Ссылка на материал: https://ficbook.

net/readfic/13280026

Bloody Roses
Направленность: Слэш
Автор: sourlove (https://ficbook.net/authors/5254458)
Фэндом: Stray Kids
Пэйринг и персонажи: Ли Минхо/Хан Джисон, фоном!Хван Хёнджин/Ли Феликс,
Бан Чан, Ким Сынмин, Со Чанбин, Ян Чонин
Рейтинг: NC-17
Размер: 327 страниц
Количество частей: 30
Статус: завершён
Метки: Высшие учебные заведения, Упоминания наркотиков, Триллер, Алкоголь,
Курение, Студенты, От незнакомцев к возлюбленным, Антигерои, Семейные
тайны, Серая мораль, Как ориджинал, Заболевания, Драма, AU,
Любовь/Ненависть, Сексуальная неопытность, Романтизация, Dark academia, На
грани жизни и смерти, Элементы дарка

Описание:
Хан Джисон оказался в этом университете не по своей воле. Но ему придётся
смириться со своим новым окружением и разобраться в тайнах, окутавших
кампус учебного заведения, которое когда-то давно окончили его родители.

Посвящение:
Всем небезразличным:)

Публикация на других ресурсах:

Разрешено только в виде ссылки

Примечания:
Интересности и мемчики можно найти здесь:
тгк: шато мерло (https://t.me/chateau_merlot)
тт: @sourcherriessss
За эстетикой можно заглянуть сюда: https://pin.it/1Lmm7sy

! ДИСКЛЕЙМЕР !
Данная история является исключительно художественным вымыслом и способом
самовыражения автора, воплощающим свободу слова. Она не является
пропагандой нетрадиционных сексуальных отношений и ни в коем случае не
отрицает семейные ценности.

Продолжая читать далее, вы подтверждаете:

- что вам больше 18 лет;
- вы обладаете крепкой психикой;
- что автор не заставляет вас читать текст изложенный ниже, тем самым не
пропагандирует и не склоняет к популяризации нетрадиционных сексуальных
отношений;
- что инициатива прочтения данной истории является личной и добровольной.
 Оглавление

Оглавление 2
1. Ужин с родителями 3
2. Добро пожаловать! 11
3. Последний день лета 19
4. Попытайся, Хан Джисон 28
5. Дружелюбный сосед Ли Ёнбок 35
6. Маленькими порциями 43
7. Один дождливый день 51
8. Оборотная сторона медали 60
9. Вечер непосвященных 71
10. Коридор прошлого 83
11. Темница и другие авантюры 92
12. Шалость и наказание 106
13. Кирять и читать 116
14. После дождя будет радуга 126
Примечание к части 136
15. Горько-сладкое "прощай" 137
16. Урок музыки и газеты 149
17. Дорога домой и сигареты 160
18. Город, но не детства 171
19. Дела семейные 187
20. Найти и не потерять 199
21. Единение с природой 209
22. Прикоснуться к искусству 227
23. История Чанми и побочные эффекты 238
24. Здоровое желание 249
25. Традиция праздновать любовь 262
26. Последняя Ночь Розы 284
27. Шипы 303
28. Красивее цветов 325
Послесловие 340
Примечание к части 341
АНОНС 342
Примечание к части 342
Сноски: 343
1. Ужин с родителями

Перед глазами всё поплыло: строчки начали сливаться в одно

непонятное целое, и слова приходилось перечитывать по несколько раз. Джисон
не знал, сколько времени провёл за чтением книги, но предполагал, что
следующий день уже наступил. Он закрыл книгу и, сделав быструю гимнастику
для глаз, положил её на прикроватную тумбу.

Уснуть не получалось. И так каждый раз. Чтение перед сном слишком

будоражило воображение, поэтому мозгу требовалось больше времени на то,
чтобы выйти из этого состояния и войти в другое — расслабленности и покоя.

В мыслях до сих пор крутились диалоги, чьи-то призрачные реплики,

неуловимые и, наоборот, четкие, запоминающиеся образы. Он представлял себя
действующим персонажем книги со своей выдуманной историей и багажом
воспоминаний. И подобное заставляло влюбляться в книгу ещё больше.

Бывало, образы переносились в сны, и история продолжалась. Тогда наутро,

сразу после пробуждения, Джисон брал в руки дневник и писал, пока мысль не
обрывалась. После этого он прятал дневник на привычное место — в
пространство между столом и стеной — и продолжал свой день, полный рутины
и монотонного ритма. Только вечером, когда родители ложились спать, он мог
снова заняться чем-то стоящим. Чтением, а в хорошие дни ещё и
сочинительством.

Наступило очередное летнее утро, в которое родители Джисона до сих пор не

дали согласия на поступление в выбранный им университет. Они, возможно,
думали, что если потянут время ещё немного, то у их сына просто не останется
иного выбора, кроме как поступить в местный вуз. Но ни одна из сторон не
желала идти на уступки.

Сидя за кухонным островом, Джисон молча наблюдал за стрелкой часов на стене

напротив.

— Ты даже не притронулся к еде, — голос мамы звучал мягко, даже осторожно.

Она мыла посуду, и Джисон не мог видеть её лица. Он скорее догадался, что на
нём расцветает явное раздражение. — Плохо себя чувствуешь?

— Нет, чувствую себя отлично, — он бросил короткий взгляд в сторону гостиной,

где пару минут назад копошился отец со своим портфелем. — Для хорошего
аппетита мне лишь не хватает вашего понимания и поддержки. Вот тогда бы…

— Заканчивай, — мама резко развернулась и сняла фартук. Всё верно. Как

Джисон и предполагал, раздражение на её лице было легко читаемым. — Я не
хочу обсуждать это снова и снова. Сейчас поеду в магазин за продуктами, а ты в
это время займись чем-нибудь полезным. Заправь свою постель, наконец, и
приведи стеллаж в порядок. Почему ты никогда не убираешь книги на место?
Что за лабиринты из книг? Я чуть не свалилась в прошлый раз.

Пришлось снова перевести взгляд на стрелки настенных часов и притвориться,

что эти слова пролетели мимо. Джисон услышал лишь шумный выдох и
удаляющиеся по паркету легкие шаги.

3/343
Снова ничья. Ни победителя, ни проигравшего. Это начинало утомлять. Можно,
конечно, попытаться поговорить с отцом наедине, но он всегда на работе. А
когда возвращается домой, то редко бывает в настроении для подобных
разговоров.

Не успев вернуться в свою комнату, Джисон снова столкнулся с мамой на кухне.

Она, уже полностью собранная, в шелковом платье и тренче, очевидно,
забежала на кухню с намерением.

— Чуть не забыла. Вечером идём в ресторан, поэтому заранее подготовься

морально. И пожалуйста, никаких рваных джинс. Я этого не перенесу.

— Это ещё зачем? — выходить из дома не хотелось. Не говоря уже о том, чтобы
идти в какое-нибудь изысканное место, в котором родители будут вести себя
хуже обычного. — Можем и дома поесть.

Мама сжала губы в тонкую линию и покачала головой.

— Нет. Твоё затворничество мне не нравится. Сегодня мы ужинаем в ресторане,

к тому же не одни. Семья Со составит нам компанию. Не хмурься, мы хорошо
проведём время.

Джисон мысленно исправил: вы хорошо проведете время. А ему придётся

кивать, улыбаться и делать вид, что это лучшее времяпрепровождение, которое
только можно придумать.

На прошлую такую встречу он пришёл в хорошем расположении духа. Связано

это было с новыми наушниками, последнюю пару которых удалось урвать прямо
из-под носа какого-то подростка. И весь ужин, пока родители обсуждали что-то
со своими друзьями, он слушал музыку, кивая ей в такт и между делом
закидывая еду в рот.

И всё было бы отлично, если бы тот самый подросток не оказался младшим

сыном друзей семьи. Тогда, разумеется, Джисону пришлось и наушники из ушей
достать, и с неловкостью его поприветствовать. Потом ещё и родители весь
вечер ворчали, мол, какое это неуважение — сидеть в наушниках, игнорируя
людей вокруг; мог и одним ухом слушать свою музыку.

Но кто вообще так делает? Настоящее неуважение — это слушать музыку,

постоянно на что-то отвлекаясь. Тем более на разговоры, до которых Джисону и
дела никакого нет.

В любом случае, сегодня вечером заткнуть уши ничем не получится. Придётся

абстрагироваться.

Он поднялся к себе и плотно запер дверь. Если и было в его жизни что-то
значимое помимо книг, то это, несомненно, была музыка. Джисон надел
наушники и с решением провести хорошо хотя бы дневное время растворился в
звуках и мелодиях. Одним движением он выключил весь внешний мир, тревоги,
ненужные мысли и в какой-то степени себя.

***

Подгоняемый матерью Джисон вошёл в хорошо освещённое помещение,

4/343
снаружи и изнутри украшенное круглыми светильниками и декоративными
растениями. К любимому ресторану родителей он не питал высоких чувств. Но и
ненавидеть это место тоже не мог. Всё-таки вечера, когда они уходили без сына
и хорошо проводили время, пока Джисон наслаждался одиночеством дома, ему
безумно нравились. Он отдавал этому месту должное.

Отец, как обычно, заказал себе сначала аперитив. В последнее время Джисон не
видел отца, не пьющим алкоголь каждый день. Бокал вина перед сном, стопка
соджу для хорошего самочувствия как минимум дважды в день. В удачные дни
он выпивал еще и бокал рома в своем кабинете. Однако Джисон никогда не
видел отца пьяным — он пил алкоголь как любой другой напиток, и это, по-
видимому, никак на нём не сказывалось.

Мама успешно это игнорировала, и Джисон следовал её примеру. Наверное,

единственный пример матери, которому он следовал. Даже сейчас, когда она
заказала себе стейк и салат, он намеренно выбрал что-то абсолютно
противоположное (хотя ещё по пути в ресторан думал заказать мясо). Он уже
представил, каким долгим и невыносимым будет вечер за поеданием супа и
пшеничных булочек. Но это ничего, принципы куда важнее. Так он себя утешал.

Совсем скоро пришла семья Со. Джисон встал и поприветствовал их, однако
замялся, когда вместо младшего сына или дочери увидел старшего сына. Он
никогда с ним не общался, хотя они, разумеется, друг друга знали. Их семьи
дружили ещё до их рождения. И Чанбин был старше всего на год. Очевидно, они
были слишком разными или не сблизились по какому-то иному стечению
обстоятельств.

Старший сын семьи Со был довольно крепким парнем, хотя, помнится, так было
не всегда. Джисон не заметил, в какой момент произошли такие кардинальные
изменения, но про себя подумал, что они пошли Чанбину на пользу. И хотя
черная рубашка скрывала торс и руки, где-то под ней жила молодая, горячая
сила.

Чанбин поприветствовал родителей Джисона, как будто это он был их родным

сыном. Когда все, наконец, уселись, началась привычная и не всегда понятная
болтовня взрослых.

В какой-то момент Джисон ощутил на себе чужой взгляд. Чанбин разглядывал

его с интересом, немного сдвинув брови, и между делом ел лапшу. Непонятно
только, чем был вызван подобный интерес. Джисон, сколько себя помнил, был
для него лишь сыном друзей родителей. И это безразличие было взаимным.

— …как обычно, вы же знаете. Кстати, Джисон уже готов к отъезду?

Услышав своё имя, он резко повернул голову и насторожился. Про какой отъезд
идёт речь?

— Пока нет, — мама прочистила горло и отложила столовые приборы. Взглянула

на сына, а потом обратно. Со стороны это выглядело, как плохо
отрепетированные действия непонятной сценки. — Мы ещё не обсуждали этот
вопрос.

— А, да? Как же так? Учёба скоро начнётся.

5/343
— В идеале, конечно, уже собираться и на следующей неделе ехать.

Родители Чанбина смотрели с легким удивлением, в то время как Джисон

чувствовал тень закипающего раздражения. Родители, как обычно, что-то
решили за его спиной и не сказали ни слова.

Он отодвинул от себя тарелку, послышался неприятный скрип. Все замолчали.

— Что происходит? — Джисон в упор смотрел на родителей, сжимая руками стул

по обе стороны от своих бёдер.

— Сынок…

— Значит так, — отец впервые за всё время ужина обратился к нему. — Не стоит
портить вечер. Мы с твоей матерью заботимся о тебе и твоём будущем,
очевидно, больше тебя самого. Поэтому нами было принято важное решение. Ты
будешь обучаться в частном университете, который когда-то окончили и мы. —
Он перевёл взгляд на своих друзей, и голос его сразу стал мягче. — Пятеро из
шести присутствующих знают, что это одно из лучших учебных заведений. —
Джисон снова перехватил взгляд отца. Тот еле заметно напряг челюсти. —
Поэтому будь так добр, прими это с благодарностью и не устраивай сцен.

Последние слова выстрелили и попали Джисону прямо в грудь, потому что

дышать стало невыносимо трудно. Он ожидал от родителей чего-то подобного,
но до конца лелеял надежду, что хотя бы раз в жизни они разрешат поступить
так, как хочется ему. Увы. Разочарование уже вошло в привычку.

Джисон отвернулся от них, придвинул тарелку с тем же ужасным скрипом и,

делая вид, будто ничего не произошло, продолжил поглощать ненавистный суп.

Как назло, разговор взрослых опять свёлся к университету, который они

окончили когда-то давно. Сжав челюсти, Джисон смотрел вниз, не желая видеть
заинтересованные взгляды, только и желающие представить это учебное
заведение в лучшем свете. Все маркетологи страны отдыхают.

— А помните, как мы прятались в Темнице главного корпуса? — начала тётушка

Со с ярым воодушевлением. Джисон ещё никогда её такой не видел. — Я думала,
нас исключат после такого. Всё же раньше к шалостям относились построже.
Сынок, помнишь, ты нам рассказывал о недавнем инциденте?

Чанбин откинулся на спинку стула. Уголок его губы потянулся вверх.

— Мам, ну какой инцидент. Так, шалость.

Чувствуя на себе взгляд, Джисон поднял голову и с вызовом посмотрел. Чанбин

ухмылялся и будто говорил: послушай, от чего ты отказываешься. Джисон
сложил руки на груди и всё-таки сменил гнев на милость.

— Так вы там шалите вместо того, чтобы учиться? — он бросил взгляд в сторону
родителей. — Вы действительно хотите меня туда отправить? Я бы получил
больше пользы от серьезного вуза, желательно в Сеуле.

— На самом деле, — продолжил Чанбин, пока те слова не успели разогреть

утихший конфликт, — учёбе уделяется немало времени. И для того, чтобы
6/343
совсем не сойти с ума, как это бывает в нашей академической среде, нужно
уметь отвлекаться. И развлекаться. Как вот совсем недавно произошло. Мой
хороший знакомый, теперь уже третьекурсник, завалил стол преподавателя
философии какими-то цветами, я особо не разбираюсь. Их было штук двести, не
меньше. Наш философ их, конечно, в ярости сбросил со стола. То ли дело было в
том, что он часто протирал ладонями нос, то ли пыльца попала к нему иным
образом, я не знаю, — он сделал медленный глоток воды, явно наслаждаясь
эффектом от истории. — У преподавателя была аллергия именно на эти цветы.
Лекцию, разумеется, отменили. А виновного так и не нашли.

Мамы отреагировали обычными охами и ахами, а отцы, покачав головами, молча

оценили содеянное на «отлично». Мистер Хан даже залпом выпил бокал виски.
Джисон же, нахмурив брови, их восторга не разделил. Он наклонился чуть
ближе и сказал весьма четко.

— Твой знакомый — редкостный придурок. Он чуть не убил профессора, и это ты

называешь шалостью?

— Аллергическая реакция не была серьёзной, — спокойно ответил Чанбин. —

Никто никого не пытался убить. Успокойся.

— К тому же, как вообще можно убить цветами? — вступился мистер Со. —
Никто бы не поверил в подобный бред.

Джисон насупился, не желая продолжать разговор. Очевидно, старшее

поколение больше не читает книги, раз не знает, что никакой это не бред.
Однако он не мог проигнорировать резко обрушившуюся на их столик тишину.

Не так давно он прочитал книгу, в которой школьник убил себя, выпив стакан
воды, в которой находилась малая доза арахисового масла. После того, как у
него началась сильная аллергическая реакция, его не удалось спасти. Так что
бреда здесь нет, а вот узколобость некоторых людей — везде и всюду.

Заметив настроение Джисона, Чанбин попытался развеять повисшее молчание,

тем более родители снова перешли на свои темы. Вспоминать молодость они
могли бесконечно долго — одного вечера не хватит.

— Эй. Не всё так плохо. Я слышал, ты хотел изучать филологию, — он начал

шариться в карманах брюк, потом достал оттуда телефон. — Дай мне свой
номер.

— Это ещё зачем? — Джисон, хоть и не был настроен дружелюбно, принял

телефон и забил свой номер, после чего вернул гаджет владельцу. — Будешь
продолжать рекламировать свой университет ещё и по телефону?

— Нет, — усмехнулся Чанбин в ответ. — Мой друг, Чан-хён, учится на

факультете филологии. И, насколько мне известно, в этом году как раз издаёт
собственную книгу. Ещё выпускники ездят на мастер-классы по писательскому
мастерству в столицу, встречаются с писателями и журналистами. Тебе будет
полезно узнать у него про другие любопытные вещи.

Вот же. Сердце предательски забилось, а мозг с интересом поглотил эту

информацию. Джисон обманул бы себя, если бы проигнорировал эти знаки.
Конечно, Чанбину удалось добиться желаемого.
7/343
— Я надеюсь, он не убийца профессора? А то наше общение точно не задастся.

— Нет, — легкая улыбка тронула губы Чанбина. — Чан-хён довольно безобидный.

— Хорошо. Тогда буду рад закидать его вопросами.

Попрощавшись с семьей Со и вернувшись домой, члены семьи Хан вошли друг за

другом и остановились в широком холле. Джисон уже готовился к предстоящему
спектаклю. Сейчас родители опять вступят в конфронтацию, а ему придётся
защищать своё хрупкое эго, пытаясь донести до них тот факт, что он может
принимать решения за себя.

По крайней мере, он так думал до тех пор, пока мама не начала плакать. Он
даже слова не успел сказать, как по её щекам побежали тонкие струйки, и по
всему холлу стали разноситься всхлипы.

Джисон стоял у двери, вжимаясь в холодное стекло лопатками и не зная, что

делать. Отец молча смотрел с уставшими от выпитого алкоголя глазами. А
всхлипы матери тем временем не думали утихать.

В какой-то момент она попыталась заговорить, но из рта вышли лишь обрывки

фраз. Было сложно разобрать, что у неё всё-таки случилось. Джисон отошёл от
шока, отлип от двери и подбежал к матери.

— Что такое? Где-то болит? Ну же, мам. Успокойся и скажи. Пожалуйста,

успокойся.

Отец подошёл со спины и проговорил тихо. Совсем на него не похоже.

— Успокоительное в правом верхнем ящике, — и ушёл в свой кабинет.

Джисон второпях вбежал на кухню, распахнул шкафчик, схватил почти пустой

пузырёк и вернулся к захлёбывающейся в слезах матери. Дрожащими пальцами
он открутил крышку, высыпал две таблетки себе в ладонь и протянул их. Всё так
же всхлипывая, миссис Хан проглотила таблетки и запила водой из стоящего на
кофейном столике кувшина.

— Ты должен п-поехать. П-пожалуйста.

— Что? — почти прокричал Джисон. Но видя, как на глазах матери образуются

потоки новых слёз, прикусил язык. Получилось даже больно.

Он подхватил её под руку и повёл в гостиную. Проходя мимо двери, ведущей в

кабинет отца, он вспомнил его всеми известными матерными словами. Посадив
маму на мягкий диван, Джисон сел в кресло. Руки продолжали дрожать, и он
спрятал их под свои бёдра. Тишина ужасно мучила, поэтому он заговорил
первым.

— Что произошло, мам? Ты меня напугала.

— А, нет… н-ничего.

Она будто только проснулась. Выглядела, по крайней мере, так себе. Здоровый
8/343
румянец ушёл, уступив место бледности. Чёрные полосы от туши засохли на
щеках. Джисон никогда не видел маму такой разбитой. От её вида и молчания
ему становилось только хуже.

Пересев на диван, Джисон взял её холодную ладонь в свою.

— Послушай меня, — только когда она подняла свои глаза, он продолжил: —

если для тебя это так важно, я поеду. Я поступлю и постараюсь окончить этот
университет. Только прошу, не делай так больше.

— Ладно, — всё, что она успела сказать, потому что слёзы опять полились из
глаз. Джисон обнял маму за плечи и стал покачивать из стороны в сторону, едва
сдерживаясь, чтобы не заплакать самому. Через какое-то время она снова
притихла. — Я просто хочу для тебя самого лучшего, понимаешь? Так я буду
уверена, что ты двигаешься в правильном направлении.

— Угу, — сжав челюсти, выдавил Джисон.

Миссис Хан уснула на диване в гостиной. Обессиленный и сбитый с толку

Джисон поднялся к себе в комнату и упал на кровать. Подавив порыв
расплакаться, теперь он ощущал лишь пустоту. Плакать не хотелось. Хотелось
накрыться одеялом и потеряться.

Он чувствовал себя преданным и отвергнутым, но в то же время ощущал

необычайную жалость к матери и ненависть к отцу. Этот вечер ещё долго будет
отзываться воспоминаниями в его голове, и это нехорошие воспоминания.

Избавиться от них не получится, если только не сменить обстановку. Кажется,

все звёзды сошлись для того, чтобы Джисон поехал в этот чёртов университет,
за который так отчаянно билась мать. Отец же был настолько уверен, что сын
всё равно будет там учиться, что это не могло не вызывать омерзения. Он
наверняка сидел сейчас в своем душном кабинете и пил. Чем ещё он мог там
заниматься, не работать же.

Джисон отчаянно бил одеяло ногами так, будто это оно было виновато во всех
его бедах. Он знал, что родители всегда выигрывают. Почему надеялся в этот
раз? Почему вдруг решил, что может делать всё, что захочет? Так никогда не
было. Не будет и после скорого совершеннолетия.

Постепенно приходило смирение. Он закрыл глаза и стал считать свои вдохи и

выдохи.

Поехать всё равно придётся. И поступить, и потерять в глуши несколько лет

жизни. Зато подальше от родителей и их хорошо продуманных манипуляций.
Ещё там есть свежий воздух, и… что-нибудь не менее полезное. Он ни разу не
видел это место даже на фотографиях. Студенческие годы родителей почему-то
не были запечатлены.

Потом он вспомнил последний разговор с Чанбином. Если всё так, как он сказал,
то учеба должна быть интересной и более того — она должна ему нравиться.
Потому что, признаться стоит, о подобном будущем, как настоящее Чан-хёна,
Джисон мечтал. Издать свою книгу, будучи выпускником университета. Чан,
очевидно, везунчик или безумно талантлив.

9/343
Как только мысли Джисона забрели в эту степь, телефон завибрировал в
кармане от сообщения. Только сейчас он понял, что даже забыл раздеться,
перед тем как лечь в постель.

Незнакомый номер: Привет, Хан Джисон. Извини, что поздно пишу. Чанбин дал
мне твой номер, меня зовут Чан. Думаю, мы скоро и так увидимся, а пока можем
пообщаться здесь и узнать друг друга лучше. Ну, что, коллега, что из
последнего прочитанного посоветуешь?

10/343
2. Добро пожаловать!

Хан Джисон: Тогда до завтра. Буду рад, наконец, встретиться!

Бан Чан: Увидимся!

Джисон откинул телефон и поднялся с кровати. Сегодня он проснулся

непривычно рано. Время ещё не перевалило за полдень, а он уже был на ногах.
Заправив кровать и натянув серые спортивки, он вышел из комнаты и
направился прямиком на кухню.

Мама готовила что-то на плите и параллельно резала овощи. Увидев Джисона,

она удивлённо посмотрела, прекратив готовку.

— Ты сегодня рано. Волнуешься? — она попыталась беззаботно улыбнуться, но

не получив ответной улыбки, потупила взгляд в пол. — Я приготовила тебе
чизкейк в дорогу и кимбап. Вдруг проголодаешься.

— Спасибо, — Джисон кивнул и прошёл в гостиную, надеясь поесть после того,

как мама уйдет.

Прошло ровно две недели с того дня, как Джисон решил плыть по течению
родительских решений и наставлений. Он никогда не был бунтарём, но
чувствовать себя бесхребетным ему тоже не нравилось. Поэтому он убедил себя
в том, что поступление в частный университет — не такая ужасная перспектива.
В какой-то момент ему действительно показалось, что он этого искренне хочет.
Вероятно, это была заслуга Чана.

За пару недель общения, пускай только виртуального, Чан рассказал ему обо
всех плюсах и минусах филологического факультета, привёл некоторые детали
о самом учебном заведении (хотя Джисону они были абсолютно не интересны) и
даже скинул парочку фотографий.

На одной был он сам на фоне главного корпуса, а на второй была запечатлена

едва освещенная гостиная с роялем у арочного окна и высоким книжным
шкафом. Джисон долго рассматривал именно второй снимок, пытаясь впитать
эту тёплую, но непривычную для него атмосферу, которая отдавала стариной и
запахом давно забытых книг.

А теперь о плохом. Так как чемоданы и дорожные сумки были забиты одеждой,
бельем и другими необходимыми вещами, места для книг совсем не осталось.
Скрепя сердце Джисон выбрал четыре самых любимых книги и рассовал их по
карманам сумок. Потом взглянул на свой заполненный стеллаж, четверть
которого он не успел прочитать, и с тяжелой грустью выдохнул.
Университетская библиотека, по-видимому, станет для него новым
пристанищем.

После завтрака и непродолжительных сборов Джисон стоял на мраморном полу

холла и пересчитывал багаж. Мама стояла неподалёку и делала вид, что
помогает, в то время как отец возвышался и грозно сопел, поторапливая.

Удостоверившись, что всё на месте, Джисон выпрямился и посмотрел на

родителей. Небольшая заминка, перед тем, как он уедет в незнакомое место и
11/343
начнёт свою жизнь без них. Скулы начинало сводить, и в горле поднималась
горечь. Джисон понял, что это нехороший знак. Он быстро отвернулся и вытер
глаза. Сегодня он обещал себе не плакать.

За воротами уже стояла машина, на пассажирском сидении которой сидел

Чанбин. Загрузив багаж, Джисон открыл заднюю дверь, но остановился. Кинув
быстрый взгляд на родителей, стоявших на выложенной каменной тропинке, он
закрыл дверь и подбежал к ним. Чмокнул маму в щёку и одарил долгим
взглядом отца. После чего как можно быстрее вернулся к машине и забрался на
заднее сидение.

Откинув голову, Джисон глубоко вдохнул и протяжно выдохнул. Кинул на

родителей ещё один взгляд. А потом они пропали из его поля зрения.

Как бы ни было больно, он всё равно злился на самого себя. Прощание, отъезд,
унылый пейзаж богатых домов за окном — всё казалось таким неправильным.

Джисон хотел вернуться, встряхнуть отца за плечи, наорать на него, сказать

всё, что думает. После чего уже спокойнее объяснить маме, какие чувства и
сомнения его тревожат. Отвести её на кухню, заварить чай, выпить таблеток.
Может, рано или поздно она бы признала, что не права. Что не может отнимать
у своего ребенка право выбора.

Но нет. Всё это лишь гипотетические ситуации, родившиеся в обеспокоенном

мозге Джисона. Подобный исход существует только в этой машине и только в
этот момент. И только в его голове.

Чанбин посматривал на Джисона через зеркало, это было сложно не заметить.

Но Джисон не смотрел в ответ. Глаза его блуждали по пейзажу за окном и по
своим ботинкам. Пару раз он пытался включать музыку в наушниках, но в итоге
ставил на паузу и с раздражением откидывал голову на спинку сидения,
прикрывая глаза.

Когда городской пейзаж сменился деревьями и кустами, Чанбин развернулся и

быстрым движением, будто делал это уже не раз, пересел на заднее сидение.
Водитель что-то буркнул себе под нос, но следить за дорогой не перестал.

— Эй, — Чанбин толкнул Джисона плечом, — не переживай ты так. Привыкнешь.

Мне тоже было тяжело уезжать.

В ответ Джисон фыркнул и уставился на однообразный пейзаж. Он вспомнил про

приготовленную мамой еду и потянулся к рюкзаку. В моменты полной
угнетенности, если не помогала музыка, а до книг было не добраться, он любил
поесть. Хоть вкусная еда как-то скрасит эту поездку.

Джисон протянул Чанбину контейнер с чизкейком.

— Угощайся. Здесь ещё кимбап, — сказал он, указав на контейнер в своих руках.

Без лишних слов они принялись есть, а когда оба контейнера были пустыми,
откинулись на спинку автомобильного кресла и удовлетворенно выдохнули.

— Я и забыл, что твоя мама так вкусно готовит, — блаженно улыбнулся Чанбин.
— На каникулах буду наведываться к вам почаще.
12/343
— Тебе там всегда рады, — смешок вышел безрадостным, и Джисон отвернулся.
Опять эти непрошеные позывы грусти.

— Кстати, Чан сказал, что ты ему понравился. А ему нравятся далеко не все.

— Приятно слышать, — Джисон не знал, описывает ли это его как хорошего

человека, но ему понравились слова Чанбина. — Подожди, он ещё успеет
разочароваться, увидев меня вживую.

Чанбин не уловил мастерски скрытую шутку. Он серьёзно посмотрел на

Джисона, приподняв бровь.

— Нужно что-то делать с твоей самооценкой. Иначе тебе придётся несладко.

Либо же научись это скрывать за напускной и излишней уверенностью.

— Нет, хён. С самооценкой у меня всё в порядке. А вот у тебя с юмором, точнее
сарказмом, кажется, не очень.

Собеседник вновь посмотрел серьёзно, поэтому Джисон не удержался и прыснул

от смеха. Чанбин тоже постепенно расслабился и теперь улыбался одним
уголком рта. Весь оставшийся путь они обсуждали общие семейные
воспоминания, даже не затрагивая тему, от которой у Джисона мгновенно
портилось настроение.

Проехав длинную и широкую аллею, машина остановилась у живой изгороди.

Чанбин вышел первым, перед этим сообщив личному водителю, куда следует
отвезти чемоданы и сумки. Вскоре тот уехал, оставив парней абсолютно одних.

Несмотря на то, что вечер только наступил, на улице не было ни души.

Прохладный летний воздух окутывал, пока Чанбин и Джисон шли по выложенной
плитами дорожке в направлении главного корпуса.

Из того, что Джисон успел найти в Интернете, частный университет Чанми был
основан во втором десятилетии прошлого века. С тех пор, очевидно, мало что
изменилось. Перед глазами Джисона возникали яркие, солнечные картинки
лучших вузов столицы, с современными зданиями, с окнами во всю стену и
улыбающимися студентами во дворе. Какой контраст с тем местом, в котором он
оказался.

По обе стороны от главного корпуса, самого крупного здания, обвитого плющом,

располагались другие корпуса. За одним из них, по словам Чанбина,
располагались общежития, в количестве всего двух штук.

Несмотря на раннее вечернее время, было туманно и из-за окружающих кампус

высоких деревьев, плохо пропускающих солнечные лучи, весьма темно. Джисон
поправил шапку, сползшую на брови, и вошёл вслед за Чанбином в тяжелую
деревянную дверь.

Почти у самого входа к ним подошла девушка и что-то затараторила про

драмкружок. Чанбин указал Джисону путь и просил его не ждать. Повернув за
угол, Джисон оказался у двери декана и осторожно постучал.

— Войдите, — послышался тихий голос.

13/343
— Добрый вечер, кёсуним.

Поклонившись, Джисон остался стоять у двери. Мужчина в строгом костюме

пару мгновений внимательно его рассматривал, после чего улыбнулся и указал
на кресло у стола. Отложив книгу, он с добрым прищуром обратился к новому
студенту.

— Хан Джисон. Здравствуй. У тебя отцовский взгляд. Такой же живой и всё

впитывающий.

Джисон сомкнул губы и мимолетно улыбнулся. Ему давно не говорили подобных

слов. Наверное, потому что взгляд отца теперь далек от такого, каким был в
молодости. А в памяти кёсунима отец всё ещё был молодым двадцатилетним
парнем, чьи внутренности не пропитались алкоголем, и чья вера в себя была
сильнее стен этого здания.

— Благодарю, кёсуним. Вы просили, чтобы я зашёл к Вам сразу же, как приеду.

— Да. Нам нужно обсудить пару моментов, — он сложил руки в замок и

придвинулся. — Для начала, хочу сказать, что твои результаты экзаменов
весьма впечатляют. Мы всегда рады таким способным студентам. Надеюсь,
здесь ты найдёшь всё, что тебе понадобится для дальнейших свершений.

— Спасибо, кёсуним. Я уверен, что найду.

— Осталось определиться с траекторией обучения. Филологический факультет

предлагает много направлений подготовки. Я советую изучить подробно данный
вопрос и в ближайшее время сообщить.

— Зарубежная филология, — без раздумий сказал Джисон.

Профессор Кан, проработавший в университете Чанми более тридцати лет, мог

на пальцах рук пересчитать студентов, которые бы с подобной уверенностью
выбрали зарубежную филологию своим основным профилем. Но, разумеется, он
бы никогда не стал отговаривать и уж тем более лишать выбора.

Мимолётно нахмурившись, он проследил за движением напряженных мышц шеи

Джисона и легко хлопнул ладонью по столу.

— Вот это уверенность! Я ценю подобное в студентах. Тогда, всё остальное ты

можешь узнать у куратора. Если есть какие-то вопросы…

— На самом деле, да. Есть один вопрос, кёсуним.

— Я слушаю.

— Насколько мне известно, библиотека закрывается на ночь, — Джисон сжимал

и разжимал пальцы за спиной, чувствуя себя безумно неловко. Что может
подумать профессор, если он всё-таки огласит свою просьбу? Но тишина
затягивалась. А если сказал «А», то говори и «Б». — Мне бы хотелось иметь
возможность приходить туда ночью. Читать, учиться. Узнавать новое.

— Разве нельзя это делать в дневное время? — на лбу профессора образовалась

14/343
складка. — Для всех правила одинаковы. Но думаю, я смогу что-нибудь
придумать. А теперь ступай, располагайся в своем новом доме.

Аккуратно закрыв дверь, Джисон фыркнул и, снова напялив шапку, направился к

выходу. Это место никогда не станет для него домом, в этом он был уверен. Но
пускай профессор так считает. Так даже лучше.

В пустом холле не было никого, кроме Чанбина, сидящего на диванчике.

Уставившись в телефон, он даже не сразу заметил хмурого Джисона.

— Как всё прошло?

— Неплохо. А у тебя? Не знал, что ты состоишь в драмкружке, — усмехнулся

Джисон и подтолкнул Чанбина коленом.

— Я ещё посмеюсь, когда в следующем году тебя вынудят вступить в какой-

нибудь кружок.

— Определённо выберу что-нибудь пооригинальнее. Ладно, пошли, королева

драмы. Покажешь мне моё пристанище.

Они вышли во двор и направились к прямо противоположному зданию. Обогнули

его, прошли вверх по тропинке, где деревья становились гуще, и оказались у
двухэтажного здания, которое больше напоминало богатый коттедж, чем
общежитие.

Внутри было оживлённее: люди ходили из одного конца общежития в другое, то

и дело останавливаясь, чтобы поздороваться с Чанбином и с интересом
поглазеть на первокурсника, который почему-то оказался здесь раньше
остальных.

В левом крыле первого этажа играла классическая музыка. Джисон закатил

глаза, проходя мимо. Это место может стать ещё причудливее? Потом он всё же
уловил, что музыка эта была живой, а не записанной, и мысленно извинился.
Против живой классической музыки он ничего не имел, только если это не
скрипка после десяти вечера.

Они поднялись на второй этаж. Там было тихо, и кроме двух торшеров
источников света не было. Чанбин остановился у первой деревянной двери.

— Тебе повезло. Будем жить в одном блоке, — сказал он, улыбнувшись краем
рта.

— Я буду жить со старшими? — удивленным шёпотом спросил Джисон.

— Можешь не шептать. За дверью тебя всё равно никто не слышит. А что тебя
так удивляет? В блоке живут студенты разных курсов. Всего четыре комнаты.
Две для первокурсников. Тебе, кстати, повезло, можешь выбрать любую. В
другой комнате живу я со своим соседом, но он пока не вернулся. И ещё одна
для старших.

— Насколько старших?

— Успокойся и вперёд, — сказал Чанбин, открыв дверь и затолкав Джисона

15/343
внутрь.

В большой гостиной никого не оказалось. Джисон облегченно выдохнул и

прошёл в центр комнаты.

Неплохой такой блок. Он ожидал пустое помещение с каким-нибудь старым

диваном и ковром. Диван был, но не один и совсем не старый. Рядом с ним
стояла пара кресел и кофейный столик, на котором стопками лежали книги.
Справа от этого ансамбля располагался камин. Джисон подошёл ближе, но чуть
не споткнулся о край ковра.

Произошёл диссонанс. Джисон ожидал, что внутри всё будет пыльным, старым и
бедным. Он никак не ожидал жить в месте, внутреннее убранство которого
напоминало дом какого-нибудь аристократа.

Напротив входной двери располагалось огромное окно, открывающее вид на

внутренний двор кампуса. Пространство у окна находилось на так называемой
платформе. Джисон сделал шаг на одну ступень вниз и снова оказался почти
одного роста с Чанбином. Всё-таки тот ему в росте немного уступал, что
доставляло Джисону некое удовольствие.

Он повертелся ещё немного. Слева от окна располагались три одинаковых

двери. Джисон догадался, что это комнаты. Он уже собирался изведать свою,
как услышал голоса откуда-то сверху.

По чёрной винтовой лестнице, которая находилась в самом углу между окном и

камином, кто-то тяжело зашагал. Потом показались ноги и остальное тело.
Джисон узнал Бан Чана. Хотя на фотографии в мессенджере тот был с
кудряшками и без макияжа, узнать его не составило труда.

В черных брюках и такого же цвета рубашке он выглядел эффектно. Теперь

Джисон действительно осознавал, что перед ним стоит выпускник. Он даже
почувствовал себя нелепо в свободных джинсах, белой футболке и бини. Он
наверняка выглядел как хипстер-подросток.

Но большее потрясение его ожидало впереди. Это потрясение спускалось вслед

за Чаном и о чём-то ему рассказывало.

Если Чан выглядел эффектно, то этот парень в глазах Джисона излучал

неприступную красоту и уверенность. Тоже в классических черных брюках, но в
бордовой рубашке, расстегнутой на первые две пуговицы. На голой груди у него
висела подвеска, а в правое ухо было вдето тонкое кольцо.

Увлеченный рассказом, он не замечал людей внизу, но когда всё же его взгляд

случайно упал на Джисона, это повлекло за собой странный и резкий удар по
внутренностям. Цепкий взгляд черных глаз заставил Джисона на пару секунд
забыть, где он находится и с кем. Только когда оба спустились, он заставил себя
отвернуться и мысленно встрястись.

Бан Чан улыбнулся Джисону и, казалось, был готов обнять. Но замешкался,

ожидая, что тому могут быть некомфортны объятия от почти незнакомого
человека. Но Джисон сам подошёл и крепко обнял, не думая о нормах приличия
и прочей чепухе.

16/343
Ему просто нужно было спрятать куда-то свою неловкость. Заметил ли спутник
Чана то, какой эффект произвел его взгляд? Джисон надеялся, что нет.

Отлипнув от Чана, он надел маску излишней уверенности.

— Не думал увидеть тебя так скоро, хён.

— Не говори, что тебя заселили в наш блок. Не верится даже. Это же

потрясающе!

— Этот идиот ещё думал, радоваться ему или нет, — вмешался Чанбин. — По-
моему, это удивительное везение. Я бы вообще прыгал от радости.

— Прибереги прыжки для драмкружка, — усмехнувшись, сказал парень с

пронзительным взглядом. Джисон невольно взглянул на него, но отвёл глаза в
сторону камина, когда тот посмотрел в ответ.

— А, Лино. Надеюсь, ты простишь мне, что я не представил тебя в первую же

секунду, — шутливо сказал Чан.

— Я подумаю об этом.

— Лино, это Хан Джисон. Наш сосед и просто хороший парень.

— Ты это понял, общаясь с ним по Интернету?

— Ой, да брось, — Чан хлопнул Лино по плечу. — У меня чуйка на хороших

людей.

— У меня тоже. Только не на хороших, — сказал он, сверля Джисона взглядом,

который тот с удивительной стойкостью выдерживал. Может, у Джисона таким
образом выработается иммунитет.

— Сонбэним, — обратился Джисон и поклонился. — Я не собираюсь ничего

доказывать. Но, кажется, кого-то чуйка подводит.

Чанбин прыснул от подобного развития событий. Он ожидал, что Джисон начнет

пресмыкаться перед Лино, как это делают многие. Но этого не произошло, что
не могло не радовать.

Чан толкнул Лино в плечо ещё раз, и тот разорвал зрительный контакт, который
уже начинал действовать Джисону на нервы. Старшие направились в сторону
выхода, но неожиданно остановились и развернулись.

— Сегодня посиделки во втором общежитии, — сказал Чан. — Приходите, как

только освободитесь.

Джисон с Чанбином кивнули, но оба подумали, что вряд ли пойдут. Усталость с

дороги уже давила на веки и плечи.

— Увидимся, Хан Джисон, — отсалютовав, Лино развернулся и вышел первым.

Чан махнул рукой и удалился следом.

— Видишь, какими полезными знакомствами ты обзаводишься, — сказал Чанбин,

17/343
как только за старшими закрылась дверь. Он упал на диван и вытянул ноги. — Я
тебе даже завидую. Хотелось бы пройти через стадию подколов от Лино ещё
раз.

— Я с радостью уступлю тебе, — фыркнул Джисон и опустился в кресло.

Какое-то время они сидели молча, погрузившись в свои мысли. Тишину нарушал
лишь шум деревьев за окном и еле слышные звуки пианино откуда-то снизу.

Джисон выбрал одну из двух пустующих комнат для первокурсников. Его так
сильно клонило в сон, что он даже не разгрузил свои вещи, а просто оставил их
у единственного в комнате окна. Скинув вещи на стул, он залез под одеяло, и по
телу пробежало приятное чувство расслабления. Матрас был мягкий, а от
постельного белья пахло свежестью. Он не заметил, как погрузился в глубокий
сон.

Но проспать до утра ему не удалось. Глубокий сон был нарушен загадочным

ночным гостем.

18/343
3. Последний день лета

Когда Джисон почувствовал, как кто-то схватил его за запястье и

потянул на себя, он вмиг открыл глаза. Но в комнате было темно, и разглядеть
человека он не мог.

Отдёрнув руку, он сел и уставился на темный силуэт. Узнавания не происходило.

Силуэт немного пошатнулся и всем своим весом рухнул на соседнюю кровать.
Послышался протяжный стон, а затем ругань. Когда человек умолк, Джисон
поднялся и натянул на себя джинсы. Быстрым шагом он вышел в общую
гостиную.

Сцена, происходящая там, заставила его замереть в ступоре. Двери блока были
распахнуты. С напряженным упорством его соседи пытались затащить внутрь
рояль. Лино был направляющим, в то время как Чан и Чанбин тянули инструмент
на себя. Джисон подбежал к ним и тоже стал толкать, про себя недоумевая,
зачем им понадобилось заниматься этим в два часа ночи.

Чан крикнул им остановиться, чтобы перевести дух. По тому, какими неловкими

были его движения, Джисон понял, что он, вероятно, пьян. Или просто устал.
Чанбин размял плечи и шею и сонным голосом обратился к Джисону.

— Тебя разбудили или сам поднялся?

— Какой-то парень пришёл и упал на соседнюю кровать, — он провел ладонью

по волосам, пытаясь пригладить. То же самое сделал с помятой белой
футболкой. — Я так понимаю, мой сосед.

— Нет, Хёнджин делит комнату со мной, — сказал Чанбин, качая головой. — Я

даже не знал, что он вернулся. Вы почему мне не сказали? — обратился он к
хёнам.

— А мы и сами не знали. — Чан стоял, опершись о рояль, и почти клевал носом. —

Встретили его уже на вечеринке.

— Когда мы пришли, он уже был не в состоянии застегнуть свою рубашку. Мог

только расстёгивать, — ухмыльнулся Лино. Только потому, что Джисон стоял
близко, он почувствовал запах алкоголя. По виду определить это было
невозможно.

— Очередная шалость? — спросил Чанбин, но его вопрос так и остался без

ответа.

Лино пожал плечами и упёрся ладонями в гладкую поверхность рояля. Они

долго пыхтели, а потом ещё и матерились, когда Лино сказал затаскивать рояль
на платформу у окна. Но совместными усилиями им всё-таки удалось поставить
инструмент.

Джисон чувствовал легкое головокружение и был готов упасть прямо на пол у

рояля и проспать до утра. Но мягкая постель была более заманчивой, поэтому он
поднялся и подтянул спавшие с тонкой талии джинсы.

— И часто вы по ночам двигаете рояли? — спросил он.

19/343
— Иногда полезно, — бросив взгляд куда-то ниже талии Джисона, сказал Лино.
— Этой ночью мне везло в карты, поэтому я вернул то, что по праву изначально
было нашим. Ещё вопросы?

Чан аккуратно положил свою руку на его плечо. Лино тут же вытянул губы в
упрямой улыбке. Это заставило Джисона ещё больше засомневаться в желании
продолжать разговор.

— Вопросов нет. Спокойной ночи.

Развернувшись на пятках, Джисон направился в комнату с желанием

продолжить сон, которого его нагло лишили. За спиной он услышал шёпот,
после чего Чан крикнул вдогонку:

— Спасибо за помощь! И доброй ночи.

Уснуть с прежним успехом не получалось. Голова ломилась от непрошенных

мыслей, ещё и громкое сопение Хёнджина не помогало забыться. Джисон долго
ворочался. Голосов из гостиной слышно не было, но зато они хорошо были
слышны в его голове. До рассвета ещё было время, но лежать и думать обо
всём, что произошло за последний день, ему не улыбалось.

Интересно, когда начнётся учеба, ему также будут мешать высыпаться? И куда
он только попал.

На соседней кровати послышалось шевеление и снова ругательства. Джисон

надеялся, что его ночной гость просто перевернется и снова уснёт. Но Хёнджин
сел на кровати и какое-то время рассматривал комнату. Потом он схватился за
голову, и лицо его исказилось от боли.

На слабых ногах он подошёл к Джисону и сел на его ногу. От неожиданности тот

вскрикнул, и тогда Хёнджина, наконец, осенило.

— А, ой, извини-извини, — пролепетал он, запинаясь. Его душа, вероятно, уже

приготовилась покинуть тело. — Я, кажется, перепутал.

— Да ну? — процедил Джисон сквозь зубы. — А я думал, мы с Чанбином на одно

лицо.

— А ты… первый курс, очевидно. Только чего ты так рано приехал? Обычно
первокурсники приезжают в выделенный им день, а не когда захочется.

Хёнджин убрался от кровати Джисона и его самого подальше. Он опустился на

соседнюю кровать и откинулся головой о стену.

— Захотелось так, вот и приехал. Не понимаю, почему все говорят, что рано.
Сентябрь ведь уже завтра.

— Ха. И что? У вас учеба начинается с третьей недели сентября. Обычно все
первокурсники к этому времени и подтягиваются.

Джисон замолчал и посмотрел в потолок. Прекрасно. Ещё целых две недели он

будет слоняться из угла в угол или сидеть в библиотеке, закопавшись книгами.
20/343
Пока все будут учиться, посещать занятия и пыхтеть над домашними заданиями,
он будет предоставлен самому себе. Разве могло быть ещё хуже?

— Я об этом не знал, — хмыкнул он.

— Да, жаль. Мог бы больше времени провести с родными.

Голос Хёнджина дрогнул, как если бы он действительно искренне сочувствовал

Джисону. В чём второй сомневался. В ответ на эту реплику он лишь безрадостно
фыркнул. Нет. Если бы он остался дома ещё дольше, то потом точно бы
передумал. Что есть, то есть. Он уже здесь, в этом не до конца понятном месте,
с непонятными ему людьми.

— Ты скучаешь по дому? — спросил Джисон с почти неощутимой надеждой

узнать этого парня лучше.

Хёнджин ответил не сразу. Перед этим он пальцами расчесал свои тёмные

волосы, почти доходившие до плеч. Потом поправил белую прозрачную рубашку,
смахнул невидимые пылинки и только тогда заговорил.

— Всегда.

Вот как. Больше он ничего не добавил, да это было и не нужно. Джисон

почувствовал, как много Хёнджин сказал всего одним словом. И если быть до
конца честным, он также ощутил колючие ростки зависти.

Джисон никогда ни по кому не скучал, но ему всегда хотелось любить

настолько, чтобы быть способным испытывать это разрывающее чувство тоски.
Хёнджина можно было бы назвать счастливчиком, вот только он таким не
выглядел. Или всё дело в выходящем из его организма алкоголе.

Вдруг захотелось заполнить эту затянувшуюся тишину любым бредом. Джисон

устроился поудобнее, опершись о изголовье кровати.

— Расскажи свою историю. Как ты оказался здесь?

Хёнджина, по-видимому, позабавил этот вопрос. Он закинул ногу на ногу и уже

более расслабленным тоном заговорил.

— Ну, для начала, давай познакомимся. Хван Хёнджин, — протянув руку, он

слегка улыбнулся.

— Хан Джисон.

— Другое дело. Теперь расскажу свою, как ты сказал, «историю». Хотя мне
кажется, они у нас похожи. Родители однажды якобы случайно подкинули
буклет, в котором говорилось о всяких прелестях университета Чанми. Мне, если
честно, было абсолютно плевать, где учиться, главное, чтобы меня не
ограничивали. Поэтому я согласился. Когда приехал, понял, что с точки зрения
эстетики мне тут нравится даже больше, чем в каком-нибудь передовом вузе
Сеула. Архитектура, природа, цветы везде, одним словом вся атмосфера мне
пришлась по вкусу. В первый свой день здесь я даже набросал пару скетчей.
Потом вдохновился на картины.

21/343
— О, так ты художник. На изобразительном учишься?

— Ага. Думаю, по мне видно, — рассмеялся Хёнджин.

— Если честно, то да. Твои вайбы кричат, что ты человек искусства.

— Вот как. Мне нравится. А твои, наоборот, не кричат. Они тихо шепчут, как
студенты между стеллажами библиотеки.

Джисон положил руку на сердце в драматичном жесте.

— Вот это сравнение. И кстати, красиво сказано. Не против, если я позаимствую

эту цитату для своей будущей книги? — насмешливо поинтересовался он.

— Бери, конечно. У меня их ещё много.

Они окончательно расслабились, и разговор потёк сам собой, как живой

весенний ручей в одном из окружающих их лесов. Джисон удивлялся, с какой
легкостью Хёнджин подхватывал любую тему и продолжал её развивать. С ним
было комфортно говорить, так же как и молчать. Они не следили за временем,
но подозревали, что скоро начнёт светать. Хотя из-за плотного круга деревьев
первые солнечные лучи будут наверняка тонкими и слабыми.

Почти под самое утро они всё-таки заснули. И до самого обеда не открывали
глаз.

Джисона разбудил чей-то осторожный голос. Разлепив тяжелые веки, он увидел

Чанбина, стоящего в дверях и скрестившего руки на груди. Он уже был в свежей
рубашке и идеально выглаженных брюках. Джисон представил, как выглядел по
сравнению с Чанбином. Всё-таки не стоило засыпать в одежде. Любимая
футболка помялась, джинсы ещё больше растянулись.

— Доброе, — бодрым голосом сказал Чанбин, пока Джисон пытался привести

себя в более или менее свежий вид. — Ты со вчерашнего вечера не ел. Так что
собирайся пока, я буду ждать у камина.

— Пойдём в столовую?

— Кафетерий, — Чанбин перевел взгляд на своего соседа и крикнул. — Хёнджин-

а!

Когда из одеяла показалась черная макушка со спутанными ото сна волосами,

Чанбин с ловкостью и ехидной улыбкой скрылся за дверью.

Джисон встал, порылся в чемодане, пытаясь найти вторую любимую футболку, и

обнаружил завёрнутую в неё пачку презервативов. Вот же! Это точно был не он,
значит, кто-то из родителей побеспокоился. Приятно, конечно, но вряд ли у него
появится необходимость в ближайшее время. Учёба и писательство были в
большем приоритете.

В гостиной царила необычайно возвышенная атмосфера изысканности. Лино

сидел за роялем и играл, Чанбин сидел на диване, закинув ноги на подлокотник,
а Чан их по очереди фотографировал.

22/343
Джисон снова почувствовал себя стоящим за пределами понимания этого нового
мира. Он не привык к подобному окружению и уж тем более к классической
музыке по утрам. И не важно, что уже был полдень.

Музыку он любил в любых её проявлениях. Просто тяготел к жанрам, которые

представляли для него особое испытание. К таким относились хип-хоп и рэп. Всё
началось после победы на конкурсе скорочтения, и после этого, как говорится,
закрутилось-завертелось. Хип-хоп музыка давала Джисону необходимые
импульс, толчок и встряску, заставляла его хотеть совершенствоваться и
испытывать собственные силы.

Но вот классика… Живое исполнение его восхищало и одновременно

озадачивало. Так ли композитор представлял себе исполнение своего творения?
Что чувствует музыкант во время игры и чувствует ли что-то вообще? Джисон
боялся, что если начнёт играть, то ничего не почувствует. Если музыка не
заставляет нас чувствовать, для неё это то же самое, что смертный приговор.

Из мыслей Джисона вытащил звук щелчка камеры. Чан успел запечатлеть его и
уже отошёл в другую часть гостиной.

— Идём? — Джисон подошёл к дивану и уставился на Чанбина сверху вниз.

— А, да. Замечтался, — он поднялся и поправил карманы брюк. Джисон не

помнил, чтобы Чанбин одевался так официально раньше. Очевидно, атмосфера
университета сподвигла.

— Вы куда?

Джисон обернулся и увидел, что Лино внимательно их разглядывает. Он даже

прекратил играть, развернулся всем телом в их направлении и закрыл крышку
рояля.

— Обедать, — ответил Чанбин. — Хочешь с нами?

Хан не понял, какого ответа он ждал больше: да или нет. Но потенциальная

компания в лице этого хёна заставляла нервничать. Лино долго молчал, якобы
обдумывая предложение, но потом резко ответил.

— Нет. У меня дела.

После чего он поднялся по винтовой лестнице и скрылся наверху. Чанбин

покрутил головой в поисках Чана. Тот уже открыл дверь, приглашая их
выходить.

Кафетерий находился на первом этаже одного из корпусов, располагавшегося

по левую сторону от главного учебного корпуса. Оказавшись внутри, Джисон
подумал, что это место может стать его любимым. Внутри всё было зелёное —
не краска на стенах и не мебель — всё помещение напоминало скорее
оранжерею, чем кафе. Цветы в больших горшках стояли на деревянном полу, на
каждом столике стояла ваза с розовыми или красными цветами и светильник в
форме луковицы, даже с потолка спускались стебли и ветки.

Вдвоём они сели за столик, пока Чанбин пошёл за едой. Джисон заметил, с какой
мягкостью смотрел Чан. Он улыбался, и на его щеках виднелись неглубокие
23/343
ямочки.

— Что такое? — Джисон и сам невольно заулыбался. В этом кафе он

почувствовал какой-то прилив сил, и рядом с хёнами ему было спокойно.
Настолько спокойно, что он светился без видимой на то причины.

— Ничего. Просто ты смотришь так завороженно и в то же время очень живо. За

тобой приятно наблюдать.

— Вау, хён. Я польщён.

Немного озадаченный Джисон опустил взгляд в гладкую поверхность стола.

Скоро пришёл Чанбин с двумя подносами, полными горячей и ароматной еды.
Кроме них в кафетерии были заняты ещё несколько столиков, но для последнего
дня каникул здесь было слишком немноголюдно.

Чан и Чанбин старались не говорить на темы, которые Джисон не мог

поддержать, и он был им благодарен.

— …ты никогда не говорил, что ваши семьи тесно дружат.

— Я стопроцентно упоминал. Просто без подробностей, — отвечал Чанбин.

— Так странно, что каждый из нас пошёл в тот же университет, где когда-то
учились наши родители, — продолжал Чан с легким флером ностальгии по
времени, которое он не помнил и не знал. — Даже не знаю, плохо это или
хорошо.

— Лично я стараюсь об этом не думать, — сказал Джисон и ещё больше

склонился над тарелкой.

— Вот и правильно, — Чанбин сразу заметил перемену в настроении младшего.

— Лучше расскажи, как тебе твои соседи. Мы просто мечта, не правда ли?

— Ну, да. На самом деле, пока не могу сказать. Мы живём вместе не больше
суток.

— Тебе понравится с нами, гарантирую, — закатав рукава, Чанбин принялся за

курицу. Его белая рубашка была в опасности. — А, кстати. Мы зовём общежитие
Шатó[1], а наш блок — Донжон[2]. Это тебе, чтобы не путался.

— Принял к сведению, — Джисон задумался. В его голове возник вопрос,

который требовал ответа прямо сейчас. — Только у нас блок на два этажа?
Потому что Донжон…

— Ага, — ответил Чан. — Я и Минхо живём на самом верхнем этаже.

— Минхо?

Чанбин покачал головой и отодвинул тарелку, притянув к себе следующую.

— Он тебя точно не отблагодарит за это, — хмуро сказал он Чану.

— Ой, — тот только отмахнулся и посмотрел на Джисона так, будто от его ответа
24/343
зависела судьба всего мира. — Не говори Лино. Он почему-то предпочитает,
чтобы никто не знал его настоящего имени. Может, потом он сам тебе всё
расскажет, — добавил он, пожимая плечами и явно сомневаясь в своих словах.

Джисон никак это не прокомментировал. Он тоже сомневался в том, что ему

удастся подружиться с Лино. Уж слишком масштабной ощущалась пропасть
между ними. Чанбин только подтвердил это.

— Лино просто так не расскажет. Только если в обмен на важную для него
информацию. Или же если ты выиграешь его в карты. Тогда сможешь попросить
что угодно.

— Абсолютно всё?

— Да, — ответил Чан, усмехнувшись. — Он верен «кодексу картёжника», как он

это называет. Но почти никогда не проигрывает, так что… ему плевать на кон.

— А как же рояль? — Джисон вспомнил, с какой любовью Лино играл сегодня

утром. Его чуть не передёрнуло от смешанных чувств.

Это почему-то сильно рассмешило Чанбина. Он чуть не подавился кексом,

который уже почти доел.

— Рояль никогда ему и не принадлежал. Он насочинял историю, мол, его

дорогой прадедушка подарил ему этот инструмент перед смертью. А чтобы
никто не усомнился, выжег на обратной стороне крышки свои инициалы. —
Закончив есть, Чанбин откинулся на спинку стула. — Я в тот вечер был с ним.
Это была чистая комедия, потому что история про завещанный рояль родилась у
него в моменте. Он так говорил, как будто продавал его на аукционе какому-то
миллионеру, при этом до сих пор скорбя по прадедушке.

— Актерский талант Лино чертовски недооценён, — заключил Чан.

После плотного обеда Чанбин предпочел вернуться в комнату, Чан тоже, чтобы
поработать над книгой. Джисон не хотел возвращаться, оттягивая момент
распаковки чемоданов как можно дольше. Поэтому он, перед этим спросив
верный путь, пошёл в библиотеку, искренне надеясь, что там никого не будет.

В читальном зале сидело несколько человек. Пока Джисон ждал оформления

необходимых документов, он успел присмотреть себе местечко в самом дальнем
углу. Идеально для подзарядки социальной батареи.

Пропуск сделали быстро. Но спросить про посещение библиотеки в ночное время

Джисон не решился. Сначала лучше подловить профессора в одном из
коридоров. В идеале одного и без лишних глаз и ушей.

Внутренний интерьер выглядел так, как Джисон представлял себе библиотеку

Оксфорда или Болонского университета. Преобладание мебели из темного
дерева, искусственные источники света и много, много книг. Он сел спиной к
окну, занимавшему площадь всей стены. Солнечный свет сюда совсем не
проникал. Джисон обернулся и не увидел ничего кроме живой изгороди вдалеке
и кустов красной розы прямо под окном.

Он читал до тех пор, пока глаза не начали болеть. Закрыв книгу и отложив на
25/343
край стола, Джисон решил пройтись между стеллажами соседнего зала. Он
ходил по этим незамысловатым лабиринтам знаний, как по музею или картинной
галерее, смотря по сторонам и упиваясь красотой и изяществом. Иногда он
останавливался, когда глаза выхватывали какой-то любопытный корешок книги.

На очередном повороте Джисон почти влетел в кого-то. Он сразу узнал Лино и с

радостью бы ушёл, если бы не оказался замеченным.

Лино ловко захлопнул книгу, которую читал, и поставил на место.

— Ну, привет, — сказал он, сложив руки на груди и слегка наклонив голову.

— Привет. Уже виделись вроде как.

— Разве? — на его лице отобразилось искреннее удивление. Но потом он

рассмеялся. — Расслабься. Я помню, что мы виделись утром. Запомнил твоё
помятое лицо.

Джисон вскинул бровь и, не выдержав прямого зрительного контакта, осмотрел

книжную полку справа от них. Биология и ботаника.

— Не подумал бы, что ты интересуешься биологией, — сказал он.

Лино перестал безмятежно улыбаться и внимательно смотреть сразу же, как

Джисон сказал это. Он несколько раз быстро моргнул и осмотрелся.

— О, — сказал он. Будто только что осознал, где находится.

— Всестороннее развитие важно. Я понимаю. Расширение кругозора и всё в этом

роде.

Джисону пришлось прикусить язык, когда что-то во взгляде напротив

кардинально изменилось. Он не понял, когда перешёл черту, которую не
должен был переходить. То, как смотрел Лино сейчас, лишило его оставшейся
уверенности.

Но ответ его удивил.

— Приятно, что хоть кто-то понимает. Не думал, что скажу это именно тебе.

— Я тоже, — кивнул Джисон и посмотрел себе под ноги.

Лино больше ничего не говорил, но и уходить не собирался. Хан несколько раз

оглядывался на него, пока рассматривал книги. Ботаника интересовала его не
так сильно, поэтому совсем скоро он сдался и пошёл по уже проложенному пути.

— Ещё увидимся, — бросил он на прощание.

— Да… — неуверенный голос прозвучал за спиной Джисона, но он не стал

оборачиваться.

На улице было прохладно. Вечер последнего летнего дня не собирался

окутывать теплом и чувством беззаботности. Ветви деревьев покачивались от
ветра. Подсвеченные здания кампуса выглядели величественно. На лужайке
26/343
сидели студенты с едой и напитками, провожая последние спокойные дни.

Джисон не торопился возвращаться в общежитие. В Шато, — мысленно исправил

он себя. Но он не знал, куда себя деть. Любая перспектива, по типу музыки или
чтения, что раньше была его рутиной, сейчас вызывала лишь подавленность.
Придётся искать новые пути эскапизма.

Прогуливаясь по периметру кампуса, Джисон чувствовал, как упускает нечто

очень важное. Он не мог распознать, что именно, или объяснить причину
возникновения этого чувства. Каждый раз, как он оставался один на один с
собой, его одолевала тоска. Давила с такой силой, что он вскидывал лицо к небу
и готов был расплакаться. Но звёзды сегодня были слишком красивы. Они не
должны видеть его слёз. Поэтому он пошёл дальше.

Он остановился у Шато. Оглядел здание с горящими окнами и мелькающими в

них студентами. Кто-то сидел за столом, склонившись над книгой, кто-то
кружился по комнате с новым свитером в руках, а кто-то до слёз смеялся с
друзьями. Джисон не мог полностью видеть свой блок с этой стороны, но
надеялся, что его соседи тоже хорошо проводили время.

По коже пробежала короткая волна мурашек. Острое чувство тревоги заставило

желудок перевернуться. За ним кто-то наблюдал.

Джисон обернулся, но кроме деревьев ничего не увидел. Да и не мог увидеть —

было уже достаточно темно. Он поёжился и быстрым шагом направился ко
входу.

27/343
4. Попытайся, Хан Джисон

Первые дни учёбы были увлекательными. Наверное. Джисон не знал, но

слышал в гостиной блока обсуждения новых дисциплин или университетские
сплетни, на которые старался не обращать внимания. И это было несложно, ведь
он не знал здесь практически никого, кроме своих дорогих соседей.

К ним Джисон начал постепенно привыкать и открываться более охотно. Пускай

пока только Чану и Чанбину. Хёнджина редко случалось подловить в
общежитии, а Лино не с большим желанием шёл на контакт. Джисон, по правде
говоря, тоже.

Ему так и не удалось побывать на втором этаже, хотя порой очень хотелось.
Простое человеческое любопытство. Но ни Чан, ни тем более Лино его не
приглашали, поэтому Джисон занимался исследованием только первого этажа.
Он обнаружил, что большая часть книг в их небольшой библиотеке была либо на
английском, либо на французском языке. Все они были старыми, но не
потрепанными, и пахли очарованием прошлого и таинственного.

Джисон взял тонкую книгу в темно-зелёной обложке с красными цветами на ней

и занял удобное кресло. Не успев прочитать и двух страниц, он услышал чьи-то
шаги, спускающиеся по винтовой лестнице. Бан Чан, как обычно, в черных
классических брюках и рубашке шёл, смотря в пол и очевидно не замечая
Джисона.

— Доброе утро.

Чан резко поднял голову и нервно улыбнулся.

— Доброе. Ты сегодня рано.

Отложив книгу в сторону и потянувшись, Джисон откинулся на спинку кресла.

Его рваные джинсы выглядели слишком нелепо на фоне наверняка дорогущего
ковра.

— Решил заняться саморазвитием, пока не началась учеба, — усмехнулся он и

пробежался глазами по чужим идеальным брюкам.

— И как успехи? — Чан подошёл ближе, но садиться не стал. — Что читаешь?

Джисон покрутил книгу в разные стороны и пожал плечами.

— Какая-то классика. Ещё и английская, судя по всему.

— Ах, да, — Чан с энтузиазмом закивал. — Бывшие жильцы учились на

зарубежной филологии, так что, я думаю книги остались от них. Ты же тоже
теперь на этой специальности?

— Вроде как, — бросив неуверенный взгляд в книгу, пробормотал Джисон.

— Почему вроде? — спросил Чан, улыбнувшись.

— Английский бы подтянуть, да и вообще, — Джисон снова пожал плечами и

28/343
вздохнул. — Не знаю. Чувство, будто я не совсем вписываюсь в общую
атмосферу.

Присев рядом, Чан фамильярно положил руку Джисону на колено.

— Поначалу все себя так ощущали, поверь. Но ты привыкнешь. К тому же ты

филолог. Впиши себя сам.

И подмигнув, Чан ещё раз сжал чужое колено, после чего спокойным и
уверенным шагом удалился.

Первые две недели сентября прошли блекло, если не сказать скучно. Джисон
исследовал кампус, иногда выбирался за его пределы, но ходить по лесу в
одиночку всё же было не лучшей затеей. Высок был риск просто-напросто
заблудиться. Больше всего ему понравился «зелёный» кафетерий, где они
периодически обедали с Чанбином. Иногда к ним присоединялся Чан. В малом
зале библиотеки Джисон тоже находил свое утешение. Он старался посещать её
утром или днём, чтобы больше не встречаться с Лино.

И за эти две недели можно было бы утверждать, что они совсем не виделись.
Однако этим вечером, когда Джисон ощущал себя максимально одиноко, Лино
нашёл его в не совсем обычном для посиделок месте — на крыше общежития.

— Что же ты везде за мной таскаешься? — начал он тихо, но Джисон всё равно

вздрогнул. — То в блоке, то в библиотеке, сейчас ещё и сюда зачем-то пришёл.

Джисон пару мгновений смотрел на приближающийся силуэт без единой мысли

в голове. Потом откусил яблоко и продолжил читать, игнорируя
новоиспечённого соседа. Лино обошёл крышу по периметру и снова вернулся.
Он сел напротив Джисона, явно наплевав на то, что запачкает брюки, и
уставился на него.

— Ну что ты прицепился? — не поднимая головы, спросил Джисон. — Крыша не

только твоя, также как и блок, и библиотека. И мы не так часто видимся.

— Избегаешь меня? — Лино наклонился вперёд, так что наверняка мог уловить
запах чужого парфюма и шампуня.

Джисон поднял глаза над книгой и нахмурился.

— Мне, по-твоему, больше нечем заняться?

Именно этим он и занимался. Но Лино знать об этом совсем необязательно. Эта

информация ему мало что даст. А Джисон помнил, что малостоящая информация
этого парня не интересовала. Поэтому пусть остаётся в неведении.

Лино ухмыльнулся и кивнул на книгу.

— Что читаешь?

— Эм. «Красавицу и чудовище».

— Как мило, — Лино хмыкнул и наконец отодвинулся. — Ты что, безнадёжный

романтик?
29/343
— А я выгляжу, как безнадёжный романтик? — почему-то искренне
заинтересовавшись, спросил Джисон.

— Я бы сказал, как ты выглядишь, но мы мало знакомы и сидим на крыше. Вдруг

ты психопат и сбросишь меня с неё?

— Мне льстит, что ты думаешь, будто я смогу тебя поднять. Ты наверняка не

лёгкий.

— Уже успел рассмотреть меня?

Лино не звучал возмущенным. Наоборот. Реакция Джисона по-видимому

доставляла ему какое-то особое удовольствие, поэтому он только больше
ухмылялся. Джисон же сглотнул и напряг челюсти.

— Ты всегда носишь такие брюки. Любой бы заметил.

Джисон вздрогнул во второй раз, когда Лино вдруг рассмеялся. Он не думал, что
звук его смеха будет таким чистым и звонким. Заставляющим улыбнуться в
ответ.

— Видишь ли, Хан Джисон, хорошие вещи должны подчеркивать достоинства. И

я верю, что если бы ты не одевался как хипстер-переросток, то от тебя было бы
сложно оторвать взгляд.

Джисон слишком легко впитывал подобные комментарии, да и стоит признаться,

сам начинал задумываться о смене имиджа. Но стоя перед шкафом и
разглядывая одежду, он вдруг осознал, что из подходящего у него есть только
пара черных брюк, белая рубашка, которая на вешалке висела лучше, чем на
самом Джисоне, и серое пальто. Брюки, стоит сказать, он надевал последний
раз пару лет назад. Поэтому натянув их сейчас, понял, что они ничем не лучше
тех, которые так любит носить Лино.

Покрутившись перед зеркалом добрых двадцать минут, Хан снял брюки и

закинул их в шкаф. Пускай дожидаются лучших времен.

Стоя в трусах и расстегнутой рубашке, Джисон был совсем не рад, когда дверь
комнаты почти со стуком раскрылась. Вошёл светловолосый парень, с черной
шапкой-бини на голове и чупа-чупсом во рту. Он смерил Джисона взглядом,
бросил дорожную сумку на свободную кровать, после чего подошёл к
опешившему соседу и протянул миниатюрную ладонь.

— Феликс, твой сосед. Потрясно выглядишь, — он достал чупа-чупс,

задержавшись на его кончике губами. — Ты по мальчикам, по девочкам или и те
и другие? Давай сразу проясним.

Джисон часто заморгал.

— М… я? То есть, — он прочистил горло, — Джисон, твой сосед. Ты тоже

потрясно выглядишь. Я по девочкам, — добавил он неуверенно.

— Очень жаль, — Феликс развернулся, как ни в чем не бывало, и упал на кровать

рядом с сумкой. Он снова осмотрел Джисона с головы до ног, гоняя чупа-чупс от
30/343
одной щеки к другой. — Точно по девочкам?

Джисон покачал головой и легко улыбнулся.

— Не точно.

— Ну вот. Другой разговор. Значит, подружимся.

— А что, ты не дружишь с натуралами?

— Дружу, конечно, — Феликс звонко рассмеялся. — Просто ты слишком горячий,

чтобы быть доступным только одному лагерю.

— Хватит со мной флиртовать, — Джисон надел свои любимые джинсы и

заправил рубашку.

Феликс пожал плечами.

— Я так общаюсь. Привыкай. Кстати, я так понял у нас общий душ на весь блок?

— Насколько мне известно, у хёнов свой санузел наверху. Поэтому душ общий
только на три комнаты.

Джисон присел на свою кровать и посмотрел на Феликса. Тот был довольно

милым и даже симпатичным. Не совсем тот тип парней, который мог бы
понравиться Джисону, но общение с ним оставляло только приятные ощущения.

Феликс был одет в черные джоггеры и такого же цвета косуху, а в ушах

виднелись круглые серьги. Ещё один стиляга в этом океане прилежного и
эстетичного студенчества. Почему-то в этот самый момент Джисону показалось,
что они точно сблизятся. Не обязательно на почве стиля и одежды. Возможно,
близкое соседство будет тому причиной.

— Кстати, — начал Феликс, — там приехали ещё двое, заселились через стенку
от нас. Можем сходить, познакомиться. Первокурсникам лучше держаться
вместе, все дела.

Так они и поступили. Соседняя комната мало чем отличалась. Джисон отметил
лишь то, что она выглядела необжитой, но это и понятно. Двое парней только
недавно заехали. Сейчас они как раз занимались разбором чемоданов и сумок,
параллельно о чем-то болтая.

Феликс прошёл в центр комнаты и прочистил горло.

— Я Феликс, это Джисон, — он обернулся и махнул рукой на соседа.

— Приятно познакомиться, — Джисон по очереди поприветствовал их. — Мы

живём за стенкой, тоже первокурсники, так что будем знакомы.

Парень в очках и парень с брекетами представились как Чонин и Сынмин. После

чего немного рассказали о своих специальностях, хобби и ожиданиях. Феликс,
делая вид, что внимательно слушает, покачивался на стуле и смотрел в потолок.
Потом зевнул и вдруг спросил.

31/343
— А вы братья или так, друзья? Я заметил, что вы не только что познакомились.

— Мы дружим почти десять лет, — сказал Сынмин. — Ещё со школы. Вот и сюда
вместе поступили.

Ухмылка Феликса была слишком неприкрытой.

— Как любопытно, — он перевёл взгляд на Джисона. — Невероятно, да? Чтобы

со школы и в университет, а потом и во взрослую жизнь.

— На самом деле, это очень круто.

Джисон состроил Феликсу гримасу, как бы говоря «не цепляйся», и продолжил

болтать с Чонином и Сынмином о чудесном месте, в котором они все оказались.
Каждый по своей причине.

Пока они делились впечатлениями и узнавали друг друга, раздался громкий и

пробирающий до ужаса звук. Казалось, будто кто-то упал на клавиши пианино.
Джисон подумал, что это действительно кто-то из хёнов провалился через пол и
приземлился прямо на рояль Лино. Все четверо замерли, округлив глаза. Джисон
вышел в гостиную первым, за ним подтянулись остальные.

В самом центре гостиной спиной к окну и роялю стояли Чан, Лино, Чанбин и
Хёнджин. Рука к руке, как солдатики, только одетые с иголочки, будто
собрались на какой-то королевский прием. Джисон бросил взгляд им за спину —
рояль был целее некуда.

Чан вышел немного вперёд и без тени насмешки сказал.

— Приветствую вас, первокурсники, юные огоньки надежды, макнэ нашего

Донжона.

За его спиной кто-то прыснул и Чан, не оборачиваясь, показал им средний

палец. После чего прежним официальным тоном продолжил.

— Поздравляю вас с поступлением. Надеюсь, это место станет для вас новым
домом. По традиции, придуманной не нами, но пронёсшейся через десятилетия,
вы должны пройти обряд посвящения.

— Наконец-то, алкоголь, — раздался радостный голос Феликса из-за спины

Джисона. — Перелёт был отвратительным, хоть что-то скрасит этот день. Я
готов смешивать всё и сразу.

— Размечтался, — усмехнулся Лино.

— Наш обряд посвящения не подразумевает алкоголь, — перефразировал Чан. —

Повторюсь, он придуман не нами. Но каждый из вас приобретёт незабываемый и
полезный опыт.

Он обернулся, и Чанбин мгновенно среагировал, выйдя вперёд. В руках он

держал по два прозрачных, кажущихся стеклянными, шарика. Внутри каждого
была скомкана записка.

— В каждом шарике задание. Могу сказать, что они непростые, но идея

32/343
заключается в том, чтобы вы узнали что-то новое для себя и сблизились с нами,
— заключил Чан.

Чанбин нетерпеливо перебирал шарики, а потом осмотрел каждого,

задержавшись взглядом на Джисоне.

— Тянуть будете по старшинству, — сказал он. — Вперёд, Хан-щи, — и кивнул

головой на предметы в своих руках.

Джисон тут же подошёл к Чанбину, но долго колебался. Сначала он вспоминал

считалочку, потом пытался разглядеть слова или хотя бы буквы на записке, но в
итоге бросил эти попытки. Он вспомнил, что ему нужно выглядеть уверенным,
хотя бы перед остальными макнэ, которые сжались в кучку и следили за каждым
его движением. Поэтому он выхватил стеклянный шарик и раскрутил его.

Записка выпала на ладонь. Пока Джисон разворачивал её, он слышал нервное

сопение Лино и чьё-то подергивание ногой. Возможно, тоже его. Наконец, ему
удалось прочитать своё задание.

Лучше бы на его месте оказался кто-то другой.

Прочистив горло, Джисон прочитал на этот раз вслух.

— «Выиграть Лино в покер».

Хёнджин звонко присвистнул. Джисон поднял глаза и встретился ими с Лино. Тот
казался непроницаемым, плечи его опустились, ничего не выдавало намека хоть
на какую-то реакцию. Джисон вложил записку обратно в шарик и вернулся на
своё место.

Теперь, когда его взгляд снова встретился с этими опасными глазами напротив,
Джисон смог прочитать по губам: попытайся, Хан Джисон.

Следом шёл Феликс. Ему досталось «Позировать для картины Хёнджина».

Джисон считал это несправедливым, но, разумеется, промолчал. Почему кому-то
нужно просто сидеть, не двигаясь, несколько часов, пока их рисуют, а кому-то
пройти через все круги ада, чтобы для начала научиться играть в покер, а потом
сразу же обыграть сильнейшего игрока? Как броситься в воду, не научившись
плавать. Прыгнуть в огонь, чтобы сразу сгореть.

Почему именно он?

Сынмин вытянул задание «Поставить пьесу с Чанбином», а Чонин — «Написать

стихотворение, посвящённое Бан Чану». Итог — Хан Джисон единственный, кому
задание не пришлось по душе. И это было видно невооруженным глазом.
Поэтому Чан подбадривающее похлопал его по плечу и отвел в сторону.

— Не переживай, — шепнул он. — Хотя это задание придумал не я, помни, у

каждого игрока есть свои слабые места. У Лино должно быть как минимум одно.
Найди его.

Джисон оглянулся на остальных, которые уже перемешались между собой и

сидели либо на диванах у камина, либо прямо на полу. Лино сидел, закинув ногу
на ногу, и болтал с Хёнджином и Феликсом. Но потом, очевидно почувствовав на
33/343
себе чужой взгляд, уперся своим в Джисона. Тот сразу же отвернулся.

— Что-то мне подсказывает, что это будет сложнее, чем читать Байрона в
оригинале, — Хан вздохнул и опустил голову. — Ты научишь меня трюкам, хён?

Чан грустно улыбнулся.

— В покере я не силён, извини. Придётся поспрашивать у других. Или, — он

ненадолго замолчал, бегая глазами по книжным полкам, — можешь попросить
Лино.

— Как ты это себе представляешь? «Научи паре своих приемчиков, чтобы я тебя
ими обыграл?»

— Как вариант, — пожал плечами Чан. — Мне кажется, он не откажется.

Хан поморщился и снова оглянулся на остальных. Что ж, очевидно, вариантов у

него не много. Жаль, конечно, что он не вытянул задание со стихом для Бан
Чана. Жить было бы куда проще. Но покер так покер. Это тоже своеобразное
испытание. Как рэп. И если Джисону удалось справиться с последним, то и с
какой-то карточной игрой он разберется.

Не сразу, конечно. Но Лино проиграет. Джисон это чувствовал.

34/343
5. Дружелюбный сосед Ли Ёнбок

Свой первый учебный день Джисон не проспал, а значит, это был уже
успех. Ему даже хватило времени, чтобы покрутиться у зеркала, выбирая
одежду, параллельно слушая ругань Феликса.

— Бредовее ничего не слышал. История английской литературы первой парой,

ещё и на последнем этаже главного корпуса. — Он проснулся пять минут назад
и не успел принять душ, поэтому Джисон мысленно ему сочувствовал. — Ну её к
черту эту литературу. Если бы я знал, что мне придётся вставать из-за такого
каждый день в восемь утра.

— Ты проснулся в восемь двадцать.

Феликс надел несколько цепочек на шею и злобно посмотрел.

— Да. Потому что кто-то не позаботился меня разбудить!

— Я хлопнул дверью, когда уходил в душ.

Джисон всё-таки решил надеть свои старые брюки, которые обтянули все
видные места. Вещь сама по себе неплохая — черные брюки в серую клетку — и
вполне себе минималистичная. Дело лишь в том, что он не привык к подобному
стилю. Но не мог отрицать, что почувствовал себя в них гораздо увереннее.

Феликс тем временем вылил на себя казалось половину бутылки одеколона и

уже стоял, готовый выходить.

— Как так может быть, чёрт возьми? Ты проснулся раньше, я позже. Почему я
уже готов, а ты до сих пор не можешь налюбоваться своей задницей?

Накинув пиджак размера оверсайз, Джисон захватил рюкзак и сказал Феликсу:

— Ты тоже ей любовался. Я видел.

На улице было на удивление тепло и солнечно. Джисон уже думал, что кто-то
обрубил ветви деревьев, окружавших кампус, но нет. Всё дело было в небе
глубокого лазурного цвета. Они даже задержались на поляне, чтобы
рассмотреть его получше.

Главный корпус состоял из четырех этажей, и разумеется, ни о каких лифтах не

могло быть и речи. Поэтому Джисону и Феликсу, как и десяткам других
студентов, пришлось подниматься по широким и величественным лестницам
своими силами. Между третьим и четвертым Феликс оперся о перила и пару
секунд восстанавливал дыхание. Джисон подхватил его под руку и
обеспокоенно спросил:

— Что случилось?

Феликс ответил не сразу, перед этим еще несколько раз глубоко вдохнув и
выдохнув.

— Ничего. Дыхалка слабая. Пойдём.

35/343
Как и ожидалось, аудитория тоже была немаленькой. В хорошие дни как этот,
Джисон предполагал, здесь могло спокойно поместиться около трехсот человек.
Они с Феликсом заняли чуть ли не самые дальние места, откуда было удобно
наблюдать за перемещением идеально одетых, все как один, студентов.

Где их только отобрали? Создавалось такое чувство, будто студентов

университета Чанми фабриковали где-то неподалёку, после чего
запрограммированных перевозили сюда. Как не хватало разнообразия.
Угнетающе.

Джисон сел поближе к окну, чтобы если что перевести внимание на жизнь за
толстым стеклом. Лекция ещё не успела начаться, но Феликс уже дремал, лежа
на своих руках. Время подходило, но преподавателя до сих пор не было, а
Феликс громко сопел. Слишком идеальная почва для раздумий. Например, про
обряд посвящения.

— Доброе утро, студенты.

Все встали, приветствуя профессора. Джисон толкнул Феликса в плечо. Тот

поднялся не сразу, наверное, не до конца понимая, где он и почему его бьют.
Когда все сели, профессор Кан вышел в центр и сразу же нашёл глазами
Джисона.

— Рад приветствовать вас на самой первой лекции. С неё начинается длинный и

увлекательный путь студенчества, с чем вас и поздравляю, — он оперся о
длинный стол из черного дерева. — Сегодняшняя лекция вводная, мы не будем
разбирать исторические периоды в литературе, запоминать имена и даты. Но
обозначим траекторию обучения. Есть несколько важных моментов, о которых я
бы хотел поговорить.

— Извините, кёсуним, — Феликс вдруг поднялся, и Джисон резко повернул

голову в его сторону. — Меня интересует вопрос посещаемости. Можно ли, не
посещая лекции, получить зачёт?

В аудитории стало до жути тихо. Несколько человек с первых рядов оглянулись

и смерили Феликса презрительным взглядом. Однако профессор Кан только
улыбнулся.

— Я так понимаю, Ли Ёнбок, — ответом ему послужил неуверенный кивок. — Вам

можно. Подойдите ко мне после лекции, я сообщу детали договоренности.

Кивнув и поблагодарив профессора, Феликс сел, а Джисон яростно зашептал.

— Ли Ёнбок?

— Моё имя, данное при рождении. Что тебя так удивляет?

— Меня больше удивляет, почему тебе дали официальное разрешение

прогуливать.

Феликс закатил глаза, потом придвинулся к Джисону ещё ближе, хотя никто и
так не мог их слышать.

36/343
— Не строй из себя мистера невинность. Кёсуним имеет хорошие отношения с
нашими родителями, что даёт нам особые привилегии. Я уверен, ты тоже этим
уже воспользовался.

Джисон собрался уверенно замотать головой, но потом вспомнил про беседу с

профессором в свой первый день здесь. Просьба посещать библиотеку по ночам.
И как тот легко согласился. Неужели они и правда теперь имеют что-то типа
привилегий, просто потому что их родители тоже когда-то здесь учились?
Походило на бред.

Студенты из Донжона не могут быть единственными, чьи родители окончили

университет Чанми. Восемь человек — слишком маленький процент. Это просто
невозможно. Хотя из этого списка выбивается Лино — он ничего не говорил про
своих родителей и о том, как здесь оказался. У остальных была одна и та же
история: либо заставили, либо убедили. Джисон гонял эту мысль туда-сюда, так
и не сумев прийти к какому-то логическому обоснованию.

Лекция уже подходила к концу. Джисон выглянул в окно — жизнь за пределами

здания уже наверняка бурлила. Птицы щебетали, иногда мимо пролетали
бабочки. Мужчина в фартуке и перчатках обрезал кусты розы и складывал
бутоны в черный непрозрачный пакет. Зачем-то.

Джисон не сомневался, что садовник просто выполнял свою работу, но сама суть
этой работы показалась ему странной. Зачем обрезать бутоны, оставляя ветки с
шипами и листьями? Ведь вся красота заключалась именно в цветах. Он захотел
поделиться наблюдениями с Феликсом, но тот за всю лекцию поднял голову,
только чтобы задать вопрос и когда затекла шея. После чего сразу же задремал
снова. Джисон не стал его будить из-за пустяка.

Вскоре все студенты покинули аудиторию, и остались только трое. Пока Феликс
и профессор Кан обсуждали, что нужно будет сделать, чтобы не посещать
лекции (а это прочитать целый список литературы, о которой Хан до этого даже
ни разу не слышал), Джисон стоял у окна, занимавшего высоту всей стены и
смотрел на студентов. Они даже ходили неестественно. С прямой спиной, легко
и никуда не торопясь.

— Хан Джисон, вопрос с библиотекой решён, — позвал профессор Кан. Феликс

уже вышел и стоял у двери, дожидаясь соседа. — Можете пользоваться ей в
любое удобное время.

— Спасибо вам огромное, кёсуним. Я безмерно благодарен.

— Не стоит, не стоит. Я поощряю такое рвение в учебе, а не препятствую ему.

Джисон мимолетно улыбнулся.

— Вот только, — он прокашлялся. В горле мгновенно пересохло от вновь

заработавших шестерёнок. — Почему вы разрешили мне и Феликсу, несмотря на
установленные правила? В этом есть заслуга кого-то ещё?

Профессор нахмурился и коротко выглянул в окно.

— Я понимаю, к чему ты клонишь. И я хочу быть с тобой предельно честным, —

он перевёл взгляд обратно на Джисона. — С возрастом мы становимся
37/343
сентиментальнее. Возможно, в вас я вижу своих студентов, повзрослевших и
давно покинувших это место. Ведь вы действительно похожи, пускай ты и не
хочешь признавать сходство со своими отцом и матерью. — Он грустно
улыбнулся и потупил взгляд. — Поэтому прошу понять мою слабость. Здесь нет
никакого вмешательства твоих родителей.

Пока Джисон шёл по коридору, погружённый в свои мысли, Феликс ему о чём-то
неустанно рассказывал. Выспался, очевидно, вот и энергия из него била ключом.

—…ты как? За?

— Что?

За невнимательность Джисон получил в плечо, так ещё и чуть не сбил

студентку, которая шла навстречу.

— Доставай уши из жопы, — Феликс однако сразу повеселел, когда Джисон

начал извиняться перед девушкой, которую чуть не опрокинул. — Я говорю:
прогуляем английский и покурим что-нибудь вкусное у нас в комнате. Ты за?

— Я не курю, — Джисон в этот раз уклонился от чужого кулака. — Ладно-ладно.

Компанию тебе составлю. Но после английского.

— Как хочешь, Хан Джи-сон, — проговорил он по слогам, явно сымитировав

профессора. — Буду ждать тебя дома, красавчик.

И чмокнув Джисона в щёку, Феликс действительно ушёл.

Практическое занятие по английскому прошло довольно быстро. Большую часть

времени пришлось говорить, а в своих навыках говорения Джисон был уверен.
Поэтому не заметил, как всё закончилось. В «зелёный» кафетерий, который
теперь стал обязательным пунктом, Джисон забежал перекусить, после чего
сразу же пошёл в Шато. Днём в блоке редко кого можно было найти, поэтому он
сразу же прошёл к себе. Ещё не открыв дверь, Джисон услышал музыку, которая
долбила по стенам изнутри комнаты. Чистый рок.

Ступив за порог, Хан обнаружил Феликса лежащим на ковре и курящим косяк.

— Мой любимый вернулся, — еле ворочая языком, сказал Феликс. — Что я

пропустил?

Джисон поморщился и стал размахивать дым в разные стороны.

— Ты пропустил утренний душ. А на английском ничего такого не было. Болтали

всю пару.

— Значит, я правильно сделал, что не пошёл.

Феликс протянул Джисону косяк, и тот, колеблясь некоторое время, всё же взял
его и затянулся. После чего сделал долгий выдох и присел рядом с Феликсом на
пол. Какое-то время они просто курили молча, передавая друг другу косяк, как
эстафетную палочку. Окно было распахнуто, но комната всё равно пропиталась
запахом травки. Наконец Джисон заговорил.

38/343
— Как твои успехи с заданием?

— Уже дали какое-то задание? — Феликс поднялся на локтях и сонным взглядом

посмотрел на соседа.

— Я про обряд посвящения, — Джисон затянулся ещё раз и оперся спиной о

кровать. — Уже позировал для Хёнджина?

— А, это, — Феликс наконец сел, сложив ноги по-турецки. Он сдвинул брови и

заговорил шёпотом. — Мы договорились на выходных встретиться. Типа просто
погулять по округе, он хотел что-то там пофотографировать, не знаю. Пока идём
на сближение.

— Это ведь хорошо. Я думаю, Хёнджин сможет найти с тобой общий язык.
Кстати, он ещё и выпить любит.

Феликс проигнорировал последнюю ремарку, что на него было совсем не

похоже.

— Хорошо или нет, я пока не понял. Но что-то меня в нём откровенно напрягает.

— Что-то? — Хан усмехнулся. — Так и скажи, что у тебя на него встаёт, вот и всё.

Уже во второй раз Феликс не воспользовался случаем пошутить в ответ. Это

определенно настораживало.

— Дело даже не в этом. У меня от него мурашки по спине бегают.

— У-у, ну всё. Потеряли пацана, — Джисон пальцами изобразил сердечко и

послал его Феликсу, делая ясный намёк.

— Да иди ты.

Отмахнувшись, Феликс снова лёг на спину и стал разглядывать потолок, больше

ни о чём не заговаривая. Джисон хотел подняться, чтобы переодеться и
привести себя в порядок, но ноги отказали ему в этом. Поэтому он продолжил
сидеть, разглядывая комнату через призму дыма. Потом он услышал звуки игры
на рояле и закатил глаза.

— Слушай, Ёнбок…

— Ещё раз меня так назовёшь и можешь прощаться с жизнью.

— Понял. Ликс, в каких ты отношениях с Лино-хёном?

Феликс скосил хитрый взгляд и вернулся к разглядыванию потолка.

— Я бы сказал, в хороших. Он вчера, кажется, сделал мне комплимент по поводу

стиля. С его слов: «очень смелое решение», — это он про мою косуху говорил, —
«мне нравится, как она на тебе смотрится».

— Вот как?

Джисон не ожидал, что его вопрос прозвучит так откровенно громко. Но он был
39/343
зол. Его можно понять.

— Но он весьма закрытый. Я не смог прочитать его вайбы, — Феликс

ухмыльнулся. — Про тебя я сразу понял — неопределившийся, но гибкий.

— Гибкий в плане?

— Сексуальности. Почему я должен объяснять тебе такие элементарные вещи?

— Хм, я понял, просто… — Джисон отвернулся и вздохнул. — У меня не было

опыта. Ни с теми, ни с другими.

— Это я тоже понял. Но это вполне нормально. Не загоняйся. Уверен, в

университетской среде такой симпатяга долго не проходит девственно чистым.

— Ты опять это делаешь.

— И не собираюсь прекращать. Я же сказал, привыкай.

Феликс еле поднялся и упал на свою кровать, по-видимому собираясь проспать

до позднего вечера. Стоит признать, трава действительно была тяжёлой и
ударила не только по голове. Джисон до сих пор не мог нормально двигать
ногами и руками. Но он всё-таки поднялся и оставил Феликса одного.

Гостиную окутывали прекрасные звуки рояля. Как Джисон и предполагал, Лино

устроил очередную вечернюю сессию живой музыки. Хан уже собрался
повернуть в сторону ванной, но оступился и чуть не упал навзничь, если бы не
удержался за напольный светильник. Тот пошатнулся, но к счастью, тоже
устоял.

Мелодия прекратилась. Джисон молился, чтобы она заиграла снова.

— Ты пьяный? — голос Лино прозвучал так же равнодушно, как если бы он

сказал «сегодня тепло».

Джисон развернулся к нему всем телом и расправил плечи. Он заметил, как от

чужого взгляда не скрылся его новый образ.

— Нет. Но я точно не трезвый.

Лино пробежал глазами вверх и вниз по Джисону ещё раз и опустил взгляд на
клавиши. Больше он его не поднимал.

Пару раз сматерившись про себя, Хан всё-таки решил подойти. Он надеялся, что
ноги наконец начнут его слушаться, но подозревал, что со стороны выглядел
так, будто кто-то тяжёлый повис на нём и мешал нормально передвигаться.
Оказавшись у рояля, он облокотился об инструмент и почти повис на нём,
наконец обретя равновесие.

— Хён, я тут хотел спросить…

— Как обыграть меня в покер? — пальцы снова побежали по белоснежным

клавишам. Лино от сосредоточенности даже прикусил нижнюю губу.

40/343
Джисон забыл, какой вопрос ему был задан. Он переводил свой непослушный
взгляд от рук к губам и обратно.

— Чего молчишь? — Лино поднял голову, что вмиг вернуло Джисона в

реальность.

Он тяжело сглотнул и заморгал.

— Да.

— Что да?

— Ну, прекрати, — застонал Джисон. — Не издевайся, хён, пожалуйста. Мне

хватило таких как ты ещё в школе.

— А Чан сказал, что ты в школу не ходил. Кажется, кто-то врёт.

Лёгкая мелодия продолжала литься из-под его пальцев, за которыми Джисон

завороженно наблюдал. Ему срочно необходимо сосредоточиться или отвлечься
на что-то другое, иначе он так и не поговорит с Лино нормально. А значит,
единственный из всех завалит задание.

— Я посещал школу до десяти лет. Но, короче говоря, не ладил с

одноклассниками. Поэтому перешёл на домашнее обучение. Ни я, ни Чан-хён не
соврали.

Лино никак не отреагировал на подобное признание. Джисон даже собирался

защищать своё эго, однако этого не потребовалось.

— Я знаю границы издёвок, и знаю, когда нужно прекратить. И если я

продолжаю над тобой, как ты это называешь, издеваться, значит, чувствую, что
ты можешь это принять.

Стоять, пускай даже облокотившись о рояль, становилось всё труднее. Джисон,

не думая ни о реакции, но о чем-то другом, сел на банкетку рядом с Лино. Нога к
ноге, рука к руке. Но зря переживал. Никакой реакции вновь не последовало.

— Хён, я хотел спросить, — попробовал он снова. — Не мог бы ты научить меня

играть в покер?

Лино прекратил играть. Он посмотрел на Джисона через отражение в лаковой

поверхности рояля и сдвинул брови.

— Я удивлён, что ты решился попросить именно меня. Даже не знаю, чего боюсь
больше — что зря потрачу время или что ты окажешься способным учеником.

— Вот и проверим. По крайней мере, мы сблизимся и узнаем друг друга лучше.

Обряд посвящения ведь для этого создан?

— Частично, — Лино нахмурился. — Что я считаю полным бредом. Если хочешь,

чтобы я учил тебя игре в покер, так и быть. Ни о каком сближении речи не идёт.

— Но…

41/343
— Не надо жадничать, Хан Джисон. Один приз за раз. Кушай маленькими
порциями и тебе же будет лучше.

Джисон кивнул и кинул быстрый взгляд на профиль Лино. Всё-таки он красивый.

Чтобы не позволить другим импульсивным мыслям проникнуть в голову, Джисон
поднялся и собрался пойти в свой первоначальный пункт назначения. Но
остановился и обернулся.

— Спасибо, хён.

Лино лишь кивнул и снова упёрся взглядом в клавиши. Хан развернулся и

направился в ванную. Всем своим нутром, особенно тем, что ниже поясницы, он
чувствовал чужой взгляд. Тот был упорным и прожигающим. Но Джисон не стал
оборачиваться. Всё, что он хотел от разговора, то он, к своему большому
удивлению, получил.

42/343
6. Маленькими порциями

Чьи-то нежные, но холодные руки провели по обнажённым плечам.

Джисон выдохнул и тяжело сглотнул. Чужие руки трогали шею, сжимали скулы
и мягко касались лица. Силуэт был расплывчатым. Единственное, что мог видеть
Джисон, это тёмные волосы и мужская фигура. Силуэт не смеялся, не говорил и
казалось вовсе не дышал.

Когда руки опустились на грудь и легко провели вверх и вниз, Джисон напрягся.
Он наблюдал за ними завороженно и не мог пошевелиться. Белые пальцы в
темноте комнаты легко порхали по коже его живота так, будто перебирали
клавиши пианино.

Силуэт легко надавил рукой на низ живота, и Хан почувствовал, как ноги
дёрнулись, а температура тела вмиг подскочила. Он до сих пор не понимал, кто
это делает и зачем, но чувствовал, как хотел большего. Лишь когда силуэт
просунул руку под ткань белья, Джисон со стоном выдохнул и сжал одеяло.

Он вертел головой то вправо, то влево, чувствуя, как всё его нутро наполняется
знакомым жаром, а организм вот-вот начнёт сводить приятной судорогой.
Простыня уже пропиталась потом, а подушка улетела на пол. Силуэт продолжал
своё отточенное движение рукой, не прерываясь ни на секунду.

Джисон сделал пару движений бёдрами вверх и почувствовал, как через его
тело прошёл разряд, оставив приятные покалывания в пальцах ног и рук. Спустя
мгновение он оставил после себя лишь вялость и расслабление.

Силуэт убрал свою нежную руку и поднялся. В темноте он сверкнул опасными

глазами и растворился в воздухе. Как пыль на ветру.

Джисон хотел закричать, но вместо этого распахнул глаза и сел на кровати.

Осознанным взглядом он оглядел комнату: Феликс спал, отвернувшись к стене.
Никого кроме них здесь не было.

Это был всего лишь сон. Хан облегченно выдохнул — всего лишь сон. Но…

Он бросил взгляд вниз и обнаружил огромное пятно на своих пижамных штанах.

Ну, конечно. Очень вовремя. Нехотя Джисон поднялся и, накинув халат, пошёл в
ванную отмывать грехи своих ночных кошмаров.

Когда он вернулся в комнату, уже начинало светать. Спать было бесполезно.

Сегодня должна состояться церемония встречи первокурсников. Ну и остальных
студентов. Хотя официально туда приглашают лишь тех, кто только поступил.
Старшие курсы туда и не рвутся, зная, что ничего нового им там не расскажут и
не покажут.

Поэтому Джисон удивился, когда Чан сказал, что они пойдут на церемонию
ввосьмером, а после посидят на поляне перед главным корпусом и съедят что-
нибудь вкусное. Такой вот дружеский пикник.

Пока Джисон топал по комнате и шумно собирался, Феликс не подавал

признаков жизни, до того момента, пока ему не позвонили. С перекошенным
после сна лицом он ответил:
43/343
— Чего тебе? — на другом конце что-то долго говорили. Феликс успел зевнуть
несколько раз, а Джисон перемерять пару худи. Ему ничего не подходило. — Я
понял. Сделаю всё, что в моих силах. И не звони мне по утрам, чёрт возьми.

— Кто это был? — спросил Джисон, когда Феликс со стуком бросил телефон на
ковёр.

— Папаша опять допытывался об учебе.

Он накрылся одеялом и собирался снова уснуть, но планам не суждено было

сбыться. В этот раз телефон зазвонил у Джисона. После короткой ругани
Феликса, Хан, шикнув на соседа, ответил.

— Привет, мам.

— Привет, сынок. Как твои дела? Не сильно отвлекаю?

Джисон бросил взгляд на часы и сдвинул брови. Мама никогда не звонит ему в
свое рабочее время.

— Нормально. Нет, не отвлекаешь. Что случилось?

— Нет-нет, ничего не случилось. Просто решила узнать, как ты, учеба, личная
жизнь.

— Мам, — Джисон решил остановить мать сразу, пока она не начала

расспрашивать про каждую симпатичную девушку в университете. — Я в
порядке, но немного тороплюсь. Перезвони мне как-нибудь потом.

Несколько секунд в трубке было тихо. Потом мама заговорила с прежним

энтузиазмом.

— Да, конечно. Я позвоню тебе вечером, если ты будешь свободен, — она снова
замолчала, будто что-то вспоминала или просто не решалась сказать. — Отец
передаёт тебе привет.

— Ага. Пока.

Джисон отключил телефон и откинул его на кровать. Феликс наконец поднялся

и сел.

— Что за утро сегодня, да? Они как будто все сговорились.

— Точно, — Джисон откинул худи в сторону и надел на себя черную шелковую

рубашку, которую никогда в жизни не надевал, оставив её расстегнутой на две
верхние пуговицы. Да, так ему нравилось больше. — Ты бы поторопился, нам
выходить через полчаса.

Церемония встречи первокурсников являлась традиционным мероприятием,

проводившимся из года в год. Главный зал украшался как для выпускного, а
праздничная программа была нацелена на то, чтобы вызвать у новых студентов
чувство гордости от того, что они выбрали именно университет Чанми.

44/343
Джисон уже потерял счет атрибутам, восхвалявшим университет. Они были на
каждом шагу. И речь не только про информационные стенды с кучей буклетов,
плакатов и флажков (которые, по правде говоря, в стенах главного учебного
корпуса скорее выглядели не к месту). На лицах людей было четко написано,
как они рады оказаться здесь. Улыбающиеся, светящиеся от счастья. Джисон
смотрел на этот спектакль со скепсисом, и его успокаивало, что он был не один.
Феликс бросал презрительные взгляды то направо, то налево.

Сынмин и Чонин, кажется, больше тяготели к первой группе, к несчастью для

Джисона и Феликса. Они беспрерывно о чём-то шептались и не пропустили по
пути в главный зал ни одного стенда. Старшие уже ушли далеко вперёд, кроме
Чанбина, который решил составить Джисону компанию.

Подхватив его под руку, Чанбин непринужденно заговорил.

— Сегодня после пикника пойдём на вечеринку в Мерлó.

— Куда? — Джисон скорчился от очередного непонятного названия.

— Второе общежитие. Его так называют. По понятной причине, —

ухмыльнувшись, сказал Чанбин. — Насколько мне известно, до основания
университета в подвале Мерло была частная винотека.

— И как часто вы там тусуетесь? — не особо впечатленный исторической

справкой Джисон успевал только лавировать между потоками людей.

— Мы не часто. А у них там каждый день насыщенный. Я в прошлом году после

церемонии так напился, что до сих пор вспоминать страшно, — Чанбин
остановился, когда они подошли ко входу в зал. — Поэтому Хан-щи, хочу тебя
предостеречь, чтобы ты моих ошибок не совершал. Не пей то, что тебе
предлагают, и наливай себе сам, — сказал он напоследок и пошёл искать
остальных.

Джисон взглядом поискал Феликса, но нигде его не обнаружил. Поэтому

последовал за Чанбином, пробираясь через толпу. Пришлось занять место между
Чанбином и Хёнджином, который не хотел пересаживаться в центр. Джисон
улыбнулся второму, приветствуя, и перелез через его длинные ноги. Хёнджин
сопроводил Джисона ударом по заднице.

— Я теперь понял, почему ты сел с краю, — нервно усмехнувшись, бросил

Джисон.

Хёнджин лишь игриво подмигнул. Спустя какое-то время он как бы невзначай

спросил, где Феликс.

— Шёл за мной всю дорогу, но потом куда-то пропал, — Джисон мог только
пожать плечами.

— Да за вами нужен только глаз да глаз.

Нервная аура окутывала Хёнджина с головы до ног. Скрестив ноги, он покачивал

одной в такт мелодии, которая тихо лилась из динамиков у сцены. Джисон не
стал расспрашивать, сосредоточившись на том, о чём шептались Чан и Чанбин.

45/343
— …быть осторожными. Всякое может случиться, — Чан не выглядел
обеспокоенным. Создавалось впечатление, будто они просто обсуждают
повседневные дела. Что противоречило его словам.

— Вы о чём? — всё-таки поинтересовался Джисон.

— О сегодняшнем вечере, — ответил он так же обыденно. — Пару лет назад, на

моем втором курсе, на вечеринке после церемонии девушка умерла от
передозировки. Поэтому мы будем за вами следить, — это и относилось к
впереди сидящим Чонину и Сынмину.

— Если так, то я могу и дома посидеть, — сказал Чонин, закинув голову.

Внезапно послышался писк микрофона, и все повернули головы в сторону сцены.

Молодая девушка сопроводила уже довольно старого мужчину к центру. Как
Джисону потом рассказали, это был не кто иной, как ректор. Он толкнул речь,
насколько позволяли его силы, и неспешно удалился.

Джисон почувствовал, как кто-то пихнул его в затылок. Феликс сидел сзади и
улыбался во все свои тридцать два. Сложно было не почувствовать, как от него
пахло приторным и крепким алкоголем. Не успев ничего сказать, Джисон
почувствовал движение справа, и только потом заметил, как Хёнджин пересел
на сидение сзади, оказавшись рядом с Феликсом.

Это к тому же привлекло внимание Лино, который повернул голову в их

направлении. Джисон поймал его взгляд и дружелюбно улыбнулся, что Лино
успешно проигнорировал и вновь повернулся к сцене.

Официальная часть, состоявшая из речей профессоров и деканов и выступления

местных кружков, вскоре подошла к концу. Все вывалились из зала, чтобы
побыстрее оказаться на свежем воздухе. На поляне перед главным корпусом
тоже установили сцену поменьше, по обе стороны от которой стояли динамики.
Здесь можно было насладиться живой музыкой, и не только классической, что
стало для Джисона приятным открытием. Он наслаждался выступлением
какого-то парня, который под динамичный бит зачитал несколько сонетов
Шекспира.

— Смог бы так же? — послышался голос Чана.

Джисон заметил, как тот придвинулся ближе с тарелкой фруктов и сыра,

поэтому ухватил у него кусочек прямо из-под носа. С набитым ртом Хан ответил:

— Думаю, да.

— Давай, мы послушаем, — вмешался Чанбин и потер ладонями в предвкушении.

Вопрос застрял в горле, и Джисон тяжело проглотил кусок сыра. Семь пар глаз
теперь смотрели на него. И это было максимально некомфортно.

— С радостью, но в другой раз, — отмахнувшись от комара, сказал он.

— Испугался? — бросил Лино куда-то в сторону, так что Джисон не сразу понял,
к кому был обращен этот вопрос.

46/343
— Я? Нет, — «вот ведь манипулятор», думал про себя Джисон. — Что вам
зачитать?

— Что хочешь.

Чанбин наверняка был больше других осведомлен о навыках Джисона, поэтому

всячески поощрял его их продемонстрировать. Джисон знал, что мама с
тётушкой Со при каждом удобном случае обсуждают сыновей, поэтому
неудивительно, что Чанбин знал. Обидно, что Джисону никаких пикантных
подробностей о Чанбине никогда не сообщали.

Он не придумал ничего лучше, кроме как исполнить что-то своё. Эта идея была
спонтанной, поэтому пришлось действовать быстро, пока в голову не начали
закрадываться сомнения. Джисон набрал полную грудь воздуха.

Слова побежали друг за другом легко и непринужденно, как мелкие камни по

горной тропинке. Голос Джисона был мягким и устойчивым. Привлекающим. Он
знал, что он хорош. Теперь об этом знали и остальные.

Закончив, он коротко выдохнул. Феликс поднялся, чтобы поаплодировать стоя,

пока остальные выражали одобрение более спокойно — похлопываниями по
спине и комплиментами. Только Лино воздержался от каких-либо комментариев,
но это было ожидаемо. Джисон однако всё равно послал в его сторону улыбку,
которая не говорила «ну что, схавал?», а скорее шептала «я знаю, что тебе тоже
понравилось».

Все снова принялись есть. Джисон успевал набивать рот разными вкусностями,
приготовленными в его любимом кафетерии. Атмосфера стала более
расслабленной после небольшого рэп-экспромта.

Временами Джисон поглядывал на своих новых приятелей и думал, что,

возможно, здесь, в этом новом месте, не так уж и плохо. Он начинал обретать
долгожданный комфорт с прежде незнакомыми ему людьми. Людьми, которых
объединяло нечто общее. Но они практически никогда об этом не говорили. Да и
это ничего бы не изменило.

Скоро вся еда была съедена, а напитки выпиты. Поэтому они всей своей
дружной компанией пошли искать другие напитки. Покрепче.

Снаружи второе общежитие выглядело абсолютно таким же, как и первое.

Единственная разница была, наверное, в том, что здесь стояли лавочки, и росло
меньше кустарников. Зато внутри было настолько оживлённо и громко, что
Джисон остановился на пороге, не решаясь заходить. Он и остался бы стоять,
если бы Хёнджин не подтолкнул его в спину.

— Здесь всегда так, — сказал он, пытаясь успокоить.

К нему подходили поздороваться студенты разных курсов, как будто

выстроилась невидимая очередь из желающих с ним поболтать. Хёнджин только
и успевал улыбаться, да кланяться в ответ. Джисон не подумал бы, что Хёнджин
такая популярная личность. С виду он казался творческим интровертом, который
бы предпочел провести вечер в художественной студии, а не в общежитии,
которое славилось попойками.

47/343
— Но будь спокоен. Ректор знает обо всем, просто закрывает глаза, — Хёнджин
взял Джисона за руку. — Ну что, добро пожаловать в Мерло.

Они прошли вслед за остальными в комнату отдыха, которая занимала всё левое
крыло первого этажа. Здесь толпился народ. Кто-то танцевал, кто-то прыгал на
диванах, а кто-то с бокалами виски в руках и сигаретой в зубах полулежал на
полу. Тут же играли в карты, сидя за кофейным столиком из черного дерева.
Лино сразу же присоединился к ним.

В воздухе смешались запахи дорогого парфюма и сигарет, алкоголя,

накрахмаленных рубашек и сумасшествия молодости. Джисон успел отойти в
сторону, иначе какая-то длинноногая девушка рисковала повалить его в кресло.
Она пошатнулась и повисла на ком-то другом. Парочки разных гендеров и
возрастов зажимались по углам, поглощая друг друга с неистовой страстью.
Куда ни посмотришь, либо разврат, либо тошнотворная нежность. И нет золотой
середины.

Джисон потерял Хёнджина в толпе, поэтому стоял, прижавшись к стене и

пытаясь осмыслить, где он оказался.

Вдруг к нему подошла девушка миловидной внешности и протянула напиток в

пластмассовом стаканчике. Джисон отказался, вспомнив наставления Чанбина, и
ретировался в том направлении, откуда эта девушка пришла. Он надеялся, что
там была кухня.

К счастью, он не ошибся. Ещё и обнаружил знакомое лицо, что немного

успокоило. На эмоциях Джисон приобнял Феликса за плечи.

— Какого хрена ты меня там оставил?

Феликс уже успел выпить, если не считать того, что он принимал ещё днём.
Придвинув Джисона к себе за талию, он выдохнул ему в щёку.

— Уже успел соскучиться по мне?

— Ликс, отвали.

Джисон отстранился и потянулся к бутылке с водкой. Налив себе немного и

разбавив содовой, он опустошил стакан за раз. Кажется, это была не содовая.
Алкоголь, точнее его двойная порция, сразу же ударила в голову, и Джисон
оперся о кухонный остров, не обращая внимания на то, что тот был липким и
грязным.

— А где остальные? — спросил он Феликса, после того как вымыл руки.

— Чан и Чанбин следят за мелкими. Представляешь? А за нами нет, — Феликс

пошатнулся и закинул руку Джисону на плечи, обретя равновесие.

— Значит, мы уже не мелкие, — Джисон наигранно вздохнул и чуть отстранил

своё лицо. — А куда Хёнджин ушёл?

Феликс тут же отстранился и фыркнул.

— Какая разница. Пусть делает, что хочет.

48/343
Джисон дёрнул бровью в немом вопросе, но Феликс больше не обращал на него
внимания, занявшись смешиванием коктейлей. На кухню пришла особо шумная
компания, поэтому Джисон ретировался обратно в комнату отдыха. Он сразу же
нашёл глазами Лино, который с повисшим на шее галстуком и полурасстегнутой
рубашкой сидел всё на том же месте. Глаза его опасно горели, а тело источало
жар. Это было заметно невооруженным взглядом.

Лино почувствовал взгляд Джисона нутром и махнул ему рукой, подозвав к себе.
Парень, с которым Лино играл один на один, буркнул, когда Джисон подошёл.

— Нам не нужны зрители. Или что, чувствуешь скорый провал, а он твой

талисман?

— Похоже, это ты сдаёшь. Ходи уже.

Джисон присел на подлокотник кресла, в котором сидел Лино. Тот на него даже
не посмотрел, будучи слишком поглощённым игрой и противником. Не особо
заинтересованный процессом, Хан взял со столика бокал с виски и принюхался.
Вроде чистый алкоголь, без примесей. Он сделал глоток, но закашлялся.
Разумеется, неразбавленный. Лино толкнул его в бок.

— Это мой, поставь. Возьми себе что-нибудь полегче.

Джисон принципиально сжал бокал в руке ещё крепче и сделал долгий глоток.

— Спасибо за заботу. Но я как-нибудь сам разберусь.

В момент, когда Лино отвлекся, его соперник подменил свою колоду.

Разумеется, это не скрылось от взгляда Джисона. Он бросил в сторону парня
хмурый взгляд и указал на разложенные на столике карты.

— Эй. Ты что творишь? Подтасовка — это неуважение к своему сопернику. Так,

по-моему, в вашем кодексе сказано, — добавил он с меньшей уверенностью.

Лино перевёл злобный взгляд на противника. Он долго смотрел ему прямо в

глаза, но когда тот не выдержал и выдал себя эмоциями, то бросил свою колоду
на стол. Карты упали с легким стуком и разлетелись. Лино забрал свой бокал из
рук Джисона и опустошил его.

— Пошёл к чёрту, Рой, — сказал он парню на удивление спокойным голосом. —

Долг вернёшь в двойном размере. А теперь катись отсюда.

Тот ничего не ответил, а только злобно сжав кулаки и челюсти, поднялся и

растворился в толпе. Лино какое-то время смотрел перед собой, потом перевёл
взгляд на Джисона. В его глазах промелькнула искорка благодарности, но он, к
огромному сожалению Джисона, не успел ничего сказать.

Откуда-то взявшийся Феликс подошёл к Джисону и, взяв за шею, оставил

глубокий поцелуй на губах. После чего подмигнул и так же быстро, как здесь
оказался, скрылся в неизвестном направлении.

Джисон вытер рот рукавом рубашки и помотал головой, прошептав, какой его
сосед идиот. Потом снова повернулся к Лино, вспомнив об их потенциальном
49/343
разговоре.

Если бы взглядом можно было убивать, то Джисон вряд ли сейчас сидел на

подлокотнике в полном здравии. Он открыл было рот, чтобы что-то сказать, но
мысль не оформилась в слова, поэтому он просто его закрыл. Лино сжал челюсти
и отвернулся. Он налил себе ещё один стакан виски, наполнив его почти до
краев, и выпил половину. Потом поднялся и отсалютовал, махнув бокалом.

— Не напивайся, Хан Джисон.

«Один приз за раз», — напомнил себе Джисон. «Кушай маленькими порциями и

тебе же будет лучше», согласно чужим словам. Но Лино ушёл, а значит, никто
больше не мог контролировать порции Джисона.

Он схватил первый попавшийся стаканчик и выпил всё его содержимое.

Поморщился, прокашлялся, но на этом не остановился. Кто-то подошёл к нему и
протянул ещё один стакан. Джисон пил всё, что ему предлагали, а что не
предлагали, он взял сам. Люди мелькали перед глазами, как разноцветные
силуэты, смешиваясь в одно яркое месиво.

Он пил до тех пор, пока не почувствовал, как теряет сознание и проваливается в

темноту. Разгоряченные тела толкали его, он бился в попытках высвободиться
из их плена. Он просто хотел лечь спать. Просто ненадолго прилечь.

Хан подумал, что повалился на пол, но чьи-то руки успели перехватить его за
талию. Он ничего не видел и не разбирал звуков. Чувствовал лишь запах
терпкого одеколона и чужого тела. Он плохо соображал, но последняя мысль,
промелькнувшая перед тем, как он отключился, была лишь об этом запахе.

Тот, кто им обладал, схватил Джисона покрепче и, подняв на руки, понёс в

неизвестном направлении.

50/343
Примечание к части TW - алкогольное отравление. Читайте с осторожностью;)

7. Один дождливый день

Кто-то повалил Джисона на кровать, так что он прикусил щёку. Только

это заставило его очнуться и приоткрыть глаза.

Над ним склонялся чей-то неясный, расплывчатый силуэт. Мужской. Чёрные

волосы и бледная кожа. Джисон попытался приподнять себя, но у него не
вышло. Чувство дежавю было слишком сильным, чтобы его игнорировать. А
утренний сон до сих пор напоминал о себе.

Но Джисон был очень пьян. А тот, кто его сюда притащил, так и не произнёс ни
слова.

— Ну, давай, — дёрнул Джисон ногой и задел ладонь незнакомца. Язык еле
шевелился. — Пользуйся случаем, подонок, я ведь не могу сопротивляться. Ты
ведь для этого меня сюда притащил. Чтобы продолжить начатое. То, что ты
сделал мне этим утром.

Сложно было разграничить сон и реальность, тем более, когда этот молчаливый
силуэт смог забраться в оба пространства. Джисон не мог понять, бредил он или
нет. Мозг отказывался принять, что всё сейчас вполне реально, и он находится в
своей комнате, на своей кровати, и никакая опасность ему не угрожает.

Силуэт резко шлёпнул Джисона по щеке, наверняка оставив красный след.

— Приди в себя, Хан Джисон.

Знакомый голос. Мягкий, приятный, убаюкивающий. Джисон почувствовал, как

его потянули за руки и привели в сидячее положение. Чьи-то холодные руки
снова коснулись его щеки, но на этот раз нежно, слегка касаясь горящей от
удара кожи.

Вертикальное положение Джисону не понравилось. Он стал отбиваться от чужих

рук, лишь бы снова встретиться головой с горизонтальной плоскостью. Но ему
не позволяли, крепко удерживая в ненавистном положении сидя. Это повлекло
за собой определённые последствия.

Почувствовав первый рвотный позыв, Джисон разлепил глаза. Он смотрел на

чужое лицо, которое почему-то оказалось слишком близко к нему. Знакомые
глаза. Красивые. Он узнал Лино, но не успел ничего ему сказать. Оттолкнув
хёна, Джисон резко встал и, чудом не свалившись, рванул в ванную.

Дверь оглушительно закрылась за ним. Джисон присел на корточки и опустошил

желудок. Успел. Тяжело дыша, он откинулся головой о белый кафель стены и
снова задремал. Он не помнил, сколько времени просидел в таком положении,
но очнулся, когда его снова начало полоскать.

Первая половина ночи прошла по такому сценарию. Джисон чувствовал, как

внутренности болели с каждым новым подходом рвоты. Он с жалким стоном
проклинал себя и любой известный алкоголь. Идти до кухни он сейчас точно не
может, но как же невыносимо сильно хотелось пить.
51/343
На дрожащих ногах он поднялся, держась за стену, и посмотрел в зеркало.
Никогда ещё он не выглядел так ужасно. Умывшись холодной водой и сделав
пару глотков, он опять взглянул на себя. Захотелось снова блевать. Закончив с
новым подходом, Джисон лёг головой на мягкий коврик у душевой кабинки.
Остальное тело заняло холодный мраморный пол.

Джисон потерял счёт времени, но надеялся, что наступило утро, а ему стало
немного легче. Он проснулся от отчаянного стука в дверь. Еле поднявшись,
превозмогая головную боль и тяжесть конечностей, он отодвинул щеколду.

Открыв дверь, Чанбин посмотрел на него испуганными глазами и молча

протянул стакан крепкого чая.

— Слава богу, ты живой, — сказал он после того, как Джисон улёгся в свою
постель и натянул одеяло по самые глаза. Присев рядом, Чанбин поставил на
прикроватную тумбу недопитый стакан и достал из кармана таблетки дрожащей
рукой.

— Я не до конца уверен, что живой, — голос охрип настолько, что Джисону было
больно говорить. — Мне кажется, я выблевал все органы и смыл их в унитаз.

— Ожидаемо.

Выражение лица Чанбина было нечитаемым. Если бы Джисон чувствовал себя

хоть немного лучше, он бы спросил и про вечеринку и про остальных. Но ему
было откровенно плохо. Как эмоционально, так и физически. Чанбин похлопал
его по ноге, успокаивая.

— Всё самое страшное позади, — он поднялся. — Не забудь поблагодарить Лино.

Это он тебя сюда притащил.

Весь день Джисон не вставал и лишь иногда садился в кровати, чтобы выпить
таблеток и чая. Он не знал, где пропадал Феликс. На сообщения тот не отвечал,
да и кровать была заправленной, значит, и в комнате не ночевал. Только под
вечер Джисон заставил себя принять душ и немного поесть.

Сидя на диване в гостиной и читая книгу, он не мог отделаться от чувства стыда

и ноющей совести. Он приехал сюда учиться, развиваться, совершенствоваться,
а вместо этого он чуть не отравился алкоголем, в котором непонятно что было
намешано. Умница-сын семьи Хан.

Джисон представил разочарование на лице матери. «Мы дали тебе всё самое
лучшее не для того, чтобы ты пил, курил и употреблял запрещенные вещества.
Ты всегда был таким прилежным и хорошим ребёнком. Что с тобой стало?»
Потом он мысленно перевёл свой взгляд на отца. «Книжки заумные читать
научился, а пить нет. Брал бы с меня пример, может, и не страдал бы сейчас как
неудачник».

Да, отец всегда умел поддержать. Поэтому Джисон никогда и не просил у него
совета. Это в любом случае закончилось бы подобным образом. Унижениями или
насмешками.

Сборник стихов, которым Джисон пытался заполнить свою пустоту, никак этому
52/343
не способствовал. Вместо того, чтобы скользить глазами по строчкам и искать
скрытые смыслы, Джисон нюхал пожелтевшую от времени бумагу и рвал
засохшие между страниц цветочные лепестки.

В гостиной он просидел один достаточно долгое время. Никто из соседей не

покинул своих комнат, либо же они как и Феликс мотались непонятно где. Хотя
погода сегодня была мерзкой. Джисон подумал, что было просто пасмурно, но
потом присмотрелся и увидел противную морось, оставлявшую следы на стекле
и листьях деревьев.

Он присел на банкетку и поднял крышку рояля. Идеально белые и черные

клавиши. Нет ни сколов краски, ни вмятин, ни следов времени. Джисон опустил
на них руку. Холодные. Как и руки Лино. Стоило только о нём подумать, как
послышались шаги, спускающиеся по винтовой лестнице.

Лино выгнул бровь и опустил крышку рояля, почти прижав Джисону пальцы.

— Я разрешал?

— Я думал, он общий.

Джисон подвинулся и освободил место на банкетке. Но Лино лишь коротко

кивнул, продолжив стоять. Между ними образовалась тишина, которая быстро
начала действовать Джисону на нервы. Они и так сегодня были ни к черту.

— Спасибо тебе, хён. Что дотащил меня и… спасибо.

— Я подумал, стоит сделать что-то со знаком «плюс», прежде чем сказать тебе,
что никакому покеру я тебя обучать не буду. Разбирайся сам. У тебя есть
неделя. Ровно через неделю я тебя обыграю и закончим с этим. Задание
изначально было провальным для тебя.

К концу предложения Джисон почувствовал скрытую злость. Не свою. Лино

почти закипал, пока, отвернувшись от Джисона, смотрел на унылый пейзаж за
окном. Почему — Джисон и сам не понимал. Нахмурившись, он выдал первое, что
пришло в голову.

— Это из-за сегодняшней ночи?

— Нет, — Лино не оборачивался, отбивая по стеклу ритм дождя.

— Тогда почему?

Лино ответил не сразу. Он не переставал барабанить пальцами, тем самым

раздражая Джисона ещё больше.

— Не хочу тратить на тебя своё время. У меня достаточно других более важных
проблем.

Джисон поднялся и, пока Лино не успел заметить, как его задели эти слова,
быстро попрощался.

— Я тебя понял. Больше не буду отвлекать, — и покинул блок, а затем и

общежитие оставил позади.
53/343
Кутаясь в толстовку, Джисон шёл навстречу дождю, поэтому капли били ему в
лицо. Сильное чувство, что за ним опять кто-то наблюдает, холодило кожу
получше непогоды. Он свернул с тропинки, чтобы сократить путь, но между
деревьями обнаружил маленький участок трясины, в который и наступил.

Что за день. Поскорее бы он закончился.

Выбравшись на поляну перед главным корпусом, Джисон остановился. Погода

действительно не самая подходящая для прогулки. Зато он почти забыл про
недавнее отравление и свою совесть. Раскинув руки в стороны, он закинул
голову и посмотрел на тёмно-серое небо.

Есть что-то в холодном осеннем дожде. Желание дышать, и жить, и любить мир
вокруг себя. Джисон неожиданно для себя заплакал. Горячие слёзы смешались с
ледяными каплями и потекли по щекам. Весь накопившийся стресс выходил
наружу и смывался пробирающим до костей октябрьским дождем.

Кто знает, сколько он так простоял. Может, час, а может, не больше десяти
минут. Джисон шмыгнул в последний раз. Плечи с выдохом опустились. Что-то
внутри наполнилось пока ещё не до конца понятным смыслом, сменив пустоту.

Вдруг он услышал, как кто-то зовёт его по имени. Белая макушка Феликса
выделялась на общем сером фоне здания. Рядом с ним, опершись о колонну,
стоял Хёнджин.

Джисон подбежал к ним и снял капюшон.

— Вы чего тут? — спросил он, переведя дыхание.

— Просто гуляли.

Феликс весь светился, и Джисон задумался, что это за прогулка такая, способная
заставить его любимого соседа сиять. Хёнджин смотрел вокруг, лишь изредка
протягивая руки, чтобы поймать капли с крыши. И выглядел задумчивым. В то
время как Феликс был готов без умолку болтать и расспрашивать Джисона о
прошлом вечере.

— Не напоминай, пожалуйста, — взмолился Хан, когда они пошли по каменной

дорожке в сторону кафетерия.

— Ещё сто раз напомню, — ответил Феликс. — Мне просто интересно, что на
тебя нашло. В начале ты был такой «бе, ме, как много людей, постою-ка я лучше
у стенки». После того, как посидел с Лино, сразу «вливайте в меня весь
алкоголь, который у вас есть». Это что за трансформация, а?

— Я не знаю, что на меня нашло. И вообще, какого хрена ты меня засосал?

С оборонительной позиции Джисон перешёл в наступление, поменявшись с

Феликсом местами. Хёнджин внезапно заинтересовался их разговором.

— Ого, Ликс. Ты, оказывается, способен на смелые поступки.

Феликс смерил Хёнджина серьёзным взглядом. Джисон захотел побыстрее

54/343
оказаться в теплом кафе желательно с чашкой горячего кофе в руках, а не
чувствовать себя третьим лишним, пока эти двое общаются о чём-то без слов. Он
поёжился, когда вернулось ощущение постороннего наблюдателя. Оглянулся.
Никого кроме них здесь не было.

— Я играл с историками и проиграл, — объяснял Феликс. — Желанием было

поцеловать любого парня. Я же не пойду облизывать каких-то левых чуваков.
Вдруг у них герпес.

— А вдруг у меня герпес? — Джисон посмотрел со всей серьезностью, на

которую был способен в подобной ситуации.

Феликс, состроив гримасу отвращения, сложил руки на груди.

— Смотри, чтобы кроме герпеса, не оказалось чего-нибудь другого.

— Кстати, в прошлом году была эпидемия хламидиоза, — Хёнджин не успел

договорить, как Джисон с Феликсом начали поочередно изображать рвотные
позывы. — Ой, да ну вас.

В «зелёном» кафетерии было тепло и вкусно пахло выпечкой. Джисон сразу же

расслабился и задышал полной грудью. Каждый взял себе выпить по стакану
горячего кофе. Они сели за любимый столик Джисона и разговор потёк сам
собой.

— Так что там с хламидиями? — Феликс закинул ноги на свободный стул и

сделал жадный глоток.

Хёнджин тоже отпил из своего стакана и закатил глаза.

— В Мерло вспышка была, примерно в ноябре. Я тогда ещё не ходил на тусовки,

осваивался и привыкал к новому месту. Так вот, чуть ли не у всей общаги
обнаружили.

— Обнаружили как? — Джисон вскинул брови.

— Не обращай внимания, у него не было полового воспитания в школе, —

обратился Феликс к Хёнджину. — Продолжай.

— В медпункте каждый день была очередь, и все с одинаковыми симптомами, —

Хёнджина передернуло, как будто картинка очереди в медпункт до сих пор была
перед его глазами. — Вызывали докторов из ближайшего города. Кто-то уезжал
лечиться домой. Ну, потом всё прошло, и об этом забыли.

— В интересный мы университет попали, я вам скажу, — протянул Феликс и

опустошил стакан. — А с виду и не скажешь — такой себе корейский Оксфорд.
Да уж. Тихий омут ещё никогда не был настолько тихим.

— Это ещё не самое страшное, — Хёнджин подсел поближе и склонил голову. —

Слухи разные ходят, и я не из тех, кто верит в подобные бредни. Но.

— Рассказывай.

Из кафе вышли последние посетители, и Джисон подгонял Хёнджина посвятить

55/343
их во все подробности Чанми. Тот вздохнул и задумчиво продолжил.

— Ну, призраками вас пугать не буду. Я и сам в них не верю.

— А что за Темница главного корпуса?

Джисон вспомнил, как в тот вечер в ресторане родители и семья Со обсуждали

что-то такое. Ему стало любопытно. Вдруг Хёнджин что-то про это слышал.

— Темница? — Хёнджин посмотрел в сторону, всеми силами пытаясь вспомнить.

— А. А! Про неё как раз и рассказывают, когда пугают первокурсников
призраками и прочей ерундой. Якобы если оказаться в Темнице ночью, то можно
услышать, как эти призраки стонут и шаркают стены ногтями.

Феликс звонко рассмеялся.

— Знаем мы таких призраков. Наверняка они сюда и занесли хламидии в

прошлом году.

— На самом деле в Темнице нет ничего интересного. Не знаю, зачем туда

каждый год все лезут. Наслушаются всяких легенд и как адреналиновые
наркоманы спускаются, думая, что реально кого-то кроме охраны встретят, —
Хёнджин помотал головой. — А там раньше был частный музей. Короче говоря,
администрация университета запрещает туда ходить. Но кого это
останавливает. Поэтому стали строже отлавливать. Кто попадётся, того
отчисляют.

Джисон с Феликсом хитро переглянулись.

— Нам туда точно надо.

— Мысли читаешь.

Хёнджин пожал плечами.

— Чан-хён, наверное, мог бы нас туда сводить. Он там был и не раз. И, как
видите, ещё не попался. Лино, вроде бы, тоже, но я не уверен.

— Спросим, — бросил Феликс и откинулся на стуле. — Так что там за сплетни?

— Профессора, спящие со студентками. Иногда со студентами, но это реже. Но

этим уже никого не удивишь. Сейчас они осторожничают, не видятся на людях,
чтобы слухи не пошли. — Феликс присвистнул, Джисон округлил глаза, а
Хёнджин продолжил. — Был когда-то давно скандал, когда студентка залетела
от профессора. Но имён я не знаю. Так, в общих красках. Ещё весной были бунты
и протесты напротив главного корпуса, когда администрация запретила
литературу, изображавшую однополые отношения. Ладно бы просто книжки
запретили, но некоторых ребят, которых я лично знал, даже исключили тупо из-
за их сексуальных предпочтений.

— Прогрессивное общество, — скривился Феликс. — В Темницу не ходи,

мальчиков не люби. Я свободный человек, в конце-то концов.

— И что, тут до сих пор так? — поинтересовался Джисон у Хёнджина.

56/343
— Уже нет. Протесты сделали своё дело. Студентов вернули, правда, некоторые
книги я до сих пор не могу найти в библиотеке. Но это не так уж и важно. В
нашем блоке подобных книг достаточно.

— Правда? — вопрос Джисона прозвучал чуть громче и чуть более

заинтересованно, чем он планировал. — В том смысле, — он прочистил горло, —
я не видел.

— На верхней полке поищи. Со стороны второго этажа. С винтовой лестницы

можно легко дотянуться. Вроде бы даже копии всяких пикантных писем можно
найти.

Джисон принял к сведению и проигнорировал смешок Феликса, пнув его по ноге

под столом. В голову тут же пришла хорошая идея, которую его дорогой сосед
точно не оценит. Джисон не мог не воспользоваться этой возможностью.

— Как у вас с заданием для обряда посвящения?

Он угадал. Феликс тут же перестал посмеиваться и сжал губы в тонкую линию.

Хёнджин как ни в чём не бывало ответил, когда тишина затянулась.

— Мы как раз договорились эти выходные провести в студии. Я уже договорился

с преподавателем, и он разрешил пользоваться ей в неурочное время. Так что
думаю, всё по плану. А у тебя?

Спасибо Хёнджину за его вежливость Джисон точно не собирался говорить. Он и

не подумал, что его план обратится против него самого. Феликс сложил
подбородок на руки и, хлопая заинтересованными глазками, пролепетал:

— Да, расскажи нам, Джи. Ты же вчера перед тем, как напиться, сидел с Лино-
хёном. Успел научиться чему-то полезному? — он ещё и миловидно улыбнулся,
за что Джисон захотел пнуть его снова.

— Не успел, к сожалению. Подошёл какой-то придурок и залез мне в рот своим

языком, — так же сладко проворковал Джисон и невинно улыбнулся Феликсу.

— Спасибо за подробности, — нервно усмехнулся Хёнджин.

— На самом деле, мы с хёном изначально договорились, что он сам меня научит

играть. Покажет что и как, поделится парочкой фокусов, — Джисон вздохнул. —
Но сегодня он сказал, чтобы я разбирался со всем сам. Мол, у него хватает
проблем и без меня.

— Странно, — сказал Хёнджин спустя мгновение тишины. — Обычно Лино

держит свои обещания. Тем более, что касается его любимых карт.

В это время Феликс принял своё прежнее положение, устав сидеть с прямой
спиной, и вытянул ноги.

— Да тут всё ясно как белый день, — лениво проговорил он. — Он тебе просто
мстит за поцелуй со мной. Я-то видел, как он на нас посмотрел. Поэтому я и
убежал при первой же возможности, а то мало ли. Хочется ещё пожить, а не
умереть от рук Лино.
57/343
Джисон сдвинул брови и отмахнулся от этой мысли.

— Бред не неси.

— А что? Пахнет ведь ревностью? — Феликс дёрнул Хёнджина за рукав. —

Скажи?

— Я никогда не видел хёна ревнующим, поэтому не знаю, — пожал плечами

Хёнджин. — Но верится с трудом.

— Вот именно, — отчего-то начиная закипать, сказал Джисон. — С трудом. А я

так вообще не верю, потому что вижу, как он ко мне относится. Хватит об этом.
Закрыли тему.

Они посидели в кафетерии ещё немного, обсуждая мелочи жизни. Потом, убегая
от дождя и смеясь как дети, вернулись в общежитие. Было уже темно, и в
гостиной горел лишь напольный светильник, слабо освещая всё вокруг. Хёнджин
ушёл к себе, а Феликс отправился принять душ. Джисон остался стоять посреди
комнаты один. Вдруг он вспомнил про «запрещённые» книги в их библиотеке.
Поэтому поднялся по винтовой лестнице и, остановившись на последней
ступени, протянул руку к корешкам книг.

Он водил рукой и выбирал по наитию, потому что здесь было довольно темно,
чтобы разглядеть названия. Джисон выбрал книгу и взял её с полки, надеясь,
что она не выпадет у него из рук и не грохнется на паркет первого этажа с
глухим стуком. Остальным необязательно знать, какую литературу он тут
читает.

Вдруг он услышал приглушённые голоса. Переступи Джисон последнюю ступень

и он окажется на втором этаже. Там эти голоса будет гораздо лучше слышно,
но… Он ведь так не поступит. Это неправильно.

Джисон поступил неправильно. Любопытство переиграло его и в итоге

победило. Он стоял в небольшом квадратном холле прямо перед дверью в
комнату Бан Чана и Лино. Здесь действительно можно было без труда
разобрать, о чём они говорили. Кто-то один явно мерил комнату широкими
шагами. Джисон догадался по тому, как скрипели половицы.

»…я об этом не знал. И насколько всё серьёзно?»

Джисон узнал Чана. Его голос звучал твердо и даже непривычно. Не было
прежней легкости и доброжелательности.

«Очень серьёзно». Лино. Такой же бесстрастный, но осторожный. Его голос

мягкий, но слышно, что уставший. «Родители скрывают от него детали, чтобы не
расстраивать».

«Это так неправильно. А Джисон догадывается?»

«Сомневаюсь».

О чём они черт возьми говорят? О чём он не догадывается? Джисон подошёл

ближе, но на его непроизнесённый вопрос так никто и не ответил. Услышав своё
58/343
имя, он подумал, что имеет полное право услышать продолжение разговора.
Какого хрена они его обсуждают?

«Это очень дерьмово. Мне даже как-то не по себе».

«Не будем оплакивать раньше времени. Думаю, он скоро и так обо всём узнает.
А так, зачем лезть не в своё дело…»

Голоса стихли. Джисон понял, что это знак убираться, пока его не обнаружили и
не посыпались вопросы, на которые он бы не смог ответить. Он сделал шаг
назад. Затем второй. Третий шаг, и он уже стоял рядом со ступенью винтовой
лестницы. Вдруг открылась дверь, и Джисону в глаза ударил яркий свет.

Нога не попала на ступень, а ушла ниже. Джисон в панике хватался за воздух,

ища опору. Его глаза округлились. Последнее, что он увидел это такое же
испуганное лицо Лино.

Джисон не мог обыграть силу тяжести. Он падал и делал это довольно

стремительно.

59/343
8. Оборотная сторона медали

Глаза Лино. В этот короткий момент, пока Джисон падал, пытаясь

ухватиться за что угодно, он увидел в них нечто страшное.

Короткий испуг в них сменился ядовитой ненавистью. Лино хотел, чтобы Джисон
упал с лестницы. Хотел, чтобы тот свернул себе шею по пути вниз. По крайней
мере, Джисон так считал. Но ровно до того момента, пока Лино не ступил на
верхнюю ступень лестницы и, пошатнувшись, не схватил его за ворот толстовки
и резко притянул к себе.

Зажмурившись, Джисон практически упал в чужие объятия. Между ними не

оставалось и миллиметра. Одной рукой Лино крепко прижимал к себе дрожащее
тело, а другой впился в металлические перила. На какое-то мгновение они оба
перестали дышать.

Потом Джисон наконец вдохнул и почувствовал уже знакомый запах парфюма и

чего-то терпкого. Второй запах не мог сравниться ни с чем остальным, поскольку
принадлежал только Лино. Джисон наконец отстранился. Лино наклонил голову,
желваки заиграли на его челюстях. Прежде, чем он успел спросить, какого
черта Джисон здесь забыл, тот достал книгу из-под пояса джинс и покрутил ей в
воздухе.

— До верхней полки было не добраться, вот я и залез повыше. Ну, я пошёл

читать. Хорошего вечера.

Джисон поклонился и рванул вниз. Уже на первом этаже он услышал, как Лино
бросил ему вдогонку:

— Приятного чтения эротики перед сном.

Оказавшись в комнате, Джисон захлопнул дверь и, прижавшись к ней спиной,

скатился на пол. Он откинул книгу на кровать и зарылся пальцами в волосы.
Сердце до сих пор билось, как заведённое, не давая ему спокойно дышать и
существовать. Джисон так бы и просидел в этом положении, если бы Феликс не
начал колотить в дверь с другой стороны.

— Чем ты тут занимался? — войдя в комнату, спросил Феликс. Потом его взгляд
мимо Джисона скользнул на чужую кровать и выцепил книгу. Феликс тут же
растянул рот в противной улыбке. — О. Время дрочки. Ты уж извини, надо было
успевать, пока я душ принимал.

— Ликс, я только что чуть не свернул шею, а ещё понюхал Лино-хёна, — выпалил
Джисон на одном дыхании.

Сдвинув брови, Феликс смерил Джисона внимательным взглядом. Потом

улыбнулся. Потом упал на кровать и захохотал.

— Я так понимаю, — отдышавшись, сказал он, — что сначала ты его понюхал, а

потом хён чуть не свернул тебе шею, так?

Джисон помотал головой. Он кратко обрисовал Феликсу недавнюю ситуацию и

был готов закопаться в одеяло и не вылезать оттуда до завтрашнего дня. Ему
60/343
срочно нужно было восстановить эмоциональный фон.

Однако Феликса всё это, кажется, только позабавило.

— Ну, обсуждали они тебя, и что с того? Мы с тобой тоже обсуждаем всех
подряд. Это нор-маль-но.

— Да не меня они обсуждали. А сказали, мол, родители что-то от меня

скрывают, чтобы не расстраивать, — Джисон мерил комнату широкими шагами,
пока Феликс следил за его перемещениями. — Откуда Лино вообще может знать
такие вещи? Что за бред?

Обессиленный эмоционально Джисон сел на кровать. Книга, будь она неладна,

впилась в задницу. Джисон достал её и только сейчас рассмотрел. «Теленѝ, или
Оборотная сторона медали». Это ещё что за неизвестный ему шедевр?

— Предлагаю забить на это и жить дальше, — лёжа на кровати и закинув ноги

на стену, Феликс посмотрел на Джисона снизу вверх. — Ау. Красавчик Джи,
приём. — Попытка не увенчалась успехом. — Так как всё-таки Лино пахнет? Мне
тоже интересно.

Бинго. Отложив книгу на покрывало, Джисон провёл ладонью сквозь волосы и

глубоко втянул воздух, как будто через расстояние пытался почувствовать этот
запах снова.

— Терпко. Как… — он остановился, так и не найдя подходящего сравнения. — Не

важно. Тебе-то это зачем?

— Мне ни к чему не упёрлось, но за тобой наблюдать занимательно. Ты знал, что

твоё лицо тебя выдаёт?

— Я недавно чуть не убился нахрен! Конечно, оно меня выдаёт, — Джисон

приобнял себя за плечи. — До сих пор потряхивает.

Закатив глаза, Феликс отвернулся и что-то пробубнил себе под нос. Джисон не
услышал, да и не стал переспрашивать. Он расправил кровать, лёг и взял книгу
с прикроватной тумбы. Читал он до тех пор, пока окончательно не успокоился.
Вскоре пришёл долгожданный сон.

А после долгожданного сна в комнату пришёл Чонин. Джисон ещё не успел

разлепить глаза, как младший открыл окно, запустив холодный воздух, и стал
чем-то шуршать. Джисон всё-таки сдался и с недовольным видом сел.

— Какого хрена, Инни? — он бросил взгляд на прикроватные часы. — Еще только

девять утра.

— Вот и прекрасно. У меня тоже сегодня учеба с 12, — Чонин сел Джисону на
ноги. — Мне нужна помощь.

Задание для обряда посвящения, а в его случае стихотворение для Бан Чана, не
оказалось для Чонина такой уж простой задачей. Раз он решил просить помощи
у Джисона и Феликса, значит, всё действительно зашло в тупик. Но Джисон был
рад помочь, несмотря на нежелающую проходить сонливость. Что же касалось
его соседа…
61/343
Феликс долго матерился, потом пинал одеяло, пока Джисон и Чонин вслух
обсуждали рифмы и наиболее подходящие строчки. Но в итоге он сдался и
подсел к ним на ковёр, сложив ноги по-турецки. Втроём процесс пошёл гораздо
быстрее.

— Может быть вместо «в твоих устах» написать «в твоих глазах»? — предложил

Чонин.

Его идея была встречена двойным протестом.

— Нет, эта строчка просто идеальна. Её не трогаем, — Джисон черкался в

черновике, параллельно делая какие-то заметки.

— Поддерживаю. Стих должен быть максимально гейским, — окончательно

взбодрившись, сказал Феликс. — Хочу поржать с реакции хёна.

— Вот здесь можно заменить на «твой зад я б с радостью пожал… но ты мне

тянешь только руку», — предложил Джисон.

Пока Чонин со скепсисом смотрел на исписанные листы, Феликс не переставал

смеяться.

— А гомоэротика идёт тебе на пользу, Джи. Мне даже нравится.

— Я только разогрелся, подожди, — отвечал Джисон, легко посмеиваясь.

Так они просидели около часа. Изначальная задумка Чонина была кардинально
видоизменена и преобразована в нечто поэтичное с примесью иронии. Он однако
не возражал. С приливом вдохновения Феликс предложил покурить травку.

— Чан-хён убьёт меня за это, — Чонин перехватил у Феликса косяк и затянулся.

— Мне стыдно читать такое.

— Да он любит такие шутки, — лениво отвечал Феликс. — Если я правильно

считал его вайбы, он предпочитает ещё похлеще.

— Даже если не любит, то ничего плохого не скажет, — успокаивал Джисон. —

Он среди нас самый терпеливый. И адекватный.

Перехватив у Чонина косяк, Джисон затянулся и откинул голову на кровать,

готовый снова заснуть. Но не тут то было.

— А что это у тебя? — Чонин потянулся к прикроватной тумбе и взял книгу,

четверть которой Джисон уже успел прочитать.

Соображая не так быстро, как хотелось бы, Джисон лишь пару раз быстро
моргнул. Феликс считал его замешательство и тут же ответил.

— Джи просвещается. Изучает однополый секс и себя немного.

Джисон отобрал из рук младшего злосчастную книгу и положил на место.

— Я просто решил почитать что-то новое. Вот и всё.

62/343
Игнорируя смешки Феликса и неоднозначные поглядывания Чонина в сторону
книги, Джисон продолжал затягиваться и выдыхать дым. На мгновение ему
даже удалось забыть обо всём. Но только на мгновение.

— Мне тут Сынмин проболтался, а ему Чанбин, — начал Чонин, смотря на

Джисона в упор, — что ты завалишь задание на посвящение?

Джисон так же серьёзно посмотрел в ответ, а Феликс, не удержавшись,

хохотнул. После чего, конечно, подняв руки, извинился.

— Если все решили, что я завалю, — Джисон отвечал легко, но закипая внутри,
— значит, у меня точно есть мотивация выиграть. Не на того напали, — добавил
он вполголоса.

Они просидели в комнате ещё немного, после чего Чонин ушёл к себе, а Джисон
стал собираться на учёбу. Феликс как сидел на полу в пижаме, так и не
сдвинулся с места и даже не переоделся. Джисон накинул чёрное пальто и
проверил время на часах.

— Ты не идёшь? — спросил он Феликса.

Тот помотал головой, поднялся и снова лёг, укутавшись одеялом. Джисон

больше не стал его ни о чём спрашивать.

Осенняя погода холодила щёки и ноги в тонких кедах. Солнце скрывалось за

облаками, поэтому отогреться не представлялось возможности. Каменная
тропинка покрылась изморосью, и Джисону приходилось двигаться очень
осторожно. На поляне перед главным корпусом несколько студентов играли в
мяч, выдыхая пар и звонко смеясь.

Из-за высокой влажности температура казалась довольно низкой. Джисон

поёжился, закутавшись в пальто поплотнее и спрятав нос в шарф. Такими же
осторожными шагами он поспешил в малый корпус, находящийся по левую
сторону от главного.

На первой паре по культурологии Джисон ещё вёл конспекты и даже задал пару
вопросов, однако на второй его энтузиазм немного упал. Он продолжал
стремительно терять фокус, пока окончательно не бросил попытки
сосредоточиться.

Пейзаж за окном снова привлёк его внимание. Сейчас Джисон чувствовал, как
начал привыкать к нему. Да и к людям. Угнетающе-прекрасная атмосфера тоже
перестала его тяготить. Лишь изредка она могла вызывать вспышки
меланхолии, но они были непродолжительными. Да и Джисон сейчас редко
находился один, чтобы позволить себе тосковать в полной мере.

После лекций он направился в библиотеку с непрочной надеждой найти там что-

то про карточные игры. Молодая девушка проводила его в нужную секцию и
указала на полки, где находилась необходимая литература.

— Это всё, что есть, — отчего-то виновато улыбнулась она. — Если вдруг
понадобится ещё какая-то помощь, я буду у стойки регистрации.

63/343
Джисон поблагодарил её и лучезарно улыбнулся. Но девушка колебалась, не
желая уходить.

— Сюда не часто приходят с желанием читать про игральные карты. Это очень
необычно.

— Мне нужно за очень короткое время научиться мастерски играть, — Джисон

безрадостно улыбнулся и провёл по корешкам книг пальцами. — Отступать я не
собираюсь, а книги — единственная вещь, к которой я привык обращаться, когда
чего-то не понимаю.

Он наконец обернулся и посмотрел молодой работнице библиотеки в глаза. Она

нервным движением отбросила волосы и отвела взгляд.

— Я, к сожалению, не играю в карты, но мой брат, он мог бы помочь, — она

наигранно скривилась, но её лицо от этого стало только милее. — Тот ещё игрок.

Джисон тоже смущенно опустил глаза, но потом вдруг напрягся.

— А ваш брат, мм, как его зовут? Может быть, мы знакомы?

Пугающая мысль, что братом этой прекрасной девушки мог быть Лино, потрясла
Джисона. Он попытался улыбнуться, не выдавая свое беспокойство. Но девушка
тут же развеяла его опасения.

— Рой. Не знаю, где бы вы могли с ним встретиться. Он в последнее время мало

выходит из комнаты. Кстати, я Рей. Можем на ты, — она протянула свою ладонь
для приветствия.

Едва коснувшись её пальцев, Джисон заметно расслабился.

— Джисон. Не поверишь, но, мне кажется, я знаю твоего брата, — он вспомнил

жаркую вечеринку в Мерло и нечестного соперника Лино. — Один раз
пересекались.

— Так даже лучше. Рой не очень любит знакомиться с новыми людьми. Тогда, —
она достала телефон из кармана кардигана, — я позвоню ему, а ты можешь
подождать его здесь. Ты голоден? У меня есть пачка печенья и бутылка сока.

Джисон помотал головой, чувствуя неловкость, забирая у Рей еду. Он не знал до

скольки она работает, но подумал, что ей сок с печеньем понадобится больше.

Они снова оказались в главном зале библиотеки. Рей вернулась на свое рабочее
место, а Джисон прошёл к своему любимому столу. Он листал книги, которые
успел захватить, но, разумеется, никаких полезных фокусов и лайфхаков там не
обнаружил. Только исторические справки, либо нон-фикшн про фокусников,
ловких мастеров и заядлых картёжников.

Спустя время к нему присоединилась Рей. Она сидела тихо, лишь изредка
разглядывая картинки и бросая на Джисона несмелые взгляды.

— На каком ты курсе? — наконец, спросила она.

— На первом, — Джисон усмехнулся. — Я думал, по мне видно. А ты, или… вы,

64/343
нуна?

— Вот только давай без этого, — замахав руками, Рей поморщилась. — Я

окончила наш университет в прошлом году. Но так привыкла здесь быть, что
решила остаться. Теперь вот работаю в любимой библиотеке ещё и
присматриваю за младшим братом. Не на что жаловаться.

Как-то вымученно улыбнувшись, Рей подперла подбородок руками и посмотрела

в окно. Джисон, не зная, о чем ещё говорить, уперся взглядом в книгу.

— Опять розы стригут, — Рей тяжело вздохнула и кивнула в сторону окна.

Джисон обернулся и увидел того самого садовника, который снова остригал

бутоны алых роз и складывал их в плотный черный пакет. Его движения были
отточенными и плавными.

— Зачем он это делает?

Рей пожала плечами.

— Кто знает. Он делает это каждый месяц. Может, из-за паразитов.

Вскоре тяжелые деревянные двери открылись, и вошёл Рой. Ссутулившись, он

пересёк зал, смотря в пол. Увидев сестру, он чуть улыбнулся, но потом перевёл
взгляд на Джисона и, почти выплюнув, сказал:

— А этот что тут забыл?

Рей усадила его рядом с собой, напротив Джисона, и начала тихим голосом
объяснять. Джисон слушал, лишь иногда переводя взгляд с озлобленного Роя на
его сестру. По тому как постепенно успокаивался Рой, Джисон понял, что Рей
имела на него большое влияние.

Наконец Рой скинул руку сестры со своего плеча и вскинул брови.

— Я-то чем могу помочь? Играю вполне посредственно, да и вряд ли чему могу
научить. Про Интернет не слышал что ли? — бросил он Джисону.

— Мне нужно обыграть очень сильного игрока. Интернет тут вряд ли поможет.

Рой нахмурился и посмотрел из-под бровей.

— Обыграть Лино? Ты рехнулся?!

Даже Рей теперь смотрела на Джисона с беспокойством. Только услышав имя

Лино, она начала барабанить пальцами по гладкой темной поверхности стола и
закусила губу.

— Насколько мне известно, он никогда не проигрывал, — сказала она

осторожно.

Джисон замотал головой.

— Когда я только приехал, они с Чан-хёном тащили откуда-то рояль. Лино его
65/343
проиграл, но потом вернул, значит, чисто гипотетически…

— Проиграл рояль не он, — Рой с видом победителя откинулся на стуле. — Его

парень, как его там, Хёнджин, по-моему. Так вот, этот популярный парниша
тогда надрался и полез играть в карты. Я там был, помню, как Лино уговаривал
его остановиться.

Рой издал противный смешок, а Джисон в этот момент раскрыл рот от слишком
большого куска новой информации.

— Парень?

Вот уж такой новости Джисон точно не ожидал. Он сразу же начал проигрывать

в голове все моменты, которые бы включали в себя Лино и Хёнджина. Из всех,
что ему удалось вспомнить, они вели себя обычно, если не сказать холодно по
отношению друг к другу. В его голове не укладывался такой тандем.

— Ты же живёшь с ними, да? — продолжал Рой. — Неужели не успел заметить?

Или они не палятся при вас?

Рей, заметив смену в настроении Джисона, сжала брата за запястье и что-то

сказала ему без слов. Тот лишь отмахнулся.

— Ладно, несчастный, — Рой придвинулся и сложил руки под подбородком в той

же манере, что и его сестра. — Чем могу, помогу. Для меня это будет большой
радостью, если ты сможешь надрать этому мудаку зад. За всех нас, — добавил
он почти шёпотом.

С этого начались упорные, а иногда и доводящие до ручки «тренировки». С

характером Роя приходилось мириться, и терпение Джисона иногда его
подводило. Пассивной агрессии, которой обычно хватало на ежедневной основе,
сейчас казалось недостаточно. Иногда Джисон был готов одним ударом
разломать стол, на котором они раскладывали карты и играли партию за
партией. Рей в такие моменты уходила, после чего возвращалась с едой и
напитками. Тогда коллективный настрой подскакивал, и ломать
университетское имущество хотелось уже не так сильно.

Рой научил Джисона всему, что знал сам. В покер он играл с семнадцати лет, но
по его же словам, иногда одного лишь опыта было мало. Дело в везении,
хитрости, а порой и в интуиции. Но оба всё же не были уверены, что всего этого
хватит для того, чтобы обыграть Лино.

Последние студенты покинули библиотеку. Рей зевала, когда закрывала все

двери и выключала свет. Джисон наконец поднялся и стал разминать затёкшую
поясницу. Рой достал из нагрудного кармана сигарету и, попрощавшись, ушёл.

— Ну, ещё увидимся, — стоя в дверях и опершись плечом о косяк, Джисон

смотрел на Рей сверху вниз. — И спасибо за помощь.

Она смущенно улыбнулась и придержала дверь за ручку.

— Обращайся. Приходи как-нибудь ночью, посидим, по-почитаем. У тебя ведь

есть официальное разрешение.

66/343
Джисон кивнул.

— Как-нибудь обязательно.

Потом развернулся и скрылся в тёмном коридоре. Без студентов университет

казался ещё более зловещим. Шагая по мраморному полу, Джисон
прислушивался к своим шагам, задержав дыхание. Только оказавшись на улице,
он смог вдохнуть полной грудью. Неподалёку Рой курил и пинал траву,
наверняка дожидаясь сестру. Джисон махнул ему рукой на прощание и пошёл в
противоположную сторону.

В гостиной блока было тихо. Джисон пересёк её тихим шагом и вошёл к себе. От
неожиданности он встал в дверях и задержал дыхание. Лино сидел на его
кровати с книгой, которую Джисон начал читать, и как только тот вошёл, поднял
свои глубокие чернильные глаза.

— Привет, — всё, что он сказал.

Джисон закрыл дверь и включил прикроватный светильник. Феликса в комнате

не было, за что Джисон вспомнил его всеми известными матерными словами.
Сейчас его присутствие очень пригодилось бы. Потом он присел на чужую
кровать, не желая сидеть на одной с Лино, и скрестил ноги.

— Где ты был? — без капли интереса спросил Лино, будто это был его личный
способ спросить как дела. Служебная фраза, которая ничего за собой не
подразумевает.

Джисон дернул бровями.

— А я должен перед тобой отчитываться? Я тебе не Хёнджин.

— Ах, ну конечно, — Лино отбросил книгу на кровать, поднялся и подошёл к

Джисону почти вплотную. Внутренняя часть его бедер коснулась чужих колен. —
Ты верно подметил. Ты не Хёнджин. Поэтому я для чего-то церемонюсь с тобой,
хотя мог бы прижать к стене и заставить тебя рассказать мне то, что ты успел
вчера подслушать.

— Может, тебе всё-таки придётся так сделать, потому что я не собираюсь ничего
тебе говорить.

Джисон и не подумал, что ему удастся сподвигнуть Лино хоть на какое-то

действие. В последнее время тот казался особенно отстраненным. Но вот
Джисон при помощи чужой силы был прижат к стене, а Лино держал его за
горло, опустившись коленом между чужих ног. Матрас кровати Феликса
скрипнул от веса двух человек.

Шумно сглотнув, Джисон поздно понял, что ему нужно двигаться. Лино смотрел
в упор. Только время от времени его кадык дёргался и он сжимал пальцы на шее
сильнее.

Тяжёло дыша, Джисон схватился за чужую ладонь и попробовал разжать

пальцы. Ему удалось, но совсем немного. Лино продолжал его крепко держать.
Когда Хан согнул ногу в колене, чтобы пнуть Лино со всей силы, тот вцепился
второй рукой в чужое бедро и обездвижил его.
67/343
Джисон почувствовал, как кровь прилила к ушам и шее. Он мог почти свободно
дышать, но Лино был слишком близко, его руки сжимали Джисона в самых
чувствительных местах, а терпкий запах ощущался наиболее ярко. Мысленно
Джисон успел усомниться в своей адекватности, ведь в подобной ситуации он
должен думать вовсе не о запахе, а как наконец высвободиться из чужих рук.

Но он не ощущал угрозы. Глубоко внутри ему это даже нравилось.

Лино громко сглотнул.

— Подслушивать очень плохо, Хан Джисон. Ты знаешь об этом?

Его голос звучал глухо, но в этот раз хотя бы не отстраненно. Он пытался

удержать зрительный контакт, но Джисон не мог смотреть на него, не
отрываясь, слишком долго.

— Я то знаю, — прошептал Хан сдавленно. — Но я хотя бы не врывался в чужую

комнату и не пытался тебя задушить. Хотя будь уверен. После сегодняшнего я
обязательно попытаюсь.

Лино коротко рассмеялся, и Джисон засмотрелся на то, какое преображение

вызвала улыбка на его лице. Но вдруг вспомнил, в каком положении находился,
поэтому, воспользовавшись моментом, перехватил руку, сжимавшую шею, и
отбросил её. После чего, стал ощупывать свою нежную кожу под чужим
пристальным взглядом.

— Останется бледный след, — Лино следил за тем, как Хан скользил пальцами
по своей шее. Его взгляд был цепким, всепоглощающим. — Ты сам напросился.

Джисон замахнулся, сжав кулак, но так же как и Лино знал, что не сможет
ударить. Поэтому только шумно выдохнул и обессиленно опустил руку.

— Пошёл ты.

— Тебе понравилось, — на его лицо вернулась ухмылка. — Ты не можешь это

отрицать. К тому же, я знаю твои литературные наклонности.

— Что вы все заладили, — Джисон оттолкнул Лино от себя и наконец поднялся.

— Я читаю для расширения кругозора, а не чтобы возбудиться.

— Почему бы не совместить приятное с полезным?

Лино тоже поднялся вслед за Джисоном. Он подошёл к его кровати и поднял

книгу.

— Ты взял не самую интересную. Я найду тебе что-нибудь для более полного

расширения кругозора.

Джисон отобрал у него злосчастную книгу и бросил в верхний ящик письменного

стола.

— Зачем ты пришёл? — вернулся он к первоначальному вопросу, который

затерялся где-то между шоком и удушьем.
68/343
Тут же выпрямившись и мысленно встряхнувшись, Лино вернул себе привычную
маску холодного равнодушия.

— Хотел предупредить тебя. Чтобы ты больше не лез не в свое дело.

— Как мне показалось, это относится ко мне прямым образом. Поэтому, угадай
что, я буду лезть. А вот какого хрена ты знаешь какие-то секреты, о которых
умалчивают мои родители? Вот это меня волнует больше всего.

Наступило короткое мгновение тишины, когда Джисон с вызовом смотрел на

собеседника, а этот самый собеседник сначала пару раз хлопнул глазами, а
потом растянул рот в довольной улыбке. После чего издал невесомый смешок и
покачал головой.

— Боже мой, Хан Джисон. Какой же ты идиот.

— Пошёл ты, — сказал Джисон на этот раз четко и громко.

— Повторяешься.

— Ну, попробуй заткнуть меня своим способом. У тебя же так хорошо получается
душить людей, — ударив Лино в плечо кулаком, Джисон с усталостью
повернулся к своей кровати с желанием упасть на неё и больше не вставать. — А
Феликс где?

— Предполагаю, занимается изучением эротики, как и ты. Только не один, а с

моим, как ты сказал, парнем.

Джисон закатил глаза и обернулся. Лино с интересом наблюдал за его реакцией.

— Очень смешно, — сложив руки на груди, Джисон покачнулся на пятках. — То

есть, вы с Хёнджином уже не вместе?

—То есть, у нас только секс и только по пятницам.

По лицу Лино невозможно было понять, когда он шутил, а когда говорил

серьёзно. И сейчас Джисон действительно позволил себе представить картину,
которую ему обрисовали. Но тут же зажмурился и покачал головой.

— Меня абсолютно не интересуют подробности.

— Конечно, — хмыкнув, Лино приблизился, но остановился в двух шагах от

Джисона. Он явно хотел сказать что-то ещё, но остановил себя.

Джисон вопросительно посмотрел, но так и не дождавшись ответа, снял пальто

и стал расстегивать рубашку, поздно осознав, что делает это не перед тем
человеком. Почему-то от взгляда Лино ему стало волнительно. Как в свой
первый день здесь, Джисон почувствовал себя беззащитным под этими
глубокими и цепкими глазами.

Лино, скользнув взглядом по чужому торсу, сделал шаг назад.

— Доброй ночи, Хан Джисон, — он положил ладонь на дверную ручку. — Не

69/343
подслушивай чужие разговоры и не зачитывайся до поздней ночи. Вредно для
здоровья.

С расстегнутой рубашкой и хмурым взглядом Джисон повернулся к двери, но

Лино к тому времени уже успел за ней скрыться. Настроить эмоциональный фон
за этот день Джисону так и не удалось.

70/343
9. Вечер непосвященных

— Да, мам. Конечно, мам.

Джисон уже начинал жалеть о своем решении позвонить маме в её выходной.

Первые минут десять она расспрашивала об учебе и о том, изменился ли
университет. Когда Джисон ответил, откуда он может это знать, она начала
вспоминать свои студенческие годы и то, как она познакомилась с отцом. На
этом Джисон решил остановить поток её воспоминаний.

— Мам, слушай. Я тут спросить хотел. У вас всё хорошо?

— Конечно, сынок. А что тебя тревожит?

Откинувшись на изголовье кровати, Джисон посмотрел в потолок. Он и сам не

знал, что его тревожило на самом деле. Но подслушанный разговор всё никак не
хотел выходить из головы.

— Ничего. Просто появилось такое чувство, будто вы с отцом что-то скрываете.

Он зажмурился, слушая молчание в трубке и готовясь узнать что-то поистине

страшное. Но мама лишь хихикнула.

— Разве мы когда-то что-то скрывали? Отец вообще не имеет такой привычки,

всегда говорит прямо. И я бы тоже тебе рассказала, милый. Прекрати
выдумывать. Лучше направь мысли в нужное русло. Например, как там
написание твоей книги?

А действительно хороший вопрос. Джисон не помнил, чтобы садился за неё с тех

самых пор, как сюда приехал. Он точно не представлял, что писательский
кризис застанет его в таком живописном и меланхоличном месте. Он быстро
прочистил горло и сказал, что книга в процессе. Не упомянул, правда, в каком
именно процессе — написания или забывания. Но мысленно пообещал себе
выделить пару дней на следующей неделе.

Положив трубку, Джисон наконец поднялся с кровати и направился в душ. После

чего стал заниматься привычными делами — выбирать одежду, наводить
порядок на голове и внутри неё и пытаться разбудить Феликса. Сегодня это
удалось сделать со второй попытки. Явный успех.

Из не совсем привычных дел было замазывание тональным кремом пары тонких

красных следов на шее. По ним нельзя было догадаться, что послужило
причиной — то могли быть укусы насекомого, расцарапанные прыщи или ворот
рубашки натёр. Никто бы ничего не понял. Но Джисон помнил. И сегодня он был
намерен разнести Лино в пух и прах.

Сегодняшний вечер пятницы является обычным для всех остальных студентов.

Но жители Донжона завершают обряд посвящения — важный и в каком-то
смысле похожий на гуляния в Мерло вечер. Иначе зачем ещё Чан попросил
Джисона забрать оттуда ящик шампанского и вина?

После лекций Джисон забежал в библиотеку, где договорился встретиться с

Роем и Рей. Они сидели за его любимым столом и играли в дурака.
71/343
Отдышавшись, Джисон опустился на стул и быстро кивнул им в качестве
приветствия.

— Уже торопишься? — оживившись при виде Джисона, спросила Рей.

— Мне ещё в Мерло бежать. Поэтому давай быстро сыграем, — обратился он к

Рою, пихнув того в предплечье.

Облазив в Интернете все возможные источники, которые бы упоминали слово

«покер», Джисон всё равно чувствовал себя недостаточно уверенным. И
практики с Роем ему было мало. Он особо остро ощущал свою уязвимость, так
как до этого с Лино ни разу не играл, а только был наслышан о его мастерстве и
хитрости. Эти слухи только подрывали уверенность.

Рей почувствовала настрой Джисона, поэтому, пока Рой тасовал карты,

положила руку на его раскрытую ладонь, пытаясь успокоить. Джисон быстро
улыбнулся, но всё же руку пришлось убрать — играть было бы неудобно. Рой
сопроводил сестру, убирающую руку обратно в карман кардигана, нечитаемым
взглядом.

Джисон с энтузиазмом стукнул по столу. Брат с сестрой на него сразу же

шикнули.

— Точно, — прошептал Джисон, извиняясь перед студентами, сидящими за

соседними столами и занимающимися учебой. В отличие от него. Но раз уж
сегодня день пустых обещаний, то он мысленно решил заняться на следующей
неделе ещё и ей.

— Помнишь, что я тебе говорил про слабые места? — спросил Рой.

Джисон кивнул. Об этом же ему говорил и Чан. Но ни одного слабого места

своего оппонента он так и не смог обнаружить.

— Больше наблюдай и меньше говори, — заключил Рой, и началась последняя

тренировочная игра перед главным боем.

После библиотеки Джисон поспешил в Мерло, где какой-то человек по прозвищу

Франциск должен был передать ему ящик с алкоголем. Как его искать, однако,
Джисон не представлял. Но всё оказалось проще, так как на входе его уже
дожидались.

Короткостриженный парень, мятая рубашка которого опускалась ему почти до

колен, опасливо озирался по сторонам. Он заприметил Джисона, когда тот
проходил через небольшой сквер, отделявший Мерло от малого учебного
корпуса.

Бутылки сбрякали, когда этот парень поставил ящик прямо перед ногами
Джисона.

— Как договаривались, — его речь была быстрой, почти запуганной. — Чан-хёну

привет.

Сплюнув на землю, он спрятал дрожащие руки в карманы брюк. Джисон, подняв

ящик, собирался развернуться, но странный парень обогнул его и схватил за
72/343
плечо. Глаза его горели нездоровым блеском.

— Они стригут розы, но они всё равно повсюду, — он сжал плечо ещё сильнее,
так что Джисон отошёл от него на шаг и с предупреждением нахмурил брови.
Парень не обратил на это внимание, а только отчаяннее зашептал. — Они
отрастают снова, как… как… как хвосты у ящериц.

Он зашёлся кашлем, и Джисон поспешил поскорее убраться. Он безумно хотел

перейти на бег, но ящик с бутылками не позволял. К счастью парень за ним не
последовал.

Оказавшись в Шато, Джисон перевёл дыхание. Он понятия не имел, что за

чертовщина только что произошла. Вероятнее всего, паренёк сидит на чём-то
серьезном. Это и по внешнему виду не сложно понять.

Но несмотря на все логические объяснения, Джисон не переставал чувствовать

тревожность. Которая только усилилась, когда, идя по коридору в свой блок, он
увидел на столике вазу, а в ней алые розы. Он остановился и рассмотрел их
вблизи. Обычные цветы, пахнущие свежестью. Кто-то даже позаботился и
остриг шипы. Вот только кому это было нужно?

Вряд ли садовник стал бы заниматься подобной ерундой. Скорее всего, кто-то из

студентов. Решили придать интерьеру изюминку в виде живых цветов. Вроде бы
всё логично. Но чем дольше Джисон смотрел на бордовые лепестки, тем больше
ему хотелось от них избавиться.

«Чёртовы розы», — сказал он себе под нос и свернул в свой блок.

Первым, кого Джисон увидел, был Лино. К его большому сожалению, потому что
видеть хёна раньше всех остальных не хотелось. Более того, руки начинали
чесаться при виде его идеальных брюк, шёлковой бордовой рубашки и опасно
красивых глаз.

Джисон поставил ящик в угол. Сделать это тихо в любом случае бы не

получилось — руки уже прилично затекли. Лино поднялся из-за рояля и быстрым
шагом пересек гостиную. Джисон видел его лишь боковым зрением, но вмиг
напрягся. Развернувшись, он почти столкнулся с Лино лбом.

— Ну и куда ты несёшься? — Джисон успел отклониться и задержал дыхание от

подобной близости.

Лино протянул какую-то книгу в чёрной обложке и сделал полшага назад.

Джисон всё равно продолжал чувствовать его терпкость.

— Как и обещал. Надеюсь, тебе понравится, — он коротко поклонился. Джисон

так и не забрал протянутый ему подарок, поэтому Лино вжал книгу ему в грудь.

Потом он сразу же поднялся к себе, а Джисон посмотрел на предмет в своих

руках, мысленно готовясь к чему-то похожему на «Телени». Или того похлеще.
Но он не угадал. Это была ничем не примечательная книга под названием
«Шипы», к тому же без автора.

Джисон повертел её в руках, полистал, надеясь получить представление, что это

такое и зачем Лино её дал. Но не получил ответ ни на один из этих вопросов.
73/343
Книгу он оставил у себя под подушкой, но отложил чтение, поскольку
долгожданный вечер посвящения начался.

С легкой руки Бан Чана и его идейного вдохновителя Хёнджина гостиную

украсили цветами, круглыми светильниками, находящимися в разных местах и
ароматическими свечами. Джисон как раз стоял у камина и нюхал свечку
розового цвета, пока Феликс и Сынмин тащили ящик с алкоголем к практически
накрытому столу.

Чонин мельтешил у окна с листочком в руке и бормотал себе под нос строки;
Чанбин и Хёнджин, не переставая, ходили вокруг стола, который перетащили из
соседнего блока и поставили прямо в центре, и воровали закуски. В кресле у
камина сидел Лино, чей взгляд Джисон периодически на себе ощущал. А Чан как
раз спускался со второго этажа с коробкой в руках.

Как только он спустился и оставил коробку под столом, все подтянулись к нему.

— Так, ну что, — Чан кивнул Чанбину, и тот начал разливать шампанское по

бокалам. — Все в сборе, я рад. Я бы толкнул длинную речь о том, зачем мы здесь
собрались, но, — он коротко улыбнулся, — кому это нужно?

— Правильно, хён, — Феликс уже поднял свой бокал. — Первый тост самый
важный, поэтому его скажу я. За нас!

— Вау, а ты долго готовился, — голос Лино послышался откуда-то из-за спины

Джисона, заставив вмиг напрячься.

Искусно проигнорировав сарказм, все чокнулись бокалами, а потом под общий

галдёж сели и принялись есть и обсуждать обыденные дела. Голоса не утихали
ни на минуту, пока с тарелок постепенно исчезала еда, а бутылки пустели.
Приглушённый свет от светильников вкупе со свечами создавали согревающий,
почти домашний уют.

Джисон с интересом наблюдал за Феликсом и Чонином, которые сидели прямо

напротив и явно планировали сегодня напиться. Сынмин на них поглядывал с
осторожностью, вполуха слушая обсуждение распространения наркотиков на
кампусе.

— В Мерло употребляют всё, — говорил Хёнджин. — Абсолютно. Я однажды

попался, и мне подмешали в пиво «мятный порошок», как они его называют. Я
полночи прорыдал, потому что думал, что отморозил зубы и они отпали.

Хёны стали обсуждать всем известное второе общежитие, а младшие слушали —

одни в шоке, другие с отвращением. Но чем больше все выпивали, и чем больше
Джисон впитывал в себя атмосферу тепла и уюта, тем больше стирались
границы.

— …или вот сегодня, — ярко жестикулируя, Джисон продолжил первоначальную

мысль. — Этот ваш Франциск, у которого я забирал алкоголь. Видно, что торчит,
но это ладно. Я уже почти ушёл, как он мне с пеной у рта начал загонять про
розы, которые растут на каждом углу. Говорит ещё «они отрастают, как хвост у
ящериц», — и, покрутив у виска, опустошил свой бокал.

Чан краем глаза взглянул на Лино, после чего так же расслабленно ответил.
74/343
— На самом деле жалко парня. Он полгода назад потерял лучшего друга,
наверное, так и не справился с утратой.

Не позволив этой теме осесть как следует, Чанбин поднялся и хлопнул в ладоши.

— Не будем о плохом. У меня есть ещё один тост.

Феликс радостно загудел, как будто только этого и ждал. Джисон пнул его под
столом и даже попытался достать до Чонина. Но этим двоим было так хорошо и
так пофиг, что они не обратили на его попытки ни капли внимания. Сынмин
лишь послал Джисону понимающую улыбку.

Пока в «младшей» половине стола развлекались, Джисон заметил, как Чан с

необъяснимой любовью в глазах на них смотрел. Его забавляла любая реплика
Феликса, Сынмину он подмигивал с пониманием, а на Чонина смотрел с блеском
в глазах. От резкого осознания, что это последний год с ним, Джисону стало
грустно. Всё-таки ему нравился Чан. А расставание с людьми, к которым уже
успеваешь привязаться, всегда оставляет рубец на сердце.

Выйдя из состояния задумчивости, Джисон поймал на себе взгляд Лино.

Конечно, ведь Джисон всё это время неосознанно смотрел на его грудь. Точнее,
на ту часть, которую показывал вырез лёгкой шелковой рубашки. Лино растянул
губы в противной усмешке и раскрыл вырез ещё больше.

Тогда Джисон лишь вскинул брови, показывая, что это не произвело на него
никакого впечатления и перевёл всё своё внимание на Чанбина. Тот ещё
продолжал толкать речь, но Джисон пока не мог вникнуть в суть слов. Он
сжимал бокал и кусал щёку, радуясь что из-за скатерти не видно, как дёргается
его нога.

—…потому что найти своего человека сложно. И не всем это удаётся. А потерять
этого человека, согласно подлости жизни, очень просто. И я не хочу терять. Ни
одного из вас, — Чанбин поднял свой бокал. — За то, чтобы каждый из вас это
почувствовал. Хотя бы раз.

Все дружно выпили. После этой эмоциональной речи Джисон заметил, как глаза
Сынмина заблестели, и он ушёл в туалет. Под общий галдёж этого никто не
заметил. Джисон тоже поднялся и, отвесив Феликсу подзатыльник, направился
вслед за Сынмином.

Осторожно постучав, Джисон получил разрешение войти. Сынмин стоял у

раковины и вытирал лицо бумажной салфеткой.

— Эй, — прикрыв дверь, Джисон с легким беспокойством спросил: — У тебя всё

хорошо?

Выбросив салфетку, Сынмин повернулся и смерил Джисона стеклянным

взглядом.

— Классные брюки, — кивнул он на обтянувшую ноги плотную серую ткань.

Джисон на автомате бросил взгляд на себя в зеркале.

75/343
— Спасибо, — кивнул он в замешательстве. — Хочешь, могу дать поносить на
время?

— Хочу, — неожиданно уверенно ответил Сынмин.

Ответ немного ввёл Джисона в ступор, но потом он расстегнул ремень и

пуговицу и взялся за молнию. Сынмин замахал руками.

— Сдурел? Не сейчас ведь.

Но план Джисона сработал идеально, и атмосфера между ними разрядилась, а

лёд немного оттаял. Оба легко рассмеялись.

— Можем махнуться, пока никто не видит, — всё ещё улыбаясь, предложил

Джисон. — Да и вряд ли они заметят разницу.

— А если всё же заметят, то мы окажемся в любопытной ситуации. Пошли в

туалет и вернулись в брюках друг друга. Нашему блоку ведь так не хватает
гейских слухов.

Подобный сарказм от Сынмина развеселил Джисона ещё больше. Он открыл рот

и с восторгом охнул.

— Неужели уже слухи появились?

— Ещё какие. По большей части про тебя и Феликса.

— Вот чёрт, — поражаясь самому себе, Джисон с полным пофигизмом

повернулся к зеркалу и проверил следы на шее. Всё так же незаметны. — Это
всё из-за той вечеринки в Мерло, будь она неладна.

В дверь пару раз громко постучали. Потом послышался игривый голос Чанбина.

— Чем вы там занимаетесь?

Джисон уже открыл рот, чтобы в такой же манере пошутить, но потом подумал,
что Сынмину может быть некомфортно. Всё-таки он ещё не изучил границы
дозволенного с ним. А вот Сынмин, кажется, наоборот.

— Чем ещё могут заниматься два парня в туалете? — крикнул он Чанбину. —

Вариантов много.

За дверью послышался смешок, а потом какое-то шевеление.

— Я бы с радостью послушал все. — А вот это уже не Чанбин. Джисон узнал

голос Лино, и улыбка спала с его лица. — Но дело в том, что вечер в самом
разгаре, а вы до сих пор непосвященные. Поэтому заправляем причиндалы и
выходим.

Возвращаться из яркой ванной комнаты в тёплый полумрак было довольно

болезненным процессом. Джисон почти запнулся о ковёр (в который раз), но всё-
таки безопасно добрался до своего места. В гостиной уже произошли вольные
перемещения: Чонин развалился на диване с бокалом вина, как истинный
аристократ; Феликс о чём-то заливал Бан Чану, пока тот нюхал ароматическую
76/343
свечку, а Хёнджин вальсировал из одного угла в другой.

Потом прогремел гром в виде аккорда на рояле, и все резко посмотрели в

сторону Лино. Он с видом так было задумано пробежался по клавиатуре в одну
сторону, а потом в другую. Поставил ещё один оглушительный аккорд. А после
этого из-под пальцев полилась нежная мелодия. В это время на
импровизированной сцене появились Сынмин и Чанбин.

Посвящение официально началось с их совместной театральной постановки. Под

аккомпанемент Лино и заинтересованные взгляды остальных Чанбин и Сынмин
читали монологи, повернувшись друг к другу спиной. Они не смотрели в
аудиторию — их взгляды были направлены прямо перед собой.

Сначала Джисон не понял, что это была за пьеса. Он бы и продолжал пребывать

в неведении, если бы Хёнджин не шепнул ему: «Чанбин сам это сочинил».
Округлив глаза, Хан перевёл весьма удивлённый взгляд на выступающих. Стихи
были настолько прекрасны и одновременно горьки, что заставляли эмоции
проступать на глазах. Он слушал, как Чанбин и Сынмин перекликались, говоря о
любви, но разными словами. Даже разными эмоциями.

Чанбин говорил о всепоглощающей, страстной любви. Его лирический герой

сгорал от собственных чувств. Объект любви занимал все его мысли, он не мог
нормально существовать, когда не находился рядом с любимым. У Сынмина,
наоборот, любовь была истинная, но сдержанная. Он не кричал о ней, не просил
о постоянных встречах. Он просто любил, и этого ему было достаточно для того,
чтобы быть счастливым.

Потом они развернулись и наконец посмотрели друг другу в глаза. Музыка

сменилась с нежного мажора на тревожный минор. Реплики стали
переплетаться, пока наконец два лирических героя не поменялись местами. Кто
горячо любил, тот остыл. Кто был спокоен, загорелся. Они договорили свои
последние строчки, после чего Сынмин упал на колени и бросил голову на грудь.

В момент тишины Джисон, как и все остальные, раскрыл рот от переполнивших

его тело чувств. Он никак не ожидал от этих двоих подготовки на таком
высоком уровне. Под аплодисменты и свист актёры и их аккомпаниатор ушли со
сцены и сели рядом с остальными. Комплименты и восторженные реплики не
утихали ещё довольно долго.

Сынмин справился со своим заданием на «ура».

Пока Феликс окончательно не отрубился, Хёнджин решил, что они будут

следующими. Он легким движением поднялся, как будто до сих пор продолжал
танцевать.

— Не судите строго, — начал он, пока Феликс держал обеими руками картину,
покрытую плотной тканью. — Это был новый опыт как для меня, так и для Ликса.

— Я кайфанул, — сказал Феликс и слегка пошатнулся.

Хорошо, что Хёнджин стоял рядом и успел его придержать. После чего он стянул
ткань с картины, и все смогли увидеть её в полной красе.

Джисон, который сидел к ней ближе всех, не удержался и заржал. Вскоре его
77/343
подхватили остальные. Чонин даже подошёл поближе, чтобы лучше
рассмотреть, и поднёс картину к одному из круглых светильников.

— Красивый пресс, Ликс. Я даже не знал, что скрывается под этой косухой.
Правда, я не собирался узнавать, что скрывается ниже.

Чанбин с Джисоном снова загоготали после данной ремарки. Конечно, были

шансы, что Феликс будет позировать обнажённым, но никто не был до конца в
этом уверен. А тут вот как получилось: не просто обнажённый, но и со всеми
четко прорисованными интимными местами.

— Ладно, я должен признать… — Джисон отдышался и тоже подошёл к картине.

— Хёнджин действительно талантлив. Вы только посмотрите! — он повернул
картину Чану и Лино, чтобы те могли её получше рассмотреть.

Лино наигранно скривился и отмахнулся.

— Теперь он мне приснится.

Чан, казалось, был единственным, кто мог оценить искусство по достоинству.

Поэтому предложил повесить картину на противоположную стену, между двумя
книжными стеллажами, на самое видное место. Сопровождаемый истеричным
смехом Феликс отобрал у Джисона картину и любящим взглядом ещё раз
оглядел свой портрет.

— Вы ничего не понимаете в искусстве, — и на шатающихся ногах удалился с

картиной в их с Джисоном комнату.

Задание Феликса, если отбросить все пикантные детали, тоже было выполнено.

Пока эта легкая атмосфера искреннего смеха и наслаждения не успела

раствориться в воздухе, Чонин вышел на импровизированную сцену со
скомканным листком в кармане брюк. Он набрал побольше воздуха.

— Спасибо Феликсу и Хёнджину, а то после шедевра вот этих двоих, — он указал

на Чанбина и Сынмина, — я бы ни за что не решился выйти сюда. — Прочистив
горло, он более уверенно продолжил. — Стих. Посвящается Бан Чан-хёну.

Чан тут же развернулся и пересел на другой стул, чтобы быть поближе к

выступающему. Джисон выпрямился и, шикнув на Хёнджина и Лино, махнул
Чонину рукой, поощряя его начать. Подобное внимание заставило Чонина только
больше занервничать.

Когда ты выходишь на сцену, ты играешь до конца. Иного выхода с неё нет.

Поэтому он собрался, выпрямился и с выражением начал.

Теперь я как безумец стал,

И каждый день жду нашей встречи.
В твоих устах мой взгляд пропал —
Смотрю, не разбирая речи.

Твой крепкий торс меня пленил.

Так хочется прижать, потрогать.
Я ночью падаю без сил,
78/343
А сердце продолжает ёкать.

Твой зад я б с радостью пожал,

Но ты мне тянешь только руку.
Скажи, ты тоже представлял,
Как друг отсасывает другу?

(Кто-то еле пытался сдерживать смех, но Чонин продолжил).

Не отвечай. Я всё считал.

Твоё лицо, твой смех и слёзы.
Теперь я как безумец стал —
Хочу в любви признаться очень.

Теперь Хёнджин мог рассмеяться открыто. Чанбин поднялся и стал

аплодировать, к нему присоединились остальные. Джисон улыбался, видя
реакцию Чана, который искренне смеялся, закинув голову и откинувшись на
стуле. Чонин зря переживал, что такую поэзию воспримут плохо. Жаль, конечно,
что Феликса не было. Всё-таки вторая половина третьего четверостишия была
его заслугой.

Чонин принял крепкие объятия Чана и похлопал его по спине.

— Это его надо благодарить, — указал он на Джисона. Тот лишь поднял руки,
как бы говоря, что он тут ни при чём.

Чанбин подошёл к Джисону и сжал его плечо.

— Кто же тебя настолько вдохновил? — игривым тоном спросил он, но Джисон

лишь состроил гримасу в ответ.

— Вряд ли это был я, — сказал Чан.

Он уже успел вернуться на свое место и скосил взгляд в сторону Лино и

Хёнджина, которые о чём-то шептались. Джисон обратил на них внимание, и
зубы стиснулись сами по себе.

Чонин тоже успешно выполнил задание.

Остался только Джисон. Но его мозг уже был затуманен алкоголем, а Лино с
Хёнджином слишком близко общались, поэтому как бы он ни старался мыслить
здраво, это у него плохо получалось. Пока все болтали и снова ели, Джисон
подошёл к Лино и потянул его за локоть.

— Надо поговорить.

В гостиной было людно, в комнате был Феликс, поэтому Джисон проследовал в

ванную, а Лино за ним. Яркий свет снова ударил в глаза, поэтому Джисон
схватил с книжной полки в гостиной свечку и вернулся с ней, погасив верхний
свет в ванной.

— Тебе не хватило с Сынмином или что? — Лино прошелся взглядом по Джисону,

который оперся о раковину. Потом отвернулся и отодвинул свечу с края
мраморной столешницы.
79/343
— Мне просто нужно выпустить на кого-то пар, иначе я сойду с ума, потому что
все успешно выполнили свои задания, а у меня изначально не было ни единого
шанса против тебя, — Джисон на мгновение задержал дыхание, когда Лино
подошёл к нему и в своей раздражающей манере уперся руками в раковину, по
обе стороны от него. — Я, может, и напился, но это не значит, что не смогу тебя
ударить.

— Так удобнее общаться, — Лино только пожал плечами. — И если вдруг ты всё
же решишь выпустить пар, мне удастся среагировать быстрее. Так что давай,
выпускай.

Джисон не мог поверить своим глазам, когда этот засранец стал смотреть на его
губы. Будучи весьма возмущенным, он позволил себе лишь секундный ответный
взгляд на губы Лино, после чего оттолкнул его. Тот лишь провёл языком по
нижней губе и ухмыльнулся.

— Как хочешь, Хан Джисон.

— Сегодня пятница, так что прибереги силы для Хёнджина.

Выпустив ядовитую ремарку наружу, Джисон однако не почувствовал

облегчения. Наоборот. Раздражение ещё больше закипело где-то под кожей.
Хотелось конкретно врезать либо по стене, либо по этой противной ухмылке
напротив.

Отвернувшись от Лино, Джисон умылся холодной водой и посмотрел в зеркало.

Ему удалось разглядеть не только свое отражение. Он не мог ошибиться — Лино
стоял и бессовестно разглядывал его вид сзади.

Резко развернувшись, Джисон почти яростно зашептал.

— Прекрати делать это!

— Я тоже напился, — Лино сделал шаг вперёд, сократив их расстояние до

нескольких сантиметров. — И меня к тебе тоже тянет.

Джисон ошарашено смотрел, пока Лино сокращал между ними оставшееся

расстояние. Он помотал головой.

— Меня к тебе не тянет, ты спятил? Ты меня раздражаешь.

— Это две стороны одной медали.

Почувствовав уже знакомый терпкий запах, Джисон резко втянул воздух. Лино
дышал на него смесью красного вина и этого запаха, и это начинало сводить с
ума. Вскоре Джисон почувствовал на своих губах чужое дыхание и сам
неуверенно подался вперёд.

Как раз в этот момент в ванную влетел Феликс и опустился к унитазу,

выворачивая свой желудок наизнанку. Он даже не заметил, что здесь кто-то
был. Это стало для Джисона холодным плеском воды в лицо. Он тут же
отстранился от Лино и, тяжело сглотнув, вылетел в гостиную.

80/343
Все уже начали убирать посуду и бутылки со стола. Оставили только вазу с
фруктами и бутылку виски с краю. Хёнджин довольно потянулся.

— Так, ну что, я готов быть на раздаче. Где твои карты? — обратился он к

вышедшему вслед за Джисоном Лино.

Тот не разделил его энтузиазма.

— Нет. Ты пойдёшь к Феликсу, ему ты нужен больше, чем нам здесь.

Сопроводив свои слова кивком в сторону ванной, Лино вытянул из кармана брюк
идеальную колоду карт и положил в центр стола. Хёнджин пару раз ошарашено
хлопнул глазами, после чего, сжав челюсти, пронёсся мимо остальных в сторону
ванной и хлопнул дверью.

Сынмин и Чонин лишь молча переглянулись, а Бан Чан подошёл к Лино и

осторожно взял его за локоть.

— Ты уверен?

Лино несмело отдёрнул руку и сел напротив Джисона.

— Играем, — только и сказал он.

Договорились играть на пять кругов. Сделав первоначальные ставки, они

дождались, пока Сынмин раздаст каждому по пять карт. Чонин сидел
неподалёку и с интересом наблюдал, сложив руки на спинке стула, в то время
как Чан мерил гостиную шагами, а Чанбин стоял у рояля и наблюдал за игрой
издалека.

Лино взял свои карты, ни один мускул на его лице не дрогнул, ни одна эмоция
не пробилась через маску безразличия. Джисон повторил его действие и
взглянул на свои. Две десятки, валет, семь и восемь. Он может скинуть две
меньшие карты, надеясь на то, что придёт ещё один валет. «Две пары» не так
плохо для начала.

Джисон поднял глаза и взглянул на Лино. Тот уже на него какое-то время
смотрел.

— Что, уже сдаёшься? — спросил он с противной ухмылкой на губах.

— Не дождёшься.

Как говорится, кто не рискует, тот не пьёт шампанского. Поэтому Джисон

рискнул. Он пошёл против своего первоначального плана и сбросил лишь одну
из десяток. Лино сбросил три карты. Сынмин раздал каждому недостающее
количество карт.

Джисон боялся смотреть. Вот она эта единственная карта, которая определит
его настрой на остальные партии. Он не мог провалиться. Этого не может
произойти. Справедливость должна когда-нибудь восторжествовать, в конце-то
концов. Он зажмурился и выдохнул. Открыл глаза. Девятка червей.

Голос Роя зазвучал в голове: «Не вздумай показывать эмоции. Он может этим
81/343
воспользоваться. Сохраняй спокойствие при любом раскладе».

— Вскрывайтесь, — послышался голос Сынмина будто через толстый слой воды.

Они положили карты на стол почти одновременно. Джисон, задержав дыхание,

посмотрел на чужие карты. «Две пары». Сердце бешено заколотилось.

— У тебя «стрит», — голос Лино был таким же бесстрастным, как и его лицо,
казавшееся особенно красивым в этом тусклом свете. — Забирай.

Джисон собрал выигрыш и отодвинул в сторону. Ему было плевать на деньги.

Сейчас он был готов побеждать, несмотря ни на что. Он просто хотел доказать
самому себе, что может это сделать. Дрожащей рукой он налил себе виски и
выпил залпом, даже не поморщившись.

Прошли ещё три круга, исход которых Джисона совсем не удивил. После
первого круга, закончившегося выигрышем Джисона, Лино, очевидно, закончил
разминаться, поэтому следующие два круга завершились в его пользу.
Четвертый круг был для Лино самым невезучим, и он закончил с «одной парой»,
оставив выигрыш за Джисоном, сидящим с «двумя парами».

Они начали пятый круг, который должен будет определить победителя.

Сынмин снова раздал им по пять карт. Джисон с волнением посмотрел: три

короля, семерка и четыре. Он тяжело сглотнул, ведь совсем не помнил, вышел
последний четвертый король или до сих пор был в колоде. Хотелось заплакать
от безысходности, поэтому он лишь прикусил губу до солоноватого привкуса во
рту.

Остаться с «тройкой» ему не хотелось, потому что после четвертого круга Лино
наверняка не станет играть по-маленькому и кровь из носу составит сложную
комбинацию. Джисон смотрел на оставшиеся карты в колоде и гадал, что же ему
делать.

Он поймал взгляд Лино. Тот смотрел открыто и с неизвестным до этого

восхищением. Сто процентов вытянул выигрышную комбинацию. Джисон
откинул волосы со лба и наконец скинул две карты. Сынмин протянул ему две
новых.

В голове пронеслось лишь одно: какого чёрта?

Сынмин призвал раскрыть карты, и они сделали это опять одновременно. У Лино
был «фулл хаус», значит, Джисон угадал. Разглядев чужие карты, Лино поднял
на Джисона взгляд, и улыбка спала с его лица.

У Джисона было четыре короля. «Каре». Он победил. И к своему глубочайшему

удивлению, как и все остальные макнэ, выполнил свое задание.

Обряд посвящения прошёл успешно.

82/343
10. Коридор прошлого

Джисон сдержал обещание, данное самому себе.

После насыщенных событиями и эмоционально изматывающих дней он решил

заняться учёбой и оттачиванием писательского навыка. Хотя он отметил для
себя одну странность — поэзия шла куда лучше прозы. Сидя за своим любимым
столом в библиотеке, он строчил строчку за строчкой в дневнике, не обращая
внимания на время.

Этот день был дождливым как и предыдущие. Холодный осенний дождь бился о
стекло высоких библиотечных окон. Несмотря на наличие на каждом столе
небольших светильников, в читальном зале было весьма мрачно и прохладно.

В ручке закончились чернила. Джисон несколько раз потряс её, растер между
ладоней, но это не помогло. Он оглянулся по сторонам, думая попросить ручку у
кого-нибудь из студентов. Но, очевидно, было уже поздно, потому что в
читальном зале остался лишь он один.

Тихо ругнувшись, Джисон сложил все свои вещи в рюкзак и направился к

выходу. Проходя мимо места библиотекаря, он заметил, что оно тоже пустовало.
Сколько же он просидел здесь, охваченный приливом вдохновения?

Плечом упершись в тяжелые двери, Джисон не смог их открыть. Заперто. Он

попытался ещё раз, даже со злости пнул не поддающееся дерево, но попытки
были безуспешны. Его заперли здесь на всю ночь.

Ругнувшись в последний раз, Джисон полез в рюкзак и достал телефон. Гудки

быстро прекратились, и послышался голос Феликса.

— Эй, красавчик.

— Ликс, мне нужна твоя помощь. Прямо сейчас. Меня заперли в библиотеке.

Феликс весело фыркнул.

— Я тебе говорил. Учёба того не стоит, — его веселость сошла на нет. — Я сейчас
не в Шато. Мы с красавчиком №2 уехали в город ненадолго.

Джисон лишь закатил глаза. Феликс в последнее время часто отсутствовал где-
то с Хёнджином. Разговора об этом еще не было, но Джисон подозревал, что они
не просто дружеские прогулки и поездки устраивают.

— А когда вернетесь?

— Ну, — на фоне послышались неразборчивые слова. — Вряд ли сегодня.

Позвони кому-нибудь из наших. Когда мы уезжали, Сынмин с Лино точно были в
Шато. Набери их.

Пожелав Феликсу хорошо провести выходные, Джисон вскоре отключился. Ему

становилось неловко сидеть в полном одиночестве в огромном мрачном зале
библиотеки. По спине пробежали мурашки от холода. Он набрал Сынмина, как и
посоветовал Феликс.
83/343
Сначала тот долго не отвечал. Когда Джисон уже собирался положить трубку, из
динамика раздался заспанный, но слегка удивлённый голос.

— Джисон? Что случилось?

— Привет. Ты настолько удивлен, что я позвонил?

— Да. Я думал, ты у себя в комнате, — послышался шорох постели. — А ты где?

— Я как раз по этому поводу звоню. Меня заперли в библиотеке, а торчать здесь
до утра я не хочу.

— Как угораздило-то? Ладно. Так. Я не знаю, что я могу сделать. Из хёнов тут
только Лино, могу у него спросить.

Джисон мысленно съежился. В последнюю очередь он бы стал просить Лино о

помощи. Но в такой ситуации выбирать особо не приходится. Он сообщил
Сынмину, что находится в читальном зале, поблагодарил и отключился.

Вдохновение ушло, как будто и не приходило вовсе, поэтому Джисон отбросил

попытки занять свое время сочинительством. Он походил у окна, смотря на
внешний мир, как какой-то заключенный; пошарился в интернете, но ничего
особо не зацепило его внимание; побродил мимо книжных полок, но во второй
зал библиотеки не пошёл. Там было темно, да и ничего нового он там уже не
увидит.

После того самого вечера, когда Джисон обыграл самого Лино (известного как
игрока, который никогда никому не проигрывал), им не удалось пообщаться.
Джисон стал часто зависать либо в библиотеке, либо в своей комнате, избегая
приглашений в Мерло и подобных мероприятий. Да и Лино не с большой охотой
шёл на контакт. По понятной причине.

Джисон подумал, будь он на его месте, тоже бы сделал себя врагом номер один.
Проигрывать никто не любит, и не все принимают свое поражение. Поэтому
Джисон молча ждал, когда Лино нанесет ответный удар.

Наконец в замке стал поворачиваться ключ. Джисон подскочил со своего места.

Его сердце ускорило темп. Лино толкнул дверь с другой стороны и вошёл, сразу
же выцепив Джисона глазами. Прогулочным шагом он подошёл к нему и
опустился рядом, закинув ноги на стол.

— Ну привет, Хан Джисон.

Шумно сглотнув, Джисон отвел глаза от этого опасно красивого профиля.

— Как тебе удалось достать ключ?

— У меня есть дубликат, — сказал он как что-то само собой разумеющееся. —

Долго тут торчишь?

Джисон кивнул. Разговор зашёл в конкретный тупик. Лино всем своим видом
показывал, что не собирается заговаривать первым. Он смотрел прямо перед
собой, а Джисон лишь изредка бросал взгляды на его профиль. Когда молчать
84/343
стало уж слишком неловко, Джисон поднялся.

— Пошли?

Лино пару раз быстро моргнул. Потом тоже поднялся.

— Я хотел тебе кое-что показать, — начал он и остановился посреди зала. —

Позволишь?

— А я останусь после этого целым? — с недоверием посмотрел Джисон.

— Зависит от тебя самого.

Они дошли до конца читального зала. Лино подошёл к щитку и выключил свет.
Потом он достал свой «ключ от всех дверей» и открыл им дверь, которая
находилась прямо напротив арки, ведущей во второй зал. Джисон здесь прежде
никогда не был. Но страх отошел на второй план, когда они оказались в
длинном коридоре, освещенном лишь лунным светом, падающим из высоких
окон.

На стене, располагавшейся напротив единственного источника света, висели

фотографии. Много фотографий. Джисон подошёл к одной из них, включил
фонарик на телефоне и только тогда ему удалось прочитать надпись,
прищурившись: «Факультет журналистики. Группа 4. Выпуск 1979 года».

Вся стена была увешана фотографиями с выпускного разных годов. Они были
похожи лишь фоном — видом величественного здания главного корпуса. На них
студенты застыли с улыбками, оставшимися далеко в прошлом. Кто знает, как у
них сложилась судьба. Возможно, некоторые из них больше никогда не
улыбнутся.

Лино ушёл далеко вперёд и подозвал Джисона. Он показал на фотографию в

рамке. Джисон прочитал: «Филологический факультет. Группы 6 и 10. Выпуск
1998 года». Сощурившись, он стал рассматривать фотографию, но не нашёл ни
одного знакомого лица.

Покачав головой, Лино слегка улыбнулся.

— Вот здесь, — он указал на трех молодых девушек, стоящих в первом ряду. —

Что, совсем не узнаёшь?

Джисон присмотрелся ещё раз. Девушка, стоящая посередине, чем-то отдаленно

напоминала его маму. Он даже не сразу понял, что это действительно она.
Худая, с идеально прямой спиной и яркой улыбкой, волосы подстрижены в каре.
Сейчас мама часто сутулится и постоянно завязывает длинные волосы в хвост.

— А вот эти двое? — спросил Джисон про девушек, стоявших по обе стороны от
неё.

— Та, что слева — сейчас миссис Ян. А справа — миссис Со.

Джисон всмотрелся ещё раз в молодую тетушку Со. Действительно похожа. Она,
в отличие от его мамы, изменилась не так сильно. Повернув удивленный, почти
шокированный взгляд к Лино, Джисон спросил:
85/343
— Откуда ты это знаешь?

В ответ Лино лишь пожал плечами и снова ткнул в человека на фотографии.

— Твой отец.

Красивый и хорошо сложенный молодой человек смотрел на них с легким

прищуром. От него исходила незнакомая Джисону энергия — смесь молодости и
любознательности. Его живой взгляд притягивал и не давал отвести глаз.
Джисон с сомнением отвернулся.

— Как же отца жизнь изменила.

— Все меняются. Неизвестно еще, каким ты будешь через двадцать лет, —

сказал Лино, скрыв легкую усмешку.

— Точно не таким как он, — Джисон смутился от вырвавшегося откровения, хотя

Лино на его слова никак не отреагировал. — А где твои родители?

Почувствовал резкую перемену в настроении хёна, Джисон напрягся. Лино всё

так же ничего не говорил, но его челюсти сжались, а взгляд ожесточился. Он
дёрнул рукой и посмотрел на часы.

— Их тут нет. Мама отказалась фотографироваться, а отец, — голос сорвался.

Лино убрал руки в карманы пальто и сжал их в кулаки. — Я его никогда не знал.

Джисону стало откровенно не по себе без видимой на то причины. Он скорее

хотел мучиться от неловкой тишины как в читальном зале, чем от непонятного
разъедающего чувства тревоги. Сделав шаг ближе, Джисон теперь стоял,
задевая локоть Лино своим. Он надеялся, что этого контакта хватит, и не
придется говорить пустые слова, которые всё равно никому ничем не помогут.

Они простояли, смотря на фотографию с выпуска родителей еще некоторое

время. Феликс звонил пару раз, но Джисон каждый раз игнорировал, не желая
рушить хрупкое спокойствие, которое установилось в этом коридоре памяти.

На улице до сих пор шёл дождь. Лино воспользовался зонтом, который взял с
собой и оставил на одной из скамеек у входной двери. Джисон поежился, но все-
таки вышел под холодные капли, тут же пожалев, что не надел сегодня
толстовку с капюшоном.

Обернувшись, Лино притянул Джисона к себе и придвинул к нему зонт. Так они
шли, прогуливаясь несмотря на непогоду, по выложенной серыми плитами
тропинке. Уже у общежития Лино остановился, не спеша заходить внутрь.

Джисон с вопросом во взгляде обернулся и залез обратно под зонт. У Лино, так
же как и у него, волосы пушились от влажности. Это заставило засмотреться на
него на мгновение.

— Мы так и не обсудили тот вечер, — сказал он, смотря прямо, пока Джисон не
знал куда деть свои глаза.

— Хм, да, — большой глоток прохладного воздуха немного успокоил. — Я думал,

86/343
что после победы почувствую удовлетворение и радость. И я почувствовал, но
на короткое время. И если вдруг ты ненавидишь меня ещё сильнее после этого,
то я понимаю. Это должно быть неприятно.

Джисон так и бегал глазами, не рискуя смотреть в сторону Лино. Особенно,

когда тот так изучающе и пристально его разглядывал.

— Наоборот. Это приятно. Наконец появился достойный соперник. Теперь мы с

тобой на равных, Хан Джисон.

— Ну, спасибо, — смесь удивления и прежнего раздражения заставила Джисона

установить прямой зрительный контакт. — Я хотя бы пытался играть честно. А
вот что ты устроил в ванной, не совсем походило на честную игру.

Лино дёрнул бровями.

— И что там было нечестного с моей стороны?

— Ты пытался меня отвлечь своими попытками поцеловать и «меня к тебе

тянет». Тогда я бы не смог сосредоточиться на игре, слишком ошарашенный
произошедшим, и меня было бы проще обыграть. Это, по-твоему, честно?

Еще один напряженный и длительнее обычного зрительный контакт. Джисон

почувствовал, как кожа начала чесаться изнутри. Лино в итоге смиренно кивнул
и привычным образом ухмыльнулся.

— Какой ты догадливый. Я восхищен.

— Сам себе удивляюсь.

На этот раз они не отводили друг от друга глаз. Джисон чувствовал, как спина
промокла насквозь, но ему было совсем не до этого. Гораздо интереснее было
изучать лицо напротив, в котором что-то действительно изменилось с их
последней встречи. Джисон скользнул взглядом в сторону губ буквально на
секунду. Лино сделал то же самое.

Нет. Чёрта с два он станет поддаваться этим провокациям во второй раз.

Джисон опустил глаза, кинув быстрый взгляд на ботинки, и слабо покачал
головой.

— Пошли уже.

— Подожди, — Лино поднял его голову за подбородок легким касанием

указательного пальца. — Я верен кодексу. Ты меня обыграл, а значит, можешь
просить всё, что хочешь. Но выбирай желание аккуратно, Хан Джисон.

Вот как. Джисон кивнул, пообещал, что тщательно обдумает желание, и они
наконец вошли внутрь теплого здания. Оказавшись в своей комнате, Джисон
скинул промокшее пальто и такие же ботинки. Приняв горячий душ, он забрался
под пуховое одеяло и мгновенно расслабился. Сон не хотел приходить, сколько
бы Джисон не ворочался и не менял позы. Последние слова Лино до сих пор
звучали в голове.

Чего бы Джисон хотел? Много чего, на самом деле. Но вот от Лино… Сложно
87/343
было сказать наверняка. Он мог бы придумать что-то, что унизило бы Лино еще
больше и тем самым отомстить за дрянное отношение к себе. Но Джисон не
хотел мстить. Его чувства едва можно было бы назвать ненавистью. Он не
понимал себя, из-за чего начинал снова беспокоиться.

Это уже начинало утомлять. Нужно избавиться от мыслей. Хотя бы на время.

Джисон взял телефон с прикроватной тумбы и зашёл в режим инкогнито. Ввел в

поиск название необходимого сайта, кликнул по первой ссылке и проник рукой
под одеяло. Хоть какое-то преимущество отсутствия Феликса сегодня.

Сначала Джисон долго искал подходящее видео. На главной странице глазу не

за что было зацепиться, поэтому он пошёл по своим любимым категориям.
Наконец, сделав выбор, он нажал на воспроизведение видео и прикоснулся к
себе, чуть стянув нижнее белье.

То ли видео было весьма посредственным, то ли одеяло мешало, но избавиться

от мыслей так и не получилось. При каждом движении рукой в голову
закрадывались нежелательные образы, и Джисон забывал, что на экране вообще
что-то происходило.

Отбросив телефон на тумбу, он прикрыл глаза, всё ещё держа руку внизу. Ему
вспомнился эпизод, произошедший в этой самой комнате, когда Лино
обездвижил его, прижав к стене, и чуть не задушил. Как его с виду тонкие, но на
самом деле цепкие пальцы сжали горло. Как его взгляд на секунду из
бесстрастного превратился в азартный.

Последовала незамедлительная реакция, и Джисон едва заметно толкнулся

бёдрами вверх. Он не ожидал, что тело отреагирует на это воспоминание таким
образом, но разум постепенно затуманивало возбуждение, и думать о причинах
он не собирался.

Представляя руки Лино, сжимающие его везде, начиная от шеи и заканчивая

где-то пониже, Джисон выгибался в пояснице, чувствуя, как пот течет из-под
согнутых и разведенных в стороны коленей. Он продолжал двигать рукой,
представляя его прикосновения вместо своих собственных, и всё его тело
охватывал раскаленный жар.

Прикусив губу, Джисон позволил бесстыдным образам ворваться в свою голову.

Его движения становились все быстрее и беспорядочнее. Глаза Лино, которые он
видел за своими закрытыми, наливались всё большей страстью, а пухлые губы
приоткрывались в тихом стоне. Джисон больше не мог терпеть, поэтому,
уткнувшись лицом в подушку, сделал последние пару движений, которые
довели его тело до состояния пика. После чего убрал руку и опустошенно
уставился в голый потолок.

Что он только что сделал, а главное — как он теперь будет смотреть Лино в
глаза? Потому что сомнений быть не могло. Он только что подрочил, думая о
нём, представляя его, желая его.

Джисон громко выругался на самого себя и поднялся, чтобы принять душ во

второй раз. Потом опять вернулся в комнату и упал лицом в подушку. Проснулся
он от того, что Феликс, который мало того что пришёл около шести утра, так
еще и не собирался вести себя тихо, начал напевать какую-то песню на
88/343
английском, пока расправлял кровать. Джисон перевернулся на другой бок и
зевнул.

— Я готов тебя убить.

Феликс обернулся и игриво подмигнул.

— Доброе, красавчик. Как спалось? Что снилось? Надеюсь, это был я.

— Ничего не снилось, — Джисон не сдержался и еще раз зевнул. — Как

покатались?

— В общем и целом, неплохо, — Феликс наконец улегся и укрылся одеялом по

самые уши. — Правда, меня тревожат некоторые моменты, — сказал он
нараспев, явно не собираясь продолжать.

Громко зевнув, Феликс повернулся на спину и прикрыл глаза. Не прошло и пары

минут, как он захрапел. Под эти чудесные звуки Джисон снова погрузился в сон.
Но его сну не суждено было продлиться долго.

Хёнджин вошёл к ним в комнату, и, только услышав скрип двери, Джисон сразу
же открыл глаза и приподнял голову.

— Ты не спишь? — шёпотом спросил Хёнджин.

— С вами выспишься, — Джисон перевернулся на спину и с недовольством

посмотрел. — Если ты к Ликсу, то он вряд ли сейчас проснется.

С мокрыми волосами, завязанными в хвост, и небрежно заправленной рубашкой

Хёнджин был сам не свой. Его пальцы подрагивали, а дыхание всё никак не
могло выровняться.

— Нет, я хотел поговорить с тобой, — сказал он неуверенно.

Джисон с опаской взглянул на него. Потом кивнул на дверь, и они вышли в

гостиную. После утренних процедур Джисон вышел из ванной и обнаружил
Хёнджина сидящим у горящего камина. Его всего трясло.

— Что случилось? — Джисон опустился в кресло напротив и протянул руку,

чтобы успокоить.

Хёнджин лишь мотнул головой, продолжая смотреть на огонь. Минуты сменяли

друг друга. Джисон вновь почувствовал сонливость, сидя у огня и слушая
тишину. Наконец Хёнджин повернулся к нему и быстрым шёпотом заговорил.

— Я получил записку, — дрожащими пальцами он достал промокший по краями

листок бумаги и протянул его Джисону.

Чернила шариковой ручки кое-где размазались. Но слова можно было без труда
прочитать. «Я знаю, что сделал твой отец. Ты поплатишься за его действия».

Джисон пару раз пробежался глазами по строчкам, после чего отдал записку
Хёнджину. Тот скомкал лист и бросил его в огонь. Спустя минуту молчания
Джисон спросил:
89/343
— Кто тебе это передал?

— Я нашёл в бардачке машины еще вчера, когда мы отправились в город, —

обхватив себя руками, Хёнджин стал растирать предплечья. — Без понятия, кто
это. Я не стал говорить Ликсу, он бы сразу бросился действовать, а я хочу для
начала разобраться, что всё это значит.

Джисон в задумчивости перевёл взгляд на танцующие языки пламени. От листка

не осталось и следа, а значит, у них не будет доказательств в случае, если этот
неизвестный шутник выкинет еще что-нибудь.

— Расскажем хёнам?

— Нет, — слишком резко сказал Хёнджин. Его взгляд озлобился. — Я хочу для
начала поговорить с отцом, может, он сможет что-то дельное сказать. Если же
нет… я не знаю. Это похоже на какой-то бред!

— Или нет. — Джисон чувствовал, что слишком много всего было завязано на
факте семейных недомолвок. И если его родители молчат, а остальные ничего
не знают, значит, пора начать с этим разбираться. Он перешёл на шёпот. —
Разве ты не находишь это странным? Мы оказались в одном месте в одно время.
У каждого из нас родители окончили этот чёртов университет. Да даже один и
тот же факультет! Все они стоят на одной и той же выпускной фотографии. Нам
делают поблажки, как любимым деткам, хотя у всех студентов должны быть
равные условия обучения. Как это еще можно назвать?

— Совпадение? — с неощутимой надеждой предположил Хёнджин.

— Да нихрена подобного.

Послышались шаги, спускающиеся по винтовой лестнице. Только завидев Лино,

Хёнджин тут же поднялся и ушёл в свою комнату. Джисон поздно обернулся и
уже не смог бы скрыться незамеченным. Лино прошёл босиком по паркету и сел
за рояль, не обращая на Джисона внимания.

Он едва касался клавиш, но не нажимал на них, чтобы никого не разбудить. В

гостиной были слышны лишь потрескивания поленьев из камина. Подобная
атмосфера успокоила Джисона и позволила ненадолго забыть об их с
Хёнджином разговоре. Он подошёл к роялю и облокотился о закрытое крыло.

Лино тут же поднял голову. Его заспанный вид заставил Джисона потерять
мысль, с которой он подошел.

— С каких пор ты ранняя пташка? — спросил Лино, не нарушая зрительный

контакт. Почему он теперь постоянно так делает? Джисон не мог выносить это
спокойно.

— Меня разбудили, — он только сейчас понял, что стоит перед Лино в свободной
майке и серых пижамных шортах. — А ты почему встал? Выходной ведь.

— Я всегда встаю рано, — его взгляд ненадолго скользнул вниз. — Симпатичные

шорты.

90/343
Джисон вспомнил, как ночью надевал их после второго незапланированного
похода в душ. Потом вспомнил, что этому предшествовало, и его щёки вмиг
загорелись. Он пристыженно отвел глаза в сторону и прикусил губу.

— Ты смутился из-за комплимента про шорты? — Лино искренне рассмеялся. —

Это что-то новенькое.

— Нет, я… я придумал, чего хочу.

— Я слушаю.

Лино приподнял брови и даже убрал руки с клавиш. Он внимательно следил за

изменением эмоций на лице Джисона, пока тот рассматривал в окне листья,
утопающие в предрассветных лучах.

Наконец Джисон собрался с мыслями и на выдохе выпалил:

— Хочу, чтобы ты показал мне Темницу главного корпуса.

91/343
11. Темница и другие авантюры

Сидя на крыше Шато в наушниках и слушая музыку, Джисон пил

горячий кофе и смотрел на двор кампуса.

Сегодня впервые за несколько недель выглянуло солнце, поэтому студенты

выбрались на поляну. Кто-то сидел у импровизированного костра, пытаясь
согреться, кто-то играл в бадминтон. Под музыку, которая играла в наушниках,
Джисон как будто смотрел начало одного из многих подростковых фильмов. А их
он насмотрелся вдоволь.

Он потянулся к рюкзаку и достал дневник, намереваясь что-нибудь написать. Но

увы — сегодня вдохновения не было от слова совсем. Тогда Джисон допил кофе,
убрал дневник обратно в рюкзак и спиной почувствовал на себе чужой взгляд.

Обернулся. На крыше больше никого не было. Взглянул вправо, где как раз
располагался Донжон, их блок, точнее его второй этаж. Окно в комнате Чана и
Лино было занавешено плотными белыми занавесками, поэтому разглядеть что-
либо было довольно трудно. А с того расстояния, на котором находился Джисон,
практически невозможно.

Только сейчас Джисон догадался, какое выгодное на самом деле у хёнов

расположение. Из их окна видна не только часть крыши, но и двор кампуса со
всеми студентами, и университетские корпуса. Прекрасное место для
наблюдения за кем бы то ни было.

Собрав все свои вещи в рюкзак и накинув его на плечи, Джисон решился на,
возможно, самый сумасшедший поступок в его жизни. Он ступил на карниз,
заставляя себя не смотреть вниз, и стал продвигаться вперед маленькими
шажками.

Хорошо, что солнце светило в затылок, а ветра практически не было. Музыка в

наушниках была единственным, что заставляло двигаться вперед и не
оборачиваться. Джисон пару раз не сдержался и посмотрел вниз. Там никого не
было, а значит, нежелательных зрителей его маленькой шалости тоже.

Дойдя до плоской части крыши, к которой примыкал второй этаж Донжона,

Джисон спрыгнул с карниза и наконец смог нормально выдохнуть. Недавний
диалог с Лино снова зазвучал в голове.

— Тебе что, адреналина не хватает? — спросил Лино после небольшой паузы. —

В Темницу ходить запрещено, ты в курсе? Вылетим отсюда быстрее, чем пробка
от шампанского в руках Чанбина.

— Может быть, и не хватает, — сложив руки на груди, ответил Джисон. — Я

вообще по натуре авантюрист, да и выбора у тебя особо нет. Кодекс есть кодекс.

Лино помотал головой и вздохнул.

— Если такой авантюрист, иди гуляй по крыше Шато.

— Ты не сможешь мне отказать, хён.

92/343
Подойдя к арочному окну, Джисон приник к стеклу и сощурился, пытаясь
разглядеть хоть что-то. За занавесками никто не подавал признаков жизни, и
Джисон уже собирался расстроиться. Выходит, он зря проделал этот путь
сумасшедшего.

Или же не зря. Пару раз постучав по стеклу, Джисон стал прислушиваться и

ждать. Кто-то из них стопроцентно находится там, весьма удивленный
человеческому стуку в окно и застывший посреди комнаты. И он не ошибся.

С широко раскрытыми от шока глазами Бан Чан раздвинул занавески и уперся в

Джисона взглядом. Пару мгновений он стоял в ступоре, как будто не мог понять,
действительно ли он видит реального человека или у него начались
галлюцинации. Но потом он очнулся и отодвинул щеколду, чтобы нежданный
гость смог войти через раскрытое окно.

Джисон залез внутрь и спрыгнул на мягкий бордовый ковёр, занимающий

площадь всего пола. Он достал наушники из ушей и пылко поприветствовал
Чана, до сих пор пребывая в адреналиновом состоянии.

— Привет, хён.

Бан Чан крепко обнял его в ответ и, не до конца веря своим глазам, рассмеялся.

— Как тебе такое вообще в голову-то пришло? Чёрт возьми, там же высоко.

— Я был в наушниках. Спасибо хип-хопу за целую попу, так сказать.

Они снова зашлись от смеха, после чего Хан стал рассматривать комнату, в
которой прежде никогда не был.

В тот вечер, когда он чуть не упал с лестницы, разглядеть толком ничего не

удалось. Зато сейчас, пока Лино не было, Джисон мог изучить каждую
маленькую деталь. Что-то же здесь есть интересного, раз никто, кроме самих
Чана и Лино, сюда никогда не поднимается.

Но с первого взгляда, комната как комната. Просто больше, чем у Джисона,

светлее и гораздо уютнее. Возможно, всё дело в шторах, ковре и цветочных
горшках. И, разумеется, расположении у самой крыши. Сюда проникал какой-
никакой солнечный свет, который, спустись лишь на этаж ниже, уже не
пропускали плотные ограды из деревьев.

Чан присел за стол, заваленный книгами и дневниками в кожаных обложках, и

пригласил Джисона сесть на свою кровать.

— Извини за беспорядок. Я не ждал сегодня гостей, — Чан ещё раз поправил

стопки книг, которые на самом деле трудно было назвать беспорядком.

— Ой, да брось, — Джисон отмахнулся. Он жил с Феликсом, поэтому уже

научился игнорировать, когда вещи лежат где угодно, но не на своих местах. —
Я же тебя не отвлекаю? А-то без предупреждения.

— Конечно, нет. Я писал, но мне уже необходима пауза. Строчки перед глазами
плывут.

93/343
Обсуждение насущных проблем со зрением, которые так распространены в
филологическом комьюнити, плавно перетекло в обсуждение книг и их
написания. У Чана было гораздо больше опыта и знаний в этой сфере, поэтому
Джисон впитывал каждое его слово, как губка.

Теплая, дружеская атмосфера окутывала их, как мягкий плед, на котором сидел
Джисон. С Чаном было легко, и разница в возрасте почти не ощущалась. Они
болтали, наслаждаясь компанией друг друга ровно до того момента, пока у Чана
не зазвонил телефон. Тогда он, извинившись, покинул комнату, оставив
Джисона абсолютно одного. Опрометчивое решение.

Комната Чана и Лино интересовала Джисона даже больше, чем Темница

главного корпуса. Наверное, просто потому, что про Темницу он уже был
наслышан и создал для себя образ в воображении. А комната на протяжении
месяцев была так близко, но у него так и не представилось случая её посетить.
До сегодняшнего дня.

Он осмотрел стол Бан Чана, заваленный литературой разных лет и жанров.

Личные дневники, однако, трогать не стал — пересечение личных границ, да
еще такое наглое, казалось неправильным. Полистал пару книг, понюхал
страницы и удовлетворенный их приятным запахом углубился в комнату.

Там была половина Лино. Это можно было даже понять по запаху, который
теперь въелся Джисону в память. Терпкий, как алкоголь, но со сладкими, как у
свежего нарцисса, нотками. Ему никогда прежде не нравился какой-то
определенный запах. Даже страницы книг не кружили голову так сильно.

На кровати Лино лежал такой же мягкий плед, только бордового цвета. На нём
— разных размеров подушки и такой же как у Чана дневник в кожаной обложке,
из которого торчал исписанный с обеих сторон листок. Джисон поборол
внутреннего демона и отвернулся от искушающего дневника.

Книжный стеллаж, занимающий пространство от пола и до потолка, был

заполнен кроме книг горшочками с цветами, вырезками из газет и маленькими
фигурками животных. Джисон взял фигурку черного кота с зелеными глазами и
повертел в руках. Такой миниатюрный, но прорисован качественно. Он вернул
кота на место таким образом, чтобы Лино не заметил, что к нему кто-то
прикасался.

Непонятно, чего Джисон ожидал от этой маленькой шалости — проникновения в

комнату хёнов. Здесь было очень уютно, но вполне заурядно. Ни фотографий, на
которые можно было бы поглазеть, ни сверхнеожиданных вещей по типу
телескопа или диджейского пульта. Из техники только виниловый
проигрыватель на отдельной подставке. В 90-х здесь наверняка было так же.

Джисон ещё немного походил у стеллажа, заглядывая на верхние полки. Но

дотянуться он всё равно не мог, поэтому вернулся к кровати и сел на бордовый
плед. Чужой дневник стал манить, даже не попадая в поле зрения.

Поскорей бы пришёл Чан, иначе Джисон уже собирался поддаться своему

любопытству. Это становилось почти невыносимым, и он даже не знал почему. У
Чана этих дневников куда больше, и лежат они на столе рядом с книгами, где их
легко можно перепутать. Почему же Джисона тянет именно к этому одиноко
лежащему дневнику?
94/343
Нет, он не имеет права. Это неправильно — пренебрегать личными границами
другого человека, тем более когда этот человек так усердно их выстраивает.
Джисон поднялся и стал тереть виски, пытаясь привести себя в порядок.

Он не будет этого делать. Не будет читать чужой дневник. Он лишь немного

достанет выглядывающий листок, а потом вернет его на место. Это не
преступление.

Быстрым движением, чтобы не передумать, Джисон вытянул листок на пару

сантиметров. Вверху были написаны лишь непонятные последовательности
букв, соединённые стрелочками. «Х→Л→К→Я→С→Х». Над последней буквой стоял
перечеркнутый знак вопроса. Ниже красивым ровным почерком было написано:
«В груди спотыкалось сердце. Я ненавидел эту жалкую, ущербную мышцу,
которая тыкалась мне в рёбра, как недобитая собака». Очевидно, цитата, раз
Лино заключил слова в кавычки.

Джисон стал вытягивать листок, чтобы увидеть ещё что-нибудь, но за дверью

послышались тяжелые шаги, поднимающиеся по металлической лестнице. Он
тут же вернул листок на прежнее место, ровно так, как он и находился, и
постарался убраться с половины Лино как можно скорее.

Разговор по телефону ввёл Бан Чана в глубокие раздумья. Как только он

вернулся в комнату, то не сразу обратил на Джисона внимание. Тот уже успел
перебраться поближе к безопасной зоне комнаты, к окну, и бросил изучающий
взгляд на университетский двор.

— Сегодня что-то типа вечеринки у костра?

Чан был вырван из мыслей, поэтому подошел к Джисону и тоже взглянул на

кучку студентов, разводящих потухший огонь.

— А, точно. Сегодня последнее осеннее полнолуние. Обычно устраивают

посиделки у костра с гитарой и жареной едой.

— Звучит заманчиво. Может, присоединимся?

— Через пару часов можно. Как раз стемнеет, и там будет самое то.

Так и договорились. Джисон не хотел уходить к себе, потому что никаких планов
на ближайшие два часа у него всё равно не было. Феликс вряд ли был в комнате,
а занять себя чем-то пришлось бы. Поэтому он решил напроситься остаться
здесь. Чан воспринял его просьбу, к счастью, положительно.

— Я хотел еще поработать над книгой. Ты пока можешь взять что-нибудь

почитать или послушать музыку, проигрыватель в углу.

— А я не буду мешать? — недоверчиво покосившись на виниловый

проигрыватель, спросил Джисон.

— Там только классическая музыка, — улыбнувшись, сказал Чан. — Так что,

смело ставь. Не прогадаешь.

Джисон стал перебирать пластинки, среди которых действительно была одна

95/343
классика, за исключением одной пластинки с альбомом группы ABBA. И хотя ему
безумно хотелось послушать одну из лучших песен всех времён, он поставил
пластинку на место. Чан, по-видимому, и не догадывается, что у них есть это
золото.

Тихая фортепианная музыка полилась из проигрывателя. Чан уже ловко печатал

в ноутбуке свое творение, пока Джисон в сотый раз запоминал детали
интерьера. Он заметил на комоде милую желтую лейку и решил полить цветы,
которые выглядели обезвоженными.

Наверняка Лино пришёл в настоящий шок, когда вошёл в свою комнату и увидел
эту картину а-ля воскресный вечер семейной пары. Но даже если он и испытал
сильное удивление, то виду не подал. А вот Джисон чуть не подпрыгнул, когда
увидел Лино, направляющегося прямо к нему.

— Привет, хён.

Джисон поставил лейку на место и попытался улыбнуться. Но у него не

получилось ничего, кроме оскала, который Лино, вероятно, неправильно понял.

— Донимать своей Темницей пришел?

Его голос прозвучал громко в успокаивающей атмосфере комнаты. Бан Чан

посмотрел на них, подняв голову над крышкой ноутбука. Лино бросил ему жест,
мол, он будет вести себя тише, и за локоть потянул Джисона на свою половину
комнаты.

Усадив Джисона на кровать, Лино остался стоять. Он нависал над ним и, сам
того не осознавая, очень смущал. Джисон бросил короткий взгляд на несчастный
дневник и только тогда поднял голову, чтобы посмотреть на Лино более
уверенно.

— Я не знал, будешь ли ты в комнате, поэтому такой цели у меня не было.

Просто хотел пообщаться и поглядеть, как тут у вас обустроено, — Джисон
сглотнул, когда Лино сел рядом, и их колени уперлись друг в друга. — Мне,
кстати, у вас понравилось. Уютно, и места много.

— Спасибо, — Лино перевел взгляд на стеллаж и цыкнул. — Кажется, ты узнал

меня чуть лучше.

Фигурки животных, особенно котиков с их яркими глазами, смотрели на них с

полок. Джисон покачал головой.

— Я до сих пор думаю, что ты ужасен. Котиков, вероятно, будет мало, чтобы
доказать обратное.

Лино посчитал это смешным и откинулся на руки, сведя плечи. Но его рука упала
как раз на кожаный дневник, почти слившийся с бордовым пледом, и улыбка с
его лица спала так же быстро, как Чан напечатал слово «эпилог».

Джисон повернулся и посмотрел на чужой дневник так, будто видел его впервые
в жизни.

— Это что у тебя? — спросил он, мысленно заставляя себя успокоиться.

96/343
Пару раз моргнув, Лино поднялся и положил дневник на полку стеллажа, как раз
рядом с черным котиком. Потом вернулся на своё место как ни в чем не бывало.

— Ерунда. Записываю туда лекции иногда. Или цитаты из книг. Кстати об этом,
— посмотрев Джисону прямо в глаза, Лино еле слышно спросил: — Прочитал ту
книгу, которую я тебе дал?

«Шипы». Книга без автора, в чёрной обложке, лежит под подушкой. Точно. Вот
почему Джисон не мог долго уснуть в последнее время — под подушкой лежит
непрочитанная книга. Такое для него своеобразное бремя.

— Н-нет, — под прямым взглядом Лино, который иногда даже забывал моргать,
Джисон опять начинал нервничать. — Но обязательно прочту. После того, как мы
сходим в Темницу.

Закатив глаза, Лино отвернулся. Так-то лучше. Джисону гораздо спокойнее

созерцать этот прекрасный профиль, чем внутренне плавиться под пристальным
взглядом.

— Сегодня после восьми, — сказал Лино почти шепотом. Так, что Джисон не
сразу догадался, о чём речь. — Оденься потеплее, что ли. И слушайся меня. Если
говорю ложиться на пол, ты ложишься, а если говорю, стоять на месте —
выполняешь беспрекословно. Мне не нужны из-за тебя проблемы.

— Кажется, я из нас единственный авантюрист, — наигранно вздохнув, сказал

Джисон. — Понял, буду послушным мальчиком. — Увидев, как на лице Лино
расцветает его козырная ухмылка, Джисон поторопился добавить. — Но только
сегодня.

— Как скажешь, Хан Джисон.

Потом каждый занялся своим делом. Лино, лежа на кровати, слушал музыку с
закрытыми глазами, а Джисон, сидя на полу и опершись о кровать Лино спиной,
читал. Вскоре Бан Чан закончил и, закрыв ноутбук, подошел к ним.

— Идём?

Лино лениво открыл глаза и потянулся.

— Вы собрались на костёр?

— Да, — Чан наклонился и потянул Лино за руку. Тот сразу сел. — И ты идешь с
нами.

— Вообще-то я собирался поспать, — он бросил взгляд на поправляющего брюки

Джисона. Пока тот сидел, они собрались в неудобную гармошку в паховой
области. — Поэтому, без меня.

Джисон тут же поднял голову. Неужели Лино забыл об их договоре?

— Без тебя никак, хён. — Почувствовав на себе две пары пытливых глаз, Джисон
смутился, поэтому выдал совсем не то, что собирался. — Ты мне нужен. Не в том
смысле, что…
97/343
Чан попытался скрыть улыбку, а Лино без единой эмоции на лице смотрел
Джисону прямо в глаза, пока тот пытался придумать стоящее объяснение. Но
язык сейчас работал не в его пользу, поскольку говорил абсолютно невпопад.

— Я пока позову остальных, — спасибо Чану за разбавленную неловкость. — Вы

тоже спускайтесь, и вместе пойдем.

И он ушёл, а Джисон, отвернувшись от Лино, подошёл к окну, где лежал его

рюкзак. Булочка с заварным кремом дожидалась еще с утра. Джисон решил
немного перекусить, чтобы не чувствовать себя подавленно.

Он не видел, как Лино поднялся, но услышал его осторожные шаги.

— Ты понимаешь, что если мы пойдем туда вдвоем, то уйти в восемь, не вызвав

подозрений, будет довольно проблематично.

Джисон обернулся и с набитым ртом ответил.

— Так вот чего ты боишься. Слухов и подозрений.

— Сначала прожуй, а потом говори. Манерам не учили?

Чтобы позлить Лино ещё больше, Джисон стал жевать медленнее, внимательно
наблюдая, как это расшатывает чужие нервы. Но он сам попался в капкан, когда
Лино провел большим пальцем по его нижней губе, чтобы убрать остатки
заварного крема. Джисон прекратил жевать и в ступоре посмотрел на
протянутый ему палец с белым кремом на нем.

— У тебя руки грязные, — отнекивался он, сделав полшага назад. Но

пространство между ними незаметно сократилось снова. — Сам слизывай.

— Мне нельзя, непереносимость лактозы, — бросив осторожный взгляд на губы

Джисона, Лино немного потерял нить разговора. — Так что, эм, могу вытереть о
твой свитер.

Он поднес липкий палец к шерстяному бежевому свитеру, и Джисон отпрянул.

— Сдурел? — схватив Лино за запястье, он держал его ладонь на безопасном

расстоянии от своей одежды. — Я только сегодня его надел.

Пожав плечами, Лино, к большому удивлению Джисона, не высвободил свое

запястье из крепкой хватки. Его взгляд становился всё темнее, а когда Джисон
всё-таки приблизился и слизал крем с чужого пальца, Лино чуть приоткрыл рот и
тяжело сглотнул.

Хан отбросил его запястье и провел языком из одного уголка рта в другой. Он
видел, как внимательно Лино проследил за этим действием.

— Ладно. Сходим на костер, а потом в Темницу. Всё равно раньше полуночи там
не так страшно, — после короткого молчания сказал Лино.

Они молча спустились на первый этаж блока, где их уже ждали Чан, Феликс и
Чанбин, развалившись на диванах и о чём-то смеясь. Ещё издалека Джисон
98/343
увидел хитрое выражение лица Феликса и догадался, о чем тот думал.

К счастью, он не озвучил свои мысли до того момента, пока они не отошли от

остальных на достаточно приличное расстояние. Феликс подхватил Джисона
под руку уже на улице и своим глубоким голосом заговорил, стараясь звучать
максимально непринужденно.

— Чан рассказал, как ты сегодня, камикадзе хренов, ходил по крыше и ворвался

к ним в комнату. Что за изменения я вижу в последнее время, а, Джи? И чем вы
там занимались с Лино-хёном? Мы задолбались ждать.

Джисон лишь с тяжестью выдохнул.

— Я просто наслаждаюсь своим студенчеством, что тут такого? А про последнее

— я же не интересуюсь подробностями ваших с Хёнджином прогулок.

— И очень зря. Может, почерпнул бы чего для себя, — подмигнув, сказал Феликс.

Состроив гримасу, Джисон толкнул Феликса в бок. В шутку, конечно, но Феликс

неожиданно закашлялся и почти потерял равновесие. Джисону пришлось
подхватить его, чтобы удержать на ногах.

— Ликс, ты чего? — спросил он обеспокоенно.

Феликс с минуту восстанавливал дыхание. Потом легко отстранился и в

привычной манере улыбнулся.

— Кто последний, тот подстилка Лино, — и побежал в сторону уже видневшегося

через ветви деревьев костра.

Джисон поздно среагировал, поэтому ему не хватило совсем немного, чтобы

обогнать Феликса. Но тот на удивление не стал его дразнить, когда они
присоединились к остальным студентам, сидящим у огня и поющим песни.
Феликс сел на принесенный кем-то пластмассовый табурет и, тяжело дыша,
отвернулся в противоположную от дыма сторону. А Джисон присел между
укрывшимися пледом девушками и подхватил песню.

Чан, Лино и Чанбин стояли на противоположной стороне со стаканчиками.

Джисон не часто поднимал на них глаза, но когда делал это, ни один не смотрел
в его сторону.

Одна из девушек кинула половину своего пледа Джисону на ноги.

— Уже холодно. Кстати, если хочешь есть, то у меня есть пачка зефира. Можем
пожарить.

Джисон поблагодарил девушку, скромно улыбнувшись, и от зефира не

отказался. Пока они ждали, то успели разговориться, и стеснение немного
отступило. Они ели жареный зефир, приготовленный до идеального состояния, и
кидались друг в друга салфетками. Джисон чувствовал себя легко, но вдруг
ощутил на себе чужой взгляд и поднял голову.

С противоположной стороны на него смотрел Лино, спрятав нижнюю часть лица

за пластиковым стаканчиком. Джисон видел лишь глаза и нахмуренные брови,
99/343
но и этого было достаточно, чтобы понять, что озлобленный взгляд Лино
предназначался именно ему.

Вопросительно мотнув головой, Джисон стал отмахиваться от дыма, который лез

ему прямо в лицо. Глаза заслезились, а когда дымовое нападение прошло, Лино
уже не смотрел, отвернувшись и болтая с Чанбином.

Джисон кинул быстрый взгляд на время — было чуть за восемь. Неужели фраза
«сегодня после восьми» воспринималась Лино слишком буквально? Не мог же он
рассердиться на Джисона за то, что он, только часы стукнули восемь, не встал
рядом с ним как штык. Звучало бредово.

Но даже если это было так, Джисон решил проверить. Он ещё раз поблагодарил
девушку, которая разделила с ним зефир и плед, и поднялся, направившись к
хёнам. Чанбин, только завидев его, весело и громко крикнул.

— О, сын маминой подруги, — он захватил Джисона в крепкие объятия и

взлохматил ему волосы. — А ещё мой друг, брат, а в будущем, может, и зять.

Вырвавшись из объятий Чанбина, Джисон посмотрел на Чана и Лино, нервно

рассмеявшись.

— Что вы ему налили?

— Да не беспокойся, Хан-щи, — Чанбин закинул Джисону руку на плечо и

протянул свой стакан. — Можешь тоже попробовать.

Джисон принюхался и понял, что в стакане было просто пиво. Поэтому вежливо
отказался. Чанбин опустошил свой стакан, потом сходил еще за одним и пошёл
искать Феликса. Чан бросил взгляд сначала на нервного Джисона, потом на
причину его нервов, Лино, и последовал за Чанбином, снова оставив их наедине.

— Если хочешь мне что-то сказать, то говори, — Джисон сложил руки на груди и
неловко придвинулся к Лино, так что между ними осталось минимальное
расстояние.

— Это же ты подошёл.

— Потому что ты на меня озлобленно посмотрел, — воскликнул Джисон и сам же

испугался своего порыва.

Лино испустил слабый смешок.

— Это мое обычное выражение лица. Слышал про RBF[3]? И вообще, не

надумывай. Я бы не стал тебя ревновать.

— Ревновать?

Джисон удивился подобному предположению, потому что ему такое даже в

голову не пришло. Он уставился на вмиг побледневшего Лино, который
повернулся и, сжав его плечо, кивнул в сторону главного корпуса, слабо
освещенного лунным светом.

— Сейчас идеальный момент, чтобы незаметно уйти. Если ты не передумал,

100/343
конечно.

Всполохи огня отбрасывали теплый свет на их лица. В воздухе пахло жареным

зефиром и прохладой, трава под ногами была влажной, а полная луна освещала
поляну, на которой группа студентов ютилась у большого костра и распевала
песни. Несмотря на окруживший холод, их грела компания друг друга, хорошая
музыка и вкусная еда.

И в этот конкретный момент Джисон почувствовал, как его сердце сжалось от

непонятного и нового ощущения — смотря на Лино и плавясь от одного его
взгляда, он мечтал остаться здесь и в этом мгновении навсегда. Или спрятать
его в месте понадежнее собственной памяти. В какой-нибудь банке или коробке,
чтобы в тяжелые периоды жизни можно было вернуться в это мгновение и
почувствовать всё заново.

Эта мысль пугала. Но желание пойти за Лино куда угодно вызывало настоящий,
заставляющий содрогаться страх.

И хотя Джисон подсознательно понял, что именно это могло значить, что-то
внутри него до сих противилось и желало дать Лино отпор. Это неизвестное
внутреннее нечто хотело показать, что Лино не производит на него того же
эффекта, что и на остальных. Что он не заставляет Джисона чувствовать
невероятные, новые и откровенно будоражащие вещи.

Выйдя из состояния глубокой задумчивости, Джисон вдруг осознал, что Лино

тоже всё это время не двигался и продолжал смотреть ему прямо в глаза.

— Не передумал, — Джисон кинул взгляд на темное здание главного корпуса, в

котором горело лишь одно окно холла. Охранники еще не спали. — Идём.

Поспешным шагом они пересекали поляну, не оборачиваясь. Чан, Чанбин или

Феликс наверняка их заметили, но вслед ничего не крикнули. Поэтому Лино и
Джисон свернули в тень и обошли здание, оказавшись у его задней части. Лино
шел впереди, а Джисон молча семенил сзади.

Они подошли к широким плоским ступеням, ведущим вниз и примыкающим

одной стороной к зданию. По-видимому, там находился вход в Темницу. Лино
повернулся к Джисону.

— Теперь ты впереди. Давай.

— А почему я? — с круглыми от испуга глазами, Джисон снова посмотрел в

кромешную темноту. — Может, вместе?

— Не придуривайся. Шагай.

Джисон хотел достать телефон, чтобы включить фонарик, но Лино его опередил
и быстро зашептал.

— Нас могут заметить, ты совсем головой не думаешь? Просто спускайся вниз, я

поддержу, если потребуется.

— Почему это я должен идти первым? — так же шёпотом парировал Джисон. —

Вот иди сам, а я сзади подстрахую.
101/343
— Ты не в той позиции, чтобы торговаться, Хан Джисон. Кто-то пообещал
слушаться, вот и выполняй.

Чувства, которые Джисон испытал, стоя на поляне, тут же испарились, как будто
их и не было. Опять захотелось ударить Лино за его упрямство. Сжав челюсти,
Джисон всё-таки пошёл первым, а Лино за ним, придерживая его за ворот
свитера.

Они спустились на удивление без происшествий и падений. Лино достал

карманный фонарик и осветил толстую железную дверь. Джисон подумал, что
такую даже силами двух человек хрен отодвинешь. На двери висел белый
листок с предупреждением от администрации университета. «Запрещено для
посещения».

Пока Джисон разглядывал замки и щеколды, Лино присел на одно колено и стал
ковыряться в замочной скважине ключом.

— Откуда у тебя ключ? — не без шока спросил Джисон.

— По наследству достался, — не поднимая глаз, сказал Лино. — Не делай вид,

что не знал. Разве не поэтому ты позвал сюда именно меня?

Джисон отрицательно качнул головой, но так как Лино не мог его видеть,
произнёс вслух:

— Откуда я мог это знать? Предки никогда со мной не делились, у кого из их

компании какие артефакты остались с университета.

Лино, казалось, это проигнорировал. Наконец в замке что-то щелкнуло, и ключ

легко повернулся. Он поднялся, на удивление легко открыл тяжелую дверь,
которая даже не скрипнула, и пригласил Джисона войти. Тот колебался.

— Ну же, Хан Джисон. Разве не этого ты хотел? — с небольшой издевкой спросил

Лино.

Джисон недоверчиво посмотрел.

— А если ты закроешь за мной дверь и оставишь там умирать?

— Вот и проверишь, — пожав плечами, сказал Лино. Это не вселило в Джисона

ни капли уверенности.

У него было лишь два пути. Вперед — в неизвестность и темноту. Или назад — к
костру, друзьям и бесплатному зефиру.

Джисон поднял подбородок и шагнул вперёд. Оказавшись в кромешной тьме, он

не стал оборачиваться, чтобы проверить, какое решение принял Лино. Но потом
он услышал, как закрылась металлическая дверь, а Лино подтолкнул его в
спину, поощряя идти вперёд. Тогда Джисон облегченно выдохнул.

Оба достали фонарики, чтобы осветить себе путь. Из того, что Джисон мог
видеть, были картины, сваленные в кучу, как какой-то мусор; одиноко стоящие
скульптуры, при виде которых неподготовленному посетителю могло поплохеть
102/343
на месте; на одной из таких висело красное боа, а на голову была надета
ковбойская шляпа.

Темница представляла из себя широкий и длинный коридор, вот и всё, что стоит
про неё знать. Все атрибуты бывшего музея были покрыты слоем пыли и, по-
видимому, давно перестали иметь какую-либо ценность.

Джисон заметил какие-то линии на серых стенах, поэтому приблизил к ним

фонарик. Оказалось, что это не линии, а надписи, причём разных размеров и
смыслов. Некоторые из них были цитатами, причем либо про разбитое сердце,
либо про безответную любовь. Ещё парочка надписей были обычными
матерными словами. Но по большей части здесь писали признания в любви, либо
же свои инициалы, заключенные в сердца.

Лино ушел далеко вперед, не будучи впечатленным, ведь он наверняка видел

все это не раз. Джисон поспешил к нему.

— Я и не знал, что здесь есть своя Стена любви, как в Париже.

Погрузившись в мысли, Лино не сразу понял, о чем с ним говорят. Он посмотрел

на Джисона без единой эмоции на лице.

— А, эта, — он махнул рукой на надписи, в которых утопали стены. — Обычно

для этого сюда и приходят. Увековечить свою любовь и прочий бред.

— Что вообще можно знать о любви, когда тебе двадцать?

Лино пожал плечами, соглашаясь. Он снова замолчал и погрузился в себя, пока

Джисон стал читать незнакомые ему имена, заключенные в сердца, и гадать,
какая судьба сложилась у этих пар. Вряд ли многие из них сохранили свои
отношения. Хотя его родители ведь сохранили, да и родители Чанбина тоже.
Значит, не все так безнадежно.

Его спутник опять куда-то делся, поэтому Джисон вновь его догнал. Почему-то
он на подсознательном уровне ощущал, что нельзя оставлять Лино наедине с
собой. По крайней мере, не здесь и не сейчас.

— Мне говорили, что некоторые здесь устраивают марафон по бегу, — сказал

Джисон.

Дойдя до дальнего конца коридора, они обернулись и посмотрели на

проделанный путь. Лино фыркнул.

— Я тоже слышал. «Нельзя побывать в Темнице и не пробежать из одного её

конца в другой. Это ужасное упущение», — процитировал он.

— Не будем нарушать традиции?

Джисон выключил фонарик и убрал телефон в карман брюк. Лино пару

мгновений смотрел на него нечитаемым взглядом, после чего тоже убрал
фонарик в карман. Их окружила плотная тьма.

— Ты боишься темноты? — послышался шепот Лино.

103/343
— До ужаса боюсь. А ты?

— Тоже.

Взяв Лино за руку и проигнорировав щекочущее чувство где-то в животе,

Джисон дал счет. Три, два, один — и они, сорвавшись с места, побежали
навстречу непроглядной тьме.

Джисон ничего не видел, а только слышал свой смех, перекликающийся со

смехом Лино. Они крепко держались друг за друга, переплетя пальцы и боясь
врезаться в стену или в одну из страшных скульптур. В этот момент Джисон был
счастлив — он слышал звонкий смех Лино, ощущал его кожу подушечками
пальцев и чувствовал его терпкий запах ярче обычного. Наверное, органы чувств
обострились в темноте.

Внезапно их руки расцепились, и Джисон остановился.

— Хён? — он стал судорожно крутиться, пытаясь нащупать Лино руками.

— Я здесь.

Джисон повернулся на звук голоса, и их руки снова встретились. На этот раз

Лино его не отпускал.

Вдруг стало до дрожи волнительно. Джисон телом ощутил, как Лино

приблизился к нему — между ними оставались, наверное, считаные сантиметры.
В темноте было сложно сказать наверняка. Он слышал чужое прерывистое
дыхание, и свое собственное моментально сбивалось.

Лино положил одну руку Джисону на талию, притянув к себе ещё немного, а
второй провел по волосам. Джисон томно выдохнул и прильнул своим лбом к
чужому.

Реальность рассыпалась и собиралась вновь. Джисон не был уверен, что не спит,

потому что он ничего не видел, а только чувствовал. И эти чувства вытворяли с
его сердцем страшные вещи — почти пытки, только они были приятными, и
хотелось большего.

Наклонив голову чуть вправо, Джисон торопливо провел языком по своим губам
и сделал второй сумасшедший поступок за сегодня. Он едва коснулся губ Лино
своими, но этого было достаточно, чтобы через тело прошел яркий разряд.
Джисон почувствовал, как хватка на его талии усилилась. Лино зарылся руками
под чужой свитер, кожа горела под его пальцами, и наконец ответил на
поцелуй.

Джисон наслаждался звуками их сбившегося дыхания. Это так будоражило и

одновременно успокаивало. В данный момент Джисон даже забыл о том, что это
его первый осознанный поцелуй с парнем. Ему было абсолютно плевать. Куда
важнее был тот факт, что это его первый поцелуй с Лино. Он ласкал его нижнюю
губу между своими и полностью отдавался чувствам. Никогда ещё они не были
столь поглощающими. Как Джисона вообще угораздило оказаться в подобной
ситуации?

Но этот вопрос Джисон задавал себе, мысленно улыбаясь. Сейчас он был

104/343
счастлив. А в моменты счастья не принято думать о его причинах.

По закрытым глазам резанул яркий верхний свет. Джисон тут же сощурился и

отпрянул. Лино в испуге посмотрел на него, после того как привык к свету. Что
за черт.

Но Джисон не успел ничего сказать. Лино резко схватил его за руку и почти
толкнул в пространство за скульптурой с ковбойской шляпой и кипой картин.
Сам он присел рядом и жестом приказал молчать.

Почти сразу послышались мужские голоса и громоздкие шаги. Джисон

догадался, что это охранники.

— Ну и что тебе тут послышалось?

— Говорю тебе, здесь кто-то бегал.

Они дошли до тяжелой металлической двери и дернули за ручку. Джисон в

ужасе прикусил губу, чувствуя скорое разоблачение. Лино взял его ладонь в
свою и медленно помотал головой, призывая не паниковать.

Дверь оказалась заперта. Тогда охранники еще немного походили в опасной

близости от их укрытия, после чего ушли. Свет погас. Вернулась прежняя
тишина. Джисон судорожно выдохнул и откинулся головой на холодный мрамор.
Сердце не планировало успокаиваться.

105/343
12. Шалость и наказание

День не задался с самого утра. Джисон проспал, а Феликса как назло

не было на месте, чтобы выслушать ругань и недовольства. Поэтому будильник,
который почему-то не прозвенел, отхватил по полной. В сумасшедшей спешке
Джисон собрался и, даже не позавтракав, пулей покинул Шато.

Уже перед аудиторией Джисон шепотом выругался и стал восстанавливать

сбившееся дыхание. В коридоре было тихо, если не сказать безжизненно — ни
опаздывающих, как он, студентов, ни преподавателей. Какие все правильные,
что даже тошно, — подумал Джисон и, набравшись смелости, наконец постучал.

На лекции кёсунима он ещё не опаздывал, поэтому и не знал, чего ожидать.

Поклонившись ниже обычного, Джисон выпрямился и встретился с профессором
взглядом. Тот хмурил брови.

— Доброе утро, — сказал он однако спокойно. — Можешь пройти на свое место.

И в следующий раз ложись раньше, чтобы не просыпать мои лекции.

Очень дельный совет. Вот только не стоило напоминать Джисону про прошлый
вечер. Хотя по правде говоря, он бы все равно не смог его забыть. Полночи
ворочался, пытаясь заснуть, когда в голову лезли недавние события, и что
важнее, прикосновения и самый лучший в жизни поцелуй. Джисон не мог не
проигрывать всё это в голове снова и снова. Он уже проклинал Лино за
подобный эффект.

Поблагодарив кёсунима, Джисон на цыпочках поднялся по проходу и сел на свое

место. Он бы точно пришёл в шок, увидев там Феликса, но был слишком
погружен в свои мысли, поэтому сдержанно его поприветствовал.

— Ты что, даже не удивлён меня здесь видеть? Повторяю, ты сейчас должен

смотреть на меня в полном шоке и задаваться вопросом, что я тут забыл, —
Феликс склонил голову, чтобы заглянуть Джисону в глаза. Тот лишь отмахнулся.

— Ликс, я в полной заднице, — прошептал Джисон и безжизненно упал на свои

руки.

— Ой, ну подумаешь, опоздал, — поглаживая Джисона по спине, сказал Феликс.

— Я уже знаешь, сколько прогулял, и ничего. Учеба не главное, Джи.

Постепенно успокоившись рядом с Феликсом, Джисон поднялся и потер лоб.

Потом посмотрел в окно, закусил губу и всё-таки решился рассказать о том, что
не дает ему спокойно существовать.

— Учеба ни при чем. Хотя видит Бог, я пытался заниматься только ей.

— Воу, Джи. Тормозни-ка. Тебя всё-таки завербовали в религиозный кружок?

— Н-нет, — сглотнул Джисон и посмотрел по сторонам. — А тут и такой есть?

С темы они съехали очень плавно. С Феликсом так всегда бывало — ты ему
слово, он тебе слово, а о чём заводился разговор, уже и не вспомнит никто. Их
непрерывающийся шепот раздражал группку девушек, сидящих впереди. Они то
106/343
и дело оборачивались с убийственными взглядами, но ничего не говорили. Всё-
таки угрюмые поглядывания Феликса в ответ отпугивали их.

Джисон вдруг бросил взгляд на наручные часы и замер. Он вспомнил, что так и
не рассказал Феликсу о случившемся в Темнице. Когда этой ночью он вернулся в
комнату, переполненный эмоциями, единственная здравая идея была принять
душ и сразу же лечь спать. Поэтому так Джисон и поступил. Феликс даже не
стал ни о чем расспрашивать.

Но сейчас Джисон понимал, что эмоции до сих пор сильные. И что же делать с
собой в таком случае? Такого прежде никогда не было. У него такое чувство, что
голова в скором времени лопнет, а в воздухе будут летать, словно рваные
фотографии, воспоминания о вчерашнем вечере.

— Кстати, куда ты вчера делся после костра? Я не заметил, когда ты ушёл.

Вот он, случай рассказать всё Феликсу. Но что-то внутри Джисона до сих пор
противилось и не желало делиться тайным. Проблемы с доверием, будь они
неладны.

Избавившись наконец от всех сомнений, Джисон повернулся к Феликсу и

заговорил так, чтобы их не услышали впереди сидящие студентки.

— Я и Лино-хён были в Темнице, — начал он осторожно, проверяя реакцию

Феликса.

Её не пришлось долго ждать. Слегка ухмыльнувшись, сосед приглушенно

хихикнул.

— А ты в курсе, кто туда обычно ходит и для чего?

— Это я понял уже на месте. Там вся стена в сердечках и признаниях.

— То есть, вы туда пошли, чтобы что? — Феликс сделал неоднозначный жест

рукой, намекая на занятия совершенно непристойного характера. Его противная
ухмылка превратилась в приглушенный смех. Всё в его стиле.

— Сдурел? Нет, конечно.

— А почему бы нет, Джи? С тем, как Лино на тебя смотрит, я бы не удивился,

если бы он взял тебя прямо там.

Чуть не подавившись слюной, Джисон в возмущении раскрыл рот.

— Прекращай, а! Ничего не было. Ну, почти.

Феликс тут же придвинулся к Джисону почти впритык, положил руку ему на

плечо и заглянул в глаза.

— Так, давай уже рассказывай.

— Ох, ладно, — не желая больше думать ни минуты, Джисон выпалил: — Мы

целовались.

107/343
— Что?

Вероятно, это было сказано громко. Впереди сидящие девушки обернулись и в

этот раз начали ворчать: «потише можно?», «угомонитесь уже». Трое из них
даже пересели поближе к профессору. Джисон залепил Феликсу рот, и
осторожно глянул на кёсунима. Но тот, к счастью, даже не посмотрел в их
сторону.

Джисон медленно убрал руку, только когда был уверен, что его сосед
окончательно успокоился.

— Какого хрена ты не рассказал об этом сразу? — пылким шепотом спросил

Феликс.

— Не знаю, — также пылко отвечал Джисон. — Да и какая разница? Это же

просто поцелуй.

Больше убеждая в этом себя, чем Феликса, Джисон постепенно сдувался в

эмоциональном плане. Мысль, что произошедшее в Темнице могло не значить
для Лино абсолютно ничего, угнетала.

— Значит так, Джи. Если я правильно понял, то вы, единственные из нашего

блока, у кого напряг в отношениях, пошли в Темницу, которая по слухам
считается местом любовного уединения, чтобы в кромешной тьме друг друга
облапать и устроить слюнообмен. Просто так. Все ведь так делают, да?

— …да.

Феликс только состроил гримасу и покачал головой, а Джисон отвернулся, чтобы

посмотреть в окно. Непонятно отчего, его щёки покраснели, и он не хотел быть
замеченным в таком состоянии.

Скоро лекция закончилась, и все стали покидать аудиторию. Проходя мимо

стола преподавателя, Джисон остановился, когда кёсуним Кан его окликнул. Не
зная, чего ожидать, Джисон просто с вопросом во взгляде подошёл к
профессору.

Сложив руки на столе, кёсуним посмотрел поверх очков, до сих пор хмурясь.

— Как бы неприятно мне ни было, но я вынужден вызвать тебя на серьезную

беседу в свой кабинет. Сегодня ровно в пять вечера. Прошу не опаздывать.

С трудом сглотнув, Джисон скосил взгляд, не выдержав прямого зрительного

контакта с профессором, когда тот был так недоволен.

— Я прошу прощения за сегодняшнее опоздание, кёсуним. Такого больше не

повторится, обещаю.

— Опоздание на мои лекции не наказуемо, Джисон. Наш серьезный разговор

будет о другом, — профессор Кан стал собирать бумаги со стола. — Можешь
идти.

Феликс дожидался в коридоре. Увидев Джисона, он слез с широкого

подоконника и подошел к нему.
108/343
— Что старику опять от тебя надо?

Джисон лишь устало выдохнул и пожал плечами. Он мог только догадываться,

чем не угодил профессору. До конца семестра ещё было время, да и явных
проблем по дисциплинам у Джисона не было.

Единственной его проблемой на данный момент был Лино, который, пока они
шли ночью из Темницы обратно в Шато, держался впереди и не говорил ни
слова. Как будто совсем забыл, что Джисон был рядом. И это, честно признаться,
беспокоило сильнее всяких там серьезных бесед с профессором.

После практических занятий у Джисона ещё оставалось время до встречи, а

идти в общежитие не хотелось. Обняв Феликса на прощание, Джисон пошёл в
свой любимый кафетерий. Скоротать время, тем более за вкусной едой, это как
раз то, что ему сейчас необходимо.

В этот раз кафетерий был полон студентов и даже преподавателей. Свободных

столиков не было, а сидеть с незнакомцами Джисону не хотелось. Он уже
собирался развернуться и пойти искать другое место, но увидел, как ему кто-то
активно помахал. Приглядевшись, Джисон узнал Рей.

Она сидела за угловым столиком с Роем и ещё какой-то бледной девушкой,

которая ушла сразу же, как Джисон подошел.

— Не обращай внимания, — Рей беззаботно махнула рукой и поправила очки. —

Каыль не любит быть в обществе незнакомых ей людей. Как твои дела?

Пока Джисон в общих красках рассказывал о своей жизни в университете,

разумеется, опуская пикантные подробности, Рей внимательно, почти
завороженно слушала, лишь иногда поправляя сползающие очки. Рой в это
время за обе щеки уплетал рис с курицей и поднимал глаза, лишь когда его
сестра скромно посмеивалась.

Закончив есть, Рой откинулся на спинку стула и выдохнул.

— Я чертовски рад, что ты утер нос этому козлу. Может, хоть после этого будет
меньше зазнаваться.

Рей только цыкнула на брата.

— Да забудь ты уже про него. Не держи зла, и тогда зло тебя тоже держать не
будет.

— Я, кажется, не просил совета из очередной книжки, — сложив руки на груди,

Рой посмотрел на сестру обиженно, после чего отвернулся.

— Почему ты так недолюбливаешь Лино? — наконец спросил Джисон.

Рой как-то невесело усмехнулся и склонился над столом, посмотрев в свою

пустую тарелку.

— Он мало кому нравится. В том смысле, как человек. С внешностью этому

засранцу повезло, тут ничего не скажешь. А так, загибай пальцы, высокомерный,
109/343
себе на уме, кроме своего Чан-хёна не имеет авторитетов, да и притворщик он.
Никогда не поймешь, что у него там в башке варится. В общем, таким людям я
не то что не доверяю, я бы к ним на километр близко не подошел.

— Поэтому на первом курсе ты был с ним не разлей вода? — робко добавила Рей.

Джисон перевел свой удивленный взгляд с Рей на Роя. Тот был готов сестру
зажарить на месте одним лишь взглядом.

— Давай, рассказывай всё, раз начала. А мы послушаем. Ну, что замолчала?

Говори, как я в него влюбился, как сопливый подросток и бегал, себя не помня.
Как рвал ему эти чертовы розы и клал под дверь. Как он обо всем догадывался и
пользовался мной, да так умело, что я действительно думал, что у нас всё
взаимно. Ну же. Про это ты забыла?

Рей опустила взгляд и притихла. В воздухе повисло напряженное молчание, в

котором Джисон просто смотрел перед собой, пытаясь переварить полученную
информацию. Рой опустошил одним глотком чашку чая и, отодвинув стул со
скрипом, растворившимся в общем гуле, вышел.

Отбросив волосы с плеч, Рей притянула к себе чашку и сделала неуверенный

глоток. Джисон доел шоколадный пончик и тоже потянулся к напитку. Они не
решались нарушать тишину, которая за короткое время успела превратиться из
неловкой в комфортную.

Когда Джисон доел, Рей подняла на него свои широкие глаза.

— Может, погуляем немного? Я знаю одно место, у нас его зовут оранжереей. Ты
наверняка там еще не был.

Джисон бросил взгляд на часы — пол четвертого. Ещё целый час можно
спокойно гулять, поэтому он согласился. Вся сияя, Рей накинула пальто, и они
оставили шумный кафетерий позади.

На улице не было ни облачка, ни тучки, так же как и не было видно солнца. Небо
было сплошного серо-голубого цвета. Темно-зеленая, казавшаяся почти черной
листва обступила кампус, как защитная стена средневекового замка. Было
холодно, даже промозгло, но никто не собирался менять пальто на пуховик. Или
того страннее, куртку. Здесь такое не носили. И Джисон с этим смирился.

Так называемая «оранжерея» была пристройкой к малому корпусу. Это было

квадратное строение, вместо стен у него были окна, а на крышу легко можно
было бы забраться по приставленной лестнице. Рей прошла внутрь через узкую
дверь и утянула Джисона за собой.

Внутри, как можно было догадаться по названию, было бесчисленное количество

цветов и других растений. Непонятно, как они спокойно помещались в этой
маленькой стеклянной коробке. Джисон еле передвигался между рядами,
стараясь не сломать чьи-нибудь ветки или стебли.

Вдруг перед его лицом возник ярко-красный цветок розы. Рей улыбнулась и
протянула его Джисону. Он с долей скептицизма принял цветок.

— Это не те, что растут на улице, — объясняла Рей. — За этим видом нужен
110/343
особый уход, поэтому их содержат здесь. Мой брат, — она замолчала, не
уверенная, стоит ли продолжать. Но всё же решилась. — На первом курсе его
часто наказывали за нарушения, и чтобы не мыть полы в общежитиях, он
просился помогать садовнику. Отсюда он таскал цветы для Лино в качестве
подарка.

Опять эта история. Джисон только выбросил её из головы, как Рей без задней
мысли снова ему напомнила.

— И Рой до сих пор в него влюблен? — отвернувшись от Рей, чтобы она не видела
его рвущихся наружу эмоций, спросил Джисон.

— Мы перестали об этом говорить, как только Лино стал тесно общаться с Хван
Хёнджином. Рой ужасно взбесился, когда Лино, по его словам, «нашел себе
нового питомца».

Очень полезная информация для Джисона как раз после того, как они с Лино
поцеловались. Неужели он метит на место Роя или Хёнджина? Одна только
мысль об этом вызывала рвотный позыв.

Они ещё немного походили по мини-оранжерее, рассматривая растения и нюхая

цветы. Джисон сделал несколько фотографий на телефон, а Рей сорвала какой-
то белый цветок и спрятала его к себе в сумку.

— А тебе ничего за это не будет? — Джисон подошёл ближе и заглянул через

плечо девушки.

Едва заметно вздрогнув, Рей обернулась.

— Ничего, — подмигнув, сказала она. — Я же уже не студентка.

Покинув оранжерею, они стали прогулочным шагом спускаться по каменной

дорожке к главному корпусу. Джисон периодически бросал взгляды на часы, не
имея ни малейшего желания опоздать к профессору снова. Рей о чём-то глубоко
задумалась, поэтому тоже молчала.

Вдруг она остановилась и с опаской взглянула на Джисона.

— Ты только не говори Лино ничего. Ему точно не понравится, что мы его

сегодня обсуждали.

— И не собирался.

Дойдя до главного корпуса, они попрощались. Джисон нехотя шел по

опустевшему холлу, прислушиваясь к звуку своих шагов. В этот раз он пришёл
вовремя, даже на три минуты раньше. Постучав и получив разрешение, он
вошел в кабинет профессора.

— Присядь пока, — сказал мистер Кан.

Он стоял у окна и смотрел куда-то вдаль. Джисон неловко приземлился в

кожаный стул, скривившись от звука, который нарушил и так хрупкую тишину.
Кёсуним потер щетинистый подбородок и наконец обернулся.

111/343
— Догадываешься, почему я позвал тебя?

— Кроме сегодняшнего опоздания, у меня нет догадок, кёсуним.

— Что ж, подождем, когда появятся.

Тон голоса профессора был пугающе спокойным, да и ни одно его движение не

выдавало злости или раздражения. И это тревожило только сильнее. Джисон
всегда с опаской относился к людям, которые были предельно спокойными.
Особенно в ситуациях, когда любой другой человек на их месте кричал бы,
рыдал или бился об стену.

Вновь неловко поерзав, Джисон сглотнул.

— Я действительно не понимаю, где провинился, кёсуним. Поэтому было бы

проще, если бы вы мне сами сказали.

— Как дела у мамы? — ни с того ни с сего спросил мистер Кан.

Не зная, как правильно реагировать на этот вопрос, вырвавшийся из уст

профессора, Джисон только пару раз моргнул. Их беседа, кажется, перестала
быть формальной, и Джисону это не нравилось. Если кёсуним хотел
пораспрашивать про своих давно выпустившихся студентов, то Джисон был
определенно не подходящим для этого человеком.

— Думаю, у нее всё хорошо. Передам от вас привет.

— Не стоит, не стоит, — замахав руками, проговорил профессор. — Незачем её

беспокоить ненужными воспоминаниями.

Джисон кивнул, но что еще за ненужные воспоминания? Что за сценку

разыгрывает профессор? Становилось откровенно не по себе, а когда кёсуним
вернулся к окну и замолчал, снова вглядываясь вдаль, Джисон действительно
стал думать, как отсюда сбежать.

Единственный путь — через дверь. Можно, конечно, не говоря ни слова, встать и

уйти, но как это будет воспринято — неизвестно. Еще бóльших проблем Джисону
не нужно. Выпрыгнуть во второе окно еще бредовее. Профессор точно подумает,
что у его студента не все дома. Оставалось сидеть и ждать.

Вот только чего и как долго?

Как раз в этот момент послышался стук в дверь. Профессор, не оборачиваясь,

разрешил человеку войти. Джисон обернулся, и его сердце тут же дрогнуло.

— Вечер добрый. Вызывали?

Закрыв за собой дверь, Лино присел в кресло справа от Джисона и подмигнул

ему. Не успев ничего сказать, Джисон лишь округлил глаза и попытался
спросить Лино без слов о том, что он тут забыл. Но профессор прервал их
переглядывания, громко прочистив горло.

— Теперь, когда вы оба тут, перейдем к главному. До меня дошла информация,

что вы вчера вечером, около девяти часов, спускались в помещение бывшего
112/343
частного музея. Вот уже более двадцати лет действует запрет на подобного
рода действия, на двери висит вполне понятное предупреждение.
Единственным наказанием для студентов, нелегально проникших на
территорию бывшего музея, является отчисление без последующего
восстановления. Никаких поблажек, — профессор поочередно посмотрел на
Лино и Джисона. — Как вы думаете, стоило оно того?

Губы Лино как всегда растянулись в ухмылке.

— Ещё как стоило, кёсуним.

Джисон почувствовал, как по шее и щекам пробежал жар. Он очень надеялся,

что остальные не могли увидеть, какой именно эффект слова Лино и их общие
воспоминания на него произвели.

Профессор Кан однако не был удовлетворен подобным ответом.

— Значит так. Вам повезло, что эта информация дошла только до меня. Ни
администрация, ни ректорат об этом не знает. Пока. А я, как вы можете
догадаться, питаю к вам только теплые чувства.

— Ай-яй-яй, кёсуним. Вы не должны питать чувств к своим студентам, это против

правил, — всё с такой же неприятной ухмылкой, начинающей раздражать
профессора, сказал Лино.

Джисон резко повернул голову и взглянул на его точеный профиль. Что он

вытворяет? Действительно хочет, чтобы их отчислили, или просто играет?
Джисон уже начинал забывать, что Лино прежде всего картежник, для которого
азарт заменяет пищу.

Переведя осторожный взгляд на профессора, притаившегося и будто

застывшего с непроницаемым выражением, Джисон нарушил неловкую тишину.

— Извините, кёсуним. Хён не имел в виду ничего постороннего.

— …да, — профессор ответил не сразу. Он не сводил с Лино взгляда еще

довольно долгое время. — Так о чём я. Ах, да. Я не хочу, чтобы вы лишились
возможности окончить этот прекрасный университет из-за какой-то глупой
шалости. Поэтому я не передам эту информацию руководству.

— Спасибо вам, кёсуним, — сказал Джисон за двоих. Лино по-прежнему молчал и

криво улыбался.

— Но, — подняв ладонь, он призвал к вниманию, — мне всё-таки придется

придумать для вас наказание. Так как все места на уборку общежитий заняты,
будете помогать садовнику. На две недели вы в его полном распоряжении.

Джисон кивнул и посмотрел на Лино, думая разделить с ним радость от того, что
не придется драить полы или выметать ковры. Стричь кусты и поливать
цветочки куда лояльнее. Но Лино этой радости не разделял. Сжав челюсти, он
разглядывал профессора убийственным взглядом.

— Думаю, на этом всё. Можете идти.

113/343
Резко поднявшись, Лино покинул кабинет первым. Джисон поклонился кёсуниму,
еще раз поблагодарив, и удалился следом.

В холле Лино уже не было. Джисон посмотрел в разные стороны и поторопился к

выходу. Возможно, тот ждал его на улице.

Накрапывал дождь. Небо из серо-голубого превратилось в грязно-бежевое. Лино

стоял под невысоким деревом и, не смотря в сторону Джисона, курил. Он пинал
траву и затягивался чаще, чем нужно было. Когда Джисон подошёл, Лино уже
выбросил первую сигарету и прикурил вторую.

Коротко взглянув на Джисона, Лино выдохнул дым в противоположную от него

сторону.

— Будешь? — он потянулся за пачкой в карман, но Джисон отказался. — Чего

тогда ты ко мне подошёл, Хан Джисон? Думаешь, у меня есть настроение
обсуждать с тобой что-либо?

— Ну, вчера у тебя, как я понял, было настроение. Причем не только для
разговоров.

Лино уперся плечом в ствол дерева и издал легкий смешок.

— Не обольщайся. Я просто поддался моменту. На твоем месте мог быть кто

угодно. Тем более, это ты меня поцеловал.

Лицо Джисона ожесточилось. Он бы соврал, если бы сказал, что его это ни

капельки не задело. На самом деле, это чертовски ранило. А Лино, очевидно,
было плевать. Джисон ведь ожидал подобного, но слышать это взаправду, а не в
своих мыслях, оказалось неприятным и болезненным.

Он сделал полшага вперед и выдернул у Лино сигарету изо рта. Затянувшись

пару раз, Джисон проигнорировал напряженный и изучающий взгляд и вернул
сигарету обратно.

— А я просто решил поэкспериментировать, — сказал Джисон. — И на твоем

месте мог быть кто угодно.

Именно в этот момент Джисон решил, что он скорее спрыгнет с крыши Шато и
разобьётся, чем позволит Лино насмехаться над его чувствами. Такой радости
он ему точно не предоставит.

— Эй, Хан Джисон, — Лино обогнул Джисона, когда тот направился в

общежитие, и остановил его одним легким прикосновением к груди. — Как
относишься к цветам?

Всю дорогу до общежития они обсуждали цветы, хотя до этого времени

Джисону казалось, что дольше одной минуты он говорить на эту тему не
сможет. Но с Лино почему-то получалось. С ним многие вещи, до этого
казавшиеся Джисону бредовыми или далекими для понимания, получались.

В этом Джисон тоже никогда ему не признается.

Уже у входа в общежитие на Джисона обрушилось чувство дежавю. Он вспомнил

114/343
вечер, когда Лино высвободил его из библиотеки и они стояли под одним зонтом
на этом же самом месте. Тогда тоже шел дождь. Но сегодня они были без зонта,
позволяя каплям мочить волосы и одежду.

А ведь было это не так давно. Но как же внутренний мир Джисона успел
перевернуться и вернуться обратно за такое короткое время. А всё из-за одного
единственного человека, для которого Джисон является лишь очередным
развлечением. Шалостью. Игрой. Ведь Лино прежде всего игрок.

Грустно улыбнувшись своим мыслям, Джисон уже собрался войти внутрь, но

Лино его остановил, придержав за рукав.

— Завтра обязательно начни читать ту книгу в черной обложке. А сейчас можем

подняться ко мне и сыграть в карты. Чана всё равно долго не будет. Что
скажешь?

115/343
13. Кирять и читать

Джисон, по-видимому, очень долго смотрел пустым взглядом, пытаясь

понять, для чего Лино его пригласил к себе в комнату. Еще и под таким
дурацким предлогом. Хотя, может, ему действительно просто захотелось
поиграть в карты. Лино сложил руки на груди и закусил губу в неприятном
ожидании. Молчали они уже до неприличного долго.

— Я не против, — наконец сказал Джисон. Лино коротко выдохнул. — Но только

с одним условием.

— Я больше не собираюсь выполнять твои хотелки. Мы и так наказаны из-за

твоего глупого желания.

— Выслушай сначала, — Джисон и сам не ожидал, что повысит голос из-за такой
ерунды. Тем более на Лино. Но день был слишком эмоционально изматывающим.
Причем не в хорошем смысле. — Давай в «правду или действие», только без
действий.

Выгнув бровь, Лино сделал шаг вперед.

— Это ещё зачем? Хочешь узнать меня получше?

— Кто сказал, что я буду спрашивать только про тебя?

Они вновь сцепились блуждающими взглядами. У Джисона начал

вырабатываться иммунитет, потому что он почувствовал, как мог бы смотреть
Лино прямо в глаза бесконечно долго. И ждать, пока тот первым не скосит
взгляд. Жаль, пока этого не происходило.

— Хорошо, — протянув правую руку, Лино хитро улыбнулся. — Но вот я буду

спрашивать исключительно про тебя.

Они поднялись в свой блок и в гостиной наткнулись на Феликса и Хёнджина. Те

сидели на диванах у камина напротив друг друга и о чём-то приглушенно
говорили. В руках у каждого было по бокалу красного вина, в камине ярко
полыхали поленья, и температура в гостиной, по сравнению с промозглостью на
улице, была обжигающей.

Джисон сел рядом с Феликсом и сразу же оказался в его объятиях. Лино сел,
разумеется, напротив, но в объятия Хёнджина не попал. Тот лишь ближе
придвинулся к подлокотнику дивана и взял бокал в другую руку.

— Где вы были? — в своей манере спросил Феликс и предложил Джисону выпить

из своего бокала. Тот с радостью принял напиток.

Лино откинулся на спинку и закинул ногу на ногу.

— Случайно встретились и вместе дошли.

Джисон кивнул, тоже не желая посвящать друзей в подробности. Хотя он всё

равно расскажет Феликсу обо всем, как только они окажутся в их комнате. А
Феликс, если посчитает нужным, расскажет Хёнджину.
116/343
Об этом Джисон и не подумал. Феликсу он доверял, но вот Хёнджин до сих пор
был тёмной лошадкой. Тем более, зная, что в прошлом они с Лино очень тесно
общались… Кто знает, что скрывается за этой доброй улыбкой.

Сейчас Лино с Хёнджином даже не смотрели друг на друга. Всё их внимание

было направлено на пару, сидящую напротив. Феликс поил Джисона из своего
бокала, и бил того по рукам, если он пытался его отобрать. Джисону ничего не
оставалось, кроме как послушно делать глоток за глотком из вновь
наполненного бокала.

Чем хорошо красное вино, кроме изысканности и утонченности, так это

коротким промежутком между первым бокалом и третьим. Джисон и не заметил,
как Феликс влил в него целых три. С последним он, правда, перестарался — две
тоненьких алых струи потекли по челюсти, а затем и по шее Джисона. Феликс
только рассмеялся и в шутку наклонился, чтобы их слизать. Но Джисон его легко
оттолкнул и принял из рук Хёнджина салфетки. Бросив короткий взгляд на
Лино, он заметил как тот судорожно сглотнул и отвернулся к камину.

За неторопливой беседой время текло приятно и незаметно. Большую часть

времени, разумеется, говорил Феликс. Хёнджин иногда добавлял красок и
деталей в их общие истории. Джисон слушал, вставляя свои ремарки, чтобы
разбавить поток мыслей и воспоминаний, которые они за такое короткое время
успели накопить. Лино слушал краем уха, поглощенный рассматриванием огня.

— …там было, конечно, классно. Но не круче, чем в Темнице, да, Джи?

Феликс даже и не понял, что сказал что-то лишнее. Повисла шаткая тишина, в
которой Джисон успел мысленно обматерить своего дорогого соседа.

Переведя взгляд с огня на Феликса, а потом на Джисона, Лино усмехнулся.

— Кому еще ты рассказал, Хан Джисон? Неудивительно, что профессор обо всем
узнал.

— Вы вообще о чем? — Хёнджин, который единственный был не в курсе, наконец

подался вперед и вопросительно посмотрел.

Впервые за вечер Лино обратил на него внимание.

— Тебе знать необязательно. Но думаю, твой парень всё равно тебе обо всем
расскажет, — он поднялся, поправил брюки и глянул на Джисона сверху вниз. —
Нам пора.

Потом захватив со столика едва начатую бутылку вина, стремительным шагом

удалился. Джисон, пожав плечами на невысказанный вопрос Феликса, тоже
поднялся.

— Поговорим позже, ладно? — Джисон уже пересек оставшееся расстояние до

лестницы, но остановился, когда Феликс крикнул ему вслед:

— Тебя сегодня точно ждать? А то мало ли, у Лино кровать окажется мягче.

Кинув в ответ средний палец, Джисон взбежал по винтовой лестнице и вошёл в

117/343
комнату хёнов. К его удивлению, там было темно. Лино с выключенным светом
возился у нижних полок стеллажа. Джисон щёлкнул переключатель света —
ничего не изменилось.

— Лампочка перегорела?

— Очевидно.

Что-то упало на пол и покатилось, но Лино успел это поднять. Джисон подошёл
ближе и увидел, что в каждой руке Лино держал по несколько круглых свечек.
Ароматических. Вручив их Джисону, он достал из кармана пальто зажигалку и
стал поджигать фитили. Когда горели все свечки, Лино по очереди стал
перекладывать их с ладоней Джисона в разные уголки комнаты.

Когда он закончил, то огляделся и удовлетворенно кивнул. Джисон сделал

глубокий вдох, и голова закружилась от приятных запахов, витающих в воздухе.
Он лишь надеялся, что это не свечи с феромонами.

Потом Лино включил пластинку, и заиграла спокойная легкая мелодия. Джисон

обвел комнату взглядом — слишком интимная атмосфера для двух людей,
которые так и не определились, в каком виде отношений находятся. Хотя это
скорее Джисон не определился. Лино об этом вообще вряд ли задумывался.

Они присели на ковер напротив друг друга, скрестив ноги по-турецки. Пока
Лино тасовал колоду карт, Джисон следил за его отточенным движением
пальцев.

— Кто научил тебя играть?

Не прервавшись ни на мгновение, Лино проворчал:

— Я еще не проиграл, чтобы отвечать на твои вопросы.

— Вполне обычный вопрос, — Джисон откинулся на руки и размял шею. — Тебе

так сложно нормально общаться?

— Не растрачивай вопросы попусту.

Джисон удивился, когда Лино предложил играть в дурака. Он ожидал, что

придется опять придумывать различные изощрения и активно работать мозгами
в надежде обыграть лучшего картежника университета. Но, по-видимому, не
сегодня.

Вскоре стало понятно, почему Лино выбрал именно эту карточную игру. Между
делом потягивая вино прямо из бутылки, они стали лениться думать и
просчитывать ходы. Еще один известный плюс вина — почти мгновенное
расслабление всего тела и мозга в том числе. Джисон проиграл первую партию,
поэтому, откинувшись на руки, ждал, что придумает Лино в этот раз.

Хитро сощурившись, Лино отзеркалил действие Джисона и тоже отвел руки

назад.

— Еще не поздно выбрать действие, Хан Джисон.

118/343
— Нет, это еще хуже. Не знаю, на что способна твоя фантазия, поэтому не буду
рисковать.

Лино лишь пожал плечами. Его затуманенный алкоголем взгляд долго блуждал
по Джисону. Это было настолько нагло и бессовестно, что Джисон почувствовал,
как внутри загорелось возбуждение. Против его воли, разумеется, но нужно
было срочно отвлечь себя чем-то.

— Что ты почувствовал, когда мы целовались в Темнице? — спросил Лино и,

выпрямившись, посмотрел вполне серьезно.

Слегка приоткрыв рот, Джисон не издал ни звука. Голова вмиг опустела, а

сказать что-то надо было. Причем что-то, что не выдало бы его чувств.

Становилось только жарче, и Джисон нутром ощущал недостаток свежего

воздуха. Скинув с себя верхнюю одежду, он остался в белой свободной рубашке,
которая открыла прекрасный вид на его обнаженную грудь. Так стало хоть
немного прохладнее. Мозг стал работать лучше.

— Что я почувствовал? Ну, твои губы, нос, подбородок, щёки тоже.

— О, да не придуривайся. Ты же понял, о чем я, — Лино придвинулся ближе. —

По твоим словам, это был эксперимент. Ты начитался гомоэротики и решил
проверить, будет ли это возбуждать тебя в реальной жизни, если я правильно
понял. Поэтому и спрашиваю: почувствовал ли ты то, что должен был, или парни
это не твоё?

Джисон не понял почему, но его эти слова задели. Оттого ли, что Лино его не
понимал, или оттого, что на самом деле, где-то глубоко внутри, скрывалась
правда, от которой Джисону становилось не по себе. Ему нет дела до остальных
парней. Он не может сказать, его это или нет, просто потому что все мысли
заняты одним конкретным человеком, который почему-то день за днем
испытывает его, задавая вот такие тупые вопросы.

Поэтому Джисон не нашел ничего лучше, чем соврать.

— Я не помню, что чувствовал. Всё произошло быстро.

— Не помнишь? — прозвучало скорее, как утверждение. — Напомнить?

Лино придвинулся максимально близко и положил свою гладкую холодную

ладонь Джисону на открытый участок кожи на груди, вызвав незамедлительную
реакцию. Кожа Джисона была почти горячей, поэтому подобный контраст
заставил его вздрогнуть, а сердце зайтись в сумасшедшем темпе.

Расстояние между ними начало сокращаться. Затуманенный разум отказывался

брать верх над глупым сердцем. Джисон был в паре сантиметров от Лино и
чувствовал его горячее дыхание, отдающее вином.

— Опять поддаешься моменту, хён? — со всей серьезностью Джисон отклонился

назад, и рука Лино сама упала с его груди. — Я отвечу на твой вопрос: я
почувствовал то, что должен был. Мне даже понравилось. А сейчас — раздавай
карты.

119/343
Хотел ли Джисон, чтобы они поцеловались еще раз? Слишком однозначный
вопрос. Но он дал себе обещание — быть очередным увлечением Лино, пока
тому не надоест, он не собирается. И это решение выглядело чертовски верным.

Они сыграли ещё одну партию. Лино казался более отстраненным чем обычно,
поэтому неудивительно, что он проиграл. Джисон заранее знал, о чем спросит.
Он знал об этом уже тогда, когда они стояли у входа в общежитие.
Единственное, чего он не знал — это действительно ли Лино скажет правду. Но
предстояло понадеяться хотя бы на язык его тела.

— В тот вечер, когда я чуть не навернулся с лестницы и подслушал отрывок

вашего разговора, — Джисон нервно сглотнул, когда Лино неожиданно резко
поднял голову. — Что от меня скрывают родители?

Лино вскинул брови и недоверчиво посмотрел.

— У них и спроси. Откуда мне знать.

За считанные секунды Джисон приблизился к Лино и нетерпеливо схватил его за

ворот рубашки.

— Хватит. Я имею право знать, если это касается меня и моей семьи. Говори, —
натянув ткань воротника, процедил он сквозь зубы.

Джисон не понимал, откуда в нем взялась такая резкость. Лино, по-видимому,

тоже. Он пару раз шокировано хлопнул глазами, после чего стряхнул с себя
чужие руки.

— Сделаешь так еще раз и останешься без рук.

— Хён, скажи мне, — почти умоляя, простонал Джисон. — Я что, приёмный?

Лино фыркнул и покачал головой.

— Этого я точно не знаю, — вдруг он поднялся с пола и стал беспокойно ходить

по комнате. — Вот скажи мне, Хан Джисон. Разве я тебя не просил не лезть не в
своё дело?

Джисон поднялся следом и слегка пошатнулся.

— Но это моё дело!

— Да нихрена подобного! Мы тогда говорили не про тебя, а про твоего любимого

соседа по комнате. Сообщать чужие секреты я тебе не собираюсь. Тут же всё
разболтаешь. Что ещё тебе от меня надо?

Вскинув на эмоциях руки, Лино плюхнулся на свою кровать. Джисон стоял молча
посреди комнаты, не зная, куда себя деть. Спокойная музыка продолжала
литься из динамиков, а тонкие язычки пламени от свечей насколько возможно
освещали комнату. Было всё так же жарко.

Джисон мысленно повторил подслушанный разговор слово в слово. Вполне

логично, что он подумал про себя, потому что не было никаких намеков, что они
имели в виду Феликса. Однако осадок все равно остался. Если раньше Джисон
120/343
думал, что имел право знать правду, то сейчас он действительно залез в чужое
грязное белье.

Но даже так любопытство никуда не делось. Оказавшись у кровати Лино,

Джисон осторожно присел рядом.

— Я обещаю не говорить Ликсу, если ты мне расскажешь, что от него скрывают.

— Верится с трудом, — не отнимая руку от глаз, пробормотал Лино. — И я не

хочу заключать с тобой никаких сделок.

— Но Чан-хёну ты же рассказал.

Лино сел и подтянул колени к себе, смерив Джисона напряженным взглядом.

— Потому что ему я доверяю.

«Кроме своего Чан-хёна не имеет авторитетов», как сказал Рой. Теперь Джисон
начал понимать, что тот имел в виду. К остальным в их восьмерке Лино
относился либо с пренебрежением, либо безразличием. Но не к Бан Чану. Если
кто и мог возыметь над Лино власть, то это точно был его единственный хён.

Джисон придвинулся к ногам Лино и вздохнул.

— Хотя бы намекни. Я ничего не смогу сделать, если это будут пустые догадки.

— Нет, — Лино помотал головой и отвернулся. — Чужие тайны сводят с ума

сильнее своих. Единственное, что ты можешь сделать для Феликса, это
присматривать за ним и в нужные моменты быть рядом. Большего от тебя не
требуется.

— Разве Хёнджин с этим не справляется?

Они снова встретились глазами. Джисон не был уверен, ведь в этом полумраке
трудно разглядеть эмоции, но ему показалось, как лицо Лино исказилось от
жалости.

— Не думаю, что в скором времени Хёнджину будет дело до кого-либо кроме

себя.

Джисон неуверенно взглянул на свои ладони. Он не заметил, как они вспотели.

— Что это должно значить? — спросил он неопределенно.

Лино уже раскрыл рот, чтобы что-то сказать, но остановил самого себя. Он
поднялся с кровати и подошёл к фигуркам животных на стеллаже. Переставляя
их туда-сюда, он постепенно успокаивался. Хотя Джисон не видел его лица, он
это понял по спавшему напряжению со спины.

Пару минут он стоял там, переставляя фигурки, пока Джисон сидел на кровати и
не осознавал, какой рычаг повернул. Он никогда не видел Лино таким по-детски
беззащитным. Он будто натворил какую-то пакость и ждал, когда мама станет
его ругать.

121/343
Скоро звуки фигурок стали действовать Джисону на нервы. Он подошёл к Лино и
положил ладонь ему на плечо. Тот вздрогнул, но оборачиваться не стал.

— Хён, — начал Джисон осторожно. — Думаю, мне пора.

В ответ Лино только кивнул, но брякать фигурками не перестал. Джисон убрал

руку с плеча и развернулся, чтобы уйти.

Да будь неладны эти фигурки! В необъяснимом порыве Джисон подлетел

обратно к Лино и схватил его ладони в свои, поднеся их к своей груди. По полу
покатились в разные стороны три кота и белый кролик. Взгляд Лино с
меланхоличного снова стал напряженным, и Джисон даже в каком-то смысле
выдохнул. Видеть такого Лино ему было привычнее.

Переплетя пальцы, они стояли у стеллажа, а под ногами валялись фигурки

животных. Джисон только сейчас подумал, что у них вполне могли отвалиться
либо хвосты, либо уши. Но Лино явно об этом не думал — его черные глаза
блуждали по лицу Джисона, задерживаясь на глазах, губах и одинокой родинке
на щеке.

— Плохая это была идея, — голос Лино был непривычно нежным, но

одновременно безжизненным. — Играть на правду, когда мы оба не любим ей
делиться.

— Проблемы с доверием штука страшная.

Джисон отстранился и стал собирать фигурки. Лино сделал то же самое. К

счастью, ни хвост, ни уши у них не отпали, поэтому животные в целости и
сохранности вернулись на свои места. Закончив наводить порядок, парни упали
поперёк кровати.

А потолок-то был деревянным. Джисон это только что заметил, и непонятно

отчего, этот факт его поразил. У него в комнате потолок ровный и выбеленный.
А дома вообще панельный с серебряными полосами.

Он вспомнил, как родители долго препирались, когда выбирали дизайн и

материалы. Кажется, они тогда только и делали что спорили, да матерились за
спиной друг друга. Сам ремонт и то закончился быстрее их непрекращающейся
ругани. На время ремонта Джисон переехал в гостевую, в которой уют создавал
один единственный ночник в виде кактуса. Одинокими ночами, слушая ругань
родителей, Джисон засыпал, смотря на этот кактус, и думал, как они с ним
похожи.

Сейчас он лежал рядом с Лино, и никогда еще не чувствовал себя более живым.
И пускай хён никогда об этом не догадается. Джисону было достаточно, что он
сам это понимал, а главное, принимал.

Вернувшись в свою комнату, Джисон скинул с себя рубашку и брюки и залез в

удобную пижаму. Он бросил мимолетный взгляд на яркое пятно на стене и тут
же охнул.

— Ну и какого чёрта это здесь забыло? — развернулся он к Феликсу и спросил

так, чтобы тот даже в наушниках услышал.

122/343
Феликс оторвал взгляд от телефона и нехотя достал наушники из ушей.

— Что тебе не нравится, ну? Это произведение искусства.

На стене прямо напротив кровати Джисона висела картина с обнаженным

Феликсом, нарисованная Хёнджином не так давно. Феликс бесспорно выбрал
лучшее для неё расположение.

— И как я должен спать напротив этого… шедевра?

— Не смотри туда, вот и всё.

— Он сам на меня смотрит.

Джисон забрался под одеяло и посмотрел прямо перед собой. Нет, этой картине
определенно здесь не место. Он поднялся и снял её, вручив Феликсу прямо в
руки.

— Ну, поставь вон туда.

У подножия кровати Феликса этой картине самое место. Джисон довольный

вернулся в объятия пухового одеяла и вытянул ноги, готовый уснуть прямо
сейчас. Только он прикрыл глаза, как Феликс противно захихикал.

— Ты думаешь, я забыл, что вы с Лино несколько часов тусовались одни

наверху? Рассказывай, что у вас там.

Джисон со всем нежеланием говорить даже не посмотрел в сторону Феликса.

Перед глазами у него до сих пор было лицо Лино, а в голове — его нежный
голос. Но он слишком много держал в себе. Иногда избавиться от подобного
груза было просто необходимо, поэтому Джисон рассказал Феликсу всё как
было, и про наказание от профессора не забыл. Опустил только правду о
подслушанном разговоре.

Феликс внимательно выслушал, подперев щёку ладонью, а после заключил:

— Охренеть.

— Согласен, — скатившись головой на подушку, Джисон обнял одеяло. —

Слушай, Ликс. Я тут хотел спросить. Как у тебя отношения с родителями?

Невесело фыркнув, Феликс лёг на спину и посмотрел в потолок.

— Да никак. Ну, то есть, отец всегда где угодно, но только не дома, а матушка
уже полгода как никуда не выходит. Сидит дома целыми днями, меня постоянно
проверяет, ещё и плачет, как ненормальная. Это я сначала бунтовал, когда они
меня сюда отправили, но теперь понимаю, что дома я просто не жил, а
существовал. Тут я заново стал дышать.

Вдруг Феликс зашёлся кашлем. Да таким сильным, что Джисон подошёл к нему
и, не зная, что делать, стал хлопать по спине. По-видимому, кашель доставлял
Феликсу не просто дискомфорт, но и боль. Между приступами он стонал, сжав
челюсти.

123/343
Окончательно перепугавшись, Джисон собрался звать кого-нибудь из старших.
Но Феликс остановил его, схватив за штанину, когда кашель спал на нет так же
быстро, как начался.

— Ликс, ты как? Что это вообще было?

— У тебя есть вода? — спросил он низким охрипшим голосом.

Джисон сбегал до прикроватной тумбы и достал оттуда бутылку воды. Он совсем

забыл, что оставил её там. Феликс жадно выпил всё до последней капли и
обессиленно упал на кровать. Джисон присел с краю и шлёпнул соседа по руке.

— Ты заболел что ли?

— Пройдёт, — отмахнулся Феликс, и перевернувшись на бок, отвернулся к стене.

— Я устал, Джи. Договорим завтра.

Неуверенно поднявшись, Джисон с встревоженным сердцем поднял пустую

бутылку и выбросил в урну. Потом выключил свет, включил прикроватную лампу
и укутался в одеяло по самые уши. Феликс к этому моменту уже храпел.

Сон никак не шёл. Джисон переворачивался с одного бока на другой, лежал на

животе, раздвинув ноги, на спине с руками за головой, но в любой позе не
находил успокоения. Ещё и подушка неудобно лежала. Взбив её руками, Джисон
вдруг понял возможную причину своей бессонницы.

Книга в черной обложке всё ещё лежала там, где Джисон её оставил. Он ведь
обещал её прочесть. А обещания нужно сдерживать, тем более если всё равно
больше нечем себя занять.

Слегка приоткрыв книгу, чтобы корешок не хрустнул, Джисон побежал глазами

по идеально ровным строчкам.

«В свой первый сентябрь вдали от родительского дома я пристрастилась к

картам.

Кто бы мог подумать — умница, гордость семьи, — поступила в частный

университет, а вместо учебников обложила себя разноцветными картонками. Но
мне не было совестно. Ни перед родителями, ни перед собой. Возможно,
задремавшая совесть и была моим самым главным пороком.

Я имела плохую успеваемость. Вот что бывает, когда всю школьную жизнь вы
пытаетесь угодить родителям хорошими оценками и поведением, прикладывая
неимоверные усилия, надеясь, что однажды они расщедрятся хоть на
единственную похвалу. Этого не происходит, разумеется.

Поэтому, чтобы хоть как-то спасти своё положение и не вылететь, я решила

завести хорошую дружбу со старостой группы.

Он был безусловно красив, а ещё хорошо сложен. На фоне остальных он всегда

выделялся своим высоким ростом. Плюсом ко всему он был неглуп. Идеальная
кандидатура.

Уже не помню почему, но на всем факультете его прозвали «принц». Наверное,

124/343
из-за внешних данных, ведь мои одногруппницы всегда обращали внимание
лишь на это. Но я никогда не называла его так. Ему больше подходил «валет».
Червовый.

Когда я спросила, как ему новое прозвище, он лишь рассмеялся и легонько

пихнул меня. С этого началась моя дружба с красавчиком червовым валетом.
Хотя близкие друзья всегда обращались к нему по фамилии. «Эй, Хван. Я занял
тебе место, Хван». И всё в таком духе.

Но для меня он всегда был червовым валетом…»

125/343
14. После дождя будет радуга

В читальном зале библиотеки не было ни одного свободного стола. Но

Джисону повезло — он успел прийти до часа-пик и занять свое любимое место.

Он не помнил, чтобы в библиотеке когда-нибудь было так многолюдно.

Отвлекаясь на перемещения студентов и чьи-то перешептывания, Джисон не
мог сосредоточиться на чтении, перечитывая строчку по несколько раз. Его это
злило, а социальная батарея продолжала со стремительной скоростью падать.

»… Мистер червовый валет почти сразу познакомил меня со своим лучшим

другом. Тот был не слишком высок и, касаемо исключительно внешних данных,
ни в чем ему не уступал…»

Кто-то толкнул Джисона локтем. Уже готовясь показать этому человеку всю
пассивную агрессию, которая в нем накопилась, Джисон оторвался от книги и
недобро посмотрел. Улыбка Чонина тут же дрогнула, а брови подскочили.

— Я не вовремя? — поинтересовался он неуверенно.

Всё тело Джисона тут же расслабилось, когда он увидел знакомое лицо. Он

покачал головой и коротко улыбнулся.

— Конечно, нет, Инни. Я думал, это кто-то из этих, — кивнул он на остальных

студентов.

— Не любишь большое скопление людей?

— Если честно, на дух не переношу, — закрыв книгу, Джисон отложил её на край

стола. — Энергия затрачивается в два раза быстрее, даже если они просто
молча существуют где-то рядом.

Чонин мысленно согласился и сжал соседа за предплечье. Потом посмотрел на

отложенную книгу и с насмешкой сощурился.

— Опять читаешь книжки для взрослых?

— Ну, н-нет, — скосив взгляд на черную кожаную обложку, сказал Джисон. —

Правда, я пока не понял, про что она. Никак не могу сосредоточиться и
продвинуться дальше второй главы.

— Ты без наушников? — явно удивившись, спросил Чонин.

— Не так давно разрядились, — невесело хмыкнул Джисон. — Не хочешь пойти

поесть?

Не успев договориться об ужине с Чонином, Джисон увидел, как Рей, явно чем-то
встревоженная, звала его всеми возможными жестами в малый зал библиотеки.
Нахмурив брови, Джисон долго соображал, чего она хочет. В конце концов Рей
сдалась и сама к нему подошла.

— Если ты не занят, мне очень нужна твоя помощь, — затараторила она, лишь
успевая переводить дыхание. — Желательно прямо сейчас.
126/343
Обычно собранная и спокойная Рей выглядела слишком суетливой. Джисон в
любом случае не смог бы отказать, а её состояние заставило лишь быстрее
начать собираться.

Чонин поднялся одновременно с Джисоном и сказал, что не сможет дождаться,

так как ему пора на вечерний семинар. Они быстро попрощались, после чего
Джисон с Рей быстрым шагом пересекли читальный зал и скрылись в малом.

Обойдя несколько книжных шкафов, Рей остановилась, и Джисон, торопившийся

за ней на всей скорости, чуть не снёс девушку с ног. Получился бы забавный
момент, как из какой-нибудь дорамы. Хотя с сегодняшней заторможенной
реакцией на всё, Джисон вряд ли успел бы поймать девушку. И она бы
грохнулась на коробки, которые как раз стояли перед ними на полу.

Уперев руки в бока, Рей разочарованно выдохнула.

— Ты только посмотри на это. Как я должна управиться с этим за час?

Четыре прямоугольные коробки надулись от книг. Джисон присел и заглянул в

одну из них — научно-популярная литература. В другой такой же — учебники и
журналы. Выпрямившись, он надул губы и мельком взглянул в сторону Рей.

— И что с ними делать?

Завязав небрежный пучок, она склонилась над самой маленькой коробкой.

— Сортировать и расставлять по полкам, конечно.

Бедняжку Рей, можно сказать, вынудили заняться этим самостоятельно. В

принципе, на любом рабочем месте так всегда и происходит. Тот, кто моложе, а
значит, менее опытен, должен выполнять подобные поручения от своих старших
коллег. Вряд ли Рей могла отказаться. Тем более, зная, что она держится за это
место всеми руками и ногами.

Однажды она сказала: «если меня уволят, то кто тогда присмотрит за моим
братом?» Её до сих пор было нелегко понять, ведь Рой уже взрослый
совершеннолетний парень, который, по скромному мнению Джисона, не
нуждается в опеке старшей сестры. Но это, разумеется, их дело. Джисон не
собирался лезть в очередные тайны чужой семьи.

Оттащив коробки подальше в сторону, чтобы им обоим хватало места, Джисон

принялся за работу. И он и Рей по большей степени молчали, сосредоточившись
на том, что за час им необходимо расставить все эти книги по местам. Так как
народ сосредоточился сегодня в читальном зале, здесь их никто не тревожил и
не расхаживал мимо стеллажей. В тишине, окутанный запахом книг, Джисон
наконец мог подзарядиться для дальнейших социальных взаимодействий.

Когда задание было успешно выполнено, коробки опустели, а полки

заполнились, Рей подошла к Джисону и с облегченной улыбкой его
поблагодарила.

— Не знаю, что бы делала без тебя, — немного смутившись, сказала она.

127/343
— Очевидно, то же самое, только с кем-то другим, — Джисон отмахнулся, поднял
рюкзак с пола и накинул его на плечо. — Ну, я пойду.

— Стой, — ухватившись за рукав чужого свитера, Рей едва заметно покраснела.

— Я всё собираюсь спросить, и никак смелости не хватит. — Глубоко вдохнув,
она отвела глаза в сторону и коротко выдохнула. — Может, ты хочешь сходить
со мной… на свидание?

Это не совсем тот разговор, который Джисон ожидал сегодня иметь. Точнее,
совсем не тот. Закусив щёку, он начинал чувствовать неловкость, смотря на Рей,
которая не знала, куда деть свои глаза. Меньше всего ему хотелось её
расстроить или обидеть.

— Я бы с радостью, честно, — никогда ещё ложь не доставляла ему столько

дискомфорта. — Но сейчас я занят немного другим.

— Кем? — подняв широкие глаза, спросила Рей.

— Что? Нет, в смысле, — Джисон отчаянно помотал головой, — я занят немного

другим делом.

— О. Хорошо. — Мимолетная улыбка скользнула по её лицу. — Это ничего.

Рей тут же отпустила его рукав, который до сих пор сжимала своими тонкими
пальцами. Джисон ещё раз неловко подтянул рюкзак.

— Ещё увидимся? — спросил он, обернувшись уже на выходе.

Рей, как собачка на приборной панели машины, быстро закивала. Также молча
она махнула на прощание и скрылась за стеллажами.

Пока Джисон шёл по читальному залу, одаривая себя всеми знакомыми

ругательствами, он чувствовал себя неловко. Вроде бы и не сделал ничего и
ведь не обязан ходить на свидания, если не хочется, но отделаться от этого
чувства не получалось. И когда Джисон думал, что хуже быть не может, жизнь
снова доказала обратное. Ещё как может.

Проходя мимо своего любимого стола, он остановился. Снял рюкзак, пошарился

в нём, вытряхнул на ближайший стол всё содержимое. Нет, только не это. Его
любимый стол пустовал, в рюкзаке её не было — книга в черной обложке
отсутствовала. Покрутив головой в разные стороны, Джисон отметил, что людей
стало только больше. Её мог забрать любой.

Абсолютно сбитый с толку взволнованной Рей, он наверняка не обратил на

книгу, которая спокойно лежала на краю стола, никакого внимания. И это
повлекло за собой такие неблагоприятные последствия.

Джисон присел на стул, пытаясь успокоиться. Единственное, что с ним может

случиться, это Лино, который стопроцентно не простит эту потерю. А так, если
подумать, мир на этом не схлопнется, и Джисон не умрёт. Наверное.

Слишком поздно сообразив, что Рей могла видеть пропажу, Джисон побежал
обратно в малый зал. Неудачно для него, её там уже не было, так же как и
пустых коробок, которые они не так давно разбирали. Рей, скорее всего, ушла
128/343
через одну из дверей, доступ к которой есть только у библиотекарей. Шёпотом
сматерившись, Джисон вернулся в читальный зал, а из него покинул библиотеку.

Играть в глупую погоню наверняка не имело никакого смысла, но Джисон

хватался за любую возможность. Если вдруг Рей видела книгу или случайно её
забрала, это может сохранить Джисону несколько тысяч нервных клеток.
Поэтому он почти бегом пустился в Мерло, где она жила в крохотной комнате на
одного человека.

Только открыв входную дверь, Джисон почувствовал запах сигарет и услышал

чей-то звонкий смех. В его планы не входило поворачивать налево, в комнату
отдыха, где в прошлый раз он знатно напился и отключился. Не самые приятные
воспоминания. Но какая-то призрачная сила привела его ноги сюда. И картина,
представшая перед ним, выбила последний воздух из легких.

В комнате было прилично накурено, поэтому люди сидели в плотной дымке. Но

даже так Джисону удалось разглядеть полураздетого Лино, сидевшего за
столиком напротив какого-то парня. Они играли в карты, курили и изредка
посмеивались. Звонкий смех, который Джисон услышал ещё в коридоре,
принадлежал девушке, сидящей у Лино на коленях и в данный момент
вылизывающей его шею.

Как и в тот злосчастный вечер, Лино сидел в полурасстегнутой рубашке, галстук

был откинут назад, а в глазах горел азарт. Джисон пошатнулся, прижавшись
спиной к стене, и постарался быстрее убраться, пока его не успели заметить.

В такой момент, как этот, Джисон хотел только одного — убежать подальше, и
от своих чувств желательно тоже. Он плохо видел, хотя в коридоре не было
сигаретного дыма. Его глаза застилали непрошенные слезы, и как бы сильно он
не сжимал челюсти, они не собирались затекать обратно.

Хуже исхода и придумать нельзя, потому что Лино, очевидно всё-таки заметив
Джисона, вышел за ним в коридор. Только увидев красные пятна на его груди и
шее, Джисон толкнул Лино в грудь с такой силой, что тот впечатался в стену,
чуть не разбив вазу с цветами, стоящую на комоде.

— Какого чёрта? — Лино отодвинул вазу подальше от места действия и

ошарашенно посмотрел. — Хан Джи…

— Замолчи.

Голос Джисона был непривычно низким и жестким. Одним шагом

приблизившись к Лино, он заставил его вжаться лопатками в стену.

— Я хочу сказать только две вещи. — Горячая грудь Лино упиралась в его
собственную, поэтому Джисону понадобилось несколько мгновений, чтобы
настроить себя на нужный лад. — Первое. Отрабатывать наказание будешь
один, стриги там свои цветочки сколько хочешь, а я тебя даже видеть не хочу.
Можешь сказать кёсуниму, что я тебя кинул, мне всё равно.

Сжав челюсти, Лино отлип от стены.

— Это ещё на каком основании?

129/343
— А просто так. Я же сказал, не хочу тебя видеть. Этого недостаточно?

Лино не ответил, но взгляд его из взаимно озлобленного стал уставшим. Как

будто этот разговор из него вытянул всю энергию.

— А вторая вещь какая? — спросил он без особого интереса.

Джисон проглотил ещё один поток горечи и закусил щёку. Хуже ситуации
просто не придумаешь.

— Я потерял твою книгу. Та, что в чёрной кожаной обложке.

Вместо того, чтобы загореться большей злостью или даже легкой ненавистью,
Лино лишь устало хмыкнул и оттолкнул Джисона одной рукой.

— Так найди её. А свои внезапные вспышки агрессии прибереги для подготовки
к экзаменам, — и запахнув рубашку, удалился в том же направлении, откуда
пришёл.

Не желая находиться здесь ни секундой дольше, Джисон выбежал на улицу. Сел

на скамейку, опустил лицо в ладони и позволил слезам выйти наконец наружу.

Он бы просидел так ещё долго, проклиная жизнь за этот ужасный день. Но

услышал чьи-то осторожные шаги и поднял голову. Рей мялась на каменной
тропинке, держа под мышкой несколько книг, и таращилась испуганными
глазами. Она, очевидно, только вернулась с работы. Как вовремя.

Положив книги на скамейку, Рей, вместо того чтобы сесть рядом с Джисоном,
продолжила стоять.

— Что случилось? Ты в порядке?

Качнув головой, Джисон смахнул влажные дорожки со щёк.

— К тебе можно?

Красные и блестящие от боли глаза проникли прямо в сердце. Видно было, что
Рей колебалась, но в итоге кивнула. Джисон сгреб её книги и последовал за
девушкой обратно в это злосчастное общежитие.

Они быстро пересекли холл и поднялись по лестнице на второй этаж, где

находились исключительно комнаты. Так как Джисон был только на первом
этаже Мерло, он удивился, увидев длинный коридор и множество дверей. В
Шато все жили в блоках, где личное пространство по возможности соблюдалось,
а здесь студентам приходилось терпеть все прелести коридорного типа —
общий туалет, душ и кто знает что ещё. Это было необычно, в плохом смысле
этого слова.

Рей жила в маленькой комнате с одной кроватью, столом, стулом и книжными

полками, которые были заставлены ещё и цветочными горшками. За стенкой
громко играла музыка, окно было поднято, из-за чего в комнате было прохладно.
Джисон поежился и сел на краешек кровати.

— Чай будешь? Или кофе? — Рей бросила книги на стол и подняла на Джисона
130/343
глаза.

— Чай. Спасибо.

— Тогда жди здесь, я схожу на кухню.

Как только Рей ушла, Джисон зарылся пальцами в волосы и протяжно выдохнул.
Он не понимал, для чего вообще здесь оказался, если мог спокойно пойти
пострадать к себе. Если Феликс в комнате, он бы точно поднял настроение.
Потом Джисон мог бы спокойно лечь спать, завернувшись в одеяло с головой и
ждать, когда этот ужасный день закончится.

Он просто хотел, чтобы это гнетущее чувство прекратило свербить внутри.

Чтобы хоть как-то отвлечься, пока Рей отсутствует, Джисон решил пройтись по
комнате, насколько это позволяла её площадь. Он заметил, что все книги, и на
столе и на полках, были либо о ботанике, либо учебниками по биологии. Не
придав этому особого значения, он подошёл к окну.

Университетский двор пустовал. Ни одной живой души, прямо как в день, когда
Джисон впервые сюда приехал. Тут на него накатила новая волна меланхолии,
когда он вспомнил о родителях и доме. Скучают ли они по нему? Заметили ли
вообще, что дома стало на одного человека меньше?

Джисона вовремя отвлек чей-то силуэт, торопящийся по тропинке к малому

учебному корпусу. Он узнал Лино. Да и сложно было бы не узнать, поскольку тот
обернулся и бросил взгляд на окна Мерло, как будто знал, что за одним из них
прячется Джисон. Он не мог этого знать, разумеется.

Но вид у него был не лучше, чем у Джисона. Всё еще с распахнутой рубашкой и
сильным румянцем он даже не застегнул пальто. А на улице уже давно не было
тепла. Джисон отвернулся и отошёл от окна, не желая больше думать ни о чем,
связанном с ним.

Пришла Рей, держа в руках две чашки горячего чая. Усевшись на стул, она
протянула Джисону одну. Какое-то время они пили молча, разглядывая
простенький интерьер комнаты и заварку, плавающую в кружке. Рей пару раз
поднимала на Джисона глаза, ожидая, что тот наконец заговорит, но он молчал,
снова погрузившись в угнетающие мысли.

Не желая больше выносить эту тяжелую тишину, Рей отставила кружку и

спросила:

— Ты расскажешь, что случилось?

Джисон сделал ещё один долгий глоток, несмотря на кипяток, и поднял глаза.

— Просто неудачный день, — и попытался улыбнуться, но вышло криво.

— Можешь не рассказывать, конечно, — сжав губы в тонкую линию, сказала Рей.

— Кстати, я на кухне столкнулась с Лино. Спросил, не встретила ли я тебя по
дороге.

Задержав дыхание, Джисон почти шепотом ответил:

131/343
— И что ты сказала?

— Сказала, что не встретила, — увидев, как Джисон мгновенно расслабился, Рей

сощурилась. — Не говори только, что у вас что-то случилось, и ты ревел из-за
этого.

Рей сложила руки на груди, и её лицо вмиг преобразилось. Не осталось

прежнего спокойствия и приятной гармонии.

— Я…

— Этим делом ты занят, да? Ты говорил сегодня в библиотеке про Лино?

С выражением легкого раздражения Джисон посмотрел на девушку и прикусил

щёку.

— Я не хочу об этом говорить. Пожалуйста. Давай не будем.

— С этого дня можешь обращаться ко мне «нуна», — она печально улыбнулась.

— Просто я переживаю за тебя, если у вас на самом деле что-то есть. Рой ведь
говорил…

— Я прекрасно помню, что сказал Рой. Мне уже и самому не весело, как видишь,
— он тяжело сглотнул. — Кажется, я уже его очередной. Я не могу, я не… не
могу с собой ничего поделать.

Джисон снова упал лицом в ладони, чтобы Рей не видела его написанной на
лице безысходности. Она подсела рядом и положила руку ему на плечо.

— Первая влюбленность редко бывает счастливой. Тебе нужно просто это

пережить.

Услышав слово «влюбленность», Джисон выпрямился, знатно испугавшись.

— Нет-нет, это не то, о чем ты подумала. Это совсем другое, — отмахиваясь

ладонями, запротестовал он.

Рей только поправила очки и с пониманием улыбнулась.

— Что бы там ни было. Мне просто жаль, что твоё неопытное сердце выбрало
именно этого человека.

Посидев ещё немного, Джисон вскоре засобирался к себе. Поблагодарив Рей за

чай и компанию, он попрощался и аккуратно закрыл за собой дверь. Через
длинные коридоры Мерло он наконец оказался на улице и вдохнул полной
грудью.

До Шато он шёл медленно, раздумывая, хочет ли вообще с кем-то сейчас

говорить. Даже если этот кто-то его любимый сосед. Но на удивление в комнате
никого не было. Непонятно, где шлялся Феликс, но почему-то среди молчаливых
стен Джисону захотелось услышать его болтовню.

Раздевшись, он сел на кровать. Теперь под подушкой нет книги, и как отвлечь
132/343
себя от мыслей, Джисон не знал. Поскорее бы этот день закончился.

Только Джисон упал поперек кровати, послышался осторожный стук в дверь.

Подниматься было лень, поэтому Джисон слабым голосом крикнул:

— Открыто.

Распахнув дверь, Чонин вошёл держа в руках два пакета. Джисон тут же сел и
вскинул брови.

— Ты принёс покушать?

Чонин кивнул и легко улыбнулся, а Джисон подошёл к нему и крепко обнял. Это
как раз то, что ему сейчас было нужно, от чего даже сердце наполнилось
благодарностью. Уткнувшись Чонину в ткань кофты Джисон бормотал слова
благодарности и любви. Потом Чонин стал жаловаться на то, как у него затекли
руки от пакетов, и Джисон отстранился.

Они заварили рамен и налили в стаканы какого-то сока из бутылки. Слушая

рассказ Чонина о том, как прошёл его день, Джисон наконец смог забыться. Он с
интересом поглощал каждую маленькую деталь разговора, отмечая, что до
этого даже не замечал, какие у Чонина милые ямочки и заразительный смех.

Когда желудки были полными, и настроение чуть подскочило вверх, Чонин вдруг
поднялся.

— Чуть не забыл, — он взял один из пакетов, с которыми пришел, и достал

оттуда книгу.

Джисона чуть не хватил приступ истерического смеха, когда он увидел книгу в

черной обложке. Не какую-то, а ту самую. Он принял её из рук Чонина и замер с
открытым ртом.

— Ты забыл её сегодня на столе. Я вспомнил, когда уже выходил из библиотеки,

поэтому вернулся и забрал. Подумал, мало ли она тебе ещё пригодится.

Пожав плечами, он сел рядом с Джисоном и удивился вторым крепким объятиям

от него за такой короткий промежуток времени.

— Инни, я тебя люблю, — пробормотал Джисон Чонину в плечо и с облегчением

на сердце отстранился.

Чонин лишь усмехнулся, слегка сдвинув брови. Он явно не привык к таким

открытым проявлениям чувств. Они посидели ещё немного, пока Чонин не
отправился в душ, а Джисон не принял решение пойти читать на крышу. Там
сегодня как раз было не так ветрено, поэтому, постелив себе плед, Джисон
поудобнее сел, сложив ноги по-турецки.

Небо окрасилось красивым закатным румянцем. Легкий свежий ветер развевал

волосы, и Джисон прикрыл глаза. Может, окончание этого дня будет не таким уж
плохим. Он посмотрел на двор кампуса. Там было всё так же пусто и
безжизненно. Потом Джисон снова почувствовал на себе чужой взгляд. Но на
этот раз он знал, откуда тот исходил.

133/343
Лино шёл по каменной тропинке по направлению общежития, не сводя с
Джисона глаз. Его взгляд был как обычно пронзительным, поэтому Джисон сразу
захотел отвернуться. Но перед этим помахал книгой в воздухе, тем самым
продемонстрировав, что пропажа нашлась. Лино коротко кивнул и вошёл в
Шато.

Джисон раскрыл книгу на той странице, где остановился.

»… Мистер червовый валет почти сразу познакомил меня со своим лучшим

другом. Тот был не слишком высок и, касаемо исключительно внешних данных,
ни в чем ему не уступал.

Единственное, что их отличало — это живость характера. Если наш червовый

валет одним лишь взглядом и словом собирал вокруг себя толпу восхищающихся
им людей, то его друг предпочитал тень и тишину. Поэтому я прозвала его
«валет треф». Это прозвище ему нравилось больше, чем насмешливое «мистер
Ли…».

Услышав четкие и размеренные шаги, Джисон поднял голову. Лино приблизился

к нему и сел рядом. Они сидели молча и друг на друга не смотрели. Джисон
снова уткнулся в книгу, правда глаза просто бегали по словам и строчкам, не
собираясь во что-то цельное.

— Садовник даже не знал, что к нему кто-то должен прийти отрабатывать, —

начал Лино тихим и безжизненным, прямо как двор кампуса, голосом. — Он не
обрадовался, узнав, что это буду делать я.

Книгу всё равно пришлось бы закрыть и отложить, потому что пока Лино здесь,
Джисон не мог думать о чём-то другом. Он зажал её между ног и скользнул
глазами по чужому профилю.

— Сочувствую садовнику.

Лино повернул голову и, встретившись с Джисоном взглядом, судорожно

вздохнул.

— Я рад, что ты успокоился. Может, расскажешь, что произошло? — спросил он

после значительной паузы.

Отвернувшись, Джисон напрягся и сглотнул. Разве он мог признаться, что

попросту приревновал Лино, хотя они даже не знают, кто они друг для друга?
Это было бы таким унизительным. А ещё он вспомнил про обещание, данное
самому себе — не позволять Лино насмехаться над чувствами. Желание
нагрубить и оттолкнуть сейчас стало невыносимо сильным.

— Навалилось всё, вот и вспылил. Не докапывайся. Тем более, ты и так всё

понял.

— Я скорее догадался. Поэтому хочу, чтобы ты сам мне сказал, что на тебя
нашло на самом деле. Чтобы мои догадки оказались неверными, и мы могли бы
спокойно разойтись.

Не ему одному хочется спокойно разойтись и не видеться ближайшие недели

три. Джисон устал испытывать одну сильную эмоцию за другой. Его
134/343
эмоциональный фон за последние недели уже весь истощился. Знала бы мама,
куда его отправила, и через что ему приходится проходить тут каждый день.

— Не скажешь? — спросил Лино, нарушив затянувшееся молчание.

— Не скажу.

Лино бросил короткий взгляд на книгу, но увидев, что Джисон не продвинулся

далеко, ничего больше не спросил. Он откинулся головой о твердый и холодный
камень и прикрыл глаза. Сам того не желая, Джисон посмотрел на бархатную
кожу его шеи и сжал челюсти.

— С кем ты там развлекался сегодня? — вылетел непрошенный вопрос.

Всё так же с закрытыми глазами, Лино сглотнул, и его кадык дёрнулся.

— Ни с кем. Если ты про ту девушку, она отрабатывала долг своего парня,

который как раз сидел напротив.

— Вау, — не впечатленный ответом Джисон дёрнул бровями. — А так тоже

можно? И часто люди отрабатывают тебе долг подобным образом?

Сарказм и последующая злоба не были прозрачными, чтобы их не заметить.

Лино сощурился и смерил Джисона взглядом.

— Думай про меня, что хочешь, Хан Джисон. Но благодаря тебе, сегодняшнюю
игру отрабатывать придётся уже мне.

— Ох, как жаль, — только начав окунать свои слова в яд, Джисон уже не мог
остановиться. — Твой первый проигрыш. Какие слухи по университету пойдут,
представить страшно. Ну, ничего. Рано или поздно кто-то же должен свергнуть
короля.

— Да что с тобой сегодня? — никогда ещё Джисон не видел на лице Лино

столько эмоций за раз. — Я уже не знаю, чего хочу больше — ударить тебя
хорошенько, чтобы мозги на место встали, или заткнуть твой рот.

— Ну, попробуй, — ухмыльнувшись, сказал Джисон.

И тут же пожалел. Лино приблизился к его лицу и положил гладкую холодную

ладонь поверх рта.

— Ты так преобразился, Хан Джисон, — заговорил он медленно и томно. — С

нашей первой встречи на крыше прошло сколько? Несколько месяцев. Иногда я
тобой поистине восхищаюсь. Но не сегодня. Честно признаюсь, сегодня ты
заставил меня понервничать. Хотя за последние года два мало что могло
вызвать во мне подобные эмоции. Но раз уж ты смог, думаю, это должно что-то
значить. — Лино перевёл дыхание и посмотрел так искренне, что у Джисона
дрогнуло сердце. — Поэтому, если я обидел тебя до этого, извини. И я не обязан
говорить, но девушки меня не интересуют, если это тебя немного успокоит.

Осторожно убрав ладонь, Лино задержался ей на щеке Джисона и провел по

чужой мягкой коже большим пальцем. Потом поднялся с корточек, отряхнул
брюки и ушёл, оставив Джисона один на один с быстро бьющимся сердцем и в
135/343
пух и прах расстроенным эмоциональным фоном.

Джисон совсем забыл про книгу, которая до сих пор покоилась у него между ног.
Но на чтение он сейчас был не способен. Он лёг на плед, прижав книгу к груди,
как мягкую игрушку, и посмотрел в чернильное небо. Скоро начнут загораться
звёзды. Джисон прикрыл глаза, пытаясь успокоиться. Не получалось.

Тогда он поймал себя на мысли, что Рей, возможно, была права. Он

действительно влюблён.

Примечание к части

Хотелось бы добавить, что я люблю всех персонажей одинаково. В шапке вы

можете найти метку "серая мораль", что означает, что здесь нет однозначных
положительных и отрицательных персонажей. Каждый со своим багажом, у
каждого свои мотивы, приколы характера и прочее. Поэтому не спешите с
выводами, ведь все мы люди и все мы неидеальны.
Спасибо, что читаете и пишете отзывы! Это для меня значит целый мир:)

136/343
15. Горько-сладкое "прощай"

Этой ночью удалось поспать только пару часов. Первая сессия и

подготовка к первому экзамену вызывали крайне неприятное чувство тревоги.
Джисон сидел за своим столом с включенным светильником и строчил конспекты
под размеренное сопение Феликса.

По крайней мере, последние несколько дней дорогой сосед проводил в комнате.

Не выходил ни в университет, ни на встречи с Хёнджином, что само по себе было
странным. Но Джисон не мог жаловаться, потому что компания в лице Феликса
его радовала больше, чем постоянная зубрежка. Да любая компания, на самом
деле, его сейчас радовала больше, чем предстоящие экзамены.

Джисон вспомнил, как не так давно всё же решил покинуть комнату и подышать
свежим воздухом, а то голова уже шла кругом от обилия информации, которую
нужно запомнить. Он гулял по окрестностям, любовался природой и
наслаждался свежестью и прохладой.

Ноги сами привели его к оранжерее, которую показала Рей. Эта стеклянная
коробка не была большой, поэтому Джисон сразу же заметил Лино, который
сидел на корточках и, хмурясь, копошился у цветочного куста. Тогда Джисон
почувствовал укол совести, ведь отрабатывать наказание они должны вместе, и
вошёл внутрь.

Лино сразу же обернулся и в нерешительности замер.

— Ты чего тут? — спросил он.

Аккуратно пройдя между рядами растений, Джисон приблизился и тоже присел

на корточки.

— Я просто гулял. Чем занимаешься?

Он посмотрел на поднятый грунт, а потом на замаранные землей темно-зеленые

перчатки Лино. Тот их снял и осторожно встряхнул, после чего поднялся.

— Так, ерунда. Удобрение закопал.

Последовав его примеру, Джисон тоже поднялся и встретился с ним взглядом.

Оба тут же отвернулись: Джисон взглянул на небольшой куст жасмина, аромат
которого окутывал их со всех сторон, а Лино бросил взгляд на пейзаж за окном.
Какое-то время они молчали. Джисон заговорил первым.

— Может, я мог бы с чем-нибудь помочь? Скажи, что нужно делать.

Смерив его насмешливым взглядом, Лино слегка улыбнулся.

— Сомневаюсь, что у тебя есть опыт садоводства. Поэтому можешь просто

пройтись и понюхать цветочки.

— Хён, я серьезно, — слегка нахмурившись, сказал Джисон и заглянул Лино в

глаза. — Это всё-таки моя вина, что нас наказали и заставили тут работать.

137/343
— Рад, что твоя совесть наконец проснулась. — Вручив Джисону перчатки, Лино
кивнул на пакет с какими-то круглыми белыми гранулами. — Тогда будешь
закапывать удобрения. Только смотри, чтобы они не попали на кожу.

— А что будет?

— Останешься без неё, — натянув свою противную ухмылку, сказал Лино и

передал пакет с удобрениями Джисону.

Тот надел перчатки и принял его с опаской, поставив на землю рядом с собой.

Джисон уже успел пожалеть, что предложил помощь. Он надеялся на что-то

менее опасное. А Лино только тихо посмеивался и качал головой, наблюдая за
его неловкими движениями. Сам же он занялся чем-то попроще — поливом
растений из лейки.

Пока Лино медленно ходил между рядов, Джисон бросал на него осторожные
взгляды, пока тот не видел. Ему слишком непривычно было видеть Лино
сосредоточенным и в то же время таким тихим и умиротворенным. Здесь в
оранжерее, среди цветов и растений он был словно другим человеком. Не
азартным игроком или квалифицированным раздражителем, а обычным парнем,
который будто просто помогал бабушке в саду.

Отвернувшись, Джисон помотал головой, уговаривая себя перестать заниматься

подобными вещами — разглядыванием и анализированием. Чем больше этим
занимаешься, тем прочнее другой человек закрепляется в твоих мыслях, а
иногда и в сердце.

Поднявшись с колен, Джисон отряхнул джинсы и потянулся, чтобы размять

затекшую поясницу. Лино как раз в этот момент закончил поливать последний
куст и, повесив лейку, подошел к нему.

— Как справился? — заглянув в пакет с удобрениями, спросил он. Тот был уже
пустым, поэтому Лино стрельнул бровями в удивлении. — О. Так ты не только
для книжек годишься. Похвально.

Вдруг Лино скользнул пальцами по оголившемуся животу Джисона. Тот согнулся

и вскрикнул, сам от себя не ожидая.

— Ты чего, хён? Мне же щекотно.

— Чтобы не расслаблялся, — всё с той же насмешкой сказал Лино и отошёл в

сторону.

Взяв себя в руки и собравшись с мыслями, Джисон всё же подошёл к кусту с

алыми розами, над которым возвышался Лино. Они казались искусственными:
листва была необычайно гладкой и неестественного цвета зелёной, лепестки
были насыщенного алого цвета, как будто их кто-то покрыл яркой краской, а не
природа создала такими.

Джисон вытянул губы и скептически оглядел куст.

— Почему они выглядят такими… ненастоящими?

138/343
Лино дёрнул головой на звук его голоса, как будто забыл, что находился здесь с
кем-то ещё.

— Вид такой. Особый. Они не могут расти на улице, потому что не терпят низких
и высоких температур. Поэтому здесь для них всегда поддерживают одинаковые
температуру и давление воздуха.

— Зачем вообще так заморачиваться из-за каких-то цветов?

Теперь Лино повернулся к Джисону всем телом и серьезно посмотрел. Однако

долго его маска серьезности не продержалась, и он ухмыльнулся.

— Ну как же, Хан Джисон. Это символ университета. Причем единственный в

своем роде. Я бы тебе рассказал побольше, но мне уже пора, а найти
информацию про эти розы ты и сам можешь.

Он отсалютовал и направился к выходу, но Джисон его остановил, придержав за

запястье. Лино одарил их руки нечитаемым взглядом и медленно поднял на
Джисона глаза.

— Раз они такие уникальные, поэтому Рой таскал их тебе под дверь? — рискнул
спросить Джисон, чувствуя, как неприятные иголки ревности без его желания
стали колоть внутренности.

Лино отдернул руку, и его челюсти заострились.

— Не знаю, где ты взял эту информацию. Но если бы об этом кто-то узнал, Роя
исключили в тот же день и даже не стали разбираться в причинах. Вряд ли он
сам тебе рассказал, поэтому советую проверять свои источники. Ещё увидимся,
— и покинул оранжерею, хлопнув дверью.

Сидя сейчас в полутемной комнате и вспоминая тот день, Джисон

действительно задумался о том, кому он доверяет и стоит ли пересмотреть свои
авторитеты. Он не мог слепо верить во всё, что ему говорят. Это было бы
попросту глупо. Но проверить, действительно ли ему говорили правду, он тоже
не мог. По крайней мере, пока.

Феликс неожиданно громко всхрапнул, так что Джисон даже вздрогнул. Это
действенно и быстро помогло ему вернуться в реальность. Закрыв тетрадь, он
всё-таки решил поспать ещё пару часов, иначе наутро вместо него на экзамен
пойдет его злобная, невыспавшаяся версия.

Первым экзаменом зимней сессии как назло была история английской

литературы. Выслушивая нытье и ругательства невыспавшегося Феликса,
Джисон на автомате шёл по широкому холодному коридору в аудиторию, где
сидел мистер Кан и принимал экзамен.

Вытянув билет, Джисон пошёл готовиться, а Феликс остался у стола кёсунима.

Они что-то долго обсуждали, пока не подошёл один из студентов, чтобы
отвечать по билету. Тогда Феликс, глубоко поклонившись, отошёл в сторону и,
подмигнув Джисону, покинул аудиторию.

Во время своего ответа Джисон старался звучать четко и уверенно. И по тому,

как улыбался мистер Кан и кивал на каждое его предложение, у него хорошо
139/343
получалось. Получив ожидаемое «отлично», Джисон легко улыбнулся и уже
собирался подняться, но кёсуним попросил его задержаться.

— Буквально вчера мистер Шин, наш глубокоуважаемый садовник, передал, что

вы хорошо отработали свое наказание. Отличная работа, Хан Джисон.

Мимолетно улыбнувшись, Джисон снова почувствовал укол совести. Он же по

сути и не делал ничего, кроме того одного дня, когда пришлось мучиться с
удобрениями.

— Это всё заслуга Лино-хёна, кёсуним. Я по большей части ничего не сделал.

Нахмурившись, профессор откинулся на спинку стула и сложил руки на столе.

— Странно. Мистер Шин хвалил вас обоих. Ну да ладно. Главное, что свое
наказание вы отработали и, я надеюсь, усвоили урок. Способные мальчики,
прямо как ваши мамы.

Дёрнув бровями на последнюю ремарку, Джисон поклонился и удалился. Не

успел он выйти за дверь аудитории, как какой-то высокий мужчина в очевидно
дорогом костюме и пальто почти влетел в аудиторию и чуть не снес Джисона с
ног.

— Ты как, сынок? — спросил мужчина и похлопал его по плечу.

Джисон даже не успел и рта раскрыть, чтобы хоть что-то сказать. Мужчина уже
прошёл мимо и, подойдя к профессору, стал что-то ему говорить, ярко
жестикулируя. Шлейф его стойкого одеколона до сих пор ощущался на том
месте, где замер Джисон.

Хан закрыл дверь и нашарил глазами Феликса среди остальных студентов. Тот
сидел на широком подоконнике, свесив одну ногу, и пялился в экран телефона.
Джисон подошёл к другу и, скинув его ногу, сел рядом.

Феликс оторвался от телефона.

— Ну, как?

— На «отлично». Меня кстати какой-то мужик чуть с ног не сбил. Ворвался в

аудиторию прямо во время экзамена, как какой-то сумасшедший.

— И что, его даже не выгнали? — без особого интереса спросил Феликс.

— В том то и дело, что нет. Они там с профессором о чём-то шепчутся.

Пожав плечами, Джисон потянулся к рюкзаку, где лежали всякие вкусняшки,

которые он как раз припас для необходимой подзарядки после
экзаменационного стресса. Феликс от сладкого отказался, снова уткнувшись в
свой телефон.

Как раз в этот момент мужчина в дорогом костюме и пальто вышел из

аудитории. Поправив свои угольно-чёрные волосы, он достал телефон из
кармана и стал кому-то звонить прямо посреди коридора, не обращая внимания
на потоки проходящих мимо студентов. Джисон пихнул Феликса локтем.
140/343
— Вон тот мужик. Быстро они, конечно, побеседовали, — с набитым ртом сказал
он. Хорошо, Лино рядом нет, а то опять начал бы говорить про манеры и
подобный бред.

Феликс поднял голову и посмотрел в направлении, в котором указал Джисон. Его

лицо тут же напряглось, а глаза расширились.

— Это отец Хёнджина. Что он тут забыл? — с недоумением и нарастающей

тревогой спросил он.

Джисон посмотрел на друга, потом на мужчину и обратно. Он тоже недоумевал,

что отец Хёнджина здесь делает, но то, как поведение Феликса преобразилось
за считанные секунды, его заинтересовало больше.

— Хёнджин где-то накосячил или что? — спросил Джисон.

— Не то чтобы я об этом знаю, — пожал плечами Феликс и стал что-то усердно

печатать в телефоне. Очевидно, сообщение Хёнджину. Но ему так никто и не
ответил, поэтому Феликс бросил телефон в рюкзак и слез с подоконника. —
Пошли спросим.

Поздно осознав, что именно хотел сделать Феликс, Джисон уже был в плену его
цепких пальцев и тащился за ним по коридору в сторону серьезного мужчины в
костюме. Тот, как только они подошли, подозрительно посмотрел и закончил
говорить по телефону.

— Здравствуйте, мистер Хван, — первым начал Феликс. — Не ожидал вас здесь

увидеть.

Отец Хёнджина натянул фальшивую улыбку и кивнул Феликсу в качестве

приветствия.

— Рад тебя видеть, сынок. Да вот, возникли некоторые неотложные вопросы, и

мне пришлось приехать. Как успехи с первым экзаменом?

Феликс стал рассказывать про то, как он очень долго и упорно готовился, а
Джисон лишь кивал в такт его словам, прекрасно зная, что все эти дни вместо
подготовки Феликс либо спал, либо сидел в телефоне. Но взрослым не всегда
обязательно знать такие подробности. Мистер Хван внимательно выслушал,
после чего заключил:

— Что ж, это впечатляет. Ты задал хороший старт. Продолжай в том же духе.

— Конечно, вы же меня знаете. Учеба — моё всё. Кстати, извините, что не

представил сразу. Это мой друг, Хан Джисон.

Джисон кротко улыбнулся и поклонился. Мистер Хван долгое время его

внимательно разглядывал, после чего улыбка тоже тронула его губы.

— Неужели? Хан? Как я понимаю, ещё один сын моих старых друзей. Приятно
познакомиться с тобой, сынок. Ты вылитый отец в молодости.

— Спасибо, мистер Хван. И мне приятно с Вами познакомиться.

141/343
— Как это вы все оказались в одном вузе и в одно время? — он оглядел их по
очереди и почесал подбородок. — Невероятное совпадение. Ведь я со многими
потерял связь. Даже не знал, что и вы тут учитесь. Детки Ким и Ян случайно не
поступили сюда же?

Феликс и Джисон почти одновременно кивнули, подтвердив догадку мистера

Хвана. Он покачал головой и сжал губы в тонкую линию.

— Невероятное совпадение. Невероятное…

Вскоре они попрощались с отцом Хёнджина и пошли обедать в «зелёный»

кафетерий. Феликс сказал, что не голоден, поэтому поклевал что-то у Джисона
из тарелки и большую часть времени просидел, уткнувшись в экран телефона.
Джисону всё-таки надоело наблюдать за подобной отстраненностью друга,
поэтому он спросил:

— Что ты там постоянно смотришь?

— Хёнджин так и не ответил, — закинув пару кусочков моркови в рот, сказал

Феликс. — Обычно он так не делает.

— Может, занят или уснул.

Хан сгрёб грязные тарелки на поднос и отнёс в специально отведенное для них
место. Потом вернулся и дал Феликсу подзатыльник, потому что тот опять
склонился над своим любимым гаджетом.

— Не переживай ты так, — сказал он, пытаясь сменить гнев Феликса на милость.

— Мы сейчас всё равно пойдем в Шато, там всё станет ясно. Даже если
Хёнджина нет на месте, Чанбин наверняка что-нибудь знает.

— Мне нравится твой оптимизм, Джи. Жаль, он у тебя проявляется в

неподходящее время.

Они просидели в кафетерии ещё немного, пока Джисону не надоело наблюдать

за непривычно тихим Феликсом. Он поднялся и потянул соседа за капюшон,
вынудив того подняться и убрать телефон в карман. Только они оказались на
улице, встретили Сынмина, который шёл спрятав руки в карманы брюк и
смотрел себе под ноги.

Джисон его окликнул, отчего Сынмин рефлекторно вздрогнул.

— Ты чего такой громкий? — приняв двойные объятия своих соседей, Сынмин

прикрыл одно ухо. — У меня же сердце слабое.

— А у кого оно не слабое, Минни? — парировал Феликс.

Сынмин только устало вздохнул в ответ.

— А ты чего такой поникший? — Джисон убрал руку с плеча Сынмина, чтобы

было удобнее идти. — Случилось что-то?

— Экзамен завалил, — невесело хмыкнул Сынмин. — Теперь на каникулы

142/343
придётся ехать к родственникам в Пусан, а не с родителями в Таиланд.

— Не так уж и плохо, — Феликс толкнул его в плечо и усмехнулся. — Меня вот

вообще непонятно куда хотят отправить. Предки совсем свихнулись. Говорят,
«сюрприз хотим устроить». У меня от их сюрпризов только глаза по очереди
дёргаются. А ты куда поедешь, Джи?

— Не знаю, — Джисон мог только пожать плечами, потому что родители ничего
про это не говорили. — Домой, наверное.

Сынмин ступил на скользкую часть каменной плиты и почти встретился носом с

землей, но Джисон и Феликс подхватили его за обе руки. Они и сами за него
перепугались. Непонятно, когда наступили такие заморозки, что даже дорога
стала скользкой.

Они с осторожностью поднялись по тропинке вверх и остановились у

распахнутых дверей Шато в ступоре. Хёнджин пытался вытащить два огромных
чемодана, но один застрял колесами у порога и не собирался двигаться дальше.
Сматерившись, Хёнджин пнул чемодан, колёсико отвалилось и покатилось по
ступенькам. Когда оно остановилось у ног Феликса, Хёнджин поднял голову и
встретился с ним глазами. Пару секунд все молчали, не двигаясь.

Джисон краем глаза заметил, как Феликс тяжело сглотнул и напряг челюсти.

— Решил свалить, не попрощавшись? — его низкий голос прорезал тишину.

Хёнджин бросил чемоданы и быстро спустился по ступенькам, оказавшись

прямо перед носом Феликса. Потом взял его лицо в свои ладони и виновато
улыбнулся. Они начали о чём-то шептаться, поэтому Джисон подхватил Сынмина
под руку и отошёл вместе с ним в сторону. Не хотелось мешать им в такой
интимный момент.

Единственное, чего Джисон не понимал, так это то, почему Хёнджин решил
уехать, если сессия только началась. Очень маловероятно, что он успел сдать
абсолютно все экзамены. Тогда почему решил уехать именно сейчас? Это как-то
связано с приездом его отца?

Джисон не мог с собой ничего поделать, поэтому продолжал бросать в сторону

Феликса и Хёнджина любопытные взгляды. Чем дольше Хёнджин о чём-то
говорил, тем меньше от Феликса оставалось его обычного задора. Они не
сводили с друг друга глаз, которые с каждой секундой становились лишь
отчаяннее. Сынмин тоже притих, не до конца понимая, что здесь происходит. Он
стал пинать мелкие камешки и закидывать ими ботинки Джисона.

Наконец Хёнджин отпустил Феликса и сделал шаг назад, неуверенный в своих

дальнейших действиях. Но Феликс качнул головой, сжав зубы, и сказал так, что
было слышно даже Джисону с Сынмином.

— Как я тебя ненавижу, Хван, — после чего со всем отчаянием прильнул к губам
Хёнджина и оставил на них всю свою боль. Джисон лишь пару раз успел
моргнуть, а Феликс уже скрылся в Шато.

Сынмин знаком показал, что ему тоже лучше уйти. Джисон заторможенно
кивнул, а потом подошёл к Хёнджину. Тот смотрел вдаль на верхушки деревьев
143/343
и мыслями был уже наверняка далеко отсюда. Джисон прокашлялся, пытаясь
вывести Хёнджина из раздумий.

— Уже уезжаешь? — спросил он. — Хороших каникул.

Хёнджин пару раз моргнул и печально улыбнулся.

— Джисон-и. Я уезжаю навсегда.

— Что? — вырвалось слишком резко.

Округлив глаза, Джисон смотрел, как на лице Хёнджина одна эмоция сменяется
другой — грусть превращается в уверенность. Он смахнул остатки чувств,
которые вызвал разговор с Феликсом, и поправил волосы.

— Да. Именно так. Я рассказал отцу про ту записку, про которую знаем только
мы с тобой, и он решил, что так для меня будет лучше. Он очень переживает за
мою безопасность.

— Но ведь мы даже не знаем, кто это написал. Может, это была всего лишь
глупая шутка! И ты бросаешь университет из-за этого?

— Никакая это не шутка, — Хёнджин приблизился к лицу Джисона и отчаянно

зашептал. — Отец сказал, что на его совести, на совести твоих родителей и на
совести остальных — нечто страшное. Я не знаю, что они сделали двадцать лет
назад, но не собираюсь быть одним из тех, на ком за эти дела отыграются.

Джисон прирос ногами к одному месту, смотря на то, как Хёнджин еле тащит
чемоданы вниз по тропинке, где его уже ожидал отец. Мистер Хван забрал у
сына багаж и похлопал его по спине. Потом обернулся и посмотрел прямо на
Джисона, который до сих пор не понимал, как двигаться. По коже вдруг
забегали мурашки. Пару мгновений Джисон смотрел на две удаляющиеся
фигуры, а потом наконец отмер.

В гостиной блока было пусто. Будто весь Донжон оплакивал скорый отъезд
одного из своих сыновей. Не желая сидеть здесь в одиночестве, Джисон прошёл
к себе. Как он и ожидал, Феликс лежал на кровати, отвернувшись к стене и ни
на что не реагировал. Джисон пару раз пытался с ним заговорить, но в ответ
получал либо невнятное бормотание, либо неразборчивый шепот. В итоге он
сдался и упал лицом в свою подушку.

Потом он резко перевернулся на спину, когда вспомнил, как Лино предупреждал

о том, что Хёнджин в скором времени будет занят только собой. Получается, он
был прав. Понять бы ещё, откуда он об этом узнал. Не мог же он заранее
предугадать, что Хёнджин уедет. Да и про записку он знать не мог, ведь
Хёнджин её сразу же сжег. Что-то явно не складывалось.

Перевернувшись на бок, Джисон посмотрел на спину Феликса, которая

вздымалась и опускалась от его неровного дыхания. Ему было искренне жаль,
что всё сложилось именно так. Всё-таки с Хёнджином Феликс был счастлив. А
сейчас он лежит разбитый и даже не хочет ни с кем говорить. Джисону
захотелось забрать эту боль. Или хотя бы её часть.

За окном уже стемнело, а они так и лежали с выключенным светом. Каждый

144/343
молчал о своём. Джисон прикрыл глаза, но тут же услышал тихий стук в дверь.
Не дождавшись ответа, Чанбин приоткрыл её и заглянул. Свет из гостиной тут
же упал на Джисона, заставив сощуриться.

— Уже спите? — удивился Чанбин.

— Нет, я просто лежал, — Джисон поднялся и сел. — А что такое?

— Выходите с Ликсом в гостиную. Мы уже все там.

Джисон еле растолкал Феликса и заставил его подняться. Вид у него был не
очень: круги под глазами, спутавшиеся волосы и след от подушки на щеке.
Джисон пригладил непослушные светлые пряди и приобнял друга за плечо.

— Просто знай, что я всё ещё рядом, Ликс. Пойдем.

Они вышли в гостиную, где на двух диванах друг напротив друга сидели все
остальные. Кроме Бан Чана — он ходил перед камином то туда, то сюда, не
находя себе места. Как только он увидел Джисона с Феликсом, то сразу замер.

Феликс занял место в кресле, а Джисон втиснулся на единственное свободное

место — между подлокотником дивана и Лино. Ему было неудобно, но в то же
время волнительно от подобной близости. Джисон еле заставил себя отвлечься
на что-то более важное.

— Все наверняка уже слышали, что Хёнджин забрал документы и покинул нас, —
начал Чан.

— Вот только давайте не будем устраивать вечер траура, — вздохнул Лино и

закатил глаза. — Как уехал, так и приедет обратно. Понежится на солнышке,
отдохнёт на вилле предков и вернётся. Тоже мне трагедия.

— Прояви хоть немного сочувствия, — шепнул Джисон, стрельнув глазами в

сторону Феликса. Лино только покачал головой.

Чан нахмурился и смерил их обоих нечитаемым взглядом. Потом после

небольшой паузы продолжил.

— Разумеется, в жизни всё случается и всё меняется. Не знаю, как для

остальных, — он выразительно посмотрел на Лино, — но для меня вы стали
семьей. А отпускать члена своей семьи всегда тяжело.

Подняв бокал с красным вином, Чан призвал остальных сделать то же самое.

Все, кроме него, остались сидеть. Настроения вставать и что-то говорить совсем
не было. Джисон изредка поглядывал на Феликса, на лице которого расцветала
усталость и тоска. Движения его были такими же заторможенными, и он совсем
не пил, что было для него нетипично.

Опустошив бокал одним глотком, Джисон почувствовал, как Лино на него

смотрит. Повернув голову, он вскинул брови, проигнорировав щекочущее
чувство внутри живота.

— Ты чего?

145/343
— Просто смотрю.

— Зачем? — Джисон закинул ногу на ногу и засунул вспотевшие ладони между

ног. Он опять начинал поддаваться чарам и плавиться под взглядом этих черных
глаз.

— Просто захотелось, — Лино пожал плечами и улыбнулся уголком рта. — На

тебя теперь еще и смотреть нельзя?

Бросив короткий взгляд за его спину, Джисон заметил, что между Лино и
Сынмином на диване было прилично места. Тогда почему же он прижимал
Джисона к подлокотнику и заставлял тело дрожать от одного лишь тесного
контакта — именно этот вопрос застрял у Джисона в голове.

Не «почему отец Хёнджина заставил сына отчислиться?» или «что натворили

родители в прошлом?» Эти вопросы как назло отошли на второй план, когда
Джисон смотрел Лино прямо в глаза, и губы его начинали растягиваться в
ответной ухмылке.

— Почему же. Смотри, сколько хочешь. Не могу тебе запретить любоваться

прекрасным.

Лино только вновь покачал головой, а его ухмылка стала шире. Если бы не Бан
Чан, кто знает, сколько бы еще продолжался их недофлирт.

— Перед отъездом Хёнджин оставил на моем столе письмо, — сказал Чан. —

Думаю, сейчас хороший момент, чтобы его прочесть.

Он поставил опустевший бокал на кофейный столик и достал из кармана

бежевый конверт. Все тут же обратили своё внимание на исписанный с двух
сторон листок бумаги. Чан прочистил горло.

«Дорогой Бан Чан-хён. Я не знаю, будешь ли ты в Шато во время моего отъезда,

поэтому пишу тебе письмо, как делали в старые добрые времена. Я знаю, как
сильно ты любишь устаревшие вещи.

К сожалению, жизнь (мой отец) распорядилась так, что я вынужден покинуть

наш чудесный университет Чанми, который оставил в моей памяти только
лучшие воспоминания. Здесь я увидел непревзойденные пейзажи и насладился
невиданной до этого природной красотой. (Ты взбирался когда-нибудь на тот
холм, который выглядывает из-за главного корпуса? Обязательно сходи туда.
Там ещё речка есть). Кроме того, мне повезло познакомиться с прекрасными и
талантливыми людьми. Правду говорят, что неважно где ты, а главное с кем. Я
понял это совсем недавно.

Поэтому прошу тебя передать мои небольшие послания тем самым прекрасным
и талантливым людям.

Сынмин-и, я надеюсь ты всё-таки решишься перекрасить стены на своей

половине комнаты в нежно-голубой. Жаль, что меня уже не будет рядом, чтобы
тебе с этим помочь. Помни, что краску нужно брать на тон темнее, потому что на
солнечной стороне она всё равно быстро выцветает. Можешь взять любую из
моих кистей, Чанбин покажет, где они лежат.

146/343
Инни. Надеюсь, ты больше не дуешься на меня за тот случай в кафетерии. Мне
правда жаль, но я тоже безумно люблю эти круассаны! А кто не успел, тот
опоздал — такова жизнь. На самом деле, я буду по ним скучать, но по нашим
теплым разговорам за чашкой кофе я буду скучать в тысячу раз больше. Береги
себя.

Ликси… Мой юный и нежный бунтарь. Хочется верить, что у меня будет
возможность попрощаться с тобой лично. Но я не уверен. Отец уже забрал мой
телефон, и я даже не могу насладиться нашими общими фотографиями в своей
комнате ещё разок. Понимаю, что не могу сказать многого в общем письме,
потому что знаю, как враждебно ты отреагируешь. Личное должно оставаться
личным. Поэтому скажу только одно — извини меня. Не бросай учёбу и
поменьше кури. Я хочу верить, что мы ещё увидимся.

Джисон-и. Пока мои мысли ещё не успели отойти от моего нежного бунтаря,
прошу тебя только об одном — присмотри за ним. Пожалуйста. Это не простые
слова. Лично для тебя я хочу только одного — чтобы ты нашёл себя и был
счастлив. Я верю в тебя, поэтому надеюсь однажды прочитать твою книгу или
сборник стихов. Почему-то я представляю это очень ярко: книга на полке с
бестселлерами, а на её корешке красуется имя — Хан Джисон. Мне всегда
хотелось хотя бы на мгновение узнать, что происходит в твоей голове.

Мой дорогой и единственный сосед. Бинни, ты же простишь меня? Моё сердце

сжимается от боли, зная, как сильно ты не любишь ночевать один. Теперь меня
совесть съедает за то, что я оставляю тебя. В то же время я не хочу, чтобы с
тобой жил кто-то ещё. Да, вот такой я эгоист. Прости за это. Надеюсь, ты не
будешь скучать очень сильно, иначе я снова заплачу. Смотрю сейчас сквозь
слезы на твою заправленную кровать и на гантели в углу, как дурак. Я уже
скучаю, Бинни.

Лино-хён… Мой дорогой Лино-хён. Знаю, что все слова между нами уже сказаны,
все вопросы заданы, а ответы давно даны. Также я знаю, что никогда не значил
для тебя столько, сколько ты значил для меня. Ты вряд ли вспомнишь, что я
сказал тебе одиноким летним вечером. «Хочу, чтобы однажды ты полюбил кого-
нибудь с таким же безумством, с каким любят тебя». Моё желание остается
неизменным.

Дорогой Бан Чан-хён. Я нахожу определенное успокоение в том, что начинаю это
письмо и заканчиваю его одинаковыми словами. Ты стал для меня настоящим
авторитетом и старшим братом. Никогда не забуду, как на первом курсе ты
помогал мне освоиться на новом месте. Ты был первым, кто увидел мои
неуверенные скетчи красивейших пейзажей Чанми. И первым, кто сказал мне
попробовать писать картины. Ты вдохновил на то, что стало моей самой главной
страстью в жизни. И я этого никогда не забуду.

Вы поистине лучшие люди, с которыми меня могла свести жизнь. И пускай вы

уже никогда не убедитесь в этом лично, но я многому у вас научился. Спасибо.

Ваш Х. Хёнджин».

Закончив читать, Бан Чан тяжело сглотнул и отвернулся. Феликс первый

поднялся и ушёл в комнату. Вскоре и остальные последовали его примеру.

Закрыв за собой дверь, Джисон на цыпочках подошёл к кровати Феликса и

147/343
присел рядом. Он слышал, как сосед старался шмыгать потише и меньше
дрожать, но эмоции побеждали, и вот он уже развернулся и лёг на колени
Джисона, позволив себе выплеснуть их наружу. Пока Феликс вдоволь
выплакивал глаза, Джисон гладил его мягкие волосы и говорил добрые слова,
убаюкивая.

Когда Феликс успокоился и от бессилия прикрыл глаза, Джисон даже не

шелохнулся и не двинулся в сторону своей кровати. Он всем своим нутром
ощущал, что сейчас Феликс нуждается в нём особенно остро. Поэтому он чуть
привстал, придвинув Феликса к стене, а сам лёг с краю. Почувствовав, как
Феликс обнял его со спины, Джисон со временем тоже успокоился и закрыл
глаза.

Они ещё никогда не ложились так рано. Первый день зимней сессии получился
крайне изнурительным.

148/343
16. Урок музыки и газеты

Теперь дни пролетали, как кадры старого фильма, снятого на

кинопленку. К сожалению для Джисона они были серыми и однообразными:
подготовка к экзамену в комнате, в библиотеке, в кафетерии, на крыше Шато.
Менялись только локации и интерьер, действие картины оставалось одним и тем
же.

Несмотря на бессонные ночи за учебниками и книгами, самым сложным для

Джисона оказалось заставить Феликса сделать для учёбы хоть что-то. Что
угодно, на самом деле, чтобы не вылететь из университета. Иногда Джисон
думал, что в этом и заключался коварный план его соседа — завалить первую
сессию и покинуть это место вслед за Хёнджином.

Сегодня был последний экзамен, и Феликс, замотавшись в одеяло, как в кокон,

игнорировал Джисона всеми возможными способами.

— Если ты не встанешь через 5 минут, Ликс, я клянусь, — Джисон повертелся в

разные стороны, пытаясь найти в комнате хоть одну подходящую угрозу. — Я
открою окно и оставлю тебя замерзать. — Тишина. — Я возьму твои любимые
наушники. — Снова молчание. — Позову Чанбина, чтобы он поднял и отнёс тебя
под холодный душ.

Всё без толку. Феликс даже не шевельнулся. Непонятно, чем он дышал под
одеялом, но высовывать голову, очевидно, было выше его сил.

Джисон снова бросил взгляд на свое отражение в зеркале, чтобы проверить, всё
ли идеально сидит, и устало вздохнул.

— Ликс, — подойдя к кровати соседа, Джисон легко пихнул его в плечо. —

Вставай уже. Сегодня последний экзамен. После этого я не буду больше будить
тебя по утрам и доставать своей ненужной заботой. Обещаю, что оставлю тебя в
покое, но только если сейчас ты поднимешь свою задницу и пойдёшь со мной. —
Он ещё раз потряс Феликса, но снова остался без ответа.

Тогда Джисон опустился перед кроватью на колени и попытался проникнуть под

одеяло. К его удивлению, оно легко поддалось, и Джисон стянул его с головы
Феликса. Тот лежал с закрытыми глазами и приоткрытым ртом, чуть посапывая.
Он всё это время мирно спал. Подавив порыв закатить глаза, Джисон похлопал
Феликса по щекам и на этот раз позвал громче по имени.

Брови Феликса от недовольства и очередного раннего пробуждения сдвинулись,

а сам он едва слышно застонал. Джисон с пустым выражением лица смотрел,
как его сосед переворачивается к стене и снова накрывается одеялом с головой.
Это уже слишком.

У Джисона не было времени всё обдумать, потому что они уже опаздывали на
экзамен, а Феликс сегодня вёл себя хуже обычного. Поэтому Джисон вылетел в
гостиную, оставив дверь комнаты открытой, и сел за рояль. Может, хоть звуки
музыки разбудят это неподдающееся тело.

Аккуратно подняв крышку, он пару секунд неуверенно смотрел на черно-белые

клавиши. Идеально гладкие и холодные. Как и ладони Лино. Но для лирических
149/343
мыслей сейчас не было времени, поэтому Джисон заиграл, с силой вдавливая
пальцы в инструмент, единственную мелодию, которую знал.

Он выучил River flows in you ещё будучи подростком, когда посещал классы
фортепиано. Жаль, конечно, что с клавишными не сложилось, но эту
композицию Джисон запомнил, и, если представлялась такая возможность,
играл только её.

Может, родителям и надоедало слушать одно и то же, когда он с приливом

вдохновения садился за рояль дома в гостиной и играл без остановки эту
мелодию. Но они не говорили что-то против, как и не поощряли выучить новую
композицию. Поэтому Джисон даже не пытался, остановив свой навык на одной
единственной песне. Но зато какой прекрасной.

Он играл, внимательно следя за переходом пальцев по клавиатуре, поэтому

даже не заметил, как в гостиную спустился Лино, уже собранный и одетый как
обычно с иголочки. Притаившись за роялем, он старался себя не выдавать.

Только когда крайне недовольная физиономия Феликса выглянула из-за двери

комнаты, и Джисон убрал руки с клавиш, Лино обошёл рояль и, сложив руки на
груди, посмотрел с хитрым блеском в глазах.

— Кого я вижу. Точнее слышу. Я же вроде не разрешал играть на моем рояле,

Хан Джисон.

Бросив беспокойный взгляд на наручные часы, Джисон поднялся и захлопнул

крышку, даже не задержавшись на Лино глазами.

— Извини, хён. Я бы с удовольствием с тобой попрепирался, но нам уже пора. —

Джисон спустился с платформы, на которой стоял рояль. — Ликс, какого черта
ты ещё не одет?

Приняв на себя роль мамочки, Джисон поторапливал Феликса, пока тот одевался
и приводил волосы в порядок. Потом нервно стучал по косяку двери, когда
Феликс не мог найти телефон, который наверняка опять провалился между
кроватью и стеной. Наплевав на телефон, Феликс под ворчания Джисона
неторопливо завязывал шнурки на ботинках и периодически закатывал глаза.
Лино молча наблюдал за этим цирком с платформы.

Когда Феликс наконец был готов, они быстрым шагом пересекли гостиную
блока.

— Ещё увидимся, — сказал Лино, но они уже скрылись за дверью, оставив его
без ответа или хотя бы кивка.

Пока они неслись по скользкой тропинке в сторону малого учебного корпуса,

Джисон пару раз чуть не навернулся, но ему повезло, что Феликс всегда был на
подхвате. Будучи уже на финишной прямой, они пересекли мокрую от
заморозков поляну и юркнули один за другим в тяжелую деревянную дверь.

Коридоры уже опустели, значит, они всё-таки опоздали. Феликс уперся в колени
руками и согнулся пополам, не желая больше бежать. Джисон остановился и
обернулся.

150/343
— Тут осталось-то всего ничего, — подняв голову к потолку, он почти взмолился.
— Ликс, твою ж мать.

— Не жди, — хриплым голосом сказал Феликс. — Иди без меня, я отдышусь и

тоже приду.

Сжав зубы так, что можно было услышать, как хрустнула челюсть, Джисон сдал
назад и оказался рядом с другом. Он услышал, как тяжело было Феликсу
восстанавливать дыхание, поэтому присел на корточки, чтобы можно было
видеть его лицо.

— Что с тобой происходит, Ликс? Это уже не первый раз, как ты…

— Да оставь ты меня наконец в покое! Серьезно, Джи. Я шагу не могу ступить

без тебя, ты даже не представляешь, как это задрало. Копошишься постоянно,
как возле маленького ребёнка. Ведешь себя, как моя мамаша. Занимайся своими
делами и отстань от меня.

Видно было, как тяжело даётся Феликсу выговаривать даже простые слова. Его
грудь вздымалась так быстро и резко, что Джисону показалось, будто он
задохнётся и упадёт прямо здесь. Но Феликс только перевёл взгляд в пол и
опустил голову. Постепенно его дыхание успокоилось.

Джисон поднялся и посмотрел с обидой, даже если Феликс не мог этого видеть.
Его задели эти слова настолько, что он к ним прислушался и, развернувшись на
пятках, зашагал прочь.

В аудитории, где сдавали английский, не было никого, кроме преподавателя.

Миссис Пак подняла на Джисона глаза и сказала, что решила раздать всем
автоматы, потому что студенты отлично потрудились на её практических
занятиях. И Джисон в том числе. Он с благодарной улыбкой поклонился и
скрылся за дверью. Однако сейчас эта новость его совсем не радовала.

Он шёл по пустому холодному коридору, но не знал куда. Идти в комнату сейчас

хотелось меньше всего, как и видеться с Феликсом. А лучшего места для того,
чтобы посидеть и подумать, кроме библиотеки Джисон не знал. Тем более, он
уже давно хотел заглянуть в старые газеты, которые там хранились, в надежде
найти что-нибудь интересное или хотя бы отвечающее на некоторые из его
вопросов.

В библиотеке, к счастью, было мало людей. Однако Джисон удивился, когда

увидел Чонина и Сынмина, сидящих за одним из столов и что-то вполголоса
обсуждающих. Он приблизился к ним и занял стул напротив, повесив рюкзак на
спинку.

— Так быстро сдал? — в изумлении спросил Чонин.

— Поставили автомат, — пожал плечами Джисон и, вытянув руки на стол,

прилёг. — А вы тут чем занимаетесь?

— Манхву читаем, — бросил Сынмин и снова уткнулся в комикс.

Джисон тут же выпрямился и с любопытством придвинулся.

151/343
— Тут и такое есть? — возбуждённым шёпотом спросил он. — Дай посмотреть.

Пока он листал яркие и завораживающие страницы, Сынмин с Чонином

обсуждали какие-то моменты в сюжете, не дававшие им покоя. Их обсуждение
скоро переросло в настоящий спор, и Джисон, вернув комикс, решил разрядить
атмосферу.

— Вы где нашли такой клад? Сейчас эту серию в магазинах точно не найти.

Чонин всё же оторвался от попыток что-то доказать упёртому Сынмину.

— Вон там, — он махнул рукой в сторону прозрачного стеллажа у стены рядом с

входной дверью. — Там этого добра хватает. Всякие старые журналы и газеты
ещё лежат.

Как раз то, что нужно. Джисон с интересом устремился в сторону стенда. Он
помнил, что родители выпустились в 1998 году, значит, нужно искать газеты в
периоде 1994-1998. Он бы с радостью сейчас почитал какую-нибудь старую
манхву, но нутром ощущал, что в газетах он найдёт для себя нечто более
важное.

Захватив с собой стопку подходящих газет, Джисон вернулся и грохнул их на

стол. Сынмин и Чонин уставились на газеты в полном замешательстве.

— Ты не нашёл ничего интереснее? — приподняв бровь, спросил Сынмин.

— Вам родители когда-нибудь рассказывали про свои студенческие годы? — в

ответ Джисон получил ожидаемые мотания головой. — Во-от. А тут эти годы как
раз запечатлены и записаны. Неужели вам неинтересно узнать, чем они жили,
пока находились здесь?

— Вообще-то не особо, — Чонин почесал затылок и откинулся на спинку стула.

Сынмин с ним молча согласился и одарил стопку серых и кое-где потрепавшихся

газет пустым взглядом. Но Джисон, нависнув над этой кипой, был настроен
вполне серьёзно.

— Тогда будете мне помогать искать информацию. Манхву можно почитать в

любое время, а помочь другу только сейчас.

Чонина долго уговаривать не пришлось, а Сынмин сначала не хотел заниматься

бесполезным делом, но потом и он сломался под весом уговоров и просьб.
Джисон, явно довольный, что не придётся разгребать эту кипу в одиночестве,
стал напевать себе под нос утреннюю мелодию и листать первую попавшуюся
газету.

Кто же знал, что студенческая корреспонденция Чанми такая скучная и

однообразная. Никаких вам сплетен, бунтов или пикантных подробностей.
Только сухие факты о том, что было, где, с какой целью проводилось и каких
результатов добились студенты. Джисон листал страницы с фотографиями с
научных конференций, соревнований или конкурсов, и ему было откровенно
плевать.

Хотя один раз он всё-таки задержался на странице, где красовалось фото его
152/343
отца в полный рост. Если бы не подпись, он бы вряд ли его узнал. В статье
говорилось о достижениях группы студентов в области литературы, и в
частности поэзии. Оказывается, отец на первом курсе выиграл поэтический
конкурс и даже получил за это стеклянную статуэтку в виде пера в
чернильнице.

Это заставило Джисона поморщиться и пролистнуть дальше. Ему не нужно было

ещё одно напоминание о схожести с отцом.

Перебрав шесть газет, Джисон однозначно выдохся. Надежда найти что-нибудь

стоящее давно превратилась в пыль. У Чонина и Сынмина успехи были не лучше.
Взяв седьмую газету, Джисон твердо решил, что она будет для него последней.
Тем более, время обеда уже подходило.

Листая страницу за страницей, он вдруг остановился, когда глаза выцепили

заголовок: «Зал бывшего музея в подвальном помещении главного корпуса
закрыт для посещения». Бегло просматривая строчку за строчкой, Джисон
узнал, что закрыть Темницу было вынужденной мерой. Однако не было
информации о том, почему администрация университета решила это сделать. Но
факт оставался фактом — Темницу закрыли в апреле 1998 года.

Джисон задумался и посмотрел в окно. Темницу не могли закрыть из-за пожара.

Он был там и не увидел никаких следов. Возможно, администрация испугалась
возможных чрезвычайных ситуаций, ведь здание было уже довольно старым, а
значит, риск обрушения потолка или ещё чего был вполне высок. Но опять же,
Джисон не заметил там никаких рисков. Темница выглядит даже лучше
некоторых учебных аудиторий.

Но что-то вынудило её закрыть. Ещё и охрану нанять для полной

неприступности. Жаль, это мало кого останавливало.

Джисон отвлекся, когда Чонин звонко рассмеялся, что в установившейся тишине

резануло слух.

— Да ты с мамой тут на одно лицо, — пихнув Сынмина в бок, он снова хихикнул.

— Посмотри. Такое же недовольное, как и у тебя.

— Из-за чёлки и не видно толком, — буркнул Сынмин, склонившись над газетой,

которую держал Чонин.

Не удержавшись на месте от любопытства, Джисон сел по другую сторону от

Чонина и тоже заглянул в газету. Там почти на полстраницы размещалось
групповое фото улыбающихся студентов. Они стояли в два ряда на фоне какого-
то окна, и рядом с ними возвышался профессор. «Старший преподаватель Кан и
его группа №6», — так гласила надпись под фото.

Джисон сразу же нашёл на фотографии отца, потому что его молодая версия
была ещё свежа в памяти из-за предыдущей газеты. Потом он нашёл и маму, и
обоих родителей Чанбина. Высокий парень, который стоял ближе всех к
профессору, отдаленно напоминал Хёнджина, только с короткими волосами.
Поэтому Джисон рискнул предположить, что это не кто иной, как мистер Хван.

Остальных Джисон не знал, но Сынмин и Чонин указали на своих мам, которые

стояли рука об руку в первом ряду. Также парни признались, что их мамы до сих
153/343
пор дружат. Осталось ещё несколько незнакомых лиц, но Джисон уже
предполагал, кому они могли принадлежать.

Хотя не удалось найти новую и полезную информацию, которая бы натолкнула

Джисона на верный путь, зато он в очередной раз убедился, что разношерстная
компания родителей не просто училась вместе в одном университете. Все они
обучались в одной группе, бок о бок и рука об руку, под кураторством кёсунима.
Странно, что родители не говорили об этом ни слова.

Или же не странно. Если они хотели скрыть, как сказал Хёнджин, что-то
страшное.

Джисон почувствовал, как голова стала пухнуть от сидения на одном месте и

напряженной работы мозга. Прав был Лино, когда говорил, что чужие тайны
сводят с ума сильнее своих. Если Джисон просидит, закопавшись в эти газеты,
ещё немного, то точно поедет рассудком.

Он и заметить не успел, как прошло время обеда и наступил вечер. Сколько же

времени он потерял? Хотя дел у Джисона сегодня всё равно не было, да и в
комнату идти не хотелось, потраченного времени было жаль. Но сидеть здесь он
больше не собирался. Нужно срочно выйти на свежий воздух.

Сынмин и Чонин снова вернулись к своему первоначальному занятию, поэтому

Джисон, поблагодарив их за помощь, махнул на прощание рукой и покинул
библиотеку.

Глубоко вдохнув прохладного воздуха, он расправил руки и потянулся, не

обращая внимания на проходящих мимо студенток. Они сопроводили его
насмешливым взглядом и улыбнулись. Джисон только закатил на них глаза и
пошёл по привычному пути.

Первую сессию можно считать успешно закрытой. Это хорошо. Скоро каникулы,
поездка домой, встреча с родителями. А вот это уже не очень хорошо. Джисон
не понимал почему, но домой ехать не хотелось. Единственная причина, по
которой он туда всё же поедет, это игра в «правду или правду» с матерью и
отцом. Пусть только попробуют отвертеться в этот раз.

Ноги всё равно привели Джисона в Шато, независимо от того, хотел он этого или
нет. Делать было нечего. Прокравшись на цыпочках в комнату, он выудил книгу
в черной обложке из-под подушки. Как и ожидалось, Феликс лежал на кровати,
отвернувшись к стене, и слушал музыку в наушниках. Так же тихо Джисон
вышел и прикрыл дверь.

Что ж, сегодня крыша Шато станет для него близким другом. Тем более, что
читается там действительно лучше. Поднявшись на крышу, Джисон как обычно
сел на плед и аккуратно приоткрыл книгу.

Дальше второй главы он так и не продвинулся. Его постоянно что-нибудь или

кто-нибудь отвлекал, но сейчас у него было достаточно времени, чтобы
посвятить себя «Шипам». Он читал, перелистывая страницу за страницей, пока
глаза не наткнулись на неожиданную часть. Сдвинув брови, Джисону пришлось
перечитать её пару раз.

«Первые два месяца учёбы я общалась только с мистером червовым валетом и

154/343
его лучшим другом — валетом треф. У меня не получалось завести хороших
отношений со своими одногруппницами, которые смотрели на меня
уничижительно, а иногда и вовсе не замечали.

Но однажды поздно вечером я случайно заметила, как одна из девушек рвала

цветы в стеклянном пристрое у малого учебного корпуса. Очень серьезное
нарушение, — подумала я про себя. Если об этом узнают, то сразу же отчислят
непослушную. Тогда в мою неодарённую голову пришла идея.

Волосы нарушительницы были подстрижены в каре, поэтому я сразу догадалась,

кто она. Я подкараулила её за углом малого корпуса, а когда она вышла из
пристроя, озираясь по сторонам, утянула её в тень и заткнула рот.

Она только тихо пискнула, но тут же успокоилась, узнав меня.

— Какая же ты дура! Я так испугалась.

— А нечего по ночам ползать и цветы университетские рвать, — торопливо

зашептала я. — Я могу сообщить, куда надо, если хочешь. На твоё место с
именной стипендией найдётся много желающих.

Округлив глаза, она оттолкнула меня и почти ткнула пальцем мне в лицо.

— Ненормальная. Чего тебе нужно от меня?

— Я хочу дружить с вами.

Умница Хан, его дружок Со и их подружки. Действительно ли они так сильно

меня интересовали? Не знаю. Пожалуй. Но я всё-таки объясняла свой интерес
тем, что они казались простыми и открытыми. Этим и привлекали. Я думала, что
если начну с ними общаться, то стану такой же.

Тем более Хан был одним из самых талантливых в нашей группе. Постоянно что-
то там писал у себя в дневнике, на литературных конкурсах побеждал, и
преподаватели в нём души не чаяли. Я подумала, что дружба с ним, так же как и
с червовым валетом, пойдёт мне на пользу.

Подружка Хана только вытаращилась на меня своими черными глазами и за тот

вечер больше ничего не сказала. Но на следующее утро я уже сидела с ними за
одним столом в кафетерии. Два моих валета тоже сели с нами».

Джисон закрыл книгу и посмотрел на черные верхушки деревьев вдалеке.

Теория о совпадениях перестала быть правдоподобной. Их становилось слишком
много. Не зная почему, Джисон был убеждён, что прочитал не про выдуманных
персонажей, а про вполне реальных и, более того, хорошо знакомых ему людей.

От этого осознания по спине побежали мурашки.

Если изначально он думал, что Хван и его лучший друг Ли — это обычные
персонажи, которых описывает автор, то теперь, он был уверен, что все герои в
книге реальны, а значит, описываемые события тоже. И в библиотеку ходить не
надо. Все ответы в этой маленькой непримечательной книге, которая лежит у
Джисона уже бог знает сколько времени.

155/343
В то же время это казалось опасным знанием. Что если Джисону начнут не
только угрожать, как Хёнджину, а причинят настоящий вред? Он долго
колебался, стоя на крыше и держа книгу на ветру. Если бы только ветер мог её
унести далеко отсюда, чтобы Джисону не пришлось принимать никаких важных
решений.

Он спрятал её в глубокий карман пальто. Нет. Никто и не узнает, что он её

прочитал. Лино он скажет, что замотался с экзаменами и совсем забыл о книге.
Остальным нет дела, какие книжки Джисон читает, значит, пока он в
безопасности. Пока молчит и переваривает всё в себе, он в безопасности.

Спустившись в блок, Джисон задержался в гостиной. Идти в комнату до сих пор

не хотелось, поэтому он поднялся на платформу у окна и сел за рояль.

Открыв крышку, он пробежался пальцами по клавишам, ожидая, что Лино как

обычно спустится, услышав звуки своего инструмента. Но сколько бы Джисон ни
мучал бедный рояль, никто не появлялся. Двери не открывались, по лестнице не
слышались шаги, никто не смотрел на Джисона с легкой насмешкой и блеском в
глазах.

Из-за этого настроение немного подпортилось. Играть River flows in you в третий
раз не хотелось, хотя обычно Джисон мог сыграть как минимум раза четыре. Он
положил пальцы на холодные клавиши, и ему вдруг захотелось, чтобы вместо
клавиш были пальцы Лино. Опять эти вторгающиеся и импульсивные мысли.

А избавиться от них не получится. Входная дверь блока вдруг открылась, и

Лино, весь встревоженный и дёрганый, вошёл внутрь. Как только его взгляд
выцепил Джисона, мирно сидящего за роялем, он тут же внешне успокоился,
вздохнул и направился прямиком к нему.

— Опять ты тут, — сказал он и встал рядом, опершись об инструмент. Улыбка

тронула его губы. — Я же так и не дал разрешения.

— Может, дашь уже?

Джисон вскинул голову, но заметив, как подлетели брови Лино, а улыбка его
стала шире из-за неоднозначной фразы, снова потупил взгляд. Хорошая
попытка. Но Лино на удивление не стал закапывать Джисона ещё глубже, а
просто сказал:

— Сегодня утром ты играл просто ужасно.

Возмутившись, Джисон однако не успел ничего сказать. Лино сел рядом и взял
его ладонь.

— Кто так ставит руки? Тебе не нужно их прижимать к клавишам, и запястье не

должно быть зажатым. Вот так, — он встряс ладонь Джисона немного и
поставил на клавиши так, как нужно. — Теперь возьми аккорд.

Образовав ладонью небольшой купол, Джисон вдавил пальцы в клавиши, не

рассчитав силу, и звук получился слишком резким и неаккуратным. Лино
спокойно убрал ладонь Джисона, а потом вернул на клавиши.

— Ещё раз, — повелительный тон его голоса заставил ещё больше напрячься.
156/343
Джисон повторил, только в этот раз нажал на клавиши мягко, будто закапывал
пальцы в песок. Этот вариант Лино устроил. Это было понятно по его
безмятежному взгляду и спокойному дыханию. Которое, между прочим, было
слишком близко от лица Джисона. Он почувствовал запах сигарет, смешанный с
привычной терпкостью. Мысли снова понеслись не туда, куда надо.

Лино поднялся с банкетки и прочистил горло. Джисон не мог отвести взгляда от

своей ладони, которая уже начинала скучать по физическому контакту.

— Теперь с правильной постановкой рук, — сказал Лино, отвернувшись, —

сыграй что-нибудь.

— Я знаю только одну песню.

— Ну, её и играй.

Джисон поёрзал и, сев поудобнее, стал играть единственную композицию,

которую знал. Тем более, он уже размялся, перед этим сыграв её пару раз, так
что пальцы не путались. Он старался следить за положением рук, но
отвлекался, следя за ходом мелодии, и возвращал их в привычное положение.

Когда Хан в очередной раз забылся и стал играть, как раньше, Лино подошёл к
нему и остановил.

— Встань, — он повернул банкетку на девяносто градусов, так что она встала

поперек рояля. — Теперь садись.

Джисон снова сел, но тут же замер, когда Лино, практически оседлав банкетку,
сел сзади и прижался к нему. Свои руки он просунул по обе стороны от талии
Джисона, а пальцами коснулся его запястий.

— Играй с самого начала, — его смешок щекотнул шею. — И расслабься, Хан

Джисон. Я ничего, кроме поддержки рук, тебе не сделаю.

Слишком просто сказать, потому что теперь Джисон не мог думать ни о чём,
кроме близости и реакции своего тела на неё. Он ощущал спиной чужую грудь,
шеей дыхание; его талия находилась в ловушке чужих рук, а запястьев касались
холодные тонкие пальцы. Лино ещё никогда не был так близко. Одна эта мысль
заставляла Джисона краснеть и дрожать от волнения.

Он коснулся пальцами клавиш и, руководствуясь чисто мышечной памятью, стал

играть. Всё внимание Джисона было сосредоточено на тактильном контакте, но
никак не на мелодии. Он играл на автомате, а Лино поддерживал руки в нужном
положении, поэтому большего от Джисона не требовалось. Ему нужно просто
продолжать играть.

Тяжело сглотнув, Лино придвинулся чуть ближе. Его крепкие бёдра, как и руки,
захватили в свой сладкий плен. Это и усилившееся теплое дыхание в шею
заставили Джисона поддаться затрепетавшему чувству внизу живота и убрать
руки с клавиш.

Откинув голову Лино на плечо, Джисон жадно втянул воздух.

157/343
— Хён… я, кажется, понял, как играть.

— Я рад.

Чуть отклонив голову Джисона от себя, Лино коснулся его шеи носом, а потом
оставил лёгкий, почти невесомый поцелуй. Тело неслабо встряхнуло тысячей
маленьких разрядов. Джисон вздрогнул, но его плечи тут же опустились, когда
Лино отстранился.

Всё тело Джисона умоляло о ещё одном подобном контакте, но Лино

бездействовал, будто специально его испытывая. Тогда, тяжело сглотнув,
Джисон повернул голову и встретился с ним глазами.

— Если я попрошу, чтобы ты сделал так ещё раз, ты сделаешь? — спросил он

неуверенно.

Глаза Лино казались чернее обычного, и смотрел он как изголодавшийся кот.

Склонив голову набок, он вкрадчиво сказал.

— Ты способный ученик, Хан Джисон. Но думаю, нам стоит остановиться.

— Я не хочу останавливаться, — сказал Джисон увереннее и закусил губу.

Лино долго блуждал по лицу Джисона взглядом, но колебался. Непонятно, что

за борьбу он вёл, но она начинала действовать Джисону на нервы. Ещё немного
и он будет готов послать Лино куда подальше. Хотя сделать это будет весьма
проблематично — он до сих пор находится в его тесных объятиях.

— Я тоже не хочу, — склонив голову, почти шёпотом сказал Лино. Сжав челюсти,
он наконец собрался и встретился с Джисоном глазами. — Но так будет
правильно.

— Я чувствую, как ты возбужден. Это тоже правильно?

— Ты приятно пахнешь, а я такой же человек, как и все, — Лино пожал плечами

и всё же поднялся. — У меня тоже бывают моменты слабости.

Хитро ухмыльнувшись, Лино отсалютовал и, обогнув рояль, поднялся по

лестнице и скрылся наверху. Джисон проследил за ним взглядом, а потом,
ругнувшись, тоже встал, опустил крышку рояля и пошёл к себе.

Феликс так и лежал, отвернувшись к стене, с наушниками в ушах. В этот раз

Джисон не собирался передвигаться по комнате тихо, поэтому пару раз хлопнул
дверцей шкафа и с неприятным скрипом приоткрыл окно, чтобы впустить
немного свежего воздуха. Если Феликса устраивала духота, то Джисон не
собирался её терпеть.

Он упал на кровать и на автомате потянулся под подушку. Но вспомнил, что

убрал книгу в карман пальто, поэтому пришлось подняться и снова открыть
шкаф. Джисон залез в оба кармана, проверил даже внутренние. Ему не могло
показаться — книга опять пропала.

Он хлопнул дверцей шкафа с такой силой, что на этот раз даже Феликс
обернулся.
158/343
159/343
17. Дорога домой и сигареты

Нетрудно было догадаться, куда могла подеваться книга в этот раз.

Джисону даже не пришлось долго думать и гадать — после крыши он сделал
всего одну остановку в гостиной, после чего книгу он больше не видел. Но это
осознание с такой силой ударило под дых, что Джисон первым делом в день
своего отъезда домой отправился искать Лино.

Если Лино думал, что выкрал свою же книгу красиво и осторожно, то в общем-то
был прав. Джисон был так занят близким контактом и ощущением чужого
прижатого тела, что наплевал и на игру на рояле, и на книгу в широком кармане
пальто. Поднимаясь на второй этаж блока по винтовой лестнице, Джисон
проклинал себя за невнимательность, а Лино за подобный соблазн. Больше он
такого не допустит.

Постучав в дверь, Джисон стал прислушиваться к звукам и шагам. Но в этом не

было смысла, ведь ни звуков, ни шагов слышно не было. Наплевав на
вежливость, он попробовал открыть дверь. Заперто. Конечно, разве Лино будет
у себя, когда он так нужен?

Злость ушла на второй план и сменилась усталостью. Джисон медленно

спустился по лестнице в гостиную, понурив голову, и наткнулся на Чанбина. Тот
с огромной дорожной сумкой как раз выходил из своей комнаты.

— О, Хан-щи. Ты уже собрался? Водитель приехал минут пять назад и ждёт нас у
ворот.

— Я… — Джисон смерил взглядом увесистую сумку Чанбина. Свой чемодан он

даже не начал собирать. — Конечно. Можешь не ждать меня, спущусь через
десять минут.

Коротко кивнув, Чанбин покинул блок. Дверь закрылась за ним с громким

стуком, и Джисон вздрогнул. На полной скорости он вернулся к себе в комнату и
в панике посмотрел на ломящийся от вещей шкаф. Он в полной заднице. Ему
точно не успеть за десять минут взять и половину запланированных вещей.

Но не всё так плохо. Дома он всё равно выходить никуда не собирается, значит,
одежду можно не брать. А скинуть в рюкзак вещи первой необходимости не
займет у него много времени. Найти бы ещё эти вещи с первого раза.

Как раз когда Джисон крыл матом всё на свете, пытаясь найти зарядник от
ноутбука, вошёл Феликс. За последние два дня они так и не сказали друг другу
ни слова.

Виновато взглянув на Джисона, Феликс прижался к двери спиной и, казалось, не

собирался от неё отлипать.

— Уже уезжаешь? — спросил он.

— Как видишь, — бросив в сторону Феликса короткий взгляд, Джисон продолжил

поиски.

Вполне возможно, что зарядник спокойно лежал между стеллажом и столом. Не

160/343
обнаружив его там, Джисон снова ругнулся.

— Что потерял? Давай я помогу.

Феликс приблизился к Джисону и стал искать глазами то, о чём даже не имел
представления. Джисон наконец поднялся и, выпрямившись, посмотрел на
соседа с вопросом во взгляде.

— Ты брал мой зарядник от ноутбука?

— Нет. — Пару секунд они смотрели друг на друга, не отрываясь. — А, чёрт. Или
брал.

Пошарившись под своим столом, Феликс достал тот самый зарядник и снова
виновато улыбнулся, протянув его. Джисон затолкал зарядник в рюкзак и,
полностью собравшись, уверенно и целенаправленно направился к двери. Не
хотелось заставлять Чанбина и его личного водителя ждать.

— Джи, — начал Феликс неуверенно, избегая прямого зрительного контакта. —

Подожди.

Что-то в поведении Феликса настораживало, поэтому Джисон остановился и,

опустив рюкзак на пол, внимательно на него посмотрел.

— Что такое? Меня ждут.

— Подождут. Дай мне настроиться. Я не люблю извиняться.

Удержавшись от того, чтобы не закатить глаза, Джисон поднял тяжёлый рюкзак

и закинул его на плечо.

— Так не извиняйся. Тебя никто не заставляет.

— Я знаю. Да подожди! Я хочу кое-что сказать.

Феликс мялся, изучив, наверное, уже каждую ворсинку ковра. Джисону

пришлось снова положить рюкзак на пол. Молчание опять затянулось.

— За последнее время я обдумал разное, — рвано выдохнув, Феликс поднял

глаза. — Я не имел права на тебя тогда огрызаться за обычное беспокойство и
заботу, просто… чёрт, почему всё так сложно? — он сдулся прямо на глазах, а по
лицу пробежала гримаса боли. — Ты просто напомнил мне мою мать. Она тоже
постоянно трясётся, как только я подышу не так. Вот и вспылил. Извини, Джи. Я
не хочу разъехаться на каникулы, не помирившись с тобой.

Видя впервые Феликса таким открытым и уязвимым, Джисон тоже не выдержал.

Он подошёл к нему и крепко обнял. Так, чтобы Феликс понял, что Джисон всё
ещё на его стороне. Несмотря на глупые обиды и недопонимания. Он всё ещё
предлагает своё плечо и открытое сердце.

К тому же, Джисон уже давно перестал обижаться. Не было смысла в этой
молчанке, в которую они играли целых два дня.

Феликс тяжело выдохнул Джисону в плечо и соединил свои руки у него за

161/343
спиной.

— Теперь я ещё больше не хочу разъезжаться, — пробубнил он в ткань чужого

пальто.

— Поехали со мной? — Джисон отстранился и спросил с надеждой в голосе. —

Поживёшь в гостевой комнате. Или ещё лучше, в моей. Всё равно я привык к
твоему храпу и пердежу.

Усмехнувшись, Феликс покачал головой.

— Я бы хотел, честно. Тоже привык к твоим бормотаниям во сне. Но не могу.

Предки уже купили путёвку в какой-то спа-отель, здоровье поправить. На меня
тоже. Не отвертеться.

Они обнялись ещё раз. Не так крепко, как перед этим, но так же тепло. Потом
Феликс достал из кармана пачку сигарет и хитро сощурился.

— Покурим напоследок?

Они сели на подоконник и раскрыли окно. Подул морозный ветер, но им было

дело лишь до компании друг друга и разговоров ни о чём. Но долго просидеть
всё-таки не удалось. Джисон, вспомнив, что его ждут, поднялся с подоконника и
размял ноги.

— Только попробуй не отвечать на мои сообщения, Ликс. Я буду писать каждый

день.

— Кину тебя в черный список, чтобы не мешал мне наслаждаться массажем и

грязевыми ваннами, — рассмеявшись, Феликс тоже поднялся и протянул пачку
сигарет. — Возьми. Пускай напоминает обо мне.

— Мы не увидимся всего три недели, — застонал Джисон, но пачку взял и

положил в карман.

— Ладно. Хватит соплей. Если моя мать увидит у меня сигареты, на месте
пристрелит. Поэтому пускай лучше будут у тебя.

Накинув увесистый рюкзак на плечо, Джисон ещё раз обернулся и обвел

комнату взглядом. Скорее всего, он будет скучать по этим приевшимся стенам и
скучному побеленному потолку. Нет — он определённо будет скучать.

Бросив ещё один взгляд на Феликса, Джисон коротко улыбнулся.

— Обещай, что вернёшься после каникул, Ликс. Не бросай университет. И меня,

— добавил он уже шёпотом и, не дождавшись ответа, покинул комнату, в
которой провёл свой первый семестр. И надеялся провести следующий.

Джисон бежал по каменной тропинке, насколько это позволял груз за спиной. За

воротами на единственной, ведущей из университета дороге, его уже ждала
машина. Ловко юркнув в маленькое пространство между воротами, Джисон
свернул и быстрым шагом направился прямо к ней.

Затолкав толстый рюкзак на заднее сидение, он залез следом. Попытки

162/343
восстановить сбившееся дыхание не увенчались успехом. Чанбин, сидевший
рядом с водителем, обернулся и выгнул бровь.

— Хён тебя провожает?

Взгляд Чанбина был устремлён на что-то в заднем окне машины. Поэтому

Джисон не сразу понял, о чём речь. Обернувшись, он замер, а дыхание тем
временем сбилось ещё сильнее. Лино шёл прямо по центру дороги прогулочным
шагом в сторону их машины. Когда до его цели оставалось сто метров, Джисон
наконец отмер и, извинившись перед водителем, попросил подождать его ещё
немного. Потом пулей вылетел из машины и побежал в сторону хёна.

Тот в качестве приветствия растянул губы в своей фирменной ухмылке.

— Куда ты так торопишься, Хан Джисон? Домой опаздываешь?

— Какого чёрта ты даёшь книгу, а потом забираешь её? — увидев, как ухмылка
спала с лица Лино, Джисон продолжил: — Что, думал я не замечу? Ну, конечно.
Ведь твой отвлекающий манёвр так хорошо сработал.

Достав руки в перчатках из карманов, Лино взял Джисона за локоть и отвёл их

обоих на обочину. Но сразу убрал руку, когда Джисон отдёрнул свою и сделал
шаг назад.

— Что за драму ты разыгрываешь? — спросил он, и его челюсти тут же

напряглись. — Книге место в университете. Я просто не хотел, чтобы ты вёз
домой то, чему нельзя покидать пределы кампуса Чанми.

— А, вот оно что. Ты самолично назначил ей подписку о невыезде. Как

дальновидно с твоей стороны.

— Именно так. Приедешь и спокойно дочитаешь, я тебе не запрещаю.

— Мог бы и словами это сказать. — Джисон сложил руки на груди и отвернулся,

смерив взбудораженным взглядом живую изгородь, за которой находился
университет. — Я бы понял. Вместо того, чтобы отвлекать какими-то глупыми
способами и придумывать разный бред. «Кто тебя учил так руки ставить?»,
«давай покажу, как правильно». Тоже мне.

Долго смотря в упор, Лино всё же потупил взгляд и закусил щёку, подавив
улыбку. Пару секунд он пинал камушки носком ботинка, а потом сказал:

— Зачем просто говорить, если можно всё сделать своими руками? Или губами.
Это приятнее.

Судорожно сглотнув, Джисон повернулся. Взгляд его ещё пару мгновений метал
искры и пламя, а Лино это с поразительной стойкостью выдерживал. Более того
— Джисон видел в его глазах то же самое.

Но их бессловесный эмоциональный обмен затягивался. А личный водитель

семьи Со слишком долго терпел. Поэтому когда послышался двойной сигнал
машины, Джисон вздрогнул и вернулся в реальный мир. Он обернулся, чтобы
махнуть рукой и дать сигнал, что скоро будет. Потом вновь взглянул на Лино.

163/343
— Думаю, мне пора. Увидимся, хён.

— Возвращайся, Хан Джисон. Книга ждёт.

Джисон несколько секунд стоял неуверенный. Его то и дело отвлекала мысль о

том, что он не увидит это ухмыляющееся, но такое прекрасное лицо целых три
недели. Сделав короткий шаг вперёд, он закусил губу, когда нервы начали
сдавать. Лино наблюдал за этим молча и с каменным выражением лица.

— Тебя вроде как ждут, — сказал он, сделав такое же крохотное движение
навстречу.

— Да, точно.

Это невозможно было терпеть. Джисон наплевал на всё и на свою гордость

тоже. Он сделал один крупный шаг вперёд и обнял Лино за плечи.

Объятие было коротким. Не таким, как с Феликсом. Но Джисон почувствовал, как

нечто ожило внутри живота, а в нос ударил такой знакомый терпкий запах. На
пару секунд он зажмурился, запоминая этот момент и складывая его на полочку
с остальными. Потом убрал свои руки и быстрым шагом побежал к машине.

Забравшись на заднее сидение, он шумно выдохнул и захлопнул дверь. Машина

тронулась. Джисон обернулся, когда с его тела выветрился запах Лино. Тот
стоял на обочине и смотрел им вслед до тех пор, пока смотреть стало не на что.
Пока машина не превратилась в маленькую, движущуюся точку вдалеке.

Первая половина пути была до ужаса скучной и однообразной. Чанбин дремал,

склонив голову к груди, водитель с пустым лицом смотрел на дорогу, а Джисон,
слушая музыку в наушниках, наблюдал за мелькающими в окне машины
деревьями.

И всё было бы прекрасно. Но дорожный плейлист Джисона переключился на

недавний добавленный им плейлист с фортепианной музыкой, и его любимая
песня на все времена заиграла в наушниках. Теперь она ассоциировалась только
с недавним эпизодом в гостиной блока и с Лино.

Тут же в голову полезли нежеланные картинки и воспоминания. Джисон достал

наушники и убрал их подальше. Только этого не хватало. А чего он в общем-то
ожидал? Что Лино оставил на его шее поцелуй, потому что ему просто
захотелось? Это было бы слишком наивным мнением. Джисон уже успел понять,
что Лино не делает ничего просто так. Жаль только, что сердце в этом убедить
пока не получалось.

Машина подскочила на неровном участке дороги. Чанбин резко всхрапнул и

выпрямился, в испуге открыв глаза. Некоторое время он смотрел перед собой,
после чего перелез на заднее сидение к Джисону, проигнорировав откровенные
ругательства водителя.

— Ты опять грустишь, Хан-щи? — спросил он, сощурившись. — В Чанми ехали —

тоска, из Чанми едем — тоже. Ты чего такой меланхолик?

— Не меланхолик я. Ну, если только отчасти. — Нащупав в кармане пачку

Феликса, Джисон ощутил некое облегчение. — Всегда считал себя флегматиком,
164/343
а им, как правило, тяжело привыкать и отвыкать, меняя места жительства.

— Что поделать. Жизнь изменчивая штука, — положив руку Джисону на плечо,

Чанбин придвинулся чуть ближе. — Кстати. Что за гляделки у вас там с Лино-
хёном происходили? У меня шея затекла, пока я за вами следил.

Джисон тут же поморщился. Только на мгновение забыл про Лино, и вот опять.

— Ничего интересного, — тут же ответил он, надеясь, что Чанбин поймет и не

станет развивать эту тему.

Но к сожалению для Джисона тот лишь хитро ухмыльнулся, не закончив с

расспросами.

— Так ли «ничего»? Мне почему-то показалось, что вы собирались поцеловаться.

Ну так, знаешь, на прощание друг друга чмокнуть.

— Я и Лино? — резко повернув голову, воскликнул Джисон. — Сдурел? Мы просто

разговаривали.

— О чём? — не желал давать заднюю Чанбин.

— Ни о чём интересном, я же сказал. Просто перекинулись парой фраз и сказали

друг другу пока.

— Я видел, как вы обнимались.

— И что с того? — застонал Джисон и, прикрыв глаза, откинулся головой на

спинку сидения.

— А то, что я с хёном живу бок о бок и общаюсь второй год, но как-то ни разу не
оказывался в его объятиях. Тебе не кажется это странным? — Чанбин
наклонился ещё ближе и зашептал Джисону на ухо. — У вас там что-то есть,
признавайся?

Джисон дёрнулся и отклонился от хихикающего Чанбина. Потом протер свое ухо

рукавом пальто и покачал головой.

— Лучше бы ты и дальше спал.

— Нет, ну а что? Мне любопытно. Я пока за вами наблюдал, как будто эпизод
дорамы посмотрел. А всё самое интересное, как назло, происходит за закрытыми
дверями. Вот я и спрашиваю у тебя. Что там у вас в закулисье?

— Хён, — Джисон в этот раз был настроен вполне серьёзно. — Ты видишь

несуществующие вещи. Лучше как приедешь домой, действительно посмотри
какую-нибудь дораму, чтобы не придумывать то, чего нет.

— Эх, Хан-щи, — покачав головой, Чанбин устремил свой взгляд на дорогу.

Пейзаж уже сменился на городской. — Я, может, и вижу то, чего нет. А вот ты не
видишь даже самое очевидное.

Спустя ещё десять минут спокойной езды, они наконец приехали в первый пункт
назначения. Джисон неуверенно выглянул из открытого окна машины и смерил
165/343
нерешительным взглядом свой родной дом. Всё такой же большой и холодный
внутри.

Он нехотя вывалился из машины и, еле вытащив свой рюкзак, попрощался с

Чанбином и его водителем. После чего остановился у каменной тропинки и ещё
раз бросил взгляд на окна. Света почему-то нигде не было.

Не зная, стоит ли ему позвонить в дверь или открыть своим ключом, Джисон
пару секунд мялся на крыльце. Почему это так волнительно и пугающе
одновременно? Как будто он не к себе приехал, а к чужим людям и стоит теперь
у их двери, не зная, ждут его внутри или нет.

Но тянуть было бесполезно. Он повернул ручку двери, и она оказалась

незапертой. Войдя в холодный, пустой холл, Джисон остановился и сбросил
рюкзак на пол. Эхом раздался глухой звук. А потом стало опять тихо. Даже
слишком.

В голову стали закрадываться беспокойные мысли, а по рукам побежали

мурашки. Если бы родители куда-то ушли, то они бы обязательно закрыли дверь
и входные ворота. Отец никогда не оставляет ворота открытыми, никогда. Здесь
точно что-то не так.

Джисон сделал пару осторожных шагов в сторону кухни. Стеклянная дверь,

ведущая во внутренний дворик, тоже была открыта. Родители всегда закрывают
её. Даже летом, когда на улице жара. Поежившись от морозного воздуха, он
подлетел к двери и плотно закрыл её. Тишина стала ещё более невыносимой.

Оставаться внутри больше не хотелось. Нервы Джисона и так натянулись до

предела, а в собственном доме он ощущал себя посторонним. Он не понимал,
куда могли подеваться родители, но искать их на втором этаже, где как он знал,
света тоже не было, хотелось меньше всего.

Вернувшись в холл, Джисон подошел к рюкзаку и замер. Зазвонил чей-то

телефон.

Он медленно обернулся и установил, что телефон звонил из кабинета отца. По

логике, отец мог уснуть в своем кабинете и не слышать ни телефон, ни то, что
его сын вернулся. Но по инстинкту самосохранения, Джисон хотел бежать от
кабинета дальше, чем видят его глаза.

В этот раз он прислушался к логике.

На цыпочках подкравшись к двери, ведущей в кабинет, Джисон остановился и

попытался уловить другие звуки, помимо звонка телефона. Но это было
бесполезно. В кабинете было так же тихо, как и во всём остальном доме. Тогда
он неслышно повернул ручку и открыл дверь без единого скрипа.

В темноте было трудно что-либо разглядеть. Но Джисон смог понять по белому

пятну, сидящему за столом, что это его отец в своей неизменной рабочей
рубашке. С облегчением выдохнув, Джисон потянулся к выключателю, и яркий
верхний свет озарил всё вокруг.

Когда Джисон перестал щуриться от света, он разглядел отца, лежащим на

столе в неестественной позе и не подававшим признаки жизни.
166/343
Он тут же бросился к столу и поднял непослушное тяжелое тело. Прислушался.
Дыхание в норме, пульс тоже. Собрав всю свою злобу в одну лишь руку, Джисон
ударил по столу с такой силой, что отец, громко всхрапнув, разлепил красные от
выпитого алкоголя глаза и уставился на сына ошарашенно.

Кажется, он вообще забыл, что Джисон должен сегодня вернуться. Хан-старший

пару раз глупо моргнул, как будто не узнавал человека, нависающего над ним и
метающего глазами молнии.

— Сын, — голос его был охрипшим, как будто он перед этим очень долго орал на
морозе. — Который час?

— Время встречать своего единственного ребенка, которого ты не видел четыре

месяца, — процедил Джисон сквозь сжатые челюсти. — Что, даже не обнимешь?

От отца несло перегаром, и вся шея была усыпана красными пятнами разных
размеров. Некоторые из них были расцарапаны до крови, и Джисон почувствовал
тошноту. Это было похоже на сыпь и аллергическую реакцию. Отец до того
допился, что прежде крепкий организм больше не мог нормально
функционировать.

— Я спросил тебя, который час, — вдруг сипло прогремел он, чем вытянул из
омута мыслей. — Не слышу ответа.

Джисон еле удержался, чтобы не влепить второй удар, но уже не по столу, а по

пьяному лицу.

— Полвосьмого, — он убрался от отца подальше, чтобы не чувствовать запаха,

да и не испытывать себя. — Где мама?

— Уехала по работе в столицу. Звонил бы почаще, знал бы, — он поднялся с

кресла, кряхтя и матерясь через слово. Передвигался он как старик, которому
даже малейшее движение доставляло боль. — Приедет через две недели. Так
что мы остались вдвоём, сын.

— Очень надеюсь с тобой не пересекаться.

Отец слабо усмехнулся.

— Как будто до этого было как-то иначе.

Оставив отца наедине с похмельем и больной головой, Джисон поднялся к себе и

плотно запер дверь. Бросив рюкзак на пол, он включил свет и оглядел
безжизненную комнату. Всё точно так же, как в день, когда он уезжал. Стало
тоскливо.

Насколько глупо было надеяться, что родители будут встречать его с шариками,
тортом и теплыми объятиями. Но говорят, что надежда всегда умирает
последней. Вот она и умерла наконец. Джисон опустился на кровать, которая
успела стать чужой, и лёг, раскинув руки.

И когда он только успел отвыкнуть от комнаты, в которой провел около десяти

лет? Когда родители купили этот дом, ведь в старом стало не хватать места для
167/343
троих, Джисон сразу же устремился на второй этаж и провозгласил первую
комнату, в которую вошёл, своей собственной.

Здесь он находил необходимые покой и уединение. Здесь он ходил из угла в

угол, когда вдохновение охватывало с головой, и пытался подобрать нужные
строчки. Здесь он плакал, когда хотелось, учился, с тех пор как перешёл на
домашнее обучение, и жил. Половина его жизни прошла именно здесь.

А теперь это место не ощущалось родным. И Джисон не понимал, в чём причина.

Он наконец разобрал рюкзак и разложил вещи по местам. Потом включил

ноутбук, надеясь в приливе меланхолии написать что-нибудь. Но дальше
первого абзаца дело не шло, поэтому он отложил его на стол и забрался с
телефоном под одеяло.

Надежда спокойно полистать новости рухнула в тот момент, когда Джисон

увидел более двадцати входящих от Феликса. Последнее сообщение пришло не
так давно, всего пару минут назад.

Открыв их диалог, Джисон тут же приблизился к экрану. Не написав ни строчки,

Феликс отправил ровно двадцать фотографий. На каждой был запечатлен он
сам на фоне университета, комнаты, гостиной блока, Бан Чана, еды и так далее.
На одном снимке Феликс даже был без одежды.

Джисон рассмеялся про себя и закатил глаза в любовном жесте. А потом

напечатал «вот как ты развлекаешься без меня» и в конце не забыл добавить
улыбающийся смайлик.

Только он отправил сообщение, как от Феликса пришло новое фото. На этот раз
на снимке не было его самого, но присутствовала подпись: «это поднимет тебе
настроение».

Сердце опять предательски забилось, как только Джисон увидел на фото Лино.
Тот сидел за своим роялем и смотрел прямо в камеру с каменным лицом, как
будто Феликс его заставил перед этим сделать сотню снимков. Непонятно
отчего, но это фото показалось Джисону забавным и он в голос засмеялся,
перевернувшись на живот и скрестив ноги.

Феликс угадал. Он точно знал, как поднять Джисону настроение, хотя второй не
собирался это признавать. В ответ Джисон отправил лишь смайлик с поднятым
вверх пальцем, а фото сохранил к себе в галерею.

Потом Джисон ушёл в душ, чтобы смыть с себя усталость и заботы этого дня.
Когда он вернулся, то увидел, что индикатор телефона опять оповещает о новом
сообщении. Феликс, очевидно, решил провести полноценный фоторепортаж
перед тем, как уехать домой.

Джисон упал на мягкое покрывало и разблокировал телефон. Но сообщение

было не от Феликса. Незнакомый номер написал: «Значит, тебя не особо
впечатлила моя неотразимость и фотогеничность, Хан Джисон. Как жаль».

Даже не пришлось долго гадать, кто бы это мог быть. Джисон лишь удивился,
что Лино вообще на это решился. Они не обменивались номерами, значит, он
попросил его либо у Феликса, либо у Чана. Несмотря на то, что Джисон
168/343
внутренне радовался факту сообщения от Лино, это казалось весьма странным.

Быстро напечатав «не успел оценить её в полной мере, уж извини. Попробуй

ещё», Джисон откинул телефон и прикрыл ладонями глаза. Ответ пришёл почти
сразу же.

Лино: Я не фотографирую себя. По крайней мере, в одежде.

Сообщение пришлось перечитать несколько раз. Джисон снова отложил

телефон и упал на руки лицом. Только не это. Картинки сразу полезли в голову,
а идти в душ во второй раз не хотелось. Но, похоже, придётся, потому что тело
самопроизвольно толкнулось в мягкий матрас, и Джисон стал проклинать Лино
за подобный эффект.

Но Джисон отвлекся от мыслей, когда пришло новое уведомление.

Лино: Я бы отправил, но боюсь в ответ снова получить только смайлик.

Да что на него сегодня нашло. Он или специально дразнит, или… нет, зная Лино,
другого варианта быть не может. Джисон дрожащими пальцами стал печатать:

Джисон: В моем арсенале есть ещё стикеры.

Лино: Хорошо. Тогда жди.

О, нет. О. Нет. Джисон в панике выкинул телефон в сторону подушки и

подпрыгнул на кровати, а затем поднялся. Хождение из одного угла в другой не
помогало. Он уже собирался подлететь обратно к телефону и напечатать Лино,
чтобы тот ничего не отправлял, ведь это была просто шутка. Но боялся, что как
только откроет их диалог, какое-нибудь откровенное фото тут же застанет его
врасплох.

Поэтому Джисон просто ходил туда-сюда, как заведенный солдатик, и боялся

подходить к телефону ближе чем на метр.

Но потом послышался звук уведомления, и Джисон вздрогнул. Закусив губу, он

всё же подошёл ближе к кровати. Осторожно присел на край и бросил взгляд в
сторону телефона. Тот ещё раз звякнул от нового уведомления. Ну всё, хватит.

Джисон с необычайной скоростью схватил телефон и разблокировал его. Поле

его диалога с Лино тут же осветило лицо. Дрожащими пальцами он еле держал
скользкий от вспотевших ладоней телефон.

Фото, которое отправил Лино, Джисону было уже знакомо, причем не в хорошем
контексте. На нём был запечатлен небезызвестный портрет голого Феликса,
который являлся частью его задания на обряде посвящения. Сейчас этот
портрет стоял в их комнате в общежитии, наклоненный на кровать Феликса
таким образом, чтобы никто не мог видеть этого художества.

Что ещё можно было ожидать от Лино? Но Джисон облегченно выдохнул. По

крайней мере, тот не отправил себя. Джисон был к этому ещё не готов. После
снимка Лино отправил пожелание спокойной ночи. Джисон снова отправил
смайлик поднятого вверх пальца и упал на подушку, прикрыв глаза.

169/343
Вдруг он услышал тяжелые шаги в коридоре. Отец, даже не постучав, раскрыл
дверь на всю и нахмурил брови в сторону Джисона.

— Объяснишь, какого черта эта дрянь забыла у тебя в кармане?

В руках он держал пачку сигарет, которую Джисону отдал сегодня его дорогой
сосед. Кажется, этот неспокойный вечер только набирает обороты.

170/343
18. Город, но не детства

Половина каникул прошла, а Джисон так и не понял, что отдыхает.

Каждый день он вставал в девять тридцать и шёл готовить себе завтрак, обед и
ужин. Всё за раз. На отца он готовить не собирался, поэтому специально
дожидался, когда тот уйдёт на работу, чтобы спокойно спуститься вниз и
заниматься чем только захочется.

Они почти не виделись и не пересекались, чему Джисон был только рад. Бывало,
вечером в приливе вдохновения, когда он сидел на подоконнике своей комнаты
и смотрел на закат, выходящий из машины отец мог привлечь его внимание. В
остальном они могли не говорить друг с другом весь день.

После того случая, когда отец нашёл в кармане сына сигареты, а Джисон лишь
закатил глаза и отобрал пачку, засунув её себе под подушку, их отношения
стали ещё холоднее. Хотя казалось бы — куда ещё больше. Отец в тот вечер
ушёл, хлопнув дверью, и больше в комнате сына не появлялся.

И Джисон находил в этом определенное успокоение. Хотя порой становилось

одиноко до такой степени, что он начинал говорить сам с собой. Либо с
Феликсом, но тот редко брал телефон, предпочитая отвечать в мессенджере. А
еще скидывать каждый день по двадцать фотографий, чтобы Джисону не было
совсем грустно.

Хотя сегодняшний день выбился из общей серой рутины. Началось всё с раннего
утра, когда Джисон только-только разлепил глаза и взял телефон в руки.

Лино: Вопрос жизни и смерти. Какие брюки лучше: 1 или 2?

К сообщению он прикрепил несколько фотографий. Джисон сразу же взбодрился

и сел. Он сначала не понял, на что смотрел, а потом не поверил увиденному. Но
факт оставался фактом — эти формы точно принадлежали Лино. Да и брюки
сели, как всегда, идеально. Поэтому сомнений не осталось.

Чуть подняв расстегнутую рубашку над линией брюк, Лино запечатлел себя в
трех позах: спереди, сбоку и сзади. Видно, он серьёзно подошёл к вопросу
выбора одежды, чего нельзя было сказать про Джисона.

Он листал снимки туда-сюда, абсолютно наплевав на фасон и цвет. Смотрел на

изгибы чужого тела так пристально, что во рту пересыхало само по себе.
Всматривался в открытые участки кожи на животе, как какой-то ненормальный
сталкер. Потом он вспомнил, что ему нужно что-то ответить, поэтому быстро
ткнул в цифру два и отложил телефон в сторону. Бодрость пришла сегодня
невероятно быстро.

Умывшись на скорую руку и также быстро сняв сексуальное напряжение,

Джисон вышел из ванной и, внутренне дрожа, заглянул в телефон.

Лино: Спасибо. Гении мыслят одинаково.

Джисон: Куда-то собрался?

И пока мозг не начал анализировать (а не звучит ли это слишком

171/343
заинтересованно или нагло?), Джисон нажал на «отправить». Ответ пришёл
почти сразу.

Лино: Очевидно.

Ну, конечно. Стал бы Лино в подробностях рассказывать про свои планы и дела.
Джисону непонятно отчего стало неприятно, и он спросил снова. На этот раз с
большей уверенностью.

Джисон: Куда?

На этот раз Лино долго не отвечал. Джисон уже весь изошёлся в сомнениях и
нервном покусывании губы. Но ответ всё же пришёл.

Лино: В Мерло. Сегодня там что-то типа игрального вечера. Я не пропускаю

такое.

Нахмурившись, Джисон завис над телефоном. Почему Лино не уехал домой? Он

пару секунд думал, стоит ли об этом спрашивать, но потом всё же решился.

Джисон: Ты остался на каникулы в Шато?

Лино: Я никогда не уезжаю на зимние каникулы.

Джисон: Почему?

Лино: Потому что я так хочу. Очевидно.

Это слово «очевидно» захотелось засунуть Лино куда подальше. Джисон бесился
с этого нейтрального тона сообщения похлеще, чем если бы Лино крыл его
матами в открытую.

Джисон: Понял. Хорошего вечера игр и алкоголя.

Заблокировав телефон, Джисон откинул его на прикроватную тумбу и поднялся.

Он тоже не собирается сидеть в четырех стенах, пока Лино там развлекается в
своем Мерло. В голову сразу же полезли воспоминания с того дня, когда он
увидел его с девушкой на коленях, которая выцеловывала шею. Это заставило
кулаки непроизвольно сжаться, а желудок загореться желчью.

Всегда в этом Мерло происходит всё самое неприятное. То Лино, поглощённый

азартом и не отвечающий за свои действия, то безумная пьянка, от которой
Джисон чуть не расстался со своим телом. Проклятое общежитие, да и только. И
как Рей там только живёт?

Перерыв весь шкаф на наличие хоть одной приличной вещи, Джисон

разочарованно сел на пол. Ничего, совсем ничего для выхода в люди. Все свои
вещи он из-за спешки оставил в своей комнате в Шато.

Чанбин уже давно звал Джисона сходить в центр. Загвоздка всегда была лишь в
том, что Джисон не терпел толпу и шум города. Теперь ещё одной загвоздкой
стало отсутствие приличных вещей. Но после переписки с Лино он точно не
останется дома наедине со своими мыслями. Нужно что-нибудь срочно
придумать.
172/343
Набрав Чанбина, Джисон стал ждать, пока тот ответит.

— О, Хан-щи. Доброе утро.

— Уже почти полдень.

— Хочешь сказать, что в свои честные каникулы ты не спишь до обеда?

Джисон закатил глаза на раздавшийся в трубке звонкий смешок.

— Сейчас не об этом. Помнишь ты звал меня в центр? Может, сходим сегодня

вечером, развеемся?

— Сегодня вечером… — Чанбин на короткое мгновение замолчал. — А, ну

вообще можно. Есть идеи куда пойдем?

— Да, — Джисон задержал дыхание и на выдохе ответил. — В клуб.

Пару мгновений Чанбин опять не отвечал, наверняка пытаясь понять, что

заставило домашнего и не очень социального Джисона захотеть идти в клуб.

— А ты раньше в клубах был? — спросил он с сомнением в голосе.

— Нет, — Джисон поднял голову и посмотрел в потолок. Почему это так неловко?
— Это ли не прекрасный повод наконец сходить?

— Хм, — Чанбин снова хохотнул. — Я сам там был только один раз. Знаю одно
хорошее место, надеюсь проблем не возникнет с доказательством твоего
совершеннолетия. Тогда надень что-нибудь крутое. То, что ты в Чанми носил.

— С этим как раз проблема, — Джисон поморщился. — Я же домой только с

рюкзаком приехал. Все вещи в Чанми оставил.

— Точно. Тогда я привезу тебе несколько нарядов. У брата тоже спрошу, у вас
вроде один размер. В шесть приеду, от тебя поедем в центр. Так быстрее будет.

— Спасибо, хён. До вечера.

Теперь Джисон мог признаться самому себе, что решение поехать в клуб было
спонтанным и необдуманным. Но он ведь уже совершеннолетний. Надо же
когда-то начинать. От одной только мысли, что он будет зажат между потными
телами на танцполе, Джисона передёрнуло. Уж лучше напиться ещё раз в
Мерло.

Опять эти ненужные мысли о втором общежитии и соответственно Лино. Джисон

резко мотнул головой в попытке от них избавиться и пошёл в ванную собираться
и приводить себя в наилучший вид.

Когда кожа блестела, а легким макияжем были подчеркнуты брови и губы,

Джисон вышел из душной ванной комнаты. Ещё раз он поправил волосы и
покинул комнату, отправившись на кухню.

Проходя мимо любимого маминого зеркала на ножках, Джисон остановился и

173/343
снова оглядел себя. Сейчас он выглядел именно так, как никогда себе даже не
представлял. Неужели один семестр в Чанми мог его так изменить? Было во
взгляде что-то новое, едва уловимое. Или дело всё-таки в макияже?

Он снова подавил непрошенные мысли, но где-то глубоко Джисон всё же хотел,

чтобы Лино видел его таким. В моменты приподнятой самооценки мы, как
правило, хотим быть замеченными. В особенности замеченными теми, кого
хотим впечатлить.

Но судьба распорядилась так, что сегодня вечером Джисон будет замеченным

лишь незнакомцами в клубе.

Наевшись до отвала, Джисон удалился в гостиную и упал на диван. Пока

телевизор работал, бормоча что-то неразборчивое на фоне, он читал увесистую
книгу. Точнее перечитывал. Эта книга была подарком от мамы на Рождество.
Поэтому в моменты, когда Джисону было необходимо присутствие матери, он
перечитывал книгу. Такой своеобразный заменитель.

Изменив своему прежнему ритуалу, Джисон начал читать книгу не с первой

страницы, а с последней. И обнаружил нечто интересное.

Думая, что сегодня он больше о Чанми вспоминать не будет, Джисон тотально

ошибся. На заднем форзаце книги он обнаружил примечательную запись. Точнее
запись то он не разобрал, та была на французском, но вот печать из библиотеки
университета Чанми узнал. Раньше он не придавал этому особого значения.

Это озадачило. Мама, оказывается, была той ещё воровкой, раз уж решилась
забрать книгу из библиотеки университета себе. Насколько Джисон знал, учет
каждой книги и каждого журнала вёлся весьма строго. Эту работу не доверяли
даже Рей, поскольку считали, что у молодого специалиста не хватит для этого
навыков и умений.

Получается, у мамы были либо блестящие навыки хищения университетской

собственности, либо особый доступ к библиотеке.

Полистав книгу в очередной раз, Джисон больше не нашёл никаких отсылок.

Тогда он решил пошарить в Интернете, что за запись была сделана карандашом
на форзаце рядом с печатью. Знание французского точно не входило в список
его навыков. По крайней мере, пока не начался второй семестр.

Джисон напечатал «Ce sont les épines qui protègent la rose». Перевод заставил его
сдвинуть брови.

«Это шипы защищают розу».

Такое совпадение на самом деле перестало казаться совпадением уже давно.

Теперь Джисон был уверен — мама имеет прямое отношение и к книге в черной
обложке и к тому, что произошло двадцать лет назад. Да и отец, по всей
видимости, тоже.

Сколько Джисон не шуршал страницами в пустой попытке найти ответ, там

больше ничего не было. Он в отчаянии бросил книгу на кофейный столик и
зарылся пальцами в волосы.

174/343
Всё, хватит. Если они ему в ближайшее время не расскажут и не разложат всё
по полочкам, Джисону придётся играть по-грязному — пустить в ход
манипуляции. В таком случае он, конечно, опустится до уровня родителей, но
ради благой цели любые средства хороши. Ему надоело питаться догадками и
утолять любопытство слишком маленькими порциями информации.

Маленькими порциями… Не так ли говорил Лино?

Что за проклятье! Сегодня мысли Джисона, очевидно, живут своей отдельной

жизнью, поскольку забредают всегда туда, куда ему не нужно.

Когда он наконец смог отвлечь себя и сосредоточиться на телепередаче,

телефон издал звук уведомления. Лино наконец соизволил ответить на
последнее отправленное Джисоном сообщение.

Лино: Я чувствую твоё раздражение, находясь от тебя за километры. Но спасибо

за пожелание. Надеюсь, ты тоже хорошо проводишь время.

Джисон еле сдержался, чтобы не запульнуть телефон в экран телевизора. Но

вспомнив, как долго его выбирали родители и как бережно отец протирал экран
тряпочкой от пыли, пересилил себя.

При всём спектре эмоций, которые его заставляет чувствовать Лино, желание
врезать ему или кинуть чем-нибудь всегда самое сильное. Это желание иногда
доходит до того, что Джисону хочется приблизиться к лицу Лино максимально
близко, схватить его за предмет одежды и прижать к стене. После чего сказать
всё, что он о нём думает, или же поцеловать. Там уже нужно смотреть по
ситуации.

Мысли опять перенеслись в коридор Мерло, когда именно это между ними и
произошло. Джисон до сих пор с содроганием вспоминал, как во взгляде Лино
промелькнул страх. Это был единственный раз, когда Джисон чувствовал себя
не беззащитным перед Лино. В тот момент ему показалось, что если нужно, он
сможет противостоять этой опасной красоте и этому человеку.

Хотя с каждым новым днём желание противостоять становилось только слабее.

А желание поддаться — сильнее. И Джисон боялся, что подобные чувства могут
сыграть с ним когда-нибудь очень злую шутку.

Джисон зарылся лицом в ладони — постоянно думать о Лино становилось

невыносимым. Неужели нахождение вдали от него оказывает такое влияние? В
любом случае, какой бы ни была причина, нужно срочно отвлечься. Теперь клуб
не казался такой уж бредовой идеей.

Пока Джисон занимал себя различными домашними делами, подкрался вечер.

Раздался звонок в дверь, и Джисон слетел по лестнице вниз, перепрыгивая
через несколько ступенек за раз. Чанбин вошёл с двумя сумками вещей и,
закрыв за собой дверь, опустил их на пол.

— Всё, что удалось найти на твой размер, — сказал он, отдышавшись. — Иди
примеряй.

С двумя сумищами Джисон потащился к маминому зеркалу на ножках. Чанбин в

это время прошёл в гостиную и уселся в кресло.
175/343
Пока Чанбин оценивал наряды своим критическим взглядом, Джисон бегал туда-
сюда, меняя комбинации вещей. Наконец они оба сошлись во мнениях, и Джисон
был в полной готовности. Вот и наступит он — его первый контакт с ночной
жизнью города, в котором он прожил всю свою жизнь.

Неизменный водитель семьи Со дожидался их в хорошо знакомом черном авто.

Джисон уже не обращал внимания на тот факт, что Чанбина всегда и везде
возит водитель. Как говорится, у богатых свои причуды. Да и было это куда
удобнее, ведь Чанбин с Джисоном могли спокойно переговариваться, сидя на
заднем сидении.

До клуба они доехали на удивление быстро. Водитель тут же уехал, чтобы

успеть найти парковочное место. Джисон огляделся по сторонам: не такая
людная улица, да и район по всей видимости не тусовочный. Они точно пришли,
куда планировали?

Догнав Чанбина у входа в здание, Джисон на выдохе спросил.

— Мы точно по адресу? Я думал, ночная жизнь тут будет кипеть.

— Давай заходи, — пропустив Джисона вперёд, Чанбин закрыл за ними дверь и

подтолкнул младшего. — Я изначально думал пойти в обычный клуб. Но там
могли бы возникнуть проблемы на входе, да и в целом я не фанат толпы.

Они шли по коридору, слабо освещенному неоновыми лампами. На стене

красовалась такая же неоновая надпись Go wild for a while, утопающая в
искусственных бледно-розовых цветах. Джисон остановился, когда они дошли
до другой двери.

На фейсконтроле Джисону даже рта не пришлось открывать. Чанбин что-то

сказал, после чего их сразу же пустили внутрь. В огромном зале было мало
людей, а вместо танцевальной музыки играл слишком спокойный и
расслабляющий инди-поп. Бар находился прямо у входа, слева от двери, а на
приличном отдалении друг от друга стояли столики, окруженные диванами из
синего бархата. То тут, то там стояли цветы в стеклянных коробках. Всё это
больше походило на светский вечер или афтепати.

Кивнув в сторону бара, Чанбин подтолкнул растерявшегося Джисона вперёд.

— Ну, как тебе? — спросил он, когда они сели за барную стойку.

— Непривычно, — еще раз оглянувшись, сказал Джисон. — Ты здесь уже бывал?

— Один раз. Но это было полгода назад. И я тогда был не один, разумеется.

— С девушкой?

— Почему сразу с девушкой? — выгнув бровь, усмехнулся Чанбин.

— Просто предположил, — Джисон пожал плечами и притянул к себе коктейль,

который принес бармен. — Подслушал однажды, как родители обсуждали,
якобы ты жениться собирался.

176/343
— Ой, — состроив гримасу, Чанбин отмахнулся и тоже притянул к себе бокал. —
Знаешь, эта первая любовь на первом курсе никогда не бывает вечной. Про
свадьбу я тогда, конечно, загнул. Но сильнее чувств я еще не испытывал.

Джисон задумчиво отпил из бокала. Слова Чанбина про первую любовь стали
крутиться в голове, как игрушечный волчок.

— А почему не сложилось? — спросил он спустя момент молчания.

— Не знаю даже. В какой-то момент мы просто охладели друг к другу, — Чанбин

сделал медленный глоток. — Так странно, знаешь. До сих пор не понимаю, как
эта штука любовь работает. А может, это и не она была вовсе.

— Кто знает, — пожал плечами Джисон. — Я в этом точно ничего не смыслю.

Чанбин отставил пустой бокал и попросил бармена наполнить его снова.

— Так уж ничего? — спросил он неверяще.

— Почему тебя это удивляет? Я же столько лет на домашнем обучении

просидел, друзей особо не было, про любовь и говорить нечего.

Допив залпом коктейль, Джисон заказал себе тоже виски. Чанбин смотрел на
него нечитаемым взглядом.

— Ну а сейчас? — спросил он. — Сейчас-то нравится кто-то?

Джисон тяжело сглотнул и потупил взгляд. Признаваться в своей глупой

симпатии не хотелось. Он и себе-то не горит желанием признаваться, что
говорить про других людей.

— Что-то типо того, — не смотря на Чанбина, сказал он.

— Это Лино?

Хан по привычке принял это предположение в штыки. Но потом вдруг

эмоционально сдулся. Смысла в подобных отнекиваниях он больше не видел.
Поэтому просто кивнул и осушил еще один стакан.

Чанбин только присвистнул и отвернулся, явно о чём-то задумавшись. Джисон

видел, как у того работают шестерёнки. Наверняка обдумывал, как сказать
Джисону помягче о том, что тот в полной заднице. Но вместо предполагаемых
слов, Чанбин слегка улыбнулся.

— По-моему, это прекрасно, Хан-щи. Я еще в твой первый день в Чанми заметил,
что вы смотрели друг на друга по-особенному. Получается, не ошибся.

— Прекрасно? — Джисон почувствовал, как алкоголь ударил по голове и

конечностям. — Прикалываешься? Я для него очередной Хёнджин. Или Рой.
Наиграется и бросит. Не вижу здесь ничего прекрасного.

Нахмурившись, Чанбин отодвинул от Джисона очередной наполненный стакан.

— Ну и кто тебе это сказал?

177/343
— Я сопоставил факты и сам догадался.

— Так, — Джисон всё же потянулся к стакану с виски, поэтому Чанбину

пришлось уступить и еще больше нахмуриться. — Не знаю, что и кто тебе
понарассказывал. Насколько мне известно, Рой вёл себя как неадекват, всюду за
Лино таскался, хотя тот ему сразу дал понять, что не заинтересован в чём-то
большем. А с Хёнджином у них было по обоюдному согласию. Никто никого не
обижал, никто никем не играл, как ты сказал.

— А они спали друг с другом? — выпалил Джисон и захотел ударить себя по

лицу за это любопытство.

Чанбин выпустил нервный смешок и посмотрел куда-то за спину Джисона. Его

глаза тут же засветились, а уголки губ поползли вверх.

— Я думаю, тебе лучше спросить об этом не меня.

Заторможенно соображая, Джисон не успел обернуться, когда кто-то положил

ладони ему на глаза. Он вздрогнул и прикоснулся к ним пальцами.

— Ты кто? — он ощупал кольца и вдруг услышал отдаленно знакомый смех.

Человек убрал ладони и обошёл Джисона со спины.

Хёнджин в своей неизменной белой, на два размера больше рубашке и

идеальными черными волосами стоял, сложив руки на груди и улыбался. Джисон
тут же подскочил и, сам от себя не ожидая, обнял его. Когда он отстранился,
Хёнджин так же крепко обнял сидящего Чанбина.

— Вы заранее договорились встретиться, не так ли? — до сих пор

взбудораженный Джисон переводил взгляд с одного на другого.

— Я приехал в ваш город всего на день, — ответил Хёнджин. — Отец пока

решает что-то по работе, а я сразу написал Чанбину и предложил встретиться
на нашем месте. Рад, что он захватил и тебя, — пригладив волосы Джисона,
сказал он.

Хан шутливо отмахнулся от этих поглаживаний.

— Интересное вы, конечно, выбрали место для встреч.

— Отец владеет этим клубом, — как бы невзначай бросил Хёнджин. — Хотите

пересесть за столик? Мой находится вон в том углу.

Им пришлось идти через весь зал, потому что столик Хёнджина, разумеется,
находился в зоне VIP. Джисон ловил на себе заинтересованные взгляды, пока
они проходили по центру зала. Это было непривычно, но одновременно приятно.

Увидев ещё большее разнообразие алкоголя, Джисон выпучил глаза. Чанбин в

этот самый момент пихнул его в бок.

— Даже не думай. Мой водитель тебя не пустит в машину, если ты напьешься.

— Я же просто дегустирую.
178/343
Джисон сел на бархатный диван и стал наливать себе алкоголь. Чанбин долго
смотрел на его действия, после чего вздохнул и сел рядом.

— Вот до чего людей доводит учеба в Чанми. Кстати, — обратился он уже к

Хёнджину, — ты пришёл в такой интересной момент нашего диалога. Джисон
интересовался, спал ли ты с Лино-хёном.

Хан тут же поперхнулся напитком. Чанбин похлопал его по спине и перевёл

взгляд на Хёнджина, которого эта ситуация только позабавила.

— А с чего вдруг такие вопросы? — спросил Хёнджин непринужденно. — Вы так

из-за моего прощального письма подумали?

Джисон наконец перестал захлебываться напитком и вытер подбородок.

— Хён мне сам сказал. А я… мне просто любопытно стало. Извини за такой
бестактный вопрос.

— Да не извиняйся. Лино, как обычно, пошутил. У нас с ним ничего такого и не

было никогда. Он как-то слишком серьезно относится к подобным вещам. Флирт
флиртом, но секс это другое. Его слова. Скорее всего, он просто хотел
позабавиться с твоей реакции.

Джисон коротко кивнул, натянув на себя маску безразличия. Но внутри он

радовался и визжал, как маленький ребенок, надеясь, что этого нельзя было
увидеть со стороны.

— Ну, что. Рассказывайте. Как у вас дела, есть что-то новенькое?

Отпив из высокого бокала, Хёнджин поднял глаза. В стенах отцовского клуба он

выглядел аристократично и богато. Золотые тонкие цепочки рассыпались по
груди, такие же браслеты ударялись о бокал каждый раз, когда он к нему
прикасался. Неизменный предмет его гардероба — свободная белая рубашка —
сидела как нужно, несмотря на фасон.

Джисон отметил, что за пределами Чанми Хёнджина окутывала совсем другая

аура. Как будто это не он рассказывал им с Феликсом про вспышку хламидиоза,
скандалы и протесты, пока они грелись в уютном зеленом кафетерии. Не он
рисовал Феликса в стиле ню. Не он писал то душевное письмо перед отъездом.
Не он дрожал и смотрел на огонь в камине, сжимая в руках записку,
угрожающую его безопасности.

Сейчас перед ними сидел сын богатенького отца. И клубом его отец владел
только на бумагах. Потому что всё внимание было приковано к Хёнджину,
истинному владельцу этого места.

Чанбин отставил пустой стакан на столик и откинулся на спинку дивана.

— У нас-то ничего. Всё как обычно: сессия, короткие сборы, дорога и дом. Ты мне
лучше вот что скажи. Когда обратно в Чанми? Мне слишком одиноко без тебя,
Хёнджин-а.

Нервно хохотнув, Хёнджин почему-то бросил взгляд в сторону Джисона и

179/343
удержал зрительный контакт.

— Я бы прямо сейчас рванул, Бинни. Честно. Я люблю университет и вас всей

душой. Но это не я решаю.

— Да что твой отец взъелся-то? Сам же тебя туда и отправил, — начинал

заводиться Чанбин.

— Может, у отца Хёнджина появились другие планы, — положив локоть на плечо

Чанбина, сказал Джисон успокаивающе. — Например, Хёнджин в бизнесе ему
нужен больше, чем в каком-то университете, получая высшее образование.

— Зачем отправлять своего ребенка в подобное место, чтобы потом психануть и

забрать обратно? Я не понимаю.

Чанбин вдруг резко поднялся и сказал, что ему нужно покурить. Джисон даже
рта не успел раскрыть, как Чанбин отошёл от их столика и уверенным шагом
направился к выходу. Хёнджин жестом заставил Джисона остаться и не
догонять его.

— Он любит курить в одиночестве.

— Я вообще не знал, что он курит, — сказал Джисон и осушил очередной стакан

с виски. Он уже потерял им счет, но чувствовал себя на удивление прекрасно.
Значит, можно продолжать пить.

Хёнджин придвинулся ближе и закинул ногу на ногу.

— Как Ликси? — спросил он шёпотом, хотя рядом с ними никого не было.

Джисон дёрнул бровью. Мгновенная смена разговора ввела его в короткий

ступор.

— Надеюсь, что хорошо. Отдыхает с родителями в каком-то санатории,

поправляет здоровье.

— Он до сих пор обижается на меня?

— Не знаю. Он ничего об этом не говорил.

Хёнджин кивнул несколько раз скорее каким-то своим мыслям. Джисон

разглядывал гладкую поверхность стола, но это ему в итоге надоело. Поэтому
он поднял голову и спросил.

— Между вами что-то было? Я имею в виду, — Джисон отчего-то почувствовал

неловкость, — в романтическом плане.

— Ты решил сегодня завалить меня личными вопросами? — с легкой улыбкой

спросил Хёнджин.

— Извини. Просто Феликс после твоего отъезда был сам не свой. И мне
показалось, я могу спросить.

— Конечно, можешь, Джисон-и. — Пару секунд Хёнджин пялился на жидкость в

180/343
своем бокале. — Да. Между нами было что-то в романтическом плане. Ты и сам
наверняка догадался.

— О, — выдохнул Джисон и отвел взгляд. — Предполагал, но не был уверен.

Тогда понятно, почему он был так разбит.

Хёнджин виновато потупил взгляд.

— Я не хотел ранить Ликса. Никогда бы не сделал это умышленно. Но, к

сожалению, у меня не было выбора.

— Так ли не было?

Джисон надеялся, что его вопрос не прозвучал нагло. Ему было просто
непонятно, почему отец Хёнджина всё-таки принял решение забрать сына. И
почему остальные родители этого до сих пор не сделали.

— Ты же понимаешь это лучше, чем кто-либо другой, — Хёнджин придвинулся

ещё ближе и наклонился к уху Джисона. — Если бы не та записка, может, и
обошлось бы. Но, как я понял, угроза вполне реальна.

— Отец рассказывал тебе о времени, когда он учился в Чанми? — прямо спросил

Джисон.

— Н-нет, — Хёнджин задумался, а потом повторил: — Нет. Ни разу. Просто

сказал, что там сейчас небезопасно. И тот, кто написал мне записку, скорее
всего, либо наркоман, либо просто перепутал.

Джисон помотал головой и снова потянулся к бокалу, чтобы его наполнить.

— Очень вряд ли. — Говорить о сегодняшней находке в подаренной мамой книге

Джисон не стал. Не видел в этом никакого смысла. — Там уже давно творится
какая-то чертовщина. А начала она твориться ещё двадцать лет назад.

— И ты не боишься возвращаться? — спросил Хёнджин осторожно.

Не зная, что ответить, Джисон лишь мотнул головой. Он и сам не до конца

понимал, почему игнорировал эти тревожные знаки и хотел назад.

— Тогда присмотри за Ликсом, — сказал наконец Хёнджин. — Пожалуйста.

— Обязательно, — он смерил Хёнджина понимающим взглядом. — Мне не нужно

повторять дважды.

Вскоре вернулся Чанбин и они стали обсуждать менее тревожные темы. Было
заметно, как настрой Чанбина изменился. Моментами он уходил в себя, не
слушая, о чём говорили Джисон и Хёнджин. Последний делал вид, что не
замечает изменений, и пытался удержать прежнюю атмосферу всеми
возможными способами.

К тому моменту, как Чанбин и Хёнджин стали обсуждать их общие

воспоминания, чаще всего соседско-бытовые, Джисон не на шутку напился. Он
надеялся, что хоть в этот раз ему не станет так же плохо, как после вечеринки в
Мерло. Чёртово общежитие. Как такое вообще допускают в пределах кампуса
181/343
университета?

Приподнявшись, чтобы достать телефон из кармана узких брюк, Джисон

пошатнулся и тут же снова сел. Телефон он, разумеется, так и не достал.

Чанбин посмотрел обеспокоенно и вскинул бровь.

— Я же тебе сказал не напиваться! Водитель не повезёт тебя, заблюёшь ему

весь салон.

— Тогда пешком пойду, — Джисон прикрыл глаза. Голова не кружилась, значит,

не всё так плохо. — Как раз протрезвею.

— Не выдумывай, — буркнул Чанбин и достал свой телефон. — Не отпущу же я

тебя одного ночью. Сейчас попробую договориться.

Пока Чанбин не успел набрать ничей номер, Джисон закрыл ладонью экран его
телефона.

— Не надо, хён. Я действительно хочу прогуляться. Подышать, подумать о

жизни.

— Мы тебя не отпустим вот так, — встрял Хёнджин и поднялся. — Давайте хоть

выйдем вместе, а там посмотрим.

На улице было жутко морозно. Их тела, даже разгоряченные алкоголем,

содрогались от холода. Хёнджин растирал ладонями лицо и посматривал по
сторонам.

— Теперь ты передумал идти пешком?

— Кажется, да, — выпустив клубок пара, сказал Джисон.

Хёнджину кто-то позвонил, поэтому он отошёл в сторону. Чанбин тем временем

ворчал на Джисона, как мать на маленького ребёнка.

— Тебе серьезно стоит пересмотреть отношение к алкоголю.

— Займусь этим завтра.

— Я надеюсь, Хан-щи.

— Надейся.

Они переминались с ноги на ногу, выпуская ртом пар и попеременно содрогаясь.

Вскоре Хёнджин вернулся и, сильнее запахнув пальто, спрятал телефон в
карман.

— Кто звонил? — поинтересовался Чанбин.

— Отец освободился, сейчас приедет за мной. — Хёнджин толкнул Джисона в

бок и рассмеялся. — Мы тебя подвезём. А то водителя Чанбина действительно
удар хватит.

182/343
Не особо радуясь перспективе снова увидеть отца Хёнджина, Джисон дёрнул
головой и смерил пустую улицу взглядом. Может, он не отморозит себе все
конечности, если пойдёт пешком?

Но машина приехала слишком быстро. Джисон даже не успел придумать пути

отступления. Отец Хёнджина опустил стекло и кивнул им, улыбнувшись.

— Залезайте. Чего мёрзнуть стоять.

Джисон увидел из окна машины, как Чанбин махнул рукой, после чего машина
тронулась. В салоне было действительно очень тепло, и пахло резким
парфюмом. Хёнджин, сидя на переднем сидении по правую сторону от отца,
иногда бросал взгляды на Джисона, проверяя, как тот себя чувствует.

Но единственное, что чувствовал Джисон в этой тишине, это неловкость и

желание побыстрее оказаться дома.

Половину пути они проехали в абсолютной тишине. Ни музыки, ни хотя бы

радио. Отец Хёнджина расслабленно вёл автомобиль, не отрывая взгляда от
дороги. На очередном светофоре он вдруг спросил.

— Как дела, как учёба?

Вопрос этот явно был обращён к Джисону, так что тот напрягся и вытянул шею,
бросив взгляд на дорогу.

— Всё хорошо. Закончил без долгов и даже троек.

— Неудивительно, — хохотнул мистер Хван. — Твой отец тоже всегда без особых
проблем сдавал экзамены. Не готовился, но сдавал блестяще. Я ему всегда в
этом завидовал. Думаю, тебе передался его талант преуспевать в учебе без
особых усилий.

Джисон кивнул и тихо поблагодарил, натянув улыбку. Когда-нибудь его

перестанут сравнивать с отцом при любом удобном случае. Когда это
произойдет, вероятно, весь мир схлопнется по щелчку пальцев.

К огромному сожалению, мистер Хван не собирался прекращать беседу.

— Да и мама у тебя была умница. Не каждый мог учиться на именной стипендии

в Чанми. Так что это заслуга исключительно её острого ума.

— А вы разве не были старостой группы, на которого все равнялись и которому

все завидовали?

Это вырвалось так незаметно, что Джисон даже не сразу понял, почему повисла
такая гробовая тишина. Хёнджин застыл на месте, не решаясь посмотреть в
сторону отца, а мистер Хван стрельнул в Джисона глазами через зеркало
заднего вида.

— Про зависть не знаю. Но это верно, я был старостой. — Джисон проследил за

осторожным взглядом Хёнджина. Тот смотрел, как руки отца начинали сжимать
руль с силой. — Я удивлен, что твои родители говорили обо мне.

183/343
— Они и не говорили, — буркнул Джисон. К счастью, его не услышали.

— Что ещё они рассказывали? — спросил мистер Хван и вдавил педаль в пол.
Машина начала ускоряться, рискуя достигнуть запрещенной в пределах города
скорости.

— Больше ничего, — Джисон закусил губу. Ему, будучи пьяным, лучше бы вообще
не раскрывать рта. Но если он начал, то уже не остановится. — Хотя у меня есть
к вам личный вопрос. Почему вы приняли решение забрать Хёнджина из Чанми?

Машина сбавила скорость, а потом и вовсе остановилась. Джисон даже не

заметил, как они доехали до его дома. Мистер Хван обернулся и сверкнул
глазами.

— Я скажу тебе. Причин несколько. Во-первых, дурное окружение. Я не имею в

виду конкретно тебя или ваших общих друзей, типа Ли Ёнбока, — пауза в речи
мистера Хвана дала понять обратное. — Во-вторых, сын мне нужнее здесь, будет
в скором времени помогать по бизнесу. Ну, и в-третьих, безопасность студентов
стоит под вопросом. Кстати, твои родители уже тоже об этом знают. Надеюсь, в
этот раз они примут правильное решение.

Джисон закрыл за собой дверь машины. Хёнджин посмотрел на него через

стекло. Глаза его были полны невысказанной боли. Пару секунд они смотрели
друг на друга, не отрываясь, но Хёнджин в итоге просто помахал на прощание и
попытался улыбнуться. Вышло неубедительно.

Не прошло и пары секунд, как на месте машины осталось пустое место.

Поежившись, Джисон развернулся и направился в сторону дома, одолеваемый
мыслями разных масштабов.

Он остановился на крыльце, когда из глубины кармана зазвонил телефон.

Выжатый этим вечером и эмоционально опустошенный Джисон поднёс телефон
к уху.

— Что?

— Вау, как невежливо.

Нахмурившись, Джисон ещё раз проверил номер, надеясь на свою хорошую

визуальную память. Нет, этого номера он не знал. Или просто не запомнил.

— Вам кого? — в той же манере спросил Джисон.

— Мне тебя, Хан Джисон.

Сердце тут же невольно сжалось и пропустило пару ударов как минимум.

Джисон развернулся от входной двери и пошел во внутренний дворик.

— Хён? Зачем ты мне звонишь? Мне сейчас лучше не говорить ни с кем.

— Это ещё почему? — спросил Лино, и Джисон почувствовал, как тот

ухмыльнулся в своей привычной манере.

— Я пьян. Сначала говорю, потом думаю.

184/343
— Я тоже. Поэтому найдём общий язык.

Джисон присел на старую качель. Верёвка была настолько крепкой, что до сих
пор его выдерживала. Хотя помнится, Джисон не качался на ней лет пять.

— Как игральный вечер? — сжав челюсти, Джисон посмотрел на небо. Звездное.

Эта завораживающая красота помогла немного успокоиться.

— Как обычно. Но я ушёл в самый разгар, поэтому не знаю, что тебе рассказать.
Ничего интересного.

— Неужели даже не нашлось людей, которые бы отрабатывали долг телом?

— Прекращай, Хан-и.

— Как ты меня назвал?

Джисон даже перестал раскачиваться на качели. В трубке послышалось

короткое фырканье, после чего Лино вновь заговорил.

— Никак. Ты перестанешь когда-нибудь вспоминать тот случай?

— Нет. А ты перестанешь когда-нибудь меня раздражать?

Лино снова усмехнулся и протяжно выдохнул в трубку. У Джисона забегали

мини-разряды по коже рук и внутри живота.

— Очевидно, нет. Даже на расстоянии не перестану. Это моё призвание, Хан

Джисон.

— Так я снова Хан Джисон? А куда делось «Хан-и»?

— Ещё слово, и я отключаюсь.

— Ладно-ладно.

Джисон рассмеялся. Прошлые тревожные мысли вмиг испарились, стоило только

услышать этот голос и тихие смешки в трубку. Много ли человеку нужно —
любимый голос и искренний смех.

— А почему так рано ушёл с вечеринки?

— Стало скучно, — ответил Лино не сразу. — Некого было раздражать, вот и

ушёл.

— Так и скажи, что соскучился по мне.

Ну, вот опять. Джисон захотел обмотать себе голову изолентой, чтобы заклеить
рот и не издавать больше ни звука. Хотя бы пока не протрезвеет.

Лино замолчал. Это молчание в трубке было невыносимым, поэтому Джисон

поднялся с детской качели и зашагал домой. Сейчас Лино отключится, и
Джисону не останется ничего, кроме как смыть стыд под холодным душем.
185/343
— Ты на улице сейчас? — вместо ответа спросил Лино.

— Да.

— Посмотри на небо.

— Зачем?

— Просто посмотри.

Закинув голову, Джисон посмотрел на россыпь звёзд и однобокую луну.

Глубокое черное небо, будто приблизилось, грозясь упасть на хрупкие плечи
Джисона. Но в реальности оно было всё так же далеко.

— Теперь послушай меня, — голос Лино прозвучал мягко, как будто он шептал
Джисону на ухо, стоя немного позади и приобнимая за талию. — Мы сейчас
смотрим на одно и то же небо. Одновременно. Наслаждаемся его красотой и
безграничностью. Ты разделяешь этот момент со мной, а я делю его с тобой.
Звёзды сегодня светят ярче обычного… Ты чувствуешь, что я рядом?

— Да.

— И я чувствую. Поэтому нет смысла скучать. Ты и так рядом со мной.

Джисон прикрыл глаза и позволил себе представить это. Как Лино обнимает его
обеими руками, его ладони поглаживают живот через ткань свитера, не решаясь
заходить дальше. Как он спокойно выдыхает Джисону в шею, продолжая
шептать неразборчивые слова. Как Джисон кладёт свои ладони поверх ладоней
Лино и легко сжимает их, боясь отпустить. Ведь если он отпустит, этот момент
испарится.

Но голос Лино возвращает его быстрее.

— Доброй ночи, Хан Джисон.

— Доброй ночи, хён.

Пока Джисон шёл, продвигаясь ближе к дому, он не переставал смотреть на

небо. Только когда он почувствовал, как сильно замерзли ноги, пришлось войти
внутрь.

В доме горел свет. Быстро скинув обувь и пальто, Джисон прошёл на кухню, где
и находился источник света. Отец сидел за кухонным островом, а перед ним
стояла наполовину пустая бутылка виски. Не оборачиваясь, он проговорил
охрипшим голосом.

— Садись, сын. Нам предстоит серьёзный разговор.

186/343
19. Дела семейные

Джисон прошёл в глубь кухни и неуверенно сел на высокий стул

напротив отца. Тот смерил сына вкрадчивым взглядом и нахмурился.

— Ты пил?

— А ты? — насупился в ответ Джисон.

Он почему-то начинал нервничать, будто тело само сигнализировало о том, что

ещё не успел осознать мозг. Оно будто предупреждало о чём-то неприятном.

— Как видишь. Тогда, — отец достал второй стакан из выдвижного ящика и

потянулся к бутылке, — так разговор пойдёт легче.

Налив сыну полстакана виски, мистер Хан налил себе почти до краёв и хрипло
вздохнул. Вся неприязнь Джисона к пьяному отцу, с которой он жил долгие
годы, куда-то ушла, сменившись лишь жалостью. Отец выглядел очень
нездорово. Это не могло не тревожить, несмотря на напряженные отношения
между ними.

Не так давно Джисон заметил у отца непонятной природы сыпь. Теперь эти
хрипы при вдохе и постоянно севший голос, как будто отец каждый день на
кого-то кричит. Хотя Джисон криков ни разу не слышал.

Казалось, на этом их серьёзный разговор закончился. Мистер Хан будто прирос к

стакану, продолжая делать глоток за глотком и не смотря на сына. Джисон
только устало наблюдал за этими обыденными действиями. Они просидели
молча будто целую вечность.

В конце концов, Джисон опустошил стакан одним глотком и, даже не

поморщившись, поставил его с характерным стуком.

— Если ты не хочешь начинать, тогда начну я. Какого хрена происходит в Чанми,

и что произошло там двадцать лет назад?

— Притормози, — отец снова выпил и поморщился. Джисон ещё не видел, чтобы

алкоголь вызывал у него отвращение. — Для начала, я хочу сказать вот что. Не
привыкай к алкоголю, у тебя плохая наследственность. Тем более, у
недописателей, как мы, пристрастие к алкоголю не редкость. Слишком легко
выработать зависимость. Сначала ты пьешь ради вдохновения, потом ты пьешь
ради настроения писать, а заканчиваешь как я. Алкоголизмом.

— Ты разве до сих пор пишешь?

— Каждый день. Запираюсь в кабинете, пью и пишу. Такая рутина.

Потупив взгляд в мраморную поверхность стола, Джисон прикусил щёку. Отец

ещё никогда с ним не откровенничал. И в подобной атмосфере, удивительно
спокойной и простой, Джисон ещё никогда не был. Он не знал, как стоит себя
чувствовать, но рушить эту странную гармонию не хотелось.

— Я это к чему, — продолжил мистер Хан, — я ведь тоже начал пить в

187/343
студенческие годы. Тогда слишком много всего произошло, и алкоголь помогал
мне справляться. Пока молодой, думаешь, что можешь остановиться в любой
момент. А потом тебе резко за сорок, и ты каждый день пытаешься бросить. Я не
хочу для тебя такой жизни.

— Ты никогда не говорил мне об этом.

— Какой смысл, сын? Ты был совсем ребёнком, — он отвёл взгляд и добавил чуть
тише: — Ты и сейчас ребёнок. Но теперь ты можешь меня понять.

— Я тебя до сих пор не понимаю, — Джисон сам взял бутылку и налил себе
очередной стакан, наполнив его по негласному решению отца лишь наполовину.
— Конечно, если ты ответишь на мои вопросы, я пойму тебя чуть лучше.

Мистер Хан коротко сощурился и махнул рукой.

— Я уже примерно знаю, что ты хочешь спросить. Так что перед тем как ты это
сделаешь, предупреждаю: я настроен на откровения. Которые тебе, возможно,
не понравятся.

— Ну, хорошо, — Джисон сделал неуверенный глоток и кинул взгляд на помятое

лицо напротив. — Папа, что вы натворили?

Впервые Джисон обратился к отцу со всем своим открытым сердцем, готовым

принять и понять. Мистер Хан откинулся на спинку стула и цыкнул.

— Неправильный вопрос. Так ты не доберешься до истины.

— Почему бы тебе просто не рассказать мне, как всё было?

— Как просто, — мистер Хан устало вздохнул и потер переносицу. — Я дал

обещание не рассказывать. Поэтому тебе придётся задавать более точные
вопросы.

И в голове стало как назло пусто. Джисон смотрел на отца, не зная, что сказать.
И это молчание не играло в его пользу, поэтому отец, коротко усмехнувшись,
заключил:

— Слишком много вопросов, да? Начни с безобидных, сын.

— Хорошо. Я сегодня нашёл в маминой книге печать из библиотеки Чанми.

Значит, она её украла?

Мистер Хан только усмехнулся и облокотился о столешницу.

— Твоя мать и нарушать правила? Нет, сынок. Она абсолютно точно её не крала.

— Тогда почему книга тут, а не в библиотеке?

— Хм, — мистер Хан нахмурился, и лицо его перекосила гримаса боли. — Была у
твоей матери одна подруга… — эти слова почему-то давались ему с трудом. — У
неё был доступ и к библиотеке, и к другим интересным местам.

— Например, к Темнице?
188/343
Они встретились глазами, и мистер Хан сжал челюсти.

— Как много ты знаешь? Если ты сейчас играешь со мной, притворяясь, что

ничего не знаешь, я клянусь…

— Я знаю только обрывки информации, — сказал Джисон с нехарактерной ему

мягкостью. — У моего друга есть ключ от Темницы, и он смог спокойно зайти в
закрытую библиотеку. Я подумал, это может быть как-то связано.

— Как зовут твоего друга? — спросил мистер Хан после короткой паузы.

Джисон колебался. Что-то во взгляде отца его настораживало и заставляло не

спешить делиться сокровенным. Но алкоголь притуплял здравомыслие. К
сожалению.

— Лино… то есть, Минхо его настоящее имя, насколько я знаю.

— Минхо, — мистер Хан вдруг напрягся. — Ли Минхо?

— Я не знаю. Он никогда не говорил своего настоящего имени.

Повисло короткое молчание. Джисон старался найти хоть какой-то ответ, но

отец, отведя взгляд в сторону, просто молчал и часто моргал. Это начинало
утомлять.

— А что не так? — спросил Джисон наконец.

— Всё нормально, — покачал головой мистер Хан. — И насколько вы близки?

— Не то чтобы слишком, — сказал Джисон, пытаясь игнорировать внутреннее

негодование.

— То есть, просто дружите? Без этих ваших обжиманий и экспериментальных

поцелуев или ещё чего похуже?

— Эм. Конечно, без.

Сердце хаотично забилось, но Джисон старался не подавать виду.

— Это хорошо. Раньше это было неприемлемо. Сейчас молодежь занимается чем
только вздумается. То ли ради интереса, то ли чтоб родителей позлить. Хван тут
со мной поделился, что его сынок слишком подозрительно дружит с твоим
приятелем. Ли Ёнбок, если я с именем не ошибся?

— Феликс, — сжав челюсти, сказал Джисон. — Не вижу ничего подозрительного

в их с Хёнджином отношениях.

— Сын, — подняв ладонь, сказал мистер Хан настойчиво. — По молодости

развлекаться можно как вздумается. Но чтобы завести семью, тебе придётся
найти девушку.

От спокойного тона отца Джисон закипал только больше. Хотя то, с какой
легкостью отец говорил об отношениях между двумя парнями, не могло не
189/343
озадачивать.

— Мне пока не до этого. Больше интересует, почему отец Хёнджина так

распереживался и забрал сына от греха подальше, а вы с мамой даже не
поинтересовались, жив я в этом Чанми или нет?

— Да ничего с тобой не случится. Кто-то просто пошутил, а Хван всегда был

параноиком. Вот и испугался выдуманной угрозы.

— Так ли выдуманной, отец? — спросил Джисон куда-то в сторону.

Мистер Хан смаковал выдохшийся виски, после чего опять поморщился.

— Разумеется. Кто-то из студентов глупо пошутил, а ты уже и в штаны навалил.

Узнаю своего сына.

— Что-то это мало походило на шутку. «Я знаю, что сделали твои родители. Ты
поплатишься за это». Так, по-моему, там было написано.

— Вот что я тебе скажу, — отец отодвинул от себя пустой стакан и опасно
сощурился. Защитная реакция на лицо. — То, что произошло двадцать лет
назад, не вашего ума дела. Никто об этом не знает, кроме узкого круга людей. И
каждый из этого круга дал клятву никогда не говорить о случившемся. Так что,
либо эта угроза просто блеф, либо—

— Вам с мамой просто плевать на меня, — голос Джисона дрогнул, и он к своему

удивлению, почувствовал, как стало трудно глотать. — Я прав? Ты никогда не
хотел ребёнка.

— Сын…

— Конечно же прав.

В этот конкретный момент Джисон почувствовал, как хочет обратно. В

университет, в котором он провёл всего ничего, к людям, которых ещё не до
конца изучил. В место, которое за такое короткое время стало ему роднее
родительского дома. Никогда ещё он не чувствовал такой острой тоски.

И уже не важно, какие ужасы скрывает Чанми. Неважно, что расскажут ему
родители. Это не заставит его передумать. Глупо, конечно, доказывать
родителям что-то в подобных условиях, Джисон это осознавал. С ним в
университете может произойти всё что угодно. Но если им плевать, то и ему
тоже.

По крайней мере, там он чувствует себя хоть кому-то нужным и более живым.

— Знаешь, почему мы решили отправить тебя именно в Чанми? — вдруг нарушил

тишину мистер Хан.

— Потому что вы заботитесь о моем будущем, очевидно, больше меня, —

процитировал Джисон слова отца.

Тот ужин в любимом ресторане родителей в компании семьи Со сразу же всплыл

в памяти. Это ведь и было не так давно. Джисон до сих пор помнил, что ел
190/343
дурацкий суп с пшеничными булочками, потому что из вредности решил не
брать то же, что взяла мама.

Но на самом деле с того ужина прошло почти полгода. В такие моменты

понимаешь, что время довольно своеобразная вещь, которая течёт по каким-то
своим законам, а ты лишь принимаешь их, не в силах изменить.

И когда кажется, будто время бежит со скоростью света, может, это мы

слишком усердно пытаемся его замедлить?

Мистер Хан, очевидно, подумал о том же, о чём вспомнил Джисон. Он невесело
усмехнулся и покачал головой.

— Это само собой. Но первостепенная причина другая.

— И какая же? Хорошая экология, лучшие преподаватели, условия обучения? Я

уже это слышал и не раз. Надоело.

— Нет. Чем хорош частный университет, находящийся вдали от шума города, так
это своей эксклюзивностью. Что ты так смотришь на меня?

— Я на лекции сейчас? — фыркнул Джисон. — Говори проще.

— А ты смени свой тон на более уважительный. Не с другом разговариваешь.

— Извините, уважаемый отец. Не могли бы вы заменять слова на более

понятные для простого человека, как я?

— Всё, прекращай. С каких пор ты стал так часто дерзить?

— Заслуга Чанми, очевидно.

Или не Чанми, а одного конкретного человека. Но, разумеется, Джисон никогда

об этом отцу не расскажет. Не хватало ещё лекций по поводу непристойности
тесной мужской дружбы.

— Всё-таки, — продолжил мистер Хан, — говорю тебе это, исходя из своего

личного опыта. В таких местах, как Чанми, проще найти своих. Друзей,
единомышленников, любовников и любовниц, кого угодно. Поскольку ты отрезан
от остального мира, ты сосредотачиваешь всё внимание на этом мирке. Эта
отрешенность сближает. Таким людям, как ты, проще заводить отношения
именно в подобных условиях.

— Что значит «таким людям, как ты»? — нахмурился Джисон.

— С твоей социофобией в какой-нибудь столичный вуз, где полно людей — и всё.

Опять на таблетки.

— Я уже пять лет как их не принимаю.

— Я заметил. Но тебе немного потребуется, чтобы снова начать.

Ровно в этот момент, когда Джисон уже собирался вылить на отца поток своих
добрых и недобрых слов, он услышал хлопок входной двери. Потом послышались
191/343
удары каблуков по полу, и мамина фигура в черной шубе зависла в проходе.

— Какого чёрта ты ребёнка спаиваешь, а? — подлетела она к отцу и несильно

ударила его в плечо. — Стоило мне уехать на пару недель. Где твоя совесть?

— Я её пропил ещё двадцать лет назад, — спокойно отвечал мистер Хан, смотря
на жидкость в стакане. — Ты рано. Разве рейс не завтра?

Мама тут же замерла, зависнув над отцом, который больше не обращал на неё
внимания.

— Меня подвезли на машине, — она судорожно сглотнула и наконец перевела

взгляд на Джисона. — Сынок, — слабо улыбнувшись, мама подошла ближе и
потрепала по голове. — Как я рада, что ты вернулся домой. Что этот пьяница
тебе тут понарассказывал?

Отец что-то буркнул себе под нос, явно матерного характера, и продолжил
смаковать остатки виски. А Джисон захотел подняться к себе и закрыться в
комнате. Но, к сожалению, он не мог. Нужно покончить со всеми недомолвками
раз и навсегда.

Уверенно подняв голову, он обратился к матери.

— Ничего такого отец не говорил. Но у меня по ходу разговора всплыл ещё один
вопрос. «Это шипы защищают розу». Метафора какая-то, или ты сама сочинила?

Плохой, даже ужасный ход. Джисон подавил в себе отголоски совести. Мама,
слегка пошатнувшись, опустилась на стул, даже не сняв верхнюю одежду. Глаза
её выражали неприкрытый страх. Даже отец заметно напрягся.

— Что? — спросила она поникшим голосом.

— Я не смогу воспроизвести эту фразу на французском. Но так было написано в

книге, которую ты мне подарила.

— Ах, это… — она выдохнула и, отобрав у отца стакан, сделала долгий глоток.
Потом поморщилась и снова повернулась к Джисону. — Я сидела на какой-то
лекции, и эта фраза просто пришла в голову. Поэтому я её записала.

— Странное совпадение, — продолжил Джисон этот едва начавшийся спектакль.

— В университете мне в руки попалась книга, которая носит название «Шипы».
Такая в чёрной кожаной обложке, там ещё герои почему-то называются как
масти и достоинства игральных карт.

Послышался звук разбивающегося стекла. Осколки от стакана, который держала

мама, разлетелись по полу, к счастью, не попав ни на чьи ноги. Джисон коротко
зажмурился, но раз уж он начал всё это, то заставил себя внимательно смотреть
и наблюдать за реакцией родителей. И она была яркой.

Мамины руки и веки подрагивали, лицо её побледнело, а рот приоткрылся в

немом вопросе. Отец же смотрел напряженно из-под бровей, как будто хотел
проделать взглядом дырку. Джисон почувствовал, как капелька пота сбежала
вниз по спине. Он надеялся просто пережить эту ночь.

192/343
Затеянный им спектакль слишком резко перешёл к кульминационной части,
когда мама подскочила и, срываясь на крик, сказала куда-то в пустоту, даже не
смотря на отца.

— Она всё-таки написала эту чертову книгу! О, Боже. Чёрт возьми. Она написала
обо всём…

Мама резко начала задыхаться, продолжая бормотать неразборчивые слова.

Джисон даже не успел ничего понять, как отец тут же поднёс к её лицу две
таблетки. Проглотив их, мама запила стаканом воды, который Джисон поднёс в
спешке и панике, и снова села.

Казалось, она успокоилась, однако теперь пришла очередь отца.

— Думай, что говоришь. Никого не интересует, какие ты там книжки в

университете читаешь. Какие-то «Шипы», карточные масти. Бред.

Резкий всхлип матери заставил отца замолчать.

— Она обо всём написала, — сказала мама дрожащим голосом и накрыла

ладонью рот. — Сын прав, таких совпадений быть не может. Дорогой, она
написала про нас.

— Замолчи. Как ты вообще могла о таком подумать? — постучав по виску,

закрепил он свои слова. — У нас у всех был договор. Она не могла это написать.
Не могла.

Джисон ёрзал на стуле и кусал щёки изнутри. Его подмывало задать один
единственный вопрос: «кто она?». Но сейчас он искренне боялся даже
напоминать о своем присутствии.

— Что если она написала для себя, но книга попала в руки кому-то другому? —
всё так же всхлипывая, спросила миссис Хан.

Отец тут же бросил опасный взгляд в сторону Джисона.

— Где ты нашёл эту книгу? — спросил он резко, так что у Джисона внутри всё
сжалось.

— Я, эм. Я…

Простая паника начала перерастать во что-то более серьёзное. Пальцы рук

стали дрожать, а во рту пересохло. Отец, тоже заметив это, немного смягчил
взгляд и спросил спокойнее.

— Сын. Где ты взял эту книгу?

— Мой друг…

Джисон сжимал и разжимал пальцы рук в унисон с биением сердца, пытаясь

успокоиться. Отец подошел ближе и, присев на корточки, заглянул сыну в глаза.
Положив свою крепкую ладонь поверх ладошек Джисона, он сказал почти
шёпотом.

193/343
— Твой друг дал её тебе? Ли Минхо?

Сжав челюсти, Джисон кивнул и опустил взгляд в пол. Решил манипулировать

родителями, а сам потерял контроль над ситуацией. Никогда ещё он не ощущал
себя таким жалким.

Отец поднялся. Джисон, так и не рискуя смотреть куда-то кроме пола, услышал,
как он остановился рядом с матерью и сказал ей: «она передала книгу своему
сыну. Не о чем переживать». После чего, шурша тапочками по паркету,
удалился.

Джисон сидел, прислушиваясь к звукам в доме, довольно долго. Когда он

наконец поднял глаза, то удивился, так как мама всё это время, пока он
находился в своих мыслях, сидела на кухне и не сводила с него обеспокоенного
взгляда. Она шмыгнула носом и придвинула стул.

— Ты голоден? — спросила она обыденно. Как ни в чем не бывало. — Давай я

что-нибудь быстро приготовлю.

— Не нужно, — Джисон помотал головой. — Я хочу уехать сегодня. Сейчас.

Мама поднялась и бросила на часы короткий взгляд.

— Время за полночь. Никто тебя сейчас никуда не повезет.

— Тогда я возьму твою машину.

— Сынок, — миссис Хан спрятала свои таблетки на место и обернулась. — Не

стоит делать что-либо на эмоциях. Ты думаешь, если сбежишь сейчас, это тебе
поможет? — она покачала головой. — Как бы не так. Бегством не решить
проблемы.

— Мне некомфортно, — снова понурив голову, Джисон прикрыл глаза. — Я хочу

избавиться от этого чувства. Хочу почувствовать комфорт.

— И ты думаешь, что почувствуешь его в Чанми? — усмехнувшись, спросила

мама. — Хван-старший мне тоже обо всём рассказал. Комфорт это теперь
последнее, что тебе может предложить университет.

— И при этом ты не против, чтобы я туда вернулся. Почему так?

Джисону показалось, что вопрос прозвучал слишком беспомощно и жалко.

Почему он чувствует себя таким маленьким и до отвращения слабым? Этот вечер
он начинал с совершенно противоположными чувствами, перед тем как поехать
в клуб. Более того, он себе по-настоящему нравился. Сейчас же, кроме
отвращения и дискомфорта, он ничего не ощущал.

Мама протяжно выдохнула и подошла чуть ближе.

— Потому что вижу, как нахождение в Чанми преобразило тебя. Ты сам этого,
конечно, не замечаешь. Но ты очень изменился, сынок. Пускай я и не знаю, что
или кто послужил причиной, но я не хочу, чтобы ты снова сидел дома взаперти и
ни с кем не общался. Не хочу, чтобы ты снова запирался в себе.

194/343
— Ты расскажешь, что у вас там произошло давным-давно?

Со слабой надеждой Джисон поднял блестящие глаза и встретился ими с мамой.

Она напрягла челюсти и вымученно вздохнула.

— Могу рассказать, но не всё. Только лишь малую часть информации. Как

говорила моя подруга студенческих лет, «кушай маленькими порциями, и тебе
же будет лучше».

Сердце Джисона невольно участило ритм. Эта фраза была ему хорошо знакома.
Даже лучше, чем просто хорошо. Джисону не составило труда сложить два плюс
два.

— Расскажи о своей подруге.

Мама невесело усмехнулась и села на стул, опершись локтем о столешницу.

— Не думаю, что тебе будет интересно слушать воспоминания моих молодых

лет.

— Мне интересно.

— Хм, — она налила себе в пустой бокал немного вина из выдвижного ящика.
Джисон даже не знал, что там штабелями лежит около семи бутылок. — Тебе не
предлагаю.

— Я же только что с отцом виски пил.

— Поэтому и не предлагаю. Идти на понижение градуса всегда плохая идея.

Оказывается, не один отец является знатоком алкоголя в этой семье. Джисон

поджал губы и слегка улыбнулся, когда мама приняла позу светской львицы, у
которой берут интервью. Держа бокал в одной руке, она жестикулировала
второй, начиная свой рассказ.

— Как ты знаешь, я познакомилась с твоим отцом в первый учебный день. Он

тогда, конечно, так смешно одевался, не то что сейчас. Но так получилось, что
мое внимание привлек именно он. А он везде ходил со своим лучшим другом…

— С мистером Со?

— Абсолютно верно. Со уже тогда был со своей верной спутницей жизни. Семья
Со, можно сказать, образовалась даже раньше нашей. Не знаю, правда, когда
они успели познакомиться, но в первый учебный день они уже смахивали на
вполне влюбленную пару. Так вот. Начали мы дружить вчетвером. Твой отец
постоянно был занят своей писаниной и не баловал меня вниманием. Поэтому
однажды я решила взять ситуацию в свои руки. Глупая, конечно, была идея, но
мне она казалась просто блестящей. И как видишь, в итоге она всё-таки
сработала.

— А что ты сделала?

— Я подумала, что если подарю ему цветы, то это точно собьет его с толку и
заставит обратить на меня внимание. Ну, а где в университете взять цветы,
195/343
кроме тепличного пристроя у малого корпуса?

Пока мама делала глоток вина, шестеренки Джисона начинали приходить в

действие. Кажется, о дальнейшем исходе событий он уже читал. Но он всё же
решил выслушать маму до конца.

— И я туда пошла поздно вечером, надеясь, что меня никто не заметит. Но,
разумеется, моя надежда рухнула. Меня заметила одногруппница ещё и
пригрозила мне, что доложит об этом куда надо, и меня исключат. Такая вот
неприятная ситуация. Удивительно, но мы с ней потом стали лучшими
подругами. Вот так. Больше рассказывать про неё особо нечего.

— А как же то, что она написала про вас всех книгу?

— Хм. Я ведь даже и не знаю, что именно она написала. Может, в книге нет
вообще ничего. Так, лишь описания учебных будней в Чанми и наших
компанейских посиделок.

— Хорошо на тебя успокоительное подействовало, я смотрю.

— Довольно неплохо. Учитывая, что я уже давно его не пила.

— Тогда, если вы были лучшими подругами, что произошло? Вы, очевидно,

перестали общаться, иначе я бы её знал.

И Лино. Они могли бы быть знакомы с самого детства. Джисон просто не мог
уложить эту мысль к себе в голову. Уж слишком невероятной она казалась.

С характерным стуком мама поставила бокал на стол и провела ладонью по

уставшему лицу.

— Так бывает. Перестали и перестали. Люди встречаются и расходятся, ничего с

этим не поделаешь.

Тяжёлая пауза повисла в воздухе. Джисон следил за сменой эмоций на лице

матери, чувствуя, как она что-то недоговаривает.

— Я не понимаю, мам. Я так запутался.

— То, что произошло, не должно тебя никоим образом волновать. Это тебя не
касается, а на эти пустые угрозы не обращай внимания. Скорее всего, кто-то из
твоих друзей это и устроил. В шутку, а может и нет. Кто знает.

Джисон уже было открыл рот, чтобы запротестовать, но тут же его закрыл. Мама
могла быть права. Это предположение ему не понравилось.

— И что, предлагаешь мне сейчас каждого подозревать?

— Я тебе предлагаю успокоиться и продолжать учебу как ни в чем не бывало. Не

беспокойся о прошлом, тем более, если это не твое прошлое. Мы как-нибудь
сами со всем разберемся.

— Ты так спокойно об этом говоришь. Тебе будто плевать.

196/343
Мама задержала свой цепкий взгляд и вытянула губы в тонкую линию.

— Никогда не делай подобных выводов за других людей. Это может быть

ошибкой. Спокойной ночи, сынок.

Она поднялась, чуть пошатнувшись, и покинула кухню. В холле ещё слышались

удары каблуков, но потом и они стихли. Джисон просидел недолго, вскоре и ему
наскучили одиночество и тишина. Поднявшись к себе, он запер дверь и упал на
кровать. Этот вечер оставил после себя лишь эмоциональное истощение.

Но несмотря на жуткую усталость, Джисон не мог уснуть. Сколько бы он не

искал подходящую позу, рой мыслей в голове не давал ему провалиться в сон.
Тогда он достал телефон и зашёл в диалог с Лино. Тот был не в сети, да и
Джисон в любом случае не собирался ему писать. Ему просто необходима была
хоть капля комфорта. Которую он почему-то находил во всём, что касалось хёна.
Теперь Джисон ощущал потребность быть рядом с ним острее прежнего.

Конечно, он понимал, что Лино не оценит, если Джисон хоть раз упомянет про
дружбу их родителей. Поэтому он для себя точно решил, что ни одна частичка
сегодняшнего разговора с родителями не покинет пределы этого дома. Он
решил хоть раз в жизни прислушаться к словами матери. «Не беспокойся о
прошлом, тем более, если это не твое прошлое».

Как скажешь, мам, — подумал он про себя и развернулся на другой бок,

продолжая пялиться в их с Лино диалог. Но вдруг пришло сообщение, которое
оказалось тут же прочитанным. Джисон сматерился и выкинул телефон в
сторону. Какого чёрта Лино вообще решил ему написать именно сейчас? Они же
болтали не так давно.

Но ответить всё равно придётся. И защитить свое эго, в первую очередь.

Лино: Почему до сих пор не спишь?

Джисон: Не спится. Если что, я просто испугался твоего сообщения, поэтому

нажал на него так быстро. Не подумай ничего.

Лино: Уже подумал.

Цокнув языком, Джисон закатил глаза и заблокировал телефон. Лино

невыносим. Потом вновь разблокировал и с еле сдерживаемой улыбкой на лице
напечатал:

Джисон: Ладно. Думай обо мне всё, что хочешь.

Лино: Спасибо, что разрешил, Хан Джисон!

Джисон: Сам почему не спишь?

Лино: Чан-хён уехал, теперь никто не храпит на всю комнату. Я к такому не

привык. Вот и не могу уснуть.

Джисон: Бедняжка. Я, кстати, завтра приеду. Так что составлю тебе компанию.

Ответа долго не было, и Джисон уже собирался отключить телефон и снова

197/343
попытаться вызвать сон. Но Лино всё же ответил.

Лино: До конца каникул ещё неделя. Зачем так рано?

Джисон: Хватит с меня отдыха в компании четырех стен и родительских

приколов.

Лино: Хорошо. Тогда буду рад. Чем займёмся?

Палец Джисона завис над экранной клавиатурой. Обычный вопрос не должен

был ввести его в такой ступор. Или ещё чего хуже — вызвать непрошеные
пошлые мысли.

Джисон: Предоставляю выбор тебе.

Лино: Очень смело с твоей стороны. Ну, хорошо. Я что-нибудь придумаю.

Последнее сообщение сопровождалось ухмыляющимся смайликом. А Джисон

потерял любые надежды на спокойный сон.

198/343
20. Найти и не потерять

Как и ожидалось, из-за бессонной ночи Джисон проспал почти всю

дорогу. С родителями прощание получилось коротким, даже каким-то
скомканным. В принципе, как и в первый день его отъезда в университет.

Правда, мама в этот раз не копошилась и не поторапливала, а отец не стоял над

душой, пока Джисон собирал вещи. Потому что и собирать то было нечего. Они
по очереди чмокнули сына в разные щёки и похлопали по спине, отчего у
Джисона чуть глаза на лоб не полезли. Он не привык к таким проявлениям
любви от родителей.

— Звони хоть иногда, — сказала мама и придержала для Джисона дверь. — Мы с

отцом будем рады услышать твой голос. Или пиши. Я всегда отвечу в нерабочее
время.

Джисон мысленно закатил глаза, потому что знал, что мама отвечает на
сообщения спустя день или два. Это ещё если повезет. Потом настала очередь
отца говорить напутственное слово, и Джисон мысленно молился, чтобы они
поскорее это закончили.

— Матери писать даже можешь не пытаться. Лучше мне звони, если вдруг что.
Так получится гораздо быстрее и без урона для своей нервной системы.

Миссис Хан успешно проигнорировала эти слова и коротко улыбнулась сыну на

прощание.

— Не забывай, о чём мы вчера говорили. Не забивай себе голову лишним. Всё

будет хорошо.

Джисон уже спускался вниз по тропинке, когда до него долетели слова отца:

— И никаких поцелуев с парнями!

Это только заставило Джисона ускорить шаг и поскорее покинуть двор

родительского дома. Вот так просто. Джисон больше не чувствовал себя
привязанным к этому месту. И стоило признаться, он ощущал смешанные
чувства на этот счет.

Так как Чанбин не захотел возвращаться в Чанми раньше, Джисон поехал один.
Родители вызвали такси, и он со своим неизменным рюкзаком, с которым и
приехал, забрался на заднее сидение и вытянул ноги. Сначала он просто сидел в
телефоне, но потом веки стали тяжелыми, и голова заболела, поэтому
единственным здравым решением было всё-таки вздремнуть пару часов.

В итоге Джисона накрыл крепкий сон. Он даже ни разу за всё время поездки не
открыл глаза. В наушниках музыка жила своей жизнью, а водителю было
откровенно плевать, чем занимался Джисон на заднем сидении. Поэтому дорога
до Чанми в этот раз оказалась удивительно короткой.

Машина остановилась, и Джисон наконец проснулся. Он поначалу даже не

понял, где находится и с кем, потому что на улице было уже темно, и пейзаж за
окном разглядеть не удавалось. Пару секунд он в страхе озирался по сторонам.
199/343
Водитель развернулся и удивительно бодрым голосом сказал:

— Приехали, парень. Вылезай.

Поблагодарив водителя, Джисон вышел из машины и прихватил рюкзак. Только

он закрыл дверь, как машина отъехала, а Джисон в ещё большем страхе замер.
Его привезли не по адресу.

Надеясь, что здесь нет убежища каких-нибудь жестоких убийц неподалеку,

Джисон отошёл к тротуару и ещё раз огляделся. Деревья, кусты, живая изгородь
и перекошенный забор. Ни одного намека на университет или хотя бы
цивилизацию. А вечер только начался, что означало, что со временем станет
только темнее.

Джисон поёжился и достал телефон. Не долго думая, он набрал номер Лино и

стал считать гудки. К счастью, здесь ловила связь.

Хён ответил почти сразу.

— Уже приехал?

— Да. Только не туда, куда надо, — голос дрогнул сам по себе. Джисон даже не
понял, насколько его эта ситуация напугала. — Я даже не знаю, где я нахожусь.

— Так, успокойся. Посмотри по картам, где ты, и отправь мне местоположение.

Пришлось послушаться Лино. Тем более, что этот вариант был самым
рациональным из всех, которые успели посетить голову Джисона.

— Ну, что? — послышался голос из динамика телефона.

— Да тут непонятно. Но я тебе отправил снимок.

Пока Лино молчал, Джисон успел ещё раз оглядеться. Он не привык считать
себя таким уж трусливым, но сейчас по каждому сантиметру его тела бегали
мурашки. Ещё и ветер задувал как не кстати. А данную местность он так и не
определил.

— Так. Я понял, где ты, — наконец сказал Лино. — Стой там и никуда не уходи. Я
скоро буду.

— А если меня тут убьют, пока ты едешь? — будто в шутку, спросил Джисон.

— Не успеют. Я быстро.

Лино отключился, и Джисон, ещё больше укутавшись в пальто, отошёл и встал

под дерево. Тут его не так хорошо видно со стороны проезжей части. Идеальное
укрытие.

Он простоял так около десяти минут, пытаясь отвлекать себя просмотром видео
в телефоне. Темнело с удивительной скоростью, а ветер не думал утихать.
Только сейчас Джисон пожелал бы скорее оказаться в своей комнате. Хоть в
доме родителей, хоть в Шато — уже без разницы.
200/343
Тяжёлый рюкзак давил на плечи, пальцы рук стали замерзать, поэтому и
телефон пришлось убрать в карман. Наконец Джисон услышал размеренный
шаг. Обернулся. Никого не было, а звуки шагов прекратились.

Сердце бешено заколотилось в груди, рискуя удариться в итоге о грудную

клетку, и дыхание участилось. Джисон уперся ладонью в кору ствола дерева и
спрятал за него всё своё тело. Но шаги так и не возобновились.

Джисон уже начинал думать, что они ему просто послышались. Однако убедить
в этом встревоженный мозг пока не удавалось. Чтобы хоть как-то прийти в себя
он начал делать дыхательную гимнастику. Сердце стало понемногу
успокаиваться.

Но вдруг чья-то рука показалась из-за ствола и схватила Джисона за плечо. Он

вскрикнул и сбросил её с себя. Когда Джисон уже собирался бежать отсюда со
всех ног, он услышал знакомый смех. Теперь он действительно был готов
драться.

Лино показался в поле зрения. Его улыбка была яркой в окружающей их

темноте, однако это не могло сбить Джисона с толку.

— Я тебя убью, хён. Я клянусь. Тебе лучше бежать сейчас.

— Кто сказал, что я тебя боюсь? — всё так же смеясь, на выдохе сказал Лино. —
Ты не страшнее белок, которые живут вот в этом дупле.

— Идиот.

Обогнув Лино, Джисон уверенно направился прямо по центру дороги в

неизвестном ему направлении.

— Нам в другую сторону, — снова послышался этот насмехающийся голос.

Сделав вид, что так и было задумано, Джисон развернулся и пошёл в

противоположном направлении. Боже, как нелепо.

Насупившись, он шёл вверх по извилистой дороге, даже не зная куда. Но

слышал, как Лино стучал ботинками сзади, поэтому больше не нервничал. Ещё
бы тот вёл себя адекватно и не пугал и так встревоженного Джисона. Тогда всё
было бы отлично.

Лино всё-таки обогнал Джисона и пошёл с ним рука об руку.

— Ты так уверенно идёшь. Знаешь хотя бы куда?

— В университет, куда же ещё.

— Действительно, — кивнув, Лино опустил голову и уставился на дорогу. —

Через метров двести будет развилка. Куда повернешь?

Сжав челюсти, Джисон проигнорировал желание огрызнуться и пихнуть Лино в

бок.

201/343
— Что-нибудь придумаю.

— О. Интересно будет на это посмотреть.

Они действительно дошли до развилки, где дорога просто разделилась на две

тропинки, подобно языку змеи. Джисон смерил взглядом обе, потом попытался
разглядеть что-то сквозь деревья. Но разумеется, в темноте ничего не увидел.
Тогда он обернулся и посмотрел на хёна, который наслаждался каждым
мгновением этого замешательства.

— Не будь таким невыносимым, — начал Джисон измученно. — Просто скажи,

куда идти. Я хочу принять душ и залезть под теплое одеяло. Больше ничего.

— А ты не будь таким занудой. Теперь мне реально интересно, как работает

твоя интуиция. Давай выбирай, по какому пути пойдём.

— Когда ты говорил, что придумаешь, чем мы будем заниматься, я не думал, что

ты имел в виду это.

— Ты ещё не понял, что я непредсказуем?

Покачав головой, Джисон сделал шаг вперёд, но снова остановился. Ему и

самому стало интересно, сработает ли интуиция. Даже если нет, Лино наверняка
не пойдёт по неправильному пути. По крайней мере, Джисон на это надеялся.

Недолго думая, Хан выбрал левую тропинку и уверенно зашагал вперёд. Лино,
разумеется, последовал за ним. Обернувшись через плечо, Джисон усмехнулся.

— Так получается, я угадал?

— Ну вот и посмотрим. Мне и самому интересно, куда тропинка выведет. Я по

ней ни разу не ходил.

— Что?!

Но Лино подтолкнул Джисона в спину, чтобы тот продолжал идти вперёд. На

протяжении всего пути они мало разговаривали. Однако Джисон для себя
отметил одну странность — Лино мог без причины коснуться его талии, якобы
подталкивая вперёд, хотя весь путь Джисон держал одинаковый ритм.

Но ему это нравилось. Поэтому он ничего не говорил.

Наконец Джисон увидел слабый огонек впереди. И хотя он не понял, чем этот
огонек на деле являлся, он уже был рад. Он даже незаметно ускорился, чтобы
быстрее выйти из этого плена густых деревьев и кустов. Радость, конечно,
немного поутихла, когда Джисон осознал, что они вышли ко второму
общежитию, в узком кругу именуемому Мерло. Личная неприязнь Джисона к
этому месту снова напомнила о себе.

— Не совсем то, чего я хотел, но тоже сойдёт, — он ещё раз обвёл здание
взглядом. Свет горел только на первом этаже. Вероятно, кто-то снова
накуривался в комнате отдыха. Джисон поёжился и подтянул рюкзак. — Так
вторая тропинка вела в Шато?

202/343
— Ага. С интуицией у тебя так себе. — В этот раз Лино пошёл первым. — Ну,
ничего. Подольше помёрзнем — побольше выпьем.

— Выпьем чего?

— Сегодня у меня настроение для красного вина.

— Я решил больше не пить, — признался Джисон, оказавшись с Лино бок о бок.

— Что, совсем?

— Если только самую малость.

— Я тебе и не предлагаю весь винный погреб, — улыбнулся Лино. Джисон

растянул свои губы в улыбке почти рефлекторно. — По бокалу и спать.

И спать. Джисон быстро сглотнул и избавился от навязчивых мыслей и смелых

образов. Насколько глупо представлять, что между ними может что-то быть
даже в перспективе. Да и Джисон боится давать этому случаться. Кто знает,
насколько это может его ранить впоследствии.

Однако сколько он себя не убеждал в нерациональности и нереальности своих

желаний, поделать он с этим ничего не мог. Тем более сейчас, когда Лино был в
шаговой доступности. Только наклонись вправо на двадцать сантиметров, и их
тела соприкоснутся.

Именно об этом Джисон думал, пока они спокойно шли по выложенной

каменными плитами дорожке. Лино о чём-то спокойно рассказывал, Джисон
слушал, балансируя на грани реальности и задумчивости.

Главный корпус не был подсвечен, как это бывало в дни учебы. Наверное,
администрация решила сэкономить на спецэффектах, пока студенты
разъехались по домам. Влажная трава омывала ботинки, пока они пересекали
поляну. Воздух был необычайно свеж. Нигде ещё Джисон не дышал с такой
легкостью и наслаждением.

Они быстро дошли до общежития, по пути успев обсудить все незначительные

вещи — от того, кто остался в Мерло на каникулы, до того, чем каждый из них
занимался на протяжении этих двух недель.

Джисон приятно вдохнул полной грудью запах гостиной блока — он был всё
таким же уютным и отдающим ароматическими свечами, хотя их нигде не было
видно. Вероятно, этот запах уже въелся в дорогущую мебель и крепкие стены.

Бросив рюкзак у дивана, Джисон забрался на него с ногами и облегченно

выдохнул.

— Я скучал. Как же тут спокойно.

Лино в этот момент опустился на диван напротив и закинул ногу на ногу.

— Жаль, Шато не может сказать тебе то же самое.

— К сожалению. Но можешь ты.

203/343
Тяжёлым взглядом Лино упёрся в Джисона так, что тому пришлось отвести
глаза. Кажется, придётся заново учиться ему противостоять.

— Ты забыл наш недавний разговор о звёздах? — спросил он таким же

напряженным голосом.

— Не забыл. Кстати, это было неожиданно. — Теперь Джисон тоже выпрямился и

сел, смотря Лино прямо в глаза и стараясь не подавать виду, что одно это
действие заставляет его внутренне дрожать и трепетать от волнения. — Не
знал, что ты романтик.

Дёрнув бровью, Лино растянул губы в ленивой ухмылке.

— Слишком поспешные выводы. Я был пьян в тот вечер. Кому как не тебе знать,
что алкоголь делает с рассудком.

— По мне, так ты звучал вполне трезво и в своем уме.

— Чего ты добиваешься, Хан Джисон? — склонив голову набок, Лино хитро

улыбнулся. — Только приехал, а уже пытаешься вывести меня на чистую воду. Я
ведь не такой стойкий, как ты думаешь. И это напряжение между нами сводит
меня с ума так же, как и тебя.

Джисон на мгновение задержал дыхание. Как Лино смог это почувствовать? Он

же не телепат какой-то. Да и Джисон старался скрывать свои чувства весьма
усердно. Неужели они всё-таки просочились?

— Я не чувствую никакого напряжения, — соврал Джисон и откинулся на спинку

дивана.

— Совсем никакого?

Вдруг Лино поднялся. Джисон успел испугаться, поскольку подумал, что тот
выкинет что-то из ряда вон выходящее. Но Лино просто подошёл к кофейному
столику и, достав из-под него уже начатую бутылку вина, разлил по двум
бокалам.

— Нет, — Джисон принял бокал из рук Лино и встретился с ним глазами, когда
их пальцы соприкоснулись. Температура подскочила ещё на несколько
градусов. Джисон первым убрал руку и сделал нетерпеливый глоток. — Совсем
никакого напряжения.

— Что ж, я тебе верю. — Лино вернулся на своё место и сел в прежнюю позу. —
Ты сейчас выглядишь таким расслабленным. Действительно, не напряжен, — он
усмехнулся в бокал и сделал долгий глоток. — Сама гармония и невинность.

Джисон кусал свои щёки по очереди, избегая встречаться с Лино глазами. Если
последующие вечера будут такими же, как этот, то Джисон не представляет,
как доживёт до приезда остальных. Его тело умоляло о физическом контакте, но
мозг на каждое импульсивное желание говорил нет.

— Просто я отвык от тебя за эти две недели, вот и всё, — наконец подняв глаза
на хёна, сказал Джисон. — Поэтому ощущаю стеснение.
204/343
— Хм, нет. Пока мы шли сюда ты не стеснялся и уж тем более не бегал глазами
по всему периметру, избегая моих.

— Я не избегаю.

— Избегаешь, — Лино наклонился вперёд. Его лицо оказалось на пару метров

ближе, поэтому Джисон, разумеется, отвёл глаза в сторону. — Что ты только что
и сделал.

— Ну естественно, чёрт возьми, — Джисон в негодовании опустошил бокал и

потянулся к бутылке, спокойно стоявшей на столике. — Ты ко всем так в лицо
заглядываешь, когда общаешься? Нет. — Пока он наливал себе вино, то ощущал
всем нутром тяжелый взгляд. — Поэтому естественно я отвёл глаза, так бы
любой сделал на моём месте.

Одним быстрым движением Лино отставил свой бокал и подошёл к Джисону,

наклонившись над его телом и опершись руками о спинку дивана, по обе
стороны от чужих плеч. Джисон от такой резкой смены событий чуть не пролил
себе на ноги вино.

— Хён, ты чего?

— Посмотри на меня.

— Я уже смотрел.

— Нет. Посмотри мне прямо в глаза.

Бегая взглядом по всему, чему только можно, Джисон поднял голову и на пару
секунд всё же смог удержать зрительный контакт. Потом однако его отвлек
бокал вина, который рисковал пролиться на любимые брюки. Лино, внимательно
проследив за этой траекторией, высвободил бокал из рук Джисона и отставил
его на столик. Потом вернулся в прежнюю позу.

— Ну же, Хан Джисон. Просто посмотри.

— Хорошо.

Они встретились взглядами. Расстояние между их лицами было достаточным, но

из-за этого Джисон только больше нервничал. Но больше глаз не отводил. Да и
не хотелось.

Странно было это осознавать, но взгляд Лино сразу стал мягче. То, как он
смотрел сейчас, заставляло сердце Джисона биться в агонии и умолять
отпустить. Но то, как сильно Лино держал его, даже не используя физический
контакт, не могло не сводить с ума. Джисон забывался. Из головы пропадали все
мысли. Он лишь смотрел в эти черные глубокие глаза и надеялся не утонуть.

Надеялся не погрязнуть в своих чувствах ещё больше. Но чем дольше смотрел,

тем яснее становилось осознание — он уже погряз. Глубоко и надолго, без
единой надежды выбраться. Мягкий, даже нежный взгляд Лино только убеждал
его в этом.

205/343
Джисон даже не вздрогнул, когда чужая ладонь опустилась на его щёку. Он
только слегка приоткрыл рот и поддался этому прикосновению. Захотелось
остаться в этом мгновении как можно дольше.

— Напряжение чуть спало? — спросил Лино шёпотом и чуть приблизил лицо.

— Да, — в той же манере ответил Джисон.

— Всё-таки признаёшь, что оно между нами было?

— Уже да, — тяжело сглотнув, Джисон тоже незаметно подался вперёд. — Как
ты это делаешь?

— Что?

— Заставляешь меня чувствовать несколько вещей одновременно?

— Это каких? — глаза Лино скользнули в сторону губ. Джисон автоматически

провёл по ним языком.

— Не знаю. Разных. Иногда я хочу тебя ударить. Нет, не иногда — чаще всего. В
другие моменты, как сейчас, я хочу…

— Притормози, — Лино переместил ладонь со щеки на влажные губы. — Во мне

сейчас происходит довольно сильная борьба, и твои слова не помогают. Совсем.

Они застыли в этом положении: ладонь Лино на губах Джисона, напряженный

взгляд глаза в глаза и медленно, но верно сокращающееся расстояние между
лицами. Джисон не пытался убрать чужую руку со рта. Возможно, это было
неправильно, но ему нравилось чувствовать её солоноватый вкус на своих губах.

Лино наклонился ещё ниже. Его брови дрогнули, когда он медленно убрал
ладонь, снова переместив её на мягкую щёку и проведя большим пальцем по
коже.

— Теперь ты привык ко мне? Или нам побыть в таком положении ещё немного?

Он снова перевёл взгляд на губы Джисона. Теперь это начинало походить на

сладкую пытку. Которую Джисон, между прочим, не собирался терпеть. Он дал
себе достаточно обещаний, чтобы уметь понять, когда пора к ним прислушаться.

— Привык, — он отвернул лицо и взял свой недопитый бокал со столика. —

Можешь сесть. А то спина, наверное, затекла в таком положении стоять.

Лино медленно отстранился. Джисону показалось, что тот выглядел слегка

удивленным. Он вернулся на свое прежнее место и перевёл внимание на
поленья в камине, которые уже почти догорели. Джисон не стал придавать
этому особого значения и просто выпил содержимое бокала до дна, даже не
поморщившись.

Пару минут они сидели молча, смотря на тлеющие угли и млея в теплой
гостиной от действия алкоголя. Потом Лино поднялся и, быстро поправив брюки,
направился к роялю. Отточенными движениями он поднял крышку и пробежался
пальцами по всей клавиатуре в качестве разминки.
206/343
Джисон перебрался на соседний диван, чтобы было удобнее наблюдать за
музыкантом в действии. Положив подбородок на руки, а руки на спинку дивана,
он зафиксировал свой взгляд на Лино и больше никуда не смотрел. Его мир
резко сократился до одного единственного человека.

Полилась нежная и чувственная мелодия, до этого Джисону не знакомая. Но

отчего-то на душе стало так тепло и спокойно. Звуки переливались, как капли
росы на солнце. Они так идеально выходили из-под пальцев Лино, что Джисон
забыл обо всех тревогах и прикрыл глаза на мгновение.

Но вдруг мелодия стала более решительной. Звуки стали громче, настойчивее.

Джисон открыл глаза и стал вглядываться в сосредоточенное лицо Лино. В его
четко очерченные пухлые губы, слегка нахмуренные от полного погружения в
музыку брови и глаза, внимательно следящие за перемещением пальцев по
клавишам.

Джисон закусил губу и ещё больше уткнулся в свою руку. Он никогда не знал
никого прекраснее. И сейчас ему казалось, что и не узнает. Пока Лино играл, он
не сводил с него глаз. И чем дольше он смотрел, тем больше в этом убеждался.

Лино закончил играть и осторожно прикрыл крышку. Его внимание было немного
рассредоточенным. Он будто только вернулся в реальный мир и пытался прийти
в себя.

Всё так же лёжа на своих руках, Джисон едва слышно сказал.

— Музыка походит на ощущение влюбленности. Точнее, когда человек только-

только осознает, что влюблен. Такая лёгкая поначалу, а потом напряжение
вырастает. Очень красиво.

Лино поднял голову и посмотрел на Джисона. Что-то изменилось в его взгляде

после игры на рояле. Или дело было вовсе не в игре. Джисон не был уверен, в
чем именно.

— Да, — сказал Лино после короткой паузы. — Она и называется Falling[4]. Ещё
один шедевр твоего любимого композитора.

Они смотрели друг на друга впервые именно так. Говорили друг с другом без
слов, изучали, касались друг друга только взглядами и делились чем-то тайным
и невысказанным. Джисон почувствовал, как в горле стало невыносимо сухо. Он
снова первым отвёл взгляд и потянулся к бокалу.

— Научишь меня играть её? — спросил он, когда Лино подошёл ближе.

— Не могу обещать. Твой навык до сих пор оставляет желать лучшего.

Закатив глаза, Джисон состроил Лино гримасу, пока тот не видел. Чувственная
атмосфера, навеянная музыкой, испарилась, вернув их в реальность, которая
состояла из колкостей и взаимных насмешек.

Они просидели ещё немного, пока бутылка не опустела и огонь в камине

окончательно не потух. Джисон наклонился и еле поднял свой рюкзак, который
за вечер успел стать тяжёлым.
207/343
— Ну, спокойной ночи.

— Ты не боишься спать один? — Лино тоже поднялся и встал напротив.

— А есть чего бояться? — усмехнувшись, спросил Джисон.

Лино только пожал плечами.

— Кто знает. В январе здесь дуют сильные ветры. По ночам иногда становится
жутко. Ну, тогда желаю не умереть со страха.

Он отсалютовал в своей привычной манере и направился наверх. Джисон

проводил Лино взглядом, после чего закрылся в своей комнате, планируя не
покидать её до самого утра.

Но его планам, как всегда, не суждено было сбыться.

208/343
21. Единение с природой

Как только Джисон открыл дверь, его тут же пронзил страх и ужас. По
комнате будто прошелся ураган. Или кто-то меньшего размера, но
представляющий для Джисона, наоборот, бóльшую опасность.

Все вещи из шкафа были скинуты на пол, раскрытые книги валялись там же, так
что стеллаж выглядел непривычно пустым и даже чужим. Окно было раскрыто,
занавески раздувались от сильного ветра, и температура в комнате была ниже
комфортной. Схватившись о косяк двери, Джисон смотрел на этот ужас,
устроенный явно не Феликсом, и недоумевал: кому понадобилось обыскивать
его вещи?

У него и ценного-то ничего нет. Телефон, карточки, ноутбук и свой дневник

Джисон брал с собой. Никаких редких книг у него не было, да и деньги в книгах
он никогда не хранил. Тогда непонятно, зачем кому-то понадобилось скидывать
их на пол, ещё и вырывать у некоторых страницы. За одежду тоже было обидно,
но уже меньше — она хотя бы осталась целой.

Но вдруг Джисона неприятно кольнула промелькнувшая мысль. На каникулы

никто не остался, кроме Лино. Всё это время здесь был только он один. А значит,
он либо должен знать, кто заходил в блок, либо иметь к этому прямое
отношение. От этого осознания по спине пробежала волна мурашек.

Джисон не знал, как лучше поступить: позвать Лино или убрать тут всё и забыть
как о страшном сне. Сделав шаг вперёд, Джисон остановился, когда под ногами
хрустнула ручка, и чернила вот-вот могли вытечь на светлый ковер. Он
аккуратно поднял ручку и запустил в урну.

Нет, просто забыть не получится. Он выглянул в гостиную и крикнул, чтобы Лино

точно услышал.

— Хён, спустись, пожалуйста! Это срочно.

Но ни ответа, ни хотя бы шагов Джисон не услышал. Он постоял в

неопределенности ещё минуту, после чего поднялся по винтовой лестнице и
постучал в дверь. Снова ничего. Не мог же Лино исчезнуть, в конце концов.
Джисон точно видел, как тот ушёл наверх и заперся у себя в комнате.

Предчувствие чего-то опасного стало лезть по спине, как стая пауков, поэтому
Джисон толкнул дверь плечом и вошёл внутрь.

В комнате было темно. Любимый терпкий запах ударил в нос. Джисон прошёл в
центр комнаты и остановился. Прислушавшись, он уловил звуки льющейся воды
и тихое пение, доносящееся из ванной комнаты. Это помогло Джисону хоть
немного расслабиться: Лино здесь, всего лишь моется через стенку от него.

Подойдя к двери в ванную, Джисон осторожно постучал и снова позвал.

— Хён. Ты ещё долго?

Вода тут же прекратила течь из душевой лейки.

209/343
— Не долго. Ты зачем пришёл? Что-то случилось?

Джисон услышал, как скрипнула шторка и влажные ноги ступили на кафель. Он

быстро сглотнул, пытаясь отогнать образ только вышедшего из душа парня.

— Типа того. Я подожду тебя здесь. Не торопись.

Только Джисон сделал шаг в сторону, как дверь ванной открылась, и яркий свет
резанул его глаза. Однако как только Джисон привык к нему, он тут же
разглядел Лино, который вышел, имея лишь обернутое вокруг бедер полотенце.
Он даже не успел обсохнуть — капли стекали по его лицу, шее, плечам,
оголенному животу и ногам. Вскинув бровь, он взглянул на Джисона.

— Что у тебя стряслось? Мы только разошлись.

— Да…

Джисон только сейчас вспомнил, что ему нужно моргать. И выйти из ступора. Но
со вторым пока были проблемы. Он старался смотреть Лино прямо в глаза и
никуда больше. С каждой секундой его уши краснели всё больше. Хорошо, что в
полумраке комнаты этого не было видно.

— Что да?

Лино подошёл ближе, так что Джисону удалось уловить тонкий и терпкий, как
алкоголь, запах, который ещё лучше раскрывался на влажном разгоряченном
теле. Джисон шумно сглотнул и мысленно вернулся к более насущным вопросам.

— Да… то есть, в моей комнате что-то произошло за время каникул. Я подумал,

тебе тоже стоит на это посмотреть.

Вскинув брови, Лино сложил руки на груди и хитро улыбнулся.

— Это такой способ затащить меня к себе? Долго придумывал?

— Я ничего не придумал. Сам всё увидишь. Только для начала оденься что ли.

— А что не так, Хан Джисон? Смущает вид голого мужского тела?

— Было бы там на что смотреть.

Однако как только Лино подошёл к своей кровати, намереваясь одеться, Джисон
тут же ретировался и скрылся за дверью. Не нужно ему быть свидетелем чужих
переодеваний. Тем более, так Лино бы точно понял, что да — Джисон
действительно смущается. Одна только мысль, что под полотенцем больше
ничего нет, вгоняла его в краску и заставляла, зажмурившись, резко мотать
головой, чтобы переключиться на что-нибудь другое.

Вернувшись в свою комнату, Джисон остановился в дверях, не решаясь заходить

внутрь. Вскоре Лино тоже спустился и встал рядом.

— Ого, — сказал он совсем не впечатленным тоном. — Ты решил прибраться, или

на что я сейчас смотрю?

210/343
— Нет, кто-то рылся в моих вещах, — Джисон прошёл в центр комнаты,
осторожно переступив через бардак. — Кто-то заходил в комнату, пока меня и
Ликса не было. Ты был здесь один всё это время.

— Намекаешь, что это сделал я? — лениво опершись о косяк, спросил Лино.

— Это была моя первая мысль.

Лино хмыкнул и прошел в комнату вслед за Джисоном. Коротко осмотревшись,

он цыкнул языком и поднял глаза.

— Серьёзно думаешь, я бы стал оставлять столько улик? Я бы справился и без

этого позёрства, поверь. Единственное, что меня интересует, это что вообще у
тебя можно искать? Ты какие-то ценности и артефакты тут хранишь или что?

— Всё самое ценное я забирал с собой. Телефон там, деньги, ноутбук и прочее.
Свой дневник тоже.

— А пропало что-то? Ты хоть проверил, прежде чем меня звать?

— Конечно, нет. Я запаниковал.

Покачав головой, Лино сел на кровать Джисона и ещё раз оглядел этот хаос.
Джисон тем временем остался стоять, не зная, что ему следует сделать или
сказать. Такого неприятного развития событий по приезде назад он не ожидал.
Теперь он хотел рассмеяться родителям в лицо, которые яро доказывали, что с
ним ничего не случится.

Кажется, те, кто написали Хёнджину записку, добрались и до Джисона.

Как только он об этом подумал, то сразу же невольно затрясся. Всё тело будто
стало сводить мини-судорогами, которые Джисон был не в состоянии
остановить. Обхватив себя руками и скрыв нарастающую панику, он наконец
подошёл к окну и закрыл его.

Потом обернулся и, как только взгляд снова невольно упал на кучу рваных книг
и одежды, не удержал громкий всхлип. Дыхание сбилось настолько, что Джисон
был вообще не уверен, дышит ли. Его продолжала бить крупная дрожь, а в
уголках глаз собрались слёзы.

Пока он пытался собрать себя в цельный образ, Лино подскочил с кровати и

подошёл ближе, пальцами слегка коснувшись чужого предплечья.

— Ты чего? Ну-ка держи себя в руках. Ничего такого не произошло.

Но для Джисона сейчас любые слова были подобны пустому бессмысленному

звуку. Он только сильнее жмурился, пока его грудная клетка ходила ходуном в
жалкой попытке успокоиться.

Лино на мгновение впал в ступор. Но когда услышал очередной всхлип, подошёл

ещё ближе и лёгким движением прижал тело Джисона к себе. Правую руку он
запустил ему в волосы на затылке, а сам стал шептать на ухо фразы и слова,
пытаясь успокоить.

211/343
Они простояли так достаточно долго. Поначалу Джисон всё так же дрожал и
часто дышал, не обращая внимания ни на прикосновения, ни на шёпот Лино. Он
только смотрел застывшим взглядом на свою кровать и боялся каждой
последующей секунды.

Однако потом он слегка обмяк и положил голову на чужое плечо, тут же

почувствовав до боли знакомую терпкость. Это заставило его вдохнуть глубже.
Спустя ещё несколько мгновений дыхание окончательно выровнялось. Джисон
ощутил, как Лино нежно зарывался в его волосы пальцами и шептал добрые
слова.

Сердце в его груди невольно сжалось, и Джисон уже успел испугаться, что
сейчас умрёт. Но нет. Оно так отреагировало по совершенно иной причине.
Даже можно сказать, прямо противоположной.

Джисон нехотя отстранился и впился благодарным взглядом в Лино.

— Извини, хён. Сам от себя не ожидал.

— Тебе не за что извиняться. Со всеми случается.

Лино так и не отпускал предплечья Джисона, как будто боялся, что того снова
хватит приступ. Но когда Джисон опустил взгляд, Лино тут же убрал руки,
спрятав их за спину. Потом, коротко улыбнувшись, сделал шаг в сторону двери.

— Тебе сейчас нужно хорошенько выспаться. А завтра мы здесь всё приберем,

ладно? — остановившись в дверях, Лино обернулся через плечо. — Постарайся
ни о чем не думать.

— Слишком нереально, — ответил Джисон еле слышно. Потом прочистил горло

и, собрав всю смелость в кулак, сказал громче. — Можно я переночую у тебя? Не
хочу сегодня спать здесь.

После короткой паузы Лино тяжело сглотнул и наконец кивнул. Потом обернулся
и стрельнул неспокойными глазами в Джисона.

— Только предупреждаю. Ветер там слышно гораздо лучше, чем здесь.

И ведь не обманул.

Лёжа в кровати Чана, Джисон накрылся одеялом и пледом с головой, но даже

так завывания ветра были хорошо слышны. Более того, они были жуткими. Как
будто неупокоенные души студентов, вместо того чтобы ходить между
стеллажами ночной библиотеки, решили посидеть на крыше прямо над их
комнатой и поплакать о своей судьбе.

Каждый новый вой и шорох вызывал у Джисона необъяснимый страх. Он

ворочался с одного бока на другой, с живота на спину. Наконец Лино не
выдержал и крикнул ему со своей половины.

— Ты уснёшь сегодня или нет?

— Очевидно, нет. Как ты вообще тут спишь с такими звуками? Я бы уже давно
умер от страха.
212/343
Лино перевернулся на спину и устало выдохнул.

— Не ветра бояться стоит, а людей. Они куда страшнее обычных природных

явлений.

— Это меня успокоило, спасибо.

К удивлению Джисона, Лино рассмеялся. Его смех был таким чистым и звонким,
что контрастировало со звуками, доносящимися извне.

— Откуда ты такой, Хан Джисон?

— Это какой?

— Противоречивый. Я думал, ты ничего не боишься, раз сам предложил мне

сходить в Темницу. Это была та ещё авантюра, я признаю. Но сейчас ты
дрожишь под двумя одеялами из-за какого-то ветра.

Воспоминания о Темнице непрошено ворвались в голову Джисона. Лино тоже

замолчал. Кто знает, может он думал о том же самом. Разумеется, Джисон
никогда не забывал о том поцелуе. Первый поцелуй с правильным человеком
навсегда остаётся в памяти и иногда напоминает о себе. Прямо как сейчас.

— Да, весело тогда было, — Джисон повернул голову в сторону Лино и взглянул
на его красивый точёный профиль. — По крайней мере, мне.

Лино отзеркалил движение Джисона и тоже посмотрел в его сторону.

— Весело? Что именно? То, как я потом отрабатывал за двоих? Тебя то это,
разумеется, повеселило.

— Нет. Было весело в самой Темнице. Как мы бежали в кромешной темноте,

рискуя разбиться нахрен, и…

Джисон заставил себя прикусить язык и вовремя остановиться. Может, Лино и

вовсе не хотел это помнить. Может, он мечтал об этом поскорее забыть.

— Поцелуй, — раздалось еле слышно на другой половине комнаты.

Это заставило Джисона задержать дыхание. Он тут же перевёл взгляд в

потолок и закусил губу.

— Да. Поцелуй.

Наступило шаткое мгновение тишины. Завывания ветра уже не казались такими

ужасными. Может, просто потому что Джисон перестал обращать на них
внимание, полностью сосредоточившись на другом.

Он чувствовал, как сильно его тянет к Лино, но до последнего сопротивлялся.

Изучив уже каждую доску в потолке, Джисон так и не поборол в себе это
желание. Оно, наоборот, стало только сильнее. Но вдруг он услышал слова Лино,
и тогда бороться стало бессмысленно.

213/343
— Иди сюда.

Джисон тут же поднялся и пересёк комнату, оказавшись у подножия чужой

кровати. Лино лежал без верха, внимательно следя за его действиями. Недолго
думая, Джисон опустился на мягкий матрас сначала одним коленом, потом
вторым. Матрас заметно прогнулся под его весом. После чего он лёг прямо
напротив Лино, оставив между ними достаточно места, и накрылся одеялом.

Атмосфера вмиг стала интимной. Несмотря на то, что на таком расстоянии они
даже не чувствовали дыхание друг друга, находиться рядом в одной кровати
обоим было в новинку. Это и вызывало определённые будоражащие чувства.

— Надеюсь, хоть так ты перестанешь ворочаться и наконец заснёшь, — сказал

Лино и перевернулся на спину. — Спокойной ночи.

Джисон в недоумении от такой резкой смены настроения ещё долго смотрел на

его профиль. После чего однако фыркнул и перевернулся на другой бок. Больно
надо. Он и без его объятий прекрасно заснёт.

Однако вот уже минут десять этого сделать не получалось. Джисон только
глубоко вздыхал и разочарованно выдыхал, надеясь, что это не выглядит как
очень прозрачный намёк. Хотя Лино наверняка уже успел за это время уснуть.

Обхватив самого себя руками, Джисон неосознанно начал качать ногой туда-
сюда, создавая иллюзию качки. Обычно это ему помогало быстрее уснуть после
пережитого эмоционального всплеска или стресса. Он даже не подумал, что это
может почувствовать Лино.

— Знаешь, я не привык спать, пока моя кровать ходуном ходит, — прошептал он

с лёгким недовольством.

Джисон тут же замер и открыл глаза.

— Ты о чём? — спросил он, не оборачиваясь.

— Ты дёргаешь ногой. Давай заканчивай с этой качкой, меня это напрягает.

— Почему? Это же классно. Ты как будто едешь в поезде. Я привык так делать,
когда не могу уснуть.

— Это слишком мило, Хан Джисон. Но я почему-то представил иную картину.

— Какую?

Джисон не мог видеть эмоций на лице Лино, однако почувствовал, как тот снова
перевернулся на бок. Тогда Джисон ощутил чужое дыхание, едва доносящееся
до его оголенных плеч.

— Как два человека двигаются вместе. Один в другом. Если ты понимаешь, о

чём я.

Во рту тут же пересохло. Джисон жадно сглотнул, пытаясь справиться хотя бы с

одной из своих проблем.

214/343
— Понимаю, — удалось выдавить из себя. — Больше так не буду.

— Нет, ты можешь продолжать, — смешок Лино щекотнул шею Джисона. — Если

тебя это успокаивает, я могу и потерпеть.

Джисон снова дёрнул ногой, матрас качнулся. А Лино так и продолжал

бездействовать. Поэтому Джисон решил сказать, как есть.

— Ещё лучше меня успокаивают чужие объятия.

Лино лишь хмыкнул, снова пустив воздух в сторону оголённых плеч. Ничего не
происходило, и Джисон подумал, что тот просто закатил глаза на этот
прозрачный намёк и снова отвернулся. Кажется, именно это он и сделал.

— Знаешь, — сказал он еле слышно, — ты уже исчерпал свой лимит объятий со

мной ещё внизу, в своей комнате.

— Не считается. Там я был не в себе, — пытаясь мыслить здраво, насколько это

вообще возможно, Джисон проводил с сердцем мысленный диалог, умоляя этот
глупый орган успокоиться.

— Ты и сейчас не в себе. Залез ко мне в кровать, ещё и просишь, чтобы я тебя

обнял. Это слишком.

— Почему?

— Потому что. Я не такой уж тактильный человек, если ты не успел заметить.

— Не успел. Нетактильный человек не стал бы меня целовать в Темнице.

— Опять ты про это. — На этот раз Джисон точно услышал, как Лино
перевернулся на другой бок, повернувшись к нему спиной. — Спи уже. На завтра
у нас есть дела.

— Какие ещё дела? — нахмурился Джисон.

Но Лино больше не отвечал. Наверняка просто проигнорировал, а Джисон не

собирался допытываться. Какая разница — всё равно завтра узнает. Взбив
подушку, Джисон упал в неё головой и прикрыл глаза. Вскоре он услышал чужое
размеренное дыхание. Как и ожидалось, Лино уснул быстрее. Надо было тоже
сходить в душ, чтобы легче спалось.

Окончательно привыкнув к чужой кровати и звукам природы, Джисон стал

слушать вдохи и выдохи Лино. Это успокаивало даже лучше раскачивания
ногой. Джисон сам не заметил, как уснул, несмотря на непрекращающиеся
завывания ветра и стук веток о стекло.

Проснулся Джисон один. Он и не ожидал, что будет как-то иначе, учитывая, что
Лино та ещё ранняя пташка. Так как ночью было не до этого, Джисона только
сейчас поразила мысль — он проснулся в его кровати, на простынях,
пропитанных его запахом, и укрытый его одеялом. Жаль Феликса нет
поблизости, потому что Джисону резко захотелось вылить на кого-нибудь
накопившиеся эмоции.

215/343
Быстро собравшись, Джисон спустился вниз. Лино как обычно сидел за роялем и
беззвучно скользил по клавишам пальцами.

— Доброе утро, — сказал он, не поднимая глаз.

— Доброе, — неловко кивнул Джисон и задержался на полпути в ванную. — Эм,

как спалось?

Лино поднял голову, и в его взгляде промелькнула невиданная до этого

кокетливость.

— Неплохо. До того момента, пока ты не начал болтать во сне.

— Хм, да, — поджав губы, Джисон отвернулся. Это смущало, и он даже не мог
понять почему. — Со мной иногда такое бывает.

— Ты звал меня. А ещё лепетал что-то неразборчивое про угрозы и записки.

Джисон замер. Это не то развитие событий, которое он предполагал. Лино не

сводил с него игривого взгляда, что только больше усугубляло ситуацию.
Джисону и так тяжело давалось придумывание достойного объяснения.

— Я могу объяснить.

— Успокойся, Хан Джисон, — спрятав улыбку, Лино снова склонил голову к

клавишам. — Нам не обязательно делиться друг с другом секретами. Пока, во
всяком случае.

Снова неловко кивнув, Джисон развернулся и скрылся за дверью ванной. И всё

время, пока он принимал душ, не мог не думать о том, что такого наговорил во
сне. Ещё и Лино подливал масла в огонь со своими улыбками и поглядываниями.
Это последний раз, как Джисон спал с ним в одной кровати. Так он для себя
твёрдо решил, пока чистил зубы и пристально изучал отражение в зеркале.

Покончив с утренней рутиной, Джисон, посвежевший и бодрый, вышел из

ванной, сразу же столкнувшись с Лино глазами.

— Какие там у нас дела? — спросил он, чтобы нарушить затянувшийся

зрительный контакт.

— Загибай пальцы, — Лино закрыл крышку рояля и спустился с платформы. —

Уборка в твоей комнате, завтрак, прогулка в лесу. Потом зайдём в
художественную студию за картинками Хёнджина и на этом можем разойтись.
По разным комнатам, — добавил он после короткой паузы.

Ещё дома Джисон решил, что если вернётся в Чанми раньше, то будет либо
лежать как овощ целыми днями, слушая музыку, либо писать. В его планы никак
не входили такие активности.

— Прогулка в лесу? — скептически посмотрел Джисон. — Ты решил меня убить и

выбрал такой неоригинальный способ?

Улыбка Лино слегка дрогнула, но он тут же вернул её обратно.

216/343
— Если бы я хотел, то давно бы это сделал. У меня была куча подходящих
случаев.

— Вот теперь я напрягся.

— Это правильно. Что я тебе сказал вчера? Люди страшнее, чем что-либо в этом
мире. И так как с интуицией у тебя плохо, лучше остерегаться всех подряд.

— Даже тебя?

Сделав шаг вперёд, Лино посмотрел с непривычной для этого утра

серьёзностью.

— Всех подряд означает и меня тоже.

Поджав губы, Джисон только сейчас понял, как близко они на самом деле
стояли. Он сделал полшага назад и вскинул бровь.

— Странно, но ты меня ни капли не пугаешь.

Лино долго разглядывал лицо Джисона, переводя взгляд с глаз на губы, нос,
родинку и обратно. Он будто и не моргал вовсе, отчего Джисон хмурился только
больше. Что с ним сегодня не так?

Наконец Лино после этого продолжительного разглядывания заключил свои

мысли в одну.

— Значит, я теряю хватку.

— Определённо, хён.

Сделав ещё пару шагов назад, Джисон в итоге сменил траекторию и уверенно
зашагал в свою комнату. Сегодня находиться в ней было куда спокойнее. Всё-
таки ночь действительно притупляет эмоции и сглаживает любые острые
вопросы.

Он тут же принялся разбирать одежду и складывать её обратно в шкаф. Вскоре

подключился Лино и занялся разбросанными по полу книгами. Вырванные листы
он уверенно комкал и отправлял в мусорное ведро. При каждом новом звуке
комкания бумаги, Джисон рыдал внутри — бедные книги такого не заслужили.

Уборка не заняла у них много времени. Однако за всё это время они не сказали
друг другу ни слова. Джисон думал о том, кто это сделал и зачем. О чём думал
Лино, он был без понятия, но спрашивать не решался. По завершению Джисон
обнаружил, что ничего не пропало. Это ещё больше ввело его в ступор.

Либо этот кавардак был сделан демонстративно, либо просто не удалось найти
ту самую вещь, поскольку её у Джисона уже не было. Как только он подумал,
что искали именно «Шипы», его неприятно встряхнуло. Неужели всё опять
сводится к этой несчастной книге?

Джисон не знал наверняка, но ему казалось, будто Лино разделял его мысли.

— Так. Кажется, ничего не пропало.

217/343
— Значит, не нашли, что хотели, — Лино поднялся с пола и ещё раз задумчиво
оглядел скромный книжный стеллаж.

— Ты же не думаешь, что…

— Кто-то хотел украсть у тебя мою книгу? Нет, что ты. Даже мысли такой не
допускаю.

Сарказм Лино был слишком явным и ощутимым. Джисон колебался, не зная,

стоит ли соглашаться с этим смелым предположением. Он не представлял, кому
обычная книга вообще может понадобиться и для чего. Либо же она не такая
простая.

Если, как предположила мама, там описаны лишь студенческие будни и

посиделки компании родителей, то она не должна представлять особого
интереса. Жаль, пока Джисон не мог сказать наверняка, что именно в книге
описано. Он и до половины не дочитал. А Лино не спешил ему эту книгу
возвращать.

— Ладно. Что имеем, то имеем, — отойдя к двери, Лино завис в проходе. —

Ничего не украли, а это уже хорошо. Пошли есть.

— В «зелёный» кафетерий? — спросил Джисон уже на ходу. Он уже был в

предвкушении вкусного кофе и тёплых булочек.

— «Зелёный»? — скосил Лино насмешливый взгляд. — Только ты его так

называешь.

— Да? Ну, тогда моя фантазия работает лучше всех остальных.

— В этом я не сомневаюсь.

В очередной раз сопроводив свои слова лукавой ухмылкой, Лино открыл дверь и
пропустил Джисона вперёд. До кафетерия они шли довольно быстрым шагом,
явно будучи очень голодными, и обсуждали не что иное, как еду и любимые
блюда.

Джисон поразился, насколько одиноким и одновременно спокойным выглядел

кампус без студентов. Никто не торопился на лекции, никто не сидел на
лавочках, сплетничая или о чём-то смеясь, никто не бросал насмешливые или,
наоборот, заинтересованные взгляды. Это ощущалось почти как отдых в
загородном доме. Только в очень-очень большом и старом.

В кафетерии, как всегда, пахло аппетитно, поэтому как только Джисон вошёл
внутрь, почувствовал урчание живота. Сделав немалый заказ, они уселись за
любимый столик, находящийся в дальнем углу. Народу здесь сегодня и вовсе не
было.

Почувствовав наконец сытый желудок, Джисон откинулся на стул и потянулся.

Пару позвонков грудного отдела звонко хрустнули. Вот что значит поспать не в
своей кровати. Так как Лино тоже это услышал, то не мог воздержаться от
комментария.

218/343
— Мда. Теперь позвоночником хрустеть с первого курса начинают. Тогда тебе
тем более нужно много ходить.

— Но я не люблю много ходить.

— Надо. Дойдём до холма и спустимся. Хоть разомнешься и хрустеть

перестанешь.

Джисон от недовольства застонал, за что получил под столом по ноге. Пришлось

пнуть в ответ, иначе Лино слишком многое себе позволяет.

Дорога до холма выглядела неблизкой: нужно было идти через лес неизвестно
сколько километров, потом ещё взбираться столько же. Только представив,
какой маршрут придётся преодолеть, Джисон снова начал жалобно стонать. Он
просто мечтал оказаться в своей кровати, желательно с наушниками в ушах. Это
ведь обычная человеческая потребность.

Но Лино стенаниями и уж тем более уговорами не возьмёшь. Поэтому Джисон,

болтаясь позади него, проклинал высокую траву, которая лезла в лицо, материл
всеми известными словами кочки и ямы и прожигал спину Лино взглядом, пока
тот уверенным шагом шёл впереди. Он, по-видимому, ходил этим путём не один
раз.

Несмотря на нежелание Джисона идти в такую даль, он всё же не мог не

оценить тишину и покой, которыми дышал каждый клочок леса. Деревья были
настолько густыми, что казалось, будто ты идёшь по темноте, хотя время вечера
ещё не наступило. И ветер здесь был несильный. По крайней мере, пока они не
начали подниматься.

На вершине холма поддувало со всех сторон, так что Джисону пришлось сильнее
закутаться в пальто и попытаться не отставать от Лино. Удивительно, как тот ни
разу за весь путь не остановился, чтобы перевести дыхание и, по-видимому,
даже не устал. Сколько же силы кроется в его ногах.

Когда они добрались до места, Лино остановился и потянул Джисона за рукав к

себе.

— Вот. Теперь смотри на любимый университет.

С этого ракурса Чанми выглядел не таким величественным и напоминал скорее

чью-то загородную усадьбу, а не частный университет. Джисон отыскал
взглядом все корпуса, оба общежития и даже мини-оранжерею. Потом повернул
голову в сторону Лино, удивившись, ведь тот уже его с интересом разглядывал.

— Посмотрел. Не особо впечатляет.

Лино усмехнулся и покачал головой.

— Ну, разумеется. Городским мальчикам, как ты, больше по вкусу небоскрёбы и

пентхаусы.

— Дело не в этом. Чанми похож на чей-то большой загородный дом. Ещё и

отрезан от всего, находясь в не пойми какой глуши. Здесь и магазинов-то
поблизости нет. — Джисон ещё раз обвёл взглядом пейзаж, будто надеялся
219/343
обнаружить что-то новое. — Странное место.

— В чём-то ты прав, — хмыкнув, Лино сорвал травинку и стал крутить её в руках.

— Но я не знаю места лучше.

Он звучал вполне серьёзно, поэтому Джисон приберёг свой комментарий.

Сколько бы он ни провёл времени в Чанми, всё равно относился к университету с
долей скептицизма. В отличие от Лино, который считал это место своим домом.
И Джисон не имел права над этим насмехаться.

Конечно, ему хотелось спросить и про маму Лино, и про «Шипы» и про всё, к
этому относящееся. Однако задавать Лино вопросы отчего-то казалось
преступлением. С одной стороны, он наверняка знает больше Джисона и
гипотетически может рассказать. С другой, Джисон не знает, какую реакцию это
вызовет. А в гневе он хёна ещё не видел. Да и не хочется.

Но, возможно, попытаться всё-таки стоит. Лучшего момента может не

представиться.

— Хён, я тут хотел спросить…

— Про мою маму? — посмотрел Лино в упор, и у Джисона задрожали

внутренности.

— Да. Можешь ничего не говорить, если не хочешь. Я просто узнал, что наши
родители были когда-то близки.

— Мм. Были. Очень давно.

— Ты же точно знаешь больше меня. Расскажи, что они скрывают.

Наклонив голову в бок, Лино вмиг посерьезнел. Может, и не стоило заводить

этот разговор. Его прежний задор вмиг испарился.

— Думаешь, я, — выделив последнее слово, сказал он, — возьму и вывалю всю

информацию на твои хрупкие плечи? — Лино отрицательно покачал головой и
вернул прежнюю ухмылку. — Из всех людей ты спросил именно меня.
Невероятно. Я не просто так дал тебе книгу.

— Хочешь, чтобы я сам добрался до истины?

— Именно так, — Лино выкинул травинку и скосил на Джисона взгляд. — Делать

всё самому гораздо приятнее. Учиться на своих ошибках, заниматься чем-то
новым, постигать, исследовать. Ты добьёшься результата, если ощутишь всё на
себе. Разве не так у тебя было, когда тебе за неделю пришлось научиться играть
в карты?

— Меня Рой научил.

Лино напряг челюсти и вскинул бровь.

— Нашёл кого просить. Ты, видно, совсем отчаялся. Никого лучше не нашлось?

— Ты же отказался, — приготовившись к конфронтации, сказал Джисон. — Не

220/343
страдал бы херней, мне бы не пришлось никого искать.

— У меня на то были личные причины.

— Какие? Приревновал, что я на тусовке в Мерло поцеловал Феликса, а не тебя?

Джисон тут же замолчал, желая залепить себе рот и больше никогда его не
открывать. Это было слишком смелым и глупым предположением Феликса, и
Джисон зачем-то так уверенно им поделился. Ещё и с самим Лино. Хуже и быть
не может.

Однако Лино только пару раз моргнул и дёрнул бровями. Этот вопрос его точно
не впечатлил.

— Ты действительно так думаешь? Или ты просто хочешь, чтобы это было

правдой?

Он не сводил с Джисона глаз, что заставляло того внутренне дрожать и кричать.

Внешне Джисон оставался спокойным. По крайней мере, он на это надеялся.

— Да, хочу. Хочу, чтобы это было правдой. И что ты мне сделаешь? Пустишь
кубарем с холма?

— Прекрати подкидывать мне идеи, — Лино сделал шаг вперёд. Теперь Джисон
мог чётко видеть, как яростно пылали его глаза. — Надо было тебе выводить
меня из себя? Ещё и посреди леса, из которого ты не сможешь найти дорогу в
одиночку.

— Надо будет, найду. Думаешь, не смогу без тебя?

— Давай проверим.

Протянув руку, Лино предложил Джисону спор, из которого никто не сможет

выйти победителем. Глупо было соглашаться, Джисон это понимал. Он смотрел
на протянутую ему руку, кусая губу и сомневаясь. Он ведь просто потеряется в
этом лесу, и тогда Лино вряд ли сможет его найти. Только вложив свою руку,
Джисон может подписать себе смертный приговор. Или целый вечер и ночь
скитаний по темному лесу. Что, в принципе, равнозначно.

За очередной ошибкой приходит урок. Джисон привык так думать, потому что
так всегда говорила мама. Любой его промах она сопровождала этими
приевшимися словами. Не ругала, не запирала в комнате, не отбирала телефон.
Просто повторяла каждый раз одно и то же. Поэтому Джисон усвоил смысл этих
слов.

Он вложил свою руку в холодную ладонь Лино. Они встретились взглядами лишь
на мгновение, как будто два клинка ударились друг о друга.

Лино больше ничего не сказал. Он лишь вымученно улыбнулся и кивнул в

сторону плотной стены деревьев. Джисон и так всё понял. Спор есть спор. Даже
если он глупый и устроенный на эмоциях. Развернувшись, Джисон направился
прямиком в клетку, сотканную из веток, высокой травы, ям и кочек.

Вечерело. Так как время было зимнее, то и темнело раньше. Ещё через час лес
221/343
окутает непроглядная темнота. Джисон шёл размеренным шагом, время от
времени оглядываясь и смотря по сторонам — вдруг Лино был где-то
неподалёку. Но никакого движения он не обнаружил. Ни звуков, ни шагов, ни
души.

Поэтому он продолжил свой путь. Хорошо, что телефон был при себе. Если связь
перестанет ловить, так хоть фонарик можно включить. В скором времени он
обязательно понадобится.

Джисон не переставал думать о тупости этого спора. И Лино тоже хорош. Знал
ведь, что Джисон из принципа не откажется. Мог бы и свести всё в шутку. Как
же глупо получилось. Не смешно будет, когда Джисон всё же не найдёт дорогу в
Чанми и застрянет ночью в лесу наедине неизвестно с кем и чем. Как только он
об этом подумал, то ускорил шаг и сжал телефон в кармане.

Спустя примерно пятнадцать минут однообразного пути Джисон вышел к

небольшой реке. Замечательно. На пути к холму никакой реки не было. Значит,
он всё-таки свернул не туда. Сматерившись в голос (всё равно никто не мог
услышать), Джисон не увидел мостика, чтобы эту реку пересечь. Не идти же ему
напролом. Вряд ли зимой вода окажется тёплой.

Уперев руки в боки, он ещё раз смерил оценивающим взглядом варианты выхода
из этой ситуации. Можно повернуть назад и потеряться окончательно. А можно
идти вдоль реки. Рано или поздно она должна куда-нибудь вывести. И чем он
только занимается на каникулах? Пытается сориентироваться в лесу, как какой-
то начинающий скаут.

В любом случае, это лучше, чем сидеть в четырёх стенах и не знать, с кем
поговорить. Так Джисон себя успокаивал, пока прокладывал путь вдоль реки,
параллельно напевая одну из любимых песен. Музыка успокаивала его ещё
лучше.

Наконец в поле зрения Джисона оказался деревянный мостик, который будто

был кем-то неловко брошен на поверхность воды. Иными словами, он не
выглядел надёжным, но других вариантов не было. И Джисон уже почти
бросился к нему, но вдруг заметил чью-то фигуру, подходящую к мостику с
другой стороны.

Это точно был не Лино. Походка была слишком тяжёлой, да и к тому же человек
прихрамывал на одну ногу. Джисон понятия не имел, кто это, но встречаться с
незнакомцем в лесу казалось бредовой идеей. Мало ли какие у того причины
гулять по тёмному лесу в одиночестве. Поэтому Джисон быстро ретировался за
дерево и стал наблюдать украдкой.

Незнакомец пересёк мостик и, не смотря в сторону Джисона, стал подниматься,

еле передвигая ноги в высокой траве. Засунув руки в карманы, он держал
скромный букет цветов под мышкой.

Вряд ли у него здесь было запланировано свидание. Хотя кто знает, в Чанми
ведь каждый третий со странностями. Может кто-то из студентов втайне
встречается в лесу. Тем более, зная прошлые проблемы университета с
однополыми парами, этот незнакомец мог идти на встречу со своим парнем.

В общем и целом, вариантов много. Однако сколько Джисон не пытался

222/343
щуриться и хмуриться в попытках разглядеть лицо человека, ему так и не
удалось его распознать.

В момент сердце Джисона упало в пятки, и кажется, не вернулось обратно. Кто-

то подошёл к нему со спины и плотно закрыл рот ладонью. Собираясь податься в
панику, Джисон вовремя удержался от пронзительного крика. В ту же секунду
он услышал шёпот Лино.

— Тихо, Хан Джисон. Это я.

Видя, что незнакомец продолжает свой путь как ни в чем не бывало, Джисон
резко развернулся и ударил Лино кулаком в плечо.

— Какой ты идиот, хён. Прекращай меня пугать, чёрт возьми, у меня сердце уже
не выдерживает.

— Как я должен был подобраться к тебе осторожно, чтобы ты не выдал своё

укрытие? — возмущённым шёпотом спросил Лино. — Ты бы при любом шорохе
поднял шум.

Помотав головой, Джисон отвернулся и больше ничего не сказал. Он продолжал

наблюдать за незнакомцем, прогулочным шагом идущим по темному лесу с
цветами под мышкой. Должно быть, походило на эпизод из фильма ужасов.

И по законам жанра, главный герой оказывается обнаружен объектом его

наблюдений. Хорошо, что они не в фильме. Так как человек просто поднялся по
склону и скрылся за деревьями. Однако неприятный осадок после себя оставил.

Из-за спины Джисона опять раздался голос.

— И за кем мы следили?

Джисон решил отвечать Лино, не оборачиваясь и не видя его лица. К тому же, он
ощущал, как тело хёна прижималось к его, хотя в этом уже не было смысла. Как
и в слежке. Но они почему-то не отодвинулись друг от друга ни на шаг.

— Я и сам не знаю. В темноте не разглядел лица.

— Жаль, я не подошёл к тебе раньше. С моим зрением могли бы определить, кто

по ночам в лесу гуляет. Получается, ты всё-таки не можешь без меня.

Прошептав последние слова прямо Джисону на ухо, Лино положил свою руку
ему на талию и придвинул ещё ближе к себе. Мелкие мурашки пробежали от
поясницы и до шеи, пока Джисон осознавал это обычное действие. Он не
впервые оказался прижатым к Лино спиной, однако его тряхнуло как и в первый
раз. Как тогда за роялем.

Из-за этого момента отвлечения внимания, как Джисон его умело определил, он
даже забыл, что хотел обернуться и послать хёна на все четыре стороны за его
заносчивость и наглость. Конечно же, Джисон может без Лино. Какое глупое
предположение тот только что высказал.

Всё окончательно пошло не по плану, когда Лино снова наклонился к уху

Джисона, но на этот раз ничего не прошептал, а просто прикоснулся губами к
223/343
мягкой и чувствительной коже за мочкой. Тело Джисона мгновенно
отреагировало на это прикосновение, и он отстранился. Пульс чувствовался в
каждом сантиметре его тела.

Быстро облизнув губы, Джисон сложил руки на груди и сжал челюсти.

— Что на этот раз решил у меня из карманов вытащить?

— В смысле? — вскинув бровь, слегка охрипшим голосом спросил Лино.

— В прошлый раз ты вытащил у меня из кармана свою книгу. Сейчас это для чего
было?

Скосив взгляд в сторону, Лино закусил губу. Если бы Джисон его не знал, то
подумал бы, что он нервничает. Но тот наверняка просто придумывал очередной
скользкий ответ.

— Просто захотелось, — пожав плечами, наконец сказал он.

Эти слова заставили Джисона тяжело сглотнуть. Как это так — он просто
захотел? Разве Лино может делать что-то просто так, а не для какой-то
определенной цели? Несколько разнородных мыслей боролись друг с другом в
голове Джисона. А он тем временем смотрел прямо, не сводя глаз с чужого лица.

В этот раз Лино не выдержал первым и отвёл взгляд.

— Ладно, пошли обратно. До кампуса и так придётся идти дольше обычного. Мы

немного сбились с пути, а скоро станет совсем темно.

Не дожидаясь ответа, он развернулся и зашагал к мостику. Отмерев, Джисон

направился следом, держась немного позади. Всё было так же, как когда они
шли к холму. Почти. По пути они не разговаривали, а когда вышли к кампусу
было уже темно. Джисон догнал Лино и пошёл рядом с ним по аккуратно
подстриженному газону в сторону Шато.

— А как же картины Хёнджина? — вспомнил Джисон, когда они уже дошли до

общежития.

Не посмотрев в его сторону, Лино поднялся по ступенькам и придержал входную

дверь.

— В другой раз. Сейчас у меня нет для этого подходящего настроения.

Джисон вошёл в открытую для него дверь, чувствуя непонятно откуда

взявшуюся неловкость. Уже в блоке он проследил, как Лино прошёл мимо него,
даже не взглянув на прощание, и направился на второй этаж.

— До завтра, хён.

— Доброй ночи, — бросил он через плечо и тут же отвернулся.

Нахмурившись, Джисон остановился у двери в свою комнату. Он не хотел идти

спать, не выяснив, что за перемены произошли в настроении хёна.

224/343
— Всё нормально? Если что-то не так, лучше скажи прямо. Пожалуйста.

— Всё нормально, — кивнул Лино и продолжил подниматься по лестнице. —

Просто в голове сейчас много мыслей. Нужно немного разгрузить. Завтра всё
будет хорошо.

Натянутая улыбка — последнее, что увидел Джисон, перед тем, как уйти к себе
в комнату и забраться под тёплое одеяло. На нижнем этаже ветер
действительно слышался не так хорошо, как наверху. Но Лино наверняка привык
к этим жутким завываниям. Они ему были вместо колыбельной.

Джисон даже засыпать не мог без мыслей о нём. Это начинало походить на
болезнь или зависимость. Ни тот, ни другой вариант Джисону не нравился в
любом случае, поэтому он старался думать о чём-то другом. Например, о его
планах на оставшихся днях каникул заняться сочинительством. В Чанми писать
получалось лучше, значит, нужно взять от этого максимум возможностей.

О дорогом и любимом соседе Джисон тоже не мог не вспомнить. Тем более, что
спать в этой комнате одному было жутко непривычно. Феликс хоть как-то
скрашивал атмосферу тёмной и пустой комнаты. Засыпать под его храп, в конце
концов, было даже приятно, так как Джисон ощущал присутствие другого
человека. А его это успокаивало.

И так как сейчас не было слышно храп, а только слабые завывания ветра и стук
веток о стекло, Джисон то и дело переворачивался с одного бока на другой,
садился в кровати, когда звуки становились слишком резкими, и накрывался
одеялом с головой. Но долго дышать под толстым одеялом он не мог, поэтому
снова выглядывал в темную комнату, которая окружила его, как плотная стена
деревьев в лесу.

Ещё не хватало кошмаров про этот лес. Джисон в очередной раз плюхнулся на
подушку и со злости пнул одеяло. Опять рой мыслей никак не даёт ему уснуть.

Когда казалось, он нашёл комфортную позу и привык к внешним звукам, он

резко открыл глаза, когда услышал осторожный стук в дверь. Конечно, Джисон
сразу понял, что это Лино. Но этот стук нагло вырвал его из наступающего сна,
поэтому он вновь испугался.

Тут же сев в кровати, Джисон крикнул «входи» и прикрыл глаза от света в

гостиной. Силуэт встал в дверях, не собираясь двигаться ни туда, ни обратно.
Продолжая щуриться от яркого света, Джисон проворчал.

— Ты заходишь или как?

— Ну, если ты так настаиваешь, Джи, — раздался низкий голос, — тогда,

конечно.

Джисон тут же поднялся с кровати. Ему не нужно было видеть человека, лишь
по голосу он узнал своего любимого соседа, который, не предупредив, тоже
решил приехать раньше. Феликс принял крепкие объятия и хихикнул в плечо
Джисона, пока тот, ведомый эмоциями, поднял Феликса, но тут же снова
поставил на пол.

— Только о тебе думал, Ликс. Какого чёрта ты так рано приехал?

225/343
Отдышавшись с дороги, Феликс сел на кровать Джисона и попрыгал, проверяя
матрас на мягкость.

— Да я уже не мог предков терпеть. Мать все мозги мне выела, а отец ещё
хлеще — расспрашивал про моих друзей и интересовался, нашёл ли я себе
девушку.

— Ужас. Ты, я надеюсь, описал им Хёнджина. Чтобы родители порадовались, что

такая творческая личность, как он, смогла украсть твоё сердце.

— Ой, да пошёл ты, — отмахнулся Феликс, но по его улыбке Джисон и так всё
понял. Воспоминания о Хёнджине до сих пор греют его сердце. — Вот к тебе у
меня вопросов хренова куча. Но самый главный — ты приехал сюда пораньше,
чтобы с Лино-хёном тусить? Я правильно понял?

Джисон начал яро защищать своё эго, доставляя Феликсу несказанное

удовольствие. Так они и просидели, болтая ни о чём и обо всём сразу и просто
наслаждаясь моментом воссоединения. И пускай ни один из них не сказал, как
сильно скучал, это чувствовалось в искреннем смехе, взаимных подколах и
безобидных толканиях. В подобных мгновениях слова отходят на второй план.

226/343
22. Прикоснуться к искусству

Утро наступило так быстро, что когда Джисон открыл глаза, Феликса
уже не было в комнате. И он подумал, что приезд соседа ему просто приснился.
Но как только Джисон услышал смех, доносящийся из гостиной, эта мысль сразу
же испарилась.

В пижамных шортах и майке Джисон выглянул в гостиную. Его помятое ото сна
лицо вызвало новый прилив смеха у Феликса.

— Джи, ну у тебя и видок. Представляешь, что мне приходится лицезреть

каждое утро? — обратился он уже к Лино, которого Джисон заметил не сразу.

— Ой, отвали. Я всегда встаю раньше тебя, — охрипшим голосом сказал Джисон
и послал Феликсу средний палец.

Тот в ответ лишь снова хохотнул. Лино, даже не взглянув на Джисона хотя бы
раз, тоже усмехнулся. Сидят тут оба, насмехаются, как будто сами по утрам
выглядят как модели с обложки. Но Джисон не стал больше ничего им говорить
и направился в ванную. Сделав все утренние процедуры, он вернулся в
гостиную, посвежевший и окончательно проснувшийся.

Сейчас он мог чётко видеть, что Лино и Феликс играли в шашки, параллельно
попивая вино из объёмных бокалов, которые Джисон видел только на вечере
посвящения. Необычное занятие для одиннадцати утра. Сидели они напротив
друг друга на диванах, между которыми стоял кофейный столик. Джисон
колебался, не зная, к кому подсесть.

— Ты так и будешь стоять? — наконец спросил Феликс, не отрываясь от игры. —

Садись уже и не стой над душой.

Феликс сделал ход и поднял на Джисона свои хитрые глаза. Этот говнюк
догадывался, что в глубине души Джисон хотел сесть с Лино. Это с такой
легкостью читалось по выражению его лица. Поэтому Джисон, наплевав на всё,
придвинул к кофейному столику кресло и сел в него.

Посматривая то на бутылку вина, то на играющих, Джисон постукивал пальцами

по подлокотникам. Ему просто было любопытно — если он начнёт пить с самого
утра, сильно ли это ударит по его обещанию завязать с алкоголем? Как тяжело
быть верным своему же обещанию в пределах кампуса Чанми. Здесь студенты
пьют чаще, чем учатся.

Лучший вуз, по мнению родителей. Теперь, по крайней мере, понятно, почему у

отца алкоголизм, а у мамы пристрастие к вину.

Но долго сомневаться не пришлось. Феликс взял ещё один крупный бокал и

ловким движением налил Джисону почти до краёв. Потом вручил бокал прямо в
руки и снова вернулся к игре.

— Ты же решил бросить, — не поднимая глаз, сказал Лино.

Уже поднеся бокал ко рту, Джисон остановился.

227/343
— Ты мне сказал, что от одного бокала ничего не будет.

— Когда это я такое говорил?

— В тот вечер, когда я вернулся, и мы пили вино на этом же самом месте.

Разумеется, Феликс не мог пропустить это мимо ушей. Его ухмылка легко
выдавала все смелые мысли, поэтому Джисон приготовился к худшему.

— О-о. Чем вы ещё тут занимались вдвоём? — спросил он будто невзначай.

— В лесу гуляли и в вашей комнате прибирались, — Лино ловко срубил шесть

шашек, оставив Феликса лишь с одной.

— И всё? — хмыкнул Феликс. — Спросили бы у меня, я бы посоветовал кучу

занятий поинтереснее.

Ухмыльнувшись, Лино встретился с Феликсом взглядом, и они тут же

рассмеялись какой-то только им известной шутке. Нахмурившись, Джисон
перевёл взгляд с одного на другого, нервно покачивая ногой.

— Можете делать вид, что меня тут нет. Продолжайте.

— Да расслабься, Джи. Я просто пытаюсь разрядить между вами напряжение.

— Нет никакого напряжения, — устало вздохнув, Джисон опустошил бокал до

дна и тут же почувствовал головокружение. Наверное, не стоило пить на
голодный желудок.

— А по-моему, есть, и кстати…

Но Лино не дал Феликсу договорить, вовремя вмешавшись. Иначе Джисон уже

собирался участвовать в открытом противостоянии.

— Успокойся, Ёнбок. Кстати, ты проиграл. Так что пойдёшь с нами за картинами.

Состроив гримасу отвращения, Феликс однако не дал заднюю, на что Джисон

надеялся. И вообще: он надеялся, что они пойдут вдвоём, как и договаривались.
Но Лино, очевидно, подумал, что оставлять Феликса тут одного будет не очень
красиво. Хотя это же Лино — вряд ли он думал о том, что может задеть чьи-то
чувства. Значит, дело было в другом.

Вот только в чём, Джисон ещё не понял. Но то, что Лино за всё утро на него ни
разу не посмотрел, тоже имело к этому отношение.

Художественная студия находилась на первом этаже главного корпуса, и окна,

занимавшие пространство от потолка до пола, выходили как раз на поляну, где
любили собираться студенты. В тёплое время года, разумеется. Студия была
немаленькой и имела правильную форму прямоугольника. Воздух пропитался
запахом краски и бумаги, по углам наклоненные друг на друга стояли картины,
а мольберты были отодвинуты к стене. В учебное время здесь наверняка менее
прибрано.

Джисон и Феликс прошли в самый центр и огляделись.

228/343
— Как мы поймём, какие картины именно Хёнджина? — обернувшись, спросил
Джисон.

— Он подписывает каждую, — ответил Лино и встал рядом с Феликсом. — Так

что придётся немного покопаться.

Ровные ряды картин разных размеров стояли в каждом углу. Поэтому они
разделились и стали просматривать их в надежде быстро справиться и найти то,
что нужно. Лино закончил быстрее, вытащив четыре картины, написанные
Хёнджином. Положив их на стол, он направился к остальным.

Ничего не обнаружив в своём углу, Джисон подошёл к Лино и тоже стал их

просматривать. Заметив Джисона, Лино отодвинулся чуть в сторону и
сосредоточился на надписях, сделанных на оборотной стороне.

— Хён.

— Что? — не поворачивая головы, спросил Лино. Его голос был холодным —

соответствовал погоде.

— У тебя всё хорошо?

— У меня всё отлично. Спасибо, что спросил. А у тебя? — проговорил он, как
какую-то мантру.

— Думаю, тоже, — ответил Джисон, впившись взглядом в чужой профиль.

Может, Феликс всё-таки был прав. Непонятно откуда взялось это напряжение
между ними, но оно ощущалось сильнее обычного. Джисон смотрел, как
подрагивали ресницы Лино, пока он перебирал пальцами картины, и крепкий
узел завязывался в животе. Вдруг его пальцы остановились, и он достал
небольшого размера картину. Переведя взгляд на это творение, Джисон
раскрыл рот в удивлении.

На ней был изображён не кто иной, как сам Лино. Вот только взгляд его был
мягче, и улыбка была такой ослепительной, что Джисон невольно загляделся на
этот новый образ. Который по факту был старым, потому что Лино здесь
выглядел моложе. Этой картине от силы год, но как же сильно портрет
отличается от человека, который прямо сейчас его держит.

— Ты очень красивый, — сказал Джисон, ни разу не обдумав свои слова, поэтому

они прозвучали так искренне.

Коротко улыбнувшись, Лино отвел взгляд в сторону и положил свой портрет к

остальным картинам на столе. Вдруг их подозвал Феликс и вручил ещё пять
картин, которые они положили туда же.

— Тут ещё и твой портрет, — внезапно обнаружив картину без подписи, сказал
Джисон и поднёс её к лицу Феликса.

Тот долго смотрел на портрет, после чего, всё же узнав себя, взял его в руки и
стал изучать детали. Видно было невооруженным взглядом, что этот портрет
Хёнджин написал относительно недавно. Возможно, прямо перед своим
229/343
отъездом.

Хёнджин изобразил Феликса таким, каким его видел только он: без привычной
чёрной шапки-бини и колец в ушах, без дерзкого взгляда и напряженных
челюстей; но с растрепанными светлыми волосами, скромной улыбкой и
расстегнутой белой рубашкой. Последний атрибут, Джисон догадался, являлся
неизменной вещью самого Хёнджина. Картина была выполнена акварелью, в
светлых тонах, но почему-то не была подписана.

— Так ты позировал несколько раз, — сказал Джисон. — Я не знал.

— Н-нет, — чуть заторможенно ответил Феликс. — Для этой не позировал.

— Хёнджин нарисовал по памяти, скорее всего, — вмешался Лино и отошёл от

стола. — Он часто так делал.

— Почему тогда не подписал? — спросил у него Джисон.

Лино пожал плечами, но Феликс со всей уверенностью ответил.

— Из-за своего папаши, сто процентов. Я ему не нравлюсь. Думаю, дело в этом.
Джинни просто не хотел, чтобы люди знали, что это именно он меня изобразил.
По Чанми слухи расходятся со скоростью света.

— Мне жаль, — Джисон положил свою руку Феликсу на плечо. Тот ещё какое-то
время разглядывал свой портрет, после чего достал телефон и сказал, что скоро
вернётся.

Джисон и Лино остались в студии одни, захваченные со всех сторон тишиной и

запахом краски. Картины, висевшие на стенах, очевидно, интересовали Лино
больше потенциального разговора с Джисоном. Поэтому он отошёл от него и
стал прогуливаться по периметру студии, рассматривая творения студентов
факультета изобразительного искусства.

Что ж, Джисон тоже может заняться изучением прекрасного. Он подошёл к

столу, где лежали найденные ими картины Хёнджина, и стал рассматривать
портрет Лино, подходя к нему с разных сторон.

Он поражался, как Хёнджину удалось запечатлеть Лино так идеально: с

морщинками под глазами, возникшими из-за яркой улыбки, родинкой на крыле
носа и длинными ресницами. Вероятно, в глазах Хёнджина Лино всегда был
именно таким: ярким и светлым. Либо же это был просто стиль самого
художника. Ведь портрет Феликса тоже имел схожий вайб.

Наверное, Лино всё же заметил, как внимательно Джисон разглядывал его

портрет. Поэтому подошёл и тоже бросил на него небрежный взгляд.

— Я здесь сам на себя не похож, — сказал он. — Не засматривайся.

— Мне нравится. Ты здесь очень красивый.

— Ты уже говорил, — так же безразлично сказал Лино. — Я всегда скептично

отношусь к подобным словам.

230/343
— Ну, конечно. Я совсем не удивлён. Тебе, наверное, это говорят очень часто.

— Дело не в этом. Объективно красивые вещи, как правило, либо трагичные,

либо странные по своей природе. А красивые люди не зря вызывают непонятно
откуда возникающий трепет. Это страх, просто скрытый.

— «В красоте заключён ужас. Всё, что мы называем прекрасным, заставляет нас

содрогаться» [5], — процитировал Джисон и нахмурился.

«Тайная история» была любимой книгой его мамы. И раньше он никогда не

придавал этому значения. Эту цитату он запомнил, поскольку мама выписала её
карандашом на форзац. Поэтому в процессе чтения Джисон мог часто на неё
отвлекаться. Сейчас же он глубоко задумался: почему мама всегда
перечитывала только эту книгу и имела более десяти экземпляров.

Пока он обитал в своих мыслях, Лино пустым взглядом смотрел на свой портрет.
Потом он скосил взгляд в сторону Джисона.

— Не думал, что ты читал «Тайную историю». Я приятно удивлён.

— В домашней библиотеке десяток экземпляров этой книги. Так что да, было
трудно пройти мимо.

Вдруг Лино отошёл к окну и ни с того ни с сего спросил.

— Ты же знал, что отец Феликса и отец Хёнджина были лучшими друзьями,

когда здесь учились?

— Думаю, это были мои личные догадки. Мне никто об этом не говорил, —
Джисон подошёл ближе и встал рядом, чуть касаясь своим локтем чужого. Лино
кивнул, продолжая рассматривать пейзаж за окном. Так непривычно пусто и
безлюдно. — Ты думаешь, из-за этого мистер Хван запрещает этим двоим
общаться?

— Конечно, нет. Думаю, это вообще никак не связано.

— Тогда почему ты спросил?

— Стало интересно, догадался ли ты, о ком написаны «Шипы».

— Думаю, да. Кстати, книгу назад я так и не получил.

Лино вымученно улыбнулся, но взгляд от окна не отвёл.

— И не получишь. Если наши с тобой догадки верны, и кто-то действительно

заходил к тебе, чтобы найти книгу, тогда возвращать её тебе как минимум глупо
и небезопасно.

Нахмурившись, Джисон уставился на Лино, будто впервые его видел. Конкретно

в этот момент ему захотелось высказать всё, что накопилось. Единственный
предмет, который давал Джисону хоть какую-то информацию, не собирается
возвращаться к нему в руки. И всё опять из-за каких-то откровенно глупых
причин. Почему эта книга постоянно от него ускользает?

231/343
— Вот как, — после короткой паузы сказал Джисон. — Хорошо. Плевать тогда.
Всё равно никто не собирается мне ничего рассказывать. Можешь не отдавать
книгу, и родительские тайны меня вообще не волнуют. Их дело.

Лино наконец повернулся и впервые за сегодняшний день посмотрел Джисону

прямо в глаза.

— Поверь, я бы хотел, чтобы она была у тебя. Тем более, недочитанная книга для
вас, филологов, как своеобразное бремя. Но так будет лучше. Для тебя, в первую
очередь.

— Я же сказал, мне плевать.

Скользнув глазами по всему лицу Джисона, Лино резко отвернулся и подошёл к

столу, на котором лежали картины Хёнджина. Пока он занимался
разглядыванием, Джисон так и стоял у окна, смотря на поляну и окружающие её
каменные тропинки. Как же его всё достало.

Один шаг, и он оказался рядом с Лино и развернул его, ухватившись за плечо.

— Скажи, что не так, хён. Ты ведёшь себя как-то иначе.

Пару раз хлопнув глазами, Лино смахнул чужую руку со своего плеча и сжал
челюсти.

— Ты сам себе что-то напридумывал. Всё нормально.

— Да нихрена подобного! Я же вижу.

— Так. Хватит, — Лино сделал шаг вперёд и тяжело вздохнул, сцепив руки за
спиной. — Рядом с тобой я с трудом себя контролирую. Мне хочется прикасаться
к тебе каждый раз, как я тебя вижу. Я иногда думаю, что схожу с ума. Лежу на
кровати, смотрю в потолок и думаю, что же ты делаешь со мной. Я пока не
нашёл достойного ответа на этот вопрос. Поэтому решил отойти от тебя на пару
шагов назад. Фигурально.

Слегка приоткрыв рот, Джисон пару раз глупо моргнул. На что походило это
признание, по мнению Лино? Лично над Джисоном оно, наоборот, возымело
прямо противоположное действие. Его сердце рисковало выйти погулять,
настолько сильно оно билось о грудь.

— Тебе хочется… что? — только и спросил он.

— Я же сказал. С тобой мне почему-то хочется научиться тактильности.

— Ладно. Эм. — Неуверенно протянув руку, Джисон завис ей в воздухе, не

решаясь коснуться. Потом просто похлопал Лино по плечу и в неловкости
отвернулся.

Боже, как нелепо. Джисон ещё никогда не чувствовал себя так глупо. Хотя,
возможно, случалось всякое. Но сейчас это достигло своего пика. Лино тихо
усмехнулся и развернул Джисона, взяв за руку. Смотря ему в глаза, он не
отпускал руки, крепко держа влажную от нервозности ладонь в своей.

232/343
— Может, решение отойти от тебя на пару шагов было не таким уж и
правильным. Но я продержался почти сутки, — усмехнулся он и потупил взгляд.
— Достижение.

В горле Джисона уже давно пересохло, и он почувствовал, как ладони вспотели.

Но Лино это, очевидно, не смущало. Джисон не знал, что сказать, поэтому стоял
молча, лишь иногда бросая взгляды себе под ноги.

— Ты хороший друг, Хан Джисон, и…

Не успел Лино договорить, как вернулся Феликс, всё ещё пялясь в экран
телефона. Джисон даже не обратил на соседа внимания. Его губы уже почти
растянулись в ответной улыбке, но как только до него дошёл смысл только что
произнесенных слов, улыбаться резко перехотелось. Он никогда бы не подумал,
что после всего, что Лино ему наговорил до этого, он окажется во френдзоне.

Оторвав взгляд от телефона, Феликс тут же остановился и бросил взгляд на всё

ещё переплетённые ладони. Изогнув бровь в немом вопросе, он сделал пару
шагов в сторону стола, и у него непроизвольно вырвался смешок.

— Я помешал?

Джисон тут же убрал руку первым. Не то чтобы приход Феликса его как-то
смутил. Просто негодование наконец достигло своей максимальной точки. Лино
точно с ним играет. Как с Роем или Хёнджином. Однако по его смущённому
выражению лица нельзя было сказать наверняка. Что для Лино игра, а что нет —
Джисон так и не понял.

Захватив картины, они отнесли их в Шато, после чего отправились ужинать.

После кафетерия Лино ушёл гулять в лес один, а Феликс с Джисоном вернулись
в общежитие. Только оказавшись в своей комнате, Джисон с протяжным стоном
упал в подушку лицом.

— Я всё-таки помешал? — Феликс прикрыл дверь и уперся в неё спиной, как он

любил делать.

Джисон отрицательно промычал, но только больше зарылся в подушку головой.

Ему хотелось отключиться от своих мыслей и чувств хотя бы на какое-то время.
Но Феликс, как назло, стоял прямо над душой и заваливал вопросами.

— А что у вас там произошло? Выглядели, как герои дорамы после признания
друг другу в любви.

С кровати Джисона снова раздался несчастный стон. Он махнул Феликсу рукой,

чтобы тот больше его не донимал, надеясь, что тот понял намёк. Но Феликс
присел на кровать рядом с Джисоном и положил руку ему на ногу.

— Джи, ну ты чего?

Слегка повернув голову, Джисон пробормотал так, чтобы Феликс услышал.

— Меня зафрендзонили.

— Чего-чего? — приблизившись, спросил Феликс. — Лино? Тебя? Бред.

233/343
Джисон снова отвернулся и промямлил в ткань подушки. Тем более, глаза
отчего-то стали влажными, и он не хотел, чтобы Феликс это заметил.

— Хочу немного поспать. Потом поговорим.

— Я тебе покажу, в какой ты френдзоне. Поспи пока, — похлопав Джисона по

ноге, Феликс добавил шёпотом. — Ну, Лино-хён.

Джисон услышал, как его сосед поднялся и, шаркая по ковру, вышел за дверь.
Даже свет не забыл выключить. Такие моменты заботы от Феликса ценились на
вес золота, ведь обычно он не заботился о здоровом и тихом сне Джисона. То
песни под нос напевал, то храпел, то заваливался под утро. То слушал музыку в
наушниках на такой громкости, будто Джисон рядом лежал, а не на соседней
кровати.

Чтобы не мучить себя мыслями ещё больше, Джисон действительно задремал. И

проспал ни много ни мало три часа. Голова раскалывалась, когда он поднялся и
вышел в гостиную, намереваясь сходить на общую кухню и найти чью-нибудь
еду в холодильнике. Но увы, дальше гостиной он всё же не ушёл.

Ощутив острое чувство дежавю, Джисон остановился, едва вышел за дверь.

Феликс и Лино сидели на диванах, между ними стоял кофейный столик и доска с
шашками. Сбоку от доски стояли два огромных бокала вина. Парни играли,
переставляя шашки по разным клеткам и потягивая вино. Всё в точности как
утром. Джисон надеялся, что для него не наступил день сурка.

За окном уже было темно. Значит, всё в порядке. Опустившись в кресло, до сих
пор находящееся между диванами, Джисон закинул ногу на ногу и потянулся к
бутылке. Не поднимая головы, Лино снова сказал:

— Один бокал тоже считается, Хан Джисон. Так ты никогда не бросишь.

Но Джисон только упрямо поднёс бокал ко рту и сделал один долгий глоток.
Лино повернул голову и встретился с ним цепким взглядом. Они смотрели друг
на друга неприлично долго, чем и воспользовался Феликс. Послышались
короткие удары шашек о деревянную доску. Когда Лино вернул своё внимание к
игре, к сожалению для него, все его фигуры оказались срублены. Нахмурившись,
он стрельнул глазами в ухмыляющегося Феликса.

— Ёнбок, так нечестно. Я отвлёкся. Верни мои шашки на место.

— Вот ещё, — парировал Феликс. — Поменьше на Джи глазей. Вот, будет тебе
уроком.

— Мелкий засранец, — пробубнил Лино и влил в себя половину бокала. — Ладно.

Тебе повезло, что я в настроении. Давай своё желание.

Откинувшись на спинку дивана, Лино допил вино и бросил на Феликса короткий

взгляд. Оказывается, он не только в картах верен кодексу. Странно, но ладно.
Джисон всё равно не проявлял особого интереса в их игре, поглощённый
красным вином. Однако как только он поймал хитрый взгляд Феликса, тут же
напрягся.

234/343
— Как вовремя ты проснулся, — сказал он Джисону. — Хочу, чтобы вы
поцеловались. С языком.

Отставив бокал в сторону, Джисон посмотрел со всей своей пассивной

агрессией, которая ещё не успела сойти на нет после вечернего пробуждения.
Какого чёрта его сосед вытворяет, ещё и с такой противной ухмылкой на лице?
Джисон не собирается предоставлять Феликсу никакое зрелище. Тем более,
после слов Лино о том, какой Джисон хороший друг.

— Ликс, отвали. Меня хоть не впутывай.

— А что такого? — сев на край дивана, Феликс наклонился к Джисону. — Я тут

узнал, что хён по мальчикам, а ты, ну, понятно по кому. Тем более, вы уже
целовались. Что вам, сложно? Мне лень придумывать что-то ещё. Давайте.

Лино, который до этого смотрел на Феликса нечитаемым взглядом, наконец

тоже придвинулся к ним ближе. Ему не удалось скрыть возникшего интереса.

— А ты по кому, Хан Джисон?

Ощутив на себе две пары заинтересованных глаз, Джисон чуть не рассмеялся в

голос. Что за комичная ситуация. Стоило только Феликсу приехать, как он тут
же бросает Джисона прямо Лино в руки. Ещё друг называется.

— Ни по кому, — ответил Джисон с уверенностью, что даже сам себе поразился.

— Ты веришь человеку, который только что смухлевал в шашки?

— Хм, резонно.

— Желание до сих пор ждёт, — усмехнулся Феликс и сложил руки на груди. — И

я теперь из принципа не передумаю. Хватит мяться, как школьники.

У Джисона ещё будет возможность ударить Феликса за подобный спектакль. Но

сейчас он немного ошарашен, поскольку Лино придвинулся ближе, явно
намереваясь исполнить желание. Джисон уже успел забыть, насколько тот
верен кодексу. Разумеется, сердце тут же ускорило темп, несмотря на
смешанные чувства.

Хорошо, что Феликс заметил это смятение.

— Я, пожалуй, отвернусь, — сказал он и добавил уже тише: — охренеть.

Когда Феликс отвернулся, Лино оказался совсем близко. Джисон почувствовал

его дыхание на своих губах и тяжело сглотнул. Неужели они взаправду
собираются это сделать? Пускай даже из-за глупой игры. Джисон, очевидно, не
до конца проснулся, раз тоже подался вперед.

— Просто не воспринимай это всерьёз, — шепнул Лино и приблизился к губам

Джисона максимально близко.

Тот лишь судорожно вздохнул. Прикрыв глаза, он почувствовал мягкое

прикосновение чужих горячих губ к своим. Джисон даже не представлял, как
сильно этого желал, пока не наступил этот момент. Всё тело пронизывали
короткие разряды и в животе будто скопилось целое электрическое поле под
235/343
высоким напряжением.

Последовав за движениями Лино, Джисон стал осторожно посасывать чужие

губы. Но вдруг вспомнил, что согласно желанию, они должны целоваться иначе.
С одним важным элементом.

Про который Лино, разумеется, не забыл. Чуть отстранившись, он прильнул к

губам Джисона снова, только в этот раз осторожно скользнул по ним языком.
Внутренне дрожа, Джисон приоткрыл свой рот и впустил Лино глубже. Он
действовал по непонятному наитию, поскольку ещё не пробовал такой поцелуй.
Но говорить об этом было бы слишком стыдно.

Пока Джисон пару секунд действовал неуверенно, Лино слегка наклонил его
голову и проник ещё глубже. Тогда Джисон понял, что от него требуется и как.
Но как только он подключил свой язык, тело, особенно его нижняя часть,
мгновенно отреагировала, и Джисон вздрогнул. Хватая воздух носом, он
судорожно цеплялся за бёдра Лино, находящиеся по обе стороны от его ног. Так
он надеялся, что Лино чувствовал, как сильно он нуждается в большем.

Но если Джисон забылся, то Лино прекрасно помнил, что они здесь не одни.
Поэтому с едва слышным чпоком отстранился и облизнул губы. Тут же придя в
себя, Джисон тяжело сглотнул и по привычке закусил ещё влажную губу.

С заткнутыми ушами и ошарашенными глазами, Феликс обернулся и раскрыл

рот.

— Я же не думал, что вы серьёзно это сделаете. Чёрт возьми. Ещё и так громко.

Джисон был уверен, что покраснел, а Лино только пожал плечами и потянулся к
бутылке, чтобы снова наполнить бокал. Весь его вид кричал о невозмутимости,
однако уши были такими же красными, как и губы, а блеск в глазах был заметен
даже в профиль.

— Желание есть желание. Ещё партейку?

Они сидели до тех пор, пока третья бутылка не опустела, а шашки окончательно
не наскучили. На слабых ногах Лино поднялся и, отсалютовав в своей привычной
манере, скрылся наверху. Похлопав Джисона по плечу, Феликс подтолкнул его в
сторону комнаты. Только когда за ними закрылась дверь, Джисон подпрыгнул на
своей кровати и с широко раскрытыми глазами посмотрел на соседа.

— Ликс, какого хера?

Хохотнув, Феликс упал на свою кровать и закинул ноги на стену.

— Я же тебе сказал, что покажу, в какой ты френдзоне. Вот. Даже близко не

стоишь с ней.

— Этот поцелуй нихрена не доказал.

— Ты идиот, если так думаешь. Лино мог легко отказаться, это же шашки. Кто
вообще играет в шашки на желание, что за бред? Но он, как видишь, даже не
засомневался. Делай выводы, пока будешь засыпать. Если вообще будешь.
Спокойной ночи, — и отвернувшись к стене, Феликс накрылся одеялом по самую
236/343
голову.

Джисон перевернулся на спину и посмотрел в потолок. Поцелуй до сих пор

отдавался чётким пульсом в висках и в паху. Он положил ладонь на грудь и
проверил сердце — запущенный случай. И с каждым новым днём он становился
только запущеннее.

237/343
23. История Чанми и побочные эффекты

С началом второго семестра произошли заметные погодные изменения.

К счастью, ветры перестали дуть с такой силой, будто намеревались лишить
здание общежития крыши. Однако кутаться в пальто и шарфы студенты не
перестали. Радоваться весне ещё было рано, хоть и воздух стал чуточку теплее.

Все студенты вернулись в Чанми, поэтому двор университета редко пустовал.

Кто-то особо смелый сидел на поляне перед главным корпусом в попытке
поймать редкие солнечные лучи, остальные расселись по скамейкам и
переносным креслам. Земля была до сих пор холодной, поэтому они не
рисковали здоровьем и комфортом.

Помимо погоды преобразился и внутренний мир Джисона. Каждый день он

пребывал в предвкушении чего-то неосязаемого и таинственного. И он не до
конца понимал, является ли это приятным или же, наоборот, разрушит его
жизнь ко всем чертям. Но к счастью, у него не было много времени, чтобы это
анализировать, поскольку с началом нового семестра у него появилась новая
головная боль — французский язык.

Первая учебная неделя мало того, что содержала в себе четыре дня
практических занятий, так после каждого давали индивидуальное задание,
которому Джисон посвящал все свои вечера. Порой случалось, что он забывал
поужинать. Тогда Феликс приносил ему остывшую еду из кафетерия, которой
Джисон радовался, как маленький ребёнок новой игрушке.

Единственным, кто мог вытащить Джисона из комнаты, был Чан. Но не без

помощи Лино. Когда тот выглядывал из-за плеча Чана и смотрел на Джисона в
упор, ничего не говоря, этого было, на удивление, достаточно, чтобы весь
настрой учить французский улетучился. Тогда Джисон с шумным выдохом
поднимался из-за письменного стола и шёл за ними в гостиную, где сидели все
остальные.

Феликс как обычно пил, либо слишком увлечённо о чём-то рассказывал, не

забывая оживлять свою речь матом и резкими замечаниями. Сынмин его
рассказы слушал напряжённо, а Чонин слегка посмеиваясь, однако был
внимателен и даже задавал вопросы. Чанбин, как правило, сидел рядом с
Феликсом и время от времени двигал бутылку всё дальше и дальше. Кажется, он
решил взять ещё одного первокурсника под своё крыло.

Когда к ним присоединялись старшие и Джисон, Феликс менял траекторию

разговора и начинал материться меньше. Все рассаживались по диванам,
разливали по бокалам алкоголь, а дальше разговоры текли сами собой. Так
естественно и непринуждённо, что они могли сидеть так до самой ночи, пока
Джисон, измученный домашними заданиями, не отключался, склонив на Лино
голову.

Первые две недели второго семестра проходили по одному сценарию:

университет, домашняя работа, поздние посиделки в гостиной. И Джисон не мог
жаловаться, потому что в рутине он находил определённое успокоение.
Единственное, что постоянно находилось в его мыслях под знаком «минус», это
встречи с Лино один на один.

238/343
Их просто не было. Теперь Джисон видел Лино только на общих посиделках.
Когда появлялось свободное время, он пытался найти его в коридорах,
библиотеке, во дворике, у рояля в гостиной. Даже в оранжерее, но Лино нигде
не было. Джисон считал себя таким идиотом, когда бесцельно бродил по
местам, где они были вдвоём совсем недавно.

Единственным напоминанием, что Лино реален, были их переглядки, пока

остальные что-то увлечённо обсуждали. В эти короткие моменты Джисон
понимал, как сильно по нему скучал, пускай Лино сидел всего в паре метров.
Сидел, как обычно закинув ногу на ногу, и смотрел так напряжённо, что у
Джисона все приличные мысли вмиг покидали голову.

Но кроме таких зрительных контактов и моментов, когда Джисон засыпал на

чужом плече, ничего не было. Лино стал часто где-то пропадать, а Джисон не
собирался везде за ним бегать. Тем более, проблемы с французским были
вполне реальными и серьёзными.

В этот день практические занятия по второму иностранному языку поставили

вечером. А потом отменили. Хуже и быть не могло. Джисон тащился по почти
опустевшему коридору главного корпуса, смотря себе под ноги. Он так бы и
продолжал свой путь, если бы не наткнулся на Чана, который остановил его
обеими руками и придержал, чтобы Джисон не упал.

— Не ожидал встретить тебя здесь так поздно, — сказал он и чуть улыбнулся.

Увидев знакомую улыбку, Джисон тоже слегка повеселел.

— Надо было послушать Ликса и прогулять. Пары всё равно отменили. А ты тут
какими судьбами?

— Да так. С научным руководителем встреча. Ты сейчас в общежитие?

Бросив взгляд на наручные часы, Джисон мимолётно нахмурился.

— Н-нет. Думаю сходить в библиотеку, отдохнуть.

— Только ты можешь ходить туда ради отдыха, — рассмеялся Чан.

Пожав плечами, Джисон в похожей манере усмехнулся. И, разумеется, умолчал,

что просто надеялся встретить там Лино.

Пока они с Чаном болтали и не обращали внимание на редко проходящих мимо

людей, к ним подошёл профессор и отчего-то по-отцовски положил Чану на
плечо тяжёлую ладонь. От неожиданности тот резко развернулся, но тут же
поклонился, приветствуя кёсунима. Джисон последовал его примеру.

— Так вот где мой лучший студент пропадает, — сказал мистер Кан с улыбкой и
прокашлялся.

— Я же не опоздал, кёсуним? — в панике Чан полез за телефоном в карман.

— Нет-нет, беседуйте спокойно. Мне ещё нужно сходить в ректорат, уладить

некоторые дела. — Тут он перевёл свой чуткий взгляд на Джисона. —
Выглядишь уставшим, сынок. Всё в порядке?
239/343
— Всё хорошо, кёсуним, — протараторил Джисон. — Спасибо, что спросили.

— Полагаю, французский язык вытягивает из тебя все жизненные соки?

— Д-да, — неуверенно кивнул Джисон. Жаловаться профессору в его планы не

входило. — Но думаю, я привыкну. Это лишь временные трудности.

— Ты молодец, Хан Джисон, — заключил профессор с гордостью. — У твоей

матери тоже были проблемы с французским. Помню, как она заливалась слезами
в моём кабинете и просила перевестись на другой язык. Однако же что-то
заставило её не бросать это дело. К концу обучения она могла свободно на нём
говорить. Вот до чего доводит упорство и старания.

«Скорее страдания», подумал Джисон, но вместо ответа просто улыбнулся и

кивнул кёсуниму в качестве благодарности. Но за мысль, что есть возможность
перевестись на другой язык, зацепился.

Обсудив с Чаном некоторые моменты стажировки и написания книги, профессор

вскоре распрощался с Джисоном, а Чану сказал, что будет его ждать через
полчаса в кабинете. Только когда профессор отошёл от них, Джисон заметил,
как тот прихрамывал на одну ногу. Раньше такого не было. Может, кёсуним
повредил ногу, наступил на гвоздь или надел неудобную обувь.

Да что угодно, на самом деле. Но шестерёнки Джисона пришли в действие, и он

уже не мог выкинуть из головы мысль, что видел в лесу именно профессора.
Единственный вопрос: что тот забыл в лесу поздним вечером, ещё и с цветами
под мышкой? Хотя мало ли хромающих людей. Джисон в то же время понимал,
что это мог быть не он. Жаль интуиция плохая. Так он бы мог на неё
понадеяться.

Попрощавшись с Чаном, Джисон в самом деле и на полной серьёзности

отправился в библиотеку. Может, отдохнуть и набраться сил. А может,
встретить, наконец, между книжных шкафов одного конкретного человека.

Как и ожидалось, в библиотеке не было никого из студентов. За стойкой сидела

Рей и грызла зелёное яблоко, и эти звуки разносились по всему читальному залу.
Улыбнувшись, Джисон подошёл к стойке и заглянул за неё.

— Здравствуйте. Извините, не подскажете, где здесь раздел взрослой

литературы?

Рей вздрогнула и чуть не уронила очки. Прожевав яблоко, она вскинула голову и
смерила Джисона серьёзным взглядом.

— Ты меня напугал. Паршивец, — добавила она неуверенно, будто само слово

казалось ей неестественным и злобным. — Взрослая литература в малом зале…
хотя, ты и сам это прекрасно знаешь. Вы, первокурсники, узнаёте об этом в
первую очередь.

Положив руку на сердце, Джисон помотал головой.

— Клянусь, не знал. Я слишком молод для таких книг, — рассмеялся он и

направился к своему любимому столу, за которым провёл немало времени.
240/343
Выложив из рюкзака дневник и ручку, Джисон сел и склонился над исписанными
листами. Возможно, у него было странное понимание отдыха, но его это мало
волновало. Он так давно не садился за написание стихов или просто-напросто
своих мыслей, что последняя запись была сделана перед отъездом домой на
каникулы. Джисон уверенно перелистнул страницу и начал исписывать новую.

Он писал и писал, пока поток мыслей не стал иссякать, и пока не подошла Рей с
двумя картонными стаканчиками. Тихо присев рядом, она стала ждать, когда
Джисон допишет свою мысль и отложит дневник в сторону.

— О чём писал в этот раз? — спросила Рей и придвинула стаканчик с кофе.

Вдохнув аромат напитка, Джисон откинулся на спинку стула и блаженно

улыбнулся.

— Как обычно. Просто записывал мысли по мере того, как они возникали в
голове. Всё подряд.

— Ты, видно, совсем утомился, — Рей скосила взгляд в сторону шкафов, стоящих
за спиной Джисона, но тут же опустила голову и сделала быстрый глоток кофе.

— Не буду врать — хочу опять каникулы, — Джисон сделал долгий глоток,

несмотря на температуру напитка. — Или первый семестр. Было как-то проще.

От внимания не скрылось, насколько внимательно Рей проследила за обычным

процессом проглатывания кофе. Джисон даже слегка нахмурился от
пристального взгляда, который казался навязчивым. Это насторожило, но Рей
вдруг опустила глаза и немного встряхнулась.

— Обычно весенний семестр любят больше, — сказала она, пытаясь заполнить

неловкую паузу.

— Ну, да. Уже тепла хочется и посиделок у костра.

— Хм, да. Это тоже. Но я говорила про Ночь Розы.

Допив кофе, Джисон сдвинул бровь и посмотрел на девушку с неприкрытым

вопросом во взгляде.

— Опять какие-то особенности Чанми, про которые я ничего не знаю.

— Тебе не говорили про Ночь Розы? — искренне удивилась Рей. — Что ж. Тогда,
если расскажу об этом именно я, тебе придётся пойти туда вместе со мной.

— По рукам, — после неопределённой паузы сказал Джисон. — Теперь

рассказывай.

Оживившись, Рей отодвинула пустые стаканчики и придвинулась ближе. Трудно

было не заметить, как засияли её глаза.

— Это ежегодное празднование, что-то типо весеннего бала. Традиция

проводить Ночь Розы уходит корнями ещё в начало прошлого века. Для
университета это одно из важных событий года. Обычно все приходят туда с
241/343
парами, но в последнее время студенты скорее разбиваются на компании и идут
в качестве друзей. Однополые пары тоже сейчас не редкость. Никто уже не
обращает внимания на традиции.

— Тебя это расстраивает? — вдруг спросил Джисон.

— Я просто не воспринимаю нетрадиционные вещи, — со всей решительностью

заявила Рей, так что Джисон нервно сглотнул. — В том числе и отношения.

— Но твой брат…

— Давай не будем об этом. Мы же говорили про Ночь Розы.

Пару мгновений было тихо. Они просто смотрели друг на друга и одновременно
моргали, как персонажи мультфильма. Но в конце концов, Джисон
утвердительно кивнул, и Рей продолжила.

— Так вот. Никто не обращает внимания на традиции, кроме одной

единственной. Каждый молодой человек идёт в костюме и вдевает цветок розы
в петлицу. По окончанию вечера он должен подарить цветок девушке в качестве
признания. Это очень милый акт заявления о своих чувствах, — чуть покраснев,
подытожила Рей.

Джисон хмыкнул и слегка улыбнулся, чтобы не показаться циником. Очевидно,

для Рей это событие много значит. Про себя же он подумал, что эта Ночь скорее
напоминает всем известное телевизионное шоу с дарением роз. Он это шоу,
конечно, никогда не смотрел. Ну, может, только пару раз. Просто составил маме
компанию у телевизора, ничего больше.

Непонятно только, почему всё завязано конкретно на розах. Ещё и весенний бал
назвали в честь королевы цветов.

— А почему именно «Ночь Розы»? — не удержался Джисон.

— Это же символ Чанми, — Рей взглянула на Джисона как на клиента

психиатрической клиники. — Да и называть «Ночь Чанми», например, было бы
слишком тщеславно. А наш университет весьма скромный.

Да, конечно. Скромности у Чанми не занимать. Джисон снова подавил в себе

желание отпустить какой-нибудь саркастический комментарий. Мало ли, Рей не
поймёт его «большой любви» к университету.

— Ты, кажется, совсем не знаешь истории университета, в котором учишься, —

прозвучало как упрёк.

— А это теперь считается обязательным? Не исключат же меня за незнание.

Состроив гримасу, Рей поднялась и устремилась к стеллажам у входа, где

Джисон в прошлый раз нашёл старые газеты и манхвы. Немного пошарившись,
она притащила книгу непривычно крупного формата, с плотными страницами и
двумя обложками.

— Кто-то ещё догадался написать целую книгу о Чанми? — с неверящим

взглядом, перелистывая страницы, спросил Джисон.
242/343
— Да. И не надо так удивляться, — усмехнулась Рей. — Там ещё и картинки есть.

— Ну, хоть что-то.

Только благодаря картинкам и фотографиям Джисон мог догадаться, о чём шла

речь на определённой странице. Разумеется, сначала были представлены чёрно-
белые снимки университета начала двадцатого века. Хотя, стоит сказать, тогда
Чанми ещё не был частным университетом, а, как прочитал Джисон, всего-
навсего загородной усадьбой одной очень богатой и влиятельной семьи.

Затем следовала информация о решении преобразовать усадьбу в частный

университет, и какие сложности это решение за собой повлекло. Джисон не стал
долго задерживаться на первых днях существования частного университета
Чанми и последовал дальше, обращая внимание лишь на фотографии.

Рей нависала рядом, изредка бросая осторожные взгляды на сосредоточенное

лицо парня. И Джисон не мог этого не почувствовать, однако предпочитал
игнорировать.

Пролистывая неинтересные куски информации, Джисон уже успел несколько раз

зевнуть. И даже выпитый кофе не прибавил энергии. Однако ему пришлось
вернуть внимание к книге, когда Рей подскочила и ткнула пальцем в страницу.

— Вот. Тут как раз про символ и название, читай.

Сделав максимально быструю гимнастику для глаз, Джисон напряг зрение.

— «… своим именем университет обязан одной из его основательниц — Им

Чанми. Всю свою жизнь она посвятила сфере образования и преподаванию. Не
секрет, что Им Чанми также любила выращивать розы и даже выводила свои
собственные сорта, которые до сих пор можно встретить в любом местечке
двора кампуса и в пристрое малого корпуса. С особым интересом она изучала
цветоводство и алхимию…»

Рей с гордым видом кивнула, а Джисон ещё раз пробежался глазами по строчкам
и нахмурился. Его взгляд случайно зацепился за другую, относительно новую и
тревожащую информацию. Он прочитал про себя: »… все сорта роз,
представлявшие угрозу жизни человека, на данный момент окончательно и
безвозвратно утилизированы…»

Когда Джисон совсем утомился, Рей отложила книгу в сторону и придвинулась

ближе, положив голову ему на плечо. Тонкими пальцами она хваталась за рукав
его свитера и отчего-то тяжело вздыхала. Потом произошёл совсем
неожиданный финт: одной рукой всё ещё держась за свитер, она положила
вторую в раскрытую ладонь Джисона и переплела их пальцы.

Заторможенно соображая, Джисон не сразу убрал свою руку. Он это сделал

лишь после того, как услышал шаги за спиной. Оборачиваться не пришлось, всё
произошло слишком быстро. Лино встал прямо перед их столом и дёрнул
головой, слегка ухмыльнувшись.

— Какая приятная встреча, — проворковал он. — Конечно, кого ещё я мог

увидеть в библиотеке поздно вечером? Хорошее место для уединения, не правда
243/343
ли?

Ухмылка, к которой привык Джисон и которую так любил, не имела ничего

общего с её подобием, которое расцветало на лице хёна с каждой секундой всё
больше. Только заметив Лино, Рей и сама убрала свои руки куда подальше — в
карманы кардигана — и поёжилась.

Облизнув сухие губы, Джисон выпрямился. Он ведь и хотел встретить здесь

Лино, но при совершенно иных обстоятельствах. И желательно без лишних глаз
и ушей.

— Привет, хён. Не ожидал тебя здесь увидеть. Ты вроде не приходишь так

поздно.

— О. Извини, если помешал.

— Нет, я не в этом смысле.

— Я был в самом дальнем секторе. Наверное, поэтому ты меня и не заметил. —

Тут он медленно перевёл взгляд на Рей. — Нуна, правда, прекрасно знала, что я
здесь. Неужели даже словом не обмолвилась?

Прочистив горло, Рей подняла стойкий взгляд на Лино.

— Разговор не зашёл о тебе, как ни странно. Поэтому и не обмолвилась.

— Действительно, странно, — протянул Лино и сверкнул глазами. — А я думал,

вокруг меня крутится весь мир. И тот факт, что вы меня не обсудили, сильно
бьёт по моему самолюбию, знаешь ли.

Джисон, чувствуя высшую степень напряжения, поднялся и сложил в рюкзак

дневник и ручку. Не хватало ему ещё стать частью этого цирка.

— Хён, я как раз собирался в Шато. Может, проводим Рей-нуну, а то уже поздно,
и вместе пойдём домой?

Подойдя к Лино ближе, Джисон открыто заглянул ему в глаза и еле себя
одёрнул, чтобы не взять хёна за руку. Так хотелось, что даже ладонь зачесалась.
Ухмылка Лино дрогнула, когда Джисон оказался в его личном пространстве, но
тут же вернулась в прежний вид.

— Конечно, Хан Джисон. Не стоит ходить ночью в одиночку. Тем более, в Чанми.

Они дождались, пока Рей всё выключит и закроет дверь библиотеки, после чего
вместе направились в сторону выхода. На улице было довольно свежо. При
каждом выдохе воздух превращался в пар, а пальцы рук тут же стало
покалывать от холода.

Лино был единственным умным человеком с перчатками. Увидев, как Рей не

знает, куда деть ладони, он отдал перчатки ей, а сам засунул руки в глубокие
карманы пальто. Джисон сделал точно так же, перед этим бросив в сторону
Лино взгляд, надеясь, что тот не кричал о всех тёплых чувствах, которые
таились внутри. В последнее время он не мог смотреть на хёна иначе.

244/343
На тропинке, ведущей в Мерло, Рей едва не поскользнулась. Хорошо, что
Джисон успел удержать её за руку. Весь оставшийся путь, хоть он и был
коротким, она не выпускала ладонь Джисона из своей. Лино, казалось, этого не
замечал, поскольку больше на них не смотрел. Он видел цель — Мерло — и шёл
к ней уверенным шагом, не обращая внимания на попутчиков. Сжав челюсти, он
смотрел только вперёд.

Остановившись у входа в общежитие, все трое вдруг замолчали. Лино немного

отошёл в сторону и стал пинать ботинками мелкие камни. Рей подняла на
Джисона сияющие глаза.

— Спасибо, что проводили.

Она неуверенно потянулась, явно намереваясь поцеловать Джисона в щёку, на

что тот, вместо поцелуя, легко приобнял её и настойчиво отодвинул от себя.

— Не за что, нуна. Доброй ночи.

И развернулся, направившись к Лино. Однако уже с крыльца услышал, как Рей

крикнула вслед.

— Готовь костюм на Ночь Розы. Мы будем самой неотразимой парой, — после

чего скрылась за дверью.

Немного неловко придвинувшись к хёну, Джисон закусил губу и посмотрел на

мелкие камни, которые Лино стал пинать с ещё большей силой. Джисон не был
уверен, что ему слышалось лучше: скрип чужих челюстей или удары ботинка о
камни. Он вообще не понимал, почему Лино, будто завороженный, продолжает
это делать и не собирается уходить.

— Пошли? — не выдержал Джисон.

— Так ты нашёл себе пару на Ночь Розы? Поздравляю.

Не прекращая пинать камни, Лино не поднимал головы. Поэтому Джисон не мог

сказать наверняка, но нутром ощутил, что хён на что-то озлоблен.

— Рей хотя бы рассказала мне, что такое вообще существует.

— Ты бы всё равно узнал. За две недели до Ночи Розы университет украшают и

повсюду развешивают афиши.

— О. Ладно. Я всё равно не до конца понял, зачем такое проводится.

Наконец Лино поднял на Джисона глаза. Они отдавали блеском даже в темноте.

— Хотя бы для того, чтобы студенты отдохнули и не захотели повеситься в

середине семестра. А вообще официальная версия — это почтить традиции и
отпраздновать любовь.

— Тебе, наверное, за всё время надарили кучу роз на этой Ночи.

Помотав головой, Лино запрокинул её и посмотрел на звёздное небо. Джисон

уже успел предположить, что тот так и будет молчать, но хён резко прервал
245/343
тишину.

— Да какая, чёрт возьми, разница, сколько дарили. Главное, сколько отдаёшь в

ответ.

— И сколько же ты отдал?

— Ни одной.

Закусив губу чуть ли не до крови, Джисон сделал неуверенный шаг вперёд. Но

не рассчитал того, что Лино был всё ещё по непонятной причине зол. Тот лишь
сделал шаг в сторону от Джисона и шёпотом выругался.

— Дойдёшь до Шато один? — сопроводил он слова неудавшейся попыткой

вернуть свою прежнюю ухмылку.

— А ты куда? — с неприкрытой тревогой спросил Джисон.

— В Мерло. Нужно снять накопившееся напряжение.

— За картами?

— Как пойдёт.

Ухмыльнувшись напоследок, Лино отсалютовал и развернулся в сторону чужого

общежития. Джисон провожал его взглядом до того момента, пока он не
скрылся за дверью, которая с глухим стуком плотно закрылась.

Тогда Джисон резко повернул в противоположную сторону и пошёл вниз по

тропинке. Его разум всё равно начал рисовать неприятные картины, от которых
желудок жутко стягивало. Но он уже не мог остановить этот процесс,
доставляющий ему лишь дискомфорт и втыкающий иголки во внутренности.

Разумеется, он подумал, что Лино пошёл снимать сексуальное напряжение.

Чтобы это сделать в одиночку необязательно идти в чужое общежитие, поэтому
Джисону не составило труда сложить два и два и догадаться, что он собирается
это сделать с кем-то. Только эта мысль ясно прозвучала в голове, Джисон
ускорился и стал отчаянно кусать мягкую кожу щёк в попытке не развернуться и
не разгромить Мерло к чёртовой матери.

Когда он оказался на тропинке, ведущей в Шато, то ясно ощутил на себе чужой

взгляд. Снова. Только в этот раз Джисон не стал смотреть по сторонам, как
делал до этого. Он остановился и, не поднимая головы, прикрыл глаза. В данный
момент ему было откровенно плевать на потенциальную угрозу. Он просто хотел
понять, откуда она исходила.

С закрытыми глазами обострились остальные органы чувств. Джисон

сосредоточился на своих ощущениях и чужой, следящий за ним взгляд будто
осязаемо опустился на кожу. Джисон тут же поднял голову и бросил взгляд на
единственное окно второго этажа Донжона, которое выходило во внутренний
двор. Силуэт за занавесками дёрнулся и отошёл вглубь комнаты.

Поскольку Лино был в Мерло, это мог быть только один человек. И прямо сейчас
Джисон направлялся к нему, чтобы серьёзно поговорить.
246/343
Бан Чан открыл дверь не сразу. Перед этим Джисону пришлось приличное время
стучать в дверь, явно вызывая вопросы у остальных. Но однако ни Чанбин, ни
кто-то из младших не покинули своих комнат, чтобы посмотреть, что
происходит.

На скорости залетев в теперь уже открытую дверь, Джисон захлопнул её за

своей спиной и, приподняв брови, взглянул на хёна.

— Так вот кто за мной следил всё это время. Может, объяснишь?

Однако Чан выглядел весьма удивлённым, услышав подобное предположение.

Он лишь выставил руки перед собой в защитном жесте.

— Я просто смотрел в окно, ты чего вообще? Вдохновения нет, вот и пытался

найти. Зачем мне следить за тобой?

— Вот и мне тоже интересно, — не отступал Джисон. — Сначала я тоже подумал,

мол, совпадение. Но потом вспомнил, что ощущал на себе чужой взгляд всегда
на том месте, куда выходит это самое окно, — Джисон подошёл к окну и дёрнул
занавески. — Один раз ты следил за мной на крыше. Ну, что? Было или не было?

Убеждённый в своей правоте, Джисон не понимал, почему Чан продолжал

упираться и смотреть на него, как на умалишённого.

— Я часто выглядываю в окно, Джисон. Может, это совпадало с теми моментами,

когда ты куда-то шёл или просто гулял.

— Не делай из меня параноика и психа, хён. Просто признайся и расскажи, зачем

следил за мной.

В беспокойстве Джисон стал топать ногой. Чан смотрел на него теперь уже в
неприкрытом шоке и не знал, куда деть свои руки. В итоге он предпринял
попытку успокоить младшего и предложил ему присесть в кресло. Джисон,
конечно же, отказался.

— Ну? Что ты молчишь? Записка с угрозой твоих же рук дело?

Только теперь Чан вышел из ступора и взгляд его вмиг из удивленного стал
максимально серьёзным.

— Ты что-то принял? Эти навязчивые мысли, Джисон, они не твои. Расскажи, где
ты был или с кем. Ты сам на себя не похож.

Джисон был готов толкнуть Чана прямо в грудь и выбить из него правду. Но
вместо этого он почти рывком подошёл к зеркалу и взглянул на своё лицо.
Никогда ещё оно не было таким бледным. Но помимо пугающей бледности было
ещё кое-что — его губы были неестественно красными. Алыми. Это так
контрастировало с бледной кожей, что он испугался собственного отражения.

Чан подошёл ближе и тронул Джисона за локоть. Это едва ощутимое действие
отозвалось сотней болезненных покалываний под кожей. Джисон дёрнулся и
отшатнулся от зеркала в ужасе.

247/343
— Что это…? Что за… я умираю?

Он тут же начал задыхаться, что не сыграло в его пользу. Чан попытался

коснуться Джисона снова, но тот зажмурился и попросил его не трогать.
Забившись в угол, как беспомощное животное перед лапами хищника, Джисон
держался за грудь, пытаясь всеми силами продолжать дышать.

Силуэт Чана начал расплываться и собираться заново. Он застыл с протянутыми

руками, не зная, куда двигаться или что делать. Прямо в этот момент Джисон
краем глаза увидел, как открылась дверь, и новый силуэт стал плыть перед ним.

Джисон узнал Лино. Даже в таком состоянии он угадал, кому могли

принадлежать эти движения. Однако Джисон уже был не в состоянии
пошевелить языком. Единственное, что он смог сделать, это выдохнуть любимое
имя и податься чуть вперёд. Лино поймал его, что неожиданно острой болью
отозвалось в теле, и Джисон приготовился кричать что есть мочи. Но из его
горла не вышло ничего похожего на крик. Только пробирающий до мурашек
хрип.

Голос Лино доносился до Джисона, как если бы между ними была толстая стена.
Поэтому Джисон не смог разобрать ни слова. Он лишь жмурился от боли, что
причиняли ему прикосновения — единственное, что удерживало его на ногах.

Джисон уже не обращал внимания на непонятную возню. Он стремительно терял

связь с рассудком. Голос Чана он и вовсе не слышал. В уголках глаз начали
появляться тёмные пятна.

Прикрыв глаза лишь на мгновение, Джисон почувствовал, как чужие пальцы

раскрыли его рот и что-то залили внутрь. Горечь потекла по горлу, заставив
поморщиться. Потом ноги Джисона оторвались от земли, и через заложенность
носа, которая начинала спадать, он почувствовал знакомый терпкий запах.

Его тело будто погрузили в облако. Болезненные иголки перестали втыкаться

под кожу. Джисон смог сглотнуть слюну и сделать глубокий вдох. Разлепив
глаза, он увидел два всё ещё расплывающихся силуэта, которые нависали над
ним. Один из них держал его за руку, а второй что-то шептал первому на ухо.

Сделав ещё несколько глубоких вдохов, Джисон снова прикрыл глаза. На этот
раз контролируя себя. Он чувствовал, как его руку до сих пор продолжают
держать, но он был не против. К счастью, теперь чужие прикосновения
перестали вызывать боль, а лишь успокаивали и дарили надежду на завтрашний
день.

248/343
24. Здоровое желание

Перевернувшись на правый бок, Джисон впервые за всю жизнь

обнаружил присутствие печени в организме. Орган охватила тупая боль,
поэтому пришлось в ужасе вернуться в исходное положение. Разлепив тяжёлые
веки, он чуть присел на кровати и уставился на людей перед собой.

Женщина в белом халате сидела на краешке кровати и что-то писала, держа

лист у себя на коленях. Феликс с выпученными глазами наблюдал за каждым
действием Джисона, сидя у него в ногах. Казалось, он боялся заговорить
первым. Последним Джисон увидел Лино, который стоял у книжного стеллажа,
сложив руки на груди, и смотрел из-под бровей.

Тихо прочистив горло, Джисон потянулся к стакану воды, который кто-то

специально оставил на прикроватном столике. Только сейчас он понял, что
находится в комнате хёнов, а именно в кровати Лино. Лёгким движением
поправив очки, женщина в халате подняла глаза.

— Как самочувствие? — спросила она Джисона и протянула исписанный листок

Лино. — Жалобы есть?

— Даже не знаю с чего начать, — отставив стакан в сторону, прохрипел Джисон.

— Правый бок побаливает, больше ничего. Я так и не понял, что со мной
произошло.

— Ничего такого страшного не произошло, — с улыбкой отвечала женщина.

Наверное, она пришла сюда из университетского медпункта. — У вас и ещё
нескольких студентов были обнаружены одинаковые симптомы, которые
являются следствием отравления. А в вашем случае всё усугубилось физическим
переутомлением.

— Прости, Джи, — еле слышно сказал Феликс. — Это из-за еды, которую я тебе
притащил. Я не знал.

— Сейчас как раз проверяют кафетерий, — наглым образом перебила медсестра,

— ваши анализы я увезу на экспертизу, чтобы удостовериться, что вам больше
ничего не угрожает. Восстанавливайтесь пока. Я выписала вам освобождение от
учёбы на две недели. Лекарства в тумбочке, проследите за их приёмом? —
обратилась она уже к Лино.

Тот лишь кивнул и проводил женщину из комнаты. Когда они скрылись за

дверью, Феликс подпрыгнул на кровати и подобрался поближе. В его глазах
мелькала неприкрытая тревога.

— Что за херня вообще? Когда Лино сегодня утром пришёл и сказал, что ты
почти потерял сознание, я даже не заметил, как взлетел на второй этаж. А ты
тут лежишь, как овощ, на слова не реагируешь.

— Я и сам уже подумал, что умру, — невесело хмыкнул Джисон. — Но всё как-то
обошлось. Я даже не понял как.

— Никто не говорит о случившемся. Мне Чан-хён по секрету сказал, что Лино

вовремя пришёл и что-то тебе дал. Кто знает, как бы всё развернулось при ином
249/343
раскладе. Но сейчас вроде всё хорошо, да? — с надеждой в голосе спросил
Феликс.

В ответ Джисон лишь кивнул и принял объятия друга, крепко сжимающие его
плечи и грудь. Когда Феликс отстранился, вернулась его прежняя
беззаботность, которая так успокаивала сердце и поднимала настроение.

— Хёны решили, что тебе пару дней лучше пожить у них. Под присмотром, все
дела, — глубоко вздохнув, Феликс потрепал Джисона по волосам. — Как-нибудь
поживу пока один. Люблю тебя, красавчик. Не пугай так больше.

Проводив Феликса улыбкой, Джисон скорчился от тупой боли, как только за

другом закрылась дверь. В боку при каждом движении вправо будто какой-то
молоточек долбил по внутренностям. Но на лицо снова пришлось натянуть маску
хорошего самочувствия, как только дверь открылась и вошёл Лино.

По излишне спокойным и даже замедленным движениям Джисон догадался, что

внутри хёна пылает целый пожар из эмоций. Лицо его тем временем не
выражало совсем ничего. Это ещё больше убедило Джисона в своём
предположении. Подойдя к стеллажу, Лино взял рецепт, который выписала
медсестра, и смерил его холодным взглядом. После чего скомкал листок и
отбросил куда-то в сторону.

— Мусорить не обязательно, — прохрипел Джисон.

Задержав один долгий, испытывающий терпение взгляд, Лино всё же

наклонился и поднял скомканный листок. Тот отправился прямиком в мусорку, а
Лино подошёл к кровати и сел с краю.

— Сильно болит? — наконец спросил он. Джисон уже успел испугаться, что за
эту беспокойную ночь Лино разучился говорить.

— Нет, — соврал Джисон. — Уже не сильно. Спасибо тебе, хён. Если бы не ты…

— Не надо, — поспешно отмахнулся Лино. — Не думай о плохом. Всё позади.

Прикусив губу, Джисон бросил взгляд на свои ладони. Подавив порыв броситься
Лино на шею и больше никогда его не отпускать, он наконец спросил то, что его
волновало не меньше своего состояния.

— Где ты спал сегодня? А то я занял твою кровать.

— Я не хотел спать.

— Хён.

— Всё нормально, прекращай. Тебе вообще не нужно забивать этим голову.

— Что ж, — сказал Джисон после короткой паузы, — я не могу не забивать. Мне

есть до тебя дело, — невесело хмыкнув, добавил он.

Отведя взгляд куда-то в сторону, Лино тоже закусил губу и резко поднялся. Его
хождения туда-обратно вызывали у Джисона непонятную тревогу. Он будто
знал, что то, что Лино сейчас скажет, ему не понравится. В целом, предчувствие
250/343
снова оказалось верным.

Остановившись у подножия своей кровати, Лино напряжённо вздохнул.

— Я хочу, чтобы ты уехал. И никогда сюда больше не возвращался.

Джисон сдвинул брови и мотнул головой.

— Вот как. Позволь спросить — почему?

— Твой организм слаб и истощён, — прозвучало так, будто Лино примерил на

себя роль медсестры и цитировал заученный текст. — Просто возьми
академический отпуск и отдохни дома. Или в любом другом месте, смена
обстановки это всегда хорошо. А потом поступи в какой-нибудь столичный вуз
поближе к дому.

Каждое слово заставляло Джисона только больше хмуриться. С каких пор Лино
стал таким чутким? И вообще: о каком истощении идёт речь, если Джисон этого
никаким образом не почувствовал? Усталость присутствовала, это правда. Но
диагноз, содержащий слова переутомление и истощение, казался высосанным
из пальца. Французский его, конечно, утомил, но не до такой же степени.

— То есть, — чувствуя, как обида поднимается к горлу, Джисон сглотнул, —

просто бросить своих друзей и уехать в место, которое уже даже не ощущается,
как дом? Честно, мне не хочется. Отдохну пару недель тут, и всё будет
нормально.

— В этом я сомневаюсь.

— А ты не сомневайся, — с таким же упорством ответил Джисон.

Возможно, это было поспешным решением, но он тут же опустил ноги на пол и

предпринял попытку встать. Наиглупейший выбор в его состоянии. Боль в
правом боку тут же из тупой превратилась в режущую, и Джисон с шумным
вздохом опустился снова на кровать. В уголках глаз собралась влага, но он не
собирался отступать.

Во второй раз Джисон всё же встал на обе ноги и подавил в себе порыв издать
протяжный болезненный стон. Но долго он, к сожалению, не простоял, потому
что Лино тут же подошёл и, обхватив его руками, чуть приподнял. Так боль
немного спала, и Джисон смог вдохнуть полной грудью свой любимый запах,
окутавший его как мягкое одеяло.

Повиснув на Лино, Джисон теперь мог почувствовать, как после долгого сна
затекла его шея и нижняя часть спины. Каким сильным на самом деле был Лино.
И как невыносимо хотелось обнять его в ответ, но сделать это было бы не совсем
удобно. Поэтому он просто висел, полностью доверившись чужим рукам и
прикрыв глаза.

Наконец Лино отстранился и, придержав Джисона, помог ему сесть на прежнее

место. Сам он сел рядом и зевнул.

— Ты совсем не выспался, — прошептал Джисон и положил голову Лино на

плечо. Хорошо, что тот сел слева, иначе Джисон вряд ли смог бы это провернуть.
251/343
— Я сейчас залеплю тебе рот клейкой лентой, Хан Джисон.

— Ну, попробуй. Но даже с больным животом я готов сопротивляться.

— Кто бы сомневался.

— Как я вообще мог отравиться? — вдруг спросил Джисон. — Меня даже не

тошнило, да и симптомы в целом какие-то странные.

Ответ он услышал не сразу. Какое-то время Лино просто молчал, громко

выдыхая.

— Пищевые отравления бывают разными.

— А как ты понял, что именно мне нужно было дать? Ещё и так быстро вернулся.

— Я, — впервые голос Лино дрогнул, — просто дал тебе средство, которому меня
научила мама. В детстве, когда мне было плохо, она всегда готовила этот отвар.
Что-то типа «лекарства от всех болезней».

— Хм. — Джисон был явно смущён от такого открытого Лино, готового делиться
чем-то из детства. — Какой-то чудо-отвар, раз от всего помогает. А вернулся так
скоро почему?

— Назовём это предчувствием. Меня тянуло сюда, поэтому я не ушёл дальше

первого этажа Мерло.

Зевнув ещё раз, Лино упал поперёк кровати и прикрыл глаза. Его веки слегка
подрагивали, явно ощущая, как на них пристально смотрят, а губы
приоткрылись. Спустя некоторое время непрерывного разглядывания, Джисон
опустился рядом с Лино и повернул к нему лицо. Будто вечность прошла с тех
пор, как они лежали на этом же самом месте.

— Ты действительно хочешь, чтобы я уехал?

— Да, — слишком быстро ответил Лино. Будто уже всё давно обдумал, и
сомнений быть не могло.

— Даже при том, что мы больше никогда не увидимся?

— Да, — вышло не так поспешно, но всё так же уверенно.

— И при том, что Феликсу будет слишком одиноко в комнате, и некому будет за
ним присмотреть, как ты просил?

— Я что-нибудь придумаю. Нет незаменимых людей.

— Значит, и меня можно заменить? — повернулся Джисон на левый бок и стал

настойчиво разглядывать профиль Лино. Тот слегка нахмурился, но ответ его
был неизменным.

— Да.

252/343
— Тогда я уеду.

Лино шумно выдохнул, как будто до этого задерживал дыхание. Хан видел, как
его челюсти напряглись, а ноздри раздулись от попыток дышать размеренно и
тихо. Наступило короткое мгновение бездействия и неестественной тишины.

— Но только после Ночи Розы, — добавил Джисон шёпотом.

— Нет. — Лино тут же перевернулся и навис над Джисоном, задержав дыхание.

Его отросшие чёрные волосы выбились локонами из-за ушей. — Уезжаешь сразу
же, как станешь чувствовать себя лучше. Никакой Ночи.

Думать здраво, лёжа под Лино и чувствуя его запах наиболее остро, было
похоже для Джисона на непосильную задачу. Он старался смотреть Лино прямо
в глаза — честно, старался. Но он так устал, в том числе и от бесконечного
побега от собственных чувств, что мечтал только об одном — поскорее сдаться и
оказаться в этих сильных руках. Хотя бы однажды.

— Ты не можешь решать за меня, — проговорил Джисон и прикусил щёку.

Расстояние между их лицами сократилось на сантиметр. — Да и я в любом
случае тебя не послушаю.

— Что мне сделать, чтобы ты послушал?

Лёгким движением Лино откинул чёлку со лба, но она вернулась, продолжая

лезть в глаза. Прежде чем подумать, Джисон руками коснулся непослушной
чёлки и раздвинул её в разные стороны, чтобы она не мешала им выстраивать
очередной мурашечный зрительный контакт.

— Как я понял, Ночь Розы — чуть ли не самое важное событие в Чанми. И раз уж
я уезжаю, то позволь мне сходить туда хотя бы раз.

Тяжело сглотнув, Лино, к сожалению Джисона, отвернулся и снова лёг на спину,

посмотрев в потолок. Он так и лежал, не говоря ни слова, пока наконец его
мыслительный процесс не пришёл к одному верному выводу.

— Невыносимый, — отвернув голову, сказал он уже тише. — Ладно. Но после

Ночи Розы чтобы я и намёка на твоё присутствие не видел.

— Не увидишь. Я обещаю, — сквозь сжатые челюсти проговорил Джисон и тоже

отвернул лицо в противоположную от хёна сторону.

Придётся нарушить обещание, так как покидать Чанми просто потому что Лино
ему так сказал, Джисон не собирается. Но пускай хён так думает. Так даже
лучше, да и Джисону спокойнее — Лино не будет нагнетать и бросать свои
хмурые взгляды при каждом удобном случае.

Они лежали молча уже долгое время. Джисон подумал, что Лино просто уснул. И
это было бы вовсе не удивительно — он ведь не спал всю ночь. Почему-то. Хотя
он мог спокойно спуститься и спать на любом из диванов в гостиной. Или на
пустующей кровати Хёнджина или самого Джисона. Вариантов достаточно, но
Лино почему-то предпочёл просто не спать. Кто знает, что заставило его
принять такое решение.

253/343
Окружённый со всех сторон уютом и тишиной, Джисон и сам прикрыл глаза.
Однако спать он уж точно не хотел. Надеясь, что Лино заснул, он предпринял
попытку незаметно коснуться его руки. Вполне здоровое желание не совсем
здорового Джисона. Только бы Лино крепко спал, не заметив такого выпада в
свою сторону.

На ощупь Джисон нашёл его раскрытую ладонь. Не желая сильно рисковать, он

коснулся лишь пальцев, но даже это маленькое действие заставило его
трепетать. Лино никак не отреагировал, поэтому Джисон положил всю свою
ладонь сверху и задержал дыхание.

Изначально никакой реакции опять не последовало. Значит, всё-таки уснул. Но в

опровержение этих мыслей Джисон почувствовал, как Лино с силой сжал свою
ладонь, будто боялся, что Джисон передумает, и переплёл их пальцы. Это
заставило сердце ускориться, а Джисона забыть о боли в животе. Всё, о чём он
мог сейчас думать, это простое, но такое значимое прикосновение.

По чужому ровному дыханию Джисон понял, что Лино вскоре задремал. Не

желая рушить эту гармонию, вызванную тактильной связью и обволакивающей
тишиной, Джисон лежал в одном положении, смотря в потолок и разглядывая
потемневшие от времени доски.

Он был готов пролежать так сколько угодно, на самом-то деле. Хоть час, хоть
десять. В данный момент ему было хорошо: боль забылась, события прошлого
вечера так и не прояснились в памяти. Скорее всего, от шока. Или же от чего-то
другого — Джисон не знал. Почему-то просто поверить словам медсестры
казалось для него неправильным решением. Но другого предположения, что это
была за чертовщина, у него не было. Приходилось плыть по течению.

Лино дёрнулся во сне и что-то пробормотал, отчего Джисон только улыбнулся, а

по внутренностям потекло приятное тепло. Проведя большим пальцем по мягкой
коже, Джисон наконец посмотрел на него. И если бы ему сказали, что в таком
положении он пролежит ещё два часа, он бы поверил. Потому что так и
произошло.

***

На следующий день Джисон проснулся, к удивлению для себя обнаружив, что

никаких отголосков боли он больше не чувствует. То ли лекарства так на него
подействовали, то ли компания хёнов. А может, и то и другое.

Так как Чан был на выпускном курсе, то занятий у него практически не было, и
большую часть времени он проводил за ноутбуком, что-то постоянно печатая и
лишь изредка поднимая глаза, чтобы проверить, чем занимается Джисон. А у
того дел, как ни странно, хватало. Как оказалось, он ещё не до конца изучил
комнату хёнов, поэтому, как только ему стало лучше, занялся этим усерднее.

Разумеется, в отсутствие Лино. Потому что когда тот был в комнате, Джисон
либо ловил на себе прожигающие взгляды, либо был слишком увлечён
препираниями и страстными обсуждениями чего бы то ни было. Особенно Лино
загорался от упоминания азартных игр и кошек. Хотя и всегда внимательно
слушал, когда Джисон рассказывал про что-то своё. Подобные моменты не могли
не вызывать тихого ликования.

254/343
Развалившись на чужой кровати, как на своей собственной, Джисон читал книгу,
параллельно слушая музыку из проигрывателя. Чан, скрипнув стулом, поднялся
из-за стола и спросил.

— Думаю сходить на кухню и приготовить что-нибудь. Есть пожелания?

Отложив книгу, Джисон поспешно замахал руками.

— Не стоит, хён. Я ведь и сам могу.

— Ой, да брось. Мне не сложно, я же всё равно на себя тоже буду готовить. Тебе
вроде как посоветовали суп, тогда давай его?

Покорно кивнув, Джисон не один раз поблагодарил Чана, пока тот не скрылся за
дверью в одних домашних штанах и тапочках. Нечастое зрелище для других
студентов, живущих в Шато. Джисон уже представил, как на кухню все
повылазят из своих блоков только ради голого торса Бан Чана.

Шея и поясница затекли от долгого сидения в одном положении, поэтому

Джисон поднялся с кровати, не забыв поправить плед. Боль в боку
действительно прошла. Джисон даже покрутился в разные стороны и
понаклонялся, чтобы в этом убедиться. После мини-зарядки он подошёл к окну и
замер.

Тут же он вспомнил, как набросился на Чана с обвинениями в наблюдении или

ещё хуже — слежке. Странно, ведь в тот момент он был абсолютно в этом
уверен. Более того, у него не было сомнений, что следили именно из этого окна.
Был ли это Чан, или же обычное совпадение — сейчас Джисон сомневался. К
тому же, в комнате Чан живёт не один, но Лино имел твёрдое алиби как
минимум раза два. Это окончательно сбивало с толку.

Но Джисон отошёл от окна, сбитый с толку мыслью совершенно иного характера.

Он здесь один, и книга в чёрной обложке тоже где-то неподалёку. Вряд ли Лино
стал бы хранить её где-либо, кроме своей комнаты, поэтому оставалось лишь её
найти. И покончить уже с повестью молодых родительских лет.

Первым, куда Джисон направился, был стеллаж. Было бы слишком просто

обнаружить книгу именно там, но других вариантов пока не было. Осмотрев все
полки и даже самые верхние, ради которых пришлось залезть на стул, Джисон
ничего не нашёл. Тогда он спустился, вернул стул на место и стал осматривать
письменный стол. Увы, но и там книгу не удалось найти.

Уперев руки в боки, Джисон критическим взглядом обвёл комнату и прикинул

возможные варианты укрытия книги. Его взгляд упал на проигрыватель, из
которого продолжала играть классическая музыка. Наклонившись к пластинкам,
наваленным друг на друга, Джисон с чувством особого ликования достал книгу в
чёрной обложке. И не какую-то случайную, а ту самую. Кажется, Лино стоит
пересмотреть надёжность своих тайников.

Чтобы его никто не отвлекал, Джисон заперся в ванной и сел на мягкий коврик,
наклонившись спиной на холодный кафель, а ногами упершись в тумбу, и стал
читать. Он поглощал информацию, как изголодавшийся зверь добычу, не
останавливаясь и перелистывая страницу за страницей.

255/343
Как и предположила мама, больше половины книги описывались лишь их
компанейские посиделки, общие лекции, шутки и запоминающиеся истории.
Джисон и не представлял, что все персонажи, несмотря на разношёрстность и
периодические недопонимания, были настолько близки, что имели только им
одним понятные шифры, шутки и прозвища. И если изначально Джисон ещё
понимал, кто есть кто, то по итогу запутался, ведь герои именовались лишь
достоинствами и мастями карт.

Но благодаря особым чертам и привычкам, Джисон научился различать каждого

и даже закрепил образы собственными ассоциациями. Мама, например, была
единственной девушкой с каре, что по мнению автора книги «старило её лет на
десять». Отец всё время носил пиджаки на размер или два больше, поэтому «от
него за километр веяло академизмом, однако как только на лице его расцветала
улыбка, комнату озарял свет юношеской надежды и мечты».

Хван–старший в шутку «таскал своего валета треф под мышкой — настолько

забавна была их разница в росте», на что мистер Ли (он же отец Феликса, как
догадался Джисон) еле вырывался из крепкой хватки и крыл Хвана всеми
известными ему ругательствами. Такие подробности не могли не вызвать у
Джисона улыбку — Феликс, вероятно, пошёл в отца.

Две дамы, мамы Чонина и Сынмина соответственно, «редко расставались, и если

одна прогуливала учёбу, то вторая всеми силами пыталась это покрыть». Ещё
две лучшие подруги, которые однако влились в компанию в последнюю очередь,
отчего без особого энтузиазма приняли свои карточные прозвища.

Как понял Джисон, это огорчило автора книги настолько сильно, что она не
общалась с ними целых полгода. «Мой односторонний бойкот не продлился
долго. Да и какой был смысл — они всё равно продолжали рассказывать мне все
сплетни университетского мирка. При том, что я могла и слова не вставить. Им,
по-видимому, обратная связь была и не нужна».

Про вечно влюблённую пару мистера и миссис Со было не так много

информации, что автор объясняла кратко: «я им завидовала». А вот какой
именно была зависть, Джисон так и не понял. В целом, он редко понимал автора.
Её образ был настолько противоречивым, а порой даже отталкивающим, что
Джисон лишь недовольно хмыкал и хмурился.

Но он не собирался обманывать себя этим литературным приёмом. Автор не

обязательно должен быть отождествлён с лирическим героем. В некоторых
случаях, это два абсолютно разных человека.

Таким образом, их было девять. Девять человек, увлечённых литературой,

природой и друг другом. Иногда даже слишком увлечённых. Дойдя до главы,
которая носила название «Маленькая тайна», Джисон нахмурился и сбавил темп
чтения. Теперь он боялся пропустить любую малейшую деталь.

«Мы много читали и по натуре были любознательными. Такой себе кружок

филологов и недописателей, как Хан часто нас называл. Полагаю, желание всё
знать, а неизведанное изведать нас и погубило.

Смотря сейчас на события прошлого я понимаю, что всё могло бы быть иначе.
Без ужасной трагедии, которая навсегда омрачила наши жизни. И даже если
сейчас мои дорогие друзья юности стараются жить как все, не взирая на
256/343
всполохи воспоминаний, я не могу последовать их примеру и сделать так же.
Единственный выход для меня — дописать эту книгу. Со всеми деталями нашей
короткой, но такой дорогой сердцу дружбы.

Но сделаю ход на опережение и скажу, что у нас не было злых умыслов. По

крайней мере, не у всех. Сейчас я наконец могу сделать то, чего не сделала в
молодости — взять на себя ответственность и признаться: я виновна. Как и все
мои друзья.

В книгах о таком вряд ли напишут, в газетах тем более — люди не поверят. Я и

сама не верила поначалу: то ли от шока, то ли от нереальности произошедшего.
В любом случае, произошло то, что произошло. Верить или нет — личное дело
читателя.

Всё пошло по наклонной, когда мы с моей дамой червей как обычно гуляли
вокруг поляны, как вдруг ей снова приспичило посетить оранжерею. Её будто
тянуло туда невидимой силой, поэтому мне пришлось сдаться и пойти следом.
Хвост, в который она еле собрала свои короткие волосы, маячил впереди, пока я
плелась сзади и думала, что лучше бы пошла с парнями играть в настольные
игры.

Садовник отсутствовал, и моя подруга первым делом направилась к розам. И не

просто к каким-то, а к тем, что являлись символом университета. Меня они
скорее отталкивали своей неестественностью, ведь выглядели как
нарисованные. Странно, что она считала их красивыми.

Пока я без особого участия прогуливалась между рядов, она достала

маникюрные ножницы и срезала цветок. Я тут же оказалась рядом и горячо
зашептала.

— Ты совсем дура! Нас же накажут, если вообще не исключат.

— С каких пор ты об этом волнуешься? — отмахнувшись, она спрятала розу в

глубокий карман пальто. — Никто и не узнает. Не будут же они пересчитывать
каждый цветок этого куста.

Мне ничего не оставалось, кроме как просто помотать головой и закатить глаза.

— Что, Хан уже не принимает от тебя обычные цветы?

— Ой, отвали. Эта не для него, а для меня. Сделаю себе классный аксессуар на
Ночь Розы.

— Она уже завтра. Как ты успеешь?

— Ты даже не представляешь, сколько всего можно сделать за одну ночь.

Её ехидная улыбка меня не убедила, но до ночных занятий подруги, вызванных

бессонницей или увлекательной книгой, мне дела не было. Потому что после
официальной части Ночи Розы будет «ночь карт» в Мерло, а такое событие я
точно не могу пропустить. Так что, и я этой ночью спать не буду — нужно
оттачивать навык.

Если бы я только знала, что каждый из нас не будет спать этой ночью, я бы
257/343
выпила снотворного. Возможно, смертельную дозу…»

Джисон вздрогнул, когда в дверь ванной постучали, и затем послышался

неровный от тревожности голос Чана.

— У тебя там всё хорошо?

— Д-да, — резко поднявшись, Джисон спрятал книгу за пояс джинс и накрыл

объёмной футболкой. Хорошо, что во время болезни он додумался надеть свои
старые вещи.

Покинув ванную, Джисон улыбнулся Чану, как ни в чем не бывало, но тот до сих
пор смотрел настороженно.

— Точно всё хорошо, Джисон? Я пришёл в комнату минут тридцать назад, и

когда ты так и не вышел, очень испугался.

— Всё нормально, хён, честно. Извини, что заставил волноваться, — выдавил он

виноватую улыбку. — Просто долго выбирал видео, да и сам процесс почему-то
затянулся.

— О, — вскинув ладони вверх, Чан облегченно выдохнул и улыбнулся в ответ. —

Понимаю. Но всё успешно?

— Ага. — Заметив на письменном столе три тарелки с супом, Джисон вскинул

брови. — Так быстро приготовил?

— Ну, не так уж и быстро. Час, наверное, у плиты простоял, нагревалась долго.

Но мне, к счастью, составили компанию ребята из соседнего блока.

— Так и думал, что кто-нибудь да прибежит посмотреть на твой торс.

Край ковра очень не вовремя загнулся, и Джисон легко бы упал, так как редко
смотрел под ноги. Но сегодня ему везло больше, поэтому он смог удержать себя
на ногах. Однако книгу за поясом джинс, которые после болезни стали
свободными, удержать не получилось. Она с глухим ударом упала на ковёр, и
Джисон тут же наклонился, чтобы её поднять. Чан присел на корточки в тот же
самый момент. Книга по иронии оказалась в руках обоих.

Выпрямившись, Чан однако не отпустил, крепко вцепившись в чёрную обложку.

— Почему спрятал? — недоумевая, спросил он. — Или ты всегда носишь книги за

поясом джинс?

Что-то будто за долю секунды изменилось в настроении Чана. Его добрая улыбка
так вообще испарилась с лица, сменившись нездоровым блеском в глазах и
напряжением в челюстях. Книгу он так и не отпустил.

— Мне нужно её дочитать, — умоляюще протянул Хан. — Хён, отдай,

пожалуйста.

— Дочитать? Ты в этом уверен? — Чан потянул книгу на себя, причём так

настойчиво, что Джисон опешил. — Может, тебе вовсе не стоило начинать её
читать.
258/343
— Чт… отдай, пожалуйста, — Джисон не собирался уступать. Тем более,
родителей Чана в книге вообще не было. Почему он так реагировал, было
сложно предположить. — Хён. Отдай мне книгу.

Кто знает, сколько бы могло продолжаться это перетягивание каната, точнее

книги, если бы не пришёл Лино. Смахнув с волос капли дождя, он замер,
округлив глаза от подобной картины. Вмиг его лицо ожесточилось и он крупным
шагом сократил между ними расстояние. Книгу он не просто забрал, а скорее
вырвал из рук, перед этим смерив Джисона нечитаемым взглядом.

— Что у вас тут? — он перевёл глаза на Чана и вскинул брови в откровенном

вопросе.

Если бы Джисона попросили назвать человека, который меняет своё настроение

со скоростью света, он бы без раздумий назвал Чана. Хотя это было неожиданно.
Хён не раскрывал эту свою сторону до сегодняшнего дня.

Добродушно улыбнувшись, Чан закинул руку Лино на плечо.

— Всё хорошо. Пойдёмте кушать. Сегодня у нас с тобой тоже лёгкий ужин, раз
уж Джисону пока нежелательно есть тяжёлую пищу. Это мой первый опыт
приготовления супа, так что не судите строго.

Чан сел на свою кровать и стал уплетать с такой скоростью, что пока Лино
тащил свой стул к столу, он успел съесть половину тарелки. Джисон ел
медленно, временами поглядывая на хёнов и обрабатывая недавнее
взаимодействие с Чаном. Кроме слова «подозрительно» ничего не подходило
лучше.

После позднего ужина Чан решил подышать свежим воздухом, поэтому захватив
зонт, он скрылся за дверью, оставив их наедине. Лино сгрёб тарелки и понёс их
в ванную отмывать в раковине. Желания спускаться на кухню у него, очевидно,
не было. Джисон, теребя футболку, мялся у кровати Лино, не зная, куда себя
деть.

Послышался грохот тарелок, после чего Лино вернулся в комнату, одним

плавным движением стянул с себя шерстяную водолазку и закинул её в шкаф.
Натянув свободную белую футболку, он обернулся и осмотрел Джисона, который
стоял у чужой кровати, как бедняк, просящий милостыню.

— Ты чего? Болит что-то? — Лино подошёл и легко коснулся чужого предплечья.

Как будто это прикосновение не прожгло на их коже невидимый след.

Джисон всё же встряхнулся и расправил плечи.

— Нет, всё хорошо. Хватит спрашивать, а то я начинаю чувствовать себя

жалким.

— А глупым нет? — хмыкнув, Лино откинул плед, следом пошло одеяло.

Забравшись на белую простынь, он шумно выдохнул. — Я спрашиваю, потому что
мне тоже есть до тебя дело. Чего ты встал там?

— Может, я пойду спать к себе?

259/343
— Свет выключи, я спать хочу, — Лино перевернулся на бок и прикрыл глаза. —
Завтра можешь возвращаться к Ёнбоку. Сегодня спи здесь, я подвинусь.

Щёлкнув выключатель, Джисон стянул с себя джинсы и надел спальные шорты,

которые перед этим аккуратно сложил в прикроватную тумбу. Встретившись с
мягкой постелью, он вытянул ноги и почувствовал, как по телу пробежала
приятная дрожь расслабления. Ровно в этот момент Лино развернулся и еле
слышно усмехнулся.

— Сегодня не будешь раскачивать мою кровать?

Хан отрицательно промычал и ещё больше закутался в одеяло, накрывшись им с

головой. Теперь когда его зрение привыкло к темноте, он мог увидеть глаза
Лино, внимательно наблюдающие за ним с другой половины кровати.

— Ты же спать хотел, — пробормотал Джисон чуть слышно. Лино снова пустил

лёгкий смешок в ответ. — Вот и спи.

— А ты не хочешь?

— Не хочу.

— Я тут вспомнил кое-что, — он чуть придвинулся, отчего Джисон невольно

задержал дыхание. — Ты говорил, что лучше засыпаешь в чужих объятиях.

— Допустим.

— И много у тебя их было? — без тени прежней насмешки спросил Лино.

— Н-нет, — после задумчивой паузы ответил Джисон. Не то чтобы он считал. На

его памяти таких случаев вообще не было, если только из глубокого детства,
когда он засыпал на кровати родителей. Но Лино знать этих подробностей не
нужно. — Не так уж и много.

— Тогда как ты понял, что они тебе нравятся?

— Не знаю. Просто в этом есть что-то интимное. В смысле, сближающее. Если бы

я хотел сблизиться с человеком, думаю, это была бы одна из важных стадий.

— Мм. Я понял. Развернись.

— Зачем?

— Ну как же. Будем сближаться, как ты сказал.

Непонятно было, говорил Лино серьёзно или просто шутил. Джисон смотрел на
него в упор, пытаясь догадаться. Он боялся, что если действительно
перевернётся на другой бок, то услышит только смех. Этого вполне можно
ожидать.

Но, закусив губу, он всё же развернулся и напряг спину. Она не расслабилась

даже после того, как Лино придвинулся вплотную и просунул свою руку,
положив её на талию. С трудом сглотнув, Джисон попытался замедлить свой
260/343
пульс, но ничего не получилось. Чужая рука на его талии и ощущение прижатого
тела, как оказалось, не так и успокаивают на сон грядущий.

Однако пунктик про сближение можно пометить выполненным. Каким бы оно ни

было. Только когда Лино стал размеренно дышать, пуская воздух Джисону в
затылок, тот смог окончательно расслабиться и наконец провалиться в сон.
Когда именно вернулся Чан, они так и не поняли. Наверное, увидев такую
любопытную картину, он решил их не тревожить и сразу же лёг спать.

261/343
25. Традиция праздновать любовь

Несмотря на то, что Джисона освободили от занятий на целых две

недели, он всё равно пошёл в университет, как только ему стало лучше. Не было
смысла пропускать, если самочувствие пришло в норму. Феликс, правда, не
разделял его точку зрения, ведь он был бы только рад возможности официально
не ходить на учёбу. Тем не менее, нельзя было не радоваться тому, что всё
вернулось на свои места.

Последние холодные дни перед долгожданной весной проводились в

библиотеке, кафетерии, который к счастью не закрыли после недавнего
инцидента, и в общежитии. Настроения гулять у Джисона не было, поэтому он
наслаждался вечерами, проведенными в гостиной у камина с книгой в руках или
чашкой горячего шоколада. Нередко к нему присоединялись друзья по блоку,
тогда спокойный вечер разбавлялся ещё и болтовнёй.

Открылось второе дыхание для написания стихов, а иногда прозы. Когда мысли
заходили слишком далеко, Джисон садился перед пустым листом дневника и
писал без остановки, пока голова не очищалась от мусора, которым становились
исписаны белые тонкие страницы. Потом он перерабатывал написанное в нечто
поистине прекрасное, имеющее рифму и разделённое на строфы.

В моменты плещущегося вдохновения Джисон не выходил из-за стола, пока не

чувствовал себя физически измотанным. Он привык выжимать из себя по
максимуму, ведь, например, на следующий день вдохновения может не быть
вовсе. Написание стихов стало отличной сменой деятельности в перерыве
между домашними заданиями.

Которых меньше, к сожалению, не стало. А поблажки, которые Джисону давали

после болезни, он отметал с растущим раздражением. Он всё такой же
дееспособный студент. Просто слегка задолбавшийся, как и все в его
окружении, но этим уже никого не удивишь.

Чан редактировал и вычитывал написанную книгу, так что мог вообще не

выходить из комнаты днями. Лино коротал время либо в библиотеке, либо как
обычно в комнате отдыха Мерло. Хотя в последнее время он там редко
задерживался — видно, обыграл всех, кого только можно было. Чанбин с
Феликсом стали больше времени проводить вместе, хотя Джисон вообще не
представлял, на какой почве они сошлись. Сынмин добровольно записался в
драмкружок, поэтому всё свободное время проводил там. Даже Чанбин не
посвящал кружку столько времени. А Чонин, к удивлению остальных,
единственный нашёл себе наконец полноценную пару на предстоящий весенний
бал.

Это вызвало нешуточную дискуссию в гостиной блока. Чонин только скромно

посмеивался на любые непристойные высказывания Феликса.

— Ещё Сынмина надо предупредить, чтобы в комнату не приходил. Пускай там

себе танцульками развлекается и безалкогольным пуншем. А ты пока со своей
девчонкой туда-сюда-обратно, — рассмеявшись, Феликс откинулся на диванные
подушки.

— Мы вместе лишь пару недель, — помотал головой Чонин, будто с укором. Но

262/343
его ямочки явно выдавали мысли иного характера. — Вряд ли что-то такое
будет.

— Ну, никогда не знаешь наверняка. Поэтому лучше быть готовым, чем нет. —
Тут Феликс скосил хитрый взгляд на Джисона, спокойно читавшего книгу. —
Может, ещё кому-то из нас перепадёт после бала. А, Джи? — схватив Джисона
за щиколотку, Феликс гортанно рассмеялся.

Смахнув с ноги крепкую хватку, Джисон удивлённо поднял глаза, оторвавшись

наконец от увлекательного детектива, который нашёл на одной из верхних
полок.

— Чего тебе?

— Доставай уши из жо… книги. Я говорю, что у тебя будет секс в Ночь Розы. И
что лучше быть готовым, чем нет.

Брови тут же подскочили вверх, и Джисон с трудом сглотнул.

— Ты с чего это взял вообще? Мы же не… ещё не…

— Ну, что ты как маленький-то, — вздохнул Феликс. — Если девушка первая

приглашает на бал, то тут других вариантов быть не может. Тем более секс с
нуной-библиотекаршей, которая выглядит как типичная ботанка, а в постели
наверняка полная противоположность. Я бы тебе даже позавидовал, честное
слово.

— А. — Джисон до комичного медленно сморгнул лишнюю мысль, которая

успела свести нежной судорогой живот. Произошло недопонимание, ведь нуна
даже не пришла ему в голову. — Ты про Рей. Нет, не думаю. Она всё же старше,
да и меня не привлекает в том самом плане.

Чонин прыснул от выражения лица Феликса, который придвинулся к Джисону

вплотную и шутливо заглянул в глаза.

— А про кого ты подумал изначально, а? Не говори, я сам догадаюсь, —

постепенно губы Феликса растягивались в откровенной ухмылке. — Я догадался.

К счастью, больше он ничего не сказал. По крайней мере до тех пор, пока Чонин
не ушёл к себе в комнату, и за ним не закрылась дверь. Джисон уже успел
пожалеть, что Феликс знает, слышит и видит слишком много. Потому что когда
они вернулись в комнату, Джисону пришлось через заткнутые уши слушать про
подготовку к однополому сексу и про ощущения, возникающие в первый раз.

С первыми тёплыми днями, когда ветер больше не пробирал до костей, а солнце

пряталось уже не так активно, студенты чаще стали выбираться на улицу.
Перед входом в Мерло поставили ещё одну лавку, потому что первая была
постоянно занятой любителями посплетничать на свежем воздухе. На поляне у
главного корпуса снова устраивались пикники и посиделки у костра с гитарой.
По крайней мере, так было до того момента, пока всех не выгнали чтобы
поставить сцену и беседки. Подготовка к весеннему балу шла полным ходом.

В просторных холлах главного корпуса и в коридорах других корпусов стены

были обвешаны художественными баннерами, в уголки которых были вдеты
263/343
самодельные розы из бумаги. Первокурсники глазели на них, будто там
сообщалось о каком-то супер дорогом кладе, зарытом близ кампуса.

Джисон и Феликс проходили мимо красиво выведенных букв, собиравшихся в

одинаковые фразы: «Главная ночь вашего студенчества. Совсем скоро. Наряды и
отличное настроение обязательны». На некоторых баннерах красовались
приписки: «не забывайте про атрибутику вечера», «будут особые подарки для
пар», «фотозона — у входа в главный корпус» и «не сорить на танцполе!».

Какие-то девушки с восторженными криками отошли от одного такого баннера,

поэтому Феликсу и Джисону пришлось переглянуться и пойти дальше. Приятно
было не разделять всеобщего сумасшествия. Выйдя из главного корпуса на
улицу, они сощурились от дневного света. Феликс кивнул в сторону площадки
для проведения праздника, которая была уже готова и огорожена.

Джисон впервые видел, чтобы так заморачивались из-за какого-то весеннего

бала. В этом плане Чанми превзошёл все его ожидания. Смерив взглядом
широкую сцену с навесом, с которого спускались круглые светильники и
зелёные ветви растений, он присвистнул. Беседки были выполнены в том же
стиле. С наступлением темноты, это место наверняка будет выглядеть красиво.

Затушив сигарету, Феликс поморщился и, взяв Джисона под локоть, потянул его
в сторону общежития.

— Пошли домой. Тут воняет консерватизмом.

— Тебе не нравится? — позволив Феликсу вести себя, Джисон слегка вскинул

брови. — Выглядит вроде круто.

— Я не про это. А про саму суть этого бала. Помнишь, мы прочитали про приз для
парочек? Я специально узнал, что это либо парные браслеты, либо кольца,
причём для парочек исключительно «традиционных». Если вы два парня, то
участвуйте в лотерее, не знаю, но приз вам дадут как самым настоящим друзьям
— ручку или, если повезёт, фигурку животного, чтобы поставить на полку и
забыть.

— Фигурку животного? Типа кота или…

— Джи, ты вообще слушаешь, о чём я говорю? — вдруг непривычно серьёзно

спросил Феликс.

— Извини. Я понял, о чём ты. Просто отношусь к этому, наверное, проще.

— Не проще. Просто ты ещё не ощутил на себе нетерпимость общества по

отношению к чему-то «нетрадиционному», — пропустив Джисона вперёд,
Феликс вошёл в Шато следом. — Надеюсь, твой опыт не будет таким же
ужасным, как мой.

По правде говоря, Джисон никогда не задумывался о природе таких вещей, как

Феликс их назвал, «нетрадиционных». Ему сразу вспомнился недавний разговор
с Рей в библиотеке и то, с какой скрытой неприязнью она говорила про
однополые пары, несмотря на то, что её брат, по-видимому сам по мальчикам.

Странно было осознавать, что подобная узколобость до сих пор присуща даже
264/343
молодым людям, что уж говорить про старшее поколение. В окружении Джисона
никогда такого не было, да и с осуждением он никогда не сталкивался по
причине отсутствия отношений. Каких-либо.

И не то чтобы это отсутствие его как-то тревожило. Только тихими вечерами,

когда он смотрел фильмы или играл на гитаре откровенную лирику. Сама идея
любви и отношений его привлекала, заставляла трепетать от испытываемых
эмоций и чувств. Но на деле не было ни одного человека, с которым эту идею
захотелось бы воплотить. Не было до определённого момента.

Лёжа на кровати, Джисон пялился в телефонную галерею и недоумевал, в какой

момент она превратилась в это: снимки конспектов, немного теории из
учебников, какие-то записи из личного дневника и несколько фотографий Лино,
которые Джисон скачал из мессенджера. Конспекты его, разумеется,
интересовали меньше всего, поэтому он туда-обратно листал немногочисленные
снимки хёна.

В какой-то момент он поймал себя на мысли, что хотел бы иметь больше фото.
Те, что у него были, он знал наизусть, поэтому было бы неплохо иметь новый
собственно сделанный снимок. К тому же, было безумно любопытно, разрешил
бы Лино себя запечатлеть.

С такой воодушевляющей мыслью Джисон вышел в гостиную, но Лино, который

буквально несколько минут назад был там, будто испарился. Не было его и на
втором этаже, тогда с потухшим энтузиазмом Джисон пошёл на крышу
фотографировать закат. Красивые фото розово-персикового неба были неплохой
альтернативой.

Поднявшись по широким ступеням, Джисон наконец оказался на крыше и тут же

застыл, пытаясь привести дыхание в норму. Не боясь замарать свои идеальные
брюки, Лино сидел без пледа, подтянув колени к подбородку, и смотрел на
заходящие лучи солнца. Ну, конечно — как он мог пропустить первый весенний
закат?

Подтянув колени к себе в той же самой манере, Джисон придвинулся чуть ближе
и скромно улыбнулся.

— Привет.

Лино, наблюдавший за Джисоном с того самого момента, как услышал чужие

шаги за спиной, тоже слегка расплылся в улыбке.

— Давно не виделись, да?

— Давно. Я уже и забыл, как ты выглядишь. — Закусив губу, Джисон решил

действовать сразу, чтобы не передумать. — Можно я тебя сниму?

— А?

— На телефон. Тут и фон красивый.

До комичного удивлённое лицо Лино тут же расслабилось. Звонкий смешок

окатил Джисона тысячами мурашек по спине и рукам, а потом и вовсе забрался
куда-то внутрь. Там внутри за одно мгновение стало по-домашнему тепло.
265/343
— Ну, хорошо, — к удивлению Джисона Лино с лёгкостью согласился. Видно,
удалось подловить его в хорошем настроении. — Только обойди с другой
стороны, у меня левая рабочая.

— А я думал, ты правша.

Ухмыльнувшись, Джисон обошёл и пристроился с левой стороны. Его шутка с

пошлым подтекстом, разумеется, не осталась незамеченной. Это было понятно
по сдвинутым бровям и приоткрытому рту Лино.

— У тебя шутки на уровне пятиклассника.

— Я бы сказал, на уровне Феликса.

Ничего больше не добавив, Лино покачал головой, но от внимания Джисона не

скрылась его полуулыбка. Наведя камеру, Джисон не удержался и сделал пару
снимков своего любимого профиля.

— Я не был готов.

— Это пробные. Настраивайся пока.

С видом знатока Джисон отрегулировал параметры снимка, надеясь, что Лино не

видел, как подрагивали его пальцы. Делая вид, что разбирается с настройками
телефона, Джисон наблюдал за хёном через экран: как тот пару раз прикусил
каждую губу, придав им более яркий оттенок; как смахнул чёлку со лба и убрал
отросшие локоны за уши; как сглотнул, отчего его кадык дёрнулся, и поднял
голову, посмотрев на своего новоиспечённого фотографа.

Проигнорировав щекочущее чувство в животе, вызванное зрительным

контактом, Джисон сделал пару снимков и посмотрел на результат. Его он более
чем удовлетворил. Лино утопал в лучах почти севшего солнца, лицо его было
как всегда серьёзным, но глаза блестели и даже улыбались.

Подсев чуть ближе, Джисон вдруг закусил губу и медленно убрал телефон от
лица.

— Ты очень красивый, — видя, как Лино опять собирается закатить глаза на этот
очевидный факт, Джисон махнул рукой. — Я помню, что ты говорил про красоту
и страх перед ней. Но… я не боюсь. Робею, да, но когда я говорю, что ты
красивый, я не имею в виду только оболочку. — Выдав всё на одном дыхании,
Джисон шумно выдохнул. — Ты красивый весь и полностью.

— Ты тоже.

Не хватило сил и смелости что-то добавить, но зато Джисон успел сделать ещё
одно фото. И оно было лучшим из всех имеющихся. Не было особых отличий от
предыдущих снимков: та же локация, тот же ракурс, тот же человек. Но как
преобразился его взгляд, который теперь выдавал всю нерастраченную и потому
особо охраняемую нежность. Лино будто на минуту сбросил с себя тяжёлую
броню и позволил атмосфере красивого вечера взять над собой верх.

Они смотрели друг на друга какое-то время, после чего Джисон плюхнулся
266/343
рядом и развернул их лицом к последним ярким лучам.

— Время селфи, улыбни-и-ись.

Оба сощурились от тёплого оранжевого света. На покрасневшие от недавнего

взаимодействия щёки Джисона падали лучи, тем самым подчёркивая румянец
ещё больше. Лино улыбался своей упрямой улыбкой и склонял голову так, что их
волосы соприкасались. А на фоне было лишь окрашенное в розовый весеннее
небо, по краям тронутое ветвями деревьев, на которых уже распустились почки.

Этот снимок наряду с предыдущим Джисон сохранит в месте понадёжнее своего

телефона. В месте под грудью, куда всё-таки смог добраться один
единственный человек, сидящий сейчас рядом, подтянув колени к подбородку, и
смотрящий на последний закатный луч солнца. И который, сам того не
осознавая, превратил идею любви в реальность.

***

Стоя у зеркала, Джисон сделал контрольные повороты вправо и влево и шумно

выдохнул. Строгий чёрный костюм сел идеально. Даже слишком: брюки
подчеркнули линию бёдер, ягодиц и тонкую талию. В пиджаке Джисон не
утонул, а это уже успех. Белую рубашку он оставил расстёгнутой на две верхние
пуговицы, откинув галстук на кровать. В петлицу была вдета роза, набор
которых этим утром принёс Чан.

Феликс однако решил выделиться, что было весьма в его стиле. Розу он вдел не
в петлицу пиджака, а в карман своей любимой черной косухи. Пиджак валялся
на его кровати в том самом виде, в котором был откинут, поскольку, по словам
Феликса, «пиздецки сковывал в плечах». Рубашку и классические чёрные брюки
он всё же решил оставить. Отросшие до плеч волосы были заправлены за уши.
Без привычной шапки-бини Феликс выглядел так, будто собрался в элитный клуб
на день рождения своей собаки.

Резко дёрнув молнией ширинки вверх, Джисон вскинул голову к потолку и

раздражённо выдохнул.

— Этого ещё не хватало.

— Что у тебя там? — бросил Феликс, закончив поправлять волосы у зеркала.

Подойдя к Джисону он опустил взгляд на его руки. — Заела?

— Похоже на то.

Согнувшись, Джисон попытался разглядеть, что не так, но Феликс тут же

опустился на колени и откинул мешавшие руки от ширинки. Сдвинув брови, он
стал двигать язычком молнии туда-сюда, но та не поддавалась ни в одну из
сторон. Одной рукой оттянув брюки чуть вниз, он аккуратно потянул молнию
вверх. Та наконец сдвинулась с мёртвой точки, пускай только на пару
миллиметров.

Джисон облегченно выдохнул, и в этот момент дверь как назло открылась и в

неё заглянул Лино. Представшая перед ним картина явно заставила подумать о
занятии совершенно иного характера, учитывая, что лица Феликса он видеть не
мог, но прекрасно видел его занимательную позу. Обернувшись через плечо,
267/343
Джисон нервно улыбнулся. Феликс тем временем справился с ширинкой и
выглянул из-за чужих бёдер.

— Привет, хён. Уже выходим?

Быстро сморгнув смятение, Лино кивнул.

— Заканчивайте. Мы ждём в гостиной.

И так же поспешно закрыл за собой дверь. Когда Феликс наконец поднялся с

колен, Джисон звонким шлепком ударил себя по лицу.

— Боже, о чём он мог подумать?

— Явно не о том, что у тебя молнию заело, — усмехнулся Феликс. — Да не парься

ты. Встанешь в такую же позу перед ним и всё. Только молнию вниз тяни и когда
будешь в рот брать…

— Ты успокоишься? — не сдержавшись, Джисон влепил Феликсу подзатыльник.

— Ай. Придурок, — ответил он, разумеется, таким же подзатыльником. — А что

такого? Я тебе помочь хочу, лучше бы слушал и запоминал. Кстати, что ты там
себе утром намывал так долго в душе, а? — с хитрым прищуром спросил Феликс.

— Ничего не долго.

— Я засекал, на 15 минут дольше обычного. Поэтому вопрос: какое место ты

себе мыл целых 15 минут?

Закатив глаза, Джисон бросил ещё один взгляд на отражение в зеркале и

отошёл в сторону, дав Феликсу сделать последние штрихи в образе.

— Тебе ещё и подробности нужны, как я в душ хожу? Может, и видео

записывать?

— Давай. Я с радостью посмотрю.

— Придурок.

— Я тоже люблю тебя, красавчик. И я рад, что сегодня в душе ты всё же

прислушался к моим советам, — подмигнув, Феликс рассмеялся и первым рванул
к двери, пока Джисон не ударил его снова.

Собравшись всем составом в гостиной, они так же дружно покинули общежитие.

В идеально выглаженных костюмах и рубашках они шли по выложенной
каменными плитами тропинке, как по красной дорожке, сопровождаемые
светом фонарей и возбуждённым ропотом. На улице уже была слышна фоновая
спокойная музыка, которая сопровождала их к месту основного действия.
Подойдя ближе, Джисон понял, что это была Born to die.

Сцена была украшена свисающими круглыми светильниками и ветками

растений, в целом напоминая Джисону атмосферу его любимого «зелёного
кафетерия». От навеса сцены в разные стороны расходились гирлянды тёплого
цвета, создавая уютное и не режущее глаза освещение. На дальней стене сцены
268/343
красовалась неоновая надпись, сообщающая о названии события, ради которого
все здесь собрались. В беседках стояли столы с напитками и закусками, а также
лавочки, пока никем не занятые.

Так как до начала официальной части ещё было время, на сцене никого не было,
а народ только начал подтягиваться. Из обоих общежитий, словно муравьи, друг
за другом к поляне спускались студенты. Некоторые уже сняли галстуки и
вертели их в воздухе, как гимнастические ленты. Другие, смеясь, бежали по
тропинке вниз и что-то кричали.

Этот вечер создавал идеальный настрой для студентов в середине семестра.

Говорят, весной учиться тяжелее: природа оживает, хочется гулять и
заниматься чем угодно, но только не зубрить огромные куски информации.
Поэтому весенний бал был очень кстати — всем необходимо расслабиться и
разгрузить мозг. А ещё, разумеется, «отпраздновать любовь», как сообщают
баннеры в холлах учебных корпусов.

Девушки в платьях сдержанных расцветок, чаще всего в бордовых или

традиционных черных, цеплялись за парней, как за спасательные тросы — по
крайней мере те, что шли на каблуках. Целью таких парочек обычно являлась
фотозона, которая стояла прямо у главного корпуса и привлекала внимание
издалека. Джисон нигде не наблюдал Рей, поэтому мог спокойно выдохнуть,
ведь ему не пришлось сопровождать её из самого общежития и
фотографироваться в глупой позе, будто у него к спине привязана палка.

Главный вечер студенческой весны начался с объявления ведущим, который

всего-навсего был выпускником и к тому же одним из хороших друзей Бан Чана,
истории и традиций Ночи Розы. Феликс слушал с таким видом, будто через
секунду отрубится и заснёт прямо под столиком с пуншем. Джисон его
полностью поддерживал, однако, смотрел по сторонам, чтобы быть готовым к
конфронтации с Рей, если вдруг она подловит его и начнёт спрашивать, почему
он её не встретил. Они всё же договорились прийти сюда в качестве пары.

А Джисону и ответить-то будет нечего. Разумеется, он не забыл, а просто

засмотрелся на Лино, который выглядел, как чёртова модель с обложки. Свою
привычную шёлковую рубашку он заменил на белую из шифона, плотность ткани
которой сводила с ума. Сверху он накинул свободный пиджак. Присмотревшись,
Джисон понял, что на нём были вышиты микроскопические звёзды.

И пока все шли по тропинке в сторону площадки для проведения бала, он бросал
в сторону хёна короткие взгляды. Которые тот, как ни странно, ловил и отвечал
своей фирменной ухмылкой. Уж извини Рей, но в тот момент Джисон не мог
думать ни о чём другом.

Когда на сцену вышел кёсуним Кан, все оживлённо стали аплодировать, а

Феликс фыркнул, ожидая очередную скучную речь. Но профессор, к удивлению
всех, просто сказал слова поздравления и пожелал как следует отдохнуть. Всё
ещё хромая, он спустился по ступеням и помахал в ответ на овации любимых
студентов. После чего послал знак ведущему и удалился.

Выпускник-ведущий снова взлетел на сцену и с явным облегчением выдохнул.

— Фотозона, столы с закусками и напитками, танцпол, игровой стол — это вы

знаете где. Для пар позже будет проводиться конкурс, также можно принять
269/343
участие в лотерее. И далеко не расходитесь, скоро будут творческие номера.
Хорошего вечера!

Музыка снова полилась из колонок, а студенты стали расходиться по разным

активностям. Некоторые парочки пошли на танцпол, к ним присоединился Чонин
со своей девушкой. Джисон пошёл туда же, куда и остальные — к одной из
беседок, пока их не заняли другие голодные студенты.

— Ты посмотри на него, кинул нас, — проворчал Феликс и потянулся, чтобы

налить себе выпить. Но так как из ассортимента были только безалкогольные
напитки, он скривился и недовольно простонал. — Почему на такое событие не
догадались принести алкоголь?

Чан сел рядом с Феликсом на лавку и похлопал его по плечу.

— Подожди немного. Алкоголь будет после полуночи.

— До полуночи ещё дожить надо, а пить хочется уже сейчас. Надо было выпить
чего-нибудь из наших запасов, — скинув себе на тарелку фруктов и сыра,
Феликс решил хоть как-то заглушить алкогольную жажду.

Сев по другую сторону от Феликса, Чанбин достал фляжку из внутреннего

кармана и протянул её, перед этим оглянувшись, чтобы их никто не видел. У
Феликса округлились глаза, а Чан укоризненно покачал головой. Джисон и Лино,
опершись о входные колонны беседки, молча переглянулись.

— Не говори, что там что-то крепкое. Я не собираюсь за вами следить тут всю
ночь, — пригрозил пальцем Чан.

Взяв флягу, Феликс открутил крышку и провёл носом над горлышком.

— Там чистая водка. Всё нормально, — пожав Чанбину руку, он ухмыльнулся. —

Приятно иметь с вами дело, дружище.

Одной рукой Феликс потянулся к стакану с пуншем, а другой загрёб несколько

виноградин. Бросив их в стакан, он плеснул водки и стал шарить по столу в
поисках ложки. Но ничего подходящего не обнаружил, поэтому выудил из
нагрудного кармана розу и стал размешивать коктейль твёрдым стеблем.

Ровно в этот момент к беседке подошёл кёсуним Кан и добродушно улыбнулся

на приветствия. Феликс чуть не пролил на себя содержимое стакана, а зоркий
взгляд профессора тут же зацепился за него и флягу, которую не успели
спрятать.

— Надеюсь, вы хорошо проводите время, — кивнув в сторону розы, которая

стала импровизированной ложкой, он улыбнулся ещё шире. — Обычно эту розу
дарят объекту симпатии. Вижу, вы нашли свою. Тогда не буду вас отвлекать,
наслаждайтесь вечером.

Все разом поклонились и поблагодарили кёсунима, а Феликс смахнул невидимый

пот с лица.

— Спасибо папаше, что учился тут. Если бы мы были обычными детками,

страшно представить, что бы со мной стало.
270/343
— Тебя бы турнули отсюда ещё в сентябре, — сказал Джисон, отчего получил в
ответ миловидную улыбку и не очень миловидный средний палец.

Подошёл Сынмин с небольшим круглым шариком в руке — единственный, кто

захотел принять участие в лотерее и попытать удачу. Хотя, насколько известно,
она была беспроигрышной. Вскинув брови, он обратился к стоящему рядом
Джисону.

— Они уже пьют? Я думал, это будет ближе к полуночи.

— Это же Ликс. — Джисон кивнул на оранжевый шарик. — Ты решил

поучаствовать?

— Да. Хочу выиграть какой-нибудь браслет или подвеску. Видел у одного из

старших, он в прошлом году выиграл кулон в виде розы. Выглядит реально
круто.

Лино, услышав их разговор, подошёл ближе. Рецепторы тут же среагировали на

стойкий аромат его парфюма.

— Нет ничего круче фигурок животных. Особенно чёрных котов.

— Может быть, — Сынмин пожал плечами. — Но украшения хотя бы можно

носить, а фигурки эти ты поставишь на полку и всё. Только пыль собирать.

— Ну, они милые, — сказал Джисон. — И ты их просто не видел, там такая

искусная работа — глаза, лапы, уши. Выглядят такими хрупкими, но даже если
их уронить, не разбиваются.

— Прямо как ты, — вполголоса добавил Лино, смотря на Джисона в упор.

Переглянувшись с ним за спиной Сынмина, Джисон приоткрыл рот, собираясь

что-нибудь ответить, но отвлёкся на режущий слух писк микрофона. В этот
момент на сцену вышел уже знакомый парень и стал исполнять известный всему
университету репертуар — стихи Шекспира под ритмичный бит. Каждому
пришёлся по душе новый взгляд на классику английской литературы. Джисон
даже повернулся к сцене и стал громко подбадривать выступающего.

Его рэп передавал нужный настрой всем присутствующим. Сынмин ретировался

от орущего Джисона куда подальше, сев рядом с хёнами и Феликсом. От
коктейля он, как и Чан, отказался, предпочтя для начала поесть. А Лино не
сдвинулся с места, наблюдая, как Джисон отдавался музыке с рвением и чистым
наслаждением.

Чонин так и не вернулся с танцпола, но его можно было понять — предмет

обожания перетягивал на себя всё внимание. Джисон, по крайней мере, его
хорошо понимал и не ворчал. В отличие от Феликса, который однако сменил
гнев на милость, как только капля алкоголя попала в его организм. Но
предстоящая встреча окончательно изменила его настроение.

Из-за музыки никто не услышал, как к воротам подъехала машина, и из неё

вышел высокий парень, который тоже здесь когда-то учился. Поправив дорогой
на вид пиджак, он захлопнул дверцу и зашагал по каменной тропинке в сторону
271/343
освещённой сцены. Проходя мимо улыбающихся студентов, он только успевал
кивать и здороваться, не переставая выискивать взглядом знакомые лица.

Только когда он увидел орущего Джисона, двигающегося под бит песни, он

мысленно улыбнулся. Светлая макушка Феликса, который поглощал напиток из
стакана, будто тот ему был жизненно необходим, тут же перетянула внимание
на себя, и он уверенным шагом направился к людям, по которым чертовски
соскучился.

Лино был первым, кто заметил идущего к ним Хёнджина. Сначала он смотрел
бесстрастно, но потом всё-таки игриво протянул:

— Какие люди. Любимый птенец Чанми вернулся-таки в своё гнездо.

— Хёнджин-а! — подскочил Чанбин и бросился к своему дорогому соседу.

Единственному в своём роде.

— Воздух, Бини, воздух кончается, — в шутку прохрипел Хёнджин и отодвинулся

с ярчайшей улыбкой. Следом для таких же крепких объятий подошли Джисон,
Сынмин и Чан. Лино воздержался, а Феликс до сих пор сидел за столом,
наблюдая так, будто не верил в реальность происходящего.

Зайдя под крышу беседки, Хёнджин остановился по другую сторону стола.

— Привет, Ликси.

Нахмурившись, Феликс за раз опустошил целый стакан и поднялся. Оказавшись

рядом с Хёнджином, он сложил руки на груди и вскинул подбородок.

— Привет.

— Ладно, мы пошли танцевать, — послышался голос Чана.

Подхватив Чанбина под локоть, он повёл его в сторону танцпола. Сколько бы

Чанбин не сопротивлялся, как только он оказался среди танцующих пар и Чан
указал в сторону Чонина и его девушки, его внимание тут же перешло с одной
пары на другую. Этому любителю дорам и драмкружка только дай повод
поспекулировать и понаблюдать со стороны за развитием чужих отношений.

Тем временем Феликс сверлил глазами лицо напротив. Такое прекрасное и

совсем не изменившееся. Хёнджин кинул быстрый взгляд на троицу, и они тут
же отвернулись к сцене, сделав вид, что им совсем не интересно. Джисон
однако всё равно бросал заинтересованные взгляды и не мог игнорировать
чужой разговор.

Надеясь, что его не слышно из-за музыки и мастерски исполняемого рэпа,

Хёнджин вздохнул и тронул Феликса за ладонь.

— Ты до сих пор злишься?

— Нет. Я удивлён, как папочка разрешил тебе приехать. Разве он не боится, что
тебя тут на куски порежут? Или ещё хуже — что тебя поцелует парень?

Ухмыльнувшись, Хёнджин сделал шаг вперёд и заключил тонкую шею Феликса в

272/343
свои ладони.

— Как-то плевать уже. Так мы собираемся довести моего отца до инфаркта или
нет?

— Ни за что не упущу такой шанс.

Сократив между ними оставшееся расстояние, Хёнджин притянул Феликса

ближе и нежно поцеловал. Почувствовав, как усилилась хватка на его талии,
Хёнджин лишь улыбнулся в поцелуй, и провёл по мягкой коже щёк подушечками
пальцев. Его нежный бунтарь отдавал с поцелуем всего себя и даже чуточку
больше.

Джисону не нужно было оборачиваться, чтобы всё понять. Он лишь думал,

насколько это прекрасно, что на столь традиционном и консервативном
празднике его друзья плюют на чужое мнение и делают это под шекспировский
рэп. Это было настолько смело, что он не мог скрыть улыбку.

Сынмин только в ритм качал головой, будто совсем забыв, что за их спинами
происходит нечто волшебное. А когда он услышал, как прозвучал его
лотерейный номер, тут же ринулся с места, чуть не запнувшись о собственный
ботинок. Лино придвинулся к Джисону, заполнив пустое пространство между
ними, и наклонился к самому уху.

— Хотел бы так же?

Тяжело сглотнув, Джисон застыл на месте. Короткая волна мурашек пробежала

по спине и осела где-то в районе поясницы. Перед глазами уже успела
появиться картинка их соединившихся губ, а в грудь снова стало долбиться
сердце.

— Прямо здесь? — спросил он, боясь посмотреть Лино в глаза.

— Где же ещё.

— Ну, я не знаю. Подальше от чужих глаз.

— А смысл выступать без публики? Я думал, ты не стесняешься, раз читал тогда

перед нами свой рэп.

— А. — Мысленно Джисон долбил себя по голове за мысль иного характера,

когда Лино имел в виду выступление на сцене. Как глупо. — Не стесняюсь.
Просто подумал немного не о том.

— О чём же?

Лино ухмыльнулся так, что было понятно — он обо всём догадался. Поэтому
Джисону нужно было решить, что делать: снова выкручиваться или наконец
сказать как есть. Но к сожалению, принять решение он не успел, поскольку к
ним подошла Рей и вплотную притянула Джисона за талию к себе. Тот настолько
опешил, что вместо приветствия раскрыл рот и ничего не смог сказать.

Тёмно-красное платье в пол Рей дополнила цветком розы, перчатками такого же

цвета и натянутой улыбкой, которая предназначалась для стоящего напротив
273/343
Лино. Он же смотрел в ответ без какой-либо эмоции на лице, отчего Джисону
вмиг стало неловко находиться рядом — он будто находился в массовке немого
кино.

— Наконец-то я тебя нашла, — повернувшись к Джисону, сказала Рей.

— Да, я тоже тебя обыскался, — соврал он без каких-либо соображений совести.

— Может, пойдём танцевать?

Парень со стихами Шекспира, как назло, закончил и собирался покинуть сцену.

Есть вероятность, что после него включат медляк, чтобы парочки наконец могли
спокойно потанцевать и незаметно друг друга пощупать. Как же не хотелось
никуда уходить со своего любимого места у деревянной колонны. За короткое
время оно стало таким родным.

— Ладно, пошли.

Чёртова услужливость. Как бы сильно Джисону ни хотелось, он всё равно не

смог отказать. К тому же, от одного танца ему ничего не сделается. Проводив
Лино извиняющимся взглядом, Джисон последовал за Рей, тянущей его в самый
центр танцпола, находившегося в отдалении от сцены и беседок.

Чтобы студенты могли спокойно танцевать, не боясь столкнуться друг с другом,

танцполом стало всё пространство у главного корпуса — каменная площадка в
форме овала, от которой отходили в противоположные стороны каменные
тропинки. По одной Джисон обычно шёл в общежитие, а другая доставляла его в
кафетерий и малый учебный корпус.

Скамейки были убраны, но на их место поставили несколько высоких напольных

светильников по всему периметру танцпола. Недалеко находилась фотозона,
где стояла небольшая очередь из желающих запечатлеть себя в эту ночь.
Обернувшись, Джисон отметил, что на таком расстоянии он с трудом видел
выражение лица Лино. Но его тело, наклонившееся на колонну беседки, он
видел очень даже хорошо.

Взяв в правую руку ладонь в перчатке, а левую положив на ту часть спины, что
была скрыта платьем, Джисон стал легко двигаться под ритм мелодии. Как он и
ожидал, включили откровенно медленную и лиричную музыку, причём даже без
слов. Так он мог бы мысленно переводить текст песни, и время бы ускорилось.

Рей смотрела сосредоточенно куда-то за его плечо и молчала. Лишь пару раз она
поднимала глаза и коротко улыбалась, когда Джисон пытался разрядить
атмосферу шутками. Но и эти мгновения были непродолжительными. Тут он
увидел до комичного вытянутые лица Чана и Чанбина, которые смотрели прямо
на них с Рей. Состроив в их сторону гримасу, Джисон снова отвёл глаза к
беседкам. Лино уже на них не смотрел, отвернувшись к сцене.

Рей в этот момент неожиданно резко переместила правую руку с плеча на грудь.
Роза, которая до этого покоилась в петлице, упала к ногам, и не заметив этого
вовремя, Джисон на неё наступил. Он тут же поднял цветок и вдел обратно, но
стебель был уже сломан — роза, наклонившись, смотрела бутоном в пол.

— Хм, обидно, — пробормотал он. — Думал, она протянет немного дольше.

274/343
— Можешь взять мою, — Рей ловко отцепила от платья цветок и протянула его.
— Давай помогу.

Выбросив сломанную розу куда-то в сторону, она аккуратно вдела свою в

петлицу и поправила бутон. Улыбнувшись результату своей работы, Рей подняла
на Джисона глаза.

— Ну вот. Как новенькая. Девушкам не обязательно сегодня носить розу. А ты,

возможно, захочешь её кому-нибудь подарить и признаться в чувствах. Тебе
нужнее.

— Да, — снова бросив взгляд в сторону беседок, Джисон не обнаружил Лино.

Очевидно, в момент, когда они меняли розу, тот успел куда-то уйти.

И этот факт обеспокоил Джисона настолько, что он больше ни о чём не мог

думать. Он продолжал высматривать хёна глазами, пока кружил по танцполу и
на автомате отвечал Рей. Она, видимо, специально игнорировала эту
отстранённость, продолжая без умолку болтать о какой-то недавно прочитанной
книге. Может, в любой другой ситуации Джисону бы стало стыдно. Но сейчас он
просто хотел вернуться на своё место у беседочной колонны и найти Лино.

Будучи джентльменом, Джисон протанцевал с Рей до конца песни, после чего,

извинившись, покинул танцпол торопливым шагом. Но в прежде занятой ими
беседке уже не было ни Хёнджина, ни Феликса, ни Лино. Покрутившись в разные
стороны, Джисон не обнаружил и намёка на их присутствие.

С первыми вариантов было не так много — наверняка, уединились не в таком

многолюдном и более тихом месте. Что же касается Лино, тот не говорил, что
куда-то собирался. К счастью, Джисон увидел Сынмина, стоящего в стороне и
пьющего из пластикового стаканчика. Взгляд у него был направлен в сторону
танцпола, а брови нахмурены. Поэтому он не сразу заметил Джисона, а когда
тот подошёл, то Сынмин вздрогнул от неожиданности.

— О чём задумался? — спросил Хан. — Тоже потанцевать хочешь?

— Да ну тебя. Не подкрадывайся так больше.

Нос Джисона уловил стойкий запах крепкого алкоголя — на Сынмина это было
непохоже. Насколько известно, из их компании он больше всех не терпит
алкоголь, тем более крепкий. Обеспокоенно осмотрев его стакан, Джисон глянул
в том направлении, в котором Сынмин уже наверняка проделал дырку,
неотрывно пялясь.

— Кого ты там высматриваешь?

— Никого, — вдруг Сынмин повернулся и со вздохом вручил стакан Джисону. —

Думал, в лотерею выиграю браслет или кулон и подарю Инни. Он любит эти
безделушки, и я хотел его порадовать. А вместо этого получил вот что.

Из кармана брюк Сынмин достал фигурку коричневого кота с чёрными глазами и

тоже отдал Джисону. Котик был холодным, несмотря на то что какое-то время
лежал в кармане, и Джисон невольно им залюбовался.

275/343
— На тебя чем-то похож, — добавил Сынмин и грустно улыбнулся.

Потом вновь взглянул на танцпол, и улыбка спала с его лица. Заметив это,
Джисон убрал фигурку в карман и закинул Сынмину руку на плечо.

— Я вижу, как ты скучаешь по Чонину.

— Это так очевидно? Ужас. Но у него теперь отношения, любимая девушка, я не

могу претендовать на всё его внимание, как раньше.

— Но ты можешь сказать, что ты чувствуешь. Он же твой лучший друг, вы

вместе со школы, ваши мамы дружат, — Джисон вдруг замолчал, когда
неожиданная мысль вторглась в сознание. — И ты даришь ему всякие
украшения, чтобы порадовать. Так… он тебе нравится, да?

Нервно усмехнувшись, Сынмин вновь забрал у Джисона свой стакан и выпил его
до дна, даже не поморщившись.

— Было бы это так просто, я бы уже давно признался, — горько усмехнулся

Сынмин. — Когда любишь одного человека на протяжении долгих лет, ты
начинаешь видеть, как он к тебе относится. И кто делает его поистине
счастливым. В нашем случае это не я, и хэппи-энда не будет, как ты мог
догадаться, — кивнул он на танцпол, где среди танцующих мельком можно было
увидеть Чонина, покачивающегося в обнимку с девушкой в лёгком бледно-
розовом платье.

Эта правда так била под дых, что Джисон искренне сочувствовал Сынмину. Но в
то же время уважал, ведь тот стойко об этом говорил и держался, несмотря на
явное опьянение и желание быть рядом с любимым человеком.

— Сегодняшняя ночь ведь именно для этого. Чтобы признаться, когда в любой
другой день ты бы ни за что не стал этого делать, — Джисон указал пальцем на
чужую розу. — Если ты просто вручишь её, мир на этом не схлопнется. По
крайней мере, попробуй. Ты же ничего не потеряешь. Уверен, Чонин слишком
дорожит тобой, чтобы отталкивать, если вдруг это не окажется взаимным.

Выслушав, Сынмин вздохнул и потупил взгляд. Какое-то время он приминал

траву ботинком, после чего заговорил вновь.

— Я видел, как Лино-хён ушел в сторону Шато. Можешь попытаться его догнать,
пока он не ушёл куда-нибудь ещё, — в этот раз улыбка Сынмина вышла
искренней. — Спасибо за совет. Но разберись сначала со своими делами.

Они никогда прежде так крепко не обнимались, но Джисон отметил, какими

уютными являются объятия Сынмина на самом деле. Как тёплый плед и чашка
горячего шоколада перед долгожданным сном. Но Джисону пришлось покинуть
это тепло и кинуться вверх по тропинке, по которой он ходил не один раз, в
общежитие. Он не знал, почему так торопился и почему ему вообще нужно было
найти Лино. Он ведь даже не придумал, что ему сказать.

В самом общежитии было темно. Разумеется, ведь все ушли на весенний бал.
Однако музыка была слышна удивительно хорошо, как будто колонки
располагались прямо под окнами. Джисон толкнул тяжёлые двери блока и
вошёл внутрь.
276/343
Там было так же темно, если не считать догорающие поленья в камине и
одинокую ароматическую свечу на кофейном столике. Как раз в этот момент
Лино спускался по ступеням винтовой лестницы и тасовал колоду карт, не
поднимая на Джисона глаз. Только когда он спустился и закончил отточенное
движение пальцами, Джисон оказался в его поле зрения. Вскинув голову, Лино
застыл на месте у лестницы.

— Ты почему тут? — спросил он спустя мгновение тишины.

Джисон и сам не знал, поэтому достойного ответа у него не нашлось. «Потому

что ты ушёл, а я хочу находиться рядом? Потому что захотелось в туалет?
Потому что безумно хочется тебя поцеловать? Потому что без тебя всё не то?»
Как выбрать, если все варианты правдивы?

— Сынмин сказал, что ты здесь. — Кивнув на карты, Джисон вскинул брови. —

Почему ты ушёл?

— Собрался на неофициальную часть Ночи в Мерло. Сегодня будут серьёзные

ставки, — колода в его руке оказалась зажатой в кулак. — Просто на этом балу
каждый год одно и то же. Мне там особо нечего делать. А тебе, как я понял, есть
что.

— Но я ведь тоже ушёл. И стою сейчас здесь с тобой, а не танцую с Рей.

— Вот я и спрашиваю: зачем? В Мерло я тебя с собой не возьму, только

отвлекать меня будешь.

Не желая больше препираться, Джисон за несколько шагов приблизился к Лино.

Теперь он мог видеть, что его рубашка была ещё больше расстёгнута,
развязанный галстук висел на шее, а в глазах плескался неподдельный интерес.
Неуверенно сделав полшага вперёд, Лино спрятал колоду в карман и облизнул
нижнюю губу. Джисону вдруг стало необъяснимо жарко. Чёртовы поленья в
камине.

— Так почему ты здесь, Хан Джисон?

На этот раз Джисон всё же выбрал один из тех вариантов, что кружили в его
голове подобно парочкам на танцполе. Сглотнув, он сфокусировался на одной из
цепочек, висящих на шее Лино.

— Я хочу с тобой.

— Что?

— Быть.

До ушей Джисона донёсся шёпот Лино, который повторил последнее слово и

сделал ещё полшага вперёд. И поскольку Джисон смотрел только на грудь,
сфокусировавшись на тонких переплетениях из золота, а не в глаза, он заметил
как чужая рука потянулась к розе и достала её из петлицы.

— Посмотри на меня, — еле слышно сказал Лино.

277/343
И Джисон послушался. Встретившись с Лино глазами, он больше не мог
смотреть куда-либо ещё. Во рту мгновенно пересохло от вида того, как Лино
поднёс тёмно-красную розу к своему бледному в полутьме лицу и коротко
вдохнул аромат. После чего вручил её Джисону прямо в руки, так чтобы у него
не было иного варианта, кроме как принять цветок.

Джисон долго смотрел на розу, зажатую в своей ладони, а Лино тем временем
сделал пару шагов назад и оказался у подножия лестницы. Когда Джисон
наконец поднял голову, он увидел на лице Лино непонятно откуда возникшее
смятение и даже тень страха.

— Мне нужно… я… кажется, я взял не ту колоду. Ты… мне нужно наверх.

— Хён.

— Возвращайся на праздник. Мне…я… чёрт возьми, — произнёс он чуть не

плача.

Ещё до того, как Джисон успел сказать что-либо ещё, Лино скрылся наверху и
хлопнул дверью. Тишину гостиной разбавляла музыка и радостные крики с
улицы. Джисон впервые видел Лино таким уязвимым, и тот факт, что он вручил
ему розу, прекрасно зная, что это значит, заставил Джисона со всей
решительностью пойти следом.

Неужели он так испугался своей уязвимости? Ведь Лино никогда не дарил

никому розу, а значит, и в симпатии не признавался. Или он подумал, что это
может быть не взаимно?

Взбежав по лестнице, Джисон остановился у двери и осторожно постучал. Никто

не открывал, поэтому он предпринял попытку войти без разрешения, но дверь
была заперта изнутри. Разочарованно выдохнув, Джисон прижался к двери лбом.

— Хён, пожалуйста. Впусти меня. Давай поговорим.

Дверь открылась сразу же. Лино будто стоял по другую сторону в той же самой
позе и ждал, когда услышит этот мягкий голос. В комнате было темно — Лино,
кажется, забежал в неё и даже свет включить забыл. Взгляд его был
напряжённым и отчего-то робким. У Джисона перехватило дыхание от одного
лишь контакта с этими бездонными чернильными глазами.

Взбираясь по лестнице, Джисон успел осторожно вынуть свою розу из петлицы,

держа за бутон, боясь опять повредить хрупкий стебель. Теперь он держал её
так же аккуратно двумя пальцами и думал о том, как же вспотела ладонь.
Протянув цветок, Джисон закусил губу чуть ли не до крови.

Лино тут же опустил взгляд на цветок, и челюсти его напряглись.

— Отвергаешь мою розу?

— Нет. Предлагаю свою.

Джисон не успел больше ничего сказать или сделать. Единственное, что он

почувствовал, это как, ухватившись за галстук, Лино притянул его к себе.
Ощутив чужое дыхание на своих губах, Джисон сглотнул и медленно подался
278/343
вперёд. Ладонь Лино оказалась на его шее, а мягкие губы коснулись его губ. Так
же робко и нежно, как в первый раз.

Несколько мгновений они целовались медленно, даже лениво, будто под

палящим солнцем в середине июля. Изучая, пробуя на вкус, искушая друг друга
каждым движением. Слыша, какие звуки издают их влажные губы, Джисон
внутренне трепетал от завязывающегося клубка возбуждения. И чем дольше
они пробовали друг друга и искушали, тем сильнее росло напряжение внутри.

В какой-то момент Лино взял лицо Джисона обеими руками и впился в губы
одним настойчивым и жарким поцелуем. Почувствовав чужой язык у себя во рту,
от неожиданности Джисон выронил розу, которую до сих пор держал, и
перешагнул через неё, когда Лино потянул его в комнату.

Охваченный со всех сторон любимым терпким запахом и жаром, Джисон

прижался к захлопнувшейся двери спиной. Пока Лино настойчиво целовал его и
прижимал всем телом к твёрдой деревянной поверхности, Джисон чувствовал,
как его разрывает изнутри из-за дикого возбуждения и всего набора чувств,
причиной которых стал Лино.

Джисон не хотел, чтобы это заканчивалось. Не хотел останавливаться. Он хотел

его всего и полностью. Уже давно хотел.

Оторвавшись от мягких и влажных губ, Джисон двумя руками притянул Лино за

талию к себе. Это было так отчаянно, что вызвало у того непроизвольный выдох,
опаливший щёку. Прикоснувшись губами к шее, Джисон услышал приглушённый
полустон, и поймал себя на мысли, что хочет услышать больше и громче.

Собственное возбуждение уже не получалось игнорировать. И оно начинало

затмевать остатки разума, которые сдерживали Джисона до этого момента. От
скромного и лёгкого поцелуя в шею он перешёл к откровенным покусываниям,
которые приходилось тут же смачивать слюной. Это действие сопровождалось
такими непристойными звуками, что Лино, прикрыв глаза, отчаянно прижался к
чужому паху своим, и Джисон ощутил его не менее болезненное возбуждение.

Все фильмы для взрослых, которые Джисон пересмотрел, будучи подростком, не

шли в сравнение с тем, что он чувствовал сейчас. Он был готов выпрыгнуть из
собственной кожи. Все его внутренности будто ходуном ходили, кровь закипала,
а конечности трепетали — пальцы хватали всё что можно и что нельзя, а ноги
начинали дрожать.

Приняв это за знак, Джисон слегка подтолкнул Лино, и, не отрываясь друг о

друга, они стали продвигаться к кровати. Пиджаки разом полетели на пол, а
верхние пуговицы на рубашке Джисона открыли вид на его голую грудь. Галстук
он откинул следом, и тот приземлился куда-то на ковёр.

Лино разорвал поцелуй, только когда, оказавшись у подножия своей кровати,

опустился на мягкий матрас и притянул Джисона к себе. Когда тот сел сверху,
Лино закусил губу и с шипением втянул воздух. Плотная ткань брюк и вес
Джисона, по-видимому, никоим образом не способствовали облегчению его
ситуации, требующей разрядки.

С протяжным выдохом Джисон откинул голову назад, когда Лино стал целовать
каждый чувствительный участок на его шее и ключицах. Обняв его за плечи,
279/343
Джисон прижался ближе и зарылся носом в волосы, запах которых окончательно
свёл его с ума. Он стал ритмично двигать телом, задевая возбуждение Лино
каждый раз своим не менее возбужденным органом. Это заставило хёна слегка
отвлечься, уткнувшись в шею Джисона носом, и глубоко вдохнуть запах
распалённой кожи. Закусив нижнюю губу, он издал звонкий стон — и да, это
именно то, чего Джисон хотел. Он мог бы слушать это вечно.

С каждым движением Лино только сильнее сжимал чужие бёдра. Вдруг он

раскрыл глаза и затуманенным взглядом посмотрел на Джисона, заставив того
остановиться.

— Мы не пойдём дальше, Хан Джисон, — со сбившимся дыханием проговорил он.

— Почему?

— У тебя был кто-то раньше?

— Н-нет, но…

— Вот поэтому. Может, это то, чего ты сейчас хочешь, но это не то, что тебе
нужно. Нам лучше остановиться, пока ты ни о чём не пожалел.

Сжав челюсти, Джисон тяжело сглотнул. Проведя большим пальцем по щеке

Лино, он коснулся его нижней губы и наклонился, чтобы оставить ещё один
поцелуй. Потом отстранился и решил играть по-грязному. Как честному игроку,
Лино такое бы точно не понравилось, но Джисон надеялся, что тот не
догадается об этой маленькой манипуляции.

— Я скоро уеду, хён, как мы и договорились. Сразу после Ночи Розы. Может, мы
больше никогда не увидимся, — вновь дёрнувшись от нежелающего спадать
возбуждения, Джисон с шумом выдохнул. — Я хочу тебя. Очень.

Вцепившись в бёдра так крепко, что Джисону пришлось резко втянуть воздух
носом, Лино звонко цыкнул.

— Ты не представляешь, что делаешь со мной.

Посыпались поцелуи сначала по подбородку вдоль челюсти, отчего Джисон

только прикрыл глаза и закинул голову. Что-то переключилось в настрое Лино, и
он рывком сдёрнул с Джисона рубашку, после чего то же самое проделал со
своей, заставив обоих поёжиться от контакта горячей кожи с прохладным
воздухом.

Пока Джисон был слишком увлечён очередным громким и отчаянным поцелуем,

Лино аккуратно поднялся рукой, которая сжимала бедро, и положил пальцы на
оттопыренный карман брюк. Ему пришлось ощупать карман пару раз, чтобы
удостовериться. Это не совсем то, что он ожидал.

Оставив смазанный поцелуй где-то в области виска, Джисон залез к себе в

карман и достал оттуда фигурку коричневого кота.

— Думал подарить тебе.

— Что ж ты молчал, м? — прошептал Лино, уткнувшись Джисону в грудь. — Я бы

280/343
отдался тебе прямо в гостиной.

Перебирая пальцами чёрные взъерошенные на затылке волосы, другой рукой

Лино взял фигурку и провёл ей сначала по линии ключицы, заставив Джисона
вздрогнуть, после чего провёл дорожку от шеи до живота. Получив
незамедлительную реакцию, он усмехнулся и коснулся ей затвердевших сосков
по очереди.

Джисон тут же выпрямился и издал приглушённый полустон, утонувший в

напряжённом контакте глаза в глаза. Ухмылка Лино в сочетании с непривычно
нежным и одновременно страстным взглядом вытворяла жуткие вещи с его
сердцем. И не только с сердцем.

И поскольку Лино сам осторожничал, а Джисон был готов уже выть и на стены
бросаться от ноющей боли внизу, он откинул фигурку на мягкий ковёр рядом с
кроватью и взял ладони хёна в свои. После чего переместил их на привычное
место на бёдрах, а сам коснулся чужой груди и голых плеч.

Эти робкие движения Лино принял за призыв к действию, поэтому проведя по

ноге вверх и вниз, накрыл наконец возбуждение Джисона ладонью и некрепко
сжал. Дыхание в момент сбилось, усилилась хватка на его плечах, когда Джисон
с дрожью выдохнул и толкнулся навстречу чужой ладони.

Хорошо, что в полутьме, которую разбавлял тусклый свет уличного фонаря,

нельзя было увидеть, каким красным стало лицо Джисона, когда он, привстав,
стянул с себя брюки, оставшись лишь в нижнем белье. Он так и остался стоять,
наблюдая, как Лино проделывает те же самые действия. Они остановились друг
напротив друга, и во взгляде напротив Джисон прочитал: «ты уверен?»

Конечно, он был уверен. Боялся до потери сознания, но в том, что действительно

этого хочет, не сомневался. Поэтому сократив и так небольшое расстояние
между ними, Джисон вновь прильнул к любимым губам и опустил их обоих на
мягкий матрас, который тут же продавился от веса двоих человек.

Оказавшись сверху, Джисон мог хоть немного контролировать ситуацию: он

замедлялся, когда становилось слишком невыносимо терпеть и когда
чувствовал, будто закончат они прямо в нижнее белье, даже не начав основного
действия. Лино с удивительной стойкостью выдерживал любые поступательные
движения, сжимая и разжимая чужие ягодицы.

Влажные звуки откровенных поцелуев разносились по комнате. Когда они

прекратились, наступило время другого влажного звука тревожить тишину и
остатки незатуманенного возбуждением разума. Успев поменяться местами,
Лино и Джисон не сводили друг с друга глаз, пока рука первого скользила вдоль
резинки чужих чёрных боксеров.

Прикрыв глаза и закусив губу до солоновато-кислого вкуса, Джисон ощутил, как

рука всё же преодолела оставшуюся преграду и проникла под ткань. Он со
стоном выдохнул и толкнулся бёдрами, когда Лино провёл по излишне
чувствительному месту большим пальцем, размазывая смазку, и мучительно
медленно опустил ладонь до основания.

Пока Лино шептал Джисону на ухо ласковые слова, тот, стараясь дышать
медленнее, только глубже вдыхал терпкий запах и с силой сжимал волосы Лино
281/343
на затылке. Когда тот чуть ускорил движение рукой, Джисону пришлось в
исступлении прижать себя к матрасу, чтобы не гнаться за набирающим темп
Лино. Только когда, не доведя дело до конца, он лёг на бок и придвинул
Джисона спиной к себе, зарывшись носом в его волосы, появилась возможность
перевести дыхание. Но ненадолго.

За то время, что Джисон провёл утром в душе, он успел сделать много

увлекательных и откровенно новых для себя вещей. Благодаря наставлениям
Феликса, разумеется, к которым он всё же прислушался. Исследовав новую
часть себя, Джисон стал чувствовать себя иначе — увереннее, в каком-то
смысле. Поэтому сейчас, когда Лино брякнул дверцей тумбы и быстрым
движением смочил пальцы смазкой, Джисон не напрягся, а наоборот, попытался
расслабить мышцы, насколько мог.

Лёжа на своей вытянутой руке, Джисон выдыхал в ткань одеяла, пока два
пальца медленно двигались внутри него, заставляя тихо стонать и хотеть
большего. Лино продолжал это постепенное движение, параллельно оставляя
горячие поцелуи на шее и плечах, до тех пор, пока Джисон не стал
подготовленным для дальнейших действий.

Нависнув над ним, Лино смахнул волосы с его лба и оставил там один долгий
поцелуй. Когда он отстранился, Джисон ногами придвинул его полностью
обнажённое тело к себе максимально близко и замер, когда почувствовал
давление чужого органа на свой вход. Ему пришлось выдохнуть через рот и тут
же закусить губу, чтобы не выкрикнуть что-нибудь матерное. Однако когда Лино
медленно вошёл, Джисон всё же не сдержался.

Его высокий стон смешался с шумным выдохом Лино. Пальцы на ногах

непроизвольно поджались, когда жар наполнил Джисона полностью и выбил
последние здравые мысли из головы. Горячее дыхание Лино опаляло шею, а
стоны отдавались в ушах приятной болью, с каждым новым движением
заставляя Джисона сильнее сжимать кожу чужих плеч, наверняка оставляя
следы в виде полумесяцев.

Когда Джисон раздвинул колени ещё шире, Лино ускорил темп и закусил тонкую
кожу у основания шеи. Его движения совпадали с биением сердца, из-за чего
Джисон почувствовал, как внизу живота трепещет скорой развязкой
собственное возбуждение. Он не трогал себя, до тех пор, пока не понял, что
Лино тоже находится на краю своих ощущений.

Прикоснувшись к себе, Джисон не сдержал протяжного стона, который и довёл

обоих до финиша. Уткнувшись носом в основание чужой шеи, Лино толкнулся
особенно сильно и, зажмурившись, на выдохе пролепетал только два слова —
Хан Джисон. Продолжая шептать неразборчивые слова, он выскользнул из
чужого тела и обессиленный упал прямо на такого же обессиленного Джисона,
не обращая внимания на липкую жидкость, зажатую между их животами.

В процессе восстановления дыхания Джисон поглаживал спину Лино и смотрел

на деревянные балки потолка с одной лишь мыслью в голове — он никогда до
этого не ощущал ничего подобного. С Лино всё произошло впервые, и эти
чувства накрывали с головой, как массивные волны. Чувствует ли хён то же
самое? Или он потеряет после этого вечера весь оставшийся интерес?

Долго думать не пришлось. Еле поднявшись, Лино вытер живот Джисона

282/343
салфеткой, набор которых лежал на тумбе, и то же самое сделал с собой. После
чего лёг рядом и накрыл их обоих пуховым одеялом, придвинувшись к Джисону
всем телом.

— Спасибо за фигурку кота. Коричневого как раз не хватало для моей

коллекции.

— Из всего, что произошло, тебе больше понравился какой-то кот? — не имея

сил возмущаться всерьёз, Джисон лишь усмехнулся.

— Не какой-то, — зарывшись в чужую мягкую чёлку, Лино лениво улыбнулся. —

Он теперь мой любимый, на тебя чем-то похож.

Повернувшись на бок, Джисон вскинул брови и переплёл их ноги.

— Так… это значит, что я тебе нравлюсь?

— После подаренной розы и секса ты больше ничего другого не нашёл спросить?

— Ну, я должен быть уверен, — Джисон почувствовал, как щёки начали болеть
от яркой улыбки и гореть от смущения.

Но в этот самый момент они услышали как дверь блока этажом ниже с грохотом
закрылась, так что даже стены задребезжали. Либо это был кто-то очень злой и
сильный, либо просто решил предупредить о своём присутствии. Джисон просто
молился, чтобы это был не Чан, потому что предстать перед ним в чём мать
родила он ещё был не готов.

Лино приподнялся на локтях и стал прислушиваться. Никаких шагов по лестнице

слышно не было, лишь какая-то возня и бормотание внизу. Переглянувшись, они
откинули одеяло и стали собирать одежду по полу. Полностью собравшись, они
вышли из комнаты и спустились на нижний этаж блока.

Ещё с лестницы Джисон увидел, как Хёнджин держит безвольное тело Феликса,
приподнимая того за подмышки, по щекам у него бегут дорожки из слёз, затекая
за воротник рубашки, рукава которой были испачканы в тёмно-красный.

Не помня себя, Джисон подлетел к ним и ужаснулся: из носа Феликса бежала

струйка алой крови, пачкая губы и подбородок, из горла вырывались редкие
хрипы, больше походившие на звуки из потустороннего мира, а на шее
неровным ритмом пульсировало сердце, вот-вот готовое прекратить свою
работу.

283/343
Примечание к части Музыкальное сопровождение главы:
Sarah Cothran - As the World Caves In
Lana Del Rey - Born to Die

26. Последняя Ночь Розы

Не долго думая, Лино подошёл ближе и взял Феликса за талию с другой

стороны, чем немного облегчил Хёнджину жизнь. Тот, воспользовавшись
моментом, вытер слёзы со щёк и закатал рукава испачканной рубашки. Джисон
тем временем в упор смотрел на Хёнджина, сдвинув брови и не зная, о чём
подумать в первую очередь.

— Что чёрт возьми произошло? — озвучил он всеобщую мысль.

Шмыгнув, Хёнджин только пожал плечами.

— Я не знаю. Мы просто стояли на первом этаже, целовались, и в какой-то

момент Ликс просто отключился, — пролепетал он дрожащим голосом. — Я
сначала подумал, что он шутит. Мы просто стояли в обнимку, и я не видел его
лица. Но когда он перестал отвечать, я отодвинул его от себя и только тогда
увидел, как из носа течет кровь.

Перехватив тело Феликса, Лино осмотрел его шею сбоку. Джисон на автомате
сделал то же самое и ужаснулся ещё больше — шея его любимого соседа
приобрела синеватый оттенок от вздувшихся вен. Поймав такой же
обеспокоенный взгляд Лино, Джисон не на шутку запаниковал. Руки стали
непроизвольно подрагивать, а в горле в мгновение пересохло.

— Нам нужно срочно отвезти его в больницу, — твёрдо заключил Лино. — Хан
Джисон, помоги мне. Ты же на машине? — обратился он уже к Хёнджину.

— Да. Стоит за воротами.

— Нужно пройти мимо всех и не привлечь внимания. А то с ненужными

расспросами точно не успеем.

Джисон, державший Феликса с другого бока, вскинул голову.

— В смысле, не успеем?

Если Лино имел в виду то, о чём Джисон подумал, то второй был готов спустить
курок эмоций прямо сейчас. Хотя это было бы очень не к месту, и Лино тоже это
понимал. Поэтому они обошлись лишь очередным напряжённым контактом глаза
в глаза, который выбил оставшийся воздух из лёгких.

Но сейчас было не место и не время для долгих переглядываний. Когда Хёнджин

открыл для них дверь, чтобы вывести Феликса, звонкий всхлип непроизвольно
вырвался из его рта. Он наверняка представлял себе эту ночь иначе. Все четверо
представляли Ночь Розы по совершенно иному сценарию.

Пока Хёнджин бежал впереди, время от времени одёргивая себя и сбавляя

скорость, Джисон и Лино насколько возможно быстро тащили Феликса, обхватив
за талию и закинув его руки себе на плечи. Джисон видел, как на каменной
284/343
дорожке остаются круглые капельки крови, размером с ноготь. К счастью, их
никто не остановил на пути к выходу. Те, кто видел, наверняка подумали, что
они просто тащат пьяное тело.

Феликса положили головой Джисону на колени, который забрался на заднее

сидение и придерживал голову соседа, вытирая кровь салфетками. Лино сел
рядом с Хёнджином на переднее сидение. На протяжении всего пути он бросал
обеспокоенные взгляды через плечо и предупреждал Хёнджина, когда нужно
было сбавить скорость. Тот, вцепившись в руль, иногда забывал, что они на
дороге не одни.

Дыхание Феликса было всё таким же хрипящим, а сердце отбивало неровный

ритм, который становился всё слабее. Джисон даже не заметил, как слёзы
потекли из глаз. Если бы солёные капли не стали падать Феликсу на лоб, он бы
не обратил на них никакого внимания. Руки его были измазаны чужой кровью,
засохший слой которой покрывался свежим каждые десять минут. Джисон
только успевал менять салфетки, откидывая окровавленные себе под ноги.

На очередном повороте Лино повернулся к Хёнджину, и его громкий голос

сотряс тишину.

— Нахрена ты свернул здесь? Нам до ближайшего города оставалось совсем

ничего.

— Мы ездили с Ликсом в больницу ещё осенью. Ему не подойдёт первая

попавшаяся, они ничем не смогут помочь.

— Да какая, блять, разница? Счёт идёт на минуты, нам бы в любую попасть.

Переключив скорости, Хёнджин сжал челюсти. Костяшки его побелели, а

машина ускорила ход.

— Я это знаю! Но ему действительно нужно в ту больницу, он там на учёте с

самого детства. И я буду благодарен, если ты не будешь говорить со мной, пока
мы до неё не доедем.

Лино тут же отвернулся, уставившись на однообразный пейзаж за окном.

Джисон только глупо перевёл взгляд с одного на другого и вновь вернулся к
Феликсу, которому понадобилась новая салфетка. Перебирая светлые локоны,
Джисон пытался успокоиться и дышать ровнее. И на какое-то время ему
действительно полегчало.

Быстрее, чем они того ожидали, машина доехала до больницы, которая являлась
единственным источником света в этом районе города. Джисон здесь прежде
никогда не был, да и на карте бы не нашёл. С помощью Лино он вытащил
Феликса с заднего сидения, и они потащили его внутрь.

Пока Хёнджин говорил с медсестрой, Феликса положили на тележку-каталку и

поспешно повезли по длинному коридору. Джисон и касающийся его ладони
Лино смотрели, как удаляется белая макушка под грохот колёс. Только когда
тележка и два медбрата скрылись за одной из дверей, они отошли с прохода и
сели в кресла рядом друг с другом.

Когда Хёнджин подошёл и сел напротив, они расцепили руки. У него наверняка
285/343
сейчас не тот настрой, чтобы наблюдать, как два его друга наконец разобрались
со своими отношениями. Ему нужна поддержка, а не бесплатный эпизод из
мелодрамы.

— Что медсестра сказала? — наклонившись в проход между креслами, спросил

Джисон.

Хёнджин, до этого теребящий кольца и не обращающий ни на кого внимания,

резко поднял голову, будто только проснулся, и посмотрел по сторонам. На
Джисона он взглянул не сразу.

— Сказала, что будут проводить обследование для более точного ответа, —

смотря в одну точку, он снова начал вертеть кольца в разные стороны. —
Добавила ещё, что у Ликса давно не было таких приступов, поэтому, возможно,
прогнозы не оптимистичные.

— Он никогда не говорил, что чем-то хронически болен.

— Да, мне тоже. Знаю только, что это у него с детства, и он периодически здесь
появляется, — опустив голову, Хёнджин вымученно вздохнул. — Ещё говорил
мне, что ничего серьёзного, пустяки. Типичный Ликси.

Лино, который до этого молчал, тоже наклонился в проход.

— Главное, что мы успели, остальное сделают специалисты. И нужно бы

позвонить родителям, предупредить.

— У тебя есть номер? — достав телефон из кармана брюк, спросил Джисон.

— Нет. Хёнджин?

— Откуда? Да и я телефон в машине оставил.

Джисон посмотрел на время и вздохнул. Было уже без пяти минут одиннадцать,
значит, мама вряд ли возьмёт трубку. Не оставалось ничего, кроме как
позвонить отцу и спросить номер родителей Феликса у него.

Отойдя к окну, Джисон стал слушать гудки, которым, кажется, не было конца.
Но вот они прекратились, сменившись голосом автоответчика, и Джисон
сбросил. Он стал звонить маме, но и с ней была та же история. Неужели спят?
Слишком рано, учитывая, что сегодня пятница. Предприняв ещё одну попытку
дозвониться до отца, Джисон наконец услышал родной голос, а не автоответчик.
Но голос, к его удивлению, принадлежал не отцу.

— Сынок? — голос мамы показался тонким и каким-то безжизненным. Но у

Джисона не было настроения выяснять причину.

— Мам, привет. Тут Феликс в больницу попал, ты можешь позвонить его

родителям и сказать об этом?

— Какой ужас. Да, конечно, я позвоню. В какую именно больницу и что

произошло?

— В этой больнице он состоит на учёте, так что они должны знать. Пока не знаю,
286/343
что с ним. Мы сидим здесь, ждём хоть каких-нибудь новостей.

— Ох. Мне жаль, что с твоим другом это произошло, — сказала она так, будто
готова была расплакаться. Джисон вмиг напрягся.

— У тебя всё нормально?

Какое-то время в телефоне было очень тихо. Мама молчала, а в животе Джисона
постепенно завязывался неприятный тревожный узел. Но она наконец ответила,
и голос прозвучал удивительно бодро.

— Да, сынок. Не переживай. Матери Феликса я позвоню, надеюсь, у него всё

будет в порядке.

— Я тоже. Пока.

Когда Джисон вернулся, Лино и Хёнджин о чём-то эмоционально спорили.

Причём это было даже хуже, чем в машине. Только заметив, как Джисон
опустился в кресло, они тут же замолчали и отвернулись, будто совсем друг
друга не знали. Это не могло не озадачивать, и так как Джисон за сегодня
истощил весь свой эмоциональный фон, то спросил как есть, наплевав на то, что
лезет не в своё дело.

— Что у вас случилось? Медсестра уже несколько раз на вас посмотрела, хоть бы
громкость сбавили.

Откинувшись на спинку кресла, Хёнджин фыркнул и покачал головой.

— Просто не верится, насколько некоторые люди эгоистичны.

— Я тебе уже объяснил, — вновь начиная закипать, сказал Лино. — И я не эгоист,

а просто действовал, как посчитал нужным.

— Нужным? Для кого? Эта твоя, как ты сказал, «забота» на деле чушь собачья.
Ты просто эгоист, признай это, и тебе дела нет до других людей.

Последняя фраза окончательно вывела Лино из себя. Он поднялся и склонился

над Хёнджином в повелительной позе, однако ничего сказать или сделать не
успел. К ним подошёл мужчина в белом халате, и глаза Джисона тут же
выцепили его бейджик — доктор Ли. Наверное, лечащий врач Феликса.

— Доброго времени суток, — сказал он, чтобы привлечь внимание Лино и

Хёнджина. Второй тут же подскочил и раскрыл рот, забыв про вежливость.

— Мистер Ли. Здравствуйте. Я… не знал, что вы тут работаете.

— Не просто работаю, сынок, — где-то Джисон уже слышал подобное

снисходительное обращение. — Но и занимаюсь лечением своего сына.

Теперь настала очередь Джисона стоять, раскрыв рот. Он никак не ожидал

встретить здесь отца Феликса, так ещё и в рабочем халате. Можно было бы не
звонить маме, ведь родители Феликса и так узнали о его состоянии в числе
первых.

287/343
Доктор Ли грустно улыбнулся, и его лицо омрачили морщины.

— Хочу поблагодарить вас за то, что доставили сына как раз вовремя. Его
состояние удалось стабилизировать, но он пока не пришёл в себя. Предполагаю,
очнётся ещё не скоро. Вы можете возвращаться, ещё раз спасибо за помощь.

— Я останусь, — упрямо заявил Хёнджин и опустился в кресло.

Смерив его нечитаемым взглядом, доктор Ли повернулся в сторону Лино и

Джисона.

— Вам есть на чём добраться до Чанми? — спросил он с тенью беспокойства.

— Найдём, — ответил Лино, когда Джисон успел только рот раскрыть.

Доктор Ли кивнул, а Джисон, не желая вновь оставаться в неведении, тут же

сделал шаг вперёд и спросил:

— Извините, но что с Ликсом? Он болен, если я правильно понял, но он никогда

об этом не говорил.

Поджав губы, доктор на мгновение опустил взгляд в пол, после чего поднял
полные грусти глаза на Джисона.

— Раз уж вы спасли сына сегодня, то имеете право знать. Тем более, вы двое
соседи по комнате и хорошие друзья, да? — получив в ответ кивок, доктор Ли
продолжил. — У сына врождённый порок сердца. Он уже перенёс несколько
операций, но, как видите, ему не становится лучше. Увы, донора так и не смогли
найти. Я наблюдаю за ним с детства, даже получил второе высшее и могу
сказать, что очередное хирургическое вмешательство может стать для него
последним. Единственная надежда — это пересадка. Он получил лучшее
лечение, но… оно уже не может его спасти. Мне жаль.

Последние слова доктор Ли добавил по профессиональной привычке, но именно

они ударили Джисона под дых. Когда белый халат скрылся в одной из палат,
горечь затопила горло, а из глаз снова полились едва контролируемые слёзы.
Джисон опустился в кресло и позволил им спокойно вытечь.

Когда тело перестало дрожать от тихих всхлипов, Джисон поднял покрасневшие

глаза к потолку и впервые в жизни беззвучно взмолился. В больнице так всегда
происходит: даже неверующий умоляет высшие силы о помощи. Хёнджин
зарылся в пальто и отвернулся, чтобы никто не мог видеть его лица. Но Джисону
это было не нужно — он был уверен, что тот таким образом пытается скрыть
слёзы.

Только Лино держался, стоя у окна и смотря на черноту какого-то парка прямо
напротив больницы. Подойдя к нему, Джисон спрятал руки за спину и сжал
челюсти.

— Так ты обо всём знал? Про этот секрет вы тогда говорили с Чаном?

— Да. И смени тон. Если начнёшь говорить то же, что Хёнджин, я не посмотрю
на то, что ты это ты. Полетишь из этого окна сразу же.

288/343
— А как я должен с тобой говорить? — голос сам по себе срывался на высокие
тона. — Ты знал и ничего мне не сказал, хотя я просил тебя об этом.

— И что бы ты делал с этой информацией, интересно? — Лино и сам закипал.

Джисон чувствовал это по его слишком ровному голосу. — Рассказал бы
Феликсу? Что его болезнь на самом деле не излечима, а родители ему наглым
образом врут? Ты бы его на месте убил одной этой новостью.

— То есть, по-твоему, нормально, что он живёт себе и думает, что его давно
вылечили, поэтому и употребляет всё подряд? Только больше себя закапывает.

Устало вздохнув, Лино повернулся и наконец встретился с Джисоном глазами.

— Это не наше с тобой дело. Если его родители приняли такое решение, то мы
не имеем права вмешиваться.

— Ты себя слышишь? — не выдержал Джисон и со всей силы пихнул Лино в

плечо. — Он не чужой мне человек! Я не могу просто закрыть на это глаза и
делать вид, будто всё нормально. Будто он здоров и не умирает у меня на
глазах.

В этот раз голос Джисона предал его и дрогнул. Закусив губу, он отвернулся к
окну, стараясь не расплакаться снова. Но предательские слёзы как назло снова
защипали глаза. Лино, до этого явно разъярённый от удара в плечо, прикрыл
глаза на пару секунд, пытаясь прийти в себя, и подошёл к Джисону, заключив
его в крепкие объятия.

Теперь сдерживаться стало ещё невыносимее, да и Джисон не видел в этом

смысла. Он позволил новым потокам слёз течь по щекам и подбородку, оставляя
на пиджаке Лино мокрые пятнышки. Почувствовав чужую ладонь у себя на
затылке, Джисон зажмурился и неожиданно для себя всхлипнул.

— Я не хочу потерять его, хён. Я не могу его потерять.

— Тише, — прижав Джисона чуть ближе, Лино продолжил гладить его по

волосам на макушке. — Не потеряешь. Слышишь меня? Медицина иногда творит
чудеса. Всё будет хорошо.

Они простояли так какое-то время, пока Джисон не успокоился и не отстранился

первым. Смахнув влагу с лица, он посмотрел на Лино и закусил щёку изнутри. В
глазах того стояла не меньшая боль, которую он так и не пролил вместе со
слезами. Может, не хотел делать этого перед людьми. А может, просто не умел
по-другому.

Вернувшись к Хёнджину, Джисон тронул его за колено. Тот с нежеланием

поднял стеклянные глаза.

— Вы уже поехали? — спросил он без особого интереса.

— Да. Сейчас вызовем такси, — ответил Джисон. — Ты домой не собираешься?

Уже поздно.

— Нет. Посижу пока тут. Дома отец, не хочу с ним ни о чём говорить.

289/343
С пониманием кивнув, Джисон вновь тронул Хёнджина за колено в
приободряющем жесте. Тот лишь слабо улыбнулся. Присутствие Лино он
продолжал мастерски игнорировать.

— Если вдруг будут какие-то новости, звони, — после короткой паузы, когда
Джисон разглядывал круги под глазами Хёнджина, он добавил чуть тише. —
Береги себя.

Выйдя на улицу, они по очереди вдохнули свежий воздух. В больнице слишком

сильно пахло антисептиком и кожаными креслами, которые туда завезли по-
видимому недавно. Поэтому здесь дышалось гораздо легче. Когда прогремел
первый раскат грома, стало ясно, что дышалось так именно из-за
приближающейся грозы.

Глаза Джисона сразу же выцепили неоновую вывеску круглосуточного магазина.

Туда он и направился. Оглянувшись через плечо, увидел, что Лино пошёл
следом, опустив голову в землю. Полы чёрного пальто развевались за спиной,
что придавало ему ещё более угрюмый вид.

Пока Лино платил на кассе, Джисон вызвал такси. Машина будет только через
пятнадцать минут, значит, они рискуют всё же попасть под дождь.

Купив две бутылки красного вина, они покинули магазин и сели на скамейку.
Откупорив бутылку штопором, который тоже пришлось купить, Джисон сделал
глоток и почувствовал, как дешёвый алкоголь защипал горло. Он передал
штопор Лино и тот сделал в точности то же самое.

— Не сравнится ни с одной бутылкой из Мерло, да? — Джисон наклонился и

прочитал название вина на этикетке.

— Да плевать. Нет настроения разбирать, что пить, а что нет.

— Согласен. От дешёвого пьянеешь быстрее, а это то, что нужно.

Они одновременно посмотрели в противоположные стороны. На узкой улочке

никого не было, а гром так и продолжал напоминать о приближающемся дожде.
Лино положил руку Джисону на колено и слабо сжал.

— Сейчас польёт.

— Да, — взглянув на непроглядное небо, Джисон сделал ещё один глоток. —

Хотя я был бы не против промокнуть и смыть засохшую кровь с ногтей.

Глаза Лино тут же опустились на чужие руки. На протяжении нескольких

мгновений он напряжённо о чём-то думал, после чего придвинулся к Джисону и
приподнял его лицо за подбородок, заставив посмотреть на себя.

— Мне жаль. Для вас обоих первая Ночь Розы должна была пройти по-другому.

— Да, — сглотнув, прошептал Джисон. — Мне пиздецки обидно и больно за

Ликса. Он не заслуживает всего этого ужаса. — На щёку упала первая капля, и
Джисон поморщился. — Но я не жалею о том, что произошло перед этим. Между
нами, — неуверенный и оттого робкий блеск в глазах Джисона сменился
уверенностью. — А ты?
290/343
Закусив щёку, Лино какое-то время балансировал на грани бессилия и вновь
закипающей злости.

— Это был прощальный секс. О таком всегда жалеют. Потому что теперь мне
будет ещё больнее тебя отпускать.

— Так не отпускай, хён, — в порыве приблизившись, Джисон взял ладони Лино в

свои. — Не отпускай, пожалуйста.

— Я не собираюсь обсуждать это дважды, — покачал головой Лино, однако руки

не отнял. — Тебе нужно уехать, и чем быстрее тем лучше.

Нахмурившись, Джисон собирался продолжить этот спор, но к сожалению для

него и к счастью для их взаимоотношений, подъехало такси. Спрятав бутылки
под пальто, они двинулись к машине и сели на заднее сидение. Как только
Джисон закрыл за собой дверь, стал накрапывать дождь, оставляя скромные
точки на стекле.

Чем дальше они уезжали от больницы и чем ближе становились к Чанми, тем
сильнее поливало. То слева, то справа в небе вспыхивали короткие вспышки,
сопровождаемые грохотом. За пределами машины была лишь темнота, поэтому
Джисон осматривал салон, переводя взгляд с водителя на пустующее место
впереди и на свои колени. На Лино он смотреть пока не решался.

Стоило Джисону на миг окунуться в счастье, как он вынырнул оттуда и сразу же

погрузился в отчаяние. Как близко эти два состояния на самом деле находятся
относительно друг друга. От бессилия, что он не может помочь другу и не
может вбить Лино в голову простые истины, Джисон хотел выброситься из окна
едущей на скорости машины. Погода ещё больше усугубляла растущую дыру
внутри.

Когда стало лить так, что водитель с трудом видел дорогу, машина сбавила ход,
а потом и вовсе остановилась. Джисон с нарастающей тревогой смотрел на
счётчик и гадал, сколько денег у него вообще было на карте. Не хотелось бы
влипнуть в неприятную ситуацию с водителем, ещё и на глазах у Лино.

Был слышен только шум льющегося дождя, грома и звук работающих вовсю
дворников. Спустя десять минут бесполезного сидения, водитель обернулся.

— Сильно торопитесь? Хрен его знает, сколько ещё лить будет.

— Можете проехать прямо пятьсот метров и высадить нас, — сказал Лино.

Посмотрев по навигатору, водитель нахмурился и снова обернулся.

— Уверен, парень? Там же нет ничего, заблудитесь ещё.

— Всё нормально. Мы уже здесь ходили.

По просьбе пассажиров водитель остановился и высадил их. Выйдя из машины,

Джисон бросил надежды разглядеть хоть что-то. Схватив Лино за руку, он
побежал за ним следом, не разбирая дороги и лишь прикрывая второй рукой
глаза. Когда они свернули с ровного асфальта на лесную тропинку, Джисон
291/343
догадался, что они здесь действительно уже ходили.

В прошлый раз, когда таксист привёз его не туда, и Лино пришлось его
встречать, Джисон выбрал не ту тропинку и расстроился, когда оказалось, что
она вела к Мерло. Сейчас они бежали по второй тропинке прямо в сторону
своего общежития, не обращая внимания на мокрую листву под ногами.

Джисон ничего не видел и чувствовал лишь ладонь Лино, крепко сжимающую

его. В этот самый момент он почувствовал острое, почти непреодолимое
желание его поцеловать. По мере их продвижения оно только усиливалось, так
что Джисон замедлился, а потом и вовсе остановился. Ему было это жизненно
необходимо. Всё нутро его кричало о том, что у них больше не будет момента,
чтобы это сделать.

Недоумевая, Лино сделал шаг к Джисону и потянул его на себя.

— Ты чего? Тут осталось совсем немного. Через пару шагов крыльцо Шато,
видишь?

Но Джисон даже не стал всматриваться в непроглядную темень, чтобы увидеть

какое-то крыльцо. Он со всей силой притянул Лино к себе и впился в его губы
обжигающим поцелуем. Единственное, что могло согреть их промокшие до
нитки тела.

Не долго думая, Лино ответил на поцелуй с таким же рвением. По волосам,

лицу, шее стекала вода. Они пили её с каждым новым поворотом головы и
движением языка, холодные капли смешивались с тёплой слюной и текли по
подбородку. Джисон с жаждой глотал каждую, боясь, что этот момент
прекратится.

И он прекратился. Причём быстрее, чем оба планировали. Послышался девчачий

крик, и им пришлось устремить головы в сторону, откуда он прозвучал. Сначала
Джисон не понял, что произошло, но дождь постепенно утихал, и вот его взору
открылась картина, которая никак не вписывалась в сценарий сегодняшней
ночи. Хотя всё уже и так шло не по сценарию.

Правая часть сцены, где находилась аппаратура, горела ярким пламенем.

Студенты, до этого ютившиеся от дождя в беседках, повылазили и устремились
дальше от источника пожара. Девушки скидывали туфли на ходу и продолжали
бежать по мокрой траве босиком. По-видимому, сильный дождь прорвал навес
сцены и вызвал замыкание. Никто не ожидал подобного ливня в начале весны.

Нашлись однако индивидуумы, которые достали из петлиц свои розы, подожгли

и стали размахивать ими как факелами. Некоторые нашли это забавным и стали
громко гоготать, что выглядело нелепо на фоне нарастающего пожара. А дождь
тем временем почти сошёл на нет.

Студенты столпились у главного корпуса, чтобы быть подальше от огня, но всё

равно иметь на него прекрасный вид. Тут ворота корпуса распахнулись и
парочка охранников, которых Джисон, кажется, запомнил на всю жизнь после
встречи в Темнице, выбежали с огнетушителями в руках и направились в
сторону огня.

Вслед им кричали комплименты и овации, будто всё это лишь часть

292/343
представления под названием Ночь Розы. Охранники стали одновременно
тушить огонь и расталкивать особо смелых студентов, которые подходили,
чтобы поджечь главный символ этой ночи и вскинуть его в воздух. Толпа
студентов у главного корпуса не утихала, розы горели, охранники тушили
аппаратуру, параллельно матерясь на поджигающих цветки парней и девушек.

Джисон сразу же подумал о Феликсе. Ему бы такой цирк точно пришёлся по

душе. Такой своеобразный протест и вызов традиционным ценностям,
положенных в основу этого праздника.

Когда студент-ведущий и парочка активистов двинулись помогать охранникам,

Джисон и Лино скрылись за дверями Шато. Больше там наверняка ничего
интересного не произойдёт.

В общежитии было всё так же тихо, будто и не прошло нескольких часов с

момента, как они его покинули. Дождь не стал весомой причиной для студентов,
чтобы уйти с праздника, а после недавнего инцидента никто точно не захочет
прекращать веселье. Студентам только повод дай, и они будут веселиться всю
ночь. Могут себе позволить.

Держась за руки, Лино и Джисон неторопливо шли по коридору в свой блок.

Каждый пребывал в своих мыслях, довольствуясь комфортной тишиной, которая
между ними установилась. Но только они открыли дверь, как руки сами по себе
расцепились, Лино замер, и Джисон за его спиной сделал то же самое.

К их огромному удивлению на одном из диванов у камина сидел профессор Кан,

закинув ногу на ногу, и читал книгу в чёрной обложке. Даже с приличного
расстояния Джисон догадался, что это была не какая-то случайная книга с
полки, а именно «Шипы». Заметив открывшуюся дверь, профессор поднял
голову и мягко улыбнулся.

— Я вас заждался, — закрыв книгу, он покрутил её в опасной близости от огня из

камина. — Не представляете, как долго я её искал. Присаживайтесь, не стойте в
дверях.

Джисон взглянул на покрасневшие уши и сжатые челюсти Лино и не рискнул

сдвинуться с места. Нутро подсказывало, что в данной ситуации нужно
действовать осторожно. Тем более, Лино, по-видимому, начинал терять
самообладание. Сделав несколько торопливых шагов вперёд, хён остановился за
спинкой пустого дивана, оказавшись прямо напротив профессора.

— Вас не учили этикету, кёсуним? Рыться в чужих вещах нехорошо. Прошу

отдать мою книгу.

— Твою книгу? Хм, — коротко усмехнувшись, он откинул её на кофейный столик.

— Мне известно, что твоя дорогая мать завещала книгу семье Хан. Очевидно, до
них она так и не дошла. И узнаю я об этом только сейчас. Думаешь, обвёл меня
вокруг пальца, паршивец?

Голос профессора блеснул стальными нотками, и Джисон невольно нахмурился.

Он никогда не слышал, чтобы мистер Кан позволял себе говорить со студентами
в таком тоне. И даже тот факт, что книга изначально должна была быть у его
родителей, Джисона мало удивил.

293/343
— Именно это я и сделал, кёсуним, — говорил Лино пугающе спокойно. Но
Джисон заметил, как он впился ногтями в обивку дивана. — Долго же вы искали
не в том месте. Жаль ваших драгоценных усилий, ещё и в таком пожилом
возрасте.

Профессор Кан опасно оскалился и отвернулся к камину. Лино в этот момент

достал из кармана промокшего насквозь пальто недопитую бутылку вина и
сделал долгий глоток. Джисон только сейчас отмер и закрыл за собой дверь
блока, после чего подошёл к диванам. Увидев его боковым зрением, Лино чуть
дёрнулся от неожиданности. Кажется, он уже и забыл, что здесь был кто-то ещё.

Выражение лица профессора вмиг ожесточилось. Отвернувшись от огня, он

отчётливо проговорил.

— Надеюсь, ты не думаешь, что я делал это своими руками. Есть как минимум
два человека, которые не отказались помочь уважаемому профессору.
Удивительно, на что готовы люди ради исполнения своей заветной мечты.

Его манера речи не менялась даже вне лекций. Даже сейчас профессор говорил
так, будто читал материал по истории английской литературы. Джисон хотел
невольно закатить глаза, но сдержался, поскольку ещё помнил о нормах
приличия.

Мистер Кан тем временем продолжал свою непонятную лекционную речь.

— Но я поощряю достижение целей любой ценой. Люди, вещи — всё это такое не
постоянное. А к мечте нужно идти, не имея груза за спиной. Тем более, если эта
мечта — издать собственную книгу и занять своё место в безжалостном
писательском мире. Приходится чем-то жертвовать.

Взяв паузу, профессор вновь посмотрел на огонь в камине. Джисон не понимал,

зрителем какой сценки он стал на этот раз, но реплики действующих лиц ему
откровенно не нравились. В животе завязался неприятный узел,
предвкушающий что-то плохое. Но ощущение это было едва осязаемым, поэтому
он продолжал просто стоять и слушать.

— Я пообещал ему, что помогу с книгой и её публикацией. Услуга за услугу.

Ничего ведь не бывает просто так, надеюсь, вы уже усвоили эту жизненную
правду. Жаль, конечно, что «Шипы» Чан нашёл слишком поздно. В зимние
каникулы она бы пришлась кстати. Но в чём он преуспел, так это в навыке
наблюдения за первокурсниками, — тут он наконец оторвал свой взгляд от
камина. — Особенно за тобой, Хан Джисон.

В шоке приоткрыв рот, Джисон не успел толком ни о чём подумать, как Лино
запустил бутылку, из которой только что пил, в противоположную стену.
Бутылка попала прямо в книжный стеллаж, и осколки разлетелись по полу,
некоторые из них попали в открытую крышку рояля. Алые капли разлетелись по
ковру и корешкам книг. Воцарилась шаткая тишина.

Джисон ещё никогда не видел Лино в таком приступе ярости: желваки ходили
по челюстям, лицо ожесточилось настолько, что хёна с трудом можно было
узнать. Прежде холодный и колючий взгляд полыхал и искрился ранее
невиданным гневом. Смотря на профессора в упор, он шумно втягивал воздух
через нос.
294/343
— Иди к себе, — бросил он Джисону, не поворачиваясь. — И не высовывайся из
комнаты.

До сих пор пребывая в шоке, Джисон не сразу сообразил, что от него хочет Лино.
Он схватился за его пальцы, которые от этого прикосновения ещё больше
впились в диван. Он лишь хотел его успокоить и напомнить, что он всё ещё
здесь и никуда не уйдёт. Не тогда, когда Лино готов взорваться прямо на месте
и сделать что-то поистине страшное.

Но Джисон не учёл, что его простой жест был прекрасно виден со стороны. Лино
тут же поймал его взгляд и с сожалением покачал головой.

— Любопытно, — почти прогремел голос профессора после этого мгновения

тишины. — Значит, Чан был прав насчет вас двоих. Как омерзительно.

Джисон тут же убрал руку за спину и загнанно осмотрелся. Ему ещё не

приходилось испытывать стыд за простое проявление чувств. Лино тем
временем смерил профессора уничтожающим взглядом и снова взял Джисона за
руку, переплетя с ним пальцы и чуть придвинув к себе.

— Что может быть омерзительнее двух парней, держащихся за руки? — почти

выплюнул он. — Может быть, уважаемый профессор, который спит с молодыми
студентками?

— Ну, конечно, ты и об этом знаешь. Я догадался в тот вечер, когда вы пришли в

мой кабинет после шалости в подвале главного корпуса, — вдруг кёсуним
захлопнул рот и невысказанная мысль вновь осела тишиной. — В подвале
главного корпуса…

Джисон почувствовал, как хватка Лино в его ладони усилилась. Он так сильно
сжимал его руку, что становилось даже больно. Профессор тем временем
сморгнул с глаз невидимую дымку и посмотрел на них с нездоровым блеском в
глазах.

— Раз уж половину ты знаешь, о второй половине догадался, полагаю, именно

по твоей вине уехал Хван-младший?

— Разумеется.

— Записка слишком заезженный вариант.

— Зато рабочий.

— Хм, — хрустнув челюстью, мистер Кан сомкнул глаза в опасном прищуре. —

Сколько же хлопот ты мне доставил. Невероятно. Но эта отсрочка имеет мало
смысла. Я всё равно доведу до ума то, что начал. Кто ты без своей книжки?
Какой-то бастард, всеми силами пытающийся походить на свою мать.

Лино так же опасно сощурился, и Джисон только сейчас заметил, как похожи их
с профессором глаза. Даже слишком.

— Спасибо за такую точную характеристику, кёсуним, я польщён. Но раз уж мы

начали, то прошу меня извинить за следующее признание своих достижений.
295/343
Смешок у него вышел непроизвольно. Скорее всего, истерический. Лино даже
начал говорить в той же манере, что и профессор, будто вещал заумную лекцию.
Джисон лишь поспевал за поступающей информацией, от которой дрожали
колени и ускорялся пульс.

— Прочитав мамину книгу, я даже не стал сомневаться в реальности описанных

там событий. Поэтому решил, что хрен эта книга достанется кому-то, кроме
меня. Когда я пришёл в себя, то стал ходить по кампусу, как одержимый, и
искал эти чёртовы розы. Да, те самые. Я думал, они растут где-то кроме
закрытой на тот момент оранжереи.

С каждым словом в горле Джисона становилось только суше. С круглыми

глазами он слушал и не понимал, в какой момент ему разрешили узнать тайны
закулисья. Лино тем временем с жаром продолжал.

— Когда я бросил безрезультатные поиски, эти розы мне принесли, причём

положили прямо под дверь. В качестве милого подарка, как будто эти цветки не
могли убить весь университет. Как иронично, что символом университета
являются ядовитые розы, не так ли?

Профессор слушал с однобокой улыбкой на лице. Казалось, его эта информация

совсем не удивила, а даже наоборот — позабавила.

— Но меня это никак не касалось. Пока я не узнал, что каждый из компании

друзей моей матери решил отправить своего отпрыска сюда. С Хёнджином и
Чанбином я даже немного сблизился, но когда приехали первокурсники, я понял,
что это подстроено. Какой идиот поверит в такое совпадение? Мне удалось
вытянуть из мистера Хвана про шантажирующее письмо. Вы ведь отправили
такое всем своим бывшим студентам, верно? У них не было иного выхода, кроме
как отправить своих детей сюда. На верную смерть.

Пазлы в голове Джисона становились на своё место один за другим. Дыхание

сбивалось с каждой новой фразой, а пальцы начинали подрагивать.

— Я разгадал, в какой последовательности вы хотели расправиться с невинными

детьми виноватых родителей. Даже выписал себе в дневник, как какой-то
чёртов следователь. Хёнджин собирался быть первым, поэтому мне пришлось
отправить его подальше отсюда. А Джисон собирался стать последним, ведь вы
ненавидите семью Хан больше остальных. Решили оставить его на десерт. И я
знал, что у меня есть время, поскольку без книги вы бы не стали рисковать и в
открытую убивать студентов. «Шипы» знают про вас слишком много.

Вдруг Лино замолчал и сжал ладонь Джисона, которую держал всё это время,
ещё сильнее.

— Неужели ты недооценил меня, отец?

Джисон сухо сглотнул и в ужасе посмотрел на Лино. На лице у того читалась

лишь решительность и не желающая утихать злоба. Значит, всё это правда.
Ложь была лишь в том, что Лино говорил, будто не знал своего отца. Джисон
почувствовал тошноту, как только подумал о маме Лино и профессоре. Она ведь
была такой же молодой, как и её сын сейчас.

296/343
Только потом до него дошёл смысл всего только что сказанного. И это заставило
замереть в неопределённом ступоре. Профессор, который делал им поблажки и
говорил, что просто сентиментален, на самом деле вынашивал совершенно иные
планы. Хотя Джисон до сих пор не понимал, зачем и почему.

— Хм, — мистер Кан сделал неопределённый жест рукой и взял книгу со

столика. — Разве ты не должен ненавидеть всю их семейку так же сильно, как
я? Твоя мать опять обелила своих дорогих друзей и наверняка не рассказала
всех подробностей. Как её лучшая подруга отвернулась от неё, когда была
нужна больше всего.

— Я про всё это знаю, — так же решительно заявил Лино. — И будь уверен, я изо
всех сил старался ненавидеть. Но вряд ли мама хотела бы этого. Зато моей
ненависти с излишком хватает на тебя.

— Любовь к одному из семьи Хан погубит тебя так же, как и её. Помяни моё
слово.

Кивнув пару раз скорее самому себе, мистер Кан дёрнул уголком губы вверх.
Потом поднялся и поправил пальто.

— Значит, я тебя всё же недооценил, сын.

Наклонившись, профессор ловким движением схватил книгу и выбросил её в

камин. Джисон дёрнулся вперёд, но Лино успел его удержать, схватив за рукав.
Всё, что успел сказать Джисон, это еле слышное «нет». Голос в очередной раз
подвёл его.

Чёрная обложка полыхала в огне, и по гостиной стал разноситься запах палёной

искусственной кожи, заставляя морщить нос. Обойдя столик, профессор стал
осторожно продвигаться в их сторону, всё так же прихрамывая на одну ногу.

— Моя бабушка основала этот университет. Мне достались от неё лишь

потрёпанные временем дневники и наследственная мигрень. Но со вторым я
научился жить, а с первым — убивать. Опять же не без посторонней помощи,
поскольку меня не одарили талантом к ботанике или химии.

Оскалившись, он подошёл ближе. Книга ещё с большей силой полыхала в

камине, унося с собой всю правду, которую Джисон никогда больше не сможет
узнать самостоятельно.

— Оказывается, у нас работают способные библиотекари, — продолжил

профессор. — Благодаря Рей я достиг необычайных открытий. Методом проб и
ошибок, конечно, но куда без них. Во втором общежитии от так называемого
передоза наркотиками погибло несколько студентов. Можно сказать, во благо
науки.

Ещё через мгновение профессор оказался совсем близко, поравнявшись с ними.

Джисон тяжело сглотнул и сделал шаг назад. Лино и сам оттолкнул его за своё
плечо, встретившись с профессором всё таким же недобрым взглядом.

— Бабушка всегда говорила: если растение гниёт, то удалять надо с корня. Но

что будет, если корень оставить без стебля и цветка? Можно ли считать
растение погибшим?
297/343
Его лёгкая улыбка вкупе с подобными словами создавали настоящий образ
сумасшедшего. Может, мистер Кан таковым и являлся. Теперь Джисон всё
больше склонялся к этой мысли, потому что какой нормальный человек будет
вынашивать план, чтобы убить ни в чём неповинных людей.

Улыбка однако дрогнула, как только профессор столкнулся с Лино лицом к лицу.

— Отойди, сын. Я уже решил переиначить первоначальный план и начать с Хана.

Будешь стоять у меня на пути, пойдёшь за ним следом.

— Только после тебя. Отец, — сквозь сжатые челюсти проговорил Лино.

Дёрнув головой, мистер Кан протянул руку и схватил Джисона за ворот пальто.
Лино среагировал почти сразу же и оттолкнул профессора, так что тот качнулся,
наступив на хромую ногу. Скорчившись от боли, он сделал неосторожный шаг
здоровой ногой и, запнувшись о ковёр, повалился на пол.

Кряхтя и шепча под нос непонятные ругательства, мистер Кан сел и убрал
мешавшую прядь седых волос с глаз. Теперь он выглядел жалким и даже
беззащитным, отчего Джисон почувствовал укол совести. Он не привык
смотреть, как люди старшего поколения валяются на полу, а он даже не
пытается им помочь.

Поэтому среагировав быстро, он подбежал к профессору и протянул ему руку.

Тот, взглянув с благодарностью, протянул свою в ответ и в тот же самый момент
достал вторую руку из кармана. Джисон не успел понять, что произошло.

Лино оказался рядом ровно в тот момент, когда шприц, зажатый в руке
профессора, намеревался быть воткнутым в вену на протянутой руке Джисона.
Но вместо этого воткнулся в тыльную сторону ладони Лино и остался торчать из
неё. Раздался резкий вскрик, который заставил Джисона отшатнуться и
захлебнуться собственным всхлипом.

Место, из которого торчал шприц, сочилось струйками крови с разных сторон.

Лино не мог двигаться от шока, поэтому Джисон дрожащими пальцами достал
инородный предмет и откинул его куда-то в сторону. Потом взял его ладонь и не
удержал очередной всхлип: с вытекающей из раны кровью смешалась
инородная жидкость.

Ладонь Лино за пару секунд стала холодной. Джисон поднял голову и

встретился с его теряющими прежнюю ярость глазами. Теперь в них было лишь
сожаление и ещё немного боли. Он просто смотрел на Джисона, не говоря ни
слова, но всё и так стало ясно — яд проник в его кровь. И он прекрасно знал, что
это для него значит.

Джисон отмер, только когда услышал глухой удар двери. Профессор сбежал,
забыв про хромоту и оставив их одних в гостиной, пропахшей сгоревшей книгой
и ароматическими свечами, которые уже давно въелись в стены и мебель. Лино
опустил руку и кровь стала капать на пол, и каждый звук заставлял Джисона
содрогаться всем нутром.

— Хён. Срочно, где тот отвар, про который ты говорил? Которому тебя научила
мама? Он ведь является противоядием, да?
298/343
Пару раз медленно моргнув, Лино кивнул.

— Является. Но он закончился. Я не успел сделать ещё. Тебе… я отдал тебе

последнее.

— Чёрт возьми. Ладно. Я сделаю ещё. Ты будешь мне говорить, что делать, — в
горло поднялась горечь. — Ну же, пошли. Быстро сделаем, ты выпьешь и всё
будет хорошо.

Расстроенный недавними событиями эмоциональный фон Джисона давал о себе

знать — он не мог контролировать себя, поэтому глаза сами по себе наполнялись
слезами. Он не хотел, чтобы Лино счёл это за знак того, что он опускает руки.
Нет. Никогда.

— Быстро сделаем, — неверяще улыбнулся Лино, а его смешок вышел как

никогда слабым. — Не получится, Хан Джисон. По рецепту мамы он готовится
ровно сутки. Боюсь, у меня осталось времени гораздо меньше этого.

Напольный светильник и огонь из камина отбрасывали тени на нездорово

бледное лицо Лино. Эта бледность походила на ту, что была у Джисона в ночь
отравления. И сложив все пазлы в одну цельную картину, он осознал, что на
самом деле сделала Рей.

Она не просто попыталась отравить Джисона, но и сделала возможным

переносить яд из розы в другие ёмкости. Будь то шприц или стаканчик с кофе. В
тот вечер он отравился не едой из кафетерия, а ядом, выкачанным из цветка,
который являлся симвлом университета. Пазл к пазлу, совпадение к совпадению.

Схватив окровавленную ладонь Лино, Джисон поднёс её к своему лицу.

— Тогда я высосу яд.

С неожиданной резкостью Лино отдёрнул ладонь и сдвинул брови.

— Только попробуй, Хан Джисон. Ты и меня не спасёшь и себя убьёшь заодно.

Правда, через пищевой тракт яд действует медленнее. Не страдай ерундой, я
тебя прошу.

Отвернувшись, Лино направился к роялю, еле переставляя ноги. Джисон был

готов рвать и разрушать всё, что попадалось ему на пути. Слёзы тем временем
полностью застлали глаза. Это его вина. И он не может отделаться от этой
мысли, которая набатом долбит по вискам.

— Ерундой? — вскрикнул он в тишине, и невольный всхлип заставил грудь

вздрогнуть. — Я не могу потерять ещё и тебя. Хён, я умоляю тебя. Просто скажи
мне, как тебе помочь. Пожалуйста. Я сделаю всё. Не уходи от меня, повернись и
скажи, что нужно сделать. Хён!

Лино тем временем дошёл до своего любимого инструмента, но не смог ступить

на платформу, из-за чего грузно опустился на пол, опершись о возвышение
спиной. Проведя одной рукой по ножке рояля, а вторую положив на
раскиданные по полу осколки, он хмыкнул.

299/343
— Даже не поиграть перед смертью. Жаль.

Больше не в силах сдерживать себя, Джисон просто подбежал к хёну и рухнул

на колени. После чего схватил его ладони и поднёс к своему лицу. Но Лино снова
с несвойственной для его состояния резкостью отдёрнул руку.

— Хан-и, я же сказал. Я не дам тебе убить себя.

— Ты убьёшь меня, если не дашь себе помочь. Прошу тебя. Минхо…

Глухой резкий вдох заставил грудь Лино судорожно дёрнуться. Наклонив

голову, он слабо ухмыльнулся в своей привычной манере, отчего сердце
Джисона заболело с новой, неизведанной для него болью.

— Так ты знаешь меня лучше, чем я представлял, — снова слабый смешок. —

Невыносимый.

— Хён, прошу тебя, — уткнувшись в чужое плечо, Джисон позволил слезам

выйти наружу. — Пожалуйста. Я хочу, чтобы ты жил.

— Я тоже. Впервые хочу жить так сильно. По твоей вине. Ещё пару лет назад я
был бы только рад умереть, — тяжело сглотнув, он прикрыл глаза. — Я и не
представлял, что влюблюсь в человека, которого должен был ненавидеть. Какое
клише.

От неожиданного признания Джисон стал всхлипывать только сильнее.

Прижавшись к рубашке Лино, он вдыхал свой любимый терпкий запах и хотел
остаться в нём навсегда. И чтобы Лино всегда был рядом, румяный, здоровый, со
своей фирменной ухмылкой, а не бледный и дышащий через раз.

— Ты же обещал научить меня играть на рояле, — задыхаясь от рыданий,

бормотал Джисон.

Слабо улыбнувшись, Лино поднял лицо Джисона и положил ледяную ладонь ему
на мягкую и мокрую щёку.

— Для этого тебе не нужен я. Ты недооцениваешь себя, Хан-и. Понимаешь? Ты

столько всего можешь сделать, если наконец поверишь в себя.

— Но я не хочу без тебя!

Лино судорожно выдохнул и прижался к Джисону лбом, прошептав.

— Тебе придётся.

Горячие слёзы вновь покатились по лицу, и грудь стала вздрагивать в припадке.

Прижатый к холодному лбу Джисон бился в тихой истерике. Ещё никогда он не
ощущал себя таким беспомощным и безнадёжным.

Вдруг Лино взял его ладонь и положил себе на грудь, где ещё ровным ритмом
билось сердце.

— Чувствуешь? — ответом ему послужил неуверенный кивок. — Оно всегда

билось так только для одного человека. Который сейчас сидит передо мной и
300/343
пускает сопли на мою любимую рубашку. Оно твоё, Хан Джисон. Но пока оно и
моё тоже, я прошу тебя вот о чём. Если Феликсу разрешат делать пересадку…

— Нет!

Как ошпаренный Джисон отклонился назад и отчаянно замотал головой, не веря,

что слышит подобные слова. Как Лино может говорить об этом так спокойно?

— Нет. Нет, хён. Замолчи. Я не… не могу… не хочу представлять. Пожалуйста,

не говори так.

Чувствуя, как паническая атака начинает брать верх, Джисон вскочил на ноги и
схватился за голову, продолжая твердить себе «нет, нет, нет, нет», как какую-то
мантру. Это сейчас совсем некстати. Пару мгновений он боролся с собственным
организмом, который начинал сдавать позиции.

Это было очень не вовремя, но к счастью ему удалось взять себя в руки и не
задохнуться. Снова упав перед Лино на колени, Джисон почувствовал, будто
сердце со всей силы сжали в кулак и намеревались вырвать из его груди. Лино
сидел, опершись о ножку рояля, с закрытыми глазами и ни на что не реагировал.

— Хён, — похлопав его по щекам, Джисон не добился ответа. — Хён! Очнись,

чёрт возьми. Твою ж мать. Хён!

Свои крики он утопил в мягком проверяющем поцелуе, но Лино не ответил, и ни

один мускул на его лице не дрогнул. Только холодные, неестественно алые губы
коснулись чужих, приняв их боль и вновь образующиеся солёные капли.

Джисон сильнее обычного ощущал свою вину. Ведь если бы он уехал раньше
этой ночи, то этого бы не случилось. Лино не сидел бы у рояля при смерти, его
бледная рука не свисала бы, едва касаясь осколков от бутылки, и его сердце
билось бы в привычном ритме.

Отстранившись, Джисон прикрыл рот ладонью и гулко всхлипнул. Вмиг он

подскочил на ноги. Нет. Он не собирается мириться с этим, не собирается
позволять какому-то дурацкому случаю забирать у него самого дорогого
человека. Пошёл к чёрту этот университет, пускай он хоть весь сгорит, но
Джисон не позволит забрать Лино. Ни сегодня, ни когда-либо.

У него была одна надежда и один звонок по телефону. Невидящим взглядом он

набрал номер матери и прослушал ровно четыре гудка, прежде чем она взяла
трубку.

— Сынок?

— Мама. Срочно. — Обрисовав всю ситуацию, почти захлёбываясь, Джисон

выдохнул. — Только ты можешь мне помочь. Ты же должна помнить рецепт.

В трубке повисла тишина. Джисон бросил взгляд на серую руку Лино,

безжизненно свисавшую с платформы.

— Сынок, мне так жаль. Прошло столько времени…

— Я люблю его, мам! Умоляю тебя. Пожалуйста.

301/343
Снова тишина. Только горький плач разбитой вдребезги души, которая боится
навсегда потерять любимого человека.

— Господи, помоги, — послышался непонятный шорох, а затем твёрдый голос

матери. — Слушай внимательно. И сейчас главное успокойся, иначе дрожащими
руками не сможешь ничего сделать. Тебе понадобятся лепестки ядовитой розы…

Пока Джисон бегал на второй этаж, где валялся тот самый неестественно
красный цветок, который ему подсунула Рей, Лино видел сон. Он не спал,
конечно, а просто бредил. И этот бред, вызванный попавшим в кровь ядом,
рисовал одну интересную картину.

Сначала он видел детство, маму и университет. Потом разум стал рисовать

события двадцатилетней давности, о которых он прочитал в книге.

И чем глубже проникал яд, тем ярче он видел мелькающие картинки и образы.

302/343
Примечание к части TW: глава содержит графические описания насилия и
смерти. Читайте с осторожностью!

27. Шипы

«Если бы я только знала, что каждый из нас не будет спать этой ночью,
я бы выпила снотворного. Возможно, смертельную дозу…

А может, и отравила бы всех своих друзей заодно. Не знаю. За прошедшие года я

успела придумать несколько сотен исходов одного события. Что было, если бы
мы не пошли на Ночь Розы? Что если бы в ночь перед праздником моя лучшая
подруга не превращала срезанную розу в красивый аксессуар? Что если бы у
меня не было ключа от Темницы?

И ещё тысяча таких «если», которые в действительности не имели смысла. Мы

всё равно пошли на главное торжество студенчества, ведь это была наша
последняя Ночь Розы. Через несколько месяцев мы стали выпускниками и
покинули университет. Все, кроме меня. Но об этом позже.

Я никогда не любила форму Чанми: эти однотипные сарафаны и белоснежные

рубашки, которые приходилось стирать на руках чуть ли не каждый день, меня
угнетали. Поэтому Ночь Розы была похожа на глоток свежего воздуха. И глоток
чего покрепче, поскольку преподаватели и старосты закрывали глаза на
попытки студентов протащить алкоголь.

Платья каких захочешь расцветок, выглаженные костюмы, запах смешавшихся

парфюмов и свободы. Именно такой я запомнила Ночь Розы. Но в год выпуска
1998 года она обросла некоторыми пренеприятнейшими деталями.

Череда неприятностей началась с поздравительной речи ректора и некоторых

преподавателей, в число которых входил наш куратор. Сонсенним Кан.

Будучи двадцатилетней студенткой, я не осмеливалась говорить о нём что-либо.

Слишком опасалась, что друзья догадаются о природе наших отношений. Но
приближаясь сейчас к тому возрасту, в котором он был в 98-м, я наконец могу
сказать, каким он был на самом деле. Даю читателю полное право меня осудить.

Мужчина необыкновенного ума, стройный и до сих пор привлекательный в свои

40 с небольшим, чуткий и галантный. Когда он читал лекции, я могла слушать,
не отвлекаясь, что для меня на последнем курсе было уже нетипично.

Кажется, приоритеты я расставила ещё на первом курсе, и учёба точно занимала

последнее место. Он сразу обеспокоился моими частыми прогулами и
проблемами с успеваемостью. Поэтому стал не только куратором, но и научным
руководителем, как он это любил называть. Стоит ли говорить, что ничего
«научного» в наших встречах не было.

Я стремительно влюблялась в преподавателя, взрослого мужчину, у которого

была семья. Полагаю, учёба в Чанми окончательно отравила мне мозг, потому
что другой причины своей влюблённости я не видела. И так как мой мозг был
окончательно отравлен, я совершала необъяснимые вещи. Но об этом тоже
позже.

303/343
Когда ректор закончил свою нудную речь, пришла очередь сонсеннима.
Похлопав по микрофону пальцем, он ярко улыбнулся и обвёл взглядом толпу.
Говорил он так же завораживающе, как и на своих лекциях, поэтому я даже не
пыталась уловить суть. Его ровный бархатный голос, даже искажённый
микрофоном, производил должное впечатление.

Закончив речь, он бросил на меня короткий взгляд, но не задержался им, а сразу

же отвернулся, будто я была случайной студенткой из толпы. Я сжала челюсти и
смахнула мешавшую прядь, будто его поведение меня совсем не смутило.
Прежде он никогда так не делал. Не смотрел на меня, будто я пустое место.

Когда официальное поздравление преподавательского состава закончилось, и

толпа у сцены стала разбредаться кто к танцполу, кто к беседкам, я выцепила
сонсеннима глазами и подбежала к нему, пока он не ушёл. В тот момент мне
было плевать, что друзья проводили меня недоумевающими взглядами.

Будучи в обществе, я не могла позволить себе фамильярностей, поэтому,

насколько позволяли туфли на каблуках, всеми силами старалась оказаться в
его поле зрения. Когда мне это наконец удалось, он неуверенно остановился и
бросил взгляд куда-то мне за плечо. Потом вдруг напрягся и посмотрел на меня
уничтожающим взглядом.

Но меня это не устраивало. Мало того, что я поддалась чувствам и влюбилась

впервые в жизни, так мной ещё так бессовестно играют. Поэтому я в порыве
направилась прямиком к нему, но замерла, как только услышала знакомый
писклявый голос из-за своей спины.

Обладательница этого «ангельского» голоска подбежала к сонсенниму с

возгласами «Папа! Платье просто обалденное. Спасибо!» и повисла у него на
шее. Он принял объятия дочери, но быстро отстранился, поскольку не привык к
проявлению чувств на публике. Вскоре к ним подошла низенькая женщина,
которая, как я догадалась, была матерью и женой.

Его дочь была первокурсницей. Миниатюрная, хрупкая на вид девушка, которую

я сначала боялась, а потом начала неумышленно ненавидеть. Впервые я её
увидела, когда выходила из кабинета сонсеннима, а она мчалась по коридору
прямо на меня. Этот ураган с косичками я никогда не забуду.

Извинившись за то, что чуть не сбила меня с ног, она коротко поклонилась и
схватилась за ручку двери.

— Ещё раз простите, онни. Вы, кажется, учитесь под кураторством моего папы?
Меня зовут Кан Чанми. Рада познакомиться с вами.

В ответ я смогла выдавить только своё имя, после чего она скрылась за дверью,
а я так и не смогла сдвинуться с места из-за испытанного шока. Эта девчушка
была не только дочерью сонсеннима, — думала я тогда, — её ещё и назвали в
честь университета. Не позавидуешь. Хотя как позже оказалось, имя она
переняла от своей прабабки, которая являлась одной из основателей этого
учебного заведения.

Находясь буквально в паре метров от счастливого семейства, я всеми силами

старалась не подавать вида, что смотрю именно на них. Но тут и
невооружённым взглядом было видно — во мне начинала закипать та самая
304/343
ненависть. Поэтому развернувшись, так что полы платья взметнулись в воздух, я
побежала в противоположную сторону — к своим друзьям.

Хан и Со уже распивали на двоих какую-то бутылку с крепким алкоголем,

остальные довольствовались пуншем и закусками. Я плюхнулась на скамейку
рядом с пьющими и попросила Хана налить мне стопку. Его дама в это время
сидела напротив, одетая как никогда роскошно, с ансамблем из своей дурацкой
неестественно яркой розы на запястье, и сверлила нас взглядом.

Когда я уже собралась отправиться в Мерло, чтобы посвятить себя ставкам и

картам, Хван преградил мне путь.

— Ты куда это собралась? Мы же только начали веселиться.

— Веселитесь, кто вам мешает, — буркнула я и попыталась его обойти. Тщетно.

— Эй, ну чего ты? Что с настроением? Мы тут коллективным разумом подумали и

решили, что раз уж это наша последняя Ночь Розы, да и вообще последние
месяцы в Чанми, нужно соблюсти традиции. И напоследок побегать в Темнице.

Идея так себе, карты меня влекли куда больше, но под натиском восьми пар
глаз я сломалась. Как всегда.

— Ладно. Ключ у меня с собой. Можем пойти прямо сейчас.

— А как же танцы? — послышался жалобный голосок моей подружки. Ну,

конечно. Она то всё мечтала, что на танцполе Хан преподнесёт ей заветную розу
и признается в чувствах.

— Ой, да кому нужны эти танцы? — поднялся главный пьяница в компании и

опрокинул очередную стопку. Хотя, признаюсь, раньше я за ним такого
пристрастия не замечала. — Лучше в Темнице растрястись, чем на тесном
танцполе.

Для неё этот аргумент был контрольным, поскольку что бы ни сказал Хан, она с
этим соглашалась. Влюблённая дура. Хотя я была в принципе не лучше.

Чтобы не вызвать подозрений и ненужного внимания, мы направились в подвал

главного корпуса парами. И так как нас было неравное количество, мне
пришлось примкнуть к моей лучшей подруге и предмету её воздыхания, который
время от времени терял равновесие и сходил с каменной дорожки на траву.
Держа его под руки с разных сторон, мы шли прогулочным шагом, огибая
главный корпус. Где-то за нашими спинами шли остальные.

В какой-то момент Хан наступил на подол моего платья и получил в ответ

несколько матерных слов.

— Какая ты сегодня стерва всё-таки, — борясь с икотой, пробормотал он. — Но я

тебя за это так люблю…

Он склонил голову, поэтому боковым зрением я заметила, как наша дама сердца
встрепенулась и резко подняла глаза. Я поняла, что беседа идёт не в ту сторону,
поэтому предприняла попытку её разбавить разговором ни о чём.

305/343
— Так я стерва только сегодня? Хм, обижаешь. Это моё ежедневное занятие.

— Мне нравится, что ты не отрицаешь это. И даже, наоборот, будто гордишься.

Таких как ты нигде не встретишь.

Услышав от Хана комплиментов на десять лет вперёд, я отпустила его и пошла

вниз по ступенькам к двери, ведущей в Темницу. Они остановились наверху и не
пошли за мной. Что ж, полагаю, им есть что обсудить без моего присутствия. И
я, если честно, была только рада уйти подальше от чужих разборок.

Поковырявшись в тяжёлой металлической двери ключом, я наконец смогла её

открыть и выдохнуть. Только я выпрямилась, как услышала ненавистный каждой
клеточкой моего тела писклявый голосок, кричащий «Оппа! Подожди!». Только
этого сейчас не хватало.

Оставив дверь открытой, я поднялась по ступеням к друзьям. Как только я

увидела сияющее платье и такое же лицо дочки сонсеннима, мои конечности
тут же стали подрагивать от накатывающей ненависти. Она, двумя пальчиками
держась за пиджак Хана, будто за спасительный трос, смотрела на него с
благоговением.

Мне хватило лишь минуты, чтобы понять, что девчушка прибежала сюда
исключительно ради него. Ещё одна поклонница неприступного выпускника-
поэта. Как прискорбно, учитывая, что он на протяжении того времени, что я его
знаю, не выказывал интереса ни к кому, кроме своих любимых писателей,
которые давно умерли. Эти земные увлечения, влюблённость, отношения,
казалось, его никак не привлекали.

Однако мою лучшую подругу это не останавливало. И вроде бы у них даже

произошёл сдвиг в отношениях, пусть и незначительный. Поэтому появление
Кан Чанми ей не то чтобы не понравилось, а окончательно вывело из себя.
Бросив на неё пару обеспокоенных взглядов, я покачала головой, намекая, чтобы
она не делала глупостей.

А она могла. Я достаточно хорошо её изучила.

Однако моя дама червей лишь криво улыбнулась и сделала пару шагов вниз по
лестнице.

— Идём? Вон и остальные подтягиваются. Пойдёшь с нами? — обратилась она к

первокурснице, которая в ответ лишь пару раз хлопнула глазами и ещё больше
засияла от счастья.

— Конечно! Спасибо, онни. Я буду только рада, никогда ещё не была в бывшем
музее.

— Зови его Темницей, — звонко икнув, сказал Хан. — И лучше держись рядом с
нами.

Дама червей к тому моменту, как мы стали спускаться по ступеням, уже вошла в
дверь, никого не дожидаясь. Я буравила её спину взглядом всё это время. Что
она задумала?

В Темнице мы были не первый раз, поэтому знали все подводные камни. Точнее,
306/343
статуи, на которые можно было легко наткнуться в темноте, кипы картин в
углах и вёдра с краской, которые здесь поставили недавно. Надеюсь,
администрация не будет замазывать стену признаний, иначе Темница потеряет
одну из своих изюминок. Некоторые влюблённые студенты этого просто не
переживут.

Так как я вошла последней, я плотно закрыла дверь и нашарила ручной

фонарик, который мы припрятали между кипой картин и стеной. Слава богу, он
работал и мог освещать путь хотя бы немного. Сама не заметив, я оказалась
рядом с дочкой сонсеннима и выпускником-поэтом, которые двигались
медленнее всех.

— Как здесь необычно, онни, — прозвучал восторженный голос справа от меня. Я

еле сдержалась, чтобы не закатить глаза.

— Вообще-то администрация университета не поощряет такие хождения, —

проскрипела я. — Так что запоминай и впитывай. Ты здесь вряд ли появишься
когда-то ещё, папочка не разрешит.

Последние слова сочились ядом, но она этого не заметила. Либо просто сделала
вид. Мы шли медленно, пока она осматривала стены и восторгалась каждой
записи, как маленький ребёнок. Хан плёлся по другую сторону от дочки
сонсеннима, и я слышала лишь его шумное сопение. Будет не весело, если он
захочет вздремнуть прямо здесь. В Темнице нужно держать ухо востро — мало
ли, опять охранники спустятся. Я сомневалась, что он сможет от них убежать,
если потребуется.

Постепенно мы дошли до конца Темницы, где нас уже поджидали остальные. Я

вручила фонарик Хвану и потянулась. Хотелось уже сесть, желательно в кресло
где-нибудь в Мерло и посвятить себя увлекательной игре. А не таскаться здесь,
как какой-то чёртов гид для первокурсницы. Кто вообще придумал тащиться
сюда в Ночь Розы? Я бы с радостью оказалась где угодно, но точно не здесь.

— Ну, что? Не изменяем традициям? — откуда-то из-за спины раздался голос Со.
— Разминаемся и бежим.

Я снова сдержалась, чтобы не закатить глаза. Он предлагает нам бежать в

платьях и туфлях. Просто гений, ничего не скажешь. Только я хотела едко
ответить, как меня нагло перебили.

— А зачем бежать? И куда? — не сдержала своё любопытство дочка сонсеннима.

— Традиция такова: все источники света выключаются, чтобы была полная

темнота. А потом ты просто бежишь вперёд. В неизвестность.

— Разве это не опасно? — по её лицу пробежала тень сомнения. Наверняка

представила, как дорогой папочка будет её отчитывать.

— Мы это уже сто раз делали, — вмешался Хван. — Как видишь, живые.

— Но если боишься, то лучше просто постоять в углу, — моя дама червей

наконец подошла чуть ближе к ним с Ханом и схватила его за свободный локоть.
— Вдруг разобьёшь свой прекрасный носик.

307/343
Первокурсница лишь вздёрнула подбородок и крепче ухватилась за второй
локоть.

— Не боюсь. Я тоже хочу приобщиться к традициям университета.

Моя подружка пустила в ответ короткую улыбку и отвернулась. Хван вышел

вперёд с фонариком, на счёт три выключил его и спрятал в карман. Помещение
опять погрузилось в непроглядную тьму. Первая четвёрка сорвалась с места.
Послышались стук каблуков и девичьи весёлые крики. Я рукой нащупала
голубков Со и побежала, крепко держась за них, боясь или вывихнуть себе
лодыжку или запнуться о подол платья.

Я ощущала необъяснимую тяжесть, будто мои ноги налились свинцом и хотели

срастись с землёй. Низ живота стало тянуть, и я стала проклинать каблуки и
своё решение побегать на них. Я бы ещё долго сетовала на это и мысленно
стонала, если бы не услышала чей-то резкий вскрик. Он разрезал все остальные
звуки и повис в воздухе. Мы остановились, но не могли понять, что произошло.

Все стали кричать Хвана, ведь он единственный, у кого был фонарик. В тот
момент я подумала, почему мы не взяли ещё один на такую большую компанию.
Один фонарик на девять человек — это даже звучит несерьёзно.

Оказалось, что Хван уже добежал до другого конца Темницы, поэтому

среагировал не сразу. Наконец он оказался рядом с нами и включил фонарик.
Мне пришлось втянуть воздух носом, когда я увидела, как дочка сонсеннима
прикрывает глаз обеими руками и собирается разреветься. Хан и его дама
сердца стоят напротив, он продолжает держать руку первокурсницы, а моя
подруга с нескрываемым ликованием смотрит на плачущий комочек, в который
превратилась Кан Чанми.

Только когда я подошла ближе, чтобы попытаться разрешить эту ситуацию,

иголка испуга и даже ужаса кольнула мой желудок. Убрав руки от лица,
девчушка посмотрела на меня своими заплаканными глазами. Точнее
посмотрела-то она только одним — второй никак не открывался, а по нижнему
веку бежала тонкая струйка крови.

Именно в этот момент вся моя неприязнь ушла, сменившись необъяснимой

жалостью. Девчушка будто уменьшилась в размере, её плечи подрагивали от
каждого нового всхлипа, а лицо исказила боль. Она казалась такой маленькой,
такой беззащитной, что у меня невольно сжималось сердце.

— Что произошло? — наконец подошла к ней я и, положив холодную ладонь на

её дрожащую руку, которая всё тянулась к глазу, попыталась её успокоить.

— Онни…

Дальше не последовало ничего кроме всхлипов. Я пригляделась — её глаз начал

опухать, и веко приобрело нездоровый серый оттенок. За моей спиной слышался
неясный шёпот, а парочка Хан всё стояла и пялилась, так и не сказав ни слова.
Непонятно отчего, я захотела их обоих ударить головой о стену, к которой они
прижимались.

— Может, глазом на что-то наткнулась, — подошёл ко мне Ли и осмотрел рану.

308/343
— Да ты медик, — сейчас меня, по-видимому, раздражали все. — Здесь не на что
натыкаться. Тем более, Чанми бежала посередине.

Вдруг меня осенило. Мне не понравилось, в какую сторону забрели мои мысли,
но остановить этот процесс уже было невозможно. Я обернулась и посмотрела
на свою подругу с непониманием. Это случилось явно не без её помощи. Но
зачем? Я не успела задать ей этот вопрос. То, что произошло дальше, стало
началом конца.

До этого ровно стоящая на ногах первокурсница вдруг повалилась на стену и

стала сползать по ней на пол. Её прекрасное платье, подаренное любимым
отцом, покрылось слоем пыли и грязной штукатурки. Только когда она села, я и
Ли подбежали и опустились на корточки. Остальные собрались в кучу за нашими
спинами.

— Что чёрт возьми происходит? — слышала я сквозь пелену недовольное

ворчание Со.

— Отойди, мне не видно, — шёпотом лепетал кто-то из девушек.

Лицо дочки сонсеннима стало таким бледным, что сливалось со стеной, а губы
приобрели контрастный алый оттенок. Где-то на задворках сознания я
понимала, что её вид кричал о том, что её отравили. Но в пустом помещении
бывшего музея не было яда или отравы. Здесь даже крыс не травили.

Всё происходило слишком быстро. Она не успела даже пискнуть или что-то
сказать, как глаза её закрылись. По нижнему веку и вниз по щеке потекла капля
крови.

Я никогда не была слишком восприимчивым или сверхчувствительным

человеком. Но в тот момент моё лицо загорелось от паники и непонимания, что
делать дальше. Мне захотелось кричать и одновременно плакать.

Ли стал хлопать её по щекам, а шёпот за спиной превратился в настоящий

ропот. Я успела лишь бросить острый взгляд на свою подругу и подняться. Низ
живота снова стало невыносимо тянуть, и я уже начала думать, что
простудилась.

— Что ты сделала? — удивительно спокойно спросила я, хотя хотелось сорвать

голос.

— О чём ты вообще говоришь? Я ничего не делала. — Как и подобает даме

червей, она старалась звучать искренне. Но я не поверила. — Я так же напугана.
В чём ты меня хочешь обвинить?

— Ни в чём. Я просто хочу понять, что случилось, — сделав шаг вперёд, я

оказалась слишком близко к её лицу. Непривычно. — Ты что-то сделала?

Моя дама мотнула головой, но это скорее было сделано рефлекторно. Потом она
задела своё запястье и стала что-то теребить, так что мне пришлось опустить
голову. Та самая роза, которую она вчера срезала маникюрными ножницами в
оранжерее, аккуратно сидела на её запястье, как безобидный и довольно
симпатичный аксессуар. Ниже ярко-красного бутона на остатке срезанного
стебля торчал один единственный шип. Он был влажным, но я не смогла
309/343
разглядеть отчего.

Когда я подняла голову, то увидела в её глазах то же самое — страх. Ядовитый и

всепоглощающий. Поэтому в ужасе отшатнулась и прикрыла ладонью рот, чтобы
никто не услышал мой жалкий всхлип.

В голове сразу стали всплывать вырезки из книги, которую мы с моей дамой

прочитали, нелегально проникнув в библиотеку ночью (хотя если у меня был
ключ, можно ли это считать нелегальным?). Эта книга хранилась отдельно от
остальных, хотя выглядела весьма обычной, повествующей об истории
университета.

Но удивительно то, что в ней была информация о нездоровом увлечении

основательницы Чанми цветами, в частности розами. Эта бабка была до того
ненормальной, что смогла вывести собственные сорта, некоторые из которых
были ядовитыми. И как утверждала книжка, все они были успешно
утилизированы. Думаю, этот успех можно считать сомнительным.

В своих мыслях я бы ушла ещё дальше, если бы не услышала неугомонный спор

своих друзей.

«Надо срочно звать кого-то! Сонсеннима или, не знаю, охранников хотя бы».

«Ты совсем дура? Нас тут же турнут отсюда быстрее, чем пробка из
шампанского вылетит».

«Зато выпускные экзамены не придётся сдавать».

«Ты можешь не напоминать об этом хотя бы сейчас?»

«Да помолчите вы про экзамены. Мы что просто будем смотреть на дочь

сонсеннима, которая сидит тут без сознания, как овощ?»

«Ребят… Она всё».

Ли обернулся и посмотрел на нас, всё так же сидя на корточках. Мы замерли. На

мгновение Темница погрузилась в тишину.

А потом я, наступив на платье и чуть не навернувшись, подбежала к бледной

девчушке и опустилась на колени. Кровавая слеза засохла на её щеке. Я
протянула руку к шее и испугалась, какой холодной она была. Как у трупа, хотя
прошло не больше тридцати минут. Под своими пальцами я не ощутила пульса.
Кан Чанми была мертва.

С полными слёз глазами я поднялась и попятилась назад. Ли смотрел на меня

таким же обезумевшим взглядом, непонимающим, свидетелями чего мы на
самом деле стали. На тот момент, когда Чанми сидела, наклонившись на стену и
не дыша, мы ещё были свидетелями. Не убийцами. Ими мы стали немного позже.

Все молчали. Я боялась смотреть на своих друзей, живот стал ещё сильнее
болеть, поэтому пришлось снять ненавистные туфли и стоять на холодном полу
босиком. Не самое лучшее решение, но, надеюсь, читатель может понять — шок
отключил мой разум.

310/343
Но когда коллективный ступор немного сошёл на нет, и пришло осознание,
началась суматоха, разбавленная матерными словами и взаимными
оскорблениями. Дружба стала разрываться по швам. А я так и стояла в стороне,
с ошалелыми глазами смотря на происходящее.

«Я говорила, надо было звать на помощь!»

«Да никто бы не успел ей помочь!»

«Может и успели бы. А сейчас что предлагаешь делать? Всё равно придётся
звать кого-нибудь. Не оставлять же бедняжку здесь одну».

«Ты выжила из ума или что? Если начнут рыть, то мы будем первыми
подозреваемыми в убийстве».

«Я не хочу в тюрьму».

«Да никто не хочет! Что за херню вы несёте? Мы ни в чём не виноваты».

«Но мы не можем оставить её здесь одну. Что нам делать?»

«Выдадим за несчастный случай».

Хан наконец отлип от стены и подошёл к остальным. Он очевидно окончательно

протрезвел, потому что его идея прозвучала довольно бодро. Мне пришлось
подавить позыв рвоты, когда взгляд случайно упал на дочь сонсеннима.

— Что ты имеешь в виду? — нахмурился Хван. — Какой несчастный случай?

Я по сей день помню то, что Хан ответил, слово в слово. Он говорил так, будто
сочинял очередную зарисовку в своём дневнике. Он всегда был талантливым
рассказчиком и искусным поэтом.

«Будучи весьма любознательной девушкой, Кан Чанми спустилась в помещение

бывшего музея одна. Обойти охранников не составило ей большого труда, ведь
дочь уважаемого преподавателя, без пяти минут профессора, обладает некими
привилегиями. Она не захотела включать верхний свет, поскольку слышала от
выпускников, что существует традиция бегать по Темнице в кромешной
темноте. И, разумеется, тоже захотела попробовать. Но к сожалению, она не
вспомнила, что выпускники предупреждали её о статуях человеческого роста.
Немногое, что осталось от бывшего музея. Поэтому, когда она на всей скорости
бежала навстречу темноте, то столкнулась с одной из таких статуй, и удар
головой об острый мрамор стал для неё смертельным».

Когда Хан закончил, и остальные стали обсуждать его задумку, мой взгляд упал
на даму червей. Она стояла всё там же, прижавшись к противоположной стене
спиной и смотря на меня. Мы обе молчали. Она часто дышала и оттягивала
ленту, которой была привязана роза к запястью. Я не понимала, как она
сдержалась и в панике не откинула цветок куда подальше.

Меня начало не на шутку мутить. Голова кружилась, а перед глазами прыгали

тёмные пятнышки. Я уже начала думать, что тоже отравилась. Может, это был
бы хороший для меня исход. В любом случае, не хуже той жизни, которую мне
пришлось прожить после Ночи Розы.
311/343
Я смотрела, как парни тащили девчушку к статуе. Самая опасная из них стояла
почти у самой двери, через которую мы вошли. Помню, как мы специально
обозначили, до какого места можно бегать, чтобы не наткнуться на неё
ненароком.

Я плелась в самом конце и особо не слушала, о чём говорили остальные. Мне

было не до их болтовни. Поэтому, когда основной поток не вовлеченных в
дальнейшие события людей отошёл к двери, я осталась с парнями и мёртвой
девушкой у статуи. Разумеется, я не знала, что они собрались сделать. Если бы я
только знала…

Как тряпичную куклу, Хван и Хан с небольшого разбега ударили её об острый

край статуи головой и отпустили. Моя заторможенная реакция стала очередной
ошибкой. Под светом ручного фонаря я увидела, как дочь сонсеннима с
окровавленным лбом упала навзничь, встретившись с твёрдым полом. Звук
соприкосновения бетона с её черепом я запомнила на всю жизнь.

Было бессмысленно терпеть. Я рванула к ведру с краской, который стоял в углу,

и отправила туда содержимое своего желудка. Меня никогда прежде не рвало
так сильно, и я бы, наверное, забила тревогу, если бы не была занята попытками
забыть только что увиденное. Но после того, как я закончила, мне не стало
лучше.

Почувствовав, как меня повело в сторону, я наступила на подол платья и

определённо упала бы. Но Хан подбежал сзади и схватил меня за подмышки. Я
стала проклинать его всеми известными ругательствами.

Живот болел, во рту со слюной смешалась кислота. Я не могла открыть глаза, но

почему-то всё прекрасно слышала. Затвор железной двери, поворот ключа. Кто-
то забрал мой ключ, очнусь — убью. Невнятное бормотание где-то позади и
тихие всхлипы впереди. Сбитое дыхание прямо над ухом.

Я вспомнила, кому оно принадлежит. Поэтому, пересилив своё состояние,

прохрипела.

— Ты будешь гореть за это в аду, Хан.

— Мы все будем. Каждый из нас.

Это было последнее, что я услышала, перед тем как потеряла сознание. Он был
прав тогда. Я ощутила на себе это предсказание очень скоро. Раньше, чем все
остальные.

***

Когда все оплакивали смерть юной Кан Чанми, первокурсницы и активистки с

факультета журналистики, я узнала, что беременна. Конечно, в ту Ночь Розы я
об этом даже не догадывалась. Да что там догадки, я боялась даже думать об
этом. Потому что отцом мог быть только один человек. Тот, кто после смерти
дочери стал совсем другим. Мне он напоминал скорее призрака в те моменты,
когда мы виделись.

Ведь со смертью дочери умер и он сам. Только это произошло иначе.

312/343
Как я уже сказала, видеться мы стали реже. Не только потому, что сонсенним
очень тяжело переживал эту трагедию. Оказалось, что я переживаю её не легче.
И особое положение, в котором я оказалась и о котором боялась кому-либо
говорить, только усугубило наши отношения.

Поэтому, избегая всех кого только можно было, я проводила долгие дни в
библиотеке и на природе. В первом месте мне удалось ещё немного почерпнуть
о розах, а во втором — отпустить тяжёлые мысли и найти гармонию с
собственным телом. По началу во мне не было заметно никаких внешних
изменений.

Но чем ближе был выпускной, тем заметнее становился мой живот. И скрывать
его получалось с большим трудом. Но я не хотела избавляться от ребёнка. Хоть
и знала, что будет после: родители сойдут с ума и по итогу отвернутся, чтобы не
жить с моим позором. Друзья сделают то же самое, просто постепенно и не так
заметно.

Всё, что я когда-либо знала, подверглось переосмыслению. Моя жизнь изменила

курс, причём довольно резко.

Стоя в комнате и выбирая подходящий наряд для учёбы (больше половины

вещей я не могла надеть), я услышала стук в дверь. Обернулась. Кого принесло
сюда так рано? Увидев свою лучшую подругу полностью собранной и с сумкой на
плече, я немного удивилась. Она никогда не заходит ко мне перед занятиями.

— Ты ещё долго? — с любопытством оглядев вещи, раскиданные на моей

кровати, она вошла и закрыла дверь. — Мне нужно тебе кое-что рассказать.
Точнее показать. Собирайся быстрее.

— Я не могу собираться, пока ты на меня смотришь.

Её тонкая и бледная шея резко повернулась на мои слова. Отросшие волосы

взмахом перекинулись со спины на плечи.

— С каких это пор?

— С недавних.

— Я не понимаю. Ты стесняешься?

— В какой-то степени да.

— Но мы же лучшие подруги, забыла? С чего ты вдруг меня стесняешься?

— А с того. Сколько раз мы общались за последние два месяца? Ты даже не

приехала меня навестить в больницу.

Не такие далёкие воспоминания болью отразились на её белоснежном лице. Я

только сейчас заметила, как сильно она похудела за это время. Чего не скажешь
про меня.

— Я подумала, что у тебя просто нервный срыв после… сама знаешь чего.
Поэтому решила тебя не беспокоить. Но сейчас всё хорошо, да? Выглядишь
313/343
здоровой, вся сияешь.

Челюсти сжались так сильно, что я испугалась, как бы не раскрошились зубы. В

последнее время мне только и хочется кого-нибудь ударить. Но я устала.
Поэтому сейчас просто убрала малиновую шёлковую блузку, которую плотно
держала у живота, и откинула её на кровать к остальным.

Я видела, как чужие глаза сначала с непониманием, а потом медленным

осознанием скользят по моему телу и лицу. Мгновение — и её лицо озаряется
ужасом, смешанным с каплей удивления. Она медленно поднимает на меня
глаза.

— Ты беременна или слишком плотно позавтракала?

— Первое, — покачав головой, сказала я.

— Кто отец? — её голос дрогнул.

Отвожу взгляд, чтобы набраться смелости и сказать правду. По её лицу видно,

что она ожидает худшего. Боится, что я назову её любимого Хана.

— Сонсенним Кан.

— Кан?

— Ты не ослышалась.

Она едва заметно выдыхает, однако выражение шока никуда не уходит.

Оглядывается по сторонам, смотрит в пол и качает головой. Вот и первое
разочарование.

— Ты же не будешь оставлять ребёнка? — звучит скорее как утверждение.

— Буду. Я уже всё обдумала.

— Это разрушит тебе жизнь, — наконец она поднимает глаза. Они вот-вот
наполнятся слезами.

— Может быть. Или нет. Возможно, он станет лучшей версией меня. Станет
отличным игроком в карты, будет так же сильно любить книги. Или научится
играть на пианино. Я всегда хотела, но усидчивости не хватало. А может, мой
ребёнок подружится с твоим. Думаю, разница в возрасте не будет для них
помехой.

— Я… — какое-то время она просто сжимает и разжимает кулаки, пытаясь

совладать с эмоциями. — Никогда не думала об этом. Даже сейчас. Мне трудно
представить, что у нас когда-либо будут дети. Это сумасшествие.

Подавив смешок, я хитро улыбнулась.

— Неужели не хочешь себе второго зануду Хана, который будет постоянно что-
то писать и проводить одинокие вечера в библиотеке? Если он пойдёт в отца,
конечно. Не ребёнок, а просто мечта.

314/343
— Ой, — отмахнувшись, она тоже улыбнулась. — Тогда боюсь представить,
каким будет твой. Таким же невыносимым, как ты, или таким же соблазнителем,
как сонсенним?

Как только она произнесла последнее слово, наши улыбки сошли на нет. Глупо
было обсуждать будущее и детей, когда мы обе прекрасно знали, что всё-таки
произошло в Ночь Розы. И какую роль в этом событии сыграли мы все.

Однако и в этот раз мы не стали обсуждать то, что произошло. А вместо этого
отправились в излюбленное место моей подруги. Как можно было догадаться,
прямо перед первыми лекциями она потянула меня в пристрой малого корпуса,
именуемый «оранжереей». Снова.

Её шаг был таким устремлённым, что я еле поспевала сзади. Мы быстро

пересекли поляну у главного корпуса и обошли малый. Когда мы оказались в
оранжерее, я до неприличия вспотела. И как я теперь в таком виде пойду на
лекции? Май ещё не закончился, а погода уже согревала. Даже слишком.

Внутри было пусто и прохладно, и я удовлетворённо выдохнула. Моя дама в это

время прямой наводкой направилась к тем самым чёртовым розам. Я
остановилась в паре шагов от цветочного куста и в замешательстве посмотрела.

— Ну и зачем мы здесь?

— Я за всё то время, что мы не общались, тщательно изучила флору

университета. Ты даже не представляешь, как это было утомительно, но сейчас
не об этом. Я кое-что для себя открыла. Смотри.

Она поднесла правую руку к веткам и уколола свой палец одним из острых
шипов. Я даже среагировать не успела, как капелька крови уже образовалась на
подушечке её пальца. Подавив порыв прикрикнуть на неё как следует, я
подошла ближе и взяла её за локоть.

— Ты ненормальная? Эти розы, они ведь… они убьют тебя так же, как Чанми.

— Уверена?

Криво усмехнувшись, она пошатнулась и протянула руку к кусту белой розы, что
росла неподалёку. Её разум уже покрылся ядовитой дымкой, поэтому сорвать
цветок получилось только со второй попытки. Без промедления она засунула
весь бутон себе в рот и стала с нездоровым энтузиазмом жевать.

Тогда я предположила, что моя подруга вполне могла сдвинуться после всего
произошедшего. Иначе — что она творит? Пытается убить себя у меня на глазах,
да ещё и вытворяя не пойми что. На какое-то мгновение мне стало жутко, и
даже мурашки по рукам пробежали. Отчаяние заполняло меня изнутри с
каждым новым движением её челюстей.

Она присела на крохотную табуретку, которая выглядела весьма древней:

зелёная краска облезла, а ножки стали постепенно разъезжаться в разные
стороны. Я же устроилась на кирпичную ограду, которая отделяла гряды от
дорожек, по которым ходил трудолюбивый мистер Шин, он же садовник, и
тупые студентки как мы.

315/343
Моя дама смотрела в пустоту на протяжении, возможно, минут двадцати. Я не
засекала, но поясница у меня стала по итогу нашего сидения ныть, поэтому я
поднялась. Прошло уже достаточно времени, но ничего не произошло, а значит,
яд не подействовал. Румянец вернулся на её щёки, руки обрели прежнюю силу,
и она поднялась следом, ярко улыбнувшись.

— Ну как?

Она ждала моей реакции, это было видно. Но я не могла разделить её восторга:
это открытие — противоядие — сейчас уже не имело никакого смысла. Я просто
опустила глаза в пол и тяжело вздохнула.

— Никак. Этим мы всё равно не изменим прошлое. Не оживим дочь сонсеннима.

Всё кончено, — здесь я назвала её по имени, что читателю знать не обязательно,
но для меня было необходимо. — Пошли отсюда. Учёба скоро и так кончится, так
хоть сходим на последние лекции.

— Старая ты так бы не сказала.

— Полагаю, новая я стала зрелым человеком.

— Чёрта с два. Вся наша компания поехала крышей, вот что случилось. Никакая
это не зрелость, — улыбку смыло с её лица, как будто её там никогда и не было.
— И если следователь пока не нашёл на кого скинуть вину, не значит, что
правда никогда не всплывёт на поверхность. Это абсцесс. И когда-нибудь весь
гной вылезет наружу.

— Меня сейчас вырвет. Пошли уже.

— Подожди. Я хотела ещё кое-что рассказать. Про эти розы, — она указала
пальцем на ярко-красный куст. — Я прочитала, что яд содержится только в
шипах. Этот рукописный справочник, конечно, не самый достоверный источник,
но там было написано, что лепестки имеют другое строение и…

Мы резко повернулись на звук скрипнувшей двери. Садовник Шин в высоких

сапогах и с лопатой в руках уставился на нас, нахмурив брови. Мы в унисон
поприветствовали его и тут же попрощались, выпрыгнув за дверь. Кажется, он
ещё наблюдал за нами какое-то время через стекло, пока мы не скрылись за
малым корпусом.

Тот раз был последним, когда я видела эти розы. Точнее сказать, Rosae
sanguineae, в быту называемые просто «кровавыми». Выведенные благодаря
скрещиванию нескольких видов и химическому вмешательству, они не были
похожи ни на какие другие. Приближаться к ним было запрещено, все это знали,
и чем чревато непослушание тоже. Поэтому к ним никто и не прикасался. До
поры до времени.

Когда розы полностью утилизировали, я поняла, что причина смерти Кан Чанми
была установлена. Не уверена, правда, действительно ли их уничтожили или
просто пересадили в другое место. Всё возможно. Однако в пристрой малого
корпуса, «оранжерею», больше никого не пускали, кроме, разумеется, садовника
и ещё нескольких важных лиц.

Но закрытие оранжереи никого так не смутило, как закрытие Темницы. После

316/343
выпускных экзаменов мы сидели компанией на поляне перед главным корпусом
и смотрели, как туда-сюда снуют рабочие в серых костюмах. Наверное, ремонт
там всё же завершили и навсегда закрыли доступ к месту, которое останется в
нашей памяти ещё надолго.

Однако никто, кроме узкого круга людей (и нас), не знал истинной причины.
Официально было сказано, что помещение бывшего музея находится в
аварийном состоянии, и что один из рабочих чуть не получил там серьёзную
травму. Именно поэтому, ради безопасности работников университета и
студентов, его пришлось закрыть.

Сидя на поляне и ощущая голыми пятками нагретую солнцем траву, я смотрела

в противоположную от университета сторону. Туда, где за чёрными
металлическими воротами и густыми лесами билась жизнь. Настоящая.
Одновременно я понимала, что никогда не стану её частью. Я сама обрекла себя
на это.

Пускай читатель простит мне следующие откровения. Но без этих эпизодов моя
история не была бы такой полноценной.

Сонсенним Кан знал, что именно убило его дочь, но не знал кто. Ему нужны были
имена, лица, чёткая картина того, что случилось. Каким неудачным совпадением
оказалось то, что я прогуливалась в лесу недалеко от общежития в один из
летних вечеров.

Он окликнул меня, и сердце пропустило удар. На слабых ногах я повернулась и

запахнула кофту. При слабом вечернем свете он не должен заметить во мне
изменения. Остановившись от меня в паре шагов, он стал восстанавливать
дыхание.

Это наша первая близкая встреча спустя долгие месяцы после трагедии. Я
отметила, как он похудел, щёки впали и обросли щетиной. В густых тёмных
волосах теперь было видно больше седины. Пришлось прикусить щёку, чтобы не
броситься к нему в объятия. Моя слабость была сейчас неуместна.

Выполнив нормы приличия и выразив свои соболезнования, я осталась стоять

как статуя на месте. Боялась сдвинуться даже на шаг. Его голос резал
незнакомым мне холодом, а глаза опасно щурились.

— Скажи мне, что ты знаешь. Это ведь не несчастный случай, меня нельзя так
просто обмануть.

— Я ничего не знаю, сонсенним. — Пришлось обратно выстроить дистанцию. Он,

очевидно, забыл, что мы на улице, а не в его кабинете поздно ночью.

Сделав шаг вперёд, он сократил между нами расстояние. Подул слабый ветерок
и перебросил мои волосы на плечи, но я стояла, не двигаясь. Обычно с
хищниками так же — если вы встретили одного в лесу, то лучше не убегать и
вообще замереть на месте. Это может сохранить жизнь.

— Я отдал тебе ключи. Ты единственная из всех студентов, у кого есть доступ к

бывшему музею, библиотеке, моему кабинету, моим апартаментам. Ко всей моей
чёртовой жизни! Только ты могла провести мою дочь туда, так чтобы этого
никто не заметил. Я прошу тебя…
317/343
— Вы подозреваете меня в убийстве? — я тяжело сглотнула, и он это услышал.

— А разве у тебя не было мотива? Я видел, как ты смотрела на мою семью. С

какой ядовитой завистью и злобой. — Ещё один шаг. — Я даю тебе шанс. Если ты
сейчас же признаешься во всём, то я просто сдам тебя полиции. Тебя посадят на
долгие годы. Или меньше, возможно, появятся смягчающие обстоятельства. Но
поверь, это лучшее наказание, чем то, на которое меня толкнёт собственное
отчаяние.

По рукам и ногам пробежала дрожь. Я не могла сказать правду, потому что

знала — он убьёт их всех, он убьёт моих друзей. Но признаться в том, что я
убийца, тоже не могла. Хотя бы потому что мой разум отчаянно твердил, что это
неправда. Я не виновата. Я никого не убивала.

У меня было не так много вариантов. Но все они вели лишь к одному исходу.

— Я ничего не знаю, сонсенним. Мне нечего вам сказать. Прошу меня простить,
мне нужно идти.

Но не успела я сделать и шага, как он впечатал меня головой в ствол

близстоящего дерева. Я только гулко всхлипнула, когда почувствовала, как
кровь потекла по виску и стала капать на грудь.

— Я всё равно узнаю правду. И будь уверена, когда это случится, твоя спокойная
жизнь навсегда закончится.

Прижав мою голову к шершавой коре ещё сильнее, он тут же отступил и

зашагал прочь, оставив меня одну. Я скатилась на землю и приложила ладонь к
виску. Мокро и грязно. Кровь. Голова шла кругом, и я не могла заставить себя
подняться. Положив вторую ладонь на живот, я едва слышно всхлипнула. Потом
собрала волю в кулак и всё же поднялась.

Не помню, как дошла до общежития. Помню только как упала на ковёр в

коридоре на первом этаже. Было тепло. Только кровь до сих пор пульсировала в
висках.

Проснулась я уже в больнице. В той же, куда меня увезли после Ночи Розы. На
этот раз мне провели полное обследование, потому что если один обморок во
время беременности может быть случайным, то второй — это уже
закономерность. Но ничего не обнаружили. Ребёнок был в порядке. Я тоже.

Однако чувствовала я себя отвратительно. Поэтому меня продержали неделю и

только потом отпустили. Стоит упомянуть, что именно из-за этого я пропустила
свой выпускной. Помню, как сидела на лавочке у больницы и впервые так долго
плакала. Представляла, как веселились мои друзья, как они смеялись,
подкидывая академические шапочки, и как им было хорошо без меня.

Сейчас я понимаю, что те мысли были порождены всплеском гормонов, и что на

самом деле всё могло быть иначе. Но в тот момент я чувствовала себя
покинутой.

Знала бы я, что чувство покинутости будет расти с каждым днём. В

геометрической прогрессии.
318/343
Когда я вернулась в Чанми, мои друзья ещё были там. Проводили свои
последние деньки в общежитии, гуляли, пили, веселились — одним словом,
наслаждались отличным завершением учёбы. Их впереди ждало прекрасное
будущее, карьера, семья, дети. Но они не думали об этом. Они просто жили
моментом и были счастливы.

В день, когда мы все собирали вещи, чтобы навсегда покинуть университет

Чанми, я пришла к своей лучшей подруге и села на стул, пока она раскладывала
одежду в аккуратные стопки на кровати.

— Не верится, да? — спросила она, хотя мне показалось, я вошла незамеченной.

— Мы провели здесь четыре года, а теперь разъезжаемся по разным городам.
Это даже немного грустно.

— Хм, да. Немного, — я скрипнула стулом и осторожно поднялась. — Послушай.

Я могу какое-то время пожить у тебя?

Она прекратила раскладывание одежды по стопкам и вскинула брови.

— Ты всё-таки рассказала родителям о ребёнке?

Рассказала — это ещё громко сказано. Я сказала лишь пару слов, а потом чуть не
оглохла, когда мама начала орать в трубку оскорбления и ругательства, поэтому
мне пришлось тут же повесить её. Парень, который стоял за мной в очереди к
телефону, наверняка подумал, что тот сломался и сразу же ушёл. А я не нашла
смелости позвонить родителям во второй раз.

Поэтому в качестве ответа я лишь коротко кивнула. Моя дама нахмурилась и с

недовольством выдохнула.

— Мы с Ханом решили снимать небольшую квартиру в его родном городе. Она

такая крохотная, что там вдвоём-то тесно, а втроём — точнее, уже вчетвером —
совсем никак. У тебя же есть ещё варианты?

Надежда в её голосе была искренней, поэтому я сказала, что есть. Хотя на самом
деле мне было некуда идти. Помните, что я говорила про чувство покинутости?
Оно продолжало расти. К сожалению, мой живот тоже. Поэтому никто из друзей
также не захотел брать меня к себе. Уход за беременной девушкой им
представлялся определённым бременем.

Да даже мне за собой ухаживать стало в тягость. Я стала выглядеть, мягко

говоря, не очень и на вид прибавила лет семь. Может, внутренние переживания
сыграли в этом роль. В любом случае, я проводила друзей со слезами на глазах,
видела, как они разъезжаются кто куда, а сама вернулась в свою комнату и весь
оставшийся вечер проплакала.

Я знала, что мы больше никогда не соберёмся все вместе, не разопьём бутылку

виски на девятерых, не подбодрим друг друга едкими комментариями, не
побегаем как беззаботные подростки.

Моя колода карт опустела — все валеты и дамы вышли из игры.

Остался лишь один человек — игрок. И это была я. Мне пришлось продолжить
319/343
игру, но на руках была одна мелочь. Я уже знала, что проиграла, но всё равно
билась до самого конца.

В университете меня оставили лишь при одном условии — что я буду здесь
работать. В библиотеке как раз было открыто место младшего библиотекаря,
поэтому я ухватилась за него. Летом работы было немного, поэтому я не сильно
себя перегружала и могла спокойно читать книжки на рабочем месте.

С наступлением нового учебного года однако мне предложили взять перерыв.

Что я и сделала. Я уже привыкла к косым взглядам, но вот старший
библиотекарь, похоже, нет. Поэтому и избавилась от меня по-быстрому. Но мне
не было до этого никакого дела, я всё равно могла легко найти чем себя занять.

Почему же я осталась, зная, что сонсенним рано или поздно обо всём узнает и
скорее всего сделает мою жизнь невыносимой? Именно поэтому. Мне бы не
хватило смелости убить себя, поэтому пускай лучше это сделает он. Моё
психическое здоровье стало подавать тревожные сигналы ещё тогда. К тому же,
жизнь на улице ещё и в моём положении совсем меня не прельщала. А в Чанми
было не так плохо, если не брать во внимание чувство надвигающейся угрозы.

Я опустила руки, читатель. И уже не боролась за свою жизнь. Надеюсь, мне не

придётся объяснять почему.

Но именно тогда, когда я совсем перестала бороться, в моей жизни появилась

причина, по которой я снова начала это делать. Я назвала его Минхо, в честь
своего отца. Это был холодный конец октября, когда я обрела в жизни новый
смысл. А он обрёл не самую лучшую мать.

Если сосредоточить весь свой мир в одном человеке, то время начинает идти
очень быстро. Год, два года, четыре. Мы жили в маленькой комнатушке, которая
располагалась в конце коридора во втором общежитии. Сколько бы я ни
умоляла, мне не разрешали переезжать в первое. Оно ведь для богатых
студентов, а не для матерей-одиночек. Я бы портила всю картину жизни в Шато.

Одним ничем не примечательным вечером, пока Минхо спал, я перебирала

коробку со своими книгами и старыми блокнотами. Из одного выпала мятая по
краям фотография, которая тут же окунула меня в воспоминания и от которой
болезненно сжалось сердце.

На ней мы с моей дамой стояли на фоне доски в одной из учебных аудиторий и

изображали измученные долгой учёбой лица. Улыбка сама по себе расцвела на
моём лице, поэтому в тот же вечер мной было принято решение разузнать, где
она сейчас находится и повидаться. Связь мы потеряли спустя два года после
выпуска, поэтому мне было просто любопытно узнать, как сложилась её жизнь.

Спустя несколько дней мы с Минхо уже сидели в такси и ехали навстречу моей
подруге юности. Заплатив таксисту чуть больше, чтобы он нас дождался, я взяла
маленькую ладошку и в приятном предвкушении пошла к дому, в котором
предположительно жила моя подруга.

Но открыла мне дверь не она, а какая-то старушка. Я догадалась, что это

должно быть родственница. Она переводила свой взгляд с меня на Минхо и
обратно, поэтому мне пришлось объяснить, кого я ищу. Тем временем в доме
были слышны радостные крики и песни. Я ощущала, как сын хочет
320/343
присоединиться к этому празднику, но продолжала крепко держать его за руку.

Старушка ещё раз оценивающе на меня посмотрела, а потом скрылась в доме.

Спустя пару минут моя дама наконец-таки вышла к нам. Такая же стройная, в
красивом васильковом платье и с длинными волосами. Я сразу же заметила, как
она похорошела. Чего, наверное, не скажешь про меня, ведь по её взгляду я
поняла, что она меня узнала не сразу.

Мы скромно обнялись, а потом она присела на корточки и пожала маленькую

ручку Минхо. Он засмущался, а я тем временем заметила, как в коридор вышел
такой же маленький ребёнок, только, разумеется, младше моего. На голове у
него был колпак именинника, а в руках разноцветная погремушка. Ему было от
силы года два.

Он скромно подошёл к своей маме и, ничего не сказав, уставился на Минхо.

— Ну же, милый, поздоровайся, — сказала моя дама. Я должна была догадаться,

что это её сын. — Джисон-и, поприветствуй гостей.

Но мальчик молчал, продолжая прижиматься к ноге матери и полными страха

глазами смотреть на Минхо. Наверное, он впервые видит такого же как он
ребёнка. Я легонько тронула Минхо за плечо и подтолкнула представиться
первым. Он тут же протянул вспотевшую ладонь и взял малыша за руку, чуть
встряхнув.

Тот только сильнее выпучил глаза, а руку свою убрал за спину. Потом смущённо
улыбнулся и с веселым криком убежал в комнату. Минхо чуть было не рванул за
ним, но я вовремя его остановила. Нас здесь не ждали, поэтому было бы
некрасиво оставаться и тревожить праздник своим присутствием.

Я ещё раз взглянула на свою подругу — она почти не изменилась. Было видно,
что она счастлива, а больше мне и не нужно знать. Мы пару мгновений общались
лишь взглядами, а когда настало время уходить, я услышала, как меня окликнул
мужской голос. Разумеется, это был Хан. И он был очень пьян.

Он тут же оказался слишком близко и, наплевав на нормы приличия, стал

кружить меня в воздухе, как девочку. У него своё понимание встречи старых
друзей. Минхо он тоже не оставил без внимания и даже поинтересовался, знает
ли он, что означает его имя. В таком радостном угаре я даже не сразу заметила,
как моя подруга наблюдает за нами, стоя в дверях.

Смесь чего-то недоброго отразилась на её лице. Она тут же позвала Хана

обратно в дом, а его приглашения войти внутрь, адресованные нам,
проигнорировала. После чего натянуто улыбнулась и захлопнула перед нами
дверь.

Не то чтобы я собиралась войти, но неприятный осадок всё равно опустился в

груди. Пока мы ехали обратно, Минхо задремал на заднем сидении, а я смотрела
в окно, вновь поглощённая мыслями. Я очень хорошо помню ту поездку. Помню,
как всё внутри меня противилось тому, чтобы мы возвращались в Чанми. Но там
был наш дом. Больше нас нигде не ждали.

Уложив сына спать, я спустилась в комнату отдыха. Студенты не играли со мной

в карты, поэтому приходилось играть одной по ночам. Разложив пасьянс, я
321/343
начала отточенные движения, которые всё чаще доходили до автоматизма.
Может, если бы у меня было больше смелости, я бы бросила эту глушь и уехала
зарабатывать деньги при помощи ловкости рук куда-нибудь в город.

Жаль, я всё чаще уходила в себя и всё реже общалась с кем-то. Может, я отчасти
сама виновата в том, как сложилась моя жизнь.

Именно в комнате отдыха поздней ночью меня и нашёл сонсенним Кан.

Удивительно, как быстро я забыла о том, что для меня может означать встреча с
ним. Но в тот вечер я вспомнила и больше никогда не забывала.

Когда несколько лет назад он узнал, что ребёнок от него, он пропал. Типичное
мужское поведение, подумала я тогда. Я даже предположила, что он уволился и
покинул свой второй дом, который так долго выстраивала его бабка. Но нет.
Спустя некоторое время он вернулся и сказал лишь две вещи. Во-первых, что у
меня был ещё один мотив для убийства, и во-вторых, что он не тронет Минхо и
даже постарается обеспечить его всем чем нужно.

Какое великодушие. Я даже понадеялась, что кошмары закончились. Мне было

почти тридцать, но я была всё такой же наивной восемнадцатилетней
девчонкой.

В тот вечер в комнате отдыха я узнала, что сразу же после трагедии в ведре с
краской нашли мою ДНК, но сонсенним выжидал подходящего случая, чтобы со
мной расправиться. Он ждал четыре года, и как он сказал, мог бы подождать
ещё больше. Когда мне казалось, что мне не может стать хуже, пришёл он и
доказал обратное.

Я не успела среагировать. С неимоверной скоростью он подлетел ко мне и

ударил по лицу, так что я чуть не выпала из кресла. Зрение тут же начало
сдавать позиции, а комната пошла кругом. Я попыталась привстать, но была тут
же жестоко прижата к спинке кресла крепкой мужской рукой. Он сдавливал мне
горло с такой силой, что глаза закатывались, а мои попытки высвободиться
были лишь жалкими подергиваниями конечностей.

На задворках сознания я услышала его полушёпот: «Я не убью твоих друзей. Но

я сделаю кое-что похуже. Не пытайся с ними связаться и не вздумай мне
мешать. Ослушаешься — убью нашего ребёнка. Кивни, если поняла».

Я приложила все усилия, чтобы дёрнуть головой в подобии кивка. Он тут же

отпустил меня. Потом схватил за волосы на затылке и впечатал лбом в
стеклянный кофейный столик, который к счастью не разлетелся на мелкие
осколки от соприкосновения с моей головой. Он ушёл, а я осталась лежать у
столика с окровавленным лбом.

Часы громко тикали. Я досчитала до тысячи и перевернулась на спину. Только

тогда я увидела, как Минхо стоит в дверях и тихо плачет. Слёзы бежали по его
щекам так стремительно, что уже успели промочить рубашку пижамы. Мой
сынок, чем ты заслужил видеть такое?

Чем я заслужила чувствовать такую боль? Разве я сделала что-то не так? Где же
я ошиблась?

Я балансировала на грани сознания, то проваливаясь в темноту, то возвращаясь.

322/343
Чувствовала тёплые ладошки, сжимающие мою руку и всё такие же тихие
всхлипы. Прости меня, родной. Ты заслуживаешь другого: полноценную семью,
где твои мама и папа любят друг друга; устраивают праздники и дарят подарки;
дают ту любовь, которую ты заслуживаешь.

Прости, что не смогла дать тебе всё это. Мой маленький мальчик. Мой Ли
Минхо».

***

«Ли Минхо», — будто эхом отозвалось в голове.

«Мама», — едва слышно сказал Лино. Горло саднило, глотать нормально не

получалось, вокруг было темно. Он бросил взгляд на свои бледные руки, а потом
позвал маму ещё раз — на этот раз громче.

Она не отозвалась, но он увидел её силуэт вдалеке. Поэтому побежал, насколько

позволяли силы. Тёмная дымка окутывала со всех сторон, и он догадался, что
всё ещё бредит. Значит, он до сих пор жив, что весьма странно. Или же всё-таки
умер и попал в безмерное чёрное пространство. Было непонятно, да и разум
отказывался работать привычным образом.

Мама сидела на стуле и плакала, спрятав лицо в ладонях и покачиваясь из

стороны в сторону. Её плечи подрагивали, поэтому Лино опустил руку на одно из
них, чтобы успокоить. Но она стала плакать лишь сильнее. Тогда он присел на
корточки и попытался заглянуть в мамино лицо, но и тут его не ждал успех.

Она отвернулась, не желая показывать лицо. Лино вспомнил, что она всегда так
делала, когда он был подростком. Всегда прятала лицо и отмахивалась, когда
он дотрагивался, пытаясь успокоить. Поэтому он перестал её касаться. Перестал
касаться кого-либо без необходимости.

Он ещё раз позвал маму и, чувствуя, как усталость валит с ног, дотронулся до её
запястья и постарался убрать руку от заплаканного лица. На этот раз
получилось. Она подняла свой запуганный взгляд и только тогда убрала вторую
руку. Слабая улыбка узнавания осветила её лицо, но ненадолго.

— Ох, сынок. Твоё время ещё не пришло, милый.

— Я знаю, — он почувствовал гладкую материнскую ладонь на своей щеке и на

мгновение прикрыл глаза. Непослушная слеза образовалась очень некстати.
Или, может, пора наконец дать волю сдерживаемым эмоциям.

— Позволь себе вылить эту боль. Освободи организм от ненужного.

— Боюсь, что если начну, то уже не остановлюсь. Поэтому не буду. Ни одну

проблему мне ещё не удалось решить слезами.

— Хм. Узнаю своего сына. Похоже, человек, которого ты любишь, будет плакать
за двоих, — она вдруг нахмурилась. — Точнее, он уже это делает. Как же ему
сейчас больно.

«Хан Джисон», — всё тело вмиг свело судорогой, а сердце как в первый раз
затрепетало. Даже здесь, в пространстве, созданном играми разума, этот
323/343
первокурсник заставляет чувствовать себя живым. Невыносимый.

Лино взял мамины ладони в свои и заглянул ей в глаза.

— Я скучаю. Но надеюсь, что там, где ты сейчас находишься, тебе лучше.

В ответ мама слабо улыбнулась и ничего больше не сказала. Она отпустила его
ладони и одними губами прошептала «возвращайся», после чего исчезла,
оставив его наедине с темнотой.

Ничего больше не происходило. Либо разум устал рисовать новые картинки,

либо он полностью заполнился ядом. Лино не понимал, где находится и что с
ним происходит, но остро ощущал холод и что-то влажное в области шеи. Он
попытался сглотнуть непонятную горечь во рту — получилось. Поморщившись,
он сделал осторожный вдох — тоже успех. Потом второй, а после пятого понял,
что влага на шее — это не что иное, как слёзы. Причём чужие.

Наконец вернулись звуки и запахи. Всхлипы тупой болью отдавались в висках, а

в воздухе смешались запахи вина, палёной кожи и ароматических свечек. Лино
снова сглотнул — как же сильно хотелось пить.

Но только он сделал протяжный выдох, как надежда получить сейчас глоток

воды рухнула, а всхлипы сменились десятками мелких поцелуев в щёки, лоб,
волосы и губы. Хан Джисон, прижавшись, целовал так отчаянно, будто это был
их последний день в живых.

Но день не был последним. В горячих поцелуях и засохших слезах ютилась

надежда на то, что у них ещё будет много дней и ночей. Которые они проведут
вместе, держа друг друга так крепко, как только смогут. Надежда на жизнь и
надежда на любовь. Та надежда, которая никогда не умрёт.

324/343
28. Красивее цветов

Около месяца спустя

Ровная петляющая дорога простиралась впереди. Джисон посматривал в стёкла

заднего вида и лишь изредка ослаблял хватку на кожаном руле. Мама сидела на
пассажирском сидении справа и время от времени бросала обеспокоенные
взгляды на сына. Всё-таки он ещё не так уверенно чувствовал себя за рулём.

Снова перебравшись в любимый худи и рваные джинсы, Джисон как никогда

прежде ощутил себя таким открытым и свободным. Пускай это лишь одежда, но
сменить строгие брюки на джинсы, а рубашки на худи и футболки — это для
него как заново обрести себя. Он и не осознавал, как легко отказался от
частички своей индивидуальности, когда переехал в Чанми.

Из колонок играла его любимая музыка, которая сейчас состояла не только из

хип-хопа, но и из классики. Маме, однако, не повезло, поскольку плейлист с
классической музыкой закончил играть как раз перед тем, как она села в
машину. Поэтому ей приходилось терпеть смелые ритмы и не менее смелые
тексты песен.

Джисон тихо подпевал и делал это так естественно, будто был рождён для того,
чтобы зачитывать тексты с невообразимой скоростью. Мама всю дорогу молчала.
Казалось, она растеряла всю свою дерзость за последние несколько месяцев. В
любом случае, если бы не бормотание Джисона, то поездка была бы
невыносимой и долгой.

Только когда деревья стали редкими, и показались металлические ворота,

покрытые чёрной краской, он замолчал и выключил музыку. Мгновение они
проехали в тишине, после чего покинули машину и друг за другом направились
в сторону ворот.

Спрятав руки в карманы, Джисон поёжился от сильного ветра. Здесь на пустыре

ветер дул, не щадя ни одного из посетителей. Мама шла на слабых ногах
следом, неся в руках цветы, и взгляд её был опущен вниз. Казалось, она боялась
посмотреть на каменные плиты, которые обступили их со всех сторон.

Несмотря на то, что Джисон был здесь всего один раз, он быстро нашёл нужное
надгробие. Он остановился и оглянулся на мать: она не особо торопилась. Но он
не стал ей ничего говорить и просто молча ждал. Когда она поравнялась с ним,
то слабые ноги всё-таки подвели её и она бы упала, если бы Джисон не
подхватил её под руку.

— Осторожнее. Хочешь присесть на скамейку?

— Да, — неожиданно для Джисона сказала она. — Я пойду присяду. Вот, возьми
их.

Протянув охапку цветов сыну, она развернулась и направилась к скамейке,

стоявшей под раскидистым деревом. Джисон тем временем положил цветы на
могилу и присел рядом. Холодная земля, ещё не согретая весенним солнцем,
пробирала до костей, но Джисону было не до этого.
325/343
— Привет, пап. Это снова я, — тяжело сглотнув, он провёл по холодному камню
рукой. — Пришёл рассказать тебе, что моих стихов хватит на целый сборник или
даже два. Представляешь? Но я буду продолжать стараться. Может быть,
однажды их увидит свет.

Горечь сдавила горло, и Джисон не смог продолжить. Про себя он думал, что
отец мог бы им в какой-то степени гордиться. Был бы он жив, то никогда бы
этого не сказал напрямую. Поэтому не скажет и сейчас. Да Джисону и не нужно
слышать, чтобы знать.

Когда Джисон позвонил маме в ту проклятую Ночь Розы, на другом конце

провода тоже развернулась трагедия. И так как Джисон был слишком ошарашен
состоянием Феликса, а потом и Лино, мама не стала ему ничего говорить. Отца
увезли в больницу с приступом, но не успели ничего сделать. Терминальная
стадия цирроза печени, о которой сына, разумеется, никто не оповестил, стала
роковой. Последняя их встреча, когда Джисон заметил ухудшение состояния
отца, теперь проигрывалась в голове, как заевшая пластинка.

Он видел, возможно, на подсознательном уровне понимал, что что-то не так. Но

даже с этим знанием вряд ли мог помочь. В Ночь Розы Джисон так боялся
потерять кого-то из близких людей. Но он не подозревал, что это всё-таки
произойдёт, пускай с совершенно иной стороны.

Они не были близки, когда отец был жив. Но сейчас когда его не стало, Джисон
почувствовал неизведанную до этого боль. И хотя прошёл уже почти месяц, ему
не становилось легче — эта рана покрылась коркой, но она всё равно останется
на сердце. С этим уже ничего не поделаешь. Остаётся только жить дальше, неся
внутри скорбь и воспоминания.

В памяти вдруг всплыло фото из старой газеты университета Чанми. На нём

молодой отец держал статуэтку в виде серебряного пера и с гордостью
улыбался. Он так и не исполнил свою мечту. Половину своей жизни он посвятил
нелюбимой работе, так и не приблизившись к осуществлению заветного.

Джисон вытер горячие слёзы рукавом и поднялся.

— Я исполню твою мечту, пап. Обещаю. Когда-нибудь я наберусь смелости и

прочитаю твои дневники и наброски. Надеюсь, ты не будешь против. Твои труды
не будут забыты. И ты тоже. Я буду хранить наши немногочисленные моменты в
сердце. Покойся с миром.

Пройдя мимо ровных рядов каменных плит, засунув руки в карманы и опустив
голову, Джисон оказался у матери и присел рядом с ней на скамейку. Не
поднимая глаз, она заговорила тихим, безжизненным голосом:

— Он любил тебя по-своему. Ты вряд ли это когда-либо ощущал, но из всех

людей он любил только тебя. Знал бы он про записку от сонсеннима, никогда бы
тебя никуда не отпустил. Скорее меня бы туда отправил по соображениям
справедливости.

— Папа и тебя любил тоже, — смахнув с себя опавший листик, пробормотал

Джисон.

326/343
— Не той любовью, за которую я так много лет билась. Совсем не той. Но не
думаю, что тебе это так интересно. Тем более, эта история очень длинная и
изнуряющая.

— Я с радостью послушаю, но позже. Ты обещала кое-что сделать.

Он испытующе посмотрел на мать, а она с величайшим выражением боли на

лице продолжила смотреть только прямо. Её щёки впали, чёрные прямые волосы
тронула седина, а худоба стала нездоровой. Джисон хотел дотронуться до
маминой ладони, но оборвал себя — он до сих пор не знал, как обходиться с ней
после пережитой трагедии.

— Я помню, сынок. Но я боюсь. Что если я сделаю только хуже?

— Мама, — Джисон не стал больше обдумывать, как будет правильно, и просто

накрыл мамино запястье ладонью. — Всё худшее уже было сделано в прошлом.
Сейчас же тебе нужно решить, сожалеешь ты об этом или нет. И если да, на что
я очень надеюсь, то ты поедешь туда и сделаешь всё правильно. Одно твоё
искреннее «прости». Ты обещала мне.

— Я боюсь таких мест. Как бы меня саму не оставили «подлечиться».

— Только если ты сама этого захочешь.

— Вот ещё. Я не сумасшедшая.

— Как и мама Минхо. Но она слишком многое пережила, а тебе всего лишь
нужно извиниться. Разве это соизмеримо?

Всплеснув руками, мама сжала челюсти.

— Вот именно. Одного моего «извини» будет недостаточно. Но я всё сделаю. И

не ищи меня потом, если я тоже решу остаться в этой лечебнице для
душевнобольных.

— Думаю, тебе это только на пользу пойдёт, — сказал Джисон вполголоса и

поднялся. — Ты же доедешь сама? Мне нужно уехать.

— Конечно. У тебя есть адрес?

Джисон пошарил по карманам джинс и к счастью обнаружил сложенную

пополам бумажку, на которой Лино аккуратными буквами вывел адрес
психиатрической клиники, в которой вот уже больше трёх лет находится его
мама. Джисон протянул бумажку и накинул капюшон на голову — ветер не
думал утихать.

— Набери, как доберёшься до места, — сказал он, когда они дошли до

оставленной на обочине машины. — И если решишь там остаться, обязательно
скажи. Я привезу тебе вещи.

Но мама лишь отмахнулась, будучи занятой вызовом такси. Она внимательно

рассматривала бумажку с адресом, будто пыталась продырявить её взглядом.
Но Джисон догадался, что мама лишь сильно нервничала перед встречей с
подругой юности. И если бы он не знал подробностей их истории, то просто
327/343
позабавился бы её дерганности. Но Лино посвятил Джисона в те детали,
которые знал сам. Поэтому забавной эту ситуацию точно назвать было нельзя.

Дождавшись такси и посадив маму на заднее сидение, Джисон смотрел, как

машина скрывается за поворотом, после чего сел в свою. Хотя «свою» — это
было бы слишком громкое заявление, поскольку машина до сих пор по всем
официальным документам принадлежала маме. Но вряд ли ей в ближайшее
время разрешат сесть за руль из-за состояния психического здоровья.

И тот факт, что она добровольно поехала в психиатрическую клинику, можно

было бы назвать ироничным. Ей туда нужно было обратиться ещё много лет
назад, но она обходилась просто таблетками, рецепт на которые к тому-же
получала нелегально. Она боялась психотерапевтов, как огня, однако всё равно
поехала туда, где от них уже не спрячешься.

Набрав скорость, Джисон снова включил музыку и немного расслабился. Теперь

это стало роскошью — вот так расслабляться и ни о чём не думать. Получалось
неплохо, если взять во внимание тот факт, что после пережитого стресса
пришлось снова сесть на таблетки. Тревожность сейчас часто оказывалась
притупленной благодаря лечению.

Поэтому игнорируя тревожные мысли, он не заметил, как доехал до больницы.

Сегодня там наверняка будут и остальные. Всё-таки событие большое —
Феликсу сделали пересадку сердца, и он остался жив. Вот только это радостное
событие совпало по времени с другим, как некоторые могли бы подумать, не
столь радостным.

Узнал Джисон об этом из первых уст. Но так как Чанбин рассказывал с присущим
ему драматизмом и немалым набором ругательств, Джисон этот эпизод
переделал в нечто более литературное. Получилось примерно так:

«Стараясь как можно быстрее скрыться с места преступления, уважаемый

профессор и декан факультета филологии мистер Кан совершенно забыл о
своей недавней травме и хромающей ноге. Когда он со всех ног удирал из
первого общежития через пролесок, чтобы не потревожить праздник у главного
корпуса, то неаккуратно наступил в небольшую яму. Среди деревьев тут же
раздался ужасный хруст и старческий стон.

По неудачному стечению обстоятельств перелом вызвал сильное внутреннее

кровотечение. Если бы профессор побежал иным путём, то его смогли бы
заметить сразу и даже оказать должную помощь. Но из-за потери большого
количества крови он был доставлен в больницу, где его уже не успели спасти».

Эта заметка вполне могла бы стать ошеломляющей в однообразной

корреспонденции Чанми. К сожалению, Джисон не наводил справки про
любимый университет после той роковой ночи. По крайней мере, сейчас у него
были дела поважнее.

Джисон старался не ставить эти два абсолютно полярных события рядом —

смерть профессора и спасение жизни его друга. Но шестерёнки усердно
крутились в голове, заставляя сопоставлять факты и делать не совсем приятные
выводы. Что если новое сердце его друга — это старое сердце преподавателя
истории английской литературы?

328/343
Стоит отметить, что на смерть профессора он не отреагировал совсем:
защитный механизм сработал после всего, что произошло. Поэтому когда
Чанбин в красках описывал панику, когда группка студентов обнаружила
профессора с неестественно вывернутой ногой, Джисон лишь смотрел в одну
точку и поглощал информацию без единой эмоции на лице. Он не думал о карме,
ему не было радостно — абсолютно пустая от мыслей голова.

Как Джисон и предположил, кроме Хёнджина, который в больнице уже давно

прописался, в кожаных синих креслах сидели Чанбин, Сынмин и Чонин.
Последние два о чём-то вполголоса переговаривались, пока Хёнджин и Чанбин,
положив друг на друга головы, молча сидели и смотрели в одну точку. На
присутствие Чана и намёка не было.

Только Джисон собрался опуститься в кресло рядом с друзьями, как увидел

доктора Ли, уверенно направляющегося в их сторону. Хёнджин при виде его тут
же вскочил и в качестве приветствия поклонился. Остальные сделали то же
самое, но без подобного рвения.

— Рад вас всех видеть, — с лёгкой улыбкой на лице сказал доктор Ли.

Нельзя было не заметить, как его морщины, вызванные тревогой и болью за

родного сына, впервые за долгое время разгладились и сменились искренним
облегчением и надеждой. Он смотрел открыто, переводя свой любопытный
цепкий взгляд с одного на другого, будто пересчитывал и гадал, кого же не
хватает.

— Состояние стабилизировалось ещё неделю назад. Думаю, сын готов встречать

посетителей. Только прошу вас, без ошеломляющих новостей. Лишние
переживания ему сейчас ни к чему.

Заходить было решено по-одному. Так как Феликс был ещё слаб, и его организм
находился в процессе восстановления, толпа из пяти человек в палате это не
совсем то, что ему рекомендовано. Поэтому каждому пришлось занять место в
импровизированной очереди. Джисон даже уступил Хёнджину, который
порывался каждый день на протяжении пары недель ворваться в палату и
упасть у кровати Феликса на колени, чтобы целовать его слабые руки и
вытирать слёзы об одеяло.

Примерно это сейчас наверняка и происходило за закрытой дверью. Джисон

повернулся к Чанбину и выдавил подобие улыбки.

— Ты в порядке, Хан-щи? — тут же спросил тот. — На тебя столько всего

навалилось в последнее время.

— В порядке. Я справляюсь, хён, не переживай. К тому же, не только в моей

семье неполадки. Слышал, у тебя отец с работы ушёл?

— Ой, — Чанбин недовольно выдохнул и отмахнулся. — Не ушёл, а уволили. Ещё

и административное нарушение на него повесили, сейчас будет трудно такую
же работу найти. Мама решила забрать брата и уехать к бабушке. Не уверен,
правда, что они вернутся, потому что возвращаться уже будет некуда. Такие
дела.

— Безрадостно. А ты куда?
329/343
— Перееду в Чанми с концами, наверное, — заметив, как Джисон опустил глаза в
пол при упоминании университета, Чанбин придвинулся ближе и положил ему
ладонь на плечо. — Эй. Всё будет хорошо, слышишь? Самое страшное позади.
Если что, ты всегда можешь рассчитывать на меня. Что бы ни случилось, я на
твоей стороне.

— Я знаю, хён, — с благодарностью заверил Джисон. — Спасибо.

— Всегда пожалуйста, — чуть отодвинувшись, Чанбин потянулся и размял плечи.

— По секрету, у отца Хёнджина тоже не всё гладко. Он потерял половину своих
денег и вот-вот лишится бизнеса, который выстраивал пятнадцать лет. Его
деятельностью ещё и полиция заинтересовалась, поэтому Хёнджин переживает,
как бы отца совсем за решётку не упрятали.

— Серьёзно? — подключился к разговору Чонин.

Сынмин тоже насторожился и придвинулся ближе. Чанбин тем временем

утвердительно кивнул и ещё раз предупредил, что это секрет. Очевидно,
информация настолько секретна, что её обсуждают даже студенты, сидя в
коридоре больницы.

— Звучит невесело, — подытожил Сынмин. — Какая-то чертовщина, в самом

деле. У меня мама на днях подвернула лодыжку и теперь в больнице лежит,
жалуется. Вроде перелома нет, а ходить не может совсем. К костылям
привыкает, но пока безуспешно. Никогда она за всю жизнь себе ничего не
ломала, а тут вдруг простой вывих и ходить не может. Странно это.

— А моя от отца собирается уходить, — с печальным смешком сказал Чонин. —

Вчера мне позвонила вся в слезах и говорит, что он ей изменял на протяжении
четырёх лет с какой-то молодой студенткой. Я даже не сразу нашёл, что ей
ответить. Сами понимаете, подробности жизни родителей иногда лишают слов.

— Их будто наказывают.

Три пары глаз устремились на Джисона, как только он озвучил первую

пришедшую в голову мысль. Но он в ответ на их вопросительные взгляды лишь
пожал плечами.

— Знать бы ещё за что, — в задумчивости пробормотал Чанбин. — Не могли же

они провиниться, ещё и все сразу. Хотя мне однажды Лино-хён сказал такую
любопытную вещь, мол, случайности в нашем случае никогда не случайны.

Джисон вновь опустил взгляд в пол и спрятал руки в объёмные рукава своего
любимого худи. Он кожей чувствовал, что ребята хотят что-то сказать или
спросить, но молился, чтобы они перевели тему. К счастью, Чанбин снова считал
его настроение и заговорил о чём-то отвлеченном, не имеющем отношения ни к
Джисону, ни к Лино, ни к недавним событиям.

Они также не говорили про Чана, хотя Джисон подозревал, что тот ещё проявит
себя. Ему и самому хотелось не просто перекинуться многозначительными
взглядами, а понять, зачем тот так поступил. Стоило ли оно того? А может
профессор специально сыграл на чувствах Лино, и Чан не имел злых умыслов?

330/343
Сколько бы вопросов ни имел Джисон, ответы на абсолютно все найти
невозможно. Поэтому он бросил свои попытки.

Вскоре из палаты вышел Хёнджин с блестящими от слёз глазами и лёгким

румянцем, который придал ему вид влюблённого школьника, а не начинающего
бизнесмена и владельца элитного клуба. Он придержал дверь, кивком указав
Джисону заходить.

Палата была очень светлой и относительно просторной. В углу на столике уже

стоял букет цветов, окутывающий ненавязчивым ароматом. В воздухе
смешались запахи лекарств, чистых простыней и чего-то сладкого. Скорее всего,
парфюм Хёнджина ещё не выветрился. Тишина нарушалась мерным биением
сердца, которое передавалось негромким писклявым звуком.

Только увидев Джисона, Феликс тут же рассмеялся. Кажется, его голос стал ещё
на одну октаву ниже.

— Чего ты встал там, Джи? Думаешь, я после операции всё забыл? Не

переживай, твои ночные бормотания о том, какие у Лино-хёна красивые губы, я
могу воспроизвести слово в слово.

Незаметно выдохнув, Джисон скорым шагом подошёл к больничной койке и

обхватил Феликса за плечи, утянув в крепкие объятия. Он был таким тёплым и
живым, что Джисон зажмурился и плотно сжал губы, чтобы не расплакаться.
Феликсу наверняка хватило слёз Хёнджина.

Отодвинувшись, Джисон впервые за долгое время улыбнулся так ярко.

— Это нормально, что я хочу тебя затискать?

Феликс прыснул в ответ и игриво вскинул брови.

— Вот это откровения. Я был бы только за, но не на больничной койке. Тем

более, мой парень вроде как сидит за дверью. Мало ли, не поймёт.

— Придурок, — Джисон выдохнул всё с той же улыбкой.

— И я тебя люблю, красавчик.

Джисон только сейчас понял, что ради подобных моментов, когда сердце
согревается облегчением и истинным счастьем, он бы прошёл через все круги
ада заново. Он бы выстрадал своим близким и любимым людям место под
солнцем, где они бы не знали боли и несчастья. Где они могли бы жить, не боясь
того, что завтрашний день не наступит.

Он смирился с той мыслью, что мог бы отдать Феликсу своё сердце. Вот так
просто — взять и распрощаться со своей жизнью ради того, чтобы близкий
человек жил. То же самое Джисон чувствовал, когда держал бледное и холодное
тело Лино в своих руках. Самоотверженность и любовь — то, что на самом деле
он взрастил в себе самостоятельно. Без наставления родителей или влияния
чужих историй. Он сделал себя таким сам.

Единственной дилеммой было то, что жизнь у Джисона всего одна, а вот людей,
за которых он её готов отдать, несколько.
331/343
За душевным разговором с человеком, который из соседа-занозы-в-заднице стал
для него чем-то большим, чем просто другом, Джисон потерял счёт времени. С
Феликсом всегда так случалось: он тебе слово, ты ему несколько, и только темы
разговора успевай менять. Но перед тем, как уйти, Джисон хотел сделать ещё
одну важную вещь. Он долго думал, стоит ли, но всё же решился.

— Я тут подумал, пока тебя не выписали и у тебя полно свободного времени, —

начал он слегка застенчиво, — ты можешь почитать на досуге. Я тебе принёс
один сборник стихов.

Джисон приподнял худи и достал из-под пояса джинс небольшую книжицу,

размером с ежедневник. Феликс хитро сощурился и ухмыльнулся.

— Так говоришь, будто это сборник твоих стихов.

— Ну, в общем да.

Ухмылка на лице Феликса тут же сменилась сосредоточенной настойчивостью,

когда он выхватил сборник из рук Джисона и стал его с энтузиазмом листать.
Вдруг он остановился на какой-то странице этой рукописи и поднял глаза.

— Тут про всех нас? Охренеть. Даже про университет? И… булки из «зелёного
кафетерия»?

— Они оставили неизгладимое впечатление.

— Охотно верю. А какой кофе там делают, — Феликс блаженно прикрыл глаза, а
потом вдруг звонко рассмеялся. — Обожаю твои стихи. Спасибо, что доверяешь
что-то настолько личное. Надеюсь, твои поэмы о любви не слишком
откровенные, а то у меня фантазия очень живая.

— Их там нет. Точнее, только две или три. О любви у меня отдельный сборник.

— Ну, разумеется. Я мог бы догадаться, ты ведь тот ещё романтик. Как кстати
Лино-хён поживает? Ему удалось тебя наконец отжарить как следует?

Нервно усмехнувшись, Джисон немного поник, но вовремя вспомнил, что

Феликса нельзя беспокоить. Поэтому ответом на этот вопрос послужил
скромный кивок. Это заставило Феликса податься вперёд и возбуждённо
пролепетать.

— Я так и знал. И ты молчишь! Сидишь тут как невинная принцесса, а сам-то уже
нифига не невинный. Так. Рассказывай. Мне нужны подробности.

— Ликс, успокойся, — Джисон легко оттолкнул друга, чтобы тот принял своё
привычное положение. — Вот придёшь ко мне в гости, тогда и обсудим всё. А
пока тебе нужно отдыхать и восстанавливаться. Как, кстати, ты себя
чувствуешь?

— Ты про сердце? — Феликс шутливо отмахнулся и откинул одеяло с ног. —

Больше запугивали, что после пересадки начинаешь себя чувствовать иначе, что
становишься абсолютно другим человеком и прочая брехня. Я вообще ничего не
чувствую. Точнее, швы болят иногда, но внутри всё по-прежнему. Я даже
332/343
сомневаюсь, что мне поставили новое сердце, а не просто поковырялись в
старом.

— Не думаю, что твой отец стал бы врать.

— А я вот в нём уже не так уверен. — Сборник стихов снова привлёк его
внимание. — Почитаешь? Хотя бы один. Такая честь послушать «поэта в дырявых
джинсах».

Джисон фыркнул и покачал головой. Кто если не Феликс придумает для него
самое тупое прозвище? Но прочитать стихотворение согласился. Хотя до этого
ещё никогда не читал кому-то свои стихи. Доля волнительности, разумеется,
присутствовала.

— Хм, ладно. Думаю, вот этот в самый раз.

«Меня не увидеть —
Скрыт за стенами, одинокий.
И вряд ли услышать —
Ты далеко, не донести ноги.

Насквозь промокший.
Что холоднее — дождь или слёзы?
Вино и осколки,
Тепло пробирает до дрожи.

Руки твои —
Дом, который чувствую кожей.
И если останусь,
Обещай, что останешься тоже».

Путь из больницы домой занял у Джисона больше времени, чем он себе

представлял. Весенний дождь то усиливался, то снова утихал, оставляя
свежесть и запах обновлённой природы. Один только вдох возвращал желание
жить, а поездка на машине с приоткрытым окном так и вовсе творила чудеса.

Он ехал домой. Но не туда, где провёл детство и подростковые годы. Не туда,

куда приезжал и на зимние каникулы. То место он уже давно обозначил, как дом
родителей. И даже сейчас, когда родителей стало на одного меньше, то место
он не собирается называть как-то иначе. Тот холодный и просторный дом с
качелями во дворе навсегда останется у Джисона в сердце. Но сейчас он ехал
туда, где его по-настоящему любили и ждали.

Новый дом не был большим или современным, но всем видом показывал, что его
купил писатель. На самом деле, так и было, ведь отец купил его на честно
заработанные деньги и собирался съехать ближе к старости, чтобы полностью
посвятить себя написанию книг. Судьба распорядилась иначе, поэтому его не
менее одарённый и единственный ребёнок по праву стал новым владельцем.

Дом располагался в самом конце улицы, которая состояла всего из четырёх

жилых участков. И от дороги приходилось идти вглубь по каменной тропинке,
которая петляла между ярких цветочных кустов и других кустарников. Это была
не единственная растительность — нужное затемнение внутреннему интерьеру
придавали посаженные полукругом деревья. Здесь даже была молодая ива, под
333/343
которой Джисон собирался поставить стол с креслами.

Джисон догадался, что отец таким образом хотел восполнить свою любовь к
тёмной академической атмосфере, но переехать в Чанми поменьше — это не
совсем то, чего Джисон ожидал. Но он быстро привыкал. Тем более, когда
второго жильца этого дома, кажется, всё устраивало.

Припарковав машину, Джисон прошёл по избитому пути к дому и ступил внутрь,

перед этим сняв капюшон. Любимый терпкий запах тут же ударил в нос, и
Джисон с облегчением выдохнул, после чего прошёл на кухню и залпом выпил
стакан воды. Слушая тишину и мурлыканье рыжего кота в ногах, он
окончательно расслабился. Он дома.

В гостиной до сих пор стояли коробки с вещами и разный хлам, который нужно
было разгрузить. Но никто не торопился — взять кота из приюта имело больший
приоритет, чем приборка и переезд в новый дом. Стопки из книг, которые могли
доходить Джисону до пояса, однако, пришлось расставить по полкам первым же
делом. Иначе книжные лабиринты вполне могли в один прекрасный момент
рухнуть, а это затруднило бы передвижение по дому.

Перебросившись с котом парой фраз, Джисон насыпал ему корма и замер, когда
увидел в окне фигуру, приближавшуюся к воротам. Он тут же поставил коробку
с кормом обратно в шкаф и поспешно вышел на улицу, на лету недоумевая, что
этот гость здесь забыл.

Чан прогулочным шагом подошёл к крыльцу и остановился. Столкнувшись с

колючим взглядом Джисона, он остался стоять у подножия ступеней, не рискуя
подниматься и нарушать покой дома.

— Зачем ты пришёл? — Джисон сложил руки на груди и выпрямился.

— Ты и сам знаешь. Хочу объясниться.

— Мм. Лино-хён чуть не умер от руки твоего наставника и вдохновителя.

Надеюсь, мне не придётся вдаваться в подробности и вновь касаться этой темы.
До сих пор болит, — Джисон сглотнул горечь, поднявшуюся в горло, и сжал
челюсти. — Он доверял тебе больше всех, хён. Я не вижу смысла в объяснениях.
Уходи, пожалуйста, и больше никогда сюда не возвращайся.

Вместо того, чтобы выдавить виноватую улыбку и опустить глаза, подтверждая

свою вину, Чан уверенно покачал головой и поднялся по ступеням, чтобы
оказаться на одном уровне с Джисоном.

— Просто дай мне шанс всё объяснить. Потом уже будешь решать, кому верить.

Джисон колебался. С одной стороны тот факт, что он так легко поверил словам
человека, который хотел их всех убить, вводил его в ступор. Профессор мог
наговорить что угодно, чтобы вывести Лино из себя, ведь так? С другой,
слишком уж логичным всё стало, когда Джисон узнал, что Чан следил за ним и
пытался украсть книгу.

То ли Джисон устал за этот день, то ли вечер был умиротворяюще-спокойным, но

он согласился. Всё-таки какая-то часть внутри него до сих пор тянулась к Чану и
хотела ему доверять.
334/343
— Я не хочу, чтобы это звучало так, будто я оправдываюсь, — начал Чан. —
Поэтому просто расскажу, как всё было на самом деле в моей перспективе. Ещё
до того, как вы все приехали в университет, я познакомился с Лино. Не сразу, но
он рассказал мне, что всю свою жизнь прожил на территории кампуса, но
никогда не вдавался в подробности о своей семье или детстве. Да и я на него не
давил, у каждого есть право хранить тайны. Мы сблизились, и я понял, что он
подпускает к себе далеко не всех. Но мне почему-то удалось, и я твёрдо решил,
что никогда не предам его доверие. Буду помогать, если потребуется, и всегда
буду рядом.

Чан опустил взгляд и тяжело вздохнул. Какое-то время он настраивался на

продолжение, а Джисон терпеливо ждал.

— В начале этого учебного года кёсуним Кан вызвал меня к себе под предлогом
обсудить мои научные интересы и выпускную работу. Он был моим
руководителем с первого курса и всегда мне помогал, поэтому я с открытой
душой отнёсся к его просьбе. Тем более, она на тот момент не была
подозрительной. Он попросил меня приглядывать за тобой. Поначалу я так и
делал и не видел в этом ничего странного. Однако позже он мне предложил
сделку: я ему сообщаю, куда ты ходишь, с кем, бываешь ли один в комнате, а он
передаёт файл с моей книгой своему другу, который владеет издательством, и
её стопроцентно печатают.

Закусив внутреннюю часть щеки, Джисон задумался, как бы он поступил, если

бы ему предложили исполнить мечту всей жизни. Смог бы он выполнить любую
просьбу, наплевав на свои принципы? Ведь он отчасти понимал Чана. Когда
появляется возможность, ты хватаешься за неё и только потом начинаешь
осознавать, что сделал.

— Я согласился на эти условия. Ты можешь осуждать меня, но я долго думал — а

правильно ли я поступил? Но я не видел в излишней обеспокоенности
профессора твоими перемещениями по кампусу ничего странного. До
определённого момента, разумеется. Пока он не попросил, чтобы я у тебя кое-
что взял и принёс ему.

— «Шипы». Мог бы и не устраивать такой беспорядок, мои бедные книги

пострадали.

— Я был зол на себя. Что оказался марионеткой в умелых руках. Что позволил
так легко собой управлять. Думаю, уже тогда я об этом догадывался.

— А книга всё это время была у тебя под носом в вашей с Лино-хёном комнате.
Ловко он обвёл вас вокруг пальца.

— Я рад, что ему удалось это сделать.

Вечер был тёплым, дул слабый ветерок, принося с собой аромат цветов и свежих
листьев. На деревьях пели цикады, небо окрасилось в глубокий синий цвет,
зажглись автоматические фонарики у каменной тропинки.

— Лино вряд ли меня простит, — тихо сказал Чан, будто боялся, что его кто-то
услышит. — Его доверие дорогого стоит, а я так бессовестно его лишился. Я это
знаю. Просто не хочу, чтобы он запомнил меня предателем. Я бы никогда не
335/343
причинил ему зла. Кому угодно, но только не ему.

— Я передам.

— Спасибо. И вот ещё что.

Чан достал из кармана куртки белый тонкий конверт. Джисон тут же

нахмурился, подпустив к себе не совсем приятную мысль.

— Я надеюсь, это не деньги, а то я точно тебя выгоню с матами.

— Нет-нет, — подняв руки, запротестовал Чан. — Это просто снимки. Я сделал их

в твой первый день в Чанми.

Аккуратно надорвав конверт, Джисон достал фотографии. Волна воспоминаний

тут же нахлынула на него и разлилась теплом в груди.

Точнее будет сказать, это был его второй день в Чанми. Пробуждение после
ночного перемещения рояля и знакомства с Хёнджином. Джисон тогда вышел в
гостиную не в самом лучшем виде. Чанбин валялся на диване, Лино играл на
рояле, а Чан передвигался от одного угла к другому с камерой. После чего они
втроём пошли в кафетерий завтракать.

Джисон просматривал снимки, прокручивая в голове моменты, будто они

произошли вчера. В то ясное утро он не подозревал, как сильно перевернётся
его жизнь. Всё-таки время странная штука. Или же странно его восприятие
человеческим мозгом.

— Я и забыл об этом, — наконец Джисон поднял голову и встретился с Чаном

сожалеющим взглядом. — Хорошие воспоминания, да? Всё, что осталось. Я их
сохраню.

Проводив Чана ностальгическим и в то же время болезненным взглядом, Джисон

вернулся в дом и повернул замок двери. Конверт с фотографиями он бережно
положил на кофейный столик в гостиной, а сам поднялся на второй этаж и
вошёл в спальню. Теперь Джисон мог себе признаться в том, что мечтал об этом
целый день.

Его взгляд тут же упал на пустую кровать, и он сдвинул брови. После

отравления Лино спал большую часть времени, а в моменты бодрствования
ходил только по второму этажу, поскольку спуск по ступеням вниз доставлял
боль. От попадания яда прямо в кровь восстановлениее происходило куда
тяжелее и медленнее.

Джисон ожидал увидеть Лино в постели, но тот стоял у окна и куда-то

напряжённо вглядывался. Подойдя к нему со спины, Джисон прижался вплотную
и положил руки на впалый живот.

— Всё хорошо? — его голос был чуть громче шёпота.

— Да. Я просто задумался.

— Ты видел, что Чан приходил?

336/343
— Увидел, когда он уже уходил, — Лино облегченно выдохнул, когда
почувствовал поцелуй на своей шее. — Ты забыл утром закрыть окно. Я слышал
ваш разговор.

Оставив очередной поцелуй на тёплой бархатной коже, Джисон всё же нехотя

отстранился.

— Ну и хорошо. Мне не придётся тебе пересказывать, — он снова прильнул

губами, но уже к мочке уха. — Давай поговорим об этом позже. Я хочу отдохнуть
и ни о чём не думать.

— Вот ещё. Не предоставлю тебе такого удовольствия. Забыл, с кем живёшь?

Хоть Лино и старался звучать серьёзно, его голос выдавал ухмылку. Ту самую
любимую ухмылку. Джисон на автомате придвинулся ещё ближе и радостно
выдохнул.

— С тобой забудешь. Как ты себя чувствуешь, кстати? Мамин отвар и витамины

творят чудеса или мне везти тебя в больницу?

— Не стоит. Я сегодня несколько раз спускался вниз, чтобы покормить рыжего.

Ну и себя. А то от твоего рамёна уже тошнит.

— Хм, а мне нравится. Каждый день бы ел.

Устроившись у Лино на плече, Джисон прикрыл глаза и позволил спокойствию

опуститься на его напряжённые плечи. Но это счастливое мгновение было
недолгим. Лино обернулся и в лоб сказал.

— Я принял решение вернуться в Чанми.

Несколько мгновений у Джисона ушло на то, чтобы переварить только что

сказанное. Он разглядывал лицо напротив и не мог поверить своим ушам.

— Если это шутка, то мне не смешно, — только и ответил он.

— Я не шучу, Хан Джисон, — приблизившись, Лино взял лицо Джисона в свои

ладони. — Не сейчас, но к новому учебному году я собираюсь быть там. Летнюю
сессию закрою дистанционно из-за болезни, поэтому смогу перейти на
выпускной курс. Я должен закончить начатое.

Появилось предчувствие, что последняя фраза была отнесена не только к учёбе.

И Джисон понимал, почему Лино туда так рвался. Всё-таки это его дом, в
котором он прожил всю свою жизнь. Но недавние события несколько омрачили
всю картину, поэтому Джисону стало тяжело держать себя в руках.

— И это всё? Уедешь от меня, чтобы вернуться в место, в котором тебя чуть не
убили? Ты как минимум поступаешь эгоистично.

— Я тебя не бросаю, это во-первых. Во-вторых, никакой угрозы для нас больше
нет.

Видя, что Джисон всеми силами отторгает эту идею, Лино заглянул ему в глаза и
оставил на губах один короткий, но чувственный поцелуй.
337/343
— Я понимаю, воспоминания приносят тебе немало боли. Но всё позади. Пойми, у
меня нет образования, своего дома, карьеры и прочего. Я не хочу быть никем.

— Но у тебя есть я.

— И я это не отрицаю. Ты самое ценное из всего, что у меня есть, —

заострившиеся челюсти чуть расслабились. — Но я чувствую, что у меня есть
важная миссия. Я хочу получить диплом и убедиться, что людям там больше
ничего не угрожает. Понимаешь? Перед тем, как я уеду из Чанми навсегда, хочу,
чтобы это место стало лучше.

Джисон пару раз лениво моргнул, после чего последовал кивок.

— Понимаю. Но я не хочу тебя отпускать. Из рыжика такая себе компания, он

после приюта ещё не привык к ласке.

— А меня ты к ней уже приучил, да? — насмешливо спросил Лино.

— Я определённо делаю успехи, — подойдя ближе, Джисон закинул руки ему на

плечи и притянул к себе. — И очень даже преуспел.

— Не преувеличивай.

Осторожное прикосновение к губам вскоре переросло в очередной чувственный

и тягучий поцелуй. Джисон чувствовал, как руки Лино медленно, но верно
спускаются всё ниже и ниже. Он уже привык к тому, что тот не упускает
возможности подержаться за причинное место. Хотя сейчас он решил не просто
подержаться — сжав обтянутые тканью джинс ягодицы, он с силой прижал
Джисона к себе, вызвав у того полустон-полувздох.

За весь месяц это было пожалуй большее, на что они могли быть способны. Но,
кажется, Лино с каждым днём становилось лучше.

Безумно хотелось запрыгнуть и обвить ноги вокруг его талии. Но Джисон

держал свои желания в узде — Лино только начал чувствовать себя как раньше,
не хотелось рисковать. Тем более, у них ещё будет достаточно времени для
любых смелых проявлений страстной, временами безумно нежной, а иногда
всепоглощающей и до дрожи сильной любви.

Разорвав поцелуй на пару мгновений, Джисон прошептал.

— Ты поедешь в Чанми только при одном условии. Если возьмёшь меня с собой.

— Разве были какие-то другие варианты, Хан Джисон?

***

«Я заканчиваю книгу, которой было решено дать простое название «Шипы».

Приятно осознавать, что я успела это сделать до того, как мой разум
окончательно свихнётся и я не смогу узнать даже собственное отражение. Это
рано или поздно произойдет. Может, мой родной Минхо к тому моменту станет
совершеннолетним и сможет подыскать мне нормальную лечебницу. Кто знает.

338/343
Пока я писала «Шипы», то проживала все события заново. Возможно, читатель
меня в чём-то не понял, в чём-то осудил, но я просто жила, как умела. Никому, к
сожалению, на день рождения не выдают толстое пособие «Как жить эту
жизнь?», поэтому приходится учиться самим. И принимать все вытекающие из
этой учёбы ошибки.

Никто из моих друзей юности не вошёл со мной во взрослую жизнь. Все они
разъехались по разным городам, завели свои семьи и тоже стали жить, как
умели. Может, иногда они вспоминали обо мне, как я вспоминала о них. Или
забыли, как об очередном проходящем жизненном периоде. Это нормально. Я не
виню их. Повторюсь, что каждый живёт эту жизнь, как умеет.

Я слишком сильно хотела подружиться. Думаю, это ещё одна из моих ошибок. Но
я смотрю в прошлое с улыбкой. А будущее мне пока не видно.

К тому же, собственное будущее меня мало интересует. Я просто надеюсь, нет, я
верю, что мой сын проживёт лучшую жизнь. Пускай без меня, но он будет
счастлив. Будет любим, окружён особой заботой и лаской. Он достоин всего
этого, и я в это верю.

Случайно вспомнила песенку, которую любила петь ему в детстве. Странно, что
до сих пор помню это маленькое глупое четверостишие, которое сочинила. «Кто
красивее цветов? Ли- Мин-Хо. У кого душа без слёз? Ли-Мин-Хо. Кто смеётся
громче всех? Ли-Мин-Хо. Кто живёт, не зная бед? Ли-Мин-Хо».

Кто красивее цветов…»

339/343
Послесловие

«Вот и все! Неплохая получилась история: интересная, весёлая, порой немного

грустная, а главное поучительная. Она научила быть нас смелыми и не бояться
вызовов, которые готовит нам жизнь. Помогала нам добиваться поставленных
целей несмотря ни на что… Но, самое главное, что у этой истории счастливый
конец».

Максим Лавров, сериал «Кухня»

Ну не могла я без отсылки к этому легендарному сериалу, каюсь. А теперь

перейдём к чему-то не менее важному.

Я никогда не устану благодарить вас, моих дорогих читателей. И процитирую

великого мыслителя Хан Джисона: «Некоторые могут подумать, что если я
говорю это часто, то не имею это ввиду. Но это не так. Я действительно вас
люблю». Это конечно импровизированная цитата, потому что не помню, как он
сказал слово в слово. Но суть вы уловили. Я подписываюсь под каждым его
словом.

Спасибо за то, что прошли этот путь вместе со мной. И хотя он не был долгим
(всего-то полгода), но моя жизнь (в большей степени внутренняя) значительно
преобразилась. Это не первая моя работа объема макси, но первая, которой я
отдала всё сердце и душу. И силы. И слёзы. Так ладно, можно ещё долго
перечислять.

Удивительно то, что я не планировала делать из фанфика что-то большое и

эмоционально нагруженное. Просто хотелось написать атмосферную аушку в
стиле тёмной академии, наполненную бессонными ночами за книгами и набором
зависимостей. Сюжетной линии с «Шипами» в начальное версии фанфика
вообще не было. Сама не поняла, в какой момент свернула не туда (шучу-шучу,
поворот верный).

Надеюсь, что вам понравилось. Возможно, вы полюбили персонажей и нашли в

них себя; захотели поступить в такое же учебное заведение, как Чанми, и
посвятить долгие ночи учёбе или чему-то менее изнуряющему; сделали для себя
какие-то маленькие (а может и нет) выводы и просто прожили это путешествие,
состоящее из глав, прерванных на самом интересном, и моментов, от которых
хотелось кричать в подушку.

Если да, то я рада, что всё сделала правильно. Для меня ваша реакция, чувства,
эмоции и всё сопутствующее являются лучшей наградой.

Напоследок скажу лишь то, что говорю обычно: Enjoy! Наслаждайтесь

маленькими моментами, из которых соткана жизнь. Наслаждайтесь моментами
побольше, но не забывайте давать себе отдых от сильных эмоций и
переживаний. Когда их много, это тоже не всегда хорошо. Маленькими
порциями… и да (эта фраза не про еду, если что).
Как говорил Шекспир: «Избыток вкуса убивает вкус». Смотрите на эти фразы
как на синонимичные.

340/343
Всё. Теперь убегаю, но недалеко. Встретимся в гостиной Шато.

Примечание к части

https://t.me/chateau_merlot

341/343
АНОНС

Вторая часть Bloody Roses: Под Колпаком уже на фб;)

Это не сборник драбблов, размер планируется такой же — макси. Кому

интересно — приглашаю почитать, но между частями обязательно нужно
сделать перерыв. Поэтому если вы читали BR месяц назад, то welcome!

Всех люблю,
ваша sourlove.

Примечание к части

https://t.me/chateau_merlot

342/343
Сноски:
[1] Шато (фр. château) — название загородного усадебного дома высшей
аристократии.
[2] Донжон (фр. donjon) — главная, отдельно стоящая башня в средневековом
замке.
[3] Resting Bitch Face — непреднамеренная мимика, показывающая злобу или
презрение.
[4] Yiruma — Falling
[5] Д. Тартт «Тайная история»

343/343