь
рвутся в киноартистки .

- Они уже на меня махнули рукой,-сказал Стар.

Положим, не махнули-он знал, что они толкутся тут
же, за порогом; но он давно уже привык к их назой­
ливому гаму, как привыкают к шуму уличного движения .

В их глазах Стар был могущественнее короля: тот мог

сделать королевой лишь одну, а этот-многих.

392
 - Так и циником недолго стать.~сказала Кэтлин .­
Вы не снимать ли меня хотите?
-Нет.
- Вот и отлично . Я не актриса . Как-то в Лондоне,
в отеле «Карлтою>, ко мне подошел человек и предложил
попробоваться, но я подумала- и не пошла.
Они продолжали стоять в прежних позах- точно он
вот-вот уйдет и она закроет дверь.
- Я, как сборщик налогов, встал в дверях и не даю
хозяйке уйти в дом,- заметил Стар со смехом.
· Она тоже засмеялась.
- Извините, не могу пригласить вас. Я жакет надену,
посидим на веранде?
- Нет ... - Что-то вдруг толкнуло проститься. Оста­
вить пока все как есть, в неопределенности.

-Жду вас на студии,-сказал он.- Не знаю, удастся

ли мне самому быть вашим гидом, но, ко г да придете,
непременно первым делом позвоните мне.

Между бровями ее лег л а чуть заметная- тоньше во­

лоска- складка.

- Не знаю, приду ли. Но я вам очень благодарна.

Он понял, что она почему-то раздумала- и ускольз­
нула от него. Оба почувствовали, что эпизод исчерпан.
Ему надо ехать, хотя и оставшись ни с чем в самом
прямом и практическом смысле: не узнав ни номер теле­

фона, ни даже фамилию ее. Но теперь как-то неловко

было спросить.
Она проводила его к машине, овеяв свет л ой своей
красотой, неизведанной новизною; но когда они вышли
из тени, между ними оставался лунный просвет шириной
в шаг.

- Вот и все?- вырвалось у Стара .

Сожаление мелькнуло на ее лице, но и улыбка на
губах мелькнула уклончиво, словно тайная тропинка при­
открылась на миг.

- Очень надеюсь, что мы еще увидимся,- сказала

она с оттенком церемонности.

- Мне будет горько, если нет.

На минуту они отдалились друг от друга. Но, развер­
нув машину в соседней аллее, он проехал мимо- она
ждала, и он помахал ей, возбужденный и счастливый.
Было радостно, что есть еще в мире красота, которую· не
удастся взвесить на весах актерского отдела.
А дома, сидя за чаем у русского самовара, он ощутил
странную тоску. Это воскресла прежняя живая боль,

393
могучая и сладостная. Он раскрыл первый из двух сцена­
риев, составлявших его вечернюю норму. Сейчас он стро­
ка за строкой мысленно перенесет их на экран; но прежде
он вызвал в памяти Минну. Он сказал ей, что :по ровно
ничего не значит, что никто ее не может заменить, что он

просит прощения.

Вот так примерно протекал день Стара. Я не знаю

подробностей болезни, когда она у него началась и т. д.­
Стар был скрытен. Но отец мне говорил, что Стар в июле
раза два терял сознание. Завтрак на студии описан со
слов принца Агге- тот самый, за которым Стар объявил
компаньонам, что поставит убыточный фильм, а это
что-нибудь да значило, учитывая жесткость его компа­
ньонов,- и ведь Стар сам владел солидным лакетом
акций и к тому же по контракту участвовал в прибылях.
Много сведений дал мне Уайли Уайт, и я отнесласъ
к ним с доверием, потому что Уайли вчувствовался
в Стара глубоко-со смесью зависти и восхищения. Са­
ма же я тогда бредила ·Старом, и, так и знайте, мой
рассказ о нем- рассказ влюбленной.
 Глава V

Неделей позже я съездила к нему на студию. Было

утро, и я была, по-моему, свежа как утро, и даже надела
костюм для верховой езды, чтобьi создать впечатление,
будто с рассвета резвилась на росных лугах .
- Сегодня брошусь под колесницу Стара,- сказала
я заехавшему за мной Уайту.
- Бросаться, так под мою,-предложил Уайли.­
Лучшая подержанная автоколесница, какую Март
Флайшэкер когда-либо сбывал из своего :каретника.
- Ни за шелха и шоколады!-без запинки отпариро­
вала я.- У вас на Востоке жена.
-Она осталась в прошлом,-сказал Уайли.-Ох,
Сесилия, Сесилия. Высокая самооценка- ваш козырь.
А только, не будь вы дочкой Пата Брейди, кто бы
взглянул на вас?
В отличие от наших матерей, мы не спешим оскорб­
ляться. Стоит ли? Стоят ли этого шпильки приятелей?
Теперь женятся не на тебе, а на твоих деньгах, причем
советуют тебе бросить сантименты, да ты и сама совету­
ешь. Все теперь проще. Или это еще вопросих?- как мы
говаривали в тридцать пятом.

Я включила радио, и под мелодию «Колотится сердце

мое» машина стала быстро подниматься по Лавровому
Каньону. Но все же Уайли ошибается. Лицо у меня
неплохое, хотя и круrловатое, а кожи всякий норовит
коснуться, и ноги хороши, и бюстгальтера не требуется.
А что натура ершистая, так не Уайту кидать в меня камень.
- Правда, это я умно придумала-с утра к нему
пораньше?- спросила я Уайта.
- Ага. К самому занятому человеку в Калифорнии. Он
будет признателен. А еще бы лучше разбудить его ночью.

395
 - В том-то и дело, что к ночи он уст<tнет. Стольких
перевидает за день, в том числе и смазливых. А я с утра
явлюсь- и завладею мыслями.

- Нехорошо, Сесилия. Грубо-расчет ли во.

- А что можете вы мне предложить? Только без
хамства.

- Я люблю вас,- сказал он не слишком убежден­

но.- Люблю ваши деньги, но сильней денег люблю вас,
а это уже кое-что. И возможно, ваш отец сделает меня
помощником продюсера.

- Я могла выйти замуж за блестящегойельца и жить

в Саутгемптоне.
Пошарив по шкале, я поймала не то «Без возврата» ,
не то «Погибшие>>. Песни в том году пошли хорошие,
музыка стала опять улучшаться. В разгар кризиса она
особо не блистала, лучшими номерами были уцелевшие
с двадцатых- такие, как «Синее небо» в исполнении
Бенни Гудмена или «Окончен день» Пола Уайтмена. Ор­
кестры, правда, хорошо звучали. Теперь же мне нрави­
лось почти все, не иравилось только, ко г да отец мур­

лычет «Доченька, ты приустала за день» для создания

чувствительно-родительской атмосферы.
«Без возврата» было не под настроение, и я повер­
тела ручку, отыскала «Собою хороша»- вот мой сорт
поэзии. Мы поднялись на гребень взгорья; я огляну­
лась-воздух был так чист, что различим был каждый
листик на Закатной горе, в двух милях от нас. Иногда так
по разит это тебя- просто воздух, вольный, незамутнен­
ный воздух.
- «Собью хороша, душой мила-а»,- запела я.
- Когда будете петь Стару ,-сказал Уайли,-
вставьте куплет о том, какой из меня получится хороший
помощник продюсера.

- О нет, моя песня будет исключительно о нас

с ним,- ответила я.- Он взr ля нет на меня и подумает:
«А ведь я смотрел на нее раньше, не видя .. .»
- Эта строчка прошлогодняя, мы ее теперь вычерки­
ваем,- сказал Уайли.
- Потом назовет меня «Сеси», как назвал в вечер
землетрясеюrя. Скажет, что и не заметил, как я расцвела.
- А вам останется только стоять и таять.
- А я буду стоять и цвести. Он поцелует меня, как
целуют ребенка, и ...
- Но все это уже есть у меня в разработке,- пожа­
ловался Уайли.- И завтра я кладу ее Стару на стол.

396
 - ... и сядет, спрячет лицо в ладони, проговорит, что

никогда не думал обо мне как о женщине.

- А-а, успел, значит, ребеночек прижаться во время
поцелуя!
- Я же сказала, что стою и цвету. Сколько раз надо
повторять: цве-ту.

- Ваш сценарий начинает отдавать дерюгой,- ска­

зал Уайли.- Не пора ли закруглиться? Мне предстоит
сейчас работа.
- Потом скажет, что это было нам с ним предназ­
начено.

- Что значит дочь кинопромышленника! Вся в папа­

шу. Халтура в крови . Брр!-Он деланно поежился.-Не
дай бог получить в вены порцию такой крови.
- Потом скажет ...
- Его роль наперед вся известна. Меня больше ин-
тересуют ваши реплики.

- И тут кто-то войдет,- продолжала я.

- И вы· быстренько вскочите с кушетки, оправляя
юбку.
- Сейчас выйду из машины и пешком вернусь домой!
Мы въехали в Беверли-Хиллс; все вокруг хорошело от
высоких гавайских сосен. Голливуд четко разделен на
жилые зоны согласно принципу «По одежке протягивай
ножки»,- здесь вот обитают главы студий, режиссеры,
там вон техперсонал в одноэтажных бунгало, и так далее
вплоть до статистов. Мы проезжали «руководящую» зо­
ну- затейливый архитектурный марципан, и с утра се­
годня он выглядел красиво, хотя в самом закоптелом

виргипском или нью-гэмпширском поселке больше ро­

мантики.

«А вдруг он стал другой,- пело радио,- твой милый,

дорогой?»
Терзалось сердце, и дым попал в глаза, и все такое, но
я тем не менее считала, что хоть половинный, а шанс
у меня есть. Войду в кабинет и решительно устремлюсь
к нему, точно сейчас вот с ног собью или поцелую
в губы- а в полушаге от него остановлюсь и скажу
«Привет!», так трогательно обуздав себя.
Так я и вошла-но, конечно, получилось не по-моему.
Стар своими темными красивыми глазищами взглянул мне
прямо в глаза и, я уверена, прямо в мысли-и при этом без
малейшего смущения. Я стала перед ним, стою, стою, а он
только дернул уголком рта и сунул руки в карманы.
Пойдете со мной вечером на бал?-спросила я .

397
 А где это?
В «Амбассадоре»- бал сценаристов.
Ах, да.-Он подумал.- С вами не смогу. Попозже
загляну, может быть. У нас сегодня просмотр в Глен­
дейле.
Мечтаешь, nланируешь, а как все потом по-друrому
выходит! Он сел, и я тоже подсела к столу, примостила
голову среди телефонов, как рабочую принадлежность,
взглянула на Стара-и получила в ответ взгляд его
темных глаз, такой добрый и совсем не тот. Не чувству­
ют мужчины, когда девушка сама дается в руки. Только
и вызвала у него что вопрос:
- Почему не выходите замуж, Сесилия?
Сейчас опять заговорит о Робби, будет нас сосваты­
вать.

- А чем я могу заинтересовать интересного челове-

ка?- спросила я в ответ.
Скажите ему, что любите его.
Значит, самой добиваться взаимности?
Да,-сказал он с улыбкой.
Не знаю ... Насильно мила не будешь.
Да я бы сам женился на вас,- неожиданно сказал
он.- Мне чертовски одиноко. Но слишком я старый,
усталый и ни на что уже не в силах отважиться.
Я обошла стол, шагнула к нему.
- Отважьтесь на меня.
Он взглянул удивленно, только тут поняв, до какой
жуткой степени у меня это всерьез.
-Ох, нет,-сказал он почти жалобно.-Кино-вот
моя жена теперь. У меня мало остается времени.- И тут
же поправился:- То есть совсем не осталось. ·
- Я вам не нравлюсь, Монро.
- Нравитесь,-сказал он и произнес те самые, вы-
мечтанные мной слова, да только по-друrому.-Но я ни­
когда не думал о вас как о женщине. Я ведь вас ребенком
знал. Я слышал, вы собираетссь замуж за Уайли Уайта.
- И вам это-все равно?
- Нет, нет. Я хотел предостеречь вас-подождите,
пусть он года два продержится без запоев.
- У меня и в мыслях нет выходить за Уайта.
Зачем он свернул разговор на Уайщi? И тут, как
у меня по сценарию, кто-то вошел. Но я догадалась, что
Стар сам нажал скрытую кнопку.
Минуту эту, когда мисс Дулан возникла позади меня
со своим блокнотом, я всегда буду считать концом дет-

398
ства . Девочкой боготворишь кого-нибудь и без конца
вырезаешь его снимки из журналов. Именно так боготво­
рила я эти глаза, что, блеснув на тебя тонким понимани­
ем, тут же ускользают, уходят опять в свои десять тысяч

замыслов и планов; это широколобое лицо, стареющее

изнутри, так что на нем не морщины случайных житей­
ских тревог и досад, а бледность самоотрешения, печать
молчаливой борьбы и нацеленности- или долгой болез­
ни. Для меня этот бледный огонь был красивей всех
румяных загаров со всех океанских пляжей. Стар был
моим героем- фотоснимком, вклеенным в девчоночий
школьный щкафчик. Так я и сказала Уайли Уайту, а уж
если девушка признается своему «номеру второму» в лю­

бви к «номеру первому>>,-значит, она любит не шутя.

Я ее приметила задолго до того, как Стар явился на

бал. Она была не из смазливых, которых в Голливуде
пруд пруди,-одна смазливенькая хороша, а вместе взя­

тые они просто статистки. И не из профессиональных

писаных красавиц- те забирают себе весь окружающий
воздух, так что даже мужчинам приходится отлучаться
от них подышать ... Просто девушка-с кожей, как у ангела
в углу картины Рафаэля, и стильная настолько, что попе­
воле оглянешься-платье на ней, что ли, особенное?
Она сидела в глубине, за колоннами. Я приметила ее
и сразу же отвлеклась. Украшением их длинного стола
была поблекшая полузвезда; в надежде, что ее заметят
и дадут эпизодическую роль, поблекшая то и дело шла
танцевать с каким-нибудь чучелом мужского пола.
Я вспомнила с тайным стыдом свой первый бал,- как
мама без конца заставляла меня танцевать с одним и тем
же парнем-держала в центре общего внимания. Полу­
звезда все заговаривала с нашим столом, но безуспешно,
ибо мы усердно изображали отгороженную киноэлиту.
У «неэлитных» вокруг был, по-моему, какой-то
ущербленно-ожидающий вид.
- Они ожидают от вас швыряния деньгами, как в бы­
лые времена,-пояснил Уайли.-А не видя и намека на
былое, они удручены. Отсюда и эта их мужественная
хмурость. Держаться под хемингуэевских персонажей­
единственный способ для них сохранить самоуважение.
Но подспудно они на вас злобятся унылой злобой, и вы
это знаете.

Он прав-я знала, что с 1933 года богатым бывает

весело только в своем замкнутом кругу.

399
 Я увидела, как Стар появился у входа в зал, встал на
широких ступеняхвнеярком свете, сунул руки в карманы,

огляделся. Было поздно, и огни зала как бы уже пригас­

ли. Эстрада кончилась, только человек с афишей на спине
танцевал еще среди пар. АфиШа призывала в Голливуд­
скую Чашу-там в полночь Соня Хени будет плавить
лед своими хениальными коньками,- и юмор афиши все
бледнел и бледнел. Будь этот бал несколько лет назад,
многие уже перепились бы. Полузвезда из-за плеча парт­
нера высматривала пьяных. Потеряв надежду, она пошла
к своему столу, я проводила ее взглядом, и-там стоял

Стар и разговаривал с той девушкой. Они улыбались

друг другу, точно на радостной заре сотворенья мира.

Этой встречи здесь он никак не ожидал. Просмотр

в Глендейле не оправдал надежд, и он распек Жака Ла
Борвица прямо у кинотеатра, о чем сожалел теперь. Войдя
в зал, он направился было к нашей компании, как вдрут
увидел Кэтлин- одну в центре длинного белого стола .
Мгновенно все преобразилось. Люди отодвинулись,
уплощаясь, становясь настенными изображениями; бе­
лый стол раздался вширь, обратился в престол алтаря,
rде восседала в одиночестве жрица. Он подошел; кровь
струилась горячо по жилам; он все стоял и стоял бы так,
глядя на нее и улыбаясь.
Соседи Кэтлин по столу медленно возвращались в по­
ле зрения. Кэтлин встала танцевать с ним.
Она приблизилась- ее облики, прежние и нынешний,
еливались в один зыбкий, нереальный. Обычно лоб, вис­
ки, скулы, увиденные вплотную, разбивают эту нереаль­
ность-но не теперь. Стар вел девушку вдоль зала,
а фантастика все длилась. Дотанцевав до дальней кром­
ки, до зеркал, они перешагнули в зазеркалье, в другой
танец, где лица танцоров были знакомы, но не мешали.
И здесь он заговорил горячо и быстро.
Как вас зовут?
Кэтлин Мур.
Кэтлин Мур,- повторил он.
А телефона у меня нет.
Когда же вы придете на студию?
Я не могу. Правда.
Но отчего же? Муж не позволяет?
Да нет.
У вас нет мужа?

400
 Нет и не было. Но, возможно, будет.
Кто он? Сидит там за столом?
Нет.-Она засмеялась.-Какой вы тобопытный.
Но она сама была взволнована, как ни пыталась
отшутиться. Ее глаза звали в поэтическую страсть огром­
ного накала. Как бы опомнясь, она сказала испуганно:
- Я должна вас покинуть. Я этот танец обещала.
- Я не хочу вас терять. Встретимся завтра- днем?
Вечером?
- Это невозможно.- Но лицо Кэтлин ничего не мог­
ло с собой поделать; на нем читалось: «А все-таки еще
возможно. Дверь приоткрыта, nроmскивайтесь. Но
быстрей-сейчас захлопнется».
- Я должна вас покинуть,-повторила она вслух.
Опустила руки, прекратила танец, взглянула лукаво
и ветрено.

- Когда я с вами, у меня отчего-то спирает дыха­

ние,- сказала она смеясь. Повернулась и, подхватив свое
длинное платье, вышла из зазеркалья. Стар проводил ее.
- Благодарю за танец,- сказала она.- А теперь­
прощайте.
И чуть не бегом ушла за стол.
Стар присоединился к нашей компании, к элите от­
борной и сборной- с У олл-стрита, с Грэнд-стрита, из
виргипского захолустья, а также из Одессы. Все с вооду­
шевленьем говорили о лошади, отличившейся на бегах,
и мистер Маркус говорил воодушевленней всех. Для ев­
рея страсть к лошадям-это символ, подумалось Стару.
Издавна ведь было: казак-конный, еврей-пеший.
А теперь и у еврея лошади, и это наполняет его чувством
необычайного благополучия и силы. Стар сидел, делая
вид, что слушает, и кивая подтверждающе, а сам не
спускал глаз со стола за колоннами. Если бы все не
происходило так естественно, включая путаницу с по­
ясом, то он бы заподозрил тонкую инсценировку. Но
поведение Кэтлин невозможно подделать. Вот и сейчас
она опять ускользает- по кивкам и жестам видно, что
прощается с соседями . Уходит, ушла.
- Вот и убежала Золушка,- сказал Уайли Уайт зло­
радно.- А с туфелькой просят адресоваться в фирму
«Королевская обувь», Южный Бродвей, 812.
Стар догнал ее в длинном верхнем холле, где за
бархатным канатом сидели пожилые контролерши, охра­
няя вход в бальный зал.
- Это вы из-за меня?- спросил он.

14 Ф. С. Фицджеральд, т. 2 401
 - Мне так или иначе нужно уйти.- Но тут же она
добавила почти сердито:- Послушать их, так я с самим
принцем Уэльским протанцевала. Стали на 1\tеня пялить
глаза. Один предложил написать мой портрет, другой
просил завтра с ним встретиться.

- Вот об этом-то и я прошу,- негромко сказал

Стар.-Но только мне это гораздо важней, чем ему.
- Вы такой настойчивый,- сказала она устало.­
Я уехала из Англии отчасти потому, что там мужчины
всегда стремятся поставить на своем. Я думала, здесь
по-другому Разве недостаточно того, что я не хочу
встречи?
- Вполне достаточно,-согласился Стар.-Но по­
верьте, случай необычный. У меня словно почва ушла
из-под ног. Я как дурак сейчас. Я должен вас увидеть
снова, говорить с вами.

- Зачем же вам быть «как дураю>?-сказала она,

видиыu колеблясь.- Вам не к лицу. Взгляните трезво.
И что же я увижу?
- Что вы ослеплены мной. Сражены наповал.
- Но я уж и не помнил вас- пока не вошел, не
увидел вас здесь.

- Сердцем вы меня помнили. Я с первой встречи

поняла: вы из тех, кому я западаю в сердце ...
Она замолчала- из зала вышли двое и стали про­
щаться. «Передайте ей привет, скажите, что я ужасно
люблю ее,- говорила жеmцина.- Обоих вас люблю­
детей, всю вашу семью».
Такими общими, затертыми словами Стар говорить не
мог, а других не находилось. Идя к лифту, он произнес:
Да, вы именно запали в сердце.
- Ага, признаете свое ослепление?
- Нет, это глубже,-покачал он головой.-Это весь
ваш образ. Ваши слова- походка ваша- ваш вид
и взгляд сейчас ...- Он увидел, что лицо ее смягчил ось,
и воспрянул духом.- Завтра воскресенье, я обычно рабо­
таю по воскресеньям, но если бы вы пожелали увидеть
что-нибудь в Голливуде, познакомиться с кем-нибудь,
я счастлив был бы исполнить ваше желание.
Они стояли у лифта. Дверцы раздвинулись, но Кэтлин
не вошла в кабину.
- Вы очень скромны,-сказала она.-Вы все хотите
показать мне студию, познакомить с чем-нибудь и кем­
нибудь. А вам не тоскливо так стушевываться самому?
Без вас завтра мне будет очень тоскливо.

402
 - Бедняжка- прямо до слез жалко. Все звезды рады
бы скакать вокруг него на задних лапках, а он выбирает
меня.

Он улыбнулся-что прикажешь на это ответить?

Опять подошел лифт. Она сделала лифтеру знак, что
войдет.
- Я слабая женщина,- сказала она.- Если я встречусь
с вами завтра, оставите ли вы меня в покое? Нет, не оставите.
Настойчивость лишь возрастет. И выйдет не лучше, а хуже.
Поэтому я скажу так: «Благодарю вас-нет».
Она вошла в лифт. Стар тоже вошел, и они, улыбаясь
друг другу, спустились с третьего этажа в вестибюль.
В дальнем конце у входа, за ларьками и л отками, видне­
лись головы и плечи толпы кипозевак, сдерживаемых

полицией. Кэтлин поежилась.

- Когда я входила сюда, они все глядели так стран­
но- точно негол:овали на меня, что я не знаменитость .
- Тут есть боковой выход,-сказал Стар.
Они прошли через кафе и коридором вышли к автомо­
бильной стоянке- в прохладную безоблачную калифор­
нийскую ночь. Для обойх бал уже остался далеко позади.
- Здесь раньше жило много известных киноакте­
ров,- сказал он.- Вон в тех виллах- Дж он Барримор
и Пола Негри. А в высоком узком доме через дорогу­
Конни Толмедж.
- А теперь не живут?
- Студии перебрались за город, на природу. То есть
теперь там тоже город. А когда-то и тут было хорошо,
есть что вспомнить.

Он умолчал о том, что именно вспомнилось: десять

лет назад здесь, по соседству с Конни Толмедж, жила
Миннас матерью.
- Сколько вам лет?-спросила Кэтлин неожиданно.
- Я уж и не считаю-скоро тридцать пять, что ли .
- За столом вас называли «чудо-мальчиком Голли-
вуда».

- Я и в шестьдесят все буду чудо-мальчик,-сказал

Стар сумрачно.- Так встретимся завтра, прошу вас.
Встретимся,- сказала она.- А где?
-
Оказалось, что угодить ей непросто . Она не хотела ни
в гости, ни за город, ни в фешенебельный ресторан;
поколебавшись, отвергла и пляж. Стар понимал-от­
казы эти небеспричинны. Со временем он выяснит. Быть
может, она дочь или сестра какой-либо знаменитости,
и с нее взяли слово держаться в тепи.

14* 403
 - Я заеду за вами,-предложил он,-а уж там
решим.

- Нет, заезжать не надо. Давайте прямо здесь-на

этом самом месте.

Стар кивнул, указав на арку над головой, как на

ориентир.

Он усадил Кэтлин в ее машину, за которую всякий

добросердечный агент по продаже подержанных автомо­
билей отвалил бы долларов восемьдесят; драндулет
скрылся, дребезжа. С парадного входа донеслись воз­
гласы-толпа приветствовала кого-то из кумиров. «На­
до бы под'няться в зал и проститься»,-подумал Стар.

Продолжаю от первого лица. Стар наконец вернул­

ся-была уже половина четвертого-и пригласил меня
танцевать.
- Как поживаете, Сесили я?- сказал он, точно я не
приходила к нему утром.- А у меня сейчас длинный
разговор был с одним приятелем.
(Скрывает, что провожал ту девушку-настолько это,
значит, важно для него!)
- Прокатил его по городу,-продолжал Стар наив­
но сочинять.- Я и не замечал, как сильно изменился этот
район Голливуда.
- Неужели сильно?
- О да,- сказал Стар.- Полностью. До неузнава-
емости. Мне трудно выразить это детальней, но все
переменилось-все. Совсем новый город.-Помолчав,
он усилил мысль: -Я и не от давал себе отчета, что город
так переменился.

- А кто был ваш собеседник?-копнула я.

- Старый приятель,- туманно ответил он.- Дав-
нишний.
По моей просьбе Уайли втихомолку выяснял уже, кто
она такая. Он nодошел к их столу, и бывшая кинозвезда
обрадовалась, усадила его рядом. Нет, кто эта девушка,
она не знает,- подруга чьей-то подруги, а больше о ней
никому ничего не известно.

Так танцевала я со Старом под прелестную мелодию

Глена Миллера «Я на качелях». Просторно было, хорошо
было танцевать теперь. Но меня брала тоска еще силь­
ней, чем раньше. Точно с той девушкой ушло все волне­
ние вчера и для Стара и для меня-ушла моя проязи­
тельная боль, зал опустел и поскучнел . Пусто было на

404
душе, я танцевала с партнером, рассеянно повторявшим
мне, что город сильно изменился.

Назавтра, во второй половине дня, они встретились­

двое незнакомыхвнезнакомой стране. Где ночь бала, где
та девушка. с которой он танцевал? По бульвару прибли­
жалась к нему дымчато-розово-голубая шляпка с легкой
вуалеткой. Остановилась, вглядываясь в лицо Стара. Он
тоже другой- в коричневом костюме, черном галстуке
он стал четче, осязаемей, чем в смокинге вчера или чем
в первую их встречу, когда было лишь его лицо и голос
из темноты.
Он первый признал в ней ту, прежнюю,-по светлому
лбу Минны и глазам, по млечной белизне висков, по
переливчатой прохладе волнистых темно-каштановых во­
лос. Обнять бы ее запросто рукой, притянуть к себе
привычно, по-семейному- настолько ведь знакомо это
дыхание, уголки глаз, пушок на шее сзади и линия спины,

сама даже ткань платья заранее знакома его пальцам.

- Вы так и прождали здесь с ночи?- сказала она
голосом, легким, как шепот.
- Я не двигался, не шевелился.
Но оставалось еще нерешенное-куда же все-таки
ехать?
- Я бы чаю выпила- если найдется здесь такое
место, где вас не знают.
Звучит так, точно у одного из нас худая слава.
- А и в самом деле,- засмеялась оп:1.
- Поедем на взморье,- предложил Стар.- Я там
заглянул как-то в ресторан, но меня nроrпал дрессиро­

ванный морской лев.

- Он и чай умеет подавать?
- Вероятно, научен. А разболтать о нас вряд ли
сумеет- не настолько далеко зашла его ученость. Да
и что вы такое скрываете?
Она помолчала.
- Возможно, скрываю свое будущее,-сказала шут­
ливо, и это могло значить что угодно, а могло и ничего
не значить.

Они сели в машину, покатили.

- А не уrонят?-кивнула Кэтлин на свой драндулет.
оставшийся па стоянке.
- Могут и угнать . Тут, я заметил, шныряли какие-то
чернобородые иностранцы.

405
 Кэтлин обеспокоенно взглянула на него:
- Правда?-И увидела, что он улыбается.
- Я верю всякому вашему слову,-сказала она .-
у вас такая мягкая манера- не понимаю, почему все они
так вас боятся.- Она оглядела Стара одобрительно
и чуть озабоченно: его бледность была в ярком свете дня
особенно заметна.- Вы очень перегружены работой?
Даже по воскресеньям не отдыхаете?
- Раньше, бывало, от дыхал,- ответил он, чувствуя,
что интерес ее не напускной, хотя и «сторонний».- Преж­
де у нас было... был дом с бассейном, садом, кортами,
и в воскресенье приходили гости. Я играл в теннис,
плавал. Теперь оставил плаванье.
- А почему? Вам бы это было nолезно. Я считала,
все американцы- рьяные любители nлавания.
- Года три назад у меня ноги резко по худели- до
неловкости. Хватало, впрочем, и других спортивных раз­
влечений: я с детства играл в хэндбол 1, и у меня тут был
закрытый корт, но стенки снесло во время шторма.
- Вы хорошо сложены,- похвалила она, имея в виду
только то, что худощавость его не лишена изящества.

Он мотнул головой-отмахнулся от комплимента.

- Работа- вот мой спорт и развлечение,- сказал
он.- Мне очень по душе моя работа.
- Вы всегда мечтали делать фильмы?
- Нет. В юности я мечтал стать в конторе главным
клерком, который досконально знает, где что.
Она улыбнулась.
- Забавно. Ведь вы достигли гораздо большего.
- Нет, я и теперь главный клерк,-сказал Стар.-
Если в чем мой талант, то именно в этом. Но, вступив
в должность, я обнаружил, что никто не знает доскональ­
но, где что. И при этом надо знать не только, где что
лежит, но и почему оно там, и не надо ли его переложить.

На меня все начали наваливать-сложнейшая оказалась

должность. Вскоре мне передали все ключи. И, верни я их
сейчас, никто уже не знал бы, от какого замка какой ключ.
Красный свет остановил машину, и мальчишка-газет­
чик проблеял:
- Зве-ерская расправа с Микки Маусом! Рэ-эндольф
Херст объявил войну Китаю!
- Придется нам купить эту газету,-сказала она.

1 Не nутать с гандболом. Хэндбол-иrра для двух-четырех

участников на закрытом корте. ( Примеч. пер.)

406
 Машина тронулась. Поправляя шляпку, охорашива­
ясь, Кэтлин заметила на себе взгляд Стара и улыбнулась.
Она была бодра и собранна-а эти качества сейчас
в большой цене. Апатии вокруг хоть отбавляй- в Кали­
форнию густо стекается вялый и хищный сброд. Да из­
дерганная молодежь из восточных штатов, мысли кото­

рой все еще на Востоке, а тело ведет безнадежную борьбу

с расслабляющим климатом. Ни для кого не секрет, как
трудно здесь дается длительное, ровное рабочее усилие.
Стар хотя и не делал на это скидку, но знал, что из
новоприбывших попачалу бьет чистый родничок энергии.
Им было хорошо сейчас вдвоем. Он не заметил в Кэт­
лин ни штриха, 1m жеста, который вступил бы в разлад
с ее красотой, исказил бы рисунок. Все в ней было
стройно и согласно. Стар давал ей оценку, словно кадру
фильма. В ней нет ни халтуры, ни мути, она-славная; на
языке Стара слово это означало ясную уравновешен­
ность, тонкость и соразмерность.

Въехали в Санта-Монику, где красавались виллы де­

сятка кинозвезд, а вокруг кишел народом лос-анджелес­
ский Кони-Айленд. ПоверНули вниз, к широкому синему
морю и небу, поехали берегом, и вот наконец взморье
выскользнуло из-под купальщиков и легло свободной
желтой расширяющейся и сужающейся полосой.
-Я дом себе строю,-сказал Стар.-На мысу там,
дальше. А зачем строю, не знаю.
- Быть может, для меня строите.
- Быть может.
- Какой же вы милый- еще и не видав меня ни разу,
воздвигаете для меня дворец.

- Он не дворец. И без крыши. Я не знал, какая

крыша б удет вам по вкусу.
- Нам крыша не нужна. Мне говорили, тут дожди­
редкость. Можно и без ...-Она оборвала фразу, и он
ПОНЯЛ- ЧТО-ТО ей ВСПОМIШЛОСЬ.
- Прошлое мелькнуло,- проговорила она.
- Что же имеппо?-спросил он.- Тоже дом без
крыши?
- Да. Тоже дом без крьшm.
- И вы жили в нем счастливо?
- Я с одним человеком жила. Долrо-долrо. Сли-
шком долго. Одна из ужасных ошибок, какие случаются
в жизни. Я уже давно хотела уйти, а он все не пускал
меня. Отпускал и не мог отпустить. И в конце концов
я сбежала.

407
 Стар слушал, взвешивая, но не осуждая. Ничто не
потускнело под розово-голубой шляпкой. Ей двадцать
пять или около того. И красота ее пропадала бы зря эти
годы, если бы она не любила, не была любима.
- Слишком уж тесной была наша близость,- говори­
ла она.-Нам бы, наверно, дети помогли-раздвинули
бы нас слегка. Но куда тут детей, если у дома нет крыши.
Что ж, вот он и узнал о ней хоть немного. А то вчера
бубнило в голове, как на сценарном совещании: «Мы
ничего не знаем о героине. Много нам не требуется- но
хоть что-то надо же знать». Теперь за ней начал об­
рисовываться фон повещественней, чем голова Шивы
в лунном свете.

Остановились у ресторана, среди неприятного воскрес­

ного скопления автомобилей. Вышли из «родстера», и уче­
ньrй морской лев заворчал на Стара припоминающе. Этот
ластоногий зверюга, по словам его хозяина, в машине ни
за что не желал ехать на заднем сиденье, непременно

перекарабкивался на переднее. Было ясно, что хозяин за­

кабален зверем, хотя и не осознал еще своего рабства.
- Я бы хотела взглянуть на дом, который вы строи­
тс,-сказала Кэтлин.-А чаю не хочу. Чай-прошлое.
Вместо чаю она выпила кока-колы, и поехали дальше.
В глаза так ярко било солнце, что Стар вынул из ящичка
на приборном щитке две пары защитных очков. Миль
через пятнадцать свернули на небольшой мыс и подъеха­
ли к остову дома.

Солнечный ветер, дувший в лицо, гнал на скалы вол­

ну, обдавал машину брызгами. Бетономешалка, щебень,
желтые грубые доски лесов- все это зияло раной среди
морского пейзажа и ждало, чтобы воскресенье кончилось.
Стар с Кэтлин обошли дом; каменные глыбы торчали
у фасада, готовясь подпирать террасу.
Кэтлин логлядела на чахлые холмы вдали, слегка
передернулась от сухого блеска, и Стар это заметил ...
- Ландшафт, конечно, голый, но не беда,- ободрил
он.- Представь те, что стоите на громадном глобусе.
Я в детстве мечтал о таком глобусе.
- Я понимаю,- отозвалась Кэтлин после паузы.­
Стоишь и чувствуешь, как земля вертится.
Он кивнул.
- Да. А остальное все maшi:na 1 -ожиданье сказоч­
ного завтра и лунных чудес.

1 Маiiаnа-завтра (исп.)

408
 Они nрошли nод леса, в дом. Одна из комнат, боль­
шая гостиная, была уже закончена вплоть до встроенных
шкафов, гардинных карнизов и гнезда в nолу для nроек­
ционного апnарата. Комната выходила на веранду, и Кэ­
тлин удивилась, увидев там расставленные мягкие кресла

и стол для пинг-понга . Второй такой же стол стоял на

свеженастланном зеленом дерне перед верандой.
- Я неделю назад устроил nробный завтрак,- ска­
зал Стар.-Из реквизиторекого привезли мебель, траву.
Хотел проверить, как здесь дышится.
- Трав~. значит , бутафорская! -рассмеялась Кэтлин.
- Зачем же-самая настоящая.
За пробным газоном была яма для nлавательного
бассейна, где хлоnотала сейчас стая чаек; при виде людей
чайки улетели.
- И вы будете здесь жить совсем один?-сnросила
она.- Даже без развлекательниц из ансамбля «герле»?
- Пожалуй, без. Я уже бросил строить радужные
планы. Просто решил, что тут неплохо будет читать
сценарии. А настоящий мой дом-студия.
- Да, я слышала, у деловых американцев бывает
такой взгляд на жизнь .
Он уловил критическую нотку в ее голосе.
- Кто уж для чего рожден,- сказал он мягко.- Ме­
ня примерно раз в месяц кто-нибудь nринимается об­
ращать на nуть истины, пугать одиночеством в немощ­

ной старости. Но не так все это просто.

Ветер свежел. Пора было ехать, и Стар рассеянно
nобрякивал автомобильными ключами, вынутыми из
кармана. Откуда-то из солнечного марева донеслось се­
ребристое «ау» телефона. Но не из дома- и, ловя звук,
они забегали по участку, как дети, играющие в «холод­
но- горячо», и оба одновременно вбежали в рабочую
времянку у теннисного корта. Телефону уже надоело зво­
нить, он лаял на них со . стены, как собака на чужих.
- Стоит ли брать трубку?- заколебался Стар.­
Пусть себе тарахтит.
- Я бы взяла. Ведь мало ли кто может оказаться?
- Кого-нибудь другого, наверно, ищут или наобум
звонят.

Он взял трубку.
- Алло ... Междугородный-откуда? Да, Стар слу­
шает.
Вся его манера заметно изменилась. Кэтлин увидела
Стара уважительно-взволнованного, а это за последний

409
десяток лет случалось нечасто. Правда, Стар привык,
слушая, принимать учтивый и заинтересованный вид, но
сейчас он как бы помолодел вдруг.
- Звонит президент,-сказал он как-то напряженно.
- Вашей компании?
- Нет, Соединенных Штатов.
Он постарался произнести это небрежным тоном, но
в голосе сквозило волнение.

- Хорошо, я подожду,-сказал он в трубку и пояс­

нил глядящей на него Кэтлин:- Мне уже приходилось
говорить с ним.

Он улыбнулся ей и подмигнул в знак того, что, хотя

разговор потребует сейчас всего впимания, она отнюдь
не забыта.
- Алло,-сказал он после nаузы. Прислушался.
Опять сказал:- Алло .- Нахмурился.
- Нельзя ли чуть погромчс,- попросил он учтиво
п затем:-Кто? .. Что еще такое?
Кэт лип увидела, что он раздраженно поморщился.
- Я не хочу говорить с ним,-сказал он в трубку.-
Нст.
Он повернулся к Кэтлин:
- Представьте, там у телефона орангутанг.
Стару пространно стали что-то объяснять; он выслу­
шал и повторил:

- Я не хочу говорить с ШIМ, Лу. Мне нечем заинте­

ресовать орангутанга.

Стар жестом подозвал Кэтлин к телефону и слегка

отнял трубку от уха, так что и она услышала шумное
дыхание и сиплое бурчанье. Затем голос:
- Это не липа, Монро. Он умеет говорить и как две
капли воды похож на президента Мак-Кинли. Тут рядом
со мной мистер Хорас Уикершсм, у него в руках снимок
Мак-Кинли ...
Стар терпеливо слушал.
- У нас ведь есть шимпапзе,-сказал он, дослу­
шав.- В прошлом году наш шимпанзе отхватил зубами
солидный кусок от Джона Гилберта ... Ну ладно, дай его
опять. Алло, оранrутанr,-сказал он раздельно, точно
ребенку. И с удивленным лицом повернулся к Кэтлин: ­
Оранг ответил мне: «Алло».
- Спросите, как его зовут,-подсказала Кэтлин.
- Алло, оранг,-вот так игра природы!-а как тебя
зовут? .. Молчит, не знает, как зовут ... Послушай, Лу. Мы
сейчас не ставим ~n~чего в духе «Кинt-Конга», а в «Косма-

410
той обезьяне» орангутангов нет ... Разумеется, уверен. Не
обижайся, Лу, до свидания.
Ему было досадно- он совсем было настроился на
важный разговор, выказал даже волнение и чувствовал
себя теперь слегка смешным перед Кэтлин. Но она лишь
огорчилась за Стара, и тем милее сделался он ей, что
разговаривал не с президентом, а с орангутангом.

Они поехали вдоль берега обратно, под сошщем, бью­

щим теперь в спину. Дом, точно повеселев от их приезда,
на прощанье выглядел уже приветливей, и жесткий блеск
вокруг стал выносимей теперь, когда уезжали, когда ока­
зались не прикованы к этой лунной слепящей поверх­
ности. На повороте оглянулись-небо начинало розоветь
за ведочерченным контуром постройки, и мыс казался
радушным островком, сулил в будущем приятные часы .
Проехав Малибус его яркими домиками и рыбачьими
баркасами, они вернулись в сферу обитанья горожан:
у дороги теснились машины, чуть не громоздясь друг на

друга, и пляжи были как бесформенные муравейники­

только чернели несчетные мокрые макушки на глади

моря.

Все гуще мелькало городское- одеяла , циновки , зон­

ты, спиртовки, набитые одеждой сумки; это узники раз­
ложили свои узы на пляжном песке. Море ждало Стара­
пожелай он лишь, найди лишь примененье синей шири ,­
а покуда разрешалось этим прочим мочить свои ноги

и ладони в прохладных вольных водоемах творческого

мира.

Стар свернул с береговой дороги в каньон, поднялся

на холмы, и пляжники остались позади. Въехав в пред­
местье, они остановились у бензоколонки.
- Едем теперь обедать,-сказал Стар почти прося-
ще, стоя у машины.

- Вас ведь ждет работа.

- Нет, на вечер у меня никаких планов.
Он чувствовал, что и у нее вечер свободен, спешить ей
некуда .
Она предложила компромисс:
- Хотите, зайдем вон в ту закусочную?
Он поглядел туда с сомнением.
- Вы это всерьез?
- Мне нравятся ваши американские полуаптеки, по-
лу~акусочные. Мне в них непривычно так и странно.

411
 Сидя на высоких табуретках, они ели томатный суп
и горячие сандвичи. Это сближало больше, чем все nреды­
дущее, и оnасно обостряло тоску одиночества- они ощу­
щали ее в себе и друг в друге. Вдвоем они дышали
nестрыми заnахами nомещения, горькими, сладкими, кис­

лыми, вдвоем вникали в тайну nодавальщицы, у которой

вершки волос были светлые, а корешки черные. Вдвоем
созерцали nотом натюрморт опустевших тарелок-лом­

тик маринованного огурца, картофеля, косточку маслины.

На улице уже смерклось, и в машине было так есте­
ственно дарить ему улыбку.
- Огромное вам спасибо. Я чудесно nрокатилась.
Дом ее был уже неподалеку. Вот начался подъем,
и мотор на второй передаче заурчал гуще, возвещая
приближение конца. В бунгало, карабкавшихся на холмы,
горел свет; Стар включил фары. У него сиротливо тяже­
лело под ложечкой.
- Давайте условимся о новой поездке.
Нет,-поспешно сказала она, точно ждала этих
-
слов.-Я напишу ва:\f письмо. Прошу прощения за все
мои таинственные недомолвки, но я прибегала к ним
именно потому, что вы мне так приятны. Вам бы надо
меньше загружать себя работой. И надо бы снова же­
ниться.
- Ну зачем вы об этом,-запротестовал Стар.-Се­
годня все в сторону, сегодня мы вдвоем. Для вас это
пустяк, быть может, а для меня- важнее важного. Но
мне бы не хотелось комкать разговор.
Не комкать-значило nро,:(олжить у нее дома, nото­
му что они уже подъехали к крыльцу,- и она покачала

головой.
- Простимся. Я жду гостей. Я вам забыла сказать .
- Никого вы не ждете. Но что поделаешь.
Он проводил ее до дверей и стал там же- след
в след,- где стоял в тот вечер. Она поискала ключ в су­
мочке.
-Нашли?
- Нашла,- сказала она. Оставалось войти, но ее
тянуло на прощанье вглядеться в него еще раз, и она
повела головой налево, затем направо, ловя его черты
в последнем сумеречном свете. Она промедлила, и само
собою вышло тах, что его рука коспулась ее плеча и при­
влекла к себе, в темноту галстука и горла. Закрыв глаза,
сжав пальцы на зубчиках ключа, она слабо выдохнула
«Ах», и снова «Ах», он притянул ее, подбородком мягко

412
nоворачивая к себе щеку, губы. Оба они улыбались чуть­
чуть, а она и хмурилась тоже-в тот миг, когда nослед­
ний дюйм расстояния исчез.
Когда же она отстранилась, то nокачала оnять голо­
вой, но скорее в знак удивления, чем отказа. Значит, вот
к чему пришло, и сама виновата, где-то уже в прошлом
виновата, но где же именно? Вот к чему пришло, и теперь
ей с каждым мгновением невообразимей, тяжелей было
оборвать сближенъе. Он торжествовал; она сердилась, не
виня его, однако; но не могла же она стать участницей
мужского торжества, ведь это означало поражение. В ны­
нешнем своем виде это-поражение. А затем она по­
думала, что если прекратить, прервать~ уйти в дом, то
nоражение уничтожится, но не станет оттого победой.
Я не хотела,- сказала она.- Совсем не хотела .
Можно мне войти?
-О нет, нет.
- Тогда-в машину и едем куда-нибудь.
С облегченьем она ухватилась за это «едем»- именно
так, куда-нибудь, сейчас же прочь отсюда- в этом уже
был некий оттенок победы, как в бегстве с места преступ­
ления. И вот они в машине, едут nод гору, и в лицо
ей- nрохладный легкий ветер, постепенно приводящий
в себя. Все обозначилось четко, как черным по белому.
Едем опять на взморье, к вам домой,- сказала она.
- Опять ту да?
- Да, опять туда. И не надо слов. Я хочу nросто-
ехать.

Когда снова спустились к океану, небо покрывали

облака, и у Санта-Моникимашину обдало дождем. Свер­
нув на обочину, Стар надел плащ, подпял парусиневый
верх «родстера».

-Вот и крыша у нас есть,- сказал он.

«Дворники» пощелкивали на ветровом стекле уютно,
как маятник высоких старинных часов. С мокрых пляжей
снимались, возвращались в город хмурые автомобили.
Потом «родстер» окунулся в густой туман, обочины зыб­
ко расплылись, а фары встречных машин стояли, каза­
лось, на месте-и вдруг ослепляющемелькали мимо.
Оставив церемонную частицу себя позади, они чувст­
вовали сейчас легкость и свободу. В щелку тянуло тума­
ном; Кэтлин спокойным, неспешным, будоражащим Ста­
ра жестом сняла шляпку, положила на заднее сиденье,

413
под брезент. Рассыпала по плечам волосы и, заметив на
себе взгляд Стара, улыбнулась.
На левой, океанской, стороне размытым световым
пятном прошел ресторан ученого морского льва. Стар
опустил стекло, стал выглядывать, ища ориентиры; но
через несколько миль туман рассеялся, и прямо перед

ними оказался поворот к дому. В облаках забелела луна .

По океану еще скользили отсветы заката.
Дом как бы подтаял слегка,- возвращаясь в изна­
чальные песок и воду. Отыскав дверной проем, они про­
шли под каплющие брусья и ощупью, сквозь непонятные,
в полчеловеческого роста, преграды, пробрались в един­
ственную уже готовую комнату; там пахло опилками

и мокрым деревом . Он обнял ее, в полумраке им видны

были только глаза друг друга. Плащ лег на пол.
- Погоди,- сказала она.
Ей надо было минуту подумать. Происходящее было
радостно и желанно ей, но не сулило ничего затем, и надо
было вдуматься, отшагнуть на час назад, осмыслить. Она
стояла, поводя головой влево-вправо, как раньше, но
медленнее и неотрывно глядя ему в глаза. Она ощутила
вдруг, что он дрожит.

Он ощутил это и сам и ослабил объятие. И тут же,

с грубо-призывными словами, она притянула его лицо
к своему. Затем, одной рукой обнимая его, движением
другой руки и коленей скинула с себя что-то и отбросила
ногою. Теперь он уже не дрожал, снова обнял ее, и вместе
они опустились на плащ.

Потом они лежали молча, и он наполнился вдруг такой

любовью, нежностью к ней, обнял так крепко, что тресну­
ло платье по шву. Слабый этот звук заставил их очнуться.
- Вставай,- ласково сказал он, беря ее за руки.
- Нет еще. Я думаю.
Она лежала в темноте, и, забыв благоразумие, думала
о том, :какой у ннх получится неугомонный, умненький
ребенок. Но затем протянула руки, он поднял ее ... Когда
она вернулась, в комнате уже горела электрическая лам­
почка.

- Освещение одноламповое,-сказал Стар.- Вы­

ключить?
- Нет. Пусть- хорошо. Я хочу тебя видеть.
Они сели на широкий подоконник- друг против дру­
га, соприкасаясь подошвами.

414
 - Ты словно далеко,- сказала она .
И ты тоже.
А тебя не удивляет?
Что?
Что нас снова двое. Ведь грезится, верится, что
слились в одно, а очнешься- по-прежнему двое.

- Ты мне страшно близка.

- Ты мне- тоже.
-Спасибо.
- Тебе спасибо.
Оба засмеялись.
-
Ты этого хотел- на балу вчера?
-
Неосознанно- да.
-
Когда же это у нас решилось?-сказала она, раз-
мышляя вслух.-Сначала кажется не нужно, незачем,
а потом наступает минута, и чувствуешь- ничто на свете

уже не властно остановить.

Это прозвучало многоопытно, однако пришлось ему
до удивления по душе, под настроение. Он страстно
желал вернуть прошлое- вернуть, но не повторить,- и
такой она ему еще сильнее нравилась.
- Во мне есть черты шлюхи,- сказала она, угадав
его мысли.- Черты Эдны. Наверно, этим и была мне
Эдна неприятна.
-Какая Эдна?
- Которую ты спутал со мной. Звонил которой. Она
жила через дорогу, а сейчас переехала в Санта-Барбару.
- А разве она шлюха?
- Профессиональная. Она из этой американской ва-
шей «обслуги по вызову».
- Вот как?
- Будь Эдна англичанкой, я бы разгадала ее сразу.
А так мне казалось, обычная здешняя девушка. Она мне
только на прощанье открылась.

Кэтлин зябко вздрогнула, и он встал, накинул плащ ей

на плечи. Открыл стенной шкаф, оттуда вывалилась гру­
да подушек и пляжный матрац. Нашлась и коробка све­
чей, он зажег их во всех углах комнаты, а вместо лампы
включил электрокамин.
- Почему же она меня боялась?- спросил он неожи­
данно.

- Потому что ты голливудец. У нее или у подруги ее

случилось что-то мерзкое с одним киношником. К тому
же она, по-моему, до крайности глупа.
А как вы с ней познакомились?

415
 - Она зашла по-соседски. Возможно, сочла, что мы
с ней сестры по профессии. Она была очень мила. Все
упрашивала звать ее попросту Эдной, и мы стали на
«ты», подружились.

Кэтлин привстала-он устлал подоконник подуш-

ками.
- Дай помогу. Не хочу быть тунеядкой.
- Ну вот еще.- Он обнял ее.- Сиди тихо. Согрейся.
Посидели без слов .
- Я знаю, чем я тебя сразу привле~rtла. Эдна мне
сказала.

- Что сказала?
- Что я похожа-на Минну Дэвис. Мне и другие
говорили.
Он поглядел, отклонившись назад, и кивнул.
- Сходство здесь.-Она надавила пальцами себе на
скулы, слегка меняя очертания щек.- Здесь и здесь.
- Да,-сказал Стар.-Меня ошеломило твое
сходство с нею- не с экранной, а с живой.
Кэтлин встала, точно уходя от этой темы, точно
боясь ее.
- Я уже согрелась,-сказала она. Подошла к шкафу,
заглянула в глубину его и вернулась в передничке со
звездчатым снежным узором на ткани. Оглядела комнату
критически.

- Конечно, мы только что вселились,- сказала

она,-и здесь ещепо-нежилому гулко.
Отворила на веранду дверь, взяла оттуда два плете­
ных стула, смахнула с них дождевые капли. Он следил за
ней взглядом, все еще побаиваясь, что откроются какие­
то изъяны и чары рассеются. Оценивая женщин в проб­
ных кадрах, он не раз видел, как прекрасная статуя

начинала двигаться на убогих кукольных шарнирах

и с каждой секундой таяла красота. Но движения Кэт л ин
были упруги и уверенны, а хрупкость была- как и следо­
вало- лишь кажущейся.
- Дождя уже нет,- сказала она.- В день моего при­
езда лило страшно и шумело так- точно лошади ржали.

- Полюбится тебе и шум ливня,- сказал он со сме­

хом,- раз уж ты теперь калифорнийка. Ты ведь не уезжа­
ешь? Сейчас-то можешь рассказать о себе? Что за тайны
такие?
- Нет, потом,- покачала она головой.- Не стоит
и рассказывать.
- Тогда иди ко мне.

416
 Она подошла и стала рядом, и он прижался щекой
к nрохладной ткани передника.
Ты усталый,- сказала она, ероша ему волосы.
- Любить я не устал.
- Я не о том,- поправилась она поспешно.- Я хочу
лишь сказать, что от вечной работы можно заболеть .
- Не будь заботливой мамашей,-сказал он .
«Будь шлюхой»,-добавил он мысленно. Ему хоте­
лось разбить строй своей жизни. Если уж осталось жить
недолго, как предупредили оба врача, то хотелось на
время перестать быть Старом, одаряющим других, и ки­
нуться вдогонку за любовью, подобно простым безымян­
ным парням на вечерних улицах.

Ты мой передник снял,-кротко сказала Кэтлин.

-Да.
- А если проедут берегом, увидят? Давай потушим
свечи.
- Нет, не туши .
Потом она улыбпулась ему, полуоткинувшись на бе­
лую подушку.

Я себя чувствую Венерой на створке раковины.

На створке?
- А ты взгляни- ну чем не Боттичелли?
- Не знаю,-сказал он с улыбкой .- Но верю тебе.
Она зевнула.
Мне так хорошо . И я люблю тебя.
Ты очень знающая, верно?
То есть?
В твоих словах видна образованность. И во всем
тоне.

Она подумала, сказала:

- Нет, не слишком-то. Высшего образования у меня
нет. Но человек, о котором я говорила, был всезнайкой
и горел желанием развить меня. Писал мне целые учеб­
ные nрограммы, заставлял посещать курсы при Сор­
боннском университете, ходить по музеям. Я кое-чего
нахваталась.
- А кто он был?
- Художник в пекотором роде. И злюка. Помимо
всего прочего. Хотел, чтобы я проштудировала Шпенг­
лера- остальное все было на это направлено. История,
философия, теория музыки- все было лишь подготовкой
к Шпенглеру. Но я сбежала прежде, чем мы добрались до
Шпенглера. По-моему, он под конец и не отпускал-то
меня в основном из-за Шпенглера.

417
 - А кто такой Шпенглер?
- Говорю же, что мы до него не дошли,- рассме-
ялась Кэтлин.- А сейчас я очень терпеливо забываю все
усвоенное, потому что вряд ли встречу в жизни другого

такого ментора.

- Ну зачем же забывать,- возразил укоризненно

Стар. Он питал к науке большое уважение- отзвук веко­
вого еврейского почтения к синагогальной :\.Iудрости.­
Забывать не следует.
Ученье было мне просто заменой детей.
- А потом и детям передашь,- сказал Стар.
-Сумею ли?
- Безусловно, сумеешь. Они усвоят и вырастут знаю-
щими. А мне, чуть что, приходится выспрашивать у пья­
ниц-сценаристов. Знания надо беречь .
- Ладно,- сказала она, вставая.- Передам их своим
детям. Но это ведь без конца- чем больше узнаешь, тем
больше остается непознанного. Чем дальше в лес ... · Мой
ментор мог бы стать кем угодно, не будь он трусом
и глупцом.

- Но ты его любила.
- О да-всем сердцем.-Заслонив глаза ладонью,
она поглядела в окно.- Там светло. Пойдем на берег.
Он вскочил, воскликнул:
- Да ведь сегодня вечер леурестеса!
- Что-что?
- Сегодня, сейчас. Об этом во всех газетах есть.- Он
выбеЖал к машине, щелкнул дверцей и вернулся с газетой
в руках.- Начнется в десять шестнадцать. Через пять
минут.

- Что начнется-затмение?
- Нет, приплывет очень пунктуальная рыбешка. Ра-
зуйся, и бежим скорей.
Вечер был светлый, синий. Отлив кончился, и серебря­
ные рыбьи косяки, колышась на глубине, ждали своего
нерестового срока- 10.16. Срок наступил, и через секун­
ду-две рыба вместе с приливом хлынула к берегу и забле­
стела, затрепыхалась на песке; Стар и Кэтлин босиком
брели в ее гуще. Берегом, навстречу им, шел негр с двумя
ведрами, он проворно собирал туда леурестесов, точно
падалицу. А рыба шла на приступ стайками и стаями,
взводами и ротами- упорно, жертвенно и гордо,- обте­
кая босые людские ножищи потоком, струившимся еще
задолго до того, как сэр Франсис Дрейк прикрепил здесь
медную дощечку к береговой скале.

418
 - Эх, еще бы ведро мне,- сказал негр, переводя дух.
- Далековато вам пришлось из города ехать за ры-
бой,-сказал Стар.
- Я раньше в Малибу ездил, но голливудцы не лю­
бят пускать на свои пляжи.
Накатила новая волна, отогнала людей и тут же ушла,
усеяв песок новым серебром.
- А есть ли вам расчет ездить сюда?-спросил Стар.
- Да я не из расчета езжу. Я читаю здесь на приволье
Эмерсона. Вам его приходилось читать?
- Я читала,- сказала Кэтлин.- Некоторые вещи.
- Он у меня тут за пазухой. Я захватил с собой
и кой-какую литературу розенкрейцеров, но мне их книж­
ки надоели.

Ветер посвежел, прибой усилился; они шли у его пеня­

щейся кромки.
Вы кто по профессии?- спросил негр у Стара.
- Я в киноделе занят.
- А-а.- Негр помолчал, затем сказал:- Я не хожу
в кино.
- А почему?-резковато спросил Стар.
- Толку никакого . И детей своих не пускаю.
Стар поглядел на него, а Кэтлип-ободряюще-на
Стара. Волна обдала их пылью брызг .
- Есть и хорошие картины,-сказала Кэтлин, но
негр не слушал.

- Есть и хорошие,- повторила она, готовая спо­

рить, возражать; негр взглянул на нее равнодушно.

- А ч.то, братство розенкрейцеров ратует против ки­

но?-спросил Стар.
- Они сами толком не знают, против чего и за что
ратуют. Сегодня за одно, через неделю за друтое.
Только рыба знала, за что ратовала. Прошло уже
полчаса, а она все прибывала. Негр наполнил оба своих
ведра и понес их со взморья на дорогу,-не подозревая

даже, что поколебал устои кинопромышленности.

Кэтлин и погрустневший Стар пошли обратно к дому,
и, разгоняя его грусть, она сказала:

Бедняга Самбо .
Что?
- Разве вы негров не зовете «Самбо»?
- Мы их, собственно, никак не зовем.- И, помолчав,
добавил:- У них свое кино.
Кэтлин присела у электрокамина, надела чулки
и туфли.

419
 - Мне уже Калифорния нравится,- произнесла она
неторопливо.- Видно, я изголодалась по сексу.
- Но ведь у нас не просто секс?
-Ну еще бы.
- Мне славно с тобой,- сказал Стар.
Она встала с тихим вздохом- и он не расслышал
этого вздоха.

- Я не хочу терять тебя,- сказал Стар.- Не знаю

твоих мыслей- и вообще думаешь ли обо мне. Ты сама,
наверно, видишь, что Минну мне из сердца не выбро­
сить ... -Он запнулся, подумал: «А так ли это?»-Но
прелестней тебя я не встречал никого уже много лет.
Я налюбоваться не могу. Не знаю даже точно цвета твоих
глаз, но утону в них-и жалко делается всех на свете ...
-
Перестань, не надо!- воскликнула она смеясь.­
А то меня не оттащить будет от зеркала. Какой уж там
цвет моих глаз-они просто гляделки, и вся я заурядная­

nрезаурядная. Зубы вот только хороши-для англичан­

ки ...
Зубы у тебя великолепные .
...но я в nодметки не гожусь здешним девушкам ...
Перестань-ка сама,- перебил он .- Я говорю
правду- и я привык взвешивать свои слова.

Она постояла минуту, задумавшись . Поглядела на

него, затем опять куда-то внутрь себя, затем на него
снова- и отогнала мысль.

- Нам надо ехать,- сказала она.

Возвращались они теперь совсем уже другие. Четыре

раза проезжали они сегодня этой береговой дорогой,
и каждый раз- не те, что прежде. Любопытство, грусть
и вожделение остались сейчас позади; это было подлин­
ное возвращенье- в себя и во все свое прошлое и буду­
щее, в неотвратимо напирающее завтра. В машине он
попросил ее: «Сядь ближе», и она села, но близость не
ощутилась, ибо была сейчас не на подъеме, а на спаде.
Ничто не стоит неподвижно. Ему хотелось сказать ей:
«Едем ночевать ко мне»- в пригородвый дом, который
он снимал,- но это прозвучало бы сиротливо. Машина
стала подыматься в гору, к ее дому; Кэтлин принялась
шарить в темноте за подушкой сиденья .
Ты потеряла что-нибудь?
Выпало, наверное,- сказала она, роясь в сумочке .
Что именно?

420
 Конверт.
Важное что-то?
Нет.
Но когда подъехали к ее дому и Стар включил на
переднем щитке лампочку, они вдвоем сняли подушки
сидений и снова поискали.
- Ну, да неважно,-сказала она, идя к веранде.­
Мне бы нужен адрес дома-не того, откуда едем, а того,
где продюсер Стар живет.
- Адрес мой простой: Бель-Эр. Без номера.
-А где это?
- Бель-Эр-новый район застройки, у Санта-Мони-
ки. Но лучше поJвони мне на студию.
- Ладно ... спокойной ночи, мистер Стар.
- «Мистер Стар»?-повторил он удивленно.
- Спокойной ночи, Стар,- кротко поправилась
она .- Так лучше?
Он почувствовал, что его как бы слегка отодвигают.
- Ну-ну,-сказал он, не давая заразить себя этим
холодком. Он глядел на нее, чуть поводя головой вправо­
влево- повторяя ее жест- и говоря без слов: «Ты зна­
ешь ведь, что у меня это не шутки». Она вздохнула. Он
обнял ее, она прильнула, на минуту снова стала полно­
стью его. Прежде чем минута погасла, Стар прошептал:
«Спокойной ночи», повернулся и пошел к «родстеру».
Он вел машину по извилистому спуску, вслушиваясь
в себя-там словно начиналась музыка, могучая, стран­
ная, властная, неизвестно чьего сочинения, исполняемая

впервые. Сейчас зазвучит тема- но музыка насквозь но­

ва, и он не сразу распознает приход темы. Она войдет,
быть может, клаксонами автомобилей с цветных, как
фильмы, бульваров пли приглушеиной дробью облач­
ного барабана луны. Он напрягал слух, зная лишь, что
уже начинается-небывалая, милая сердцу и пелопятная
музыка. Знакомое, избнтое бессильно будоражить; эта же
музыка до смятенья нова, такую музыку не кончишь по

старым нотам, если выключишь на середине.

А еще- и неотвязно, и смыкаясь с музыкой- была

мысль о негре. Он ждет теперь у Стара в 1\абинете,
маячит с ведрами серебристой рыбы, а утром будет
ждать на студив. Негр пе велит своим детям смотреть
картины Стара. Негр не прав, он подходит предвзято,
и его надо как-то переубедить. Надо сделать фильм, да
не один, а десяток фильмов-и доказать ему, что он не
прав. Под влиянием слов негра Стар уже вычеркнул

421
мысленно из планов четыре картины, в том числе одну,
намеченную к съемкам на будущей неделе. Стар и раньше
считал их не слишком актуальными, но сейчас взгляну л
на них глазами негра и отверг как дрянь. И снова вклю­
чил в свои планы трудноотстаиваемую картину, которую

бросил было на съедение волкам- Брейди, Маркусу

и прочим,- чтобы взамен добиться своего в другом
nуНJСте. Восстановил эту картину ради негра.
Когда Стар подъехал к крыльцу, там загорелся свет,
и слуга-филиппинец, сбежав со ступенек, отвел машину
в гараж. В кабинете Стар увидел список телефонных звонков:

Ла Борвиц
Маркус
Гарлоу
Рейнмунд
Фербенкс
Брейди
Скурас
Флайшэкер и т. д.

Вошел филиппинец, держа в руке письмо.

Из машины выпало,-сказал он.
- Спасибо,-сказал Стар.-Я искал его.
- Будете сейчас картину смотреть?
- Нет, спасибо,-можешь идти спать.
Письмо было адресовано Монро Стару, эсквайру. Он
удивился, хотел надорвать конверт, но вспомнил, что она
ведь искала это письмо- возможно, чтобы взять его
обратно. Будь у нее дома телефон, он бы позвонил
сейчас, попросил разрешения вскрыть его. Он повертел
конверт в руках. Написано еще до встречи- забавно
думать, что так или иначе оно утратило силу, а интересно

скорее как памятка о пройденной стадии чувства.

Однако читать без позволения не годилось. Положив
конверт рядом с кипой сценариев, он взял из этой кипы
верхний, раскрыл у себя на коленях. Гордости его льсти­
ло, что он не поддался первому порыву, не прочел пись­

ма. Это доказывало, что он и теперь не «теряет голову»,

как не терял голову в отношениях с Минной, даже в са­
мом начале. Они были царственной четой-брак их был
как нельзя более уместен. Минна всегда любила Стара,
а перед ее смертью нежность прорвалась и у него, хлыну­
ла и затопила нежданно-негаданно. И любовь, которой
он исполнился, переплеталась с тягой к смерти: в мире

422
смерти Минна была так одинока, что его тянуло уйти
туда с ней вместе.
Но он никогда не был безудержно «падок до баб», как
его брат-того вконец сгубила баба, вернее, целая серия
баб. Монро же в юности испил это однажды-и твердо
отставил бокал. Совсем иная романтика влекла его ра­
зум- вещи потоньше чувственных кутежей. Подобно
многим блестяще одаренным личностям, он вырос ледя­
но равнодушным к сексу. Начал с полного неприятия,
передко свойственного выдающимся умам,- чуть не две­
надцатилетним еще мальчиком сказал себе: «Смотри­
это ведь все не то- непорядок, грязь- сплошная ложь

и липа»-и отмел от себя начисто, в решительном духе

людей его склада; но не очерствел затем, пе осволочел,
как большинство таких людей, а окинул взглядом остав­
шуюся убогую пустыню и возразил себе: «Нет, так не­
льзя». И обучил себя доброте, снисходительпой терпели­
вости, даже любовной привязанности.
Филиnпинец внес nазы с орехами и фруктами, графин
воды и пожелал спокойной ночи. Стар занялся чтением
сценариев.

Он провел за этим чтением три часа, время от времени

приостанавливаясь и делая правку в уме, без Ii:арандаша.
Порой он отрывал глаза от страницы, согретый какой-то
мыслью, очень смутной, радостной. Мысль была связана
не со сценарием, а с чем-то иным, и каждый раз он целую
минуту вспоминал, с чем именно. С Кэтлин! И вспомнив
это, взглядывал на конверт-славно было получить от
нее письмо.

В четвертом часу ночи у него туго запу льеяровало

в затылке-сигнал, что пора кончать работу. Ночь тая­
ла, а с ней отдалилась и Кэтлин, все впечатленья о ней
сплылись в один влекущий образ незнакомки, сосдинен­
ной с ним лишь хрупкой общностью двух-трех часов.
И теперь уж вполне можно было вскрыть конверт.

Дорогой мистер Стар.

Через полчаса я встречусь с Вами. А на прощание

вручу Вам это письмо. Знайте, что я выхожу замуж
и виделась с Вами nоследний раз.
Мне следовало бы сказать Вам накануне· вечером, но
Вас это вчера как-то мало заботило. А чудесный день
сегодня было бы глуnо омрачать этой вестью и смотреть
nотом, как угасает Ваш интерес ко мне. Пусть лучше он
погаснет сразу-когда прочтете это письмо. К тому

423
времени Вы уж из общения со мной поймете, что я не
более как Мечта Мелкоплавающего и сама мелко пла­
ваю. (Я только что услышала это выражение от моей
вчерашней соседки по столу, она утром зашла ко мне на
часок. По ее мнению, все на свете мелко плавают-кро­
ме Вас. По-видимому, она хочет, чтобы я сообщила Вам
ее слова. Вы уж дайте ей роль, если можно . )
Я очень польщена тем, что человек, окруженнь.Iй та­
ким множеством красивых женщин... не умею кончить
фразу, но Вы поймете, что я хочу сказать. А теперь надо
ехать на свидание с Вами, не то опоздаю.
Всего Вам самого хорошего.

Кэтлии Мур.

Первым чувством Стара был какой-то испуг; затем

в мозгу мелькнуло, что письмо утратило силу-она ведь

хотела даже взять его обратно. Но тут он вспомнил, что,

расставаясь, Кэтлин назвала его «мистер Стар» и спроси­
ла адрес,- и уже, наверно, написала новое прошальное

письмо. Его- вопреки всякой логике- покаробила ее

равнодушие ко всему, что случилось пото:\I . Он перечел
письмо и понял, что Кэтлин просто не предвидела такого
оборота отношений. Однако, прощаясь, она решила все­
таки оставить письмо в силе,- принизив значение слу­
чившегася между ними, отмахнувшись от того, что чувст­

вами ее владел сегодня безраздельно он, Стар. Но он

и этой безраздельности уже сейчас не верил, повторяя
в памяти ход встречи, и ореол ее померк. Дорогу, шляп­
ку, музыку, да и само письмо-все сдуло прочь, как

лоскуты толя с недостроенных стен его дома. И КэтлИн

ушла, забрав с собою жесты, тихие движенья головы,
крепко сбитое, бодрое тело, босые ноги во влажном песке
и прибое. Небеса полиняли, поблекли, дождь с ветром
уныло захлестали по песку, смывая серебряную рыбешку
обратно в море. Миновал еще один обычный день, и не
осталось ничего, кроме кипы сценариев на столе.

Он пошел к себе наверх. На повороте лестницы Минна

снова умерла; он шагал по ступеньками , забывая ее го­
рестно, тоскливо. Перед ним простерся пустой этаж, где
за дверями не было живых и спящих. Сняв галстук, сняв
туфли, он сел на край постели. Черта подведена, только
еще что-то мерешилось неконченое. И он вспомнил; ее
машина до сих пор на стоянке у отеля. Он завел будиль­
ник, отводя шесть часов сну.

424
 Переключаю рассказ опять на первое лицо. Последить
теперь за моими действиями будет, я думаю, очень лю­
бопытно, потому что этого эпизода я стыжусь. А о по­
стыдном обычно бывает интересно читать.
Когда я на балу послала Уайта разузнать о девушке,
танцевавшей со Старом, Уайт ничего у Марты Додд не
выяснил,-а для меня это внезапно стало главным ин­

тересом в жизни. И я справедливо решила, что Марта

Додд- бывшая звезда- тоже непременно станет дозна­
ваться о той девушке . Сидеть бок о бок с предметом
воехищенья коронованных особ, с кандидаткой во влас­
тительницы нашего кинокняжества-и не знать даже, как

ее зовут!
Я была мало знакома с Мартой и не стала обращать­
ся к ней прямо: вышло бы слишком прозрачно. Взамен
я поехал а в по недельник на студию и зашла к Джейн
Мело ни.
Мы с Джейн были друзья. Я nривыкла смотреть на
нее, как ребенком смотришь на домочадцев. Что она
сценаристка, я всегда знала. но в детских глазах сценари­

сты и секретари были одно и то же, только от сценари­

стов обычно nахло коктейлями и сценаристов чаще nри­
глашали обедать. А говорили о них тем же тоном, что
и о секретаршах. Исключение составляла разновидность,
именуемая драматургами и наезжавшая с Востока. К дра­
матургам относились с уважением. Но если они застрева­
ли надолго на студии, то опускались туда же, что и про­
чие,- в разряд низших служащих.

Рабочая комната Джейн была в «старом сценарист­

еком корnусе». На каждой киностудии есть такой тю­
ремный ряд каморок, которые остались со времен немого
кино и до сего дня оглашаются страдальческими стонами

заточенных там поденщиков и лодырей. У нас в ходу

был анекдот о тоы, как новичок-продюсер nосетил эти
скорбные кельи и всnолошенно nозвонил затем в ди­
рекцию: «Чего они сидят там?»-«Это сценаристы, nи­
сатели наши».- «Хороши писатели. Я минут десять сле­
дил за этими писателями- двое совсем ни строчки не

написалю>.
Джейн сидела за своей машинкой, тороnясь достучать
что-то до обеденного nерерыва. Я не стала от нее таиться.
- Представьте, у меня соnерница. Причем темная
лошадка. Даже как ее зовут, не могу выяснить.
- Неужели?-сказала Джейи.- Что ж, мне известны
некоторые детали. Мне рассказыnал кто-то .

425
 «Кто-то»-ее племянник, конечно, Нед Соллинджер,
рассыльный Стара. Нед был ее rоудостью и надеждой.
Джейн послала его учиться в Нью-Иоркскийуниверситет,
и оп там профутболил три общеобразовательных года
в университетской команде. Стал затем учиться па меди­
цинском факультете, но тут его отвергла девушка, и он
иссек из женского трупа самую его неафишируемую часть
и послал той девушке. За чем?- его спросИте. В раздоре
с миром и судьбой он снова начал восхождение со дна
жизни и все еще обретался на донышке.
- Что же вам о ней известно?-спросила я Джейн .
- Встретились они в ночь землетрясения. Она упала
в разлившееся озеро, а он нырнул за ней и спас ей жизнь .
А по чьей-то еще версии, она с балкона у него прыгнула
и сломала руку.

- Кто же она такая?

- С этим тоже связано забавное ...
Зазвонил телефон, и я нетерпеливо стала дожидаться,
ко г да кончится у Джейн длинный разговор с Дж о Рейн­
мундом. Он, видимо, решил по телефону выяснить,
какая ей цена как работнику и писала ли Джейн вообще
ь:огда-нибудь киносценарии. Это она-то, живая свиде­
тельница того, как Гриффит впервые применил на съем­
ках крупный план! Во все время разговора Джейн тяжело
вздыхала, мучительно ерзала, гримасничала в трубку,
клала ее к себе на колени, так что голос Рейнмунда
был слышен еле-еле- и вела для меня тихой скоро­
говоркой репортаж:
- Что это у Рейнмунда-выдался часок безделья?
Нечем убить время? .. Он уже десять раз у меня все это
спраlШiвал ... Я ему и письменно докладывала ...
А в трубку:
- Если сценарий уйдет к Монро, то не по моей вине.
Я хочу довести дело до конца.
Она опять закрыла r лаза в муке:
- Теперь распределяет роли... второстепенными за­
нялся ... назначает Бадди Эбсена ... Ему определенно де­
лать нечего ... Теперь ставит Уолтера Дэвенпорта-пута­
ет его с Дональдом Криспом... раскрыл большой ак­
терский справочник, и слышно, как листает... Он с утра
сегодня крупный деятель, второй Стар, а мне, черт
возьми, еще две сцены написать до перерыва.

Наконец Рейнмунд отлип или ero оторвали от телефо­

на. К нам вошел официант с подносом для Джейн и кока­
копой для меня- я в то лето обходилась без ленча.

426
Прежде чем заняться едой, Джейн отстукала еще фразу.
Любопытный у нее способ творчества. При мне как-то
Джейн, на пару с одним молодым человеком, сперла
сюжет из «Сатердей ивнинг пост». Изменив персонажей
и прочее, они стали писать текст, пригоняя строку к стро­

ке, и звучало это, разумеется, как и в жизни звучит, когда

люди пыжатся быть кем-то-остряками, джентльмена­

ми, храбрецами. Я хотела потом посмотреть, что полу­
чилось на экране, но как-то пропустила этот фильм.
Я любила Джейн, как ребенок любит старую дешевую
игрушку. Она зарабатывала три тысячи в неделю, а му­
жья все попадались ей пьяницы, колотившие ее смертным
боем. Но сегодня я пришла с корыстной целью.
- Как же ее зовут?-опять спросила я.
- Ах, да ...- сказала Джейн.- Ну, потом он все до-
званивался до нее и в конце концов сказал секретарше,

что фамилия не та вовсе.

- Он нашел ее тем не менее,- сказала я.- Вы с Мар­
той Додд знакомы?
- Не повезло бедной девочке в жизни!- воскликнула
Джейн с готовым театральныы сочувствием.
- Пожалуйста, пригласите ее завтра в ресторан.
- Но, по-моему, она не голодает... У нее мексика-
нец ...
Я объяснила, что действую не из благотворительных
побуждений. Джейн согласилась помочь. Она позвонила
Марте Додд.

На следующий день мы сидели втроем в «Буром

котелке»- действительно буром и сонном кафе, прима­
нивающем своей кухней сонливых клиентов. За ленчем
публика слегка оживает-подкрепившись, женщины при­
нимают на пять минут бодрый вид; но трио у нас полу­
чилось вяловатое. Мне следовало сразу взять быка за
рога. Марта Додд была девочка из сельских, так и недо­
понявшая, что с ней произошло, и от прежней роскоши
сохранившая только блеклые тени у глаз. Марта все еще
верила, что звездная жизнь, которой она вкусила, обяза­
тельно возобновится, а теперь всего лишь длинный ант­
ракт.

- У меня в двадцать восьмом году была прелесть,

а не вилла,- рассказывала нам Марта,- тридцать акров,
с трассочкой для гольфа, с бассейном, с шикарным
видом. Весной я гуляла там по самое-мое в ромашках.

427
 Я все мялась и кончила тем, что предложила ей зайти
со мной к отцу. Этим я наказывала себя за «скрытый
умысел)) и за стеснительность. В Голливуде не принято
стесняться и темнить,,.- это сбивает с толку. Всем понят­
но, что у всякого своя корысть, а климат и так расслаб­
ляет. Ходить вокруг да около-явная и пустая трата
времени.

Джейн рассталась с нами в воротах студии, морщась от

моего малодушия. Марта была взвинчена до пекоторой
степени, не слишком высокой,-сказывались семь лет
заброса,- и шла в послушной и нервной готовности.
Я собиралась поговорить с отцом решительно. Для таких,
как Марта, на чьем взлете компания нажила целую уйму
денег, ровно ничего потом не делалось. Они впадали
в убожество, их занимали разве что изредка в эпизодах.
Милосердней было бы сплавить их вообще из Голливуда ...
А отец ведь так гордился мной в то лето. Приходилось
даже одергивать его- он готов был разливаться перед
всеми об утонченном воспитании, вышлифовавшем из
меня бриллиант. Беннингтоп-ах, ах, что за аристократи­
ческий колледж! Я уверяла его, что там у нас был обычный
контингент прирожденных судомоек и кухарок, элегантно

прикрытый и сдобренный красотками, которым не на­

шлось места на Пятой авеню всеамериканского секса. Но
отца не унять было- прямо патриот Беннингто на. «Ты
получила все)),- повторял он радостно. В это «все)) входи­
ли два года ученья во Флоренции, где я чудом уберегла
девственность, одна из всех пансионерок,- и первый бал,
выезд в свет, устроенный мне, пришлой, не где-нибудь,
а в городе Бостоне. Что уж говорить, я и впрямь была
цветком доброй старой оптово-розничной аристократии.
Так что я твердо рассчитывала добиться кое-чего для
Марты Додд и, входя с ней в приемную, радужно надс­
ялась помочь и Джонни Суонсону, ковбою, и Эвелине
Брент, и прочим заброшепньiм. Отец ведь человек отзыв­
чивый и обаятельный-если забыть про впечатление от
неожиданной встречи с ним в Нью-Йорке; и как-то трога­
тельно даже, что он мне отец. Что ни говори, а-родной
отец и все на свете для меня сделает .
В приемной была только Розмэри Шмнл, она раз­
говаривала по телефону за столом другоii секретарши,
Берди Питерс. Розмэри сделала мне знак nрнсесть, но,
погруженная в свои розовые планы, я велела Марте
подождать и не волноваться, нажала под столом у Роз­
мэри кнопку и направилась к дверям кабинета.

428
 - У вашего отца совещание,- крикнула Розмэри мне
вслед.- То есть не совещание, но нельзя ...
Но я уже миновала дверь, и тамбур, и вторую дверь
и вошла к отцу; он стоял без пиджака, потный и откры­
вал окно. День был жаркий, но не настолько уж, и я по­
думала, что отец нездоров.

- Нет-нет, вполне здоров,-заверил он.- С чем яви­

лась?
Я сказала ему с чем. Шагая взад-вперед по кабинету,
я развила целую теорию насчет Марты Додд и других
бывших. Его задача- их использовать, обеспечить им
постоянную занятость. Отец горячо подхватил мою
мысль, закивал, засоглашался; давно не был он мне так
мил и близок, как сейчас. Я подошла, поцеловала отца
в щеку. Его мелко трясло, рубашка на нем была хоть
выжми.

- Ты нездоров,- сказала я,- или ужасно взволнован

чем-то.

Нет, вовсе нет.

- Не скрывай от меня.
- А-а, это все Монро,- сказал он.- Чертов Мессия
голливудский! Он днем и ночью у меня в печенках.
- А что случилось?- спросила я, совсем уже не так
ласково .
- Да взял моду вещать этаким попиком или раввинчи­
ком-мол, делать надо то, а того не надо. Я после
расскажу- теперь я слишком расстроен. А ты иди уж, иди.
- Нет, прежде успокойся.
- Да иди уж, говорю тебе!
Я втянула в себя воздух, но спиртным не пахло.
- Поди причешись,-сказала я.-Марта Додд сей­
час войдет.
- Сюда? Я же от нее до вечера не избавлюсь.
- Тогда выйди к ней в приемную. Сперва умойся.
Смени рубашку.
Преувеличенно-безнадежно махнув рукой, он ушел
в ванную комнатку. В кабинете было жарко, окна с утра,
должно быть, не отворялись,-потому, возможно, он
и чувствовал себя так, и я распахнула еще два окна.
- Да ты иди,-сказал он из-за двери ванной.-Я
выйду к ней сейчас.
- Будь с Мартой как можно щедрей и учтивей,­
сказала я.- Не кидай ей крох на бедность .
И точно сама Марта отозвалась-протяжный тихий
стон донесся откуда-то. Я вздрогнула. И замерла на

429
месте: стон послышался опять-не из ванной, rде был
отец, и не из приемной, а из стенного шкафа в кабинете.
Как у меня хватило храбрости, не знаю, но я подбежала,
открыла створки, и оттуда боком вывалилась Берди Пи­
терс, совершенно голая,- в точности как в фильмах труп
вываливается. Из шкафа дохнуло спертым, душным воз­
духом. В руке у Берди были зажаты одежки, она плюх­
нулась на пол,- вся в поту,- и тут вышел из ванной
отец. Он стоял у меня за спиной; я, и не оборачиваясь,
знала, какой у него вид- мне уже случалось заставать
его врасплох.

- Прикрой ее,- сказала я, стягивая плед с кушетки

и набрасывая на Берди.- При-крой!
Я выскочила из кабинета. Розмэри Шмил взглянула
на меня, и на лице ее выразился ужас . Больше уж я не
видела ни ее, ни Берди Питерс. Когда мы с Мартой
вышли, Марта спросила: «Что случилось, дорогая?»
И, не дождавшись ответа, утешила: « Вы сдешiли все, что
могли. Наверно, мы не вовремя явились. Знаете что?
Давайте-ка съездим сейчас к очень милой англичанке.
Знаете, с которой Стар танцевал в «Амбассадоре».
Так, ценой краткого погруженья в семейные нечисто­
ты, я добилась желаемого.

Мне плохо запомнился наш визит . Начать с того, что

мы не застали ее. Сетчатая дверь дома была незаперта,
Марта позвала: «Кэтлин!»-и вошла с бойкой фамильяр­
ностью. Нас встретила голая, гостинично-казенная ком­
ната; стояли цветы, но дареные букеты выглядят не так.
На столе Марта нашла записку: «Платье оставь. Ушла
искать работу. Загляну завтра».
Марта прочла ее дважды, но записка была адресована
явно не Стару; мы подождали минут пять. Когда хозяев
нет, в доме тихо по-особому. Я не в том смысле, что без
хозяев все должно скакать и прыгать-но уж как хотите ,

а впечатление бывает особой тишины. Почти торжествен­

ной, н только муха летает, не обращая на вас внимания
и заземляя эту тишь, и угол занавески колышется .
- Какую это она ищет работу?-сказала Марта .­
Прошлое воскресенье она ездила куда-то со Старом.
Но мне уже гнусно было- вынюхивать, выведывать,
стоять здесь. «И правда, вся в папашу»,- подумала
я с омерзением. И в настоящей панике потащила Марту
вон на улицу. Там безмятежно сияло солнце, но у меня на

430
сердце была черная тоска . Я всегда гордилась своим
телом- все в нем казалось мне геометрически, умно

закономерным и потому правильным. И хотя, наверно,

нет такого места, включая учреждения, музеи, церкви, где

бы люди не обнимались,- но никто еще не запирал меня

rолую в душный шкаф среди делового дня.

- Допустим,- сказал Стар,- что вы пришли в апте­

ку ...
- За лекарством?- уточнил Боксли.
-
Да,- кивнул Стар.- Вам готовят лекарство- у
вас кто-то близкий находится при смерти. Вы глядите
в окно, и все, что там сейчас вас отвлекает, что притяги­
вает ваше внимание,-все это будет, пожалуй, материа­
лом ДЛЯ КИНО.

- Скажем, происходящее за окном убийство.

- Ну, зачем вы опять?-улыбнулся Стар.-Скажем,
паук на стекле ткет паутину.
-
Так, так- теперь ясно.
-
Боюсь, что нет, мистер Боксли. Вам ясно это при-
менительно к вашему искусству, но не к нашему. Иначе
б вы не всучивали нам убийства, оставляя паука себе.
- Пожалуй, мне лучше откланяться,- сказал Бок­
ели.- Я не гожусь для кино. Торчу здесь уже три недели
попусту. Ничего из предложенного мной не идет в текст
- А я хочу, чтобы вы остались. Но что-то внутри
у вас не приемлет кино, всей манеры кинорассказа ...
- Да ведь досада чертова,- горячо сказал Боксли.­
Здесь вечно скованы руки ...
Он закусил губу, понимая, что Стар-кормчий-не
на досуге с ним беседует, а ведя корабль трудным, лома­
ным курсом в открытом море, под непрестанным ветром,

гудящим в снастях. И еще возникало у Бокели сравнение:

огромный карьер, где даже свежедобытые глыбы мрамо­
ра оказываются частями древних узорных фронтонов,
несут на себе полустертые надписи.
- Все время хочется остановиться, переделать зано­
во,-сказал Боксли .-Беда, что у вас здесь конвейер.
- От ограничений не уйти,- сказал Стар.- У нас
не бывает без этих сволочных условий и ограничений.
Мы сейчас делаем фильм о жизни Рубенса. Предполо­
жим, вам велят писать портреты богатых кретинов вроде
Пата Брейди, Маркуса, меня или Гэри Купера- а вас
тянет писать Христа! Вот вам и опять ограничение. Мы

431
скованы, главное, тем, что можем лишь брать у публики
ее любимый фольклор и, оформив, возвращать ей на
потребу. А остальное все- приправа. Так не дадите ли
вы нам приправы, мистер Боксли?
И пусть Бокели будет сердито ругать Стара, сидя
вечером сегодня с Уайли Уайтом в ресторане «Трокаде­
ро», но он читал лорда Чарнвуда и понимал, что, подоб­
но Линкольну, Стар-вождь, ведущий долгую войну на
много фронтов. За десять лет Стар, почти в одиночку,
резко продвинул кинодело вперед, и теперь фильмы «пер­
вой категорию> содержанием были шире и богаче того,
что ставилось в театрах. Художником Стару приходи­
лось быть, как Линкольну генералом,- не по профессии,
а по необходимости.
- Пойдемте-ка со мной к Ла Борвицу,-сказал
Стар.- Им сейчас очень нужна приправа.
В кабинете Ла Борвица было накурено, напряжено
и безысходно. Два сценариста, секретарь-стенографистка
и притихший Ла Борвиц так и сидели, как их оставил
Стар три часа назад. Стар прошелся взглядом по лицам
и не увидел ничего отрадного. Как бы склоняя голову
перед неодолимостью задачи, Л а Борвиц произнес:
- У нас тут слишком уж много персопажей, Монро.
Стар фыркнул несердито.
- В этом-то и суть фильма.
Он нашарил в кармане мелочь, взглянул на люстру,
висящую па цепочках, и подбросил вверх полдоллара;
монета, звякнув, упала в чашу люстры. Из горсти моне­
ток Стар выбрал затем четвертак.
Ла Борвиц уныло наблюдал; он знал привычку Стара
подбрасывать монеты и знал, что сроки истекают. Вос­
пользовавшись тем, что в эту минуту никто на него не

смотрел, Ла Борвиц вдруг вскинул руки, укромно покоив­

шиеся под столом,- высоко взметпул ладони в воздух,

так высоко, что, казалось, они оторвались от запястий,

и снова поймал, опустил, спрятал. После чего Ла Борвиц
приободрился. К нему верпулось самообладание.
Один из сценаристов тоже вынул из кармана мелочь;
затем согласовали правила игры. «Монета должна упасть
в люстру, не задев цепочек. А то, что упало задев, идет
в добычу бросившему чисто».
Игра продолжалась минут тридцать, участвовали все,
кроме Бокели-оп сел в сторонке и yr лубился в сцена­
рий- и кроме секретарши, которая вела счет выигры­
шам. Она прикинула кстати суммарную стоимость вре-

432
мени, потраченного четырьмя участниками на игру,­

получилась цифра в тысячу шестьсот долларов. В конеч­

ном итоге в победители вышел Ла Борвиц: выиграл пять
долларов пятьдесят центов. Швейцар принес стремянку
и выгреб монеты из люстры.
Вдруг Бокели громко заговорил:
При таком сценарии фильм шлепнется.
-Что-что?
- Это не кинематограф.
Они пораженно глядели на него. Стар спрятал
улыбку.
- Явился к нам знаток кинематографа!-воскликнул
Ла Борвиц.
- Красивых речей много, но нет остроты ситуа­
ций,- храбро продолжал Боксли.- Вы ведь не роман
все-таки пишете. И чересчур длинно. Мне трудно выра­
зиться точней, но чувствую- не совсем то. И оставляет
равнодушным.

Он возвращал им теперь все, усвоенное за три недели.

Стар искоса, сторонним наблюдателем, следил за ними.
- Число персонажей надо не уменьшить- говорил
Боксли,-а увеличить. В этом, по-моему, главное.
Суть в этом,- подтвердили сценаристы.
- Да, суть в этом,-сказал Ла Борвиц.
- Пусть каждый персонаж поставит себя на место
другого,- продолжал Боксли, воодушевленный общим
вниманием.- Полицейский хочет арестовать вора
и вдруг видит, что у них с вором совершенно одинаковые
лица. Надо повернуть именно этой гранью. Чтобы фильм
чуть ли не озаглавить можно было: «Поставь себя на мое
место».

И неожиданно все снова взялись за дело, поочередно

подхватывая эту новую тему, как оркестранты в горячем

джазе, и резво ее разрабатывая. Возможно, уже завтра

этот вариант будет отброшен, но на сегодня жизнь вер­
нулась. И столько же благодаря подбрасыванию монет,
сколько подсказке Боксли. Стар возродил нужную для
дела атмосферу; начисто отказавшись от роли понука­
теля-погонщика, он затеял вместо этого забаву,- дей­
ствуя и чувствуя себя, и даже внешне выглядя минутами
как мальчуган-заводила.

На прощанье Стар хлопнул Бокели по плечу-это

был намеренный жест поощрения и дружбы. Уходя к себе,
Стар не хотел, чтобы прочие сообща набросились на
Бокели и в какие-нибудь полчаса сломили его дух.

1S Ф. С. Фицджералъд, т. 2 433
 В кабинете Стара дожидался доктор Бэр. Врача со­
провождал мулат с большим чемоданом-персносным
кардиографом. Стар окрестил этот прибор «разоблачи­
телем лжи». Стар разделся до пояса, и еженедельное
обследование началось.
Как самочувствие все эти дни?
Да как обычно,- ответил Стар.
Работы по горло? А высыпаешься?
Нет, сплю часов пять. Если лягу рано, просто лежу
без сна.
Принимай снотворное.
От желтых таблеток в голове муть.
Принимайв таком случае две красные.
От красных кошмарные сны.
Тог да принимай по одной обоих видов- желтую,
затем красную.

Ладно, попробую. Ну, а ты как?

- Я-то себя не изнуряю, Монро. Я берегу себя.
- Нечего сказать, бережешь. Всю ночь, бывает, про-
водишь на ногах.

- Зато потом вес день сплю.

Десятиминутная пауза, затем Бэр сказал:
- Как будто неплохо. Давление повысилось на пять
делений .
- Это хорошо,- сказал Стар.- Ведь хорошо же?
- Да, хорошо. Кардиограммы проявлю вечером. Ко-
гда же мы поедем вместе отдыхать?
- Надо будет как-нибудь,- сказал Стар беспечно.­
Вот разгружусь чуточку- месяца через полтора.
Бэр взглянул на негоснеподдельной симпатией, кото­
рой проникся за все эти годы.
- В тридцать третьем ты дал себе трехнедельную
передышку,-напомнил он.-Короткий перерыв, и то
стало лучше.

- Я снова сделаю перерыв.

«Нет, не сделает»,-подумал Бэр. Когда еще жива
была Минна, Бэру удалось с ее помощью добиться не­
скольких коротких передышек,- и в последнее время Бэр
потихоньку выяснял, кто из друзей ближе Стару, кто
смог бы увезти его на отдых и удержать от возвращения.
Но почти наверняка все зто будет бесполезно. Он уже
скоро умрет. Определенно, больше полугода не протянет.
Что же толку проявлять кардиограммы? Таких, как Стар,
не уговоришь бросить работу, лечь и заняться созерцани­
ем небес. Он не задумываясь предпочтет смерть. Хоть он

434
и не nризнается, но в нем четко заметна тяга к nолному

изнеможению, до которого он уже и прежде доводил

себя. Усталость для него не только яд, но и успокоитель­
ное лекарство; работая хмельной от устали, он явно
испытывает тонкое, почти физическое наслаждение Бэр
в своей прахтике уже встречался с подобным извращени­
ем жизненной силы-и почти перестал вмешиваться .
Ему удалось излечить одного-двух, но то была бесnлод­
ная победа: пустая оболочка спасена, дух мертв.
-Ты держишься молодцом,-сказал он Стару.
Взгляды их встретились. Знает ли Стар? Вероятно.
Однако не знает, когда-не знает, как уже мал срок.
- Держусь-вот и славно. Большего не требую,-
сказал Стар.
Мулат жончил укладывать кардиограф.
- Через неделю в это же время?
- Ладно, Билл,- сказал Стар.- Всего хорошего.
Когда дверь за ними закрылась, Стар включил дикто­
граф. Тотчас же раздался голос секретарши:
Вам знакома мисс Кэтлин Мур?
- А что?-встрепенулся он.
- Мисс Кэтлин Мур у телефона. Она сказала, что вы
просили ее позвонить.

- Черт возьми!-воскликнул он, охваченный и гне­

вом, и восторгом. (Пять дней молчала-ну разве так
можно!)-Она у телефона?
-Да.
- Хорошо, соединяйте.
И через секунду он услышал ее голос совсем рядом .
- Вышли замуж?- проворчал он хмуро.
- Нет, еще нет.
В памяти очертился ее облик; Стар сел за стол, и Кэт­
лин словно тоже наклонилась к столу-глаза вровень

с глазами Стара.
- Что значат эти загадки?-заставил он себя снова
проворчать. Заставил с трудом.
Нашли все же письмо?- спросила она.
Да. В тот же вечер.
- Вот об этом нам и нужно поговорить.
- Все и так ясно,- сказал он сурово. Он наконец
нашел нужный тон-тон глубокой обиды.
- Я хотела послать вам другое письмо, но не напи­
салось как-то.

- и это ясно.
Пауза.

43S
 - Ах, нельзя ли веселей!- сказала она неожидан­
но.- Я не узнаю вас. Ведь вы- Стар? Тот самый, милый­
милый мистер Стар?
- Я не могу скрыть обиды,- сказал он почти высо­
копарно.- Что пользы в дальнейших словах? У меня, по
крайней мере, оставалось приятное воспоминание.
- Просто не верится, что это вы,- сказала она.- Не
хватает лишь, чтобы вы пожелали мне счастья.- Она
вдруг рассмеялась.- Вы, наверно, заготовили свои слова
заранее? Я ведь знаю, как это ужасно- говорить заго­
товленными фразами ...
- Я мысленно уже простилея с вами навсегда,­
преизнес он с достоинством; но она только опять рассме­

ялась этим женским смехом, похожим на детсхий- на

односложный ликующий возглас младенца.
- Знаете,- сказала она задорно,- в Лондоне было
ках-то нашествие гусениц, и мне в рот упало с ветки
теплое, мохнатое ... А теперь слушаю вас, и у меня такое
же ощущение.

- Прошу извинить, если так.

- Ах, да очнитесь же,- взмолиласъ Кэт ли н.- Я хочу
с вами увидеться. По телефону не объяснишь. Мне ведь
тоже было мало радости прощаться.
Я очень занят. Вечером у нас просмотр в Глендейле.
- Это надо понимать как приглашение?
- Я еду туда с Джорджем Боксли, известным ан-
глийским писателем.- И тут же отбросил напыщен­
ность:- Вы хотели бы пойти?
- А мы сможем там поговорить? Лучше вы заезжай­
те оттуда ко мне,- подумав, предложила она.- Прока­
тимся по Лос-Анджелесу.
Мисс Дулан подавала уже сигналы по дии:тографу­
звонил режиссер со съемок (только в этом случае раз­
решалось вторгаться в разговор). Стар нажал кнопку,
раздраженно сказал в массивный аппарат: ((Подождите».
- Часов в одиннадцать?-заговорщичесхи предло­
жила Кэт лин.
Это ее (Шрокатимся» звучало так немудро, что он тут
же бы отказался, если бы нашлись слова отказа, но
мохнатой гусеницей быть не хотелось. И неожиданно
обида, поза- все отступило, оставив только чувство, что
как бы ни было, а день приобрел завершенность. Теперь
был и вечер- были па чало, середина и конец.
Он постучал в дверь, Кэтлин отозвалась из комнаты,
и он стал ждать ее, сойдя со ступенек. У ног его начинал-

436
ся скат холма. Снизу шел стрекот газопокосил:ки- ка­
:кой-то полуночник стриг у себя на участке траву. Было
так лунно, что Стар ясно видел его 1.1 сотне футов
ниже по склону; вот он оперся, отдыхая, на рукоятку

косилки, прежде чем снова катить ее в глубину сада.

Повсюду ощущался летний пелокой-было начало ав­
густа, пора шальной любви и шалых преступлений.
Вершива лета пройдена, дальше ждать нечего, и люди
кидались пожить настояшим,--:- а если нет этото насто­
ящего, то выдумать его.
Наконец Кэтлин вышла. Она была совсем другая
и ·веселая. На ней были жакет и юбка; идя со Старом
к машине, она все поддергивала эту юбку с бесшабашным,
жизнерадостным, озорным видом, как бы говорящим:
«Туже пояс, детка. Включаем музыку». Стар nриехал
с шофером, и в уютной замкнутости лимузина, несущего их
по темным и новым изгибам дороги, как рукой сняло все
отчуждение. Не так-то много в жизни Стара было минут
приятней, чем эта прогулка. Если он и знал, что умрет, то
уж, во всяком случае, знал, что не сейчас, не этой ночью.
· Она поведала ему свою историю. Сидя рядом, свежая
и светлая, она рассказывала возбужденно, nеренося его
в дальние края, знакомя с людьми, которых знала. Сна­
чала картина была зыбковата. Был «тот первый», кого
Кэтлин любила и с кем жила. И был «Американец»,
спасший ее затем из житейской трясины.
- Кто он, этот американец?
Ах, имеют ли значение имена? Он не такая важная
персова, как Стар, и не богат. Жил раньше в Лондоне,
а теперь они будут жить здесь. Она будет ему хорошей
женой-будет жить по-человечески. Он сейчас разводит­
ся (он и до Кэтлин хотел развестись), и отсюда задержка.
- Ну, а как у вас с «тем первым» было?-спросил
Стар.
Ох, встреча с RИМ была прямо счастьем . С шестнадца­
ти и до двадцати одного года она думала лишь о том, как

бы поесть досыта. В тот памятный день, когда мачехе

удалось представить ее ко двору, у RИХ с утра оставался

один шиллинг, и они купили на него поесть, чтобы не

кружилась голова от слабости, и разделили еду поровну,
но мачеха смотрела ей в тарелку. Спустя несколько меся­
цев мачеха умерла, и Кэтлин пошла бы на улицу прода­
ваться за тот же шиллинг, да слишком ослабела. Лондон
может быть жесток, бесчувственно жесток.
А nомощи ниоткуда не было?

437
 Были друзья в Ирландии, присыпали иногда сливоч­
ное масло. Была даровая похлебка для бедных. Был
родственник, дядя, она пришла к нему, а он, накормив,

полез к ней, но она не далась, пригрозила сказать жене

и взяла с него пятьдесят фунтов за молчание.
- Поступить на работу нельзя было?
- Я работала. Продавала автомобили. Даже прода-
ла один.

- А устроиться на постоянную?
- Это трудней-и тягостней. Такое было чувство,
что вырываешь кусок хлеба у друrих. Я пошла нанимать­
ся горничной в отель, и женщина, моя конкурентка, меня
ударила.

- Но вы ведь были представлены ко двору?

- Это стараниями мачехи-просто случай улыбнул-
ся. Я была нуль, никто. Отца убили черно-пегие в два­
дцать втором, когда я была маленькой. Он написал книгу
«Последнее благословение». Не читали?
- Я не читаю книг.
- Вот бы купили для экранизации. Книжка хорошая.
Мне до сих пор платят авторские-шиллинrов десять
в год.

И тут она встретила «того первого» и стала путеше­

ствовать с ним по свету. Не только во всех тех местах
жила, где происходит действие фильмов Стара, но и в та­
ких городах, о которых он и не слыхал. Затем «тот
первый» опустился, начал пить, с горничными спать, а ее
пытался сплавить своим друзьям. Они все убеждали Кэт­
лин не покидать его. Говорили, что она спасла его и обя­
зана быть с ним и дальше, всю жизнь, до конца; это долг
ее. Их доводы давили на нее необоримой тяжестью. Но
она встретила Американца и в конце концов сбежала.
- Надо было это сделать раньше.
- Да не так все просто было.-Она помолчала и,
точно решившись, прибавила:- Я ведь от короля сбе­
жала.
Эти слова ошарашили Стара-Кэтлин, выходит, пе­
рещеголяла его самого. В голове пронесся рой мыслей,
и смутно припомнилось, что царственная кровь-всегда
наследствеmю больная.
- Я не об анrлийском короле говорю,-продолжала
Кэтлин.-Мой король был безработный, как он сам о се­
бе выражался. В Лондоне такая уйма королей,- засме­
ялась она, но прибавил а почти с вызовом:- Он был
обаятельный, пока не запил и не распустился.

438
 - А чей он был король?
Она сказала, и в nамяти Стара всплыло лицо из
давней кинохроники .
- Он был очень образованный. Мог бы преподавать
всякие науки. Но как король он не блистал. В вас куда
больше королевского, чем в нем. Чем во всей той монар­
шей компании.
Теперь рассмеялся уже Стар.
- Вы понимаете, что я хочу сказать. От них отдавало
нафталином. И почти все они так уж рьяно старались не
отстать от жизни. Им это усиленно советовалось. Один,
например, был синдикалистом. А другой не расставался
с газетными вырезками о теннисном турнире, в котором
он дошел до полуфинала. Он мне двадцать раз показывал
эти вырезки.

Проехали через Гриффит-парк и-дальше, мимо тем­

ных студий Бербанка, мимо аэропортов; затем направи­
лись на Пасадену, минуя неоновые вывески придорожных
кабаре. Он желал ее-скорее мозгом, чем телом,- но час
был поздний, и просто ехать рядом было огромной ра­
достью. Он держал ее руку в своей, и Кэтлин на минуту
nрильнула к нему со словами: «Ты такой милый. Мне так
чудесно с тобой». Но она думала о своем-вечер этот не
прИнадлежал ему так безраздельно, как прошлое воскресе­
нье. Она занята была собой, возбуждена рассказом о своих
nриключениях; Стару невольпо nодумалось, что, наверно,
этот рассказ она сперва приберегла для Американца.
- И давно ты познакомилась с Американцем?
- За несколько месяцев до побега. Мы встречались.
Мы понимали друг друга. Он все говорил: «Теперь уж
верняк и подпруга затянута».
- Зачем же мне позвонила?
- Хотела еще раз увидеться,- ответила она, nомед-
лив.- И к тому же он должен был nриехать сегодня, но вче­
ра вечером прислал телеграмму, что задсрЖJПся еще на не­

дето. Я хотела поговорить с другом- ведь ты же мне друг

Теперь он желал ее сильно, но некий рассудочный
кусочек в нем оставался холоден и размышлял: «Она
nрежде хочет убедиться, что ты любишь ее, женишься па
ней. А уж тогда она решит, nорвать ли с Американцем
Но прежде непременно хочет удостовериться»
- Ты любишь Американца?- спросил он
- О да. У -нас это накрепко. Без него я бы тогда
погибла, с ума бы сошла. Он с другого конца света ко
мне сейчас едет. Я nозвала его сама.

439
 - Но ты любишь его?
- О да. Люблю.
Это «о да» сказало Стару, что нет, не любит,-что
ждет убеждающих слов,- что не поздно еще убедить. Он
обюы ее, поцеловал медленно в губы, прижал к себе
надолто. По телу разлилось тепло.
- Не сегодня,- прошептала она.
-Хорошо.
Проехали по мосту самоубийц, высоко обтянутому по
бокам новой проволокой.
- Я знаю, что такое отчаяние,- сказала она.- Но
как все же неумно. Англичане-те себя не убивают, когда
не могут достичь, чего хотят.

Развернулись в подъездной аллее у гостиmщы и пока­

тили назад. Луна зашла, сумрак сгустился. Волна желания
схлынула, и оба молчали. После разговора о хоролях, по
nрихотливой ассоциации, в памяти Стара мелькнули кад­
ры детства: Главная утща в городе Эрн- унизанный
огнями Белый Путь; омары в окне ресторана, зеленые
водоросли, ярко подсвеченный грот с ракушками. А даль­
ше, за красной nортьерой, жупавлекущая грустная тайна
людей и скрипок. Ему тогда было пятнадцать, вскоре
затем он уехал в Нью-Йорк. Кэтлин напомнила ему эту
витрину с озерной рыбой и омарами во льду. Кэтлин­
витринная Чудо-Кукла. Минна-куклой не была никогда.
Они взгляну ли друг на друга, и глаза ее сnросили:
сеВыходить мне за Американца?» Он не ответил. Помед­
лив, он предложил:
- Съездим куда-нибудь на уик-энд.
Она подумала.
- То есть завтра?
Он учтиво nодтвердил.
- Ну, вот завтра я и скажу, поеду ли.
- Скажи сейчас. Л то, чего доброго ...
- Обнаружится письмо в машине?-заJСончила она
со смехом.-Нет, письма не будет. Тебе известно теперь
IIОЧТИ ВСе.

-Почти ...
- Да- почти. Осталась мелочь всякая.
Надо будет узнать, что за ссмелочь». Она завтра рас­
скажет. Вряд ли она (хотелось ему думать) успела nере­
менять многих; ведь влюбленность надолго приковала ее
к королю. Три года в высшей степени странного положе­
ния : одной ногой во дворце, другой- на задворках. се Ну­
жно было много смеяться. Я научилась много смеяться».

440
 - Он мог бы н женитьс.я на тебе- женнлсJI же Эду­
ард Восьмой на мнесие Симпсон,-упрекнул короля
Стар.
- Но он был женат. И он не был романтнком.-Она
замолчала, как бЬ1 спохватясь.
- А я романтик?
- Да,-сказала она с неохотой, точно Приоткрывая
карты.- В тебе есть н романтик. В тебе три или четыре
разных ·человека, но каждый нз них-нараспашку. Как
все американцы.
- Ты не чересчур уж слепо доверяйся амернканцам,­
сiсаЗал он с улыбкой.- Пусть они и нараспашку, но зато
способны очень быстро меняться.
- Разве?- встревожилась она.
- Очень быстро и резко- н безвозвратно.
- Ты меня пугаешь. АмерикаiЩы мне всегда казалнсь
незЬ1б.Лемо надежными.
У нее вдруг сделался такой сиротливый вид, что он
взял ее за руку.
- Куда же мы завтра поедем? В горы, пожалуй,­
сi<азал он.- У меня завтра куча дел, но я их все отстав­
лю. В четыре сможем выехать н под вечер будем на
месте.
- Я не знаю. Я растерялась как-то. Приехала девуш­
ка в Калифорнию начать новую жизнь, а получается не
совсем то.
Он мог бы сказать ей сейчас: «Нет, это именно новая
жизнь»,- ведь он знал, что так оно и есть, знал, что не

может расстаться с ней теперь; но что-то еще в нем

твердило: «Решай как зрелый человек, а не романтик.
Повремени до завтра». А она все смотрела на Стара,
скользила взглядом по его лицу- со лба на подбородок,
и снова вверх, и снова вниз,- странно, небыстро, знако­
мо поводя головой .
... Это твой шанс. Не упусти его, Стар. Это-твоя
ЖеНщина. Она спасет тебя, растормошит, вернет :к жиз­
ни. Она потребует забот, и у тебя найдутся, возродятся
силы. Но не медли, скажи ей, не упускай ее нз рук. Ни
она, ни ты не знаете,- но далекий, на том краю ночи,
Американец изменил свои планы. И в эту минуту поезд
мчит его через Альбукерке без опозданья и задержки.
Машинист ведет состав точно по графику. Утром Амери­
канец будет здесь.
:.. Шофер повел машину наверх, к · домику Кэтлин.
Холм и в темноте излучал тепло- все, чего косну лась

441
Кэтлин, становилось для Стара волшебным: этот лиму­
зин, дом на взморье, расстояния, уже покрытые вдвоем
с ней по дорогам широко раскинувшегося Лос-Анджеле­
са. Холм, на котором они поднимались сейчас, излучал
светлый и ровный звук- обдавал душу восторгом.
Прощаясь, Стар опять почувствовал, что немыслимо
расстаться с ней, пусть даже только на несколько часов.
Он был всего на десять лет старше ее, но обуявшая его
любовь была сродни любви пожилого к юной. Точно
часы стучали и достукивали сроки в унисон с сердцем­
глубинная, отчаянная потребность толкала Стара, вопре­
ки всей логике его жизни, пройти с крыльца в дом
н сказать: «Я к тебе навсегда».
А Кэтлин ждала, колеблясь сама,-розово-серебря­
ный иней готов был растаять, дохни лишь весна. Как
европейке, Кэтлин было свойственно почтение к сильным
мира сего, но было в ней и ярое чувство собственного
достоинства, приказывавшее: «Ни шагу дальше первая».
Она не питала иллюзий насчет высших соображений,
движущих королями .

- Завтра едем в горы,-сказал Стар . (Его решение

может отразиться на тысячах людей; нужно разумно
взвесить ... ) Так внезапно притупилось чутье Стара, кото­
рым он руководился двадцать лет.
Все субботнее утро он был очень занят. Ко гда в два
часа дня он, поев, вернулся в кабинет, его ждал ворох
телеграмм: съемочное судно затерялось в Арктике; попа­
ла в скандал кинозвезда; писатель предъявил иск на

миллион долларов; евреи в Германии гибнут замученные.

Последней метнулась в глаза телеграмма:

«Сегодня утром вышла замуж. Прощайте»; п сбоку

наклейка : « Пользуйтссь услуга.ни Уэстерн Юнион Телс­
грам».
 Глава VI
Ничего обо всем этом я не знала. Я ездила в Лейк­
Луиз, а вернувшись, не заглядывала уже на студию.
Наверно, я так и уехала бы в середине августа на Восток,
если бы однажды Стар не позвонил мне домой.
- У меня просьба, Сесилия,- устройте мне встречу
с членом коммунистической партии.
- С кем именно?-спросила я, порядком удив-
ленная.

- Все равно с кем.

- А у вас их разве мало на студиях?
- Я имею в виду не рядового, а организатора- из
Нью-Йорка.
Год назад я увлекалuсь политикой и могла бы, навер­
но, в то лето устроить встречу с самим Гарри Бриджесом.
Но каникулы кончились, а потом мой парень погиб в ав­
томобильной катастрофе, и все мои контакты оборва­
лись. Я, правда, слышала, что сейчас в Голливуде нахо­
дится кто-то из журнала «Нью мэссис».
- Гарантируете неприкосновепность?-спросила
я в шутку.

- Гарантирую,-ответил Стар серьезно.-Полную.

Дайте такого, у кого язык хорошо подвешен. Пусть
какую-нибудь свою книгу захватит.
Стар говорил так, точно речь шла о встрече с привер­
женцем культа «Я есмь».
- Вам блондинку или брюнетку?
- Нет-нет, мужчину мне давайте,-поспешно сказал
Стар.
От его звонка я воспрянула духом. После того как
я сунулась в кабинет к отцу, все на свете казалось
мне барахтаньем в жидких помоях. Но голос Стара

443
все менял-менялея мой угол зрения, даже воздух дру­
гим становился.
- Вы, пожалуй, отцу о нем не говорите. Пусть фигу­
рирует у нас под 'АИдом болгарского музыканта, что ли,­
сказал напоследок Стар.
- Да они теперь одеваются, как все,- сказала я.
Устроить встречу оказалось труднее, чем я думала,­
переговоры Стара с Гильдией сценаристов, длившиеся
год с лишним, почти зашли уже в тупик . Возможно, те,
к кому я обращалась, опасались подкупа; меня спраши­
вали, что, собственно, Стар «выдвигает». Стар потом
рассказал мне, как он готовился к встрече: прокрутил

русские революционные ленты, которые хранились в его

домашней фильмотеке. Извлечены были также «Доктор

Калигари» и «Андалузский пес» Сальватора Дали­
Стар полагал, видимо, что они имеют отношение к делу.
Его еще в двадцатых годах поразили русские фильмы, и,
по совету Уайли Уайта, он велел тогда сценарному от­
делу составить двухстраничный конспект «Коммунисти­
ческого манифеста».
Но мозг его остался глух; Стар был рационалист по
взглядам, причем доходил до всего без опоры на книги,­
и он только-только вьпсарабкался из тысячелетних древ­
ностей еврейства в конец восемнадцатого века. Крах его
убеждений был бы ему невыносим-Стар хранил свойст­
венную самоучкам-парвеню пылкую верность вымечтап­

ному прошлому.
Встреча состоялась в комнате, которую я называла
«интерьерной»,- ее и еще пять комнат отделал и об­
ставил художник по интерьеру, приезжавший х нам от
Слоуна, и термин заnомнился мне с той давней уже поры.
Комната была донельзя интерьерная : ангорской шерсти
ковер наннежнейшего рассветно-серого оттеmса- нога не
поднималась на него ступить; и серебристые панели, и об­
тянутые кожей столы, и картины кремовых тонов, и хруп­
хне изящные вещицы казались все такими легкозагряз­
нимыми, что мы дыхание сдерживали, входя; но, бывало,
когда окна раскрыты и гардины капризно шелестят под

ветром, станешь в дверях и любуешься. Комната эта

была прямой nотомок старой американской гостиной,
куда пускали только по воскресеньям. Но для встречи она
как раз подходила, и я надеялась этим способом ее
освоить, убавить ей лоска и придать характера.
Стар прибыл первым. Он был бледен, нервничал, но
голос оставался, как всегда, негремким и приветливым.

444
У Стара была открытая мужская повадка- он подходил
к вам прямо и вплотную, точно убрав с дороги все
мешавшее, и вникал в вас с живым, пепринужденным
интересом. Я поцеловала его ни с того ни с сего и повела
в ((Интерьерную».

- Когда кончаются ваши каникулы?-спросил он.

Мы уже затрагивали прежде эту увле:кательпую тему.
- Чтобы вам поправиться, мне надо бы, наверно,
стать чуть меньше ростом?- спросила я в ответ.- Я могу
носить плоскую прическу и перейти на низкий каблук.
- Поедем вечером обедать,- предложил он.- Все
будут думать, что я ваш отец, ну и пусть.
- Я обожаю поседелых,- заверила я.- Мужчина
должен подпираться костылем, а иначе это просто дет­
с.кое амурничанье.

- А много у вас было амурничапья?

- Достаточно.
- Люди влюбчивы и разлюбчивы, цикл то и дело
повторяется, да?
- Примерно каждые три года, по словам Фанни
Брайс. Я в газете на днях читала.
- Не пойму, как у людей так ловко это получается.
Но приходится верить глазам. Причем каждый раз у всех
у них такой убежденно-влюбленный вид. И вдруг убеж­
денность исчезает. А потом заново является.
- Вы слишком захопались в свои фильмы.
- И неужели во второй, и в третий, и в четвертый раз
эта убежденность не слабеет?
- Напротив, крепнет,- сказала я.- Каждая новая
влюбленность всегда убежденнее предыдущей.
Над этими словами он подумал и как будто согласил­
ся с ними.

- Пожалуй, что так. Каждая новая всегда убеж­

денней.
Тон его не понравился мне, и я вдруг поняла, что он
очень тоскует.

- Прямо наказание,- сказал оп.- Скорей бы про­

шло и ушло.

- Ну зачем вы! Просто партнерша попалась не та.

Тут доложили, что явился Бриммер-коммунист,-и
я разлетелась к дверям его встречать, поскользнулась на
одном из ковриков-паутинок и чуть-чуть не угодила ему
в объятия.
Он был приятной внешности, этот Бриммер,- слегка
смахивал на Спенсера Трейси, но mщо тверже, осмысленнее,

445
выразительней. Глядя, как они со Старом улыбаются,
обмениваются рукопожатием и принимают боевую стойку,
я невольно подумала, что такую собранность, готовность
к борьбе редко встретишь. С этой минуты они нацелили
внимание друг на друга; конечно, оба были со мной
любезны дальше некуда, по интонация у них сама собой
делалась «облегченней», когда они обращались ко мне.
- Что это вы, коммунисты, затеяли?-начал
Стар.- Всю мою молодежь сбили с толку.
- Верней, вывели ее из спячки,- схазал Бриммер.
- Сперва мы пускаем полдюжины русских на сту-
дию-изучать ее в качестве образцовой, понимаете ли,
кинофабрики,- продолжал Стар.- А вслед за тем вы
принимаетесь разрушать ту целостность, то единство,
которое как раз и делает студию образцовой.
- Единство?- переспросил Бриммер.- То бишь
пресловутый «Дух Фирмы»»?
- Да нет,- мотнул головой Стар.- Удар ваш явно
направлен на меня. На прошлой неделе ко мне в кабинет
пришел сценарист- неприкаянный пьяница, давно уже
на грани алкогольного психоза- и стал меня учить, как

работать.
- Ну, вас, мистер Стар, не очень-то поучишь,­
улыбнулся Бриммер.
От чая не отказался ни тот, ни другой. Когда я верну­
лась, Стар рассказывал уже что-то забавное о братьях
Уорнер, и Бриммер тоже посмеивался .
- А в другой раз пригласили братья У орнер русского
хореографа Баланчина поставить танцы братьям Риц.
И Баланчин запутался во всех этих братьях. Все ходил
и повторял: «Никак не затанцуют у меня братья Уорнер»».
Беседа, кажется, шла по спокойному руслу. Бриммер
спросил, почему продюсеры не оказывают поддержки

Лиге борьбы против нацизма.

- Из-за вас,- ответил Стар.- Из-за того, что вы
мутите сценаристов. В конечном счете, вы зря только
время на них тратите. Они как дети- даже в спокойные
времена им не хватает деловой сосредоточенности.
- Они в вашем бизнесе на положении фермера,- не
горячась, возразил Бриммер.- Фермер растит хлеб,
а праздник урожая- для других. У сценариста на продю­
сера та же обида, что у фермера на горожанина.
Я задумалась о том, все ли между Старом и той
девушкой кончено. Позже, стоя с Кэтлин под дождем на
грязной авеню Тhлдвина, я услышала от нее, как все тогда

446
случилось (встреча Стара с Бриммером состоялась всего
через неделю после телеграммы). Кэтлин ничего не могла
сделать. Амерmсанец сошел с поезда, точно с неба сва­
лился, и потащил ее регистрироваться, ни капельки не
сомневаясь, что она именно этого хочет. Было восемь
утра, и Кэтлин была в таком ошеломлении, что думала
лишь о том, как бы дать телеграмму Стару. В теории
можно, конечно, затормозив на трассе, объявить: «По­
слушай, я забыла сказать- я тут встретила одного чело­
века». Но трасса эта была проложена Американцем с та­
ким усердием, с такой уверенностью, такие он усилия
потратил и так радовался теперь, что Кэтлин повлекло за
ним неотвратимо, как вагон, когда вдруг стрелка переве­

дена с прежней колеи. Американец смотрел через стол,

как она пишет телеграмму, и Кэтлин на одно надея­
лась-что вверх ногами прочесть текст он не сумеет ...
Когда я снова вслушалась в разговор, от бедных
сценаристов оставались уже рожки да ножки,-Бриммер
позволил себе согласиться с тем, что они народ «шат­
кий».
- Они не годятся руководить делом,- говорил
Стар.- Твердую волю ничем не заменишь. Иногда при­
ходится даже проявлять твердость, когда сам ее вовсе не
ощущаешь.

- И со мной такое бывало.

- Приходится решать: «Должно быть так, а не ина-
че», хотя сам в этом далеко не уверен. У меня ежедневно
случаются ситуации, когда, по существу, нет убедитель­
ных резонов. А делаешь вид, будто есть.
- Всем руководителям знакомо это чувство,- сказал
Бриммер.- И профсоюзным, и тем более военным.
- Вот и в отношении Гильдии сценаристов пришлось
занять твердую позицию. Я вижу здесь попытку вырвать
у меня власть, а все, что я готов дать сценаристам,- это
деньги.

- Некоторым сценаристам вы и денег даете крайне

мало. Тридцать долларов в неделю.
- Кому же это?-удивленно спросил Стар.
- Тем, кто посерее, кого легко заменить.
- У меня на студии таких ставок нет,-сказал Стар.
- Ну как же нет,-сказал Бриммер.-В отделе ко-
роткометражек два человека сидят на тридцати долларах.

- Кто именно?
- Фамилия одного- Рэнсом, другого- О'Брайеп.
Мы со Старом переглянулись, улыбнувшись.

-447
 - Они не сценаристы,- сказал Стар.- Это отец Се­
силии родню пристроил.
- Но на других студиях есть,-сказал Бриммер.
Стар налил себе в чайную ложку какого-то лекарства
из бутылочки.
- Что такое «финю>?-неожиданно спросил он.
- Финк? Разговорное обозначение штрейкбрехера
или секретного агента компании.
- Так я и думал,- сказал Стар.- У меня есть один
сценарист с окладом в полторы тысячи. Он всякий раз,
ко гда проходит по обеденному залу, пускает: «Финк!»- в
спину кому-нибудь из обедающих коллег. Это было бы
забавно, если бы они не пуrались так.
- Интересно бы взглянуть на эту сцену,- усмехнулся
Бриммер.
- Хотите провести со мной денек на студии?- пред­
ложил Стар.
Б риммер рассмеялся- весело, искренне.
- Нет, мистер Стар. Хотя не сомневаюсь, что впе­
чатление у меня осталось бы сильное. Я слышал, вы один
из самых умелых и упорных работников на всем Западе.
Спасибо, рад бы вас понаблюдать, но придется отказать
себе в этом удовольствии.
Стар взглянул на меня.
- Мне ваш приятель нравится,-сказал он.-Свих­
нувшийся, а нравится .- Он прищурился на Бриммера:­
Родились в Америке?
- Да. У нас в роду уже несколько поколений амери-
канцев.
- И много вас таких?
- Отец у меня был баптистским священником.
- Я хочу спросить, много ли красных в вашей среде.
Я не прочь бы встретиться с тем верзилой-евреем, что
хотел разнести в пух и прах завод Форда. Забыл его
фамилию ...
- Франкенстийн?
- Он самый. У вас, я думаю, не один такой реши-
тельный.
- Решительных немало,-сказал Бриммер сухо.
- Но вы-то к ним не принадлежите?
Тень досады прошла по лицу Бриммера.
- Отчего ж,- сказал он.
- Ну нет,-сказал Стар.- Быть может, раньше при-
надлежали.

Бриммер пожал Шiечами.

448
 - Упор теперь, возможно, на другом,....,.. сказал он.­
В глубине души, мистер Стар, вы знаете, что правда за
нами ...
- Нет,- сказал Стар.- По-моему, все это куча вздора .
- В глубине души вы сознаете: «Он прав», но наде-
етесь дожить свой век при нынешнем строе.
- Неужели вы всерьез думаете, что уничтожите нашу
систему правления?
- Нет, мистер Стар. Но думаем, что система может
рухнуть от ваших собственных усилий.
ОIШ поклевывали друг друга, обмеiШвались легкими
ударами, как это бывает у мужчин. И у жешцин бывает­
но уже не легкое, а беспощадное цапанье. Да и за муж­
ской пикировкой наблюдать неприятно , потому что IШКо­
гда не знаешь, чем она завершится. Уж конечно, не пере­
бранку мне хотелось связывать в памяти потом с рассвет­
ными тонами моей комнаты; и, распахнув стеклянную
дверь, я пригласила спорщиков в наш золотисто-спелый
калифорiШйский сад.
Стоял август, но дождеватели, сипя, поили сад свежей
водой, и газон блестел по-весеннему. Я видела, как
Бриммер потянулся к траве взглядом (я знаю этот их
вздох по приволью ). В саду Б риммер как бы по крупнел­
оказался выше ростом и широк в плечах, слегка напом­
нив мне Супермена, когда тот снимает очки. «Он привле­
кательный,- подумалось мне,- насколько может быть
привлекательным человек, которого женщины мало инте­

ресуют как жеmциньi». Мы сыграли в пинг-понг, череду­

ясь; Бриммер неплохо действовал ракеткой. Слышно бы­
ло, как с улицы в дом вошел отец, напевая идиотское свое

«Доченька, ты приустала за день», и вдруг оборвал­

вспомнил, должно быть, что я с ним не разговариваю.
Было половина седьмого- машина моя стояла перед
домом, и я сказала: «Поехали в «Трокадеро» обедать» .
Вид у Бриммера был в ресторане такой , как у патера
О'Ни в тот раз в Нью-Йорке, когда мы с отцом повезли
его на русский балет, и он замаскировал свой белый
священiШческий воротiШчок, повернув его задом наперед:
сан плохо согласуется с балетом . Когда же к нашему
столику подошел Берни, подкарауливавший со своей фо­
токамерой крупную дичь, Бриммер и вовсе точно в за­
падню попал, и Стар велел фотографу уйти; а жаль, я бы
сохранила этот снимок .
Затем, к моему удивлению, Стар выпил три коктейля
один за другим.

449
 - Теперь уж я тоЧно знаю, что вам не повезло в люб­
ви,- сказала я.

А почему вы так думаете?

- А потому, что пьете с горя.
- Но я не пью, Сесилия. У меня от спиртного дис-
пепсия. Я в жизни не был пьян.
Я пересчитала пустые бокалы:
- ...два ... три!
- Это я машинально. И вкуса не ощутил. Только
подумал- что-то не то.
Взгляд у Стара неожиданно сделался тупо-стеклян­
ным, но лишь на секунду.

- Первая рюмка за всю неделю,- сказал Брим­

мер.-Я пил, когда служил на флоте.
Глаза Стара опять остекленели, он подмигнул мне
глупо и сказал:

- Этот сукин агитатор обрабатывал военных моряков.

Бриммер поднял брови. Но, решив, очевидно, принять
эти слова как ресторанную шутку, он слегка улыбнулся,
и я увидела, что Стар тоже улыбнулся. Слава богу, все
осталось в рамках великой американской традиции ,
и я хотела было завладеть разговором, но Стар вдруг
отогнал опьянение.

- Вот, к примеру, с чем я сталкиваюсь,-заrоворил

он очень четко и трезво.- Лучший режиссер Голливуда­
я в его работу никогда не вмешиваюсь,- но есть у него
некая причуда, и во всякую свою картину он непременно

вставит педераста или что-нибудь еще. Дурнопахпущее

что-нибудь. Как водяной знак отrиснет, так что и вытра­
вить нельзя. И с каждой его новой выходкой <<Легион
благопристойности» припирает меня сильней, и прихо­
дится жертвовать чем-то взамен из другого фильма,
вполне добротного.
- Каждый организатор сталкивается с подобным,­
кивнул Бриммер.
- Вот именно. Приходится вести непрерывное сраже­
ние. Л теперь этот режиссер и вовсе заявляет мне, что он
член Гильдии режиссеров и она не даст в обиду угнета­
емых и неимущих. Вот так вы прибавляете мне хлопот.
- К нам это имеет весьма отдаленное отношение,­
улыбнулся Бриммер.-Не думаю, чтобы с режиссерами
нам удалось о многом договориться .

- Раньше режиссеры были мне друзья-приятели,­

сказал Стар с той же забавной гордостью, с какой Эдуард
Седьмой хвалился, что вхож в лучшие дома Европы.

450
 - Но когда началась эра звуха,-продолжал он,-я
стал приглашать театральных режиссеров. Это подстег­
нуло кинорежиссеров и заставило переучиваться зано­

во,- чего они мне, в сущности, так и не простили. В тот

период мы навербовали на Востоке целый взвод сценари­
стов, и я считал их славными ребятами, пока они не
превратились в красных.

Вошел Гари Купер и сел в углу с кучкой прихлебал,

присосавшихся к нему намертво. Оглянулась женщина,
сидящая за дальним столиком, и оказалась Каролой
Ломбард. Я была рада, что Бриммер, по крайней мере,
насмотрится на звезд.

Стар заказал виски с содовой, и почти сразу же- еще

порцию. Кроме двух-трех ложек супа, он ничего не ел,
а только пошло всех ругал: мол, кругом дрянные лодыри,

но ему плевать, у него деньжат хватает . Эту песню всегда

можно слышать, когда отец сидит с компанией. Стар,
кажется, и сам понял, что мелодия эта звучит непротивно

только в узком кругу,-может быть, впервые затянул ее

и понял тут же. Во всяком случае, он замолчал и выпил
залпом чашку черного кофе. Любовь моя к нему слабей
не стала, но мне жутко не хотелось, чтобы Бриммер унес
о нем такое впечатление. Стар должен был предстать
виртуозом кинодела , а вместо этого сыграл злого над­
смотрщика и безбожно пережал-и сам забраковал бы
такую игру на экране.

- Я выпускаю картины,- сказал он, как бы внося

поправку.-Я сценаристов люблю-и думаю, что пони­
маю их. Раз человек свое дело делает, то гнать его
с работы нечего.
- Мы с этим согласны,-сказал Бриммер любезным
тоном.- Мы бы вас оставили при деле- переняли бы на
ходу, как перенимают действующее предприятие.
Стар сумрачно кивнул.
- Хотел бы я, чтобы вы послушали моих компаньо­
нов, когда они в сборе. Они приведут двадцать причин,
по которым вас, коммунистов, надо гнать всех вон из
Лос-Анджелеса.
- Мы ценим ваше заступничество,- сказал Бриммер
не без иронии.- Говоря откровенно, мистер Стар, мы
видИм в вас помеху именно потому, что вы предпринима­
тель «отеческого» толка и ваше влияние очень велико.
Стар слушал рассеянно.
- Я никогда не считал,-сказал он,-что я моз­
гоlштей сценариста . Но все г да считал себя вправе

451
распоряжаться его мозгом- потому что знаю, ках
им распорядиться. Возьмем римлян- я слышал, они
не изобретали ничего, но знали, как употребить изо­
бретенное. Понимаете? Я не говорю, что это правильно.
Но таков был с детства мой подход.
К этим словам Стара Б риммер отнесся с интересом­
впервые за целый час .
- Вы отлично знаете себя, мистер Стар,-подыто­
жил он.
По~моему, Бриммеру хотелось уже уйти. Ему было
любопытно узнать, что Стар за человек, и теперь оп
составил о нем мнение. Все еще надеясь это мнение
изменить, я потащила Бриммера опять к нам домой; но
хогда Стар, ~адержавшись у стойхи, выпил снова, я поня­
ла, что совершаю ошибку.
Вечер был кротхий, безветренный, запруженный суб­
ботними автомобилями. PyiCa Стара лежала на спиНIСе
сиденья, касаясь моих волос. «Перенести бы все лет на
десять назад»,- подумалось мне. Я была тогда девяти­
летней девочкой, Бриммер-студентиком лет восем­
надцати, где-нибудь на Среднем Западе, а Стар-двадца­
типятилетним, только что взошедшим на кинопрестол
и полным радостной уверенности. И несомненно, оба мы
смотрели бы на Стара с великим уважением. А вместо
этого теперь -конфликт между взрослыми людьми, усу­
губленный усталостью и атсоголем, и мирно его не раз­
решить.

Мы свернули к дому, я направила машину снова в сад.

-
Теперь разрешите проститься,-сказал Бриммер.­
у меня назначена деловая встреча.
- Нет, не уходите,-сказал Стар.-Я еще ничего не
сказал из того, что хотел сказать. Сыграем в пинг-понг,
добавим рюмку, а потом уж сцепимся всерьез.
Бриммер заколебался. Стар включил юпитер, взял
ракетку, а я сходила в дом за виски, не смея ослушаться
Стара. Когда я вернулась, у них вместо игры шло пуля­
нье- Стар кончал уже опустошать коробку мячиков для
пинг-понга, посылая их в Бриммера один за другим,
а Бриммер отбивал их в сторону. Стар взял у меня
бутылку и сел в кресло поодаль, хмурясь оттуда грозно
и властительно. Он был бледен, до того прозрачен, что
почти видно было, как алкоголь течет по жилам и смеши­
вается с другой отравой- усталостью.
В субботний вечер можно и покейфовать,- ск<1зал
он.

452
 - Сомнительный кейф,- сказала я.
Стара явно одолевала эта тяга- уйти в изнеможение,
в шизофреническую тьму.
- Сейчас я Бриммера буду бить,-объяnил он через
минуту.-Займусь этим лично.
- А не проще ли нанять кого-нибудь?-спросил
Бриммер.
Я знаком попросила его молчать.
- Я не перекладыnаю на других грязную работу,­
сказал Стар.- Разделаю вас под орех и отправлю вон из
Калифорнии.
Он поднялся с кресла, но я остановила его, обхватив
руками.

- Перестаньте сейчас же! О, какой вы нехороший.

- Вы уже на поводу у этого субъекта,- мрачно про-
говорил Стар.- Вся молодежь у него на поводу. Несмы­
шленыши вы.
- Уходите, прошу вас,-сказала я Бриммсру.
Костюм у Стар<! был скользко-шелковистый, и он
вдруг выскользнул из моих рук и пошел па Бриммера.
Тот, пятясь, отступил за стол-со странным выражением
на лице, которое я потом расшифровала так: «И только­
то? Всему делу ПО\-fсха- вот этот полубольной мозr­
ЛЯIС?»
Стар надвинулся, взмахнул рукой. С минуту пример­
но Бриммер держал его левой на расстоянии от себя,
а потом я отвернулась, не в силах дольше смотреть.

Когда взглянула опять, Стар уже лег куда-то за теннис­

ный стол, и Бриммер стоял и смотрел на него.
- Прошу вас, уходите,-сказала я.
- Ухожу .-Он все смотрел на Стара; я обошла
стол.-Я всегда мечтал, чтобы на мой кулак напоролись
десять миллионов долларов, но не предполагал, что вый­
дет таким образом .
Стар лежал без движения.
Уйдите, пожалуйста,-сказала я.
- Не сердитесь ... Я помогу ...
- Нет. Уходите, прошу. Я не виню вас.
Он снова взглянул на лежащего, слегка устрашенный
тем, как основательно усыпил его в какую-то долю секун­
ды. И быстро пошел прочь по траве, а я присела на
корточки, принялась тормошить Стара. Он очнулся, весь
судорожно дернувшись, и вскочил на ноги.
Где он?-воскликнул Стар.
Кто?- спросила я наивным тоном.

453
 - Американец. Какой тебя дьявол толкал за него
выходить, дура несчастная?
- Он ушел, Монро. Я ни за кого не выходила.
Я усадила Стара в кресло.
- Он уже полчаса как ушел,- соврала я.
Раскиданные пинг-понговые мячики созвездием блес-
тели из травы. Я открыла кран дождевателя, намочила
платок и вернулась к Стару, но синяка на лице не видно
было-должно быть, удар пришелся сбоку, в волосы.
Стар отошел за деревья, и его стошнило там; я слышала,
как он потом нагреб земли ногой, засыпал. Возвратился
он посвежевший, но, прежде чем идти в дом, попросил
чего-нибудь прополоскать рот, и я унесла виски и принес­
ла бутылку с полосканием. Тем и кончилась его жалкая
попытка напиться. Мне случалось наблюдать, как назю­
зюкиваются первокурспики, но по неумелости полней­
шей, по отсутствию всякой вакхической искры Стар их
бесспорно превзошел. Ему достались тошнота и шишки,
и больше ничего.
Мы вошли в дом; узнав от кухарки, что на веранде
отец с Маркусом и Флайшэкером, мы повернули
в «интерьерную». Но где ни пытались сесть, всюду была
лощеная скользкая кожа, и наконец я устроилась на

меховом коврике, а Стар-рядом, на скамеечке для ног.

- А он крепко получил?-спросил Стар.
- О да,- ответила я.- Очень крепко.
- Вряд ли.- Помолчав, он прибавил:- Бить я его
не хотел. Просто хотел прогнать. Он испугался, видимо,
и двинул меня.

С этим- очень вольным- истолкованием случивше­

гося я не собиралась спорить, спросила только:
- В душе, наверно, теперь злость на Бриммера?
-Да нет,-сказал Стар.-Я же был пьян.-Он огля-
делся.- В этой комнате я раньше не бывал. Кто ее деко­
рировал? С нашей студии кто-нибудь?
- Что ж, пора и трогаться,- сказал он затем, уже
обычным своим приятным тоном.- Съездим-ка мы, на
ночь глядя, к Дугу Фербенксу на ранчо,- предложил он
мне.- Я знаю, он вам обрадуется.
Так начались те две недели, когда нас всюду видели
вместе. Достало уже и одной, чтобы Луэлла поженила
нас в своей колонке светской хроники.

(На этом рукопись обрывается.)

454
 НОЧЬ НЕЖНА

Роман бwr uчат в 1925 году. Фицджераль.!! работаЛ над ним

с nерерывами дев11ть .-н:т. Кннrа вышла в свет в аnреле 1934 года.
Рукописи•ромеиа свидетельствуют о больших измсненн.11х, которые
nретерпел первонач:lЛьный замысел nисател.11. Мсн.11лось и заглавие
будущей книr11: «Один из наших>>, 44Всемирная ярмарка>>, «Парень,
который убил свою ~ать)), нПразднmс пьяпицЫ>>. Окончательное загла­
вие было найдено непосредственно nеред публикацией романа в журна•
лс «Скрибнерз манс:Iю> (январь-апрель 1934 г.). Джон Китс был
одним из любимых поэтов Фицджеральда. В nисьме дочери от 3 августа
1940 года оп советуст Скотти nрочесть 440ду к соловью>>, откуда взяты
заглавие 44Ночь нежна>> и эnиграф к роману, и прибавляет: 44 Когда
я nеречитываю эти стихи, у меня вспий раз стоят слезы в глазах>>.
В мае 1926 года Фицджеральд сообщал своему литературному
агенту Г Оберу, что 4<роман готов nримерно на четверть и будет
закончен не позже 1 январll» . Был заключен договор с журналом
«Либерти)), впоследствии расторгнутый. Однако Фицджеральд работал
над рукописью еще около трех лет, nосле чего решил «nерестроить

роман nод совершенно новым углом зрения)), введя в nовеетвованис

новую героиню-Розмзри Хойт.

В nервом варианте романа главным героем был Фрэнсис Мелар·
ки- звукооnератор из Голпиву да, который вместе с ~атерью nутеше­
ствует по Евроnе, скрыва11сь от американской полиции, посколЬJСу он
совершил хражу. На Ривьере Меларжи сближается с компанией сооте­
чественников, живущих здесь круглый год. Влюбившись в Дайну Пай·
nep, жену Сета Пайnера-человека без оnределенных занятий, владе·
ющего роскошной виллой nод Каннами,- Меларки стремится во что
бы то ни стало nреодолеть социальный барьер, отделяющий его от
людей этого хруга. Он утрачивает нравственный хонтроль над своими
действю1ми и, хогда его мечта рушится, в nрипадке ярости убивает
сnою мать, nытавшуюся удержать er~ от nадения. По nлану роман
должен был состоять из двенадцати глав. Сохрани.1ись рукоnиси пер-

456
вых 11етырех и эамсткн 1t nоследующим. Намсчскный в этом варианте
конфлижт, хот• и си.1ЫIО изменившись, nерешел и в ту книгу, котора11
в итоге была оnублиJСонана nод заглавием ••Ночь нежна11.
Летом 1929 года Фшщжеральд начал nисать второй вариант, в ко·
тором nо11вляются Роэ;~.JJрн Хойт и ее мать. С этим вариантом св11эаны
новеллы ••Бурный рейс11 (1929) и ••Поездка за границу11 (1930). Сохрани­
лось две главы этой р)1Сопкси, не использованные в опубликованном
тексте. Действие иа'lннастсв на оксанежом лайнере, совершающем рейс
в Евроnу. Iерой-эиамснитый nродюсер Левеллин Келли; он разочаро­
ван своей работой в Голливуде и вместе с женой, которую зовут Николь,
отправляете• во Францию, наде11сь сделать там •<иезависимый11 фильм.
Розмэри и ее мать путешествуют третьим классом; Келли влюбляете•
в Розмэри, и перед ней отхрыта теперь дорога в мир кино.
К третьему варианту Фицджеральд приступил в 1932 году, раз·
работав ••Общий плаю1, хран11щийся в его архиве (Принстонский уни·
верситет). В этом плане впервые появ;хяется мотив душевного эаболева·
ни.11 Николь; четко обозначено время действия (1924-1929 rт.), возраст
rcj>Oeв (Дику к началу действия 34 года, Николь-24, Розмэри-17,
Барбану-28), вехи раэвити11 сюжета и т. п.
Формулируя свою задачу, Фицджеральд писал в 4<0бщем плане11.:
••Роман должен... покаэать идеалиста по природе, несостоявшегося
праведника, который в разных обстоятельствах уступает нормам
и представлеии.ям буржуазной верхушки, и, по мере того как поднима~
ется на верхние стуnени социальной иерархии, растрачивает свой иде·
алиэм и свой талант, впадает в праздиость и начинае.т спиваться ... Его
крушение будет предопределено не бесхарактерностью, а подлинно
трагическими факторами, внутренними противоречиями идеалиста
и компромиссами, которые навязывают герою обстоятельства11.
Решение начать роман сюжетной линией, связанной с Розмэри,
было прин.11то в ходе подготовки законченной рукописи к печати. Оно
подверглось критике со стороны первых рецензентов романа, указывав·

шнх, что тем самым нарушается логическа11 последовательность разви·

тия действия и наносится ущерб целостности биографии главного героя.

В декабре 1938 года Фицджеральд предпожил издательству 4<Скрибнерз11
онубликовать в одном томе три его романа-•<По эту сторону раю1,
«Великий Гэтсби11, <!Ночь нежна11-и начал намечать переработку по·
следней книги дп11 этого издания, которое не было предпринято.
В Приистонеком университете хранится экземпляр романа «Ночь не·
жна11 с карандашными nометками автора и указанием на титульном

листе: •<Это око11чательный вapua11m книги, какой я желал бы се видеть11

На самом деле переработка не была доведена до конца и окон·
чательным этот вариант считатьс11 никак не может. После смерти
nисател11 известный критик М. Каули, трактуя это указание писател11
излишне буквально, перестроил роман согласно иеосущесmtlлетюму
плану Фицджеральда.
 Но поскольку при жизни Фицджеральда перепечатывалсJI только
тот текст, который был им опубликован в 1934 году, для перевода
nыбран текст первого издания <<Ночь нежна>>.

Стр. 12. ...поклон11ица Антейля.-Джордж Аитейпь (1900-1939)-

американсmй композитор-авангардист.
Стр. 39. Рифекая республика-территория в горных районах Ис­
пансхого Марохко, которую вплоть до 1926 г. удержявали независимые
берберские племена, отражаJI натисх Северо-Африканского хорпуса,
состоявшего из испанских и французежих войсх.
Стр. 50. ...в одной повести Пушкина.- Разумеется, не Пушкина.
Речь идет о дуэли Печорина и Грушницкого в «IC:poe нашего времени»
Лермонтова.
Стр. 61 . ...в двадцать тысяч человеческих жизней...-Речъ идет
о наступлении немецхих частей в районе Амьена в мартс-апреле
19I8 г. После тяжелых боев, в ходе которых стороны потеряли свыше
200000 солдат каждая, наступление было остановлено.
Стр. 62. Грант Улисс Симпсон (1822-1885)-главнокомандующий
войсками Севера в годы Гражданской войны в США, победитель в ее
решающих сражениях-при Питереберге и Аппоматохсе. Президент
США в 1867-1877 rт. До войны был мелхим торговцем. В годы своего
президентства снискал пелсетную славу вэяточНИJ:а .

«УI1дииа» (1811)-ромаитичссхаи повесть немецхого прозаиха Фри­

дриха дела Мотта Фу~~:е (1777-1843) о любви руса.тtи к рыцарю, на
основе которой написана одноименпаи опера Э.-Т.-А. Гофмана.
Лоуренс Дэвид IС:рберт (1885-1930)-аиrлийский писатель. В го­
ды, когда происходит действие романа «Ночь нежна>>, оживленно ком­
ментировалось решение судебных инстанций, запретивших роман Ло­
уренса «Любовник леди ЧаттерлеiЬ> (1928) за чрезмерную откровен­
ность интимных сцен.

Стр. 74. Файф Даикен (ок. 1768-1854)-декоратор и мебельный

мастер, чьи поздине работы отm1чались ТJ!Желовесностыо и претенци­
озной орнаментальностью.
Стр. 77. Олкотт Луиза (1832-1888)-амерпанская писательница,
автор назидательных детских JСНИГ «Маленькие жеищины>> (1868), «Ма­
ленькие мужчины» (1871) и др.; де Сегюр Софи (урожд. Ростопчина;
1799-1894)-автор популярных книг для детей («Невзгоды СофИ»
и др.), а также знаменитых писем дочери и ввуху.
Франкеиштей11-герой одноимениого романа (1818) английской пи­
сательницы Мэри Шсл.ли (1797-1851), молодой ученый, пытавшийси
оживить материю и создавший человекоподобное существо, которое
становится врагом людей . Нарицательно-человеа:, который не в со­
стоmии совладать со своим талантом, подчииив его служению добру
Стр. 83. Першинг Джон Джозеф (1860-1948)-главнокомандую­
щий америханса:ими силами в Европе в годы первой мировой войны.

4S1.
 Стр. 90. ...находкой дAII Дяzид•ва.-Организованная С. П. Дягиле­
вым труппа сеРусекий балет» с оrро~•ным усnехом выступала во многих
странах Европы в 1911-1929 rr.
Стр. 101. Буше Франсуа (1703-1770)-французский художник,
прославившийся своими гобеленами.
Стр. 120. Родсовекая стипендWI-стипендия, установлениаа в Оке­
форде для студентов из США и английских колоний С. Родсом (1853-
1902), британским политическим деятелем, активным стороиником ко·
лониалиэма.

Стр. 121. ЧернШf Палочка в «Розе и кольце» Теккерея-волшебница,

которая в этой сказке (1855) обращает мужа героини в дверной молоток
за то, что он грубо обходвлс.1 со своими близкими, а затем возвращает
его к жизни.

Стр. 137. Лафатер Иоганн Каспар (1741-1801)-швейцарский

поэт, религиозный мыслитель и писатель; Песталоцци Генрих (1746-
1827)-великий педаrог, основоположник дидапики; Цвиигли Ульрих·
( 1484-1531)- видный церковный реформатор и общественный деятель.
Стр. 141. ...иеотразимоzо Лотарио.- Имеется в виду эпизод из
ссДон Кихота>>: Ансельмо утоваривает своего друта Лотарио исnытать
целомудрие Камиллы, на которой Ансельмо недавно женился. Та усту­
nает; Лнсельмо и Лотарио nогибают, а Камилла отnравляется на
покаяние в монастырь.

Стр. 165. ...потомок Безумного Эито1ш Уэйиа.-Имеется в виду

Зитони Уэйн ( 1745-1796), один из генералов американской армии
в годы Войны эа независимость.
Стр. 177. Встреча Уорда Мока.1uстера и Зигмунда Фрейда.- Амери­
канский общественный деятель и nублицист У. Макапистер (1827-
1895) составил в 1892 г. список четырехсот семейств Нью-Йорка, nри­
надлежащих к настоящему С<Хорошему обществу»; 3. Фрейд (1856-
1939)-австрийский врач, создатель теории nсихоанализа.
Стр. 217 . ...романа С:тклэра Льюиса «Уолл-стрит)).-Речь идет
о романе <<Главная улица» (<<Main Street)), 1920), nринесшем Сииклеру
Льюису (1855-1951) мировую известность.
Стр. 219. Фербер Эдна (р. 1887)-американская nисательница, ав­
тор р11да романов, изображающих судьбу женщины из рядовой семьи.
Стр. 237. ...Кроуфорд Мэрион (1854-1909)-автор многочислен­
ных романов сссветского>> характера, действие которых nроисходит
в Италии, где долтое врем.1 жил автор.

ПОСЛЕДНИЙ МАГНАТ

По свидетельству английской журиапистки Шейлы Грзхзм, близко

познахомившейся с Фицджерапьдом в Голливуде, роман был задуман
в 1938 году, а начат весной следующего года, хогда истек срок

459'
контракта писателя со студией <<Метро-Голдвии-Маiiср». KIOira nи­
-салась урывками; Фицджеральду приходилось вес время заниматься
литературной работой для денег. Сохранились многочисленные за­
метки автора к <<Последнему магнату», часть которых оnубликована
1еритиком Эдмундом YIIЛCOIIOM, nодготовившим за\iонченные главы
к изданию (1941 г.). Из :этих заметок явствует, •Iто ФяiЩЖеральд
успел довести действие примерно до середины. Однако вторая часть
романа уже была им продумана вплоть до частностей развития сюжета.
Обильный nодготовительный и черновой материал облегчил Э. Уил­
сону как редактирование написанных глав, так и предпринятую им

реконструкцию дальнейшего хода повествования.

Согласно этой реконструкции, с которой есть вес основания согла­
ситься, роман должен был завершиться духовной катастрофой героя­
Монро Стара-и его гибелью. Стар(его прототипом послужил продю­
сер Ирвинг Тальберг) убеждается, что он и в самом деле ((Последний
магнат» -становящийся теперь анахронизмом обломок ((золотой эnо­
хи» эмериханского кино, когда бизнес еще не порnботiL1 его до JСонца.
Кино становится отраслью «индустрию), рассматривающей его не как
искусство, а лишь как прибыльвый бизнес. Стару предстоит либо уйти,
либо сделаться магнатом без кавычек- дельцом, который думает ис­
ключительно о кассовых сборах.
Не упрощая сложности характера своего главного героя, Фиц­
джеральд пишет в заметках к роману, что Стар «шщелен всем, чем
может быть наделен человек, кроме единственной прliDIIЛегии-способ­
ности не задумываясь отдавать самого себя другому чсповеку11. Старом
владеет жажда «величественной жизню1; в конечном счете этИм и предо­
пределена его драма.

Его роман с Кэтлин должен был закончиться разрывом: сильному

чувству сопутствует у героя снисходительность, даже некоторое презре­

ние к этой «бедной и нсвсзучей женщине, словно бы отмеченной особой

пе•1атью принадлежности к средним слоям11. Муж К:этлнн-однн из
руководитслей профсоюза технических работников студии-выступает
против Стара во время забастовки, вызванной производственным кон­
фликтом. К:этлин принимает его сторону, Стар же пытается маневриро­
вать: настоящие враги rероя-((капитаНЫII кинобизнеса, а вместе с тем
положение обязывает его защищать их интересы, а не интересы своих
сотрудников, хотя он понимает справедливость их требований.
Второй магистралыюй линией сюжета должно было стать соперни­
чество Стара и Брейди за руководство студней. Автор намсревался еще
резче подчеркнуть в Брейди черты, роднящие его с такими персонажа­
ми, 11:ак Бьюкенен («Великий Г:этсбю1) и Барбая («Ночь нежна11). Брейди
насаждает чисто коммерческий подход к кинематографии и пользуется
поддержкой <<капитанов>). Он стремится сокрушить Стара, использовав
для этой цели шантаж и грубый нажим на мужа К:эт.1Ин. Разгадав его
замысел, Стар решает нанести удар первым. С обеих сторон готовится

460
убийство, однако Стар, в отличие от Брейди, осознает, что таким
nостуnком nоставил бы себя на одну стуnень с nрезираемым им сопер­
ником, и отказывается от своего плана.

В финале книги погибают оба соперничающих героя: терnит ава­

рию самолет, которым летел Стар, не успевший отменить намеченного
убийства Брейди, погибающего уже nосле смерти Стара.
С ссПоследннм магнатом>> Фицджеральд связывал начало нового
этапа в своем творчестве. Книга создавалась в исJСЛЮчительно трудных
услови.u: писателя тАГотнла работа в Голливуде, он был подавлен
литературными неудачами, семейные дела находились в полном рас­
стройстве. РанНАJI смерть от сердечного пристуnа оборвала работу
Фнцджеральда над рукописью, близившуюся к завершению. Опублико­
ванный Э. Уилсоном текст вызвал полемику, затрагивавшую некото­
рые частные моменты развития сюжета.

Конечно, о ((Последнем магнате» надо судить как о произведении

не только не оконченном, но и не доработанном автором до конца даже
в тех главах, которые Фицджеральд усnел наnисать. Тем не менее эта
книга сохраняет значение одного из важнейших nроизведений во всем
наследии писателя.

Стр. 329. ... Валептино Рудольф (1895-1926)-знаменитый актер

немого кино; особой известностью nользавались снятые с его участием
фильмы «Шейх» и е<Кровь и песок».
Парсоне Лолли-журналистка, на протяжении многих лет освеща­
вшая частную жизнь голливудских звезд.

Стр. 3~5. Джексо11 Э11дрю (1767-1845)-президент США в 1828-

1837 rr. Выходец из рядовой семьи, пробившийся наверх, Эпдрю Джек­
сон для многих поколений остался воплощением несгибаемой воли
(отсюда его nрозвище- «Старая Орешина») и осуществленной щlмери­
канской мечты». В годы англо-американской войны (1812-1814 rr.)
войска, которыми он командовал, выиграли важное сражение под Но·
вым Орлеаном (1812 г.). Выступил в зашиту интересов мелких собствен­
ников против Национального банка США, что н предопределило его
победу на президентских выборах 1832 г. Президента Джекеона окружа­
ли советники-журналисты, пользовавшисся большей властью, чем кон­
грессмены (так называемый ((Кухонный кабинет» Джексона).
Стр. 342. Адамс Чарльз Фрэнсис (1835-1915)-юрист, президент
железнодорожной компании е<Юнион Пасифик», принадлежавшей
Дж . Гулду (1836-1892). В ссАвтобиографии», изданной посмертно
(1916), Адамс оставил живые характеристики и Гулда, и других муль­
тимиллионеров своего времени.

Стр. 356. «Все тлтно. Лишь искусство ... »-Строки из стихотворс­

НИII французского поэта Теофиля Готье (18 11-1872) с< Искусство».
Стр. 364. «МиракАЫ> Рей11гардта-спектакль, поставленный
в 1911 r. в огромном лондонском зале Олимпия-холл знаменитым

461
немецким режиссером Максом Рейнгардтом по пьесе «Сестра Беат­
риса>> Мориса Метерлинка.
Стр. 367. Бюро Хейса-организацюr. созданная в 1922 г. в Голпиву­
де Уиллом Г. Хейсом (1879-1954) и осуществлявwа11 нравственную
цензуру над фильмами; ((КОдекс Хейса)) распространялся и на поведение
актеров в быту.
Стр. 426. ... В раздоре с миром и судьбой.- Цитата из Шекспира
(сонет XXIX). Перевод С. Маршака.
Стр. 432 . ...он читаА Аорда Чарнвуда...- Речь идет о книrе Чарнвуда
((А11раам Линкольн)) (1916).
Стр. 438 . ...убиАи черно-пегие.- Прозвище антличан, завербованных
в 1920-1921 rт. в королевскую ирландскую полицию для подавления
ирландского освободительного движения.
Стр. 444. ...приезжавший к нам от САоуна.- Имеется в внду извест­
ная нью-йоркская фирма по продаже мебели.

А. Зверев
 СОДЕРЖАНИЕ

НОЧЬ НЕЖНА

Леревод Е. Калаштжовой

Книrа nервая .... .. .. .. .. ... .. .. .. .. .. .. ... .. ... .. ... .. ... .. ... .................... .... .... ... .. .. 5
Книrа вторая ........... .... ...... ... .. .. .. ....... .. ........ ....... ................................ 119
Книга третья .......................... ....................................................... 247

ПОСЛЕДНИЙ МАГНАТ
Леревод О. Сороки

lira/Ja 1 ................... .................... .................... ...... ................................. 329

Гла/Jа 11 .. .... ... ... .. . .. .. .. ..... .. ... .. .. . .. .. .. .. ... .... ... .. ... ... ... .. .... ... .. .. .... .. .... .. ...... 34 7
lira/Ja 111 ............................................................................................... 354
lira/Ja JV .............................. ................................................................. 377
lira/Ja V ................................................................................................ 395
Гла/Jа VJ ..... ............ ............................................................................ 443

Комме11тарии 455
 ФИUДЖЕРАЛЬД Ф.-С.
Ф66 Избранные произведения. В 3-х т. Т. 2. Ночь нежна;
Последний магнат: Пер. с ашл. Коммент. А. Звере­
ва.- М.: Совет ветеранов книгоиздания, 1994.-
464 с.
ISBN 5-87046-005-8

ФРЭНСИС СКОТТ ФИUДЖЕРАЛЬД

Избранные произведения в трех томах

Том 2

Технический редактор Трусоsа И. В.

Корректор Захароsа И. М.

В трехтомвик избравных пронзведевнй массижа амервхавскоil литературы

Фрэвсиса Скотта Фицджеральда (1896-1940) ВJUIЮчеиы ванболее значительвые
романы и новеллы, завоевавшие ему мировую известность.
Во второй том вошло романы «Ночь нежна>~ (1934) в «Последвнй маrвап>
(1941).

Лицензия .Ni! 030207 от 19.11 .94 г.

Сдано в набор 15.12.94. Подm1сано в nечать 13.02.95. Формат 84х 108/32.
Бумага тиnографская. Iарнитура «Тайме••. Печать высокая. Уел. nеч.
л. 24,36. Уч.-изд. л. 24,47. Тираж 31 000 экз. Заказ 3661.

Совет ветеранов Jшиrоиздания. 103051, Москва, Петровка, 26.

Государственное ордена Октябрьской Революции, ордена Трудового
Красного Знамени Московское nредnриятие <<Первая Образцовая тиnо­
графия>> Комитета Российской Федерации no печати. 113054, Москва,
Валовая, 28.