Реферат

по Детской литературе
на тему:
«Даниил Хармс»

2010
 2

Содержание

Введение.......................................................................................................................3
Глава I. Жизнь Д. Хармса...........................................................................................4
Глава II. Творчество Д. Хармса..................................................................................6
Заключение.................................................................................................................15
Список использованной литературы.......................................................................16
 3

Введение

"...Литературе для детей вряд ли известен

другой такой случай, когда бы весьма
малочисленное творчество заключало в себе
столь оригинальную поэтическую систему".
(В. Глоцер)

Сегодня подробно исследуются истоки и эстетика “реальной поэзии” и

“взрослой прозы” Хармса. А вот о “Хармсе - детям” написано и сказано
чрезвычайно мало. Хотя дети любят и неизменно цитируют строки из его
стихотворений “Иван Иваныч Самовар”, “Плих и Плюх”. Литературоведы
склоняются к тому, что сотрудничеством в детских журналах “Еж” и “Чиж”
поэт вынужден был зарабатывать себе на жизнь - что, впрочем, не помешало
ему заложить основы детской поэзии и стать классиком. Чем же в
действительности была детская поэзия для автора “Старухи” и “Случаев”:
потребностью, любовью, необходимостью? Вероятно, и тем, и другим, и
третьим. Отсюда вполне закономерный вывод: если хочешь познать Хармса
- читай “Ивана Топорышкина”. Даниил Хармс прославился как создатель
особого стиля и неутомимый экспериментатор. Своеобразие его
внешности (цилиндр, монокль, необыкновенный красный пиджак) отмечали
все современники. Не говоря уже о поведении, о той игре в Хармса - Дармса -
Чардама - Шустерлинга, которую вел этот чудак: то пройдется на
четвереньках по издательским коридорам, то перевернет вверх дном
редакцию “Чижа”, то устроит блестящую буффонаду, розыгрыш. В
литературном мире Хармса тоже действует закон непривычки к
существованию.
 4

Глава I. Жизнь Д. Хармса

Родился Д. И. Хармс17 (30) декабря 1905 в С.-Петербурге. Отец его, в
бытность морским офицером привлеченный к суду в 1883 за соучастие в
народовольческом терроре, провел четыре года в одиночной камере и более
десяти лет на каторге, где, по-видимому, пережил религиозное обращение:
наряду с мемуарными книгами Восемь лет на Сахалине (1901) и
Шлиссельбургская крепость (1907) он опубликовал мистические трактаты
Между миром и монастырем (1903), Тайны Царства Небесного (1910) и др.
Мать Хармса, дворянка, заведовала в 1900-е годы приютом для бывших
каторжанок в Петербурге. Хармс учился в санкт-петербургской
привилегированной немецкой школе (Петершуле), где приобрел основательное
знание немецкого и английского языков. В 1924 поступил в Ленинградский
электротехникум, откуда через год был исключен за «слабую посещаемость» и
«неактивность в общественных работах». С тех пор целиком отдался
писательскому труду и жил исключительно литературным заработком.
Сопутствующее писательству разностороннее самообразование, с особым
уклоном в философию и психологию, как о том свидетельствует его дневник,
протекало чрезвычайно интенсивно.
Изначально он чувствовал в себе «силу стихотворства» и своим
поприщем избрал поэзию, понятие о которой определилось у него под
влиянием поэта А.В.Туфанова (1877–1941), почитателя и продолжателя
В.В.Хлебникова, автора книги К зауми (1924) и основателя (в марте 1925)
Ордена Заумников, в ядро которого входил и Хармс, взявший себе титул
«Взирь зауми».Через Туфанова сблизился с А.Введенским, учеником более
ортодоксального поэта-«хлебниковца» и обожателя А.Крученыха
И.Г.Терентьева (1892–1937), создателя ряда агитпьес, в том числе
«актуализующей» сценической обработки Ревизора, спародированной в
Двенадцати стульях И.Ильфа и Е.Петрова. С Введенским Хармса связала
прочная дружба, тот, порой без особых оснований, принимал на себя роль
наставника Хармса. Однако направленность их творчества, родственного в
 5
плане словеснических поисков, с начала до конца принципиально различна: у
Введенского возникает и сохраняется дидактическая установка, у Хармса
преобладает игровая. Об этом свидетельствуют первые же известные его
стихотворные тексты: Кика с Кокой, Ваньки Встаньки, Землю говорят изобрели
конюхи и поэма Михаилы.
Введенский обеспечил Хармсу новый круг постоянного общения,
познакомив его со своими друзьями Л.Липавским и Я.Друскиным,
выпускниками философского отделения факультета общественных наук,
отказавшимися отречься от своего учителя, высланного из СССР в 1922
видного русского философа Н.О.Лосского, и пытавшимися развивать его идеи
самоценности личности и интуитивного знания. Их взгляды безусловно
повлияли на мировоззрение Хармса, 15 с лишним лет они были первыми
слушателями и ценителями Хармса, во время блокады Друскин чудом спас его
сочинения.
Еще в 1922 Введенский, Липавский и Друскин основали тройственный
союз и стали называть себя «чинарями»; в 1925 к ним присоединился Хармс,
который из «взиря зауми» стал «чинарем-взиральником» и быстро приобрел
скандальную известность в кругах литераторов-авангардистов под своим
новоизобретенным псевдонимом, которым стало множественное число
английского слова «harm» – «напасти». Впоследствии свои произведения для
детей он подписывал и иначе (Чармс, Шардам и т.д.), но собственной фамилией
никогда не пользовался. Псевдоним был закреплен и во вступительной анкете
Всероссийского Союза поэтов, куда Хармса приняли в марте 1926 на основании
представленных стихотворных сочинений, два из которых (Случай на железной
дороге и Стих Петра Яшкина – коммуниста) удалось напечатать в
малотиражных сборниках Союза. Кроме них, до конца 1980-х годов в СССР
было опубликовано лишь одно «взрослое» произведение Хармса –
стихотворение Выходит Мария, отвесив поклон (сб. День поэзии, 1965).
В качестве члена литобъединения Хармс получил возможность выступать
с чтением своих стихов, но воспользовался ею только один раз, в октябре 1926
– другие попытки были тщетными. Игровое начало его стихов стимулировало
 6
их драматизацию и сценическое представление: в 1926 он вместе с Введенским
подготовил синтетический спектакль авангардистского театра «Радикс» Моя
мама вся в часах, но дальше репетиций дело не пошло. Хармс познакомился с
К.Малевичем, и глава супрематизма подарил ему свою книгу Бог не скинут с
надписью «Идите и останавливайте прогресс». Свое стихотворение На смерть
Казимира Малевича Хармс прочел на панихиде по художнику в 1936.
Тяготение Хармса к драматической форме выразилось в диалогизации многих
стихотворений (Искушение, Лапа, Месть и т.д.), а также в создании Комедии
Города Петербурга и первого преимущественно прозаического сочинения –
пьесы Елизавета Бам, представленной 24 января 1928 на единственном вечере
«Объединения Реального Искусства» (ОБЭРИУ), куда, кроме Хармса и
Введенского, входили Н.Заболоцкий, К.Вагинов и И.Бахтерев и к которому
примыкал Н.Олейников – с ним у Хармса образовалась особая близость.
Объединение было неустойчивым, просуществовало менее трех лет (1927–
1930), и деятельное участие в нем Хармса было скорее внешним, никак не
затронувшим его творческих принципов. Характеристика, данная ему
Заболоцким, составителем манифеста ОБЭРИУ, отличается
неопределенностью: «поэт и драматург, внимание которого сосредоточено не
на статической фигуре, но на столкновении ряда предметов, на их
взаимоотношениях».
В конце 1927 Олейников и Б.Житков организуют «Ассоциацию писателей
детской литературы» и приглашают в нее Хармса; с 1928 по 1941 он постоянно
сотрудничает в детских журналах «Еж», «Чиж», «Сверчок» и «Октябрята», за
это время у него выходит около 20 детских книг. Эти сочинения являются
естественным ответвлением творчества Хармса и дают своеобразный выход его
игровой стихии, но, как о том свидетельствуют его дневники и письма,
писались они исключительно для заработка (с середины 1930-х годов более чем
скудного) и особого значения автор им не придавал. Печатались они
стараниями С.Я.Маршака, отношение к ним руководящей критики, начиная со
статьи в «Правде» (1929) Против халтуры в детской литературе, было
 7
однозначным. Вероятно, поэтому приходилось постоянно варьировать и
изменять псевдоним.
Ненапечатанные его произведения газета «Смена» расценила в апреле
1930 как «поэзию классового врага», статья стала предвестием ареста Хармса в
конце 1931, квалификации его литературных занятий как «подрывной работы»
и «контрреволюционной деятельности» и ссылки в Курск. В 1932 ему удалось
вернуться в Ленинград. Характер его творчества меняется: поэзия отходит на
задний план и стихов пишется все меньше (последние законченные
стихотворения относятся к началу 1938), прозаические же сочинения (за
исключением повести Старуха, творения малого жанра) множатся и
циклизуются (Случаи, Сцены и т.д.). На месте лирического героя – затейника,
заводилы, визионера и чудодея – появляется нарочито наивный рассказчик-
наблюдатель, беспристрастный до цинизма. Фантастика и бытовой гротеск
выявляют жестокую и бредовую несуразицу «непривлекательной
действительности» (из дневников), причем эффект ужасающей достоверности
создается благодаря скрупулезной точности деталей, жестов, речевой мимики.
В унисон с дневниковыми записями («пришли дни моей гибели» и т.п.)
последние рассказы (Рыцари, Упадание, Помеха, Реабилитация) проникнуты
ощущением полной безысходности, всевластия полоумного произвола,
жестокости и пошлости.
В августе 1941 Хармс был арестован за «пораженческие высказывания».
Сочинения Хармса, даже напечатанные, пребывали в полном забвении до
начала 1960-х годов, когда был издан сборник его тщательно отобранных
детских стихотворений Игра (1962). После этого ему около 20 лет пытались
присвоить облик веселого чудака, массовика-затейника по детской части,
совершенно не согласующийся с его «взрослыми» сочинениями. С 1978 в ФРГ
публикуется его собрание сочинений, подготовленное на основе спасенных
рукописей М.Мейлахом и В.Эрлем. К середине 1990-х годов Хармс прочно
занимает место одного из главных представителей русской художественной
словесности 1920–1930-х годов, по сути дела противостоящей советской
литературе.
 8
Умер Хармс в Ленинграде 2 февраля 1942 – в заключении, от истощения.

Глава II. Творчество Д. Хармса

Первый и до сих пор единственный наиболее полный сборник стихов и
прозы Даниила Хармса для детей "Что это было?" вышел в 1967 году. В
послесловии составитель сборника Н. Халатов, в частности, писал: "И если
рано еще говорить о "школе Хармса" (слишком робки еще его последователи),
то о традициях Хармса в сегодняшней поэзии для малышей у нас есть полное
право говорить без утайки"1.
С тех пор прошло 20 лет. Уже два десятилетия отделяют нас от некогда
смелой мысли о последователях Хармса. Но мы все еще не говорим об этом!
Более того. На наших глазах "школа Хармса" разрастается не только вглубь, но
и "вширь", во все стороны "растаскиваются" его внешние приемы, манера
письма, а мы будто не замечаем этого. Имя Хармса довольно часто упоминают
в печати, изредка публикуют отдельные "взрослые" произведения, но нет
работы, в которой четко определялись бы суть и смысл его "оригинальной
поэтической системы", изучались бы истоки его творчества и то огромное
влияние, которое он оказал на современную юмористику (детскую и взрослую
поэзию и прозу, карикатуру, мультипликацию). Поставить эти вопросы - цель
данной статьи.
Творчество Даниила Хармса в 20-30-е годы представляло собой ярко
индивидуальное поэтическое явление. Правда, по-лучила известность только
часть его произведений, предназначенная для детей, которую сам автор считал
делом второстепенным. Однако, работая в Детгизе, Хармс создал произведения,
которые по сей день являются эталонами детской поэзии и стоят на уровне,
если не выше, его взрослого творчества. Вместе с К. Чуковским, С. Маршаком,
В. Маяковским Д. Хармс стоял у истоков советской детской поэзии. Но его
место на "детском Олимпе" определено недостаточно четко. Не ученик
Маршака (хотя ввел его в литературу именно С. Я. Маршак), а создатель юмора
нового типа в детской поэзии (и во взрослом творчестве также), внесший черты
нового века - интеллектуализм и тончайшую духовность - в свое детское
 9
творчество.

Поскольку без осмысления "взрослого" Хармса невозможна оценка его

детского творчества, мы остановимся на этом вопросе подробнее. В 20 веке
радикально изменились привычные схемы мышления, картина мира была
подвергнута парадоксальным изменениям. Эйнштейн и революция определили
развитие общества в целом и искусства в частности. "Старый реализм" подошел
к определенной черте, во многом исчерпав себя как систему изобразительных
средств. Новаторский стиль Хармса - один из примеров многообразия поисков
"нового реализма". В юмористической прозе и стихах Хармса соединились
"чистый вымысел" и алогизм ("обратность"), театральная буффонада и
парадокс. Термин М. М. Бахтина "гротескный реализм" как нельзя лучше
определяет творчество Хармса, ибо выдуманный, нереальный мир поэта вырос
на основе "народной смеховой культуры" и имеет самое непосредственное
отношение к фольклорным небылицам, песням и сказкам. Предоставим слово
Хармсу. Человек, привыкший к системе в своем жизненном укладе, он и в
творчестве опирается на разумную, рациональную основу, так называемый
"правильный порядок". Главное в искусстве-"чистота порядка": "Эта та самая
чистота, которая пронизывает все искусства. Когда я пишу стихи, то самым
главным кажется мне не идея, не содержание и не форма, и не туманное
понятие "качество", а нечто еще более туманное и непонятное
рационалистическому уму, но понятное мне... это - чистота порядка.
Эта чистота одна и та же в солнце, траве, человеке и стихах. Истинное
искусство стоит в ряду первой реальности, оно создает мир и является его
первым отражением. Оно обязательно реально.
Но, Боже мой, в каких пустяках заключается подлинное искусство!
Великая вещь "Божественная комедия", но и сти-хотворение "Сквозь волнистые
туманы пробирается луна" - не менее велико. Ибо там и там одна и та же
чистота, а, сле-довательно, одинаковая близость к реальности, т. е. к
самостоятельному существованию. Это уже не просто слова и мысли,
напечатанные на бумаге, это вещь такая же реальная, как хрустальный пузырек
 10
для чернил, стоящий передо мной на столе. Кажется, эти стихи, ставшие
вещью, можно снять с бумаги и бросить в окно, и окно разобьется. Вот что
могут сделать слова!".
Метод отражения жизни у Хармса так подвижен и вариативен, вмещает
столь многое, что постоянно меняет свои формы. В 1930 году поэт составил
оригинальную декларацию, назвав ее "Одиннадцать утверждений Даниила
Ивановича, Хармса". Наибольший интерес представляет следующее
высказывание: "Новая человеческая мысль двинулась и потекла. Она стала
текучей. Старая человеческая мысль говорит про новую, что она "тронулась"...
Один человек думает логически, много людей думают ТЕКУЧЕ... Я хоть и
один, а думаю ТЕКУЧЕ. Соединение причудливой игры воображения,
парадоксального видения мира и разумного порядка, классической логики -
суть его "взрослой" стилистики. Юмор Хармса философичен и созерцателен, он
направлен не на отдельные отрицательные явления действительности, а на
ситуацию мира в целом. Разрушая сложившуюся в нашем сознании картину
"официального", общепринятого мира, вскрывая его несообразности, Хармс
решал великую созидательную задачу: обнажал правду, печально и горько
смеясь, указывал на истину. Художественное мировоззрение Хармса
обусловлено разными источниками. В 20-30-е годы поэт не поддался "модной"
тенденции и не отказался от достижений мировой культуры. Особенно ценил
он творчество Пушкина и Гоголя. Мы уже говорили о фольклоре, о влиянии на
Хармса народного искусства (он хорошо знал русские былины, сказки, "Слово
о полку Игореве", произведения Лескова, Ершова, упомянута в его
дневниковых записях "Калевала" - ф. 1232, № 76). Широко образованный
человек, владеющий несколькими языками, Хармс очень любил парадоксально-
фантастическую книгу Л. Кэррола "Алиса в стране чудес". Поражает
прекрасное знание им мировой классики (Аристотель, Шекспир, Рабле, Гете,
Данте, Сервантес, Бальзак и др.) и одновременно увлечение современной
литературой (Блок, Брюсов, Белый, Есенин, Бурлюк, Гумилев, Ахматова,
Маяковский, Асеев, Туфанов и др.). Но особое отношение у Хармса к
философии и поэзии Велемира Хлебникова. "Хлебников лучше всех остальных
 11
поэтов второй половины 19 и первой четверти 20 века", - читаем мы в его
частном письме. Многие хлебниковские черты отразились в произведениях
Хармса: свежий, открытый взгляд на мир ("голыми глазами" - Декларация
ОБЭРИУ), попытка разобраться в таинствах упоительной русской речи, интерес
к древним письменностям и восточным языкам. Каждый из источников,
формировавших многозначный тон Хармса, его нетрадиционную образную
систему, приемы комического заслуживают отдельного глубокого
исследования. Отметим также отсутствие прямой декларативности,
тенденциозности творчества Хармса. И еще одна важная черта - зрелищность
его произведений, являющихся прекрасным материалом для громкого,
эстрадного представления. В конце 20-х годов А. Введенский сказал о Хармсе,
что он не создает искусство, а сам есть искусство. Необычный поэт, надевший
маску чудака, иностранна, жил на границах искусства и жизни, превращая свою
жизнь в Игру, Театр, Зрелище. Все эти "моменты, вместе взятые, объясняют
непонимание "странного" Хармса, одиночество обериутов-чинарей в 20-30-е
годы. Но эти же моменты говорят нам о том, что "детский" и "взрослый" Хармс
неразрывен и что в 30-е годы шло параллельно становление Хармса как
большого писателя-юмориста и как блестящего детского поэта.
Правда, в отличие от взрослых, дети сразу поняли и приняли Хармса, и
уже на Первом всесоюзном съезде писателей в 1934 году в выступлении Л.
Кассиля были подчеркнуты яркие удачи Хармса, Введенского и Заболоцкого в
литературе для дошкольников5. В детской поэзии обернуты создали новое
направление, которое мы назовем парадоксально-игровой поэзией. Оно
сосуществовало с традиционными, уже установившимися направлениями:
сказочным юмором К. Чуковского, детской сатирой С. Маршака, А. Барто, С.
Михалкова6. Великолепными примерами юмора нового типа являются все
произведения Д. Хармса для детей и многие стихи обериутов, ("Лошадка",
"Кто?" А. Введенского, "Что такое а ля брасс?", "Мистер Кук Барла Барла" Н.
Заболоцкого, "Евсей", "Барабан", "Оркестр" Ю. Владимирова и др.). В этих
стихах нет прямого назидания, дидактическая функция их, непременная в
детской литературе, ослаблена, ведь главная цель поэтов - поразить
 12
воображение, потрясти, удивить. В детских стихах и прозе Хармса это
выражено особенно органично. Поражает синкретизм его творчества: стихи
Хармса можно пропеть, протанцевать, сыграть. Поэт воспитывает
нестандартное, творческое "я" в каждом ребенке. "Учение" происходит в
атмосфере чудесного праздника, полного неожиданностей и свободы
поступать, как заблагорассудится. Привычная, обыденная жизнь
опоэтизирована. Ребенок вовлечен в веселое действо: он участвует в утреннем
чаепитии, марширует с пионерским отрядом по улице, лечит несчастную
кошку. И во всем открывается малышу парадоксальная новизна мира: самовар -
живое лицо, его зовут Иван Иваныч, и он сам наказывает лежебоку, на
небольшой площади собирается целый миллион пионеров, а кошка
выздоравливает с помощью... воздушных шариков. Немногочисленные
произведения Хармса драгоценны в наше время, когда небывалыми темпами
идет накопление штампов в общественном сознании и поведении, процветает
"массовая культура". В эпоху "информационного взрыва" становится особенно
важным интеллектуальное воспитание читателя и в первую очередь - детского.
Ведь степень фантазии у ребенка намного выше, чем у взрослого, он способен
моделировать любые игровые ситуации. Юмор Хармса дает детям пусть, пока
неосознанное чувство бесконечной вариативности развития, учит мыслить
ассоциативно, подвижно, творчески. "Можно предположить, что человек,
независимо от возраста. Склонен мысленно созерцать "искаженный мир",
представляющий не что иное, как перекомпоновку элементов естественного
мира. Соблазняет идея о возможности иных вариантов, иных построек из того
же строительного материала: в ней по-своему выражается тайное стремление
вырваться из царства необходимости, мысленно перекроить и перелицевать то,
что дано, и посмотреть, что получится" 7. Каждое произведение Хармса в
известной мере есть разрушение уже существующего образца. Он - поэт,
чрезвычайно нужный именно сегодняшнему поколению. Развивая
непосредственность и воображение подрастающего человека, поэзия Хармса
готовит его к уровню мышления, обусловленного современной наукой и
культурой.
 13
Основными приемами создания парадоксального мира для Хармса (и
обериутов) стали методы, накопленные в фольклоре и метатеза. Поэтический
оксюморон создается путем соединения;: нескольких предложений с
прртивоположным значением:
А вы знаете, что НА?
А вы знаете, что НЕ?
А вы знаетечто БЕ?
Что на небе
Вместо солнца
Скоро будет колесо?
Скоро буде золотое
Не тарелка,
Не лепешка,-
А большое колесо! –
Ну! Ну! Ну! Ну!
Врешь! Врешь! Врешь! Врешь!
Ну, тарелка,

Ну, лепешка,
Ну, еще туда-сюда,
А уж если колесо,-
Это просто ерунда!
("Врун")
Более проста метатеза, стилистическая фигура, нереальность мира в
которой подчеркивается перемещением частей близлежащих слов или целых
слов в одной фразе (объект меняется местами с субъектом):
Иван Топорышкин пошел на охоту,
С ним пудель вприпрыжку пошел, как топор
Иван провалился бревном на болотo
А пудель в реке перепрыгнул забор. ("Иван Топорышкин")
 14
Это еще одно подтверждение тому, что поэтика Хармса (а во многом и
обериутов) берет начало в народной смеховой культуре и основывается на
фольклорных приемах комического (оксюморон, метатеза, а также особая
рифма, синтаксический и смысловой параллелизм фраз).
Таким образом, в 30-е годы Хармсом и обериутами был разработан новый
тип детского юмористического стиха. К его традициям, начиная с 60-х годов,
постепенно возвращаются многие детские поэты (Б. Заходер, Э. Мошковская,
И. Токмакова, О. Дриз и др.). Сообразуясь с рамками данной статьи, мы
оставляем открытым вопрос о влиянии первых опублико-ванных после долгого
забвения произведений Хармса. Отметим в целом бережное отношение
поколения 60-х годов к творчеству поэта и наследование духовной энергии его
стиха. Эта тема требует отдельного большого разговора9. Мы же остановимся
на современном, достаточно молодом поколении писателей, работающих в
русле начинаний Даниила Хармса. Остановимся не для того, чтобы детально и
глубоко проанализировать веселую парадоксально-игровую поэзию конца 70-
начала 80-х годов, а затем, чтобы убедиться в "своеобразии" влияния
обериутской поэтики на нынешнее поколение. Радует то, что веселая тематика
привлекает все большее число детских поэтов, что интерес к наследию Хармса
растет. Однако приходится говорить и о получившей своеобразный размах
эксплуатации отдельных приемов "детского" и "взрослого" Хармса, идущей
вразрез с постижением его духовной сути. Хармса издают мало, некоторые
произведения вовсе не знакомы массовому читателю, поэтому эксплуатация
носит вполне осознанный характер.
Чудесные стихи Ю. Мориц "Любимый пони", "Резиновый ежик", "Сто
фантазий" стали любимыми стихами и песенками детворы. Произошло то, о
чем писал Хармс, - стихи зажили своей обособленной жизнью, кажется, что они
живые существа и их можно потрогать и погладить. Стихи Ю. Мориц столь же
синкретичны, что и стихи Хармса: можно их петь, изобразить в танце, сыграть,
нарисовать, сделать великолепный мультфильм. Они есть Искусство.
О влиянии творчества Хармса Юнна Мориц пишет так: "Я читаю Хармса
постоянно. Иногда годами читаю какую-то одну его строчку. Так я читаю лишь
 15
некоторые вещи Платонова и сказочника Писахова. Еще Тютчева и Батюшкова.
Хармс обладал даром "бездонной" словесности. Над этой бездонно-стью надо
бесстрашно склониться и разглядывать ее беско-нечно, до полного поглощения,
до головокружительного затягивания вглубь, где так много Чувства, нежности
к беззащит-ной человеческой природе, к нашей смешной и трогательной
"детскости", в которой есть и жестокость, и индюшачье чванство, и
мучительные сны, и наукообразная чушь, и мракобесие, и милосердие. Хармс
нащупал некую точку в кривом пространстве, из которой возможен только
свежий взгляд, только свежий путь, только свежее слово и только свежее
чувство".
 16
Заключение

По мере частичной публикации наследия Даниила Хармса ощущается все

большее воздействие его новаторского стиля, образов, приемов, мировоззрения
на современного человека, на современное искусство. Формируется "зона
влияния" Хармса, и она будет тем шире, чем более доступен станет "взрослый"
Хармс. Исследователь современной карикатуры, ленинградец Михаил Кузьмин
пишет: "...Хармс оказал колоссальное влияние (и очень многое предвосхитил).
Может быть, даже больше предвосхитил, чем оказал влияние... Хармс создал
целый мир. И вот теперь этот мир влияет...".
Один из создателей мультфильма "Пластилиновая ворона", композитор
Григорий Гладков, говоря об успехе фильма, объясняет его необычностью,
смешной, парадоксальной формой стихов Эдуарда Успенского: "Такое
направление в искусстве родилось давно. С детства я был поклонником поэзии
Даниила Хармса".
Выросло поколение, которое в детстве читало стихи Хармса. Выросло и
само приступило к творчеству. Уроки Хармса, его школа не прошли даром.
Удивительно воздействие наследия поэта: оно устремлено в будущее и отнюдь
не завершилось 80-ми годами 20 века. Даниил Хармс - один из тех талантливых
поэтов, искусство которого определяет поэзию завтрашнего дня. Влияние его
станет тем интенсивнее, чем скорее будет опубликовано наследие Хармса.
 17
Список использованной литературы:

1. Биография - Даниил Иванович Хармс

http://www.epwr.ru/quotauthor/txt_31.php
2. БИОГРАФИЯ http://xarms.lipetsk.ru/bio/bio.html
3. Даниил Иванович Хармс (Ювачев) http://www.peoples.ru/art/literature /
prose/belletristika/harms/index.html
4. http://www.ref.by/refs/44/31861/1.html
5. http://xarms.lipetsk.ru/texts/kalas1.html