Либретто - Пиковая дама

Охраняется РАО
© Музыка Егора Шашина

+7-903-596-84-67
© Либретто Натальи Кузьминых

+7-916-44-58-985
http://www.kuzminykh.tv
Москва
2022
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
1. Германн – молодой военный инженер, страстно мечтающий раскрыть

тайну трех карт
2. Графиня Анна Федотовна - старая графиня, 80 лет, хранительница
тайны трех карт, воспитывает Лизу
3. Томский Павел – внук графини
4. Лизавета Ивановна – воспитанница графини
5. Чекалинский - содержатель игорного дома
6. Нарумов – картежник
Массовка: игроки, слуги, придворные на балу, современные люди.

Картина первая.
Наше время. Девушки вызываю Пиковую даму.
Несколько девушек находятся в темной комнате. Рядом с зеркалом горят
свечи.
Девушка 1:
- Лиза задерживается, вот вечно она в последний передумает!
Девушка 2:
- Ой, девочки, мне так страшно, может не будем?
Девушка1:
- Еще одна трусиха! Мы ее так вообще никогда не вызовем! Ой, ну чего там
страшного? А мне очень надо знать, что мне там светит с этим бородатым…
Девушка3:
- Да и не известно придет ли она вообще, уже третий раз пытаемся и все без
толку… А у меня тоже к ней масса вопросов про своего благоверного! Три
года все никак предложение мне не делает… Может я только время зря
теряю! Лично я уже ничего не боюсь!
Девушка 3 (берет губную помаду и чертит на зеркале ступеньки, шепчет):

- Пиковая дама, приди! Пиковая дама, приди! Эй, вы чего там притихли? Мне
одной что ли надо?
Девушки (со страхом шепчут):
- Пиковая дама, приди… Пиковая дама приди
Девушки поют.
01. «Пиковая дама, приди!»
1. Дама черных мастей, тебя мы зовем,
К нам приходи, тебя очень ждем!
Свои нам секреты поведай, открой!
Что ждет впереди? Что будет со мной?
Тайны людские веками хранишь,

Надменно смеешься, упорно молчишь!
Припев:
Пиковая дама, приди!
Кто прав, кто виновен - нас рассуди!
Пиковая дама приди!
Что знаешь сама – нам расскажи!
2. Покрылась вся пылью, померкла во мгле!

Коль есть ты реально – то к нам выходи!
Время пришло твои тайны открыть,
Сколько же можно веками хранить?
Но время пришло сбросить тайны обет

Просим открыть нам свой главный секрет!
Девушки поют припев

- Пиковая дама, приди! Пиковая дама приди!
Пауза. Тишина.
Девушки вздыхают:
- Все напрасно!
Звучат резкие раскаты грома, сверкают молнии появляется графиня в

бальном платье, истерично смеется. Девушки с криками разбегаются.
Графиня оказывается посреди бала.
Картина вторая. Бал у графини дома.
К графине подходит прислуга и помогает присесть на кресло в правой

части зала. Звучит мазурка, все танцуют. Рядом с графиней стоит Лиза.
К графине по очереди подходят разные люди, нарочито формально

приветствуют, целуют руки:
- Разрешите засвидетельствовать мое почтение!
- Ваша светлость сегодня просто восхитительно выглядит!
- Годы над Вами не властны!
- Ваше сиятельство! Безмерно рад Вас лицезреть в добром здравии!
Лиза (пытается тоже поздороваться, нарочито улыбается):

- Добрый вечер!
- Как я рада Вас тоже…
- Хорошего Вам сегодня вечера…
- … И мне хорошего вечера…
- Я пока никем не ангажирована…
- Ну в следующий раз наверное….
Лизу никто ее как будто не замечает, на ее слова не реагируют. От

графини все резко разворачиваются, подхватывают барышень на балу и
начинают танцевать.
Лиза (расстроенно шепчет):

- Ну конечно… Просто я слишком хороша для вас… Или не очень…
Лиза машет приветственно даме в другом конце зала. Та откликается,

подходит к Лизе.
Дама (восторженно):
- Лиз, ты то мне и нужна!
Лиза (воодушевленно):
- Мадам, как я рада, что вы пришли! Как ваши дела? А то я тут…
Дама (не обращая внимания на слова Лизы):

- Пойдем скорей! Затянешь мне корсет! А то мне сейчас танцевать! Супруг
подумает, что я потолстела!
Дама хватает опешившую Лизу за руку и утаскивает за кулисы.
Люди на балу обсуждают светские новости.
- Нет, ну эти Чижевские опять укатили во Францию!

- Послушайте, но они ведь только что вернулись!
Все поют
02. «Средств не считать»
- Все никак не скупят все наряды…

А его супруга очень рада
Покорят своим французским шиком
И с ума сводить…
- Мой портной совсем уже не хуже…

Берегу я состоянье мужа…
Ведь, пожалуй, этак даже можно
Мужа разорить!
Припев:
Средств не считать! От жизни все брать!
Хотят все играть по полной!
Хотят удивлять! Хотят побеждать!
Нет счастья в жизни спокойной!
- Ну а князь к тому ж еще играет,

И порою столько выручает,
Столько денег что и не приснится
Даже нам троим…
- Но так можно даже разориться!

Не хранит он малую синицу!
- Состояньем разве можно
Рисковать своим!
- Вот бы сам московский Чекалинский снизошел до нас, да наведался!

- Да, вот бы не надо было во Францию наведываться!
Все смеются. Поют.
02.-2. Средств не считать! От жизни все брать!

Картина третья. Авансцена. Комната Лизы
Лиза удрученно заходит в комнату, вдалеке слышен смех, музыка. Лиза изо
всех сил старается поплотнее закрыть дверь. Закрывает уши руками.
Лиза (встает на колени перед иконой):

- Господи, почему они так? Не видят! Не слышат! Не замечают! Но ведь я же
есть! Вот она я! И я достойна лучшей судьбы не меньше, чем все они! Вот
ведь ты же меня видишь! Слышишь! (задумывается): Погоди… Точно
слышишь? Может ты тоже меня не замечаешь?.. Иначе за что мне это все?
Да, Анна Федотовна меня благодетельствует… Ну как может… Времена
нынче такие тяжелые, ей тоже приходится на всем экономить! Я не в обиде...
Но, Господи… Прошу тебя в одна тысяча пятьсот восемьдесят второй раз –
если это в твоей власти… Пошли мне избавление от всего этого! Быть может
кто женится на мне и заберет из этого дома на веки вечные…
Лиза поет.
03. «Птица в клетке!»
1. Солнце встанет над землею

И осветит каждый край,
Знаю ты ко мне приедешь,
На земле подаришь рай…
Это чувство окрыляет,
Как безумная кричу,
Словно птица над землею,
Я навстречу полечу!
Припев:
Птице в клетке, птице в клетке
Не живется, не поется,
Птица в клетке, птица в клетке
На свободу к счастью рвется!
Я дождусь тебя я знаю!

Среди тысячи узнаю!
Приходи скорее только
Не молю, я заклинаю!
2. Вот и ночь уже ступает,

С неба темной пеленой,
Но моя любовь сквозь звезды,
Будет твой хранить покой!
Через годы, расстоянья
Все равно тебя дождусь,
Птицей счастья твоей буду,
Я надеюсь, я молюсь!
Лиза:
- Приходи скорее…
Картина четвертая. Дом конногвардейца Нарумова.
Несколько человек играют в карты. Присутствуют Нарумов, Томский,

Германн.
Нарумов:
- Что ты сделал, Сурин?
Сурин (расстроенно):
— Проиграл, по обыкновению. Надобно признаться, что я несчастлив: играю
мирандолем – маленькими суммами - осторожничаю, никогда не горячусь,
ничем меня с толку не собьешь, а все проигрываюсь!
Нарумов (возбужденно):
— И ты ни разу не соблазнился? Ни разу не поставил на руте? Ведь если бы
ты ставил на одну и ту же карту – когда-нибудь она бы и легла на твою
сторону! Не так ли? Твердость твоя для меня удивительна.
Гость (указывая на Германна удивленно):

- А каков Германн! А?! Отроду не брал он карты в руки, отроду не загнул ни
одного пароли! А до пяти часов сидит с нами и смотрит на нашу игру!
Гости смеются:
- Да пусть смотрит! Лишь бы не сглазил! Вишь глаза то какие черные! Того
гляди… Тьфу! Тьфу!
Сурин (оживляется):
- То-то я думаю у меня игра не идет! (подтрунивает): Не пускать больше
Германна! И точка!
Германн:
- Игра занимает меня сильно! Но я не в состоянии жертвовать необходимым
в надежде приобрести излишнее.
Томский:
- Германн – немец! Он расчетлив! Вот и все! Ему нужны гарантии! Не так
ли, дорогой друг? (Иронично стряхивает пыль с его погон)
Все шумят, смеются:

- А кому не нужны? Да я бы тоже не отказался! Гарантии всем нужны! Тогда
это не игра, а магазин: за рубль купил три!
Томский (задумчиво загадочно):

- А если кто для меня непонятен, так это моя бабушка графиня Анна
Федотовна.
Нарумов (заинтересованно):
- Как это? О чем речь?
Томский:
- Не могу постигнуть, каким образом бабушка моя не понтирует! Нет что б
играла, ставки делала!
Нарумов:
- Да что ж тут удивительного, восьмидесятилетняя старуха не играет?
Томский (нарочито удивленно):

- Так вы ничего про нее не знаете?
Гости:
- Нет! Право, ничего! Ну не томи, Томский, рассказывай уже!
Томский:
- Ха! Так послушайте! Надобно знать, что бабушка моя, лет шестьдесят тому
назад, ездила в Париж и была там в большой моде. Народ бегал за нею, чтоб
увидеть московскую Венеру! Так она была хороша! Ришелье за нею
волочился, и бабушка уверяет, что он чуть было не застрелился от ее
жестокости. В то время дамы играли в фараон.
04. «Не может такого»
- Такою красавицей право была,

Взглядом одним лишь сводила с ума!
По моде одета, игрива, смела
В карты играла порой до утра…
Однажды случилось такое, что… ах…

Она проигралась практически в прах…
Мужу велела долги погасить
Чтоб посрамленной при свете не быть…
- И что же потом? Муж на встречу пошел?

Деньги для долга, конечно, нашел?
- Ах если бы так, но увы отказал!

Дед безрассудно тогда взбунтовал!
Денег мол нет! Не могу я помочь!
Впервые одна провела она ночь…
Все:
- Все это придумал ты Томский, конечно!
Не может такого естественно быть!
Не верим ни слову!
Ты это придумал
Чтоб нас облапошить!
Чтоб нас обдурить!
- Кто же тогда ей в итоге помог?

Кто погасил тот немыслимый долг?
Томский закуривает трубку, затягивается и продолжает.
- Граф Сен-Жемен, проходимец, шпион!

Чувствами страсти пылал вечно он!
Денег не дал этот старый чертяг,

Но тайну поведал о трех ей о картях!
Что если поставить одну за другой…
Банк непременно тогда будет твой!
И в тот же вечер в Версале она…

Как было предвещено банк сорвала!
Все:
Сурин:
- Случай!
Германн:
- Сказка!
Сурин:
- Может статься, порошковые карты?
Томский (загадочно, важно):

- Не думаю…
Нарумов (подмигивая Томскому):

- Как! У тебя есть бабушка, которая угадывает три карты сряду, а ты до сих
пор не перенял у ней ее кабалистики?
Томский (возмущенно):
- Да черта с два! У ней было четверо сыновей! Четверо! В том числе и мой
отец: все четыре отчаянные игроки, и ни одному не открыла она своей тайны;
хоть это было бы не худо для них и даже для меня!
Гости:
- Вот дела! Ну просто кремень! А если бы я был твоей бабкой – тоже тебе не
шиша не дал! (Все смеются)
Томский (иронично):
- Ха-ха! Очень смешно! Но вот что мне рассказывал дядя, граф Иван Ильич,
и в чем он меня уверял честью. Покойный Чаплицкий, тот самый, который
умер в нищете, промотав миллионы, однажды в молодости своей проиграл —
помнится Зоричу — около трехсот тысяч. Он был в отчаянии. И вот тут
бабушка, у которой обычно не забалуешь… (нарочито вздыхает) как-то
неожиданно (задумывается), хм как-то неожиданно сжалилась над этим
молодым Чаплицким. Она дала ему три карты, с тем, чтоб он поставил их
одну за другою, и взяла с него честное слово впредь уже никогда не играть.
Чаплицкий поставил на первую карту пятьдесят тысяч и выиграл соника!
Нарумов:
- С первого раза! Фантастика! И как это так повезло Чаплицкому? За что
такая милость старой графини?
Томский:
- Ну и дальше Тот удвоил ставку, потом еще разок и вауля! Однако, господа,
уже без четверти шесть!
04.-1. Все поют:

Все байки, все шутки, все сказки конечно!
Придумал ты, Томский, чтоб нас обдурить!
Такого еще никогда не слыхал я!
Мошенник ты, Томский, что тут говорить!
Картина пятая.
Германн в раздумьях бродит по Петербургу.

Германн (размышляет):
- Что, если, что, если старая графиня откроет мне свою тайну! Назначит мне
эти три верные карты! Почему ж не попробовать счастия?.. Представиться
ей, подбиться в её милость, пожалуй, сделаться её любовником, но на это
требуется время – а ей восемьдесят семь лет, – она может умереть через
неделю, да через два дня!.. Да и самый анекдот?.. Можно ли ему верить?..
Нет! расчёт, умеренность и трудолюбие: вот мои три верные карты, вот что
утроит, усемерит мой капитал и доставит мне покой и независимость!
- Нет, нет… (усмехается, машет рукой): Конечно же это была шутка….
Германн поет.
05. «Правда это или ложь?»
1. Томский был пьян, пошел на обман,

Он просто решил отличиться!
Поверят едва ль в такие слова!
Не может такого случится!
В карты играть, чтобы все потерять

Совсем не готов я, однако…
Терпенье и труд богатство дадут
Чтоб жить беззаботно в достатке…
Припев:
Правда это или ложь?
Не постигнешь не поймешь!
За семью печатями сокрыта эта тайна!
Верить можно или нет?

Кто правдивый даст ответ?
Все смешалось в один миг фатально!
2. От карт никогда не будет добра,

Но если узнать эту тайну…
Могу в тот же час решить все за раз!
Не будет карьеры печальной!
Ключи подобрать, чтоб карты узнать,

На все я готов однозначно!
Старуха стара и как бы она
Раскрыла секрет мне удачно!
Германн (задумчиво):
- Однако… Если хорошенько подумать… Граф Сен-Жермен… Изобретатель
жизненного эликсира и философского камня… Прорицатель…
Первооткрыватель… Все сходится… Да это же чистейшая правда! А все эти
олухи за очевидностью ее не замечают! (Истерично смеется)
Германн подходит «к дому старинной архитектуры. Улица была заставлена

экипажами, кареты подъезжали к освещенному подъезду. Из карет
поминутно вытягивались то стройная нога молодой красавицы, то
гремучая ботфорта, то полосатый чулок и дипломатический башмак.
Шубы и плащи мелькали мимо величественного швейцара. Германн
остановился».
Германн (обращаясь к будочнику):

- Чей это дом?
Будочник (удивленно):
- Графини Томской!
Германн (тихо, восторженно):

- Графини…
Германн проходит вдоль дома и в окне видит Лизу. Лиза от

отворачивается, то вновь заинтересованно смотрит.
Германн:
- Нет может быть… О Боже… Это моя судьба…
Картина шестая. Дом графини.
Графиня сидит в своей уборной перед зеркалом. Три служанки ухаживают

за графиней. Одна держит банку румян, другая коробку со шпильками,
третья высокий чепец с лентами огненного цвета. У окошка за пяльцами
сидит Лиза.
Девушки собирают графиню довольно быстро.
Графиня (возмущенно):
- Ну поживее, вы нерасторопные! Так помереть можно, пока вы меня
соберете! Видала я как у Дарьи Петровны прислуга работает - просто летает
– вот вам бы у них поучиться!
Служанки испуганно замирают (Дарьи Петровны давно нет в живых, это
от графини скрывают), одна прикладывает руку к сердцу, переглядываются
между собой и с Лизой. Лиза делает знак, чтобы те молчали и собирали
дальше. Девушки начинают поправлять наряд графини еще быстрее. Входит
Томский.
Томский (весело):
- Здравствуйте, grand’maman, Bon jour, mademoiselle Lise. Grand’maman, я к
вам с просьбою.
Графиня (любезно):
– Что такое, Paul?
Томский:
– Позвольте представить одного из моих приятелей и привезти его к вам в
пятницу на бал…
Графиня:
– Привези мне его прямо на бал! И тут мне его и представишь.
Томский пожимает плачами «хорошо!».
Графиня (вспоминая):
- Был ты вчерась у….. ну… (Графиня делает жест рукой, что Томский сам
знает у кого)
Томский:
– Как же! Очень было весело; танцевали до пяти часов. (С восхищением):
Как хороша была Елецкая!
Лиза бросает беглый взгляд и отворачивается сильнее к окну, привстает,

как будто ища кого-то взглядом на улице.
Графиня:
– И, мой милый! Что в ней хорошего? Такова ли была её бабушка, княгиня
Дарья Петровна?.. Кстати: чай, она уж очень постарела, княгиня Дарья
Петровна?
Служанки опять замирают и испуганно переглядываются.
Томский:
– Как, постарела? Она семь лет как умерла!
Из рук служанки падает зеркало. Лиза разворачивается и делает знак
Томскому, чтобы тот молчал. Томский показывает жестом, «что забыл».
Графиня (рассержено к служанке):

- Вот растяпа! Не к добру это!
Служанка испуганно собирает осколки зеркала.
Графиня (безразлично):
- Умерла! А я и не знала! (Иронично глядя на служанку): Кстати, где сейчас
ее прислуга?
Служанки, переглянувшись, ускоряются.
Графиня:
- Мы вместе с Дарьей Петровной были пожалованы во фрейлины, и когда мы
представились, то государыня…
Графиня поет, показывая на свое изветшавшее платье, в котором она одета.
06. «Анекдот графини»
Со мною случился такой анекдот!

Быть может его и не всякий поймет!
В такое поверить сама не могу
Сейчас его вам я друзья расскажу!
Томский:
- Пожалуйте, право!
- Сейчас расскажу!
Меня государыня как-то ждала,

Фрейлиной стать должна я была!
И вот захожу я, а мне говорят:
«Где вы купили прекрасный наряд?»
Томский:
- Прям так и сказали?
- Прекрасный наряд!
Шелк королевский, отделка кутюр!

А рукава превосходный гипюр!
«Его мне продайте и я не шучу!
Три суммы я златом сейчас же плачу!»
Томский:
- Прям так и сказала?
- Сейчас же плачу!
Ответить пришлось: «Платье так я люблю,

Что королеве продать не могу!»
Томский:
- Самой королеве?
- Никак не могу!
Томский:
- Ох, уж grand’maman, все эти мне Ваши небылицы! Но модницей Вы были
действительно знатной!
Графиня (обиженно поджимает губу):

- Ну Paul… Почему была?
Томский иронично вздыхает.
Графиня (сердито):
– Помоги лучше мне встать. Лизанька, где моя табакерка?
Томский помогает графине встать, сам подходит к полке с книгами,

достает книгу, что-то рассматривает. Графиня со служанками уходят за
ширмы оканчивать свой туалет. Томский остается с Лизой наедине.
Лиза (нервничая подходит ближе к Томскому, тихо шепчет, поглядывая в

сторону ширмы):
– Послушайте… Я хочу спросить… Кого это вы хотите представить?
Томский (бойко громко):

– Нарумова. Вы его знаете?
Лиза (волнуясь):
– Нет! Он военный или статский?
Томский:
– Военный!
Глаза Лизы вспыхивают, она смотрит то на окно, то на Томского.
Лиза (с надеждой):
– Инженер?
Томский (недоуменно):
– Нет, кавалерист.
Лиза разочарованно вздыхает и отворачивается.
Томский (подозрительно):
- А почему вы думали, что он инженер?
Лиза смеётся, машет делая вид, что «так это ни о чем».
Томский (задумчиво глядя то в книгу, то в сторону Лизы, громко):

- Хм… Очень интересно!
Графиня (кричит из-за ширмы):

– Paul! Кстати, пришли мне, какой-нибудь новый роман, только, пожалуйста,
не из нынешних.
Лиза облегченно вздыхает, что Томский переключил внимание на графиню.
Томский:
– Как это, grand’maman?
Графиня:
– То есть такой роман, где бы герой не давил ни отца, ни матери и где бы не
было утопленных тел. Я ужасно боюсь утопленников!
Томский:
– Таких романов нынче нет. Не хотите ли разве русских?
Томский ставит книгу на место, берет и рассматривает другую.
Графиня:
– А разве есть русские романы?.. Пришли, батюшка, пожалуйста, пришли!
Томский (все время о чем-то думая):

– Простите, grand’maman: я спешу… Есть кое-что с собой в карете…
Простите, Лизавета Ивановна! (Подходит к Лизе сзади, склоняется над ухом
и буквально впритык заговорчески): Почему же вы думаете, что Нарумов
инженер?
Лиза отходит. Томский уходит. Лиза остается одна, высматривает кого-

то в окне.
Лиза:
- Ушел наконец-то!
Лиза (смотрит в окно):

- Придет ли? Придет ли? Да что это со мной на самом деле? Знать его не
знаю, а места себе не нахожу. Уже целую неделю под окнами стоит каждый
день…
Лиза быстро смотрится в зеркало, поправляет прическу, платье, быстро

берет румяна графини, посмотрев по сторонам, румянит щеки,
возвращается к окну.
Лиза видит в окне Германна, воодушевленно вскрикивает: «Пришел!», берет
вышивку и начинает вышивать.
Заходит одетая графиня.
Графиня:
– Прикажи, Лизанька, карету закладывать, и поедем прогуляться.
Лиза нехотя отрываясь от окна и пальцев встает.
Графиня (кричит):
– Что ты, мать моя! Глуха, что ли! Вели скорей закладывать карету.
Лиза (вздрагивая и закрывая глаза):

– Сейчас!
Лиза убегает одеваться. Заходит слуга и отдает графине книги от

Томского.
Графиня:
– Хорошо! Благодарить! Лизанька, Лизанька! Да где же ты?
Лиза:
– Уже бегу! Бегу!
Графиня:
– Успеешь еще! Читай мне лучше вслух…
Лиза вбегает, растерянно берет книгу и читает несколько слов: «Солнце в

этот день грело необычайно сильно…» .
Графиня:
– Громче! Что с тобою, мать моя? С голосу спала, что ли?.. Ой, да и брось эту
книгу, что за вздор! Отошли это князю Павлу и вели благодарить… Да что
же карета?
Лиза (глядя в окно):

– Карета готова!
Графиня:
– Что же ты не одета? Всегда надобно тебя ждать! Это, матушка, несносно.
Лиза убегает в свою комнату. Графиня тут же начинает звонить в

колокольчик. Три девушки вбегают в одну дверь, а камердинер в другую.
Графиня:
– Что это вас не докличешься? Сказать Лизавете Ивановне, что я её жду.
Прибегает запыхавшаяся одетая Лиза.
Графиня:
– Наконец, мать моя! Что за наряды! Зачем это?.. Кого прельщать?.. А какова
погода? Ветер?
Камердинер:
– Никак нет-с, ваше сиятельство! Очень тихо-с!
Графиня:
– Вы всегда говорите наобум! Отворите форточку. Так и есть: ветер! и
прехолодный! Отложить карету! Лизанька, мы не поедем: нечего было так
наряжаться. Обедать я изволю!
Графиня выходит из комнаты, все слуги бегут за ней.
Лиза (обреченно):
- И вот моя жизнь!
07. «Птица в клетке»
Говорят Бог испытаний

Не по силам не дает!
Есть верить, ждать, молиться,
Счастье все равно придет!
Все смогу, все одолею,

Боже святый, помоги!
Дай мне силы, дай мне воли
Это все перенести!
Припев:
Не живется, не поется,
Птица в клетке, птица в клетке
На свободу к счастью рвется!
Я дождусь тебя я знаю!

Среди тысячи узнаю!
Приходи скорее только
Не молю, а заклинаю!
Лиза слышит, как ее зовет графиня.
Графиня:
- Лиза! Лиза! Ну где ты там опять застряла! Я опаздываю на прогулку! Пойди
на улицу! Не моросит ли дождь.
Лиза убегает.
Картина седьмая. Авансцена.
Парадная дома графини. Улица.
Лиза выходит из дома. Подставляет и соединяет ладони около лица,

поднимает голову к небу, молится.
Лиза:
08. О, святый Боже, прошу я тебя,

Не посылать нам ни капли дождя!
Не снега, не ветра, ни пылкой жары,
Всех кошек, собак ты с пути убери!
Колеса кареты пусть не стучат,

Звезды на небе не ярко блестят!
Пусть твое солнце не сильно палит…
Пошли лучше сразу нам метеорит…
Лиза с закрытыми глазами раскрывает руки. В этот момент из-за угла
выбегает Германн и вкладывает в руку Лизы письмо и убегает. Лиза
вскрикивает от неожиданности. Думает, что сделать с письмом. То
отодвигает его от себя, то приближает к себе.
Лиза:
- Боже правый!
Графиня:
- Лиза! Что там? Что случилось? Чего ты так кричишь? Не пугай меня!
Лиза:
- Эээ… Это гром, матушка! Сильнейший гром и молния! Да… Вы идете?
Карета готова!
Графиня:
- Совсем с ума сошла ты, наверное! В такую погоду! Конечно я остаюсь
дома!
Из дома выглядывает слуга, удивленно смотрит на небо, где светит солнце,

смеется и сочувственно смотрит на Лизу. Лиза просит жестом
подыграть. Слуга исчезает.
Слуга в доме:
- Того и гляди ураган начнется!
Лиза (смотрит на письмо):

- Боже правый! С ума сошла я точно!
Лиза поет.
09. «С ума сошла я точно!»
1. С ума сошла я точно,

Ну что тут говорить!
Его совсем не знаю!
Но не могу забыть!
Его я жду беспечно!

Все мысли лишь о нем,
Лишь он мне снится ночью
И грезится во всем!
С ума сошла я точно…

Лиза прижимает письмо и убегает в свою комнату.
Германн (поет о своем желании раскрыть тайну):
2. С ума сошел я точно

Я пламенем горю,
И больше ни о чем уж
Я думать не могу!
Об этом только грежу

Я с ночи до утра…
Судьба посла точно
Уверен мне тебя!
С ума сошел я точно…

Германн уходит.
Из двери дома показывает и исчезает нога, потом рука, потом лицо

графини.
Графиня:
- Вроде не гремит уже! Эй, кто-нибудь, помогите мне все же выйти из дома!
Пойду, посижу на скамейке! И Лизавету Ивановну ко мне пришлите, пущай
читает мне тут, на улице!
Слуги помогают выйти графине из дома.
Картина восьмая. Комната Лизы.
Лиза вбегает в комнату, закрывает дверь.
Кидает письмо на стол, взволнованно ходит около стола и смотрит на

письмо.
Лиза:
- Нет! Нет! Не буду его читать! Сожгу! Мало что там… может… быть…
Сожгу…
Лиза подносит письмо к свече, отдергивает руку, с нетерпением открывает
письмо и с волнением начинает читать.
Лиза:
- Мой драгоценный ангел… (перечитывает) драгоценный ангел… мой… О
боже… (все в ней замирает). Мне выпало счастье однажды увидеть Вас в
этом самом окне… И с того момента я могу думать только об этом… Вы
пленили меня своей красотой настолько, что единственным счастьем сталось
только лицезреть Вас! Я буду приходить к Вашему окну пока живу! Не
откажите мне в самой малой милости, не отводите Ваших прекрасных глаз!
Ваш Германн.
Лиза читает письмо Германна.
Лиза:
- Ваш Германн… Германн… (Останавливая себя): Нет, нет… Это полное
безумие… Нет… Я не должна… Я же ничего о нем не знаю…
Лиза садится за письменный стол, берет перо, бумагу, задумывается.

Пишет: «Ваше письмо получено. Точка. Не пишите мне более».
Задумывается, терзается, рвет письмо. Пишет новое: «День добрый…
Спасибо за письмо… Но, наверное, не стоит». Рвет письмо. Пишет новое: «Я
уверена, что вы имеете честные намерения и что вы не хотели оскорбить
меня необдуманным поступком, но знакомство наше не должно было
начаться таким образом. Возвращаю вам письмо ваше и надеюсь, что не буду
впредь иметь причины жаловаться на незаслуженное неуважение. С
почтением, Лизавета Ивановна».
Лиза кидает письмо в окно. Германн поднимает письмо.
Лиза и Германн поют. Лизе приносят новые письма. Она отвечает. Отдает
письма прислуге. Показан ход времени.
10. «Твои глаза!»
Германн:
1. Мне открой свое сердце, прошу я,
Одним взглядом хотя бы коснись,
Подари на секунду надежду
Коль не смеешь сказать - улыбнись!
Лизе приносят новое письмо
Лиза (читает):
Ты сними с сердца груз не подъемный
От молчанья он жить не дает
Обними своим взглядом холодным,
Растопи свой немыслимый лед!
Припев (Германн):
Твои глаза, я в них смотрюсь и утонуть я в них боюсь!
Боюсь забыть кто я такой, когда стою перед тобой!
Твои глаза, как мне без них хотя бы день один прожить?
Прожить как день мне без тебя, не знаю я!
Лизе приносят новое письмо

Лиза (читает):
2. Напиши мне два слова хотя бы,
Что тоскуешь не видя меня!
Все от счастья на свете забуду
И растаю безумно любя!
Германн:
Все пойму я без слов обещаю!
Прочитаю в твоих я глазах!
Ведь глаза никогда не скрывают,
То что скрыто обычно в словах!
Припев (Лиза):
Боюсь спросить кто ты такой - когда стоишь передо мной!
Вместе:
Не знаю я….
Лиза бросает в окошко письмо. Письмо подбирает Германн.
Герман (читает):
«Сегодня бал у польского посланника. Графиня там будет. Мы останемся
часов до двух. Вот вам случай увидеть меня наедине. Как скоро графиня
уедет, её люди, вероятно, разойдутся, в сенях останется швейцар, но и он
обыкновенно уходит в свою каморку. Приходите в половине двенадцатого.
Ступайте прямо на лестницу. Коли вы найдёте кого в передней, то вы
спросите, дома ли графиня. Вам скажут нет, – и делать нечего. Вы должны
будете воротиться. Но, вероятно, вы не встретите никого. Девушки сидят у
себя, все в одной комнате. Из передней ступайте налево, идите всё прямо до
графининой спальни. В спальне за ширмами увидите две маленькие двери:
справа в кабинет, куда графиня никогда не входит; слева в коридор, и тут же
узенькая витая лестница: она ведёт в мою комнату».
Германн:
- Благодарю тебя, Всевышний!…
Картина девятая. Бал у польского посланника.
Люди танцуют мазурку, веселятся. В кресле сидит графиня, к вновь

прибывающие гости подходят к графине, чтобы поздороваться и сразу
пойти танцевать. Встревоженная Лиза стоит рядом с графиней, все время
смотрит на часы. На балу присутствуют Томский и княжна Полина, к
которой он не равнодушен.
Гости:
- Разрешите засвидетельствовать мое почтение!
- Ваша светлость сегодня просто восхитительно выглядит! Годы над Вам не
властны!
- Ваше сиятельство! Безмерно рад Вас лицезреть в добром здравии!
- Очень рад видеть!
В углу княжна Полина кокетничает с другими мужчинами. Томский

пытается привлечь внимание, она не реагирует. Один из гостей уводит
Полину танцевать. Томский срывается в сторону Лизы и выводит за собой
на танец.
Лиза (испуганно):
- Как-то неожиданно, все это, Павел Владимирович!
- А я думаю, чего это Лизавета Ивановна скучает одна весь вечер! Не
танцует!
Лиза:
- Да мне как-то как всегда не хочется!
- Или Вы предпочитаете только военных инженеров для танцев, а их здесь
нет?
Томский и Лиза поют.
11. «Шила в мешке не утаить»
- Вы верно изволите просто шутить?

Нельзя даже даме одной погрустить?
Оставьте же шутки свои при себе!
Не знаете Вы ничего обо мне!
- Прощенья прошу, только стал замечать!

Как щеки у вас аж румянцем горят
Стоит мне слово сказать инженер
Рады вы так, словно съели эклер!
Припев:
Томский:
- Шила в мешке не утаить!
Тайну я вашу буду хранить!
Лиза:
- Знаю другую пословицу я:
Не суйте свой нос в чужие дела!
- Допустим известно вам что-то и пусть

Право имею развеять я грусть!
Но кто вам разведать об этом помог?
Есть ли в словах его смысл и толк?
- Приятель известной особы для вас

Сказал, что имеет охоту до Вас
В душе его тайной чертяги живут
Будьте же с ним осторожнее тут!
Лиза (смеется):
- И как же зовут приятеля известной мне особы?
Томский (шепчет на ухо):

- Германн!
Звуки грома и молнии, все замирает. Лиза слышит громким эхом «Германн!
Германн! Германн!» Через несколько секунд Лиза приходит в себя, все
танцуют.
Томский:
- Лизавета Ивановна, что с Вами? Вам плохо? Вы так побледнели!
Лиза:
- Нет, нет, просто здесь душно, голова закружилась, мне надо на воздух!
Лиза отправляется к выходу, Томский от нее не отстает.
Томский:
- Я не могу вас оставить в таком состоянии! И имейте ввиду: на совести у
этого Германна с профилем Наполеона как минимум три злодейства!
Лиза:
- Да где ж он мог меня видеть?
Томский:
- В церкви, может быть на гулянье! Бог его знает! Может быть в Вашей
комнате! От него станет…
Томский с Лизой выходят.
Все поют.
02.-1. Средств не считать! От жизни все брать!

Картина десятая. Дом графини.
Германн заходит в дом графини, озирается по сторонам, смотрит на часы.
Германн:
- Двадцать минут двенадцатого… Кажется никого… Сама судьба благоволит
мне…
«Германн взбежал по лестнице, отворил двери в переднюю и увидел слугу,

спящего под лампою, в старинных, запачканных креслах. Лёгким и твёрдым
шагом Германн прошёл мимо его. Зала и гостиная были темны. Лампа слабо
освещала их из передней. Германн вошёл в спальню. Перед кивотом,
наполненным старинными образами, теплилась золотая лампада. Полинялые
штофные кресла и диваны с пуховыми подушками, с сошедшей позолотою,
стояли в печальной симметрии около стен, обитых китайскими обоями. На
стене висели два портрета, писанные в Париже m-me Lebrun. Один из них
изображал мужчину лет сорока, румяного и полного, в светло-зелёном
мундире и со звездою; другой – молодую красавицу с орлиным носом, с
зачёсанными висками и с розою в пудренных волосах. По всем углам торчали
фарфоровые пастушки, столовые часы работы славного Гегоу, коробочки,
рулетки, веера и разные дамские игрушки, изобретённые в конце минувшего
столетия вместе с Монгольфьеровым шаром и Месмеровым магнетизмом.
Германн пошёл за ширмы. За ними стояла маленькая железная кровать;
справа находилась дверь, ведущая в кабинет; слева, другая – в коридор.
Германн её отворил, увидел узкую, витую лестницу, которая вела в комнату
бедной воспитанницы…»
Герман стоит перед двумя дверьми.
Германн (делает шаг сторону комнаты Лизы):

- Комната Лизы… (возвращается обратно). Комната Лизы… Хм…
12. «На перепутье дорог»
1. Меня не легкий выбор ждет,

Одну лишь дверь я должен выбрать!
Вот тут супружества печать,
Могу я от нее погибнуть…
Вот тут надежда для меня,

Что буду в жизни жить безбедно,
Тревоги завтрашнего дня
Исчезнут для меня бесследно…
Припев:
На перепутии дорог
Мне выбор сделать предстоит…
Как будет лучше для меня
Я должен в этот час решить…
От шага только одного
Зависит весь дальнейший ход…
Что уготовлено судьбой
Никто не знает наперед…
2. И чьи же чувства мне попрать -

Раздумий ход довольно сложный -
Девицы юной или свои -
Сейчас я прямо выбрать должен!
Назад уже дороги нет,

Меня судьба благословила,
Чтоб оказался здесь сейчас
Она сама меня водила!
Германн:
- Что ж, выбор сделан!
ЗТМ. Зритель не видит, в какую дверь входит Германн. Часы бьют «два
часа», слышатся стук подъезжающей кареты и голоса.
Картина одиннадцатая.
Комната графини. Германн прячется за ширмой.
Слышится, как Лиза кричит: «Нет, сегодня мне помогать не надо! Я сама
разденусь!» В комнату заходит графиня и прислуга.
«Графиня стала раздеваться перед зеркалом. Откололи с неё чепец,

украшенный розами; сняли напудренный парик с её седой и плотно
остриженной головы. Булавки дождём сыпались около неё. Желтое платье,
шитое серебром, упало к её распухшим ногам. Германн был свидетелем
отвратительных таинств её туалета; наконец, графиня осталась в
спальной кофте и ночном чепце: в этом наряде, более свойственном её
старости, она казалась менее ужасна и безобразна. Как и все старые люди
вообще, графиня страдала бессонницею. Раздевшись, она села у окна в
вольтеровы кресла и отослала горничных. Свечи вынесли, комната опять
осветилась одною лампадою. Графиня сидела вся жёлтая, шевеля
отвислыми губами, качаясь направо и налево. В мутных глазах её
изображалось совершенное отсутствие мысли; смотря на неё, можно было
бы подумать, что качание страшной старухи происходило не от её воли, но
по действию скрытого гальванизма.»
Из-за ширмы выходит Германн. «Вдруг это мёртвое лицо изменилось
неизъяснимо. Губы перестали шевелиться, глаза оживились». Мимолетный
испуг сменился неподдельным интересом.
Германн (озираясь по сторонам, внятно и тихо):

– Не пугайтесь, ради Бога, не пугайтесь! Я не имею намерения вредить вам; я
пришёл умолять вас об одной милости.
«Старуха молча смотрела на него и, казалось, его не слыхала».
Германн:
- Хм, видимо не слышит…
Герман (наклоняется к уху графини, говорит чуть погроме):

– Не пугайтесь, ради Бога, не пугайтесь! Я не имею намерения вредить вам; я
пришёл умолять вас об одной милости.
Графиня не реагирует.
13. «Это же шутка»

- Пришел я о милости Вашей просить,
Тайну трех карт мне сегодня открыть…
Прямо судьба меня к вам привела!
- Но это же шутка, клянусь вам, была!
Предметы в комнате оживают, шепчут, смеются:

- Это же шутка, забавная шутка, веселая шутка
Всего лишь была!
Всего на минутку представьте, что шутка
Безумная шутка всего лишь была!
- С этим не стоит уж право шутить,
Чаплицкому вы же решились открыть!
Прошу не молчите же вы как скала!
- Но это же шутка, клянусь вам была!

- Вам для кого эту тайну беречь?

Для всех она словно погасшая печь!
Дети и внуки богаты сполна…

- Не стоит секрет никому доверять,

Деньги все могут они промотать!
Каждым рублем я своим дорожу!
Я выигрыш в крупное дело вложу!
Я вас умоляю тем чувством любви,
Когда вы любили, смеялись, цвели!
Вы так благосклонна, прекрасна, мила!

Предметы шепчут: Шутка! Шутка! Шутка!

- Быть может продали вы душу свою?
Все ваши грехи на себя я взвалю!
Я буду о вас, как святыне, молить!
Что дали возможность безбедно мне жить!
Графиня сидит молча.
Германн (стиснув зубы):

– Молчишь! Старая ведьма! Так я ж заставлю тебя отвечать…
Германн вынимает из кармана пистолет.
При виде пистолета графиня кивает головой и поднимает руку, как бы

заслоняясь от выстрела, застывает.
Германн:
– Ну! Перестаньте ребячиться! Спрашиваю в последний раз: хотите ли
назначить мне ваши три карты? Да или нет?
Германн дергает графиню за руку, голова ее падает на бок.
Германн:
- Боже правый…
Картина одиннадцатая.
Комната Лизы.
Лиза сидит в своей комнате, ещё в бальном своём наряде, погружённая в

глубокие размышления.
Лиза:
- Так мне и надо… Как я поверить то могла, что он придет… Ну да все к
лучшему… Все к лучшему… В конце концов… Я всего три недели, как его
знаю… Или не знаю… Несколько писем и я назначаю ему ночное свидание?
Ну не сумасшествие ли это? И все эти слова Томского… Три злодеяния на
нем… Он что-то знает? Или догадывается? Или просто шутит?... О Боже…
Как хорошо, что Германн не пришел…
Лиза поет.
14. «Святы Боже»
Так мне и надо, ну что тут сказать,

В свиданье ночном не смогла отказать…
А я ведь не знаю совсем ничего
О том, с кем знакома не так уж давно…
О чем же мне Томский сейчас говорил?
Про три злодеянья тайну открыл?
Как Мефистофель, Наполеон…
Быть может опасен моей жизни он?
Лиза встает подает на колени перед иконой.
Святы Боже, святы крепки, святы бессмертны,

помилуй нас!
Прости мне мои прегрешенья, Всевышний,
И защити в самый трудный наш час!
Дверь открывается, входит Германн. Лиза воодушевленно подпрыгивает.
Лиза (испуганно шепотом):

- Где же вы были?
Германн (хладнокровно):
– В спальне у старой графини, я сейчас от неё. Графиня умерла.
Лиза (испуганно закрывает руками рот):

– Боже мой! Что вы говорите?
Германн:
– И кажется, я являюсь причиною её смерти.
Лиза слышит эхом слова Томского: «Три злодейства на его счету! Три
злодейства на его счету!»
Германн садится на окошко и смотрит вниз.
Лиза:
- Но что… почему… как?...
Германн вскакивает с окна и подходит к Лизе сзади, берет за плечи, о

заговорчески шепчет ей на ухо.
Герман (взволнованно):
- Послушайте Лиза… Ведь вы были же так близки были с графиней… Не так
ли?
Лиза:
- Ну не настолько…
Герман:
- Ну вы же ее сопровождали всегда и всюду, практически не отлучаясь…
Лиза:
- Да, так было…
Герман (взволнованно шепчет):

- Ну так припомните же… Возможно графиня рассказывала вам о каких-то
трех тайных картах? Которые если поставить одну за другой, приносят
непременный выигрыш!
Лиза (убирая руки Германна с плеч, разворачиваясь и пятясь от него):

- Так вы это все… Вот только ради… Да что же вы за человек-то такой…
Германн:
- Послушайте, я все понимаю, но если вам действительно что-то известно –
откройтесь мне! Вам эта тайна не принесет пользы… Вам самой нечего
ставить в игре! Или вас обманут!
Лиза (качает головой):

- О Боже… Все только из-за этого… Вы напрасно потратили время… Я
ничего не знаю…
Германн:
- А я не останусь в долгу, я рассчитаюсь! Клянусь вам!
Лиза:
- Вы чудовище! А я стала вашим сообщником! Я тоже виновата в том, что
случилось!
Германн:
- Я не хотел её смерти, пистолет мой не заряжен.
Германн показывает пистолет, щелкает. Пистолет пуст.
Оба замолкают.
Лиза:
- Я ничего не знаю! И если бы знала – не сказала бы Вам! Уходите! Это
самое лучшее, что Вы сейчас можете для меня сделать! Вот вам ключ от
потаенной лестницы рядом со спальной графини.
Германн берет ключ, пытается поцеловать руку Лизы, та ее отдергивает.

Германн (выходя с надеждой):
- Если все же вспомните…
Лиза с ужасом закрывает лицо руками.
Лиза поет. Во время песни Германн заходит в комнату графини, стоит

несколько секунд, раздраженно взмахивает рукой, смотрит на графиню с
укором, выходит по лестнице из дома.
Лиза поет.
15. «Прощальные свечи»

1. Тянется боль бесконечною ниткою…
Как же суметь мне ее отпустить...
Прошлого тени смеются безжалостно,
Тебя должна навсегда я позабыть...
Припев:
И только прощальные свечи, прощальные...
Уже догорают, пытаясь отчаянно что-то спасти...
Капают слезы на стол их печальные...
Что наши с тобой разошлись почему-то пути...
2. Гонит из дома на улицу шумную

Злая хозяйка теперь тишина,
Ей не понять мое сердце разбитое,
Что значили письма твои для меня…
Бридж:
Все не любовь… А что же… Так на нее казалось похожей…
Просто обман жестокий… Судьба мне быть одинокой…
Картина двенадцатая. Авансцена. Город.
Германн бродит по городу.
16. «Германн виновен!»

Германну кажется, что проходящие люди, деревья, скамейки шепчут:
- Германн виновен, Германн подлец!
Приблизил графини он верно конец…
Германн виновен, прощения нет!
Отправил графиню он на тот свет!
Германн (оправдывается перед деревьями, скамейками, людьми, те его не

замечают)
- Случилась с графиней
такая беда
Совсем не желал ей кончины и зла…
Могла бы она
свою тайну раскрыть
и дальше себе припеваючи жить!
Проходящие люди, деревья, дома шепчут:

Германн:
- Час пробил графини,
я здесь не при чем…
Останусь при мнении я при своем…
Ей слова плохого
совсем на сказал,
Быть может немного ее напугал…
Проходящие люди, деревья, дома шепчут:

- Угробил графиню?
Угробил графиню!
Лично отправил ее на тот свет!
Не будет прощенья!
Убийце прощенья!
Чего захотел он! Прощения нет!
Германн (закрывает уши руками, кричит):

- Эй, вы все! Замолчите сейчас же!
Проходящие люди с ужасом отпрыгивают от Германа, с испугом смотрят,
сторонятся.
Германн (кричит):
- Да! Да! Я пойду к ней! Я попрошу прощения! Попрошу! Пусть спит себе
там спокойно!
Люди (ускоряются, чтобы разойтись):

- Сумасшедший какой-то! Пойдем отсюда скорее!
Картина тринадцатая. Монастырь. Отпевание графини.
«Церковь была полна. Германн насилу мог пробраться сквозь толпу народа.
Гроб стоял на богатом катафалке под бархатным балдахином. Усопшая
лежала в нём с руками, сложенными на груди, в кружевном чепце и в белом
атласном платье. Кругом стояли её домашние: слуги в чёрных кафтанах с
гербовыми лентами на плече и со свечами в руках; родственники в глубоком
трауре, – дети, внуки и правнуки. Никто не плакал; слёзы были бы –
притворные.»
Играет траурная музыка. Тут же Томский и Лиза. Томский
заинтересованно наблюдает за происходящим.
Толпа:
- Бедная, бедная Анна Федотовна!
- Так скоропостижно…
- Кто бы мог подумать?
- Да и не с того ни с чего…
- Может перетанцевала на балу…
- Я никогда не одобряла эти танцы…
- Бедная Лизавета Иваановна… Такая утрата…
Лиза вздрагивает от каждого слова, сильнее закрывает лицо платком.
Священник (делает знак рукой).

Хор: «Господи, помилуй, трижды».
Священник:
- Молимся о упокоении души усопшей рабе Божьей Анне, и простится ей
всякое прегрешение, вольное и невольному. Яко да Господь Бог учинит душу
ея, идеже праведнии упокояются. Милости Божия, Царства Небеснаго и
оставления грехов ея у Христа, безсмертнаго Царя и Бога нашего, просим.
Жизнь рабы Божией Анны была мирной и праведной, всем усопшая
помогала, никому не отказывала в милости, как истинная христианка. Ангел
смерти обрёл её бодрствующую в помышлениях благих и в ожидании жениха
полунощного. Можете простится с усопшей».
Родственники и гости подходят на прощание.
Подходит старая барская барыня, ровесница покойницы. Две молодые

девушки ведут её под руки.
Барыня (причитает):
- Ой, да на кого ж ты нас покинула, родимая? Да на кого ж ты меня
оставляешь сейчас? (Девушки отводят барыню в сторону).
Германн подходит к гробу. Он кланяется до земли и падает на ельник. Люди
обходят его, чтобы попрощаться. Германн поднимается и поднимается на
ступени катафалка.
Герман (наклоняется, в наклоне озирается по сторонам, шепчет):
- Ну это… Прости меня что ли… Не хотел я… Честно…
В этот момент слышен гром, сверкает молния, все вокруг замирают,
графиня приподнимается и ласково проводит по голове Германна,
подмигивает, ложится обратно. Германн пятится назад, падает.
«Картина оживает». Германна поднимают. Лиза вскрикивает и падает в
обморок, Томский подхватывает ее и выносит из монастыря.
Вся толпа:
- Кто это? Что это? Бедный так расчувствовался! Да это ее побочный сын! Ну
дела!
Картина четырнадцатая. Авансцена. Трактир
Германн много пьет.
16.-2. «Герман виновен!»

Германну кажется, что люди в трактире, посуда, вещи в трактире
шепчут:
Германн (оправдывается перед людьми в трактире, посудой, вещами)
- Послушайте вы,
Хочу я сказать…
Не очень хотел я ее убивать…
Совсем не хотел…
Но так вышло… она…
На небо… туда захотела сама…

Трактирщик:
- Закусывали бы вы, молодой человек!
Германн:
- Нда, конечно! Еще сто грамм водки!
- Главное, чтобы вы еще рассчитаться смогли за все это!
Германн:
- А? Да!
Германн (вытаскивает из кармана ельник):

- Столько хватит?
- Да вы с ума сошли сударь? Сейчас вызову полицию!
Германн (смотрит на ельник и вздрагивает, икает):

- Ой! (достает из другого кармана еловую шишку): Вот! Нормально?
- А ну проваливай отсюда, пьянь! (выталкивает Германна из трактира)
Кто-то в плаще с капюшоном подходит к трактирщику, делает жест
рукой, тот наливает ему рюмку водки. Человек выпивает, оставляет
полный кошелек и уходит.
Картина пятнадцатая. Дом Германна. Ночь.
Германн просыпается. Садится на кровать. Хватается за голову. Издает

протяжный стон.
Германн:
- Без четверти три… Вот меня разморило-то… Ааа…голова… Все из-за тебя!
(кивает вверх и опять хватается за голову) Довольная?
В этот момент в окно Германна кто-то заглядывает, Германн этого не

замечает. Германн слышит, что дверь дома пытаются открыть ключом.
Германн:
- Ааа… Эта пьянь Федор только еще домой шарашится… Видит хозяина
нет… И как этим не воспользоваться…
Германн слышит шаркающие шаги.
Германн:
- Да по ходу не Федор… Так шаркать ногами он даже по пьяни не будет,
самом потом все оттирать…
В комнату входит женщина в белом покрывале.
Германн:
- Евдокия Ивановна, кормилица моя, вы что в такой час здесь делаете?
Женщина делает несколько шагов навстречу. Гремит гром, сверкает

молния.
Германн:
- Матерь Божья! (крестится, закрывает лицо руками).
Графиня поет.
17. «Тройка! Семерка! Туз!»

1. Я не хотела сюда приходить,
Но велено мне тебе тайну открыть!
Ее ты узнаешь прямо сейчас
Пришел этот день и пришел этот час!
Тайну скрываю уже много лет,

Кто знает ее не минует всех бед!
Деньги большие всегда за собой
Приводят проблемы, взимают покой!
Припев:
Избавят тебя от всяческих уз!
Снимут с тебя финансовый груз!
Три карты, сейчас что тебе назову:
Тройка! Семерка! Туз!
2. Карты поставишь одна за другой,

Но каждые сутки не больше одной!
Куш ты сорвешь, должен мне обещать,
Что ты больше в жизни не будешь играть!
Припев:
Избавят тебя от всяческих уз!
Снимут с тебя финансовый груз!
Бридж:
И на последок такое скажу…
Обиды за смерть я свою не держу…
Но должен ты клятвенно пообещать…
Женою твоею должна Лиза стать!
Графиня (разворачивается и уходит, шаркая туфлями).
Германн слышит, как закрывается дверь в сенях и видит, что кто-то к нему
заглядывает в окно.
Германн (приходя в себя):

- Святы Боже! Что это было?
Германн выбегает в сени видит спящего слугу, толкает его.

Германн:
- Федор, ты это видел? Скажи мне! Видел?
Слуга (сонно):
- Отойдите! Не будите! (отталкивает Германна рукой).
Германн возвращается в комнату, слышит повсюду шепот «Тройка!

Семерка! Туз!», умывается водой из графина, подбегает к столу, хватает
перо, пишет: «Тройка! Семерка! Туз!», самодовольно истерично смеется.
Картина шестнадцатая. Авансцена. Германн бродит по улицам.
Движения его уже немного напоминают сумасшедшего. Все предметы на

его пути и люди напоминают ему тройку, семерку или туза, все предметы и
люди как будто шепчут «Тройка! Семерка! Туз!».
Германн ходит, напевает.
17.-2. «Тройка! Семерка! Туз!»
Избавят меня от всяческих уз!

Снимут с меня финансовый груз!
Три карты, которые только мои:
Проигрыш.
Мимо проходит девушка.
Германн (провожает оценивающим взглядом):

- Ну надо же… Как она стройна!.. Настоящая тройка червонная!
Проходит бабушка с клюкой.
Германн:
- Вот семерка пошла трефовая!
Окна домов принимают на его глазах формы троек и семерок.
Мужчина на улице:
- Не подскажете который час?
Германн:
- О да! Конечно! Одну семерочку! О! Без трех минут туз!
Мужчина недоуменно пожимает плечами, отходит.
Мимо проходит полный мужчина.
Германн:
- Ну каков туз! Вы только посмотрите! Просто козырный туз!
17.-3. С работой покончу мигом теперь,

Какую хочу отворю сейчас дверь!
Мечтал я поехать в другие края!
Все станет возможным теперь для меня!
Избавят меня от всяческих уз!

Снимут с меня финансовый груз!
Три карты, которые так я искал:
Бридж:
В Париж я поеду! В игорных домах
После меня ждет финансовый крах!
На фоне шепота «Тройка! Семерка! Туз!» к Германну подходит Нарумов.
Нарумов:
- О Германн, брат, куда запропастился! Компанию оставил нашу почему-то?
Германн сквозь пелену сознания приглядывается, чтобы вспомнить кто это.
Нарумов:
- Нарумов я! Иль ты не узнаешь?
Германн (делает вид, что вспомнил):

- Да что ты… Да… Конечно…Ты Нарумов, с тобою мы… (не может ничего
припомнить). Да, да! Нарумов!
Нарумов:
- Дела твои идут? Слыхал я что не важно?
Германн:
- Все хорошо! (истерично смеется): Прекрасно! Даже очень! Я собираюсь
весь объехать белый свет… И дом в Париже прикупить не лишним будет!
Нарумов:
- Ты весел так, как будто банк сорвал намедни? Неужто так!
Германн:
- Ха! Ты в корень зришь! Почти! Почти уже сорвал! Иль собираюсь сделать!
И надобно поехать мне в Париж, чтоб сразу крупно ставить! А здесь же разве
что больше 275-ти семпелем не ставят!
Нарумов (оглядываясь по сторонам) поет.
18. «Сама ведет меня моя судьба»
Нарумов:
- Так… так…
А ты, смотрю, решился! Ну так что ж!
Ну новичкам везет! Чего же нет!
Тогда позволь мне в тему углубиться,
Тебе по дружбе старой дельный дать совет!
Германн (пытаясь вспомнить):

- По дружбе старой?
Нарумов: - Дельный дать совет!
- Тебе знакомо имя Чекалинский?

В Москве он держит клуб для всех вельмож!
Там ставки делают такие персонажи,
Что с улицы так просто не зайдешь!
- Свой век за картами он только каратает,

И миллионы делает свои на том,
Что деньги подчистую проиграет,
Но векселями все возьмет потом!
- И вот на дня, слыхал я, приезжает

В Санкт-Петербург сей знатный господин…
Он куш сорвет или крупно проиграет…
Знаток тебе не скажет ни один!
Глаза Германна загораются.
Германн:
- Послушай, брат… Нарумов… друг мой милый…
Сведи меня ты с ним! Мне надобно туда…
Германн отворачивается и в сторону:
- Ну кто мне скажет, что не избран Богом?
Опять ведет меня моя судьба!
Нарумов:
- Я другу старому в такой не легкой просьбе
Но отказать не смею никогда!
Германн:
- Ну кто мне скажет, что фортуна против?
Сама ведет меня моя судьба!
Картина семнадцатая. Дом Чекалинского.
Нарумов привозит Германна к Чекалинскому.
«Они прошли ряд великолепных комнат, наполненных учтивыми

официантами. Несколько генералов и тайных советников играли в вист;
молодые люди сидели, развалясь на штофных диванах, ели мороженое и
курили трубки. В гостиной за длинным столом, около которого теснилось
человек двадцать игроков, сидел хозяин и метал банк. Он был человек лет
шестидесяти, самой почтенной наружности; голова покрыта была
серебряной сединою; полное и свежее лицо изображало добродушие; глаза
блистали, оживлённые всегдашнею улыбкою».
Кому-то выпадает выигрыш.
Чекалинский:
- О! Каков итог! Вы сегодня везунчик! Двести рублей!
Кто-то расстроенно говорит: «Эх…», кто-то «Сегодня явно не мой день»,

выигравший сгребает себе пачки денег, кто-то поздравительно хлопает его
по плечу.
К Чекалинскому поближе подходят Нарумов и Германн.
Нарумов:
- Добрый вечер, господин Чекалинский!
Чекалинский (добродушно смеется):

- Для кого вечер добрый - мы увидим ближе к утру! (Жмет руку Нарумову)
Нарумов:
- Разрешите-с представить Вам молодого человека! Германн! Военный
инженер! Умен! Достоин! Честен и обязателен! Насколько мне известно - он
не играл ни разу! Но вот решился испытать судьбу! И непременно просится в
Ваш клуб!
- Ваша рекомендация, господин Нарумов, для меня дорогого стоит!
(протягивает руку Германну): Рад приветствовать Вас, молодой человек, в
нашей славной компании!
Герман и Чекалинский жмут руки.
Германн:
- Очень рад!
- Боюсь я начинающих! (подмигивает Нарумову): Они, как правило
раздевают меня до гола в первый же раз и потом не возвращаются с моими
капиталами (Смеется). Ну будьте же как дома! Отдыхайте! Выпивайте!
Германн (уверенно садится за стол):

- Позвольте поставить карту!
«Чекалинский улыбнулся и поклонился, молча, в знак покорного согласия».
- Действительно! Чего тянуть! (смеется): По коням, господа!
Нарумов (смеется):
- Не думал, что доживу до этого исторического момента! Ну удачи, друг!
Германн берет из новой колоды карту, переворачивает ее и пишет мелом на

ней свою ставку.
Германн:
- Вот так!
Чекалинский (прищуриваясь):
- Сколько-с? Извините-с, я не разгляжу.
Германн (спокойно, уверенно):

- Сорок семь тысяч!
«При этих словах все головы обратились мгновенно, и все глаза устремились
на Германна».
Нарумов:
- Он с ума сошёл!
Чекалинский (улыбаясь):
– Позвольте заметить вам, что игра ваша сильна: никто более двухсот
семидесяти пяти семпелем здесь ещё не ставил.
Германн:
- Что ж? Бьёте вы мою карту или нет?
Чекалинский кланяется с видом смиренного согласия.
– Я хотел только вам доложить, что, будучи удостоен доверенности
товарищей, я не могу метать иначе, как на чистые деньги. С моей стороны я
конечно уверен, что довольно вашего слова, но для порядка игры и счетов
прошу вас поставить деньги на карту.
Германн вынимает из кармана банковый билет и подает его Чекалинскому.

Чекалинский смотрит на него бегло и кладет его на карту Германна.
«Чекалинский стал метать. Направо легла девятка, налево тройка».
Германн (радостно вскакивая):

- Выиграла!
Германн (показывает свою карту):

- Тройка! У меня тройка! (показывает всем свою карту): Вы все это видите?!
«Между игроками поднялся шёпот. Чекалинский нахмурился, но улыбка

тотчас возвратилась на его лицо».
Чекалинский (хмуро):
– Изволите получить?
Германн (самодовольно):
– Сделайте одолжение!
Чекалинский вынимает из кармана несколько банковых билетов и отдает

Германну. Германн берет деньги, демонстративно выпивает стакан
лимонада и идет к выходу.
Германн:
- Удачи вам, господа! Хотя сегодня она на моей стороне!
Нарумов о чем-то переговаривается с Чекалинским, пожимает плечами.
Все поют, играют.
Стрелки больших часов за время песни два раза обходят циферблат.

Становится то светло, то темно. Проходят сутки.
19. «У каждого из нас своя игра»
19.-1. Жизнь это игра, порою добра

К кому-то бывает!
На глупый твой ход сердечно она
Глаза закрывает!
Путь сделан расчет, но как повезет

Ты точно не знаешь!
Все ставишь на кон! Гарантии нет!
В слепую играешь!
Припев:
У каждого из нас своя игра!
Не предсказуем той игры исход!
Кто победил, а кто в ней проиграл!
Судьба в конце объявит точный счет!
На проигрыше песни:
Германн снова появляется у Чекалинского. Чекалинский кланяется, все

расступаются, Германн уверенно шагом садится за стол, из новой колоды
выбирает карту, переворачивает, пишет сумму в два раза большую по
сравнению с предыдущей.
Возглас:
- Девяносто четыре тысячи!
Чекалинский достает свои деньги, кладет рядом и начинает метать. Валет

выпадает направо, семёрка налево.
Германн открывает семёрку, показывает.
Возглас изумления:
- Черт его подери!
Германн хладнокровно забирает деньги, направляется к выходу, по ходу
берет бокал из рук одного из игроков, резко выпивает и тут же удаляется.
Все поют. Часы отсчитывают сутки.
19.-2. Жизнь - это игра, и с кем-то строга

Порою бывает!
Платить по счетам даже святых
Она заставляет!
Так деньги пьянят, безумно манят

Тебя за собою!
Готов все отдать, готов рисковать
Своей головою!
Припев:
На проигрыше:
Появляется самодовольный Германн.
«Генералы и тайные советники оставили свой вист, чтоб видеть игру,

столь необыкновенную. Молодые офицеры соскочили с диванов; все
официанты собрались в гостиной. Все обступили Германна. Прочие игроки
не поставили своих карт, с нетерпением ожидая, чем он кончит. Германн
стоял у стола, готовясь один понтировать противу бледного, но всё
улыбающегося Чекалинского. Каждый распечатал колоду карт. Чекалинский
стасовал. Германн снял и поставил свою карту, покрыв её кипой банковых
билетов. Это похоже было на поединок. Глубокое молчание царствовало
кругом»
Чекалинский начинает метать, руки трясутся. Проходящий официант

опрокидывает бокал вина на одного из гостей, гости вскакивают и быстро
пробегает игрового мимо стола (переключить внимание).
Направо ложится дама, налево туз.
Германн:
- Туз выиграл! Туз выиграл!
Германн довольно открывает свою карту и не глядя всем показывает.
Игроки недоуменно пожимают плечами, переглядываются.
Чекалинский (ласково):
– Дама ваша убита!
Чекалинский делает рукой пистолет, изображает, что стреляет: «Пиф!»
Германн вздрагивает, смотрит на карту. На его карте пиковая дама. Он не

верит своим глазам, качает головой не принимая ситуацию: «Нет! Нет!
Нет!» Германн слышит зловещий раскатистый смех графини.
Герман (раскатисто кричит):

- Старуха!
Германн делает шаг в сторону и стоит как окаменелый. Чекалинский

притягивает выигрыш.
Игроки:
– Славно спонтировал!
Игра продолжается. Все поют.
19.-3. Жизнь – это игра! Кому-то своя

Кому-то чужая!
В чей переплет тебя занесет
С ухмылкой скрывает!
И надо же знать кому доверять

Быть может не стоит!
Кто в пропасть столкнет, кто подведет,
Несчастье удвоит!
Припев:
Картина восемнадцатая. Обуховская больница. Палата №17.

Герман сидит на кровати в больнице.
Герман меланхолично повторяет:

- Тройка… Семерка… Туз… Тройка… семерка… дама…
В голове сквозь помехи мелькают, наслаиваются, перебивают друг друга

короткие отрывки песен, перед глазами Германна мелькают Лиза, Томский,
графиня, Нарумов, Чекалинский.
20. «Попури из мюзикла»
И только печальные свечи печальные опять догорают…
Средств не считать! От жизни все брать!

Все это придумал ты Томский, конечно!


Не живется, не поется
На перепутии дорог
Мне выбор сделать предстоит…




Германн вскакивает, кричит, хватается за голову: «Аааа!»

Забегают санитары, делают Германну укол, Германн подает на кровать.
Картина девятнадцатая. Дом Нарумова.
«Графиня» сидит в кресле (спиной к зрителям) в доме Нарумова, курит

трубку.
Появляется Чекалинский и Томский.
- Ваша светлость, позвольте мы войдем?
«Графиня» (изображая голос графини):

- Не хорошо заставлять даму так долго ждать! Тем более графиню!
Нарумов (вскакивает, срывает парик графини):

- Где вас, черти, носит все это время? Где моя доля? А то как самая черная
работа – так мне! Как расплата – так подождет! Ведь обещали не затягивать!
Чекалинский (смеется):
- Не извольте беспокоится, ваша светлость – все как договаривались!
(протягивает пакет с деньгами).
Нарумов выхватывает пакет, заглядывает (ехидничает):

- За женские роли и работу в ночное время можно было бы и добавить!
Томский:
- Прокурор добавит!
Нарумов:
- Тьфу ты! А крепкий орешек этот Германн оказался! Не легко было втянуть
его в нашу игру! Уж так не хотел он рисковать своими капиталами…
Томский:
- Честно сказать, план был совершенно иным! Я хотел его только
заинтересовать тремя картами, а потом подбросить ему книгу графини с
записями на полях! Потому наведался к бабуле, чтобы забрать какую-то из ее
книг.
- Но, все пошло не по плану?
Томский (кричит):
- Ну конечно! Этот идиот начал действовать сам! Он нашел дом графини и
познакомился с Лизой!
- Но как?
Томский:
- Да черт его знает! Но когда Лиза спросила меня о военном инженере, коих
так просто на улице не встретишь – я понял, что Германн уже где-то рядом!
Нарумов:
- И ты следил за ним?
Томский:
- За ними обоими! Нельзя было допустить, чтобы этот шельмец узнал, что
история про три карты – всего лишь выдумка графини! Мы все это знали, но
подыгрывали ей. А что она еще могла сказать мужу, чтобы прикрыть свои
похождения? Бабуля была еще та!
- И Лиза знала?
Томский:
- Может знала, может и нет… Но девушка она умная и могла поделиться
своими домыслами и зародить у Германна сомнение… Пришлось и тут
немного подработать! В тот самый вечер на балу, когда бабули, царствие
небесное, не стало… (Складывает руки и смотрит наверх)
- Виновен Германн в этом?
Томский (задумчиво):
- Вот не знаю точно… Но судя по тому, что он пришел прощаться… Вина
всегда убийцу гложет… Ведет просить его прощенье! Следов убийства не
нашли однако, быть может испугал ее, иль так сошлось все!
Нарумов:
- И тут он говорит мне (показывает на Томского): играл мне помнится ты при
лицейском театре! Твой звездный час настал! (смеется).
Томский:
- Ну разве я не гений? Уж призраку бабули должен был поверить Германн!
Нарумов:
- О средствах быстро сговорились! Махнул для храбрости немного! И от того
совсем не сразу ключом в замок сумел попасть! А платье графини и парик
(кружится) ну сели просто идеально. И Германн с пьяных глаз не разобрал!
Томский:
- Пришлось поить его нещадно! Трактирщик в десять раз с меня содрал,
чертила! (смеется). (Выхватывая часть денег из рук Нарумова): кстати за
представительские расходы!
- Ну дальше я был на арене! И карту подменить… ну сущий ну пустяк!
Все трое смеют, чокаются бокалами.
Нарумов (Томскому):
- Лиза, кстати как?
Томский:
- Судьба была к ней благосклонна! Вышла замуж! Не беден, да и не дурак!
Он где-то служит! Сын управителя бабули! И родственницу бедную на
попечение взяла!
- А Германн? Германн что ж?
Томский:
- А что Германн? Коли начал играть – будь готов все потерять!
Все поют.
19.-4. Жизнь – это игра! В ней каждый актер

Как может играет!
За маской любви холодный расчет
Бесстыдно скрывает!
Там друг или враг, не ясно ни как,

Под маской таится!
Себя обличить как на страшном суде
Все время боится!
Припев:
В паузе.
На сцене справа девушки, которые вызывали пиковую даму, шепчутся:

- Ты, знаешь, Марин, мне кажется, что с Германом у меня ничего не
получится…
Кнец

Либретто - Пиковая дама

Загружено:

Сведения о документе

Авторское право

Доступные форматы

Поделиться этим документом

Поделиться или встроить документ

Параметры публикации

Этот документ был вам полезен?

Это неприемлемый материал?

Авторское право:

Доступные форматы

Либретто - Пиковая дама

Загружено:

Авторское право:

Доступные форматы

Охраняется РАО

© Музыка Егора Шашина

© Либретто Натальи Кузьминых

1. Германн – молодой военный инженер, страстно мечтающий раскрыть

Массовка: игроки, слуги, придворные на балу, современные люди.

Девушка 3 (берет губную помаду и чертит на зеркале ступеньки, шепчет):

Тайны людские веками хранишь,

2. Покрылась вся пылью, померкла во мгле!

Но время пришло сбросить тайны обет

Девушки поют припев

Звучат резкие раскаты грома, сверкают молнии появляется графиня в

Картина вторая. Бал у графини дома.

К графине подходит прислуга и помогает присесть на кресло в правой

К графине по очереди подходят разные люди, нарочито формально

Лиза (пытается тоже поздороваться, нарочито улыбается):

Лизу никто ее как будто не замечает, на ее слова не реагируют. От

Лиза (расстроенно шепчет):

Лиза машет приветственно даме в другом конце зала. Та откликается,

Дама (не обращая внимания на слова Лизы):

Дама хватает опешившую Лизу за руку и утаскивает за кулисы.

Люди на балу обсуждают светские новости.

- Нет, ну эти Чижевские опять укатили во Францию!

02. «Средств не считать»

- Все никак не скупят все наряды…

- Мой портной совсем уже не хуже…

- Ну а князь к тому ж еще играет,

- Но так можно даже разориться!

- Вот бы сам московский Чекалинский снизошел до нас, да наведался!

Все смеются. Поют.

02.-2. Средств не считать! От жизни все брать!

Картина третья. Авансцена. Комната Лизы

Лиза (встает на колени перед иконой):

03. «Птица в клетке!»

1. Солнце встанет над землею

Я дождусь тебя я знаю!

2. Вот и ночь уже ступает,

Картина четвертая. Дом конногвардейца Нарумова.

Несколько человек играют в карты. Присутствуют Нарумов, Томский,

Гость (указывая на Германна удивленно):

Все шумят, смеются:

Томский (задумчиво загадочно):

Томский (нарочито удивленно):

04. «Не может такого»

- Такою красавицей право была,

Однажды случилось такое, что… ах…

- И что же потом? Муж на встречу пошел?

- Ах если бы так, но увы отказал!

- Кто же тогда ей в итоге помог?

Томский закуривает трубку, затягивается и продолжает.

- Граф Сен-Жемен, проходимец, шпион!

Денег не дал этот старый чертяг,

И в тот же вечер в Версале она…

Томский (загадочно, важно):

Нарумов (подмигивая Томскому):

04.-1. Все поют:

Германн в раздумьях бродит по Петербургу.

- Нет, нет… (усмехается, машет рукой): Конечно же это была шутка….

05. «Правда это или ложь?»

1. Томский был пьян, пошел на обман,

В карты играть, чтобы все потерять

Верить можно или нет?

2. От карт никогда не будет добра,

Ключи подобрать, чтоб карты узнать,

Германн подходит «к дому старинной архитектуры. Улица была заставлена