Талалаева Дарья, 2 курс, 1 белорусская группа

Эссе по прозе Всеволода Михайловича Гаршина

(новелла «Красный цветок»)

Всеволод Михайлович Гаршин - русский писатель-символист, знаменитый

также благодаря своим стихам и критике. Он творил в конце девятнадцатого
века. К сожалению, жизнь писателя была недолгой: он прожил всего
тридцать три года (возраст Христа), завершением которых стало
самоубийство. Жизнь Гаршина была полна внутреннего трагизма и
противостояния самому себе, ведь, как известно, он был болен душой и
периодически переживал приступы этой болезни. Однако этот факт не
помешал ему писать, хотя многое из личной жизни Гаршина просачивалось в
его произведения. Прямую параллель можно провести между
воспоминаниями Гаршина об одном из его приступов и событиями новеллы
«Красный цветок».

Действие новеллы (а это именно новелла с элементами психологической

сказки, а не рассказ) происходит в психиатрической больнице, куда
помещают нового пациента. Он осознаёт, куда попал, и понимает, что болен,
и это условие могло бы всячески помочь докторам в лечении (как известно,
осознание проблемы - первый шаг к выздоровлению), но навязчивые
состояния берут верх над разумом больного. Обстановка больницы гнетёт
его, действия, направленные на помощь новому пациенту, он воспринимает
как пытки, но самым большим потрясением для больного мужчины стало
зрелище, открывавшееся из выходившего в больничный сад окна. В саду
растёт два ярко-красных цветка - то были маки, символ страданий Христа,
атрибут древнегреческих богов сна и смерти, Гипноса и Танатоса.

По лишь ему одному ведомой причине герой новеллы решает, что в этих
цветках мака заключено все зло мира: «В этот яркий красный цветок
собралось все зло мира. Он знал, что из мака делается опиум; может быть,
эта мысль, разрастаясь и принимая чудовищные формы, заставила его
создать страшный фантастический призрак. Цветок в его глазах осуществлял
собою все зло; он впитал в себя всю невинно пролитую кровь (оттого он и
был так красен), все слезы, всю желчь человечества. Это было таинственное,
страшное существо, противоположность Богу, Ариман, принявший
скромный и невинный вид. Нужно было сорвать его и убить. Но этого мало, -
нужно было не дать ему при издыхании излить все свое зло в мир».

Эта болезненная догадка приводит к возникновению в воспалённом сознании

душевнобольного: он должен уничтожить красный мак и впитать в себя его
отравленный сок, ведь никто другой не сможет даже дотронуться до
ядовитого стебля. Он пожертвует собой, и в тот же миг, когда опасный
цветок будет сорван, будет уничтожено зло, а люди спасутся от зла и греха и
станут счастливыми.

Мысли об уничтожении вселенского зла в образе маковых цветов настолько

занимают ум пациента, что он начинает терять жизненные силы: день ото дня
он становится всё более задумчивым, мало спит, врачи констатируют резкое
снижение веса. Во время прогулок он наблюдает за клумбой, на которой
растут маки, словно бы ждёт подвоха. Подгадав нужный момент, он срывает
сначала один цветок, который прячет у себя на груди, а затем второй,
который сжигает. Но тут герой замечает третий цветок. Чтобы уничтожить
его, больной, сдирая ладони в кровь, сбегает из палаты посреди ночи, а потом
возвращается обратно, сжимая растение в руках. В таком виде его и нашли
мёртвым наутро.

И тут же, рядом, необходимо читать выдержку из воспоминаний самого

Всеволода Михайловича: «Однажды разыгралась страшная гроза. Мне
казалось, что буря снесет весь дом, в котором я тогда жил. И вот, чтобы
воспрепятствовать этому, я отрыл окно, - моя комната находилась в верхнем
этаже, - взял палку и приложил один ее конец к крыше, а другой - к своей
груди, чтобы мое тело образовало громоотвод и, таким образом, спасло все
здание со всеми его обитателями от гибели».

Легко прослеживается тот же мотив самопожертвования, те же мысли и

страхи, продиктованные больным сознанием, то же ощущение неотвратимой
беды и гибели для всех окружающих.

Но если в случае героя рассказа несчастный сумасшедший умирает

победителем и уносит цветок (а с ним, возможно, если не всё неисчерпаемое
зло нашего мира, то хотя бы какую-то его долю) с собой в могилу, то
писатель, создавший этот образ, уходит из жизни без ощущения, что сделал
добро миру, что он победил его в себе самом.

Считать его самоубийство признаком слабости или, наоборот, большой силы

(ведь для того, чтобы сделать шаг в пустоту или нажать на курок, нужна
недюжинная смелость)? Каждый решит для себя сам.