Ее память оказалась почти пустой. Какая жалость!

Ее ум метался, отталкивая от себя

негативные воспоминания, задавая им прикрывающий вальс. Но такое состояние не могло
продолжаться вечно. Она не могла просто стереть все из своей памяти. Не так-то
просто. Для таких случаев у нее в сознании была выделена особая комната, на самом
краю души, где хранилось все то, что случилось с ней в прошлом и было далеко не
наилучшим. Она забывала, словно ничего подобного никогда не происходило. Ей
удавалось вспомнить только то, что произошло совсем недавно, и то, что раздражало
ее ум, было заперто в этой комнате. Но она только насмешливо посмотрит на своих
внутренних демонов и скажет им, чтобы спешили обратиться к психологу. Ведь она даже
и не подозревала, что может происходить на самом деле.

К сожалению, она узнала об этом лишь через пару лет. После аварии, в которой она
серьезно пострадала. Может быть, это было судьбой? Никто не знает. После
четырехдневного состояния бессознательности, она проснулась, пытаясь вспомнить, как
она оказалась в этой проклятой больнице. Ее родители пытались убедить ее в том, что
так и случилось, но она отрицала до последнего. Именно в тот момент был поставлен
диагноз. Происшедшее углубилось в недра ее сознания, став механизмом самозащиты.
Встречая травму, мозг нервно переключает канал, отрезая доступ к болезненным
воспоминаниям. Его задача — оберегать ее от боли и эмоционального потрясения. Это
психологическая амнезия, призрак, скрывающий прежние события от ее ума.

Со временем ей удалось уловить отрывки воспоминаний, которые всплывали в ее

размытом сознании, и запечатлеть их на листочках. Затем она абстрагировалась от
всей картины происшедшего. Это было довольно странно, так как такие вспышки редко
возникали, но это позволяло ей вспомнить некоторые моменты. Это нежно дарило ей
надежду, что история, пусть и фрагментарная, может быть восстановлена.

Однако в ее сознании что-то тревожно затрещало. Возможно, это произошло, когда ей

исполнилось шестнадцать лет. Девятнадцатое сентября, тысяча девятьсот девяносто
пятый год. Это был день, когда родители Гермионы погибли. Трагедия, которая
беспощадно разорвала ее мир на куски.

***

Утро протекало не самым ярким образом, но и не самым унылым. Родители сумели

подарить ей сильное веселье, их презент вызвал широкую улыбку на лице девушки.
Поэтому, не прикрываясь серьезностью, она с немного приподнятым настроением
направилась на кухню, чтобы перекусить перед школой - действие, которого она обычно
не предпринимает. Родители Гермионы оставили ей подарок и сказали прощальные слова,
обещая вернуться сегодня вечером, чтобы насладиться семейным ужином, и торопливо
ускользнули на свою работу. В результате в доме наступила глухая тишина, которая
немного давила на девушку, оставляя ее в одиночестве.

С легким пожатием плеч, девушка схватила пульт, который лежал на тумбочке рядом с
входом на кухню. Проехав пальчиками по кнопкам, Гермиона включила телевизор, набрав
музыкальный канал. Щёлкнув языком, она немного увеличила громкость, строив плавные
танцевальные движения в направлении холодильника.

Половина блюд были укутаны в пищевую пленку. Вчера они с мамой готовили изысканные
блюда на праздник, надеясь, что после торжества останется достаточно еды, чтобы не
запасаться на несколько дней вперед, как обычно. Но на теперешнем этаже
холодильника была только маленькая коробка с яйцами. С любопытством заглянув в нее,
она обнаружила всего два яйца. Хотя на завтрак это было достаточно. С пиалкой соли,
взятой из тумбочки, она махнула ногой в сторону холодильника, закрывая его дверцу.

Грейнджер никогда не была большим фанатом яиц, но сейчас она почувствовала

непреодолимое желание попробовать яичницу. Это казалось странным, учитывая ее
предпочтения в еде, но она не могла отрицать, то что была очень голодна. Вряд ли
представится еще такая возможность, чтобы насытиться и приятно покушать в школе.
Кухня была пронизана запахом обожженной соли с намеком на какао. Было это странное
сочетание. Бросившись к окну, она растянула его на пределе, позволяя неприятному
запаху исчезнуть. Почти все было уже готово, но что-то еще не хватало. Проглаживая
складки на своей юбке ладонью, она случайно уставилась на настенные часы. Занятия
начинались через час, но ей уже сейчас нужно было быть в школе и заглянуть в
кабинет директора, чтобы забрать важные документы. Поэтому, делая все поспешно и
осторожно, стараясь не пролить и не разбить ничего, она села за стол в надежде на
небольшой завтрак.

С первых утренних часов соседи напротив начали в новой серии своих скандалов,
осыпаясь одеждой на всей лужайке. Они только недавно переехали, но она уже мечтала
о том, чтобы они наконец-то уехали. Может быть, самым разумным решением было бы
вызвать полицию? Ведь она была уверена на все сто, что многие другие соседи не
могли больше терпеть эту вечную ссору.

Прекрасо просунувшись сквозь завесу, она могла разглядеть лишь отблески дома, но
посреди этой тайны она заметила незнакомый силуэт. Темный образ молодого и высокого
парня, больше она ничего не увидела. Тот незнакомец спешил, нервно оглядываясь на
мужчину и женщину, продолжавших свою ссору. Потрясая головой, Гермиона вернулась к
своему завтраку, запивая горячим какао. У нее оставалось всего десять минут, и пора
было выходить. Неясно бормоча на непонятном языке, она ополоснула тарелку и чашку,
торопливо пройдя в коридор. Накинув сумку на плечо и подцепив ветровку пальцем, она
покинула дом, тщательно заперев дверь и несколько раз проверив ее закрытость. Все
было в порядке.

Под нежным осенним небом, переливающимся пастельными оттенками, улицы простираются

в долгий ленточный поток. Живописные фасады домов, обрамленные виноградными
листвой, отражаются в тихом блеске ранней росы. Архитектура города, смешение стилей
и эпох, создает магическую симфонию, которая поражает воображение.

Прохожие, одетые в глубокие оттенки осени, торопятся по тротуарам, каждый в своем

ритме. Шаги и слова сливаются в мягкий гул, наполняющий улицы жизнью и движением.
Переходы светофоров превращаются в маленькие спектакли, когда люди собираются,
расходятся и снова собираются, создавая непрерывное движение.

Утренний воздух пронизан ароматом свежести и нотками горячего кофе из маленьких

кафе, которые начинают свою дневную суету. Витрины магазинов сияют разноцветными
трендами и уникальными эклектичными предметами, приглашая прохожих в мир моды и
стиля.

На фоне этой живописной картины, белый туман плавно поднимается, вызывая игры света
и тени, словно предтеча волшебства, которое скрывается под изогнутыми мостами и
среди исторических зданий. Городская симфония утра пронизывает сердца и подарит
незабываемую атмосферу начала нового дня в этом великом городе.

На горизонте простирался облик школы, а неподалеку от нее возвышался стенд, на

котором с благородной грацией стояло имя учебного заведения: «Хогвартс». Это
название, прописанное аккуратным почерком, словно волшебным пером, придало особую
магию окружающей среде. Как будто время остановилось, чтобы приветствовать
пришедших в этот волшебный край и открыть перед ними двери к новым знаниям и
приключениям.

Кирпичные стены освещались слабым золотистым светом, проникающим сквозь пыльные

стекла окон. Эти окна вечно чаровали взгляды, будто хранили в себе неподвижные
секреты и мечты. Ступеньки, пропитанные множеством шагов учеников, отдавали знаки
времени, и покрытые износом, словно завершали часть богатой истории школы. В
коридорах неуловимый запах потухших курительных сигарет смешивался с ароматами
старого дерева и лака на досках. Дворы школы таяли в зеленом покрове, предлагая
ученикам укрыться от суеты и погрузиться в мир собственных мыслей. Старые деревья
словно хранили в себе вековую мудрость, проливая ласковую тень на посетителей и
учеников, завершая картины их игр и размышлений.

У входа в школу поджидала ее рыжеволосая подруга, сидящая на корточках и

опирающаяся спиной о стену. Ее мрачный взгляд скользил по проходящим ученикам,
которые насмешливо швыряли в ее сторону презрительные взгляды. Джинни выглядела как
гроза района. Очевидно, у нее утро было далеко не идеальным. Ведь жить с
несколькими людьми в довольно тесном доме было непросто. Постоянный хаос царил в их
жизни. Иногда рыжеволосая подруга завидовала Гермионе, единственному ребенку в
семье. А думая об этом, приходила мысль о том, как здорово было бы иметь брата или
сестру. Увидев свою подругу, рыжеволосая быстро пришла в себя, вставая со своего
места. Юбка обтряхнулась от пыли, пока Джинни несмятенно бежала к Гермионе, активно
пробираясь сквозь проходящих учеников. Широко улыбаясь и разгоняя свою угрюмую и
мрачную маску, рыжая подруга схватила Гермиону за локоть и с усердием потащила ее
внутрь здания школы.

— Эй-эй, Уизли, с чем ты так спешишь? — прозвучал голос девушки, еле заметная
усмешка играла на ее губах. Но рыжая лишь махнула рукой, продолжая идти вперед и
решительно проталкиваясь сквозь учеников, которые на нее недовольно глядели,
вызывая у Грейнджер небольшую улыбку. Ей оставалось только идти в след за своей
подругой, ожидая, что может чего-то супер грандиозного нового.

Рыжеволосая остановилась у своего любимого окна, где они часто сидели и

разговаривали о всем и ни о чем. С удобным положением на подоконнике, она взглянула
на Гермиону, которая была намного выше, и едва хотела сказать что-то, как на нее
налетела огромная фигура, обнимая ее. Разумеется, она тут же поняла, кто это, но
вскоре неловкость заставила ее резко обернуться, чтобы проверить. Рон Уизли стоял
рядом, что-то шептал в ухо Поттеру, пока тот крепко обнимал свою подругу.

— Слезь с нее, ты же слон, — недовольно произнесла рыжеволосая, показательно

закатывая глаза. — Видишь, она уже вся красная от недостатка кислорода, ну, какие
бывают люди, — девушка протянула слова саркастически, махая рукой в сторону
подруги. Она не преувеличила: Гермиона была красной, как помидор, и что-то бурчала
на итальянском, пытаясь освободиться из объятий Поттера.

— Merda, pensavo di soffocare, — недовольно проговорила Грейнджер, как парень ее

отпустил. Ее волосы были разбушеванными, словно она превратилась в ёжика, а на лице
отразилась гримаса раздражения. Пригрозив кулаком обоим парням, девушка занялась
расчесыванием волос пальцами, в то время как внимательно смотрела на Джинни.

— Мы весьма изумлены твоими языковыми навыками, но перейдем на английский, вдруг ты

нам тут тайком ругаешься, — с сарказмом заметил Уизли, прислонившись к стене рядом
со своей сестрой. Гермиона показательно высунула язык и села на подоконник, ожидая,
что ее подруга посмотрит на нее со своей стороны, но та оставалась задумчиво
рассматривать противоположную стену, морщась от неясного настроения.

— Не так сильно хмурься, морщины будут, — проговорила шатенка, опираясь на раму

окна. — Так, что случилось, что ты так угрюмо выглядишь? — спросила она,
вглядываясь в узоры сережек своей подруги, которые перешли к ней от ее
прапрабабушки.

— Ну что же, — сказала девушка, внезапно вскакивая и махая рукой над головой,
создавая некую воображаемую радугу, — Давай начнем с того, что сегодня одному из
нас исполнилось шестнадцать. — Рон сделал вид изумления на лице, словно говоря:
«Как мы могли не знать?». Девушка протянула руку к Поттеру, минуя своего брата, и
сказала: — Давай, Гарри.

— Уизли, напомни-ка, что было в моей реплике? — парень склонился к рыжеволосой и

прошептал, отводя глаза на остальных, чтобы услышали, — Ой, простите, мадам, я
исправлюсь, — он произнес, видя, как рыжая смотрит на него с недовольством, и
поднял руки в знак сдачи, — Рон, — он приподнял бровь.

— А что бы вы делали без меня, — парень шутливо махнул рукой, сохраняя серьезное
выражение лица. С закатанными глазами он начал рыться в своей сумке, доставляя
большой подарок, который явно не влезет в руки именинницы, — Распакуй его уже дома,
— Уизли подмигнул, передавая подарок в руки своей подруги.

Она нежно обняла подарок обеими руками и на лице ее заиграла искренняя улыбка. В ее
глазах светились радость и волнение, словно она ожидала чего-то особенного. Она
ласково поцеловала каждого из друзей в щеку, испуская счастливый сияющий свет, и
аккуратно положила подарок в свою сумку, стараясь как можно быстрее раскрыть его
тайну. Остальное время они провели, обсуждая вечер, полные восторга и живых эмоций.
Рон непременно захотел попробовать торт, испеченный матерью своей подруги, и его
воображение уже рисовало яркие образы сладкого вкуса. Так сильно, что он чуть было
не столкнулся с одним из профессоров, поглощенных своими мыслями. Извинившись за то
небольшое недоразумение, парень не смутился, а наоборот, стал рассуждать о том, как
Джин Грейнджер приготовляет самые искусные и нежные торты. Гермиона только смеялась
в ответ, но согласилась с ним. В ее молодой голове рисовалась картина: ее мама
всегда мечтала стать талантливым кондитером, но семейное влияние заставило ее
отказаться от этой идеи, мол, не разоришься ли. Джин послушала мнение родных и
выбрала другую, более "приличную" профессию: адвоката. Она заслужила признание
родителей, но глубоко в сердце она никогда не была по-настоящему счастлива в этом
направлении. Однако, судьба приготовила для нее нечто особенное - она встретила
отца Гермионы, и, быть может, это было единственное настоящее светлое событие в ее
жизни все время, проведенное вдали.

Девушка скривила губы и устремила свой взгляд в глубь леса, который тянулся
недалеко от школы. С первого взгляда он мог показаться пугающим, особенно в первые
годы, но когда наступали свободные периоды или большие перемены, она обязательно с
друзьями отправлялась в лес. Именно там она и завела знакомство с загадочной
Веноной. Темнокожая женщина с золотистым колечком на переносице. Ее темные глаза
всегда смотрели на мир с прищуром, но если пристально разглядеть ее лицо, то на
тонких, покрытых морщинами губах появлялась широкая улыбка, оголяющая прочные и
удивительно белые зубы. Шею украшали множество изысканных украшений: от крупных
бронзовых сережек в форме бычьей головы до разнообразных амулетов, плетеных
браслетов и простых веревок с морскими ракушками. На голове она носила красиво
завязанный охристый платок, а старая бежевая кофта и брюки, хоть и состарились,
всегда были аккуратными. На ногах ее украшали яркие радужные кроксы, снаружи
покрытые ярким мехом. Веноне за восемьдесят ни одной, но она держалась хорошо и
была невероятно энергичной. Хотя не могли бы ее назвать миловидной, она всегда
ходила с мрачным выражением на лице, но несмотря на свою грозную внешность, она
обладала неоспоримой силой и авторитетом.

Венона с удовольствием рассказывала мифы и легенды. Недавно она поделилась секретом

своего индейского происхождения, из-за которого она настойчиво призывала
придерживаться древних обычаев и угощала друзей своими загадочными настойками для
продления и счастливой жизни. Она сама была своего рода стражем леса,
хранительницей его тайн, вот почему округа называла ее так. Венона, безусловно,
была загадочнее даже самого директора, но если лучше познакомиться с ней, то
становилось ясно, что она не такая угрюмая и таинственная, как могло показаться
изначально - если, конечно, не дразнить ее, разливая бензин на костер. Гермиона
очень любила эту женщину и часто заглядывала к ней в остальные дни, чтобы выпить
чашечку чая с пирожками и наслаждаться рассказами Веноны.

— Вряд ли ты уже слышала историю о древнем племени, охваченном голодом, — загадочно

произнесла женщина, настроившись на ещё одну увлекательную легенду.
Девушка устроилась в уютном положении, ожидая самой настоящей истории ужаса.

— В те времена племя мохоков обитало неподалеку от гор. Они смело взбирались на

невероятные высоты, не испытывая страха, ведь с детства они привыкали к подъёмам и
охоте, проникая в места, где жили самые запретные звери. Взрослея, они вселялись в
самые глубокие шахты и взбирались на самые неприступные скалы, не обращая внимания
на любой вид страха и пренебрегая им.

Гермиона воображала племя, наполненное такими же могучими, гордыми и красивыми

людьми, как женщина, и ее воображение застыло на мгновение. Она представила себе,
как эти скромные люди с улыбками на лицах противостоят опасностям. В ее воображении
прозвучала таинственная мелодия ветра, и она почувствовала легкую дрожь, когда
пламя затухающего костра задрогало от порыва ветра. Волосы женщины, развеваясь
вокруг ее головы, создавали живой силуэт, который почувствовала сама Гермиона.

— Они были свободными, но лишены богатств. Сильными, но не приспособленными к

новому миру. И вот мой прадед вместе с остальными мужчинами поцеловал свою молодую
жену на прощание и отправился строить мост в Вирджинии, пролегающий через Большой
каньон возле горы Рашмор. Этот мост необходим был для прокладки железнодорожного
пути через эти земли. Прадед и ещё тридцать здоровых, взрослых и смелых мужчин
оставили племя и своих близких с целью заработать на лучшую жизнь для своих жен и
детей. Они покинули родные леса и горы, и с неутомимым упорством работали, строя
мост в самых опасных местах. Они не боялись высоты и смотрели смерти в лицо с
улыбкой, даже когда судьба отняла у них четырнадцать жизней в один день. Мохоки,
работавшие без тросов, сорвались с высокой обломленной балки и разбились о скалы,
оставив свои тела на дне глубокого каньона. Из-за высоты и особенностей моста
спуститься туда за ними было невозможно, и белые люди подумали, что индейцы,
потеряв половину своих людей, уйдут. Но на следующее утро оставшиеся в живых
вернулись на мост с презрением к высоте и смерти. Они забрались на ту же высоту и
восстановили балку, на которой погибли их соплеменники. Именно такими были они,
истинные герои...

Девушка была потрясена рассказом и не была готова к тому, что последует дальше.

— Но был один мужчина, сильный и крепкий, который переломал все кости, но выжил в
том каньоне. Из-за шума строительных работ и вой ветра, скользящего по скалам,
никто не слышал его приглушенных стонов. Он медленно умирал там в одиночестве,
перед глазами видя тела своих братьев с открытыми мёртвыми глазами и все больше
затвердевающими трупами, вспоминая свою возлюбленную, которая больше никогда не
увидит его. Но тогда его воля к жизни превзошла братскую привязанность, и,
продержавшись семь ночей, он взялся зубами за плоть одного из павших мохоков, чтобы
утолить свой голод... С того дня он питался плотью, испорченной и уже гниющей на
костях. В результате его собственные кости быстро срослись, его зубы стали острыми,
словно у волка, а его глаза стали способными видеть даже в самую тёмную ночь. Этот
человек перестал быть обычным человеком, он превратился в существо голода,
Вендиго...

Девушка непроизвольно прижалась к немецкой овчарке, достойной компаньонке Веноны. В

ее горле застыл комок, но она продолжала слушать ужасающий рассказ.

— Этот высокий дух, он ужасен своим почти трехметровым ростом. На его искаженном,
окостеневшем лице гнездится маска-череп, вырезанная из обглоданной головы коровы.
Рога его украшены бусами, сделанными из жил и костей его съеденных товарищей. Вы
можете заметить его в лесу в любую ночь, когда он пробуждается от мучительного
голода. Он то может плакать, отзываясь ребяческим голосом, то притворяться кем-то,
кто вам близок. Иногда, блуждая по лесу, вы внезапно услышите голос вашего близкого
человека. Но не верьте! Это всего лишь Вендиго, который пытается сбить вас с толку
и пожрать. Он издает свист, оглашающий деревья, и каждый, кто упал в опасную сеть и
позволил себе вкусить плоть своего собрата, превращается в него...
Гермиона сидела, ее лицо было бледным как мел, и она спросила женщину, не может ли
все это быть всего лишь легендой, ничем более. На это женщина улыбнулась хитро и
пожала плечами, говоря, что не видела и не знает точно. Однако многие в племени
действительно свидетельствовали о его существовании. Те, кому удалось сбежать от
него, со временем приходили в безумие, пока не решали покончить с собой. Гермиона
чуть не упала в обморок, и она попросила остаться на ночь у Веноны, чтобы не идти
одна через лес домой. Женщина отнеслась к этому скептически, но все равно с
радостью приняла ее, укладывая Гермиону в комнату для гостей.

С воспоминаниями о прошлом, девушка улыбнулась и покачала головой, вспоминая,

насколько долго она не могла заснуть. Для большей чувства безопасности она призвала
к себе собаку, надеясь, что присутствие питомца внушит ей покой. Апони послушно
села рядом с Гермионой и не отходила ни на шаг, пока та не смогла заснуть. Она
почувствовала, что благодаря присутствию собаки ее сон наступил быстрее и был
гораздо спокойнее. Она закусила губу и потянулась к маленькому подвесному ловцу
снов, который был подарен ей Веноной. Этот маленький амулет служил защитой от
кошмаров и темных энергий, или что-то в этом роде. После того, как Гермиона
выразила свое беспокойство о плохих снах, женщина вложила в ее руки этот амулет и
сказала носить его всегда, чтобы быть защищенной. Брюнетка с радостью приняла
подвеску и носила ее постоянно, каждый раз напоминая себе о своей встрече с
женщиной.

Сделав себе заметку в уме, что обязательно заглянет к женщине, Гермиона догнала
своих друзей, широко улыбаясь и обнимая Джинни и Гарри за плечи. Рон впереди, в
полуобороте, оживленно жестикулировал, рассказывая свой последний странный сон.
Вряд ли это имело какой-то смысл, но у Рона часто снились необычные и неудобные
сны. И, казалось, некоторые моменты совпадали с реальностью. После этого Уизли
пошутил, называя себя "всевидящей гадалкой" и предложил открыть агентство по
предсказанию снов. Друзья просто посмеялись и покачали головами в ответ.

— Вспомните, как я предсказывал, что Дин Томас упадет с лестницы, а Лаванда улетит
через него, покрытая краской! — воскликнул однажды Уизли, разводя руки в стороны. —
И вот, посмотрите налево, дамы и господа, — рыжеволосый указал рукой в сторону
стены, где раньше стояла лестница. Однако сейчас она была на земле, вместе с
Томасом. Джинни с изумлением переводила взгляд с брата на Томаса, не в силах
отрицать тот факт, что Рон каким-то образом предсказал будущее. И внезапно Лаванда
выскочила из угла, не глядя под ноги, пересекла путь Томасу и упала прямиком на
покрытие из краски, которое было приготовлено для плаката. — Жду аплодисментов! —
самодовольно заявил Рон, но вместо этого получил подзатыльник от сестры и смех от
друзей, в который сам же и встал.

В данный момент рыжеволосый парень выглядел мрачно, сквозь притворный прищур он

наблюдал за проходящими учениками, которые в свою очередь не отрывали от него
взгляда. Он заметил, что они настойчиво наблюдают за ним, пока он не отводит глаза.
На короткое мгновение он задумался, а потом нечаянно сделал движение руками, едва
не задев проходившую мимо девушку. Перепугавшись, он замер на месте, как только
увидел синеволосую девушку и неловко отступил в сторону, чтобы избежать
столкновения. Парень попытался придать своему лицу невинный вид и извинился перед
девушкой. В ответ она просто рассмеялась и ушла, махнув на прощание рукой.

— А когда будет свадьба? — заговорчески пробормотала Джинни, и получила лишь пинок

от брата. Нахмурившись, она высунула язык в ответ и сделала пренебрежительное
движение рукой, проскользнув вперед. Однако Уизли не оставался в отставке, он решил
ускориться и начал идти в слепую, периодически бросая взгляды на сестру и друга. —
Если ты не прекратишь сейчас, я расскажу все маме, и конечно же, Гермионе с Гарри,
что... — она не успела закончить фразу, так как ладонь брата "нежно" прикрыла ее
губы, вызывая у нее широкую улыбку на лице.
— Только посмей, и я брошу тебя из окна, — угрожающе прошептал парень, взмахнув
рукой в сторону окна. Он немного сгорбился и, словно только что подхватив сестру на
спину, утащил ее к открытому окну под внимательное наблюдение и возмущенные крики
Джинни, требующей, чтобы он поставил ее на место.

— Все это, конечно, очень интересно, — медленно проговорила Гермиона, взглянув на

свои наручные часы. Ожидая момента, когда Рон поставит свою сестру на место, она
продолжила, словно ничего не происходит, — Тем не менее, у нас осталось всего
десять минут, и мне нужно зайти в кабинет директора. — Она улыбнулась и прошла
вперед, похлопав Рона по плечу и быстро добавив, — Не волнуйся, я все равно узнаю,
что Джинни хотела сказать. — При этом она подмигнула парню в его стиле. Рон хотел
было возразить, но Гермиона лишь махнула рукой, послав троим воздушный поцелуй,
прежде чем скрыться за углом.

Школьный коридор раскинулся перед ней, словно бесконечный лабиринт, наполненный

шепотом школьных тайн и беготней. Высокие потолки, покрытые белой краской,
приветливо отражали свет ярких люстр, которые создавали игру света и тени, оживляя
пространство. Стены были украшены мозаиками из ярких плакатов и работ учеников,
создавая мозаику идей и творчества. Жизнерадостные цвета и яркие оттенки задавали
ритм и настроение, рассказывая истории каждого проходящего мимо.

Вдоль коридора шумно ворковали группы друзей, излучая неподдельное веселье и

бесцеремонно занимая пространство. Здесь и там можно было заметить учеников,
погруженных в учебные занятия или в подвиги социального взаимодействия,
концентрированных вокруг столов с книгами или сидящих на полу с альбомами на
коленях. Энергия и радость наполняли воздух, придавая коридору оживленный и
пульсирующий ритм школьной жизни. Звонок, отрывающий школьников от их мирных бесед
и смеха, отдавался гулом и шумом, направляя всех учеников к урокам.

Перед Гермионой предстала дверь в кабинет директора. Она аккуратно разправила

невидимые складки на юбке и обтряхнула рубашку, словно избавляя ее от мельчайших
пылинок. После нескольких решительных стуков кулаком в дверь, она ожидала ответа,
позволяющего ей войти. Она медленно распахнулась, и Гермиона внимательно посмотрела
на открытую дверь. С неуклонной уверенностью она переступила порог кабинета,
осматривая все детали места до мельчайших подробностей. Сжав зубы, она пристально
посмотрела на кресло, надеясь обнаружить директора, но к ее разочарованию, он был
отсутствовал, несмотря на то, что сам пригласил ее зайти перед уроком. Искажая
словами свое недовольство, она невольно взглянула на второе кресло, расположенное
поближе к месту директора. Там сидел незнакомый юноша, упорно направляя свой взгляд
куда-то в стол, погруженный в собственные мысли. Оставалось всего пять минут до
начала урока, и он все еще не появился.

Если он не появится через минуту, я покину эту комнату, — пронеслось в мыслях

девушки, в то время как она пристально рассматривала парня. Раньше она не знала о
его существовании, хотя почти уверена, что знакома со многими учениками из
различных классов. С наклоненной головой она внимательно оглядела его, полностью не
смущаясь своим пристальным взглядом. Она заметила, что ему должно быть около
шестнадцати или семнадцати лет, что означало, что он был ее сверстником в некотором
роде. Она решила, что он новенький здесь. У него была смуглая кожа с легким красным
оттенком, а длинные рыжие волосы были аккуратно заплетены, чтобы не мешать. Он,
вероятно, не местный. Положив эту мысль в голову, Гермиона внезапно повернула
голову в сторону двери, которая внезапно открылась, и вошел сам Альбус Дамблдор.
Ну, наконец-то.

— Извините, что задержал вас, Мисс Грейнджер, — проговорил директор с хрипотцой в

голосе, проходя к своему креслу. Разложившись поудобнее, он поставил на стол пиалку
с лимонными дольками и взглянул на каждого присутствующего в кабинете. — Вы будете?
— спросил он, получив отрицательные махи головой в ответ. — Что ж, тогда позвольте
мне... — Дамблдор усмехнулся и взял одну из долек лимона, словно испытывая их
терпение. — Разрешите рассказать, почему я вас сюда пригласил, дорогая, — снова
заговорил директор, откидываясь в кресле. Он махнул рукой в сторону парня. — Виктор
Дентон, новенький в вашем классе, — монотонно продолжал директор, — Я хотел, чтобы
вы показали ему нашу школу. Ведь вы староста, и это входит в ваши обязанности.

Девушка едва заметно скривила губы и запястьями заложила руки за спину, сжимая их в
кулаки, что оставило красные полумесяцы на ее нежной коже. Натянуто улыбнувшись,
она напряглась, но все же кивнула. Ведь она была старостой класса, и помочь новому
ученику в адаптации входило в ее обязанности.

— Мистер Дентон, — обратился директор к парню, махнув рукой в сторону Грейнджер.

Теперь она могла рассмотреть его лицо получше. Взгляд Виктора устремился на
Гермиону, и его карие глаза, которые почти сливались с чернотой, пронизали ее,
рассматривая каждую мелочь. Каждое перешептывание кожи вызывало у нее волны
мурашек, словно тысячи насекомых. — Это Гермиона Грейнджер, староста класса, в
котором ты будешь учиться, — представил ее директор.

Грейнджер лишь медленно кивнула, закусив язык, чтобы не высказать случайно что-то
лишнее. Она сжала губы, сначала взглянув на парня, а затем переведя раздраженный
взгляд на директора, надеясь, что он не заметит этого.

— Конечно, директор, — Грейнджер ответила с ноткой отчеканивания и улыбнулась. — Но

у нас через несколько минут начнется урок. Могу я показать ему школу после урока? —
Девушка склонила голову, надеясь на положительный ответ.

— О, я освобождаю тебя от первого урока. Я уже предупредил профессор МакГонагалл,

что ты не будешь на уроке, — директор сказал это беззаботно и широко улыбнулся.
Улыбка сошла с лица Грейнджер. Поджав губы, она кивнула. Когда она повернулась,
чтобы уйти, голос Дамблдора остановил ее: — А, кстати, не забудь дать Виктору
расписание, пожалуйста.