Сергей 

 Кислицын
Варварина нора
 
 
http://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=67989521
SelfPub; 2022
 

Аннотация
Беспринципный герой, ощутивший в полной мере тяготы
бытия, погружается в пучину мироздания и становится
праведником своей жизни, но так ли это?
Содержит нецензурную брань.
 Сергей Кислицын
Варварина нора
Часть I. Старушка.

В этот день Варваре Семёновне Шмякиной исполнилось

восемьдесят девять лет. Одутловатое лицо с отвисшей челю-
стью и щегольскими седыми усиками, – прошу прощения, –
с кавалерийскими седыми усами, выражало полное презре-
ние ко всему окружающему. За долгие годы жизни на её лбу
образовалась восьми ярусная лестница из морщин, – за де-
сять прожитых лет она получала одну дугообразную морщи-
ну. Она знала, как закалялась сталь и дух пролетариата. До
мозга костей Варвара Семёновна была человеком с атеисти-
ческими взглядами; ещё в 1958 году, когда произошёл жёст-
кий натиск на церковь, она, будучи юной комсомолкой, ак-
тивно принимала участие в закрытии монастырей и чистке
религиозной литературы, за что, собственно, ей и был при-
своен значок "ВЛКСМ". Муж её, Герасим Антипович Шмя-
кин, трагически погиб на территории штрафного изолято-
ра в Воркутлаге. Говорят, что его полураздетого привязали
проволокой к столбу в сорокаградусный мороз, отчего тот и
умер. Внуков у Варвары Семёновны не было, а дочь Светла-
на давным-давно переехала к своему возлюбленному в Ста-
рые Бодуны. Варвара Семёновна как и всегда сидела в своём
 
 
 
стареньком кресле и разговаривала с телевизором, который,
честно сказать, в последнее время барахлил. Баба Варя мог-
ла бы и дальше оживлённо дискутировать с телевизором, но,
к её сожалению, или, вернее, прискорбию, телевизор окон-
чательно забарахлил; по всей квартире пронёсся звенящий и
оглушительный шум. Фрактальная волна немыслимой силы
вытолкнула бабу Варю из кресла и прижала к стене, – сей-
час баба Варя была похожа на витрувианского человека. Ку-
лон с эмблемой СССР в виде серпа и молота на капроновой
верёвочке, с которым она никогда не расставалась, лукавым
змием опутал шею и начал безжалостно душить. Измучен-
ное лицо бабы Вари налилось малиновым цветом и она по-
теряла сознание. Среди сверкающей ряби на экране телеви-
зора показалась крошечная серебристая точка; с каждой се-
кундой она становилась всё больше и больше, и, по мере рас-
ширения, создавала чудовищный водоворот, который вытя-
гивался острым конусом в сторону отключённой старушки.
Бабу Варю обволокло аспидным коконом из тонких нитей и
она навсегда скрылась в космической бездне чёрной дыры.

Часть II. Генка.

Геннадий Висяков приходился Варваре Семёновне Шмя-

киной двоюродным племянником. С дочерью Светланой от-
ношения не сложились, а вот Геннадий раз в пятилетку на-
вещал старуху. Разумеется, в дарственной наследником ба-
 
 
 
ба Варя указала Генку. Геннадий Висяков вёл аскетический
образ жизни, или, точнее говоря, похуистический на грани
люмпенства и социального разложения, а ведь когда-то этот
человек был первоклассным радиомехаником с тридцати-
летним стажем. Лицо его окостенело, щёки впали, цвет кожи
приобрёл желтоватый оттенок, на макушке проступила ало-
пеция; некогда мудрый и решительный взгляд сменился ото-
ропью и злобой в глазах. Впрочем, Генку это не пугало, всю
боль и отчаяние он запивал горячительным напитком "Бо-
жьи Слёзы", и от этого становился сильнее. В одночасье он
почувствовал резкий упадок сил и отсутствие смысла жиз-
ни, но волевой человек имеет чёткую цель, поэтому Генка
задал вектор в сторону магазина и пошёл за очередной дозой
"Божьих Слёз". Вернувшись в родные пенаты, он увалился
на диван; в голову лезли дурные мысли, которые не давали
заснуть. Геннадий корил себя за то, что в своё время поссо-
рился с женой, с его родной и любимой Ольгой Висяковой,
ныне Бухтояровой, – и не вернёшь, – подумал он. В этот мо-
мент он осознал, насколько одинок; ему ещё никогда не было
так паршиво и больно, – Геннадий расплакался. Он, словно
обездоленный ребёнок, плакал и облизывал губы, по кото-
рым скатывались солёные росинки. Его глаза излучали ли-
кующий свет раскаяния, он чувствовал, как сердце наполня-
ется теплотой и глубоким умиротворением, если бы не стук
в дверь:

 
 
 
 – Генка, открывай, это Витька Цымбал. Генка!

Гррр-фшууух, – дверь открылась:

– Хуле ты блять настукиваешь? Чё случилось?

– Генка, в хате твоей тётки были какие-то жуткие звуки!

Пойдем проверим…

– А ты сам не пробовал выбить дверь и проверить?

– Ну, я это, как бы, сразу к тебе побежал.

– Блять, как же вы меня все заебали. Ладно, пойдём.

– Генка, постой, у тебя случайно не найдётся чего хряп-

нуть для бодрости духа, так сказать?

– Пошёл нахуй, потом хряпнешь, идём!

Узнав от Витьки Цымбала, что в квартире его тётки про-

гремели жуткие звуки, он сразу же представил, что Варвара
Семёновна наконец-то споткнулась, упала и померла, ведь
на кону трёхкомнатная квартира с видом на городской парк,
а значит, и новая счастливая жизнь. Никогда ещё одереве-
невший мозг не давал столько красочных образов своему хо-
 
 
 
зяину,  – в этот миг жизнь разделилась на "до" и "после".
Придя к дому, Генка велел Витьке не паниковать и слушать-
ся его указаний. В случае, если бабка действительно мерт-
ва, то всё решится с соблюдением формальных норм, а ес-
ли же при вскрытии квартиры окажется, что она в здравии,
то умертвить её безболезненным способом и выдать убий-
ство за несчастный случай. За содействие и сокрытие улик
Витьке был обещан ящик водки и право на жизнь, в случае
же саботёрства – верная смерть. Достав из кармана заветный
ключик, Генка пустил его в замочную скважину и принялся
плавно и методично проворачивать: раз оборот, два оборот,
щелчок! В эту секунду их бегающие крысиные глазки заис-
крились и они, оборачиваясь по сторонам, юркнули в квар-
тиру. Осмотрев комнаты, будущие фигуранты несостоявше-
гося дела так и не обнаружили Варвару Семёновну. Генка,
потупив взгляд, сделал очередной почётный круг, но и во
второй раз не увидел свою тётку. Странно,  – подумал он.
Тётки и след простыл, вещи валяются, будто здесь происхо-
дила борьба, и телевизор включен. Словом, данная ситуация
поставила их в тупик; ещё минутами ранее они замышляли
убийство, а теперь, разводя руками, мечутся из стороны в
сторону и не поймут, что делать. Успокоившись, Генка при-
сел на кресло, где сидела Варвара Семёновна, и, взяв в дро-
жащие руки старый фотоальбом, принялся его листать; с но-
стальгическим энтузиазмом он рассматривал каждое фото и
кое-где находил себя в кругу родственников, а в частности и
 
 
 
в обнимку с тёткой. В этом пыльном кресле из жаккардовой
обивки серого цвета, Генка ощутил себя дряхлым и брошен-
ным стариком. Отныне он и кресло едины, – полное взаимо-
действие паразита и хозяина, вот только паразитом здесь яв-
ляется отнюдь не кресло.

Часть III. Раскаянье.

– Господи, прости меня за все грехи мои… Я жалкое на-

секомое в глазах твоих всевидящих. Смиренный и покорный
слуга твой, Геннадий Висяков, Господи. Под десницею тво-
ею, под покровом твоим, Господи, я приношу свою душу во
имя твоя, во благо всея созданий твоих. Всем телом своим,
душою своею, отдаюсь тебе, Господи, во имя всего святого,
помилуй, отче, и ныне, и присно, и во веки веков, аминь.

Часть IV. Альтаировые псы.

Из ниоткуда начали доноситься тонкие голоски белоку-

рых херувимов; знаменным пением своим они призывали
пресвятаго Геннадiя отправиться в царствие небесное чрез
толщи неизведанных миров. Он знал, что у него одно пред-
назначение: в пучине тёмной материи отыскать Варвару Се-
мёновну Шмякину и дать ей слово божие. Он – бесстрашный
каюр в бескрайних просторах вселенной. Его искрящаяся ту-
ника развивается от вольного тёплого ветра; в левой руке его
 
 
 
– вожжи, в правой руке его – посох пастырский. Он – послан-
ник небесный, которому суждено разносить слово Господне
по всем уголкам мироздания. На великих альтаировых псах
Геннадiй проносится сквозь газовые и пылевые туманности.
Среди блуждающих комет, среди обломков некогда процве-
тающих миров, ему всё-таки удаётся отыскать дьявольскую
червоточину, в которую несправедливо попала Варвара Се-
мёновна. Тремя ударами о ткань невидимую Геннадiй обра-
щается ко ртам аидовым:

–  Расступись, море тёмное, я – посланник Господний,

пришёл вызволить рабыню Варвару из тысячи зубовий твоих
острозаточенных. Кыш, нечисть прочая, кыш, нечисть чёр-
ная, возвращайся обратно в обиталище своё позабытое, Гос-
подом отвергнутое!

Геннадiй снова ударил посохом о ткань невидимую, и раз-

верзлась чернь, вздымаясь над пропастью, и раскрошились
скалы гранитные, и вышла из тьмы Варвара Семёновна, и
крест к губам приложила, и с тех пор несла слово божие, и
с тех пор не смотрела телевизора.