Академический Документы
Профессиональный Документы
Культура Документы
Печать Сумрака
Дозоры – 8
«Печать Сумрака»: АСТ; Москва; 2014
ISBN 978-5-17-085006-8
Аннотация
Равновесие Света и Тьмы нарушено. В городе появилась третья сила, чьи
возможности лежат за пределами сил, доступных Иным.
Новоиспеченный сотрудник Ночного Дозора Алексей Романов становится главной
фигурой в игре могущественных магов. Ему предстоит разобраться в хитросплетении
чужих интриг, а это непросто, учитывая, что Ночной и Дневной Дозоры не единственные
игроки.
На помощь Дозорному приходит Темный маг. Единственный, кто понимает подоплеку
происходящего. Но помощь Темных небескорыстна, а цена, которую приходится платить,
подчас слишком высока.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
СУМЕРЕЧНЫЙ ГОСТЬ
Глава 1
Алексей. Человек
Пробуждение походило на щелчок выключателя. Вот я падаю в пропасть, а вот уже
сижу на кровати. Сердце колотится как после стометровки в олимпийском темпе, на лбу
выступили капли пота. Я заставил себя встать, доковылял на негнущихся ногах до кухни,
открыл холодильник и не отрываясь выдул пол-литра колы.
За окном занимался рассвет. Часы показывали пять утра. До подъема куча времени, а
учитывая вчерашний ударный труд, я имел полное право заявиться в офис часам к десяти.
Вчерашний ударный труд…
Я вытер лоб, сунул бутылку в пакет с мусором. Кошмар — мерзкий и липкий, как все
кошмары, — и не думал тускнеть. Да, на кухне горел свет, теплый паркет, выложенный
нерадивым гастарбайтером, поскрипывал при ходьбе, а бегущая из крана вода холодила кожу,
но жутковатая картинка из сна по-прежнему стояла перед глазами. Серый мир, безжизненный
взгляд, от которого невозможно оторваться, иглы-клыки…
Я доплелся до дивана, упал на спину, заложил руки за голову. Вампирскую тематику я
не любил, в равной степени оставался равнодушным к демонам и оборотням. Нет,
безусловно, в этой обители неоязычества для меня существовали авторитеты вроде «Ван
Хельсинга» или «Константина», однако в целом увлечение кровососами я считал уделом
инфантильных подростков. Но вот поди ж ты, «Сумерки» вошли и в мою жизнь.
Заснуть толком не удалось. В какой-то момент я все-таки задремал, но почти сразу
проснулся и, решив не оттягивать неизбежный подъем, прошлепал в ванную.
Из зеркала на меня уставилась слегка помятая, но вполне симпатичная, не
обезображенная следами порока мордашка. Пил я в меру и только в хорошей компании,
сигаретами не баловался, жирным, острым и сладким не злоупотреблял. Организм не
оставался в долгу и за трепетное отношение платил здоровым цветом лица.
Конечно, без недостатков не обошлось. Глаза могли быть не безлико-серыми, а
загадочно-зелеными или благородно-голубыми. Нос хоть и не походил на картошку, но и не
отличался римской четкостью очертаний, а подбородок не был квадратным и не выпирал
вперед, демонстрируя несгибаемый характер и недюжинную силу воли. Однако в целом
своей внешностью я остался доволен.
Смахнув легкую щетину, я наскоро ополоснулся под душем, снял с вешалки чистую
отглаженную загодя рубашку и прошелся щеткой по джинсам. Темные очки перекочевали с
полки в нагрудный карман. Я подхватил барсетку и несколько раз глубоко вздохнул. Руки
едва заметно дрожали. Я поймал себя на мысли, что не хочу выходить из дома. Не хочу идти
по знакомой до последнего куста аллее к автостоянке. Потому что… Что?
Я решительно вышел в коридор и, будто отрезая себе дорогу к отступлению, поспешно
закрыл стальную дверь на оба замка.
Я нарочно повторил свой обычный путь, хотя очень хотелось сделать крюк и обойти
аллею стороной. Разумеется, никаких следов ночного кошмара не обнаружилось. Тихо
шелестели березы, спешили на работу люди, разъезжались оставленные под окнами машины.
Ни одного гопника, ни одной изголодавшейся вампирши. И все же смутное чувство тревоги
осталось. Даже под грузом доказательств нервная система отказывалась признавать
нереальность сна.
До работы я добрался быстро. Как ни странно, залитый мутным желтым светом
коридор подействовал успокаивающе. Я поздоровался с отдежурившим ночь сонным
охранником. Узнал последние новости из мира спорта и содрогнулся от сурового
предупреждения о грядущем отключении горячей воды.
Пройдя по асимметричному рисунку на линолеуме, я с облегчением опустился на свое
рабочее место. Кинул в чашку растворимый кофе, плеснул кипятку, отхлебнул суррогатной
бурды и пришел в себя окончательно.
Потыкавшись по форумам с полчаса, я обнаружил, что офис постепенно заполнился
людьми и настало время утреннего чаепития — многолетней доброй традиции, нарушать
которую начальство не смело даже во времена самых жутких запарок.
Похрустев печенюшками в компании менеджеров и прослушав свежие анекдоты, я
направился к себе, но был пойман на выходе из столовой.
— Леша, ты когда оформишь заявление на отпуск? — Лера сурово смотрела на меня с
высоты модельных метр восьмидесяти пяти, помноженных на каблуки.
— Ты же говорила, на следующей неделе сдать можно?
— Так, мозги мне не парь. — Лера пыталась говорить строго, чем вызвала приступ
умиления: в строгих двадцатилетних девушек я не верил. — Сдать заявление нужно до
завтра, и я талдычу об этом уже который день.
Я не придумал ничего лучше, кроме как с сомнением хмыкнуть.
— Ну, пойдем, заполню. — Я последовал за девушкой, пытаясь сообразить, откуда в
моем воображении граничным сроком возникла следующая неделя. Впрочем, от вдумчивого
вспоминания постоянно отвлекала Лерина походка — с месяц назад девушка окончила какие-
то специальные курсы. Да и светло-голубые джинсы сидели идеально.
Подойдя к столу, Лера извлекла из ящика толстую папку, быстро выудила бланк и, на
всякий случай, заполненный образец.
— Вот. Чтобы к обеду были. Иначе никакого отпуска до ноября. Понял?
— Понял… А это что за гадость? — кивнул я в сторону Лериного системника.
Лера перехватила взгляд и чуть покраснела.
— Ну, только спошли что-нибудь! — предупредила она. Бесконечные шутки
сотрудников по поводу стоящего на полу блока, «не совместимого под столом с ногами»,
временами пересекали рамки дозволенного.
Пошлить я не собирался. Протиснулся в угол и смахнул с матового корпуса компьютера
пыльный комок. Странный это был комок, будто сплетенный из волос клубок с непонятным
синеватым отливом. Лера недоуменно следила за моими действиями.
— Ты чего?
— Да грязь какая-то.
— Какая грязь? — Лера посмотрела на меня с возмущением. — Это вы, айтишники,
живете как свиньи в берлоге, а я пыль каждый день вытираю.
— А это тогда что? — Я попытался высмотреть сброшенный на пол комок, но он куда-
то удачно закатился. Не помогло даже отодвигание системника.
Лера фыркнула. Кажется, мои манипуляции ее чем-то развеселили.
— Так. Кыш отсюда. И чтобы к обеду заявление было у меня на столе.
***
***
***
— Леша? Леш? Ты задремал, что ли? — Я поднял голову со сложенных рук и увидел
стоящую рядом мать. Шею ломило. Правая рука онемела, на ней красовался сочный красный
отпечаток. Другой, подозреваю, остался на лбу. Красный? Красный, не серый…
Я поморгал, растерянно глядя на мать, и попытался сообразить, где я. По всему
выходило, что у нее дома. Стол, кремового цвета скатерть — мой подарок на Новый год,
тарелка с борщом. Плавучие островки жира мягко намекали на то, что борщ необходимо есть
сейчас, пока он окончательно не остыл. Никаких вампиров, оборотней и причуд
монохромного восприятия.
— Ты, если устал, поспи в комнате, — посоветовала мать, озабоченно разглядывая мою
помятую физиономию. — Борщ я попозже подогрею.
— Мммм… — неопределенно промычал я в ответ, пытаясь сообразить, что делать. —
Ну, не знаю…
Спать не хотелось. Есть тоже. Какая тут еда, когда крыша уезжает на твоих собственных
глазах. Неторопливо так уезжает, в полном соответствии с масс-культурой эпохи. Раньше
шизофреникам виделись зеленые человечки и сидящие в кустах агенты КГБ, теперь пришла
пора оборотней и вампиров.
Должно быть, душевные терзания отразились на лице, потому что мать без разговоров
взяла мою правую руку и деловито посчитала пульс. Пульс, разумеется, частил. После таких-
то кошмаров.
По итогам обследования мне посоветовали выпить корвалол и полежать. В другое
время я бы обязательно уперся, но сейчас подчинился безропотно. Надо было собраться с
мыслями, а в горизонтальном положении думается легче.
Я лег на диван и с удивительной легкостью прокрутил в голове недавний сон.
Единственное, что выдавало нереальность произошедшего, — «невидимый» номер
«Лексуса». Во сне так часто бывает: картинка яркая, а вот запомнить мелкие детали, цифры
или незнакомые слова не удается.
Однако весь ужас был вовсе не в яркости сна. Я, как ни силился, не мог вспомнить
подробности поездки к матери. Да и саму поездку. Ни одного воспоминания! Словно их
вырезали, подменив дурацким сном про оборотней.
— Мам, ты не посмотрела, во сколько я приехал?
— У тебя часы на стене, — отозвалась мать с кухни.
Я мрачно глянул на часы. Восемь. С работы я уехал полседьмого. Отстоял час в пробке,
поэтому раньше полвосьмого домой приехать не мог. Так что, если верить сну, с Костей и
оборотнями я встретился максимум полчаса назад. Не сходится. За полчаса от дома досюда
добраться можно, но и только. Задремать не успеешь, и борщ не остынет.
Я вздохнул, сам не знаю, с разочарованием или облегчением. Все-таки сон — это
просто сон. Хотя… Я улыбнулся в пространство. Есть неоспоримая улика — звонок
таинственной незнакомки посреди пробки. Уж входящий-то вызов точно должен
сохраниться.
Барсетка лежала на пузатом шкафчике в коридоре. Там, где я всегда ее оставляю.
Никакой мистики. Я щелкнул пряжкой, вытащил айфон и вздрогнул. По спине побежали
мурашки. Айфон выглядел так, будто вся испанская инквизиция под руководством лично
Торквемады изгоняла из него бесов. Причем изгоняла неоднократно.
На корпусе не осталось живого места. Тачскрин почернел, покрылся тонкой сеткой
трещин. Пластик вспух безобразной сыпью, задняя крышка превратилась в один большой
лопнувший пузырь с оплавленными краями. От симки остался обугленный огрызок.
С минуту я тупо смотрел на останки моего нового телефона, потом осторожно положил
его на шкаф и занялся осмотром барсетки. Оказалось, досталось и ей. Кожа местами
потемнела, одну из тряпичных перегородок будто искромсали ножом, пряжка лишилась
позолоты, обнажив язвочки неблагородного металла. В общем, выкидывать еще рано, но
показывать людям уже стыдно.
— Не спится? — раздался с кухни голос матери.
— Угу, — буркнул я, спешно запихивая остатки айфона в барсетку.
— Иди хоть борщ доешь, а то так и улетишь голодный.
Честно говоря, мне сейчас было не до борща. Но калейдоскоп чудес выбил меня из
колеи настолько, что я подчинился. Дом, в котором прошло мое детство, создавал иллюзию
если не защищенности, то по крайней мере покоя и порядка. Вот здесь полка для телефона,
прикрученная мной в шестнадцать лет. Тут картина — волжский пейзаж начала двадцатого
века с утлыми лодчонками рыбаков и вереницей сплавляемых по реке бревен. Дальше по
коридору, у стены, холодильник «Орск» — тяжелое наследие советского режима. Как мы
корячились, вытаскивая его в коридор! По прямому назначению он больше не используется,
зато хранит в себе компоты и соленья. Спи спокойно, дорогой товарищ…
В порыве чувств я коснулся правого бока, на котором в шестилетнем возрасте
выцарапал гвоздем «Фантомас жив». Смахнул пыль и вздрогнул, когда вместо мирного
облачка на пол спорхнул небольшой плотный комок с синеватым отливом. Как на
компьютере Леры…
— Ты чего застрял? — Мать выглянула в коридор.
— Иду…
Не сводя с комка глаз, я попятился на кухню. Упал на табурет и, не чувствуя вкуса,
выхлебал тарелку повторно разогретого борща.
— Как дела на работе? Чем занимаешься? — умильно спросила мать, наблюдая за
аппетитом сына.
— Да так… — Я заставил себя улыбнуться.
— Как Лера?
— Мама! — искренне возмутился я. — Ну что значит — как Лера? Отлично Лера!
Зачем я вообще про нее рассказал?!
Мать вздохнула.
— Дурачок ты все-таки, Леша.
— Ну сколько раз можно об этом говорить?! Ничего у нас нет и не будет. Мам, да она
меня на полголовы выше!
— Вот я и говорю — дурачок, — грустно подытожила мать. — Салат огурцы-помидоры
будешь?
— Не буду, — недовольно буркнул я, отнес тарелку в раковину и чмокнул мать в
щеку. — Все, я поехал.
***
Последний раз я был у матери в прошлые выходные. С тех пор ее двор ничуть не
изменился. Старые облезлые лавки, сломанные качели, выщербленный битый бордюр.
Несмотря на многочисленные письма и собранные жильцами подписи, заботливая рука
градоначальника до него пока не дотянулась. Но в ступор меня ввергло вовсе не это. Машины
не было! Ни на корпоративной стоянке у дома напротив, ни у соседних подъездов, ни в
закутке на выезде со двора.
В отчаянии я потыкал кнопку на пульт-брелоке, направляя его в разные стороны.
Сигнализация молчала. Мне вдруг отчаянно захотелось присесть, и я опустился на
ближайшую лавку. Что я должен думать, что делать? Отсутствие машины само по себе не
пугало. В хорошую погоду я частенько ходил к матери пешком. Однако версия, что я приехал
сюда с работы, разваливалась на глазах. Но если не с работы, то откуда? И если не приехал,
то что? Прилетел?
На плечо легла рука. Я вздрогнул. Вскочил, оборачиваясь.
— Алексей, не бойтесь.
На вид девушке было лет двадцать. Пухлая, с нетронутой загаром кожей, с тяжелой
золотой косой. Легкое летнее платье в голубой горошек, потертые сланцы, темные очки на
пол-лица. Вся она была какая-то немного несуразная и несообразная, будто собранная из
деталей разного конструктора. Коса из одного, платье из другого, очки из третьего. На мои
прыжки она никак не отреагировала. Только опустила руку и улыбнулась.
— Алексей, вы только не убегайте, — попросила она. — Теперь все будет хорошо. Я
отведу вас к хорошим людям, там вам все объяснят. — Ее голос казался смутно знакомым, а
реплики явно входили в набор четвертого конструктора. Мне стало смешно.
— Простите, вас как зовут?
— Анна, — просто ответила она, и мне сразу расхотелось ерничать.
Девушка подошла ко мне, взяла за руку. Пальцы у нее были тонкие, горячие. Я уловил
запах лаванды.
— Я понимаю, за последние дни вы очень много пережили. Но вам больше не нужно
бояться, — сказала девушка тоном психолога, уговаривающего самоубийцу отойти от края
крыши. Несмотря на немного нелепый вид, было в ней какое-то странное обаяние. Как у
опера Кости.
— Что происходит? — выдавил я. — Эти сны…
Она приложила палец к моим губам.
— Позже. Обещаю, вам все объяснят. Сейчас вы должны делать в точности то, что я
скажу. Вы даже не понимаете, насколько это важно. Сюда. — Она потянула меня за руку в
прохладный полумрак подъезда. — Здесь ведь темно, да? Смотрите вниз. Ищите тень.
— Что искать?
— Тень. Вашу тень. Ту, которая на полу.
Запах лаванды стал сильнее. Я машинально подчинился, проигнорировав странный
вопрос. Отказать этой девушке казалось кощунством.
— Главное, не волнуйтесь. Дышите ровнее. Постарайтесь расслабиться. Я проведу вас,
вы только не мешайте. Смотрите на свою тень. Не обращайте внимания на пол. Для вас
важна только тень. Представьте, что она становится темнее, что за ней ничего нет…
Как загипнотизированный я уставился на вытянутое пятно. Окон на первом этаже
подъезда не было, только одинокая тусклая лампочка. В ее слабом свете тень почти терялась
на сером бетонном полу.
— Все темнее и темнее. Абсолютно черная, — прошептала девушка. — Живой сгусток
тьмы…
Я почувствовал неприятный холодок. Спина покрылась гусиной кожей. Но оторваться
от темного пятна я уже не мог. Как не мог ослушаться собранной из конструктора
незнакомки.
Тень качнулась и будто бы на миг оторвалась от пола.
— Шагай! — крикнула девушка, дергая меня за руку. И я шагнул навстречу
поднимающейся с пола тьме. Подул ветер. Прохладный осенний ветер, не вяжущийся с
теплой августовской погодой. Единственная лампочка потухла, но подъезд отчего-то стал
светлее. Это был странный серый свет, идущий ниоткуда и лишивший цве́та покрашенные
зеленой краской стены. Везде лежала та самая комковатая пыль с голубым отливом, что я
видел на работе и у матери в квартире. На полу, на стенах, на потолке. Мимо проплыла
одинокая паутинка, и почти тут же раздался ликующий возглас девушки:
— У вас получилось! — Она неожиданно притянула меня к себе и поцеловала в губы.
Тут же отстранилась. — Ой, Леша, извините. Просто я так рада, что у вас все получилось.
Это было очень, очень важно, чтобы у вас все получилось!
Девушка буквально светилась от счастья. Вид у нее был немного сумасшедший. Зато
исчезла искусственность. Платье, сандалии, коса внешне не изменились, но выглядели теперь
гармоничными. Лишними оставались только очки. Мне почему-то казалось, что девушка
должна их непременно снять.
— Пойдемте. — Не дав опомниться, она снова потянула меня за руку, назад на улицу. —
Видите? Это место называется Сумрак, это наш будущий дом. Вы можете заходить сюда,
когда хотите. Удивительно, правда?
Я огляделся. Сказать по правде, несмотря на непреодолимое желание соглашаться с
этой странной девушкой, никакого восторга я не испытывал. Все выглядело так, будто я
очутился в мире ядерной зимы. Разве что снега не было.
Солнце исчезло, исчезли облака, небо затянула сплошная бесцветная завеса, сквозь
которую пробивался тусклый рассеянный свет. Деревья лишились листвы, превратились в
высохшие коряги. Стены домов облупились, тут и там крошился кирпич. Асфальт
потрескался, пропала трава. Голая земля выглядела сухой и бесплодной. А еще везде лежала
пыль. Не такая пушистая и комковатая, как в подъезде, но заметная даже на дорогах.
Прохладный неприятный ветер ее ничуть не беспокоил. Как не беспокоил девушку, которая
искренне наслаждалась постапокалиптической картиной.
— Нам надо идти, — с сожалением сказала она. — Но мы сюда еще вернемся. Сейчас я
проложу короткую дорогу, вы только не пугайтесь.
Анна отпустила мою руку и сделала плавный взмах. Кожу защипало, болезненно и
приятно одновременно. Воздух сгустился, стал молочно-белым. Прямо перед нами возник
перламутровый водоворот. Густая, как кисель, мгла медленно вращалась вокруг невидимой
оси.
— Пойдемте, — снова схватила меня за руку девушка. — Не бойтесь, это называется
портал. Он выведет нас в другое место. Там вас ждут друзья, они вам все объяснят.
***
***
Глава 2
Юрий. Темный
Нас встретили на входе — рыжий долговязый Денис с рябым, усыпанным веснушками
лицом и полная, по-своему миловидная волшебница Инга, недавно вышедшая на второй
уровень Силы. Насколько я знал, в Ночном Дозоре она не числилась. Значит, вызвали по мою
душу. Перестраховщики. Впрочем, их можно понять. Глава Ночного Дозора в командировке,
а Максим — славный малый, но выше третьего уровня ему подняться не суждено. Так что
приходится привлекать волонтеров, вдруг я в припадке безумия устрою кровавую бойню.
Ведь я Темный, а от нас, Темных, всего можно ожидать.
Как дети, честное слово.
Денис сухо поздоровался. Левую руку он как бы невзначай держал за спиной, будто это
могло скрыть ауру боевого жезла. Волшебница просто кивнула и предложила следовать за
ней. Денис пристроился замыкающим.
Я не возражал, а вот Аркадия конвоир за спиной нервировал. Так же как Ингу — наше
присутствие. Пока мы поднимались по лестнице, вся ее фигура буквально излучала
напряжение. Так и хотелось хлопнуть по мягкому месту и посмотреть на реакцию. Однако,
боюсь, моя фривольность была бы неправильно истолкована.
Кабинет для допроса меня поразил. Два поставленных встык стола, десяток стульев,
кулер для воды — и все. Никогда не считал себя сибаритом, но бессмысленное стремление к
аскетизму всегда удивляло. Как-никак двадцать первый век на дворе. Зато состав Светлых
оказался полностью предсказуем: Максим, оставленный руководством за старшего,
нагловатый оборотень, завербованный в Дозор прошлым летом, и тот самый парнишка, из-за
которого весь сыр-бор разгорелся.
Пару секунд я изучал подозреваемого. Парень как парень, таких миллион. Розовощекий
и оптимистичный, как большинство его сверстников, вялый подбородок, нос картошкой. В
прежние времена в его возрасте успевали отслужить, жениться, завести детей и схлопотать
пулю на дуэли. А сейчас… и впрямь планктон, как пошутил кто-то из наших. Но это так,
лирика, куда важнее была его аура. Ровная, слегка шипучая аура недавно инициированного
Иного. В меру эмоциональная — парень нервничал, но не чрезмерно. Жаль. Выходит, он и
впрямь ни при чем. Точнее, считает, что ни при чем.
— Доброй ночи, служивый, — поднялся навстречу Максим, крепко пожал мне руку, за
что заработал неодобрительный взгляд Инги.
— Здравствуйте, — поспешно поздоровался парень.
— Это он? — дежурно поинтересовался я и поймал яростный взгляд оборотня.
— Он, — невозмутимо подтвердил Максим. — Да ты садись, в ногах правды нет.
Стул оказался жестким, с неудобной спинкой. Рядом устроился Аркадий. Выглядел он
комично: лицо от волнения пошло красными пятнами, из распухшего носа торчали
окровавленные ватки. Нос ему сломали во время утренней стычки, но Аркадий наотрез
отказался лечить производственную травму. Хотел наглядно продемонстрировать Светлым
работу их оборотня-беспредельщика. Только сейчас Светлым было не до Аркадия. Они
следили за каждым моим жестом.
— Романов Алексей? — Я поставил правую руку на стол. — Смотри на ладонь.
— Простите? — На лице парня появилось недоумение.
— Смотри на ладонь, постарайся ни о чем не думать.
Парень едва заметно улыбнулся.
— Ладно. Только учтите, я не гипнабелен.
— На ладонь смотри. — Я подкрепил слова слабым импульсом Силы.
Со второго толчка парень сломался. Неплохо, большинству хватает одного. Лично я не
стал бы возиться с этой полугипнотической методой, ударил Доминантой или Сеансом
Правосудия. Никакой субъективщины, никакой возможности солгать, полное подчинение,
ответы на все вопросы. Но Светлые выступили против прямого вмешательства в психику
подопечного. Я не настаивал. То, что мне разрешили вести допрос, — уже уступка с их
стороны. Видать, напугались заваренной ими каши.
Я выждал минуту, давая парню расслабиться. Деформированная аура шипела,
топорщилась эмоциональными гребнями и никак не желала успокоиться. Одновременно я
наблюдал за Светлыми. Светлые нервничали. Даже многоопытный Максим прятал
напряжение под привычной маской невозмутимости. Оборотень и вовсе походил на сжатый
комок мускулов. Казалось, он готов наброситься, стоит мне громко чихнуть. Но больше всех
волновалась волшебница. Точнее, она единственная не скрывала своего состояния. Я
насчитал четыре подвешенных на рефлекс заклинания, из них три явно боевых. Это не
считая тонких линий Силы, идущих от нее к соратникам, и еще одного канала, связывающего
ее с загипнотизированным парнем. Волшебница умудрялась сканировать Светлых и
подсудимого — не применяют ли к ним чего неразрешенного. Троих одновременно. И все это
на втором уровне Силы!
Бедная. Ты же потом месяц пластом лежать будешь.
Морщины на лбу парня разгладились. Лицо приобрело то умильное выражение, что
свойственно только грудным детям и Светлым. На губах заиграла улыбка.
— Имя, фамилия.
— Алексей Романов, — охотно откликнулся парнишка. Ему было хорошо.
— Уровень Силы?
Он промолчал.
— Год инициации?
Снова молчание. Интересно. Выходит, его и впрямь инициировали на днях, не рассказав
про Иных ничего.
Я взял у Аркадия планшет, открыл фотографию убитой вампирши.
— Тебе знакома эта женщина?
Парень посмотрел на фото и кивнул.
— Где и при каких обстоятельствах вы встретились?
— Я шел с работы. — Голос парня звучал неуверенно. — Ко мне пристали гопники.
Четверо ребят и девушка. Хотели отжать телефон и деньги. Потом она… превратилась в
вампира. У нее выросли клыки… Потом я проснулся. Пошел на кухню, достал колу…
— Стой. — Парень послушно замолчал. — Подробности. Она подошла к тебе, дальше?
— Она сказала, что я милый, — охотно пояснил парнишка. — Поцеловала. Сказала, что
я милый. Обняла. Потом она превратилась в вампира. У нее выросли клыки. Потом я
проснулся…
— Стой.
Я отвел взгляд, с минуту разглядывал унылые синие обои. Мне надо было собраться с
мыслями.
Первым не выдержал оборотень.
— Что вам еще надо? Он все сказал! Как видите, к убийству вашего кровососа он не
имеет никакого отношения.
— Костя, обожди. — Максим положил руку ему на плечо.
Я проигнорировал оборотня, снова повернулся к улыбающемуся парню.
— Еще раз. Не спеши. Вспомни, как все было. Вспомни запахи, цвета, ощущения. — Я
послал еще один импульс Силы, и Светлая волшебница тут же заелозила на стуле. Максим
Максимович сделал успокаивающий жест.
Парень снова нахмурился.
— Она сказала, что я милый, — угрюмо повторил он. — Поцеловала. У нее очень
красивая грудь. Но губы были сухие, а глаза как стеклянные. Она сказала, что я милый.
Обняла. Где-то заиграла музыка. Приятная такая… Потом стало холодно, подул ветер. Все
стало бесцветным, как в старом кино. Потом у нее выросли клыки. Длинные и тонкие такие,
как иглы. Потом я проснулся. Нога затекла. Я встал, пошел на кухню…
— Достаточно.
Следом за волшебницей заелозил Аркадий. Причина, правда, была в другом. Он явно
хотел перейти ко второй части допроса, а первую рассматривал исключительно как потерю
времени. И совершенно напрасно. Мы имели тот редкий случай, когда отсутствие результата
само по себе было результатом.
— Что произошло сегодня? Без подробностей.
— Я рано проснулся. Долго не мог уснуть. Позавтракал. Поехал на работу…
— Что было после работы?
— Я ехал домой. Стоял в пробке. Мне позвонили… — Парень запнулся.
— Кто позвонил? — В его состоянии такие микропаузы всегда что-то значат.
— Не знаю. Номер не определился. Звонила женщина. Она спросила, где я. Я ответил,
что еду домой. Она сказала, что мы скоро увидимся. У подъезда я встретился с Костей. Он
хотел поговорить. Потом подъехал «Лексус». Из него вышли четверо. Главным был он, —
кивок в сторону Аркадия. — Началась драка. Потом я проснулся в квартире матери…
Мне стоило труда сохранить невозмутимое выражение лица. Попытка выяснить
подробности ни к чему не привела. По всему выходило, что, когда наши гусары сцепились с
оборотнем в погонах, парень бессознательно попытался уйти в Сумрак… и проснулся в
безопасном месте в паре километров от своего дома. Не помнящий ничего, уверенный, что
все это было сном, невинный как младенец.
Он продолжал и продолжал говорить, рассказывая про мамин борщ и сгоревший
телефон. Я, не делая попытки прервать, обдумывал рассказ.
— …Когда я вышел из дома, меня встретила женщина. Она сказала, что мне грозит
опасность, что она отведет меня туда, где мне помогут. Она была в темных очках. От нее
пахло лавандой…
Я заставил себя сосредоточиться на рассказе. Парень в подробностях живописал
незнакомку, переход в Сумрак и открытый портал. Инга слушала его рассказ с возрастающим
интересом, не забывая зыркать в мою сторону. Максим с нарочито безразличным видом
крутил ручку. Оборотень разглядывал меня будто кусок бекона. Интересно, чего они все-таки
боятся? Что я внезапно решу вырезать Ночной Дозор? Промою всем сидящим мозги?
Превращу в жаб? Взрослые вроде люди…
— Потом я подошел к зданию. У дверей меня встретил Костя…
— Алексей, достаточно, — легонько хлопнул парня по плечу Максим. Тот сморгнул,
недоуменно посмотрел сначала на него, потом на меня.
— Вот такая вот история, Юра. — Максим отложил ручку, сплел пальцы. — Что
думаешь?
Я неопределенно пожал плечами.
— Вот и я не знаю, — тяжко вздохнул Максим. — Что делать будем?
Я снова пожал плечами.
— Пока ничего. На период расследования запрещаю ему, — кивнул я в сторону
парня, — покидать город. Дневной Дозор не будет выдвигать обвинений Ночному Дозору в
связи с нападением вашего сотрудника на наш патруль.
Аркадий заерзал на стуле так активно, словно ему в зад воткнули шило. Вид у него был
крайне возмущенный. Я проигнорировал мысленные жалобы на несправедливую жизнь и
закончил:
— Вы только объясните, как ваш сотрудник оказался рядом с подъездом
подозреваемого. Мы искали убийцу, а вы?
Максим некоторое время молчал, затем нехотя достал из кармана кристалл белого
кварца.
— Сам посмотри.
Некоторое время я изучал граненый камень сквозь Сумрак. Потом внимательно сверил
слепок заточенной в него ауры с аурой парня. Очень хорошая работа. Или потрудился
искусный маг, или кто-то убил на копирование несколько дней. Скорее второе. Уж больно
аккуратная работа. Линия в линию, оттенок в оттенок. Истинные мастера позволяют себе
некоторую вольность.
Я вернул кристалл Максиму, и он пояснил:
— Камень со слепком ауры мы получили в обед бандеролью. Кроме него, в бандероли
была записка с адресом Алексея. Я попросил Костю проверить.
Я задумчиво кивнул. Следы неинициированного Иного вслепке ауры просматривались
отчетливо. Неудивительно, что оборотня послали на охоту. Выяснить, кто такой, обратить на
сторону Света…
В комнате повисло молчание. Максим рассеянно похлопал себя по нагрудному карману.
— Курить хочется, невмоготу, — пожаловался он.
— Аркадий, подожди в машине.
— Инга, проводи гостя дорогого, — поддакнул Максим. — Костя, вы с Лешей пока
здесь обождите.
***
***
***
***
Пестрый автомобильный поток едва полз. В разговоре возникла пауза. Светлый жаждал
подробностей, я пытался определить силу висящего на нем амулета. Амулет парню выдали в
Ночном Дозоре. На первый взгляд — обычный оберег, защищающий от всего понемногу, на
деле — волшебная леска. Случись что с парнем — задергается. Интересно, кто сидящий на
другом конце рыбак? Опять Максим? Или Инга? Начальство вроде до сих пор из Москвы не
вернулось, а остальным такая тонкая магия вряд ли доступна.
— И что за преступника мы ловим? — не выдержал Светлый.
— Да есть тут один… — Я наконец понял, как заблокировать амулет, не потревожив
рыбака. — Возьми.
Я достал из нагрудного кармана кулон с крупным гранатом.
— Это от чего?
— От любопытных.
Светлый что-то недовольно пробормотал, но кулон надел. Вопросительно посмотрел на
меня, ожидая продолжения. Я свернул с магистрали, обдумывая, какие карты открыть.
— Видишь ли, Алексей, за тобой следят.
— Кто?
— Не знаю. Пока не знаю.
Светлый нахохлился и деловито поинтересовался:
— За нами «хвост»?
— Не совсем. — Я вернулся на шоссе и бросил взгляд на кулон. Гранат едва заметно
светился.
— Не совсем — это как?
— Не совсем — это не совсем. За тобой следят магическими методами, наблюдателю не
нужно находиться поблизости…
— А его нельзя как-нибудь запеленговать?
«Если бы, — подумал я. — Если бы его удалось запеленговать». Увы, ни одна моя
попытка не увенчалась успехом. Говоря по правде, и выводы относительно наблюдателя были
чистой игрой ума. Но в его наличии я почти не сомневался. Слишком быстро парня спасли от
вампирши, слишком быстро вмешались во время столкновения Дозоров. Одно из двух —
либо на Светлого навесили сигнальные заклинания вроде амулета Ночного Дозора, либо
постоянно вели. Амулетов дозорные не обнаружили, значит, оставалась слежка. Алия, Алия,
где же ты научилась всем этим трюкам? И что в этом юноше такого ценного?
— Нельзя, — коротко ответил я. — Не стоит проводить прямых параллелей между
магией и техникой.
Светлый пожевал губу и осведомился:
— И что же мы собираемся делать?
— Ничего. К слову, ты сейчас на особом положении. Я не могу втягивать тебя в свои
акции без согласия Ночного Дозора. Строго говоря, даже наш разговор не вполне законен.
— Понятно… — глубокомысленно протянул Светлый.
Некоторое время мы молчали, но надолго его не хватило.
— Можно вопрос? Вы ведь руководитель Дневного Дозора?
— Нет.
— Прошу прощения. Мне показалось, вас побаиваются, и я думал… — Он наигранно
стушевался.
Я не удержался от улыбки. От горшка два вершка, а туда же — манипулировать.
— Что спросить-то хотел?
— Ну, я хотел спросить… в чем разница между Темными и Светлыми?
— Тебе не объяснили? — Я на секунду отвлекся от созерцания линий вероятности и
снова посмотрел на кулон. По-прежнему слабое свечение.
— Объяснили. Но я хочу услышать ваше мнение, — с неожиданной твердостью сказал
Светлый.
— А сам что скажешь?
— В смысле? — не понял парень.
— Тебе сколько, лет двадцать пять? Все это время ты был обычным человеком. Неделю
назад стал Светлым. Что изменилось? В тебе, в твоей жизни, в твоем мировоззрении?
— Ну… — замялся парень, — не знаю. У меня словно какая-то аура появилась. Ко мне
все как-то лучше стали относиться. Даже на улице, незнакомые вроде люди…
— Свет здесь ни при чем, — оборвал его я. — Поверь, к вампирам относятся еще
лучше. Людей тянет к Иным, и это притяжение всегда со знаком плюс. Темные, Светлые —
не важно. Можно отвечать им взаимностью, можно унижать, можно использовать — они все
равно летят как бабочки на огонек.
— Ну, не знаю… — Светлый задумался. Видать, о своей длинноногой Лере и
искренности ее чувств. Меня это устраивало. Пусть размышляет, пусть ерничает, пусть
задает любые вопросы. Главное, чтобы он оставался в этой машине хотя бы еще с полчаса.
Дома за окном начали прижиматься к земле. Каменные монстры на сотни квартир и
двадцатиэтажные свечки сменились девятиэтажками. Пригородная зона.
Я мысленно потянулся к кулону и влил в него чуточку Силы, пробудив вложенное в
камень заклинание. Кожу слегка закололо. Светлый хлопнул по руке, сгоняя
несуществующего комара, почесался и снова посмотрел в мою сторону.
— И все-таки?
— Алексей, как я могу ответить на вопрос, чем отличаются Темные от Светлых, если
ты даже в отношении себя определиться не можешь?
— Да ну, софистика какая-то, — фыркнул парень.
— Софистика тут ни при чем. Видишь ли, нет никакого кодекса Темных, никаких
заповедей Светлых. Мы не проводим ритуалов, не расписываемся кровью, не проходим
тайные обряды посвящения.
— Так я и спрашиваю, в чем тогда разница! Вот есть Ночной Дозор и Дневной Дозор.
Ночной Дозор не любит Темных, в Дневном, как я понимаю, не любят Светлых, а что не так
— никто толком объяснить не может. Не любим, и все! У джедаев хоть мечи разным светом
светятся, а у вас?
Я хмыкнул, вновь посмотрел на амулет. Гранат светился чуть ярче и едва заметно
пульсировал. Наблюдатель полностью сконцентрировал внимание на Алексее.
— Знаешь, одна из главных ошибок Светлых в том, что они думают, будто мы их не
любим.
— А на самом деле вы их любите?
— А на самом деле мы о них просто не думаем.
***
Еще дважды я вливал в гранатовый кулон Силу. Амулет был простенький, и для
бесперебойной работы его требовалось постоянно тормошить. Тем не менее эффект был
налицо. По мере удаления от города пульсация учащалась. Кого-то, без сомнения,
интересовала судьба Светлого, интересовала настолько, что ради нас он отложил все свои
дела.
Мы выехали за город. Светлый примолк, разглядывая заоконный пейзаж с
непосредственностью ребенка. Пора. Я вновь мысленно потянулся к кулону. Камень жадно
впитал выданную энергию и засветился ярче. А затем пульсация ускорилась. Наблюдатель
заглотил наживку.
Самое удивительное, я по-прежнему ничего не чувствовал, ни малейших признаков
того, что за нами следят. Однако амулет не обманешь. У него ровно две функции —
фиксировать магическое наблюдение и блокировать его. Мой расчет был прост: созданный
амулетом полог тишины ставил наблюдателя в неприятное положение — потерять объект
слежки либо подобраться поближе. Судя по участившейся пульсации, он выбрал второе.
— Любите японский автопром? — оторвался от созерцания Светлый.
— Это служебная машина.
— Ей же уже лет десять. Я думал, у вас только «Лексусы».
— Зачем менять, если работает?
— Ну да, конечно, — с некоторым разочарованием протянул Светлый и снова уставился
в окно.
Я коснулся приборной панели, будто смахивая пыль. Пальцы кольнуло. Засветилась
видимая лишь в Сумраке пентаграмма. Таких машин у Дневного Дозора всего две, обе
куплены в конце прошлого века. На тот момент — последнее слово японского
машиностроения, пришедшее на смену советским «Волге» и «Ниве». Мы меняем такие
машины раз в двадцать лет, чаще накладно. Уж больно много сил уходит на заключенную в
металл магию. На два десятка заклятий и ритуалов, навеки впечатанных в борта автомобиля.
Но Светлому знать об этом не обязательно.
— Кстати, куда мы вообще едем? — Алексей несколько раз сморгнул и потер глаза.
Напрасно. Дело не в глазах. И не в стекле, оно оставалось кристально чистым. Помутнел
мир.
— Почти приехали.
По машине прошла едва ощутимая вибрация Силы. Светлый ее не почувствовал и
продолжал с недоумением таращиться на пролетающие мимо поблекшие деревья. Амулет
размеренно пульсировал у него на груди. Несмотря на полог тишины, наблюдатель не желал
приближаться. Что еще хуже, судя по пустынному шоссе позади, он преследовал нас не на
машине и даже не на метле. Он находился в Сумраке. И вот это мне совсем не нравилось.
Пробивать полог с километрового расстояния дано не каждому, а уж делать это из Сумрака,
когда твоя цель движется в обычном мире… Сомневаюсь, что мне бы это удалось. Впрочем,
шпионские игры не моя специальность. Другое дело — отлов шпионов.
Впереди показалась церковь. Не новодел девяностых, а старая, дореволюционных
времен постройка, давно не проходившая капремонт. Солидное каменное здание, проросшее
до третьего уровня Сумрака, бликующее всполохами Силы. Чужой, Светлой Силы. Будь
сейчас время службы, я бы сюда не сунулся. Предоставлять возможному противнику доступ
к такому источнику как минимум безрассудно. Однако в эти часы церковь пустовала, два-три
прихожанина не в счет, зато она давала отличное прикрытие.
Я вдавил педаль газа, бросая джип вперед. Краем глаза поймал восторженный взгляд
Алексея. Для него происходящее оставалось увлекательным приключением, и о возможных
последствиях он не думал. Что ж, так даже проще.
Я послал последний сигнал амулету, и сумеречная версия мерцающего граната лопнула
с тихим звоном. Алексей удивленно покосился на амулет, он услышал лишь звук. Иное дело
— наблюдатель. Для него Алексей просто перестал существовать. Освобожденная энергия
усилила полог, возвела стены на глубоких слоях Сумрака, полностью изолировала Светлого
от дистанционного сканирования. Амулет создала ведьма. Старательная, но не очень сильная.
Высвобожденного заряда едва ли хватит на пару минут абсолютной тишины, но больше и не
надо. Последнее, что почувствовал наблюдатель, перед тем как его подопечный исчез, —
резкое ускорение. Теперь у него не осталось выбора. Или бросить Алексея, или броситься в
слепую погоню. Судя по предыдущим эпизодам, терпением наблюдатель не отличался,
потому я рассчитывал на второе.
Джип подпрыгнул, влетая на газон. Сорвал железную цепь ограждения. Юркнул в
уютный церковный дворик. Нырнул за угол и развернулся на сто восемьдесят. Текущая
сквозь металл Сила погасила безумные прыжки через бордюр и легко рассекла чугунную
цепь ограды. Однако джип ею пропитывали не для этого.
Я мысленно досчитал до десяти и сорвал сумеречную печать, от чего пентаграмма
полыхнула синим пламенем. Заговорщицки подмигнул Алексею, что привело Светлого в
полный восторг. Наша поездка приближалась к кульминации, это понял бы любой
мальчишка. Жаль, что самой кульминации он не увидит.
Мир окончательно потускнел. Тонированные стекла сделались прозрачными. Руль
похудел, превратившись в медную змею, кусающую себя за хвост. Индикаторы приборной
панели рассыпались разноцветными огоньками. Салон посветлел, черная обивка стала серой,
серая — бежевой. Не люблю темные краски в Сумраке.
— Кстати, а что… — Светлый не успел задать вопрос. Перехватив руль-змею левой
рукой, я положил правую Алексею на плечо и ударил Фризом. Мне показалось, в глазах
Светлого промелькнули разочарование и совсем детская обида. Но скорее всего это был
просто отблеск заклинания. Синяя пленка темпоральной заморозки мгновенно проглотила
жертву. Роль приманки Алексей выполнил, остальное ему видеть не обязательно.
Притаившийся в засаде джип вылетел навстречу бегущей жертве. Преследователь не
видел нас — церковь служила надежным прикрытием. Он даже не мог почувствовать наше
присутствие, во всяком случае, до последней секунды, когда джип провалился в Сумрак с
грацией прыгнувшего в озеро гиппопотама.
Спрятаться наблюдателю было негде. Я уже предвкушал, как остановлю машину и
выйду со словами: «Здравствуй, Алия». Вот только Алии передо мной не оказалось. Вместо
нее на нас несся широкий фронт клубящегося тумана. Все, что я успел, — врубить защиту
джипа на полную. А потом мы нырнули в вязкую пелену.
***
***
Это заклинание находится под негласным запретом. От него нет защиты. Силовые
барьеры, сфера отрицания, щит мага… Даже высшие штучки вроде защиты Лужина не
помогут. Единственный способ — убраться с пути. На другой слой Сумрака, в портал, к
черту на кулички. Куда угодно, лишь бы избежать встречи с прозрачным, стерильно чистым
потоком темной энергии. Именно благодаря ему я победил в своей последней битве с магом
вне категорий.
Марево Трансильвании недоступно даже самым искусным Светлым. Я слышал, у них
есть свой аналог, что-то из высшей школы магии, но никогда не видел его в деле. А Марево
Трансильвании видел. И применял сам.
Туман об этом заклинании не знал. Он даже не сделал попытки уйти в сторону.
Впервые с начала боя я почувствовал внутри мглы колебания Силы. Совсем как в тот раз,
когда мы схлестнулись со Светлым… Наивный Высший маг. Истинный гений, сумевший
пройти путь от новичка до мастера меньше чем за полсотни лет. Он тоже честно попытался
отразить заклятие, и какие-то доли секунды ему это удавалось. А потом… Потом его не
стало. Марево — странное заклинание. Оно словно уродливое зеркало, обращающее твою
сумеречную Силу против тебя самого. Оборотня оно превратит в бесформенную кучу мяса и
костей, ведьму — в высушенную мумию. От мага останется только пепел, плывущие в небе
хлопья, будто в насмешку раскрашенные в прижизненные цвета: белый для Светлых, черный
для Темных.
Только вот Высшего мага Марево развоплотило, а туман — нет.
Волна энергии еще не схлынула до конца, а я уже понял, что заклятие не сработало. И
впервые за долгие годы мне стало страшно. Что бы ни находилось передо мной, его
возможности лежали далеко за пределами моих. Я бросился к машине с застывшим внутри
парнем, на ходу поливая туман Черным дождем. Никаких иллюзий у меня не осталось, лишь
слабая надежда, что экзотическое заклинание отвлечет врага хотя бы на пару секунд. Однако
туман повел себя совершенно неожиданным образом.
Сумрак вздрогнул, раздираемый коротким спазмом. Неприятно закололо кожу. В
воздухе прямо над облаком возникла серая воронка портала. Уродливая и какая-то
неправильная. Густая струя тумана втянулась в призрачный водоворот, и вязкие капли
Черного дождя, подняв облако маслянистого пара, впустую обрушились на землю.
Насладиться зрелищем я не успел. Портал возник вновь, в этот раз прямо передо мной.
Я лишь успел прикрыть лицо перед тем, как меня поглотила вынырнувшая из воронки мгла.
На несколько секунд я потерял всякую ориентацию. Клубящаяся молочная завеса
утонула в радужном фейерверке искр. Щиты пылали, взрывались, разлетаясь огненными
лоскутами в отчаянной попытке спасти хозяина от океана бушующей энергии. Чужой
энергии с незнакомым и неприятным привкусом.
Я почувствовал тупой удар в плечо, услышал треск раздираемой ткани. Правую руку
пронзила боль. Я вслепую отмахнулся, создавая вокруг себя ледяное кольцо — заученное еще
в юности бестолковое заклинание, годное лишь для отпугивания оборотней. Или если ты не
видишь, где находится враг.
Выпущенные наудачу кристаллы разлетелись в разные стороны. Я снова почувствовал
колебание Силы, как в тот раз, когда туман переварил Марево, и вдруг оказался на свободе. В
трех шагах от изуродованного джипа. Краем глаза я уловил, что мгла никуда не делась, она
по-прежнему висела у меня за спиной.
Наверное, со стороны мои действия выглядели комично, но сейчас мне было не до
эстетики. Я прыгнул вперед, приземлившись на капот джипа. Скрученная полоса металла
вонзилась в бок, глубоко распоров кожу. Правая рука онемела и почти не чувствовалась. Я
сложил пальцы левой в щепотку и рубанул тройным лезвием по магическому контуру,
удерживающему джип на плаву. В небо взвился столб выпущенной на свободу Силы.
Последнее, что я успел заметить, — потянувшееся ко мне молочно-белое щупальце. А потом
по глазам ударили краски, яркие даже в вечернее время. Воздух наполнило хрипение
моторов, показавшееся лучшей в мире музыкой.
Я скатился с капота и, пошатываясь, поднялся на ноги, лихорадочно перебирая в уме
нестандартные боевые заклинания. Но они не понадобились. Чем бы ни был туман,
преследовать меня вне Сумрака он не собирался. Тем не менее я добровольно истекал кровью
пару минут, прежде чем сбросить с рефлекса боевые заклятия и заняться самолечением.
***
Светлые примчались через полчаса, причем сразу на двух машинах. Пять человек —
весь оперативный состав Ночного Дозора за исключением командированной в Москву
верхушки. К тому времени мне удалось остановить кровь и частично затянуть раны.
Незадолго до прибытия кавалерии голубая пленка Фриза растворилась, и Алексей,
покачиваясь, выбрался из машины. Выглядел он неважно, Фриз не лучший способ
консервации человеческого тела, хотя, без сомнения, самый быстрый.
Я молча кинул ему бутылку минеральной воды, позаимствованной в прицерковном
киоске. Светлый молча кивнул в знак благодарности и не отрываясь выдул почти литр.
Должно быть, ему и впрямь было худо, потому что ни одного вопроса не прозвучало.
Машины дозорных лихо скатили с шоссе и затормозили рядом с остовом «Тойоты». Из
патриотичной «Калины» выскочили оборотень Костя и Инга, Максим предпочел старенький
«Рено».
Вид у меня был изрядно потрепанный, потому с вопросами и ремарками Светлые
спешить не стали. Даже резкий не по делу оборотень воздержался от комментариев.
Скрученная в бараний рог «Тойота» и целехонький Алексей тоже сыграли роль —
пострадавшим выглядел именно я.
Алексея дозорные немедленно увели. Уж не знаю, для оказания первой
психологической помощи или взятия показаний, этих Светлых не всегда поймешь. В
ожидании, когда они снизойдут до моей персоны, я опустил спинку водительского кресла и
прилег, давая магии восстановить тело. Раны затягиваться не желали. Целебная магия —
простая и сложная одновременно. Даже новичок легко освоит основы, но чтобы стать
настоящим целителем, нужно потратить не одно десятилетие. Оттого большинство магов
недалеко ушли от новичков в области магической медицины. Подлатать себя могут, а для
более сложных процедур квалификации не хватает.
— Ты как? — Максим заглянул в салон. — Позвать Ингу? Она и не такое лечила.
— Перебьюсь. — Я пошевелил пальцами правой руки, сжал в кулак. Чувствительность
понемногу возвращалась.
— Брезгуешь?
— Хватит девочку мучить. Она и так на допросе разве что наизнанку не вывернулась.
— О нас, значит, заботишься, — покачал головой Максим. — А тебя-то кто чуть
наизнанку не вывернул?
— Хотел бы я знать. — Я допил остатки минеральной воды. — Позже, коллега, все
позже. Мне надо подумать. Отчет о происшедшем вы получите к утру. Пока могу
посоветовать две вещи: не давайте мальчику лезть в Сумрак и не ходите туда сами, пока он
рядом.
— Во что ты его втянул? — неожиданно зло спросил Максим. — Почему он ничего не
помнит? Что за амулет у него на шее? Ты сознаешь, что произошедшее — повод для
вмешательства Инквизиции?
— Серьезно? — Я бросил пустую бутылку на заднее сиденье. — И что же произошло?
— Ты втянул Светлого мага в свои игры без уведомления Ночного Дозора. Поставил его
жизнь под угрозу. Использовал против него магию без его согласия. Достаточно?
— Еще добавь, что я лишил его невинности. — Я посмотрел Максиму в глаза и
повторил: — Отчет будет к утру. До того советую повременить с Инквизицией, дабы не
выглядеть глупее, чем обычно. В качестве жеста доброй воли скажу — не насилуйте парню
мозг. Никто ему память не стирал. Когда на нас напали, я заморозил его Фризом. Так что, к
счастью или несчастью, он все пропустил и рассказать о… гм… произошедшем не сможет,
хоть чем ему голову промывай.
Глаза Максима сузились. Из голоса исчезло всякое дружелюбие.
— Фриз, значит? — процедил он. — В отношении Светлого? Напомнить, что за такое
бывает?
Я выдержал его взгляд.
— Напомнить ты, конечно, можешь. Только, видишь ли, ситуация была неординарная.
Я мог защищаться сам и защищать вашего мальчишку, но у меня не было никаких гарантий,
что он будет сидеть и не высовываться. Как я понимаю, в армии он не служил, спецкурсов
Ночного Дозора не посещал. А прикрывать грудью мечущегося по полю боя штатского я не
готов, уж прости. Конечно, я мог использовать Доминанту и заставить его выполнять мои
прямые приказы, но вряд ли Доминанта понравилась бы тебе больше Фриза. Что до амулета,
считай, это был мой Алексею подарок. И в отличие от вашего он по крайней мере сработал.
Последние слова были чистой воды блефом, но блефом неопровержимым. Простота
амулета имела свои достоинства. После потери заряда кулон полностью утратил магическую
природу. Никаких остаточных следов. Внутри запросто мог храниться щит мага или
простейший защитный барьер. А уж понять, что он создавал полог тишины, не смог бы и
Высший маг.
— Я свяжусь с Москвой, — тяжело произнес Максим.
— Свяжись. Только избавь меня от разговоров про Инквизицию.
Хлопать дверью Максим, разумеется, не стал. Молча развернулся и, ссутулившись,
побрел к своим. В такие минуты на него словно наваливался груз прожитых лет. Мне было
его почти жаль, ощущение абсолютной беспомощности бьет по Светлым куда сильнее, чем
по людям. И главное, чутье у Максима отменное, моим словам он не верил ни на грош.
Однако предъявить было нечего. Как ни крути, а пострадал в драке именно я, в то время как
Алексей отделался першением в горле.
Светлые не стали задерживаться, расселись по машинам и отъехали. А спустя еще
полчаса подкатил новенький немецкий эвакуатор, ведомый к месту аварии нашим
«Лексусом». Пришлось выбираться наружу. Ева — дежурившая ведьма — только ойкнула
при виде моих ран и тут же принялась колдовать что-то способствующее заживлению.
Сидевший за рулем Аркадий посмотрел на меня круглыми глазами и шумно сглотнул.
Эвакуатор с ловкостью ежа затащил себе на спину разбитую «Тойоту», и мы отчалили.
Я снова подумал, как нам все-таки повезло. Не долбани эта тварь по машине, не откинь ее с
трассы на обочину, все могло закончиться куда печальнее. Не уверен, что в нынешнем
состоянии я смог бы остановить грузовик, вывались мы из Сумрака у него перед носом.
***
Глава 3
Антон. Светлый
***
Я забрался на свою полку, выпив бутылку пива. Нет, я бы выпил и две, и три — но не в
поезде же. Так что, извинившись, я лег на полку и закрыл глаза. Поспать, конечно, не удастся
— если не накладывать на самого себя «Морфей», что, на мой взгляд, абсолютная глупость и
пошлость. Внизу будут болтать до полуночи, потом бегать в туалет по причине переизбытка
выпитого… А скорее всего кто-то, и я даже подозреваю, что этого кого-то зовут Аркадием,
достанет бутылку водки — и понесется…
— Китайцы молодцы! — горячился внизу Алексей. — Все, теперь космос их будет!
Запустили первого тыквонавта — начнут тысячами пускать! А мы… даже старую подлодку
на металлолом оттащить не можем…
— Все потому, что нету решимости! — отвечал Иннокентий. — Настойчивости в
достижении цели!
— Да уж хватит этой настойчивости, сколько народу ради амбиций государственных
положили! — неожиданно возразил Аркадий. Вот уж не ожидал, что он будет противником
«твердой руки». — Пусть теперь китайцы дурака валяют, а мы поживем. Президент —
молодец, понимает, что народу стабильность нужна…
Интересно, если я прекращу пьянку магическим образом — это воздействие Светлое
или Темное? С одной стороны — вмешался в людской отдых. С другой — берегу людям
здоровье.
Сложный вопрос. Можно трактовать и так, и этак. Значит — вмешательство
нейтральное, уведомлять я никого о нем не должен.
— Я за него на будущий год проголосую! — сказал Иннокентий. — Молодец, мужик.
Государственник! И олигархам укорот дал, и страну встряхнул…
— Согласен! — заявил Аркадий.
— Я бы и третий раз за него проголосовал, — верноподданнически сообщил аспирант.
— Третий раз нельзя, конституция не позволяет, — вздохнул преподаватель.
Из любопытства я прокинул вероятность такого события. Результат обескуражил. Мало
того что третий срок нынешнего президента был неизбежен как восход солнца, так вообще
создавалось впечатление, что из властного поля он не исчезнет никогда. Он, можно сказать,
мерцал в линиях вероятности путеводной звездой.
Я хмыкнул, но пытаться разбираться в ситуации не стал. Это все человеческое.
Президенты, генсеки, цари… Для людей — полновластные хозяева жизни и смерти. Для нас
— секундные тени, мелькающие на периферии бытия.
Пройдет сто лет, и я даже не вспомню, кто был президентом в России после Ельцина.
Хоть три срока он отсидит, хоть четыре. Да и Ельцина не вспомню — без напряжения
памяти.
У нас свои проблемы, свои авторитеты и свои герои…
— Совершенно случайно у меня есть бутылочка… — подал голос Аркадий.
— Спать пора, — сказал я негромко. Думаю, в стуке колес меня даже не услышали.
А вот легкий толчок Силы — ощутили.
Наступила тишина.
— Давайте приберемся, что ли? — предложил Иннокентий. — И спать…
Через минуту щелкнул выключатель, и в купе повисла долгожданная тишина. За окном
мелькали редкие проблески света, в которых сверкали струи дождя. Лило нынче как из ведра.
Не хочу я ехать в Самару.
Но надо.
***
Гесер вызвал меня сегодня днем, после обеда, когда я уже поглядывал на часы и
размышлял — не уйти ли с работы пораньше.
— Антон, тебе придется поехать в командировку, — сообщил он, едва я вошел. — В
Самару.
— Можно задать вопрос? — Я присел напротив шефа.
— Можно, — кивнул Гесер. — Потому что там нужен Высший маг. Но вряд ли
ситуация потребует вмешательства меня или Ольги. Так что остаешься ты и Светлана. Но
Светлана не в штате… хотя я могу лишь попробовать привлечь ее для разовой акции… надо?
Я махнул рукой.
— Понятно. Что там стряслось?
Гесер на мгновение задумался, и это уже было интересно. Что же он, позвал меня, до
конца не представляя ситуацию?
— На первый взгляд — ничего особенного. Ночной и Дневной Дозоры слегка
поцапались из-за одного паренька. Зовут — Алексей, определился в итоге Светлым, звезд с
неба не хватает, потенциал невысок.
— Серьезно поцапались?
— Без смертоубийств, — серьезно ответил Гесер. — В общем, не стоило бы и огород
городить, но есть в происходящем одна странность… — Он запнулся. — Нет, две… точнее,
три.
Я приготовился слушать. Изначально Гесер, похоже, был готов отправить меня в
Самару без всякой информации (водилось за ним такое — «в целях непредвзятости
впечатлений»), но передумал.
— Итак, первая странность, — сказал Гесер. — В Дневном Дозоре Самары есть такой
маг… Юрий.
— Руководитель?
— Нет, с некоторых пор — заместитель. — Гесер хмыкнул. — Пусть это тебя не
обманывает, его начальник — ничтожество. Главную скрипку играет Юрий. А он, между
прочим, хоть и числится на первом уровне, но потенциально — Высший. И очень сам себе на
уме… — Он поморщился, видимо, что-то вспоминая. — Я бы ему палец в рот не положил,
Антон.
— Я тоже не буду, — пообещал я.
— Так вот, этот Юрий крайне заинтересовался Алексеем. А он попусту времени не
тратит, поверь.
— Может, отвлекающий маневр? — спросил я.
Гесер пожал плечами, но кислое лицо четко показало все, что он думает об этой версии.
— Второе, — продолжил Гесер. — Там случилась какая-то заварушка, в которой
участвовали Алексей и Юрий. Большая магическая заварушка в Сумраке. В ходе нее Юрий
применил Марево Трансильвании.
— Против кого? — уточнил я.
— Против неустановленного… э… объекта, — сказал Гесер.
И выжидательно уставился на меня.
Я подумал.
— Раз вы говорите про «объект», то не знаете, Темный это был или Светлый, — сказал
я. Гесер молчал. — А раз не сказали просто «Иной» — то не уверены, что это вообще было
человеческое существо.
Гесер едва заметно кивнул.
— Но это же… сказки? — произнес я.
Гесер пожал плечами. Чего-то он еще ждал. И я понял.
— Марево не сработало?
— Да. С кем бы Юрий ни сражался, он… или она, или оно — ушло.
— Чудесно, — сказал я. — Что третье, шеф?
— Вокруг Алексей, еще при его обнаружении, терлась какая-то Светлая Иная. Именно
она навела Ночной Дозор на парня. Умеет открывать порталы.
— Первый уровень минимум, — кивнул я. — Понятно. Тогда один вопрос — кого я
ищу? Непонятное нечто, с которым сражался Юрий, или таинственную Светлую? Или это
одна и та же персона?
Гесер покачал головой.
— Антон, у тебя Высший уровень, но очень мало опыта. Сам понимаешь. Не стоит тебе
связываться с Юрием. И с тем, с кем он сражался, — тем более. Да и эта непонятная
Светлая… Не лезь к ним, Городецкий.
Я молчал, глядя на Гесера.
— Просто пообщайся с Алексеем, — сказал шеф. — Понимаю, парень молодой,
провинциальный. Тебе с ним будет скучновато, а он будет открыв рот смотреть на Высшего,
приехавшего из центра по его душу… Поэтому о том, кто ты и какого ранга, будет знать
только начальник Ночного Дозора Евгений Евстахович.
Имя самарского главы было мне не знакомо, значит, чем-то совсем уж выдающимся он
не блистал. Но судя по редкому старому отчеству, Евгений Евстахович был немолод. И,
значит, пусть даже не очень силен, но опытен.
— Хорошо, — сказал я. — Легенда?
— На твое усмотрение.
— Срок командировки?
Гесер поморщился.
— Я бы тебя отправил на месяц-другой, — сказал он. — Но меня Светлана съест
живьем. Или твоя дочь превратит в бяку-закаляку.
Я улыбнулся.
— Зря смеешься, — сказал Гесер. — Я видел одного глупого человечка, которого
маленькая девочка, Иная первого уровня — даже не Абсолютная, заметь! — превратила в
бяку-закаляку. Он прожил еще несколько дней, но это было ужасное зрелище.
— И вы его не спасли? — поразился я.
— Он того не заслуживал, — спокойно ответил Гесер. — Так что я отправлю тебя в
Самару на неделю максимум.
— Угу. — Я кивнул. — Здорово. Влиться незамеченным в коллектив маленького
областного Дозора, неделю пудрить мозги парню седьмого уровня… Давно мечтал. Так что
мне проверять-то, Борис Игнатьевич?
Гесер развел руками.
— Если бы я знал, Антон! Но я не знаю. Только чувствую — что-то там не в порядке…
Он пожевал губами, потом кивнул, будто соглашаясь со своими мыслями:
— А знаешь, вот о чем я тебя попрошу, Антон… Подготовь-ка за время командировки
заключение по вопросу: достоин ли Светлый Иной Алексей Романов работать в самарском
Ночном Дозоре. Или нет. Как скажешь — так и будет. И рассматривай вопрос в комплексе —
его магический и физический потенциал, мораль и нравственность, авантюрность и
вдумчивость… Что хочешь оценивай. Но через неделю я должен получить бумагу, где будет
сказано: работать Алексею в Дозоре или нет. Все!
Если бы я мог такое предположить, я бы решил, что Гесер «прикрывает задницу»,
заставляет подчиненного принять решение, которое потенциально опасно.
Но вот именно в этом я заподозрил бы Гесера в последнюю очередь, сразу после того,
как стал бы подозревать в воровстве лампочек в столичных подъездах.
Так что можно было гордиться — Пресветлый Гесер доверяет моему чутью.
С этой смутной гордостью я и отправился домой — радовать Светлану. Впрочем,
учитывая ее способности к предвидению, она уже могла собирать мне чемоданчик. На
неделю.
***
***
Алексей был из тех славных положительных парней, которых, по мнению стариков, уже
давно не существует — повывелись. Нет, наверняка были парни и девчонки, имеющие другое
мнение, но в целом — просто классический Светлый, энергичный, наивный и
доброжелательный.
— А как по-украински «мальчик»? — спросил он.
Мы сидели на лавочке перед зданием школы. За пределами ограды, потому что я
докуривал сигарету и законопослушно не приближался к учебному заведению.
— Хлопец, — сказал я, мусоля сигарету.
— А как по-украински «девочка»? — продолжал самообразование Алексей.
Смеется он, что ли? Может, раскусил мою «киевскую легенду»?
— Дивчина, — буркнул я.
Алексей кивнул, секунду подумал и спросил:
— В Киеве богато Иных среди хлопцев и дивчин?
— Багато, — сказал я. — Инших. Серед хлопчиков и дивчаток. Старайся говорить… как
бы сказать… попроще. Будто ты в деревне на завалинке. И язык сразу скатится к
украинскому диалекту. Нет, не много. Как везде. Потенциал Иного обычно проявляется не в
детском возрасте, а в период полового созревания, чаще всего к его окончанию. Если в этот
момент они не были выявлены, то становятся малозаметными, с годами их выявить все
сложнее и сложнее — пока не начинается половая инволюция.
Алексей нахмурился.
— По-украински не знаю, — усмехнулся я. — У лингвистов еще не дошли руки
придумать слово взамен… Дегенерация, короче. Наиболее заметен потенциал Иного у
подростков и стариков. Когда половая функция нарастает — и угасает. Поэтому среди Иных
полно молодежи и стариков, а вот людей среднего возраста… ну, вроде меня… не очень
много.
— Значит, это как-то связано! — оживился Алексей. — Магия… и… половая функция.
Честное слово, он чуть было не покраснел, сказав «половая функция»! Хотя
выматериться наверняка мог без смущения.
— Верно, капитан очевидность! — сказал я. — Но воспользоваться этим так и не
удалось. Некоторые Иные практиковали всю жизнь воздержание, другие напротив —
устраивали оргии каждый день. Кое-кто дошел до пересадки себе семенников.
— Обезьяньих? — блеснул Алексей эрудицией.
— Нет, человеческих. Но на силу Иного это все-таки влияние не оказывает.
Алексей задумчиво покивал. Потом сказал:
— Ну и хорошо. Было бы обидно, если бы требовалось воздержание. Или наоборот.
Получилось бы вроде секса по приказу… Так что, мы будем проверять только подростков? У
которых это… половое созревание?
— Нет, всех, — сказал я. — У меня же… пятый уровень. Как-нибудь постараюсь
определить.
— Пятый — это здорово, — вздохнул Алексей. — Мы как, пойдем по классам? Или
знаете что, можно внушить директору, чтобы всех детей собрали в актовом зале…
— Сделаем проще, — сказал я. Затянулся последний раз сигаретой и выдохнул дым в
сторону школы. Сантиметрах в десяти от моего лица дым исчезал, растворялся. Окурок я
аккуратно забычковал и бросил в урну — вспомнил, что привычка сжигать окурки
крошечными файерболами уже кем-то высмеивалась как отличительная черта Антона
Городецкого…
— И что? — не понял Алексей.
— Сейчас…
В школе тревожно зазвенел звонок. Потом противно завыла сирена.
— Пожарная тревога, — сказал я. — И детям, и учителям полезно потренироваться.
Сейчас выбегут на улицу — и мы внимательно на них посмотрим…
— Так вот вы зачем с утра тучи разгоняли! — обрадовался Алексей. — Чтобы дождя не
было?
— Правильно, — кивнул я. — Ну зачем нам доводить ни в чем не повинную школоту до
простуды?
***
В первых двух школах Иных не было. Ну или я не смог их выявить — ведь помимо
наблюдения за взбудораженными, радостными от прерванного урока школьниками мне
приходилось следить еще и за Алексеем.
И в профтехучилище электриков Иных не было — кроме давно инициированного
вампира-преподавателя. Печать у того была на месте, судя по ауре, он давным-давно не
охотился — так что придраться было не к чему. Хороший вампир. Годный.
А вот в третьей школе мы нашли потенциального Иного. Причем нашел его не я —
позор мне! — а Алексей. Пока я пялился на учащихся, рискуя быть заподозренным в
педофилии, Алексей посмотрел сквозь Сумрак на учителей. И обнаружил ауру
потенциального Иного у пожилой женщины, завуча младших классов.
— Молодец, — признал я. — Вот что называется «зашоренность мышления» — велели
искать среди детей, я на взрослых и не смотрел! Молодец!
— Пятый уровень, не меньше, — гордо сказал Алексей, взирая на женщину. Та строгим
голосом отчитывала какого-то мелкого ученика, понурившего голову и ковыряющего
ботинком асфальт.
У завуча на самом деле был честный четвертый уровень. Но я это говорить не стал —
мой якобы пятый уровень не позволял иметь таких точных данных. Так что мы просто
заполнили стандартный бланк об обнаружении потенциальной Иной (на мой взгляд — скорее
Темной, как это часто бывает с учителями, но это уж пусть ломают головы сотрудники
самарского Дозора) и пошли перекусить.
— Повезло женщине, — сказал я, когда мы сели в кафе (плохоньком, при гостинице
было лучше) и принялись ковыряться в унылого вида «мясе по-французски», при виде
которого любой француз навеки потерял бы аппетит. — Она думала, кроме климакса, ее уже
ничего интересного не ждет, а тут бац — станет Иной!
Алексей ответил не сразу, но все-таки ответил. Не глядя мне в глаза, но твердо.
— Зачем вы так, Антон? Она, может, наша будущая коллега. И в любом случае — Иная.
Да хоть бы и человек… зачем вы о ней так грубо? Мы же Светлые…
Мысленно я поставил Алексею еще один плюсик: «годен». Конечно, пройдет пять-
десять лет… в крайнем случае — пятьдесят, и Алексей обрастет таким житейским цинизмом,
что грубая шутка про климакс пройдет совершенно незамеченной. Но это потом. А
начинающий Светлый Иной обязан реагировать на такие грубости… вот именно так, как
Алексей и среагировал.
— Извини, — искренне сказал я. — Что-то меня расстроило сегодня. Может, и эта
женщина… ты заметил, что она скорее Темная?
— Заметил. Но ведь это можно скорректировать?
— Конечно. Поймать ее в благостном и доброжелательном расположении духа… Ну,
нас всех так ловили.
Алексей поморщился.
— То есть я мог бы быть Темным. И вы могли бы быть Темным. И Гесер с вашим
тезкой…
— Каким тезкой? — не понял я.
— Городецким.
Блин. Все-таки я и впрямь становлюсь довольно популярной фигурой среди Светлых!
Или вообще среди Иных? Хотя чему я удивляюсь? Муж Высшей, отец Абсолютной
волшебниц. Ставший Высшим вопреки всему, да еще в столь юном для Иного возрасте.
Конечно — популярен.
— Все могли бы, — сказал я, лихорадочно соображая, мог ли самарский Светлый
седьмого уровня видеть мое полное досье — с фотографиями. По всему выходило, что не
мог. Но парень он не глупый, если сопоставит одинаковые имена и возраст, да еще и
аналогию между фамилиями (вот же как подвел Евгений Евстахович, назвал бы меня
Сидоровым — и никаких проблем!) — то будет очень неудобно.
— И тогда мы бы сидели с вами и радовались, что мы Темные, — сказал Алексей. —
Обидно это. Должна быть какая-то возможность цвет менять… или выйти из
противостояния.
— Выйти тебе никто не мешает, — сказал я чуть более резко, чем стоило. — Живешь
жизнью обычного Иного, медленно растешь в Силе. Радуешься. Прекрасная человеческая
жизнь, но без человеческих проблем. Никто не обязан всю жизнь проводить на войне.
— Неинтересно, — сказал Алексей. Похоже, он на эту тему давно думал. — Знать, что
вокруг тебя — такое… настоящее. И жить как мещанин?
Я мысленно поставил ему еще плюсик.
А потом подумал и поставил второй. За слово «мещанин».
В общем-то сомнений у меня уже не было — из Алексея получался хороший дозорный.
Может быть, не хватающий с неба звезд, но хороший.
И если бы не странные обстоятельства, складывающиеся вокруг парня, я бы уехал в
Москву уже сегодня вечером.
***
Мы отработали с Алексеем еще три дня. Прошли все школы, техникумы, институты —
одних высших учебных заведений набралось полсотни. По Самаре уже ползли слухи о какой-
то глобальной проверке пожарной сигнализации — я не мудрствуя лукаво везде применял
один и тот же прием, выгоняя из помещения на улицу и галдящих детей, и поругивающихся
фальцетом юнцов, и солидных дяденек, кинувшихся на излете молодости получать высшее
образование.
В нашу копилку добавились двое мальчишек-Иных, незарегистрированный оборотень
(ничего страшного за ним пока не водилось, он сам был жертвой укуса — мы вовремя на
него наткнулись), молодой студент-медик с задатками Иного-лекаря и взрослый мужчина,
которого при должном старании можно было инициировать как Светлого.
И в самой последней маленькой школе, на окраине города, мы нашли девочку-Иную.
Первоклассницу. Потенциально — первого уровня. С ярким, сверкающим потенциалом.
Сверкающим ослепительной Тьмой.
— Ничего нельзя сделать? — допытывался Алексей. Он, похоже, был просто
шокирован. И я его понимал — на школьном дворе прыгала, смеялась и обнималась с
подружками маленькая девочка с бантиками и косичками. Будущая Темная первого уровня (а
то и Высшая…). — Мы же ее первые нашли!
— Когда в человеке есть Свет — его можно повернуть к Свету, — устало пояснил я. —
Хоть немного Света… Но ты же ее видишь!
— У меня седьмой уровень, у тебя пятый, — упрямо сказал Алексей. — Мы можем
ошибаться. Пусть шеф решает.
— Конечно, — согласился я. — Я рад, что решать не нам. Но у нас… в Киеве… мы
таких сразу отдаем Темным.
— Что? — возмутился Алексей.
— Ее не повернуть к Свету. Она Темная. От природы. Не надо мучить себя и ее. Она
Темная, и ее место среди Темных.
— Так не бывает! — Парень даже кулаки сжал. — Она же ребенок. Может, у нее
родители сволочи, обижают ее…
Я покачал головой. Дело было, конечно, не в этом. Нормальные у девочки были
родители. Да, в общем, и девочка была нормальной — с человеческой точки зрения. Никаких
ужасов, как в «Омене». Но она была пропитана Тьмой, и когда ее инициируют — рано или
поздно, а такую Силу обязательно заметят, — девочка станет Темной.
— Так бывает, — вздохнул я. — Да ты не переживай. Может, мы ошибаемся. А даже
если нет… Темный — не значит злодей. Не обязательно из нее вырастет злая королева-
мачеха…
— Нам легко говорить, — зло сказал Алексей. — А я вот подумал — если у меня будет
ребенок, и он будет Иным… и окажется, что он Темный! Как такое пережить?
— Если так случится — переживешь, — сказал я.
Мы составили рапорт о девочке. Я был почти уверен, что старый и мудрый Евгений
Евстахович не станет за нее биться, а отдаст информацию Темным — ну, конечно, за
соответствующие уступки с их стороны. Но Алексей, похоже, надеялся, что его Дозор
поборется за маленькую Темную и даже перевоспитает ее.
Я не стал его разочаровывать. Только поставил еще один мысленный плюсик.
— Пошли, Алексей, — сказал я. — Такси ждет.
То, что мы все три дня передвигались по городу на такси, точнее — на арендованной
машине с водителем, Алексей, похоже, считал блажью «киевлянина» и первый день все
предлагал ездить на его машине. Только к вечеру, прикинув, сколько мы намотали за день,
Алексей прекратил навязываться на роль шофера.
— Подбросишь до дома? — спросил Алексей.
— Конечно. А может, поехали в ресторан, отметим окончание работы? Позови кого-
нибудь из дозорных…
— Девчонок из медчасти, — предложил Алексей. То ли всерьез, то ли в шутку, не
разберешь.
— Ага, — сказал я с легким унынием. Когда твоя жена — Высшая Светлая волшебница,
предложение позвать девчонок не вызывает энтузиазма. — Да хоть бы и парней. Я женат,
любовь крепка, жена ревнива.
— Иная?
— Иная, — кивнул я.
Алексей с понимающим видом покивал и загрустил о чем-то своем. Потом покачал
головой.
— Да нет, я домой, наверное… Хотите ко мне? Или съездим к моей маме. Она такой
борщ наварила… хотя украинца борщом не удивишь.
Я тоже задумался о своем. Посмотрел на проносящиеся мимо улицы — вечерело,
зажигались фонари. И что же — еще два-три дня сидеть в гостинице, общаться с Алексеем,
при том, что все уже ясно и понятно с парнем… Мне вдруг стало удивительно одиноко.
— Слушай, а сегодня вечером есть поезд на Москву? — спросил я.
— Да наверняка на Москву-то. — Алексей явно удивился. — А зачем вам на Москву?
— А как я иначе до Киева доберусь? Я завтра хотел или послезавтра, но раз уж все
закончили…
Алексей посмотрел на меня с сомнением.
— Домой захотелось, — сказал я. — Как-то ты про борщ так вкусно заговорил.
Алексей улыбнулся.
— Ясно. Ну… неожиданно как-то. Еще приедете?
— Как-нибудь, когда-нибудь, — сказал я. Эх, неудобная будет ситуация, когда парень
поймет, с кем три дня общался. Но тут уж никуда не деться. Объясню секретными делами…
как оно в принципе и есть.
Мы остановились возле девятиэтажки, Алексей выбрался из машины. Я тоже вылез,
решив перекурить — водитель сразу дал понять, что в машине у него не курят, — сказал:
— Сейчас заедем в гостиницу, я вещи возьму — и на вокзал.
— Хозяин — барин, — флегматично ответил тот. — А то смотри, могу еще денек
покатать, вы клиенты хорошие. — Он белозубо улыбнулся.
Я пожал Алексею руку.
Хороший парень. Достоин работать в Дозоре. И какие бы сомнения ни испытывал
Гесер, но у меня их теперь не осталось.
— Анна? — внезапно сказал Алексей. С явным удивлением и даже смущением.
Я с любопытством посмотрел на подошедшую к нам девушку.
Странная девушка, если честно. Очень легко одета для осени, длинное платье и какой-
то платок, наброшенный на плечи. Только вышла из дома? Мусор вынести, к примеру? На
ногах какие-то легкие сандалии. И большие темные очки на лице — совершенно нелепые
вечером.
Вообще-то такие очки женщины обычно надевают, чтобы скрыть синяки… Мне стало
неловко, как всегда, когда я прикасался к мелким, гаденьким человеческим тайнам.
— Здравствуйте, — негромко сказала девушка. — Это твой друг, Алексей?
Познакомишь?
— Анна, это Антон… — пробормотал Алексей. — Антон… это Анна…
— Очень приятно, — сказал я, пожимая Анне руку. Рука была холодная, почти ледяная.
Ну еще бы, так одеваться…
Я прикрыл веки и посмотрел на Анну через Сумрак.
На какой-то миг мне показалось, что я вижу ауру Иного — Светлую, но какую-то
встрепанную, безумную, будто на живую нитку сшитую. Но — только показалось. Вот оно,
трехсуточное глазение через Сумрак… Я поморгал. Потом, не удержавшись, посмотрел
сквозь второй слой.
Ничего не изменилось. Ну, только очки исчезли, как и следовало ожидать. Под правым
глазом, как я и думал, был здоровенный синяк.
(Вообще-то при взгляде через второй слой у Анны исчезла вся одежда — но я
деликатно не опускал взгляд ниже ее подбородка).
— Я смешно выгляжу? — спросила Анна. — Вы так… смотрите. Это из-за очков? У
меня конъюнктивит. Доктор велел носить очки даже вечером.
Да уж, я прекрасно понимал, что это за конъюнктивит. Ревнивый соперник Алексея… а
может быть, и нетрезвый папаша Анны…
— Нет-нет, извините, — сказал я. Смял сигарету и спрятал в кармане, чтобы не
мусорить. — Ну, пока, Алексей. Отчет сдашь сам, хорошо? Увидимся!
— Увидимся! — с облегчением сказал Алексей.
Я сел рядом с водителем и попросил:
— Давай в гостиницу.
Тот усмехнулся, выруливая со двора.
— Не стал мешать парню с девушкой общаться? Молодец! Кури, если надо. Разрешаю!
Я с облегчением достал сигареты.
Командировка заканчивалась. Может быть, и без особых удач — но и без проколов.
***
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
СУМЕРЕЧНЫЙ РЫЦАРЬ
Глава 1
Юрий. Темный
Метель не унималась вторые сутки. Последняя метель зимы. Последний бой ледяной
стихии. Бессмысленный и беспощадный, как и всякий последний бой на войне, где не берут
пленных. Завтра мартовское солнце прорвется сквозь слепящую завесу, снежные горбы
начнут стремительно чернеть, а на смену ровным белым дорожкам придет невнятная
коричневая каша. Но это будет завтра. А пока зима удерживала плацдарм, бросая в битву
последние резервы. И не без успеха. На моих глазах широкая колея сузилась почти вдвое, а
россыпь кровавых пятен и вовсе скрылась из виду.
Трамвай сбил мужчину аккурат между остановками, небрежно подмял под себя,
протащил добрые полсотни метров и спокойно покатил дальше, оставив позади смятое
изувеченное тело. Ничего примечательного, рутинная работа для сотрудников ДПС, а вовсе
не для Дозора. Если бы не два обстоятельства. Потерпевший был Иным. Магом. Магом,
попавшим под трамвай. Что само по себе звучало абсурдно.
Маги не попадают под трамваи. Они доживают до почетной старости и тихо умирают в
постели. Они сгорают в пламени файерболов. Они развоплощаются и уходят на покой в
Сумрак. Но они не гибнут от несчастного случая. Их не сбивают машины, не режут в
подворотне гопники, не бьют по голове падающие кирпичи. Даже самый слабый маг, не
умеющий читать линии судьбы, способен чувствовать угрозу своей жизни. Даже слабого
воздействия седьмого уровня достаточно, чтобы отвратить большинство из них. Не говоря
уже о Сумраке, универсальном убежище от всех земных напастей.
Конечно, слабого мага можно убить. Выстрел снайпера, заминированный автомобиль,
врезавшийся в небоскреб самолет… но не трамвай!
Тут я обратил внимание на то, что мой сосед с заляпанной читалкой все время что-то
бубнит.
— Аркаша, по существу.
Вольнонаемный Аркадий — толстощекий, с ранними залысинами вьюнош — обиженно
покосился в мою сторону.
— Я и говорю по существу. Потерпевший — Соловьев Игорь Леонидович. Пятьдесят
девятого года. Светлый Иной. Инициирован в восемьдесят девятом в возрасте тридцати лет.
Вдовец. Трое детей, старшему двадцать пять, младшей девятнадцать. Живут отдельно.
Работает на полставки в государственном университете на историческом…
— По существу.
— В Дозорах не числится. Неоднократно привлекался волонтером при проведении
общественных мероприятий. В нарушении порядка не замечен. Официально маг шестой
категории.
— А неофициально?
Аркадий послюнявил палец и торопливо перемотал несколько страниц. Книголюб со
стажем. И с намертво въевшейся привычкой слюнявить палец, переворачивая страницы.
Притом педант и аккуратист. Каждый день моет у читалки стекло. Слюнявит и снова моет.
Больной человек.
— Так-так… Вот! Последнюю аттестацию проводили три года назад. Оценили на
шестой, но отметили тенденцию к росту, так что возможен и слабый пятый. Специализация
— ведьмак.
— Серьезно? Ведьмак?
— Тут так написано, — надулся Аркадий. Как дите, честное слово.
— Ну, пошли посмотрим на этого ведьмака.
Я натянул перчатки и выбрался из машины. Щурясь под залпами ледяной картечи,
подошел к трамвайным путям. Народу вокруг было богато. Первой прибыла на место
полиция. Две «Приоры», ДПС и оперов, стояли неподалеку. Рядом притулилась машина
«Скорой помощи». Медики и полицейские замерли с каменными лицами и бессмысленным
взглядом. Причина выяснилась тут же: из-за «Скорой» вышел небритый сутулый мужичок в
синем китайском пуховике и забрызганных до колен джинсах. И почему все Светлые носят
джинсы?
Я приветственно помахал рукой.
— Здравы будьте, Максим Максимович.
— И тебе не хворать.
Голос у Светлого был мягкий, бархатистый. Я слышал: во времена бурной молодости
он даже выступал на сцене, но нашествие Наполеона изрядно перетряхнуло не только жизни
людей, но и жизни многих Иных. Максим оказался в их числе. В Ночном Дозоре работал с
середины девятнадцатого века, знавался с высшим руководством и со многими европейцами.
Пожалуй, в нашем городе никто из Светлых не мог похвастать его опытом и связями.
Удивительно, но при таком багаже Максим всю жизнь отпахал простым оперативником,
не делая ни малейших телодвижений, чтобы подняться наверх. Ну ладно, на роль
руководителя он уровнем не вышел. Сила есть сила, и никакой опыт ее не заменит. Но уж
второй скрипкой в оркестре Максим точно мог стать. Честный третий уровень — вполне
достаточно для провинции. Ан нет. У Светлых, едва речь заходит о власти, наблюдается
острая импотенция в области инициативы. Отчего — загадка. Возможно, как-то связанная с
джинсами.
На всякий случай я выглянул в Сумрак. Вокруг полицейских мерцали ровные белые
ауры. Достаточно сильные, чтобы парализовать волю, и достаточно слабые, чтобы выкатить
обвинение в превышении должностных полномочий. Другого я и не ждал. Максим —
старый, опытный пес, в мелочах не прокалывается. Он и с оцеплением возиться не стал,
создал зону отторжения, чтобы не забрели случайные прохожие. Все четко, все по
инструкции, хотя какие могут быть прохожие в пять утра…
Я обернулся и обнаружил за спиной пыхтящего Аркадия.
— Аркаша, будь другом, поговори с Максимом Максимовичем. С полицией тоже
поговори, они все-таки первые прибыли. И обязательно распорядись, чтобы нам в офис
выслали копии отчетов с места происшествия. И дозорные, и полиция. Мало ли.
Аркадий кивнул, набычился и направился к Максиму качать права. Дурак дураком.
Надо будет, Светлый его и вокруг пальца обведет, и соплей перешибет, несмотря на всю
уверенность Аркаши в собственной значимости. Зато он прекрасно работает с бумагами и
квартальные отчеты пишет на загляденье, даже в Москве зачитываются.
Пока вольнонаемный в поте лица отрабатывал свой немалый оклад, я подошел к
мертвецу. Рядом с телом возился второй сотрудник Ночного Дозора — сотрудник, который
раздражал меня больше, чем весь Ночной Дозор вместе взятый. Что неудивительно, учитывая
обстоятельства нашего знакомства.
— Здравия желаю, Юрий Юрьевич! — В каждой руке Светлый держал по пакету, так
что пожимать было нечего.
— Здравствуй, Алексей. Ты разве служил?
Светлый едва заметно дернул уголком губ. Не понравилось. А нечего фамильярничать.
Впрочем, развивать тему я не стал, сразу перешел к делу:
— Что у тебя?
— Менты считают, трамваем сбило. Как по мне — чушь, конечно. Медэксперт сказал,
что его переехали часа три назад. Сейчас начало шестого. Выходит, убили в два ночи.
Трамваи перестают ходить в двенадцать. Но абсурд даже не в этом… — Алексей сделал
драматичную паузу.
— А в чем?
— Видите, как след тянется? — Он указал на колею. — Оттуда — к нам. А трамвай по
этим рельсам ходит в другую сторону. От нас — в том направлении!
Я хмыкнул: а ведь действительно не обратил внимания. Так же как Алексей не подумал
о том, что Иные не гибнут под колесами. Однако его замечание только увеличивало градус
сюра. Полуночный трамвай, идущий не по своим рельсам, насмерть сбивает мага. История,
достойная пера Кафки. Интересно, кстати, что этот маг делал на улице в два ночи? В такую-
то погоду.
— …так что, думаю, его просто убили в другом месте, а труп притащили сюда, —
продолжал разглагольствовать Алексей. — Прессанули обычным прессом, а потом разыграли
спектакль, чтобы сбить нас со следа.
Я присел рядом с телом, осмотрел исцарапанное лицо, осторожно перевернул спиной
вверх, ощупал куртку и разорванные джинсы. Нет, это не пресс, не тройное лезвие и не
другие известные мне заклинания. Его действительно волокло по земле, переворачивая и
ломая кости. Убийство могло произойти в другом месте, я не исключал такую версию, однако
способ был вполне мирским. Конечно, роль трамвая мог исполнить обычный грузовик, но
магией тут не пахло.
— Что в пакетах?
— Содержимое карманов, что же еще. Его менты собрали, я только рассортировал
магическое и обычное барахло.
Алексей раскрыл правый пакет, и я присвистнул. Вот тебе и скромный ведьмак шестого
уровня.
В принципе ничего выдающегося я не увидел. Более того, создавал предметы как раз не
очень сильный маг. Никакой экзотики — топорно сработанные талисманы, которые не могли
похвастать ни уникальностью, ни мощным зарядом. Удивило их количество: полдюжины
оберегов, щит-кристалл, магический шокер с заряженным под завязку аккумулятором.
Серьезный арсенал даже для дозорного, что говорить о вольном маге.
Я уже собрал вещи обратно в пакет, когда заметил краем глаза свечение. Бледное, едва
различимое. Светился второй пакет, тот, что с обычными вещами.
— Покажи второй.
Алексей удивленно взглянул на меня, но подчинился без разговоров. Я быстро
просмотрел содержимое — часы, тощий потертый бумажник, связка ключей, горсть монет,
газовый пистолет. В бумажнике обнаружились пятисотрублевая купюра и фотография
девочки лет пятнадцати. Дочь?
Свечение перекочевало наружу вместе с содержимым пакета. Магическая аура была
настолько слабой, что пришлось перебрать все предметы, чтобы понять, к чему именно она
привязана. Светилась одна из монет, обычная, десятирублевая. Я взглянул через Сумрак и
обнаружил аккуратно нацарапанные руны. Тонкие, едва заметные. На аверсе — Соулу, такие
лепят на все магические аккумуляторы. Руну на реверсе я вспомнить не смог. Правда, и по
первой все понятно — типичная батарейка для начинающих. Работать с кристаллами они
еще не умеют, поэтому используют для батареек всякую мелочь: американцы любят значки, в
Европе предпочитают пуговицы и бижутерию, у нас монеты. Судя по ауре, аккумулятор
почти разрядился.
— Это что? — Я кинул монету Алексею.
— Червонец. — Алексей на секунду застыл, будто его разбил паралич. Надо же,
догадался посмотреть через Сумрак.
— Ах ты ж, ешкин кот! Просмотрел! — Он вполне искренне хлопнул себя по лбу. —
Батарейка, да?
— Надо быть внимательнее.
Сказать по правде, промашка Алексея не удивила. Осмотреть каждую мелочь через
Сумрак невозможно, а столь слабые ауры он со своим пятым уровнем просто не видит. Но
указать на недосмотр следовало. Пусть знает свое место.
Черпая сапогами снег, подошел Аркадий.
— Сделал, — деловито выдохнул вольнонаемный. — Фотографии у ментов скачал,
протокол пришлют к обеду. — А что у вас?
Я пропустил вопрос мимо ушей.
— Где живет, выяснил?
— Так вот же. — Аркадий махнул рукой в сторону дома напротив. — Квартира
девяносто семь.
— Ах вот как…
Я не знал, плакать или смеяться. Смерть мага от трамвая под окнами собственного
дома. Что может быть нелепее? Но по крайней мере одной странностью стало меньше.
— Хотите осмотреть квартиру? — вклинился в разговор Алексей. — Я с вами. Имею
право. Как полномочный представитель Ночного Дозора.
— Хорошо.
Я не стал спорить. Алексей в качестве напарника не прельщал, но лучше он, чем
многоопытный Максим Максимович. Тот мог просто исключить меня из расследования, ведь
жертва — Светлый маг, а значит, дело находится в юрисдикции Ночного Дозора.
Во всяком случае, окажись убитый Темным, я бы именно так и поступил.
***
***
***
***
***
***
***
***
***
Алексей поймал меня на выходе из офиса два дня спустя. Выглядел он неважно, на
скуле лиловел удачно оставленный моим локтем синяк. У меня слегка побаливали ребра, хоть
Леночка и срастила кости.
— Я разослал слепок ауры по Дозорам и сообщил в Инквизицию, — поведал дозорный
и голосом прокурора добавил: — Если она ушла, ее рано или поздно поймают.
Я пожал плечами. Убеждать других — занятие неблагодарное. Особенно если эти
другие имеют свою непоколебимую точку зрения по всем вопросам.
Ведьма не имела ни единого шанса. Такой взрыв не пережить даже Высшему. Несмотря
на то что я стоял на другом пласте реальности, ударная волна почти пробила мою защиту,
протащила через три слоя Сумрака и вышвырнула в обычный мир. Что творилось в
эпицентре, страшно представить. Однако Алексей в гибель Веденеевой не верил, а меня
считал чуть ли не соучастником побега. Я не стал его разубеждать. В конце концов, я не
психолог и не психиатр. Если человек склонен безотчетно верить своим фантазиям — его
личное дело.
— И все-таки не пойму, — пробормотал дозорный, — зачем эти штучки с трамваем?
Неужели она и правда думала, что собьет нас со следа? Могла бы придумать что-нибудь
более правдоподобное…
— Хорошо, что шуба тебя не беспокоит.
— А? — Алексей вырвался из плена собственных дум и посмотрел на меня. — Какая
шуба?
— Дорогая.
Я отмахнулся от новых вопросов и, держась за бок, сел в машину. Алексей, гордо
вздернув нос, зашагал прочь. Назад, в офис Светлых, где ему самое место.
Мягко заурчал мотор. Я вырулил на шоссе и постарался выкинуть весь бред из головы.
Не стоило упоминать про шубу, но, кажется, я заразился от Светлого недоучки
мнительностью. Даже смешно.
Факты лежали передо мной. Факты неоспоримые. Факты, которые я прочувствовал на
собственной шкуре. Ведьме пятого уровня предъявили обвинение и пригрозили Кругом
Правды. Ведьма не стала ждать суда, сбежала, использовав заранее подготовленное заклятие.
Заклятие оказалось ей не по зубам. Портал взорвался, похоронив беглянку и изрядно
потрепав меня. Все выглядело так естественно… Совсем как разыгранная ею сцена,
раскусить которую я смог лишь на последних словах. А еще была шуба. Шуба, которая не
шла у меня из головы. Шуба, которую Веденеева накинула перед тем, как прыгнуть в портал.
Я раз за разом мысленно прокручивал сцену побега и не мог избавиться от ощущения, что
ведьма не пыталась отвлечь внимание. Она заранее готовилась к побегу и просто не хотела
оставлять шубу. Свою любимую вещь в гардеробе. Проклятье! Отчаявшиеся беглецы не
берут в дорогу шуб!
Я прикрыл глаза, следя за дорогой через линии вероятности. Забудь. Просто забудь. Не
хватало на старости лет уподобиться курсанту Ночного Дозора. Причина твоих метаний
проста: тебя гложет то, что ты до самого конца не верил в ее вину. Но ведьма бежала на твоих
глазах, какие еще нужны доказательства? История закончилась. Веденеева мертва. Точка. Что
до несуществующего трамвая — какая, в сущности, разница, как был убит маг? В чужую
голову не влезешь; о чем думал убийца, мы теперь никогда не узнаем. Поэтому надо просто
забыть. Сейчас гораздо важнее составить букет, который понравится Леночке.
Я вновь открыл глаза, притормозил у обочины и зашел в цветочный киоск.
***
***
***
***
***
Народу в кафе было немного, зато все как на подбор. Перевитые венами, бугрящиеся
мышцами мужчины, стройные, в меру подкачанные женщины. По словам Кости, в такое
время любители в качалку не ходили — только завсегдатаи. Посетив тренажерный зал, они
спускались в кафе выпить протеиновый или кислородный коктейль. На меня, заказавшего
отбивную с картошкой фри, смотрели как на сумасшедшего. Костя, тщательно блюдущий
режим, выбрал котлеты на пару́ и зеленый салат. Пока котлетки доходили, он закрылся
покетбуком и старательно делал вид, что не имеет ко мне никакого отношения. Я не
возражал. Литературные пристрастия Кости вызывали во мне смешанное ощущение
смущения и стыда. Судя по обложке, эта книга не являлась исключением. Черно-красный
вампир вгрызался в горло юной девы с таким остервенением, словно его год держали на
овощной диете. Дева, как ни странно, не возражала. Видать, тоже была поклонницей
Сумерек.
Костя заржал так, что я чуть не подавился отбивной.
— Тише ты!
— Не, ну ты зацени! — Костя откашлялся.
«Петр Алексеевич взял в руки столовый нож и грустно проговорил: "Ленечка, сейчас я
принесу вас в жертву". "Не надо, Петр Алексеевич! — закричал Леонид. — Я знаю три
заклинания, вам же хуже будет!"»
Я закатил глаза.
— Нет, ну а что, правда жизни! Помню, как-то в Дагестане схлестнулись. Прет на меня
один такой — моджахед моджахедом. В руке ятаган, в глазах безумие. Тоже в жертву
принести хочет. И, главное, чую — сильный он, не ниже четвертого уровня. Так что
непонятно, кто кого. Ну, я сложил руки, будто файербол кидать собираюсь. А он бац в ответ
сферу отрицания. Ну, пока ставил, я ему с правой челюсть и сломал.
Костя продемонстрировал короткий хук.
— Автор кто?
— Автор? — Костя словно бы с удивлением посмотрел на обложку. — Феликс Зилич.
Румын какой-то.
Я поперхнулся кофе.
— Почему румын?
— А кто еще будет с такой фамилией?
Я не нашел, что ответить.
Когда с отбивной было покончено, подоспели Костины котлетки.
— Так, ты меня сюда зачем затащил?
— Пофефть, — прошамкал Костя с набитым ртом.
— А Веденееву кто ловить будет? Где обещанный мозговой штурм?
— Пфо мофговой фтурм… ты придумал. — Одним усилием Костя проглотил первую
котлетку.
— Ты говорил, у тебя есть идея!
— Идея есть, — довольно ответил перевертыш, подцепляя хрустящий огурчик. — Если
ведьма осталась жива и если рюкзак так важен, почему Веденеева его не забрала? Ведь у нее
было несколько дней.
— Ты украл мой вопрос, — возмутился я. — И почему же?
— Тут одно из двух. Либо она не выжила, либо рюкзак у нее не один.
— Снова здоро во. — Я отодвинул пустую чашку. — Мне казалось, второй портал всех
во всем убедил, и настаивать на смерти Веденеевой больше никто не будет.
— Парашюты намного проще порталов, — наставительно сказал Костя, — и то не
всегда раскрываются.
— Всякая аналогия лжива, — не менее наставительно ответил я. — И про второй
рюкзак, кстати, неубедительно. Спрятала бы один в укромном месте, а потом спокойно
забрала, хоть через один портал сбеги, хоть через другой.
— Или он настолько важен, что она сделала запасной, — не сдавался Костя. — Что,
кстати, очень возможно, если она задолжала за порталы Высшему магу. Они крайне не любят,
когда их планы срываются из-за разгильдяйства.
Я хотел поерничать, откуда у Кости опыт общения с Высшими магами, но передумал. В
конце концов, не такая уж невероятная версия. Чем-то же ведьма мага заинтересовала. Знать
бы еще, кто этот Высший…
— Кстати, помнишь, ты рассказывал про девушку, которая тебя в Сумрак затащила и к
нам в Дозор направила? — продолжал развивать тему Костя. — Может, она за всем и стоит?
Мне стоило большого труда сохранить невозмутимое выражение лица.
— С чего ты взял?
— Сам посуди, сто лет неизвестных магов не было, и вдруг разом два? Какой-то
странный наплыв. Как по мне, одно и то же лицо.
Я уставился в стол, чувствуя, как кровь приливает к лицу.
— Костик! — Веселый возглас прозвучал как нельзя кстати. К столику подбежала
молоденькая девушка. Через секунду Костя уже подхватил ее, легко покружил в воздухе и
радостно повернулся ко мне.
— Знакомьтесь. Юлька — моя невеста, Алексей — очень хороший друг.
Я поспешно поднялся, растерянно пожал девушке руку. Та тут же отвернулась к
суженому.
— Прикинь, Топоров сегодня сказал, что если я так дальше буду заниматься, осенью от
клуба на региональные по бодифитнесу пошлют.
— А ты сколько сейчас жмешь?
— Полтинник.
— Неплохо.
— Неплохо? — Она отвесила Косте подзатыльник.
— Какая ты агрессивная. Пойди-ка протеинчиков поешь.
— Какой ты умный! Ты хоть знаешь, что такое протеины?
— Знаю, конечно, белки.
— Хоть чему-то вас в армии научили!
— Вообще-то не совсем, — вклинился я. — Протеины — простые белки. А еще бывают
сложные — протеиды. Так что приравнивать белки и протеины не совсем корректно…
— Очень интересно, — скорчила гримаску девушка. — Уверена, Костя во всем
разберется..
Она ускакала к кассе. Я поднялся следом.
— Ладно, пойду я.
— Ты чего, обиделся, что ли? — Костя посмотрел на меня с удивлением.
— Нет, просто… Есть одно дело. — Я вздохнул. — Да все нормально, честно. По
крайней мере я теперь понял, зачем ты меня сюда затащил. Девушка красивая, выбор
одобряю!
Костя немедленно расплылся в улыбке.
— Огонь-девка, правда?
— Под стать жениху. — Я немного натянуто улыбнулся.
— Ты, главное, в курсе дел держи. Ты же знаешь, я всегда готов, если что.
— Обязательно.
Я пожал ему руку, помахал на прощание Юле и поспешил на улицу.
***
***
***
Леночка выглядела уставшей. Под глазами залегли тени, которые не мог скрыть даже
толстый слой пудры. Я осторожно коснулся ее плеча, положил на стол кусочек янтаря.
— Сделал все, что мог. Слепок не идеален, но полностью очистить от помех не
получается.
Леночка рассеянно посмотрела на камень.
— Я постараюсь.
Я прошел на кухню, открыл жестяную коробку и обнаружил, что кофе закончился.
Пришлось спускаться в подвальный магазинчик в доме ведьмы. Оттеснив парочку,
выбиравшую, что выпить перед тем, как забраться в постель, я купил пакет зерен.
Кофемолка дребезжала так, что казалось, вот-вот развалится. Китайский чайник тоже
дышал на ладан. Я сделал мысленную пометку — купить новый.
— Прервись. — Я поставил чашку с черным напитком на край стола.
— Почти закончила, — все так же не глядя на меня, откликнулась Леночка. — Спасибо.
«Почти» растянулось на час. В конце концов ведьмочка отодвинула серебряный поднос,
сняла очки и потерла переносицу.
— С тебя отпуск.
— Обязательно.
— В удобное для меня время.
— Конечно.
Леночка обернулась, с подозрением посмотрела в мою сторону.
— Как-то ты легко согласился.
— Я вообще покладистый.
Она ненадолго задумалась и уточнила:
— В удобное для нас время.
— А вот этого не обещаю.
Ведьма притворно охнула.
— Вы, мужики, все одинаковые. А если я изменю тебе на Мальдивах с прекрасным
аборигеном?
— Давно ли туда завезли аборигенов?
— Аборигенов не завозят. — Леночка сладко потянулась. — Хорошо, не с аборигеном.
С прекрасным инструктором по серфингу. Молодым, мускулистым, загорелым.
Она облокотилась на спинку стула и подперла подбородок кулачком.
— Он же тебе надоест через десять минут.
— Так уж и надоест? Я, между прочим, с ним не разговоры разговаривать собираюсь.
Я вздохнул.
— Чего ты добиваешься? Чтобы я превратил всех мальдивских серфингистов в жаб?
Леночка недовольно скривилась
— Дурак какой-то. Я с ним серьезно, а он как маленький, лишь бы остро пошутить.
— Эффект присутствия. Рядом с тобой я молодею душой.
Леночка неожиданно улыбнулась. Чуть-чуть игриво, но вполне искренне. Вот как ей
удается выловить крупицу правды среди ни к чему не обязывающей болтовни? Странно, но
когда мы были вместе, во мне и правда просыпалась искра… нет, не искренности, как
тридцать лет назад с Алией, — беззаботности. Легкомысленности, ничуть не подобающей
Иному моего возраста и статуса.
— Юрий, скажи прямо, в чем дело? — Леночка подошла ко мне вплотную.
— Ни в чем. Во-первых, шеф никогда не даст нам отпуска одновременно. Просто из
вредности.
— А во-вторых?
— А во-вторых, хватит и во-первых.
Леночка нахмурилась, легонько пнула меня по ноге.
— Вредный ты все-таки, Юрий.
Я притянул ее за талию, усадил на колени.
— Я полезный. Очень полезный. К сожалению, не все это ценят.
— Был бы полезный, нашел бы способ. — Несмотря на нарочитую игру, она и впрямь
сердилась.
— Зная шефа…
— Хорошо, — перебила она. — А если я уйду из Дозора?
Я растерянно моргнул.
— Зачем?
— Чтобы жить нормальной жизнью! — Она постучала мне по лбу. — Ты-то до такой
мысли никогда не дойдешь.
— Я не могу уйти, ты же знаешь.
— Да-да, знаю, долг, права, обязанности… Юрий, ты к Светлым переметнуться не
задумал? Иногда мне кажется, у тебя с ними больше общего, чем с любым из нас.
Я фыркнул.
— Не смеши. Я не страдаю грехом идеализма.
— Некоторые Светлые тоже не страдают, — заметила Леночка, — те, что по́жили. Ты не
поверишь, они изрядные циники — эти Светлые. Циники и прагматики.
— Почему же, верю. Только им еще хуже. У них на месте идеализма дыра, пустота,
которую не заполнить ничем. От веры они отказались, идеалы за столетия превратились в
пыль. Ты не представляешь, как многих подкосило падение СССР. Рукотворный памятник
идеалам Светлых. Мечта, обернувшаяся пшиком. Они не знают, куда идти, что делать, к чему
стремиться. Живут по инерции.
— А ты?
— Что я?
— К чему стремишься ты? Что на месте черной дыры у тебя?
Леночка смотрела на меня серьезно, хотя я не мог избавиться от ощущения, что в
глубине души она смеется.
— К чему… Да вот, кофемолку купить надо. Твоя — разве что бомжам отдать годится.
Да и чайник бы новый.
— Опять ты за свое, — разочарованно протянула Леночка. — Я ему про философию, он
мне про кофемолку. Нет, чтобы открыть новые горизонты, указать тайные тропы… про
кофемолку я и сама знаю.
— А что ты хотела услышать? В чем смысл жизни?
— А ты знаешь? — притворно удивилась Леночка. — Скажи скорее!
— Моей или твоей?
— С тобой невозможно разговаривать! — Она шлепнула меня по руке, выскользнула из
объятий и подхватила со стола амулет — изящную серебряную змейку с алыми глазками-
рубинами. — Слушай внимательно. Совсем как ты просил, сделать не получилось. Есть два
важных ограничения. Кулон работает только вблизи: десять-пятнадцать, может быть,
двадцать метров. Дальше вряд ли.
— А второе?
— Он работает только на выход. Тот, кто окажется в поле его действия, не сможет
создать портал или уйти в глубь Сумрака. Кстати, как и владелец амулета. Но снаружи в эту
зону войти можно.
— Ты настроила его на тот портал? — Я кивнул в сторону лежащего на столе камня.
Леночка неопределенно повела плечиком.
— Как смогла, настроила. Сам понимаешь, тут же только энергетический слепок. Тем
более слепок, снятый не с человека, а с портала. Все очень приблизительно.
Она вложила амулет мне в ладонь.
— Пользуй. Пока глаза мерцают, амулет работает. Заряда хватит на несколько минут.
— Несколько минут?
Леночка уперла руки в боки.
— Ну, простите. Я всего лишь ведьма третьего уровня.
— Так уж и третьего?
Она показала язык и добавила задумчиво:
— Очень странный слепок. И совсем новый. Где ты его снять умудрился?
— Да есть тут одна магесса…
Леночка вскинулась.
— Одна?
Я усмехнулся.
— Поверь, наши отношения не отличаются теплотой.
— У вас еще и отношения?!
Я покачал головой.
— И эта женщина обвиняла меня в недостаточной серьезности. Еще предположи, что я
затащил ее в постель, чтобы снять слепок портала.
Леночка рассмеялась.
— А что, с тебя станется.
Она ткнула меня пальцем в грудь.
— Имей в виду. Если что, изведу. Обоих.
— Верю наполовину. — Я притянул ее к себе.
— А зря… — пробормотала ведьма. — Юрий… Почему, когда мы вместе, ты никогда
не принимаешь сумеречный облик?
— Он плохо подходит для секса.
— Я думала, вам нравится в Сумраке…
— Многим нравится. Но я же особенный.
— Мне хотелось…
Я приложил палец к ее губам.
В тот вечер мы больше не разговаривали.
***
В офисе было шумно. Шеф на два дня отбыл в Москву, оставив за себя Коростелева —
Темного мага, с трудом поднявшегося на третий уровень. Мое появление застало его
врасплох. Невнятно поздоровавшись, он с жаром пожал руку, что-то пробубнил и удалился в
свой закуток, где принялся беспорядочно перебирать бумаги. По большому счету, Коростелев
мужик неплохой, но напрочь лишенный инициативы. Да и маг из него посредственный. Это
понимал он сам, оттого и не знал — радоваться своему назначению или нет. С одной
стороны, такое предложение для середняка — большая честь. С другой — он, как и
остальные сотрудники, прекрасно понимал свое место и никаких иллюзий не испытывал. Кто
стоял и кто должен стоять во главе Дневного Дозора, знали все. Потому, заметив меня,
новоявленный зам окончательно стушевался и предпочел забиться в угол.
Пройдя в кабинет, я включил чайник и уделил текучке час. Ничего нового. Томительный
двадцатистраничный доклад о необходимости увеличения выдаваемых вампирам лицензий.
Согласно аннотации, проведенное исследование убедительно доказало, что количество
«срывов» у вампиров напрямую связано с количеством выдаваемых в год лицензий. В
заключение (середину я пролистал не читая) авторы осторожно предлагали увеличить
количество лицензионных укусов, что, несомненно, оздоровило бы обстановку в вампирской
общине, а также снизило количество жертв среди кормовой базы. Я промотал в конец.
Авторами, разумеется, значились Шишковский и Кроп. Профессор-вампир и
новообращенный студент. Культурный у нас все-таки город. Интеллигентные Иные. Ведьмы
преподают в университетах, маги совершают прорывы в геометрической науке, вампиры
пишут статьи о несомненной пользе вампиризма. Какую уже по счету — пятую, шестую?
Следующее письмо пришло от Ночного Дозора. Лаконичным, по-настоящему мужским
языком в нем сообщалось о том, что вольные оборотни вконец оборзели, и если мы
немедленно не примем меры, то оборотнями займутся сотрудники Ночного Дозора. Судя по
слогу, текст письма сочинял оборотень Костя. Решительный парень, хорошо что дурак
дураком. К письму прилагалось несколько документов с описанием случаев нападения.
Последний произошел в прошедшую пятницу во время интеллектуально-развивающей
городской игры «Ночной Дозор». Ночной Дозор… Я с удивлением перечитал абзац, пытаясь
понять, не шутка ли, потом посмотрел видеофайл. Все ясно, случай и впрямь вопиющий. Три
крупные собаки затравили на стройке человека. Друзья погибшего сняли происходящее на
камеру. Качество записи оставляло желать лучшего, но размер животных недвусмысленно
указывал на то, что вовсе не собаки травлей забавлялись. Мозгов у оборотней отродясь не
водилось, особенно когда перекинутся, но эти еще и страх потеряли. Надо озадачить
Аркадия, дело как раз по нему.
В ответном письме от имени Дневного Дозора я пообещал Светлым всяческое
содействие и заодно прикрепил к письму доклад вампиров о необходимости чаще пить кровь.
Ни на какое увеличение квоты Светлые, понятно, не пойдут, но немного осадить их следует.
А то, ишь, займутся они оборотнями. И потом, должен же вампирский доклад хоть кто-то
прочитать?
На сем официальная часть закончилась. Заявление на отпуск одного из сотрудников я
переправил Коростелеву. Он зам — ему и подписывать. На письмо Леночки с десятком
фотографий пальм и лазурных берегов я отвечать не стал. Покрутил амулет в форме змейки,
пристегнул к нему цепочку и повесил на шею.
Мне не нравился собственный план. Ни одного твердого факта, сплошные допущения.
Если они умеют то, а не это… Если поведут себя так, а не иначе.… Если захотят, если решат,
если используют… если, если, если. Ненавижу это слово. К сожалению, другие варианты не
вырисовывались. Либо пустить дело на самотек, либо строить карточный домик догадок.
Я немного откинул спинку кресла, прикрыл глаза и начал скрупулезно перебирать
линии вероятностей. Предвидение — не самая сильная моя сторона, но пришлось его худо-
бедно освоить. Почти все Иные хоть немного, да умеют читать будущее. Следят за дорогой в
непогоду, проверяют, благополучно ли приземлится их самолет; у ведьм и вовсе есть целые
ритуалы из серии «сколько я проношу эту шубу». Однако у большинства Иных познания в
прогнозировании тем и ограничиваются. Спроси почему — тебе ответят, что в сложных
ситуациях просчитать варианты практически невозможно. Слишком много факторов нужно
учесть, слишком глубоко они переплетены, и изменение одного блока тут же изменит
остальные.
По большому счету, они правы. Но только по большому. В реальности все обстоит
иначе, и при правильном подходе даже средний Иной может извлечь из запутанного клубка
вероятностей много полезного. Достаточно знать один секрет: не ищи единственно верный
ответ — такая задача для истинных гениев; наоборот, используй предвидение, чтобы отсечь
заведомо неправильные пути. Возможно, это не приведет тебя к искомому, но по крайней
мере убережет от очевидных ошибок.
Почти три часа я бродил по миру не случившегося. Выкидывал заведомо непроходные
варианты, искал причины и следствия, оценивал шансы. В конце концов мне удалось
очертить коридор событий, ведущий в желаемом направлении. Коридор получился довольно
широким, но дальнейшее сужение требовало в разы больше времени. Да и с таким вполне
можно было работать.
Я накинул легкое пальто, рассовал по карманам несколько мелких амулетов. Ничего
серьезного, мне предстоял дружеский визит, а не Ледовое побоище. На выходе из офиса я
столкнулся с группой возвращающихся с обеда сотрудников. Леночка бросила на меня
выразительный взгляд, но осуждать на людях не стала. Грань между желаемым и
дозволенным она ощущала прекрасно. Я едва заметно развел руками: бывает. Тем более что
обед я пропустил не специально. Время среди вероятностных нитей течет иначе, и
сопоставить его с реальным довольно сложно.
***
— Может быть, чайку? Черный, белый, зеленый? Вы же знаете, я только что с Тайваня,
вот, привез немного, так сказать, оригинального чая. Здесь такого не купишь.
Услужливый тон Темного мага не вязался с его внешностью.
— На ваш вкус.
Хозяин ушел на кухню и пару минут скрипел паркетом. Вернулся с подносом, на
котором стоял небольшой фарфоровый чайник, два чайных набора, ваза с колотым
шоколадом и печеньем.
— Пусть немного настоится, — сказал маг и демократично присел на стул. Кресло в
кабинете было одно, и занимать его он не решился. Интересно, из вежливости или уважения?
Скорее, первое. Будь вместо меня Аркадий, радушный хозяин повел бы себя точно так же.
Человеческое воспитание зачастую доминирует над Темным желанием указать слабым их
место в иерархии. Во всяком случае, первую сотню лет.
Впрочем, на сотню лет Олег Анатольевич Веденеев не выглядел. Скорее, на тридцать
пять — сорок, хотя на самом деле разменял седьмой десяток. С меня ростом, крепкий,
слепленный из пластов мышц. Иные редко уделяют внимание физической форме. Им просто
незачем. Болезни обходят нас стороной, внешняя привлекательность легко корректируется
магией, а сила, даже физическая, определяется отнюдь не объемом мышц. Однако общее
правило Веденеева не коснулось. Еще в институте он увлекся штангой, в середине
семидесятых выполнил мастера спорта и с тех пор с небольшими перерывами тягал железо.
Странное увлечение для мага, растянувшееся на полсотни лет. Но успешные люди могут
позволить себе маленькие причуды. Веденеев, безусловно, относился к их числу.
Я инициировал его зимой тысяча девятьсот восьмидесятого года. Случайная встреча,
открывшая крепкому, уверенному в себе мужчине новый мир. С тех пор мы пересекались
несколько раз на городских собраниях. Заниматься его обучением я, разумеется, не стал,
спихнул кому-то из младших магов. От работы в Дозоре Веденеев отказался, предпочел
строить карьеру в одиночестве. С Лидой он познакомился в конце восьмидесятых, а в начале
девяностых они официально зарегистрировали брак. Редкий для Иных случай.
Интереса к человеческим ценностям Веденеев не утратил. Защитил докторскую
диссертацию, стал деканом физико-математического факультета в престижном коммерческом
университете. Опубликовал несколько работ в журналах мирового уровня. Обустроил
похожую на музей квартиру. Да и брак с Лидией вполне можно было занести в актив. До
недавнего времени.
Я налил прозрачную жидкость в чашку с изящным золотым павлином на боку, сделал
глоток. Неплохо, но не более. Не люблю эти китайские штучки.
— Может быть, чего-нибудь покрепче? — услужливо предложил Веденеев. — Виски,
джин? Есть хороший коньяк.
— В другой раз. — Белый шоколад показался чересчур сладким. — Как вы понимаете,
я к вам по делу.
— Понимаю. — Веденеев поставил на поднос пустую чашку. Поколебавшись, налил
еще. — Понимаю, но даже не знаю, чем вам помочь.
— Когда вы вернулись в город?
— Вчера. Около одиннадцати.
— Когда в последний раз общались с женой?
— Накануне ее смерти. Мы использовали скайп. Это программа, позволяющая…
— Я знаю.
— Извините, просто не все Иные вашего возраста следят за новинками…
— Я знаю. Спасибо за пояснения.
Веденеев, помявшись, взял овсяное печенье. Бесшумно откусил половину. Он
напоминал большого робкого медвежонка из какого-то старого мультфильма. Сильного, но
смущавшегося по любому поводу и не знающего, как себя вести. Выходило довольно
убедительно, хотя с робостью он несколько переборщил.
— Вы знали, чем занималась ваша жена?
— Уверяю вас, я не имел к ее деятельности никакого отношения. Вы знаете, я
законопослушный Иной…
— Я не про батарейки. — На стол легли фотографии: найденная Светлым коробка с
ведьмовской смесью, высыпанное кучей содержимое рюкзака, компьютерная реконструкция
сумеречного портала.
Некоторое время Веденеев с неподдельным удивлением изучал снимки.
— Что это?
— То, чем на самом деле занималась ваша жена. Мне думается, она сбежала вовсе не
из-за батареек.
— Не понимаю. — Веденеев растерянно перебирал фотографии.
— Ваша жена собиралась провести очень опасный ритуал. Из категории запрещенных.
Первая попытка не увенчалась успехом, Лидия готовилась ко второй, когда мы вышли на ее
след.
— Какой, к черту, ритуал?! — В голосе Веденеева неожиданно прозвучала злость.
— Я не уполномочен раскрывать детали. Олег Анатольевич, поймите меня правильно,
теперь, когда все закончилось, мне важно знать правду. Ваша жена убила Соловьева Игоря
Леонидовича? Обещаю не выдвигать в ваш адрес обвинений во лжи или укрывательстве, но я
должен знать.
К Веденееву вернулось самообладание.
— Никого она не убивала, — пробурчал он.
— Видите ли, Олег Анатольевич, до недавнего времени я тоже так думал. Проблема в
том, что местом первого ритуала ваша жена выбрала улицу прямо под окнами его квартиры.
Очень странно подставилась, не находите? Я почти уверен, что Соловьев увидел или
почувствовал происходящее и попытался вмешаться. После чего погиб. Так что вполне
допускаю, что Лидия выманила его намеренно. Жертвоприношение Иного открывает ведьме
очень, очень большие возможности. Однако что-то пошло не так. Желаемого эффекта не
последовало, завершить ритуал не удалось.
Веденеев испытующе посмотрел на меня. Маска неуклюжего мишки слетела
окончательно.
— Я ничего не знаю, — твердо сказал он. — Уверен, моя жена никогда бы не пошла на
убийство. Да и какая теперь разница, если она мертва?
— Разница, Олег Анатольевич, в том, что, по-видимому, она действовала не одна. И нам
очень хочется установить ее подельников.
— Ничем не могу помочь, — холодно ответил Веденеев.
— С кем из Иных ваша жена контактировала в последнее время?
— Кроме меня и Соловьева, ни с кем. Во всяком случае, при мне.
— Понятно. — Я задумчиво пожевал нижнюю губу. — Тем не менее положение очень
серьезное. Если с вами свяжутся люди или Иные, желающие получить доступ к материалам
вашей жены, немедленно дайте мне знать. Сообщайте о любых подозрительных действиях.
Повторяю, положение серьезное.
— Обязательно. — Веденеев поднялся.
Прощальное рукопожатие грозило обычному человеку трещиной в кости, но я
проигнорировал напор хозяина. Спустился во двор, сел в машину. Без четверти четыре —
рабочий день еще не закончился, надо вернуться в офис. Что мог, я сделал. Приманка
брошена, остается только ждать.
***
***
***
Я припарковал джип у подъезда соседнего дома, подъезжать ближе было опасно. Забор
вокруг стройплощадки уже убрали, свечка стояла посреди голого пустыря. Чистое весеннее
небо и полная луна тоже не способствовали маскировке. На случай, если Светлый решится
на военную хитрость и зайдет с тыла, противоположный конец двора патрулировал Аркадий.
Точнее, так же, как мы, сидел в машине, вглядываясь в заснеженное, с талыми
проплешинами поле.
Темного мага раздирали противоречивые чувства. Он не обрадовался, когда его
выдернули из постели в два часа ночи, но оказанное высокое доверие грело душу. Посему на
жизнь Аркадий не жаловался и, как было велено, каждые четверть часа сообщал о
происходящем. Точнее, об отсутствии происшествий.
Леночка с рассеянным и немного грустным видом скромно сидела рядом со мной.
Всякие заигрывания кончились, едва мы сели в машину. Леночка видела, что я достал из
сейфа, и даже на расстоянии чувствовала закованную в оникс разрушительную мощь. В
романтическую поездку такие вещи не берут. Правда, не оставляло чувство, что дело не
только в амулетах. Я тронул ее за плечо.
— Лена, что случилось?
— Что? — Ведьма растерянно посмотрела на меня. — Нет, ничего, все в порядке.
— Не в порядке. Я же вижу. Зря я вообще тебя впутал в это дело.
— Все нормально, Юра. Просто… Тоскливо как-то.
Я осторожно сжал ее руку. Пальцы были холодными, хотя внутри салона сохранились
остатки тепла.
— Все будет хорошо. Только прошу, ни во что не вмешивайся. И главное, не входи в
Сумрак, поняла?
— А если с тобой что-нибудь случится?
— Если со мной что-нибудь случится, ни ты, ни Аркадий не сможете помочь.
В ее глазах вдруг промелькнуло такое отчаяние, что мне стало не по себе. Даже не
отчаяние — обреченность.
Я заставил себя выдавить улыбку.
— Лена, все будет хорошо. Никаких сумеречных тварей не существует. Есть лишь
ведьма пятого уровня и неизвестный маг. Да, сильный, но всего лишь маг.
— Ты ведь ждешь именно его? — тихо спросила Леночка. — Тебя не интересует
Веденеева. Все манипуляции, ее муж, Алексей — только для того, чтобы выманить тот
туман?
Я промолчал. Ведьма не стала переспрашивать.
Завибрировал айфон.
— Контрольный звонок. Все чисто. Продолжаю наблюдение, — приглушенным
голосом отбарабанил Аркадий.
— Отбой.
Я посмотрел на часы: без четверти четыре. Пора бы силам Света проявить себя.
— По ритуалу ничего?
— Ничего. — Леночка старалась говорить ровно, но чувствовалось, что она по-
прежнему подавлена. — Позавчера говорила со знакомой из Праги, вчера еще с одной — из
Вены. Никакой определенности. Сера, серебро, гнилая кровь… Смесь в коробке — просто
катализатор. Так же как жертвоприношение или аккумулятор, ими можно усилить любой
ритуал.
— А ингредиенты?
— Обычные. Я не лгала в гараже. Там действительно набор на все случаи жизни.
Пользуясь им, можно провести сотни ритуалов от благословений до проклятий.
— Понятно. — Я побарабанил по рулю. Вопросы были риторическими. Если бы Лена
что-то нашла, она бы уже сообщила. Мне просто хотелось разговорить ее, отвлечь от
непонятной тревоги. — Ты слышала про След Гермеса?
— Слышала.
— Алексей нашел его рядом с домом убитого Светлого. Как раз в том месте, где
откопали коробку.
— Он ведь пятого уровня, да? Должно быть, для него разница заметная. Это ты в
Сумрак ходишь с закрытыми глазами, а ему приходится напрягаться.
— Скорее всего. — Я не стал говорить, что про сумеречную аномалию Светлому
рассказала Алия. — След Гермеса как-то связан с ведьмовскими ритуалами?
С минуту Леночка молча накручивала на палец локон.
— Ничего не могу вспомнить, надо по книгам искать. След Гермеса облегчает переход в
Сумрак, но ты же понимаешь, разница совсем небольшая. Должен быть или очень слабый,
или исключительно сильный ритуал. Тогда разница будет заметна. А так… Прости, не знаю,
чем помочь. Возможно…
Я приложил палец к губам, и Леночка сразу замолчала. Отсвет фар мазнул желтой
краской по стене дома. Машина Алексея крадучись пробралась во двор, остановилась у
соседнего подъезда. По-видимому, место показалось привлекательным не только мне.
Несколько минут прошли в ожидании. Затем двери распахнулись, и на снег
молодцевато выпрыгнул оборотень Костя. Настоящий десантник — в берцах и зимнем
камуфляже. Алексей выбрался следом. Он выглядел не так колоритно: кожаная куртка и
неизменные джинсы. Короткое совещание — и фигура оборотня побледнела, стала
полупрозрачной. Прищурившись, я наблюдал, как он чешет по первому слою Сумрака в
направлении дома-скалы.
Алексей сунул руки в карманы и, ежесекундно оглядываясь, поспешил за товарищем. В
Сумрак, правда, входить не стал. Наверняка Костина идея, решили напасть с двух сторон.
Интересно, хоть одному удастся подобраться незамеченным?
Леночка выжидающе посмотрела на меня, и я отрицательно качнул головой. Рано.
Бежать Веденеевой некуда, а если попытается, мы все равно перехватим ее внизу. Но я
рассчитывал на другое.
Между тем оборотень в камуфляже добежал до скалы и ловко полез вверх. Будучи в
Сумраке, он двигался намного быстрее напарника, но и задача у него была сложнее — все-
таки Алексею идти по лестнице. Я прикинул: такими темпами они доберутся до крыши
одновременно. Жаль, нельзя спросить, почему они считают, что ведьма живет под крышей.
Впрочем, подниматься к вершине Костя не стал, где-то на середине здания нырнул в
узкую расселину.
Вновь затрепетал айфон.
— Контрольный звонок, — прошептал Аркадий. — Вокруг все чисто. Продолжаю
наблюдение.
Леночка закатила глаза. Я кисло улыбнулся.
— Заводи машину и подъезжай к дому. Фары не включай. Подъедешь, жди меня.
Я повернулся к Леночке.
— Оставайся здесь. Что бы ни случилось, что бы ни увидела — сиди в машине. Если
через час не вернемся, поднимай Дозор. Скажешь, что действовала по моему приказу, что я
запретил сообщать об операции Коростелеву, что ты простой исполнитель. Поняла?
На миг в ее глазах промелькнуло облегчение, но в следующую секунду ведьма снова
взяла себя в руки.
— Я пойду с тобой, — решительно заявила она. — Ты сам хотел! Говорил, что надо
подстраховать Аркадия. Ты же видишь, какая он бестолочь!
— Обстоятельства изменились, — отрезал я. — Ты остаешься здесь. Это приказ.
— Да что со мной будет? Ты сказал не ходить в Сумрак, я все поняла, останусь внизу! У
меня, между прочим, коричневый пояс по таэквондо.
— Замечательно. И я хочу, чтобы ты дожила до дня, когда получишь черный.
Она хотела что-то возразить, но осеклась. Нервно сжала ремень.
Я поймал себя на мысли, что мне не хочется покидать салон машины, выходить на
улицу, подниматься вслед за Светлыми по сумеречной башне. Но менять планы было поздно.
Я шел к сегодняшней ночи долгих полгода. Я учел все, что можно учесть.
— Не выходи из машины, — повторил я и захлопнул дверцу.
***
***
Тень прыгнула навстречу. Комната почти не изменилась, разве что исчезли окна, да в
углу проклюнулся пучок синего мха.
Я почувствовал привычный легкий зуд, сумеречное «Я» рвалось наружу сквозь
выстроенную много лет назад иллюзию. Иллюзию, скрывающую мое истинное обличье.
Истинное ли?
Никто не знает, почему мы меняемся в Сумраке. Почему в нашем облике проступают
карикатурно-сказочные черты — ангельские или демонические. Большинство Светлых
считает, что здесь открывается истинное лицо. Что образы добрых чародеев и прекрасных
волшебниц — показатель глубокой нравственной чистоты Светлых, а обличья чудовищ —
следствие жестокой, порочной натуры Темных. Странно, но многие Темные с ними согласны.
Только уточняют, что образ волшебников — показатель не чистоты, а инфантильности, а
демонические же черты как нельзя лучше соответствуют Сумраку, который трудно назвать
божьим местом.
Но есть и меньшинство. Те, кто прожил не одну сотню лет. Те, кто предпочитает не
давать оценок и не отвечать на прямые вопросы. Не потому что у них нет ответов — их
десятки. А потому, что они не знают, какой из ответов верен.
Я видел Светлых магов, на чьих руках больше крови, чем у любого вампира. Я видел
Темных, живущих отшельниками со дня инициации. Я видел Высших, по собственной воле
сменивших маску черта на крылья архангела, и Высших, отбросивших белый меч ради плети
черного пламени.
Я видел вампиров, чьему жизнелюбию мог позавидовать любой Светлый, — в Сумраке
они все равно превращались в высушенных мертвецов. Я видел испепелившего деревню
Белого мага, не потерявшего ни грана благородства в тонких, точеных чертах. И никакой
Тьмой и Светом нельзя объяснить тот факт, что талантливая ведьма первого уровня, едва
разменяв полтинник, выглядит уродливой старухой, в то время как ее бездарная сестра
пышет красотой и через триста лет. Плевать, что первая провела всю жизнь за книгами, а
вторая извела за столетия не один десяток людей, — на их внешности прошлое не отразилось
никак.
Сумрак показывает правду. Но никто не знает, чья эта правда. Даже я. Даже величайшие
маги.
Я не люблю свой сумеречный облик. Не из соображений эстетики — из-за того
пьянящего чувства, что наполняет меня, когда сумеречная часть берет верх. Нечто сродни
наркотическому опьянению — приятному, обволакивающему, погружающему в мир грез,
дарующему ощущение свободы, заставляющему думать, что ты лучше, чем есть. Сладкая
ложь, в которой растворяется твое истинное «Я».
Другие подобного не испытывают. Это личная реакция, персональная дань, которую я
ненавижу платить, но которую иногда платить приходится. Потому что мой сумеречный
облик — не просто косметика. Отдавая власть над собой, я получаю власть над другими,
власть над обстоятельствами. Сумеречное «Я» дает мне Силу, а без нее мне сейчас не
обойтись.
Кожа потемнела, стала твердой и холодной, как лед, но дискомфорт тут же исчез,
утонул в поглотившей меня эйфории. Тонкие стальные чешуйки побежали от плеча к кисти,
заключили ее в латную перчатку. Пальцы удлинились, превратились в железные когти. На
груди проросли кованые пластины, ноги стали гибкими сверкающими колоннами. Я
осторожно коснулся лица. Глухо звякнул металл.
Маска. Стальная маска. Я до сих пор не знаю, как она выглядит. В Сумраке нет зеркал, а
железные пальцы полностью утратили чувствительность. Я знаю лишь одно — с ней что-то
не так.
Трансформация заняла считаные секунды. Аура Веденеевой по-прежнему пульсировала
этажом выше, как и поток непонятных мне сил. Пришла пора разобраться с ним раз и
навсегда.
Я поднялся по лестнице, остановился перед размытым темным прямоугольником. В
Сумраке нет дверей, как нет стен. Они лишь иллюзия, плотная, вполне материальная, но
рвущаяся, стоит приложить немного силы. Я шагнул сквозь преграду. Ощутил легкое
сопротивление, но не обратил на него внимания.
Вторая студия тоже была пустой. В воздухе колебались зыбкие тени — призрачные
проекции оборудования и стройматериалов, оставшихся в обычном мире. Веденеева в
строгом деловом костюме и тяжелых жемчужных бусах стояла ко мне спиной. Перед ней
клубилась пелена густого, непроницаемого тумана.
— …он сейчас внизу, в ловушке, как и его дружок. Но я не могу держать их вечно,
скоро их хватятся, и тогда… — Она осеклась, резко обернулась и отскочила с таким
проворством, будто увидела под ногами мышь. Наши глаза встретились, и ведьма вздрогнула.
Рука выписала в воздухе простейшей знак Силы. В глазах промелькнул страх, до боли
знакомый испуг встретившегося с волком кролика. Я видел такое выражение десятки раз.
Каждый раз, когда они видят мое сумеречное лицо…
— Вон.
Уговаривать не пришлось. Фигура ведьмы поблекла; легкий всплеск — и она исчезла,
вернулась в нормальный мир. Прямо в объятия поджидавшего ее Аркадия.
Стена тумана колыхнулась. Я почувствовал колебание Силы, стряхнул попытавшиеся
прощупать мою ауру невидимые щупальца.
— Ты… — Шепот шел отовсюду, тихий, безликий. — Опять ты…
Я сжал кулак, по студии прокатилась беззвучная волна. Лик Истины — редкое и
чрезвычайно громоздкое заклинание. У меня не оставалось времени применить его в
прошлую встречу, но сегодня я заранее подвесил Лик на рефлекс. Секунду туман
сопротивлялся, потом поблек, сделался прозрачным, исчез, как разогнанная утренним
солнцем дымка. Какой бы сложной ни была иллюзия, сколько бы энергии ни ушло на ее
поддержание, сопротивляться Лику Истины невозможно. Даже если ты Высший.
И я увидел.
Язык не поворачивался назвать стоящее передо мной существо человеком. Во время
Второй мировой мне доводилось видеть узников немецких концлагерей; больше всего
существо походило на них. В нем не осталось ни грамма жира и мышц, морщинистая кожа
обтягивала голые кости. Руки висели безвольными плетьми. На голове — ни единого
волоска. Рот — черная дыра, едва очерченная тонкими бесцветными губами. На месте глаз
темнели провалы, обрамленные неровными белыми шрамами, будто глазные яблоки выдрали
с корнем. А еще я не мог понять, кому он служит. Свет и Тьму нельзя спутать,
принадлежность к одной из Сил нельзя скрыть. Однако в ауре существа не было ни Света, ни
Тьмы. Только блеклые грязно-серые разводы.
Меня захлестнуло смешанное чувство жалости и брезгливости, которое я тут же
подавил. Тварь сумела навести на меня морок, играла джипом в волейбол, отразила Марево
Трансильвании. Кто же… Что ты такое?
— Дневной Дозор. Выйти из Сумрака.
Сгорбленная фигура задрожала. Я не сразу понял, что существо раздирает беззвучный
безумный смех.
— Из Сумрака… Выйти из Сумрака… Выйти…
Оно обратило на меня слепой взор, и в лицо ударил ледяной ветер.
***
***
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
СУМЕРЕЧНЫЙ ИЗГОЙ
Глава 1. Алексей. Светлый
***
— Итак, что мы имеем? Имеем игру «Ночной Дозор»… Мы точно не имеем к ней
отношения?
— Не имеем. — Костя бросил в огромную кружку пакетик зеленого чая. — Я
спрашивал у шефа. Ни мы, ни Темные. Когда игра только появилась, Дозор переполошился.
Утечка информации и все такое. Ну и допросили организаторов. Всякие магические штучки
использовали, но ничего не нашли. Все списали на простое совпадение, мало ли их в
истории.
— А оказалось, все не так просто…
— Нет, ну почему? — Костя сделал шумный глоток. — Может, никакой связи нет.
— Ага. Сама собой появилась игра «Ночной Дозор», на которой сами собой резвятся
оборотни, а игроки умирают от укусов вампиров. И все это, разумеется, сплошное
совпадение.
Костя пожал плечами. Абстрактные рассуждения он не любил.
— Ладно, это все лирика. Что у нас по существу? Между жертвами есть какая-нибудь
связь?
— Чего? — Костя недоуменно посмотрел на меня. — Ты чего, какая связь? Это же не
маньяк какой-нибудь, а вампиры. Они убивают, чтобы питаться. Им не важно кого!
— А оборотни? Им что важно? — Я прикусил язык. С одной стороны, Костя разбирался
в оборотнях лучше любого из нас, с другой — как бы он не принял вопрос на свой счет.
Однако никакой реакции не последовало. Мне и раньше казалось, что Костя себя с
оборотнями не отождествляет. Ведь оборотни всегда Темные, а Светлые не бывают
оборотнями. Только перевертышами.
— Что важно оборотням? — Костя ненадолго задумался. — Азарт. Охота. Кровь. Типа
того. Я с ними не раз сталкивался, они от запаха дичи натурально звереют. Хуже вампиров.
Те, когда кровь пьют, хотя бы остановиться могут, эти — нет.
— Понятно… Но, согласись, все равно странно. Три убийства за последние три года, и
все произошли во время игры с невинным названием «Ночной Дозор». Никакими
совпадениями такое не объяснить.
Костя без особого энтузиазма кивнул.
— А раз не совпадение, значит, должна быть связь, — развил я успех. — Может,
Темные игру крышуют? Не обязательно Дневной Дозор. Просто Темные, готовые рискнуть
ради дозы. Сначала вампиры, потом и оборотни подтянулись. Мы, кстати, не знаем, сколько
на самом деле жертв. Вампирам же не обязательно убивать. Возможно, они сосали кровь со
времен первой игры, а убийства — просто случайность. Не справился с голодом, не сумел
оторваться от жертвы — получите труп.
Костя, нахмурившись, тянул остывающий чай. С таким видом, словно ему не нравится,
что я говорю, но серьезных аргументов против он не видит.
— И название они могли выбрать специально. Такой бандитский шик. Вот, глядите,
Ночной Дозор, а мы пьем из них кровь.
— Я же сказал, название совпало случайно! — резковато возразил Костя.
— Мало ли способов нашептать название? Даже вполне человеческих, уж про
магические не говорю. Одно воздействие седьмого уровня, и человек решит, что сам все
придумал, да еще и гордиться будет.
— Леха, да какое воздействие?! Шеф лично проверял! Ты что, думаешь, он бы такое
пропустил?
Я примирительно поднял руки.
— Ладно-ладно, молчу. Пусть название совпало случайно. Но остального-то это не
отменяет. И вообще, ты чего такой злой?
— Потому что за базаром следи! Сосали кровь, получите труп — будто игра какая, а не
живые люди. У Темных набрался?
— Костя, ты чего? — опешил я. — Каких Темных, чего набрался?
— Жаргона этого.
— Какого, к черту, жаргона?! Еще скажи, что я к людям как к кормовой базе отношусь.
— Тебе Темные и про это рассказали?
— Хватит на меня бочку катить. — Я разозлился, и разозлился всерьез. — Если ты из-за
Веденеевой, что же не пошел и не рассказал кому следует?
— И надо было!
— Ну так пошли сейчас!
Костя вскочил, едва не опрокинув стул, и навис над столом, глядя на меня сверху вниз.
Я тоже поднялся. Некоторое время мы мерили друг друга взглядом. Затем перевертыш
отступил.
— Извини, — буркнул он.
Я тяжело опустился на стул. Сердце колотилось как сумасшедшее. Секунду назад я и
впрямь готов был пойти в кабинет к шефу и выложить все как на духу. Теперь мне стало
страшно. Что, если бы Костя поддержал мой порыв? Парень он простой, к рефлексии не
склонный, но живущий по совести.
Я сжал кулак так, что ногти впились в кожу. Замечательно, просто замечательно.
Светлый, боящийся правды. Да, Леша, докатился ты…
— Чего делать-то будем? — глядя в пол, спросил перевертыш.
— Не знаю. — Я с трудом взял себя в руки. — Если связи между жертвами нет, значит,
единственное, что их объединяет, — игра. С нее и надо начинать.
— Самим, что ли, участвовать?
— Именно! Я проверил их сайт, следующий раунд стартует в пятницу. Регистрация
закрывается сегодня, так что у нас всего несколько часов.
— И чего, к ним любой с улицы может заявиться?
— Не любой. Но попытка не пытка. Вообще нам бы лучше в одну из опытных команд
попасть. Чтобы не на игру отвлекаться, а заниматься своим делом.
— И на хрена мы им сдались?
Я вздохнул.
— Может, и не сдались. Но у них все решает капитан. Так что пойду я к шефу просить
разрешение на воздействие седьмого уровня. С ним уж точно возьмут, никуда не денутся. К
тому же шеф, может, подскажет чего.
— Раньше надо было спрашивать, — пробурчал Костя себе под нос, но я сделал вид,
что не расслышал.
***
***
***
В Сумраке лестница выглядела куда надежнее, чем в реальном мире. Хрипло дыша, я
гнался за блеклой тенью Кэтчера. Парень двигался намного медленней, но и фору имел
приличную. А мне нужно было опередить его любой ценой. Я ничуть не сомневался, что
оборотень нападет, едва жертва вылезет на крышу. Чего ему выжидать? Площадка
небольшая, прятаться негде. Надо вцепиться жертве в горло до того, как она сообразит, что к
чему, и попытается бежать.
Поначалу расстояние быстро сокращалось, но уже к середине подъема я запыхался. К
тому же меня отвлекал гулкий вибрирующий звук, сопровождающий касание перекладин.
Дурацкие сумеречные штучки проявлялись, как всегда, не вовремя.
По счастью, Кэтчер не стремился побить мировой рекорд. И буквально за пару метров
до финиша я понял, что успеваю. Прищурившись, я пробил сумеречное отражение Кэтчера.
Разминуться не удавалось, пришлось идти сквозь него, хотя подобные фокусы мне никогда не
нравились. А уж как они не нравятся людям, нас предупреждали не раз. Говорят, от таких
прохождений даже случались остановки сердца. К сожалению, в нынешней ситуации выбора
не было. Приходилось рисковать.
Еще пара рывков, и я забросил тело на гладкую поверхность крыши. Откатился,
поднялся на ноги.
В Сумраке площадка выглядела совершенно открытой. В воздухе плавали смутные тени
то ли балок, то ли реек. А еще я увидел оборотня — густой ком Тьмы с горящей алой аурой.
При моем появлении ком зашевелился. Видно, почуял неладное. А может, просто не мог
сдержать нетерпение, слушая, как неторопливо, по меркам животного сознания, поднимается
добыча.
Разобрать, где у оборотня перед, где зад, из Сумрака я не смог и решил, что сейчас его
внимание сосредоточено на лестнице, к коей он и повернут мордой. Зайдя ему за спину, я
встал у самого края площадки и лишь потом вышел из Сумрака.
— Ночной Дозор…
Договорить я не успел. Реакция зверя была молниеносной, движения —
сокрушительными. Вот перед глазами маячит широкая мохнатая туша, а вот я уже лечу
спиной вперед, врезаюсь во что-то очень твердое и падаю на колени, безуспешно пытаясь
вздохнуть. Спасло меня то, что оборотень не оторвал мне голову сразу. Он крутнулся по
площадке и повторил свой нокаутирующий, больше похожий на удар кувалды прыжок.
Шансов отразить или упредить его у меня не было. Колени стали ватными, перед глазами
плыли разноцветные круги. Однако на этот раз защитный амулет отреагировал на угрозу. И
оборотень, вложивший в прыжок всю свою скорость и массу, на полном ходу влип в
прозрачную хрустальную стену.
Раздался пронзительный визг. Огромный волк мучительно изогнулся, рухнул на пол,
тут же подскочил и, жалобно скуля, свалился снова. С третьей попытки ему все же удалось
подняться. Поджав переднюю лапу, он, качаясь будто пьяный, сделал несколько коротких
скачков к краю крыши.
Не знаю, что он собирался делать — уйти в Сумрак, сигануть вниз или собраться с
силами и дотянуться-таки до моего горла? Оборотни регенерируют с невероятной скоростью,
поэтому действовать надо быстро. Не вставая, я шарахнул заклинанием. Только почему-то
вместо мощного и надежного Опиума, специально заготовленного для оборотней, выбрал не
менее мощный файербол.
Эффект оказался потрясающим. Все равно что выстрелить в упор из гранатомета.
Металл под ногами дрогнул, отозвавшись гулким эхом. Щеки опалила волна жара.
Сгусток пламени, изрядно накачанный Силой, взорвался, проделав в полу метровую дыру.
Старые ржавые перила, заботливо удержавшие меня на крыше, лопнули как резиновые.
Засветился раскаленный докрасна металл. Тут бы мне и конец, но меня спас амулет. Мой
личный щит мага таким взрывом смело бы начисто. Однако амулет ваял мастер посильнее.
По хрустальной поверхности побежали трещины. Прозрачная призма защиты
помутнела, но все-таки выдержала. Я вторично ударился спиной о перила и растянулся на
полу, радуясь тому, что Кэтчер так и не успел залезть на крышу. Оборотню пришлось хуже. И
в отличие от меня щита мага у него не было.
Пламя охватило мускулистое тело. Ударная волна вышвырнула волка за пределы
импровизированного ринга. Секунду спустя снизу донесся сочный шлепок. И тут же раздался
звучный рык. Кажется, два других оборотня добрались до Кости. Или он до них — как
посмотреть.
Меня по-прежнему мутило, в голове глухо стучал колокол. Похоже, первое боевое
сотрясение я заработал.
Несмотря на тошноту, войти в Сумрак удалось с первой попытки. Как ни странно,
стылый, пронизывающий ветер первого слоя подействовал освежающе. Голова болеть не
перестала, но хотя бы вернулась способность двигаться. Жаль, в Сумраке не осталось перил,
на которые можно опереться.
Покачиваясь, я добрался до лестницы. Тень Кэтчера маячила намного ниже. Вот
умница, не стал выяснять, кто там рычит и что за гранаты взрываются, просто соскользнул
вниз.
Стараясь глядеть прямо перед собой, я начал долгий спуск и облегченно вздохнул, лишь
когда ноги коснулись земли. Возвращение из Сумрака далось труднее, чем погружение. Я на
ощупь выудил из кармана фонарь. Утихшая тошнота навалилась с новой силой, однако
времени на самолечение не оставалось. Скрипучую дверь едва не сорвало с петель, и из
башни вылетел волк породы Баскервилей. Возможно, дело в темноте, но мне показалось, что
он размером с небольшого теленка. Я толком и среагировать не успел, не то что подсечь его
Опиумом. Впрочем, оборотень не обратил на меня никакого внимания. Он пронесся мимо и с
шумом ухнул в кусты. В лицо ударили теплые вонючие капли.
Дверь снова хлопнула, и вслед за волком на улицу грациозно выпрыгнул снежный барс.
Он заметно уступал в массе противнику, но это его ничуть не смущало. Неразборчиво
рыкнув, барс нырнул в кусты и со всех лап бросился в погоню. Некоторое время я слышал
удаляющийся треск, а затем поле огласил новый визг.
Сзади послышался слабый шум. Я вскинул фонарь, резко обернулся и едва не сел на
землю. Сотрясение мозга как есть. Несмотря на то что земля норовила выскользнуть из-под
ног, мне все же удалось устоять. И даже сдержать накативший приступ тошноты.
Дверь скрипнула еще раз, и на пороге появился третий волк. Стройный, заметно
уступающий собратьям в размерах. Белое пятно на морде походило на карнавальную маску,
густая гладкая шерсть слиплась и торчала клочьями, на спине виднелись глубокие раны.
Оборотень, глядя на светивший в глаза фонарик, совсем по-человечески прищурился. Я
облизнул сухие губы.
— Ночной Дозор. Лечь на землю, не двигаться. Руки так, чтобы я их видел.
Я грозно замахнулся, хотя для удара Опиумом позерские жесты не требовались. Волк
жалобно заскулил, распластался на земле и смешно прикрыл глаза лапами. Правда, в тот
момент мне было не до смеха.
***
Костя вернулся минут через десять. И не один, с добычей. Странное зрелище — голый
мужчина, шагающий по заснеженному полю. Особенно если этот мужчина волочет за собой
тушу волка-переростка.
На плече у перевертыша запеклась кровь, вдоль правого бока тянулись длинные
красные полосы, однако держался он бодрячком.
— Взял последнего? — Он плотоядно посмотрел на поскуливающего волка, и я вдруг
заметил красные разводы вокруг Костиного рта. Выглядели они жутковато. Перевертыш явно
пытался стереть кровь, но целиком отмыться не удалось.
— А где третий, сверху?
— Где-то там, за башней.
— Ты даже не проверил, жив он или нет? — поразился Костя.
— Ну простите! У меня, как видишь, пленник. И еще он. — Я кивнул в сторону
Кэтчера, от чего немедленно заработал новый приступ тошноты. Признаваться, что и стою-то
я с трудом, не хотелось.
— Все с тобой ясно. — Перевертыш вздохнул.
— С твоим-то что?
— Да все с ним в порядке, — отмахнулся Костя. — Так, придушил слегка. Ладно, следи
пока за ними, если что — зови.
Он выпустил заднюю лапу пойманного волка и пошел в обход башни. Не похоже, чтобы
холод и жесткая, покрытая колючим льдом земля его беспокоили.
— Готов, — спустя минуту донесся его голос. Костя вынырнул из темноты и показал
мне большой палец. — Так, я по-быстрому оденусь.
— Валяй, Тарзан.
Я посмотрел на Кэтчера. Кэтчер держался. Происходящее полностью выбило его из
колеи, но по крайней мере он не убежал с воплями в лес или к машине. Спасибо Голливуду,
теперь объяснение: «Они оборотни, а мы охотники типа Блейда», — не повергало молодежь в
шок. На всякий случай я намекнул, что лучше бы ему держаться поближе, возможно, в
темноте шарится еще парочка волков. Кэтчер кивнул и в целом вел себя тихо.
— Трансформируйся в человека, — приказал я плененному оборотню. Тот посмотрел
на меня умоляющим взглядом и снова заскулил.
— Кому сказал, трансформируйся!
Я вновь угрожающе поднял руку. Продолжая поскуливать, оборотень кое-как поднялся
и начал меняться. Вскоре стала понятна причина заминки. Волк оказался волчицей. Худой,
перемазанной в грязи девушкой. Естественно, голой.
Кэтчер от такого зрелища совсем обалдел, мне же было не до обнаженки.
— Держи. — Костя появился у меня за спиной и кинул девушке куртку. — Я еще во
время драки понял.
Девушка спешно натянула куртку. Куртка оказалась коротковата.
— Можно взять одежду? — умоляюще пролепетала бывшая волчица. Ее била крупная
дрожь.
Костя усмехнулся.
— Ну, пошли, если недалеко.
Мне показалось, что от его слов девушке стало не по себе. Неуклюже ступая по
смерзшейся земле, она в сопровождении конвоира уковыляла во тьму.
Кэтчер проводил их долгим взглядом, деликатно кашлянул.
— И что теперь будет?
— С оборотнями? Как обычно, суд. У нас все цивилизованно, серебряными пулями
стреляем только при оказании сопротивления.
— Я заметил. — Кэтчер опасливо покосился на вершину башни, где взорвался
файербол. — А со мной?
— Да ничего. Может, память сотрут, а может, и нет. Ты, конечно, многовато видел,
чтобы оставлять без внимания.
— Понятно. — Мне почудилось, в голосе Кэтчера мелькнуло разочарование. — Как я
понимаю, игра на сегодня отменяется?
Я развел руками. Какая уж тут игра.
Вскоре вернулся Костя. Девушка в дутой оранжевой куртке, черных колготках и легких
сапожках на высоком каблуке плелась следом.
— Наших я вызвал. Сказали, что приедут через полчаса, — поделился перевертыш. —
Ну что, вяжи этих гавриков.
— Лучше ты, — с трудом выдавил я.
— Досталось? — посочувствовал Костя. — Ты молоток, жахнул от души. Свалить
оборотня одним файерболом — это, брат, непростая задача.
— Угу, — буркнул я. — Сила есть — ума не надо.
***
***
После третьего бокала виски глаза у Аркадия заблестели, а сбивчивая речь полилась
гладко и в чем-то даже артистично.
— Юрий Юрьевич, вы поймите, мы за вас горой! — горячо убеждал он меня. — Мы
подписи соберем овце… ально обратимся в головной офис с просьбой пересмотреть ваше
дело! Вы даже не представляете, какой это для всех удар. Даже оборотни, которые шефу
прилюдно каблуки лижут, сегодня все утро в углу шушукались и косо на него смотрели.
Маги — так те вообще на вашей стороне! И ведьмы поохали, конечно, что Елена
Владимировна погибла, но тоже решили, что твоей вины здесь нет.
От избытка чувств Аркадий перешел на «ты». Говорил он возбужденно, искренне и
сочувствовал, как умел. Я вспомнил пакет с фруктами, паштетами и какой-то колбаской
особого копчения, который он принес. Они меня что, за инвалида теперь считают? Или
думают, что я пью беспробудно?
Аркадий плеснул еще виски, бросил кубик льда и залпом выпил. Был он весь какой-то
нелепый, бестолковый и в то же время деятельный. Что в работе, что в общении, что в
попытках утешить. Аркадий и впрямь верил, что подписями можно что-то решить. Что
Дневной Дозор готов костьми лечь, но добиться моего возвращения в отдел.
Нет, конечно, в чем-то он прав. В охающих ведьм я охотно верил. Смерть конкурентки
— всегда праздник, и надо бы радоваться, но объект охоты вдруг оказывается не у дел, и
выходит, что никакой возможности занять место убитой нет. Маги… тут все сложнее. Многие
и впрямь мне симпатизировали. Имели свои расчеты, интриговали, но в целом, дойди дело до
конфликта, предпочли бы оказаться на моей стороне, нежели на стороне шефа. Что до
оборотней, в их тайное возмущение я не верил. Слишком долго они находились в положении
подзаборных шавок, слишком сочную кость кинул шеф, придя к власти. Он и вампиров
рассчитывал на свою сторону перетянуть, но они приняли подачку более сдержанно и по сей
день соблюдали нейтралитет.
Впрочем, оборотни и вампиры мало что решали. Да и я не рассчитывал на быстрое
возвращение. Во всяком случае, без серьезных усилий со своей стороны. Так что сдобренный
алкоголем оптимизм Аркадия не имел оснований. Я решил сменить тему.
— Что нового в офисе?
— Нового? — Аркадий недоуменно посмотрел на меня. Тема крестового похода явно
увлекала его больше повседневной текучки. — Нового… Да ничего такого. Ведьмы за
старшинство грызутся, на обед даже по разным кафе разъехались. Светлые было притихли.
Раньше жалобы каждый день строчили, а тут всю неделю тишина. А утром выяснилось, что
они ночную операцию провели. У нас очередная стая диких оборотней завелась. Так они
повадились на людей во время ролевой игры охотиться. А игра называется «Ночной Дозор»,
представляете?! Мы, кстати, уже проводим проверку насчет неустановленных контактов с
людьми с целью раскрытия сущности Иных… Э-э-э… Ах да, оборотни! Оборотни
повадились на игроков за городом нападать. Раз напали, два напали… В общем, Светлые
пронюхали и устроили травлю. Нам, конечно, ничего не сказали. А оборотни, идиоты, нет
чтобы лапы сложить — сопротивлялись. Вот и итог. Одного убили, двух повязали. Наших к
ним не пускают. И говорят, не пустят, пока не завершится расследование. Шеф, понятно,
хвост поджал и на конфликт не идет.
Аркадий скорчил презрительную гримасу, выражающую, по его мнению, всю
трусливую натуру шефа. Я мимолетно подумал, что причина, по которой оборотни
шушукались по углам, прояснилась.
— Что с беглым магом?
— С магом? — Виски явно сказывалось на умственных способностях Аркадия. — А…
С магом. — Он внезапно оживился. — Тут Ева по секрету рассказала. У нее есть подружка в
московском Дозоре, они постоянно в аське торчат. И вот подружка ей якобы сказала, что
недавно наш офис запросил у Москвы помощь для поимки особого опасного преступника. А
Завулон отказал: дескать, пусть сами разбираются.
— И давно она тебе рассказала?
— Да сегодня в обед, — простодушно ответил Аркадий. — Как раз к вам собирался.
— Понятно.
Я взял дольку лимона. Какая своевременная информация. То ли Ева подлизывается, то
ли действует по указке шефа. А может, Москва свои интриги плетет, «случайно» сливая
информацию.
— Как я понимаю, о Веденеевой ничего не слышно?
Аркадий поморщился. От встречи с ведьмой у него остались не самые приятные
воспоминания.
— По-прежнему объявлена в розыск, — буркнул он. — Досье ушло в Инквизицию. Так
что никуда она не денется.
Я ухмыльнулся. Выходит, шеф сдался. Перестраховщик. Передать дело в Инквизицию
— все равно что расписаться в собственном бессилии. Вряд ли Инквизиторы найдут ее
раньше Дозоров. В конце концов, им есть чем заняться, кроме поиска ведьмы пятого уровня.
Но сам факт уведомления высшей инстанции говорил о том, что шеф хочет снять с себя всю
ответственность за происходящее. Вполне объяснимо, если Москва и впрямь отказала ему в
помощи.
Аркадий переключился на местечковые интриги: кто кого подставил и кто с кем
переспал. Я слушал вполуха. Ничто из сказанного новостью не являлось, да и особого
интереса не вызывало. Но для большинства сотрудников офисная жизнь — квинтэссенция
существования, и принадлежность к кругу Иных ситуацию никак не меняла. Аркадий не
исключение.
Он просидел добрый час, переливая из пустого в порожнее. Досталось и Светлым, и
людям, и мировому устройству в целом. За окном начало смеркаться, когда Аркадий наконец
спохватился и после очередной порции заверений в вечной преданности расшаркался. Дверь
я закрывал со смешанным ощущением жалости и брезгливости. Некоторым Иным
совершенно нельзя пить, и даже магия тут помочь не в силах.
Я распахнул окна, загрузил бокалы в посудомойку, и тут в дверь снова позвонили. Я
машинально огляделся в поисках забытых Аркадием перчаток. Слабые колебания Силы
явственно указывали на бестолкового мага. Не найдя пропажи, я распахнул дверь и мысленно
поморщился. Вот тебе и явственное указание. В том, что маг бестолковый, я не ошибся,
однако этого гостя никак не ждал.
***
Впрочем, Светлый не смутился. Его вообще мало что смущало, за время нашего
короткого знакомства я убеждался в этом не раз.
— День добрый, — развязно поздоровался он.
— Здравствуй, дозорный.
— Э… Могу я войти?
— У тебя есть разрешение, дозорный?
Светлый вздохнул.
— Юрий Юрьевич, я пришел к вам как частное лицо. Ночной Дозор ни при чем.
Я усмехнулся.
— Ах вот как. Проходи.
Алексей разулся, принюхался, прошел в гостиную и уставился на ополовиненную
бутылку виски. Замечательная картина: Темный маг с обеда в одиночестве глушит вискарь.
— Будешь? — каменным голосом спросил я. — У меня и лимончик нарезан.
— М-м… Только символически, вечером дежурство. — По лицу Алексея явно
читалось, что пить он не хочет, но и отказывать тоже. Однако в итоге Светлый все же
согласился, а значит, он здесь неспроста. Или с просьбой пришел, или с предложением.
Я принес бокалы, фруктовую нарезку, ведерко с подтаявшим льдом и обнаружил, что
Алексей стоит у матового стенда с закрепленными на нем японскими мечами.
Таких культурных оазисов в гостиной несколько. Есть фривольные китайские
репродукции, пантеон выточенных из слоновой кости индусских божков, пара африканских
масок, тяжелый тевтонский клинок, греческие амфоры и прочие культурные штампы. Всегда
интересно наблюдать, какой именно уголок выберет для изучения гость. Аркадий нет-нет, да
косился на ласкающих друг друга китаянок, а в Светлом проснулся японофил.
— Настоящие?
— Да, боевые.
— Можно?
— Валяй. — Я сел в кресло, наблюдая, как Светлый снимает вакидзаси и с видом
знатока разглядывает лезвие, держа меч в вытянутой руке. Катана удостоилась большего
внимания. Алексей, оглядываясь по сторонам, чтобы ничего не задеть, сделал несколько
осторожных взмахов. С заметным сожалением убрал меч в ножны, занял второе кресло и
взял бокал.
Выпили не чокаясь.
— Итак, какими судьбами? — Я благодушно посмотрел на гостя. Типичный
подвыпивший хозяин. С таким и договориться проще, и разболтать.
Алексей залпом проглотил напиток, хмыкнул.
— Надо же, хороший вискарь. А говорили, мылом отдает.
Я удивленно изогнул бровь.
— Ты раньше не пробовал?
— Не было случая. — Алексей поставил бокал на стол. Поколебавшись, налил еще на
глоток.
— Пей-пей, — добродушно поддержал я порыв. — Мы не в баре, за качество денег не
возьмут.
Светлый нерешительно поболтал бокал, заставляя янтарную жидкость омыть стенки.
— Я, собственно, зачем пришел… Это правда насчет Дневного Дозора и вас?
— Что именно?
— Про увольнение… или как там у вас называется.
— Кто тебе сказал?
— Да так, оборотень один…
Алексей выглядел слегка сконфуженным и говорил осторожно, явно боясь меня
обидеть.
— Вчерашний, которого во время какой-то игры задержали?
— А вы откуда знаете? — сразу вскинулся Светлый.
— В нашем городе не много секретов. Что там за оборотни были?
— Обычные оборотни, — сумрачно ответил Алексей. — Дикая шайка, охотилась без
лицензии. Судя по всему, не в первый раз.
— Ясно. Но ты ведь не об оборотнях пришел поговорить? И не о моем, как ты
выразился, увольнении.
Светлый хмыкнул.
— Ну почему же, и о нем в том числе. Я хотел предложить сотрудничество. Как частное
лицо! — поспешно добавил он.
— Сотрудничество в чем?
— В поимке Веденеевой. Думаю, задача нам по силам.
— Нам — значит тебе и мне?
Светлый кивнул.
— Смело. — Я налил еще виски. — Новоиспеченный сотрудник Ночного Дозора
приходит к Темному магу с предложением о сотрудничестве. Думаешь, твой шеф такое
одобрит?
— Я здесь как частное лицо, — мрачно повторил Алексей.
— Но ведь вам, Светлым, доподлинно известно, что сотрудничество с Темными всегда
имеет последствия. Что мы норовим вас обмануть, развратить, закабалить и подставить. Что
действуем только в своих интересах и никогда в ваших…
— А это в ваших интересах, — перебил меня парень. — И в ваших, и в моих. Кстати, я
вас никогда не демонизировал. Охотно верю в неразрешимые идеологические противоречия,
но тут-то конкретный случай и конкретное дело, раскрытие которого выгодно обеим
сторонам.
— И чем же оно выгодно мне?
— Разве вы не охотились на Веденееву наравне с нами?
— Охотился, пока работал в Дозоре.
Уподобившись гостю, я залпом проглотил виски. Игра в подвыпившего экс-сотрудника
Дозора по-своему забавляла.
Алексей посмотрел на меня в упор.
— Допустим. Но вы ведь хотите вернуться? Разве, поймав преступника первым, вы не
покажете уровень вашей квалификации.
Мне стоило труда не рассмеяться Светлому в лицо.
— Кому, Лешенька? Кому покажу? Моя отставка никак не связана с моей
квалификацией. Я — первый дозорный этого города. Я стоял во главе Дневного Дозора со
дня его основания. Мой послужной список длиннее списка всех сотрудников вместе взятых.
Как поимка одной ведьмы может на что-то повлиять?
— Допустим, — повторил Алексей. — Но ведь вы в курсе, что Веденеева работает не
одна? Что за ней стоит маг невероятной силы. Выйти на него тоже пустяк? Его арест тоже
ничего не изменит?
С минуту я молчал. Было ясно, что Светлый ничего не знает о монстре, не знает, что
случилось в новостройке. Что ж, так даже проще. Сейчас Алексей ощущал себя рыбаком,
потихоньку тянущим гордую упрямую рыбу. Не стоило лишать его иллюзии. Тем более что
он сам являлся ниточкой, тонкой непрочной ниточкой, ведущей к моей цели.
Я вылил остатки виски в бокал, отставил пустую бутылку.
— И как ты себе это представляешь? Мы не знаем, где он, кто он, что ему нужно. Судя
по сумеречным порталам, он маг вне категорий. Как ты собираешься на него выйти?
Светлый усмехнулся.
— Через Веденееву. Даже если он ей не доверяет, у них должен быть способ экстренной
связи. Найдем ведьму — найдем и мага.
— Дело за малым: найти Веденееву.
— У вас нет никаких идей?
Я сокрушенно покачал головой.
— Она ушла от облавы. Искать ее в миллионном городе — все равно что искать иголку
в стоге сена.
— Неужели у вас нет никаких зацепок? Не знаю… муж, семья, работа, друзья.
— Муж ничего не знает. Мать умерла, сестра уехала в Питер, отец не виделся с ней с
Нового года. На работе она, сам понимаешь, не появлялась. Веденеева в бегах, Леша. И она
ведьма, причем далеко не бесталанная. Если ей что-то понадобится, она добудет это сама, а
не через друзей. Нет, простой перебор знакомых тут не поможет.
— А что поможет? — живо откликнулся Светлый.
— Не знаю. — Я допил виски. — Мы не смогли задержать ее всем Дозором, чего ты
хочешь от меня одного? Я не всемогущий волшебник и не могу решить все вопросы щелчком
пальцев.
— Иными словами, вы сдались? — Алексей постарался, чтобы в голосе прозвучало
презрение.
Я устало вздохнул.
— Светлый, я тебя услышал. Но я не любитель сражаться с ветряными мельницами.
Если появятся конкретные факты, с которыми можно работать, — это одно. А так…
Я развел руками.
— Факты появляются, если что-то делать, — сухо сказал Алексей. — Но я понял ваш
посыл. Если не знаешь, что сделать, лучше ничего не делать.
Я вполне искренне рассмеялся.
— Не вижу ничего смешного.
— Ты сказал так, словно этот принцип плох.
Несколько секунд Алексей смотрел мне в глаза. Кажется, он меня не понял.
— Ясно. Ну что ж, ваша жизнь, ваш выбор. — Он поднялся. — Приятно было
пообщаться в неформальной обстановке.
Я вяло кивнул.
***
***
***
***
***
***
Остаток ночи прошел без приключений. Еще одно дежурство, после которого
ощущаешь, что жизнь проходит зря. И вроде знаешь, что служба в полиции — в первую
очередь рутина, а не игра в Джеймса Бонда, а все равно душа жаждет подвига. В конце
концов, мы не просто полиция, мы Иные. Жаль, что на практике разницы никакой. И, на мой
взгляд, это как-то неправильно. Не должна молодость сводиться к рутине, вот не должна, и
все!
Позевывая, хотя спать особо не хотелось, я заскочил в магазинчик «24 часа» и нацедил
кофе из автомата. Поймав сочувственный взгляд продавщицы, купил шоколадку. Интересно,
за кого она меня приняла? Возвращающийся с пьянки студент, водитель такси, опер,
просидевший всю ночь в засаде? Скорее всего первое. А шоколадка нужна, чтобы задобрить
ждущую дома подругу… Я спохватился и купил коробку «Комильфо». Единственные
конфеты, которые позволяла себе Лера. Разумеется, не больше одной вазочки с фисташкой в
день.
Покупка только добавила красок. Теперь я определенно попал в категорию
«провинившийся студент». С другой стороны, разве умение слиться с толпой — не лучшая
черта опера?
Я с гордым видом вышел на улицу, отломил кусочек шоколадки. На часах без десяти
шесть. До конца смены еще два часа, а на подотчетной территории остался только один
квартал. Жаль, патрульные не могут перевыполнить норму.
Я обошел квартал по периметру за двадцать минут. Заглянул в один из дворов,
полюбовался на безликие остовы зданий через Сумрак — еще семь минут. Делать нечего,
придется обходить вверенные улицы повторно. Но для начала можно немного срезать.
Осторожно лавируя между подмерзшими лужами, я нырнул в арку между домами.
Спящий на канализационном люке пес окинул меня сонным взглядом, для порядка махнул
хвостом и улегся обратно. Разбитая дорога вывела на заставленный гаражами пустырь.
Борьба с железными коробками в городе велась на всех уровнях, но до конца победить их
никак не удавалось. Уже пройдя мимо, я услышал за спиной писк. Пищал котенок.
Я не любитель домашних животных, да и не было их у меня, не считая пресытившегося
жизнью хомяка. Наглого грызуна с безразмерными защечными мешками подарила мама. В
течение дня питомец прикидывался милейшим созданием, а по ночам, как выяснилось позже,
отчаянно точил резцами коробку, в которую его посадили. Спустя неделю стена темницы
поддалась, и хомяк отправился в путешествие по даче. Больше его никто не видел.
Утешали всем поселком. Чем только не кормили меня соседские дачники, каких только
собак и кошек не приводили. Предлагали даже жабу из ближайшего ручья и пойманного в
перелеске ежа. Но мне нужен был только беглый хомяк, тем более что еж-подлец улизнул в
первую же ночь. В общем, то дачное лето послужило хорошей терапией от домашних
любимцев. Семилетний мальчик прочно уверовал, что все животные — предатели и доверять
им не стоит. С другой стороны, кто может пройти мимо пищащего котенка?
Несколько минут я бродил между гаражами, испачкал куртку ржавчиной и едва не
провалился в небольшую, но глубокую лужу. Котенок пищал то справа, то сзади и никак не
желал показываться на глаза. Ночное дежурство определенно сказывалось на умственных
способностях, поэтому лишь обойдя вокруг гаражей дважды, я понял, в чем дело. Животное
томилось в одной из железных коробок, и, судя по жалобному писку, томилось уже давно.
Новый сюрприз не заставил себя ждать. Несмотря на все старания — я даже подсветил
себе магическим огоньком, — мне не удалось найти ни подкопа, ни какой-либо щели, через
которую животное забралось внутрь. Сам гараж был заперт на ключ и добротный висячий
замок. Новенький и блестящий в отличие от покрытых ржой стен. Судя по расчищенному
подъезду, гараж посещали недавно. Видимо, котенок проскользнул вслед за хозяином внутрь,
да так и остался за закрытыми дверями.
Разум советовал выяснить, кто хозяин гаража, и сообщить о пленнике ему. Инстинкты
требовали спасти малыша немедленно. Да и что может случиться? Уж сейчас-то файерболы
точно не понадобятся.
Я прислонил к стене пакет с конфетами и вызвал тень. Шагнул на первый слой
Сумрака. Гараж превратился в трухлявый полуразрушенный сарай. Внутри часто-часто
пульсировала крохотная искорка чужой жизни. Совсем слабенькая даже по кошачьим меркам.
В Сумраке для Иных нет замков. Я распахнул дверь, прошел внутрь и оказался в полной
тьме. Щелкнул пальцами, заставляя солнечный огонек вспорхнуть к потолку. Машины в
гараже не оказалось, зато рухляди хоть отбавляй. Какие-то промасленные тряпки, газеты,
канистры, высохшие веники, пара валенок. Воздух был пропитан сыростью и запахом
бензина. От гаража Веденеевых эта ржавая коробка отличалась как небо от земли.
Котенок сидел на груде старых покрышек и орал, глядя мне в глаза. Я подхватил
пушистой комок, сунул за пазуху, и он замолчал, вцепившись всеми четырьмя лапками в
свитер. Хорошо, что животные от нас не бегают, Темному пришлось бы устраивать
настоящую охоту. Хотя вряд ли Темный занялся бы спасением зверька.
Я огляделся. Первая фаза операции прошла успешно, проблема заключалась во второй:
как вытащить котенка наружу. Дверь в нашем мире оставалась закрытой. Надо снова идти
через Сумрак, а Сумрак не любит пассажиров. Технически на первый слой можно провести
даже слона. Проблема в том, что это высосет кучу энергии у проводника. Правда, я не
собираюсь устраивать длительную экскурсию. Все, что нужно, — сделать один шаг сквозь
стену. Да и котенок не слон.
Я осторожно погладил его по спинке и прошептал заклинание. Малыш ткнулся мне в
грудь и затих, даже во сне не убрав когти. Опиум получился совсем слабеньким, но силы тут
и не требовалось. Я застегнул куртку и, ощущая себя немного беременным, снова создал
тень. Сделал шаг на первый слой и охнул, едва не упав на колени.
Мне показалось, что на шее повисла трехпудовая гиря, едва не пригвоздившая меня к
земле. Я почувствовал пронизывающий холод. Спящий зверек превратился в маленькую
черную дыру, тянущую из меня силы. Поддерживать себя самостоятельно в Сумраке могли
лишь Иные, остальным требовалась подпитка извне. Я знал это и раньше, но не догадывался,
что зверек будет выкачивать из меня энергию без разрешения. Да как выкачивать! Прошли
считаные секунды, а я уже едва стоял на ногах. Мне нужно было сделать всего один шаг, но
оторвать ногу от земли оказалось не проще, чем вытянуть себя за волосы из болота.
Воздух стал тяжелым, обжигающим, как жидкий свинец. В глазах потемнело. Котенок,
которому позавидовал бы любой вампир, мирно дремал на груди, а у меня не осталось сил
даже на то, чтобы оторвать его от свитера.
Чьи-то пальцы сжали плечо. Меня швырнули вперед, как тряпичную куклу. В один миг
потоки Силы изменили течение, а следом исчезла черная дыра. Я уловил, как котенок
скользнул сквозь чужую тень, на миг упавшую на мою грудь. Плавно, как в замедленной
съемке, полетел с высоты моего роста вниз, шлепнулся на землю и задал стрекача. Не самое
приятное пробуждение, но по крайней мере теперь он свободен.
— Класс. — Я поднялся с колен. — Не знал, что можно выпустить кого-то из Сумрака,
не покидая его самому.
В следующую секунду я снова оказался на земле. Думаю, такая пощечина могла
свалить с ног даже Валуева.
***
***
***
***
Ничего не произошло. Я распахнул дверь и огляделся. Мне казалось, что для встречи
ведьма выберет свой бывший кабинет, но магическая аура привела в обычную аудиторию.
Парты, стулья, доска, учительский стол. Этакая нейтральная территория.
Веденеева стояла у выходящего на стоянку окна. Лицо каменное, руки сложены за
спиной. Ни дать ни взять строгая учительница.
— Вы пришли один? — требовательно спросила она.
Все-таки тело — раб инстинктов. На секунду я снова почувствовал себя студентом.
Знакомая комната, знакомые интонации, даже запах в аудитории был знакомым. Следом
пришло понятное каждому студенту волнение. Боязнь не так ответить на вопрос, даже если
ты уверен в ответе на сто процентов. Не зря многим снится возвращение за школьную
скамью. И редко кому нравятся подобные сны.
По счастью, кроме тела, человеку дан разум. Я фыркнул, отгоняя наваждение,
демонстративно сложил руки на груди.
— Разумеется. Вы настаивали на приватности, я дал слово. Разве Светлые могут
лгать? — Я щедро сдобрил вопрос сарказмом.
Веденеева не ответила. Посмотрела прямо в глаза. Потом плавными, отточенными,
элегантными, словно у гимнастки или танцовщицы, движениями развела руки и вытянула их
перед собой. А я, вместо того чтобы что-то предпринять, уставился на зажатое в правой руке
устройство и судорожно пытался вспомнить, как оно называется.
Впрочем, игра в мартышку и удава длилась недолго. Устройство выплюнуло два
стальных стержня, за которыми тянулись тонкие серебристые проводки.
«Тазер!» Озарение пришло за мгновение до того, как стержни ударили мне в живот.
Надо сказать, в отличие от героев американских фильмов я не дергался, как обезумевшая
марионетка, которую тянут разом за все нитки. Просто тело стало дубовым, как доска. А
потом кто-то взял и выключил свет.
Первое, что я увидел, придя в себя, — стену. Руки и ноги затекли, ломило спину, саднил
лоб. Должно быть, разбил при падении. К сожалению, возможности проверить не было. Руки
оказались связаны, точнее, замотаны скотчем. Да не просто замотаны — прикручены
тыльной стороной друг к другу. Более того, ведьма не поленилась перемотать и пальцы.
Такой способ называют колдовскими варежками. В отличие от наручников «варежки»
лишают возможности творить любые заклинания, где необходима работа рук. Простой и
действенный метод, которому обучают на первом месяце службы. Оказалось, не только в
Дозоре.
Ноги были прикручены к ножкам стула. Вывернув шею, я понял, что нахожусь в той же
самой аудитории. Стул поставлен лицом в угол, видимо, чтобы я не мог следить за
действиями ведьмы. Веденеева стояла за спиной и что-то негромко шептала. Слов я не
разобрал, но то, что ведьма плетет какое-то длинное и сложное заклятье, понял и так. Не
прекращая чтения, она звякнула посудой. В нос ударил острый запах аммиака и серы.
Дьявола, что ли, призывает?
Я подергался, пытаясь хоть немного ослабить путы. Бесполезно. Мотали на совесть.
Все, что я мог, — опрокинуться назад или терпеливо ждать развития событий. Я выбрал
второе. В конце концов, разбить затылок об пол всегда успею.
Веденеева не обращала никакого внимания на мои подергивания. Внезапно мне пришла
в голову жутковатая мысль. Я вспомнил многочисленные картинки и рассказы-страшилки о
ведьмах, приносящих жертвы. Последние из них относились к Средневековью, в наше время
подобные фокусы карались смертью. Но Веденеева своими действиями и так заработала на
развоплощение, а двум смертям не бывать.
Я еще раз попробовал скотч на прочность. Нет, не разорвать. Я полностью безоружен.
Заклятья, не связанные с работой рук, — или бытовая магия, или что-то из Высшей школы, к
которой не подступиться.
— Лидия Николаевна, — я постарался, чтобы голос звучал как можно тверже, — прошу
вас, остановитесь. Не стоит усугублять свое положение. Нападение на сотрудника Ночного
Дозора — одно, а предумышленное убийство — совсем другое. Вы знаете, какое за него
полагается наказание?
Шепот за спиной стих.
— Вот и все, — устало сказала Веденеева.
Она сделала несколько шагов в сторону, тихо скрипнул стул. Аммиачный запах
усилился.
— Лидия Николаевна…
— Помолчи, без тебя тошно, — прервала меня ведьма.
Я замолчал, пытаясь сообразить, что предпринять. Кажется, превращать меня в бычка
на заклание Веденеева не собиралась. Она провела какой-то обряд, однако никакого видимого
эффекта не последовало. Тем не менее в ее голосе не чувствовалось негодования или
раздражения. Все шло по плану. Знать бы еще этот план…
Стараясь дышать мелкими глотками — от запаха аммиака начала кружиться голова, —
я осторожно выглянул в Сумрак. Сперва показалось, что я не сумел пробить барьер. Потом —
что я попал в горящий дом. Сумрак утратил прозрачность, его словно затянуло густым
плотным дымом. Лишенным запаха, но жгучим, неприятно покалывающим кожу. Я даже не
смог разглядеть стену перед собой. В глубине комнаты происходило какое-то движение, но
дымовая завеса скрывала детали.
— Куда!
Я почувствовал болезненный удар по затылку, потерял концентрацию и вновь оказался
в аудитории.
— Не сметь, — прошипела ведьма.
— Какого черта вы делаете? — Неожиданно для себя я сорвался на крик. — Совсем с
ума посходили?!
Ведьма промолчала, и я добавил тоном ниже:
— Хоть ноги развяжите. Затекли уже так сидеть. Ну куда я убегу?
— Потерпишь, — отрезала Веденеева.
Я сделал еще одну отчаянную попытку ослабить ленту и вздрогнул, услышав за спиной
знакомый голос:
— Здравствуй, Лида. Надеюсь, не помешал?
Пучок золотых нитей судьбы сверкнул в последний раз и утонул в густом серебристом
тумане. Отследить в нем отдельные вариации ничуть не проще, чем распутать клубок
сахарной ваты. Облако возможностей. Неопределенность. Уже в третий раз за последние
сутки.
Возвращение в тело далось легко. Погружение в мир несвершившегося вышло совсем
коротким. Барьер возник почти сразу. Сопоставить реальное время и длину вероятностных
нитей можно лишь на глазок, но выходило, что у меня около часа. Дальше вероятностная
стена. Мнимая преграда, за которой может быть что угодно.
Я налил кофе, остановился у окна, глядя на пробудившийся город. На ползущие
заляпанные грязью машины. На пустые серые улицы — в такую погоду люди предпочитают
сидеть дома.
В последние дни я старался просматривать будущее не реже двух раз день. Искал и не
находил того единственного поворота, который свел бы меня, Алексея и беглую ведьму
вместе. В том, что такой поворот существует, я не сомневался. Оставалось надеяться, что он
не пропущен в спешке. Его время просто не пришло.
Вчерашнее погружение длилось дольше обычного, поэтому преграда, скрывающая поля
событий, не удивила. Неопределенность часто возникает, когда пытаешься заглянуть
слишком далеко в поисках какой-то частности. Молодые маги уверены, что Великие могут
найти ответы на все вопросы. На деле возможности даже лучших прорицателей весьма
ограничены. А когда в события вмешивается сила, равная прорицателю по возможностям,
тонкие нити судеб просто скручиваются в грязный клубок. Разглядеть в нем что-либо
осмысленное невозможно, остаются лишь смутные ощущения грядущей беды или, наоборот,
радостного триумфа. Тоже зачастую обманчивые.
Я не прорицатель и не верю в предчувствия. Для меня серебристый туман — граница
моих способностей, не более. Однако при вечернем сеансе я обнаружил, что он не только не
исчез, но и придвинулся ближе. А сегодняшнее утреннее пророчество оборвалось почти
сразу.
Странно. У меня не было никаких планов на сегодняшний день. Да и способных
исказить мое предвидение Иных можно пересчитать по пальцам. Впрочем, меня беспокоило
другое: размеры облака. Не мелкая клякса, которую я мог бы списать на визит Алии или
звонок шефа, — бескрайняя пелена тумана, уходящая за горизонт. Неопределенность длиною
в жизнь.
Мою или того, кто создал этот туман.
Я выплеснул остатки кофе в раковину, поставил кружку в посудомойку. Ополоснулся в
душе, надел свежую сорочку. К судьбе надо проявлять минимальное уважение, даже если это
выглядит нелепо со стороны.
Меня вновь охватило странное и раздражающее ощущение неизбежного. Можно
оставаться в квартире, можно выйти на улицу, можно лечь спать. Все это не важно. Ты не
сможешь избежать события, которое погрузит тебя в пучину бесконтрольного будущего.
Предопределенная неопределенность…
Заиграл и тут же захлебнулся «Сольвейг». Я взял айфон. Абонент Алексей Романов,
один непринятый звонок. Поколебавшись, я нажал на кнопку вызова. Длинный гудок и
обрыв. Еще один дозвон — и механический голос сообщил, что аппарат абонента выключен
или находится вне зоны действия сети.
Некоторое время я смотрел на потухший экран, потом сделал еще одну бесплодную
попытку вызова и сунул айфон в карман. Вот и развилка. Тот самый поворот в
неопределенность. Можно остаться дома или позвонить дежурному Дозора, а можно самому
шагнуть вперед. В бескрайнее серебристое облако.
Я сорвал магическую печать с ящика стола. Достал из футляра крупный кроваво-
красный кристалл. Не дешевую ониксовую штамповку, которую используют Дозоры.
Настоящий рубин, на который можно прикупить дом с земельным участком, а то и целую
деревеньку в банановой республике. Камень, пронесенный сквозь все войны и революции.
Камень, для использования которого нужно разрешение на магию первого уровня. Камень,
который я заряжал лично. Сегодня за моей спиной нет арсенала Дневного Дозора, вести
войну на истощения не получится. Все должен решить один удар. Быстрый и неожиданный
для врага.
Я накинул легкое пальто, спрятал в рукаве сай, заряженный тройным лезвием.
Мысленно повторил трюк, которому меня научили в Японии и который я ни разу не видел в
исполнении европейцев. Рассовал по карманам несколько мелких амулетов. Вряд ли они на
что-то повлияют, но пусть лучше будут под рукой.
Машина в гордом одиночестве ждала у подъезда. Ее соседи разве что друг у друга на
крышах не парковались, но войти в трехметровую зону отторжения не могли.
Повернув ключ зажигания, я с минуту сидел, вслушиваясь в тихое урчание мотора.
Последний шанс. Последняя возможность свернуть с выбранного пути.
Я вырулил на дорогу, снова достал айфон. По-хорошему, следовало связаться с
оператором и отследить звонок, но если мои предположения верны, я и так знал, где
окажется Алексей Романов в ближайшем будущем.
Монстру нужен Романов. Романову нужна Веденеева. Веденеева работает с монстром.
Так или иначе, эти трое сойдутся вместе, наша прошлая встреча в новостройке это
подтверждала. Оставалось найти подходящее место, и я знал, где оно находится. Алия
говорила, что ритуал необходимо провести там, где истончается граница между нашим
миром и Сумраком. След Гермеса рядом с домом мага-геометра стал первым полигоном.
Сейчас за ним установили наблюдение, и соваться туда не рискнул бы даже монстр. Но ему и
не требовалось. Ибо существовала еще одна аномалия, о которой знала ведьма.
Две пометки на карте города, разложенной на столе убитого геометра. Одна —
заштрихованная область рядом с его домом, другая — университет, где работала Веденеева.
Не знаю, почему геометр называл их магическими разломами. Скорее всего он просто не
слышал о Следе Гермеса и, изобретя велосипед, с радостью нарек его собственным именем.
А потом Алексей Романов сфотографировал его заметки и предъявил их Веденеевой в
качестве улики. Не сомневаюсь, ведьма догадалась, что они значат на самом деле.
Я набрал номер Аркадия и с полминуты вслушивался в длинные гудки.
— На связи! — Несмотря на показную бодрость, голос у мага был недовольный.
— Сколько сейчас времени?
Ответил Аркадий не сразу. Видно, вспоминал, не пропустил ли назначенную ранее
встречу.
— Эм… Двенадцать двадцать.
— Слушай очень внимательно. Если ровно в час я тебе не перезвоню, звони в Ночной
Дозор. Ты понял? В Ночной! Скажешь, что их сотруднику Алексею Романову угрожает
гибель. Что в городе может произойти магическое воздействие вне категорий. Ты помнишь,
где работала Веденеева? Скажешь, чтобы выезжали к университету и выставили оцепление.
Остальное поймут на месте. Возникнут вопросы — скажи, что звонишь от моего имени и под
мою ответственность. Уяснил?
— Д-да. Нет. Что случилось?
«Что за сволочь тебя отвлекает?» — донесся из трубки ленивый женский голос.
— Никто. Молчи, — прошипел Аркадий. — Юрий Юрьевич, простите, я…
— Ты все понял?
— Понял, но…
— Тогда просто сделай, как я сказал.
Я нажал кнопку отбоя.
На стекло упало несколько крупных капель.
***
***
***
От аудитории не осталось ничего. Исчезли окна, доски, столы. Даже стены — одна из
немногих констант нижних слоев Сумрака — не устояли, не превратились в грубые скальные
породы пещер. Вместо них колыхалась мгла. Плотная, абсолютно осязаемая, похожая на
сброшенные с неба черные полотна ткани. Похоронная драпировка медленно кружила,
превращая круглую площадку в мрачную темную карусель. Комната заметно расширилась, и
это оказалось весьма кстати, потому что в центре зала кружило Инферно. Безбрежный океан
чистой энергии, собранный в воронку причудливыми законами Сумрака. В основании не
больше метра, она словно непослушный волчок гуляла по комнате, заставляя обдумывать
каждый шаг. Я не знал, что случится, если человек столкнется с проклятьем такой силы. Но
желания проверять не было.
Прищурившись, я посмотрел вверх, однако оценить размер сумеречной версии
Инферно не смог. Воронка стремительно расширялась, сливаясь с тьмой вокруг. Я словно
оказался в аквариуме, полностью отрезанном от внешнего мира. Единственный шанс сбежать
— уйти назад, в нашу реальность, так как второго слоя Сумрака в этом месте не
существовало. Бархатистая мгла поглотила его целиком.
— Темный… Ты пришел… Зачем ты пришел… — Несмотря на рев Инферно,
свистящий шепот звучал совершенно отчетливо. — Ты хотел забрать мою дочь, теперь
хочешь забрать сына?
Он стоял напротив меня. Высушенное, сгорбленное чудовище, когда-то бывшее
человеком. Выглядел монстр ужасно. И без того отталкивающее лицо было полностью
изуродовано. Половину тела покрывала отталкивающая вязь ожога. Кожа на левой руке
напоминала бахрому. Так часто бывает, когда при тяжелой травме вкладывают слишком
много Силы в регенерацию тканей. Выходит, мой последний удар все-таки достиг цели.
Ни один Иной не выдержал бы такого. Ни оборотень, способный собраться
практически из ошметков, ни вампир, умеющий отращивать отрубленные конечности, ни
Высший маг. Но эта тварь не являлась Иным в привычном смысле слове. Она не только
пережила атаку, но и полностью восстановилась. Несмотря на искалеченное тело,
наполненная энергией аура просвечивала сквозь черный водоворот.
Я не обратил внимания на странный вопрос, куда больше меня интересовали линии
Силы, тянущиеся к Инферно. Похоже, процесс его создания не был завершен, и это давало
определенные шансы. Прошлый бой показал, что могущество монстра не беспредельно. Он
не сможет одновременно поддерживать проклятье и драться в полную силу. Вопрос в том,
хватит ли такой форы для победы? Уверенности не было. Значит, все должен решить один
удар.
— Зачем, Темный, зачем? Уходи. Ты лишний…
— Твой ритуал убивает людей. В прошлый раз погибли десятки тысяч. Сегодня жертв
будет больше.
Существо засмеялось мелким дребезжащим смехом.
— Люди… Что тебе до людей, Темный? Вам безразличны люди. Вам безразличен Свет.
Вам безразлична Тьма. Тебе важен только ты сам. Ты сильный, ты успеешь уйти. Уходи.
— Так говорят Светлые. Ты Светлый?
Я медленно двинулся по кругу так, чтобы воронка не закрывала от меня цель. Нужно
отвлечь его внимание. Вопросами, пустой болтовней — чем угодно. Отвлечь хоть на секунду.
Больше мне не понадобится.
Тварь снова захихикала.
— Ты не понимаешь… Темный, Светлый… Это слова. Слова ничто. Ничто не имеет
значения в Сумраке. Только Сумрак. Сумрак везде. Снаружи, внутри, везде. Говорит, думает,
желает, советует. Всегда. Нельзя спрятаться, нельзя уснуть, нельзя забыть. Сумрак требует,
нельзя отказать. Только сбежать. Вверх, вниз — не важно. На седьмой слой. Туда, где Сумрак
лишь гость. Нельзя по-другому. Только один шанс снова стать собой. Светлым, Темным,
человеком. Только один шанс. Уйти туда, где нет Сумрака…
Речь твари становилась все более сбивчивой, из уголка рта побежала слюна. Передо
мной стояло существо, полностью лишившееся рассудка. И тем не менее от его почти
бессвязных слов становилось не по себе.
— Уходи, маг. Я пройду. Все равно пройду. А потом спрячусь. Заткну уши. Он не найдет
меня. Не найдет никогда. Я снова буду жить. Есть, пить, спать. Нужно только сбежать и
заткнуть уши…
— Как закрыл глаза?
Существо всхлипнуло. Коснулось пустых глазниц.
— Ты не понимаешь. Никто не понимает. Я терпел. Терпел, сколько мог. Не мог
вынести, не мог смотреть, но все равно терпел. Алия рассказывала про ваши города. Про
дома из стекла. Про лифты, которые несут к небу, куда не дойти пешком. Вы не видите.
Никогда не видели. Для вас Сумрак — как лифт. Нажал на кнопку, и двери открылись. Семь
слоев. Первый этаж, второй, третий… Вы даже не представляете, ЧТО находится между
этажами.
Существо снова всхлипнуло.
— Не выдержал. Не смог смотреть. Постоянно смотреть, постоянно видеть. Вырвал
глаза. Так проще — не видеть. Легче. Но будет еще легче. Надо только спрятаться и заткнуть
уши. Сумрак не сможет говорить, не сможет быть с тобой, быть везде. Надо только сбежать
туда, где он гость…
Воронка качнулась и скользнула в сторону. Монстр, вздрагивая, стоял прямо передо
мной. Шанс? Другого не будет.
***
— Нельзя сбежать от себя. — Я резко обернулся. Алия стояла за моей спиной. Рядом
гасло тусклое марево портала. Проклятая воронка фонила так, что я не чувствовал
присутствия волшебницы, пока она не заговорила. Впрочем, она не обратила на меня
никакого внимания. Подошла к сгорбленному уродцу.
— Нельзя сбежать от себя, понимаешь? — сказала она. — Мы такие, какие мы есть. И
мы должны жить так, как велит Он. Понять Его, стать Его частью. Он нам не враг, он тоже
хочет жить. Он все понимает, он умеет страдать, он умеет любить. Ты только не
сопротивляйся.
Изуродованное лицо твари исказила болезненная гримаса.
— Все еще можно исправить, — тихо проговорила Алия. — Мы — Иные, мы не
принадлежим этому миру. Не надо цепляться за прошлое. И мы не одиноки, ты же знаешь,
есть другие. Мы можем собраться, жить вместе, поддерживать друг друга. Ты, я, Алексей,
остальные. Это наша судьба, надо только ее принять.
Она взяла в руки высохшую обожженную лапку монстра.
— Прошу, пойдем со мной. То, что произошло в Бхопале, не должно повториться.
Момент был упущен. Воронка, качнувшись, снова закрыла цель.
Я мысленно выругался и осторожно двинулся вдоль стены, выбирая новую позицию
для атаки. Алия стояла ко мне спиной и смотрела только на тварь. Существо издало хриплый
горловой звук. Не то всхлип, не то смешок.
— Ты все еще не поняла… Долго. Слишком долго. Невыносимо. Не могу. Я ждал
столько лет…
— Но люди не виноваты!
— Люди! — Существо вырвало руку. — Люди останутся. Не эти, так другие. Людей
много! Я не могу больше ждать.
— А как же Алексей? Он же твой сын! Им ты тоже пожертвуешь?
Существо мерзко хихикнуло.
— Алексей… Мальчик… Если сильный, то выживет. Уйдет в Сумрак. Сумрак примет
его. Поставит на мое место. У Сумрака для всех есть план.
Алия вздрогнула и обернулась в мою сторону, будто ища поддержки. Мне стоило труда
не потерять концентрацию. Алексей — сын… этого?
— Ты не можешь так поступить. — Волшебница снова схватила монстра за руку. —
Алексей еще не готов. Ему нужно время, совсем немного, всего год. Сейчас это его просто
убьет!
— Не важно. Все лучше, чем жизнь здесь, — прохрипела тварь. — Убирайся.
Отказалась помочь — не мешай.
— Без тебя я не уйду, — твердо сказала Алия. — Без тебя и без Алексея.
Монстр прошипел что-то невообразимое, снова высвободил руку. Воронка качнулась в
сторону, и я понял, что третьего шанса не будет. Сейчас обезумевшие Иные полностью
заняты друг другом и выяснением лишь им понятных отношений.
Я крутанул кистью и почувствовал приятный металлический холодок. Сай с заклятьем
тройного лезвия выскользнул из рукава и лег в ладонь. Один удар. Неожиданный,
незнакомый большинству западных магов удар. Для них тройное лезвие — инструмент
грубой силы. Примитивное и действенное боевое заклинание. Однако маг, выковавший сай,
научил меня и другой его вариации: умению собрать три лезвия в одно. Свести широкую
режущую плоскость к тонкой, как игла, спице. Концентрированному потоку энергии,
способному пробить любой силовой барьер. Главное, не промахнуться. Иной восстановит
крошечную рану за считаные секунды. Поэтому игла должна поразить сердце.
Алия хотела что-то добавить, но монстр оттолкнул ее, сбив дыхание. Волшебница
невольно сделала несколько шагов назад. И я выбросил вперед руку. Тварь среагировала
моментально. Малейшие колебания Силы она чувствовала лучше любого Высшего. Только в
отличие от боевого мага, который, не глядя, усилил бы защиту, обернула ко мне слепое лицо,
пытаясь понять, что именно я хочу сделать. И этих мгновений мне хватило. Тонкий стилет
чистой энергии стек с лезвия и ударил в окружавший монстра кокон защиты. По пленке —
чудовищному конгломерату защитных заклинаний — пробежала радужная волна, но
остановить смертельный укол она не смогла.
На обожженной коже появился едва заметный надрез. Над выступившей из ранки
кровью взвился дымок. Вокруг твари вспух уже знакомый барьер из антрацитовых пузырей,
будто вспенился сам Сумрак. Однако рефлекторная реакция запоздала, мой выпад достиг
цели.
Почувствовавшее свободу Инферно вильнуло, выписав восьмерку. Я отпрянул в
сторону и разрядил рубин-аккумулятор. Выплеснувшаяся из кристалла энергия едва не сбила
меня с ног. Я готовился влить ее в свой щит, если Инферно пойдет вразнос, но воронка,
исполнив короткий танец, вновь замерла на середине комнаты. Я испытал мимолетный укол
досады из-за впустую потраченного амулета и тут же осознал, что выпущенная на свободу
Сила — лучшая подстраховка.
Окружавшая монстра черная пена полопалась. Он ничуть не изменился: все та же
сутулая фигура, висящие, как плети, руки. Разве что иссякла истекающая из сердца тонкая
струйка дыма.
Я не стал анализировать его состояние. Чем бы ни был вспенившийся Сумрак, его
создание отнимало у твари уйму сил. Два барьера подряд ему не поставить, а значит, все
кончено. Контрольный выстрел.
Высвобожденная из аккумулятора Сила сжалась, свернулась в тугую плеть, в один
плотный сгусток энергии. И отправляя его в полет, я знал, что не промахнусь.
***
Это был обыкновенный барьер. Поток чистой Силы, против которого бесполезны
защитные заклинания. Кажется, такой атаки монстр не ждал. Во всяком случае, у него ушло
несколько секунд на ответ. За эти секунды я успел сделать четыре шага и полностью
продавить выставленный им щит мага. А потом в меня ударил встречный поток энергии, и я
понял, что переоценил свою способность сражаться на равных даже с раненым чудовищем.
Мне показалось, что я борюсь с лавиной, с ползущим ледником. Мне оставался всего
один шаг, но сделать его было ничуть не проще, чем взобраться на вершину отвесной скалы.
Пленку внешней защиты сорвало. Во внутреннем щите образовались прорехи, он
разваливался на глазах.
Я вложил в барьер все, что осталось. Линия, где столкнулись две силы, дрогнула,
подалась назад. Вероятно, монстр мог удержать ее на месте, но в этом не было
необходимости. Ему достаточно было отразить последнюю отчаянную попытку, а потом
просто смести досуха выжатого мага.
Последний шаг… Переставить правую ногу казалось непосильной задачей, и все же
мне удалось. А потом я сделал короткий замах и по самую рукоять вогнал монстру в сердце
сай. Обыкновенную железяку, в которую превратился лишившийся энергии амулет. Оружие,
которое слепая тварь не могла ни увидеть, ни оценить.
Монстр вскрикнул. Разряд дикой бесконтрольной энергии смял защиту. Меня словно
пропустили через мясорубку. Однако, получив такую рану, тварь не смогла толком
сфокусироваться, и разрушительный поток большей частью прошел мимо.
Монстр взмахнул тонкой, похожей на высохшую ветку рукой. Наотмашь ударил по
плечу, и мне показалось, будто в меня врезалась кувалда. Локоть пронзила боль. Заскрежетал
сминаемый тонкими пальцами доспех. Я едва устоял на ногах и просто навалился на сай
всем весом, выворачивая длинное лезвие, заставляя его распарывать плоть и ломать ребра.
Тварь зарычала и толкнула меня в грудь. Если прошлый удар был сравним с ударом
кувалдой, то этот походил на столкновение с электричкой. Пальцы сорвались с рукояти, меня
отшвырнуло назад и протащило по полу до самой стены тьмы.
Я перевернулся на бок, стиснув зубы, поднялся на ноги. Каждое движение
сопровождала колющая боль в груди. Кажется, одним сломанным ребром на этот раз не
обошлось. Монстр шел ко мне, с трудом подволакивая ногу. Рот раскрылся в беззвучном
крике, из раны на груди хлестала кипящая кровь. Любое заклинание, самое слабое ледяное
копье, самое примитивное тройное лезвие поставили бы точку, но у меня не осталось сил
даже на них. Я и стоял-то с трудом и мог лишь наблюдать за приближением смертельно
раненной твари. Твари, которая просто возьмет меня за горло и свернет шею, с одинаковой
легкостью ломая кости и сталь.
За спиной монстра мелькнула тень. Клубящаяся вокруг Инферно дымка искажала
очертания, но новый участник сохранял инкогнито недолго. Я услышал знакомые слова,
увидел резкий взмах руки — неопытные маги любят сопровождать боевые заклинания
эффектными жестами. Монстр не успел ничего понять. Выпущенный в упор сгусток пламени
ударил ему в спину. Не издав ни звука, тварь нелепо всплеснула руками и упала к моим
ногам.
— А вы критиковали файерболы, — довольно произнес Алексей. — Это что, тот самый
крутой маг?
Я не ответил. Даже не посмотрел в его сторону. Все мое внимание было приковано к
воронке. К ее уродливому хвосту, который начал скручиваться каким-то неимоверным узлом,
пытаясь втянуться внутрь самого себя. Вероятно, мы оказались первыми свидетелями
подобного. Цель сумеречного Инферно сама поднялась в Сумрак, заставляя воронку
перестраивать свою структуру. И с последствиями такой перестройки нам предстояло
познакомиться в ближайшие секунды.
— Так это он или… — Алексей проследил за моим взглядом и начал вглядываться в
слепивший его дым.
— Вниз, — только и успел выкрикнуть я.
Слава Господу, он не стал задавать вопросы. Сбил меня с ног, распластался сверху.
Пленка защиты выплеснулась из висящего на груди амулета и накрыла нас обоих.
Пахнуло холодом. Леденящим, пронизывающим до костей холодом, который не
встретишь и на пятом слое. Высвобожденная энергия вырвалась на свободу, но Алексей уже
тянул меня сквозь свою тень назад, в обычный мир.
Глухо ударил взрыв. Окружавшая тьма разлетелась клочьями. Поток бездумной
неконтролируемой Силы ударил в небо. Даже той малой части, что досталась нам, хватило,
чтобы намертво впечатать в пол. Я едва не потерял сознание от боли, когда Алексей всем
весом обрушился на мое переломанное тело. С сухим треском лопались мраморные плиты
пола, сложился пополам стол, со звоном взрывались окна. На миг безумная мечта монстра
осуществилась, Инферно сумело продавить последний барьер, открыв Сумраку врата в наш
мир. Но это длилось лишь одно мгновение. А потом воронка схлопнулась, и поток энергии
устремился туда, откуда был призван. Назад, в недра Сумрака.
***
Эпилог
Кабинет шефа выглядел ровно так же, как во время прошлого визита. Разве что вместо
кофейного аромата его наполнял знакомый с детства запах, что бывает весной после дождя.
Алексей поздоровался, опустился на стул и покосился на стоявшую за стеклом эбонитовую
статуэтку обнаженной длинноволосой красавицы. Он готов был поклясться, что статуэтка
ему только что подмигнула. Однако не стоило отвлекаться по пустякам. Алексей уже извелся
в ожидании этого разговора, хотя совершенно не представлял, будут его ругать или хвалить.
С момента битвы при университете прошло три дня. За это время он успел накатать
двадцатистраничный отчет, пройти собеседование с Максимом Максимовичем и раз пять
пересказать историю остальным сотрудникам Ночного Дозора. Он не стал скрывать попытку
самостоятельно разобраться с Веденеевой, за что удостоился лекции от Максима
Максимовича и чувствительной затрещины от Кости. Маг упирал на то, что сотрудник
Ночного Дозора не имеет права руководствоваться личными интересами, а перевертыш
посоветовал в следующий раз позвать его. Но победителей не судят, и в глазах большинства
Алексей выглядел если не героем, то как минимум Иным, на месте которого другие были бы
не прочь оказаться. Молчал только шеф, с самого начала взявший паузу и никак не
прокомментировавший произошедшее. И вот наконец час икс настал.
— Знаешь, какой вопрос мучил меня последние три дня? — поинтересовался шеф,
погрозив фривольной статуэтке.
Алексей помотал головой.
— Что с тобой делать. Наградить или выгнать взашей. Именно так, потому что об
одобрении или осуждении речь уже не идет. Не те масштабы. А сегодня утром мне позвонил
Пресветлый Гесер, и у нас состоялся длинный разговор. В Москве прочитали твой доклад, и
нельзя сказать, что он их порадовал. Гесер даже пожалел, что не смог поучаствовать в
происходящем лично. В конце разговора я задал ему вопрос на твой счет. И знаешь, что он
сказал?
Алексей облизнул пересохшие губы.
— Гесер сказал, что оставляет ответ на мое усмотрение. Приятно видеть, что даже
Великие не всегда уверены в своих решениях.
Шеф сделал паузу.
— Но позвал я тебя по другому поводу. Мне нужен честный ответ всего на один вопрос.
Почему ты пошел в Сумрак за Юрием? Я читал твой отчет. Про корпоративную
солидарность, про то, что при задержании преступников Дозоры могут работать вместе. Но
мне интересен настоящий мотив. Юрий ведь правильно заметил про спящего охранника. Ты
мог вывести его, а вместо этого рванул в Сумрак, поставив на карту не только свою жизнь.
Поступил по-своему. Почему? Хотел погеройствовать?
— Если бы прорыв Инферно произошел, счет шел бы на тысячи, — проговорил
Алексей, глядя в пол. — Мы могли остановить прорыв и спасти всех, не только одного
охранника. Ради этого стоило рискнуть.
Шеф вздохнул.
— Правильные слова. Взвешенный выбор. Но мне все-таки хочется услышать
истинную причину.
Алексей заставил себя посмотреть на собеседника. На умного, интеллигентного главу
Ночного Дозора, который годился ему в прадеды и который никак не мог вбить в голову
подопечного простые истины.
— Евгений Евстахович, я не хотел геройствовать. — Слова приходилось буквально
выдавливать. — То есть хотел, но это не главное. Я хотел помочь Юрию Юрьевичу. Я помню
ваш рассказ о том, что вы нашли на глубоких слоях Сумрака. Что создать сумеречные
порталы мог только очень сильный маг. И я решил, что Юрию Юрьевичу понадобится
помощь. Иначе он может погибнуть. И за вами я бы пошел точно так же, и за Максимом
Максимовичем, и за Костей…
Алексей осекся. Губы шефа тронула легкая улыбка.
— Жаль. Я надеялся: виновато все-таки геройство. Что вполне понятно и излечимо. А
так… даже не знаю.
Шеф опустил руку в карман и выложил на стол кристалл лимонного цвета.
— У тебя есть уникальный шанс послушать разговор сильнейших Темных магов
города. Сделать такие записи удается редко, но шеф Дневного Дозора слишком возбудился и
забыл поставить защиту. А у твоего кумира просто не осталось сил.
На слове «кумир» Алексей попытался слабо возразить. Но в этот момент кристалл
рассыпался миллионом светящихся искр, и он замолчал, глядя на собирающиеся в
миниатюрные фигурки огоньки. Два десятка размытых на заднем плане и две четкие,
стоящие друг против друга, посередине.
«Что же ты, мерзавец, творишь? — Хриплый голос звучал ниоткуда. — Переметнуться
решил? Продаться в Ночной Дозор? Вызвал их, а не нас? С ними теперь работаешь? По ту
сторону баррикад?»
Воцарилась тишина. Лиц светящихся человечков не было видно, но почему-то Алексею
показалось, что вторая фигурка улыбается.
«Вы видели Инферно. — Юрий говорил с заметным усилием. — Мы все видели.
Предсказать последствия прямого прорыва нетрудно. Университет стерло бы с лица Земли,
ближайшие кварталы тоже. Не сомневаюсь, вы бы пережили такой удар, а они? — Юрий
повернулся в сторону стоящих кучкой Темных. — Как насчет них? Маги, оборотни, ведьмы?
Расходный материал, как вы любите говорить. Они бы выжили? Сомневаюсь. Прорыв
Инферно убил бы их всех».
Юрий коснулся парализованной руки.
«Я не был уверен, что мне удастся остановить прорыв. И решил: пусть лучше в
оцеплении окажутся Светлые. Вы поступили бы иначе. Что ж, вы глава — ваше право.
Можете бросать подчиненных на смерть, но не требуйте того же от меня».
Юрий прошел мимо превратившегося в статую начальника. Шеренга Темных
разошлась, освобождая проход. А затем потянулась следом, оставив одинокую фигуру главы
Дневного Дозора на середине стола.
Светящаяся пыльца вспорхнула и снова сложилась в прозрачный кристалл.
— Так что если не произойдет чуда, у нас вскоре будет новый старый глава Дневного
Дозора, — резюмировал шеф. — Глас народа — глас божий. И никакая Москва ничего не
сделает. По крайней мере в ближайшие годы. Только бунта регионов ей не хватало. А
Юрий… вот он, твой Юрий.
— Вы вините в этом меня? — Алексей заставил себя не отводить взгляд.
Шеф покачал головой.
— Нет, что ты. Я лишь показываю тебе обратную сторону произошедшего. Юрий ведь
правду сказал. Если бы произошел прорыв, мы бы постарались свести ущерб к минимуму.
Сократить тысячи жертв до сотен. Я и Инга выжили бы. Максим Максимович, возможно,
тоже. Остальные…
Шеф снова покачал головой.
— Но ведь это был наш выбор, — тихо сказал Алексей. — Мы знали, на что шли. Я
знал, что могу умереть, помогая Юрию. Вы — что дозорные погибнут, пытаясь остановить
Сумрак. Остальные, может, и не знали, но расскажи им, они бы не отступили. Поэтому вы и
приняли ответственность за их жизни! Потому что знали — их сознательное решение будет
точно таким же! А Юрий Юрьевич… Он же сражался и за себя, и за всех нас. Вы же видели,
в каком он был состоянии. Он едва на ногах стоял. Если бы он проиграл, то погиб бы
первым! Неужели вы считаете, что он рисковал жизнью лишь для того, чтобы вернуть себе
пост главы Дозора?
— Да пойми ты, они все были бы мертвы! — с неожиданной яростью сказал шеф. —
Костя, Денис, Эдик, Наташка! Все, с кем ты ходишь в патруль. Все, кому рассказываешь
анекдоты за обедом. И все лишь потому, что один Темный маг решил повысить ставки! Я
понимаю твое восхищением генералом, лично ведущим свое войско в атаку, но и ты пойми
главное — он ведет его в атаку на нас! Ты думаешь, среди немцев, выморивших голодом
Ленинград, не было бесстрашных воинов, готовых ради победы поставить на кон свою
жизнь? Ты думаешь, их не было среди французов, вступивших в сожженную Москву?
Алексей вздохнул.
— Наверное, были. Только я не думаю, что три дня назад мы находились по разные
стороны фронта. И я знаю, что, если бы я не вмешался, Юрий Юрьевич бы погиб. А следом
погибли бы мои друзья в оцеплении. Просто потому, что я продуманно и оправданно сбежал
с поля боя, лишь бы не помогать спасающему город Темному. Какие бы мотивы у него ни
были.
Шеф хотел что-то добавить, но вместо этого резким движением смахнул кристалл с
записью со стола.
— Свободен.
Алексей поднялся и, не глядя на главу Ночного Дозора, вышел из кабинета. Он не лгал
и не оправдывался. Он и в самом деле поступил так, как считал правильным. Хотя даже
сейчас у него не было уверенности в своей правоте.
— Ты чего такой прогруженный? — Суровый хлопок по спине, заставил закашляться.
Несмотря на скрипучий паркет коридора, Костя подкрался совершенно бесшумно.
Алексей кисло улыбнулся.
— Общался с шефом.
— И как, орден дадут?
— Ага, догонят и еще раз дадут.
Костя фыркнул.
— Жрать пошли, шутник. Уже полпервого. Нет, серьезно, че рожа такая мрачная?
— Знаешь, я все думаю о словах Анны. — Алексей счел за благо сменить тему.
— Она больше не появлялась?
— Нет.
Костя неопределенно хмыкнул.
— И что за слова?
— Про меня, про Сумеречных Иных. О том, что однажды я не смогу выйти Сумрака.
— Слушай, тебе не кажется, что она чеканутая?
— Если бы все было так просто…
— А на самом деле все так сложно! — Костя скорчил гримасу. — Слушай, я правда
считаю, что по твоей подружке психушка плачет. Верить ее рассказам — чистой воды
паранойя. Но! — Костя накинул куртку, сграбастал Алексея в дружеский захват и вытащил
на улицу. — Неужели ты думаешь, что, если бы что-то подобное случилось, мы бы оставили
тебя одного? Бросили на съедение Сумраку? Балбес! Да никогда бы не бросили! Весь мир бы
объездили, а нашли способ вернуть. Каждый день всей конторой ходили бы в гости,
бутерброды носили. И кофе. Это только Темные поодиночке ходят, а мы кучей, потому что
что? Правильно — потому что сам погибай, а товарища выручай. Так что марш за руль, а то
товарищи умрут от голода. — Костя указал на выбежавших следом Эдика и Наташку, и
Алексей счел за благо подчиниться.