! Эта страница не прилагается к жалобе и в суд не подаётся !

ИНСТРУКЦИЯ
по подаче жалобы на постановление по делу
об административном правонарушении

1. Прочитайте внимательно прилагаемую жалобу на постановление по делу об

административном правонарушении. Особое внимание обратите на ваши персональные
данные, в которых могли быть допущены ошибки.
Пожалуйста, исправьте обнаруженные опечатки самостоятельно.

2. Распечатайте жалобу на постановление по делу об административном

правонарушении. Достаточно одного экземпляра.

3. Заполните Ваш адрес для почтовой корреспонденции (в верхней части жалобы), на

который вам будут приходить все уведомления от суда, а также ваш номер телефона.
Укажите адрес, где вы фактически проживаете.

4. Подпишите Вашу жалобу: поставьте подпись и ее расшифровку на последнем

листе, укажите дату подачи жалобы (день, когда вы передадите её в отделение почтовой
связи).

5. Отправьте заказным письмом распечатанную жалобу на постановление по делу об

административном правонарушении через отделение почтовой связи на адрес суда,
указанный в верхней части жалобы.

ВНИМАНИЕ! Вы должны отправить жалобу на почту не позднее чем через 10 дней

после того как вы фактически получили копию постановления по делу об административном
правонарушении.

6. Сохраните квитанцию об отправке жалобы.

7. Когда вам придёт повестка в суд, в который вы отправили жалобу, можете не

ходить на заседание.

8. Дождитесь когда вам придёт по почте решение по жалобе на постановление по

делу об административном правонарушении. Отсканируйте его и вышлите нам на почту
pravo@navalny.com

! Эта страница не прилагается к жалобе и в суд не подается !

 В Санкт-Петербургский городской суд
196128, г. Санкт-Петербург, ул. Бассейная,
д. 6

в порядке ч.3 ст.30.2 КоАП РФ

Лицо, в отношении которого ведётся
производство по делу об административном
правонарушении:

Булычев Александр Сергеевич

18.12.1997 года рождения,
Адрес регистрации: Кировская область, г.
Киров, ул. Кольцова, д. 12, кв. 8

Телефон: _____________________________
Адрес для почтовой корреспонденции:
______________________________________
______________________________________
______________________________________

ЖАЛОБА
на постановление по делу об административном правонарушении

31 января 2021 года в городе Санкт-Петербург проходило мирное публичное

мероприятие в поддержку российского оппозиционного лидера Алексея Навального,
который был незаконно лишен свободы за свою политическую деятельность и
антикоррупционные расследования. Это публичное мероприятие не сопровождалось каким-
либо насилием или нарушением общественного порядка со стороны участвующих в нем лиц,
а также не сопровождалось со стороны участников причинением вреда или угрозой
причинения вреда иным лицам.
Несмотря на это сотрудники правоохранительных органов предприняли
целенаправленные действия по пресечению мирного собрания и задержанию его участников.
В том числе сотрудниками правоохранительных органов было произведено моё доставление
в отдел полиции и последующее задержание.
В помещении отдела полиции в отношении меня был составлен протокол по делу об
административном правонарушении по части 6.1 статьи 20.2 КоАП.
01 февраля 2021 года постановлением по делу об административном
правонарушении, которое вынес Калининский районный суд г. Санкт-Петербурга, меня
привлекли к административной ответственности по части 6.1 статьи 20.2 КоАП. Было
назначено наказание – административный арест на срок 6 суток.

1. Вынесенное постановление об административном правонарушении подлежит

отмене, а возбужденное в отношении меня дело подлежит прекращению на основании
п.3 ч.1 ст.30.7 КоАП в связи с наличием обстоятельств, предусмотренных п.1 ч.1 ст. 24.5
(отсутствие события административного правонарушения), поскольку участие в
публичном мероприятии не являлось противоправным, а было правомерной
реализацией права на свободу мирных собраний и свободу выражения мнения,
1
закрепленных в ст.10 и 11 Конвенции о защите прав человека и основных свобод от
1950 г. Также при моем участии в публичном мероприятии не допускалось создание
помех функционированию объектов жизнеобеспечения, транспортной или социальной
инфраструктуры, связи, движению пешеходов и (или) транспортных средств либо
доступу граждан к жилым помещениям или объектам транспортной или социальной
инфраструктуры.
Суд не принял во внимание, что согласно ч.4 ст.15 Конституции РФ, ч.2 ст.1.1 КоАП
общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры
Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Если
международным договором установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то
применяются правила международного договора.
На территории России действует международный договор – Конвенция о защите прав
человека и основных свобод от 1950 г. (далее - Конвенция), ратифицированная Федеральным
законом от 30.03.1998 № 54-ФЗ «О ратификации Конвенции о защите прав человека и
основных свобод и Протоколов к ней».
Согласно п.10 постановления Пленума Верховного суда от 10.10.2003 № 5 «О
применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм
международного права и международных договоров Российской Федерации» Российская
Федерация признает юрисдикцию Европейского Суда по правам человека обязательной по
вопросам толкования и применения Конвенции и Протоколов к ней. Поэтому применение
судами вышеназванной Конвенции должно осуществляться с учетом практики Европейского
Суда по правам человека во избежание любого нарушения Конвенции о защите прав
человека и основных свобод. В п.2 постановления Пленума Верховного суда от 27.06.2013 №
21 «О применении судами общей юрисдикции Конвенции о защите прав человека и
основных свобод от 4 ноября 1950 года и Протоколов к ней» разъяснено, что правовые
позиции Европейского Суда по правам человека (далее - ЕСПЧ), которые содержатся в
окончательных постановлениях Суда, принятых в отношении Российской Федерации,
являются обязательными для судов. Таким образом, правовые позиции Европейского суда,
выраженные в связи с толкованием и применением Конвенции, имеют нормативный,
общеобязательный характер.
Однако суд при рассмотрении дела в первой инстанции не применил подлежащую
применению Конвенцию и постановления ЕСПЧ, раскрывающие практику ее толкования и
применения. В результате суд сделал неверный вывод о противоправном характере моего
участия в мирном собрании.
1.1. Статья 11 Конвенции гарантирует право на свободу мирных собраний.
Осуществление этих прав не подлежит никаким ограничениям, кроме тех, которые
предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах
национальной безопасности и общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков
и преступлений, для охраны здоровья и нравственности или защиты прав и свобод других
лиц.
Согласно толкованию ст.11 Конвенции, данному ЕСПЧ, право на свободу собраний
распространяется как на частные встречи и встречи в общественных местах, так и на
митинги и публичные шествия. Это право может осуществляться и отдельными лицами и
группами лиц (Постановление от 26.07.2007 по делу «Махмудов против Российской
Федерации», жалоба № 35082/04). Таким образом, участвуя в мирном собрании, я
реализовывал свое право, гарантированное Конвенцией.
Согласно §2 ст.11 Конвенции это право может быть ограничено только при
одновременном наличии трех условий:
1) ограничение предусмотрено законом;
2) ограничение преследовало законную цель, указанную в §2 ст.11;
3) ограничение являлось «необходимым в демократическом обществе», в частности
было соразмерно (пропорционально) преследуемой законом цели, и мотивы, выдвинутые

2
национальными властями в его оправдание, являются «относимыми и достаточными».
Практика применения этих условий отражена в Постановлении ЕСПЧ от 12.06.2014
по делу «Примов против Российской Федерации», жалоба №17391/06, Постановлении ЕСПЧ
от 23.10.2008 по делу «Сергей Кузнецов против российской Федерации», жалоба №10877/04,
Постановлении ЕСПЧ от 03.10.2013 по делу «Каспаров и другие против Российской
Федерации», жалоба №21613/07, Постановлении Конституционного Суда РФ от 18.05.2012
№ 12-П.
В пункте 5 постановления Пленума Верховного суда от 27.06.2013 № 21разъяснено,
что несоблюдение хотя бы одного из указанных критериев ограничения представляет собой
нарушение прав и свобод человека и гражданина, в том числе права на свободу мирных
собраний.
Согласно практике ЕСПЧ термин «ограничение», используемый в §2 ст.11, следует
толковать как включающий меры, принятые до или во время публичного собрания – такие
как запрет мероприятия, разгон собрания или задержание его участников – и меры, которые
применяются после собрания, такие как меры наказания (Постановление ЕСПЧ от 12.06.2014
по делу «Примов и другие против Российской Федерации», жалоба №17391/06;
Постановление ЕСПЧ от 26.07.2007 по делу «Махмудов против Российской Федерации»,
жалоба № 35082/04; Постановлении ЕСПЧ от 03.10.2013 по делу «Каспаров и другие против
Российской Федерации», жалоба №21613/07).
Считаю, что в отношении меня было допущено ограничение моего права,
установленного Конвенцией и оно не отвечало установленным критериям допустимости
такого ограничения.
Очевидно, что применение в отношении меня мер принуждения в связи с моим
участием в мирном собрании не преследовало никакой законной цели, в том числе
обеспечения общественного порядка, общественной безопасности, защиты прав и законных
интересов других лиц.
Судом не учтено юридически значимое обстоятельство, что общественный порядок
мною не нарушался, угрозы общественной безопасности не было, жалоб от третьих лиц на
нарушение моими действиями их прав не поступало. Это подтверждается материалами дела,
которые не содержат указаний на такие обстоятельства. Как отметил Конституционный суд
РФ в постановлении от 10.02.2017 № 2-П применение мер ответственности возможно только
тогда, когда «организаторы или участники публичного мероприятия ведут себя
деструктивно, в частности, явно намереваются совершить или, более того, совершают какие-
либо действия, угрожающие общественному порядку и общественной безопасности».
Мое участие в публичном мероприятии какими-либо противоправными действиями
не сопровождалось, а также не происходило нарушений законодательства: создания помех
функционированию объектов жизнеобеспечения, транспортной или социальной
инфраструктуры, связи, движению пешеходов и (или) транспортных средств либо доступу
граждан к жилым помещениям или объектам транспортной или социальной
инфраструктуры.
Отсутствие уведомления о публичном мероприятии в настоящем деле не могло
являться основанием для применения к участникам публичного мероприятия (включая лицо,
в отношении которого ведется производство по делу) ограничительных мер: задержания,
доставления, административного наказания. Суд, вынесший постановление, не учел
практику Европейского Суда о спонтанных демонстрациях (постановление ЕСПЧ от
17.07.2007 по делу "Букта и другие (Bukta and Others) против Венгрии" (жалоба N 25691/04),
Постановление ЕСПЧ от 15.11.2018 "Дело "Навальный (Navalnyy) против Российской
Федерации" (жалоба N 29580/12 и четыре другие)), которая подлежит применению в
настоящем деле.
ЕСПЧ в своей практике неоднократно выражал правовую позицию о том, что
правила, регулирующие публичные собрания, имеют существенное значение для спокойного
проведения публичного мероприятия, поскольку они позволяют властям минимизировать

3
помехи движению и принять иные меры безопасности, но их исполнение не может быть
самоцелью. Если незаконные демонстранты не совершают насильственных действий, ЕСПЧ
требует от публичных органов проявления определенной степени терпимости в отношении
мирных собраний (Постановлении ЕСПЧ от 12.06.2014 по делу «Примов против Российской
Федерации», жалоба №17391/06; Постановлении ЕСПЧ от 03.10.2013 по делу «Каспаров и
другие против Российской Федерации»). Присутствие сотрудников правоохранительных
органов при проведении публичного мероприятия очевидно указывает на то, что органы
власти были осведомлены о мероприятии и не были лишены возможности обеспечить
общественный порядок и безопасность.
Следовательно, даже при выявлении нарушения порядка проведения публичного
мероприятия это не дает властям полную свободу действий, власти по-прежнему связаны
требованиями пропорциональности, заложенными в ст.11 Конвенции. Это в свою очередь
определяется тем, какой общественный интерес защищался при применении мер
принуждения и тем, какую угрозу могла представлять акция.
Статья 11 Конвенции и практика ее применения ЕСПЧ устанавливают, что даже если
вмешательство в право на свободу мирных собраний предусмотрено национальным
законодательством (установлена возможность применения мер административной
ответственности и мер обеспечения производства, таких как доставление и задержание) и
преследует какую-либо законную цель, указанную в §2 ст.11 Конвенции, это вмешательство
по-прежнему должно отвечать требованию соразмерности, пропорциональности и
«необходимости в демократическом обществе».
Назначение судом административного наказания только за сам факт моего участия в
мирном собрании при отсутствии негативных последствий для охраняемых законом
общественных интересов (общественного порядка и общественной безопасности) не может
быть оправдано с точки зрения принципа пропорциональности, установленного §2 ст.11
Конвенции, и, следовательно, является нарушением моего права на свободу мирных
собраний. Одно лишь отсутствие уведомления не может являться ни относимой, ни
достаточной причиной для ограничения права гражданина – свобода участия в мирном
собрании имеет такое важное значение, что лицо не может быть подвергнуто санкции – даже
из числа наиболее мягких – за участие в демонстрации, которая не была запрещена, если это
лицо само не совершило каких-либо порицаемых действий в этой связи (Ezelin v. France, 26
April 1991).
Такой подход был неоднократно подтвержден ЕСПЧ при рассмотрении дел в
отношении Российской Федерации с аналогичными обстоятельствами (Постановлении
ЕСПЧ от 23.10.2008 по делу «Сергей Кузнецов против российской Федерации», жалоба
№10877/04, Постановлении ЕСПЧ от 03.10.2013 по делу «Каспаров и другие против
Российской Федерации», жалоба №21613/07; Постановление ЕСПЧ от 26.07.2007 по делу
«Махмудов против Российской Федерации», жалоба № 35082/04; Постановление ЕСПЧ от
31.07.2014 по делу «Немцов против Российской Федерации», жалоба № 1774/11;
Постановление ЕСПЧ от 04.12.2014 по делу «Навальный и Яшин против Российской
Федерации», жалоба №76294/11).
Признание, соблюдение и необходимая защита моего права на свободу мирных
собраний несовместимы с привлечением меня к административной ответственности, что
само по себе является чрезмерным, непропорциональным вмешательством в право на
свободу мирных собраний и не является необходимым в демократическом обществе.
1.2. Статья 10 Конвенции гарантирует право на свободу выражения мнения.
Участие в публичном мероприятии являлось реализацией права на свободу выражения
мнения, гарантированного ст.29 Конституции РФ и ст.10 Конвенции. Самим фактом участия
в публичном мероприятии мною выражалось мнение о поддержке его тематики, которую я
полностью разделяю и считаю общественно значимой. В материалах дела не содержится
никаких доказательств того, что выражение данного мнения недопустимо в демократическом
обществе.

4
 Признание меня виновным за выражение мнения по общественно-значимым вопросам
противоречит положениям ст.29 Конституции и ст.10 Конвенции, а потому обжалуемое
постановление подлежит отмене, поскольку наказание не может быть мне назначено за
правомерные действия.
В условиях, когда реализация моего права на свободу мирных собраний и свободу
выражения мнения была законна (соответствовала положениям ст.10 и 11 Конвенции,
имеющей приоритет перед национальным законодательством), событие
правонарушения отсутствует, поскольку мои действия были правомерными и не могут
являться административным правонарушением в соответствии с его признаками,
закрепленными в ч.1 ст.2.1 КоАП, поскольку не содержат признака противоправности.

2. Вынесенное постановление об административном правонарушении подлежит

отмене на основании п.3 ч.1 ст.30.7 КоАП в связи с недоказанностью обстоятельств, на
основании которых было вынесено постановление и п.4 ч.1 ст.30.7 КоАП в связи с
существенным нарушением процессуальных требований, установленных КоАП и ст.6
Конвенции, поскольку это не позволило всесторонне, полно и объективно рассмотреть
дело.
Статья 6 Конвенции гарантирует каждому в случае спора о его гражданских правах и
обязанностях или при предъявлении ему любого уголовного обвинения право на
справедливое судебное разбирательство в разумный срок независимым и беспристрастным
судом, созданным на основании закона. Вменяемое мне правонарушение является
административным, но ЕСПЧ неоднократно указывал, что классификация в национальном
законодательстве того или иного правонарушения в качестве административного не является
решающим фактором при решении вопроса о применимости ст.6 Конвенции. Следует
учитывать природу правонарушения и строгость санкции (Постановление ЕСПЧ от
08.06.1976 по делу «Энгель и другие против Нидерландов», жалобы №№5100/71, 5101/71,
5102/71, 5354/72, 5370/72).
Во многих делах, включая Постановление ЕСПЧ от 03.10.2013 по делу «Каспаров и
другие против Российской Федерации», жалоба №21613/07, где заявитель был признан
виновным в совершении административного правонарушения, предусмотренного ст.20.2
КоАП, ЕСПЧ пришел к заключению, что правонарушение следует считать уголовным для
целей применения ст.6 Конвенции несмотря на классификацию в национальном
законодательстве.
В настоящем деле при его рассмотрении в суде первой инстанции были допущены
следующие нарушения ст.6 Конвенции:
2.1. Право на состязательный процесс с участием стороны обвинения. Дело в
отношении меня было рассмотрено без участия лица, поддерживающего обвинение от имени
государства. Среди прочих требований, закрепленных в ст.6 Конвенции, - независимость и
беспристрастность суда, рассматривающего спор об уголовном обвинении.
Беспристрастность суда недостижима, если на суд возлагается функция обвинения
(например, Постановление ЕСПЧ от 27.01.2004 по делу «Киприану против Кипра», жалоба
№73797/01). В отсутствие представителей обвинения функция его поддержания с
необходимостью будет ложиться на суд, если только по этому основанию он не прекратит
рассмотрение дела (Постановление ЕСПЧ от 18.05.2010 по делу «Озеров против России»,
жалоба 64926/01; Постановление ЕСПЧ от 30.05.2013 по делу «Малофеева против России»
жалоба 36673/04).
В Постановлении ЕСПЧ от 20.09.2016 по делу «Карелин против России», жалоба
№926/08 указано, что властями Российской Федерации допущено нарушение §1 ст.6
Конвенции в отношении требований беспристрастности в связи с тем, что дело об
административном правонарушении рассматривалось в отсутствие прокурора или другого
лица, поддерживающего обвинение. Кроме того, ЕСПЧ обязал Российскую Федерацию
привести законодательство в соответствии с требованиями Конвенции.

5
 Соблюдение требований ст.6 Конвенции о беспристрастности суда возможно только
при участии в рассмотрении дела прокурора или лица, составившего протокол по делу об
административном правонарушении в качестве лица, поддерживающего обвинение от имени
государства.
Поскольку суд рассмотрел дело без участия лица, поддерживающего обвинение, то
поддержание обвинения осуществлялось судом, в результате чего не были соблюдены
требования о беспристрастности суда, что не позволило всесторонне, полно и объективно
рассмотреть дело.
2.2. Право на допрос свидетелей, показывающих против меня. Обвинение меня в
совершении правонарушения строится только на документах, составленных сотрудниками
полиции (протокол, рапорты), в которых они заявляют о моем участии в публичном
мероприятии.
ЕСПЧ неоднократно указывал, что право на справедливое судебное разбирательство
и, в частности, право на допрос свидетелей, гарантированное §1 и п.(d) §3 ст.6 Конвенции,
предполагают, что обвиняемому в совершении правонарушения должна быть предоставлена
адекватная возможность оспорить показания свидетелей обвинения и задать им вопросы
либо в момент, когда они дают показания, либо на более поздней стадии рассмотрения дела.
Если признание виновным основывается полностью или в решающей мере на показаниях
свидетелей, не допрошенных в состязательном процессе, то будет иметь место нарушение
ст.6 Конвенции (Постановление ЕСПЧ от 15.06.1992 по делу «Люди против Швейцарии»,
жалоба 47989/99; Постановление ЕСПЧ от 11.12.2008 по делу «Мирилашвили против
России», жалоба 6293/04). В данном деле доказательная база образована документами,
составленными сотрудниками полиции.
При рассмотрении дела и вынесении постановления судья основывался на рапортах и
протоколах, составленных сотрудниками органов внутренних дел, которые не участвовали в
задержании и доставлении. Судом не было проверено, действительно ли должностные лица,
составившие процессуальные документы, осуществляли действия по задержанию и
доставлению, а также непосредственно выявили нарушения, по которым ими были
составлены протоколы. В условиях, когда в ходе слушания должностные лица не были
допрошены, это привело к невозможности установить обстоятельства составления
документов, положенных в основу обвинения.
Гарантии, предусмотренные §3 ст.6 Конвенции, являются конкретными аспектами
права на справедливое судебное разбирательство и должны быть приняты во внимание при
любой оценки справедливости судебного разбирательства. ЕСПЧ уже приходил к выводу о
нарушении права на справедливое судебное разбирательство в условиях, когда суды
основывали свои решения исключительно на стандартных документах, предоставленных
сотрудниками полиции (Постановление ЕСПЧ от 05.01.2016 по делу «Фрумкин против
России», жалоба №74568/12; Постановление ЕСПЧ от 23.03.2016 по делу «Блохин против
России», жалоба №47152/06).
Суд первой инстанции имел процессуальную полномочия вызвать и допросить в
качестве свидетелей должностных лиц, составивших документы, положенные в основу
обвинения, и в соответствии со ст.6 Конвенции обязан был это сделать, но уклонился от
указанной обязанности, что не позволило всесторонне, полно и объективно рассмотреть
дело, а также не позволяет использовать в качестве доказательств документы, которые
не были подвергнуты надлежащей оценке судом в рамках беспристрастного слушания.
В результате допущенных процессуальных нарушений в деле отсутствуют
допустимые доказательства моей вины, а само разбирательство дела проходило с
грубыми нарушениями, которые в своей совокупности не позволили всесторонне, полно
и объективно рассмотреть дело.

3. В отношении меня допущены нарушения ст.18 Конвенции, которая

устанавливает, что ограничения, допускаемые в настоящей Конвенции в отношении

6
указанных прав и свобод, не должны применяться для иных целей, нежели те, для
которых они были предусмотрены.
Вменяемое мне правонарушение согласно КоАП РФ посягает на отношения в сфере
общественного порядка и общественной безопасности, и привлечение меня к
ответственности с точки зрения соблюдения требований ст.18 Конвенции должно
преследовать именно эти цели. Фактически применение в отношении меня меры
ответственности не преследовало цель защиты общественного порядка и общественной
безопасности, защищаемых российским законодательством путем установления
ответственности за нарушение порядка проведения публичных мероприятий. Общественная
безопасность и общественный порядок не претерпели ущерба в результате моего участия в
мирном собрании. Целью привлечения к ответственности было наказать меня за публичное
выступление по общественно-значимому вопросу, в ситуации, когда выражаемое мной
мнение противоречило официальной позиции органов власти.
На основании вышеизложенного, считаю, что ограничения, примененные в
отношении прав, закрепленных в ст.5, 10, 11 Конвенции, преследовали не официально
декларируемую цель защиты общественного порядка, а иные цели, связанные с моим
преследованием за само публичное выражение оппозиционных власти взглядов.

4. При рассмотрении дела суд не дал оценку нарушениям требований Главы 27

КоАП и ст. 5 Конвенции, допущенным в ходе моего доставления и задержания.
На момент фактического задержания у сотрудников правоохранительных органов
отсутствовали объективные основания для ограничения моей личной свободы, свободы
передвижения и моего доставления в органы полиции. Российское законодательство
допускает доставление только если составление протокола об административном
правонарушении на месте было невозможно. Таких обстоятельств не было:
- моя личность была известна, что позволяло вызвать меня для составления протокола
повесткой;
- документы, удостоверяющие личность, имелись у меня при себе и позволяли
установить личность и составить необходимые с точки зрения полиции процессуальные
документы;
- обстановка в момент задержания была спокойной; ни я, ни иные лица сопротивления
сотрудникам полиции при задержании не оказывали, что позволяло установить личность и
оформить процессуальные документы без применения мер принуждения, ограничивающих
личную свободу и свободу передвижения, а также право на защиту;
- у сотрудников полиции отсутствовали данные о том, что я могу скрыться или каким-
либо иным образом уклониться от обязанностей, возложенных на меня законом.
После доставления меня подвергли задержанию, что ограничило мое право на защиту,
поскольку не позволило эффективно защищать себя без профессионального защитника или
делать это самостоятельно в условиях ограничения личной свободы, ограничений в
пользовании средствами связи, а также в условиях недостатка времени на ознакомление с
материалами дела.
При этом моя личная свобода и свобода передвижения были ограничены без
предусмотренных законом оснований. Российское законодательство рассматривает
административное задержание как исключительную меру, но материалы дела (ч.1 ст.27.3
КоАП) не содержат никаких указаний на исключительные обстоятельства, оправдывающие
ограничение свободы до суда и сопутствующие этому ограничения права на защиту, которое
не может реализовываться эффективно в условиях изоляции от общества и отсутствия
средств связи. Сам факт совершения лицом административного правонарушения не может
служить безусловным основанием для применения такой меры как административное
задержание, что отражено в Постановлении ЕСПЧ от 04.12.2014 по делу «Навальный и Яшин
против России», жалоба 76204/11.
У сотрудников полиции не было оснований полагать, что я скроюсь, не исполню

7
обязанности, возложенные на меня законом, или буду иным образом препятствовать
всестороннему, полному и объективному рассмотрению дела.
Таким образом, моим доставлением и задержанием были нарушены требования
ст.5 Конвенции и КоАП РФ, чему суд был обязан дать оценку при вынесении
постановления по делу, но что им сделано не было.

Оставление судом обжалуемого постановления без изменения, а жалобы без

удовлетворения будет означать отказ от признания, соблюдения и судебной защиты прав,
гарантированных ст.5, 6, 10, 11, 18 Конвенции, а также повторное нарушение указанных
прав.

В соответствии со ст.24.5, ч. 1, п.1, 2 КоАП производство по делу об

административном правонарушении не может быть начато, а начатое производство
подлежит прекращению при отсутствии события правонарушения. Объективная сторона
правонарушения, предусмотренного ч.6.1 ст.20.2 КоАП, в моих действиях отсутствовала, как
и сами нарушения установленного порядка проведения публичного мероприятия.
На основании вышеизложенного, в соответствии с п.1,2 ч.1 24.5, п. 3, 4 ч.1 ст.30.7
КоАП, ПРОШУ:

В соответствии с ч.2 ст.30.3 КоАП прошу восстановить срок для обжалования

вынесенного в отношении меня постановления по делу об административном
правонарушении в связи с тем, что у меня фактически отсутствовала возможность для
подачи жалобы в порядке и сроки, установленные статьями 30.1 – 30.3 КоАП.

Вынести решение об отмене постановления и о прекращении производства по

делу в связи с наличием обстоятельств, предусмотренных статьей 24.5 КоАП, а также в
связи с недоказанностью обстоятельств, на основании которых было вынесено
постановление.

__________________________________
подпись, фамилия, инициалы

«____» ______________________ 202__ г.