Академический Документы
Профессиональный Документы
Культура Документы
net/publication/310491169
CITATIONS READS
0 172
1 author:
Nataliia Zahurska
V. N. Karazin Kharkiv National University
15 PUBLICATIONS 0 CITATIONS
SEE PROFILE
Some of the authors of this publication are also working on these related projects:
All content following this page was uploaded by Nataliia Zahurska on 19 November 2016.
Н. В. Загурская
ПОСТЧЕЛОВЕК. VERSION N /
POSTMAN. ВЕРСИЯ Н
Монография
Харьков – 2016
2 Н. В. Загурская. ПОСТЧЕЛОВЕК. VERSION N / POSTMAN. ВЕРСИЯ Н
УДК 141.319.8
ББК 87.52
З-14
Научный редактор:
Мамалуй А. А. – доктор философских наук, профессор кафедры теоретичес-
кой и практической философии Харьковского национального университета
имени В. Н. Каразина.
Рецензенты:
Гусаченко В. В. – доктор философских наук, профессор кафедры теоретичес-
кой и практической философии Харьковского национального университета
имени В. Н. Каразина;
Перепелица О. Н. – доктор философских наук, профессор кафедры теоре-
тической и практической философии Харьковского национального универ-
ситета имени В. Н. Каразина;
Газнюк Л. М. – доктор философских наук, профессор кафедры гуманитар-
ных наук Харьковской государственной академии физической культуры;
Воропай Т. С. – доктор философских наук, профессор кафедры гумани-
тарных дисциплин, юридической журналистики и языковой подготовки
учебно-научного института права и массовых коммуникаций Харьковского
национального университета внутренних дел.
УДК 141.319.8
ББК 87.52
СОДЕРЖАНИЕ
себя только при том условии, если без устали будет вырываться
из цепких объятий скупости» [Батай, 1997, с. 250]. Жертвопри-
ношение, кладущее предел любым атакам агоний, подразуме-
вает принесение в жертву не только разума, а человеческого в
целом. Именно тогда, когда одолевает «облачное безмолвие
сердца», а ослепшие глаза глядят в кромешную тьму, возника-
ет предвкушение мгновения праздника. Такой собственно че-
ловеческий опыт разрыва является исключительно плотским,
деструктурирующим поверхность телесных означающих. Не-
дифференцированная плоть трансгрессирует человеческое до
нечеловеческого. Подобно тому, как в ситуации постмодерна
новое жертвуется с тем, чтобы предстать снова в другом виде,
распад до нечеловеческого вызывает постчеловеческое.
Ж. Батай, который героически продолжает воспевать че-
ловеческое после Ф. Ницше, настаивает на том, что только
крайней аффективности недостаточно, необходим полный
плотский выход из себя. Будучи, по словам С. Л. Фокина,
философом-вне-себя, он становится сообщником Ф. Ниц-
ше в философском дебоше. Его Ацефал является комичес-
ким двойником, трагической пародией Диониса, осущест-
вляющим экстремальную трансгрессию однородного ради
специфически понятого священного. Однако дионисийство
Ф. Ницше не опровергало аполлонизм, а дополняло, умеряя
его притязания. Трансгрессия же Ж. Батая предполагает не та-
ким образом понятое сверхчеловеческое, а настолько крайнее
человеческое, в котором человек уже отсутствует. Причём на
его месте остаётся ничем не заполненное зияние, а не появля-
ется сверхчеловек или, скажем, постчеловек. Ф. Ницше пред-
лагает заполнить зияние сверхчеловеческим как абсолютно го-
сподским и именно поэтому оказывается актуальнее Ж. Батая,
который оставляет играющего суверенного теоретика в он-
тологической пустоте [Корнев]. Когда излишки гетерогеннос-
ти организуются посредством поэтической экономии траты,
текст отождествляется с плотью как а-морфным, лишённым
онтологического статуса телом в/по которому блуждают эро-
генные зоны и жидкости.
Его поэтика подразумевает ненависть к поэтике в целом,
и эта ненависть идеологична: «поэзия, которая не способна
1.0. Конверсия. Ab человек versus постчеловек via сверхчеловек 41
мым и его калькуляция вместо суммы, итога эго (Ego Sum) ста-
новится детотализирующим вычитанием.
У. Эко, один из немногих открыто признающий себя пост-
модернистом, полагает постмодерн историей об историях,
некой металитературой, организованной по принципу двой-
ного кодирования. Так постмодернист как постчеловек осу-
ществляет процессуальную инверсию нарратива. Переворот,
замена главного понятия является первым шагом деконструк-
ции, за которым следует различание.
В фильме Х. Анно «Ритуал» (2000) снимается фильм
в фильме «Инверсия реальности и вымысла», в котором персо-
наж находится в депрессивной позиции и страдает симптома-
тичной для современности «нехваткой воображаемого». Пер-
сонажесса, напротив, находится в шизоидно-параноидной по-
зиции и полагает, что сексуальность лишает пола, а свой день
рождения неизменно переносит назавтра (англ. to-morrow).
Образы здесь изменяют взаимоконфигурацию реального и
воображаемого, повторно вторгаясь в прошлое и производя
его ре-креацию после непродуктивной остановки. Sujet филь-
ма вполне укладывается в лаканианскую концепцию субъекта
как субъекта: персонажи обращены к друг другу нехватками,
уповая на получение невозможного, избыточного. Но запрос
возвращается в перестановке, инверсии объекта в субъект.
Субъекты персонажей расплавляются и взаимоконвертиру-
ются и в этом перманентном обмене продолжают существо-
вать в качестве постсубъектов как субъектов-в-процессе.
2.0. АВЕРСИЯ.
РАКУРСЫ ФОРМЫ-ПОСТЧЕЛОВЕК
ления или бунта. Больше чем всякий иной вид речи, она про-
должает быть дискурсом “бесславия”, ведь именно ей назначе-
но говорить самое неизъяснимое – самое худшее, сокровенное,
нестерпимое и постыдное» [Фуко, 2002, с. 274]. Поскольку, сог-
ласно замечанию М. Фуко, что ни одна из «новелл» о гадких
людях не стоит самых незначительных литературных текстов о
них же, транссентиментализм смыкается с изводом интеллек-
туализма в постинтеллектуализме, своеобразной диверсией
интеллектуализма.
Угадываемый, но не поддающийся расшифровке секрет
послания Ж. Деррида отсылает к приоритету, который гадкий
человек отдаёт экспериментированию в противовес интерпре-
тации, что обуславливает отсрочку (délai) чувствительности, её
посылку, «отправление» как дара, который «воздаётся начиная
с “чего-нибудь”, что не является ничем, ни чем-нибудь» [Дер-
рида, 1999, с. 105], то есть ни ничто, ни сущим, ни не-сущим; ни
воображаемым, ни реальным, ни символическим. Чувствитель-
ность всегда послана (англ. sent), облечена в форму если не при-
говора, то сентенции (sentence). И эта чувствительность акку-
мулируется в любовь как фил-ателию, любовь c/без женитьбы,
позволяющую деконструировать оппозицию любовь-страсть.
Atéléia как освобождённая от налогов истина становится даром
текста как «вуали в пространстве истины» [Там же, с. 655].
Эта вуаль является препятствием, вызывающим отклоне-
ние истины, её диверсию. Диверсия (англ. diversion – отклонение,
отступление, отвлечение, развлечение, затея, отвлекающий
манёвр) становится основной стратегией интеллектуала, кото-
рый обычно является интровертивным мыслительным типом.
«Повышенная склонность к уединению должна защитить его
от бессознательных воздействий, однако она обыкновенно ещё
глубже уводит его в конфликт, который внутренне изнуряет
его» [Юнг, 1995, с. 470]. Но когда травма этого конфликта дос-
тигает критической глубины, становится возможным такого
рода высказывание, которое поясняет, не профанируя.
Метафора вуали отсылает также к метафоре гимена, од-
новременно мембраны и её проницаемости в самом общем
смысле, скажем, девственной плевы и брачного союза или за-
темняющей работы языка и его прозрачности. Образ-концепт
210 Н. В. Загурская. ПОСТЧЕЛОВЕК. VERSION N / POSTMAN. ВЕРСИЯ Н
тегию в кино «Жизнь – это чудо». В итоге оно будет звучать как
«текст жизни – это чудесный мир». И чудесен он как раз тем,
что не является ни «старым пыльным», ни «дивным новым»,
ни какой-либо их комбинацией постмодерного толка.
Расколотое Я обитателя этого мира включает буфер-
ную фракцию, которая позволяет сохранить субъект после
его смерти. Таким образом, постинтеллектуальный контекст
апроприирует концепцию принципиальной расщепленности
субъективности. Субъект здесь снова сближается с бессмерт-
ной душой, становясь результатом её реанимации. В этом
случае субъект является инстанцией, противостоящей ато-
мизации души и её сведения к набору собственных функций
как психологических, так и культурных. Такой субъект зна-
чительно отличается от нововременного, учитывая его опре-
делённую обскурацию. При попытке определения он сопро-
тивляется как герой мультфильма: «Он меня посчита-а-ал!..»
[Пирогов, 2004б]. Сопротивление исчисляемости не только по
отношению к себе, но и в целом приводит к автономии, транс-
версальной «колонизации поперёк», потому что «вдоль» «все
хорошие места уже захватили» [Пирогов, 2005]. Но несмотря
на «железную синкопу постинтеллектуализма», он представ-
ляет собой отчаянную попытку избежать признания, остать-
ся «классом для себя», под вопросом. Достаточно пережить
«потрясение, которое не обязательно должно преуспеть или
дойти до определённого конца, цели, поскольку, длясь или не
длясь, оно самодостаточно, и в конце концов санкционирую-
щий его провал его не касается» [Бланшо, 2002, с. 84]. Постин-
теллектуала же как раз касается к его неописуемой радости.
Мир, в котором будет место для многих миров, место для всех
миров…» [Субкоманданте Маркос, 2005, с. 290]. Причём в связи
с установкой «Думай глобально – действуй локально!», дромома-
ния ограничивается семиотикой, и прогулка становится кон-
цептуальной.
Имидж Субкоманданте Маркоса можно считать наиболее
ярким образом постглобалиста. Особенно ярким он становит-
ся, будучи дополненным созданным им же сказочным персона-
жем – жучком Дурито. Этот образ прямо коррелирует с героя-
ми «Жизни насекомых» В. Пелевина, становясь способом более
полного самовыражения. Именно этот рыцарь и трикстер в
одном лице представляет максимальную угрозу существующе-
му миропорядку, поскольку является Субкоманданте Марко-
сом не столько надевшим очередную маску, сколько снявшим
многочисленные маски. Не случайно книга интервью с Марко-
сом М. В. Монтальбана названа Субкоманданте Маркос – рыцарь
зеркал. Сам Субкоманданте Маркос так поясняет данную ме-
тафору: «Шлифованное с внутренней стороны, зеркало пере-
стаёт быть зеркалом и превращается в стекло. Зеркала служат,
чтобы видеть эту сторону, а стекла – чтобы видеть другую.
Зеркала существуют для того, чтобы их шлифовать. А стек-
ла – чтобы разбить их… и перешагнуть на другую сторону…»
и далее: «Каждое одиночество – зеркало, отражающее другое
одиночество, которое как зеркало отражает одиночества» [Там
же, с. 149–150]. Такая метафора зеркала отсылает к проблеме
разделения реальностей и её решению в пользу реальности ак-
туальной, прообразом которой становится сапатистское госу-
дарство в государстве как мир, вмещающий множество миров,
каждый из которых, в свою очередь, также вмещает множество
миров, и т. д. В этом случае зеркала начинают отражать и ум-
ножать не одиночества, но семантическую полноту.
Человеческое существо в таком случае, пройдя стадию
зеркала и преодолев нарциссизм, становится способным вмес-
тить в себя множество различных форм, будучи действием, но
не субстанцией, зеркалом, но не отражением. Так, Субкоман-
данте Маркоса обвиняли представители множества социаль-
ных страт, причём эти обвинения зачастую были противопо-
ложны друг другу: коммунисты обвиняли его в том, что он
анархист, а анархисты – в том, что он ортодокс; реформисты –
3.0. Субверсия: постпостмодерная событийность человеческого существа 253
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Наукове видання
ПОСТЛЮДИНА. VERSION N /
POSTMAN. ВЕРСІЯ Н
Монографія
Коректор Л. Є. Стешенко
Комп’ютерне верстання О. С. Чистякова
Макет обкладинки Н. В. Загурська
Формат 60х84 1/16. Ум.-друк. арк. 17,08. Наклад 300 пр. Зам. № 100/16.
Видавець і виготовлювач
Харківський національний університет імені В. Н. Каразіна,
61022, м. Харків, майдан Свободи, 4,
Свідоцтво суб’єкта видавничої справи ДК № 3367 від 13.01.09