Академический Документы
Профессиональный Документы
Культура Документы
2016
Если у вас нет выбора, вас нельзя винить за то, что вы делаете. Если я
под дулом пистолета загоню вас на лекцию, а вы в это время должны
ухаживать за больным родственником, вас нельзя винить за то, что вы
не выполнили это обязательство. Если моя машина врезалась в вашу, а
вы из-за этого сбили пешехода, вы опять же не виноваты в нанесенных
ему увечьях. Моральная ответственность предполагает выбор. Ели у
меня нет выбора, на меня нельзя возлагать моральную ответственность.
Это, конечно, очевидно, но обычно мы считаем, что у моральной
ответственности есть второй компонент, помимо выбора. Выбор не
всегда, но как правило связан с намерением. Позвольте объяснить. Если
моя машина врезалась в вашу, и вы из-за этого сбили пешехода, то у вас
конечно не было намерения причинить ему вред. Это была не ваша
вина, вы этого не хотели. И это позволяет судить о ваших действиях с
моральной точки зрения. Или возьмем другой пример: если вы случайно
уронили тарелку, и она разбилась, я виню вас меньше, чем если бы вы
разбили ее нарочно. И если вы выстрелили в какой-то движущийся
объект, думая, что это олень или буйвол, а это был человек, вы несете
меньшую моральную ответственность, чем в случае, если бы вы
намеренно застрелили человека.
Что ж, таких тоже немало – я бы даже сказал, необычно много. Так вот,
если вы задаете этот вопрос людям по всему миру, как уже делалось в
ходе сотен исследований, вы как правило получаете примерно такой же
ответ, как здесь – подавляющее большинство людей, обычно до 90%
аудитории, считает, что с моральной точки зрения правильно будет
перевести стрелку, спасти пять жизней ценой одной. Причем
демографические факторы здесь особой роли не играют. Почти все
считают, что стрелку надо перевести – мужчины и женщины, богачи и
бедняки, образованные и малообразованные люди, пожилые или
молодежь. Даже если вы проведете тот же эксперимент с детьми, –
семилетними, восьмилетними – вы получите тот же ответ. И место
проведения эксперимента тоже роли не играет – один и тот же результат
получается в Гонконге, Лондоне, Нью-Йорке, или, как мы сейчас
выяснили, в Москве.
Эдмондс: Что ж, все ответы очень похожи друг на друга, поскольку тот
человек из первого примера, хотя и привязан к рельсам, не подвергается
никакой опасности. Он привязан к рельсам, но ему ничего не угрожает.
Опасность для него возникает, когда вы перевели стрелку. Толстяк тоже
не подвергается опасности до того, как вы его столкнули. И человек на
тупиковой ветке находится в безопасности, пока вы не пустите по ней
поезд. Именно эта так интересно в связи с этими примерами: вы все
даете очень похожие ответы, но очень трудно понять, почему вы дали
именно такой ответ. У вас очень сильно задействована интуиция, но
понять, что движет вашей нравственной интуицией, очень трудно. И
философам тоже трудно это объяснить.
Но надо решить еще один вопрос. Какой вес следует придавать жизням
тех, кто находится в машине? Вспомним варианты действий Миши, и
сосредоточимся на двух первых. Если Миша продолжит движение
вперед, погибнут двое на мотоцикле. Если он свернет влево, погибнет
его собственный пассажир. Таким образом, Миша может пожертвовать
жизнью пассажира, чтобы спасти двух других людей. С точки зрения
утилитаризма, это был бы оптимальный выбор: одни человек погиб,
двое спасены. А теперь я снова попрошу вас проголосовать. Кто из вас
купить машину-автомат, которая пожертвует вашей жизнью ради
безопасности других?
Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь. Восемь! Таким образом,
восемь человек готовы пожертвовать собой, чтобы спасти других. А
теперь поднимите руки – кто из вас не купит машину без водителя,
которая пожертвует вами ради спасения других жизней? Вы – люди
вроде меня, эгоисты. Я еще никогда не проводил этот тест, никогда
раньше не говорил на эту тему, но именно такое решение подсказывает
мне интуиция. Я никогда не куплю машину-автомат, которая
пожертвует моей жизнью ради других.