C

У.ДЖ. САЙДИС. БЕССОЗНАТЕЛЬНОЕ МЫШЛЕНИЕ (1914)1

Предметом нашего внимания будет объяснение некоторых психологических фактов на

основе логических методов. Нами обнаружены определённые акты действий, которые,
кажется, указывают на мышление, но не предполагают феноменального сознания. Для
того чтобы решиться на подобные утверждения (в которых мы должны принимать факты,
корректные с обеих сторон), нужно получить также общее представление о применяемых
методах.
Первым из таких методов является метод изоморфизма. Он базируется на допущении,
что если у двух гипотез одинаковые следствия, обе гипотезы могут рассматриваться
как тождественные, в целях дальнейших рассуждений. Другими словами, нет смысла в
выборке произвольных дистинкций (in drawing arbitrary distinctions), если ни одна в
действительности не существует. Когда мы рассуждаем от гипотезы, её следствия играют
роль на каждом этапе рассуждения; и если эти следствия одинаковы – все рассуждения
одинаковы, а значит, никакого различия на самом деле не может быть выявлено (drawn).
Ещё раз, вопрос о выборе между двумя теориями, чьи следствия являются и должны быть
одинаковыми, обязан быть таким, в котором доказательства получить невозможно, а
значит, вопрос вообще не подлежит обсуждению. Как в старой загадке про человека и
обезьяну: «Если обезьяна на шесте непрерывно поворачивается за человеком, который
ходит вокруг шеста, ходит ли человек вокруг обезьяны?»
Теперь мы можем приступить к применению метода изоморфизма. Существуют две
теории, объясняющие некоторые психологические явления под названием феноменов
подсознания. Одна из них говорит, что есть сознание, выполняющее все действия разума,
называемые подсознанием; другая утверждает, что эти акты являются продуктом
бессознательного мышления, который содержит чисто физиологические процессы. Из
двух вышеупомянутых теорий явствует, что нет существенной разницы между свойствами
бессознательного мышления и свойствами сознания. Некоторые факты из личного опыта
показывают, по крайней мере, в моём случае, что этот «бессознательный разум» способен
как прочитывать, так и хранить прочитанное в памяти. В марте 1911 года, прогуливаясь по
улице, я вдруг начал думать об «Энеиде» Вергилия, и моё внимание привлекла фраза
«alma Venus», которую, как я следом припомнил, читал в этой поэме. В частности, я
размышлял о значении первого слова. Через несколько минут (пока я находился в том же
квартале) я начал задаваться вопросом, почему я так неожиданно подумал об этом
выражении. Оглядевшись вокруг, я обнаружил, что среди объектов, подпадающих в поле

1
Пер. с англ. С.Ю. Нечаева.
 D

зрения и незамеченных мной, находился жилой дом под названием «The Alma».
Безусловно, я не обладал знанием того процесса, который, как я уверен, должен был
происходить, а именно, – чтения слова, памяти, что оно на латинском, и памяти о
конкретном выражении, в котором оно встречается. Таким образом, поскольку этот
процесс произошёл, и он не был в моём сознании, это был явно подсознательный процесс.
Соответственно, «бессознательный разум» в моём мозгу может прочитывать и помнить, к
тому же, помнить до полугода, как раз то время, когда я в последний раз видел этот
отрывок из Вергилия.
Опять же, в августе 1913 года я шёл через площадь, где располагался книжный магазин.
Магазин был на некотором расстоянии от меня, так что я не мог в точности заметить, что
находится на витрине, если внимательно не присматриваться. Ночью мне приснилась
книга с неразборчивой надписью на обложке. Утром, проходя мимо магазина на близком
расстоянии, я нашёл на витрине книгу ровно с таким же типом обложки, как и во сне. Это
говорит о том, что я должен был видеть книгу предыдущим днём, но, конечно, не заметил
её. Я должен был видеть её подсознательно, и мой «бессознательный разум» помнил об
этом, по крайней мере, до двух часов ночи, когда и случился сон. Более того, появление
книги во сне говорит не только о хранении в памяти факта увиденной книги, но и о том,
как она выглядела: даже неразборчивая надпись, вероятно, связана с тем, что я проходил
от магазина на некоторой дистанции.
«Бессознательный разум» способен как запоминать, так и рассуждать, то есть обладает
двумя свойствами, наиболее характерными для сознания. Подсознание, согласно фактам,
которые подходят обеим теориям, может также совершать все виды разумных действий и
адаптаций (adaptations). Так, только недавно я повторял две строфы из стихотворения,
которые не могли быть созданы ничем, кроме моего подсознания.
Мы видим, что подобное «бессознательное мышление» совершенно не отличается от
нормального состояния сознания; за исключением того, что я знаю о нём через косвенное
доказательство. Но то же самое можно сказать о сознании другого человека; только через
косвенное доказательство я знаю об этом. Спорим мы о сознательной или бессознательной
природе мышления, следствия будут одинаковы во всех отношениях, и по этой причине
такое «бессознательное мышление», в соответствии с принципом изоморфизма,
практически тождественно сознанию, что не потребует проверки в «Верховном суде
психологии» (in the Supreme Psychological Court).
Всякое тождество, однако, может быть устранено (is reversible). Сторонники теории
бессознательного могут легко снять (reverse) это тождество и сказать, что теория
актуального сознания в своих сомнительных явлениях должна быть тождественна их
собственной теории. Но что это за тождество? Только то, что данные явления подсознания
 E

сопутствуют сознанию. Спорные моменты, – будут эти феномены приписаны сознанию

или нет, – могут быть расценены в данном случае как несущественные, поскольку этот
вопрос скорее к составителю словаря, чем к научному исследователю, – указать на точное
использование такого термина как «сознание». Теперь полемика может быть сведена к
вопросу, будут ли эти феномены, одинаковые во всех отношениях, соответствовать тем или
иным причинам. То есть феномены нормального состояния сознания и подсознания
являются примером одного или примерами разных событий? Для того чтобы добиться
результата, мы должны опираться на предположение об однородности природы, которое
лежит в основе всей индуктивной логики, а также науки в целом.
Предположение заключается в том, что следствия, которые сходны в любом
существенном аспекте, должны быть приписаны одной причине. Без этой пропозиции
(proposition) экспериментальная наука не смогла бы достичь результатов в отношении
общих законов; единственным возможным исходом стало бы собрание бэконовских
«пустых фактов» (Baconian collection of empty facts), и вся наука имела бы лишь
дескриптивный характер. Мы можем привести слова Ньютона, который первым ясно
выразил этот принцип в своих «Началах» (Liber iii, Regulae Philosophandi, Regula ii):
«Ideoque effectuum naturalium eiusdem generis eaedem assignandae sunt causae, quatenus
fieri potest. Uti respirationis in homine et in bestia; descensus lapidum in Europa et in America;
Iucis in igne culinari et in sole; reflexionis lucis in terra et in planetis». («Поэтому, поскольку
возможно, должно приписывать те же причины того же рода проявлениям природы. Так,
например, дыханию людей и животных, падению камней в Европе и в Америке, свету
кухонного очага и Солнца, отражению света на Земле и на планетах»1).
В нашем обсуждении мы столкнулись со случаем, в котором два явления практически
одинаковы во всех существенных аспектах и не имеют отличительных черт, достаточных
для того, чтобы показать разницу в их объяснении. Соответственно, как и в случае падения
камней в Европе и в Америке, феномены сознания и подсознания должны быть отнесены
к одной причине. Если, по словам защитников теории «бессознательной мозговой
деятельности», выходит, будто одни феномены соответствуют сознанию, а другие –
бессознательному мышлению, то по принципу, сформулированному Ньютоном, их
бессознательное мышление должно быть сознательным. То есть феномены подсознания
соответствуют сознанию.
В качестве объяснения подсознания можно взять картезианскую гипотезу
физиологических процессов. И здесь мы снова можем прибегнуть к принципу
однородности природы, если картезианцы согласятся принять этот логический канон.

1
Математические начала натуральной философии. М.: Наука, 1989. С. 502. Пер. с лат. А.Н. Крылова.
 F

Феноменами сознания, совпадающими с феноменами подсознания, – одними и теми же

процессами мы должны объяснять все психические явления; и картезианцы говорят нам,
что это возможно. Поэтому тот, кто интерпретирует феномены подсознания как
физиологические процессы, должен дать механистическое объяснение всем психическим
явлениям. Конечно, если человек желает рассматривать отношение сознания к
физиологическим процессам как отношение между свистком и локомотивом, или между
лесом и деревьями, он может вполне с этим справиться. Однако, если верна
механистическая гипотеза, то нет никакой разницы между феноменами сознания и
подсознания. Физиология доказывает наше прежнее заключение, а именно, – явления
подсознания сопутствуют сознанию, или физиологически приравниваются к нормальному
состоянию сознания.
Кроме того, так как феномены подсознания совершенно того же характера, что и
феномены обычного сознания, мы не можем последовательно относить одни из них к
бессознательным, а другие – к сознательным. Существование сознания не опровергается
отсутствием прямых доказательств. У меня нет прямого доказательства сознательности
лиц, с которыми я разговариваю; но пока они действуют так, как если бы они были в
сознании, я делаю вывод, что они обладают сознанием. Точно так же, когда я наблюдаю за
действиями собственного тела, к которым сам я не имею отношения (по крайней мере, так
кажется), но которые определённо являются продуктами деятельности сознания, я должен
сделать вывод, что обладаю каким-то ещё одним сознанием. Считать сознательным одно и
отказывать в этом качестве другому – вводит различие там, где его нет; а отрицание
сознания в отсутствие прямых доказательств конструирует своего рода солипсизм. Теперь
я должен заключить, что такая теория «бессознательного мышления» логически
несостоятельна.
Один из сторонников теории «бессознательного мышления» выдвинул аргумент,
который должен стать доказательством его существования. Аргумент, насколько я
понимаю, выглядит следующим образом: Наблюдаемые подсознательные действия
демонстрируют все качества, обычно встречаемые в сознании. Точно так же, у
децеребрированных1 собак обнаруживаются все действия, называемые разумными.
Налицо примеры бессознательных актов, которыми выражается любое качество
мышления. Действия, конечно, должны быть разумными, иначе это будет чисто
«прагматическим вопросом» и логически неверным называть одни сознательные акты
разумными, а другие подобные действия – неразумными. Таким образом, поскольку эти

1
Децеребрация – операция перерезки ствола головного мозга (примеч. пер.).
 G

неосознаваемые акты являются разумными, бессознательное мышление должно

существовать.
Для начала давайте посмотрим, о чём говорят противоположные теории. Подсознание
было объяснено двумя способами; первая теория говорит, что феномены подсознания –
это проявления сознания, обладающие всеми признаками разума и других адаптаций
(other adaptations), которые есть в каждом сознании, тогда как вторая теория за этими
явлениями находит «бессознательный разум», который имеет все качества мышления, но
так или иначе не осознаётся.
Рассмотрев две эти противоположные теории, мы можем перейти к проверке аргумента.
Обе теории сходятся в том, что феномены подсознания разумны и содержат все признаки,
которые обычно приписываются мышлению. Теории расходятся во мнении относительно
того, являются процессы, которые производят феномены, осознанными или нет.
Соответственно аргументация, которая стремится закрепить теорию «бессознательного
мышления» через доказательство, что эти явления разумны, просто подтверждает то, что
и так оговорено; она может быть верной во всех отношениях, но будет не к месту (not to the
point); и это несущественный вывод (irrelevant conclusion). Кроме того, аргументация
говорит: Мы доказали, что наблюдаемые бессознательные феномены разумны; таким
образом, бессознательные процессы могут быть разумными. Если представить это в виде
силлогизма, получится: Все процессы в этих экспериментах разумны; все процессы в этих
экспериментах бессознательны; следовательно, некоторые бессознательные процессы
разумны. Это может показаться безупречным логическим рассуждением, и действительно
было бы таким, если бы обе посылки были приемлемыми. Но давайте рассмотрим вторую
посылку. Утверждение, что все упомянутые экспериментально наблюдаемые процессы
бессознательны, допускается в самом вопросе, так что мы просто доказываем то, что уже
предположено. Что касается рассмотрения в таких случаях частного мнения о
сознательности действия, выдвинутый аргумент содержит не только неуместный вывод, но
и порочный круг (a circular proof). Аргумент неверен, по крайней мере, в этом двойном
заблуждении.
Кроме того, аргументация, если её привести к своему логическому завершению, будет
опровергать самою себя; и мы можем взять данную аргументацию в качестве блестящего
опровержения теории, которую она была призвана доказать. Наш защитник
«бессознательного мышления» заявил, что сознательные процессы ничем не отличаются
от подсознательных процессов или от действий децеребрированных собак. Таким образом,
он приходит к выводу, что это будет чисто «прагматическим вопросом», должны ли мы
называть одни из этих классов действий разумными, а другие – неразумными, так как нет
никакой разницы между двумя видами действий. Подставьте через всю аргументацию
 H

термин «сознательный» вместо термина «разумный». Теперь это будет чисто

«прагматическим вопросом», назовём ли мы одни из этих классов сознательными, а
другие – бессознательными, так как нет никакой разницы между двумя видами действий.
Если правомерен аргумент о разуме, то аргумент о сознании тоже не должен утратить силу.
Соответственно, приводя этот аргумент к своему логическому завершению, мы делаем
вывод, что не только классы действий, называемые подсознательными, но также и
действия децеребрированных собак будут сознательными актами. В соответствии с
логическим итогом аргумента, который выдвинул сторонник «бессознательного
мышления», мы не можем сказать, что подсознательные процессы или действия
децеребрированных собак бессознательны в одно и то же время; наоборот, мы должны
сделать выводы, что сознание продуцирует (causing) все подсознательные акты и что
сознание собак не зависит от наличия коры головного мозга. Важным для нас результатом
обладает только первый полученный вывод: подсознательные процессы сознательны.