6

КАТЕГОРИЯ ВРЕМЕННОГО ПОРЯДКА

И ФУНКЦИИ ГЛАГОЛЬНЫХ ФОРМ ВИДА
И ВРЕМЕНИ В ВЫСКАЗЫВАНИИ

(на материале русского языка)*

К постановке вопроса

Идея времени находит отражение в нескольких семантиче-

ских категориях, выражаемых различными (грамматическими, лек-
сическими, комбинированными) средствами и тесно связанных друг
с другом. Данный комплекс, отражающий различные аспекты понятия
времени, трактуемого в самом широком смысле (ср. понятие вре-
менного отношения — Zeitbezug — в интерпретации Э. Кошмидера
[Koschmieder 1965: 70—89]), включает категории темпоральности,
таксиса, аспектуальности, временной локализованности и (как мы
теперь предполагаем) категорию временного порядка.
Временной порядок трактуется нами как отражаемое в высказы-
вании и целостном тексте языковое представление «времени в собы-
тиях», т. е. представление временной оси, репрезентируемой событи-
ями, процессами, состояниями, обозначениями моментов времени и
интервала (на другой день, через пять минут и т. п.).
Языковая интерпретация временного порядка включает динамич-
ность «наступления фактов» («возникновения новых ситуаций», сме-
ны ситуаций) и статичность «длительностей» («данных ситуаций») в
сочетании с обозначением или импликацией интервалов между дей-
ствиями; рассматриваемым представлением охватывается и отнесен-
ность к определенному моменту или периоду времени, выражаемая
обстоятельственными показателями типа с тех пор, с того дня, через
месяц и т. п.
Выскажем некоторые замечания по поводу терминологии. Ранее
для обозначения рассматриваемого понятия мы использовали термин
«временная последовательность» [Бондарко 1995: 67—83]. Однако
этот термин вряд ли адекватно передает то, что имеется в виду. Он
наталкивает на истолкование данного понятия лишь в смысле сук-
цессивности (ср. [Galton 1976: 11—12]), между тем анализируемая
семантика включает и симультанность. Поэтому теперь мы отдаем
предпочтение термину «временной порядок», восходящему к Г. Рей-
хенбаху [1985: 156—170].
Линейное представление течения времени находит отражение в
выражениях «ось времени», «линия времени», часто используемых в

*
© А. В. Бондарко, 1996
7

в лингвистической литературе. В частности, заслуживает внимания ис-

толкование «линии времени», которое мы находим у Э. Кошмидера
[Кошмидер 1962: 129—134]. Примечательна интерпретация точки
зрения (позиции) наблюдающего (воспринимающего и переживаю-
щего течение времени) субъекта. Речь идет о движении стрелки,
обозначающей «точку времени, которую мы минуем в данное мгно-
вение», «вдоль линии времени в неизменном темпе слева направо»:
вместе с этой стрелкой «перемещается» сознание субъекта, живущее
в непрерывном настоящем; ср. другой способ представления времени,
«при котором субъект со своим настоящим стоит неподвижно, а линия
времени с ее единицами перемещается мимо него» [там же: 129—
130]. Следует признать актуальную значимость самого принципа
«точки зрения субъекта» для осмысления временного порядка как
языковой категории, реализующейся в высказывании и (наиболее
полно) в целостном тексте.
Языковая семантика временного порядка отражает человеческое
представление о течении времени, осмысляемое в работах по фило-
софии времени. Особо следует выделить концепцию Г. Рейхенбаха,
в которой значительную роль играет понятие «временной порядок»,
трактуемое как порядок событий во времени.
Существенны суждения Г. Рейхенбаха о времени, воплощенном в
событиях: «…мы никогда не измеряем “чистое время”, но всегда
п р о ц е с с ы , которые могут быть периодическими, как в часах, или
непериодическими, как в случае свободного движения точечной мас-
сы. Каждый промежуток времени связан с каким-либо процессом, ибо
в противном случае он не был бы воспринят вообще» [Рейхенбах
1985: 135—136].
Структуру временного порядка в тексте образуют различные ком-
бинации динамичности / статичности. Эта оппозиция строится на ос-
нове семантических признаков «возникновение новой ситуации»
(ВНС) — «данная ситуация» (ДС) и таксисных признаков сукцессив-
ности / симультанности (см. [Бондарко 1995: 49—96]). В русском и
других славянских языках комбинации указанных признаков выра-
жаются с участием форм совершенного (СВ) и несовершенного вида
(НСВ).
Приведем фрагмент текста с краткими комментариями: В вагоне
никого не было [ДС1], они сидели вдвоем [ДС2, симультанность по
отношению к ДС1; комплекс элементов ДС1 и ДС2, образующий бо-
лее широкую «данную ситуацию», обусловливает выражение в тексте
семантики статичности]. Костя Ротиков встал [ВНС1] и стал чи-
тать [ВНС2] сонет Гонгоры [статичность сменяется динамично-
стью: сочетание элементов ВНС1 и ВНС2 передает смену ситуаций,
находящихся в отношении сукцессивности] (К. Вагинов); таким об-
разом, в данном высказывании представлена структура временного
порядка, выступающая в варианте «статичность (ДС1 = симульт.
ДС2) — динамичность (ВНС1 + сукцессивн. ВНС2)».
При всех особенностях, отличающих способы представления эле-
ментов структуры временного порядка в различных языках, остается
действительной общая модель анализа и описания этой структуры.
Так, по отношению к немецким текстам, как и к русским, мы можем
8

оперировать понятиями ВНС и ДС, сукцессивности и симультанно-

сти, динамичности и статичности.
В немецком языке важную роль в выражении динамичности и ста-
тичности в структуре временного порядка играют аспектуальные
классы предельных и непредельных глаголов (о предельности / не-
предельности немецкого глагола и об аспектуальных признаках форм
времени см. [Павлов 1984: 42—70]). Для аспектуальной характеристи-
ки высказываний существенны сочетания глаголов того или иного
аспектуального класса с обстоятельственными элементами аспекту-
альности типа plötzlich, da, schon (см. [Sacker 1983: 178—207;
Thieroff 1992: 21—35; Lehmann 1992: 156—160]). Следует согласить-
ся с суждением У. Заккера о том, что включение в течение времени
(die Einordnung in den Zeitblauf) в немецком языке в значительной
мере зависит от дополнительных лексических средств (временных
определителей), от элементов текстовых связей (контекста) и от тек-
стовых данных (предшествующего и последующего фона); оппозиция
«комплексность — отсутствие указания на данный признак» выступа-
ет в немецком языке лишь как вторичная характеристика (см.
[Sacker 1983: 178]).
Как отмечает Р. Тирофф, в немецком языке в предложениях типа
Als ich ankam, kochte sie Kaffee обнаруживается некоторая неопреде-
ленность отношений сукцессивности / симультанности; указанное
предложение может означать, что во время моего прихода кофе уже
варился, но может подразумевать и то, что варка кофе была след-
ствием моего прихода. Могут использоваться дополнительные сред-
ства, уточняющие указанные отношения; ср., с одной стороны, Als ich
ankam, kochte sie gerade Kaffee, а с другой — Als ich ankam, kochte
sie gleich (sofort, schnell) Kaffee [Thieroff 1992: 69—70].
Когда речь идет об отношениях сукцессивности / симультанности
в отдельных предложениях, фактически предметом анализа является
прежде всего таксис. Однако если учесть, что подобные отношения
включаются в структуру целостного текста как элементы различных
сочетаний ВНС и ДС, динамичности и статичности, то становится
ясным, что анализируемые отношения должны рассматриваться и в
связи с проблематикой временного порядка.
Как уже говорилось, в выражении семантики временного порядка
могут участвовать обстоятельства. Следует выделить особый их
тип — «обстоятельства временного порядка»: на следующий день, не-
сколько месяцев спустя; затем, потом и т. п.; ср. немецкие обсто-
ятельства типа am nächsten Tag, nach einiger Zeit, zwei Jahre später и
т. п. Такие обстоятельства необходимо отличать от обстоятельств, ко-
торые служат прежде всего для конкретизации временного дейксиса:
два месяца тому назад, когда-нибудь, завтра, вчера, прошлым ле-
9

том, давно, недавно, скоро и т. п., ср. нем. vor zwei Monaten, heute,
gestern, morgen и т. п. Подобные обстоятельства имеют отношение и
к языковому представлению временного порядка, поскольку обозна-
чается тот или иной момент (определенный или неопределенный) на
оси времени. Однако рассматриваемые обстоятельства прежде всего
определяют дейктические отношения «прошедшее», «будущее», «на-
стоящее», их первичная функция — дейктическая. В этом смысле
можно говорить о различии обстоятельств временного порядка и об-
стоятельств временного дейксиса. Ср. примеры высказываний с об-
стоятельствами первого (1) и второго (2) типов: (1) Через десять ми-
нут семья из Сан-Франциско сошла в большую барку, через пятна-
дцать ступила на камни набережной, а затем села в светлый
вагончик и с жужжанием потянулась вверх по откосу (И. Бунин);
(2) … откровенно говорить теперь не могу, — когда-нибудь побол-
таем не на бумаге (И. Пущин). Заметим, что соотношение обстоя-
тельств первого и второго типов может рассматриваться как прива-
тивная оппозиция, в основе которой лежит признак временного по-
рядка.
Наличие особого типа обстоятельств временного порядка, проти-
вопоставленных обстоятельствам с основной функцией временного
дейксиса, лишний раз свидетельствует о том, что соотношение поня-
тий «временной порядок» и «временной дейксис» отражает реальные
различия, существующие в языке и речи.
В ряде случаев одно и то же обстоятельство может выступать как
в функции временного порядка, так и в функции временного дейк-
сиса. Таковы, в частности, обстоятельства промежутка времени типа
через пять минут, через час и т. п. Ср. сочетание через десять ми-
нут, выступающее в приведенном выше примере из рассказа И. Бу-
нина «Господин из Сан-Франциско» как обстоятельство временного
порядка, и то же сочетание в высказываниях типа — Через десять
минут я зайду к тебе; здесь оно выступает как обстоятельство вре-
менного дейксиса. Возможность формального совпадения при разли-
чии рассматриваемых функций не противоречит выводу о двух ука-
занных типах обстоятельств. Имея в виду различие функций, можно
говорить и о разных (по функции) обстоятельствах даже при их фор-
мальном совпадении. Примечательно, что в случаях формального
совпадения рассматриваемых типов обстоятельств в данном языке в
другом языке в аналогичных высказываниях могут выступать об-
стоятельства, отличающиеся друг от друга и по форме. Ср., напри-
мер, различие немецких высказываний: а) при выражении времен-
ного дейксиса: — In wenigen Minuten erreicht unser Zug Stadt Berlin
(объявление по радио в поезде); б) при выражении временного по-
рядка (в нарративном тексте): Nach wenigen Minuten erreichte unser
Zug Stadt Berlin. В соответствующих русских высказываниях обстоя-
тельства совпадают по форме: а) Через несколько минут наш поезд
прибывает в город Берлин; б) Через несколько минут наш поезд
прибыл в Берлин. Так или иначе, как при формальном различии об-
стоятельств, так и при их формальном совпадении налицо различие
функций временного дейксиса и временного порядка. В первом случае
выражается смысл «через несколько минут по отношению к мо-
менту речи, т. е. в будущем, наступит новая ситуация». Во втором
10

же случае передается смысл «через несколько минут по отношению к

какому-то предшествующему моменту на временной линии пове-
ствования наступила новая ситуация».
При рассмотрении роли глагольных средств выражения аспекту-
альности и обстоятельств в представлении временного порядка сле-
дует учитывать, что эти языковые средства выступают в сочетании
и во взаимодействии с порядком слов, последовательностью глаголь-
ных форм. Она не всегда отражает последовательность обозначаемых
действий, но такие несоответствия всегда так или иначе обозначают-
ся, поскольку они представляют собой своего рода отклонения от ос-
новной тенденции. Анализ рассматриваемых отношений представи-
телями различных направлений аспектологических исследований по-
ка характеризуется некоторыми расхождениями в выводах (ср.
суждения о взаимодействии факторов, обусловливающих понимание
хронологических отношений в русском повествовательном тексте:
[Lehmann 1993: 157—196]).
Возникает вопрос: ограничивается ли понятие временного порядка
лишь синтагматически связанными ситуациями в полипредикатив-
ных конструкциях, или же оно включает и автономные ситуации?
Этот вопрос может решаться по-разному.
Одно из возможных решений заключается в более узком истол-
ковании рассматриваемого понятия: временной порядок реализуется
лишь в тех или иных сочетаниях наступивших (при СВ) и данных
(НСВ) ситуаций в различных вариантах синтагматических связей
предикатов, например: В круге зрения мышки блеснуло — и она от-
прянула (М. Осоргин). Другое решение предполагает более широкое
истолкование данного понятия, охватывающее и автономное, изоли-
рованное представление определенного предиката.
Мы отдаем предпочтение последнему решению. И изолированное
«возникновение новой ситуации», так же как и изолированная «дан-
ная ситуация», представляет собой временной порядок. В данном слу-
чае он репрезентируется в высказывании одним из его элементов. На-
пример: — Вчера мы письмо получили. Комплекс «предел — возник-
новение новой ситуации» отнесен к определенному моменту
(«точке») на оси времени. Эта точка находится не вне временной оси,
а на ней. «Момент включения» репрезентирует временной порядок в
его элементе (звене), «избранном» в данном высказывании.
Те или иные элементы временного порядка (синтагматически свя-
занные и автономные «включения в ось времени») выступает в от-
дельном высказывании, но наиболее полное отражение данная кате-
гория находит в целостном тексте; ср. различное отношение к вре-
менному порядку, выявляющееся, с одной стороны, в нарративном
тексте (о видовременной структуре художественного повествования
см.: [Маслов 1984: 181—189]), а с другой — в научных текстах, от-
носящихся к сферам математики, физики, лингвистики и т. д. Поня-
тие временного порядка отражает один из основных компонентов ас-
пектуально-темпоральной структуры текста (наряду с локализован-
ностью / нелокализованностью обозначаемых ситуаций во времени,
темпоральностью, структурами аспектуальных и таксисных ситуаций
разных типов).
11

Основная разновидность отражения рассматриваемой категории в

речи — это живой рассказ о событиях прошлого в их «естественной
последовательности», а также историческое и художественное пове-
ствование в модальном плане реальности, передаваемом формами
изъявительного наклонения. Вместе с тем возможно представление
временного порядка в настоящем и будущем, а также порядка дей-
ствий предполагаемых (выраженных формами сослагательного на-
клонения) и предписываемых исполнителю (в императиве). Ср.:
а) Он подал заявление, получил отказ и обратился в суд; б) Он по-
даст заявление…; в) Если бы он подал заявление…; г) Подай заяв-
ление… и т. п.
Можно говорить о своего рода иерархии способов (типов, разно-
видностей) представления временного порядка. На наиболее высокой
ступени этой иерархии находится «основная линия повествования»,
создаваемая глагольными формами и их окружением, в частности об-
стоятельствами времени. В этой линии повествования временной по-
рядок находит наиболее полное и наиболее четкое выражение как
категория текста. На более низких ступенях рассматриваемой иерар-
хии следует «расположить» репрезентацию элементов временного по-
рядка в действиях, выступающих в ненарративных высказываниях.
Ср. примеры, иллюстрирующие эти более низкие ступени: [Аболь-
янинов]. А мне вдруг стало страшно… Вы не боитесь, что нас на-
кроют? [Зоя]. Умно будем действовать — не накроют (М. Булга-
ков); [Артамон]. Попробуй только ослушаться, немедленно Клав-
дию Петровичу расскажу, кто портрет спрятал… (А. Толстой). В
таких случаях репрезентируются (в разных временных планах) от-
дельные элементы временного порядка, однако та линия, которая
представляла бы в эксплицитной форме целые фрагменты (периоды)
временного порядка, отсутствует.
Возможно и целесообразно описание разных типов и вариантов
временного порядка. Ср., в частности, фиксированное («датирован-
ное») обстоятельственными показателями типа в два часа, через месяц
и т. п.) и неопределенное включение действий в ось времени.
Представление временного порядка в тексте может быть связано
с выражением пространственных отношений. В частности, сменяю-
щие друг друга ситуации (эта смена обычно выражается с участием
СВ) могут быть сопряжены со сменой пространственных вех, напри-
мер: Под Маргаритой плыли крыши троллейбусов, автобусов и лег-
ковых машин… Она пересекла Арбат, поднялась повыше, к четвер-
тым этажам, и мимо ослепительно сияющих трубок на угловом
здании театра проплыла в узкий переулок с высокими домами
(М. Булгаков). Вместе с тем временной порядок может быть пред-
ставлен в контексте, не содержащем указания на пространственные
изменения. Например: Роман был закончен. И тут разразилась ка-
тастрофа (М. Булгаков). Ср. суждение Г. Рейхенбаха о том, что
«временной порядок возможен в такой области, которая не имеет ни-
какого пространственного порядка, а именно в сфере психического
опыта человека» [Рейхенбах 1985: 130].
Следует проводить различие между языковым представлением
временного порядка, воплощенным в обозначаемых событиях (что и
является предметов лингвистического анализа рассматриваемой ка-
12

тегории) и размышлениями (описаниями) «на тему временной после-

довательности». Вместе с тем и в таких размышлениях находит от-
ражение осмысление связи движения времени с движением событий.
Ср. отрывок из «Театрального романа» М. Булгакова, где внима-
ние субъекта повествования сосредоточено на том, как последова-
тельность событий фиксируется в человеческой памяти:
Удивительно устроена человеческая память. Ведь вот, кажет-
ся, и недавно все это было, а между тем восстановить события
стройно и последовательно нет никакой возможности. Выпали
звенья из цепи! Кой-что вспоминаешь, прямо так и загорится пе-
ред глазами, а прочее раскрошилось, рассыпалось, и только одна
труха и какой-то дождик в памяти… Ну, месяц, стало быть, ко-
торый пошел вслед за пьяной ночью, был ноябрь.
В подобных отражениях временного порядка доминирует направ-
ление от более ранних событий к более поздним, соответствующее
«естественному течению времени», однако возможно и представление
хода событий (вместе с ходом времени), идущее от недавних событий
к тому, что им предшествовало. Ср. следующий пример рассуждения,
базирующегося на восстановлении хода прошедших событий в на-
правлении «от недавнего к истокам»: Следователь ушел от Ивануш-
ки, получив весьма важный материал. Идя по нитке событий с кон-
ца к началу, наконец удалось добраться до того истока, от кото-
рого пошли все события (М. Булгаков).
На данном этапе исследования основной задачей для нас является
выделение временного порядка как особой семантической категории
и ее изучение в общей системе семантических категорий, отражаю-
щих разные стороны понятия времени. Речь идет о системе, в которой
временной порядок взаимодействует с категориями темпоральности,
аспектуальности, временной локализованности и таксиса. Таким об-
разом, проводимый нами анализ временного порядка представляет
собой продолжение и развитие того подхода к семантическим ка-
тегориям грамматики и категориальным ситуациям, который лежит в
основе разрабатываемой нами модели функциональной грамматики.
Специфика исследования категории временного порядка заключается
в доминирующей направленности анализа на изучение реализации
данной категории в высказывании и целостном тексте. Проводимый
анализ по своей доминанте относится к сфере аспектологии текста.

Временной порядок и аспектуальные ситуации

«возникновение новой ситуации» / «данная ситуация»

В последующем изложении речь будет идти главным образом

о функции «возникновение новой ситуации» (ВНС). Характеристика
этой функции дает достаточное представление и о противоположном
семантическом признаке «данная ситуация» (ДС).
Анализ семантики перехода к новому состоянию (в связи с поня-
тиями целостности и предела) содержится в опубликованной в 1984 г.
статье Ю. С. Маслова, предвосхитившей многие из идей, вошедших
теперь в научный обиход. Ср. суждения о таких понятиях, как «кри-
тическая точка, знаменующая переход к новому состоянию, граница,
13

отделяющая новое состояние от старого» [Маслов 1984: 60—61]. По

существу здесь уже заложены основы того подхода к видовым значе-
ниям, который выявляет соотношение предела и наступления нового
состояния в разных типах глагольной лексики, выступающей в раз-
личных условиях контекста (см. [Wierzbicka 1967; Galton 1976; Ба-
рентсен 1978: 4—13; Гловинская 1982: 26—115; Апресян 1988а:
73—74; Падучева 1990а: 5—8; Гиро-Вебер 1990; Акимова 1993]).
Описание видовой семантики, базирующееся на таких понятиях,
как «переход в новое состояние», «смена ситуаций», «изменение»,
«начало» (далее используется вариант «возникновение новой ситуа-
ции»), не противоречит концепции, основанной на признаках огра-
ниченности действия пределом (ОГР) и целостности (Ц). Комплекс
признаков ОГР—Ц и признак ВНС дополняют друг друга, отражая
разные стороны семантики вида. Мы исходим из предположения, что
для языковой системы первичны признаки ОГР и Ц, заложенные в
категориальном значении СВ. Именно они определяют системную ос-
нову видового противопоставления. Что же касается функции ВНС,
то она базируется на этой основе, представляя собой «проявление по-
следствий предела» на уровне высказывания (ср. [Барентсен 1978: 4,
7, 11, 97; Breu 1986: 28]).
Базисным средством маркированного выражения ВНС является
СВ. Для НСВ характерна прежде всего способность выражать проти-
воположный признак — «отсутствие ВНС», т. е. обозначать не новую,
а данную ситуацию: — Что ты там делаешь? — Читаю. Вместе с
тем НСВ способен сочетаться с признаком ВНС. Эта способность ре-
ализуется в определенных условиях, в частности в настоящем исто-
рическом (Приезжаю домой…), при выражении повторяющихся и
обычных действий (Каждый раз он неожиданно заболевал). Отноше-
ние НСВ к признаку ВНС соответствует характеристике НСВ как
семантически немаркированной формы (подробнее о функциониро-
вании форм НСВ см. далее).
Термин ВНС трактуется нами в широком смысле, охватывающем
обширный и неоднородный круг фактов. «Возникновение» понимает-
ся не только в смысле «что-то началось, наступило, стало иным» и
т. п., но и в смысле «что-то произошло, случилось, кто-то что-то сде-
лал, последовал ряд сменивших друг друга фактов» и т. п., например:
— Он вас обманул; Автобус замедлил ход и остановился. В подоб-
ных высказываниях имеется в виду «возникновение» в том смысле,
что в какой-то момент во временную ось включилась обозначенная
данным глаголом и его окружением ситуация, которой раньше не бы-
ло, зафиксирована новая «веха» на линии времени. Во всех случаях
наличествует элемент «начало» как грань, отделяющая данный факт
от «того, что было раньше» (предшествующего фона) или знаменую-
щая появление факта (точечное включение во временную ось) при
отсутствии предшествующего «положительного фона».
В зависимости от характера включения новой ситуации в ось вре-
мени — 1) в связи с другими «наступлениями» и / или «длительно-
стями» или 2) без непосредственной связи с ними, т. е. включения
автономного, могут быть выделены две разновидности функции ВНС:
1) секвентная (синтагматически связанная) и 2) автономная. Ср.:
14

1) В час ночи мы выпили чаю, а в два Рудольф дочитал последнюю

страницу (М. Булгаков); 2) — Почту привезли!
Синтагматически связанные ВНС (ВНС1, ВНС2, ВНС3 и т. д.) вы-
ступают в следующих основных вариантах: а) выражаются непосред-
ственно сменяющие друг друга ситуации, при отсутствии указаний на
интервалы (паузы); например: Тут в дверь кабинета кто-то су-
нулся, охнул и вылетел вон (М. Булгаков); б) передается смена си-
туаций с обозначенными интервалами; например: Послышались ша-
ги и веселый говор. Немного погодя раздалась опять песня…
(Л. Толстой).
К последнему варианту близки высказывания, в которых интер-
валы между отдельными «наступлениями» предполагаются, импли-
цируются как возможные (неопределенные) паузы, хотя они не вы-
ражены специальными обстоятельственными показателями. Ср. при-
меры, в которых ВНС1, ВНС2 и ВНС3 в последовательности простых
предложений связаны с разными субъектами: Оба замолкли. Прошел
поезд. Далеко-далеко крикнул безутешно и вольно паровоз (В. На-
боков); Погасли фонарики. Под навесом на экране метнулся крас-
ный петух. Оркестр рявкнул последний раз… (Б. Пильняк).
Подобные секвентные связи с имплицируемыми, но явно не вы-
раженными интервалами между отдельными «наступлениями» не от-
делены резкой гранью от высказываний, в которых представлено не-
посредственное следование одной ситуации за другой.
Рассмотренные выше варианты секвентной разновидности ВНС
демонстрируют вместе с тем вариативность реализации временного
порядка в тексте. В одних случаях эта категория представлена в не-
посредственно следующих друг за другом «наступлениях», в других
же обозначаются или имплицируются интервалы (паузы). Важно
подчеркнуть, что течение времени находит языковое воплощение не
только в «движении событий», но и в интервалах.
Предпосылки выражения элемента ВНС реализуются при участии
ряда актуализирующих факторов. Существенна роль лексического
значения глагола, способов действия, таксисных отношений в поли-
предикативных конструкциях, а также актантов ситуации и обстоя-
тельств типа вдруг. Актуализации рассматриваемого признака спо-
собствует семантика акциональной перфектности.
Одним из факторов актуализации признака ВНС является вклю-
чение действия в аспектуально-такисные ситуации типа «ряд на-
ступлений», «длительность — наступление» и т. п. (см. выше о сек-
вентной разновидности функции ВНС), например: Вошел в кухню
жених Володя, посмотрел на сидящего на полу Богданова, ничуть
не удивился, а потрепал себя за косичку (С. Залыгин); Однажды вес-
ною охотник проходил возле березового болота и вдруг услыхал
громкое хлопанье крыльев (И. Соколов-Микитов). Рассматриваемые
аспектуально-таксисные отношения включаются в структуру времен-
ного порядка как более широкой категории текста.
Специального анализа заслуживают глаголы делимитативного и
пердуративного способов действия (немного поспать; просидеть це-
лый час). Эти глаголы ведут себя по-разному. В тех случаях, когда
они выступают в ситуациях типа «ряд наступлений», «наступление —
длительность» и т. п., реализация признака ВНС вполне очевидна:
15

Посплю и пойду гулять; Пролежал целый месяц в постели и теперь

еду домой. Иначе обстоит дело в тех случаях, когда включение в ось
времени четко не выражено, с чем связана и невыраженность при-
знака ВНС. Например: — Ну, мне надо же поспать (А. Солжени-
цын). Ср. случаи типа Люблю поспать. Форма инфинитива указы-
вает на одно из проявлений узуального действия; такое проявление
представлено в ограниченности пределом, но при отсутствии вклю-
чения во временную ось и без указания на переход к новой ситуации.
При употреблении делимитативных и пердуративных глаголов
может быть обозначено не наступление новой ситуации, а сохранение
данной. Например: Саша хочет еще пожить вне дома (Л. Толстой);
Гощу у них уже давно и пробуду здесь до конца мая.
Активную роль в выражении ВНС и динамичности как одного из
типов временного порядка играют обстоятельства типа вдруг, внезап-
но, другие элементы высказывания, указывающие на смену ситуаций
(обстоятельства типа потом, затем, после этого, обозначения мо-
ментов времени, отнесенности к какой-либо дате). Выражение рас-
сматриваемой семантики во многих случаях оказывается комплекс-
ным, охватывающим комбинации различных средств. Например: И
вот, когда мы уже думали, что этому аду никогда не будет конца,
вдруг наступила полная, глубокая, блаженная, ангельская тишина
(В. Катаев). Здесь помимо СВ глагола для реализации признака ВНС
и связанного с ним динамического включения во временную ось
существенны и средства выражения внезапности (вдруг), и лексиче-
ское значение глагола, указывающее на наступление нового состоя-
ния.
В высказывании возможны смысловые акценты именно на наступ-
лении нового состояния, когда ВНС занимает ключевую позицию в
смысловой структуре высказывания (определенного фрагмента тек-
ста). Используются различные средства «введения в новую ситуа-
цию» — и вот…; и в этот самый момент… и т. п.: И в эту минуту,
когда я протиснулась к самым перилам и поднялась на одну сту-
пеньку, в вестибюле вдруг установилась тишина… (И. Полянская).
Все эти детали актуализации признака ВНС могут вместе с тем рас-
сматриваться как варианты реализации фрагментов временного по-
рядка (подробнее о признаке ВНС см. [Бондарко 1993; 1995: 49—
96]).
Итак, в структуре временного порядка, выступающей в тексте,
основным средством выражения динамичности сменяющих друг друга
ситуаций (отношений сукцессивности) является последовательность
форм СВ, а основным средством выражения статичности (отношения
симультанности) — формы НСВ. Вместе с тем формы НСВ в опреде-
ленных условиях способны участвовать в выражении семантики ди-
намичности (отношения сукцессивности).
Можно выделить две группы случаев.
Первую группу представляют высказывания с формами НСВ в
тех временных планах, которые в обычных условиях исключают упот-
ребление форм СВ; в таких случаях НСВ как бы выступает «вместо
СВ». Ср. настоящее историческое: Встаю, одеваюсь, выхожу в кори-
дор (Ф. Искандер); настоящее сценическое: Занавес распахивается,
и на эстраде появляется в очень открытом платье Марья Ники-
16

форовна (М. Булгаков); прошедшее время повторяющегося и обыч-

ного действия: Время от времени он вынимал из кармана пальто
маленькую книгу с вытесненным на черном переплете золотым щи-
тов Давида, прочитывал одну-две страницы и снова прятал книгу
в карман (К. Паустовский).
Вторая группа случаев — это функционирование форм НСВ в вы-
сказываниях следующего типа: В субботнее утро Фима и Лора долго
завтракали. Потом ходили в магазин. Потом смотрели телевизор
(С. Довлатов); Он у нас ужинал, потом играл с Лидой в дураки и ушел
за полночь (В. Набоков). В подобных случаях основную роль в
выражении отношений сукцессивности играют обстоятельства типа
потом, затем. Именно эти обстоятельства передают смену ситуа-
ций. Что же касается самих по себе форм НСВ, то каждая из них
выражает определенный процесс — что-то происходило; таким обра-
зом сочетанием указанных обстоятельств и форм НСВ передается ряд
сменяющих друг друга «данных ситуаций» (в отличие от рядов форм
СВ, каждая из которых передает возникновение новой ситуации:
Проснулась, позавтракали, пошли в магазин и т. п.).
Особо следует выделить следующий тип употребления форм НСВ:
выражается (обычно при помощи СВ) некоторая исходная — насту-
пившая — ситуация, а далее после паузы в определенный момент (че-
рез десять минут, через час и т. п.) наблюдатель застает процесс в
той «продвинутой фазе», когда он уже успел развернуться в полной
мере (обычно это подчеркивается наречием уже). Например: Краса-
вец… выскочил на улицу. Через десять минут он уже скакал, при-
гнувшись к луке седла, в аул Цебельду… (К. Паустовский); Я выта-
щил из сумки купленное по дороге молоко. Тщательно вымыл одну из
бронзовых пепельниц. Через секунду щенок уже тыкался в нее за-
спанной физиономией (С. Довлатов). Ср. также обозначение после-
дующего уже длящегося в данный момент состояния: … я спустился
по лестнице, заплатил за комнату и, провожаемый сонным взгля-
дом лакея, вышел на улицу. Через полчаса я уже сидел в вагоне…
(В. Набоков).
Сходные отношения могут передаваться при отсутствии наречия
уже, например: — Ничего, — ответила Маруся… Через минуту он
пил кофе с бело-розовым зефиром (С. Довлатов). В таких случаях
«продвинутая фаза» развертывания действия в обозначенный момент
времени (после паузы) специально не подчеркивается, но подразу-
мевается, имплицируется.
Приведенные отрывки анализа функционирования форм СВ и
НСВ дают достаточное представление о связи между функциями ви-
довых форм в высказывании и временным порядком. Различие
аспектуальных функций ВНС и ДС представляют собой основу струк-
туры временного порядка в тексте.

Временной порядок и темпоральность

Одна из наиболее существенных сторон взаимосвязей рас-

сматриваемых категорий заключается в том, что ориентация времени
действия на момент речи или (при относительном времени) на дру-
17

гую точку отсчета осуществляются в рамках временного порядка. И

точка отсчета, и время действия — это те точки и периоды, которые
расположены на оси времени, т. е. занимают определенное место во
временном порядке (момент речи выступает как центр, от которого
идут «векторные линии», с одной стороны, в прошлое — ближайшее
и отдаленное, а с другой — в будущее).
Для вопроса о соотношении временного порядка и временного дей-
ксиса существенно разграничение типов высказываний с точки зре-
ния их отношения к ситуации речи. Это разграничение проводилось
представителями разных лингвистических школ в разных терминах
и, по крайней мере отчасти, — с разных точек зрения, однако в ос-
новном содержании, стоящем за разными терминами, много общего.
Так, Э. Бенвенист в связи с анализом категории времени (и отчасти
категории лица) разграничивал два плана высказывания — plan du
discours и plan de l’histoire [Benveniste 1959: 73—74] (ср. в русском
переводе «план речи» и «исторический план» [Бенвенист 1974: 270—
284]). Ср. понятия «besprochene Welt» («обсуждаемый мир») и
«erzählte Welt» («рассказываемый мир») в интерпретации Г. Вайнри-
ха [Weinrich 1964] (см. также [Москальская 1981: 113, 146—147]).
Из литературы вопроса см. [Поспелов 1966: 17—29; Золотова 1973:
171—185; 1982: 320—336; Маслов 1984: 181—208]). Наша интерпре-
тация рассматриваемых различий связана с понятиями ситуативно
актуализируемой / неактуализируемой речи [Бондарко 1978: 120—
125]).
Рассмотрим более подробно некоторые вопросы, связанные с от-
ношением между семантикой временного порядка и семантикой вре-
менного дейксиса. Говоря о временном дейксисе, мы имеем в виду
языковую интерпретацию соотнесенности времени действия с момен-
том речи или какой-либо иной точкой отсчета. Прототипический вре-
менной дейксис выступает в ситуативно актуализированной речи как
осознаваемая участниками речевого акта и существенная для смысла
высказывания (интенциональная, входящая в намерения говоряще-
го) характеристика действия как прошедшего, будущего или настоя-
щего. Например: — Что вы тут делаете? — Играем. — И вчера иг-
рали? Прототипический временной дейксис служит основой и «образ-
цом» для ряда производных, более сложных разновидностей
отношения времени действия к исходной точке отсчета (см. [Бондар-
ко 1990: 5—31]; ср. суждения о разных типах и аспектах дейксиса в
работах [Апресян 1986а; Падучева 1990б]).
Возникает вопрос о том, как следует характеризовать с точки зре-
ния понятия «временной дейксис» тот тип нерративного художест-
венного текста, который отличается отсутствием соотнесенности вре-
мени описываемых событий с моментом речи автора. Например: Дед
кротко улыбнулся, погладил головку внука и посмотрел на него, как
на цветок, растущий на земле. А потом дедушка спрятал гребешок
за пазуху и опять заснул (А. Платонов). Означает ли отсутствие
актуальной соотнесенности времени действия с моментом речи
автора, что в таких случаях вообще отсутствует временной дейксис?
На наш взгляд, отсутствует актуальный, прототипический дейксис,
но можно говорить об особой разновидности временного дейксиса,
производной по отношению к прототипическому дейксису в рассказе
18

о реальном прошлом. В пользу такой трактовки темпоральной харак-

теристики эпического повествования говорит наличие целой гаммы
«переходных случаев» между рассказом о прошедших событиях при
актуальном отношении «прошлое—настоящее» и эпическим повест-
вованием, лишенным всякой связи с настоящим временем автора.
Возможно эпическое повествование с отдельными приметами реаль-
ного прошлого. Даже в тех случаях, когда «фабульное время» в ху-
дожественном тексте явно не соотносится с настоящим временем ав-
тора, все же сохраняется сходство такого повествования с его прото-
типом — живым рассказом о реальном прошлом. Нам уже
приходилось писать о том, что в подобных нарративных текстах мы
имеем дело с типами временной ориентации, вторичными в том смыс-
ле, что они могут рассматриваться как результат преобразований ос-
новного (первичного) типа временного дейксиса, исходным пунктом
которого является комплекс «я — теперь — здесь» [Бондарко 1990: 8].
Временные соотношения усложненного типа не противоречат ха-
рактеристике темпоральности как дейктической категории, для кото-
рой основным исходным пунктом является время речи говорящего.
Такая трактовка темпоральной характеристики эпического повество-
вания поддерживается «системно-грамматическим» временным дейк-
сисом, опирающимся на противопоставление форм настоящего, буду-
щего и прошедшего времени. Системно-языковое значение прошед-
шего времени (значение предшествования по отношению к исходной
точке отсчета) выступает как инвариант, сохраняющий свою значи-
мость и в тех случаях, когда налицо лишь «условная аналогия» по
отношению к прототипическому дейксису, а не указание на реальное
прошлое. Во всех случаях такого рода мы имеем дело с четко выра-
женным интерпретационным компонентом грамматического значе-
ния форм времени.
Грамматическая категория времени всегда играет важную роль в
выражении временного порядка. При всех различиях между реаль-
ным (прототипическим) и «условным» дейксисом у форм времени со-
храняется связанная с категорией временного порядка функция «под-
держки» выражения основной линии повествования. Формы прошед-
шего времени и формы презенса в функции настоящего исторического
создают и поддерживают эту линию повествования. Если же упо-
требляется форма будущего времени в ее прямом значении или фор-
ма настоящего времени в значении актуального настоящего или дру-
гих ненарративных значениях, то это всегда знак выхода за пределы
основной временной линии повествования.
В ситуативно актуализированном рассказе о прошлом (Идя я вчера
по Невскому… и т. п.) временной порядок определяется прежде
всего отраженной в памяти реальной хронологической последова-
тельностью описываемых событий (хотя значительную роль играет и
способ представления этой последовательности, выбор фактов и про-
цессов, на которых останавливается внимание говорящего или пишу-
щего). Иные отношения характерны для эпического повествования,
не соотнесенного с моментом речи. В этих условиях временной поря-
док строится на основе стратегии автора, располагающего описывае-
мые события, процессы и состояния во времени в зависимости от того,
как ему представляется ход событий. При этом сохраняется связь
19

представления фабульного времени как элемента создаваемой автором

условной картины мира (в соответствии с существующей нормой
художественного повествования в плане прошедшего времени или на-
стоящего исторического) с прототипом повествования о реальном
прошлом. Заметим, что и для «литературного» настоящего историче-
ского, утрачивающего в той или иной степени образность представ-
ления прошедших событий как протекающих перед глазами участни-
ков речевого акта (ср. художественные произведения, целиком напи-
санные в плане настоящего исторического), характерна опора на
прототип живого рассказа о прошлом на основе образа «как сейчас
вижу»; между «живым» и «литературным» настоящим историческим
нет резкой грани; возможны переходные случаи.
С семантической точки зрения между временным порядком и тем-
поральностью устанавливаются отношения взаимозависимости. Пред-
ставление о временном порядке в речевом сознании говорящего в мо-
мент (период) коммуникации открывает перспективу темпоральной
ориентации, исходящей от момента речи. С этой точки зрения в си-
туативно актуализированной речи временной порядок, по-видимому,
может рассматриваться как обусловливающий фактор по отношению
к установлению значений настоящего, прошедшего и будущего вре-
мени.
Одно из проявлений связей между временным порядком и времен-
ным дейксисом заключается в следующем. Семантика временного по-
рядка строится на представлении говорящего и слушающего (автора
и читателей) о направленности движения времени от прошлого к бу-
дущему. Так формируется образ линии времени в представлении лю-
дей, наблюдающих течение времени в определенной упорядоченности
событий. Как уже говорилось, возможны два типа представления
рассматриваемых отношений: 1) с точки зрения наблюдателя, кото-
рый движется вместе с течением процессов в направлении от прошло-
го к будущему, от более ранних моментов к более поздним; 2) с точки
зрения наблюдателя, который как бы стоит на месте, воспринимая
движение событий, приближающихся к нему из области будущего;
минуя «позицию наблюдателя», эти события уходят все дальше в сфе-
ру прошлого (ср. анализ различий в «направительной отнесенности»
как основы различий между значениями видовых форм в кн. [Кош-
мидер 1962: 129—140]). Это представление линии времени (времен-
ной оси) лежит в основе представления семантики временного поряд-
ка. Вместе с тем данное представление существенно и для семантики
временного дейксиса. На линии времени проецируются векторные от-
ношения между моментом речи (или иной исходной точкой отсчета)
и действиями, относимыми к сферам прошлого, будущего или насто-
ящего. Следует подчеркнуть принципиально важную отличительную
особенность временного дейксиса: момент речи — это момент, ко-
торый может быть представлен как точка, от которой (по линии вре-
мени) одна стрелка ведет в будущее, а другая — в прошлое. В этот
проявляется эгоцентричность представления временного дейксиса с
точки зрения говорящего.
Рассматривая связи между временным порядком и временным
дейксисом, необходимо проводить различие между выражением
фрагмента временного порядка (фрагмента, состоящего из некоторо-
20

го множества элементов — отдельных ДС и ВНС) и выражением

лишь одного из элементов временного порядка. Фрагменты времен-
ного порядка представлены в полипредикативных конструкциях, ко-
торые включают выражение нескольких действий (не менее двух),
например: — Я зайду домой, а потом догоню тебя. Говоря об эле-
менте временного порядка, мы имеем в виду обозначение лишь од-
ного действия, отнесенного к тому или иному временному плану, на-
пример: — Я тебя догоню. В подобных высказываниях нет много-
членной структуры временного порядка. Можно говорить лишь о том,
что один элемент, включенный в линию времени, имплицирует пред-
ставление о двух точках на этой линии и тем самым о некотором
отношении в рамках временного порядка. Обозначается некоторая
точка в будущем, соотнесенная с моментом речи; эти точки располо-
жены на некоторой временной линии. Таким образом, между поли-
предикативными и монопредикативными высказываниями имеется
различие с точки зрения способа представления категории временно-
го порядка. В полипредикативном высказывании она представлена
фрагментом, включающим две точки (или более) на оси времени и
отношение между ними (отношение сукцессивности и / или симуль-
танности). Налицо таксисные отношения, репрезентирующие фраг-
менты «временной линии». Что же касается монопредикативных вы-
сказываний, то в них вербально выражен лишь один элемент времен-
ного порядка (таксисное отношение отсутствует).

Временной порядок в его отношении

к таксису и временной локализованности

Категории временного порядка и таксиса частично пересека-

ются. Ср. выражение сукцессивности и симультанности действий в
рамках полипредикативных конструкций как таксисное (аспектуаль-
но-таксисное) отношение (ситуации типа «цепь фактов», «длитель-
ность — наступление факта», «длительность — одновременная дли-
тельность» и т. п.) и те же типы ситуаций, рассматриваемые как
фрагменты временного порядка. Вместе с тем понятия временного по-
рядка и таксиса не совпадают. Таксис — это временные отношения
между действиями (отношения одновременности / разновременно-
сти), выражаемые в рамках полипредикативных конструкций (см.
[Бондарко 1984: 70—98; Теория функциональной грамматики…
1987: 234—242]), тогда как понятие временного порядка не ограни-
чивается полипредикативными конструкциями. С одной стороны, оно
может быть распространено на текст в целом (ср. временную линию
в повествовательном тексте), а с другой, как было показано выше,
элемент временного порядка может быть представлен и в монопре-
дикативных конструкциях. Существенное различие заключается в
общей ориентации рассматриваемых понятий. Понятие таксиса ори-
ентируется на временные соотношения действий с точки зрения их
одновременности / разновременности, тогда как понятие временного
порядка ориентировано на характеристику аспектуально-темпораль-
ной структуры текста, на отражение в нем человеческого представ-
21

ления о течении времени, воплощенном в осуществлении фактов и

протекании процессов.
Семантика временного порядка взаимодействует и с оппозицией
локализованности / нелокализованности действий во времени. План
временной локализованности (Л) создает наиболее благоприятные
условия для включения действий во временной ряд. Что же касается
семантики нелокализованности действий во времени (НЛ), то соот-
ношение с временным порядком во многом зависит от того, какая
разновидность НЛ представлена в высказывании (о типах НЛ см.
[Бондарко 1987: 217—226]). При выражении «простой повторяемо-
сти», т. е. неузуальной повторяемости действий в рамках конкретного
эпизода, представление элементов временного порядка оказывается
возможным, например: Мы сидели и разговаривали, время от вре-
мени он оглядывался. В таких случаях представление о временном
порядке сохраняется, но в особом варианте итеративного включения
действия в линию времени (в рамках того периода, который намечен
в высказывании). Иные отношения представлены при выражении
вневременности, например: Волка ноги кормят; Рука руку моет;
Никакая истина одинаково не представляется двум людям (Л. Тол-
стой). В таких случаях в высказываниях нет элементов, которые бы
указывали на какую-либо разновидность временного порядка.
Рассмотрим некоторые высказывания («контрпримеры»), которые
на первый взгляд противоречат сказанному. Общий смысл вневре-
менности не исключает возможности образного представления эле-
ментов временного порядка «внутри эпизода», содержащего наглядно-
примерную репрезентацию общих истин: Что посеешь, то и по-
жнешь; Подальше положишь — поближе найдешь; Что с воза упало,
то пропало и т. п. Однако представление о временном порядке
присутствует в таких случаях лишь в той мере, в какой наличествует
«метафора конкретности» внутри обозначаемого «наглядного приме-
ра». Но «эпизод» в целом (обозначаемая сложная ситуация) не связан
со сколько-нибудь определенным включением в линию времени. Есть
лишь обобщенное представление о максимально расширенном плане
абстрактного настоящего («так бывает всегда»), в котором всегда ока-
зывается возможным возникновение обозначаемой ситуации.

***

Выделение семантики временного порядка как особой категории,

находящей наиболее полное выражение в целостном тексте, как было
показано, вносит существенные изменения в характеристику катего-
рий, входящих в аспектуально-темпоральный комплекс. Разграниче-
ние и соотнесение семантических категорий, отражающих разные
стороны идеи времени, позволяет более полно представить общую си-
стему языковой интерпретации понятия времени и роль каждого ком-
понента аспектуально-темпорального комплекса в этой системе.
22

Литература

Акимова Т. Г. Значение совершенного вида в отрицательных предложениях в русском

языке // Вопросы языкознания.1993. № 1.
Апресян Ю. Д. Дейксис в лексике и грамматике и наивная модель мира // Семиотика
и информатика. ВИНИТИ. М., 1986а. Вып. 28.
Апресян Ю. Д. Глаголы моментального действия и перформативы в русском языке //
Русистика сегодня. Язык: система и ее функционирование. М., 1988а.
Барентсен А. А. Наблюдения над функционированием союза пока // Dutch
Contributions to the VIII International Congress of Slavists. The Hague, 1978.
Бенвенист Э. Общая лингвистика. М., 1974.
Бондарко А. В. Грамматическое значение и смысл. Л., 1978.
Бондарко А. В. Функциональная грамматика. Л., 1984.
Бондарко А. В. Временная локализованность // Теория функциональной грамматики.
Введение. Аспектуальность. Временная локализованность. Таксис. Л., 1987.
Бондарко А. В. Темпоральность // Теория функциональной грамматики. Темпораль-
ность. Модальность. Л., 1990.
Бондарко А. В. Семантика глагольного вида в русском языке. Frankfurt am Main; Berlin;
Bern; New York; Paris; Wien, 1995. (Beiträge sur Slavistik, 24).
Гиро-Вебер М. Вид и семантика русского глагола // Вопросы языкознания. 1990. № 2.
Гловинская М. Я. Русские речевые акты и вид глагола // Логический анализ языка.
Модели действия. М., 1982.
Золотова Г. А. Очерк функционального синтаксиса русского языка. М., 1973.
Золотова Г. А. Коммуникативные аспекты русского синтаксиса. М., 1982.
Кошмидер Э. Очерк науки о видах польского глагола. Опыт синтеза // Вопросы гла-
гольного вида. М., 1962.
Маслов Ю. С. Очерки по аспектологии. Л., 1984.
Москальская О. И. Грамматика текста. М., 1981.
Павлов В. М. Темпоральные и аспектуальные признаки в семантике «временных
форм» немецкого глагола и некоторые вопросы теории грамматического значе-
ния // Теория грамматического значения и аспектологические исследования.
Л., 1984.
Падучева Е. В. Вид и лексическое значение глагола (от лексического значения глагола
к его аспектуальной характеристике) // Russian Linguistics. 1990а. Vol. 14.
Падучева Е. В. К семантике дейктических элементов в повествовательном тексте //
Вопросы кибернетики. Язык логики и логика языка. М., 1990б.
Поспелов Н. С. О двух рядах грамматических значений глагольных форм времени в
русском языке // Вопросы языкознания. 1966. № 2.
Рейхенбах Г. Философия пространства и времени / Пер. с английского. М., 1985.
Теория функциональной грамматики. Введение. Аспектуальность. Временная локали-
зованность. Таксис. Л., 1987.
Benveniste E. Les relations de temps dans le verbe français // Bulletin de la Société de
linguistique de Paris, 1959. T. 54, fasc. 1.
Breu W. Zum kontrastiven Vergleich des Verbalaspekts im Englischen und Russischen //
Probleme der Russischen Gegenwartssprache und Literatur in Forschung und Lehre.
Materialen des Internationalen MAPRAL-Symposiums. Marburg 8—10 Oktober
1985. Hamburg, 1986.
Galton H. The main functions of the Slavic verbal aspect. Scopje, 1976.
Koschmieder E. Beiträge zur allgemeinen Syntax. Heidelberg, 1965.
Lehmann V. Grammatische Zeitkonzepte und ihre Erklärung // Kognitionswissenschaft.
1992. N 2.
Sacker U. Aspektueller und resultativer Verbalausdruck im Franzözischen, Italienischen und
Deutschen. Tübingen, 1983.
Thieroff R. Das finite Verb im Deutschen. Tempus — Modus — Distanz. Tübingen, 1992.
Weinrich H. Tempus. Besprochene und erzählte Welt. Stuttgart, 1964.
Wierzbicka A. English speech act verbs. A semantic dictionary. Academic Press, Australia,
1987.
23

Напечатано в книге:
Межкатегориальные связи в грамматике / Отв. ред. А. В. Бондарко. —
Санкт-Петербург: «Дмитрий Буланин», 1996. — С. 6—21.