СП ∙КВАДРАТ∙

Москва 1994
ББК 84Р7
Ч—49

Ч 4700000000-071 без объявлен.

Л66(03)-94

ISBN 5—8498—0063—8

© Оформление СП ”Квадрат” 1994

© М. Черненок 1994
 Михаил Яковлевич Черненок родился (1931 г.) в селе
Высокая Грива Тогучинского района Новосибирской
области. По специальности — штурман речного
флота. Работал в Томском управлении Западно-Сибир­
ского пароходства и в судоходной инспекции Обского
бассейна. В 1969 году стал журналистом. Был
литературным сотрудником районной газеты, затем
— редактором отдела прозы журнала ”Сибирские
огни”. В течение многих лет избирался заседателем
народного суда. Детективные книги М. Я. Черненка
выходили массовыми тиражами в Москве и Новосибир­
ске, издавались за границей: в Болгарии, Венгрии, Гер­
мании, Чехословакии, США, Испании и Финляндии.
Член Союза писателей России. Живет в г. Тогучине
Новосибирской области.
 Глава I

Рабочий день кончался. В пустующем коридоре районного

отдела внутренних дел было тихо. Начальник отделения уго­
ловного розыска Антон Бирюков внимательно перечитал ро­
зыскные ориентировки, поступившие с утренней почтой из
областного управления. ”На злобу дня” в ориентировках ни­
чего не было. Антон положил их в сейф и, поднявшись из-за
стола, подошел к распахнутому настежь окну, за которым
среди освещенных сентябрьским солнцем вековых сосен без­
заботно порхали воробьи. Глубоко вдохнув настоянный на
хвое воздух, он хотел закрыть окно, но как раз в это время
послышался еле уловимый стук, точнее — вроде бы кто-то
поцарапал по двери ногтями.
— Не царапайся, входи! — громко сказал Бирюков, поду­
мав, что за дверью находится оперуполномоченный угрозыска
Слава Голубев, имевший привычку таким образом ”проверять
слух” своего начальника.
Дверь тихо скрипнула. Бирюков обернулся и вместо лу­
каво прищуренного Голубева увидел невысокого старика в
тельняшке с закатанными до локтей рукавами и в широчен­
ных клешах. Голову позднего посетителя прикрывала запы­
ленная капитанская фуражка с белым верхом и потемневшим
от времени ”крабом” на черном околыше. За плечами висел
полупустой рюкзачок.
— Арешите войти?.. — скороговоркой спросил старик.
— Входите, — Антон улыбнулся. — Прошу извинить, ду­
мал, наш сотрудник за дверью шутит.
— Со мной такие промашки часто бывают, — живо под­
держал разговор старик. — Думаю одно — получается другое,
совсем не шутейное.
Скинув с плеч лямки, он осторожно опустил в угол у по­
рога рюкзачок. После этого нерешительно откашлялся и вы­
палил:
— Зовут меня Изотом Михеичем, фамилия — Натылько.
Бывший шкипер лихтера Минречфлота. Ныне — ветеран
труда, находящийся на заслуженной пенсии.
5
 — Что ж, будем знакомы, — ответил Бирюков.
Усаживаясь за письменный стол, Антон предложил сесть
старику. Тот расторопно устроился на стуле. Будто снимая
паутину, провел ладонью по смуглому морщинистому лицу и
забарабанил пальцами по коленям:
— Я, между прочим, по серьезному вопросу...
— Догадываюсь, — со вздохом проговорил Бирюков. —
Без вопросов к нам не ходят.
Лицо старика помрачнело. Он тоже вздохнул:
— Мертвого человека, товарищ начальник, я почти слу­
чайно отыскал. Иду, значит, от кумы, живущей в деревеньке
у железнодорожной платформы, где наши дачники из элек­
трички вылазят...
— Изот Михеич, давайте по порядку, — перебил Антон.
— Платформ много, дачников еще больше.
— Что верно, то верно! — подхватил старик. — Ныне в
кого пальцем ни ткни — каждый дачник. Но кума у меня
одна, Зинаида Пайкина. И дачный кооператив ”Синий лен”
тоже один. Как я туда попал, рассказывать?
— Желательно.
— Тогда, значит, такая история...
Со слов старика, в пятидесятые годы Зинаида Пайкина
плавала с Изотом Михеичем на лихтере матросом и, между
прочим, по давней традиции стала вроде бы крестной
матерью его сына Кольки. Теперь Николаю уже за сорок.
Техникум давно закончил, мастером на заводе работает.
Мужик неглупый, но супруге своей, Веронике, поддался
основательно. Изот Михеич помог им купить двухкомнатную
кооперативную квартиру. У самого же Натылько в
Новосибирске благоустроенная государственная квартира, где
с прошлого года, как жена умерла, остался он один. И тут
сын с пробивной супружницей втянули старика в авантюру.
Захотелось им собственную автомашину купить, а денег не
хватает. Где взять? Решили продать кооперативную
квартирку, чтобы и денежки заиметь, и со временем
казенную жилплощадь получить. А пока суд да дело,
перебрались на жительство к старику. Не хотел этого Изот
Михеич, да сын-то — родная кровь. Куда денешься?..
— Николай у меня покладистый. Теленок, словом. И
сноха Вероника, когда врозь жили, вроде ничего была. Когда
же под одной крышей собрались, оказалась такой шваброй...
— Старик словно поперхнулся. — Извините, впопыхах оскор­
бление вырвалось. Мягче говоря, сноха — женщина вздорная.
Да что с бабы взять, если она больше десяти лет в винном
магазине торгует... Там общение с покупателем держится на

6
уровне упоминания родственников по материнской линии. Вот
и насобачилась хамить. К тому же от постоянного общения с
клиентами Вероника все мужское племя, кроме Николая,
беспробудными алкашами считает. Николай в этот разряд не
попал потому, что даже пиво не уважает. Признаться, я тоже
выпивкой не увлекаюсь, но употребить бутылек в домашних
условиях под хорошую закусь да с добрым товарищем —
смертным грехом не считаю. На этой почве и схлестнулись
мы со снохой до такой степени, что она пристращала спла­
вить меня на два года в Евсино. Это, сами понимаете, в ле­
чебно-трудовой профилакторий, где от запоев лечат. Вот,
швабра, извините, до чего додумалась! А что?.. У Вероники
не заржавеет! Продавцы винных магазинов теперь уважаемые
люди, блат у них сокрушительный. Она ж, к примеру ска­
зать, автомашину ”Лада” без всякой очереди купила, а спла­
вить свекра в ЛТП ей — проще простого. Затосковал я от та­
кой угрозы...
Бирюков слушал с терпеливым вниманием. Он всегда ста­
рался не только уловить суть излагаемой посетителем инфор­
мации, но и определить, насколько посетитель искренен. Изот
Михеич Натылько производил впечатление человека, у кото­
рого, как говорится, что на уме, то и на языке.
Чуть помолчав, старик принялся рассказывать о том, как
он в тоскливом упадке встретил на Центральном рынке куму
Зинаиду, приехавшую из деревни в Новосибирск поторговать
малосольными огурчиками. Посокрушалась кума вместе с
Изотом Михеичем грубым поведением снохи и посоветовала
ему на время, пока сын со снохой уберутся в собственное жи­
лье, устроиться сторожем в дачный кооператив ”Синий лен”,
где обеспечивают небольшим домиком и зарплату хорошую
платят. Прямо с рынка Изот Михеич уехал с кумой к тому
кооперативу, а через неделю приступил к исполнению обя­
занностей. Служба оказалась — не бей лежачего. Особенно
сейчас, в период сбора урожая, когда в каждый дачке живут
хозяева и сами охраняют свое добро. Только ночами надо
сторожу присматривать, чтобы кто-нибудь из приблудных не
нашкодил. Народ в кооперативе подобрался порядочный,
трезвый. И сами по себе люди интересные, есть с кем погово­
рить.
Натылько опять недолго помолчал:
— Вдобавок кума под боком в деревеньке проживает. Пе­
шим маршрутом от кооператива два километра. Ну, понятно,
нет-нет да и проведаю кумушку. Сегодня утром тоже, значит,
к Зинаиде лыжи навострил... — Старик встретился с Бирюко­
вым взглядом. — Вам доводилось бывать в ”Синем льне”?
7
 — Это в двадцати километрах от райцентра? — уточнил
Антон. — Хороший кооператив.
— Очень хороший! Местность мировая. Кругом лес, речка
рядом. И добираться из Новосибирска просто. Хоть на
электричке, хоть по асфальтовой дороге. А с того асфальта к
кооперативу проселок сворачивает. Ну, значит, по этому про­
селку утречком сегодня топаю, вдруг... Лиса с правой стороны
из кустиков передо мною — шмыг! И прыжками, прыжками в
лесочке скрылась. Погостил я у Зинаиды. В сельмаге две бу­
ханки хлеба да консервов купил и после обеда подался во­
свояси. Только подхожу к тому самому месту, рыжая огневка
опять промелькнула из кустов через проселок! Любопытство
обуяло меня до крайности. Думаю, что за приманка тянет
Патрикеевну в те кусточки? Свернул с дороги. Вижу, за ку­
стами кучка хвороста. В одном месте свежая земелька, на­
верно, лисица под хворостом рылась. Подошел ближе — мать
моя! Босая человеческая нога под хворостом видна... Меня аж
в холодный пот бросило. Бегом вернулся на асфальтовую до­
рогу. Проголосовал первому же грузовику. Шофер, спасибо,
остановился. В считанные минуты подбросил до райцентра.
Хотел бежать к прокурору, потом, думаю, может, милиция и
без него обойдется...
Антон Бирюков снял телефонную трубку. Набирая проку­
рорский номер, сказал:
— Нет, Изот Михеич, по всей вероятности, без прокурора
в таком деле не обойтись...

Глава II

Теплый солнечный вечер не успел угаснуть, когда

”рафик” с участниками следственно-оперативной группы съе­
хал с асфальтированной трассы на узкую проселочную дорогу
и, покачиваясь на рытвинах, направился к дачному коопера­
тиву ”Синий лен”. Едва проехали около сотни метров, си­
девший радом с Бирюковым старик Натылько торопливо ска­
зал шоферу:
— Глуши мотор! — И указал пальцем влево от дороги на
небольшую рощицу низких тоненьких березок. — Вон за
теми кусточками...
Шофер свернул на обочину и остановился. Первым из ма­
шины вылез пожилой районный прокурор. За ним легко
спрыгнула стройная эксперт-криминалист Лена Тимохина в
форме капитана милиции. Придерживая одной рукой на
8
плече широкий ремень вместительного кофра с фотоаппара­
турой, она неловко стала укреплять выпавшей шпилькой
уложенную на затылке русую косу. Выбравшийся следом су­
дебно-медицинский эксперт Борис Медников, с глубокими за­
лысинами в редкой шевелюре, флегматично спросил:
— Лен, это правда, будто у женщин волос длинен, а ум
короток?
— Если судить по волосам, ты, Боренька, самый умный
среди нас, — ответила Тимохина.
Подошедший к ним Антон Бирюков взял у Лены кофр:
— Помочь не догадался, эскулап?
— Я красивым женщинам не помогаю. Они меня не лю­
бят, не жалеют, — судмедэксперт глянул на белобрысого сле­
дователя прокуратуры Лимакина, сосредоточенно щелкаю­
щего внезапно раскрывшимся замком потертого служебного
портфеля: — Петя, будь свидетелем, как Бирюков за Тимо­
хиной ухлестывает.
— Не завидуй, совсем облысеешь, — улыбнулся Антон.
Прокурор обратился к шоферу:
— Съезди в ”Синий лен” за понятыми.
— Зачем лишних людей собирать? — поправляя за пле­
чами рюкзак, удивился бывший шкипер Натылько. — Пи­
шите меня в понятые.
— Волею судьбы вы в роли свидетеля оказались.
— Я ничего не видал! — испугался старик. — Какой из
меня свидетель?..
— Какой уж есть. На безрыбье, говорят, и рак рыба, —
сумрачно сказал прокурор.
— Пивка бы сейчас, Семен Трофимович, правда? — вме­
шался в разговор неугомонный судмедэксперт.
Прокурор недоуменно глянул на него:
— Не понял юмора...
— Рыбка да раки на какую мысль наводят?..
Прокурор не поддержал шутливого разговора. Будто осуж­
дая судмедэксперта, он покачал головой и опять заговорил с
Изотом Михеичем Натылько. Старик, возбужденно размахи­
вая руками, стал показывать, как возвращался в дачный коо­
ператив из соседней деревни от кумы и в каком месте пере­
бежавшая дорогу лисица привлекла его внимание.
Вернувшийся из ”Синего льна” шофер привез двух муж­
чин пенсионного возраста, одетых в спортивные костюмы.
Когда прокурор объяснил понятым их права и обязанности,
следственно-оперативная группа приступила к работе.
Молодой худощавый парень, судя по едва взявшемуся тле­
нием трупу и по неуспевшей завянуть под ним траве, проле­

9
жал под хворостом не более двух-трех суток. На потерпевшем
были старенькие, основательно потертые джинсы ”Монтана”
и не первой свежести рубашка кремового цвета с отложным
воротником и черным фирменным прямоугольничком
”Кордэл” на краю нагрудного кармана. Правая нога — босая,
на левой — почти новый темно-синий в красную крапинку
носок. По распухшим ступням можно было лишь
предположительно определить, что потерпевший носил обувь
двадцать пятого — двадцать седьмого размера. Карманы
джинсов и рубашки оказались совершенно пустыми. Белесые
слежавшиеся волосы были подстрижены коротко.
Понятые, словно окаменев, молча смотрели на труп. Про­
курор попросил их опознать парня. ”Спортивные” пенсио­
неры, как по команде, отрицательно крутнули головами. Изот
Михеич Натылько тоже удивленно скривил лицо и пожал об­
тянутыми тельняшкой плечами.
Тимохина, засняв катушку пленки, стала перезаряжать
фотоаппарат. Бирюков со следователем и судмедэкспертом по
просьбе прокурора повернули труп спиной кверху. Под левой
лопаткой возле едва приметной дырочки в рубахе запеклось
бурое пятно крови.
— Похоже, входное пулевое отверстие, — тихо проговорил
судмедэксперт.
— Ну, надо же!.. — воскликнул стоявший рядом На­
тылько и, вроде испугавшись, растерянно глянул на проку­
рора. — Между тем никаких выстрелов я не слышал.
— А ночью?.. — спросил прокурор.
— Тем более! По ночам я не сплю. Шкиперская привычка
— на ночной вахте не смыкать глаз.
— Привычки с годами проходят...
— Изот Михеич правду говорит, — заступился за старика
один из понятых, а другой тут же поддержал:
— Такого добросовестного сторожа у нас никогда не было.
Натылько гордо сдвинул на затылок капитанскую фу­
ражку:
— Это наверняка где-то на стороне убили паренька и под­
бросили нам для неприятности...
Разговор умолк. Судмедэксперт, поправив на руках рези­
новые перчатки, стал прощупывать труп. При этом что-то его
насторожило. Оглядев ступни, он обратил внимание на урод­
ливо изогнутую правую ногу потерпевшего. Присев возле
Медникова на корточки, Бирюков сказал:
— Вроде бы парализация...
— Похоже, — буркнул судмедэксперт. — При анатомиро­
вании разберусь.

10
 Следователь Лимакин стал открывать портфель. Замок
никак не поддавался.
— Опять заело? — сочувствующе спросил прокурор.
— Заест, Семен Трофимович, если со времен ОГПУ эта
сумка по происшествиям мотается, — обидчиво ответил сле­
дователь. — Уже который год жалеете выделить две десятки
на современный служебный ”дипломат”.
— Не горячись, Петро, завтра выделю.
— Спасибо, по горло сыт вашими завтраками...
Портфель внезапно раскрылся. Чуть не уронив его, Лима­
кин достал бланк протокола осмотра места происшествия и,
пристроившись у ”рафика”, начал заполнять.
Бирюков с Тимохиной принялись осматривать местность.
Трава вокруг кучки хвороста была примята, но ни одного от­
печатка следа, чтобы снять с него гипсовый слепок, обнару­
жить не удалось. Березовая поросль отгораживала хворостя­
ную кучку от дороги. Некоторые деревца белели свежими
надломами, как будто через них волоком протащили труп. Но
это можно было лишь предполагать. Ни клочка одежды, ни
ворсинок на деревцах не осталось. Хворост для прикрытия
трупа был притащен от старого березового пня, торчащего
неподалеку на широкой выкошенной поляне. Поблизости
желтела примятая полоска глины из сусличьей норы. Бирю­
ков присмотрелся к норе — на глине четко отпечатался след
автомобильного колеса. Подошедшая к Бирюкову Тимохина
откровенно обрадовалась.
— Надо готовить гипс. Отличный слепок протектора дол­
жен получиться.
— Тебе помочь? — спросил Бирюков.
— Спасибо, Антон Игнатьевич, сама управлюсь.
Тимохина пошла к ”рафику”. Видимо, заметив, что Би­
рюков остался один, к нему, раздувая клеши, быстро подка­
тился Изот Михеич Натылько. Чуть помявшись, бывший
шкипер осторожно заговорил:
— Вы с доктором, кажется, промеж собой обсуждали, что
погибший паренек вроде бы парализованным был...
— Есть такое предположение, — сказал Антон.
— Это, выходит, он хромал, что ли?
— Возможно.
— Ишь ты, якорь его зацепи... — Старик, потянув за ко­
зырек, надвинул фуражку почти на самые глаза. — Не этот
ли бедолага в наш кооператив наведывался?..
— Когда? — сразу заинтересовался Бирюков.
— На прошлой неделе видал я тут какого-то молодого ин­
валида. — Старик, сильно припадая на правую ногу и вихля­

11
ясь, сделал несколько шагов. — Вот таким манером шел. В
руке нарядную шарманку тащил. То ли магнитофон, то ли
радиоприемник. В общем, какую-то громко играющую му­
зыку.
— Что ж вы, по лицу его не узнали?
— Того, живого, я в лицо не разглядел. Со спины видал,
когда он по проселку ковыляя шагал от кооператива.
— К кому из дачников паренек приходил, не знаете?
— Он вроде и не приходил. Наверно, в автомашине сюда с
кем-то приехал, а отсюда своим ходом двинул.
— Кто в тот день на машинах приезжал?
— Трудно сказать. У нас чуть не каждый дачник автома­
шину имеет. Помню, суббота была. А по субботним дням
здесь моторы ревут, как в речном порту в разгар навигации.
— Одежду на том парне не запомнили?
— Брюки точно такие, как на погибшем, а рубаха совсем
иная... Что-то вроде старого джемпера. На ногах — белые
кроссовки...
— Не туфли и не ботинки?..
— Нет, нет — кроссовки.
— На голове что?
— Ничего. Такие же короткие светлые волосенки, как у
мертвого паренька.
Бирюков, раздумывая, помолчал.
— Изот Михеич, а музыкальная ”шарманка” у парня как
выглядела?
— Продолговатый черный ящичек с никелированным
блеском. И орет громко.
— Мелодию или слова песни не запомнили?
— Какая там мелодия! Теперь все музыканты одинаково
дудят: чем громче, тем лучше.
— Куда же тот парень шел из кооператива?
— Как вам сказать... — Старик смущенно стал поправлять
на плечах рюкзачные лямки. — Суббота, говорю, в тот день
была. Сторожу в выходные здесь делать нечего. Ну и, значит,
отправился я проведать куму. Надумал в домашней баньке
попариться. До самой шоссейной дороги шел следом за па­
реньком. Он хоть и хромал, но двигался шустро, видать, на
автобус торопился. Только на шоссе вышел — ”Икарус” из
Новосибирска тут как тут. Паренек в него и шмыгнул.
— В райцентр уехал?
— А куда больше?.. Наша остановка перед райцентром по­
следняя.
От дачного кооператива ”Синий лен” следственно-опера­
тивная группа уехала поздней ночью. Кроме отпечатка авто­

12
мобильного колеса на глине у сусличьей норы, ничего сущест­
венного, что давало бы зацепку для раскрытия преступле­
ния, обнаружить не удалось. Ни один из дачников, нахо­
дившихся в тот вечер в кооперативе, потерпевшего не опоз­
нал.

Глава III

В середине следующего дня Борис Медников закончил эк­

спертизу. По его заключению, потерпевший был убит выстре­
лом в спину двое суток назад. Обнаруженная в трупе свинцо­
вая пуля от стандартного малокалиберного патрона, войдя в
тело под левой лопаткой, пробила сердце и застряла в груд­
ной полости. Судя по тому, что на извлеченной пуле не име­
лось обычных полосок от нарезного ствола, можно было сде­
лать вывод: стреляли из какого-то самодельного гладко­
ствольного оружия. Это подтвердила и физико-техническая
экспертиза. Исследование рубахи потерпевшего показало, что
в районе входного пулевого отверстия нет ни малейших при­
знаков пороховых вкраплений и копоти. Значит, стреляли не
в упор.
К концу дня удалось установить личность потерпевшего.
Им оказался двадцатичетырехлетний инвалид Лев Борисович
Зуев. Месяц назад он переехал из Новосибирска в райцентр
на постоянное жительство. Антон Бирюков узнал об этом от
следователя Лимакина по телефону. Заканчивая разговор,
Лимакин невесело сказал:
— Незаурядное, кажется, преступление на наши головы
свалилось. Сейчас к тебе зайдет сестра Зуева. Расскажет до­
вольно загадочное. Отнесись к ее показаниям со всей серьез­
ностью, потому как искать преступника, сам понимаешь,
придется угрозыску...
— Понимаю, — вздохнул Антон.
Вскоре в кабинет к Бирюкову вошла заплаканная смуглая
девушка в черной шерстяной юбке и в оранжевой легкой
кофточке. С правого плеча ее на тонком ремешке свисала не­
большая коричневая сумка, похожая на фотоаппарат или на
портативный транзистор в футляре. Робко усевшись на пред­
ложенный Бирюковым стул, она сразу достала из сумки кро­
хотный носовой платочек и словно промокнула им покрас­
невшие карие глаза. После этого тихо проговорила:
— Я Люба Зуева. Меня из прокуратуры к вам направили.
Позавчера вечером брата вызвали в милицию — и вот...

13
 — В милицию?.. — удивился Антон. — Кто конкретно вы­
зывал?
— Не знаю. Я работаю в Новосибирске швеей на фабрике
”Северянка”. С прошлой недели — в отпуске. Приехала к
брату и почти не успела поговорить с Левой...
— Расскажите о нем подробней.
— Лева на четыре года старше меня. Закончил ГПТУ по
специальности настройщик телерадиоаппаратуры. Работал в
Новосибирске на заводе ”Электросигнал”, а в прошлом году
ему оформили пенсию по инвалидности.
— Причина?..
— Энцефалитный клещ. Десять с половиной месяцев брат
пролежал в больнице. С трудом врачи его вылечили. Только с
правой ногой ничего не могли сделать, но говорили, что со
временем и нога станет нормальной.
— Почему Лев Борисович сюда переехал жить?
— Он очень торопливо обменял квартиру. Даже со мной
не посоветовался.
— Вы не вместе жили?
— Нет. Я живу в фабричном общежитии, а Лева жил в
квартире, которая осталась ему после смерти бабушки.
— И вы не спрашивали брата о причине переезда?
— Спрашивала. Сказал, природа здесь очень хорошая и до
Новосибирска на электричке — почти рядом. Леве туда на
обследование к лечащему врачу надо было появляться. Да и
по другим делам он часто в Новосибирск приезжал.
— Какие у него там другие дела были? — сделав ударение
на слове ”другие”, спросил Бирюков.
— Радиотехникой Лева сильно увлекался. Покупал уце­
ненные радиотовары, ремонтировал их, потом в комиссион­
ный магазин сдавал. На одну пенсию по инвалидности ведь не
прожить...
— А в дачный кооператив ”Синий лен” Лев Борисович не
ездил?
— Это где такой?
— В двадцати километрах от райцентра в сторону Новоси­
бирска.
— Первый раз слышу. Не знаю. В общем, я ничего не
могу понять. Пятнадцатого сентября у Левы украли японский
магнитофон... — Люба нервно раскрыла сумочку, достала из
нее сложенный тетрадный листок и протянула Бирюкову. —
Вот это заявление лежало у Левы в столе. Я показывала его
следователю, а он посоветовал передать вам...
Бирюков развернул листок. Аккуратным почерком было
написано:

14
 ”В уголовный розыск районной милиции от инвалида вто­
рой группы Зуева Льва Борисовича. ЗАЯВЛЕНИЕ. 15 сен­
тября с/г из моей квартиры № 13 по улице Озерной, дом №
7 украден однокассетный японский магнитофон ”Националь”,
заводской № 5ВАСВ 13676. Кража совершена между 06.30 и
19.00 часами, когда в связи с поездкой в Новосибирск меня не
было дома. Убедительно прошу отыскать украденную вещь и
вернуть мне. К сему...” — дальше стояла витиевато-длинная
подпись, похожая на ”Зуешвили”.
— Вот по поводу этой кражи брата и вызывали в мили­
цию, — еле слышно сказала Люба.
Бирюков положил заявление перед собою на стол:
— Как же милиция могла вызвать Льва Борисовича, если
вы только что принесли эту бумагу?
Тонкие брови Любы недоуменно приподнялись.
— Может, Лева по телефону сообщил в милицию о краже,
— неуверенно проговорила она.
— Не было такого сообщения, но на всякий случай сейчас
проверим, — Бирюков нажал клавишу селектора: — Голу­
бев!..
— Я здесь, товарищ начальник! — тотчас послышалось из
динамика.
— Тебе известно о краже магнитофона у гражданина Зу­
ева из седьмого дома по улице Озерной?
— Никак нет!
— Срочно узнай в дежурной части, не поступало ли туда
устное заявление, и сразу зайди ко мне.
— Бегу, товарищ начальник!
Бирюков выключил селектор. Поправив листок перекид­
ного календаря, на котором значилось девятнадцатое сен­
тября, спросил Зуеву:
— Брат рассказывал вам о краже?
Люба утвердительно наклонила голову:
— Да, конечно. Магнитофон стоял на подоконнике, и
утащили его через форточку.
— Квартира на первом этаже?
— На первом. Дом трехэтажный, с двумя подъездами. Пе­
ред окном у Левы — густой черемуховый куст.
— Знаю этот дом... — Антон, раздумывая, постучал паль­
цем по календарю. — Почему же Лев Борисович не передал
нам заявление, а положил его в стол?
Люба пожала плечами:
— Сама не понимаю. Все как-то странно получилось. Лева
собирался в Москву. Пятнадцатого сентября он приезжал в
Новосибирск. В авиаагентство, за билетом. Купил на восем­

15
надцатое число и заехал ко мне в общежитие. Мы договори­
лись, что пока брат будет в Москве, я поживу в его квартире
здесь, в райцентре. У меня в запасе еще две отпускные не­
дели. Приехала я сюда на следующий день, шестнадцатого, с
вечерней электричкой. Лева встретил на вокзале и по дороге
к дому рассказал; что, мол, вчера, пока был в Новосибирске,
у него украли новенький магнитофон, за который он отдал
шестьсот рублей.
— Это государственная цена?
— Нет. Лева говорил, что купил у кого-то с рук, а в
”Березке”, мол, однокассетный ”Националь” стоил триста во­
семь чеков. Я удивилась: ”И не жаль было в два раза пере­
плачивать?” Он в ответ: ”Что ты, Люба! Это же первоклас­
сная техника. Фирма ”Панасоник”, стерео. За такой отлич­
ный маг и семисот не жалко. На любителя, конечно”.
— Значит, брат ваш любил музыку?
— Правильнее сказать, не столько музыку, сколько радио­
технику. Став инвалидом, он сутками копался в транзисто­
рах, магнитофонах, телевизорах. Говорила ему: ”Не свихнись
на этом деле, как Женька Дремезов”. Лева засмеялся: ”От
радиотехники не свихнешься. Женька от водки в психушку
залетел”. И правда, один из Левиных соседей по новосибир­
ской квартире от запоев чокнулся. Инженер, а опустился до
рядового сантехника...
В кабинет порывисто вошел оперуполномоченный Слава
Голубев. Мельком взглянув на примолкшую Зуеву, он по
привычке присел на подоконник и сказал Бирюкову:
— Ни устных, ни письменных заявлений гражданина Зу­
ева в дежурной части не зафиксировано.
— И никто из наших сотрудников его не вызывал? —
спросил Антон.
— Никак нет.
Бирюков посмотрел на Любу. Та, не дожидаясь вопросов,
растерянно заговорила:
— Ну как же это?.. Я сама слышала... Шестнадцатого
числа, когда Лева встретил меня на вокзале, мы пришли к
нему домой около восьми часов вечера. Поужинали. В девять
посмотрели программу ”Время”, потом какой-то концерт и
легли спать. Я — в комнате на кровати, Лева в кухне на полу
себе постелил. Не успели заснуть — звонок. Лева подошел к
двери, спросил: ”Кто?”... Ему ответили: ”Милиция”. — ”Что
случилось?” — ”Это у вас вчера магнитофон украли?” — ”У
меня”. — ”Мы нашли его, надо срочно опознать”. Лева поко­
лебался: ”Завтра утром приду в милицию”. За дверью помол­
чали, потом говорят: ”Преступник пойман. Не можем же мы

16
его держать до утра без оформления протокола. Короче, бы­
стро собирайтесь. Ждем в машине. Там всех делов-то на пол­
часа”. Вот так... Я почти дословно запомнила разговор...
— Какой голос был за дверью? — спросил Антон.
— Молодой... Спокойный, но требовательный.
— Один?
— Один. Только он все время говорил ”мы”. Ну Лева то­
ропливо оделся, взял ключ от квартиры, чтобы не будить
меня, когда вернется, и вышел.
— Время, хотя бы примерно, нс скажете?
— На часы я не смотрела, но уже темно было. Наверное,
около одиннадцати... — Люба приложила платочек к гла­
зам. — И еще, знаете, не могу понять: то ли мне это
почудилось, то ли в самом деле после ухода Левы, в ту ночь,
кто-то пробовал открыть дверной замок. Я страшная трусиха,
привыкла жить в общежитии, с девчонками. Когда осталась в
Левиной квартире одна, никак не могла заснуть. Наверное,
больше часа ждала, а Левы все нет и нет. На меня такой
страх навалился — решила захлопнуть замок на защелку,
чтобы снаружи не открывался. Думаю, пусть уж лучше Лева
меня разбудит, когда вернется. Не представляю, сколько
времени прошло. Вроде задремала и сразу очнулась.
Прислушалась — будто кто-то пытается открыть дверь.
Обрадовалась: наверное, Лева вернулся. Подошла к порогу,
спрашиваю: ”Ты, Лева?” В ответ — молчание. Еще раз
спросила — опять молчок. Ну, думаю, причудится же со
страху такое. Легла, а заснуть не могу. Вскоре от подъезда
вроде бы легковая машина, не включая фары, отъехала. Не
странно ли?..
— Все странности имеют свое объяснение, — уклончиво
сказал Антон. — Что ж вы почти трое суток молчали об ис­
чезновении брата?
Зуева растерянно моргнула:
— Боялась квартиру открытой оставить. Кое-как сегодня
нашла в столе запасной ключ. Там же и заявление о краже
магнитофона лежало. Только собралась к вам, участковый
инспектор милиции заявился, попросил вместе с ним съездить
в морг...
Люба уткнулась лицом в ладони и заплакала. Подождав,
пока она немного успокоится, Бирюков опять спросил:
— Брат не высказывал предположений: кто мог украсть
магнитофон?
— Лева подозревал, что мальчишки утащили, — сдержи­
вая слезы, ответила Зуева. — Некоторые ведь как шальные
гоняются за импортной аппаратурой.

17
 — От шальной музыки и взрослые ошалевают... — Антон
помолчал. — Придется, Люба, посмотреть квартиру вашего
брата.
— Пожалуйста, хоть сейчас пойдемте.
Бирюков подал Голубеву заявление о краже магнитофона.
Когда Слава прочитал его, сказал:
— Пойдешь с нами. Надо будет соседей опросить.

Глава IV

Обстановка малогабаритной однокомнатной квартиры Зу­

ева удивила не только эмоционального Славу Голубева, но
даже и всегда сдержанного Бирюкова. Из мебели, кроме ста­
ромодной железной кровати с никелированными спинками,
простенького стула да небольшого школьного стола с выдвиж­
ным ящиком, в комнате ничего не было, однако комната так
плотно была заставлена всевозможной телерадиоаппаратурой,
что казалось, в ней шагнуть некуда. Вероятно, заметив, как
Антон со Славой переглянулись, Люба смущенно сказала:
— Не удивляйтесь, все это Лева купил по дешевке.
— А за сколько продать намеревался? — спросил Бирюков.
— По комиссионной цене. Сейчас покажу документы.
Люба протиснулась между цветным телевизором ”Рубин”
и музыкальной установкой ”Эстония” к школьному столу и
достала из ящика пухлую пачку квитанций, сложенных впе­
ремежку с кассовыми чеками. Это были документы из комис­
сионных новосибирских магазинов: ”Юного техника”,
”Мелодии”, ”Орбиты”, занимающихся торговлей радиотова­
рами. Бирюков обвел взглядом комнату:
— Выходит, все это уцененное?
— Да, конечно, — ответила Люба.
Антон кинул взгляд на цветной телевизор:
— Сколько же, например, заплатил Лев Борисович за этот
”Рубин”?
— Кажется, около трехсот рублей.
— А получил бы за него в комиссионном?..
— Пятьсот, может, пятьсот пятьдесят.
— Неплохая выручка, — вмешался в разговор Слава. —
Почти сто процентов дохода.
Люба с упреком посмотрела на него:
— Расходы тоже надо считать. Без них доходов не бывает.
Над этим ”Рубином” Лева две недели, не разгибая спины, си­
дел. На целую сотню, как он говорил, пришлось купить но­

18
вых деталей. Да транспорт в верную пятидесятирублевку
обошелся. В электричке такую махину не повезешь. Лева
всегда такси нанимал или с частниками договаривался.
— Ясненько. Коммерция — дело тонкое, — будто ставя
крест на своей недоверчивости, быстро проговорил Слава. —
А с какого окошка украли магнитофон?
Люба показала форточку, через которую утащили япо­
нский ”Националь”. Окно выходило во двор с детской песоч­
ной площадкой посередине. Со стороны площадки его плотно
загораживал черемуховый куст. Ржавый запорчик форточки
оказался чисто символическим, но зато сама форточка была
основательно прибита гвоздями к оконной раме.
— Это после кражи Лева заколотил, — сказала Люба.
Голубев посмотрел на Бирюкова:
— Ну, что, Игнатьич, пойду беседовать с народом?..
— Иди.
Когда Слава вышел, Люба села на кровать и робко пред­
ложила Бирюкову единственный стул. Стараясь не раздавить
старый стул, Антон осторожно присел на краешек и, встре­
тившись взглядом с Любой, спросил:
— Значит, Лев Борисович собирался в столицу?..
— Да, он хотел там попасть на прием к известному про­
фессору, который успешно лечит энцефалит.
— У него была какая-то договоренность?
— Нет, просто лечащий врач посоветовал.
— Каким же образом он рассчитывал встретиться с тем
профессором?
— Не знаю. Видимо, через знакомых. В Москве у Левы
есть друг, который помогал добывать разные штуковины для
ремонта. В новосибирских магазинах сильно не разживешься
радиодеталями.
— И часто брат встречался с тем другом?
— Нет. Леве тяжело было по состоянию здоровья из дома
отлучаться. Поэтому он отсылал другу деньги, а тот слал
почтовые посылки.
— Деньги у брата не переводились?
— У него есть сберкнижка. И наличные всегда при себе
были. Рублей по триста и больше.
— А в этот раз, когда ушел из дома, он не взял с собой
кругленькую сумму?
— Нет. Пятьсот тридцать рублей для поездки в Москву в
столе лежат... — Люба выдвинула ящик стола, достала оттуда
пачку десятирублевых купюр и показала Антону. — Вот
они... Других денег у Левы не было. Он говорил, ему и этих
за глаза хватит.

19
 — Сберкнижка на месте? — спросил Антон.
— Да, конечно.
Люба стала выкладывать на стол содержимое ящика. Чего
там только не было: магнитофонные кассеты, радиолампы,
конденсаторы, разноцветные сопротивления с короткими мед­
ными проводками, электрические батарейки и еще много вся­
кой всячины, о назначении которой Бирюков не имел пред­
ставления. Осторожно разложив все это богатство по столу,
Люба достала из глубины ящика потрепанную общую тетрадь
с черными ледериновыми корочками, толстую пачку писем в
надорванных конвертах и, наконец, сберегательную книжку.
Заглянув в нее, сразу подала Бирюкову:
— Вот Левины сбережения. Всего полторы тысячи.
Бирюков полистал сберкнижку. Она велась около двух лет.
Вклады были систематические, но небольшие, в основном по
сорок — шестьдесят рублей в месяц. Люба тем временем
стала перебирать письма и раскладывать их по столу. Краем
глаза Антон видел, что адресованы они Зуеву Льву Борисо­
вичу на новосибирский адрес. Два письма пришли уже
сюда, в райцентр, на улицу Озерную. В обратных адресах
фигурировали Москва, Рига, Одесса, Владивосток и даже
Петропавловск-Камчатский. На одном из конвертов жирно
чернела отпечатанная на пишущей машинке короткая
строчка: ”ул. Озерная, № 7, кв. 13”. И все. Видимо, это
заинтересовало Любу. Она вытащила из конверта сложенную
вдвое половинку тетрадного листка в клеточку, нахмурив­
шись, прочитала и дрогнувшей рукой молча протянула
Антону.
”Левка, ты начинаешь меня раздражать. Занимайся своим
ремонтным бизнесом и прекрати писательство. Не забывай,
что мы в разных весовых категориях. Если сойдемся, от тебя
мокрое пятно останется. И скажи карикатуристке, чтобы при­
кусила язык. Иначе я сделаю из вас неузнаваемые карика­
туры”, — прочитал Антон машинописный текст.
— Это же неприкрытая угроза... — тихо проговорила
Люба.
Бирюков внимательно оглядел конверт. Никаких знаков
почтовой пересылки на конверте, разумеется, не было, а ко­
роткая адресная строчка наводила на мысль, что
”ультиматум” вручен Зуеву через посредника, приезжавшего
в райцентр.
— Брат не говорил вам об этой угрозе? — спросил Антон.
— Ни слова.
— Каким ”писательством” он занимался?
Люба задумалась:

20
 — По-моему, это переписывание магнитофонных записей.
За деньги, ручаюсь, Лева никогда никому ничего не писал.
Он даже возмущался теми, кто на этом деле греет руки.
— Конкретного случая не помните?
— Конкретного... Ну, например, после оформления на
пенсию Лева устроился оператором студии звукозаписи.
Вскоре он уволился. Я тогда жила у него, сдавала экзамены
на заочное отделение. И вот, брат пришел домой очень рас­
строенный. Спрашиваю: ”С начальством не поладил?” Он ус­
мехнулся: ”При чем начальство... Думал, там люди работают,
оказалось, мафиози собственные карманы набивают”. — ”Ну,
и чего ты скис? Напиши об этом куда следует”. Лева махнул
рукой: ”Ага! Попробуй, напиши... Они, как муху, раздавят”.
— И все-таки не написал он?..
— Вряд ли. После того разговора Лева о студии ни разу не
вспоминал.
— И никаких дел с этой студией не имел?
Люба вновь задумалась:
— Две недели назад брат приезжал ко мне в общежитие с
двухкассетником ”Шарпом”. Есть такой японский магнито­
фон. Весь вечер переписывал на нем какие-то ритмы. Потом
за этим магнитофоном забежал высокий симпатичный парень
в коричневом кожаном пиджаке. Мишей его зовут, фамилии
не знаю. Лева говорил, Миша — единственный порядочный
человек в студии.
— Сколько лет примерно тому Мише?
— Ну, он постарше Левы... Наверное, где-то около трид­
цати, но выглядит... В общем, как парень. — Люба смутилась
и сразу предложила: — Давайте посмотрим другие письма.
Каждый раз, когда Бирюкову приходилось сталкиваться
с личной перепиской незнакомых людей, он чувствовал
себя неловко, будто подглядывает в замочную скважину.
Хотелось в таких случаях побыстрее перелистать написанное,
однако служебный долг, напротив, обязывал не только читать
внимательно, но и анализировать содержание, выискивая
смысловые тонкости, заключающиеся, как говорится, между
строк.
Все письма, адресованные Зуеву, были от любителей му­
зыки. Одни благодарили его за отличный ремонт ”Сони”;
другие просили совета, стоит ли покупать с рук подержанный
”Акаи”; третьи спрашивали, нельзя ли чего сделать, чтобы
приемник ”Шарп-777” ловил радиостанции Европы так же
надежно, как ловит азиатские страны. В нескольких письмах
содержались благодарности за прекрасные магнитофонные
записи. Одно из таких писем заинтересовало Бирюкова.

21
Адресовалось оно некому Ярославцеву Анатолию Ефимовичу,
проживающему в Новосибирске по улице Иркутской.
”Здравствуй, дорогой дядя, Анатолий Ефимович! Банде­
роль твою получил. Записи — люкс! Теперь у меня полно­
стью русский репертуар незабвенной Анны Герман с чистей­
шим звучанием. Сосед твой — Мастер с большой буквы. Уп­
лати ему, сколько запросит, и телеграфируй мне сумму.
Деньги пришлю немедленно. А если он согласится сделать
мне с таким же чистым звуком пару кассет Софии Ротару
(хотя бы последние песни), то не посчитаюсь ни с какими
деньгами. Качество того заслуживает!.. Ты предлагаешь вер­
нуть на студию записи, сделанные халтурщиками. Это длин­
ная песня, и овчинка выделки не стоит. Теперь у меня пре­
красный двухкассетник. Недавно купил в Токио. Увлекся я
этим делом, как мальчишка. Других увлечений нет. По-
прежнему ловлю рыбку, большую и малую. Сейчас ремонти­
руюсь во Владивостоке. Пробуду здесь полмесяца. Затем уйду
в Атлантику за сельдью. По возвращении — полугодовой от­
пуск. В первую очередь залечу к тебе. Соскучился — жуть!
Как себя чувствуешь, старый мушкетер? Не укатали Сивку
крутые горки?.. Держись, гвардеец! На таких, как ты, опира­
ется матушка-Русь. Здоровья тебе и успехов, мой дружиль­
ный богатырь! Крепко обнимаю и троекратно целую. Без­
мерно любящий тебя — морской скиталец Сережка”.
Ниже размашистой подписи было приписано:
”Одновременно с твоей бандеролью получил пакет от
Жени Дремезова. Прислал прожект с ”научными” обоснова­
ниями и чертежами изобретенного им метода лечения алкого­
ликов. Предлагает желающим морякам ехать к нему и гаран­
тирует стопроцентное выздоровление. В Новосибирске, пи­
шет, медицинские бюрократы не дают ходу новому методу.
Ох, насмешил меня Женя ”своим изобретением”! Видно, ос­
новательно у мужика мозги помутились. Грустно. Славный
ведь был парень. Страшно подумать, столько талантливого
люду погублено ”зеленым змием”! Спохватиться бы нам лет
на 20 раньше...”
В левом верхнем углу письма, похоже, старческим почер­
ком была начертана наискосок шутливая резолюция: ”тов.
Зуеву — для сведения и принятия мер по обеспечению капи­
тана дальнего плавания С. П. Ярославцева добрыми песнями
С. Ротару. Старперпенс А. Ярославцев”.
Люба, прочитав письмо после Антона, сказала:
— Анатолий Ефимович — персональный пенсионер, быв­
ший сосед Левы по новосибирской квартире. Ему, наверное,
уже под восемьдесят. Высокий интересный дед. Женька Дре­

22
мезов тоже из бывших соседей. Спившийся алкоголик, я уже
говорила. Кстати, здесь и от него письмо есть...
Она быстро перебрала конверты и один из них подала Би­
рюкову. Антон внимательно стал читать:
”Здорово, Лева! Ты чего, корефан, проходишь не захо­
дишь? Я теперь работаю то строителем, то слесарем, то
просто так — на подхвате. Все это называется ”ремонтные
работы”. Тощища страшная. Где-то прочитал, что чем
выше интеллектуальный потенциал, тем тяжелее выполнять
примитивную работу. Действительно, столько замыслов в
голове. Стучатся не совсем ординарные мысли, а приходится
замешивать раствор, носить его или работать со стекловатой,
что вдвойне противно. Совесть, чувство собственного
достоинства не позволяют мне прятаться за спины товарищей
по труду. Берусь первый и за самую тяжелую операцию.
А мои ”коллеги” по лопате этими комплексами не страдают.
Они прекрасно освоили формулу: будь не так в деле, как
при деле. Посмотришь: стоит и держит шланг, из которого
течет вода в бочку, хотя его можно вполне положить.
Находят повод, чтобы отлучиться. И это те, кто способен
только на физическую работу! Противно, что приходится
кувыркаться за кусок, словно медведю на манеже. Виноват,
конечно, сам: ”лето красное пропел...” Что-то я разнюнился
перед тобой. Настроение такое. Но в целом все не так
уж хреново. Сейчас ушли в смену — работаем по
скользящему графику. Днем могу что-то делать для себя по
мелочи. Слава богу или черту, я не пью вот уже, как ты
знаешь, полтора года. И чем дальше, тем безумнее мне
кажется начать. Отвращение к спиртному — и моральное, и
физическое. Раньше, когда после лечения не пил, хотел, но
держался. Сейчас — иное. Все-таки мой метод — всем
методам метод! Одумайся, Лева, сообрази мне музыкальное
сопровождение. Прославимся на весь мир! Без шуток...
Недавно в аптеке встретил ”Грубияночку”. Побормотали. Не
вяжись с ней! По-моему, она наркоманит, зараза. Будешь в
Новосибирске, обязательно заходи. Я жду от тебя
положительного ответа, как соловей лета. Жму лапу! Кирюха
Женька”.
Бирюков дал прочитать письмо Любе. Когда она прочла,
спросил:
— Какие у Дремезова могут быть дела ”по мелочи”?
— Кто его знает.
— А что за ”Грубияночка” в письме упоминается?
— Дашка Каретникова, с Левой в ГПТУ училась.
— Наркоманка?

23
 — Нет вроде бы, но... довольно странная. Никогда не
угадаешь, какой трюк выкинет.
— Какие дела связывали с ней Льва Борисовича?
— У них сложная история... — Люба опустила глаза и
вдруг будто спохватилась: — Минуточку, сейчас покажу эту
красавицу...
Она взяла со стола общую тетрадь, быстро полистала ее и
подала Бирюкову небольшую фотографию. На цветном
снимке молодая миловидная блондиночка с распущенными по
плечам густыми волосами, словно рекламируя пышную грудь,
едва прикрытую низко расстегнутым нежно-розовым батни­
ком, с томными голубыми глазами смотрела прямо в объек­
тив. На обратной стороне снимка кокетливым почерком было
написано с каким-то намеком: ”Вам отдавая свой портрет, вас
о любви я не молю...”
— Хороша самореклама? — с брезгливой усмешкой спро­
сила Люба.
Бирюков улыбнулся:
— Что это она так?..
— Спросите дурочку. Вообще-то Дашка неглупая, но
всегда прямо из кожи лезет, чтобы выделиться. Если что-то
задумает, своего всегда добьется. Вот, Лева около года за
японским магнитофоном охотился, она — в неделю провер­
нула... — Люба опять полистала тетрадь и подала Антону
распечатанный почтовый конверт. — Пожалуйста, приглаше­
ние явиться за покупкой...
Письмо, адресованное в райцентр Зуеву, было без обрат­
ного адреса. Бирюков внимательно посмотрел на новосибир­
ский штемпель с неразборчивым числом отправления и достал
из конверта картинку с обнаженной женской ногой, отрезан­
ную от упаковки импортных колготок. На чистой стороне
была короткая записка почти чертежными буквами: ”Левчик!
Нашла милого дядечку. Если не передумал иметь японский
однокассетник, срочно вези 600 р.”.
— Значит, ”Националь” помогла купить Каретникова? —
спросил Антон.
— Наверное. Лева мне об этом ничего не говорил. Это я
нашла в столе, когда запасной ключ от квартиры искала.
— Где Каретникова живет?
— По-моему, где-то в Железнодорожном районе Новоси­
бирска.
Бирюков взглядом указал на общую тетрадь:
— Там нет ее адреса?
— Нет, Лева сюда только свои стихи записывал.
— Можно посмотреть?

24
 — Пожалуйста, смотрите.
Антон, перелистывая страницы, стал читать рифмованные
строчки. Почти все стихотворения Зуева были о любви. В
общем-то, как говорят, складные, но откровенно под­
ражательные. Бегло долистав до конца, Бирюков отложил
тетрадь и еще раз прочитал отпечатанный на машинке
”Ультиматум”.
— ”Карикатуристка” не Каретникова? — спросил он
Любу.
— Не знаю, — тихо ответила Люба. — В общем, расскажу
вам всю запутанную историю Левы с Дашкой... Когда учи­
лись в ГПТУ, у них любовь была. Брат прямо жить не мог
без Дашки, ну и она... глазки ему строила. Когда бабушка
наша умерла и Лева квартиру на себя оформил, даже свадьба
намечалась. Но тут Леву энцефалитный клещ укусил. С ней
же, с Дашкой, ездил в лес — и там... Дашка вроде бы сильно
переживала, каждый день в больницу к Леве бегала. А как
только его выписали, она вильнула хвостом и за какого-то
старика замуж выскочила. Лева чуть с ума не сошел, пытался
Дашку образумить. У них какой-то скандал был. Леву в ми­
лицию вызывали, даже под суд отдать грозились. Подробно­
стей я не знаю, но когда старик Дашкин умер, все затихло. И
преподобная Дашенька опять к Леве зачастила. А у нее бес­
счетное количество поклонников. Может, они и... убили
Леву?..
— Все может быть. Брат ничего на эту тему не рассказы­
вал?
— Лева очень замкнутым был. Я старалась к нему в душу
не лезть. Сердцем чувствовала, что Леве и без моих расспро­
сов тошно. А тут еще у самой неприятности начались...
— Какие?
— Парни повадились в общежитие звонить. Почти каждый
день приглашают к телефону и загадочными намеками
встречу назначают, сальности всякие плетут.
— Не угрожают?
— Нет, просто хамят, подонки, и все.
— С Каретниковой не разговаривали насчет Левы?
— С Дашкой бесполезно говорить. Она из воды сухая вый­
дет. Как-то встретились, спрашиваю: ”Зачем ты над Левой
издеваешься? Чего за нос его водишь?” Дашка напрямую,
будто в порядке вещей: ”Не могу же за инвалида замуж вы­
ходить. Так хромает, что стыдно рядом идти”. — ”А со ста­
риком не стыдилась?” — ”Старик коньки отбросил и квар­
тиру в центре города мне оставил. Вот если Левчик попра­
вится, перестанет хромать, мы с ним свадебный пир на весь

25
мир устроим”. Высказала я от всего сердца, кто она есть на
самом деле, на том и расстались. Каждая при своем мнении...
— В какой обуви брат ушел из дома? — внезапно спросил
Бирюков.
— В белых кроссовках ”Адидас” — Дашка недавно ему
подарила на день рождения, — Люба недоуменно глянула на
Антона. — А что?..
— Разули его.
— Ой... В морге я даже не заметила этого. Следователь
что-то спрашивал насчет обуви, а я, как чумная, только голо­
вой крутила...
Бирюков взял со стола фотографию Каретниковой. Рас­
сматривая ее, сказал:
— Придется забрать у вас некоторые письма и портрет
этой красавицы. Кстати, она не уроженка Новосибирска?
— Нет, из Ордынского района в ГПТУ приехала.
— А ваши родители где живут?
На глазах Любы в который уже раз навернулись слезы:
— В пригородном совхозе жили. Позапрошлой зимой рано
закрыли печную трубу и угорели. Теперь я одна осталась. Не
представляю, как Леву похоронить...
— Завтра утром к вам придет участковый инспектор ми­
лиции. Поможет организовать похороны.
— Спасибо, — еле слышно проговорила Люба и уткнулась
лицом в ладони.

Глава V

Сбор информации о Зуеве Слава Голубев начал с опроса

жильцов соседних квартир, однако ничего от них не узнал.
Все удивленно пожимали плечами и отговаривались, что поч­
ти не знают недавно подселившегося соседа. От бесплодных
разговоров оптимизм Голубева несколько увял. Чтобы со­
браться с мыслями, Слава вышел во двор и сел на скамейку у
песочной площадки.
Во дворе мальчишки гоняли большой полосатый мяч. Под
ногами у них путался крепенький розовощекий малыш. Изо
всех силенок он пытался завладеть мячом, но опережали бо­
лее взрослые. Основательно запарившись, мальчик подолом
рубахи обтер вспотевшее лицо, устало подошел к Голубеву и
отчетливо, чуть не по слогам, проговорил:
— Здравствуйте.
Голубев улыбчиво подмигнул:

26
 — Здравствуй, будущий Пеле.
— Меня Димой зовут.
— Извини, пожалуйста, — Слава, подхватив мальчика
под мышки, усадил рядом с собой на скамейку. — Как жи­
вешь, Дима?
— Хорошо живу, — малыш показал растопыренные
пальцы на одной руке и мизинец — на другой. — Мне скоро
вот сколько лет будет, полных шесть.
— Ну, молодец! В детский садик ходишь?
— Садик ремонтировают. К нам мамина бабушка из де­
ревни приехала. Говорит, до зимы меня будет каравулить. У
меня еще бабушка есть. Только бабе Маше некогда со мной
водиться. Она пенсию зарабатывает. А мамина баба Феня
давно заработала...
— Ух, какой ты богатый бабушками! Во дворе играешь?
— Да, — малыш показал на песочную площадку. — Вот
здесь крепости строю.
Слава повернулся к черемуховому кусту, загораживаю­
щему окно Зуева:
— Дим, кто живет в квартире вон за тем деревом?
— Это дерево чуромухой называется, — с трудом выгово­
рил Дима. — Бабушка говорит, на чуромуху нельзя лазить.
Упасть можно, и тогда горб на спине вырастет.
— Верно, — поддерживая разговор, сказал Голубев. —
Так кто же живет за черемухой, не знаешь?
— Знаю. Хромой музыкант там живет. У него в комнате
много-много музыки.
— Ты был у музыканта в гостях?
— Нет, он меня в гости не звал. Мальчишки через окно
видели. А я не видел. Бабушка говорит, нельзя в чужие окна
заглядывать.
— Почему же мальчишки заглядывали?
— Они большие. Их бабушки уже не каравулят.
— А они из комнаты через окно ничего не вытаскивали?
— Нет, только музыку посмотрели.
— А кто из вашего двора еще любит музыку?
Дима ладонью потер нос:
— Дядя Федя на гармошке играет. Когда с получки наде­
рется, громко поет, как он на почте служил ямщиком.
— Выпивает дядя Федя?
— Не знаю. Это бабушка, как услышит песню, говорит:
”Опять Федька с получки надрался”.
”Музыкальный” вопрос оказался малышу не по зубам.
Слава хотел было попросить Диму, чтобы тот познакомил со
своей бабушкой, которая ”каравулит” его во дворе и навер­

27
няка знает о мальчишках, заглядывавших в окно к хромому
музыканту. Но в это время к скамейке подошла энергичная
старушка в длинной, будто с чужого плеча, вязаной кофте.
Окинув Голубева пристальным взглядом, она строго спросила:
— Почему, гражданин, с ребенком заигрываешь? Умык­
нуть хочешь?..
Голубев засмеялся:
— Соображаю, кому бы такого джигита под контроль
сплавить.
— Ты мне зубы не заговаривай!
— Честное слово, не ворую. — Слава достал из нагрудного
кармана рубашки служебное удостоверение. — Я в милиции,
бабуся, работаю. Сам воров ищу.
Старушка, прищурясь, заглянула в развернутые корочки.
Будто читая по слогам, шевельнула губами и подобрела:
— Это другой табак, а то — джигит... Тут такие джигиты
мельтешат, того и гляди чего-нибудь стибрят. Да и люди те­
перь всякое говорят.
— Не слушайте пустые разговоры.
— Здоров живешь! Как не слушать? Из пустого не приду­
мают. Видать, что-то было на самом деле, коль говорят. Сам-
то чего, прошлогодний снег здесь ищешь?
— Из тринадцатой квартиры через форточку магнитофон
утащили.
— О, батюшки! У хромого музыканта?
— У него.
— Когда?
— Четыре дня назад, пятнадцатого числа.
— Это, стало быть... В понедельник?..
— Так, выходит.
— Жалко инвалида. Очень приветливый, ласковый паре­
нек. — Старушка вдруг подняла со скамейки любопытно при­
тихшего внука и поставила его на землю. — Топай, Димочка,
домой. Мама оладушков испекла, тебя поджидает.
Мальчик с неохотой, но беспрекословно пошел к подъезду.
— Хороший малыш, послушный, — глядя ему вслед, ска­
зал Голубев.
Старушка присела на скамейку. Чуть помолчав, вздох­
нула:
— В таком возрасте все хорошие да послушные, а подра­
стут — закусывают удила.
— Вас как зовут, бабуся?
— Федосьей Андреевной. — Старушка опять вздохнула. —
Своровали, говоришь, у инвалида музыку?
— Своровали.

28
 — Вот несчастье... Это, так и знай, кто-то из подрастаю­
щего молодняка набедокурил. Помешались ныне молодые на
музыке. Вот, к примеру, возьми мою внучку Татьяну, стар­
шую Димину сестру. В восьмом классе учится. Считай, неве­
ста. А прибегает из школы и... загудело в квартире. Такую
оглушительную музыку заводит, хоть из дому убегай. На
прошлой неделе подарила ей ко дню рождения десятируб­
левку. Купи, мол, сама себе подарок. И что, думаешь, ку­
пила?.. — Старушка протянула сморщенную ладонь. — Вот
такую, меньше моей ладошки, фитюльку с музыкой.
”Пленка” — называется. А на той пленке: то ли черти горох
молотят, то ли ведьмы с подвывом горшки об пол бьют. По­
качала я головой: ”Эх, Татьяна, не жаль тебе было спалить
десятку за такое дерьмо?” Она от удивления глаза таращит:
”Ты что, бабуленька?! Это настоящий американский рок!”
Вот и поговори с ней...
— Где Татьяна купила эту музыку? — заинтересовался
Слава.
— В магазине, должно быть.
— В магазинах такое не продают.
— Ну, видать, жулик какой-то Татьяну облапошил.
— Федосья Андреевна, — спросил Голубев, — подростки
часто в окно к хромому музыканту заглядывают?
— Почти каждый день пялются. Музыкант сам с ними за­
игрывает.
— Из вашего двора мальчишки?
— Нашенские.
— А чужие здесь бывают?
Старушка задумалась:
— В понедельник... или во вторник, не могу точно вспо­
мнить, два посторонних стригунка, лет по двенадцати, на че­
ремуху за ягодой хотели взобраться. Я прикрикнула, чтоб су­
чья не обломали. Их как ветром со двора выдуло.
— Не они ли в форточку залезли?
— Кто их знает. Шустрые были мальчуганы. Один коно­
патый, как сорочье яйцо, у другого личико чистенькое.
— Одеты как?
— Оба в школьной форме.
— Волосы какие?
— Конопатый — светленький, другой — чернявый. Под­
стрижены коротко. Видать, перед началом школьного года в
парикмахерской были.
— Вы в какое время обычно во дворе находитесь?
— Считай, целыми днями тут вот сижу. Только после
обеда, когда Дима на часик засыпает, отсутствую... — Ста­

29
рушка вдруг придвинулась к Голубеву и понизила голос: —
Слушай-ка, а ведь в понедельник утром появлялся в нашем
дворе подозрительный мужчина. Годов ему этак... возле со­
рока. Роста приличного, белесый и круглолицый. Одет хо­
рошо. Белые наутюженные штаны; рубаха, видать, загранич­
ная — с разными картинками вдоль и поперек; на макушке
расписная тюбетейка. Другими словами, если по одежде су­
дить, человек интеллигентный. Но руки рабочие. И улыбка
нехорошая, от уха до уха. А во рту, поверь моему слову,
сплошь золотые зубы...
— Что этот мужчина здесь делал? — быстро спросил Го­
лубев.
— Музыканта хотел дождаться, но тот поздним вечером
домой заявился.
— Долго ждал?
— Во двор он зашел около десяти. Аккурат я с Димой из
квартиры вышла. С полчаса посидел со мной на этой вот ла­
вочке. Потом где-то по райцентру часа два мотался. Вернулся
уже после обеда. Еще минут двадцать о разных пустяках со
мной поговорил. Признаться, я без охоты с ним разговаривала
и прямо высказала, мол, чего-то ты, гражданин, не вызыва­
ешь у меня доверия. Он не обиделся. ”Тебе, — говорит, —
мать, прокурором надо работать. Но в данный момент подо­
зрения твои ошибочны”. — ”А какая нужда приспичила к
хромому музыканту?” — спросила. ”Дружки мы с ним. Хочу
подработку дать”. После этих слов закурил папиросу и бы­
стренько испарился. Вечером, когда музыкант домой прибыл,
рассказала ему о ”дружке”. Тот удивился: ”Нет у меня, ба­
бушка, такого друга, с золотыми зубами”.
— Не испугался?
— А чего пугаться? Только плечами передернул.
— Как он вообще, музыкант?..
— Безотказный, услужливый паренек. По ремонту музыки
большой спец. Соседи распознали, ну и зачастили к нему с
просьбами насчет неисправных телеков да прочего радио.
Наше бытовое обслуживание без радости встречает клиентов.
Придешь в бытовку, а там то нахамят, то запчастей нету, то
очередь такую создадут, что и до морковкиного заговенья не
дождешься починки. А музыкант придет в дом, покумекает
возле неисправного телека, смотришь, тот разом и заиграл,
как новенький... — Старушка помолчала. — И, главное,
вроде из чистого интереса неисправности устраняет, денег за
починку с соседей не берет. Только материалы просит опла­
чивать. Ну это и понятно: не станет же мастер из собствен­
ного кармана еще и запчасти доставать. Скажи, не так?..

30
 — Так, — согласился Слава.
Разговор со старушкой вдохновил Голубева. Он почувство­
вал внутренний подъем еще и от того, что инвалид Зуев был,
кажется, порядочным человеком. Вообще-то Слава не делил
потерпевших на положительных и отрицательных, но поря­
дочных людей, когда волею случая или злого умысла на них
обрушивалось несчастье, жалел больше. Поэтому при раскры­
тии преступлений, где пострадали невинные люди, Голубев
работал вдохновеннее и напористее.
Взяв мысленно на заметку ”золотозубого в тюбетейке”,
как про себя окрестил Слава мужчину, показавшегося Федо­
сье Андреевне подозрительным, он поинтересовался у ста­
рушки, в какое время прибыл Зуев домой в понедельник ве­
чером.
— Сразу после ужина со стороны железнодорожного вок­
зала пришел. Налегке, без багажа, — ответила Федосья Ан­
дреевна.
— Бывало, и с багажом появлялся?
— Иногда подкатывает к подъезду на такси. То какие-
то коробки привозит, то, видала, телевизор как-то выгру­
жал.
— А клиенты к нему на машинах не приезжают?
— Теперь машин развелось, не сразу поймешь, кто к кому
едет.
— Когда вы последний раз видели музыканта?
Старушка, будто считая, принялась загибать пальцы:
— После ужина во вторник Дима тут в песочке копался, а
я на лавочке так же сидела. Аккурат в это время музыкант и
появился с красивенькой барышней. Поздоровался со мной. Я
пошутила: ”Никак невесту подхватил?” Он сконфузился:
”Сестренку, бабушка, на вокзале встретил. Из Новосибирска
приехала”. Вот и все.
— Больше не видели?
— Нет. Барышню ту сегодня видала. С нашим участковым
милиционером куда-то из дому уходила.
— Другие ”сестренки” здесь не надоедают?.. — опять на­
мекнул Слава.
— Ни-ни! В этом отношении очень скромный паренек.
С улицы во двор вошла высокая девушка в модной кур­
точке и белых ”бананах”. Увидев ее, старушка доверительно
шепнула Голубеву:
— Глянь, моя Татьяна тут как тут. Во, в какую лосиху
вымахала...
— Надо бы узнать, у кого она пленку с американским ро­
ком купила, — быстро сказал Слава.

31
 — Сейчас узнаем. Татьяна!.. — окликнула девушку Федо­
сья Андреевна.
— Что, бабуленька?
— Ходи-ка, милка, сюда...
Девушка неторопливо подошла к скамейке. Скосив иро­
ничный взгляд, поздоровалась с Голубевым. Старушка снизу
вверх посмотрела на нее:
— Скажи, милая, где продают американскую музыку, ко­
торой ты мне всю голову заглушила?
— В магазине.
— В каком?
— Где радиотовары.
— Не винти! В советских магазинах таким безобразием не
торгуют, — старушка кивком указала на Голубева. — Между
прочим, этот гражданин из милиции.
— Бабулька!.. — Девушка, наигранно испугавшись, рас­
ширила чуть подкрашенные глаза. — Нельзя пугать детей
милицией. Это запрещено. Наша милиция — лучшая в мире.
Татьяна оказалась не из робкого десятка и с юмором. Раз­
говорившись с ней, Слава узнал, что японскую кассету для
портативного магнитофона она действительно купила за де­
вять рублей в районном магазине радиотоваров, а музыку за­
писал на пленку Лева Зуев бесплатно.
Беседу с Федосьей Андреевной Голубев закончил в сумер­
ках. Когда он зашел в квартиру Зуева, чтобы выяснить, не
знает ли Люба золотозубого человека в тюбетейке, Бирюков
уже собрался уходить. Они остановились в небольшой прихо­
жей, тускло освещенной настенным светильником. По словам
Любы, среди знакомых брата не было мужчин с золотыми зу­
бами, и тем более никто из них не носил редкую для Сибири
тюбетейку.
На этом Бирюков и Голубев расстались с Любой. Перед
тем как разойтись по домам, обменялись информацией.
— Игнатьич, почему Зуев написал заявление о кра­
же магнитофона, а в милицию не передал?.. — спросил Сла­
ва. — Тебе не кажется, что он из страха придержал свою
бумагу?
— Может, из страха, а может, просто не успел, — ответил
Антон и показал цветную фотографию Каретниковой: — Не
встречал эту красавицу?
— Нет, — внимательно посмотрев на снимок, сказал Го­
лубев.
— Ты вот что... Завтра утром пригласи участкового Дуб­
кова и вместе с Владимиром Евгеньевичем помогите Любе
Зуевой организовать похороны брата.

32
 — Игнатьич, я в похоронных делах — профан. Там риту­
алы...
— Без ритуалов, Слава, по-человечески. Кстати, пригля­
дись, кто приедет проститься с Зуевым.
— Сейчас меня больше интересует, кто увез Зуева из
дома, — сделав ударение на слово ”кто”, со вздохом прогово­
рил Голубев.
— Надо искать его связи. Без них ничего не сделать.

Глава VI

Утреннее оперативное совещание у начальника районного

отдела внутренних дел подполковника Гладышева, как
обычно, началось с доклада дежурного. За прошедшую ночь
происшествий в районе не случилось, поэтому доклад носил
чисто формальный характер и занял не больше двух минут.
По заведенному правилу, после дежурного Гладышев предо­
ставил слово Бирюкову. Когда Антон подробно рассказал о
деле Зуева, подполковник нахмурился:
— Надо срочно выяснить в областном управлении...
— Сегодня спозаранку уже выяснил, Николай Сергеевич,
— не дал ему договорить Бирюков. — Ни в областном, ни в
городском управлениях о Зуеве никаких сведений нет.
— Какие оперативные меры думаешь принять?
— Вначале оглядимся здесь, а потом, видимо, придется
ехать в Новосибирск. По-моему, оттуда ниточка тянется...
В разговор вмешался начальник районной госавтоинспек­
ции Филиппенко:
— В какое время и на какой машине увезли Зуева?
Бирюков повернулся к нему:
— По словам сестры, приехавшие за Левой Зуевым отре­
комендовались сотрудниками милиции. Сколько их было, она
не знает. Машину тоже не видела. Время, ориентировочно,
около двадцати трех.
Филиппенко полистал записную книжку:
— Красные ”Жигули” вас устроят?..
— Меня, Гриша, устроит даже любой намек.
— Тогда слушай. Шестнадцатого сентября, во вторник, в
двадцать три десять один из наших общественных инспекто­
ров хотел остановить у железнодорожного вокзала красного
”Жигуленка” ноль-третьей модели, чтобы предупредить води­
теля о превышении скорости. На участке у вокзала, как из­
вестно, движение ограничено до тридцати километров. Этот

2 Сиреневый туман. 33
же каскадер мчался за семьдесят. Сигналу общественника не
подчинился, и тот хотел взять нарушителя на карандаш, но...
задний номерной знак был забрызган грязью. Удалось разли­
чить только последние две цифры — восемьдесят восемь и
буквенный индекс — НБ, присвоенный Новосибирской обла­
сти.
— Сколько человек ехало в ”Жигулях”?
— Двое в штатской одежде впереди и один на заднем си­
денье, вроде бы в военной или в милицейской форме.
— Подробнее общественник их не разглядел?
— Нет, слишком быстро мчались.
— Куда ж они так спешили? — словно самому себе задал
вопрос Бирюков.
Филиппенко развел руками:
— Не знаю, куда, но торопились выехать из райцентра.
Даже железнодорожный переезд проскочили при закрытом
шлагбауме. Об этом, кстати, осталась запись у дежурного по
переезду.
— И тоже — только последние две цифры и буквенный
индекс?
— К сожалению, да.
Подполковник Гладышев насупленно посмотрел на на­
чальника госавтоинспекции:
— Почему, Григорий Алексеевич, частники гоняют у тебя
на повышенной скорости да еще и с замазанными номерами?
— Это не у меня, Николай Сергеевич, — вспыхнул обид­
чивый Филиппенко. — В нашем районе красных ”Жигулей”
ноль-третьей модели с госномером, оканчивающимся на во­
семьдесят восемь, вообще нет. Это из другого района каска­
деры к нам заезжали.
— Надо разобраться с ними!
— Естественно, разберемся.
Подполковник обвел взглядом присутствующих:
— Хватит, товарищи, совещаться. Начинайте работать...
Вскоре после обеда к Бирюкову зашел Слава Голубев. По
его невеселому лицу Антон догадался, что настроение у опе­
руполномоченного, несмотря на солнечный день, пасмурное.
В подобных случаях Бирюков не любил сгущать краски, по­
скольку из собственного опыта знал: ничто так отрицательно
не действует на сложную розыскную работу, как
”руководящие накрутки”.
— Что, сыщик, нос повесил? — спросил Антон.
— Не утешай, Игнатьич, — сказал Голубев. — У меня
возникает подозрение: не сочинил ли Зуев о краже магнито­
фона?..

34
 — Зачем?
— Райцентровские ребятишки о японском ”Национале”
представления не имеют. Удалось отыскать ”стригунков”
Веньку Жокеева и Стасика Пластунова. Хорошие мальчу­
ганы. Без запирательства признались, что в понедельник днем
действительно хотели нарвать черемухи, но сердитая бабка
прогнала их со двора. Мальчишки побежали к железнодорож­
ному вокзалу. Там, возле летнего досаафовского тира, видели
золотозубого в тюбетейке. Мужчина недолго пострелял из
воздушки по мишеням и укатил на электричке в сторону
Новосибирска. Никакого магнитофона у него не было. И на
подоконнике за черемухой мальчишки ”музыки” не видели.
Бирюков достал из сейфа заявление Зуева. Внимательно
перечитав его, сказал:
— По-моему, магнитофон украли рано утром. Зуев, веро­
ятно, ушел из дома в шесть утра. Время для форточников са­
мое удобное: соседи еще спят крепким сном, улицы в такую
рань обычно пустынные...
Голубев промолчал. Оживился он лишь после того, как
Антон рассказал о красных ”Жигулях”.
— Игнатьич, это хорошая зацепка! — воскликнул Слава.
— Нс зря я поручил инспектору Дубкову поговорить со сто­
рожами ”Химчистки” напротив дома Зуева. Может, из них
кто-то видел приезжавших за Львом Борисовичем. Договори­
лись, если будут новости, Дубков сразу зайдет к тебе. Помоз­
гуем втроем, а?..
— Как дела с похоронами? — спросил Бирюков.
— Пока я мальчишек искал, Владимир Евгеньевич всю ор­
ганизационную часть провернул. Прощаться с Левой никто не
приехал, кроме Любиных подружек, которым она вчера после
нашего визита позвонила.
— Ты все-таки проследи это дело до конца.
— Разумеется, прослежу.
Участковый инспектор Дубков не заставил долго ждать
себя. Он неторопливо уселся на стул и посмотрел на Бирю­
кова:
— Обстановка складывается неопределенная. Я, между
прочим, предупреждал Зуева, чтобы не устраивал в окнах вы­
ставку радиотоваров. Парень был скромный, неглупый, а вот
не внял совету...
— Евгеньич, не тяни, — нетерпеливо обратился к уча­
стковому Слава Голубев. — Что узнал у сторожей
”Химчистки”?
— По ночам ”Химчистку” охраняют поочередно два ста­
рика из подрабатывающих пенсионеров. Оба сторожа наблю­

35
дательностью и памятью не блещут, однако один из них, де­
журивший ночью с воскресенья на понедельник, видел рано
утром коричневую или красную — точно он нс определил —
легковую автомашину, подъезжавшую к седьмому дому на
Озерной. Сколько человек было в машине и как они выгля­
дели, сторож сказать не смог. И потом, близко к полуночи со
вторника на среду вроде бы эта же легковая быстро промча­
лась мимо ”Химчистки”.
— А после полуночи она не подъезжала к дому Зуева? —
спросил Бирюков.
Участковый вздохнул:
— Сторож утверждает, что не подъезжала, но, по моим
предположениям, он в полночь залег в глубокую спячку и,
кроме сновидений, ничего не видел...
Зазвонил телефон. Бирюков ответил, и тотчас в трубке по­
слышался тревожно-торопливый женский голос:
— Это Люба Зуева. Говорю от соседей. Только что в на­
шем дворе был мужчина, которым вы вчера интересовались.
Понимаете, привезли из морга Леву, и тот, в тюбетейке, поя­
вился. Как увидел гроб, сразу исчез.
— Не заметили, куда он направился? — спросил Антон.
— Кажется, к железнодорожному вокзалу.
— Хорошо, что позвонили. Все ли нормально с похоро­
нами?
— Спасибо, скоро... на кладбище. Если бы не ваш уча­
стковый, не знаю... — Голос Любы сорвался.
— Крепитесь. Слезами в таком деле ничего не поправить.
— Да, конечно...
— Будет что-то нужно — звоните.
— Да, конечно, позвоню.
Положив телефонную трубку, Бирюков встретился с во­
просительным взглядом Голубева.
— Золотозубый в тюбетейке объявился, — Антон глянул
на часы. — Ближайшая электричка — через два часа. Попро­
бую перехватить его на вокзале.
Голубев вскочил со стула:
— Игнатьич, неспроста он здесь крутится! Тебя подстра­
ховать на патрульной машине?
— Давай, на всякий случай...
Размашистым шагом Бирюков быстро дошел от райотдела
до пустующей привокзальной площади. На противоположной
от вокзала стороне, под могучим старым тополем, зеленел
дощатый павильончик открытого тира. Здесь Антон и увидел
плечистого блондина в тюбетейке. Облокотившись на барьер,
тот стрелял из воздушной винтовки по движущимся мише­

36
ням. Рядом любопытно глазели несколько подростков. Судя
по их восхищенным лицам, блондин стрелял неплохо. Бирю­
ков пригляделся к стрелку и вначале не поверил своим гла­
зам. Это был Вася Сипенятин, с которым судьба уже сводила
Антона несколько лет назад, когда работал старшим оперу­
полномоченным уголовного розыска в областном управлении.
Задержали тогда Сипенятина по подозрению в убийстве, но,
как выяснилось при расследовании, отвечать перед судом Васе
пришлось за мошенничество с иконами.
Бирюков подошел к тиру и, словно от нечего делать, стал
наблюдать за стрельбой. Вася поочередно сбил все движущи­
еся мишени. Оставалось поразить только неподвижную ветря­
ную мельницу. При попадании у мельницы должны закру­
титься крылья, но попасть для этого надо в круглую пла­
стинку величиной с пятак. Сипенятин спокойно зарядил вин­
товку, поправил на макушке тюбетейку, облизнул пухлые
губы, прицелился и выстрелил. Мельница нс шелохнулась.
Второй и третий выстрелы тоже прошли мимо. Вася сердито
глянул на паренька-кассира, пересчитывающего от безделья
свинцовые пульки:
— У тебя, пропагандист военных знаний, есть приличная
винтовка или все, как эта кочерга?
— Эта самая точная, — равнодушно ответил кассир.
— Чего ж мельница не вертится?
— Мазать не надо.
— Ну ты, герой!.. Между глаз так вмажу, что сам винтом
завертишься.
— Разрешите — попробую, — предупреждая конфликт,
сказал Бирюков.
— Одна девочка попробовала да стала мамой-одиночкой,
— буркнул Сипенятин.
Антон улыбнулся:
— Мне такое не грозит.
— Ну, раз не грозит, то попытайся. Попытка еще не
пытка, — Вася мрачно протянул Антону заряженную вин­
товку.
Бирюков прицелился в центр кружка и плавно надавил
спуск. Одновременно с выстрелом раздался металлический
щелчок, и тотчас крылья мельницы зажужжали, словно про­
пеллер вентилятора.
— Ну, мля, даешь!.. — Сипенятин уставился на Бирюкова
изумленными глазами. Лицо его медленно стало хмуриться.
— Что-то, гражданин снайпер, вы мне прошлое напоминаете.
Бирюков положил винтовку на барьер:
— Мир тесен, Василий Степанович.

37
 — Вспомнил!.. — будто обрадовался Сипенятин. — Ты ж
меня, сермяжного, на последнем деле подловил. Во встреча,
да?! Не в Новосибирск путь держишь?
— Нет, я теперь здесь работаю.
— Наверно, районной милицией заворачиваешь?
— Начальником отделения уголовного розыска.
— Тоже заметная шишка. В Новосибирске, помню, стар­
шим опером крутился.
— Время течет...
— Как дармовые деньги, — Вася сердито глянул на любо­
пытно прислушивающихся мальчишек. — Ну что, пионеры,
уши развесили? Брысь отсюда!
Мальчишки, разом сорвавшись с места, наперегонки по­
мчались к вокзалу. Бирюков указал на пустующую под топо­
лем скамейку и предложил Сипенятину:
— Присядем, поговорим?..
— Я по горло насиделся.
— Не в колонию приглашаю.
— Меня туда теперь сладким пряником не заманишь, —
Сипенятин шагнул к скамейке. — Завязал я с прошлым, на­
чальник. Хочешь, документы предъявлю?
— Предъяви, если они есть.
— Как не быть... — Вася вытащил из кармана белых брюк
бумажник, достал из него блеснувший целлофановой облож­
кой паспорт и протянул Антону. — Смотри, завидуй!.. Все
печатки и штампики законные, без липы.
Подлинность паспорта не вызывала сомнений. Выдан он
был и прописан в Ташкентском районе Чиланзар. Бирюков
возвратил документы. Вася игриво подмигнул — знай, мол,
наших — и достал из бумажника заверенную круглой печа­
тью справку, в которой значилось, что Сипенятин Василий
Степанович работает водителем в Ташкентском автотранса­
гентстве. В настоящее время находится в трудовом отпуске
сроком на сорок восемь рабочих дней, учитывая неиспользо­
ванные в процессе работы выходные и праздничные дни.
Когда Антон ознакомился и с этим документом, Вася усмех­
нулся:
— Понял, начальник, с кем имеешь дело? Специально
справочкой запасся. Без выходных и праздничных баранку
кручу, а ты на хвост мне садишься... — Он скосил глаза на
остановившуюся у вокзала оперативную машину милиции. —
Твои орлы на ”воронке” подкатили?
— Мои, — не стал скрывать Антон.
— Скажи, пусть на работу едут. Нечего им тут дурочку
валять, пока мы с тобой молодость вспоминаем.

38
 Бирюков подал Голубеву условный знак. Машина круто
развернулась и укатила.
— Так лучше будет, — Сипенятин опять усмехнулся. —
Не переношу трутней, которые используют каждый пустяк,
чтобы ничего не делать.
— Давно таким трудолюбивым стал?
— Как тебе сказать... В Новосибирске я по молодости ге­
ройствовал. А когда насмотрелся в Узбекистане, сам себе
приказал: ”Кончай, Василек, блатную жизнь! Берись за шо­
ферскую баранку и не взбрыкивай, пока жизни не лишился”.
— Каким образом в Узбекистан попал?
— Рассказать — не поверишь. Последний срок свой после
многих пересылок завершал в Ташкентской области. На­
чальником колонии был полковник Тухтабаев Хамид Кари­
мович. Приглянулся, видать, я ему своей удалой биографией.
Вызывает однажды с глазу на глаз и как обухом по лбу: ”На
волю хочешь?” Уставился я на него баран бараном — мне
еще полтора года в зоне лямку тянуть, а он уже про волю за­
пел. ”Что-то, — говорю, — гражданин полковник, с памятью
моей стало. Не могу вспомнить: когда сел, когда на волю вы­
ходить”. Он будто выстрелом в упор: ”Освобожу условно-до­
срочно, если согласишься охранять моего брата, который в
пригороде Ташкента районным сельским хозяйством управ­
ляет”. У меня вообще мозга за мозгу зацепилась. С моими
предыдущими судимостями условно-досрочное даже не светит.
Прикинулся чудаком, дескать мне привычнее воровать, чем
охранять. Полковник опять свою линию гнет: ”Прошлое твое
в личном деле изучил. Потому и уверен, что охранником бу­
дешь надежным”. При таком раскладе во мне азарт взыграл:
”Гражданин полковник! Ежели выпустите на волю, по гроб
буду обязан и вам, и вашему братцу, и его деткам”. Вот так,
запросто, и оказался я личным телохранителем начальника
райсельхозуправления Султанбая Каримовича Тухтабаева...
— Впервые слышу, что начальники районных сельхозуп­
равлений имеют телохранителей, — сказал Бирюков.
— Официально такой должности не было. В штатных бу­
магах той шарашкиной конторы я числился специалистом по
выращиванию винограда, а на самом деле — груши околачи­
вал. Там, хочешь знать, у нас даже свой начальник был —
мастер спорта по самбо. Как после на суде выяснилось, этот
самбист, чтобы выбиться в главари, купил за пять тысяч
справку о десятилетней судимости. Липовую, понятно. Во до
какой хохмы дело доходило!..
Антон засмеялся:
— Анекдот?..

39
 — Клянусь, не вру! Руководящие ворюги трясутся за соб­
ственную шкуру. Поэтому каждый ташкентский пупок из ма­
хинаторов имел персональную охрану. Мой шеф тоже басма­
чом жил. Раскатывал я с ним, как фонбарон, на черной
”Волге” по совхозам, оброк собирал. Счет деньгам не вел, по­
тому что Султанбай Каримович взятки не пересчитывал. На­
хапал — сказать страшно! Одних сотенных банкнот полную
алюминиевую флягу, в каких молоко по магазинам развозят,
следователи оприходовали. Про двадцатипятирублевки и де­
сятки не говорю. Московский особо важный обэхээсник на
электрической счетной машинке полдня эти бабки подбивал.
Эх, посмотрел бы ты, что там творилось, когда аресты нача­
лись!.. Кто петлю на себя накинул, кто в бега ударился, кто
от инфаркта помер, а моего шефа паралич чуть не вдребезги
разбил. Короче, такая буря разыгралась — глаза бы не смот­
рели!..
— Как же ты из этой бури выбрался? — спросил Бирюков.
— Пришлось и мне в следственном изоляторе посидеть.
Потом, когда разобрались, выпустили. В телохранители не
сам себя устроил. В условно-досрочном освобождении тоже
был не виноват. За это служебное злоупотребление полковник
Тухтабаев на отсидку пошел. Моему шефу Султанбаю Кари­
мовичу, как только выяснили, что врачи за взятку ему пара­
лич придумали, три пятилетки принудработ с конфискацией
отвалили. На следствии я не темнил. Наоборот, откровенно
закладывал шефа в его махинациях. Вот и отпустили меня на
все четыре стороны, когда судебный процесс пошабашили.
Решил больше счастливую рулетку не крутить. Гоняю теперь
на междугородных трассах, фрукты в рефрижераторе с ветер­
ком развожу.
— А каким ветром в наш район занесло?
— Второй раз на этой неделе приезжаю к Зуеву за пес­
нями Высоцкого. Собственный магнитофон заимел, чтобы не
дремать в дороге на дальних рейсах.
— Давно знаком с Зуевым?
— Прошлым летом он меня выручил одной кассетой. Я
каждый год приезжаю в Новосибирск к матери. Хотел в мест­
ной студии грамзаписи разжиться любимой музыкой. Сунулся
в шарагу, там мне дулю у порога показали. Дескать, из Вы­
соцкого пишем только то, что на пластинках выходило. Обра­
довали, называется. Пластинки можно в магазине купить.
Мне до зарезу захотелось иметь шоферскую песню: ”Я вышел
ростом и лицом, спасибо матери с отцом” или что-нибудь в
таком роде: ”В тот вечер я не пил, не ел. Я на нее вовсю
смотрел”... Приемщица — тощая вобла в очках — сидит, как

40
страдающая несварением желудка, и слушать не хочет. По­
пробовал сунуться к этим, которые записи переписывают, —
пустой номер. Все деловые — не подступись!..
— С Зуевым на студии познакомились? — поторопил Ан­
тон.
— Нет. Кирюха один по старой дружбе подсказал.
— Какой?
— Женька Дремезов. В Новосибирске на Иркутской жи­
вет. Зуев тогда в соседях с Женькой жил. Для куража поло­
мался немного, но одну мировецкую кассетку все-таки сде­
лал.
— Сколько за работу взял?
— Ерунду, всего пятнадцать хрустов. Из них почти де­
сятку сама кассета стоит.
— Цену Зуев назначил или ты сам столько предложил?
— Когда я пришел за кассетой, Зуева дома не было. Ка­
кая-то арапистая девка счет мне предъявила.
Бирюков показал Сипенятину цветную фотографию Ка­
ретниковой. Глянув на нее, Вася выпятил толстые губы:
— У-у-у, какие сиськи-масиськи!..
— Не она? — спросил Бирюков.
Сипенятин с интересом пригляделся:
— Начальник, кажется, она...
— Кажется или точно?
— Точно эта бичиха! Только в тот раз грудь у нее была не
нараспашку.
— Что она делала в квартире Зуева?
— Сигаретой, как паровоз, дымила. Не разобравшись, хо­
тел было с ней трали-вали завести, а когда пригляделся, сми­
китил, что с такой марухой лучше не связываться.
— Почему?
— Замашки у нее, как у бичихи трассовской. Есть такие
наглые туристки, которые обслуживают шоферов на автотрас­
сах. Лично я презираю их.
— По-моему, на трассы она не выходит.
— Но Зуева доит самым наглым образом. Когда я три пя­
терки ей на кассету выложил, она один пятерик с ходу в свой
лопатник сунула, а две бумажки на столе оставила. Выходит,
Зуев только кассету окупил, а навару ему за работу — от
бублика дырку. На Левином месте этой подельнице я так бы
мордашку начистил, что она раз и навсегда запомнила, какую
долю себе хапать.
— Может, у них свои счеты.
— Дураку понятно, что за женские услуги бабы сдачи не
сдают. Но почему, штучка с ручкой, заработанные Левой

41
деньги без него делит?.. — Сипенятин уставился Бирюкову в
глаза. — Начальник, что с Зуевым случилось?..
— А что с ним могло случиться? — словно не понял Ан­
тон.
Вася обидчиво надулся:
— Не темни. Ты ведь не для того цветную карточку этой
зазнобы при себе таскаешь, чтобы оголенными прелестями
любоваться. Да и я давно из пионерских штанишек вырос,
кое-что нехорошее приметил...
— Что именно?
— Пришили Зуева, вот что. Заявляюсь сегодня, как фра­
ер, к нему, вижу, что-то не того... Не успел оглядеться —
катафалк подкатывает. ”Во, — про себя думаю, — явился,
придурок, на поминки!” Мигом сгреб пятки в охапку и утек
от греха подальше...
— Чего испугался?
— Условный рефлекс сработал.
— Откуда узнал здешний адрес Зуева?
— Все тот же Женька Дремезов подсказал. Когда-то мы с
Женькой по-черному киряли. У меня, хочешь знать, почти
все судимости от водки. То денег на похмелку не хватало, то
на геройство волокло. Теперь пить бросил — сам себя не уз­
наю.
— Дремезов тоже ”геройствовал”?
— Нет, Женька алкаш с высшим образованием. Он в уго­
ловщину не ввязывался и судимостей не имеет. Интересный
был мужик, но от этого дела... — Вася щелкнул себя по
горлу, — мозги набекрень съехали.
— Сам-то своей нынешней жизнью доволен?
— С моим прошлым лучшего не придумаешь.
— Не женился?
— Официально — нет. Прописался в пригороде Ташкента
у одной узбечки. Геройская вдова, то есть настоящая мать-ге­
роиня. Одиннадцать штук нарожала! И все такие шустряки —
ухохочешься. Прошлым летом пятилетний Кадыр целую не­
делю бродяжил. И никто не заметил, что его нету. Милиция в
дальнем конце города задержала сорванца. Другой бы нюни
распустил, а он, пузырь, в амбицию: ”Я потерялся! Почему
не искали?” Понял, какой отчаюга растет?..
— Весело живешь.
— В зоне досыта наскучался, хватит. — Сипенятин попра­
вил на голове тюбетейку. — Значит, не хочешь сказать, что с
Зуевым случилось?..
— Убили его.
— За что?!

42
 — Об этом нам еще не доложили.
— Извини, начальник, за дебильный вопрос. Ножом?..
— В спину из самоделки выстрелили.
Вася сокрушенно покачал головой:
— Исподтишка, значит?.. Вот сволочи!
Антон посмотрел в сердитые Васины глаза:
— В понедельник утром у Зуева японский магнитофон че­
рез форточку утащили. Не слышал об этом?..
— От кого мне теперь про такие дела слышать?! — уди­
вился Сипенятин. — Клянусь, начисто порвал с уголовкой.
Не веришь, спроси у моей матери. Адрес знаешь: у Бугрин­
ской рощи, улица Кожевникова. Заезжай в любое время, же­
ланным гостем будешь.
Бирюков посмотрел на часы. За разговором время проле­
тело незаметно.
— Ладно, Василий, не упусти электричку. До свидания, —
сказал Антон, поднимаясь со скамейки.
Сипенятин тоже встал:
— До пока, начальник. Авось и свидимся...

Глава VII

На следующий день рано утром Бирюков поехал в Ново­

сибирск. В электричке было малолюдно, и под перестук колес
на свежую голову хорошо думалось. Всю дорогу Антон пере­
бирал в памяти вчерашние события.
Возвращаясь после разговора с Сипенятиным в райотдел,
он увидел похоронную процессию и невольно отметил, как
много людей собралось проводить Зуева в последний путь.
Пришедший с похорон Слава Голубев сказал, что в основном
на похоронах были соседи Зуева. Даже за небольшой срок
они успели полюбить скромного паренька-инвалида. Из при­
езжих были только Любины подружки. Перед похоронами
Дубков предлагал Любе нанять духовой оркестр, но Люба на­
отрез отказалась от музыки. На ”оркестровые” деньги она
накупила алых гвоздик.
В областном управлении внутренних дел Бирюков поя­
вился в начале рабочего дня, когда сотрудники УВД еще на­
ходились на своих местах. Первым делом Антон зашел в ин­
формцентр, чтобы навести справку о Зуеве. Никаких данных
на Льва Борисовича в картотеке не было. К судебной ответ­
ственности он не привлекался. Даша Каретникова тоже в ин­
формцентре не числилась. Бирюков на всякий случай запро­

43
сил на них официальные справки и направился в горуправле­
ние милиции, где можно было узнать самые свежие данные,
касающиеся непосредственно Новосибирска. Делами по спе­
куляции и нетрудовым доходам занимались сотрудники
ОБХСС. Поэтому Антон решил сразу зайти к ним. На дверях
кабинетов по обеим сторонам сумрачного коридора то и дело
попадались знакомые фамилии. Прочитав табличку ”Старший
оперуполномоченный К. Г. Веселкин”, Бирюков без стука от­
крыл дверь и громко сказал:
— Разрешите, Константин Георгиевич!..
Сосредоточенно писавший за столом спортивного вида па­
рень в очках вскинул кудрявую голову:
— О, деревенский детектив! Физкульт-привет, Антон
Игнатьевич. Проходи, садись, рассказывай сельские но­
вости.
Усевшись возле стола, Бирюков посмотрел в увеличенные
очками и всегда лукавые глаза Веселкина:
— Нечего, Костя, рассказывать. Спросить хочу.
— Спрашивай — отвечаем, — словно заведенный автомат
проговорил Веселкин.
— Фамилия Зуев не попадалась тебе среди музыкальных
комбинаторов?
— Музыку, Игнатьевич, у меня отняли. Ныне я специали­
зируюсь на алкоголизме, наркомании, токсикомании и иссле­
дую блеск и нищету доморощенных куртизанок.
— Ух, на какую увлекательную работу тебя бросили!
Просто завидки берут, — принимая ироничный тон, сказал
Бирюков. — Раньше, помнится, такой специализации не
было.
— Скромничали, чтобы у иностранцев зависть не вызы­
вать. А теперь решили: хватит! Теперь у нас не хуже, чем в
передовых странах мира. Все свое имеется. Даже наши само­
деятельные леди получили официальное признание и стали
именоваться профессионалками.
— Недавно читал, что в Брюсселе состоялся второй
всемирный съезд представительниц самой древней на земле
профессии. От Новосибирской области там делегаток не
было?
— Нет, наши еще не успели свой профсоюз сколотить.
— Наверное, вы мешаете?
— Мешаем.
— И как успехи?
— Безропотно милочки платят в казну штраф и прямо от
кассы вновь на панель выходят.
— Вот настырные! И денег не жалко?

44
 — Деньги — дело наживное. Приличный клиент за горя­
чую любовь два штрафа оплатить не пожалеет.
— Значит, печальны ваши дела?
— Почему печальны? По сравнению с портовыми городами
мы ангельски выглядим. В отличие от ненасытных портовых
акул наши лапушки в основном рыбки-ряпушки.
— А ”Грубияночку” среди них не знаешь? — Бирюков по­
казал фотографию Каретниковой. — Вот эту...
Веселкин машинально поправил очки, пригляделся:
— О, Дашенька!.. Знаю. Но на панели она ни разу не ло­
вилась.
— Откуда же знаешь?
— Третировали ее, бедненькую, за отвергнутую лю­
бовь...
Веселкин порылся в столе и протянул Бирюкову тетрад­
ный листок. На листке, похоже, измененным, но красивым и
разборчивым почерком было написано четверостишие:

Женщина в нарядном платье белом,

В туфлях на высоком каблуке,
Ты зачем своим торгуешь телом
От большого дела вдалеке?

— Гениальные стихи, — улыбнулся Антон. — С первого

прочтения запоминаются.
— Недавно молодые поэты у нас гастролировали. Вот один
из любителей изящной словесности и взял на вооружение
злободневный стишок, которым чуть не довел Каретникову до
белой горячки. Ведь Дашенька отвергла его пламенную лю­
бовь и обвенчалась в загсе с семидесятилетним старцем. А что
оставалось девочке делать, если у нее не было собственной
крыши над головой?.. — Веселкин вдруг сосредоточенно уста­
вился на Бирюкова. — Как фамилия интересующего тебя му­
зыканта, Зуев?..
— Лев Борисович, — уточнил Бирюков.
— О!.. Это ж он сидел на этом стуле, где ты сейчас си­
дишь, и убеждал меня, что своими ежедневными посланиями
в стихотворной форме не желал Дашеньке зла, а хотел пере­
воспитать ее.
— Будь другом, расскажи подробно эту историю, — сразу
ухватился Антон.
— Изволь, если хочешь, но предупреждаю: пикантного в
ней ничего нет.
— Меня пикантности не интересуют. Понимаешь, убили
Зуева...

45
 Костя удивленно присвистнул:
— Странно... Лично на меня он произвел впечатление не­
посредственного и, можно сказать, чрезмерно стыдливого че­
ловека. Такие обычно на рожон не лезут. Как же это случи­
лось?
Выслушав Бирюкова, Веселкин протер носовым платком
очки и стал рассказывать о замужестве Каретниковой.
Замужество оказалось до крайности банальным. Корысть
Дашеньки — завладеть квартирой, а заодно и приличным со­
стоянием дышавшего на ладан безродного старика — была не
прикрыта даже мало-мальски маскирующей ширмочкой. Од­
нако такие свадебные выверты юридически не наказуемы, по­
скольку существующее законодательство не лимитирует воз­
раст совершеннолетних граждан, вступающих в брак. Поэ­
тому Каретникова рисковала лишь тем, что оказавшийся на
редкость ревнивым старик надолго затянет отход в мир иной
или слишком быстро выставит ее за дверь и расторгнет брач­
ные отношения. Угроза такого разрыва стала катастрофически
назревать, когда посыпались анонимные письма с одним и тем
же стихом. Старый ревнивец каждое утро доставал из почто­
вого ящика одинаковые конверты и вечером, когда молодая,
годящаяся во внучки, супруга приходила с работы, поднимал
пыль до потолка. Ударившись в панику, Дашенька стала
ежедневно обивать пороги милиции, требуя немедленно пой­
мать анонимного садиста и жестоко наказать его за третиро­
вание порядочных людей. На Зуева оперативники вышли по
подсказке самой Каретниковой. Уличенный почерковедческой
экспертизой, Зуев без особого запирательства признал свою
вину. Каретникова немедленно подала заявление в суд, но, к
ее безмерной радости, еще до судебного разбирательства рев­
нивый старец скоропостижно скончался. Дашенька мгновенно
прекратила судебную тяжбу.
— Не помогла она старику уйти на тот свет? — спросил
Веселкина Антон.
— Было такое подозрение. После анатомирования отпало.
Старик сам ускорил свою смерть употреблением сильнейших
допингов.
— Долго Каретникова враждовала с Зуевым?
— Едва старичок преставился, Дашенька прибежала к
Леве с просьбой помочь в похоронах.
— И Зуев помог?
— Он ни в чем не отказывал своей возлюбленной.
— Может, к Каретниковой после злость пришла... Не ото­
мстила ли она чужими руками Зуеву за свои прежние пере­
живания?

46
 — Эту версию откинь сразу. Дашенька не мстительная. К
тому же Зуев для нее был палочкой-выручалочкой: в трудную
минуту — всегда рядом.
— Что она за человек?
— Внешне — куколка, а внутри — потемки. Ты вот ”Гру­
бияночкой” ее назвал, а Даше больше подходит ”Артисточ­
ка”. Грубит Каретникова только с хамовитыми людьми, а иг­
рает постоянно, со всеми. Имеет много поклонников. Чувст­
вую, охмуряет мужиков, но ни единой жалобы на нее нет.
— На других жалуются?
— Сколько угодно! У одного клиента кошелек увели, у
второго — документы ахнули. Третий — нехорошую бо­
лезнь... как тут недавно лихой морячок высказался, ”на винт
намотал”. И так далее, и тому подобное. А у Дашеньки все
шито-крыто, тихо-мирно. В чем ”секрет красоты”, пока не
могу объяснить. Не знаю. Ты повстречайся с ней, потом обсу­
дим.
— Где Каретникова работает?
— Чертежницей в научно-исследовательском институте.
— Она же вместе с Зуевым в радиотехническом ГПТУ
училась.
— Переквалифицировалась. Служебная характеристика
отличная. В каждом праздничном приказе — благодарности,
подарки, денежные премии. В коллективе — душа общества.
В работе — безотказная. Правда, некоторые женщины по ее
адресу ехидничают, но это, по-моему, от черной зависти.
Слишком Дашенька преуспевает. А всякий успех — медаль с
двумя сторонами.
— Не наркоманит?
— Упаси бог! Бензин и другие гадости тоже не нюхает.
Спиртное не пьет. Вот дорогие импортные сигаретки посто­
янно в сумочке носит. Одевается — с иголочки. Зарабатывает
в институте немного, но от ревнивого старичка досталось по
наследству около двадцати тысяч на сберкнижке. Из них пят­
надцать — на срочном вкладе. Остальные постоянно цирку­
лируют в обороте. Попробуй придерись... — Веселкин, глядя
на Антона, помолчал. — Обаятельная, плутовка. Может усы­
пить бдительность и очаровать не хуже профессионального
гипнотизера.
— Что ж не загипнотизировала своего старика от ревно­
сти?
— Слишком крупную игру с ним вела, волновалась. Да и
старик был уже в том перезрелом возрасте, когда супружес­
кому гипнозу не поддаются. Такие ветераны прекрасно пони­
мают, что любви... далеко не все возрасты покорны.

47
 Оба помолчали. Бирюков достал из кармана пиджака кон­
верт с угрожающей Зуеву запиской. Внимательно прочитав
ее, Веселкин сказал:
— Судя по шрифту и нажиму, отпечатано это ”серьезное
предупреждение” на отечественной портативной машинке
”Ортех”. Таких машинок теперь много в личном пользова­
нии. Особенно у подпольных бизнесменов, которые при дело­
вой переписке стараются автографов не оставлять.
— ”Писательство” — это переписывание магнитофонных
записей? — спросил Антон.
— Да. Разумеется, не за бесплатно. Тот, кто переписы­
вает, — ”писатель”.
— И много таких ”писателей” в Новосибирске?
— Вагон и маленькая тележка. Даже среди школьников
есть бизнесменчики. Но настоящих зубров можно по пальцам
перечесть.
— Знакомых Зуева из них никого не знаешь?
— Нет. Он ведь в свое время меня интересовал только
стихами.
— Студию звукозаписи, где Зуев работал, знаешь?
— Когда музыкальными дельцами занимался, частым го­
стем там был. Теперь на той студии новый директор. Начи­
нает наводить порядок, а тогда... типичная контора ”Рога
и копыта” процветала. Операторы клали в собственные
карманы до семидесяти процентов выручки и умудрялись еще
производственные планы перевыполнять. — Веселкин вернул
Антону конверт с запиской. — Мне кажется, автора этого
предупреждения надо искать среди бывших сотрудников
студии. Они на поприще бизнеса не терпели ”нарушителей
конвенции”. Зуев, вероятно, тайком занимался переписыва­
нием.
— С кем можно там откровенно поговорить?
— Повстречайся с оператором Мишей Позолотиным. От­
личный мужик. Подноготную музыкальных махинаций знает
насквозь и даже глубже. Я позвоню ему. Возможно, он и вра­
гов Зуева тебе подскажет.
— Спасибо, — поблагодарил Антон и передал Веселкину
конверты с письмами Ярославцева и Дремезова. — Вот еще
два любопытных послания Зуеву...
Письмо с резолюцией ”старперпенса” Веселкин вернул
Антону, разведя руками, мол, об этом ничего не знаю. Потом
взял второй конверт, глянул на обратный адрес и, увидев там
фамилию отправителя, воскликнул:
— О, Женечка Дремезов! С этим мы знакомы по алко­
гольной линии. Добровольно принес в милицию изготовлен­

48
ный своими руками самогонный аппарат с электронным уп­
равлением.
— Выпивает?
— Теперь нет. Наоборот, всеми правдами и неправдами
проталкивает в производство свой метод лечения алкоголиков.
— Что за метод?
— Находка для юмористического журнала. Не стану пред­
восхищать Дремезова. Хочешь того или нет, а при встрече с
Женей тебе придется его выслушать, если надумаешь контакт
с ним установить. Главное — не отрицай полностью Женину
идею. Обидится и разговаривать не станет. Возражать мо­
жешь по мелочам.
— Он не шизофреник?
— Нет, просто умный дурак.
Бирюков улыбнулся:
— Мой дед говорит по-иному: ”Умная голова, но дураку
досталась”.
— То же самое, только другими словами. У Жени баналь­
ная для нашего времени история. Был прекрасный инженер,
так сказать, изобретатель от природы. Уже в двадцать семь
лет стал главным энергетиком одного из заводов. В гору шел,
как говорится, не по дням, а по часам, но... водочка сгубила.
Кувыркаясь, стремительно скатился вниз. Прошел все стадии
лечения — бесполезно. Три года назад, в белой горячке, хо­
тел покончить с собой. Чудом выжил. С тех пор полностью
потерял интерес к спиртному и к курению. Вероятно, при по­
пытке самоубийства у Жени случилось нечто схожее с тем,
что попытались сделать в лечении алкоголиков американские
врачи. Они забрались в мозг больного. Однако, вырезав или
умертвив больной центр, не желая того, изменили психику
человека. Как-то обеднили ее. Что-то нарушили, чего нару­
шать было нельзя. В живом организме, как и в обществе, все
взаимосвязано. Истреби, скажем, в общественной жизни пол­
ностью порок — и исчезнет понятие добродетели. Так и в че­
ловеке. Что мы знаем о мозге? А ведь это — целая вселен­
ная...
— Откровенно говоря, меня очень тревожит безысходность
хронических алкоголиков, — сказал Антон. — Медицина —
бессильна. ”Общество трезвости” — беспардонная профана­
ция...
Веселкин вздохнул:
— Профанировать мы можем даже гениальные замыслы.
Как те спортсмены, которых спросили: ”А проиграть вы мо­
жете?” — ”Конечно, можем, — бодро ответили парни. — По­
тому что мы все можем!”

49
 Бирюков посмотрел на часы:
— Ладно, Костя, пойду искать убийцу Зуева. Скажи адрес
Каретниковой.
— На Вокзальной магистрали длинный многоэтажный дом,
рядом с ЦУМом, знаешь? Вот в нем, на пятом этаже... — Ве­
селкин назвал номер квартиры. — Обычно Дашенька появля­
ется дома после семи вечера.
— Ну что ж... — Антон поднялся. — Скоротаю время с
бывшими соседями Левы.

Глава VIII

Старинный, из красного кирпича дом, где до переезда

в райцентр жил Зуев, находился недалеко от железно­
дорожного вокзала. Когда-то это был роскошный особняк,
выходящий фасадом на одну из бойких улиц Новосибирска.
Он и теперь еще уверенно держался на добротном
фундаменте, но коробки современных многоэтажек обступили
его со всех сторон, зажав в небольшом тихом дворике с
одинокой беседкой под растопыренными кривыми ветвями
старого клена. Во дворе не было ни души. Только возле
беседки дымчато-серый щенок старательно точил молодые зу­
бы, пытаясь перегрызть то ли кусок палки, то ли заваляв­
шуюся в грязи кость.
Решив вначале встретиться с Ярославцевым, Бирюков
отыскал в небольшом коридорчике на втором этаже кварти­
ру пенсионера и надавил на кнопку звонка. За обитой
черным дерматином дверью глухо проурчало, но ответа не
последовало. Напрасными оказались и последующие звонки.
Видимо, в квартире никого не было. Антон спустился со
второго этажа, поплутал по коридорным закуткам,
уставленным житейским скарбом, и в душноватом с запахом
плесени полуподвале нашел квартиру Дремезова. Звонок не
работал. На стук никто не отозвался. Пришлось ни с чем
выйти во двор.
Под кленом у беседки невесть откуда появившийся муж­
чина, размахивая красной папкой, увлеченно играл с азартно
прыгающим вокруг него щенком. На вид мужчине было около
сорока. Одет непритязательно. Дешевые джинсы. Серый, в
крупную клетку распахнутый пиджак с выпущенным поверх
ворота отложным воротничком белой рубахи. На ногах синие
кеды с красной окаемкой. Седеющие волосы с плешью во все
темя были коротко подстрижены.

50
 Бирюков подошел к беседке и, поздоровавшись с мужчи­
ной, спросил о Ярославцеве. Сипловатым, как у пропойцы,
голосом мужчина ответил:
— Анатолий Ефимович недавно мне встретился. С авось­
кой, наверно, в булочную потопал. Вы не из народного кон­
троля?
— Нет, не из народного.
— Откуда же?..
Антон без нужды старался не афишировать место своей
работы, поэтому сказал уклончиво:
— Я из другой контролирующей фирмы.
— Не хотите говорить — не надо. Перетопчемся, — про­
сипел мужчина и вновь принялся дразнить отчаянно бросаю­
щегося на него щенка.
— Ваша фамилия Дремезов? — наугад спросил Бирюков.
Мужчина замедленно повернулся и смерил Антона при­
стальным взглядом желтоватых глаз:
— Дремезов, ну и что?..
— Привет вам от Левы Зуева.
По лицу мужчины проползло не то удивление, не то ра­
дость, но ответил он с равнодушной ухмылкой:
— Привет от старых штиблет. Лучше бы Лева на мое
письмо откликнулся. Жду-жду, а он... — Дремезов вдруг на­
морщил лоб. — Его там, в деревне, энцефалит не доконал?
— Вроде бы нет...
— Ну, слава богу. А то на прошлой неделе я плохой сон
видел. Голеньким Лева сидит на телевизоре и руками гимна­
стику делает. И ”Грубияночка” рядом с ним, тоже в чем
мама родила.
— Каретникова? — на всякий случай уточнил Антон.
— Кто ж еще!.. Знаешь эту великую комбинаторшу?
— Немного знаю.
— Если немного, значит, ничего не знаешь. По-товари­
щески советую: соблазнять Дашка станет — не вяжись. Об­
чистит как липку. Три года назад я переночевал у нее за
шестьдесят рублей. Рассказать?..
— Любопытно...
— Любопытного мало. Полученный на работе аванс полно­
стью исчез, потом весь день маялся, пока знакомые ребята не
подлечили.
Дремезов, прицыкнув, отогнал надсадно лающего щенка и
предложил Бирюкову сесть в беседку под кленом. Когда оба
уселись, он нахмурился:
— ”Грубияночка” тогда у какой-то Бабы Яги, за Камен­
кой, комнатку с отдельным ходом снимала. Встретила меня

51
еле тепленького после аванса и заманила. Какого черта к ней
поплелся, понять не могу. Я бабником никогда нс был, я
бывший алкоголик...
— Выходит, вы давно с Каретниковой знакомы? — спро­
сил Антон.
— С той поры, как Лева в нашем доме поселился. Родо­
словную Зуева знаешь?
— Нет.
Дремезов одной рукой прижал на коленях красную папку,
а другой показал через плечо:
— Этот дом, в котором живу, до революции, говорят, при­
надлежал известному шорнику Зуеву. Видать, неплохо хозяин
шорничал, если такой домище отгрохал для одной семьи.
Включая полуподвал, теперь здесь пятнадцать семейств
ютится. Одну комнату с кухней на втором этаже, рядом с
Ярославцевым, занимала Алевтина Сидоровна, по фамилии
тоже Зуева — младшая дочь того шорника. Леве же она дово­
дилась родной бабкой, поэтому он, приехав учиться в ГПТУ,
прописался и жил у нее. Когда старушка умерла,
”Грубияночка” и закрутилась вокруг Левы, чтобы сюда же
прописаться.
— У них, кажется, свадьба намечалась, — сказал Антон.
— Все было на мази! Но Дашке старикан с Вокзальной
магистрали подвернулся, и она решила более выгодную пар­
тию скомбинировать. Лева как узнал про старика, сразу по­
глупел. Ему повезло, что в ту пору я с выпивкой уже покон­
чил и однажды, не вру, почти из петли его вытащил.
— Серьезно?
— Спроси Ефимыча. Подтвердит:
— Долго Зуев переживал?
— Несколько месяцев. Потом, как старик умер, Каретни­
кова опять кругами возле Левы пошла. Ей помириться —
пара пустяков. В этом отношении она немножко с приветом.
За тот случай, когда карманы мне вычистила, я крепко ос­
корбился. Сцепились так, что чуть избушку на курьих нож­
ках не разнесли. А через неделю встречаемся — она вроде все
забыла: ”Женечка! Не нашел свои деньги?” Понимаешь, куда
загнула? Будто я по пьянке аванс посеял...
— Может, так оно и было... — осторожно сказал Антон.
— А где логика?.. Зачем бы ей меня без денег к себе тя­
нуть? Скажешь, для любви? Куры засмеются. Я на пятнад­
цать лет старше Дашки, и вот эта плешина... — Дремезов
хлопнул себя по лысой макушке, — у меня в ту пору сияла
не меньше, чем теперь. Еще прибавь, что в дугу пьяный. Со­
блазнительный ухажер, а?.. Вообще-то сам наскреб на свой

52
хребет. Дурная привычка у меня, у пьяного, была — рублями
трясти. Похвастался, называется...
— Последний раз давно Каретникову видели?
— Перед тем, как Леве письмо отправил. В аптеке стол­
кнулись. Поговорили пару минут. Нос, как всегда, кверху
держит, а глаза невеселые. Что-то вроде бы у них с Левой
рассыпалось. Не зря он спешно из Новосибирска в деревню на
поселение укатил.
— Говорят, врачи ему посоветовали...
— Это отговорка. Больше года после больницы молчали и
вдруг советовать начали.
— Что Каретникова в аптеке делала?
— Снотворное по рецепту получала. Меня в психушке из
таких коробочек потчевали. Если парочку таблеток заглотить,
как от кокаина закейфуешь... — Дремезов, словно спохва­
тившись, глянул на Антона растерянными глазами и вдруг
перешел на ”вы”: — Не подумайте, что в психбольнице я с
головой лежал. Нет! Из белой горячки меня там вытаскивали.
Я ведь, не скрываю, спившийся инженер. Слава богу или
черту, теперь все алкогольные вывихи позади. Теперь у меня
одно горе... от ума. — Дремезов побарабанил костистыми
пальцами по красной папке. — Помните, Грибоедов сказал:
”Всем глупым — счастье от безумья. Всем умным — горе от
ума”. Очень точно сказано. На своем опыте убедился. К
слову, по вашему мнению, алкоголизм — это болезнь или
распущенность?...
— Распущенность, переходящая в болезнь, — сказал Ан­
тон.
Дремезов, будто соглашаясь, наклонил голову.
— Правильно. Бытовое пьянство — это действительно
страстишка, хобби, распущенность. Алкоголизм — болезнь.
Течение этой болезни осложняется отношением окружающих.
Скрюченного, например, радикулитом все жалеют. Поражен­
ного алкоголизмом — презирают. Но болезнь есть болезнь.
Можно сколько угодно взывать к совести заболевшего грип­
пом — чихать и кашлять от этих воззваний он не переста­
нет...
Заговорив об алкоголизме, Дремезов неузнаваемо преобра­
зился. Выбритые до синевы щеки зарозовели, чуть раздвоен­
ный подбородок гордо выдвинулся вперед, а сипловатый голос
задрожал. Он словно заведенный говорил не умолкая:
— С бедой можно покончить, если внедрить в практику
лечения больных алкоголизмом мой метод. Что я изобрел?..
Все гениальное просто... — дрожащими пальцами Дремезов
достал из красной папки листок ватмана машинописного

53
формата и показал Бирюкову профессионально выполненный
тушью чертеж, где было изображено что-то вроде схемы про­
стейшего радиоприемника. — Мой метод основан на прин­
ципе электрошока. Смотрите... Берется алюминиевая кружка
с припаянными к ней проводами. В замкнутую электроцепь
вмонтированы кнопка выключателя и понижающий тран­
сформатор. Через обычную розетку прибор подсоединяется к
бытовой сети напряжением двести двадцать вольт. Каким об­
разом производится лечение?.. В кружку наливаем сто грам­
мов водки. Можно больше, но это совершенно ни к чему. Как
нас учили газеты и радио, экономика должна быть эконом­
ной. Итак — все готово. Можно начинать. Пациент смело бе­
рет кружку и подносит ее ко рту. В этот момент врач вклю­
чает электроток. Мгновенно происходит короткое замыкание,
и кружка что?.. Кружка внезапно бьет пациента по зубам! От
неожиданности наступает шок. Один-два подобных сеанса вы­
рабатывают у алкоголика стойкое отвращение к алкоголю. Он
никогда больше не выпьет из этой кружки!..
— Но алкоголик может выпить из другой посуды, — сдер­
живая улыбку, возразил Бирюков.
Лицо Дремезова перекосилось, словно от внезапного при­
ступа зубной боли:
— Это я уже слышал тысячу раз от других оппонентов.
Суть метода заключается в том, что электрошок убивает в
коре головного мозга аккумулятор памяти об алкоголе. Мое
горе заключается в том, что я опередил время. Медицинские
рутинеры встретили новинку в штыки. Все признают, что в
мировой практике нет аналогов моему методу, что он ориги­
нален, однако никто не хочет взять на себя ответственность
за проведение широкого эксперимента. Даже друзья, и те от­
носятся ко мне с недоверием. Много раз уговаривал Зуева по­
лечиться от энцефалита электрошоком. Не соглашается ни в
какую!.. Парень умный, но без творческой искорки. Просил
его оформить мой метод музыкальным сопровождением. Тоже
отказался, дескать, гроб с музыкой получится... Куда я только
не писал!..
Дремезов вновь раскрыл папку и, видимо, стараясь что-то
отыскать, принялся перекладывать листы с грифами цен­
тральных и областных газет, облздравотдела, облисполкома,
Министерства здравоохранения, каких-то научно-исследова­
тельских институтов. Это были официальные ответы Дреме­
зову из разных инстанций, и Бирюков поразился тому, какое
множество занятых людей втянул в бессмысленную работу
вокруг своего ”изобретения” одержимый навязчивой идеей
человек. Стараясь избавиться от пустого разговора, Антон не­

54
сколько раз попытался заговорить о Зуеве, но Дремезов
упорно возвращался к своему ”горю от ума”.
Спас Бирюкова вошедший во дворик высокий представи­
тельный старик в фетровой зеленой шапке и в мешковатом,
как пижама, коричневом костюме. Опираясь на резную
трость, он нес в свободной руке авоську с батоном. Дремезов,
едва заметив старика, быстро завязал тесемками папку. Будто
сожалея о прервавшемся разговоре, просипел:
— Вот и Ефимыч...
У беседки Ярославцев то ли из любопытства, то ли чтобы
передохнуть остановился. С лукавым прищуром посмотрел на
Дремезова:
— Опять плачешься, Женя?
— Что значит плачусь?.. — обиделся тот. — Сколько
можно мариновать мою жалобу?! Великая держава ведь гиб­
нет!..
Старик шутливо пристукнул тростью:
— Не позволим погибнуть! У кого сегодня был на приеме?
— К профессору в мединститут ходил. Не принял, бюрок­
рат! На завтра встречу отфутболил. А меня завтра в колхоз
на картошку посылают. Черт знает, когда теперь свободный
день выкроится...
— Не переживай. У бога дней много.
— Тебе, Ефимыч, шуточки, а у меня уже нервы на пре­
деле...
Дремезов рассерженно встал и, размахивая папкой, устре­
мился к дому. Проводив его сочувственным взглядом, Ярос­
лавцев недоуменно посмотрел на Бирюкова, словно спраши­
вая: ”Что у вас нашлось общего с больным человеком?”
Бирюков представился, назвав свою должность. В голубо­
ватых, по-стариковски мудрых глазах Анатолия Ефимовича
отразилось нескрываемое удивление. Он устало сел на ска­
мейку и полувопросительно проговорил:
— Чем могу быть полезен...
— Случилась беда, Анатолий Ефимович. Леву Зуева
убили, — напрямую сказал Антон.
Кустистые с густой проседью брови Ярославцева вздерну­
лись:
— Что вы говорите?! Вероятно, глупая случайность?..
— Разбираемся. Хотелось бы знать: как Зуев жил в Ново­
сибирске? Не было ли у него здесь каких-то завистников или
врагов?..
— У Зуева враги? Невероятно! Лева мухи не обидел. Что
касается зависти, то... вряд ли можно завидовать парню,
ставшему инвалидом в самом начале жизни.

55
 Ярославцев покачал головой и медленно, будто припоми­
ная, начал рассказывать о своем недавнем соседе. По словам
Анатолия Ефимовича, Зуев был очень застенчив и ни с кем
близко не дружил. Оформившись на инвалидность, он вообще
целыми днями возился в своей квартире с разной аппарату­
рой. Что-то паял, клепал, монтировал, клеил.
— А любовь у Зуева была?.. — намекнул Бирюков.
— Имеете в виду Дашу Каретникову? — спросил Ярос­
лавцев. — В такую энергичную натуру трудно не влюбиться.
Не знаю, как она общается со сверстниками, но с пожилыми
людьми — сплошное обаяние.
— За что же Дремезов окрестил ее ”Грубияночкой”?
— Однажды отхлестала Женю по щекам за хамство. Женя
интеллигентен только тогда, когда дело касается пропаган­
ды собственного ”изобретения”. В других случаях — опус­
тившийся человек. Да и с психикой у Дремезова не все
ладно.
— И все-таки я слышал о Каретниковой не совсем прият­
ное, — опять сказал Антон.
— Видимо, вам рассказывали, каким безнравственным
способом она завоевала себе квартиру? Способ, разумеется, из
рук вон выходящий, только если задуматься, все имеет свое
объяснение. Объясним и поступок Даши.
— Вы оправдываете ее?
— Ни в коей мере!.. — Ярославцев нахмурился. — Просто
обращаюсь к здравому смыслу. С годами у нас накопилось
множество противоречий! Говорим о бережливости — сами
допускаем вопиющее расточительство. Ратуем за принципи­
альность — миримся с беспринципностью. Провозглашаем со­
циальную справедливость, а на деле живет лучше не тот, кто
хорошо работает, кто честен, а тот, кто научился ловчить и
приспосабливаться. Учтите, все это происходит в открытую,
на глазах молодых людей, которые рано усваивают обыва­
тельскую мудрость: ”Хочешь жить — умей вертеться”. Не так
ли?..
— В принципе — так, — согласился Антон.
— Давайте рассуждать дальше. Дурное воспитание у нас
начинается со школы, где искусственно повышают уровень
успеваемости. Ставя удовлетворительную оценку за плохие
знания, ребенка буквально с первого класса приучают иметь
больше, нежели он заслуживает... — Ярославцев на секунду
задумался. — Каретникова — одна из тех, на ком с детства
отпечатались школьные грехи и частнособственнические по­
роки взрослых. Будучи от природы неглупой, имея неплохие
внешние данные, она с первых самостоятельных шагов сооб­

56
разила, что честным путем жить значительно труднее, и по­
шла по жизни напролом. Правда, завоевав квартиру, Даша
вроде бы растерялась, притихла, но заложенная в ней приро­
дой энергия так и клокочет.
— Что ее притягивало к Зуеву? — спросил Антон.
— То, чего у самой не хватает. Зуев был в высшей сте­
пени порядочным, сдержанным и очень отзывчивым. Потом,
по-моему, она чисто по-женски сочувствовала ему. Ведь когда
между ними случился разрыв, Лева чуть не покончил с собой.
Узнав об этом, Даша тут же примчалась на такси и долго
утешала Леву.
— После этого у них конфликтов не было?
— Не замечал.
Из дальнейшего разговора Бирюков узнал, что Каретни­
кова наведывалась к Зуеву часто, однако никогда не остава­
лась у него на ночь. Вела себя непринужденно, много шутила.
Если видела в квартире беспорядок, немедленно бралась за
приборку. Была чистоплотна и не ленива. Умела приготовить
вкусный обед. О своей работе в НИИ рассказывала с веселым
юморком, словно все сотрудники там целыми днями бездель­
ничают. Оригинально изображала в лицах наиболее смешных
и недобросовестных из своих коллег. Старика, оставившего ей
наследство, называла ”Агрессором” и всегда при упоминании
о нем брезгливо морщилась. Иногда у нее срывалась с языка
грубость. Узнав, что Ярославцеву не нравятся курящие жен­
щины, ни разу при нем не закурила.
Выяснил Антон и историю письма ”морского скитальца
Сережки”, капитана рыбопромыслового траулера Сергея Пет­
ровича Ярославцева — племянника Анатолия Ефимовича. В
прошлом году, направляясь из Ленинграда во Владивосток к
новому месту работы, капитан останавливался у дяди в Ново­
сибирске и на студии заказал несколько кассет с магнитофон­
ными записями. Оплатил через кассу все расходы, в том
числе пересылку по почте, и оставил свой дальневосточный
адрес. Через какое-то время ему прислали выполненный за­
каз, но качество записи оказалось отвратительным: вместо
песен — один хрип. Узнав из письма племянника о безобраз­
ной халтуре, Анатолий Ефимович хотел ”навести на студии
порядок”, однако Лев Зуев отговорил затевать тяжбу с брако­
делами и сам сделал прекрасную запись. Ярославцев предла­
гал деньги за работу, тот отказался. После, когда уже уехал в
район, записал для племянника Ярославцева две кассеты с
песнями Софии Ротару.
На вопрос Бирюкова — ”Почему Зуев уволился со сту­
дии?” — Анатолий Ефимович уверенно заявил, что Леву от­

57
туда выжили. Не ко двору он там пришелся, мешая своей
добросовестностью студийным халтурщикам. Фамилии тех
халтурщиков Ярославцев не знал. Со слов Зуева, ему смутно
помнился всего один: то ли Калачов, то ли Бузгачов, фами­
лию которого Зуев произносил с ударением на последнем
слоге. Ярославцев не мог объяснить, почему Лева так срочно
переехал на жительство в райцентр.
— По-моему, с неохотой он туда уезжал, — сказал Анато­
лий Ефимович. — В последние дни даже появление Даши не
радовало его, как всегда. Несколько раз пытался ей грубить,
чего раньше не замечалось. Даша, правда, эти выпады пере­
водила в шутку.
— Не сама ли Каретникова явилась причиной переезда? —
спросил Бирюков.
— Каким образом?
— Скажем, ревность не давала Зуеву покоя...
Анатолий Ефимович задумался:
— Не стану ни утверждать, ни отрицать. Ревнивые чув­
ства в Леве, конечно, клокотали, однако вида он не показы­
вал.
— Поводы были?..
— Для ревности? Как им не быть. Женщина в озорном
возрасте, внешностью не обижена, темперамент плещет через
край. Лева, разумеется, прекрасно понимал, что его возлюб­
ленная, завладев отдельной квартирой, ведет отнюдь не дев­
ственный образ жизни.
— Поскольку у Каретниковой наверняка были увлече­
ния... — размышляя, начал Антон. — Не мог ли кто из ее
поклонников — опять же на почве ревности— убрать со сво­
его пути Зуева?
— Ревность к инвалиду?.. — с удивлением спросил Ярос­
лавцев и, подумав, сказал: — Впрочем, это чувство не всегда
поддается логическому объяснению.
Бирюков показал фотографию Каретниковой:
— На этом снимке Даша выглядит, как она есть на самом
деле, или легкомысленно позирует?
— Ну, батеньки мои... — Анатолий Ефимович, глядя на
фото, осуждающе покачал головой. — Впервые вижу Дашу в
столь пикантном виде. Разумеется, здесь она вызывающе ху­
лиганит.
— Для чего?
— Трудно сказать. У Даши много противоречий. Женщина
она незаурядная, взрывная. Порою делает такое, что потом
сама искренне осуждает. Но это... своеобразное неглиже, из­
вините, с моей точки зрения необъяснимо.

58
 Глава IX

Студия звукозаписи находилась на втором этаже город­

ского комбината бытового обслуживания. Узнав у ярко на­
крашенной приемщицы заказов, что оператор Миша Позоло­
тин сегодня работает, Бирюков поднялся по широкой лест­
нице в просторный холл с декоративной пальмой посередине.
Дверь студии оказалась на замке. Глянув на часы, Антон ре­
шил ждать и сел возле пальмы в одно из кресел. В трех дру­
гих креслах, небрежно развалясь, сидели подростки лет по
четырнадцати-пятнадцати. Видимо, или школьники, или
учащиеся ПТУ. Самый старший был одет во все черное. На
запястьях рук поблескивали цепочки-браслеты. Джинсовые
костюмчики остальных двух пареньков вместо воротников
имели странные черные ошейники. Волосы у всех были
всклокочены.
Мальчишки лениво перебрасывались фразами. Один рас­
сматривал цветные иллюстрации в каком-то журнале. Весь в
черном равнодушно обратился к нему:
— Боб, на дискотеку сегодня пойдем?
— А чего там делать... Критики говорят: если любить и
рок и диско — это безвкусица.
— Болтуны они, критики.
Помолчали. ”Черный” опять спросил:
— Что там интересного, на картинках?
— Костюмы смотрю. Мне ”Битлз” нравится, потому что у
них пиджаки и галстуки. А ”Кисс” не нравится. Размалева­
лись...
В разговор вступил третий:
— Лично я придерживаюсь мнения Ричи Блекмора. Он
уважает рок, а я уважаю его.
— Майкл Джексон тоже ничего... — закрывая журнал,
проговорил Боб. — Вчера кое-как осилил перевод его
композиции ”Триллер”. Полмесяца гонял пленку и англий­
ский словарь листал.
— Что получилось, о чем поет?
— Дословно на русском такой смысл: ”Шелушащееся сна­
ружи и сгнившее внутри чудовище вместе с седым старым
вурдалаком вылезают из могилы и хватают тебя холодными
руками за горло. Смерть проникает в тебя, и ты не в силах
сопротивляться”.
— Во, мировая жуть! Не зря, выходит, от ”Триллера” во
мне что-то буйное просыпается.
— А я, если честно, люблю итальянцев, — сказал Боб. —
Но ”хэви металл” буду слушать назло всем, кто ругает рок.

59
 Тот, в котором просыпалось что-то буйное, вздохнул:
— Впустую мы здесь сидим. С Мишкой ни за какие
деньги не договоришься. Был бы Лузгач, с тем бы столкова­
лись.
— С Лузгачом и толковать не надо было, — мрачно обро­
нил ”Черный”. — Тот писал, чего захочешь, только монету
гони...
По лестнице в холл поднялся молодой мужчина в светло-
коричневом кожаном пиджаке. Легкой походкой он подошел к
студийной двери и, достав из кармана ключ, стал открывать
ее. Подростки нерешительно переглянулись.
— Позолотин? — указав взглядом на мужчину, спросил их
Бирюков.
”Черный” наклонил голову. Антон быстро поднялся и во­
шел в студию следом за Позолотиным. Видимо, вдохновлен­
ные его примером, туда сразу же ввалились все три
”металлиста”. Позолотин недовольно посмотрел на подро­
стков:
— Что опять, ”железники”?..
— Миша, ну, может, все-таки передумаешь насчет нашей
просьбы? — заискивающе спросил ”Черный”.
— Никогда!
— Ну, может, договоримся, а?.. Никто ничего не поймет.
Запись ведь не на русском языке...
— Парни, я вам еще раз популярно объясняю: такую
программу ни на каких языках пропагандировать не бу­
ду.
— Ну, может...
— Все! Гудбай, беби! Не понятно?.. Перевожу на русский:
закройте дверь с той стороны, мальчики!
”Металлисты”, насупившись как провинившиеся дети,
вышли из студии. Глянув на захлопнувшуюся за ними дверь,
Позолотин усмехнулся:
— Ходят тут всякие, охломоны...
— Что они хотели? — спросил Бирюков.
— Мадонну, видите ли, им подай.
— Кто это такая?
— Звезда американского рока Мадонна Луиза Вероника
Чикконе.
— Ух как длинно! — улыбнулся Антон.
— Зато песенки у нее короткие: ”Я нравлюсь мужикам, у
которых есть монета. С ними можно оплатить и меха, и хату.
Это лучше, чем страсть”. — Позолотин предложил Антону
сесть. — Вы из уголовного розыска, Бирюков?
— Да.

60
 — Я догадался. Костя Веселкин звонил, просил ”просве­
тить” вас в музыкальном вопросе. Видите, сразу с клиентуры
начинаю популярно объяснять.
— Много клиентов?
— Хватает. И всем подавай записи ”с изюминкой” или ”с
душком”. Чтобы ни у кого таких не было.
— Говорят, спрос рождает предложение.
— Если на поводу у спроса пойти...
Зазвонил телефон. Позолотин снял трубку. Пока он разго­
варивал, Бирюков оглядел студию, загроможденную стацио­
нарными и портативными магнитофонами разных марок,
видеоприставками и радиоаппаратурой.
Закончив разговор, Позолотин спросил Бирюкова:
— Ну и что ж вам рассказать о музыке?
— Меня не столько музыка интересует, сколько музы­
канты, — ответил Антон.
— Например, кто?..
— Например, Лева Зуев.
— Зуев?.. — удивился Позолотин. — Хороший парень. Ра­
ботал у нас звукооператором, но занимался в основном ре­
монтом аппаратуры. Мастер — золотые руки. В сложнейшей
японской радиотехнике разбирается не хуже, чем в отече­
ственных ящиках. Уволился по собственному желанию.
— Причина?..
— В то время кооперативов еще не было и наши опера­
торы безбожно калымили с выходом на всю страну. А Зуев ни
копейки ”навара” себе не брал. Естественно, его порядочность
мешала рвачам. Балом правил на студии тогда оператор Луз­
гачов...
”Вот, оказывается, какого ”Лузгача” с сожалением вспо­
минали сидевшие в холле подростки”, — подумал Бирюков и
спросил:
— Где он теперь?
— В колонии усиленного режима. Нынче весной ОБХСС
остановил его частнопредпринимательскую деятельность.
Мало бизнесмену было доходов от записей, так он еще пор­
норолики крутил по десятке со зрителя.
— Где такой ”товар” доставал?
— В столице, в Риге или Таллинне. В прибалтийских го­
родах у новосибирских бизнесменов от музыки есть надеж­
ные дружки, которые каждую неделю сообщают по телефо­
ну о поступлении свежих фирмовых записей и о сроках
их получения. Самолетом в оба конца — примерно сто
шестьдесят рублей. Обернуться можно за сутки. Главное —
оперативность, иначе конкуренты на вираже обойдут. Кто

61
первым достал запись — тот на белом коне. Пустит большой
тираж и прилично заработает. Обогнали другие — значит,
пролетел.
— И сколько эти ”бизнесмены” берут за кассету?
— За девяностоминутную — семнадцать-восемнадцать
рублей, в зависимости от популярности записи. Девять руб­
лей — магазинная стоимость кассеты. Плюс по четыре рубля
за каждые сорок пять минут звучания, плюс рубль за опера­
тивность, свежесть и качество. Цена, в общем-то, студийная.
Дельцам нужен клиент. Поэтому берут, как правило, по гос­
цене.
— Зуев ”писательством” не занимался? — опять спросил
Антон.
— Нет, Лева за деньги никогда не писал. А бесплатно
многим знакомым отличные записи сделал, за что ”короли”
музыкального бизнеса косо на него смотрели.
— Кто конкретно?..
— Да тот же Лузгачов за каждую кассету готов был в
глотку конкуренту вцепиться.
— Еще кто?
Позолотин задумался:
— Еще Владик Труфанов на сторону писал, но, когда
ОБХСС взял в оборот Лузгачова, притих и сменил профес­
сию. Хозяином видеокафе стал. Под вывеской кооператива
вместе с женой оборудовали подвальчик старого дома на ти­
хой улочке, где цирк когда-то находился. Установили там
цветной ”Панасоник” с видеоприставкой, магнитофон
”Шарп” со стереоколонками и по вечерам завлекают клиен­
тов модными ритмами. Недавно заглядывал к нему. Цветет и
пахнет! Хвалится, что живет, как никогда.
— Какую программу крутит?
— В основном все прилично. Популярные выступления
наших ”звезд”, рокеров — своих и зарубежных. Есть эстрад­
ные шоу болгарской фирмы ”Балкантон” и чехословацкой
”Супрафон”, выступление кубинского варьете ”Тропикано”.
Однако, по просьбе публики, можно посмотреть и почти раз­
детую Мадонну.
— В какую сумму обходится посещение этого кафе?
— Вход свободный... — Позолотин улыбнулся. — Каждый
входящий должен непременно съесть на два рубля мороже­
ного или оплатить стоимость двух коктейлей, по рублю фу­
жер. Кофе можно заказать по желанию.
Бирюков передал Позолотину отпечатанную на машинке
записку с угрозой Зуеву и попросил его высказать предполо­
жение, кто бы мог ее сочинить. Сосредоточенно прочитав

62
текст, Позолотин неопределенно пожал плечами. Затем еще
раз прочитал и наконец сказал:
— Лузгачов давно в колонии, а Труфанову, по-моему, те­
перь не до записей. Он в прибыльное дело с головой оку­
нулся... Хотя одна фраза здесь вроде бы труфановская: ”Не
забывай, что мы в разных весовых категориях”. Владик —
бывший штангист и частенько спортивными терминами в раз­
говоре играет...
— А что за ”Карикатуристка” здесь упоминается?
Позолотин задумался:
— Не представляю... Перед увольнением Зуева со студии
был какой-то юморной случай. То ли Лева карикатуру на
Труфанова нарисовал, то ли какие-то смешные стихи про
него сочинил. Я тогда в отпуск уезжал и подробностей не
знаю.
— С уголовниками Труфанов не общается?
— Среди любителей музыки всякие есть. Взять хотя бы
его кафе. Кто только туда не заглядывает на огонек. А Вла­
дик — величина. Хозяин! Могут, конечно, и побывавшие в
местах не столь отдаленных под хозяйским крылышком при­
греться... — Позолотин чуть-чуть улыбнулся. — Вы не на
шутку меня заинтриговали. С Левой что-то серьезное случи­
лось?
Бирюков решил не скрывать правды и рассказал о краже у
Зуева японского ”Националя” и о том, как обнаружили труп
Левы недалеко от дачного кооператива ”Синий лен”. Позоло­
тин, подумав, сказал:
— По-моему, не Труфанова это дело. Владик — азартный
добытчик денег, но не форточный вор. Что касается убийства,
тем более... Вы бы заглянули вечером к Труфанову в кафе.
Не пожалейте два рубля за навязчивый сервис, приглядитесь
со стороны к Владику. Уверяю, он совсем не похож на
убийцу.
— Придется заглянуть, — сказал Антон.
О том, у кого и на каких условиях Зуев купил
”Националь”, а также о его увлечении Дашей Каретниковой
Позолотин не знал. Лева не любил хвастаться покупками и
ни с кем не делился своими сердечными тайнами.
День уже клонился к вечеру, когда Бирюков ушел из сту­
дии звукозаписи. Рабочее время на предприятиях закончи­
лось, и город оживленно засуетился. Люди толпились на
транспортных остановках, потоком шли к станциям метро,
заполняли торговые залы магазинов.
Чтобы обдумать предстоящую встречу с Каретниковой,
Антон решил пройтись пешком. Дом, где жила Даша, вытя­

63
нулся вдоль Вокзальной магистрали от сияющего стек­
лом здания ЦУМа чуть не до самого железнодорожного вок­
зала.
Отыскав нужный подъезд, Антон вошел в тесную кабинку
старенького лифта и нажал кнопку пятого этажа. Кабинка
скрипуче поползла вверх. Стенки ее были изрисованы вдоль и
поперек банально-пошлыми надписями. Лифт протяжно
крякнул, остановился и с облегченным шипением распахнул
двери.
На двери квартиры Каретниковой белел прикрепленный
кнопками лист ватмана. Крупными буквами на нем было
написано ярко-зеленым жирным фломастером: ”Любимые! Я
в отпуске. Ждите и надейтесь! Предупреждение для воров:
квартира оборудована охранной сигнализацией. Не рыпай­
тесь, мурзилки!”
Под текстом зеленела дата ”18.IX. с/г”. Тот самый день,
на который Зуевым был куплен авиабилет в Москву и до ко­
торого Зуев не дожил...

Глава X

Никто из соседей Каретниковой не знал, где Даша прово­

дит отпуск и когда она вернется домой. Убив на бесполезные
разговоры полчаса, Бирюков разочарованно спустился в скри­
пучей кабинке лифта. Через сумрачную арку Антон медленно
вышел из двора и, постояв у бойко торгующего киоска
”Союзпечати”, перешел на другую сторону Вокзальной ма­
гистрали. У стоянки такси задумался. Ехать в видеокафе еще
рано — без посетителей там делать нечего. Что же остается?..
Внезапно вспомнился золотозубый Вася Сипенятин. Сразу
подумалось: не смылся ли старый друг? Бирюков сел в пер­
вую подвернувшуюся машину и бросил шоферу:
— К Бугринской роще, на улицу Кожевникова.
Таксист с места газанул вперед. Лихо промчались по
длинному мосту на левый берег Оби. Давно Антон не был в
этом районе Новосибирска. Многое здесь изменилось, но сама
роща оставалась прежней. И невысокий серый дом, в первом
этаже которого была квартира Васиной матери, по-прежнему
смотрел на мир широкими окнами. Казалось, с той давней
поры она даже не сменила тюлевые занавески. Услышав из
распахнутого окна хрипловатый магнитофонный голос Высо­
цкого, Бирюков с облегчением подумал, что Вася никуда не
исчез и находится дома.

64
 Дверь открыла сгорбленная старушка в незатейливом тем­
ном платье и в клеенчатом, с белыми мучными пятнами,
фартуке. Антон сразу узнал ее, даже вспомнил, что зовут
Марией Анисимовной, но Мария Анисимовна его не узнала.
Тыльной стороной ладони она отвела со лба выбившуюся из-
под платка седую прядку волос и, словно загородив своим су­
хоньким телом прихожую, растерянно уставилась на незва­
ного гостя старческими глазами. Едва Бирюков заикнулся о
Васе, старушка торопливо заговорила:
— В Ташкенте Василий живет, в Ташкенте...
”Кто же магнитофон у вас крутит?” — хотел было спро­
сить Антон, удивленный таким ответом, однако из комнаты
послышался сипенятинский голос:
— Маманя, ты кому там арапа заправляешь?
Мария Анисимовна, вконец растерявшись, промолчала. В
прихожей за ее спиной появилась плечистая фигура Сипеня­
тина. Увидев Бирюкова, Вася прищурился:
— Начальник?.. Соскучился обо мне?.. — И широко блес­
нул золотыми зубами. — Ну, заходи! Мы тут восточные
манты заварили. Не побрезгуешь, ужинать станем...
Мария Анисимовна неохотно посторонилась, пропуская
Антона в прихожую. Разминувшись с ней, Бирюков вошел в
скромно обставленную комнату с обеденным столом посере­
дине. На столе дымилась большая миска, переполненная
только что отваренными мантами. Сказав матери, чтобы
несла из кухни еще одну ”посудину для гостя”, Вася выклю­
чил магнитофон, предложил Антону стул и сам уселся
напротив.
— Приглашал заходить, а теперь вроде не рад? — спросил
Антон.
Сипенятин усмехнулся:
— Имея дело с угрозыском, не сразу сообразишь, когда
радоваться, а когда плакать. Вы ведь как телевизионные Зна­
токи. Не те, которые отгадывают: ”Что? Где? Когда?”, а ко­
торые шибко умно следствие ведут. У меня же, прямо скажу,
никакого желания нет соревноваться с ними.
В комнате так аппетитно пахло, что у Антона засосало под
ложечкой. Мария Анисимовна принесла глубокую тарелку с
вилкой и, тревожно косясь на Бирюкова, стала накладывать в
нее крупные манты. Сипенятин, заметив тревогу матери,
улыбнулся:
— Не секи взором, мать. Это хороший человек. Мы с ним
две пятилетки знакомы.
— Не сбили бы опять эти знакомые тебя с пути, — недо­
вольно проговорила старушка.

3 Сиреневый туман. 65
 — Не собьют! Они, наоборот, на путь истинный настав­
ляют. Садись, маманя, с нами...
— Я, сынок, на кухне привыкла. Кушайте без меня.
— Ну, было бы предложено...
Когда остались вдвоем, Сипенятин посерьезнел:
— Начальник, клянусь, про Зуева ничего не знаю. Зря
меня пасешь!
Глядя на Сипенятина, Антон сказал:
— Василий, мне нужна твоя помощь в серьезном деле.
Сипенятин увильнул от ответа:
— Давай мантами заправимся, пока не остыли. После про
дела толковать начнем.
Бирюков не стал возражать. По вкусу манты почти не
отличались от сибирских пельменей, только луку в них
было больше. Ели молча, не торопясь. Потом Вася принес
из кухни две вместительных пиалы и большой фарфоро­
вый чайник с крепкой до черноты заваркой. Разливая чай,
сказал:
— Теперь можно и побазарить. На сытый желудок нервы
крепче и кумекается спокойней. Что помогать-то, начальник?
— Надо, чтобы ты по старой памяти роль сыграл, —
прямо заявил Бирюков.
Большие глаза Сипенятина стали еще больше:
— Я столько нафестивалил в жизни, что совсем не хочется
влезать в новый концерт. Извиняй дико, но ни воровать, ни
кирять не буду даже ради тебя.
Антон улыбнулся:
— Этого не придется делать. Хочу пригласить тебя за ком­
панию в безалкогольное кафе.
— Я не БХСС. Чего мне там делать?
— Надо посмотреть, не заглядывают ли туда твои знако­
мые, кто еще не одумался, как ты.
Вася отрицательно крутнул головой:
— Старых корешей закладывать не буду. Пусть они сами
одумываются, без моей помощи.
— Василий, мне вот так это надо... — Антон ребром ла­
дони провел по горлу.
— До зарезу?
— До зарезу.
— Думаешь, уголовники пристрелили Зуева?
— Думаю, они.
— Не музыканты?
— Нет... — Бирюков помолчал. — Если и музыканты, то
руками уголовников.
Вася насупился:

66
 — Пиявок, которые прячутся за чужой спиной, не терплю.
Где находится та безалкогольная контора?
— Где старый цирк был.
— Ну-у-у... — разочарованно протянул Сипенятин. —
Пустой номер, начальник. От скуки вчера заглядывал в ту
богадельню. Там по цветному телеку молодежную чепуху го­
нят, и за такое, доступное всем кино, хочешь не хочешь, надо
или мороженого до посинения нажраться, или два стакана
помоев через соломинку выцедить. Хотел бармену шум
устроить, но он, хоть и толстый амбал, прижал уши и без
всяких-яких вернул мои два целковых. Даже пригласил в
другой раз приходить.
— Давай воспользуемся этим приглашением.
— Пошел он на фиг! В гробу я видал толстяка вместе с его
цветным телеком.
— А прежних дружков в кафе не видел?
— Там вообще народу не густо было. Тоскливые девочки
дымили сигаретами. Если б у меня настроение не испорти­
лось, запросто договорился бы с ними насчет картошки дров
поджарить...
После недолгих уговоров Сипенятин согласился поехать в
кафе к Труфанову, только с условием: ”Не корешей закла­
дывать, а просто похохмить”. Когда Антон стал излагать свою
задумку, Вася насторожился:
— Значит, надо сделать вид, будто я у тебя в шестер­
ках?
— Можешь по свежей памяти изобразить телохранителя,
чтобы не унижаться, — улыбнулся Бирюков.
— Мне один черт, какого клоуна изображать... — Сипеня­
тин почесал затылок. — Только, начальник, ты ведь сам про­
валишь дело. Ну какой ты мне кореш?.. У тебя на лбу напи­
сано, что не блатняк.
— В колониях не только блатняки отбывают наказание.
Вася вроде удивился, как это сам не смог додуматься до
такой простой истины.
— Хм... Тут ты правильно усек. Последний раз в зоне до­
лбил со мной землю интеллигентный расхититель соцсоб­
ственности. Большой шишкой старик на воле был. Командо­
вал хлебо-булочной выпечкой целой области. На любовнице,
придурок, сгорел. Аж на сто пятьдесят тысяч надарил дорогих
цацек, а когда молодая шалава кинула его, хотел через суд
содрать с нее те украшения. Во дебильный чудак, а?.. Заду­
майся: сколько булочек надо расфуговать налево, чтобы такие
тысячи урвать у государства? А мы в Канаде муку покупаем,
золотом платим. Проблема?..

67
 — Проблема, — согласился Антон и встал из-за стола. —
Собирайся, Василий, время поджимает.
Сипенятин провел ладонью по белым, словно мыльная
пена, волосам:
— Мне собраться — только тюбетейку накинуть.
В комнату вошла сгорбленная Мария Анисимовна и стала
молча убирать со стола посуду.
— Не теряй меня, — сказал ей Сипенятин. — Я на дело
ухожу.
Одна из тарелок выскользнула из рук старушки и, уда­
рившись об пол, разлетелась вдребезги.
— Ты что, мать, посуду хлещешь?! — воскликнул Вася. —
На счастье?..
Прижав к груди тарелки, Мария Анисимовна умоляюще
заговорила:
— Одумайся, сынок, опять в колонию залетишь...
— Не ворожи, маманя! Я давно налетал свою норму. Те­
перь полезным для государства делом занимаюсь.
Успокоить разволновавшуюся Марию Анисимовну Бирю­
кову оказалось труднее, чем уговорить ее сына пойти в кафе.
В конце концов старушка вроде бы поверила, что на этот раз
сын отправляется не в дурную компанию.

В уютном подвальчике Труфанова Бирюков с Сипеняти­

ным появились около восьми часов вечера. На стенах тускло
светились трехламповые бра, а под потолком сияла большая
люстра. Слева от входа, над стойкой, к стене был укреплен
матово-черный ”Панасоник”, на цветном экране которого
беззвучно резвились забавные японские мультяшки. Остаток
стены под телевизором до уровня стойки занимали комбини­
рованные полочки, заставленные кофейными банками, бу­
тылками. Между ними красовались сигаретные пачки разных
расцветок.
Посетителей в кафе было мало. Некоторые, склонившись
над стеклянными вазочками, неторопливо ели мороженое,
другие потягивали через соломинки из высоких фужеров бу­
роватую жидкость. У стойки похожий на студента-первокур­
сника парень конфликтовал с располневшим, в белоснежном
широкоплечем пиджаке барменом. Стоявшая рядом с парнем
девушка завороженно смотрела на экран телевизора.
— Значит, кофе не будет? — нервничая, спросил парень.
— Будет, — спокойно ответил бармен, поправляя под сы­
тым подбородком черную бабочку. — Но вы сначала
ассортиментный набор оплатите.

68
 — Зачем нам платить четыре рубля за какие-то наборы,
если мы зашли выпить кофе?
— Не устраивает — покиньте помещение.
— Да-а-а?!
— Да, да. Давай отсюда по-шустрому.
— А если жалобу напишу куда следует?..
— Пиши куда хочешь. Знаешь, где твои жалобы видал?
Здесь кооператив, а не общепитовская забегаловка.
— Ну это еще посмотрим!
— Ка-ва-лер, — уничижительно протянул бармен. —
Идешь в кафе с дамой — при деньгах будь...
Смотревшая телевизор девушка мгновенно оторвала взгляд
от экрана и чуть не силой потянула парня к выходу. Усмех­
нувшись вслед привередливому посетителю, бармен учтиво
повернулся к Бирюкову с Сипенятиным. Видимо, узнав Васю,
расплылся в улыбке:
— Пламенный привет представителю солнечного Узбеки­
стана!
Сипенятин приподнял над головой тюбетейку:
— Салям алейкум! Чего, хозяин, бедному студенту чашку
кофе пожалел?
— Если каждый клиент будет одним кофе отделываться, я
в трубу вылечу.
— В трубу ты не пролезешь. Ну а если человек не хочет
пить твое пойло?..
— Пусть на хлеб мажет.
На скулах Сипенятина заходили желваки. Опасаясь, как
бы Васю не занесло, Бирюков окинул взглядом бутылки и
спросил:
— Что из этой красоты можно купить?
Бармен развел руками:
— Бутафория.
— Понятно. Сигареты — тоже?
— Из сигарет могу предложить ”Мальборо”. Цена-то коо­
перативная, потому что приходится то в Кишинев за ними
летать, то в Москву.
— Далековато, — словно сочувствуя, сказал Антон и гля­
нул на Васю. — Будешь курить ”Мальборо”?
Сипенятин крутнул головой:
— Трава. Я отечественный ”Беломор” уважаю.
Антон повернулся к бармену:
— Какой столик можно занять?
— Садитесь ближе к телевизору. Сегодня прокручу
выступление кубинского варьете ”Тропикано”, есть что по­
смотреть.

69
 — Голые девочки будут? — бесцеремонно спросил Вася.
— В меру обнаженные, — учтиво поправил бармен.
— В меру так в меру. Не едим, так поглядим.
Бирюков положил на стойку пять рублей:
— Два ”минимума”, на остальное — кофе.
— Мороженое или коктейли?
— Мне — мороженое, — сказал Сипенятин. — Да смотри,
для хохмы соли не подсыпь и потеплее сделай, чтобы ангину
не подхватить.
— Ну а мне — коктейли, — улыбнулся Антон.
Труфанов равнодушно положил деньги в карман белого
пиджака и запустил миксер. Затем достал из холодильника
полную вазочку мороженого и поставил на стойку перед Си­
пенятиным:
— Без соли. Подогреете сами.
Сипенятину явно не хотелось уходить от стойки. Обведя
взглядом помещение, он спросил:
— Дорого такая чайхана стоит?
Труфанов, наполняя два фужера коктейлями, улыбнулся:
— Вам не осилить.
— Мы силой еще не мерились, — Вася кивнул в сторону
Бирюкова. — Поднатужимся вот с на... с шефом и похлеще
твоей богадельню откроем. Четыре японских телека по углам,
чтобы всем было видно, поставим.
— Кофе подам горячим по вашему сигналу, — сказал Ан­
тону Труфанов и, принимая шутливый тон, с улыбочкой об­
ратился к Васе: — Вопросик можно?..
— Валяй, — великодушно разрешил Вася.
— Где телевизоры возьмете?
— Один у тебя украдем, другие — в магазине.
Антон одернул:
— Не лезь на рога!
— Молчу, шеф, — Сипенятин сгреб со стойки вазочку с
мороженым. — Куда насаживаться будем?..
Бирюков указал столик, откуда просматривался весь зал
и достаточно хорошо был виден экран телевизора. Когда
уселись, Антон поочередно пригубил соломинки. Первый
из коктейлей по вкусу напоминал разбавленный клюквен­
ный сок. Второй походил на пепси-колу. Вася слизнул
пару ложечек мороженого. Посмотрев на Антона, вздох­
нул:
— Ну, мля, чуть не назвал тебя начальником. На ”шефа”
не в обиде?
— Ничего, годится.
— Удачно, значит, я вывернулся.

70
 — Молодец. Только чересчур не хами и не зарывайся, —
сказал Бирюков.
— Усек. Постараюсь культурить.
За стойкой появилась молодая полная женщина, наряжен­
ная под Снегурочку. Вероятно, жена Труфанова. Сипенятин
немигающими глазами уставился на барменшу.
— Икряная молодка, — шепотом проговорил он и
растопыренными пальцами изобразил выпуклую грудь. —
Погляди, шеф, какие пухлые литавры...
— Не размахивай руками, — опять одернул Антон.
— Мы что, как пионеры, сюда пришли?
— Не надо привлекать к себе внимание.
Вася помолчал:
— Что-то девочек сегодня нет.
— Наверное, рано еще.
Действительно, через несколько минут кафе быстро стало
заполняться посетителями. Девушки прямо от входа бро­
сались занимать столики, а парни направлялись к стойке, и
по тому, как они безоговорочно оплачивали ассортимент­
ный набор, можно было догадаться, что это постоянные
клиенты Труфанова. Некоторые из них в придачу к
коктейлям и мороженому покупали ”Мальборо”, другие
великодушно оставляли оплаченные фужеры с коктейлями в
подарок бармену, который тут же продавал их снова. Над
стойкой висело вежливое предупреждение ”У нас не ку­
рят”, но помещение быстро затягивалось слоистыми волнами
табачного дыма. Курили в открытую и парни, и мно­
гие девушки. На экран телевизора, где гремели на
электромузыкальных инструментах какие-то развяз­
ные волосатики, почти никто не смотрел. Казалось, посети­
телей вполне устраивает музыкальный шум без видеокарти­
нок.
Труфанов, занимаясь своим делом, посматривал в
зал, словно наблюдая, все ли там в порядке. Встретившись
с ним глазами, Бирюков показал, что пора, мол, пода­
вать обещанный кофе. В ту же минуту из-за стойки
вышла ”Снегурочка” с четырьмя фиолетовыми чашечками
на деревянном подносе и величаво подплыла к столику. Ос­
тановившись рядом с Сипенятиным, она осторожно стала пе­
реставлять чашки с подноса на столик. Вася мигом ожи­
вился:
— А уф, уф нельзя заказать?..
— У нас кафе безалкогольное, — поняв его намек,
очаровательно улыбнулась барменша. — Если принесете с со­
бой бутылочку на двоих, мы не заметим.
71
 — Спасибо, сладенькая, за понимание, — Вася погладил
барменшу ниже спины. — В следующий раз, как пить дать,
притащим поллитровку.
”Снегурочка” ничуть не обиделась на Васину вольность.
Лишь кокетливо погрозила холеным наманикюренным паль­
чиком. Сипенятин, послав ей в ответ воздушный поцелуй,
трубочкой вытянул толстые губы:
— Уть-ти-какая хорошая!.. — И, когда барменша удали­
лась, повернулся к Бирюкову. — Видал, шеф, кооперативную
вежливость? В рабочей обжорке за такую ласку наверняка бы
по морде от официантки схлопотал, а тут хоть бы хны. Куль­
тура!
— Сильно не распускай руки, а то и здесь схлопочешь, —
сказал Антон, продолжая исподволь рассматривать посетите­
лей кафе.
В основном это были молодые люди от шестнадцати и
старше. За одним из столиков уже знакомые Бирюкову
”металлисты” передавали друг другу красно-белую пачку
”Мальборо”, словно никак не могли решить: открывать
ее или не открывать? У входа, выставив зажатые в пальцах
дымящиеся сигареты, две ”девочки” неопределенного возра­
ста, пышная блондинка в декольтированном ярком платье и
худощавая смуглянка, кокетничали с лысым мужчиной. По­
хоже, что разговор у них шел, как говорил Сипенятин,
”насчет картошки дров поджарить”. Рядом с Васей за сто­
лик к троим девушкам подсел симпатичный молодой парень
с родинкой на левой щеке. В правом дальнем углу
хмуро беседовали три парня. Двое были в потертых пиджаках
из кожзаменителя, третий — в зеленоватой солдатской руба­
хе. Он, как показалось Антону, косил взгляд на Сипеня­
тина.
Вася, кое-как одолев мороженое, скучающе хлебал кофе,
который на удивление оказался вполне сносным. Вызванный
барменшей прилив духа его быстро иссяк. Взглянув на лысого
мужчину, он мрачно заговорил:
— Половой гангстер клеит чернявку. Шеф, давай плюнем
на кубинское кино и уведем девочек, а?.. Блондинка очень
даже ничего...
— Не туда смотришь, — тихо сказал Антон. — В правом
углу, по-моему, парни игру затевают, но один их них при­
сматривается к тебе...
Сипенятин выждал несколько секунд и с напускным рав­
нодушием уставился в затемненный угол. Будто случайно
увидев парня в солдатской рубахе, приподнял над макушкой
тюбетейку. В ответ парень обрадованно вскочил на ноги и,

72
лавируя между столиками, пробился к Васе. Широко раски­
нув руки, воскликнул:
— Сивый, дай обниму!
— Иди барменшу потискай, она мягче, — отмахнулся
от объятий Вася и протянул руку: — Салям алейкум, Пра­
пор.
— Здорово, Васек! Не узнал тебя сразу. Думаю, что за уз­
бек?.. Где так козырно нарядился?
— Где урюк растет.
— В Узбекистане?
— Ну.
— Давно в кафе сидишь?
— Уже надоело.
— Десантник сюда не заглядывал?
— Сегодня не видал. Вчера трусился с похмелюги у
стойки.
— Вот, паскуда, опять закирял, а нужен мне как воздух.
— Не надо было на похмелку давать.
— Не давал. Он сам разбогател. Пошли за наш стол.
— Не пойду, — Вася скосил глаза на Бирюкова. — Я не
один, с шефом.
Прапор, пристально оглядев Антона, бесцеремонно сказал:
— Первый раз вижу.
Сипенятин показал в улыбке золотые зубы:
— Его портрет в розыске не печатали. С наличными
взяли.
— Не темни. Что за шеф?
— Бывший хлопкообрабатывающий министр.
— Перестань. Тому министру стенку припаяли.
— За взятку отпаялся. И меня в придачу выкупил. Теперь
вот охраняю спасителя от народных мстителей, — не моргнув
глазом, съерничал Вася.
— Заливаешь? Ну, вставай, пошли к нам.
— Не пойду. Из угла телек не видно. Скоро безразмерно
обнаженных кубинок станут показывать.
— Баб не видал?
— По цветному телеку — нет. Хочу поглядеть.
— Ну как знаешь... — Прапор прощально помахал паль­
цами. — Бывай, Васек, не унывай!..
Сипенятин молча приподнял тюбетейку.
— Кто это? — спросил Антон, когда парень отошел от
столика.
— Бывший прапорщик. За границей служил, христопрода­
вец. На иконах погорел.
— Значит, твой коллега по прежнему ремеслу?

73
 — Я соотечественникам подделки толкал, а Прапор насто­
ящего Христа хотел за доллары сплавить.
— Чем теперь занимается?
— На каком-то заводе слесарит или токарит, не знаю.
— А какого ”Десантника” он упоминал?
— Есть тут хромой алкаш. На бутылку баба не дала. В
знак протеста придурок с четвертого этажа из окна прыгнул.
Врачи с горем пополам кости собрали.
— Где работает?
— Из него работник, как из попугая соловей.
— На какие же доходы пьет?
— На жинкины. Она в вино-водке торгует, — нехотя от­
ветил Вася.
На экране телевизора внезапно вспыхнули яркие юпитеры
и под ударившую во всю мощь темпераментную музыку за­
кружились в калейдоскопическом хороводе танцовщицы ку­
бинского варьете. Посетители кафе, задвигав стульями, как
по команде, ринулись из дальних углов к телевизору. Устраи­
вались кто как может. Лысый волокита с легкомысленными
девочками протиснулся к столику, где сидели Бирюков с Си­
пенятиным. Вася, приподнявшись со стула, ткнул его в спину:
— Блондин, отвали в сторону! Из-за твоих шансонеток
кабаре не видно.
Мужчина возмущенно оглянулся и, встретившись с крас­
норечивым Васиным взглядом, безропотно отодвинулся. Удо­
влетворенный Сипенятин уставился на экран словно ребенок,
которому показали яркую игрушку.
Темпераментные танцы чередовались песенными и музы­
кальными номерами. От некоторых номеров публика прихо­
дила в восторг. Только ”Прапор” и парни в пиджаках из
кожзаменителя, как приметил Антон, не обращали на телеви­
зионное представление ни малейшего внимания. Дымя сига­
ретами, они или азартно во что-то играли, или сообща обсуж­
дали какой-то план.
Выступление варьете продолжалось больше часа. Как
только оно закончилось, посетители бурно заволновались.
Кто-то отчаянно захлопал в ладоши. Его сразу поддержали.
Аплодисменты перешли, как говорится, в овацию. Знакомые
Бирюкову ”металлисты” всем ”трио” отрепетированно крик­
нули:
— Владик, Мадонну!..
Выкрик тут же поддержал сидевший справа от Сипенятина
паренек с родинкой на щеке. А через минуту уже весь под­
вальчик дружно скандировал:
— Вла-дик!.. Ма-дон-ну!.. Вла-дик!.. Ма-дон-ну!..

74
 Находившийся за стойкой Труфанов с показным равноду­
шием протирал белой салфеткой и без того чистые фужеры.
Потухший было экран телевизора вновь засветился. На нем
порезвились беззвучные мультипликационные медвежата, и
вдруг грянула музыка. Яркий видеоклип, стремительно кувы­
ркаясь, разросся во всю величину экрана и замер. На красоч­
ной картинке, прижав к губам микрофон, появилась белоку­
рая молодка, чем-то смахивающая на некогда популярную
Мэрилин Монро. Через две-три секунды певица взорвалась
таким отчаянным криком, что вздрогнувший от неожиданно­
сти Сипенятин громко сказал:
— Во, мля, дает Сусанна!..
Сидевший рядом паренек с родинкой поправил:
— Ее зовут Мадонной...
— Заткнись, знаток! — огрызнулся Вася и опять уставился
на экран.
Шабаш продолжался минут пятнадцать. Бирюков не
столько смотрел, сколько пытался уловить смысл коротких
песенок, которые исполняла на английском языке Мадонна
Луиза Вероника Чикконе. Когда-то Антон неплохо знал ан­
глийский, однако теперь ему с трудом удалось перевести
лишь некоторые фразы. В одной из песенок певица, кокетни­
чая, часто повторяла: ”Не пили меня, папа”. В другой она
вроде бы заигрывала со зрительницами: ”Мне нечего сказать,
кроме того, что думают тысячи девушек. Именно поэтому я
имею столь большой успех”.
После взрывного выступления Мадонны начались видеоза­
писи отечественных рокеров.
Бирюков с Сипенятиным добросовестно отсмотрели всю
программу. Когда представление закончилось и в кафе ярко
вспыхнул свет, Вася торопливым взглядом стал искать
”чернявку”, но ее среди посетителей уже не было. Исчез из
кафе и лысый блондин. Подосадовав на то, что ”гангстер из-
под носа увел кадр”, Сипенятин добыл у Труфанова для ма­
тери большую коробку шоколадных конфет. Эти конфеты вы­
пускались новосибирской фабрикой, но в магазинах города их
почему-то никогда не продавали. Выцыганил Вася такую же
коробку и Бирюкову.

Глава XI

Расставшись с Сипенятиным, Антон направился было к

железнодорожному вокзалу, рассчитывая с последней элек­

75
тричкой уехать домой. Однако после напряженного дня нава­
лилась такая усталость, что предстоящая двухчасовая езда до
райцентра в пустом вагоне показалась мучительной пыткой.
К тому же завтра рано утром надо было вновь ехать в Ново­
сибирск, чтобы узнать в НИИ, когда вернется из отпуска
Даша Каретникова. Предстояло также заняться и хозяином
кафе Труфановым, выявить его сомнительные связи. В том,
что музыкальный подвальчик с притемненным освещением
является притоном для игроков, Антон не сомневался.
Недолго поколебавшись, Бирюков остановил такси и через
несколько минут подкатил к гостинице ”Обь”. У стойки
администратора его встретила знакомая табличка ”Свободных
мест нет”. Обычно в таких случаях Антон быстро находил
общий язык с молодыми администраторшами, а те так же
быстро находили для него свободное местечко. В этот
раз на административном стуле сидела дама столь зрелого
возраста, что заигрывать с нею было неловко. Оставалось
два выбора: сделать попытку прорваться в гостиницу
официально или проскользнуть в нее плутовским зигзагом.
Из горького опыта Антон знал, что официальный путь не
самый короткий и далеко не всегда надежный. Поэтому не
стал козырять перед суровой администраторшей служебным
удостоверением, отстаивая свое право на ночлег, а скрепя
сердце, решил использовать более мирный и широко
распространенный способ обходного маневра, стимулирую­
щего материальную заинтересованность служебного лица.
Купленная с помощью Сипенятина коробка конфет пригоди­
лась кстати...
Через несколько минут, поднимаясь в скоростном лифте с
разрешением на получение одноместного номера, Бирюков
грустно подумал, что новые веяния до ”Оби” еще не докати­
лись.
Гостиничный номер оказался — лучше не придумаешь.
Время приближалось к полуночи. Антон хотел сразу принять
душ, но вместо этого сел к телефону и стал терпеливо наби­
рать по коду длинный ряд цифр. Ответ послышался, едва
только телефоны соединились.
— Марина, это я, — сказал Антон. — Не разбудил?
— Нет. Как всегда, тебя жду.
— Ложись. Сегодня не приеду.
— Заработался?
— Очень.
— Успехи?..
— Пока моральное падение по всем статьям.
— Что случилось? — В голосе жены прозвучала тревога.

76
 — Многое... Гостил у бывшего уголовника. С ним же
смотрел обнаженных танцовщиц в видеопритоне. В гостиницу
вселился за взятку. Сейчас пойду соблазнять горничную,
чтобы напоила чаем.
— Какой ужас!.. — Жена повеселела. — Приезжай ско­
рей. Скучно нам с Дениской без тебя. Хорошо, что позвонил.
Всю ночь бы не заснула.
— Теперь заснешь?
— Теперь засну.
— Спокойной ночи.
— Тебе — тоже.
Антон положил телефонную трубку и задумчиво уставился
в окно. Спать совсем не хотелось. Одолевали мрачные мысли.
Было такое состояние, как в неприятном сне, когда надо бе­
жать, а ноги не подчиняются, кричишь, но голоса не слышно.
Не хватало какой-то пустяковой зацепочки, чтобы выяснить
истинную причину убийства Зуева. Были только предположе­
ния: сведение счетов за нарушение музыкальной
”конвенции”, устранение соперника на почве ревности к Ка­
ретниковой, попытка выманить Зуева из квартиры. Наряду с
этим мог возникнуть непредсказуемый мотив, на который
сейчас нет даже намека. Дело осложнялось еще и тем, что из
попавших на сегодняшний день в круг общения Зуева вроде
бы и подозревать некого. Вася Сипенятин, кажется, действи­
тельно покончил с прежними увлечениями. К тому же убий­
ства никогда не были Васиным амплуа. Хозяин кафе Труфа­
нов, похоже, полностью поглощен кооперативным бизнесом.
Зачем ему связываться с нарушителем ”конвенции”, если он
мирным путем собрал с фанатичных меломанов сегодня за
один вечер не меньше трех сотен?.. И это, по-видимому, не
самый доходный у Труфанова день... Даша Каретникова?.. По
мнению старика Ярославцева, она не лишена чувства состра­
дания. Немедленно примчалась утешать Леву, когда тот хотел
покончить с собой. Но в моральном отношении Дашенька...
оставляет желать лучшего. Где та грань, через которую не
переступит морально нечистоплотный человек?.. Чем мог на­
солить ей Зуев? Кто ее поклонники?.. Почему Каретникова
уехала в отпуск в тот день, когда Зуев намеревался лететь в
Москву, но не дожил до этого дня?.. Есть ли здесь какая-то
связь или это просто совпадение?.. Бывший алкоголик Дреме­
зов озабочен своим ”горем от ума”. Кто он на самом деле:
душевнобольной или притворщик?.. Почему злится на Карет­
никову? Действительно ли Даша его обобрала?.. В музыкаль­
ном притончике Труфанова вольготно себя чувствуют игроки.
Труфанов наверняка знает каждого из них, но связан ли тол­

77
стый Владик с мошенниками?.. Что за человек ”Прапор”?
Бывший ”христопродавец”, как сказал Сипенятин. Теперь,
похоже, игрок-мошенник. Такие обычно не идут на ”мокрые”
дела, но при крупном проигрыше от них можно ожидать
всего. А его дружки?.. ”Прапору” зачем-то понадобился хро­
мой ”Десантник”, жена которого работает в магазине
”Вино—водка”. Что еще связано с этим магазином?.. Сноха
дачного сторожа Изота Михеича Натылько тоже торгует вод­
кой. Какая в этой цепочке связь?.. Изот Михеич обнаружил
прикрытый хворостом труп Зуева. Еще что?.. Ровным счетом
— ничего...
Стараясь отвлечься от бесплодных размышлений, Бирюков
принял теплый душ, погасил в номере свет и лег в постель.
Мысли упорно не хотели настраиваться на сонный лад. Лишь
далеко за полночь незаметно окутала вязкая дремота. Неожи­
данно показалось, будто скрипнула входная дверь. Бирюков
чуть-чуть приоткрыл глаза и сквозь ресницы исподтишка по­
косился в сторону двери. От увиденного пришлось затаить
дыхание... Неизвестно как проникший в номер Изот Михеич
Натылько присматривался к темноте. Присмотревшись, дач­
ный сторож поправил сползающую с плеча тельняшку, при­
поднял руками штанины, чтобы не запутаться в широченных
клешах, и на цыпочках, словно привидение, стал медленно
подкрадываться к кровати. Антон, резко вскочив, щелкнул
кнопкой стоящего рядом с кроватью торшера — в осветив­
шемся номере никого не было. Сновидение казалось на­
столько реальным, что Антон не сразу пришел в себя. Усмех­
нувшись над своим прыжком, он облегченно вздохнул, потер
ладонями гулко стучащие виски и вновь укрылся одеялом.
Больше в эту ночь кошмары его не одолевали.
...К девяти часам утра, побрившись в гостиничной парик­
махерской и перекусив в буфете, Бирюков был уже в управ­
лении милиции. Встретившийся в коридоре жизнерадостный
Костя Веселкин, блеснув очками, огорошил:
— Понравились обнаженные девочки?
— Тебе откуда это известно? — удивился Антон.
— Что касается злачных мест, мне все известно.
— Нет, серьезно...
Веселкин взял Бирюкова под руку и повел в свой кабинет.
Там, примостившись у торца стола, сосредоточенно писал мо­
лодой паренек с родинкой на левой щеке. Увидев вошедшего с
Веселкиным Бирюкова, он вроде бы растерялся. Костя с наиг­
ранной серьезностью посмотрел на Антона, потом на паренька
и спросил:
— Этот гражданин развращался с узбеком в видеокафе?

78
 Паренек утвердительно кивнул. По родинке Антон узнал
его. Именно он сидел вчера рядом с Сипенятиным и увле­
ченно смотрел на Мадонну, которую Вася окрестил Сусанной.
Довольный произведенным впечатлением, Веселкин сначала
представил Бирюкова, затем — паренька:
— Леня Долженков — нынешний выпускник милицейской
школы. Изучает работу кооперативных скороспелок, в том
числе и подвальчиком Труфанова интересуется.
Долженков смущенно покраснел и, обращаясь к Бирюкову,
сказал:
— Вчера я посчитал вас настоящим ”шефом” того здоро­
вяка в тюбетейке.
Разговорились. Молодой оперуполномоченный ОБХСС уже
больше месяца ”специализировался” на видеокафе и за это
время достаточно хорошо изучил клиентуру Труфанова. В ос­
новном подвальчик посещают любители рок-музыки: школь­
ники старших классов, пэтэушники, студенты, молодые рабо­
чие. Некоторые приносят туда магнитофонные записи, обме­
ниваются ими или за приличную плату просят Владика пере­
писать приглянувшиеся мелодии.
”Прапор” к музыке никакого отношения не имеет. Он
картежный игрок и за каждый игровой вечер платит Труфа­
нову по пятьдесят рублей. Сколько выигрывает — неизвестно.
Вчера игры не было. Сидевшие с ”Прапором” парни — его
сообщники. Видимо, они отрабатывали новый прием одурачи­
вания. В ловушку игроков попадают чаще всего подвыпившие
отпускники-северяне. Хромой ”Десантник” тоже частый гость
в кафе, но не играет и музыкальным бизнесом не занимается.
Его задача — обеспечивать игроков спиртным. За эту услугу
”Десантника” тут же ”накачивают”, и он, если не наткнется
на медвытрезвительную машину, отбывает восвояси.
Знал Долженков наперечет и околомузыкальных куртиза­
нок, которые больше пребывают в нищете, чем в блеске. На
цветной фотографии, показанной Бирюковым, Леня узнал
Дашу Каретникову. Однако к числу ”девочек” она не отно­
сится. Раза три за прошедший месяц Каретникова встречалась
возле кафе с парнями-рокерами и никогда не заглядывала в
подвальчик. Лысый волокита работает то ли снабженцем, то
ли завхозом в том самом НИИ, где и Даша. Фамилия его —
Зубенин, имя оригинальное — Ричард. Сорокапятилетний
мужик имеет четверых детей, а продажные девочки — его
безрассудное хобби. С Владиком Труфановым Зубенин на
дружеской ноге. Владик даже финансирует любовные похож­
дения стареющего повесы, взимая при возврате долга про­
центы.

79
 — Где же этот Ричард добывает средства? — спросил Ан­
тон.
— По-моему, спекуляцией занимается, — ответил Леня.
— Иногда даже девочек сговаривает за импортные тряпки.
Долженков оказался не только наблюдательным по своей
специализации, но и отличным знатоком по части
”металлической” музыки. Когда разговор зашел о том, какие
звукозаписи тиражирует Владик Труфанов, Леня так сво­
бодно начал перечислять ”металлические” группы, что Бирю­
ков решил узнать его личное мнение о ”хэви метал”. Леня
застенчиво помялся:
— Лично мое мнение — это просто шум в сопровождении
ритма. Взрослые обвиняют рокеров в пропаганде насилия, са­
танизма и тому подобных грехах. Но мне кажется, сейчас
трудно делать какие-либо прогнозы. Ведь в свое время Пага­
нини обвиняли, что он продал душу дьяволу, и за это его
предали анафеме. Однако все чудачество ушло, а осталась
прекрасная музыка.
Бирюков не любил дискутировать по тем вопросам, где от
столкновения мнений положение дел не менялось. Не стал он
углубляться и в музыкальный вопрос. Антона сейчас интере­
совало, на каких ”мелодиях” и с кем могли пересечься инте­
ресы Зуева. Но Долженков решил просветить его в ”хэви ме­
тал”. Достав из кармана сложенный тетрадный листок, Леня
сказал Бирюкову:
— На всякий случай посмотрите, какие записи сегодня
наиболее популярны. Это рекламный список того, что Труфа­
нов предлагает клиентам для продажи.
На машинке были отпечатаны два столбца наименова­
ний зарубежных и отечественных рок-групп. Едва увидев ма­
шинописный текст, Бирюков протянул листок Косте Весел­
кину:
— На какой машинке отпечатано?..
— По-моему, ”Ортех”, — высказал предположение Весел­
кин.
Антон достал угрожающую Зуеву записку:
— А это?..
Костя положил тексты рядом:
— То же самое. И бумага одинаковая, тетрадная. Надо от­
дать на экспертизу.
— Будь другом, отдай, — попросил Бирюков. — Мне надо
срочно искать Дашу Каретникову. Чувствую, без нее не рас­
путать клубок.
— Только с Труфановым пока не связывайся, не путай
наши планы, — ответил Веселкин. — Мы вот-вот прикроем

80
карточный видеопритончик, и после этого можешь брать Вла­
дика в оборот.
— Опасаюсь, как бы он не ускользнул от меня, — сказал
Антон.
— Каждый шаг Труфанова контролируется. Осталось
только накрыть с поличным.
Бирюков посмотрел на часы:
— Ну ладно, мне пора...
Научно-исследовательский институт, где работала Карет­
никова, занимал пятиэтажное, выкрашенное в салатный цвет
здание. С обеих сторон стеклянных входных дверей сияли
золотом дублирующие друг друга многословные вывески, из­
вещающие о том, что это филиал столичной фирмы. В прос­
торном светлом вестибюле подслеповатый вахтер, посмотрев
развернутые Бирюковым корочки служебного удостоверения,
показал, где находится отдел кадров. Начальником этого от­
дела был статный, гвардейского роста мужчина, назвавшийся
при знакомстве коротко — Стародубец. По его выправке, ма­
нере держаться и по наградным планкам на левой половине
светлого пиджака можно было предположить, что это воен­
ный пенсионер, ушедший в отставку не менее как полков­
ником.
О Даше Каретниковой начальник отдела кадров отозвался
с военной лаконичностью: ”Одинокая. Беспартийная. Нару­
шений дисциплины не имеет. Исполнительна. В общественной
жизни активности не проявляет. От поручений не отказыва­
ется. С 18 сентября находится в очередном трудовом отпуске.
К работе должна приступить через две недели”. О том, где
Каретникова проводит отпуск, Стародубец не знал. Он по
просьбе Бирюкова стал названивать по внутреннему телефону
в разные отделы. Но никто из сослуживцев ничего опреде­
ленного о Каретниковой сказать не смог, так как Даша вроде
бы на отпускное время уезжать из Новосибирска не собира­
лась, а хотела заняться ремонтом квартиры. Это, похоже,
даже заинтриговало Стародубца. Не выпуская из руки теле­
фонную трубку, начальник отдела кадров прижал ее к аппа­
рату и задумался.
— Сейчас побеседуем с человеком, который может что
угодно достать и абсолютно все знает, — внезапно проговорил
Стародубец. Он быстро накрутил номер и приказным тоном
сказал: — Ричард, срочно зайди ко мне.
Буквально через полминуты дверь кабинета широко
распахнулась, и на пороге вытянулся во фрунт лысый Зу-
бенин. Изображая военную выправку, он щелкнул каблука­
ми:

81
 — По вашему приказанию прибыл, Яков Витальевич!
— Не выкаблучивайся, не на плацу, — Стародубец указал
на стул. — Садись.
Зубенин четким шагом подошел к стулу. Стараясь не из­
мять тщательно отутюженные стрелки на брюках, приподнял
штанины. Усевшись, машинально поправил на затылке пуши­
стый венчик волос и угодливо замер.
— Где отдыхает Даша Каретникова? — спросил начальник
отдела кадров.
— Улетала в Москву, возвращается из Риги, — быстро от­
ветил Зубенин.
— Что она там делала?
— Не могу знать. Пикантных вопросов дамам не задаю,
потому что они лгут самым бескорыстным образом.
— Когда возвращается?
— Завтра утром.
— Это точно?..
На лице Зубенина появилось обиженное выражение.
— Ложных сведений я руководству не докладываю. Даша
прислала мне срочную телеграмму. Просит встретить в аэро­
порту Толмачево.
Стародубец нахмурился:
— Послушай, Ричард... Ты, кажется, все-таки окрутил
Дарью?
— Помилуйте, Яков Витальевич! — искренне обиделся Зу­
бенин. — Я джентльмен и никогда не отказываю дамам, если
они просят...
— Дамы тебя просят?.. Ты сам, братец, всегда перед ними
на коленях с протянутой рукой. Сегодня жена опять принесла
жалобу. Что будем делать?..
Зубенин испуганно подался вперед:
— Не давайте кляузе хода! Люсенька заберет пасквиль.
— Ты в этом уверен?
— Слово джентльмена!
— Ну, братец... — Стародубец вроде бы удивился. — Не
могу понять, как тебе удается мгновенно уговаривать су­
пругу? Поделись опытом.
— Пустяки... — Зубенин пожал плечами. — Просто я ни­
когда не обделяю Люсеньку вниманием и аргументированно
убеждаю, что ее ревность — пустое фантазерство.
— Фантазерство?.. Да ведь на тебе, как говорится, пробу
негде поставить.
— Яков Витальевич, не слушайте сплетни.
— Какие сплетни!
— Женские, Яков Витальевич.

82
 — Кому ты рассказываешь?.. Я до поры до времени тер­
плю твои любовные похождения на стороне, но в институте
не разводи кабак. Оставь Каретникову в покое. Не надо блу­
дить там, где работаешь. Учти это, Ричард...
— Спасибо за подсказку, Яков Витальевич. Непременно
учту. Самым серьезным образом учту!
Стародубец махнул рукой:
— Ладно, иди занимайся делом...
— Слушаюсь, Яков Витальевич, — угодливо проговорил
Зубенин и неслышно вышмыгнул из кабинета.
— Вот еще Казанова! — повернувшись к Бирюкову, ус­
мехнулся Стародубец. — Если приглянется женщина, не
мытьем, так катаньем своего добьется. Больше года обхажи­
вает Каретникову и, видимо, близок к цели, прохвост.
— Кем он работает? — спросил Антон.
— Младшим научным сотрудником числится.
— По-моему, такой человек может только грязью насле­
дить в науке.
— К научным делам Ричард отношения не имеет. Он до­
бытчик незаменимый. Связи — невероятные! Поэтому и дер­
жим на ставке научного сотрудника. Трижды собирались уво­
лить за аморальные похождения, но на малую зарплату
трудно найти порядочного человека.
— А Даша Каретникова как в моральном плане?
— В институте — безупречна. На стороне — разные слухи
ходят. Оно и понятно: женщина одинокая, внешне привлека­
тельная и пококетничать умеет. А злые языки, как известно,
меры не знают.
— Может, и на Зубенина лишнее наговаривают? — на
всякий случай закинул удочку Бирюков.
— Какое лишнее! Его Люсенька чуть не каждый месяц
приносит мне рапорты о любовных похождениях. Такое о
муже пишет, что развратника впору к уголовной ответствен­
ности привлекать. — Стародубец постучал по кромке стола
указательным пальцем. — Ох доберусь я до него! Терпение
мое кончается...
После разговора со Стародубцем Бирюков понял, что для
него наступил один из неприятных в розыскной работе перио­
дов — период вынужденного ожидания. Если верить Зубе-
нину, Даша Каретникова прилетит в Новосибирск только зав­
тра утром. Заключение экспертов тоже раньше завтрашнего
дня не будет готово. С Труфановым пока встречаться нельзя,
да и, располагая одними смутными предположениями, вести
разговор с подпольным бизнесменом было бы равносильно пе­
реливанию из пустого в порожнее. Чтобы не расслабиться от

83
вынужденного безделья, Антон решил съездить в дачный коо­
ператив ”Синий лен” и обстоятельно поговорить со сторожем
Натылько, так удивительно приснившимся ему в прошлую
ночь.

Глава XII

Заполненная пассажирами электричка бойко отстукивала

километры. С обеих сторон железнодорожного пути почти
беспрерывно тянулись дачные городки и целые городища с
островерхими летними домиками. По мере удаления от Ново­
сибирска вагоны пустели, освобождаясь на каждой остановке
от навьюченных рюкзаками дачников. У кооператива ”Синий
лен” вышли две пожилые женщины и заспешили к дачам.
Антон Бирюков пошел следом за ними.
Служебный домик сторожа Натылько оказался сразу за
распахнутыми воротами огороженного проволокой дачного го­
родка. Бывший шкипер находился ”на вахте” и, похоже, ис­
кренне обрадовался неожиданному собеседнику. Первым де­
лом он, конечно, спросил, не нашли ли убийцу? Получив от­
рицательный ответ, сокрушенно покачал головой:
— Вот, якорь его зацепи...
— Изот Михеич, — обратился к старику Антон, — вы на
самом деле видели того паренька с магнитофоном, когда он
шел из кооператива к автобусной остановке?
Старик поправил на голове капитанскую фуражку.
— Не стану утверждать, что паренек был именно тот, ко­
торого убили, но хромал сильно.
— Почему же, кроме вас, никто из дачников не видел его?
— Видали, да боятся сказать.
— Кто, например?..
— Например, Елена Фоминична больше моего видала. —
Сторож показал на соседний небольшой домик в зарослях ма­
линника. — Вот ее дачка. Только в данный момент Фоми­
ничны на даче нет. Она здесь по субботам да воскресеньям
бывает. В тот раз аккурат субботний день был. Потому я к
куме Зинаиде в баньку и потопал.
— Так что же Елена Фоминична видела? — заинтересо­
вался Антон.
— Паренек, по ее словам, в кооператив не заходил. За во­
ротами на лужайке сидел. А музыку ему вынесла из коопера­
тива молодая девушка. Я, видать, в тот момент бельишко для
бани собирал, потому и проворонил эту процедуру.

84
 — А Елена Фоминична не сочиняет?
— Ну, что вы! Она женщина серьезная, инженером на
крупном заводе работает. У Фоминичны слово — золото.
Ерунду не болтает, как другие сороки.
— Значит, девушка вынесла магнитофон и...
— И, как говорит Фоминична, они немного посидели
вместе на лужайке, музыку покрутили. Потом вроде бы пору­
гались. Паренек сразу к автобусу захромал, а девушка бегом
вернулась в кооператив.
— Где ее дача?
— Той девушки? Она не нашенская. Фоминична един­
ственный раз ее здесь видала и предполагает, что она гостила
у Валентина Александровича.
— Это кто такой?
— С виду мужчина невзрачный, но чувствуется, птица
большого полета. Вежливый, культурный и умом не обижен.
Участок вместе с дачным домом купил в нашем кооперативе
весной. Денег у него, видать, куры не клюют. Живет на ши­
рокую ногу, с размахом. В даче все необходимое есть. И
цветной иностранный телевизор установил. Показывает — за­
гляденье! Я к нему на огонек заглядываю. Принимает с вели­
ким удовольствием. А про заграничные дела знает больше,
чем в газетах пишут. Откуда он такими секретными сведени­
ями располагает, сказать затрудняюсь. И еще мне непонятно:
человек уже в хорошем возрасте, но живет бобылем, нелю­
димо... — Натылько понизил голос. — Предполагаю, может,
он вышедший на пенсию разведчик, а?..
— Кто его знает? — сказал Антон. — Какое отношение
имеет та девушка к Валентину Александровичу?
— Фоминична определила, будто по возрасту она в дочки
ему годится. Может, дочка и есть.
— А дача его где?
Сторож вывел Бирюкова за угол служебного домика и по­
казал на покрытую оцинкованным железом островерхую
крышу мезонина, заметно возвышающегося над соседними
строениями:
— Вон, верхотура видна. Шагайте по тропинке вдоль про­
волочной ограды и прямо в гараж упретесь. Это и есть уча­
сток Валентина Александровича. Гаражную пристройку ему в
порядке исключения разрешило установить правление коопе­
ратива, чтобы новая черная ”Волга” под дождем не мокла.
— Он сейчас на даче? — спросил Антон.
— Целыми днями, как сурок, сидит. То газеты читает, то
садом занимается, то телевизор смотрит. Иной раз от скуки в
Новосибирск на ”Волге” сгоняет. Как-то и я за компанию с

85
ним прокатился. Квартиру свою проведал. Сноха приняла —
на удивление. Не поверите, даже четвертинку к обеду не по­
жалела.
— Что это она так раздобрилась?
— Ордер на собственную жилплощадь получила. Сразу я
что-то неладное заподозрил, а вчера внук у меня здесь госте­
вал. Говорит, на днях будут вселяться в новый дом. Хороший
парень...
— Внук, что ли?..
— Ну а кто ж!.. Студент. В водном институте учится. За
дедом в кильватер на речфлот подался. Башковитый, капита­
ном быстро станет. Я тоже по флотскому ремеслу сообрази­
тельным был, да грамотешки не хватало для капитанства.
Внук, понятно, меня перещеголяет. Главное — парень непь­
ющий и безотказный. Я тут между делом два ведра сморо­
дины заготовил. Предложил ему, чтобы домой увез. Другой
бы молодец наотрез отказался груз тащить, а Павлушка оба
ведра сгреб — и на электричку. Даже музыку свою оставил.
— Какую музыку? — почти машинально спросил Бирю­
ков.
— Магнитофон, похожий на тот музыкальный ящик, с ка­
ким хромой паренек наяривал.
— Посмотреть его можно?
— Счас вытащу, покажу... — Натылько, чуть не запутав­
шись в клешах, нырнул в низкую дверь домика и быстро вы­
нес оттуда черный, с никелированной отделкой ”Националь”.
— Вот какая нарядная шарманка. На батарейках, но орет —
хоть уши затыкай...
Разглядев заводской номер магнитофона, Бирюков понял,
что расслабляться сегодня не придется.
— Где внук раздобыл такую ”шарманку”? — спросил Ан­
тон.
— Бог его знает. Раньше у Павлуши плохонький магнито­
фончик был, часто ломался, — откровенно ответил старик.
— Изот Михеич, этот магнитофон украли у паренька, ко­
торого убили...
Сторож удивленно моргнул:
— Чего-то, товарищ, вы путаете. Внук мой со шпаной не
дружит.
— Номер магнитофона совпадает.
— Может, Павлуша с рук его купил...
— Придется, Изот Михеич, забрать у вас магнитофон.
— Забрать, конечно, не штука, да вот... — Натылько по­
мялся. — Как я перед внуком отчитаюсь?
— Оформим документально, в присутствии понятых.

86
 — Оёй!.. Хотите при свидетелях меня опозорить? Нет уж,
лучше без документов забирайте!
— Без документов, Изот Михеич, нельзя.
— Как так нельзя, якорь его зацепи?.. — бывший шкипер
потянул ворот тельняшки, словно та внезапно сдавила ему
горло. — Надо, дорогой товарищ, придумать какую-то ложь
во спасение...
Оформление добровольной выдачи магнитофона заняло
немного времени. По умоляющей просьбе старика Бирюков
разрешил ”придумать” для понятых, будто ”музыкальную
шарманку” сторож нашел в кустах, когда собирал смородину.
Однако эту ”ложь во спасение” в протокол не записали.
Закончив формальности, Антон Бирюков направился к
даче с мезонином. Вблизи дача была на загляденье. Срублен­
ная из отборных сосновых бревен, с резными оконными на­
личниками, карнизом и высоким крыльцом, тоже украшен­
ным затейливой резьбой, она походила на сказочный теремок.
Прилегающий к даче участок занимали стелющиеся сибир­
ские яблони, усыпанные довольно крупными желтыми пло­
дами.
У крайнего дерева коренастый мужчина с пышной рыже­
ватой шевелюрой неторопливо обрывал яблоки и складывал
их в эмалированное ведро. Спортивный костюм с широкими
белыми лампасами на брюках и на рукавах куртки делал
сборщика яблок похожим на тренера. Знакомство состоялось
непринужденно. Узнав от Бирюкова, что он из уголовного ро­
зыска, мужчина, нисколько не удивившись, назвался Вален­
тином Александровичем Езерским и вроде из любопытства
спросил:
— Наверно, по поводу недавно случившегося здесь убий­
ства?..
— Да, — подтвердил Антон. — Вам что-нибудь известно
об этом?
— Только из разговоров дачников.
— И все?..
— К сожалению. Ни выстрелов, ни подозрительного шума
лично я, как и другие дачники, не слышал, хотя последнюю
неделю с дачи надолго не отлучался. Всего на один час по ут­
рам уезжаю в райцентр за свежими газетами.
Бирюков показал японский магнитофон:
— А вот эту ”музыку” вам не доводилось видеть?
Езерский скользнул равнодушным взглядом по ”Нацио­
налю” и спокойно ответил:
— Такая же ”музыка” имеется у меня.
— Как бы на нее взглянуть?..

87
 — Пройдемте в дом.
Следом за хозяином Бирюков поднялся на резное крыльцо
и вошел в небольшую кухню с газовой плитой, посудным
шкафом на стенке и обеденным столом у окна. Справа от
входа, в углу, стоял небольшой импортный холодильник. За
кухней, служащей своего рода прихожей, располагалась про­
сторная светлая комната, обставленная скромной мебелью,
среди которой выделялся на тумбочке цветной ”Панасоник”.
— Первый раз вижу такую роскошь на даче, — глядя на
телевизор, сказал Антон.
— Единственное мое развлечение. К зиме придется эту
роскошь вместе с дачей продать. Опять уезжаю в загранич­
ную командировку, — ответил Езерский. Он достал из тум­
бочки под телевизором магнитофон ”Националь” и протянул
его Антону: — Пожалуйста, смотрите.
Номера магнитофонов разнились всего одной единичкой.
Изъятый у сторожа Натылько имел номер 13676. На магнито­
фоне Езерского стоял номер 13677. Когда Бирюков обратил на
это внимание Валентина Александровича, тот равнодушно
сказал:
— Вероятно, куплен в одно время с моим в новосибирской
”Березке”.
— Вы когда покупали?
— Месяца три назад.
— А поточнее?..
Езерский достал из тумбочки несколько инструкций по ра­
диотехнике. Полистав одну из них, с фотографией
”Националя” на обложке, подал Бирюкову гарантийный та­
лон:
— Здесь указана точная дата продажи, четырнадцатого
июня.
Талон номер 000736 был заверен штампом новосибирского
магазина ”Березка”. Возвращая его Езерскому, Антон попро­
сил:
— Валентин Александрович, постарайтесь вспомнить вне­
шность хотя бы одного покупателя, который одновременно с
вами оформлял покупку магнитофона.
— Я никого не запомнил, — быстро ответил Езерский и,
словно оправдываясь, поспешно добавил: — Когда поступает в
продажу японская радиотехника, в ”Березках” к прилавку
трудно подступиться. Где уж там запоминать.
— По-моему, вы не искренни... — сказал Бирюков.
Езерский усмехнулся:
— Догадываюсь, хотите меня уличить в спекуляции че­
ками ”Внешпосылторга”. Поверьте, мне нельзя заниматься

88
запрещенным промыслом. Скомпрометировав себя на Родине,
я не получу визу на выезд за границу.
— Ошибаетесь, Валентин Александрович. Меня не чеки
интересуют... Из-за этого магнитофона убит человек.
— Из-за такого пустяка?!
— Для вас — пустяк, а для кого-то эта игрушка оказалась
дороже человеческой жизни.
— Ну а при чем здесь я?
— Есть предположение, что этот магнитофон попал к тому
парню, которого убили, из рук девушки, гостившей у вас.
— Мне уже пятьдесят пять исполнилось, — невесело ска­
зал Езерский. — В моем ли возрасте заигрывать с девуш­
ками?..
— Почему непременно заигрывать? Могло быть случайное
знакомство... Помогите, Валентин Александрович, разо­
браться.
— Не представляю, чем могу помочь.
— Искренностью и только искренностью. У вас есть взрос­
лая дочь?
— У меня вообще нет детей.
— Тогда что за девушка была у вас на даче в одну из не­
давних суббот? Если вас тревожит заграничная виза, то обе­
щаю сохранение тайны. В пределах закона, разумеется.
Езерский долго молчал. Потом, будто пересилив себя, тя­
жело вздохнул:
— Вы правильно сказали, случайное знакомство и... моя
глупость от душевной пустоты. — Он открыто посмотрел Би­
рюкову в глаза. — Чтобы поверить в это, надо начинать рас­
сказ издалека...
— Я внимательно вас выслушаю, — сказал Антон.
Езерский помолчал:
— Хотите выпить кофе?
— Спасибо. Вот от чая не откажусь.
— Что ж, будем пить чай. Сейчас сделаю прекрасную ин­
дийскую заварку.
Валентин Александрович пригласил Бирюкова пройти с
ним в кухню. Предложил сесть за стол и, достав из посудного
шкафа яркую квадратную жестянку, принялся колдовать у
газовой плиты с чайником. Приготовив чай, он стал расска­
зывать о себе.
По образованию Езерский был инженером гражданского и
промышленного строительства. Сразу после окончания Сиб­
стрина он уехал работать за границу и с той поры приезжал
на Родину только в отпуск. Строил промышленные объекты
во многих странах. Женился поздно, за сорок. Брак оказался

89
неудачным. Нынче весной, приехав в отпуск из заграничной
командировки в Новосибирск, Езерский оставил жене коопе­
ративную квартиру, а сам, чтобы иметь пристанище, купил у
бывшего сокурсника по институту дачный участок.
— Так я оказался членом кооператива ”Синий лен”. Вы­
растил за лето кучу яблок и теперь не знаю, куда их девать,
— с усмешкой сказал Валентин Александрович.
Бирюков слушал не перебивая. Исподволь он присматри­
вался к собеседнику, стараясь не пропустить фальшь. Но в
спокойном голосе Езерского лживых интонаций не чувствова­
лось. Это был усталый человек с бледным, почти не загорев­
шим лицом, усыпанным едва приметными веснушками. Вес­
нушчатые крапинки пестрели и на руках.
— Замечательный напиток, — с удовольствием сделав не­
сколько глотков чая, сказал Антон.
— Последние запасы из столичной ”Березки”, — ответил
Валентин Александрович.
— Во внешторговских магазинах не только промышленные
товары продают?
— В Москве были и продуктовые. Сейчас принято реше­
ние о ликвидации всех ”Березок”.
— Почему?
— Из-за нашей неразберихи и дефицита вокруг этих ма­
газинов стали твориться безобразные дела, связанные со спе­
куляцией чеками и мошенничеством. Вместо того чтобы наве­
сти порядок, избрали более легкий путь, не задумываясь над
тем, что из этого получится.
— А что может получиться?
— Ну, во-первых, большая часть заработанной советскими
людьми валюты будет оставаться за границей. Зачем ее обме­
нивать на рубли, если на них здесь нечего купить?.. Во-вто­
рых, нарушится принцип социальной справедливости. За лик­
видацию ”Березок” ведь с пеной у рта ратовали обыватели-
демагоги. По их мнению, если прикрыть внешпосылторгов­
ские магазины, импорт валом повалит на прилавки гостор­
говли. Ничего подобного! Импорт как был дефицитом, так и
останется. И вот, к примеру сказать, я, отдав государству за­
работанную за границей валюту и вернувшись в Союз, буду
смотреть на пустые полки магазинов или стоять в очереди, а
тот же демагог, не вложивший во внешнюю торговлю ни
цента, но имеющий связи с торгашами, будет по блату отова­
риваться импортом и похохатывать надо мной. Куда как
справедливо...
— За границей действительно хорошие заработки? —
спросил Бирюков.

90
 — Неплохие, но их надо заработать. В Союзе можно по­
лучать приличные деньги ничего не делая. Там, за рубежом,
за ничегонеделание не платят. Приплюсуйте высокие цены на
продовольствие и жилье, ограничения в быту, не всегда при­
ятные национальные обычаи и так далее и тому подобное.
Такова картина райской жизни, которая раздражает наших
обывателей и бездельников. У бездельника вообще настолько
чувствительное сердце, что ему не пережить, если у соседа
все в порядке. По его глубокому убеждению, если он сам
бездельничает, то и сосед этим же должен заниматься, а не
наживать состояние за границей. Вот такую, с позволения
сказать, социальную справедливость он приветствует... —
Езерский неожиданно смутился. — Извините, некстати
расфилософствовался. А с той девушкой, которую вы назвали
моей гостьей, я познакомился в новосибирской ”Березке”. У
Любы не хватало пяти чеков на духи ”Шанель”.
— Ее зовут Любой?
— Да, Люба Зуева. Работает швеей, кажется, на ”Севе­
рянке”.
Бирюков чуть не поперхнулся:
— Валентин Александрович, вы ничего не путаете?
Езерский удивленно поднял глаза:
— Что здесь путать? Имя распространенное, фамилия не
бог весть какая замысловатая, швея — профессия вполне
женская. Может, ”Северянку” спутал с фабрикой
”Соревнование”, а в остальном — путать нечего.
— Значит, у нее не хватало пяти чеков на духи?
— Да, Люба была готова отдать мне десять рублей, но... В
связи с предстоящим закрытием ”Березок” в них творилось
повальное столпотворение — расхватывали буквально все, что
лежало на прилавках. На меня внезапно накатило нечто фа­
товское. Я выкупил этот флакончик духов и подарил Любе.
Радость была неописуемая. Вышли из магазина, разговори­
лись. Люба хотела отказаться от подарка и пыталась вручить
мне имеющиеся у нее чеки. Я рассмеялся и показал пачку
бумажек, которые просто девать некуда. Она ахнула и робко
спросила, не продам ли, пусть по двойной цене, триста чеков
на японский магнитофон для ее брата. При этом у Любы
было такое умоляющее личико, что я невольно проникся
симпатией и пообещал, как только японская радиотехника
поступит в ”Березку”, подарить магнитофон лично ей, а она
пусть сама решает: отдать его брату или мужу. Люба сказала,
что незамужняя, дала номер телефона и попросила звонить в
нерабочее время или по выходным дням.
— Адрес не сказала?

91
 — Нет, только телефон. — Езерский, наморщив лоб, заду­
мался. — Вот склероз... Уже не могу вспомнить номер.
— Телефон домашний? — уточнил Антон.
— По-моему, да.
— А не общежития?..
— Утверждать не берусь. Ну, да бог с ним, с телефоном.
Проще говоря, в июне через знакомых продавцов мне удалось
вне очереди попасть в ”Березку”, когда туда поступили япо­
нские ”Национали”. Сразу купил два, один из них себе для
забавы. Попробовал дозвониться до Любы — телефон не отве­
тил. После еще несколько раз звонил. Тоже безрезультатно. А
полмесяца назад поехал в райцентр за свежими газетами, ко­
торые обычно покупаю в киоске ”Союзпечати” на железнодо­
рожном вокзале. На глаза попалась кабинка телефона-авто-
мата междугородной связи. Набрал новосибирский номер
Любы и услышал ее голос. Сказал, что магнитофон у меня на
даче. В ближайшую субботу Люба приехала и забрала
”Националь”. Вот и все.
— Бесплатно?.. — спросил Антон.
Езерский, опустив глаза, отхлебнул из чашки несколько
глотков чая:
— Ох уж эта Люба... С ней, как говорится, не заскучаешь.
Схватила магнитофон, сказала ”Сейчас вернусь!” — и убе­
жала. Прошло около часа. Я стал подумывать, что больше не
увижу ни Любы, ни магнитофона. Нет, она заявилась. Глаза
сияют, а сама какая-то вздернутая. Выпили по чашке кофе.
Стала успокаиваться. Я предложил еще по чашечке. Она ут­
вердительно кивнула, потом уставилась на меня и говорит:
”Валентин Александрович, понимаю, что в благодарность за
вашу доброту надо бы остаться у вас на ночь, но я, честное
слово, не проститутка”. Такая откровенность меня рассме­
шила: ”Вот и хорошо, Любушка! Я прекрасно обхожусь без
проституток”. Она вновь засияла: ”Валентин Александрович,
вы необыкновенный мужчина! Дай вам бог огромного сча­
стья!” Раскрывает сумочку и выкладывает на стол пачку де­
нег: ”Здесь шестьсот рублей, можете пересчитать и убе­
диться”. Я сказал, мол, магнитофон — это подарок, все равно
мне чеки девать некуда. Люба запротестовала, дескать, брат
отказался взять бесплатно и велел немедленно отдать шесть­
сот рублей, то есть рыночную стоимость ”Националя”. В
конце концов сошлись мы на трехстах рублях. Расплатив­
шись, Люба взяла документы на магнитофон и... Больше я ее
не видел.
Внимательно слушая Езерского, Бирюков вспомнил пе­
чальное лицо Любы Зуевой и не мог поверить в такое перево­

92
площение. Вести себя так смело и непосредственно могла,
пожалуй, Даша Каретникова, насколько ее заочно представ­
лял Антон, но не Люба Зуева. Стараясь рассеять сомнение,
Бирюков показал фотографию Каретниковой:
— Это не Люба?
Езерский отрицательно повел головой:
— Извините, портреты таких отчаянных девиц печатают
на обложках журнала ”Секс”. Люба выглядит постарше. У
нее приятное лицо, аккуратная прическа и скромная одежда.
— При встрече сможете ее узнать?
— Конечно.
Антон посмотрел на часы:
— Через двадцать минут будет электричка. Не согласитесь
съездить со мной в райцентр, чтобы встретиться с Зуевой?
— Люба разве не в Новосибирске живет?
— Живет там, но сейчас должна быть в райцентре. Это ее
брата убили.
— Да?.. — удивился Езерский. — Не надо ждать элек­
тричку, у меня ”Волга” на ходу.

Глава XIII

Квартира Зуева оказалась на замке. От соседей Бирюков

узнал, что Люба сразу после похорон уехала с подругами.
Обещала вернуться через неделю, чтобы решить вопрос с
квартирой и имуществом брата. Когда Антон невесело расска­
зал об этом Езерскому, тот внезапно предложил:
— Поедемте в Новосибирск, мне все равно делать нечего.
— В таком случае предварительно заедем в отдел мили­
ции, — Бирюков, садясь в машину, поставил к себе на ко­
лени магнитофон, изъятый у сторожа Натылько. — Надо
оставить эту музыку, чтобы не таскать с собой.
Ни в райотделе, ни в прокуратуре по делу Зуева ничего
нового не добавилось. Как сказал Слава Голубев, никаких
концов в райцентре не было. Бирюков и сам отлично пони­
мал, что концы надо искать в Новосибирске.
Управляемая Езерским ”Волга” легко катила по ровной
асфальтированной дороге. Изредка с коротким посвистом
мимо проносились встречные грузовики и легковые машины.
От монотонной езды укачивало, клонило в сон. После дли­
тельного молчания Езерский внезапно спросил:
— Можно задать вам несколько щепетильных вопросов?
— Задавайте, — ответил Антон.

93
 — Интересно, следственные работники испытывают удо­
вольствие от своей работы или ими движут иные мотивы?
— Видите ли, Валентин Александрович... — Бирюков за­
думался. — Следователь, получающий от своей работы удо­
вольствие, — человек не вполне нормальный, более того,
опасный. Что касается движущих мотивов, то, пожалуй, ос­
новной из них — это восстановление попранной справедливо­
сти.
— Справедливость легко нарушить, но значительно труд­
нее восстановить.
— Правильно. Зато, когда порок наказан, наступает чув­
ство удовлетворения от того, что зло пресечено и, быть мо­
жет, больше не повторится.
— Извините, но в основном вы срываете вершки. Корни
же преступные остаются.
— К сожалению, так. На ликвидацию всех корней у нас
не хватает сил. Если они укреплялись десятилетиями, то как
же их вырвать одним махом?..
Езерский вздохнул:
— Вам приходилось бывать за границей?
— Нет.
— Почему?
— Во-первых, даже туристические зарубежные поездки
оперативным работникам милиции раньше были запрещены,
а во-вторых, меня туда никогда не тянуло и теперь не тянет.
— Напрасно. Как ныне модно стало говорить, за бугром
есть что посмотреть и чему поучиться. Я побывал в очень
многих странах, но нигде не видел такого разгильдяйства, как
в родном Отечестве. Приезжая домой в отпуск, каждый раз
поражался беспечному благодушию соотечественников и тво­
рящимся здесь безобразиям. При полунищенском существова­
нии народа — вызывающая роскошь руководящей элиты!..
Прямо как в Древнем Риме, воровство и взяточничество у нас
стали почти узаконенной привилегией знати. Даже милицей­
ские генералы и те заворовались! Отчего это?..
— От упомянутого вами благодушия. Точнее сказать, от
беспросветной апатии народа. Мы ведь до самого последнего
времени жили не по законам здравого смысла, а по истори­
ческим предначертаниям гениальных вождей, ведущих страну
от победы к победе.
— Социализма?..
— Разумеется.
— Это при пустых-то полках магазинов?
— Ну тут дело принципа, которым мы никак не можем
поступиться.

94
 — Да-а-а... — Езерский опять вздохнул. — Грустно жить
в апатичном обществе. Уже не секрет, что, скажем, те же
коррумпированные генералы преследовали честных людей,
стремившихся сделать государству пользу. Не вредительство
ли?..
— Нет, элементарная подлость. Обгадившийся человек как
рассуждает?.. Если у меня не вышло остаться честным, то
куда ты прешь, зараза?! Принципиальность порядочных лю­
дей раздражает преступника, оскорбительна для него даже по
личным соображениям.
— В прессе несколько раз мелькало сообщение, будто
бы жив бывший следователь-лейтенант, который издевался
над академиком Вавиловым. Теперь — полковник в отстав­
ке. Имеет роскошную столичную квартиру, получает хоро­
шую пенсию, грудь в орденах. Интересно, как он себя чувст­
вует?
— Думаю, неуютно.
— Почему бы не посадить его за решетку, чтобы осознал,
на какие адские муки обрекал невинных людей?
— Я совершенно не знаю этого человека.
— А если бы знали, что он негодяй, да будь ваша власть?..
— не отставал Езерский.
— Определили бы ему такую пенсию, чтобы еле-еле сво­
дил концы с концами. Но сажать за решетку не стал бы. Я
против лозунга: ”Кровь за кровь”.
— А как же насчет ответственности?.. Ведь безнаказан­
ность развращает...
— Все в свое время. После драки глупо кулаками махать.
Езерский замолчал, и Антону показалось, что Валентин
Александрович с ним не согласился. Впереди замаячили при­
городные строения Новосибирска. Сразу возрос поток встреч­
ных машин. Большой город словно выдавливал из себя реву­
щий и фыркающий копотью длинный хвост.
Общежитие ”Северянки” отыскали быстро, однако, по
словам приветливой старенькой вахтерши, Люба Зуева не так
давно куда-то ушла с подружками и сказала, что вернется
только к вечеру.
— Горе у нее, брата похоронила, — доверительным ше­
потом сообщила Бирюкову вахтерша. — Переживает сильно.
Да чего теперь поделаешь? Люба крепкая девушка, одолеет
беду.
— Как она здесь живет? — спросил Антон.
— Четверо их в комнате. Все скромные подобрались,
дружно живут. По содержанию комнаты и по поведению са­
мые лучшие из всего общежития.

95
 — Ваше общежитие полностью женское?
— Полностью, да что толку. Есть такие росомахи, хуже
парней. Нервные — слова не скажи. А Люба всегда спокой­
ная. И братец, инвалид, у нее хорошим был. Часто сюда за­
ходил...
Скучающей от безделья старушке очень уж хотелось пого­
ворить, но Антону жалко было тратить время попусту. Пред­
стояло еще срочно выяснить, каким образом магнитофон Зу­
ева попал к внуку дачного сторожа Натылько. Посмотрев на
Езерского, Бирюков спросил:
— Что будем делать, Валентин Александрович?
— Ждать Любу, — быстро ответил тот.
— А если мы с вами еще в одно место скатаемся?..
— К вашим услугам.
Антон глянул на часы — внук должен был уже прийти из
института домой. Когда сели в машину, Езерский спросил:
— Маршрут?..
— Сейчас в Горсправке узнаю домашний адрес Изота Ми­
хеича Натылько...
— Нашего сторожа из кооператива? — не дал договорить
Валентин Александрович.
— Его.
— Найдем без Горсправки. Недавно мне приходилось под­
возить Михеича. Дом рядом с Главпочтамтом.
— В таком случае — прямо туда.
В квартире бывшего шкипера царил переполох. Родствен­
ники Изота Михеича все были в сборе и активно готовились к
переезду. Лысоватый, похожий на отца Николай, то и дело
вытирая тыльной стороной ладони потный лоб, разбирал по­
лированный шифоньер. Внук Павлуша — высокий голубогла­
зый парень в тельняшке укладывал содержимое книжного
шкафа в мешки. А сноха, плотная волевая женщина в слу­
жебном синем халате с эмблемой гастронома, ловко, по-муж­
ски затягивала ремнями завернутый в целлофан огромнейший
тюк. Бирюкова она встретила агрессивно-настороженно. На
вопрос о магнитофоне вспыхнула:
— Еще чего! Какой магнитофон?..
— Японский ”Националь”, — спокойно ответил Антон.
— А китайский не надо?.. — Сноха широко развела руки,
будто показывая комнату. — Можете обыскивать! Иностран­
ных магнитофонов у нас нет и не было.
— Мама!.. — строго сказал Павлуша.
— Что мама? Что мама?!
— Не обманывай. Я тебе говорил, что оставил магнитофон
у деда на даче.

96
 — Он уже в милиции, — сказал Антон.
Внук растерялся:
— Кто, дед?..
— Японский ”Националь” краденым оказался.
Павлуша насупленно посмотрел на мать:
— Я тебе говорил?..
— Говорил! Говорил! — опять застрекотала та. — Откуда
мне было знать, что магнитофон краденый?
— Где вы его взяли? — спросил Антон.
— У алкаша купила.
— У какого?
— У пьяного! Там их всегда наполеоновская армия тол­
пится, попробуй разгляди.
— У винного магазина?
— Понятно, не у хлебного! — Она резанула сына суровым
взглядом. — Ну кто тебя, дурака, просил тащить дорогую
вещь на дачу?!
— Вероника... — вытирая лоб, смущенно начал Николай.
— Что Вероника? Забыл, как зовут?
— Подбирай выражения.
— Я сейчас так выражусь, что у вас уши в трубочку свер­
нутся! — Она словно подкошенная повалилась на целлофано­
вый тюк и внезапно запричитала: — Посадите вы меня ни за
что, изверги, со своей честностью и длинными языками! Ну
кто вас просил вмешиваться не в свое дело?!
— Дело-то очень неприглядное, — сухо сказал Бирюков.
— За укрывательство преступника вы действительно можете
оказаться на скамье подсудимых.
Сноха уставилась на Антона:
— Еще чего! Кого я укрываю?
— Того, кто продал вам магнитофон.
— Алкаши все на одно лицо!
— И все хромают?.. — с намеком спросил Антон.
Агрессивное выражение на лице снохи сменилось расте­
рянностью, Бирюков понял, что она из той воинственной по­
роды торговых работников, которые грудью прут на покупа­
теля, когда чувствуют безнаказанность, но как только запах­
нет паленым, сразу стихают.
— Всяких полно, — поникшим голосом ответила сноха.
— Неужели ”Десантника” не знаете? — уловив перемену,
пошел в наступление Антон.
— Какого?
— Хромого, чья жена работает с вами в одном магазине.
Вспомните его фамилию.
— Не помню.

4 Сиреневый туман. 97
 — А жены его?.. — спросил Бирюков.
— Полячихина.
— Так что ж вы прикидываетесь незнайкой?
Сноха, почувствовав промашку, совсем поникла:
— Может, они на разных фамилиях...
— В этом мы разберемся. Рассказывайте по порядку, как
дело было.
Дело оказалось банальным. Алкоголик без определенных
занятий, неоднократно отбывавший наказание за воровство,
Юрий Полячихин тайком от жены продал всего за сто рублей
Веронике Натылько новенький японский магнитофон с тем
условием, что Вероника в любое время будет отпускать ему
вне очереди и в нужном количестве спиртные напитки.
— Разве с женой он не мог договориться об этом? — спро­
сил Антон.
— Нинка в хвост и в гриву гонит пропойцу из магазина.
— Выходит, вы подруге подножку подставили?
— Еще чего... Никакие мы с Нинкой не подруги, в раз­
ных сменах работаем. А Юрка, если не со мной, так с другой
бы продавщицей сговорился. Он, когда надо, с кем угодно
может блат завести.
— Плохо вы кончите, блатняки... — сказал на прощанье
Бирюков, подосадовав в душе на то, что своим визитом
испортил радость предстоящего новоселья не только хамови­
той Веронике, которая заслуживала этого, но и ее родствен­
никам.
Сидевший в машине Езерский удивился:
— Что-то вы быстро. Видимо, никого нет дома?
— Не все дома только у хозяйки, — постучав себя по лбу,
сказал Антон и попросил Валентина Александровича подъе­
хать к горуправлению милиции.
Тот без слов включил зажигание.
Костя Веселкин, внимательно выслушав Бирюкова, вздох­
нул.
— До завтрашнего вечера можешь потерпеть?
— Опасаюсь, как бы Вероника не предупредила ”Десант­
ника”, что над ним тучи сгущаются, — ответил Бирюков.
— Вряд ли она побежит его разыскивать. У Вероники сей­
час главная задача — не упустить новую квартиру. Понима­
ешь, завтра в кафе Труфанова намечается крупная игра, и
мы планируем взять этих игроков с поличным.
— Не оказаться бы в проигрыше...
— Не окажемся. Группа захвата подобрана из самых на­
дежных парней. — Костя ободряюще посмотрел на Антона. —
Кстати, могу порадовать. Угрожающая записка Зуеву и рек­

98
ламный проспект ходовой музыки Труфанова отпечатаны на
одной и той же машинке. И тетрадная бумага по структур­
ному составу схожа.
Бирюков повеселел. Разговор зашел о Любе Зуевой. Пе­
ресказав содержание беседы с Езерским, Антон спросил
Костю:
— Возможно такое перевоплощение?
Костя пожал плечами:
— Нынешние девочки очень талантливы.
— И все-таки подозреваю, что под Любу сыграла Даша
Каретникова. Ведь это она писала Зуеву, чтобы привозил на
магнитофон шестьсот рублей. — Бирюков показал фотогра­
фию Каретниковой. — Здесь она похожа на себя?
— Не очень, но узнать можно.
— Однако Езерский не узнал...
— Может, сила искусства его с толку сбила. Киноартисты,
например, в жизни совсем иначе выглядят, чем на экране и
на цветных открытках...
К общежитию ”Северянки” Бирюков с Езерским приехали
в седьмом часу вечера. Разговорчивая вахтерша сообщила,
что Люба Зуева с подружками уже давно вернулась и теперь
все четверо должны быть, наверно, у себя, в двести десятой
комнате на втором этаже. То, что Зуева не одна, для Бирю­
кова оказалось выигрышным, поскольку Езерскому предсто­
яло определить: кто же из четверых — Люба.
Когда Антон и Валентин Александрович, постучав, вошли
в уютную комнату, девушки сидели за столом с наполнен­
ными чаем стаканами и, словно соревнуясь друг с дружкой,
намазывали вареньем ломти хлеба. Люба выделялась среди
подруг черным свитером. При появлении неожиданных посе­
тителей девчата замерли. Бирюков глянул на Езерского. Ва­
лентин Александрович с таким недоумением рассматривал де­
вушек, что Антон без слов понял: ни одной из них Езерский
не узнает.
— Ну что, Валентин Александрович?.. — Для порядка
спросил Бирюков.
— Что-то совершенно не то, — растерянно ответил Езер­
ский.
— А вы, Люба, не знаете Валентина Александровича?
Зуева хмуро глянула на Езерского, потом на Бирюкова:
— Вас знаю, а этого дядечку... впервые вижу.
— Спасибо. Простите, что оторвали от сладкого заня­
тия...
Уже в машине, вставив ключ в замок зажигания, Езер­
ский сказал Бирюкову:

99
 — Я не совсем понял. Вы ведь хотели, чтобы я узнал
Любу Зуеву...
— А вы ее не узнали, — ответил Антон.
— Разве она была среди этих четверых?
— Да, в черном свитере.
— Извините, это не Люба, не Зуева.
— Вот эта, Валентин Александрович, и есть настоящая
Люба Зуева.
— А та, выходит, авантюристка?
— Пока не знаю, кто она на самом деле, но только не свя­
тая простота, которую разыграла перед вами.
— Удивительно... какая-то детективная история.
— Жизнь часто подбрасывает такие истории. Мы только
не всегда их замечаем, и, к нашему счастью, не все они за­
канчиваются печально.
— Вы окончательно меня заинтриговали. Кто же та де­
вушка?
— Завтра утром из Риги прилетает одна особа. Не хотите
на нее взглянуть? Может, узнаете...
— Очень любопытно. Что для этого сделать?
— К прибытию рижского рейса надо быть в аэропорту
Толмачево.
— Переночую в гостинице ”Обь”. Там есть платная авто­
стоянка и для автомобилистов бронируются места.
Бирюков улыбнулся:
— Вот наглядный пример счастливого детективного совпа­
дения. У меня в той же ”Оби” до сегодняшней полночи опла­
чен номер. Остается только продлить оплату.
Через полчаса они уже были в вестибюле гостиницы. За
стойкой дежурного администратора на этот раз восседала мо­
лодая женщина. Прописку Езерского она оформила быстро,
но с таким мрачным видом, будто против воли устраивала на
ночлег ненавистного врага. Даже вежливое ”спасибо” Ва­
лентина Александровича в конце оформления словно не ус­
лышала.
После ужина в буфете Бирюков всего за рубль
”соблазнил” горничную по этажу, и та принесла в его
номер заваренный в кофейнике чай. Почти до двенад­
цати ночи проговорили с Езерским о житейских делах.
Валентин Александрович, познавший заграницу изнутри,
не разделял восторгов наших обывателей-туристов о за­
граничном ”рае”. По его мнению, даже в высокоразвитых
странах не все было гладко и сладко. Но вот наш,
отечественный, сервис не годился зарубежному и в под­
метки.

100
 — Вы обратили внимание, что администратор, оформляв­
шая мою прописку, ни разу не улыбнулась, — грустно гово­
рил Антону Езерский. — За границей такую буку уволили бы
из отеля в первый же день, а здесь, наверное, на гостиничной
Доске почета красуется...

Глава XIV

В Толмачево приехали с восходом солнца, за час до при­

бытия рижского рейса. Ночью прошел мелкий дождь, и про­
сыпающийся аэропорт казался умытым. На взлетном поле
прогревали турбины готовящиеся к дальним стартам бело-го­
лубые лайнеры. В зале ожидания пассажиров было немного —
массовые перелеты отпускников уже завершились. Узнав в
справочном бюро, что рижский прибывает вовремя, Бирюков
и Езерский вышли из вокзала.
На привокзальную площадь изредка подкатывали такси.
Высадив у входа в вокзал прибывших пассажиров, машины
разворачивались к штатной стоянке и замирали в ожидании
клиентов, чтобы не гнать впустую в Новосибирск. Таксисты
переговаривались между собой, курили. Стали появляться
легковые автомашины и на стоянке частников. За пятнадцать
минут до прибытия самолета из Риги возле черной ”Волги”
Езерского припарковались красные ”Жигули” ноль-третьей
модели с госномером К 61-88 НБ. Из-за руля машины вылез
лысый Ричард Зубенин. Взяв с заднего сиденья тощий буке­
тик тюльпанов, он захлопнул дверку, свободной рукой при­
гладил венчик и жизнерадостно устремился в вокзал. Бирю­
ков про себя отметил, что и цвет, и модель, и даже последние
две цифры госномера с буквенным индексом ”НБ” зубе­
нинских ”Жигулей” совпадают с приметами той автомашины,
которая мчалась на повышенной скорости по райцентру но­
чью, когда исчез из дома Лева Зуев.
Ту-134 совершил посадку минута в минуту. Плавно раз­
вернувшись в конце полосы, самолет, утробно гудя, подрулил
чуть не к самому вокзалу, остановился и, устало рявкнув на­
последок, заглушил турбины. Тотчас к его борту подкатил аэ­
рофлотовский трап. Зубенин, гордо держа перед грудью букет
цветов и любезничая на ходу с молодой в синей форме де­
журной, заторопился к трапу.
Когда из самолета появились первые пассажиры, Бирюков
скосил взгляд на Езерского. Валентин Александрович рас­
сматривал спускающихся по трапу людей с таким напряжен­

101
ным вниманием, словно от этого зависела его дальнейшая
судьба. Среди прилетевших много было молодежи, и Антон
тоже стал пристально присматриваться, стараясь не пропу­
стить Каретникову, лицо которой представлял лишь по со­
мнительной фотографии. Узнал он Дашу не по внешности, а
по тому, как она приветливо махнула ручкой Зубенину, а
тот, вроде подпрыгнув от радости, высоко над головой поднял
тюльпаны.
— Вот и Люба... — сказал Езерский. — В желтой куртке,
с сумкой.
Каретникова действительно была в расстегнутой ярко-жел­
той курточке, из-под которой виднелась столь же яркая голу­
бая майка с белой надписью на груди. Короткая синяя юбка
оголяла до колен полноватые, но стройные ноги в ажурных
чулках и черных туфельках на высоком каблуке. С правого
плеча на ремне свисала пухлая спортивная сумка с размаши­
стой надписью ”Дзинтарс”. Уложенные в прическу русые во­
лосы с симметричными завитками на висках делали мило­
видное лицо Даши моложавым и привлекательным. Опознать
ее по фотографии, которая лежала в кармане Антона, было
на самом деле нелегко.
— Видимо, опять что-то не то?.. — не получив от Бирю­
кова ответа, спросил Езерский.
— Теперь, кажется, именно то, что я предполагал, — ска­
зал Антон. — Вот бы посмотреть, узнает ли эта Любашка
вас?..
— Давайте подойдем к ней.
— Пока подождем. Посмотрим, что дальше будет.
Каретникова между тем спустилась с трапа. Зубенин га­
лантно вручил ей цветы, хотел поцеловать в щечку, но Даша
почти неуловимым движением подсунула к его вытянутым
губам свою руку.
Езерский внезапно захохотал:
— Облизнулся товарищ... Нет, честное слово, узнаю
Любу!..
Уловка Каретниковой ничуть не расстроила Зубенина. Ри­
чард услужливо перебросил с Дашиного плеча на свое ремень
сумки, взял Каретникову под руку и, что-то нашептывая на
ухо, повел ее в зал выдачи багажа. Даша в ответ подыгры­
вала глазами и устало улыбалась. Так они и остановились у
транспортера в ожидании вещей.
Когда на транспортерной ленте появились первые чемо­
даны, Бирюков сказал Езерскому:
— Валентин Александрович, если эта девушка вас при­
знает, как бы нам увезти ее на вашей ”Волге”?

102
 — Я сейчас подойду к ней.
— Только не называйте ее при этом пижоне Любой.
— А как?..
— Постарайтесь обойтись без имени, будто запамятовали.
Меня можете представить другом, которого встретили преды­
дущим рейсом.
— Хорошо, попробую сыграть...
Езерский ”сыграл” безупречно. Словно бы мимоходом он
взглянул на Каретникову и воскликнул:
— Какая встреча! Вы ли это?..
Даша с детским удивлением уставилась подведенными ту­
шью глазами на Езерского:
— Валентин Александрович?.. — И, засияв радостью,
протянула руку, — Здравствуйте!
— Здравствуйте, голубушка. Со счастливым приземле­
нием?..
— Спасибо, кое-как долетела. А вы опять за границу уле­
таете?
— Нет, — Езерский взглядом показал на Бирюкова. —
Товарища вот встречал.
— Вы на своей ”Волге”?
— Да.
— Меня подбросите с чемоданами на Вокзальную маги­
страль?
— Без разговоров.
Каретникова повернулась к ничего не понимающему Зубе­
нину:
— Ричард, уезжай один. Меня дядя довезет до дому.
— Как же это... — начал было Зубенин, но Даша не дала
ему договорить:
— Как раз вовремя приедешь на работу, чтобы Староду­
бец не волновался.
— Конечно, чего вас затруднять, — поддержал Езерский.
— Мне некуда спешить, и я увезу племянницу.
Зубенину не хотелось упускать желанную добычу, но Ка­
ретникова решительно забрала у него сумку и прощально по­
махала рукой. Ричард уныло побрел к красным ”Жигулям”.
Бирюкова не на шутку озадачило поведение Каретнико­
вой, которая будто угадала его желание — избавиться от
Зубенина. Он попытался сосредоточиться, чтобы осмыслить
происходящее. В этот момент Даша звонко вскрикнула:
— Держите! Мои!..
По транспортеру ползли два пузатых чемодана. Антон
ловко подхватил один из них. Второй поймал Езерский. Все
трое сразу направились к выходу. У дверей Каретникова

103
вроде бы с сожалением посмотрела на подаренные Зубениным
тюльпаны и вдруг сунула их в урну.
— Не любите цветы? — спросил идущий следом за ней
Бирюков.
Даша оглянулась:
— Ужасно люблю! Только не от всех принимаю.
Уложив чемоданы в багажник, Езерский открыл дверцы
”Волги”. Антон вежливо усадил Каретникову на переднее си­
денье, а сам устроился на заднем. Едва машина тронулась с
места, Даша улыбнулась Езерскому:
— Вы не представляете, как меня выручили! Ричард такой
прилипчивый тип, что, если бы занес мои чемоданы в квар­
тиру, вряд ли бы удалось его выставить за дверь.
— Как он догадался, что вы этим рейсом прилетаете? —
словно ничего не зная, спросил Бирюков.
— В поездке капитально пролетела с деньгами, возвраща­
юсь без копейки. Последний рубль истратила на телеграмму
этому прилипале. Ричард давно ко мне мылится, только зря
время теряет. Не могу терпеть прилипал.
— А меня терпите? — не отрывая взгляда от дороги,
улыбнулся Езерский.
— Валентин Александрович, ну что вы говорите... — вроде
бы с упреком протянула Даша. — Вы ведь не прилипала. Это
я сама к вам липну. Не сердитесь, что в племянницы напро­
силась?
— Чего сердиться? По возрасту я и впрямь для вас старый
дядя.
— Достоинство мужчин определяется не возрастом.
— Чем же?
Даша кокетливо погрозила пальцем:
— Так и скажу... Впрочем, а почему нс сказать? Мне —
без вранья — у мужчин нравятся ум, порядочность, красивые
волосы и модные туфли.
Езерский засмеялся:
— Ум, порядочность, волосы — понятно. Но туфли разве
так уж важны?
— А как же! В человеке все должно быть прекрасным. Это
еще Чехов классически сказал.
— Читаете классиков?
— Я вообще люблю читать. У меня от ”Агрессора” полная
стенка книг осталась. Много скучного, но есть и ничего.
— Что, например?
— Например, восемь томов Жорж Санд. Такая любовь —
закачаешься!
— Нравится любовь?

104
 — А как же! На ней жизнь держится.
— Кто такой ”Агрессор”?
Даша поморщилась:
— Старый маразматик. В прошлом году умер.
— Родственник?..
— Седьмая вода на киселе.
— Люба, а как вас зовут? — внезапно спросил Езерский.
— Дашей меня... Ой... — Каретникова зажмурилась. —
Вот проклятый самолет! До сих пор как у контуженной в
ушах звенит.
Езерский коротко глянул на нее:
— Не понял...
— Соврала прошлый раз насчет Любы. Вначале дума­
ла, что вы прилипала, и ляпнула имя от фонаря. А потом,
когда разобралась в вашей порядочности, что было делать?..
Пришлось врать по инерции. Простите, Валентин Александро­
вич, больше такой глупостью заниматься нс буду. Простите,
да?..
— Бог вас простит.
— Бог-то бог, да сам, говорит, не будь плох. А я, дурочка,
сплоховала. Нет, пожалуйста, не думайте, что перед вами
разбойница с большой дороги или... Я, конечно, не святая, но
ни грабежом, ни женским промыслом, о котором теперь вза­
хлеб заговорили, не занимаюсь.
— Чем же занимаетесь?
— На работе — чертежами, а дома большей частью чи­
таю. Одно время ходила в спортивный клуб на аэробику, пока
ее не прикрыли. У меня энергии — девать некуда. После де­
сятилетки хотела даже в физкультурный институт поступить.
Приехала, а там конкурентов — пушкой не пробить. И все
чемпионы! Пока раздумывала, институты и техникумы уже
набрали студентов, остались только ПТУ. Без экзаменов за­
числилась в радиотехническое. Закончила учиться, а к ра­
боте... ни капельки душа не лежит! Поступила на курсы чер­
тежниц. Отучилась на пятерку. Направили в научно-исследо­
вательский институт.
— И вся биография?
— Вся до копеечки. Как теперь молодые говорят: не была,
не состояла, не имею, не жалею, не зову, не плачу.
Езерский улыбнулся:
— А говорили, швеей на ”Северянке” работаете...
— Это Люба Зуева там работает. Сестра того парня, кото­
рому я магнитофон доставала.
Бирюков в разговор не вмешивался. Он с интересом на­
блюдал за Каретниковой, стараясь понять, то ли Даша на са­

105
мом деле столь непосредственная простота, то ли обаятельно
изображает простоту.
При въезде на окраину Новосибирска Каретникова стала
объяснять Езерскому, как быстрее и короче проехать к Вок­
зальной магистрали. В связи со строительством метро многие
улицы города были перекрыты для движения транспорта.
Даша превосходно разбиралась в создавшемся лабиринте. По­
казывая на огражденные дорожными знаками улочки, она ни
разу не ошиблась.
— Часто приходится по городу ездить? — спросил ее Езер­
ский.
— У меня зрительная память хорошая. Поэтому и училась
шутя. Прочитаю внимательно учебник или конспект и
шпарю, как по писаному. Преподаватели считали, что я ум­
ница, а я — зубрилка.
— Вы самокритичны.
— Не всегда. В наше время сильно распахиваться нельзя
— мигом в душу наплюют. Это я перед умными людьми не
пыжусь.
— Серьезно?
— А как же! Я ведь женщина... — Каретникова, будто
спохватившись, показала на длинную серую многоэтажку с
квадратными арками для въезда во двор. — Вот в какой Ве­
ликой китайской стене живу! Сворачивайте в первую арку, во
дворе — налево, второй подъезд.
Остановившись у подъезда, вылезли из машины, Езерский
открыл багажник. Догадываясь, что Бирюкову надо побеседо­
вать с Дашей наедине, спросил:
— Без меня управитесь?
— Конечно, — ответил Антон, прикидывая в руках плотно
набитые, но не такие уж тяжелые чемоданы.
— А вы, Валентин Александрович?.. — вроде удивилась
Даша. — Не хотите заглянуть ко мне?
— В другой раз, когда отдохнете от самолета, — сказал
Езерский.
— Ну, глядите, как хотите, — не стала уговаривать Ка­
ретникова и, поблагодарив Езерского, с улыбкой глянула на
Бирюкова. — Держитесь за мной. Вперед и выше!...

Глава XV

Первым делом Даша сняла с двери лист ватмана. Свер­

нула его в трубочку и, сунув под мышку, достала из кармана

106
желтой куртки брелок с ключами. Едва вошли в прихожую, в
комнате тревожными очередями, словно вызывала междуго­
родная, зазвонил телефон. Каретникова прошла к нему, сняла
трубку и шутливо ответила:
— Ау!.. Ага, миленький, Дарья Викторовна Каретникова
собственной персоной вам в ножки кланяется... По голосу уз­
нал... А зачем пароль пытаешь? Так я тебе и скажу, что при­
везла из Риги два чемодана дефицитных тряпок!.. — Даша
обвела взглядом квартиру. — Нет, Коленька, усё в полном
ажуре. От имени генерала объявляю благодарность за
доблестную службу... Служи, служи, авось до прапорщика
дослужишься... Не болтай лишнего, миленький... Ну, ладно...
Будь здоров, не кашляй...
Пока хозяйка разговаривала, Бирюков внес чемоданы
в комнату и огляделся. Двухкомнатная квартира была
скромно обставлена старинной мебелью, видимо, оставшейся
от ”Агрессора”. Самую большую из стен занимал книжный
стеллаж, на котором от пола до потолка не было свобод­
ного места. На других стенах в симметричном порядке
висели небольшие акварели в металлических рамочках. У
продолговатого, возле стеллажа, журнального столика, на­
половину заваленного журналами мод, стояли два старо­
модных венских стула с гнутыми ножками. В углу — те­
левизор ”Фотон”, рядом — тумбочка с красным телефоном.
На подоконнике — простенький портативный магнитофончик.
И все.
Положив телефонную трубку, Каретникова глянула на
Бирюкова:
— С пульта охранной сигнализации знакомый парень зво­
нил. Бдительно охраняет.
— Даша, мне надо серьезно с вами поговорить, — сказал
Антон.
Прямой носик Каретниковой недовольно наморщился:
— Ой, я сейчас как чумная. В самолете ни на минуту не
заснула.
— Понимаете, дело не терпит.
— Вы нетерпеливы, как Ричард Зубенин.
— Только у меня дела иные.
Бирюков показал служебное удостоверение. Каретникова
внимательно посмотрела в развернутые корочки и с таким от­
кровенным интересом уставилась на Антона, что тот невольно
спросил:
— Удивлены?..
— Первый раз вижу настоящего начальника уголовного
розыска.

107
 — И как впечатление?
— Ничего, смотритесь. А Валентин Александрович тоже из
уголовников... то есть, простите, из угрозыска?
— Нет, он инженер.
— Слава богу. А вы обэхээсника Костю Веселкина из го­
руправления милиции знаете?
— Знаю.
— А Костя меня хорошо знает. Может, лучше с ним обо
мне поговорите? Честно, от самолета голова раскалывается.
— Меня, Дашенька, Лева Зуев интересует. Последний раз
давно с ним виделись?
— С Левчиком?.. — будто о чем-то соображая, переспро­
сила Каретникова. — Мы с ним собирались вместе лететь в
Москву. Билеты на один самолет купили, но Левчик в аэро­
порт не приехал. Пришлось путешествовать одной. Все?..
— Нет, Даша, не все. Вопросов много.
— Ну тогда... присаживайтесь. Я хотя бы куртку сниму,
— уставшим голосом сказала Каретникова и вышла в прихо­
жую.
Усевшись к журнальному столику, Бирюков краем глаза
видел, как она, оставшись в голубой майке с широкими лям­
ками на обнаженных плечах, долго причесывалась у зеркала.
Причесавшись, поправила кончиками пальцев завитушки во­
лос на висках, игриво повела глазами и только после этого
вернулась в комнату. Села на стул с другой стороны столика,
прикрыла ладонями плотно сжатые колени и смиренно по­
смотрела на Бирюкова. Антона заинтересовала английская
надпись на Дашиной майке. Уловив смысл написанного, он с
улыбкой спросил:
— Где вы такую маечку отхватили?
— В Риге у фарцовщика за десятку купила.
— Знаете, что на ней написано?
— Не знаю. Я в школе немецкий учила, а тут на каком-то
другом... — Даша, тревожно склонив голову, попробовала от­
тянуть майку, чтобы рассмотреть надпись, но та настолько
плотно обтягивала полную грудь, что попытка не увенчалась
успехом. — Что-нибудь неприличное?..
— ”Хорошие девочки могут попасть только в рай, плохие
девочки могут попасть куда угодно”, — дословно перевел с
английского Бирюков.
— Фу... Это совсем не страшно, — облегченно вздохнула
Каретникова. — А я уж испугалась, что какой-то откровен­
ной порнографией щеголяю.
— В таких майках щеголяли делегатки всемирного съезда
проституток в Брюсселе.

108
 Даша изумленно уставилась Бирюкову в глаза:
— Разыгрываете?..
— Об этом в газетах писали.
— Да вы что?! Завтра же сплавлю проститутский наряд
Златке — секретарше нашего директора. Она в языках — ни
бум-бум, а такую умную цыпу из себя строит, смотреть
смешно. Пусть перед директором пощеголяет. Тот, по-моему,
кроме ”Мальборо”, тоже иностранных слов не рубит.
— Так что у вас с Зуевым произошло? — возобновляя
прерванный разговор, спросил Бирюков.
Каретникова пожала плечами:
— Честно, не знаю, почему он к самолету не приехал.
Сам же попросил меня слетать с ним в Москву. Хотел там
пробиться на прием к какому-то выдающемуся врачу по эн­
цефалиту, но боялся, что это не получится. Левчик стесни­
тельный, как девочка. У меня другой характер. Я, если надо,
могу прорваться хоть к самому министру здравоохранения. А
что?.. Не при капитализме живем! Наши министры — слуги
народа... Ну согласилась помочь Левчику. Когда покупали в
предварительной кассе билеты, вроде окончательно помири­
лись...
— До этого конфликт был?
Даша поморщилась:
— Да, так... пустяки. Левчик приревновал меня к Вален­
тину Александровичу. Сам же просил японский маг. А когда
я достала ”Националь”, волну поднял, дескать, опять со ста­
риком спуталась... А где больше чеки добудешь, как не у му­
жиков?
— Почему улетали в Москву, а вернулись из Риги?
— Без Левчика мне в столице делать было нечего. А в
Риге знакомый парень живет. Холостяк, квартира с телефо­
ном. Позвонила. Он говорит: ”Садись в ”Юрмалу” —
встречу”. Ну вечером села в фирменный поезд. К утру уже в
Риге была. Я ведь попутно с Левчиком хотела что-нибудь из
дефицитных вещей добыть. Зима на носу, а у меня теплые
сапоги развалились...
— Когда покупали билеты, Зуев ни на кого не жаловался?
— У него вообще нет привычки жаловаться. Только по­
просил, чтобы, когда поеду в аэропорт, захватила документы
на магнитофон. Прошлый раз засуетилась я с Валентином
Александровичем и без документов отдала маг Левчику.
— Где теперь эти документы?
— У меня в сумке.
Каретникова принесла из прихожей сумку ”Дзинтарс”.
Расстегнув молнию, стала выгружать на журнальный столик

109
все содержимое: непочатый блок сигарет ”Винстон”, коро­
бочки и тюбики с косметикой, прозрачные пакеты с колгот­
ками. Достала свой паспорт, авиабилет, зажигалку, несколько
забавных сувенирчиков. Магнитофонные документы лежали
на самом дне. Дорывшись до них, Даша вытащила бумаги из
сумки и передала их Антону.
— Интересно, почему у вас не состоялась свадьба с Зуе­
вым? — спросил Антон.
— Ой, да вы что! Левчик же инвалид. Вот если выле­
чится... Короче, замнем для ясности.
— Замнем, — согласился Бирюков и принялся листать
техпаспорт ”Националя”.
Гарантийный талон номер 000735 был выписан на магни­
тофон с заводским номером 5ВАСВ 13676, который принадле­
жал Зуеву.
— Ну что?.. — нетерпеливо спросила Каретникова.
— Все правильно, — ответил Антон.
Даша облегченно вздохнула:
— Наверное, увидели Левчика с импортным магом и запо­
дозрили в воровстве?
— Наоборот, у Зуева украли этот магнитофон.
— Кто?!
— В том и разбираемся. Как, по-вашему, кто из знакомых
Левы способен на кражу?
— Кроме меня, Левчик ни с кем не общается... — Даша,
болезненно морщась, потерла кончиками пальцев виски. —
Нет, вру... С Мишей Позолотиным из студии звукозаписи
дружит. Но Позолотин — отличный мужик. В английском ру­
бит. Песни битлов переводит на русский запросто. Да и у
Миши — собственный двухкассетный ”Шарп”. Зачем ему
однокассетный ”Националь”?
— А как Владик Труфанов?
— Владька — толстый подонок. И мстительный, как баба.
Зуев вместе с Труфановым в студии работал, так ведь
Владька выжил Левчика оттуда. А Левчик, в отместку,
попросил меня перерисовать из ”Крокодила” похожую на
Владьку карикатуру и сам стишок под рисунок написал: ”Эх,
жизнь моя! Монета звонкая. Мужчина толстый я, но шельма
тонкая”. Вся студия от смеха за животики хваталась, пока
Труфанов не разорвал рисунок. С той поры год прошел, а он
все на нас с Левчиком зуб точит.
— Вы говорили Труфанову, что достали ”Националь”?
— Никому об этом не говорила. Зачем говорить? Тут
только заикнись, сразу начнутся расспросы: где да что...
— Как Труфанов ”зуб точит”?

110
 — Недавно встретил меня возле своего кафе и давай
штангистскими плечищами дергать. Дескать, передай Лев­
чику, чтобы прекратил писательство. А чего прекра­
щать? Зуев никогда за деньги не переписывал музыку. Ну
я, понятно, сорвалась и тоже Владьке пару ласковых ска­
зала.
— Что именно?
— Если, мол, он и дальше будет на нас с Левчиком бочку
катить, заложу в ОБХСС его видеогадюшник.
— Вы там бываете?
— В кафе?.. Никогда!
— Откуда знаете, что там ”гадюшник”?
— Знакомый парень рассказывал.
— Какой?
Каретникова нахмурилась.
— Вы прямо как Костя Веселкин. Тот при каждой встрече
расцеловать готов, а исподтишка выпытывает: на какие до­
ходы живу, с кем встречаюсь, зачем мужикам улыбаюсь... Я
не круглая дурочка, понимаю, куда Костенька роет. Поэтому
и ему, и вам открыто говорю: живу не монахиней, но на свои
собственные. Встречаюсь с парнями, которые нравятся, и
дальше буду встречаться, только не за деньги. Я не продаж­
ная!.. Короче, замнем эту тему...
— Замнем так замнем, — миролюбиво сказал Бирюков. —
Личная жизнь — ваше дело. Но скажите, Дашенька, зачем
вы представились Валентину Александровичу Любой Зуевой?
— Что в этом плохого?
— А что хорошего?..
Каретникова опустила глаза:
— Хорошего, конечно, мало... Бабская месть во мне заго­
ворила. Раньше мы с Любой дружили. Потом она на меня
обиделась, что я не вышла замуж за Левчика. Стала грязью
поливать. А я разве виновата, что ко мне, даже когда не
хочу, мужики липнут? Короче, я тоже психанула и самым
настырным поклонникам стала называться Любой Зуевой. Об­
щежитский телефон Любин говорила, чтобы прилипалы по­
нервировали ее.
— И много таких случаев было?
— Больше, чем надо. — Даша устало посмотрела Антону в
глаза. — Что-то вы глубже Кости Веселкина роете. Дело, ка­
жется, пахнет не одним украденным магнитофоном. Скажите
откровенно: что с Левчиком?..
— Убили его, — сказал Антон.
— Насмерть?!
— Разумеется.

111
 — Не пугайте... — Даша растерянно заморгала, на глаза у
нее навернулись слезы. — Такое даже подонок Труфанов не
сделает. И вообще... за что Левчика убивать? Головой руча­
юсь, не за что!..
Внезапно зазвонил телефон. Каретникова не обратила на
это ни малейшего внимания. Звонки раздавались настойчиво,
но Даша сидела, прижав ладони к коленям, словно заледе­
невшая. Только по просьбе Бирюкова она подошла к теле­
фону и сняла трубку:
— Слушаю... Отстань, без тебя тошно... Ничего не случи­
лось. Всю ночь в самолете не спала, потому и не в настрое­
нии. Уехали... Почему уверен?.. Ах, проконтролировал! Ну,
считай, что с двумя мужиками любовь кручу. Устраивает?..
Нет?.. Тогда катись ты, Ричард, на хутор бабочек ловить! Как
понял? Перехожу на прием! Конец связи... — Даша резко
бросила телефонную трубку на аппарат и кончиками пальцев
вытерла на щеках полоски от скатившихся слезинок. — Вот
связалась на свою голову с подонком!..
— Зубенин?.. — спросил Антон.
— Кто же еще. Уже проверил, что черная ”Волга” стоит у
моего подъезда, и переживает, как бы я днем не переноче­
вала. Еще один ”Агрессор” нашелся!..
— Ревнует?
— Зациклился на бабах.
— А к Зуеву он вас не ревновал?
— С какой стати? Ричард не знает про Левчика. И во­
обще... на работе я недотрога, как секретарша Златка. Только
та напропалую с директором крутит, а я, по правде, ни с кем
из сотрудников института не связываюсь. Последнее дело — в
родном коллективе с женатиками любовь крутить.
Каретникова, словно не находя себе места, прошлась по
комнате. Затем принесла из кухни полстакана воды и тороп­
ливо стала рыться в глубине сумки. Видимо, не отыскав то,
что надо, вытряхнула содержимое на журнальный столик. По
столику рассыпались упаковки разных лекарств. В основном,
как заметил Бирюков, это были препараты, успокаивающие
нервы. Выдавив сразу две таблетки, Даша мелкими глотками
запила их водой, глубоко вздохнула и вяло принялась сбрасы­
вать лекарства назад, в сумку. Антон спросил:
— Снотворное?..
Даша молча кивнула. Уложив лекарства, поставила сумку
под столик, села на стул и зябко поежилась:
— В двадцать пять лет бессонницей маюсь, транквилиза­
торы глотаю. Думаете, от хорошей жизни?..
— Я о вас почти ничего не знаю, — сказал Бирюков.

112
 Каретникова усмехнулась:
— И никто толком обо мне ничего не знает. На работе
женщины завидуют: вот Дашка живет! Не хнычет, шутит,
смеется. И правда, смеюсь много. Но иногда сквозь смех так
сердце защемит, что в глазах темнеет. Вот до чего пятилет­
няя борьба за жизнь меня довела... Когда в ГПТУ училась,
жила в общежитии. Никаких забот не было. Закончила учебу
— направили в телеателье. Квартиры нет. Сняла в частном
домике у старушки за Каменкой комнатку. Получала сто
рублей, тридцать за квартиру отдавала. На семьдесят рубли­
ков в месяц и питалась, и одевалась, и обувалась. Можете
представить, как сытно и нарядно выглядела. Зуев тогда жил
у бабушки. Когда бабушка умерла, Левчик стал к себе звать.
Тогда он нормальным был, красивым. Я тоже не уродина.
Подали заявление в загс, и надо же было Левчику на энцефа­
литного клеща нарваться... Как увидела его после больницы,
внутри похолодело. Открутилась под разными предлогами от
загса. В ателье вкалывала, не считаясь со временем, а за­
рплата — все те же сто рублей. Дошла до ручки. Стала
пробивать место в общежитии — глухо. Посоветовали
сочувствующие люди сходить к председателю райисполкома.
Пробилась в приемную. Там — медальный звон. Ветераны со­
брались по квартирному вопросу. Председатель всех разом к
себе впустил. Каждому слово предоставил. Ну старички и
пошли свои подвиги расписывать! Один — под Сталинградом
бился, другой — Москву отстоял, третий — на вражескую
амбразуру грудью падал и до сих пор не может понять, по­
чему живым остался, четвертый — чуть в Эльбе не утонул.
Короче, как я поняла, заслуги у ветеранов сомнительные и
юбилейных медалей старички наполучали за то, что после
войны долго прожили. Предрайисполкома тоже, видать, рас­
кусил ораторов. Слушает внимательно, ласково улыбается, а
у самого, вижу, зевота скулы сводит. Докатилась очередь до
меня. Удивился: ”Тебе, цыпленок, чего? Тоже квартиру? На
каком основании?” — ”На том, — говорю, — что цыпленок то­
же хочет жить” — ”Живи, девочка. Кто тебе не дает?” Нача­
ла лепетать про сторублевую зарплату, а ветераны всей
бригадой чуть не в рукопашную на меня: ”Бессовестная! Не
успела на ноги встать, и уже квартиру ей подавай!” Тут
такое началось... В общем, из кабинета выскочила без
памяти. Чувствую, ноги подкашиваются. Села на райисполко­
мовском крыльце, зубы стиснула, а слезы ручьем катятся. В
голове пусто, как в турецком барабане. Сколько времени
просидела, не помню. Чиновники из райисполкома после
работы выплеснули. А я все сижу. Смотрю, сам председатель

113
выходит — представительный, гордый дядечка с невыспавши­
мися глазами. Думаю, сейчас остановится, скажет: ”Не реви,
цыпленок. Построим вот к двухтысячному году тьму квартир,
каждая семья по-человечески жить станет”. Не остановился.
Будто каменный, прошагал к персональной ”Волге”, хлопнул
дверцей и с шиком укатил...
Каретникова вновь открыла сумку с лекарствами. Опять
две таблетки запила водой.
— Напрасно злоупотребляете, — сказал Бирюков.
Даша вяло махнула рукой и стала рассказывать дальше:
— В общем, сижу на райисполкомовском крыльце — света
белого не вижу. Подсаживается кругломордый дядечка. Рот до
ушей, хоть завязочки пришей. Отодвинулась: ”Чего още­
рился?” Он посерьезнел: ”О чем, дева, плачешь?”
В другое время послала бы прилипалу далеко-далеко, а
тут слезы задушили, что говорить не могу... Короче, улыбчи­
вый весельчак оказался инженером из жилтреста. Привел
меня в только что заселенную девятиэтажку, вручил ключи
от двухкомнатной квартиры и говорит: ”Здесь отопление не
работает, но к зиме наладим”. Обрадовалась — словами не
рассказать! Не помню, как перетащила от старухи свои ве­
щички. А к ночи благодетель мой с бутылкой заявился — об­
мыть, дескать, новоселье надо. Ушел утром. Пообещал про­
писку и ордер на законном основании. Через неделю опять
бутылка с ночевкой. Через месяц, чтобы легче жилье узако­
нить, переселил меня в этом же доме в однокомнатную квар­
тиру, в которой туалет не работал. Господи, я и без туалета
рада была жить всю жизнь под собственной крышей. Ушла из
телеателье, поступила на курсы чертежниц. Живу бесплатно.
В кухне уже пустые бутылки девать некуда, а с пропиской
заминка. Переселилась в другой дом, где в трехкомнатной
квартире электроплита не работала. Ничего, керогаз купила.
Живу опять бесплатно, но с пропиской и ордером все не по­
лучается. В общем, за год сменила пять квартир. Даже четы­
рехкомнатную заняла, в которой на полу линолеум забыли
настелить. А мне и без линолеума — рай. Вдруг пропал мой
благодетель. Позвонила в жилтрест. Оказывается, за взятки
арестовали. Я обалдела. Мама милая, что делать?! Возвра­
щаться к родителям в деревню — гордость не позволяет.
Односельчане засмеют. Да и чем в колхозе заняться? Коров
доить? Это ж беспросветность до гроба!.. А, думаю, буду
жить, пока не выгонят или не посадят. Закончила курсы, в
НИИ устроилась. Стала хлопотать законную квартиру — не
светит. Попробовала, через секретаршу Златку к директору
подмазаться, а Златка сама на птичьих правах живет.

114
Правда, директор скоренько пробил ей квартиру. На новосе­
лье я подарила Златке записанную Левчиком кассету с
песнями Валерия Леонтьева. Златка расчувствовалась и
говорит: ”Знаешь, Даша, в нашем доме старичок один
немощный живет, вот-вот коньки откинет. Ты устройся к
нему в сиделки, пропишись. Когда загнется, квартира твоей
станет”. На следующий день я заглянула к этому старичку.
Он таким симпатичным показался, как божий одуванчик.
Заегозил ласково: ”Хоть сегодня, девочка, переезжай!”
Может, плюнула бы на авантюру, да... Приезжаю с работы
домой — мои вещички на лестнице стоят. Строители
вспомнили, что надо линолеум в квартире настелить. Куда
деваться?.. Перевязала куском проволоки матрасик, в другую
руку — чемодан и покатила к божьему одуванчику. Прожила
неделю, другую. Манную кашу хозяину варю, обстирываю
его, квартиру ежедневно прибираю. Старичок в восторге, но с
пропиской тянет, вроде того жилтрестовского взяточника.
Смотрю, женьшень начал попивать. Будто между делом о
загсе заговорил. Думаю, у меня глаза от стыда лопнут, когда
с таким неандертальцем регистрироваться приду. А старичок
начинает спираль закручивать, мол, без загса о прописке и не
мечтай. Завертелась я, как кошка с прижатым хвостом. И так
и сяк подмазываюсь, дескать, можно и без загса, только
пропишите. Старик на дыбы: ”Как без загса?! Это
безнравственно!” Вот, думаю, нравственник нашелся —
внучку в жены вербовать. В общем, не отвертелась...
Хлопнула для храбрости, чтоб море было по колено, и
поплелась в загс. На регистрацию — тоже под допингом. В
белом платье, с золотым кольцом. Одуванчик финансировал
венчальный маскарад. Только получили свидетельство о
браке, я прямо в невестином наряде — к домуправу, на
прописку. Успокоилась лишь, когда увидела в паспорте про­
писной штампик...
Вдруг Левчик Зуев с ума сходить начал — завалил сти­
хами: ”Девушка в нарядном платье белом, ты зачем своим
торгуешь телом?” Какое там тело! Я в джинсах, как в тур­
походе, спала. Ой что тут началось! Кошмар... Одуванчик в
жуткого агрессора превратился. Орет козлетоном: ”Это твои
любовники издеваются! Не позволю над собой смеяться!” На­
чал заявление о разводе сочинять. Категорическое условие
поставил: ”Если стихотворца не посадишь в тюрьму, наслед­
ства лишу! Из квартиры выгоню!” Думаю, провались ты со
своим наследством, мне бы только под крышей удержаться...
Вот в этой жуткой заварухе и познакомилась я в горуправле­
нии милиции с Костей Веселкиным. Левчика быстро уличили

115
в подметных письмах. Но ”Агрессор” по-прежнему дуреет.
Днем выспится, а всю ночь напролет мораль читает. А мне ж
на работе чертежи чертить надо. Смотрю я на белый лист
ватмана — он черным кажется. Прикинулась неопытной, к
ребятам-чертежникам подмазываться стала. Спасибо парням,
выручили. Почти всю работу за меня делали. Чтобы полно­
стью не свихнуться, начала тайком старику снотворное
подсовывать. Как захрапит, я тоже проглочу таблеточку и
тихонько на раскладушку в кухню. Утром, пока ”Агрессор”
не проснулся, завтрак приготовлю, чашку крепкого кофе вы­
пью и бегом на работу. Молила бога об одном: только бы ста­
рик от снотворного не загнулся. Не знаю, бог помог или
женьшень доконал, но скончался одуванчик от сердечной и
легочной недостаточности. Похоронила с помощью Левчика
старика, и такая апатия навалилась, что ни наследство, ни
квартира уже не радовали... Со временем, конечно, оклема­
лась, но даже и теперь, как вспомню те кошмарные дни и
ночи, мурашки по спине пробегают...
Чем больше Каретникова рассказывала о себе, тем силь­
нее Бирюков убеждался в том, что так может играть лишь
талантливая профессиональная актриса и только тогда, когда
роль отрепетирована до малейших подробностей. Разумеется,
чего-то Даша недоговаривала, что-то преподносила в выгод­
ном для себя свете, однако основа ее повествования была ре­
альной, не выдуманной. Жизнь Каретниковой, похоже, на
самом деле складывалась нелегко, путанно. Нервишки за­
метно расшатались, и надо было иметь определенную силу
воли, чтобы окончательно не опуститься. Рассказывая, Даша
часто хваталась за сигарету и каждый раз, сделав две-три
жадные затяжки, брезгливо раздавливала окурок в пепель­
нице.
— Вам совсем не к лицу курить, — сказал Антон.
— А кому из женщин эта гадость к лицу?.. Начала, ду­
рочка, еще в школе с подражательства. Теперь не знаю, как
бросить. Хорошо, хоть в пьянку не втянулась.
Беседуя с подозреваемыми, Бирюков никогда не стремился
к тому, чтобы немедленно уличить человека в преступлении.
В первую очередь он старался понять, с кем имеет дело. Ка­
ретникова выглядела небезупречно. В стремлении любой це­
ной и как можно быстрее пробить собственную квартиру она
наломала дров. Не вызывало симпатии и ее быстрое охлажде­
ние к Зуеву, когда тот стал инвалидом. Но для Антона сейчас
важным было то, что смерть Зуева для Даши оказалась нео­
жиданной и она переживала эту трагедию искренне. Отвечая
на вопросы, Каретникова не скрывала своих ”завихрений”,

116
безжалостно осуждала себя. Память у нее была хорошей.
Когда Бирюков спросил о конфликте с алкоголиком Дремезо­
вым, Даша тяжело вздохнула:
— Помню тот глупый случай. Я тогда еще у старухи
за Каменкой жила. На автобусной остановке Женька
мертвецки пьяным лежал. Со знакомым парнем мы поздно
вечером домой возвращались. Вышли из автобуса и чуть на
Женьку не наступили. Жалко его, дурака, стало. Соврала
парню, что это мой двоюродный брат. Тот помог притащить
алкаша ко мне в комнатенку. Чтобы потом не возникало
разговоров, вместе проверили у Женьки карманы. Там ни
копейки не было. Где и кто его обчистил, не знаю. Утром
Женька начал сразу клянчить три рубля на похмелье. А у
меня у самой до получки рубль оставался. Ну мы и
сцепились, как кошка с собакой. После того сабантуя, когда я
отшлепала Женьку по щекам, он стал называть меня
”Грубияночкой”.
Вспомнила Каретникова и золотозубого узбека, приходив­
шего в прошлом году к Зуеву за кассетой с песнями Высо­
цкого. Как понял Антон, Вася Сипенятин в обычной манере
стал бесцеремонно договариваться с Дашей ”насчет картошки
дров поджарить”. Даша, как всегда, не стерпела хамства.
Психанув, она сорвала с нахала за магнитофонную запись
лишнюю пятерку и такую ”удаль” разыграла, что узбек ми­
гом за дверь выскочил.
Подвернулся удобный случай, чтобы выяснить происхож­
дение разухабистой Дашиной фотографии. Бирюков достал
цветной снимок и показал его Даше:
— Так вы перед узбеком выглядели?
Каретникова расширенными глазами уставилась на свой
портрет и ахнула:
— Позорная лохмотница!..
— Здесь трудно вас узнать, — сказал Антон.
Даша, щелкнув зажигалкой, прикурила сигарету и тут же
раздавила ее в пепельнице:
— Это когда Левчик еще здоровым был, я дурачилась. Не
знаю, зачем Зуев сохранил... Можно уничтожу позор?..
Бирюков положил фотографию на журнальный столик:
— Уничтожайте.
Каретникова взяла двумя пальцами снимок, щелкнула за­
жигалкой и подожгла нижние уголки. Желатиновый слой фо­
тоснимка горел плохо: то вспыхивал голубым огоньком, то за­
тухал. Даша, безостановочно щелкая зажигалкой, исступ­
ленно жгла его со всех сторон до тех пор, пока цветное изо­
бражение полностью не превратилось в кусочки черного

117
пепла. Подув на кончики прижженных пальцев, вроде бы с
намеком тихо проговорила:
— Вот и сгорела без Левчика его Дашка...

Глава XVI

Езерский, сидя в ”Волге”, читал газету. Когда Бирюков

подошел к машине, Валентин Александрович с нескрываемым
недоумением сказал:
— Знаете, сюда приезжал на красных ”Жигулях” лысый
кавалер, который с цветами встречал в аэропорту Любу, то
есть Дашу.
— Он видел вас? — спросил Антон.
— Нет. Я на улице стоял в очереди у киоска за газетами.
”Жигули” въехали во двор, очень оперативно здесь разверну­
лись и укатили к центру города.
— ”Кавалер” один был в машине?
— Один. Я хорошо его разглядел. Не пойму, чего он испу­
гался?..
— Целеустремленный товарищ. Увидел у подъезда
”Волгу” и понял, что мы гости у Даши, а ему там делать не­
чего.
Езерский смущенно улыбнулся:
— Выходит, мне померещилось нечто криминальное. Это,
видимо, от общения с вами.
— Не зря в народе говорят, с кем поведешься, от того и
наберешься, — тоже с улыбкой ответил Бирюков. — Изви­
ните, Валентин Александрович, что так долго задержал вас.
Не мог в присутствии Даши сказать, чтобы не ждали.
— Пустяки. На даче я изнываю от безделья. Как Да­
шенька, не вплела меня в неприглядную историю?
— Если не считать выступления под псевдонимом Любы, с
вами она была искренна.
— А с другими?
— В этом надо еще разбираться.
— Куда вас подвезти?
— К горуправлению милиции, и можете быть свободны.
— Если нужно, готов дальше служить угрозыску.
— Спасибо. Дальше начинается сложная работа, привле­
кать к которой общественников рискованно.
— Почему?
— Предстоит трудный вечер, и неизвестно, удачный или
провалом для нас он закончится...

118
 В коридорах городского управления милиции было тихо.
Только за дверями некоторых кабинетов слышался приглу­
шенный стук пишущих машинок. Костя Веселкин, когда Ан­
тон Бирюков вошел к нему в кабинет, разговаривал по теле­
фону. Положив трубку, он уставился на Антона стеклами оч­
ков:
— Вероника Натылько чуть всю операцию нам не испор­
тила.
— Все-таки предупредила ”Десантника”! — с досадой ска­
зал Антон.
— Напротив, по случаю новоселья взяла на работе от­
гул. А где же без нее ”Десантник” водки для игроков доста­
нет?..
— Без этого не играют?
— Какая игра на трезвую голову. Пришлось попросить за­
ведующую винным магазином, чтобы лично обслужила алко­
голика. По нашим предположениям, скоро он там должен
появиться. Результат заведующая сразу доложит мне по теле­
фону.
— Не подведет?
— Гарантия стопроцентная. Ну как Дашенька Каретни­
кова? Милая девочка, а?..
— Да....
— Не загипнотизировала?
— На меня плохо дамские гипнозы действуют.
— Это от твоего неправильного развития, — с наигранной
серьезностью сказал Веселкин.
Антон усмехнулся:
— Может быть. Я в деревне развивался. А Даша показа­
лась мне очень энергичной и решительной особой. Если ее
энергию направить в мирных целях, интересная женщина со­
стоится.
— Чуточку загипнотизировала, а?.. — Веселкин иронично
подмигнул и сразу посерьезнел: — Правильно определил.
Даша — натура сильная, но взрывоопасная, как гремучая
ртуть. И еще Дашеньку здорово губит стремление достичь
намеченной цели любой ценой. От природы же она жалостли­
вая, оптимистка и до мужского полу не падкая.
— Однако сама не скрывает, что с парнями встречается...
— Это у Даши не от распущенности. Жалко мне одиноких
женщин. Прошлый раз специально не стал навязывать тебе
свое мнение, чтобы ты посмотрел на Дашу не с чужой по­
дачи, а, так сказать, свежим глазом. Теперь же слушай: в
смерти Зуева зря Каретникову подозреваешь.
Бирюков помолчал:

119
 — А по-моему, Костя, как ни прискорбно, но судьбу Зуева
решила именно Даша. Точнее — вспыльчивость ее.
Веселкин навалился грудью на стол:
— Ну-ка, ну-ка объясни...
— Каретникова опрометчиво припугнула Труфанова, что
”заложит видеогадюшник в ОБХСС”. Труфанов, судя по уг­
рожающей записке, хотел надавить на Зуева, чтобы он усми­
рил свою подружку-карикатуристку, но тут что-то не срабо­
тало...
— Владик Труфанов — делец. Пригрозить, повторяю, он
мог — и не больше. Такие деятели обычно загребают жар
чужими руками.
— Давай прикинем: чьи руки мог использовать Владик?
Возле квартиры Зуева дважды мелькали красные ”Жигули”,
по моим предположениям, Ричарда Зубенина. Как он, на твой
взгляд?..
— Великолепный образец общительного животного. Ча­
стый посетитель видеокафе и завсегдатай кожно-венерологи­
ческого диспансера. Коршуном кидается на любую девочку от
восемнадцати и старше. Несовершеннолетних не трогает.
Парней сторонится, опасаясь, как бы не побили.
— Девочки требуют расходов. Семья у Зубенина большая,
заработок — маленький. Откуда у него собственная автома­
шина?
— От тестя, который недавно умер.
— Значит, Зубенин отпадает?
Веселкин, раздумывая, протер носовым платком очки:
— Сразу не ответишь. От развратника всего можно ожи­
дать. Ричард у Труфанова в долгах, как в шелках. Может,
сговорились ”отработать” какой-то должок...
— Ладно, как говорит Даша Каретникова, замнем для яс­
ности с Зубениным... — Бирюков помолчал. — Украденный у
Зуева магнитофон Веронике Натылько продал ”Десантник”.
Что собой представляет этот мастер беспарашютного спорта?
— Юрик Полячихин был азартным домушником. Послед­
нее время, в связи с частыми запоями, заметно растерял ква­
лификацию, но утащить магнитофон через форточку — для
него, конечно, дело плевое.
— А насчет стрельбы из самодельного пистолета?..
— Только в упор. С пяти метров уже промажет — руки,
как у паралитика, ходуном ходят. Особенно с похмелья.
— А если опохмелится?..
— У Юры каждое похмелье превращается в самостоятель­
ную пьянку. Промежуточных состояний не бывает. Или — в
дугу, или — колотится.

120
 — Нигде не работает?
— Какой из него работник. Несколько раз устраивался в
разные организации слесарить. Через неделю выгоняют за
пьянку.
— Смастерить пистолет может?
— Сомневаюсь... — Костя опять начал протирать очки. —
Кто же стрелял?.. Если операция с игроками сегодня не про­
валится, надо завтра же пощупать ”Прапора”.
— Кроме игры и прошлой спекуляции иконами, на его со­
вести что-нибудь есть? — спросил Антон.
— После судимости за иконы отбывал еще два года за не­
законное хранение оружия. С армейской службы прятал в
подполе дома макаровский пистолет и четыре обоймы патро­
нов к нему.
— Как зовут-величают?
— Никита Филиппович Чуносов — от роду тридцати пяти
годков. Башка смышленая. Картежная игра — хобби. А рабо­
тает токарем-универсалом. При желании может смастерить
любой самопал. Руки ловкие, умелые и не трясутся.
— Этот с пяти метров не промажет?
— Может и на пятьдесят прицельно пальнуть. В армии
увлекался спортивной стрельбой. Но на пятаки, как Зубенин,
”Прапор” не разменивается. В проигрыше бывает редко.
Только в тех случаях, когда нарвется на шулера-гастролера
более высокого класса.
— Сюда и ”гастролеры” залетают?
— А что, разве Новосибирск богом обижен?
— Смотри, какой живучий способ извлечения нетрудовых
доходов! О картежной игре знали на Руси, кажется, еще при
Иване Грозном...
— Казнокрадство и взяточничество тоже уходит корнями в
глубокую историю. Правда, такого всплеска этих преступле­
ний, как теперь, Русь, по-моему, никогда не знала.
Бирюков побарабанил пальцами по столу:
— Почему ”Прапор” подвальчик Труфанова облюбовал?
— С бригадой шабашников Чуносов по вечерам отделывал
Владику увеселительное заведение, и, видимо, нашли общий
язык. Пройдоха Зубенин помогал Труфанову доставать строи­
тельные материалы. Словом, рыбак рыбака видит издалека.
Но к игрокам Ричард отношения не имеет. У него главная
слабость — девочки.
— Не поставил ли кто из игроков на карту жизнь Зуева?
Такие случаи ведь бывают.
— Бывают. Однако ”Прапор” играет только на деньги.
— Но он не один там...

121
 — Остальные у него в шестерках ходят. Вообще-то, черт
их знает...
Зазвонил телефон. Разговаривал Костя недолго. Поблаго­
дарив какую-то Алевтину Моисеевну, он положил телефон­
ную трубку на аппарат и удовлетворенно потер ладони:
— Итак, ”Десантник” отоварился. Взял четыре бутыл­
ки коньяка. Значит, игра предстоит крупная. Пока все дви­
жется по плану. Надо докладывать начальству. Пошли со
мной...
Операцией под кодовым названием ”Игра” руководил по­
жилой подполковник — заместитель начальника горуправле­
ния по оперативной работе. В его кабинете Веселкин с Бирю­
ковым застали всех участников группы захвата, которым
предстояло задержать картежных мошенников, что называ­
ется, с поличным. Парни были одеты по-молодежному и вне­
шне походили на обычных посетителей кафе Труфанова.
Словно репетируя предстоящие роли, они даже с подполков­
ником разговаривали на молодежном жаргоне, во многом
смахивающем на условный язык уголовников. Застенчивый
Леня Долженков обстоятельно консультировал ребят о заве­
денных в кафе порядках. По вопросам, которые задавали
Долженкову парни, Бирюков понял, что те не новички в уве­
селительном заведении Владика. Сейчас для успешного завер­
шения операции им надо было лишь предусмотреть как мож­
но больше непредвиденных ситуаций и согласовать свои
действия на тот случай, если по каким-либо причинам об­
стоятельства примут экстремальный характер.
После сообщения Веселкина о том, что ”Десантник” вы­
полнил миссию по приобретению спиртного, все оживились.
Подполковник напомнил участникам группы захвата о повы­
шенной осторожности и отпустил парней. Леня Долженков
остался в кабинете вместе с Веселкиным и Бирюковым. Под­
полковник внимательно посмотрел на Бирюкова:
— Выкладывай, Антон Игнатьевич, свои заботы.
Бирюков сжато изложил суть дела. Подполковник заду­
мался, полистал лежащий на столе толстый блокнот-ежене­
дельник с записями. Глянув на Веселкина, спросил:
— ”Десантник” сегодня вряд ли из кафе трезвым выйдет?..
— В этом можно не сомневаться, — ответил Костя. — При
необходимости задержание оформим утром, когда войдет в
трезвый разум.
Веселкин взглянул на часы:
— Указание медвытрезвителю надо дать немедленно. Че­
рез полчаса этот винный посредник будет готов для транспор­
тировки. Он у Труфанова долго не задерживается.

122
 Подполковник, нажав клавишу селектора, передал распо­
ряжение дежурному по управлению и обратился к Должен­
кову:
— Леня, проконтролируй, чтобы медвытрезвитель вместо
”Десантника” другого пьяницу не подобрал. Кстати, загляни
в кафе, прикинь наметанным глазом: все ли там нормально...
— Когда Долженков вышел из кабинета, будто сам себя спро­
сил: — Ну а что с Зубениным делать? Не понадобится этот
ловелас нам в ”Игре”?..
— Раньше Ричард с игроками не связывался, но кто уга­
дает, какой финт он выкинет сегодня, — заговорил Веселкин.
— По-моему, лучше перестраховаться и прежде времени не
вмешиваться в естественный ход событий. Обычно Зубенин
уходит из подвальчика с завербованной девочкой, если у той
есть квартира. Когда квартиры нет, пользуется своей маши­
ной. Выезжает, так сказать, на природу. Маршруты постоянно
меняет. Последний раз гонял в Кудряши. В следующий по­
мчит или в Заельцовку, или по Гусино-Бродскому шоссе, не
дальше села Плотникова.
— Мне Зубенин нужен вместе с его ”Жигулями”, — ска­
зал Антон. — На месте обнаружения трупа Зуева удалось
сделать гипсовый отпечаток протектора. Надо сравнить с зу­
бенинскими колесами.
Подполковник посмотрел на Веселкина:
— Придется тебе поработать с Бирюковым. Договорись в
ГАИ насчет оборудованной рацией машины с надежным ин­
спектором. На всякий случай не трогайте Зубенина близко от
кафе. Отпустите его подальше. Присмотритесь, не выполняет
ли он какое-либо поручение Труфанова или игроков, и дей­
ствуйте в зависимости от обстановки. При этом обязательно
информируйте меня. Буду постоянно у рации в дежурной ча­
сти.
— Понятно, товарищ подполковник, — сказал Веселкин.
— Только не впутывайтесь в нашу операцию.
— Постараемся быть умными...
С машиной в Госавтоинспекции договорились быстро.
Чтобы не привлекать внимание, выбрали ”Жигули” белого
цвета, без опознавательной гаишной раскраски. Инспектор
дорожно-патрульной службы хотел тут же садиться за руль,
но было еще рано. Рабочий день только-только завершился, и
до наступления увеселительных мероприятий предстояло вы­
ждать, по крайней мере, полтора часа. Чтобы не сидеть сложа
руки, Бирюков из кабинета Веселкина позвонил в райцентр
следователю Петру Лимакину и попросил его оформить для
идентификации слепок протектора автомобильного колеса,
123
отпечатавшегося у сусличьей норы возле кооператива ”Синий
лен”.
— Вышел на машину? — заинтересованно спросил следо­
ватель.
— Пока утверждать не берусь, но что-то намечается, —
ответил Бирюков. — Знаешь, Петя, выезжай со всеми мате­
риалами сюда.
— На ночь глядя?..
— До ночи здесь будет много интересных дел.
— Прокурорские санкции понадобятся?
— В Новосибирске прокуроров хватает. Вот криминалиста
Тимохину захвати с собой. По всей вероятности, ей придется
в научно-техническом отделе с экспертизами поработать.
Чтобы не зависеть от транспорта, возьмите в райотделе опе­
ративную машину.
— Понятно. Через полтора часа будем с Тимохиной в Но­
восибирске..
Переговорив со следователем, Бирюков подошел к окну.
Вечер был тихим и спокойным. Но не спокойно было на душе
у Антона. Костя Веселкин тоже не шутил, как обычно. Ста­
раясь отвлечься от бесполезных размышлений, заговорили на
отвлеченную тему. Неожиданно в кабинет вошел сосредото­
ченный Леня Долженков. От порога сразу сказал:
— ”Десантник” в медвытрезвителе. Взяли на остановке
Маяковского, пытался уехать домой.
— Сильно пьян? — спросил Веселкин.
— До положения ”таищ майор”.
— Не икает?
— Пока нет.
— Что у Труфанова?
— Сегодня вечер брейк-данса.
— Значит, будут плясать на ушах и на макушке?
— Шуму и суеты будет много, но для картежников это не
помеха. Их угол неприкасаем для танцев. Народу уже поряд­
ком набралось. Зубенин почему-то раньше времени появился.
Приехал на ”Жигулях” и сейчас в подвальчике, похоже, до­
говаривается с Путаной.
— Все ясно. Покатит с ней на природу. У Путаны квар­
тиры нет, — Веселкин поднялся из-за стола и глянул на Би­
рюкова. — Надо ехать. Ричард, когда на своей машине,
длинных переговоров в кафе не ведет.
— Как увидеть ”Десантника”? — спросил Антон.
— Можно заглянуть в медвытрезвитель, но допрашивать
сейчас Полячихина — пустой номер. После ”таищ майор”
Юра быстро раскисает до икоты и укладывается баиньки.

124
 — Мне только представить его внешность.
— Ради этого заедем... — Веселкин обратился к Должен­
кову: — А ты, Ленечка, немедленно направляйся к Труфа­
нову и смотри там в оба. В случае чего-то необычного сразу
информируй ребят.
— Не беспокойтесь, Константин Георгиевич, все будет
нормально, — ответил Долженков и вышел из кабинета.

Глава XVII

Инспектор дорожно-патрульной службы довез Веселкина с

Бирюковым от горуправления до медвытрезвителя буквально
за одну минуту. ”Десантник” оказался худым сгорбленным
парнем. Лицо серое, кое-как выбритое, глаза мутные. Одежда
замызганная: неопределенного цвета ветхая куртка на
”молнии”, заношенные чуть не до дыр дешевые джинсы и ос­
новательно разбитые туфли без шнурков. Голова лохматая,
волосы грязные. Сидя перед стойкой, за которой тихо разго­
варивали два сержанта и хмуро писал дежурный в погонах
младшего лейтенанта, Полячихин, будто сдерживая икоту, то
и дело вытягивал длинную кадыкастую шею и простуженным
голосом канючил:
— Таищ майор, ну отпустите... Ну что я вам плохого сде­
лал?.. Ну перебрал... Ну что я, таищ майор?.. Ну больше не
буду, таищ майор...
Младший лейтенант, никак не реагируя на значительное
повышение в звании, молча закончил протокол и равнодушно
приказал сержантам, чтобы водворили клиента в ”палату для
отдыха”.
— Таищи, таищи, спокойно!.. Спокойно, таищи!.. Таищ
майор!.. — заартачился было ”Десантник”, но тут же впал в
безостановочную икоту и, прихрамывая, смиренно потащился
между сержантами к двери со смотровым оконцем и могучим,
как у амбара, наружным запором.
— Надо оформлять рыболова-спортсмена в ЛТП, надоел
нам хуже горькой редьки, — обращаясь к Веселкину, сказал
дежурный медвытрезвителя и показал намотанную на поло­
винку карандаша толстую капроновую леску с тремя рыболо­
вецкими крючками на конце. — Сегодня вот эту снасть да
пятнадцать рублей денег в карманах нашли, а раньше всегда
— хоть шаром покати. За чужой счет напивается, что ли?..
Бирюков живо заинтересовался ”снастью”. Осмотрев
острые, словно иголки, крючки, глянул на Веселкина:

125
 — Вот, оказывается, чем зацепили магнитофон Зуева че­
рез форточку...
Веселкин кивнул и сказал дежурному:
— Завтра утром доставьте этого рыболова к нам в управ­
ление. Там разберемся, куда его оформлять: в ЛТП или в
следственный изолятор.
На этом первая встреча Бирюкова с ”Десантником” за­
кончилась. Из медвытрезвителя, не тратя ни минуты, напра­
вились к кафе Труфанова. Улица, где находилось заведение
Владика, оказалась в этот вечерний час тихой и малолюдной.
Красные ”Жигули” Бирюков увидел еще издали. Автомашина
Зубенина стояла напротив гостеприимно распахнутых дверей
кафе. Остановились мертах в десяти от нее, за зеленым
”Москвичом”, из которого только что шумно выбралась моло­
денькая компания и чуть не наперегонки устремилась к му­
зыкальному подвальчику.
Из подвальчика слышалась музыка. Под усиленный стере­
околонками оркестровый аккомпанемент четкий голос Лаймы
Вайкуле интригующе выводил:

Еще не вечер, еще не вечер,

Ошибок прошлых мы уже не повторим...

— Мы тоже сработаем безошибочно, — словно в ответ пе­

вице проговорил Веселкин.
— Что за Путана, с которой Зубенин роман заводит? —
спросил его Бирюков.
— Двадцатилетняя Раечка Бжезовская. Ездила в Сочи на
валютный заработок, да быстро попалась там. В гостинице
”Жемчужина” стянула у пьяного иностранца бумажник с
долларами. Иностранец поднял шум. Вмешалась милиция. За
воровство Рая отбыла два года, теперь промышляет в родном
городе.
— Путана — прозвище, что ли?
— Да. На жаргоне — это валютная проститутка.
— Живуча древнейшая профессия...
— Еще как живуча! — быстро вставил Веселкин. — Сами
расплодили этот порок. Слишком долго его стыдились. Даже в
милицейских протоколах обходились эвфемизмами:
”Женщина легкого поведения”, ”Женщина с пониженной со­
циальной ответственностью”. Культурно и ухо не режет,
правда?..
— Ох много у нас бед от ложной стыдливости, — вздохнул
Антон. — Прошлый раз Ричард Зубенин увел отсюда чер­
ненькую девицу.

126
 — Черненькая — алкоголичка. У нее красная цена — бу­
тылка. Путана же работает только за деньги. Не пойму, или
Зубенин внезапно разбогател, или что-то здесь темное, если
он начал свататься к Бжезовской.
Из кафе на тихую улицу рвался зазывающий голос пе­
вицы:

Пусть говорят, ничто не вечно под луной,

Пусть говорят, что мы расстанемся с тобой...

Ожидание становилось утомительным, но всему приходит

конец. Сначала из кафе вышла уже знакомая Бирюкову по
прошлому вечеру пышная блондинка в декольтированном яр­
ком платье. За нею мигом появился Зубенин.
— Это и есть Путана? — спросил Антон.
— Она, — ответил Веселкин и повернулся к инспектору
ГАИ. — Вот за ними и помчимся. Старайся только, чтобы не
заметили ”хвост”.
Инспектор кивнул:
— Понятно.
Плутовато оглядевшись, Ричард усадил Путану в машину,
быстро втиснулся сам, и красные ”Жигули”, резко сорвав­
шись с места, покатили к центру города. Мгновенно вырулив
из-за зеленого ”Москвича”, инспектор нажал на газ. Весел­
кин вызвал по рации подполковника и доложил о начале пре­
следования.
— Если кавалер надумает выехать из города, впереди пой­
дет патрульная машина с опознавательными знаками ГАИ,
чтобы не вздумал лихачить на трассе, — сказал подполков­
ник. — Все посты предупреждены.
— Вас понял, — подтвердил Веселкин.
Въехав с боковой улицы на площадь перед оперным теат­
ром, Зубенин по кольцу пересек Красный проспект и, вы­
рвавшись на магистраль, устремился по широкому мосту за
Каменку. Домчавшись до перекрестка возле Октябрьского
универмага, чуть притормозил у светофора и развернулся
влево на улицу Никитина.
— Порядок... — облегченно проговорил Веселкин. — Сей­
час выскочит на Гусино-Бродское шоссе и свернет на какой-
нибудь ближайший проселок в укромное местечко.
Вечером поток автомашин из Новосибирска был значи­
тельно реже, чем днем. Лавина транспорта теперь возвраща­
лась в город. Зубенин вел машину на предельно допустимой в
городских условиях скорости. Чтобы не привлечь его внима­
ние, инспектор пропустил впереди себя такси. На выезде из
127
города Бирюков увидел, как от поста ГАИ развернулась бело­
голубая автомашина с фиолетовой мигалкой и, быстро удаля­
ясь, покатила впереди зубенинских ”Жигулей”. Со стороны
все казалось чинным и мирным.
Веселкин не ошибся. Ричард устремился именно по Гу­
сино-Бродскому шоссе. Ехавший следом за ним таксист на го­
родской окраине свернул влево, к коопторговскому магазину,
и теперь красные и белые ”Жигули” мчались друг за друж­
кой на расстоянии каких-нибудь полкилометра.
— Не к нам ли в райцентр он направился?.. — будто рас­
суждая вслух, спросил Бирюков.
— Поживем — увидим, — ответил Веселкин.
Минут через двадцать у села Гусиный Брод Зубенин
скрылся за поворотом и вдруг исчез с трассы. Впереди на обо­
чине стояла бело-голубая машина с мигалкой. Показавшийся
из нее инспектор махнул рукой вправо, дескать, туда свер­
нул. Пришлось сдать назад и тоже повернуть на чуть примет­
ную заросшую травой проселочную дорогу. Проехали по ней
больше трехсот метров, когда в реденьком сосняке увидели
стоящие красные ”Жигули”.
— К великому огорчению, придется испортить мимолет­
ную любовь, — сказал Веселкин.
Все трое вылезли из машины и, не скрываясь, подошли к
зубенинским ”Жигулям”. Инспектор ГАИ осторожно посту­
чал полосатым жезлом по стеклу:
— Бог в помощь, хозяин!..
Зубенин, словно ужаленный, отпрянул от своей пассии
и уставился на инспектора ошалело выпученными глаза­
ми.
— Предъявите водительские документы, — спокойно ска­
зал инспектор.
Будто просыпаясь, Ричард провел ладонью по вспотевшей
лысине. На его лице появилась вымученная заискивающая
улыбка. Застегивая распахнутый пиджак, он суетливо вылез
из машины и сорвавшимся голосом спросил:
— На каком основании, товарищ, проверка? Я не нарушил
никаких правил...
— Ваше водительское удостоверение и техпаспорт автомо­
биля, — потребовал инспектор.
— Это не проблема, пожалуйста... — Зубенин сунул руку
в один из карманов пиджака, затем — в другой. — Сейчас
найду, сейчас....
— Кто у вас в машине? — спросил Веселкин.
— Жена, — не моргнув глазом, видимо, по привычке от­
ветил Ричард.

128
 Бжезовская, закинув за голову обнаженные руки, поправ­
ляла растрепавшиеся белокурые волосы. Встретившись взгля­
дом с Веселкиным, она как ни в чем не бывало улыбнулась.
Костя наклонился к открытой дверце:
— Кого я вижу?! Здравствуй, милочка.
— Здравствуйте, Константин Георгиевич.
— Когда ты успела замуж выскочить?
— Слушайте его, пустозвона... Просто захотелось прока­
титься, а он, бармалей лысый, возню затеял...
— Из спортивного интереса, забесплатно, так далеко от
города укатила? — недоверчиво спросил Веселкин.
— А разве Ричард кому-то платит?.. — с игривой улыбкой
проговорила Бжезовская.
— Да, с валютой у него плоховато, но с каких пор ты,
милочка, стала увлекаться автомобильной ездой? Придется
все-таки составить протокольчик.
Лицо Бжезовской встревожилось:
— Креста на вас нет, Константин Георгиевич!
— Я атеист, — улыбнулся Веселкин.
— О каких деньгах можно вести разговор, если с Ричарда
даже горсть волос не возьмешь?
— Раечка, я прекрасно знаю финансовую возможность Зу­
бенина, но ты ведь на общественных началах не катаешься в
машинах. Поэтому давай начистоту: чем соблазнил тебя Зу­
бенин?
— Вы во всем видите корысть, Константин Георгиевич.
— Это оттого, что среди девочек твоей профессии мне ни
разу не встречались бескорыстные. Не будем тянуть время.
Не скажешь откровенно сейчас, привезем в милицию, испи­
шем кучу бумаги, потом опять штраф... Грустная перспек­
тива, Раечка, не так ли?..
Бжезовская капризно насупилась. Помолчав, усмехну­
лась:
— Путевку в Ялту Ричард обещал достать.
— Тебе?..
— Мне.
— В интуристскую гостиницу?
— Да.
Веселкин, будто разгадав пустяковый розыгрыш, шутливо
погрозил пальцем:
— Ох, обманщица!.. Свежо предание, да верится с трудом,
чтобы Зубенин заплатил шестьсот рублей за твой интурист­
ский пансион. У него малолетним деткам не всегда на кон­
феты хватает.
— За путевку я сама заплачу. Важно ее достать...

5 Сиреневый туман. 129

 — Интересно, у Ричарда такие связи, что он может дефи­
цитнейшую путевку на твое сомнительное имя выписать?
— Спросите у него.
Веселкин повернулся к Зубенину. Тот, отыскивая доку­
менты, продолжал рассеянно шарить по карманам.
— Неужели правда обещали?.. — спросил Костя.
— Мужчины всегда обещают больше, чем могут, — безмя­
тежно улыбнулся Зубенин.
Бжезовская смерила его презрительным взглядом:
— Трепач...
— Валютчица, — незлобиво бросил стареющий ловелас.
— От любви до ненависти — один шаг, но зачем же ос­
корблять друг друга? — сказал Веселкин и строго посмотрел
на Бжезовскую: — Сегодня, Раечка, отпущу тебя с миром,
поскольку ты не успела согрешить. Однако ялтинскую пу­
тевку выкинь из головы.
— Что в этом противозаконного? Право на отдых имеет
любой советский гражданин, — капризно обиделась Бжезов­
ская.
— Чтобы пользоваться правами, надо выполнять обязанно­
сти. А у тебя, милочка, с выполнением обязанностей не все
гладко. Поэтому забудь о валютном бизнесе под черномор­
скими пальмами. И видеокафе не советую больше посещать с
целью промысла. Еще раз попадешься — большие неприятно­
сти будут.
— Не стращайте, не из пугливых.
— Я знаю, что ты смелая. Потому не стращаю, а предуп­
реждаю. Перебирайся в нашу машину.
— Зачем?..
— Поедешь до Новосибирска с нашим инспектором, а мы
прокатимся с твоим кавалером.
Бжезовская, ухмыльнувшись, вылезла из зубенинской ма­
шины и пошла к белым ”Жигулям”. Зубенина такой оборот
дела ничуть не встревожил. Он вроде даже обрадовался, что
так безобидно все кончилось и ему теперь не придется вы­
кручиваться перед Бжезовской за опрометчиво обещанную
путевку, которую не так-то просто раздобыть. Испугался Ри­
чард после того, как инспектор ГАИ строго сказал:
— Гражданин, что-то очень уж долго документы ищете...
— Простите, удостоверение и техпаспорт у меня в полном
порядке. Талон предупреждений без единой дырочки, — за­
искивающе проговорил он. — Вот только впопыхах оставил
их дома, в рабочей куртке. Честное слово...
— Под честное слово управлять транспортом запрещается.
Бирюков глянул на инспектора:

130
 — Я доведу машину до УВД, там ее должны обследовать
эксперты.
— А у вас, товарищ, права на вождение есть? — расте­
рянно спросил Зубенин.
— Разумеется. — Антон показал водительское удостовере­
ние. — Садитесь рядом со мной и спокойно поедем.
— А какое обследование машины?..
— Следователь вам объяснит.
По лицу Зубенина было видно, что он мучительно сообра­
жает и никак не может понять, в какую еще неприглядную
историю влип. Бирюков не спешил начинать разговор, стара­
ясь приглядеться к Ричарду. Только когда выехали с проселка
на трассу, Антон спросил:
— Вам знакома эта дорога?
— Да, я часто по ней езжу, — быстро ответил Зубенин.
— Далеко?..
— Как когда...
— Точнее не скажете?
Ричард замялся:
— Ну, знаете, по-разному...
Сидевший не заднем сиденье Веселкин подсказал:
— В зависимости от того, сговорчивая или нет девочка по­
падется.
Зубенин так весело расхохотался, будто услышал сверх­
остроумный анекдот. Посмеявшись, обернулся к Веселкину:
— Не зря говорят, что вы, Константин Георгиевич, на­
сквозь все знаете.
— Наслышаны обо мне? — спросил Костя.
— Да как же! Сам Владик Труфанов боится вас, как огня.
— Что ж тогда с огнем играет?
— Нет, Труфанов очень уважительно к вам относится.
— А вы из каких соображений хотели Бжезовскую за свою
жену мне выдать?
— Извините, без задней мысли ляпнул. Очень уж неожи­
данно вы меня накрыли.
Бирюков повернул разговор в прежнее русло:
— Так куда же, Ричард, вы по этой дороге ездите?
— Обычно не дальше Плотникова.
— А в дачный кооператив ”Синий лен” не заезжали?
— Нет. Зачем так далеко бензин жечь?
— Но где этот кооператив находится, знаете?
— Слыхал, что где-то перед самым райцентром, однако
никогда там не бывал.
— А в райцентре не бывали?
Зубенин насторожился:

131
 — Чего мне в районной дыре делать?
— Там тоже интересные девочки есть, — иронично сказал
Антон.
— Этого добра в Новосибирске с лихвой хватает.
Тогда Антон решил зайти с другого конца:
— Вы не обратили внимание на то, что вам сегодня ката­
строфически не везет с девочками?..
— Почему?.. — Зубенин уставился в профиль Бирюкова.
Нагловато-заискивающее лицо его нахмурилось. — Послу­
шайте, вы утром не были в аэропорту Толмачево?
— Был. И Дашу Каретникову из-под носа у вас увез на
черной ”Волге”, — сказал Бирюков.
— С Бжезовской меня накрыть тоже ваша идея?
— Моя.
Ричард опять расхохотался:
— А я, дурень, никак не мог в ум взять: чего это с самого
утра пустышки тяну? Оказывается, вы стажируетесь под ру­
ководством Константина Георгиевича и решили на мне по­
практиковаться?
— С Константином Георгиевичем мы объединили силы, —
ответил Антон. — Работаю же я самостоятельно. И не в
ОБХСС, а в уголовном розыске.
Веселость с лица Зубенина словно ветром сдуло.
— К угрозыску претензий не имею, — попробовал отшу­
титься он.
— Зато угрозыск подозревает, что ваши красные ”Жигу­
ли” появлялись в райцентре и подъезжали к дачному коопе­
ративу ”Синий лен”.
— Мои ”Жигули” — не лунный трактор, чтобы без шо­
фера на такое расстояние бегать. Как они могли появляться
там, где я не был?
— Вот это нам и требуется разгадать.
Зубенин заерзал на сиденье:
— Странные вещи говорите...
— В райцентре совершено очень серьезное преступление.
Есть подозрение, что вы к нему причастны. Совпадают мо­
дель ”Жигулей”, их окраска и госномер.
— Ну, допустим, на прошлой неделе я заезжал в рай­
центр. Что из этого?
— С какой целью туда ездили?
— Цель у меня одна. Ездил к даме — пальчики обли­
жешь! Дама замужняя. Занимает руководящую должность. Из
джентльменских соображений не могу ее назвать, хоть к
стенке ставьте.
— Какого числа были в райцентре?

132
 — Как бы не соврать... — Ричард приложил ладонь ко
лбу. — Выехал я из Новосибирска в понедельник вечером.
Это было четырнадцатое... Значит, приехал в райцентр пят­
надцатого сентября, около шести утра.
— Так долго ехали?
— На полпути почти враз спустили оба передних колеса.
Всю ночь провозился с вулканизацией. Только к рассвету
удалось заклеить камеры.
Бирюков, вспомнив отпечатанную на машинке угрожаю­
щую записку в конверте без почтовых штемпелей, спросил:
— Послание Труфанова к Зуеву возили?
— Какому Зуеву?
— В тринадцатую квартиру седьмого дома по улице Озер­
ной.
Зубенин удивленно уставился на Антона:
— Вы об этом знаете?
— Не из-за ваших же любовных похождений мы встрети­
лись, — не отрывая взгляда от дороги, сказал Бирюков. —
Рассказывайте все без обмана, чтобы потом не путаться в по­
казаниях при допросе у следователя.
— Разве меня еще и на допрос вызовут?
— Ну а как вы думали? Повторяю, преступление очень
серьезное. Человека убили.
— Если это правда, то я здесь ни при чем, — быстро
проговорил Зубенин. — Заклеенный конверт от Труфанова
действительно вез жильцу тринадцатой квартиры. Кста­
ти, ни имени, ни фамилии этого жильца, ни содержание
письма Труфанов мне не сказал. Мол, передашь лично в
руки худощавому хромому пареньку. И точка! Я немного
задолжал Владику, поэтому не мог отказаться от его поруче­
ния.
— А кто из той квартиры украл японский магнитофон, вы
или Полячихин?..
Ричард не на шутку перепугался. Прижатый конкретными
вопросами, он заговорил пространнее и вроде бы откровенней.
Из его рассказа выходило, что Юра Полячихин по прозвищу
”Десантник” оказался попутчиком до райцентра и обратно
совсем случайно. Когда Труфанов передавал Зубенину
письмо, пьяный Полячихин дремал за столиком в видеокафе,
и Владик попросил увезти его, чтобы не мешал клиентам. Зу­
бенин с горем пополам усадил ”Десантника” в машину, и тот
мгновенно заснул на заднем сиденье. Во время вынужденной
остановки в дороге, Ричард пытался разбудить навязанного
ему пассажира, чтобы помог ему ремонтировать колеса, но
тот поикал-поикал и снова заснул. Очнулся Полячихин

133
только на подъезде к райцентру. Долго не мог понять, куда и
зачем его везут.
Отыскав в райцентре седьмой дом по улице Озерной, Зу­
бенин несколько минут звонил в тринадцатую квартиру, од­
нако дверь так и не открыли. Видимо, никого не было дома. К
соседям Ричард не стал обращаться и положил труфановское
письмо в почтовый ящик на двери. Пока Зубенин пытался до­
звониться в квартиру, ”Десантник” вроде бы не выходил из
машины, а потом, когда уже выехали на трассу при возвра­
щении в Новосибирск, вдруг включил магнитофон. Зубенин
удивился: откуда музыка? Полячихин сказал, будто взял маг
у знакомого чувака, живущего в соседнем подъезде. К восьми
часам утра они приехали в Новосибирск. Высадив
”Десантника” с магнитофоном в центре города, Ричард, не
заезжая домой, сразу поехал на работу в институт.
В этот же день вечером Зубенин рассказал Труфанову о
своей неудачной поездке в райцентр. Услышав о магнито­
фоне, странным образом оказавшемся у Полячихина, Владик
встревожился и попросил немедленно привезти ”Десантника”
в кафе. Ричард быстро сгонял на ”Жигулях” к Полячихину.
Его не оказалось дома. Уставшая и злая жена, занимавшаяся
стиркой, в сердцах ответила, что не знает и знать не хочет,
где со вчерашнего дня бродяжит алкаш. На следующий день
Полячихин сам пришел в кафе. О чем с ним говорил Труфа­
нов, Ричард не знал, однако предполагал, что от магнитофона
”Десантник” отрекся.
— На чем основано такое предположение? — спросил Би­
рюков.
Зубенин чуть помялся:
— Владик вечером меня спросил: ”Ричард, ты не сочинил
сказку про магнитофон?” Я ответил, мол, в этом у меня не
было никакой необходимости.
— Тогда Труфанов вторично послал вас в райцентр?
— Нет, Владик попросил на вечер автомашину. Отказать
не смог — долг на моей шее камнем висит.
— Куда же он ездил на ваших ”Жигулях”?
— Слово джентльмена, не поинтересовался этим. Утром,
до начала работы, Владик заехал ко мне в институт и отдал
ключи от машины.
— Выходит, Труфанов всю ночь катался?
— Не знаю. Мы с вечера договорились, что он утром к ин­
ституту машину подгонит.
— Сколько на счетчике было накручено?
— Ерунда, около двухсот километров.
— Это примерно до райцентра и обратно...

134
 — Ну почему непременно до райцентра?.. Бывает, когда
достаю что дефицитное для института, я по Новосибирску до
двухсот пятидесяти накручиваю.
— Машина была исправна?
— Что ей сделается за две сотни пробега. Слабые передние
колеса, когда вернулся домой из неудачной поездки, я сразу
заменил задними, а назад поставил две новые запаски.
— Труфанов ездил уже на новых колесах?
— Да, на которых сейчас катимся.
— Таблички госномеров какими были?
— В смысле?..
— Не замазаны грязью?
— Наполовину забрызганы. Пришлось оттирать.
В разговор вмешался Веселкин:
— Между тем пятнадцатого сентября и всю последующую
неделю в Новосибирске держалась сухая погода.
— В райцентре — тоже, — добавил Антон. — Где Труфа­
нов в грязь заехал?
Зубенин пожал плечами:
— Затрудняюсь сказать... Владик гоняет по-дурному. Мо­
жет, в старую лужу на скорости где-то влетел.
— А в салоне машины после Труфанова ничего подозри­
тельного не заметили? — снова спросил Зубенина Бирюков.
— Ни сучка, ни задоринки! — оптимистично ответил тот.
— Осматривали салон?
— А как же! Я по неопытности попадал перед женой впро­
сак. Однажды, расставаясь с приличной дамой, впопыхах на­
хлобучил ее шляпу вместо своей. В этом маскараде домой,
разиня, приперся. Люсенька у порога обнаружила ”прокол” и
такой джаз-концерт закатила — до сих пор вспоминать не­
приятно. С автомашиной тоже влип вскоре после того, как по
наследству ее от тестя получил. Одна растрепа после пик­
ничка обронила в салоне губную помаду. Люсенька этой ак­
варелью всю физиономию, будто клоуну, мне раскрасила. Еле
отмылся. Теперь я ученый — постоянно контролирую, чтобы
с дамскими оплошками не погореть.
Бирюков улыбнулся:
— Оригинальный вы человек. Из ошибок делаете своеоб­
разные выводы и упорно продолжаете заниматься все тем же.
Неужели самому не тошно от такого занятия?
— Это единственное мое удовольствие в жизни, — Зубе­
нин хихикнул. — Я ведь не пью, не курю, нс наркоманю. На
работе верчусь волчком, унижаюсь перед начальством, полу­
чаю мало. Пробовал остановиться — скучно, невмоготу. От
беспросветной тоски — хоть в петлю лезь...

135
 — Да-а-а, — со вздохом проговорил Антон и, возвращаясь
к прерванной теме, спросил: — Чехлы на сиденьях в машине
давно меняли?
— Прошлой зимой. Я один раз в году отдаю их в стирку.
При въезде в город, чтобы не отвлекаться от управления
автомашиной, Бирюков прекратил разговор. Да и говорить с
Зубениным, собственно, больше было не о чем. Дальнейшее
выяснение истины зависело от результатов криминальной
экспертизы, а рассказанное вроде бы с непосредственной ис­
кренностью Ричардом предстояло еще основательно проверить
и подтвердить показаниями ”Десантника” и Труфанова.
Зубенинские ”Жигули” Антон Бирюков поставил на слу­
жебной автостоянке возле здания УВД, где находились лабо­
ратории научно-технического отдела. Буквально через не­
сколько минут рядом припарковался оперативный ”уазик”, на
котором приехали из райцентра следователь Петр Лимакин и
эксперт-криминалист Лена Тимохина.

Глава XVIII

Операция ”Игра”, проведенная горуправлением милиции,

завершилась успешно. Взятая с поличным компания картеж­
ников во главе с ”Прапором” и хозяин музыкального под­
вальчика Владик Труфанов оказались в изоляторе временного
содержания.
К утру Тимохина закончила экспертизу по исследованию
протектора колес зубенинских ”Жигулей”. Отпечаток на
глине у сусличьей норы был оставлен правым задним коле­
сом. Значит, если Зубенин на самом деле заменил колеса, то
к дачному кооперативу ”Синий лен” подъезжал Труфанов.
Видимо, он и увез Зуева из дома. Оставалось неизвестным:
кто соучастник Труфанова?.. По словам нештатного инспек­
тора ГАИ, пытавшегося остановить красные ”Жигули” возле
железнодорожного вокзала в райцентре, этот инкогнито был
то ли в милицейской, то ли в военной форме. Видимо, он и
выманил Левчика из квартиры.
— Не ”Прапор” ли нарядился в свою бывшую форму?.. —
высказал предположение Антон Бирюков следователю Лима­
кину.
Лимакин задумался:
— Когда его уволили из армии?
— Лет семь назад.
— Неужели так долго хранит армейскую одежду?

136
 — В армейской рубахе, во всяком случае, я видел его в
кафе, — сказал Антон. — Что касается другого обмундирова­
ния, то обычно военные оставляют на память китель с рега­
лиями и фуражку. Этого вполне достаточно, чтобы ночью
сойти за сотрудника милиции.
— В принципе — да, — согласился следователь. — С чего,
думаешь, лучше начать отработку этой версии?
— С раскрытия магнитофонной кражи.
— Давай! Пока я заканчиваю оформление показаний Зу­
бенина, займись, Антон Игнатьич, ”Десантником”. Потом за
остальных сообща возьмемся.
...Допрос Юрия Полячихина Бирюков проводил в кабинете
Веселкина, куда ”Десантника” доставили прямо из медвы­
трезвителя. Мающийся похмельной болью алкоголик попы­
тался по привычке отказаться от обнаруженной у него в кар­
мане ”снасти” с рыболовецкими крючками и даже от пятнад­
цати рублей денег. Но, уличенный собственной подписью в
протоколе, предусмотрительно оформленном при выдворении
из вытрезвителя, вынужден был признать, что и деньги, и
”снасть” принадлежат ему. Съежившись, будто от сильного
озноба, он подтвердил показания Зубенина о поездке в рай­
центр, а после недолгого запирательства признался и в краже
японского ”Националя”. Рассказал Полячихин и о том, на
каких условиях и за сколько продал украденный магнитофон
продавщице винного магазина Веронике Натылько.
— Куда вы дели вырученные деньги? — спросил Антон.
”Десантник” облизнул посиневшие губы:
— Пропил, куда больше... Вон, пятнадцать рублей оста­
лось.
— Всего за неделю почти сотню просадили?
— Чего удивительного? Теперь водочная цена — глаза на
лоб лезут.
— А с Труфановым не поделились выручкой?
— С какой радости я должен с ним делиться. У него коо­
перативных денег хватает.
— Магнитофон украли по подсказке Труфанова?
— Чего мне подсказывать... Я не ребенок. Ученого учить
— только портить.
— Выходит, вы знали, что хозяина нет дома, а магнито­
фон стоит на подоконнике...
— Ничего я не знал, — ”Десантник” вновь провел языком
по синим губам. — Жажда с похмелюги прижала, хоть поми­
рай. Вылез из машины. Хотел с Ричардом зайти в квартиру,
воды попросить. Ричард дозвониться в дверь не может... Я
подлез под черемуху и заглянул в окно: есть ли кто в квар­

137
тире?.. Вижу, никого нет. На глаза маг попался... Ну чего
было ходовую вещь оставлять?.. Ловкость рук и никакого мо­
шенства.
— Как Труфанов отнесся к вашей ловкости?
— Ричард, дешевка, заложил меня Владику. Тот раско­
мандовался, дескать, я свинью ему заделал... Дескать, немед­
ленно тащи маг сюда!.. Обрадовался, сейчас разбегусь... При­
шлось отмазываться, мол, лысый нагло врет.
— И Труфанов поверил?
— Владик на слово сам себе не верит. Пригрозил, что
съездит в райцентр и разберется. Ну я, чтобы концы замести,
моментом сплавил маг...
— Чем ”разбирательство” закончилось?
— Тем, что я вот перед вами исповедуюсь в краже.
— Труфанов разве не ездил в райцентр?
— Не знаю, куда он ездил, но о магнитофоне больше тол­
ковище не заводил. Наверное, просто на пушку хотел меня
взять.
— Какой вчера у вас с ним разговор был?
— Матюгнул Владик за то, что я последнюю неделю по-
черному загулял. Пришлось каяться. Он всучил шесть
червонцев и говорит: ”Мигом тащи четыре коньяка!” Даже
на такси разрешил потратиться. Я с ходу мотанулся в мага­
зин. Вероники не оказалось на работе. Думал, завалю дело.
Ладно, знакомая завмаг выручила, без звука из подсобки об­
служила.
— Коньяк Труфанову отдали?
— Кому еще... Владик доволен остался. За оперативную
услугу угостил, как всегда.
— Коньяком?
— Нет, у него поллитровка водки в заначке была.
— Не-е, это Владик ”Прапора” уважает... — Полячихин
мутными глазами уставился на графин с водой. — Можно
хлебнуть?..
Бирюков налил полный стакан. ”Десантник”, расплески­
вая воду на грудь, жадными глотками осушил содержимое
стакана до дна и попросил налить еще. После утоления по­
хмельной жажды он уставился взглядом в пол.
Из дальнейшего допроса Антон понял, что ни Владик
Труфанов, ни прозванный ”Прапором” Никита Чуносов не
посвящали Полячихина в свои тайные дела. В военной форме
”Прапора” Полячихин никогда не видел. Обычно тот прихо­
дит в кафе или в солдатской рубахе без погон, или в белой
водолазке и черном вельветовом костюме. Конечно, о кар­
тежной игре в музыкальном подвальчике ”Десантник” знал,

138
однако упорно не хотел говорить об этом. Уловив в его голосе
неприязнь к ”Прапору”, Бирюков спросил:
— Что за человек Чуносов?
Полячихин зябко дернул плечами:
— В зависимости от настроения. Когда все гладко — нор­
мальный, а как чуть чего — сразу кулаки в ход пускает.
— Где с ним познакомились?
— Предпоследний срок в одной зоне отбывали.
— Как он там, не верховодил?
— Кишка тонка для верховодства. Пробовал одного но­
вичка в картишки нагреть, тот заметил подтасовку и такой
разгон устроил, что если б не Вася Сипенятин, ”Прапора” из
зоны в деревянном бушлате вынесли бы ногами вперед.
— Сипенятин вместе с вами отбывал наказание?
— Ну. Потом Васю по этапу в Ташкент отправили. Знаете
его?
— Знаю.
— Хороший мужик. На днях у Владьки в кафе встрети­
лись. Говорит, с прошлым делом завязал намертво. И мне со­
ветовал. Если б не водка, я тоже бы крест поставил...
— Значит, надо бросать водку.
— Сам знаю, что надо. А как, скажите, если не могу без
нее, заразы?..
— В колонии ведь могли...
— Думаете, я там не пил? Реже, понятно, чем на воле, но
все равно прикладывался до икоты.
— Жена ”выручала”?
— Ну. Запущу в письме слезу, мол, жизнь на волоске по­
висла. Нинка разжалобится и нелегально подкинет деньжат. В
зоне главное — были бы дензнаки. Можно чего хочешь до­
стать.
— Чуносову тоже нелегально присылали в колонию
деньги?
— Не-е, он картишками себя обеспечивал.
— На деньги играл?
— На харчи, на шмотки — тоже.
— А на жизнь?..
— Никогда!
— И теперь на это не играет? — быстро закинул удочку
Антон, однако ”Десантник” не клюнул.
— Теперь ”Прапор” если и кидает от скуки картишки, то
на голый интерес.
Бирюков перехватил ускользающий взгляд Полячихина:
— Так вот, для сведения, вчера Никиту Чуносова вместе с
картежными соучастниками взяли в кафе с поличным. Тру­

139
фанов тоже арестован за содержание игорного притона и ор­
ганизацию мошенничества.
На похмельном, землистого цвета лице Полячихина не от­
разилось совершенно никаких эмоций. Он только привычно
облизнул губы и равнодушно буркнул:
— Ну и что...
— Не жалко друзей?
— Чего пустое жалеть? Мне теперь хоть так, хоть этак
долго с ними не видаться.
В конце концов Бирюкову все-таки удалось выудить
у ”Десантника” сведения, заслуживающие внимания. В тот
вечер, когда Труфанов брал у Зубенина ”Жигу­
ли”, напуганный Владиком Полячихин хотя и маялся с
похмелья, но проторчал в кафе трезвым до самого конца.
Вначале все шло как обычно. И сам Владик, и сидевший с
компанией в неприкасаемом углу подвальчика ”Прапор”,
одетый в водолазку и черный костюм, были вполне ”нор­
мальными”. Однако перед концом музыкального представ­
ления оба почему-то занервничали. Труфанов даже на час
раньше обычного прикрыл свою ”лавочку” и выдворил посе­
тителей. Ричард Зубенин, оставив возле кафе автома­
шину, еще засветло ушел с какой-то дешевой потаскуш­
кой.
Когда Бирюков заканчивал писать протокол допроса, по­
звонил следователь Лимакин и спросил:
— Как дела, Антон Игнатьич?
Бирюков глянул на мрачно изучающего половицы
”Десантника”:
— С магнитофоном все ясно. Признание полное.
— Значит, Полячихина придется задерживать?
— Да.
— Оформляй от моего имени протокол о направлении его
в изолятор и сопроводи туда. Я скоро там появлюсь. Сейчас
уезжаю с Зубениным к институту. Ричард обещает показать
что-то интересное.
— Что именно?
— Говорит, осматривая салон ”Жигулей” после поездки
Труфанова, обнаружил под передним сиденьем синий муж­
ской носок и выбросил его в кусты возле институтской
автостоянки. Предполагаю, не Зуева ли?..
— Что ж он сразу мне этого не сказал?
— Побоялся.
— Теперь, когда прижали экспертизой колес, осмелел?
— Теперь готов наговорить больше, чем надо.
— А белых кроссовок ”Адидас” Ричард не видел?

140
 — О кроссовках, клянется, ничего не знает. — Лимакин
вздохнул. — Ладно, скоро встретимся.
В кабинет вошел Костя Веселкин. Посмотрев на трясуще­
гося с похмелья Полячихина, спросил:
— Что, Юрик, опять допрыгался?
Полячихин натянуто изобразил улыбку:
— Надо в колонии поправить здоровье, пока совсем не
спился на воле.
— Поправляй, поправляй. Здоровье — дело не личное, а
государственное. Предупреждал ведь, что казенным домом
пьянка закончится. Нс слушаешь старших.
— Близок локоть, да не укусишь. Вообще-то я согласен
полечиться в ЛТП, — робко намекнул ”Десантник”.
— Поздновато хватился, — Веселкин глянул на Бирюкова.
— Сколько Юрику колония светит, года три?..
— Не меньше, — ответил Антон.
— Отсюда — прямо в изолятор?
— Конечно.
— Сопроводим с почетом. Я тоже туда направляюсь. Есть
возможность пообщаться с Никитой Чуносовым. Труфа­
нов пока у следователя занят. Освободится, и с ним побесе­
дуем.
...В следственной комнате изолятора, дожидаясь, ког­
да конвоир доставит Чуносова, Веселкин прочитал показа­
ния Полячихина. Возвращая протокол допроса Бирюкову,
сказал:
— Близко к правде ”Десантник” говорит, но о том, что в
конце вечера ”Прапор” ему нос расквасил, утаил. И Труфа­
нова чистеньким оставил.
— Из-за чего Чуносов кулаки в ход пустил? — спросил
Бирюков.
— Опростоволосился Полячихин в тот раз. Поздно от­
правился в винный магазин и не успел купить коньячок.
Потому-то на следующий день и продал магнитофон почти
за бесценок Веронике, чтобы завести с ней корыстную
дружбу.
— Выходит, ”Десантник” сорвал игру?
— Еще хуже. ”Прапор” решил сыграть на сухую и прова­
лил выгоднейшую партию. Полтысячи труфановских денег
словно псу под хвост выкинул.
— Видимо, поэтому Труфанов с Чуносовым и занервни­
чали к концу вечера?
— Другого повода пока не знаю.
— Не за счет ли Зуева они решили компенсировать проиг­
рыш?.. — высказал предположение Антон.

141
 — Возможно. Жадность Владика нс укладывается ни в
какие разумные рамки. Чуносов к деньгам почти равноду­
шен. Его увлекает азарт игры, но поскольку Никита фукнул
на кон денежки Труфанова, то мог пойти на поводу у кре­
дитора.
— Предполагаю, что в райцентр с Труфановым ездил
именно Чуносов, нарядившись в форму прапорщика.
— В военной форме никто из наших сотрудников никогда
Чуносова не видел.
— Однако согласись, военный маскарад для преступ­
ника хорош тем, что притупляет бдительность окружающих.
Когда человек в штатской одежде, трудно с первого взгля­
да определить, кто это: инженер, рабочий или прилич­
но нарядившийся жулик. А по военному мундиру сразу
видно, что человек служивый, стало быть, и опасаться не­
чего.
— Конечно, форменная маскировка не новый способ оду­
рачивания доверчивых людей... — Веселкин помолчал. —
Только вот что в этой версии не понятно: если Труфанов с
Чуносовым совершили убийство, почему они не изменили
своего поведения? И даже об украденном у Зуева магнито­
фоне Владик не возобновил разговора ни с Юрой Полячихи­
ным, ни с Ричардом Зубениным.
— Признаться, меня тоже это с толку сбивает, — сказал
Антон.
— На этом разговор прервался. Конвоир доставил в след­
ственную комнату Никиту Чуносова. В отличие от разбитого
похмельем ”Десантника” ”Прапор” был совершенно здоров,
спокоен и, как приметил Бирюков, ничуть не опечален. В
новеньких импортных туфлях, в белоснежной водолазке и до­
рогом костюме из черного вельвета, подчеркивающем строй­
ную спортивную фигуру, он выглядел этаким молодцом, ко­
торый, казалось, прекрасно выспался в отличной гостинице, а
не скоротал ночь в изоляторе. С Веселкиным Чуносов поздо­
ровался, как со старым знакомым, с улыбочкой. Костя, отве­
тив на приветствие, тоже улыбнулся:
— Вот, Никита Филиппович, где довелось встретиться.
Что ж ты меня убеждал, будто только ”на интерес” игра­
ешь?..
”Прапор” длинными, словно у пианиста-виртуоза, паль­
цами стряхнул с пиджака соринку, усмехнулся:
— Как нарочно, в последнее время везет и везет в игре.
Решил хоть раз в жизни на деньги кинуть.
— Мы документально зафиксировали, сколько ты за два
месяца выиграл, и на ЭВМ провели математическую экспер­

142
тизу с использованием теории вероятности. Выводы — не в
твою пользу. Такие выигрыши, как у тебя, могут повториться
из ста тысяч случаев один раз. Между прочим, экспертиза
доказала несостоятельность теории постоянного везения при
игре в карты вообще.
— Ну если прижмете экспертизой, подниму руки.
— Прижмем, — Веселкин встретился с насмешливым
взглядом Чуносова. — Честно говоря, сейчас мы пригласили
тебя не по картежной игре. Хотя один вопросик есть и по
картам. Скажи, Никита, ты никого из проигравших не по­
нуждал идти на какие-нибудь услуги для того, чтобы рассчи­
таться за образовавшийся долг?
— Константин Георгиевич... — ”Прапор” с упреком пока­
чал головой. — Какой смысл дурью заниматься?..
— Спросил для порядка. А куда с Труфановым в ночь с
шестнадцатого на семнадцатое сентября катались в
”Жигулях” Ричарда Зубенина?
И опять Чуносов ответил с упреком:
— По ночам, Константин Георгиевич, я обычно сплю
крепким сном. А Ричард может вам наплести таких анекдотов
о ”приличных дамах”, что, когда разберетесь, будете хохо­
тать до коликов.
— К сожалению, Никита, дело не смешное...
— Ричард на серьезное не способен. Зачем Владику брать
у Зубенина старый драндулет, если у него собственная новая
”Лада” имеется? Уж если прокатиться, то с ветерком.
— За вами и на ”драндулете” ветер не поспевал. Даже
при закрытом шлагбауме железнодорожный переезд проско­
чили...
Чуносов снисходительно улыбнулся:
— Вы так уверенно убеждаете, что мне остается только
алкашом прикинуться, дескать, ничего не помню.
— Нет, в тот вечер ты был трезвым, и все должен пом­
нить. За что Полячихина тогда избил?
— Чтобы расплачивался, алик, за похмелье, — ”Прапор”
скрестил на груди руки. — В этом каюсь. Что было, то было...
Кстати, устроили бы его лечиться. Позорит ведь, беспробуд­
ная пьянь, славный город...
— Полячихин уже устроился в соседней с тобой камере.
Пойдет в ”госпиталь” года на три за кражу японского магни­
тофона.
— Вот безмозглый крохобор! Зачем ”Десантнику” музы­
кальная техника, если ему медведь на ухо наступил?
— Труфанов разве не рассказывал тебе об этом?
— Ни слова...

143
 Разговаривая с Веселкиным, ”Прапор” не обращал на Би­
рюкова ни малейшего внимания, словно того здесь и не было.
Вел он себя настолько уверенно, что можно было поду­
мать, будто на его совести нет ни малейшего пятна и
водворили его в изолятор по недоразумению или по нелепой
случайности.
Веселкин задал еще несколько вопросов. Получив в ответ,
как и прежде, полное отрицание, Костя посмотрел на Антона.
Бирюков понял, что пора подключаться к разговору, и спро­
сил:
— Чуносов, у вас сохранилась от службы в армии военная
форма?
”Прапор” глянул на Бирюкова так, вроде его удивил не
сам вопрос, а присутствие в следственной комнате посторон­
него человека. Ответил с усмешкой:
— У меня было не генеральское звание, чтобы хвалиться
перед потомками армейскими заслугами.
— Совершенно ничего не осталось? — уточнил Антон.
— Представьте — ничего.
Чуносов пристально вгляделся в Бирюкова.
— Собственно, вы кто, не хлопковый министр из Узбеки­
стана?
— Запомнили по кафе?
— Запомнил.
— Нет, не министр. Я начальник уголовного розыска из
райцентра, куда вы приезжали с Труфановым на зубенинских
”Жигулях”.
Лицо ”Прапора” стало серьезным. Он перевел взгляд с
Бирюкова на Веселкина:
— Не впутывайте меня в дела районного масштаба. Карты
— моя забава. Ну а районные будни зачем на меня вешать? Я
не лопух, чтобы паровозом тянуть чужой состав. Константин
Георгиевич, вы ведь знаете, что я не гангстер. Объясните
этому детективу из деревни...
Веселкин поморщился:
— Зря, Никита, все отрицаешь. Владик Труфанов, как у
попа на исповеди, расскажет...
— Да вы о чем, ребята?! — удивился Чуносов.
— Об убийстве Зуева, — сухо сказал Антон. — Хромого
паренька, у которого Полячихин украл в райцентре магнито­
фон, помните?..
— Чего?.. Хромой хромого обчистил, а я тут с какого
угара?
— Вы с Труфановым ночью увезли Зуева из дома, и он
после этого нс вернулся...

144
 — Ну-у-у, братья-оперы!.. — возмущенно протянул
”Прапор”. — Думал, какой-то пустяк хотите под шумок на
меня списать, а вы мокруху лепите. Нельзя же так, ребя­
та! Вся страна в борьбе за справедливость на дыбы под­
нялась, а вы по старинке продолжаете уголовные дела
клеить.
Будто не заметив возмущения, Бирюков снова спро­
сил:
— И самодельного пистолета под малокалиберные патроны
у вас, разумеется, нет?
— Зачем мне самоделка? По секрету признаюсь, я утащил
из армии ракету средней дальности, которые хотят ликвиди­
ровать, и спрятал ее в подполе дома, — игриво ответил Чуно­
сов.
— В подполе ты прятал макаровский пистолет, — сказал
Веселкин.
”Прапор” повернулся к нему:
— Константин Георгиевич, знаете, чем отличаются умные
люди от глупых?..
— Знаю. Умные не повторяют своих ошибок.
— Правильно! К вашему сведению, я себя дураком не
считаю. Отбыв два года за макаровскую игрушку, заметно
поумнел. Зачем второй раз оружейником становиться?..
Продолжать дальнейший разговор не было смысла. Бирю­
ков даже не стал заполнять протокол, так как Чуносов отри­
цал все.
Когда вызванный конвоир увел его, Веселкин глянул на
Антона:
— Каков, а?..
— Неглупый. Такого голыми руками не возьмешь.
— Не напрасно ли ты перед игроком карты раскрыл?
Антон задумался.
— Нет, Костя, не напрасно. Если Чуносов виноват в
смерти Зуева, с сегодняшнего дня он уже крепким сном спать
не будет.
— А если не виноват?
— Тогда пусть спит спокойно...
В следственную комнату внезапно вошел Петр Лимакин.
Поставив возле стола портфель, он устало сел на привинчен­
ный к полу стул для подследственного и улыбнулся:
— Допрашивайте...
— Чувствую, Ричард Зубенин чем-то порадовал, — сказал
Антон.
— Угадал. Синий, в красную крапинку, мужской носок
нашелся. Правда, Ричард оттирал им госномера ”Жигулей”

145
от засохшей грязи и основательно испачкал, но по внешнему
виду сходство с носком Зуева полное. Назначил экспертизу.
Думаю, вещественное доказательство будет серьезным. У тебя
какие новости?
Бирюков подал Лимакину протокол допроса Полячихина.
Следователь внимательно прочитал его, положил в портфель
и спросил Бирюкова:
— Как Чуносов?..
— Или не виноват в смерти Зуева, или догадывается, что
улик у нас нет, — ответил Антон. — Ричард ничего о нем не
рассказал?
— Совершенно. Вот о Труфанове добавил, что Владик
крепко-накрепко наказывал, чтобы молчал о ”прокате” авто­
машины.
— Неужели все-таки Зубенин не спросил, куда Труфанов
ездил?
— У Ричарда один мотив... Мол, у Владика где-то в За­
ельцовке есть приличная дама, и у нее будто бы Владик ночь
провел. Надо допрашивать самого Труфанова.
Костя Веселкин поднялся:
— Сейчас узнаю, когда он освободится.
Вернулся Костя быстро и с огорчением сообщил, что у
Труфанова случился сердечный приступ. По словам врачей,
до завтрашнего утра ни о каком допросе не может быть и
речи.

Глава XIX

Расследование любого преступления — дело, по сущест­

ву, творческое, и как во всякой творческой работе,
здесь заранее не разложишь все по полочкам, не угада­
ешь, когда тебя осенит светлая мысль, а когда, несмотря
на мучительные старания, будешь сутками топтаться
на месте. Многое, конечно, зависит от целеустремленности,
от стечения обстоятельств, а порою даже от счастливого везе­
ния.
При расследовании убийства Зуева Лимакину с Бирюко­
вым ”повезло” в том смысле, что подозреваемые были очень
кстати задержаны за другие преступления. Труфанов привле­
кался к ответственности за содержание игорного притона с
корыстной целью, а Чуносов — за неоднократное мошенниче­
ство, совершаемое к тому же по предварительному сговору
группой лиц. Пришлось создать две следственно-оперативные

146
группы. К Труфанову поехал Лимакин, а Бирюков — к Чуно­
сову.
Жил ”Прапор” с родителями-пенсионерами в небольшом
частном домике. Едва участники следственной группы от­
крыли калитку, из конуры возле крыльца выскочила здоро­
венная овчарка. С басовитым лаем она заметалась на цепи.
По просьбе прокурора Никита Чуносов поймал собаку за цепь
и запер ее в конуре.
Старики пенсионеры встретили неожиданных ”гостей”
растерянно. Сутулый, с седыми усами отец мрачно глянул на
щеголевато одетого сына и тяжело, с придыхом, сказал:
— Опять... Опять позор...
Худощавая, с морщинистыми руками мать сразу запла­
кала, уткнувшись лицом в снятый с головы ситцевый платок.
”Прапор”, поигрывая ухмылочкой, отвернулся от родите­
лей.
Мебель в домике Чуносовых была более чем скромной.
Стало ясно, что живут пенсионеры отнюдь не на широ­
кую ногу, а их великовозрастный сын участия в ведении
хозяйства не принимает. Как выяснилось из разговора со ста­
риками, личного имущества, подлежащего описи, у Ники­
ты нет, кроме одежды, среди которой следователь насчитал
пять почти новых армейских рубашек защитного цвета без
погон.
В присутствии понятых долго и тщательно искали в доме
деньги или драгоценности, запрятанные игроком, выигры­
ши которого порою превышали тысячу рублей. Поиск ока­
зался безуспешным. Ничего не нашли и в просторном под­
поле, где когда-то ”Прапор” хранил макаровский пистолет.
Безрезультатно завершив обыск в доме, вышли во двор.
В конуре, срываясь на захлебывающийся хрип, тотчас
залаяла овчарка. Когда направились к сарайчику, пристально
наблюдавший за Чуносовым Бирюков заметил, как ухмылка с
лица ”Прапора” исчезла. Антон взял его под руку и полу­
шутливо спросил:
— Там спрятана ”ракета средней дальности”?
— Нет, ракету я продал американцам, а в сараюшке дол­
лары заначил, — насмешливо ответил ”Прапор”.
— Что ж, будем искать валюту, — сказал Антон.
— Ищите назло врагам и на радость маме...
Большую половину сарайчика занимал наполненный
доверху каменным углем ларь. Остальное пространство за­
громождали картонные упаковочные ящики, забитая старой
обувью рассохшаяся кадушка да прочий житейский скарб,
который уже вроде бы и в дело не годится и выбро­

147
сить его жалко. На небольшом верстачке лежали слесар­
ные и плотничные инструменты, необходимые в повседнев­
ном быту. На стенах висела отслужившая свое одежда,
пригодная, пожалуй, только для укрывания овощных пар­
ников.
Дотошно осмотрели в сарайчике пол, стены, потолок; пе­
ребрали коробки, обувь в кадушке, но тайника так и не об­
наружили. Напоследок следователь стал перетряхивать раз­
вешанную по стенам негодную одежду и вдруг из потайно­
го внутреннего кармана плюшевой женской жакетки вытащил
небольшой, перевязанный крест-накрест тонким шпагатом
целлофановый пакет. Вместо ”долларов” в пакете оказались
самые настоящие советские деньги в крупных купюрах.
Насчитали их ровно пять тысяч рублей. Когда следователь с
понятыми стал писать протокол выемки, Чуносов усмех­
нулся:
— Можете шабашить, сыщики. Больше, хоть лбы раз­
бейте, ничего не найдете.
В этой фразе Бирюкову показалось что-то расчетливое.
Антон попытался сосредоточиться, но отвлекал надсадный со­
бачий лай, доносившийся из конуры. Догадка мелькнула вне­
запно. Обращаясь к прокурору, Антон предложил:
— Давайте в собачьей конуре посмотрим...
Прокурор предложение поддержал. По его требованию Чу­
носов-старший, ухватив за ошейник, с трудом перетащил ов­
чарку в сарайчик.
Бирюков со следователем легко переставили конуру в сто­
рону и осмотрели место собачьей лежанки. На голом пятачке
земли ничего примечательного не было. Попросив у старика
Чуносова лопату, Антон попробовал копать землю и сразу
почувствовал, что в середине пятачка земля мягче, чем по
краям. Через минуту он вырыл круглую металлическую
банку из-под селедки и, отогнув прижатую крышку, достал из
банки красно-белый пакет, рекламирующий сигареты
”Мальборо”. В пакете были завернуты похожий на наган са­
модельный пистолет с пузатым набалдашником глушителя на
конце ствола и ополовиненная коробочка патронов для мало­
калиберной винтовки.
Прокурор, взяв из рук Бирюкова пистолет, стал осматри­
вать его. Антон, заметив краем глаза, как ”Прапор” напру­
жился, быстро шагнул к нему. В тот же миг Чуносов рва­
нулся к калитке, но, запнувшись за мгновенно подставленную
Антоном ногу, со всего маха вытянулся на земле.
— Ну вот!.. — с упреком сказал прокурор. — Дорогой ко­
стюм напрасно испачкал.

148
 — Придется ”браслеты” применить, чтобы не фокусничал,
— хмуро добавил следователь.
После завершения всех юридических формальностей Ни­
киту Чуносова увезли из дома в наручниках. Ни ссутулив­
шийся еще сильнее отец, ни беспрестанно плачущая мать не
вышли его проводить.
...В отличие от ”Прапора” опись имущества Труфанова
была впечатляющей. Она едва вместилась на пятнадцати
страницах убористого машинописного текста. Общая сумма
накоплений Владика, включая отделку кафе, составила две­
сти тридцать девять тысяч рублей с копейками.
При обыске на даче в тайнике нашли три импортные кас­
сеты с порнографическими видеозаписями, журнал ”Секс” на
французском языке и белые кроссовки ”Адидас”, снятые с
убитого Левчика Зуева. Их безошибочно опознала Даша Ка­
ретникова по засохшей капле бесцветного лака для ногтей,
которую, склеивая порванную магнитофонную ленту, Зуев
нечаянно обронил с кисточки на левую кроссовку.
В дальнейшем расследовании Бирюков не принимал уча­
стия. Оперативно-розыскная работа была завершена, и рас­
следование заканчивал следователь Петр Лимакин. Позднее
из разговора с ним и по материалам уголовного дела Антон
отчетливо представил полную картину очень жестокого и бес­
смысленного до нелепости убийства.
Ненависть подпольного бизнесмена Труфанова к Зуеву
зрела давно. Добросовестно работая в студии звукозаписи,
Лева Зуев мешал Владику, как бельмо на глазу. Угрозами
выжив его с работы, Труфанов вздохнул, только ненадолго.
Перепуганный провалом более наглого махинатора Лузгачова,
которым вплотную занялся ОБХСС, Владик сам был вынуж­
ден покинуть доходное место и, не теряя времени, начал
энергично пробивать в городских инстанциях создание
кооперативного кафе. Увлекшись многообещающей идеей, он
прекратил музыкальный бизнес. Когда же кафе зафункциони­
ровало, знакомые любители ”хэви-метала” стали одолевать
просьбами — сделать по любой цене свежие записи
популярных рок-ансамблей. Труфанов не устоял перед
соблазном легкой наживы. Однажды Владик раздобыл
полуторачасовой концерт Майкла Джексона, на котором
рассчитывал заработать не меньше трех тысяч. Быстро
запустил новую запись в тираж и удивился: ”Джексон не
расходится”. Кто-то уже успел растиражировать этот концерт.
Труфанов заподозрил Зуева. Встретив под горячую руку
Дашу Каретникову, Владик через нее припугнул предпола­
гаемого конкурента, да не на ту нарвался. Получив в ответ

149
обещание ”заложить видеогадюшник” и зная напористый ха­
рактер Каретниковой, Труфанов решил опередить события.
Срочно разузнав новый адрес Зуева, не надеясь на
медлительную нынешнюю почту, он тут же направил с
Зубениным ”ультиматум”. Когда вернувшийся из райцентра
Ричард рассказал об украденном ”Десантником” магнито­
фоне, Владик встревожился. Ведь Зуев, разыскивая магнито­
фон, наверняка передаст оставленную Ричардом записку в
милицию и расскажет там, чьих рук это дело. Надо было
срочно что-то делать. Труфанов мигом договорился с Зубени­
ным насчет машины, рассчитывая отправиться в райцентр, не
теряя ни минуты, но помешала затеянная ”Прапором” выгод­
ная игра. Будто назло, в тот вечер Чуносов безнадежно про­
игрался. И тут разъяренному второй подряд неудачей Вла­
дику стукнула в голову шальная мысль.
— Вот что, Никита, — сказал он Чуносову, — ты без­
дарно фукнул мои деньги. Если хочешь, чтобы я простил
долг, сделай мне одну услугу...
— Какую? — спросил обозленный проигрышем ”Прапор”.
— Надо ликвидировать моего конкурента.
— Объясни в деталях.
Когда Владик объяснил сложившуюся ситуацию, Никита
хмуро бросил:
— Уберем щенка!..
От кафе отъехали уже в плотных сумерках. Сидевший за
рулем Труфанов посмотрел на светящийся циферблат автомо­
бильных часов. В райцентр должны были приехать ночью.
Владик задумался:
— Слушай, Никита, а как выманить Зуева из квартиры?
”Прапор” усмехнулся:
— Прикинемся милицейскими. Скажем, что нашли укра­
денный магнитофон. Надо, мол, в милиции срочно опознать
его. Щенок сядет в машину и... увезем его в темный лес, в
тайгу густую.
Труфанов скривил губы:
— Какой я милицейский?.. Зуев знает меня как облуплен­
ного.
— Твое дело — сидеть в машине и не мыркать. Один все
проверну тики-так.
— Милиционер — в вельветовом костюме?.. Левчик с ходу
разгадает липу и захлопнет дверь квартиры.
Чуносов помолчал:
— Заверни на минуту к моему дому. Там есть старые по­
гоны и милицейская фуражка. Переоденусь да кое-что нуж­
ное для убедительности прихвачу...

150
 — Фуражка-то откуда? — удивился Владик.
— Давно уж с какого-то мальчишки мимоходом снял. На­
верно, отцовскую, шкет, носил...
На переодевание Чуносова ушло минут пятнадцать. В сол­
датской рубахе с погонами и в фуражке он и впрямь походил
на сотрудника милиции. Труфанов погнал машину на пре­
дельной скорости. ”Прапор” покосился на него:
— Ты это... не торопись в могилу.
Пришлось уменьшить газ. Перед райцентром Чуносов
предусмотрительно посоветовал:
— На всякий случай залепи грязью автомобильные но­
мера. С такой скоростью промчишься мимо гаишника, а тот
окажется математиком и запомнит номер машины. Ричарду
придется выкручиваться...
Труфанов, увидев в свете фар блеснувшую в придорожном
кювете лужу, остановился. Выбравшись из машины, он на­
рвал пучок бурьяна, обмакнул его в грязь и замазал номера
так, будто их забрызгало от езды.
По рассказу Зубенина, Владик быстро отыскал в райцен­
тре дом, где жил Зуев. ”Прапор” вошел в темный подъезд.
Примерно через две-три минуты вернулся. С усмешкой ска­
зал:
— Порядок в нашей фирме. Сейчас как ручной теленочек
выйдет. — И, наклонившись к настороженно сидящему за ру­
лем Владику, подмигнул. — А ты боялась, дурочка...
Действительно, очень скоро из подъезда вышел
Зуев. Сильно прихрамывая, подошел к машине. Не подозре­
вая подвоха, он в темноте не узнал Труфанова. ”Прапор”
услужливо распахнул перед ним переднюю правую дверцу.
Сам быстро сел сзади. Труфанов, не мешкая ни секунды,
газанул по безлюдному, с редкими тусклыми фона­
рями, райцентру. На первом перекрестке, визгнув тормо­
зами, резко повернул к железнодорожному вокзалу. Зуев,
видимо, заподозрив неладное, удивленно обернулся к ”Пра­
пору”:
— Милиция — в противоположной стороне. Куда мы пое­
хали?
— В Новосибирск.
— Остановитесь! В Новосибирск я не поеду...
Зуев неумело попытался открыть дверцу машины.
— Сидеть! — грубо одернул его ”Прапор”. — Ты аресто­
ван.
— Вы с ума сошли, — почти прошептал Лева.
— Прокурор разберется, кто из нас не в своем уме, —
иронично сказал ”Прапор”.
151
 Зуев заторопился:
— Товарищи... это же... товарищи...
— Брянский волк тебе товарищ!
— Это же... это же... — Зуев не мог подобрать слово. —
Это же беззаконие!..
Труфанов сосредоточенно гнал машину по пустынному
райцентру. Перед вокзалом в свете фар промелькнул дорож­
ный знак ограничения скорости, но Владик не убрал ногу с
педали акселератора. Стрелка спидометра показывала девяно­
сто километров. На скупо освещенной привокзальной пло­
щади какой-то высокий парень в штатской одежде показал
рукой, как инспектор ГАИ, сигнал остановки. Труфанов
вместо тормоза еще сильнее надавил на газ. Нс сбавляя ско­
рости, проскочили тревожно мигающий красными огнями
переезд. При свете железнодорожных прожекторов Зуев
наконец распознал Труфанова и удивленным голосом прого­
ворил:
— Владик, что ты делаешь?
Труфанов, стараясь не опозориться перед ”Прапором”, вы­
сокомерно спросил:
— Ты когда прекратишь писательство?
— За деньги я ничего не пишу, — торопливо ответил
Зуев.
— Не дури мне голову! Последний концерт Майкла Джек­
сона — твоя работа!
— Какой концерт?!
— Не прикидывайся наивняком! Это ты через свою про­
ститутку распространил в Новосибирске тираж.
— Через кого?..
— ”Карикатуристку” забыл? Или не считаешь ее прости­
туткой?
Зуев насупился:
— Не считаю. Даша Каретникова не продается.
Труфанов нервно захохотал:
— Ну, святой! Да у нее — проходной двор...
Зуев уставился в профиль Труфанова хмурым взглядом:
— Владик, если бы я был сильным, сейчас бы ударил
тебя.
— Что-о-о?.. А ну, повтори!
Зуев виновато съежился:
— Ты ведь оскорбил любимую мной женщину. Что ж мне
теперь, утереться и молчать?..
— Ну, щенок! — вскипел Владик. — Не только утрешься,
но и мои ботинки лизать будешь!
— Не буду!

152
 — Будешь! Куда ты, хиляк, денешься?
— Не буду, Владик, — Зуев затравленно обернулся к
”Прапору”. — А вы, оказывается, вовсе нс милиционер. Вы
бандит...
— Правильно, — ”Прапор” внезапно приставил к виску
Левы наган. — Сейчас хлопну тебя, как муху.
— З-за что?
— Чтобы не отнимал у нас деньги. Понял, калека?
Зуев вроде бы всхлипнул. Такого оборота Труфанов не
ожидал. Опасаясь, как бы ”Прапор” не выстрелил в машине,
Владик пошел на перемирие:
— Вот что, Левчик, ты должен вернуть мою запис­
ку...
— А ты отдашь мой магнитофон? — робко спросил Зуев.
— Я не брал его.
— Кто же тогда взял?
— Это что, допрос? — снова повысил голос Труфанов. —
Чего рядишься? Не понимаешь, что твоя жизнь в наших ру­
ках?..
— Да за что вы на меня навалились? Утащили новенький
магнитофон и еще...
— Не зарывайся, сучок!
— Владик, останови машину, я вылезу, — слезливо по­
просил Зуев.
— Не вылезешь, пока не вернешь записку.
— Да у меня же нет ее с собой.
— Где она?
— Дома, в столе лежит.
— Не врешь? Может, ты ее уже в милицию сунул?
— Честно, Владик, не вру.
— Сейчас вернемся. Вместе зайдем в квартиру, и ты от­
дашь записку.
— Владик, ну скажи: кто украл магнитофон?
— Опять начинаешь рядиться?..
— Это нечестно, Владик...
— Не читай мораль, святой щенок!
— Чего ты обзываешься? Двое здоровых мужиков с одним
инвалидом справились, да?.. Совести у вас нет.
”Прапор” стволом нагана ткнул Зуеву в затылок:
— Цыц, нахал!..
На большой скорости ”Жигули” вырвались из узких уло­
чек райцентра и, надсадно гудя мотором, мчались теперь
по широкой асфальтовой трассе. Впереди засветились раз­
мытые огни встречной автомашины. Труфанов притормозил.
В свете фар неожиданно показался сворачивающий вправо

153
проселок. Чтобы избежать дорожной встречи, Владик свернул
с трассы. Проехав по проселку, он, заглушив мотор, приказал
Зуеву:
— Вылазь!
Зуев, приподняв руками парализованную ногу, кое-как
выбрался из машины. Труфанов с Чуносовым тоже вышли.
Владик устало потянулся. Пошевелив, будто разминаясь,
широкими плечами, повелительно сказал.
— Все, Лева, хватит психовать! Становись на колени,
проси прощения и поедем за запиской.
— У меня нога не сгибается. Как же на колени встать?.. —
обреченным голосом ответил Зуев. — Прости, Владик, хотя я
и не виноват перед тобой ни в чем.
— У сильного всегда бессильный виноват, — назидательно
процитировал ”Прапор”, словно ковбой играя наганом.
Труфанов усмехнулся:
— Не гнутся ноги — ложись на пузо.
— Зачем это, Владик?..
— Ложись, тебе говорят!
— Не лягу.
— Такой гордый?..
— Не гордый, но это же унизительно: на коленях ползать.
Я после такого жить не смогу.
— Куда ты денешься? Сможешь!
— Поверь, Владик, не смогу. Я повешусь...
— Да ну?!
— Честное слово, Владик.
Труфанов захохотал:
— Вот и хорошо. Одним конкурентом у меня станет
меньше. Ну, давай, ложись.
— Владик, умоляю... Лучше — избей. К боли я при­
вык...
— Ложись, сучок!
Зуев заплакал и вдруг, чуть не падая, побежал вдоль до­
роги. Выстрел хлопнул так неожиданно и глухо, что Труфа­
нову показалось, будто Зуев упал, споткнувшись о хрустнув­
шую валежину. Владик непонимающе глянул на ”Прапора”
— тот перезаряжал наган.
— Все, что ли?.. — удивился Труфанов.
— Сейчас проверим...
”Прапор” подошел к лежащему вниз лицом Зуеву. Присев
на корточки, поочередно пощупал кисти раскинутых в сто­
роны рук:
— Готов, добивать не надо.
У Труфанова внезапно затряслись губы:

154
 — Слушай, Никита... Может, зря мы это сделали, а?..
”Прапор” усмехнулся:
— Хватился поп красить яйца, когда пасха прошла.
— Нет, правда... Лучше бы мы его в шутку попуга­
ли...
— Ну, юморист, знаешь!.. Если этот калека рассказал бы
о твоей шутке прокурору... Хватай, затейник, за ноги. Ута­
щим от дороги и чем-нибудь прикроем. Вон у пня вроде
кучка хвороста маячит...
Труфанов, стараясь приподнять мертвое тело, ухватился
дрожащими руками за белые кроссовки на ногах Зуева, но те
оказались почему-то незашнурованными и сползли с ног.
Владик откинул их к машине. Перетащив труп через кусты,
”Прапор” обшарил карманы убитого. В них, кроме плоского
латунного ключа, ничего не было.
— Никита, ну что ты наделал... — с дрожью в голосе за­
говорил Труфанов.
— Не скули, шутник! Таскай хворост, сам же просил уб­
рать конкурента.
— У него в столе моя записка осталась. Это же веще­
ственное доказательство...
”Прапор” показал зуевский ключ:
— Вернемся и заберем твою записку. Крутись по-бы­
строму, не вибрируй...
Завалив труп хворостом, подошли к машине. ”Прапор”
поднял кроссовки Зуева, кинул их в машину и строго наказал
Труфанову:
— Вот этот подарок обязательно сожги.
Владик понятливо кивнул. Не включая фары, тихо раз­
вернулись, выехали на трассу и помчали в райцентр. На этот
раз к дому Зуева подъехали за полночь. Осуществить заду­
манное помешал раздавшийся за дверью женский голос: ”Ты,
Лева?”
Из райцентра Труфанов гнал машину на всю железку. Бо­
лее-менее он пришел в себя где-то на полдороге к Новосибир­
ску. Глянув на хмурого ”Прапора”, спросил:
— Никита, что теперь будет?
”Прапор” ухмыльнулся:
— Тюрьма.
— Я серьезно спрашиваю.
— А я серьезно отвечаю.
— С конфискацией?
— За убийство не конфискуют. Если суд установит отяг­
чающие обстоятельства, к стенке припаять могут. В общем,
не трясись. Ты ничего не видел и ничего не знаешь. Ричарду

155
скажи, что катался на ”Жигулях” к чужой бабе, да пригрози,
чтобы не трезвонил. Иначе, мол, кастрируем. Это для лысого
самое страшное наказание.
Труфанов через силу улыбнулся:
— Ты психолог. А что для меня самое страшное?
— Конфискация имущества.
— Почему?
— Крохобор ты, Владик. Для тебя шмотки — дороже
жизни. — ”Прапор” уставился в смотровое стекло. — Скоро,
кажется, какая-то речка будет?..
— Иня.
— Остановись на мосту. Надо утопить ключ от квартиры
хромого, милицейский картуз да погоны.
— Может, и кроссовки в речку кинем?
— Они новые, их могут выловить. Сожги и пепел раз­
вей...
— Пожалуй, я прикрою на недельку кафе...
— Чего?.. Надо вести себя так, будто наша совесть чиста.
Запаникуешь — сразу усекут. Да и прикрывать твой светиль­
ник сейчас нельзя, на будущей неделе мне козырный клиент
подворачивается. Два куска шуткой возьму.
— Меня из доли исключаешь?
— Спи спокойно, не обижу.
— Не погоришь?
— На картах до пепла не горят. За мокруху — можно
в пыль превратиться. Потому, Владик, из двух зол надо
выбирать меньшее... — вроде бы с намеком закончил ”Пра­
пор”.
В Новосибирске Труфанов подвез Чуносова к его дому
и сразу поехал на свою дачу, чтобы сжечь обувь Зуева.
Но белые кроссовки ”Адидас” были новенькими, и Владик
после недолгого колебания спрятал их в тайник. Завалив­
шийся под сиденье машины носок Левчика он впотьмах не за­
метил.
Первые двое суток после кошмарной ночи Труфанов не
мог ни есть, ни спать. Однако в кафе по вечерам веселье шло
прежним ходом, да и вокруг вроде бы ничего не изменилось.
Ни Зубенина, ни ”Десантника”, ни ”Прапора” никто никуда
не вызывал для разбирательства. И Владик стал успокаи­
ваться...
В отличие от Труфанова дважды судимый Никита Чуно­
сов не тешил себя иллюзиями. Он прекрасно знал, что
незамеченным такое убийство не останется. У него был
задуман другой план: к пяти накопленным тысячам при­
бавить еще подворачивающиеся от выигрыша две тысчонки и

156
”скрыться в неизвестном направлении”. Торопился ”Прапор”,
рисковал, был уже близок к цели, но следствие опередило его
планы...

***

Судебный процесс над убийцей Зуева продолжался нес­

колько дней. Суд квалифицировал действия Никиты Чуносо­
ва как умышленное убийство из хулиганских побуждений
и приговорил его к крайней мере наказания. Кассационная
жалоба обвиняемого, рассмотренная в высшей судеб­
ной инстанции, была отклонена. Приговор привели в ис­
полнение.
Дело Труфанова было выделено в отдельное производст­
во, и Владик получил более мягкое наказание. Однако
конфискация имущества за содержание игорного притона в
корыстных целях повлияла на Владика так сильно, что через
месяц после водворения его в исправительно-трудовую
колонию усиленного режима он скончался от обширного
инфаркта.
Юрию Полячихину, прозванному ”Десантником”, учиты­
вая прежние судимости, определили за кражу магнитофона из
квартиры Зуева четыре года лишения свободы.
Позднее Антон Бирюков узнал кое-что и о судьбе других
участников этой печальной истории.
Веронику Натылько за неоднократные нарушения правил
торговли уволили из винного магазина. Она долго пыталась
найти другое ”престижное” место, но безуспешно. Теперь Ве­
роника работает лоточницей и вместо горячительных напит­
ков продает мороженое. Ее говорливый свекор Изот Михеич
— шкипер-пенсионер покинул сторожевую службу в дачном
кооперативе ”Синий лен” и сосватал куму Зинаиду, которая
переехала из деревни к нему в освободившуюся от родствен­
ников городскую квартиру.
Бывший сосед Зуева Дремезов смирился со своим ”го­
рем от ума”. Окончательно потеряв надежду на внедрение
изобретенного им метода лечения алкоголиков, Женя пере­
стал писать жалобы и обивать пороги официальных учрежде­
ний.
Инженер-строитель Валентин Александрович Езерский,
завершив многомесячный отпуск, снова уехал работать за

157
границу. После отпуска укатил к месту работы в Ташкент и
Вася Сипенятин.
Даша Каретникова, сыгравшая трагическую роль в судь­
бе Зуева, дважды приезжала к нему на могилу. В первый
раз привезла дорогой венок с надписью: ”Леве Зуеву —
от Даши К.”, во второй — два больших букета живых цветов.
Полгода она жила замкнуто, совершенно ни с кем не
общаясь. Потом внезапно зарегистрировала брак с моло­
дым вертолетчиком Тюменской нефтеразведки и, заброни­
ровав в Новосибирске доставшуюся от ”Агрессора” кварти­
ру, улетела с мужем на Север: то ли в Уренгой, то ли в
Ямбург...
 Судьба начальника отделения уголовного розыска Антона
Бирюкова круто изменилась, когда вместо ушедшего на пен­
сию подполковника Гладышева районный отдел внутренних
дел возглавил присланный из УВД майор Кролов. Об опера­
тивной милицейской работе новоиспеченный начальник
РОВД имел смутное представление, однако он не терпел
даже малейших возражений и стал окружать себя безро­
потными людьми. Бирюков не привык угодничать началь­
ству, поэтому в послушное окружение не вписался. Служба
пошла со скрипом.
В начальниках Кролов пробыл недолго. За злоупотребле­
ние служебным положением в корыстных целях его изгнали
из милиции. Но еще раньше покинул милицию Антон Бирю­
ков. Случилось это так...
Однажды в кабинет к Бирюкову зашел районный прокурор
Белоносов. Поздоровавшись, грузно уселся на стул и спросил:
— Ну как, Антон Игнатьевич, перестраиваетесь после
Гладышева?
Бирюков невесело усмехнулся:
— Перестраиваемся, Семен Трофимович, да, по-моему, не
в ту сторону.
Прокурор вздохнул:
— Не пойдет у тебя с Кроловым дело. Временщик он в
милиции.
Помолчали.
— Мне через год на пенсию, — вдруг сказал Белоносов. —
Хочешь занять прокурорское место?
Бирюков засмеялся:
— Из грязи да в князи?..
— Предлагаю без шуток. Юридически ты подкован
крепко, в следственном деле — голова. Поработаешь моим
заместителем. Будешь вести надзор за милицейскими орга­
нами следствия и дознания, тонкости которых тебе из­
вестны лучше, чем кому-либо. А там и прокурорские вожжи
возьмешь в молодые крепкие руки. Чтобы не потерял в за­
рплате, на первых порах гарантируем классный чин млад­
шего советника юстиции, что соответствует нынешнему
6 Сиреневый туман 161
твоему майорскому званию. Станешь прокурором — полу­
чишь в петлицы вторую звезду...
Антон задумался:
— Заманчивое предложение, только подобру-поздорову
меня из милиции вряд ли уволят.
— Это не твоя забота. Давай лишь согласие. Оформим
переводом, с сохранением непрерывности стажа. По сек­
рету: с облпрокурором уже обговорено. Ну что?..
— Надо подумать.
— Неужели на всю жизнь хочешь зачахнуть в начальни­
ках угрозыска?
— Нет, на всю жизнь не хочу.
— Вот и соглашайся! Пока МВД перетасовывает кадры,
этот вопрос легко решить. Другого случая может не
подвернуться. Ну, согласен?..
— Согласен, Семен Трофимович, — после недолгого раз­
мышления ответил Антон.
Таким образом, можно сказать, неожиданно для себя Би­
рюков на тридцать пятом году жизни стал заместителем
прокурора, а через год, когда Белоносов ушел на пенсию, его
без проволочек назначили прокурором района с присвоением
классного чина ”Советник юстиции”.
Предлагаемая повесть написана по материалам расследо­
вания, проведенного под руководством Антона Бирюкова уже
в прокурорской должности.

Глава I

Июльское утро не предвещало никакой беды. Предстоял

обычный будничный день, с обычными заботами и чередой
бесконечных совещаний районного масштаба, где присутствие
прокурора часто сводилось к роли ”свадебного генерала”.
Чтобы хоть как-то компенсировать потраченное на совеща­
тельных ”посиделках” время, Бирюков приходил в прокура­
туру за два часа до начала работы. В небольшом новом зда­
нии в эту пору было чисто прибрано, безлюдно и тихо, что
давало возможность заниматься делом без отвлекающей су­
еты.
В то утро Антон, как всегда, пришел на работу рано. Он
достал из сейфа приготовленную с вечера папку и начал пе­
ребирать поступившие накануне жалобы. Среди разномастных
листков с подколотыми к ним конвертами внимание при­
влекло нераспечатанное письмо, адресованное ”Лично проку­

162
рору тов. А. И. Бирюкову”. Каллиграфический с завитуш­
ками почерк показался знакомым. Антон неторопливо вскрыл
конверт, вынул два убористо исписанных тетрадных листа и
стал читать:
”Здравствуйте, уважаемый Антон Игнатьевич! Пишет вам
из села Караульное участковый инспектор милиции Андрей
Ягодин. Вы должны помнить меня по совместной работе в
РОВД. Я четвертый год участковым. Как из армии вернулся,
так и устроился в милицию. Пишу вам по работе, но письмо
это не официальное.
Вы, конечно, знаете своего младшего брата Сергея Иг­
натьевича. Он, как и я, тоже четвертый год в Караульном.
Правда, я здесь родился, а Сергей Игнатьевич приехал сюда
после сельхозинститута главным инженером в колхоз
”Верный путь” и в прошлом году стал председателем правле­
ния этого хозяйства. Избрание его в председатели, если не
забыли, наделало много шума. Помните большую статью в
районной газете? Она называлась ”Коллектив на поводу у
смутьяна”. Но мое письмо не об этом.
Вам известно, что одной из острых проблем на селе нынче
является самогоноварение. В этом вопросе наши колхозники
проявляют необычайную изобретательность. За неимением
сахара деревенские умельцы в качестве исходного сырья за­
прещенного зелья теперь применяют любые сладости, как то:
конфеты, повидло, пряники и т. д. и вместо дефицитных
дрожжей используют томатную пасту. Размах переходит все
границы. В прошлом месяце, например, карауленский пенси­
онер Кузьма Широнин без стеснения рассказывал в колхозной
конторе, что умеет варить даже ”американскую виску”.
Извините, Антон Игнатьевич, что пишу длинно. Хочу,
чтобы вы поняли: самогоноварение в сельских условиях —
проблема не шуточная. И вот в борьбе с этой проблемой
председатель колхоза С. И. Бирюков встал на сторону потен­
циальных нарушителей антиалкогольного режима. Подтруни­
вает надо мной и запрещает применять профилактические
меры воздействия. Пользуясь его заступничеством, подполь­
ные виноделы сплотились с выпивохами, и никакой управы
на них нет. А руководство РОВД снимает с меня стружку,
дескать, слабо борюсь с самогонщиками, не выявляю их.
Антон Игнатьевич, поговорите с Сергеем Игнатьевичем.
Пусть он не защищает правонарушителей. Конечно, я мог
бы направить на него официальную жалобу районному
руководству, вплоть до райкома партии, да Сергей
Игнатьевич человек неплохой, хотя и вспыльчивый. А еще
лично вас я уважаю и не хочу поджигать сыр-бор. Прошу не

163
отказать в моей просьбе. К сему — участковый инспектор
Андрей Ягодин”.
Бирюков хорошо знал автора этого своеобразного посла­
ния, не хотевшего ”поджигать сыр-бор”. Образование Яго­
дина было на уровне слабенькой десятилетки, однако он счи­
тался одним из добросовестных участковых. Портили инспек­
тора лишь простодушная не по летам доверчивость и доходя­
щее порою до занудливости упрямство.
Рядом с низкорослым веснушчатым участковым Антон
представил высокого красавца Сергея, и тотчас подумалось,
насколько стремительно летит время. Давно ли, кажется, не­
управляемый проказник Сережка бегал по селу в коротких
штанишках, а вот уже, окончив механический факультет
сельхозинститута, стал председателем колхоза. История его
избрания на этот пост в самом деле, как писал Ягодин, наде­
лала шуму. Неделю спустя после отчетно-выборного собрания
в ”Верном пути” районная газета опубликовала большую
критическую статью. Содержание ее сводилось к тому, что
колхозники на собрании в один голос хвалили много лет воз­
главлявшего хозяйство заботливого Ивана Даниловича Мана­
ева. Оставалось только подвести итог: проголосовать за него.
Но тут по своей инициативе неожиданно выступил главный
инженер Сергей Бирюков, бездоказательно очернил заслу­
женного ветерана, которому осталось два года до пенсии, и
предложил для голосования собственную кандидатуру. Не­
смотря на решительные старания районных представителей —
образумить колхозников и отстоять на председательском по­
сту Манаева, те поддались краснобайскому очарованию
смутьяна и вместо опытного человека избрали председателем
зарвавшегося юнца.
В семье Бирюковых статья вызвала переполох. Разгневан­
ный отец, Игнат Матвеевич, возглавлявший более сорока лет
передовой колхоз в Березовке, срочно созвал на семейный со­
вет обоих сыновей. В присутствии престарелого деда Матвея,
с мнением которого по давней привычке в семье продолжали
считаться, он стал отчитывать Сергея за самозванство. Про­
винившийся сынок угрюмо слушал возмущенного отца. Когда
отец выдохся, ”самозванец-смутьян” исподлобья глянул на
хмуро сидящего Антона:
— Теперь ты, гособвинитель, начинай. Тоже считаешь,
что, зная об уголовных махинациях Манаева, я должен был
съежиться на собрании, как мышонок, случайно попавший на
кошачью свадьбу?
— Зачем ты выперся со своей кандидатурой? — спросил
Антон.

164
 — Чтобы зарубить на выборах Манаева.
— Колхозники ведь его хвалили.
— По шпаргалкам, заранее написанным для них самим
Манаевым. Если бы я не выперся, Иван Данилыч снова
остался бы в председательском кресле и до пенсии увез в
райцентр еще пару рюкзаков колхозных денег для своих по­
кровителей. По-твоему, даже в такой ситуации мне не стоило
рисковать?
— Знаешь, в жизни рисковать надо, но нельзя зарываться.
— Понятно, — Сергей повернулся к сивобородому деду
Матвею, напряженно улавливающему через слуховой аппарат
смысл разговора. — А ты, выходец из эпохи империализма,
что скажешь?
Дед Матвей прищурился и решительно изрек:
— Правильно геройствуешь, Серега! Восстанавливай, яд­
рено-корень, твердую власть в колхозе, пока ”Верный путь”
вконец не зачах!
Сергей крепко обхватил старика за плечи, ткнулся носом в
сивую бороду и уже от порога насмешливо крикнул:
— Дед, будь другом, растолкуй этим бюрократам суть ре­
волюционных преобразований. А оболгавшему меня га­
зетчику, слово даю, партия накрутит хвост! Гуд бай, рути­
неры!.. — И умчался из Березовки на побитом колхозном
”газике”.
Действительно, вскоре на первой странице районки появи­
лась короткая заметка. При обсуждении на бюро райкома
статьи ”Коллектив на поводу у смутьяна” выяснилось, что в
ней допущены грубые искажения. В частности, названное
очернительским выступление главного инженера С. И. Бирю­
кова на самом деле было принципиально смелым и доказа­
тельным, а выдвижение им на пост председателя правления
своей кандидатуры соответствует духу времени. За искажен­
ное освещение отчетно-выборного собрания в колхозе
”Верный путь” редактору В. К. Тямкину, лично присутство­
вавшему на собрании, объявлено строгое партийное взыска­
ние.
В день выхода газеты Сергей позвонил Антону и задиристо
спросил:
— Братан, если подам на Тямкина в суд за публичное ос­
корбление, сколько горячих ему влепят?..
— Успокойся, смутьян, — сказал Антон.
— Нет, ты заметил, как застойный дух очищается? Ма­
лость подожди, я из смутьяна сделаюсь лидером перестройки.
Ух, наведу шороху в районе! Будь здоров, братан, мне не­
когда с тобой болтать — дел по горло...

165
 Вспомнив все это, Бирюков хотел было угадать причину
конфликта участкового Ягодина с Сергеем, но, зная импуль­
сивный характер отчаянного братца, тут же отказался от бес­
плодных размышлений. Антон снял трубку и набрал номер
председателя колхоза ”Верный путь”. После первого же
звонка немолодой женский голос протяжно ответил:
— Алльллё-ё!
— Это колхоз ”Верный путь”? — уточнил Бирюков.
— Нас по-всякому называют. Одни говорят ”верный”,
другие — ”неверный”. А что вам надо?
— Председателя или секретаря.
— Люда-секретарь мальчонку в садик повела. Упросила
меня посидеть у телефона. А Сергей Игнатьевич с участко­
вым милиционером Андрюшкой Ягодиным только что умча­
лись на Выселки. Это от Караульного совсем рядом. Фермера
там убили.
— Как убили?! — машинально вырвалось у Бирюкова.
— Говорят, наповал.
— Какого фермера? Кто убил?
— Дак откуда я знаю, кто... И Люда-секретарь не знает. А
фермерами у нас называют отделившихся от колхоза, навроде
прежних единомышленников.
— Вас как зовут? — собираясь с мыслями, спросил Бирю­
ков.
— Тетя Клаша я, Широнина. А ты кто будешь?
— Брат вашего председателя.
— Из прокуратуры, что ли?..
— Да. Слышали обо мне?
— Слыхала. Сергей Игнатьевич стращает тобой нашен­
ских обормотов.
— Пьянствуют, наверное? — спросил Антон.
— Куда там!.. В сельмаге теперь ни горького, ни сладкого
не купишь. Андрюшка-участковый изнервничался: как ни
бьется, ни единого алкогольного нарушителя за руку схватить
не может.
— Конечно, не схватит, если председатель их укрывает.
— Кто тебе такое ляпнул? Теперь у нас не то что в годы
правления Ивана Калиты.
— Кого-кого?..
— Прежнего председателя. Ивана Даниловича Манаева
таким прозвищем в колхозе окрестили. Еще ”Рюкзак с день­
гами” его назвали.
— За что же Сергей Игнатьевич стращает колхозников?
— За разное. Одни работу лишнюю приписывают. Другие
с завклубом путаются. В годы правления Иван Данилыч завез

166
к нам из города принцессу. К слову сказать, тот фермер, ка­
кого убили в Выселках, тоже с ней любовничал.
— Не из-за этого случилось убийство?
— Кто знает...
— Вы случайно не родня Кузьме Широнину? — заглянув
в письмо участкового Ягодина, спросил Бирюков.
— Дак это мой подвенечный супруг, будь он неладен.
— Почему ”неладен”?
— Балабонит что попало, как из ума выживший. Его, кло­
уна, хлебом не корми — только дай посмешить людей. Сей­
час навроде притих, когда Андрюшка-участковый сотнягу
штрафа, дураку, чуть не выписал.
— За что?
— За непутевые разговоры.
— А не за выпивку?..
— Куда там выпивать семидесятигодовалому мужику?!
Весной язву вырезали. Всего-то желудка у брехуна осталось с
куриный пупок на две ложки супа.
Бирюков попросил разговорчивую тетю Клашу передать
председателю, чтобы тот, как только появится в конторе, не­
медленно позвонил районному прокурору.
В кабинет неожиданно заглянул белобрысый следователь
Петр Лимакин. Поздоровавшись, шутливо спросил:
— Чего, товарищ прокурор, нахмурился мрачнее тучи?
Антон пересказал содержание только что состоявшегося
разговора. Лицо следователя помрачнело:
— Не зря мне под утро цыганка с картами снилась. Что,
готовить опергруппу к выезду?..
— Готовь на всякий пожарный случай. Если там на самом
деле что-то серьезное, или Сережка, или участковый обяза­
тельно позвонят.
Сергей позвонил в половине девятого и упавшим голосом
сообщил, что ночью на заброшенном хуторе застрелили арен­
датора пятидесятилетнего Леонида Николаевича Водорьяпова.
— Участковый осмотрел место происшествия? — спросил
Антон.
— Елозил по траве на коленках.
— Ну и что говорит?
Сергей хмыкнул:
— Что он скажет... Остался Андрюша в Выселках сторо­
жить труп.
— Сейчас мы к тебе выезжаем. Где этот хутор находится?
— Направляйтесь по трассе прямиком на Караульное. У
поворота я встречу.
— Для следствия понятые потребуются...

167
 — Колхозники все на покосе, — не дал договорить Сергей.
— Пригласи из пенсионеров, кто с потерпевшими никаких
дел не имел.
— Этих знатоков могу полный вездеход набрать.
— Двоих хватит.
— Понятно. Выезжайте поскорее, а то у меня весь день
кувырком пойдет...

Глава II

Утро начало разгуливаться, когда следственно-оператив­

ная группа во главе с Антоном Бирюковым подкатила по
щебеночной дороге к проселку. Здесь уже стоял запыленный
председательский ”газик”. Сидевший за рулем Сергей
нетерпеливо махнул оперативникам рукой и стремительно
погнал свой ”вездеход” вправо по проселку между березовых
рощиц.
Впереди показался широкий луг со стадом пасущихся быч­
ков черно-пестрой породы. У опушки леса на берегу речки
стоял просторный загон из свежеотесанных жердей. Рядом с
загоном чернела старая приземистая избушка, наподобие де­
ревенской баньки с небольшим оконцем и плотно прикрытой
дверью. Из-за угла избушки виднелась обшарпанная кабина
трактора ”Беларусь”, возле которого участковый Ягодин раз­
говаривал с высоким парнем в сдвинутом набекрень голубом
берете. У загона стоял оседланный гнедой мерин и, понуро
кивая головой, отмахивался длинным хвостом от назойливой
мошкары.
Метров за пятнадцать до избушки Сергей резко остановил
”газик” и, широко распахнув дверцу, выскочил из машины
на истоптанную бычками землю. В импортных с заклепками
джинсах и расстегнутой чуть не до пояса ”фирмовой” ру­
башке, он скорее смахивал на пижонистого студента, но ни­
как не на председателя колхоза. Следом за Сергеем из
”газика” выбрались два старика. Один из них, со впалыми
щеками, был чисто выбрит и так сосредоточен, будто хотел
увидеть что-то необычайно интересное. Другой, заросший се­
дой щетиной, выглядел равнодушным и мрачным.
Сергей подвел к оперативникам стариков:
— Вот вам понятые из карауленских активистов-старожи­
лов.
Чисто выбритый назвался Кузьмой Никифоровичем Ши­
рониным, мрачный — Тимофеем Григорьевичем Слабухой.

168
 — Кстати, Слабуха из бывших чекистов, — будто для
солидарности, с серьезным видом сказал Сергей.
— Не из чекистов, а из лагерных охранников, — недо­
вольно пробурчал Слабуха. — Чего старое поминать...
— Как чего? Ты ведь сам на каждом углу об этом кри­
чишь: ”Я — чекист! Всех пересажаю и постреляю!”
Слабуха болезненно покривился:
— Ну, чего с дурака возьмешь? Не поминай, Сергей Иг­
натьич, старое.
Торопливо подошел участковый Ягодин. Козырнув, пожал
протянутую Антоном Бирюковым руку и указал взглядом на
оставшегося у избушки парня:
— Единственный свидетель, да и тот ничего не знает. Ви­
талий Ложников — напарник Водорьяпова. В восьмом часу
утра приехал верхом из Караульного, а тут... Стреляли через
окно, похоже, что в спящего...
Бирюков объяснил понятым их права и обязанности, после
чего опергруппа приступила к работе. Следователь прокура­
туры Лимакин и оперуполномоченный уголовного розыска
Голубев стали осматривать примятую копытами животных
траву возле избушки, эксперт-криминалист Тимохина, пред­
варительно сфотографировав, обследовала пулевое отверстие с
расходящимися от него трещинами в оконном стекле.
Закончив внешний осмотр и ничего по существу не обна­
ружив, вошли в избушку. В глаза сразу бросился справа от
входа сбитый из досок топчан с полосатым матрацем, на
котором спиной к окну лежал укрытый до пояса байковым
одеялом плечистый мужчина в окровавленной под левой
лопаткой белой майке-безрукавке. На правом предплечье его
синела татуировка американской статуи Свободы со
вскинутым факелом в руке. На покрытом клеенкой столике у
окна лежали два свежих огурца. Возле стола на табуретке
были уложены коричневые рабочие брюки и клетчатая
рубаха. На чистом дощатом полу у топчана стояли новые
хромовые сапоги. Слева от двери, в углу, чернела круглая
печь-буржуйка. На ней — ведро с водой, эмалированная
кружка и консервная банка с сигаретными окурками. Под по­
толком на проволочном крючке висел старомодный кероси­
новый фонарь ”Летучая мышь”. Больше в избушке ничего не
было.
Тимохина несколько раз щелкнула яркой фотовспышкой.
Затем с помощью Лимакина замерила рулеткой расстояние от
оконного стекла с пулевым отверстием до спины потерпев­
шего. Судя по наклону пути полета пули, можно было пред­
положить, что из-за окна стреляли стоя. Судмедэксперт Мед­

169
ников внимательно осмотрел спину убитого. Чуть повернув
труп, он оглядел грудь и мрачно проговорил:
— Навылет, пуля ушла в матрац.
Лимакин и Тимохина тоже склонились над убитым. Бирю­
ков не стал им мешать. Выйдя из избушки, Антон подошел к
разговаривающему с Сергеем Ложникову и попросил его
рассказать, как он появился здесь сегодня утром и что
увидел.
Ложников вроде бы растерялся. Ладонью потер толстый
рубец шрама, пересекающего лоб, вздохнул и заговорил изда­
лека. По его словам, как раз сегодня Водорьяпову исполни­
лось пятьдесят лет. Вчера утром он дал Ложникову сто руб­
лей и попросил съездить в райцентр за коньяком и шампан­
ским, чтобы отметить день рождения. Винный магазин в рай­
центре оказался закрытым. Пришлось на электричке ехать в
Новосибирск. Домой Ложников вернулся поздно ночью. Се­
годня с утра пораньше оседлал коня и поскакал в Выселки,
где Водорьяпов, как договаривались, должен был остаться на
ночь, чтобы приглядывать за стадом...
— Поочередно здесь ночуете? — спросил Антон.
Ложников, словно прикрывая шрам, натянул на лоб голу­
бой солдатский берет. Правый глаз его при этом задергался в
нервном тике, а тихий глуховатый голос вроде бы дрогнул:
— Всегда я ночую. Водорьяпов первый раз остался и...
— Он из местных жителей?
— Приезжий, — вместо Ложникова ответил Сергей.
— Откуда?
— Черт его знает. Три года назад Иван Данилыч Манаев
где-то отыскал. Короче, манаевский фаворит.
— Кем работал в колхозе до подряда?
— От скуки на все руки. То снабженцем-доставалой, то
строительным прорабом, хотя о строительных делах имел
представление понаслышке. В прошлом году, когда Манаев не
прошел в председатели, я решил избавиться от таких
”универсалов”. Дипломат из меня неважный, поэтому руба­
нул Водорьяпову прямо: ”Власть, Леонид Николаевич, пере­
менилась. Или переходи вкалывать на крестьянскую работу,
или в прощальном салюте пожмем друг другу руки”. Он за­
тосковал, дескать, село приглянулось, люди здесь хорошие.
Попросил неделю на раздумье. Через день приходит и гово­
рит, что решил с Витей-афганцем, то есть с Виталием Лож­
никовым, объединиться и заключить с колхозом арендный до­
говор на выращивание сотни бычков. Я за такое предложение
ухватился. Ударили по рукам... — На скулах Сергея заходили
желваки. — Для меня это убийство как нож в сердце. На

170
примере первого арендного подряда хотел осенью доказать
колхозникам, насколько выгодно и в моральном, и в
материальном плане работать не из-под палки, как на бар­
щине, а по-хозяйски, с душой. Теперь все кувырком поле­
тело... — Сергей глянул на Ложникова. — Один ведь не спра­
вишься?..
Ложников мрачно крутнул головой:
— Понятно, нет.
— Слушай, может, сагитировать тебе в помощники кого-
нибудь из пенсионеров?..
— Кого, например?
— Ну, скажем, того же Кузьму Широнина или Тимку-че­
киста...
Ложников вздохнул:
— Кузьма язвенник. Ему после операции через каждый
час супчик куриный хлебать надо. А Тимофей Григорьевич от
прошлогодней волокиты с выплатой за бычка очухаться не
может. Только увидит Анну Ивановну, сразу кулаки сжи­
мает. Она ж ему потрепала нервы не меньше, чем мне.
— Экономистка наша, Анна Ивановна Клепикова, — ска­
зал Антону Сергей. — При Манаеве много лет была главным
бухгалтером. Себе гребет без зазрения совести, но колхозника
старается обчистить, как белку. Чуть у того лишняя рублевка
набежит, сразу на дыбы: ”Ишь чего захотел! Больше меня
получать?!” За такие ”аргументированные” выступления по
решению общего собрания я из главбухов в рядовые экономи­
сты ее передвинул. И здесь неймется. Накачку дам — неделю
ходит тихая, будто рыбка. Потом опять: ”Ишь чего захотел!”
Жду не дождусь, чтобы осенью спровадить вредную тетку на
пенсию. Возраст подходит, последние месяцы дорабатывает.
— Семья у Водорьяпова в Караульном живет? — возвра­
щая разговор к прежней теме, спросил Антон.
— Нет у него никакой семьи. Холостяком жил в колхоз­
ной квартире.
— Родственников тоже?..
— Здесь — никого!
— Кто он по специальности?
— Шофер высшего класса. Зимой, бывало, через любой
снежный занос на грузовике пробьется. А легковую водил
лучше профессионального таксиста. В прошлом году ездил с
ним на его ”Ниве” в Новосибирск. По запруженному маши­
нами городу шурует так вольготно, как я по деревне! Кстати,
нынче весной Водорьяпов продал свою ”Ниву” и купил у
колхоза вон тот старый ”Беларусь”, — Сергей, обернувшись,
показал на стоявший у избушки колесный трактор.

171
 — Для чего?
— Рассчитывал мужик основательно арендой заняться.
Понимаешь, братан, бычков ведь одной зеленой травкой до
хорошей упитанности не откормишь. Надо и комбикорм им
подвезти, и сена накосить, и силос заготовить. Без трактора в
таком деле как без рук.
Антон повернулся к Ложникову:
— Кто из вас, Водорьяпов или вы, были инициатором
арендного подряда?
— Как вам сказать, кто инициатор... — Ложников за­
мялся. — У меня есть небольшой опыт по выращиванию быч­
ков. Я вообще-то механизатор широкого профиля, но после
ранения в голову врачи запретили работать на технике.
Чтобы не сидеть тунеядцем, пришлось взять в колхозе трех
телят и откармливать их. При сдаче каждый бычок потянул
почти полтонны. По девятьсот с лишним на каждом зарабо­
тал.
— Наглядный пример выгодности арендного подряда, —
обращаясь к Антону, перебил Ложникова Сергей. — Один
человек за год с небольшим произвел полторы тонны мяса!
— Не убеждай, я к тебе в арендаторы не пойду, — ста­
раясь хоть как-то развеять гнетущее состояние, улыбнулся
Антон.
— Мне такие белоручки и не нужны. Здесь не протоколы
писать...
Антон повернулся к Ложникову:
— Выходит, если бы вы с Водорьяповым вырастили сотню
бычков до пятисот килограммов каждого, то заработали бы
девяносто тысяч?
— Ну, примерно столько бы нам начислили. Чистый же
заработок у нас на первых порах получился бы небольшой.
Мы ведь трактор купили, коня с упряжью, пастбища у колхо­
за арендовали... Вот в будущем, когда затраты окупятся, за
такой гурт хорошо можно получить. В общем, с такими вот
планами пришел ко мне Водорьяпов и уговорил заключить с
колхозом договор.
Замолчали. Тишину погожего летнего дня нарушал лишь
стрекот кузнечиков в траве, да отмахивающийся от мошкары
мерин тихонько позвякивал удилами. Пасущиеся бычки утя­
нулись в самый конец луга, к лесу. Заметив это, Ложников,
будто извиняясь, проговорил:
— Комолый заводила опять в лес направился. Сейчас все
стадо за ним потащится, потом до конца дня оттуда не выго­
нишь.
— Дуй наперехват! — сказал Сергей.

172
 Ложников быстро отвязал мерина, взял перекинутый через
изгородь длинный пастуший кнут и, вскочив в седло, рысью
погнал коня к стаду.
Антон пальцем ткнул Сергея в живот:
— Застегни, председатель, рубаху, пуп видно.
— Подумаешь, беда какая... — Сергей, застегивая нижние
пуговицы, усмехнулся: — Иван Данилыч Манаев, будучи
председателем, после каждой похмелки приходил в контору с
расстегнутой ширинкой.
— Выпивал глава колхоза?
— Он и теперь не просыхает.
— А другие колхозники как?..
— Как все граждане.
— На самогон перешли?
Сергей прищурился:
— Участковый накапал?..
— Почему непременно участковый?
— Не скрывай. У нас с Андрюшей секретов друг от друга
нет. Он мне на днях пригрозил, что накатает прокурору те­
легу. Я говорю: ”Катай, Андрюшенька! Мы с братаном по-
родственному поллитряк замочим, и он твою бумагу в мусор
выкинет”.
— Ты без ерничанья говорить можешь?
— С умными людьми могу. Но с дураками или занудами,
как Андрюша Ягодин, меня бес подмывает. На прошлой не­
деле собрали в агропром руководителей хозяйств с отчетами
по сенозаготовкам и такой разгон учинили, что мои бедные
коллеги еле поспевали пот со лбов смахивать. Дошла очередь
до меня. Раскрываю папку со сводками, начинаю доклады­
вать. Председатель объединения товарищ Пупынин повышает
голос. Я — тоже. Он кулаком по краю стола! Я — папкой по
другому! Его кондрашка хватил. Выкатил зверские глазищи и
чуть не шепотом спрашивает: ”Ты, Бирюков, почему себя так
ведешь?.. Не видел, как другие здесь потели?” Тоже тихонько
отвечаю: ”Я не в баню приехал и потеть перед вами не соби­
раюсь”. На том и разошлись.
Антон укоризненно посмотрел на брата:
— Не сносить тебе головы, смутьян.
— За мою голову не переживай. У меня шея крепкая, не­
ловко гнуть ее.
— Не продержишься ты долго в председателях.
— Я и не держусь. Я работать хочу по-настоящему, без
накруток и подстегиваний. Ну а если выпнут, пойду опять
главным инженером. Или на комбайн сяду, на трактор. Там
проще Героя Соцтруда заработать.

173
 — Даже в Герои метишь?
— А что я, рыжий?..
— От скромности, кажется, не умрешь.
— Никогда!
— Почему ты в селе защищаешь самогонщиков?
— Я... защищаю?! Короче, братан, с этим вопросом после
разберемся, в присутствии участкового. Сейчас ломай голову
над тем, кто застрелил толкового мужика.
— Ну а по-твоему кто?..
— Черт их знает!.. Сергей, стиснув зубы, заиграл желва­
ками. — Какая-то идиотская несуразица...
— Односельчане не могли свести с Водорьяповым счеты?
— Он никому не задолжал. Общительный мужик был,
трезвый. С народом умел ладить. В денежных делах чистоп­
лотно себя вел. Даже при Манаеве, насколько мне извест­
но, всякими квитанциями и расписками огораживался, что­
бы не влипнуть в махинации. Короче, к казенным день­
гам относился сверхосторожно, от заработанных не отказы­
вался.
— Хорошо зарабатывал?
— Меньше трехсот в месяц не выходило.
— Какие у него были отношения с заведующей клубом?
— С Изольдой Аксеновой?.. Она числится не завклубом, а
рангом выше: директор сельского Дома культуры. Поговари­
вают женщины, будто Леонид Николаевич часто ночевал у
нее.
— Кто она?
— Тридцатилетняя игрунья. Манаев откуда-то привез. Для
укрепления культурно-воспитательной работы. Основная обя­
занность Изольды заключалась в увеселении руководящих го­
стей, от которых отбою не было. Изольда и стол накрыть ши­
карно умеет, и выпить за компанию не дура. Может на ги­
таре сыграть, спеть...
Разговаривая, Антон Бирюков напряженно пытался выяс­
нить хотя бы малейший повод к убийству, однако пока не
только повода, но и намека на него не наклевывалось. В это
время, отогнав бычков от леса, подъехал Виталий Ложников.
Спешившись, привязал мерина к загону, перекинул кнут че­
рез седло и подошел к Антону с Сергеем.
Из дальнейшего разговора выяснилось, что на заброшен­
ный хутор, сколько Ложников здесь ни ночевал, никогда
никто не заходил и не заезжал. Антон попробовал выяснить,
кто из карауленцев знал, что Водорьяпов останется на Высел­
ках именно в эту ночь. Насколько Ложникову было известно,
его напарник об этом никому в селе не говорил, да и сам

174
Ложников — тоже. Складывалась на редкость непонятная си­
туация.
— Почему возле избушки все следы затоптаны бычками?
— спросил Антон. — Вы что, сначала бычков выпустили из
загона, потом...
— Я не выпускал их, — не дал договорить Ложников. —
Когда приехал утром, загон был открыт, а бычки сгурто­
вались у избушки. Меня это удивило. Заглянул в дверь — у
Водорьяпова спина залита кровью. На окно глянул — там
дырка от пули. Поэтому не стал мешкать. Вскочил на коня и
галопом — в Караульное!.. — Ложников, будто ища под­
держки, повернулся к Сергею. — Так ведь, Сергей Игнать­
евич?..
Сергей нахмурился:
— Так не так, не знаю как, но примчался ты в контору
словно угорелый. Чуть бригадира на крыльце не растоптал.
— Гоша-луноход сам от меня шарахнулся. Наверное, за­
пнулся об порог — и пластом на спину.
— Скажи спасибо, что он богу душу не отдал. Ударился
затылком, аж сознание потерял. Еле-еле привели в чувство,
— мрачно проговорил Сергей и глянул на Антона. — Кстати,
бригадир Георгий Макарыч Клепиков — муж экономистки
Анны Ивановны. Прозвище получил за безропотное повино­
вение супруге.
Из избушки наконец вышли участники следственной опе­
ративной группы и понятые. Антон сразу подошел к ним.
Лена Тимохина показала упакованный в целлофан кусочек
сплющенного свинца:
— Пуля, Антон Игнатьевич. Нашли на полу, под топча­
ном. Прошла насквозь через потерпевшего, матрац и топчан­
ную доску. Убойная сила большая. Судя по кое-где уцелев­
шим от деформации полоскам на свинце, стреляли из нарез­
ного оружия. Калибр примерно трехлинейной винтовки.
Странно, что на пуле нет медной оболочки, вроде самоделка
какая-то...
— Это все, что удалось обнаружить? — спросил Антон.
— К сожалению, все.
— В карманах потерпевшего что-нибудь есть?
— Кроме чистого носового платка, ничего. На полу —
только отпечатки от хромовых сапог, которые стоят у топ­
чана.
— Значит, убийца в избушку не входил?
— Нет.
— Как же он в темноте через небольшое оконце разглядел
цель?

175
 — Прошлую ночь такая лунища сияла, хоть иголки под­
бирай, — внезапно вклинился Кузьма Широнин. — Я после
язвенной операции еженощно по три раза куриный супчик
хлебаю. И вот, понимаете ли, прошедшей ночкою можно
было кушать, даже не включая электричество в доме. К слову
сказать, я сейчас так проголодался, что, кажется, волка бы
съел. Может, товарищи следователи, отвезете меня домой?
Малость перекушу и еще согласен продолжить с вами след­
ствие.
— Потерпи, Никифорович, ты ж не ребенок, — сказал по­
дошедший Сергей.
— Да я, Игнатьич, что? Я ничего, просто к слову выска­
зался.
— Тебе, Кузьма, надо термос с супчиком при себе таскать,
— мрачно ввернул понятой Слабуха.
— А ты, Тимофей, почто фляжку с бормотухой не таска­
ешь? — огрызнулся Широнин.
— Не твоего ума дело. Привык болтать что попало... —
Слабуха скосил взгляд на сурово насупившегося участкового.
— Хочешь, зубоскал, чтоб и мне Андрюшка штрафом пригро­
зил?
— А чем ты лучше меня?
— Тем, что американскую виску не гоню. Если когда и
остограммлюсь, так заводской казенкой, по государственной
стоимости.
— Тихо, аксакалы, — одернул стариков Сергей.
Антон притворил дверь избушки и подошел к окну.
Следом за ним, будто по команде, потянулись осталь­
ные. Через оконное стекло отчетливо виднелась спина
лежащего на топчане Водорьяпова в белой майке с
почерневшим пятном засохшей крови. Прищурив, как при
стрельбе, левый глаз, Антон сделал несколько шагов к окну,
стараясь совместить пулевое отверстие в стекле с кровавым
пятном. Совмещение произошло, когда до окна осталось
каких-нибудь полтора метра. При стрельбе с такого близкого
расстояния, учитывая длину винтовочного ствола или
вытянутую руку, скажем, с наганом, вырвавшиеся вместе с
пулей пороховые газы разнесли бы стекло вдребезги.
Поскольку этого не случилось, напрашивался вывод, что
стрелявший находился от окна значительно дальше и был
очень высокого роста. Во всяком случае, не ниже двух
метров. Не объясняя сути вопроса, Антон повернулся к
Сергею:
— Кто в Караульном самый высокий из мужчин?
Сергей пожал плечами:

176
 — Лично я на метр восемьдесят тяну. С другими не ме­
рился ростом.
— Повыше будет, пожалуй, только Эдик, — быстро прого­
ворил Кузьма Широнин. — Он как-то перед конторскими
женщинами хвастал, что до двух метров дотягивается макуш­
кой.
— Кто?.. — уточнил Антон.
— Главный зоотехник колхоза Эдуард Баранов, — ответил
Сергей.
Судмедэксперт Борис Медников, укладывая резиновые
перчатки в саквояж, тихо сказал Антону:
— Надо везти труп на вскрытие.
Антон обратился к Сергею:
— У тебя найдется транспорт, чтобы увезти потерпевшего
в райцентр?
— Найдем, если прокурор просит.
Оставив участников опергруппы на месте происшествия
завершать юридические формальности, связанные с офици­
альным допросом Виталия Ложникова, Антон Бирюков, при­
хватив с собою понятых и участкового Ягодина, поехал в
”газике” Сергея в Караульное. Не тратя попусту время, он
решил в первую очередь выяснить у бывшего председателя
Манаева, откуда тот привез в село Водорьяпова.

Глава III

Окруженное березовым подлеском Караульное открылось

внезапно. Типичное сибирское село, примерно из сотни уса­
деб, вытянулось длинной улицей вдоль беловатой от укатан­
ного щебня дороги. Деревянные частные дома чередовались с
кирпичными колхозными домами на двух хозяев. На задвор­
ках домов — прямоугольники огородов с картофельной ботвой
и шапками подсолнухов. С правой стороны от въезда в село,
на низкой зеленой пойме, разлился широкий пруд. Слева, в
центре села, среди молодых березок возвышались два двухэ­
тажных особняка с большими светлыми окнами. Сложенные
из белого силикатного кирпича и обнесенные высокими плот­
ными заборами, они походили друг на друга, как две капли
воды.
— Это что за правительственные дачи? — спросил Антон.
Сергей, не отрывая взгляда от дороги, усмехнулся:
— Результат теневой экономики. Иван Данилыч Манаев с
главбухом Клепиковой за счет колхоза отгрохали себе такие

177
терема. Правый, председательский, обошелся в семьдесят пять
тысяч рубликов. У левого, главбуховского, сауны нет. Поэ­
тому всего-то пятьдесят тысяч стоит.
— Они что, одурели?..
— Ничего подобного. Стройка шла на глазах у районного
начальства, стало быть, с их высочайшего соизволения. Вот
об этом я и говорил на отчетно-выборном собрании. Кстати,
Ивана Данилыча мы раскулачили. Теперь в этом особняке
колхозный детский сад вместе с яслями разместились, а быв­
ший председатель переселился в скромную колхозную квар­
тирку. Хотели национализировать дворец и у бывшего глав­
буха, но Анна Ивановна выкупила у колхоза строение и те­
перь владеет им на правах личной собственности... — Сергей
вдруг показал взглядом вправо от дороги на груду черных го­
ловешек, оставшихся, похоже, от дотла сгоревшей усадьбы. —
А вот этот печальный след костра — результат профилакти­
ческой работы участкового инспектора Ягодина по преодоле­
нию пьянства и алкоголизма...
Участковый будто воды в рот набрал.
— Что притих, Андрей Александрович? — спросил Сергей.
— Рассказать товарищу прокурору, как ты воюешь с алка­
шами и как я защищаю их?..
— Дело твое, — мрачно ответил Ягодин.
— Ну тогда слушай и поправляй, если увлекусь... — Сер­
гей, чтобы не столкнуться с переходящим дорогу боровом,
резко затормозил. — Жила тут семидесятилетняя старуха
Дудкова. Привезли ей наши калымщики машину угля на
зиму. Бабка угостила помощников припрятанной на черный
день поллитровкой. Андрюша узнал об этом и приколотил
Дудковой над крыльцом вывеску: ”Ресторан ”Золотая блоха”.
Старуха от позора облила избушку соляркой и спалила ее до
основания. Пришлось устраивать в интернат для престарелых.
Так, Андрей Александрович?..
— У Дудковой не единичный был случай распития спирт­
ных напитков, — возразил участковый. — Она за каждую ус­
лугу спиртным расплачивалась.
— Так ведь алкаши теперь не берут деньгами за свои ус­
луги!
— Все равно потакать пьянству я не намерен.
— Я — тоже. Но нельзя ”причесывать” всех под одну гре­
бенку. Наведем, Андрей Александрович, порядок. Вспомни,
как при Иване Данилыче в Караульном напропалую гуляли.
Разве теперь так у нас?..
— Не отрицаю, в рабочее время выпивки прекра­
тились, однако твое благодушие мне не понятно. Ведь поч­

178
ти дня не проходит, чтобы в селе кто-нибудь да не вы­
пил.
— Ох и садист ты!.. — засмеялся Сергей. — Как они враз
перестанут пить, если всю сознательную жизнь пили до поси­
нения?
— Зря смеешься. Мне начальство каждый день голову мы­
лит, чтобы пресекал попытки алкогольного рецидива.
— А ты перед начальством готов и лоб расшибить.
Сергей круто повернул с проезжей части дороги на про­
сторную асфальтированную площадку перед старым зданием с
красной вывеской ”Правление колхоза ”Верный путь”. Выса­
див понятых и Антона с участковым, он тут же развернул
”газик” и помчал к колхозному гаражу искать грузовик для
поездки в райцентр. Понятые направились по домам, чтобы,
как сказал Кузьма Широнин, ”малость перекусить”. Антон
попросил участкового сходить за бывшим председателем Ма­
наевым. Ягодин передал ему ключ от своего служебного ка­
бинета и торопливо зашагал вдоль села.
По обеим сторонам конторского коридора на дверях белели
таблички с указанием занимающих их специалистов. Кабинет
участкового инспектора оказался рядом с кабинетом главного
зоотехника колхоза. Антон вошел в небольшую комнату с за­
решеченным окном. Кроме металлического сейфа, канцеляр­
ского стола с телефоном и нескольких старых стульев, в ка­
бинете ничего не было. Бирюков остановился у окна. Заду­
мавшись, стал смотреть на тихую, словно вымершую, дере­
венскую улицу.
За стенкой, в кабинете зоотехника, слышался громкий
мужской голос:
— Алло!.. Алло!.. Районная ветлечебница?.. Алло!.. Костя,
ты?.. Привет! Баранов говорит... Ну, подготовил мне настойку
чемерицы?.. До зарезу надо. До зарезу! Понимаешь, телята
обовшивели, не едят ни черта, и привесу один пшик... Чего
тебе взамен? Говядины?.. Сейчас не могу ни под каким пред­
логом. ЧП у нас, ночью арендатора на Выселках убили... А
бог их знает, кто!.. Нет, трезвый вроде мужик был. С гоно­
ром, но не скандальный... Я уж русским языком сказал, не
могу! Председатель икру мечет, а тебе говядину подавай.
Обожди, утихнет неприятность, тогда хоть полтуши по гос­
цене через столовую организую, а сейчас — труба!.. Ну точно
сделаю! Ты ведь знаешь, Эдька трепаться не любит... Готовь
чемерицу, завтра приеду. Надо спасать телят, иначе предсе­
датель с меня и с ветфельдшера шкуру спустит. Это не Иван
Калита! Как разойдется, того и гляди, кулаком в зубы вре­
жет... Да я и не боюсь, я объясняю тебе ситуацию. Чего мне

179
бояться — кулак тоже не дамский. При необходимости сумею
крепко приложить. Ну, бывай!.. Пойду рубать, время обеден­
ное поджимает...
Разговор прекратился. В соседней двери щелкнул замок, и
вскоре из конторы на улицу вышел высоченный мужчина лет
тридцати пяти в серых брюках и в джинсовой куртке. При­
щелкивая большим и средним пальцами правой руки, он раз­
машисто направился к небольшому домику с вывеской
”Столовая”.
”Вот он, оказывается, какой, зоотехник Эдуард Баранов.
При таком росте только в баскетбол играть”... — глядя ему
вслед, подумал Бирюков.
Через несколько минут показался идущий к конторе уча­
стковый Ягодин. Рядом с ним семенил короткими нож­
ками Иван Данилович Манаев. Из-под нахлобученной на его
голове большой серой кепки, какие обычно носят южные
строители-шабашники, торчали давно не стриженные седые
волосы. Еще в недалеком прошлом колхоз ”Верный путь”
числился среди районных передовиков, и Антон много раз
видел Манаева в президиуме разных совещаний. Тогда это
был розовощекий здоровяк, правда, с сизоватым носом, но
всегда в опрятном костюме при галстуке и орденах. Теперь
же Иван Данилович выглядел опустившимся до неузнавае­
мости.
Участковый Ягодин широко распахнул дверь кабинета,
пропустил впереди себя настороженно-растерянного Манаева
и громко доложил:
— Ваше приказание, товарищ прокурор, выполнено!
Бирюков поздоровался с Манаевым, назвал себя и пред­
ложил Ивану Даниловичу сесть. Сел и сам за стол участко­
вого. Ягодину тоже указал глазами на стул.
Манаев медленно уселся, положил на колени кепку и сде­
лал попытку пригладить непослушные волосы. Тяжело вздох­
нув, посмотрел на Бирюкова заплывшими вроде как с похме­
лья глазами, заискивающе сказал:
— Вы поразительно похожи на своего папашу.
— Мне об этом говорят, — уловив исходящий от Ивана
Даниловича запах водочного перегара, чуть улыбнулся
Антон.
— Зря не скажут, — Манаев, прикрыв рот ладонью, опять
вздохнул. — Мы с Игнатом Матвеевичем долгое время колле­
гами были. Фотографии наши в газетах печатали, по радио
для нас любимые песни передавали, а теперь вот... Игнат
Матвеевич с почетом ушел на пенсию, мне же в сторожах
приходится лямку дотягивать.

180
 — Да, Иван Данилович, — сочувственно сказал Антон. —
Очень нескладно у вас получилось перед пенсией. Сами, на­
верное, виноваты?
— Конечно, в основном сам маху дал, но и перестройка
тоже повлияла. Браток ваш меньший на меня ополчился... Я,
откровенно сказать, не в обиде на Сергея Игнатьича. Парень
он деловой. И время такое пришло: шумное, суетное. Моло­
дежь грудью кидается на стариков, дескать, развалили
страну. А что мы могли сделать против начальства?.. Попро­
бовал бы Сергей Игнатьич в нашу пору вскинуться на район­
ное руководство. Его бы, как бритвой, срезали, и, считай, на
всю жизнь отвоевался...
— Но ведь кому-то наводить порядок надо, — возразил
Бирюков.
— Так-то оно так, конечно, — вдруг согласился Манаев.
— Порядок нужен, кто спорит. Это я по-стариковски брюзжу.
Мне уже поздно перестраиваться, разве в могилу. Но одно
прошу учесть: за многолетнюю руководящую работу личного
богатства я не нажил и хищением общественных средств не
занимался. Поэтому, если прокуратура надумала в чем-то
меня обвинить, ничего из такой затеи не получится.
Бирюков крутнул головой:
— Нет, Иван Данилович, обвинять вас я не собираюсь.
Хочу спросить: где вы отыскали Водорьяпова?
— То есть?..
— Как, откуда он появился в Караульном?
Манаев уперся взглядом в пол:
— Слыхал сегодня от Тимофея Слабухи о беде, постигшей
Леонида Николаевича. Это кто-то не из наших крестьян его
устукал. Наши на такое ужасное преступление не способны.
— Что вы о нем можете сказать?
— Чего о прошлом говорить... Из Новосибирска Водорья­
пов к нам приехал. На такси там работал.
— Сам приехал или вы его уговорили?
— Можно сказать, сам...
— Как познакомились?
Манаев оторвал взгляд от пола, несколько раз моргнул:
— Изольда Аксенова нас познакомила. А Изольду мне по­
советовал взять в директрисы Дома культуры тогдашний за­
меститель начальника областного сельхозуправления по сна­
бжению Вениамин Юрьевич Шурыгин, ныне покойный, цар­
ство ему небесное...
Задавая вопрос за вопросом, Бирюков узнал в общем-то
смутную историю. Оказывается, Изольда Аксенова была по­
другой Вениамина Юрьевича. Работала она официанткой в

181
ресторане ”Центральный”, где, наезжая по колхозным делам
в Новосибирск, Иван Данилович с Вениамином Юрьевичем
любили посидеть за душевным разговором и хорошо поку­
шать. Однажды Изольда рассказала Шурыгину о какой-то
своей неприятности, и он уговорил ее немедленно уволиться
из ресторана. Шурыгин посоветовал Манаеву пристроить де­
вушку хотя бы на время в своем колхозе. Ведь у Изольды был
диплом об окончании соответствующего института по органи­
зации культурно-просветительной работы на селе. От Вениа­
мина Юрьевича, поскольку он ведал снабжением в облсельхо­
зуправлении, зависело многое. Поэтому Манаев через отдел
культуры райисполкома оформил Изольду за счет колхоза
сразу на полторы должности: директрисы СДК и заведующей
библиотекой — на полставки.
С появлением Изольды в Караульном Шурыгин зачастил
сюда в командировки. Естественно, Иван Данилович встречал
высокого начальника, как тогда водилось, по первому раз­
ряду: с хорошей выпивкой и натопленной финской баней.
Каждый раз при этом Изольда была активной участницей
”культурной программы”. При одной из таких ”программ”
Манаев пожаловался Вениамину Юрьевичу, что устал разры­
ваться между колхозной работой и снабженческой деятельно­
стью. Вениамин Юрьевич мигом подбросил ему в штат замес­
тителя председателя колхоза по снабжению. На следующий
день Изольда, слышавшая этот разговор, пообещала Ивану
Даниловичу найти человека, умеющего достать что угодно
хоть из-под земли. Через неделю она познакомила Манаева с
Леонидом Николаевичем Водорьяповым, который, долго не
раздумывая, согласился переехать из Новосибирска в колхоз,
оговорив лишь одно условие: законный его заработок здесь
должен быть не меньше трехсот рублей в месяц.
— И сколько вы ему определили? — спросил Антон.
— Три сотни, как условились. Плюс в конце года три-че­
тыре оклада премиальных. В ту пору это у нас были гаранти­
рованные надбавки.
— Таксистом он меньше зарабатывал?
— На леваке, может, и больше огребал, да, как я приме­
тил, Леонид Николаевич не любил левых денег. Он в колхозе
много под отчет брал, но отчитывался всегда аккуратно, ко­
пеечка в копеечку. Бывало, даже свои тратил, если возникала
нужда кому-то подмазать. Признавал только законно зарабо­
танное. Жил экономно. Уже в первый год записался на авто­
машину. Когда скопил деньжат, мы на правлении колхоза
ему ”Ниву” выделили. А разве таксистом он купил бы с ходу
новую машину?.. Вот тут в чем секрет...

182
 — Как долго Водорьяпов собирался работать в колхозе?
— Если уж взялся за аренду, то, наверно, ему здесь при­
глянулось.
— Друзья или враги в Караульном у него были?
— Он обычно по-суворовски говорил: ”Избавь меня бог от
друзей, а от врагов я сам избавлюсь”. Спокойно и одиноко
жил.
— А в Новосибирске?..
— Про Новосибирск ничего не могу сказать.
— Документы его видели?
— Паспорт с пропиской-выпиской. Трудовая книжка тоже
вроде была хорошей, в основном с шоферским стажем.
— Где эти документы хранятся?
— Наверно, на квартире у Водорьяпова. В колхозе отдела
кадров нет. Приняли на собрании человека в коллектив, ра­
ботает добросовестно, ну и слава богу. У нас это запросто...
— О себе Водорьяпов что рассказывал?
— Ничего. Вроде с секретом мужик был.
Бирюков помолчал:
— Короче говоря, Иван Данилович, о прошлом Водорья­
пова вы толком не знаете?
— Ну, что по этому поводу сказать... — Манаев смущенно
потупился. — У меня нет привычки заглядывать к людям
в душу. Если б какие-то сомнения возникли, тогда погово­
рил бы, а так... Лично в мои душевные переживания
районное начальство тоже ведь не вникло. Вначале-то вроде
горой были руководители района за Манаева, а когда на
отчетном собрании народ забузил, сразу... конец дружбе
с Иваном Данилычем. Иными словами, вытерли район­
ные начальники об меня ноги. Вот главного бухгалтера Анну
Ивановну Клепикову они выручили, хотя против нее кол­
хозники шумели больше, чем против председателя. Я по на­
туре человек незловредный. Бывало, и прикрикну для поряд­
ка, но злобы ни на кого не таил. Клепикова же — змея
подколодная. Если уж Анна Ивановна на кого взъестся, пиши
пропало, хоть из колхоза беги. Не преувеличиваю: ой много
людей из-за Клепиковой покинуло ”Верный путь”! Финан­
совый работник, что скрывать, она сильный. Даже при неваж­
ном балансе всегда концы с концами сведет. Этого у Анны
Ивановны не отнимешь...
— Однако из главбухов ее все-таки понизили до рядового
экономиста, — перебил Манаева Антон.
— Хо, понизили!.. Такое понижение для Клепиковой —
легкий испуг. Колхозники ведь хором настаивали выгнать
Анну Ивановну из колхоза на все четыре стороны. Если бы

183
районное начальство не заступилось, она вылетела отсюда,
как пробка.
— За что?
— Бессовестно обсчитывала колхозников. В прошлом году
с Виталием Ложниковым такой смертный бой заварила, чуть
до рукопашной дело не дошло. Ложников полтора года на
своем подворье колхозных бычков откармливал, а Клепикова
такие высчеты ему накрутила, что парню и получать за ра­
боту нечего. Крепко тогда попсиховал Виталий, хотел даже в
ЦК жалобу писать... — Иван Данилович тяжело вздохнул. —
Интересный парень. До службы в армии был тюхой-пантю­
хой. Никто грубого слова от него не слышал. Но после
службы вспыльчивым стал, что тебе порох. Наверно, это от
ранения в голову, а?..
— Может быть, — согласился Антон и вновь спросил: — С
Водорьяповым Ложников не схватывался?
— У них повода для схватки не было. Оба деловые, трудо­
любивые.
— А какие отношения были у Водорьяпова с главбухом?
— С Анной Ивановной Леонид Николаич мирно жил. Она
в основном рядовых колхозников обижала.
— А вы как председатель куда смотрели?
— В светлое будущее... — Манаев виновато хихикнул и
опять вздохнул: — Эх, товарищ прокурор, шибко я исполни­
тельным был председателем. Беспрекословно верил указаниям
свыше. Целину осваивать — пожалуйста! Кукурузу разводить
— всегда готов! На мелиорацию выделить сто тысяч — хоть
двести, если прикажут... Честно сказать, я потерял финансо­
вую ориентировку. Начал молиться на Анну Ивановну, чтобы
она не упустила контроль и сводила концы с концами. Тут
Клепикова и подмяла меня. Ну вот, скажи на милость, зачем
я себе на двоих со старухой двухэтажный дворец построил?..
— Действительно, зачем? — спросил Антон.
— Анна Ивановна подзудила. Мол, гляди, Иван Данилыч,
как районные начальники живут. У каждого государственный
особняк. А мы с тобой, разве глупее их?.. Не устоял, поехал к
начальству за разрешением. Там на меня посмотрели как на
дурачка: чего, дескать, спрашиваешь? Есть в хозяйстве деньги
— разворачивайся. Ну я и развернулся! Вместо животновод­
ческих помещений возвел два особняка. В своей усадьбе еще
финскую баню для гостей построил. С дальним прицелом соо­
ружал... Да разве я один на таком безразмерном чудачестве
сгорел? Многие председатели не чище оказались.
— Мой отец проработал председателем колхоза больше со­
рока лет... — начал Антон, но Манаев не дал ему говорить:

184
 — Знаю, знаю! Игнат Матвеевич во всем нашем районе
был редким исключением. Крепко вел хозяйство, не спорю.
Однако ездить к нему за опытом не любили. Ни одного уго­
щения он не организовал и сам ни у кого не угостился. Кер­
жак, одним словом. У меня другая натура. Ко мне гужом ва­
лили разные комиссии, и никто без песен на лужайке от меня
не уезжал...
— Где же вы на эти ”песни” деньги брали?
— Дело прошлое, каюсь... Списывал веселые расходы по
статье ”Организация культурно-массовых мероприятий”.
Всем угодить хотел, всех уважить...
Слушая Манаева, Антон сделал вывод, что во время прав­
ления Ивана Даниловича колхозная касса была бесконтроль­
ной кормушкой. Сразу подумалось: не из-за причастности ли
к этой ”кормушке” погиб Водорьяпов, скоропалительно пере­
кочевавший из большого города в отдаленное село? И еще
одна возможная версия не давала Антону покоя. Мысленно он
окрестил ее ”Изольда”.
— Иван Данилович, — обратился к Манаеву Бирюков, —
как, по вашему мнению, могли убить Водорьяпова, скажем,
из-за женщины?
Манаев удивленно захлопал покрасневшими веками:
— Да какие в Караульном женщины?.. У нас тут сплошь
трудяги. Им некогда блудом заниматься. К тому же на селе
любовные дела трудно утаить в секрете.
— Говорят, он к Изольде Аксеновой похаживал...
— Зря не скажут... Изольда — одна из всех наших жен­
щин круглыми днями на берегу пруда под солнышком заго­
рает.
— Для такого дела и одной достаточно.
— Это так... Аксенова, конечно, бабенка ветреного на­
правления, только вроде бы... Впрочем, кажется, был случай,
когда Водорьяпов угрожал зоотехнику Эдуарду Баранову,
чтобы тот прекратил ухлестывать за Изольдой.
— Что собой представляет Баранов? — сразу заинтересо­
вался Антон.
— По работе — безответственный лентяй. Видимость ак­
тивности, правда, создает. Пылит, шумит на ферме. Я много
раз ему выговаривал: ”Эдик, ну чего ты орешь? Не стращай
доярочек криком. Они ж тебя презирают, поэтому и к шум­
ливым указаниям твоим относятся наплевательски”. Это вот,
значит, что касается отношения Баранова к работе... А по
женскому вопросу, сказать откровенно. Он бабник. Доярочки
неоднократно жаловались, мол, распускает зоотехник руки.
— Семья у него есть?

185
 — Троих детей нажил. Ирина ему хорошая попалась. За­
ведует детским садиком. — Манаев через зарешеченное окно
кабинета увидел на противоположной стороне улицы вышед­
шего из столовой Баранова и словно обрадовался: — Вон, гля­
дите! Легок на помине. Сейчас до вечера дома спать зава­
лится. У него это уже в привычку вошло.
Зоотехник действительно, не заходя в колхозную контору,
направился вдоль села, видимо, к своему дому.
— Ну и какие же все-таки, Иван Данилович, у него от­
ношения с Изольдой? — снова спросил Антон.
— У Баранова?.. — Манаев неопределенно дернул пле­
чами. — Да, насколько знаю, Изольда презирает Эдика.
— А у Водорьяпова какие планы на нее были?
— Ихняя связь между собой из Новосибирска тянется, а
вот какое планирование там было, затрудняюсь определить.
Во всяком случае, как я приметил, когда Вениамин Юрьевич
сюда приезжал, Изольда от него скрывала свое старое зна­
комство с Водорьяповым.
— Этот... Вениамин Юрьевич, говорите, умер?
— В прошлом году от инфаркта скончался.
— Внезапно?
— Да как сказать... ОБХСС предъявил ему серьезные пре­
тензии и вроде бы не без оснований. Жил Вениамин Юрье­
вич, откровенно говоря, на широкую ногу. У него, подозре­
ваю, чуть не в каждом районе по Изольде было. Одной за­
рплатой не обходился. Ну и при таком балансе, видать, со
страху сердчишко лопнуло.
— Водорьяпов какие-нибудь дела с ним имел?
— Относительные. По моей рекомендации он часто обра­
щался к Вениамину Юрьевичу за дефицитом для колхозных
нужд. Само собой, при этом подарочки в виде парного мяска
или свеженького меда с общественной пасеки от благодарного
колхоза передавал. Порядок был несокрушимый: с пустым
рюкзаком в область не ездили...
На этом предварительный разговор Антона Бирюкова с
Манаевым закончился. Когда Иван Данилович, натянув
кепку, мелкими шажками удалился из кабинета, Антон по­
смотрел на хмурого участкового Ягодина и поинтересовался
его мнением о рассказанном бывшим председателем.
— Иван Данилович человек откровенный. Его сгубило вот
это дело... — Участковый щелкнул себя по горлу. — Очень
обильно спаивал гостей и сам с ними основательно спился.
Может, Антон Игнатьевич, доставить на допрос Изольду Ак­
сенову?
Бирюков побарабанил пальцами по столу:

186
 — Пока рановато ее допрашивать. Сейчас надо как-то вы­
яснить: кто из карауленцев знал, что Водорьяпов именно в
эту ночь останется в Выселках?
— Лично мне об этом известно не было. Когда утром ус­
лышал про убийство на хуторе, сразу подумалось о Виталии
Ложникове, потому что он постоянно там ночевал.
— Займись, Андрюша, этим вопросом...
На улице резко взвизгнули автомобильные тормоза. Антон
глянул в окно и увидел Сергея, торопливо выскочившего из
”газика”. Следом за председательской машиной к конторе
подъехал оперативный УАЗ.

Глава IV

После обеда оперативники вместе с председателем колхоза

закрылись в его кабинете, чтобы подвести первые итоги. Соб­
ственно, итогов почти не было. К тому, что Антон Бирюков
уже знал, следователь Лимакин добавил самую малость. При
официальном допросе Виталий Ложников высказал предполо­
жение, будто бычков из загона никто не выпускал. Они вы­
рвались оттуда сами, повалив ворота, которые до приезда
опергруппы Ложников кое-как восстановил.
В кабинет заглянула секретарша:
— Извините, Сергей Игнатьевич, Кузьма Широнин спра­
шивает: понятые скоро понадобятся?
— Он снова супчик хлебать собрался?
Секретарша смущенно улыбнулась:
— Нет, говорит, Слабуха в обед подвыпил и опять в бух­
галтерии с Анной Ивановной сцепился.
Сергей хлопнул ладонью по столу:
— Ну, Тимка-чекист! Скажи ему, Людочка, мол, предсе­
датель срочно зовет.
Через несколько секунд дверь приоткрылась, и в образо­
вавшуюся щель всунулся небритый Слабуха:
— Вызывали?..
— Заходи, Тимофей Григорьевич, садись, — с преувели­
ченным вниманием проговорил Сергей. Терпеливо подождав,
пока старик медленно уселся на стул возле двери, спросил: —
Ты где успел причаститься?
Слабуха, отвернувшись, кашлянул:
— Витя-афганец бутылку ”Пшеничной” привез. Чего
скрывать, за обедом дернул с расстройства пару стопок.
Антон Бирюков сосредоточился.

187
 — Выходит, вы знали, что Ложников вчера за спиртным
ездил? — быстро спросил он.
Слабуха недоуменно моргнул:
— Откуда?..
— Каким же образом бутылку ему заказали?
— Не заказывал я. Витя еще весной взаймы брал у меня,
чтобы березовые почки для лекарства настоять. Сегодня ни
свет ни заря возвратил долг и поскакал в Выселки... — Сла­
буха резко повернулся к Сергею. На его мутноватых глазах
вдруг выступили слезы. — Прости, Игнатьич, опять я со­
рвался. Ну, хоть расстреляй!.. Как увижу Клепикову, сразу
ненависть во мне закипает.
Сергей прищурился:
— Григорьич, прекрати старую песню! Зачем каждый раз
пугаешь Анну Ивановну расстрелом?
— Ее не пугать, ее на самом деле надо к стенке ставить.
Это ж воровка в крупных размерах. Ты человек грамотный,
арифметику наизусть знаешь, считай сам... За незаконно по­
строенный дворец, когда жареный петух клюнул, не моргнув
глазом, выложила колхозу пятьдесят тысяч наличными. От­
куда у нее с ”Луноходом” такие деньжищи, а?..
— Не забывай, что Клепикова больше двадцати лет про­
работала главным бухгалтером, а ее ”Луноход”, как ты гово­
ришь, четверть века бригадирствует. Знаешь, сколько они
вдвоем за это время только премиальных получили, не считая
зарплаты?..
— А куда, Игнатьич, мои премиальные подевались? В по­
следний год перед пенсией я до соленого пота упирался в без­
нарядном звене. Весной Манаев сулил златые горы, а что
осенью показал?..
— Ты бы еще из тридцатых годов пример вспомнил! Про­
шли, Тимофей Григорьевич, те времена. Ты вот что... шагай
домой и ложись спать, пока участковый не отправил в район­
ный вытрезвитель.
— По-твоему, я на ногах не держусь?
— На ногах ты всегда держишься, — Сергей подошел к
Слабухе и, словно ребенка приподняв его со стула, подвел к
двери: — Шагай, Григорьич, шагай... Иначе никогда больше
не буду защищать перед участковым... — Выставив упираю­
щегося старика за дверь, глянул на Антона. — Видишь, как
деликатно приходится работать с людьми?
— Нам, не откладывая, надо осмотреть квартиру Водорь­
япова, — не ввязываясь в отвлеченный разговор, сказал Ан­
тон.
Сергей удивленно вскинул брови:

188
 — Обычная, как у меня, холостяцкая квартирка.
— Надо хотя бы документы посмотреть.
— С документами у Водорьяпова все в порядке. Хотите
убедиться — пойдемте. Тут близко.
— Для осмотра нам депутат сельского Совета нужен.
— Я третий год депутатом. Не сгожусь?
— Сгодишься.
Минут через десять, прихватив с собой скучающего возле
конторы Кузьму Широнина, оперативники в сопровождении
Сергея подошли к кирпичному дому на двух хозяев. В зарос­
шем травой дворе дремали разморенные июльской жарой
куры. У ближнего от калитки крыльца участковый Ягодин
разговаривал с моложавой женщиной в ситцевом домашнем
платье и в тапочках на босу ногу. Это оказалась соседка Во­
дорьяпова. По ее словам, Леонид Николаевич вчера рано ут­
ром уехал от дома на тракторе ”Беларусь” и с той поры она
его не видела. И вообще он дома почти не находился: то в
поле работал, то в мехмастерской, то в колхозной конторе
что-нибудь ”пробивал”.
Участковый поправил на голове форменную фуражку:
— Другие сельчане тоже видели Водорьяпова уезжавшим
из Караульного на ”Беларуси”. С кем ни говорил, никто по­
нятия не имеет, где и когда Водорьяпов ночует.
— Гости часто к соседу приезжали? — спросил женщину
Антон.
Она пожала плечами:
— За три года, как рядом живем, ни разу никто не приез­
жал. Изольда Аксенова иногда к нему забегает.
Дверь водорьяповской квартиры оказалась на замке. Со­
седка подсказала, что Леонид Николаевич на всякий случай
постоянно оставляет ключ в тайнике над притолокой. Оперу­
полномоченный Слава Голубев, приподнявшись на цыпочки,
пошарил рукой в небольшом углублении и достал плоский
бронзовый ключик от врезного английского замка. Глянув на
Антона, спросил:
— Можно открывать?
Антон утвердительно кивнул. Вместо подвыпившего Сла­
бухи пришлось в пару к понятому Кузьме Широнину пригла­
сить соседку Водорьяпова.
Миновав застекленную пустую веранду, оперативники с
понятыми вошли в квартиру. На кухне — небольшой холо­
дильник, трехкомфорная газовая плита и обеденный столик,
наполовину заставленный чистой посудой. Четыре табуретки.
В узкой спальне — деревянная кровать. Возле кровати —
тумбочка, на ней — недельной давности газета ”Сельская

189
жизнь” со статьей об арендном подряде. В отличие от спальни
другая комната была просторной. В ее переднем углу стоял
на тонких ножках маленький телевизор. Напротив — обтя­
нутый дерматином старенький диванчик. На одной из недавно
побеленных стен висела самодельная полка с книгами. На
другой канцелярскими кнопками был прикреплен календарь-
вкладка из журнала ”Здоровье” с цветной фотографией лыж­
ника.
— Где у него могут находиться документы? — обводя
взглядом комнату, спросил Антон.
Сергей показал на покрашенную белой эмалью дверцу
ниши:
— Там платяной шкаф. Надо посмотреть в карманах...
Лимакин открыл дверцу. Небольшое пространство было
плотно забито висевшей на крючках и плечиках одеждой.
Лимакин, начав осмотр кожаного пиджака, достал из внут­
реннего кармана паспорт и водительское удостоверение на
имя Водорьяпова Леонида Николаевича. Оба документа были
выданы семь лет назад, судя по всему, взамен документов
старого образца. Согласно отметке в паспорте, раньше Во­
дорьяпов проживал в Новосибирске по улице Крылова. Води­
тельское удостоверение давало Водорьяпову право управлять
всеми категориями транспортных средств.
Пока следователь проверял одежду в нише, Лена Тимо­
хина и Голубев заинтересованно разглядывали полку с
книгами. Книг было немного и все юридические. Рядком
стояли Уголовный кодекс РСФСР, Кодекс законов о труде,
Уголовно-процессуальный кодекс, двухтомное ”Руководство
для следователей” и даже ”Справочник по психиатрии”.
Столь целенаправленный подбор заинтересовал и Антона Би­
рюкова.
— Как у профессионального юриста... — с намеком сказал
он Сергею.
Сергей пожал плечами:
— В этом деле Леонид Николаевич был подкован основа­
тельно. Всех оппонентов укладывал на лопатки, когда те
слишком вольно пытались толковать законы.
Антон начал перебирать книги. В Кодексе законов о тру­
де торчали закладки. Вставлены они были в главы, ка­
сающиеся коллективного и трудового договоров, норм
труда и сдельных расценок, гарантий и компенсаций, трудо­
вых споров. Другие книги закладок не имели, одна­
ко потертость страниц и обложек подсказывала, что листа­
ли их многократно. За книгами стояла банка из-
под индийского кофе, заполненная наполовину юбилейны­

190
ми металлическими рублями. Ни одна из монет не повторя­
лась.
— А полочка, кажется, с секретом... — неожиданно прого­
ворил Слава Голубев. Он постучал ногтем указательного
пальца по выкрашенной эмалью фанерке, вырезанной точно
по размеру нижней доски и подложенной под книги.
— Проверь этот ”секрет”, — сказал Бирюков.
Голубев переложил с полки на подоконник книги и перо­
чинным ножом сорвал фанерку с креплений. Приподняв ее,
растерянно обернулся к Бирюкову. На полке лежали пять но­
веньких сберегательных книжек. Лена Тимохина попросила
Голубева отойти в сторону и дважды щелкнула затвором фо­
тоаппарата.
Сберкнижки были заведены еще до переезда Водорьяпова
в колхоз, когда нынешние сбербанки называли сберкассами.
Все пять книжек имели разные номера счетов в разных кас­
сах Новосибирска. Одинаковыми были только суммы вкладов:
на каждой — по пятнадцать тысяч рублей.
— Братан, кому и чему теперь можно верить?! — вос­
кликнул Сергей.
— Только фактам, — спокойно ответил Антон.
— Гляди, что делается!.. Семьдесят пять тысяч накопле­
ний... С такими деньгами забрался в деревенскую глушь быч­
ков откармливать...
— Значит, так ему надо было.
— Зачем?! С каких доходов такие деньги?
— Разберемся — узнаем.
После столь необычной находки Бирюков принял решение
провести в квартире Водорьяпова тщательный обыск.
В выдвижном ящичке кухонного стола нашли еще одну
сберегательную книжку с вкладом три с половиной тысячи в
районном сбербанке. Здесь же лежали двести тридцать пять
рублей, в основном десятирублевыми купюрами.
— Водорьяпов, Водорьяпов... — рассматривая сберкнижку,
проговорил Антон. — Какая-то очень редкая фамилия, пер­
вый раз такую встречаю.
Понятой Кузьма Широнин будто обрадовался поводу
включиться в разговор:
— Это что! Это ерунда! Вот я знаю мужика с такой смеш­
ной фамилией, что при женщинах и сказать неловко...
Лимакин, присев к столу, заполнил протокол и дал распи­
саться понятым и Сергею, как депутату сельсовета, присут­
ствовавшему при обыске. Квартиру Водорьяпова пришлось
опечатать. Когда все юридические формальности были выпол­
нены, Бирюков поблагодарил понятых, и участники след­

191
ственно-оперативной группы направились к колхозной кон­
торе. По пути Антон сказал Ягодину, чтобы тот срочно при­
гласил в кабинет председателя Изольду Аксенову.

Глава V

Из конторы вышла полная насупленная женщина с круп­

ной родинкой на подбородке.
— Клепикова... — шепнул Антону Сергей и окликнул: —
Анна Ивановна! Вы уже домой?
Женщина остановилась:
— Рабочее время, Сергей Игнатьевич, закончилось.
— Так мы с вами насчет расценок сегодня и не потолко­
вали. Закрутился со следователями.
— Я сама закрутилась... — Клепикова неожиданно
всхлипнула. — У Георгия Макаровича дело-то серьезное.
”Скорую” из райцентра пришлось вызывать. Врачи сказали,
сотрясение мозга. Увезли в больницу. Вот натворил Ложни­
ков...
— При чем тут Ложников?! — удивился Сергей. — Гово­
рят, Макарыч сам от него шарахнулся.
— Шарахнешься, если тебя с ног сшибают.
— Ну, Анна Ивановна...
— Чего с контуженного психа возьмешь?.. — Клепикова
робко глянула на Антона. — Ума не приложу, товарищ про­
курор, что теперь будет. Мужу до пенсии еще пять лет, а
вдруг он инвалидом от сотрясения станет...
— Насколько знаю, сотрясение мозга — это проще ушиба,
— сказал Антон. — Поболит, конечно, голова да перестанет.
Подождите, авось все обойдется.
— Как бы время не упустить.
— Врачи ведь наблюдают.
— Я не о врачах, о привлечении Ложникова к ответствен­
ности. Это ж откровенное хулиганство — сбить с ног ни в чем
не повинного человека. Вы бы разобрались с ним...
— При необходимости разберемся.
— Спасибо, — Клепикова повернулась к Сергею. — На­
верно, я пойду?.. Хочу съездить в райбольницу, передачу от­
везти.
— Поезжайте.
Анна Ивановна тыльной стороной ладони вытерла повлаж­
невшие глаза и тяжелой походкой направилась к своему особ­
няку.

192
 — Антон Игнатьич, — обратился к Бирюкову Слава Голу­
бев, — мы с Леной, кажется, на сегодня свою миссию выпол­
нили. Не махнуть ли нам до дому, до хаты? Я срочно за­
прошу в информцентре УВД справку о Водорьяпове, а Лена
займется исследованием пули.
— Разумное предложение. Здесь мы теперь и вдвоем со
следователем управимся, — согласился Бирюков и посмотрел
на Тимохину: — Постарайся, Леночка, как можно точнее оп­
ределить рост стрелявшего.
— Постараюсь, Антон Игнатьевич.
Истомившийся от вынужденного безделья шофер опера­
тивного УАЗа тотчас завел мотор. Когда УАЗ, развернувшись,
запылил по деревне, Бирюков ободряюще сказал хмурому
Лимакину:
— Не печалься, Петро. Скоро с красивой женщиной будем
говорить.
— Не люблю, когда в уголовные дела ввязываются краса­
вицы. Одна морока с ними, — недовольно ответил следова­
тель.
Сергей подмигнул:
— Пессимист, ты не видел умных красавиц...
Разговаривая, все трое вошли в председательский кабинет.
Из приемной тихо доносился редкий перестук пишущей ма­
шинки. Белокурая Люда-секретарь двумя пальчиками терпе­
ливо добивала какую-то официальную депешу.
— Когда Аксенова появится, ты выйди, — сказал Антон
Сергею.
— Без меня Изольда вам лапши навешает.
— Это будет интересно.
— Да?.. Могу хоть сейчас одних оставить.
В приемной кто-то заговорил. Дверь отворилась, и в
сопровождении участкового в кабинет вошла Аксенова. На
ней был открытый сарафанчик на бретельках. Сергей пошу­
тил:
— Ласточка!.. Ты зачем так очаровательно разделась?!
Изольда, оценив юмор, иронично стрельнула взглядом на
застывшего у порога Ягодина:
— Выдающийся сыщик поймал меня у пруда, на пляже.
Просила забежать домой переодеться, а он ни в какую:
”Прокурор сказал — срочно!” Ладно, думаю, встречают по
одежке, а провожают по уму...
— Ну, проходи, садись, — усмехнулся Сергей. — Сейчас
проверят твои умственные способности.
Он подмигнул Изольде и, взяв под руку участкового Яго­
дина, вышел с ним из кабинета.

7 Сиреневый туман. 193

 Аксенова, поправив бретельки сарафанчика на загорев­
ших плечах, рассказала, что родилась в селе Александров­
ском, расположенном на берегу Оки, где теперь вырос но­
вый город нефтяников Стрежевой. После школы уехала в
Москву. Устроилась по лимиту разнорабочей на заводе имени
Лихачева. Не понравилось. Решила вернуться в Сибирь.
Поступила в Кемеровский институт культуры. Училась на
режиссерском факультете. Закончив учебу, получила на­
правление в Новосибирск. Ни квартиры, ни режиссерской
работы, несмотря на диплом с отличием, здесь не оказалось.
Устроилась официанткой в ресторан. Вышла замуж за барме­
на, но быстро разошлась. У мужа была страсть к накопи­
тельству и голубая мечта — купить ”Жигули”. Девичья фа­
милия — Лумпокольская. Аксенова — это по первому мужу,
бармену.
— Сколько у вас было мужей? — спросил Бирюков.
— Кто теперь их считает... — Изольда наигранно вздох­
нула, однако тут же посерьезнела: — Всего один, больше за­
муж не выходила.
— А с Водорьяповым где познакомились?
На красивом, без единой морщинки лице Изольды про­
мелькнуло что-то вроде испуга или недоумения, но ответила
не задумываясь:
— В Москве, когда на ЗИЛе работала.
— Расскажите об этом подробнее.
— Случайное знакомство... Торопилась с подругой в Театр
на Таганке. Проголосовали подъезжающей черной ”Волге”.
Машина остановилась. За рулем был Леонид Николаевич.
Он тогда возил начальника из Министерства пищевой про­
мышленности. Тот вроде бы табачными делами заворачивал.
В машине всегда лежали красивые коробки дорогих папи­
рос: ”Герцеговина флор”, ”Богатыри”, ”Гвардейские”... Это
потом я узнала, а при первой встрече Леонид Николаевич
ни копейки с нас не взял и пообещал после спектакля подъ­
ехать к театру, чтобы увезти в общежитие. Слово свое сдер­
жал.
— С этого и началась ваша дружба с Водорьяповым?
— Если хотите, да... Леонид Николаевич жил холостяком
в однокомнатной квартире на улице Обручева, недалеко от
метро Вернадского. Я часто перехватывала у него в долг,
когда денег до получки нс оставалось.
— У него всегда деньги были?
— Всегда. Зарабатывал он хорошо.
— У шофера служебной машины нс очень большая за­
рплата... — с намеком сказал Антон.

194
 — Естественно, но у Леонида Николаевича было столько
свободного времени, что он на левых пассажирах мог зараба­
тывать, по-моему, больше служебного оклада.
— Как Водорьяпов в Новосибирске оказался?
— Когда училась в институте культуры, я летом устраива­
лась проводницей поезда Кемерово — Москва, чтобы подра­
ботать к стипендии. Каждую поездку во время стоянки в сто­
лице забегала к Леониду Николаевичу на улицу Обручева.
Кстати, это именно он посоветовал мне после института по­
просить направление на работу в Новосибирск. Леонид Нико­
лаевич сказал, что собирается сам перебраться из Москвы в
Сибирь.
— Чем ему Москва не нравилась?
— Говорил, что не может привыкнуть к столичной жизни.
Тянет, мол, на родную сибирскую землю — и все.
— Давно Водорьяпов в Новосибирске живет?
— Через год после того, как я с красным дипломом и ро­
зовыми мечтами сюда приехала из Кемерова.
— Сразу начали с ним встречаться?
Аксенова смущенно усмехнулась:
— Нет, пожалуй, не сразу. Леонид Николаевич долго
квартиру добывал, потом искал подходящую работу. Сначала
на станцию техобслуживания ”Жигулей” устроился, затем в
таксисты ушел. Более-менее постоянно мы стали общаться,
когда я разошлась с мужем...
— Не из-за Водорьяпова?
— Разумеется, нет. Я уже говорила о причине, пов­
торяться не хочу. Поверьте, это было сказано откровенно.
У меня, честное слово, нет ни малейшей необходимости
лгать.
— В таком случае... — Бирюков помолчал. — Скажите,
чем, по-вашему, вызвано убийство Водорьяпова?
Лицо Аксеновой нахмурилось. Она суетливо поправила
бретельку сарафана и тяжело вздохнула:
— Весь день сегодня об этом думаю, но ничего не могу
понять. По-моему, это какая-то случайность. Вчера вечером
Леонид Николаевич, перед поездкой в Выселки, забежал ко
мне. Сказал, что завтра ему исполняется пятьдесят лет и он
отправил Ложникова за шампанским.
— Долго он у вас пробыл?
— Не больше пяти минут. Я после стирки как раз гладила
белье. Леонид Николаевич увидел стопку носовых платков и
попросил один.
Бирюков поинтересовался связями Водорьяпова в Москве и
в Новосибирске. Аксенова сказала, что у Леонида Николае­

195
вича близких друзей не было, но с определенным кругом
женщин он общался.
— С кем конкретно? — спросил Антон.
Изольда пожала плечами:
— Не знаю, просто я догадывалась об этом. В общении с
женщинами Леонид Николаевич был полной противополож­
ностью Эдику Баранову.
— А что Баранов?..
— Болтун несусветный. Поражаюсь его жене: как она жи­
вет с таким трепачом?..
— Уничтожающая характеристика.
— Лучшей Эдик не заслуживает. Представляете, с первого
года, как я здесь появилась, не дает мне прохода. Однажды
даже купить хотел. Мол, я тебе фиктивный наряд на сотню
выпишу, в конце месяца в колхозной кассе получишь деньги.
У меня от такого предложения в глазах потемнело. Представ­
ляете, какой щедрый любовничек?..
— Да, — согласился Антон. — Оказывается, чего только
нельзя оплатить через колхозную кассу... Говорят, Водорья­
пов его крепко припугнул. Не по вашей просьбе?
— Не помню такого.
Причину увольнения из ресторана Аксенова объясни­
ла тем, что в последнее время заработки официанток силь­
но упали и оставаться на этой работе не было никакого
смысла. Когда же Бирюков завел разговор о Вениамине
Юрьевиче Шурыгине из облсельхозуправления, Изольда под­
твердила, что именно по его рекомендации Манаев взял ее в
колхоз. Свои отношения с Шурыгиным она определила как
обычные отношения любой официантки с постоянным клиен­
том.
— Скажите, Изольда, а Водорьяпов в колонию не попа­
дал?
— С чего такое взяли?
— У него на руке есть татуировка...
— Не знаю, не спрашивала об этом. Леонид Николаевич
вообще не любил о себе рассказывать.
— Что вас все-таки с ним связывало?
— Трудно так сразу сказать... Очень внимательным он
был. Проще говоря, настоящим джентльменом, которых сей­
час, к сожалению, негусто. Понимаете?..
— Понимаю, — Антон помолчал. — Водорьяпов не пред­
лагал вам замужество?
— К сожалению, не предлагал. У нас разница в двадцать
лет. Он честно мне сказал, что это его пугает, хотя я пыта­
лась убедить, мол, ничего страшного тут нет.

196
 — Значит, если бы, как говорили в старину, Леонид Ни­
колаевич предложил вам руку и сердце...
— С радостью приняла бы. Ведь за его спиной можно было
жить надежнее, чем за каменной стеной.
— Это ваша мечта?
— Почему только моя? О надежном браке мечтает любая
женщина.
— Не скучно было бы оставаться в деревне? Водорьяпов,
кажется, надолго собирался здесь осесть...
— Нет, Леонид Николаевич хотел пробыть в Караульном
года три-четыре, чтобы подзаработать денег на арендном под­
ряде.
— Затем какие у него были планы?
— Поселиться на юге. Для меня такой вариант — лучше
не придумаешь.
— Он разве и вас собирался туда забрать?
— Да. Только не в качестве жены...
— Сильно переживаете его смерть?
Аксенова долго сидела потупившись. Наконец заговорила
вдруг изменившимся голосом:
— Леонид Николаевич был для меня добрым покровите­
лем. Потерять такого друга, конечно, тяжело. Утром, когда
узнала о случившемся, чуть воем не завыла... Кое-как взяла
себя в руки. Сейчас мне не дает покоя единственный вопрос:
какому негодяю Леонид Николаевич перешел дорогу?.. Пони­
маете, у меня глубокое убеждение, что только отъявленный
подлец мог поднять руку на порядочного человека.
— Из местных парней никто этого не мог сделать?
— С какой стати?
— Скажем, на почве ревности к вам.
— Ну что вы!.. Какая ревность?.. Парни тянутся не ко
мне. В Доме культуры их привлекают музыкальные инстру­
менты. Ведь у нас есть неплохой ансамбль. Даже по област­
ному телевидению показывали.
— А Баранов к вам больше не пристает?
— При встрече болтает сальности, не без тонких намеков
на толстые обстоятельства.
— Когда вы с ним виделись последний раз? — снова спро­
сил Антон.
— Вчера вечером, после того, как Леонид Николаевич уе­
хал ночевать в Выселки, Эдик на своем ”Запорожце” остано­
вился возле Дома культуры. Приглашал скататься с ним в
райцентр.
— Зачем?
— Не знаю. Я отказалась.

197
 — И он поехал один?
— Покатил куда-то в ту сторону. Жена его сейчас в от­
пуске, уехала с детьми к матери. Вот Баранов и рвет на ходу
подметки.
Бирюков задал еще несколько уточняющих вопросов. За­
тем попросил Аксенову ознакомиться с протоколом и подпи­
сать его.
Антон, выпроводив Изольду, сам вышел в приемную. Лю­
ды-секретаря уже не было. Участковый инспектор Ягодин за­
думчиво смотрел в окно на пустующую вечернюю улицу.
Сергей, откинувшись на спинку секретарского стула, сосредо­
точенно читал журнал ”Хозяйство и право”.
— Ну как, понравилась наша Изольда?.. — оторвавшись
от чтения, тихо спросил он Антона. — Много лапши наве­
шала?
— Это позднее узнаем, — Антон посмотрел на Ягодина. —
Андрюша, сходи за Эдуардом Барановым, пригласи его
сюда.
Участковый, машинально козырнув, вышел из приемной.
Сергей сразу спросил:
— Изольда Эдика подставляет?
— Говорит, что вчера вечером Баранов на своем
”Запорожце” куда-то уезжал из Караульного.
— Пока Ирина в отпуске, наверняка где-нибудь в сосед­
нем селе подружку подыскал. По этой части он пропащий че­
ловек.

Глава VI

Зоотехник Баранов появился в конторе в таком заспанном

виде, что Сергей удивленно сказал:
— Эдуард Федорович, ты хотя и на ногах, но, по-моему,
еще не проснулся...
Баранов обидчиво скривил губы:
— Несколько минут вздремнул после работы. Сегодня весь
день от телефона не отходил. Дозванивался в ветлечебницу.
— Дозвонился?
— Ну. Тянет ветврач с чемерицей, хоть подыхай наши те­
лята.
— Что вымогает?
— Как всегда, говядину по госцене.
Сергей возмутился:
— А накося-выкуси не хочет?..

198
 — Пойдемте, товарищи, в кабинет, — перебил его Антон.
— Пошли! — мигом подхватил Сергей.
Когда все уселись за стол, Лимакин стал интересоваться
биографическими данными Баранова для заполнения прото­
кола. Эдуард Федорович вдруг разволновался так, что еле-еле
вспомнил собственный год рождения. На первый раз Сергей
сдержался, но когда Баранов стал путаться в семейном поло­
жении, не вытерпел:
— Федорыч, ты сегодня с перепоя, что ли?..
— Да ну тебя... Будто не знаешь, что не пью, не курю...
— Если б в придачу к этим качествам ты прекратил амур­
ные увлечения да на работе рукава засучил, цены бы тебе не
было!
— Я себе цену знаю, — пробурчал Баранов.
— Коль знаешь, не тяни резину.
Подсказка Сергея на Баранова не подействовала. Эдуард
Федорович еще долго увиливал от прямых ответов, словно
спросонок не мог понять: чего же от него хотят? По его не­
вразумительным словам выходило, что на Изольду Аксенову
он никогда нс зарился, Водорьяпова уважал больше, чем род­
ного брата, и вчера вечером никуда из Караульного не уез­
жал.
— Значит, Аксенова сказала нам неправду, будто вы
предлагали ей прокатиться до райцентра? — спросил Ан­
тон.
— Мало ли что можно в шутку предложить, — опять
увильнул от конкретного ответа Баранов.
Антон проявил настойчивость:
— Говорите определенно: предлагали или нет?
— Это я пошутил с Изольдой.
— Но в райцентр ездили?
— Нет, не ездил.
— А куда от Дома культуры поехали?
— Во вторую бригаду, на летнюю дойку.
— Где она находится?
— За Выселками, по райцентровской дороге в пяти кило­
метрах.
— В Выселки не заезжали?
— Мне у арендаторов делать нечего. Они своим умом жи­
вут.
— В пути Водорьяпова видели?
— Нет, не видел.
— Кого встречали, кого обгоняли?
Баранов, словно капризный ребенок, обиженно надулся:
— Никого не встречал и не обгонял.

199
 — Не торопитесь отрицать все подряд, — сказал Антон. —
Ведь не ради фразы следователь предупредил вас об ответ­
ственности за ложные показания...
Баранов долго хмурился, ерзал на стуле, однако в конце
концов все-таки заговорил конкретней. И сразу стала вырисо­
вываться хотя и туманная, но представляющая для следствия
интерес картина.
Пригласив Изольду Аксенову прокатиться до рай­
центра, Баранов вовсе не шутил. Накануне он договорился о
встрече с механиком из районного Агропромтранса Николаем
Завалишиным. Николай обещал отрегулировать у его ”Запо­
рожца” клапана и проверить систему зажигания. Посколь­
ку Аксенова отказалась от этой прогулки, Баранов поехал
в райцентр один. По пути завернул на летние выпасы
второй бригады, где как раз шла вечерняя дойка. Про­
был здесь минут сорок, ”покритиковал” доярок и покатил
дальше.
Николай Завалишин, как только Баранов приехал, сразу
взялся за работу и закончил возиться с ”Запорожцем” где-то
около полуночи. После этого примерно час потратили на со­
вместный ужин. Когда Баранов отправился из райцентра до­
мой, было совсем поздно. Ехал неторопливо — при свете фар
не привык быстро ездить. Дорога казалась пустынной. Лишь
после поворота на Выселки фары выхватили из темноты всад­
ника. Не успел Баранов разглядеть, куда тот едет — нав­
стречу или попутно, дорога вильнула, и всадник исчез с
трассы. Больше на всем пути до Караульного никто не по­
пался.
С помощью Сергея, быстро начертившего схему дороги
между Выселками и Караульным, выяснили, что загадочный
всадник свернул с трассы влево к большому лугу с густыми
зарослями донника. Лет пять назад там находилась колхозная
пасека. Иван Данилович Манаев так щедро разбазарил осе­
нью мед, что даже на зимнюю подкормку пчелам не оставил,
и пчелы подохли.
— На том месте теперь ничего нет? — спросил Антон.
— Ну как же!.. — воскликнул Сергей. — Свято место
пусто не бывает. Донник — золотая жила для пчеловодов.
Клепиковы за тот луг ухватились. Десятка два ульев поста­
вили и колхозный омшаник по дешевке к рукам прибрали.
Анна Ивановна в коммерции разбирается. Надо будет этот
сладкий кусок у них вырвать да восстановить колхозную па­
секу.
Антон посмотрел на Баранова:
— Может, это бригадир Клепиков к своим пчелам ехал?

200
 — Гоша-луноход верхом не ездит, только в ”Ниве” ката­
ется. Мне почему-то подумалось на Ложникова. Он целыми
днями в седле скачет.
Антон повернулся к следователю:
— На чем Ложников в райцентр ездил, не на лошади?
— Говорит, на своей машине.
— Что ж он из райцентра в Новосибирск электричкой по­
катил?
— Не захотел бензин жечь. Поездка на электричке в оба
конца три рубля стоит, а ”Волга” не меньше трех пятерок
сожрет.
— У него ”Волга”?
— Двадцать четвертой модели.
— Ого!..
— Не пугайся, товарищ прокурор, — иронично сказал
Сергей. — С ”Волгой” у Ложникова все чисто, хотя страсти
из-за потрепанного жизнью лимузина бушевали будь здоров.
Чуть позднее по секрету расскажу.
— О твоем ”секрете” вся деревня знает, — ехидно усмех­
нулся Баранов.
Сергей вроде бы хотел что-то ему ответить, но
вместо этого вдруг высунулся по пояс в распахнутое окно
и, как мальчишка, оглушительно звонко свистнул. Проезжав­
шая мимо конторы зеленая ”Нива” резко остановилась.
Из нее выглянула заплаканная Анна Ивановна Клепи­
кова.
— Вы что, уже съездили в больницу? — спросил Сергей.
— Съездила.
— Как дела у Георгия Макарыча?
— Плохо. Головные боли и сознание теряет.
— Врачи что говорят?
— Чего они хорошего скажут, коновалы...
— Не расстраивайтесь. Завтра подниму на ноги все район­
ное начальство. Любые лекарства достанем!
— Я заезжала к Пупынину, просила посодействовать.
— Ну и что он?..
— Пообещал переговорить с главврачом насчет отдельной
палаты и обследования.
— Вот видите! Михаил Михалыч — человек влиятельный,
зря не пообещает. Будем надеяться на выздоровление.
— Больше ничего не остается...
Клепикова, включив скорость, плавно тронула ”Ниву”.
— Прогрессивная женщина, — глядя в окно, сказал
Антон. — Умело водит машину, даже в райцентр одна ез­
дит...

201
 — Мужик в юбке, — быстро проговорил Сергей и посмот­
рел на Баранова: — Слыхал, Эдуард Федорович? Кажется, не
на шутку наш бригадир голову разбил.
Баранов ухмыльнулся:
— Гоша с насморком может целую неделю пробюллете­
нить. Тут же ему сам бог послал — разгар сенокоса в боль­
нице отлежать.
— Не упрощай. Сознание теряет... — Сергей постучал
себя пальцем по лбу. — Видать, правда, мозги у него стрях­
нулись.
— Я своими глазами видел у него на затылке ранку, когда
врачи из ”Скорой помощи” осматривали, — сказал Баранов.
— Ерундовый ушиб. Самую малость йодом прижгли.
Включившись в отвлеченный разговор, Баранов заметно
преобразился. С его лица исчезла сонливая растерянность, го­
лос стал грубовато-ироничным. Судя по унизительной харак­
теристике, выданной Эдуардом Федоровичем Клепикову, у
него были с бригадиром какие-то распри.
Когда Эдуард Федорович расписался в протоколе допроса и
вышел из кабинета, Сергей с хитрющей улыбкой стал расска­
зывать историю о приобретении Виталием Ложниковым авто­
машины ”Волга”.
Осенью прошлого года новое правление колхоза во главе с
Сергеем стало избавляться от манаевских запасов ненужной
техники. В числе излишков оказалась и ”Волга”, на которой
Манаев любил ездить на районные и областные совещания. С
учетом амортизации автомашину оценили в пять тысяч руб­
лей. Сергей хотел провести общее собрание, чтобы прина­
родно решить, кому из колхозников в порядке поощрения
продать машину. Однако совершенно неожиданно в Карауль­
ное нагрянул начальник районной милиции Кролов.
— Встреча получилась, я вам скажу... — Сергей хохотнул.
— В общем, Кролов врывается ко мне в кабинет и сразу быка
за рога: ”Слышал, ты служебную ”Волгу” списал. Даю пол­
торы тысячи за развалюху и забираю!” У меня глаза на лоб,
не могу понять: откуда узнал? Но отвечаю очень спокойно:
”Эту машину мы уже продали своему колхознику за пять ты­
сяч”. Кролов басом: ”Не темни! Какому еще колхознику?!”
— ”Виталию Ложникову, — говорю, — герою Афганистана”.
— ”Таких героев много”. — ”Не обижай, начальник. Это вы
шутя геройствуете с уголовниками: пиф-паф! Руки вверх!.. А
Виталий с боевым орденом со службы вернулся”...
Лимакин не сдержал улыбки. Сергей посмотрел на него:
— Клянусь, Петр, дословно передаю разговор. Короче,
ушел ни с чем начальник милиции. Я тут же вызываю Лож­

202
никова и говорю: ”Срочно плати в колхозную кассу пять ты­
сяч и угоняй ”Волгу” домой”. Ложников руками развел: ”У
меня всех накоплений — три тысячи не наберется”. — ”Беги
с шапкой по соседям. Занимай! Сколько недоберешь, из сво­
его кармана добавлю, но чтобы сегодня же ”Волга” у тебя во
дворе стояла!” Так-то вот всю операцию под кодовым назва­
нием ”Кукиш — Кролову” провернули в считанные часы, а
назавтра... — Сергей интригующе замолчал.
— Что назавтра? — поторопил следователь.
— Цирковое представление! Утром врывается в контору
десант районных обэхээсников во главе с самим Кроловым и
поволокли кипами из бухгалтерии в милицейский ”воронок”
колхозные документы. Клепикова сначала заметалась, как
разъяренная тигрица в клетке, а потом села в ”Ниву” и ум­
чалась с Манаевым в райцентр. У кого они на приеме были, с
кем и о чем говорили, кому чего всучили — не знаю. Но ре­
зультат их поездки оказался потрясающим. На другой же
день ”воронок” привез назад изъятые документы. А через ме­
сяц, как вам известно, Кролова выгнали из милиции.
Антон посмотрел на часы, потом на Лимакина:
— Кажется, Петр, сегодня нам здесь больше делать не­
чего. Пора подаваться восвояси.

Глава VII

Следующий день для Антона Бирюкова начался с теле­

фонных звонков. Первым, едва Антон вошел в кабинет, по­
звонил секретарь райкома и спросил, почему прокурор до сих
пор не сообщил ему о случившемся в ”Верном пути”. Коротко
объяснив причину задержки информации, Бирюков доложил
об обстоятельствах происшествия. Секретарь, чувствуется,
остался недоволен тем, что убийца не установлен, однако
претензий высказывать не стал. Только попросил регулярно
сообщать о ходе дальнейшего следствия.
Минут через пятнадцать это же самое пришлось повторить
председателю райисполкома. Не успел положить телефон­
ную трубку — раздался звонок председателя агропромыш­
ленного объединения Пупынина, известного на весь район
оратора. Он умел на любых совещаниях красиво выступать
без бумажки. В последние годы — в связи с реорганизацией
— Пупынин заметно растерялся и с трудом дотягивал до
персональной пенсии. Неизменным у ветерана остался только
апломб.

203
 — Бирюков?.. Расскажи-ка подробности ЧП в ”Верном
пути”, — потребовал он.
— Могу рассказать лишь в общих чертах, Михаил Михай­
лович, — ответил Антон.
— Общие черты я и без тебя знаю.
— Тогда — извините. Собственно, для чего вам подроб­
ности?
— Я — руководитель или пешка?.. Кстати, твоего
взбрыкивающего братишку я поставлю на место, чтобы не за­
нимался самодеятельностью. Без конкретного указания, без
расчетов создал, понимаешь, арендный подряд в хозяйстве!
Скажи, что там с этим... арендатором, который бригадиру го­
лову проломил? Думаешь привлекать его к ответственности?
— Пока не вижу повода. Но следователь обязательно по­
беседует с Клепиковым.
— Беседовать надо не с пострадавшим, а с хулиганом. И
строго наказать, чтобы другим неповадно было!
— Михаил Михайлович, мы во всем разберемся. Изви­
ните, мне сейчас некогда, — сухо сказал Антон и положил
трубку.
Буквально через полминуты телефон зазвонил вновь. На
этот раз в трубке послышался голос Славы Голубева:
— Игнатьич, привет из Новосибирска! Докладываю: в ин­
формцентре УВД никаких сведений о Водорьяпове нет. Выхо­
дит, по нашей епархии он к ответственности не привлекался.
На всякий случай отправили запрос с отпечатками пальцев в
Главный информцентр МВД. Может, там что-то обнару­
жится...
— Где Тимохина? — спросил Бирюков.
— В научно-техническом отделе. С экспертами по балли­
стике исследует пулю. По предварительным прикидкам у нее
получилось, что стрелявший имеет рост два с половиной
метра, а это, знаешь, нечто нереальное... Когда соберемся на
совет?
— Сразу как вернетесь с Тимохиной из Новосибирска.
— Вас понял! Я, пока Лена занята, наведу справку в уп­
равлении БХСС насчет Вениамина Юрьевича. Потом надо
съездить на квартиру, где жил Водорьяпов, и в таксопарк, где
он работал до переезда в колхоз.
— Дерзай, Славочка. Желаю удачи.
Вскоре после разговора с Голубевым в кабинет к Бирюкову
зашел Лимакин. Следователь начал сегодняшний день с ше­
сти утра и уже побывал у механика Николая Завалишина,
накануне ремонтировавшего барановский ”Запорожец”. После
этого наведался на улицу Деповскую к знакомым Виталия

204
Ложникова, у которых тот оставлял ”Волгу”. Показания под­
твердились. Оба уехали из райцентра в злополучную ночь и
должны были проезжать место, где дорога сворачивает к Вы­
селкам, примерно в то самое время, когда совершилось убий­
ство.
— В общем, ни у Баранова, ни у Ложникова нет твердого
алиби, — закончил свою информацию Лимакин.
Бирюков задумался:
— Конечно, напрочь отметать подозрение нельзя. Бес­
спорно, Баранов с Ложниковым что-то утаивают, только мне
почему-то думается, что ни тот, ни другой непосредственного
отношения к убийству не имеют.
— Я сам такого же мнения, однако, как говорится, чем
черт не шутит... — Лимакин помолчал. — К сожалению,
личность Водорьяпова для меня совершенно не высвечивается.
На сегодняшний день он предстает этаким бескорыстным тру­
дягой, тайно хранящим на сберкнижках семьдесят пять тысяч
рублей. Дураку понятно: честно скопить такие деньги невоз­
можно. А если были сомнительные источники дохода, значит,
возможны и конфликтные ситуации с подельниками. Черный
бизнес — это хождение по канату без подстраховки, того и
гляди, разобьешься.
— Деньги накоплены Водорьяповым до переезда в село.
Стало быть, и конфликт надо искать в прошлом.
Следователь поморщился:
— Беспросветное дело...
В приоткрытую дверь заглянул круглолицый облысевший
судмедэксперт Борис Медников:
— Можно войти, сыщики?
— Входи, эскулап, — ответил Бирюков.
Медников бочком вошел в кабинет, неторопливо сел возле
приставного столика напротив следователя и положил перед
собой отпечатанный на машинке бланк медицинской экспер­
тизы трупа. Лимакин сразу протянул к бланку руку, но Бо­
рис быстро отдернул листок:
— Сначала дай закурить.
— Ты же бросил...
— Это свои. А чужие как я брошу?..
Следователь, улыбнувшись, достал из кармана пиджака
пачку ”Астры”. Вытащив сигарету, судмедэксперт недовольно
пробурчал:
— Когда ты, Петя, будешь приличное курево иметь?
— Когда прилично зарабатывать стану.
— Организуй следственный кооператив, и с деньгами —
нет проблем.

205
 — Не философствуй. Что экспертиза показала?
Медников помял в пальцах сигарету, попросил у следова­
теля спички, прикурил и только после этого отдал Лимакину
заключение. Быстро прочитав его, Лимакин передал листок
Бирюкову.
Заключение было лаконичным. Смерть Водорьяпова на­
ступила ориентировочно между двумя и тремя часами ночи от
огнестрельного ранения со стороны спины в область сердца.
Никаких патологических отклонений, признаков заболевания
и алкоголя в организме потерпевшего не обнаружено.
— Из чего, по-твоему, стреляли? — спросил Медникова
Антон.
— Я не специалист по определению видов оружия, но
предположение, если хочешь, могу высказать... — Судмедэк­
сперт мастерски пустил к потолку несколько колечек сигарет­
ного дыма. — Судя по тому, с какой легкостью пуля про­
нзила крепкий торс Водорьяпова, бабахнули из винчестера
или нашей родимой трехлинейки.
Бирюков, задумавшись, помолчал:
— Боря, случайно не знаешь, как здоровье бригадира
Клепикова?
— Почему случайно... — Медников хмыкнул. — Бригадир
лежит в моем отделении, в хирургическом.
— Ну и что у него с головой?
— Ничего. Сачкует мужик.
— Зачем же держите в больнице?
— Товарищ Пупынин надавил своим авторитетом на глав­
врача. Тот уже готов перевести Клепикова в отдельную па­
лату, сиделку назначить. Я сказал главному: ”Только через
мой труп! Если бригадир не хочет работать в колхозе, пусть
ложится на месяц в районный санаторий”.
— На что Клепиков жалуется?
— На периодическое помутнение сознания. Говорит, у
него и раньше какие-то сдвиги в психике были. Готов, чудак,
даже в областную психиатричку на исследование залечь.
— К Ложникову у него какие претензии?
— Никаких.
— Что ж тогда Пупынин мне звонил, дескать, надо Лож­
никова строго наказать?
— Это Михал Михалыч ударился в руководящий раж под
влиянием мадам Клепиковой. Вчера вечером Анна Ивановна
метала гром и молнии в больнице. Врачи, видишь ли, недо­
статочно внимательны к ее невинно пострадавшему супругу.
Обещала дойти вплоть до райкома партии. Грозная дама, с
характером...

206
 — Крепко вас припугнула? — спросил следователь.
— Нам не положено людей пугаться.
— А главврач на поводу у Пупынина пошел...
— Это не от испуга. От зависимости.
— От какой?
Судмедэксперт с усмешкой глянул на следователя:
— Ты, сыщик, как с Луны свалился. Знаешь наши фонды
на больничное питание?.. Если ими ограничиться, лечащиеся
дистрофиками станут. Поэтому главврачу приходится вол­
чком крутиться: то мясо по дешевке у колхозов да совхозов
добывать, то курочек с птицефабрики. Проще говоря, нику­
дышное централизованное снабжение компенсируем за счет
обходных каналов, где без распоряжения Пупынина можно
оказаться на бобах.
— Так и создается порочный круг.
— А куда денешься? Система...
— Надо, Петр, пока Клепиков в больнице, срочно допро­
сить его, — сказал следователю Бирюков. — Отрази в прото­
коле, что у Георгия Макаровича претензий к Ложникову нет.
И постарайся как можно подробнее узнать о Водорьяпове.
Бригадир наверняка общался с ним больше, чем, скажем,
председатель колхоза.
Лимакин сразу поднялся:
— Сделаю это, Антон Игнатьевич, не откладывая.
Встал и судмедэксперт Медников:
— Пошли, сыщик, вместе. Познакомлю тебя с Клепико­
вым, а ты еще раз угостишь меня бросовой сигареткой...
Двухэтажные кирпичные корпуса районной больницы на­
ходились в сосновом бору на окраине райцентра. Возле входа
в хирургический корпус на скамеечке двое пожилых мужчин
в больничных пижамах увлеченно резались в шашки. Остано­
вившись около них, Медников спросил:
— Как там себя чувствует ваш напарник по палате?
— Последнюю курицу доедает, — ответил мужчина с за­
гипсованной рукой на марлевой подвязке. Второй, перебин­
тованный от подбородка до макушки, тут же добавил:
— Ох, мастер поесть! Вчера жинка целый пакет продуктов
привезла, так он уже его ополовинил.
— Ночью на головные боли жаловался?
— Какое там! Храпел, аж оконные стекла дрожали. Я
тракторист, так всю ночь снилось, будто в кабинке работаю­
щего трактора сплю...
Когда Медников с Лимакиным вошли в палату, Клепиков,
склонившись над тумбочкой у изголовья кровати, старательно
заворачивал в газету обглоданные куриные кости. Крутоло­

207
бый и коренастый, на вид лет пятидесяти, он был из той по­
роды мужиков, которых не так-то просто сбить с ног. Лима­
кин ожидал, что голова бригадира забинтована, но вместо
этого увидел на его выстриженном затылке нашлепку лейкоп­
ластыря.
— Ну как себя чувствуешь, Георгий Макарыч? — словно
старого знакомого спросил Медников.
Пухлощекое, словно у бурундука, лицо Клепикова рас­
плылось в смущенной улыбке.
— Чувствую, доктор, удовлетворительно. Аппетит непло­
хой. Вот лишь голова гудит безостановочно, — басовито от­
ветил он и вроде в подтверждение своих слов, поморщась,
прижал ладонь к затылку.
— Это пройдет.
— Я так же думаю: куда она, бестолковая, денется. Погу­
дит, погудит да утихнет.
Медников показал взглядом на Лимакина:
— Следователя прокуратуры к тебе привел. Хочет с тобой
поговорить.
Клепиков растерянно открыл рот:
— Я... я-а-а, истинный бог, не виноватый. Если супруга
Анна чего-то наболтала на Витю, так это не всурьез. Баба она
малость заполошная...
Лимакин пристроился на стуле у тумбочки и открыл но­
венький служебный ”дипломат”.
— Вот это нам надо записать, — доставая чистый прото­
кол допроса, сказал он.
Клепиков еще больше растерялся. Лоснящиеся губы его
задрожали:
— Не надо, не надо писать! Витя за такую писанину мо­
жет обидеться, а я ему зла не хочу. Вы уж лучше Анну до­
просите, она грамотней.
— Дело, Георгий Макарович, не в грамотности.
— А в чем?
— В правдивости.
— Дак мне какую правду вам говорить, если я ничего не
знаю?
Медников, чтобы не мешать, взял у Лимакина сигарету и
вышел из палаты.
О Водорьяпове Клепиков заговорил с еще большей неохо­
той, чем о Ложникове. Поначалу даже стал утверждать, что
вообще никаких дел с Водорьяповым не имел и знать его не
знает.
— Георгий Макарович, это неправда, — спокойно сказал
Лимакин.

208
 — Как вас понимать? — Клепиков откровенно испугался.
— Вру, значит, что ли?..
— Вы больше трех лет работали бок о бок с Водорьяпо­
вым. Почему не хотите о нем рассказать как о человеке. Чего
боитесь?
Клепиков долго морщил лоб, водил взглядом по сторонам,
будто ждал подсказки, но так и не дождавшись ее, через силу
заговорил:
— Бояться нечего. Водорьяпов неплохой человек, да вот
ведь, говорят, убили его... Значит, кому-то крепко насолил.
— Кому именно?
— Понятно, не мне. Я от Леонида не зависел.
— А кто был от него зависим?
— Истинный бог, не знаю.
— Разве можно жить, ничего не зная?
— Я всегда так живу. У меня в семье супруга командует.
— А по бригадирской работе?
— В бригадирстве кое-чего соображаю. Если бы совсем не
соображал, давно бы из бригадиров выгнали.
— Ну а почему говорить-то не хотите?
— Может, брякну сдуру невпопад и тоже смертельного
врага наживу. Зачем мне враги?.. Вы напишите от себя что
надо, а я подпишусь.
— Следователям запрещено от себя писать.
— Тогда допросите мою Анну. Она в колхозных делах
разбирается лучше. Тем более в последнее время у меня чего-
то с головой не ладится.
— Давно?..
— С головой-то?.. Дак если правду сказать, то меня еще в
детском возрасте тетка контузила. Нечаянно на цементный
пол макушкой уронила. Мамаша говорит, думала, что помру,
а я вот выжил. Правда, видать, с той поры неразвитость оста­
лась. В школе плоховато учился, еле-еле четыре класса ос­
воил.
— Как же бригадиром стали?
— А работал я в колхозе всегда хорошо. Другие вино
пили, с начальством лаялись. Я же такими пустяками не за­
нимался. Что мне прикажут, то непременно выполню. Вот за
это Иван Данилыч Манаев меня полюбил, на бригадирские
курсы отправил. С той поры, считай, двадцать лет без заме­
чаний руковожу бригадой.
— С новым председателем колхоза как работается?
— Труднее, чем с Манаевым. Сергей Игнатьич — парень
справедливый, тут не надо его хаять. Но командовать не лю­
бит. Какой пустяк ни спроси, он шутками отделывается: ”У

209
тебя, Макарыч, голова есть, а мозгов нету, что ли? Думай
сам!” Вот и вся его команда... А я думать не привык. По до­
машнему хозяйству за меня супруга с удовольствием всю
жизнь думает, на работе — Манаев приказывал. Чего там
было думать? Исполняй распоряжение — и вся думка. Те­
перь, наверное, до пенсии в бригадирах не удержусь. При­
дется либо в рядовые скотники подаваться, либо десятка два
колхозных бычков в аренду брать на откорм, если арендные
подряды не ликвидируются в ближайшем будущем.
— Почему они должны ликвидироваться? — стараясь ув­
лечь Клепикова деловым разговором, спросил Лимакин.
— Потому что об этом сам товарищ Пупынин у нас на со­
брании говорил. Кому выгодна аренда? Только арендаторам.
А куда колхозных специалистов при арендном хозяйствова­
нии девать?
— Пусть тоже включаются в аренду.
— Ну как им можно такое!.. — Клепиков расплылся в
снисходительной улыбке, будто услышал наивную глупость.
— У них же у всех высшее образование.
— У вашей жены тоже?
— А как же... Анна больше десяти лет маялась в заочном
институте, чтобы диплом получить и на бухгалтерской дол­
жности тем самым удержаться. Если бы Манаева не скинули
с председателей, она без всяких яких до пенсии продержалась
бы. Тут, как говорится, не повезло. Приходится Анне дораба­
тывать на меньшем окладе, да и власть у экономиста не та,
что у главбуха... — Клепиков досадливо крякнул. — Сама,
конечно, виновата. Председатель направо и налево фуговал
колхозные деньги, а она, дуреха, тряслась над каждой копей­
кой, на рожон лезла. Врагов нажила столько, что некоторые
открыто угрожали расправой.
— Кто, например?
— Да и Тимофей Слабуха по чекистской замашке до сих
пор стращает расстрелом, и тот же Витя Ложников в прошлом
году стучал по столу кулаком. Я, правду сказать, почему Ви­
талия испугался, когда он из Выселков на коне прискакал как
ненормальный... Стукнуло мне в голову, что Витя вместо
Анны хочет на мне отыграться. Лицо в тот момент у Ложни­
кова было диким.
— А с Водорьяповым у Анны Ивановны какие отношения
были?
— Водорьяпов всегда по имени-отчеству ее величал. И ко
мне вежливо относился. Гошей называл. Я его тоже уважи­
тельно — Леонидом... — Клепиков наморщил лоб. — Хотя,
если правду сказать, человек он был ядовитый. То Эдуарда

210
Баранова прилюдно обсмеет, то Кузьму Широнина разыграет,
то подвыпившего Тимку-чекиста до белого каления сталин­
скими упреками доведет. Было, и под Анну подскребался...
— Серьезно? — стараясь не упустить нить разговора, уди­
вился Лимакин.
— Куда серьезней... Утром в конторе спрашивает колхоз­
ников: ”Мужики, если враз встретите тигра и главбуха, чего
в первую очередь станете делать?” Ну те отвечают, дескать,
сразу на тигра навалимся. Водорьяпов: ”Ха-ха-ха!.. Сначала
надо убить главбуха, а потом уже за тигра браться”. Видишь,
с каким намеком шуточки у Леонида были?..
— Как Анна Ивановна к этому относилась?
— Никак. Она не робкого десятка.
— Когда вы последний раз видели Водорьяпова?
Клепиков, пожав плечами, опустил голову:
— Сейчас уже и не помню, когда. Леонид как связался с
арендой, откачнулся от колхоза. На утренние разнарядки пе­
рестал ходить. Ну а больше и встретиться нам особо негде
было. Сенокос в разгаре. Я целыми днями по лугам мотался.
За колхозниками догляд нужен с утра до вечера, чтобы
меньше перекуривали да вино не пили.
— Неужели продолжают пить?
— Ну а как без этого...
В палату неожиданно заглянул перебинтованный муж­
чина. Обращаясь к понуро сидящему на койке Клепикову,
быстро проговорил:
— Макарыч, там жинка твоя прикатила. Просит, чтоб ты
вышел.
Клепиков вопросительно посмотрел на следователя.
— Сейчас выйдет, — ответил мужчине Лимакин.
Когда тот прикрыл дверь, Георгий Макарович заторопился:
— Не говорите Анне, об чем я тут наболтал. Она, если уз­
нает, намылит мне холку за посторонние разговоры. В этом
отношении Анна заполошная...

Глава VIII

Анна Ивановна оказалась вовсе не заполошной. Пошептав­

шись не дольше минуты с мужем и передав ему большой по­
лиэтиленовый пакет с продуктами, она предложила Лимакину
сесть в машину, чтобы спокойно поговорить без свидетелей.
Разговор начала сама и сразу по делу: о страшном убийстве
на Выселках.

211
 — Я Манаева предупреждала, что Водорьяпова принимать
в колхоз нельзя... — глядя Лимакину в глаза, заявила Анна
Ивановна и многозначительно замолчала.
— Почему? — спросил Лимакин.
— У него не было трудовой книжки.
— Почему, Манаев видел трудовую книжку с шоферским
стажем.
— Это Иван Данилович выкручивается. Если хотите, я
при Манаеве об этом скажу, чтобы не запутывал следствие.
— Еще какой грех водился за Водорьяповым?
— Понимаете, сомнительный он был человек. Мужчинам
этого не понять. У женщин особое чутье. Внешне Леонид Ни­
колаевич всегда с шуточкой, улыбочкой, но в нем было что-
то хищное. Особенно глаза выдавали. Вроде весело щурится, а
внутри — ледяной холод. Даже страшнее... ненависть, что ли,
какая-то.
— Знаете, главный бухгалтер — финансовый контролер.
Возможно, вы ущемили Водорьяпова в оплате, и он... — на­
чал Лимакин, однако Анна Ивановна не дала развить мысль:
— Нет, нет! По деньгам у нас с ним никаких шероховато­
стей не было. Единственное, что в денежных отношениях с
Водорьяповым меня настораживало, так это его чрезмерная
показуха. При каждом удобном случае Леонид Николаевич
демонстративно подчеркивал, что в деньгах совершенно не
нуждается. Все вы, мол, урываете с колхоза, но я не такой.
— Что в этом плохого? Разве не бывает честных до щепе­
тильности людей?
— Вы наверняка не работали бухгалтером...
— Не работал, — признался Лимакин.
Анна Ивановна снисходительно улыбнулась:
— Тогда послушайте меня. Это только в телевизионном
спектакле показывали, как рабочая бригада отказалась от
премии. Я четверть века бухгалтером и не встречала ни од­
ного чудака, который бы пришел в бухгалтерию и сказал:
”Вы начислили мне лишние деньги. Я их не заработал и не
стану получать”. Не было никогда и теперь нет таких чуда­
ков. Наоборот, даже откровенные бездельники глубоко убеж­
дены, что им постоянно недоплачивают. Думаете, никто из
колхозников, кроме Водорьяпова, не смотрел телевизор?..
— Смотрели, конечно.
— Почему же только он один так щепетильно относился
к деньгам, как те герои из телеспектакля? Хотите верьте,
хотите нет, но, по-моему, совесть Водорьяпова была не
чиста.
— А другие сотрудники бухгалтерии каким его считали?

212
 — Господи!.. Да все женщины не раз мне говорили,
мол, едва Водорьяпов заходит в бухгалтерию, им сразу стано­
вится не по себе. Даже спрашивали: не гипнозом ли он обла­
дает?
— Если Водорьяпов демонстративно отказывался от денег,
зачем ему понадобился арендный подряд? — спросил Лима­
кин. — Это ведь очень тяжелый заработок.
— Вначале я тоже не поняла, но после разобралась. При
внешнем соблюдении законности он рассчитывал загрести жар
руками Виталия Ложникова, который взял себе в помощь
пенсионерку-мать и сестру.
— Но в этом случае они должны были разделить зарабо­
танную сумму не на двоих с Ложниковым, а на четверых.
Полные губы Анны Ивановны скривились в ухмылке:
— Арендный договор составлен на двоих: Ложникова и Во­
дорьяпова. Причем оговорены солидарные условия, то есть
доходы пополам. Водорьяпов собирался надуть Виталия не
меньше, как на пятнадцать — двадцать тысяч. Кстати, я
предупреждала нынешнего председателя колхоза. Сергей Иг­
натьевич легкомысленно отмахнулся: ”Арендаторы без нас
между собой разберутся”. Вот так вот...
— Ложников об этом не догадывался?
— Не знаю, догадывался — не догадывался. Убили Во­
дорьяпова, конечно, не из-за арендного подряда.
— А из-за чего?
— Старые друзья его прикончили. С полмесяца назад я в
командировке была в Новосибирске. От облагропрома поехала
к железнодорожному вокзалу на такси. Разговорились с так­
систом. Узнав, что я из ”Верного пути”, он вдруг спрашивает:
”Значит, это в вашем колхозе пригрелся наш Водорьяпов?
Вот куда, сурок, ускользнул! Леня наделает вам беды, когда
дружки до него доберутся”.
— Как таксист выглядит? — заинтересовался Лимакин. —
Номер машины не запомнили?
Анна Ивановна опять ухмыльнулась:
— Вот еще... Я не следователь, чтобы номера запоминать.
Да, собственно, тому разговору сразу и значения не придала.
Теперь только поняла намек. А таксист выглядит... чернень­
кий, с усиками, лет тридцати... По-моему, это бывший муж
Изольды Аксеновой. Что-то он еще у меня про Изольду
спрашивал...
— Попробуйте вспомнить.
— Ну, дескать, Изольда так и продолжает кружиться с
Водорьяповым? Я говорю: ”Почему бы ей, незамужней да
красивой, монахиней жить”. Таксист скривился: ”Ну-ну,

213
пусть поиграют последние денечки. Скоро их лебединая песня
заглохнет”.
— Еще что он говорил?
— Ничего. К вокзалу уже подъехали.
Лимакин стал выяснять у Клепиковой цвет машины и
одежду таксиста. Анна Ивановна предположительно сказала,
что ”Волга” была грязноватой: то ли белая, то ли серая. Так­
сист одет в черную трикотажную рубашку, на голове — ке­
почка с лакированным козырьком. Более подробных примет
она не запомнила.
Прежде чем подписать протокол, Клепикова внимательно
его прочитала и, вздохнув, сказала:
— За точность разговора с таксистом ручаюсь головой. Что
касается отношения Водорьяпова к деньгам, арендного под­
ряда и сомнительного прошлого Леонида Николаевича, то это
всего-навсего мои предположения.
— В протоколе так и написано, — ответил Лимакин. —
Или я что-то исказил?
— Да нет, вроде все верно... — Клепикова опять тяжело
вздохнула и расписалась на каждой странице протокола. По­
том она сказала: — Извините, председатель просил узнать,
когда можно приехать за Водорьяповым? Хоронить-то колхозу
его придется.
— Могилу уже приготовили?
— Ничего еще не делали. Даже гроба нет.
— В таком случае скажите Сергею Игнатьевичу, чтобы се­
годня подготовили все необходимое для похорон, а завтра ут­
ром можно забрать труп из морга...
Через полчаса Лимакин положил протоколы допроса четы
Клепиковых перед Антоном Бирюковым. Дождавшись, когда
тот внимательно прочитал их, спросил:
— Что-то наклевывается, а?..
Бирюков задумался:
— Да, в показаниях Анны Ивановны есть обнадеживаю­
щее. Давай рассуждать... Поскольку Водорьяпов прятал свои
накопления и держал их в разных сбербанках, деньги эти
явно нажиты нетрудовыми доходами, то есть ”нечистые”.
Чтобы ими можно было пользоваться, их надо ”отмыть”. Ка­
ким образом?.. Наиболее удобный способ — вложить сомни­
тельные деньги в кооперативы, где на законном основании
можно получить приличные доходы. Арендный подряд в кол­
хозе — это своеобразный кооператив, и Водорьяпов с помо­
щью семьи Ложникова наверняка рассчитывал через два-три
года не только легализовать свои подпольные тысячи, но и
добавить к ним приличный навар.

214
 — Такая мысль и у меня мелькала, — сказал следователь.
— Значит, в этом согласен со мной?
— Полностью!
— Пойдем дальше... — Антон полистал протоколы. — По­
пробуем вычислить, кому Водорьяпов ”насолил”. Анна Ива­
новна, похоже, ехала с таксистом из того самого таксопарка,
где работал Леонид Николаевич. Там у него остались
”дружки”, с которыми он мог не поделить, скажем, левые до­
ходы...
— Но тут Изольда Аксенова вплетается. Она нам гово­
рила, что была замужем за барменом. Клепикова же предпо­
лагает, что бывший муж Изольды работает таксистом. Как
это объяснить?
— Предположение еще не утверждение. Коллеги Водорья­
пова наверняка знали о его связи с Изольдой лучше мужа.
Связь эта давняя, тянется еще из Москвы. Вот если бы нам
раздобыть сведения о столичном периоде жизни Леонида Ни­
колаевича, многое бы прояснилось.
— К сожалению, слишком много воды с той поры утекло,
— грустно проговорил Лимакин. — Безнадежное дело.
Разговор прервал телефонным звонком Слава Голубев:
— Игнатьич, докладываю свежую информацию. Новоси­
бирскую квартиру гражданин Водорьяпов сохранил за собой,
поселив в ней квартирантов. Бывшие соседи считают его че­
ловеком в превосходной степени. В таксопарке — такая же
характеристика. Передовик. Систематически выдавал пол­
тора плана по выручке. Машину содержал в образцовом по­
рядке. От пассажиров — только благодарности. Постоянно по­
лучал премии. Несколько раз его выдвигали на Доску почета,
но из скромности всегда наотрез отказывался фотографиро­
ваться.
— Может, эта скромность для него была вынужденной?..
— воспользовавшись паузой, спросил Бирюков.
— Я не выяснил... — признался Голубев. — Слишком хва­
лебные отзывы усыпили.
— На работе, Слава, спать нельзя, — пошутил Антон. —
Что коллеги-таксисты говорят?
— Коллеги считают Водорьяпова угодливым службистом.
Ну это и понятно. Леонид Николаевич сдавал в казну суточ­
ную выручку до последней копейки, а ребята треть выручки
кладут в свой карман. Таким образом, получалось, будто Во­
дорьяпов закладывал их перед начальством.
— Со многими говорил?
— Почти со всей бригадой, где Леонид Николаевич рабо­
тал.

215
 — Они знают, куда он из Новосибирска уехал?
— Нет. Говорят, уволился по собственному желанию — и
концы в воду.
— А насчет его связи с Аксеновой?..
— Изольду хорошо знают. Многие за ее столиком в ресто­
ране сидели, но куда она исчезла, тоже никому не известно.
О том, что Водорьяпов был к ней неравнодушен, предполо­
жения есть.
— Спасибо, Слава. Молодец, что оперативно позвонил.
Здесь еще тебе работа подвернулась. Слушай внимательно...
— Бирюков взял протокол допроса Клепиковой и стал читать
показания, касающиеся разговора Анны Ивановны с так­
систом. Когда он закончил, Голубев разочарованно прогово­
рил:
— Среди тех, с кем я беседовал в таксопарке, тридцати­
летнего черненького с усиками нет.
— В отделе кадров интересовался документами Водорья­
пова?
— Кадровики говорят, документы у Леонида Николаевича
были в порядке.
— Надо, Славочка, срочно отыскать бывшего мужа Аксе­
новой, — сказал Бирюков. — Может быть, он из барменов
переквалифицировался в таксиста.
— Игнатьич, тебе известно, сколько в Новосибирске так­
сопарков?..
— Известно. Начни заход с ресторана ”Центральный”, где
работала Изольда.
— Надо еще разобраться с Вениамином Юрьевичем из аг­
ропрома. Сегодня не успею домой вернуться.
— Вернешься завтра — и сразу ко мне.
— Понял, выполняю!

Глава IX

В ”Центральном” Голубеву крупно повезло. Во-первых,

Слава появился там в очень удачное время, когда ресто­
ранный зал был почти пустым. Во-вторых, за стойкой бара
читал книгу примерно тридцатилетний бармен — черненький
и с усиками. Еще не веря в удачу, Голубев уселся у стойки
бара на вертящийся стул и впопыхах заказал три чашки кофе
и столько же пирожных. Бармен удивленно посмотрел на
него.
— Разом подать или постепенно?

216
 — Не будем нахлестывать лошадей... — многозначительно
ответил Слава и указал взглядом на отложенную барменом
книгу: — ”Зарубежный детектив”?..
— ”Основы коммерческой работы”, — сказал бармен.
— Учитесь, как говорят бизнесмены, делать деньги?
— Учусь заочно в институте советской торговли.
— Хорошее дело. Ученье — свет.
— А ученых тьма...
Бармен оказался общительным. И Голубев уже после пер­
вой чашки кофе узнал, что зовут бармена Анатолием, фами­
лия — Аксенов. Такому везению мог позавидовать любой ро­
зыскник, и вдохновленный удачей Слава решил не мешкая
приступить к делу:
— Здесь работала официанткой Изольда Аксенова. Она не
родня вам?
— Бывшая жена, — спокойно ответил бармен.
— Бывшая?.. Чего разбежались?
— Не хочу говорить об этом.
Голубев достал служебное удостоверение:
— Интересуюсь Изольдой не случайно. Она сейчас живет
в одном из колхозов нашего района...
Аксенов внимательно изучил документ и, вроде бы ничуть
не удивившись, ответил:
— Я знаю, где Изольда живет. Недавно ездил к ней.
— По старой памяти в гости?
— Нет. Подал заявление на развод. Изольда упорно не яв­
ляется в суд и письменного согласия не дает. Две повестки
посылали ей в Караульное — впустую. Пришлось третью по­
вестку вручить лично.
— После этого явилась?
— Суд назначен на послезавтра.
— Что она за человек?
— Так себе...
— А подробнее?
— Артистка из погорелого театра.
— Имеет темные пятна в биографии?
— Из-за этого и разошлись.
Слово за слово Аксенов все-таки заговорил о бывшей
жене. Познакомились они, когда Изольда поступила офици­
анткой в ресторан. Характером она очень общительная. Пре­
красно играет на гитаре, отлично танцует. Словом, с первого
дня стала заводилой в любой компании, которые часто соби­
рались в ресторане.
Сошлись Анатолий и Изольда вроде бы по любви, но уже
через месяц Аксенов заметил, что молодую жену ”тянет на

217
сторону”. Состоялся серьезный разговор. Изольда честно при­
зналась, что она быстро охладевает к мужчине. Аксенов
предложил ей расстаться. Она с радостью приняла это пред­
ложение и попросила лишь, чтобы Анатолий не торопился с
официальным разводом. Разошлись мирно. Примерно через
полгода, когда в ресторанах ввели алкогольный лимит,
Изольда засыпалась на обсчете клиентов. Чтобы избежать от­
ветственности и не испортить трудовую книжку, быстренько
уволилась и по протекции любовника, Вениамина Юрьевича,
уехала из Новосибирска в село.
В ресторане Вениамин Юрьевич появлялся часто, однако
никто из компании по фамилии его не упоминал. Среди
компаньонов часто бывал полный мужчина, который, под­
выпив, любил хвастаться, что денег у него — куры не клюют,
и за это, мол, в селе его даже прозвали ”Рюкзаком с день­
гами”.
Знал Аксенов и дружка Изольды, таксиста. Она называла
его Ленечкой. Таксист тоже иногда засиживался за одним из
столов, обслуживаемых Изольдой, но больше рюмки коньяка
или фужера шампанского никогда не пил.
— А как Изольда насчет выпивки? — спросил Слава.
— Выпить всегда любила, но умеренно.
— Как фамилия того таксиста?
— Не знаю.
— Изольда о нем не рассказывала?
— Как-то, захмелев, она проболталась, мол, Ленечка —
страшный человек, но зато настоящий мужчина. Из этого
можно сделать вывод, что таксист был богатым. Ну а уж если
Изольда сказала ”настоящий мужчина”, то тут пахло боль­
шим богатством.
— Лично вы до ”мужчины” в ее понятии не дотягивали?
— Выходит, нет.
Голубев обвел взглядом бар, к которому за время разго­
вора не подошел ни один посетитель ресторана:
— Убыточное производство?..
Аксенов, уловив намек, засмеялся:
— Веселое время прошло. На кофе, коктейлях, на пирож­
ных сильно не разбогатеешь. — И сразу вернулся к прежнему
разговору: — Любопытно, что случилось с Изольдой?
— С ней — ничего.
— Тогда чем вызван ваш интерес к ее персоне?
— Таксиста того... уже нет.
— Не понял, как...
— Выстрелом в спину.
— Подозреваете Изольду?

218
 — Она способна на такое? — вопросом на вопрос ответил
Голубев.
— Пьяная — да, трезвая — нет.
— Умеет стрелять?
— Она в таежном краю выросла. Рассказывала, что
школьницей любила ходить с отцом на охоту в тайгу. Из
мелкокалиберки стреляла белку лучше отца.
Слава отхлебнул пару глотков кофе:
— Анатолий, между поклонниками Изольды конфликтов
из-за нее не было?
— Ни разу. Изольда умеет так ловко очаровывать своих
обожателей, что каждый из них считает, будто она симпати­
зирует только ему, и никому больше. Я сам на этом подло­
вился. У нее дьявольский талант в организации романов. К
тому же все ее увлечения кратковременные.
— А с таксистом... — намекнул Слава.
— Это какое-то исключение. По-моему, тут уж таксист на
чем-то основательно подловил Изольду и крепко держал ее на
крючке.
— На чем она могла ”подловиться”?
— Не знаю.
— О жизни в Москве не рассказывала?
— Нет.
Взбодрившись второй чашкой кофе, Голубев стал расспра­
шивать Аксенова о поездке в Караульное. Тот спокойно при­
помнил, что было это неделю назад. Ездил он на собственных
”Жигулях” белого цвета, которые купил в прошлом году.
Приехал в село около шести вечера. В колхозной конторе уз­
нал, что Изольда живет при сельском Доме культуры. От
конторы подъехал к СДК и встретил Изольду на улице. Сразу
вроде обрадовалась неожиданной встрече, но когда увидела
судебную повестку, поскучнела и растерянно спросила:
”Толик, а если я к тебе вернусь? Прямо сейчас сяду в
машину и уедем. Вдруг у нас жизнь наладится?” Аксенов ска­
зал категорическое нет. Изольда вспыхнула: ”На нет и суда
нет!”
О том, что бывшая жена поселилась в Караульном, Анато­
лий узнал от официанток. Изредка приезжая в Новосибирск,
Изольда несколько раз забегала в ресторан и хвасталась, что
устроилась — лучше не надо. В Доме культуры сама себе хо­
зяйка. Почти ничего не делает, ни за что не отвечает и еже­
месячно отхватывает зарплату в полтора раза больше, чем
получала официанткой.
Об Анне Ивановне Клепиковой, как убедился Слава, Ак­
сенов не имел ни малейшего представления. Таксистом он не

219
работал, частным извозом на собственной машине не зани­
мался и никакой женщины никогда от агропрома до железно­
дорожного вокзала не подвозил.
Догадка осенила Голубева внезапно.
— Кто в колхозной конторе вам сказал, где живет
Изольда? — быстро спросил он Аксенова.
Тот равнодушно ответил:
— Толстая женщина из бухгалтерии.
Слава дотошно стал выяснять внешность женщины. Под­
меченные Аксеновым приметы, особенно подбородок с круп­
ной родинкой и придирчивый суровый взгляд, наводили на
мысль, что это была Анна Ивановна Клепикова.
— Какой разговор у вас с ней состоялся? — опять спросил
Голубев.
Аксенов пожал плечами:
— Почти никакого. Я спросил: ”Не подскажете, где живет
директор вашего Дома культуры?” Женщина подозрительно
оглядела меня и буркнула: ”В самом СДК, там ей комнату
оборудовали”. Вот и вся говорильня.
— Во что вы были одеты?
— По-походному. В джинсах и в черной трикотажной ру­
бахе.
— А головной убор?
Аксенов молча достал из-под стойки кепку с лакирован­
ным козырьком. Озадаченный Слава посмотрел ему в глаза:
— Анатолий, насчет связи Изольды с Водорьяповым вы у
той женщины интересовались?
— Какого Водорьяпова?
— Таксиста, которого уже нет.
— Только сейчас узнал его фамилию. Чего ради мне было
интересоваться их связью, если я прекрасно об этом знаю?..
— Аксенов невесело усмехнулся. — Да и сходиться с Изоль­
дой я ни под каким предлогом не собираюсь.
— Но ведь Изольда напрашивалась к вам вернуться...
— Сомневаюсь, что это было у нее искреннее желание.
Скорее всего она решила проверить, как я на такое предло­
жение отреагирую. Изольда уверена, что она неотразима и
мужчины готовы идти у нее на поводу, словно телята на ве­
ревочке.
Из-за спины Голубева к стойке внезапно подошла худоща­
вая, явно молодящаяся блондинка лет шестидесяти. Стараясь
не помять яркое импортное платье, она присела на стул ря­
дом со Славой, поправила на плече ремень коричневой су­
мочки и кокетливо улыбнулась:
— Бонжур, Анатоль.

220
 — Здравствуйте, Мэри Карловна, — чуть замешкавшись,
ответил Аксенов.
— Как живешь, мой мальчик?
— Спасибо, лучше всех.
— Молодец, — женщина скосила на Голубева подведенные
тенями выцветшие глаза. — Не помешала?..
Аксенов на секунду замялся:
— Нет, Мэри Карловна, с приятелем болтаем о пустяках.
— Если немного отвлеку, не возражаешь?
— Пожалуйста.
— Сделай чашечку кофе.
— Как всегда, без сахара?
— Да, мой мальчик. Сахар — это сладкая смерть. Мне же
совсем не хочется умирать... Ты что куришь, Толенька?
— При нынешнем дефиците что подвернется.
Женщина достала из сумки непочатую пачку сигарет
”Кэмэл” и великодушным жестом положила ее на стойку пе­
ред Аксеновым.
— Мерси за презент, — наигранно поклонился Аксенов.
— Дыми на здоровье, — женщина пригубила поданный
Анатолием кофе. — Второй день ищу с тобой встречи...
— Вчера у меня был выходной.
— Мне сказали... Изольда звонила из деревни. Просила
передать, что в суд не приедет. У нее неприятности...
Аксенов исподтишка переглянулся с Голубевым и промол­
чал.
— Тебе не интересно? — вроде бы удивилась женщина.
— Мэри Карловна, Изольдины дела меня не волнуют.
Напрасно она увиливает от развода.
— Жестокий мальчик, Изольда безумно тебя любит.
— Скажите, кого она обошла любовью? — улыбнулся Ак­
сенов.
— Не иронизируй. Можешь выслушать серьезно?
— Не могу. Зря убьем время, а деловые люди утверждают,
что время — деньги.
— Деньги — дело наживное, мой мальчик.
Стараясь не размазать на губах яркую помаду, женщи­
на несколько раз прикоснулась к чашке и заговорила напо­
ристо:
— Эгоист! Ни в грош не ценишь чужой талант! Если у нее
что-то и было, не нравящееся тебе, то это не от вульгарной
распущенности — от повышенного любопытства. Изольда
тонкая натура, творчески одаренный человек...
— Мэри Карловна, — перебил Аксенов, — порядочные
люди занимаются творчеством не в постели.

221
 — Не хами, выслушай до конца. С Ленечкой у Изольды
все кончено. Со слезами умоляла любой ценой убедить тебя,
упрямца, приехать срочно за ней в деревню.
— Перепила — и в слезы?
— Поверь, мой мальчик, на сей раз дело очень серьезное.
Сказала, жизнь на ниточке повисла.
— У Изольды эта ниточка как бесконечная веревочка
вьется. Скучно ей на белом свете.
— Ты мужчина — развесели!
— Не могу, постельного таланта не хватает.
— Послушай, Анатоль!..
— Не хочу слушать, Мэри Карловна, надоело.
Разговор откровенно не получался. Так и не переубедив
Аксенова, женщина глянула на золотые наручные часики,
сухо попрощалась и торопливо пошла к выходу. Слава Голу­
бев посмотрел вслед:
— Интересная дама...
— В ”Интуристе” работает, сводница, — сердито прогово­
рил Аксенов. — Самую доходную интердевочку хочет вернуть
в свои паучьи сети.
— Изольда и с иностранцами общалась?
— Проще перечислить, с кем она не общалась.
— Таксист об этом знал?
Аксенов хмуро повертел в руках подаренную коробку си­
гарет, брезгливо поморщился:
— Трудно сказать что-то определенное о грязном клуб­
ке.
Третью чашку кофе Голубев не осилил. Ушел он из ресто­
рана с твердым убеждением, что Аксенов — порядочный па­
рень. Однако было не ясно, зачем Анне Ивановне Клепиковой
понадобилось выдавать его за таксиста. И с какой целью Анна
Ивановна придумала ”старых дружков”, которые недвусмыс­
ленно угрожали ”заглушить лебединую песню” Изольды с
Водорьяповым.
Выяснить личность Вениамина Юрьевича для Голубева
не составило большого труда. В управлении БХСС со­
хранились материалы расследования, из которых Сла­
ва узнал, что Вениамин Юрьевич Шурыгин — знающий
агроном и умелый организатор, приехал в Новосибирск из
Томской области. Он много лет занимал высокие посты
в бывшем управлении сельского хозяйства. В последние
годы спился, и его понизили в должности. Потом он
докатился до откровенного вымогательства. Уголовное дело
было прекращено в связи с внезапной смертью Шурыги­
на.

222
 Глава X

Жена Антона Бирюкова Марина работала главным эконо­

мистом районного агропромышленного объединения. Жили
Бирюковы дружно. Часто разговаривали на житейские темы,
но обсуждать служебные дела друг друга и жаловаться на не­
объективность начальства в их семье не было принято. Но од­
нажды вечером Марина сказала мужу:
— Сегодня Пупынин сделал мне серьезное внушение...
Антон отложил газету:
— За что?
— За твое неуважение к нему.
— Наверное, обиделся, что не доложил подробности про­
исшествия в ”Верном пути”?
— Не обиделся — возмутился! Как ты мог так вызывающе
отнестись к человеку, у которого в подчинении твоя жена?
— Прости, но почему я должен перед ним отчитываться?
Он же не докладывает мне о своих секретах.
Марина лукаво подмигнула:
— Но и его жена не работает под твоим мудрым руковод­
ством.
— Это имеет значение?
— Для Пупынина — очень важное. Он теперь меня съест.
Антон пошутил:
— Такое кушанье подпадает под статью: убийство при
отягчающих обстоятельствах. Там потолок — крайняя мера.
Предупреди Михаила Михайловича. Или мне с ним погово­
рить?
— За меня, товарищ прокурор, не беспокойся. — Марина
посерьезнела. — Сергею надо каким-то образом помочь. Из
Караульного потоком идут на него анонимки, и, представля­
ешь, Пупынин дал указание: ни одной не выбрасывать. Все
передавать лично ему.
Антон удивился:
— Есть специальный указ насчет анонимок. Теперь они не
имеют той магической силы, какую имели раньше.
— Тем не менее Михаил Михайлович их коллекциони­
рует. Так вот... на твоем брате он может крупно отыграться.
Пупынин ненавидит Сергея за прошлогодний ералаш на от­
четно-выборном собрании.
— Знаешь, Марина, лично мне многое в Сергее не нра­
вится. Ведет он себя с какой-то мальчишеской бравадой. Ты в
курсе того, что творится в ”Верном пути”?
— Разумеется.
— Скажи, Смутьян не пустит колхоз по миру?

223
 — Ну, что ты!.. Сергей за семь месяцев сократил задол­
женность колхоза на полмиллиона. Ввел чековые расчеты
между службами, определил единый счетный день. Распродал
лишнюю технику, которая без толку стояла на хоздворе. Со­
кратил штат бухгалтерии и второстепенных специалистов.
Словом, все делает в духе времени и экономически грамотно.
Правда, иногда его заносит.
— В чем?
— Взять, например, последний случай. Наотрез отказался
перечислять восемьдесят тысяч на содержание аппарата ра­
йонного агропрома.
— Почему?
— Потому что Пупынин приказал Госбанку снять деньги
со счета ”Верного пути” без согласования с правлением кол­
хоза, а это запрещено законом.
— Выходит, Сергей прав?
Марина печально вздохнула:
— К сожалению, у нас еще действует система: не тот
прав, кто прав, а тот — у кого больше прав. Так вот,
”Верный путь” теперь не получит триста тысяч дотации на
молоко. Представляешь?.. Сэкономив восемьдесят, колхоз по­
теряет двести двадцать тысяч!
— Это же нечестно.
— В нашем сельском ведомстве со времен коллективиза­
ции честь забыта.
— Что-то ты сегодня в ударе.
— Очень беспокоюсь за Сергея. Пупынин уже подбирает
на его место кандидатуру.
— И кого Михаил Михайлович присмотрел?
— Вроде бы в том же ”Верном пути” облюбовал главного
зоотехника.
— Эдуарда Баранова?
— Да.
— Он же откровенный лентяй.
— Зато в отличие от Сергея готов Пупынину пятки ли­
зать.
— А если Баранов доведет колхоз до ручки?
— Это Пупынина не тревожит. Он со дня на день ждет
персональную пенсию, а там — хоть потоп. Михаил Михай­
лович будет даже доволен, если после его ухода в отставку
колхозы начнут разваливаться.
Антон нахмурился:
— Проще было бы помочь чужому человеку. Стать грудью
за собственного брата — труднее. Скажут, родственника за­
щищаю.

224
 — При чем здесь родственность? Ты ведь прокурор. Твоя
обязанность — защищать правого и обвинять виновного. Сер­
гей прав! Разве этого недостаточно, чтобы заступиться за
него?
— Надо еще доказать: кто прав, кто виноват.
— Вот и докажи, пока не поздно... — Марина помолча­
ла. — В агропроме уже разную чушь начинают нести.
— Что именно?
— Например, будто Сергей неспроста поддерживает арен­
даторов. Вроде бы Ложников за уцененную ”Волгу” заплатил
в колхозную кассу пять тысяч и еще столько же Сергею отва­
лил.
— И тот безропотно взял?
— Само собой...
— Эх, дает дрозда братишка! — Антон засмеялся.
— Тебе смешно, а люди на полном серьезе шепчутся,—
вздохнула Марина. — Вообще последнее время в нашей кон­
торе словно с ума посходили. Стоит по работе самую малость
за кого-то заступиться, кому-то оказать содействие, сразу на­
чинаются ехидные намеки на корысть. Элементарная порядо­
чность отвергается напрочь. Дескать, сейчас не принято бес­
корыстно заботиться о пользе дела. От такой уродливой мо­
рали прямо руки опускаются.
Антон посерьезнел:
— Опускать руки нельзя. Интересно, кто это на Сергея
бочку катит?
— Пупынинские подпевалы, а Михаил Михайлович им по­
творствует. Вчера с ухмылочкой мне бросил: ”Влип твой про­
грессивный деверек с арендаторами. Теперь прогремит на
весь район”. — ”Отчего ему греметь? — спрашиваю. — В
тюрьму загремит убийца”. Пупынин опять усмехнулся: ”Ко­
нечно, свой брат прокурор из кожи вылезет, чтобы честь фа­
милии спасти”. Ничего себе намек, да?..
— Не знал я, что Михаил Михайлович такой обидчивый.
— Не такой обидчивый, как мстительный. Сергея же про­
сто ненавидит. Он и против аренды восстал в основном из-за
того, что арендаторов поддерживает Сергей. Помню, перед
заключением арендного договора Водорьяпов приезжал в аг­
ропром посоветоваться. Едва услышав, что тот из ”Верного
пути”, Михаил Михайлович разъяренным медведем поднялся.
Чуть было на корню не зарубил все дело.
— Однако не зарубил же?..
— Водорьяпов его осадил. Перед волевыми людьми Пупы­
нин пасует.
— Значит, Водорьяпов был волевым?

8 Сиреневый туман. 225

 — Я всего часа полтора с ним об аренде поговорила. Но и
за это время поняла, что мужик напористый, неглупый и с
чувством собственного достоинства.
— Не хапуга?
— Скорее сообразительный предприниматель. В сельском
хозяйстве разбирался плохо, о пустяках расспрашивал самым
дотошным образом. Зато в трудовом законодательстве — лю­
бую статью наизусть чеканил.
Антон задумался:
— А что это Пупынин так трогательно о здоровье Клепи­
кова печется?
Марина пожала плечами:
— Наверное, чтобы досадить Сергею. Пусть, мол, в разгар
сенокоса председатель без бригадира попотеет. Да и Анна
Ивановна, словно наскипидаренная, перед Михаилом Михай­
ловичем мечется. На Виталия Ложникова взъелась. Видимо,
не может простить, что в прошлом году тот за выращенных
на подворье бычков получил заработанное сполна, а не ми­
зер, как она хотела.
— Да, заварилась каша... — с досадой сказал Антон.
— Еще какая! — поддержала Марина.

Глава XI

Всегда пунктуальный Лимакин утром появился на работе с

опозданием. Войдя в прокурорский кабинет, он поздоровался
с Бирюковым и мрачно сказал:
— Отвозил сына в детсад. Пришлось из-за сорванца за­
держаться. Не знаю, что из парня вырастет.
— То же, что и из нас с тобой выросло, — сказал Бирю­
ков.
Лимакин помолчал и заговорил о деле:
— В Караульном сегодня похороны Водорьяпова. Не съез­
дить ли мне туда, присмотреться?..
— По-моему, ничего там не увидишь. На всякий случай
поручи это участковому Ягодину. Скоро из Новосибирска
приедут Лена Тимохина и Слава Голубев. Сразу обсудим за­
ключение баллистической экспертизы да информацию Голу­
бева. Авось какая-то ясность появится. Сейчас мы, по суще­
ству, гадаем на кофейной гуще: ни прошлого Водорьяпова не
знаем, ни из какого оружия его застрелили...
— Да, вид оружия может подкинуть мыслишку. — Лима­
кин поднялся. — Ладно, пойду звонить в Караульное...

226
 Тимохина с Голубевым приехали перед концом рабочего
дня и привезли такую информацию, от которой, по словам
Лимакина, у него голова пошла кругом. Из главного инфор­
мцентра поступил ответ на запрос следователя с просьбой
срочно идентифицировать отпечатки пальцев, снятые у мер­
твого Водорьяпова. По дактилоскопической формуле удалось
установить, что эти отпечатки принадлежат Леониду Никола­
евичу Водопьянову, по кличке ”Кидала”. Он со своей напар­
ницей Изольдой Алексеевной Лумпокольской, проживавшей в
Москве около года без прописки и определенных занятий, за­
нимался мошенничеством у комиссионных автомагазинов.
Специализировался Водопьянов на ”покупке” автомашин мо­
дели ”Волга”. В одних случаях потерпевший получал от Во­
допьянова вместо денег ”куклу” — пачку бумажек, обложен­
ных сторублевками. Иногда ”Кидала” просто выкидывал хо­
зяина из машины и угонял ”Волгу”. Но чаще всего так назы­
ваемую ”верхушку” — деньги, которые даются сверх оценоч­
ной стоимости, отнимал. Действовал нагло, так как желаю­
щие подзаработать на перепродаже машин всю правду не рас­
сказывали — боялись ответственности за спекуляцию. Девять
лет назад Водопьянов был задержан милицией и находился
под стражей за перестрелку с вымогателями ”налога” за не­
трудовые доходы. При задержании сумел избавиться от ору­
жия, в результате чего следствию не удалось доказать его ви­
новность в стрельбе. Через день после освобождения из-под
стражи Водопьянов скрылся из Москвы и затерялся. Изольда
Лумпокольская исчезла раньше. Нынешнее место ее пребыва­
ния тоже неизвестно.
Антон Бирюков, ознакомившись со справкой информцен­
тра, прихлопнул ладонью по столу:
— Не случайно фамилия Водорьяпов показалась мне ка­
кой-то искусственной. Это же подделка!
— Так точно, Игнатьич, — подтвердил Голубев. — В го­
ротделе отыскали по моей просьбе старый паспорт Водопья­
нова. Исправления сделаны мастерски, специалистом. На глаз
совершенно незаметны. Только с помощью техники выявили
подделку. Так гражданин Водопьянов, получив паспорт но­
вого образца, стал Водорьяповым. Изольда сменила фамилию,
выйдя замуж за Аксенова, и мошенники как бы порвали связь
с прошлым.
В разговор вступил Лимакин:
— Теперь понятно, откуда у Водопьянова-Водорьяпова
семьдесят пять тысяч на сберкнижках и почему он их прятал.
Как же нам тогда отыскать тех вымогателей, с которыми
”Кидала” стрелялся в Москве?
227
 — Не перебрались ли они в Новосибирск?.. — высказал
предположение Бирюков и посмотрел на Голубева. — Быв­
шего мужа Изольды нашел?
— Так точно, — Слава подробно пересказал содержание
разговора с Анатолием Аксеновым.
Лимакин досадливо поморщился:
— Значит, Анна Ивановна видела Анатолия в Карауль­
ном. Какого ж черта она наплела мне про новосибирского
таксиста?
— Надо это выяснить у Анны Ивановны, — сказал Антон
и обратился к молчаливо сидевшей Тимохиной: — Что, Ле­
ночка, показала экспертиза пули?
Тимохина достала из кофра упакованную в целлофан
пулю и заключение экспертизы. По ее сообщению, стреляли
из многозарядной маузеровской винтовки с расстояния не да­
лее двух метров. Свинцовая самодельная пуля изготовлена из
переплавленной охотничьей дроби. Патрон был заряжен без­
дымным порохом ”Барс”, имеющим повышенную убойную
силу.
— Только импортного оружия нам и не хватало, — недо­
вольно сказал следователь Лимакин.
— Рост стрелявшего определили? — спросил Бирюков.
Тимохина чуть замялась:
— Получается что-то странное. При стрельбе из винтовки
с двухметрового расстояния человек должен быть ростом не
ниже двухсот сорока пяти сантиметров. Это, конечно, абсурд.
Криминалист Дымокуров предполагает, что стреляли сидя из
кузова грузовой автомашины.
— Возле избушки и вообще в Выселках нет даже намека
на след грузовика... — задумавшись, сказал Бирюков и вдруг
спросил: — Лена, а если стрелявший сидел в седле, на ло­
шади?..
— Да, Антон Игнатьевич, такое вполне возможно.
— Не Ложников ли?.. — глянув на Бирюкова, встрепе­
нулся следователь. — Говорят, Виталий с коня не слазит...
— В колхозе — табун лошадей, и ездить верхом умеет по­
чти каждый школьник, — ответил Антон. — Давай, Петя,
подумаем: откуда в нашем районе могла появиться немецкая
винтовка?..
— Могу дать дополнительную информацию, — сказала
Тимохина и достала из кофра другую целлофановую упа­
ковку. — Вот еще одна пуля из той же винтовки, из которой
совершено убийство. Она пролежала в сейфе около десяти
лет. Это, Антон Игнатьевич, было, когда вы работали в об­
ластном управлении. Подполковник Гладышев купил зимой в

228
магазине райпо лосиное мясо. Стал готовить фарш для пель­
меней и обнаружил в лосятине самодельную пулю. Мы посы­
лали ее на исследование Дымокурову. Он тогда тоже дал за­
ключение, что пуля из немецкой винтовки. Вчера провели
идентификацию. Вывод: обе пули имеют характерные особен­
ности одного и того же винтовочного ствола, а структурный
состав их одинаков...
— Игнатьич, — сказал Слава Голубев, — по заданию
Гладышева я пытался тот раз разобраться с пулькой. В об­
щем, лицензионный отстрел лосей для заготовительной кон­
торы райпо в ту зиму проводил районный охотовед. Стрелял
боевыми патронами из карабина. Всего в разных урочищах, в
том числе и в Карауленском, добыл восемнадцать быков. Эту
самодельную пульку, видимо, таскал в себе какой-то лось-
подранок. А вот в каком урочище охотовед завалил того под­
ранка, выяснить не удалось, потому что заготовленные туши
пустили в продажу оптом.
— Винтовку не пробовали искать? — спросил Бирю­
ков.
— Где ее найдешь, не имея ни малейшего ориентира. Поя­
виться же в нашем районе она могла, по мнению Гладышева,
только из трофеев. Подполковник рассказывал, что сразу по­
сле Отечественной через райцентр на Кузбасс ежедневно про­
ходили десятки железнодорожных составов с военным метал­
лоломом для переплавки в мартенах. Когда такие поезда
останавливались на станции, мальчишки растаскивали и сол­
датские каски, и винтовки, и автоматы. Милиция не успевала
отбирать у сорванцов боевое оружие. А эта винтовочка, ви­
димо, у кого-то тайно сохранилась.
— Может, в Караульном?..
— Караульное я проверял. Там заядло охотились пред­
седатель Манаев, бригадир Клепиков и Тимофей Слабуха,
работавший в ту пору токарем в колхозной мехмастер­
ской.
— Какое у них оружие было?
— У первых двух — зарегистрированные новенькие дву­
стволки двенадцатого калибра, а у Слабухи — перевязанная
проволокой одностволка образца тысяча девятьсот затертого
года. Но Тимофей Григорьевич хвалился, что никогда из нее
не мажет. Долго мы с ним о житье-бытье говорили. В ружьях
разбирается. Даже ремонтирует чужие, а свое содержит как
попало.
— Кто из них лосей стрелял?
— Манаев с Клепиковым и друзья, приезжавшие к нему
из райцентра и из Новосибирска.

229
 — А Слабуха?..
— Нет, жаловался, что ни разу в жизни не добился ли­
цензии на отстрел лося. Поэтому охотится только на зайцев,
уток да на боровую дичь. Свежей зайчатиной меня угощал.
Сильно постарел Тимофей Григорьевич за последние годы.
Признаться, совсем не узнал его в понятых. Да и он меня —
тоже.
— О немецкой винтовке разговаривал с ним? — спросил
Бирюков.
— Как же! Из такой винтовочки Слабуха стрелял на
войне. Рассказывал, когда прорывались из окружения, в ос­
новном на трофейном оружии и выезжали. Говорил, дескать,
прикладистая винтовочка у немцев была, точная в стрельбе.
Но наша отечественная трехлинейка надежнее.
Следователь усмехнулся:
— Патриот. Наши микрокалькуляторы — самые большие
в мире.
— Не подначивай, Петя. Рассказываю, как было... — Го­
лубев помолчал. — Манаев с Клепиковым по возрасту в
войне не участвовали и о немецком оружии представления не
имеют.
Бирюков посмотрел на Лимакина:
— Как в Караульном прошли похороны Водорьяпова... или
Водопьянова? Не поймешь, какой фамилией его теперь назы­
вать.
— Звонил мне после обеда участковый, — ответил сле­
дователь. — Приезжих на похоронах не было. Народу
собралось мало — люди заняты покосом. Манаев явился
подвыпивши, всплакнул. Он теперь часто плачет. Мужики,
копавшие могилу, в числе которых был и Тимофей Сла­
буха, посокрушались между собой, что, мол, традицион­
ные поминки в колхозной столовой пройдут ”на сухую”.
Изольда, кинув в могилу горсточку земли, сразу ушла с клад­
бища, не дожидаясь конца церемонии. Виталий Ложников
вообще не был на похоронах, хотя в селе его сегодня ви­
дели.
— Что же он не проводил напарника в последний
путь?
— Сам об этом думаю...
Разговор затянулся. Наступил уже восьмой час ве­
чера, когда на столе Бирюкова зазвонил телефон. Антон
говорил недолго, точнее — больше слушал. Пообещав вско­
ре приехать, резко бросил телефонную трубку на аппа­
рат:
— Изольда Аксенова повесилась...

230
 Глава XII

Возле Дома культуры участковый Ягодин в окружении

пожилых женщин беседовал с подростками, сидевшими у
входа на широкой скамейке. Подкатил оперативный УАЗ, и
участники следственно-оперативной группы во главе с Анто­
ном Бирюковым выбрались из машины. Участковый тревожно
стал рассказывать.
...Около семи вечера сельские подростки, игравшие в орке­
стре, пришли в Дом культуры на очередную репетицию.
Ключи от комнаты, где обычно репетировали, находились у
директорши. Ребята постучали в ее дверь. Ответа не дожда­
лись, хотя видели, как Изольда, одетая в длинное черное
платье и с черной косынкой на голове, входила в Дом куль­
туры. Послонявшись по пустующему зданию, вновь начали
стучать в комнату Аксеновой — опять никакого ответа. За­
глянули в замочную скважину — там изнутри торчал ключ.
Тогда решили посмотреть с улицы в прикрытое шторой окно,
и через небольшую щелку им показалось, будто директорша
сидит на полу в какой-то неестественной позе. Посоветовав­
шись, пошли к участковому. Ягодин в присутствии понятых
ломиком открыл дверь комнаты и увидел, что Аксенова пове­
силась на длинном шелковом поясе, укрепленном под пото­
лком за крюк, на котором держится люстра. Сразу побежал в
колхозную контору и стал дозваниваться до районной проку­
ратуры.
— Пригласи понятых и пойдем разбираться, — выслушав
участкового, сказал Бирюков.
Вместе с женщинами-понятыми оперативники, войдя в
Дом культуры, миновали просторный вестибюль, затем не­
большой коридорчик и остановились у приоткрытой двери.
Шедший впереди всех Антон заглянул в комнату. Свисающие
с оконного карниза плотные голубые шторы создавали полум­
рак. Бирюков подошел к окну и осторожно раздвинул шторы.
Комната озарилась светом предзакатного солнца. Первое, что
бросилось Антону в глаза, — перехваченная петлей тонкая
шея Аксеновой. Показалось, будто Изольда стоит на коленях.
Только приглядевшись, Антон заметил, что колени не до­
стают до пола всего два-три сантиметра.
”Не имитация ли?” — мелькнула у Антона мысль, но
когда он оглядел стоявший у окна стол, сразу подумалось, что
Аксенова покончила с собой в состоянии опьянения. На столе
стояли граненый стакан и две коньячные бутылки: одна —
совершенно пустая, другая — опорожненная наполовину. Тут
же валялись разорванная пачка из-под сигарет ”Столичные”,

231
окурки, обгоревшие спички и раздавленный спичечный коро­
бок. На углу стола белел небольшой листок бумаги с лежа­
щей поверх него авторучкой. Жирной красной пастой, словно
кровью, на листке была коряво нацарапана есенинская
строчка: ”Лучше уж от водки умереть, чем от скуки”. Бирю­
ков заглянул на обратную сторону листка. Это была повестка,
приглашающая Аксенову в народный суд Центрального рай­
она Новосибирска по бракоразводному процессу, назна­
ченному на сегодняшний день.
Следователь принялся отвязывать от укрепленного в по­
толке крюка шелковый пояс, использованный Изольдой для
петли.
В комнату вбежал запыхавшийся Сергей. Не поздоровав­
шись, он сердитым взглядом окинул лежащий на полу труп,
затем удивленно посмотрел на замусоренный окурками стол с
коньячными бутылками и, встретившись глазами с Антоном,
кивнул в сторону двери — выйдем, мол. Они вышли на улицу
и присели на скамейку. Сергей растерянно сказал:
— Повело село на пропасть. Что ни день, то чудо... Я сей­
час с Выселков. Сказал Виталию Ложникову, чтобы запер
бычков в загон и немедленно скакал сюда.
— Зачем?
— Он кое-что знает об Изольде... Не могу, братан, понять,
какая чехарда тут творится. При живом Водорьяпове Изольда
делала вид, будто они хорошие друзья и только. Щебетала,
веселилась. Даже смерть Леонида Николаевича вроде бы ее
сильно не расстроила. Помнишь, как она явилась на допрос?..
Весь день тот как ни в чем не бывало на берегу пруда прова­
лялась. Сегодня полдня гроб с телом Водорьяпова стоял в
конторе — не пришла, чтобы минуту посидеть возле него. На
кладбище заявилась в декольтированном вечернем платье,
кстати, в том самом, в котором повесилась. Глянула в лицо
мертвого друга, словно хотела убедиться, его ли хоронят, кое-
как дождалась, когда опустили гроб в могилу, и улизнула.
Ну, честное слово, никогда бы не подумал, что всего через
несколько часов столь беззаботная особа сунется в петлю...
— За последние два дня она ни в чем не изменилась? —
спросил Антон.
— Эти дни старалась на люди не показываться. Всего один
раз, позавчера поздним вечером, когда шел из конторы,
встретил ее возле дома Манаева. Была немножко навеселе.
Наверно, по старой памяти заглянула к бывшему шефу,
чтобы остограммиться. У Ивана Данилыча всегда поллитровка
найдется. Он без этого уже не может.
— А Изольда могла?..

232
 — О ее ”возможностях” при Манаеве ты уже знаешь. Но с
осени прошлого года, как я стал председателем, ни разу пья­
ной не видел. У нас с ней на эту тему длинный разговор со­
стоялся, так сказать, с последним серьезным предупрежде­
нием.
Антон стал рассказывать о заключении экспертов насчет
винтовки, из которой совершено убийство. Сергей внима­
тельно выслушал его и пожал плечами:
— Никогда не слышал, что у кого-то из карауленцев есть
или была немецкая винтовка. Вот цейсовский бинокль у Ма­
наева видел. Однажды Иван Данилыч из окна председатель­
ского кабинета тайком разглядывал Изольду, загоравшую в
символическом купальнике на берегу пруда.
— Откуда он у Манаева?
— Сказал, что у Тимофея Слабухи купил. А Тимофей
Григорьевич вроде бы с Отечественной привез в качестве
трофея.
Узнав от Антона, что настоящая фамилия Водорьяпова —
Водопьянов и о том, какими делами на пару с Изольдой тот
занимался в Москве, Сергей ”вообще отказался понимать что-
либо”.
— Ну Иван Данилыч!.. — досадливо махнул он рукой. —
Завербовал в колхоз на мою голову столичных гангстеров!
Представляю, какой разгон завтра устроит мне Пупынин, как
только узнает еще об одной смерти в Караульном.
— К нему косяком идут анонимки на тебя, — сказал Ан­
тон.
— Это обиженные в доносы ударились. Всех бездельников
в колхозе заставил заниматься общественно полезным трудом.
Баранов и тот вчера все-таки раздобыл чемерицу. Сегодня с
утра вместе с ветеринаром лечит телят. Даже похороны про­
пустил.
— Смотри, как бы он не стал вместо тебя председателем,
— намекнул Антон.
— Кто? Баранов?.. — удивился Сергей. — У Эдика для
председательства в голове никогда не рассветало.
— Однако Пупынину он нравится.
— Это я знаю. У Михаила Михалыча удивительная спо­
собность — подбирать кадры не по деловым качествам. Оч­
ковтирателей любит до безумия. Удобно с ними о победах ра­
портовать. Тут, конечно, я не конкурент Баранову. Эдуард
Федорович умеет врать не краснея.
— Кто же на тебя анонимки строчит?
— Знаешь, братан, ни один добросовестный работник на
меня не пожалуется. За добросовестных стою горой. А лен­

233
тяев буду крушить безжалостно. — Сергей глянул на часы. —
Что-то Ложникова долго нет. Не винтовку ли в Выселках
прячет? — И усмехнулся: — Шучу, товарищ прокурор...
Из дверей Дома культуры выглянул Слава Голубев:
— Игнатьич, следователь интересные документы нашел.
Тебя с председателем колхоза на помощь зовет.
Братья Бирюковы разом поднялись со скамейки. Когда они
следом за Голубевым вошли в комнату Аксеновой, Лимакин
листал толстую подшивку каких-то бумаг, переплетенных в
серую картонную обложку.
— Что такое?.. — с недоумением спросил Сергей.
— Оплаченные наряды на вспомогательные работы кол­
хоза ”Верный путь” за прошлый год, — ответил следователь.
— Как они к Изольде попали?
— Мне, председатель, тоже хотелось бы узнать, почему
финансовые документы вместо бухгалтерии хранятся под кро­
ватью у директрисы Дома культуры, — сказал Лимакин и
указал взглядом на стоявший возле кровати черный портфель
со взломанным замком: — Вот в нем лежали...
— Водорьяповский портфель!.. Кто замок сломал?
— На этот вопрос, видимо, могла ответить хозяйка квар­
тиры.
Сергей попросил у Лимакина документы, быстро полистал
их. Взглянув на корешок обложки, где синим фломастером
была выведена крупная цифра 15, указывающая порядковый
номер тома, он с удивлением проговорил:
— Это ж те самые наряды, которые милиция не вернула в
бухгалтерию. Анна Ивановна Клепикова в истерике из себя
выходила, а обэхээсник только руками разводил, дескать,
пятнадцатого тома в глаза не видел.
— Как такая несуразица могла случиться? — недоверчиво
спросил Лимакин. — При выемке служебных документов
обычно составляется протокол с подробной описью.
Сергей нахмурился:
— О несуразице спроси бывшего начальника милиции
Кролова. Под его личным руководством та ”выемка” осу­
ществлялась.
В разговор вмешался Голубев:
— Это правда, Игнатьич. Руководил операцией сам Кро­
лов, но свою вину свалил на начальника ОБХСС, которому
ни за что ни про что вкатили выговор.
Антон взял у Сергея подшивку и стал перелистывать на­
ряды на столярные и плотничные работы, очистку навоза, из­
готовление каких-то ворот и дверей, ремонт крыши на ферме,
перегрузку минеральных удобрений, подвозку и укладку

234
щебня на дорогу к механической мастерской и многое-многое
другое. Передав документы следователю, он сказал:
— Не забудь, как Кролов, включить в протокол выемки.
— Постараюсь не забыть, — невесело ответил Лимакин.
— Еще что интересное нашли?
— Паспорт, диплом с отличием об окончании Кемеров­
ского института культуры, трудовую книжку, сберегательную
— с суммой в две с половиной тысячи, профсоюзный билет и
вот это... — Лимакин протянул Бирюкову старый почтовый
конверт, адресованный Изольде Аксеновой в Караульное.
Штемпели на конверте были трехлетней давности. Антон
достал из конверта сложенный вчетверо тетрадный лист, ис­
писанный с одной стороны убористым мужским почерком, и
стал читать:
”Подруга! Есть срочная просьба. Перетолкуй с
”Рюкзаком”, не найдется ли в его колхозе руководящей дол­
жности для делового человека, способного достать черта рога­
того из-под земли? Крупные бабки не требуются. Этого му­
сора, сама знаешь, у меня хватает. Работу желательно не
пыльную. На худой конец согласен временно пошоферить.
Если сумеешь провернуть такое дело, озолочу. Тут вроде ста­
рый друг на хвост цепляется... Надо срочно слинять из Ново­
сибирска. Конечно, можно бы дружка и замочить, но мокрые
дела не отмываются. А за ”сухие” надо отмыться поскорее,
чтобы кейфовать, как кейфуют белые люди. Уже закинул
удочку в благословенный Крым. Железно наклевывается кир­
пичная хата с богатым садом под Феодосией, в Судаке. Там
— море Черное, песок и пляж. И жизнь привольная чарует
нас... Поняла, подруга?.. Выручай! С ответом не волокить.
Могу кинуть... А пока — твой”.
Обратного адреса на конверте не было. Только почтовый
штемпель подсказывал, что отправлено письмо из Новосибир­
ска.
— Кажется, Водопьянов?.. — спросил следователь.
— Надо найти образец его почерка, чтобы провести эк­
спертизу.
Сергей, прочитавший письмо, загорячился:
— Даю стопроцентную гарантию, что не кто иной, как
этот деляга писал!
— Твоей гарантии нам мало, — сказал Антон. —
Найдется в конторе что-нибудь, написанное рукой Водопья­
нова?
— Арендный договор он лично писал, — Сергей вдруг гля­
нул в окно. — Виталий Ложников наконец-то прискакал!
Бирюков посмотрел на следователя:

235
 — Заканчивайте здесь, а мы с председателем побеседуем с
Ложниковым на свежем воздухе...
Следователь понятливо кивнул.
За несколько суток, прошедших после убийства, Ложников
так сильно осунулся, что, казалось, будто серьезно заболел.
Одет Виталий был, как и прошлый раз, по-солдатски. На во­
прос Сергея — почему долго не приезжал? — тихо ответил:
— Бычки привыкли пастись допоздна. Комолый — заво­
дила ни в какую не идет в загон раньше времени. За ним все
стадо на сторону воротит. Кое-как загнал.
— Уговорил я Тимофея Слабуху к тебе в арендную ком­
панию, — сказал Сергей. — С завтрашнего дня старик готов
включиться в работу. Но в Выселках ночевать не согласен.
Боится.
— Переночевать — не проблема. Я сам переночую.
— Не боишься там после того, что случилось?
— Чего бояться... Топчан переставил — из окна уже не
достанут. И внутренний замок на двери крепкий сделал.
— Значит, берешь Тимку-чекиста?
— Договор надо переделывать...
— Переделаем. Ты давай мне согласие, пока окончательно
не дошел. Посмотри, на тебе лица уже нет.
— Аренда — это не забава. Потянет Слабуха на подряде?
— Потянет. Тимофей еще крепкий старик.
Ложников поправил на голове берет:
— Ну пусть с завтрашнего дня выходит пасти, а я покосом
займусь. Без сена нельзя в зиму бычков оставлять. Привесов
не будет.
По предложению Сергея сели на скамейку, и Ложников
стал рассказывать. Вчера вечером, когда он приехал с Высел­
ков домой на ужин, приходила к нему Изольда и забрала
спиртное, купленное ко дню рождения Леонида Николаевича.
Сказала, будто хочет на поминках налить тем из мужиков,
кто копал могилу.
— Сколько и чего вы ей отдали? — спросил Антон.
Ложников покосился на Сергея:
— Я уже говорил председателю: две бутылки шампанского
и две коньяка. Еще пятьдесят девять рублей с копейками,
оставшиеся от водорьяповской сотни, тоже отдал. Мне чужие
деньги не нужны.
— Долго Изольда у вас пробыла?
— Нет. Хотела открыть одну бутылку, чтобы вместе по­
мянуть Леонида Николаевича. Я отказался. И без того голова
болит. Она уговаривать не стала. Закурила сигарету и завела
разговор о портфеле Водорьяпова. Хотя Леонид Николаевич и

236
наказывал мне беречь тот портфель пуще глаза, я подумал:
если хозяина нет в живых, то зачем мне чужие вещи?.. В об­
щем, отдал...
Антон, стараясь не выдать повышенного интереса, попро­
сил Ложникова рассказать об этом подробнее.
Что находилось в портфеле, Виталий не знал, так как за­
мок был закрыт, а ключа к нему Водорьяпов не оставил.
Принес Леонид Николаевич этот портфель Ложникову в
конце прошлого года, когда окончательно договорились о со­
вместной аренде, и сказал: ”Витя, здесь наша с тобой сила. У
меня, сам знаешь, колхозная квартира. Спрятать негде. У
тебя — собственная усадьба, темных углов много. Запрячь
портфель так надежно, чтобы самые пронырливые сыщики не
нашли. И никому — ни звука! Поверь, польза от этого нам с
тобой будет великая”. — ”А меня за такое хранение не поса­
дят?” — пошутил Ложников. ”Ни в коем разе, — ответил Во­
дорьяпов. — Если дело дойдет до посадки, то закукуют мно­
гие, только не мы”. Ложников молча провел Водорьяпова в
кладовку, и тот сам спрятал портфель на дно фанерного
ящика со старой обувью. После несколько раз спрашивал:
”Как там, мыши не слопали портфельчик?” Раза три или че­
тыре даже приходил проверять.
— Неужели, Виталий, ты не поинтересовался, что там
было, в портфеле? — недоверчиво спросил Сергей.
— Однажды пробовал узнать, но Леонид Николаевич оби­
делся: мол, не лезь не в свои заботы. Твое дело — нагуливать
бычков, мое — коммерция. Если не будем мешать друг другу,
станем богатыми.
— Когда Водорьяпов принес к тебе портфель: до того, как
ОБХСС обрушился на колхозную бухгалтерию, или после?
— После, когда мы уже арендный договор подписали.
Сергей вдруг подмигнул Антону:
— Эту загадку я разгадал! Рассказать?..
— После расскажешь, — сухо ответил Антон и сразу обра­
тился к Ложникову: — Изольда не говорила, откуда ей стало
известно, что портфель хранится у вас?
— Вообще-то она как-то неопределенно начала: ”Витя, ты
мне хоть маленько из водорьяповских денег отдашь?” Я го­
ворю: ”Сколько от сотни осталось, все до копейки тебе от­
дал”. — ”А где Ленечкин черный портфель?” — ”Не знаю”.
— ”Витя, не обманывай. Маруся Лыкова, бывшая в понятых,
говорит, что при обыске квартиры Водорьяпова никакого пор­
тфеля не нашли. А я твердо знаю, что портфель с деньгами у
него был”. — ”Ну и что?”. — ”Ничего, Витя. Отдай пор­
тфель, если крупных неприятностей не хочешь”. Я подумал,

237
зачем мне неприятности, их и без того хватает... Принес из
кладовки портфель. Изольда сразу хотела его открыть, попро­
сила ключ. Я сказал, что нету ключа. С тем она и ушла.
— Больше ее не видели?
Ложников замялся:
— В общем, ночью Изольда прибегала ко мне в Выселки.
Была выпивши, шампанским от нее пахло. Ворвалась в из­
бушку и сразу на горло: ”Ты, гад, какую куклу в портфеле
подсунул?! На хрена мне старые канцелярские бумаги вместо
денег!..” — Ложников смущенно ухмыльнулся. — Даже
крепче выразилась... В общем, такой злой я раньше никогда
Изольду не видел. Удивился: ”Чего лаешься? С цепи сорва­
лась?” Она пуще того: ”Сознавайся, где деньги Водорьяпова?”
— ”Откуда мне знать, я не заглядывал в тот портфель”. —
”Врешь, душманский недобиток!” Меня будто взорвало. Не
помню, как из избушки за дверь ее вытолкнул. Тогда она
стала умолять: ”Витя, ну хоть половину отдай. Завтра же из
Караульного умотаюсь на все четыре стороны. Ну, хочешь
заночую с тобой? Витя, женись на мне, не пожалеешь!” У
меня мороз по коже... Показалось, вроде Изольда умом тро­
нулась. Больше часа вдалбливал, что никаких водорьяповских
денег не видел. Всю ночь после этого глаз не сомкнул. Се­
годня перед похоронами приехал в Караульное — Изольда у
конторы стоит накрашенная, улыбается... Страшный сон ка­
кой-то, ничего не понимаю...
— Не разговаривали с ней? — снова спросил Антон.
— Да ну ее! Побоялся, развернул коня и галопом — в Вы­
селки. Даже обедать дома не стал.
— Какие же деньги Аксенова искала?
— В этом мы с ней кое-как разобрались. Нынче весной,
когда Леонид Николаевич продал ”Ниву”, он показывал
Изольде полный портфель денег, но о том, что отдал эти
деньги в колхозную кассу за ”Беларусь”, ни слова не сказал.
Под конец ночного разговора Изольда вроде протрезвела, ус­
покоилась... — Ложников покосился на Сергея. — А недавно
примчался в Выселки председатель и оглушил меня, дескать,
повесилась...
— Если один портфель Леонида Николаевича хранился у
вас с осени прошлого года, значит, у него был другой, такой
же? — спросил Антон.
— Не было, — вместо Ложникова ответил Сергей. —
Когда Водорьяпов ездил продавать ”Ниву”, он у меня брал. У
нас с ним одинаковые портфели были.
На вопрос о немецкой винтовке Ложников ничего сказать
нс смог. Он никогда не охотился.

238
 Проводив Виталия к следователю, чтобы тот запротоколи­
ровал его показания, Антон вернулся к Сергею, сел рядом с
ним на скамейку и сказал:
— Вот теперь выкладывай свою ”разгадку” с портфе­
лем.
— Она проще пареной репы, — быстро заговорил Сергей,
— Анна Ивановна блестяще надула начальника милиции с
помощью Водорьяпова. Дело происходило так... Когда Кролов
нагрянул в колхозную контору, мы с Водорьяповым разгова­
ривали в коридоре. В правой руке Леонид Николаевич держал
тот самый, его собственный, черный портфель. Не успели
обэхээсники войти в бухгалтерию, оттуда выскочила Клепи­
кова с пачкой документов. Сначала сунулась к двери уча­
сткового, но быстро передумала и, покосившись на Водорья­
пова, нырнула в кабинет зоотехника Баранова. Через какую-
то секунду вышла из кабинета с пустыми руками и раскрича­
лась до истерики. Я стал успокаивать Анну Ивановну, а Во­
дорьяпов внезапно вспомнил, что ему надо перед отъездом
что-то срочно спросить у Баранова, и зашел к зоотехнику.
Там, видимо, и сунул в портфель подшивку с нарядами.
Странно, почему он не отдал документы в бухгалтерию, когда
все затихло...
— Баранова надо вызывать, — сказал Антон.
— Он же на летнем пастбище. Это в тридцати километрах
от Караульного. Собирался там пожить с пастухами, телят
полечить.
— Организуй, чтобы завтра был здесь.
— Организую...

Глава XIII

Антон Бирюков, Лимакин и Слава Голубев остались ноче­

вать в Караульном. В шесть утра, разбуженный занудливо
пискливым карманным будильником ”Луч”, Сергей громко
скомандовал подъем.
День, как и предыдущие, выдался отличным, без единого
облачка. Громко отфыркиваясь, умывались во дворе колодез­
ной водой, от которой, по словам Сергея, бодрость наступает
лучше, чем от кофе. Вскипятив чайник, по-холостяцки на­
скоро позавтракали хлебом с домашним маслом, и все четверо
отправились в колхозную контору. Возле конторы участковый
инспектор разговаривал с моложавой женщиной в белом ха­
лате. Лицо женщины показалось Антону знакомым.

239
 — С кем это Андрюша?.. — спросил он Сергея.
— С фельдшерицей нашего медпункта Марусей Лыковой.
Забыл? Соседка Водорьяпова, понятая при обыске его квар­
тиры.
— Издали не узнал. Кстати, не забудь послать нарочного
за Барановым.
— Я склерозом не страдаю.
— Это хорошо. Клепикова когда на работу приходит?
— Обычно к девяти часам. Сейчас Анна Ивановна или на
своей пасеке-кормилице с пчелками шаманит, или Макарычу
в больницу харчи повезла.
— Она даже пчелами сама занимается?
— Я тебе говорю: мужик в юбке.
— Манаева где найти?
— Иван Данилыч охраняет склад горюче-смазочных мате­
риалов. Ночью — в сторожке спит, днем — дома отсыпается.
— Тяжелая работа, — усмехнулся Антон. — Тимофей
Слабуха мне тоже сегодня понадобится.
— Чекист обещал к восьми подойти, чтобы узнать оконча­
тельное решение Ложникова насчет совместной аренды.
— У тебя кабинет долго будет занят?
— Проведу утреннюю планерку, и можете занимать. А
пока в кабинете участкового поработайте.
— Там слышимость, как в филармонии.
— Баранова нет, через стенку подслушивать некому.
Разговаривая, подошли к конторе. Участковый в ответ на
приветствие козырнул и сразу указал взглядом на фельдше­
рицу:
— Мария вот интересное об Аксеновой знает...
— Ну чего там интересного! — вроде испугалась Лыкова.
— Ничего я не знаю, всего лишь предполагаю.
— Для следствия и предположения интересны, — сказал
Бирюков и пригласил Лыкову вместе со всеми зайти в каби­
нет участкового.
В начале беседы Лыкова то ли смущалась, то ли чего-то
побаивалась. На вопросы отвечала сбивчиво, Антон не торо­
пил, и в конце концов Мария заговорила смелее. Рассказан­
ное ею на самом деле представляло большой интерес.
...Вечером после обыска в квартире Водорьяпова Изольда
Аксенова приходила к Лыковой домой. Сначала посокруша­
лась о несчастье. Потом стала расспрашивать Лыкову, не по­
являлись ли у Леонида Николаевича накануне убийства неиз­
вестные люди. Лыкова ответила, что не видела никого, кроме
своих деревенских. Тогда Изольда заговорила об обыске, мол,
чего следователи искали в квартире Водорьяпова и что на­

240
шли? Особенно интересовалась, сколько наличных денег об­
наружили у Леонида Николаевича и сколько на сберкнижке.
Ну а больше всего Изольду интересовал какой-то черный
портфель...
— Что вы рассказали Аксеновой? — спросил Антон.
Лыкова чуть помялась:
— О сберегательных книжках, которые нашли в тай­
нике под книгами, и о наличных деньгах я, честное слово, не
сказала Изольде. Меня ведь предупреждали перед обыском,
что распространяться об этом на людях не нужно. Ну а о
черном портфеле что я вообще могла сказать, если его не
было.
— И Аксенова прекратила расспросы?
— Нет, она долго про портфель выпытывала. Даже спра­
шивала, мол, в ту ночь, когда убили Водорьяпова, не утащил
ли кто портфель тайком из квартиры? Ну я ответила, что ни­
чего подозрительного в соседней квартире не слышала. ”Но
куда же подевался портфель, если следователи не нашли
его?” — снова спросила Изольда. ”Наверное, сам Леонид Ни­
колаевич к кому-то унес”. — ”К кому, Маруся?” — ”Да,
возможно, тому же Виталию отдал. Леонид Николаевич с Ви­
талием теперь на совместной аренде”. Это я предположи­
тельно сказала насчет Ложникова, но Изольда подумала-по­
думала и тоскливо говорит: ”Витя, конечно, ни копейки мне
не отдаст, а я ведь, откровенно говоря, много лет была нео­
фициальной женой Ленечки. Совместные планы у нас с ним
были. Но как теперь доказать мое право на наследство?” По­
сидела молча еще с минуту, попросила снотворного таблетку
и ушла.
— Раньше она часто к вам приходила?
— Когда при Манаеве с выпивкой было свободно, ни разу
не заглядывала. А как только новый председатель запретил
пьянство, иногда прибегала по вечерам. За снотворным. По-
моему, Изольда настолько втянулась в алкоголь, что без
спиртного не могла заснуть... — Лыкова робко глянула Ан­
тону в глаза. — Я об этом сужу еще и по словам Леонида
Николаевича. Однажды, помню, спросила его: ”Чего вы, та­
кой интересный непьющий мужчина, бобылем живете?” Он
вроде удивился: ”На какой невесте здесь жениться?” — ”Да
хотя бы на Изольде Аксеновой, — говорю. — Вон какая эне­
ргичная женщина! Молодая, красивая, веселая. Куда вам еще
лучше невесту?” Водорьяпов захохотал: ”Изольда все
пропьет, гармонь оставит, танцевать меня заставит. А я под
чужую дудку плясать не умею”.
— О самоубийстве Аксенова не заговаривала?

241
 Лыкова задумалась:
— Напрямую — нет, не заговаривала. Так, что-то неопре­
деленное намекала, мол, теперь и без денег, и без мужского
покровительства, хоть помирай. Я, помнится, возразила: ”О
чем говоришь? Живешь без забот, сама себе барыня. Не нра­
вится в деревне — поезжай в город. Там мужиков располным-
полна коробушка. Только глазом подморгни — инженера под­
цепишь или кандидата наук. Я вон своего алкаша с треском
выгнала, с двумя ребятишками осталась и то нюни не распус­
каю”. Изольда вздохнула: ”Если б у меня ребенок был, мо­
жет, и я бы щель какую имела. А так — живу, словно ку­
кушка. Только небо куревом копчу. Тоска зеленая — не
жизнь”. Вот такой разговор еще состоялся. Однако ушла
Изольда от меня, хотя и невеселая, но не сказать, чтобы со­
всем уж горем убитая. Ни за что бы не подумала, что она та­
кое отмочит...
Закончив писать протокол, Лимакин облегченно пошеве­
лил уставшими от напряжения пальцами и протянул Лыковой
два стандартных листа:
— Прочитайте, Мария, внимательно. Если нет возраже­
ний, подпишите.
Лыкова быстро прочла протокол, молча расписалась и гля­
нула на Антона:
— Честное слово, больше ничего не знаю.
— И на этом спасибо, — сказал Антон.
Когда фельдшерица поспешно вышла из кабинета, Лима­
кин, словно размышляя, заговорил:
— С гражданкой Аксеновой, по-моему, все ясно: лопнув­
шая, как мыльный пузырь, розовая мечта о красивой жизни в
Крыму, алкогольная горячка и... петля на шее. Зато по убий­
ству Водопьянова-Водорьяпова чем дальше, тем глубже в
дебри влазим...
— Коллективом, Петя, из любых дебрей выберемся. Кол­
лектив — это... — оптимистично начал глядевший в окно
Слава Голубев и вдруг, оборвав фразу, воскликнул: — Иг­
натьич! Тимофей Слабуха к конторе топает.
— Позови его сюда, — попросил Антон.
Слава, чуть не опрокинув стул, на котором только что си­
дела Лыкова, устремился в коридор. Вскоре он широко рас­
пахнул дверь кабинета и услужливо пропустил впереди себя
нерешительно затоптавшегося у порога Слабуху. На этот раз
старик был чисто выбрит и совершенно трезв. Только глаза
его, как и прежде, смотрели настороженно-угрюмо. Усевшись
на предложенный Бирюковым стул, Слабуха недовольно про­
говорил:

242
 — Мне, ребята, некогда балакать. К председателю по делу
зайти надо.
— Постараемся долго не задерживать, — сказал Антон. —
Нам, Тимофей Григорьевич, хотелось бы получить у вас кон­
сультацию по немецкой винтовке. Что это за штука такая?
Слабуха нахмуренно уставился в пол:
— Я не оружейник, чтобы по таким вопросам консульти­
ровать следователей.
— Но говорят, вы хорошо в оружии разбираетесь.
— Говорят, в Москве кур доят, — пробурчал старик, од­
нако тут же добавил: — Когда помоложе был, разбирался.
Теперь и глаз не тот стал, и руки, как крюки. А в чем дело?
— Дело серьезное, Тимофей Григорьевич... — Антон по­
молчал. — Экспертиза показала, что Водорьяпова убили из
винтовки немецкого образца.
Слабуха еще больше нахмурился:
— Откуда в нашей глухомани такое оружие взялось?
— Вот и мы над этим головы ломаем. Может, после войны
кто-то из демобилизованных завез?..
— Винтовка — не иголка, чтобы ее незаметно в такую
даль привезти.
— Но ведь немецкий бинокль вы привезли...
— То бинокль. Такую трофейную ерунду разрешалось де­
мобилизованным брать. Одежду, фотоаппараты или дру­
гую житейскую дребедень тоже брали. Что же касается ору­
жия, было строжайшее указание: сдать все до последнего пус­
тяка.
— Куда вы дели тот бинокль? — не давая собеседнику
слишком далеко уклоняться, спросил Антон.
— Манаев выцыганил всего за сто рублей до хрущевской
реформы. Иван Данилыч тогда лосей крупно промышлял.
— Тимофей Григорьевич, с какого расстояния обычно
стреляют лося? — поинтересовался Антон.
— Это от формы пули зависит, — ответил Слабуха. —
Круглая пуля уверенно бьет на дальности до шестидесяти
метров. А ежели взять жакан, то можно завалить самого ма­
терого сохатого метров с семидесяти и даже поболее.
— Кроме дальности, чем удобна та или иная пуля?
— Круглой удобно стрелять в зарослях кустарника или
камыша. Она не отклоняется, когда зацепит ветки, и не ме­
няет своей формы при этом. А жакан хорош тем, что при
ударе в зверя разворачивается и увеличивает поражение. Од­
нако из-за этого же свойства жакановские пули непригодны
для стрельбы в кустарниках и других зарослях. Они рикоше­
тят, ударившись об ветки, и улетают в сторону от цели.
243
 — А винтовочные?..
— В густом кустарнике винтовочная пуля тоже может
срикошетить, но зато дальность стрельбы из винтовки не
сравнить с ружейной. Когда у охотника точный глаз да вин­
товка пристреляна, можно и за сто пятьдесят метров сохатого
уложить.
— Значит, с винтовкой удобнее промышлять лося? —
спросил Антон.
— Это и ежику понятно.
— Почему самодельные свинцовые пули применяют при
стрельбе лосей из винтовок?
Слабуха усмехнулся:
— Ну, когда нет боевых патронов, то приходится свои де­
лать. Тут надо только выверить точную норму пороха да вес
пули, чтобы убойную силу не потерять.
— Выходит, для той же немецкой винтовки можно самому
сделать патроны?
— Невозможного ничего нету. У немецкого патрона лишь
одна закавыка. Капсюльное отверстие у него по диаметру
меньше нашего. Стало быть, наш отечественный капсюль в
немецкую гильзу не вгонишь, ежели не расширить для него
место.
— Как это сделать?
— На токарном станке можно расточить отверстие... —
Слабуха словно осекся.
— Вам приходилось растачивать? — заметив его ”оплош­
ку”, быстро спросил Бирюков.
Старик затянул с ответом, но все-таки сказал:
— Давно было, еще в пятидесятые годы. По просьбе
Манаева растачивал десятка полтора немецких гильз. Тогда
я токарничал в мехмастерской, ну и... чего душой кри­
вить, не смог отказать председателю колхоза в таком пус­
тяке.
— Значит, Манаев уже в пятидесятые годы постреливал
такими патронами? — еще не веря в удачу, опять спросил
Антон.
Слабуха угрюмо хмыкнул:
— Ежику понятно, что не для елочных игрушек Иван Да­
нилыч готовил те гильзы.
— Тимофей Григорьич, — внезапно заговорил Слава Го­
лубев, — помните, лет десять назад вы угощали меня зайча­
тиной и мы долго беседовали о винтовках?..
Старик исподлобья глянул на него:
— Ну, припоминаю.
— Что ж вы в тот раз мне этого не рассказали?

244
 — Ты о патронах не спрашивал. Тебе хотелось узнать, у
кого из карауленцев есть немецкая винтовка, а я таковой в
Караульном не видел.
— Но ведь гильзы Манаеву растачивали до того разговора.
Могли хотя бы намекнуть...
Слабуха качнул головой:
— Ух, какой смелый!.. Что в ту пору от моего намека из­
менилось бы? Манаев тогда был председателем колхоза в са­
мом расцвете. Пусть ты даже и нашел бы у него винтовку,
все равно ни шиша с ним не сделал, а мне в отместку за
”намек” житья бы не стало. Иван Данилыч не таких соколи­
ков, как я, в бараний рог скручивал.
— Если бы милиция тогда изъяла винтовку, убийство в
Выселках не совершилось бы.
На угрюмом лице Слабухи появилась растерянность:
— Да у Манаева, возможно, этой винтовки и не было.
— То есть как не было?..
— Вот так, обыкновенно... Иван Данилыч говорил, что те
гильзы нужны какому-то другу.
Голубев, похоже, хотел что-то возразить, но Бирюков
остановил его:
— Хватит, Слава, рассуждать на тему: ”Что было бы,
если”... — И вновь обратился к старику: — Тимофей Гри­
горьевич, можете точно вспомнить, в каком году растачивали
гильзы?
Старик задумался:
— А в каком была хрущевская денежная реформа?
— По-моему, в шестьдесят первом.
— Разве не в пятидесятые годы?
— Нет, — Антон, пошарив по карманам, нашел пятируб­
левую купюру и показал Слабухе: — Смотрите, тысяча де­
вятьсот шестьдесят первый год указан.
— Без очков мелкие буквы не различаю, — Слабуха ви­
новато вздохнул: — М-м-мда, значит, обмишулился я. Не в
пятидесятых годах это было, а в январе шестьдесят первого.
Почему запомнил? Манаев мне за работу бутылку поставил.
И покупал ее уже за новые деньги. Старыми поллитровка
стоила двадцать один двадцать. Иван же Данилыч заплатил
всего два рубля двенадцать копеек. Мы еще посмеялись с
ним, дескать, совсем водка подешевела, почти задарма пьем.
— Фамилию или имя того друга, которому делал гильзы,
Манаев не говорил?
— Об этом не было разговора. После работы прямо в ма­
стерской быстренько распили поллитровку и разошлись.
— Других ”винтовочных” заказов не выполняли?

245
 — Еще формочку для отливки пули вытачивал. Про­
возился долго — надо было калибр тютелька в тютельку со­
блюсти. Но все-таки сделал удачно.
— И все?..
— Все. Чего не было, про то сочинять не стану. — Старик
хмуро посмотрел на часы. — Как бы мне председателя не
проворонить. Он, неугомонный, круглый день челноком туда-
сюда мотается...
— Сейчас следователь запишет ваши показания и можете
быть свободным, — сказал Антон. — Кстати, если насчет
арендного подряда хотите с председателем переговорить, то
Виталий Ложников согласился взять вас напарником.
Слабуха вроде повеселел:
— Раз согласился, то станем работать. Лишь бы поскорее
Анну Клепикову, чтоб ей тошно стало, на пенсию выгнали. А
то опять с оплатой не разберешься.
— Она ведь теперь не главным бухгалтером...
— Эта баба и в экономистах прежнюю политику зажима
крестьянина гнет.
— Тимофей Григорьевич, а у Водорьяпова с Клепико­
вой не было стычек по оплате? — внезапно спросил Бирю­
ков.
Старик пожевал губами:
— Видишь, в чем тут дело... Леня наизусть знал все за­
коны. Анна Ивановна, бывало, чуть против него взбрыкнет,
он сразу — параграфом ее по носу! И деваться бабе некуда.
Леня ушлый насчет этого был. К физическому труду, прямо
скажу, с ленцой относился, но по части законов и пронырли­
вости равных Водорьяпову в Караульном не было. Оттого
Клепикова и не задирала перед ним хвост.
— Лично вы хорошо его знали?
— Неплохо. В первый год, когда Водорьяпов здесь объя­
вился, он квартировал у меня. Ждал, пока колхозный дом до­
строят. Дело к зиме катилось. В одно из воскресений старуха
моя в райцентр уехала, внуков проведать, а я по первому
снежку отправился утречком с ружьишком зайцев потропить.
Завлекся на охоте до темноты. Вечером вхожу в избу — хо­
лодрыга, хоть волков морозь. А квартирант мой завернулся в
овчинный тулуп и на диванчике кемарит. Спрашиваю: ”Леня,
ты что это печку не протопил?” — ”Дровишек, Григорьич,
наколотых не нашел”. — ”Чурок пиленых — полон двор, то­
пор — в сенях. Взял бы да наколол”. — ”Об этом, Григорьич,
я не догадался”... — Слабуха исподлобья с усмешкой глянул
на Антона. — Видишь, какой ”недогадливый” на физическую
работу был...

246
 — А как Водорьяпов к директрисе Дома культуры отно­
сился?
— В то время, когда у меня квартировал, никак. Вроде бы
косил на Изольду глаз, но не ухаживал за ней. Это они сню­
хались после смещения Манаева.
— В селе что-нибудь говорят об убийстве Водорьяпова?
— снова задал вопрос Антон.
— В первые дни ничего не говорили. Теперь несут всякую
околесицу.
— Что, например?
— Сошлись вроде бы на том, будто городские таксисты
прибили Леню за старые грехи.
— От кого вы это слышали?
— От мужиков, с которыми могилу копал. Им же вроде
Иван Данилыч Манаев такую байку рассказывал.
— Сами не верите в такое?
Старик пожал плечами:
— Тут хоть верь, хоть не верь. Три года с лишком
Водорьяпов жил в Караульном, не тужил. Стоило за аренд­
ный подряд взяться — на тебе, Леня, подарок ко дню рожде­
ния...
Колхозная контора постепенно стала заполняться служа­
щими. Захлопали двери кабинетов, в коридоре послышались
голоса. Видимо, закончилась утренняя планерка.
Лимакин задал Слабухе еще несколько уточняющих во­
просов и протянул ему листки протокола. Слабуха дрожащей
рукой накарябал под показаниями подпись и сразу заторо­
пился к председателю.
Антон Бирюков отправил участкового Ягодина за Манае­
вым. Попутно попросил его узнать в бухгалтерии, не появи­
лась ли на работе Анна Ивановна Клепикова. Вышедший из
кабинета Ягодин буквально через минуту вернулся и отдал
Бирюкову небольшой листок.
— Анна Ивановна спозаранку приходила домой к секре­
тарше Люде, — сказал участковый, — и оставила у нее за­
писку для председателя...
На половинке листа машинописной бумаги канцелярским
почерком было написано:
”Сергей Игнатьевич, я срочно уезжаю, чтобы отвезти Ге­
оргия Макаровича в областную больницу. У него совсем
плохо стало с головой. Оформите мне на два дня отпуск без
содержания. Вчера много раз пыталась к вам зайти для лич­
ного разговора, но вы были заняты со следователями”.
Бирюков молча передал записку Лимакину и повернулся к
участковому:

247
 — Не мешкая сходи за Манаевым, пока Иван Данилович
тоже куда-нибудь не уехал.
Не успел участковый закрыть за собой дверь, в нее тут же
заглянул возбужденный Сергей:
— Кабинет свободен, можете занимать. Скоро вернусь!
— Куда торопишься? - спросил Антон.
Сергей хлопнул ладонью по карману джинсов с торчащей
оттуда газетой:
— Районная пресса подает тревожный сигнал. Надо срочно
разобраться с доярками...

Глава XIV

Иван Данилович Манаев с тяжелым вздохом опустился на

предложенный стул и сокрушенно сказал:
— Вот, шут побери, заварилась у нас каша. Не успели од­
ного зарыть — другой гроб строгать надо.
— Да, подобранные вами кадры оказались с сомнительным
прошлым, — проговорил Бирюков.
Манаев моргнул заплывшими глазками:
— Пока я возглавлял колхоз, они работали добросовестно.
Не пойму, какая вожжа им под хвост попала. Видать, к но­
вым условиям не приспособились...
Антон заговорил об Аксеновой. Иван Данилович без
утайки рассказал, что накануне дня похорон Водорьяпова
поздно вечером она приходила к нему, чтобы поговорить о
Леониде Николаевиче. За ужином попросила чего-нибудь вы­
пить. Манаев достал бутылку водки, привезенную днем из
райцентра, и вдвоем незаметно ”уговорили” ее.
Изольда сказала, что кто-то из старых врагов свел с Лео­
нидом Николаевичем счеты. Потом она призналась, что сама
во многом виновата. Мол, проболталась подругам в новоси­
бирском ресторане о своем нынешнем адресе, а подруги дали
адрес бывшему мужу, который недавно привез ей повестку в
суд для расторжения брака. Вот муженек по злобе, наверно, и
передал адрес врагам Леонида Николаевича.
— ”Враги” из таксистов? — спросил Бирюков.
— Изольда конкретно ничего не говорила. Про таксиста
мне Анна Ивановна Клепикова рассказала, как ехала с чер­
ным усатиком от агропрома на вокзал. Из таких двух расска­
зов я и сделал вывод относительно таксистов, — быстро отве­
тил Манаев и, встретившись со взглядом Антона, смутился: —
Не верите в мое предположение?

248
 — Может, и поверил бы, Иван Данилович, да убили-то
Водорьяпова... из немецкой винтовки.
— Разве не из револьвера?
— Нет. Что любопытно, самодельная свинцовая пуля от­
лита из охотничьей дроби... — сказал Антон и опять умыш­
ленно сделал паузу.
Манаев всплеснул пухлыми руками:
— Гляди, как хитро замаскировались, разбойники! Где это
они выкопали иностранную винтовку?
— Не у вас?.. — в упор спросил Бирюков.
И без того узкие глаза Манаева совсем стали щелками,
словно он хотел зажмуриться от внезапно охватившего его
страха:
— Вы чего такое говорите?! Я никогда не имел запрещен­
ного оружия. Можете проверить... Скрывать не стану, есть у
меня разрешение милиции на владение двуствольным дробо­
виком, с которым охотился много лет подряд. К слову ска­
зать, как с председательством неприятности начались, всю
охоту забросил. Зачем мне в придачу к хорошему ружью по­
ганая винтовка?
— И винтовочных немецких гильз у вас не было?
— Нет, нет! Никогда не было.
— А вот Слабуха нам рассказывал, как по вашей просьбе
растачивал на токарном станке у гильз для немецкой вин­
товки капсюльное отверстие.
— Ничего нс знаю! — решительно отказался Манаев. —
Это чекист небылицу наплел на меня. Ей-богу, наплел!
— Зря, Иван Данилович, все категорически отрицаете.
Это было в январе шестьдесят первого года. В благодарность
за выполненную работу вы со Слабухой распили в мастерской
бутылку водки, купленную за два рубля двенадцать копеек
новыми деньгами. И еще пошутили, будто водка подеше­
вела...
— Вот память у Тимофея! — смущенно воскликнул Ма­
наев. — Надо же так крепко запомнить, а?.. У меня совсем
тот случай из головы вылетел.
— Что это за гильзы были? — спросил Антон.
— Кто их знает... припоминаю, вроде Вениамин Юрьевич
Шурыгин из областного управления сельского хозяйства про­
сил меня довести до ума несколько патронов, в которые наши
охотничьи капсюли не входили.
— Форму для отливки пули тоже он просил выточить?
— Ясно дело! Коли товарищ Шурыгин патроны приспосаб­
ливал, так и пули ему нужны были.
Бирюков повернулся к молчаливо сидящему Голубеву.

249
 — В каком году Вениамин Юрьевич стал работать в об­
ластном управлении?..
— Минуточку... — Голубев торопливо вытащил из кар­
мана записную книжку. — Шурыгин появился в облсельхо­
зуправлении с июня семьдесят второго года. До этого был ди­
ректором совхоза в Томской области.
— Неувязка получается, Иван Данилович...
— Вот, шут побери, кто же об этом меня просил?.. Кто-то
из новосибирцев или из райцентра... Нет, не могу вспомнить.
— Если не вспомните, придется вам самому отвечать, —
сухо сказал Антон.
— А как докажете? Я возьму и напрочь откажусь...
Бирюков посмотрел в настороженно прищуренные глаза
Манаева:
— Иван Данилович, вы не ребенок и прекрасно понима­
ете, что убийство человека — не пустяк, который можно спи­
сать на хозяйственные убытки. Следствие продлится до тех
пор, пока не выяснится истина.
— Хотите записать меня в убийцы?
— Записывать еще рано, но подумайте сами: если у вас
были немецкие гильзы, значит, была и винтовка. Или не
так?..
Манаев опустил голову. Словно астматик, тяжело зады­
шал.
— Так, товарищ прокурор, так... — с трудом проговорил
он. — Была у меня винтовочка, да... сплыла.
— Давайте по порядку. Где ее раздобыли?
Кое-как отдышавшись, Иван Данилович стал рассказы­
вать. Родился он в селе Караульном. В сорок первом году,
когда началась Отечественная война, закончил второй класс
сельской школы. В райцентре проживал его двоюродный брат-
одногодка. Каждое лето Гаврик, так звали брата, приезжал в
Караульное, где в военную годину жилось трудновато, но
картошки хватало вдоволь.
Году в сорок пятом или сорок шестом Гаврик прикатил в
Караульное на велосипеде. Привез в мешке немецкую вин­
товку и две солдатские каски, доверху набитые патронами.
Нашел он все это в железнодорожном вагоне с трофеями.
Винтовка оказалась отличной. Манаев со ста метров запросто
сбивал из нее глухаря первым же выстрелом. Зимой планиро­
вали добывать лосей, но в азарте за месяц расстреляли все
патроны. Остались пустые гильзы. Хотели зарядить их охот­
ничьим порохом с самодельными пулями, да капсюли наши
не подошли. Спрятали винтовку под крышей сеновала и за­
были про нее.

250
 После семилетки Манаев закончил курсы ветеринарных
фельдшеров и стал трудиться в родном колхозе. Был молодой,
энергичный, спиртным не увлекался. В середине пятидесятых
годов, когда в сельском хозяйстве начались реформы, двадца­
типятилетнего ветеринара по рекомендации районных властей
единогласно избрали председателем колхоза. Дипломов о вы­
сшем образовании тогда не требовалось. Главное внимание
обращали на то, умеет ли человек руководить.
Когда Манаев возглавил колхоз, к нему потянулись раз­
ные начальники от районных до областных. В основном ехали
в ”Верный путь” любители поохотиться. Отстрел лосей к
тому времени уже ограничили лицензиями. Но высокопостав­
ленных товарищей эти ограничения не касались. Сопровож­
дая гостей по окрестным лесам, Манаев сам пристрастился к
охоте. И тут, спустя много лет, Иван Данилович вспомнил о
немецкой винтовке. Заминка вышла с патронами. Раздобыть
их оказалось не под силу самым влиятельным друзьям. Выру­
чил колхозный токарь Тимофей Слабуха, взявшийся расто­
чить сохранившиеся у Ивана Даниловича гильзы...
— Где же теперь эта винтовка? — спросил Антон.
— В конце семидесятых годов отдал Вениамину Юрьевичу.
— Иван Данилович! — воскликнул Слава Голубев. — Я о
Шурыгине все разузнал. Вениамин Юрьевич был пьяница,
взяточник, но охотой никогда в жизни не увлекался.
— Не могу с вами согласиться. Шурыгин часто выезжал за
компанию на лосей и пострелял из той самой винтовки из­
рядно. Честно сказать, стрелок был никудышный. Лично ни
одного лося не завалил, только подранков делал. Беда в том,
что любил перед охотой рюмочку пропустить, а с пьяных
глаз, известно, хорошо не прицелишься.
— Может, по пьянке он действительно охотился ”за ком­
панию”, но оружия у него никогда никакого не было, — на­
стойчиво сказал Слава. — Так что сочиняйте о ком
угодно, только не о Вениамине Юрьевиче.
— Вот, пень старый, опять промашку дал. Совсем нику­
дышная память стала, особенно когда волнуюсь.
— Говорите правду, и волноваться не надо будет, — посо­
ветовал Антон.
— Без волнения такое не расскажешь.
— Что ”такое”?
— Ну как же... Незаконно хранил винтовку, из которой,
по вашим словам, убийство совершено, а ее, стыдно при­
знаться, у меня украли...
Это был уже иной, более сложный для следствия поворот,
и Антон Бирюков стал выяснять, насколько Иван Данилович

251
искренен в своем новом признании. Тот опять ударился в
прошлое и принялся рассказывать, как в семьдесят девятом
году переселялся из пришедшей в негодность хатенки в новый
двухэтажный особняк. Помогали ему перевозить вещи
колхозники, но кто конкретно — теперь уже и вспомнить
трудно. Винтовка вместе с патронами в холщовом мешочке
из-под дроби была упрятана в брезентовый чехол. Ружье же с
боеприпасом хранилось в специальном металлическом шкаф­
чике, под замком. Примерно через полмесяца после новоселья
хватился — ружье на месте, а чехла с винтовкой нет. Выяс­
нять у помогавших колхозников побоялся, так как чувствовал
ответственность за незаконное хранение нарезного оружия и
не захотел рисковать. Таким образом винтовка канула в
неизвестность.
— Неужели ни одного из помощников не запомнили? —
недоверчиво спросил Антон.
— Кроме Тимофея Слабухи да Гоши Клепикова, считай,
никого не помню. Выпивши был, — Манаев тяжело вздохнул.
— Положа руку на сердце, подозревал тогда, что Слабуха
тайком уволок винтовку. Между нами говоря, чекист втихо­
молку постреливал тогда лосей, а ружьишко имел неважнец­
кое...
— А Клепиков не мог унести?
— Нет, не мог.
— Почему?
— Во-первых, Гоша сильно меня уважал. Во-вторых, тру­
сил из винтовки стрелять. Он, кроме собственного дробовика,
никакого оружия не признает.
— Что о нем можете сказать как о человеке?
— Да что про Гошу скажешь... Недоразвитый, но по ис­
полнительности — лучшего бригадира не сыскать. С новым
председателем Гоше, ясно дело, не сработаться. Ему любое
пустяковое задание надо разжевать и в рот положить.
— А в охотничьих делах как?..
— Только в компании и только по подсказке. Гоша у нас
в основном загонщиком был да туши убитых лосей разде­
лывал. Грузчик опять же незаменимый. Силой бог его не оби­
дел.
— Стреляет хорошо?
— Почти никогда не стрелял. Надеялся, что другие зверя
завалят. По стрельбе Изольда Аксенова мастерица была. Из
дробовика, на спор с Вениамином Юрьевичем, с пятидесяти
метров подброшенную пустую поллитровку вдребезги разно­
сила.
— Она тоже с вами охотилась?

252
 — Непременно, когда Вениамин Юрьевич приезжал.
Девка в таежном краю выросла.
— Из винтовки Аксенова стреляла? — внезапно спросил
Антон.
Иван Данилович растерянно заморгал:
— К тому времени, когда Изольда здесь появилась, вин­
товку у меня уже украли.
К концу разговора Бирюков твердо убедился в одном: сей­
час винтовки у Манаева нет. Антон попросил Лимакина
предъявить Ивану Даниловичу подшивку нарядов, обнару­
женных в квартире Аксеновой. Манаев, слюнявя палец, рав­
нодушно полистал переплетенный фолиант и пожал плеча­
ми.
— За бухгалтерские документы в прошлом году отвечала
Анна Ивановна Клепикова. С нее и спрашивайте, как она
прошляпила деловые бумаги.
— Ваше какое мнение на этот счет? — спросил Бирюков.
— От моего мнения теперь ничего не зависит. Затеял ту
противозаконную акцию небезызвестный вам товарищ Кро­
лов. За что и поплатился. Не зря в народе говорят: не рой
яму другому — сам в нее угодишь.
— Вы знали об исчезновении этих документов?
— Я знал, что Кролов полностью изъял прошлогодний
бухгалтерский архив. После Анна Ивановна жаловалась,
будто милиция вернула не все документы. Разбираться я не
стал. Зачем влезать в чужие заботы?.. Теперь моя забота —
стеречь склад.
— Кто же все-таки утащил у вас винтовку? — внезапно
вернулся к прежней теме Антон.
Манаев торопливо развел руками:
— Не знаю. Но я хочу сказать, ведь таких винтовок нем­
цы не один миллион изготовили. Может быть, что моя вин­
товочка, хотя она и украдена, с этим убийством не связана.
— Конечно, немецких винтовок много, — согласился Ан­
тон. — Однако, Иван Данилович, скажу вам любопытную де­
таль: точно такую самодельную пулю, какой убит Водорья­
пов, десять лет назад обнаружили в лосе, застреленном охо­
товедом нашего района. Экспертиза показала, что обе пули —
из одного и того же винтовочного ствола. Если учесть, что
выезжавший с вами на охоту Вениамин Юрьевич, как вы го­
ворите, ”делал” лосей-подранков, то вывод напрашивается
сам собой...
Манаев уставился на Бирюкова. Какое-то время он словно
лишился дара речи. Потом, приходя в себя, виновато хихик­
нул:

253
 — Скажи, какое совпадение, а?.. Тут, ясно дело, на меня
шишки валются. Ох, Вениамин Юрьевич — бедовая голова!..
Изольду мне подсуропил, через нее Водорьяпов в колхоз про­
ник. В придачу еще и сам, охотник липовый, в подраненных
лосях пули оставил. Зачем я с ним связался? Теперь кусаю
локти, да поздно. Не знаю, как перед вами оправдаться...
— Где вы находились в ночь убийства? — спросил Бирю­
ков.
— По ночам я стерегу склад горюче-смазочных материа­
лов. Там и находился.
— Нс отлучались со склада?
— Куда мне отлучаться?.. Из озорного возраста я уже вы­
шел. Да и в молодости распутством не грешил. Так что сто­
рожевую службу несу исправно, чтобы без пенсии не ока­
заться.
— Не спали той ночью?
— Как можно на посту спать?! — будто удивился Манаев.
— Нет, я добросовестно отношусь к своим обязанностям.
Слово себе дал, дотянуть служебную лямку без дальнейшего
позора.
— В селе подозрительного в ту ночь не заметили?
— Вроде ничего не видел. Ночь была светлая. Вот, припо­
минаю, где-то возле полуночи Виталий Ложников на ”Волге”
со стороны райцентра прикатил домой.
— А Баранов в какое время приехал в Караульное?
— Разве Эдуард куда-то ездил?..
— Ездил.
— Значит, опять тайком от жены по любовным делам шу­
стрил. Красный ”Запорожец” Баранова я знаю, но в ту ночь
он мне на глаза не попадался.
— И верхом на лошади никого не видели?
— Верховых у нас часто можно встретить... — Иван Да­
нилович улыбнулся. — К примеру сказать, я сам тем вече­
ром, перед дежурством, по селу гарцевал в седле. На пасеку к
Гоше Клепикову ездил. Трехлитровый бидончик меду привез.
Там два моих улья присоседились, чтобы медком иногда по­
баловаться. Вернулся засветло. Супруга даже удивилась, мол,
очень уж быстро прискакал. Ну а чего долго валандаться,
если Гоша по договоренности заранее из моего улья мед отка­
чал.
— Клепиков на пасеке был?
— Да, с Анной Ивановной в ”Ниве” раньше меня туда
приехал.
— А когда они домой вернулись?
— Вот этого не видел.

254
 Глава XV

От разговора с Манаевым у Антона Бирюкова остался тя­

желый осадок. Создавалось впечатление, что Иван Данилович
что-то утаивал, недоговаривал до конца. Это же заметили и
Слава Голубев со следователем. Укладывая протокол допроса
в ”дипломат”, Лимакин задумчиво сказал:
— Изольда, оказывается, метко стрелять умела... — И с
упреком посмотрел на участкового: — Видишь, какие дела на
твоем участке творились...
Сидевший словно в воду опущенный Ягодин виновато дер­
нул плечами:
— Я здесь участковым всего три года.
— А до этого двадцать с лишним лет в Караульном про­
жил и о винтовке у Манаева не знал.
— Иван Данилович мужик хитрый, насобачился из
любых положений выкручиваться. Его запросто не раско­
лешь.
— Вот что, друзья, — сказал Бирюков. — Надо кому-то
из вас побеседовать в домашней обстановке со стариком Ши­
рониным, который был понятым. Он после операции по ночам
”супчик хлебает”, авось за трапезой что-нибудь видел из
окна.
Лимакин крутнул головой.
— Ничего Кузьма Никифорович не скажет. При осмотре
места происшествия в Выселках я на эту тему заговаривал с
ним. От всего старик отказывается.
— Знаешь, тогда была необычная ситуация. Не каждый
же день в селе убийства случаются. — Антон посмотрел на
Ягодина: — Ты не против поговорить с Широниным?
Участковый смущенно потупился:
— У нас с ним напряженные отношения. Кузьма в обиде
на меня за антиалкогольную профилактику.
Антон повернулся к Голубеву.
— Придется, Слава, тебе сходить к старику и побеседо­
вать, что называется, по душам. А ты, Андрюша, постарайся
выяснить алиби Тимофея Григорьевича Слабухи. С ним-то в
каких отношениях?
— Слабуха побаивается меня, но жена его, баба Варя,
уважает за то, что сдерживаю Тимофея от выпивки.
— Вот с бабой Варей и поговори. Не отлучался ли старик
из дома в ту печальную ночь?
Голубев кивнул участковому:
— Пошли покажешь, где живет Широнин.

255
 Оставшись вдвоем с Лимакиным, Бирюков вернул следова­
телю лежавшую на столе подшивку бухгалтерских докумен­
тов.
— Надо тщательно проштудировать этот талмуд. По-мо­
ему, в нем что-то нечисто...
— Вчера мельком уже полистал наряды. На первый взгляд
ничего особенного. Обычные хозяйственные работы, с обыч­
ной тарифной оплатой. Вернемся домой — изучу досконально.
Чтобы разобраться в этой цифири, нужно основательно попо­
теть, — ответил Лимакин и усмехнулся: — Смотри, как вы­
вернулся Манаев с винтовкой! Украли, мол, и концов нету...
Антон встал из-за стола, подошел к окну:
— Хорошо, что Иван Данилович не сказал, будто утопил
винтовку в пруду. Пришлось бы нырять. А он, кажется, бли­
зок к такому ответу был, да, видимо, испугался, что мы за­
ставим осушить пруд.
— У меня насчет пруда тоже мысль зашевелилась, когда
Данилыч изворачиваться начал. Соврал он, конечно, о краже,
но попробуй теперь уличи.
— Да.
— Что-то об Изольде я задумался. Как тебе понравилась
ее меткая стрельба по пустым бутылкам?
— Таежница...
— Не избавилась ли она от подельника по мошенничеству
с автомобилями?
— Все может быть. Посмотри, Петя. Вроде бы Эдуард Ба­
ранов на всех парусах катит...
Из остановившегося у конторы ”Запорожца” действи­
тельно вылез главный зоотехник колхоза. Ладонями стряхнув
пыль с защитного цвета рабочей куртки-штормовки, он сунул
в карман цепочку с автомобильным ключом зажигания и ре­
шительно вошел в контору. Через несколько секунд, громко
поздоровавшись в приемной с Людой-секретаршей, Баранов
без стука заглянул в председательский кабинет и растерялся:
— Извините, Сергея Игнатьевича нет?
— Проходите, пожалуйста, садитесь, — сказал Антон. —
Это по нашей просьбе председатель оторвал вас от работы.
Зоотехник осторожно прикрыл за собой дверь, уселся
возле стола и принялся нервно чесать искусанные комарами
руки. Бирюков подал ему подшивку бухгалтерских докумен­
тов:
— Посмотрите внимательно. Вам знакомы эти бумаги?
Баранов полистал бланки на выполненный работы из про­
шлогоднего архива.
— Раньше доводилось держать их в руках?

256
 — Где? Может, в бухгалтерии только...
— А в своем кабинете?..
— У себя я бухгалтерского архива не держу.
Антон напомнил Баранову о прошлогоднем визите в
”Верный путь” сотрудников милиции и о том, как к нему в
кабинет входила Анна Ивановна с подшивкой документов, а
вышла без них. Баранов подтвердил, что такой милицейский
”визит” на самом деле был, но когда и с чем заходила к нему
Клепикова, он не помнил.
— Давайте вспоминать вместе, — предложил Антон. —
Сразу после ухода Анны Ивановны у вас в кабинете побывал
Водорьяпов. Зачем Леонид Николаевич заходил и какой раз­
говор с ним состоялся?
Внезапно на сосредоточенном лице Баранова мелькнула
радость:
— Вот что!.. Ну, вспомнил. Правильно, заходил. Водорья­
пов. Только мы с ним ни о чем не говорили. Он забрал остав­
ленные Клепиковой документы и тут же вышел.
— Постарайтесь вспомнить подробности.
Зоотехник задумался.
— Собственно, что касается подробностей, то я не в курсе
дела... — заговорил он. — Утром, едва вошел в кабинет,
вижу, милицейская машина к конторе подъехала. Удивился:
чего ради?.. Не успел отойти от окна и сесть за стол — захо­
дит Анна Ивановна Клепикова. Быстро подает документы и
говорит: ”Эдуард Федорович, сунь подальше в стол”. Сразу
ушла. Только я в нижний ящик стола положил бумаги — на
пороге Водорьяпов. Раскрывает черный портфель: ”Клади
сюда!” — ”Чего тебе?” — спрашиваю. Он: ”Документы, ко­
торые Аннушка оставила”. Я ничего не могу понять, а Во­
дорьяпов шепотом: ”Быстро шевелись, пока менты за глотку
не взяли”. Ну, честное слово, я, даже не поняв, что за доку­
менты оставила Клепикова, отдал их Водорьяпову. Тот за­
хлопнул портфель, приложил палец к губам — молчи, дес­
кать, и спокойно вышел из кабинета... Если это, на ваш
взгляд, не подробности, то больше мне сказать нечего.
— После ни Клепикова, ни Водорьяпов по поводу этих до­
кументов к вам не обращались? — спросил Антон.
— Анна Ивановна обращалась, но я так и не понял, чего
она хотела... — Баранов снова зачесал руки. — Когда мили­
ция уехала, Клепикова опять зашла ко мне и попросила
папку. Я ответил, что отдал Водорьяпову. Она глаза на меня
вытаращила: ”С ума сошел?! Я об этом тебя просила?!” При­
шлось рассказать подробно, как вам сейчас рассказывал. Анна
Ивановна в сердцах нахамила мне, мол, дурак ты, Эдуард

9 Сиреневый туман. 257

Федорович, и дверью хлопнула. На следующий день встретил
Водорьяпова, стал ему выговаривать, дескать, ну, друг, под­
вел ты меня так, что Клепикова дураком обозвала. Он расхо­
хотался чуть не до слез: ”Не расстраивайся зря. Мы с Ан­
нушкой уже разобрались. Это она с испугу диагноз дурака
тебе поставила”. И правда, Клепикова будто забыла о тех до­
кументах, ни разу не заикнулась о них.
Антон взглядом указал на подшивку:
— Эти документы были или не эти?
— Товарищ прокурор, — словно взмолился Баранов, —
ну, честное благородное, я тогда не разглядел их. Переплет
похожий, так ведь у нас весь колхозный архив в одинаковом
переплете...
Бирюков задал ему еще несколько вопросов. Потом спро­
сил:
— А в котором часу вы вернулись в Караульное той но­
чью, когда был убит Водорьяпов?
Баранов повторил прежние свои показания:
— Приехал поздно, наверное, в первом или во втором часу
ночи.
— Однако Манаев, охранявший склад, почему-то в ту
ночь не видел красного ”Запорожца”, возвращавшегося в
село.
— Когда я приехал, Манаева на складе не было, — заявил
Баранов и запальчиво стал объяснять: — Понимаете, у меня
бензин был на нуле! Думал, не дотяну до дома. А на складе
есть бензоколонка для заправки частных автомашин. Подру­
лил попутно, хотел заправиться. В сторожке — темнота. По­
стучал в окно — Манаев не отозвался. Глянул на дверь, там
замок висит!...
— Куда же сторож исчез? — спросил Антон.
— Будто я знаю, да?.. — обидчиво проговорил зоотехник.
— Наверное, опохмеляться домой бегал. Пусть не выкручива­
ется, алкаш, и не плетет на меня что попало!
Ситуация менялась прямо на глазах.
Только Баранов подписал протокол допроса, в кабинет во­
рвался рассерженный Сергей. Увидев главного зоотехника,
хмуро бросил:
— Привет, Эдуард Федорович.
— Привет, — с вызовом ответил Баранов, поднимаясь со
стула.
— Ну как там телята на выпасах? — спросил председа­
тель.
— По первому разу всех обработали, — пробурчал зоотех­
ник. — Через неделю будут чистыми.

258
 — Давно бы следовало этим заняться.
— Так ведь чемерицы не было.
— Надо было мчаться в район, кулаком стучать, а не на
телефоне висеть.
— Надоело по каждому пустяку глотку драть.
— А как ты хотел?.. Сложить ручки и ждать манны небес­
ной? Нет, Федорович, так у нас с тобой дело не пойдет!
— Это еще посмотрим...
— Чего смотреть! И без того все видно, словно на ла­
дошке. Или надеешься сам в председатели проскочить?
Баранов ухмыльнулся:
— Нужен мне такой хомут, как собаке пятая нога.
— Нужен, Федорович, нужен! Ты спишь и во сне его ви­
дишь. Пупынину о каждом моем шаге сплетничаешь! Дояр­
кам мозги заправляешь: вот, мол, нагрел вас новый председа­
тель с зарплатой, я никогда такого бы не сделал, я бы вам
платил по-королевски. А за какие шиши, спрашивается, им
платить, если они запустили коровенок и ни черта не надаи­
вают?.. Еще хуже, вчера опять три тонны молока проквасили!
— У них же с горячей водой плохо, — хмуро возразил Ба­
ранов. — Молочные фляги кое-как моют.
— Выходит, председатель колхоза должен воду кипятить?
— Почему председатель... Гоше Клепикову надо хоть ма­
ленько думать, он же бригадир, не пешка.
— А главный зоотехник чем думает?
— У меня других забот хватает.
— Ну, делово-о-ой... Не выкручивайся! Ты же знал, что
на ферме кавардак, но ни разу на планерках об этом не об­
молвился. Слушай, как мы с тобой дальше будем работать?
— Не нравлюсь — пиши приказ. Без работы не останусь.
— Останешься! Вот только фермерство укрепится да ры­
нок в стране заработает, все управленческие тунеядцы из
колхозов по миру пойдут!.. — Сергей внезапно сник. —
Ладно, Эдуард, катись на выпаса, долечивай телят.
Баранов, не попрощавшись, быстро вышел из кабинета.
Антон Бирюков с упреком посмотрел на брата:
— Чего расходился, как самовар?
— А-а-а, зла не хватает... — Сергей выдернул из кармана
джинсов измятый номер районной газеты и сердито швырнул
ее на стол перед Антоном. — Прочитай на четвертой стра­
нице, как ”Верный путь” шагнул в пропасть...
Антон расправил газету. В глаза сразу бросилась рубрика
”Тревожный сигнал” и чуть пониже — заголовок заметки
”Что же у нас происходит?..”. Начиналась заметка своеоб­
разно:

259
 ”Передовой наш колхоз в прошлом году оказался на краю
экономической пропасти. С избранием председателем правле­
ния С. И. Бирюкова хозяйство сделало крупный шаг вперед, а
именно: значительно снижена финансовая задолженность пе­
ред государством, получена большая экономия от сокращения
управленческого аппарата, уменьшился расход горюче-сма­
зочных материалов...”
Перечислив еще несколько достижений, не указавшие под
заметкой своих фамилий доярки обрушились критикой на но­
вого председателя за то, что ”срезал” им заработки с трехсот
рублей до ста восьмидесяти. Заканчивали письмо в редакцию
они так:
”Несправедливость творится у нас потому, что С. И. Би­
рюков по специальности является механиком, а хозяйство
наше в основном животноводческое. Естественно, специали­
сту-механику трудно разобраться в тонкостях животновод­
ства. Между тем в ”Верном пути” более десяти лет добросо­
вестно трудится главным зоотехником Э. Ф. Баранов — чело­
век всеми уважаемый. Почему бы товарищу Баранову не воз­
главить хозяйство? Мы думаем, руководство района обратит
внимание на наше предложение и сделает соответствующие
выводы, пока не поздно”.
Антон передал газету следователю.
— Понял что-нибудь? — сразу заговорил Сергей. — Пере­
довой колхоз докатился до края пропасти. Пришел новый
председатель, сделал крупный шаг вперед и... закувыркались
в пропасть!
— Не придирайся, — сказал Антон. — Публикация, по
существу, анонимная.
— В том-то и дело! Когда я на ферме устроил громкую
читку, доярки обалдели. Ни одна из них не писала этого
бреда, хотя на понижение зарплаты жалуются все. Однако
никто из доярок не мечтает, чтобы во главе колхоза стал
”всеми уважаемый” Баранов! Уж кто-кто, а доярки знают
главного зоотехника как облупленного.
— Кто же, по-твоему, написал?
— Я нс гадалка. Вот если бы рукопись посмотреть... —
Сергей мельком глянул на телефон. — Пупынин без меня не
звонил?
— Нет.
— Странно, почему молчит Михаил Михалыч?..
— Меня вот что интересует, — сказал Антон. — Баранов
утверждает, что ночью, когда убили Водорьяпова, Манаев
куда-то отлучался со сторожевого поста. У вас на складе есть
бензоколонка для частников?

260
 — Есть.
— Баранов, возвращаясь из райцентра, хотел заправить
свой ”Запорожец” и не смог. Вечером Иван Данилович ездил
верхом на лошади к Клепикову на пасеку за медом. Надо бы
как-то узнать, в какое время он оттуда вернулся?
— Этот ребус проще простого! — Сергей снял телефонную
трубку, резко накрутил цифры и, кое-как дождавшись ответа,
нетерпеливо выпалил: — Шура, седлай кобылу и — галопом
ко мне!
Вскоре в кабинет вошел синеглазый с рыжеватыми уси­
ками крепыш, судя по солдатским брюкам и рубашке недав­
но вернувшийся с армейской службы. Остановившись у поро­
га, громко поздоровался:
— Здравия желаю!
— Здорово, Шура, — ответил Сергей и представил парня:
— Наш главный и единственный конюх. Внук Тимофея Гри­
горьевича Слабухи, зовут Александром.
Парень белозубо улыбнулся:
— Шурой, а то и вообще Шуркой меня с детства назы­
вают.
По сравнению с мрачно замкнутым дедом внук оказался
жизнерадостным бойким парнем. На вопросы он отвечал без
запинки. Шура вспомнил, как накануне той ночи, когда в
Выселках убили Водорьяпова, Иван Данилович Манаев около
шести вечера пришел на конный двор и попросил лошадку,
чтобы съездить на пасеку. С разрешения Шуры оседлал быв­
шего своего выездного мерина по кличке Мощный. Пригнал
же его обратно только на следующий день утром, около
восьми часов.
— Для чего он всю ночь продержал коня у себя? — спро­
сил Антон.
— Сказал, что вечером торопился на дежурство. Бросил
Мощному охапку сена, и тот простоял у него во дворе до
утра.
— Это на самом деле было так?
— Не знаю. Я у деда живу, рядом с манаевской усадьбой.
В тот вечер мы ужинали в восемь часов. Из окон нашей
кухни двор Манаевых виден, как на ладони. Мощного там не
было. Потом мы с дедом возле сарая пилили дрова до самой
темноты. В двенадцатом часу дед стал укладываться спать, а
я пошел на конный двор. Всегда там ночую, чтобы за ло­
шадьми присматривать.
— Коня у Манаева в это время не видели?
— Откровенно сказать, не обратил внимания.
Антон посмотрел на Сергея:

261
 — Какой распорядок дежурства у Ивана Даниловича?
— Летом — с одиннадцати вечера до семи утра.
”Ребус”, казавшийся Сергею проще простого, оказался не
разгаданным. Воспользовавшись случаем, Антон поинтересо­
вался у Шуры, не уходил ли куда из дома в ту ночь его дед.
— Куда ему уходить!.. — сказал Шура. — Мы так урабо­
тались, что бабушка утром говорила, мол, вот старый умо­
тался, даже ”соску” ночью ни разу не почмокал. Это она про
курево.
Показания Шуры вскоре после его ухода подтвердил вер­
нувшийся участковый. По словам бабы Вари, с которой Яго­
дин проговорил около часа, Тимофей Слабуха действительно
в ту ночь из дома не выходил. После пилки дров он так за­
спался, что утром не успел побриться, когда приехал на ма­
шине председатель колхоза и забрал его в понятые. Сама баба
Варя встала рано, в шесть часов ее разбудил Виталий Ложни­
ков, возвративший давно взятую в долг бутылку водки, кото­
рую старуха тут же запрятала подальше от глаз Тимофея
Григорьевича.
Из понятых Тимофей Григорьевич заявился домой к обеду.
Был мрачным. На вопрос бабы Вари — чего там в Выселках?
— пробурчал, мол, застрелили Водорьяпова, и стал настой­
чиво требовать поллитровку. Видимо, узнал о ней от Виталия.
Дело чуть не дошло до скандала. Баба Варя плюнула и отдала
бутылку старику. Только было тот уселся за стол — Манаев
принес большую миску карасей. Иван Данилович и раньше
изредка угощал соседей свежей рыбешкой. Пришлось Тимо­
фею Григорьевичу пригласить соседа к столу. Манаев, по­
нятно, не отказался. После первой же рюмки он принялся
”пытать” Слабуху о том, что случилось в Выселках. Баба
Варя не стала слушать болтовню выпивших мужиков и ушла
в огород полоть грядки.
Участковый не упустил случая, чтобы порасспрашивать
бабу Варю о Манаеве, и узнал от нее более конкретное, чем
рассказал внук Шура. Оказывается, когда Слабуха с внуком
пилил дрова, находившаяся на кухне баба Варя видела через
окно, как Иван Данилович с желтеньким бидончиком входил
в свою ограду. Однако лошади возле его дома в это время не
было. Утром же на следующий день, после дежурства, Манаев
у крыльца оседлал коня, кое-как взобрался на него и поехал
вроде бы в сторону конного двора. Откуда этот конь взялся в
ограде Манаева, баба Варя не знала.
— Другие соседи тоже говорят, что Манаев вечером на
лошади к своему дому не приезжал. Только утром на другой
день его видели в седле, — закончил сообщение Ягодин.

262
 — Вот тебе и ”ребус”... — посмотрев на Сергея, мрачно
изрек Лимакин.
Сергей заходил по кабинету. Резко остановившись, он
вдруг сказал:
— Пешком от пасеки до Караульного Данилыч прийти не
мог! С его астматической одышкой шагать больше трех кило­
метров — занятие непосильное. Скорее всего он отдал кому-
то мерина у околицы села. Надо выяснить: кому и для какой
цели?..
Не успели обсудить сказанное Сергеем, пришел невеселый
Слава Голубев.
— Пусто?.. — спросил Антон.
— Пусто, Игнатьич. Не ко времени оказался я у Широни­
ных, — Слава присел на подоконник. — Старик какой-то
пришибленный, а старуха — злее цепной собаки. Вдобавок я
неудачно к ней обратился...
— Бабушкой назвал? — быстро спросил Сергей.
— Ну а она терпеть этого не может.
— Точно! Широнину надо называть только ”тетя Клаша”
или на худой конец ”Клавдия Бонифатьевна”.
— Жаль, раньше мне этого не подсказали, — вздохнул
Слава.
— Чего ж ты так долго у Широниных сидел? — спросил
его Антон.
— Хотел разговорить Кузьму Никифоровича. Не получи­
лось.
— Не пригласить ли нам старика сюда?..
— Бесполезно, — вместо Голубева ответил Сергей. —
Если Кузьма начал запираться, никакими клещами из
него правду не вытянуть. Через день-другой найду к нему
ключик.
— Давай сделаем так, — сказал Антон, — мы сейчас уе­
дем. Без Анны Ивановны здесь пока делать нечего. Как
только она появится в Караульном, сразу звони мне. А в
ближайшее время попробуй вызвать на откровенность Широ­
нина и разгадать манаевский ”ребус”.
— Слух, будто убийцу Водорьяпова уже поймали, распу­
стить по селу можно?
— Со слухами будь осторожным, чтобы еще больше клу­
бок не запутать. Сам увязнешь.
— Не увязну, не беспокойся, — Сергей подозрительно по­
смотрел на телефон. — Странно, почему молчит Пупынин?..
Позвонить ему, что ли?..
— Не скреби на свой хребет, — ответил Антон. — Если
молчит, значит, есть причина.

263
 Глава XVI

Причину молчания председателя агропромышленного объ­

единения Бирюков узнал, вернувшись домой, от Марины.
Оказывается, Пупынин рано утром уехал в Новосибирск
на совещание. Свежую районку он не видел, но о публика­
ции письма доярок из ”Верного пути”, по всей вероятности,
Михаилу Михайловичу известно, так как вчера к нему при­
ходил редактор газеты Тямкин и они долго о чем-то бесе­
довали.
На следующий день по пути в прокуратуру Антон решил
переговорить с редактором районки. Несмотря на ранний ут­
ренний час, дверь просторного редакторского кабинета была
распахнута. Склонив крутолобую голову, Тямкин сидел за
столом, заваленным бумагами, и через массивные очки выис­
кивал ошибки в корректурном оттиске будущего номера га­
зеты. При появлении Бирюкова он суетливо заговорил:
— Наконец-то вижу у себя прокурора! Спасибо, что за­
шли! Вы почему игнорируете родную газету? В районе мно­
жество проблем юридического плана, но из прокуратуры —
ни одной статьи!
— Нам бы разобраться с чужими писаниями, — сказал
Антон, присаживаясь к столу напротив редактора.
— Это не оправдание!
— Может быть, но зашел я к вам не со своей статьей, а по
поводу вчерашней публикации письма из колхоза ”Верный
путь”.
— Боевая публикация! Хотя, признаться, проскочил в ней
досадный стилистический ляп насчет пропасти. Вчера по
этому поводу на редакционной летучке состоялся принципи­
альный разговор. Сотруднику, готовившему материал к пе­
чати, сделано серьезное внушение.
— Вы разве не заметили, что публикация анонимная?
Тямкин снисходительно улыбнулся:
— Понимаю, газета задела честь вашего родственника...
— Дело не в этом.
— Извините, а в чем? Письмо подписано доярками. Мы
просто не стали перечислять их фамилии.
— Почему?
— Остереглись опечаток. Подписи у авторов неразборчи­
вые. К тому же нельзя забывать, что случаи гонения за кри­
тику у нас еще не изжиты, — потупясь, ответил редактор и
опять оживился: — Злободневные критические выступления
нынче под сукно прятать нельзя. Думаю, в несмелости нашу
газету не обвинят.

264
 — Пожалуй, — сказал Бирюков. — Особенно потряса­
ющую смелость вы проявили в прошлом году, опублико­
вав статью об отчетно-выборном собрании того же ”Вер­
ного пути”. В ней тоже была задета честь моего родствен­
ника.
Тямкин потер наморщенный лоб:
— За ту публикацию каюсь. Поддался влиянию. Статья
была санкционирована лично Пупыниным, но, к сожалению,
не согласована с райкомом партии.
— А вчерашнюю с кем согласовали?
— Это инициатива селькоров. Достоверность фактов мы
проверили.
— У Пупынина?
— В агропроме специалистов много, — увильнул от ответа
Тямкин.
— Следствию нужен оригинал этого письма.
— Извините, для какой цели?
— Для экспертизы, чтобы выявить анонимщика.
— Заверяю вас, письмо подписано доярками. Сейчас найду
его в редакционном архиве.
Редактор, перебирая связку ключей, вышел из кабинета.
Скоро он вернулся и отдал Бирюкову исписанный синей па­
стой лист бумаги с подклеенным к нему почтовым конвертом.
Даже при беглом взгляде можно было понять, что письмо на­
писано измененным почерком — буквы плясали, наклоняясь
то вправо, то влево. Поддельными были и разноцветные под­
писи под строчкой ”Доярки бригады № 1 колхоза ”Верный
путь”.
— Видите!.. — указал на подписи Тямкин. — Подписи
разных цветов. Видимо, доярочки расписывались каждая
своей авторучкой.
Антон достал из кармана пиджака четырехцветную шари­
ковую ручку. Несколько раз щелкнув меняющимися стер­
жнями, сказал:
— Все четыре цвета в одной упряжке...
— Об этом мы как-то не подумали, — сокрушенно прого­
ворил Тямкин.
— Напрасно. В критике надо думать над каждым словом,
— сказал Бирюков и внимательно стал изучать редакционную
правку письма.
Собственно, заметка пошла в печать без правки. В ней
было добавлено только начало первого абзаца об
”экономической пропасти”, и о новом председателе правле­
ния, сделавшем ”крупный шаг вперед”, да кое-где были рас­
ставлены запятые.

265
 Встревоженный серьезной заинтересованностью прокурора
публикацией, редактор искренне рассказал, что недавно ему
крепко всыпали за отсутствие в газете злободневной критики
и он опрометчиво подмахнул в печать подвернувшееся под
руку критическое письмо из ”Верного пути”.
В прокуратуре Бирюков появился позднее обычного. Ли­
макин старательно изучал подшивку бухгалтерских докумен­
тов.
— Что-нибудь интересное обнаружил? — спросил его Ан­
тон.
Следователь пожал плечами:
— Наряды как наряды. Правда, часто мелькают фамилии
Баранова, Клепикова, колхозного агронома, заведующей
фермой. Есть несколько оплаченных токарных работ, выпол­
ненных пенсионером Слабухой. Многие фамилии для меня не
известны.
— Водорьяпова нет?
— Пока не попадался. Я, наверное, договорюсь со специа­
листами-строителями и назначу экспертизу.
— Назначай, только оперативно.
— Понятно, тянуть не буду.
Бирюков отдал Лимакину ”письмо доярок”. Тот внима­
тельно прочитал его, затем достал записку Анны Ивановны
Клепиковой, в которой она предупреждала председателя кол­
хоза, что уезжает сопроводить мужа в областную больницу, и
стал сравнивать почерк. Бирюков тоже наклонился над сто­
лом. И письмо, и записка были написаны синей пастой на
одинаковой бумаге. Но пляшущий почерк ”доярок” отличался
от канцелярского почерка бывшего главбуха, хотя в начерта­
нии некоторых букв смутно угадывалось что-то похожее.
— Назначь, Петя, почерковедческую экспертизу этих пи­
саний, — предложил Антон. — В придачу к ним запроси
официально у Пупынина собранную им коллекцию анонимок
на Сергея. Может быть, как раз в них и отыщем какой-ни­
будь намек на трагедию в Выселках.
Следователь удивленно вскинул глаза:
— Думаешь, Пупынин их отдаст?
— Куда он денется, если прокуратура официально затре­
бует. В журнале учета все анонимки зарегистрированы, так
что утаить или отказаться от них Михаил Михайлович не
сможет. А мы по закону имеем право изымать любые доку­
менты для приобщения к уголовному делу.
— Как-то непривычно требовать от начальников такого
ранга, каким является Михаил Михайлович. Чего доброго, из
кабинета выгонит.

266
 Антон улыбнулся:
— Придется тогда уволить тебя за непригодность к след­
ственной работе. Привыкай трудиться в новых условиях.
— Слушаюсь и повинуюсь! — тоже с улыбкой ответил
Лимакин.
В девять часов Бирюков начал оперативное совещание,
чтобы обсудить выводы экспертов, связанные со смертью
Изольды Аксеновой. Совещались недолго. По заключению
криминалиста Лены Тимохиной и судебно-медицинского эк­
сперта Бориса Медникова, Изольда покончила с собой ”без
посторонней помощи”. Отпечатки ее пальцев на люстре и
крюке в потолке показывали, что она заранее привязала к
крюку петлю, а затем, ”накачавшись” коньяком до такой
степени, что и море по колено, привела задуманное в испол­
нение.
— И все-таки поза, в которой находилась повесившаяся,
вызывает сомнение, — сказал судмедэксперту Бирюков.
— Нет. Ты, прокурор, учти, что потерпевшая находилась
в тяжелейшей стадии алкогольного опьянения. В таком состо­
янии можно повеситься сидя. Для этого надо сунуть голову в
петлю и повалиться набок. Кстати, Аксенова приняла такую
дозу спиртного, что, если бы не петля, смерть вполне могла
наступить от алкогольного отравления. Вероятно, замысел у
Изольды был или — или...
— Бригадира Клепикова все-таки направили в областную
больницу?
— Пупынин уговорил главврача.
— А твое мнение?..
— Остается прежним. Через неделю, может, и раньше Ге­
оргия Макаровича оттуда выгонят, что называется, по чистой.
Для областной больницы Пупынин — не авторитет.
— Не ошибаетесь?
— Не ошибается тот, кто ничего не делает, — флегма­
тично пробурчал судмедэксперт.
Антон повернулся к Тимохиной:
— Лена, как документы, обнаруженные у Аксеновой?..
— Документы подлинные, без малейших подделок. Старое
письмо и адрес на почтовом конверте написаны рукой Во­
допьянова-Водорьяпова.
— Значит, Леонид Николаевич, как я и предполагал, при­
ехал в Караульное ”отмывать” нетрудовые деньги, — сказал
Антон следователю.
— У меня на этот счет тоже никаких сомнений, — согла­
сился Лимакин. — Вопрос только в том, кто оборвал его за­
мысел? Старые друзья или здесь он кому-то насолил?

267
 — Если винтовка из нашего района, значит, и ”стрелки”
наши.
— Рыбак рыбака видит издалека. Разве наша братва не
может спеться с новосибирской или столичной братией?.. По-
моему, слушок о дружках-таксистах не случаен. Скажи, не
так?..
— Так, конечно. Однако настраивайся, Петр, на отработку
местной версии до конца. Как только Анна Ивановна вер­
нется из Новосибирска, сразу допроси основательно. Лишь у
нее можно выяснить, с какой целью бухгалтерские документы
попали к Водопьянову-Водорьяпову и ради чего она сочинила
легенду...
Договорить не дал телефон. Бирюкова вызывал к себе пер­
вый секретарь райкома.
— Все, отвоевались по совести, — обреченно проговорил
Лимакин. — Вступает в силу ”телефонное право”.
— Нс умирай прежде времени.
— Мне-то что, я человек маленький. Ты будешь отду­
ваться. К Пупынину идти за анонимками или подождать,
пока вернешься из райкома?
— Иди, не теряй время.
— А если тебе втык дадут?..
— Все равно будем работать по закону.

Глава XVII

В кабинете первого секретаря райкома партии Павла

Яковлевича Финажина Антон Бирюков, к своему удивлению,
застал увлеченно жестикулирующего Сергея. Секретарь по
возрасту был не намного старше Антона, чуть-чуть за сорок.
Партийную организацию района он возглавил осенью про­
шлого года, заменив властолюбивого ветерана, срочно отправ­
ленного на пенсию за развал сельского хозяйства.
Когда Антон вошел в кабинет,. Сергей умолк. Секретарь
предложил Антону сесть и, словно завершая разговор, сказал
Сергею:
— Хорошо, с редактором газеты обещаю разобраться.
— А с дотацией на молоко, Павел Яковлевич? — быстро
выпалил Сергей.
— Постараюсь убедить Пупынина, чтобы восстановил кол­
хозу дотацию. Только придется, Сергей Игнатьевич, день­
ги на содержание пупынинского аппарата все-таки перечис­
лить.

268
 — Значит, предлагаете компромисс? Как я колхозникам
после этого в глаза смотреть буду?
— Соберите правление и обсудите с народом, что лучше:
сэкономить восемьдесят тысяч и потерять без дотации двести
двадцать или наоборот? Уверен, колхозники вас поймут и не
осудят.
— Разве это перестройка! Это ж вымогательство! — заго­
рячился Сергей.
— Все разом перестраивается только в сказке. Я на днях к
вам приеду и Пупынина привезу. Сообща разберемся во всех
ваших сложностях. Работайте уверенно. — Секретарь протя­
нул Сергею руку. — До встречи в Караульном.
Сергей поднялся. Уже от двери сказал Антону:
— Я там подожду тебя, разговор есть...
Когда закрылась дверь, Финажин проговорил:
— Энергичный у вас брат.
— Сдерживать его надо, — ответил Бирюков.
— Это лучше, чем подталкивать... — Секретарь помолчал.
— Пригласил вас, Антон Игнатьевич, вот по какому поводу.
Вчера мы с Пупыниным ездили в Новосибирск на совещание.
Что-то Михаил Михайлович недоволен прокуратурой. Гово­
рит, следствие ведется вяло. Вместо того чтобы оперативно
искать преступника, допрашиваете непричастных к делу лю­
дей, нервируете их. Не разобравшись с убийством, допустили
самоубийство. Мне хочется знать: в чем загвоздка?
— Загвоздки, Павел Яковлевич, как таковой нет. Идет
обычная розыскная работа. Преступление сложное. Если бы
убийца был известен, мы сразу начали бы с него, — спокойно
сказал Бирюков и стал рассказывать о проведенном этапе
расследования.
Ни разу не перебив, Финажин внимательно выслушал Ан­
тона. Чуть подумав, согласился:
— Действительно, очень сложный клубок. Не посодейство­
вать, чтобы областные органы помогли?
— Не надо, — отказался Антон. — Управимся своими си­
лами. Самая трудная, черновая работа уже сделана.
— От райкома помощь нужна?
— Спасибо, у вас и без того забот хватает.
— Да, трудностей в районе много. Перестраиваемся
крайне медленно, со скрипом. Вы, насколько знаю, местный
уроженец и давно здесь работаете. Скажите откровенно: от­
чего, по вашему мнению, район оказался в такой прорухе?
— Это, как говорится, вопрос на засыпку.
— Нет, спрашиваю без подвоха. Хочется знать мнение
районного прокурора.

269
 — Тогда позвольте спросить и вас...
— Пожалуйста.
— Как вы относитесь к подхалимам?
— Терпеть не могу.
— В таком случае вам придется провести большую кадро­
вую чистку... Без этого район из прорухи не вытянуть. Проще
всего свалить все беды на застойное время, однако многое за­
висело от вашего предшественника. Не любил он принципи­
альных, беспокойных людей, окружал себя угодниками и ма­
стерами победных рапортов. Послушные были в почете,
принципиальные — в опале.
Финажин поправил на столе бумаги:
— Вы подтверждаете мои мысли... Кадровый вопрос в ра­
йоне, пожалуй, самый больной. Все ждут руководящих указа­
ний. Даже редактор районной газеты и тот с каждым пустя­
ком бежит в райком партии за ”санкцией”. Человек явно не
на своем месте, но заменить некем...
Разговор продолжался более получаса.
Выйдя из райкома, Бирюков огляделся. Сергей сидел на
подножке ”газика” и в компании с четырьмя мальчишками
лет по семь-восемь за обе щеки уплетал мороженое.
— В колхоз мужиков вербую, — кивнув на мальчишек,
скороговоркой сказал он Антону. — Обещают после школы
выучиться на механизаторов. Приедут ко мне работать.
— Ты хотел что-то рассказать? — спросил Антон.
— Новости — закачаешься!.. Сергей сунул одному из
мальчишек металлический рубль. — Амба, мужики, разбега­
емся. Продолжайте обмораживаться без меня.
Мальчик, повертев монету, неуверенно проговорил:
— Дядя Сережа, поровну не получается:
— Что?
— На четыре мороженых надо восемьдесят копеек. Двад­
цать остаются лишними. Правильно?
— Правильно! Когда вырастешь, главным бухгалтером
возьму. А двадцатник — премия тебе за математический та­
лант. Дуйте к мороженщице, пока торгует!
Мальчишки, обгоняя друг друга, со всех ног бросились к
очереди, вытянувшейся у летнего павильона с мороженым.
— Ты что, сам на прием к первому напросился? — спро­
сил брата Антон.
— Нет, приехал по персональному вызову. Товарищ Пу­
пынин изобразил меня Финажину таким идиотом, что Павел
Яковлевич захотел лично посмотреть в мои глаза. Я, понятно,
в долгу перед Пупыниным не остался и высказал все, что о
нем думаю. Даже на душе посветлело.

270
 — Это и хотел мне рассказать?
— Братан, у каждого своя боль... — Сергей посмотрел по
сторонам, куда бы бросить пустой картонный стаканчик из-
под мороженого, и, не увидев поблизости урны, швырнул его
в открытую дверцу ”газика”. — Тебе я привез такую шараду,
которая посложней ребуса. Короче, Манаев накануне той зло­
дейской ночи, когда убили Водорьяпова, вернулся в Карауль­
ное с пасеки действительно засветло, только не на коне. В
”Ниве” с супругами Клепиковыми прикатил.
— Где же и кому Иван Данилович коня оставил?
Сергей пожал плечами:
— Вчера вечером после вашего отъезда я зашел к Кузьме
Широнину, так сказать, ”посоветоваться” с ветераном насчет
заготовки сена. Слово за слово перекинул мостик к текущим
событиям в Караульном. Старик увлекся и выложил мне
”свои соображения”.
— Старики часто приукрашают...
— Широнин — не исключение. Но со мной Кузьма Ники­
форович был искренен. Говорит, Иван Данилыч выбрался из
”Нивы” возле особняка Клепиковых и с желтым бидончиком
отправился наискосок через улицу к своему дому. Георгий
Макарыч тоже вылез из машины и понес тяжеленную флягу,
наверное, с медом в свой двор. А ”Ниву” в гараж загоняла
Анна Ивановна.
— Любопытно.
— Дальше еще любопытней, — не дал Антону договорить
Сергей. — В три часа ночи, когда Широнин сел у открытого
окна на кухне хлебать куриный супчик, к дому Манаева кто-
то подъехал верхом на коне. Открыл ворота, загнал конягу в
ограду и словно в воду канул. Кто это был, Кузьма угадать не
смог, так как всадник приехал с противоположного конца
села. Если бы он со стороны Выселков ехал, то, чтобы по­
пасть к дому Манаева, ему пришлось бы проехать мимо окон
Широнина, и старик наверняка бы разглядел, кто это такой.
Вот ребус, да?..
— С Манаевым не разговаривал?
— Иван Данилыч стороной меня обходит. Похоже, совесть
у него не чиста.
— Если он на последнем допросе бессовестно лгал, то не
пойму, на что рассчитывал?
— Данилычу соврать, как дураку с горы скатиться. На
каждом собрании он городил ”прожекты” изобилия и, не
краснея, обещал колхозникам светлое будущее. Короче, за
многолетнюю председательскую деятельность Данилыч на­
столько привык к болтовне, что без этого и жизни не пред­

271
ставляет. Да еще на заступничество Пупынина по старой
дружбе надеется. Сегодня раньше меня в райцентр умчался.
Сейчас наверняка у Михаила Михалыча пасется.
Вернувшись в прокуратуру, Бирюков принялся разбирать
накопившиеся за последние дни жалобы. Было их много. Жа­
ловались прокурору и старые, и молодые. Обиды, обиды,
обиды... Большая часть жалоб была порождена самой элемен­
тарной юридической безграмотностью и равнодушием район­
ных начальников к чужой боли. В таких случаях Бирюков
сразу снимал телефонную трубку, набирал номер руководи­
теля предприятия или хозяйства, и наболевший вопрос тут же
решался без всяких затруднений.
В кабинет вошел сияющий Лимакин. Положив перед Би­
рюковым сколотую большой канцелярской скрепкой пачку
бумаг, весело сказал:
— Психологический бой с товарищем Пупыниным выиг­
ран! Коллекция анонимок из колхоза ”Верный путь” перед
вами.
Бирюков отложил жалобы и принялся листать анонимки.
Судя по входящим номерам и датам, начали они поступать в
агропромышленное объединение чуть ли не на следующий
день после отчетно-выборного собрания, когда сместили
с председательского поста Ивана Даниловича Манаева.
Суть почти всех анонимок сводилась к одному и тому
же: верните нам прежнего, заслуженного председателя!..
Писали ”колхозники”, ”доярки”, ”животноводы”, ”механиза­
торы” и просто ”очевидцы”, которые, например, сообщали,
как новый председатель С. И. Бирюков в День 8 марта
обнимал замужнюю секретаря-машинистку Люду и хотел по­
целовать, но она вырвалась из его нахальных рук. Под боль­
шинством писем никаких подписей не было. Под другими
стояли неразборчивые закорючки. Почерк на всех был явно
измененный.
— Сегодня же отправь эти кляузы на экспертизу, — воз­
вращая анонимки Лимакину, сказал Антон. — Там, в агроп­
роме, Манаева не видел?
— Чуть не столкнулся с ним в приемной Пупынина.
— Что говорит?
— Ничего. Сделал вид, будто не узнал меня. — Лимакин
нахмурился. — По пути из агропрома я у милиции встретил
Сергея, разговаривавшего с Голубевым. Знаешь, что ему
Кузьма Широнин об Иване Даниловиче рассказал?..
— Знаю. Это пока ”рассказ”, а не протокольные показа­
ния. Начни официально Кузьму допрашивать, он от своих
слов откажется.

272
 — Так-то оно так, да головоломка закручивается на всю
катушку. По-моему, не случайно Иван Данилович засуетился
возле Пупынина. Если бы ты послушал, как Михаил Михай­
лович расписывал трудовые подвиги Манаева, пока я офор­
млял протокол добровольной выдачи анонимок, ты бы тоже
заподозрил в его защите нехорошее.
— Многолетняя дружба обязывает Пупынина к этому.
— Где же объективность руководителя?
— С объективностью у нас, мягко говоря, не все в по­
рядке.
— А если Михаил Михайлович замаран махинациями, о
которых знает Иван Данилович?
— В таком случае, хочешь — не хочешь, надо защищать
старого друга, чтобы не проболтался. Не будем, Петя, гадать.
Нужны неопровержимые факты, а не предположения. Со
строителями договорился насчет экспертизы архивных наря­
дов?
— Заходил в отдел капитального строительства агропро­
ма. Решил выехать в Караульное завтра утром. Машину
дашь?
— Бери. Доедете туда и отправляй шофера назад. Работай
без спешки, сколько потребуется. Проверьте все так основа­
тельно, чтобы ни сучка ни задоринки не осталось. С Манае­
вым официально разберись. Как только вернется Анна Ива­
новна, выясни у нее истоки легенды о ”дружках-таксистах”.
В отношении нарядов пока ни слова. Если будут выявлены
финансовые нарушения, передадим материал в ОБХСС.

Глава XVIII

На вторые сутки после отъезда Лимакина в Караульное

перед концом рабочего дня к Бирюкову зашел уставший Бо­
рис Медников. Он флегматично сказал:
— Отгадай загадку. Что такое: кругом вода, а посередке
закон?
— Прокурор купается.
— Ух какой сообразительный!
Бирюков улыбнулся:
— Ты уже десятый раз мне это загадываешь. Надо менять
репертуар.
— Да?.. Остроумных анекдотов в последнее время что-то
не стало. Вот раньше — что ни день, то умора. Нахохочешься
досыта и жить вроде веселее.

273
 — Ты чего пришел? Зубы заговаривать?
— Твоим зубам износу не будет. Можешь меня поздра­
вить...
— С чем?
— Сделанный мною диагноз относительно умственного со­
стояния бригадира Клепикова оказался точным. Был сегодня
в областной больнице, переговорил с психиатрами. Они при­
знали Георгия Макаровича вполне дееспособным и не соби­
раются укладывать здоровяка на лечение. Анна Ивановна все
блатные каналы использовала, но увы...
— Спасибо, Боря.
— Не за что. Выполняю свой долг...
Не успел Медников уйти, Лена Тимохина принесла за­
ключение по опубликованному в районке ”письму доярок” и
анонимкам, изъятым у Пупынина. ”Письмо” и анонимка
”очевидцев” оказались написанными рукой Анны Ивановны
Клепиковой. Остальные сочинили от лица колхозников Иван
Данилович Манаев и зоотехник Баранов. Групповое объеди­
нение противников Сергея стало очевидным.
Вечером Бирюкову на квартиру позвонил Сергей и сооб­
щил, что приехали супруги Клепиковы.
— Что еще нового? — спросил Антон. — Манаев как?
— Запил по-черному. Пришлось освободить от сторожевой
службы. Короче, приезжай...
Рано утром следующего дня Бирюков был уже в Карауль­
ном. Сразу после проведенной Сергеем планерки он со следо­
вателем занял председательский кабинет и в присутствии
Сергея стал обсуждать свежую информацию.
Обсудить было что. Пока строители из ОКСа агропрома
занимались экспертизой, Лимакин не сидел сложа руки. С
помощью участкового Ягодина он отыскал, кроме Кузьмы
Широнина, еще двух свидетелей, видевших, как Иван Дани­
лович приехал в село на ”Ниве” с Клепиковыми. Провел
даже очную ставку их с Иваном Даниловичем, но тот катего­
рически отказался это признать, заявив, что колхозники на­
говаривают на него по злобе. Но в одном Манаев все-таки
признался: ночью, когда убили Водорьяпова, он уходил с де­
журства, чтобы поставить в пруду плетеную мордушку на ка­
расей. На прошлом допросе, дескать, об этом умолчал, опаса­
ясь ответственности за браконьерство. Такое объяснение по­
казалось Лимакину убедительным, однако Сергей высказал
сомнение:
— Сколько в Караульном живу, Манаев рыбалкой не за­
нимался. У него ни мордушек, ни сетей нет. С удочкой
иногда на пруду баловался.

274
 — Подожди, — остановил Сергея Лимакин. — На следу­
ющий после убийства день Иван Данилович приносил Сла­
бухе свежую рыбу. Да и раньше, бывало, угощал соседей
рыбкой...
— Это он, наверное, у Гоши Клепикова подрыбачил. Тот
и мордушками, и сетями браконьерит. Я много раз предуп­
реждал Георгия Макарыча, да, видно, неймется мужику.
— С Анной Ивановной переговорил? — спросил Лимакина
Бирюков.
— Не успел. Клепиковы вчера поздно приехали.
— С нарядами что?
— Черт ногу сломает! Сплошная липа. Например, на ре­
монте СДК одних строительных лесов нагородили столько,
будто ремонтировали не сельский Дом культуры, а Исаакиев­
ский собор. Новый главбух отыскал смету на этот ремонт.
Судя по оплаченным нарядам, предусмотренные сметой трид­
цать шесть тысяч рублей освоены полностью. Когда эксперты
осмотрели СДК, там выполнено ремонтных работ от силы на
полторы тысячи.
— Кто занимался ремонтом?
— По документам — наемная бригада, которую никто не
видел в Караульном. На самом деле, как говорят сельчане,
замазывали штукатуркой трещины, белили краскопультом и
красили полы в Доме культуры бригадир Клепиков с Анной
Ивановной и примкнувший к ним Баранов. Кстати, у зоотех­
ника еще числится по нарядам больше тысячи рублей на ре­
монте фермы и телятника. Там ремонт вроде бы делали в не­
рабочее время сами животноводы, однако эксперты, кроме
побелки в подсобных помещениях, никаких признаков ре­
монта не обнаружили.
Антон посмотрел на Сергея:
— С какой стати зоотехник ремонтом занялся?
— При Манаеве тут вообще финансовая анархия твори­
лась, — усмехнулся Сергей. — Ремонтировали все, кому не
лень. Таким способом было принято списывать взятые под от­
чет деньги.
— Ты тоже под отчет брал?
— Никогда!
Антон повернулся к следователю:
— Водопьянов-Водорьяпов что-нибудь ”ремонтировал”?
— Водорьяповым выписаны наряды на установку электро­
мотора в колхозной зерносушилке и на монтаж оборудования
для летней дойки. Здесь до последнего гвоздя все выполнено
и, как говорится, комар носа не подточит.
— Кто утверждал наряды?

275
 — Иван Данилович на всех свой автограф оставил.
— Пригласи-ка сюда Анну Ивановну, — сказал Сергею
Антон.
В кабинет вошла возбужденная Клепикова. Отечное лицо
было так напряжено, словно Анна Ивановна с трудом сдер­
живала негодование. Чтобы притушить ее пыл, Бирюков по­
интересовался состоянием здоровья мужа. Клепикова раздра­
женно проговорила:
— Ничего хорошего. Без взятки в областной больнице
пустяка не решишь.
— А судмедэксперт утверждает, что у Георгия Макаровича
никаких отклонений нет.
— Много он понимает, ваш эксперт!
— Напрасно горячитесь. Медников — кандидат медицин­
ских наук. Основная его должность — заведующий хирурги­
ческим отделением райбольницы. Экспертиза — это совме­
стительство.
— Все они, врачи, совместители. В одном месте — на
ставке, в другом — на полставки, в третьем — на четверть
ставки. Хапают деньги, а ни черта не лечат.
Бирюков понял, что задел не ту струну, и быстро сменил
тему:
— Анна Ивановна, что за человек была Изольда Аксе­
нова?
— Проститутка, — с прежним раздражением рубанула
Клепикова.
— Так резко?..
— Как иначе... Собрал Манаев в Караульном город­
ское отребье, хоть похоронную бригаду в колхозе создавай.
Не успеваем гробы делать. — Клепикова исподлобья гляну­
ла на Сергея. — Хотя вы и ратуете за арендный подряд, но
я при прокуроре вам подсказываю: Ложников со Слабу­
хой вцепятся друг другу в глотки из-за бешеных денег. Не
знаю, кто кого из них одолеет, но, поверьте, стоит Тимке-
чекисту поллитровку оглушить, и еще одну могилу придется
копать.
Сергей покачал головой:
— Не пугайте, Анна Ивановна. Наши мужики из-за денег
грызться не станут. Вы лучше подскажите, кто Водорьяпову
пулю всадил.
— Я уже говорила следователю, какую ”подсказку” мне
рассказал новосибирский таксист.
— Кстати, — воспользовался случаем Бирюков, — быв­
ший муж Изольды не таксистом работает.
— При чем муж-то?.. — вроде удивилась Клепикова.

276
 — Вспомните свои предыдущие показания: ”Черненький с
усиками, по-моему, бывший муж Изольды”...
Лицо Клепиковой побагровело. Анна Ивановна замет­
но растерялась, однако тут же нашла спасительный вы­
ход. Без тени смущения глядя Антону в глаза, заявила, что
о бывших дружках Водорьяпова узнала от Изольды. А
насчет ”черненького с усиками таксиста” сочинила, чтобы
не подводить Изольду, которая сообщила это ей по большо­
му секрету. Расчет такого ответа был ясен: проверить
его невозможно, и Антон прямо сказал об этом Анне Иванов­
не.
— Ну а что мне теперь остается делать? — с вызовом
спросила она. — Врать дальше?..
Бирюков помолчал:
— Свидетельская ложь — бессмысленное занятие. Рано
или поздно все выяснится. Кроме того, обычно свидетели лгут
в корыстных целях.
— Не поняла вас. Какая у меня может быть корысть? Я со
слов Изольды подсказала, где искать убийцу.
— Хотели направить следствие по ложному пути? — бы­
стро спросил Антон.
Клепикова вскипела:
— Ишь чего придумали! Зачем мне это надо?!
— Чтобы мы впустую ухлопали время и упустили воз­
можность по горячему следу отыскать убийцу, — спокойно
сказал Бирюков.
— Не городите чушь! — Лицо Клепиковой вновь заполы­
хало багровыми пятнами. — Откуда я могла узнать о такси­
стах, если бы Изольда мне не рассказала?
— Вы знали, что Водорьяпов работал в Новосибирске так­
систом. А бывшего мужа Изольды видели в Караульном,
когда он приезжал сюда несколько дней назад.
— Он же не на такси был!.. — внезапно выпалила Анна
Ивановна и, спохватившись, тихо добавила: — Он был на бе­
лых ”Жигулях”.
— Правильно. Вы решили сделать его ”таксистом” из про­
стого соображения: чем дальше от реальности версия, тем
сложнее докопаться до истины.
Клепикова угрюмо помолчала:
— Не сочиняйте... Просто я хотела пожалеть Изольду.
— Которую только что проституткой назвали?
— Ну и что? Проститутки тоже люди.
— Не в вашем характере — жалеть людей.
— Понятно... Колхозников наслушались? Ну что ж, слу­
шайте, слушайте... Они готовы меня растерзать за то, что не

277
разбазаривала колхозные деньги, сдерживала волчьи аппе­
титы бездельников.
Бирюков встретился взглядом с Клепиковой:
— Страшная у вас логика... У колхозников — волчьи ап­
петиты, а какой аппетит у вас с Георгием Макаровичем?
Сколько вы заработали в прошлом году на ремонте Дома
культуры?
— Сколько по расценкам положено, — не моргнув глазом,
ответила Анна Ивановна.
— А какой объем работы сделали?
— Предусмотренный сметой.
Бирюков повернулся к следователю:
— Покажи Анне Ивановне заключение экспертов.
Лимакин достал из ”дипломата” сколотые скрепкой листы
и молча протянул Клепиковой. Анна Ивановна впилась в от­
печатанный на машинке текст. Внимательно дочитав до по­
следней строчки, небрежным жестом бросила заключение на
стол и с брезгливой усмешкой заговорила:
— Откровенную чепуху написали. Будет вам известно, на
Доме культуры работала наемная бригада по договору, согла­
сованному с Пупыниным. Я вот сегодня же позвоню Михаилу
Михайловичу, и он такую взбучку устроит инженерам из
ОКСа, что те больше никогда не сунутся не в свое дело.
— Вряд ли Пупынин станет вас защищать, — сказал Би­
рюков. — Наемной бригады в Караульном не было. Она су­
ществовала на бумаге.
Полные губы Анны Ивановны дрогнули:
— По нарядам проверьте, кто выполнял работу.
— Уже проверили. Из реально существующих людей рабо­
тали только вы с Георгием Макаровичем да зоотехник Бара­
нов. Остальные фамилии, фигурирующие в нарядах по ре­
монту СДК, принадлежат, мягко говоря, мертвым душам. —
Антон опять обратился к Лимакину: — Покажи Анне Ива­
новне наряды.
Следователь положил на стол переплетенный бухгалтер­
ский том. Однако Анна Ивановна не проявила интереса к ар­
хивным документам.
Бирюков принялся выяснять, каким образом эти доку­
менты попали к Водорьяпову. Клепикова, не моргнув глазом,
обвинила во всем начальника районной милиции Кролова,
который, мол, из-за этого вылетел со службы. Антон не стал
попусту тратить время. Он попросил Анну Ивановну расска­
зать, почему накануне убийства Водорьяпова Манаев приехал
на пасеку верхом на лошади, а оттуда вернулся домой в
клепиковской ”Ниве”.

278
 — Ишь, чего придумали! — в который уже раз возмути­
лась Анна Ивановна. — Манаев как приехал, так и уехал —
верхом. Мы с Георгием подвезли его в машине до дому от
склада.
— Где же Иван Данилович оставил лошадь?
— У него спросите, где.
— Вы разве не спрашивали?
— Зачем?
— Хотя бы из простого интереса: что это, мол, в конце
пути вдруг безлошадным стал?
— Мне такое и на ум не пришло. Вижу, идет Манаев с
бидончиком. Притормозила, подождала, пока втиснулся в
машину, и поехали дальше.
— А где был Георгий Макарович в ту ночь, когда убили
Водорьяпова? — внезапно спросил Бирюков.
Клепикова с недоумением посмотрела на него:
— Как где?.. У меня под боком. — И усмехнулась: — Ге­
оргий ночами никуда не выходит. Физически мужик здоро­
вый, но храбростью не блещет. Днем и то людей боится.
— Анна Ивановна, — не вытерпел Сергей, — а ведь Ма­
карыч по ночам карасиков в пруду браконьерит.
— Бросьте чепуху молоть! — зло огрызнулась Клепикова.
— Уж если в Караульном и есть браконьер, так это Манаев.
Вернитесь памятью назад да подсчитайте, сколько Иван Да­
нилович истребил всякой дичи...
Сергей хотел что-то возразить, но перехватив взгляд Ан­
тона, мигом закруглился:
— Назад возвращаться нечего — мы там уже были.
Дальнейший разговор с Клепиковой превратился в пус­
тое занятие. Анна Ивановна на все вопросы стала отвечать
по принципу: моя хата с краю — ничего не знаю. Не удалось
ей отречься лишь от ”письма доярок” и от анонимки,
подписанной ”очевидцами”. Ознакомившись с заключением
экспертизы, Клепикова призналась, что действительно
написала эти бумаги, но угрызения совести не чувст­
вует. Пожаловаться в газету, дескать, ее попроси­
ли обиженные плохими заработками доярки. А то,
что Восьмого марта председатель обнимал секретаря-ма­
шинистку Люду, не вымысел, а чистая правда. По ее мне­
нию, председателю колхоза нельзя шутить с подчинен­
ными молодыми женщинами, так как такие шутки могут
перерасти в семейную драму, скажем, для той же самой
Люды.
Сразу после разговора с Анной Ивановной Антон Бирюков
вызвал в контору Манаева и бригадира Клепикова.

279
 Глава XIX

Иван Данилович пришел в приличном выходном костюме

с таким количеством наградных планок, какое в мирное
время можно увидеть не у всякого генерала. Был он не то с
глубокого похмелья, не то в депрессии. Часто морщился, без
нужды поправлял расстегнутый ворот белой рубахи. По при­
знанию Манаева, его основная вина заключалась в том, что
слишком много доверял главному бухгалтеру и, утверждая
наряды на выполненные работы, ”подмахивал” их, не вникая
в содержание.
— Я и требования на получение материалов со склада,
бывало, подписывал не читая, пока Сергей Игнатьич меня не
проучил... — Манаев с виноватой усмешкой глянул на Сер­
гея. — Вот он, здесь, не даст соврать. Позапрошлой зимой,
когда еще был главным инженером, приходит ко мне с требо­
ванием: ”Иван Данилыч, морозы трескучие начались, тор­
мозная система у техники застывает. На колхозном складе
есть технический спирт. Выпиши для гаража три литра,
чтобы тормоза работали”. — ”Ты, — говорю, — непьющий,
для машин литровки хватит”. И влепил резолюцию кладо­
вщику: ”Отпустить один литр”. Сергей Игнатьевич, помню,
расхохотался: ”Данилыч, прочитай, чего подмахнул!” Впе­
рился я глазами в требование, а там в графе ”Назначение”
главным инженером написано: ”Для втирания очков предсе­
дателю колхоза”... — Иван Данилович обратился к Сергею:
— Так ведь, проказник, ты утер мне нос?..
Сергей, сдерживая улыбку, торопливо кивнул.
— Теперь скрывать нечего, — продолжил Манаев, — во­
дился за мной такой грех. И с ремонтом Дома культуры про­
явил доверчивую беспечность. Замысел был хорош, да окон­
чился плохо. Вода в карауленских колодцах стала пропадать.
Решили сделать по селу водоразборные колонки, но где взять
для водопровода трубы?.. Договорился я в Новосибирске на
одном из заводов за пятнадцать тысяч наличными — хоть
полный вагон этих труб. Посоветовался с Пупыниным. Он го­
ворит, чего, мол, пустое спрашиваешь. Неужели при милли­
онном обороте пятнадцать тысяч не найдешь?.. Словом, дал
намек. Вот я и ”нашел” на ремонте Дома культуры. Надо
было с наличностью немедля ехать в Новосибирск забирать
трубы, да Водорьяпов заартачился. Дескать, за такое посред­
ничество можно в тюрьму угодить. Пока я искал другого по­
средника, трубы перехватили. А куда мне наличные деньги
девать?.. Опять приехал к Пупынину. Михаил Михалыч
всыпал мне перца за неразворотливость и семь тысяч из

280
наличности забрал то ли на ремонт своего кабинета, то ли
всей конторы агропрома. Мол, в колхозе эти деньги уже спи­
саны.
— Прямо наличными отдали? — спросил Бирюков.
— Я не ватой набитый, да и Пупынин — не дурак. Прие­
хал от него в Караульное представитель дикой бригады и че­
рез нашу кассу под роспись в ведомости забрал деньги, будто
шабашники Дом культуры ремонтировали.
— Остальные тысячи куда ушли?
— Деньги, они же как вода. Туда — сюда и нету. За элек­
тромотор для зерносушилки, кажется, тысячи три отдали.
Много на монтаж летней дойки потратили. Проще говоря, те­
перь трудно вспомнить, но если в старых документах по­
рыться, там можно найти, кому и сколько заплатили... —
Манаев задумался. — Пупынин теперь делает вид, что знать
ничего не знает. Вчера ездил к нему, да что толку. Не могу
понять, отчего Михаил Михалыч столь круто изменился?..
— Оттого, что время изменилось, — сказал Антон и заго­
ворил о Водорьяпове.
Иван Данилович еще больше потускнел, стал отвечать на
вопросы неопределенно. Особенно расстроило Манаева утвер­
ждение Анны Ивановны о том, что Клепиковы подвезли его в
своей ”Ниве” от склада до дому. После безуспешных попыток
увильнуть от ответа он повздыхал и вроде бы с неохотой стал
рассказывать. Доехал он от пасеки верхом до склада и решил
передохнуть. Оказывается, в желтом бидончике Иван Дани­
лович вез не мед, а медовуху. Присев за складом на лужайке,
отхлебнул из бидончика и так затяжелел, что не смог взо­
браться на коня. Стреножив мерина, оставил его под седлом
пастись возле склада. Сам же, пока совсем не подвели ноги,
заторопился домой. Тут и подвернулись на машине Клепи­
ковы.
Ситуация выглядела вроде бы правдоподобной. Грузному
Ивану Даниловичу даже в трезвом состоянии было нелегко
взобраться в седло. После медовухи — тем более. Однако Би­
рюков этому не поверил. По дальнейшим словам Манаева
выходило, что, отлежавшись дома, он вовремя вышел на де­
журство. Затем ночью отлучался из сторожки, чтобы прове­
рить в пруду поставленную на карасей мордушку, и до самого
утра забыл о нерасседланном коне. Такой забывчивости не
мог допустить самый безалаберный крестьянин. Скорее всего
здесь было одно из двух: или Манаев кому-то передал коня,
или ночью ездил на нем сам. Настораживало и упорное отри­
цание Иваном Даниловичем показаний Кузьмы Широнина.
Кузьма утверждал, что в ночь убийства кто-то приезжал к

281
манаевскому дому верхом на лошади и якобы даже завел ло­
шадь во двор.
Так толком ничего и не добившись, Бирюков отправил
Манаева подумать в кабинет к участковому Ягодину и при­
гласил на допрос бригадира Клепикова.
Георгий Макарович, едва зашел с ним разговор, прики­
нулся настолько непонятливым, что Антону пришлось почти
каждый вопрос повторять дважды. О ремонте Дома культуры
Клепиков ничего не знал. Делал там, что заставляли, но что
именно — теперь уже и не помнил. Денег за ремонтную ра­
боту ни копейки не получал. Этим занимается жена. Анна
Ивановна даже основную зарплату и премиальные по итогам
года всегда за него получает. Не мог он вспомнить и того,
откуда с ними ехал в ”Ниве” Иван Данилович Манаев: то
ли прямо от пасеки сел в машину, то ли по дороге его под­
везли.
— Ну а лошадь-то где он оставил? — спросил Бирюков.
Георгий Макарович тупо уставился в пол:
— Не помню. Об этом спросите у Ивана Даниловича или
у моей Анны. У них головы светлее, чем моя бестолковка. Я
чего-то в последнее время основательно памятью свихнулся.
— Что Манаев вез с пасеки в бидоне?
— Наверно, мед, чего более...
— Не медовуху?
— Не знаю. Может, и медовухи налил. В пасечном по­
гребе у Ивана Даниловича во фляге оставалось на донышке.
— Пьяным был?
— Я не принюхивался.
— Ну а по виду?..
— По виду Данилыча не сразу поймешь, тверезый или вы­
пивши. Он вроде всегда навеселе.
— В ту ночь, когда убили Водорьяпова, вы где были? —
внезапно спросил Антон.
Клепиков испуганно глянул на него и первый раз ответил,
не задумываясь ни секунды:
— Дома, конечно, был, где более...
— За карасями на пруд не отлучались?
Георгий Макарович опять задумался:
— Карасями я бросил заниматься, как председатель кол­
хоза пристращал штрафом. Супруга моя рыбу не ест. Мне же,
если захочется, можно в сельмаге мороженого минтая купить.
— А куда Манаев дел немецкую винтовку? — вновь нео­
жиданно спросил Бирюков.
Клепиков с тяжелым вздохом пожал плечами:
— Может, он подарил ее вам?

282
 — Винтовку?.. Она денег стоит, а мне запрещенное ору­
жие и даром не надо. У меня хорошее двуствольное ружье
имеется. Для чего с винтовкой на рожон лезть?
— А если мы поищем?..
— Кого? — словно не понял Георгий Макарович.
— Винтовку, разумеется.
— Где?
— Допустим, на пасеке, — почти наугад сказал Антон.
Клепиков надолго замолчал.
— Ну что молчите? — поторопил Антон.
— Чего зря говорить. На пасеках оружие не держат. Ис­
тратите попусту время. Лучше уж, если такое желание име­
ете, ищите в доме у Манаева или у меня.
— Дома, значит, найдем?
— Ружья найдете, а винтовок у нас нет.
— Тогда почему на пасеке не поискать?
Клепиков впал в глубочайшую задумчивость:
— На пасеку вон сколько ехать надо, а дом — рядом. Тут
и пешком дойти можно.
Ответ был из серии ”Нарочно не придумаешь”, однако
именно он укрепил у Бирюкова внезапно возникшую мысль:
на клепиковской пасеке не все чисто. Переглянувшись со сле­
дователем, Антон сказал Сергею:
— Организуй понятых. Поедем к Георгию Макаровичу
пчелок смотреть.
Сергей вышел из кабинета. Клепиков, уставясь на Бирю­
кова, вдруг вспылил:
— Зря вы эту канитель затеваете. Я, однако, с вами не
поеду тратить время на пустое дело.
— Придется не только вам, но и Манаеву поехать, — от­
ветил Антон.
Выехали на двух машинах. Антон Бирюков, Манаев и
Клепиков сели в ”газик” к Сергею; следователь Лимакин с
участковым Ягодиным и понятыми — в прокурорский УАЗ.
Езда заняла всего пятнадцать минут.
Пасека находилась в двух километрах от Выселков, по
другую сторону щебеночной дороги Караульное — райцентр.
На краю поля, почти у самой опушки березняка, чернел при­
земистый омшаник, похожий на вросшую в землю избу с за­
деланными наглухо окнами и с ветхой дощатой крышей, за­
тянутой седыми пятнами лишайника. Около омшаника на че­
тырех толстых столбах стоял невысокий, в рост человека, на­
вес. Под ним хранилась медогонка, старые ульи, дымокур и
сотовые рамки. Судя по конским шевякам и примятой траве у
одного из столбов навеса, возле него не так давно стояла при­

283
вязанная лошадь. Чуть поодаль, справа от строений, тремя
рядами вытянулись два десятка разноцветных домиков-ульев,
у которых озабоченно вились трудяги-пчелы.
Не успели Бирюков с Лимакиным оглядеться, к пасеке на
полной скорости подкатила в зеленой ”Ниве” Анна Ивановна
Клепикова. Выбравшись из машины, она подошла к Антону и
нерешительно спросила:
— Можно поприсутствовать?..
— Дело ваше, — ответил Антон.
На предложение следователя — добровольно выдать вин­
товку бригадир Клепиков промолчал, а Манаев, сунув под
язык таблетку валидола, тяжело вздохнул:
— Отдал бы, шут побери, весь арсенал, если б он имелся.
— Что ж, придется искать, — тоже со вздохом сказал
Лимакин и стал объяснять понятым, одним из которых ока­
зался колхозный конюх Шура Слабуха, их права и обязан­
ности.
Обыск продолжался больше часа. Ни в омшанике, застав­
ленном всякой рухлядью, ни в просторном погребе, где, кроме
пустой пятидесятилитровой фляги с крепким запахом медо­
вухи, ничего не было, ни под навесом не обнаружили даже
намека на какой-либо тайник. После этого следователь, за
ним — участковый и Шура Слабуха взобрались по пристав­
ной шаткой лестнице на чердак омшаника.
Антон Бирюков исподволь наблюдал за Манаевым и су­
пругами Клепиковыми. Они не проявляли никаких признаков
тревоги. Иван Данилович, усевшись на бревно, по-прежнему
чмокал валидол. А Георгий Макарович, устроившись рядом с
Манаевым, настолько равнодушно жевал стебель сорванной
медуницы, что, казалось, происходящее совершенно его не
касается. Анна Ивановна с веселым любопытством погляды­
вала на хмурого от неудачи следователя.
Когда облепленные паутиной Лимакин, Ягодин и Шура
Слабуха ни с чем спустились с чердака, Клепикова игриво
спросила Сергея:
— Что они, чудаки, ищут?
— Вчерашний день, — серьезно ответил Сергей.
В этот момент у Антона Бирюкова шевельнулась неприят­
ная мыслишка, что время, как и предупреждал тугодумный
бригадир, потрачено впустую. Стараясь сосредоточиться, он
стал рассматривать возле омшаника зеленую траву. Недалеко
от бревна, на котором сидели Манаев с Клепиковым, внима­
ние привлекла желтая полоса метра полтора длиной и санти­
метров тридцать в ширину. Без всякого сомнения, совсем не­
давно на этом месте лежала доска, и придавленная ею трава

284
почти погибла. Вопрос возник сам собой: куда эта доска поде­
валась?..
Антон отошел от омшаника и внимательно посмотрел на
покрытую седым лишайником крышу. Ни одна из досок там
нарушена не была. Вернувшись к строению, заглянул под
карниз. Здесь соединяющиеся концы кровельных стропил
когда-то были обшиты тесом по всему периметру омшаника.
От времени тесины покрылись зеленоватой порослью, некото­
рые из них превратились в труху и оторвались. В образовав­
шихся проемах виднелись пыльные стропилины. Одна из
досок привлекла внимание Бирюкова. Точнее, даже не доска,
а два свежих гвоздя, которыми она была прибита к стропи­
лам.
Антон подозвал Лимакина:
— По карнизу на чердаке смотрели?
— Там сто лет нога человека не ступала. Все сплошь за­
тянуто паутиной, дышать нечем, — отряхивая пиджак, отве­
тил тот.
Бирюков показал на белые шляпки гвоздей:
— Видишь?..
— Вижу, — обрадовался Лимакин.
— Тащи лестницу, топор и отрывай доску.
Минут через десять, стараясь не свалиться с шаткой лест­
ницы, следователь управился с доской. Засунув чуть не до
плеча руку в образовавшееся отверстие, он пошарил над кар­
низом, с трудом вытащил из-под стропилины узкий брезенто­
вый мешок с чем-то тяжелым и осторожно опустил его Бирю­
кову. Антон, развязав узел, вынул из мешка хорошо сохра­
нившуюся винтовку.
Бригадир Клепиков, не дожевав, проглотил медуницу и
уставился на Манаева. Иван Данилович такими же удивлен­
ными глазами смотрел на бригадира.
— Гоша, ты чего-то намудрил, — растерянно сказал он.
— Данилыч, она ж денег стоит... — будто оправдываясь,
промямлил Георгий Макарович.
— Эх, Гоша, Гошенька... — Манаев указательным паль­
цем крутнул у виска. — Зря от тебя областная психушка от­
казалась. Ты ведь по правде круглый дурак.
Услышав этот диалог, Анна Ивановна побагровела.
— Козлы!!! — звонким дискантом неожиданно выкрик­
нула она.
Сердито сплюнув, Клепикова широким шагом, чуть не
разрывая узкую юбку, устремилась к ”Ниве”. Втиснувшись за
руль, хлопнула дверцей и так резко рванула машину с места,
что из-под задних колес взметнулись комья земли. Через не­

285
сколько секунд ревущая мотором ”Нива”, вильнув по про­
селку, исчезла из вида.
Сергей, наклонившись к уху Антона, указал взглядом на
застывших истуканами бывшего председателя и бригадира:
— Братан, кто из них основной ”дурак”?
— В этом надо еще разбираться, — тихо ответил Антон.

Глава XX

Полная картина преступления стала известна Антону Би­

рюкову только через две недели, когда были завершены необ­
ходимые экспертизы, опрошены свидетели и Лимакин нако­
нец принес ему на утверждение обвинительное заключение.
Целый рабочий день понадобился Антону, чтобы изучить обо­
снованность каждого факта обвинения. Вчитываясь в матери­
алы расследования, Антон сверял заключения экспертов, по­
казания свидетелей и обвиняемых. Постепенно разрозненные,
вроде бы случайные факты увязывались в убедительную це­
почку неприглядных поступков, завершившихся трагическим
финалом.
...Катастрофа назрела в Караульном уже в октябре
прошлого года, когда на отчетно-выборном собрании колхоза
”Верный путь” провалилась кандидатура председателя
этого хозяйства Ивана Даниловича Манаева. Анна Иванов­
на, предвидя грядущие перемены, торопливо принялась
наводить в бухгалтерии порядок. Будь Клепикова покладис­
тее характером и добрее к людям, она наверняка удержа­
лась бы в главных бухгалтерах до пенсии и успела
бы спокойно зачистить свои грехи. Однако выведенные
из терпения ее постоянными окриками и обсчетами
колхозники на первом же собрании выразили Анне Ивановне
недоверие и потребовали от нового правления немедленно
убрать ее с должности главбуха. Удар для Клепиковой был
непоправимым — прекратился свободный доступ к бухгалтер­
ским документам, где еще оставалось много огрехов. И
Анна Ивановна почувствовала себя как на раскаленных
углях.
Развязку ускорил оскорбившийся начальник райотдела
милиции Кролов, которому Сергей отказал в покупке
”Волги”. О предстоящем приезде сотрудников ОБХСС в Ка­
раульное Клепикова узнала от Баранова, подслушавшего че­
рез тонкую стенку кабинета телефонный разговор участкового
Ягодина с Кроловым. Больше всего Анну Ивановну трево­

286
жили оплаченные наряды по Дому культуры, где она с мужем
за пустяковый ремонт сорвала богатый куш. В самый послед­
ний момент, когда милицейская машина уже подъехала к
колхозной конторе, ей удалось тайком забрать в кабинете
главбуха пятнадцатый том архивной подшивки. Унести доку­
менты домой на глазах у людей было нельзя, и Клепикова
решила на время переполоха спрятать их у Баранова. Увидев
в коридоре Водорьяпова, разговаривающего с новым председа­
телем колхоза, Анна Ивановна от волнения чуть не ворвалась
в кабинет участкового.
Водорьяпов, занимаясь снабжением и строительством, мно­
гое знал о махинациях Ивана Даниловича Манаева и глав­
буха. Заметив, как взволнованная Клепикова оставила у зоо­
техника документы, он сообразил, что здесь можно пожи­
виться. Надо было только действовать быстро и решительно.
К его стремительному напору Баранов оказался совершенно
не подготовлен и мигом отдал документы.
Если бы Кролов проводил выемку бухгалтерского архива
по закону, финансовые злоупотребления в колхозе ”Верный
путь” уже тогда были бы разоблачены. И вряд ли Пупынину
удалось взять под свое крыло любимцев, в махинациях с ко­
торыми он сам увяз. Однако Кролов захватил колхозные до­
кументы с корыстной целью, без всяких на то оснований, и
авторитетному в руководящих кругах района Михаилу Ми­
хайловичу не стоило большого труда, чтобы оборвать карьеру
зарвавшегося начальника милиции. В разговоре с Манаевым и
Клепиковой Пупынин строго отчитал их за ротозейство и по­
советовал собирать факты против ”смутьяна”, чтобы убрать
его из председателей.
Туча, сгустившаяся над Манаевым и Клепиковой, вроде
бы пронеслась, но не надолго. Через несколько дней после
того, как сотрудники ОБХСС вернули в колхоз документы,
Анну Ивановну встретил Водорьяпов и с улыбочкой намек­
нул, мол, не хочет ли она выкупить ”компромат”?
— Приходи вечером, разопьем бутылку, — сказала Анна
Ивановна.
— Так дешево?.. — засмеялся Водорьяпов. — Я ведь
больше одной рюмки не пью, а вы с Даниловичем там хап­
нули в особо крупных размерах. Если умный следователь
раскрутит ваш порочный круг, за милую душу схлопочете до
пятнадцати годков с конфискацией имущества.
— Сколько же ты хочешь с нас сорвать?
— По тысяче рубликов за год предполагаемой отсидки.
— Это, выходит...
— Пятнадцать тысяч.

287
 — Ишь чего захотел! — возмутилась Анна Ивановна. —
Нашел дураков...
— Жадность фраеров погубит, — угрожающе проговорил
Водорьяпов. — У тебя, Аннушка, только особняк на пятьдесят
тысяч тянет. Жалко будет, если его сделают народным досто­
янием. Подумай на досуге, ладно?..
Клепикова обещала подумать. Вечером она пригласила на
совет Ивана Даниловича. Узнав о вымогательстве, Манаев
распетушился и пригрозил стереть Водорьяпова в порошок.
— Данилыч, ты теперь не у власти, — подзадорила Анна
Ивановна. — Что ты, сторож, сделаешь с Водорьяповым?
Еще больше распаляясь, Манаев стукнул кулаком по
столу:
— Убью гада!
— А кто в тюрьму за убийство сядет?...
— Отсижу, но одним паскудником станет меньше!
— Не дури, убийца... Может, сбросимся по семь с полови­
ной тысяч?
— Ого! Это у вас с Гошей тысячи несчитанные. Я же по­
сле такого выкупа без штанов останусь.
Клепикова посмотрела на молчаливо насупленного мужа:
— Ну чего надулся, будто мышь на крупу? Посоображай
своей бестолковкой, авось свежую мысль подкинешь.
— Что тут соображать, — помрачнел Георгий Макарович.
— Данилыч правильно говорит. Мы с ним вон каких быков-
сохатых валили, а этого блатягу запросто кокнем.
Анна Ивановна вздохнула:
— Сравнил человека с сохатым, балбес. Ты ведь в тюрьме
без жратвы мигом загнешься!
— На армейской службе не загнулся, а там тоже неважно
кормили.
Клепикова сокрушенно покачала головой:
— У дурака — дурные мысли.
— Ты шибко умная, — обиделся Георгий Макарович. —
Кто тебе говорил: не гонись за деньгами, куда нам столько?
Еды по горло хватает...
— Вот, видишь! Твоя забота — лишь бы еда была.
На этом неудавшийся ”совет” закончился.
Водорьяпов долго молчал. При встрече с Анной Ивановной
он двусмысленно улыбался, но однажды, когда подписал дого­
вор об аренде, все-таки спросил:
— Что, Аннушка, надумала насчет ”компромата”?
— Давай, Леонид Николаевич, договоримся так, — ска­
зала Клепикова. — Все расходы по аренде я тебе рассчитаю
по минимальным тарифам, а за полученный привес — по

288
максимальным. При таком раскладе твой арендный навар бу­
дет в два раза больше наших крох.
Водорьяпов насмешливо подмигнул:
— Ох, авантюристка!.. Не втягивай честного человека в
аферу. Арендные деньги мне нужны чистыми. А пятнадцать
тысяч на карманные расходы ты принесешь без свидетелей.
— Держи карман шире!
— Не ерепенься. Тебе деваться некуда. Мой метод, из­
вини, старый-престарый, как древний мир. Однако и жизнь
наша что-то не особо обновляется. Для окончательного рас­
чета даю два месяца, а там... или разойдемся миром, как в
море корабли, или... по пятницам пойдут свидания и слезы
горькие... Слыхала такую популярную песню о тоске по воле?
— Подожди до лета, — попросила Клепикова.
— Надеешься, золотой дождик прольется?
— Соберу к тому времени деньги и тарелочку с голубой
каемочкой куплю, — съязвила Анна Ивановна.
— Подожду. Только к пятнадцати тысячам собери еще
пять.
— За что?
— Долговые проценты.
— Ну и наха-а-ал... — чуть не задохнулась от возмуще­
ния Клепикова.
Водорьяпов вновь подмигнул:
— Из уважения не смею возражать.
— Как тебя земля терпит?
— Так же, как и вас, мадам.
— Не стыдно здоровому мужику заниматься вымогатель­
ством?
— Аннушка, а женщине с высшим экономическим образо­
ванием не стыдно воровать? Это искажение социальной спра­
ведливости. Я такого перекоса не терплю. Поэтому, без шу­
ток, не затягивай с отдачей, чтобы не тосковать за решеткой.
В середине июля у меня полувековой юбилей. Наберись
разума, сделай подарочек. Договорились?..
— Ладно... — еле слышно проговорила Анна Ивановна,
поняв, что от вымогателя ей не отбояриться.
Пожалуй, первый раз в жизни Клепиковой стало по-насто­
ящему страшно. Вечером она опять позвала Манаева. Иван
Данилович, выслушав ее, не на шутку затосковал. Снова
принялся стонать, что Водорьяпов снимает с него последние
штаны, но в конце концов сказал:
— Подождем, Анна, до лета. Жизнь — хитрая штука.
Глядишь, к тому времени вымогатель свернет себе шею. Бы­
вает ведь, что и под машины случайно люди попадают, а?..

10 Сиреневый туман. 289

 Намек Ивана Даниловича заслуживал внимания. Об авто­
мобильных авариях с человеческими жертвами иногда сооб­
щалось даже в районной газете, которую Клепиковы выписы­
вали.
”Если настроить на это дело Георгия, он так долбанет Во­
дорьяпова ”Нивой”, что вымогатель мигом коньки отбросит.
Жаль, Манаев не водит машину. Пусть бы сам осуществлял
свою идею”, — подумала Анна Ивановна и осторожно спро­
сила:
— Может, из ружья лучше?..
— Иван Данилович ладонью потер небритую щеку:
— Из ружья — проще, но не лучше. Если следствие до­
знается, то ни у кого защиты не добьешься. Убийство есть
убийство. А автомобильные происшествия — дело житейское.
Проморгал, мол, поздно тормознул... В такой ситуации Пу­
пынин активно может заступиться и уговорить судей, чтобы
сгладили наказание до легкого испуга. Улавливаешь раз­
ницу?..
— Улавливаю, — Клепикова повернулась к мужу. — Ты,
молчун, уловил что-нибудь?
— Я насчет машины не согласен, — угрюмо ответил
Георгий Макарович. — Издали, куда ни шло, могу кок­
нуть. На машине же надо вплотную на живого человека
мчаться. У меня на такой рискованный подвиг отваги не
хватит.
— Коз-з-зел, — сквозь зубы процедила Анна Иванов­
на.
Не надеясь на сообщников, она сама стала охотиться за
Водорьяповым. Однажды удачно подкараулила его у колхоз­
ной конторы. Можно было с ходу пришлепнуть вымогателя к
стене, сославшись впоследствии на плохие тормоза, но в са­
мый последний момент испугалась. Водорьяпов, видимо, раз­
гадал коварный замысел и погрозил пальцем:
— Аннушка, брось лихачить! Тарелочку с голубой кае­
мочкой купила?
— Скоро куплю, — буркнула Клепикова.
— Поторапливайся. Юбилей не за горами...
Время на самом деле летело стремительно. Почти неза­
метно наступило лето. Анна Ивановна не находила места.
Нервничал и Иван Данилович. При встрече с Клепиковой он
каждый раз спрашивал:
— Ты вроде бы трусишь, а?.. — И тяжело вздыхал. — До­
конает грабитель нас, как пить дать, доконает...
— Данилыч, выкручивайся сам! — в одну из таких встреч
вспыхнула Клепикова. — Я не могу. Понимаешь, не могу!

290
 — Эх, слабачка, такую безобидную возможность упуска­
ешь, — сокрушенно вздохнул Манаев и на следующий день
ударился в запой.
Анна Ивановна попыталась выпросить у него хотя бы
часть денег для Водорьяпова, однако Иван Данилович, пьяно
хихикнув, показал кукиш:
— Я лучше пропью все до копейки и пойду в колонию с
чистой совестью.
Клепикова поняла: расплачиваться за общие грехи при­
дется одной. Накануне дня рождения Водорьяпова она пое­
хала в райцентр, чтобы договориться в сбербанке о получении
двадцати тысяч наличными. Оставив там заявку на деньги,
решила завернуть к водочному магазину и неожиданно встре­
тила только что подкатившего на ”Волге” Виталия Ложни­
кова. Магазин оказался закрытым. Ложников, недовольно
ругнувшись, настроился ехать за спиртным в Новосибирск.
— Кто ж твоих бычков будет пасти? — спросила Анна
Ивановна.
— Напарник, — ответил Виталий.
— Ты из Новосибирска не успеешь до ночи вернуться. Он,
что ли, заночует в Выселках?
— Ну.
”Вот где его, заразу, тайком ухайдакать!” — подумала
Клепикова.
Эта мысль не покидала Анну Ивановну весь день. Вечером
после работы она зашла к Манаеву. Иван Данилович с глубо­
кого похмелья пил чай перед дежурством. Ни о каком
Водорьяпове он и слушать не хотел. Сдерживая раздражение,
Анна Ивановна спросила:
— Маешься?
— Маюсь, — признался Иван Данилович. — Переборщил
с утра, на леченье ни грамма не оставил. Завтра поеду в рай­
центр, может, куплю поллитровку.
— У тебя же на пасеке медовуха во фляге была...
Манаев быстро поставил на стол обжигавший пальцы ста­
кан:
— Вот, шут побери, совсем про флягу забыл! Сейчас же
оседлаю коня да сгоняю с бидончиком за медовушкой...
Супруги Клепиковы приехали на пасеку в ”Ниве” раньше
Манаева. Пригарцевавший туда верхом Иван Данилович
сразу нырнул в погреб, перелил из фляги остатки медовухи и,
едва выбравшись из подземелья на белый свет, жадно прило­
жился к бидончику. Отведя душу, сел на бревно возле омша­
ника и блаженно закрыл глаза. Анна Ивановна лихорадочно
соображала, как бы завести с Манаевым разговор о Водорья­

291
пове. Она опасалась, что тот скоро уедет на дежурство. Но
Манаев, выпив медовухи, вроде и забыл о предстоящем де­
журстве.
— Георгий, поговори с Данилычем насчет Водорьяпова.
Завтра последний срок. Деньги отдавать надо, — сказала
мужу Клепикова. — Что будем делать?
Георгий Макарович, усевшись рядом с Иваном Данилови­
чем, спросил:
— Полегчало?..
— Еще бы!
— Ну а что с Водорьяповым делать будем?
— Гоша, не погань мне настроение! ”Что, что?” С твоими
ручищами я давно бы удушил его.
Георгий Макарович вздохнул:
— Страшно.
— Эх, паникер!.. Анна вон говорит, вымогатель сегодня
заночует в Выселках вместо Виталия Ложникова. Глухое
место! Там его, спящего, как котенка, можно тюкнуть.
— Анна и мне об этом сообщила.
— Тогда в чем заминка?
— Я так думаю...
— Гоша! С непривычки думать тяжело. Я тебе все рас­
пишу, как по нотам. Ты, значит, ночью берешь у меня не­
мецкую винтовку и тихонько шагаешь в Выселки...
— Погоди, Данилыч, дай мысль доскажу.
— Для чего тебе мыслить? Выполняй мою команду!
— Погоди. Ты говоришь, надо шагать. А милиция приедет
с ищейкой, и собака по горячему следу схватит меня.
— Гоша! — отхлебнув из бидончика, воодушевился Ма­
наев. — Коль трусишь пешком шагать, садись в седло на мо­
его коня, и никаких следов не останется. Ну, как?...
Георгий Макарович помолчал:
— Насчет коня я не думал.
— И не надо пустяками голову забивать. Вспомни, как
мы с тобой светлое будущее строили. Разве плохо нам
жилось? Денег было — хоть рюкзаком греби! Ты слушайся
меня, если намерен доработать до пенсии в бригадирской
должности. Давай лишь условимся: Анна об нашем уговоре
знать не должна. Не бабское дело — решать мужские дела.
Согласен?
— Ну, согласен, только... Анна ночью меня из дома не
выпустит.
— Соври ей, будто идешь к пруду за карасями. На ры­
балку-то отпустит?
— На рыбалку отпустит, да я врать не умею.

292
 — Ох, чудак! He можешь схитрить — проверь на самом
деле в пруду мордушки. Там ведь у тебя стоят?..
— Стоят. А куда улов дену?
— Гоша, ну что ты расквохтался как несушка. Мне рыбу
отдашь, вот куда! Еще какие вопросы?
— Нет вопросов.
— Тогда — мотай инструкцию на ус...
— Погоди малость, я так быстро не соображаю.
— Чего тут соображать?
— Ну как чего... Ты вот вроде сказал, будто я могу удер­
жаться в бригадирах до пенсии, а это — дело сомнительное.
Новый председатель вот-вот скинет меня с должности.
— Гоша, он сам на волоске держится. Смутьян временно
председательские вожжи захватил. Без жесткого командова­
ния у него ни хрена не получится. Да и Михаил Михалыч
Пупынин не дурак, чтобы руководство сельским хозяйством
отдавать в руки малолетних выскочек.
— Народ, Данилыч, в последнее время забузил, — тяжело
вздохнув, сказал Клепиков. — Помнишь, какую шумиху под­
няли против тебя на отчетном собрании?
Манаев беспечно махнул рукой:
— Что такое народ?.. Побузит, побузит да перестанет.
Много проку ты видишь от того шума? Это в больших городах
бездельники изо дня в день митингуют, а у нас в районе по­
сле небольшой стычки все по-прежнему.
— Нет, Данилыч, не все. Прежнего районного секретаря
партии скинули.
— Чего мелешь?! Не скинули, а проводили на заслужен­
ный отдых. Человек уже пожилой, устал. Понимаешь?
Георгий Макарович усмехнулся:
— Секретарь устал, а ты — в сторожах...
Манаев приложился к бидончику:
— Это, Гоша, временное явление. По секрету скажу: Пу­
пынин за меня горой стоит, а он — человек авторитетный. У
него, хочешь знать, рука в больших верхах. Для меня на
данном этапе одна болячка — Водорьяпов... Как только изба­
вимся от вымогателя, я сразу в гору пойду.
— И даже на председательское место можешь вернуться?
— Почему нет?.. Заслуги имею большие, руководящего
опыта — еще больше. Поэтому беспрекословно слушайся
меня, если намерен доработать до пенсии бригадиром.
— А если до твоего восстановления новый председатель
подберет другого бригадира?..
— Тогда я тебя немедленно восстановлю.
— Не обманываешь?

293
 — Да разве я обманщик?.. — Манаев обнял Клепикова за
плечи. — Ох, и тугодум же ты, Гоша... Ну, теперь-то хоть
что-нибудь соображаешь?
Клепиков помолчал:
— Теперь вроде соображаю.
— Инструктировать?..
— Давай.
Закончив ”инструктаж”, Иван Данилович настолько затя­
желел от медовухи, что даже с помощью Клепикова не смог
взобраться в седло.
— Садись в ”Ниву”, — сказала ему Анна Ивановна. — На
коне Георгий поедет.
— Коня мы здесь оставим, — вдруг заявил Манаев. —
Ночью мерин мне понадобится.
— Чего надумал?
— Военная тайна.
— Серьезно спрашиваю.
— И я не шучу. Не вмешивайся, если хочешь спать спо­
койно.
— Ты ведь в доску пьян.
— Пьяница — проспится, дурак — никогда, — хихикнул
Иван Данилович и громко запел:
Ромашки спрятались, поникли лютики-и-и...
— Лезь в машину, артист!
Дорогой Анна Ивановна несколько раз пыталась завести
разговор о Водорьяпове, но Иван Данилович в ответ только
хихикал. Молчаливый Георгий Макарович вообще словно оне­
мел. Когда въехали в село, Манаев вроде бы протрезвел. Выб­
равшись из ”Нивы”, он подмигнул Клепикову:
— Не забудь ночью карасей наловить для закуски. Завтра
мы с Анной обмоем юбилей вымогателя. — И, размахивая
полупустым бидончиком, весело заколесил к своему дому.
Весь вечер Клепикова допытывалась у мужа, что они за­
думали, однако Георгий Макарович, будто попугай, твердил
одно и то же: ”Не бабское дело — решать мужские дела”.
Близко к полуночи он стал собираться за карасями. На вся­
кий случай Анна Ивановна строго предупредила:
— Не вздумай, лопух, связываться с Водорьяповым. Пусть
Данилыч крутится.
— Без тебя знаем, кому чего, — хмуро ответил Клепиков.
— У нас все расписано по нотам.
— Гляди, музыкант, главную скрипку не сыграй!
— Не бабское дело... — уже от порога опять буркнул Ге­
оргий Макарович.

294
 С карасями Клепиков управился за полчаса. Рыбы попа­
лось мало, всего на одну жареху. От пруда околицей прошел
к манаевскому огороду. Иван Данилович, подремывая, сидел
возле изгороди. Очнувшись, он боязливо огляделся, забрал у
Клепикова плетеную корзинку с карасями и протянул ему за­
чехленную винтовку. Тихо проговорил: про карасей не рас­
пространяйся, чтобы за браконьерство не привлекли. Вин­
товку сразу — в пруд. Коня пригонишь ко мне домой. В Ка­
раульное въезжай не от Выселков. За огородами сделай крюк
с другого конца села.
— Данилыч, я ж трезвый. Все помню, как договорились.
— Ну, шагай. Ни пуха ни пера.
— К черту...
Дойти до пасеки было парой пустяков. Гоняясь на лыжах
за лосями, Георгий Макарович, бывало, отмахивал за день до
тридцати километров. И ни одна косточка в теле после этого
не болела.
Привязанный с вечера возле омшаника мерин понуро дре­
мал. Клепиков расчехлил винтовку, полюбовался ее прикла­
дистостью. В винтовочном магазине было четыре патрона.
Один из них Георгий Макарович тут же загнал в патронник и
поставил затвор на предохранитель.
Ночь выдалась светлая, будто по заказу. Вздохнув, он взо­
брался в седло и, придерживая под мышкой опущенную вниз
стволом винтовку, направился вдоль опушки к Выселкам.
Остановившись в березняке на краю хуторского луга, стал
присматриваться к темнеющей возле загона избушке.
Хутор казался вымершим. В загоне мирно дремали бычки.
Георгий Макарович легонько подстегнул коня и осторожно
подъехал к оконцу. В избушке забелело пятно. Вроде бы кто-
то лежал на топчане спиной к окну. Клепиков поднял вин­
товку, беззвучно передвинул предохранитель затвора и с за­
миранием сердца, словно в охотничьем азарте, прицелился...
Выстрел прозвучал хлестко, как хлопок пастушьего кнута.
Конь отпрыгнул от избушки, однако Георгий Макарович
удержался в седле. Напуганные телята всем гуртом ринулись
к воротам. С треском повалив их, бычки стали разбегаться из
загона. Георгий Макарович стеганул по крупу заводившего
ушами мерина и галопом поскакал к щебеночной дороге. Вые­
хав на дорогу, попридержал коня. Надо было заехать на пасе­
ку, чтобы зачехлить винтовку, затем — к пруду. Неожиданно
со стороны райцентра вдоль дороги тускло замаячил свет
автомобильных фар. Клепиков свернул влево, к опушке леса.
Когда Георгий Макарович притаился в лесу, он увидел, как
по щебенке к Караульному проехал низенький ”Запорожец”.

295
 У пасеки Клепиков спешился. Стал засовывать в брезенто­
вый чехол винтовку и вдруг пожалел, что придется навсегда
утопить столь доброе оружие. Он решил обмануть Манаева и
оставить винтовку себе. Если бы Манаев добросовестно охра­
нял склад, он наверняка заметил бы, что, возвращаясь в село,
Георгий Макарович к пруду не подъезжал. Но Иван Данило­
вич в ту ночь на дежурстве не был. Проводив за огородом
Клепикова, он допил оставшуюся в бидончике медовуху и за­
валился спать на сеновале.
Домой Клепиков пришел в начале четвертого. Проснувша­
яся Анна Ивановна глянула на часы и хрипло спросила:
— Где твои караси?
— Данилычу оставил, — укладываясь в постель, буркнул
Георгий Макарович.
— Ну, ездил он в Выселки?
Вместо ответа Клепиков громко захрапел.
О том, что произошло ночью, Анна Ивановна догадалась
лишь на работе, когда Георгий Макарович у колхозной кон­
торы перепутал спросонок ошалело примчавшегося на коне
Ложникова с Водорьяповым и, со страху потеряв сознание,
разбил затылок. Она мгновенно сообразила, кто в Выселках
сыграл ”главную скрипку”, и лихорадочно принялась спасать
мужа. Спасение, как подсказал Пупынин, было только в од­
ном — заручиться справкой о невменяемости Георгия Мака­
ровича. Пообещав такое заключение областных врачей, он,
однако, ничего не смог сделать.
***

Уголовное дело по обвинению Клепикова рассматривалось

выездной сессией областного суда. За умышленное убийство с
целью скрыть другое преступление Георгия Макаровича при­
говорили к восьми годам лишения свободы. Анна Ивановна и
Иван Данилович Манаев отчитывались за свои финансовые
махинации на другом судебном процессе и тоже отправились
в исправительно-трудовую колонию на длительные сроки с
конфискацией имущества.
Зоотехник Эдуард Баранов, вернувший до суда в колхоз­
ную кассу присвоенные полторы тысячи рублей, получил на­
казание условно. Легким испугом отделался и Пупынин. По­
сле судебного разбирательства он был освобожден от занима­
емой должности в связи с уходом на пенсию по состоянию
здоровья. Говорят, Михаил Михайлович до глубины души
обиделся, что пенсию ему назначили не персональную, без
всяких привилегий, как простому работяге.
 Памяти брата Анатолия,
который любил детективы
и знал в них толк.

ГЛАВА I

До обеденного перерыва оставалось пятнадцать минут, и

районный прокурор Антон Бирюков решил полистать свежие
газеты. Едва он успел пробежать взглядом заголовки на пер­
вой странице ”Известий”, в кабинет без стука вошел грузно­
ватый, с большими залысинами судебно-медицинский эксперт
Борис Медников. Поздоровавшись с Бирюковым за руку,
флегматично проговорил:
— Вместо того, чтобы щи хлебать, духовную пищу глота­
ешь? Не порть аппетит.
— На меня такие пустяки не действуют, — с улыбкой от­
ветил Антон.
— Железный человек. А я, слабак, как только разверну
нынешнюю газету, сразу тошнота к горлу подступает. Особо
мутит от изданий, где бессовестно кличут русского мужика к
топору. Вот кровожадные жлобы, а?..
— Не обращай внимания на эти кликушества. Не так черт
страшен, как его малюют.
— Да ведь в нашей обезумевшей державе черт на черте
сидит и чертом погоняет. Вспомни прошлую осень. С каким
ужасным завыванием отринутые от власти чиновники пугали
народ холодом, голодом, крысами, тараканами и даже бара­
башками. Я на полном серьезе думал: хана, загнемся!..
— Между тем перезимовали, как при развитом социа­
лизме.
— Зато преступность растет, будто в придурочном капита­
лизме, — не сдавался Медников. — Подрастающая шпана до
дикости распоясалась. Прошлой ночью все скамейки в рай­
центре вверх тормашками перевернули.
— Это по традиции. Сегодня же Иван Купала.
— У нас какую дурь ни возьми — все традиционно.
— Не распаляйся, Боря. Побереги нервные клетки. Они,
говорят, не восстанавливаются, — Бирюков, отложив газету,
поднялся из-за стола. — Пошли по домам щи хлебать.
В кабинет внезапно заглянул белобрысый следователь
Петр Лимакин. Увидев Медникова, он словно обрадовался:
299
 — Ты здесь, Боренька! Все телефоны в больнице разбил,
отыскивая тебя. — И без паузы обратился к Бирюкову: — Из
милиции дежурный звонил. На кладбище ЧП...
— Усопшие бессрочную забастовку объявили? — мигом
вставил судмедэксперт.
— Нахрапом чужую могилу заняли, — отпарировал Ли­
макин и опять посмотрел на Бирюкова. — От угрозыска там
Слава Голубев пытался разобраться, но говорит, что без след­
ственно-оперативной группы — темный лес.
Медников сокрушенно вздохнул:
— Эх, Петька, испортил ты нам с прокурором всю
обедню!..
Июльский день был душным. Поднявшееся в зенит солнце
неистово палило землю, предвещая к ночи трескучую грозу.
Вековые кладбищенские сосны от безветрия словно замерли в
трауре над вечным покоем.
Место происшествия оказалось в удаленном углу клад­
бища, где уже давным-давно никого не хоронили. У свежеот­
рытой могилы, уперев под мышки черенки лопат, сосредото­
ченно курили четверо молодых парней. Неподалеку от них
щуплый, как подросток, оперуполномоченный уголовного
розыска Слава Голубев хмуро разговаривал с сутулым, смахи­
вающим на широкоплечего горбуна кладбищенским рабо­
чим Гурьяном Собачкиным — единственным в райцентре
профессионалом по рытью могил. Старожилы уверяли, будто
за свою шестидссятилетнюю жизнь Собачкин в одиночку
вырыл могилы чуть не для половины всех захоронений.
Угрюмый, неразговорчивый могильщик был постоянно пьян,
но никогда при этом не терял рассудка. Алкогольное
опьянение являлось для него своеобразным допингом, без
которого он просто не мог работать. В испачканной землею
брезентовой робе, заросший седой щетиной Гурьян и на этот
раз ”благоухал” водочным запахом так, что после разговора с
ним, по ироничному замечанию Бориса Медникова, впору
было закусывать.
А случай на кладбище произошел уникальный. У
одного из стоящих с лопатами парней умерла бабушка. Вчера
он с друзьями заплатил Собачкину деньги, в придачу —
для гарантии — дал бутылку водки, чтобы тот к
сегодняшнему дню вырыл могильную яму рядом с
захороненным дедом, который умер сорок лет назад,
вернувшись еле живым с Отечественной войны. Похороны
бабушки запланировали к трем часам дня. Парни пришли на
кладбище пораньше, чтобы убедиться, все ли тут нормально.
К их удивлению, на том месте, где намечалась могила,

300
высился холмик беспорядочно набросанных комьев песчаного
суглинка. Возмущенный внук быстро отыскал в клад­
бищенской сторожке полупьяного Собачкина, взял его за
грудки и привел к могиле. Гурьян, вытаращив мутные глаза,
хрипло забубнил, дескать, вырыл могилу вчера перед закатом
солнца, а какая нечистая сила ее зарыла, не знает. Решив,
что это дело рук придурковатых недорослей, безобразни­
чающих в райцентре каждый год в ночь под Ивана Купалу,
парни, недолго думая, взялись за лопаты и стали разрывать
засыпанную яму. Увлекшись работой, они неожиданно
отрыли длинную, как гроб, упаковочную картонную коробку
от японского холодильника, а в ней — завернутый в
полиэтиленовую пленку труп одетого в поношенное спор­
тивное трико мужчины с неказистым, до безобразия почер­
невшим лицом.
Пока Борис Медников и следователь Лимакин пристально
осматривали странное захоронение, Слава Голубев предложил
Бирюкову пройтись с ним по кладбищу.
— Что рассказал Собачкин? — спросил Антон, обходя сле­
дом за Славой заросшие высокой травой могильные холмики
и оградки.
— Гурьян в своем амплуа: ”Ничего не видел, ничего не
слышал, ничего не знаю. Ночью был пьян”. Каждое слово из
него надо клещами вытягивать.
— Парни, когда здесь появились, какие-нибудь следы ви­
дели?
— Круглый ноль. Если что-то и было, то не обратили на
это внимания. А потом, разрывая могильную яму, все землей
завалили. Короче, к моему приходу картинка была, как те­
перь.
— Что-то лицо захороненного мне показалось знакомым.
Будто видел я эту физиономию здесь, в райцентре.
— Физиономия приметная. По-моему, он в райпо грузчи­
ком работал. Если не ошибаюсь, крутой алкаш.
— Об исчезновении его никто в милицию не заявлял?
— Нет.
— Может, что-то другое, загадочное, было?
— С прошлой осени — никаких загадок.
— А что в прошлую осень?..
— Из УВД поступала розыскная ориентировка на сорока­
пятилетнюю гражданку Виноградову Софию Лазаревну. Ут­
ром уехала на электричке из Новосибирска в наш район, на
дачу возле Родниково, и... пропала. После выяснилась баналь­
ная сценка. Гражданочка тайком драпанула от законного
мужа к любовнику в Красноярск.

301
 Пройдя метров двадцать Голубев подвел Бирюкова к све­
жевырытой могильной яме. На краю ямы лежал подгнивший
у основания старый лиственничный крест.
— Вот, Антон Игнатьевич, еще одно вечное поселение
приготовлено, — сказал Слава.
— Тоже Собачкина работа? — спросил Бирюков.
— Говорит, нет. А кто и когда сработал — не знает.
— Крест откуда?
Голубев показал на бугор суглинка с противоположной
стороны от лежащего креста:
— Гурьян заявляет, что там старое захоронение. С него,
мол, и вырыли сей христианский памятник. На вопрос — за­
чем? — разводит руками.
— Обычно место на кладбище отводит администрация...
— Вот и я об этом Гурьяну намекнул. Он забурчал,
дескать, тут заброшенный угол. Далеко от глаз начальства,
поэтому бывают самовольные подзахоронения родственни­
ков.
— Может, Собачкин тайком прирабатывает на таких под­
захоронениях... — высказал предположение Бирюков и, не
долго подумав, добавил: — Надо, Слава, оперативное наблю­
дение за этой ямкой установить. Как бы здесь еще одни ноч­
ные похороны не устроили.
— Сделаю, Игнатьич.
Когда Бирюков и Голубев вернулись к месту происше­
ствия, следователь Лимакин уже заканчивал писать протокол
осмотра. Борис Медников, обжигая губы, докуривал крохот­
ный остаток сигареты.
— Ну, чем порадуешь, доктор? — невесело спросил Бирю­
ков.
— Затылок буквально размозжен. Крепенько мужика
стукнули, — судмедэксперт, поморщившись, выплюнул оку­
рок. — Завтра дам подробное заключение.

ГЛАВА II

Первое совещание по вчерашнему ЧП Бирюков планиро­

вал провести в конце дня, однако неутомимый оперуполномо­
ченный Голубев заявился в прокуратуру сразу после обеда.
По его словам, опознать потерпевшего оказалось проще паре­
ной репы. Как и предполагал Слава, тот действительно, около
двух лет работал грузчиком в райпо, а последние полгода,
уйдя в глубокий запой, в основном перебивался на содержа­

302
нии сожительницы — тоже сотрудницы райпо, заведующей
складом промышленных товаров.
— Что эти сожители собою представляют? — спросил Би­
рюков.
— Потерпевший — Казаринов Спартак Викторович.
Возраст — тридцать лет. Восемь из них отсидел за
изнасилование. Срок отбывал в нашей, райцентровской,
колонии. На волю вышел два года назад и сразу
неофициально подженился. Сожительница — Галактионова
Юлия Николаевна. На десять годиков старше. Образование
имеет высшее торговое. Внешне — картинка с обложки мод.
С ног до головы в импорте. Обаятельна, кокетлива, умна,
спокойна. Короче, от совковской торгашки ничего нет. Курит
”Мальборо”. Что пьет — не видел. Судя по упитанности и
цветущему виду, с питанием без проблем. Владеет
собственным кирпичным домом, снаружи похожим на до­
бротный сельский магазин, а внутри роскошного особняка,
как в зарубежном супермаркете. Опознав в морге сожителя,
растерялась, побледнела. Но слез не пролила. Говорит,
так и знала, что этот запой добром не кончится, поскольку,
мол, общался Казаринов в последнее время с разными подон­
ками.
— Когда он из дома ушел?
— Три дня назад, вечером. Сложил в авоську пустые мо­
лочные бутылки и понес их в магазин сдавать. На том и
концы в воду. Ни до магазина не дошел, ни домой не вер­
нулся.
— Трезвый уходил?
— С глубокого похмелья. Утром употребил почти поллит­
ровый флакон французского одеколона из запасов сожи­
тельницы.
Бирюков помолчал.
— Что ее заставляло жить с пьяницей, да еще к тому же и
с бывшим насильником?
— Говорит, любовь зла — полюбишь и козла.
— Не верю, Слава, я в такие ”любови”.
— Я тоже, Игнатьич, но факты — упрямая вещь. Мно­
гие ведь порядочные женщины годами маются с алкоголи­
ками.
— Когда связывают дети, понятно...
— У Галактионовой детей нет и никогда не было. С пер­
вым мужем прожила недолго. Говорит, вроде неплохой парень
был, но не в ее вкусе. О вкусах же, как известно, не спорят.
Кстати, Лимакин сейчас записывает показания Юлии Нико­
лаевны. Загляни к нему, пообщайся с интересной женщиной.

303
Я тем временем в медвытрезвитель сбегаю, авось там на Ка­
заринова что-то есть...
Когда Бирюков зашел в кабинет следователя, Галактио­
нова уже подписывала страницы протокола допроса. Коротко
черкнув закорючку на последнем листе, она мельком глянула
на вошедшего Антона и, как будто смутившись, торопливо
спросила Лимакина:
— Кажется, все?..
— Пока все, — ответил Лимакин. — Возникнут дополни­
тельные вопросы, я приглашу вас.
— А это... хоронить Казаринова кто будет?
— Вам придется. Как-никак под одной крышей жили.
— Ой, теперь все так дорого... — тяжело вздохнула Галак­
тионова и поднялась со стула.
Одета она была, действительно, будто на рекламной кар­
тинке, во все импортное. И выглядела довольно привлека­
тельно. Уложенные в красивую прическу волнистые каштано­
вые волосы, чистое, почти без косметики, лицо и по-девичьи
тонкая талия делали ее моложавой. Вот только слишком
пышный бюст да плотно обтянутые джинсовой юбкой полно­
ватые бедра портили в общем-то классическую фигуру.
— У тебя нет к Юлии Николаевне вопросов? — спросил
Бирюкова следователь.
— Есть кое-что, как говорится, не для протокола, — Ан­
тон встретился взглядом с внимательными глазами Галактио­
новой. — Юлия Николаевна, вы знали о судимости Казари­
нова, когда с ним сошлись?
— Знала.
— И вас это не насторожило?
Галактионова пожала плечами:
— Да ведь он, можно сказать, ни за что в колонию попал.
Дело случилось в хмельной компании, по доброй воле, а
когда Спартак отказался жениться, девица нашла подставных
свидетелей и изобразила из себя потерпевшую.
— Откуда такие сведения?
— Со слов Казаринова, разумеется.
— Вы поверили ему?
— А кому я должна была верить? Не в прокуратуре ведь
работаю, чтобы официальные справки наводить. К тому же,
Спартак не из тех, которые лапшу на уши вешают. У него
что на уме, то и на языке было.
— Как познакомились с ним?
— Ой, ну как все знакомятся... — Галактионова кокетливо
улыбнулась. — Любовь с первого взгляда. После колонии
Спартак устроился к нам в райпо грузчиком. Я товароведом

304
тогда работала. Забежала однажды на склад, там машину за­
гружали. Слово за слово и... все само собой образовалось.
— Казаринов уже тогда выпивал?
— Ну что вы! С пьяницей я бы не сошлась. Выпивать
Спартак начал в прошлом году, а последние полгода как
умом рехнулся. Даже с работы выгнали.
— С чего он так загулял?
— Господи, ну с чего обычно мужики пьют... Попал в ал­
когольную компанию. Вначале изредка прикладывался к бу­
тылке, дальше — больше, пошло-поехало.
— Не пытались остановить?
— Пыталась. Гипнотизера домой приглашала, потом уго­
варивала закодироваться. Бесполезно.
— Пьяный буянил?
— Наоборот, в тряпку превращался, хоть ноги об него вы­
тирай. Оттого и жалела дурака. Если бы хоть раз
”выступил”, мигом бы на дверь указала.
— Лишившись работы в райпо, он полностью жил на ва­
шем иждивении или где-то подрабатывал?
— Какое там иждивение... В запое почти ничего не ел, да
и дома появлялся от случая к случаю. Днями и ночами неиз­
вестно где бродяжил.
— С соседями, с друзьями мирно жил? — снова спросил
Антон.
— От соседей жалоб на него не слышала, а с друзьями...
Не было у него друзей. Так все, разная пьянь да рвань.
— Кому ж он насолил?
Галактионова потупилась:
— Ой, не знаю... Ужас какой-то...
— Когда не пил, чем увлекался?
— Кроме телевизора, ничем. Специальности у него ника­
кой не было. В колонию залетел со второго курса железнодо­
рожного института. На тоннельщика учился. За восемь лет,
пока отбывал наказание, все науки перезабыл. Очень хотел
работать в Новосибирском метрострое — не приняли. А в
райпо грузчиком кого попало принимают.
Бирюков взял со стола у Лимакина протокол допроса. Чи­
тая биографические данные Галактионовой, будто между про­
чим, поинтересовался.
— Что это вы с высшим торговым образованием заведу­
ющей складом работаете?
— Кому сейчас нужно мое образование... — Она грустно
усмехнулась: — Живем, извините, как в горящем дурдоме.
Не жизнь, а черт знает что... Теперь, при всеобщем сумас­
шествии, пожалуй, только наглость да приспособленчество

305
людские судьбы вершат. С моим же характером при таком
раскладе жизни ничего не светит. Товароведов, того и гляди,
всех посокращают, но без заведующих складами не обойтись.
Вот и приходится взваливать на себя материальную ответ­
ственность, чтобы в безработных не оказаться.
— Да, Юлия Николаевна, жизнь очень сложная стала. —
Антон положил листки протокола на стол и, словно приобод­
ряя Галактионову, улыбнулся: — Держитесь!..
— Другого выбора у меня нет. Надеяться не на кого, —
потупившись, ответила она.
Оставшись с Бирюковым вдвоем, Лимакин сокрушенно по­
чесал затылок:
— Знаешь, Петр, один умный римлянин еще до нашей
эры сказал: ”Судьба человека — чаще всего в его характере”.
— Характер у нее вроде бы покладистый.
— Ну это еще надо посмотреть... С Борисом Медниковым
не разговаривал?
— Говорил.
— Не закончил он экспертизу?
— Закончил, Антон Игнатьевич. Убийство. Удар нанесли
сзади, похоже, бутылкой. В размозженном черепе обнару­
жены осколки бутылочного стекла... — Лимакин вздохнул. —
Я уже заготовил постановление о возбуждении уголовного
дела.
Бирюков подошел к распахнутому окну. С улицы вея­
ло прохладой. Душный вчерашний день, как и предполагал
Антон, завершился трескучей освежающей грозой с обиль­
ным ливнем. Напитавшись влагой, цветочные клумбы у входа
в прокуратуру казались вызывающе яркими и напыщен­
ными.
Только что вышедшая из прокуратуры Галактионова,
пройдя по асфальтированной дорожке между клумбами
несколько шагов, остановилась, словно соображая: в какую
же сторону идти?.. Несколько, секунд поколебавшись, она
вроде бы хотела повернуть назад, но как будто внезапно
передумала и торопливо направилась к автобусной оста­
новке.

ГЛАВА III

В медицинском вытрезвителе, по словам дежурного, Спар­

так Казаринов ни разу не был. Чтобы убедиться в этом соб­
ственными глазами, Слава Голубев взял журнал учета клиен­

306
тов, обслуженных за последние полгода милицейским оздоро­
вительным спецучреждением, и ведя указательным пальцем
по столбцу фамилий, сосредоточенно стал листать страницу
за страницей. Занятие было утомительным, но Слава упорно
добрался до вчерашних суток и здесь внезапно увидел фами­
лию Гурьяна Собачкина. От неожиданности даже оторопел и
удивленно спросил дежурного:
— Как этот могильщик к вам попал?!
— Как все граждане попадают. У нас запрета ни на про­
фессии, ни на партийность нет, — пошутил дежурный.
— Раньше он до состояния спецобслуживания не на­
пивался.
— А вчерашним вечером упился так, что плашмя рухнул
на асфальт у железнодорожного вокзала. Представляешь,
поллитровку сорокапятиградусного коньяка без закуски за два
приема из горла выпил, — дежурный, наклонившись, сунул
руку под стол и показал темную бутылку с золотистой им­
портной наклейкой: — Вот, ребята со спецмашины вместе с
невменяемым Гурьяном подобрали.
— Ого-го!.. — разглядывая этикетку, воскликнул Голубев.
— Такой нарядный бутылек в коммерческом магазине четы­
реста пятьдесят рэ стоит.
— Там, у вокзала, Собачкин его и купил. Продавщица,
вызывавшая спецмашину, рассказывала: достал пачку двадца­
типятирублевок в банковской упаковке, отсчитал восемнад­
цать штук и, выйдя из магазина, приложился к бутылке.
— Ну, Гурьян... — Слава покачал головой. — Сколько у
него денег было при оформлении на ночлег?
— Две тысячи пятьдесят.
— Значит, со стоимостью коньяка две с половиной...
— Угу. И все новенькими двадцатипятирублевками.
— Недурно! Где могильщик такой сиреневый куш сорвал?
— Дежурный усмехнулся:
— Деньги теперь, наверное, только для нас с тобой про­
блема. Знаешь, сколько сейчас за рытье могилы платят?
— Знаю, не две с половиной тысячи.
— Две с половиной — пустяк. На прошлой неделе коопе­
ратор новосибирский у нас заночевал. Так у него в портфеле
около двухсот тысяч было. Утром мне и врачу по тысяче
предлагал в благодарность за то, что не обшмонали.
— Вы, разумеется, отказались...
Дежурный отвел глаза:
— Само собой.
— Молодцы! Пусть знает наших, правда?.. — Голубев
лукаво подмигнул. — Будь моя воля, представил бы вас

307
к государственной награде за бескорыстную службу Рос­
сии.
— Не хохми, — обиделся дежурный.
— Ничего себе хохмочка — от дармовой тысячи отка­
заться.
— Да брось ты...
Слава взглянул на часы:
— Все, бросаю. Прокурор меня ждет.
— Слушай, что там, на кладбище, вчера случилось?
— Японский холодильник в упаковке из могилы отрыли.
— Ворованный спрятали, что ли?
— Ага. Местная мафия орудует.
— А Собачкин сегодня утром перед ”выпускным балом”
из вытрезвителя о каком-то мертвеце, завернутом в пленку,
бухтел...
— Это Гурьяну спьяна приснилось, — Голубев прощально
махнул рукой. — Пока! От благодарности кооператоров
больше не отказывайся. Грабь награбленное!
Дежурный схватился за коньячную бутылку:
— Уходи, пока в спину не запустил!
Слава, чуть не запнувшись о порог, резко обернулся:
— Благодарю за подсказку. Одному вот так же метили в
спину, а попали в затылок и — каюк мужику...
К приходу Голубева в прокурорском кабинете собра­
лись все участники следственно-оперативной группы. Кро­
ме тех, кто был вчера на кладбище при обнаружении стран­
ного захоронения, присутствовала одетая в форму капи­
тана милиции эксперт-криминалист Тимохина — худощавая
шатенка с косой, уложенной спиралью на затылке. Она
исследовала осколки стекла, извлеченные из травмированной
головы Казаринова, и упаковочную коробку с полиэти­
леновой пленкой, в которых был упрятан труп потерпев­
шего.
По заключению судмедэксперта, травма была настолько
велика, что не вызывала ни малейших сомнений в причине
смерти. Вскрытие трупа показало: в момент убийства Казари­
нов находился в средней степени алкогольного опьянения, вы­
званного самым примитивным самогоном. Сильное истощение
организма и изменение внутренних органов показывали, что
потерпевший длительное время страдал хроническим алкого­
лизмом. Смерть от удара наступила мгновенно. Случилось это
около трех суток назад, в течение которых убитый не был по­
гребен.
Выслушав Бориса Медникова, Антон Бирюков посмотрел
на эксперта-криминалиста Тимохину:

308
 — Лена, анализ осколков подтвердил, что стекло бутылоч­
ное?
Тимохина утвердительно наклонила голову:
— Да, Антон Игнатьевич, Казаринова ударили удлинен­
ной водочной бутылкой, в каких обычно продастся ”Сто­
личная”. Бутылка была пустая, а удар нанесен с большой
силой — стекло не только треснуло, но даже раскрошилось на
мелкие осколочки.
— Травма сокрушительная, — поддержал Тимохину суд­
медэксперт.
— Значит, можно предполагать, что ударил физически
сильный мужчина? — вклинился в разговор Голубев.
Медников укоризненно посмотрел на него:
— Слава, ты плохо в школе учился. Поэт Некрасов писал,
что есть женщины в русских селеньях, которые коня на скаку
остановят. Если такой отважной гражданочке дать в руки
поллитровку, она башню с танка сшибет.
Стараясь не отвлекаться на никчемные разговоры, Бирю­
ков снова обратился к Тимохиной:
— На упаковочной коробке и полиэтиленовой пленке есть
характерные особенности?
— Пленка чистая, словно из магазина. Перепачканная
только кровью, соответствующей по группе и резус-фактору
крови Казаринова. На коробке — обычные транспортные по­
вреждения. Во вмятинах картона попадаются следы птичьего
помета, вроде бы коробка с грузом лежала в каком-то курят­
нике.
— Горы куриного помета — на пригородной птицефаб­
рике, — опять вставил Голубев. — Не оттуда ли потянулся
след?..
Бирюков задумался:
— Возле поселка птичников есть свое кладбище. Не вижу
смысла, чтобы оттуда везти труп в райцентр. — И посмотрел
на следователя, который торопливо делал пометки в блокноте.
— Надо, Петр, узнать в райпо: кому и сколько было в рай­
центре продано японских холодильников. Может, упаковоч­
ная коробка на след выведет.
Следователь отложил блокнот:
— Этим, Антон Игнатьевич, я уже интересовался. Че­
рез магазин ”Домашнее хозяйство” в прошлом меся­
це продано пятнадцать таких агрегатов. Предназначались
они для встречной торговли колхозникам по чекам за
сданную государству сельхозпродукцию. Цена сейчас на
них бешеная, и крестьяне отвернулись от дорогостоя­
щих покупок. Райпо напечатало в областной газете рекла­

309
му. В ответ сразу, как воронье, кооператоры из Но­
восибирска налетели. Сколько туда уплыло холодиль­
ников и сколько осело в районе, никто сказать не мо­
жет.
Слава Голубев, словно школьник, напрашивающийся на
ответ, высоко вскинул руку:
— Антон Игнатьевич! На прошлой неделе какой-то ново­
сибирский кооператор с полным портфелем денег ночевал в
нашем медвытрезвителе. Не за холодильником ли он сюда
приезжал?
— За холодильником, — спокойно ответил Бирюков. —
Но на прошлой неделе их уже не было в продаже.
— А кто он, этот кооператор?.. — опешил от внезапного
ответа Слава.
— О нем после совещания поговорим. Сейчас рассказывай,
что в медвытрезвителе узнал о Казаринове.
— Ровным счетом — ничего. А вот о Гурьяне Собачкине
любопытные сведения откопал... — Голубев скороговоркой
принялся пересказывать услышанное от дежурного по медвы­
трезвителю. Когда он замолчал, Бирюков, нахмурившись,
проговорил:
— Действительно сведения любопытные... Не за рытье ли
второй могилы Гурьян получил пачку двадцатипятирублевок?
Интересно, кому та могила предназначена...
— Пока яма стоит в первозданном виде. И признаков, что
она кому-то нужна, никаких нет, — ответил Слава. — На­
блюдение установлено круглосуточное.
— Смотрите, не провороньте.
После уточняющих вопросов Медникову и Тимохиной Ан­
тон поблагодарил экспертов. Оставшись с Голубевым и Лима­
киным, стал обсуждать предполагаемые версии убийства. На
основе имеющихся скудных фактов трудно было сделать оп­
ределенные выводы. Проговорив более получаса, никто из
троих ничего толкового предложить не смог. Чтобы не тра­
тить попусту время, Антон прекратил бесполезные дебаты и
посоветовал следователю в первую очередь заняться выясне­
нием ”семейных отношений” между Казариновым и Галакти­
оновой.
— Ох, Антон Игнатьевич, не люблю я с женщинами на
семейные темы говорить, — следователь поморщился. — Се­
годня, например, мучительно долго толковал с Юлей и, счи­
тай, ничего путного не узнал. На все вопросы мямлила, будто
во сне. Только ты вошел в кабинет, сразу проснулась. Даже
глазенки заблестели. И застрекотала, как электрическая
швейная машинка.

310
 — После опознания трупа Галактионова, видимо, была в
шоке. А к концу допроса, когда я у тебя появился, успокои­
лась, пришла в себя... — Бирюков недолго подумал. — Во­
обще-то Юлия Николаевна, по-моему, не столь простая жен­
щина, какой хочет себя показать. Вертится в ней лукавый бе­
сенок...
— А мне, Игнатьич, чем заняться? — нетерпеливо спросил
Голубев.
— Сбором информации о потерпевшем. И к Гурьяну Со­
бачкину попробуй найти подход. Его умственные способности
значительно слабее физических. Узнать у него правду будет
легче, чем, скажем, у Галактионовой.
— Понял, Игнатьич. Начну с выяснения обстоятельств су­
димости Казаринова. Хотя Галактионова и защищает сожи­
теля, но, по моему мнению, после водки не такой уж он сми­
ренный слюнтяй, каким Юля его представила.
— Правильно, Слава, начинай с этого, — Бирюков достал
из сейфа небольшой листок. — Теперь поговорим о коопера­
торе, приезжавшем за японским холодильником. Асултанов
Магомет Саидович — то ли чеченец, то ли осетин. В общем,
из современных деловых людей. Работает в новосибирском
кооперативном предприятии ”Автосервис”. И вот этот коопе­
ратор после вытрезвителя принес мне официальную жалобу
на одного из ваших оперуполномоченных БХСС. Взятку тот у
него вымогает.
— Не может быть! — возмутился Голубев.
— Я тоже не верю, что в нашем районе сотрудники мили­
ции до вымогательства докатились. Однако поступившую
официально в прокуратуру жалобу хочешь не хочешь —
проверять надо.
— А кто из обэхээсников рэкетир?
— Сергей Полегшаев.
— Да он у нас в отделе без году неделя! Еще работать
толком не научился. О каких взятках может идти разговор...
— До милиции Полегшаев, кажется, в общепите рабо­
тал?
— Там. Вообще-то, когда Сережу оформляли в РОВД, я
говорил начальству: пользы от него мало будет. По общепиту
видно было, что работает парень на показуху.
— Ты опрометчивых выводов не делай. Разбираться по
жалобе будем досконально. И у себя на службе никому — ни
слова!
— Игнатьич, на эту тему мог бы и не предупреждать.
— Знаешь, Слава, береженого бог бережет. Рассказал об
этом, чтобы ты был в курсе дела.

311
 ГЛАВА IV

Следователь Петр Лимакин решил начать рабочий день с

посещения райпо, чтобы обстоятельно побеседовать с сослу­
живцами Галактионовой и Казаринова. Уложив в новенький
”дипломат” необходимые документы, он неторопливо распе­
чатал купленную у цыганок пачку ”Астры”, закурил на до­
рожку сигарету, и, замкнув служебный кабинет, вышел из
прокуратуры. Пасмурное утро настраивало на минорный лад.
Стараясь отвлечься от невеселых мыслей, Лимакин не стал
ждать рейсового автобуса, курсирующего по райцентру от
случая к случаю. Пешком до райпо было не так уж и далеко.
У трехэтажного серого здания райисполкома, над плоской
крышей которого, как в былые застойные годы, беспомощно
обвис вылинявший до белизны некогда кумачовый флаг, уг­
рожающе галдела небольшая пестрая толпа. Десятка два уве­
шанных юбилейными медалями ветеранов да примерно
столько же пожилых женщин с пустыми авоськами, судя по
громким выкрикам, митинговали по поводу длительного от­
сутствия в продаже сахара и срочно требовали к ответу главу
местной администрации. Особняком от толпы густо чадили
самокрутками несколько парней в рабочих спецовках. Один
из них — высокий большеротый здоровяк с похмельным ли­
цом держал под мышкой длинный лист картона.
Глава администрации, похоже, не спешил предстать перед
возмущенным населением. Его отсутствием воспользовался
пенсионного возраста мужчина с выпуклыми свинцового
цвета глазами. Взобравшись на райисполкомовское крыльцо,
самозваный оратор, будто указывая вдаль, вскинул руки и
по-командирски зычным голосом обратился к митингующим с
кондовым призывом: немедленно создать в райцентре партию
обновленного типа для защиты обнищавшего народа от при­
крывающихся демократическими лозунгами оккупантов.
Лимакин обычно не ввязывался в политические процессы,
но на этот раз из любопытства остановился рядом с перекури­
вающими парнями. Не обращая внимания на митинговый
шум, парни обсуждали свою проблему: как бы раздобыть с
похмелья канистру пива?..
Распалившийся оратор несколько минут азартно кромсал
ладонью воздух. Вдруг, словно поперхнувшись, он сник и
шкодливо исчез в толпе. Лимакин поднялся на цыпочки. В
плотном окружении сотоварищей из широко распахнутых
дверей на крыльцо вышел очкастый Глава районной админи­
страции. Смысл его короткой речи заключался в том, что са­
хара в районе нет и в ближайшее время не будет. Толпа

312
разочарованно загудела, а стоявший рядом с Лимакиным здо­
ровяк торопливо вскинул над головой картонку с крупной
надписью ”СПАСИБО, КОРМИЛЕЦ!”
— Ваша фракция за кого? — шутливо спросил Лимакин.
— Чо надо? — уставившись сверху вниз, не понял па­
рень.
— За кого боретесь: за большевиков или демократов?
— За беспартийных грузчиков.
— Тоже сахара хотите?
— На хрена нам сладкое? Мы не дети. Требуем продажи
водки без талонов.
— Кто толпу сюда собрал?
— Лупоглазый партиец... — парень зычно гоготнул. — От
страха перед начальством язык проглотил. Защитник народа,
называется...
Лимакин взглядом показал на поднятый картон:
— Оскорбление районной номенклатуры тоже он приду­
мал?
— Не, это мы сами транспарант сочинили. А чо, керя, до­
капываешься, будто следователь?
Лимакин показал служебное удостоверение. Парень, за­
глянув в развернутые корочки, с хрустом сложил свой
”транспарант” вдвое и расплылся в улыбке от уха до уха:
— Поди, уголовное дело за массовые беспорядки хочешь
затевать? Брось! Мы не ради политики — для потехи сюда
пришли.
— Почему в рабочее время потешаетесь?
— Дак, затейник сказал, что митинг санкционированный.
Да и грузить сегодня нечего. На складах — шаром покати.
— Где работаете?
— В райпо.
— Спартак Казаринов с вами работал?
— Угу. Уволили кирюху.
— За что?
— Цветной телевизор с кузова автомашины уронил... —
парень еще дважды хрустнул картонкой — Юлька Галактио­
нова, баба его, говорит: убили мужика. Просила оказать по­
мощь в похоронах. Какой паразит кокнул, не скажешь?..
— Не скажу. Много знать будете.
— Та, мы и без тебя о Спартаке все знаем.
— Тогда чего спрашиваешь, кто ”кокнул”?
— А вот это нам неизвестно. Последнее время кирюха от­
бился от спаянного коллектива.
Упоминание о Казаринове привлекло внимание остальных
парней. Сообща стали вспоминать о бывшем коллеге, однако

313
все воспоминания свелись к тому, что на выпивку Спартак
был компанейский, а Юлька Галактионова — ”сучка в им­
портной упаковке”.
Недовольные результатом ”манифестации”, первыми от
райисполкома стали расходиться женщины, проклиная в от­
крытую и местную власть, перекрасившуюся из партократов в
демократов, и развалившуюся партию, и бестолковых ре­
форматоров, доведших страну до ручки. Торжественно-игриво
удалились длинноногие подростки с агрессивным пожеланием
на листе ватмана: ”Господа демократы, подавитесь нашим са­
харом!” Неизвестно куда исчез лупоглазый затейник ми­
тинга, оставив в недоумении сплоченную толпу ветеранов,
похоже, на полном серьезе приготовившихся записываться в
партию обновленного типа.
Занервничали и ”беспартийные грузчики”. Затянувшийся
разговор со следователем явно путал их планы. Однако Лима­
кин не спешил расставаться с бывшими коллегами Казари­
нова. Чувствуя, что от следователя быстро не отделаться, вы­
ход из щекотливого положения нашел бригадир — лобастый с
квадратными плечами крепыш. Сунув самому молодому по
виду парню пачку измятых пятерок, он безапелляционно
приказал:
— У девок в ”Домашнем хозяйстве” возьми канистру и —
на пивзавод!
— А вдруг там пустой номер?.. — замялся парень.
— Тогда — прямиком к бабке Кузнечихе. Попроси пару
пузырей.
Парень посмотрел на зажатые в руке деньги:
— Тут хватит на два?
— Ну ты, блин, как ребенок! За посуду не плати. Скажи,
бутылки вернем.
Гонец понятливо кивнул и прытко отправился выполнять
задание. ”Не самогоном ли бабка торгует?” — вспомнив за­
ключение судмедэксперта, подумал Лимакин.
— Кто такая Кузнечиха? — спросил он.
Бригадир, ухмыльнувшись, кивнул в сторону большеротого
здоровяка:
— Коли Санкова учительница. — И, словно меняя тему
разговора, добавил: — Коль, расскажи следователю, как она
учила тебя.
Санков расплылся в улыбке:
— Мировецкая была учителка! Географию преподавала.
Вызывает к доске: ”Итак, Николай, какой бывает в Сибири
климат зимой?” — ”Холодный”, — отвечаю. ”А летом?” —
”Летом теплый”. — ”Садись — три”.

314
 Грузчики дружно захохотали. Бригадир опять ухмыль­
нулся:
— Вот математик у них в школе сильный был. В любое
время суток спроси Колю: ”Сколько будет ноль-пять да ноль-
пять?” Не задумываясь, ответит: ”Две поллитры”.
Посмеявшись с грузчиками, Лимакин попытался узнать
адрес ”Кузнечихи”, но бригадир снова отделался шуткой. Вы­
давать следователю тайный ”шинок” он не хотел. Пришлось
повернуть разговор к Казаринову с Галактионовой. На вопрос
”Как они жили между собой?” бригадир ответил без колеба­
ний:
— Последние полгода, как кошка с собакой, а раньше
Юлька от Спартака млела.
— Почему так резко изменились их отношения?
— Спился мужик, ослаб.
— Кроме водки, других интересов у него не было?
— Были, как у гамадрила: ”Ба-бу-бы”. При виде женских
ног Спартак начинал дрожать, будто строевой конь при звуке
походной трубы.
— Галактионова не ревновала его?
— Юлька сама на передок слаба, — бригадир вновь попро­
сил Санкова: — Коль, расскажи про секс-шоу с Юлией Нико­
лаевной.
— Иди ты, бугор, знаешь куда?! — внезапно оскорбился
тот.
— Не стесняйся, Коля, дело житейское...
— Чо я, порнуху должен следователю гнать?
— Порнография и эротика — разные вещи.
— А слова-то одни, матерные.
— У тебя ж всеобщее среднее образование. Неужели не
можешь выразить мысли без мата?.. — Бригадир с хитринкой
посмотрел на Лимакина. — Пока Николаша резину тянет, я
начну. Это еще до Спартака у них роман состоялся. Тогда
Юленька помоложе была. Она и теперь прилично смотрится,
а в то время — пальчики оближешь! Коля, понятно, не стер­
пел и положил на нее глаз...
— Не ври, бугор! Юлька сама строить глазки начала, —
перебил бригадира Санков.
— Ну, Коля, гони дальше, гони!..
— А что дальше... Вижу, сама напрашивается. Для потехи
притиснул на складе за ящиками, Юлька и размякла: ”Ой,
только не здесь... Приходи домой вечером. Музыку послу­
шаем, коньяку с кофе выпьем”. Думаю, во лафа подворачи­
вается — на даровщину хапнуть! ”Заметано, — говорю. —
Чуть стемнеет — жди”. Трезвый, как нарочно, был, еле дож­

315
дался до вечера. Пришел. Юлька — цветет и благоухает. В
таком прозрачном наряде, аж насквозь все прелести видно.
На столе — закуси разной на всю нашу бригаду хватило бы,
а я, кроме бутылки коньяка, ничего не вижу. Закусь мне —
до лампочки. Юлька с кофейником засуетилась. Говорю:
”Брось глупости! Не надо коньяк портить кипятком”. Она на
все согласна. Ну чокнулись, закусили, еще чокнулись, еще...
— Николаша, давай ближе к делу, а то прочокаешься до
утра, — поторопил бригадир.
— Не, — расплылся в улыбке Санков. — Через полчаса
бутылка уже опустела. Юльке так жарко стало, что и про­
зрачную блузку сняла. Мне же в ту пору одна бутылка была,
что слону дробина. В самую норму захорошел. Сила из меня
поперла. Смотрю на млеющую Юльку и соображаю: ”Елки-
моталки! У такой разогревшейся бабенки я шутя еще коньяк
заработаю...” — Санков, вроде прикидывая, как бы получше
сформулировать мысль, мучительно наморщил лоб.
— Понятно, Николаша, первую ходку ты сделал добросо­
вестно, — подсказал бригадир.
— Ну, — благодарно улыбнулся за подсказку Санков. —
Юлька как на седьмое небо взлетела. Покейфовав в постели,
запорхала по комнате и из серванта на стол — хлоп другой
пятизвездочный поллитряк. Тут уж я принялся, не чокаясь,
стопари глотать. Дураку на этом бы пузыре и завязать надо,
да я и тогда безразмерным был. Чую, капитально забалдел,
но третью бутылку откупорить хочется. Вижу, Юлька тоже
изнемогает, так здоровски я приглянулся ей. Эх, думаю, была
не была!.. Растравить-то Юльку растравил, а у самого от пя­
тизвездочной литровки голова кругами пошла и это самое...
— Как стрелка у часов на пол-шестого, — опять подсуф­
лировал бригадир.
— Ну. Во когда комедия началась! Разъяренная Юлька
всю морду мне когтями исполосовала. Чудом, зараза, глаза не
выдрала. Домой приперся, как после ледового побоища. Жена
в пузырь: ”Кто?” Сдуру ляпнул, мол, кошка поцарапала.
Баба за палку да — по рогам!..
Грузчики от смеха схватились за животы. Санков снисхо­
дительно усмехнулся:
— Ржете, алкаши, над чужой бедой. Мне самому после
было смешно, да не до смеха. Все лето в сарае топчан давил и
чем попало питался. Жена до самого снега шагу не давала в
квартиру шагнуть.
— Горячая женщина?.. — с улыбкой спросил Лимакин.
— Кто, жена?
— Нет, Галактионова.

316
 — В постели лучше не дразнить, — Санков посмотрел на
бригадира. — Слышишь, Артем, не сама ли Юлька сгоряча
шарахнула Спартака по черепу? Наверное, раззадорил, а...
Бригадир указательным пальцем крутнул у виска:
— По-моему, со вчерашнего перепоя у тебя извилины в
мозгу выпрямились. Юленька с прошлой осени его к себе не
подпускала. Сам Спартак об этом говорил. Оттого, дескать, и
закирял по-черному.
— Но жил-то у нее.
— Где?..
— Ну, помнишь, Юлька вчера говорила, что унес из дома
полную авоську бутылок. И пузырь одеколона утром, пока
она отвернулась на кухню, выжрал.
— Ради этого и приходил.
— Одеколон — понятно, но пустые бутылки на хрена ему
понадобились?
Бригадир безнадежно махнул рукой:
— Точно, Николаша, труба твоим извилинам. Ты когда-
нибудь видел, чтобы Юля стеклопосуду сдавала?
— Нет.
— А Спартаку это, как Бог послал. Теперь ведь бутылка в
цене. Соображаешь?..
— Спартак таким промыслом брезговал.
— Пока Юля финансировала.
— Богато Галактионова живет? — закинул удочку Лима­
кин.
Санков, опередив бригадира, оттопырил большой палец:
— Во!.. Спартак, конечно, крепко ее подоил, но у Юльки
еще на десять таких фраеров богатства хватит. Казенными
миллионами баба ворочает. При нынешнем беспределе от­
стегнуть от них в свой карман сотнягу тысяч такой пустяк,
как мне палец обмочить. Раньше, бывало, у нее рваный рубль
в долг не выпросишь, а теперь четвертными сорит. В прошлом
месяце мы холодильник ей привезли...
— Японский?
— Ну.
— Из магазина ”Домашнее хозяйство”?
— Не, прямо со склада... Так... Что это я хотел сказать?..
А-а-а! Распаковали, значит, ”япошку”, заволокли на кухню и
за стол сели. Прежде бы, скряга, за такую услугу поллит­
ровку со скрипом поставила, а тут аж три ”Пшеничных”
шутя кинула. Ну, а вчера, мля, вообще... всю бригаду упо­
ила... — Санков потряс головой. — Сегодня башка, как чу­
гунная...
— По какому поводу так расщедрилась?

317
 — Мебельный гарнитур ей целевым назначением из Ново­
сибирска прибыл на ”Колхиде”. Разгрузили, в дом затащили
и дотемна киряли. Щас бы отоспаться, пока работы нет, но
Спартака надо хоронить да после похорон помянуть керю.
Ну, не жизнь, бляха-муха, а сплошная карусель... — Санков
посмотрел на бригадира: — Артем, вчерашние мебельные
гробы наверняка наш бывший предрайпо, с которым Юлька
шашни крутила, организовал. Он же, говорят, в облпотребсо­
юзе шишка.
Бригадир недовольно нахмурился:
— Хлестаков здесь был шишкой, а там неприметной опу­
холью стал. Да и нужен он теперь Юле, как зайцу колоколь­
чик. К ней по воскресеньям козырный туз на белой ”Тойоте”
подкатывает.
— Что-то я ни разу его с Юлькой не видал.
— Что ты, кроме бутылки, вообще видишь? Вчера, ког­
да мебель выгружали, в кабине ”Колхиды” с шофером си­
дел.
— Седой старик?
— Сам ты старик!.. Холеный дядька лет под пятьдесят. По
виду — из бывших номенклатурщиков.
Санков потер наморщенный лоб:
— Ну, мля, значит, не разглядел толком. Я ж у него пару
сигарет стрельнул. ”Мальборо” курит, зараза, как Юлька.
Наверно, и живет так же, козырно.
— С нищим Юленька не свяжется. Спартаком насытилась
по горло.
— Ребята, — обратился сразу ко всем грузчикам Лимакин,
— а из ”Домашнего хозяйства” вы никому не увозили япо­
нские холодильники?
— Из магазина сами покупатели увозят, — ответил брига­
дир. — Со склада увезли один на птицефабрику.
— Кому?
— Мордастому ветерану с оловянными глазами, который
только что новую партию создавал.
— Где он там, на птицефабрике, живет?
— В центре поселка, наискосок от магазина.
— Этот ветеран и на митинг вас уговорил?
— Подсказал. Приходите, мол, парни, девятого июля к
райисполкому. Будем местной администрации права качать,
пока демократы не разорили страну до нитки.
Бригадир нетерпеливо посмотрел на часы. Стараясь не
злоупотреблять терпением грузчиков, жаждущих лечебной
опохмелки, Лимакин попрощался. Глядя ему вслед, бригадир
недовольно сказал Санкову:

318
 — Ну ты, блин, раскололся перед следователем как ребе­
нок. Киряли, киряли... И на Юлю не ту бочку покатил. Я ж
тебе подсказывал: гони напропалую сексуальное кино!..
Санков отшвырнул в сторону измятую картонку:
— А чо врать?.. Не хватало мне на туфте попухнуть да
в политику вляпаться. Вы, друзья, чистенькие стояли, а я с
дурацким транспарантом, кстати сказать, тобою намалеван­
ным.
— Кому ты нужен, политик... — Бригадир сердито сплю­
нул. — Ты, если и вляпаешься, то в уголовщину.
— Сам, бугор, уголовник, — огрызнулся Санков. — Хва­
тит учить, давай бабки! Пока лекарство соображаете, я зака­
занный Юлькой гроб Спартаку выкуплю.
— Смотри, прежде времени не нажрись!
— Чо я, совсем без мозгов...
Бригадир достал из кармана пачку двадцатипятирублевок
и хмуро стал отсчитывать новенькие кредитки.

ГЛАВА V

Возле плотно закрытых металлических ворот торговой

базы райпо, у распахнутой настежь проходной с невысоким
крыльцом, на скамеечке в тени дремала располневшая вах­
терша. Едва Лимакин приблизился к крыльцу, толстуха очну­
лась и басовитым, будто спросонья, голосом строго предупре­
дила:
— Молодой человек! Без пропуска на территорию базы
нельзя.
— Я следователь прокуратуры, — сказал Лимакин. — Мне
надо Галактионову увидеть.
Вахтерша мгновенно оживилась:
— Юлия Николаевна сегодня мужа хоронит.
— А кто заменяет ее на складе?
— Никого там нету. Все на совещании в конторе.
”Привет семье. Что же делать?” — подумал было Лима­
кин, но вахтерша, откровенно напрашиваясь в собеседницы,
тут же заговорила:
— Наконец-то Юлия Николаевна избавилась от террори­
ста. Давно горевала, мол, хорошие мужики умирают, а моего
негодяя никакая смерть не берет. Последнее время, говорит,
пил что попало и не умирал, пока по дурной башке не стук­
нули. Вы сейчас, наверно, убийцу ищете?
— Ищем.

319
 — Чего доброго, порядочного человека из-за мерзавца в
тюрьму посадят...
— Мерзавцев тоже убивать нельзя.
— Конечно, убийство есть убийство, но... — вахтерша по­
смотрела Лимакину в глаза и, вроде опасаясь, как бы ее не
услышал кто со стороны, доверительно прошептала: — Спар­
так Казаринов в отношении женщин был психически ненор­
мальным.
Лимакин подсел к вахтерше на край скамейки.
— Интересно... Ненормальным, говорите, был?
— Самым серьезным образом, — по-прежнему тихо отве­
тила вахтерша. — Наверное, слыхали, как в прошлом году по
райцентру бродил ночной насильник? На женщин нападал...
В райцентре действительно прошлой осенью милиция за­
регистрировала четыре случая нападения в ночное время на
женщин с целью изнасилования. К счастью подвергшихся на­
падению, как говорят спортивные комментаторы, ни одна по­
пытка не увенчалась успехом. К сожалению, было другое: на­
падавшего так и не смогли задержать, поскольку исчезал он
после неудачи виртуозно.
— Да, слышал о неуловимом насильнике, — подтвердил
Лимакин.
— Это был Спартак Казаринов.
— Откуда такая уверенность?
— Он же, мерзавец, и на меня нападал, только я в мили­
цию не заявляла. Поздно вечером из кино шла. Почти у са­
мого дома догнал, в волосы вцепился и подножкой валить на­
чал. Я успела за уши его поймать, заглянула в лицо и как
заору: ”Спартак! Ты что, обалдел?!” Тут он меня узнал:
”Тихо, Клава, тихо! Не болтай никому. Болтнешь — при­
душу!” Он тогда еще работал у нас грузчиком. Через проход­
ную идет, бывало, щерится, наглец, как будто между нами
ничегошеньки не случилось. Рожа некрасивая, страшная. Не
пойму, из-за чего Юлия Николаевна, такая симпатичная
женщина, его приняла... Признаюсь, очень большое желание
было подать на Спартака в суд, но из страха смолчала. Мало
ли чего психически больной может наделать...
— Галактионова знала об этих похождениях?
— По-моему, догадывалась. Разговоров ведь много было.
Однажды она прямо заявила, мол, если бы работала в мили­
ции, то на первой же попытке схватила этого насильника за
штаны. Конечно, когда знаешь, чего ж его не схватить...
Из дальнейшего разговора с вахтершей Лимакин узнал,
что на работе Галактионову уважают. Дело свое она знает —
всю жизнь в торговле. С экспедиторами и клиентами ведет

320
себя строго. Даже хваты-грузчики се побаиваются. Что каса­
ется слухов о ”щекотливых” отношениях Юлии Николаевны
с прежним председателем райпо Хлыстуновым, которого все
сотрудники за глаза называли ”Хлестаковым”, то, по мнению
вахтерши, в этом было больше сплетен, чем правды. Хотя,
конечно, не в меру хвастливый председатель был нахальным
волокитой и ”обгулял” многих смазливых сотрудниц. Исполь­
зуя служебное положение, мог он и Галактионову соблазнить.
Если такое и было на самом деле, то на взаимоотношения Га­
лактионовой с Казариновым это сильно повлиять не могло —
Спартак в то время уже трепался по райцентру, как послед­
ний кобель. В конце беседы вахтерша подсказала Лимакину,
как покороче пройти к дому Юлии Николаевны.
Дом Галактионовой находился недалеко от базы райпо. На
тихой зеленой улочке среди деревянных домов старой по­
стройки заметно выделялся кирпичный особняк, не уступаю­
щий размерами и добротной отделкой коттеджам, в которых
жили высшие чины районной администрации.
Повернув звякнувшую щеколду калитки, Лимакин вошел
в ухоженный дворик, густо затянутый муравой. От калитки к
большой застекленной веранде с резным крыльцом тянулась
бетонированная дорожка. Возле крыльца сразу бросилась в
глаза картонная коробка от японского холодильника, рядом с
которой возвышалась груда измятой коричневой бумаги впе­
ремешку с длинными деревянными брусками от мебельной
упаковки.
Лимакин поднялся на крыльцо и приоткрыл свежепокра­
шенную, будто после ремонта, дверь. На веранде никого не
было. Посередине ее, на полированном овальном столе, гро­
моздились перевернутые вверх ножками венские стулья. Под
столом стояла плетеная корзина, заполненная пустыми водо­
чными бутылками. Рядом на грязном полу — желтый эмали­
рованный таз с водой. Всю примыкавшую к дому незастек­
ленную часть веранды, минуя входную дверь, полностью от
пола до потолка занимала импортная стенка с множеством
окантованных бронзовыми полосками дверок.
Следователь хотел было пройти в дом, но дверь вдруг от­
ворилась и на пороге, испуганно ойкнув, растерянно замерла
Галактионова, одетая в потертые джинсы и спортивную коф­
точку, в шлепанцах на босу ногу.
— Извините, Юлия Николаевна, — сказал Лимакин. — Я,
кажется, вас испугал?
— Так неожиданно... — дрогнувшим голосом ответила она.
— Только что друзья Казаринова от меня ушли. Забрали его
костюм да белье для похорон...

11 Сиреневый туман. 321

 — Друзья — грузчики райпо?
— Да, точнее сказать, бывшие собутыльники. Пусть отда­
дут ему последний долг.
— Думаете, они с этим справятся?
Галактионова натянуто усмехнулась:
— Если не пропьют заказанный мною гроб, похоронят.
— Лично вы, похоже, не собираетесь отдавать Казаринову
никаких долгов?..
— Я ничего идиоту не задолжала. Он в неоплатном долгу
остался, — на глаза Галактионовой навернулись слезы. — Со
стороны это может показаться кощунственным, но мне со­
вершенно его не жалко. Как говорится, лучше ужасный ко­
нец, чем ужас без конца. — Она рассеянным взглядом обвела
веранду. — Извините за такой бедлам. Грузчики вчера на­
свинячили. Помогли мебель разгрузить. Деньгами, изверги,
не берут — ставь водку. Пришлось угощать. Хочу сейчас за­
няться уборкой...
— Уделите мне полчаса для беседы, — попросил Лимакин.
— Новый допрос?
— Нет, обстоятельства развиваются так стремительно, что
необходимо сделать кое-какие уточнения.
— Ну что ж... — Галактионова на несколько секунд заду­
малась. — Пойдемте в дом, не в этом же свинюшнике вести
разговор.
Широким коридором, стены которого были оклеены мою­
щимися обоями под мрамор, она провела Лимакина в
просторный зал, где удивительным образом роскошь сочета­
лась с домашним уютом. Сели на дорогие мягкие стулья возле
инкрустированной тумбочки. Галактионова взяла лежавшую в
чистой хрустальной пепельнице яркую коробку ”Мальборо”,
вытащила из нее сигарету и, щелкнув зажигалкой, глубоко
затянулась. Выпустив сизое облачко дыма, предложила Лима­
кину:
— Закуривайте.
— Спасибо, — Лимакин достал аляповатую пачку
”Астры”. — У меня другой сорт.
Прикурив от любезно протянутой Галактионовой зажи­
галки, он с нескрываемым интересом оглядел роскошный зал.
Юлия Николаевна грустно спросила:
— Нравится?
— Красиво живете.
— Наследство от родителей, погибших при катастрофе по­
ездов в июне восемьдесят девятого под Уфой. Я была един­
ственной наследницей. С моей нищенской зарплатой такая
красота и во сне бы не приснилась.

322
 — Родители здесь жили?
— В Новосибирске. Точнее, там жила мама, а отец был
капитаном дальнего плавания и появлялся дома от случая к
случаю.
— Как же они вместе попали в катастрофу?
— Во время папиного отпуска решили съездить к род­
ственникам на юг. У мамы пошаливало сердце. Лететь са­
молетом она не рискнула. Поехали адлеровским поездом и
вот...
Внимание Лимакина привлек остановившийся у дома
райповский грузовик с диагональной красной полосой
на кузове. Через окно было видно, как с противополож­
ной от шофера стороны кабины вылез грузчик Санков и
размашисто зашагал к калитке. Через несколько секунд,
гулко простучав каблуками по веранде, он решитель­
но заглянул в зал и, увидев следователя, будто остолбе­
нел.
— Тебе чего?.. — строго спросила Галактионова.
Санков расплылся в широкой улыбке:
— Выйди на минутку пошептаться.
— Говори здесь. Чего надо?
— Поллитровку. Понимаешь, могильщик ведь без бутылки
яму не выроет.
Лицо Галактионовой стало темнее тучи:
— Вы до сих пор не решили вопрос с могилой?
— А чо я?.. — улыбка с лица Санкова исчезла. — Моя за­
дача — организовать доставку гроба. Здесь все хо-кэй! Гроб в
кузове. А могилой Артем занимается.
— Я отдала Артему разрешение горисполкома на полный
ящик ”Пшеничной” для похорон. Неужели, проглоты, вам
этого мало?!
— Так ведь... тот ящик еще выкупить надо...
— Выкупайте, деньги у Артема есть.
— Понял, Николаевна, извини, — с кислой миной прого­
ворил Санков и бегом устремился к машине. Едва он вскочил
в кабину, грузовик тотчас укатил.
— Господи... — вздохнула Галактионова. — Скорее бы
этот кошмар кончился. — И посмотрела Лимакину в глаза: —
Какие же уточнения хотите сделать?
Лимакин осторожно постучал горящим концом сигареты по
краю пепельницы:
— Экспертиза установила, что последнее алкогольное опь­
янение Казаринова перед смертью было вызвано самогоном. У
кого он мог раздобыть это зелье?
Галактионова задумалась:

323
 — Простите, но пути, по которым алкоголики добывают
спиртное, неисповедимы. Я, например, не знаю никого, кто
занимается самогоноварением.
— Говорят, есть какая-то бабка Кузнечиха, бывшая учи­
тельница... — намекнул следователь.
— Не знаю такую.
Галактионова глубокими затяжками прикончила сигарету
и тут же закурила другую.
”Она нервничает”, — подумал Лимакин и, не оставляя
времени на долгие размышления, в темпе заговорил:
— Пойдем дальше. Со склада вы продали японский холо­
дильник ветерану, живущему в поселке птицефабрики...
— Да, продала, — резко перебила Юлия Николаевна. —
Таким же образом, непосредственно со склада, взяла себе.
Если считаете это вопиющим криминалом, то можете прове­
рить: отфактурованы эти холодильники в магазин ”Домашнее
хозяйство”, куда, разумеется, вместе с фактурами переданы и
деньги.
— Нет, такое нарушение правил торговли я не считаю во­
пиющим криминалом, — сказал Лимакин. — Меня интере­
сует личность ветерана. Кто он? Ведь не каждому встреч­
ному-поперечному продаются дорогостоящие товары со
склада.
Галактионова, словно соглашаясь, кивнула головой:
— Ветеран с птицефабрики — это бывший начальник тор­
гового отдела райпо Марусов Анисим Гаврилович. Задубелый
бюрократ. С великим трудом выпроводили его на пенсию. В
связи с этим по распоряжению правления и холодильник ему
со склада отпустила.
— У Казаринова с Марусовым не было конфликтов?
— Как вам сказать... Старый зануда доводил до белого ка­
ления всех. Кстати, уволили Спартака по настоянию Мару­
сова.
— Не пошел ли Казаринов выяснять с ним отношения?..
— высказал предположение Лимакин и пояснил: — Меня ин­
тересует путь Казаринова после того, как он вышел из дома с
авоськой пустых бутылок.
— Я уже сказала, пути алкоголиков неисповедимы. — Га­
лактионова посмотрела Лимакину в глаза. — Догадываюсь,
подозреваете в убийстве...
— Боже упаси! Я ищу цепочку встреч Казаринова после
ухода из дома. Давайте вместе порассуждаем... Вот он взял
пустые бутылки и понес их, по всей вероятности, сдавать в
магазин, чтобы выручить хоть сколько-то денег на выпивку.
Так?..

324
 — Так, конечно, — согласилась Галактионова.
— До магазина, как вы говорили вчера на допросе, он не
дошел...
— Продавец, во всяком случае, его не видела. Да и мо­
лочную посуду в тот день она не принимала. Не было порож­
них ящиков для складирования бутылок.
— Прекрасно. Из этого напрашивается мысль... — про­
должил следователь. — Поскольку Казаринов до магазина не
дошел, значит, ему кто-то подсказал, что с пустыми бутыл­
ками там делать нечего. Куда после этого направился Спар­
так?.. Разумеется, к кому-то из знакомых, у кого можно было
одолжить денег или хотя бы оставить бутылки, чтобы не тас­
кать их с собой...
— В ваших рассуждениях есть логика, но... — Галактио­
нова, опустив голову, уставилась взглядом в пол. — Вчера на
допросе я не сказала, что Казаринов украл у меня две с поло­
виной тысячи рублей.
От неожиданности Лимакин подался вперед:
— Почему, Юлия Николаевна, вы этого не сказали?
— Потому что обнаружила пропажу после допроса, когда
вечером стала расплачиваться за привезенный из Новосибир­
ска мебельный гарнитур.
— Неужели эту красоту хотите заменить? — недоверчиво
спросил Лимакин, окинув взглядом роскошно убранный зал.
— Нет, это память о родителях, с ней я ни за какие
деньги не расстанусь.
— Ради чего тогда купили новый гарнитур?
— Как вам объяснить... — Галактионова смущенно замя­
лась. — Мне предложили уцененную модель жилой стенки
”Цойленрода”... — Она показала на одну из закрытых две­
рей. — Можете посмотреть, стенка в той комнате. В разо­
бранном виде...
Лимакин подошел к двери и заглянул в просторную ком­
нату, плотно заставленную полированными шкафами, тум­
бами и выдвижными ящиками.
— Сколько заплатили за такое удовольствие? — из чис­
того любопытства спросил следователь.
— Около четырех тысяч.
— Рублей?..
— Естественно, не долларов. Вы удивлены?
— Как же не удивиться... При нынешних ценах, когда ди­
ван местного производства, на который смотреть страшно,
стоит пять с половиной тысяч, а это импортное добро — всего
около четырех. Да здесь один платяной шкаф на добрый деся­
ток тысяч тянет!

325
 — Я, кажется, упомянула, что гарнитур уцененный, —
спокойно ответила Галактионова. — В нем не хватает жур­
нального столика, двух кресел, стеклянные дверки разбиты...
Следователь улыбнулся:
— И все-таки...
— Вы не знаете дурацкую систему нашей торговли. У нас
наполовину могут уценить добротную вещь из-за оторванной
пуговицы.
— Если эти вещи продаются нужным людям, — уточнил
Лимакин. Галактионова промолчала. Тогда он спросил снова:
— Кто это вам столь добрую услугу сделал, не Хлыстунов?
— Хлыстунов мастер языком чесать да за бабами воло­
читься. Помогли знакомые с оптовой базы.
— Куда же будете ставить ”уцененную” стенку? У вас и
без нее полно в доме мебели.
— Закажу в мастерской новые дверки и продам.
— Так сказать, бизнес?
— Как хотите называйте. Теперь это не запрещается. Не
могу же я сидеть сложа руки, когда вопрос стоит не просто о
жизни, а о выживании.
— Вам, по-моему, умирать еще рано.
— Я не собираюсь этого делать. Я опережаю события,
чтобы не оказаться за чертой бедности. Скажете, дурно по­
ступаю?..
— Напротив, чувствую, что вы разумная женщина и жи­
вете в соответствии с духом времени, — с самым серьезным
видом сказал Лимакин и сразу спросил: — Какими купюрами
были деньги, которые, как вы говорите, украл Казаринов?
— Новые двадцатипятирублевки в банковской упаковке.
— В сбербанке их получали?
— Нет, это — часть суммы от проданной шубы.
— Кому продали?
— На барахолке в Новосибирске.
”Попробуй, проверь, действительно ли были у нее эти
деньги”, — досадливо подумал Лимакин и спросил: — Чем
можете доказать, что именно Казаринов совершил кражу.
— Нет у меня никаких доказательств... — Галактионова,
уткнувшись лицом в ладони, вдруг заплакала. — И вообще я
не могу понять, что произошло со Спартаком, что вокруг
меня происходит...
Большего Лимакин от Галактионовой не узнал. То ли
Юлия Николаевна была слишком расстроена происшедшим,
то ли, как говорят боксеры, ”ушла в глухую защиту”.
В конце дня Лимакин отыскал в поселке птицефабрики
Анисима Гавриловича Марусова. Узнав, что перед ним следо­

326
ватель прокуратуры, бывший начальник торгового отдела рва­
нулся в кавалерийскую атаку и начал крестить местную ад­
министрацию, пошедшую на поводу у лжедемократов, и
руководство кооперации, развалившее до основания торговлю
в районе. По страстному убеждению ветерана, только срочные
меры могут еще удержать народ на краю пропасти и спасти
Россию.
Марусов настолько увлекся ”спасительной” идеей, что
Лимакину стоило немалых трудов повернуть разговор к
покупке ветераном японского холодильника на складе райпо.
Воинственный пыл Марусова мигом поник. Поначалу
он вроде попытался отрицать покупку, но, словно спохва­
тившись, подтвердил, что да, правление райпо выделило
ему за многолетнюю добросовестную работу такой холодиль­
ник.
— Картонная упаковка от него у вас сохранилась? —
спросил следователь.
Марусов уставился на него выпуклыми глазами:
— А-а-а з-зачем ее хранить?
— Куда вы ее дели? — пошел в наступление Лимакин.
— Выбросил или сжег, не помню.
— Вы разве пьяны были, что не помните точно?
— Ага, выпившим был. Обмыл с парнями покупку... —
Марусов хлопнул себя по лбу: — О! Вспомнил! Ту коробку со
всем упаковочным мусором грузчики бросили в кузов грузо­
вика, на котором привозили холодильник.
— Кто из грузчиков привозил?
— Бригадир Артем Лупов, Николай Санков... ну и другие
парни из этой бригады.
— Казаринова среди них не было?
— Спартака я давно с треском выгнал из райпо.
— А когда последний раз его видели?
Марусов пожал плечами, будто вспоминая, долго тер воло­
сатым кулачищем щеку, но в конце концов ответил, что не
помнит когда.
После ухода Лимакина ветеран сердито пнул подвер­
нувшуюся под ноги сытую бройлерную курицу из пасущегося
во дворе выводка, грузно плюхнулся на ступеньку крыльца и,
уперевшись локтями в колени, обхватил ладонями голову.
Выглянув из дверей дома, жена настороженно спросила:
— Кто это был?
— Следователь прокуратуры, — буркнул в ответ Марусов.
— Насчет митинга?
— Дался тебе этот митинг! Про японский холодильник
спрашивал и Спартаком Казариновым интересовался.

327
 — Интересовался... — жена недобро усмехнулась. — Будет
тебе вместо Спартака Джузеппе Гарибальди. Залетел в
дерьмо, ”политик”, а?..
— Не каркай, ворона! — Марусов погрозил волосатым
кулаком. — Убью!..

ГЛАВА VI

В тот пасмурный день, когда следователь Лимакин встре­

тил на митинге райповских грузчиков, оперуполномоченный
уголовного розыска Слава Голубев рано утром приехал в Но­
восибирск. Отыскав в архиве городского суда уголовное дело
Спартака Казаринова, он принялся изучать запылившийся
том следственных материалов и почти с первых страниц рас­
следования понял: в отличие от заверения Галактионовой,
будто ее сожителя осудили за изнасилование несправедливо,
приговор суда был объективен и подтверждался имеющимися
в деле доказательствами. Сотрудники милиции задержали
Казаринова в Бугринской роще на месте преступления. Жерт­
вой насильника оказалась восемнадцатилетняя студентка,
отдыхавшая в выходной день на берегу Оби. Казаринов
напал на нее средь бела дня, когда девушка шла через рощу с
пляжа к трамвайной остановке. Фигурировали в материалах
расследования и другие эпизоды нападения подсудимого на
женщин, однако бесспорных доказательств в процессе
судебного разбирательства они не нашли и в приговоре не
упоминались.
Для гарантии Голубев побывал в информационном центре
УВД. Кроме судебного дела, там никаких грехов за Казари­
новым не числилось. Когда Слава вышел из информцентра, в
коридоре его остановил начальник областного отдела розыска
майор Шахматов и, поздоровавшись, пригласил к себе в ка­
бинет.
— Чем занимаешься? — спросил он.
— Бывшего насильника, Виктор Федорович, у нас уби­
ли...
Голубев передал Шахматову взятую в горсуде копию при­
говора. Майор быстро прочитал двухстраничный текст и
уточнил:
— Это тот, о странном захоронении которого указывалось
в вашей сводке происшествий?
— Так точно.
Шахматов, чуть подумав, заговорил:

328
 — В прошлом году осенью мы разыскивали Софию Лаза­
ревну Виноградову. Женщина уехала на дачу в ваш район и
пропала...
— Она ж потом в Красноярске объявилась, — сказал
Слава. — Розыск ее, помню, был прекращен.
— Кажется, напрасно мы это дело прекратили. Ко мне не­
давно напрашивался на прием отец Виноградовой. Сейчас по­
пробую пригласить старика... — Шахматов быстро полистал
записную книжку, снял с телефонного аппарата трубку и на­
крутил номер. Услышав ответ, спросил: — Лазарь Симоно­
вич?.. Когда сможете прибыть в уголовный розыск?.. Отлично,
через десять минут жду вас.
Голубев поинтересовался:
— Кто он, Лазарь Симонович?
— Фамилия — Химич. Бывший портной, ныне пенсионер.
Заявляет, будто красноярская милиция обманула всех, офи­
циально сообщив, что его дочь живет в Красноярске.
— Очередной правдоискатель?
— Вроде бы не похож на ”правдоискателя”. В прошлом
году во время розыска я с ним встречался. Хитроватый одес­
сит, но без навязчивых комплексов. Живет сейчас у бывшего
зятя.
Вскоре, осторожно постучав, в кабинет вошел невысокий
худощавый старичок с глянцевито-лысой головой, окаймлен­
ной на затылке белым венчиком пушистых волос. Он вежливо
поздоровался, сел на предложенный Шахматовым стул и рас­
сеянно принялся шарить по карманам белого парусинового
пиджака. Наконец достал сложенный вдвое небольшой ли­
сток, развернул его и подал Шахматову:
— Уважаемый Виктор Федорович, меня не устраивает
утешительная отписка. Хочу ее опровергнуть.
Голубев через плечо Шахматова заглянул в листок. Это
был официальный ответ Красноярского УВД, сообщавший о
том, что гражданка Виноградова С. Л., прибывшая из Ново­
сибирска в Красноярск, проживает по адресу...
— Чем, Лазарь Симонович, вас не устраивает этот ответ?
— спросил Шахматов.
Химич тяжело вздохнул:
— Я, как вам известно, старый одесский портной. Меня
много раз обманывали, но я никогда не имел зла на людей и
прощал им мелкие слабости. На этот раз, Виктор Федорович,
нас с вами обманули по-крупному. С таким обманом трудно
смириться. Вы знаете, когда из Красноярска пришел этот от­
вет, у меня на старом сердце осталась горечь лишь оттого,
что моя дочь, как последняя блудница, бросила порядочного

329
мужа и сбежала к любовнику. Я убедил сам себя и рогоносца-
зятя в том, что, если женщина уходит к другому, то не надо
считать, будто тому очень сильно повезло. Конечно, меня
утешало, что Соня жива... — старик устало опустил голову,
однако тут же взбодрился: — Сколько себя помню, я зараба­
тывал портняжным ремеслом, считая: что бы там в жизни ни
происходило, а шить надо. Нынче пришло время, когда я от­
ложил иголку, чтобы могли начать шить другие. Оказавшись
на пенсии, я не знал, куда убить свободное время. И в старую
голову стукнула молодая мысль: ”Лазарь, почему тебе не по­
видать блудную дочь Соню?” На следующий день я был в
Красноярске по указанному в этой справке адресу. Когда
увидел отворившую мне дверь женщину, то без очков понял:
это дочь другого Лазаря, который к тому же, как выясни­
лось, при рождении назвал ее Светланой...
— Мы разберемся в этой дезинформации. Виновные будут
наказаны, — хмуро сказал Шахматов. — Но ведь из Красно­
ярска вам приходила телеграмма от дочери, и вы сами про­
сили прекратить розыск...
— Да, Виктор Федорович, да! — Химич торопливо заки­
вал. — Была такая телеграмма ”Папочка не волнуйся я жива
Соня”. Теперь я уже не могу ей верить. Это был чей-то об­
ман, но, к своему стыду, не могу вычислить обманщика.
Между прочим, скажу вам по большому секрету, очень хоро­
шие мои знакомые в тот день, когда Соня не вернулась до­
мой, видели ее на даче в рабочем платье, и, по их мнению,
она никуда не собиралась бежать.
— Зятю вы рассказали о своей поездке в Красноярск? —
спросил Шахматов. — Что он думает по этому поводу?
— У меня достаточно ума, чтобы прежде времени не рас­
поясывать язык. Не разобравшись в запутанной истории, не
хочу убивать зятя. Пусть Максим живет в заблуждении и
считает, будто жена на самом деле устроила ему рога. Он с
этим уже смирился. Если же узнает, что с Соней случилось
нечто ужасное, не ручаюсь за его жизнь. Если бы вы знали,
как красиво Максим любил Соню...
В конце разговора Шахматов пообещал Химичу возоб­
новить розыск. Когда старик вышел из кабинета, огорченно
сказал:
— Видишь, как элементарное разгильдяйство справочной
службы может осложнить дело. Столько времени упущено!
— Но ведь и телеграмма из Красноярска была, — возра­
зил Голубев.
— Если бы красноярцы не спутали Софию со Светланой,
отыскать сочинителя той телеграммы было бы во сто крат

330
легче. — Шахматов поправил в подставке карандаши. — А
заинтересовался я этим делом, знаешь, почему?.. Осенью
прошлого года в вашем районе пугал женщин так и неопо­
знанный маньяк. Не Казаринов ли?..
— Вполне может быть, — согласился Слава. — Предпола­
гаешь, не оказалась ли его жертвой София Лазаревна? Время
ее исчезновения совпадает с похождениями ”маньяка”...
— Была такая мысль, но после разговора с Лазарем... Чув­
ствую, клубок этот запутан умышленно. Если Виноградова и
явилась жертвой Казаринова, то без соучастников Спартак не
обошелся.
— А муж кто у Софии Лазаревны?
— Виноградов Максим Вольфович. Работал на станции
технического обслуживания ВАЗа, потом в кооперативном
”Автосервисе”, сейчас в каком-то коммерческом предприятии
или на бирже... Очень был встревожен исчезновением жены.
Поднял на ноги и розыск, и прокуратуру. Как только узнал,
что жена изменила ему, сразу сник и окунулся в коммерчес­
кую деятельность.
— Какие-нибудь поводы для семейного разрыва высказы­
вал?
— Уверял, что не было поводов. Воспитали двух сыновей.
Оба офицеры-десантники, служат на Дальнем Востоке. Жили
дружно, пока жена не съездила на курорт.
— Ох, уж эти курорты! — осуждающе сказал Слава.
Из Новосибирска в райцентр Голубев возвращался вечер­
ней электричкой. Ярко-красное солнце, прижимаясь к гори­
зонту, заходило за густые тучи с пурпурными подпалинами
по краям. Настроение у Славы было скверное. Под монотон­
ный перестук колес в полупустом вагоне он мысленно наме­
тил план оперативной работы на следующий день, однако
встретивший его на вокзальном перроне пожилой участковый
инспектор милиции Дубков разрушил намеченное, словно
карточный домик.
— На кладбище намечается новое ЧП, — огорошил он Го­
лубева. — Грузчики райпо затабунились вокруг могилы, ко­
торую вы поручили контролировать. Вроде бы собираются Ка­
заринова в ней захоронить. Начальник райотдела приказал
встретить вас на оперативной машине и сразу — на клад­
бище...
— Едем, Владимир Евгеньич! — выпалил Слава.
Голубев знал всех райповских грузчиков не только в лицо,
но и по именам, фамилиям. Когда он с участковым подъехал
в милицейском ”газике” к кладбищу, грузчики уже снимали
с грузовика грубо струганный гроб без красной, как это при­

331
нято, матерчатой обивки. Парни были заметно ”под турахом”
и в бестолковой суете чуть не вывалили покойника на зем­
лю. Лишь бригадир Артем Лупов да широкоротый здоровяк
Николай Санков казались трезвее других, но и по их пунцо­
вым лицам можно было догадаться, что ”употребили” они
очень даже хорошо. Подойдя к ним, Голубев с наигранным
удивлением сказал:
— Привет, мужики! Вы чего тут по пьянке затеваете?
— Домового ли хороним, ведьму ль замуж выдаем! — с
пафосом процитировал Санков.
Бригадир резанул его суровым взглядом. Обращаясь к Го­
лубеву, мрачно ответил:
— Юля Галактионова попросила Спартака Казаринова по­
хоронить. Вот привезли...
Голубев глянул на кузов грузовика с открытым бортом.
Там, у самой кабины, стоял на треть опустошенный ящик
водки и возле него — ополовиненная трехлитровая банка
консервированных зеленых томатов. На расстеленной рваной
газете вокруг мутного граненого стакана валялись крупные
ломти хлеба.
— Кажется, поминки у вас получились раньше похорон?
— спросил Слава.
— Кто празднику рад, тот накануне пьян, — вновь неу­
дачно сострил Санков.
— Заткнись, трёкало!.. — сердито рыкнул на него брига­
дир и виновато посмотрел на Голубева: — Занятие мало­
приятное, для подъема духа выпили.
Грузчики скопом подняли гроб на плечи и, громко переби­
вая друг друга противоречивыми советами, запинаясь, стали
пробираться между могильными оградками к той самой яме,
которая была вырыта до Ивана Купалы неизвестно кем и для
кого. Глядя вслед шумной ватаге, Слава с намеком сказал
бригадиру:
— Артем, по-моему, вы опять зароете Спартака в могилу
неизвестного солдата...
— Почему ”опять”?.. — бригадир нахмурился. — Мы пер­
вый раз его хороним.
— А кто ночью на Ивана Купалу захоронил?
Бригадира словно укололи:
— Брось землю рогами пахать, Вячеслав Дмитриевич! Мы
у тех похорон с боку припека, а эту могилу нам указал
Гурьян Собачкин.
— Разве Гурьян ее вырыл?
— Нам какая разница, он или не он... Сказал, зарывайте
— и точка.

332
 — Сколько взял за яму?
— В смысле денег?.. — бригадир замялся. — Я предлагал,
Собачкин отказался. Мол, эта могила бесхозная. Поллитровку
водки, правда, все-таки попросил.
— Где вы с ним договаривались?
— Тут вот, на кладбище, между крестов пьяный мотался.
Бутылку сгреб и слинял по-быстрому.
Голубев посмотрел на участкового инспектора:
— Владимир Евгеньич, где Собачкин живет?
Участковый показал на неказистую избушку, притулив­
шуюся вроде как на отшибе чуть не упирающейся в кладбище
улицы:
— Вон его резиденция.
— Пойдем-ка, Евгеньич, проведаем Гурьяна!
— Да он, если и дома, то лыка не вяжет, — торопливо
вставил бригадир.
— Посмотрим — увидим, — ответил ему Слава.
Вблизи изба могильщика была еще неказистей, чем выгля­
дела издали. Построенная в незапамятные времена, она по
самые окна вросла в землю. Некогда тесовую крышу затянул
сизоватый лишайник, разорванный широкими трещинами от
прогнивших тесин. Огороженный полусгнившим перекошен­
ным штакетником и заросший бурьяном дворик напоминал
мусорную свалку. У символической ограды, прямо на улице,
чернела оставшаяся от зимы куча каменного угля и возвы­
шался огороженный жердями метровый слой навоза. Видимо,
когда-то здесь был загон для овец, но за все время его суще­
ствования навоз ни разу не убирали. На навозном
”пьедестале” копошились куры, бдительно охраняемые вызы­
вающе нарядным петухом. За загоном скособочилась похожая
на курятник пристройка из горбыля. Такое же сооружение
служило сенями.
— По-моему, у этой ”резиденции” никогда не было насто­
ящего хозяина, — подходя к избушке, сказал Голубев уча­
стковому.
Дубков вздохнул:
— Совсем опустился человек. Ну, что вы от мужика хо­
тите — всю жизнь бобылем живет.
Опасаясь, как бы прогнивший потолок не обрушился на
головы, Голубев и участковый вошли в сени. Слава постучал
в дверь — ответа не последовало. Тогда он потянул за ручку.
Дверь, тягуче заскрипев, отворилась. Войдя в душный полум­
рак, Голубев огляделся. Справа на потрескавшейся плите
стоял закопченный до черноты чайник. Прямо перед входом
на замусоренном объедками столе — пустая водочная бу­

333
тылка и большая эмалированная кружка. Под столом валя­
лись две бутылки из-под импортного коньяка. Рядом — ста­
рая обшарпанная табуретка. Слева от входа, уткнувшись ли­
цом в свернутую вместо подушки ватную фуфайку, на же­
лезной кровати прямо в грязной спецовке лежал Гурьян Со­
бачкин.
— Хозяин!.. — громко окликнул Слава.
Могильщик не шелохнулся. Не отреагировал он и на вто­
рой оклик. Тогда Слава потормошил его за плечи и сразу от­
прянул — Гурьян Собачкин был мертв.

ГЛАВА VII

По заключению медицинской экспертизы, причина смерти

Собачкина оказалась банальной: отравление алкоголем. В
этом не было ничего странного и загадочного. Состарившийся
организм могильщика в придачу, как показало вскрытие, с
обострившейся язвой желудка не выдержал злоупотребления
спиртным, которым в последние трое суток усиленно накачи­
вался Гурьян. Загадкой оставалась причина, отчего постоянно
пьющий, но не терявший работоспособности Собачкин,
именно в эти дни налег на алкоголь до полной невменяемо­
сти. И еще одно озадачило участников следственно-оператив­
ной группы. В кармане умершего обнаружили сорок шесть
новеньких, не бывших в употреблении, двадцатипятирубле­
вок. Как утверждали знающие Собачкина соседи, жил Гурьян
от получки до получки на скудную зарплату кладбищенского
рабочего да на случайные заработки, которые перепадали ему
от клиентов, минуя кассу. Сберкнижки у него никогда не
было. Откуда же взялась такая сумма денег?..
Собравшиеся утром в прокурорском кабинете оператив­
ники были невеселы. Почти до полуночи они вчера труди­
лись, что называется, в поте лица в связи с внезапной смер­
тью могильщика и теперь устало обменивались информацией
о прошлом дне. Настроение немного поднял Борис Медников,
когда после следователя Лимакина Голубев стал рассказывать
о своей поездке в Новосибирск. Едва Слава рассказал, как
бывший одессит-портной искал в Красноярске свою дочь
Соню, судмедэксперт флегматично изрек:
— Одесситы — люди находчивые и остроумные.
— В чем? — машинально спросил Слава.
— Во всем. Однажды был очевидцем, как в галантерейный
магазин Одессы забежала тощенькая девушка и к продавцу:

334
”У вас лифчики первого размера есть?” — ”Нет, — отвечает
продавец. — У нас такие прыщики зеленкой прижигают”...
Антон Бирюков засмеялся:
— Ты сам, Боря, не из одесситов?
— Я коренной сибиряк, но остроумных и находчивых
люблю.
После медниковского анекдота разговор пошел веселее,
однако выводы продолжали оставаться неутешительными.
След Спартака Казаринова по-прежнему обрывался на том,
когда он вышел из дома с авоськой пустых бутылок. Правда,
под подозрение теперь попадал пенсионер Марусов из поселка
птицефабрики, у которого не оказалось коробки от японского
холодильника. Опрошенные на кладбище грузчики в один го­
лос заявили, что упаковочного ”мусора” они у Марусова не
забирали. Отсюда можно было сделать два предположения:
либо Марусов солгал Лимакину, либо грузчики причастны к
убийству и без зазрения совести открещиваются от уличаю­
щей их коробки.
— Антон Игнатьич, я считаю, что Галактионовой надо
было избавиться от сожителя и она подкупила грузчиков, —
обращаясь к Бирюкову, решительно заявил Голубев, но тут
же усомнился: — Не могу только сообразить, почему они в
ночь на Ивана Купалу сунули Спартака не в ту могилку?
Может, перепутали ямы с пьяных глаз?..
Бирюков задумался:
— Во всей этой истории ”остроумным и находчивым”
мне представляется лишь способ, точнее, место захоронения
убитого. Придумал его неглупый человек. Ночью тайком
зарыть труп в глухом углу кладбища, поставить на могиле
старый крест, замаскировать на первое время свежую землю
и шито-крыто. Случайное обнаружение трупа, как это
нередко бывает, исключено, а поскольку Казаринов был по
существу человеком одиноким, искать его никто бы не
стал...
— Если бы Галактионова в милицию не заявила, — сказал
следователь Лимакин.
— С чего бы ей заявлять?! — удивился Голубев.
— С того, что Спартак утащил у нее две с половиной ты­
сячи сиреневыми купюрами.
— Да она эту сиреневую сумму вполне могла отдать груз­
чикам! По-моему, Юля и десять тысяч не пожалела бы,
чтобы избавиться от опостылевшего сожителя.
— Тогда откуда точно такая сиреневая сумма была у
Гурьяна Собачкина, когда его забрали в медвытрезвитель?..
Борис Медников посмотрел на Бирюкова:

335
 — Вот сцепились, сыщики, как народные депутаты на сес­
сии. Развели сиреневый туман... — И повернулся к Голубеву:
— Слава, а зять одесского портного не того?.. Вдруг он ка­
ким-то образом докопался, что Спартак шерстил женщин?..
Голубев отрицательно крутнул головой:
— Зять портного до сих пор считает, будто жена сбежала
от него к любовнику.
— Ну, а на самом деле, где она?
— Боря, я не экстрасенс, чтобы отвечать на такие во­
просы. Может, вместо Красноярска в Петропавловск-Камчат­
ский сиганула...
— Ты, на всякий случай, поддерживай связь с областным
розыском, — сказал Голубеву Бирюков. — Конечно, совпаде­
ние в Красноярске фамилии и отчества беглянки может быть
чистой случайностью, но умышленной дезинформации ис­
ключать нельзя. А теперь давай поговорим о грузчиках. Чем
они у тебя вызывают подозрение?
— Алкаши, от них всего можно ожидать.
— Это не убедительный повод для серьезных подозрений.
— Вообще-то среди грузчиков двое заслуживают внима­
ния. Бригадир Артем Лупов и Коля Санков. Остальные — се­
рая масса. Артем три года отбывал за злостное хулиганство, а
Коля за бутылку мать родную продаст.
— Продаст, но не убьет?..
Слава пожал плечами:
— Вообще-то Санков — рубаха-парень. Язык у него, как
помело. Пытается острить, но обычно невпопад. Артем —
сложнее. Держит бригаду в кулаке и своего интереса не упус­
тит.
— Займись им вплотную. Бабку ”Кузнечиху” отыщи. В
райцентре не так уж много ушедших на пенсию учителей,
преподававших географию. Не у нее ли Казаринов перед
смертью опохмелился самогоном?.. — Бирюков повернулся к
следователю. — А ты, Петр, отрабатывай версию с Марусо­
вым. Пригласи его в прокуратуру и, если понадобится, про­
веди очную ставку с грузчиками. Надо выяснить, кто из них
лжет насчет упаковочной коробки.
— Очень меня заинтересовала Юля Галактионова, — ска­
зал Лимакин. — Может, действительно она кому-то запла­
тила, чтобы ликвидировать сожителя. Вроде откровенная
женщина... В коммерции призналась, о проданных со склада
холодильниках рассказала, а как только речь зашла о Каза­
ринове, сразу — в слезы. Не могу поверить, что Спартак,
прикарманив две с половиной тысячи, понес сдавать пустые
бутылки. Да и... впускать алкоголика в такой роскошный дом,

336
как у Галактионовой, страшнее, чем слона — в посудную
лавку. Он же мог утащить из дома что угодно.
— Галактионовой я сам займусь, — недолго подумав, ска­
зал Бирюков.
— Игнатьич! — воскликнул Слава Голубев. — В райпо
работает товароведом наша общая знакомая Анна Огнянни­
кова. Она ровесница Юлии Николаевны, давно знает ее и на­
верняка многое может рассказать.
Бирюков улыбнулся:
— А говорил, что ты не экстрасенс. Угадываешь чужие
мысли...
— Я такой! — шутливо ответил Слава. — Еще надо по­
говорить с нашими бэхээсниками, они в райпо — частые гос­
ти.
— Вчера, пока ты ездил в Новосибирск, я побывал в ра­
йотделе. Активнее всех на базе райпо из ОБХСС работает
Сергей Полегшаев...
— Как он тебе понравился?
— С ним не говорил. Сам знаешь, почему. А начальство о
нем хорошего мнения. Говорят, заядлый фотолюбитель и
удачно использует фотоаппарат в целях доказательств.
— На каждом собрании требует у начальства приобрести
для каждого отдела видеокамеру, да денег у нас не хватает.
Еще Сережа настырно учится стрелять из пистолета. Одним
словом, романтик...
— Мне у этого романтика не нравится волчий блеск в гла­
зах, — флегматично заметил Медников.
Голубев задиристо возразил:
— Он же в милиции опером работает, а не в больнице се­
строй милосердия.
— Среди наших сестричек тоже есть соловьихи-разбой­
ницы.
Бирюков обвел взглядом присутствующих:
— У кого еще какие вопросы?
— Вопросов много — ответов нет, — хмуро сказал Лима­
кин.
— Тогда — за работу!..
Оставшись в кабинете один, Антон полистал телефонный
справочник и набрал номер товароведа райпо Огнянниковой.
Услышав в трубке знакомый голос, заговорил:
— Анна Леонидовна, это Бирюков...
— Антон Игнатьевич?! — с удивлением перебила Огнян­
никова. — Здравствуйте!
— Здравствуй, Аня. Хочу посекретничать. Сможешь на
полчасика в прокуратуру заглянуть?

337
 — Когда на свидание приглашает прокурор, трудно отка­
зать, — игриво ответила Огнянникова и сразу добавила: —
Сейчас повезу в универсам документы, попутно к вам забегу.
Вскоре после телефонного разговора в кабинет Бирюкова
вошла эффектная блондинка в легком крепдешиновом платье
ярко-малинового цвета. Сняв с плеча тонкий ремешок дам­
ской сумочки, она с веселой улыбкой сказала:
— Видите, как быстро прилетела на ваш зов...
Бирюков усадил посетительницу поближе к столу. Какое-
то время, улыбаясь, они словно изучали друг друга. Потом
Антон заговорил:
— Знаешь, Аня, хочу порасспрашивать тебя о Галактионо­
вой и Казаринове. Как они сошлись? Образованная симпа­
тичная женщина и побывавший в колонии насильник с не­
приглядной внешностью. Неужели Юля более подходящего
мужика не могла найти?
Огнянникова смущенно отвела глаза:
— Антон Игнатьевич, есть вещи, о которых женщинам
неприлично говорить с мужчинами.
— Аня, ну какой я мужчина? Я — прокурор, — засмеялся
Бирюков. — Своего рода — лечащий врач, а перед врачами
женщины даже обнажаются.
— Для современных женщин обнажиться — пара пустя­
ков. Вон в Новосибирске эротический театр создали. Недавно
посмотрела.
— И как впечатление?
— Не знаю, как кому, а мне показалось, будто вместо те­
атра сижу в раздевалке общественной бани...
После недолгих колебаний Огнянникова все-таки загово­
рила о Галактионовой:
— Юля странная баба. По работе деловая, сообразитель­
ная. Все у нее ловко получается, никому обхитрить себя не
позволит. Но с мужиками как-то шиворот-навыворот. А со
Спартаком сошлась — нарочно не придумаешь!.. Два года на­
зад летом, примерно в эту же пору, мы с ней пошли в ле­
сопосадки, возле колонии, маслята собирать. Год на грибы
удачливый был. По полкорзинки мигом набрали. Вдруг от­
куда ни возьмись длинный мордоворот перед нами возник.
Одет более-менее, во всем новом, при шляпе. И с такой при­
блатненной улыбочкой, вроде по-французски: ”Бон жур, ба­
бье!” Я сразу поняла, что это освободившийся зэк. Испуга­
лась, думаю, сейчас коршуном накинется. Но спокойно го­
ворю: ”Отвали, друг, пока снова не загремел туда, откуда
вышел”. Он расшаркался, дескать, студент, приехал к маме
на каникулы, никогда таких красивых девушек не видел.

338
Глянула на Юльку, а у нее глаза, как у ненормальной —
прямо хоть сейчас готова отдаться. Тут я из кармана джинсов
выхватываю вот это... — Огнянникова ловко вытащила из
лежащей на коленях сумочки милицейский свисток. — И во
всю мощь как засвищу!.. ”Студента” мигом и след простыл.
— Оригинальный прием самообороны, — улыбнулся Ан­
тон.
— Парни из милиции подарили, — тоже с улыбкой отве­
тила Огнянникова. — Не один раз этот свисточек меня выру­
чал. Прошлую осень, когда слухи о сексуальном маньяке по
райцентру гуляли, поздно ночью с электрички домой шла.
Слышу, пыхтит кто-то сзади. Оглянулась — фитиль сгор­
бленный догоняет. Как свистнула, он чуть не упал да — в об­
ратную. Рванул быстрее, чем за мной гнался...
— Это не Казаринов был?
— На Спартака здорово смахивал, но утверждать, что
именно он, не могу. В темноте не разглядела.
— Значит, первая встреча Галактионовой с Казариновым
произошла на твоих глазах? — возвращая разговор к прежней
теме, спросил Бирюков.
— Почти на моих глазах произошло и другое... — Огнян­
никова положила свисток в сумочку. — Быстрым шагом от­
махали мы с Юлей от того места в лесопосадке с полкило­
метра, чтобы добрать маслятами корзинки. Я увлеклась, на­
пластала грибочков доверху, огляделась — Юльки не видно
среди сосенок. Давай во весь голос орать: ”Юля!.. Юля!..” В
ответ — тишина, будто на кладбище. Не иначе, думаю,
”студент” ее выследил и придушил, чтобы своего добиться.
Закружилась в беспамятстве по лесопосадкам — туда, сюда.
Юлька как испарилась. Я давай шире круги по лесу делать.
Вижу, Юля сидит под сосенкой и плачет. Рядом джинсы ее
лежат... Подбегаю: ”Что с тобой?!” Юлька в рев: ”Он меня
изнасилова-а-ал”. — ”Почему не кричала?” — ”Боялась, за­
душит”. — ”Напяливай скорей джинсы! До колонии добежим,
там у меня знакомые офицеры есть. С овчаркой они мигом
насильника накроют! Он же здесь где-то, в посадках,
прячется”. Юлька вытерла заплаканные глазищи: ”На надо,
Аня, его ловить”. — ”Почему?!” — ”Такого я никогда не ис­
пытывала. У него настолько неуемная страсть была — сло­
вами описать невозможно...” — Огнянникова встретилась с
Бирюковым взглядом. — Честно, Антон Игнатьевич, я самым
серьезным образом подумала, что с перепугу Юля чокну­
лась... Так ведь ни в какую и не уговорила ее поймать на­
сильника. А после узнала, что она в одиночку зачастила в ле­
сопосадки. Через месяц Спартак уже в райпо грузчиком

339
устроился и у Галактионовой на постоянное жительство про­
писался. Ну в своем ли уме баба, а?..
— Уникальный случай, — согласился Бирюков. — Выхо­
дит, Галактионова влюбилась в Спартака с первого взгляда?
— Юлька не влюбчивая, она увлекающаяся. Первое
время, когда сошлась со Спартаком, порхала, словно пташка:
”Ой, Аня, у нас такая любовь, такая любовь, ну прямо — ты­
сяча и одна ночь!” Постепенно восторг стал угасать, а с авгу­
ста прошлого года, по-моему, сказки Шахерезады вообще
кончились.
— Почему?
— Скорее всего, у Юли появилось новое увлечение.
— Не Хлыстунов?
— Хлыстунова Юля терпеть не могла, хотя увивался он
возле нее настойчиво. Это ведь с легкого Юлиного словца его
Хлестаковым прозвали.
— Говорят, к ней какой-то седой дядя из Новосибирска на
”Тойоте” подкатывает...
— На японских машинах к нам, большей частью, кеме­
ровчане заезжают... — Огнянникова, задумавшись, прикусила
нижнюю губу. — А вообще-то однажды у Юлиного склада я
видела белую ”Тойоту” с новосибирским номером. Лет пяти­
десяти дядечка приезжал.
— Как он выглядит?
— Очень представительный. Знаете, с этаким... породи­
стым лицом аристократа. Но не седой. Волосы густые, волни­
стые, с проседью. Виски, правда, белые. По осанке видно —
птица большого полета. Юля для него — замухрышка. Тут,
Антон Игнатьевич, если и есть какая-то связь, то, скорее
всего, деловая.
— Казаринов знал о ”деловых” связях Галактионовой?
— Конечно. По-моему, Спартак шантажировал ее этим.
Потому так долго и продержался возле Юленьки. С первым
мужем Юля и полгода не прожила.
— Родительское наследство Галактионовой — миф или
правда?
— Правда. У нее от отца даже валютный счет во Внешэ­
кономбанке остался. Тысяч пятнадцать или двадцать долла­
ров. Он ведь моряком был, в загранплавании работал.
Рассказала Огнянникова Бирюкову и о том, почему Галак­
тионова стала щедро угощать грузчиков. Оказывается, Юля
решила задобрить парней, чтобы взяли ее под свою защиту от
Спартака, который в последнее время стал для Галактионовой
”просто невыносимым”. Однако, по мнению Анны Леони­
довны, убить Казаринова грузчики, если уж и могли, то не

340
умышленно. Конечно, парни они пьющие, но рукам волю не
дают. Только у бригадира Артема Лупова есть привычка
”аргументировать” свои убеждения кулаками. Этим он и
держит бригаду в ежовых рукавицах.
На вопрос Бирюкова — что можно сказать о бывшем на­
чальнике торгового отдела райпо Анисиме Гавриловиче Мару­
сове? — Анна Леонидовна ответила коротко:
— Дурак, зато надежный.
— В смысле партии и правительству предан? — улыб­
нулся Бирюков.
— Нынешнее правительство Марусов не любит. Крутыми
реформами оно лишило Анисима Гавриловича теплого места,
— тоже с улыбкой ответила Огнянникова. — Он был надеж­
ным подручным у руководства райпо, хотя в торговых делах
— как баран в Библии.
— Как же справлялся с работой?
— Блестяще распределял дефициты по торговым предпри­
ятиям. Разделить, скажем, двадцать стиральных машин на
десять предприятий гениального ума не надо. Говорю, ко­
нечно, упрощенно, но смысл — точный. У Марусова никогда
не было своего мнения. Всю жизнь он ретиво выполнял руко­
водящие указания.
— За что Анисим Гаврилович уволил Казаринова?
— Крепко насолил ему Спартак.
— Чем?
— На базу поступил недорогой телевизор цветного изо­
бражения. Марусов оформил его себе. Когда привезли по­
купку домой, Спартак то ли случайно, то ли, как говорят
грузчики, умышленно уронил эту технику с машины и разбил
вдребезги. Шуму было до небес! Анисим Гаврилович хотел
подавать на Казаринова в суд, но в конце концов разбитый
телевизор списали на текущие убытки райпо, а Спартака вы­
гнали с работы. Казаринов тут же принародно объявил Мару­
сову войну.
— Не кончилась ли эта война его поражением? — быстро
спросил Бирюков.
Огнянникова неопределенно пожала плечами:
— Мне кажется, для такой ”победы” у Марусова духу ма­
ловато, но чем черт не шутит... Спартак о многих махина­
циях на базе знал, мог шантажировать Марусова. Кстати, на
шантаж и вымогательство он был большой мастер. Чтобы спа­
сти собственную шкуру, Марусов, конечно, не сидел сложа
руки. Выкручиваться из неприятных ситуаций Анисим Гаври­
лович умеет. Последний раз видела их очень распаленными.
— Когда это было?

341
 — По-моему, четвертого июля. Недалеко от конторы
райпо, у продовольственного магазина, они сцепились так
крепко, будто враждующие стороны на митинге.
Бирюков заинтересовался ”митингом” детально. К сожа­
лению, Огнянникова, проходя мимо ”враждующих сторон”,
поняла лишь, что Казаринов угрожал посадить Марусова за
”приватизированный холодильник”, а Анисим Гаврилович в
запале рубанул: ”Пока ты, алкаш, меня посадишь, я тебе го­
лову расшибу!” В ответ Казаринов замахнулся на Марусова
авоськой с бутылками, но тот заломил Спартаку руку, что
даже бутылки зазвенели. Когда и как они разошлись, Анна
Леонидовна не видела.
Сразу после разговора с Огнянниковой Бирюков предло­
жил следователю Лимакину срочно допросить бывшего на­
чальника торгового отдела.

ГЛАВА VIII

Допрос Марусова Лимакин начал в присутствии проку­

рора. Антон Бирюков сидел у торца следовательского стола и
краем глаза наблюдал за Анисимом Гавриловичем. Марусов
заметно нервничал. Крупные навыкате глаза его безоста­
новочно косились то на следователя, то на прокурора, а пун­
цовое от напряжения лицо было словно окаменевшим. Едва
Лимакин заполнил со слов допрашиваемого анкетные данные
протокола, Анисим Гаврилович дрогнувшим голосом предуп­
редил:
— Если хотите мне предъявить политическое обвинение за
организацию митинга у райисполкома, то заявляю протест и
непременно подам жалобу в областную прокуратуру.
— Политика не по нашему ведомству, — спокойно сказал
Лимакин. — Нас интересуют дела уголовные. Когда вы по­
следний раз виделись со Спартаком Казариновым?
Марусов уставился на следователя свинцовым взглядом:
— Я дневника встреч с алкоголиками не веду.
— Нам не надо полного перечня. Расскажите о последней
встрече.
— Когда вы приезжали ко мне домой, я русским языком
сказал, что не помню.
— Анисим Гаврилович, — вынужден был вмешаться Би­
рюков, — неужели у вас такая короткая память? На прошлой
неделе возле продовольственного магазина рядом с райпо
вы довольно серьезно разговаривали с Казариновым. Вспом­

342
ните, как он авоськой с пустыми бутылками на вас замахи­
вался...
Марусов резко, будто его ударили по щеке, повернулся к
Бирюкову:
— Какими бутылками?..
— Пустыми молочными в сетчатой авоське.
— Вот как... пустыми... в авоське... — Анисим Гаврило­
вич, словно от внезапного озарения, хлопнул себя по лбу: —
О! Вспомнил!.. Ну, в самом деле, Казаринов вымогал у меня
денег на похмелье, но, как говорится, не на того нарвался.
Если каждого алкоголика опохмелять, у меня пенсии не хва­
тит. Водочная цена ныне — глаза на лоб лезут!
— Как вы с ним разошлись?
Марусов натянуто улыбнулся:
— Как в море корабли.
— А точнее?..
— Точнее, к консенсусу мы не пришли, и я посоветовал
Спартаку поискать более щедрого товарища.
— Он вам не угрожал?
— Чем алкоголик может мне угрожать?
— Скажем, ”приватизированным холодильником”...
— Извините, товарищ прокурор... — Марусов нервно вы­
тащил из кармана пиджака пухлый бумажник, порылся в нем
дрожащими пальцами и протянул Бирюкову квитанцию к
приходному кассовому ордеру. — Стоимость японского холо­
дильника я оплатил в бухгалтерии объединения розничной
торговли. Вот документ, заверенный всеми подписями и печа­
тью. — И, вроде оправдываясь, заторопился: — Казаринов из
тех обывателей, которые считают, коль человек долго работал
в торговле, значит непременно жулик. Значит, его можно от­
правлять в колонию без суда и следствия. Вот об этом Спар­
так и кричал на всю улицу. Чтобы остепенить его, пришлось
прицыкнуть и в пределах допустимой самообороны применить
физическую силу. Однако телесных повреждений при этом я
Казаринову не нанес.
— Но голову расшибить обещали...
— Мало ли чего можно сгоряча наобещать. Спартак уни­
жал меня последними словами... — Анисим Гаврилович насу­
пился. — Если говорить начистоту, у меня давно выработа­
лась привычка отвечать на грубость грубостью. Не приучен,
понимаете ли, к оскорблениям. С комсомольской молодости
на руководящей работе. Всегда уважал субординацию к стар­
шим товарищам. Такого же отношения требовал у подчинен­
ных к себе. Хотите верьте, хотите нет, даже от родной жены
не терплю подначек и оскорблений, в плохом настроении

343
могу крикнуть слово ”убью”. Не всерьез, разумеется... — Ма­
русов повернулся к следователю. — Прошу обязательно отра­
зить это в протоколе...
— Все, что нужно, будет отражено, — сказал Бирюков. —
А пока давайте поговорим без протокола. Куда исчезла упа­
ковочная коробка от купленного вами холодильника?
— Как куда? — На лице Анисима Гавриловича появился
откровенный испуг. — Я уже говорил следователю, что весь
упаковочный мусор отправил с грузовиком, на котором при­
возил холодильник.
— Грузчик говорит иное...
— Как иное?... Да они все пьяные в стельку были, когда
от меня уезжали!
— Так крепко их угостили?
— А что прикажете делать?.. Когда был начальником, они
передо мной на полусогнутых преклонялись. Уважали, так
сказать. Как стал пенсионером, куда подевалось былое ува­
жение. Предлагал им за услугу двадцать пять рублей. Нет,
говорят, Гаврилыч, теперь ты для нас рядовой клиент, рас­
плачивайся свободно конвертируемой валютой. На их языке
это означает: ставь на стол выпивку. Водки у меня в доме не
оказалось. Пришлось выставить трехлитровую банку само­
гона... — Марусов, словно спохватившись, что сказанул лиш­
нее, потупился и крепко сцепил в пальцах волосатые руки. —
Разумеется, не собственного изготовления самогон. По случаю
купил у какой-то старухи на базаре. Понятно, парни с удо­
вольствием осушили трехлитровку. Не скрою, сам с ними из­
рядно выпил и спать улегся.
— На очной ставке с грузчиками не откажетесь от своих
слов?
Марусов вроде бы замялся, но ответил уверенно:
— Не откажусь ни от одного слова. Поверьте, товарищи, я
прошел большую школу жизни. Врать — не в моем харак­
тере. Неужели предпочтете поверить сомнительным грузчи­
кам, а не мне, можно сказать, одному их недавних руководи­
телей районного значения?..
Бирюков встретился с настороженным холодным взглядом
Марусова:
— Мы, Анисим Гаврилович, предпочитаем верить правде и
не различаем, кто ее говорит: грузчик или руководитель ра­
йона.
— А вдруг грузчики в корыстных целях меня оговорят?
Учтите, по работе я был требовательным начальником и...
— Все учтем, Анисим Гаврилович. Что вы пытаетесь опе­
редить события?

344
 — Ну, как же, товарищ прокурор... Я не безмозглый. Чув­
ствую, подозреваете меня в убийстве Казаринова, будто бы в
мою коробку от холодильника Спартак был упакован...
Бирюков коротко переглянулся с Лимакиным и спокойно
спросил Марусова:
— Разве мы говорили вам, во что был ”упакован” Каза­
ринов?
— Не говорили, но я ведь знаю, как Спартака упрятали в
картонный ящик и в чужую могилу зарыли.
— Откуда вам это известно?
Марусов побагровел:
— На торговой базе райпо слышал. Там теперь только о
Спартаке Казаринове и говорят. Такие ужасы рассказывают,
что волосы дыбом встают.
Бирюков попросил рассказать об ”ужасах” подробнее,
однако Анисим Гаврилович виртуозно перешел на витиеватый
язык тех профессиональных политиков, которые на любые
темы могут сколь угодно долго говорить вокруг да около,
ничего не говоря по существу. Из его растянутого монолога
невольно напрашивался вывод, что ничего конкретного на
базе райпо Марусов не слышал, а высказывает свое
собственное мнение: Казаринова убили или грузчики
во время пьяного скандала, или ему отомстил кто-то из
мужей тех женщин, которых осенью прошлого года пытался
изнасиловать Спартак. О том, что именно Казаринов
”безобразничал с женщинами в райцентре”, Марусову рас­
сказала вахтерша торговой базы Клава, а вот от кого
услышал об ”упаковке” Казаринова, Анисим Гаврилович
вспомнить не смог. По его уклончивым рассуждениям выхо­
дило, будто об этом вчера говорили женщины в продовольст­
венном магазине птицефабрики, где он стоял в очереди за
хлебом.
На вопрос о Гурьяне Собачкине Марусов прежде чем отве­
тить, словно вспоминая, долго тер кулаком щеку. Потом
вздохнул и сказал, что знает, будто есть такой нелюдимый
могильщик, но совершенно не знаком с ним, так как близких
родственников в райцентре ему хоронить, славу богу, пока не
приходилось, а когда хоронили кого-либо из сотрудников
райпо, то сам Марусов, будучи руководителем отдела, орга­
низацией похорон не занимался, следовательно, и дел ника­
ких с могильщиком не имел.
Заглянувшая в следовательский кабинет секретарша, об­
ращаясь к Бирюкову, торопливо сказала:
— Антон Игнатьевич, вас срочно вызывает междугород­
ная...

345
 Звонил из Новосибирска начальник отдела розыска об­
ластного управления Шахматов, с которым Бирюкова свя­
зывала давняя дружба. До прокурорской должности Антон
много лет работал в уголовном розыске РОВД и совместно с
Шахматовым ему доводилось раскрывать не одно запутанное
преступление. Телефонный звонок приятеля обрадовал Ан­
тона.
Обменявшись обычными короткими вопросами типа — как
работа? как семья? — Шахматов спросил:
— Ты в курсе дела по Софии Лазаревне Виноградо­
вой?
— Конечно, Виктор Федорович, — ответил Бирюков.
— Мы возобновили ее розыск. Концы, похоже, ведут в
ваш район. Возле дачного поселка, куда уехала Виноградова,
осенью прошлого года, по свидетельским показаниям, какой-
то маньяк приставал к женщинам.
— Кто эти свидетели? — спросил Антон.
— Родниковские дачники видели Виноградову в элек­
тричке. Утверждают, что она вышла из вагона на платформу.
Вроде бы чувствовала себя плохо — пошла позади всех прие­
хавших. А дальше след ее пропал. Был вечером того дня в
дачном поселке и мужчина, внешние и возрастные приметы
которого очень сильно напоминают Казаринова... — Шахма­
тов помолчал. — По моим предположениям, если Казаринов
причастен к исчезновению Виноградовой, труп потерпевшей
надо искать в вашем районе поблизости от Родниково.
Убийцу Казаринова еще не установили?
— Пока, по образному определению нашего судебно-меди­
цинского эксперта Бориса Медникова, сиреневый туман...
— Туман?.. Да еще и ”сиреневый”?
— Понимаешь, Виктор Федорович, две с половиной ты­
сячи новенькими двадцатипятирублевыми купюрами в деле
фигурируют.
— Такие купюры косяком пошли на рынок в январе про­
шлого года, когда были изъяты из оборота пятидесятируб­
левки и сотенные. Откуда эта ”сиреневая” ниточка у вас по­
тянулась?
— От сожительницы Казаринова.
— Голубев мне рассказывал, что она очень деловая жен­
щина...
— Живет красиво. По линии областного угрозыска за ней
ничего не числится?
— Проверяли — все чисто. Галактионовой, как говорится,
не было бы счастья, да несчастье помогло. Богатое наследство
от погибших родителей досталось.

346
 ГЛАВА IX

В отделе народного образования Слава Голубев узнал, что

среди ушедших на пенсию учителей есть географичка Кузне­
цова Людмила Гавриловна, проживающая по улице Комму­
нарской у торговой базы райпо. Запомнив номер дома, Слава
отправился искать ”бабку Кузнечиху”.
Небольшой с оранжевыми наличниками бревенчатый пя­
тистенок Кузнецовой находился в тихом конце улицы и уто­
пал в зелени густых тополей со срезанными вершинами. В
грязноватом дворе перед входом в огород зеленела дощатая
летняя кухонька, над железной трубой которой вился сизо­
ватый дымок. Усадьбу огораживала невысокая ограда из ме­
таллической ржавой сетки. Такой же сеткой была затянута и
узенькая калитка. От калитки к застеленному домотканым
половиком крыльцу тянулась дорожка, устланная затоптан­
ными картонками с иероглифами. Внимательно приглядев­
шись к своеобразному ”тротуару”, Голубев понял, что это
упаковочный картон от японского холодильника.
Как только Слава вошел во двор, за углом дома, звякнув
цепочкой, затявкала собачонка. Тотчас из летней кухни вы­
глянула худенькая большеглазая женщина неопределенных
лет, но по внешнему виду далеко еще не старуха. Увидев не­
ожиданного посетителя, она торопливо вышла из кухни,
плотно прикрыла за собой дверь и пошла к остановившемуся
у калитки Голубеву.
Чтобы убедиться, та ли перед ним ”бабка”, Голубев обая­
тельно улыбнулся:
— Вы Людмила Гавриловна Кузнецова?
Тревожно-настороженное лицо женщины еще более насто­
рожилось.
— Да, — коротко ответила она.
— Николай Санков сегодня к вам не заходил? — издалека
начал Слава.
— Нет, сегодня Николая у меня не было, — чуть помед­
лив, напевным голосом проговорила женщина.
— А Спартак Казаринов?
На лице Кузнецовой появилось удивление:
— Что Спартак Казаринов?
— Когда последний раз у вас был?
— Давно, — Кузнецова вроде с недоумением посмотре­
ла Славе в глаза. — Его, говорят, убили. Или это неправ­
да?
Голубев вздохнул:
— К сожалению, правда.

347
 — Зачем же спрашиваете о нем?
— Я из уголовного розыска, — сказал Слава. — Ищу сви­
детелей, которые видели Спартака в последние дни.
— По этому поводу ничего не могу ответить, так как не
знаю, ни когда его убили, ни кто убил...
Кузнецова вроде бы хотела еще что-то сказать. В это
время из кухонной трубы повалил черный дым и ощутимо за­
пахло подгорающей бардой. Людмила Гавриловна стреми­
тельно бросилась в кухню. Сразу, как только она туда вбе­
жала, дым заметно стал ослабевать и вскоре над трубою за­
дрожало сизоватое марево.
”Подпольный спиртзавод чуть не взорвался”, — подумал
Голубев, присаживаясь на продолговатую узкую скамейку у
крыльца.
Минут через пять Кузнецова с белой тряпкой в руках
хмуро вышла из кухни, подошла к Голубеву и смущенно
стала вытирать перепачканные сажей руки.
— Не взорвалось? — участливо спросил Слава.
— Успела потушить печку, — тихо ответила Кузнецова.
— Будете протокол составлять?..
— В другое время составил бы, — признался Слава. —
Теперь не буду.
— Отчего такая гуманность?
— Жизнь с каждым днем дорожает. Пенсионеры за чертой
бедности оказались.
Кузнецова недоверчиво посмотрела на него. Опустив повя­
занную старой косынкой голову, тоже присела на скамейку.
Перебирая в руках тряпку, грустно заговорила:
— Да, тяжело стало жить. Муж умер, детей нет. Прихо­
дится одной доживать. Больше сорока лет проработала
учительницей, а пенсия вышла... дай бог, полмесяца
протянуть. Стыдно признаться, чем зарабатываю, но идти в
уборщицы гордость не позволяет. Хотите — судите, хотите —
нет...
В напевном голосе Кузнецовой сквозила такая тоска, что
Голубеву невольно стало жалко эту немолодую уставшую
женщину.
— Не огорчайтесь, Людмила Гавриловна, не вечно же бу­
дет продолжаться такая маята, — стараясь успокоить собесед­
ницу, сказал он.
Кузнецова подняла на него большие глаза:
— Вы действительно из уголовного розыска?
Слава развернул корочки служебного удостоверения. Люд­
мила Гавриловна, близоруко прищурившись, посмотрела в
них и вроде бы улыбнулась:

348
 — Извините. Для сотрудника милиции вы непривычно
участливы к чужой судьбе. Подумалось, не Санкова ли собу­
тыльник, коль его спрашивали.
— Хорошо знаете Николая?
— Ученик мой. Изо всех сил тянула из класса в класс.
Ставила положительные оценки лишь за то, чтобы хоть не
молчал в ответ на вопросы. Было всеобщее среднее образова­
ние. За каждого неуспевающего ученика с учителей стружку
снимали. А Николай совершенно не хотел учиться. Только
благодаря времени десятилетку закончил, да толку что... Ка­
ким безалаберным был в школе, таким и в жизни остался.
Голубев показал взглядом на картонки с иероглифами:
— Не он ”тротуар” вам замостил?
— Нет, это бригадир грузчиков Артем с месяц назад после
дождя поскользнулся второпях возле крыльца, чуть бутылку
не разбил. ”Ну, — говорит, — Гавриловна, у тебя во дворе
пройти в тапочках невозможно”. И вскоре привез большую
коробку. Я разрезала ее да устелила дорожку.
— Часто грузчики у вас бывают?
Кузнецова виновато усмехнулась:
— Они, считайте, единственные мои клиенты. Это ведь
Санков сбил меня на самогоноварение. Встретились однажды
в магазине. Увидел, как я рублевки в кошельке пересчитываю
и говорит: ”Людмила Гавриловна, ну чего вы в нищете жи­
вете? Организуйте небольшую забегаловку. Сахаром и дрож­
жами обеспечим по госцене. Остальное — ваши проблемы. И
нам заботы не будет — искать спиртное, и вы хороший навар
поимеете”. Так и втянулась.
— Спрос рождает предложение, — улыбнулся Слава.
— Если бы не нужда, ни за какие деньги не откликнулась
бы на такой спрос. Выручка моя не очень велика. По сравне­
нию с государством за полцены продаю.
— И все равно выгодно?
— А как же. Люди по талонам не могут отовариться саха­
ром, а у меня сахарок всегда в запасе. Прошлую осень варе­
нья на всю зимушку наварила, соседок близких выручила.
Только намекну ребятам, мол, сырье кончается, прикрою за­
бегаловку, они тут же по государственной стоимости полный
мешок, а то и два привозят.
— Выходит, сахар на торговой базе не переводится?
— Естественно, для своих сотрудников да районного на­
чальства какой-то запас там всегда есть. Растаскивается, ко­
нечно, много. Знакомый водопроводчик мне рассказывал.
Прошлой весной, когда Хлыстунов был еще председателем
райпо, у него в подвале особняка трубу прорвало. Вызвали

349
моего знакомого срочно ремонтировать. Спустился он в под­
вал, а там — чего только нет! Мука в мешках, сахар, крупа,
сливочное масло в коробках, консервы разные. Да все это в
таком количестве, что, говорит, любую войну с таким про­
дуктовым запасом можно пережить... — Кузнецова со вздо­
хом потерла огрубевшие руки. — Да что говорить о Хлысту­
нове. Родной братец там начальником отдела работал...
— Марусов Анисим Гаврилович? — быстро спросил Голу­
бев.
— Да. Знаете?
— Такого заметного руководителя все в райцентре знают,
— увильнул от прямого ответа Слава.
Кузнецова невесело усмехнулась:
— Ну, положим, я лучше других его знаю. У самого Ани­
сима в доме — полная чаша, а стоило мне о любом пустяке
попросить, сразу: ”Извини, Людмила, не могу тебе помочь.
Родственники мы. Неправильно поймут”. Такого щепетиль­
ного чиновника изображал, будто ни сном ни духом не ведал,
какие безобразия в торговле творятся.
— Не любите брата?
— Как сказать... Разные мы с ним. А разговор этот я вот к
чему веду. Пока братец в торговле работал, ни в чем нужды
не знал. Теперь же, с выходом на пенсию, лишился доступа к
распределительной лавочке. Сразу и меня вспомнил. В про­
шлом месяце грузчики привезли ему холодильник, так у него
и расплатиться с ними нечем было. Приезжает ко мне:
”Людмила, выручи самогоном”. Налила трехлитровую банку
— обрадовался как не знаю кто.
— Может, это он в целях экономии? Не угощать же груз­
чиков коньяком... — намекнул Голубев.
— Нет, из-за бутылки Анисим не унизился бы. Прежнего
доступа к дефицитам у него не стало. Теперь, если и выкупит
причитающуюся в месяц бутылку водки, так он в один при­
сест ее осушит.
— Любит выпить?
— Любит, чего скрывать...
— Не драчлив в пьяном виде?
— С женой Зинаидой Анисима мир не берет. Зинаида у
него въедливая, подковыристая. А так, с людьми, он осторо­
жен. В последнее время, правду сказать, озлобился — не­
взлюбил происходящие перемены. Прямо на рожон лезет,
хотя, знаю, в душе кошки скребут. Побаивается, как бы чего
не вышло...
Внимательно слушая напевную речь Кузнецовой, Слава
сделал вывод, что Людмила Гавриловна бесхитростная,

350
уставшая от жизненных передряг женщина. Она бесспорно
чувствовала свою вину в том, что занимается незаконным
промыслом, и сейчас стремилась искренностью оправдать себя
в глазах невольно уличившего ее сотрудника милиции. Дав
ей выговориться в полную волю, Голубев осторожно повернул
разговор к Спартаку Казаринову.
— По моему мнению, Спартака колония испортила, — не­
долго подумав, опять заговорила Кузнецова — Замкнутый он
какой-то был, нервный и дерганый, как на шарнирах.
— Не рассказывал, за что отбывал наказание? — спросил
Слава.
— Нет, эту тему Спартак вроде запретной считал. Иногда
за бутылкой ребята приставали к нему с расспросами. Он
либо отбояривался шутками, либо сердито уходил из компа­
нии.
— Какие у него вообще отношения с грузчиками бы­
ли?
— Вроде белой вороны он среди них был. Ребята как уся­
дутся за стол, будут сидеть до той поры, пока не кончится.
Разговор длинный заведут. И начальству косточки перемоют,
и о политике до хрипоты заспорят. А Спартаку, когда выпил,
сразу бежать надо было.
— Куда?
— Кто его знает.
— Много пил?
— По сравнению с другими мало. Скажем, тому же Ни­
колаю Санкову пол-литровую кружку налей, он одним махом
ее опорожнит да еще и другую попросит. Спартак же стакан
по целому часу глоточками цедит.
— А как бригадир грузчиков насчет выпивки?
— Артем крепкий. Выпить может наравне с Санковым, но
голову при этом не теряет. И на ногах в любом состоянии хо­
рошо держится. Поначалу я даже не могла различить, когда
Артем трезвый, а когда выпивший.
— Между собой грузчики драться не заводились?
— Нет, в этом отношении они ребята спокойные. Если
кто-то, перебрав лишнего, начнет повышать голос, Артем тут
же прицыкнет и — тихо.
— Людмила Гавриловна, мы пытаемся выяснить послед­
ний день в жизни Казаринова, — сказал Голубев. — Заходил
ли он к вам четвертого июля?
— Заходил, — коротко ответила Кузнецова.
— В какое время?
— Около шести часов вечера.
— Трезвый?

351
 — Вроде бы с похмелья, но не пьяный... — Людмила Гав­
риловна провела ладонью по скамейке, словно погладила, и
встретилась с Голубевым взглядом. — Надо сказать, что был
последний раз у меня Спартак очень взвинченным. Пришел с
авоськой пустых молочных бутылок. Ни с того ни с сего об­
рушился на моего брата Анисима, дескать, никогда не про­
стит ему своего увольнения. Я стала успокаивать, мол, Ани­
сима Гавриловича выпроводили на пенсию из райпо, и теперь
вполне можно вернуться в грузчики. А Спартак в сердцах:
”Гавриловна, там в руководстве мафия! Юлька всех угово­
рила, чтобы меня ни под каким предлогом назад не брали.
Ох, разнесу эту банду!” Я спросила, что у тебя, мол, с же­
ной-то случилось? Перестань пить — помиритесь. Он зубами
скрежетнул: ”Никогда не помиримся!..” — Кузнецова сму­
щенно отвела глаза. — Извините, и еще с зубовным скреже­
том Спартак добавил: ”Снюхалась с бизнесменами, стерва...”
Короче говоря, самыми последними словами, чуть не матом,
охаял свою подругу. Видать, чем-то крепко досадила она
Спартаку... Когда так вот выплеснулся, вроде притих. По­
морщился, протягивает мне авоську с бутылками и говорит:
”Хотел сдать на восемнадцать рублей — в магазине тары нет.
Возьми, Гавриловна, в залог. Налей стакан первача — душа
горит!”
— Значит, наличных денег у него не было? — мигом ух­
ватился Голубев.
— Наверное, если бутылки в залог оставил. Деньги Спар­
так не жалел. Бывало, чуть заведутся, разом или пропьет,
или друзьям-товарищам расфугует.
— Ну и вы налили ему?..
— Налила стакан, — призналась Кузнецова. — Сел Спар­
так на кухне и, как всегда, глоточками начал цедить. Отопьет
чуток — поставит, потом еще глоточек сделает. Я не
утерпела, спрашиваю: ”Кто тебя так пить научил?”
Усмехнулся: ”Юлька приучила. Первый год мы с ней в ладу
жили. Каждый вечер коньячок из хрустальных рюмок
попивали, шоколадом закусывали и любовь до утра крутили.
А теперь всякую гадость глотаю. Стыдно сказать, утром
сегодня со зла флакон одеколона заглотнул. Попрятала, суч­
ка, спиртное. Знаю, что есть у нее в доме и водка, и коньяк,
и вина разные, а найти не могу. Ух, хитрая, собака!”
Спрашиваю: ”В дом-то пока пускает?” Засмеялся: ”Я,
Гавриловна, ее припугнул: если не пустишь — сожгу дворец”.
— ”Зачем это? Так всякую надежду на сохранение семьи
потеряешь”. Спартак опять заскрежетал зубами: ”Терять
мне уже нечего, все потеряно. Но, клянусь, перед разлу­

352
кой так хлопну дверью, что все они долго будут заикаться в
страхе”.
— Кто ”они”? — спросил Слава.
— По именам или фамилиям, кроме жены, Спартак ни­
кого не называл... — Кузнецова помолчала. — Особенно за­
помнилась мне последняя фраза: ”Сегодня, Гавриловна, ре­
шится, кто будет на белом коне: или я, или они”. С тем и
ушел.
— Во что одет был в тот вечер Казаринов?
— В старенькое трико. Опустился он в последнее время,
совсем за собой не следил.
— А раньше?..
— Раньше среди грузчиков опрятностью выделялся. Голу­
бев, осмысливая информацию, задумался.
— Людмила Гавриловна, — заговорил он, — прошлую
осень по райцентру ходили слухи о насильнике, который
нападал на женщин. Помните?
— Помню.
— Не Казаринов это хулиганил?
— Не знаю. Из разговоров ребят за бутылкой слыша­
ла, будто Спартак болезненно не равнодушен к женскому
полу. Когда эти страшные слухи распространились, я меж­
ду прочим ему сказала, мол, женщины рассказывают, что
мужчина, пристававший к ним, очень похож на тебя. Спар­
так словно удивился: ”Мало чего им со страху пока­
жется!” Поговорили вот так мы с ним, и вскоре пересуды
о насильнике вроде сами собой утихли... Может, на самом
деле это он безобразничал, но почуяв опасность, прекра­
тил...

ГЛАВА X

После разговора с ”бабкой Кузнечихой” Голубев воспрял

духом. Последний день в жизни Казаринова, хотя и смутно,
но все-таки начал прорисовываться. Не откладывая дело в
долгий ящик, Слава решил тут же встретиться с грузчиками
и побеседовать с ними, что называется, по душам.
На торговой базе по сравнению с прошлыми временами
было пустовато. На двери склада промышленных товаров ви­
сел замок, а у продовольственного — незнакомые Голубеву
парни грузили в кузов грузовика с кемеровским госномером
картонные ящики, разрисованные английскими надписями.
Слава хотел было отыскать кладовщика, чтобы узнать, где

12 Сиреневый туман. 353

сейчас находятся штатные грузчики, и в дверях почти стол­
кнулся с товароведом Огнянниковой.
— Кого я вижу?! Анна Леонидовна!.. — расплылся в
улыбке Голубев. — Рад приветствовать самую красивую
женщину райпо!
— Здравствуйте, Славик, — в тон ему ответила Огнянни­
кова. — Чего это, красавчик мой, в комплиментах рассы­
пался?
— Из любви. С каждым годом молодеешь.
— Ты тоже, по-моему, не старишься.
— Я ростом мал, а маленькая собачка, говорят, до старо­
сти щенок.
— Ох, хитрец. Опять что-то случилось?
— Со старым, Аня, не можем разобраться. Слушай, где
ваши грузчики попрятались?
— На контейнерную уехали. Через полчаса вернутся.
— Склад Галактионовой чего-то на замке...
— Юля сегодня в Новосибирск на оптовую базу ука­
тила.
Голубев показал на грузовик с картонными ящиками:
— А это чего кемеровчане у нас умыкнуть хотят?
— Американские сигареты ”Магна”.
— У нас в районе девать их некуда? В магазинах даже на
талоны курева нет. Следователь Петя Лимакин у цыганок во­
нючую ”Астру”, кажется, за червонец покупает.
Огнянникова улыбнулась:
— Отстаешь от жизни, Славик. О бартерных сделках
слышал? Шахтерам тоже курить хочется.
— Они взамен табачка уголька нам подкинут?
— Японскую видеотехнику.
— Не едим, так поглядим?
— Кто поглядит, а кто и облизнется.
— Маловато ”видиков” за грузовик ”Магны” отвалят?
— Пять комплектов.
— Мама милая! Это ж начальству не хватит, а рядовым
россиянам что достанется?
— От бублика дырка.
— Спасибо за исчерпывающую информацию. В очередь за
”видюшником” становиться не буду.
— Правильно сделаешь. У тебя на него денег не хватит.
— А что, есть господа, у которых хватает?
— Не только хватает, но и остается.
— Вот миллионеры! И куда только наш хваленый БХСС
смотрит?
— Туда, где больше отломится.

354
 — Ты что, Аня?.. — Голубев шутливо обиделся. — У нас
один Сережа Полегшаев чего стоит!
— Сережу по общепиту знаю.
— Ну и как он, ничего парень?
Огнянникова хитро прищурилась:
— Талантливый негодяй.
— Обижает?..
— Что ты! С Сережей мы друзья с общепитовской по­
ры. Я ведь, как тебе известно, товаровед по продовольст­
вию.
— Ань, расскажи мне про Сережины таланты...
— Зачем, Славик?.. Чем меньше знаешь, тем крепче
сон.
— У меня наоборот, от незнания бессонница.
Огнянникова посерьезнела:
— Успокойся. Сережа способный парень, далеко пойдет...
— И вновь игриво подмигнула: — Если прокурор не остано­
вит.
— Спасибо, Аня, бессонницу ты мне обеспечила.
— Давай сменим пластинку.
— Давай, — быстро согласился Голубев. — Как себя чув­
ствуют грузчики?
— С утра трезвые, как стеклышко.
— С чего бы вдруг?..
— Видимо, похороны Спартака их напугали.
— А Юля Галактионова как?..
— Как ни в чем не бывало. Ей-то чего пугаться?
— Не испугаться, но расстроиться должна бы. Спартак у
нее, сама говорит, две с половиной тысячи увел.
— Для Юли это пустяк. Да она, похоже, толком и не
знает, то ли Спартак утащил те деньги, то ли сама спрятала
их так, что найти не может.
— Что о смерти Спартака в райпо говорят?
— Никто, Слава, ничего не знает. Все покрыто мраком, и
сказать нечего.
— Ну ситуация... — Голубев вздохнул. — Аня, когда со
склада покупают громоздкие вещи, их обязательно в упаковке
увозят?
Огнянникова пожала плечами:
— В принципе, можно и здесь распаковать, но зачем? В
упаковке надежнее везти, чтобы не повредить... Впрочем, од­
нажды видела, как мужчина хотел цветной телевизор с упа­
ковкой втиснуть в ”Жигули”, но тот не вошел. Тогда он рас­
паковал и коробку здесь оставил.
— А японский холодильник никто не распаковывал?

355
 — Славик... — Огнянникова засмеялась. — Холодильники
на грузовиках перевозят. Их даже в москвичевский фургон не
втиснешь.
— И последний вопрос. Скажи, Аня, положа руку на
сердце, мафия в райпо глубокие корни пустила?
Огнянникова приложила правую руку к груди:
— Клянусь именем Российской Федерации, мафии в райпо
нет.
Голубев посмотрел вслед уезжавшему грузовику с амери­
канскими сигаретами:
— Между тем грузы, минуя магазин, текут со складов. С
ценами — беспредел. Грабите ведь народ.
— Это уже другой вопрос, но постараюсь и на него отве­
тить. У нас никто не знает цивилизованных рыночных отно­
шений. Поэтому наш рынок, несмотря на благие намерения,
катастрофически превращается в дикий базар.
— Мы диалектику учили не по Гегелю?..
— Вот именно, по основам научного коммунизма. И в аза­
рте социального равенства густо замешали экономику на по­
литике. А у экономики свои законы, она не подчиняется по­
литическим мудрецам.
— Однако, согласись, деловые люди, пользуясь моментом,
крупно играют на незнании рынка.
— Играют отдельные дельцы, но не мафия в полном
смысле этого слова. Не убедила?
— Нет, Аня, что-то нечистое в вашей фирме есть.
— Грязи, Слава, сейчас везде хватает. В одном я уверена:
в райпо и во всем нашем районе нет яркой личности, способ­
ной сколотить организованную мафиозную группу.
— Была бы группа, а ”звезда” со стороны может ярко за­
светиться.
— Я пока таких ярких звезд не встречала...
Голубев проводил Огнянникову до конторы райпо и
вернулся к проходной торговой базы. Поговорив несколько
минут с упитанной вахтершей Клавой, которая к имеющейся
у Славы информации не добавила ничего нового, прошел
через проходную на территорию базы и начал приглядываться
к закуткам возле склада промышленных товаров. Какого
только мусора в них не было! Груды упаковочной бумаги,
рваная полиэтиленовая пленка, развалившиеся деревянные
ящики, ворохи стружек, мотки проволоки и свернутые
клубками жестяные полосы. В одном из углов территории
возвышалась сдвинутая бульдозером гора разбитых бутылок
— результат, как догадался Слава, антиалкогольной кам­
пании, когда специально созданная в райпо бригада целе­

356
устремленно крушила пустые бутылки, превращая их
в стеклянное месиво для экспортирования за границу. Экс­
порт, видимо, не удался, и разбитое стекло осталось
своеобразным памятником безответственному разгильдяйст­
ву. Попались Голубеву на глаза несколько раздавленных
коробок от телевизоров и стиральных машин, но картонной
упаковки от японского холодильника в этих завалах он не
увидел.
Вскоре к открытым дверям продовольственного склада
подкатил райповский грузовик. Приехавшие грузчики отки­
нули с одной стороны борт кузова и сноровисто принялись но­
сить на склад привезенные мешки. Подойдя к ним, Слава
жизнерадостно сказал:
— Привет, орлы!
— Здравствуйте, Вячеслав Дмитриевич, — нахмуренно от­
ветил бригадир Лупов.
Голубев пожал ему руку:
— Пошли, Артем, побеседуем.
— Работать надо, — попробовал увильнуть тот.
— Мужики без тебя управятся. Тут им, как говорится, де­
лов на пять минут.
Бригадир неохотно пошел за Славой. Сели метрах в де­
сяти от дверей склада на перевернутые вверх дном водочные
ящики. Слава улыбнулся:
— У бабки Кузнечихи сегодня был...
— Ну и что?.. — будто не понял бригадир.
— Хороший тротуар она вымостила из коробки с иерогли­
фами.
— Ну и что?.. — монотонно повторил Лупов.
— Где ящик взял от японского холодильника?
Бригадир неопределенно пожал плечами:
— Кажется, от Марусова привезли.
— Кажется или точно?
Лупов посмотрел Голубеву в глаза:
— Ну, точно — от Марусова.
— Чего ж вы, братья славяне, на кладбище в один голос
пели, будто никакой упаковки от Анисима Гавриловича не
забирали?
— Пьяные были.
— Опьянение не снимает вины за преступления.
— Да ты что, Вячеслав Дмитриевич! — Вроде удивился
бригадир. — Забрать у человека ненужную ему упаковку —
это, по-твоему, преступление?
— Имею в виду другое... — с намеком сказал Голубев. —
Почему бессовестно лгали прошлый раз.

357
 — А хрен его знает, почему... — бригадир вытащил из
кармана пластмассовую мыльницу, используемую вместо та­
бакерки, и принялся сворачивать самокрутку. — Перепуга­
лись с пьяных глаз, когда увидели Собачкина мертвым. По­
думали, вдруг отравленная бутылка водки попалась, которую
мы Гурьяну отдали за могилу. Пришьете нам умысел да еще
японский ящик привяжете. Юлька Галактионова при опозна­
нии Спартака видела коробку с иероглифами. Так вот... —
Лупов глянул в прищуренные глаза Голубева. — Не веришь,
что ли?..
— Если бы сразу вот так рассказал, может, поверил бы.
Теперь — не верю.
— Ну, блин, честное слово, не вру.
— Все равно не верю. На Марусова хотели тень навести?
— строго спросил Слава.
— Да ну его на фиг, старого перечника. Малость поман­
дражить ему полезно. Раздухарился, гусь, на митинге, чуть в
политику нас не втянул.
Слава усмехнулся:
— Так вы и испугались политики.
— Не испугались, но...
— Не темни, Артем, давай говорить начистоту.
Бригадир глубоко затянулся самокруткой.
— Честно скажу... Врали потому, что не хотели выдавать
Кузнечиху. Скажи мы, что марусовскую коробку отвезли ей,
вы бы пошли проверять. Ну и, само собой понятно, прихлоп­
нули бы нашу забегаловку. Теперь веришь?
— Теперь убедительней, но со Спартаком все-таки не­
ясно...
— Почему?
— Потому, что встречался кто-то из вас с ним четвертого
июля, — наугад сказал Голубев.
Бригадир помолчал. Несколько раз кряду затянулся табач­
ным дымом.
— Коля Санков случайно сошелся со Спартаком у продо­
вольственного магазина. Понимаешь, собрались мы получку
обмыть. Пару пузырей на складе добыли, а Колю послали в
магазин взять чего-нибудь на закусь. Только он из магазина
вываливает с банкой маринованных кабачков да буханкой
хлеба, Спартак перед ним нарисовался.
— О чем они поговорили?
— Да ни о чем. Пусть тебе сам Коля расскажет... — Лупов
повернулся к грузчикам, заканчивавшим разгружать машину,
и громко крикнул: — Санков!..
— Ау-у-у! — отозвался тот.

358
 — Ходи сюда.
— Срочно?..
— Одна нога — там, другая — здесь!
Санков вразвалочку подошел к бригадиру. Щелкнув каб­
луками, вытянулся перед ним в струнку и дурашливо козыр­
нул:
— По вашему приказанию прибыл!
— К пустой голове руку не прикладывают, — ухмыль­
нулся Лупов.
Санков, не отнимая правой ладони от виска, прихлопнул
левой ладонью взлохмаченную макушку:
— Виноват, ваш-бродие!
— Не придуривайся, клоун. — бригадир сдвинулся к краю
ящика. — Садись.
— Слушаюсь.
Санков сел рядом с бригадиром. Лупов хмуро заговорил:
— Расскажи оперу...
— Про Анку? — мигом ввинтил Санков.
— Про то, как четвертого июля после получки встретился
со Спартаком у магазина.
— Я чо, помню, что ли? — Санков широко улыбнулся. —
Целый день хожу трезвый, как дурак.
Бригадир вспыхнул:
— Ну, блин, трёкало! Говорю, не придуривайся, пока опе­
руполномоченный угрозыска не взял тебя за шкирку.
Санков растерянно повернулся к Голубеву:
— Вячеслав Дмитриевич, правда, мне нечего рассказы­
вать. Ну, вышел я с закусоном из магазина. Спартак нав­
стречу выплыл. Спрашивает: ”Посуду там принимают?” —
”Нека, — говорю, — бабка старая там продавщицу уламы­
вает, а та рычит тигрой, мол, тары нет”. Тут в аккурат Ани­
сим Марусов подвернулся. Спартак беркутом на него налетел.
Мне их кошачий концерт — до лампочки. Я — огородами,
огородами, и — к своей компании.
— Что у Спартака в руках было? — на всякий случай
уточнил Слава.
— Авоська.
— А в авоське что?
Санков растерялся:
— Не заметил, мля... То ли поллитровые банки пустые, то
ли какие-то бутылки.
Голубев недоверчиво прищурился:
— Вот даешь! Банку от бутылки не отличаешь?..
— Не, ну я помню стекло какое-то...
Бригадир вдруг захохотал:

359
 — Николаша, правда, пустые бутылки в упор не видит.
Вот если б в авоське была полная злодейка с наклейкой, тут
бы Коля интуицией на нее глаз положил и наверняка угово­
рил бы Спартака в свою компанию.
— Он и без уговоров приперся, — обидчиво буркнул Сан­
ков.
— Как ”приперся”? Куда? — быстро спросил Голубев.
Санков переглянулся с нахмурившимся бригадиром.
— В нашу компанию.
— Тут, Вячеслав Дмитриевич, так получилось...— загово­
рил бригадир. — Получку мы обычно обмываем на природе.
Есть у нас укромное местечко в лесопосадке.
— Уточни конкретнее, где именно, — попросил Сла­
ва.
— За птицефабриковской свалкой вправо поросшая травой
дорожка сворачивает. Вот там, метрах в десяти от поворота,
уселись мы. Выпили, закусили. О развеселой нынешней жи­
тухе потолковали, с перекуром. Когда собрались по домам
расходиться, Спартак тут как тут: ”Здорово, мужики! Неу­
жели все успели выглотать? Ну, налейте хоть капелюшку!
Щас у Кузнечихи стакан первача засосал — показалось, хо­
рошо, а теперь, чувствую, для храбрости маловато”. Я го­
ворю: ”Опоздал, Спартачок, ресторан закрыт и кина не бу­
дет”. Он матюгнулся: ”Ну и хрен с вами! Зря, значит, бе­
жал... Пойду искать, где к оскорбленному есть чувство: и
рюмка водки и рубль взаймы”.
— Не, Артем, слышь... — вмешался Санков. — Спартак
перед этим еще говорил, дескать, завтра я вас коммерческим
коньяком упою в доску, если жив останусь...
— Действительно, так?.. — обращаясь к бригадиру, спро­
сил Голубев.
Лупов наклонил голову:
— Молол о какой-то деловой встрече, после которой у
него денег будет, как у Рокфеллера.
— Но сомневался, что останется живым?
— Ага! — быстро кивнул Санков.
— Коля, не егози, — одернул его бригадир. — Спартак
вроде шуткой, под Высоцкого пропел: ”Сегодня Юлька со­
глашается, сегодня жизнь моя решается”.
— Может, и так, — согласился Санков. — На это я не об­
ратил внимания, но что коньяком обещал угостить, запомнил
точно.
Бригадир хмыкнул:
— Ну, блин, и памятливый же ты на дармовые угоще­
ния... Он вот что сказал: ”Если повезет на сегодняшней

360
встрече, завтра в честь победы всех вас от души напою конь­
яком”. Я спросил: ”Где ты теперь возьмешь коньяк?” Спартак
засмеялся: ”Были бы бабки! В коммерческом магазине, у вок­
зала, по четыреста пятьдесят рэ бутылка — хоть в доску за­
пейся”.
— Ну я же помню! — словно ребенок, обрадовался Сан­
ков.
Голубев попробовал узнать, какую встречу и какую по­
беду Спартак Казаринов имел в виду, но никто из грузчиков
этим у Спартака не поинтересовался.
Заканчивал Слава беседу с бригадиром Луповым с глазу
на глаз. Бригадир сосредоточенно хмурился, много курил, но
от прямых ответов не уклонялся. По его словам, Спартак по­
следнее время куролесил с местными алкашами по разным
кочегаркам райцентра, подвалам. Был он близко знаком и с
могильщиком Собачкиным. Часто выпивал за счет простова­
того Гурьяна и, если сильно ”косел”, оставался у него ноче­
вать.
Откуда могла появиться картонная коробка, в которую
был ”упакован” труп Спартака, бригадир даже предположи­
тельно сказать не мог. Ни в магазине ”Домашнее хозяйство”,
ни на базе при покупке японских холодильников ни один из
покупателей их не распаковывал.
Не сказал Артем Лупов ничего и о ”мафиозной” группи­
ровке в райпо. По его мнению, такой ”банды” здесь никогда
не было и сейчас нет. Просто каждый чиновник тянет в свой
карман по мере служебных возможностей. В сравнении с дру­
гими Юля Галактионова более порядочная, но и она не ангел.
О ее предприимчивости и деловых связях с приезжими бизне­
сменами Казаринов, конечно, знал или, во всяком случае, до­
гадывался и вполне мог пойти на шантаж.
С грузчиками в последние дни Спартак почти не
встречался, а разыскал их на природе четвертого июля
потому, что знал излюбленное место, где обычно грузчики
проводили свои увеселительные мероприятия. Увидев у
продовольственного магазина Николая Санкова с ”закусо­
ном”, Казаринов, конечно же, догадался о намечающейся
выпивке и после ”забегаловки у бабки Кузнечихи” хотел на
дармовщину еще пропустить стаканчик. Но поспел ”к
шапочному разбору”. Авоськи с бутылками у него в это время
не было.
Ушел Спартак от веселой компании напрямую через
лесопосадку. Был при этом сильно возбужден, как буд­
то предчувствовал, что жить ему осталось всего ниче­
го.

361
 ГЛАВА XI

Пытаясь сократить путь к птицефабриковской свалке, Го­

лубев чуть не заблудился. Около получаса он плутал по лесо­
посадке прежде чем отыскал уходящую вправо дорожку. Едва
свернув на нее, Слава вышел к опушке березовой рощицы и
увидел ”укромное место”, где, по словам бригадира, Спартак
Казаринов разыскал грузчиков.
По бокам серой кучки золы от погасшего костра торчали
две обуглившиеся рогулины с уложенной на них переклади­
ной. Тут же, на поляне, беспорядочно валялись служившие
вместо стульев чурбаки. Затоптанная трава была замусорена
водочными, пепси-кольными и пластмассовыми пробками,
множеством окурков, мятыми обрывками газет — вечными
спутниками пикниковых вылазок горожан.
Рядом с пепелищем, возле кривой березы, приютился на­
крытый старой полиэтиленовой пленкой шалашик. В нем
стоял закопченный чайник с остатками густой заварки, а на
листе с заголовком областной газеты ”Советская Сибирь” ле­
жали вставленные друг в друга картонные стаканчики, газета
была за 4 июля, что невольно подсказывало, что последнее
посещение грузчиками ”укромного места” состоялось не
раньше этого числа.
Шаг за шагом Голубев обшарил всю поляну, но ни при­
знаков крови, ни малейших осколочков стекла не обнаружил.
Возникшее у него предположение, что Казаринова убили
здесь в случайно заварившейся пьяной драке, отпало.
Слава вышел из рощицы на дорогу и посмотрел в сторону
свалки. Там стояла красная автомашина ”Нива”, а поодаль от
нее среди мусорных куч бродили два человека. Не раздумы­
вая, Голубев заторопился к машине, чтобы узнать — нельзя
ли попутно подъехать в райцентр, и еще издали узнал следо­
вателя Лимакина и пенсионера Марусова.
— Ищете чего бы продать за границу? — подойдя к ним,
шутливо спросил Слава.
— Анисим Гаврилович меня за нос водит, — следователь
кинул на Марусова недовольный взгляд. — Вспомнил, будто
неделю назад увез сюда упаковочный ящик от холодильника.
— Честное партийное даю! — побагровев, почти выкрик­
нул Марусов. — Была здесь японская коробка.
Лимакин поморщился:
— Не козыряйте партийной честностью, на поверку она
оказалась обманом. Всю свалку вдоль и поперек исходили, а
вы даже точное место показать не можете, где оставили упа­
ковку.

362
 — Это потому, что бульдозер тут поработал, — Марусов
показал на глубокий овраг, наполовину заполненный мусором
и отходами куриного производства. — Наверное, туда стол­
кнул.
Голубев с недоумением посмотрел на Марусова:
— Вы... свою коробку... сюда отвезли?
— Что ж я, чужую повез бы?!
— А когда последний раз были у сестры Людмилы Гаври­
ловны?
Марусов исподлобья уставился на Голубева свинцовым
взглядом:
— Какая связь между коробкой и сестрой?
— Непосредственная. Из вашей коробки сестра прекрас­
ный тротуар во дворе вымостила... — Голубев чуть помолчал.
— Чтобы не играть в кошки-мышки, сразу скажу: бригадир
Лупов признался, что увез от вас коробку Людмиле Гаври­
ловне.
Какое-то время, словно не веря своим ушам, Марусов в
упор смотрел на Голубева и вдруг резко повернулся к Лима­
кину:
— Я что вам говорил?!
— Что говорили, знаем, — сухо ответил Лимакин. — Те­
перь скажите, какого черта вы меня водили за нос по свалке?
Марусов вновь побагровел:
— Была здесь японская коробка!
— Кто ее сюда привез и куда она подевалась?
— Не знаю.
— Значит, лично вы ничего на свалку не привозили?
— Неделю назад я привозил сюда мусор со двора, —
упавшим голосом сказал Марусов. — Тогда и видел японскую
коробку. Целехонькую, будто из магазина.
— Зачем же меня обманывали?
— С перепугу. Поймите, не виноват я в смерти Казари­
нова.
Лимакин недовольно поморщился:
— Вас в этом не обвиняют. Вы оказались свидетелем и
вместо того, чтобы говорить только правду, начинаете выкру­
чиваться, путать следствие. Стыдно, Анисим Гаврилович...
— Стыд не дым — глаза не ест, — буркнул Марусов. —
Хуже будет, если ни за понюшку табака усадите на скамью
подсудимых. Вот тогда позора не оберусь.
Следователь развел руками — ну что, мол, с этим челове­
ком поделаешь.
— Кто может подтвердить, что здесь действительно была
коробка? — спросил он Марусова.

363
 — Не знаю.
— Вы сказали, будто тут работал бульдозер. Если коробка
находилась на свалке, бульдозерист наверняка видел ее. Ие­
роглифы очень яркие. Так?..
— Вроде бы так.
— Где бульдозерист живет?
— В нашем поселке, — с ноткой неуверенности уклончиво
ответил Марусов.
— Поедем к нему.
Марусов достал из кармана автомобильный ключ зажига­
ния и словно с неохотой медленно пошел к красной ”Ниве”.
— Я не нужен? — спросил Голубев Лимакина.
— Один управлюсь. Садись с нами, до поселка птицефаб­
рики подвезем, а там пешком дотопаешь.
В райотделе милиции Слава появился к концу рабочего
дня. Усевшись за свой стол, он устало откинулся на спинку
стула и стал осмысливать собранную за день информацию.
Нового было много, но мысли кружились вокруг одного и того
же: на какую победу рассчитывал Казаринов, уходя от подвы­
пившей компании грузчиков?..
Из соседнего кабинета через стенку доносилось редкое по­
стукивание пишущей машинки. Видимо, оперуполномочен­
ный ОБХСС Полегшаев печатал одним пальцем. Голубев
поднялся из-за стола и решительно направился к нему.
Красивым парнем был Сергей Полегшаев. Не парень —
картинка. Ростом под метр восемьдесят. Тонкий в талии и
широкий в плечах. С зачесанными назад черными, как смоль,
волосами. В белых кроссовках ”Адидас”, дорогих джинсах и
каждый день в разных, тоже с фирмовыми ”лайбами”, ру­
башках, он больше походил на преуспевающего молодого
бизнесмена, чем на сотрудника милиции.
Когда Голубев вошел к Полегшаеву в кабинет, тот сидел
за письменным столом и, придерживая у левого уха похожую
на микрофончик крохотную детальку, связанную проводом с
миниатюрным магнитофоном, сосредоточенно слушал какую-
то запись. Перед ним стояла портативная машинка с зало­
женным в каретку листом бумаги. Увидев Голубева, Сергей
нажал на магнитофоне белую кнопочку, вытащил из ма­
шинки наполовину испечатанный лист и положил его на стол.
— Это что за джеймс-бондовская аппаратура? — присажи­
ваясь к столу, спросил Слава.
— Японская техника, — с гордостью ответил Полегшаев.
— Можно записывать разговор бог знает с какого расстояния.
— Где достал?
Полегшаев улыбнулся:

364
 — Места надо знать.
— Дай послушать.
— Секреты фирмы не выдаю, — шутливо ответил Сергей
и закрыл магнитофон в сейф.
Слава покачал головой:
— Ну, Серега, и деловым же ты стал.
— Прокурор Бирюков мне говорил, что задача оператив­
ника — собирать информацию, а не распространять ее.
— Антон Игнатьич зря не скажет, — согласился Голубев.
— Слушай, Сереж, охарактеризуй мне ситуацию в райпо.
— В каком смысле?
— Ну, кто там ворует, кто...
— Все воруют, — не дал договорить Полегшаев. Видимо,
заметив на лице Голубева досаду, спросил: — Ты, кажется,
недоволен или удивлен?
— Я восхищен, — сказал Слава. — До чего же богатая у
нас страна! Столько лет везде и все воруют, и ничего — жи­
вем ведь пока.
— То, что в нашей стране люди предпочитают не зараба­
тывать деньги, а делать, подчеркиваю, именно делать — это
не секрет и не откровение, а лишь констатация печального
факта, — с умным видом сказал Полегшаев.
Голубев вздохнул:
— Сережа, меня не общие рассуждения интересуют. Кон­
кретные люди в райпо. Есть там какой-нибудь мафиозный
клубок?
— Там не клубок — круговая связка. Говори конкретно,
кто именно тебя интересует?
— Ну, например, товаровед Огнянникова, — схитрил
Слава.
Полегшаев задумался:
— Анна Леонидовна, пожалуй, единственная в райпо
порядочная женщина, но, если покопаться в ее прошлом...
Слава захохотал:
— Сережа, ты по-гоголевски шпаришь: ”Есть там один по­
рядочный человек — прокурор, да и тот свинья”.
— Тебе откровенность нужна? — ничуть не смутился По­
легшаев.
— Естественно, но только с точки зрения сегодняшнего
дня. Прошлое Огнянниковой я лучше тебя знаю.
— Сегодня у меня к Анне Леонидовне претензий нет. Кра­
сивая, умная и наблюдательная женщина.
— Не ворует?
— Нет.
— А ты говорил, все воруют!

365
 — Нет правил без исключения.
— Если это касается грамматики, согласен. Скажи теперь,
а как, на твой взгляд, бывший начальник торгового отдела
Марусов?
— Жулик. — Полегшаев с улыбочкой посмотрел на Голу­
бева. — Знаешь, за сколько он ”Ниву” купил? За полцены.
На оптовой базе с машины сняли аккумулятор и лобовое
стекло. Эти в сущности пустяки позволили Марусову сфабри­
ковать уценку на пятьдесят процентов.
— Галактионова недавно тоже ”уценила” импортную жи­
лую стенку до пустяка в сегодняшнем измерении.
— Юлия Николаевна пользуется старыми связями. Быв­
ший председатель райпо Хлыстунов готов ей пятки лизать.
— Значит, через него Юля действует?
— Лучшей заточки в Новосибирске у нее я не знаю.
— А вообще как она?
— Смазливая баба, мне нравится.
— Мне — тоже, но я для нее — свистунок. Ворует?
— По-крупному — нет. Мелочами же я не занимаюсь, по­
этому точно сказать не могу.
— Кто ей доставил уцененную стенку из Новосибирска?
Представительный дядя лет пятидесяти...
— Какой-нибудь небольшой чиновничек с оптовой базы по
указанию Хлыстунова.
— Говорят, он к ней на белой ”Тойоте” иногда подкаты­
вает.
— Тогда, скорее всего, не из Новосибирска. На японской
технике нас кемеровские бизнесмены одолевают. — Полег­
шаев иронично улыбнулся. — А Спартак Казаринов тебя не
интересует?
Слава кивнул:
— Очень, Сереженька, интересует. Как он?..
— Подонок находчивый. Представляешь, занимался вымо­
гательством у коммерсантов под предлогом, будто он является
посредником БХСС. Жаль, что я об этом поздно узнал.
— Я тоже о таком промысле Спартака не слышал. Кто эту
информацию выдал?
— Конкретно ни один коммерческий торгаш не сказал.
Сам знаешь, опасаются, вдруг действительно мы через по­
средника руки греем... В завуалированной форме мне это
преподнесли.
— Сережа, кто, по-твоему, прихлопнул Спартака?
— Гурьян Собачкин, — без тени сомнения ответил По­
легшаев. — Спартак последнее время у него, как говорится,
дневал и ночевал.

366
 — Чего они не поделили? — насторожился Слава.
— Вот на этот вопрос ответить не могу, не знаю. Но в
том, что две с половиной тысячи новыми двадцатипятируб­
левками перекочевали к Собачкину от Спартака, не сомнева­
юсь. Знаешь, с какими денежками Гурьян в вытрезвителе но­
чевал?
— Знаю, однако не могу поверить, что эти деньги от
Спартака. Откуда у Казаринова взялась пачка новеньких
банкнот, от сырости?..
— От кого-то из новоявленных бизнесменов. Я же тебе го­
ворю: Спартак занимался типичным рэкетом. Иначе, на ка­
кие бы коврижки он существовал полгода?
— Вот головоломка... — Голубев задумчиво помолчал и
очень осторожно намекнул: — Говорят, еще до Собачкина в
вытрезвителе ночевал какой-то делец с полным портфелем
денег.
На Славин намек Полегшаев не обратил ни малейшего
внимания.
— Сейчас не только портфелями — чемоданами носят
деньги, — вполне серьезно ответил он.
— Может, хотя бы предположительно скажешь, у кого Ка­
заринов такую сумму урвал?
— Я на кофейной гуще не гадаю. Говорю только то, в чем
уверен. — Полегшаев улыбнулся. — А если гадать да предпо­
лагать, то, может быть, у того же бизнесмена-пьяницы из
портфеля выдавил пару с половиной кусков. Как он хоть вы­
глядит, тот делец?
— Да я не видел его. Ребята из вытрезвителя рассказы­
вали, — на всякий случай увильнул от прямого ответа Голу­
бев. — Говорят, то ли чеченец, то ли осетин.
— Местный?
— Вроде бы из Новосибирска.
— Из новосибирских дельцов мне ни один на крючок не
попадался.
Голубев со вздохом встал:
— Ладно, Сережа, пойду к прокурору. Спасибо за инфор­
мацию. Я у тебя в долгу.
— Задолжавшим обычно прощаю, — с шутливой серьезно­
стью ответил Полегшаев. — Мне, непьющему и некурящему
холостяку, зарплаты за глаза хватает.
Слава показал на сейф, куда Полегшаев спрятал магнито­
фон:
— Однако вон та говорящая штучка, наверное, много
кусков ныне стоит...
— Знакомый полковник из бывшего КГБ подарил.

367
 — Ого, какие связи! — Слава подмигнул. — С тобой
опасно откровенничать. Японская техника и в сейфе записы­
вает?
Полегшаев весело захохотал:
— На пустой треп я дефицитную пленку не трачу.
В кабинете Антона Бирюкова Голубев появился, когда там
уже сидел следователь Лимакин.
— Ну и что, Петя, выяснил с Марусовым? — прямо от по­
рога спросил Слава.
— Ничего, — мрачно ответил Лимакин. — Коробку вы­
бросил на свалку директор птицефабрики, а увез ее оттуда
домой бульдозерист, которому она приглянулась для хозяй­
ских нужд.
— Своими глазами видел?
— Конечно, не на партийное слово Марусову поверил.
Голубев сел к столу. Посмотрел на невеселого следователя,
потом на Бирюкова и вздохнул:
— Скучно на этом свете, господа. Хотя бы Боря Медников
зашел, свежим анекдотом повеселил...
Вместо судебно-медицинского эксперта вскоре пришла эк­
сперт-криминалист Лена Тимохина и принесла результат
криминалистической экспертизы. Химический анализ грунта
и помета показал, что картонная коробка от японского холо­
дильника с трупом Спартака Казаринова лежала в курятнике
у Гурьяна Собачкина.

ГЛАВА XII

Каждое умышленное преступление обычно имеет свой

неповторимый сценарий. Это как отпечатки пальцев или мо­
розные узоры на оконном стекле. Чем умнее и предусмотри­
тельнее преступник, тем труднее следствию установить ис­
тину.
Убийство Спартака Казаринова было закручено настолько
изощренно, что даже Антон Бирюков, имевший в прошлом
многолетний опыт оперативной работы, основательно заду­
мался. Особенно его заинтересовала попытка тайно похоро­
нить убитого в глухом углу кладбища. До этого мог доду­
маться только постоянно работающий здесь могильщик либо
кто-то очень уж ”остроумный и находчивый”. Если бы тай­
ные похороны состоялись по ”сценарию”, сводка без вести
пропавших пополнилась бы еще одним человеком. Соб­
ственно, безродный Спартак Казаринов, скорее всего, и не

368
попал бы в эту сводку. Но кто-то спутал планы убийцы.
Следы преступления замести не удалось.
На то, что в деле замешан Гурьян Собачкин, указывала
криминалистическая экспертиза. Однако возникал вопрос: от­
куда и каким путем упаковка от дорогого японского холо­
дильника попала к могильщику? Опрошенные следователем
соседи Гурьяна не видели, чтобы или сам Гурьян, или кто-то
другой привозил к нему большой картонный ящик. Хотя из­
бушка Собачкина и находилась на отшибе, но подъехать к
ней можно было только по улице. А упаковочная коробка с
крупными иероглифами — не иголка, чтобы средь бела дня ее
никто не заметил. Это давало основание предполагать, что
убили Казаринова на стороне и привезли к могильщику в ко­
робке, по всей вероятности, ночью. Иначе, при убийстве
возле кладбища, зачем его было ”упаковывать”? Проще всего
— сбросить труп в яму, зарыть и дело с концом.
После заключения криминалистической экспертизы Бирю­
ков забрал у Лимакина все материалы следствия и засел за
их изучение. Начал он с протоколов допроса Гурьяна Собач­
кина. Их было два. Сначала могильщика допрашивал Слава
Голубев на кладбище во время обнаружения необычного за­
хоронения, затем допросил следователь Лимакин. Оба прото­
кола носили формальный характер, так как Гурьян напрочь
отрицал знакомство с Казариновым, хотя у следователя такие
предположения были, и настойчиво утверждал, что не знает,
кто, когда и для кого вырыл вторую могилу, в которой впо­
следствии — с его же согласия — грузчики захоронили Спар­
така. Уточняющими вопросами Ломакину удалось добиться от
Собачкина лишь признания, что могила эта вырыта профес­
сионально, точно так, как роет он, Собачкин, и появилась
она не раньше 4 июля, иными словами, не раньше дня, когда,
по заключению судебно-медицинского эксперта, был убит Ка­
заринов. Поскольку с той поры никаких претензий по поводу
”бесхозной” могилы не поступило, можно было с достаточной
долей уверенности предположить: либо Собачкин вырыл эту
могилу ради побочного заработка впрок, либо за вознаграж­
дение от убийцы, но тот по какой-то причине перепутал вы­
рытые могильщиком ямы.
Имелся в материалах следствия и протокол, в котором
указывалось количество двадцатипятирублевых купюр на об­
щую сумму две тысячи пятьдесят рублей, находившихся у
Собачкина при доставке его в медвытрезвитель. Несмотря на
стремительно растущую инфляцию, для постоянно пьющего
могильщика такая сумма, тем более новыми, как из банка,
купюрами казалась нереальной. За честный труд на кладби­

369
щенском поприще таких денег пока еще не платили даже са­
мые состоятельные люди. И опять возникал вопрос: откуда у
Гурьяна эти деньги?..
Бегло пробежав взглядом досконально известные ему про­
токолы допросов Галактионовой, Марусова, грузчиков и дру­
гих свидетелей, Антон Бирюков стал внимательно читать по­
казания, собранные следственно-оперативной группой в по­
следние дни. После разговора Славы Голубева с оперуполно­
моченным ОБХСС Сергеем Полегшаевым Лимакин начал
кропотливую отработку версии по вымогательству Казарино­
вым денег у ”бизнесменов”, под которыми Полегшаев, как
уточнил у него следователь, имел в виду главным образом
жуликоватых коробейников, заполнивших все бойкие места
райцентра. Среди ”воротил” местного бизнеса, совсем недавно
именовавшихся спекулянтами, были ”мальчики” ухо с гла­
зом. Они шутя могли расправиться с доморощенным рэкети­
ром. Однако ни один из районных ”нуворишей” о существо­
вании Спартака Казаринова не имел представления.
Опознали Спартака по фотографии только две старушки,
торговавшие у районного рынка цветами. Они чистосердечно
признались, что каждую неделю платили ему по десять руб­
лей ”за место”. И еще один ”бизнесмен” по фамилии Желто­
ножкин, подрабатывавший возле райцентровского универсама
перепродажей отечественных сигарет, тоже заявил, что
предъявленный для опознания на фотографии гражданин тре­
бовал у него сто рублей за то, что он дескать незаконно за­
нимает государственный лоток с навесом. Желтоножкин по­
слал вымогателя к чертовой матери, а на следующий же день
поплатился за свою смелость. Подъехавшие к универсаму на
”Жигулях” молодые парни купили у него по пачке ”Памира”
и, якобы не досчитавшись в них нужного количества сигарет,
расквасили незадачливому смельчаку нос. После чего мгно­
венно укатили. К сожалению, потерпевший запомнил у
”Жигулей” на госномере только буквенный индекс Кемеров­
ской области. Этот случай, когда после отказа ”бизнесмена”
Казаринову последовало возмездие, мог оказаться чистым со­
впадением. Как выяснил следователь, предприимчивого Жел­
тоножкина на недостающих в пачках сигаретах ловили и
местные покупатели.
Утверждение Сергея Полегшаева о том, что Спартак
Казаринов промышлял вымогательством, подтвердилось.
Однако опознавшие его ”бизнесмены” не сказали, что он
выступал от имени районной администрации, якобы уста­
новившей налог за использование торгового места. Обдумывая
эти выходки Казаринова, Бирюков вспомнил переночевавшего

370
в районном медвытрезвителе Магомета Саидовича Асултанова
— кооператора из новосибирского ”Автосервиса”. Оставив в
прокуратуре заявление о вымогательстве у него взятки
сотрудником БХСС Полегшаевым, Асултанов словно в воду
канул. Это наводило на мысль: не организовал ли то ”вымога­
тельство” Спартак Казаринов, со смертью которого разом все
утихло?..
В кабинет к Бирюкову вошел повеселевший за последние
дни следователь Лимакин. Сел у стола и, показывая на мате­
риалы расследования, спросил:
— Ознакомился, Антон Игнатьевич?
— Ознакомился, — ответил Бирюков. — Работу сделали
большую и, кажется, сдвинулись с мертвой точки. Образ Ка­
заринова начинает прорисовываться.
— Это меня и обнадеживает, — сказал следователь. —
Раньше он представлялся мне безвольным пьяницей. Никак
не мог понять, на какие средства человек пил?.. Теперь ис­
точник финансирования вроде бы открылся. Любопытно, вы­
могал Спартак деньги у малообразованных старушек и нечис­
топлотных спекулянтов типа Желтоножкина...
Антон улыбнулся:
— Петр, спекулянтов уже нет. Есть предприниматели и
частная торговля, конкурирующая с государственной.
— Виноват, по привычке ляпнул. Теперь ведь и ОБХСС
надо называть ОБЭП — отделение по борьбе с экономичес­
кими преступлениями, а мы по старинке именуем.
— Дело не в названии — в существе. Рассказывай, что
нового у тебя еще появилось?
— Опросил многих продавцов и заведующих магазинами
потребкооперации... — Лимакин помолчал. — Никто из них
не сказал, что Казаринов вымогал деньги. В долг просил ча­
сто. Иногда ему одалживали. Расплачивалась обычно
Галактионова, но в последнее время категорически отказалась
платить его долги.
— У продавцов райпо Спартак не мог вымогать. Они ведь
знали его как грузчика.
— Надо будет новосибирских бизнесменов, заезжающих в
наш район, проверить. Может быть, под флагом ОБХСС Ка­
заринов их прижимал?..
— Может такое быть. Во всяком случае, кооператор Асул­
танов, оставивший мне заявление на Полегшаева, не подает
ни звука.
— Не он ли жахнул Спартака бутылкой?.. — вдруг спро­
сил Лимакин. — Интересно, что этот кооператор собой пред­
ставляет?

371
 — Ко мне Асултанов заходил сразу после вытрезвителя.
Был то ли с глубокого похмелья, то ли не выспавшийся. Ре­
акция замедленная, будто после снотворного. Говорил путано,
с акцентом, коверкая слова. Обещал приехать через день-дру­
гой, но как видишь, и до сих пор его нет.
— А в вытрезвитель как попал?
— В ресторане ”Сосновый бор” встречался с деловым че­
ловеком, назвать которого под предлогом коммерческой тайны
отказался. За столом перебрал лишку. Вышел на улицу и
чуть не угодил под спецмашину вытрезвителя. Здесь его и
подобрали. Претензий на медобслуживание не имел. Наобо­
рот, радовался, что в вытрезвителе не почистили его пор­
тфель с деньгами.
— Может, поручим Голубеву, чтобы занялся им?..
Бирюков задумался:
— Поспешишь — людей насмешишь. Подождем, Петр, по­
смотрим, как дальше станут развиваться события. Опасаюсь,
не оказалось бы заявление Асултанова оговором. Хотя вполне
возможно и иное. Вгорячах с похмелья он заявил на Полег­
шаева, а когда одумался, притих. Начни сейчас его тормо­
шить — неизвестно, чем дело обернется.
— По-твоему, Полегшаев способен на взятку?
— Сергей — парень самоуверенный и тщеславный. Такой
способен как на хорошее, так и на плохое. В достижении
цели настойчив. Это может озлобить изворотливых дельцов и,
чтобы избежать уголовного преследования, они попытаются
подставить Сергею свой капкан.
— Но, если опять зайдем в тупик, придется все-таки вы­
ходить на Асултанова.
— Давай надеяться на лучшее. Ну, а вдруг окажемся в
тупике, к тому времени Полегшаев, если он действительно
взяточник, может надавить на Асултанова, и тот вспомнит о
своем заявлении.
Лимакин оживился:
— Понятно. Теперь — о последних новостях. Нового, Ан­
тон Игнатьевич, много, но с оттенком фантастики. Один из
соседей Собачкина ночью с пятого на шестое июля возвра­
щался на собственном ”Запорожце” с рыбалки. В пути у него
кончился бензин, и мужик ”прокуковал” на дороге далеко за
полночь, пока не выручил шофер проезжавшего грузовика.
Домой этот сосед подкатил перед рассветом и возле избушки
Гурьяна видел, вроде бы, белела какая-то автомашина. Мо­
дель ее издали не определил, но предполагает, что-то вроде
”Рафика” или иностранной марки, типа вместительного фур­
гона. Когда эта машина приехала к Собачкину и когда

372
уехала, неизвестно. Короче говоря, мое предположение такое:
привезли труп Казаринова к Гурьяну именно в этой машине.
Но в ночь с пятого на шестое похоронить не успели — рас­
свет надвигался прямо на глазах. Возможно, и могила еще не
готова была. Согласен?
— Логично, только фантастики в этом я не вижу.
— Фантастика, Антон Игнатьевич, в другом. С помощью
участкового милиции Дубкова удалось выявить подростков,
которые в ночь на Ивана Купала переворачивали скамейки.
Судя по всему, недоросли хотели побезобразничать и на
кладбище. За полночь забрались туда в кромешной темноте, и
вот вроде в том самом месте, где в ту ночь неудачно был за­
хоронен Казаринов, два раза ярко вспыхнуло голубое пламя.
Прямо как молния или взрыв какой-то, но ни грома, ни дру­
гого даже малейшего звука слышно не было. Подростки по­
считали это приземлением летающей тарелки, о которых сей­
час чуть не все газеты трезвонят, и, перепугавшись, тиканули
от кладбища подальше.
— Только летающих тарелок нам и нс хватало... — Бирю­
ков помолчал. — Голубев помогает?
— Слава молодец! — с восторгом сказал Лимакин. — Я
поручил ему отработать версию, связанную с приставанием
Казаринова к женщинам возле дачного поселка в Родниково,
откуда в прошлом году осенью исчезла гражданка Виногра­
дова. И вот там Слава тоже почти фантастическое открытие
сделал. Сейчас я тебе принесу...
Следователь торопливо вышел из кабинета и буквально
через минуту принес отлично выполненную глянцевую фото­
графию. Едва взглянув на снимок, Антон сразу узнал Каза­
ринова. На фоне дачного двухэтажного дома прилично одетый
Спартак улыбался сосредоточенно слушавшей его очень пол­
ной женщине в возрасте, похоже, близком к пятидесяти го­
дам.
— Узнаешь?.. — спросил Лимакин.
— Казаринова узнал, — ответил Бирюков. — Женщину
вижу впервые.
— Это и есть пропавшая без вести София Лазаревна Ви­
ноградова. Снимок сделан в октябре прошлого года, чуть ли
не в тот самый день, когда она не вернулась с дачи домой.
— Казаринов специально пригласил фотографа, чтобы за­
печатлеть для уголовного розыска свое знакомство с Виног­
радовой? — недоверчиво улыбнулся Антон.
— Сфотографировал сторож дачного поселка телеобъекти­
вом с дальнего расстояния.
— Для сторожа слишком профессиональная работа.
373
 — Так ведь, Антон Игнатьевич, сторож Донцов — вы­
шедший на пенсию фотокорреспондент газеты. По словам Го­
лубева, человек довольно интересный, наблюдательный и к
обязанностям сторожа относится добросовестно. В дачных по­
селках, как известно, воровство стало распространенным яв­
лением. Вот Донцов и начал следить за подозрительными ти­
пами, снующими возле Родниково, исподтишка фотографиро­
вать их. Кстати, по его фотографиям было опознано не­
сколько рецидивистов и оперативно раскрыты в прошлом году
две кражи из дачных домиков.
— Что-то на этом снимке, по-моему, притянуто за уши,
— внимательно разглядывая фотографию, сказал Бирюков. —
Спартак здесь совсем не похож на подозрительного типа.
Просто молодой неказистый лицом мужчина мило разговари­
вает с пожилой тетей. Может, это знакомый или родственник
пришел к Виноградовой... Зачем его брать на ”мушку” фото­
аппарата?
— Дело в том, что сторож не один раз видел Спартака
возле поселка. А тут подвернулся удобный случай... Видишь,
какое освещение удачное? И дача Виноградовых в полный
двухэтажный рост...
— Роскошная дачка.
— Да, соблазн для воришек большой. Вот сторож и щел­
кнул кадрик на всякий случай.
— Муж Виноградовой знает об этой фотографии?
— Нет. Донцов отпечатал снимок по просьбе Голубева.
Когда Слава предъявил ему для опознания карточку Казари­
нова, сторож вспомнил, что в его ”криминальном” фотоар­
хиве есть похожее лицо, и отыскал негатив.
— Неужели осенью прошлого года, когда искали Софию
Лазаревну, сторожа не допросили?
— Допрашивали, но ведь на Казаринова тогда даже на­
мека не было. И вообще Виноградова исчезла очень странно.
На даче ее никто не видел.
Бирюков еще раз внимательно всмотрелся в фотографию.
— Знаешь, Петр, не верится мне, что Казаринов соблаз­
нился на Виноградову. Эта перезревшая дама в матери ему
годится. Понимаю, когда до судимости он набросился на во­
семнадцатилетнюю студентку или после колонии в лесопо­
садке оригинально ”познакомился” с Галактионовой, но
здесь, извини меня... Соблазна — ноль целых и столько же
десятых.
— Так ведь, Антон Игнатьевич, насилие — это патология.
А какая похоть стукнет в голову зациклившемуся на сексе
маньяку, не всегда логически вычислишь. Словом, как в той

374
присказке: ”У каждого свой вкус”, — сказал индус, женив­
шись на обезьяне.
— И все же, все же... — задумчиво проговорил Бирюков.
— По-моему, если Казаринов и причастен к исчезновению
Виноградовой, то не из-за этого он лишился жизни.
— Мы ниточки, Антон Игнатьевич, ищем.
— Вот это правильно. Ниточка может тянуться и с базы
райпо, и из Новосибирска, и из Кемерова, и из дачного по­
селка Родниково, и откуда хочешь. В данном случае несо­
мненный интерес представляет то, что Казаринов встречался
с Виноградовой. Встреча, конечно, может оказаться чисто
случайной, а может, именно здесь и завязался на ниточке
узелок. Кстати, Галактионова не знакома с семьей Виногра­
довых?
— Не знаю, — Лимакин взглянул на часы. — Юлия Ни­
колаевна сегодня утром по телефону мне заявила, что нашла
те злосчастные две с половиной тысячи сиреневыми купю­
рами, о которых предполагала, будто их утащил Спартак.
— Нашла?..
— Да, говорит, второпях пряча деньги от Спартака, засу­
нула их под диван и только недавно, когда немного успокои­
лась, вспомнила. Я пригласил ее в прокуратуру. Скоро дол­
жна подойти.
— Смотри, как интересно получается... Когда Гурьян Со­
бачкин был жив — деньги утащил Казаринов. Стоило мо­
гильщику умереть — деньги нашлись. Главное, кругленькая
сумма и цвет купюр совпадают...
— Мне тоже это показалось забавным. Потому и хочу без
волокиты запротоколировать новые показания, чтобы Юля не
придумала еще новое развлечение.
Антон концами пальцев потер виски:
— Давай-ка мы вместе побеседуем с Юлией Николаев­
ной...
Галактионова появилась в прокуратуре точно к назначен­
ному следователем времени. Пришла, как и прежде, нарядная
и благоухающая заморскими духами. Но лицо ее на этот раз
было спокойным и даже чуточку игривым, как будто все то,
что заварилось вокруг Спартака Казаринова, совершенно ее
не касалось. Поудобнее переставив предложенный Антоном
Бирюковым стул, она уселась, заложив ногу на ногу, словно
хотела продемонстрировать свои ажурные колготки. Глянув
на сидящего возле прокурорского стола следователя
Лимакина, вроде с недоумением спросила:
— Зачем вы меня вызвали? Кроме того, что рассказала по
телефону, мне больше нечего добавить.

375
 — Спасибо, хоть позвонить догадались, — хмуро разгля­
дывая шариковую авторучку, усмехнулся Лимакин. — Не то
до конца жизни искал бы я сиреневый туман.
Искусно подкрашенные глаза Галактионовой удивленно
расширились:
— Какой туман?.. Почему сиреневый?..
— Ваши две с половиной тысячи четвертными. Как бы я
отыскал их, если они у вас не терялись?..
— Фу, господи... — Галактионова приложила ладонь к
пухлой груди. — Перепугали до смерти. Подумалось, будто
туманом хотите мне мозги запудрить.
— Это вы меня запудрили, — обидчиво сказал следова­
тель.
Галактионова смутилась:
— Простите, ради бога, по-обывательски брякнула. Все
обычно говорят, что следователи на допросах постоянно пу­
тают людей.
— Не верьте сказкам.
— Я особо и не верю, но сердчишко трепещет. Первый раз
в такую ужасно гнусную историю попала.
— Как же так получилось, Юлия Николаевна, с день­
гами?.. — включился в разговор Бирюков.
— Знаете, Антон Игнатьевич, — внезапно для Бирюкова
обратилась к нему по имени-отчеству Галактионова. — Я во­
обще-то трусиха в жизни. Перепугалась, страшно сказать,
как... Словно умом тронулась. Честно, с великим трудом
вспомнила, что сама же спрятала деньги.
— Чего вам пугаться было?
Галактионова посмотрела на Бирюкова влюбленным взгля­
дом:
— Ну, как же, Антон Игнатьевич... От одного вида мер­
твого Спартака мороз по коже продирает. Он и живой-то не
был красавцем, а на убитого при опознании взглянула и чуть
в обморок не брякнулась. У него же морда — застрелись!
— А на первом допросе говорили следователю: ”Любовь
зла — полюбишь и козла...”
— Господи, какая там любовь, грех один... — Галактио­
нова смущенно поправила на коленях импортную сумочку. —
С горем пополам терпела. Я ж простая здоровая баба, а при­
рода своего требует. Можно было, конечно, завести любов­
ника, но, знаете, все эти... случайные связи на стороне не по
мне.
Бирюков улыбнулся:
— Говорят, именно случайные связи самые надежные.
— Не знаю, не пробовала.

376
 Такая интересная женщина, — почти искренне сказал
Антон. — Неужели не могли найти порядочного мужа?
— Кто их потерял, порядочных? В холостяках самцов
много — настоящих мужчин нет.
— Настоящий мужчина — это самец с деньгами? — вста­
вил Лимакин.
— Вот еще глупости. Денег у меня хватает. Имею в виду
порядочность, надежность.
— Юлия Николаевна, хотя бы какие-то предположения у
вас есть, кто убил Казаринова? — резко сменил тему Бирю­
ков.
Галактионова искренне уставилась ему в глаза:
— Антон Игнатьевич, если бы я знала убийцу, на радо­
стях, что он избавил меня от мучителя, тысячу долларов не
пожалела бы!
— Ого! — удивился следователь. — У вас так много ва­
люты?
— Честно сказать?
— Как хотите.
— Честно, двадцать пять тысяч на счете Внешэконом­
банка.
— В долларах?
— Естественно, не в рублевой капусте.
Следователь скептически усмехнулся:
— Хотя бы одним глазом взглянуть на настоящий доллар.
Ни разу не видел.
Галактионова щелкнула замком сумочки и с улыбкой про­
тянула Лимакину стодолларовую банкноту:
— Можете не только посмотреть, но и пощупать.
Лимакин с неподдельным интересом поразглядывал с раз­
ных сторон валютную бумажку. Возвращая ее Галактионовой,
иронично сказал:
— Вы, Юлия Николаевна, богатая невеста. Я на вашем
месте проблему из замужества не строил бы.
— Порядочные мужчины даже за доллары не прода­
ются, — с притворным вздохом в тон Лимакину ответила
она.
— А какие у вас отношения с этим... который уцененную
стенку из Новосибирска привез?
— С шофером, что ли?.. — вроде бы растерялась Галакти­
онова.
— Нет, что рядом с ним в кабине сидел. Представитель­
ный дядя с седыми висками.
— Так это же был какой-то товарищ с оптовой базы. От­
дала ему деньги — и все отношения.

377
 — А с Хлыстуновым по-прежнему дружите? — не отставал
следователь.
— Хлыстунов теперь мне до лампочки, — не моргнув гла­
зом, ответила Галактионова. — Это когда он был у нас пред­
седателем, я от него зависела. Не скрою, подбивал трепач
клинышки, да не на ту нарвался. Честно скажу, с женати­
ками вообще никогда не связываюсь. Скандалов от такой
дружбы не оберешься. Вдобавок в то время мы со Спартаком
еще сравнительно мирно жили. Если бы он узнал о моей из­
мене, убил бы.
— Такой ревнивый был?
— Не ревнивый — дурной. — Галактионова брезгливо по­
морщилась. — Как вспомню, так вздрогну.
В разговор опять вступил Бирюков:
— Интересно, как сам Казаринов относился к женщинам?
— Ой, это был такой бабник-перехватчик, страшнее воен­
ного истребителя.
— На этой почве он врагов не нажил в райцентре?
— Прошлой осенью, когда здесь ходили слухи о насиль­
нике, слышала от мужиков разговор, мол, если поймаем мер­
завца, без всякого следствия своим судом башку разобьем
вдребезги. Правда, они не конкретно о Спартаке говорили, а
о насильнике. Но я ведь догадывалась, кто тот насильник. С
того времени и возненавидела его. Он же, вроде как в отме­
стку мне, в запой ударился.
Бирюков протянул Галактионовой фотографию Казари­
нова, улыбавшегося Виноградовой.
— Посмотрите, Юлия Николаевна, что это за сюжет?
Галактионова с недоумением уставилась на фотоснимок и
вдруг воскликнула:
— Ну и рожа у Спартака!.. Где вы его так сфотографиро­
вали?
— Дача на снимке не знакома вам? — вместо ответа спро­
сил Антон.
— Нет, совершенно незнакомое место.
— А женщина?..
— И женщину эту не знаю... Ну, разыгрался Спартачок.
Надо же, на какую бабенку позарился!
— В смысле?..
— У Спартака был один смысл — ”Давай, а то задушу!”
— Он на снимке улыбается — не угрожает.
— Эта улыбка — визитная карточка Спартака к сексуаль­
ной атаке.
— Неужели такой неразборчивый был? — с недоверием
спросил Антон.

378
 — Вы просто не знаете Казаринова... — Галактионова воз­
вратила фотографию Бирюкову. — В сексе Спартак был ярко
выраженным садистом. Его не интересовал женский возраст.
Главное, чтобы сопротивлялась. Чем сильнее сопротивление,
тем яростнее он распалялся.
— Хм, — скептически хмыкнул Лимакин. — Как в боро­
датом анекдоте: ”Одевайся и сопротивляйся”?..
— Еще хуже, — живо повернулась к нему Галактионова.
— Знали бы вы, сколько я от него наплакалась. Честно, это
мои слезы Спартаку отлились.
— Не с вашей помощью?..
— Как с моей помощью?
— Ну, скажем, попросили кого-то, чтобы припугнул Каза­
ринова, а тот...
— Куда там! Напугаешь его, садиста. Спартак сам с бан­
дитской рожей кого хочешь мог напугать, — не дала догово­
рить Галактионова и, словно от страха, зябко поежилась. —
Если бы вы знали, какой это ужасный был человек, не тра­
тили бы время на поиски убийцы. Тот доброе дело сделал,
устранив из общества мерзавца.
— На первом допросе вы иное о Спартаке говорили, дес­
кать, когда выпьет, в тряпку превращается...
— С испугу наплела. Хотите, поспорим, что Спартак сам
наскреб на свой хребет?..
— Нам запрещено спорить, — иронично сказал Лимакин.
— Если бы разрешалось, я бы все ваши доллары выспорил.
— Нет уж, фигушки! — с детской непосредственностью
воскликнула Галактионова и сразу вздохнула: — Шутки
шутками, а я, честное слово, убеждена, что сам Казаринов
нашел свою смерть. Она давно по нем плакала. Как гово­
рится, жил смешно и умер грешно.
— Вы спутали. Говорится наоборот: жил грешно...
— У Спартака грех со смехом был густо перемешан. Поэ­
тому не мудрено спутать. — Галактионова вдруг повернулась
к Бирюкову: — Для чего вы фотокарточку Казаринова с ка­
кой-то бабой мне показывали? Наверное, Спартак и там
нагрешил?
— Пока трудно сказать, — ответил Антон. — Зна­
чит, сфотографированную с Казариновым женщину вы не
знаете?
— Не знаю.
— И фамилия Виноградова вам ни о чем нс говорит?
— Абсолютно! — Галактионова задумалась. — Вот, судя
по одежде, в какой Спартак ходил, сфотографировали его
осенью прошлого года. Примерно в октябре. Угадала?

379
 — Угадали, — улыбнулся Антон и тут же спросил: — В
дачном поселке Родниково у Казаринова были знакомые?
— Знакомых у него везде хватало. Он же был прилипчи­
вый к женщинам, как банный лист. Может, и ту бабу, что с
ним на карточке, закадрил. Или, скажете, не угадала?..
— На этот раз не угадали, — ответил Антон.
— Жаль.
— Что не ”закадрил”?
— Нет, что не угадала. Видимо, какой-то прокол у Спар­
така получился. Судя по выражению его физиономии на
снимке, клянусь чем угодно, перехватчик вышел на боевую
позицию.
— Юлия Николаевна, откуда у вас такое количество но­
веньких двадцатипятирублевок? — внезапно спросил Бирю­
ков.
— Из сбербанка, разумеется, откуда больше.
— А раньше говорили, будто шубу на барахолке продали...
— быстро сказал следователь.
Галактионова смутилась.
— Насчет шубы соврала, из страха. Это перед реформой,
когда ликвидировались пятидесятки и сторублевки старого об­
разца, я весь свой наличный крупняк обменяла в сбербанке.
— Кто подсказал о предстоящей реформе? — опять спро­
сил Бирюков.
— Об этом без подсказки все деловые люди знали.
— Под деловыми людьми подразумеваете дельцов? —
снова вклинился Лимакин.
— Упаси бог, путать кислое с пресным!
— По-вашему, между ними есть разница?
— Как говорят в Одессе, это две большие разницы. Дело­
вые добывают свой нелегкий хлеб трудом и сообразительно­
стью, а дельцы жиреют на жульничестве.
— Вы, случайно, не одесситка?
— Почему случайно?.. Одесса — город моего детства.
— Как в Сибирь попали?
— Поступила в Новосибирский торговый институт, и мама
обменяла одесскую квартиру на Новосибирск.
— Из-за вас?
— Не столько из-за меня, сколько по совету врачей. Ей
порекомендовали сменить климат.
— А среди ваших знакомых старого одесского портного
нет?
— Примитивными услугами наших ателье я не пользуюсь.
Предпочитаю импортную одежду, там всегда можно подоб­
рать вещь по фигуре.

380
 — Работой своей довольны?
— Работа как работа. Звезд с неба не хватаю и в большие
начальники не рвусь.
— ОБХСС не досаждает?
— Из обэхээсников только Сережа Полегшаев постоянно
подкапывается. Но я прямо ему сказала: ”Если для пользы
дела где-то и схитрю, у тебя, миленочек, ума не хватит,
чтобы разгадать мою хитрость”.
— Тупой?
— Не сказала бы. Просто в промышленных товарах не ру­
бит. Он же специалист-кондитер. Вот любопытно: работал
Сережа в общепите — был рубаха-парень. И выпить не ду­
рак, и за бабами поволочиться. Как в ОБХСС перешел, стал
таким самоуверенным и гордым — не подступись.
— ”На лапу” не просит?
— Упаси бог! Такой щепетильный чистоплюй, смотреть
смешно.
— Юлия Николаевна, — вновь заговорил Бирюков, — вы
Гурьяна Собачкина знаете?
Галактионова пожала плечами:
— Лично не знаю, но от грузчиков слышала, будто есть в
райцентре могильщик с такой фамилией. А что?..
— Очень любопытное совпадение произошло. На следую­
щий день после неудачного захоронения Казаринова у Собач­
кина появилась точно такая сумма денег и такими же купю­
рами, как у вас. Не объясните, почему такое случилось?
— Не может быть...
— Поверьте, я не обманываю.
— Если это правда, то совершенно ничего не понимаю и,
разумеется, объяснить не могу... — Галактионова нахмури­
лась. — Мои деньги дома. Хотите, прямо сейчас поедем, и я
вам покажу в банковской упаковке всю пачку этих купюр.
Странно, почему высказали такое подозрение?
— Потому что, когда Собачкин был жив, вы заявляли,
будто Спартак утащил у вас деньги. Стоило Собачкину уме­
реть, ваши купюры сразу нашлись...
— Ой, разве могильщик умер?! Первый раз об этом
слышу. Нет, честное слово, тут я ничего вам не объясню.
— Может, подскажете, откуда могла появиться коробка от
японского холодильника, в которой пытались тайно захоро­
нить Казаринова?
— Этого тоже не знаю. Та упаковка, в какой грузчи­
ки привозили холодильник мне, до сих пор у крыльца ле­
жит. Руки никак не доходят, чтобы увезти на свалку или
сжечь.

381
 Исподволь наблюдая за Галактионовой, Бирюков старался
уловить в выражении ее лица, в жестах, в интонации голо­
са оттенки фальши или боязливой скованности. Однако
Юлия Николаевна вела себя так раскрепощенно и открыто,
что создавалось впечатление, будто она внезапно вырвалась
из длительного заточения на волю и упивается нежданно
свалившейся на нее свободой. ”Похваставшись” вначале
ажурными колготками, Галактионова при дальнейшем
разговоре словно забыла о своих привлекающих внимание
мужчин прелестях. Во всяком случае, вульгарно не выпя­
чивала их, а если слегка и кокетничала, то это выгляде­
ло естественной реакцией в разговоре с мужчинами симпа­
тичной женщины, прекрасно знающей, что она недурна
внешностью.
Когда Лимакин записал необходимые показания и попро­
сил Галактионову перед тем, как подписать протокол, прочи­
тать его содержание, Юлия Николаевна, взяв авторучку, бес­
печно сказала:
— Вот еще, стану тратить время на такой пустяк.
И лихо расписалась в указанных следователем мес­
тах.
— Время — деньги? — шутливо спросил ее Лима­
кин.
— А как вы думали...
Галактионова попрощалась. Уже от порога, обернувшись,
глянула на Бирюкова:
— Заходите, Антон Игнатьевич, в гости. Своими глазами
убедитесь, что заинтересовавшая вас моя потеря цела и не­
вредима. А о Казаринове, если захотите, могу рассказать еще
тысячу и одну историю.
— Спасибо, — ответил Антон. — Криминальные истории
предпочитаю слушать здесь.
— Здесь у вас казенно... Что касается криминала, я все до
конца выложила.
После этого улыбнулась и вышла. Бирюков встретился
взглядом со следователем:
— Какое впечатление?
— Потрясающее!.. Удивительная метаморфоза произошла
с Юлией Николаевной. Она, похоже, не чувствует за собой
ни малейшей вины.
— Хоть что-то фальшивое уловил?
Лимакин крутнул головой:
— Ничего! Или Галактионова ”простая здоровая баба”,
или великолепная актриса, загубившая в торговле свой та­
лант.

382
 ГЛАВА XIII

Получив от следователя Лимакина поручение отработать

версию по дачному поселку, Слава Голубев стал частым го­
стем в Родниково. Перво-наперво, несмотря на возрастную
разницу, он сдружился здесь со сторожем Александром Гри­
горьевичем Донцовым — человеком не по годам энергичным,
общительным и радушным. Бывшая профессия газетного фо­
торепортера выработала у старика зоркий глаз и прекрасную
память на события.
По шутливому выражению самого Донцова была у него и
профессиональная привычка: ”Ни дня — без рюмки!” Объяс­
нял он это многолетней необходимостью постоянно поддер­
живать творческий тонус, так как распространенное в за­
стойные годы газетное славословие сплошь и рядом застав­
ляло идти на сделку с собственной совестью. Поскольку с
”тонизирующими” напитками в нашей державе с наступле­
нием перестройки возникла напряженка, то старый репортер,
будучи от природы народным умельцем и врачевателем, изо­
брел свой метод приготовления ”турахтина”. Иными словами,
фруктово-ягодных настоек. В зависимости от применяемого
сырья ”турахтин” получался разного цвета, но с одним и тем
же терпко-кислым вкусом, от которого не только вязало во
рту, но и скулы сводило. Однако градусы были, как говаривал
сам изобретатель: ”В соответствии с ГОСТом. В одной бу­
тылке — шестнадцать, в двух — тридцать два”.
Приняв на душу бутылочку, Александр Григорьевич лю­
бил ”потурахтеть”, то есть повспоминать репортерскую моло­
дость. Забавных случаев в его памяти сохранилось великое
множество, но самым наболевшим из них был, как в конце
пятидесятых годов он фотографировал приезжавшего в Но­
восибирск Никиту Хрущева и от волнения не захватил в кадр
стоявшего рядом с вождем первого секретаря обкома. Секре­
тарь настолько разобиделся, не увидев на снимке собствен­
ного лица рядом с хрущевским, что буквально на следующее
утро после публикации в вечерней газете Донцов ”вылетел из
штата редакции без выходного пособия”.
Творческий тонус Голубева в допинговых вливаниях не
нуждался. Сидя за столиком на открытой верандочке неболь­
шого дачного домика фоторепортера, Слава символически
пригублял стакан с ”турахтином” и поглядывал искоса на
двухэтажный терем Виноградовых, расположенный по сосед­
ству с донцовским участком. Обычно, когда Слава наведы­
вался в Родниково, дача Виноградовых пустовала. На этот же
раз возле большой цветочной клумбы копошился одетый в

383
старомодный парусиновый костюм лысый старичок с венчи­
ком белых волос на затылке. Голубев сразу узнал одесского
портного Химича. Стараясь ненавязчиво переключить разго­
вор с Донцовым от воспоминаний о давних временах ко дням
не так далеким, Слава терпеливо дослушал монолог старого
репортера о том, как его уговорили вернуться в штат редак­
ции после ”загремевшего” на пенсию обидчивого секретаря, и
осторожно спросил:
— Григорьич, что за старик на даче Виноградовых копа­
ется?
— Лазарь Симонович, отец потерявшейся Софии. Дедок
прижимистый, но умный, — ответил Донцов, наполняя из
графинчика свой стакан. — И потурахтеть любит не хуже
меня, грешного. Недавно вечерком мы с ним бутылочку на
двоих засветили, так Лазарь мне до первых петухов заливал
арапа про знаменитые одесские катакомбы, где в Отечествен­
ную войну он то ли прятался от немцев, то ли воевал с
ними...
— Так и продолжает старик жить у бывшего зятя? — вос­
пользовался паузой Голубев.
— По секрету мне шепнул в тот вечер: ”Пока не отыщу
Соню, никуда не уеду”.
— Не верит, что дочь убежала с любовником?
Донцов отпил половину стакана и ловко кинул в рот пере­
спевшую садовую клубничину. Почмокав ею, заговорил:
— Кроме самого Максима Вольфовича Виноградова из на­
ших дачников никто в это не верит. Понимаешь, друг мой
Слава, София Лазаревна была не из легкомысленных жен­
щин. Озорной возраст она пережила. К тому же из-за пол­
ноты выглядела старше своих лет. Какому дураку, сам поду­
май, нужна в любовницы такая бабища?..
— Откуда же миф о любовнике появился?
— Телеграмма да письмо из Красноярска ложную кар­
тинку нарисовали. А до того и сам Виноградов считал, что его
супругу или в Новосибирске убили, или где-то здесь, между
поселком и железнодорожной платформой. Максим Вольфо­
вич — мужик гениальный! Он бы этот уголовный клубок раз­
мотал, если б ему мозги на ревность не развернули.
— Кто?
— А бог их знает.
— Как между собой Виноградовы жили?
— Нормально. Дача стараниями Софии Лазаревны содер­
жалась, а Максим Вольфович появлялся здесь, как ясное сол­
нышко, изредка. Человек он крайне занятой. Теперь почаще
стал бывать, но хозяйство, в основном, ведет Лазарь.

384
 — Давно, Григорьич, с Виноградовым знаком?
— С первого дня организации нашего поселка. В правле­
нии садоводческого товарищества мы с ним состоим. Когда
начинали здесь дачное строительство, я свои газетно-репор­
терские связи использовал, Максим Вольфович — свои. Он
тогда работал на станции технического обслуживания
”Жигулей”. Ну, а там связи всегда были железные! Иной
раз, бывало, дойду до самого высокого областного начальства,
чтобы раздобыть, скажем, те же трубы для водопровода. На­
чальство на моей заявке пишет отделу снабжения строгое
указание: ”Отпустить!” Прихожу к снабженцам, те со смехом
говорят: ”Сходи с этим указанием в туалет”. В таких случаях
за дело брался Виноградов, и через день к поселку подкаты­
вала ”Колхида” с полным прицепом труб. Видал, какая си­
стема в нашем королевстве?..
— Система — ниппель, — сказал Голубев и опять спро­
сил: — Где теперь Виноградов работает?
— По-моему, в какой-то совместной с иностранцами
фирме. Говорю, мужик он гениальный. На трех языках — ан­
глийском, французском и немецком — запросто шпрехает,
как мы с тобой по-русски турахтим. Часто по разным загра­
ницам бывает.
— Сейчас поездки за границу в приличную копеечку
обходятся. Это сколько же денег надо иметь, чтобы часто туда
путешествовать?..
— Дело, как говорится, не в деньгах, а в их количестве.
Фирма ему эти поездки оплачивает, да и сам Максим Воль­
фович не бедный. На днях по старой дружбе заглядывал ко
мне с бутылкой итальянского портвейна. От души вечерок по­
говорили, что называется, о бурных днях Кавказа, о Шил­
лере, о дружбе, о любви. Порассказывал, как проклятые нами
капиталисты живут. Там другая система. Нам бы хоть чуток
он них ума перенять. Ну, а насчет стоимости заграничных
путешествий говорит, что билет на самолет до Лондона сейчас
стоит пятьдесят шесть тысяч. Это еще по-божески. Вот если
будет сто тридцать тысяч, тогда летать придется реже.
— Слушай, Григорьич, а чего это у Виноградова фамилия
и имя русские, а отчество вроде как у... претендента на пост
российского президента? — заинтересовался Слава.
Донцов, отглотнув из стакана, улыбнулся.
— Наверное, как и у того, мама была русская, а папа —
юрист.
— Сколько лет Виноградову?
— Дитя военной поры, по-моему, около пятидесяти.
— После исчезновения супруги не женился?

13 Сиреневый туман. 385

 — Говорит, в ближайшее время не намерен совать голову
в семейный хомут. Зачем ему при постоянных командировках
жена? Это ж, считай, самая дорогая любовница. Дешевле пе­
реночевать с одноразовой молодкой. Заглядывал он недавно
сюда с одной чудесницей. Увидала дачу и чуть в осадок не
выпала: ”Макс! У тебя здесь, ну просто зашибись, как хо­
рошо!”
— Как та ”чудесница” выглядит?
— Вылитая Венера Милосская, только что руки целые.
— На какой машине Виноградов ездит?
— На разных. В их фирме, похоже, с машинами дефицита
нет. Большей частью на серебристом ”Мерседесе” здесь бы­
вает.
— С шофером?
— Нет, всегда сам за рулем.
— А на ”Тойоте” не катается?
— Не видел.
Голубев в раздумье помолчал.
— Григорьич, не дает мне покоя коварная мысль. Не могу
поверить, что ты случайно сфотографировал улыбающегося
парня с Софией Лазаревной.
— Кто тебе сказал, что случайно? Друг мой Слава, у того
парнюги на морде лица крупными буквами написано, что он
уголовник. Я с восемнадцати лет профессиональный фотограф
и давно заметил: у каждого, кто отсидел в колонии несколько
лет, вырабатываются приметы уголовной эксцентрики. В же­
стах пальцев, в мимике, в манере улыбаться. Словом, во всем
колония накладывает на человека специфический отпечаток.
— Это я знаю, Григорьич, — не отступал Голубев. —
Имею в виду другое. Парень вежливо разговаривал с Виног­
радовой, а ты его — щелк и на карточку! Зачем?..
— Ну я ж тебе говорил, на всякий случай. Сижу вот
здесь, на веранде. Совершенно трезвый. Вижу, к Лазаревне
подходит тип явно уголовного содержания. Ну, как его было
не запечатлеть, если портрет для иллюстрации уголовной
хроники годится? Быстренько взял фотоаппарат с телевиком
и, не отходя от кассы, ухватил кадр.
— А наш районный прокурор, которому доложили, как ты
мне рассказывал, говорит: ”Что-то тут притянуто за уши”. И
я ничем не могу ему доказать, что он не прав.
Донцов долил из графинчика стакан, почесал за ухом.
— Видать, прокурор у вас не дурак.
— В этом нет сомнений.
— Придется раскрыть тебе фотосекрет, чтобы наша
дружба не распалась. Дождливым вечерком осенью прошлого

386
года заглянул ко мне на огонек Максим Вольфович с буты­
лочкой коньяка и пожаловался, будто жена, вернувшись с
черноморского курорта, воротить нос от него стала. На дачу
зачастила. Максим учуял в этом недоброе. Говорит, Саша...
Меня здесь все Сашей зовут. Последи, говорит, Саша, и, если
увидишь Соню с пришлым джигитом, возьми их в фокус.
Буквально на следующий день я и сфокусировал. Однако
снимок не стал показывать Максиму. Думаю, Виноградовы
между собой побранятся да помирятся, а я идиотом, под­
глядывающим в замочную скважину, перед Лазаревной на
всю жизнь останусь.
— Виноградов интересовался результатом ”фокусирова­
ния”?
— Спрашивал пару раз, ну как, мол, горизонт у моей
дачи? ”Чисто, — говорю, — как в ясный день”. На том Мак­
сим и успокоился, а тут и София Лазаревна бесследно про­
пала.
— Эх, Григорьич, что ж ты сразу мне это не рассказал?!
— с упреком проговорил Голубев.
Донцов указательным пальцем постучал по графинчику:
— Друг мой Слава, я же тебе при первой встрече предла­
гал: давай, мол, засветим графинчик и потурахтим. А ты что
ответил? ”Не могу, нахожусь при исполнении служебных
обязанностей”. Обидел ты меня своим отказом. Я же был из­
вестным фотокором. Люди считали за честь со мной выпить, а
тут отказ... Думаю, коль ты такой рьяный службист, ну и
служи себе на здоровье. Скажи спасибо, что тогда фотогра­
фию того уголовника отпечатал. А ведь вполне мог промол­
чать, дескать, моя хата с краю — ничего не знаю... — Донцов
поднял стакан с ”турахтином” и предложил: — Не сердись,
давай за мир-дружбу выпьем...
— Давай, Григорьич! — энергично поддержал Слава. —
Но с условием: если что-то интересное здесь приметишь,
сразу — мне сигнал.
— Можешь не сомневаться. Сегодня я с тобой хорошо
душу отвел. Приезжай чаще, чего доброго, и Софию Лаза­
ревну отыщем. Признаюсь откровенно, почему-то тот улыба­
ющийся уголовник у меня последнее время из головы не вы­
ходит. Он здесь прошлую осень возле дачи Виноградовых не
один раз кружился, будто других дач в нашем поселке для
него не существовало...
Беседу прервал подошедший с пышным букетом разноц­
ветных тюльпанов одесский портной. Остановившись у ка­
литки, старик обратился к Донцову:
— Саша, уезжаю я. Приглядывай надежней.
387
 — Не беспокойся, Лазарь Симонович, порядок будет, как
в лучших домах Лондона, — весело ответил Донцов и, ука­
зывая на букет цветов, спросил: — Икебану составил для по­
дружки? Присмотрел сибирячку, одессит, а?..
— Эти цветы любила женщина моей мечты, — с неожи­
данной грустью сказал старик и сгорбленно пошел тропинкой
по направлению к железнодорожной платформе.
Проводив его взглядом, Донцов глянул на часы и удив­
ленно спросил Славу:
— Интересно, куда Лазарь уедет?.. Сейчас электричка
идет в обратную сторону от Новосибирска.
Голубев мигом поднялся:
— Извиняй, Григорьич. Кажется, мне с ним придется по
пути к райцентру.

ГЛАВА XIV

В наполовину заполненном пассажирами вагоне электро­

поезда было просторно. Слава Голубев устроился у самого
тамбура, чтобы наискосок наблюдать за Лазарем Симонови­
чем. Старый одессит выбрал свободную скамейку посередине
вагона и сел у окна. Склонив лысую голову, он, словно при­
нюхиваясь, почти уткнулся носом в букет тюльпанов, кото­
рые обеими руками держал перед грудью. Иногда вагон начи­
нал покачиваться с бока на бок, и тогда голова старика с бе­
лым венчиком волос на затылке тоже раскачивалась из сто­
роны в сторону, будто старик кого-то осуждал, мол, ая-яй,
как нехорошо ты поступил.
Частые остановки следовали одна за другой, но Лазарь
Симонович словно не замечал их. Оживился он лишь после
того, как хриплый динамик объявил конечную. Старик сразу
вскинул голову, уставился взглядом в окно и с интересом стал
рассматривать окраинные домики райцентра.
Когда электропоезд с шипением начал тормозить, пасса­
жиры гурьбой устремились в тамбуры, вроде опасаясь, что не
успеют выйти из вагона и уедут дальше. Лазарь Симонович
вышел на перрон последним. По тому, как он спокойно на­
правился через привокзальную площадь к автобусной оста­
новке, Голубев с удивлением подумал, что одесский портной
в райцентр приехал не первый раз. Стараясь не попадаться
ему на глаза, Слава среди других пассажиров тоже втиснулся
в автобус и, не выпуская из вида Лазаря Симоновича, доехал
до конечной остановки маршрута у районной больницы, через

388
дорогу от которой по иронии судьбы начиналось городское
кладбище.
Здесь старик опять удивил Славу. Выйдя из автобуса, он
уверенно пошел к кладбищу. Туда же гуськом двинулись еще
несколько человек, и Голубев удачно вписался в их число. На
кладбище Лазарь Симонович вроде бы заблудился. Недалеко
от входа свернул влево, растерянно оглядел несколько моги­
лок и вернулся на дорогу, по которой обычно въезжали похо­
ронные процессии. Немного прошел по ней и опять повернул
налево. Оглядевшись, пробрался тесными проходами к невы­
сокому гранитному обелиску, обнесенному синей металличес­
кой оградкой. Вошел в узкую калиточку и, поклонившись
чуть не до земли, положил на отшлифованную из камня мо­
гильную плиту букет тюльпанов. После этого уставился на
овальную фотографию на обелиске и, беззвучно шевеля гу­
бами, вроде бы заговорил.
Медленно шагая по дороге, Голубев поравнялся с Лазарем
Симоновичем и от неожиданности остановился. На обелиске
бронзовыми буквами было написано: ВИНОГРАДОВА Ольга
Модестовна. Ниже указывались даты: рождения — 15 апреля
1917 г. и смерти — 1 августа, как отметил про себя Слава,
прошлого года. С фотоснимка манерно улыбалась очень кра­
сивая молодая женщина, судя по прическе и платью с боль­
шим отложным воротом, сфотографированная в самом начале
сороковых годов, когда ей было лет двадцать пять или близко
к этому.
Старый одессит присел на краешек могильной плиты и, не
отрывая грустного взгляда от фотографии умершей, просидел
почти час. За это время Голубев успел рассмотреть все мо­
гилы вдоль дороги как слева, так и справа. Он уже начал
было подумывать, что Лазарь Симонович вознамерился зано­
чевать здесь, но тот наконец тяжело поднялся. Словно про­
щаясь, опять низко поклонился и, выйдя на дорогу, напра­
вился с кладбища. Голубев решил обогнать его. Когда он по­
равнялся со стариком, тот неожиданно спросил:
— Молодой человек, не подскажете, где находится район­
ная прокуратура?
— Не только подскажу, но и проводить могу, — живо ото­
звался Слава. — Я как раз иду туда.
— Благодарю за любезность, — Лазарь Симонович мель­
ком глянул на Голубева. — А вы, случайным образом, не
знакомы с прокурором Бирюковым?
— Антон Игнатьевич мой давний приятель, — чуть слука­
вил Слава.
— Говорят, он хороший человек...

389
 — Очень хороший, — уточнил Слава. — У вас к нему
дело?
— Да, мне посоветовали обратиться к товарищу Бирю­
кову. В прошлом году у меня без вести пропала единственная
дочь. Только что я проведал ее свекровь, Оленьку Виногра­
дову. Пока Оленька была жива, в нашей семье все было бла­
гополучно. Стоило ей уйти из этого сумасшедшего мира, и
вскоре исчезла моя Соня. Я человек не суеверный, но сейчас
беседовал с Оленькой: не забрала ли она Соню к себе? Мол­
чит Оля...
— Она в райцентре жила? — сдерживая все более нарас­
тающее удивление, поинтересовался Слава.
Лазарь Симонович закивал лысой головой:
— Да, да, в райцентре. У нее была очень тяжелая судь­
ба.
— Ваша фамилия Химич? — отважно спросил Голубев.
Старик растерянно посмотрел на него:
— Как узнали?
— О вашей беде мне рассказывал Александр Григорьевич
Донцов. Знаете такого?
— Это наш сосед по даче. Саша хороший человек, но не­
много лишнего увлекается вот этим... — Лазарь Симонович
щелкнул себя по горлу и внезапно прищурился: — Извините,
ваше лицо мне представляется знакомым...
— Сегодня я в гостях у Донцова был. Мы с вами ехали из
Родниково в одном вагоне электропоезда.
— Как же вы оказались на кладбище?
— Помог попутной старушке отыскать сюда дорогу.
В подслеповатых глазах Лазаря Симоновича мелькнула
ироничная искорка:
— Оказывается, вы из бюро добрых услуг?..
— Нет, я из уголовного розыска, — решил больше не лу­
кавить Голубев.
На лице старого одессита не появилось ни испуга, ни
удивления. Он спокойно сказал:
— Тогда вы должны знать товарища Шахматова.
— Виктор Федорович мой вышестоящий начальник, — от­
ветил Слава. — Не так давно я присутствовал при вашей бе­
седе с ним.
— Не помню. Но именно Шахматов посоветовал мне обра­
титься к прокурору Бирюкову...
За разговором незаметно дошли до прокуратуры. У входа
им встретилась, как показалось Голубеву, озабоченная Галак­
тионова. Сухо поздоровавшись с ним и не обратив ни малей­
шего внимания на старика, Юлия Николаевна торопливо за­

390
цокала каблуками по дорожке между цветочными клумбами к
автобусной остановке.
Антон Бирюков находился в своем кабинете со следовате­
лем Лимакиным. Они оживленно, как понял Слава, что-то
обсуждали, но с появлением худощавого Лазаря Симоновича
сразу умолкли. Голубев представил старика. Бирюков пред­
ложил Химичу стул и участливо сказал:
— Рассказывайте, Лазарь Симонович, с чем пришли...
Химич осторожно сел.
— Я старый одесский портной... — старик тяжело вздох­
нул и слово в слово повторил историю поиска своей дочери
при поездке в Красноярск, которую Голубев слышал от него в
кабинете начальника областного отдела розыска Шахматова.
Бирюков хотя и знал об этом со слов Голубева, однако вы­
слушал старика внимательно. Только после того, как Химич
умолк, Антон спросил:
— Какую помощь, Лазарь Симонович, хотите получить от
нас?
Старик развел руками:
— Не могу вычислить убийцу моей дочери.
— Вы уверены, что она убита?
— Мое старое сердце это подсказывает, но не знаю, что
делать дальше. Как искать Соню? Шахматов, хороший чело­
век, утешает, что доведет розыск до конца. Говорит, вроде бы
в вашем районе намечается какой-то след, но все это так не­
надежно. Мне мало осталось жить и, если не отыщу перед
смертью свою единственную дочь, ее никто не... — у Химича
словно перехватило в горле, и Бирюков постарался его уте­
шить:
— Мы сделаем все возможное, чтобы установить истину.
— К слову, Антон Игнатьич, — обратился к Бирюкову
Слава Голубев. — В райцентре, оказывается, жила сватья Ла­
заря Симоновича. Виноградова Ольга Модестовна...
— Да, да, — подтвердил Химич. — В августе прошлого
года мы с Максимом ее похоронили. Тогда с нами еще была
Соня.
— Долго Ольга Модестовна здесь жила? — заинтересо­
вался Бирюков.
— С пятьдесят седьмого года. После реабилитации, вернее,
до того Олю определили сюда на поселение.
— Она отбывала наказание? За что?
— О, это романтическая история... — Химич ладонью
провел по пушистому затылку. — Мы с Олей — одногодки,
буревестники революции... Родились и выросли в Одессе.
Одесса — это город моря, кораблей и красивых женщин. Мой

391
папа был известным портным. Он шикарно наряжал лучших
дам Одессы. А папиросы, выпущенные фабрикой Олиного
папы, курили одесские джентльмены. Когда мы с Олей под­
росли, от этого остались только воспоминания. Но унывать
нам и в головы не приходило. Оля от природы была одарен­
ной пианисткой, а мне от папы достался портняжный талант.
Вместе поступили в театр. Оля — пианисткой, я — костюме­
ром. Если бы вы слышали, как вдохновенно Оленька играла!..
Если бы видели, в какие костюмы всех времен и народов я
наряжал актеров... — Старик, закрыв глаза, покачал головой.
— У нас с Олей была красивая любовь, хотя от претендентов
на ее руку не было отбоя. Сейчас в это трудно поверить, но
тогда я был совершенно иной внешностью. Мы собирались
пожениться, но... началась проклятая война. Когда немцы за­
хватили Одессу, я ушел к партизанам в знаменитые ката­
комбы у села Нерубайское. Правда, я не умел далеко бросать
гранаты и строчить из пулемета. Но командир отряда сказал
мне: ”Лазарь, строчи иглой!” И я строчил, ремонтируя пар­
тизанское обмундирование, пока Одессу не очистили от окку­
пантов...
Химич, словно потеряв мысль, надолго замолчал. Бирюков
вынужден был поторопить его:
— Что же дальше было, Лазарь Симонович?
— Дальше началась трагедия... Я отыскал Оленьку Виног­
радову с полугодовалым Максимом на руках. Оказывается,
пока я в катакомбах при керосиновой коптилке строчил иг­
лой, Оля влюбилась в оберлейтенанта вермахта Вольфа Шва­
бауэра. Эта любовь обошлась ей в четырнадцать лет сталин­
ских лагерей и вечным поселением в Сибири. В приговоре
было указано: ”За связь с фашистами в период оккупации”,
хотя, кроме половой связи, у Оли никаких других связей с
оккупантами не было... — Химич, будто снимая паутину,
провел ладонью по лицу. — Из застенков той поры люди бы­
стро не возвращались, и я потерял всякую надежду дождаться
Олю. Через два года после нашей последней встречи я завел
семью, а еще через год у нас с женой появилась дочь Соня. В
это время в одном из детских домов я разыскал Олиного Мак­
сима. Хотел усыновить, но власти не разрешили. Пришлось
содержать его в семье на правах приемыша. Максим рос спо­
собным мальчуганом. Был примерным студентом автомобиль­
ного института и в конце концов стал прекрасным мужчиной.
Вам трудно понять мою радость, когда он полюбил Соню. На
их свадьбе я сказал: ”Пусть ваша судьба будет счастливее
судьбы ваших родителей”. Так бы оно и вышло, но... с про­
шлой осени Сони не стало. Вы можете мне верить или не ве­

392
рить, но никогда не убедите меня в том, что Соня изменила
Максиму...
— А Максим ей изменял? — внезапно спросил Бирю­
ков.
Лазарь Симонович затряс головой:
— В это поверить еще труднее!
— Он знает, что вы разыскиваете Софию Лазаревну?
— Я не хочу его расстраивать и отвлекать от дела. Однако
Максим — неглупый. На днях спросил: ”Отец, чувствую, ты
разыскиваешь прошлогодний снег?” Я сказал ему: ”Мне уже
трудно искать, но, если на свете есть бог, он жестоко пока­
рает убийцу нашей Сони”.
— Почему сам не пытается возобновить розыск?
— Максим разочарован в возможностях нашего розыска
еще с прошлого года. Он приложил много стараний, чтобы
отыскать Соню по горячим следам, но, кроме путаницы, из
этого ничего не вышло. Сейчас у него осталась одна забота —
бизнес.
— В какой фирме работает?
— В последнее время — один из видных брокеров Россий­
ской товарно-сырьевой биржи.
— До этого где работал?
— Входить в бизнес начинал с пустяка. Организовал с
комсомольцами видеосалон по прокату зарубежных эротичес­
ких фильмов. Мне очень не понравилась его затея и я спро­
сил: ”Максим, вот на этой хохме ты и хочешь сделать боль­
шие деньги?” Он послушался. Ушел в кооператив
”Автосервис”, где в руководстве подобрались одни кавказцы.
Не хочу обижать всех, но в бизнес ударились не лучшие
представители этих народов. И я опять сказал Максиму:
”Уходи из этой шайки, пока не подвели тебя под монастырь”.
Вы можете со мной не согласиться, но мужчине, знающему
три иностранных языка, общаться с кучкой полуграмотных
ухорезов — смешное дело, но не бизнес.
— Среди них Асултанова Магомета Саидовича не знаете?
— заинтересовался Бирюков.
Лицо Химича стало тревожным. Словно опасаясь, что его
подслушают, Лазарь Симонович заговорил тихо:
— Магомет — главный заводила в той, с позволения ска­
зать, фирме. Он несколько раз приезжал к Максиму, после
чего я испугался за своего зятя. Порвав с ”Автосервисом”,
Максим нынче зимой на три месяца улетел в Англию для
брокерской стажировки. Вернулся оттуда иным, целеустрем­
ленным, и занялся настоящим делом. А это, скажу вам, очень
нелегкое занятие — быть умным в стране дураков...

393
 Антон улыбнулся. Химич, видимо, посчитав, что тот не
поверил в его выводы, торопливо стал убеждать:
— Да, да! Послушайте старого человека. Приве­
ду сногсшибательный пример. Совсем недавно, когда по­
высили цены на бензин, я сказал соседу по даче Са­
ше Донцову, что скоро наверняка подешевеют автомобили.
Это происходит во всех нормальных странах. Решив
сделать бизнес, Саша за семьдесят пять тысяч быстренько
продал свои ”Жигули”, и что вы думаете?.. Вместо
того, чтобы подешеветь, такой автомобиль, как Сашин,
теперь стоит на черном рынке почти полмиллиона! Скажи­
те, разве можно в этой ненормальной стране что-то вычис­
лить?..
— Вы правы, Лазарь Симонович, многое у нас противоре­
чит здравому смыслу, — согласился Бирюков и сразу спросил:
— Каким образом Максим оказался в Сибири?
— После института взял направление сюда. Было у него
намерение приютить опальную маму Олю. Однако дружбы с
ней не получилось. В сорокалетнем возрасте Оленька вышла
из лагеря разбитой старухой. У нее образовалась непонятная
болезнь со страшными болями. Врачи, пытаясь облегчить
страдания, пичкали Олю наркотиками и приучили к этому
яду. Последнее десятилетие она без наркотиков уже не могла
обходиться. Перед смертью от нее остались в полном смысле
кожа да кости. Мы долго искали фотографию Оли для памят­
ника. Оказывается, после лагеря она ни разу не фотографи­
ровалась. Пришлось поместить на памятнике портрет довоен­
ной поры.
— Максим часто приезжал в райцентр к матери?
— Нет. Но деньгами помогал постоянно. Уговаривал пере­
ехать к нему в Новосибирск, но Оленька отказалась наотрез.
Она жила в каком-то своем, нереальном мире. Завела массу
кошек и ухаживала за ними как за малыми детьми. Пыталась
импровизировать на пианино, которое по ее просьбе купил
Максим. Проще говоря, окружающего для нее не существо­
вало. Жизнь для Оли кончилась в сорок втором году, когда
родился Максим.
— Где она здесь жила?
— Недалеко от кладбища в маленьком казенном домике
на двоих хозяев. Общалась только с одинокой молодой сосед­
кой Ниной, которая бескорыстно помогала Оленьке поддер­
живать существование.
— По делам Максим сюда не приезжает?
— Какие могут быть дела у преуспевающего брокера серь­
езной фирмы в этом заштатном городке? — словно удивился

394
Лазарь Симонович. — Последний раз он здесь был на похо­
ронах мамы Оли.
Бирюков посмотрел на Голубева:
— С Галактионовой сейчас не встретились?
— Встретились, Антон Игнатьич, — сразу уловил суть во­
проса Слава. — Со мной Юлия Николаевна, хотя и сухо, но
поздоровалась. На Лазаря Симоновича — ноль внимания.
— Вы — о той милой барышне, которая вышла из проку­
ратуры, когда мы сюда входили? — догадался Химич.
— Да, — ответил Бирюков. — Кстати, она тоже из
Одессы. Случайно, не знакомы?
— Нет, Одесса — большой город... — Химич вздохнул. —
Не видел эту женщину и среди знакомых Максима.
— Много их у него?
— Максиму пятьдесят. Для мужчины — это еще не ста­
рость. Полгода он без жены и, если сказать, что ему не
нужна женщина, то в это может поверить только ребенок, —
уклончиво ответил Лазарь Симонович.
— Говорят, он недавно приезжал на дачу с молодой оболь­
стительницей, — сказал Голубев.
— Вы считаете, что такой импозантный мужчина, как
Максим, должен иметь дело с непривлекательными стару­
хами? — с явной подковыркой спросил Химич и опять вздо­
хнул. — Могу вас заверить, уважаемые товарищи, что
на случайные связи он никогда не пойдет ни с какими
обольстительницами. На бирже много обаятельных сотрудниц.
Максим часто ездит по делам с ними. После успешной сделки
почему им не заехать на дачу?.. Разумеется, не для того,
чтобы лечь в постель, а просто уик-энд... Такие поездки у
Максима случались даже при Соне. И Соня ничего не имела
против.
— А он позволял жене подобное?
— Что?
— Скажем, с кем-то из своих сотрудников она могла вые­
хать на дачу?..
— Соня была домохозяйкой.
— Как она последний раз уехала из дома? — спросил Би­
рюков.
Химич, видимо, вспоминая, задумался:
— Как обычно... Рано утром собрала дорожную сумку,
взяла с собой немного денег, продукты и сказала, что зано­
чует на даче. Вечером после работы Максим стал искать Со­
нин паспорт для оформления авиационного билета. Он соби­
рался лететь в Москву и хотел взять с собой Соню. Паспорта
не оказалось на месте. Максим сел в машину и помчался в
395
Родниково. Вернулся только под утро убитый горем и сказал
мне: ”Отец, Сони нет на даче. Она туда не приезжала”. Вна­
чале мы решили, что Соня задержалась у кого-то из наших
городских друзей. Но никто из них ее не видел. Тогда Мак­
сим заявил в милицию. Однако там исчезновение Сони ни­
кого не встревожило. Потом внезапно пришла мне телеграмма
из Красноярска. Вскоре оттуда же пришло очень короткое
письмо Максиму, где Соня писала, что не может дальше с
ним жить и уходит к другому мужчине...
— Вы видели это письмо?
— Конечно... Я узнал почерк Сони, но Максим не мог по­
верить, что Соня ему изменила, и отдал письмо на экспер­
тизу. Эксперты подтвердили: письмо написано рукой Сони. В
то время я, старый портной, продолжал работать в дамском
ателье. И только недавно, оказавшись на пенсии... — Химич
внезапно осекся. — Я начинаю повторяться или мне это ка­
жется?..
— О том, как летали в Красноярск, вы уже рассказывали,
— Бирюков достал из стола фотографию Казаринова с Виног­
радовой и передал ее старику. — Лазарь Симонович, вам ни о
чем не говорит этот снимок?
— Так здесь же Соня! — не отрывая пристального взгляда
от фотографии, воскликнул Химич.
— А кто с ней?
— Довольно непривлекательный молодой человек... Мину­
точку, сейчас вычислю... — Лазарь Симонович сосредото­
ченно наморщил лоб. — Минуточку, минуточку... Вы знаете,
этого молодого человека я видел в Родниково, когда еще была
Соня. Он с такой же неприятной улыбкой подходил ко мне и
спрашивал, чья эта дача. Я ответил в том смысле, что, если
он намерен чем-то поживиться при отсутствии хозяев, то
напрасно щекочет себе нервы. В дачном доме нет драгоценно­
стей.
— София Лазаревна о нем не рассказывала?
— К сожалению, ни слова.
— По ее одежде не можете сказать, когда это сфотографи­
ровано?
Химич опять напряженно уставился на фотографию:
— В этом платье, поверьте старому портному, Соня уе­
хала из дома последний раз. Но она и раньше в нем ездила
на дачу.
— Паспорт ее так и не нашли?
— Нет.
— София Лазаревна, кажется, была на курорте?..
Старик вернул Бирюкову фотоснимок:

396
 — Да, последние годы у Сони шалило сердце, и врачи по­
рекомендовали ей полечиться на юге. Максим достал путевку
в Сочи. Вернулась она домой не в лучшем виде. Южные
наши братья по разуму сошли с ума, и Соня с великим тру­
дом от них вырвалась. Вы знаете, товарищ Бирюков, я пора­
жаюсь тому, что у нас происходит. Как говорят в Одессе,
туши свет! Теперь вся великая империя осталась с носом.
Смотрю по телевизору выступления наших глубокочтимых
парламентариев и думаю: ”Раз вы такие умные, что ж вы та­
кие бедные?” Соседский мальчик Женя приходит из детского
садика и задает мне коварный вопрос: ”Дедуля Лазер...” Он
считает, что меня зовут именно так, потому что слышал
слово ”лазер”. И вот хитрющий Женя спрашивает: ”Дедуля
Лазер, угадай, что было раньше — курица или яйцо?” Я го­
ворю хитрецу: ”Женя, раньше было все!..”
— Время не стоит на месте, Лазарь Симонович, — не да­
вая Химичу слишком далеко уклоняться от темы, сказал Би­
рюков.
— Правильно! — подхватил старик. — Все течет и изме­
няется. Неизменными остаются только высшая мудрость и
низшая глупость. К сожалению, последняя у нас постоянно
давит первую. Вижу, продают синих птиц. Спрашиваю:
”Сколько стоит этот дохлый цыпленок?” Продавщица смот­
рит на меня, как вождь мирового пролетариата на буржуа­
зию, и бурчит: ”Пять десяток”. Я хотел пошутить: ”С каких
пор цыплят стали продавать десятками и почему так дорого,
целых пять рублей, за воробьиные тушки?” Продавщица взо­
рвалась страшнее чернобыльского реактора: ”Полсотни —
штука! Иди, дед, проспись!” А в спину еще добавила: ”Идиот
ненормальный”. И вот я, будто пьяный, никак не могу про­
спаться. Хамство и шарлатанство ходят у нас в обнимку. По­
явились добрые и злые колдуны... — Химич, словно натол­
кнувшись на интересную мысль, внезапно смолк и, посмотрев
Бирюкову в глаза, заговорил тише: — Можете мне верить
или не верить, но недавно я заплатил пятьсот рублей яснови­
дящей гадалке, чтобы она указала мне, где находится Соня...
— И что услышали в ответ? — спросил Бирюков.
— Ясновидящая вконец заморочила старую голову. Раз­
глядывая Сонину фотографию, гадалка загробным голосом
провещала: ”Эту женщину надо искать в лесу, под землей, в
десяти шагах к северу от старых единоутробных березок-
близнецов”. Я, конечно, спросил: ”Как единоутробницы вы­
глядят?” Она ответила: ”Вот так”. И показала два пальца...
— Химич на правой руке растопырил указательный и сред­
ний пальцы, как обычно ликующие победители показывают

397
латинскую букву ”В”, означающую на языке жестов слово
”Виктория”. — Если бы гадалка вложила между этими паль­
цами большой палец, я сразу бы сообразил, что это означает
— фигу. Иными словами, плакали твои денежки, Лазарь. Но
теперь моя голова в тумане. Где искать тот лес и единоутроб­
ные березки?..
— А кто эта гадалка?
— Весной она купила в Родниково дачу рядом с Сашей
Донцовым. Женщина лет тридцати. Зовут Оксаной. О себе
не рассказывает, но многие дачники считают ее ученицей
телевизионного врачевателя Кашпировского. И я, старый
дурак, клюнул на рекламную удочку. Вы можете в это пове­
рить?..
Бирюков улыбнулся:
— При желании, Лазарь Симонович, поверить можно во
что угодно. Но лично я гадалкам, даже ясновидящим, не
верю.
— Однако бывает, что они на самом деле угадывают собы­
тия.
— В том случае, если каким-то образом оказались свиде­
телями этих событий или хорошо о них проинформированы.
— Считаете, Оксана видела, как убили Соню, или ей кто-
то об этом рассказал?
— Не считаю, но и не исключаю. Жизнь — величайшая
выдумщица. Она закручивает такие сюжеты, что просто диву
даешься.
— Да, да, — закивал лысой головой Химич. — Люди
сплошь и рядом творят такие глупости, от которых сами при­
ходят в ужас. Я благодарен вам за внимание, позволившее
мне излить душу. Понимаю, что наговорил много лишнего,
но, надеюсь, вы не осудите старика, который всю жизнь счи­
тал себя умным человеком, а теперь выглядит круглым дура­
ком и задает извечные для России вопросы... Кто виноват?
Что делать?..
— Пока ничего не делайте, — сказал Бирюков. — Для
следствия, мягко говоря, не совсем приятно, когда свидетели
проявляют бурную деятельность. В таких случаях, как пра­
вило, вместо пользы они приносят вред. Вы дали нам богатую
информацию. На ее осмысление потребуется, может быть, не
один день. Не ждите от нас скорого результата, но поверьте,
что сидеть сложа руки мы не будем.
— Это же мне говорил в областном угрозыске товарищ
Шахматов. Скажу вам по большому секрету, он выражает
сомнение в правильности экспертизы, подтвердившей, будто
письмо Максиму написала Соня.

398
 — Мы переговорим с Шахматовым, все обсудим. К вам
убедительная просьба: внимательно наблюдайте за событи­
ями, но не вмешивайтесь в них.
— Считаете, эту загадку можно разгадать?
— Безусловно. Только не сразу и не вдруг... — Бирюков
чуть помолчал. — Мне бы вот еще что хотелось узнать: не
было ли в последнее время каких-то серьезных конфликтов у
Софии Лазаревны с мужем?
Химич потер ладонью лысую макушку:
— Не могу говорить за их интимную жизнь — это очень
щекотливая тема. Но, что касается внешних человеческих от­
ношений, между ними была полная гармония. Соня понимала
Максима с полуслова. Максим отвечал ей тем же.
— Где он сейчас?
— В Лондоне.
— Давно там?
— Улетел второго июля. Скоро должен вернуться.
— Мне очень бы хотелось с ним побеседовать.
— Я передам Максиму ваше желание.
— Нс надо, Лазарь Симонович. Мы сами с ним догово­
римся, когда лучше встретиться.
— Опасаетесь моего посредничества?
— Любое посредничество в следственной работе может
быть превратно истолковано. Если понадобится ваша помощь,
мы вас попросим. Согласны?
— И вы об этом еще спрашиваете...
Химич со старческой натугой встал со стула. Попрощав­
шись, низко поклонился и тихо пошел к двери. Когда он вы­
шел из кабинета, Бирюков посмотрел на понурых Лимакина
и Голубева:
— Что носы повесили?
— Надо срочно встречаться с Максимом Вольфовичем Ви­
ноградовым, — решительно сказал Слава.
Антон улыбнулся:
— С удовольствием командировал бы тебя в Лондон, но
годового бюджета нашей прокуратуры не хватит на оплату
билета в один конец.
— Займем у Галактионовой доллары, — поддержал шутку
Лимакин. — Чтобы после не отдавать долг, подберем Юлии
Николаевне статью с конфискацией имущества.
— Ну, а если серьезно, что думаете? — спросил Бирюков.
— Как одесский портной?..
Лимакин пожал плечами:
— Колоритный ”дедуля Лазер”. Чувствуется, не ду­
рак.

399
 — Настырный дед, — добавил Голубев. — Такой начатое
дело на половине не бросит. Раз у тебя, Игнатьич, нет денег
на загранкомандировку, завтра же утром покачу электричкой
в Родниково к ясновидящей ученице Кашпировского.
— А пятьсот рублей у тебя есть? — усмехнулся Лимакин.
— Займу у Галактионовой, — тоже с усмешкой ответил
Слава. — Или договорюсь с Юлией Николаевной, чтобы она в
порядке модного ныне спонсорства оказала посильную по­
мощь малоимущим прокуратуре и милиции...
Шутливо начатый разговор закончился серьезным анали­
зом последней информации. Если бы перед Бирюковым не
лежала на столе фотография Спартака Казаринова с таин­
ственно исчезнувшей Софией Лазаревной Виноградовой, эти
два случая не вязались бы между собой. Они и сейчас каза­
лись искусственно притянутыми друг к другу, но интуицией
опытного розыскника Бирюков чувствовал пока еще не объяс­
нимую связь между ними. Особенно заинтересовала Антона
просьба Максима Вольфовича к Донцову — последить за Со­
фией Лазаревной и ”взять ее в фокус”. Значит, Виноградов
что-то заметил за женой такое, что заставило его усомниться
в ее верности. Сильно интриговали загадочные телеграмма и
письмо из Красноярска. Бирюков, не откладывая, попытался
дозвониться до Шахматова, но телефон в Новосибирске не
ответил.

ГЛАВА XV

Утром, отправляясь на работу, Антон Бирюков не предпо­

лагал, каким напряженным выдастся для него этот день. Едва
он вошел в свой кабинет, заявился возбужденный Голубев и
прямо от порога выпалил:
— Игнатьич, сенсация!
— Летающая тарелка в райцентре приземлилась? — улыб­
нулся Антон.
— Похлеще!.. — Слава перевел дух. — Вчера вечером
случайно встретил бригадира грузчиков Артема Лупова, и тот
вспомнил, что когда из Новосибирска Галактионовой при­
везли уцененную мебельную стенку, в прицепе ”Колхиды”
лежала пустая картонная коробка от японского холодильника.
Вместе с упакованной стенкой грузчики выгрузили эту ко­
робку и бросили возле крыльца Юлии Николаевны. Возни­
кает вопрос: куда делась коробочка от того ”япошки”, кото­
рый Галактионова привезла себе с базы?..

400
 — Об этом надо спрашивать не меня, а Галактионову, —
сказал Бирюков.
— Ваше указание выполнено до указания, — протара­
торил Слава. — Юлия Николаевна наотрез отрицает ска­
занное бригадиром. Кто врет: Галактионова или Артем
Лупов?..
— Бригадир под мухой был?
— Ни в одном глазу! ”Бабка Кузнечиха” после общения
со мною прикрыла подпольную забегаловку. Теперь парни и
рады бы выпить, но не каждый раз это удается. Покупать
водку по коммерческой цене им не по карману.
— Почему Артем раньше об этом молчал?
— Говорит, с похмелья обычно не задумывался, а на трез­
вую голову вспомнил.
— Какого числа Галактионовой привезли стенку?
— Вечером восьмого июля. На следующий день после неу­
дачного захоронения Казаринова. Ситуация, как в букваре.
Галактионова при опознании Спартака сообразила, что япо­
нская коробка может вывести следствие на нее, и быстренько
заказала в Новосибирске привезти ей вместе со стенкой пус­
тую упаковку от холодильника. Скажи, не так?..
Бирюков подумал:
— Может быть и так, но может и — по-другому.
— По-моему, Лимакину надо провести очную ставку Ар­
тема с Юлией Николаевной.
— Понадобится — проведем. А ты займись вплотную Ви­
ноградовой. — Бирюков достал из сейфа фотографию Софии
Лазаревны с Казариновым. Передав ее Славе, сказал: — По­
езжай в Родниково и попробуй найти подход к ”ясновидящей
гадалке”. Любопытно, что она скажет об этих людях?..
— По-моему, Игнатьич, ученица Кашпировского — бес­
пардонная авантюристка.
— Поработай с ней внимательно. Выводы сделаем вместе.
Буквально через пять минут после ухода Голубева в ка­
бинет вошел следователь Лимакин. Сев возле стола, он мно­
гозначительно сказал:
— С утра пораньше переговорил с Ниной Павлюченко —
бывшей соседкой Ольги Модестовны Виноградовой...
— Что эта Нина тебе поведала? — спросил Антон.
Лимакин, придвинув чистую пепельницу, хотел было за­
курить, но передумал и заговорил:
— Во-первых, Антон Игнатьевич, домик, в котором жила
Ольга Модестовна, находится в самом конце улицы. Между
ним и кладбищем — избушка Гурьяна Собачкина. Оказыва­
ется, могильщик был хорошо знаком с Виноградовой. Каждый

401
год весной Гурьян вскапывал ей небольшой огородик под
овощи и картошку. Во-вторых, на мизерную пенсию Ольга
Модестовна даже по ценам застойного времени прожить не
могла. Жила она, в основном, на средства сына. Максим
Вольфович расплачивался и с могильщиком за его огородные
услуги. В оплате не обижал Гурьяна. Наоборот, зная пристра­
стие Собачкина к спиртному, в придачу к деньгам давал ему
обычно бутылку водки или вина.
— Выходит, Виноградов хорошо знал Собачкина? — заин­
тересовался Бирюков.
— Да, неплохо, — подтвердил Лимакин. — Панибратства
с ним не допускал, совместных выпивок — тем более. Кон­
такт его с Гурьяном заключался только в оплате. Как говорит
Нина, даже руки неряшливому могильщику не подавал, вроде
бы брезговал. Сам Максим Вольфович в высшей степени
мужчина опрятный. Держится с достоинством, но не высоко­
мерно. С той же Ниной мог и рюмочку хорошего вина вы­
пить, и поговорить о жизни, и букет цветов подарить или до­
рогие духи. Деньги ей предлагал за то, что ухаживала за
Ольгой Модестовной, но от денег она всегда отказывалась.
Насчет копки огорода с Гурьяном договаривалась Нина. Ви­
ноградов только раз обращался к Собачкину с просьбой —
вырыть могилу для Ольги Модестовны. После похорон Нина
ни разу в райцентре его не видела. Кстати, все вещи, в том
числе и пианино, которые остались после смерти матери,
Максим Вольфович оставил Нине. Ей же достались и десять
кошечек с бантиками.
— Кто она, эта Нина?
— Молодая одинокая женщина. Работает психиатром в
Доме-интернате для престарелых и инвалидов.
— Об отношениях Виноградова с матерью что-нибудь уз­
нал?
— Конечно. Отношения были уважительные, но без от­
тенка сыновней привязанности. Вроде бы умом Максим Воль­
фович понимал, что Ольга Модестовна ему самый близкий
человек, а сердцем не воспринимал этого. Обращался к ней
только на ”вы” или по имени-отчеству. Собственно, это и по­
нятно. Виноградов впервые увидел родительницу, когда ему
было уже за двадцать пять лет. В таком возрасте нелегко
смириться с мыслью, что пожилая, изможденная женщина
действительно выносила его у своего сердца.
— А как Ольга Модестовна относилась к сыну?
— Она психически была не совсем здорова. Лечение на
самом деле, как говорил Лазарь Симонович, приучило ее к
наркотикам. В последнее время месячной нормы наркотичес­

402
ких веществ, которые при таких заболеваниях выписываются
по рецепту, Ольге Модестовне едва хватало на неделю.
Дальше начиналась страшная ломка. Выручал Максим Воль­
фович. Он добывал это зелье в Новосибирске и передавал
Нине, чтобы та регулировала, так сказать, потребление. При
просветлении Ольга Модестовна называла сына ”мой мальчик
Макс”, хотя этот ”мальчик” ростом под потолок. В приступе
болезни, увидев Максима Вольфовича, вскрикивала: ”Мой
любимый Вольф!” При этом сразу впадала в обморочное со­
стояние или начинала нести шизофренический бред. Чтобы не
травмировать мать, Виноградов в последний год почти не
приезжал к ней. Деньги и наркотики раз в месяц привозила
София Лазаревна.
— Как она относилась к свекрови?
— По мнению Нины, София Лазаревна была меланхо­
личка. К Ольге Модестовне обращалась, как и Виноградов, на
”вы” и по имени-отчеству. Ни малейшей грубости к ней не
позволяла, но и радости от общения с нею не выказывала.
Передаст, бывало, привезенное, для приличия посидит с пол­
часика и — домой. После ее отъезда Ольга Модестовна од­
нажды спросила Нину: ”Эта что за толстая женщина была?”
Узнав, что сноха, воскликнула: ”Боже! Неужели мой мальчик
любит такое существо. Это же — глыба льда!” Но сам
Максим Вольфович относился к жене внимательно. Несколько
раз они приезжали вместе. По определению Нины, Виногра­
дов тоже не холерического темперамента. Может, это и со­
здавало их гармонию. В общем, Антон Игнатьевич, нормаль­
ные отношения нормальных людей... — Лимакин, раздумы­
вая, помолчал. — Но какая-то семейная тайна у Виноградо­
вых была. За двое суток до смерти сознание Ольги Моде­
стовны отчетливо прояснилось и она, словно исповедуясь, рас­
сказала Нине свою трагическую биографию, которая совпа­
дает с тем, что рассказывал Лазарь Симонович. Очень благо­
дарила Химича, что тот помог Максиму укрепиться в жизни.
Однако, когда старик вместе с зятем и дочерью приехал,
чтобы проститься с умирающей, она не захотела его видеть.
До последней минуты находилась с сыном наедине. Безоста­
новочно что-то рассказывала ему. Нина несколько раз захо­
дила в комнату, чтобы сделать обезболивающий укол. Краем
уха в это время слышала, как Ольга Модестовна упоминала
Одессу и вроде бы настойчиво рекомендовала сыну съездить
туда. То ли встретиться с отцом, то ли что-то оставшееся там
от отца забрать.
— Не был ли это бред больного воображения? — спросил
Бирюков.

403
 — Нина — психиатр. Уверяет, что Ольга Модестовна до
последнего вздоха сохраняла осенивший ее перед смертью
здравый разум.
— О последних днях Собачкина Нина ничего не знает?
— Нет, с Гурьяном после смерти Ольги Модестовны она не
встречалась. Но вот Казаринова по фотографии опознала. Ча­
сто видела, как он наведывался к Собачкину. Бывало, по ут­
рам от могильщика уходил. Однако в июле вроде бы ни разу
там не появлялся. Но самое интересное — удалось узнать тип
автомашины, которая подъезжала к Гурьяновой избушке под
утро с пятого на шестое июля. Этим утром Нина с пятичасо­
вой электричкой уезжала в командировку. Полчаса пятого, на
рассвете, вышла из дому, и тут ее догнала отъехавшая от
избы Собачкина белая легковая автомашина, похожая на
Волгу-фургон, какие обычно оборудуются под медицинскую
”Скорую помощь”, только повыше ”Волги”. Нина
”проголосовала”, надеясь попутно доехать до железнодорож­
ного вокзала, но водитель промчался мимо, совершенно не
отреагировав на ”крик о помощи”. Лицо водителя она не раз­
глядела, на номер машины не обратила внимания, а вот над­
пись сзади прочитала — ”Тойота”. Поскольку у такой модели
багажник объединен с пассажирским салоном, можно
уверенно предположить, что как раз в этой ”Тойоте” при­
везли к Собачкину коробку с трупом Казаринова.
— Ты сегодня с Голубевым виделся? — спросил Лимакина
Антон.
— Да, он рассказал мне о новых показаниях бригадира
грузчиков. Я согласен со Славой в том, что Галактионова со­
образила быстро заменить свою использованную упаковку. Но
как теперь найти того, кто сделал Юлии Николаевне такую
услугу?.. — Лимакин задумался. — Есть одно предложение.
Не знаю, одобришь ли?..
— Предлагай — обсудим.
— Не привлечь ли нам Максима Вольфовича Виноградова
для розыска гражданина, который услужил Галактионовой?
Виноградов ведь постоянно вращается в деловых кругах, и,
если ему сказать, что от этого зависит результат розыска его
жены, то, по-моему, он энергично откликнется на нашу
просьбу...
Бирюков отрицательно повел головой:
— Нет, Петр, такое предложение не могу принять.
— Почему?
— Негоже профессионалам обращаться за помощью к ди­
летантам и учинять частный сыск. К тому же, мы знаем Ви­
ноградова понаслышке. Вдруг он окажется не таким благород­

404
ным, как нам его нарисовали? Тогда возможен и оговор, и
предвзятость, и вообще что угодно не в нашу пользу.
— Но сам ведь послал Голубева к ясновидящей гадалке, —
возразил Лимакин. — Неужели ей веришь больше, чем
Виноградову?
— Эта ”гадалка” может оказаться важным свидетелем об­
винения. Если, конечно, ”угадает” судьбу Софии Лазаревны
и Спартака. А тебе надо срочно искать новосибирские связи
Галактионовой. Кстати, обрати внимание: бригадир грузчиков
Лупов упоминал, будто ”к Юле по воскресеньям козырный
туз на белой ”Тойоте” подкатывает”. Он же, по словам Ар­
тема, сидел рядом с шофером в кабине ”Колхиды”, на кото­
рой Юлии Николаевне привезли уцененную стенку в придачу
с пустой коробкой от японского холодильника.
— Это... у которого ”Мальборо” грузчик Санков
”стрельнул”?
— Да. ”Холеный дядька лет под пятьдесят. По виду — из
бывших номенклатурщиков...” — Бирюков, задумавшись,
помолчал. — Поскольку стенку Галактионовой привезли с
оптовой базы, то и ”номенклатурщика” надо там искать.
Отыщем его — можем, как говорится, сразу двух зайцев
убить. Во-первых, белая ”Тойота” подъезжала к избушке мо­
гильщика Собачкина. Во-вторых, когда сорвалось тайное за­
хоронение Казаринова, Галактионовой тут же привезли упа­
ковочную коробку...
— Думал, Антон Игнатьевич, я об этом, но показания Лу­
пова очень уж сомнительные. То одно вспомнит, то другое,
словно чего-то боится. По-моему, у самого Артема в этом
деле рыльце в пушку. Или нет?
— Сейчас трудно сказать.
— Может, все-таки напрасно так глубоко копаем? Не на
поверхности ли истина? Самое простое, на мой взгляд, дове­
риться Максиму Вольфовичу...
— Самое простое — не всегда самое лучшее.
— Ты уверен, что Спартак причастен к исчезновению Ви­
ноградовой?
— Совсем не уверен. Однако что-то притягивало Казари­
нова к Виноградовым. Чего он прошлой осенью возле их дачи
крутился?
Лимакин помолчал:
— Максим Вольфович богатый человек. Не вознамерился
ли Спартак шантажировать его, чтобы урвать приличный ку­
сок?
— Если Виноградов умный, а он явно не дурак, то ему не
составляло труда посадить шантажиста на место. Во всяком

405
случае, насколько нам известно, интеллекты Виноградова и
Казаринова — это, как говорит Галактионова, две большие
разницы.
— Может, какой-то корыстный интерес их связывал?
— Какой? Представляешь, интеллигентный преуспеваю­
щий брокер, владеющий тремя иностранными языками, и
прошедший восьмилетнюю ”школу” исправительно-трудовой
колонии грузчик, у которого родной язык — матерный, а рус­
ский — со словарем...
— Да, интеллект Спартака оставляет желать лучшего, —
согласился Лимакин. — Тем более, что какие-то загадочные
письмо и телеграмма из Красноярска были. Это уже совсем не
по умственным ”зубам” Казаринова. Созвонился бы ты, Ан­
тон Игнатьевич, с Шахматовым насчет почтово-телеграфных
загадок.
— Сегодня обязательно созвонюсь.
Однако звонить Шахматову не пришлось. Сразу же после
разговора с Лимакиным, словно по щучьему велению, на­
чальник областного розыска сам заявился к Бирюкову. И не
один, а с начальником Управления по борьбе с экономичес­
кими преступлениями Евсеевым — невысоким крепышом в
штатском костюме.
— Легок ты на помине, Виктор Федорович, — поднимаясь
из-за стола навстречу вошедшим, улыбнулся Бирюков.
— Только нелегкая нас к тебе принесла, — ответил Шах­
матов, протягивая Антону руку.
Поздоровавшись, все трое уселись возле стола. Шахматов
сразу спросил Бирюкова:
— Асултанов Магомет Саидович оставлял тебе жалобу на
Сергея Полегшаева?
— Оставлял, но сам бесследно исчез, — ответил Антон.
— Посчитал, что вы ”по-родственному” замнете дело. Об­
ратился к нам, в Управление, — Шахматов глянул на часы.
— Через полтора часа должна состояться сделка. При необхо­
димости санкционируешь задержание взяточника?
— Разумеется, если на то будут основания. Откровенно
признаться, сомневаюсь я в безгрешности Асултанова. Не
приготовил ли он какой-то капкан Полегшаеву?
— Мы тоже сомневаемся, но на всякий случай обеспечили
Магомета Саидовича взяточными ”куклами” на пятьдесят ты­
сяч рублей.
— Столько Сережа с него запросил?! — удивился Бирю­
ков.
— Просил больше — сторговались на пятидесяти тысячах.
Это и возмутило Асултанова.

406
 — На чем он попался Сергею?
— Задумал в райцентре открыть филиал ”Автосервиса”. С
районными властями вроде бы договорился без всякого намека
на взятку, но неожиданно дело застопорилось. И тут предло­
жил свои услуги Полегшаев. Встретились в ресторане, подвы­
пив, Магомет Саидович занервничал, стал возмущаться непо­
мерно большой сумме за пустяк. Чтобы не ерепенился, По­
легшаев оперативно подстроил ему ночлег в вытрезвителе.
Очухавшись от спецобслуживания, Асултанов пошел к адми­
нистраторам района по второму заходу, но там, как он счи­
тает, после соответствующей информации Полегшаева без
лишних слов дали окончательный от ворот поворот.
— Вчера у меня был одесский портной Химич, — сказал
Бирюков. — Об Асултанове Лазарь Симонович плохого мне­
ния.
— Вот неугомонный старик! — Шахматов покачал голо­
вой. — Не думал, что он к тебе приедет. Узнал от соседа по
даче, будто у вас здесь какого-то насильника поймали, и при­
стал ко мне: хороший ли прокурор в райцентре? Пришлось
дать тебе высшую аттестацию. А Магомета Саидовича мы и
без Лазаря Симоновича отлично знаем. Работает кооператор,
говоря языком футболистов, на грани офсайда. Но теперь,
если судить по старым правилам, у нас даже государственные
предприятия стараются урвать прибыль из положения ”вне
игры”.
— В беседе со стариком меня заинтересовали письмо и те­
леграмма, якобы от Софии Лазаревны...
— Очень искусными подделками оказались те послания,
— ответил Шахматов. — Удалось даже установить
”художника”, который нарисовал фальшивки. Жил-был в
Новосибирске самобытный мастер по подделке документов,
печатей, почерков и вообще — чего хочешь Владимир Эдуар­
дович Жменькин, известный среди уголовников под кличкой
Ксива. Последнее наказание отбывал вместе с Казариновым.
И освободился в один и тот же день со Спартаком. Вот он и
настрочил за Софию Лазаревну с такой ловкостью, что наш
молодой эксперт-почерковед в первоначальном заключении
дал маху.
— Неужели по заказу Казаринова Жменькин сработал?
— К сожалению, это теперь трудно узнать. В декабре
прошлого года Ксиву застрелили в собственном подержанном
”Мерседесе”. Убийство до сих пор не раскрыто. Такой
”глухарь”, что пока нет ни малейшей зацепки для раскрытия.
В машине нашли только пулю от пистолета системы
”Вальтер” — и все. Наши оружейники перебрали всю карто­

407
теку — ни одного преступления из этого пистолета не зареги­
стрировано. Или дальний гастролер за прежние долги Жмень­
кина прихлопнул, или недавно у кого-то в Новосибирской об­
ласти ”Вальтер” и, того и гляди, еще где-нибудь выстрелит.
— Где это убийство совершено?
— Недалеко от села Гусиный Брод. В ста метрах от шос­
сейной дороги, ведущей в ваш район, на глухом проселке.
— О встречах Казаринова с Ксивой сведений нет?
— Осенью прошлого года они несколько раз встречались.
Ксива даже приезжал сюда к Спартаку, но с какой целью —
неизвестно.
— Откуда у Жменькина взялся ”Мерседес”?
— Зарегистрирован в ГАИ по фальшивым документам,
будто купленный в комиссионном магазине. На самом деле,
как после выяснилось, машину собрали из ворованных частей
умельцы ”Автосервиса”.
— Выходит, Ксива был связан с этой фирмой?
— Большие деньги сейчас всех коммерсантов в один клу­
бок вяжут. А Жменькин имел в достаточном количестве не
только отечественную ”капусту”, но и валюту. В нынешнее
смутное время его природный талант оплачивался по высшей
категории.
Бирюков задумался:
— Ну, Виктор Федорович, подпустил ты нам еще тумана.
Никак не могу сообразить, что притягивало Спартака Каза­
ринова к Софии Лазаревне?..
— Я сам над этим вопросом давно размышляю. Предвари­
тельные предположения такие: либо какая-то месть преуспе­
вающему Максиму Вольфовичу, либо София Лазаревна что-
то о ком-то знала, чего ей не положено было знать.
— Ты уверен, что ее нет в живых?
— Конечно. При этом убийство так искусно было замас­
кировано, что, если бы старый одесский портной не съездил в
Красноярск, его дочь ушла бы в небытие тихо-тихо.
— А у нас здесь, если бы не перепутали могилы, так же
тихо исчез бы из жизни Спартак Казаринов. Кстати, знаешь
о том, что в райцентре долгое время жила сватья Химича?
— Знаю об Ольге Модестовне. Химич рассказывал о своей
романтической любви.
— Но перед смертью Ольга Модестовна не захотела видеть
этого романтика.
— Она не могла простить Лазарю, что тот тайком ушел в
катакомбы и оставил ее на произвол судьбы в оккупирован­
ном городе. Лазарь Симонович стал как бы основным винов­
ником ее жизненной трагедии.

408
 — Но ведь Химич воспитал ее сына...
— Да, это так. Однако и сам он признает свою вину перед
Ольгой Модестовной.
— Она перед смертью, кажется, уговаривала Максима
Вольфовича съездить в Одессу. Там, вроде бы, осталось что-
то, связанное с отцом.
— Об этом Лазарь Симонович или не знает, или утаивает.
Многое я от него слышал, но об этом — ни гу-гу.
— Виноградов действительно второго июля улетел в Лон­
дон?
— Не знаю, когда Максим Вольфович вылетел из Москвы
за границу, но из Новосибирска в Москву улетел второго
числа утренним рейсом.
— Что он за человек?
— Полная противоположность Асултанову. Умен, интел­
лигентен, трезв, умеет держать слово. Очень пунктуален.
— С женщинами как?..
— Разборчив. Точнее сказать, женщины для него не пред­
ставляют интереса. Да и заниматься ими Максиму Вольфо­
вичу некогда. Он больше за границей находится, чем дома.
— Химич не рассказывал тебе, как отдал пятьсот рублей
гадалке?
— Гадалке?.. Какой?
— ”Ясновидящей”. В дачном поселке Родниково появилась
некая Оксана...
Шахматов посмотрел на молчаливо сидящего Евсеева:
— Валерий Андреевич, это же наверняка Черноплясова...
Вот, оказывается, куда подруга Ксивы спряталась, в Родни­
ково.
— Конечно, она, — согласился Евсеев. — Видимо, верну­
лась с гастролей по Сибири и Дальнему Востоку ученица
Кашпировского.
— Она на самом деле училась у популярного психотера­
певта? — спросил Бирюков.
Евсеев усмехнулся:
— Мошенница она экстра-класса. Закончила театральное
училище. Начинала эстрадной певицей. Пару раз даже по те­
левидению в музыкальных программах прокрутилась, но из-
за крупногабаритной фигуры большого успеха не имела. По­
том, насмотревшись многосерийных телешоу Кашпировского
и Чумака, сделала вывод, что не глупее их, и разработала
свою программу мирного отъема денег у доверчивых людей. В
зависимости от потребности клиентов может выступить в
роли психотерапевта, экстрасенса, ясновидящей, прорица­
тельницы. Словом, от скуки на все руки. Два года назад,

409
когда Ксива вышел из колонии, познакомилась с ним и стала
сожительствовать. Тот нарисовал подруге таких лауреатских
дипломов, о которых ее телевизионные учителя и мечтать не
могут.
— Хоть что-то она угадывает? — спросил Бирюков.
— Угадывала, пока Ксива был жив, — Евсеев опять ус­
мехнулся. — В уголовной среде у Ксивы были колоссальней­
шие связи. Авторитетом среди уголовников он пользовался
очень большим, следовательно, и знал очень много. С его по­
дачи Оксана ”угадывала” и место, где находились украденные
вещи, и тщательно упрятанные трупы, и лучше фоторобота
изображала словесные портреты преступников. Разумеется, за
хорошее вознаграждение от потерпевших или их родственни­
ков.
Бирюков посмотрел на Шахматова:
— Не из-за этого ли свели с Ксивой счеты?
— Такую версию мы отрабатывали, но ни у одного из по­
дозреваемых, у кого было за что с ним поквитаться, не ока­
залось пистолета ”Вальтер”.
— О Виноградовой, по-моему, Оксана что-то знает, если
взялась ”гадать” Лазарю Симоновичу.
— Может знать, — согласился Шахматов. — Когда София
Лазаревна таинственно исчезла, Ксива жил у Черноплясовой.
А уж коли он подделывал письмо и телеграмму, то наверняка
знал того, кому это было нужно. Вероятно, замышлял какой-
то бизнес. Допустим, хотели выкачать у состоятельного Мак­
сима Вольфовича солидную сумму. Но убийство Ксивы раз­
рушило авантюрный план.
— Я сегодня утром отправил к этой гадалке Славу Голу­
бева.
— Слава может проиграть поединок с Оксаной. Баба она
наглая, да и актриса не бесталанная.
— У нас здесь тоже есть талантливая артистка, — Бирю­
ков повернулся к Евсееву. — Валерий Андреевич, по вашему
ведомству не числится в каких-либо махинациях заведующая
складом промышленных товаров нашего райпо Галактионова
Юлия Николаевна?
— Нет.
— Понимаете, недавно ей привезли из Новосибирска уце­
ненную до пустяка жилую стенку ”Цойленрода” и... злопо­
лучную японскую коробку. Точно такую, в какой пытались
захоронить Спартака Казаринова.
— Составные части этих стенок растеряли при перевозке
по железной дороге. Поэтому пришлось уценять. Распределял
же их после уценки по друзьям-товарищам бывший председа­

410
тель вашего райпо Хлыстунов. Постараюсь узнать, кому он
поручил отвезти стенку Галактионовой. — Евсеев глянул на
часы и обратился к Шахматову: — Кажется, пора нам, Вик­
тор Федорович, выходить на боевую позицию...
— Пойдем, Антон Игнатьевич, с нами, — сказал Шахма­
тов Бирюкову. — Если сделка Асултанова с Полегшаевым
состоится, без прокурора кашу нам не сварить.
Сергей Полегшаев назначил встречу Асултанову у афиш­
ного стенда, установленного слева от входа в районный Дом
культуры, просторная площадка перед которым в дневное
время обычно пустовала. Место для тайной сделки было удо­
бным. Сразу за стендом густели изогнутые клены. Между
ними — узкие тропинки. Свернув туда, можно легко
скрыться в запутанном лабиринте кустов.
Прежде чем направиться к месту предстоящей операции,
Шахматов и Евсеев стали подробно инструктировать прие­
хавших с ними двух рослых оперативников из группы задер­
жания, как лучше подстраховать друг друга в том случае,
если Полегшаев, получив взятку, попытается сразу исчезнуть
в кустах. Третий, моложавый, оперативник, которому вменя­
лось в обязанность заснять момент встречи на кинопленку,
самоуверенно усмехнулся:
— Чего страховаться? Не чайники, сообразим по ходу
дела.
— В отличие от чайников, профессионалы без страховки
не ходят, — заметил ему другой, видимо, более опытный.
Когда Бирюков, Шахматов и Евсеев через служебный ход
прошли в фойе Дома культуры с закрытыми на этот случай
дверями главного входа, на площадке не было ни души. В
центре ее на сером прямоугольном постаменте гипсовый в
полный рост Ленин из-под козырька засиженной птицами
кепки загадочно щурился в безоблачную даль.
Приглашенные в понятые директриса РДК и кассирша
тревожно переглядывались между собой, боясь даже шепотом
произнести хоть слово. По улице мимо шли редкие прохожие.
Иногда пылили легковые автомашины и грузовики.
Неожиданно с улицы на площадку свернула новенькая
черная ”Волга”. Обогнув памятник вождю, машина останови­
лась почти у самого входа в Дом культуры. Сидевший за ру­
лем смуглый Асултанов неторопливо закурил и вроде бы с
удивлением стал озираться.
Полегшаев не появлялся. Минут через пятнадцать ожида­
ния, судя по торопливым затяжкам второй прикуренной сига­
реты, Магомет Саидович начал нервничать. Красная жигулев­
ская ”Девятка” подкатила справа. Она тоже обогнула па­
411
мятник, но остановилась ближе к афишному стенду, с таким
расчетом, чтобы, не разворачиваясь, сразу можно было ум­
чаться от Дома культуры. Модно одетый Сергей Полегшаев
медленно вылез из машины и, не обращая на ”Волгу” ни ма­
лейшего внимания, направился к двери РДК.
— Отойдемте от окна к стене, — обращаясь ко всем, бы­
стро сказал Шахматов.
Дернув закрытую дверь, Полегшаев вроде бы с недоуме­
нием прислонился лицом к дверному стеклу, стараясь разгля­
деть сумрачное фойе. Никого здесь не увидев, развернулся и
пошел к своей машине. Бирюков подумал, что сейчас он уе­
дет и никакой сделки не состоится. Но, когда Сергей сел за
руль, а из выхлопной трубы ”Девятки” вырвался дымок от
заработавшего двигателя, Асултанов с черным чемоданчиком-
дипломатом вылез из ”Волги”, щелчком отбросил к кустам
недокуренную сигарету и уверенно пошел к красным
”Жигулям”. С его приближением Полегшаев открыл дверцу.
Тотчас, словно при ловком фокусе, чемоданчик исчез из руки
Асултанова.
”Уйдет прохвост!” — мелькнула у Бирюкова досадная
мысль, однако перед ”Жигулями” будто из-под земли воз­
никли рослые парни группы задержания. Третий оператив­
ник, выйдя из кустов, стал в открытую снимать кинокамерой
стоявшего возле ”Жигулей” Асултанова и растерянно озирав­
шегося Сергея Полегшаева.
Когда Бирюков, Шахматов и Евсеев с понятыми подошли
к ”Жигулям”, Полегшаев с черным ”дипломатом” на коленях
сидел уже в наручниках. Один из оперативников протянул
Шахматову макаровский пистолет:
— Обнаружен за поясом джинсов задержанного.
— Это мое табельное оружие, — зло сказал Полегшаев.
— А ”дипломат” чей? — спросил Евсеев.
— Валерий Андреевич! — вроде только что увидев на­
чальника Управления, вскрикнул Полегшаев. — Это прово­
кация! В ”дипломате” деньги за проданную автомашину!
— Сколько?
— Пятьдесят тысяч.
— За ”Девятку” по нынешним ценам маловато.
— Я не барыга!
— Кто же так продает машины? Тайком, даже не загля­
нув, что тебе всучили, забрал чемодан и тут же хотел ука­
тить от покупателя... — Евсеев посмотрел на оперативника.
— Откройте ”дипломат”.
Оперативник взял с колен Полегшаева чемоданчик, щел­
кнул замками и откинул крышку — ”дипломат” был запол­

412
нен пятидесятирублевыми пачками, обклеенными крест-на­
крест банковскими упаковками. Евсеев разорвал одну из
упаковок, снял верхнюю купюру и рассыпал по чемоданчику
находившиеся внутри пачки зеленоватые плотные листки
с жирным типографским оттиском: ВЗЯТКА, ВЗЯТКА,
ВЗЯТКА...
Полегшаев, стиснув зубы, зажмурился.

ГЛАВА XVI

— Друг мой Слава! — увидев Голубева, жизнерадостно

воскликнул сторож-репортер Донцов. — Сколько лет, сколько
зим!..
— Целые сутки не виделись! — тоже бодро ответил Голу­
бев. — Как жизнь?
— Как в цирке! Кувыркаются люди за кусок хлеба, будто
дрессированные мартышки на манеже. Ну, что, нырять в по­
греб? Потурахтим?..
Слава крутнул головой:
— Извиняй, Григорьич, сегодня я приехал к тебе за
серьезной помощью.
— Что надо, выкладывай. Будет по моим силам — помогу.
— Говорят, у тебя в соседях ясновидящая гадалка появи­
лась.
Донцов показал на роскошную дачу, по размерам и доб­
ротности не уступающую даче Виноградовых:
— Вот ее дворец! Оксана Черноплясова. Она не столько
гадает, сколько лечит. Овдовевшая хозяйка этого дворца
нынче весной совсем уж собралась богу душу отдать, а Ок­
сана за неделю ее на ноги поставила. На радостях выздоро­
вевшая уступила своей целительнице по дешевке дачный уча­
сток со всеми постройками и уехала жить к дочке в Подмос­
ковье. С той поры Черноплясова тут и поселилась с громад­
ной, как годовалый жеребенок, овчаркой.
— На самом деле способная целительница?
— Есть, наверное, что-то в ее возможностях, коль люди к
ней табуном прут. По психотерапии — на одной ноге с Толей
Кашпировским, но Алана Чумака за человека не считает. И
тут я с ней согласен. Придумал, пройдоха, воду через телеви­
зор заряжать. Вот, если бы он организовал серийную подза­
рядку автомобильных аккумуляторов по телеку, цены бы ему
не было!.. Чего, мой друг, Оксаной заинтересовался?
Голубев достал фотографию Казаринова с Виноградовой:

413
 — Хочу у нее о судьбе этого мужика, да и о Софии Лаза­
ревне узнать.
Донцов мельком взглянул на снимок:
— Ну, о Софии Лазаревне, наверное, и сам бог не знает.
А у мужика, я тебе уже говорил, на морде лица написано,
что уголовник. Судьба у него простая: Центральная —
тюрьма печальная...
— Нет, Григорьич, до второго захода в тюрьму он не до­
жил.
— Значит, кореши прикончили. У Оксаны у самой в про­
шлом году дружка застрелили. Труп, говорит, нашли, а кто
пулю пустил — руками разводит. И ясновидение ничего не
светит.
— А вообще-то, что собою Оксана представляет?
— Компанейская дивчина! Потурахтеть за рюмкой любит.
Гитару возьмет — заслушаешься. Особенно мне у нее нра­
вится вот эта, с надрывом, песня:

Сиреневый туман над нами проплывает,

Над тамбуром горит прощальная звезда...

— Про сиреневый туман, Григорьич, не надо. У меня от

него голова кругом идет, — остановил вдруг запевшего До­
нцова Голубев. — Как бы познакомиться с Оксаной, а?..
— Это не проблема.
— Хорошо ее знаешь?
— Лучше — некуда. Как говорит старый одесский порт­
ной, скажу по большому секрету. В прошлом году, когда литр
бензина довели до рубля с копейками, я, по совету Лазаря,
хотел сделать бизнес. Новенькую ”Ладу” за семьдесят пять
тысяч на барахолке толкнул. Рассчитывал, что с подорожа­
нием бензина машины подешевеют. За полцены, мол, куплю
себе другую машину, а навар буду на бензин тратить.
Размечтался, дурак, в дурацком государстве!.. Теперь мне
собственную машину, как свинье неба, не видать. А к авто­
мобилю я привык. Поэтому, друг мой, взялся на обществен­
ных началах возить Оксану и обслуживать ее беленькую
”Тойоту”, потому что сама Оксана — дилетантка в автомо­
бильных вопросах.
— У нее собственная ”Тойота”? — ухватился Слава. —
Какой модели?
— Здоровенный фургон, еле в гараж влазит.
— А где тот гараж?
— Под дачным домом, так сказать, в подвале.
— На дачных участках ведь гаражи запрещено строить.

414
 — Смотря кому. — Донцов хитро подмигнул. — До Ок­
саны эта дача принадлежала большо-о-ому чиновнику из об­
лисполкома. Ему все разрешалось. Мораль и законы, мой
друг, у нас рассчитаны на нищих, а для Тузов они не пи­
саны.
— Где Оксана ”Тойоту” ухватила?
— Так же, как вдову облисполкомовского Туза, какого-то
шахтерского начальника вылечила. Тот в благодарность ей по
блату организовал почти новенькое ”японское чудо”.
— А японского холодильника она не имеет?
— Нет, у Оксаны две отечественные ”Бирюсы”. Из Япо­
нии, кроме ”Тойоты”, у нее — телевизор и звукозаписываю­
щая шура-мура.
— Слушай, Григорьич, в прошлом году, когда исчезла
София Лазаревна, Оксана в Родниково не появлялась?
— У нее здесь была избушка-развалюшка в самом дальнем
краю поселка. Там она со своим дружком жила. А когда
убили, уехала куда-то гастролировать. То ли с концертами,
то ли с сеансами гипноза. Вернулась нынешней весной разбо­
гатевшая и вскоре роскошной дачей обзавелась и автомаши­
ной.
— А кто ”дружок” ее был?
— Большой художник! Рисовал — сказка. Однажды си­
дели с ним у меня на верандочке за турахтином. Он достал
фломастер и на бумажной салфетке чик-чирик. Показывает
— моя копия лучше фотографической!
— Как его фамилия, имя?
— Фамилию не знаю, а называли... кто как хотел: Вовчик,
Вова, Вовочка.
— Молодой был?
— Оксанин ровесник, под тридцать.
— Как ты с ним познакомился?
— Этот самый Вовчик-Вова-Вовочка нанимался Максиму
Вольфовичу живописную отделку внутри дачи навести. Ну,
понятно, я тут рядом. Люблю потурахтеть, да и он насчет
рюмки оказался парень не дурак.
— Оксана ему помогала?
— Да ну! Она в живописи, как я — в китайской грамоте.
Но крутилась здесь постоянно. Хотела Максиму Вольфовичу
мозги запудрить. Очень уж он ей приглянулся, между про­
чим, почти в отцы годится.
— А она ему нравилась?
— Нет, мой друг, насчет женщин Максим Вольфович —
кремень. Тем более, тогда еще София Лазаревна с ним
была.

415
 — С чего вдруг тридцатилетняя женщина, имеющая моло­
дого талантливого друга, приударила за пятидесятилетним
мужиком.
— С того, что ты не знаешь Виноградова. По нем и старые
и молодые бабенки сохнут. Расчет у них простой: за широкой
спиной Максима Вольфовича можно, ничего не делая, жить
припеваючи.
— Сейчас Оксана не вспоминает его?
— Вспоминает, да что толку. Максим Вольфович, как пе­
релетная птаха, летает по разным странам иностранным.
— На Оксаниной ”Тойоте”, кроме тебя, кто-нибудь ездит?
Донцов пожал плечами:
— Доверенность на вождение выписана мне. Ключи от га­
ража и машины постоянно у меня. Но у Оксаны есть второй
комплект ключей. Водительские права тоже имеются.
— Значит, без тебя Оксана может воспользоваться
”Тойотой”?
— Ну, а почему — нет...
Голубев вдохновился:
— Григорьич, любой ценой познакомь меня с Оксаной!
— Говорю, это не проблема. Не только познакомлю, но
для душевной беседы и коньяк с ней засветим. У Оксанки
всегда красивый бутылек в запасе имеется.
— Сегодня, Григорьич, мне ни капли пить нельзя.
— Опять на службе? — вроде бы с огорчением спросил
Донцов.
— Конечно.
— Нельзя так нельзя. Придется тогда и мне от компании
отказаться. Только вот загвоздка... — сторож-репортер вздох­
нул. — На сухую да если Оксана узнает, что ты из угро­
зыска, вряд ли она тебе гадать станет.
— Представь меня, скажем, племянником Софии Лаза­
ревны. Мол, шибко парень переживает за тетю, а найти ее не
может. Годится так?..
— Почему — нет. Но выкручиваться будешь сам. Оксанка
насчет наблюдательности — ухо с глазом.
— Это, Григорьич, не твоя проблема. Идем?..
— Пошли.
Дачный участок Черноплясовой был ухожен образцово-по­
казательно. Учитывая, что садово-огородными работами, по
словам Донцова, занималась сама Оксана, женщина она была
организованная и любила строгий порядок. Голубев почему-то
представлял ее сухощавой смуглой цыганкой, с дорогими
перстнями на пальцах, черными, как смоль, волосами и
большими серьгами в ушах. На самом деле Оксана оказалась

416
высокой, русоволосой, с выразительными формами тела.
Славе даже подумалось, что именно она позировала безымян­
ному скульптору, изваявшему могучую ”Девушку с веслом”,
которая в свое время заполонила города и веси необъятной
социалистической державы. Вместо цыганских серег под розо­
выми мочками ушей Оксаны поблескивали золотые висюльки
с бриллиантиками, а на пальцах крепких загорелых рук не
было ни колец, ни перстней. ”Если такой отважной гражда­
ночке дать в руку поллитровку, она башню с танка сшибет”,
— вспомнилась Голубеву ироничная фраза судмедэксперта
Бориса Медникова, когда на оперативном совещании обсуж­
дали: кто же мог ударом бутылки размозжить затылок Спар­
таку Казаринову?..
Встретила Черноплясова незваных гостей приветливо. Здо­
роваясь, несмотря на возрастную разницу, назвала Донцова
Сашей и на ”ты”. Голос у нее был глубокий, грудной, будто у
актрисы, изображающей чревовещательницу. Когда Донцов
представил Голубева племянником Софии Лазаревны, сме­
рила Славу пристальным взглядом и чуть скривила губы в за­
гадочной джокондовской улыбке:
— У столь тяжеловесной бабы, как София, такой легонь­
кий племянник?
— Так точно, мы с тетей были в разных весовых катего­
риях, — быстро пролепетал Слава, мысленно отметив, что
под пронизывающим взглядом Оксаны чувствует себя не со­
всем уверенно.
Черноплясова словно пропустила его ответ мимо ушей.
— Саша, ты, как всегда, выпить хочешь? — спросила она
Донцова.
— Я, Оксаночка, конечно, не против бы, но друг мой ни
капли не пьет, — вздохнул Донцов.
Оксана скосила глаза на Голубева:
— Почему?..
Слава щелкнул себя по горлу:
— Лечился от этого.
— На леченом коне далеко не уедешь, — вроде бы со
скрытым смыслом изрекла Черноплясова. — Чай, кофе — бу­
дете?..
— От чая не откажемся, — сказал Донцов. — Завари-ка,
Оксаночка, по своему рецепту.
— Идите в зал, пока я займусь на кухне.
Донцов кивнул Голубеву — пошли, дескать. Следом за
ним через просторную прихожую Слава вошел в большую
светлую комнату и по выработавшейся привычке сразу огля­
делся. Чистота и порядок здесь были безупречными. Дорогая

14 Сиреневый туман. 417

мебель сияла полировкой, на полу — яркий ворсистый ковер.
Оклеенные розоватыми импортными обоями стены украшали
небольшие иконки, гравюры и пейзажные фотографии в брон­
зовых рамочках. На одной из стен в золотистой багетной раме
висел большой, написанный масляными красками портрет хо­
зяйки с распущенными по плечам, будто у русалки, волосами
и сурово сосредоточенным взглядом, как у телевизионного
Кашпировского, когда тот с экрана выравнивал у зрителей
рубцы.
Чтобы лучше рассмотреть довольно выразительное по­
лотно, Голубев сделал шаг назад и вдруг услышал за спиной
угрожающее рычание. С недоумением оглянулся — в метре
от него стояла огромная темно-серая овчарка. Вроде заигры­
вая, Слава улыбнулся собаке, но та зарычала еще агрессив­
ней.
— Мы в ловушке, — сказал Донцов. — Теперь ни сесть —
ни встать, пока хозяйка не придет.
Держа перед собою на подносе чайный сервиз, хозяйка
пришла скоро. Увидев немую сцену с овчаркой, она нис­
колько не удивилась. Почти не шевеля губами, глухо сказала:
— Айна, на место. Это свои.
Овчарка послушно отошла и улеглась на ковре. Оксана
подошла к стоявшему посередине комнаты столу, переста­
вила на него с подноса принесенную посуду и, показав на
стулья возле стола, предложила:
— Садитесь. Через пять минут будет заварка.
Усадив гостей, поставила на стол пепельницу с желтой ко­
робкой сигарет ”Кэмел” и красной газовой зажигалкой. После
этого тоже села, спиной к овчарке, и закурила. Выпустив гу­
стое облако дыма, обратилась к Донцову:
— Саша, завтра утром за мной приедут из Кемерова. Про­
веду там три сеанса — это целый день. А ты съезди на
”Тойоте” в Новосибирск за сигаретами. Запас курева у меня
кончается.
— Какой разговор! — ответил Донцов.
Голубев краем глаза наблюдал за овчаркой. Собака,
словно окаменев, ни на секунду не отводила от него насторо­
женного взгляда. Сама же Черноплясова не обращала на
Славу никакого внимания, будто его и не было за столом. То
ли от этого безразличия со стороны хозяйки, то ли от при­
стального взгляда овчарки Голубев чувствовал необъясни­
мую скованность, вроде бы неведомая сила прижимала его к
стулу.
Неожиданно на кухне раздался тонкий писк. Оксана сразу
поднялась и вышла из комнаты. Донцов подмигнул Славе:

418
 — Импортная техника. Чайник вскипел. Может, по рюмке
коньяка все-таки засветим?..
Слава отрицательно закрутил головой. Донцов вздохнул:
— Понял, молчу на эту тему.
Вскоре Оксана вернулась в комнату с большим фарфоро­
вым чайником и стала разливать по чашкам крепко заварен­
ный душистый настой. Наполнив чашки, предложила брать
сахар по вкусу и, опять усевшись спиной к собаке, чуть
улыбнулась Донцову:
— Что-то твоего соседа по даче давно не вижу.
— Максим Вольфович за границей, — помешивая ложеч­
кой, сказал сторож-репортер.
— Как ему там не надоест. В прошлом году я неделю про­
гостила у знаменитой Ванги в Болгарии. Больше не выдер­
жала — тоска.
— Это, Оксаночка, оттого, что ты гостевала, а Максим
Вольфович работает. Ему тосковать некогда. Сам мне гово­
рил, что возвращается домой опустошенным, как выжатый
лимон.
— Жениться не думает?
— Нет, сейчас он с головой — в деле.
— Между тем в начале июля видела его с сексуальной
бомбочкой.
Донцов улыбнулся:
— Ну, как без этого... Мужчина, можно сказать, в полной
силе. Как ни крути, а размагничиваться надо.
— А что за лысый старик у него на даче пасется?
— Отец Софии Лазаревны.
— Недавно был у меня. Не ты ему подсказал?
— О тебе без меня весь поселок знает. К месту сказать,
мы с другом тоже насчет судьбы Софии Лазаревны пришли...
Угадай нам ее судьбу, а?..
Губы Оксаны дернулись в едва приметной улыбке:
— Саша, я не гадалка.
— Другим ведь предсказываешь.
— Предсказывать и гадать — это не одно и то же.
— Ну тогда предскажи, что ожидает Софию Лазаревну.
— Ничего ее не ожидает. Об этом я старику говорила. Не­
ужели лысый думает, что вам скажу иное?
— Понимаете, какая ситуация... — стараясь вырваться из
вяжущего оцепенения, заговорил Голубев. — Судьба тети мне
очень дорога...
— Чем? — внезапно спросила Черноплясова.
— Она материально мне помогала, и теперь я остался без
средств к существованию.

419
 — Разве Максим не может помочь?
— Максим Вольфович — чужой человек. Совесть не по­
зволяет обращаться к нему за помощью.
— Значит, надо самому зарабатывать.
— В меру сил стараюсь, но... Нынче такая дороговизна, а
у меня талантов — кот наплакал.
— Да, бесталанным сейчас трудно — словно согласилась
Оксана. — Разбаловала вас уравнительная система. Жили,
как у Христа за пазухой, мечтали.
Слава виновато улыбнулся:
— Так нас учили...
— Пока не поздно, надо переучиваться.
В конце концов при активной поддержке Донцова удалось
вроде бы разжалобить Оксану и вызвать у нее сочувствие к
”обнищавшему племяннику”.
— Фотографию принесли? — сурово спросила она.
— Конечно!..
Голубев торопливо сунул руку во внутренний кар­
ман пиджака и заметил, как настороженно следившая за ним
овчарка мгновенно вскочила на ноги. Сидевшая спиной к со­
баке Оксана не могла этого видеть, однако она тотчас ска­
зала:
— Айна, спокойно.
Овчарка покорно улеглась. Слава, достав фотоснимок,
осторожно протянул его Оксане. Та положила фотографию
перед собой, нахмуренно вгляделась и вдруг заявила:
— О судьбе этой женщины сказать что-то определенное
трудно. Отвлекает находящийся рядом с ней мужчина.
— Но Лазарю Симоновичу вы говорили... — робко заик­
нулся Голубев.
— Старик приносил другую фотографию. Там женщина
была одна, без отвлекающих объектов.
— Так ведь это та же самая, София Лазаревна...
— Не подсказывайте упрощенных решений, — с внезап­
ной резкостью сказала Черноплясова. — Для меня не суще­
ствует ни имен, ни фамилий. Мне нужно видеть безымянное
лицо.
— Оксаночка, ты не нервничай, сосредоточься — попросил
Донцов.
— Не мешайте советами!
Черноплясова вновь уставилась взглядом в фотографию. В
комнате наступила такая тишина, что стало слышно, как за
окном тихонько стрекочет кузнечик. Голубев с Донцовым за­
мерли в напряженном ожидании. Минут через пять Оксана
тяжело перевела дыхание. Достала из коробки сигарету и,

420
щелкнув зажигалкой, прикурила. Несколько раз глубоко за­
тянувшись, устало произнесла:
— Нет, кроме изуродованной березы, ничего не вижу.
— Может, там тетя зарыта? — осторожно спросил Слава.
Черноплясова еще затянулась сигаретой:
— Не знаю. Вижу только раздвоенную березу.
— А насчет мужчины, который вас отвлекает, что можете
сказать?
Оксана промолчала. Темно-синие зрачки ее глаз, как по­
казалось Славе, вдруг почернели. Большими затяжками она
быстро сожгла сигарету, раздавила в пепельнице желтый
фильтр и только после этого снова уставилась взглядом в фо­
тографию. На этот раз Чсрноплясова не отрывала немигаю­
щего взгляда от снимка так долго, что Голубеву стало невтер­
пеж задать очередной вопрос, однако он изо всех сил ста­
рался молчать. На чистом без единой морщинки лбу Оксаны
выступила испарина. Такие же крохотные бисеринки появи­
лись над верхней губой. Наконец, она глубоко вздохнула и,
закрыв глаза, словно в изнеможении откинулась на спинку
стула. Промолчав чуть не минуту, нутряным голосом произ­
несла:
— Кроме креста, ничего не вижу.
— Какого, кладбищенского? — мигом ухватился Слава.
— Не знаю. Возможно, у этого мужчины под одеждой... на
груди висит крест, — не отрывая глаз, с тяжелым придыха­
нием ответила Оксана.
На этом то ли чревовещательный, то ли спиритический —
Слава так и не понял — сеанс Черноплясовой закончился.
Несмотря на настойчивую просьбу Донцова, она больше ни
слова ни о Софии Лазаревне, ни о Казаринове не сказала.
Поговорив за чаем о разных мелочах, Голубев с Донцовым
направились восвояси. Когда они вышли на веранду, прово­
жавшая их Оксана внезапно вспомнила:
— Саша! Не забудь завтра съездить за сигаретами. Возьми
четыре блока ”Кэмел”. Сейчас денег тебе дам...
Черноплясова ушла в дом. Через какую-то минуту верну­
лась и протянула Донцову пачку новеньких двадцатипяти­
рублевок.
”И тут сиреневый туман”, — тоскливо подумал Голубев, а
когда вышли за ограду дачи, торопливо спросил Донцова.
— Григорьич, откуда у Оксаны новенькие четвертные?
— Замызганными деньгами Оксана брезгует. Предпочитает
новые. У нее, знаешь, как Володя Высоцкий пел, денег —
куры не клюют, а у нас — на водку не хватает.
— Не фальшивые?

421
 — Ты что, мой друг! У Оксанки такие заработки, которые
простым людям и во сне не снятся. Завтра к вечеру из Кеме­
рова тысяч пятнадцать — двадцать привезет.
— Круто жирует... — вздохнул Слава. — Ну ты чего-ни­
будь понял из ее гадания?
— Ничего, кроме раздвоенной березы и креста.
— Слушай, а поблизости от Родниково нет раздвоенных
берез?
— Это как? — не понял Донцов.
— Вот так! — Слава растопырил указательный и безы­
мянный пальцы.
Донцов задумался.
— Есть такие березы! — вдруг сказал он.
Голубев даже остановился.
— Где, Григорьич?!
— Не очень далеко. Нынче весной я березовым соком
запасался. Когда искал посочнее березки, удачный фотоэтюд
сделал. В газете его опубликовал. Пойдем, посмотрим мой
альбом.
”Альбом” оказался толстой конторской книгой с накле­
енными в нее газетными вырезками опубликованных фото­
этюдов А. Донцова. Сторож-репортер, быстро полистав стра­
ницы, показал Голубеву снимок с подписью ”Сестры-близ­
нецы”. На снимке крупным планом были изображены весен­
ние, без листвы, раздвоившиеся у комля почти одинаковые
березки. В их развилке на заднем плане темнели кудрявые
сосны. Одна из них, похоже, сломанная бурей, лежала у
кромки большой лужи с зеркальным отражением разлапистых
ветвей.
— Григорьич, можешь отыскать это место? — спросил
Голубев.
— Почему — нет? От поселка тут — рукой подать, — от­
ветил Донцов.
— Сходим туда?
— Пошли.
По лесной дороге минут через десять они вышли на
опушку небольшой рощицы к ”раздвоенным” березкам. Сори­
ентировавшись по солнцу, Слава отмерил десять шагов на се­
вер, как ”нагадала” Лазарю Симоновичу Оксана, и огляделся,
рассчитывая увидеть признаки таинственного захоронения.
Однако ничего подобного здесь и в помине не было. Плотная
земля поросла ровным густым клубничником. Голубев и
Донцов чуть не на коленях обшарили всю округу возле
березок в радиусе почти до пятидесяти метров, но даже мы­
шиной норки не обнаружили.

422
 Уставшие, сели на ствол поваленной сосны, весенняя лужа
у которой давно высохла.
— Обманули дурака на четыре кулака, — вспомнив дет­
скую присказку, разочарованно проговорил Слава и в душе
усмехнулся над своей доверчивостью.
— Да, чего-то Оксанка натуманила, — поддержал Донцов.
— Слушай, Григорьич, с какой секс-бомбочкой она видела
Максима Вольфовича? — спросил Голубев.
— Наверное, с той, которая, увидев виноградовскую дачу,
восхитилась: ”Макс! У тебя здесь, ну просто зашибись, как
хорошо!” Я ж тебе рассказывал...
— Та ”чудесница”, что на Венеру Милосскую похожа,
только с целыми руками?
Донцов усмехнулся:
— Ну, конечно, не совсем Венера, но что-то венерическое
в ней есть.
— Изобрази словами, как твой наметанный глаз ее запечат­
лел: какие волосы, прическа, грудь, одежда и так далее и
тому подобное...
Сторож-репортер, недолго подумав, стал рассказывать.
Слушая его, Слава будто наяву представил Юлию Никола­
евну Галактионову. Когда Донцов замолчал, Голубев быстро
спросил:
— Как эту ”чудесницу” Виноградов называл?
— Ну, мой друг, я ж не подслушивал их воркование. Слы­
шал только, когда она назвала Виноградова Максом.
— Давно это было?
— В конце июня или в первые дни июля. Короче, нака­
нуне отлета Максима Вольфовича за границу.
— С какой электричкой они в Родниково приехали, из
Новосибирска или со стороны райцентра?
— Виноградов на электричке не ездит. Он на персональ­
ных автомашинах катается.
— Своей машины у него нет, что ли?
— Зачем ему своя, если казенных хватает.
— Не помнишь, на какой Максим с ”чудесницей” приез­
жал?
— Тот раз машину я что-то не приметил.
— Не на ”Тойоте”?
— Может, и на ”Тойоте”. Есть у них в фирме такая же,
как у Оксаны, только поновее.
— Они что, бесы, сговорились?! — возмутился Голубев. —
И деньги у всех сиреневые, и машины одинаковые. Почему
так, Григорьич?..
— Денег, мой друг, у них всяких хватает.

423
 Слава вздохнул и показал на видневшийся вдали овраг:
— А там что такое?..
— Бывший карьер. До войны, говорят, в нем известковый
камень добывали. Выгребли и забросили.
— Может, сходим туда, пошаримся?..
— Можно и сходить.
Заброшенный карьер напоминал собою городскую свалку.
По словам Донцова, родниковские дачники постоянно вывозят
сюда скапливающийся на участках мусор и пришедшие в не­
годность вещи.
”Если Софию Лазаревну убили на даче, то здесь самое
подходящее место спрятать труп”, — подумалось Голубеву.
Больше часа он с Донцовым бродил по замусоренному глубо­
кому оврагу, пристально осматривая подозрительные ямы и
размытые вешними водами суглинистые, с вкраплениями раз­
ложившегося известняка склоны бывшего карьера. Терпение
начинало кончаться, когда у одной из промоин Слава вдруг
почувствовал смердящий запах, исходивший откуда-то снизу.
Подозвав Донцова, он спустился на самое дно оврага и почти
тотчас увидел торчащую из промоины человеческую ступню,
плотно обтянутую женским капроновым чулком.
— Григорьич, кажется, мы нашли то, ради чего так долго
маялись, — тревожно сказал Голубев.
Донцов озадаченно нахмурился:
— Неужели София Лазаревна?..
— Разроем — увидим.
— А мы и лопату с собой не захватили.
Скоро здесь будет столько лопат, сколько надо. Где бли­
жайший телефон, чтобы позвонить в райцентр?
— В километре правление колхоза ”Восход”, ближе нету.
...Следственно-оперативная группа во главе с прокурором
Бирюковым приехала к заброшенному известковому карьеру
через полтора часа после телефонного звонка Голубева. В
присутствии двух колхозников из ”Восхода”, приглашенных
в качестве понятых, провели необходимые юридические фор­
мальности. Эксперт-криминалист Лена Тимохина с разных
точек сфотографировала в промоине ступню, после чего сле­
дователь Лимакин, Слава Голубев и добровольно напросив­
шийся в помощники Донцов осторожно стали разрывать захо­
ронение.
Труп основательно взялся тлением, однако от чрезмерного
разложения его спасло то, что зарыт он был не очень глубоко
и, видимо, зимою сильно заледенел, а с наступлением тепла
долго еще находился под толстым слоем снега, заполнявшего
дно оврага. Если бы весенние ручьи не размыли склон,

424
захоронение получилось бы вечным, так как дачники уже на­
чали заваливать это место мусором. В земле то и дело попа­
дались измятые консервные жестянки, полуистлевшие лохмо­
тья одежды, осколки стекла, фарфоровой посуды и обломки
детских игрушек. Каждый отрытый предмет осматривали
внимательно, стараясь не проморгать любой пустяк, который
впоследствии мог оказаться важной уликой в разгадке таин­
ственного захоронения.
Уже на первых порах раскопок стало ясно, что зарыта
очень полная пожилая женщина. Это можно было определить
по распухшим ногам и обнаруженным возле них дамским
туфлям большого размера на толстой микропористой подошве.
Когда труп разрыли полностью, всех озадачило, что на безы­
мянном пальце правой руки женщины было надето широкое
золотое кольцо, а в ушах — крупные, тоже золотые, серьги.
Судебно-медицинский эксперт Борис Медников, натянув ре­
зиновые перчатки, осторожно стер с лица потерпевшей при­
липшую землю.
— Это же София Лазаревна Виноградова! — изумленно
воскликнул Донцов.
— Вот и опознание проводить не надо, пробурчал Медни­
ков и повернул труп на бок.
На затылке трупа в слипшихся волосах короткой стрижки
чернела круглая, словно от удара молотком, вмятина. Увидев
прилипший к платью небольшой бумажный листок, Медников
поразглядывал его и, передавая следователю Лимакину, иро­
нично проговорил:
— Держи, Петя, визитную карточку убийцы.
Листок оказался штрафной квитанцией на пятьдесят руб­
лей за безбилетный проезд в электричке Казаринова С. В. 10
октября прошлого года. Откуда и куда ехал в тот день Спар­
так, в квитанции не указывалось. В кармане рабочего платья
Виноградовой, кроме носового платка и пустой металлической
упаковки из-под валидола, ничего не было.

ГЛАВА XVII

В расследовании преступлений, связанных с умышленным

убийством, после обнаружения трупа обычно начинается как
бы форсированный выход на след преступника. В случае с
Виноградовой этого, к сожалению, не произошло. Наоборот, с
легкого словца Бориса Медникова, ”сиреневый туман” еще
более сгустился. По заключению медицинской экспертизы,

425
смерть Софии Лазаревны наступила от обширного инфаркта,
а затылок был разбит спустя несколько часов после смерти,
когда сердце давно остановилось. Такое, с позволения ска­
зать, ”убийство” ставило участников следственно-оператив­
ной группы в тупик. Зачем понадобилось бить по голове уже
мертвую женщину? Ради какой цели запрятали ее на мусор­
ной свалке и организовали абсурдную затею, имитирующую
побег Виноградовой к любовнику в Красноярск?..
Не вносила ясности и как будто специально подброшен­
ная к захороненному телу Виноградовой штрафная квитан­
ция за безбилетный проезд Спартака Казаринова. Единствен­
ное, что здесь ”увязывалось” — именно в этот день София
Лазаревна уехала из дома на дачу и бесследно пропала. Будь
жив Казаринов, эту ”увязку” можно было бы разгадать, но
Спартак сам с размозженным затылком был похоронен, а его
убийца так и не высвечивался.
Очная ставка Галактионовой с бригадиром грузчиков Лу­
повым прошла впустую. Юлия Николаевна наотрез отвергла
заявление Артема о том, что японскую коробку ей привезли
из Новосибирска с уцененной стенкой, а Артем Лупов вместо
того, чтобы отстаивать свои предыдущие показания, вдруг за­
сомневался и, ссылаясь на нетрезвое состояние при разгрузке
мебели, заявил, что, вероятно, перепутал коробку с мебель­
ной упаковкой. Другие грузчики, разгружая ”Колхиду”, во­
обще не обратили внимания на то, какие в ней были ящики и
коробки. Как сказал Николай Санков, чего там было мозги
напрягать, когда Юлька уже поставила на стол ”пшеничные”
бутылки...
Не дала результата и попытка начальника Управления по
борьбе с экономическими преступлениями Евсеева выяснить у
Хлыстунова, кому тот поручал доставить мебель Галактионо­
вой. Хлыстунов со свойственной ему напористостью безапел­
ляционно заявил, что такого указания никому не давал, так
как Галактионова, мол, во-первых, ему ничего не заказывала,
а во-вторых, он не только с Юлией Николаевной, но и со
всеми заведующими складами райпо никаких дел не имеет,
поскольку они для него слишком малы рангом. По докумен­
там же оптовой базы все уцененные стенки ”Цойленрода”
были проданы через специализированный магазин ”Мебель”.
Особенно заинтересовало Антона Бирюкова ”ясновидение”
Оксаны Черноплясовой, которая, по существу, навела след­
ствие на труп Виноградовой. Правда, место захоронения на­
ходилось от раздвоенных березок не на севере, как
”нагадала” Оксана Лазарю Симоновичу, а на северо-западе и
значительно дальше десяти шагов.

426
 Почти в полукилометре. Однако эти березки очень хорошо
были видны от заброшенного известкового карьера, выделяясь
своей необычностью на опушке рощи, и служили своего рода
ориентиром. Невольно возникал вопрос: откуда Черноплясова
узнала об этих березках?..
Легкий на версии Слава Голубев высказал предположение,
что Оксана могла видеть опубликованный в областной газете
броский фотоэтюд Донцова с подписью ”Сестры-близнецы” и
запомнила его. Гуляя по лесу с овчаркой Айной, она обнару­
жила в промоине заброшенного карьера выступавшую чело­
веческую ступню и сориентировалась по приметным березкам.
А ”гадать” взялась Лазарю Симоновичу ради заработка и
поддержания собственного имиджа ”ясновидящей”, даже не
зная, кто там зарыт, в овраге. Направление и расстояние от
березок ”затуманила” умышленно, чтобы, как говорится, нс
выдать себя с головой.
Конечно, умная собака могла навести Оксану на захоро­
нение, но, чтобы увидеть выступавшую из промоины ступню,
надо было спуститься на самое дно замусоренного оврага.
Вряд ли Оксана была способна на такой ”подвиг” — заби­
раться в глубину мусорной свалки. Не отклоняя напрочь вер­
сию Голубева, Бирюков все-таки склонялся к тому, что Чер­
ноплясова знает больше, чем выдала при ”сеансе ясновиде­
ния”. Предположение Антона окрепло после того, как Шах­
матов сообщил ему, что при обследовании ”Мерседеса” за­
стреленного Ксивы — по паспорту Владимира Эдуардовича
Жменькина — в декабре прошлого года на слесарном молотке
из набора автоинструментов были обнаружены признаки
крови. Сейчас их сравнили с кровью Софии Лазаревны Ви­
ноградовой, и они совпали по группе и резус-фактору. И еще,
совсем уж сенсационное, сообщил Шахматов Бирюкову. Со­
трудники красноярского угрозыска выяснили, что женщина,
назвавшаяся Лазарю Симоновичу Светланой, в действитель­
ности была Софией и прописалась в Красноярске по поддель­
ному паспорту настоящей Софии Лазаревны. Появилась она
там в ноябре прошлого года. Купила кооперативную квартиру
и жила в ней одна до той поры, пока внезапно не нагрянул
одесский портной. К сожалению, выяснить ее подлинную лич­
ность не удалось. После встречи с Химичем, видимо, опасаясь
разоблачения, мошенница за приличные деньги продала квар­
тиру под офис малому предприятию и скрылась в неизвестном
направлении. Раскрыть секрет этого трюка в какой-то мере
могла бы, пожалуй, Черноплясова, но Оксана вместе со своей
овчаркой, уехав вроде бы в Кемерово на один день, не появ­
лялась в Родниково вторую неделю.

427
 За это время в Новосибирск прилетел из-за границы Мак­
сим Вольфович Виноградов. Бирюков через Шахматова
срочно пригласил его в районную прокуратуру. Когда тот во­
шел в прокурорский кабинет, Антону показалось, что давно
знает этого высокого спортивного склада мужчину с волни­
стыми, заметно тронутыми сединой и совершенно белыми на
висках волосами. Загоревшее, с волевым подбородком и высо­
ким лбом лицо Максима Вольфовича было уставшим, а голу­
бые глаза печальными. Назвавшись только по фамилии,
Виноградов спокойно уселся возле стола на предложенный
Бирюковым стул, и, словно экономя время, сразу сказал:
— К большому сожалению, вряд ли могу быть вам поле­
зен. Гибель жены для меня более загадочна, чем для работ­
ников следствия.
— Да, Максим Вольфович, — ответил Бирюков, — зага­
док вокруг Софии Лазаревны накрутилось столько, что без
вашей помощи их трудно разгадать.
Виноградов тяжело вздохнул:
— Хорошо, спрашивайте. Возможно, и внесу какую-то яс­
ность.
— Прежде всего, меня интересует здоровье Софии Лаза­
ревны накануне исчезновения, — сказал Антон. — У нее
было очень больное сердце?
— Как бы ответить поточнее... — Максим Вольфович
задумался. — Соня была терпеливой и не любила стонать о
своих болячках. Плохо она стала себя чувствовать, вернув­
шись с курорта, хотя ездила туда по рекомендации врачей. Я
как раз собирался в командировку в Москву. Хотел взять с
собой Соню, чтобы проконсультироваться у столичных
специалистов. В тот роковой день, когда она исчезла, хотел
оформить на нее авиабилет, но дома не оказалось Сониного
паспорта...
— И вы отправились на дачу?
Виноградов утвердительно кивнул:
— Добрался туда уже в темноте — осенью темнеет рано.
Дверь была на замке. Своим ключом отомкнул замок. Обо­
шел всю дачу, но там ни малейших признаков Сониного при­
сутствия не было. В какой-то степени это меня озадачило.
Стал спрашивать соседей. Никто из них Соню не видел.
— Домой, в Новосибирск, поздно вернулись?
— За полночь. Кажется, уже под утро.
— И ничего необычного на даче в тот вечер вам не броси­
лось в глаза?
— Абсолютно. Лишь постель на кровати была примята.
Подумалось, что это Соня отдыхала в предыдущие дни. На

428
следующий день еще съездил в Родниково. Там ничего не из­
менилось. Пришлось заявить в милицию. Соню стали искать,
но вскоре пришла телеграмма, за ней — письмо из Красно­
ярска. Откровенно признаться, мне эти послания показа­
лись крайне подозрительными. Когда же экспертиза подтвер­
дила подлинность письма... У меня наступила шоковая де­
прессия. Никогда не допускал мысли, что Соня способна на
измену.
— Но хоть что-то вы за ней раньше замечали?
Виноградов пожал широкими плечами:
— Вернувшись с курорта, жена вроде бы стала избегать
меня. Это показалось странным. Раньше такого с ней не было.
А тут еще Лазарь Симонович рассказал, будто у нашей дачи
появлялся какой-то молодой мужчина. Я попросил сторожа
Донцова понаблюдать за дачей. Донцов меня успокоил. После
неловко перед ним было за необоснованные подозрения.
— Почему же паспорта Софии Лазаревны не оказалось
дома? — снова спросил Бирюков.
— После выяснилось, что перед поездкой на дачу Соня
заходила в Сбербанк, чтобы оставшийся от курорта аккреди­
тив зачислить на сберкнижку, которую занесла домой, а пас­
порт, видимо, забыла оставить дома и уехала с ним в Родни­
ково. Дальнейшую судьбу паспорта не знаю... — Виноградов
задумался. — Не могу понять, за что и где Соне проломили
голову? Ведь из раны должна была брызнуть кровь, но на
даче не было ни капли...
Бирюков хотел было сказать, что при остановившемся
сердце, как это случилось с Софией Лазаревной, кровь не
брызжет, но вместо этого внезапно спросил:
— Максим Вольфович, вы любили жену?
Вопрос оказался для Виноградова настолько неожиданным,
что он вроде бы или растерялся, или удивился. Во всяком
случае, посмотрел на Бирюкова так, будто хотел сказать: ка­
кое это имеет значение, когда жены уже нет в живых. Од­
нако быстро взял себя в руки и после короткого замешатель­
ства, чуть усмехнувшись, заговорил:
— Любовь — сложное чувство. Часто ее путают с половым
влечением. Я, признаться, не специалист в этом и не берусь
ответить коротко: ”да” или ”нет”. Но если вопрос поставлен,
что называется, в лоб, попробую объяснить... Конечно, если
бы у меня к Соне не было никаких чувств, я не смог бы на
ней жениться. Наши отношения переплелись слишком круто.
Я вырос без матери и отца. Сонина мама умерла очень рано.
Воспитывал нас Лазарь Симонович. Мне он заменил отца, за
что останусь ему благодарен до конца жизни. А Соня для

429
меня была не только женой... Она для меня была святой
женщиной.
— И вы никогда ей не изменяли?
Виноградов смущенно улыбнулся:
— На такие вопросы трудно отвечать. Настоящие муж­
чины о своих любовных связях не треплются. А вас, если не
ошибаюсь, интересует именно это?
Бирюков посмотрел Виноградову в глаза:
— У меня есть предположение, что загадочную интригу
с исчезновением Софии Лазаревны заварила очень ковар­
ная женщина для достижения собственной цели. Поэтому
хотелось бы знать круг ваших поклонниц, чтобы выяснить,
нет ли среди них такой, которая способна на неблаговид­
ные поступки. Можете на этот вопрос ответить откровен­
но?
— Попробую... — Виноградов потупился. — Недостатка в
поклонницах я не испытывал и не испытываю. Но постоян­
ных любовниц никогда не имел. И ни одной из женщин я ни­
когда не обещал ничего сверх того, что в моих силах. В этом
отношении моя совесть перед Соней чиста. Предать ее я не
смог бы, несмотря на любые старания самой изощренной ис­
кусительницы. Вам это может показаться высокопарным, но
поверьте, это так.
— В таком случае давайте говорить о конкретных лицах.
— Пожалуйста.
— Что вы можете сказать об Оксане Черноплясовой?
— Об Оксане?.. — неподдельно удивился Виноградов. —
Извините, но у меня с ней даже намека на интимные отно­
шения не было.
— Может быть, как раз это и задело ее самолюбие?
— Не думаю. Оксана незаурядная натура. Я не верю в ее
мистику и шаманство, но в уме и жизненной хватке отказать
ей не могу.
— Давно знакомы?
— Порядком. С той поры, когда она выступала на эстраде.
Однажды на телевидении состоялась музыкально-спонсорская
программа. В числе прочих спонсоров с целью рекламы была
и фирма ”Автосервис”, где я в то время работал. В конце
программы всем участникам, как водится в таких случаях,
вручали призы. Оксане выпал приз нашей фирмы. Вручал его
я. После случайно встретились в Родниково. Наши дачные
участки оказались в одном поселке. В прошлом году Оксана
помогла мне найти мастера, который выполнил внутри дачи,
так сказать, декоративную работу.
— Расскажите об этом мастере подробнее.

430
 — Лично я мало с ним общался, только по вечерам. В ос­
новном дело вела Соня.
— Хотя бы что-то можете сказать?
— Оксана представила его как своего друга. Называла Во­
вчиком, Вовочкой. Я звал Володей. Фамилию не спрашивал,
и сам он об этом ни разу не заикнулся. Очень общительный,
с широким кругозором. В оформительском деле талантлив и
сообразителен. Деньгами интересовался мало. Насколько я
понял, оформительская работа — не основное его дело. Со­
гласился он оказать мне услугу лишь ради того, чтобы я по­
знакомил его с руководителем ”Автосервиса” Асултановым.
Уж очень Володе хотелось иметь импортную автомашину, а в
”Автосервисе” есть мастера, способные из ничего слепить
конфетку. Главным образом, конечно, внешний лоск навести.
Внутри и гнилье сойдет.
— Вы познакомили Володю с Магометом Саидовичем?
— Конечно. После видел его за рулем ”Мерседеса”, со­
бранного из утиля, но внешне — блеск.
— Кстати сказать, тот ”Мерседес” был собран из ворован­
ных частей.
Виноградов ничуть не удивился:
— В фирме Асултанова такие штучки практикуются. Поэ­
тому я и порвал отношения с ”Автосервисом”.
— А как, на ваш взгляд, сам Асултанов?
— Коммерсант средней руки. Умом не блещет. Дело ведет,
главным образом, за счет напористости и неукротимой эне­
ргии. Связи имеет большие. О последних его сделках ничего
сказать не могу, ибо по делам фирмы не общаюсь с ним.
— Недавно Магомет Саидович помог задержать с полич­
ным вымогателя взятки.
— Значит, тот запросил с него слишком большую сумму.
Взятки, соразмерные доходу, Асултанов раздает направо и
налево... — Виноградов грустно вздохнул. — Взяточничество
у нас стало бичом коммерции.
— А, скажем, спровоцировать взятку Асултанов не мог,
чтобы избавиться от дотошного контролера?
— Нет, на такой риск, когда неизвестно, чем дело кон­
чится, Магомет Саидович не пойдет. Для провокации нужен
более изощренный ум, чем у Асултанова.
— Мы отвлеклись, Максим Вольфович, — Бирюков улыб­
нулся. — Вернемся к разговору о женщинах?
— Пожалуйста.
У нас есть сведения, что Оксана Черноплясова все-таки
проявляла и до сих пор проявляет к вам повышенный инте­
рес...

431
 Виноградов вроде бы смутился:
— Неловко себя хвалить, но, понимаете, я никогда не
хамлю женщинам. Стараюсь быть с ними приветливым. Веро­
ятно, поэтому и они со мною постоянно улыбчивы, порою
даже игривы. И мне трудно различить, когда это делается в
порядке взаимной вежливости, а когда — с целью обольще­
ния. Из Оксаны обольстительница, мягко говоря, неважная.
Характер и манеры у нее соответствуют монументальной фи­
гуре. Прямолинейна, напориста, груба. Мне такие женщины
не нравятся, даже если они и молоды. Из разговора с Чер­
ноплясовой на фривольную тему вспоминается всего один.
Как-то с глазу на глаз Оксана вдруг меня спросила: ”Вы,
должно быть, очень сильный мужчина?” Я пожал плечами:
”Двухпудовую гирю правой рукой легко выжимаю до пятиде­
сяти раз”. Она: ”Имею в виду в постели”. От столь беспар­
донной прямолинейности я расхохотался: ”Оксаночка, по­
стельный спорт — не мое амплуа”. — ”Неужели никогда не
изменяли жене?” — ”Никогда”. — ”Почему?” — ”Потому,
что она мне не изменяет”... — Виноградов, словно заду­
мавшись, помолчал. — Признаться, когда из Красноярска
пришло письмо от якобы покинувшей меня Сони, мне по­
чему-то сразу пришел в голову именно этот разговор с Окса­
ной. И я тогда подумал, вот, мол, дохвастался. Знаете, есть
такое поверье, когда, чтобы не сглазить, нужно либо посту­
чать по дереву, либо трижды сплюнуть через левое плечо...
— Больше на эту тему с Черноплясовой разговоров не
было?
— Нет. Собственно, у меня с ней больше и встреч наедине
не было, а при свидетелях на интимные темы нормальные
люди не говорят.
— Вы не допускаете мысли, что письмо и телеграмма
были организованы Черноплясовой?
— Ради чего?! — удивился Виноградов. — Если таким об­
разом она хотела добиться моей благосклонности, то это...
чистое сумасшествие.
— Может, у Оксаны и ее друга Володи был какой-то дру­
гой интерес?
— Какой?.. О моих отношениях с ними я рассказал без
утайки. Никакие взаимные обязательства нас не связывали.
Кроме знакомства с Асултановым, я ничего им не обещал, а
обещанное выполнил.
— Какие отношения у них были с Софией Лазаревной?
— Насколько я знаю, отличные. Соня всегда отличалась
тактом и услужливостью. С людьми была готова поделиться
последним.

432
 — Она не ревновала вас?
— Для этого не было повода. Мы во всем доверяли друг
другу.
— Однако сторожа Донцова все-таки просили
”понаблюдать за дачей...” — многозначительно сказал Би­
рюков.
Виноградов болезненно поморщился и крутнул указатель­
ным пальцем у виска:
— Это был необъяснимый заскок.
— Все необъяснимое со временем объясняется. Может, вы
что-то не договариваете?
— Да нет же! Уверяю, мне нечего скрывать.
Бирюков, раздумывая, побарабанил пальцами по столу:
— И еще, Максим Вольфович, одна женщина меня инте­
ресует. Юлия Николаевна Галактионова...
— Простите, кто?.. — словно растерялся Виноградов.
— Заведующая промтоварным складом нашего райпо.
— Ах, Юля! Извините, сразу не вспомнил... Галактионову
к своим поклонницам отнести не могу. Я с ней мало знаком.
— Но все-таки знакомы...
— Относительно. Когда работал в ”Автосервисе”, через
ваше райпо несколько раз приобретал дефицитную авторе­
зину. Сделку за определенное вознаграждение обычно офор­
млял через председателя правления Хлыстунова или началь­
ника торгового отдела Анисима Гавриловича Марусова.
— Сколько им платили?
— Обычно — полуторную цену, редко — двойную.
— Галактионова в этих сделках не участвовала?
— От заведующей складом мало что зависело. Хлыстунов
или Марусов давали ей указание, и Юля безропотно выпол­
няла.
— Когда виделись с Галактионовой последний раз?
— В конце июня, перед поездкой за границу, — быстро
ответил Виноградов.
— По какому поводу?
— Асултанов узнал, будто в райцентре появились япо­
нские холодильники, и попросил меня оказать протекцию в
покупке. Мы с ним приехали сюда утром. В свободной про­
даже к тому времени холодильников уже не было. Я попы­
тался организовать покупку через руководство райпо, однако,
как выяснилось, Хлыстунова перевели на повышение в облпо­
требсоюз, а Марусова проводили на пенсию. Галактионова же
только руками развела, хотя на складе холодильники, по-мо­
ему, еще были. Так ни с чем я отсюда и уехал. Асултанов
остался проворачивать какие-то автосервисные дела. После

433
мне стало известно, что у него произошла неприятность с вы­
трезвителем.
Разговаривая с Виноградовым, Бирюков не мог отделаться
от мысли, что именно Максим Вольфович тот самый
”холеный дядька лет пятидесяти”, который привез из Ново­
сибирска Галактионовой уцененную стенку и у которого груз­
чик Санков ”стрельнул” пару сигарет ”Мальборо”. Чтобы
проверить навязчивое предположение, Антон придвинул к
Виноградову пепельницу:
— Закуривайте, Максим Вольфович, если хотите.
— Спасибо, второй год не курю, — отказался Виноградов
и, сосредоточенно нахмурившись, заговорил: — Кажется, до­
гадываюсь, кто из женщин мог организовать фальшивые по­
слания. В ”Автосервисе” работала бухгалтером Клара Зарец­
кая. Внешне дама, как говорится, приятная во всех отноше­
ниях, но с наклонностями авантюристки. В ноябре прошлого
года она внезапно уволилась и уехала из Новосибирска неиз­
вестно куда. Вскоре выяснилось, что с банковского счета
фирмы получено наличными триста тысяч рублей. Подпись
Асултанова, как распорядителя кредитов, была подделана на
чеке столь искусно, что даже сам Магомет Саидович не смог
различить подделку.
— В следственные органы об этом заявляли?
— Нет. Асултанов решил не выносить сор из избы. Воров­
ство сотрудников снижает престиж фирмы и отбивает клиен­
тов.
— Не в сговоре с Асултановым Зарецкая получила из
банка эти деньги?
— Вряд ли руководитель станет обворовывать свою фирму.
”Автосервис” — не государственное предприятие, где можно
запускать руку в чужой карман. Хотя нечто загадочное в
молчании Магомета Саидовича есть.
Бирюков чуть подумал:
— Для подделки непременно надо иметь образец почерка.
Откуда поддельщики могли узнать почерк Софии Лазаревны?
Прежде чем ответить, Виноградов носовым платком вытер
вспотевший лоб:
— Соня прислала мне из Сочи два пространных письма.
Читал я их на даче и прекрасно помню, что положил на тум­
бочку в спальне. А после исчезновения Сони этих писем уже
не видел. Вероятно, они и послужили основой для подделки.
— Зарецкая бывала у вас на даче?
— В прошлом году, когда Соня была на курорте, я еще
работал в ”Автосервисе”, и Клара несколько раз приезжала
ко мне в Родниково по служебным делам.

434
 — Когда она появлялась там последний раз?
— После второго письма от Сони. К сожалению, вспомнил
я о тех письмах лишь после того, как Соня пропала. Пытаясь
разгадать тайну ее исчезновения, обшарил всю дачу, однако
писем так и не нашел.
— Может, вернувшись с курорта, София Лазаревна унич­
тожила их?
Виноградов пожал плечами:
— У нее не было привычки уничтожать ни свои, ни чужие
письма. Дома этих писем тоже не оказалось.
— А Оксана Черноплясова не могла приложить к ним
руку?
— К тому времени у меня не было никаких контактов с
Черноплясовой, и на даче у нас Оксана не появлялась.
— Значит, по вашему мнению, только Зарецкая могла за­
брать письма?
— Или Сонины убийцы, — уточнил Виноградов. — Клару
подозреваю потому, что она изо всех сил набивалась мне в
любовницы. Постоянно убеждала, будто Соня мне не пара.
Но я никогда ей ничего не обещал. Поскольку, как уже гово­
рил, Зарецкая склонна к авантюризму, допускаю мысль, что
Клара могла заварить преступление, чтобы устранить сопер­
ницу или просто отомстить мне за равнодушие. Внешне, под­
черкиваю, она очень эффектная и привыкла жить на широ­
кую ногу. К тому же невнимание отдельных мужчин ее бук­
вально оскорбляло, не укладывалось в сознании, как это по­
нравившийся ей мужчина может устоять перед ее очарова­
нием.
— Зарецкая вас Максом называла?
— Нет, всегда по имени и отчеству.
— А кто из молодых женщин называет вас Максом?
— В нашей фирме часто бывают зарубежные переводчицы.
У них принято обращаться только по имени или фамилии.
— С кем-либо из них вы приезжали на дачу?
— Да, некоторые хотели посмотреть, как живут россий­
ские бизнесмены.
Бирюков показал Виноградову фотографию Спартака Ка­
заринова, переснятую экспертом-криминалистом Тимохиной
со снимка Донцова, но без Софии Лазаревны, и спросил:
— Максим Вольфович, вам знаком этот гражданин? — Ви­
ноградов с повышенным вниманием вгляделся в фотоснимок:
— Судя по словесному описанию моего тестя Лазаря Си­
моновича, это, кажется, тот товарищ, который накануне ис­
чезновения Сони проявлял интерес к нашей даче.
— Чем, по-вашему, это было вызвано?

435
 — Ума не приложу! Чувствую, что за моей спиной пле­
лась какая-то интрига, но откуда идут ее корни, понять не
могу.
— С Черноплясовой или с ее другом Володей Зарецкая
была знакома?
— С Оксаной — не знаю, а с Володей я Клару знакомил,
когда тот приобретал ”Мерседес”. И, как мне показалось, Во­
лодя с первого взгляда увлекся Кларой. Вскоре я видел их
вдвоем в ресторане гостиницы ”Новосибирск”. Клара пригла­
шала меня присесть за столик, но я был с деловыми партне­
рами и отказался.
Виноградов вел себя спокойно, отвечал без затяжек,
уверенно. Некоторые вопросы вроде бы удивляли его, другие
настораживали внезапностью и, будучи неглупым человеком,
он по ходу разговора высказывал свое мнение, пытаясь в меру
сил и знаний оказать помощь следствию. Без малейшей
нервозности Максим Вольфович рассказал и о ”семейной
тайне” Виноградовых, когда Бирюков поинтересовался,
действительно ли умирающая мать настоятельно советовала
ему съездить в Одессу. Оказывается, у Ольги Модестовны
перед смертью появилась навязчивая идея — передать
бывшим одесским соседям, что ”сталинские опричники” су­
дили ее ни за что и впоследствии полностью реабилити­
ровали. Выполняя предсмертную просьбу матери, Виногра­
дов через неделю после похорон, в августе прошлого года,
съездил в Одессу, но никого из бывших соседей там не
отыскал. Не отрицал он и знакомство с могильщиком Со­
бачкиным, с которым виделся последний раз на похоронах
матери.
После обстоятельной беседы Бирюков проводил Виногра­
дова в кабинет следователя Лимакина, чтобы тот записал по­
казания Максима Вольфовича. Примерно через час, закончив
юридические формальности, Лимакин с протоколом допроса
пришел к Бирюкову.
— Какое впечатление? — сразу спросил его Антон.
— Непорочный мужик, — усевшись возле прокурорского
стола, ответил следователь. — И это несколько насторажи­
вает.
— Почему?
Лимакин неторопливо прикурил сигарету:
— Понимаешь, Антон Игнатьевич, уж очень Максим
Вольфович равнодушен к красивым женщинам. Чудится мне,
было у него что-то темненькое или с Кларой Зарецкой, или с
Оксаной Черноплясовой. Но он скрывает это.
— А с Юлей Галактионовой?..

436
 — Если Юля действительно отказала ему в приобретении
японского холодильника, то их близкие отношения вроде бы
не вяжутся. Хотя, возможно, тот холодильник был оставлен
для начальства, и Галактионова просто ничего не могла сде­
лать.
Бирюков внимательно прочитал протокол допроса.
Возвращая его Лимакину, будто рассуждая вслух, прогово­
рил:
— Не Зарецкая ли воспользовалась поддельным паспортом
Софии Лазаревны...
— Тогда почему она назвалась Лазарю Симоновичу Свет­
ланой? — спросил Лимакин.
— По-моему, это своеобразный тест на сообразительность.
Полное совпадение фамилии, имени и отчества невольно на­
сторожило бы старика и тот наверняка тут же обратился бы в
милицию. Назваться Кларой она не могла, во-первых, по­
тому, что это действительное имя, ухватившись за которое,
розыск мог выйти на ее след, а во-вторых, в адресной справке
указывалась ”С. Л. Виноградова”. Светлана здесь — в самую
точку. Старик не солоно хлебавши уехал домой, а встрево­
женная Зарецкая — в неизвестном направлении. Похоже, эта
аферистка — экстра-класса.
— Так-то оно так, только мне совершенно непонятен
”ребус” с письмом и телеграммой. Если Зарецкая жила по
поддельному паспорту, зачем выводить Максима Вольфовича
на свой след? Это же глупость, граничащая со слабоумием...
— Глупость — не отсутствие ума. Это такой ум. Тут как
будто напрашивается соучастие Виноградова. Дескать, жена
изменила и искать ее ни к чему. Однако Максим Вольфович
достаточно умен, чтобы не пойти на столь примитивный об­
ман. Значит, затеял ”ребус” кто-то другой.
— Но очень уж легко он смирился с мыслью об измене
жены. Тебе не показалось это подозрительным?
— Показалось. Вот здесь, по-моему, что-то тайное есть.
Надо дать поручение Голубеву. Пусть Слава проверит в аэро­
порту, не возвращался ли Виноградов между вторым и вось­
мым июля из Москвы в Новосибирск?
— Считаешь, Максим Вольфович каким-то образом прича­
стен к убийству Казаринова?
— Пока для этого нет оснований, но подтвердить алиби
Виноградова нужно, чтобы не гадать на кофейной гуще.
Кстати, на какой машине он сегодня приезжал к нам?
— На серебристом новеньком ”Мерседесе”. Хотел прозон­
дировать его насчет белой ”Тойоты”, но в целях перестра­
ховки промолчал. Правильно?

437
 — Правильно, не надо прежде времени раскрывать все
карты.
Лимакин, несколько раз затянувшись сигаретой, раздавил
в пепельнице крохотный окурок:
— Смотри, какой клубок заплелся... ”Убийство” мертвой
Софии Лазаревны, бегство бухгалтера Зарецкой с тремястами
тысячами из ”Автосервиса”, следом — по всей вероятности,
ликвидация специалиста по подделкам Вовчика Жменькина,
убийство Спартака Казаринова... То ли два любовных треу­
гольника, то ли вообще, черт знает, какая сексуальная бо­
дяга.
— Скорее всего, секс переплелся с деньгами.
— А тут еще Сережа Полегшаев на взятке погорел...
— Кстати, как он себя ведет? — спросил Бирюков.
— Вначале ершился, мол, провокация! Теперь дошло до
мужика, что вляпался с поличным. Притих, как нашкодив­
ший ребенок. Единственное, пытается доказать, будто хотел
использовать взятку не в корыстных целях, а купить видео­
камеру для отдела. У него при обыске дома обнаружено вся­
кой фото- и радиоаппаратуры — вагон и маленькая тележка.
Я попросил Лену Тимохину, чтобы внимательно просмотрела
Сережины негативы и прослушала магнитофонные записи,
относящиеся к работе. Авось что-нибудь стоящее попадется.
Лена пообещала завтра завершить эту работу. Слава Голубев
ей помогает.
— Черноплясова в Родниково так и не появилась?
— Пока нет. Донцов каждый день звонит Голубеву. Вчера
сообщил, что какая-то очень нарядная женщина в желтых
”Жигулях” приезжала к Черноплясовой. Интересовалась,
куда Оксана уехала, когда вернется, как и от каких болезней
лечит, действительно ли занимается предсказаниями и на­
сколько можно ей верить. Донцов, расхвалив соседку, по­
любопытствовал у женщины, откуда она приезжала и какую
помощь хочет получить от Оксаны, но та отделалась игривой
шуткой.
— Как выглядит?
— Внешностью и возрастом вроде бы на Юлю Галактио­
нову похожа. Голубев сразу после телефонного звонка съез­
дил на базу райпо — Юля полный день находилась на работе.
— Что-то мне начинает казаться подозрительным долгое
отсутствие Черноплясовой, — сказал Бирюков.
— Слава через Шахматова узнал, Оксана гастролирует с
магическими сеансами по Кемеровской области. Сборы — ко­
лоссальные! Последние три дня находится в Прокопьевске.
Ведет себя как ни в чем не бывало.

438
 — А как пенсионер Марусов, грузчики?..
— Анисим Гаврилович на людях почти не показывается.
Политическую борьбу прекратил. Грузчики заметно потрез­
вели, особенно — бригадир Артем Лупов. Один Коля Санков
продолжает ”кирять” по-прежнему. С Галактионовой тоже
вроде бы никаких перемен не произошло. Словом, Антон Иг­
натьевич, у меня уже руки начинают опускаться.
Бирюков ободряюще улыбнулся:
— Держись, Петр. Интуицией чувствую, весь этот клубок
вот-вот начнет раскручиваться со свистом.

ГЛАВА XVIII

Интуиция не подвела Антона Бирюкова. На следующий

день после встречи с Максимом Вольфовичем Виноградовым
около одиннадцати часов утра, когда Бирюков наметил прове­
сти оперативное совещание, Голубеву позвонил из Родниково
Донцов и огорошил Славу неожиданным сообщением. Из то­
ропливого рассказа дачного сторожа Голубев понял, что вче­
рашним вечером вернулась из гастрольной поездки по Куз­
бассу Оксана Черноплясова со своей телохранительницей-ов­
чаркой Айной, а полчаса назад к ней приехала в желтых
”Жигулях” симпатичная женщина. Вскоре, как она вошла в
дачный ”терем” Черноплясовой, там грохнули один за другим
два выстрела. Сразу после этого Оксана с большим баулом
выбежала из дачи и укатила на ”Тойоте” в сторону Новоси­
бирска. Приехавшая женщина и овчарка остались в доме.
Не вдаваясь в подробности, Голубев попросил Донцова с
помощью соседей задержать женщину, если она попытается
скрыться. Сам тут же позвонил дежурному УВД, чтобы тот
срочно дал команду блокировать ведущие из Родниково до­
роги для задержания ”Тойоты”. И доложил о случившемся
Бирюкову. Следственно-оперативная группа в полном составе
немедленно выехала из райцентра к месту происшествия.
Над дачным поселком синело безоблачное небо. Возле
ажурной металлической ограды роскошной дачи Черноплясо­
вой стояли желтые ”Жигули”, а у крыльца толпилась не­
большая кучка женщин, среди которых жестикулировал ру­
ками возбужденный Донцов. При появлении оперативной
машины сторож трусцой подбежал к ней. Увидев в числе при­
ехавших Голубева, воскликнул:
— Друг мой! Вот отмочила Оксана номер, а?..
— Что случилось? — спросил Бирюков.

439
 Донцов кинул взгляд на петлицы прокурорского пиджака:
— Два выстрела, товарищ прокурор, бабахнули. Один —
вроде из мелкашки, другой — хлесткий. — И посмотрел в
сторону дачного дома. — Кажись, там два трупа. Незваной
гостьи и овчарки. Через оконные шторы невозможно разгля­
деть.
— Не заходили туда?
— Ни-ни!
Бирюков глянул на следователя Лимакина:
— Быстро — понятых.
В просторной комнате с зашторенными окнами, когда опе­
ративники и понятые вошли в нее, было сумрачно. В центре,
у стола, возле опрокинутого стула на ворсистом ковре на­
взничь лежала моложавая стройная женщина в импортной
блузке и в черной юбке с широко распахнувшейся шлицей,
оголившей почти до бедра согнутую в колене левую ногу. Тут
же валялись раскрытая дамская сумочка и носовой платочек.
Рядом блестел никелировкой, словно игрушечный, пистолет-
браунинг. Правее стола, неестественно поджав под себя лапы,
вытянулась на боку мертвая овчарка с короткой окровавлен­
ной шеей.
После того, как эксперт-криминалист Тимохина несколько
раз щелкнула фотовспышкой, Бирюков подошел к окнам и
поочередно раздвинул шторы. Комната засияла безупречной
чистотой. Следователь Лимакин осторожно поднял с пола
браунинг. Судмедэксперт Борис Медников сразу наклонился
над женщиной. Вся правая половина блузки от предплечья
была пропитана кровью. Оглядев сначала на груди, затем —
на спине рану, Медников обхватил пальцами запястье руки
потерпевшей. Недолго похмурился и глянул на Бирюкова:
— Пульс прослушивается.
— В сознание может прийти? — спросил Бирюков.
— Без стационарной помощи вряд ли. Очень большая по­
теря крови. Сделаю перевязку и надо срочно везти в боль­
ницу, чтобы спасти жизнь.
— Ранение огнестрельное?
— Навылет. Ищите пулю.
— Айну тоже насквозь прострелили, — присев на кор­
точки возле собаки, сказал Слава Голубев и показал на окро­
вавленную шею собаки. — Спереди пуля вошла, в загривке
вышла.
Медников управился с перевязкой в считанные минуты.
Отправив с ним в оперативной машине так и не пришедшую
в сознание потерпевшую, приступили к тщательному осмотру
места происшествия. Первым делом оглядели содержимое

440
дамской сумочки. В ней лежали полторы тысячи рублей
крупными банкнотами, ключи от ”Жигулей” и косметические
принадлежности. Никаких документов не было. Без всякого
труда нашли на ковре две стреляные гильзы. Одну — кро­
хотную, от браунинга, другую — значительно крупнее с ла­
тинскими буквами и цифрой 42 на тыльной части вокруг кап­
сюля. После этого стали внимательно осматривать оклеенные
розовыми импортными обоями стены с развешенными на них
иконками, гравюрами и пейзажными фотографиями. Из
большой багетной рамы с масляного холста на оперативников
смотрела холодным гипнотизирующим взглядом хозяйка дачи
Оксана Черноплясова с распущенными по плечам руса­
лочьими волосами.
Отверстия от пуль тоже отыскали быстро. Одно из них
было на высоте тридцати сантиметров от пола в стене против
окон, как будто в сидевшую на стуле женщину стреляли стоя.
Другое — в противоположной стороне, в углу, на уровне ро­
ста овчарки. Судя по расположению мертвой собаки, застре­
лили ее именно этим выстрелом.
— Жалко ковырять красивые стены, но придется, — до­
ставая из кофра инструменты для извлечения пуль, сказала
Тимохина.
Бирюков посмотрел на притихшего между двумя женщи­
нами-понятыми Донцова:
— Скоро друг за другом прозвучали выстрелы?
— Почти одновременно. Сначала тихонько пукнуло и
сразу звонко трахнуло.
Когда извлекли из стен пули, предположение подтверди­
лось. Овчарка была застрелена из браунинга, а в женщину
стреляли из более крупного пистолета. Поскольку, со слов
Донцова, тихий выстрел прозвучал первым, то напрашивался
вывод, что началась стрельба из-за собаки. И тут Славу Го­
лубева осенило.
— Игнатьич, — обратился он к Бирюкову, — картинка
ясная, как дважды два! Овчарка у Оксаны была тренирован­
ной на малейшее движение посетителя. — Слава глянул на
Донцова. — Когда мы с Григорьичем беседовали с Оксаной, я
только сунул руку в карман за фотографией Казаринова —
собака мигом изготовилась для прыжка. Если бы Оксана Айну
не успокоила, она бы мне горло перегрызла.
— Это точно! — подтвердил Донцов. — Айна берегла хо­
зяйку пуще зеницы ока.
— Вот, значит, элементарная ситуация получается, —
вдохновился Голубев и показал на опрокинутый стул. —
Женщина сидела здесь. Оксана — напротив, как тогда, с

441
нами. Овчарка настороженно лежала в углу, видимо, на при­
вычном своем месте. Сумочка с браунингом была у женщины
на коленях. С какой целью дама сунула руку в сумочку, ска­
зать не могу, но в том, что собака при этом изготовилась к
прыжку, не сомневаюсь ни на йоту. Оксана, вероятно, не ус­
покоила свою телохранительницу, и Айна ринулась на жен­
щину. А та мгновенно среагировала и... каюк овчарке. В отме­
стку Черноплясова пальнула в женщину.
— Они что, на соревнование по скоростной стрельбе тут
встретились? — усмехнулся Лимакин.
— Насчет соревнований, Петя, промолчу. Однако, судя по
взведенным пистолетам, дуэль обеими сторонами была запла­
нирована. Значит, гражданочки ждали друг от друга подвоха
и стреляют они, кажется, лучше нас с тобой, — отпарировал
Слава.
— Ох, отчаянные девки! Управляются с наганами, как по­
вар с картошкой, — проговорила одна из понятых. — У меня
супруг вроде бы мужчина и тот насчет оружия трусоват. Го­
ворю ему: ”Давай для охраны дачи хоть завалященькое
ружьишко купим”. Он глаза вытаращил: ”А кто из него стре­
лять будет?”
— Когда такими деньжищами ворочаешь, как Оксана, ни­
чего не побоишься, — сказала другая.
— Сгори они огнем, эти деньги, чтобы из-за них жизнью
рисковать.
— Ну это смотря на чей вкус...
— Пойдемте ”Жигули” осмотрим, — обратился к разгово­
рившимся понятым Бирюков.
Осмотр автомашины начали с багажника. Там, кроме
обычных шоферских принадлежностей, необходимых в дороге,
ничего не было. Пустым оказался и пассажирский салон, зад­
нее сиденье которого устилал красивый небольшой ковер. В
вещевом ящике справа от водительского места лежала нерас­
печатанная бутылка виски, два пластмассовых стаканчика,
коробка импортных шоколадных конфет, ополовиненная
пачка сигарет ”Элита” Рижской табачной фабрики и буль­
варная книжонка ”Игры в постели” с порнографическими ил­
люстрациями.
— Неужели мадам без документов управляла машиной? —
удивился следователь.
— Посмотри в кармане противосолнечного козырька, —
подсказал Бирюков.
Лимакин пригнул над лобовым стеклом козырек, сунул
пальцы в узкий кармашек и вытащил оттуда техпаспорт
”Жигулей” с вложенным в него водительским удостовере­

442
нием, выданным два года назад на имя Зарецкой Клары Ва­
сильевны. С наклеенной там фотографии весело смотрела
женщина, которую в бессознательном состоянии отправили с
судмедэкспертом в районную больницу.
Едва следователь с понятыми закончил писать протокол
осмотра, к даче подкатила в сопровождении автомашины ГАИ
белая ”Тойота” Черноплясовой. Управлял ею инспектор до­
рожно-патрульной службы. Сама Оксана, уткнувшись лицом
в ладони, сидела в гаишной машине между начальником от­
дела розыска Шахматовым и рослым оперуполномоченным
УГРО. Шахматов сразу отозвал Бирюкова в сторону и спро­
сил:
— Какую беду Оксана здесь сотворила?
Бирюков коротко рассказал.
— Личность потерпевшей установили? — снова спросил
Шахматов.
Антон протянул ему обнаруженные в ”Жигулях” доку­
менты. Раскрыв водительское удостоверение, Шахматов
нахмурился:
— Прилетела ласточка, а я считал, что после Красноярска
она в Прибалтике развлекается.
— Выходит, по поддельному паспорту Софии Лазаревны
жила Зарецкая?
— Красноярские соседи опознали ее по фотографии.
— Знаешь о том, что в прошлом году, подделав банков­
ский чек, Клара в ”Автосервисе” триста тысяч хапнула?
— До этого она за полгода два начинающих кооператива в
Новосибирске обанкротила.
— Асултанов действительно о краже денег со счета своей
фирмы не заявлял?
— Зарецкая о всех криминальных манипуляциях Асулта­
нова знала. Если бы он заявил, Клара такие бы карты рас­
крыла, что Магомету Саидовичу не миновать долгосрочной
отсидки.
— А вообще что она за женщина?
— Валютная проститутка, ударившаяся в черный бизнес.
Меняет любовников, как перчатки. Предпочитает восемнад­
цати—двадцатилетних, хотя самой уже под сорок.
— Но выглядит молодо.
— Этим и увлекает сексуально озабоченных юнцов.
— Она, по словам Виноградова, и его хотела охмурить. А
ведь Максим Вольфович старше Клары.
— Виноградов нужен был Кларе не для секса. У него
большие возможности выезда за границу. Да и за могучей
спиной Максима Вольфовича можно жить вольготно, рискуя

443
засыпаться только на любовниках, что, естественно, уголовно
не наказуемо.
— Где задержали Черноплясову? — спросил Бирюков.
— Под Новосибирском. Мчалась на скорости за сто кило­
метров, чуть машину ГАИ вдребезги не разнесла. При задер­
жании пыталась застрелиться, но патрон осечку дал.
— Какой у нее пистолет?
— ”Вальтер”. Похоже, тот самый, из которого в прошлом
году Вовочку Жменькина убили.
— Где Оксана его раздобыла?
— Говорит, на черном рынке, но мне не верится. Во-пер­
вых, выпущен пистолет в сороковом году, а сохранился так,
будто не был в употреблении. Во-вторых, патроны к нему
очень залежавшиеся — сорок второго года выпуска. Потому,
видимо, и осечка произошла.
— Чем объясняет ”дуэль” с Зарецкой?
— Утверждает, что в желтых ”Жигулях” приехала какая-
то авантюристка и, угрожая браунингом, хотела ограбить.
Сначала застрелила овчарку, потом намеревалась выстрелить
в нее, но Оксана опередила. Грабить на самом деле было
что. В ”Тойоте” объемистый баул, под завязку набитый день­
гами.
— Оксана не знакома с Кларой?
— Это одна компания была. Черноплясова, Зарецкая,
Жменькин и его друг Казаринов, лечившийся у Оксаны от
импотенции.
— Отчего Оксана так примитивно лжет?
— Вероятно, считает, что уголовному розыску ничего не
известно об их шайке.
— Зачем при задержании самой было стреляться?
— Не хотела, мол, идти под суд за убийство авантюри­
стки. Кстати, могу еще подкинуть тебе информацию и о Га­
лактионовой. Мои ребята отыскали на оптовой базе облпо­
требсоюза Юлину подругу, которая говорит, будто Юля, как
все нынешние крупные бизнесмены, обзавелась телохраните­
лем. Часто приезжает в Новосибирск с плечистым крепышом
Артемом. Есть в райцентре такой?
— Есть бригадир грузчиков в райпо Артем Лупов.
— Займитесь им. Может, как раз он и ”убрал” надоевшего
Юле Казаринова.
— У меня не высвечивается причастность Виноградова к
этой уголовной компании, — сказал Антон. — Или на него
хотят свалить чужую вину, или он каким-то образом замешан
в мнимом убийстве Софии Лазаревны.
— Возможно и то, и другое.

444
 — Отношения Максима Вольфовича с Юлей Галактионо­
вой тоже странные. Юля от знакомства с ним категорически
отказалась, а он говорит, что несколько раз по делам с ней
встречался. И Спартак Казаринов очень уж навязчиво возле
дачи Виноградовых крутился перед исчезновением Софии Ла­
заревны. Хочу направить Славу Голубева в аэропорт, чтобы
документально подтвердить алиби Виноградова на момент
убийства Спартака.
— Мои ребята это сделают быстрее Славы.
— Спасибо, Виктор Федорович, за помощь, — Бирюков
помолчал. — Богатую информацию нам подбросил.
— Работаем, Антон Игнатьевич, — улыбнулся Шахматов
и сразу посерьезнел. — Обыск дачи в присутствии хозяйки
будешь делать?
— По закону — надо.
— Когда управишься, я увезу Черноплясову с собой. Если
подтвердится, что из ее ”Вальтера” был убит Жменькин-
Ксива, думаю, одно преступление мы быстро раскроем.
Попутно будем расшифровывать загадку Софии Лазаревны.
Поскольку, как ты говоришь, там навязчиво крутился
Спартак Казаринов, авось и к его смерти ниточку отыщем.
Согласен?
— Конечно, — Бирюков посмотрел на вместительную
”Тойоту” Черноплясовой с госномером X 12-34 НБ. — По-
моему, в такой просторный лимузин можно запросто вместить
коробку от японского холодильника...
— Надо только наклонить спинки задних сидений, —
уточнил Шахматов.
За время обыска дачи Оксана Черноплясова по своей ини­
циативе не произнесла ни слова. На вопросы она отвечала
короткими ”да” или ”нет”. Лишь в конце, когда следователь
раскрыл принесенный из ”Тойоты” увесистый баул и в при­
сутствии настороженных понятых стал пересчитывать деньги,
раздраженно заговорила:
— Можете не трудиться, там ровно пятьсот тысяч. Это
мой гонорар за выступления. Хотите — проверьте в Кемеров­
ском оздоровительном кооперативе ”Доверие”, где все офор­
млено документами.
Следователь смолчал и продолжил отмечать крестиком на
листе бумаги каждую насчитанную тысячу.
В райцентр участники оперативной группы вернулись из
Родниково на ”Жигулях” Зарецкой поздно вечером. Перед
тем, как сдать машину под охрану милиции, заехали в
районную больницу. Находившийся в хирургическом от­
делении Борис Медников хмуро сообщил, что, несмотря на

445
влитую кровь и другие принятые меры, потерпевшая в созна­
ние не пришла, и состояние ее продолжает оставаться крити­
ческим.

ГЛАВА XIX

Не улучшилось здоровье Клары и утром следующего дня.

Однако, по словам приглашенного на оперативное совещание
к Бирюкову судмедэксперта, после вторичного переливания
крови появилась надежда, что Зарецкая все-таки выкарабка­
ется из когтей смерти.
Проведенные экспертом-криминалистом Тимохиной
трассологические расчеты подтвердили предположение Славы
Голубева о том, каким образом произошла перестрелка между
Кларой и Оксаной. Да и Черноплясова подтвердила это в
своих показаниях. Загадкой оставалась причина стрельбы.
После обмена мнениями сошлись на том, что Зарецкая яви­
лась к Черноплясовой не ради грабежа, а для сведения каких-
то старых счетов.
— Теперь, Лена, — обратился к Тимохиной Бирюков, —
расскажи нам, что удалось расшифровать из фото- и радиома­
териалов Сергея Полегшаева.
— Здесь, Антон Игнатьевич, есть знакомые лица, но без
пояснений самого Сережи невозможно понять, когда сделаны
фотокадры, — передавая Бирюкову пакет увеличенных сним­
ков, сказала эксперт-криминалист. — Сережа оказался пло­
хим фотографом. Снимал по-дилетантски, издалека. Пленку
проявлял скверно. Кое-что мне удалось выправить при пе­
чати.
По очереди, начиная с Бирюкова, участники совещания
стали рассматривать запечатленные ”мгновения”. Судя по
ним, Полегшаев вел настойчивую ”фотоохоту” за Галактио­
новой. Миловидное Юлино лицо в разных ракурсах без труда
узнавалось на большинстве фотографий, а вот лица сфото­
графированных с нею людей угадывались трудно. Некоторых,
правда, можно было разглядеть. В их число попал Максим
Вольфович Виноградов, весело разговаривавший с Юлей. Ря­
дом нахмуренно стоял смуглый Асултанов. На другом более-
менее разборчивом снимке длинный, с лунообразным лицом,
бывший председатель райпо Хлыстунов, согнувшись дугой,
игриво обнимал невысокую ростом Галактионову за полуоб­
наженные плечи. Сценка была снята вроде как через щель в
дощатом заборе. Боковые края кадра ограничивались размы­

446
тыми в нерезкости вертикальными серыми полосами, а на
заднем плане виднелся угол райповского склада промышлен­
ных товаров.
Фотографии общих видов были заметно лучше. На одном
из них возле Юлиного особняка стояла ”Волга” с начина­
вшимся двумя нолями ”блатным” госномером.
— Не узнали в ГАИ, чья машина? — спросил Тимохину
Бирюков.
— Облпотребсоюзовская персоналка, закрепленная за
Хлыстуновым, — вместо Тимохиной ответил Слава Голубев.
— Кстати сказать, Сережа и ”Тойоту” Черноплясовой щел­
кнул на автозаправке у нас в райцентре.
Бирюков быстро нашел этот снимок, по сравнению с дру­
гими, пожалуй, самый удачный. На нем отчетливо были
видны и белая ”Тойота” с госномером X 12-34 НБ, и одетая в
спортивный адидасовский костюм Оксана Черноплясова, при­
держивавшая правой рукой заправочный шланг от бензоко­
лонки к машине, и даже вывеска над фасадом остекленного
павильона: ”Автозаправочная станция № 65”.
Внимание Бирюкова привлекли еще три мутноватых
снимка. На одном из них у распахнутых дверей промтовар­
ного склада грузчики дружно поднимали в кузов грузовика
расписанную иероглифами, видимо, тяжелую коробку, а на­
клонившийся из кузова Анисим Гаврилович Марусов как
будто пытался им помочь. На другом — те же грузчики возле
дома Галактионовой разгружали ”Колхиду”, по всей вероят­
ности, ту самую, на которой Юле привезли уцененную
стенку. Сама Юля стояла у открытой дверки кабины с проти­
воположной от водителя стороны и что-то подавала сидев­
шему в машине мужчине, лица которого не было видно. На
третьем — ”фирмово” одетый Артем Лупов с ”дипломатом” в
руке галантно поддерживал под локоть Юлю Галактионову,
помогая ей подняться в вагон электрички.
На двух фотографиях с черным непроницаемым фоном
были сняты покосившиеся кладбищенские кресты. Показав их
Тимохиной, Бирюков спросил:
— А это что такое, Лена?
— Это, Антон Игнатьевич, я отпечатала с пленки, на ко­
торой проявилось только два кадра. Будто Сережа снимал при
очень слабом освещении и два раза воспользовался фото­
вспышкой, которая высветила передний план. За ним — тем­
нота.
Бирюков посмотрел на Лимакина, затем на Голубева:
— Помните, в ночь на Ивана Купалу хулиганившие
подростки видели на кладбище две яркие вспышки? Не Сер­

447
гей ли Полегшаев там фотографировал тайные похороны
Казаринова?
— Вполне может быть! — воскликнул Слава.
Бирюков перевел взгляд на Тимохину:
— Спартака на негативах нет?
— Ни на одном кадре. Вероятно, Казаринов не интересо­
вал Сережу. Я отпечатала с его негативов всех, кто так или
иначе причастен к расследуемому делу.
— А из магнитофонных записей Полегшаева есть заслу­
живающее внимания?
И опять вместо Тимохиной ответил Голубев:
— На магнитофонных пленках у Сережи всякая ерунда.
Он, видимо, еще не освоил ”джеймс-бондовскую” технику и
ничего путного не записал. Лишь одну фразу, относящуюся к
интересующему нас делу, мы с Леной разобрали: ”Если хоть
пальцем Юльку тронешь, я тебе, блин, как куренку, шею
сверну!” Запись хриплая, но ”блин” — это Артема Лупова
словцо, когда сердится. Кому Артем пригрозил, из записи не
понять. Чуть-чуть слышно неразборчивое бормотание. По­
звони, Игнатьич, в изолятор временного содержания. Пусть
приведут Сережу сюда. Может, что-нибудь объяснит, а?..
Бирюков снял телефонную трубку. В сопровождении кон­
войного сержанта Полегшаев вошел в прокурорский кабинет,
понуро опустив голову и заложив руки за спину. Не поздоро­
вавшись, уселся на указанный стул и насупленным взглядом
принялся изучать половицы. Он явно не хотел ничего объяс­
нять, однако Бирюкову все-таки удалось убедить его в бес­
смысленности молчания.
Комментируя фотоснимки, Полегшаев от знакомства с Ви­
ноградовым отказался. Фотографировал, мол, Асултанова, а
не этого здорового мужчину. Марусова ”засек” на всякий
случай, если тот станет отказываться, что купил японский
холодильник, минуя магазин и по заниженной цене.
”Тойоту” на бензозаправке ”щелкнул” из любопытства. Уп­
равлявшая ею монументальная дама последнее время стала
часто появляться в райцентре. Захотелось узнать, кто она и
откуда, но не успел. ”Волгу” Хлыстунова ”сфотал” давно, в
начале лета, когда тот подвез Галактионову с работы и на
минутку зашел к ней в дом. Разгрузку ”Колхиды” сфотогра­
фировал восьмого июля вечером при выгрузке уцененной ме­
бельной стенки.
— Кроме мебели, что еще в ”Колхиде” было? — спросил
Бирюков.
— Упаковочную коробку от японского холодильника Ар­
тем Лупов на плече отнес в ограду Юлиного дома.

448
 — Не поинтересовался после у Юли, зачем ей понадоби­
лась пустая коробка?
Полегшаев криво усмехнулся:
— Не успел. Поторопились меня арестовать. Повременили
бы недельку, я вывел бы Юлю на чистую воду и восстановил
справедливость.
— Нельзя, Сергей, восстанавливать справедливость не­
справедливыми методами и выводить на чистую воду гряз­
ными руками.
— В белых перчатках Галактионову не возьмете.
— Если виновата, возьмем... — Бирюков помолчал. — Кто
привез стенку?
— Не знаю. Ни шофер, ни сопровождавший из кабины не
выходили. Только ”Колхида” остановилась у дома, сразу поя­
вилась Юля с грузчиками. Видимо, заранее приготовилась к
встрече.
— На снимке Галактионова что-то подает в кабину. Не
деньги?
— Никаких денег никому она не передавала. Подала, по-
моему, пачку сигарет, и сидевший в кабине сразу закурил. В
общем, дым из кабины пошел. А лица курильщика мне уви­
деть не удалось.
— Лупов говорит, будто из Новосибирска по воскресеньям
к Галактионовой приезжает на белой ”Тойоте” солидный
мужчина лет под пятьдесят...
— Врет Артем, как сивый мерин. Сам он с Юлей по вы­
ходным дням часто в Новосибирск мотается. Юля с прошлой
осени неразборчивые амурные связи прекратила.
— Почему?
— Наверное, на Спартаке крепко обожглась. Или с Лупо­
вым капитально снюхалась.
Бирюков взглядом показал на фотографии:
— Тут есть снимок, где Хлыстунов обнимает Галактио­
нову. Когда это снято?
— Четвертого июля Хлыстунов с областными чиновниками
приезжал в райпо. По старой памяти мимоходом потискал
Юленьку за углом склада и, облизнувшись, уехал с началь­
ством на пикник.
— А кому Артем Лупов из-за Юли угрожал шею свернуть,
как куренку?
— Спартаку Казаринову.
— Давно?
— В конце прошлого месяца, когда вот этот кадрик щел­
кнул. — Полегшаев ткнул пальцем в фотографию, на которой
Лупов помогал Галактионовой подняться в вагон электрички.

15 Сиреневый туман. 449

— Спартак не мог смириться с мыслью, что Юленька ему от­
ходную сыграла, и постоянно подглядывал за ней. В этот раз
подкараулил Юлю с Артемом на вокзале. В Новосибирск они
собрались ехать. Хотел качнуть права, да не на тех нарвался.
Лупов за рукав отвел соперника в сторону и так прицыкнул,
что тот мигом отвалил с перрона.
— Сергей, кто убил Спартака? — внезапно спросил Бирю­
ков.
Полегшаев словно опешил:
— Я откуда знаю, кто...
— Зачем же тайные похороны фотографировал?
— О смерти Казаринова я узнал из разговоров на следую­
щий день, а когда фотографировал на кладбище, вообще не
мог понять, что там происходит. — Полегшаев опустил глаза.
— Откровенно признаюсь, один из моих осведомителей — за­
ядлый рыболов, живущий недалеко от могильщика Собач­
кина, в ночь с пятого на шестое июля вернулся с рыбалки
домой перед рассветом. В это время у избушки Гурьяна сто­
яла белая автомашина. И как будто бы из нее вытащили
большой ящик. Разумеется, это меня заинтересовало. Ше­
стого утром, когда могильщика не было дома, я тайком за­
глянул в его усадьбу и в курятнике обнаружил прикрытую
тряпьем японскую коробку. Сразу подумалось: кто-то из зна­
комых Гурьяна припрятал украденный импортный холодиль­
ник.
— А мысль — заглянуть в коробку — не мелькнула? —
недоверчиво спросил Бирюков.
— Ну, разве мог я подумать, что в ней — труп Каза­
ринова? Я так прикинул... Пустую коробку привозить тайно
нет смысла. Значит, кража! Если привезли ночью, то и
увезти должны в темноте. Короче, взял усадьбу могильщика
под наблюдение и в первую же ночь, с шестого на седьмое,
стал свидетелем непонятного... В первом часу в усадьбу
Собачкина вошли два мужика. Один высокий, другой заметно
ниже. Пробыли там минут десять. Ночь, как нарочно,
выдалась очень темная, все небо затянуло тучами, и я
пропустил момент, когда они вытащили коробку из ку­
рятника. Услышал по шороху, что с тяжестью пошли к клад­
бищу. Подумалось, воры хотят надежнее запрятать укра­
денное в глухом углу. Они, похоже, заблудились. Около по­
лучаса искали вырытую Собачкиным яму. По глухим ударам
комьев земли догадался, что зарывают коробку. Подобрался
поближе, но разглядел только смутные согнувшиеся силуэты,
напряженно орудующие лопатами. Находился от них метрах
в двадцати. Ждал, скорее бы рассвело, чтобы сфотогра­

450
фировать. Но они управились до рассвета. И тогда решил
применить фотовспышку. Два раза щелкнул — мужики
словно растворились в темноте. Придя домой, сразу проя­
вил пленку. Кроме мутных крестов, на ней ничего не полу­
чилось.
— Вызвать группу задержания не догадался? — спросил
Бирюков.
— Думал, один управлюсь. Героем стану.
— Почему о происшествии никому не заявил?
— Стыдно было, что опрофанился, как малолетний шну­
рок.
— Значит, зарывал могилу не Собачкин?
Полегшаев крутнул головой:
— Упустив мужиков, я заглянул в избушку могильщика.
В доску пьяный Гурьян храпел, будто трактор.
— На кого из наших общих знакомых те мужики ростом
похожи?
— Не могу точно сказать. Очень темно было.
— Хотя бы примерно, Сергей...
— Ну, если взять райповских грузчиков, то высокий при­
мерно как Николай Санков, а тот, что ниже, вроде бы на
Артема Лупова смахивает.
— Может, это они и были?
— Не могу утверждать. Голосов их не слышал. Действо­
вали молча, как роботы.
Телефон на столе Бирюкова залился междугородным
звонком. Антон снял трубку. Звонил Шахматов. Загово­
рил он на условном языке, полунамеками, однако Бирю­
ков без труда понял, что загадки, связанные с Со­
фией Лазаревной и убийством Жменькина-Ксивы, разга­
даны.
— А вальтеровская игрушка с залежалым припасом попала
к ясновидящей от преуспевающего брокера, — заканчивая
разговор, сказал начальник отдела розыска. — Хотели это
у него выяснить, но портной говорит, что брокер срочно уехал
к тебе. Если появится, имей в виду: второго июля по его
билету в Москву улетел другой человек. Сам брокер вылетел
из Новосибирска только утром девятого, а вечером того же
дня отбыл авиарейсом из столицы в Лондон. Хорошо меня
понял?
— Да, — подтвердил Бирюков.
— Потерпевшая не заговорила?
— Пока нет, но надежда появилась.
— Моли бога, чтобы помог ей. Заговорит — все узелки
развяжет. Завтра буду у тебя с подробностями.

451
 ГЛАВА XX

Максим Вольфович Виноградов появился у Бирюкова

вскоре после оперативного совещания. Преуспевающий брокер
так сильно изменился, что казалось, будто он только-только
стал на ноги после изнурительной болезни. Смущенно поздо­
ровавшись, торопливо сел и, глядя воспаленными глазами на
Антона, с тяжелым вздохом проговорил:
— Приехал каяться в своих грехах, товарищ прокурор.
Бирюков слегка улыбнулся:
— Прокуратура — не церковь, а прокурор — не батюшка.
Если намерены откровенно признаться в преступлении, то у
юристов это называется явкой с повинной.
— Нет, нет, нет! Серьезного преступления, скажем, как
убийство, я не совершил, но в моральном плане дров наломал
много, очень много, — взволнованно заторопился Виноградов.
— В прошлой беседе с вами, простите, был неискренним. Хо­
тел полностью обелить себя. Однако после вчерашней
стрельбы на даче Оксаны Черноплясовой, о чем узнал от сто­
рожа Донцова, решил, пока не поздно, рассказать все откро­
венно. Пусть суд приговорит меня к тюремному заключению.
Пусть! До тех пор, пока не исповедуюсь в безумии, которое
допустил, я все равно жить не смогу...
— Внимательно вас слушаю, Максим Вольфович, — ста­
раясь погасить эмоциональный порыв Виноградова, сказал
Бирюков.
— Мои грехи начинаются с греха моей мамы, Ольги Моде­
стовны. Придется начинать повествование с далекого про­
шлого. Для этого надо время...
— Пожалуйста, нас никто не торопит.
Виноградов еще раз вздохнул и стал рассказывать. ”Грех”
Ольги Модестовны, как уже знал Бирюков, заключался в том,
что она официально вышла замуж за немецкого офицера
Вольфа Швабауэра и поселилась с ним в роскошной квартире
старинного дома на престижной в Одессе улице Дерибасов­
ской. Когда советские войска начали упорные бои за освобо­
ждение Одессы, Вольф появлялся у жены редко и каждый
раз, укладываясь спать, под подушку прятал заряженный пи­
столет. В ту ночь, когда Ольга Модестовна видела мужа по­
следний раз, тревогу объявили так внезапно, что Вольф, кое-
как натянув верхнюю одежду, схватил офицерскую портупею
с пустой кобурой и выбежал из квартиры навсегда. Что с ним
случилось, осталось тайной. Оставленный под подушкой пи­
столет вместе с хранившимися фотографиями мужа и пись­
мами его родителей из Германии Ольга Модестовна вложила

452
в надрезанную резиновую грелку и спрятала в тайник деко­
ративного камина. Там они и остались, когда после освобо­
ждения города ее арестовали чекисты. Перед смертью она
просила сына не только повидать бывших соседей, но и попы­
таться забрать из тайника фотографии.
Выросший в Одессе Виноградов прекрасно знал город своей
юности. Выполняя предсмертный наказ матери, он быстро
отыскал дом, где когда-то жила Ольга Модестовна. Никаких
жильцов в нем не было — обветшавшее от времени здание
находилось на долгостроевском ремонте. Это в какой-то мере
облегчило задачу. Ориентируясь рассказанными матерью
приметами, Максим Вольфович нашел нужную квартиру.
Обойдя захламленные отбитой штукатуркой комнаты без
оконных рам и дверей, обнаружил сохранившийся декоратив­
ный камин, добрался до тайника и, удивившись, вытащил от­
туда туго набитую резиновую грелку, в которой прекрасно
сохранились завернутые в пергамент фотографии молодого
красавца оберлейтенанта, пачка писем на немецком языке и
словно новенький ”Вальтер” с полной обоймой боевых патро­
нов. Сдавать пистолет в милицию, из-за непременных по та­
кому случаю дотошных расспросов, Виноградов не захотел. И
оставлять его на произвол судьбы в захламленной квартире
было жалко. Максим Вольфович решил всю находку увезти
домой на память о родителях, от которых кроме этого
”наследства”, ему ничегошеньки не осталось.
В Одессе Виноградов пробыл недолго. Навестил некоторых
из бывших друзей. Один из них работал авиадиспетчером. Он
и помог в переполненном отпускниками аэропорту оформить
билет на самолет до Москвы — прямых рейсов в Новосибирск
не было. Чтобы не попасться на электронном контроле с пи­
столетом, Виноградов попросил друга провести его к самолету
служебным путем. Когда пробирались сквозь толпу, Виногра­
дова вдруг взяла за руку молодая невысокая женщина. Мак­
сим Вольфович удивленно посмотрел на нее и узнал заведу­
ющую складом Юлю Галактионову. Видок у Юли был удру­
ченный. Уже вторые сутки она не могла выбраться из Одессы,
куда приехала в отпуск к родственникам. Через друга Виног­
радов помог Галактионовой купить билет на свой рейс. При
этом даже места их в самолете оказались рядом. Благодарная
Юля проявила к своему неожиданному покровителю такое
ласковое внимание, что тот, словно неискушенный юнец,
безмятежно поддался женскому очарованию и почувствовал
необъяснимый душевный подъем.
В Москве с билетами на Новосибирск проблемы не было,
но, в отличие от Одессы, при посадке на самолет миновать

453
контроль здесь не представлялось возможности. Виногра­
дов предложил очаровавшей его попутчице отправиться
в дальнейший путь на поезде. Галактионова охотно согла­
силась. Билеты купила в двухместное спальное купе фирмен­
ного ”Сибиряка”, который отправлялся из столицы поздно
вечером. Только поезд тронулся, Юля проворно извлекла
из чемодана бутылку французского коньяка и кокетливо
сказала: ”Как поется в песне, три счастливых дня было у
меня. У нас же с вами будет два дня и три ночи до Новоси­
бирска”.
— С этой Юлиной фразы началось мое падение в про­
пасть, — посмотрев на Бирюкова, грустно проговорил Максим
Вольфович. — В постели Юля оказалась неутомимой энтузиа­
сткой, а я, к великому своему удивлению, превратился в
пылкого юношу. Впервые мне довелось познать неописуемое
словами чувство, когда душа буквально сливается с телом.
Это трудно объяснить... Понимаете, Соня, родившая мне двух
прекрасных сыновей, была сдержанной женщиной. Мы очень
уважали друг друга, однако наши супружеские отношения
складывались не по безрассудному влечению сердец, а разу­
мом. Юля открыла мне иной мир.
— Короче говоря, дорожным романом вы не ограничились?
— спросил Бирюков.
Виноградов наклонил голову:
— Да. Чтобы встречаться с Галактионовой, я отправил
Соню на курорт — ей на самом деле надо было подлечить
сердце, и сентябрь прошлого года у нас с Юлей стал медовым
месяцем. В любви мы были ненасытны. Встречались тайно на
моей даче в Родниково.
— А на белой ”Тойоте” к Галактионовой не приезжали?
— В нашей фирме есть такая машина, но я редко пользу­
юсь ею. Предпочитаю ”Мерседес”... Хотя, простите, нынче
один раз Черноплясова просила меня сгонять ее ”Тойоту” на
заправку в райцентр. Воспользовавшись случаем повидать
Юлю, после заправки заехал на базу райпо.
— Сама Оксана плохо водит машину?
— Отлично! У нее, понимаете, в характере чрезмерная
гордыня. До безумия любит окружать себя лакеями. Из этих
соображений постоянно угощает Сашу Донцова коньяком,
чтобы тот возил ее по Новосибирску, как барыню. Так вот...
— Максим Вольфович, словно утеряв мысль, на несколько се­
кунд задумался. — Как старательно мы с Юлей ни скрывали
от окружающих свою пылкую любовь, нас все-таки разобла­
чили. Через неделю после возвращения с курорта Соня со
слезами упрекнула меня в том, что я завел любовницу. В от­

454
вет на мои возражения она дала точный словесный портрет
Галактионовой. Еще несколько дней спустя Юля пожалова­
лась мне, что ее бывший муж грозится нас убить. Я попросил
Юлю познакомить меня с этим, бывшим, но она сказала, что
это такой спившийся дегенерат, что вести с ним какие-то раз­
говоры — пустое дело. В это же время возле моей дачи стал
появляться некий загадочный тип. Я догадался, кто это, и по­
просил Донцова при первой возможности сфотографировать
его, мотивируя просьбу якобы ревностью к жене. Вот такие
грустные дела...
— Давайте, Максим Вольфович, от дел грустных перейдем
к печальным, — сказал Бирюков. — Кто заварил кашу во­
круг Софии Лазаревны?
Виноградов прижал ладонь к груди, будто у него защемило
сердце:
— Оксана Черноплясова. У меня появилась информация.
Я о ней скажу, но вначале выслушайте лично мои соображе­
ния на этот счет. Первое — привезенный из Одессы пистолет
хранился на даче в тумбочке. Он пропал вместе с Сониными
письмами и паспортом. Второе... Уже нынче, в средних чис­
лах июня, когда мы с Юлей отдыхали в постели, скрипнула
входная дверь дачи. Мгновенно набросив халат, я вышел из
спальни в прихожую — на пороге стояла Черноплясова.
”Почему не закрываете дверь, когда забавляетесь с бабой?”
— в свойственной ей манере грубо спросила Оксана. Я отве­
тил, дескать, не ее дело — с кем я забавляюсь, а дверь за­
крывал. ”Вы, дорогой сосед, стали рассеянным”, — сказала
Оксана и попросила сигарету. Сам я давно не курю, но для
Юли держу в запасе ”Мальборо”. Подал Оксане пачку. Она
саркастически усмехнулась: ”Любимое курево Юльки Галак­
тионовой. Если Спартак застанет Юленьку здесь — голову
оторвет”. Из этого странного посещения можно сделать вы­
вод: у Черноплясовой оказался ключ от моей дачи, а он про­
пал вместе с Соней.
— Может, вы действительно забыли замкнуть дверь?
— Это исключено. В то время мы с Юлей имели достаточ­
ный опыт конспирации. У Юли даже выработалась привычка
при входе в дачу говорить: ”Макс, быстро — дверь на замок”.
— Она Максом вас называла?
— Да. Максим ей казалось старомодным.
— Насколько понял, Черноплясова и Галактионова зна­
комы...
— Когда-то, до меня, Юля приглашала Оксану лечить
мужа от запоя, но алкоголиков, как и горбатых, излечивает
только могила.

455
 — Не к этому ли методу ”лечения” прибегла Галактио­
нова?
— Простите, не понял.
— Убили ее бывшего мужа и пытались тайно похоро­
нить.
— Вот оно что!.. А я, простофиля, ломал голову... — Ви­
ноградов потер седые виски. — Позвольте довести исповедь до
конца. Возможно, это позволит вам сделать определенные вы­
воды. Сначала доскажу о Соне. Конечно же, когда Соня ис­
чезла, я сразу догадался, что ее нет в живых. Сомнение поя­
вилось после телеграммы и письма. Подумалось, рэкетиры за­
хватили Соню и вот-вот станут требовать с меня выкуп.
Этого не случилось, и я, стыдно сказать, даже обрадовался,
что так легко расстался с женой, получив возможность бес­
контрольного общения с Юлей.
— Вы продолжали встречаться с Галактионовой...
— До последней командировки за границу, — быстро
вставил Виноградов. — Второго июля я должен был улететь в
Москву, чтобы девятого вечером отправиться с делегацией в
Лондон на аукцион. Билеты уже были заказаны. Накануне
позвонил Юле — попрощаться перед разлукой. Она расстрои­
лась и попросила отложить поездку хотя бы на одну ночь.
Хотела повидаться. В Москве мне особо делать было нечего, и
по моему билету улетел помощник. Себе же я заказал билет
на утро девятого июля. Лазаря Симоновича отправил на
дачу, а Юля второго числа приехала ко мне в Новосибирск.
Уехала рано утром третьего, пообещав вернуться на следую­
щий день, совпадающий с субботой, и пробыть у меня до по­
недельника. Однако четвертого она не появилась. Позвонила
пятого утром и сказала, что у нее случилась неприятность, и
ей крайне необходимо видеть меня в райцентре. На
”Мерседесе” я через час после звонка был у нее. Выяснилось,
что внезапно умер бывший муж-алкоголик, а похоронить его
некому. Юля решила взять неприятную обузу на себя, но
столкнулась с трудностями по отводу места на кладбище. Мне
вспомнился знакомый могильщик Гурьян Собачкин, и я поо­
бещал Юле, что попробую через него решить эту проблему.
Повеселев, она дала мне две с половиной тысячи. На вопрос
— зачем так много? — сказала, чтобы я не стоял за ценой,
лишь бы могильщик вырыл могилу где-нибудь не на виду у
кладбищенской администрации.
— Какими банкнотами были деньги? — спросил Бирюков.
— Непочатая упаковка двадцатипятирублевок.
— Значит, это вы договорились с Собачкиным насчет мо­
гилы?

456
 — Да. Гурьян долго отнекивался, мол, без разрешения ад­
министрации не имеет права рыть, но деньги сделали свое
дело. Пока я договаривался, Юля сидела в ”Мерседесе”. По­
лучив расчет авансом, могильщик провел нас с Юлей в самый
дальний край кладбища, показал место, где пятого июля ве­
чером будет готова яма, и посоветовал похороны провести
скромно, чтобы администрация не увидела. При расставании
Юля пообещала восьмого числа утром приехать ко мне.
— Приехала?
— Нет, в полдень опять раздался звонок, и Юля озада­
чила меня новой проблемой — организовать доставку с опто­
вой базы в райцентр мебельной стенки и обязательно просле­
дить, чтобы вместе со стенкой положили картонную упаковку
от японского холодильника. Это, мол, пароль такой. С базой
все обговорено, деньги уплачены. Мое дело лишь договориться
с транспортом и сопроводить груз. Отказать, понятно, я не
смог. Быстро договорился насчет ”Колхиды” и поехал на
базу. Там действительно, едва упомянул о японской коробке,
заведующая складом дала команду грузчикам начинать по­
грузку. Первым делом, как я заметил, в кузов бросили пус­
тую коробку с иероглифами. Пока грузчики занимаются
своим делом, решил зайти к знакомому директору базы.
Тот спорил с бывшим вашим председателем райпо Хлысту­
новым, с которым я не встречался с той поры, как его пере­
вели в облпотребсоюз. Увидев меня, Хлыстунов обрадовался.
Перебросились пустяковыми фразами. Чтобы не мешать, я
тут же ушел и вскоре отправился в рейс с загруженной ”Кол­
хидой”.
— Хлыстунов не спросил вас, зачем приехали на базу?
— Ему не до меня было. Догадываюсь, он выдавливал ка­
кой-то дефицит у директора, а тот упорно сопротивлялся.
— А вообще, что вы можете о Хлыстунове сказать?
— Заурядный торговый работник с большими связями
среди бывших номенклатурщиков. Чрезмерно хвастлив и нео­
бязателен. Обещает много, но мало делает.
— Как Галактионова вас встретила, когда привезли
стенку?
— Очень радостно. Грузчики быстро разгрузили
”Колхиду”, и я уехал. Признаюсь, на душе было отврати­
тельно. Или во мне заговорила ревность, или недоброе пред­
чувствие, не знаю... Чтобы успокоиться, во время разгрузки
попросил у Юли закурить, хотя два года назад бросил это за­
нятие. Она принесла пачку ”Мальборо”. В дороге до Новоси­
бирска полпачки искурил.
— О похоронах что Галактионова сказала?

457
 — Ни слова. Видите ли, чтобы не афишировать грузчикам
знакомство с Юлей, я даже не выходил из кабины. При шо­
фере же, сидевшем со мной рядом, спрашивать о тайном уго­
воре с могильщиком, сами понимаете, рискованно. По теле­
фону — тоже. С того раза мы с Юлей не встречались. Девя­
того утром я улетел в Москву, на следующий день был уже в
Лондоне. Вернувшись из загранкомандировки, первым делом
позвонил Юле. Она сразу ошеломила, заявив, что нам больше
нельзя встречаться. Заварилось, мол, настолько крутое дело,
что неизвестно, чем закончится. Только положил телефонную
трубку, приехал из Родниково Лазарь Симонович и рассказал
о печальной судьбе Сони, которую, оказывается, наконец-то,
похоронили по-человечески в мое отсутствие. У меня внутри
все заледенело. Начались вызовы то в областной угрозыск, то
в прокуратуру... А позавчера неожиданно позвонила Клара
Зарецкая. Помните бухгалтера-авантюристку из
”Автосервиса”?
— Помню.
— Прошлый раз, когда вы спросили — почему Асултанов
не заявил о хищении трехсот тысяч со счета фирмы? — я от­
ветил уклончиво. Причина молчания Магомета Саидовича
более весома. Зарецкая была его любовницей и слишком
много знала о неблаговидных поступках... — Виноградов
вздохнул. — Так вот, эта преподобная Клара назначила мне
встречу в ресторане новой гостиницы ”Сибирь”. Просидели
мы с ней там очень долго, и она рассказала такое, о чем я
лишь смутно догадывался. По ее словам, всю акцию, мягко
говоря, по устранению Сони Оксана Черноплясова выполнила
руками своего дружка Володи и бывшего мужа Юли Галакти­
оновой Спартака. Сплелись в один узел интересы многих.
Расклад такой... Спартак мстил мне за Юлю, Оксана, устра­
нив Соню, рассчитывала со временем устранить Галактионову
и добиться моей благосклонности — эта разбойница, видите
ли, безумно любит меня. Кларе для прикрытия нужен был
надежный паспорт, а Володя хотел завладеть пистолетом,
хранившимся на даче в тумбочке.
— Как он узнал о пистолете?
— Оксана обнаружила мой тайник, когда бездельничала
во время выполнения Володей декоративной отделки дачи.
Почтово-телеграфные фальшивки сделал Володя. Придумала
их опять же Черноплясова. Она оказалась расчетливым пси­
хологом. Зная о моем увлечении Юлей, сообразила, что, по­
лучив такое письмо, я не буду настаивать на продолжении
розыска жены, и все канет в Лету. А Лазаря Симоновича ре­
шила успокоить телеграммой.

458
 — Почему Зарецкая так здорово разоткровенничалась с
вами?
— Понимаете, в гневе Клара бывает прямолинейна до ци­
ничности. Она даже о себе может рассказать такое, чего по­
рядочная женщина никогда не расскажет. Когда мы встрети­
лись, Зарецкая была сильно раздражена. Разговор начала на­
прямую: ”Максим Вольфович, я считаю тебя порядочным
мужиком. То, что состыковался с шалашовочкой районного
масштаба, пустяк. Это от твоей неопытности распознавать
женщин. Лично я укладывала в постель мужиков покрепче
тебя, но ты передо мной устоял. Ценю за стойкость. К чему
веду такой разговор?.. Завтра поеду разбираться с Оксаной
Черноплясовой. Может, мне осталось жить самую малость.
Поэтому хочу раскрыть тебе глаза на колдовскую суку, чтобы
ты по глупости не клюнул на ее наживку. Согласен меня вы­
слушать?” Разумеется, я согласился. И тут Зарецкая стала
рассказывать такое... По памяти трудно воспроизвести весь
разговор, но смысл я запомнил. Преступный замысел Черноп­
лясова вынашивала, видимо, давно. Осуществить же его под­
вернулся случай только десятого октября. В этот день Оксана
с Кларой ехали в электричке на дачу в одном вагоне с Соней
и видели, как та переложила из кармана платья в дорожную
сумку паспорт...
— Черноплясова и Зарецкая раньше дружили? — перебил
вопросом Бирюков.
Виноградов брезгливо поморщился:
— В этой компании дружбой и не пахло. Их объединял
деловой интерес. Спартак через Володю обратился к Оксане
с просьбой вылечить его от мужской беспомощности. Окса­
на взялась, но ее шаманские внушения оказались бесплод­
ными. Тогда она пригласила Зарецкую — профессионалку в
сексе, пообещав Кларе надежный паспорт. Собрались
в двухкомнатной дачке, которую в прошлом году снимала
в Родниково Черноплясова. Оксана для видимости провела
Спартаку сеанс внушения и после небольшой выпивки
уединила его с Кларой в комнату. Зарецкая оказалась
на высоте — Спартак воспылал к ней страстью. После
этого снова сели за стол. Засиделись до полной темноты.
Спартак начал было склонять Клару на повторный ”сеанс”
уединения, но Оксана строго сказала ему, мол, пора идти
на дело. Спартак беспрекословно поднялся и вместе с Воло­
дей ушел. Под предлогом не опоздать на последнюю
электричку следом ушла Зарецкая и стала наблюдать за
ними.
— Можно ли ей верить? — вновь спросил Бирюков.

459
 — В раздражении Клара обычно не лжет. Да и факты
очень убедительные приводила.
— Какие, например?
— Например, как Володя отмычкой открывал дверь. Как
Спартак, разувшись перед крыльцом, с молотком в руках на
цыпочках вошел в дачу. Как выносили убитую Соню и затал­
кивали в старенький Володин ”Мерседес”. Спартак хотел
снять с Сони золотые украшения, а Володя его одернул, дес­
кать, оставь, погоришь на этих цацках. Потом Володя зло
сказал Спартаку: ”Зачем, дурак, затылок бабе разбил? Она
же мертвая была, труп уже окоченел. Взял бы что надо и
вышел. Теперь возись вот, скотина, с дохлой тушей”. — ”Она
ничком на кровати лежала. Темно. Не поймешь, то ли дрых­
нет, то ли до нас кто укокошил”, — оправдывался Спартак.
”Пушку взял?” — ”Само собой”. — ”А паспорт молотка­
стый?” — ”Тоже взял. Еще на тумбочке письма какие-то ле­
жали, и их прихватил”. — ”Молодец, сгодятся”... Не знаю,
насколько этот диалог соответствует действительности, но
Клара рассказывала очень искренне.
— Что она не поделила с Черноплясовой?
— Володя влюбился в Клару и обещал приехать к ней.
Оксана об этом узнала, начала мстить. Сначала поставила
под удар Зарецкую, отправив письмо и телеграмму именно из
Красноярска, где Клара обосновалась, хотя первоначальный
замысел, согласованный с Кларой, был отправить эти посла­
ния из какой-нибудь отколовшейся от России республики,
типа Молдовы. Потом застрелила Володю...
— Из каких источников у Зарецкой такие сведения?
Виноградов грустно усмехнулся:
— Товарищ прокурор, это же мафия. В их среде нет сек­
ретов. За деньги можно узнать все, что угодно, и обо всех.
— Вы бригадира грузчиков Артема Лупова знаете? — сме­
нил тему Бирюков.
— До некоторой степени.
— Он что, телохранителем у Галактионовой?
— Какой Артем телохранитель... Просто Юля приглашает
его для страховки, когда едет в Новосибирск за покупками.
Одной отправляться в дорогу с деньгами рискованно. Теперь
ведь могут ограбить на любом углу.
Бирюков чуть помолчал:
— Максим Вольфович, а замужество вы не предлагали Га­
лактионовой? Почему, став холостяком, встречались тайно?
— Предлагал. Юля ответила уклончиво, мол, нынче все
так неопределенно, как на войне. Невозможно угадать, что
будет завтра. В райцентре она чувствует себя уверенно, имеет

460
здесь прекрасный дом. Конечно, при отъезде за него можно
выручить вроде бы приличные деньги, но ведь это всего лишь
бумажки, обесценивающиеся не по дням, а по часам. Поэтому
я прекрасно понимаю Юлины колебания и настаивать не
стал... — Виноградов глубоко задумался. Неожиданно он
вскинул красивую голову, посмотрел Бирюкову в глаза и
словно с отчаянием заговорил: — Вам, вероятно, мое увлече­
ние Галактионовой кажется по-детски наивным, но для меня
это, поверьте, настоящая трагедия. Неужели я так жестоко
ошибся в Юле? Удивительная женщина! Мне никогда ее не
забыть...

ГЛАВА XXI

Зарецкая пришла в сознание, когда следователь оформлял

показания Максима Вольфовича Виноградова, однако врачи
разрешили допросить ее на следующий день после того, как
перевели Клару из реанимационной в обычную одноместную
палату. Допрос вел сам Антон Бирюков в присутствии Лима­
кина, который следил за магнитофонной записью.
Несмотря на тяжелое состояние, внешне Клара выглядела
спокойной и даже привлекательной. Говорила тихо, но без
натуги, как это обычно бывает с другими ранеными. Почти с
первых ответов Зарецкой Бирюков понял, что она не глупа,
очень решительна и остра на язык.
Из того, что рассказал Виноградов, Клара ничего не отри­
цала, а по уже известным следствию достоверным фактам,
которые она приводила в подтверждение своих слов, в ее ос­
ведомленности не возникало сомнений. Например, Зарецкая
вспомнила, как на следующий день после ”дела” Спартак Ка­
заринов искал где-то оброненную штрафную квитанцию за
безбилетный проезд в электричке десятого октября.
”Ясновидение” Черноплясовой назвала шарлатанством. Как и
предполагал Антон, Оксана бралась ”угадывать” только в тех
случаях, когда через знакомых уголовников узнавала бес­
спорные факты. Пыталась она и у Володи Жменькина выве­
дать, где зарыли Софию Лазаревну, но тот, не будь дураком,
”затемнил”, мол, в десяти шагах к северу от старых раздво­
енных у комля березок. Почему Черноплясова так рискованно
взялась гадать Лазарю Симоновичу? От беспросветной дури
— хотела выщелкнуться перед Максимом Вольфовичем, кото­
рого умом не сумела совратить. Об убийстве Спартака Зарец­
кая не знала, однако не сомневалась в том, что рано или

461
поздно ”третий должен уйти”. О Галактионовой отозвалась
коротко и грубо: ”Шалашовка”.
В конце допроса, когда заглянувший в палату лечащий
врач показал на часы, дескать, пора закругляться, Бирюков
спросил Зарецкую:
— Клара Васильевна, почему умный Виноградов, устояв
перед вами, соблазнился Юлей Галактионовой? Нет ли в этом
криминала?
— Максим Вольфович — бескорыстный джентльмен. По­
чему клюнул на шалашовку?.. — Зарецкая, пересиливая
боль, улыбнулась. — Есть старый анекдот с тонким юмором.
В сквере на скамейке, печально задумавшись, сидит прости­
тутка. Подсаживается к ней тоже печальный актер и начи­
нает жаловаться, как много расплодилось самодеятельных ар­
тистов и как сильно они отнимают заработки у профессио­
налов. Обладательница древнейшей профессии сочувствующе
ему поддакивает. Выговорившись, актер спрашивает: ”А вы
почему печальны?” — ”Нам тоже самодеятельность мешает”.
— вздохнула проститутка.
— Понятно, — сдерживая улыбку, сказал Антон. — И еще
один вопрос... Чем Оксана Черноплясова вам насолила, что
даже убить ее намеревались?
— Это она, шарлатанка, чуть не убила меня вместо того,
чтобы без звука возместить материальный ущерб, нанесенный
ее дурацкими выдумками.
— Но стрельбу начали вы...
— Я хотела достать носовой платок. Едва сунула руку в
сумочку — овчарка, лежавшая в углу, вскочила и ощетини­
лась. Знающие люди предупреждали: если Оксана не успо­
коит собаку, та сразу кинется, как только вытащу руку.
Гляжу Оксане в глаза — молчит. Спрашиваю: ”Долго псина
будет стойку держать?” — ”Пока не извинишься...” Каюсь,
не хватило выдержки... Я знала, что шарлатанка не с пус­
тыми руками меня встретила, но от ее наглости не могла
сдержаться и, кажется, уложила овчарку...
В прокуратуре Бирюкова поджидал приехавший из Ново­
сибирска Шахматов. Привезенные им показания Черноплясо­
вой относительно Софии Лазаревны совпадали с показаниями
Зарецкой. Оксана лишь не хотела брать на себя роль вдохно­
вительницы ”дела” и старалась доказать, будто до этого до­
думались сами Казаринов и Жменькин. По изворотливости
ума ”шарлатанка” заметно уступала Кларе, а вот наблюда­
тельностью бог ее не обидел. Так, она подметила, что обро­
ненную Спартаком штрафную квитанцию, когда сидела за
столом, тайком подобрал Жменькин. Это наводило на мысль:

462
квитанция оказалась на месте захоронения Софии Лазаревны
не случайно. Ксива заранее подставлял Спартака на случай
провала. О неудавшихся похоронах Казаринова в ночь на
Ивана Купалу Оксана слышала на автозаправке в райцентре.
Поэтому при ”гадании” Славе Голубеву упомянула видящи­
еся ей кресты.
— А кто Ксиву застрелил? — спросил Бирюков.
— Черноплясова, — ответил Шахматов. — Оправдывается,
будто сделала это в целях самообороны. Ехали, мол, в
”Мерседесе” из Родниково в Новосибирск. Жменькин под
предлогом заехать к другу свернул на проселочную дорогу.
Шел густой снег. На одном из поворотов ”Мерседес” забуксо­
вал. Оксана стала вылезать из машины, чтобы подтолкнуть, и
услышала за спиной щелчок. Оглянулась — Жменькин
повторно взводил курок. Среагировала мгновенно. Вырвала
у Ксивы пистолет и в упор влепила ему пулю. Оказывается,
первый раз ”Вальтер” дал осечку. Исследование гильзы,
которую Оксана сохранила для своего ”оправдания”, подтвер­
дило это. Черноплясова вроде под счастливой звездой
родилась. При попытке застрелиться ее ведь тоже спасла
осечка. Все другие патроны во время экспертизы сработали
четко.
— Кому суждено быть повешенным, тот не утонет, — ска­
зал Бирюков. — Еще какие новости, Виктор Федорович?
— Вчера арестовали Хлыстунова. За уцененные стенки со­
брал на взятках около ста тысяч.
— Наша Юлия Николаевна тоже кинула ему ”на лапу”?
— Нет, Галактионова среди взяткодателей не числится.
Бирюков посмотрел на часы:
— Что-то ее телохранитель задерживается...
Вызванный по повестке Артем Лупов явился в прокура­
туру с опозданием на целый час. Он добросовестно повторил
свои прежние показания, но сверх того — ни слова. Бирюков
встретился взглядом с настороженными глазами бригадира
грузчиков:
— Теперь расскажи, хорошо ли охранял Галактионову?
— Я не из КГБ, чтобы охранять, — буркнул Артем.
Бирюков показал фотографию, где Лупов подсаживал
Юлю в вагон электрички:
— А это что?..
— Это случайно встретились с Юлькой на вокзале. Чтобы
не скучать в дороге, сели в один вагон.
— За что же Спартаку обещал свернуть шею, как ку­
ренку?
— Ну, блин, кто вам такое сказал?! — возмутился Лупов.

463
 — Это ты сказал ”блин” Спартаку, — быстро подловил
Бирюков, — Чтобы не тянуть время, можем прокрутить маг­
нитофонную запись. Рассказывай, Артем, все начистоту, пока
не поздно. Будешь увиливать, задержим по подозрению в
убийстве. Посидишь в изоляторе, одумаешься и заговоришь...
Лупов не стал искушать судьбу. После недолгого раздумья,
вроде бы с сожалением, признался, что Галактионова угово­
рила его в телохранители за пятьсот рублей в месяц. Боялась
одна ездить с деньгами, да и Спартак Казаринов последнее
время стал ей крепко досаждать. Согласившись на не особо
обременительное занятие, Лупов первым делом ”вправил
мозги” Казаринову. Спартак отстал от Галактионовой, но
вдруг опять зачастил к ней. Юля упрекнула Артема, что он
плохо выполняет обязанности охранника и предупредила,
мол, если не исправишься, придется нанять другого, скажем,
Колю Санкова, который под пьяную руку разделается со
Спартаком проще, чем с назойливой мухой. Терять халтур­
ный ”приварок” Лупову не хотелось, и он усилил бдитель­
ность.
Четвертого июля, когда всей бригадой обмывали получку
на природе за птицефабриковской свалкой, неожиданно поя­
вившийся там Казаринов, разболтавшись, насторожил Ар­
тема, жившего на той же улице, что и Юля, через две
усадьбы от нее. По пути домой Лупов зашел к Галактионо­
вой. Веселая раскрасневшаяся Юля готовила на кухне ужин,
как будто ждала гостей. Артем предупредил ее, что Спартак
собирается учинить какую-то пакость, но Галактионова не­
брежно отмахнулась: ”Я у него ключ забрала. Будет сту­
чаться — не открою. Сегодня не карауль меня”.
Лупов, придя домой, сразу завалился спать. Поздно ночью
его разбудил телефонный звонок. Перепуганным голосом Юля
прокричала:
— Артем, беги ко мне! Спартак дверь ломает...
Натянув джинсы, Лупов со всех ног бросился к дому Га­
лактионовой. Когда прибежал туда, Казаринов уже взломал
дверь веранды и, пытаясь прорваться в дом, барахтался с
Юлией. Увидев ворвавшегося на веранду Артема, он безум­
ным взглядом уставился на дверь прихожей и прохрипел:
— Там Юлькин фраер. Если сейчас же не выложит мне
полста тысяч, удушу гада...
Лупов молча схватил Спартака за руки. Словно мешок
взвалил его себе на плечи и потащил к взломанной двери.
Внезапно сзади раздался глухой удар. Звонко брызнули сте­
кольные осколки. Сопротивлявшийся Казаринов сразу обмяк.
Лупов удивленно обернулся — с горлышком вдребезги разле­

464
тевшейся бутылки в руке на него тупо смотрел пьяный Хлы­
стунов...
Под напором неопровержимых улик и свидетельских пока­
заний о дальнейшем поведала сама Галактионова. Поняв, что
сухой ей уже не выйти из ”мокрого” дела, Юля призналась,
что рискнула принять Хлыстунова на ночь за почти бесплат­
ную мебельную стенку, которую тот пообещал организовать в
ближайшие дни. Обреченным голосом, поминутно вытирая
скомканным платочком бегущие по щекам слезы, она под­
твердила показания Виноградова. Рассказала, как убежал пе­
репуганный Лупов, а быстро протрезвевший Хлыстунов упря­
тал в лежавшую у крыльца коробку труп Спартака. Вместе с
Хлыстуновым долго соображали, где бы эту упаковку зарыть.
Мысль о кладбище пришла в голову Юле, но громоздкая ко­
робка не входила в хлыстуновскую машину. Тогда пятого
числа ночью Хлыстунов приехал из Новосибирска на старой
”Тойоте”, взятой у какого-то знакомого кооператора, и увез
коробку к Гурьяну Собачкину. Всегда к концу дня пьяный,
могильщик об этом не знал. В первую ночь зарыть не успели.
С шестого на седьмое июля за полночь пришли к кладбищу
пешком. Юля была в джинсах и в кепке. Отыскивая место,
где Собачкин обещал Виноградову вырыть яму, в темноте она
запуталась, и Спартак оказался в чужой могиле. Дальше на­
чалась нервная гонка по заметанию следов...
Из прокурорского кабинета после допроса Галактионова
ушла с таким удрученным видом, что казалось, будто окру­
жающего для нее не существует. Тягостное настроение было и
у Бирюкова с Лимакиным. Следователь облокотился на подо­
конник и задумчиво стал смотреть в распахнутое окно. Вдруг
он воскликнул:
— Ну лихая стервочка! Уже марафет наводит...
Бирюков подошел к окну. У цветочных клумб возле входа
в прокуратуру сосредоточенная Юля, глядя в небольшое
круглое зеркальце, старательно подкрашивала тушью по­
блекшие от слез ресницы.
 СОДЕРЖАНИЕ

Шальная музыка 3
Порочный круг 159
Сиреневый туман 297
 Михаил Черненок
СИРЕНЕВЫЙ ТУМАН
Повести

Художник Н. Биксентеев
Художественный редактор Т. Младшева
Технический редактор Т. Ильина
Корректор С. Решетцова

Совместное российско-германское предприятие ”КВАДРАТ”

111024, Москва, Е—24, СП ”КВАДРАТ”
 ЛР № 090016 от 16.09.91.
Сдано в набор 22.11.1993. Подписано в печать 24.01.1994
Формат 84х108 1/32. Гарнитура таймс.
Бумага типографская. Печать высокая.
Тираж 100 000 экз. Заказ № 2453. Усл. печ. л. 25.2.
«С» 071.

Отпечатано на бумаге Сыктывкарского ЛПК

Диапозитивы изготовлены в типографии ”Московская правда”

Отпечатано с готовых диапозитивов на Тверском ордена

Трудового Красного Знамени полиграфкомбинате
детской литературы им. 50-летия СССР
Министерства печати и информации Российской Федерации
170040, Тверь, проспект 50-летия Октября, 46
СП «Квадрат»
в серии современного
российского детектива
публикует сборник
Л. Словина
«КОГДА В НАС
СТРЕЛЯЮТ».
Всем, кому интересна
работа милиции,
ее настоящая
скрытая работа
от постороннего взгляда,
связь ее с
коррупцией
и с сильными мира сего,
с удовольствием
прочтут эти повести
с захватывающими
сюжетами.
СП «Квадрат»
продолжает серию
«Современный
российский детектив».
Готовится к публикации
сборник известного
российского писателя
Николая Леонова
«ИСПОВЕДЬ СЫЩИКА».
В него войдут
новые повести
«Наемный убийца» и
«Исповедь сыщика»,
в основе которых события
сегодняшнего дня.
 ВЕГЕТАРИАНСКАЯ КУХНЯ
СП «Квадрат» продолжает
серию книг о вкусной и здо­
ровой пище. Она написана
В. Михайловым и Н. Мо­
гильным — авторами, чьи разработки в этой
области хорошо известны.
Книга состоит из двух частей. Первая
посвящена молоку и получаемым из него
продуктам, вторая — овощам и фруктам.
Написанная просто и доступно, книга вместе
с тем обобщает современные научные зна­
ния о принципах диетического питания, о це­
лебных свойствах вегетарианства.
Многие советы авторов будут иметь для
домашних хозяек практическое значение. Из
книги вы узнаете, почему ацидофилин счита­
ется мощным средством, предупреждающим
старение человеческого организма, как при­
готовить в домашних условиях кумыс и йо­
гурт, как употреблять овощи без потери ви­
таминов.
Книга «Вегетарианская кухня» хорошо ил­
люстрирована, а также снабжена большим
количеством рецептов.
 СП «КВАДРАТ»
продолжает выпуск серии романов
польского историка XIX в.
Казимира Валишевского
«Происхождение современной России»

В 1993 году вышли в свет романы

Иван Грозный
Смутное время
Первые Романовы
Петр Великий

Готовятся к изданию

Царство женщин
Дочь Петра Великого
Роман императрицы
Вокруг трона
Сын Великой Екатерины. Павел I
Император Александр I
 СП «КВАДРАТ»

продолжает издание
серии
«Волшебные сказки»

ВОЛШЕБНЫЕ
СКАЗКИ
ДАЛЕКИХ
СТРАН
И
ОСТРОВОВ

ИЛЛЮСТРИРОВАННОЕ ИЗДАНИЕ
ТВЕРДЫЙ ПЕРЕПЛЕТ

1994
БОН АКЦИОНЕРНАЯ
КОМПАНИЯ
ПЕТ ЗАКРЫТОГО
ТИПА
готова в любой момент оказать помощь Вашим домашним жи­
вотным, птицам, другим питомцам, и сделает все, чтобы они
вновь почувствовали себя здоровыми и счастливыми, продолжая
радовать своих заботливых хозяев.
«БОН ПЕТ» располагает специалистами высокой квалифика­
ции в области медицины и ветеринарии. У нас работают опыт­
ные травматологи, виртуозы-микрохирурги, заботливые меди­
цинские сестры.
Специализированная клиника, в стенах которой трудится пер­
сонал «БОН ПЕТ», оснащена всем необходимым, включая диаг­
ностическую аппаратуру и микроскопы для микрохирургических
операций.
За нашими плечами — опыт многолетней экспериментальной
и практической хирургии, уникальные операции. В работе нам по­
могают любовь к животным и чувство неоплатного долга перед
ними за их бескорыстную помощь человеку во всех областях его
деятельности, включая медицину.

ВИДЫ
ЛЕЧЕНИЯ И УСЛУГ,
предоставляемые компанией
ХИРУРГИЯ,
ПОЛОСТНЫЕ ОПЕРАЦИИ,
МИКРОХИРУРГИЧЕСКИЕ
ОПЕРАЦИИ,
РОДОВСПОМОЖЕНИЕ,
ОБСЛЕДОВАНИЕ,
ДИАГНОСТИКА,
ВАКЦИНАЦИЯ,
ПРИВИВКИ,
ОКАЗАНИЕ ВЕТЕРИНАРНОЙ
ПОМОЩИ НА ДОМУ.

Контактные телефоны:
246-99-29, 245-15-76.
Телефоны руководства клиники
и компании: 246-04-76, 400-23-37.