Елизавета  Шумская

Пособие для
начинающей ведьмы
Серия «Записки маленькой
ведьмы», книга 1
 
 
Текст предоставлен издательством
http://litres.ru/
Пособие для начинающей ведьмы: Альфа-книга; М.:; 2008
ISBN 978-5-9922-0063-8
 

Аннотация
Ты – деревенская знахарка. Не нравится? А что ж ты
хочешь? Нового захотелось? Приключений? На саму Магическую
Академию замахнулась? А ты знаешь, сколько тебе придется
пережить? Сколько пройти? А ты ни магией, ни мечом. Не
страшно? Ну коли не страшно, то вот тебе пособие для
начинающих и… вперед!
 Содержание
Часть первая 4
Глава 1 4
Глава 2 69
Глава 3 122
Глава 4 182
Часть вторая 275

 
 
 
 Елизавета Шумская
Пособие для
начинающей ведьмы
 
Часть первая
ЧТО ДЕЛАТЬ ЗНАХАРКЕ?
 
 
Глава 1
СНЕЖНЫЕ ВОЛКИ
 
Жутким плачем расколется ночь,
Всё, никто мне не сможет помочь,
Застынет под окнами бешеный вой,
Это снежные волки пришли за мной.
Настя

В эти призрачные зимние дни снег заполонил все. Зем-

ля была укутана им, как боярыня соболиной шубой. Деревья
больше походили на сугробы. Даже небо, казалось, не справ-
лялось с его количеством – снегопад не прекращался уже ка-
кую неделю.
Посреди этого белого чутко спящего мира брела по лесу
 
 
 
невесть зачем одинокая женская фигура, упрямо пробираясь
в самые дебри. Метель мгновенно стирала все следы, но пут-
ница целенаправленно двигалась все дальше и дальше.
Но это отнюдь не означало, что она безропотно сносила
все «прелести» подобной прогулки. В какой-то момент она
остановилась поправить сбившийся капюшон, подняла глаза
и оглядела снежное царство, саркастически подумав, что все
это необыкновенно похоже на начало хорошей сказки, вро-
де той, где девочка на зимние праздники отправилась в лес
за подснежниками и повстречала Двенадцать Месяцев. Ива
(а именно так звали отважную путешественницу) пробира-
лась сквозь поистине невиданные завалы снега и размышля-
ла. Почему же только двенадцать месяцев, а где в это время
были еще два? И в каких местах есть такие диковинные цве-
ты, что растут под снегом?
В руках у девушки было, как у всякой уважающей себя
знахарки, лукошко. Она собиралась набрать омелы и, про-
дираясь по бурелому, на чем свет стоит костерила и младен-
цев, которым приспичило родиться именно зимой да еще в
самые морозы, и их матерей, у которых вдруг пропало мо-
локо («Нет, ну право слово, – думала она, – мало им весны,
лета, осени, когда растений, улучшающих молоко, плюнь и
в какое-нибудь попадешь!»), и влюбленные парочки, кото-
рые в преддверии зимних праздников оборвали всю омелу в
округе, развесив ее в мыслимых и немыслимых местах, что-
бы безбоязненно целоваться на глазах у целого села. Впро-
 
 
 
чем, ворчала знахарка больше для проформы. Даже если бы
омела росла у нее за порогом, девушка отправилась бы в лес
к тому деревцу, что приглядела еще на Купалу. И в бурю и в
ураган она все равно пошла бы туда. Ива любила свое дело.
Лес девушка знала назубок, так что заблудиться могла
разве что спьяну, да и то вряд ли. С лешим была в приятель-
ских отношениях. Но на этот раз она не стала уведомлять его
о своем визите, справедливо рассудив, что тому, поди, тоже
неохота выбираться наружу в такой мороз, да и задобрить
его было особо нечем. Хоть куры и неслись исправно, но все
столь любимые лешим яйца ушли на молодильные зелья. На
зимние праздники их чуть с руками не отрывали: женщины
– себе, мужчины – на подарки. Иве всегда было интересно,
что говорят мужики в таких случаях? «На, дорогая, пользуй-
ся. А то уже смотреть страшно на тебя, старую каргу!» – Так,
что ли?
Зимние дни коротки, и скоро синяя тьма смешалась с
небом, а заснеженная земля стала светлее. К приглянувше-
муся дереву Ива подобралась уже в полной темноте. Но сне-
гопад внезапно прекратился, и месяц услужливо высветил
посеребренный лес.
Девушка аккуратно стряхнула снег с ветвей и бережно
коснулась листьев. Те легли ей в ладони, узнавая опытную
руку. Нож сверкнул золотом в свете луны. Пожалуй, это была
самая дорогая вещь во всей деревне, несколько раз его кра-
ли, но он всегда возвращался в семью знахарок. Ива осто-
 
 
 
рожно осмотрела листья, выбирая именно те, которые по-
дойдут ей более всего. Как всегда в такие моменты мир из-
менился, стал глубже, ярче, полнее. Девушка как свою кожу
ощущала гладкие листья, как свою кровь – бегущие по ним
соки. Она знала, какие ветви отдает ей растение, и, ласко-
во шепча ему заговор, срезала именно их. Поблагодарив и
омелу и дуб, она перешла к другому дереву. Через какое-то
время, набрав нужное количество листьев, Ива отправилась
в обратный путь.
Ей вспомнились слова старой тетушки, что воспитывала
ее после смерти матери: «Омела – это ни женщина и ни муж-
чина. Ни куст и ни дерево. Она ни то и ни другое. Чело-
век, находясь под омелой, становится свободным от ограни-
чений. Но и мир хаоса может легко до него дотянуться. Это
опасное дело, моя девочка, – стоять под омелой». Слова род-
ных всегда возвращаются к нам, неся уже какой-то другой,
не тот, что в детстве, смысл.

Уже показались впереди огни в домах, и Ива почувствова-

ла какую-то непонятную тревогу. Снова поднялся ветер. По-
земка побежала по снежным курганам. Укутанные в белые
шубы деревья вдруг недовольно и сварливо заворчали, скри-
пя старыми ветвями. Где-то встрепенулась птица. Странный
звук, слишком напоминающий стон, пронесся по лесу. Иве
показалось, что кто-то ледяными пальцами пробежался по ее
спине под одеждой. Стало страшно. Какой-то первобытный
 
 
 
необъяснимый ужас на одно короткое мгновение заставил ее
окоченеть. Потом знахарка стряхнула с себя это наваждение.
Зима – это время для страхов. Они, как правило, не имеют
под собой основы, но сопротивляться им намного труднее.
Они живут в твоей душе, на задворках сознания. Днем ты
даже не замечаешь их. А вот ночью посреди льда и холода во
тьме зимнего леса… ты с ними один на один.
Хотя все же именно зимой стоит быть намного осторож-
нее. Нечисть всякая и звери дикие как раз оголодали до оду-
ри, сбились в стаи, поди попробуй с ними договориться. Зи-
мой можно заблудиться и тогда точно замерзнешь. А кро-
ме того… кроме того, есть еще кое-что, чего стоит бояться.
Снежные волки вышли на охоту. Снежные волки… это по-
страшнее всей нечисти, нежити и зверей. Им не нужно мясо
или кровь, они заберут твою душу, унесут ее своей призрач-
ной королеве, и не останется у тебя покоя в сердце. Будь ты
девушка или юноша, семейный мужчина или женщина с ку-
чей детей, старик или старуха – все едино: пойдешь ты впе-
ред по змеящейся под ногами дороге вдаль куда глаза глядят.
И не захочется тебе больше ни счастья, ни спокойствия. И
будет в душе твоей только путь бесконечный, а в сердце –
песни снежных волков…
Ива снова тряхнула головой. Сказки все это. Нет на самом
деле ни снежных волков, ни их королевы. И верят в это толь-
ко дети и неудачники. Но тем не менее она что-то чувство-
вала, а это значит, лес что-то хотел ей сказать. Нечто нехо-
 
 
 
рошее произошло в лесу. Ох, как бы беду не накликать…

Месяц довел девушку до дома и с чувством выполненного

долга скрылся в облаках. Небольшая избушка встретила ее
жаром натопленной печи и запахами только что выпеченного
хлеба да сушеных трав.
– Я – дома! – крикнула Ива, борясь с упрямой дверью, ни-
как не желающей закрываться. Вновь поваливший снег быст-
ро набивался через щель за порог. Бесовщина какая-то, надо
попросить Хоньку починить, думала знахарка, перетягивая
дверь с ветром.
– Где тебя носит?!
О, легок на помине…
Из темноты вынырнула высокая мужская фигура. Свет-
ловолосый сутулый парень подошел к девушке, отобрал лу-
кошко и без видимых усилий захлопнул непокорную дверь.
– О-о, спасибо, – выдохнула она, разматывая платок.
– Где ты шляешься, я тебя спрашиваю?! – Хон поставил
корзинку на пол и помог знахарке освободиться от шубы.
– Вроде ты не знаешь – из леса иду.
– А ты что, не видишь, что ночь на дворе?! Ушла невесть
когда! И все нет и нет! Ну где можно столько лазить?!
Объяснять что-то Хоньке было абсолютно бесполезно,
равно как и спорить с ним. Пока он не выскажет все, что он
по этому поводу думает, остановить его было невозможно.
Поэтому Ива, делая вид, что внимательнейшим образом слу-
 
 
 
шает, подхватила лукошко и двинулась в комнату, где, соб-
ственно, и делались все зелья и снадобья.
– Ты меня вообще слушаешь?!
– Ага, – меланхолично подтвердила она. – Слушай, а где
тетушка?
– А-а, ты ж не знаешь. – Хон немного помолчал, видно,
решая, продолжить ли ему нравоучения или получить удо-
вольствие другим способом, а именно – рассказать послед-
ние новости.
–  Пока ты невесть где шлялась, в деревню приехал…  –
Он дождался, пока она вопросительно подняла на него гла-
за, оторвавшись от раскладывания омелы по столу, – …ме-
нестрель.
– Что, правда? Настоящий менестрель?
– Ну а какой еще?
– Что и песни поет?
– Еще какие!
– И сказки бает?
– Закачаешься!
– Здорово! А что ж тут сидишь? Иди послушай, мне потом
расскажешь!
– А ты?
– Да мне снадобье надо сделать, а то у всех троих матерей
совсем молока нет. Помрут, не ровен час, еще дети…
– Да хватит тебе, давай хоть немного послушаем, – начал
канючить парень.
 
 
 
 Ива и Хон дружили с детства. Это сейчас он был длин-
ный, худой и жутко сутулый. Ива помнила, как он был со-
всем мелким карапузом. Вот тогда-то они да еще компания
детей и повстречали разъяренную рысь. Ударом одной лапы
она сразу пришибла одну из девочек, бросилась на другую.
Все остальные с воплями разбежались. А совсем тогда ма-
ленький Хон схватил камень и с силой ударил рысь по но-
су. Та кинулась на него, располосовала половину лица, гру-
ди, чудом не задев ничего жизненно важного. Но задела бы,
если бы Ива не стала хлестать ее по морде игольчатым ре-
пьем. Детям повезло: девочка попала рыси в глаз, отчего та
выпустила из лап Хона и из-за боли не сразу бросилась на
обидчицу, так что односельчане успели добежать и прибить
взбесившееся животное. Руки, исколотые ядовитым репьем,
тетка Ивы вылечила, но раны Хона до сих пор напоминали
о себе ужасающими шрамами через все лицо, часть шеи и
груди. С тех пор мальчик стал носить длинные волосы, за-
вешивая ими лицо, и сутулиться, а у Ивы появилась мечта:
создать такое зелье, чтобы навсегда избавить его от этих ме-
ток. А еще они стали лучшими друзьями, что было непросто:
хоть знахарок и уважали в деревне, а все равно они всегда
были под подозрением. Ведьма, знахарка. Знахарка, ведьма,
кто же их разберет, лучше держаться подальше от греха-то…
Как и следовало ожидать, Иве удалось послушать мене-
стреля лишь много времени спустя. Зато почти вся деревня
была на концерте, в том числе, как с негодованием обнару-
 
 
 
жила знахарка, и все три новоиспеченные матери. Ива тут
же решила устроить им разнос. Впрочем, даже после этого
девушка краем глаза уловила, что не все из них отправились
к колыбелям.
Менестрель знахарке не понравился. Он был невысок,
худ, с желчным острым лицом и давно немытыми волосами
до плеч. Когда Ива подошла, бард как раз закончил очеред-
ную балладу и поднял на нее взгляд. Девушка вздрогнула.
Глаза менестреля были настолько светлые, что казалось, ра-
дужки нет вообще.
– Может, девушка, которая только что подошла, захочет
что-нибудь услышать? – Голос менестреля был резок, пожа-
луй, слишком высок и чем-то неуловимо оскорбителен. Все
обернулись на Иву. Знахарку все же не особо любили в де-
ревне.
–  Спойте еще раз про веселую мельничиху!  – Этот го-
лос раздался из-за ее спины. Обернувшись, Ива обнаружи-
ла Матинку, одну из первых деревенских сплетниц, причем
самых злобных. Как же это она, интересно, пропустила хотя
бы часть такой потехи, подумала Ива.
– Желание дамы для меня закон, – залихватски поклонил-
ся бард.
И запел. В первую минуту Ива была поражена. Когда ме-
нестрель пел, его голос становился сильным, глубоким, затя-
гивающим как поцелуй. Звуки лютни только оттеняли этот
переливчатый тембр. Менестрель пел и пел, а перед слуша-
 
 
 
телями плыли зеленые поля, белогривые реки, высокие тра-
вы, стяги на гордых башнях, армии в блестящих доспехах,
паруса на мачтах огромных кораблей, седые вершины гор,
драконы в золотой чешуе… И слышали они песни ветров,
рог, зовущий в бой, стук копыт, шум листьев в кронах дере-
вьев заповедных лесов, плеск волн, хмельные песни, музыку
эльфов да звон оружия…
Уже дома, в очередной раз сражаясь с непослушной две-
рью, Ива никак не могла прийти в себя. В ушах все еще сто-
яли голос и музыка. А в сердце звучали странные чудесные
мелодии чужих далеких земель.
Как только дверь оказалась закрыта, в нее тут же постуча-
ли, мало того – загрохотали кулаками. Знахарка распахнула
ее и увидела своего соседа, как раз того, у которого недавно
родился сын. По его лицу она поняла, что произошло что-
то страшное.
– Что?! – только и могла произнести она. Сердце сжалось
так, как сжимается только в предчувствии плохих вестей.
–  Маленький…  – задыхаясь, выговорил он.  – Малень-
кий…
Ива схватила котомку со снадобьями и бросилась к тре-
тьему дому. Едва увидев ребенка, она обреченно поняла, что
спешка была излишней. Мальчику уже ничто не могло по-
мочь. Более того, он был мертв уже несколько часов. Ста-
рая бабка, с которой его оставили, все так же спала, присло-
нившись спиной к печке. Ее не разбудили даже крики мате-
 
 
 
ри и рыдания родичей. Если бы не хриплое дыхание, ее то-
же можно было принять за покойницу. Но правда такова –
мертв был ее полуторамесячный правнук.

Знахарка провела несколько часов в соседском доме, от-

качивая родственников и выполняя определенные для таких
случаев обряды, а когда наконец добралась до дома, улеглась
в постель, то заснуть не получилось. Перед глазами стояло
лицо мертвого мальчика, и девушка чувствовала себя вино-
ватой. Как будто это она недосмотрела, не уберегла. Тихо за-
вывал ветер за деревянными стенами. Потрескивали угли в
печи. Тихо возился домовой. Даже не верилось, что смерть
прошла так близко.
В очередной раз перевернувшись на спину, Ива ощутила
тяжесть на животе, а в темноте сверкнули желтым два круг-
лых глаза.
– А чтоб тебя! – дернулась знахарка. – А ну брысь с меня!
Сколько можно повторять – не делай так!!!
– Тебе чего не спится, хозяйка? – примиряюще прогудел
домовой, устраиваясь рядом.
– Ребенок у Каганов умер. – Девушка села на кровати и
обхватила колени руками, слушая горестные вздыхания до-
мового.
– И с чего ему умирать? – вдруг спросил он, напричитав-
шись всласть.
–  Вот и я о том же думаю,  – подхватила знахарка.  – И
 
 
 
покормлен был, и в тепле. На теле ничего подозрительного
нет. Я его два дня назад осматривала, здоров был как… как
его отец. Так что же могло случиться?
– Иногда люди просто умирают, – пробормотал домовой,
явно пытаясь ее успокоить.
– Не нравится все это мне, ой не нравится. – Ива еще дол-
го распылялась на эту тему. Домовой уже сам был не рад,
что затронул ее. Потом она вдруг замолчала. – Слушай, а ты
ничего не знаешь по этому поводу?
– Я? Да откуда? – как-то неискренне ответил тот.
– Точно? А то Каганиха старшая мне давеча жаловалась,
что уже три дня в доме спокойно спать невозможно. Шум
какой-то, будто стонет кто али плачет, посуда сама по себе
бьется. Ты точно ничего не знаешь?
– Не-е…
– И куда только домовой их смотрит?! Где ж это видано,
чтобы такое творилось в доме?!
Знахарка краем глаза наблюдала за собеседником. Он яв-
но что-то знал, но говорить пока не собирался. Насколько
она понимала ситуацию, ему надо было посоветоваться с со-
родичами-коллегами. Нечисть весьма неохотно посвящала
людей в свои дела. Но при подобном повороте событий Ива
была уверена – наутро ей будет известно все, что известно
домовым.
– Ты поспрашивай, что там случилось, а?
«Избяное счастье» пообещало и сгинуло, пока еще что-
 
 
 
нибудь не заставили делать.
С домовыми Ива зналась еще с детства, что немало спо-
собствовало бытовому комфорту. Мелкая нечисть вовсе не
была такой уж покладистой, но девушка смогла договорить-
ся и с ними. Чего только не сделаешь ради себя любимой. Со
временем у них установились почти дружеские отношения.

Наутро перед знахаркой предстала целая когорта домо-

вых.
– Мы эта… решили рассказать… в общем, про то… – Са-
мый старший начал разговор после взаимного обмена любез-
ностями.
– Что не так в доме у Каганов? – мягко подбодрила она.
– Ага. Что не так…
– Так что же? – Девушка знала, что ни в коем случае нель-
зя раздражаться при разговоре с мелкой нечистью, иначе за-
мкнутся и вообще ничего не скажут. Поэтому тон ее был лас-
ков и спокоен.
– Там… насчет домовых… они…
– Что они? – снова пришлось спросить ей, когда пауза за-
тянулась.
– Их нет в этой избе. – Домовой посмотрел на нее так, как
будто это должно было все объяснить.
– Как так нет?! – Вот те раз, Ива про такое даже и не слы-
шала. – Там же целая семья жила! – Это она точно знала, по-
тому как пару месяцев назад лечила одного из их детенышей.
 
 
 
 – А больше нет, вот.
– Почему? – «Только не злись, Ива!» – думала она. – Что
произошло в доме, что из него ушли домовые? Ведь и изба
большая, и хозяйство есть, и хозяева хорошие – не злые и
рачительные. Так что заставило целую семью домовых уйти?
– Кикимора там завелась, – проворчал старшой домовой.
– Кикимора?! Почему же ничего не сказали?! – Нет, вы
только подумайте, семью домовых кикимора выжила, а они
молчат, пеньки дубовые!
– Так сами думали справиться, – заволновалась нечисть.
У Ивы аж язык отнялся от подобной глупости. Если ки-
кимора поселилась в доме, где уже живет другой хозяин, это
значит, люди «добрые» постарались.
А потому только люди ее и выселить могут.
– И давно?
– Да уж пару лун…

На охоту на кикимору Ива взяла только Хоньку. Для на-

чала она выпроводила всех из избы под предлогом «отважи-
вания смерти от этого дома», потом у окон и двери выложи-
ла дорожку из веточек можжевельника.
– Надо же, как странно… – пробормотала она.
– Что странно? – тут же влез Хон.
– Да так, потом расскажу, – знахарка озадаченно почесала
затылок, – когда сама пойму. Слушай пока, какой у нас план
действий. Кикимора из дома выйти не сможет теперь.
 
 
 
 – Почему?
– Через можжевельник ей не пройти. У всякой нечисти
есть свое слабое место. Вот кикиморы не переносят можже-
вельник. – Девушка оглядела исколотые руки. – Я их даже
понимаю. Ну ладно, дальше… э-э… Кикимору сюда явно
подсадили, так как она не могла сама завестись в доме, где
уже жили домовые. Значит, надо искать куколку или чем ее
там в дом перенесли. Это моя забота.
– А я что буду делать?
– Вот как раз об этом я и хотела сказать. Ты садись к стене.
Ага, вот так. Тебе всю комнату видно?
– Ага.
– Держи. – Ива сунула ему в руки тряпичный ком.
– Это что еще такое? – Хон с недоумением рассматривал
большое полотнище и веревку. – Это еще зачем?
– Кикимора, как и многая другая нечисть, – лекторским
тоном начала объяснять знахарка, – может быть невидимой,
а также мгновенно перемещаться с места на место. Когда я
найду куколку, брошу ее об пол, кикимора на время станет
видимой. Твоя задача набросить на нее полотнище и попы-
таться связать.
– А полотнище-то зачем? Не проще ли сразу связать?
– А ты сможешь сразу связать мелкую увертливую куса-
чую нечисть? А так мы хотя бы будем ее видеть.
– А что она не сможет сразу сбросить полотнище?
– Сразу – нет. В веревку вплетена медвежья шерсть. Это
 
 
 
ее замедлит и ослабит. И во имя всего святого, Хон, не рас-
теряйся. Упустишь момент, не поймаем же!
– Не трусь, крошка, все будет в лучшем виде.
– Охо-хонюшки…
– Хватит причитать. Давай лучше ищи уже куколку.
Ива сверкнула на ухмыляющегося друга темными глаза-
ми, но спорить было не о чем, поэтому она занялась поиска-
ми. Слава богам, думала она, что кикимора появилась недав-
но в доме, то есть куколка всунута туда, где мог человек ее
достать. Вот если бы ее заложили при постройке дома, при-
шлось бы всю избу разбирать. Под лавками, за печью, в стен-
ных щелях, среди горшков и прочей утвари ничего подозри-
тельного не нашлось. Девушка даже посмотрела за образами.
– Нет ничего… кроме пыли и мусора. Сразу видно, что
домового нет, – проворчала она.
– На полатях посмотри, – посоветовал Хон.
– Точно! – Ива полезла наверх. – Ты только смотри в оба,
Хон. Я крикну, когда найду.
Ползать на животе по полатям было ужасно неудобно.
– Ну что? – не выдержал приятель. Ива пыхтя добралась
до края и свесила голову вниз, чтобы видеть собеседника.
– Ничегошеньки.
– Вот гоблин!
– Точно!
– Да где же она может быть?! Ты не могла ошибиться?
–  Вряд ли.  – Ива закрутила головой: мышцы уже нача-
 
 
 
ло сводить судорогой от неудобного положения. Ее взгляд
уперся в матицу. Матица! Главная балка в доме, ну конечно
же! Там должна быть щель, если уж закладывать куколку, то
только туда!
– Эй, ты чего делаешь? – завопил Хон, глядя, как подруга
выделывает немыслимые выкрутасы под потолком.
– Есть, Хон! Нашла! Вот она, сволочь!
Девушка с победоносным видом извлекла маленькую тря-
пичную куколку из щели над матицей, спрыгнула на пол и
стала разглядывать поделку. Куколка лишь отдаленно напо-
минала человечка. Но для подселения кикиморы этого хва-
тило. И ребенок умер.
– Приготовься, Хон! Бросаю.
Ива сжала куколку в кулаке.
– Гой еси, кикимора, выходи!
И с силой бросила ее об пол. В тот же момент маленькое,
похожее на безобразную скрюченную старушку существо по-
казалась у печки. Хон не подкачал – с воплем, очевидно,
призванным если не напугать, так рассмешить нечисть – на-
бросил на нее полотнище и схватил. Но кикимора оказалась
увертливой, ловко выскочила из его рук и с писклявым виз-
гом бросилась к двери. Из-за полотнища она ничего не ви-
дела, но можжевельник почуяла и шарахнулась к окну. Но и
там лежали колючие веточки. Кикимора заметалась по ком-
нате. Люди бросились ее ловить. В результате трехминутной
бестолковой погони в доме не осталось ничего, что можно
 
 
 
было уронить и что не было уронено, но нечисть оказалась
связанной, а люди покусанными. Хон, крепко прижимая ко-
леном подвывающую кикимору, оглядывал руки и ругался.
– На, протри этим. Это настой папоротника, против уку-
сов кикиморы самое то. – Девушка перевела взгляд на при-
чину всей этой возни. – Ну вот теперь и поговорим, – нехо-
рошо улыбаясь, произнесла она.
– Что тебе надо, знахарка?! – завопила-завизжала нечисть.
– Ах ты не знаешь, гадина такая?! Ребенка задушила, а
теперь ты не знаешь!
– Это не я! – взвизгнула кикимора, отчаянно вырываясь
из рук Хона. – Не я это!
– Ах не ты?! Еще скажи, что ты здесь не живешь? Что не
ты выжила домовых?! Мне самой с тобой разобраться или
родичам малыша отдать?
– Не я это! Не я! Не я!!! – забилась в истерике нежить. –
Не я!!! Да, меня подселили! Да, домовых выжила! Но больше
ничего не делала! Я даже по хозяйству помогала… правда,
получалось не очень…
Это правда – кикиморы или мешали, или пытались по-
могать по хозяйству. В большинстве случаев результат был
один и тот же.
– А мальчика я не трогала!!! Не трогала! Я его даже по-
любила! Я ему колыбельку качала, чтобы по ночам не пла-
кал! Колыбельку качала, – плакала кикимора, – колыбельку
качала…
 
 
 
 – Что же он тогда умер, если не ты его убила?
– Да чтоб тебе, знахарка! Да как я его смогла бы убить?! Я
только задушить его могла, а ведь на ребенке ни царапинки!
Девушка задумалась. Насколько она знала, кикимора за-
просто могла учинять всяческие неприятности домашним:
кидаться подушками, бить посуду, наводить мороки, по но-
чам пугать, но убить никого не могла. Со взрослым челове-
ком ей не справиться, а на детей кикимора могла напасть
только в особо суровую зиму. Поскольку эта кикимора жи-
ла в доме, то о голоде говорить не приходилось. К тому же,
верно, она могла только душить, убивать не притрагиваясь
она не умела.
– Допустим, я тебе поверю. Так кто же, как не ты, повинен
в смерти ребенка?
– Я не знаю. – Кикимора сжалась в комочек и меленько
задрожала. – Не знаю.
Ива ей не поверила. Она видела, что нечисть напугана. А
что может ее напугать? Даже думать об этом не хотелось.
– Отдам Каганам, – пригрозила девушка.
– Да не знаю я! Не знаю! – опять сорвалась на визг та. Ох,
как же трудно с нечистью!..
–  Но что-то ты знаешь?  – вкрадчиво проворковала зна-
харка.
–  Я правда не знаю, что это,  – жалобно пропищала
несчастная узница.
– Что – это?
 
 
 
 – Это…
Кикимора стала рассказывать. Когда все ушли слушать
менестреля, а старая бабка уснула, она выбралась из подпо-
лья и принялась заниматься своими делами: горшки переби-
рала (парочку, конечно, уронила), пряжу стала допрядать за
хозяйкой. Когда та совсем запуталась (уж и не знаю почему),
кикимора почувствовала приближение этого…
– Чего этого? – спросил Хон.
– Не знаю, что это такое. Но оно уже давно подбиралось
к дому. Третьего дня началось…
– Вот ты и выла все время, покоя хозяевам не давая, – до-
гадалась Ива. – Хоть до этого два месяца спокойно прожила.
– Да, – тихонечко заскулила нечисть. – Предупредить хо-
тела. Ведь чуяла, чуяла, что-то будет… – Кикимора заплака-
ла. – Вот оно-то маленького и… Маленького…
– Перестань, – прошептала Ива. – Лучше расскажи, как
оно выглядело.
– Не знаю, – всхлипывала та. – Мне страшно так стало,
страшно. Ужас по спине полез…
Почувствовав приближение «ужаса», кикимора спрята-
лась за печку. Страх полностью завладел ею. Бабка спала,
и то, что вошло в дом, ее не тронуло. Ему был нужен ребе-
нок. Кикимора почувствовала, как из него уходила жизнь,
так четко, будто видела это. Потом существо исчезло. Страх
ушел много позже.
– И ты ей веришь?! – вскричал Хон, хотя по его лицу бы-
 
 
 
ло видно, что рассказ произвел на него впечатление. Ива по-
смотрела на кикимору. В глазах той еще стоял ужас. Потом
девушка вспомнила холодные пальцы страха на своей спине,
она тоже почувствовала приближение чего-то зловещего. Да,
Ива верила ей.
– Думаю, это правда, Хон. – Девушка снова посмотрела
на узницу. – Скажи, кто тебя сюда «подселил»?
– Не знаю.
–  Говори немедленно!  – рявкнул Хонька. Дипломат из
него был никудышный, зато пугач хоть куда.
– Не знаю. Я не могу его видеть.
– Да, точно, – вспомнила знахарка. – Она правда не мо-
жет видеть эту гадину. Но ведь как-то ты поняла, что должна
здесь жить.
– Зов услышала.
– Какой зов?
– А вот от нее. – Кикимора указала на куколку.
– Что это значит? Она же неживая, – невесть у кого спро-
сил парень.
– Куколка – это всего лишь символ, – объяснила знахарка
другу. – Если просто сделать такую же и кому-нибудь под-
бросить, ничего не произойдет. Чтобы подействовало, надо
провести соответствующий обряд. Вот тогда-то кикимора и
слышит зов. А куколка привязывает ее к определенному ме-
сту. Своего рода собачий ошейник, только желанный. Он да-
ет кикиморе своеобразное право на проживание в доме, по-
 
 
 
этому-то она так легко и разделалась с домовыми.
– Ничего себе легко, – хмыкнула нечисть.
– Ты лучше не хмыкай особо. С тобой еще домовые Ка-
ганов не разобрались, а ты им жизнь изрядно попортила. –
Кикимора явно приуныла. – Лучше скажи, какой был зов?
– Э… а… не знаю, как передать…
– Ну хотя бы… мужской или женский голос?
–  Женский,  – сама себе не веря, произнесла та.  – Точ-
но-точно – женский!
– Узнать сможешь?
– Наверное, – не слишком твердо пробормотала кикимо-
ра.
– Так, ну ладно. Скажи мне еще вот что: кто же это тер-
новник из-под порога убрал?
– Терновник?! – вскрикнул Хон. Все знали, что его иголки
не пускают в дом нежить. – Может, его тут и не было? Нет,
был. Точно помню. Ты его сама укладывала. Тогда я тебе по-
том еще руки мазью какой-то вонючей мазал. Ты искололась,
когда тебя Браг по заду шлепнул, а ты его этим терновником
по лицу в ответ. Да только силы не рассчитала, так руки сжа-
ла, что сама и поранилась. Точно-точно, вот тогда-то я вонь
эту и терпел, мазь тебе по рукам размазывая.
– А сам?! Кто тебя потом перебинтовывал, когда ты драть-
ся с этим придурком полез?!
– Так ведь победил же!
– А зачем вообще полез?! Я и сама могу за себя постоять.
 
 
 
Мне потом его пришлось еще и после твоих кулаков лечить.
– Кто-то должен тебя защищать!
– Всё! Слушать этого не желаю! Когда ты, кикимора моя
дорогая, появилась в доме, был терновник под порогом?
– Был.
– А когда исчез?
– Не помню.
– Не помнишь или не видела?
– Помню, что его убрали. А кто – не помню.
– А ты подумай! Может, хоть голос там или еще что…
– Знаешь, знахарка, а ведь я не помню этого самого, по-
тому что не видела.
– Что? – опять не понял Хон.
– Она не видела того, кто убирал терновник.
– И что это значит?!
– Это значит, милый друг, что, скорее всего, терновник
убрал тот, кто и кикимору подселил.
– Вот гоблин!
– Согласна. Ладно. – Девушка снова обратилась к нечи-
сти:– Куколку я заберу и сожгу. Ты от нее будешь свобод-
на. Пойдешь ко мне в дом, домовому скажешь, что от меня.
Пусть он тебя в каком сарае пристроит. Ты мне еще понадо-
бишься. И не высовывайся. Ты сейчас многим насолила. –
Ива убрала можжевельник с порога. Кикимора, не веря в та-
кое счастье, ускакала.

 
 
 
 Ива как раз сжигала куколку за околицей, когда услышала
музыку. Она обернулась. На коротком полене спиной к по-
грузившейся в снег по самые окна деревне сидел менестрель.
В руках у него была флейта. Из нее-то и лились звуки, а бард
внимательно, оценивающе разглядывал девушку. Только она
приготовилась рявкнуть, чтобы убрал глаза с ее частей те-
ла, пока они (сиречь глаза) не оказались в одной его части
тела, совсем для этого не предназначенной, как вдруг ме-
нестрель пропал. И деревня исчезла… Вместо заснеженно-
го села вокруг, насколько хватает глаз, простиралась цвету-
щая равнина. Небо стало голубым, а солнце – в самом зени-
те. Неизвестные ей травы застилали луг, волнуясь как волны
под ласковым летним ветром. В воздухе носились ароматы
меда и сена, кружа голову игристым вином. На камне сидел
темноволосый мужчина в роскошном белом одеянии и смот-
рел вдаль. Под звуки каких-то прекрасных, почти нереаль-
ных голосов по бескрайнему небу плыл серебряно-хрусталь-
ный замок. Звонкое ржание зазвенело в теплом чистом воз-
духе. Навстречу мужчине из летящего замка мчался ослепи-
тельно-белый единорог.
Ива тихонько ахнула от восхищения. И в этот же миг пе-
ред ее глазами снова оказалась тихая, погребенная под сне-
гом деревенька с покосившимися заборами и нестройным
лаяньем дворовых шавок за ними.
Менестрель смотрел на девушку и ухмылялся. Ива сцепи-
ла зубы:
 
 
 
 – Это ты мороками балуешься, менестрель?
Тот все так же оценивающе и насмешливо ее разглядывал.
– Что ты видела, знахарка? – наконец подал он голос.
– Я и не думала, что ты мороки наводить умеешь. Ну на-
до же! – издевательски протянула она. – Только, знаешь, нет
таких мороков, что на пользу человеку направлены были бы.
И тебе я не советую еще раз на мне свое «искусство» пробо-
вать, а то заболеешь вдруг ненароком чем-нибудь… неизле-
чимым. – Ива гаденько улыбнулась и пошла прочь.
– Что ты видела, знахарка? – только услышала она вслед.

– Что это ты сегодня смурная такая? – Хон положил теп-

лые ладони ей на плечи, помогая освободиться от тяжелой
шубы. Бои с дверью он взял на себя.
– Все-то ты видишь, – ласково улыбнулась ему Ива. – У
меня такое чувство, что я что-то упускаю.
– Ты про того, кто подсадил Каганам кикимору? – Хон сел
за стол и принялся беззастенчиво уплетать приготовленные
тетушкой Ивы оладьи. Его давно в доме перестали считать
чужим. Интересно, а где тетушка целые дни пропадает?  –
Как ты думаешь, кто мог так ненавидеть Каганов, чтобы это
сделать?
– И кто мог убрать терновник из-под порога? И если ки-
кимора действительно говорит правду, что за существо во-
шло в дом? Нечисть? Нежить? Что за монстр убил ребенка,
если это действительно так? Сам он пришел или его тоже на-
 
 
 
пустили?
– Если сам, значит, какая-то дрянь бродит поблизости и
вся деревня в опасности.
– А если нет, то какая же сила заставила его пройти через
всю деревню и войти в человеческое жилье? И ведь как на-
рочно – все слушали менестреля, и никто ничего не видел!
– И снег шел – следов не осталось.
Ива замысловато выругалась.
– Что же я упустила?!

Перед выступлением барда знахарка обошла все дома,

проверила терновник на входе. Ни у кого больше он не про-
пал. Она села на лавку и приготовилась слушать.
– Знахарка, зайди к нам сегодня вечером. У деда снова
спина болит.
– Зайду…

– Травница, не посмотришь на корову нашу? Что-то там

с выменем не так.
– Посмотрю…

– Я завтра забегу, хорошо? Погадаешь на… ну сама зна-

ешь…
– Погадаю…

– Мне кажется, меня сглазили… или порчу навели.

 
 
 
 – Заходи завтра…

–  Слушай, ну ты прости за… ну что… тогда… по заду

тебе… Не хотел тебя обидеть… Ты просто мне нравишься.
Может, прогуляемся сегодня после выступления, а?
– Отвали!
– Ну Ива! Да ладно тебе обижаться! Я же тебе нравлюсь,
я всем нравлюсь. Ну давай встретимся!
– Еще раз заикнешься на эту тему, лишай будет, как и у
приятеля твоего!
«Как же они мне надоели! – думала, вежливо улыбаясь,
знахарка.  – И ведь они не виноваты, что мне неинтересно
лечить их болячки и выслушивать одни и те же сплетни. Нет,
вы только посмотрите на эту каргу! Уже пятерых мужиков в
могилу свела, а все туда же – „замуж хочу, замуж хочу“. Му-
жиков жалко, у нас и так рабочих рук не хватает. Или этот
старый пень – сколько себя помню, у него всегда что-то бо-
лит: то нога, то сердце, то бок заколол. На мой взгляд, если
тебе за сто семьдесят и у тебя что-то болит, радуйся – ты
еще жив. Не пойду к нему, опять будет раздеваться и про-
сить, чтобы я его осмотрела, нет ли следа какой болезни али
порчи. Старый извращенец! Им даже хвори брезгуют. Да что
там болезни, сама смерть стороной обходит. А эта красави-
ца… за последние два года я перегадала ей на всех парней из
нашей деревни… и из трех близлежащих. Будем надеяться,
она не скоро в город соберется. Ой, мамочки мои, Матинка
 
 
 
идет! Куда бы спрятаться?! Достала уже. Ну что я могу сде-
лать, если у нее нет детей? Все, что могла, сделала. Кто ж ви-
новат, что не помогает? Может, если бы других людей с гря-
зью перестала смешивать, боги и смилостивились. Надо же,
сегодня у богов, очевидно, хорошее настроение – эта мымра
мимо прошла. Интересно, у нее в роду не было василисков?..
Да-а, с таким отношением к людям я скоро сама буду похожа
на гарпию. Веселенькое же ждет меня будущее».
Но вот тишина, наконец, установилась. В воздухе как
стрелы зазвенели струны.
Менестрель начал петь. Музыка заполонила деревню. Она
сломала похабное равнодушие и холодное презрение. Она
заставила плакать и смеяться. Она говорила, что весь этот
огромный близкий и дальний мир прекрасен, и интересен, и
весел, честен и отважен. Было наивно верить в отважных ге-
роев и красивых принцесс, но почему-то люди боялись, ко-
гда те бросались навстречу опасности, и радовались, когда
они въезжали – обязательно на белых конях – в ликующие
города. Голос, сильный и влекущий, казалось, касался кожи.
Ива прикрыла глаза и вслушалась в музыку. Мелодия слов-
но знала короткую дорогу к сердцу и разуму. В голове при-
чудливо переплетались звуки, мысли и образы… и что-то
еще… Знахарка насторожилась. Ощущение напоминало то,
что появлялось у нее, когда она срезала растения. Как будто
у нее образовался еще один орган чувств. Воздух стал плот-
нее, краски ярче. От сердца пошла волна тепла, а пальцы на-
 
 
 
пряглись. Что же это такое странное в музыке?!
Флейта.
Флейта – вдруг поняла Ива. «Я слышу лютню, голос и
флейту! Но откуда звуки флейты? Ведь человек не может од-
новременно петь и играть на флейте…» Девушка открыла
глаза. Бард улыбался ей. Он ее не боялся. Знахарка привык-
ла, что связываться с ней опасались. Ведьма, знахарка – ка-
кая в сущности разница? Ей не было нужды ссориться с за-
езжим певцом, но она чувствовала исходящую от него неяс-
ную угрозу. Откуда такое ощущение? И почему же ей так
страшно?

Шумная толпа односельчан наконец рассосалась по до-

мам. Ива и Хон одни стояли посреди единственной улочки
и молчали.
– Это прекрасно, да? – Голос Хона был так мечтателен и
ласков, что она почти его не узнала.
Девушка хотела что-то ответить, может, даже рассказать
о том, что ей послышалось, как вдруг стало ужасно холод-
но, – так, что Ива не могла пошевелить даже пальцем. В этот
миг она почувствовала себя совершенно беззащитной и об-
реченной. Сознание помутнело от невыносимого ужаса, от
страха, заполнившего все вокруг. Что бы это ни было, оно –
хуже всего, что травница могла себе вообразить.
– Эй, ты в порядке? – Хон тряхнул ее за плечо. – Что мол-
чишь-то?
 
 
 
 Ива молча смотрела в лицо другу. Оцепенение прошло.
Даже сквозь шубу она чувствовала тепло его рук. Казалось,
его взгляд размораживает ее своей заботой.
– Да что с тобой, в конце концов?!
Девушка скользила взглядом по изуродованному лицу
друга, и оно показалось ей немыслимо прекрасным. Не удер-
жавшись, она прикоснулась к его щеке и, заглядывая в серые
глаза, полные тревоги и чего-то еще – она никогда раньше
этого не замечала, – и прошептала:
– Волки воют.
Он накрыл большой ладонью ее пальцы:
– Это не волки.
– Как не волки? – Ива недоуменно сдвинула темные бров-
ки.
– Может, и волки, только необычные. Так настоящие вол-
ки не воют.
– Да брось! Зима давно уже, они оголодали, да и далеко
они. Вот и кажется невесть что.
Он и сейчас смотрел на нее, но что-то в его взгляде изме-
нилось. И ей это не нравилось.
– Может, и так, – как-то грубоват стал голос. – А может,
и нет. Ты ничего не хочешь мне сказать?
«Какая избитая фраза… – подумала она. – Только вот от-
ветить на нее нечего».
– Ты думаешь, это тот монстр?
– И это лучший вариант, – хмыкнул Хон. – Пойдем, нечего
 
 
 
на морозе стоять.
Вот и пойми его…

Как и следовало ожидать, уснуть Иве не удалось. Мало то-

го, что умер мальчик, появился монстр в округе, этот мене-
стрель странный не уезжает, так еще и Хонька начал концер-
ты устраивать!
Неспокойно как-то на душе…
Что-то это все напоминает, такое знакомое… Похоже, из
преданий да небылиц… Только что вот?
Откуда эта тревога, от которой аж живот сводит?..
Этот менестрель… как же ему удается одновременно петь
и играть на флейте? И слышит ли кто-нибудь еще ее? Надо
у Хоньки спросить.
Может, это волшебная флейта, что играет сама по себе?
«Менестрель ведь умеет приколдовывать – на меня же мо-
рок навел. И какой странный. Мир прекрасный как мечта. И
столь же нереальный. Летающие замки из серебра и хруста-
ля, белоснежные единороги… Чушь какая… Но в тот миг я
словно стояла рядом с черноволосым мужчиной, чувствова-
ла теплый ветер и запахи чужих трав и видела, как прибли-
жается ожившая легенда. Ведь единорогов не существует, не
так ли? Как и летающих замков. Интересно, что за травы мо-
гут так пахнуть? Вот бы узнать!»
Волшебная флейта… «Где же я слышала это? И почему
же мне так страшно? Причем ведь иногда и опасности ника-
 
 
 
кой…»
А не могут ли все эти события быть связаны?

С самого утра Ива скрепя сердце взяла несколько дюжин

яиц, кикимору и отправилась в лес. Благо и метель вроде
прекратилась. Леший пообещал пристроить кикимору. По-
том Ива спросила:
– Ничего странного не происходило?
Леший почесал затылок:
– Дык как тебе казать-то… звери и птицы что-то говорили
об ужасе, что сковывает как лед речку, но воно, что бы воно
ни было, только мимо проходило. В лесу его нетути. Это уж
точно. Может, у водяного или полевиков спросить?..
Но их ответ был точно такой же. Причем дословно. По-
следний посещенный ею полевик добавил:
– Странно как-то. Что же это такое, если оно нигде не жи-
вет? А оно точно завелось не в деревне?
– Уж и не знаю. Вроде нет.
– Знаешь, а ведь есть места, за которые никто не отвечает.
– Это что же за места такие? – нахмурилась травница.
– Не догадываешься? Дороги.
– Дороги? – опешила Ива. – Как можно жить на дороге?
Полевик развел руками:
– Это уж мне неведомо. Я и не говорю, что оно там. Но
это единственное, что в голову прилезло.
Ива рассеянно поблагодарила, попрощалась и отправи-
 
 
 
лась домой. Через поле идти было не с руки. Девушка вышла
на дорогу и пошла по ней, внимательно разглядывая. Снег
лежал толстенным слоем, иначе трава что-нибудь ей да ска-
зала. Так, что мы имеем? Дорога. Ива пожала плечами. До-
рога как дорога. Дойдя до перекрестка, девушка вспомнила
случай, что произошел здесь на днях. Телега кузнеца ехала
из города. Кузнец выпивши был после удачной сделки. Встал
на телеге в полный рост и, решив прокатиться с ветерком,
подхлестнул лошадей. Обычно медлительные клячи рвану-
ли в галоп. А кузнец бухнулся в телегу да так с задранными
кверху ногами и въехал в деревню. В селе чуть со смеху все
не поумирали!
Ива тревожно оглянулась. Она стояла посреди перекрест-
ка, и четыре дороги убегали в стороны от нее. Ни души. Но
ощущение опасности возрастало. Распутье всегда было нехо-
рошим местом. Нежить здесь имеет наибольшую силу. По-
рыв ветра взметнул снег у ее ног и умчался вдаль. Что за?..
Знахарка подняла голову. Над ней, ехидно ухмыляясь, кача-
лась на чужих ветвях омела. Ива застыла, а потом, сорвав-
шись с места, помчалась к деревне. Она вспомнила, где она
слышала про волшебную флейту.

Крики знахарка услышала издалека. Целая толпа собра-

лась у дома, где только недавно родился первый ребенок.
Это была самая молодая семья. Они-то и поженились мень-
ше года назад. Внутри что-то тихонько взвыло от нехоро-
 
 
 
ших предчувствий. Знахарка протолкалась к двери. Молодая
мать с открытыми глядящими в потолок глазами сидела на
лавке, прислонившись к стене. В углу в кругу родственников
стоял на коленях ее муж. И женщина и ребенок были мерт-
вы. Казалось, смерть просто прошла рядом и мимоходом вы-
пила их жизни, оставив тела совершенно нетронутыми.
В комнату пробралась тетушка Ивы. Девушка перевела на
нее взгляд. Ива знала, что тетушка очень стара – старше всех
в деревне, но она никогда не выглядела старой – просто свет-
ловолосая, как и все на селе, немолодая женщина.
Старшая знахарка наклонилась к столу и понюхала круж-
ку, стоящую рядом с мертвой женщиной.
– Яд, – вынесла она свой вердикт.
– Яд? – глухо повторил кто-то.
– Да, яд. – Пожилая знахарка перешла к концу стола. – Яд
в кувшине с квасом.
– Что, что с ребенком?! – загомонили те, кто все-таки до-
брался до двери.
– Сие мне неведомо. Но это то же, что погубило мальчика
Каганов.
Ива дрожащими руками поковырялась под порогом.
– Терновника нет, – прошептала она.
– Что?
Она повторила:
– Он был здесь. Я сама клала его пару месяцев назад. – Ива
попыталась вернуть свой голос с визгливого на нормальный
 
 
 
тембр.
– Нежить?
– Не знаю…
– Где менестрель?! – рявкнула Ива. Пора с этим кончать! –
Где он?!
– Я здесь.
«Ага, – злорадно подумала травница. – Хорошо, что здесь
и староста. И родня погибших и тетушка».
– Что тебе надо, знахарка?
– Как тебя зовут, менестрель?
– Гамельн, милая девушка. – Его голос вновь словно на-
смехался над ней.
– Ага! Это он! – подскочила Ива. – Это ты убиваешь де-
тей!
– Что?!
–  Гамельнский крысолов! Ты играешь на волшебной
флейте. И маленькие детские жизни уходят за тобой! – Де-
вушка поглядела на односельчан. – Помните легенду о Га-
мельнском крысолове?
– У меня нет флейты, – в наступившей тишине произнес
менестрель. – И я не крысолов. Что у тебя еще есть против
меня?
– У тебя есть флейта! Я ее сама слышала.
«Почему мне не верят? – лихорадочно размышляла Ива,
всматриваясь в скептические лица вокруг.  – Обычно им
только укажи на виновника. Может, они заколдованы?
 
 
 
Или… неужели я за все годы не смогла завоевать больше до-
верия, чем заезжий бард за три дня?»
– У меня нет флейты, только лютня. – Не поверить ему
было невозможно. Этот голос умел убеждать.
– Ива, ты не права. В обоих случаях, когда умерли дети,
его видела почти вся деревня. – Тетушка ей тоже не верила.
– Он мог кого-то с собой привести. К тому же он умеет
наводить мороки. Все было нормально, пока он не появился!
– Хорош довод!
– А что это ты так задержался у нас?
– Так метель ведь. Я замерзну раньше, чем до ближайшей
деревни доберусь.
– У тебя волшебная флейта есть.
– Нет.
– Я сама ее слышала. И ты морок на меня навел.
– Что я могу тебе сказать? Когда видишь и слышишь что-
то, что другие не видят и не слышат, – это дурной признак.
– Ах ты! – Ива замахнулась для удара, но – не успела: чьи-
то руки оттянули ее назад.
– Прекрати, – прошипел ей в ухо Хон. – Тебе не верят. Не
выставляй себя на посмешище.
Ее возражения пресекла тетушка:
– Кто бы ни был виноват, сдается мне, что сейчас все ма-
ленькие дети в опасности, особенно девочка, что родилась
этой зимой. Мы не знаем, что это. Но ему кто-то явно помо-
гает. Ведь кто-то же подсыпал яда в квас.
 
 
 
 В общем, порешили на том, что в каждом доме, где
есть маленькие дети, будут ежедневно и еженощно дежурить
несколько человек из числа самых близких родственников,
не пуская в дом никого, какими бы хорошими друзьями они
ни были, и не притрагиваясь к еде и питью, пока их не про-
верят знахарки.
Люди стали расходиться, в избе остались только родствен-
ники. На улице Ива снова увидела желчное острое лицо ме-
нестреля. Сквозь толпу она впилась в него взглядом, отча-
янно сожалея, что тот не умеет убивать. Только предусмот-
рительно положенные ей на плечи руки Хона не дали ей пе-
рейти к более активным действиям.
Бард направился к ней. Он был совсем близко, и Ива при-
готовилась обрушиться на него с обвинениями, даже уже от-
крыла рот, когда…
– Ты поглядь, как зыркает на него! И чевой-то так на него
набросилась?
– Может, у самой рыльце в пушку. Насыпала чего-нибудь
не того в зелье, вот и скрыть следы собирается.
– Свят, свят!
– Да кто их, ведьм, разберет.
Голоса были приглушенные, но не единственные. Ты сно-
ва оказалась ведьмой, Ива.
Девушка так и застыла с открытым ртом, не в силах по-
верить собственным ушам. Так что менестрель бил поверх
щита.
 
 
 
 – Надо уметь говорить, девушка. Что в твоей деревеньке,
что во всем остальном мире, люди верят только красивым
словам.
– Ты – убийца!
– Надо знать, когда и что сказать, когда промолчать, когда
ухмыльнуться и когда заплакать. Запомни это, девочка.
– Это ты их убил!
– Надо уметь быть убедительной.
– Да кто ты такой, чтобы меня учить?! – В конец вышла
из себя знахарка.
– Уж точно не убийца. Но нам с тобой надо поговорить.
– Уж это ты умеешь. Ладно, пойдемте ко мне. Нечего на
морозе мерзнуть.
– Ива, – привлек ее внимание Хонька.
– Да?
– Может, надо сначала спросить у домового? Он должен
был что-то видеть.
Ива коротко и горько хохотнула:
– Это совсем молодая семья. Они недавно переехали в но-
вый дом. Тут нет еще домового.

После лютого мороза вкусно пахнущая натопленная из-

ба, мягко говоря, расслабляла. Оставив мужчин воевать с
дверью, Ива направилась к очагу. Разливая по кружкам го-
рячий травяной настой, знахарка попыталась разобраться в
собственных чувствах и подозрениях. Она отлично помнила
 
 
 
старинную легенду про Гамельнского крысолова. До сих пор
эта простая с первого взгляда история из серии ночных да
зимних страшилок леденила кожу. Город Гамельн наводни-
ли крысы, и ничто не могло отвадить их огромные прожор-
ливые полчища от полных, набитых зерном и прочей снедью
закромов. Не было от них никакого спасения. И город мед-
ленно, тихо подвывая от ужаса, погружался в отчаяние. Но
однажды пришел человек и заиграл на флейте, и крысы по-
шли за ним. Все до единой. Крысолов выплыл на лодке до
середины озера, а крысы бросились за ним в воду и потону-
ли. Их было так много, что озеро вышло из берегов. Одна-
ко обещанная награда не была отдана. Крысолов жутковато
улыбнулся и ушел. И за звуками празднества в честь избав-
ления и от крыс и от крысолова жители города не услышали,
как вслед за вновь заигравшей флейтой раздается топот ма-
леньких башмаков по деревянным лестницам, по каменным
ступеням. Из каждого дома выбегали дети, бросив забавы и
игры, шли вслед за дивными звуками флейты, вдаль по до-
роге, мимо вересковых холмов все дальше и дальше…
Даже вспоминать легенду было страшно. А разве не это
сейчас происходит? Слишком уж похож менестрель на опи-
сание крысолова: худой, жилистый, лицо такое неприятное.
И флейта явно волшебная у него есть. Мороки наводить уме-
ет. Кто знает, что там слышалось-виделось детям, ушедшим
вслед за флейтой. В легенде, правда, он их не убивал. Но ста-
ринные легенды всегда полны иносказаний.
 
 
 
 «У меня нет права ошибиться. В одном случае погибнет
невинный человек. В другом – еще более беззащитные дети.
Да, расклад вдохновляет».
Ива хмуро глянула на менестреля, потом на уже что-то
жующего Хоньку. Тот виновато пожал плечами и цапнул вто-
рую ватрушку.
– Есть такая легенда… – начала девушка.
– Знаю я эту легенду, знахарка, – перебил ее бард. – Она
немало мне крови попортила. Знаю и про город Гамельн, и
про крысолова, и про флейту, и про детей. Только невиновен
я в этих смертях.
– Скажешь, и флейты, мороки наводящей, у тебя нет?
– Нет, флейта есть. – Мужчина поднял предупреждающе
руку. – Только не всякий ее увидеть и услышать может.
– Не понял. – Хон напрягся.
Менестрель тяжко вздохнул, поднес руки к губам. И вне-
запно в его пальцах оказалась небольшая тонкая флейта.
Бард осторожно прикоснулся к ней губами, и она радостно
откликнулась. Ива разглядывала чудесную роспись флейты
с каким-то доселе неизвестным чувством непереносимого
любопытства. Безумно хотелось прикоснуться к этому чуду.
Флейта, красуясь, начала петь, и знахарка в мгновение ока
перенеслась к большому покрытому кувшинками и лилиями
озеру. Вокруг стояли вековые дубы. Пели невидимые птицы.
Все было такое зеленое: и деревья, и травы, и пруд. Только
одна яблоня цвела ослепительно-белым цветом. Лихой мо-
 
 
 
лодой ветер задорно кружился около нее. Она покачивала
ветвями, и лепестки, танцуя под его музыку, падали в воду.
Почти не различимая средь стволов деревьев к пруду вы-
шла тоненькая девушка. И платье, и волосы, и глаза были
чудесного зеленого цвета. Даже кожа им отливала. Девушка
гибко опустилась к воде, локоны соскользнули вслед за ее
движением, остренькое ушко показалось за ними. У лесной
нимфы были босые ноги и глаза лани.
Музыка кончилась, и видение исчезло, Ива почувствовала
себя обманутой.
– Что это было?
– Это одна из нимф леса Уооэд’иннхав, что в переводе с
эльфийского означает Лесное озеро.
– Озеро я видела.
– А что еще видела?
– Кувшинки, дубы, девушку в зеленом с зелеными воло-
сами, глазами и кожей. – Ива медленно перечисляла. – И яб-
лоню…
– Яблоню?!
– Да, белую яблоню. Всю в цвету. Ветер колыхал ее ветви
и…
– И лепестки падали в зеленую воду.
– Да. Ты тоже видел?
– Нет, я не вижу то, что играю. Но я был там.
– Так это место существует?!
– Да, оно еще как существует. Это самое сердце прекрас-
 
 
 
нейшего из лесов! Лесное озеро, или Озеро в лесу!.. Са-
мый запретный и самый прекрасный лес в мире! Там даже
кувшинки прекраснее роз! А яблоня всегда цветет. Каждый
лепесток, упавший в зеленые воды озера, становится вол-
шебным. Такие лепестки вылечивают многие болезни, даже
неизлечимые. Они дают красоту тем, кто ее никогда не имел.
Вода этого озера чище горных ручьев, а ветер в кронах дубов
поет лучше, чем барды при дворе эльфийского короля. Тра-
вы этого леса мягче ковров, а листья его деревьев похожи на
произведения искусства. Этот лес охраняют дриады и белые
друиды. Никто без их разрешения не может ступить на свя-
щенную землю Уооэд’иннхав. И если кто-то все же заслужил
эту честь, значит, ему можно спокойно умирать: самое пре-
красное в этом мире он уже видел!
– Ты был там?
– Да, я был. Но это неважно. Послушай, Ива, важно сейчас
только то, что ты это видишь. Это действительно волшебная
флейта. Ее сделали эльфы…
– Эльфы?!
– Да, но… Ива, пойми, если человек ее видит и слышит,
значит, у него есть способности к магии. Понимаешь, к ма-
гии?! Разные люди слышат ее, но никто никогда не видел еще
белой яблони. Обычно видят только озеро и девушку. Если
ты видишь яблоню в цвету, значит, у тебя потрясающий дар.
Может, не очень сильный, но, безусловно, уже развитый.
– Что же ты такое говоришь?! Я – ведьма, по-твоему?!
 
 
 
 – Какая, к лешему, ведьма! Ты можешь стать магом. Как
в сказаниях. Последнюю половину столетия маги перестали
рождаться. Вернее, не перестали, но людей с магическими
способностями становится все меньше и меньше. Это ужас-
но. А у тебя прекрасные способности. Тебе надо отправить-
ся в столицу и поступить в Университет магии. Если ты вы-
учишься, то у тебя будет прекрасное будущее, поверь мне.
Ты за один прием будешь зарабатывать больше, чем твои од-
носельчане за месяц.
– Я не ведьма.
–  Ведьма – это та, которая использует свою волшебную
силу во вред людям. А ведь можно и делать добро: лечить,
спасать, защищать. На худой конец даже в армии короля слу-
жить. Всё лучше, чем здесь прозябать.
– Это чем же?
– Здесь ты всегда будешь только ведьмой. Знахарка, ведь-
ма, без разницы, – так считают крестьяне. Твои способности
будут развиваться. Однажды ты их скрыть не сможешь, и что
тогда? Костер? Может, твои «друзья» и не дойдут до такого,
но кто знает? Почему бы проклятие не превратить во бла-
го? Научись пользоваться своей силой, и ты сможешь жить
в столице, в прекрасном доме и быть уважаемым человеком.
Ты сможешь помочь гораздо большему количеству людей.
– А то место… Лесное озеро, где оно?
– Уооэд’иннхав стоит на границе трех эльфийских госу-
дарств.
 
 
 
 – А существует ли летающий замок?
– Да. Это столица королевства фей. Ее называют Фруига-
ан Калэн.
– Что это значит?
– Да, собственно, то и значит. Летящий замок.
– И что единороги есть в мире?
– Ты и единорога видела? Да, есть и они.
– И что трав и деревьев разных много?
– Видимо-невидимо. Лучше всего в них разбираются дри-
ады, друиды, маги-лекари из Университета магии. Впрочем,
каждая раса имеет своих умельцев.
– Как я уже понимаю, вопрос о его виновности снят с по-
вестки дня? – Вопрос Хона окунул ее с головой в прорубь.
– Кстати, да… Что скажешь по этому поводу?
До менестреля не сразу дошел смысл вопроса. Потом он
немного подумал, пожевывая ватрушку, и пожал плечами:
– Я не знаю, как доказать тебе, что я невиновен.
– Отстань от него, Ива. – В избу, тяжело дыша под весом
нескольких платков и шубы, вошла тетушка. «Самое обид-
ное, что у нее дверь всегда безропотно закрывается», – как-
то невпопад подумала Ива. – Он единственный, кто не вызы-
вает у меня подозрений во всей этой… – Окончание фразы
не годилось для летописи.
– Это еще почему? – надулась блюстительница порядка и
справедливости.
– Чужого духа я там не почуяла. Кто-то из наших, из де-
 
 
 
ревенских, там дел натворил.
– А вдруг он тебя как-нибудь да обманул?
– А кому-нибудь это хоть раз удалось? – ехидно спроси-
ла тетушка. Ну что ж, у каждого свои таланты: Ива умела
варить первоклассные зелья, а ее тетушка приколдовывала
знатно. Вот только ее никогда никто не посмел назвать ведь-
мой, а Ива постоянно слышала это у себя за спиной. – Нет,
виноват кто-то из своих. Но это сейчас меня меньше всего
волнует.
– Что?! – проревели три голоса.
– Тихо! Истерик не надо! – Знахарка что-то сноровисто
искала среди развешанных по стенам трав, шкурок, сушеных
лягушек и прочей дряни. – Я все проверила и могу сказать
точно – там была нежить. А что это значит?
– Что? – как-то очень тупо спросили все трое.
– Объясняю популярно. Нежить бывает разная. Так?
– Так.
– Вам бы в хоре петь… Бывают всякие ублюдки вроде зом-
би. Их можно подчинить своей воле. Но такая нежить спо-
собна только точно выполнять команды, причем очень про-
стые, требующие только физических действий. Я понятно
объясняю?
– Я не до… э-э… не понимаю все равно, к чему вы ведете.
– Так надо слушать, Хон! Все просто. На всякие колдов-
ские штучки такая нежить не способна. Например, приказа-
но убить ребенка, они задушат, или разорвут на части, или
 
 
 
оглушат, или…
– Хватит…
–  Чей это слабый голос? Думаю, вы поняли; а  на детях
чего уж точно нет, так это физических повреждений. Тогда
сразу приходит на ум второй вид нежити. Эти могут убить,
не коснувшись. Эти, по правде говоря, все могут. Упыри там
всякие, вампирчики, ну и прочая прелесть.
– Не все вампиры – нежить, – влез с замечаниями бард.
– Знаю, знаю. Большинство-то как раз наоборот; только,
как говорится, в семье не без урода. Ну да леший с ними. Так
вот… э-э… эти разное могут, только подчинить их практи-
чески невозможно.
– А как же некроманты? – опять влез менестрель.
– Окстись, Гамельн! Ну какие в этой глуши некроманты?!
Здесь ближе, чем за пятьдесят миль, ни один волшебник ни-
когда и не проезжал! Тем более некромант! Скажешь тоже.
Так на чем я остановилась? Второй вид нежити подчинить
нельзя. А мы точно знаем, что этой дряни кто-то помогает.
Не за красивые глаза же. К тому же такие твари очень ред-
ко останавливаются зараз на одной жертве, а ведь он харчит
только детей. И почему только детей? Но есть промежуточ-
ные гады. И не те и не другие.
– Заложные покойники!
– Молодец, моя девочка! Я всегда говорила, что умом ты
не в матушку пошла, пусть ей хорошо будет, где бы она ни
была. – Тетушка как-то всегда нелестно отзывалась о мате-
 
 
 
ри Ивы. – Заложные покойники – это люди, которые как-то
не так, не по-доброму, – старая знахарка гаденько ухмыль-
нулась, – умерли или неправильно похоронены. Этих мож-
но подчинить. Правда, ненадолго. И они способны на всякое
колдовское дерьмо. Если человек связывается с ними, то все-
гда заключает сделку. Уж и не знаю, что получает заказчик,
а нежить всегда получает жертвы – мясо, кровь, жизни, эмо-
ции разные. Был случай такой, когда муж умер, похоронили
его, а он повадился к женушке наведываться. Пил ее горе.
Любовь-то она такая – лишь бы милый был, уж и неважно,
живой или мертвый. Еле тогда смогли его отвадить, чуть до
смерти не довел девку. Самое страшное в той истории – она
сама не хотела, чтобы он уходил насовсем. Только мертве-
цы, они уже не люди, хоть порой и выглядеть могут так же, и
память у них может сохраниться. Им только и нужно от жи-
вых – жизненная сила. Кто-то из них ее получает, кровь вы-
сасывая, кто-то – убивая, кто-то – горем питается, страхом,
отчаянием. А в нашем случае он, похоже, как-то забирает
детские жизни. Больше всего меня пугает то, что мы ни …
не знаем об этой дряни. Ни разу даже не слышала о чем-то
похожем. Детей крали, подменивали, но чтобы убивали! Да
где же эта проклятая вербена?!
– Вот она! Что делать будем?! – Иву начало трясти.
– Обычно сделка заключается на какое-либо количество
жертв и на какое-то определенное время. Не может же
монстр ждать до скончания дней! Жертвы, думаю, в нашем
 
 
 
случае недавно родившиеся дети. Таких трое. Будем наде-
яться, что ему нужны только эти дети, иначе весь план на-
смарку. Срок, наверное, не больше недели.
– Если мы знаем, кто будет следующая жертва – ведь, как я
понимаю, нам это известно, – надо просто следить за домом.
И когда Оно появится, убить его.
– Хонька, ты хотя бы понимаешь, что такое нежить?! Как
ты собрался ее убивать? Нежить всегда – всегда! – Хон, ты
меня слышишь? – обладает немереной силой. Тут и дюжины
мужиков не хватит. Во-вторых, она может быть невидимой,
даже следов не оставлять на снегу.
– А может, как с кикиморой? Полотнищем накрыть?
– Ты собираешься неделю дни и ночи напролет стоять с
полотнищем на морозе? Тут маг нужен. А за ним надо в го-
род ехать. Не успеем, далеко слишком. А самим монстра за-
валить… Нет, я не говорю, что не надо пытаться. Просто
не надо бросаться очертя голову на крепостные стены, если
можно по-тихому войти через калиточку для воров и контра-
бандистов. Я думаю так – надо не дать этому гаду добраться
до ребенка. Глядишь, там и срок сделки закончится, мертвец
сам под землю и вернется.
– Так вот просто и вернется? – Что-то Иве не казалось это
уж слишком похожим на правду.
– Может, даже и заказчика схарчит, – развеселилась те-
тушка, выкладывая на стол все новые и новые мешочки да
баночки. – Вот было бы хорошо! Две проблемы сразу бы и
 
 
 
решились.
– Слушай, тетушка, а может, проще его могилку найти да
в ней и приколотить трупик осиновыми колышками? – ожи-
вилась Ива.
–  Ага, ты зимой когда-нибудь сельхозработами занима-
лась? К тому же мы не знаем, где могилка.
– Где-то на дороге. Больше негде.
– Всю дорогу перекопать, что ли? Да нас за такое предло-
жение сожгут быстрее, чем мы договорим.
– Тогда что же делать? – взвизгнула Ива.
– Без истерик! – отрубила тетушка. – План есть. Сейчас я
ему такое зелье заварю. Вернее, ты, – старая знахарка обер-
нулась и ткнула в племянницу длинным костлявым паль-
цем, – заваришь.
– Что за зелье? – живо загорелась троица.
– Ух, такое зелье, такое зелье!!! Обмажем весь косяк две-
ри. Посмотрим, как он пройдет! – И она гаденько засмеялась.
Умение гаденько ухмыляться было у них семейным.
– А терновник? – почти обиделась Ива.
– Ива, деточка, никакой терновник, чеснок или тому по-
добные доморощенные средства не удержат нежить от по-
следнего шага до жизни, вернее, ее подобия. Ладно. Ага. –
Знахарка почесала затылок.  – Значит, так, молодые люди,
варим зелье, обмазываем дверной косяк дома, где есть ново-
рожденный ребенок – благо он такой один – и ждем.
– Просто ждем? – приуныл Хон.
 
 
 
 – Ну не знаю. Если что пойдет не так, вот тогда и действу-
ем. Нежить можно, хоть и трудно, сжечь. Горят эти гады хо-
рошо. Кстати, огонь – это то немногое, чего они боятся. По-
старайтесь только не лезть на рожон. Воскрешать я не умею.
–  А что делать с отравителем?  – задал дельный вопрос
бард.
– В дом он не пройдет. Там сейчас родственники круго-
вую оборону заняли. Окопались как партизаны с медовухой
в лесу. Никого не пустят и ничего чужого в рот не возьмут.
Так, юноши, брысь отсюдова! Дайте девушке поработать на
благо родины и короля!
– А почему мы не можем остаться? – заныли те разом.
– Это зелье на магии как тесто на дрожжах замешено, а
магия не любит внепланового чихания и вздыхания. Поня-
ли? Ну тогда чего расселись?!
Парней как ветром сдуло. Ива закинула ногу на ногу.
– С места не сдвинусь, пока ты толково не объяснишь мне
про зелье, – ответила она на вопросительный взгляд тетуш-
ки.  – Нет такого рецепта, что знаешь ты и не знаю я. Нет
такого средства, что убивает или отвращает нежить от един-
ственного шанса, способного продолжить ее существование.
Ты можешь мне объяснить, что ты задумала? Только без вра-
нья. Ладно?
– Ага, догадалась, значит. Ну что ж, следовало ожидать. Я
всегда говорила, что мозги тебе…
– Не от матери достались. Знаю. Правда, никогда не уточ-
 
 
 
няла, от кого они все-таки достались. Так что давай, тетуш-
ка, колись. Харэ скрытничать.
– Да, наверное, придется, – задумалась старая знахарка. –
Жаль, я не думала, что все так рано откроется.
Ива внутренне сжалась, отчаянно надеясь, что услышит
не то, о чем думала и о чем догадывалась.
– Давай уже. Не томи!
– Не торопи меня!
– Тетушка, давай только без реверансов. «Я не хотела тебя
ранить» и все такое. Просто расскажи мне все как есть.
– Ну ладно. Слушай. – Знахарка уселась у стола и посмот-
рела на преемницу. – Это зелье, что я, а вернее ты, будешь
варить, – чародейское. Но не просто. Это ты и так умеешь.
Твои снадобья и эликсиры потому и получаются такими дей-
ственными, что ты в них душу вкладываешь. А в твоем слу-
чае это означает, что ты наполняешь их магией. Но ты не
умеешь наполнять зелья опасной, скажем так, магией. Не та
у тебя душа, не та сила. Только когда ты веришь в полезные
свойства варева, тебе удается что-то действительно стоящее.
Я проверяла. Ты с магией даже средства против тараканов
не можешь сделать. Это я к тому, что ты колдуешь только
во благо, а так – знахарка самая обычная. Закрой рот, тебе
не идет.
– Менестрель мне сказал, что у меня есть магические спо-
собности, но я ему не поверила.
– Знаешь, милая, ты единственная в деревне, кто этого не
 
 
 
замечает. Думаешь, почему тебя так не любят в деревне?
– Потому что я знахарка.
– Я тоже знахарка. Но ко мне так не относятся.
– Но ты уже много лет знахарка. К тебе привыкли. А я
молодая, и они не знают, что мне придет в голову учудить.
– И поэтому тоже. К тому же ты красива, но не спишь с
каждым в деревне, а это раздражает.
– Кстати, не могу понять почему! Я знаю, что знахарок
зачастую принимают за девок блудливых, но я-то ни с кем
не сплю. Могли бы уже догадаться, что я не собираюсь это
делать, и отстать! И вообще не могу понять этих людей. Ведь
знают: я не сплю с каждым, – но ненавидят меня в основном
бабы! Нет, ну где справедливость?! Ладно, гоблин с ней, со
справедливостью. Продолжай. Ты думаешь, у меня есть спо-
собности к магии и поэтому меня не любят, мягко говоря?
– Я не только думаю – я знаю, что у тебя есть способно-
сти к магии. Но сейчас не это главное. Ты помнишь, что я
несколько раз в год уезжаю?
– Да, у тебя там вечно какие-то «встречи с коллегами по
обмену опытом». Ты всегда оттуда возвращаешься с кучей
новых интересных рецептиков! – загорелись глаза у Ивы.
– А все верно. В принципе так и есть. Но это не только
встречи с коллегами. Дело в том, моя милая, что я ведьма. –
Тетушка многозначительно и торжественно посмотрела на
племянницу.
– Ну и что? – спросила та. – Я тоже ведьма.
 
 
 
 – Дура ты, а не ведьма! – разозлилась «старшая ведьма». –
Какая ты ведьма?! Ты знахарка с магическим даром и все!
– Да какая, к гоблину, разница?!
– Есть разница, есть! Ведьма получает свою силу от тем-
ных сил, а знахарка просто ведает растения и рецепты.
– Да какая у тебя сила?! Что за чушь ты несешь?! Какие
еще, к подгорной матери, темные силы?!
– Самые что ни на есть темные силы. Те же самые силы,
которые призвал себе на помощь тот, кто заставил заложного
мертвеца подняться из сырой земли.
– Она не сырая. Зимой-то, – машинально заметила зна-
харка.
– Какая разница?! – взвилась ведьма. – Суть в том, что
темные силы дают о-очень большие возможности, но всегда
взамен на что-то.
– На что? – тихо ужаснулась Ива.
– Этого я тебе не скажу. Но можешь быть уверена, что в
людских страданиях я невиновна.
– Хоть за это спасибо, – хмыкнула девушка. – Но какая у
тебя сила? Ты не летаешь по ночам, не превращаешься в жи-
вотных, отчего у наших соседей непременно должно скис-
нуть молоко или пригореть каша. Не уводишь чужих мужей.
Даже в доме у нас убирается по большей части домовой. Или,
может, ты ночью превращаешься в прекрасную деву и совра-
щаешь втихаря деревенских парней?
– Тебе все бы шутить, – отсмеявшись, попрекнула тетуш-
 
 
 
ка. – Нет, моя сила не в этом. Во-первых, я не старею.
– А во-вторых? – мысленно согласившись с данным утвер-
ждением, спросила Ива.
– А во-вторых, я использую силу для лечения и прочих
обязанностей знахарки.
– Не понимаю. Я ведь использую те же рецепты, но без
всяких темных сил.
– Но у тебя есть дар. А я его лишена. Вот и подменяю,
чем могу.
– Так что же, все рецепты без магии просто… просто сме-
шанные травы?! – Иве хотелось плакать.
– Нет, нет, конечно. Только самые серьезные зелья созда-
ют с помощью силы.
– Но что же мне делать?
– Наверное, тебе придется учиться у кого-то другого. Я
почти ничего не знаю про магию. Маги с нами, обычными
ведьмами, не знаются.
– А моя мать тоже обладала магическими способностями?
– Нет, твоя мать не обладала ими. У нас в роду не было
никого. Очевидно, это тебе от папочки досталось такое на-
следство.
– Ты говорила, что не знаешь, кто он. Может, и здесь ты
просто умолчала?
– Нет, не знаю, где твоя мать нашла себе… твоего отца.
Твоя мать вообще слишком многого хотела. Денег, власти,
вечной молодости! За это и поплатилась. Дура, что тут еще
 
 
 
скажешь.
– Так она не в родах умерла?
– В родах, деточка. Только ведьмы в родах не умирают.
Но об этом и о том, что делать с твоей магией, мы попозже
поговорим. Сейчас надо главным заняться.
– Хорошо, последний вопрос – почему тебя любят в де-
ревне, раз ты ведьма?
Знахарка-ведьма захохотала:
– Ой, Ива, ты меня умиляешь. Неужели ты думаешь, что
ведьм действительно сжигают на кострах? Ведьм, моя доро-
гая деточка, всегда любят и уважают. А на кострах сжигают
таких, как ты, дурочек, которые обладают магическим даром
и, помогая людям, выставляют его напоказ. Им-то и гореть в
огне, а мы, ведьмы, стоим и тихонько хихикаем в сторонке.
Знаешь, почему? Потому что надо и головой думать. Прежде
чем показывать способности, надо научиться держать удар.
Пока не будешь уверена, что сможешь справиться или хотя
бы убежать от фанатичной толпы, сиди тише мыши под ве-
ником. Ты меня поняла?!  – рявкнула ведьма.  – Мне будет
больно, если ты окажешься столь же глупа. А сейчас займем-
ся нашими прямыми обязанностями. Надо защитить ребен-
ка. Пошли варить зелье, коллега.
– Почему я, а не ты? Ведь это зелье темных сил.
– Я принадлежу к темным силам, но и то, против чего мы
боремся, тоже к ним принадлежит. Кодекс ведьмы не позво-
ляет мне мешать ему.
 
 
 
 – Но ведь откуда-то рецепт появился. Или ты его и раньше
знала?
– Нет, не знала. Но это моя территория. Тут нет места еще
одной ведьме или еще одному колдуну. Расколдовались тут
без моего ведома!
– А я смогу его приготовить?
– Вот и посмотрим.
И ведьма в обнимку со знахаркой отправились готовить
колдовское зелье.

Густые пары витали над комнатой. В большом котле ва-

рилось нечто весьма и весьма странное. Ива рябиновой вет-
вью помешивала темную вязкую жидкость. Вот сейчас еще
добавить сушеный пятилистник. Что там дальше? Тонко на-
струганный стебель полыни. Порошок из мышиных хвостов.
Перья серой птицы. Кленовые листья вперемешку с рыбьей
чешуей. Вино виноградное немного отпить и медленно-мед-
ленно вылить в котел. Это было похоже на заговор, старин-
ную песнь. Огонь полыхает, ведьмино зелье варит. Мак и
вербена, тис и шкура черной змеи. Папоротник и подорож-
ник. Вот она магия. Жаркая опьяняющая волна всколыхну-
лась где-то под сердцем и хлынула наружу. Как же она рань-
ше этого не замечала? На небе полная луна, и все вокруг по-
ет огнем. Радость хмельная, жизнь через край. Вот она Си-
ла, вот она. Так, немного помешать, ключевой воды долить.
Сила, магия струилась из сердца, глаз и пальцев. Собиралась
 
 
 
вокруг котла. Иве казалось, что она чувствует весь мир так,
как никогда раньше. Вот пламя струящимся шелком ласка-
ет глиняные бока горшка. Вот сушеные травы, подчиняясь
огню и магии, отдают все свои полезные вещества странно-
му вареву. Вот соки текут из растений, еще недавно забот-
ливо выращиваемых в горшках. Вот чары каждого порошоч-
ка, каждой сосновой иголочки, каждой травиночки, все-все
смешивается с частичкой ее души, со светом полной луны,
с силой земли и жаром огня. Заговор как песня ложился на
варево. Хотелось вскинуть руки к темным небесам и танце-
вать в воздухе.
Может, попробовать полетать на метле?

Зелье было сварено и размазано во всех положенных ме-

стах. Мало кто обрадовался его запаху, так что сознание сде-
ланной маленькой пакости грело душу. Ах, вы меня не люби-
те, не уважаете, ну что же, что же, посмотрим, кто будет сме-
яться последним. Ива гаденько улыбнулась, думая: «Я спасу
ребенка. Но навсегда запомню ваше ко мне отношение». Ива
вовсе не собиралась кому-то мстить, она даже старалась не
думать, что ей делать в свете открывшихся фактов.
Но дело было сделано, и оставалось только ждать. А магия
как вино все еще бродила в крови. Ива с трудом сдерживала
ее. Она не представляла, что с ней делать или как отпустить
от себя. Голова кружилась, и хотелось смеяться. Без причи-
ны, без цели, без удержу.
 
 
 
 –  Где ты уже успела напиться, Ива?  – Строгий голос
вновь допущенного в дом Хоньки вызвал волну совершенно
неуправляемого смеха. Когда начинающую «магичку» отпо-
или водой и чаем, она так и не смогла объяснить, что же та-
кого смешного нашла в реплике друга. Хон надулся, Ива еле
удержала новый взрыв смеха. Менестрель только покачал го-
ловой и спросил у старой ведьмы:
– Я так понимаю, сегодня можно спокойно спать. – В теп-
лой, залитой жаром очага и запахами трав комнате сидели
обе знахарки, Хон и Гамельн. Вечер обещал быть по-семей-
ному тихим. Травяной чай согревал и расслаблял. Самый
подходящий вечер для задушевных разговоров. – Монстр се-
годня не явится?
– Скорее всего, – ответила тетушка, с опаской погляды-
вая на веселящуюся племянницу.  – Перерыв между убий-
ствами был в день. Так что следует ожидать незваного гостя
завтра-послезавтра. Вряд ли он сможет переварить за один
вечер две жизни.
– Кстати, скажи-ка мне, менестрель, – более-менее успо-
коившись, задала вопрос знахарка, – почему я чувствую ис-
ходящую от тебя угрозу, если не ты нужный нам монстр?
Разговор плавно качался от одной темы к другой, сдоб-
ренный в нужных местах шутками и остротами, доставляя
всем четверым немалое удовольствие.
Ива, непривычно для нее, мало участвовала в общей бе-
седе. Что-то ей мешало, постоянно путая мысли.
 
 
 
 – Ты что молчишь, красавица? Или после буйного веселья
наступила пьяная меланхолия? – Взрыв хохота. – Хочешь за
жизнь поговорим?
Девушка смотрела на смеющиеся лица. Они были словно
в тумане, будто она действительно слишком много выпила, и
всё отдалялись и отдалялись. Звуки еле пробивались сквозь
толстое покрывало дурмана, накрывшего ее. Все происхо-
дящее стало казаться ненастоящим, неплохо разыгранным
спектаклем, фарсом, достойным более хорошей сцены…
– Ива! Ива!!! Что с тобой?! – Хонька тряс ее за плечо. Все
заметили: девушка уже пять минут не реагирует ни на что.
Мир снова начал погружаться в туман, когда сердобольная
тетушка выплеснула на нее целый кувшин студеной воды.
– Чем отравили мать второго ребенка?! – без перехода на-
кинулась на ведьму девушка.
– А… э… – не сразу переключилась на другую тему та.
– Чем ее отравили?!
– Страстоцветом.
– Но это же снотворное!!! Не отрава.
– В том-то и дело. Видно, ее не хотели убивать, но у нее
с детства аллергия на страстоцвет. От него она начинает за-
дыхаться. Поэтому глаза у нее были открыты. Снотворное ее
убило, а не усыпило, как, скорее всего, планировал убийца.
– А может, и нет, – стал спорить бард. – Может, этот кто-
то знал, что она не переносит страстоцвет.
– Это растение зимой да еще в нашей местности трудно
 
 
 
достать. Куда проще использовать какой-нибудь другой яд.
Вроде того, каким грызунов и насекомых травят. У нас этого
дерьма полно. Нет, ее хотели усыпить.
– А что помешает ему проделать это еще раз? – Иву трясло
от непонятного нехорошего предчувствия.
– Там сейчас круговая оборона. Все только свои.
– А если это кто-то из своих?
– Что может заставить человека погубить родного, пусть
и не своего ребенка?
– Но что-то ведь заставило его погубить двух других мла-
денцев! Неужели он сейчас остановится?!
– Но люди сейчас все наготове. Все ожидают опасность.
Такое не смогут не заметить!
– Нет, вот сейчас-то как раз и нет! Все рассуждают так же,
как мы: сегодня он не придет, а вот за-а-втра или послезав-
тра, это да!
– Но монстр не сможет войти в дом, там везде наше зе-
лье, – безапелляционно заявила тетушка.
– А вдруг ему и не надо входить…
Тяжелое молчание повисло в комнате. Каждый отчаянно
жаждал ошибиться в своей догадке. Наконец, старая знахар-
ка нарушила его зловещим шепотом:
– Что ты этим хочешь сказать?
– Может, ему и не надо входить. Ребенка можно и выне-
сти.
Они все вместе бросились к двери. Хон успел схватить то-
 
 
 
пор и факел. Тетушка горшок с оставшимся зельем. Ива вы-
летела в дверь первой. Оцепенение прошло. Даже ледяной
холод боялся тронуть ее сейчас. Именно она первая и увиде-
ла страшную картину. На нетронутом снежном покрове без-
упречного бело-синего цвета стояло существо, когда-то дав-
но бывшее человеком. Оно протягивало вперед руки. А ша-
гах в двадцати на руках у женщины лежал спеленатый мла-
денец.
Женщина протянула его вперед.
– Возьми третьего младенца и дай мне то, что было обе-
щано. – Торжественный голос звучал над спящим селом. –
Дай жизнь тому, кто не может родиться, моему ребенку!
– Нет!!! Матинка, нет!!! – Ива узнала ее, ту, которая много
раз лечилась у нее от бесплодия. Похоже, она нашла более
действенный способ. – Нет!!!
Женщина резко повернула голову на звук и, что есть сил,
бросилась навстречу монстру. Тот тоже уже несся к законной
добыче.
Тетушка со смертельным для нежити зельем, Хон с топо-
ром и огнем бежали к ним. У них был маленький шанс по-
бедить. Но они катастрофически, просто катастрофически
не успевали. Ива выкинула вперед руки, неумело пытаясь
призвать силу, как в эпических сказаниях поступали маги.
Но бесценные крупицы золотого песка времени уже закон-
чились.
Монстру остался всего шаг до маленького человеческо-
 
 
 
го тельца. Ива, Хон и тетушка тонко взвыли в предчувствии
неминуемого. Время, казалось, застыло, и каждое движение
стало невыносимо медленным. Всё! Сейчас все будет конче-
но.
Но тут, как в сказке, случилось чудо. Заиграла волшебная
флейта. Ее чудесный чистый звук раздвинул крики и шум
бегущих, ворвался в сознание и на один краткий, бесконечно
краткий миг отвлек внимание монстра. И он остановился.
Нет, он не собирался отказываться от своей жертвы. Но звук
на мгновение сбил его с толку.
Но не Матинку, которая не могла слышать поющую флей-
ту. Та останавливаться уж точно не собиралась. Однако и
сила, все еще бурлившая в крови Ивы, магия, тоже услы-
шала флейту и сорвалась с пальцев немилосердной ударной
волной. Она отшвырнула женщину в сторону, опрокинув на
спину, – удача, какие выпадают лишь по случайности, – ре-
бенок не пострадал. За то немногое время, что требовалось
Матинке прийти в себя, Ива успела добежать до нее и, уда-
рив ее наотмашь по лицу, вырвать ребенка.
А ведьма и Хон уже сражались с чудовищем. Тетушка с
размаху облила его зельем, на которое возлагались такие на-
дежды. Нежить взревела и бросилась на женщину. Хон успел
ткнуть в морду монстру факелом и с размаху всадить топор
в спину, чуть ниже шеи. Но все это не произвело ожидаемо-
го эффекта.
– Ива, беги в дом! Беги в дом!!! В дом!!!
 
 
 
 Дельный совет, ибо единственное, что было необходимо
чудовищу для полной победы, – последняя жертва. Знахарка
побежала. Как назло, она дальше всех находилась от дома,
дверь которого была надежно защищена колдовским зельем.
Монстр ревел за спиной, всего лишь на шаг отставая. При-
жимая орущего ребенка к груди, Ива споткнулась и полетела
на землю, успев только чуть повернуться, чтобы не раздавить
малыша. Лапа чудовища проскользнула у нее над головой,
зацепив лишь прядь волос. Тут же три пары рук втянули ее
в дом. Дверь захлопнулась.
Ива упала на колени, не чувствуя ничего, абсолютно ни-
чего не понимая.
Охранявшие ребенка родственники поголовно спали.
Тетушка, Хонька и бард, с трудом дыша, даже не пытались
ни поднять девушку, ни забрать девочку из ее рук. В дверь
долбили так, что казалось, она сейчас разлетится на мелкие
куски.
Но волшебное зелье начало действовать. И монстр оста-
вил дверь в покое. Тут раздались другие звуки.
– Это Матинка кричит, – слегка заторможенным голосом
произнес Хон.
– Сестра матери этого постоянно орущего ребенка, – еще
более ошарашенным голосом пояснила менестрелю тетушка.
– Веселая у вас деревня, – с трудом выговаривая слова,
высказался бард.
– Добро пожаловать, – поднялась Ива с колен.
 
 
 
 Прошло четыре недели. Менестрель уехал. Расстались с
ним очень тепло. Погибших двух мальчиков и то, что оста-
лось от Матинки, задумавшей это ужасающее своей жестоко-
стью преступление, похоронили. Ради возможности родить,
пусть только наполовину человеческого, но своего ребенка,
она пошла на этот безумный шаг, прибегнув к древнему за-
клятию: бесплодная женщина может родить от заложного
покойника, если приведет его к трем младенцам не более
трех месяцев от роду. Заложный покойник превратился в пе-
пел. Девочка, пережившая в свои полтора месяца такое при-
ключение, очевидно, твердо решила выжить, несмотря ни на
что, а потому росла совершенно здоровенькой, не давая ни-
какой болезни и малюсенького шанса. Тетушку все поздрав-
ляли с победой. Хон все-таки починил дверь. Ива вновь за-
нялась любимым делом: травки, порошочки, сушеные мыш-
ки, зелья, эликсиры, снадобья… Жизнь возвращалась в при-
вычное русло.
Завывала метель за окном. Деревья гнулись под тяжестью
снега. Сугробы еще надежнее укутали землю. Знахарка сно-
ва шла в самую глубь леса. Недавно в деревне родился еще
один ребенок, и у его матери, как и следовало ожидать, тоже
не было молока.
Вечерние сумерки ложились на серебро сугробов. На тем-
ное небо выплывала колдунья луна. Ива с полной корзинкой
омелы возвращалась по дремучему лесу домой. Ничто ее не
 
 
 
страшило…
Самоуверенность губительна. Когда рядом взвыли волки,
было уже поздно.
Ива стремительно обернулась.
Стая огромных серебристо-белых волков застыла на осве-
щенной призрачным блеском поляне. Звери смотрели на нее
тоскливыми задумчивыми глазами. Смерть и жизнь в этот
миг слились воедино.
Они не двигались, и Ива не знала, что делать. Вдруг что-
то сверкнуло за их спинами, и на миг девушке показалась,
что там возникла сотканная из снега женская фигура.
Волки вскинули морды к черному небу и протяжно завы-
ли. И мир для Ивы навсегда раскололся на две вселенные:
одну – теплую, уютную, привычную и на другую – призрач-
ную, далекую, состоящую лишь из медленно падающего сне-
га и протяжного волчьего воя…

…Ну что ж, знахарка, тракт ждет тебя…

 
 
 
  
Глава 2
РАННЯЯ ВЕСНА
 
Чрез семь смертей я к тебе шла,
Мой князь, и заклятия сеть тебе ткала.
Мой враг, наконец-то я тебя нашла.
Проснись и взгляни на меня.
Ночь гнева темна.
Группа «Мельница»

У каждого в этом меняющемся мире своя Жизнь и своя

Судьба. У каждого своя Мечта и своя Цель. У каждого свое
Небо над головой и своя Дорога под ногами. Кому-то сужде-
но Величие и Почет, кому-то предписана безвестная Смерть
и безликая Жизнь. Кто-то будет счастлив, не имея ничего;
кому-то для того же не хватит и всех сокровищ мира. Кто-то
будет смеяться, мчась по степи на лихом коне, а кто-то будет
плясать в подгорных пещерах, радуясь свету звезд, пойман-
ному в блеске алмазов. Кто-то уйдет навечно, кто-то оста-
нется навсегда. А некоторые вернутся…

Ранняя весна редко радует нас теплым солнышком и мо-

лодой травкой, ради которых ее, собственно, столько време-
ни и ждут. Увы, но она похожа на девочку-подростка – уг-
ловатую, нескладную, неказистую, хоть и обещающую в са-
мом ближайшем будущем стать самой настоящей красави-
 
 
 
цей. Снег тает, его нежный чистый покров исчезает, сменя-
ясь грязью и серостью склизкой и вязкой земли вперемешку
с талым настом. Бледные бесконечные тучи заполоняют без-
ликое небо. Сквозь остатки сугробов видна прошлогодняя
сухая трава. Ее вид так уныл, что весь мир представляется
огромной выгребной ямой. Сырой воздух несет простуды, а
вода, заливающаяся в обувь, – осложнения после.
Это время хлопот и ожиданий. Тяжелее всего приходит-
ся лешим. Именно на их долю выпадают все ранневесенние
труды: и весну встретить, и зверей всяких разных разбудить,
и до водяного достучаться, чтобы и он начал шевелиться –
лед изнутри колоть да рыб к теплу готовить. И с погодой по-
стоянные проблемы. Только звери – медведи те же, со сна
долгого недовольные – к солнышку выползут, как тут же –
нет его, солнышка-то нашего. К кому, по вашему мнению,
идут за разъяснениями? К лешему, конечно. Мол, так вот и
так, что за шутки такие? Какому еще умному существу по-
надобилось в эту рань всех подымать, если тепла и не пред-
видится? Леший по своим каналам пробивает, что, мол, за
чудеса с погодой? Сверху ответ: всегда так, а чего вы, соб-
ственно, еще ожидали? Только попробуй дать такое объясне-
ние раздосадованным, мягко говоря, медведям. Но для всего
остального мира ранняя весна, когда еще снег не растаял, но
уже потерял свою неизъяснимую зимнюю прелесть, а зелень
еще и не думает появляться, – скучная и унылая пора.
В полном соответствии со всем вышесказанным, настро-
 
 
 
ение у Ивы было преотвратное. Она сидела на корточках на
лесной поляне и внимательно рассматривала клочок обна-
жившейся земли. Уже с час рассматривала. Нет, ничего по-
лезного она от земли в ближайшее время не получит. Редко
такое бывает – ранняя весна всегда какая-то скупая на все,
только самую капельку полезного и подарит.
Ива ушла из родной деревни еще зимой. Может, от-
правиться в дорогу до весенней распутицы было и не са-
мым мудрым решением, но здесь знахарка руководствова-
лась принципом «решил – делай», а то потом найдется мно-
жество причин задержаться еще на чуть-чуть и еще… и так,
пока смерть не заберет тебя, как поется в песне. Однако сей-
час Ива оказалась в ловушке собственной теории: дороги
стали непроходимыми, еще немного – и передвигаться по
ним будет вконец невозможно.
– Охо-хонюшки… – подымаясь, вздохнула знахарка.
– Хорошо ли тебе, девушка? Хорошо ли тебе, красавица?
Ива обернулась. Перед ней стоял здоровенный детина в
рубахе наизнанку, в кафтане, правая пола которого была
запахнута на левую, без пояса, в огромных лаптях, как-то
странно сидящих на его лапах, краснощекий, пышногривый,
в плечах раза в три шире, чем она, – ничего себе парень!
– Может, на что и добрый молодец тебе сгодится? – Дети-
на широко улыбнулся.
Ива снова присела на пенек и, покопавшись в сумке, до-
стала краюху хлеба. Разломила ее на две части, одну протя-
 
 
 
нув парню.
– Откушаешь со мной, лесной хозяин? – усмехнулась она.
Леший сел рядом на поваленное бревно, закинул левую
ногу на правую, взял протянутый хлеб и проворчал:
– Вот так всегда. В начале весны только знахарки по лесу
и шляются.
Девушка захохотала. Лешего, хоть он и не сменил облик,
она видела насквозь. К молодым девушкам (хотя, впрочем,
и к не очень молодым и не девушкам) лесные хозяева пита-
ли, мягко говоря, слабость, что ничуть не мешало знахаркам
общаться с ними на взаимовыгодных условиях.
– Не переживай. Давай лучше поговорим. Что у вас тут
интересного происходит?
–  А ты откуда? Из дальних деревень? Ну что тебе ка-
зать-то тогда? У нас вблизи городов всегда всякой дряни по-
более бывает. Иногда кажется, что как только появляется в
округе лишний человечек, так за ним сразу же какая-ника-
кая мерзость вылезет. И вообще, от вас, людей, только гадо-
сти и жди какой.
– Но-но, ты говори-говори, да не заговаривайся!
– Ой, да ну тебя, знахарка. Вроде ты не понимаешь, о чем
я баю! Взять хоть тех же разбойников! Уселись тут недалеко,
у перекрестка. Что ни день, то праздник – грабят кого-ни-
будь.
– Неужто хозяин здешних земель – княже, али как его ту-
точки кличут, – и не почешется, если каждый день подводы
 
 
 
грабят?
Леший почесал за ухом:
– Да нечто каждый. Это я прибаял для красотцы. Да и го-
род-то не так уж и близко. Воно даже постоялый двор недале-
ко стоит. Для тех, кто засветло не добрался. Но вот сегодня,
например, неплохая махаловка на перекрестке была. Только
не на тех ребята напали. Там в охране обоза тролли ехали.
Уж они-то тех душегубцев так отметелили! На красоту про-
сто! – Леший от переизбытка чувств аж захрюкал.
– Вот те раз! Нашлись герои! Кто ж в здравом уме против
троллей лезет?! Неужто груз такой ценный?
– То мне неведомо. Но весело было на это дело посмот-
реть. – Лесной замолчал, припоминая порадовавшую его ду-
шу потасовку. Потом перевел взгляд на Иву: – Кстати, ране-
ных бандитов повезли на постоялый двор. У них давно с его
хозяином крепкие «деловые отношения».
– Наверняка и лекарь у них там есть? – задумчиво протя-
нула девушка.
– Не, лекаря как раз нету. После той бучи, что местный
баронишка устроил тут лет десять назад, ведьм да лекарей в
округе по пальцам сосчитать можно.
– Что за буча такая? – заинтересовалась Ива.
– Неужто не слышала? – обрадовался лесной хозяин. Зна-
харка развела руками. – Ну тогда слушай. Дело, значит-то,
так было. У барона местного, что меж людей туточки глав-
ный, что-то там в очередной раз взыграло, и как начал он
 
 
 
ведьм жечь. А за ним и вассалы его. Так всех и выжгли. На-
стоящих ведьм, конечно, это мало коснулось, а вот всяких
там знахарок, повитух, магов, лекарей – всех почти извели.
А те, кого не сожгли, сами деру дали. Кому ж охота на таком
тонком льду сидеть? Даже ведьмы, и те убёгли. Несколько
лет так лихорадило, чтоб барону икалось. Только последние
три-четыре года спокойно. Но лекари теперь тише воды ни-
же травы сидят. Крепкой рукой барон их держит. Они боят-
ся и шагу сделать, чихнуть лишний раз, чтобы под подозре-
ние не попасть. Раньше разбойников ведьма из ближнего се-
ла лечила, да вот уж пару месяцев, как померла. Ты, случа-
ем, не ведьма?
– Нет еще, – хохотнула Ива.

…Десять лет, мой барон, десять лет…

Десять лет тебя не касались боль, горе, отчаяние, страх,
которыми ты так щедро наделил меня. Десять лет. Всему
приходит конец. Я скоро отдам тебе этот долг.
Десять лет ты спал спокойно, мой барон. Десять лет я
скиталась по курганам, слыша только шелест вереска. Всему
есть предел.
Десять лет я пряла свою месть. Не только ты умеешь пре-
давать.
Жди, мой милый, я скоро приду…

Обеденный зал постоялого двора был почти пуст. Запол-

 
 
 
нится он только к вечеру. И то в лучшем случае. Если хозя-
ин связан с разбойниками и об этом ходят слухи, то вряд ли
здесь бывает много посетителей, из заезжих только, может,
кто-нибудь пожалует. Хотя вряд ли кто такие связи афиши-
рует – никто сам себе не враг.
Ива степенно прошлась по полутемному залу и уселась за
столик у окна. К ней направился невысокий пухлый мужи-
чок в грязном фартуке, жестом останавливая выскочившую
было из задней комнаты, очевидно кухни, здоровенную гру-
дастую девицу.
Ива спокойно улыбнулась. Несомненным преимуществом
знахарок перед теми же магами и лекарями было своеоб-
разное их положение: они, являясь, бесспорно, уважаемыми
людьми (а кто позволит себе роскошь не уважать знахарку,
которая неизвестно еще кем окажется – может, и пустыш-
кой, может, и ведьмой), не обязаны были ни перед кем отчи-
тываться. Не было никакой организации, вроде Магического
союза или Лекарских цехов, которая контролировала бы их
деятельность. С них даже налогов не брали. За что их, кста-
ти говоря, еще больше не любили власть имущие. В неко-
торых княжествах были даже законы, обязывающие лекарей
докладывать о своих пациентах. Магам опять же кое-где за-
прещалось продавать любовные и другие одурманивающие
зелья. Про знахарок разговоры о подобных запретах даже не
велись. Более того, доносы с их стороны порицались, а сами
они могли лишиться большей части своих клиентов.
 
 
 
 – Что изволите? – довольно вежливо задал вопрос корч-
марь, явно стараясь разобраться, какая птица пожаловала.
–  Знаете,  – Ива выдала свою лучшую ухмылку,  – уже
несколько дней иду по лесу, и мне до пьяного дракона на-
доело питаться обугленным с одной стороны и сырым с дру-
гой мясом. Что поделать? – Девушка, подкупающе улыбаясь,
развела руками. – Я только зелья готовить мастерица, а в ку-
линарии полная бездарность. – Столь явная ложь была нуж-
на только для того, чтоб тонко намекнуть хозяину о профес-
сиональной принадлежности посетительницы. – Есть у вас
что-нибудь такое, что могло бы потешить мой страдающий
от такой несправедливости желудок?
– Конечно, конечно, – радостно закивал мужичок. Судя
по всему, слова нашли благодарные уши. – Щас все сделаем
в лучшем виде. Не извольте беспокоиться.
Судя по скорости, с которой он сорвался с места, знахар-
ка здесь была позарез нужна. Ива прекрасно понимала, что
не выглядит уж слишком платежеспособной, и уж кто-кто,
а корчмари разбирались в таких делах не хуже специально
обученных провидцев в гномьих банках.
«Что и говорить, жаркое из кролика было выше всяких
похвал», – подумала Ива, с чувством выполненного долга от-
рываясь от… к сожалению, уже пустой тарелки.
– Вам понравилось?
Перед знахаркой стояла давешняя здоровенная девица.
Ива согласилась с тем, что еда была великолепна, что до-
 
 
 
роги ужасно размыло, а весна в этом году запаздывает, что
она действительно знахарка, самая притом настоящая. На
вопрос о любовных зельях покачала головой: мол, нет, нету.
Но по секрету призналась, что за соответствующее возна-
граждение может буквально за полчаса таковое сварить.
– Тебе для чего нужно? – спросила Ива, но, видя весьма
ошарашенную физиономию подавальщицы, поспешила пе-
рефразировать: – Надолго? На пару часов или на несколько
месяцев? Чтобы его к тебе намертво приклеило, или чтобы
он просто обратил на тебя внимание?
После долгого и эмоционального обсуждения и одного вы-
сунутого из кухни кулака девушка задала вопрос, по поводу
которого ее, собственно, и направили к знахарке:
– А раны ты лечишь?
– Смотря какие. Есть такие, что никто не вылечит, но кое-
что я могу. Труднее, конечно, если там яд, к примеру, был.
Потом Иву очень вежливо попросил сам хозяин взглянуть
на двух «путешественников, попавших под мечи разбойни-
ков».
В комнате, куда провели знахарку, лежали двое мужчин.
Если разбойники нарвались на троллей, то раненых должно
было оказаться намного больше. Если только… Ну что ж,
профессия разбойников недаром считалась одной из самых
опасных.
Ива осторожно осмотрела больных. Да, зря надеялась лег-
ко подзаработать. Знахарка вышла за дверь и честно выска-
 
 
 
зала трактирщику свое мнение.
– Вы сможете их спасти?
– Спасти – спасу. Если в цене сойдемся. Я возьму дорого,
во-первых, потому что это будет тяжело, во-вторых, травы,
которые мне понадобятся безумно дорогие. И еще одно: вы
уверены, что хотите потратить деньги на именно этих вои-
нов? Я не могу обещать, что даже когда они оправятся, они
смогут стоять в строю, если вы понимаете, о чем я.
– Уверен, девушка.
Она обернулась на голос. Мужчина стоял у лестницы, ко-
торая, как Ива помнила, безумно скрипела под ней и корч-
марем. От мужчины веяло силой и жестокостью. Даже про-
сто смотреть ему в глаза казалось опасным.
– Вы точно уверены? Они вряд ли смогут хорошо махать
мечами и…
– Один из них – мой брат, другой – друг. Говорите свою
цену и приступайте.
Ива назвала.
– А не боится одинокая беззащитная девушка ходить по
столь опасным местам с такими деньгами? – спросил муж-
чина, отсчитывая монетки из кожаного кошелька.
– Я – единственная согласная на эту работу знахарка на
многие мили вокруг, а у вас такая работа, что вряд ли вам
захочется портить отношения с хорошей знахаркой.
– Вторую половину – после лечения. – Мужчина передал
ей горсть монет. – Что тебе еще нужно?
 
 
 
 Ива быстро перечислила необходимое – ничего особенно-
го, только то, что есть на любой приличной кухне.
Тоненькая струйка магии полилась из пальцев, как толь-
ко зелье забурлило в котле. «Да, Ива, – подумала она, – все-
таки ты до самой последней косточки знахарка. У нормаль-
ных магов сила откликается или на мысленный приказ, или
на опасность, или, на худой конец, на присутствие любимого
человека. А у тебя? Сказать кому стыдно – на булькающую
в кастрюле гадость».
Она наклонилась над раненым и начала менять перевязку,
стараясь сделать это как можно быстрее, коль уж не получа-
ется безболезненно. Мужчина резко и широко открыл глаза.
– Ну здравствуй, Смерть! – четко, хоть и хрипло произнес
он.
Ива на всякий случай обернулась. Никаких подозритель-
ных старушек с косами в поле зрения не наблюдалось. Пока
Ива размышляла, стоит ли ей обижаться, а также о возмож-
ной переквалификации, раненый снова спешно отбыл в бла-
женный мир забытья.
Вскоре лечение пошло на лад, и девушка смогла переклю-
читься на другого раненого. Тот тоже бредил, поминая како-
го-то барона, выполнять приказы которого было, по мнению
мужчины, так же опасно, как и не выполнять. Сделав все,
что могла, Ива спустилась в главный зал корчмы и подозвала
давешнюю девицу, попросив умыться, а заодно поинтересо-
валась, надобно ли ей по-прежнему любовное зелье. Подза-
 
 
 
работав еще и на последнем, Ива еще раз вкусно покушала
на халяву и направилась в комнату к раненым, где ей пред-
стояло провести беспокойную ночь. Ну а кто говорил, что
лечение будет безболезненным?

Запах обожаемых травок заполнял всю комнатушку. Од-

нако, как Ива их ни любила, выносить тяжелый жар, за-
полнивший все помещение, скоро стало совсем невозмож-
но. С виду наглухо заколоченное окошко легко поддалось,
и девушка смогла, наконец, с облегчением вдохнуть мороз-
ный ночной воздух. Поколебавшись, она все-таки уселась на
опасно поскрипывающий подоконник, прислонившись спи-
ной к деревянной раме.
Лес плотной стеной обступил постоялый двор, а темное
небо над головой казалось водой в глубоком колодце, на чер-
ной поверхности которой едва различимо поблескивают от-
ражения звезд.
Ива свесила одну ногу за окно, а другую притянула к себе,
согнув в колене. На кухне что-то явно сгорело. Животные
в хлеву беспокоились. Старое здание корчмы скрипело все-
ми своими частями. Постоялый двор явно не нравился ста-
рому злому лесу, расставившему часовых вокруг. Девушка
чувствовала ощутимую угрозу, исходящую от него.
Знахарка, утром познакомившись и пообщавшись со
здешним лешим, очень удивилась: обычно лес и его хозяин
мало друг от друга отличаются, а эти были абсолютно раз-
 
 
 
ные. Леший был обычным, а вот лес – злым и очень чем-то
недовольным. Хотя первый предупреждал ее насчет обилия
в этих краях всякой нежити. Неужели этим и вызвано все
раздражение?
Ива, покачивая ножкой, стала вслушиваться. И постепен-
но в ее голове перестали звучать только скрипы половиц,
тяжелое дыхание раненых, разнородные голоса животных в
хлеву. Медленно, почти незаметно стали различимы песни
ночных птиц, ветер в высоких кронах, тихие шаги запозда-
лого пугливо озирающегося путника, тайными тропами про-
бирающегося куда-то. Прикрыв глаза и блаженно расслабив-
шись на окне, знахарка вдыхала прохладный воздух, и ноч-
ной лес баял ей тихую сказку. Вот шмыгает близ курятника
лисица. Вот еще какой-то зверь крадется, сливаясь с тенью.
А у дороги затаился упырь. Кого он там надеется дождаться
ночью? А вот и разбойнички у костра посиживают, даже гла-
варь здесь. Брр, вот бы с кем больше не встречаться. Вернее,
больше не встречаться после того, как он отдаст деньги. А
это что? Неужели ключи пробили лед? Нет, только пытают-
ся. Да и то как-то уж больно вяло, – ох, не скоро еще весна
придет…
А еще кто-то плакал… Да, кто-то плакал в этом огромном,
злом и не проснувшемся от зимы лесу.
Ива чуть из окна не вывалилась, когда распознала звук,
первоначально принятый ею за скрип веток. Знахарка, ра-
зумеется, слышала его не ушами, а тем особым чувством,
 
 
 
какое появляется у всех, кто долго живет у бора и зависит
от его прихотей. Усиленное магическими способностями во
много раз, оно позволяло Иве будто бы видеть целиком весь
лес. А в нем кто-то рыдал. Не так, как потерявшись, заплу-
тав… И не как попавшие в капкан звери. Так стонут только в
горе, когда отчаяние и безнадежность заполоняют душу, не
оставляя в ней ничего человеческого, превращая любое ра-
зумное существо в тупую бессловесную тварь. В этом состо-
янии можно только качаться из стороны в сторону, обхватив
себя руками и поскуливая на луну, и знать, что конца этому
не будет. Вот так плакали в этом лесу.
Ива судорожно схватилась за подоконник и быстро пере-
кинула ноги в комнату, боясь, что ощущение придет снова
и просто скинет ее своей силой с неустойчивой опоры. В ли-
цо девушки вновь ударил удушающий запах целебных зелий,
жар от треножника и чуть ощутимая магия, как и аромат ви-
тающая вокруг лекарств. Постепенно знахарка успокоилась
и снова повернулась к окну, но плач больше не повторился,
хотя еще долго она чувствовала чью-то щемящую боль и тос-
ку. Только под утро Ива сообразила, что это ощущение ис-
ходит от ее тезки – молодой ивы.
Ива росла у изголовья чей-то могилы и, свесив до земли
свои длинные ветви, рыдала о том, кто лежал у ее корней.

– Ненавижу ведьм! – едва очнувшись, заявил ей один из

раненых.
 
 
 
 Сообразив, что сказанное относится к ней, Ива в долгу не
осталась:
– А я – разбойников!
– Проклятые ведьмы! От вас все зло! На костер всех надо!
– А грабителей – на виселицу!
– Если бы не ведьмы, стал бы я рисковать своей шкурой
из-за горсти монет! Давно бы при бароне в телохранителях
ходил!
– Заткни свой рот и лежи спокойно! Чем быстрее ты по-
правишься, тем скорее мы избавим друг друга от взаимно
«милого» общества!
– Ведьма!
– Вор!
«Хорошо денек начинается!» – хлопнув дверью, подумала
Ива, спускаясь по лестнице на манер бревна, отправленного
в полет со второго этажа. За обедом служанка по большому
секрету поведала девушке, что любовное зелье предназнача-
ется тому самому не любящему ведьм разбойнику.
Настоящая весна так и не наступила за то время, что Ива
провела в трактире. Все так же серел снег, а небо ни разу не
озарилось солнышком.
Знахарка медленно шла по направлению к Брыклу. Офи-
циально город, конечно же, назывался изящнее и величе-
ственнее, но подобное имя настолько не соответствовало
действительности, что сейчас даже летописцы долго думали,
прежде чем воспроизвести его. За его написание не брался
 
 
 
никто.
Девушка направлялась на запад, прочь от земель, где жил
ее собственный русоволосый народ. Новые земли не поража-
ли своей оригинальностью. Признаться, под снегом они не
отличались от тех, что остались за спиной.
Перед мысленным взором девушки все еще стояло ли-
цо главаря разбойников. Отдавая ей вторую часть денег, он
спросил:
– Ты правда не стала бы лечить их, коли я не заплатил бы?
– А ты заплатил бы, если бы я по-другому поставила во-
прос?
Он подумал, посмеялся и отпустил ее с миром.
От размышлений ее оторвал звук – из тех, что Ива не лю-
била слышать. После недолгой борьбы инстинкт самосохра-
нения был побежден, и знахарка свернула с дороги, углубив-
шись в лес, который днем совсем не стал приветливее.
Картина, что Ива увидела, была поистине достойна кисти
известного художника: черноволосая девушка сидела под
ивой и плакала так, будто мир рухнул. Однако знахарка не
оценила всей красоты и глубины открывшейся ей трагиче-
ской сцены. Вместо этого она подумала, что ей, похоже, ни-
когда не избавиться от клейма деревенской знахарки, кото-
рые, как известно, всегда вынуждены (как и любые другие
лекари) выполнять роль плакательных жилеток.
Ива подошла еще чуть поближе и тихонько окликнула:
– Эй! Что с тобой? Могу я чем-то помочь?
 
 
 
 Девушка вздрогнула, подняла на травницу кристально чи-
стые синие глаза и рявкнула:
– Что уставилась?! Иди, куда шла! Нашла зрелище!
От неожиданности Ива попятилась, разумеется, тут же за-
цепилась за корень дерева и звучно приземлилась на пятую
точку. Помянув сквозь зубы все известные темные силы, зна-
харка вскочила и отправилась дальше.
– Прости! Я не должна была на тебя рычать!
Голос заставил ее остановиться. Ива недоверчиво повер-
нулась. Незнакомка, все так же сидя на холодной земле,
смотрела на нее своими нереальными голубыми глазами:
– Ты хотела помочь. А я слишком давно не видела чело-
веческой доброты.
Знахарка пригляделась к девушке пристальнее. С ней яв-
но произошло какое-то несчастье. Лицо казалось слишком
изможденным, а взгляд чересчур умудренным для молодого
лица. Кстати, она была очень даже миленькой. Если быть со-
всем уж честной, то незнакомка казалась просто красавицей.
Тетушка всегда утверждала, что девушки не должны быть
слишком красивыми, если им нечем защититься. Поэтому
Иве не хотелось спрашивать, что произошло с брюнеткой.
– Почему? – Это больше относилось к разговору о лекарях
и плакательных жилетках.
– Это долгая, печальная и слишком банальная история. –
помедлив, произнесла незнакомка. – Тебе быстро надоест ее
слушать.
 
 
 
 – А я люблю долгие, печальные и банальные истории, –
Ива уселась на бревно. – Они помогают еще раз удостове-
риться в незыблемости мира.
Девушку звали Гретхен, и она смотрелась ведьмой. Хотя
бы потому, что была слишком красива, что была пятой доче-
рью в семье, где до этого рождались только девочки, а еще –
у нее были слишком темные волосы, – это уж совсем ненор-
мально, не так ли?
Разумеется, на самом деле ведьмой Гретхен не была, но
тем не менее магические способности у нее имелись. И ко-
нечно же однажды она решила, что с нее хватит. Прослышав,
что звездочет самого барона ищет себе ученика, она отпра-
вилась в Брыкл, чтобы когда-нибудь стать великой волшеб-
ницей и доказать всем, что она не просто смазливая мордаш-
ка. Больше всего девушка боялась выйти замуж за какого-ни-
будь деревенского увальня и к тридцати годам превратиться
в рабочую клячу, какой стала ее мать после шести родов и
двенадцати лет «счастливого брака».
И начинающая волшебница, преодолев множество опас-
ностей, оказалась в городе и даже удостоилась похвалы
мудрого звездочета. Чрезмерно гордая собой, она приня-
лась ждать его дальнейшего решения, от которого зависело,
остаться ли ей здесь или искать признания своего таланта в
другом месте.
Вот тут-то четко прописанная схема дала сбой. Гретхен
влюбилась.
 
 
 
 Да-да, случилось именно так, как вы и ожидали.
О, это было поистине прекрасно. Именно так, как пишут
в эльфийских романах и как поют менестрели в балладах.
Она шла через площадь к башне звездочета, чтобы присо-
единиться к другим претендентам на место ученика мага. В
этот момент из боковой улицы с диким улюлюканьем выско-
чили всадники на разгоряченных конях. Шелка, бархат и ко-
жа украшали и тех и других. Золото, серебро и драгоценные
камни сверкали в свете солнечных лучей.
Белый жеребец летел впереди всех быстрее ветра. Грет-
хен оказалась у него на дороге. В момент, когда девушка уже
успела пожалеть, что не осталась в родном болоте, конь под-
нялся на дыбы, но все-таки смог остановиться.
Не успев оправиться от первого потрясения, девушка под-
верглась второму: юноша, соскочивший с жеребца и рассы-
павшийся в извинениях, был прекрасен как бог. Этакий бог
молодости и красоты. У этого принца из сказки было все,
как полагается: золотые волосы, голубые глаза, честное бла-
городное лицо с совершенными чертами, белоснежный конь
и баронский титул.
Юноша очень быстро узнал, как ее зовут, что она делает в
городе, где остановилась. Тотчас ее утвердили на место уче-
ницы мага, а через неделю она получила предложение руки
и сердца.
Народ ликовал. А как же иначе, ведь барон выбрал себе в
жены девушку из простых, из наших! Гретхен сразу же стала
 
 
 
всеобщей любимицей. Барон настоял на скорейшей свадьбе.
Гретхен была счастлива. Все аргументы против брака и
за свободу и независимость были мигом забыты. Правда, во
имя внутренней гармонии она все-таки пообещала себе, что
не бросит заниматься магией и после свадьбы.
Пока ее поселили в замке. Днем она участвовала в приго-
товлениях к свадьбе, все вечера проводила с возлюбленным,
тихо тая от счастья, а ночами мечтала.
Все рухнуло внезапно. Однажды под утро Гретхен услы-
шала шум и выбежала в коридор узнать в чем дело. Ее тут
же схватили двое стражников и поволокли к своему началь-
нику. Там уже был ее барон. Она рванулась было к нему, но
на его прекрасном лице уже не наблюдалось признаков той
любви, что освещала его еще вчера.
Гретхен обвинили в колдовстве: мол, она приворожила
молодого барона, обманом выведала у него тайный путь к
городской казне и с помощью брата – беглого каторжника –
похитила ее.
Всё было против нее. У нее действительно был брат-ка-
торжник. Как оказалось, две ночи назад он сбежал. Она зна-
ла, где потайной ход к городской казне. Сам барон показал
его ей, причем это видел и начальник стражи. Этот путь мог
спасти обитателей замка в случае осады. А свои магические
способности девушка и сама не скрывала – ведь она была
ученицей мага, затем и пришла в этот город.
Да и барон подозрительно быстро и крепко влюбился
 
 
 
в нее, так что возникал вопрос: как деревенская нищенка
смогла заинтересовать высокородного? Всё, за что ее еще
вчера превозносили, оказалось вдруг преступлением.
Суд был короток, приговор – жесток. Ведьме – пламя!
До последнего Гретхен не могла поверить, что это проис-
ходит с ней. Ведь не может же тот, чей голос так недавно
дрожал от страсти, когда он объяснялся в любви, спокойно
отправить ее на костер. Она ни в чем не виновата. Это ведь
всем понятно. Не могут же ее – чистую, невинную, такую
прекрасную – сжечь!
Сначала Гретхен не сомневалась, что вот сейчас в тюрьму
ворвется ее златовласый барон и освободит ее или властным
словом, или мечом. Потом она решила, что он не сможет от-
крыто пойти против городских властей, поэтому спасет ее
подкупом или еще какой-нибудь хитростью. Даже когда ее
вели в белой рубашке к площади, чтобы там на высоком ко-
стре сжечь как ведьму, она не переставала верить, что люди,
которые с ликованием выкрикивали ее имя, когда объявили
о ее помолвке с бароном, не допустят такого надругательства
над правдой. Гретхен просто не могла представить, что ее
блестящим волосам, совершенной коже, идеальной фигуре и
чудесному лицу суждено сгинуть в уродующем все это пла-
мени.
Каково же было ее удивление, когда она увидела ликую-
щую в предвкушении зрелища толпу, когда услышала про-
клинающие ее вопли, в которых больше всего было злорад-
 
 
 
ства, и когда голубоглазый барон, вместо того, чтобы зачи-
тать приказ о помиловании, распорядился заменить сухие
дрова на более сырые, дабы ведьма не отделалась быстрой
смертью. Гретхен не могла поверить, что даже в последней
милости – мешок на голову и веревка на шею – ей было от-
казано.
Несчастная смотрела на высокий помост, где закат золо-
тил и без того подобные солнцу волосы ее любимого, пока
огонь не добрался до ее обнаженных ног. Потом уже не было
солнца – подступила боль и заполнила собой все, не оставив
места ничему другому. В огне исчезла совершенная кожа,
роскошные волосы, фигура, на которую зарились все маль-
чишки из ее деревни, – не осталось и самой девушки. Бью-
щееся в агонии существо не могло уже быть той Гретхен. Она
перестала существовать там, на площади небольшого воню-
чего городка, настоящее название которого никто и не пом-
нил.
– Что ты мне такое говоришь?! – возмутилась Ива. – Вот
ты здесь сидишь передо мной и заявляешь, что умерла там.
Десять лет назад!
Девушка с явным трудом сфокусировала взгляд на зна-
харке. Потом смутилась.
– Ты права. – Она поколебалась и продолжила. – Я здесь.
Но суть в том, что меня нет, той, прежней, что была. Нет
наивной дурочки, что любила его и верила в сказки.
Девушка продолжала что-то говорить, но Ива вдруг пере-
 
 
 
стала ее слышать. Она видела перед глазами огромный ко-
стер из полусырого хвороста, что не позволяет огню силь-
но разгореться, а человеку, привязанному к столбу по цен-
тру, задохнуться, и корчащуюся в огне фигуру. Воображение
услужливо дополнило картину сомнамбулическими вопля-
ми толпы и тошнотворным запахом горелого мяса и костей.
Ива чуть не подпрыгнула:
– Но как ты выбралась?
Вопрос заставил Гретхен надолго замолчать. Потом она
все-таки выдавила из себя:
– Все-таки я ведьма. Вернее, маг. Я смогла телепортиро-
ваться. Ни разу этого не делала до того момента и позже не
смогла. Но тогда это просто получилось. Очнулась я уже в
лесу. Вот на этом месте.
– Нечего себе – телепортировалась! Я даже не слышала,
что такое возможно без особой подготовки, ну пентаграмм
там всяких или амулетов.
– В принципе возможно. Просто для мага моего уровня
практически нереально.
– А почему именно сюда?
– Здесь похоронен мой брат. – На девушку было страшно
смотреть.
– Похоронен? А разве он не сбежал с деньгами из город-
ской казны? Ой, я хотела сказать…
– О боги! Неужели ты веришь этой истории?! Что я украла
эти деньги?!
 
 
 
 – Нет, нет, конечно же, нет! Я просто еще не знаю, что на
самом деле-то произошло.
– О, все очень просто!
Всё действительно было очень просто. Барон очень любил
тратить деньги. Он любил играть в карты, на скачках; пред-
почитал дорогие ткани и хороших лошадей, не говоря уже
о менее невинных развлечениях. И однажды его деньги кон-
чились. Имение заложить он не мог. Городской казной, хоть
она и хранилась в замке, распоряжаться не имел права. А
на кредиторов не действовала белозубая улыбка. Тогда ба-
рону в голову пришел план, как завладеть казной: попросту
украсть и не попасться. На кого всегда можно свалить ви-
ну? В чью вину обязательно поверят практически без доказа-
тельств? Ведьма нужна была барону. И когда он столкнулся
на площади с Гретхен, которая была претенденткой на место
ученицы городского мага, он не упустил свой шанс. Разыг-
рать внезапную и всеобъемлющую любовь было не сложно.
А всякая молоденькая, пусть даже «знающая жизнь» девуш-
ка мечтает о красивом богатом и знатном возлюбленном, и
чтобы обязательно он влюбился в нее с первого взгляда и,
разумеется, предложил руку и сердце. Только в планы баро-
на не входило жить долго и счастливо и умереть в один день.
Его люди вытащили с каторги братца влюбленной дуроч-
ки и той же ночью прикопали его в лесу, чтобы потом за-
явить, что ему удалось сбежать вместе с деньгами. А барон
в нужный момент – когда это слышал начальник стражи –
 
 
 
показал Гретхен потайной ход. Осталась самая ерунда: под-
сыпав часовому, охранявшему казну, снотворное («околдо-
вали, не иначе»), перетащить городское золото в баронские
закрома, поднять вовремя тревогу и обвинить во всем мо-
лодую ведьму, которая просто не успела скрыться вместе с
братом. Любовь черни легко обратить в ненависть. Винов-
ник найден. Ведьму надо покарать – и за кражу, и за то, что
покусилась на барона, еще такого молодого и наивного, ве-
рящего в неземную любовь.
Ведьме – пламя!
О да, ведьме пламя и досталось.
Одного ты, барон, не учел. С магами лучше не связывать-
ся. Даже с молоденькими.
Десять лет прошло. И время мести наступило.
– И ты собираешься мстить?
Девушка подняла на Иву глаза, и знахарке захотелось ока-
заться как можно дальше от этого места и никогда даже не
слышать эту историю. А больше всего ей не по душе было
ввязываться в нее, но внутренний голос говорил, что теперь
ей уже так легко от всего не отделаться.
– О да, я собираюсь мстить.
– И как же?
– Надо пробраться в замок…
– И как же ты это проберешься в охраняемый замок, если
тебе даже в город входить опасно?
– Ты забываешь, что я знаю, где тайный ход. – Она неве-
 
 
 
село усмехнулась.
–  Но ты только вход в него из замка видела,  – резонно
предположила Ива.
– И примерно знала, где выход. Чем, ты думаешь, я зани-
малась последние десять лет? Но мне нужна помощь. Одной
мне не справиться.
– Эй, что ты так на меня смотришь? Я не подписывалась
участвовать в убийстве!
– Я не собираюсь его убивать! Поверь мне!
– Но как же тогда?..
– Есть для него кое-что пострашнее! Пусть люди узнают
правду! Среди украденных им сокровищ был шар истины.
Мне надо только достать его. Он точно находится в его по-
коях. Тогда я выберусь на главную площадь и ударю в набат.
Когда все соберутся, потребую справедливого суда, пригро-
жу, если что, разбить шар, а это величайшая драгоценность
для города. Они не смогут мне отказать. Закон будет на мо-
ей стороне. Вот пусть попробует солгать на шаре истины! И
отомщу, и имя свое доброе восстановлю.
– Что-то не нравится мне план, – проворчала Ива, – ка-
кой-то он шаткий.
– Я десять лет его разрабатывала. Должно все получиться.
– А я-то тебе зачем?
– Потайной ход имеет массу всяких запоров и ловушек,
в том числе и магических. А я уже не в силах с ними спра-
виться.
 
 
 
 – Что значит – уже? Ты же ведьма.
– Огонь, Ива, высасывает силы из ведьмы. Мне пришлось
десять лет восстанавливать их. Сейчас и трети не осталось.
– Но я тоже не ахти какой маг.
– Ты травница, так?
– Так.
– Это то, что нужно. Чтобы взломать ловушки, можно ис-
пользовать волшебные травы.
– Ничего не понимаю. Я, конечно же, слышала про раз-
рыв-траву, но ни разу даже не держала ее в руках. Вообще
подозреваю, что это сказка, каких много.
– О нет, не сказка. Впрочем, неважно. Она нам и не пона-
добится. Знай же, знахарка: к любому замку – даже самому
искусному – найдется отмычка. На одну магию можно по-
действовать другой. Магию огня не сломить огнем, так по-
чему бы не попробовать воду? Ловушки в потайном ходу по-
ставлены книжной магией. Их не сломит даже архимаг. Но
есть травы, которым это под силу.
– Да? – заинтересовалась Ива.
Через какое-то время травница направилась прочь с по-
ляны.
– Знахарка! – раздалось сзади. Она обернулась. Девушка
сидела все там же, и ее темные волосы свисали так же печаль-
но, как ветви ивы над ней. – Сейчас ты уходишь за травами в
городскую лавку и говоришь, что вернешься. Но стоит тебе
сделать шаг за пределы этой поляны, и ты начнешь сомне-
 
 
 
ваться в моей истории. Оказавшись в городе, ты придешь к
выводу, что риск слишком велик. Ты подумаешь, что все это
тебя совершенно не касается, и будешь права. Ты начнешь
колебаться, потому что тебе тоже очень хочется жить, и в
конце концов, опоздав к восьми вечера, решишь, что на то
была воля богов. И сейчас я могу только молить тебя про-
литой кровью невиновных вернуться. Прошу тебя – возвра-
щайся.
Ива смотрела на ведьму. У той были глаза побитого зверь-
ка или больного ребенка. Знахарка начала ругаться про себя,
ибо знала, что вернется, несмотря на весь здравый смысл и
почти побежденный инстинкт самосохранения.

Как только Ива ушла с поляны, ее, как и предсказывала

Гретхен, начали обуревать сомнения. Не нравилась ей вся
история. Да и девушка казалась какой-то уж слишком стран-
ной, а ее план таким зыбким, что будет чудом, если он удаст-
ся.
Как и следовало ожидать, город знахарке – слишком гряз-
ный, слишком шумный, слишком злой – не понравился.
С трудом отыскав в этом хаосе лавку травника, Ива с об-
легчением вдохнула столь любимые ароматы. Побродив по
маленькому помещению, она подумала, что с удовольстви-
ем оставила бы здесь все полученные от разбойников день-
ги, вздохнула и покорно перечислила хозяину весь продик-
тованный ей Гретхен список.
 
 
 
 – О-о, сразу видно специалиста, – одобрительно хмыкнул
тот.
Ива тяжко вздохнула – сама она не знала даже половины
названных трав.
– У вас все есть?
– Дайте проверить. Да, вроде бы. Вот только…
– Что – только?!
– Нет-нет, все в порядке. Вот посмотрите – все вас устра-
ивает?
Ива придирчиво перебрала травы. В тех, о которых она
знала, не было ни единого изъяна. Мудро покивав по поводу
остальных, она расплатилась и направилась к выходу. Задер-
жавшись около какой-то очередной баночки, она услышала
разговор травника с мальчишкой-помощником.
– Отнеси эти травы в башню звездочета.
– В старую?
– В ту, что на окраине, болван!
Знахарка хмыкнула и направилась за мальчишкой. Про-
петляв по закоулкам, тот, в конце концов, оказался перед до-
вольно жалко смотрящейся башней, единственным достоин-
ством которой, на взгляд Ивы, была ее высота. Каким чудом
этому славному сооружению удавалось держаться в верти-
кальном положении, так и осталось для нее загадкой.
Когда мальчишка скрылся из виду, знахарка постучала в
деревянную дверь, отчаянно надеясь, что это не приведет к
непоправимым последствиям вроде обрушения всей башни.
 
 
 
 – Что-то забыл? – раздалось внутри, и в следующую ми-
нуту перед Ивой предстал маленький сухонький старичок с
просто хрестоматийной внешностью: длинными седыми во-
лосами и бородой. – Э-э, чем могу вам помочь, девушка?
– Здравствуйте, вы меня не знаете, но я подумала, что вы
сможете выручить меня.
– Вы хотите узнать, он ли предначертан вам звездами? –
лукаво прищурился старичок.
– О нет, – после секундного замешательства засмеялась
травница,  – предпочитаю, чтобы будущее было тайной. Я
знахарка и…
– А, знахарка, – как будто что-то поняв, протянул звездо-
чет, – я как раз собирался пить чай, составите мне компа-
нию?
– С удовольствием, – улыбнулась Ива.
Маг попятился и впустил ее в свою обитель.
В ней не оказалось вопреки ожиданиям девушки ничего,
что говорило бы о профессии хозяина.
–  Я единственный маг на многие мили вокруг, так что
мне не надо рекламировать свое ремесло внешними атри-
бутами, – правильно истолковал он удивленный взгляд. Ива
покивала, хотя последнее слово было ей незнакомо. – К тому
же я давно отошел от дел. Мое ремесло – звезды, – продол-
жал он, неторопливо доставая вторую чашку и разливая го-
рячую жидкость. – Да, звезды, их неторопливый бег по небо-
склону, их непознанные и зачастую непостижимые тайны. А
 
 
 
вы садитесь, коллега.
Ива с чувством легкого благоговения взяла в руки чашку
из какого-то необыкновенно тонкого и красивого материала.
Напиток был ей знаком, хотя она привыкла к его намного
более слабому вкусу. Может, и прав был менестрель насчет
того, что ей надо учиться магии.
– Так чем могу быть полезен? – Голос звездочета – мяг-
кий, вызывающий какое-то почти магическое доверие – вер-
нул ее к действительности.
– Видите ли, – улыбаясь, начала она, – у меня есть маги-
ческие способности, и мне хотелось бы их развить, научить-
ся магии. Но я не знаю, что для этого нужно.
– Как что? Отправляйтесь в Университет магии. Это са-
мый доступный способ.
– Я ни одного не знаю.
– А-а, это дело поправимое. Ближайший и совсем непло-
хой находится в столице. Любой укажет вам, как туда ид-
ти. Еще один расположен у моря в Аркадии. Это подальше.
Идти по южному тракту по направлению к главному порту
Александрии, а оттуда ведет чудесная дорога по берегу моря
вдоль виноградных угодий Шааеннгарда. Там все знают до-
рогу. Все остальные очень уж далеко.
– А есть еще? – удивилась Ива.
– Да. Еще два или три для людей. Ну и у других рас есть,
но туда, как правило, таких, как вы, не берут. Да и без на-
добности. Их магия зачастую ориентирована на особенности
 
 
 
их же рас. Отправляйтесь в столицу или в Аркадийский уни-
верситет.
– А далеко ли до них? Наверняка дорога туда опасна.
–  Это есть. Но что делать? Разве вы, уходя из дома, не
хотели приключений?
Ива покаянно усмехнулась.
– А скажите, ведь некоторые маги берут учеников?
– Да, но скажу вам по секрету, коллега, для такой молодой
девушки, как вы, это будет очень-очень скучно. В универси-
тете намного веселей.
– А разве у вас нет ученика?
– Боги с вами! – замахал маг руками. – Нет, конечно!
– Но ведь однажды вы даже конкурс проводили, чтобы вы-
брать себе ученика?
– Это и тогда была не моя идея. Барон думал – так выйдет
дешевле, чем отправлять кого-то на обучение в столицу. И
что вышло? Как говорится – не гонись за дешевизной! Нет-
нет, девушка, отправляйтесь в университет. Так оно для всех
будет лучше. И для вас в первую очередь.
Поблагодарив за уделенное время, совет и угощение, Ива
вышла на улицу и задумалась. Значит, это барон захотел,
чтобы звездочет взял себе ученика. В город стали стекать-
ся начинающие маги со всей округи. Чего проще было поса-
дить верного человека, чтобы тот выбрал подходящую кан-
дидатуру на роль «ведьмы-невесты» и свистнул барону, ко-
гда придет время для эффектного появления. Да и звездочет
 
 
 
не кажется таким уж дряхлым, еще не один год протянет, а
уж десять лет назад… Наверняка никого так и не послали
учиться в университет. Совпадение? Или хорошо продуман-
ный план?
– Эй, знахарка!
Ива повернулась на голос. Задумавшись, она в конце кон-
цов оказалась на главной площади города, где на нее и на-
ткнулся один из поваренков с постоялого двора – смышле-
ный подросток с кучей прыщей и обаятельной ухмылкой. Он
не раз помогал ей ухаживать за больными.
– О, приветик! Ты-то тут какими судьбами?
– Да вот меня послали за травами, что ты же и указала.
– Похоже, сегодня у травника удачный день, – хохотнула
она. – Слушай, как насчет перекусить?
Поваренок покосился на трактир, из которого чем-то
очень вкусно пахло.
– Ну идем. Огоблинело жрать то, что сам наготовил.
Наевшись до отвала, они потягивали оказавшееся совсем
неплохим пиво и неспешно беседовали.
–  Слушай, раз мы уж тут встретившись, поможешь мне
выбрать эти гоблиные травы.
– Помогу. Если расскажешь мне, что это один милый че-
ловек с кучей дырок в теле так взъелся на ведьм.
– Ну…
– Эй, еще два пива сюда!
– Ну ладно. В конце концов, он столько раз всем, чьи уши
 
 
 
оказались свободны, рассказывал эту историю – не думаю,
что это такая уж тайна. Ну слушай…
Мало есть вещей приятней кружечки пива под хороший
рассказ.
Старший брат Грегори – так звали раненого разбойника –
в свое время служил у барона, причем выполнял порой очень
деликатные поручения, что немало способствовало его ка-
рьерному росту. Грегори имел все основания тоже рассчи-
тывать на тепленькое местечко.
– Помнишь тот день, когда сожгли ведьму?
– Их много сожгли. – С деланым равнодушием знахарка
пожала плечами.
– Ну ту, первую?
– Слышала об этом.
– Так вот за пару дней до этого…
За пару дней до этого братец старший куда-то в очередной
раз отправился по баронским делам. Появился очень задум-
чивый и озадаченный. А когда с утра поднялся шум и ведь-
му потащили на допрос, жутко перепугался, мигом примчал-
ся домой, приказал Грегори немедленно собираться, потому
что они уезжают из города, причем очень срочно. Через пару
минут постучали. Брат побледнел и мигом вытолкал Грего-
ри в заднюю дверь, приказав тому бежать и не оглядывать-
ся. Так он и сделал. Через пару дней Грегори узнал, что тело
брата нашли на пороге их дома.
–  Ну надо же…  – протянула Ива.  – А как ты думаешь,
 
 
 
почему?
– Уж не знаю. Но все это, – поваренок смачно хлюпнул
пивом, с сожалением глянув на опустевшую кружку,  – ка-
ким-то образом связано с ведьмой, ну той самой, с которой
все началось. Грегори достал всех уже своей ненавистью к
ведьмам. А в их деле, ясен пень, без лекарей никак не обой-
тись, так что главарь начинает уже тихо закипать от его вы-
ходок.
«Одно к одному, – думала Ива, озираясь на главной пло-
щади. – Прям как по писаному». Место было шумное, сует-
ливое, какое-то очень неприятное. Тяжелое место. Может,
потому, что Ива в отличие от большинства своих соплемен-
ников не любила глазеть на публичные наказания, – а где их
еще устраивать как не на главной площади. Ива передернула
плечами и попыталась сосредоточиться, чтобы ощутить ее
скрытую магию. «И как здесь можно колдовать?» – подписа-
лась под собственной неудачей спустя некоторое время она.
«Что же делать?» У Ивы было стойкое чувство, что Грет-
хен сказала ей далеко не всё. Что-то все-таки странное бы-
ло в ней. Хотя станешь тут странной, после того как соб-
ственный жених почти сжег тебя на костре! На месте Гретхен
могла оказаться любая другая девчонка. Если, конечно, она
рассказала правду. Ива честно призналась себе, что ей тоже
было бы безумно приятно, если молодой прекрасный принц
– тьфу, барон – в один миг был очарован ее красотой, пал
на колени, признаваясь в любви, и предложил руку и серд-
 
 
 
це, сделав баронессой. Знахарка аж улыбнулась. Да, безумно
приятно. Только почему-то намного вероятней был бы имен-
но сценарий по Гретхен. Как-то не верится, что принцы, будь
они даже всего лишь бароны, способны на такое. «Да-а, вот
теперь буду каждого своего возлюбленного подозревать во
всяких злых умыслах. Как же настоящая любовь?» Ива хи-
хикнула. Потом подумала, что Гретхен тоже считала, будто
знает жизнь. Веселье мигом схлынуло.
Знахарка призналась себе, что совершает абсолютную
глупость. Точно такую же, как когда-то Гретхен. Если ее рас-
сказ – правда.
Глупость состояла в следующем:
Пункт 1. Нельзя совершать диверсии против сильных ми-
ра сего.
Пункт 2. Если ты их совершаешь, не делай этого вместе с
совершенно незнакомыми людьми.
Пункт 3. Если ты все-таки взяла незнакомого человека с
собой в такое безнадежное мероприятие, план составляй са-
ма.
Пункт 4. Если даже план не твой, играй в нем главную
роль, чтобы действия партнера не могли провалить всю опе-
рацию.
Были еще пункт пятый и пункт шестой, но Ива честно
признала, что все равно полезет в это дерьмо. И не только
потому, что ей было жалко Гретхен, а зло должно быть на-
казано, и даже не из магической и женской солидарности, –
 
 
 
причина на самом деле существовала только одна: Иве было
интересно.
Какого гоблина, собственно?!  – в конце концов решила
она.

Гретхен ждала ее в условленном месте. Уже темнело, так

что знахарке не удалось разглядеть что-либо на ее лице.
– Темно совсем, – прошептала она. – Давай разбираться
с травами.
И они приступили к делу. Много времени это не заняло.
Нужны были даже не зелья, а скорее продуманно составлен-
ные букеты и отвары.
Позже они подошли к невысокому, но почти отвесному
холму.
– Нам вот туда. – Гретхен показала на самый верх.
– Ого, – закинула голову Ива, – и как ты собираешься туда
попасть?
– Что значит как? Взлетаем и смотрим, что там к чему.
– Взлетаем? Я что, по-твоему, воробей?
– При чем тут воробей? Взлетай, давай!
– Я не умею!
– Но ты же ведьма!
– Маг!
– Один гоблин! Ты что, правда, не сможешь взлететь на
такую смешную высоту?
– Я даже на вершок не взлечу. Только если вниз.
 
 
 
 – О боги! Учись! – Гретхен вытянулась на носках и плавно
поднялась в воздух. – Все, что нужно, помимо магических
способностей, это представить, что ты летишь. Как будто те-
ло действительно может это делать. Просто вообрази себя
летящей и забирающейся сюда.
– Тебе легко говорить! Сама уже умеешь!
–  Делай, гоблин тебя дери!!!  – рявкнула вдруг Гретхен.
Ива от неожиданности чуть не свалилась в грязь. Ей стало
словно холодно. Лицо Гретхен вдруг исказилось такой яро-
стью, что Ива просто испугалась.
– Ладно. Не ори.
Под суровым взглядом Ива прикрыла глаза и представила
себе, что поднимается на нужную высоту.
– Не нужно представлять себе, что у тебя есть крылья. Ты
все равно не умеешь ими пользоваться.
Травница повернула голову. У нее за спиной развернулись
роскошные призрачные белые крылья.
– Вау! Красотища!
Она попыталась взмахнуть ими. Ничего не получилось.
– Ива, хватит выделываться. Чтобы летать на воздушных
крыльях, нужно знать, как они крепятся и работают. Просто
слевитируй сюда.
– Сле… чего?
– Поднимись сюда. Просто как будто ты здесь оказалась.
Ива снова закрыла глаза и мысленно оказалась рядом с за-
висшей в воздухе напарницей. Разумеется, только мысленно.
 
 
 
Тот же результат был и через четверть часа.
Гретхен начала тихо закипать, но вдруг ее лицо искази-
лось от ужаса.
– Волки! – не своим голосом заорала она.
Ива мигом очутилась в воздухе. Только оказавшись около
нужного уступа, она обернулась. Волков внизу не было. Ива
тут же стала падать. Кошкой извернувшись, она смогла-та-
ки уцепиться за камни. Гретхен стояла там же и смотрела на
нее. Поболтавшись какое-то время на весу, знахарка все-та-
ки забралась наверх полностью. Отдышавшись, она рявкну-
ла на ведьму:
– Почему ты мне не помогла?
Гретхен скривилась:
– Я тебе помогла.
Пылая от праведного гнева, Ива огляделась. Эта часть
холма ничем не отличалась от нижней.
– Дверь вот здесь. – Голос показался знахарке очень уж
странным. Дверь, если можно назвать так то маленькое от-
верстие, в которое девушки после некоторых манипуляций
все-таки залезли, была прикрыта дерном и какими-то вью-
щимися растениями, даже без зелени отлично закрывающи-
ми ее.
– Ой, здесь же темно! Что ж мы факел-то не взяли?!
– Не бойся, иллюминацию я тебе обеспечу. – Ива обер-
нулась и увидела, что Гретхен вся как будто стала излучать
бледный лунный свет. Впрочем, его вполне хватало, чтобы
 
 
 
видеть, что у тебя под ногами. Ход был узкий и почему-то
высокий. Гретхен полетела вперед.
– Слушай, а полет разве не отнимает слишком много сил?
–  Левитация. Это называется левитация. Но ты права.
Хватит выпендриваться. – Девушка спустилась на землю и
решительно зашагала вперед. – Увидишь красные кирпичи,
скажи мне.
Впрочем, за своей спутницей Ива почти ничего не видела.
От света, который лился около нее, слезились глаза. Так что
красные кирпичи заметила первой Гретхен.
– Ага. У тебя череда и полынь?
– Да. Так же как все остальные травы, – съязвила знахарка.
–  Положи веточку череды вот сюда и сюда…  – Ведьма
словно не сочла нужным это заметить.
Ход был длинный. Пару раз его преграждала стена, кото-
рая открывалась механическим или магическим путем. Бы-
ло несколько ловушек, но их девушки успешно миновали.
Гретхен не пожелала отвечать на вопрос об источнике ее
знаний о них, объяснив все магией. Ива ей не верила. Ско-
рее всего, магия действительно могла дать ответ на любой
вопрос. Но надо знать, где искать. А знахарка сомневалась,
что напарница, не имея магического образования, способна
обладать такими знаниями. Здесь, вероятнее всего, были за-
мешаны темные силы. А раз так, то хорошо бы выяснить, что
предложила Гретхен им в обмен на помощь?
– Ага, вот это место. Дальше я без твоей помощи уж точно
 
 
 
не пройду. – Гретхен остановилась и обернулась. – С тобой
все в порядке?
– Да. Что делать?
– Доставай то зелье, что мы наварили. И расплескивай его
вот от сих и… пока я не скажу.
Вот это-то зелье и не давало Иве покоя. Из его компонен-
тов она знала только барвинок, базилик, бобы, ладан, мяту
и горь-траву. Первый она сама часто использовала в приго-
товлении любовных зелий и во всевозможных обрядах, свя-
занных с любовными делами. Бобы были символом бессмер-
тия, могли восстанавливать и поддерживать магическую си-
лу, поэтому их так любили все волшебные существа. Также
они давали способность к беспорядочным и порой нелепым
превращениям, в любом случае усиливая эту способность.
Ладан и мята использовались везде. Горь-трава чаще всего
помогала в призвании духов, облегчая им путь в этот мир.
А вот базилик использовался в погребальных обрядах. Это
и объединяло его со всеми остальными. Ива просто не могла
понять, как варево из всех этих трав может помочь им взло-
мать магическую охрану. Конечно, остальные растения мог-
ли повлиять на свойства этих каким-то совершенно особым
образом.
– Так, стой. Теперь пройди вперед.
– А почему я?
– А почему нет?
– Ты все время шла впереди. С чего это я теперь?
 
 
 
 – Прошу тебя – иди. Время подходит, а мы еще не на ме-
сте!
– Какое время?
– Умоляю, иди! Иди же!
Ива подумала, что надо поработать над собственной бес-
характерностью. «Всё, – решила она, – это последнее доброе
дело».
Она прошла вперед, и с ней ничего не случилось.
– Стой! – Гретхен стояла все там же. Знахарка недоуменно
посмотрела на нее.
– Что-то не так? – Ива украдкой оглядела себя на предмет
появления копыт, пятачков, хвостов и окружающий пейзаж
– не лежит ли где бесхозное бездыханное тело со светлыми
волосами, карими глазами и в ее одежде. Таковых не обна-
ружилось. – Ну что?
– Позови меня, – очень тихо произнесла ведьма.
– Зачем?
– Ива, просто позови.
– Ну ладно, если тебе так хочется, – пожала она плечами. –
Иди сюда, Гретхен.
Брюнетка вздохнула и медленно двинулась вперед. Ока-
завшись рядом с Ивой, она вздохнула с облегчением:
– Получилось! Даже не верится.
– А что могло не получиться?
– Только для меня. Молчи. Все потом. Идем вперед. Ты
чего оглядываешься?
 
 
 
 – Холодно, однако.
– Холодно? Я не чувствую.
–  Нет, правда, словно похолодало. Причем холоднее со
спины.
– Идем быстрее.
Подобных преград оказалось еще две.
– Слушай, долго еще? Я уже замучилась спотыкаться!
– Почти на месте.
Ива еще раз оглянулась. Ее не оставляло ощущение, что
кто-то за ними наблюдает и словно крадется по их следам.
Гретхен все ускоряла шаг, беспрестанно что-то бормоча под
нос. Лицо ее все бледнело и бледнело. Ничто не напомина-
ло больше о той миловидной красоте, которая так порази-
ла знахарку в начале знакомства. Все более оно стало похо-
дить на лицо ведьмы, жаждущей мести. В принципе, так оно
и есть, с неудовольствием признала Ива. «Что я-то делаю с
этой сумасшедшей? Нет, больше никаких добрых дел».
Чем дальше девушки продвигались, тем неуютней стано-
вилось Иве. Гретхен неслась вперед, ни капельки не сомне-
ваясь, что знахарка следует за ней. В какой-то момент го-
лову последней посетила не лишенная рационального зерна
мысль: просто отстать да подобру-поздорову уйти тем же пу-
тем, что пришла.
Ива вновь посмотрела на Гретхен. Она уже не шла и да-
же не бежала, а летела над полом. Ее окутывало полупро-
зрачное серебристое сияние. «Что же это за заклинание та-
 
 
 
кое? – подумала знахарка, отчаянно пытаясь поддержать тот
же темп. – И зачем тратить силы на левитацию?»
В этот момент Гретхен со всего размаха врезалась во что-
то. Взвыв, как подстреленный гоблин, она шмякнулась на
пол. Ива бросилась на помощь, но ведьмочка взвизгнула
«Нет!» и подлетела чуть ли не под потолок. Знахарка задра-
ла голову и отпрянула. Лицо Гретхен было искажено нестер-
пимой и просто нечеловеческой яростью.
– Я просто хотела помочь, – залепетала девушка. Всю ее
пробрала дрожь, и незнамо откуда взявшийся страх заволок
сознание. Никогда раньше она не испытывала такого всепо-
глощающего первобытного ужаса. Казалось, сердце съежива-
ется, стараясь сделаться как можно меньше, и кровь просто
больше не может пробраться сквозь него. Холод в одно мгно-
вение охватил все тело. В висках отчаянно забилась кровь.
– Делай, что говорю! – Голос прозвучал, казалось, прямо
в голове. – Мажь зельем, как и раньше! Быстро!
Изрядно потемневшая уже мазь послушно ложилась на
указанные места. Магия вилась вокруг, как пчелы над медо-
вым пирогом. Ива же с трудом отходила от пережитого ужа-
са. Мозг включился последним. Но знахарка успела понять,
что сама она может спокойно пройти сквозь непреодолимую
для Гретхен преграду.
– Нажми этот рычаг!
Руки подчинились приказу. Стена перед девушками скри-
пуче отъехала в сторону. Они смогли увидеть широкий бес-
 
 
 
порядочно украшенный оружием коридор с чадящими фа-
келами и не в меру удивленного стражника с алебардой.
– Сонное зелье!
Ива пришла в себя на мгновение раньше стража и, что
есть силы, бросила в него бутылочкой со снотворным. Та раз-
билась о стену, и мужчину окутало сиреневое облако, из-за
которого он так и не успел воспользоваться оружием.
Знахарка запоздало спохватилась, что сонное зелье дей-
ствует на всех людей. Закашлявшись, она отвернулась и су-
дорожно начала кутаться в плащ. Мимо нее пронеслась Грет-
хен, которую, судя по всему, нимало не заботила перспекти-
ва соснуть на пару часов под баронской дверью.
Управившись с импровизированной повязкой, Ива по-
бежала догонять неугомонную ведьму. Знахарке пришлось
повозиться с дверью, у которой бесцеремонно развалился
стражник.
Закрывая рот и нос плащом, Ива ввалилась в комна-
ту, чуть не споткнувшись об уснувшего неправедным сном
охранника. Заваленная его телом дверь с трудом поддалась,
и знахарка пролезла внутрь, недоумевая, как это Гретхен так
быстро удалось прорваться через эту преграду.
Зрелище, открывшееся ей в комнате, напрочь прогнало из
сознания все посторонние мысли. Даже дверь, с силой уда-
рившая ее по ягодицам, оказалась не в состоянии отвлечь ее
от увиденного.
Посреди комнаты в скрюченном положении сидел мило-
 
 
 
видный светловолосый юноша. На роскошной постели лежа-
ла розовощекая девушка, явно из простых.
Юноша медленно отползал спиной к стене с окном. Но
не это так поразило Иву. В ее сознание мгновенно удари-
лась волна нечеловеческого всепоглощающего ужаса, как
несколько минут назад в коридоре. Но на этот раз она была
направлена не на нее, поэтому знахарка смогла рассмотреть
то, что раньше была не в силах. Гретхен, которая и являлась
причиной такого состояния людей, зависла в паре локтей над
полом, по-прежнему светясь серебристом светом, но на этот
раз… Ива могла спокойно рассмотреть комнату сквозь нее:
ведьма была прозрачной как… как призрак.
Знахарка чуть повторно не рухнула, на этот раз от осозна-
ния своей близорукости. Гретхен давно уже не была челове-
ком. Она являлась призраком, привидением. Это объясня-
ло все странности в ее поведении: и небывалое всезнание, и
потребность в помощи знахарки (призраки-то ведь не могут
колдовать), и полеты, тьфу – левитацию, и то, почему она
ни разу не прикоснулась к Иве, даже когда та чуть не сва-
лилась с холма, а главное – этот нестерпимый, сжирающий
душу ужас. Да и зелье! Недаром оно таким подозрительным
показалось Иве. Нет и не было там ни одного компонента
для открывания потайных врат, а вот для призвания духов
умерших, для облегчения их пути – почти все! В десятую го-
довщину смерти Гретхен обрела возможность на пару часов
оказать физическое воздействие, а бобы усилили эту способ-
 
 
 
ность.
Ива мгновенно поняла, почему Гретхен на самом деле
пришла сюда этой ночью. Уж вовсе не за тем, чтобы отне-
сти на площадь шар истины. Знахарка теперь вообще сомне-
валась в его существовании. Очевидно, сегодня было ров-
но десять лет со дня казни. Гретхен вовсе не телепортиро-
валась со своего костра. Не зря ведьм не топили и не веша-
ли – огонь выпивал силы магов – да и не по зубам было мо-
лодой колдунье такое сложное заклинание. Гретхен сгорела
там, причем заживо, закончив свою жизнь в страшных му-
ках, чтобы потом десять лет блуждать вокруг города неви-
димым для людей и не обладающим магическими способно-
стями призраком. Очевидно, город, а тем паче замок барона,
был окружен каким-нибудь эффектным заклятием, отважи-
вающим от него привидений. Ива слышала, что такое часто
практиковалось, если хозяева не являлись приверженцами
убеждения, что замок только тогда и является таковым, ко-
гда в нем есть собственный призрак. Однако с помощью до-
верчивой знахарки – вот дура-то! – Гретхен обрела возмож-
ность прорваться сквозь защитные круги.
Сегодня было десять лет с момента смерти девушки, и
именно в эту ночь у привидения появилась реальная воз-
можность отомстить. Потребовать расплаты за смерть, боль,
предательство. Поэтому ведьма так и рвалась сюда, поэтому
она так испугалась того, что Ива дотронется до нее – первый
удар гнева должен был обрушиться совсем на другого чело-
 
 
 
века: того, кто корчился сейчас на полу.
Даже сквозь пелену страха, все еще затмевающего созна-
ние знахарки, Ива заметила красоту барона. Теперь она от-
лично понимала, почему Гретхен была так сражена с самого
первого взгляда. Совсем немудрено. Особенно для такой ма-
ло что видевшей деревенской девчонки, как… Ива. Или для
той, которой раньше была Гретхен. Для наивной девочки,
считающей, что она достойна лучшего, чем безликая жизнь
в плену тяжелого быта.
Ива просто не могла понять, как человек с таким чистым
открытым лицом мог столь хладнокровно отправить невин-
ного на костер – на казнь, мучительнее которой нет. Пол-
ные ужаса прекрасные глаза искрились голубизной июньско-
го неба, умытого дождем и словно светились изнутри. О бо-
ги, неужели Гретхен… ошиблась?!
Ива смотрела на искаженную ужасом мордашку принца –
тьфу, барона – и не могла поверить, что он мог… мог так
поступить. Предать, убить… нет, это просто слова – слова,
которые не в состоянии передать даже самой малой частицы
той боли, которую пережила Гретхен. Гретхен… неужели это
шипящее, скалящееся, переполненное злобой и ненавистью
существо и есть та миловидная девчонка? Неужели все ложь
и все обман? И тебя, Ива, подставили как обыкновенную до-
верчивую дурочку?
– Это ты, Гретхен? – прошептал вдруг барон. – Ты?
– Да. Я. Узнаешь, паскуда? – прошипело привидение. –
 
 
 
Узнаешь? Думал, что через десять лет можно спать спокой-
но? Нет, мой дорогой и любимый! За всё рано или поздно
приходится платить! Думал подставить человека и спать спо-
койно?
– Гретхен! Гретхен! Я не делал этого! Не делал! Это не я
тебя подставил! Я только потом узнал, что это не ты! Когда
казна нашлась, да еще в моих покоях!
– Не ври, гаденыш!
Иву вновь пронзил ужас, заставив спиной вжаться в дверь.
На барона смотреть было страшно. Страх рвал его на кусоч-
ки.
– Это не я! Не я! Не я! – орал он. – Это кто-то из твоих
соперниц! Или моих врагов! Может, кто-то, кому тоже очень
хотелось стать баронессой!
– Не ври! – Шшипение перешло на ультразвук.
Иву швырнуло на колени, все тело сгибалось и корчилось.
Казалось, невидимые ножницы режут ее на кусочки и не
остается в ней ничего человеческого, разумного, светлого, а
всепоглощающее отчаяние съедает душу и разум, превращая
в бессловесное животное, мерзкую тварь, желающую только
одного – прекращения этой пытки ужасом.
– Я всегда любил тебя! Тебя! И только тебя! С той самой
первой минуты, когда увидел! Самой первой! Я глаз не мог
отвести! И счастье мое не знало предела! А потом я узнал,
что ты вовсе меня не любила! А просто использовала! Я хо-
тел убить тебя собственными руками! Хотел уничтожить!
 
 
 
Чтоб даже памяти о тебе не осталось на этой земле! Но пере-
до мной все время стояло твое прекрасное лицо! В ушах зве-
нел твой смех! И боль была невыносимой! Я так любил тебя,
Гретхен! Так любил! Кто-то предал нас обоих, любимая!
– Но кто? – прошептала та.
И это вновь была та милая девушка, от обаяния которой
невозможно было укрыться. Она стояла на коленях рядом со
светловолосым юношей, и они казались прекрасной парой.
Иве хотелось плакать. То ли потому, что страх отпу-
стил, то ли от осознания несправедливости мира, то ли еще
по какой-то причине. Ей хотелось плакать и одновременно
укрыться от холода, который ее окутал вдруг со всех сторон.
Этот был тот самый холод, что она чувствовала в подземе-
лье. Но тогда он был с одной стороны, а теперь – со всех.
Ива вновь сжалась в комок, осознав страшную истину: через
нее только что прошли еще два привидения. Знахарка поня-
ла, что они проникли по проложенному ими с Гретхен пути.
Более того, они постоянно шли следом, и Ива ощущала их
присутствие. Шестым, седьмым или еще каким-то чувством
травница догадалась, что это призраки брата Гретхен и брата
того ведьмоненавистника Грегори.
Привидения вплыли в комнату, и все мгновенно повто-
рилось. Ужас сковал все тело и разум Ивы, и ей оставалось
только беспомощно наблюдать за разыгрывающейся на ее
глазах трагедией. Призраки набросились на барона, а Грет-
хен… попыталась его защитить. Она говорила, что он ни в
 
 
 
чем не виноват и кто-то их подставил. А привидения двух
молодых мужчин хохотали и кричали, что их тела сейчас ле-
жат в сырой земле по его приказу. И сейчас убитый беглый
каторжник вместе со своим убийцей пришли покарать того,
кто приказал все это сделать. А в глазах Гретхен тем време-
нем загорелось пламя – ничуть не тише ее погребального ко-
стра – и она бросилась на брата. Они сцепились, совсем как
дети на деревенском дворе, а Ива корчилась под дверью, ти-
хонько умирая от страха.
Для нее все реплики за и против барона слились в одно
неразделимое месиво. Знахарка чувствовала, что еще чуть-
чуть – и ее нервная система рухнет. Она закричала. Сорва-
лась на вопль. Ей было наплевать на то, что она привлечет
к себе внимание трех злобных голодных привидений. Каза-
лось, сейчас от ее голоса полопаются зеркала в роскошной
спальне. Но что удивительно – призраки замерли. На одно
вечное мгновение они застыли. А затем все трое, словно вне-
запно очнувшись, бросились на барона. Лишь кто-то из них
– Ива до сих пор не знает кто – крикнул: «Беги!» И она побе-
жала. Единственное, что она сумела сделать – это сдернуть с
постели полуживую от страха девушку – любовницу барона
и потащить ее за собой. Причем куда та делась после того,
как они выскочили за дверь, Ива тоже не помнила. У нее бы-
ло занятие поважнее, чем наблюдать за подругой по несча-
стью, – она бежала. Мчалась прочь от этого места, от разга-
данной таким странным образом – хотя тут можно и поспо-
 
 
 
рить – загадки, от трех взбесившихся привидений, от ужаса,
что ломает души. Она бежала прочь, зная, что ни одна сила
в мире уже не спасет незадачливого барона, посмевшего иг-
рать жизнями магов.
И как она выбралась в лес, Ива тоже не помнила. Да и что
делала следующие несколько часов – тоже.
Как узнала она потом, барон – совсем еще молодой – умер
от сердечного приступа.
Такова была официальная версия.

Ива стояла, прижавшись к шершавой коре дерева, и отча-

янно до боли и слез вслушивалась в чуткую тишину ночи.
Лес сегодня не спал. Близились весенние праздники, кото-
рые, в отличие от зимних, не имели точной даты, но оши-
биться в их приходе было невозможно: просыпались ручьи,
оживали ветра, и откуда-то из глубины земли раздавалась
песня весны…
И взвивались до неба костры. Искры их летели к небу, к
собратьям, которых глупые люди почему-то называют звез-
дами. И не было на земле ни человека, ни зверя, ни какого
другого существа, кто не чувствовал и не признавал победу
всепоглощающей царицы-весны.
Дальние костры все манили и манили знахарку к себе.
Зудели ноги от желания отправиться в пляс. Горели глаза
отблесками далеких звезд. Кожу обжигал ликующий ветер.
Сжималось сердце. На губах плясала смеющаяся ночь.
 
 
 
 Когда девушка вошла в круг танцующих, никто не удивил-
ся. Они вскинули руки, в едином порыве приветствуя колду-
нью-весну, и знахарка воззвала вместе с ними, чувствуя всей
кожей, как оживает вокруг земля: ворочаются в ней нерож-
денные травы, радуются ожившие воды и просыпаются древ-
ние силы.
Никто на этой поляне, как и на многих других, уже не был
самим собой, или, наоборот, только этой ночью люди и ста-
новились настоящими. Исчезали накопленные поколениями
знания, их место занимало единственное истинное желание.
И люди кружились в самом древнем танце, а вместе с ними
танцевали духи земли, души тех, кто уже ушел, и тех, ко-
му только предстоит прийти. Встречались руки, и каждый из
тех, чьи ладони сомкнулись в том танце, знал одну великую
тайну – время плясало вместе с ними. Потому что нет ни
прошлого, ни будущего – есть только миг и все идет по кругу.
Забвения нет. И смерти нет. И нет конца. И так будет всегда,
покуда люди будут встречать весну танцем, покуда она будет
пьянить кровь, а искры лететь в бездонное темное небо…

 
 
 
  
Глава 3
ГРОЗЫ МЕСЯЦА ТРАВНЯ
 
И это лучшее на свете колдовство!
Ликует солнце на лезвии гребня!
И это все, и больше нету ничего!
Есть только небо, вечное небо!
Группа «Мельница»

Кладбище было очень старым. Многие могилы почти про-

валились. Надписи на плитах стерлись. А ограда даже не
думала выполнять предначертанную ей богами функцию.
Нельзя сказать, что Ива обрадовалась, когда, сбившись с до-
роги, набрела на этот погост. Однако за ним приветливо ды-
мила трубами деревушка, а желудок настойчиво напоминал
знахарке: где печи, там и еда.
Иву все-таки останавливал тот факт, что она появится в
селе со стороны кладбища, а не придет по новой дороге. Ни-
чего хорошего это не предвещало. Тетушка всегда говорила:
«Бойся идущих с кладбища. Они идут от смерти, и смерть
несут на глазах своих». У знахарки не было оснований пред-
полагать, что другие люди не придерживаются того же мне-
ния.
Во избежание всевозможных недоразумений, по-хороше-
му, ей бы следовало вернуться к развилке и пойти по дру-
гой дороге. Однако против этого выступали желудок и но-
 
 
 
ги, которым категорически не нравились эксперименты хо-
зяйки, заключавшиеся в многодневных переходах без пищи
и ночлега. Как известно, эти органы умеют убеждать получ-
ше жрецов Всеблагого, так что Ива вздохнула для порядка
и скорым шагом продолжила путь через кладбище. Сумерки
не лучшее время для таких прогулок – она это смутно подо-
зревала.
Не успела знахарка сделать и пары шагов, как сверху раз-
далось препротивное карканье, в мертвой (уж простите за
каламбур) тишине кладбища прозвучавшее совсем уж злове-
ще. Ива дернулась и, вскинув голову, увидела на ветке засох-
шего дерева большого ворона. Тот в свою очередь покосился
на травницу и еще раз, только более зло и ехидно каркнул.
Знахарка застыла, не представляя, что делать. Вороны
всегда считались носителями самых древних знаний, вопло-
щением мудрости, заодно и пророчили понемногу, но, опи-
раясь на собственный опыт, Ива была убеждена, что хоро-
шего черные оракулы не предсказывают.
Девушка осмотрелась. Кладбище, как ему и положено, вы-
глядело заброшенным, мрачным и пугающим. С другой сто-
роны, рассудила Ива, это может быть обычный ворон, ма-
ло ли их здесь водится…. И смело сделала еще шаг. В од-
но мгновение серое грозовое небо, на фоне которого так эф-
фектно выглядело старое сухое дерево с громадным черным
вороном на костлявой ветке, заполыхало оранжевым огнем.
Пламя извивалось и кружилось, протягивая к травнице жад-
 
 
 
ные голодные пальцы. Ива в ужасе отпрыгнула, и видение
мгновенно исчезло. Лишь ворон на ветке продолжал хрипло
хохотать.
Знахарка погрозила кулаком наглой птице, решившей
подшутить над суеверным человеком, и назло ей направи-
лась к деревушке прямым путем. Никаких недоразумений
больше не произошло, однако в самой деревне травнице ока-
зались почему-то не рады. Обычно Ива получала ночлег за
небольшую помощь: то вылечит кого-нибудь от насморка
или там прыщей в неудачном месте, то зелье какое приго-
товит (как правило, любовное), то над огородом пошепчет,
чтобы лучше росло. Сейчас же ее хоть и пустили, причем
далеко не в первый дом, но подсунули такую работенку, что
проще было снова переночевать в лесу, – уж больно тяжелая
оказалась больная. Вот только организм настаивал на своем:
мол, ночевки на голой земле для него не полезны. Ива по-
вздыхала и решила, что лучше пойдет в корчму, хоть там и
придется раскошелиться. Денег было жалко. Особенно с уче-
том того, что она давеча потратила их добрую половину на
неизвестные ей заморские травки. Говорят, у каждого свои
слабости. Ива очень надеялась, что у остальных людей они
не такие… затратные.
В тот момент, пока она размышляла, в маленькую ком-
натку, где лежала больная, ввалился грузный богато одетый
мужик с лицом, говорящим о его любви ко всякого рода…
удовольствиям. Это к вопросу о слабостях.
 
 
 
 –  Так-так-так, что тут у нас?  – ехидно поинтересовался
он. – Очередная знахарка-недоучка.
Ива мгновенно прониклась к этому человеку неприязнью.
Если бы он назвал ее магом-недоучкой, она бы еще и посме-
ялась вместе с ним, но знахаркой! Это к вопросу о тщесла-
вии.
– А ты, очевидно, скоморох-недоучка? – брякнула она.
– Я, чтоб ты знала, – так же молниеносно раздулся от са-
модовольства вошедший, – тутошний староста.
– А-а, – не проявила почтения стерва-недоучка, – бедная
деревенька!
– Ах ты!..– задохнулся мужик от праведного негодования.
А в это время Ива уже обратилась к родственникам несчаст-
ной:
– К сожалению, здесь я мало чем могу помочь. Советую
обратиться к храмовикам, мистику там какому-нибудь. За-
ломы – это по их части.
– Что? Обломилось? Немало тут уже таких прошло, как
ты. Все как один шарлатаны! – вновь влез староста. – Если
уж человеку пришло время отправляться к богам, то тут уж
ничего не поделаешь, – обратился он на этот раз к родствен-
никам. Ива тоже посмотрела. И ей стало вновь неудержимо
их жалко. Женщина явно была еще молода. Вот детишки –
от девяти до двух лет. Да и муж еще ничего, – наверняка не
одна кумушка из соседок порывалась его «утешить», да что-
то непохоже, чтобы им это удалось. Как всякая женщина Ива
 
 
 
умела сострадать мужчинам – всем хочется верить в любовь,
что не проходит и после рождения… одного, двоих… пяте-
рых детей.
–  Не спешите к богам ее отправлять,  – почти рявкнула
она. – Заломы очень даже лечатся. Просто это намного луч-
ше и скорее сделает пара молитв, чем травы. Возили в храм?
– Возил, – вздохнул чернобородый муж.
– И что сказали? – не унималась знахарка, не допуская и
мысли, что ее диагноз может быть неверным.
–  Сказал, что тут такое черное колдовство замешано,
его только колдун и снимет. Вот мы, собственно, и надея-
лись…  – Мужчина испуганно воззрился на травницу. Ива
вздохнула. Что делать: кому тут доказывать, что она знахар-
ка и маг, а не ведьма, сиречь колдун женского пола?
– Везет мне на черноту всякую, – вздохнула она. – Вот и
в соседней деревушке не пойми что делается со скотиной.
Похудели все так, что только на суп… не говоря уж о молоке
– капли не выдавишь. Чем смогла – помогла, да насколько
моей ворожбы хватит, уж и не знаю. Да и по дороге словно
сбесились все, я имею в виду упырей всяких, нежить разную.
Нападают почем зря. А что это значит? Что неладно в лесах
да лугах тутошних. А теперь вот и залом, который храмов-
ник не может вылечить. Где ж такое видано!
– Но если вы пробрались сквозь упырей, да скотинку по-
лечили, то значит, и здесь можете помочь!  – воскликнула
старшая девочка, а все остальные уставились на Иву с надеж-
 
 
 
дой. «Да, права была тетушка, – с досадой подумала она, –
меня погубит мой длинный язык».
– Не сможет! – заржал староста. – Такие, как она, всегда
только на словах!
Ива вскочила, всей душой жалея, что не может проде-
монстрировать свои магические способности как настоящий
волшебник. Как бы сейчас хорошо было подпалить усы это-
му гаду! Запас слов тоже как назло кончился. Девушка в бес-
силии всплеснула руками и посмотрела на семейство постра-
давшей.
– Поймите, я знахарка. А как мне кажется, здесь мы име-
ем дело с заломом. Он всегда основан на чьей-то злой воле,
не обязательно колдуна. Просто кто-то очень ненавидит ва-
шу жену. Вот и заломил траву на поле, где она что-то делала.
Такое лечится молитвами. Я могу попробовать настоями по-
действовать. Слыхала я, что порой помогает, но не поручусь,
что надолго подействует. Ну и если помогу, то женщина смо-
жет навсегда остаться парализованной частично. Говорю же,
тут молитвы нужны. Хотя… хотя! – Ива вскрикнула, навер-
ное, так же, как в каком-то другом мире один из философов
воскликнул «Эврика!». – Есть ли здесь какой-нибудь святой
источник или роща?!
– Да. Ручей у холмов за рощей серебристых берез, – тут
же ответил один из мальчиков. – Он этого… этого Святого
Молчуна, во!
– Святого Тихона! – отвесил подзатыльник юному даро-
 
 
 
ванию староста. – Да тот источник не про ведьм! И так всю
округу загадили!
– Что?! – все-таки рявкнула Ива. – Я тебе покажу сейчас
ведьму! Так загажу, что только от стенки будут полчаса отди-
рать! А потом всю жизнь будешь скрюченным ходить да ме-
ня добрым словом поминать, что вообще в живых остался!
– Попробуй, а, знахарка? – заискивающе протянул глава
семейства.
В конце концов Ива решила рискнуть. То ли назло старо-
сте, то ли жалость ее обуяла, которая, как известно, злейший
враг знахарок, равно как и прочих лекарей. А может, возник-
ла хорошая возможность получить бесценный опыт да насо-
бирать-насушить травок, которых совсем уж мало осталось,
а заодно и грозы травня переждать под кровом.

Ива никогда не понимала, почему все воспринимали ре-

лигию и магию как нечто, расположенное по разные стороны
баррикад. Вот сейчас она сидит у святого источника, опустив
расслабленную ладонь в холодную чистейшую воду, и чув-
ствует, как все тело наполняется какой-то сладкой пьянящей
радостью. Тетушка говорила, что это так магия, сила отзы-
вается, наполняя тело.
Ну да хватит расслабляться, подумала девушка, поднима-
ясь. В положении ее подопечной наметились определенные
улучшения, но до выздоровления еще как Иве до магистра
боевой магии.
 
 
 
 Причем самое неприятное – знахарка и правда чувствова-
ла чью-то злую силу, что удерживала больную в своем пле-
ну, но не могла понять ее природы, источника. В принципе,
заломы были достаточно частой проблемой в прошлые ве-
ка. Они заключались в том, что кто-то, имеющий преболь-
шой зуб на будущую жертву, шел в поле и определенным об-
разом гнул или завязывал узлом какое-нибудь растение, ко-
торого жертва обязательно должна была коснуться, а лучше
всего – выдернуть или скосить. При этом еще какая-то га-
дость шепталась, вот уж чего Ива никогда не знала. Обычно
заламывали траву в сенокос. Имевший несчастье и глупость
скосить такую траву обычно довольно быстро и мучительно
прощался с жизнью или, как и в этом случае, оказывался па-
рализованным. Такие вот случаи расправы однажды стали
настолько частыми, что как маги, так и храмовники озабо-
тились этой проблемой, наскоро сварганив парочку заклина-
ний в первом случае и молитв во втором. Последние, стоит
признать, оказались во много раз эффективней. А вот тра-
вами заломы практически не лечились. Как сказало Иве од-
но небезызвестное привидение, магия одного порядка очень
легко ломалась магией другого. А заломы – это была во мно-
гом магия именно трав.
Ива взялась за это почти неразрешимое для нее дело,
только сообразив, что может удачно комбинировать травы,
свой магический дар и воду из святого источника.
Девушка уже несколько дней жила в деревне, успела на-
 
 
 
рвать и насушить множество трав и цветов, на которые так
щедр травень, а вот уважения местных так и не смогла заслу-
жить. Впрочем, знахарка уже поняла, что его и не дождешь-
ся от людей, которые остаются в селениях за твоей спиной.

– Здравствуй, милая девушка! – раздалось вдруг совсем

рядом.
Ива подскочила, чуть не расплескав воду в берестяном ту-
еске. Нарочито медленно обернулась и уставилась на источ-
ник мужского голоса. Он оказался не просто мужчиной, а
еще и рыцарем и, похоже, к тому ж дворянином.
– Если ищешь развлечений, – намеренно грубо ответство-
вала Ива, – то тебе дальше вдоль рощи. Там в полях трудят-
ся селянки.
Увы, грубость на рыцаря не подействовала. Он со смеш-
ливым интересом рассматривал девушку.
– Ты – знахарка? Та самая, что взялась лечить местную
неизлечимо больную? – В голосе тоже стоял смех, что, мягко
говоря, разозлило травницу.
– Что тебя так веселит, работник меча и щита? – снова не
удержала она буйный язык на привязи. Рыцарей все же не
стоило иметь во врагах.
Вопреки ожиданиям дворянин не обиделся, а уже в пол-
ный голос расхохотался:
–  Действительно, знахарка. Груба, невоспитанна, непо-
чтительна, как и все ваше племя. Ну тогда давай сойдемся
 
 
 
на том, что приветствиями мы обменялись, и начнем знако-
миться.
– А… – Ива наткнулась на очень даже милую улыбку и
заткнулась. – Давай, – наконец, выдала она. – Ива.
– Ива, очень приятно. Я – Тхэнн, – вот так вот просто, без
регалий, представился рыцарь.
– Как красиво. – Она снова не удержалась, на этот раз от
восхищения, и пристально уставилась в его усмехающиеся
глаза.
Такие усмешки Ива не любила. Наверное, потому, что они
не способны вызывать агрессии, а значит, и нахамить в ответ
нельзя, и сказать нечего, словно ты вновь маленькая девочка,
над которой подшучивает приехавший на недельку из города
дядюшка.
Разговор довольно долго не клеился. Рыцарь смущал
травницу.
У мужчины были пепельные волосы, худощавая фигура,
словно слишком длинная, и лицо, вызывающее странные ас-
социации: узкое, худое, резкое, с глубокими морщинками у
глаз и рта. А вот глаза были излишне большими, причудли-
вой формы да цвета гроз травня.
– Серебристые березы, – вдруг улыбнулся рыцарь, – глав-
ная достопримечательность, начиная от этих мест и до само-
го Риствере.
Ива улыбнулась и осторожно коснулась серебристого ли-
сточка.
 
 
 
 – Странные деревья. – Ее голос смягчился. – Я всегда чув-
ствую деревья. И вот могла бы поклясться, что эти абсолют-
но живые. Нет, деревья всегда живые, но вот эти… как-то по-
особому. Даже словами не передать. Вот, видел источник?
Он тоже живой. И березы живые. Только от ручья веет свя-
тостью, как в храме, а от берез – магией.
– Точно! – воскликнул Тхэнн.
С этого момента разговор наладился. Через некоторое
время Ива полностью выложила всю историю с больной.
– Тебе на то поле надо бы сходить, – посоветовал рыцарь. –
Может, там разберешься.

На следующий день Ива последовала совету случайного

знакомого. Она долго бродила по полю. Поле как поле – был
ее вывод. Потом она все-таки решила проверить его, как
проверяют лес. Уселась на траву и стала слушать.
Стрекотали какие-то насекомые. Шептал ветер. И ему от-
кликались травы. А солнце ласкало кожу. Хотелось улыбать-
ся и спать.
Сквозь полуприкрытые веки знахарка видела, как посте-
пенно меняется поле. Вот появилась зеленая аура земли, вот
отсвечивают на ней травы, вот там красным пятном светят-
ся какие-то живые существа. Опаньки! А это что за черное
пятно?!
И хотя резкая мысль сбила травницу с настроя, только во
время которого она и могла видеть ауры, но она запомнила
 
 
 
место со странным свечением и незамедлительно отправи-
лась туда. Не доходя пары шагов, девушка присела на корточ-
ки и повела раскрытой рукой над травами. Кожа неприятно
зачесалась. Ива убрала руку и принялась внимательно рас-
сматривать землю и растения. Ничего странного в них она не
обнаружила, но отрицать, что аура здесь самая неприятная,
тоже не могла.
Знахарка выпрямилась и задумалась. Почувствовать-то
она почувствовала, только что с этим теперь делать?
Что-то неприятно зашипело в траве. Ива дернулась, но
осталась на месте. Змея? Простояв несколько секунд в на-
пряжении, девушка облегченно рассмеялась. Какая же она
все-таки трусиха! Хотя в этом сильно виноваты упыри про-
клятые, через которых еле прорубился караван, с которым
она долгое время шла. Какая змея к гоблинам! Это просто ее
собственная интуиция предупреждает, что кто-то несанкци-
онированно пялится на ее довольно-таки симпатичную фи-
гурку. Ну и где ты, обнаглевший ценитель женской красо-
ты? Но как Ива ни вертела головой, искомого наблюдателя
не обнаружила. Впрочем, у нее еще не хватало опыта, что-
бы заподозрить неладное, так что травница, пожав плечами,
отправилась обратно, беспечно и фальшиво насвистывая ка-
кую-то мелодию.
Поскольку девушке было неохота делать огромный крюк
по дороге, она решила пересечь поле по прямой. В результа-
те она выбралась к деревне совсем не с той стороны. Здесь
 
 
 
почти вплотную к селению подходил лес, на краю которого
располагалась очень характерная избушка. Для всех, кто в
детстве любил слушать сказки, именно так и могло выгля-
деть жилище колдуна или ведьмы. Зачастую такими домиш-
ками обзаводились исключительно в рекламных целях. Вся-
кая шушера не лезла, а те, кто уж пришел, был готов раско-
шелиться на солидную сумму.
Так что знахарку, прекрасно это понимающую, удивила не
сама избушка, а ее наличие. Доселе никто и не обмолвился,
что в деревне уже есть свой знахарь или колдунья. Ива не
боялась козней со стороны неудачливой конкурентки, пото-
му что не собиралась отступать от неписаного кодекса зна-
харей: если уж ты пришла и взяла работу в селе, где есть уже
постоянный представитель магическо-лекарского братства,
то, будь добра, поделись этим самым рецептиком, который
не знает местная ведьма. Или каким-нибудь другим, если
это твоя тайна. Подобное правило соблюдалось повсеместно,
что немало способствовало распространению знаний. Имен-
но благодаря ему многие зелья получали свои названия. На-
пример, лучший, по мнению Ивы, эликсир от бессонницы
носил имя бабки Агафьи Сонливой, а любовный напиток
сроком на седмицу назывался «кривобокий настой» (да-да,
тоже, говорят, в честь кого-то), а уж про зелье от поноса и го-
ворить стыдно, хотя это тоже чья-то гордость. Знахарка по-
чесала маковку и подумала, что надо срочно придумать себе
какое-нибудь прозвище, а то еще обзовут как-нибудь, потом
 
 
 
стыда не оберешься.
На стук в дверь, однако, никто не отозвался. Да и вообще
не похоже было, что здесь кто-то обитает.
Ива пошла себе дальше. Но что-то так знакомо потянуло
ее назад – какое-то узнаваемое ощущение, – знахарка обер-
нулась, но избушка как стояла, так и дальше продолжала наг-
ло скрывать свои тайны.
Надо отметить, что до дома травница дошла далеко не
сразу, а надолго задержалась в корчме. Благо пиво там было
совсем неплохое, а Ива, что уж греха таить, успела привык-
нуть к этому напитку за несколько месяцев своего путеше-
ствия. В таверне она наткнулась на давешнего рыцаря. Он
мигом подсел к ней и пожаловался, что его доспехи будут
ремонтировать еще несколько дней. В ответ на вопрос, где
он повредил свою амуницию, опора униженных и оскорблен-
ных выдал душераздирающую историю, в которой толпами
фигурировали оборотни, вампиры, банды разбойников, про-
чие чудовища, неведомые еще ни одному бестиарию, а также
эти самые «униженные и оскорбленные». Судя по обилию
деталей, история являлась выдумкой, но Ива, всегда уважав-
шая художественное слово, с удовольствием послушала.
Знахарка в свою же очередь поведала собеседнику о
странной избушке. Как оказалась, рыцарь вырос в этих зем-
лях и знал, что знахарь ушел из деревни уже более года.
– Кстати, брат твоего приятеля-старосты.
Ива хмыкнула, а староста, не будь тяжел на помине, тут
 
 
 
же нарисовался в дверях и не замедлил вылить на новую зна-
комую ушат словесных помоев, особенно напирая на пиво
в ее руках и несколько прошедших дней. Травница сочла за
лучшее побыстрее закончить трапезу и свалить.
Оказавшись в доме, она подсела к больной и заглянула
в ее темные безразличные глаза. Травнице удалось напоить
женщину подоспевшим настоем. Несчастная никак не реа-
гировала ни на слова, ни на зелье. Ива прикрыла глаза и по-
пыталась вызвать магию. Та, однако, сидела глубоко и выле-
зать оттуда не хотела. Девушка вскочила и стала метаться по
комнатушке, чувствуя, что отгадка совсем близко, да только
поймать ее за хвост не удается.
«Надо пойти прогуляться, – решила Ива, – может, наду-
маю чего. А еще надо бы с лешими да полевиками погово-
рить. А то даже неприлично – сколько дней здесь живу, а
представиться так и не удосужилась». На улице стремитель-
но темнело. Ива взяла с собой плащ и котомку с зельями,
придерживаясь основного правила выживания вдали от тех,
кого хорошо знаешь: все свое носи с собой.
Однако стоило знахарке пройти несколько шагов от дома,
как она услышала крики за спиной. Она уже хотела бросить-
ся на помощь, коли таковая понадобится, как разобрала сло-
ва.
–  Ведьма! Ведьма! Сжечь! Сжечь! Ведьме – пламя!!!  –
скандировала толпа. Звук отдавался эхом, словно какая-то
жутковатая музыка для скоморошьего представления.
 
 
 
 Ива хотела бы понадеяться, что эти слова к ней не отно-
сятся, но тут какой-то не в меру глазастый мальчонка заорал,
тыча в нее грязным пальцем:
– Вот она! Вот она, староста! Ведьма здесь!
Знахарка аж плюнула с досады. Неужели непонятно, что
будь она настоящей ведьмой, хрен бы они ее увидели, не го-
воря уже о том, чтобы вообще заподозрить. Толпа очень да-
же быстро приближалась к ней. Люди не показались Иве го-
товыми к конструктивному разговору на столь философские
темы как «Отличие знахарей, магов и ведьм друг от друга».
«И что же теперь делать?! Ох, права была тетушка, когда го-
ворила, что на кострах сжигают таких вот дурочек, как она,
обладающих магическим даром и выставляющим его напо-
каз». Девушка мгновенно перебрала в голове весь спектр
своих возможностей и очень огорчилась, поняв, что с толпой
ей никак не справиться. Если они только испугаются участи
двух-трех резвых молодцев. Ведь никто не знает, что запас
разных эффективных средств против надоедливых ухажеров
у нее весьма ограничен. А может, просто убежать?
Травница оглянулась. Нет, этот вариант отпадал – в тем-
ноте да по малознакомым местам она далеко не убежит. Как
же это она не предусмотрела такого поворота дел!
Ну что ж! Как там говорил менестрель Гамельн? Учись,
Ива, разговаривать с людьми! Говорят, крепче всего усваи-
ваются знания, полученные в тяжелых условиях.
Люди с факелами, вилами, топорами окружили застыв-
 
 
 
шую, как натянутая тетива, знахарку. С хищной медлитель-
ностью она спустили с плеча котомку, украдкой запуская ту-
да ладошку, чтобы в первую очередь бросить в лицо самым
резвым чихательный порошок.
Крестьяне продолжали выкрикивать обидные прозвища и
проклятия, потрясали своим незамысловатым оружием, но
сделать что-то еще не решались, – точь-в-точь как собаки в
ожидании охотника. «Кто же охотник?».
– В чем дело? – попробовала подражать тетушкиному ры-
ку Ива.
– Ведьма! Ведьма! Ведьма!
«Ага. И что из этого?»
– Кто посмел?! – вновь зарычала девушка, проклиная себя
за невысокий рост, миловидность и глупость. – Кто посмел
меня так назвать?!  – закричала она.  – Кто?!! Кому жизнь
немила?! Кто хочет испытать мою силу?!
Толпа чуть отхлынула. Ободренная, Ива вскинула руки и
потрясла ими:
– Кому тут устроить огненный дождь?!
На лицах отразился вопрос: «Неужели? А вдруг!..»
«Может, все-таки удастся уйти без кровопролития?!»
Безумная надежда!
– Прочь! Пошли прочь!!! – взвыла Ива, сверкая глазами,
надеясь, что все это сойдет за гнев могущественного мага. –
Пошли прочь!!!
Она прямо-таки чувствовала колебания людей. Однако
 
 
 
вдруг что-то изменилось. Некоторые стали коситься куда-то
за ее спину. Знахарка начала стремительно оборачиваться,
уже зная, что опоздает. Что-то с силой ударило ее по затыл-
ку, и черный вечер стал еще более темным. Последнее, что
она услышала более-менее четко:
– Тащите ведьму на костер!
«Кому же это там так весело?!»

Боль пронзила девушку от самых пят до макушки. С тру-

дом разлепив веки, Ива обнаружила перед своим взором
собственные ступни. Не сразу ей удалось сообразить, что
она просто висит, привязанная, очевидно, к столбу. Боги!
Что же случилось?! Память услужливо прокрутила послед-
ние разумные воспоминания, и знахарка пришла в ужас. Бо-
ги!!! Да она же привязана к столбу, вокруг которого кто-то
щедро подкладывал поленьев и хвороста. А судя по шуму,
ее не оставили в гордом одиночестве. Сквозь туман в голо-
ве и пелену в глазах Ива слышала ликующие и злобные кри-
ки. Зачем же им столько факелов?! И кто там так вдохно-
венно толкает речь?! Боги! Как же больно! Девушка попы-
талась еще раз сфокусировать зрение. Что-то очень похожее
на ее котомку валялось у ее ног, вот только добраться до нее
не было никакой возможности. Что же делать?!!! Неужели и
мне умереть?!!! Умереть! Не может этого быть!
– Ведьме – пламя!!!
– Колдунью – на костер!!!
 
 
 
 – Поджигай!!!
– Пусть горит!!! – продолжала надрываться толпа.
Ива решила пока не подавать признаков жизни, может,
удастся что-то придумать, однако мысли были похожи на
стаю тушканчиков и ни в какую не хотели выдавать что-то
разумное. Вдруг на девушку обрушилась мощная струя вла-
ги, заставив ее вскрикнуть, дернуться и оглядеться в поис-
ках хама с ведром колодезной воды. Какой-то незнакомый
молодчик ухмылялся рядом со старостой.
– Нечего ведьме умирать без страданий! Пусть мучается,
как нас мучила!
Толпа поддержала энтузиаста нестройным одобритель-
ным хором. Ива же не могла отвести взгляда от старосты. Он
явно был организатором всего этого действа.
– Поджигайте! – закричал он.
И несколько фигур бросились исполнять приказ. Девушка
вскрикнула. Еще не веря в реальность происходящего, она
вновь кинула взгляд на старосту: так просто – не может быть!
Его лицо было напряжено. Знахарка растерянно оглянулась.
Дров навалили от всей широкой души, так что пламя было
еще далеко. Но она прекрасно знала, что сухой хворост о-
очень быстро горит. Скоро огонь доберется до ее кожи и…
– Нет!!! – закричала она.
Толпа единым организмом захохотала. Бабы похватали
детей на руки, чтобы тем было лучше видно. Ива стала дер-
гать руки, пытаясь освободить их из цепких объятий верев-
 
 
 
ки. Та не поддавалась. Люди вокруг подпрыгивали на месте
от радости, наблюдая ее беспомощные попытки освободить-
ся. Против воли Ива вновь обвела крестьян полным моль-
бы взглядом. Напряжение на лице старосты сменилось тор-
жеством. «Чего-то он все-таки опасался», – подумалось ей.
Она перевела глаза на изголодавшийся по человеческой пло-
ти огонь.
– Нет, – обреченно повторила Ива и попыталась мысленно
сосредоточиться: «Я же маг, в конце концов! Я могу управ-
лять огнем. Это же одна из стихий. А я – маг. Я смогу!» Она
напряглась, пытаясь призвать пламя к порядку, приоткрыла
один глаз, чтобы убедиться, что получается. Увидев горящие
ветки у самых своих ног, она запаниковала. Страх помутил
рассудок, совершенно выбив из нее способность соображать.
В следующее мгновение взвился ветер, девушку заволокло
дымом, она закашлялась, глаза заслезились. И, конечно, у
такого недоученного мага не осталось ни одного шанса при
подобной потере самоконтроля.
–  Пошли прочь!!!  – Людской хор поменял тональность.
Ива только не могла понять причину этого, впрочем, она сей-
час вообще ничего не понимала. – Пошли прочь!!! – Муж-
ской голос с легкостью перекрыл весь этот шум. Кто-то по-
зади заверещал, как свинья под ножом палача, и что-то с за-
дорным звоном врезалось в столб, к которому травница была
привязана. Ива дернулась. Веревка неожиданно легко под-
далась, и она рухнула прямо в огонь. Тут же подскочила и
 
 
 
начала судорожно оглядываться.
– Давай сюда! Быстро!!! Прыгай, Ива!!! – Голос принад-
лежал всаднику на здоровенном коне. Мужчина азартно раз-
махивал мечом, а скакун не менее увлеченно отбрыкивался и
кусал всех, кто имел неосторожность сунуться в пределы до-
сягаемости его наглой морды. Правда, неразумных крестьян
было намного больше, и оставалось опасение, что как толь-
ко они это сообразят, от неожиданного спасителя ничего не
останется. Он сам тоже понимал это намного лучше других,
поэтому еще раз на пределе громкости и злости заорал:
– Да иди же сюда, дура!!!
Тут Ива как раз и сообразила, что от нее требуется, и, под-
хватив котомку, бросилась прямо сквозь огонь к всаднику.
Схватив его за локоть, знахарка прыгнула и оказалась в сед-
ле позади мужчины.
– Держись крепко! – крикнул он ей. Конь, получив шпоры,
рванул вперед, явно не считая тех, кто не успел увернуться,
препятствием. – Пошли вон, собаки!!!
Ива обхватила мужчину руками и постаралась сжаться в
комок, чтобы летящие вслед камни и палки ее не задели.
Конь мчался вперед, словно ему было абсолютно все рав-
но, несет ли он одного или двух человек.
Вскоре темнота скрыла их. Деревня с пылающим костром
осталась далеко позади. А рыцарь скакал и скакал вперед.
Ива, однако, совсем не возражала.
Когда всадник все-таки остановил коня, девушке было
 
 
 
уже все равно. Мужчина спрыгнул на землю, посмотрел на
Иву, хмыкнул, безо всякого почтения стаскивая ее со своего
жеребца. Усадив знахарку на бревно, он принялся разводить
костер.
– Ну как ты? Молчишь? Это твой первый костер? Непри-
вычная, значит. Ничего, еще успеешь. Ладно, ладно, не
вздрагивай. Это у меня юмор такой. Эй, ты еще здесь? Если
упадешь в обморок, скажи.
Фраза поразила мало соображающую девушку своей об-
разностью настолько, что она смогла ненадолго вырваться из
тумана, плотным кольцом окружающего сознание. Она даже
смогла опознать в спасителе Тхэнна. Но заговорить с ним так
и не сумела.
Он сказал что-то еще, но Ива уже не слушала. Ей бы-
ло плохо. Просто по-человечески плохо. Да, она была зна-
харкой, в достаточной степени равнодушной и циничной, а
также грубой, невоспитанной и непочтительной, как верно
подметил ее спаситель, но при этом Ива была еще очень мо-
лода. И так же, как сотни и тысячи девчонок и мальчишек
всех времен, считала, что призвана в этот мир нести людям
добро, как банально бы это ни звучало, и за него ее будут лю-
бить и уважать, не говоря уже о простой человеческой бла-
годарности.
Столкнувшись с действительностью, Ива должна была
или пересмотреть все свои взгляды и представления, или
как-то оправдать крестьян. Ни то ни другое для нее не пред-
 
 
 
ставлялось возможным. В первом случае – потому что она
была слишком юна, во втором – слишком умна.
В данный момент Ива не думала о таких высоких фило-
софских материях. Она просто страдала. Ей было так плохо,
как бывает плохо каждому человеку (читай – эльфу, гному,
хоббиту – нужное подчеркнуть) хоть раз в жизни. И Тхэнн
это понимал.
Поэтому он, тяжко вздохнув, обошел травницу, прижал
большие пальцы рук к основанию ее черепа, а указательные
– к вискам, несильно надавил на известные ему точки и от-
работанным движением успел подхватить тело девушки. За-
кутав ее в одеяла, он еще долго сидел у костра, наблюдая за
непрекращающейся пляской языков пламени. Тхэнну тоже
было плохо.

–  Это упырь!  – запоздало взвизгнула знахарка, тараща

глаза на порубленное в капусту тело. Они преспокойненько
все утро продолжали свой путь, но ближе к полудню на них
выскочило это чудовище. Тхэнн не растерялся, одним уда-
ром снеся ему голову и затем разделав тело, как свинину на
обед, – «во избежание последствий».
– Где? – Рыцарь стал судорожно оглядываться, не забы-
вая, однако, одним глазом коситься на поверженного врага,
слишком хорошо зная по собственному опыту, что те очень
быстро забывают, как положено вести себя порядочным тру-
пам. – А-а, ты про это? Это не упырь.
 
 
 
 Ива честно высказалась по поводу того, что она думает о
неких излишне непонятливых рыцарях. Мнение это было от-
нюдь нелицеприятным и, дабы не разжигать межклассовые
конфликты, здесь не приведено.
– Это не упырь, – продолжал упорствовать «непонятли-
вый» рыцарь.
– Это нежить, так?
– Так.
– А превращаться в другие существа могут только упыри!
Значит, это упырь.
– Что за глупость! Это мертвый оборотень. Только и все-
го!
– Мертвые не умеют превращаться, если это не вложено в
них изначально, как в упырей!
– Упыри не могут как раз превращаться. А вот всякая мел-
кая пакость, вроде этого гада, может.
– Тогда объясни мне, почему он казался человеком, при-
чем раза в два меньше, чем есть на самом деле. Только вам-
пиры могут превращаться да еще наводить чары.
– Ерунда! Во-первых, вампиры – это вполне живая раса.
Иногда вампирами называют определенный вид нежити, но
это их не настоящее название. И поверь мне, девочка, если
бы мы встретили это недружелюбно настроенное существо,
то лежать бы нам обоим на холодной земле и уже никогда не
вести тут высоконаучные беседы на тему нежити и ее видов.
Во-вторых, упыри и вампиры – это разные виды. Упыри –
 
 
 
злобные проклятые всеми богами твари, у которых в голове
есть только одна мысль и та – гастрономическая. В-третьих,
оборачиваться могут очень даже многие виды нежити, так
что не обольщайся. Тебе еще учиться и учиться, бестиарий
пополнять и пополнять. И, в-четвертых, никакие иллюзии
он не наводил.
– Но он выглядел маленьким! – попыталась Ива отстоять
свою правоту.
– Ну и что? Это же оборотень.
– Тхэнн, так не бывает. Нельзя быть в одном обличье од-
ного веса, а в другом – другого. Вот ты когда-нибудь видел
кого-нибудь из клана медведей? Ведь все как один бугаи! А
почему? А потому что, будь по-твоему, медведи из них вы-
шли бы очень уж хиленькие! И опять же, почему никто из
людей не превращается, например, в кошек или мышей? А
потому, что кошки и мыши очень маленькие. Куда оставши-
еся пуды девать? – Знахарка победоносно улыбнулась.
– А как же драконы-оборотни? – ехидно вопросил рыцарь.
–  А драконов-оборотней не бывает,  – не менее ехидно
припечатала знахарка. – Это все ложь и бабушкины сказки.
Ее спутник явно хотел что-то возразить, но тут точку в
этом высоконаучном споре поставил «не-упырь», просто за-
шевелившись. Так что оппоненты отвлеклись на его обезвре-
живание, и последнее слово осталось за Ивой.
Покинув негостеприимное место, они еще долго ехали
вдаль по бесконечной змеящейся меж холмов дороге. А се-
 
 
 
ребристых берез становилось все больше, и они своим жи-
вым шелестом сопровождали их молчание. Последние лучи
солнца скользили по листьям, и даже закат, казалось, отли-
вает не золотом, а серебром.
Ива шла рядом со спутником и слушала тишину, а еще
думала о том, что с каждой верстой ее спаситель становится
все более печален. И в этом вовсе не виноваты серебряные
деревья, но, кажется, они тоже грустят.
Потом они сидели у вечернего костра, и знахарка смотре-
ла на луну, а лес тихо нашептывал ей свои тайны, и боль по-
степенно уходила. Оставили ее и обида, и чувство безнадеж-
ности. Ночь ласкала прохладой ее кожу и мечтами ее душу.
Ночью всегда легче. Если, конечно, ты такой же вот одиноч-
ка, как Ива, и не боишься ночных своих страхов.
Травница и Тхэнн говорили о чем-то, но это было неваж-
но, потому что знахарка видела, что мыслями он где-то да-
леко. Она понимала, что все это неспроста.
Утром он посмотрел на нее и сказал, что хочет ей показать
что-то очень для него важное и просит ее о помощи. Они
долго шли мимо серебристых берез, пока не оказались на
краю освещенной утренним светом долины. Она была похо-
жа на неглубокую чашу, вокруг высились холмы с дивными
деревьями. Внизу вилась река. Игривые солнечные лучи еще
не разогнали утренний туман. Он рукой любовника стлался
по склоненным травам. И даже отсюда Ива чувствовала, как
свеж пьянящий воздух утра.
 
 
 
 Где-то синевой грезились горы. И нигде, насколько хвата-
ло глаз, не было видно людских поселений.
– Это мой дом, – прошептал Тхэнн. – Я каждый раз забы-
ваю, как он прекрасен.
Ива полюбовалась на его вдохновенный профиль и сказа-
ла:
– Но я не вижу ни одного строения.
Внезапно рыцарь засмеялся: незло, весело, совсем по-
мальчишечьи. Все еще хохоча, он отпустил поводья коня, по-
трепав того по гриве, и широко шагнул вперед, разбежался
и бросился к крутому склону холма. Ива вскрикнула.
И в следующий миг над утренним непроснувшимся ми-
ром простер огромные крылья смеющийся дракон. Он был
серебристого цвета.

Тебе не нужно строений. Небо – твой дом.

Много позже они вновь сидели у костра, и Тхэнн сно-
ва отпаивал знахарку какими-то травками. А она смотрела
на него столь восторженными глазами, что ему становилось
неудобно за собственный выпендреж.
– Значит, ты дракон, – уже в который раз повторила Ива.
Тхэнн послушно согласился:
– Дракон.
– Боги, дракон! – Ива немного истерично засмеялась. –
Боги, я сижу у костра и распиваю чаи с драконом!
– Это не чай, – привычно поправил ее вышеупомянутый
 
 
 
представитель местной фауны.
– Зато ты дракон. – Знахарка весело рассмеялась. Тхэнн с
опаской подумал, что, наверное, переборщил с конопляны-
ми листьями.  – Дома мне точно не поверят, даже если ты
придешь как доказательство. – Ива еще немного мысленно
позабавилась, представляя лица соседей в подобной ситуа-
ции. Но потом глянула на хмурое «доказательство».  – Ну
ладно. Я так понимаю, что ты мне открылся не затем, чтобы
я хвалилась нашим знакомством перед земляками. Так что
встает вопрос: зачем я тебе, Тхэнн? Да, кстати, как тебя, го-
блин побери, зовут?
–  Да, собственно, так и зовут,  – пожал плечами «ры-
царь». – В сокращенном варианте. Полный, позволь, мне те-
бе не приводить. Это займет очень большую часть чудесного
утра. А затем… если честно, то я очень надеюсь на помощь.
– Но чем я смогу помочь тебе? Я знахарка. А ты серебри-
стый дракон. Если сказки не врут, вы практически бессмерт-
ны, ничем не болеете, даже магия вас не берет! И я не думаю,
что ты влюбился и тебе нужен любовный эликсир.
– О нет! – засмеялся в ответ он, хоть глаза его и искрились
болью.
Особенно когда он переводил взгляд на серебристые бе-
резы. Ива давно заметила, что чем ближе к долине, тем бо-
лее безжизненными они выглядят. Они теряли свою душу,
свою чистую нежную магию, которая так ясно отличала их от
остальных растений. Травница тоже посмотрела на листья.
 
 
 
 – Серебристые березы! – прошептала она. – Это вы! Ва-
ше дерево! Серебристые березы так же нереальны как дра-
коны-оборотни. Но они живы, потому что вы живы. Они об-
ладают душой, потому что вы ею обладаете… Но что-то слу-
чилось… Что могло случиться с серебристым драконом, Тх-
энн?
– Со стальным…
– Что – со стальным?
– Я не серебристый, я стальной дракон. Так правильно на-
зывать.
– Один гоблин!
– Ты права, – печально покачал головой дракон. – Ты пра-
ва, я ломаюсь, как старая дева перед единственным жени-
хом. Просто… пойми, Ива, мне трудно. Мы… стальные дра-
коны, никогда не просили ничьей – тем более человеческой
– помощи. Мы владыки небес и земли. Мы непобедимы, все-
сильны, неподвластны никому и ничему. Ты права, нас по-
чти невозможно убить, и магия на нас практически не дей-
ствует. Но…
–  Но и на старуху бывает проруха,  – закончила она за
него. – Так ведь?
Ива заглянула в его глаза – они были на самом деле сталь-
ного цвета – и ужаснулась. Неужели возможна такая боль?
Говорят, древние существа (к которым относят и драконов)
вообще не имеют чувств. А другие утверждают, что, наобо-
рот, только они и умеют чувствовать, а людям и прочим мо-
 
 
 
лодым расам не дано так любить… и так страдать.
– Ты слишком умна для человека, – невесело усмехнулся
Тхэнн.
– Сейчас я не человек, Тхэнн, и ты прекрасно это пони-
маешь. Я сейчас знахарка – от слова «знать». И я чувствую
твою боль, как чувствую страдания этих листьев нереально-
го цвета. И магия вокруг тебя и этой долины плачет от боли.
Что-то случилось: что-то ужасное, с чем не смогло справить-
ся одно из самых могущественных существ этого мира. Так
что же заставило тебя, стальной дракон, обратиться к знаха-
рю?
И Тхэнн рассказал ей, а Ива согласилась помочь. Хотя она
не слишком верила в успех, но не попробовать не могла.
Стальные драконы – впрочем, как и все другие – были
словно бельмо на глазу для большинства магов и местных
барончиков. Слишком свободолюбивые, слишком независи-
мые, слишком мудрые, слишком опасные, они являлись си-
лой, с которой приходилось считаться. Кому хочется такую
гоблиню иметь у себя под боком? Но сделать ничего не мог-
ли. Драконы же привыкли держаться от людей – особенно от
магов – подальше. И эта долина долго была их тайным люби-
мым убежищем, домом, крепостью, древним замком. Здесь
ничто не могло их победить: никакая магия мира не имела
власти. Но парадокс – беда настигла драконов именно в этом
месте.
– У меня есть сестра. Совсем еще маленькая девочка по
 
 
 
нашим меркам. По вашим – она подросток. Я не знаю, что
произошло, только она не может двигаться, не умеет гово-
рить, и я чувствую, как жизнь из нее уходит. И долина это
чувствует. Видишь, как плачут листья берез? Это они ее
оплакивают.
Ива очень опасалась, что сейчас ей уже придется отпаи-
вать Тхэнна травками. Но он себе такого не позволил. Общи-
ми усилиями они выяснили, что ни одна из возможных при-
чин болезни девочки-дракона не является истинной. Толь-
ко магия тут ни при чем, и она бессильна. Откуда это знал
дракон, Ива так и не поняла, и почему Тхэнн считает, что у
знахарки есть шанс, – тоже. Но, как говорится, клиент всегда
прав, особенно если это дракон. С драконами вообще как-то
не принято спорить.
Они спустились к реке, отправились вдоль ее русла ку-
да-то вдаль. Тхэнн попросил разрешения завязать ей глаза и
посадил ее на коня. Нельзя сказать, что Иве понравился та-
кой способ передвижения, зато магию она стала чувствовать
намного острее. Хоть купайся в ней: ее было так много, что
девушке хотелось смеяться и кружиться, – переизбыток чар
всегда вызывал у нее такую реакцию.
Единственный раз девушка нарушила молчание:
– Скажи, Тхэнн, а как же это возможно, что такая махина,
как ты, превращается в человека, даже не особенно крупно-
го?
– Это магия, девочка. Ей все подвластно.
 
 
 
 –  Но… но существуют же определенные законы… я не
знаю – должны быть!
– Значит, для драконов бывают исключения. Или другие
законы. И вообще, Ива, это люди выдумали, что все подчи-
няется каким-то законам. Однако и до вас все жили, все бы-
ло возможно, никто ни про какие законы не знал, и никому
это не мешало. Что за дурацкая у людей привычка все пере-
осмысливать, раскладывать по полочкам и наклеивать ярлы-
ки?! Это вот так, а другое этак, а третье вообще невозможно,
а четвертого и вовсе не существует! Одно слово – люди! У
вас как-то мозги по-другому устроены.
Знахарка тихо ошалела от такой отповеди и надолго заду-
малась о различиях в мышлении у всевозможных рас.
Рыцарь же вел коня все дальше. Ива даже решила, что ес-
ли б ей и удалось увидеть что-нибудь, то все равно ей нико-
гда не запомнить такую длинную дорогу. Но вот ей снова бы-
ло позволено видеть свет, и она обнаружила, что находится
среди невысоких холмов, в одном из которых устроена очень
даже симпатичная пещерка.
Когда знахарка вошла в нее, ее хорошее настроение мигом
испарилось.
Дракон, лежащий посреди пещеры, явно умирал. Ива за-
метила, как посветлели его огромные стального цвета глаза
при виде Тхэнна. Он подошел к сестре и что-то ей сказал на
странном языке, но Ива почти не слышала его и, конечно же,
не понимала. Ее захлестнула жалость. Та самая, которая, как
 
 
 
было сказано ранее, так часто подводила ее.
Кто – или что – могло причинить зло живой легенде? Ива
была совсем неопытна и потому не понимала, что даже ле-
генды – особенно живые – тоже бывают мерзкими, глупыми
и агрессивными, или, в крайнем случае, кому-то неугодны-
ми.
Девушка твердо решила сделать все возможное, чтобы по-
мочь дракону. Кроме того, где-то на задворках ее сознания
мелькнула мысль, что иметь в друзьях представителей этой
могущественной расы – очень полезная штука.
Травница немедленно приступила к выполнению своих
обязанностей. Она со всей свойственной ей тщательностью
осмотрела больную, затем выспросила у Тхэнна обо всех
симптомах заболевания, после чего попробовала применить
стандартный набор зелий и травок, а заодно проверить, на
всякий случай, как действует магия на дракона. Хотя Ива
еще и не научилась привлекать магическую силу по своему
желанию и в любое время, зато сама магия, наверное, по-
няв безнадежность ситуации, начала делать шаги навстречу.
Пусть даже и не всегда. Но, как верно заметил Тхэнн, раз
Ива, пройдя столько верст, осталась до сих пор жива и даже
не получила каких-либо серьезных увечий, магия знала свое
дело. Однако сейчас она бездействовала, хотя ее присутствие
и ощущалось повсюду.
К концу дня Ива с удивлением обнаружила, что абсолют-
но не представляет, что такое случилось с драконом. Более
 
 
 
того – ни одной, даже самой хиленькой и маловероятной ги-
потезы у нее тоже не было.
Прошло еще несколько дней. Тхэнн куда-то постоянно ис-
чезал, чтобы вечером вернуться с едой, с каждым днем он
становился все печальнее. Ночью он обращался в дракона и
засыпал у входа в пещеру. Ива пыталась что-то сделать, но
чувствовала себя бессильной. А девочка-дракон умирала.

Однажды Ива проснулась от того, что ей приснился огонь.

Он был везде: плясал на земле, стелился по стенам, витал
в воздухе, тянулся к ней. Огонь был голоден, и ему очень
хотелось человеческой плоти.
Ива очнулась в ужасе. Во сне она чувствовала себя абсо-
лютно – катастрофически – бессильной. А ведь в следую-
щий раз рядом может не оказаться дракона, которому нужна
ее помощь. И гореть ей тогда посреди деревенской площади
под вопли ликующей толпы, так никому ничего не доказав,
ничего не добившись, даже не пожив в свое удовольствие.
Знахарка сжалась в комок, еле сдерживаясь, чтобы не за-
скулить от чуждого ей чувства одиночества и безнадежно-
сти. Все, кто любит ее – а ведь такие есть, пусть их и немно-
го,  – остались далеко, и к ним уже не вернуться. Впереди
– огромный неизведанный мир, может, и прекрасный, но в
нем все придется делать самой, и никто не поможет просто
потому, что любит. За все придется платить.
Ива перевела взгляд на Тханну – именно так звали ее но-
 
 
 
вую пациентку – и подумала о том, что и здесь она не может
рассчитывать на чью-то помощь. Тетушка не отправится на
шабаш по обмену опытом и не привезет готовенькое закли-
нание-решение, и коль уж тебе помогли, то будь добра плати
за это делом, а не словами: «Я попыталась, но у меня ничего
не вышло».
Почувствовав сладкую горечь и вязкую боль внизу живо-
та, знахарка поднялась. На этот раз магия проснулась не при
виде обожаемых травок или опасности.
Ива не видела себя со стороны, но ей казалось, что ее ру-
ки, лицо, да и все тело полыхает каким-то не различимым
для глаза, но невероятно могущественным пламенем.
Все, кто видел мага в момент, когда он призывает все свои
силы, говорят, что это прекрасное зрелище. Ива шагнула
вперед, и магия сорвалась с кончиков ее пальцев, возлико-
вала в свободном полете и врезалась в спящую девочку-дра-
кона.
В следующее мгновение знахарка пришла в ярость, при-
чем в такую… Хвала богам, что рядом оказался именно дра-
кон – более слабые существа просто не выжили бы. Причи-
ной такого гнева был камень. Самый простой, пусть и боль-
шой, но камень. Тот самый, который Ива столько времени
принимала за больную Тханну.
– Ублюдок!!! Скотина!!! Ящерица-переросток!!! Лягуш-
ка ушастая!!! Змея подколодная!!!
Вопли, разбудившие Тхэнна, сопровождались яростными
 
 
 
пинками и ударами кулаков.
– Ящер хвостатый! Птеродактиль бесперый!
Последнее сравнение просто повергло дракона в ступор,
подарив знахарке еще несколько секунд, когда она могла без-
наказанно колотить и пинать дракона. Откуда деревенская
девчонка могла знать такое мудреное слово? Потом дракон,
однако, пришел в себя и, превратившись в человека, поймал
Иву за запястья, а чтобы не лягалась, прижал всем телом к
стенке пещеры. Травница продолжала брыкаться и ругаться.
Тхэнн мог предположить только одну причину такого гнева.
Обернувшись, он уверился в своих подозрениях, узрев ка-
мень на месте первоклассной иллюзии. Такое совершенное
колдовство было доступно только драконам стальной масти.
Никто в мире больше не мог так искусно маскировать реаль-
ность, создавая зрительные, слуховые, тактильные фантомы.
И очень немногие могли распознавать в них иллюзию.
– Хватит, Ива! Уже хватит!
– Да я тебе!.. Да я тебя!..– Список ругательств и угроз у
знахарки явно подходил к концу. – Скажи только: зачем?!
Зачем?! – срываясь на плач, закричала она.
– Я тебе все скажу, только прекрати драться и ругаться.
Прекратишь? – осторожно ослабляя хватку, попросил дра-
кон.
– Все равно ты ублюдок и дрянь, каких мало! – согласи-
лась травница.
– Всё понял и осознал. Давай теперь спокойно поговорим.
 
 
 
 – Зачем? – очень-очень спокойно произнесла Ива, и дра-
кон почувствовал себя неуютно. – Зачем? – Он терял сорат-
ника, он это чувствовал и постарался быстро исправить си-
туацию:
– Ива, ты должна понять… – Девушка ехидно хмыкнула,
а Тхэнн поспешил подкорректировать фразу: – Вернее, по-
старайся. Там умирает моя сестра. Единственное родное и
дорогое мне существо. И ничто не помогает. И я прекрасно
понимаю, что это неспроста. Кто-то очень сильный или хит-
рый вьется вокруг нашей исконной земли. Он смог сделать
то, что не по силам было никому на протяжении всей извест-
ной истории. А я не могу даже предположить, кто это может
быть. Это не маг большой силы, я бы его за сотню верст по-
чувствовал. Значит, это кто-то молодой да резвый. И я бо-
юсь проглядеть его. Скорее всего, ему не известно наше на-
стоящее место жительства и ему нужно будет каким-то спо-
собом его узнать. Ведь зачем кому-то убивать молодого дра-
кона? Только ради сокровищ пещеры и тела, различные ча-
сти которого, как ты прекрасно знаешь, нарасхват раскупа-
ют маги и подобные тебе существа. А как ему сюда проник-
нуть? Каждого, кто ступает на землю долины, я чувствую. И
тут появляется знахарка, которая берется лечить женщину
со схожими симптомами. Вот я и боюсь, что сам веду убийцу
к своему логову.
– Значит, решил проверку устроить? – с тихой горестью
спросила травница.
 
 
 
 – Да, решил, – так же тихо прошептал Тхэнн.
–  Неужели…  – Ива с силой зачем-то зажмурилась,  –
неужели я так похожа на убийцу?
– Нет. – Он осторожно коснулся рукой ее подбородка, за-
ставляя ее посмотреть на него. – Но я не могу рисковать.
– Тхэнн, – знахарка покачала головой, – я не смогу тебе
помочь. Я не думаю, что у тебя достаточно времени, чтобы
проверять меня, прослеживать по дням мою жизнь. А на рас-
стоянии я не смогу вылечить твою красавицу. Независимо от
того, возможно ли это вообще или нет. Мне жаль. Но решать
тебе. Я и так терплю твои выходки, потому что обязана тебе
очень своевременной помощью. – Она подняла на него кри-
стально чистые темные глаза с затаенной в глубине болью, и
то, что собирался предложить ей Тхэнн, показалось ему са-
мому подлостью.
–  Есть одна возможность,  – голос завораживал своею
скрытой горечью. – Я могу тебе поверить, если ты мне это
позволишь.
– Что за возможность? – Ива очень отчетливо понимала,
что ничего хорошего эти слова не несут. Просто не стал бы
Тхэнн так распинаться, если это было бы по-другому.
– Я могу… прослушать тебя. Понять тебя. Магически.
– Чем это мне грозит? – Она была очень строга.
– Будет очень больно. И… я узнаю о тебе всё. То есть аб-
солютно всё.
Ива прикрыла глаза. Никто не знает, что за мысли броди-
 
 
 
ли у нее в голове в эти мгновения и чего ей стоило согласить-
ся: ведь каждому есть что скрывать. Каково это, когда кто-
то посторонний будет знать все твои планы, мечты, честолю-
бивые замыслы, тайные желания, скрытые пороки и самую
твою суть.
– Давай, – кивнула она, на всякий случай зажмурившись.
В следующее мгновение она почувствовала холодные паль-
цы на своих висках, а потом от них через всю голову пронес-
лась резкая боль, очень быстро став всеобъемлющей, беско-
нечной, невыносимой. Рассудок помутился, но Тхэнн не поз-
волил ей лишиться сознания, поскольку будь она в обморо-
ке, ему не удалось бы ничего узнать. Интересно, каково это –
нарочно причинять ТАКУЮ боль другому человеку? Впро-
чем, он ведь не человек, а кому известно, что там в голове
у драконов творится.
В этот момент Ива, исходя криком, поняла одну очень
простую непреложную истину. Он не человек. Просто – не
человек. И им никогда не стать друзьями, что бы между ни-
ми ни случилось, чем бы они друг другу обязаны ни были.
Тени танцевали по неровным склонам пещеры. У костра
сидели двое людей, один из которых человеком не был. Зав-
тра Иве было суждено впервые в жизни прокатиться на на-
стоящем драконе.

Положение, однако, не изменилось, когда знахарка ока-

залась рядом с настоящей больной сестрой дракона, пото-
 
 
 
му что Тхэнн проецировал ее состояние на фантом, так что
можно считать, что Ива уже имела возможность изучить си-
туацию.
Все выходило с тем же результатом. То есть с никаким.
Единственное, что изменилось, – настоящая юная дракон-
ша вызвала у нее еще большее восхищение.
Знахарка вышла из пещеры и присела на невысокий ка-
мень у входа. Через пару минут к ней присоединился хозяин
жилища. Они немного помолчали.
– Расскажи-ка мне, Тхэнн, еще раз, зачем кому-то убивать
дракона.
«Рыцарь» вздохнул:
– Обычно пытаются нас убить или из убеждения, что мы
есть зло и тираним людей, ну и так далее. Либо ради сокро-
вищ, которые, как считается, мы храним в своих пещерах.
– И храните? – живо заинтересовалась Ива.
– Когда как. Но это ведь родовое место, тут просто не мо-
жет не быть сокровищ… Ну и еще потому, что наша чешуя,
зубы, кровь и прочее обладают волшебной силой и входят в
огромное количество эликсиров и необходимы для различ-
ных заклятий. Из-за этого от магов просто отбоя нет. Нена-
вижу!
– А то, что дракон молодой, не меняет дела?
– Просто меняется набор полезных качеств, – с отвраще-
нием проговорил Тхэнн.
–  Только я все равно не понимаю,  – озадачилась вслух
 
 
 
травница после короткой паузы, – как он – кто бы он ни был –
собирается похитить сокровища или тело? Ведь ты-то здесь!
– Мне тоже это непонятно. Или он рассчитывает убить и
меня?
– Или мы неправильно определили его цели… – Ива под-
нялась. – Я пройдусь. Подумаю.
– Слушай, а это не может быть колдовским заломом, как
с той крестьянкой?
Девушка пожала плечами:
–  Очень похоже. Но я не представляю, как это возмож-
но. Для того чтобы залом подействовал, надо жертве сорвать
или скосить заломленное растение. Я что-то сомневаюсь, что
твоя сестра косила траву или выращивала овощи.
– Да… Но она могла что-то сорвать. Например, когда со-
бирала цветы.
– И как ты себе это представляешь? Кто-то заломил на лу-
гу цветы и сел в кустах ждать, не захочется ли твой сестрице
сплести венок? Как он мог угадать, что она сорвет именно
этот цветок?
– Ее могли попросить.
– И кто мог это сделать? Или у твой сестры был полюбов-
ник из людей?
– Нет, что ты. Такое невозможно.
– Да? Почему?
– Не знаю. Люди не привлекают нас почему-то.
– А может, твоя сестра извращенка? А вы что, любовью
 
 
 
занимаетесь только в образе драконов?
– Да нет. Но мы-то знаем, что мы драконы на самом деле.
А любовь в человеческом образе – это так, экзотика.
– И что, никто из вас никогда не полюбил человека?
– Мне о таком неизвестно. Да я ведь заметил бы. Мы же
даже ненадолго не разлучались. К тому же я такие вещи чув-
ствую.
Девушка приуныла:
– Подожди! Но ведь магия на вас не действует!
– Классическая – ни под каким видом. А вдруг еще ка-
кая-то есть, и мы о ней просто не знаем.
– Вы же одни из самых древних существ на земле. Как вы
можете чего-то не знать?
– Потому что постоянно появляется что-то новое. Вот, на-
пример, ты каким-то образом смогла разрушить самую луч-
шую иллюзию, на какую я был способен. А я в этом мастер.
–  Я и не собиралась ее разрушать,  – надулась девушка,
втайне радуясь своей силе. – Магия пришла, и я хотела по-
мочь драконше.
– На нас же магия не действует.
–  Ну забыла. И вообще я не стала бы так категорично
утверждать в свете последних событий.
– И что же делать?
–  Это ты у меня спрашиваешь? Будем думать и пробо-
вать, коль у тебя нет других идей, кроме как пригласить ма-
га-недоучку спасать свою единственную сестру.
 
 
 
 Именно это Ива и собиралась делать. И делала. Так…
Классическая магия, то бишь магия стихий, астрала и про-
чие, на стальных драконов в принципе не действует. Но, как
говорила Гретхен, одну магию легче сломать другой. Так что
по логике, если какая-то не действует, может действовать
другая. К примеру, та же магия трав. Как известно, она есть,
хоть официально ее и не признали. Очень по-людски, как
сказал бы Тхэнн.
Если остановится на этой гипотезе, то надо подумать, что
из магии трав могло вызвать такую реакцию. Ива не почув-
ствовала присутствия ничего чужеродного, а уж незнакомую
траву знахарка учуяла бы, как дракон нарушителя своих гра-
ниц. Значит, это местные травы. А что из местных трав го-
дится?
За следующие несколько дней знахарка перепробовала ле-
чение от всех подходящих к случаю недугов. Но или драко-
ны реагируют иначе (хотя как бы это узнал неизвестный зло-
умышленник?), или это просто все было не то. Оставалось
проверить только версию залома – практически это была по-
следняя надежда. Тхэнн утверждал, что никто даже около
границ драконьих владений не околачивался.

Ива грустила. Дракон, казалось, превратился в бледную

тень самого себя. А Тханна вообще перестала реагировать
на окружающий мир. Листья березы в округе почернели и
свернулись в трубочки.
 
 
 
 На много верст вокруг не было ни единой живой души,
кроме вышеупомянутых. Даже лешие и полевики не жили в
здешних землях. Звери и те попрятались, предчувствуя гря-
дущую беду.
Знахарка медленно шла вдоль ручья. Все дальше и даль-
ше он уводил ее. Она слушала его звон, веселый в отличие от
всего окружающего мира. И лес вокруг тоже о чем-то гово-
рил. Ему было грустно, но все же он жил и был травнице на-
много ближе, чем парочка стальных драконов. Никогда, ни-
когда она не сможет их понять. Просто – не дано. А вот эта
березовая роща – пусть и серебристая – такая близкая и род-
ная. Как весточка от друзей. Как знакомая шутка. Как ком-
ната в доме, где вырос. Лишь потеряв, начинаем понимать,
как сильно любили…
Ива все шла и шла, даже не понимая, что давно идет бук-
вально в магии. Все вокруг искрилось и сияло, наполнилось
смыслом и появилась безграничная радость жизни. Девушка
присела у ручья и стала вглядываться в свое отражение. От-
куда вдруг взялась эта красота? И отчего так сияют темные
глаза? Вода же так чиста. Видно дно. Вон и рыбки какие-то.
И крабики или раки, но мелкие. А еще – скоро будет гро-
за. В месяце травне часты грозы, когда небо раскалывается
от молний и громов и так отчаянно красиво цветут деревья.
Если бы сейчас оказаться где-то, где растут вишни, яблони
или сливы, то все вокруг кружилось бы белым и розовым.
Маленькие нежные, так чудесно пахнущие лепестки танце-
 
 
 
вали бы в воздухе, а небо над ними смеялось от предвкуше-
ния лета и счастья.
Да, вот так же, как и это, смеялось… И вишни и яблони –
именно такие же. «Откуда же эта красота вокруг, но ни од-
ной березы я не вижу, ни простой, ни серебристой. Да ладно.
Ведь так красиво вокруг! Как же редко я замечаю, насколько
хороши весенние сады. Весенние вишни и весенние яблони.
Только белое и розовое вокруг. Я так устала от серебра. И
от бессилия устала. И от горечи. И от ожидания смерти. Как
же красиво вокруг! Никуда отсюда не уйду. Вот здесь и оста-
нусь».
Знахарка присела на зеленую – и такую живую – траву,
прислонилась к плодовому дереву спиной и стала любовать-
ся – всем, что видела. Очень-очень нескоро она задумалась
над тем, где находится и как сюда попала.
Через какое-то время Ива сообразила, что сейчас она
очень далеко от пещеры драконов. Поскольку телепортиро-
ваться девушка не умела, то пришла к выводу, что где-то
на земле Тхэнна находится пространственный карман или
скрытый телепорт, или она своими мечтами, замешенными
на магии, как-то пробудила его. Может, кто-то даже наслал
чары на это место. Это очень частый прием в любовной ма-
гии. Вот, допустим, идет девушка к колодцу и ни о какой
любви не думает, тут появляется кто-то вроде колдуна или
ведьмы, стоит себе тихонько за углом дома и приколдовыва-
ет по заказу какого-нибудь добра (или не очень) молодца. И
 
 
 
девушке вдруг так начинает хотеться, чтобы кто-то любил ее,
и любовался ею, и ценил, и желал, и был тут, рядом, где так
прекрасно небо и даже птицы поют все о любви да о любви, о
ней, царице и владычице. А она стоит у этого распроклятого
колодца одна, совсем одна. Тут, разумеется, появляется доб-
рый молодец. И дальше… все в его власти. Если не дурак, то
уж не упустит такого момента. Причем эти чары даже запре-
тить или уловить никто не в силах. Ведь это даже не колдов-
ство, а так… просто человек стоит и мечтает, вот, например,
как Ива о цветущих вишнях и яблонях. А если у человека
есть хоть чуточка магии в душе, то и другие это чувствуют.
О боги! Если кто-то действительно наслал подобные чары
на какое-то определенное место, то… зачем?! Не затем ли,
чтобы одна молоденькая, а значит, романтичная драконша
замечталась и, обладая магией, попала в это место? Но по-
чему именно сюда?
Ива все еще находилась под властью магии, так что ей
не составило труда особым образом взглянуть на мир и уви-
деть ауры. Светились чистотой цветущие деревья, зеленели
травы, и маленькие живые существа краснели средь них, но
знахарка весьма отчетливо ощутила тревогу. И, разумеется,
двинулась именно в ту сторону.
Она прошла пару шагов и чуть не споткнулась. Прямо пе-
ред собой она разглядела огромное черное пятно. От него
так веяло злобой, что даже соседние растения завяли. Ива
тряхнула головой и еще раз посмотрела туда же. Перед ней
 
 
 
раскинула ветви прекрасная одинокая серебристая береза.
Чудесное, удивительно красивое дерево. Только одна ветка
была жестоко сломлена неизвестно каким варваром.
Знахарка протянула руку…
И тут все поняла.
И отдернула руку как от огня.
Тут же знакомое ощущение чужого злобного взгляда опа-
лило ее. Она начала лихорадочно оглядываться. Чувство
опасности прямо-таки кричало в ней. Может, именно поэто-
му Ива и пропустила момент, когда он появился.
Немолодой мужчина в одежде деревенского колдуна…
знахаря, если вы настаиваете, со смутно знакомыми чертами
стоял у заколдованного дерева и очень недружелюбно смот-
рел на знахарку. Ничего не сказав, он зашевелил губами и
взмахнул рукой. В следующее мгновение Ива упала на зем-
лю, пребольно ударившись. Самое ужасное в этой ситуации
было то, что она не могла пошевелить даже пальцем. В отча-
янии она распахнула глаза, попыталась закричать. Но это то-
же не удалось. Первая мысль, мелькнувшая в сознании зна-
харки, была следующего содержания: «Потрясающее закли-
нание!»
Мужчина очень быстро оказался рядом. Склонившись, он
стал внимательно разглядывать девушку.
– Надо же, не думал, что все будет так легко, – пробормо-
тал он.
Ива оставила неуместные восторги и попыталась сделать
 
 
 
хоть что-то. Убедившись в полном бессилии физических по-
пыток, она приказала себе прекратить панику и придумать
что-нибудь другое. «Маг я, в конце концов, или нет? – воз-
мутилась девушка. – Что он со мной сделал? И главное, за-
чем?»
Незнакомец появился опять и, ухватившись за ее плечи,
совсем не бережно потащил к дереву. Иву вновь охватила
паника. Вот сейчас он привалит ее к заколдованному дереву,
и лежать ей здесь до самой смерти и умирать медленно и
мучительно. Однако колдун положил ее под самой веткой,
но дерева травница не задевала.
– Вот так. По-хорошему надо бы и тебя, красавица, упо-
коить веточкой-то, – невнятно, говоря явно только для себя,
проворчал знахарь, – да только кто ж знает, насколько кол-
довства хватит. Итак, дракониха смогла на своих лапах уйти,
аж до пещеры добраться. Попробуй ее теперь выцарапай из
когтей братца. Ну ничего, будет зато у меня не один дракон,
а два. Причем один взрослый, да еще и в пещере смогу по-
копаться. Ты лежи, деточка, лежи, не дергайся. Никуда ты
теперь не денешься. Ща прилетит твой спаситель, – ситуа-
ция явно веселила безымянного злодея, – и будет у меня две
тушки дракона.
Если б могла, Ива застонала бы. К тому моменту она все
поняла, но, как водится, с опозданием. Замысел столь прост
и гениален, что именно его и не предусмотрели мудрые дра-
коны. В своей долине они были как в крепости. Ничто не
 
 
 
могло им здесь причинить вреда. Серебристые березы, как
флаги на башнях замков, отмечали их владения, стражами
стояли на защите этих земель. Эти деревья были неразрывно
связаны с драконами: они жили и страдали вместе с ними и
так же все чувствовали. Когда Тханну поразило злое колдов-
ство, серебристые красавицы стонали вместе с ее братом и
умирали вместе с ней. Они являлись отражением всего, что
происходило с их повелителями. Это было так очевидно, что
никто не сообразил, что такая связь не может не быть и об-
ратной. Деревья не брала никакая болезнь, потому что тако-
вые были неведомы драконам, но все же у первых не было
стальной чешуи, когтей, зубов и хвоста, чтобы защищаться.
Поэтому ранить березу было намного легче, чем драконов.
Знахарь же просто-напросто поломал ветку дерева и напу-
стил на эту рану много, очень много злого волшебства, той
самой темной магии, которая так хорошо известна знахарке
по заломам и проклятиям, что ей не раз приходилось лечить.
Очевидно, колдун каким-то образом узнал о нерабочем
– так позже будет написано в книгах, неактивированном –
телепорте или же сам создал некий пространственный кар-
ман, позволяющий мгновенно переместиться с «охраняе-
мых» близких к пещере мест к саду из вишен и яблок, посре-
дине которого стояла прекрасная раненая серебристая бере-
за. Разумеется, девочка не смогла просто смотреть на изуро-
дованное дерево, которое тоже являлось частичкой и ее ду-
ши и ее магии. Имеющая дар исцелять девушка попыталась
 
 
 
вылечить березу, дотронулась и… с ней произошла та же
история, что и с женщиной в деревне. Только или знахарь
неправильно что-то рассчитал, или просто колдовство дей-
ствует не сразу, но Тханне удалось уйти, добраться до пеще-
ры, где ее уже было не достать. А тут такой подарок судьбы!
Братец-дракон притащил в пещеру ранее спасенную знахар-
ку-недоучку. Осталось только ждать, когда она прогуляется
вдоль звонкого ручья, поддастся заготовленным чарам и по-
падет в расставленную ловушку.
Наверняка этот красавчик не просто рядовой знахарь, а,
скорее всего, слабенький маг, вроде Ивы, или даже колдун,
без разницы. Вот и наложил на нее какое-то, вряд ли сложное
заклятие – оцепенения, например. Разумеется, Тхэнн сможет
ее найти. В конце концов, это его земли. Увидев ее на зем-
ле, бросится к ней на помощь, вот тут-то куда-то девшийся
(небось в засаде сидит!) колдун и наклонит веточку. Един-
ственная надежда – Тхэнн осмотрится сначала. Но тоже не
факт, что поможет. Слишком большая вероятность, что зна-
харь владеет телепортацией и умеет наблюдать за событиями
на расстоянии. С другой стороны, может, на Тхэнна закля-
тие не подействует или подействует не сразу, а может, не так
катастрофично. Но наверняка знахарь учел такую возмож-
ность и предпочтет быстро смыться с места преступления и
не показываться, пока дракон не ослабеет. Проклятье! Что
же делать?!
Иве было обидно до слез. Просто глупо будет вот так уме-
 
 
 
реть! Даже глупее, чем на костре! Что-то она часто стала по-
падать в неблагоприятные ситуации. И ведь что странно –
никому она же не мешает, – но нет, всем непременно надо
ее убить!
Девушка вновь приказала себе перейти к более конструк-
тивным мыслям. Что же такое он с ней сотворил? Нет, Ива
уже встречалась с чем-то похожим, но то всё были в основ-
ном проклятия или зелья оцепенения (у знахарки и у самой
тоже было очень даже неплохое зелье на всякий случай). Но
они не дают такого быстрого и впечатляющего эффекта.
«Думай, Ива, думай. А то не варить тебе больше обожа-
емых эликсиров и не сушить любимые травки!» Угроза по-
действовала. «Это не проклятие и не зелье. Хорошо. А что?
Что-то из темной или классической магии. Не легче. Ни той
ни другой я не владею. А чем я могу перебить их? Какой-то
другой магией. А я владею на данный момент только магией
трав. А сумка моя далеко, и самой мне не пошевелиться. Ну
просто замкнутый круг получается».
Время тянулось. Тело ничего не чувствовало. Однако де-
вушка смутно подозревала, что если ей и удастся избавиться
от заклинания, но все потом будет та-а-ак болеть!
«Но ведь магия трав не живет в человеке. Она есть только
в растениях, ну и в зельях всяких. А я обладаю какой-то ма-
гией, но не магией трав. Значит, это какая-то другая. Какая?
И как она может мне помочь?» Ива вспомнила, как прежде
вызывала ее. «Ладно, сейчас не стою у котла с кипящей лю-
 
 
 
бимой гадостью. Прямо сейчас мне смерть не грозит. Кстати,
почему он меня все-таки не убил? Побоялся, что дракона не
заинтересует мое хладное тело?»
Ива прикрыла глаза. Это единственное, что было ей до-
ступно. Тяжелая волна усталости накрыла ее с головой. Оче-
видно, заклинание действовало не только на тело. Думать
стало трудно, будто она нанюхалась дурь-травы. Медленно,
но верно девушка проваливалась в полусон-полуявь. Ива
чувствовала, что теряет связь с реальностью, что лишает
ее любой пусть даже мизерной возможности помочь драко-
ну, да и самой выжить. Отчаянно дернувшись, она добилась
только того, что еще глубже провалилась в нереальность. Од-
нако знахарка поняла, что это не просто сон или дурман. У
нее были закрыты глаза, но она видела окружающий мир.
Причем не с того места, где лежала, а как-то всё вокруг, всю
поляну. Потянувшись, она увидела и дальше. Меньше чем в
версте от раненого дерева сидел колдун. Он смотрел в воду,
как это делают маги, знахари, гадалки и пророки испокон ве-
ков, если им нужно увидеть что-то вдалеке от них или про-
шлое с будущим. Отсюда-то и появилось выражение: «Как в
воду глядела». Все вокруг отливало всеми оттенками серого,
стального, серебристого. «Идет гроза, – мелькнула мысль в
сознании травницы. – Хорошо это или плохо?»
Но тут она почувствовала приближение чего-то очень-
очень могущественного. Тхэнн! Сюда летит дракон! В этом
нереальном колдовском мире, где сейчас пребывало созна-
 
 
 
ние девушки, полностью ощущалась вся сила, вся безгранич-
ная мощь, которой обладал направляющийся сюда. Просто
не верилось, что кто-то может его сломить. Даже сомнение в
его всемогуществе казалось кощунственным.
Иве захотелось закричать ему, позвать его. И она была
уверена, что он непременно ее услышит. Знахарка почув-
ствовала, что дракон уловил что-то. Он словно замялся, за-
медлил полет. И тут девушку охватила паника, в который раз
за этот день и за последнюю неделю.
«Нет, не приближайся! Уходи! Улетай отсюда! Это ловуш-
ка!»
Дракон застыл на одном месте.
Даже на таком расстоянии (хотя какое расстояние может
быть в нереальности?) она чувствовала его сомнения.
Через пару мгновений Тхэнн вновь устремился вперед.
«Нет!» – отчаянно завопила знахарка. Дракон снова при-
остановил свой полет. Ива старалась докричаться до него,
объяснить ему ситуацию, но, очевидно, таким способом
невозможно передать информацию, по крайней мере, ма-
стерство девушки было еще не столь велико. Тхэнн явно чув-
ствовал ее эмоции, но решил все-таки сделать по-своему. А
что ему еще оставалось?
Знахарка ощущала его присутствие уже очень близко. Ее
сознание метнулось к колдуну на далекой поляне. Он явно
тоже знал о приближении стального владыки.
Сознание девушки заметалось между колдуном, драко-
 
 
 
ном и поляной, где находилось ее обездвиженное тело.
Огромное темное пятно нависло над ней и давило, казалось,
прямо на мозг.
Призывая на помощь всех известных богов, Ива воззва-
ла к дереву, она убеждала его, что оно может избавиться от
проклятия, что не должно причинять зло тому, благодаря ко-
торому живет на этой земле. Но береза ее не слышала. Как
порой нас не слышат боги.
Мир вокруг стал свинцовым. Серым стальным блеском
налились небеса. Это что-то напомнило Иве. И тут же во-
круг полыхнуло багрово-оранжевым пламенем. Девушка ми-
гом вспомнила видение на кладбище. Она-то думала, что оно
означало костер, в котором она все-таки не сгорела.
На самом деле это просто была гроза. Одна из тех, что так
часты в месяце травне. Ива чувствовала, как небо жаждет
разразиться полноводным дождем, засверкать молниями и
загрохотать громом. Знахарка мысленно призвала все свои
силы и швырнула их небу, с благодарностью их поймавшему.
Взамен она просила только одного.
В следующее мгновение на ее лицо упали тяжелые кап-
ли дождя, блеснуло в уголке правого глаза, и пораженное де-
рево вспыхнуло как сухая хворостина. Девушка услышала
свист разрываемого воздуха и через миг оказалась в небе,
бережно и крепко (эй! больно же!) удерживаемая когтисты-
ми лапами.
Прекрасный дракон цвета стали описал круг и развернул-
 
 
 
ся к поляне, на которой полыхало дерево. Молния расколола
его на две части, одна из которых должна была похоронить
под собой знахарку, но стала причиной смерти выпрыгнув-
шего из телепорта колдуна.
Тхэнн мягко спланировал на землю и аккуратно поставил
на землю отчаянно ругающуюся сквозь слезы Иву. Впрочем,
это не имело особого значения, так как она тут же шлепну-
лась на пятую точку. Смерть заклинателя хоть и подарила ей
свободу, но, как она и предсказывала, само заклинание да-
ром для нее не прошло. Тем не менее они оба смеялись. А
что еще должны делать победители на поле боя, оставшись
живыми и практически целыми?

– Ты думаешь, Тханна теперь излечится?

– Должна, наверное. Ну сам посуди: колдун, наложивший
на дерево заклятие – или проклятие, уж и не знаю, – мертв,
дерево сгорело, а пепелище залил дождь, в который я вло-
жила столько силы, что она, скорее всего, запросто заменила
воду из святого источника. – Ива с гордым видом восседала
на спине дракона, любуясь взмахами его крыльев, землями
далеко внизу и облаками совсем рядом. – Что еще эффек-
тивней мы могли сделать?
–  Будем надеяться.  – Тхэнну явно очень хотелось в это
верить.
– Слушай, открой секрет все-таки! Почему ты решил, что
я смогу помочь?
 
 
 
 Крылатый змей (кстати, совсем непохоже!) фыркнул, что,
видимо, должно было означать довольную усмешку.
– Я с самого начала знал, что женщину в той деревне пора-
зило очень схожее проклятие, поэтому следил за… ну, ска-
жем так, развитием ситуации. Скорее всего, мерзавец трени-
ровался. Ну так вот – ее никто не мог вылечить. Потом взя-
лась ты. Я так же, как и в других случаях решил проследить,
что из этого выйдет. Ты показалась мне на редкость толко-
вой знахаркой.
– Спасибо, – зарделась девушка.
– Да на здоровье. Даже был прогресс. Чего никто не смог
добиться. И тут тебя захотели засунуть в костер. Я тогда по-
думал, что это или очень продуманная комбинация, чтобы
ты без подозрений могла проникнуть в мою пещеру, или те-
бя действительно испугались. Вылечила одну, сможешь вы-
лечить и другую. Наш колдун оказался братом твоего прия-
теля старосты. Помнишь, я тебе рассказывал, что в деревне
был знахарь да ушел.
– Ага, мы тогда еще пивко пили.
–  Намек понят! Очевидно, он на время скрылся, чтобы
его не заподозрили, а староста мог быть или в курсе делишек
братца, или просто помогал ему. Это мы еще разберемся. –
Ива подумала, что драконы наверняка умеют докапываться
до сути дела. – Поэтому-то он так и старался тебя отвадить.
А как не получилось, то попробовал избавиться от тебя дру-
гим, более радикальным методом. Вот так-то! Ну вот мы и
 
 
 
на месте.
Дракон, планируя на огромных крыльях, начал спускать-
ся. Он уже почти коснулся когтями земли, как навстречу им
выбежала худая нескладная девочка-подросток с длинными
пепельными волосами и громадными причудливой формы
глазами. Она бросилась на шею Тхэнну и, болтая ногами, по-
висла на ней. Не успел дракон ссадить знахарку и переменить
обличье, как она, хохоча, оторвалась от брата и, сделав пару
шагов назад, взмахнула руками:
– Тхэнн, я снова могу летать, Тхэнн!
Все еще смеясь, она стала падать на спину, так что Ива
испугалась, но через миг небо приняло в свои объятия ку-
выркающегося небольшого дракончика, вопреки всем зако-
нам природы летящего не вперед мордой и вверх крыльями,
а спиной вперед и брюхом кверху.
Тхэнн засмеялся.
– Прекрати кривляться, паршивка! – крикнул он ей.
А солнце, как ему и положено, ликовало на лезвии гребня.
И это действительно было лучшее на свете волшебство.
Дракоша смеялась и кувыркалась, словно плясала в воз-
духе. Ветер ласкал стальную чешую. Расправленные крылья
вырисовывали в небе дивный узор. И не было ни на земле,
ни в небе красивее этого зрелища и чище этой радости.
Тхэнн смеялся, а Ива прыгала на месте, пронзенная ты-
сячами иголочек чистой безумствующей счастьем магии. В
этот миг они все были счастливы.
 
 
 
 Когда Тхэнн спросил Иву, чем ему отблагодарить ее за по-
мощь, знахарка сказала, что он знает цену, которую она бе-
рет за излечение от такого рода болезней. Он заплатил ей во
много раз больше.
– Купи себе что-нибудь красивое и практичное. Тебе еще
очень долго идти по дорогам. Например, брюки какие-ни-
будь. В кожаных ты будешь просто замечательно смотреться.
– Я – в брюках?! – ужаснулась травница. – Я приличная
девушка! И не воительница!
– Ты – маг. А в брюках намного удобнее.
– Да? – задумалась Ива, а Тхэнну в который раз за сего-
дняшний день захотелось смеяться.
– Да, – безапелляционно заявил он. – Но это ерунда. Глав-
ное… дай сюда лапу!
– Это у тебя лапа! А у меня ручка!
– Ага, очень, кстати, аппетитная. Шучу! Давай – не бойся.
В руках Тхэнна засверкал-засеребрился браслет. Когда
дракон надел его Иве на руку, оказалось, что это еще и коль-
цо, связанное с браслетом цепочкой. Вся это явно безумно
дорогая красотища была выполнена в виде дракона, мордоч-
ка которого удобно улеглась на среднем пальце знахарки.
– Это Дрейко, – улыбнулся Тхэнн. – Отныне он будет тво-
им защитником.
Ива поднесла руку поближе к глазам, разглядывая как
неродную. Дракон был выполнен преискусно. Даже коготки
 
 
 
на лапах и узоры на чешуе. Тут миниатюрный дракончик
весьма правдоподобно повел зрачками и, раскрыв пасть со
столь же безупречно выполненными зубами-иглами, возна-
мерился цапнуть знахарку за нос. Девушка отдернула руку
и отшатнулась сама, в результате чуть не вывернув руку и
едва не свалившись. Тхэнн все-таки расхохотался. Причем
ржал он как безумный, пока травница раза два не пнула его
по колену.
– Сними с меня это чудовище! – вопила она как резаная. –
Что ты мне подарил?! Что это за монстр психованный! Хва-
тит ржать, твою мать!
– Ива, Ива, успокойся! Прошу тебя! – Держа ее за запя-
стья, чтобы не дать драться снова, и одновременно плечом
стараясь вытереть выступившие от смеха слезы, увещевал
дракон. – Выслушай меня сначала! Это Дрейко. Защитник.
Он полуживое, полуискусственное существо. Он может пле-
ваться огнем.
– Он еще и огнем плюется?!
– Да, пару раз, потом ему перерыв нужен. Кусается. Очень
хорошо в трактирной драке кулаком в нос заехать. Это его
помощь по мелочи. Еще он может предупреждать об опасно-
сти, но, разумеется, не всегда. Но нежить чует преотлично.
– Нежить?
–  Да. Но самое главное: если тебе будет угрожать опас-
ность, он может превратиться в меч, причем с вплавами се-
ребра – от нежити, оборотней там. Не смотри, что малень-
 
 
 
кий.
– А толку-то? Я с мечом как рыцарь в вязании.
– Он поможет тебе. Он же разумное существо. Направит
твою руку куда следует. Это, конечно, не панацея от всех бед,
но так я буду более спокоен за тебя на этих дорогах.
–  Ага! Спасибо, конечно, но эта вещь,  – дракончик зло
покосился на нее серебряным взглядом, – ладно, это суще-
ство… оно же очень дорого выглядит. Меня убьют в первом
же трактире!
–  Не бойся. Большинству людей он будет казаться
невзрачным бронзовым колечком, а те, кто сможет его уви-
деть, сразу поймут, что ловить здесь нечего. Драконьего за-
щитника нельзя ни подарить (если ты не дракон, конечно),
ни продать, ни снять с тела. Если владелец умирает, то Дрей-
ко тут же возвращается к нам.
– По-моему, я ему не нравлюсь, – безнадежно пробормо-
тала Ива.
– Ничего, сработаетесь, – ободряюще хлопнул ее по пле-
чу Тхэнн, чему-то весело улыбаясь. Знахарка имела все ос-
нования предполагать, что веселье она может принять и на
свой счет.

 
 
 
  
Глава 4
СКАЗКИ ЛЕТНЕЙ НОЧИ
 
Судьба в лицо колодой карт!
Перечеркни свой герб, бастард!
…Удача, пой – момент настал.
Каков игрок – таков финал.

Уже трубит герольд в охрипшую трубу.

Монета встанет на ребро,
Фортуна выбросит зеро.
Плати судьбой за жизнь, а жизнью за судьбу.
Йовин

Уже в виду города знахарка пришла к мысли, что надо

последовать совету дракона и купить себе брюки. «В конце
концов, – подумала она, – я почти что маг. А магам это поз-
волительно». Позади у Ивы остались бесчисленные версты
по пыли, грязи и бездорожью нашего славного королевства,
так что она окончательно уверилась в правильности приня-
того решения. А когда она поглядывала вслед проносящим-
ся всадникам, то невольно задумалась о том, что в принци-
пе неплохо было бы и коня себе приобрести. Конечно, пока
это дороговато, да и ездить она еще не умеет, но все – дело
наживное. Колдовать она, к примеру, тоже раньше не умела.
«И вообще, – внезапно подумала знахарка, – что это я, в са-
 
 
 
мом деле, теряюсь и смущаюсь. В конце концов, я професси-
онал. – Иве очень нравилось это мудреное заморское слово,
которое она услышала от Тхэнна. Девушка вообще нахвата-
лась многого от него. – Я умею лечить все, что излечивают
травы, знаю все рецепты приготовления зелий из растений
моего края и у меня нехилые магические способности. Я иду
учиться в Университет магии и когда-нибудь стану настоя-
щей волшебницей. Я прошла долгий путь, пережила множе-
ство приключений и осталась жива. Так чего мне скромни-
чать, бояться и переживать?! У меня все получится!»
С этими мыслями она прошла под тяжелыми городски-
ми воротами, задорно улыбнувшись стражнику с ржавой але-
бардой. Уже готовый отпустить сальную шуточку, тот расте-
рялся и покраснел, что вызвало громовой хохот собратьев по
несчастью.
Так, сопровождаемая сим пусть и не самым благозвуч-
ным, но, несомненно, жизнеутверждающим звуком, Ива
вступила в славный город Бирмингем, который ей суждено
покинуть вопреки ее планам в конце этого же дня, причем
очень быстро, на чужом коне и прижимаясь к мужчине, даже
имени которого она не знала. Но это будет только вечером, а
пока наша героиня в приподнятом настроении отправилась
за покупками. Как вы понимаете, день становился с каждым
мигом все лучше и лучше.
Сперва Ива решила исполнить свою давнюю мечту – ку-
пить себе чудесные высокие дриадские сапожки на каблуч-
 
 
 
ках. Хороши они были тем, что сносу им не было, однако при
этом оставались мягкими и очень симпатичными. Их прак-
тически невозможно было промочить, да и холода в них не
ощущалось.
–  Они просто созданы для ваших ножек,  – рассыпалась
в любезностях хозяйка обувного магазина. Бирмингем был
прогрессивным городом. В нем имелись магазины готовой
продукции, причем не только одежды, но и обуви, что вооб-
ще было делом невиданным.
Ива не могла не согласиться, что сапожки очень премило
на ней смотрятся. И было просто преступлением скрывать
такую красоту под юбкой до земли.
Из этого выходило, что следующим пунктом назначения
значилась лавка портного-кожевенника. Брючки ей подобра-
ли сразу, да настолько обтягивающие, что можно было сме-
ло утверждать, что дракону Тхэнну непременно понравились
бы. Ива же первоначально испугалась, но в очередной раз
вспомнив, что она будущий дипломированный маг, согласи-
лась их купить.
С курточкой так не повезло. Что она ни примеряла, все
или плохо сидело, или не подходило к остальному наряду, –
портной и пара его помощников совсем уж отчаялись. Тем
более что не так часто у них появлялись покупательницы,
готовые платить полновесным золотом за готовую продук-
цию (что ни говори, прогрессивные идеи основная часть на-
селения славного города Бирмингема не поддерживала), но
 
 
 
потом кто-то из них вспомнил об одной вещице, на кото-
рую никто и смотреть не хотел. Как это ни странно, именно
этот облегающая украшенная металлическими и серебряны-
ми пряжками и заклепками курточка смотрелась на невысо-
кой знахарке как влитая. Довольная девушка вертелась перед
огромным зеркалом. Оба помощника, не скрывая восторга,
пялились на ее… э-э… фигуру, чуть ли не капая слюной. А
портной даже решился сделать скидку – что было событием
просто-таки историческим – если госпожа соизволит гово-
рить всем интересующимся, что купила курточку именно у
него. Лавочнику казалось это лучшей сделкой в его жизни,
и, забегая вперед, скажем: тут деловое чутье не подвело ста-
рого пройдоху.
После длительных взаимных любезностей и похвал из
дверей лавки энергичным шагом вышла невысокая аппетит-
ная красавица, в которой любой признал бы адептку како-
го-нибудь из магических университетов. Затянутая в чер-
ную кожу фигурка вызвала не один одобрительный мужской
взгляд. О завистливых женских не будем упоминать, так же
как и о ханжеских – но очень тихих – фырканьях ей вслед.
После посещения травяного и лекарственного рядов го-
родского рынка, что расположен на Торговой площади, Ива
пришла к выводу: день определенно удался, а жизнь – штука
на редкость приятная.
Вот в таком приподнятом настроении знахарка ввалилась
в выглядевший приличным трактир, собираясь так же удач-
 
 
 
но этот чудесный день закончить под какое-нибудь жаркое и
кружечку – одну-другую – пива.
Трактир встретил ее уже почти родными запахами жаря-
щегося мяса, табака и алкоголя. Усевшись за столик недале-
ко от двери, спиной к стене, Ива принялась уплетать за обе
щеки жаркое, лепешки и прочее, прочее, прочее, заливая все
это отличнейшим пивом.
Часа через полтора знахарка почувствовала себя абсолют-
но счастливой. К этому моменту таверна была набита до от-
каза. Девушку, слава богам, никто не задирал. Во многом
благодаря тому, что основное внимание посетителей сосре-
доточилось на карточных столах. Ива удачно сидела позади
одного из них и могла наблюдать, как ловко один из игроков
вытаскивает карты из рукава.
Ситуация за игральным столом была просто хрестоматий-
ная. За ним восседали четверо и играли явно в «Королеву».
Ива всегда удивлялась, зачем различные любители лезут в
эту игру, да еще ставят деньги. Одна лишь сложность правил
этой игры должна была бы навести на мысль, что справить-
ся с «Королевой» может только опытный игрок, но… не на-
водила. Трое игроков были явно в сговоре, разводя на день-
ги четвертого. Он сидел к ней спиной, но даже так Ива без
труда определила в нем небогатого рыцаря, явно не имею-
щего своей земли и зарабатывающего на жизнь, нанимаясь в
охрану обозов или куда-нибудь, где требовались воины. Та-
ких рыцарей она перевидала великое множество за свое не
 
 
 
такое уж и долгое путешествие. Обычно они обитали именно
в трактирах, то ли тратя полученные за службу денежки, то
ли подыскивая нового нанимателя, а чаще совмещая прият-
ное с полезным. Ива предпочитала держаться от них подаль-
ше. «Вассалы удачи» редко были обременены моральными
предрассудками и брались за самую разную работу. Судя по
тому, как накинулись на него шулеры, парень только полу-
чил деньги за очередную такую службу.
Ива уже в течение получаса наблюдала за ловкими дей-
ствиями шулеров, когда рыцарь все-таки сумел поймать за
руку одного из них, о чем тут же громогласно заявил на
весь трактир. Таверна выжидающе притихла, с удовольстви-
ем предвкушая скорую потасовку.
Рыцарь попытался сгрести все деньги со стола. И шуле-
ры отработанно схватились за мечи. Один против троих –
не лучший расклад. Парень широким движением швырнул
одному из противников в лицо карты, успел-таки вытащить
свое оружие и отбить удар самого ближнего к нему игрока.
Таверна мгновенно взорвалась звуками. Завязалась драка,
вспыхнув как всегда в подобных случаях в разных концах
зала.
В этот момент прямо перед Ивой на помощь шулерам по-
несся один из незапланированных участников драки, наме-
реваясь опустить тяжелый табурет на затылок не желающего
мириться с шулерским произволом рыцаря. Парень если и
успел его заметить, то явно не успевал уклониться. Знахарка,
 
 
 
которую, судя по всему, просто не приняли в расчет, резко
выпрямила левую ногу, опиравшуюся на тяжелую деревян-
ную скамью. Та же со всей дури ударила по коленям напада-
ющему. Незадачливый драчун шмякнулся вперед и по инер-
ции проехал несколько шагов, под конец врезавшись головой
в стену. Стена вздрогнула, но устояла – и не такое выдержи-
вала. Ива же вскочила и выплеснула полную пинту пива из
кружки в лицо третьему шулеру, почему-то «обидевшемуся»
на ее предыдущий поступок.
Рыцарь быстро глянул на неожиданную помощницу. Ко-
роткого обоюдного взгляда хватило им, чтобы прийти к оди-
наковому выводу и рвануть к выходу.

Они успели очень вовремя выскочить за дверь, потому что

буквально в следующий момент ее завалило телами менее
расторопных.
Благодаря этому неожиданные союзники получили корот-
кую паузу, чтобы отдышаться. Рыцарь, оказавшийся моло-
дым парнем с копной темно-русых волос, с благородным, яв-
но породистым носом и упрямой складкой бледных губ, бро-
сился к коновязи и отвязал высокого жеребца асконской по-
роды. Такие красавцы, как правило, служили именно подоб-
ным «вассалам удачи», – кони Асконии были неприхотливы
и чрезвычайно выносливы.
Отработанным движением рыцарь оказался в седле и раз-
вернул скакуна к дороге, однако придержал его и обернулся
 
 
 
к знахарке:
– Рекомендовал бы вам, барышня, не задерживаться долго
в столь неблагоприятном месте.
В его глазах плясало непогашенное пламя возбуждения от
драки и азарт погони. Иве хотелось улыбаться: она чувство-
вала тот же боевой задор и удаль.
– Я бы с удовольствием. Вот стою на обочине и голосую.
Ива подняла руку с оттопыренным большим пальцем. Ры-
царь улыбнулся ей серыми глазами и протянул руку. Она
ухватилась за нее. Их пальцы сжались, и знахарка оказалась
в седле позади мужчины. Конь заржал и бросился в темно-
ту. И арбалетные болты, посланные выбравшимися-таки из
трактира шулерами, пролетели далеко от него.

Наконец случайный знакомый (или случайный незнако-

мый?) остановил коня. Тот для приличия несколько раз при-
стукнул передними копытами и застыл. Парень спрыгнул на
землю, воззрился на знахарку и недовольно потер ребра:
– Слушай, я, конечно, понимаю, что я парень красивый и
нравлюсь девушкам, но зачем же так крепко сжимать?!
– Надо же, – ухмыльнулась Ива в смеющиеся серые гла-
за, – а обычно, когда я обнимаю парней, они не бывают недо-
вольны.
Попутчик усмехнулся:
– Позвольте, милостивая госпожа, помочь вам спуститься.
Ива чуть не рассмеялась: оказывается, наездник заметил
 
 
 
ее тяжкие сомнения в своей способности выполнить сие дей-
ствие самостоятельно. Она протянула руку. Мужчина не за-
медлил с помощью, но замедлил – пусть и не очень надолго
– убрать ладони с ее талии.
Оба сделали вид, что ничего не заметили.
Рыцарь отошел на шаг назад, окинул знахарку одобри-
тельным взглядом и с поклоном представился:
– Торнтон. Для друзей просто Торн.
– Ива. – Травница, как ей показалось, изящно наклони-
ла голову, разглядывая случайного знакомого более внима-
тельно, чем в первый раз. Парень был очень даже ничего. Не
красавец, конечно. Высокий, худой, не совсем в ее вкусе, но
он был из тех людей, которые сразу же располагают своей
открытостью и порядочностью, настоящей или иллюзорной.
– Благодарю прекрасную госпожу за столь своевременно
оказанную помощь, – без запинки выдал новый знакомый.
– Позвольте и мне принести мои глубочайшие благодар-
ности за любезное предложение прокатиться,  – решила не
отставать травница.
Они посмотрели друг на друга и рассмеялись. Спустя ка-
кое-то время на поляне приветливо светил костерок и аппе-
титно благоухало что-то вкусное.
– Все эти погони вызывают нешуточный аппетит, – пло-
тоядно облизнулась знахарка.
– И часто приходится его испытывать? – с любопытством
поинтересовался Торн, с не меньшим пылом разглядывая
 
 
 
жарящуюся тушку.
– В последнее время это случается с завидной регулярно-
стью, – вздохнула девушка, вспомнив, как Тхэнн вырвал ее
прямо из костра. – Эх, сейчас бы пива…
Наемник покопался в вещах, вытянул на свет внушитель-
ный бурдюк и перебросил его Иве.
– О! Вот это дело! – Знахарка прислушалась к приятному
хлюпу внутри емкости.
Скоро разговор пошел оживленнее, однако вынужден был
прерваться, замененный чавканьем и причмокиванием.
– Так куда ты, говоришь, направляешься?
– В Университет магических искусств, – отхлебнув из бур-
дюка, ответствовала травница. Породистые черты лица Тор-
на скривились. – Тебе что-то не нравится?
– Не люблю магов, – пожал тот плечами.
Иве вдруг стало неприятно это слышать. Слишком свежи
еще были воспоминания.
– Значит, ты из тех, кто подкладывает дрова в костер и
скандирует: «Ведьме – пламя!»?
Рыцарь внимательно посмотрел на нее. Когда он ответил,
его голос был спокоен, что ее немного охладило:
– Не думаю. Я участвовал во многих битвах и знаю, как
могут быть полезны маги. Не говоря уже о врачевании. Но
все же… есть что-то в магии… нечестное.
Ива пожала плечами:
– Скажи, если бы я не владела магией, ты бы смог меня
 
 
 
победить?
– Я не дерусь с женщинами.
– Ну а если я первая напала бы, или на моем месте был бы
какой-нибудь парень слабее меня? Ты бы победил?
– Смею надеяться – да.
–  А это разве честно? Разве справедливо, что я слабее,
потому что девушка или просто потому что кто-то вымахал
бугаем, а кто-то вырос слабым?
– Так устроено природой.
– Магия тоже устроена природой. Почему же ты ее счита-
ешь нечестной?
Он помолчал и уже в свою очередь пожал плечами:
– Что-то есть в твоих рассуждениях. Но все равно… По-
чему кто-то должен махать мечом в первых рядах, платя сво-
ею кровью за победу, а кто-то может стоять за его спиной в
полной безопасности?
– Лучники тоже стоят за спиной. Почему же их ты не об-
виняешь? А магия силы забирает похлеще махания мечом.
Да и не безопаснее.
– Умение владеть мечом дается годами тренировок и по-
стоянными упражнениями!
– А магией – десятилетиями упорного труда и зубрежки,
тренировок и еще боги знают чего! Слушай, неужели мы с
тобой будем спорить на эту тему?!
Мужчина вновь пожал плечами. Он был как раз такой
комплекции, что этот жест выглядел на редкость изящным.
 
 
 
 –  Наверное, и правда не стоит. Разве что каждый хочет
настоять на своем. Вряд ли это веская причина для спора.
И собеседники замолчали.
– Ну ладно, я – знахарка и будущий маг. А ты?
Торн открыл рот для ответа. И вдруг, не произнеся ни сло-
ва, захлопнул его. Выглядело это на редкость глупо, но Иву
поразила тень боли, промелькнувшая, как ей показалось, в
таких спокойных глазах. Мужчина передернул плечами, от
былого изящества не осталось и следа:.
– Я – вассал удачи.
Ива подумала, что так не говорят. Говорят: «Я – воин»
или: «Я – рыцарь», притом с гордостью. Или: «Я – наемник»,
констатируя факт. А «Я – вассал удачи» – с усмешкой, иро-
нией, но это не произносят безразлично. Очевидно, что-то
не нравилось Торну в его положении. Что же? Или он при-
врал? Только зачем?
Ива, однако, сочла себя не вправе спрашивать и допыты-
ваться. В конце концов, завтра они доберутся до ближайшего
города и никогда больше не увидятся. Так что знахарка огра-
ничилась хмыканьем в ответ на сие высказывание. Скоро по-
путчики завалились спать. Торн, правда, предложил сделать
это вместе, на что травница сложила незамысловатую, но об-
щепринятую фигуру из пальцев. Через пару минут оба тихо
посапывали по разные стороны костра, довольные собой и
друг другом.
Иву разбудило ощущение опасности. Распахнув глаза, она
 
 
 
обнаружила, что Торн сидит с обнаженным мечом, напря-
женно вглядываясь в ночной лес в позе, явно говорившей о
его готовности мгновенно вскочить и принять бой. Он сразу
же заметил ее пробуждение. Его глаза раскрылись еще шире,
и один взгляд удержал травницу от резких движений.
Она всей кожей ощущала близкое присутствие чего-то
невероятно злобного. Стараясь производить как можно
меньше шуму, Ива перетекла в сидячее положение. «Что
происходит?» – одними губами спросила она. В этот же мо-
мент она ощутила пробуждение магии. Сила поползла, ле-
дяными колючими пальцами ощупывая пространство. Ско-
ро она обнаружила множество осторожно приближающихся
агрессивных существ. Усиленная магией их злоба вернулась
к знахарке, ее аж передернуло. Именно этот момент конь
Торна выбрал, чтобы взвиться на дыбы и истошно заржать.
Скрываться дальше явно уже не имело смысла. Ива и Торн
вскочили как ужаленные и бросились к виновнику перепо-
лоха.
– Волки! – крикнула девушка, и в подтверждение ее слов
воздух раскололся протяжным волчьим воем. Торн схватил
коня под уздцы, заставляя опуститься на четыре ноги, и од-
ной рукой толкнул травницу в седло, в следующий миг и сам
оказавшись верхом. Желания всех троих абсолютно совпа-
дали, так что деревья тут же замелькали вокруг как призра-
ки. Волчий вой позади понукал не хуже шпор. Ива сжалась в
комок, когда в темноте начали загораться желтые злые гла-
 
 
 
за. «Быстрее! Быстрее!» – взмолилась она про себя. Поэто-
му резкое торможение чуть не выбросило ее из седла. Волки
были и впереди. Конь рванулся в сторону, но и там отража-
ли луну чужие голодные зрачки. Жеребец заметался по по-
ляне, а волки явно стягивались к ней, окружая путников не
менее профессионально, чем людские загонщики. Торн уда-
рил шпорами, и конь бросился вперед. Одного волка муж-
чина перерубил уже в полете, второго просто пнул сапогом
под живот.
Они вырвались из окружения, но «охотники» явно не со-
бирались отставать. «Откуда здесь такая огромная стая? Да
еще в это время года?» – мелькнула у знахарки в голове.
–  Замок!  – вскрикнула она, и в следующее мгновение
Торн тоже увидел зловещий темный силуэт на синем под-
свеченном луной небе. Конь рванулся в ту сторону, а волки
негодующе взвыли в каком-то едином порыве и прибавили
скорости. Ива развернулась и как пахарь семена швырнула
горсть чихательного порошка.
Дороги к замку из леса не было, но деревья явно росли ре-
же, что впрочем, помогло больше их преследователям. Сно-
ва пришлось тратить порошок.
Но вот уже показалась стена замка, и только тут Иву посе-
тила мысль о том, что ворота могут быть гоблин знает где, да
к тому же закрытыми, и еще неизвестно, пустят ли в замок,
даже если их будут на глазах стражников разрывать на куски.
Однако ворота оказались совсем близко, причем не дере-
 
 
 
вянные, а литые из узорчатого чугуна, словно балкончик эль-
фийского дворца. Более того, они были распахнуты во всю
ширину, а в замке не горело ни единого огонька. Размыш-
лять о причинах этого, однако, путники не стали. На пол-
ном скаку они ворвались во двор. Не сговариваясь, соско-
чили со спины жеребца и бросились закрывать ворота. Те
поддались легко, но, казалось, закрываться они будут бес-
конечно. Несколько волков со всей дури ударились в желез-
ные узоры, люди дернулись, и решетка начала открываться.
Волки зарычали, люди вскрикнули и, рискуя лишиться рук,
толкнули ее вперед. Торн всадил меч в огромного почти чер-
ного хищника, Ива хлопнула засовом, оба тут же подались
назад, а звери продолжали бесноваться по ту сторону.
Знахарка и рыцарь облегченно вздохнули. Сзади боязли-
во всхрапнул конь. Он стоял совсем близко, видимо, уже не
считая разъяренных хищников серьезной угрозой, и тревож-
но косил глазами в сторону темной громады замка. Никто не
вышел и даже не выглянул на шум, не остановил людей и не
спросил, кто такие. Замок казался абсолютно пустым. Ощу-
щение опасности вновь закололо кожу. А вы много видели
безлюдных замков?
– Как бы не случилось, что мы из огня да в полымя? – про-
бормотала Ива, нащупывая на поясе мешочек с любимым
чихательным порошком. Торн тоже не спешил вкладывать
меч в ножны.
–  Как ни хочется увидеть нежный румянец ваших щек,
 
 
 
что появляется на них во время спора, но все же соглашусь с
вами, прекрасная дева, – ничтоже сумняшеся выдал рыцарь.
Ива удивленно покосилась на спутника и снова уставилась
на здание. В нем ничегошеньки не изменилось, но и доверия
оно явно не вызывало.
– Как ты думаешь, волки долго будут нас сторожить?
– До утра бы продержаться. – Торн наконец вложил меч в
ножны и свистом подозвал коня. Пальцы воина сноровисто
начали ощупывать животное на предмет ранений. Ива заво-
роженно следила за этим процессом.
– Вот гады! Цапнули все-таки.
Девушка подошла ближе, разглядывая глубокую борозду
на крупе.
– С этим мы справимся, – заверила она, – если ты его по-
держишь, чтобы не взбрыкнул.
Травница полезла в сумку за снадобьями.
– Не потеряла-таки, – одобрительно хмыкнул Торн, успо-
каивающе поглаживая своего красавца по умной морде.
Обрабатывая рану, Ива еще раз покосилась на молчащий
замок, потом на мужчину.
– Что делать будем?
Тот меланхолично пожал плечами:
– Подождем солнца.
Знахарка подумала, что, похоже, он действительно вассал
удачи. Только им свойственен такой фатализм.
Остаток ночи они просидели спина к спине, ведя неспеш-
 
 
 
ную беседу.
– Слушай, что же могло заставить людей оставить целый
замок?
Она почувствовала, как он повел плечами.
– Призраки. Привидения. Вурдалаки. Оборотни. Колду-
ны. Взбесившиеся пещерные, скальные или болотные трол-
ли и баньши. Даже драконы. Проклятия. Болезни.
– С последними двумя понятно. Но почему никто не вы-
лез на шум?
– Это могло быть давно.
– И никто до сих пор не занял теплое местечко? – ехидно
поинтересовалась она.
– Опасения. Суеверия. Или монстры могут быть на охоте.
– Не хотелось бы оказаться здесь, когда хозяева вернутся.
– Полностью с вами солидарен, миледи.
Они помолчали.
– Но знаешь, что странно?
– Что? – задала Ива неизбежный вопрос.
– Я знаю эту местность с детства. Вырос недалеко отсю-
да. Так вот – тут никогда не было замка. Ни обитаемого, ни
необитаемого.
– То есть как это – не было?! Может, ты просто не знаешь?
– Замок этот не должен быть далеко от дороги. Мы почти
у нее разбили лагерь. Удирали не более десяти минут. А ты
помнишь, каким замок казался издалека? Здоровенная ма-
хина на фоне неба! По моим подсчетам, он должен быть ви-
 
 
 
ден с дороги точно. А я эту дорогу до последней кочки знаю.
Не было тут никогда замка!
– И легенд никаких? Ну там – про появляющиеся из ни-
откуда замки, например?
– Ни легенд, ни слухов, ни баек.
– А может, это маг какой поставил?
– Тогда бы тут такая защита стояла, что без армии не про-
биться. Нет, такого не может быть – говорили бы об этом!
Шепотом, но говорили! Как ни маскируй, но замок от людей
не спрячешь. Тут ведь и город недалеко, а через него и маги
ездят. Они-то разглядели бы. Не было тут замка!
– Не хочу тебя расстраивать, но замок стоит перед нами.
Я его вижу.
– И я вижу. Это меня и тревожит.

Утром друзья обнаружили, что ворота не открываются.

Ничто не удерживало засов, но подыматься он отказывался
наотрез. Ворота стояли насмерть. И были закрыты.
– Надо попробовать с той стороны, – выдвинула предло-
жение Ива.
При свете солнца они смогли, наконец, разглядеть появ-
ляющийся из ниоткуда замок. Поспорить нельзя – выглядел
он величественно. Даже красиво. Но царившее вокруг запу-
стение делало эту привлекательность, на вкус Ивы, слишком
зловещей. Не пели птицы в саду. Не шуршали мелкие зверь-
ки. Даже насекомых и тех не было слышно. Однако ничто не
 
 
 
выглядело поломанным или разбитым. Только пыль и запу-
стение да растения, обильно покрывавшие каменные стены.
Торн с наигранной обидой посмотрел на девушку. Пред-
полагалось, что лезть через стену придется именно ему. Он
потер руки и взялся за железные узоры.
– Если я найду свою смерть на этих железных прутьях, ты
будешь помнить меня? – с патетическим надрывом вопросил
он.
– Мое сердце будет разбито навеки! – буркнула Ива.
Подняться по решетке ничего не стоило. Воин остановил-
ся у самого верха, когда осталось только перекинуть ногу.
– Ну что? – не выдержала травница, держа руку козырь-
ком.
– Не поверишь, не могу перебраться на ту сторону. Тут
какая-то невидимая стена!
– Быть такого не может!
Через пару минут знахарка оказалась рядом, мимоходом
отметив, насколько удобнее новый стиль в одежде, и оторо-
пело ощупывала ладонями нежданное препятствие.
– Гоблин знает что! – ругнулась она.
Магию она чувствовала и даже распознала. Это был тот
самый редкий вид магии, с которым ни один маг ничто не
мог сделать, – волшебная сила, что неотделима от вещей или
существ, что является их сутью. Такая магия была, напри-
мер, у домовых, русалок, саламандр, фениксов. Никто же не
поверит, что может быть домовой или леший, который не су-
 
 
 
меет отвести людям глаза, также – в русалку без хвоста или
саламандру, не переносящую огонь, феникса, не возрожда-
ющегося из пепла. Именно такой неотъемлемой частью че-
го-то была та невидимая стена, что закрывала им путь.
Девушка и юноша спустились, переглянулись и отправи-
лись искать другой выход. К середине дня они были вынуж-
дены признать, что его нет.
– Ловушка! – пробормотал Торн.
– Пока мы этого не знаем, – покачала головой Ива. – Мы
еще не были в самом замке.
– Похоже, именно это от нас и требуется. Именно поэтому
я не стал бы туда идти.
– А что ты предлагаешь?
Торн передернул плечами:
– Наружу мы выбраться не можем. Скоро стемнеет. Нам
снова придется ночевать под открытым небом. Однако кто-
то явно хочет, чтобы мы вошли в помещение. Вопрос – кто?
Ответа нет. Так что – скорее всего, враг.
– А что нам делать? Он не выходит. Мы не входим. Ситуа-
ция пиковая. Но долго мы тут не продержимся. Припасов-то
почти нет. На мой взгляд, лучше пойти и попытаться одолеть
кого бы там ни было, пока есть силы, чем сидеть тут и ждать
милости богов.
– Да уж. В конце концов, лучше погибнуть в бою, чем от
голода, – вздохнул воин. – Ну что, готова?
Ива сглотнула. И они подошли к двери. Девушка встала за
 
 
 
ней и потянула. Меч в руке Торна выжидающе поблескивал.
Но за дверью никто не прятался и не выскочил на героев. С
превеликими предосторожностями они вошли в залу.
Здесь тоже царило запустение. Несмотря на бесчисленные
слои пыли, помещение выглядело величественно. Потолки
были настолько высоки, что их свод скорее угадывался, чем
был виден. С них свисали огромные люстры на тысячи све-
чей. Пол, судя по всему, был сделан из настоящего акского
мрамора, ведь только он так похож на лед замерзшей реки.
Его причудливые узоры повторялись в рисунке стенных па-
нелей из мореного дуба. Прямо напротив входа располага-
лась лестница, по которой мог спокойно маршировать стро-
ем полк. В нишах белые статуи перемежались с вазами, подо-
зрительно напоминавшими известный всему миру эненский
фарфор. Жаль, что Эненская империя все же распалась.
– Ничто не разбито. Ничто не утащено. Нигде нет остан-
ков людей или следов борьбы.
– Такое впечатление, что его обитатели просто исчезли.
Они прошли дальше. Залы сменяли одна другую, поражая
людей размерами и роскошью.
– Посмотри, как странно, – шепнула Ива, – пыль будто ве-
ками копилась, а кое-где лежат ковры и шторы висят. Гряз-
ные, но целые. Будто время их не тронуло.
– Посуда, вазы, мебель не побиты. Все аккуратно. Образ-
цовый замок… Кажется, хозяева вышли на минутку и не вер-
нулись.
 
 
 
 – Слишком нереально. Крестьяне да и просто мародеры
растащили бы давно все к гоблинам! Мы вообще не видели
ни одного следа присутствия чего-то живого.
– Кроме вещей. Красивых, дорогих.
– Но нет ничего личного. Ни милых мелочей, ни одежды,
ни портретов.
– Может, на втором этаже?
Они вошли в следующую залу, и Ива невольно ахнула.
Полукруглая комната была выполнена в виде беседки или,
скорее, поляны. Колонны казались деревьями. Под ногами
распускались мозаичные цветы. Стены были покрыты фрес-
ками, изображающими лес в разные времена года. Посреди
залы повторял ее форму бассейн, в центре которого на кам-
не сидела зеленокожая нимфа. Статуя была выполнена столь
искусно, что Ива подумала, что эти глаза, как у лани, она уже
видела – несколько месяцев назад в своем видении, навеян-
ном волшебной флейтой.
–  Как красиво,  – прошептала девушка. Она провела са-
пожком по полу, и на нее глянул голубоглазый лесной коло-
кольчик. – Грязно только.
– Да, убраться бы не помешало, – пробормотал поражен-
ный Торн, все еще не в силах отвести взгляда от статуи ним-
фы, которая, казалось, вот сейчас выпрямится, потянется и
сверкнет изумрудным взором в их сторону.
Слова мужчины только отзвучали задорным эхом меж ко-
лоннами-деревьями, как зала стала преображаться. Куда-то
 
 
 
стали исчезать пыль и грязь. Словно сотни домовых вдруг
устыдились и разом взялись за дело. Заблестели полы. Заси-
яли красками фрески. Бассейн наполнился прозрачной во-
дой, а из кувшинок вокруг нимфы вдруг полились струи
фонтана.
Сказать, что невольные исследователи были поражены,
значит сильно приуменьшить их чувства.
– Что ты там говорил про ловушку? Теперь я склонна тебе
поверить, – наконец выговорила знахарка.
– А я уже не так уверен, – пробормотал Торн, обходя бас-
сейн и пялясь на статую лесной девы.
Ива неизвестно почему почувствовала себя уязвленной.
– Это еще почему? – Под его недоуменным взглядом она
быстро снизила тон: – В том смысле – почему ты изменил
мнение?
Мужчина, наконец, оторвал восхищенный взгляд от ста-
туи и окинул знахарку оценивающим взглядом, от которого
девушка сразу почувствовала себя неуютно.
– Во-первых, ничего особенного не произошло. Мы ведь с
тобой и так знали, что замок непростой. Во-вторых, мы здесь
уже полдня, а пока ничего страшного не произошло.
– Но мы не можем отсюда выбраться. А теперь еще и это! –
Иву злило, что Торн продолжал глазеть на прекрасную де-
вушку из камня.
– Знаешь, что я думаю? – Воин резко повернулся и вплот-
ную приблизился к травнице. От неожиданности она с тру-
 
 
 
дом сглотнула и слишком усердно замотала головой. – Я ду-
маю, что это загадка, шарада, задачка, которая должна сой-
тись с ответом!
– Я тебя не понимаю, – уже более спокойно покачала го-
ловой Ива.
– Всё очень просто. Мы с тобой оказались в заколдован-
ном замке. Наша задача отсюда выбраться. Мы каким-то об-
разом можем активировать его волшебство…
– Что мы можем?
– Ну будить волшебство замка.
– И как?
– Откуда я могу знать?! Кто из нас маг?
– Я только учусь.
Торн хмыкнул. Будущий дипломированный маг искоса
глянула на него.
– При чем тут шарады?
–  Да.  – Наемник мигом стал серьезен.  – Насколько мне
известно, любое колдовство, особенно вот такое, – он обвел
взглядом высокие потолки, но так и не придумал определе-
ния, – всегда оставляет какую-то лазейку для тех, кто попа-
дает… э-э… в его сети. Если, например, в боевой магии это
контрзаклинания или еще что-то… ну я знаком с одним ма-
гом. Его огненные шары пробивали любую защиту, даже ле-
дяной щит магистров магии. Так вот он раз на пьяную голо-
ву признался мне: чтобы от них не пострадать, нужно про-
сто магически изменить их направление или отойти в сторо-
 
 
 
ну. Я вот к чему это рассказываю: магия закрывает дверь, но
всегда оставляет открытое окно, надо просто найти его, будь
даже оно подвальным. Кстати говоря, лучшие воры не те, у
кого ловкие пальцы, а те, кто умеет угадывать, где это самое
подвальное окно.
– То есть ты хочешь сказать, что мы оказались в этой ло-
вушке, но, отгадав предлагаемую нам загадку, выберемся на-
ружу?
– Да.
– И как?
– Откуда я могу знать? И, вообще, я есть хочу.
В следующее мгновение дверь рядом с ними с треском
распахнулась. В открывшейся их взорам анфиладе комнат
играли огни свечей настенных канделябров.
– По-моему, нам предлагают пройти туда, – хрипло выго-
ворила Ива.
– Только после вас, миледи, – тут же нашелся Торн. Пой-
мав ее хмурый взгляд, он притворно тяжко вздохнул, и они
вместе вошли.
Длинное помещение не носило следов удручающего запу-
стения как другие комнаты. Все вокруг блистало чистотой,
насколько она вообще возможна в старом замке. Отличи-
тельная черта этой комнаты состояла во множестве портре-
тов, развешенных на стенах. Скорее всего, это были именно
портреты, но лица изображенных людей не были прорисова-
ны, в отличие от одежды и фона.
 
 
 
 – Странно, да?
– Даже страшно. – Ведьма поежилась. – Люди без лиц. Как
в страшной сказке.
–  А картины как будто разных эпох. Я не очень в этом
разбираюсь, но даже так вижу, что нарисованы с большой
разницей во времени.
Ива содрогнулась в буквальном смысле слова.
– Как бы не оказалось, что это изображения тех, кто за-
брел сюда на свою беду и сгинул.
Оба приуныли.
Между тем освещенная зала неумолимо приближалась.
– Как ты думаешь, не ждет ли нас там какой-нибудь су-
масшедший колдун, рад-радешенек, что попались два таких
идиота, что сунулись в его замок.
– Какая разница? – пожал плечами излюбленным манером
Торн, уже привычно вытаскивая меч. – Выхода все равно нет.
Причем буквально.
Ива также привычно напряглась. Однако их опасения не
оправдались. Их никто не ждал, не считая накрытого по всем
правилам праздничного стола. Зала оказалась столовой. И
приготовленные яства видом и запахом пленили голодных
путников. Торн осторожно потрогал белоснежную с золотой
вышивкой скатерть и почти с мукой глянул на девушку:
– Поддадимся на провокацию?
Она улыбнулась ему так, как улыбаются смущенному соб-
ственной шалостью ребенку:
 
 
 
 –  Обязательно. У меня есть чудненькое заклинание как
раз для такого случая.
– Да? – мигом заинтересовался он.
– Да, – подтвердила юная волшебница, оглядывая длин-
ный ряд стульев, выбирая, куда сесть. Торн галантно выдви-
нул для нее тот, что стоял справа от края, а сам уселся во
главе стола. Ива хмыкнула и тут же переключилась на вол-
шебство.  – Это на самом деле очень простое заклинание.
Я знаю его с самого раннего детства. Называется «Против
злого умысла». Как называется, так и работает. Очень удоб-
но. Так как существует такое огромное количество ядов, что
пропустить какой-нибудь необычный яд проще простого, да
и помимо ядов есть другие способы отравить еду. Уж поверь
мне. А заклинание отслеживает все, что сделано со злым
умыслом. Очень удобно… Ага. Готово. С преогромнейшим
удовольствием сообщаю вам, милорд, что еда неопасна.

Когда, насытившись и усевшись перед пылающим ками-

ном с бокалами вина, они обсуждали ситуацию, то пришли
к следующему выводу:
– Стало быть, здешняя магия для нас неопасна?
–  Не уверена. Замку что-то от нас надо, но что? И как
будут дальше развиваться события, если он добьется от нас
желаемого?
Торн поднял бокал из тончайшего хрусталя на уровень
глаз и чуточку наклонил. Вино неторопливо текло по хру-
 
 
 
стальной поверхности, оставляя маслянистый след.
– Красиво, – невпопад произнес он.
– То есть ты со мной не согласен?
– Да нет, почему же? Ты все правильно говоришь…
– Тогда… что не так?
Торн вздохнул:
– Грустно все это.
– Что грустно?
– Грустно… Такой красивый замок… А стоит без хозя-
ина. Неубранный, покинутый, безлюдный. Разве так долж-
но быть, Ива? Разве больше не подойдут этому красавцу
людские голоса? Самые разные голоса… Приказы команди-
ра гарнизона, шепот сплетничающих слуг, смех детей. Да и
просто звуки… Шорох юбок, цокот подков по двору, шаги и
бряцанье шпор. Так ведь нет. Стоит молчаливый, одинокий,
неприкаянный… Право, жаль…
– Да ты поэт, Торн.
– Нет. – Мужчина решительно поднялся. – Просто, – он
помолчал, – вспомнилось кое-что… Надо пойти проверить,
как там мой Вихрь. Совсем про него забыл. Он, наверное,
обиделся.
– Подожди, я с тобой, – подхватилась Ива.
– Да, действительно, – кивнул воин, глядя куда-то мимо
нее, – не стоит разделяться.
Знахарка оглянулась, но не обнаружила за своей спиной
ничего заслуживающего внимания, пожала плечами и напра-
 
 
 
вилась вслед за мужчиной, думая о том, что теперь к загадке
замка прибавилась тайна упавшего настроения ее спутника.
И вновь они шли по пустынным залам. Тишина и впрямь
подавляла. Да и общее запустение тоже не улучшало впечат-
ление.
–  Интересно все-таки,  – произнесла Ива только для то-
го, чтобы нарушить соборное молчание, – почему же в неко-
торых залах воцарилась чистота, а в некоторых как лежала
грязь веками, так и лежит?
– Может, мы как-то этому поспособствовали? – задумчи-
во сформулировал их общую мысль Торн.
–  Но как? Словами? Ведь в прошлый раз мы говорили
именно об уборке.
–  Давай проверим.  – Наемник остановился посредине
большой залы с огромным камином из какого-то зеленого
камня с такими же декоративными колоннами. – Я хочу, что-
бы эта комната стала чистая.
Один миг – и камень засверкал всеми оттенками зеленого,
а вокруг не осталось и пылинки. Даже зеркала вновь обрели
свою ясность, а рассохшееся дерево мебели казалось только
что привезенным из мастерской.
– Потрясающе! – засмеялась девушка, погладив нежно-зе-
леный шелк обивки кресла.
–  Теперь ты!  – подарил ей улыбку довольный Торн.
Ива бегом бросилась в следующую комнату, стены которой
сплошь были зеркальные.
 
 
 
 – Я хочу, чтобы эта комната стала чистая! – Ее звонкий
голос отразился эхом от зеркал и унесся в высь потолков, но
ничего не произошло. Ива стояла посредине залы и чуть не
плакала. – Но почему?
Торн энергичным шагом пересек комнату и остановился
около девушки.
– Почему? – подняла она на него красивые карие глаза. –
Не получается.
Его рука легла на ее плечо, другой он коснулся ее подбо-
родка и заглянул в темные очи.
– Кто знает? – прошептал он.
Чувствуя, что отстраняться совсем не хочется, Ива отвела
глаза.
– Но ведь у тебя получается. Попробуй еще раз.
Мужчина задумался, и девушка воспользовалась момен-
том, чтобы сделать шаг назад.
– Я хочу, чтобы эта комната стала чистая, – спокойно про-
изнес он.
Превращение не заставило себя ждать. Огромные люстры
под потолками засияли сотнями свечей, многократно отра-
зив свет настенных канделябров в зеркалах.
Ива сделала еще один шаг назад и огляделась.
– Ну и кто из нас маг? – задорно поинтересовалась у него.
–  Один-ноль,  – проворчал он, тоже рассматривая мета-
морфозы. – Это бальная зала. Эх, сюда бы музыку, шампан-
ское, танцующие пары, дам в бальных платьях…
 
 
 
 – Ах! – Ива с недоумением посмотрела вниз и обнаружила
на себе серебристое блестящее как чешуя русалок платье из
какого-то необыкновенно нежного материала. Подняв голо-
ву, знахарка увидела в зеркале женщину с высокой сложной
прической, открытыми плечами и… ее собственным изум-
ленным лицом. – Боги! Торн, что ты сделал?!
Мужчина тоже с удивлением рассматривал свой парадный
темный шитый серебром камзол, невесть как оказавшийся
на нем.
Рыцарь поднял на нее не менее растерянные глаза:
– Я не хотел… Но ты прекрасна!
Ива не могла не согласиться с ним.
– Это иллюзия? – только спросила она.
– Не знаю. На ощупь реально.
Тут заиграла музыка. Легкая приятная мелодия разнес-
лась по залу благодаря его прекрасной акустике. Казалось,
она слышится отовсюду.
– Думаю, будет безопаснее для психики воспринимать чу-
дачества замка как что-то естественное, – выдохнул Торн. –
Миледи, подарите мне танец.
Ива поддалась на обаяние этой улыбки и уже вложила
свою маленькую лапку в его протянутую ладонь и тут только
вспомнила:
– Я не умею танцевать.
– Глупости! – отсек рыцарь. – Даже в деревнях танцуют
«Полет кленовых листьев»! Все танцы пошли от него.
 
 
 
 – Но…
– Никаких «но», юная леди. – Он шагнул к ней навстречу
и положил руку на ее талию. Наклонился и с улыбкой подна-
чил: – Слышишь музыку, малышка? Неужели у тебя не хва-
тит смелости и мастерства на один танец?
Вместо ответа она коснулась ладонью его плеча. Следую-
щий шаг они сделали вместе. А остальное музыка завершила
за них.
Через полчаса девушка, смеясь, запросила пощады, и они
вышли из залы. Одежда тут же приняла свой изначальный
вид. Они немного поудивлялись и пошли дальше. Оказалось,
что Вихрь очень удобно устроился в конюшне. Чистый, с
расчесанными гривой и хвостом, он стоял возле кормушки,
полной отборного овса.
–  Ну что ж, по крайней мере, с голода мы не умрем,  –
подытожил Торн, почесывая круп ластящегося жеребца.
Не особо надеясь на удачу, они проверили ворота. Незри-
мая стена стояла как и прежде.
Замок вновь встретил их тишиной. Правда, на этот раз
Торн придумал, как очистить его полностью от грязи: просто
приказал убрать ее всю. Вечер незаметно подкрался, и уста-
лость взяла свое.
Путники долго решали, где им лечь спать, – в конце кон-
цов, все же рискнули подняться на второй этаж, где нашлись
две удобные спальни. Они еще подискутировали на тему
опасности спать раздельно. Ива заявила, что если они будут
 
 
 
почивать вместе, проблемы возникнут, и она в этом не со-
мневается, ну а врозь – это уж как повезет, и после таких
слов гордо удалилась в меньшую комнату. За дверью разда-
лось фырканье Торна, подозрительно смахивающее на смех.
Однако решительное настроение знахарки немного увя-
ло, когда она оказалась одна в незнакомой комнате. Огром-
ная кровать под балдахином была настолько непривычной и
чуждой для нее, что девушка невольно подумала о странно-
сти этой ситуации: она деревенская знахарка, и подобные хо-
ромы не для нее. Ее можно одеть в дорогие одежды, научить
танцевать, окружить роскошью, но не останется ли она все
той же наивной провинциалкой? Да, она всегда отличалась
от своего окружения. Причем в лучшую сторону. Но может,
все это иллюзия, самообман, желанная, но несбыточная меч-
та? Кто она такая?
Ива закрыла глаза, сдерживая рвущееся наружу отчаяние.
Она много раз останавливалась на дороге, сомневаясь в том,
что сумеет одолеть очередное препятствие, побороть соб-
ственную неуверенность, страх, желание вновь оказаться в
домашней обстановке, среди тех, кому нужна. Каждый раз,
когда она делала следующий шаг, что отдалял ее от дома, она
не всегда была уверена в его правильности. Сейчас в рос-
коши этого огромного чужого дома она думала о том, что
неужели когда-нибудь настанет день, и нечто подобное ста-
нет для нее привычным? Но не будет ли это концом того, что
сейчас составляет неотъемлемую часть ее личности? Искала
 
 
 
и не находила ответа. Наверное, потому что его не было. По
крайней мере, однозначного. А была лишь большая комната
для взрослой женщины, которой Ива пока еще не стала.
Девушка зачем-то потрогала изящную статуэтку на комо-
де, провела ладонью по полотну балдахина, прислушалась к
звукам из соседней комнаты, посмотрела в зеркало. Укорив
себя за огромные перепуганные глаза, разделась и легла в по-
стель. В лунном свете полог над кроватью сверкал звездоч-
ками, и, наблюдая за их танцем, Ива уснула, так и не выяс-
нив для себя ничего.
Ночь, несмотря на дурные предчувствия, прошла спокой-
но, а утром она получила завтрак в постель и Торна в каче-
стве собеседника. Что ни говори, мелочь, а приятно.
Потом они сообща принялись исследовать замок, что,
надо сказать, было делом безнадежным отчасти из-за его
огромных размеров, отчасти из-за запутанности коридоров.
Очевидно, архитекторы исходили из соображений безопас-
ности. Мол, даже если враг проникнет в замок, ему никогда
не найти хозяев, не говоря уже о сокровищнице.
–  Нет, Торн,  – заявила Ива, оказавшись в седьмой или
восьмой раз в комнате с гобеленом во всю стену, изображав-
шим религиозный сюжет сошествия в Темные Миры свято-
го Ионы. Однако было заметно, что автор сего бессмертного
творения никогда там не был и бесов не видел. Бесы у него
изрядно походили на перемазанных сажей крестьян, а святой
как-то уж очень сладострастно смотрел на одного симпатич-
 
 
 
ного бесенка женского пола. Единственное достоинство этой
комнаты состояло в том, что она сразу выводила на лестни-
цу. – Так дальше не пойдет. Надо составить какой-то план,
иначе мы рискуем пробродить здесь до возвращения Короля
всех людей.
– Я не прочь присягнуть сюзерену, – присел на порог ря-
дом с ней Торн, – но боюсь, что ты права. Надо действитель-
но более обдуманно подойти к этому делу.
– Давай прикинем. Есть замок – что мы про него знаем?
– Ничего.
– А как узнать хоть что-то, если никто нам этого не рас-
сказывает?
– Прочитать, коль есть записи.
– А где они могут быть?
– В библиотеке или в кабинете хозяина!
– А где таковые могут располагаться?
– Я поместил бы на первом этаже, в том крыле, где ма-
ленькие комнаты, они, похоже, только для семьи.
– Ну так и пойдем туда! Благо есть рядом лестница. А то
я уже ненавижу эту комнату. Нет, ну ты объясни мне, как
можно семь раз попасть разными путями в комнату, у кото-
рой только три двери?!
Не торопясь, они спускались по одному из ответвлений
лестницы.
На площадке, где правая и левая лестницы сходились, де-
вушка и юноша, не сговариваясь, остановились и подняли
 
 
 
головы. На стене висел еще один портрет без лица. Мужчи-
на на полотне был изображен на фоне этого самого замка и
простирал руку куда-то вдаль. Он был высокий, худощавый,
с величественной осанкой и в дорогой одежде.
–  Почему же лица не изображены?  – выразил Торн их
мысли.
– Может, в этом и заключается загадка, которую нам надо
разгадать?
Опять синхронно, они покачали головами и продолжили
спуск.
Библиотеку они нашли сравнительно легко – минут че-
рез сорок. Ива застыла на пороге, напоминая безмолвный
памятник безграничному восторгу. Сколько она себя пом-
нила, книга была величайшим сокровищем и огромнейшей
редкостью. А тут оказалось столько… на ее глаза даже слезы
навернулись. Кто-то же собирал это богатство, искал по ми-
ру, читал, бережно хранил. Правильно Торн сказал – негоже
такому сокровищу пропадать без хозяина.
Библиотека была залита косыми солнечными лучами. В
их свете плясали пылинки, которые всегда сопровождают
скопление книг.
Торн сделал шаг вперед. Его впечатлило количество книг,
но не потрясло. Он встал посередине библиотеки в столбе
солнечного света и начал разглагольствовать о трудностях
поиска в этом обилии информации. Ива внезапно почув-
ствовала присутствие магии в воздухе. Ощущение было со-
 
 
 
всем слабым, как запах эльфийских духов, но все же она не
ошибалась. Девушка напрягла глаза, уже привычно перехо-
дя на магическое зрение. Против ожидаемого краски мира
не стали ярче – хотя куда еще? – а наоборот: все выглядело
так, словно его залили серым, словно предрассветный туман
наполнил комнату. Ива попыталась найти его источник, но
явственно ощутила, что кто-то или что-то ей мешает в этом.
Девушка на пробу сделала пару шагов. Идти оказалось труд-
но, но ее радовало то, что она перестала терять концентра-
цию при малейшем движении, как было раньше. Волшебная
дымка не позволяла передвигаться быстро. Но усилия ока-
зались оправданными, когда неожиданно посреди залитого
дымкой пространства вынырнула стойка с толстенным ста-
ринным томом. Ива протянула руку, но наткнулась на неви-
димую преграду, точно такую же, как та, что окружала замок.
Но, в отличие от внешней защиты, эта не осталась пассивной
для магии – знахарку толкнуло назад, от неожиданности она
не удержалась на ногах и свалилась на пол, тут же потеряв
концентрацию. Мир сразу же обрел былую яркость. Торн,
мгновенно подскочив к ней, уже выспрашивал взволнован-
ным голосом, что случилась. Девушка прерывисто выдохну-
ла и кивнула на появившуюся из ниоткуда стойку с книгой.
К их обоюдному удивлению рука Торна совершенно спо-
койно дотронулась до кожаного переплета, но открыть том
не удалось. Не имея ни единой застежки, книга тем не менее
решительно отказывалась подчиняться.
 
 
 
 Ива расстроилась: ее книга вообще к себе не подпускала.
Торн, правда, выразился так:
– На каждую мышку своя кошка.
Они прошлись по обширному помещению библиотеки,
вздохнули. Над столом висел еще один портрет, на этот раз
женский, но тоже без лица. Торн пожал плечами и сказал, что
займется бумагами в столе, вернее, в… на… и под ним. Оче-
видно, это было место, которого совсем не коснулось вол-
шебство замка. Правда, пыли не было, зато бардак такой, что
у Ивы невольно возникла ассоциация с буреломом. Поэтому
она с легким сердцем отдала другу этот участок работы, а
сама направилась к краю книжных шкафов. Скажем по сек-
рету, не из-за педантичности и собранности, а потому, что
заметила там книги по травам. Несколько следующих часов
Торн не мог ее дозваться, получая в ответ на все попытки
общения невразумительные междометия. Откроем еще одну
тайну – книги по травоведению навсегда остались для нее
непреодолимым соблазном. Чтобы отвлечь ее внимание, до-
статочно было дать ей в лапки какую-нибудь книжку – чем
древнее, тем лучше – про травы и заклятия к ним.
Таким образом, в этот день они ничего не сделали для
освобождения от необременительного плена. Да и, честно
говоря, друзья больше пользовались возможностью неожи-
данного отдыха, чем искали спасения. Вечером они вновь
сидели перед пылающим камином, держа в руках кубки, и
неспешно беседовали.
 
 
 
 – Что же все-таки дернуло тебя уйти из дома? – небрежно
спросил Торн.
– Трудно сказать, – вздохнула Ива, уже изрядно налакав-
шаяся старинного дорогого вина. – Наверное, все сразу.
–  Дай-ка угадаю. Тебе хотелось приключений и стран-
ствий и чтобы пряный ветер, как поют менестрели, с восточ-
ных холмов бил в лицо?
Девушка рассмеялась. Она не знала, что ее так насмеши-
ло, но почему-то было весело. Хорошо сидеть рядом с силь-
ным привлекательным мужчиной у камина старинного зам-
ка, пить вино, слушать умные речи и наслаждаться звуками
его приятного голоса, купаться в лестном внимании.
–  Что ж, трудно отрицать,  – ломающимся от смеха го-
лосом ответила она. – Разумеется, хотелось. Хотелось быть
свободной, жить как хочу или как смогу. Хотелось увидеть
другие земли, города. Хотелось слушать менестрелей. Хоте-
лось битв и чудес. И прочая, прочая, прочая… Но, наверное,
больше всего хотелось что-то доказать – себе и остальным.
Но скажу тебе по секрету – все равно ты слишком пьян, чтоб
запомнить – я не знаю, почему я ушла из дома. Просто ушла.
Почему-то… Может, тому виной снежные волки и их при-
зрачная королева. А может, что-то еще. Не знаю. Да особо
и не хочу знать. В конце концов, какая разница? Я здесь, и
сейчас мне хорошо. Разве это не оправдывает мой уход? Это
моя жизнь. И как бы я ее ни прожила, это был мой выбор,
моя дорога и мои ошибки. Главное здесь слово – моё. – Она
 
 
 
помолчала и добавила: – А еще я думаю, что я бродяга. Оди-
ночка. Мой путь – это мой друг и мой любовник. И вечный
поиск будет моим проклятием, моей жизнью и моим высшим
наслаждением. Понимаешь?
Девушка повернула голову, в ее глазах плескалось рубино-
вое вино большой выдержки и плясали блики камина. Муж-
чина придвинулся ближе, подлил ей в бокал дивного цвета
жидкости и кивнул.
– А ты? – спросила знахарка, сделав глоток. – Ты как ока-
зался на дороге?
Ее собеседник опустил глаза и произнес:
– Я тоже бродяга. Это и мой путь, и моя судьба.
–  Нет.  – Ива пьяно, но уверенно покачала головой.  – Я
такие вещи чувствую. Не знаю, кому ты врешь – мне или
себе, но это неправда. Может, раньше так и было, но сейчас
это уже ложь. Ты много лет скитался по дорогам этого мира,
служил в самых разных армиях, надеясь, что тебя признают,
одарят милостями и землями, но никто так этого и не сделал.
Ты называешь себя вассалом удачи и сам себя ненавидишь
за это. Не качай головой. Я же знаю. Скажи, что я ошибаюсь
и напридумывала себе сказок. Скажешь?
Торн покаянно покачал головой и попробовал отшутить-
ся:
– Разве можно обманывать мага?
Ива хихикнула:
– Мага, может, и можно. А деревенскую знахарку нельзя.
 
 
 
А я из рода потомственных знахарок. Мы же не только ле-
чим. Мы же слушаем всю чушь, что несут нам люди. Иногда
нелепую, иногда горькую, иногда страшную. А веселых баек
я могу рассказать больше, чем заправский менестрель. Я го-
ворю это к тому, чтобы, ну, наверно, объяснить: знахарки со
временем превращаются в ведуний. А что делать? Опыт ста-
новится даром, причем чаще всего наследственным. Стран-
но, да? Хотя нет. Я никогда не пыталась вещать, предсказы-
вать или советовать. Хотя именно этого от меня больше все-
го и ждали. Люди ведь не понимают, что знание не всегда во
благо. Настоящая ведунья не та, которая знает истину, а та,
что поможет человеку найти ее. Ведь истина, как ни смешно,
тоже бывает разная, у каждого человека своя.
–  Ты пьяна, милая,  – умилился Торн, кладя руку ей на
плечи и пытаясь отобрать бокал. – Давай я отнесу тебя в по-
стель, уложу бай-бай…
– И прилягу рядом, – улыбаясь, закончила непризнанная
ведунья.  – Нет, мой милый, так легко ты от разговора не
уйдешь. Так что же, милорд, заставило вас покинуть отчий
дом?
Мужчина чуть ближе притянул ее к себе, немного развер-
нув, чтобы было удобнее дотрагиваться до ее лица. И тут же
коснулся ее кожи. Девушка потерлась щечкой о его пальцы.
Теплые серые глаза были близко-близко. Было хорошо. Теп-
ло и уютно. Только ее собственные глаза закрывались. С тру-
дом борясь со сном, она прошептала:
 
 
 
 – Ты не ответил на вопрос.
– Да, не ответил, – подтвердил он.

А утром похмелья совсем не было. Умели же делать в ста-

рину такие вина!
До обеда они вновь копались в библиотеке, стараясь найти
хоть что-то, что пролило бы свет на ситуацию, в которой они
оказались.
Сидя за роскошным столом, Ива и Торн в очередной раз
пытались разгадать загадку.
–  Знаешь, я просто уверен, что разгадка должна быть
очень простой! – горячился рыцарь.
– Но почему?! – недоумевала Ива.
– Ну хотя бы потому, что все истории, которые я слышал
про разные заколдованные места, имеют такую разгадку.
– Видно, из мест со сложной разгадкой мало кто вернулся.
– Не каркай!
– Да ну тебя!
– Вот, например, мой друг, рыцарь Белой Ладьи, он три
дня ходил по заколдованной пещере в поисках выхода. Ему
казалось, что он забирается все дальше и дальше, а на самом
деле он шел по кругу в пещере не больше двух сотен локтей
в длину. На ее стены было наложено заклятие, которое ме-
няло их внешний облик. А знаешь, как он выбрался? Он –
то ли из-за усталости (три дня ходить по кругу!), то ли еще
почему – стал держаться за стену и в один прекрасный мо-
 
 
 
мент просто вывалился наружи, прямо под копыта коня, ко-
торый посмотрел на него как на полного идиота. А что бы ты
подумала на его месте, наблюдая, как хозяин три дня подряд
ходит в небольшой пещере по кругу?
Они посмеялись.
– Или вот еще был смешной случай, – не мог угомониться
Торн. – Пошел один рыцарь спасать прекрасную принцессу,
запертую в башне очередным злобным колдуном. Преодолел
множество препятствий, выжил в лесу, кишащем чудовища-
ми, прополз по веревочному мосту над рекой лавы, ну и тому
подобное, и вот оказался перед башней. Ее колдун, конечно,
сделал на совесть: по стенке не залезешь. Начал в дверь ло-
миться, а она ни в какую. Понял он, что дверь заговоренная.
Над ней даже какие-то древние руны начертаны были. При-
нялся различные волшебные слова говорить, коих знал ве-
ликое множество. До сих пор бы мучился, если не подоспел
бы ее один потенциальный спаситель, только маг на этот раз.
Ребята решили сразу не устраивать поединок, а спасти прин-
цессу и уж потом по ходу дела разобраться, кому она доста-
нется. Тогда рыцарь поведал магу о своем затруднении. Тот
подошел к упрямой двери, посмотрел на руны, почесал ма-
ковку и потянул на себя. Дверь и открылась.
Ива сложилась пополам. Торн тоже посмеялся и с наро-
читой грустью закончил:
–  К слову сказать, ребята спасли-таки принцессу, но по
дороге к дому ее славного отца оба проявили благородство
 
 
 
и уступили право на ее руку друг другу, потом чуть не по-
дрались, пытаясь всучить прекрасную, но тупую, как горный
тролль, принцессу другу-противнику. Дело кончилось тем,
что рыцарь и маг, получив от короля обещанные денежки, в
тот же вечер сбежали из дворца, золотишко поделили и про-
пили в первом же кабаке соседнего государства.

Они вновь направлялись в библиотеку, когда что-то заста-

вило Иву напрячься. Как всегда она сначала почувствовала,
а потом только осознала, в чем причина ее беспокойства.
– Торн, – тихо произнесла знахарка. Наемник среагировал
мгновенно. Он уже научился распознавать тревогу в ее голо-
се. В его руке блеснул меч. Воин быстро осмотрелся. Ничего
подозрительного не заметив, повернулся за объяснениями.
Девушка была напряжена. Торн также уже знал, когда она
пользуется магическим зрением – по расширенным глазам,
по застывшему взгляду, по вмиг побелевшему лицу. Сейчас
картина была именно такая. Ива рассказывала другу, что при
таком обращении к «колдовскому глазу» немного искажает-
ся восприятие окружающего. В частности, замедляется вре-
мя. Юная волшебница, зная это, уже приучила себя говорить
медленнее, иначе ее речь просто смазывалась. Поэтому Тор-
на не удивило то, как она растягивала слова. – Что-то не так.
Я чувствую чей-то взгляд. Кто-то, кто владеет магией, смот-
рит на… наверное, на нас.
– Я никого не вижу.
 
 
 
 – Я тоже. Но… чувствую. Ой!
– Что «ой»? – крутнувшись на месте, рыцарь вновь ничего
не обнаружил.
– Еще один!
– Да где же они?!
– Торн, мне страшно.
– Ива! Не время бояться! Следи за тем, что происходит!
– Это не мой страх! Это… это!..– Она вновь вскрикнула.
По телу пробежала дрожь. – Это замок! Это его магия! Его
колдовство! Оно откликнулось на чужую магию! Ее я снача-
ла и почувствовала! Торн, кто-то – маг, наверное, – был ря-
дом!
– Это и не странно. Любого должен заинтересовать замок,
появившийся из ниоткуда.
От неожиданности Ива мгновенно выпала из состояния,
в котором могла пользоваться волшебным зрением.
– Тогда почему же никто сюда еще не заявился?
– Ну… может, стена действует в обе стороны. Нас не вы-
пускает и никого не впускает.
– Но если кто-то ломился бы, мы непременно услышали.
Уверена, что по дороге проехала не одна и не две телеги. Не
говоря уже о всякого рода всадниках и путниках. Но никто
не появился.
– Может, волки? – почесал затылок рыцарь.
– Торн, а откуда здесь такая здоровенная стая волков, да
еще летом?
 
 
 
 – Действительно. Слишком странно. Никогда раньше тут
такого не было. Ива! А ведь мы не слышим по ночам вол-
чьего воя!
– И правда не слышим. Так что же это получается… волки
ушли?
– Выполнили свою миссию и ушли… – пробормотал воин.
Ива с ужасом воззрилась на него:
–  Не хочешь ли ты сказать… что они появились в лесу
только затем, чтобы мы оказались в замке?!
– Откуда мне знать, – проворчал Торн. – Догадки же не
проверишь. Слушай, а что ты там вещала по поводу колдов-
ства замка?
– Ну… я сначала почувствовала чужое колдовство. При-
чем такое неприятное ощущение, должна тебе сказать. А по-
том замок словно проснулся. И знаешь, стало так страшно.
К нам он никогда не проявлял агрессию, наоборот, опекал и
заботился, делал все, чтобы нам было удобно и хорошо. Раз-
ве что не выпускал. А тут он так вызверился, что ли. Столько
злости – куда тем волкам!
– Странно как-то, – пробормотал мужчина.
– Да уж…
Они подходили уже к библиотеке, когда что-то вновь на-
сторожило Иву. Она выругалась. Торн неодобрительно по-
смотрел на нее:
– Ну что еще?
– Ты не замечаешь ничего странного?
 
 
 
 – Нет. Опять кто-то лезет?
– Нет. Без магии. Просто что-то меня смущает.
– Наверное, мой вид сзади, – схохмил наемник.
– Идиот, – беззлобно бросила она. – Ладно, пошли.
Они прошли еще пару шагов. На них смотрели безликие
портреты.
– Нет, ну вот опять! – разозлилась знахарка. – Неужели
ты ничего не чувствуешь?
– Нет! Да что происходит?!
Ива посмотрела на худощавого мужчину в простом до-
рожном камзоле на картине. Догадка была мгновенна. Зна-
харка медленно сделала два шага назад, повернув голо-
ву чуть в сторону и скосив глаза. В следующий миг она
вскрикнула. В зеркале напротив на мгновение мелькнуло ху-
дое бледное лицо мужчины в простом дорожном камзоле.
Мелькнуло и пропало.
Торн повторил ее маневр. И тоже увидел отражение лица,
которое на картине нарисовано не было. Они прошли еще
несколько зеркал, ситуация не изменилась: если рядом нахо-
дился портрет, то на очень короткий промежуток времени из
глубин серебряного стекла проступали лица – мужские, жен-
ские. Они окидывали их внимательным строгим взглядом и
пропадали вновь. Ощущение было жуткое. Как будто толпы
призраков крадутся за людьми. Следят темными злыми гла-
зами. Выжидают. Чего? И какую кару они приготовили для
нарушивших их покой?
 
 
 
 – Мне страшно, Торн.
– Мне тоже.
Девушка сглотнула и возмущенно воззрилась на рыцаря.
– Что же будем делать?! – Иве хотелось закатить истери-
ку, но никакого более-менее приемлемого повода не находи-
лось.
– Ты чувствуешь что-нибудь необычное?
– А это, по-твоему, обычно?! – взвизгнула девушка.
– В смысле магии? – не поддался на провокацию мужчина.
Ива задумалась. Прислушалась к себе.
– Нет, – немного удивленно ответила спустя какое-то вре-
мя.
– Значит, будем считать это еще одним чудачеством зам-
ка.
– Но они же смотрят!
– Это портреты. Им и положено смотреть.
– Но почему у них у всех такие злые лица?!
– Злые… ну не знаю. Пошли. Все равно ничего сделать не
можем.
– Вот именно – не можем! – Ива все-таки решила устро-
ить истерику. – Мы застряли тут навечно. Я не хочу прове-
сти в этой тюрьме всю жизнь! Я молода! Я не хочу умирать!
Что за дерьмо, гоблина мать?! Я хочу на волю!!! – Да, ес-
ли ведьма заводилась, то уж на полную. – А тут еще и эти!
Смотрят на меня, словно осуждают! Как будто мне достав-
ляет удовольствие сидеть безвылазно в этот проклятом бо-
 
 
 
гами замке! Наблюдают за нами и делают ставки, сколько мы
еще продержимся! Прежде чем сойдем с ума! Торн, мы сой-
дем с ума в одиночестве! А потом они спустятся с картин,
вынырнут из зеркал и сожрут наши тела, и мы станем таки-
ми же, как они, – призраками в глубине зеркал! Торн, я не
хочу умирать!!!
Ива уже переходила на ультразвук, когда щеку обожгла
пощечина. Она была настолько неожиданной, что знахарка
покачнулась и оказалась в крепких мужских объятиях.
– Прекрати! – Он поддерживал ее за талию, а вторую ла-
донь положил ей на затылок. Его пальцы зарылись в светлых
волосах, он потянул ее голову вниз. – Прекрати.
Боль немного отрезвила девушку. А слезы продолжали бе-
жать по щекам. Но его руки, пусть и грубоватые, были ей
приятны, даже ощущение бессилия не казалось теперь таким
ужасным.
Мужчина смотрел на женщину в своих объятиях и не на-
ходил в себе ни малейшего желания защищать ее и утешать.
Она была, безусловно, хороша. И сейчас была именно в том
положении, в котором должна: в его руках, причем без ма-
лейшей возможности оттолкнуть их, то есть в полном его
распоряжении. Торн почувствовал нечто неведомое доселе
– он был хозяином и господином, и никто не имел права со-
противляться его власти. Это ему понравилось. И тут же за-
хотелось получить всему этому подтверждение.
На его лице появилось хищное выражение, и он накло-
 
 
 
нился к девушке. Ива ощутила его губы на своих и сначала
приняла их как утешение. А именно этого ей более всего хо-
телось – и губ, и утешения. Поцелуй продолжался, но что-то
пошло не так… Не было утешения. Даже уста казались жест-
кими, – ни нежности в них, ни ласки. Это были губы солда-
та-победителя в разоренной деревушке. Руки крепко сжали
ее тело, до боли прижимая к своему.
Ива застыла. Даже слезы высохли. Слабость прошла мгно-
венно. Все ее существо восстало против такого обращения.
Девушка напряглась, подняла руки и оттолкнула мужчину от
себя.
Торн осознал ее сопротивление, сначала внутреннее, по-
том уже и реально. Черная волна удушающего гнева подня-
лась откуда-то из глубины его сознания. Никто не смеет ему
перечить! Как она может даже помыслить об этом?! Да кто
она такая?! Желание сломить, наказать, причинить боль ста-
ло почти невыносимым. Он сжал ее крепче, потянул за во-
лосы…
Как и мгновения назад Ива почувствовала страх, но не
такой, как перед чем-то непонятным и неизведанным, ка-
ким-то абстрактным злом. Инстинкт самосохранения про-
явил себя мгновенно: она начала вырываться, однако сделать
ничего было невозможно. Иву едва не стошнило при одной
мысли, что ее нежное девичье тело лапают грубые мужские
руки. Знахарка вскрикнула, и как верный пес Сила пришла
на помощь. Магия отшвырнула наемника, причем с такой
 
 
 
силой, что он, свалившись на зеркало, разбил его вдребезги.
Ива бросилась прочь по коридору, заливаясь слезами зло-
бы, горечи и боли.
Торн остался сидеть прямо на осколках. Ладони у него бы-
ли порезаны в нескольких местах. Он смотрел на собствен-
ную кровь и с отчетливой ясностью осознавал, что наделал.
Но еще хуже была другая мысль: все могло быть иначе, не
окажись попутчица волшебницей.
Он наблюдал, как кровь течет по коже, и не мог поверить
в случившееся. Никогда в жизни он не брал женщину силой,
более того – никогда не желал ничего подобного и сам все-
гда ненавидел тех мужланов, которые находили в этом хоть
какое-то удовольствие. И вот сейчас он чуть не изнасиловал
ни в чем не повинную милую славную девчушку. И в том,
что он остановился, не было ни капли его заслуги. И самое
страшное – у него даже мысли не возникло, что он делает
что-то не так.
Он содрогнулся при воспоминании о том, как жаждал сло-
мить, почти уничтожить ее волю, как хотел обладать и при-
чинять боль. Насиловать.
Осознание всего этого ввергло Торна в такой шок, что ко-
гда он поднялся, его шатало. Он не находил себе оправдания.
А затем пришла другая мысль: что теперь Ива думает о
нем. Это заставило его застонать. И ведь не было никакой
возможности как-то оправдаться. Слова «бес попутал» каза-
лись смешными даже ему. Но что-то надо было делать…
 
 
 
 Ива сжалась в комочек в самом дальнем углу библио-
теки. Ее трясло от пережитого. Мигом вспомнился костер
в безымянной деревушке. Ощущение собственного бесси-
лия, неспособности противостоять насилию… Мужские ру-
ки словно оставили на ее теле грязные метки. Именно так
она себя ощущала: грязной, побитой, несчастной и… обма-
нутой. Она не могла поверить, что Торн оказался на повер-
ку такой скотиной. Иве казалось это нереальным, вплоть до
абсурда. Да, она знает его недолго. Но за это время у него
было множество возможностей без особого труда затащить
ее в постель, если уж так сильно хочется. Например, когда
она напилась как сапожник. Ее даже уговаривать долго не
пришлось бы. Но тогда Торн не воспользовался ситуацией.
Почему? Или ему нравится именно такой секс? С насилием
и побоями? Верилось с трудом. Ива немало повидала таких
мужиков, даже в собственной деревне, и научилась распо-
знавать их. Торн же, как ей казалось, принадлежал к той ка-
тегории мужчин, которым наибольшее наслаждение достав-
ляет сам процесс завоевания, обольщения, – этакий поеди-
нок умов и воли. Но не физической силы. Неужели она оши-
балась? Ива просто не могла в это поверить. Или не хотела?
Девушка содрогнулась. Нет, она не могла в него влюбить-
ся. Глупости. Она вспомнила выражение его лица перед «по-
целуем» (в гробу она видала такие поцелуи!): жесткое, нет
– жестокое. Черты худощавого лица исказились. Глаза по-
темнели. Стали злыми, безжалостными. Куда делись из них
 
 
 
улыбка и задорные искорки?
Ива зарыдала с удвоенной силой. Тело болело, а мир в
один миг растерял все краски, всю свою прелесть и очарова-
ние – ей было плохо. Она вспомнила, что точно так те, ко-
му она пыталась помочь, еще совсем недавно, упиваясь от
восторга, смотрели, как огонь подбирается к ее телу. Девуш-
ка еще больше согнулась и застонала. Хотелось совсем как
в детстве воззвать к богам, мудрым и справедливым, и спро-
сить: за что? За что же, гоблин дери?!
Комната погрузилась во мрак. Серый туман наполнил все
видимое пространство. И звуки исчезли. Как и следовало
ожидать, знахарка не обратила внимания. Когда она заме-
тила присутствие другого человека, как водится, было уже
поздно. Перед ней стоял мужчина – высокий, сухощавый,
с худым жестким лицом. Он смотрел на трясущуюся в сле-
зах девушку, и его тонкие губы кривились презрением, и
ненависть светилась во взоре. Неизвестный протянул руку,
схватил травницу за локоть и дернул вверх. Ива вскрикнула,
только сейчас обнаружив его присутствие. Он возвышался
над ней больше, чем на голову. Он него веяло такой злобой,
что девушка отшатнулась, скорее, от этого, чем от его при-
косновения. Мужчина тут же схватил ее за вторую руку и
притянул к себе. Его намерения не оставляли сомнений. Ива
закричала. Вырываясь из цепких пальцев, она каким-то чу-
дом поняла, что насильник не может быть живым человеком.
Она видела его словно сквозь дымку или туман, черты ли-
 
 
 
ца смазывались, но прикосновения были совершенно мате-
риальны. Паника накрыла девушку с головой. Ни одной ра-
зумной мысли не осталось. Разум отказался ей подчиняться,
зато тело отбивалось со всей отпущенной ему богами силой.
Торн услышал крик Ивы далеко от библиотеки. Он не по-
ходил на плач, а был полон такого ужаса и боли, что сердце
подскочило к самому горлу. Не рассуждая, он бросился на
звук. Крик не прекращался ни на миг. Взлетал к потолкам,
отражался от зеркал и разбивался об плиты пола.
Страх за подругу подгонял воина. Он с ужасом подумал,
что могло привести уравновешенную знахарку в такую па-
нику.
Наемник ворвался в библиотеку и увидел склонившего-
ся над ней незнакомца. Девушка отбивалась яростно, но си-
лы были слишком неравны. Торн зарычал и, откинув попав-
шийся на дороге стул, бросился на насильника. Тот услышал
и обернулся.
– Прочь от нее!
И без того нечеткие черты лица призрака превратились в
звериную маску. Видя, что нежданный защитник достает на
бегу меч, неизвестный выхватил из ниоткуда кинжал и за-
пустил его в воина. Торн смог уклониться. На него тут же
обрушился книжный шкаф. К счастью, и его «вассал удачи»
заметил вовремя, успев отпрыгнуть в сторону. Железный и
призрачный мечи столкнулись так, что полетели искры в раз-
ные стороны.
 
 
 
 – Моё!!! – взвизгнул призрак. – Всё моё!!!
Оружие столкнулось вновь. Зазвенели в замысловатой ме-
лодии мечи, ноги пустились в непонятный непосвященному
пляс, а воздух наполнился отборной бранью. Торн всей ко-
жей ощущал злобу противника, но один взгляд на сжавшу-
юся в уголке подругу наполнил его такой яростью, что куда
там какому-то призраку, пусть и управляющемуся мечом с
поразительной ловкостью. Обманный удар, и железо прон-
зило призрачную плоть. Крик ввинтился в уши. А неизвест-
ный начал таять серой дымкой. Однако он не пропал на веки
вечные, а поднявшись вверх, застыл на портрете напротив
стола в гордой позе, сверкая нарисованными злыми глазами.
Убедившись, что картина – это действительно картина, и
она не представляет опасности, Торн обернулся к девушке.
Ее глаза превратились в черные провалы. Взгляд остановил-
ся на портрете. Ее трясло безостановочно. И было похоже,
что еще немного, и она просто свалится в обморок.
Торн бросился к ней, прижал к себе. Она нисколько не со-
противлялась, хотя имела на это все основания. Но, очевид-
но, шок был столь велик, что девушка позволила себе при-
нять это нежданное утешение, пусть и от того, кто сам оби-
дел ее не меньше. Знахарка прижалась к сильному мужско-
му телу.
Он подумал, что теперь привести ее в нормальное состо-
яние будет практически невозможно. И займет это невесть
сколько недель. В этот же момент Ива подняла голову, по-
 
 
 
смотрела на рыцаря, потом на портрет и произнесла:
– Это был не ты.
– Не я? – не понял тот.
– Там, в коридоре. Это был не ты. Я теперь понимаю, кого
напомнило мне твое лицо, когда… ну ты понял. Так вот –
это его, – она кивнула на картину, – мы видели в зеркале. И
он – это был ты. В тот миг.
– Но… но… как же так?
– Не знаю. Я же еще не маг. Думаю, он как-то воздейство-
вал на тебя. Призраки, хоть и могут быть материальны, пита-
ются, набирают силу за счет эмоций живых людей. По край-
ней мере, в большинстве случаев. Этому негодяю была нуж-
на не я. Ему нужны были мой страх, мое отчаяние, моя боль.
Твоя ярость. Желание, злоба… и прочее, – смутилась ведь-
мочка. – Разве ты так не думаешь? Или… я ошибаюсь?
Ее голос дрожал. Торн с невероятной осторожностью кос-
нулся ее щеки:
– Я боюсь причинить тебе боль. Вновь. – Она не оттолк-
нула его руку. Он осмелел и заправил светлый локон за уш-
ко. – Я боюсь, что эта ярость и ненависть – мои. Мне страш-
но подумать, что я действительно способен на такое.
Ива покачала головой:
– И мне страшно.

После этого происшествия портреты, изображающие сего

господина, перестали быть безликими. Ива с ужасом думала
 
 
 
о том, что должно произойти, чтобы все остальные картины
обрели лица.
Самое неприятное же было в том, что отношения меж-
ду воином и знахаркой стали невыносимо натянутыми. Оба
были предельно вежливыми, но настоящая теплота пропала.
Ива так и не смогла заставить себя забыть жестокость его
рук, а он не мог простить себе того же. При этом оба страда-
ли от этой холодности. Они ходили кругами, не представляя,
что теперь делать.
Торн смотрел на нее преданным виноватым взглядом по-
битой собаки, а у Ивы на глаза наворачивались слезы, когда
она видела его в одиночестве сидящего в кресле у камина
или стоящего на замковой галерее, но стоило ему случайно
коснуться ее кожи, как девушку всю передергивало. Он не
мог этого не замечать, а ей не удавалось перебороть эту ре-
акцию.
В подобных мучениях прошел не один день. Ива сама се-
бе стала казаться маленькой, беззащитной и забитой. В кон-
це концов, она не выдержала. На кухне травница обнаружи-
ла огромную бутыль самогона и притащила ее в облюбован-
ную ими гостиную. Торн воззрился на эту картину с немым
ужасом.
– Всё! – непререкаемо заявила маг. – Проблему надо ре-
шать.
Следующие несколько часов они самоотверженно закачи-
вали в себя и друг в друга эту гадость.
 
 
 
 Результатом этого действа, как, собственно, и планирова-
лось, оказалось полное отпирание душ. Ива, чуть ли не ры-
дая, рассказала Торну про костер и толпу, про вечное ожи-
дание подлости со стороны людей, про нелюбовь односель-
чан, про сомнения и страхи.
Рыцарь как мог утешал ее, говорил хорошие слова, при-
жимал к себе. Короче, для девушки вечеринка удалась.
Торну потребовалось больше времени и жидкости для
развязывания языка.
– Как ты думаешь, кто я на самом деле? А, знахарка?
– Ты… эт-та…во… вассал этой… удачи. Во! Сам сказал.
Я помню. Помню-помню… Когда же эт-та было? – Задумы-
ваться было тяжело, поэтому Ива решила не повторять столь
мучительных попыток. – Не помню. Я тебе все равно не по-
верила. Не, в том смысле, что, может, ты и живешь… э-э-
этим, но… это еще не все… Вот! – Ива была вправе гордить-
ся столь длинным монологом.
– Девочка моя! – умилился рыцарь. – Только ты меня по-
нимаешь. Моя ведунья. Дай, я тя поцелую!
Торн смачно чмокнул ее в щеку. Ива прижалась к его ру-
бахе, чувствуя себя по-настоящему счастливой.
–  Я же не простой воин, знахарка. Я даже не младший
сын, как ты наверняка подумала. Малышка, я же урожден-
ный граф. Первенец. И мать у меня графиня или баронес-
са?.. Не помню… Только сделали они меня вне брака. По-
трахались в свое удовольствие. А отец на матери не женил-
 
 
 
ся. Она тоже хороша. Родила меня тихонько и отдала чужим
людям, сама вышла замуж удачно и никогда больше обо мне
не вспомнила. Меня воспитывал брат моего отца. Но, как
и большинство младших братьев, он был почти нищ. Рано
умер. Зарубили на какой-то войне, где он воевал в составе
чьей-то дружины. По его стопам и я пошел, потому что боль-
ше ничего не умею. Думал – ладно, я бастард, ну и что?! За-
воюю себе и земли и титул. И покажу этим высокородным
выродкам от чего они отказались… – Он горько ей усмех-
нулся. – Но сама видишь, моя милая, годы идут, а я так и не
добился ничего. Даже не смог найти себе влиятельного по-
кровителя. Не научился подчиняться. Уже не раз был ранен.
Сколько еще лет мне осталось? Еще немного – и меч уже не
так легко будет ложиться в ладонь. А кому нужен старый во-
яка? Скажу тебе по секрету, я и воин-то не очень хороший.
Не, не плохой. Плохие до моих лет не доживают. Но не вы-
дающийся. Чего-то мне не хватает. И чем дальше тем боль-
ше, я думаю о доме. О том месте, которое можно назвать та-
ковым. У меня его нет. А хотелось. Я хотел бы, чтобы было
на всем этом свете хоть одно место, куда бы я смог возвра-
щаться. Где бы меня ждали, где любили, почти безусловно
– такого, какой есть. Как это банально, моя милая Ива. Это
так банально. Мне огоблинела пыль дорог. Я не желаю боль-
ше слышать звон оружия. Разве что на тренировках или за-
щищая свой замок. Да, я хочу иметь замок, а не какую-то
каморку. Я хочу идти по галерее с портретами предков и ду-
 
 
 
мать о том, что мне нечего будет стыдиться, когда приду на
их суд. Я хочу рассказывать о них своим детям на ночь. Хо-
чу, чтобы мой замок был оплотом для тех, кто нуждается в
защите. Хочу, чтобы вассалы любили меня за мои качества и
называли «своим». Своим, понимаешь? Я всегда был чужим.
Слишком циничным. Слишком тщеславным. Слишком гор-
дым. Слишком благородным порой. В общем, всегда не та-
ким, как мне хотелось бы. Я мечтал, чтобы мои выросшие
сыновья возвращались в мой замок, привозили друзей и с
гордостью говорили о нем и обо мне, и чтобы мой замок и
люди в нем были семьей, связанной не только кровными уза-
ми – по сути это так мало – а любовью, долгом, памятью и
счастьем. Понимаешь, моя милая?
Ива понимала, по крайней мере, частично. Она так и ви-
дела его – уже в годах, с сединой на висках, но бравого и
довольного, на ступенях величественного дома приветству-
ющего дорогих гостей. Тихое счастье, когда знаешь, кто ты,
уверен, что на своем месте, и когда впереди еще долгие годы,
чтобы делать все на благо тех, кто рядом, причем именно по-
тому, что это занятие доставляет наибольшее удовольствие.
– Тебе смешно, знахарка? Мне самому смешно. Сначала я
желал отомстить тем, кто отобрал у меня счастливое детство.
А теперь я просто хочу быть счастливым…
Рыцарь замолчал. Но казалось, его слова плывут в высоте
потолков и эхом отражаются от каменных стен. Тишина за-
вороженно вслушивалась в пьяную исповедь. Внимала муж-
 
 
 
скому голосу. И… упивалась им. Если бы Ива была не так
пьяна, она, несомненно, уловила бы, что что-то происходит,
но ведьмочка лежала на плече друга и слушала стук его серд-
ца, и ей было наплевать на все магические изменения в ми-
ре, вместе взятые.

Следующее утро наступило после полудни. А на традици-

онные работы в библиотеке они выползли уже под вечер. Да
и по чести говоря, больше интересовались друг другом, чем
какими-то там древними бумажками. Они танцевали в баль-
ной зале. Прогуливались по крепостной стене. Торн учил ее
правильно сидеть в седле. Пару раз даже упражнялись с ме-
чами, но Ива оказалась не особо способной к этому делу,
так что скоро занятия им наскучили. Знахарке больше нра-
вилось сидеть над книгами по травам и магическим искус-
ствам. Торну же приходилось самому тренироваться.
Дни шли. И невольное заключение в роскошной тюрьме
им уже не казалось таким ужасным. Но всем известно, что
ничто не вечно.
Той ночью Ива проснулась от ощущения чьего-то присут-
ствия в комнате. Она тихонько приоткрыла глаза, но нико-
го не увидела в призрачном свете полночной красавицы лу-
ны. Тогда знахарка сосредоточилась, стараясь обнаружить
нежданного гостя с помощью магии. Однако внутреннее зре-
ние сообщило, что никого нет рядом.
Сомнение тем не менее не проходило. Травница немного
 
 
 
поворочалась, но все же решила, что надо бы проверить.
Темнота нехотя расступалась перед знахаркой, так и но-
ровя набросить свой плащ ей на плечи. В длинной белой ру-
башке до пят, девушка сама походила на призрак. Звук ее
шагов едва слышался в шуршании нежной ткани и легком
дыхании юной волшебницы. Шаг, еще шаг – никого нет. Но
кто же смотрит на нее из этого живого мрака? Ива почти фи-
зически ощущала чужие взгляды. В какой-то момент знахар-
ка, сама того не замечая, перешла на магическое зрение. Она
ясно чувствовала, что никого нет в гулких коридорах, под
высокими потолками таинственного замка. И в то же вре-
мя она как будто краем уха улавливала чьи-то голоса, смех,
то мужской, то женский, то детский. Сливаясь в одну ме-
лодию, долетали обрывки фраз, бренчание оружия, упряжи,
звон посуды – обычные звуки в любом нормальном замке.
Но ведь в этом не было больше двух людей. Стоило прислу-
шаться, и голоса исчезали. Ива вновь до рези в глазах вгля-
дывалась в темноту перед собой, а звуки, будто насторожен-
но озираясь, выбирались вновь на грань ее сознания.
Как только девушка это поняла, она вновь резко затормо-
зила и прислушалась. Но ничего… Это походило на игру в
прятки. Ива выругалась. В этот момент впереди замерцало
что-то белое. Знахарка насторожилась, костеря на этот раз
себя за неосторожность. Пятно света увеличивалось. Девуш-
ка вжалась в стену, побелев в тон ночной рубашке.
На нее надвигалось самое настоящее привидение – с неко-
 
 
 
торых пор Ива стала хорошо в них разбираться. Призрак был
удивительно похож на слугу, лакея или кого-то в этом ро-
де. Даже совершенно бесцветная одежда выглядела как фор-
ма дворецкого или эконома. Спина призрака была надменно
выпрямлена. Тонкий нос высоко задран.
Привидение приблизилось, окинуло белую как смерть де-
вушку взглядом. Потом вдруг согнуло спину в поклоне и от-
правилось дальше, оставив в душе травницы неизгладимый
след.
Призрак давно скрылся из виду, когда Ива наконец-то
нашла в себе силы двинуться дальше. Значит, в замке жи-
вут привидения. Какой же замок без них? Ужас, конечно.
Но, похоже, они – он? – настроены неагрессивно. Да и ка-
кой-то это… неправильный призрак. Как Ива узнала, копа-
ясь в книжках о различных волшебных существах, основ-
ной чертой настоящего привидения может считаться спо-
собность вызывать страх у всего живого. И, пожалуй, еще
холод. А от этого ничем подобным не веяло. Разве так ве-
дут себя неупокоенные души? Было такое впечатление, что
он просто движется куда-то по своим делам. Как положено
всякому лакею. Или дворецкому… При жизни.
Ива тряхнула головой. Он был похож на очень живого слу-
гу. А что выглядел как призрак… так что еще можно ожи-
дать от заколдованного замка? Знахарка ехидно улыбнулась.
Да уж, дорассуждалась. Даже звучит глупо. Но… замок опре-
деленно жил. В нем не было людей, кроме двух случайных
 
 
 
путников, не было даже домовых. Не фыркали лошади на ко-
нюшне, не клацали зубами собаки, ловя блох, не чудили ко-
нюшенные и банники, но замок жил несмотря ни на что. Он
хватался за подобие жизни. Не хотел застывать под мантией
пыли и забвения. Вот и бродят отражения прежней жизни
по нему. Может, поэтому в нем и оказались два неосторож-
ных странника? Попали в ловушку чужого эгоистичного, но
такого человеческого желания не быть одному.
Ведунья покачала головой и укорила себя за расшалившу-
юся фантазию.
Коридор вывел ее на лестницу. Главная и парадная, ши-
рокая как не всякая улица. По улице должны ходить люди.
Ведьмочка сделала один короткий шажок вперед. Ее ступ-
ня скользнула в пустоту – упоительное ощущение меньше,
чем на миг, пока пальцы ног не почувствуют твердый ка-
мень. Интересно, кто-нибудь падал с этой лестницы? Навер-
няка. Такая удобная площадка для разыгрывания семейных
сцен. Один хлесткий удар – и неверная супруга? Или, мо-
жет, опротивевшая теща? Дочь, или сын-наследник от пер-
вого брака? – летит вниз, и акский мрамор прерывает хруп-
кую жизнь.
Но с чего это такие грустные мысли? С этой лестницы хо-
рошо спускаться во время светских приемов, ослепляя всех
и каждого, – и особенно одного – неземной красотой. Или
сбегать вниз, чтобы радостно повиснуть на шее вернувшего-
ся из дальнего и, несомненно, опасного похода мужа… отца,
 
 
 
брата, сына?
Пальчики изящной кисти бегут по вычурным перилам.
А может, у подножия этой лестницы играли дети… хозяев,
слуг?
Сражались на деревянных мечах сыновья лорда? А по но-
чам они с младшей сестренкой крались мимо портретов на
кухню за сладостями? А лица предков смотрели из прошло-
го с улыбкой и тихой гордостью?
Ведунья скользила по залам. Луна услужливо высвечива-
ла их величественную красоту. Как грустно, что они одино-
ки. Здесь должен слышаться смех… нет, не смех,  – музы-
ка. Да, точно – музыка. И тихие вздохи влюбленных пар. А
в смежных комнатах так удобно прятаться от неделикатных
глаз. Первая влюбленность должна освещать память этих ка-
менно-деревянных красавцев. Ива как наяву видела кружа-
щуюся в своем счастье девушку в белом легком – летящем
– платье.
– Я тебе нравлюсь?! – звенит смехом ее голос.
Что ему сказать? Как выразить то, от чего перехватывает
дыхание и неизвестные ранее желания рождаются в теле?
– Я тебе нравлюсь?!
Музыка не могла бы быть более прекрасна, чем ты, чем
твой голос, твои струящиеся волосы, манящие губы… Твое
тело, от которого кружится голова. Мне даже касаться тебя
боязно, ты – мое совершенство…
Легкие шаги уносят волшебницу дальше. Ах, как пре-
 
 
 
красна ночь. Пьянит аромат цветов. Такой пряный, такой
изысканный. Так должна пахнуть только ночь любви. Любви,
свободной от всего, от всех предрассудков, от всего, что ско-
вывает. Здесь нет места стеснительности, целомудрию, нет
места и разуму. В такие ночи рождаются… грехи. Иву как
ведром холодной воды окатили.
Она остановилась и растерянно оглянулась. Далеко же она
забрела. Дальше начинаются подсобные помещения, кухня,
кладовые. Что ей там делать? Это же не маленький домик
в забытой богами деревушке, где кухонька – это средоточие
жизни. В этом огромном роскошном замке кухня – это ме-
сто, где прячут одни грехи и безжалостно срывают маску с
других.
Темные дыры открытых дверей смотрели на девушку про-
валами мертвых глаз. Она попятилась и тут же наткнулась
на кого-то.
Взвизгнув, она отскочила в сторону, пытаясь не столько
защититься, сколько оказаться насколько возможно дальше.
– Что ты тут делаешь? – грозно вопросил Торн.
Ива облегченно выдохнула.
– Я спросил, что это ты шляешься по ночам?!
Мужчина сдвинул брови. Девушка открыла рот, чтобы
что-то сказать в свое оправдание, но тут ее посетила вполне
разумная мысль – а собственно, какого гоблина?
– А какое твое дело?! – выкрикнула она. – Хочу и шля-
юсь! – И тут же перешла в наступление: – Тебе что, жалко?
 
 
 
 – Я отвечаю за твою безопасность. – Торн еще больше на-
хмурился. – А ты делаешь все, чтобы мне было как можно
труднее это делать.
– Я сама могу за себя постоять. – Резкость в ее голосе уси-
лилась.
Торн только хмыкнул:
–  Отправляйся лучше спать, девочка. Нечего по ночам
бродить.
Ива тоже нахмурилась и хотела возразить, но воин уже
подхватил ее под локоток и поволок вверх. Злость почти за-
хлестнула ведьму. Но что-то сдерживало лавину едких слов.
Какое-то неизъяснимое чувство вины.
Только оказавшись в своей комнате, знахарка, меряя ша-
гами ее длину и постепенно успокаиваясь, поняла, что это
самое чувство вины ей не принадлежало. Может, так же, как
и все остальные чувства, посетившие ее этой ночью. Что, ес-
ли это не просто мысли и образы, рожденные буйной фанта-
зией? Может, это воспоминания замка?
В сомнениях и раздумьях девушка наконец улеглась в по-
стель. Сознание никак не хотело успокаиваться. Юркие мыс-
ли носились вскачь туда-сюда в ее прелестной головке. Но
постепенно их бег замедлялся, и они разбредались по одно-
му, как шумные гости по домам. Хозяин ночи пришел и на-
крыл своим плотным мягким плащом уставшее за день со-
знание, и она провалилась в сон под тихие звуки лютни, так
и не задумавшись, откуда последняя появилась.
 
 
 
 Утром, когда знахарка соизволила появиться в библиоте-
ке, Торн был уже там и, хмуро глянув на нее, тут же уткнулся
в книгу. Ива была настолько возмущена подобным поведе-
нием, что даже не сразу сообразила, что он держит в руках
ту самую книгу, к которой они раньше не могли даже при-
тронуться.
Она тут же подскочила к приятелю.
– Как тебе удалось ее открыть? – прерывисто выдохнула
она.
Торн делано равнодушно пожал плечами.
– Просто подошел и открыл.
Глядя, как девушка недоуменно хлопает ресницами, ре-
шил уточнить:
– Ничего другого не делал. Подумал, а вдруг что-то изме-
нилось. Книга открылась как любая другая. Только все это
без толку.
Ива робко протянула руку и любовно коснулась пальцами
кожаного переплета.
– Это еще почему? – удивилась она.
– Язык неизвестный. А картинки похожи на изображение
черной кошки в темной комнате.
– Дай посмотреть, – тут же потребовала ведунья.
– Да пожалуйста, – скривился рыцарь.
Ива едва не уронила тяжеленный том, но все-таки кое-
как устроила его на своем краешке специальной стойки. От-
 
 
 
крыла книгу и уставилась на первое «изображение черной
кошки в темной комнате». Надо сказать, что до этого знахар-
ка представляла себе это зрелище совсем по-другому. По ее
мнению, рыцарь на поднявшемся на дыбы боевом коне, да
к тому же с длиннющим копьем и щитом, на котором был
изображен герб причудливой формы, мало походил на чер-
ную кошку.
Торн, заглянувший через ее плечо, удивленно охнул:
– Только что этой картинки не было.
Ива скептически хмыкнула. Изображение было на ред-
кость удачным: от воина так и веяло вызовом.
На следующей странице было причудливой вязью выведе-
но:
– «История рода Фьелгов»?..– удивленно озвучил наем-
ник.
Стоило ли говорить, что ранее и эта надпись была для него
недоступна.
–  …Потерявшихся?  – не менее удивленно произнесла
девушка.  – Ведь так? Как в той балладе про влюблен-
ных, уплывших в туман и не вернувшихся. Она называется
«Фьелль’э» – «Потерявшиеся». Потерявшиеся в тумане, а на
самом деле в любви.
– Да. Я тоже слышал эту балладу. Только не знал, что она
так называется. С какого это?
Ива пожала плечами:
– С какого-нибудь древнего.
 
 
 
 – Странное имя для рода, не находишь?
– Странное. Но… красивое. Потерявшиеся. Какое-то чу-
точку безнадежное и прекрасное, как тоска эльфийских бал-
лад.
– Да ты у нас романтик!
Чтобы не отвечать, знахарка вновь перевернула страницу.
Они переглянулись.
«История сего рода берет свой зачин во много раз раньше,
чем ее описывают летописцы нынешних времен. Она не ро-
дилась в тот миг, когда первый из рода Фьелгов несмышле-
нышем въехал во двор всемилостивейшего барона Каузака.
Не началась она, и когда юный рыцарь одним ударом свое-
го огромного двуручного меча рассек вождя воинственных
брохов, что вполне справедливо считают первым из череды
его подвигов, прославивших его по всей нашей стране. Нет,
эта история не началась и в тот миг, когда был заложен пер-
вый камень сего славного замка. Эта прекрасная старинная
и такая трагичная легенда началась задолго до этого. И мне,
скромному летописцу, жаль, что ее никто так и не узнает,
потому как наш замок стал для нас всех ловушкой, не выпус-
кая нас и потихоньку исчезая со страниц истории нынешне-
го времени. И как только умрет наш властитель, исчезнем и
мы. Но мой долг летописца заполнить чистые страницы. Не
должно летописям быть без легенд. Пусть даже никому и не
придется их читать».
Молодые люди переглянулись и снова уставились в труд
 
 
 
неизвестного сочинителя.
«С чего же началась эта история? – спросите вы, неведо-
мые читатели. Увы, точно это знает только тот, кто покоит-
ся в фамильном склепе на самом почетном месте. Я же могу
только предполагать. И только стоя перед лицом скорого за-
бвения, если не смерти, позволю себе предать свои предпо-
ложения бумаге. А по моему разумению, было так…
Жил когда-то, в далекие времена какой-то рыцарь, или ба-
рон, или лорд, или князь, а может, еще какой высокородный,
и был у него сын. Наверное, при нем и обретался, потому
как потом выяснилось, что у мальца неплохая выучка. А зна-
мо, военному делу он учился с малых лет и у кого-то из бла-
городных, судя по стилю, каким он это самое военное дело
проявлял на практике. Но самое сильное оружие, каким он
повергал сверстников, а позже и всех остальных, было зало-
жено намного глубже, чем любая выучка. Намного, намного
глубже. Там, где у людей сердце. Но об этом позже.
Так вот, рос у некого неизвестного господина сын. И был
он, видно, то ли от той, что не была женой сему господи-
ну, или может, от первой жены, которую вспоминать не было
ему сил, или от неизвестной, что по какой причине не мог-
ла назваться его супругой. Без толку теперь гадать для нас
и истории – важно то, что мальчонка не был признан закон-
ным и наследовать за отцом не мог. Немного лет прошло, и
нежеланного отпрыска отослали с глаз подальше и больше
не принимали участия в его судьбе. Что уж пришлось пере-
 
 
 
нести мальцу, теперь никто не знает, – но, видать, немало.
Ибо когда прибился ко двору барона Каузака тот, кто одна-
жды станет самым знаменитым воином своего времени, ос-
нователем нового славного рода, всесильным властителем –
будучи тогда еще чумазым мальчишкой, – он имел при себе
самое страшное оружие, которым когда-либо владел человек
– ненависть.
Он нес свою ненависть как знамя победителя вперед и
вперед. Она дала ему силы выбиться из дворовых мальчи-
шек сначала в оруженосцы, а потом и воины, которые имели
право держать меч в руках и умели это делать. Но этого было
мало. У ненависти была цель. И охладить ее не могли годы,
лишения, бои, смерти врагов и соратников. Пока он воевал
против врагов своего сюзерена, ненависть не находила себе
выхода. Она росла вместе с мужчиной, его мастерством, его
силой, его влиянием. Она дала ему власть над людьми. Как
много людей мечутся по жизни в поисках своего пути по бес-
крайнему океану жизни. А он стоял в нем как непоколебимая
скала, и рядом с ним люди обретали опору и цель. И вот на-
стал момент, когда он собрал около себя многих соратников.
А тут очень кстати подоспел бунт против короля, и пошел
тот, кто будет первым из Фьелгов, по стране с каленым же-
лезом, – никому не было от него спасения, никто в той бой-
не не уцелел. Множество голов врагов короля полетело то-
гда. Кто знает, какая из них принадлежала тому, кому герой
сей истории стремился отомстить и ради этого выжил. Так
 
 
 
или иначе, король не забыл оказанной услуги. И вот грамота
дана, и нежилые, кишащие чуждыми племенами и разными
темными и какими-то другими тварями земли, принадлежат
тому, кто отныне носит имя Фьелг. Никто не знает, что за
разговор был тогда у сурового воина и короля и отчего по-
следний дал ему такое имя для основания рода. Но никто в
то время не посмел пошутить по поводу „женского“ звуча-
ния этого имени. А кто посмел, того и земля уже не помнит.
И вновь дружина в седле. И вот земли, по которым и хо-
дить-то было опасно, уже потихоньку заселяются людьми.
И на месте, где ранее плясали на шабаше ведьмы, заложен
первый камень замка, что взлетит под небеса и будет пора-
жать современников и потомков роскошью убранства и от-
делки…»
На этом месте Торн оторвался от чтения и с каким-то но-
вым интересом посмотрел на знахарку.
– Что? – не выдержала она.
– А вот мне вдруг стало интересно, – мужчина с трудом
удерживался от хохота, явно что-то себе веселое навообра-
жав, – а ты тоже плясала на шабашах?
Ива застыла с открытым ртом, потому как память услуж-
ливо подсунула самые компрометирующие моменты из про-
шлой ее жизни в деревне, когда она обучалась у тетуш-
ки-ведьмы.
– А сам-то как думаешь? – наконец выдала она.
Торн немного нервно от сдерживаемого смеха дернул пле-
 
 
 
чом.
–  Тогда что спрашиваешь?  – хмуро буркнула девушка,
опуская взгляд в книгу, чтобы не видеть этой ухмыляющей-
ся физиономии.
– Мне просто интересно – ты тоже плясала голая под лу-
ной? – Смех в голосе все-таки прорвался наружу, и рыцарь,
совсем не по кодексу, заржал над собственной шуткой.
Ива некоторое время пялилась на это безобразие. Однако
веселье было слишком заразительно. Рассмеявшись, она все-
таки ответила:
– Да.
– Что – да? – Воин с трудом смог прийти в себя от хохота.
– Я плясала голая под луной. На шабаше.
Они согнулись в истерике снова.
– Слушай, так – это… у тебя, может, и хвостик есть? –
через слово всхлипывая, смог-таки произнести Торн и тут же
полез щупать. Получив по наглой лапе, он повторил вопрос:
– Нет, правда, скажи, у ведьм есть хвосты?
Ива чуть не лопнула от смеха, представив коровий хвост
у тетушки:
– Это смотря у кого.
Торн снова зашелся в хохоте. А знахарка скривилась:
– Нашли место, где поставить замок.
«…Ненависть не такой уж плохой учитель. Но это толь-
ко на первый взгляд. Потому что во всем хороша мера. В
свой срок у замка появился новый хозяин – первый из сыно-
 
 
 
вей. Но боги не дали тому большого ума, а отец мог научить
только жестокости. А ведь чтобы сохранить то, что завоевали
предки, одной ее мало. И боевой удали тоже. Даже предан-
ности отцовской дружины. И вот уже жена милорда в объя-
тиях друга детства, и ребенок, что такой умный и смышле-
ный, рожден вовсе не от тебя, Фьелг. А ты все носишься по
чужим лугам и лесам. И нет тебя в поместье, которое завое-
вывал твой отец. Никто уж и не помнит, как ты выглядишь,
и ничего хорошего от тебя не ждет. Так что когда найдут те-
ло в одном из ближних лесов, никто тебя не опознает, а кто
опознает, тот промолчит и никогда не поинтересуется, отче-
го твой выросший сын отводит глаза при разговорах о про-
павшем отце. Всем известно ведь, что новый молодой хозяин
позаботится о каждом из своих людей лучше, чем тот, кому
суждено гнить вдали от земли фамильного кладбища.
Говорят, что он и правда неплохо правил. Кто знает те-
перь.
А вот четвертый попался в ту же ловушку, что и второй.
Нельзя надолго покидать молодых жен. Или нужно хотя бы
жениться по любви. Тогда, может, жены и не будут прыгать в
постель к другим, как только осядет пыль за мужниной дру-
жиной. Только в отличие от второго Фьелга этот прознал про
все. И жена с младенцем были изгнаны из поместья. Только
спустя два-три десятка лет они вернулись. Огнем и железом
возвратив себе это право».
– Вот сука! – выпалил Торн.
 
 
 
 Ива в немом ужасе воззрилась на спутника:
– Ты это о ком?
– Об этой бабе! Это же надо!
– А что ты хотел?
– Ничего я не хотел! – злился воин. – Ишь! Отомстила!
Получила по заслугам и обиженной себя посчитала! И ка-
кие-то претензии предъявляет!
– Интересно как ты рассуждаешь! Можно подумать, что
она должна была верность хранить, если его не любила! Сам
виноват – нечего было на нелюбящей жениться. Ведь зара-
нее знал! Да еще и выгнал как собаку на улицу вместе с ре-
бенком!
– А какая ему разница! Ведь не его ребенок-то!
Ива чуть не задохнулась от такой наглости:
– Как у вас, мужчин, все легко и просто! Вы все отчего-то
думаете, что только вам и решать, как должно жить и посту-
пать. А если кто-то отступает от этих правил – всё! Он пре-
датель и негодяй! То, что он взял в жены ту, что не хотела за
него идти, – это нормально. Наверняка изменял ей направо
и налево в своих походах, драл селянских девок как хотел.
Это тоже нормально. А стоило жене налево пойти – всё, тут
же вон со двора. Хотя и считается, что имущество у мужа и
жены общее.
– А ты что же хотела, чтобы он этой блудливой девке ро-
довой замок отдал?!
– Необязательно замок. Не хочешь с ней жить – будь добр,
 
 
 
содержи, сам же прекрасно понимаешь, что никто ее более
замуж не возьмет.
– Вот еще! Сама виновата!
– Вот поэтому я и не вышла замуж! Вечно быть зависимой
от какого-нибудь мужлана! И всегда быть во всем виноватой!
Чтобы он всегда мог упрекнуть, что живу за его счет! Никто
ведь домашнюю работу за труд не считает!
– Тебя послушать, так всех женщин обманом и силой во-
влекают в брак, чтобы потом всячески издеваться! Да сами
же рвутся, дуры! Только все мысли о том, как какого-нибудь
мужичка окрутить! И всю оставшуюся жизнь пьют его кро-
вушку.
– Ничего себе! Женщина и приготовь, и убери, и пости-
рай, и детей роди, воспитай, и за скотиной, и в огороде. Да
еще и будь всегда милой и приветливой. А если хоть слово
скажешь отдыхающему от трудов праведных мужу – никогда
не могла понять каких? – попросишь помочь чем-то или хоть
ноги убрать с прохода, тут же оказывается, что ты его пилой
пилишь, а он, бедный, молчит и терпит, но уже сил никаких
нет!
– А как воспринимать все эти бесчисленные вопросы: где
ты был, а что делал, а что это от тебя женскими духами пах-
нет?!
– А зачем женился, коли налево ходишь?!
– А зачем замуж шла, если не доверяешь?
– А зачем звал, коли не хочешь быть вместе с ней?
 
 
 
 – Потому как завлекли, заманили своими женскими пре-
лестями! А потом уже и отступать некуда!
–  Боги смилостивитесь! Бедные, несчастные, да что вы,
овцы, чтобы вас завлекать, помахав пучком травы перед но-
сом?!
– Большинство баб так и думают! Как вы о нас говорите?
«Все мужики – козлы!» А чтобы жить с человеком хорошо,
надо его уважать.
– Уважение должно быть с обеих сторон.
Оба насупились и молча вновь уткнулись в книгу.
Повествование тем временем неторопливо текло дальше,
и перед читателями разворачивались дела давно минувших
дней: кровавые трагедии, торжество справедливости или зла,
коварные измены, нежная любовь, дети, рожденные не от за-
конных супругов, жестокость и робкая надежда.
Торн оторвался от книги. Совместное чтение незаметно
примирило спорщиков.
– Есть хочу, – заявил мужчина.
– Обжора, – рассеянно отозвалась Ива.
Они с сожалением оставили книгу и отправились в обе-
денную залу, привычно не удивляясь накрытому столу.
– Как-то неоптимистично все это, – завершив трапезу, вы-
сказался Торн по поводу повествования.
– Не выражайся при даме, – сыто развалилась дева на сту-
ле.
–  Это не ругательство. Слово такое. Мол, не весело, не
 
 
 
радостно.
– Ну почему? – лениво махнула Ива рукой. – Там есть и
светлые моменты.
– Ага, после того, как кто-нибудь кого-нибудь пристукнул.
Знахарка промолчала. Отчего-то было грустно. Торн
прав, невеселая история. Может, и правду говорят – постро-
енное на зле добром не станет. Нет, все-таки не в этом дело,
шепнуло ей чутье ведуньи. Не в этом? А в чем же?
Девушка тяжело вздохнула. Наверное, нужно дочитать ис-
торию.
Они неспешно плыли средь высоких залов. Рыцарь шел
четким уверенным шагом. А ведунья скользила почти без-
звучно. Это было просто необходимо. Потому что она слу-
шала другой мир. Совсем как ночью, только намного отчет-
ливей разносились по замку неслышные звуки: множество
шагов совсем близко и дальше – лай собак, смех с кухни…
Вот кто-то елозит тряпкой по мокрому полу, а на крыше
или чердаке шуршат почтовые голуби… И голоса. Повсюду.
Шепчут что-то. Шепчут. Шепчут. Мужские. Женские. Дет-
ские. Старые едва слышные. Молодые звонкие. Уверенные
и те, что словно из-за угла. «Что им надо? – подумала зна-
харка. – Что же им надо?! Торн их явно не слышит. Вон как
бодро шагает. А тут каждый шаг словно вырываешь у веч-
ности, продираясь сквозь сотни голосов, предупреждающих
невесть о чем».
– Ты чего встала?
 
 
 
 Ива помолчала, смакуя свое состояние, и медленно отве-
тила:
–  Я снова ощущаю чью-то чужую силу. Маг какой-то в
округе рыщет.
–  Правда?!  – обрадовался спутник.  – Может, он сумеет
выковырять нас отсюда?
– Может, – согласилась Ива. – Только вот что-то у меня
дурное предчувствие.
– Думаешь, это тот, – Торн скривился, – кто в прошлый
раз…
Девушка замотала головой. Даже мысль о том чудище
причиняла боль.
– Нет. Тот был частью замка. А этот явно снаружи.
Мужчина потащил ее на галерею стены. Немало покружив
и чуть ли не перегибаясь через зубцы, они все-таки никого
не обнаружили.
Спустились в библиотеку и вновь принялись за чтение.
«Многое видели эти стены. Много стонов и смеха слыша-
ли. Многое они скрывают. Не нам судить тех, кто жил до нас.
Плохо ли, хорошо ли, но они свое прожили. Но когда неспра-
ведливость творится рядом с нами, а мы ничего не делаем,
значит, мы действительно заслужили ту кару, что понесем.
Простая истина, но понимать ее начинают, только когда кара
уже совсем близко и ее не предотвратить. Вот и сейчас, ду-
мается мне, мы все те, кто обретается в этом проклятом бо-
гами замке, оказались перед роком, о котором говорят свя-
 
 
 
тые отцы. И медленное забвение, и угасание будут нам пла-
той за то, что молчали. За то, что бездействовали. За то, что
остались равнодушны.
А речь вот о чем. Род Фьелгов никогда не был единым.
Изломанной ветвью выглядит он на фоне веков. Но тот, ко-
му выпало править последним в этом замке, превзошел всех.
Что и говорить – он хорошо усвоил уроки истории. Исто-
рии рода. Рода, начавшегося с ненависти. Ненавистью он и
закончится. А может, просто прервется. Мне кажется, этот
старый замок, что всегда был слишком живым, чтобы спо-
койно все воспринимать, наконец, исчерпал свое терпение.
Эти древние камни оказались более человечными, чем все те
люди, что населяют его сейчас. Именно поэтому мы и поне-
сем наказание вместе со своим господином. Как, наверное,
того заслуживаем.
Мы привыкли к тому, что нами управляет жестокость.
Ладно, не впервой. Мы привыкли, что молодых дев отда-
ют замуж за старых вояк, которые больше привыкли наси-
ловать, чем ласкать. И нам было наплевать на слезы и страх
той, что стала нашей последней хозяйкой. Подумаешь, стер-
пится-слюбится, зато всегда в достатке, да и за таким мужем
не пропадет. А что стар, некрасив, жесток, так это ерунда. А
любовь – это вообще бабские сказки.
И когда ты полюбила другого – молодого воина – лишь
на пару лет старше тебя – как мы тебя осуждали! Осужда-
ли блеск юных глаз. Осуждали смущенный румянец нежных
 
 
 
щек. И счастье твое мимолетное поперек горла нам встало.
Как же так – жена хозяина и вдруг с каким-то сосунком! И
кто же та сволочь, что донесла на тебя мужу твоему сурово-
му?!
Как злорадствовали бабы на кухне, когда ты от боли кри-
чала на весь замок, когда твоя кровь текла по акскому мра-
мору! Как острили мужчины, когда голова твоего любовника
украсила двор! Нас не ужаснуло, что ребенок, что до срока
выковыряли из твоего чрева, был удушен.
Ничего мы не сделали, и когда ты была заперта в самой
дальней башне. И не нашлось рыцаря, что вызволил бы те-
бя из каменной клетки. Твой рыцарь давно гнил во рву за
стеной твоей тюрьмы. И мы не возмутились, хотя знали, что
тот, кого жестокость богов сделала твоим мужем, насиловал
тебя до тех пор, пока ты не понесла вновь.
Мы только молча смотрели на твое бедное тело, когда
его вынесли после родов. Каждый ребенок понимал, что ты
умерла не от родов. Но мы не возмутились. И отродье наше-
го хозяина росло в замке, а мы исполняли все его приказы и
удовлетворяли все капризы.
А когда мы поняли, что натворили своим бездействием,
было, как водится, уже поздно. И прав старый замок – нам
место в забвении, в безвременье, где нет места ни жизни, ни
смерти, ни покою. Мы его не заслужили. Старый лорд уми-
рает в ужасающих муках. А мы исчезаем. Он переступит чер-
ту, но дальше его не пустят. И мы будем мучиться вместе
 
 
 
с ним.
Интересно вот только, что будет с его сыном? В замке-то
его нет. Хотя что может быть ужаснее для молодого неженки,
чем оказаться нищим?»
Молчание. Щедрое и всеобъемлющее, оно сковало моло-
дых людей и свод над ними. Торн прокашлялся, разрушив
кристаллы тишины. Громко прошелестела переворачивае-
мая страница.
– Дальше лишь только чистые листы, – хрипло прозвучал
его голос.
–  Ужас-то какой,  – совсем по-бабьи запричитала Ива,
имея в виду никак не отсутствующий текст.
Воин яростно кивнул:
– Ты права, знахарка. Это просто ужасно, что из-за одно-
го мерзавца пострадало такое огромное количество людей!
Слуги, всякие горничные, лакеи, дворецкие, повара, коню-
хи, вся дружина, даже дворовая ребятня!
– Да, – кивнула ведьма. – Постой! Ты что же, считаешь,
что только из-за него они пострадали?
– Да, – недоуменно подтвердил Торн очевидное. – Тут же
ясно сказано, что это была последняя капля.
– И ты что же, считаешь, что они были невиновны?! Что
они наказаны зазря, хотя прекрасно все видели, но ничего не
сделали, чтобы предотвратить злодеяние?!
– А что они могли сделать? Он же был их сюзереном.
– Ну и что?
 
 
 
 – Как «ну и что»?! – от возмущения задохнулся Торн. –
Идти против сюзерена – преступление, наказание за которое
смерть.
–  Ничего себе! То есть ты хочешь сказать, что если бы
у тебя был сюзерен и он, ну, например, против моей воли
затащил меня на сеновал, ты ничего не сделал бы?!
– Что ты сразу переходишь на личности?!
– Понятно. Значит, не сделал бы. Знаешь, что? – выплю-
нула девушка. – Пожалуй, твоя мать правильно сделала, что
вышвырнула тебя. И отец – правильно, что не признал. Как-
никак они благородные были. Зачем им поступать по чести,
если честь у них и так в крови.
Знахарка развернулась на каблуках и почти строевым ша-
гом вылетела из библиотеки.
Он нагнал ее только во дворе. Схватил за плечо и развер-
нул к себе.
– А ну-ка объясни, что ты имела в виду?! – потребовал он,
и его лицо было темно от гнева.
–  Что, не понравилось?  – вырвала она руку.  – Правда,
неприятно, когда несправедливость касается тебя, а не ко-
го-то, кто якобы неизвестно по каким законам должен это
терпеть?
– Да что ты об этом знаешь?!
– Что я знаю? Да ничего я не знаю, ведь так? Я же не из
графьев как некоторые! Я годна только так, попьянствовать
иногда и поваляться на сене или в кустах! Ведь так, мило-
 
 
 
стивый государь? Ты болтал со мной, пьянствовал, танцевал,
ухлестывал. Но никогда – никогда! – всерьез не считал рав-
ной. Можешь не отвечать, милый, и так понятно. И знаешь,
что я тебе скажу? Ты точно такой же, как все эти лорды из
Фьелгов, что довели даже холодные камни до того, чтобы ис-
чезнуть с лица земли со стыда!
Ива бросилась прочь. Ворота распахнулись перед ней, и
она выбежала в лес, недремлющим стражем стоящий у са-
мых стен.
Мужчина дернулся вперед, но литые красавцы ворота ми-
гом встали на место, не выпустив пленника.
Рыцарь со всей злости врезал кулаком по железу:
– Ну и катись отсюда, дура!
Припечатав кулаком еще раз, он развернулся и направил-
ся к замку.
Солнце скрылось за тучами, и красота залов мигом по-
блекла. Торн скрипнул от злости зубами. «Давай, вали от-
сюда! Нужна ты мне как вурдалаку телега! Проваливай, ка-
тись!» С чуть ли не зажмуренными от ярости глазами он
взлетел по ступенькам. Выбрался на галерею и, до боли в
пальцах сжимая камни зубцов, начал вглядываться в черно-
ту леса. «Дура, дура!»
И ведь всего обидней было то, что она теперь действи-
тельно так и будет думать, что с ней можно только попьян-
ствовать или на сене поваляться. А разве он считал так? Нет.
И вспылил тогда не от убеждения, что нужно слепо подчи-
 
 
 
няться воле сюзерена, а как раз наоборот: считая доминиру-
ющими в этом вопросе доводы разума. Разве мало он вое-
вал, жил, учился рядом с простолюдинами? Всю жизнь. Он
прекрасно знает, что уважают только за личные качества. Но
как это объяснить строптивой знахарке? Как растолковать ей
то, что ему так отчаянно хочется стать этим самым – люби-
мым и уважаемым сюзереном, и порой это желание застила-
ет смысл, который вложен в слова и книги?
Как объяснить этой взбалмошной девчонке, что он давно
уже представляет себя хозяином этих земель?
Это ответственность, и ему горько, раз кто-то посмел об
этом забыть. Проклятье, девочка, что же это у нас ничего с
тобой не получается?!
Рыцарь стоял на крепостной стене и до боли вглядывался
в даль. «Вернись, дурочка! Куда тебя понесло? Лес вокруг.
Волки. А ты даже без своих любимых зелий».

Ива летела сквозь лес на крыльях обиды и злобы, не видя

ничего перед собой. Слова мужчины, друга – может, даже
больше! – жгли душу как костер, на который ее уже однажды
хотели отправить в преисподнюю. По крайней мере, больно
от них было не меньше, чем от криков «Ведьме – пламя!».
В какой-то момент что-то показалось ей неправильным,
но девушка была слишком занята своей злостью, чтобы
внять слабому предостережению. И когда ее совсем нелас-
ково схватили за талию и приставили острую сталь к горлу,
 
 
 
было уже поздно.
–  Так-так-так,  – раздался над ухом ехидный баритон.  –
Кто это у нас тут? Неужто наша очередная хозяйка?

Темные почти черные тучи заволокли небо над замком. В

воздухе ощутимо веяло грозой.
«Беда, господин!» – раздалось в голове Торна. Ему не на-
до было доказательств. Уже мчась по крутым ступенькам со
стены, он знал, в чем дело: «Попалась-таки, дурочка!» На
свист из конюшни вылетел Вихрь, уже оседланный. Едва ры-
царь оказался в седле, ворота распахнулись во всю ширь, как
и должны перед хозяином.
Мужчина подхлестнул коня, и в шепоте леса ему почудил-
ся стук копыт за спиной – так должен он раздаваться, когда
в путь выезжают с дружиной.
Ведомый неизвестно каким чувством, молодой лорд без-
ошибочно несся к месту событий.
Конь по кличке Вихрь ворвался на поляну, полностью
оправдав свое имя. Торну хватило вида сверкающего клин-
ка у горла девушки и ее перепуганных глаз. Меч сверкнул
в сумраке дня и тут же потускнел от крови. Поляна огласи-
лась криком. Вихрь скакнул вперед, и рыцарь занес холод-
ную смерть над головой того, кто посмел причинить боль до-
рогому Торну человеку. Но неужели все остальные присут-
ствующие на поляне в бездействии это наблюдали? О нет,
просто в этот момент они все были очень заняты. Призрач-
 
 
 
ные полупрозрачные воины в старинных доспехах резво под-
нимали и опускали мечи, нанося вполне реальные раны.
Державший Иву молодчик заверещал как свинья под но-
жом мясника:
– Прирежу девку!
Голова девушки дернулась назад, когда тот рванул ее за
волосы, открывая взгляду и клинку беззащитное горло.
В следующий миг в шею обидчика вошло стальное лезвие.
Кровь волной хлынула на девушку. Другой рукой Торн успел
перехватить нож в руках дернувшегося в агонии тела. Ива
стояла камнем и не могла пошевелиться. Мужчина хмыкнул
и уже привычным жестом закинул ее к себе в седло. Поля-
на разразилась ликующими воплями. Рыцарь повернулся ли-
цом к своей призрачной дружине и потряс мечом. Торже-
ствующие крики еще выше взмыли к небесам.

В замок они въехали как армия победителей, возвращаю-

щаяся в столицу. Все те, кто некогда населял крепость, высы-
пали их встречать. Горничные, лакеи, конюхи, повара, вез-
десущие дети, стража с крепостной стены – кого здесь толь-
ко не было. Они казались бестелесными призраками, но без
сомнения были еще живы. Десятки глаз смотрели на пару с
немой надеждой.
Торн соскочил с седла и аккуратно снял знахарку с коня.
Она уже почти оправилась от потрясения, но, глядя на такое
количество призраков, робела.
 
 
 
 Мужчина успокаивающе положил руку ей на плечо и огля-
дел столпившихся вокруг. Молчание грозило затянуться, но
тут из числа дружинников выдвинулся рослый детина и про-
изнес неожиданно сильным, словно поставленным для пения
в храме голосом:
– Ты нас призвал, тебе и владеть.
Торн еще раз внимательно оглядел собравшихся. Ива по-
чти бессознательно сжала на плече его руку.
– Значит, буду владеть.
Слова отзвучали в гробовой тишине, которая через миг
огласилась криками восторга, радости и ликования.
Словно под рукой талантливого художника лица и тела на-
чали обретать краски. Не прошло и пяти минут, как их уже
окружали вполне живые люди. Ива наконец-то выдохнула и
лбом прислонилась к плечу друга.

Загадка действительно имела очень простую разгадку. За-

мок обладал своей собственной волей. Многие поколения
рода Фьелгов приучили его к тому, что преступления, изме-
ны, незаконные дети – это не всегда плохо. Но всему есть
предел, даже столь своеобразному чувству справедливости.
Однажды этот предел наступил.
– Но почему же замок появился перед нами?
Седовласый летописец откинулся на спинку стула и до-
вольно улыбнулся:
– О, девушка, в том-то и суть. Как вы, наверное, замети-
 
 
 
ли, прочитав мое повествование, замок, как это ни странно,
наиболее терпимо относился к тем, кто был рожден вне бра-
ка или не от законного супруга. Думаю, дело в личности ос-
нователя замка и рода. Хозяином здесь зачастую становился
не прямой наследник, а тот, кто вообще никакого отношения
к Фьелгам не имел. Вернее, не имел по крови. Но не по ду-
ху. Думаю, всякого рода бастарды были просто по душе это-
му дому. Вы, милорд, как я слышал, будучи в призрачном
состоянии, незаконнорожденный, прошу прощения, за бес-
тактность. Как и вы, миледи. Когда вы оба оказались рядом,
замок, слишком давно стоящий в забвении, на которое был
обречен, не мог пропустить вас мимо. Это был его шанс вер-
нуться к жизни.
– Неужели и волки?
– Очень похоже, – кивнул головой старый архивариус.
– Но почему все произошло не сразу? В смысле – почему
колдовство развеялось не вмиг? Мы же сначала даже никого
не видели.
– Замок должен был убедиться в том, что вы, милостивый
государь, подходите на роль его хозяина.
– И как же он это делал?
–  Почем мне судить, сударь?  – Летописец развел рука-
ми. – Однако, может быть, дело в вашем отношении к дру-
гим или в ответственности? – Старый прохвост хитро улыб-
нулся, оставив им только догадки.
Впрочем, Ива думала, что знает истину, но … не умом,
 
 
 
а тем, что делало ее ведуньей. Она была уверена – старый
замок не ошибся в выборе хозяина.
– А кто был тот, что напал на Иву? – подал голос новоис-
печенный хозяин.
– Наверное, кто-то из потомков того… последнего. У него
же был сын. Замок не пустил его обратно. Скорее всего, он
обосновался где-то неподалеку. А легенда передавалась из
поколения в поколение.
– Но на что он рассчитывал?
– Может, на то, что вы признаете свою власть над замком,
а потом откажетесь в его пользу. Или думал, коль замок уж
появился, то не исчезнет. А то и просто на удачу.

– Все-таки уходишь?
Ива оторвалась от перебирания сумки, на самое дно ко-
торой были любовно уложены подаренные Торном книги по
варению зелий и магии.
– Да. Ты нашел то, что так долго искал. Мне тоже пора
вернуться на свой путь.
Торн подошел к ней вплотную:
– Оставайся, Ива. В конце концов, замку нужна хозяйка,
а мне… и мне тоже… У нас с тобой не все было гладко, но
иначе и не бывает. Мы все сумеем преодолеть.
Девушка покачала головой:
– Не думаю, что это хорошее решение. Но я ценю его. Мне
кажется, Торн, у нас просто разные дороги. Замку действи-
 
 
 
тельно нужна хозяйка, но, по-моему, она будет совсем дру-
гих кровей.
Он помолчал.
– Ты уверена? – тихо спросил потом.
– Нет, – покачала головой ведунья. – Но все же выбираю
дорогу.
Мужчина тяжело вздохнул:
– В любом случае ты знаешь, что ты тут желанная гостья.
А пока… пока у меня для тебя есть подарок.
– Что, еще один?! – ужаснулась знахарка.
– Не боись. Тебе понравится. – И, подхватив ее сумку и
плащ, он отправился вниз. Во дворе он сгрузил все это на
поленницу, а сам взял из рук подошедшего конюха поводья
каурого стройноногого жеребца.
– Вот! – довольно провозгласил воин. – Это тебе.
Ива с сомнением оглядела «подарок». Нет, бесспорно,
конь был великолепен. Таких пород небось у королей уже
нет. Но… это был не ее вариант. Ему бы возить аристокра-
тов на парады и прогулки, но разве можно на таком красавце
бедной деревенской знахарке пробираться по непролазным
дорогам нашей родины?
Конь, видно, разделял сомнения девушки, потому как по-
косился на нее невыразимо презрительно. Да, легких путей
нам не предвидится.
Ива поблагодарила довольного собственной «прозорливо-
стью» Торна. Он подсадил ее в седло. Натянув поводья, – бо-
 
 
 
ги, будьте милостивы! – Ива обернулась на замок:
– Знаешь, Торн, не думай, что эта история закончена. За-
мок будет очень внимательно следить за своим хозяином…
А тебе еще ведь предстоит жениться…

 
 
 
  
Часть вторая
КАК СТАНОВЯТСЯ
ВОЛШЕБНИЦАМИ
 
Кто не был на Венере,
Тот не пел, не пил, не жил.
Кто Эдэна не слышал – тот в кабак не заходил.
Джем

Ах, вечер, вечер, вечер

У Эдэна в гостях.
Ах, свечи, свечи, свечи
С рояля на рояль,
И дробь ночного степа
В мелькании огней.
Я не был, не был, не был
Таким, какой теперь…
Джем

Для Ивы эта история стала самым большим подарком, что

когда-либо преподносила ей судьба, а началась она… с пыль-
ной дороги, которая становилась все шире и многолюднее
по мере приближения к Риствере. Скакуна, так неосмотри-
тельно подаренного девушке новым наследником древнего
рода Фьелгов, звали Лоренцо. Где вы видели благородных
коней с именами Сивка, Мишка или Черныш? Нет, Лоренцо
 
 
 
был истинным аристократом – с родословной, выездкой, в
комплект также вошли высокомерие и брезгливость. Так что
Ива, не любившая навязывать другим свою волю, оказалась в
совершенно дурацком положении. Не подумайте, что Лорен-
цо позволил себе непослушание, но зато он выполнял при-
казы новоиспеченной хозяйки с таким презрительным выра-
жением на морде, что у знахарки не оставалось ни малейшей
иллюзии по поводу его к ней отношения.
Однако верхом скорость передвижения возросла во мно-
го раз, и уже через седмицу Ива остановилась перед Ристве-
ре, городом древнием, прекрасным и овеянным легендами и
славой, но главное – свободным. Вот уже несколько веков он
перестал принадлежать герцогу Лорбаджинскому, не платил
никому налогов и не поставлял рекрутов.
На воротах для всадников (а были еще для повозок и вой-
ска) стражи в мундирах цветов Риствере скрестили алебар-
ды перед самой физиономией Лоренцо (тот презрительно
фыркнул), строго посмотрели на девушку и произнесли из-
вестную всему миру фразу:
–  Стражи Свободы приветствуют тебя, путник! Зачем
пришел ты к этим стенам?
Внутренне трепеща – боги, кто бы мог подумать, что и
ей придется ответить на этот ритуальный вопрос?! – Ива вы-
прямилась и с улыбкой абсолютного восторга произнесла:
– Глотнуть свободы.
Привратники подняли алебарды:
 
 
 
 – Иди и помни о свободе других.
Знахарка тронула коня каблуками. Лоренцо, еще раз
фыркнув и презрительно оглядев охранников, ступил на
древние камни мостовой.
Нельзя сказать, что Риствере был самым вольным горо-
дом в мире, но его жителям пришлось пролить много крови,
чтобы завоевать хоть такую свободу, и с тех пор они носи-
лись с ней как курица с яйцом и всячески ее подчеркивали.
Был вечер, и осмотр достопримечательностей пришлось
отложить на потом. По совету Торна Ива отправилась в трак-
тир «Веселый упырь». Как известно, тип всех заведений по-
добного рода распознавался по названию. Например, корч-
мы, в которых развлекались маги и публика, близкая к ним,
где запросто можно было нанять представителя этой про-
фессии, всегда имели на своей вывеске слова типа «магиче-
ский», «чародейский», «волхвовать», или, на худой конец,
хотя бы имя волшебного животного: «единорог», «дракон»,
«мантихора». Там, где проводили время моряки, соответ-
ственно – «русалка», «океанский», «жемчужина». Излюб-
ленным местом гномов была существующая во всех крупных
городах «Старая секира». А тролли обожали «Большой ка-
мень». В трактирах, в названии которых присутствовали сло-
ва «задорный», «пляска», «пьяный» и прочие, связанные с
увеселением, были относительно нейтральны и созданы для
приятного времяпрепровождения, не противоречащего за-
кону. По крайней мере, на первый взгляд.
 
 
 
 Итак, оставив Лоренцо на конюшне, Ива отправилась в
корчму. Снаружи и внутри она ничем не отличалась от всех
виденных ею раньше: те же большие деревянные скамьи, из-
резанные ножами и не раз залитые вином столы, вязанки
чеснока от вампиров, веточки базилика духам удачи, алтарь
для монеток богу дорог. Все это дополняли огромный ка-
мин, запах пива и жарящегося мяса, а также шум, гогот, чье-
то частое ойканье и громогласные требования добавки или
быстроты обслуживания, причем на нескольких языках сра-
зу и с ужасным акцентом, но зато всем все было понятно.
Ива пробралась за только что освободившийся дальний
столик – не очень удачно, лучше бы у окна, чтобы в случае
чего быстрее улепетывать – зато подальше от остальных и
можно было видеть весь зал. Недолго думая знахарка зака-
зала коронное (опять же по словам Торна) блюдо заведения
– ристверское жаркое из кабанины с томатами и лимоном –
и начала рассматривать посетителей, которые прибывали с
ужасающей скоростью, да так, что в зале негде было грем-
лину появиться. Основной контингент составляли наемни-
ки (куда еще Торн мог ее направить?): воины, маги, целите-
ли, – в основном люди. Была, правда, еще парочка гномов,
один тролль и существо до странности похожее на лешего.
Паломников не наблюдалось, зато был один рыцарь из бла-
городных с тремя соратниками попроще. Ну и конечно, дело
не обошлось без девиц легкого поведения – а как без них?
Как только девушка принялась за жаркое – кстати, чудес-
 
 
 
ное, хотя и не идущее в сравнение с тем, что ей доводилось
едать в замке Торна, – ее, разумеется, тут же оторвали от се-
го полезного для души и тела занятия. Это посмел сделать
некто, чью фигуру весьма умело драпировал темный плащ.
Лицо скрывала тень от капюшона, зато голос оказался при-
ятным и исключительно вежливым:
– Милая девушка, позвольте присесть за ваш столик. Не
хотелось бы тревожить ваш покой, но, увы, все остальные
места заняты.
–  Да, конечно.  – Она сделала неопределенный жест ру-
кой и вновь уделила внимание жаркому. Однако через пару
минут травница украдкой взглянула на соседа. Лица его по-
прежнему почти не было видно, зато плащ она определила
как очень хороший: конечно, не эльфийский, но как мини-
мум гномий. Край его украшали руны странного письма. Иве
не удалось – частично из-за плохого освещения – определить
их происхождение и смысл. Наверняка это были какие-ни-
будь охранные заклинания. Чаще всего на верхней одежде
вышивали именно их. Против кого они были направлены, на
каком языке и в какой манере писаны, – такой, стало быть,
расы и хозяин плаща. Знаки могли быть магические – на вы-
шивку сверху накладывались чары; знахарские – нитки дела-
лись из трав, отпугивающих всякую живность; смешанные и
липовые, причем определить их тип удавалось далеко не сра-
зу. Особенно если учесть огромное количество школ, языков
и трав, не говоря уж об индивидуальном стиле каждого ма-
 
 
 
стера, настройке на конкретного человека или не-человека.
Например, Ива сама собирала травы, сама ткала нить, впле-
тая магию уже на этом этапе, а знаки вышивала и те, кото-
рым ее учила тетушка, и те, что узнала за время своего пу-
тешествия, в том числе и в замке Торна. Вышивка традици-
онно окаймляла края плаща, воротник рубахи, пояс и подол,
а иногда и низ штанин, и по ней можно было узнать и род
занятий человека, и место, откуда он родом, и расу, и мно-
жество других вещей, вплоть до характера.
Когда Ива в следующий раз подняла голову, мужчина с
интересом рассматривал ее воротник. Увидев, что она заме-
тила его взгляд, он произнес:
– И что за ветер занес знахарку из Восточных лесов аж в
Риствере?
Ведунья покачала головой: каждый мало-мальски разби-
рающийся в жизни и людях мгновенно распознавал и род
ее занятий, и родину, несмотря на нетипичную внешность
для уроженки Восточных лесов, как все называли ее родные
края.
– Захотелось глотнуть свободы, – переиграла она знаме-
нитую фразу.
Мужчина понимающе усмехнулся. По крайней мере,
именно так девушка расценила сверкнувшие из-под капю-
шона зубы.
– И давно дышите воздухом свободы?
– Часа два. – Ива кивнула на запыленный плащ.
 
 
 
 – Первый раз в Риствере?
– Первый, – вздохнула она. – А вы?
– Я тут регулярно. – Знахарке показалось, что собеседник
тоже вздохнул. – По делам.
Мужчина, наконец, откинул капюшон, и сразу из густой
черной шевелюры показались два остреньких ушка. Перед
ошеломленной девушкой сидел самый что ни на есть насто-
ящий темный эльф.
Надо отметить, что по сравнению с разнообразием люд-
ских типажей эльфы в большинстве своем казались удиви-
тельно похожими. Более узкое лицо с рельефными скулами,
высоким лбом и правильным носом, всегда прямые длинные
волосы, практически идеальная стройная молодая и спор-
тивная фигура – все эти черты, свойственные и людям, ка-
ким-то непостижимым образом делали эльфов чуждыми,
всегда отличными от представителей человеческой расы. Но
вот что всегда было исключительно эльфийским, так это
цвет глаз и волос. У эльфов не было смешанных, нечетких
или неярких красок в облике: если белый, то белее снега
и фаты невесты; если золотой, то такой, что ему позавидо-
вало бы само солнце; если черный, то аж с синевой. Были
еще оливковые и серебристые эльфы, но для большинства
остальных рас эльфы подразделялись только на светлых и
темных, причем принадлежность конкретного представите-
ля определялась лишь по цвету волос. На самом деле разни-
ца была намного глубже – на уровне психологии, истории и
 
 
 
традиций.
Со светлыми все было более-менее понятно. Это были те
самые высокородные эльфы из легенд и старинных сказаний
– прекрасные, идеальные и недоступные. Они вызывали вос-
торг и благоговение. Но общаться с ними было практически
невозможно, в основном из-за присущего им нежелания ид-
ти на контакт с кем-либо, не принадлежащим к расе Перво-
рожденных. За это и многое другое светлых недолюбливали.
Частично также и потому, что рядом с ними абсолютно все
чувствовали себя ущербными.
Внешне темные отличались от своих собратьев только
цветом волос и глаз. А что происходило у них в душе, не знал
никто. Они были теми же прекрасными и высокородными,
способными вызвать аналогичные чувства, что и их светлые
собратья. Но отношение к окружающему миру было у них
совершенно другое. Они пускались в путешествия при пер-
вой возможности, в отличие от светлых, которые терпеть не
могли вылезать из своих священных лесов и долин. Они ин-
тересовались всем необычным с той живостью, с какой это
делают дети. Виды их деятельности разнились настолько, что
спрашивать, чем занимается темный эльф, считалось непри-
личным. Более того, темные не всегда были великолепными
лучниками, иногда – боги, какое кощунство! – просто хоро-
шими.
Темных эльфов, несмотря на то что многие из них добы-
вали себе на жизнь способами, далекими от честных, а также
 
 
 
при их непостоянстве, легкомыслии, коварстве и презрении
к каким-либо – даже моральным – законам, многие любили.
Общеизвестно, что непослушных детей любят больше, чем
тех, кто оправдал все ожидания.
И вот сейчас это чудо природы сидело напротив знахар-
ки, и она не могла отвести взгляд. Как и большинство чело-
веческих девушек, Ива обладала определенной слабостью в
отношении эльфов.
От греха подальше Ива снова уткнулась в жаркое. Как и
следовало ожидать, эльф разгадал маневр и не позволил ему
стать результативным:
– Так, значит, вы ничего в Городе Свободы еще не видели?
– Сразу сюда направилась. – «Только этот трактир и те-
бя, – подумала Ива одновременно с этими словами. – И что-
то мне кажется, что ты предложишь мне осмотреть другие
достопримечательности, в том числе и твою комнату. Инте-
ресно, а я против?»
– Ночью город красивее, – тут же в ответ на ее мысли про-
мурлыкал эльф. – Рекомендую.
Понимая, что попалась, девушка произнесла:
– Обычно я не рискую гулять ночью по незнакомым ме-
стам.
– Но разве ночь – не ваше время? – совсем не по сценарию
удивился собеседник.
Ива нахмурилась: неужели ее приняли за ведьму?
– Покорнейше прошу простить, сударыня, – спохватился
 
 
 
он тут же. – Я чувствую в вас Силу, а знаков Школы чародеев
на вас нет, вот и решил. Еще раз приношу свои искренние
извинения.
Иве внезапно стало забавно. Она-то думала, что высоко-
родный темный эльф заинтересовался провинциальной дев-
чонкой, забыв, что эту странную расу интересует только
необычное.
– Право, не стоит извиняться, – засмеялась травница. –
Весь мой род – сплошные ведьмы из избушек на краю леса.
Только у меня одной настоящий магический дар. Я имею в
виду – врожденный.
–  Ага! Вот и ответ на мой первый вопрос – каким вет-
ром вас занесло сюда, – искренне обрадовался догадке тем-
ный. – Вы идете в один из магических университетов. В ка-
кой именно?
– Еще не решила, – вздохнула ведьмочка.
– Ждете знака свыше? – сыронизировал собеседник.
– Что-то вроде. Большинство вопросов, по моему опыту,
имеют обыкновение решаться сами собой.
– Вас не привлекает столица?
–  Не более чем море.  – Ива немного подумала.  – Я его
никогда не видела.
Смоляной локон качнулся в сторону, и знахарку почти
ослепило сияние черных глаз.
– Это большое упущение, синьорина. Море – это самое
прекрасное, что есть в этом мире.
 
 
 
 Только тут Ива, наконец, поняла, что за символ раз за ра-
зом повторялся в вышивке на его плаще – собирательная эм-
блема всех богов и духов моря – корабельный руль, очень
похожий на солнце, но с двумя кругами, пересекающими его
«лучи».
– Вы морской капитан! – осенило на этот раз знахарку.
–  О да, моя леди! Точнее не скажешь. И скажу вам
как профессионал – море прекрасно. Восхитительны волны,
поднимающие корабль. Чудесен соленый ветер в лицо. Шум
прибоя – это песня богов. А крики чаек – это вечный зов.
Море пленяет вас как любимый человек, когда плен сладо-
стен и желанен, а свобода от него – тоска и мучение, где день
и миг ничего не значат и ничего не дают.
И Ива видела это в его глазах – он тосковал по соленым
волнам как тоскуют по любимой. Она сглотнула.
– Я всегда считала, тот счастлив, кто любит то, чем зани-
мается, – почти прошептала ведунья.
Эльф моргнул, и волшебство рассеялось.
– Вы правы, – качнул он темнокудрой головой. – Но это не
только море, синьорина. И хотя я с трудом представляю, как
без него жить, я знаю везунчиков, кто смог стать счастливым
вопреки всему, причем они здесь, в этом городе.
– Да? И кто же это?
– О! Это надо видеть, – хитро улыбнулся эльф. – Позволь-
те угостить вас десертом, прекрасная леди.
– Десертом? – не понимая, в чем подвох, переспросила та.
 
 
 
 – О да – восхитительное мороженое, пропитанное столет-
ним коньяком, украшенное взбитыми сливками, клубникой
и посыпанное сверху порошком какао.
Губы знахарки сами растянулись в улыбке.
– Как можно устоять?
– Совершенно невозможно, – подтвердил эльф, подыма-
ясь и протягивая ей изящную кисть легким изысканным дви-
жением, а другой рукой бросая на стол золотой, что с лихвой
перекрывало стоимость и его и ее ужина, вместе взятых.
Они направилась на одну из улиц, что лучами расходились
от центра города – площади Свободы (а как еще она могла
называться?).
Мостовая постепенно повышалась, пока не привела к зда-
нию, больше похожему на недостроенную башню.
– Нам сюда, – осторожно направил девушку за плечи спут-
ник.
– «Фея и минотавр», – прочитала она, задрав голову.
– Все верно. Только более точно было бы – полуфея и по-
луминотавр.
– Как это возможно – полуминотавр?
– Все возможно, когда человеческая женщина влюбляется
в минотавра. – Голос в темноте лестницы смеялся.
Они поднимались во мраке по ступенькам, и самые про-
стые слова от этого казались более значимыми.
– Это я поняла. Я имею в виду другое: ведь минотавр – это
и так получеловек, полубык. А на что похож полуминотавр?
 
 
 
 – Сейчас увидишь.
Они вынырнули на освещенную площадку, и взору зна-
харки предстал зал овальной формы со столиками по кра-
ям и большой площадкой для танцев посередине. В дальнем
конце стояли два роскошных рояля – черный и белый. Но
больше всего впечатляла открывшаяся панорама ночного си-
яющего огнями города.
Ива охнула, а эльф радостно засмеялся, донельзя доволь-
ный ее реакцией.
Тут же к Т’ьелху, а именно так звали темного, подпорх-
нула – иначе не скажешь – девушка, принадлежность кото-
рой к роду фей не вызывала сомнений. Однако прозрачных
многоцветных крыльев у нее за спиной не наблюдалось, да и
ростом она была почти с Иву. Очевидно, это и была та самая
полуфея, о которой толковал Т’ьелх. До этого момента зна-
харка не особенно верила ему. Нет, конечно, связь человека
и феи была вполне возможной, но трудно себе представить,
что когда-нибудь это нежное, воздушное, необычайно рани-
мое и невообразимо прекрасное существо польстится на че-
ловеческого мужчину. Даже с эльфами они обычно не свя-
зывались.
– Ах, Т’ьелх! Ах, негодник! Где же ты пропадал, проще-
лыга этакий?! – щебетала тем временем полуфея, обнимая
и целуя вышеназванного «негодника». – О, ты с девушкой?
Буэно сэра1 Смотрю, вы у нас раньше не были. Тогда я вас
1
 
 
 
 Добрый вечер, синьорина! (ит.)
посажу на лучшее место. Ах, Т’ьелх, где же ты нашел такую
красавицу? Идемте, синьорина, вот сюда. Да-да, вот за этот
столик. Сейчас слетаю за меню. И попрошу Марино сыграть
для вас. Вы еще не слышали наш белый рояль? Ах, Т’ьелх,
негодник, опять у нас нет времени поболтать! Всё, полетела!
И феечка упорхнула, оставив Иву в состоянии, близком к
выпадению в астрал. Давясь смехом, Т’ьелх посоветовал:
–  Не обращай внимания. Ференца все-таки наполовину
фея. А они все такие взбалмошные и говорливые.
– Прости, – сглотнула знахарка и подарила спутнику чуть
смущенную улыбку.  – Я просто никогда ничего подобного
не видела. – С этими словами она широким жестом обвела
вокруг. – Ни такого странного трактира, ни такого вида на
город, ни таких роялей, ни, разумеется, феи.
– Пустяки. Это обычная реакция. Это место и в самом де-
ле примечательное. Его еще называют «кафе полукровок».
Ведь существует очень много всякого рода питейных заведе-
ний для рас и профессий, а что делать полукровкам? Ведь
это не просто кровь, а еще определенное положение в обще-
стве, главной чертой которого является разобщенность. По-
лукровок обычно недолюбливают «чистые расы». А любо-
му существу просто необходимо общение с себе подобными.
Вот Ференца и Марино и создали это местечко для тех, кто
слишком необычен, чтобы вписаться в привычные рамки.
Сначала оно задумывалось именно для полукровок, но по-
том стало ясно, что не только они одиноки, но и те, чьи спо-
 
 
 
собности, род занятий, характер, интересы разнятся с тем,
что уважаемо и предпочитаемо в мире остальных существ.
– Все верно, – раздался рядом голосок феи, на этот раз
серьезный. Феи вообще славились переменчивым настрое-
нием. – Т’ьелх как всегда отлично все объяснил, прекрасная
синьорина. Это место для тех, кто готов принимать других
таковыми, какие они есть. Как бы его это ни шокировало.
Мы с Марино очень долго мучались из-за своей непохоже-
сти, пока не встретили друг друга. Любовь дает свободу и
смелость. Мою маму-фею никто не мог понять – что она на-
шла в этом человеческом волшебнике. А мама закатывала
глаза и мечтательно говорила: «Он так изящно кидался ог-
ненными шарами». Они вместе и счастливы до сих пор. Суть
на самом деле не в том, кто ты, а в любви. Мы любим, чтобы
нас принимали такими… Ой, что-то я заболталась! – вновь
защебетала она. – Это ты, ты, Т’ьелх, во всем виноват! А кто
же еще? Негодник! Вот ваше меню, мои дорогие. Рекомен-
дую сегодня мидий.
– Ференца, остановись хоть на минутку! Я обещал девуш-
ке твой фирменный десерт. И вино, пожалуйста. Что-нибудь
легкое. На твой выбор. А где Марино?
–  Пытается влезть в свой белый прошлогодний камзол.
Я ведь говорила ему: не налегай на мучное. Сейчас он еще
немного с ним повоюет, а потом выйдет в новом черном и
обязательно вам сыграет. Ах, я даже знаю что! Т’ьелх, дога-
дайся!
 
 
 
 И с веселым смехом она умчалась за фирменным десер-
том.
– Какое очарование, – улыбнулась ей вслед Ива.
–  Согласен. Но ей тоже немало досталось. Как Ференце
удалось сохранить чистоту души – не понимаю. Воистину
любовь творит чудеса.
Через несколько минут знахарка отправила первую ло-
жечку десерта в рот и поняла, что до этого ее представление
о вкусном было ущербно и безлико.
Пока она закатывала глаза, предаваясь греху чревоугодия,
около рояля появился обещанный полуминотавр. Если бы
Ива не знала, что это полукровка, то могла и не заметить че-
ловеческой крови. Марино был очень похож на обыкновен-
ного (звучит немного кощунственно – да?) минотавра, но не
такого монументального, как все представляют по мифам,
а помельче, с совсем короткими рожками, без хвоста, но с
копытами. Кроме того, он был рыжий. Последний факт осо-
бенно восхитил ведьмочку, заставив сразу же воспылать к
этому забавному существу самыми дружескими чувствами.
На нем был – как и предсказывала Ференца – черный
камзол. Под непрекращающиеся аплодисменты Марино сел
за белый рояль. Короткая пауза, наполненная тишиной… И
музыка вплелась в этот дивный вечер. Вместе с ней по залу
разлилось волшебство. Ива тихонечко охнула то ли от удив-
ления, то ли от удовольствия.
Т’ьелх улыбнулся тоже и пропел ей на ушко:
 
 
 
 Кто не был на море,
Тот света не видел…

Знахарка пригубила вино и покачала головой. Музыка

пленяла. Она не рождала никаких ассоциаций как музыка
бардов, она дарила наслаждение в чистом виде. Девушка
чуть наклонила бокал, чувствуя, как пальцы обволакивает
магия. Сама по себе она смешивалась с вином, вечером и
музыкой. Ива ощущала рождение волшебства и в других су-
ществах, находившихся в зале. Эта магия ничего не забира-
ла у своих владельцев, не несла в себе никаких заклинаний.
Она являлась плоть от плоти их души, их восхищения, их
любви, всех тех положительных эмоций, что рождала музы-
ка. Чародейство окутало башню и устремилось ввысь, под-
нимаясь к небесам, делая мир чуточку лучше.
– Он гений, – прошептала Ива.
Т’ьелх наклонился к ней поближе.
– А когда-то его высмеивали за стремление играть. Ну как
же – минотавр, ему бы бой, наемником, крушить головы и
ломать хребты. А он – играть.
Девушка внимательно оглядела спутника – от неровно
подстриженных темных волос с множеством тоненьких ко-
сичек, заколок и других украшений, смугло-загорелого лица
с ехидным выражением и до серебряных пуговиц на камзоле
(больше ничего не было видно из-за столика).
 
 
 
 – А ты как здесь оказался?
– Я знал Марино и Ференцу еще до того, как они открыли
это заведение. И потом, разве я такой уж обычный? – лукаво
усмехнулся он.
Ива решила не поддаваться на провокацию:
– И что же в тебе такого необычного?
Эльф ничуть не смутился:
– Ты много видела эльфов – морских капитанов?
Поскольку до сего вечера девушка видела эльфов толь-
ко на большом расстоянии, то вопрос становился риториче-
ским.
– Я слышала, что все эльфы под конец жизни уплывают
на Запад. Значит, есть и капитаны.
– Нет. Только один капитан.
– И он справляется?
– А ты думаешь, эльфы так часто умирают?
– Ну например, во время битв.
– Те времена, когда эльфы вели широкомасштабные вой-
ны давно прошли. Теперь – слава звездам! – у плывущего на
Запад мало попутчиков.
– Слушай, меня всегда интересовало: ну ладно, с теми, кто
уплыл на Запад, все более-менее понятно – они там в ажуре
– а если эльф умер, не успев взойти на корабль, на чужой
земле?
– Ну и что? Рано или поздно его дух придет в Гавань, и
он уплывет к предкам.
 
 
 
 – А вот скажи, если вы точно знаете, что после плавания
на Запад вас ждет вечное счастье и блаженство, то зачем вы
вообще живете?
– Странный вопрос. Впрочем, вы, люди, вообще забавные
существа. Одни ваши религии чего стоят. Мы живем, потому
что это интересно.
Ива кивнула. Она как-то никогда не рассматривала жизнь
в этом ракурсе. Эльфы, похоже, видели в жизни забавную
игру. «Поживи, это интересно», словно «Поиграй в эту игру,
почитай эту книгу». А знахарка жила в самой этой игре, вос-
принимая все созданные искусным мастером препятствия и
приключения всерьез.
– Так, значит, эльф на море – это необычно?
– Да. Если еще он занимается торговлей, добычей и про-
чим разбоем.
–  Кошмар!  – засмеялась девушка.  – Как это пережили
твои родные?
–  С трудом,  – заулыбался эльф.  – Но они не оставляют
надежды, что я вернусь на путь истины.
– А ты их разочаровываешь? – Еще одна улыбка.
– Увы, – притворно вздохнул красавец.
– Как нехорошо!
– Как ты права! – с патетическим надрывом провозгласил
он, и оба совсем не по-светски заржали. – Как тебе десерт?
– А как ты думаешь?
– Когда я в первый раз его попробовал, я подумал – лучше
 
 
 
только секс.
– А как же море? – не преминула поддеть «синьорина».
– Это запрещенный удар, – отпарировал он.
– Восхитительный десерт, синьор. Благодарю за этот ве-
чер. Это действительно познавательно.
– И восхитительно, – на этот раз съехидничал Т’ьелх. – А
знаете, что еще входит в программу вечера?
– Нет, – расплылась она в улыбке, предчувствуя продол-
жение игры.
– Танцы. – И как в начале «вечера», он протянул ей тон-
кую кисть с двумя золотыми кольцами на среднем пальце и
еще одним на указательном.
Поддаваясь на задор в его глазах, Ива вложила свою ручку
в его ладонь и, поднявшись, спросила:
– Танцы? Под это?
Музыка совсем не располагала к подобному времяпре-
провождению.
– Не беспокойся. Насколько я знаю Марино, сейчас будет
что-нибудь более романтичное.
И действительно, стоило им вступить в круг для танцев,
мелодия сменилась, и тут же на площадку высыпали пары.
Наткнувшись взглядом на огромного тролля в элегантном
серебристом камзоле под ручку с ведьмой в остроконечном
колпаке, Ива сочла за лучшее не смотреть по сторонам – се-
бе дороже. Т’ьелх наклонился к ней и шепнул:
– Впечатляет, да?
 
 
 
 – Чувствую себя провинциалкой, – поворачиваясь к спут-
нику, как того требовал танец, тихонечко произнесла она.
Эльф поднял другую ладонь, и девушка вновь оказалась
в положении, когда ничего поделать нельзя, и остается лишь
подчиниться. Ее пальцы скользнули в его ладонь, и она тут
же сомкнулась, подарив ей ощущение чужой воли, которой
не хочется и нельзя сопротивляться. Вторая ее лапка уютно
устроилась на его груди. Как там говорил Торн? Закрой гла-
за, и музыка все сделает за тебя. Дурацкий совет. Вернее, он
хорош, когда не надо вдыхать аромат зеленого чая, соленого
моря и вина, когда не чувствуешь теплой ладони у себя на
спине и когда музыка не так романтична. «Банальное совра-
щение, – попыталась проанализировать знахарка. – Причем
он даже не особо старается. Просто остается собой, а я теряю
голову от эльфов». Ива подняла глаза и тут же наткнулась на
понимающий серьезный взгляд. Ведунья мысленно тряхнула
головой и сладенько улыбнулась в эти темные озера.
Музыка сделала новый виток, закружив их по залу. Не бы-
ло в ней ничего пассивного, умирающего и меланхоличного.
Она томила страстью, дрожала желанием и искрилась радо-
стью.
Эльф наклонил голову, и Ива услышала первые строчки
песни:

Я молю богов за тебя,

Эту ночь, эти звезды…
 
 
 
 Через мгновение эти слова повторил звенящий голосок
феи. И снова волшебство разлилось в воздухе, только оно
не имело никакого отношения к предыдущему, а возникло
для одной известной нам пары, когда их губы коснулись друг
друга. Нежно, едва-едва, смешивая дыхание, томя предвку-
шением.
По-хорошему в этом месте надо было бы оставить наших
героев наедине, в пряной темноте комнаты, на льняных про-
стынях, наслаждающихся друг другом. Не стоило бы трево-
жить их в такие минуты, когда даже звезды и луна, загля-
дывающие в сладкую тишину, являются нежеланными сви-
детелями, – такое мгновение принадлежит только двоим и
даже рассказывать о нем – преступление. Ночи, при воспо-
минании о которых что-то внутри томно сжимается, а губы
мгновенно разъезжаются в улыбке, – такие ночи – это сокро-
вище, которым не разбрасываются, а хранят как бесценный
дар богов.
Но мы вынуждены нарушить уединение молодых. И толь-
ко потому, что в момент, когда Ива почувствовала обнажен-
ной спиной прохладу простыней, случилось то, что навсегда
изменит их дальнейшую жизнь. Итак…
За стенами играла музыка. Фея и минотавр продолжали
творить волшебство, пары кружиться в танцах, компании
распивать прекрасное – и не очень – вино. Где-то вдалеке
заливались лаем собаки, звезды подмигивали в небе, и лу-
 
 
 
на щедро дарила свой прекрасный свет миру, уставшему от
жаркого солнечного дня.
В один из моментов этой колдовской ночи чернокудрый
эльф заглянул в глаза своей новой знакомой. Его рука отвела
мягкие пряди ее волос с нежной шеи. Ива подняла ладонь,
коснулась его щеки, погладила плечо, провела по руке, и их
пальцы сплелись.
И оба пропали. Навсегда…
Незаметно для них нежно-зеленая магия эльфа скользну-
ла в бирюзу ее волшебства, и цвета начали сливаться, как
сливались губы и тела влюбленных. С этого момента рваное
кружево их душ стало целым. Эта ночь подарила им самое
большое сокровище на свете – самих себя…

А утром Ива проснулась усыпанная цветами. Где их в та-

ком количестве добыл Т’ьелх, так и осталось загадкой. В
тот момент девушку волновали только руки любовника, бес-
стыдно блуждающие по ее телу, и губы, которых так не хва-
тало ее устам. И ночь продлилась еще ненадолго.
Потом Т’ьелх поил ее соком и кормил с ложечки пирож-
ными, а она смеялась и уворачивалась… Наконец он при-
жал ее к себе, не в силах отпустить хоть на мгновение, за-
рылся лицом в ее волосых, скользя по ним губами, пока не
наткнулся на ушко. На миг застыл и, до боли боясь отказа,
прошептал:
– Тебе же все равно куда идти. Пойдем со мной к морю.
 
 
 
 Ива застыла, спрятавшись на его груди и стараясь скрыть
переполняющую ее радость, но, не выдержав, она подняла к
нему лицо, и счастье брызнуло из ее глаз.
Ближе к обеду счастливая парочка отбыла из гостеприим-
ного приюта. Ференца и Марино долго махали им вслед, по-
том переглянулись и рассмеялись. Минотавр прижал ее по-
крепче к себе. Все складывается хорошо.
– Слушай, – уже когда они заходили в башню, спросила
его возлюбленная, – а ты заметил, что у этой девочки есть
природные магические способности?
– То есть? Природная магия есть только у не-людей, а она
чистокровный человек.
– Вот то-то и оно.
– Ты уверена? Не путаешь с обыкновенным магическим
даром? Или может, кто-то из прабабушек грешил на сторо-
не?
– Я не чувствую в ней нечеловеческой крови, но природ-
ная магия есть, а она бывает только у не-людей. Сама в рас-
терянности.
– Да-а, загадка…
Выехав за город, Ива, наконец, нашла в себе силы пере-
стать пялиться на спутника, сияя от счастья белозубой улыб-
кой. Впрочем, последняя, похоже, прочно обосновалась на
ее лице и, хотя знахарка того не знала, делала ее во много раз
красивее. Настолько, что путники мужского пола еще долго
выворачивали шеи ей вслед, а на кавалера смотрели с откро-
 
 
 
венной завистью.
Однако ни девушка, ни эльф не замечали этого. Мир ка-
зался таким прекрасным, таким волшебным, полным, со-
вершенным, настоящим. Счастье переполняло их, выплес-
киваясь в улыбках, сияя в темных глазах полуденным солн-
цем. Казалось, так было всегда. И так же будет… Им просто
невозможно было не дотрагиваться друг до друга, не смот-
реть, а целоваться через каждую пару минут стало просто
жизненной необходимостью. Иве даже пришлось перебрать-
ся на коня Т’ьелха. Правда, движение от этого только замед-
лилось, потому что выносить такую близость спокойно не
мог ни один ни другая. Впрочем, от этих «проволочек» мо-
лодые люди (да простят меня эльфы!) нисколько не страда-
ли.
– А куда мы вообще едем? – под конец дня спохватилась
травница.
Эльф ласково ей улыбнулся, отметив, как восхитительно
играют закатные лучи в ее волосах, о чем тут же не преминул
ей сообщить, заслужив поцелуй, и ответил:
– К моим друзьям. К сожалению, их сейчас нет. Но мне
нужно дождаться в их доме одного человека. Заодно и от-
дохнем.
– Отдохнем? От чего? – съехидничала Ива, подставляя гу-
бы под поцелуй.
– От посторонних людей, – отрываясь от сладкого плена
ее уст, пояснил он, неопределенно мотнув головой в сторону
 
 
 
путников на обочине, с любопытством глазеющих на забав-
ную парочку.
Дом друзей Т’ьелха оказался идеальным убежищем для
двоих влюбленных. Стоял он на границе леса и луга, оди-
наково закрытый и от того, и от другого. Деревенька была
поблизости, но не рядом, зато и за молоком, и за свежими
булочками или другой какой провизией вполне можно было
смотаться.
Сочетание дикого камня и дерева, из коих было выстрое-
но это двухэтажное чудо архитектуры, вызывало ощущение,
что именно такой домик путники всю жизнь искали. Овитый
плющом и виноградом, он стал им родным уже до того, как
они соскочили с лошадей. В таком уголке, казалось, не было
места ссорам и неприятностям. Было видно, что здесь жи-
вут лишь счастье и радость, может, еще смех, удовольствие
и покой. Пахло травами и хвоей. А заходящее солнце окра-
шивало стены золотистым, отчего темно-серый камень пер-
вого этажа вспыхивал маленькими звездочками, а капельки
медовой смолы на дереве второго этажа искрились крошеч-
ными подобиями дневного светила.
Девушка засмеялась от восторга. Т’ьелх подхватил ее на
руки и прижал к телу, как будто и не было этого наполнен-
ного восторгами дня и восхитительно страстной ночи. Сча-
стье переполняло его. Под радостный смех любимой он внес
ее в дом и, не задерживаясь внизу, поднялся в спальню.
Стоит ли говорить, что уснули молодые люди только под
 
 
 
утро, которое благополучно проспали.
Несколько дней прошли в каком-то нереальном неземном
состоянии. Ива рассказывала другу, за что она так любит
травы, как их надо собирать и какие чудесные зелья можно
из них приготовить. Т’ьелх вещал о жизни эльфов в лесах,
о море и магии, представление о которой имеют все Перво-
рожденные, даже если в них волшебства – только то, чем
наделила природа вместе с длинными ушами. Как известно,
каждый остроухий – чуточку волшебник. Но лишь немно-
гие знают, на какую именно «чуточку». Они обменивались
разными забавными историями, гуляли по лесу, купались в
речке, катались по округе, ездили в деревню за продуктами,
собирали травы, читали книжки, коих оказалось множество
в доме, вместе готовили обеды и ужины. И, конечно же, лю-
били друг друга.
Тем утром Ива проснулась от холода – Т’ьелха рядом не
оказалось. Как всегда в состоянии между сном и явью, зна-
харка очень легко переходила на ощущение реальности че-
рез магию. Вот и сейчас она без каких-либо усилий «почув-
ствовала» дом. Он еще спал. Было слишком рано. Даже пти-
цы и те не все проснулись. Т’ьелх спустился во двор. Солнце
еще не ласкало зарею горизонт. Старый абрикос тоже еще не
был готов его встретить, однако около дерева девушка услы-
шала любимый голос. Совершенно не собираясь следить за
возлюбленным, Ива в полусне не смогла удержать подсозна-
ние. Оно приласкалось к шершавому стволу дерева, проник-
 
 
 
ло в его кровь-сок и повисло на кончиках листьев, под ко-
торыми стояли два эльфа. Один был тот, кто столько ночей
делал ее счастливой. Второго знахарка не знала. Не знал его
и старый абрикос, но он был светлым. Не имея глаз, дерево
его не могло видеть, но аура была настолько сильной, что со-
мнений в этом не оставалось.
Мелодичный голос светлого дрожал от раздражения,
впрочем, Т’ьелх отвечал ему тем же. Ива прониклась ка-
кой-то почти необъяснимой радостью от ощущения, что ее
эльф кажется старше и мудрее.
– Эта реликвия много лет принадлежала нашей семье! –
горячился пришелец.
–  Ты прекрасно знаешь – Пресветлая завещала мне ее.
Значит, она – моя!
– После смерти Пресветлой ты два десятка лет не предъ-
являл на нее претензий!
– …Что не дает вам никакого права считать ее своей!
Светлый обиженно сопел, видимо, исчерпав все аргумен-
ты, но не желая расставаться с милой сердцу вещицей. На-
конец, он справился с собой и тоном, очевидно, призванным
передать торжественность слов, изрек:
– Пресветлый Хранитель просил тебя о великодушии…
Т’ьелх отмахнулся:
–  Передай Пресветлому Хранителю, что, к моему вели-
чайшему сожалению, не смогу удовлетворить его просьбу…
Передай ему… так: я забираю реликвию вашего дома не из
 
 
 
прихоти. И если моя теория не подтвердится, верну ее вам.
Всё! Давай ее сюда и отправляйся…
А потом… Ива уснула и окончание разговора проспала,
хотя, скорее всего, ничего примечательного в нем уже не бы-
ло.
Много позже травница проснулась. И вновь в одиноче-
стве. Но о том, что ее ждут внизу, ей на этот раз сообщил
нюх: по дому разливались совершенно восхитительные запа-
хи жарящегося мяса, овощей и свежего хлеба.
Желудок жалобно сообщил девушке, что любовь это, ко-
нечно, хорошо, но организм надо и подкармливать, чтобы он
и дальше был способен на подобные подвиги.
Ива завернулась в простыню и быстренько отправилась на
поиски как любви, так и пропитания. Объект вожделения об-
наружился на кухне за делающим мужчину невероятно сек-
суальным действием – приготовлением завтрака.
Эльф порхал по кухне от жаровни к разделочной доске и
далее – к ведру с водой.
Знахарка застыла в дверях, кутаясь в простыню и подо-
гнув одну ногу, в состоянии, близком к выпадению в аст-
рал, – помимо всего выше описанного эльф был еще и почти
обнажен. На нем, кроме коротенького фартучка, ничего не
было. Но поскольку возлюбленный стоял к ней спиной, Ива
видела только завязочки сей детали туалета, которые игри-
во перемещались из одной стороны в другую в такт притан-
цовываниям эльфа. Ива закрыла глаза, силясь хоть чуточку
 
 
 
справиться с этим напевающим что-то «высокоэльфийское»
наваждением, – не удалось.
Завтрак пришлось отложить.
Много позже перемазанные в чем-то, название которого
травница не запомнила, но с огромным количеством поми-
доров, они, смеясь, обсуждали планы на ближайшее буду-
щее.
– Мне наконец-то привезли то, что я ждал, и можно дви-
гаться дальше. Скажи, душа моя, – его пальцы скользнули по
ее губам, и восхитительно сочная вишенка попала девушке
в рот, – ты хотела бы увидеть Город Златых мостов?
Ива нахмурилась, потом аж вскрикнула:
– Ты про Златославу?!
– Угу, – ухмыльнулся он.
– Хотела бы! Конечно, хотела бы!!!
Эльф рассмеялся, рывком притянув ее к себе, уткнулся в
ее волосы:
– Тогда поехали…

Златослава – город, о котором пели менестрели, писали

в толстых фолиантах летописцы, грезили маги всего конти-
нента. В него приезжали не за воинской славой, не за богат-
ством, даже не за свободой, в этом городе жили знания, вол-
шебство, а также легкость, беззаботность и радость. Это го-
род, сотканный, казалось, из закатных лучей – самый пре-
красный, самый мудрый, самый колдовской. В нем не воева-
 
 
 
ли, не искали правды или лжи, не страдали, а просто насла-
ждались… золотым пивом, струящимся солнцем, шелковы-
ми косами юных дев… жизнью, свободой, радостью…
Как и многих путников и до и после них, Город Златых
мостов принял Иву и Т’ьелха с распростертыми объятиями.
Знахарка и эльф ехали мимо белых статуй, мимо чуточку
обшарпанных домов с черепичными крышами и корзинами
цветов на балконах, мимо разлапистых вечно золотых кле-
нов. А впереди был Тринай, неспешно несущий свои воды в
далекие прекрасные страны, великий голубоволный Тринай,
со своими знаменитыми на весь мир мостами. Они не были
золотыми в привычном понимании этого слова, но когда за-
ходило солнце и его золотистые лучи начинали плясать на
кованых узорах и в складках одежд древних статуй, мосты
преображались. И злато разливалось вокруг: по реке, на ог-
ненных листьях кленов, по булыжным мостовым, по бокалам
не менее знаменитого пива, в глазах приезжих и хозяев.
Остановились наши герои в маленькой гостинице, где все
было так уютно, что Ива мгновенно влюбилась в это место.
Да и как можно было им не очароваться: цветы в плетеных
кашпо, вышитые занавески, клетчатые скатерти.
Ужинали здесь же. Прежде чем сделать заказ, эльф дол-
го и с упоением объяснялся с хозяйкой в забавном белом
фартучке и чепце. Они усердно перебирали богатое меню и
с очевидным взаимным удовольствием обсуждали достоин-
ства тех или иных блюд. Ива смотрела на это с умилением
 
 
 
любящей матушки. Результатом столь неторопливого выбо-
ра было восхитительное мясо в горшочках, повергшее зна-
харку в шок обилием различных приправ. Профессиональ-
ным взглядом, вернее, вкусом она насчитала их более две-
надцати, причем не все были ей знакомы. После этого от-
крытия познание местной кухни стало у травницы навязчи-
вой идеей. Так что когда Т’ьелх, рассыпавшись в извинени-
ях, убежал по каким-то своим эльфийским делам, Ива, за-
нятая беседой с хозяйкой, почти не заметила этого. Ее спут-
ник давно научился подмечать этот плотоядный взгляд, что
появлялся в глазах любимой, когда речь заходила об обо-
жаемых травках, так что оставлял девушку без каких-либо
угрызений совести, зная, что в ближайшие часы она вряд ли
вспомнит о его существовании.
Так и случилось. Когда он появился в таверне через пять
часов, Ива только начала недоумевать, где можно так долго
шляться. Поцеловав любимую в ушко, эльф увел ее, наконец,
из зала.
– Ты какой-то грустный, – полувопросительно произнесла
девушка. Сама она выглядела как утащившая всю хозяйскую
сметану кошка.
– Да? – притворно удивился он. – Тебе кажется.
– Что-то не получилось? – не попалась на удочку она.
–  Всё-то вы, женщины, знаете. Всё-то вы чувствуете,  –
вздохнул возлюбленный.  – Помнишь, я говорил, что мне
привезли вещь, что я ждал?
 
 
 
 – Да, конечно, душа моя.
– Это древняя реликвия моего рода… вернее, одной из
ветвей моего рода. Во время своего последнего путеше-
ствия я натолкнулся на очень похожую безделушку. Меня
это очень заинтересовало, так как мои пресветлые, – с невы-
разимым ехидством передразнил он, – родственники все ве-
ка кичились тем, что все артефакты у них уникальны.
– Эта вещица – артефакт? – заинтересовалась девушка.
– Да, определенно. Но какими бы искусными и премудры-
ми мои славные родичи ни были, никто так и не разобрался,
в чем же его сила и какого гоблина его вообще создавали.
Как всегда в таких случаях объявили великой эльфийской
реликвией, заперли в самой дальней сокровищнице, боясь
даже сдвинуть с места, не то что вынести за пределы леса.
Но предыдущая глава дома завещала ее мне.
– Вот ты, наверное, удивился!
– Не то слово, душа моя! Я хоть и знал об этой «превели-
кой реликвии», но не поручусь, что вспомнил хоть раз после
сдачи экзамена по генеалогии.
– Экзамена по генеалогии?!
– Это я так называю. Вернее, я и мои друзья. Я тебя с ни-
ми обязательно познакомлю. Нас всех – молодых эльфов –
много лет мучили генеалогией, геральдикой, этикетом, ис-
торией и прочими «ну просто жизненно необходимыми для
молодых эльфов» вещами. Представляешь, каково же было
мое удивление, когда Пресветлая завещала Алисию – так эта
 
 
 
дрянь называется – мне.
– Разве Алисия – эльфийское имя?
– Нет, конечно.
– Разве великая эльфийская реликвия может носить че-
ловеческое женское имя?
– Конечно. Одно из самых распространенных заблужде-
ний то, что большинство артефактов создано эльфами. Это
ведь чисто человеческая выдумка – заключить часть силы в
неживой предмет. Другое дело, что через пару веков эльфы
поняли всю ценность этой идеи. Так вот, тогда я не принял
это близко к сердцу: ну, завещала и завещала. Может, пошу-
тила, может, под конец совсем сбрендила, а Пресветлая – да
простят меня звезды – всегда была с приветом, а может, бли-
жайшим родичам хотела насолить. И вот недавно мне попа-
лась почти полная копия Алисии.
– А где ты ее обнаружил?
– Да в награб… э-э… на одном из кораблей, – торопли-
во закончил Т’ьелх под насмешливым взглядом возлюблен-
ной.  – Неважно. Я сложил эти две вещицы. Такое впечат-
ление, что это части какой-то одной штуковины, но не два
прилегающих куска. А в Златославу я тебя притащил, пото-
му что здесь видел еще одну часть… по крайней мере, очень
похожую. Вот будет смеху, если это все – разные вещи, а я
полмира облазил в погоне за химерой! – с досадой закончил
эльф.
Ива смущенно помолчала, но потом робко спросила:
 
 
 
 – А чего ради ты все-таки взялся за это дело? Если это
так проблематично? Только ради интереса? В погоне за раз-
гадкой?
– И это тоже. Очень хотелось бы утереть моим высокород-
ным родичам их благородные эльфийские носы. Но в основ-
ном из-за моей сестры. Мелкая надумала выходить замуж.
Я в принципе не против. Но… над моей семьей висит про-
клятие… причем настолько жестокое, что можно только по-
завидовать фантазии его автора. – По лицу Т’ьелха пробежа-
ла вполне заметная тень, так что равнодушный тон не обма-
нул знахарку. – Все женщины нашей семьи вот уже несколь-
ко поколений несчастливы в браке. Сначала этого никто не
замечал. С кем не бывает? Выдали замуж в интересах семьи
– какое уж тут счастье! Но времена изменились. Теперь так
стараются больше не делать. Девочки наши выходят за лю-
бимых. Но какой бы ни была любовь прекрасной, стоит про-
звучать брачным обетам, как буквально в течение несколь-
ких месяцев она исчезает. Было бы смешно, если бы не было
так трагично. Каково знать, что твоя мать прожила столько
веков несчастной, каково видеть, как полны отчаяния глаза
родных теток, каково бездействовать, глядя, как в глазах се-
стер и кузин тускнеет любовь к жизни, каково бояться каж-
дого увлечения дочерей, понимая, что любое из них может
поломать им жизнь. То, что это проклятие, давно признали,
да ни один чародей не смог его снять. А уж ни на деньги, ни
на посулы мы не скупились. Сестра говорит, что сила ее люб-
 
 
 
ви справится с проклятием. Может, конечно, и так, да вот
что-то мне в это не верится. Я перерыл, как, уверен, многие
мужья, отцы, братья до меня, все библиотеки рода, но нашел
единственное указание на причину проклятия, только когда
заинтересовался Алисией. Надо сказать, что все это вилами
на воде писано, но единственная женщина, как утверждают
хроники, что как-то относилась к нашему роду и которую
звали Алисия, была человеческая волшебница… Странная
история… – задумчиво произнес Т’ьелх. – Я оты-скал све-
дения о ней в личном архиве последней Пресветлой, что то-
же очень странно. У нас не принято скрывать знания, исто-
рию, летописи, даже если честь эльфов, рода или Дома, мо-
жет пострадать. Знания есть знания. Потомки должны иметь
информацию, что напортачили премногоуважаемые предки.
Чтобы в случае чего быть в курсе, как справиться с послед-
ствиями. Наверное, забвение стало участью этих бумаг по-
тому, что они даже не летопись, а просто записки одного из
членов нашего рода – Настрамеаля, имя которого до сих пор
табу для нас. Он в свое время такого наворотил, и забвение
– это лучшее, на что он может рассчитывать. Нет, конечно,
все серьезное, вышедшее из-под его пера, изучено.
А это так… просто записки, в коих он весьма нелестно
прошелся по всем своими родичам, в том числе по основате-
лям клана. Превеселенькое чтиво. Подозреваю, Пресветлая
именно поэтому и держала их у себя. Так вот, в этих замет-
ках сохранился такой рассказ. Алисия как волшебница бы-
 
 
 
ла не то чтобы сильной, но она происходила из рода лесных
колдунов. Такие ворожат не шибко, но есть вещи, в которых
нет их сильнее. Вся магия лесов стоит на их стороне, и если
приспичит, леса тронутся со своего места по их слову. Оби-
жать лесных людей, как их иногда называют, это сумасше-
ствие, но и они место свое знают. Сидят себе в своих лесах
с пеньками и зайцами и не лезут в жизнь других. А Алисию
вот гоблины дернули что-то на мир посмотреть. Кстати, вда-
ли от своих лесов такие колдуны теряют большую часть сво-
их и без того небольших способностей. Но это не останови-
ло девушку. – Морской капитан подмигнул возлюбленной и
перешел на неспешно велеречивый тон профессиональных
сказителей: – Долго ли, коротко ли она бродила по свету, о
том нам неведомо, но повстречался ей на пути прекрасный
Тандиль, совсем еще молодой эльф из Дома Посмевших. И
вспыхнула их любовь как зарево пожара, как огонь в сухой
хвое, как радость в глазах при виде любимой.
Т’ьелх прижал пальчики девушки к губам. Иве казалось,
что разомкнуть руки будет означать смерть.
– Юные чистые души хотели соединиться и быть всегда
вместе. Но когда Тандиль пришел просить позволения на
брак у главы Дома, как того требовали обычаи, тогдашняя
Пресветлая – прекрасная и лучезарная Амэна – вознегодо-
вала ужасно: как так?! Пресветлый эльф из такого уважае-
мого рода, подающий огромные надежды маг, опозорит се-
бя женитьбой на безродной человеческой полуколдунье-по-
 
 
 
лузнахарке!!! Что и говорить – времена были другие. Тогда
эльфы даже и не думали разделяться на светлых и темных, а
власть главы Дома была много раз сильнее. А когда Тандиль
заявил, что женится на Алисии все равно, пусть даже чело-
веческим обрядом, и станет жить со своей избранницей, –
Амэна вконец осерчала и велела схватить младшего брата
и силой отправить на острова, с которых тогда было невоз-
можно выбраться, не обладая должными магическими навы-
ками. Таким образом, Тандиль оказался в прекрасной, удоб-
ной, в чем-то даже полезной темнице, но разлученный с да-
мой своего сердца на долгие годы. Алисия долго искала про-
павшего возлюбленного. В конце концов, она узнала истину.
Уж и не знаю, что ей пришлось пережить, но она пришла к
Пресветлой Повелительнице и потребовала вернуть Танди-
ля.
Перед мысленным взором Ивы как наяву вспыхнула кар-
тинка…
…Где-то вдали звенит тысячами колокольчиков водопад.
Густой медовый свет вечного светила струится по зелени ли-
стьев, по ухоженным стволам деревьев – такие растут только
в эльфийских лесах – по ковру цветущих трав, по узорчато-
му исписанному причудливыми эльфийскими рунами трону
из прозрачного мрамора. День к концу, и солнце уже начало
спускаться, а его лучи образовывают нимб над головой той,
что сидит на троне. Живое воплощение красоты звезд, пре-
краснейшая из всего, что когда-либо существовало на этой
 
 
 
земле. Ее светлые волосы могут своим золотом соперничать
с солнечными лучами. Голубизна глаз – с синевой неба. Неж-
ность губ – с лепестками розы. Ее одеяние сверкает всеми
драгоценными камнями, что может подарить природа. И на-
против нее стоит в местами износившемся и даже рваном
платье человеческая женщина. Ее волосы спутаны, а за спи-
ной стоят два высоких красавца эльфа, готовые по перво-
му слову Повелительницы выкинуть пришелицу из леса. Де-
вушка невысока, скуласта, даже симпатична, но ее красота
спряталась под напором усталости. Глаза лихорадочно горят,
под ними залегли тени, а в глубине – отчаяние. Она долго
сюда добиралась. Прошла не одну версту, преодолела не од-
но препятствие, она истощила весь свой магический резерв,
отбиваясь от хищных тварей, но сделала почти невозможное
– добилась встречи с Пресветлой.
И вот она стоит и смотрит на ту, что лишила ее счастья, и
она вынуждена умолять ее о милости, о снисхождении, как
никогда остро ощущая безнадежность всей затеи, напрас-
ность приложенных усилий.
Из последних сил сдерживая рвущиеся наружу рыдания,
девушка расправляет поникшие плечи.
– Отдай его мне. – Ее голос охрип. Куда делись из него
радость, звон, смех? Может, улетели с отчаянной надеждой
на счастье? Или пропали вместе с наивностью и верой, что
мир прекрасен, а судьба милостива? Покинули душу, как из
нее уходило счастье от его взгляда, прикосновения, нежно-
 
 
 
сти, любви, уступая место сознанию, что никогда ей больше
не восхищаться солнцем, запутавшимся в его волосах, его
гордым профилем, не ощущать его рук на своем теле и губ
на своих устах. Ей больше не чувствовать себя любимой и
желанной, а весь оставшийся срок жизни придется провести
без него . Говорят, что когда боги хотят нас покарать, они
сначала даруют счастье, а потом его отнимают. – Отпусти.
Пресветлая смотрит вниз, на презренную, посягнувшую
на ее брата:
– А кто ты такая? Как ты вообще набралась такой наглости
– прийти сюда – в Лес Пресветлых Владык – и чего-то еще
требовать?! Да вы, люди, даже смотреть на нас издалека не
имеете права! Жалкие людишки, что живут всего несколько
десятилетий, а успевают за это время изгадить все вокруг!
Как ты смеешь покушаться на свободу моего брата?! Как мо-
жешь всерьез думать, что достойна его любви, любви эльфа?!
– Он любит меня! Любит! И мы будем счастливы!
– Счастливы?!! Вдали от леса, от всего, к чему он привык,
а также тех, кто его любит?! Чем ты его опоила, ведьма, что
он вообще посмотрел в твою сторону?! Убирайся! Убирайся
немедленно, иначе твое тело вынесут отсюда на мечах!
– Пресветлая! Пойми – я люблю его! И он любит меня!
Я люблю его! Люблю!!! Я жить без него не могу! Он – все
для меня!!! Без него я умру… Отпусти его, Пресветлая! От-
пусти!..– Ее голос срывается на крик, на рыдания.
Пресветлая кривит губы на это жалкое зрелище. Накло-
 
 
 
няется вперед.
–  Отпущу. Отпущу, милая,  – шипит ее голос. Девушка
поднимает голову в отчаянной надежде.  – Отпущу… лет
этак через сорок – пятьдесят. Ты к тому времени распол-
зешься вширь, лицо покроется морщинами, глаза впадут, во-
лосы поседеют, а то и выпадут. Вот тогда он вернется, все
такой же молодой и прекрасный… и хочешь, я угадаю, куда
денется вся его любовь?
Глаза девушки похожи на два озера боли. Отчаяние и
крик плещутся в них.
А внутри колдуньи рождается водоворот. У нее уже нет
ни души, ни сердца, ни ума… Все погибло. И только гнев
держит ее на ногах.
–  Значит, так?  – рычит она.  – Тогда – БУДЬ ТЫ ПРО-
КЛЯТА!!!
Вихрь срывается с ее пальцев. Сила магии настолько мощ-
ная, что гнутся тысячелетние деревья, трескается и разлета-
ется на мелкие кусочки мраморный трон, небо затягивается
тучами, а земля дрожит.
–  БУДЬ ТЫ ПРОКЛЯТА!!! БУДЬ ПРОКЛЯТЫ ВСЕ
ТВОИ ДЕТИ И РОДИЧИ!!! БУДЬТЕ ВСЕ ПРОКЛЯТЫ,
НИКОГДА НЕ ЗНАТЬ ВАМ СЧАСТЬЯ!!!
Пресветлая кричит. Призывает свою магическую силу на
помощь. А колдунья лишь злорадно смеется над «всемогу-
щей» владычицей. Напоминая, что и ее магия – это всего
лишь дар леса. А что природа взяла, то и отнять может.
 
 
 
 – БУДЬ ТЫ ПРОКЛЯТА!!!
Гремит над лесом голос лесной колдуньи. И весь лес, каж-
дое деревце – от тысячелетних дубов до молоденьких осин,
каждый куст и травинка отдают свои силы проклятию и кля-
нутся помнить его…

– Не знаю, правда ли все это, – грустным голосом закан-

чивает эльф.  – Нигде больше нет даже намеков на эту ис-
торию. Как ни силился я найти хоть что-нибудь, могу толь-
ко сказать тебе, что Тандиль действительно существовал, но
прожил совсем недолго. По моим подсчетам он умер в тот
же или следующий год, когда случилась вся эта трагедия. А
об Алисии вообще больше никаких записей нет. Кстати, с
Тандилем то же самое: о нем есть только короткие записи –
рождение и смерть, что очень странно. Наши семейные хро-
ники уж чем не грешат, так это лаконичностью – даже самая
незначительная жизнь найдет в них свой отклик. Боюсь в это
поверить, но сдается мне, мы все-таки платим за то, что раз-
рушили великую любовь…
Ива промолчала. Рассказ потряс ее. Что она могла сказать
почти такому же потрясенному эльфу? Ей ли не знать силу
леса… Знахарка посмотрела на возлюбленного. А уж силу
любви…
Т’ьелх сжал ее пальцы, прикоснулся к ним губами, потом
развернул ее ладонь и припал к ее внутренней стороне.
–  Артефакт Алисия как-то связан с этой историей. Не
 
 
 
знаю, может, все это зря и проклятия не снять, но попытать-
ся надо. Мне кажется, что для начала надо собрать вместе
все кусочки его. Кто знает, может, что-то изменится. Хуже,
по крайней мере, не будет.
Они снова помолчали.
– А в Златославу мы зачем приехали?
– В Златославу? – встрепенулся Т’ьелх и еще больше по-
мрачнел. – В прошлый свой приезд я в одной лавке заметил
похожую вещицу. Сравнивать тогда было не с чем, а доста-
точной суммы у меня с собой не было. Сейчас оказалось, что
ее уже купили! Вот гоблин! Ну кому эта штука могла пона-
добиться?! Совершенно никчемная побрякушка, которую и
красивой-то не назовешь! Я поднял старые связи. Друг обе-
щал узнать, в чьи руки ушла. Но до чего же обидно! Возь-
мет и не продаст! Впрочем, неважно, любимая. Сегодня та-
кой прекрасный вечер. И мы идем любоваться на Златосла-
ву! Разве есть тут место проблемам, моя красавица? – Он не
дал ей ответить. – Я веду тебя к Златым мостам, моя хоро-
шая.

– Плохо дело. – Эльф пригубил золотое пиво. – Часть ар-

тефакта была продана некому Мнишеку. Это один из бли-
жайших приближенных князя. К нему даже подобраться
близко трудно, тем более что-то выкупить. Как осуществить
первое, я, кстати, придумал. В конце этой недели он устра-
ивает бал-маскарад. Мой друг достал нам пригласительные,
 
 
 
так что пройдем без проблем. А там по обстановке сориенти-
руемся. Или выкупим – чем звезды не шутят, опять же спо-
ить можно – или все же придется воровать. Эх, моя девочка,
не хотелось бы. Особенно тебя втягивать… Моя хорошая,
что ты пытаешься мне сказать? Дай я тебя поцелую. Молчи,
моя милая, молчи. Я что-нибудь придумаю. Со мной не про-
падешь. О звезды, как же я люблю твои губы… губы… ми-
лая, ты же приличная девушка, куда руки тянешь… ах, мое
солнышко…
– …солнышко, подымайся. Сколько можно валяться?! А
вот и неправда – я тебя в постель первым не тянул. Неправ-
да, никто тебя не соблазнял. И вообще, милая, хватит прере-
каться. Кто тут старший? Правильно – вот и послушай ста-
рого мудрого эльфа: поднимайся. И не надо вот так соблаз-
нительно потягиваться. Знаю я все твои уловки. А ну хватит
бездельничать! Пойдем гулять. Идем. Нет, не просто гулять.
Вот ведь любопытная! Все-то тебе надо знать! Костюмы вы-
бирать. Да, на маскарад. Вот так бы сразу!..

– Ну как – нравится тебе Златослава? – лукаво вопросил

Т’ьелх, глядя на восторженную улыбку подруги. Она засме-
ялась. И хотя ответ был и без того очевиден, он все же уточ-
нил: – Нет, правда, что ты думаешь об этом городе?
Ива задумалась, но ненадолго:
– Знаешь, такое странное чувство – иногда думаешь: «Вот
у этого города есть душа». А тут не думаешь, а знаешь. Я
 
 
 
совершенно отчетливо ее… вижу, не могу подобрать другого
слова. Как будто я не по городу гуляю, а болтаю с реальным
живым человеком…
– И что это за человек? – еще более лукаво поинтересо-
вался эльф.
Знахарка с минутку помолчала, потом засмеялась:
– Девушка. Молодая. Красивая. Умная. Какая-то вся ра-
достная. Спокойная и смешливая одновременно. Легкая,
светлая, но не так, как светлы эльфы или святоши. А как
солнечный луч, что играет янтарем в плошке с медом. Как
светла вода быстрой речки… Чему ты смеешься?
Т’ьелх притянул ее к себе, зарылся в ее густые пахнущие
травами волосы:
– Как же я тебя люблю, моя волшебница. Даже не верится.
Рассказать тебе легенду о Златославе, моя будущая чародей-
ка? – Не дождавшись ее ответа, эльф начал рассказ:
– Древние это были времена. Не то чтобы такие, о коих
памяти не сохранилось, но давние. Многих стран и в помине
не было. А в остальном – все также было: и войны, и герои,
и чудища, и принцессы, которых надо обязательно спасти.
Вот и княже Милорад, из младших отпрысков своего рода, с
дружиной таких же безземельных сыновей благородных ро-
дов пошел бродить по миру в поисках приключений, славы и
неприятностей на свою… русую голову. Кстати, из ваших, из
Восточных лесов, поговаривают, был. Долго ли, коротко ли
они скитались по миру, служа то одному корольку, то друго-
 
 
 
му, об этом история умалчивает, но, видать, немало, потому
что в голове у княже все чаще начала появляться мысль о
том, что пора уж и остепениться, за ум взяться, найти свое
пристанище. Домой не вернешься – не ко двору он старшим
братцам, а на этих землях все хорошие места уже заняты.
Куда податься князю со своей дружиной? Не в степи же к
оркам. Наверное, княже Милорад был на хорошем счету у
ваших богов, потому как случилось с ним чудо. Настоящее
чудо, какое только боги и могут послать.
Как-то остановились княже с дружиной на привал, и по-
шел он искупаться. Идет, а речки все нет и нет, хотя он точ-
но знает, что вот она тут, совсем близко, и словно сила ка-
кая-то тянет князя вперед. Даже испугаться наваждения он
не успел. Наконец выходит князь к реке, а над ней роскош-
ный закат. Во все оттенки золотого, желтого, рыжего, крас-
ного, багряного разрисовал он воды. Красота такая, что даже
бардам не воспеть. И купается в той реке девушка с волосами
цвета злата. Плещется, смеется, поет, брызгается. Девушка
как девушка, но понятно сразу – не земная она. Богиня не
богиня, но не смертная – это уж точно.
Долго искали князя друзья. По следам нашли. Сидит он
под деревом и мечтательно смотрит на реку. Растормошили,
начали расспрашивать, что случилось. Князь встряхнулся,
взглянул на товарищей, что за годы странствий стали ближе
родных, и заявил:
«На этом месте построим город, прекрасней которого нет
 
 
 
и не будет на свете, и станем в нем жить».
Сказал, как отрезал. Не сразу согласились на это его дру-
зья. Говорили, что это чужие земли, неудачное место для
строительства, да и людей мало в округе, ну и много дру-
гих умных вещей. Но получилось все так, как сказал княже.
Земля непостижимым образом раздвинулась, и именно это
место теперь уже никому из окружающих владык не принад-
лежало, и как ни силились те доказать обратное, ничего не
удалось. Кто с миром к Милораду шел, все дошли, а кто с
войной, месяцами бродили по окрестностям да так и не вы-
шли к молодому славному городу. Деревья и камни будто са-
ми хотели стать домами, дворцами, мостами. И люди потя-
нулись, словно долгие годы ждали этого мига. А имя новому
граду Милорад дал сразу – Златослава.
Долго правил славный княже. И под его рукой процветали
город и округа. Нарадоваться на него не могли его поддан-
ные. Только так и не женился. А когда заводили разговор на
эту тему, он переводил взгляд на реку, что всегда виднелась
из его окна, и мечтательно вздыхал. Наследником назначил
своего младшего брата. И когда пришел его срок, князь ис-
чез. Говорят, он превратился в закат, чтобы, наконец, слить-
ся со своей прекрасной возлюбленной – Златославой, чьей
душе он дал тело, построив этот город. Ну а златые клены
– это их общие дети. Такие нигде больше не растут, а уве-
зенные в другие места превращаются в обычные. Вот такая
история, моя милая…
 
 
 
 Ива нисколько не удивилась, что хваленым портным ока-
зался эльф, правда, с примесью крови какой-то другой ра-
сы. Из-за уж больно лукавой искорки в его небесно-голубых
глазах Ива заподозрила в причастности к появлению на свет
этого во всех отношениях замечательного господина како-
го-нибудь удалого гнома. Но представить эльфа и гнома вме-
сте ей не удалось, и загадка осталась без разгадки, благо и
Т’ьелх лишь гнусно ухмылялся на все ее попытки добраться
до истины.
Сначала мастер долго ее рассматривал, потом они о чем-
то пошептались на неизвестном знахарке языке, причем оба
выглядели как два шкодливых мальчишки, весьма красно-
речиво поглядывая на девушку. Ей оставалось лишь изобра-
зить из себя неприступную крепость, которой наплевать на
всех вместе взятых шутников, и внутренне приготовиться к
маленьким подлостям.
Подлость оказалась немаленькой.
– Что это?! – ужаснулась Ива.
– Твой костюм на маскарад, – ухмыльнулся Т’ьелх.
– Как это вообще надевается? О боги, Т’ьелх, это же оде-
яние… Златославы!!!
–  Да, моя милая!  – засмеялся эльф и, подхватив ее под
мышки, закружил по комнате. – Да, моя хорошая!!! Именно
так ее рисуют на гравюрах. Моя милая, ты – моя Златослава!
– Но… но, Т’ьелх, я не могу это надеть! Это же… это же…
Ну пусть не богиня, но что-то очень им близкое!
 
 
 
 – Глупости, девочка моя! Златослава – это земля, приро-
да, душа этого места! Взять хотя бы то, как она явилась Ми-
лораду. В виде молоденькой девушки, а совсем не знатной
дамы или гордой богини. Ты ближе ей, чем любая напыщен-
ная магичка или холеная дворянка. Посмотри, душа моя, –
Т’ьелх обнял ее сзади и повернул лицом к окну, – посмотри,
какие клены, как прекрасны воды Триная в лучах заката, а
простые булыжные мостовые, обшарпанные дома, черепич-
ные крыши творят волшебство! Это такое же чудо, как при-
воротное зелье из простых трав или оберег из кусочка дере-
ва. Короче, милая, все равно переделывать уже поздно.
– Ах ты, нахал!
– Да, я такой, и ты меня любишь.

– Слушай, по-моему, я просто смешно в этом наряде вы-

гляжу, – вертелась перед зеркалом Ива, безуспешно пытаясь
рассмотреть себя со всех сторон. – Нет, Т’ьелх, посмотри!
– Да. – Эльф обошел вокруг девушки. – Забавно.
– Ну вот! – уже готовая расплакаться всплеснула руками
Ива. – Я же говорила!
– Странно все-таки, – задумчиво протянул эльф. – Сидит
на тебе идеально. А общее впечатление… так себе. Может,
мы что-то не так завязали?
– Не говори глупостей, Т’ьелх! Все мы так завязали! Про-
сто мне не идет этот костюм. Слушай, Т’ьелх, – задумалась
Ива, – а может, это знак? Что мы что-то не так делаем?
 
 
 
 – Теперь ты говоришь глупости! – мигом вспылил эльф. –
Я проделал слишком долгий путь и соберу все части этой
глупой магической погремушки! Ни люди, ни боги не смогут
мне помешать!
–  Да, милый, я знаю, как это для тебя важно. Я только
сомневаюсь в успехе этой затеи. Не думаю, что этот – как
его? – Мнишек – вот так возьмет и продаст эту штуковину.
– Тогда украдем.
– Ты знаешь, как я к таким вещам отношусь. Да и как мы
разыщем маленькую безделушку в огромном особняке?
– Душа моя, ты думаешь, это первая вещь, что я краду? –
хмыкнул капитан. – Уж что-что, а сокровищницу я найду в
любом доме, да и кабинет хозяина тоже. И потом – мне друг
план его особняка принес.
Ива засмеялась:
– А что это за друг такой, если он столько для тебя делает?
– Да, в общем, и не друг. Так, знакомый. Но он мне дол-
жен. Вот и помогает.
– Ладно, как знаешь. Покажи карту.
Т’ьелх расстелил на столе помятый пергамент.
– Что ты с ней делал? – пробормотала девушка, склонив-
шись над ним.
– И не спрашивай, – хохотнул эльф. – Кстати, родная, не
вздумай заигрывать с хозяином вечера.
–  Это еще почему?  – рассмеялась Ива, одновременно и
польщенная и оскорбленная запретом.
 
 
 
 – Потому что он гомосексуалист.
– Кто?
– Мужеложец.
– Э… – Знахарка хоть и слышала о таком явлении, но ни
разу не сталкивалась. – Бывает же.
Потом она мельком глянула на возлюбленного.
– Хотя я его понимаю. – Ива прижалась к нему, весьма
откровенно проведя ладонями ниже спины.
– Нахалка, – хмыкнул эльф, целуя ее мягкие губы.
Касаясь его губ – то верхней, то нижней, то уголков, – она,
похихикивая, предложила:
–  Может, этим и воспользуемся? Ты его отвлечешь, а я
пошурую в сокровищнице.
Эльф зарычал, и в следующее мгновение Ива оказалась
прижатой спиной к кровати. Впрочем, ничего против она не
имела.
– Ой! Что это?!
– Милая!..– укорил Т’ьелх.
–  Дурной,  – засмеялась девушка.  – Не это! Вот это – в
кармане, сбоку.
Мужчина перекатился на бок и, покопавшись в указанном
месте, достал две небольшие деревянные пластинки округ-
лой формы с непонятными, больше похожими на работу
каких-нибудь насекомых вырезанными символами. Парал-
лельно неровному краю шла тонкая золотая окантовка.
– А это и есть Алисия.
 
 
 
 – И вот из-за этого весь сыр-бор? – Ива была явно разо-
чарована неказистым видом древнего артефакта. – Дай по-
смотреть.
Эльф протянул ей пластинки и вновь опустил руку ей на
бедро, целуя девушку в шею и явно намереваясь продолжить
прерванное занятие.
– Надо же, как интересно, – пробормотала знахарка, слов-
но не замечая его усилий.
– Что именно? – спросил он, тоже не отвлекаясь.
– Это дуб. Могу тебя авторитетно заверить, все это вы-
резано из самой сердцевины очень-очень древнего дуба. Бо-
лее того, дерево само отдало этот кусочек себя. Я, правда, не
представляю, как это возможно. Но точно могу сказать, что
это часть живого дерева… Боги, до сих пор живого!
– Что?! – наконец оторвался от поцелуев ее любовник.
– Т’ьелх, дерево, из которого сделана эта вещь, до сих пор
живо! Я это чувствую.
Ива прикрыла глаза. Даже в пору ее жизни в деревне, ко-
гда и сама не осознавала свои способности, она всегда чув-
ствовала деревья, их жизнь, смерть, болезни, желания, по-
требности. Иногда ей казалось, что их она понимала луч-
ше, чем людей. За то время, которое она провела вне дома,
ее магические способности развились весьма сильно, а вот
это «понимание» деревьев и вообще всего, что росло на зем-
ле, осталось прежним. Травнице хотелось думать, это оттого,
что дальше некуда.
 
 
 
 Как и в то время, когда она еще жила в деревне, она по-
чувствовала, как мир изменился, стал глубже, ярче, полнее.
Шершавая поверхность, казалось, сама терлась о подушечки
пальцев. Каждая едва видная полоска ощущалась девушкой
как артерия, по которой текла, словно кровь, история. Ма-
ленькая пластинка хранила в себе память тысячелетий. Ива
глубоко вдохнула: в этом кусочке дерева была заложена ма-
гия целого леса – огромного, древнего, сурового. Знахарке
казалось, на ее ладони бьется живое сердце.
– Любимый, ты прав: мы должны собрать все части этого
артефакта. И, пожалуй, я знаю, кто нам поможет снять про-
клятие.

В конце концов, они все-таки пошли на маскарад. Эльф

был укутан в черный плащ, который по идее должен был
изображать Крадущегося Странника – одного из помощни-
ков Хаграма, бога всех воров, шпионов, авантюристов, а
также всех, кто занимается делом в темное время суток,
будь то охрана, творчество, грабеж, путешествие или что-
либо другое. Крадущийся Странник, как считалось, бродил
по ночным дорогам, трактирам, городам, будучи, так ска-
зать, земными глазами своего повелителя-приятеля. Погова-
ривали даже, что он с превеликим удовольствием общается с
людьми, да, впрочем, и с другими расами, не раскрывая се-
бя. Обычно его изображали в виде высокого, чуточку суту-
лого, худощавого мужчины, закутанного в темные одеяния и
 
 
 
обязательно в плащ с пряжкой-символом его хозяина.
Парочка из Ивы и Т’ьелха получилась просто загляденье.
Изящное одеяние Златославы и знахарка будто существова-
ли отдельно друг от друга: и та и другая выглядели преми-
ло, но совершенно не пересекались. А мужчина совершен-
но не походил на Крадущегося. Его эльфийская выправка,
скользящая походка, плавные жесты за версту выдавали в
нем представителя древней расы.
Влюбленные долго смеялись друг над другом, но потом
решили, что все к лучшему. Для их дела удачнее, если окру-
жающие заметят и запомнят несоответствие, даже забав-
ность костюмов, чем их лица, которые тем не менее они за-
крыли масками.
Особняк господина Мнишека сиял огнями, как будто ты-
сячи маленьких цветочных фей парили над ним. У ворот был
затор из карет – как роскошных частных экипажей, так и на-
емных колясок – потому Т’ьелх и Ива сочли за благо немного
пройтись. Помахав перед лицом мажордома пригласитель-
ными, эльф повел свою даму в зал. В этом городе все питали
явную слабость к золотому цвету, однако здесь перебор был
налицо. Все, что в принципе могло быть инкрустировано зо-
лотом, сияло этим цветом. Знахарка заморгала, чтобы изба-
виться от слезинки, так эта «красота» резанула по глазам.
– Звезды! – выдохнул эльф. – До этого я думал, что верхом
безвкусицы является парадный зал моих светлых сородичей,
но, оказывается, бывает и хуже!
 
 
 
 – Тише! – шикнула на него девушка, увидев, как на них
косится мужчина в маске какого-то диковинного животного,
классификации не поддававшегося – и не медведь и не волк
– и ни на что не похожего.
Они прошли дальше, с удивлением отмечая, что как де-
вушек в нарядах Златославы, так и мужчин в костюмах Кра-
дущегося Странника в зале было превеликое множество.
– Ну что ж, по крайней мере, мы не выделяемся из тол-
пы,  – полушутя-полусерьезно заявила травница.  – Ну что,
пойдем на поиски хозяина?
– Нет. Во-первых, сейчас ему не до нас. Во-вторых, это
просто неприлично – на празднике сразу говорить о делах.
В-третьих, надо подождать, когда он хоть немного выпьет.
Кстати, любимая, – эльф подхватил с подноса пробегающего
мимо официанта два бокала игристого вина, – отведай.
–  Надеюсь, мы не будем злоупотреблять?  – недовольно
проворчала Ива.
Ее всегда немного злило, что эльф практически не пьянел,
в то время как она не могла этим похвастаться. Во всяком
случае, столько выпить, сколько требовалось ему для того,
чтобы опьянеть, она просто не смогла бы.
– Душа моя, я тебе не позволю, – не преминул подколоть
ее возлюбленный. – Тсс! Не сердись, любовь моя. – Он поло-
жил ей палец на губы. – Лучше допивай, и пойдем танцевать.
Когда мы с тобой еще попадем на бал?
– Ах, мой господин, это такая честь для меня – танцевать с
 
 
 
Перворожденным Пресветлым, Прекраснейшим из всех ны-
не живущих…
– Ива, прекрати ерничать.

– Знаешь, а может, этот зал не так и ужасен, – кружась уже

который танец, заявила травница. – Мне даже нравятся эти
огромные хрустальные люстры. В них так чудесно сверкает
свет.
– Так, я понял. Тебе больше не наливаем.
– Не любишь ты меня, – надула губки девушка.
– Люблю, люблю, – вздохнул эльф. – Но подышать мы с
тобой все-таки выйдем.
– В сад?
– На террасу. Заодно и рассмотрим, куда это направляют-
ся все мужчины, наряженные в костюмы Белых Поводырей.
– Что за неуважение – одеваться в Белого Поводыря? Это
же даже не смешно – практически призывать смерть, причем
не только на себя, но и на окружающих!
– Зато можно не опасаться, что кто-то случайный попадет
в компанию.
– Подожди, что ты имеешь в виду?
– То, что последний час все мужчины, одетые в костюм
того, кто помогает смерти прийти в мир живых, потихоньку
уходят в сторону террасы. Тебе не кажется это странным?
– Еще как!
– Вот я и предлагаю прекрасной даме выйти со мной по-
 
 
 
дышать воздухом. В случае чего можно прикинуться целую-
щейся парочкой.
– Можно и не прикидываться.
– В смысле?
– Ты что, не хочешь меня поцеловать?
–  Милая, я просто не могу дождаться момента, когда
вновь коснусь твоих губ! – патетически провозгласил эльф. –
Довольна?
– Довольна!
– Ну не злись, душа моя. Я люблю тебя. Пойдем. Уж боль-
но интересно, что там происходит.

Изображая из себя изрядно подвыпившую влюбленную

парочку, они выбрались из праздничного зала в сад.
– Куда ты? Нам же на террасу!
– Там наверняка поставили охрану. Внизу по саду прой-
дем.
– А-а…
Они вышли в полный теней парк прямо под полную от-
ливающую серебром луну. Эльф увлек свою красавицу под
ближайшее дерево и, сначала поцеловав для порядка и креп-
ко прижав, стал прислушиваться.
– Ну что там?! – не выдержала Ива.
– Туда. Кажется, там.
Он повел ее в сторону. Пару раз они ныряли под прикры-
тие теней и обогнули чем-то не нравящиеся эльфу участки.
 
 
 
 Наконец они оказались под внешне ничем не примеча-
тельным окном, и Т’ьелх уверенно заявил:
– Здесь.
– Я ничего не слышу.
– Зато я слышу. Пока они только обмениваются привет-
ствиями и ждут опоздавших. Полезли.
– Куда?
– Вверх. Поближе к окну. Сейчас они понизят тон, и по-
ловину не услышим.
Ива закинула голову и с сомнением оглядела тонкий
плющ, по которому предполагалось забраться.
– Ты что, смеешься? Я туда не полезу.
– Я помогу. Не трусь.
–  Т’ьелх, не говори глупостей. Я в платье, в этих ужас-
ных туфлях туда просто не влезу. А левитировать после того
единственного раза с Гретхен у меня ни разу не получилось.
– Горе ты мое! Как же с вами, людьми, трудно! Не могу
понять, как это в принципе возможно – не уметь лазить по
деревьям!
–  Я умею лазить по деревьям! Как-никак я знахарка. И
взобралась на столько деревьев, что тебе и не снилось.  –
Эльф хмыкнул. – Но, Т’ьелх, это не дерево!
– Без разницы. Хватайся.
– За что?!
– За шею!
– Я же тебя удушу!
 
 
 
 – О звезды! Вот так. Да. И вот так. Держись и, главное,
звезды побери, не визжи. Всех заговорщиков перепугаешь!
–  Да,  – пропыхтела Ива, в душе проклиная всех богов,
звезды, заговорщиков и эльфов заодно, – будет обидно, если
это просто сбор клуба любителей браги.
– А что? Я бы посмотрел на последствия этого заседания.
Да и поучаствовал бы с удовольствием.
– Пьяница!
– А сама-то! Все твои любимые настойчики, эликсирчики,
прочая дрянь – все на спирту. Говорят, что издревле лекари
все средства пробовали на себе, поэтому-то все последние
на спирту.
– Вредный ты.
– А ты капризная.
– Нахал!
– Злючка!
– Длинноухий!
– Ведьма! О! вот и добрались. Слазь!
– Куда?!
– Вот же порожек.
– Ты смерти моей хочешь? Я что, по-твоему, похожа на
канарейку? Давай дальше! В соседнее окно.
– Эксплуататорша!
– Слушай, оставь свои эльфийские ругательства для тех,
кто их понимает!
– Это не ругательство. А, ладно. Держись за раму. Стано-
 
 
 
вись. Стоишь?
– Окно закрыто!
– Сейчас. – Эльф чуть налег на раму плечом, толкая вверх
и одновременно в сторону. Окно поддалось и с легким скри-
пом распахнулось внутрь. Т’ьелх спрыгнул в комнату и про-
тянул руки своей даме.
– Где ты научился так хорошо вскрывать окна?
– О, милая, тому есть две причины. Первая заключается в
том количестве беспечных богачей, которых угораздило вла-
деть понравившимися мне вещами. А вторая – в том, что
большинство приглянувшихся мне дам, имеют привычку за-
крывать на ночь окна.
Знахарка сдавленно хихикнула и шутливо ударила его ку-
лачком в плечо. Эльф тут же перехватил его, облобызал каж-
дый пальчик и явно вознамерился продолжить занятие и
дальше, но за стеной тут воцарилась странная тишина.
Ребята вспомнили, зачем, собственно, сюда явились, и ти-
хонько направились к стене, за которой должны были на-
ходиться те, чье собрание так их заинтересовало. Комна-
та, в которой находились девушка и юноша, явно служи-
ла кому-то кабинетом и весьма удачно соединялась с сосед-
ним помещением – очевидно, библиотекой – дверью, слы-
шимость через которую даже для Ивы была вполне прием-
лемой.
Они очень осторожно – не дай боги заскрипит! – прижа-
лись к двери и стали вслушиваться.
 
 
 
 – Как мне кажется, все здесь?
– Если и нет, то нет смысла дожидаться опоздавших. Мы
занимаемся слишком серьезными вещами, чтобы терпеть в
своих рядах тех, кто даже не может прийти вовремя.
Голоса за стенкой казались приглушенными, но пропада-
ла лишь малая часть слов.
Скоро пустой треп кончился.
– Все, господа, надо приступать к делу, пока на наше от-
сутствие не обратили внимание. Грон, поставь защиту от
подслушивания.
Ива дернулась и рывком оттащила эльфа от двери.
– Что ты делаешь?! – возмутился он.
– Слышишь голоса сейчас? – перебила она.
– Вот гоблин! – выругался эльф. – Не слышу!
– Они поставили защиту. Я читала о такой и побоялась,
что маг может нас почувствовать. Защита представляет со-
бой что-то вроде пузыря, в который заключаются те, кому
необходимо спокойно поговорить. Обычно, как было напи-
сано в книге, его ставят вдоль стен, пола, потолка. Чтобы не
мудрить.
– Можешь ее снять?
– Смеешься? Даже не представляю как. Я ее даже почти
не чувствую. Ощущаю чужую магию, но не более. Тут нужна
ювелирная работа – ведь маг обязательно почувствует, что с
его волшебством что-то делают.
 
 
 
 – Вот гоблин!!! – повторился Т’ьелх. – До чего же обидно!
– Как же мне хочется стать настоящим магом!
– Что будем делать?
– Если б я была магом, я могла бы навести иллюзию, что
мы одни из них.
–  Костюмы Белых Поводырей? Милая, наверняка у них
есть какие-нибудь пароли. Не исключено также, что они зна-
ют каждого в лицо. Звезды! Надо что-то делать! Кстати, ты
ничего не чувствуешь?
– Ты о чем?
– Об Алисии.
Ива застыла на миг и прислушалась. Потом разочарован-
но покачала головой:
– Очевидно, там что-то вроде тайника, потому как я чув-
ствую столько всего магического! Исходит как от лавки с
амулетами. Или это из-за мага. Именно твою фамильную ви-
сюльку я не чувствую.
Эльф скривился. Выглядело это забавно. Вообще надо
сказать, что самой забавной деталью в представителе древ-
ней расы были ушки. Длинные, остренькие, тонкие, они оча-
ровательно приподнимались, когда он прислушивался. Па-
ру раз Ива замечала, что во время ее праведного гнева на
его очередную шалость ушки прижимались к голове. Эльф
высокомерно отрицал это, упирая на то, что это физиче-
ски невозможно. Знахарка хихикала и продолжала собирать
компромат на «гордость древних».
 
 
 
 Так вот и сейчас ушки дернулись. Через мгновение под-
прыгнул и их обладатель. Это выглядело настолько смешно,
что первые две минуты Ива потратила на борьбу с хохотом
и только потом задумалась над столь странным поведением
любимого, до этого момента не отличавшегося любовью к
подскакиванию. Кстати, где он?
Эльф стоял, прижавшись вышеупомянутым ушком к две-
ри. Укоризненно посмотрел на подругу, он прошептал:
– Я их слышу.
Ива повторила скачок друга и, оказавшись вплотную к
двери и эльфу, тоже услышала приглушенные голоса.
– Кто-то снял защиту.
– Но кто?!
– Может, маг не очень опытный или просто не сработало
что-то.
Мужчины в соседней комнате продолжали разговор:
– Значит, решено. В одиннадцать часов вечера собираем-
ся у Момна. Он телепортирует в тайный ход. Дальше дело
техники.
– Но-но, позволь не согласиться с тобой, Ян. Не думаю,
что князь не предусмотрел такую возможность. Надо всего
лишь знать историю, чтобы заметить, что если правителей и
убивали, то в половине случаев именно войдя через потай-
ной ход. Вторая половина приходится на охоту.
Ива и Т’ьелх переглянулись в сумраке комнате.
– Они хотят убить князя! – одними губами прошептала
 
 
 
девушка.
– Придурки!
– Надо его обязательно предупредить!
– Звезды! Да что же за напасть! Зато можно в награду…
– Тсс!..
Разговор за дверью продолжался:
– Князь уверен, что никто про этот проход не знает.
– Ему известно, что Момн знает.
– Момну он доверяет.
– Князь не дурак. Знает один, знают все.
– Господа-господа! От нас требуется только появиться в
определенном месте, где уже нет ни одной ловушки, войти в
комнату и прирезать нашего отважного владыку…
Язвительность голоса вдруг поблекла. Причиной тому
стал еще один голос: сильный, властный, спокойный, заста-
вивший всех замолчать.
– Я думаю, что мы слышали достаточно.
В следующее мгновение в дверь, что вела из коридора в
библиотеку, ударилось что-то тяжелое. Комната мгновенно
наполнилась криками, звуками борьбы, что-то падало и би-
лось. Заполыхала магия.
Иву, застывшую как статуя, от двери отдернул эльф. И
очень вовремя, так как в следующее мгновение чей-то кли-
нок прошил дерево насквозь. Т’ьелху удалось ладонью пога-
сить вскрик любимой.
Мгновенно сориентировавшись, он повлек ничего не со-
 
 
 
ображающую девушку к окну. Прыжком оказавшись на под-
оконнике, он дернул плющ, проверяя на прочность, сталь-
ным кольцом сжал талию знахарки и с ловкостью обезьяны
начал взбираться вверх. Ива не могла себе представить, как
это в принципе возможно. Однако факт оставался фактом:
через минуту они оказались этажом выше. Окно здесь под-
далось еще легче, чем предыдущее. Они ввалились в ком-
нату, где, слава богам, никого не оказалось. И очень свое-
временно. Бой внизу уже закончился. Дверь в кабинет, на-
до сказать, тоже выломали. Помещение, в котором влюблен-
ные находились за пару минут до этого, тщательно обыска-
ли. Один из солдат даже выглянул в окно, осмотрелся: вниз,
по сторонам, вверх и, убедившись, что никому из заговор-
щиков не удалось уйти этим путем, вновь скрылся в комна-
те. Можно было не сомневаться, что если бы Т’ьелх не был
эльфом, они непременно попались бы. Может, и получилось
бы отбрехаться, что, дескать, они ни сном ни духом, и вооб-
ще случайно проходили мимо. Но вряд ли. Так что честь и
хвала сообразительности и ловкости эльфов.
Дождавшись, пока голоса внизу стихнут и шаги удалятся,
они наконец-то осмелились заговорить:
– Кто это был, как думаешь?
Эльф больше для порядка пожал плечами:
– Скорее всего, кто-то узнал про шалости этого сборища
любителей браги.
– Думаешь?
 
 
 
 – Девяносто процентов.
–  Ага,  – глубокомысленно отозвалась Ива, не зная, что
еще сказать. – И что будем делать?
– Думаю, теперь ничто не помешает нам спуститься об-
ратно и спокойненько осмотреть сокровищницу этого само-
го Мнишека.
– Думаешь, они не поставили часового? Вдруг кто еще в
белом пожалует? – съехидничала Ива.
– Запросто. Если часовой снаружи, тем лучше для него.
Если в библиотеке… ну, Ива, что мы, с одним часовым не
справимся?
Как знахарка уже не раз замечала, планы возлюбленного
ей не нравились. Никогда. И тем не менее они всегда дей-
ствовали согласно им. С переменным успехом.
Часовой действительно был. Но – слава богам! – за две-
рью. Проверить это Ива не решилась, положившись на слова
эльфа, что тот находится в нише чуть дальше по коридору,
за рыцарскими доспехами. Т’ьелх прошелся по комнате, как
пианист-виртуоз по клавишам: ловко перебирая пальцами,
на уровне инстинкта чувствуя, где нажать посильнее, где по-
тянуть на себя, где приподнять. Тайников нашли целых три.
В первом были какие-то бумаги. Т’ьелх, не разбираясь, сунул
их за пазуху. На удивленный взгляд подруги ответил:
– Позже разберусь. Знания лишними не бывают. За неко-
торые бумаги платят больше, чем за магические артефакты.
Во втором были деньги и украшения. Надо ли говорить,
 
 
 
как поступил темный эльф?
В третьем лежало несколько непонятных предметов, од-
ним из которых оказалась маленькая частица Алисии.
Они уже собрались уходить, как Ива почувствовала колы-
хание магии.
– Там кто-то есть. – Она кивнула на соседнюю комнату.
Они осторожно подкрались к полуприкрытой двери. В щель
было видно лишь мужскую руку, лежащую на тонкой жен-
ской талии. Золото длинных волос могло соперничать лишь
с красотой местных кленов во время заката.
Мужской голос был хрипл, словно больше привык отда-
вать команды, чем говорить нежности, однако никаких со-
мнений об отношении его хозяина к златовласой женщине
не оставалось.
– Спасибо, милая.
Рука незнакомки скользнула вверх по его камзолу:
– Я же обещала: я буду защищать твой род, Милорад.
Сраженная догадкой Ива прикрыла рот рукой, чтобы
ненароком не вскрикнуть и не привлечь к себе внимание.
В комнате мужчина чуточку наклонился, женщина пода-
лась ему навстречу. И этот момент в головах эльфа и знахар-
ки раздался строгий голос:
– Так, молодые люди, что это вы тут делаете?! Взяли то,
за чем пришли? Так, марш отсюда!
Они переглянулись и чуть ли не наперегонки бросились
к окну.
 
 
 
 Только спустившись в сад и удалившись на приличное
расстояние, они остановились и облегченно рассмеялись.
Эльф привлек в себе возлюбленную и чмокнул в лоб.
Бывает же…

Ива сидела на кровати в полюбившейся ей гостинице и

наблюдала за расхаживающим по комнате эльфом.
– Итак, что мы имеем? А имеем мы три части артефакта,
и, судя по всему, где-то есть еще две.
– У тебя есть сведения, где они могут быть?
– В том-то и дело! – злился морской капитан. – Нет!
– Что же нам делать?
– Сначала направимся на одну встречу. Мне надо некую
разлюбезную рожу увидеть. Это немного на северо-запад.
Кстати, Элевиэль почти единственный из светлых эльфов, с
кем я могу нормально общаться. Тебе он понравится. Зани-
мается контрабандой.
– О боги! Чем лучше я узнаю эльфов, тем больше ухудша-
ется мое мнение о них, – засмеялась девушка.
– О, милая, ты еще и половины не знаешь! Кстати, по по-
воду Элевиэля мы не совсем справедливы. Он хоть и зани-
мается нелегальным провозом товаров, но делает это только
потому, что они действительно необходимы его народу.
– Не понимаю. Неужели есть то, что эльфы не в силах до-
быть деньгами или дипломатией?
– В том-то и дело. Он возит рубины из Страны Кошек.
 
 
 
 – Поясни.
– Я не очень-то в этом разбираюсь. Это все связано с ка-
кой-то давней ссорой между кланом кошек и могуществен-
ным волшебником Анкелом, кажется. Сама знаешь, что клан
кошек просто создан, чтобы кому-то поперек горла вставать.
У кого лучшие яды? У кошек. Кто лучшие убийцы? Кош-
ки. Кто лучшие шпионы? Кошки. Много веков, если не ты-
сячелетий им удавалось балансировать между различными
силами. Подозреваю, что они просто получают удовольствие
от такого образа жизни. Кошки никого не боятся. Никого не
чтят. Умеют быть верными и способны предать. Диплома-
тия возведена ими в ранг искусства. Как игра. Как секс, кста-
ти. Вот чем-то они насолили этому самому Анкелу. Вооб-
ще, кошки не знают поражений. Но даже их способны об-
ратить себе на пользу. Однако в этом конкретном случае у
них вышла осечка. Сила кошек во многом заключена в Главе
их клана. Это всегда женщина. Волшебница самого высоко-
го ранга. У нее девять жизней.
Кошки, как ты знаешь, вообще отличаются тем, что пом-
нят свои предыдущие жизни. А Глава кошек даже не меня-
ет тело, не теряет магические умения, а словно всякий раз
воскресает. Ее никогда не выбирают. Она всегда появляет-
ся сама. Есть у нее какие-то отличительные знаки, не знаю
какие. Новая главная кошка появляется только после того,
как предыдущая хозяйка проживет все свои девять жизней.
Так вот, с этим Анкелом у них промашка вышла. Ему как-
 
 
 
то удалось запереть Главу клана между жизнью и смертью.
Парадокс вышел: старой уже нет, а новая еще не появляется,
так как предыдущая не прожила все свои девять жизней. Ну
а без своей Главы кошки теряют огромную часть силы. Ан-
келу даже удалось оттяпать большой кусок их земли. Вот уже
много лет кошки ведут почти затворнический образ жизни
на тех землях, что у них остались. Я не совсем знаю, каким
боком к этой истории причастны эльфы, но после победы над
кошками старый маг осерчал и запретил всем эльфам появ-
ляться на своих – теперь уже своих – землях вообще.
В принципе, и гоблин бы с ним! Но на этом клочке добы-
ваются уникальные рубины, которые просто позарез необхо-
димы эльфам для некоторых очень важных заклятий. Попы-
ток наладить отношения со старым ворчуном было немере-
но, но сдвинуться хотя бы на шаг не удалось. Ответ всегда
неизменен: никаких эльфов на моих землях! Эльфийские
Дома по-разному начали решать эту проблему: теперь, как
правило, рубины покупают люди или представители других
рас, на которых запрет не распространяется, но появились и
такие смельчаки, как Элевиэль, которые на свой страх и риск
проникают на запретные земли. Так что можно сказать – он
почти что герой, – хмыкнул Т’ьелх. Вот уж кому было напле-
вать на все запреты, вместе взятые. – Он везет необходимые
мне вещи. Заодно я попросил его – впрочем, как и всех моих
друзей – узнать об остальных частях Алисии. Может, сумеет
нам помочь…
 
 
 
 – Мы куда, мое счастье? Ворота же в другой стороне. Или
я что-то путаю?
– Все правильно, милая. Но я хочу заехать в гномий банк.
– Это что еще такое?
– Банк?
– Да.
– Как же тебе объяснить… Там заведуют гномы. Мы от-
дадим им часть наших денег, они будут их хранить и исполь-
зовать. Когда деньги нам снова понадобятся, мы сможем их
забрать, но сумму чуть большую, чем отдавали.
– А-а! Кто-то вроде ростовщиков?
– Да, только наоборот. Ну вроде как купцам даешь.
– Понятно.
– После нашего с тобой визита в дом Мнишека у нас на
руках слишком большая сумма. Негоже ее с собой возить.
Положим на счет в банке рода Крэгов. Поровну на тебя и на
меня.
– А нас не обманут?
– Поэтому я и обращаюсь к гномам. Они слишком доро-
жат честным именем своего рода. Гномы лучше всех разби-
раются в торговле, во всем, что связано с деньгами. Лучше
них, может быть, только хоббиты, но у последних нет бан-
ков. В этом деле у гномов практически монополия. О чем это
я? А, о надежности гномьих банков. Никто из них меня еще
ни разу не подводил, а я, слава богам, не первый год живу
 
 
 
в этом славном мире. К тому же если что-то пойдет не так,
мы вправе потребовать свои деньги с рода. Из-за этого кон-
куренцию гномам никто не может составить. Это надежно и
прибыльно.
– Правда?
– Не сомневайся, любовь моя.
– Я с гномами мало общалась. Какие они на самом деле?
–  Трудно объяснить. Надежные, хитрые, суровые, весе-
лые. Их доверие надо заслужить, но своих они не бросают
ни при каких обстоятельствах. В принципе – нормальные.
Можно иметь с ними дело. Но опять же – все разные. Любой
– кто бы он ни был: эльф, гном, человек, хоть гарпия – дол-
жен заслужить право на твое доверие.
– Ну это понятно, – протянула она.
– Нет, милая, вижу тебе это еще непонятно.
– Что ты имеешь в виду?! – возмутилась Ива.
– Ничего обидного, любимая. Ты чиста и наивна, как ни
пытаешься показаться другой. Твой свет – я так люблю его.
Но боюсь, тебе могут причинить боль. Поэтому и предосте-
регаю. Не обижайся. Я просто во много раз тебя старше, и
мне хочется защитить тебя от всего мира… сберечь твой
свет. Как ни парадоксально – радость жизни, доверие к ми-
ру, наивность – все то, что я называю светом,  – это самое
лучшее в мире. И я не хочу, чтобы ты менялась, не хочу,
чтобы предательство и боль отравляли твою душу. Поэтому,
милая, прошу тебя, будь осторожна. Каждый человек – эльф,
 
 
 
гном, прочая нечисть – должен заслужить право на твое до-
верие. Молчи, моя хорошая, я знаю все, что ты можешь мне
сказать на эту тему. Но давай не будем. Просто прими к све-
дению мое мнение, а следовать или нет моему совету – это
твое право и твой выбор. Улыбнись, душа моя. Мы на месте.
Гномий банк был похож на маленькую крепость. Круглый,
с узкими окнами-бойницами, он был построен так капиталь-
но, что можно было не сомневаться – гномы обосновались
здесь прочно и надолго. Огромные каменные глыбы, из кото-
рых было сделано это сооружение, были выкрашены в золо-
тистый цвет, к единственному входу вел мост, украшенный
статуями в реалистической манере: в основном они изобра-
жали воинственных гномов. Казалось, гномы разных эпох
застыли, сраженные неизвестным волшебством. В самом на-
чале моста, на постаменте, опирался на огромный даже для
человека топор с причудливой вязью на лезвии суровый вои-
тель в старинных доспехах, – он хитро прищурился. Напро-
тив – с секирой на скамейкообразном плече – ухмылялся
длинноволосый и длиннобородый гном.
Ива крутила головой, удивляясь и восхищаясь мастерству
скульпторов, как вдруг у самых дверей увидела нечто, заслу-
живающее куда большего внимания, а именно: настоящего
живого гнома. Представьте себе цельный кусок гранита, в ко-
тором довольно условно вырублены голова, ноги и руки…
Потом девушка, разумеется, разглядела, что это вовсе не от-
сутствие шеи, а длинные волосы и высокий ворот мундира,
 
 
 
но первое впечатление было именно такое: огромный кусок
цельного камня. Гномы, как известно, были лучшими масте-
рами по этому материалу, да и жить предпочитали в пеще-
рах, так что Ива не была оригинальна.
Нельзя сказать, что знахарка до сего момента не встре-
чалась с представителями этого славного народа, но гнома
при полном вооружении ей видеть не доводилась. В челове-
ческих тавернах, среди городов с узкими гиблыми улочка-
ми гномы теряли часть своего достоинства. Тот, кто стоял у
ворот банка-крепости, был похож на скалу, из недр которой
они вышли.
Когда они вступили под своды здания, Ива тут же проник-
лась восхищением – в последнее время это стало ее обыч-
ным состоянием. Внутренняя часть банка напоминала пеще-
ру, но не природную, а рукотворную: с тяжелыми колоннами,
статуями, казавшимися работой василиска, изящно-просты-
ми надписями на старогномьем языке, мостиками без перил,
невидимыми водопадами. Даже воздух здесь был иным: за
стенами изнывал от зноя каменный город, а тут царили про-
хлада и тишина.
– Что угодно достопочтенным господам?
Ива опустила глаза и уставилась на нечто, одетое в крас-
ный бархатный камзол, отделанный золотом. Из-за низко на-
висающего берета и пышной рыжей бороды лица рассмот-
реть практически не представлялось возможным. Уже потом
она сообразила, что это просто кто-то вроде привратника.
 
 
 
Каждый, кто входит в гномий дом, должен быть встречен и со
всевозможными почестями препровожден к хозяевам. При
этом привратник обязан был быть одет как можно роскош-
нее, поскольку он первый, с кем встречается гость.
Обычно это производило должное впечатление. Ива тоже
не стала исключением… Но, как Т’ьелх не раз самодоволь-
но замечал (а она не менее уверенно соглашалась), знахарке
очень повезло со спутником. Итак, эльф распорядился про-
водить его к хозяину, «господину достопочтеннейшему Кго-
илу Крэгу».
Привратник, или гмарноил, что с гномьего переводится
как «встречающий у дверей» (кстати, существовало мнение,
что гмарноилы всегда на хорошем счету у богов, так как они
носили имя одного из них – того, что встречает доблестных
гномов у дверей зала, где вечно пируют павшие герои вме-
сте с богами), с уважением посмотрел на Т’ьелха и попросил
пройти за ним. Поступь его была спокойной и размеренной,
какой и должна быть у каждого уважающего себя предста-
вителя горного народа. Эльф потом – когда они уже дели-
лись впечатлениями – заметил, что при всем этом гномы в
бою двигаются со скоростью выпущенного из пращи камня,
а своей разрушительностью даже катапульта вряд ли срав-
нится с ними.
Судя по продолжительному обряду взаимоприветствия,
выражавшегося в пожимании рук, запястий, локтей, хлопа-
нью по плечам и невнятным возгласам, Т’ьелх и «господин
 
 
 
достопочтеннейший Кгоил Крэг» были если не друзьями, то
очень хорошими приятелями.
– Кгоил, позволь представить тебе самую прекрасную из
рода людского, искуснейшую из знахарок и будущую вели-
кую волшебницу, мою несравненную возлюбленную Иву из
Восточных лесов.
Девушка воззрилась на эльфа с немым ужасом, а гном тем
временем рассыпался в еще более пышных любезностях, об-
лобызал ручку, кликнул, чтобы принесли вино, и тут же под-
нял тост за «самую прекрасную…» и прочая, прочая, про-
чая.
Прошло немало времени – гномы, похоже, ничего не лю-
били делать второпях,  – прежде чем они перешли к делу,
причем так же обстоятельно и серьезно.
Выйдя из пещеры, тьфу, крепости, тьфу – да что же это та-
кое?! – банка, Ива облегченно вздохнула, чем вызвала смех
возлюбленного.
– Что, тяжко?
– Уф… да!
– Привыкай. С гномами нельзя по-другому. Вернее, мож-
но, но тогда их уважения не завоевать. Если есть такая воз-
можность, лучше потрать чуть больше времени, но и отдача
будет соответствующая. Да, и поверь, со временем даже на-
чинаешь получать от этого удовольствие.
– Неужели они всегда… так обстоятельны?
– Нет, конечно. Гномы во всем приветствуют разумность.
 
 
 
В этом с ними даже люди не могут потягаться. Если нето-
ропливость им мешает, то от нее не остается и следа. Но удо-
вольствия им это не доставляет.
– Понятно. Милый, а зачем все это? Счета? Банки?
–  Как зачем, моя радость? Я же объяснял, душа моя. Я
не хочу возить большие суммы наличных. Деньги должны
работать, а пока у меня нет возможности самому этим зани-
маться. К тому же мало ли что случится. Сейчас у меня нет
проблем с деньгами, но завтра они могут мне понадобиться.
Так что у меня есть запас. К тому же я буду спокоен, что ты
не останешься без поддержки. Сейчас у тебя есть достаточно
средств, чтобы какое-то время жить без проблем. Возможно,
тебе придется очень большую часть времени уделять учебе,
так что у тебя не будет возможности зарабатывать знахар-
ством. Считай это моим вложением в твой талант, моя ра-
дость. А теперь поехали, мы и так потратили гоблин знает
сколько времени.
– Когда тебя ждет Элевиэль? И где, кстати?
– В паре миль от границ владения Анкела. Неудобно жут-
ко. Но на его территории невозможно. У него какая-то хит-
рая система оповещения. А иногда приходится не один день
ждать.
– Понятно. Ну поехали?

Элевиэль оказался именно таким, каким должен быть на-

стоящий светлый эльф: высок, строен, красив. Его напря-
 
 
 
женная и словно выточенная резцом талантливого мастера
фигура притягивала к себе взгляд, как одинокий тополь в
поле.
Светлые волосы были уложены волосок к волоску, одежда
безукоризненна, взгляд небесно-голубых глаз строг и равно-
душен.
Однако что-то мгновенно встревожило Т’ьелха. Наверное,
искусство читать на непроницаемых лицах приходит со вре-
менем. Кстати, знахарка научилась распознавать перемены
в лице только одного эльфа. Но у многих за всю жизнь не
получилось и этого.
Ее возлюбленный остановил коня только перед самым но-
сом собрата (на лице того не дрогнул ни один мускул). Ло-
ренцо Ивы проделал тот же трюк, но совсем не по воле
девушки. Отношения скакуна и знахарки по-прежнему не
складывались.
В следующее мгновение Т’ьелх уже снял ее с седла. Де-
вушка всегда поражалась той быстроте и грации, которые
превращали его движения в единый танец, где каждый жест
выверен и четок. Как и всякий, кто влюблен, ведунья могла
часами наблюдать за возлюбленным, благо было на что по-
смотреть. Барды сравнивали эльфов с пущенной стрелой, а
Иве приходило на ум сравнение с луком: его гордым тугим
изгибом, упругой силой натяжения, звоном спускаемой те-
тивы.
Темный и светлый эльфы застыли напротив друг друга,
 
 
 
похожие, как могут быть похожи два дерева, но различные,
как тополь и кипарис.
Настроенная излишне лирично, Ива подумала, что боги –
или звезды – были влюблены, когда создавали эльфов.
Одновременно Т’ьелх и Элевиэль наклонили головы. Дви-
жение каждого было словно отражением другого. Когда они
протянули друг другу руки, это ощущение усилилось.
Т’ьелх притянул к себе поближе девушку:
– Элевиэль, это Ива, моя любовь.
Светлый внимательно посмотрел на знахарку. Т’ьелх чу-
точку сжал ее плечо, поглядывая на сородича спокойно и вы-
жидательно. В этот момент девушке он показался тем, кто
имеет право вести людей за собой и распоряжаться их жиз-
нями, но самое главное – она чувствовала себя с ним рав-
ной и достойной. Рядом с ним она тоже была мудра, спокой-
на, вечна и достойна. Если бы она задумалась над этим сво-
им чувством, то непременно сказала бы, что в этот миг мир
принадлежал ей, а впереди была жизнь длиною в целую веч-
ность.
Элевиэль перевел взгляд на собрата:
– Аллори’а?
Т’ьелх наклонил темную голову в знак согласия.
– Ива. – Светлый наклонился и губами коснулся ладони
девушки. – Я рад.
Тогда девушка поняла, что произошло что-то очень важ-
ное, но когда спросила об этом возлюбленного, он ушел от
 
 
 
ответа. Позже она узнала: «Аллори’а» означает «идущая ря-
дом», и только очень много лет спустя – что это на самом
деле означает.
Когда друг выпрямился, эльфы еще несколько мгновений
буравили друг в друге дырки.
– Что случилось, Элевиэль?
Тот шумно выдохнул.
– На нас напали, – признался он. – Кроуль.
Т’ьелх изменился в лице. С трудом сглотнул:
– Сколько… не ушли?
Эльф покачал головой и улыбнулся – скупо, сдержанно,
но было видно, что радость и облегчение переполняют его.
– Все живы. Один раненый.
– Но… как?! – потрясенно воскликнул Т’ьелх. – Как вам
удалось уйти?!
– Нам крупно повезло, друг. – Улыбка – даже такая скупая
и сухая – делала эльфа неотразимым. Ива аж загляделась. –
В ночь перед этим событием к нам во время привала подо-
шла девушка и попросила посидеть у костра. Именно она и
расправилась с кроулем.
– Человеческая девушка?
– Да. Молодая, даже по человеческим меркам.
– Воительница?
– Сражаться умеет – это да. Скорость, ловкость, гибкость
– все при ней, но техники нет. Ее или не обучали боевому
искусству, или это было очень давно и недостаточно.
 
 
 
 – И смогла победить кроуля?
– Очевидно, он решил подчинить ее.
– Значит, она не чистокровный человек.
– Выглядит как человек.
– Господа эльфы, простите, что вмешиваюсь в вашу бесе-
ду, но объясните мне, кто такой кроуль, – возмутилась Ива.
– Прости, милая. Кроуль – это такой вид нежити, создан-
ный специально против эльфов. Он невероятно быстр, но его
главное оружие – это колдовство, с помощью которого он
подчиняет чужую волю. На эльфов действует уже одним сво-
им присутствием. Они тут же становятся кем-то… или точ-
нее будет сказать чем-то вроде зомби. На людей это прокля-
тое колдовство практически не действует. Но скорость его
остается. Поэтому все выглядит просто невероятным – про-
стая человеческая девушка, не воительница, смогла с ним
справиться. Кстати, кроули чувствуют эльфийскую или дру-
гую нечеловеческую кровь, как охотничьи собаки зайцев, по-
этому мы и говорим о примеси другой крови в девушке. Она
ведь может и не быть ярко выражена. – Т’ьелх снова повер-
нулся к эльфу: – Хотелось бы побеседовать с героиней дня.
– К сожалению, это затруднительно. Дело в том, что это
она ранена. Я не успел рассказать, что сразу после кроуля мы
подверглись нападению людей, наемников. Но мне кажется,
они действовали по приказу мага. Мы быстро с ними разо-
брались, вот только первая стрела попала-таки в девушку.
Если бы мы не находились под воздействием колдовства, та-
 
 
 
кого не произошло бы, но что уж поделаешь.
– Серьезно ранена?
– Эктересса поколдовала над ней. Но сложность в том, что
нам пришлось срочно уходить с того места, а девушке нужен
покой. К тому же ты сам знаешь, какая Эктересса маг.
– Она слишком молода для таких приключений, Элеви-
эль. Да и не целитель она. Зачем же вы ее взяли?
– Об этом позже… – многозначительно умолк тот.
Т’ьелх повернулся к возлюбленной, ласково ей улыбнулся,
заставив сразу насторожиться.
– Любимая, ты не посмотришь раненую девушку? Как ты
поняла, мы ей многим обязаны, а лекари здесь собрались
неважные.
Не успела знахарка заявить, что видит его как облуплен-
ного, как Элевиэль пришел собрату на помощь:
– Это было бы просто замечательно. Давайте я вас прово-
жу.
А что ей оставалось делать?
Впрочем, ворчала она только для очистки совести. Ей не
нужны были чужие разговоры и тем более чужие секреты.
Когда они вышли на поляну, взгляды присутствующих об-
ратились к ним. Знахарка никогда не видела столько эльфов
сразу. Во многом они были своего рода отражением Элевиэ-
ля, но она не могла не признать, что лица их хоть и были по-
хожи, как водится, друг на друга, но каждый обладал инди-
видуальностью. Еще знахарка заметила, что при всей схоже-
 
 
 
сти каждого отдельного эльфа с человеком – судите сами: од-
на голова, две руки, две ноги, два глаза, гладкая бледная ко-
жа и прочее – они все же отличались от людей очень сильно.
Когда имеешь дело с одним эльфом, разница не так заметна,
а стоит собраться нескольким представителям этого стран-
ного народа, как тут же появляется это ощущение. Девушка
не могла определить, что именно стало тому причиной: то ли
их чуть более вытянутые лица, то ли немного другая форма
глаз, то ли более совершенные тела со слишком хорошей ко-
ординацией, а может, волосы, что отливают дорогим замор-
ским шелком, – но, безусловно, различия просматривались.
Ива не могла быть уверена, что эльфы вызывали в ней тре-
петный восторг, скорее, в их присутствии она насторажива-
лась, но не могла не согласиться, что без них мир не был бы
так хорош.
Т’ьелха здесь знали. Ее же представили:
– Ива, аллори’а Т’ьелха.
Взгляды эльфов тут же смягчились. Хотя некоторые свет-
лые, наоборот, нахмурились.
Дальше последовало несколько слов на эльфийском, и
знахарку проводили к раненой. Рядом с той сидела девуш-
ка тоже эльфийской расы. Ива никогда не видела эльфиек.
Она всегда считала, что они должны быть как минимум пре-
красны. Очевидно, так и было, но это правило не касалось
девочек, уже переставших быть детьми, но еще не успевших
стать женщинами, сознающими свою силу и власть. Ива яс-
 
 
 
но видела, что красота уже готова вступить в свои права, но
пока на бледном личике девочки слишком много было тре-
вог, сомнений, усталости, неуверенности. Словно наяву она
видела в бледно-голубых глазах ожидание счастья и боязнь
взросления. Иве захотелось провести по ее волосам и пообе-
щать, что все будет хорошо. Также знахарка заметила, что
она чуть ли не с ног валится от усталости: слишком много
колдовала за последнее время.
Потом Ива перевела взгляд на пациентку. Человеческая
девушка была черноволоса, с парой цветных прядей, какими
так любят украшать себя жители южных островов. На ней
была странная одежда, но в целом девушка производила впе-
чатление вполне обычной. «И что эльфы так переполоши-
лись? – подумала знахарка, занимаясь осмотром. – Может, и
есть в девушке капля чужой крови. А в ком нет? Кто пору-
чится за то, с кем прабабка гуляла по молодости. Даже в их
глухой деревне и не такое случалось. Правда, там все больше
черты орков и троллей были видны, что уж греха таить. Вот
кроуль и попытался ее зачаровать. Девушка не поддалась и,
пока этот гад изображал из себя великого волшебника, вы-
тащила у кого-нибудь из эльфов меч да и рубанула. Повезло,
и потом сразу видно, что эта красавица не неженка. Гибкая
какая-то вся. Мышцы как у кошки».
Надо сказать, что повязка была наложена вполне грамот-
но. Эльфийка смогла остановить кровь. Остальное – за вре-
менем и покоем. Ива в принципе могла только ускорить из-
 
 
 
лечение.
– Сколько у нас времени?
Т’ьелх посмотрел на Элевиэля.
– Сегодня заночуем здесь. Завтра с утра снимемся.
– Это не опасно?
Эльф нервно передернул плечами:
– А что нам остается? Катерине надо дать хоть эту ночь.
– Катерина – это ваша спасительница? – уточнил Т’ьелх.
Светлый кивнул.
– На этой поляне двенадцать эльфов-лучников, маг и зна-
харка, потом еще один маг, если не ошибаюсь?
– Не ошибаешься, – за Иву ответил Т’ьелх. – Просто еще
не обученный.
Элевиэль махнул рукой с заметной досадой:
– Иногда это и лучше.
Ива давно уже поняла, что воинам и магам никогда не по-
нять друг друга.
– Сколько народу надо положить, чтобы нас взять? Да и
кому это надо? Из владений Анкеля мы ушли. Следы замели.
Места тут в принципе не такие уж разбойничьи. Не думаю,
что нам грозит скорая опасность.
– А это не может быть?..– не закончил Т’ьелх с явно во-
просительной интонацией.
Ива махнула рукой и пошла заниматься делом. Не пой-
мешь этих эльфов с их вечными секретами. Ведунья сильно
подозревала, что вместо слова «эльфов» в этой фразе можно
 
 
 
было поставить «мужчин».
Девушка сложила костерок поменьше в стороне от основ-
ного, на котором готовился обед, повесила котелок, припряг-
ла эльфов натаскать ей воды и дров. Потом вытащила из
стратегических запасов обожаемые травки и прочие ингре-
диенты, про которые ее возлюбленный старался не думать.
Они даже один раз чуть не поссорились, когда Ива пред-
ложила ему усиливающий ощущения любовный напиток и
по глупости перечислила составляющие. Эльф почему-то не
пришел в восторг от тертых сушеных лапок летучих мышей,
крысиных хвостов и кусочка прошлогоднего скелета дикой
утки. Оскорбленная в лучших чувствах, Ива еще долго ду-
лась. Сошлись только на том, что любое зелье, которое де-
вушка заставит эльфа запихнуть в себя, будет состоять ис-
ключительно из трав. В связи с этим знахарка прочитала дру-
гу целую лекцию о магических и лечебных свойствах «всей
этой дряни», по выражению ее возлюбленного, но тот был
непреклонен, оставив девушку в расстроенных чувствах и
убежденности в несовершенстве эльфийской магии.
Учтя прошлый опыт, Ива очень зловещим голосом посо-
ветовала светлым убраться с глаз долой, объяснив это про-
сто: как бы чего не вышло, а то в прошлый раз ее помощник
почему-то пару дней ничегошеньки не видел, думали уже не
очухается. Эльфов как ветром сдуло. Ива, тихо похихики-
вая, продолжила разбираться в мешочках, потом наткнулась
взглядом на эльфийку.
 
 
 
 – А ты что тут делаешь? Сказала же…
– Никогда не видела человеческой магии, – сообщила та. –
Элевиэль не одобряет… – Тут она запнулась. – К тому же я не
лучник, как-нибудь переживу пару дней без глаз. Колдовать
все равно почти столько же не смогу.
Ива про себя выругалась. Историю она, конечно же, выду-
мала, вернее, позаимствовала из богатого арсенала тетушки.
Нельзя сказать, что у знахарки было какое-то предубеждение
против эльфов, просто она не любила чужих глаз, когда ва-
рила свои зелья. Так художники не любят праздных наблю-
дателей, когда рисуют, поэтому, возможно, и поэты пишут в
одиночестве.
Однако сказать было нечего. «Пусть смотрит. Какая, в
сущности, разница?»
– Только прошу тебя – сиди тихо и ничего не трогай. –
Введунья вспомнила тетушкины высказывания на этот счет
и тут же повторила: – «Зелье на магии как тесто на дрожжах
замешано, а магия не любит внепланового чихания и взды-
хания».
А потом Ива просто забыла про зрительницу. В котел
полетели череда, подорожник, затем горькая полынь. Воз-
дух наполнился запахами, а все вокруг – Силой… И магия
проснулась в девушке. Она вдыхала пары зелья, и ей каза-
лось, ощущала Силу всем своим телом. Мимолетно травни-
ца отметила, что магия с каждым разом приходит все быст-
рее и легче. Кто скажет, в чем причина этого? В знаниях, по-
 
 
 
лученных из книг библиотеки Фьелгов? В постоянных тре-
нировках?.. Сила беспрепятственно прыгнула в руки. Тра-
вы, казалось, сами просятся в котел, заговор, как любимая
песнь, срывается с губ, голову кружит неприкаянная магия.
Ощущение могущества ее пьянило. Т’ьелх очень быстро под-
метил эту особенность начинающей волшебницы. Не умея
контролировать Силу, его возлюбленная пропитывалась ею
вся, пропуская через себя слишком большой поток магии.
Искусство брать ровно столько, сколько нужно, и преобразо-
вывать в то, что требовалось, знахарке было пока недоступ-
но. Этому учили в магических университетах. И подобны-
ми знаниями их выпускники отличались от тех, кто обладал
магическими способностями, но не имел диплома чародея и
волшебника. Последние очень часто подвергали себя и окру-
жающих неоправданному риску. Сила частенько вырывалась
всесокрушающим ураганом, приносящим огромные разру-
шения и не различающим друзей и врагов.
Поэтому Т’ьелх всегда с опаской относился к самостоя-
тельным опытам Ивы с магией, однако не мог не понимать,
что они необходимы даже не в силу обстоятельств, а просто
из-за того, что плохо ли, хорошо ли, а ей надо учиться.
Единственные случаи, когда он ни капельки не боялся за
девушку, а наоборот, гордился безмерно, – это когда она ва-
рила свои любимые зелья или лечила. Кроме огромного объ-
ема знаний она обладала в этом деле почти сверхъестествен-
ным чутьем.
 
 
 
 Подпитанные, а лучше сказать – напитанные, или вернее
– залитые по самое не балуйся магией, лекарства превраща-
лись в поистине чудотворные эликсиры.
Самое забавное в этом было то, что, варя зелья, знахар-
ке удавалось контролировать Силу, направлять ее куда надо.
Правда, с откатом было трудно. Когда магия уходила, на де-
вушку накатывала или слабость, или беспричинное истерич-
ное веселье. Т’ьелх научился угадывать этот момент и дей-
ствовать в соответствии с ситуацией: или укладывал ее в по-
стель с чашкой травяного чая, или, крепко сжав, успокаи-
вал, не поддаваясь на провокации. Во втором случае помогал
еще поцелуй, который направлял нереализованную энергию
в другое русло.
Безумная пляска магии в крови будила в Иве какие-то
совсем ей несвойственные, древние чувства. Знахарке каза-
лось, что это сама Земля, Вода, Природа говорят с ней.
Ловко разматывая повязку и накладывая на рану стран-
ного вида массу, девушка лишь краем сознания следила за
совершаемыми действиями, на самом деле она была погло-
щена почти полностью тихим шепотом Земли, и ей казалось,
что она слышит, как травы толкуют ей о чем-то, деревья, зве-
рье тянутся поближе.
Пройдет время, и, будучи даже обученной волшебницей,
магом с дипломом самого престижного магического универ-
ситета, она так и не сможет объяснить тихого голоса Земли
в своей голове, хотя ей суждено будет узнать, что она все же
 
 
 
не сходит с ума.
Занятия магией настроили девушку на меланхоличный
лад. Завершив все дела, она пошла к ручью, больше похоже-
му на маленькую речушку.
Т’ьелх застал ее мечтательно смотрящей на воду.
– О чем задумалась, милая? – уселся он рядом и обнял ее
за плечи.
Ива, чуть повернув голову, уткнулась в его плечо:
– Просто…
– А все же? – улыбнулся он, зарываясь лицом в ее волосы.
– Я не нравлюсь Элевиэлю.
– Элевиэлю никто не нравится. Постой, а с чего ты реши-
ла?
– Травы нашептали, – хитро прищурилась она, подняв к
нему лицо.
–  Понятно,  – хмыкнул эльф.  – Все-то вы, маги, знаете.
Забей на Элевиэля. Не обращай внимания. Элевиэль просто
очень правильный светлый эльф. Воин. Он вообще людей
не любит. Магов тоже. Даже наших. А тебя… он просто не
понимает. Он чувствует магию, немного в ней разбирается.
Лучше меня, по крайней мере. И он заметил, что твоя ма-
гия… немного своеобразна.
– То есть? – совсем уж заинтересовалась Ива.
– Видишь ли, эльфы, то бишь эльфийские маги, исполь-
зуют Силу четырех, ну, или, по другим подсчетам, пяти сти-
хий. А твоя магия немного другая. А все, что ему незнакомо,
 
 
 
Элевиэль не любит.
– А какая у меня магия, коль не четырех стихий?
– Любимая, ну откуда ж я знаю?! Я в этих вещах не раз-
бираюсь.
– Врешь ведь.
– Не совсем. Я действительно очень мало понимаю и не
хочу, чтобы у тебя сложилось неверное представление. Для
магов это очень опасно. Ведь их сила именно в разуме и всем,
что с ним связано.
– Ну милый, хоть немного!..
– Солнышко, разве нам не о чем поговорить? Например,
расскажи мне, что там с девушкой?
– Вредный ты, любовь моя. А что с девушкой? Все с ней в
порядке. Насколько это возможно после того, как тебя про-
ткнули стрелой. Мы с Эктерессой сделали все, что возмож-
но. Очистили рану, кровь остановили, как могли, стянули ра-
ну. По поводу воспаления пока говорить рано, я постаралась
его погасить, но это всегда индивидуально. А вообще вол-
новаться не о чем. Конечно, ей нужен покой, но скажу тебе
– этой красавице просто повезло. Для раненной лишь вчера
она выглядит очень даже благополучно.
– Так, может, девушка тоже маг или оборотень?
Ива уже узнала, что оборотни бывают не только прокля-
тые – перекидывающиеся в полнолуние и не контролирую-
щие себя, но также и способные все держать под контролем.
Вон один небезызвестный дракон, чье кольцо красуется на
 
 
 
ее пальце.
– Не исключено, но поручиться не могу. С оборотнями я
только из семейства драконьих общалась. Драконы стальные,
ехидные, так сказать.
Т’ьелх рассмеялся и, чуть потянув ее назад, чмокнул в
сладкие губы.
– А какие эльфы тебе встречались?
– Эльфы… м-м… эльфы темные, подвид – вредные, про-
тивные… – Рука представителя эльфийского подвида «вред-
ные, противные» скользнула вверх по ее ноге. Девушка тихо
ахнула… – Нахальные, – прошептала она, увлекаемая им в
траву.

Намного позже, лежа, обнявшись, под деревом и любуясь

на звезды, они снова заговорили о раненой девушке.
– Знаешь, милая, нам придется взять ее с собой.
– То есть? – В такой момент Ива была готова сделать все,
что он пожелает.
–  Элевиэль меня уболтал. Ему с ребятами надо срочно
ехать дальше, а девушке необходим покой. Он попросил нас
довезти ее до одной старой ве… знахарки, тут недалеко.
Пристроим их спасительницу там – Элевиэль дал достаточно
денег для лечения – и дальше поедем. Или если она, когда
придет в себя, попросит отвезти ее в другое место, то туда
отвезем.
– Знаешь, а ведь правда – она должна была уже очнуть-
 
 
 
ся… Хмм… Может, это связано с усиленной регенерацией?
– Точно ничего важного не задето?
– Т’ьелх!
– Понял! Молчу-молчу…

Девушка пришла в сознание на следующее утро, когда

Ива меняла повязку. Первые несколько минут взгляд ее был
малоосмысленным, потом он худо-бедно сфокусировался на
знахарке, и прелестные губки выдали:
– А ты еще кто такая?
Ученица ведьмы хмуро уставилась на пациентку:
– Твой лекарь. Так что лежи и помалкивай, пока я не раз-
решу изгаляться в изящной словесности.
Насколько Ива знала, при таких ранениях говорить дается
с трудом, да и не приносит это никакой пользы. Брюнетка с
явным возмущением сверкнула глазами, но по причине от-
сутствия сил промолчала. Осмотр раны порадовал лекарку.
– Ну что я могу тебе сказать, милая. Жить будешь. Куда
тебя отвезти?
– Все… мои родные далеко, – не без усилия произнесла
та.
– Ага. Значит, планы не меняются. Мы с другом отвезем
тебя к знахарке. Там тебя долатают. Будешь как новенькая.
– А что с Элевиэлем, прочими?
– Да что с ними сделается? Вот они, по лагерю мотаются,
видимость полезной деятельности создают. Сейчас кликну.
 
 
 
 О чем светловолосый предводитель говорил с девушкой и
Т’ьелхом, Ива не спрашивала, – хватало других хлопот: на-
пример, погрузить раненую на телегу, за которой смотались
в ближайшую деревню два эльфа.
Попрощались сухо и коротко. Хотя со светлыми никогда
не поймешь. При их невозмутимости и сдержанности это
могло сойти за теплое расставание.
Двигались очень медленно. Катерина почти не просыпа-
лась. Места здесь были чудесные. Щедрые раскидистые кро-
ны деревьев гасили жарящие лучи липня, давали свежую
прозрачную тень. Путники встречались не часто. Воздух был
наполнен птичьим щебетом и тихим шелестом деревьев. Ко-
ни тихо стучали подковами по дороге. Размеренно поскри-
пывала телега. В такие дни хотелось добраться до ближай-
шей речки и проваляться весь день на песочке, нежась под
солнышком.
Вечер тоже порадовал. Было в нем что-то волшебное. Да-
же тишина наполнена какой-то незлой тайной, предвкуше-
нием чего-то.
Девушка пришла в себя, ей удалось даже поесть.
– Что это за земли? – спросила она.
Эльф с удивлением обернулся на нее, помедлил с ответом,
потом словно нехотя произнес:
– Самая граница земель клана кошек.
– Красиво-то как, – прошептала та. – У нас нет таких ле-
 
 
 
сов. И тишина какая-то особенная… – Голос ее был слаб, но
как-то странно возбужден. – Костер потрескивает, птицы пе-
рекликаются, деревья скрипят – и все равно тишина. А воз-
дух… что за воздух! Я таким и не дышала никогда…
Девушка совсем затихла. Ива подошла поближе, посмот-
рела, потеплее укрыла, покачала по какому-то поводу голо-
вой.
– Что это с ней? – спросил эльф. – Воздух… – На всякий
случай он вдохнул вышеупомянутый поглубже, – как воздух.
– А так всегда, после того, как чудом избежал смерти. –
Ива усмехнулась каким-то своим мыслям. – Меня тоже по-
сле костра, упырей, призрака в замке Торна и еще после
огромного количества случаев воздух пьянил.
– Да? Надо же. Я не помню, чтобы со мной такое было.
– Да вас, эльфов, не поймешь… И потом, – на этот раз
ведьмочка ухмыльнулась по вполне конкретному поводу, –
уже, наверное, не помнишь, старый хрыч!
– Ах так! – Эльф вскочил на ноги и прыгнул к насмешни-
це.
Заливаясь смехом, Ива бросила в него шишкой, что как
раз вертела в руках, и пустилась наутек. Надо ли говорить,
что далеко не убежала?

К полудню следующего дня добрались до избушки зна-

харки. Местечко Иве очень понравилось. Правильное такое
место для жилья ведьмы. Опушка леса, маленькая полянка,
 
 
 
огородик, от которого травница пришла в восторг, а уж из-
бушка! Все как положено: лошадиный череп под дверью, чу-
чела летучих мышей в нескольких местах под крышей под-
вешены, ворон на трубе, из окошка пучки сушащихся трав
видны, сам сруб на одну сторону перекособочен, тайные зна-
ки (в парочке Т’ьелх опознал заборные орочьи ругательства)
на рамах и косяке двери.
Старая знахарка вышла на порог, как раз когда молодые
люди появились из-за деревьев. Очевидно, это не добавило
ей хорошего настроения, коим она и так, похоже, не стра-
дала. Надо сказать, что облик хранительницы знаний очень
подходил к обстановке. «Даже тетушка не выглядела так
грозно», – восхитилась Ива.
Однако когда был упомянут Элевиэль, старая ведьма
смягчилась:
– Этот пройдоха еще жив? До сих пор шляется через зем-
ли Анкела? Ох, доиграется с огнем! Вот и подтверждение.
Ну-ка посмотрим, что тут.
Т’ьелх помог перенести раненую в избушку, уложить на
кушетку и самоустранился в лес, оставив знахарок щеголять
друг перед другом знаниями. Они очень быстро нашли об-
щий язык: так и сыпали специальными терминами.

Через пару часов Ива нашла возлюбленного, чистящего

свои чуть изогнутые клинки. Немного полюбовавшись – лю-
бовь зла, вполне разумных существ превращает в полных
 
 
 
придурков – она обняла его сзади (эльф не вздрогнул – при-
сутствие девушки давно не было для него секретом) и, пере-
гнувшись, поцеловала в щеку:
– Как дела, милый?
Т’ьелх отложил клинки и усадил травницу себе на колени.
– С каждым мигом все лучше и лучше, – сверкнул улыб-
кой он.
– Милый! – остановила она его руки. – Не сейчас. Идем,
нас ужин ждет.
– Ужин? – искренне удивился тот. – Я думал, нас выпих-
нут сразу же.
– Что, не производит хозяйка гостеприимного впечатле-
ния? – усмехнулась девушка.
– Не то слово!
Ива расхохоталась:
– Пошли!
– Так ты не шутила?
– Нет, конечно.
– Не понимаю, как тебе удалось расположить эту… ува-
жаемую даму настолько, чтобы нас пригласили отужинать?
– Милый, ну это же просто. Она знахарка, и я знахарка.
– Ну и что?
– Идем, глупый! – Она поднялась и потянула его за руку. –
Ну идем! Т’ьелх, ты же лучше относишься к темным эльфам,
чем, например, к людям или оркам. Маги оказывают помощь
сородичам по цеху. Почему знахарки не могут помогать друг
 
 
 
другу?
– Ну тогда ладно. Хотя что-то это мне кажется подозри-
тельным.
– Перестань, любовь моя! Никогда не подумала бы, что ты
такой мнительный.
– Поэтому я еще жив. Это-то с моей профессией.
–  Ну если ищешь корыстный мотив, то вот тебе он: мы
вполне можем обменяться парочкой рецептов.
– О звезды!
– Ты что-то имеешь против?! – возмутилась любительни-
ца новых рецептиков.
На этот раз засмеялся Т’ьелх и, притянув девушку к себе,
звонко поцеловал в надутые губки.
– Конечно, нет. Я в восторге от твоей увлеченности. Но
должен же я ворчать по какому-нибудь поводу!
– А, ну тогда ладно, – засмеялась девушка, подставляя гу-
бы под новые поцелуи.
– Так, любовь моя, нас ждет ужин и строгая хозяйка! –
шутливо одернул он ее.
– Эх, вот так всегда…

Вопреки всем пессимистическим ожиданиям эльфа, ве-

чер прошел просто замечательно. Блюда были на редкость
вкусные. Т’ьелх, правда, старался не задумываться, глядя в
хитрые глаза обеих знахарок, что добавлено в яства. Вино
горчило травами, придавая ему совершенно потрясающее
 
 
 
послевкусие. Разговор состоял в основном из множества ба-
ек из богатой практики травниц.
Избушка внутри оказалась удивительно уютной, а «старая
ведьма» вполне приятной женщиной, так что с ее резкова-
той манерой вести беседу Т’ьелх быстро свыкся. Эльф чест-
но признался себе, что проводил во много раз худшие вечера
со своими «прекрасными» и «совершенными» родичами.
Когда пришло время укладываться почивать, Ямига – так
звали хозяйку – хитрюще ухмыльнулась:
– Отправляйтесь в заднюю комнату. А я на печи посплю.
Ох, стара я стала. Даже летом косточки так и хочется по-
греть. Да и не слышу почти ничего.
Ива чуть не прыснула и увлекла широко распахнувшего
чудные темные глаза эльфа в указанное помещение.

Утром Т’ьелх проснулся от поцелуев. Не открывая глаз,

он притянул к себе возлюбленную, мимоходом отметив, что
ему нравится такой способ пробуждения.
– Любимый, милый, солнышко, ты меня любишь? – через
какое-то время промурлыкала травница.
Эльф улыбнулся и, повернувшись, заглянул в карие очи:
– Что ты хочешь, котенок?
– Ну…
– Говори, милая, не мнись.
– Ну на пару дней остаться… Только не злись…
– Зачем? – хмуро спросил он.
 
 
 
 – Понимаешь, Ямига сказала мне, что тут растет зарецвет,
она даже знает где. А мне он так нужен! Но его положено вы-
сушить обязательно в строго определенных условиях, а сры-
вать только на закате. Любовь моя, мне так необходимо по-
полнить запас! И других травок тоже! Солнышко, солныш-
ко, пойми, это для меня жизненно необходимо! Ну милый…
– О звезды! – прошептал эльф, зарываясь в шелковые во-
лосы, лишь бы не видеть эти умоляющие глаза, которые тво-
рили с ним, что хотели. – Связался на свою голову с ведьмой!
– Значит, да?!
– Да! Да, конечно…
– Ой, милый, дай я тебя поцелую!.. Слушай, а ты мне так и
не рассказал, что тебе сказал Элевиэль? Он узнал что-нибудь
про амулет?
Т’ьелх вздохнул:
– Нет, ничего. Но он привез мне много бумаг из большого
архива кошек. Будешь смеяться – увели из-под самого носа
у Анкела.
– Может, поэтому на них и напали?
– Да нет, не думаю. Там такая крученая операция получи-
лась, что и звезды не разберутся. Да и документы к Элевиэ-
лю, как он ни пыжится, попали по большей части случайно.
Он и сам толком не знает, что там. Как раз, пока ты будешь
со своими травками возиться, посижу почитаю. А знаешь,
забавно все-таки. Вот кошки – вредные, ехидные, хитрые,
шпионы, воры, наемные убийцы, отравители, а все равно их
 
 
 
любят больше, чем Анкела, – мага, которому единственному
удалось их прищучить.
Ива с хозяйкой чуть ли не вприпрыжку убежали на поис-
ки своих любимых травок, а Т’ьелх уселся за добытые с та-
ким трудом бумаги. Нельзя сказать, что подборка оказалась
слишком уж увлекательной, хотя парочку документов тем-
ный эльф спрятал с особенной тщательностью.
Сидя на удобном крылечке, он услышал скрип, который
мог возникнуть, только когда кто-то пытается встать с кро-
вати. Т’ьелх поднялся и вошел в комнату. На него смотрели
темные глаза, в сумраке помещения показавшиеся ему круг-
лыми и горящими угольками.
– Лежи. Тебе нельзя вставать, – произнес он.
– Пить хочу, – прошептали губы случайной знакомой.
Эльф взял чистую чашку со стола, погрузил ее в боч-
ку с колодезной водой, стоявшую у печи, и подал девушке.
Все это время она пристально следила за его движениями,
оставив у него странное ощущение – что-то среднее между
неприязнью и интересом.
Пока она жадно пила, он так же внимательно рассматри-
вал ее. Бледное из-за ранения лицо словно светилось в по-
лумраке. Волосы весьма выгодно подчеркивали его изыскан-
ную белизну и лихорадочный блеск темных глаз. Нельзя ска-
зать, что она была красавица, но в ней было то, чего нет у
многих красавиц – какая-то животная сексуальность, какая
обещает остроту наслаждения и почти болезненную страсть,
 
 
 
но не сулит ни нежности, ни теплоты. Когда-то это влекло
эльфа и дурманило голову. Когда-то это было одной из мно-
гих причин, побудивших его искать счастья и наслаждений
за пределами родного леса. Но годы прошли, и новизна ощу-
щений притупилась, заставив искать другие удовольствия –
и в чем-то ином.
Девушка видела его взгляд и нисколько не смутилась.
Отодвинув кружку от лица и откинув мешающую темную
прядь, она дерзко посмотрела на него:
– Что, нравится?
– Ничего, – пожал плечами эльф.
Катерина передернула плечами, поморщившись от боли в
плече.
– В другой ситуации, – промолвила она, явно намекая на
ранение, – никуда ты бы не делся.
Т’ьелх еще раз осмотрел тонкую гибкую фигуру, резкие
черты лица.
– В другой ситуации сама бы никуда не делась.
И вышел, мгновенно забыв о разговоре.

Так минули и этот и следующий день.

Теплый вечер пришел на смену ясному, щедрому на жару
дню. Цокотали в траве кузнечики. В вышине о чем-то своем
разговаривали деревья. Средь веток пробирался ветер. Мо-
лодой месяц услужливо высвечивал полянку перед избуш-
кой. Обе знахарки и эльф сидели за грубо тесанным столом,
 
 
 
по причине дивного вечера вынесенным из-под навеса, где
он обычно коротал дни. В лампадке горел огонек, а вся трои-
ца азартно резалась в карты. Регулярно не везло Иве и Т’ьел-
ху, на что Ямига полуехидно, полууспокаивающе высказы-
валась в ключе вековой мудрости: не везет в картах, повезет
в любви. Они же переглядывались и утверждались в правди-
вости старой истины. Так что игра проходила весело, преры-
ваемая разве что взрывами хохота.
В один из таких моментов эльф резко развернулся, заста-
вив Ямигу схватиться за длинный нож, а Иву за флакончик
с чихательным порошком. Причиной всеобщего переполоха
оказалась их пациентка, первый раз самостоятельно подняв-
шаяся с постели, более того, дошедшая до двери.
В данный момент она, бледная, словно призрак, стояла,
прислонившись к косяку двери. Взгляд ее был устремлен ку-
да-то вдаль. Ива и Т’ьелх кинулись к девушке, но она оста-
новила их одним вопросом. Он был задан таким голосом,
словно от ответа зависела ее жизнь:
– Что это за звук?
Теперь и они услышали, вернее, отметили звук, слишком
похожий на свист ветра, чтобы сразу отделить его от осталь-
ных.
Но когда Катерина обратила на него их внимание, стало
совершенно ясно, что звук не имеет с ветром ничего общего.
Он был даже больше похож на вой, на чей-то плач. Где-то
вдалеке кто-то плакал от безысходности, от бесконечной бо-
 
 
 
ли, от тоски и печали. В этом голосе, казалось, заключилось
все страдание этого мира. Где-то там кто-то умирал от раз-
луки с любимым, от отнятой возможности быть счастливым
– и ветер вторил ему, а деревья страдали вместе с ним. И
был в этом звуке и вопрос, наличие которого подразумевало
надежду. И он настойчиво, до хрипоты и порванных связок
вопрошал, требовал и молил об ответе.
Ива содрогнулась, почувствовав, как чужая магия проби-
рается чуткими холодными пальцами в ее сердце и ждет от-
вета.
– Что это? – мигом растеряв все веселье, произнесла она
пересохшими губами.
Ямига прислушалась, не потеряв ни капли своей невозму-
тимости, и махнула рукой:
–  Чего переполошились? Это кошки просто. Здесь же
недалеко их Город Мертвых – кладбище по-нашему. Кошки,
они же странные. Вроде у них девять жизней – живи да ра-
дуйся, но когда кончается девятая, тела там хоронят. Там,
кстати, и некоторые их храмы стоят. В определенные дни –
Дни Памяти – они приходят туда, перевоплощаются и пес-
нями воздают дань ушедшим. Воют вот так. За душу берет,
конечно. Ведь их религия предполагает, что это все, конец.
А для тех, кто уже уходил и возвращался, это действительно
тяжело. А еще хуже тем, кто любил ушедших, ведь при дру-
гих обстоятельствах они могли быть еще много-много лет
счастливы. С тех пор как пропала главная кошка, спасу от
 
 
 
них нет. Чуть ли не каждую неделю они начинают свою пес-
ню. Заклинание как пить дать. Ты, Ива, чувствуешь? Кива-
ешь? Вот и я так думаю: больно живность всякая бурно на
нее реагирует. Думается мне, что они ищут, зовут ее таким
образом.
–  До костей пробирает,  – нервно передернула девушка
плечами.
– Да уж, что есть, то есть.
– Неужели можно слышать такой призыв и не откликнуть-
ся на него?
– Нет, не думаю.
– Так почему же она не приходит?
– Откуда ж мне знать, деточка. Наверное, не может.

Утро началось с того, что Катерина, странно напряженная

и собранная, сама вышла к столу.
– Я в порядке, – ответила она на вопросительные взгля-
ды. – Плечо побаливает, и слабость, конечно, но в целом все
в порядке.
Ива хмыкнула и переглянулась с Ямигой. Они быстренько
взяли девушку в оборот, но, рассмотрев рану со всех сторон,
пришли к такому же мнению.
– На тебе заживает как на собаке, – высказалась старшая
знахарка.
– Всегда так было, – резковато ответила та, очевидно, ее
самочувствие не было уж таким прекрасным, как она стара-
 
 
 
лась всех уверить.
Под конец завтрака Катерина серьезно посмотрела на
всех:
– Т’ьелх, Ива, у меня к вам просьба. Проводите меня к
Городу Мертвых.
Знахарка и эльф переглянулись.
– Зачем тебе это? – задала вопрос девушка.
Ямига спокойно попивала травяной настой, словно ничто
ее не удивляло.
– Не знаю. Надо. Поверьте, если бы это не было мне нуж-
но, я не просила бы.
Т’ьелх задумался.
– Вообще-то мы не собирались туда, – промолвил он. Ему
не нравилась новая знакомая. У него было прекрасное чутье
на людей. И он знал, что Катерина опасна. Чем именно – он
пока не мог понять, но что опасна – это уж точно.
Тут подала голос Ямига:
– Мне тоже кажется, что вам надо туда съездить.
– Зачем? – снова удивилась Ива.
– Уж не знаю. Так мне сердце подсказывает. Там же храм
Аня и Вера стоит. А если дело связано с проклятием, любо-
вью, запретной страстью, страданием и надеждой, то к кому
как не к Аню и Веру идти на поклон. Что смотрите такими
глазами, неужто не знаете этой истории?
– Знаем, – ответил эльф.
Девушки отрицательно покачали головами.
 
 
 
 – Ну тогда слушайте. – Знахарка помолчала, не зная, как
начать. – Было это… ну очень давно. Кошки поклоняются
Аню и Веру как основателям их клана. Может, и так, может,
и нет. Они были великими воинами, легендарными. Но во-
шли в историю совсем не поэтому. Говорят, раньше по-ино-
му все было: и люди, и эльфы, и все прочие были мудрее.
Все помнили, что с ними до смерти было: и ошибки свои да
чужие, и любовь, и обиды, а жизни их девятью не ограничи-
вались. Любовь тоже длилась не одну жизнь. Но годы и века
шли. Люди менялись. Многие, рождаясь, уже не помнили,
что с ними было в прежней жизни. Но как быть, если любовь
проходит сквозь века, невзгоды, смерть, забвение? Все верно
– ничто ей не помеха. Это великий Дар и великое Прокля-
тие, а история Аня и Вера – тому подтверждение.
…Все вокруг полыхало в неугасимом пламени войны.
Лязганье мечей, звон кольчуг, треньканье спускаемой тети-
вы, ржание коней и крики сплавились в одном бесконечном
вареве битвы. Не разобрать уже, где кто и с кем сражается.
У всех нормальных людей оставалась только одна мысль –
выжить. И каждую секунду – тысячи маленьких мыслишек:
как именно, если неистовствующий бог войны бушует в пол-
ную мощь.
И в этом кровопролитии были двое, которые в этой
нескончаемой веренице взмахов мечей имели другую цель.
Они оба жаждали одного – это желание как нельзя лучше
подходило ко всей окружающей обстановке: они искали друг
 
 
 
друга, чтобы убить. Их ненависть колыхалась над полем бит-
вы. И каждый, встречавшийся на пути их мечей, ощущал
это на себе. Два великолепных воина сражались в окружении
врагов – Ань и Вер – два заклятых врага, ненависть которых
превосходила злобу всего этого бушующего моря войны.
Они похожи. Они могли смотреться друг в друга как в
зеркало. Они братья. Не просто по духу – они действительно
братья-близнецы, рожденные, чтобы однажды уничтожить
друг друга.
Было время, когда и они бок о бок скакали по отцов-
ским лугам и лесам, палили из рогаток по птицам, охоти-
лись и плавали в речушках. Ань и Вер любили друг друга до
безумия. И мир смотрел на них с умилением. Они не мог-
ли расстаться ни на день, ни на час. Похожие как отражения
светлокудрые мальчишки, они вместе осваивали жизнь во-
круг: учились бою на мечах, верховой езде, даже музыке. Вер
был силен и быстр. Ань – ловок и хитер. Вместе они мог-
ли выстоять против трехкратно превосходящего противни-
ка. Зная сильные и слабые стороны друг друга, они каждый
день устраивали бои, затягивающиеся порой на часы.
Ни один из них не превосходил другого практически ни в
чем, и каждый любил себя в брате и брата в себе.
И вот сейчас, среди рычащего умирающего и торжеству-
ющего моря войны, они искали друг друга, чтобы убить. Их
ненависть лилась из глаз и рук, превращая прекрасные лица
в чудовищные маски, заставлявшие врагов пасовать еще до
 
 
 
начала поединка.
И когда трубы одного из войск вдруг сообщили об отступ-
лении, они наконец-то увидели друг друга. Рванулись впе-
ред, до боли вглядываясь в – словно собственные глаза, во-
лосы, лица и не замечая ничего вокруг. Если б они владели
магией, воздух взорвался бы от такого накала. Да и без это-
го первый удар братских мечей сотряс его, отдавшись чуть
ли не ультразвуком, повторившись рычанием, вырвавшимся
из глоток воинов, – искры полетели во все стороны. И вновь
широкий замах. И снова удар одинаковой силы с обеих сто-
рон. Казалось, что братья забыли все свое искусство, полага-
ясь исключительно на звериную силу.
На них то и дело налетали случайные воины с той и другой
стороны. Но они не щадили никого, кто хоть на миг отрывал
их от смертельный битвы с собственным отражением.
Клинки сверкали оранжевым пламенем и багровой кро-
вью. Пыль вздымалась из-под мелькающих в ярости боя ног.
Щиты были отброшены в стороны. Шлемы сорваны. Лица
искажены. Они оба уже покрылись кровью от мелких поре-
зов. Но глаза противника не оставляли возможности обра-
щать на такие мелочи внимания. Кругом лежали трупы дру-
зей и врагов. Под ногами ломались щиты и копья.
Ань сделал шаг назад и наткнулся спиной на стену дере-
вянного амбара. Вер торжествующе взревел и скользящим
ударом не позволил брату выбраться из западни. Это, каза-
лось, был конец для первого. Его сила была не столь велика,
 
 
 
как у Вера. Он наверстывал ее ловкостью и гибкостью. Ань
начал биться еще яростнее, чтобы стереть гнусную ухмылку
с лица противника. Один за другим Аню удавалось отводить
удары брата по скользящей, но, наконец, последовал послед-
ний, которого Ань так боялся… Он начал заваливаться на-
зад. Оба брата закричали. И в это мгновение стена за спиной
Аня проломилась, и противники рухнули в образовавшуюся
дыру. У самой двери разрушенного амбара, освещаемый зо-
лотыми лучами заходящего солнца, сидел, зажимая руками
чудовищную рану на животе, командир Вера. Братьям было
все равно. Они вновь оказались на равных. Здесь было пол-
но места для маневра. Ань и Вер вновь сошлись в поединке,
который им сегодня не суждено было закончить. Выскочив
на свободное пространство, они были уже разделены толпой
солдат… Спустя какое-то время Ань распознал в звуке труб
сигнал к отступлению.
Он выполнил приказ. Но его сердце, ум и тело всё еще
жаждали продолжения поединка. В то же время Ань знал,
что ему в нем не победить. И не потому, что Вер был сильнее
или искуснее, – нет. Ань хотел либо убить брата, либо сам
погибнуть от его руки. Вер же хотел только первого.
Их вражда началась давно. Только-только были одержаны
первые боевые победы и сбылись мечты о славе. А когда та
стала достоянием обоих, ценой за нее оказалась ненависть,
рожденная из любви.
Ань ничего не хотел так сильно, как покончить с ней. Но
 
 
 
он понимал, что цена этому – жизнь. Каждая секунда могла
оказаться последней… Однако они умирали и возрождались
вновь в каждое мгновение. Войска, в которых находился Вер,
долго преследовали отступающую армию, а когда спустилась
ночь, решили остановиться, чтобы не попасть в западню в
незнакомой местности. Вер бросил на землю оружие и начал
ругаться. На чем свет стоит он поносил и трусость команди-
ров, и слабость воинов, и богов тьмы, и весь мир от самого
его сотворения. Его никто не слушал и не отвечал на оскорб-
ления. Вер был лучшим воином и легендарным героем. И все
знали настоящую причину его ярости. Все были прекрасно
наслышаны о его ненависти к брату.
Так и не успокоившись, Вер отправился к реке, чувствуя
на себе осуждающие взгляды и в душе признавая их спра-
ведливость. В бою нельзя преследовать личные цели. Может,
если б он не был так занят поединком с братом, командир
избежал бы смерти.
Вер расстелил одеяло на берегу, решив спать вдали от
всех. Этому была и другая причина. Много лет, но в послед-
нее время все чаще, воину снился один и тот же сон. В нем
было лето, такое же, как и сейчас, с залитыми солнцем луга-
ми, дурманящими ароматами трав, прохладой воды и безза-
ботной радостью. В этом сне они с Анем были по-прежнему
друзьями.
Волосы брата кудрявились, высыхая на солнце после купа-
ния. И в этом сне лицо Аня было все таким же: с чуть мень-
 
 
 
шими глазами по сравнению с классическими канонами кра-
соты, чуть большим носом, чуть более чувственными губа-
ми, – и это лицо казалось прекрасным.
– Что это ты на меня так уставился, а?
– Думаю о том, что ты становишься красавчиком.
Ань смеялся. Они были похожи. Но было что-то их раз-
делявшее: Вер выглядел сильным и благородным, Ань – гра-
циозным и обаятельным.
Даже сквозь сон Вер чувствовал зной летнего дня, слы-
шал звон цикад, ощущал пряную сладость ветра с реки. И
ему было хорошо. Он очнулся в холоде на жесткой земле и в
одиночестве. Скулы сводило от боли. Душу рвало отчаяние.
Сердце вопило в бессилии, почти разрывая грудную клет-
ку. Все существо Вера содрогалось только от одного чувства.
Чувства, равным которому по силе была только ненависть.
Ань, лежа на спине, смотрел на темное звездное небо. В
нем клокотала ярость. Но слезы в карих глазах стояли не от
этого.
А на следующий день снова был бой. И они вновь искали
друг друга. И обоих обуревала ярость. Снова клинки высе-
кали искры. И все вокруг горело от их ненависти. Годы му-
чений и отчаяния сливались в бесконечный бой со своим от-
ражением.
А войска вновь отступали, и братьям не удалось довести
свое дело до конца.
Великая река встала на пути бегущей армии. Здесь долж-
 
 
 
на была состояться переправа, но это было и самое опасное
место. Переправляться решили под покровом темноты. Ань
с небольшим отрядом прикрывал от возможного нападения
уплывающие отряды… Угроза вдруг перестала казаться ги-
потетической, когда в один миг вспыхнули огни, мгновен-
но высветившие половину реки, а вслед плотам понеслись
смертоносные стрелы лучших лучников западного побере-
жья. Отряд Аня прикрылся щитами, и скоро на них обру-
шились мечи авангарда противника. Их вел Вер. Они вновь
встретились, но здесь Вер не мог упустить своего шанса: ес-
ли Ань переправится на другой берег, им не скоро удастся
свидеться.
Полыхнули улетающие во мрак реки стрелы. Взвились
клинки. И пламя борьбы охватило берега. Два равных по
красоте и искусству воина отдавали дань богу войны. Свет-
лые волосы по плечи и горящие даже во тьме карие глаза си-
яли в темноте ночи.
Они могли драться вечно. Но у окружающего мира не бы-
ло столько времени.
– Быстрее, Ань! – прозвучало с последнего плота. Аван-
гард, пришедший с Вером, уже большей частью лежал на пес-
ке. Ань мог или продолжить битву – и тогда уж точно пасть
если не от руки брата, так от остальных, – или прыгнуть на
плот, так и не исполнив самого сильного желания последних
лет.
Вер тоже это понял. Взревев медведем, он навалился на
 
 
 
брата всей своей тушей, вместе со щитом опрокинув его в
воду. Единственное, что успел сделать Ань, – это выбить меч
из рук противника. Клинок отлетел далеко. Вер тут же пере-
хватил запястье брата с зажатым оружием и освободившейся
рукой нанес удар в челюсть. Потом еще один. И еще. И еще.
Ань уже плохо понимал происходящее, когда удары прекра-
тились. Всего на мгновение. Сквозь заливающую глаза кровь
Ань увидел стрелу, вонзившуюся в плечо брата. Ее явно пу-
стил один из тех, кто ждал его на плоту. Аню хватило секунд-
ного замешательства – он вывернулся из-под брата. Позиция
поменялась. Только в руке Аня был по-прежнему зажат меч.
В следующий миг Вер почувствовал, как к его горлу прижи-
мается стальной клинок, а подняв глаза, увидел искаженное
ненавистью лицо брата.
Ань был готов нанести решающий удар. Ему хотелось ры-
чать и вопить от упоения: одно легкое движение – и не будет
этой бесконечной боли.
Под его клинком тяжело ходил кадык брата. Его дыха-
ние, как собственное, отдавалось в ушах. Билась в висках
их общая кровь. Волнистые золотые волосы лежали на мок-
ром песке. Раздувались ноздри чуть большего, чем следова-
ло, носа. А лицо казалось почти нереальным из-за какой-то
печати благородства, за что его так любили дамы.
Ань вскочил, почти взлетев, длинным прыжком оказался
на плоту, прикрыл щитом спасшего ему жизнь лучника и да-
же не обернулся.
 
 
 
 Он знал, что ему в спину глядят чуть меньшие, чем сле-
довало, карие глаза.
Вер, развернувшись и не вставая, действительно смотрел
на круглый щит, укрывший брата, и знал, что даже лучшие
лучники на западном побережье до него не доберутся.
Впереди у братьев были еще долгие дни и годы ненависти
и вражды.
Вер в ярости ударил кулаком твердый мокрый песок.
Только смерть могла положить предел их противостоя-
нию.
…Они ехали в город, где не имели права даже обнажать
клинки. Ехали оба и только с одной целью – убить другого.
Это был Город Семи Владык – Великий Город Мира – в со-
ставе посольств в него направлялись двое готовых попрать
его многовековое спокойствие.
Праздник начался церемонией поклонения Семи Влады-
кам. Во время нее представители разных государств собра-
лись в огромной зале храма. Жрецы, послы в белых одеж-
дах, женщины и воины со снятыми шлемами в левых руках
стояли в строго определенном порядке. Благоухали цветы и
масла. Хор возносил молитвы.
А два брата смотрели друг другу в глаза. И этот взгляд
заключал в себе обещание битвы и смерти.
Церемония закончилась так же красиво, как и началась, и
праздник перенесся на улицы города. Везде взлетали яркие
ленты. Сыпались лепестки цветов. Песни и смех переплета-
 
 
 
лись друг с другом. Солнце благословляло ликующий мир.
Вер целеустремленно двинулся вперед. Но тут его за ло-
коть схватил глава посольства:
– Вер! Проклятье, я с тобой разговариваю! Я надеюсь, ты
не сделаешь ничего, чтобы сорвать наши планы? Я видел,
как ты смотрел на брата.
О да, его не зря выбрали главой посольства. Он умел
убеждать, всё припомнил: и погибшего командира, и полег-
ший авангард. Напомнил и про долг перед страной, и про
святость Города Семи Владык.
Вер готов был пообещать что угодно, лишь бы тот замол-
чал. Но выполнять обещание не собирался. Значение имел
только быстрый взгляд из-за плеча, резкий поворот головы
и взметнувшиеся светлые волосы.
Отделавшись от посла, Вер смешался с толпой. Какая-то
девушка надела ему на шею венок и чмокнула в щечку. Он
ласково улыбнулся и за поворотом сорвал венок, зашвырнув
его в канаву. Он кожей ощущал палящий зной дальних пу-
стынных улиц, а в висках как биение крови отдавались лег-
кие почти не слышные шаги.
«Куда он меня ведет?» – мелькнула неясная мысль.
Постоялый двор был совершенно пуст, все ушли на празд-
ник, зная, что самый последний вор не осмелится осквер-
нить такой день. Посреди чисто выметенного двора стоял
Ань. Лучи солнца плескались за его спиной, очерчивая то-
ченый силуэт, подчеркивая его невыносимое совершенство
 
 
 
и грацию, сквозившую даже в неподвижности.
На один миг они застыли в молчании.
Потом Ань повел обнаженным мечом чуть вправо, и кли-
нок звонко отозвался на зов хозяина.
На противоположной стороне двора, будто отражением,
другие ладони легли на рукоять и потянули ее вверх.
С хищной неторопливостью противники двинулись друг
другу навстречу, чтобы в следующее мгновение взорвать
жаркий зной двора бешеным танцем тел и клинков, а еще –
солнца. Его прямые лучи ныряли под взметнувшиеся руки,
выпрыгивали из-за мгновенно передвигающихся ног, вспы-
хивали на лезвиях, отражались бликами в волосах.
Не было ни усталости, ни боли. Только одно сплошное
чувство, обжигавшее губы и заставлявшее пальцы еще креп-
че стискивать эфесы.
Начало конца было положено Вером. Извернувшись, он
одним скользящим ударом рассек кожаные доспехи, и алая
кровь Аня тяжелыми каплями полетела по широкой дуге. Он
успел отскочить, чтобы удар не стал смертельным, но поте-
рял координацию и в результате получил еще один – на этот
раз по ноге. Упав на одно колено, он с обманчивой беспоря-
дочностью взмахнул изящным клинком. На бедре Вера по-
явилась тонкая полоска. Загорелая кожа показалась бронзо-
вой под алыми струйками. Но то была только царапина, и
Ань знал это. Перекатившись по сухой пыли, он вскочил и
приготовился вновь отражать удары.
 
 
 
 Из-за ранения в ногу Ань утратил часть так много раз спа-
савшей его быстроты, и Вер выбрал правильную тактику, об-
рушив на брата множество мощнейших мгновенных ударов.
Скоро все тело младшего покрыли пока еще мелкие поре-
зы: на лбу, груди, руках. Веру досталась лишь легкая рана на
бедре, чуть замедлившая его движения.
Ему удалось загнать брата на узкую, почти вертикальную
и не оставлявшую никакого места для маневра лестницу.
Ань, рыча сквозь зубы, вынужден был, отбиваясь, подни-
маться по ней вслепую. За это время Вер достал его еще
несколько раз.
Ввалившись на неширокую галерею второго этажа, Ань
почувствовал себя свободнее. Но это ощущение долго не
продлилось. Нога болела все сильнее, движения еще более
замедлялись. У него уже несколько раз начинало темнеть в
глазах. Брата же как будто только подзадоривали его раны.
Оказавшись около какой-то двери, Ань хотел обмануть
противника, уйдя в сторону, но тот предугадал его маневр. И
вместо того чтобы оказаться в выигрышном положении, Ань
получил сильнейший удар локтем в зубы и, зацепившись за
порог, упал на спину. Хуже всего было то, что от неожидан-
ности меч вылетел из его руки.
Ань поднял глаза, и торжество в глазах брата почти осле-
пило его. Вер возвышался над ним, как скала над морем. Па-
ника охватила Аня, когда эта скала начала падать на него с
выставленным перед собой стальным клинком.
 
 
 
 Ань катнулся в сторону, и тяжелый меч вонзился не в его
грудь, а в доски пола. Перед глазами юноши оказались дере-
вянные колья, где-то гладкие словно для охоты на вампиров,
где-то больше похожие на грубые щепы для камина, частич-
но они даже потемнели от огня. Он схватил один из них и
резко повернулся к брату.
И как раз вовремя, потому что на него уже вновь летел
смертоносный клинок. Ань невероятным усилием смог, при-
поднявшись боком, уклониться от него. Брата инерция нес-
ла дальше, и его грудь оказалась очень близко. Ань рванулся
ему навстречу, и деревянный неровный кол разорвал кожу,
с омерзительным звуком входя в мясо.
Вер захрипел и отпрянул. Ань последовал за ним. Когда
Вер стал заваливаться на спину, он вытащил кол и снова вон-
зил его в грудь. Из руки противника выпал меч. Вер из по-
следних сил схватил брата, стараясь отшвырнуть его от себя.
Ань же не мог остановиться. Он вновь и вновь вбивал кол в
тело Вера, вскрикивая с каждым ударом и вздрагивая губа-
ми. Горло жгла пустота.
Занося руку вновь, Ань почувствовал, что исступление
отступило.
Перед ним лежал его брат. Мертвый. Но мертвым он не
выглядел. Глаза были полуприкрыты. Голова чуть наклонена
в сторону.
Ань перевел взгляд на грудь. Она была практически раз-
ворочена. Одежда и части кожаного с металлическими бля-
 
 
 
хами нагрудника залиты ярко-красной кровью.
Ань снова посмотрел в лицо брата. Ему показалось, что
тот пошевелил губами. Мягкими, чувственными, у самой се-
редины более толстыми, чем следовало бы, губами.
Внезапно Ань почувствовал, что грудная клетка взрыва-
ется болью: стон и крик – все едино – клокотали в обожжен-
ном горле.
Он погладил волнистые светлые волосы брата. Провел ру-
кой по высокому лбу, бровям, носу. Захлебываясь плачем,
приник к его губам.
Обнимая тело брата, уткнулся лицом в его плечо. Жизнь
уходила из Аня. Просачивалась вместе с плачем, кровью и
стоном.
Не было никаких мыслей: ни о наказании, что последует
за осквернение праздника, ни о славе, что придет к убийце
героя, ни о жизни, что будет потом. Была одна тупая боль –
агония души, сравнимая только со смертью.
Аню было так плохо, что он далеко не сразу заметил, что
руки брата уже не просто лежат на его теле, в обреченной
попытке его оттолкнуть, а ласково прошлись по гладкой ко-
же под доспехом. Осознав же это, он поднял голову и, не ве-
ря себе, посмотрел в карие глаза недавнего врага. Глаза сме-
ялись.
Вер был жив. Более того – на его лице не было ни одной
царапины. Ань метнулся взглядом вниз. Кожа брата вновь
стала гладкой и загорелой, и не было ни ран, ни крови.
 
 
 
 Руки Вера вновь заскользили по его коже, и когда они под-
нялись еще выше, Ань ощутил и свое тело совсем по-друго-
му.
– Но как? – Голос его звучал иначе.
– Заклятие пало. – О боги, как же он был нежен!
В следующее мгновение он стянул через голову Аня став-
шую вдруг большой рубаху вместе с остатками доспехов. Его
ладони легли на две девичьи груди. Вер резко сел, и она –
уже она – оказалась на нем.
– Ты снова женщина, и мы все помним.
Память очнулась мгновенно. Они вспомнили века, прове-
денные вместе, себя настоящих и любовь, которая перенесла
все препятствия и прошла вместе с ними через столетия.
–  Ты жив.  – Не веря себе, она водила ладонями по его
груди (что так часто снилась ей по ночам), рукам, лицу. Кос-
нулась пальцами губ, о которых так мечтала. И, всхлипнув,
резко прижалась к ним ртом, впервые за десятилетия не бо-
ясь этого. Он с нажимом проник языком внутрь и сжал ее
ягодицы. Она застонала, почти падая в обморок от возбуж-
дения. В следующее мгновение он уже нес ее к кровати.
– У нас с тобой много дел, – прошептал он, накрывая сво-
им телом женщину, которую любил тысячелетия…

…Молчание царило на поляне перед избушкой. Ива смот-

рела распахнутыми глазами на старую знахарку.
– Так что же это… – прошептала юная травница. – Это
 
 
 
было проклятие? Они многие века любили друг друга и были
заколдованы в людей одного пола?
– Да. Знамо так.
– Но кто мог пойти на такую жестокость?
– Я подробностей не знаю, но вроде бы они кому-то насо-
лили…
– В предыдущей жизни, – прервал ее эльф, – они воева-
ли против одного из самых сильных магов своего времени.
Это была его месть. К тому же это давало ему большую без-
опасность. Вместе они были практически непобедимы, чер-
пая свою силу в любви. А так он убивал двух гоблинов одной
стрелой: они не могли быть вместе, а их умы были поглоще-
ны вечным противостоянием друг другу. Кстати, насколько
мне известно, никто так и не разгадал секрет этого мага –
как ему удалось изменить судьбу так сильно, поймать их ду-
ши между воплощениями, создать братьев вместо двух со-
вершенно разных людей.
– Да, – протянула будущая волшебница, – и правда. Ро-
дился как бы лишний человек, или вместо одного ребенка
у одной матери родились двое у другой. Так все странно и
запутанно. Но… – она мечтательно помолчала, – без сомне-
ния, это был великий замысел.
Ямига и Т’ьелх уставились на девушку с немым ужасом.
Но тут другая красавица преподнесла не худший сюрприз:
– Я только что-то не пойму, в чем проклятие?
Теперь все вытаращились уже на нее.
 
 
 
 – Нет, правда, в чем?
–  Это же просто: они родились людьми одного пола, да
еще и братьями.
– Ну и что?
– Ну как ты не понимаешь?! – горячилась Ива, которая
приняла историю близко к сердцу.  – Они же любили друг
друга! Отнюдь не братскою любовью!
– Так в чем трагедия? Ну и любили бы! Не совсем удобно
конечно же, но тысячи пар живут так и не жалуются!
Знахарка задохнулась от возмущения. Эльф положил ла-
донь на ее плечо.
– Ты просто переносишь нравы одного времени на другое.
Тогда к этому относились строже. К тому же они родились
братьями, а это уже полный разврат. Если помнишь из исто-
рии, Вер обладал полным набором качеств абсолютно гете-
росексуального мужчины…
– Ге… чего? – поинтересовалась Ива.
– Это когда только с людьми противоположного пола.
– А…
– Ива, любимая, я по глазам вижу, что ты хочешь спро-
сить, но давай обсудим это позже.
– Да я же молчу…
– Это для других ты молчишь, а для меня на твоем личи-
ке аршинными буквами написаны все твои мысли. Не дуйся,
любимая… Так вот… о чем я? А! Для Вера любовь и сек-
суальная связь с другим мужчиной была неприемлема. Ни-
 
 
 
кто не знает, что было толчком для той бешеной ненависти,
что сделала их легендой, но подозреваю, именно проявле-
ние чувства, которое жило в братьях, но до поры принима-
лось за дружбу и братскую привязанность. Может, это вы-
шло случайно. А может, Ань был человеком более свобод-
ных нравов, ведь на самом деле он являлся женщиной, – так
что мысль о связи с мужчиной не могла быть ей противна.
– Ладно, с этим понятно. Но что тогда сняло проклятие? –
Катерина строго посмотрела на эльфа.
–  Поцелуй,  – как само собой разумеющееся произнесла
знахарка. Надо сказать, ее уверенность не была необоснован-
ной: половина всех заклятий снимались поцелуями, разуме-
ется, с различными условиями.
– Ни за что не поверю, что они ни разу не поцеловали друг
друга до этого. Хотя бы по-братски. Да и не мог такой умный
маг не подстраховаться. Ведь насколько я понимаю, вместе
с падением заклятия им возвратилась память, в том числе –
и наверняка – о том, чем им так не угодил этот маг.
– Скорее всего, подстраховался… – Эльф замолчал, слов-
но задумавшись над ответом.
– Ты права, Катерина, – вновь вступила Ива. – Знаешь,
ведь недаром к Аню и Веру идут, когда дело касается любви,
боли, смерти. Наверное, заклятие действительно снималось
поцелуем, но только при определенных условиях. Например,
если один из них стоял на пороге смерти.
– Я думаю, – Т’ьелх даже передернул плечами, – не толь-
 
 
 
ко смерть здесь главное условие. Ведь одного из них могли
убить, а второй в приступе горя мог поцеловать брата. На-
верняка проклятие снималось, только если один убьет дру-
гого.
– То есть сначала кто-то из них убивает другого, а потом
целует? Не слишком ли сложно?
– Зато почти невыполнимо.
– Что и надо было магу, – закончила Ива.
– Фуфлософы, – выругалась старая знахарка. – Какая те-
перь разница? Суть в том, что надо бы вам наведаться в храм
Аня и Вера. Глядишь, и подскажут чего. Любовь, проклятие,
смерть, страдание от невозможности быть вместе – все как
по заказу. Не думаю, что страдавшие так при жизни, они, об-
ретя силу богов, откажут вам. Заодно и девушку проводите,
коль ей так приспичило в Город Мертвых. Никогда нельзя
противиться голосу сердца. Может, оно и не всегда правиль-
ные вещи говорит, зато и сожалеть о бездействии не будете.
– Значит, решено. Когда отправляемся?

Прижавшись к плечу эльфа и мечтательно глядя на звез-

ды, Ива спросила:
– Милый, а что все-таки ты вычитал в уведенных у Анкела
документах?
Т’ьелх дернул свободным плечом:
– Много интересного. Но боюсь, что в наших поисках это
мало может помочь.
 
 
 
 – А все же, что там?
– Договоры, переписка, обрывки хроник, есть даже пара
заклинаний, кое-что из заметок приближенных и даже само-
го мага. Да и касаются они в основном времени последней
войны с кошками. Может, им и продать?
– А купят?
– Уверен. Вот прочитаю все до конца, если ничего инте-
ресного не найду, так и поступлю.
– Расскажи мне про эту войну. Я совсем ничего про нее
не знаю.
– Да что там рассказывать? Война как война. Вообще кош-
ки не часто вступают в открытое противостояние. Их оружие
– дипломатия, игра на балансе сил, шпионаж, предательство.
Они игроки по своей сути. И как истинные игроки призна-
ют лишь смертельные партии. Риск и победа – вот их девиз.
А почему они столкнулись с магом, я не знаю. Вполне воз-
можно, что видели в нем сильного противника. А может, вы-
игрыш был слишком заманчив. Или он им мешал. Не знаю.
Как-то не интересовался. Надо сказать, в войнах кошки не
проигрывают. Но в этот раз все закончилось печально, ну ты
в курсе.
– Это ты про пропажу Главы клана?
– Да.
– Но как это могло произойти? Ведь…
– Любимая, вот только не надо про законы природы и ма-
гии. В этом вопросе я полностью разделяю мнение одного
 
 
 
твоего знакомого дракона.
–  Все равно непонятно – как можно запереть человека
между жизнью и смертью?
– Да чего только не бывает! Вон история Аня и Вера чего
стоит. А ведь было же!
– И правда: если возможно женщину превратить в муж-
чину, а любовников сделать братьями, то, наверное, не дать
перевоплотиться кошке легче легкого.
– Хотя, насколько мне известно, Ань и Вер отомстили сво-
ему врагу за то, что он с ними сотворил, и уж постарались,
чтобы секрет этого коварного волшебства был уничтожен.
Но по собственному опыту знаю – ничто не пропадает, ничто
нельзя уничтожить до конца. Особенно знания. Наглядный
пример – Алисия. Как ни старались мои светлые родичи за-
мять историю, а все равно она вылезла. Даже через века.
– Да… Милый, а расскажи про главную кошку. Почему
она так важна для клана?
Эльф поерзал, устраиваясь поудобнее, прижал девушку к
себе покрепче, подумал, крепко поцеловал в губы и начал
рассказ:
–  Во-первых, она очень сильный маг. Один из сильней-
ших, что есть в мире. У кошек какая-то особенная магия,
своя. Как, впрочем, у большинства оборотней. Тебе ли не
знать – ты у нас общалась со стальными драконами, такой
чести мало кто удостоился. А во-вторых, как многие монар-
хи этого грешного мира она обладает способностью во много
 
 
 
крат усиливать мощь своего народа, в чем бы она не заклю-
чалась – в оружии ли, в магии, в силе рук. Истинный монарх
– вот как это называется. Из-за этой способности многие мо-
нархии еще держатся.
– А сама она какая?
– Я с ней не встречался, любовь моя. Говорят, все Главы
кланов очень красивые, властные, жестокие. Вот представь
себе кошку в человеческом теле: самовлюбленную, презри-
тельную, когда надо, льстивую, блудливую, – они такие.
– Тогда, может, и лучше, что ее больше нет?
–  Может. Но с кошками мир был интереснее. Жизнь –
это полнота ощущений, а представители этого народа умеют
жить на острие клинка. Умеют превращать каждый миг в иг-
ру со смертью.
– И тебе бы тоже так хотелось?
–  Это… привлекательно. А ты же знаешь – я люблю
жизнь. Просто влюблен в нее: в море, в приключения, в жен-
щин, в друзей, в пьянки, в леса, в бой, в игру – во все…
– Я так не умею… – прошептала травница, чувствуя, как
тяжелеет у нее на сердце. – Я слишком люблю покой…
– Эй, милая, ты что?
– Я просто подумала, какие мы разные… Ты почти бес-
смертный эльф, бесшабашный морской капитан, азартный и
легкомысленный. А я человеческая знахарка, у которой рас-
писана жизнь на ближайшие несколько десятков лет вперед.
Что нам делать?
 
 
 
 – Девочка моя, тебе хорошо со мной?
– Да. Безумно хорошо.
– И мне тоже. А что еще имеет значение? Поверь – есть
только сейчас и сегодня. Я не говорю, что планы и осторож-
ность не нужны. Но есть вещи, которые, если звезды их да-
рят, надо принимать с благодарностью. Потому что жизнь,
как это ни банально, ценится по количеству моментов, кото-
рые хочется помнить, причем думать о них с доброй улыб-
кой. Любовь моя, я благодарю звезды, что они привели тебя
и меня в одну и ту же таверну, и за каждый миг, подаренный
нам судьбой. Я люблю тебя, милая, и нам хорошо вместе.
Разве что-то еще имеет значение?

– Господа, а вам не кажется, что все слишком легко?

Эльф и знахарка с удивлением посмотрели на Катери-
ну. Она ехала на выпряженной из телеги лошадке. Кобыл-
ка, признаться честно, была так себе, но заменить ее было
нечем. По правде говоря, создавалось впечатление, что у де-
вушки и вовсе нет денег, да и представления о мире у нее
были весьма странные. На первый взгляд она вроде бы очень
здравомыслящая и рассудительная, но порой выдавала такие
перлы, что оставалось только пожимать плечами и в недо-
умении переглядываться.
– Что ты имеешь в виду? – спокойно спросил Т’ьелх.
–  Да всё! На эльфов Элевиэля напал кроуль. По вашим
словам – существо очень опасное. Пару взмахов мечом – и
 
 
 
его нет. От толпы разбойников эльфы отбились как раз плю-
нуть. Что делать с раненой мной? Тут и вы подвернулись. И
знахарка обнаружилась. Да и по нраву вы ей пришлись. Даже
лошадка вот есть. Мы едем по лесу второй день, и ничего не
происходит. Ни маг не мстит, ни упыри там всякие не напа-
дают. Вот я и спрашиваю: не слишком ли все спокойно?
– Слушай, что ты нагнетаешь панику? – буркнула Ива, ко-
торой, признаться, попутчица не особо нравилась. Уж что-
что, а в стервах травница разбиралась, и ее интерес к эльфу
не остался для ведуньи незамеченным.
– Действительно. Не понимаю, о чем тревожиться. Давай
разберемся. Кроуль напал на эльфов, так как эльфам офи-
циально запрещено появляться на землях Анкела. Посколь-
ку чисто формальные запреты никто не выполняет, маг под-
суетился и сделал так, чтобы его слова подтверждались де-
лом: пошли против моей воли – так получайте. Единствен-
ная странность – то, что кроуля сопровождали наемники. Но
и это вполне объяснимо: Анкел не дурак и должен был пред-
видеть, что эльфы вполне могут взять с собой спутников дру-
гой расы, хоть это и маловероятно.
– Вот-вот.
– Но возможно. Может, маг совсем сбрендил, и такие пат-
рули на его землях – обычное дело, но нельзя исключать, что
кто-то видел вас и доложил кому следует.
– Неужели кто-то может подкрасться к эльфам незамет-
но? – ехидно поинтересовалась Катерина.
 
 
 
 – Запросто, – усмехнулся Т’ьелх, который не испытывал
должного почтения к своим сородичам.  – Это не только
представители множества других нелюдских рас, но и те, ко-
го не принято подозревать в шпионаже: звери, птицы. Да
есть и магические способы наблюдения. По моему мнению,
именно ими и пользуется Анкел, слишком уж он оперативен.
– Опе… чего? – переспросила Ива.
Уже привычный к этому эльф пояснил:
–  Это когда очень быстро реагируют на происходящее.
Так что там еще ты назвала? Мы появились очень уж вовре-
мя? А это тебя удивляет? У меня с Элевиэлем дела общие, и
встреча была давно назначена. Повстречайся ты с ними или
нет, ничего бы это в моих планах не поменяло. Опять же
ты понимаешь, что Элевиэль постоянно по этому маршру-
ту мотается и, поверь, не без потерь. Были и до этого стыч-
ки с людьми мага. Правда, кроуля не выпускали, но то ли
нам везло, то ли, в конце концов, достало все мага. Элевиэль
всегда был очень предусмотрителен, вот и завел знакомство
и взаимовыгодное сотрудничество с Ямигой. Со знахарками
вообще надо дружить, да, Ива? Особенно если занимаешься
всяческими не совсем законными делами.
– А почему мы сошлись с Ямигой, – вмешалась Ива, – я
уже давеча объясняла Т’ьелху. Две знахарки, если они, ко-
нечно, не дуры, всегда найдут общий язык.
– А за то, что нам навстречу не несет упырей, – перехва-
тил эстафету эльф, – благодари звезды. Радоваться надо, а
 
 
 
не удивляться.
– Разве там, откуда ты родом, упыри так часто встречают-
ся? – поинтересовалась знахарка.
– Да нет, – почесала за ухом Катерина, про себя подумав:
«После эльфов и ведьм я была готова и к упырям». – А по-
чему же эльфов не стали преследовать?
– А что их преследовать? – пожал плечами Т’ьелх. – Убра-
лись с земель мага – и слава звездам!
– А как же те бумаги, что они выкрали для тебя у самого
Анкелая?
– А откуда ты знаешь про бумаги?
– Ты что же думаешь, я слепая? Ты их постоянно читал,
пока Ива с Ямигой пропадали в лесу.
– Но о том, что они краденые, я сказал только один раз
и только Иве.
Теперь пожала плечами Катерина:
– Надо тише говорить.
– Я тихо говорил.
– А у меня хороший слух.
– И, очевидно, не только слух, судя по тому, что ты смогла
подойти к лагерю эльфов, и они тебя не услышали, пока ты
сама себя не обнаружила.
Повисла пауза. Тяжелая и гнетущая.
– Ты не хочешь нам рассказать о себе? – наконец нарушил
молчание Т’ьелх.
Катерина какое-то время не отвечала, потом, словно нехо-
 
 
 
тя, разлепила губы:
– Пожалуй, пока у меня нет ответа на ваши вопросы. И
не потому, что я боюсь вам довериться, а мне и самой пока
не все понятно.
– Тогда просто поделись предположениями, – предложила
знахарка.
В ответ – качание головой.
– Не думаю, что это разумно.
Т’ьелх скривился.
– Я и не ожидал другого, но, пойми, если мы узнаем всю
историю, то нам будет проще предвидеть те неприятности,
что могут нам угрожать, и надежнее от них защититься. А
поскольку ты едешь с нами, то это касается и твоей безопас-
ности.
Девушка вновь обдумала сказанное.
– Я думаю, в данной ситуации мое молчание – единствен-
ная гарантия безопасности.
– Это как-то связано с твоим желанием попасть в Город
Мертвых? – уточнила Ива.
– Не знаю. Не знаю! Простите, пока я не могу ответить на
ваши вопросы!
Знахарка и эльф переглянулись:
– Ну как знаешь…

Город Мертвых встал на их пути к вечеру того же дня.

Ехали очень медленно, опасаясь за рану Катерины. И вот их
 
 
 
цель достигнута.
Дорога вынырнула из леса, местность разительно переме-
нилась. Сочные травы сменились почти безжизненной пу-
стыней. Ива с удивлением рассматривала этот унылый пей-
заж. Т’ьелх тихонько посмеивался, уже предвкушая ее даль-
нейшее удивление.
И был прав: знахарка выглядела действительно смешно,
когда дорога в очередной раз вильнула, и их взорам предста-
ла полная роскошных тропических растений картина. Город
Мертвых был похож на дорогой курорт у моря. Белокамен-
ные колонны возносились в небеса. Словно живые замерли
статуи среди пышной зелени. Палящий зной отступал у са-
мых крыш, больше похожих на дворцы правосудия, чем на
склепы.
Единственное, что выдавало предназначение этой красо-
ты, – тишина. Как это ни каламбурно звучит, но она была в
этом месте мертвой. Не пели птицы, не журчала вода, не бы-
ли слышны голоса ни людей, ни зверей. Только стрекотали
цикады в ослепляющем зное.
Травница замерла у самой границы города, покрутила го-
ловой и очень тихо и растерянно спросила:
– Мы должны туда ехать?
Эльф посмотрел на возлюбленную:
– Да, милая. Так нужно.
– Мне как-то нехорошо, – сдавленно прошептала она.
– Это пройдет, любовь моя. Поверь. Просто магии здесь
 
 
 
больше, чем где-либо, где ты раньше бывала, но она совер-
шенно не пригодна для тебя, как и для большинства магов,
вот ты и чувствуешь ее противодействие. Не бойся – мы не
собираемся делать ничего плохого, так что ничего нам не
грозит.
– Ты уже был здесь?
– Да и не раз.
– Зачем?
– А вот этого, милая, я тебе не скажу.
Ива, привыкшая к подобным ответам, даже приободри-
лась и посмотрела на спутницу.
Та застыла в седле подобно древним статуям. Изумление
плескалось в темных бесстыдных глазах. Со стороны каза-
лось: что-то ее безмерно удивило. Но и Ива и Т’ьелх пре-
красно понимали, что как бы ни было сильно удивление, оно
не заставило бы девушку выглядеть столь ошарашенной. Но
что так потрясло Катерину, они не решились спрашивать.
Просто тронули пятками коней, и через пару мгновений
подруга присоединилась к спутникам.
Ива увлеченно вертела головой, старясь рассмотреть все
получше. Чем дальше они продвигались вперед, тем сильнее
было ощущение нереальности. Словно все вокруг было не
настоящим. Знахарка не могла даже себе объяснить это чув-
ство, но факт оставался фактом: ей казалось, что все окружа-
ющее – это мираж, морок, иллюзия. Не может кладбище вы-
глядеть столь… жизнеутверждающе. Не может оно утопать
 
 
 
в зелени и цветах, искриться радостью на солнце. Когда Ива
поделилась этой мыслью с Т’ьелхом, он только покачал го-
ловой:
– Это же совсем другая культура, милая. Мы лишь немно-
го знаем об их традициях и философии. По моему опыту,
кошки – самые жизнелюбивые существа на свете. Не в том
смысле, что умирать не хотят, а именно они более всего лю-
бят жизнь во всех ее проявлениях.
– Разве не темные эльфы? – усмехнулась знахарка.
– Они тоже, но у кошек – это просто нечто. Так почему
же их кладбищу не выглядеть как роскошному приморскому
городку?
– Но ведь смерть – это, прежде всего, разлука с любимы-
ми, а кошкам, судя по истории Аня и Вера, тоже не чужды
подобные чувства.
–  Не знаю, любимая. Может, они считают, что негоже
окружать печалью того, кто был столь радостен при жизни.
– Кладбище… – подала голос Катерина, – в большинстве
культур место для живых. Именно нам грустно и больно, а те,
кто ушел… им уже все равно. Говорят, там … нас всех ждет
покой. Может, кошки считают, что не стоит болью омрачать
этот покой.
– Может… – согласилась явно не убежденная Ива.
– Но знаешь, ты права в чем-то, – заметил Т’ьелх. – Есть
здесь что-то ненастоящее. Слишком тихо вокруг.
Катерина бросила на эльфа резкий короткий взгляд. Зна-
 
 
 
харка, лучше спутницы знавшая темного, видела, что тот
краем глаза наблюдает за брюнеткой.
Ива попыталась найти причину такого поведения. Вряд
ли она ему нравится как женщина. Катерина принадлежала
к тому типу, для которых случайный секс – норма жизни. И
если бы Т’ьелху хотелось перепихнуться, они давно бы уже
столковались на этот счет. Тогда что? Ему просто интересно?
Скорее всего, он замечает что-то необычное, ненормальное
в поведении девушки, вот и прощупывает ее, пытается найти
объяснение этим странностям.
Знахарка тут же задумалась, что ее смущает в новой зна-
комой, и нашла множество причин. Наверное, Т’ьелх видел
больше, ведь он все-таки лучше знает мир.
Пока мысли метались по воспоминаниям последних дней,
Ива краем сознания уловила звук, который отличался от
неспешного цоканья копыт. Где-то – но не далеко, так, что
было еле слышно, – пела девушка. Как только знахарка это
осознала, она вынырнула из пучины раздумий и начала огля-
дываться. Но звук тут же исчез, словно его не было. Стоило
травнице вновь отвлечься от окружающего пейзажа, как где-
то на грани сознания он вновь возник. Теперь его источник
казался ближе, но не так, чтобы сказать: «А слышите – де-
вушка поет?» Он больше походил на некогда знакомую ме-
лодию, которая с непонятным упорством вновь и вновь при-
ходит на ум.
– Милая, что ты головой вертишь из стороны в сторону? –
 
 
 
не выдержал наконец эльф.
–  Ты скажешь, у меня белая горячка, но мне слышится
голос.
– И давно это с тобой? – съехидничал возлюбленный.
– Да вот уже с полчаса.
– И что он тебе говорит?
– Ничего он не говорит, – огрызнулась знахарка. – Поет
он. Вернее, она.
Они проехали мимо изящного портика в духе южных го-
родов со статуей обнаженной девушки в центре, и пение ста-
ло утихать.
– А о чем?
– Не знаю. Непонятно. Вот черт, а теперь музыка впереди.
– Может, ты духов слышишь?
– А так бывает?
– Почем я знаю? Наверное. Почему нет?
– Только этого не хватало!
– Почему?
– И что мне теперь, по кладбищу не пройтись?
– Милая! – чуть не взвыл Т’ьелх. – Ну не разбираюсь я в
магии, не разбираюсь!
– А может, это твое воображение? – резко произнесла Ка-
терина. – Ты у нас девушка впечатлительная. Едем по клад-
бищу, тишина нехорошая. Того и жди, мертвяки из-под зем-
ли вылезать начнут. Вот и разыгралось воображение. Я, на-
пример, ничего не слышу.
 
 
 
 Ива оторопело посмотрела на девушку. Знахарка так при-
выкла общаться с эльфом, который потакал всем ее прихо-
тям и чудачествам, что сарказм, свойственный большинству
людей, воспринимался как что-то необычное. Пока она оби-
женно дула губки, Т’ьелх с интересом разглядывал причину
неудовольствия любимой и наконец выдал:
– А что же тогда прислушиваешься?
Катерина едва заметно сузила глаза:
– Стараюсь услышать, что там такое Иве померещилось.
– Странно, а мне показалось, что это началось задолго до
слов Ивы. Этак за час с небольшим.
Брюнетка безразлично пожала плечами:
– Действительно показалось.
Ива, широко раскрыв глаза, смотрела на спутников, пони-
мая, что происходит что-то важное, но не улавливала истин-
ной подоплеки перебранки. Немного подумав, она решила
сгладить углы, переведя разговор на другую тему:
– Т’ьелх, а нам долго еще ехать?
Эльф еще пару секунд продолжил сверлить в Катерине
дырку, потом перевел взгляд на подругу:
– В принципе нет, но сегодня уже не успеем. К тому же к
храму Аня и Вера надо подходить после полудня. Через час-
два, но не позже. Это вроде как дань уважения. Помнишь,
в легенде говорилось, что последняя встреча, то есть не са-
мая последняя, а из тех, когда они были еще заколдованы,
произошла в самом разгаре дня, после праздничной службы.
 
 
 
Вот и считается: лучше приходить к ним именно в это вре-
мя. Так что проедем еще немного. Там будет храм Миетан –
богини покоя. Рядышком и переночуем. Это хоть и кладби-
ще, то есть по сути святая земля, а я точно знаю, что лихим
людям это не помеха, но около храма все ж поспокойней бу-
дет. Любой идиот дважды подумает, прежде чем злодеянием
тревожить Миетан. Но все равно придется дежурить.
–  А что тут, много, как ты выразился, лихих людей? И
кошки на это закрывают глаза?!
– Можешь мне поверить – много. И, прежде всего, сами
кошки.
– Не понимаю… – вздохнула Ива.
– Я же тебе говорил, милая, другая культура. А кошки…
– Да, я помню – вредные, ехидные, хитрые, шпионы, воры,
наемные убийцы и отравители.
– Точно!
– Но не разбойники же! – возмутилась Катерина.
– А почему нет? Иногда так… чтобы кровь разогнать, да
мастерство не потерять.

Вечер окрасил Город Мертвых в тускло-синий цвет. Храм

Миетан находился на небольшом холме, и оттуда очень хо-
рошо просматривалась вся долина. Сверху казалось, что это
вполне обычный городок. Разве что очень чистый и ухожен-
ный. С разнообразными крышами – кто во что горазд – с па-
мятниками, садами, дорожками.
 
 
 
 Но вот на небо величественно вплыла полночная краса-
вица луна, и все мгновенно преобразилось вокруг. Исчезла
яркость красок, уступив место бледности и тусклости, очер-
тания предметов потеряли свою четкость, поползли от каж-
дого угла неясные туманные тени, – и Город Мертвых сам
стал похож на призрак.
Ива поежилась и вернулась к костру. Эльф молча протя-
нул ей ее порцию ужина. Когда она уже расправилась с по-
ловиной, он произнес:
– Не вглядывайся в город сильно, милая.
– Что?
– Я видел, как ты смотрела на него. – Т’ьелх мотнул го-
ловой куда-то в сторону, куда именно, было в общем-то все
равно, так как город был везде. – Не надо. Не надо слишком
пристально вглядываться в него. Да еще ночью.
– Но почему?
Эльф вздохнул, поставил миску на землю и, уперев под-
бородок в сложенные на колене руки, задал вопрос:
– Скажи мне, почему опасно смотреть в зеркала после за-
ката?
Ива пожала плечами: это знал каждый ребенок, но по-дру-
гому объяснять Т’ьелх, видимо, не умел.
– Повылазить может всякое. А не вылезет, так что-нибудь
такое увидишь, что можно седой остаться.
Знахарке тут же вспомнилась тетушка. Она говорила:
«Остерегайся по ночам смотреть в зеркала. Какими бы си-
 
 
 
лами мы ни обладали, ночью за свое любопытство мы пла-
тим частичкой себя».
– Не поняла, – вмешалась Катерина. – Что может повыла-
зить? Что увидишь?
Знахарка еще раз вздохнула:
– Разве ты не знаешь? Ну слушай. Зеркало – это своего
рода грань между мирами. Причем ночью грань между этим
миром и тем, в котором прячется неизвестное: то, что бы-
ло, то, что будет, чего боимся и чего хотим. Считается, что
большинство мелких демонов как раз оттуда.
– Потусторонний мир… – зачем-то произнесла девушка.
– Да. Даже название двойное значение получает. Ночью
эта грань особо истончается. Поэтому-то и гадают в основ-
ном ночью. Легче увидеть желаемое. Но как мы смотрим на
них, так и они на нас. А где гарантия, что у кого-то из того
мира не хватит сил, чтобы проникнуть сюда. Ты наверняка
слышала рассказы о том, что когда девушка гадала, суженый
не только появился, но и пощечину дал любопытной. Или о
том, что зеркала переворачивают или закрывают, когда в до-
ме покойник, чтобы мертвец не вернулся. Можно до беско-
нечности продолжать. Однако опасность кроется и в том, что
потусторонний мир хоть и с удовольствием идет на сделки с
людьми, но платить ему за это придется частичкой себя.
– Как это – себя?
– Здоровьем, молодостью, счастьем, жизнью, судьбой, а то
и душой. Короче, мне тетушка так говорила: «Только в са-
 
 
 
мом крайнем случае». Но это каждый знает, а как это связа-
но с твоим предостережением, а, Т’ьелх?
–  Да точно так. Зеркало – это грань, а кладбище – а в
нашем случае Город Мертвых – это тоже грань. Ты на него
смотришь, а он на тебя. И поверь мне, ничего хорошего из
этого выйти не может. Тебя, может, к себе город и не ута-
щит, но что-нибудь в твоей судьбе он в состоянии изменить,
и поверь, горе он тебе оставит, а вот радость, счастье на себя
потянет.
Эльф замолчал, но слова повисли в воздухе.
Катерина вдруг вспомнила, что ночевать на кладбище то-
же не рекомендуют, ведь сон – это тоже грань. Еще придет
кто и в тело твое вселится, пока душа твоя в садах Грез ле-
тает.
А Ива подумала о щемящем чувстве тоски, накатившем
на нее, когда она вглядывалась в призрачные тускло-синие
крыши склепов, и о том, что ей самой несвойственна такая
немая тоска, а это значит, кто-то или что-то коснулся ее со-
знания. Маг, знахарка, ведьма больше других открыты для
всего потустороннего, иначе они не являлись бы тем, кем яв-
ляются, а значит, ей, наверное, надо быть особенно осторож-
ной в этом странном месте. Если уж она при свете слышит
голоса, то что же будет дальше?
Т’ьелх размышлял о том, что не нравится ему эта Кате-
рина. Он много раз путешествовал с людьми, да и предста-
вителями других рас, которых не знал. Но никогда еще чув-
 
 
 
ство тревоги не было столь сильно. Может, дело в том, что
в этот раз он отвечал не только за себя, но и за возлюблен-
ную. Но, скорее всего, просто сработало его чутье, которое
всегда предчувствовало опасность. Так вот – эта Катерина
была опасна. Он уже понял, что, скорее всего, она прибыла
сюда из другого мира. Нет, это не пугало эльфа. Он прекрас-
но знал, что миры, более или менее похожие на этот, суще-
ствуют. Это не являлось для него тайной, хоть о том и не
кричали на каждом углу… чтобы всякие придурки не пыта-
лись соваться туда в надежде попасть в другой мир, а вместо
него не оказывались в мире потустороннем, – большая раз-
ница. Т’ьелх даже встречался с теми, кто волею судеб попал
в этот мир из другого, и отлично знал, что они ощущаются
по-особому. А Катерина по всем ощущениям была из этого
мира. Т’ьелх не сомневался в правильности своих выводов.
Но объяснить противоречие не мог. И ему очень хотелось
выяснить правду до того, как у них начнутся неприятности, а
в том, что они обязательно будут, он опять же не сомневался.

Ива долго ворочалась, не в силах найти удобную позу, по-

ка Т’ьелх не протянул руки и одним властным движением не
подгреб ее под себя. Постепенно девушка успокоилась, при-
жавшись к чуть влажной коже любимого. Ощущая тяжесть
его тела, девушка неожиданно задумалась над тем, как быст-
ро он вошел в ее жизнь и перевернул все в ней. Знахарка
прекрасно понимала всю недолговечность их отношений, но
 
 
 
отказаться от чего-то было уже просто невозможно. Сейчас
она уже не мыслила себя без него… без его ласк, поддерж-
ки, юмора, без совместных ночей и бесконечных разговоров,
когда казалось, вечности не хватит, чтобы наговориться. Ей
чудилось, что между их сердцами выросли какие-то невиди-
мые глазу волшебные нити, – они крепче цепей приковали
их друг к другу, – и если они расстанутся, то вырвут с мясом
чуть ли все сердце. Нет, что-то останется. Со временем раны
заживут, но воспоминания, как шрамы, – они навсегда.
Девушка уткнулась носом в плечо возлюбленного. Рядом
с ним она не могла думать о плохом. Рядом с ним она мог-
ла думать лишь о нем. Он подарил ей не только любовь, но
и уверенность в себе и осознание собственных желаний. Го-
ворят, чтобы добиться всего, надо просто знать, что ты хо-
чешь, – Т’ьелх дал ей это знание. И теперь она видела свой
путь и собиралась идти по нему, не сворачивая.
Полночная красавица не спеша двигалась по дуге в небе,
и травница наконец задремала. Ей снились величественные
дворцы древности, толпы народа, приветствующие закон-
ного правителя, цветы под копытами коней победителей и
ослепительное солнце, заливающее этот мир.
Очнулась Ива неожиданно – только что она рассматрива-
ла белые плащи всадников, а теперь напряжена и вслушива-
ется в тишину: темнота вокруг – просто глаза закрыты; тя-
жесть на теле – руки Т’ьелха, а что тогда кружит голову? Нет,
не его запах – зеленого чая и морской соли, – от которого де-
 
 
 
вушка и правда сходила с ума, а какой-то другой. Чья-то во-
ля витает вокруг. Кто-то рядом творит волшебство! От осо-
знания этого факта знахарка резко распахнула глаза.
Ива попыталась подняться, но тут же что-то властно потя-
нуло ее назад. Почти в панике она вскинула очи и наткнулась
на блестящий в темноте взгляд Т’ьелха. «Тихо!» – безмолвно
произнесли его губы. «Что случилось?» – глазами спросила
травница.
Если знахарка очнулась из-за чужого колдовства, то эльф
– почувствовав движение рядом. Он видел, как Катерина
поднялась, какое-то время озадаченно оглядывалась, потом
подошла как раз к тому месту, с которого Ива любовалась
ночным городом. Волшебства он не почувствовал, но вскоре
ему стало казаться, что на небольшом участке, на котором
они расположились, словно стало теснее, хотя никого в поле
зрения не наблюдалось.
Когда знахарка дернулась, он понял, что ее разбудило как
раз именно волшебство.
Ива застыла, ощущая, как ужас касается ее своими длин-
ными холодными пальцами, пробегает ими вдоль позвоноч-
ника и сжимает сердце. Она представила, как толпы – сот-
ни и тысячи – привидений, зомби, живых мертвецов – под-
нимаются из могил и идут на свет маленького костерка. По-
том она сообразила, что тогда ощущения были бы другие:
уж что-что, а привидение она ни с чем не спутает. Надо ска-
зать, вся нежить – от скелетов до упырей – вызывала у Ивы
 
 
 
совершенно особое чувство: как будто иглы холодного ветра
врезаются в кожу, а на языке появлялся отчетливый привкус
гнили. Сейчас подобного не наблюдалось.
Знахарка попыталась разобраться, что же такое творится
на холме. Привычно призвав магическое зрение, Ива при-
крыла глаза – обычное зрение в таких ситуациях только ме-
шало – и увидела мрачную фигуру на самой вершине. Плащ
и волосы одинаково черного цвета развевались на ветру, ко-
торого наяву не было. Пространство вокруг заливал неяркий
красноватый свет. Травница хоть и не видела этого, но могла
поклясться, что он исходит из глаз той, что стоит на верши-
не холма.
Вокруг девушки словно бушевало море. Порой из него
поднимался белесый язычок пламени и подплывал к фигу-
ре. Какое-то время он вился перед Катериной и вновь рас-
творялся в колышущемся океане, состоявшем из непонят-
ной субстанции.
Ива сумела разобрать, что это было за волшебство. Это
было призывание. Но не призраков и прочей нежити, как она
вначале подумала. Но с кем разговаривала Катерина и что ей
те отвечали, знахарка так и не сумела понять. Сколько про-
должалось это безмолвное общение, она опять же не могла
сказать – может, всю ночь, а может, и пару минут.
Кончилось все тем, что Катерина прекратила колдовать
(как она это делала, травница тоже не поняла), с явным тру-
дом дошла до своей лежанки, обессиленно рухнула на нее и
 
 
 
уже через мгновение уснула.
Обсуждать увиденное с эльфом Ива не решилась и скоро
последовала ее примеру.

Утро наступило поздно. Девушки спали как убитые.

Т’ьелх с удовольствием возился с завтраком. Первой просну-
лась Катерина. Ива выползла к костерку позже.
Эльф полюбовался на то, как она потягивается, зевает и
из-под спутанных волос осматривается: с утра окружающий
мир ею воспринимался с трудом. Т’ьелх усмехнулся и при-
влек ее к себе. Девушка сонно пробормотала что-то и уткну-
лась носиком в его плечо.
Он погладил ее по спинке, с каким-то необъяснимым бла-
женством слушая ее ворчание: мол, куда он ушел, ненавижу
утро, а без эльфа так холодно, и вообще, кто его, это утро,
придумал.
Т’ьелх подмигнул Катерине и, откинув с Ивиного лица
спутанные пряди, очень убедительно произнес:
– Солнышко, тебе надо умыться.
«Солнышко» подняла на него хмурый взгляд, долго рас-
сматривала и выдала:
– Думаешь?
Сдерживая смех, он очень серьезно кивнул:
– Абсолютно убежден.
Знахарка нахмурилась, о чем-то задумалась, потом еще
раз внимательно оглядела возлюбленного:
 
 
 
 – Ну тогда пошли.
Им вслед полетело веселое хмыканье Катерины. Эльф из-
за спины украдкой показал ей кулак.

Пока Ива плескалась у ручья, эльф спокойно сидел на

камне и размышлял о чем-то, весьма далеком как от умы-
вания, так и от прекрасной возлюбленной. Однако когда де-
вушка закончила, он вынырнул из раздумий и схватил ту в
охапку. Знахарка рассмеялась и постаралась вырваться, в ре-
зультате чего они оба оказались на траве. Ива привычно под-
ставила под поцелуи лицо. Слова возлюбленного стали для
нее полной неожиданностью:
– Ну вот теперь можно все спокойно обсудить.
–  Что?  – оторопела девушка, вглядываясь в его глаза, в
которых не было ни капли игривости.
– Что мы этой ночью видели. Ты наверняка видела боль-
ше. Рассказывай.
Ива поняла, что всякого рода игрища придется отложить.
И начала описывать увиденное. Подробно и обстоятельно,
как эльф любил. Уж что-что, а вытрясти всю душу, добывая
необходимые ему сведения, он умел как никто другой.
– Не нравится мне это, – помолчав немного после окон-
чания ее рассказа, сделал вывод Т’ьелх.
– Кто бы сомневался, – хмыкнула знахарка.
– Хотя… – Эльф покрепче прижал к себе девушку, Ива
могла поклясться, что он едва ли понимает, что почти пол-
 
 
 
ностью лежит на ней.
– Что «хотя»? – не дождавшись продолжения, поторопила
она.
– Да есть у меня одна идейка… Если она подтвердится,
то… нам или очень повезло, или мы крупно влипли.
– Так что за идея?
– Не буду пока говорить, чтобы не сглазить.
– Т’ьелх!!! Что за свинство – заинтриговал и в кусты?!
Эльф обреченно посмотрел на возлюбленную и с миной
пережившего ужасающие пытки выдавил из себя:
– Кажется, я знаю, кто наша случайная попутчица.
– И кто? – живо заинтересовалась травница.
– А ты подумай! – весело заключил Т’ьелх, вскакивая. –
Интересно, к каким выводам придешь ты. Будет забавно, ес-
ли к другим.

Выехали поздно. К храму нужно было подъезжать после

полудня, а они находились совсем близко от него.
Ива хмурилась, невесть от чего тревожась. Худший вид
неопределенности, по ее мнению: прямой угрозы нет, а как-
то неспокойно, что вызывает просто ярость от бессилия.
Знахарка вообще не любила неприятности.
В отличие от эльфа. Он, похоже, вообще не мог без них
жить. Вот и сейчас весело перешучивался с Катериной, ко-
торая, как они оба уже поняли, была очень опасна. Травница
же вздрагивала от каждого шороха.
 
 
 
 Дорога причудливо петляла между сооружениями. Но по-
прежнему им никто не встретился.
Солнышко припекало, зеленели деревья, и только Ива ре-
шила расслабиться, как тут же Т’ьелх и Катерина одновре-
менно напряглись.
– Что? – спросила знахарка.
Ответом ей было молчание.
«Я начинаю к этому привыкать», – сокрушенно подумала
девушка.
Эльф проверил, как выходят из ножен клинки, и, перегля-
нувшись с Катериной, произнес:
– Похоже, нас ждут.
– Засада? – вмиг побелевшими губами прошептала Ива.
– Наверное, – пожал он плечами и тронул коня.
Девушка мгновенно перехватила его рукав:
– Ты куда?!
– Вперед.
– Там же засада!
– Отобьемся. Их там не более шести.
–  Шести?! Т’ьелх, ты рехнулся? Из нас только ты воин.
Ты справишься с шестью бойцами? А если там маг? А если
у них луки?
– Милая, у меня есть план, так что не волнуйся. Если нач-
нется бой, спрыгивай с Лоренцо и прячься за ним.
– А может, ты поделишься планом? Ну что за свинство –
вечно ставить всех перед фактом?
 
 
 
 – Всё, милая. Поехали, – наконец вышел из себя эльф.
Темный каблуками тронул коня, и Иве не оставалось ни-
чего другого, как последовать за возлюбленным, что, впро-
чем, не мешало ей про себя костерить его самыми нецензур-
ными словами из тех, что она знала. Хотя ее познания в этой
области не были столь широки, как у эльфа, так что даже ес-
ли бы он слышал, то вряд ли это произвело бы на него силь-
ное впечатление.
Дорога вновь два раза вильнула. Уже стал виден на воз-
вышении храм. Правда, солнце сияло именно с той стороны,
так что о детальном рассмотрении речи не шло.
К тому же вскоре стало и не до этого. Прямо на их пути
стоял высокий полуорк с внушительной «утренней звездой»,
причем вид у него был такой, что сразу становилось ясно,
что мимо него просто не проехать. Ива могла поклясться: в
придорожных кустах сидит не один его помощник.
Т’ьелх невозмутимо направил коня прямо на него. Надо
сказать, что скакун эльфа очень походил на него – тонкий,
изящный, увертливый, невозмутимый и уверенный в соб-
ственной неотразимости. Впрочем, не безосновательно.
Полуорк тем не менее стоял не шевелясь. Эльфийский
скакун остановился в паре локтей от его морды. Т’ьелх с оза-
даченной физиономией воззрился на помешавшего его дви-
жению. Затем так же недоуменно посмотрел на девушек… и
вновь обратил свой чудный взгляд на полуорка. Немая сцена
затягивалась.
 
 
 
 Тогда эльф вздохнул и произнес чудесным, чересчур ме-
лодичным голосом:
– Не соблаговолит ли сын славных родителей чуть отойти
в сторону и позволить нам проехать?
Ива хлопала ресницами, недоумевая, зачем тот разыгры-
вает эту комедию. Ведь ясно же – не пропустят.
– А кто вы такие? – низко, с порыкиванием ответствовал
«сын славных родителей».
Эльф снова весьма удивленно воззрился на «препят-
ствие», вновь оглянулся на стоящих чуть позади девушек,
потом, словно вспомнив, что в их компании именно он муж-
чина, выдал:
– А тебе зачем?
Полуорк, явно забавляясь, cказал:
– Охраняю я. Так кто вы такие?
Т’ьелх явно опешил:
– Кого?
– Храм. От всяких проходимцев.
Эльф весьма правдоподобно похлопал ресницами:
– Но нам нужно в храм.
– А зачем?
Ива прекрасно знала, что если бы темный не дурачился,
он никогда не стал бы отвечать на подобный вопрос. Одно
из его главных правил было: «Никогда не оправдывайся». А
сейчас он растерянно посмотрел на нахала, затем отчаянно
покраснел (ну актер!), смущенно и одновременно влюблен-
 
 
 
но посмотрел на девушек. Глаза Катерины искрились сме-
хом, но она гордо вскинула подбородок и нагло уставилась на
полуорка. Ива же, наоборот, приняла донельзя сконфужен-
ный вид и ответила эльфу сочувственным подбадривающим
взглядом.
– Да вот… – пробормотал Т’ьелх, потом сглотнул и «му-
жественно» закончил:
– Просить Аня и Вера помочь нам…
«Охранник» еще какое-то время измывался над эльфом,
заставляя рассказать «их историю». К концу расспросов Ива
сама уже алела как мак. Наконец полуорку надоела забава, и
он, скосив и без того косые глаза влево, рыкнул:
– Ну что там, Хайк?
– Не она! – раздалось из кустов.
– Ага, – буркнул тот. – Ну что ж. Заплатите въездную по-
шлину и езжайте.
Тут эльф совсем распсиховался, долго возмущался, где
это, мол, видано, чтобы за подъезды к храму пошлину бра-
ли, что он, мол, так это не оставит. Они долго торговались,
сошлись на серебрушке, и наконец проезд был свободен.
Отъехав довольно далеко, все трое сначала облегченно
вздохнули и тут же расхохотались.
– Кого они ждали? – борясь с немного истерическим сме-
хом, выдавила Ива.
Эльф еще похихикивал, но темные глаза стали намного
серьезней. Он обернулся к Катерине:
 
 
 
 – Ты не знаешь, а, Катерина?
Девушка нахмурилась, опустила глаза, потом подняла их
и дерзко посмотрела на спутников:
– Думаю, меня.
Т’ьелх качнул головой в знак согласия:
– Я тоже так думаю. – Он немного помолчал, потом про-
должил: – С тебя причитается… за этот спектакль.
Напряжение спало, и все трое снова захихикали, вспоми-
ная особенно удавшиеся моменты.
Какое-то время они еще ехали, пока не оказались на от-
крытом пространстве. На несколько десятков саженей во-
круг холма ничего не росло и не было никаких построек.
Сам холм был усыпан цветами. Храм возвышался на нем
как башня мага в пустыне. К нему вела идеально прямая до-
рога, по которой путники и направились.
Ива увлеченно рассматривала сооружение, по ходу дела
удивляясь отсутствию других паломников. Храм был выпол-
нен во все той же южной манере в виде портика. Ребристые,
ничем не украшенные колонны устремлялись в небо, под-
держивая крышу и треугольный фронтон. На взгляд знахар-
ки, которая, впрочем, не была знатоком архитектуры, это со-
оружение было идеальным сочетанием изящества и просто-
ты. Храм казался почти нереальным и уж точно нерукотвор-
ным, так неотделимо от самой вершины холма он смотрелся.
К святилищу вела длинная сделанная из того же мрамо-
ра лестница. По бокам самой первой ступеньки стояли две
 
 
 
скульптуры. Изображали они мужчин-близнецов – именно
таких, как в легенде. Тот, что был справа, казался более мощ-
ным, чем юноша слева. Они оба были молоды, их распу-
щенные волосы кудрявились до плеч. Тот, что стоял слева,
держал в руках дудку и по-юношески ухмылялся, другой же
казался серьезнее – даже улыбка у него выглядела немного
взрослее.
Спутники поднялись выше. Где-то на середине лестни-
цы возвышались две статуи. Юноша справа был в кольчуге
– даже в каменном исполнении это видно, что легкого эль-
фийского плетения, за его спиной висел колчан, в руках –
лук, тонкий, длинный, но явно человеческий, а у ног лежал
небольшой круглый щит. Улыбка пропала с чуточку пухлых
губ, но прядь волнистых волос все так же игриво падала на
высокий лоб.
Каменный мужчина справа держал в огромных лапах здо-
ровенный двуручник. Плечи казались еще шире, чем у ва-
рианта в начале лестницы, может, из-за тяжелых рыцарских
доспехов. Искусство мастеров по камню было столь высоко,
что они сумели изобразить даже заклепки, соединявшие раз-
личные сегменты доспеха. Лицо мужчины было не в меру
сурово, а шею пересекал шрам.
Эльф и девушки поднялись еще выше. Там, где ступеньки
кончались, чуть повернувшись к идущим, стояли каменные
мужчина и женщина. Они с интересом смотрели на тех, кто
пришел к ним. Волосы красавицы, казалось, развевались на
 
 
 
ласковом летнем ветру, а в глазах плескалось счастье. Муж-
чина же выглядел воплощением мечты любой девушки… да-
же нечеловеческой.
Ива поймала себя на том, что разглядывает каменные ше-
девры, раскрыв рот, и тут же захлопнула его. Вышло эф-
фектно. Челюсти щелкнули так, что она сама подпрыгнула
от неожиданности, что уж говорить о спутниках. Сдавленно
извинившись и с трудом ворочая чуть было не откушенным
языком, знахарка перевела взгляд на сам храм. Он был боль-
ше, чем это казалось снизу.
Между колоннами гулял ветер, а прямо за алтарем – ши-
рокой каменной плитой в дальней части помещения – сия-
ло солнце. Иве тут же вспомнилось: «Лучи солнца плеска-
лись за его спиной, очерчивая точеный силуэт, подчеркивая
его невыносимое совершенство и грацию, сквозящую даже
в неподвижности», или еще: «С хищной неторопливостью
противники двинулись друг другу навстречу, чтобы в следу-
ющее мгновение взорвать жаркий зной двора бешеным тан-
цем тел и клинков, а еще – солнца. Его прямые лучи ны-
ряли под взметнувшиеся руки, выпрыгивали из-за мгновен-
но передвигающихся ног, вспыхивали на лезвиях, отража-
лись бликами в волосах». Но больше всего сейчас подходи-
ло: «Солнце благословляло ликующий мир»…
Эльфы любили Звезды. Некроманты верили в Ночь. Обо-
ротни зависели от Луны. Феи обожали Утро. Ань и Вер были
детьми Солнца.
 
 
 
 «Поэтому-то к ним и принято приходить днем, в самый
солнцепек», – мелькнула мысль. Солнце играло во всей этой
истории свою роль.
Войдя в храм, все трое застыли.
Только тихий ветер нарушал тишину. Богам не нужны
пышные фразы. Они слышат наши мысли, видят наши жела-
ния и понимают нашу суть. И исходя только из этого, реша-
ют, помочь нам или нет.
Ива не знала, о чем просила Аня и Вера Катерина, при-
мерно догадывалась, чего хотел эльф.
«А что ты сама хочешь попросить у богов?» – подумалось
ей. А может, это чей-то голос прошелестел у нее в голове.
Знахарка тряхнула шевелюрой. «Может, это самонадеянно,
но… но пока мне ничего не нужно. Я и так получила любовь.
Пусть и не надолго, но удерживать его даже силой богов глу-
по. Я полюбила его, в том числе и за страсть к морю. С ним
мне все стало понятно. Я знаю, куда мне идти – в магиче-
скую академию… Может, придет время, когда, кроме чуда,
мне ничто не сможет помочь, но сейчас… сейчас помогите
лучше ему».
Девушка очнулась как от наваждения. Оказалось, она че-
рез алтарь смотрит на сияние солнца. Глаза пришлось опу-
стить, но сердце отчего-то переполняла радость. А легкое ка-
сание ветра казалось благословением.
Через какое-то время очнулись и ее спутники, также за-
чарованно смотревшие на солнце. Переглянулись, отвесили
 
 
 
поклоны и начали спускаться.

У подножия холма они вновь влезли на лошадей. Эльф

решительно повернул в противоположную от той, откуда они
приехали, сторону.
– Эй, ты куда?
– Едем. Нам надо еще не столкнуться с теми придурка-
ми-«охранниками» или, что еще хуже, аналогичной группой
с другой стороны.
– Ты знаешь, как это сделать? Вспомнил? – съехидничала
Катерина.
– Нет. Подсказали, – в тон ей ответил Т’ьелх. Ива так и не
поняла, шутит ли он или серьезно.
Путь, которым они пробирались между разными группа-
ми «охранников», знахарка не запомнила. Они петляли как
зайцы, скрывались, прятались. Наконец опасная зона закон-
чилась, и в наступивших сумерках они остановились на ноч-
лег. С местом никак не могли определиться, пока Катерина
не настояла на укромной полянке около одного из сооруже-
ний, предназначение которого было совершенно невозмож-
но понять. Однако место это было тихое, со всех сторон
укрытое от любопытных глаз.
В ночной тишине негромко потрескивал огонь, искры
подпрыгивали над ним, улетая далеко-далеко. Ива повесила
котелок над пламенем, немного полюбовалась, вздохнула и
сапожком отбросила сухую траву подальше, дабы не вспых-
 
 
 
нула ненароком.
Катерина перебирала сумку. Т’ьелх вновь возился с клин-
ками. Знахарка еще не видела их в бою, но эльф часто тре-
нировался с ними во время привалов. Если его искусство и
скорость сохранялись и во время битвы, то колдунье оста-
валось только посочувствовать его врагам. Лично она сама
не могла уследить за размытыми в воздухе движениями двух
стальных кривых клинков.
Воздух был наполнен удивительными запахами. В этом
месте по причудливой задумке создателя росли рядом совер-
шенно несовместимые породы деревьев. В природе они не
могли очутиться рядом, как и те местности, где любое из них
могло считаться типичным представителем флоры.
Однако их все объединял удивительно приятный запах –
у каждого растения свой особый, но очень-очень привлека-
тельный. Т’ьелх заметил ее интерес и пояснил:
– Почти все деревья с островов. Даже есть с очень дале-
ких. Например, вот это кривое, как будто скрученное дере-
во – сайманская акация, соответственно с Сайманских ост-
ровов. Из нее аборигены делают очень популярные у восточ-
ных шейхов благовония… а также добавляют в… напиток,
тоже местный, брага он называется, если по-честному. Но
благодаря цветкам этой самой акации похмелья наутро нет
абсолютно.
Ива усмехнулась. Ей очень нравились рассказы возлюб-
ленного. Она знала все находящиеся на этой поляне расте-
 
 
 
ния по книгам, а в устах Т’ьелха они обретали некую инди-
видуальность.
– А вот это с тоненькими листиками, наоборот, вызыва-
ет головную боль, если выпить эйшу, самогонку, что из его
плодов гонят на острове Пяти Гор, и не закусить ее их же сы-
ром. А он у них, надо признаться, потрясающий. Во-первых,
он коричневого цвета. Во-вторых, имеет вкус сыра, но одно-
временно сладкий – потрясающий вкус, очень необычный.
Вот с этой самой эйшей вообще ничего лучше нет. Я видел,
как они его варят. Сначала готовят обычный сыр, а потом из
него уже этот, коричневый. Как же он называется? Не пом-
ню. На острове Пяти Гор вообще проблемы с названиями.
Обычно они длинные, с бесконечно повторяющимися сло-
гами, с немыслимыми сочетаниями букв, которые нормаль-
ный человек без эйши выговорить просто не может. Более
того, у них какая-то странная любовь к соединению слов в
одно. Вот, например, у нас Королевская улица, а у них будет
какая-нибудь Стамильноведиматурассе. Запросто. Поэтому
даже название их острова произносят в переводе. Настоящее
просто никто не в силах запомнить. Я вообще думаю, на их
острове единственное произносимое слово – это эйша. На-
верное, потому, что как только ее отведаешь, ничего длин-
нее четырех букв не выговорить. Забористая дрянь такая!
Крепче только гномы гонят. Но то вообще лучше даже не
рассказывать. У меня от одних воспоминаний голова начи-
нает болеть.
 
 
 
 Эльф снова потер клинки специальной тряпочкой, смо-
ченной в каком-то особом растворе. Потом вновь оглядел
поляну, оперся о колено и продолжил:
– Но моему сердцу милее всего вот та красавица. Не знаю,
как правильно, но среди публики, подобной мне и моим ре-
бятам, оно зовется «старушечья заначка».
Ива расхохоталась. Т’ьелх тоже усмехнулся и пояснил:
– Дело в том, что бытует поверье, будто это дерево удер-
живает, защищает от воров. Его часто сажают около захоро-
нений, храмов и прочих мест, где есть, что красть. По лич-
ному опыту говорю – не защищает. Однако у подобных слу-
хов есть основания. Как мне объяснял один знакомый маг,
это дерево каким-то неизученным пока способом поддержи-
вает, усиливает любое защитное колдовство. Не просто за-
щитное, а то, которое призвано охранять имущество от хи-
щения. Но со временем любое колдовство ослабевает и по-
степенно исчезает, вот и «старушечья заначка» превращает-
ся из сторожа в прекрасную подсказку для кладоискателей.
Хотя это больше байка, чем реальный факт. Сама понима-
ешь, что таких деревьев на свете полно, и если под каждым
искать клад, жизни не хватит, даже эльфийской. А если та-
кое дерево стоит рядом со склепом, могилой или вообще по-
дозрительно интересным местом, то там уже порылись и до
нас… Хотя вот тут бы я пошуровал… – задумчиво закончил
эльф и вновь принялся полировать клинки.
Ива порылась в сумке и бросила в закипающую воду пу-
 
 
 
чок трав. Та радостно зашипела и мгновенно окрасилась в
вызывающий тяжкие раздумья зелено-коричневый цвет.
– Что ж не пошуруешь?
Эльф меланхолично оглядел сначала одно лезвие, потом
другое и ответил:
–  Что я, сам себе враг? Вскрывать гробницы в Городе
Мертвых клана кошек. Да уберегут мой разум звезды от та-
кого безумия! Уж с кем-кем, а с кошками я ссориться не со-
бираюсь. Где мне потом яды доставать? – хмыкнул он. – А
если серьезно, то это место слишком необычное, чтобы тут
прошли подобные шалости. Насколько я знаю, ни для кого
они хорошо не кончились. Только самим кошкам это дозво-
лено, их клан слишком силен, равно как и магия. И это ме-
сто, оно ею пропитано, на протяжении многих столетий про-
питывалось. Можешь мне поверить, оно в силах за себя по-
стоять.
– Что же ты за пират, коль так… осторожен? – подначила
Ива.
– Во-первых, я не пират, а почтенный капитан торгового
корабля. – Девушка фыркнула, эльф подкупающе улыбнул-
ся. – А во-вторых, очень хороший пират, ибо при моей про-
фессии и образе жизни я столько лет жив, здоров и богат.
Знаешь, в чем секрет? – Вопрос был риторический. – Имен-
но в том, что я не кидаюсь всюду, где слышится запах нажи-
вы, а умею выбирать, сочетая минимальный риск и макси-
мальную выгоду. Наука называется экономика. Займись на
 
 
 
досуге, – усмехнулся «почтенный капитан торгового кораб-
ля», а Ива подумала, что любит его.

Тьма сгустилась над поляной. Костер уже не справлялся с

ней. Путники спали, и некому было подложить дров.
Ива посапывала, привычно забившись под Т’ьелха, кото-
рый как и всегда лежал на боку, прижимая ее к себе. Катери-
на в который раз подивилась этой позе. Но они редко спали
по-другому; оставалось только порадоваться за людей, кото-
рые даже во сне старались быть как можно ближе друг к дру-
гу.
Девушка прислушалась. Знахарка явно спала. С эльфом
было труднее. Катерине даже с ее обострявшимся по ночам
слухом не удавалось понять, спит он или нет. В конце кон-
цов, она решила рискнуть: тихонько повернулась и – в следу-
ющий миг оказалась на ногах. Ее шагов не мог услышать ни-
кто. Ветви раскидистого кустарника, скрывавшего половину
стены неопознанного сооружения, качнулись. И тьма погло-
тила женскую фигурку.
Только тогда Т’ьелх решился открыть глаза. Он не спал,
ожидая действий Катерины. В отличие от своей возлюблен-
ной, он давно уже понял, с кем имеет дело, и не собирался
упускать своего шанса. У эльфа были серьезные опасения,
что более такого случая ему не подвернется. Девушка, если
предположения Т’ьелха были верны, еще просто не вошла
в полную силу, возможно, даже не до конца понимала свою
 
 
 
суть, а значит, и свое могущество.
Эльф осознавал, что рискует, однако это был как раз тот
случай, когда приходилось это делать, дабы не пошли прахом
труды многих месяцев.
Поэтому он тихонечко приподнялся. Элевиэль рассказал
ему, как он впервые увидел Катерину. Она вышла к их кост-
ру совершенно незамеченной. Ни разу не было такого, что-
бы эльф не услышал или не почувствовал приближение че-
ловека. Однако ей это удалось. Собственно, именно с того
момента стало ясно, что с ней все не так просто.
Сейчас Т’ьелх проявлял всевозможную осторожность,
стараясь двигаться бесшумно. Это у эльфов всегда получа-
лось. Но кто знает, на что способно существо, сумевшее по-
добраться к его светлым собратьям совершенно незаметно.
Катерину он обнаружил около входа не то в склеп, не то в
храм. Она стояла на открытом пространстве и рассматрива-
ла в свете луны небольшой треугольный предмет, в котором
эльф тут же опознал четвертую часть Алисии.
При взгляде же на саму девушку Т’ьелх чуть было не отка-
зался от своих планов: чего только стоил красный свет, лью-
щийся из ее глаз, что угольками горели на бледном хищном
лице.
«Другого шанса не будет», – напомнил себе эльф и, вытя-
нув нож, прыгнул на удачно повернувшуюся девушку. Миг
– и лезвие было приставлено к ее горлу, а пальцы Т’ьелха до
онемения сжали запястье той руки, в которой Катерина дер-
 
 
 
жала Алисию.
Из горла девушки вырвался злой рык, больше похожий на
рев взбешенного животного, чем на нежный женский голо-
сок.
– Только дернись, – прошипел эльф, – вмиг горло перере-
жу.
– Ты не знаешь, с кем связался. – Слова протолкнулись
сквозь уже тронутое превращением горло.
–  Ошибаешься, знаю. Поэтому и не пытаюсь мирно до-
говориться. Так что не сомневайся, милая, у меня рука не
дрогнет. Я отлично понимаю, что тебя можно и нужно убить
только одним ударом, ибо второго не будет.
– Что тут происходит?! – раздался позади голосок Ивы.
Тут же она вскрикнула, увидев нож эльфа у горла их спут-
ницы.
– Милая, возьми у Катерины Алисию.
Ива очень хорошо понимала, что есть ситуации, когда лю-
бопытство неуместно.
Она быстро сделала несколько шагов и взяла тоненькую
деревянную полосочку из руки девушки. Катерина мститель-
но на миг удержала ее пальцами, заставив знахарку посмот-
реть ей в глаза. Те пылали красным ужасным пламенем. Од-
нако вопреки ожиданиям Катерины, Ива хоть и вздрогнула,
но не испугалась и не выпустила артефакт из рук.
– Что дальше?
– Иди и собирай вещи. Мы уезжаем.
 
 
 
 Катерина прошипела:
– Ты думаешь, что уйдешь от меня?
– Да. Хотя бы потому, что тебе надо сейчас заниматься
более важными вещами. Например, возвращать свой трон,
кошка, или наводить порядок в клане. Ты не представляешь,
какой там сейчас бардак. Или мстить Анкелу. Или возвра-
щать свои земли. Но прежде всего – восстанавливать свою
Силу и память. Я ведь правильно понял: ты половину не пом-
нишь, навыки утрачены, доступ к Силе ограничен.
То, как Катерина напряглась, убедило эльфа в собствен-
ной правоте.
– В любом случае у тебя есть куда более важные дела, чем
погоня и схватка со мной. Я оставлю тебе бумаги, что добыл
мой друг. Они все касаются кошек. Кое-что тебе очень даже
пригодится. По крайней мере больше, чем кусочек амулета,
который имеет ценность только для меня.
– Твоего рода.
– Ошибаешься. Никто, кроме меня, не верит в нашу се-
мейную легенду и ломаного гроша не даст за эту побрякуш-
ку.
– Но за нее можно было купить твою преданность.
– Не смеши меня. Какую преданность? В лучшем случае,
я бы сделал тебе одну услугу, да и то в этом можно сомне-
ваться.
Раздались шаги, ветки шумно раздвинулись за их спиной.
Ни одну ни другого это не заставило напрячься: они оба опо-
 
 
 
знали Иву за несколько мгновений до этого.
– Я готова.
Девушка сидела верхом, на поводу держа коня Т’ьелха и
кобылку Катерины.
– Лошадь забираем? – уточнила знахарка.
– Нет. – Эльф помолчал. – Хорошо, я должен буду тебе
услугу. Ни больше и ни меньше.
Он опустил нож и запрыгнул на коня.
Катерина повернулась и посмотрела на него.
– И девушка тоже, – добавила она, потирая горло.
Т’ьелх покачал головой. Ива положила ладонь на его руку:
– Это справедливо, милый.
– Это Глава клана кошек. Ты не представляешь, насколько
это коварное существо.
Знахарка посмотрела на Катерину.
–  Если это Глава клана, то она, несомненно, знает, где
грань, которую не стоит переходить. К тому же могу тебя
уверить, что скоро тебя, Катерина из рода Властителей, ждут
ой какие большие проблемы. И война будет не самой страш-
ной из них. Это я тебе как ведунья говорю. Мы задолжали
тебе услугу, а ты нам право соглашаться или нет на нее.
Кошка покачала головой:
– А ты не такая уж дурочка, как сначала кажешься.
– Помни об этом, – усмехнулась Ива.
– Хорошо. Я согласна. Я не буду считать вас врагами, не
буду мстить. Но вы должны будете мне услугу… с правом
 
 
 
выбирать.
Все трое синхронно кивнули. В следующее мгновение ни
Т’ьелха, ни Ивы на поляне не было.
Катерина вновь потерла горло и, сев прямо на землю, за-
думалась. «Жаль, откровенно жаль. Но… может, это и к луч-
шему. Негоже начинать новую жизнь и новое правление с
принуждения».

Кони несли седоков в ночь, прочь из Города Мертвых.

Т’ьелх заранее составил маршрут, так что сейчас уверенно
ориентировался. Звезды помогали, так что скоро путники
выбрались с роскошного кладбища.
Казалось, даже лошади облегченно вздохнули.
Дорога была хорошо накатанной, что позволяло двигаться
с приличной скоростью, не опасаясь за ноги скакунов.
Прошло немало времени, прежде чем Т’ьелх объявил при-
вал. Они забрались подальше в лес и, не разводя костер, улег-
лись в обнимку.
–  А теперь расскажи мне, почему все-таки ты напал на
Катерину, – попросила Ива.
– А ты не поняла?
– Я хочу услышать твою версию.
– У нее была Алисия. Вернее, четвертая часть артефакта.
– Интересно откуда?
– Катерина – Глава клана кошек. Та самая, от которой эф-
фективно избавился Анкел.
 
 
 
 – Ты понял, что он сделал? – тут же отвлеклась будущая
волшебница.
– Не уверен, но могу поделиться догадками.
– Будь добр – поделись.
–  Я подозреваю, что он убил ее и в тот краткий миг,
что возникает между смертью и новым воплощением… ес-
ли помнишь, Глава кошек возрождается в том же теле… за-
кинул ее тело в другой мир. Изящно и эффектно. Сущность
кошки хоть и нашла ее тело, но полностью возродиться не
смогла. Судя по тому, что мы видели до попадания обратно в
этот мир, Катерина даже не помнила, кто она такая. Память
понемногу возвращается, но возможности ее все еще огра-
ниченны, иначе так легко бы с ней не справились. Сила кош-
ки не только в магии. Они необычайно ловки, подобно их то-
тему. Она вывернулась бы только так. И лежать бы нам дву-
мя трупиками. Нет, это я, конечно, преувеличиваю, но мог-
ло быть и так. Я рисковал тобой, мое счастье, прости меня.
Единственное мое оправдание в том, что по моим расчетам
кошка еще не так опасна, как будет, войдя в полную силу.
– Но как ты догадался?
– Я с самого начала подозревал. Во-первых, как она по-
добралась к эльфам. Совершенно незаметно. А ты можешь
представить себе что-то, чего эльф, стоящий в дозоре, может
не увидеть?
– С трудом.
– Вот и я тоже. Кстати, не самый мудрый поступок – это
 
 
 
сразу насторожило их,  – хотя очень типичный для кошек.
Они очень любят вот так играться, иногда совершая необду-
манные действия только в силу того, что заигрались. Кроме
того, они любят чувствовать опасение, страх по отношению
к себе других существ. Во-вторых, Катерина убила кроуля.
Он почуял в ней нечеловеческую кровь, потом, она опере-
дила его, а быстрее кроуля мало есть тварей на свете. Чело-
век не смог бы тут справиться. В-третьих, помнишь, как она
отреагировала на вой кошек, что мы услышали в избушке
Ямиги? У нее на лице было написано, как ее это потрясло.
Я думаю, что именно с того момента она начала понимать,
кто она такая. Не представляю, что она чувствовала в этот
миг, но мне кажется, это было нечто очень сильное. Они зва-
ли ее, и она не могла не услышать. Четвертое – это то, что
мы, вернее ты, видели в день первой ночевки в Городе Мерт-
вых. Это очень походило на общение Главы клана с теми,
кто был ранее ее подданными. Кстати, очень похоже, что те
группы «охранников» были выставлены именно против нее.
Очевидно, Анкел ждал ее появления – кроуль с группой на-
емников, эти «охранники». Эх, где моя серебрушка теперь?
Думаю, у последних были какие-нибудь амулеты, с помощью
которых они должны были определить кошку.
– Почему же не определили?
– Наверное, из-за того, что она еще не полностью вернула
свое прежнее могущество. Или на ее ауру наложил отпеча-
ток другой мир.
 
 
 
 – Может. А почему он направил людей именно к храму?
– Думаю, не только к нему. Но наверняка это как-то свя-
зано с психологией, историей кошек. Мне кажется, сам храм
что-то очень важное дал Катерине. К примеру, память. Но
насколько я знаю Аня и Вера, скорее всего, они указали ей
путь, по которому надо двигаться. Она же явно вспомнила
про Алисию только после посещения святыни. Кстати, имен-
но в храме мне пришло понимание. И мне очень ясно под-
сказали, кто приведет меня к амулету.
– Но откуда же он у кошек?
–  Украли где-нибудь. Не знаю, милая. А откуда он у
Мнишека? Эти проклятые кусочки разлетелись по миру как
осколки по комнате – гоблин все соберешь! Но надо сказать,
я уверен: у кого-кого, а у кошек артефактов хватает. Они всю
свою историю только и делали, как тащили к себе все, что
более или менее имеет ценность. А если еще и с магией!..
– Т’ьелх, а почему все-таки ты напал на нее? Ведь можно
было договориться полюбовно.
– Мы и договорились.
– Только сначала ты приставил ей нож к горлу.
– А по-другому было нельзя. Иначе нам бы не сторговать-
ся, поверь мне. Кошки – это не те существа, с которыми мож-
но разговаривать не с позиции силы, в данном случае физи-
ческой. Моя девочка, можно было только так. Иначе неиз-
вестно, во что бы это нам вылилось.
–  Это и так нам вылилось… Не знаешь, что она может
 
 
 
запросить?
– Не знаю. Но поверь, немало. Только это все равно луч-
ше, чем иметь в числе врагов Главу клана кошек. Кстати, ты
молодец. Лихо ты придумала насчет права выбирать и отка-
заться.
– Это не я придумала. Я вычитала о подобном случае в
книге Торна, той самой, про весь род которая. Там описы-
валась ситуация, когда один из его предков вынужден был
пойти на подобную сделку, и вот так он выкрутился. Ты же
знаешь – половина легенд на этом построена – всегда просят
невозможного.
– Да уж. Я всегда думал, когда слушал сказки, ну что ему,
этому дуболому, стоит отказаться. Ну подумаешь, пообещал.
Повзрослев, понял, конечно, что – как это ни печально – про-
сят обычно о той услуге, которую должны только тогда, ко-
гда она действительно нужна. Попробуй тут отказаться, да и
магия слова, которое дал, тоже не позволит.
– Не переживай. Сам мне говорил, что проблемы надо ре-
шать по мере их поступления. Сейчас выкрутились – и хо-
рошо. А потом… потом разберемся.
Утро выдалось для Т’ьелха необычным. Хотя бы потому,
что к моменту его пробуждения Ива была не только на ногах,
но уже и завтрак приготовила.
Она сидела к нему вполоборота и смотрела на варящееся
на огне зелье.
– Милая, – улыбнулся он.
 
 
 
 Девушка повернулась. Оглядела взъерошенного полусон-
ного эльфа, отметила его лукавую улыбку.
– Выспался, любимый?
Он хмыкнул и вновь повалился на одеяла. Знахарка нали-
ла из стоящего рядом котелка остывающий травяной настой
в чашку, поднялась, подошла к эльфу и протянула ему. Тот
с благодарным кивкомв принял, перекатился в полулежащее
положение и с довольным мурлыканьем пригубил.
– О чем задумалась, малышка?
Ива обернулась. Глаза эльфа были темны и участливы. Он
выглядел счастливым и таким уютным. А еще – таким род-
ным.
– Дай мне все части Алисии.
– Что-то придумала? – заинтересовался Т’ьелх.
– Нет, но на пути. Так дашь?
Эльф покопался в одном из внутренних карманов (на-
до заметить, что покрой эльфийской одежды так и остался
для ведуньи загадкой. Все их одеяния обладали бесчислен-
ным множеством карманов, от самых маленьких до поистине
огромных. Однако сколько бы в них ни валялось всякой вся-
чины, внешне это никак не проявлялось) и протянул девуш-
ке искомое.
Она приняла маленькие деревянные пластиночки из его
тонких ловких пальцев, повертела в руках, потом сжала их в
кулачке и прикрыла глаза. Эльф потягивал напиток, ожидая
результатов.
 
 
 
 Наконец Ива шумно выдохнула, открыла глаза и прижа-
лась лбом к плечу полулежащего друга. Тот взял чашку в
другую руку и прижал любимую к себе.
– Что-нибудь почувствовала? – поинтересовался он.
Знахарка, не отрываясь, покачала головой.
–  Надо подальше отъехать, а лучше вообще убраться с
земли кошек. Местная магия каким-то образом мешает мне.
А мне, – она кивнула на котелок над костром, – надо посмот-
реть в воду.
– А чем тебе здешняя вода не нравится? – опешил Т’ьелх.
– Я же сказала – местная магия мне мешает.
– А вода-то тут при чем?
Травница расхохоталась. Протянула руку и потрепала его
по растрепанным волосам.
– Какой ты смешной! – Она поднялась и, раскинув руки,
подставила лицо ласковому утреннему солнцу, жмурясь от
удовольствия. – Погадать хочу.
– И?
– И мне нужна вода. Какой-нибудь чистый ручей, протока,
а совсем хорошо было бы, – замечталась ведунья, – слияние
трех речек или ручейков.
– Я знаю неподалеку такое место. Как раз из земель ко-
шек выберемся самым коротким путем – к закату, если не
спешить, будем.
– Отлично. Не будем спешить. Все равно я только на рас-
свете буду гадать. Кстати, не вздумай подсматривать.
 
 
 
 – А что, ты раздеваться будешь?
– Дурной! – захихикала Ива. – Просто все испортишь.
– Что испорчу?
– Во-первых, гадание не получится.
– Это почему же?
–  Именно для этого гадания нужно одиночество. И по-
том… ты мужчина.
– И что? Раньше тебе это нравилось.
– Мне и сейчас нравится. Просто я женщина, и вода, она
тоже как бы женщина. Понимаешь? Это вроде как не гада-
ние, а разговор двух подружек.
– А вы с ней подружки?
– Именно так я ее всегда воспринимала.
– Ладно. А во-вторых?
– Что во-вторых?
– Ты сказала, во-первых, гадание не получится. Значит,
было и «во-вторых».
–  А, да, было. Не подглядывай, потому… всякая дрянь
может вылезти, или увидишь что-нибудь не то.
– Как в зеркале после заката?
– Ну типа… Вода – это тоже грань. Но… она как бы к нам
более дружелюбно настроена, если чтить ее и не обижать.
Вот поэтому-то дурочки всякие от незнания и собственной
глупости гадают по зеркалам, а умные знахарки, как твоя
возлюбленная, «смотрят в воду». Так что поднимайся, лен-
тяй, поехали к твоему заветному месту с тремя ручьями!
 
 
 
 Как ни стыдно было Иве признаваться, но путешество-
вать вдвоем с эльфом ей нравилось определенно больше, чем
втроем. Вернулась магия их любви – той самой, которая так
мешала им передвигаться с нормальной скоростью из-за по-
стоянных остановок ради самой любви. Так что к заветному
месту они подъехали к самому закату.
Надо сказать, он был роскошен. Где-то около получа-
са влюбленные пробирались по лесу, чтобы выехать на его
опушку. С той открывался чудесный вид на полный цветов
луг. Все цвело, и запах растений пьянил. Жара уже спала, и
воздух был полон приятной предвечерней свежести. Ива за-
вороженно застыла на грани леса и луга.
– Т’ьелх!
Лучи солнца залили все вокруг. Казалось, мир купается в
закатном злате.
– Да, моя милая? – Его ладони скользнули по ее талии.
Каждая травинка, каждый цветок были здесь на своем ме-
сте. Будто сама богиня Земля отдыхала, любуясь собствен-
ной красотой.
– Как чудесно!
Эльф улыбнулся. Что ни говори, а Ива принадлежала это-
му миру – лугам и полям. Знахарка видела и роскошные го-
рода, и величественные замки, и совершенные гробницы Го-
рода Мертвых, и много всего другого, но ее сердце принад-
лежало таким вот местам. Т’ьелх чувствовал это всей своей
 
 
 
натурой. Его самого тянуло к этой девушке не только из-за
любви, что так внезапно вспыхнула между ними, но это буд-
то требовала вся его сущность эльфа, которые были детьми
природы в большей степени, чем люди. Именно из-за этого
свойства и светлые и темные эльфы легче всего находили об-
щий язык с дриадами и друидами. Какая-то часть девушки
принадлежала лугам и полям, и ее тянуло к ним, как тянет
на родину.
– Идем, я покажу тебе ручей, как ты просила.
Она покачала головой:
– Покажи мне просто направление. Я лучше сама.
Вечерний воздух был сладок. Т’ьелх сидел у костра и ждал
свою возлюбленную. Его сердце знало, что она уже рядом
еще до того, как чуткий слух уловил ее шаги. Ведунья вошла
на поляну совершенно бесшумно. Эльф давно заметил, что
когда его милая задумывается о чем-то, она как-то очень ор-
ганически вливается в окружающий мир. Правда, это прави-
ло действовало только на лоне природы. А та и рада была
этому: деревья раздвигали ветки перед знахаркой, трава са-
ма стелились ей под ноги, вода лилась в руки. Трудно объ-
яснить. Может, эльф был просто влюблен до такой степени,
что возлюбленная казалась ему почти богиней.
Знахарка подошла к костру и тут же уселась к нему на
колени:
– Я хочу тебя. Сейчас. Немедленно.
Эльф немного подивился этому заявлению. Обычно де-
 
 
 
вушка либо намекала о своих желаниях, либо обходилась без
слов. Уже принимая ее поцелуй, он, заглянув в темные глаза,
понял, что сейчас слышал магию своей любимой. Ива явно
много колдовала, и магия все еще плескалась в ее крови и
жаждала выхода. Он уже знал, как опасна призванная, но не
использованная Сила. А любовь – это тоже волшебство.
Т’ьелх припал к этим сладким губам и понял, что в него
вливается Сила. Она не была оформлена, поэтому так и пья-
нила и без того едва сдерживающегося мужчину. Одним дви-
жением он опрокинул возлюбленную на одеяло и запустил
руки под ее одежду. Прохладная ткань пахла луговыми цве-
тами и чистой водой, а кожа девушки ласкала его губы так,
что невозможно было оторваться. Т’ьелх порывисто вздох-
нул и подумал, что пропал.

Восход солнца Ива почувствовала всей кожей. Она от-

крыла глаза и осторожно выбралась из объятий любимого.
Немного полюбовалась на него. Потом потянулась и тихонь-
ко рассмеялась.
Ее ждало колдовство, и это наполняло ее счастьем не
меньше, чем проведенная в любви ночь.
Девушка тихонько переоделась в льняное платье и, захва-
тив все необходимое, отправилась к присмотренному вчера
местечку.
Надо отметить, что лучше места для колдовства выбрать
было нельзя. Полянка была совсем небольшая, но за дере-
 
 
 
вьями проглядывал давешний луг. Два маленьких ручейка
подбегали к выходу одного подземного источника, располо-
женного прямо под молодой ивой. Ее длинные ветки скло-
нялись к воде так, что казалось, она о чем-то шепчется с ней.
Травы вокруг были сочные и мягкие, а цветы большие и яр-
кие. Ручейки, сливаясь, превращались в один большой, да-
лее образуя маленькую речушку. Первые лучи солнца несме-
ло касались длинных ветвей ивы. Вода тихонько журчала.
Девушка всей кожей чувствовала волшебство, разлитое в
воздухе. Оно было в самой природе, ею созданное и ни ка-
пельки ей не чуждое.
Ива подумала, что древнее обряда и представить себе
сложно, казалось, что он был придуман самой природой, ко-
гда она создала такие восходы.
Ведунья скользнула к воде и уютно устроилась под ство-
лом своей тезки. Шепча заклинание, Ива опустила в ручей
пару цветков и рассыпала немного зерна. Потом повела ла-
дошкой над волнующейся влагой. Другая ее рука упиралась
в землю. Девушке казалось, что она чувствует, как та пуль-
сирует под ней. Спиной знахарка ощущала безмолвную под-
держку родного дерева. Наполненный волшебными запаха-
ми воздух и тот, казалось, ластился к коже. Сама того не осо-
знавая, Ива была частью этой земли, этой природы, этого ми-
ра, и он хотел, жаждал ей помочь.
Наконец вода успокоилась, девушка глянула на ее гладь и
нежно, но четко коснулась примерной середины омута паль-
 
 
 
цем. От него побежали круги, но когда они успокоились, зер-
кало ручья отражало уже не молодую иву и светловолосую
ведунью, даже не небо над головой и не зелень леса, а со-
всем-совсем другое. Но именно то, что знахарка хотела уви-
деть.

– Понимаешь, любимый, та, с которой так жестоко обо-

шлась твоя семья, была из рода лесных людей. Их иногда
ошибочно путают с друидами и дриадами. Это неверно. Как
я понимаю, друиды – это маги любой расы, которые свою
магию нашли в силе природы, леса, его обитателях, ну и по-
вернутые они все на природе, что уж тут говорить. Дриады
– это лесные существа, вроде как белки, только разумные.
А лесные люди – это действительно люди. Но они каким-то
образом связаны с лесом – как если бы у них в предках были
лесные духи. Деревья и лесные жители слышат их и помога-
ют как своим. Надо сказать, что лесные колдуны считают лес
и все, что в нем, разумными существами.
У каждого, кто принадлежит к этому народу, имеется сво-
его рода покровитель – дерево или какое-то другое расте-
ние. Тот амулет, что ты называешь Алисией, это знак как
раз такого хранителя, частичка, которую дерево отдало доб-
ровольно. У каждого колдуна или колдуньи леса есть подоб-
ный. Со смертью лесного человека она возвращается к мате-
ринскому древу. Но… в этом случае не вернулось. Я так по-
лагаю, эта пластинка —олицетворение сердца, души, самой
 
 
 
сути лесных колдунов. А сердце Алисии разлетелось на ку-
сочки. Она умерла, вложив всю свою магическую энергию в
проклятие, и нечему было возвращаться, – кусочки разлете-
лись по миру. Возможно, в те места, что были важны для де-
вушки, но скорее – куда попало. Вот только собраться вме-
сте они не смогли. Еще и по той причине, что энергия, ко-
торую когда-то отдало Алисии ее дерево-хранитель, продол-
жала подпитывать проклятие, а значит, само дерево не мог-
ло забрать свою часть. Понимаешь?
– Ну… примерно. И что ты думаешь, из всего этого сле-
дует?
– Думаю, что если соплеменники Алисии не отличаются
излишней мстительностью, они сами рады будут нам помочь.
Наверняка дерево тоже страдает.
– Но у нас нет последней пластинки…
– Я думаю, вернее, я в воде увидела, что она в лесу. Не
могло быть так, чтобы ни одного кусочка домой не верну-
лось. Более того, нет оснований сомневаться, что их искали.
Даже странно, что не нашли.
– Ничего странного, – проворчал эльф. – Лесные колду-
ны почти не вылезают из своих дебрей, соответственно пло-
хо знают окружающую их цивилизацию. Это твой покорный
слуга все ходы и выходы…
Ива улыбнулась. День подходил к концу. Ее клонило в
сон. А в висках билась навязчивая мысль, что когда они до-
берутся до цели, их странному роману придет конец. Он
 
 
 
уплывет в свое море, а она останется на пороге Академии
Магических Искусств.
– Думаю, надо ехать к морю. Сядем на корабль, обогнем
Западные земли, а там и до Леса недалеко. Кстати, он назы-
вается Хмурый Лес. Это на человеческом языке.
– А что, есть и другие названия?
– Конечно, на каждом языке свое.
– А как на эльфийском?
– Орриогама.
– Хм… интересно. Мне даже больше нравится.
– Эльфийский язык, разумеется, благозвучнее человече-
ского. Но основная масса рас не может воспроизвести даже
половину звуков нашей дивной речи, поэтому при общении
с не-эльфами мы предпочитаем использовать человеческий.
– Что, противно слушать искажения? – подначила знахар-
ка, размышляя, обидеться ей или нет.
– Уши вянут, – передернулся эльф.
– Благо есть чему, – не удержалась Ива. – Вот какие ло-
пухи.
– И не лопухи вовсе, – обиделся эльф. – Очень даже милые
ушки.
– Ага, и самомнение у вас милое.
– Это не самомнение. Это факт. Наш язык красивее.
Травница покачала головой. Что-то неуловимо расстрои-
ло ее.
Т’ьелх немного помялся, потом продолжил прерванный
 
 
 
неожиданным спором разговор:
–  Значит, доберемся до Хмурого Леса. Потом снова на
корабль и морем до Каменного острова.
Ведунья согласно кивнула. Вот и подтверждение ее мыс-
лям. На Каменном острове, вернее, на нем и нескольких ост-
ровах помельче стоит Каменный город – Стонхэрм. А там,
на острове Союза Всех Стихий находится одна из самых из-
вестных магических академий.
Говорят, нельзя думать о грустном. Мысли рождают со-
бытия. Однако с помощью мыслей их нельзя предотвратить,
только настроение себе испортишь. Только когда грустно…
попробуй об этом не думай!
Незаметно день уступил время сладкой летней ночи. Ива
посмотрела на прекрасное звездно-бархатное небо. Между
ним и ею качались на слабом ветру длинные ивовые ветви.
Они спускались русыми косами до самой воды. И девушке
казалось, что они плачут и грустят вместе с ней. Говорят,
именем ивы нельзя называть детей, не то им на роду выткут
Пряхи Судьбы вечные слезы. Неправда, подумала знахарка,
ивы просто плачут за нас, чтобы не коснулись нас беды и ми-
нули печали. Травнице хотелось отвернуться, но слезы все
равно стояли в глазах. В темноте этого чудесного тепло-неж-
ного вечера она и ива грустили о том, что вскоре произойдет.

На следующий день эльф со знахаркой добрались до

небольшого торгового городка. Оттуда Т’ьелх послал весточ-
 
 
 
ку своей команде с голубиной почтой. Корабль должен был
прийти в Трим на день раньше, чем путники.
Ива никогда ранее не видела море. Поэтому Т’ьелх повез
ее сначала в небольшую бухточку с пустынным песчаным
пляжем.
Знахарка наблюдала, как приближается это неизвестное
море по все усиливающемуся блеску в прекрасных темных
глазах ее спутника. Они зажглись каким-то новым неизвест-
ным огнем, а на губах появилась какая-то шальная улыбка.
Он все чаще мыслями улетал куда-то далеко. Хотя почему
далеко? Вон уже показались серые скалы выше облаков.
«Прекрати, – одернула себя Ива. – Радуйся, что он любит
что-то, кроме тебя. И это не другая женщина. Только тот,
кто занимается любимым делом, умеет жить полноценной
интересной жизнью, способен любить женщину, не превра-
щая это прекрасное чувство из радости в зависимость».
И вот… дорога пошла вниз. Эльф уже улыбался не пере-
ставая. Скалы, поросшие различными хвойными деревьями,
отступили, и Ивиному взору предстало… оно, море – беско-
нечная гладь синего цвета, на стыке с горизонтом сияющее
на равных с солнцем.
В лицо ветер швырнул странный горьковатый аромат
незнакомых трав, водорослей, зноя, пропитанного запахом
хвои, и чего-то еще. Ива вдохнула поглубже. Неизвестный
воздух заполонил легкие. И девушке показалось, что в этот
миг мир словно раздвинул свои границы и стал еще необъ-
 
 
 
ятнее. Улыбка сама прыгнула на ее губы. Радость нахлыну-
ла на знахарку, как всегда в подобных случаях ей захотелось
смеяться. Эльф все прочитал в сияющих карих глазах и, не в
силах удержаться, припал к ее сладким устам. Этот поцелуй
они запомнили навсегда.
Но вволю поплескаться в новооткрытом чуде Т’ьелх ей не
дал: его сжигало нетерпение…
Вечером этого же дня они въехали в портовый городок
Трим. С точки зрения бывалого моряка ничего особо при-
влекательного в нем не было: те же кривые улочки, те же по-
лупьяные таверны, длинные доки, бесконечное количество
складов, шныряющие везде подозрительные личности и ду-
харной рыбный рынок. Но девушка крутилась во все сторо-
ны, с головой выдавая, что она здесь впервые. И если бы не
едущий рядом темный эльф, при взгляде на которого у всех
без исключения мошенников переставали чесаться руки, да-
леко бы ей, как говорится, «при своих» не уехать.
Каким-то непостижимым чутьем Т’ьелх нашел корчму,
где заседала большая часть его команды. Разношерстная по-
лупьяная компания мигом выстроилась по струнке после
капитанского рыка: «Опять напились, бездельники!» «Без-
дельники» мигом повскакивали с мест, а кто-то даже успел
проблеять: «Никак нет, кэп!», прежде чем сообразил, что,
собственно, почему нет. Более полуминуты эльф все равно
не смог выдержать соответствующей рыку мины, и его гу-
бы расползлись в улыбке. В следующий миг раздался содрог-
 
 
 
нувший таверну ржач, и начались отчаянные хлопки по спи-
нам, сложные рукопожатия, полуобъятия и радостные вопли.
Зрелище Иву позабавило. Она рассматривала соратников
возлюбленного и удивлялась. Больше всего ее поразил ры-
жеволосый кентавр. Причем лошадиная его часть была ка-
рей, а вот роскошная шевелюра абсолютно рыжей. Знахарка
заметила, что он был подкован. Причем подковы являли со-
бой просто-таки чудо кузнечного искусства – с разных сто-
рон к ним были припаяны нешуточные стальные шипы. «Ин-
тересно для чего?» – подумала девушка. Потом она красочно
представила, как таким копытом засвечивают кому-нибудь в
лоб (особенно двумя задними), и содрогнулась. «Но все рав-
но странно, неужели ему удобно скакать по кораблю?.. Хотя
вон какие ручищи! Хм… Какая, собственно, разницы – са-
поги или подковы? А вот прыгнет такой красавчик на палубу
корабля во время абордажа… Наверняка же пара десятков
локтей ему не проблема… Представляю себе картинку: та-
кая туша, в руках сабли, да еще и лягается всеми четырьмя
копытами!»
Дальше травница начала рассматривать презабавного ти-
па с явной примесью гоблинской и тролльей крови. Ростом
он не вышел. Коренастый, словно весь свитый из жил. А ро-
жа! С такой действительно только в пираты и идти. На ней
же аршинными буквами написано «Проходимец!». Сама Ива
обошла бы такого третьей дорогой. Но чутье ведуньи, неожи-
данно проснувшись, шепнуло: этот тип, похоже, что верный
 
 
 
цепной пес – морда ужасная, но преданнее друга не сыщешь.
Также знахарке понравился высоченный блондин. Чи-
стокровный человек, он обладал поистине очаровательной
улыбкой, диковато смотревшейся на загорелом обветренном
лице. Светлый чубчик падал поверх повязки на лбу, явно
служившей для его удерживания, но никак не справлявшей-
ся с этой задачей.
Рядом с ним подпрыгивал (из-за маленького – чуть выше
Ивы – роста) тоненький человечек, слишком гибкий для сво-
ей расы. На его широком красном поясе висели два тонких
меча (позже она узнала, что они называются шпаги). В одном
его ухе красовались две золотые сережки, в другом – три. А
запястья почти тонули в браслетах, тоже преимущественно
из этого благородного металла.
Привлекал внимание также огромный (особенно вширь)
товарищ в полосатой матроске. Он говорил громче всех и
хохотал поистине громоподобно. «Кок», – тут же почему-то
подумала Ива.
Были тут также два полуэльфа. Тонкие и изящные, как
и их капитан. Один из них явно задумчивый и склонный
к обычной для представителей этой расы меланхоличности.
На прелестном личике второго ясно читалось: «Бабник».
Всех рассмотреть Ива не успела. Т’ьелх подтащил ее к се-
бе поближе.
– Джентльмены, это моя возлюбленная. Ива. Она из Во-
сточных лесов. Знахарка и будущий великий маг. Но самое
 
 
 
главное – самая прекрасная из женщин. Намек ясен? Кто
хоть пальцем тронет, отправится на корм морским демонам.
Знахарка мгновенно оказалась под пристальными взгля-
дами. Поскольку она не привыкла к подобной компании,
то почувствовала себя преотвратно. Но все же попыталась
улыбнуться.
– Здравствуйте. – На большее ее не хватило. И ни одной
шутливой фразы для того, чтобы разрядить обстановку, тоже
не придумалось. Она умоляюще посмотрела снизу вверх на
возлюбленного.
Он успокаивающе ей улыбнулся и прижал покрепче.
– Ну что молчим? – ухмыльнулся эльф. – А поприветство-
вать наше спасение от болезней слабо?
Команда опомнилась и нестройно начала здороваться. Ка-
питан тут же стал что-то спрашивать. Обстановка снова за-
сияла радостью встречи, хотя девушка весь оставшийся ве-
чер ловила на себе задумчиво-изучающие взгляды.
– Я хотел бы отправиться как можно быстрее. Скоро все
успеем приготовить? – спросил Т’ьелх у типа с примесью го-
блинской и тролльей крови.
Тот почесал свой поистине выдающийся нос:
– Да послезавтра можно уже отправляться. Мы почти все
уже закупили. Мелочи всякие остались.
–  Отлично,  – просиял эльф.  – Милая, тебе что-нибудь
нужно?
Вопрос застал Иву врасплох. Она помолчала минутку.
 
 
 
 – Я хотела пройтись по травяным рядам.
Т’ьелх кивнул. Это уже стало традицией: как только они
появлялись в каком-нибудь городе, знахарка тут же тащила
его на рынок в поисках новых компонентов для своих снадо-
бий. Традиционно ряды, где продавались всякие знахарские
принадлежности, назывались травяными.
– Запасы хотелось бы подновить. – Она на минутку заду-
малась. – На всякий случай.
– А куда мы плывем, кэп? – спросил кто-то.
– В Амлерг. Во-первых, отвезем туда наш последний груз.
А во-вторых, мне надо в Хмурый Лес.
– Зачем?! – опешили все его соратники. Хмурый Лес явно
был среди них не в почете.
– Все за тем же, – отрубил эльф. – Потом завезем девуш-
ку в Стонхэрм. Закупимся… и дальше разберемся… – ском-
канно закончил он.
Они еще немного посидели в таверне. Потом эльф встал:
– Ну ладно, ребята, вы тут веселитесь. А я хочу в свою
любимую каюту. Опротивели мне эти постоялые дворы уже.
Поперек горла стоят. Кто нас проводит?
На небе уже взошла луна. Круглая и сияющая, она начер-
тила на море длинную бледную дорожку. Лунные блики ко-
лыхались на воде и манили.
Ива влюбленно смотрела на эту чарующую красоту и как-
то очень остро ощущала роскошность замысла Природы, со-
здавшей это чудо мироздания.
 
 
 
 В бухте стояло великое множество кораблей.
– Как думаешь, какой? – прошептал ей эльф, прижимая к
себе так, что его соратники тактично отвели глаза.
Знахарка обвела взглядом парусники, безошибочно выде-
лив небольшую изящную красавицу.
– Эта! – уверенно ткнула она пальцем.
– Правильно! – умилился ее возлюбленный. – Правда, са-
мая красивая?
– И самая быстрая, – поддакнул кто-то рядом.
Капитан благосклонно глянул на юнгу – веснушчатого па-
ренька в драных штанах.
– Маневренная! – веско добавил кентавр.
Дальше девушка услышала еще с десяток комментариев,
описывающих всевозможные достоинства шхуны.
– А как ее имя? – спросила знахарка.
–  «Аррау»,  – нежно произнес Т’ьелх.  – По-эльфийски
«Стрела».
– Красивая, – томно вздохнула Ива, поддаваясь общему
настроению. Вокруг заулыбались. – А какие у нее орудия?
Дорогу до корабля заняло перечисление арсенала. Девуш-
ка почти ничего не поняла, но, собственно, не для этого во-
прос и задавался.
В капитанской каюте ее ждала огромная застеленная бе-
лоснежным шелком кровать и сладкое вино. Т’ьелх носил-
ся по своей обожаемой шхуне, проверяя, все ли в порядке.
Пришел довольный и абсолютно счастливый и мгновенно за-
 
 
 
снул. Ива смотрела на его точеное бледное в лунном свете
лицо. Тьма волос обрамляла его. Длинные словно девичьи
ресницы бросали тень на рельефные скулы. Тонкие неуло-
вимо чувственные губы эльфийским луком кривились в бла-
женной улыбке. Совершенное тело было создано для этого
белого шелка. Эльф казался девушке колдовским наважде-
нием, слишком прекрасным, чтобы быть настоящим. Тако-
вы все эльфы – дивные, – не зря их так называли. Если чест-
но, Иву больше устроил бы менее впечатляющий экземпляр.
Она любила его не за эту красоту, иногда даже ненавидела ее.
Ведь порой она скрывала истинного эльфа – задорного, дерз-
кого, восторженного, всем интересующегося, отдающего се-
бя любви и страсти, умеющего красиво и интересно жить,
веселого, умного, ироничного. Он так любил дурачиться, но
за этой маской скрывался очень серьезный, познавший мир
и умеющий ценить его достоинства мужчина. Травница лю-
бовалась нежностью, беззащитностью его красоты, раскрыв-
шейся во сне, и думала о том, что должна благодарить богов
за их любовь. Чтобы не случилось после, пусть разрыв, или
правильнее будет сказать – расставание, но каждая минута
рядом с ним была, есть и будет чудом, подарившим ей та-
кую радость, которая стоит целой жизни. Ведунья прекрасно
знала, что одна из самых важных вещей в мире – это вера в
лучшее. Никогда нельзя опускаться ниже установленной се-
бе планки. А уж стартовать тем более надо красиво.

 
 
 
 Следующее утро началось с солнечного лучика, что пры-
гал по ее лицу и мешал спать. Стоило ей открыть глаза, как
ворвался ее возлюбленный. У него вообще было поистине
волшебное чутье на время ее пробуждения. Короче, пова-
ляться ей не дали. Почти силком выпихнули на палубу. И от-
правиться на рынок одной тоже не позволили. Т’ьелх катего-
ричным тоном заявил, что ее ограбят, как только она ступит
одной ногой со шлюпки. Оба полуэльфа тут же вызвались ее
сопровождать. Капитан сразу же решил сам заняться этим,
а своим подчиненным тотчас, без перехода, начал раздавать
указания. Члены команды были тут же построены и озадаче-
ны на два дня вперед.
Ива хотела пробежаться только по травяным рядам, но с
Т’ьелхом такой номер не прошел. Он протащил ее по всем
более-менее значимым лавочкам. В результате они накупи-
ли дикое количество вещей – от обуви до драгоценных по-
брякушек. Знахарка всегда подозревала, что любовь эльфа к
такому во всех отношениях полезному делу, как покупка ей
подарков, берет начало в склонности самого капитана к кра-
сивым вещам, так как треть того, что за ними тащили трое
мальчишек-разносчиков было куплено именно Т’ьелху, хотя
заходили они в очередной магазинчик исключительно пото-
му что… «надо купить тебе новые туфельки (юбочку, коф-
точку, пр.), милая».
Из порта корабль вышел ранним утром следующего дня.
Ива с замирающим сердцем смотрела, как берег все более
 
 
 
удаляется. На палубе царила рабочая суета. Поскрипывали
мачты, канаты терлись о дерево. Плескались за кормой вол-
ны. Кричали в отдалении чайки. Хлопали на ветру паруса.
Раздавались команды боцмана. Солнце медленно поднима-
лось над морем. Берег совсем исчез из вида. Ива перешла на
другую сторону палубы. Волны поднимали корабль. Девуш-
ка положила ладони на бортик. Впереди была бесконечная
даль синей-синей воды. «Только ветер и море,  – подумала
знахарка. – Воздух и вода, две стихии. А земля осталась да-
леко за спиной. Но отчего мне так весело? Когда моя родная
стихия так далеко?» Она прекрасно понимала: море только
кажется спокойным и покорным – в любой момент оно мо-
жет взбунтоваться и опрокинуть, потопить дерзкий кораб-
лик и всех, кто на нем.
«Как же восхитительно стоять вот так и чувствовать лишь
ветер в лицо и видеть только воду вокруг. И вперед, вперед.
В бесконечность. Корабль подпрыгивает на волнах, несется,
кажется, на предельной скорости. Я понимаю тебя, Т’ьелх.
Это как любовь. Этот полет над волнами».
Девушка стояла на корме, и никто ее не тревожил.
Потом она вздохнула и пошла заниматься обустройством
на новом месте. Ей выделили отдельную каюту под ее знахар-
ские нужды. Накануне она прикупила просто очарователь-
ный складной треножник, и ей надо было посмотреть, так ли
он удобен, как кажется. Комнатка была маленькая, но место
нашлось для всего: и травки подвесить досушить, и тренож-
 
 
 
ник установить, и скляночки разместить.
Первые два дня команда ходила вокруг девушки кругами,
не докучая просьбами, то ли выдерживая паузу, то ли пыта-
ясь разобраться, что она за птица. Ива не торопила их, спра-
ведливо считая, что привыкнут – сами подойдут.
Т’ьелх посмеивался и не стеснялся демонстрировать ко-
манде свои чувства к девушке. Постепенно народ освоился.
А после того как она вылечила коку надрывный кашель, так
и вовсе все моряки повадились к ней со своими нуждами,
так что она и сама была уже не рада.
Эльф однажды задумчиво поинтересовался, как у нее от-
ношения с погодой, и пошутил, что если ее немного под-
учить, то он бы с удовольствием взял ее в команду корабель-
ным магом. Ива заметила, а как же быть с приметой, что жен-
щина на корабле к несчастью. Он расхохотался:
– Это потому, что в пираты идут та-акие девушки, что…
скажем так, связываться с ними себе дороже. Открою тебе
секрет, душа моя: почти на всех кораблях в наше время слу-
жат женщины. Есть даже чисто женские команды. Один из
самых известных пиратов – Дикая Лилия – женщина. Обыч-
ная человеческая женщина. Но, признаю, саблей владеет, аж
завидно становится. Мы пару раз ходили с ней на дело, дву-
мя кораблями, – очень удачно. К тому же дамы, как прави-
ло, более честные партнеры. В общем, предрассудки пред-
рассудками, а от мага или лекаря-женщины никто не отка-
зывался.
 
 
 
 Дни пробегали со скоростью испуганного зайца. Ива на-
училась лазить по реям и мачтам, почерпнула множество
морских словечек, а заодно вылечила некоторым членам ко-
манды кучу застарелых болячек и даже помахала саблей под
чутким руководством кентавра.
Этот день ничем не отличался от предыдущих. «Аррау» в
полном соответствии со своим именем летела вперед. Синяя
гладь не меняла своего облика.
Знахарка суетилась в комнатке над очередным зельем.
Т’ьелх зашел позвать ее на обед, размышляя, как бы потак-
тичнее ей намекнуть, что использовать его команду для сво-
их экспериментов все-таки нежелательно. Полюбовавшись
на вертящуюся вокруг треножника травницу, он окликнул:
– Девочка моя, пойдем обедать.
Она оторвалась от своего увлекательного занятия и влюб-
ленно посмотрела на эльфа:
– Обедать? А что, уже обеденное время?
– Да, любовь моя, – очень серьезно, чтобы не засмеяться,
и убедительно подтвердил он.
Травница с сожалением посмотрела на варево, потом при-
слушалась к порыкивающему желудку и явно неохотно со-
гласилась:
– Ну если недолго.
Эльф уже открыл рот, чтобы что-то ответить, но в этот мо-
мент его врожденная способность предчувствовать неприят-
ности, а может, острый слух уловили изменение шумового
 
 
 
фона, – это был сигнал, что что-то не так. Знахарка увиде-
ла, как длинное ушко возлюбленного как у кошки повора-
чивается в сторону лестницы. Потом было лишь смазанное
движение. Капитан метнулся на палубу с такой скоростью,
что Ива всерьез задумалась о заклинании телепортации. Она
бросила деревянную ложку и рванула следом.
– Кэп!!! – на несколько голосов раздалось там.
Оказавшись на воздухе, Ива прежде всего отыскала глаза-
ми эльфа. Он стоял на капитанском мостике, вытянувшись
и явно что-то высматривая. Сама девушка могла различить
только неясную точку на горизонте.
– Это «Гаргулья», – повернувшись выдал Т’ьелх.
Полуэльфы синхронно кивнули.
– Примем бой? – поинтересовался кто-то.
– У них в два раза больше людей, – вздохнул капитан.
– Говорят, они недавно достали где-то скального тролля.
Туп как пень, но крушить все вокруг годится, – добавил боц-
ман – тот самый тип с гоблинской и тролльей кровью.
– К тому же у них явно есть маг, судя по тому, с какой
скоростью он движется, – проворчал кентавр Ахислес.
– А где «Летящая»?!
– И правда, где?
– К гоблину! Поворачиваем к рифам. Там мы проскольз-
нем, а они не смогут.
– Не слишком ли просто, кэп? Наверняка там нас «Летя-
щая» и ждет!
 
 
 
 – Пока мы будем пробираться сквозь рифы, нас расстре-
ляют как на учениях! Там же даже маневрировать невозмож-
но!
– Что же делать?! – раздалось со всех сторон.
– Тихо! – рявкнул капитан. – Поворачиваем к Хаосовым
отмелям. Там мы тоже сможем пробраться.
– Но это же слишком далеко и почти наперерез «Гаргу-
лье»!
– Прорвемся! Нам по течению, а им придется, чтобы сме-
нить курс, какое-то время идти против него. Даже считая
их мага, мы оказываемся в равном положении. Наша «Ар-
рау» быстрее, и мы ее только почистили, нароста нет. Долж-
ны успеть. Хотя… долго, конечно. Боцман!
Тот вытянулся и тут же начал орать, отдавая команды. Все
вокруг забегали. Рулевой закрутил штурвал в другую сторо-
ну. Начались какие-то сложные манипуляции с парусами.
Ива рванулась к противоположному борту. Величествен-
ный корабль раза в полтора больше «Аррау» уже был хоро-
шо виден. И приближался он явно быстрее, чем они успева-
ли уйти.
Но вот изящная «Аррау» завершила маневр и эльфийской
стрелой рванула по новому курсу. Течение подхватило ее и
понесло вперед. Корабль противника как раз начал поворот.
Но он был намного больше и менее маневренный. К тому же
магу оказалось трудно справиться с остаточной энергией, так
что «Гаргулью» продолжало по инерции нести вперед, и это
 
 
 
давало «Аррау» большую фору. Если бы еще не этот маг!
Как Ива в этот момент жалела, что не может ничем по-
мочь команде.
–  Скоро отмели,  – выдохнул рядом юнга.  – Там проход
только наш рулевой знает.
Судно медленно, но верно отрывалось от преследовате-
лей. Только девушка немного успокоилась, как сверху раз-
дался крик:
– Впереди корабль!!! Прямо по курсу!
Моряки бросились на нос шхуны.
– Это «Летящая»!!!
– Будь прокляты эти гады! – от полноты чувств рыкнул
эльф.  – Возвращаемся на прежний курс! Мы еще успеем
проскочить к рифам!
Опять началась суматоха. Рядом с Ивой промчался кен-
тавр.
– Проклятье! Там нет попутного течения! Не успеем!
– Успеем! – рявкнул капитан. – Им еще поворачиваться. –
И тут же, развернувшись, закричал: – Орудия к бою! При
повороте пальнем с обоих бортов! Охладим их пыл!
Раздался одобрительный рев. Стреляли на корабле из
небольших баллист и особых чисто морских орудий. Снаря-
ды представляли собой сплав магии и металла. В полет от-
правлялись при помощи специальных приспособлений, по-
хожих на маленькие катапульты.
При повороте корабль опасно накренился. Девушка схва-
 
 
 
тилась за бортик. В следующий миг шхуна выровнялась, что-
бы содрогнуться от двойного залпа, и тут же верным псом
рванулась вперед. Иве даже показалось, что этой красавице
очень хочется показать язык преследователям. Особенно ко-
гда с обеих сторон раздались крики. Правда, больше ярости,
чем боли: серьезных повреждений нанести противникам не
удалось. Но «Аррау» посчастливилось взять хороший старт,
пока на тех кораблях наводили порядок и поворачивали.
Однако все понимали, что не стоит особо радоваться.
Сейчас они выровняются и бросятся следом. А с помощью
мага на «Гаргулье» быстро догонят. Пока люди на «Аррау»
будут вести бой с первым кораблем, подойдет «Летящая».
Единственная надежда, что они все-таки успеют добрать-
ся до рифов. Даже с учетом постоянного лавирования это
быстрее, чем огибать атолл, как придется преследователям.
Ива вновь смотрела на догоняющие шхуны. Внезапно
травница почувствовала чужое колдовство.
Тут же паника охватила ее. «Что задумал этот проклятый
маг?!» Безумно опасаясь, что тот попробует испортить их и
так незавидное положение, она мгновенно вскинула руки и
провалилась в магию.
Как ни странно, на магическом уровне ничего особого не
происходило. Ива отчетливо видела, что маг сейчас не пыта-
ется призвать ветер для ускорения движения своего кораб-
ля. Вообще ничего агрессивного не предпринимает. Только
тонкая струйка телепатии струится куда-то вперед за «Ар-
 
 
 
рау». «Что происходит, гоблин пойми?»
Знахарка бросилась к возлюбленному, напряженно всмат-
ривающемуся в морскую гладь.
– Т’ьелх, он не пытается нас догнать! – От избытка чувств
она дернула его за рукав. – Только кому-то телепатический
сигнал посылает!
– Куда? – схватил ее эльф за плечо.
– Куда-то вперед, за нас!
Стоящие рядом пираты переглянулись.
– Кого он мог позвать себе на помощь? – удивился капи-
тан.
Боцман покачал головой:
– Я даже не могу себе представить этого придурка. Никто
не свяжется с Юджином.
– Только за очень большие деньги, – пробормотал Звез-
дочет – тот полуэльф, которого Ива определила как мелан-
холичного, прозванный так за любовь лунными ночами меч-
тательно любоваться звездами. – Но столько Юджин не за-
платит. Всем известна его жадность. Даже ради мести нам.
– Ты не ошиблась, Ива? – требовательно спросил Т’ьелх
девушку.
Она вновь прикрыла глаза, переходя на магическое вос-
приятие.
– Нет, – ответила она спустя минуту напряженного мол-
чания. – Более того – он усилил связь. И ее адресат уже неда-
леко.
 
 
 
 – Кэп! – К ним подбежал один из матросов. – Они отста-
ют! Мы отрываемся!
Отинолла – второй полуэльф – покачал головой:
– Они снижают ход.
Все согласно закивали.
– Что видно впереди?! – требовательно спросил капитан.
Но даже острое зрение эльфа и полуэльфов не смогло раз-
глядеть ничего опасного.
– Что за гоблиня происходит?! – изводился рядом боцман,
шмыгая своим выдающимся носом.
Крик с мачты возвестил о приближении рифов.
– А нельзя ли как-нибудь обогнуть? – взмолилась Ива. –
Они же отстали.
В этот момент корабль тряхнуло так, что у всех лязгнули
зубы и отчаянно захотелось залезть пальцами в рот и прове-
рить, остался ли на месте язык.
– Кракен!!! – раздался полный ужаса крик на корме.
Девушка увидела, как вытягиваются и бледнеют лица
окружающих. В следующий миг она услышала собственный
крик. Позади корабля вынырнул чудовищный монстр. Боль-
ше всего он был похож на громадного – с полкорабля – ось-
минога. Только у него было намного больше щупальцев –
длиной не в один корабль и шириной со шлюпку, с каки-
ми-то шипами,  – а пасть оскалилась иглоподобными зуба-
ми в несколько рядов. Вокруг него растекалась какая-то тем-
ная жидкость. Чудовище ревело. На корабле кричали. Толь-
 
 
 
ко один голос все равно пробился сквозь шум:
– Орудия к бою!!! Быстрее, псы помойные!!!
Привычный приказ, казалось, привел людей если не в чув-
ство, то хотя бы заставил их делать то, что требовалось.
«Аррау», словно живая, сама начала поворот.
«Не успеем!» – в который раз за сегодняшний день по-
думала Ива, бросаясь к борту. Шхуна отчаянно боролась с
сопротивлением воды, хлынувшей в открытую пасть чудо-
вища. «Сейчас, девочка!» – отчаянно прошептала знахарка,
вскидывая руки.
«Прочь!» – мысленно закричала она, призывая на по-
мощь всю свою донельзя перепуганную Силу, без каких-ли-
бо изысков направляя ее в монстра. Ударной волной та хлы-
нула вперед. В следующий миг рев кракена сорвался на визг,
препротивнейше резанувший по ушам. Магия не причинила
ему какого-то реального вреда, но не позволила атаковать в
этот раз, дав возможность «Аррау» завершить поворот. По-
хоже, перепуганная красавица шхуна установила рекорд ско-
рости.
Ива, не в силах совладать с болью, опустила обожженные
пальцы, слушая отчаянную ругань в адрес «проклятого Юд-
жина и его мага».
–  Как ему удается управлять этим чудищем?!  – кричал
кто-то. – Это же в принципе невозможно!
– Это совсем маленький кракен! Взрослые длиной в пол-
торы мили!
 
 
 
 Хорошо иметь в команде образованных полуэльфов, по-
тому что именно этот диалог все и решил.
Знахарка встрепенулась: «Он – маленький! Маленьких
далеко не отпускают!» Ведунье обычно удавалось договари-
ваться с животными. Ну и пусть, что только с лесными и до-
машними, – принцип тот же!
От ужаса при виде идущего на повторную атаку кракена
Ива сорвалась на такую телепатическую волну, что, навер-
ное, все живые существа в морских глубинах оглохли: «Тво-
его малыша обижают!!!»
И ей в ответ раздался рев где-то вдалеке. Но это не по-
мешало ему оглушить всех. Где бы ни был кракен, взрослой
особи много времени не понадобится, чтобы добраться до
любой точки моря. Но самое главное – рев родителя слышит
и нападающий «малыш» и вновь отвлекается. Как бы ни бы-
ло сильно заклятие неизвестного мага, перебить родствен-
ную связь ничто не может. Вероятно, через секунду магия
возьмет свое, но еще миг они выторговали у Судьбы.
– Не стрелять!!! – слышит Ива собственный крик.
Приказ Т’ьелха повторяет ее слова.
«Сюда! Сюда!  – кричит про себя знахарка.  – Сюда!!! Я
не могу сама справиться! Обидчик твоего малыша на боль-
шом корабле!» Неизвестно, понял ли ее кракен или уловил
ее эмоции и мысленную картинку, а может, сам что-то по-
чувствовал, но результат был именно тот, что требовался.
Молодой кракен вновь повернулся для атаки на «Аррау»,
 
 
 
когда вода позади «Гаргульи» сгорбилась. В следующий миг
корабль вознесся ввысь, чтобы навсегда исчезнуть в поис-
тине ужасающей пасти взрослого кракена. Ива буквально
физически ощутила, как лопнула магическая связь между
волшебником и детенышем. Последний с радостным ревом
повернулся навстречу большому.
Знахарка, глядя в пасть, которой на один зуб оказался гро-
мадный фрегат, подумала, как бы не получилось: из огня да
в полымя. Но в мозг ткнулось чужое чувство – что-то сродни
благодарности. И оба кракена повернулись, вода взбугрилась
над их спинами, и через секунду о присутствии этих леген-
дарных чудовищ говорили только небывалые для столь без-
ветренной погоды волны.
После минутной тишины, вызванной потрясением, воздух
взорвался ликующими криками.
Иву кто-то подхватил на руки. Развернув к себе, Т’ьелх от
переизбытка чувств подкинул ее в воздух. Знахарка совсем
по-девчачьи взвизгнула. Эльф хохотал как сумасшедший.
– Моя девочка! Моя девочка, какая же ты у меня умни-
ца! – не переставал повторять он, прижимая ее к себе. Во-
круг прыгали члены команды и радостно что-то кричали.
– Спасибо, малышка! – шептал эльф, прижимаясь щекой
к ее волосам.
Удивленная, Ива подняла на него глаза:
– Ты понял, что это я второго призвала?
– Конечно, милая! Правда, ребята?
 
 
 
 Почти вся команда, светившаяся как магический шар от
счастья, слаженно закивала.
– Но я же телепатически с ним общалась!
– Да я чуть не оглох! – радостно возопил Отинолла.
– Не понимаю! – прошептала Ива.
–  Любимая, телепатия такой мощи не может остаться
незамеченной. А эльфы очень к ней чувствительны. К тому
же вокруг тебя было такое свечение, что не догадаться было
невозможно. Ну и то, как ты в первый раз отбросила краке-
на… хм, скажем, впечатляет!
Моряки вокруг чуть ли не приплясывали, хлопали друг
друга по плечам, счастливо улыбались и смотрели на нее как
на спасительницу. Девушке самой хотелось прыгать от радо-
сти, что смерть, подошедшая так близко, все-таки прошла
мимо. Кто-то высказал предложение «качать спасительни-
цу».
– У меня есть предложение получше, – злорадно ухмыль-
нулась знахарка. Все благоговейно притихли.  – Не думаю,
что «Летящая» далеко ушла. К тому ж вряд ли на ней сейчас
готовы дать нам достойный отпор. И мы будем полными ду-
раками, если не воспользуемся этим.
На миг повисла тишина, чтобы потом взорваться одобри-
тельным хохотом и воплями. Ахислес, от избытка чувств то
и дело поднимавшийся на задние копыта, хлопнул ее по спи-
не (только Т’ьелх удержал девушку от падения), громогласно
заявив, что он, кажется, нашел им нового корабельного мага.
 
 
 
Ива хохотала, а «Аррау» уже поворачивалась вслед кораблю,
которого волна от кракена унесла ох как далеко. Но что для
«Аррау» – «Стрелы» было это за расстояние? Она жаждала
поквитаться за пережитый ужас. Роли поменялись.

Ива восторженно смотрела вперед на то, как быстро при-

ближалась черная точка на горизонте, в которой вся коман-
да единодушно распознала «Летящую». Каким образом это
сделали востроглазые эльфы, девушка еще могла предполо-
жить, но в случае с остальными оставалось только разводить
руками.
«Аррау» буквально подпрыгивала на волнах, так ей не
терпелось догнать подлую беглянку. Азарт захватил всех
членов команды.
Т’ьелх ласково положил руки ей на плечи.
– Любимая, – заглянул он в ее распахнутые горящие гла-
за, – тебе помочь?
Травница только хотела недоуменно поинтересоваться,
каким собственно, образом, как, переведя взор в направле-
нии его взгляда, мгновенно почувствовала боль ожогов.
С некоторым удивлением она поднесла пальцы к глазам и
осмотрела:
– Это, наверное, от силовой волны, – пробормотала она
в ответ на собственный невысказанный вопрос. – Больше не
от чего.
– Сильно болит?
 
 
 
 «Это кто у нас такой сердобольный? А! Юнга. Вот ты-то
мне и поможешь».
– Есть чуть-чуть. Милый, – девушка перевела взгляд на
возлюбленного, – я заберу вот этого юношу, не буду тебя от-
влекать.
– Хорошо, – облегченно вздохнул эльф. Что и сказать?
Дел у него было и вправду невпроворот.
Когда Ива вновь появилась на палубе, там как раз обсуж-
далась тактика предстоящего абордажа. Девушка скромно
притулилась рядом с капитаном – благо после сегодняшнего
ее чужой уже не считали и не обрывали серьезных разгово-
ров при ее появлении – и навострила ушки.
– Я, единственно, боюсь, что на их корабле намного боль-
ше людей, чем мы рассчитываем.
– С чего бы это? – громыхнул голос кока.
– Очень может быть, что они предполагали, что мы попы-
таемся все-таки прорваться к отмелям мимо «Летящей», –
ковыряясь в странно-острых зубах тонко заточенной щеп-
кой, за капитана ответил Лиса, прозванный так за слишком
гибкую для человека фигуру и отчаянную любовь к золотым
украшениям. Он весь был обвешен безделушками из этого
металла. Помимо того Лиса мог обдурить кого угодно так ис-
кусно, что именно его и отправляли на переговоры, особен-
но тяжелые. Собственно, благодаря его художествам коман-
да «Аррау» и сцепилась с Юджином. Это называется – на-
шла коса на камень. Юджин был еще тот обманщик, но если
 
 
 
Лису на авантюры двигала любовь к искусству, то капитана
«Гаргульи» – жадность.
Т’ьелх как-то шепнул Иве, что ее догадки верны и в пред-
ках его помощника скорее всего затесался один-другой лис-
оборотень, но попросил ее держать язык за зубами. На ко-
рабле одно из главных правил было такое: твое прошлое ни-
кого не касается. Девушка принимала и одобряла его. Еще
будучи ведуньей маленькой деревушки в Восточных лесах,
она приучилась держать язык за зубами, по крайней мере в
тех случаях, когда дело касалось чужих тайн. Уж кто-кто,
а она знала, сколько грехов на душе любого человека и как
много горя может принести так прославляемая всеми Прав-
да. Как ни странно, Правда и Истина порой не имеют ника-
кого сходства. Вот, например, такая ситуация. Болеет ребе-
нок, серьезно болеет. Его мать приходит к ведунье и спра-
шивает у той: «Умрет ли мой сын?» Ведунья честно отвеча-
ет – говорит правду: «Да!» Мать с горя бросается со скалы.
Ребенок выздоравливает. В гневе отец и муж вваливается к
ведунье и обвиняет ее в смерти любимой жены. А ведунья
отвечает: «Я сказала правду, твой сын умрет… ровно через
шестьдесят лет. От старости в окружении семьи и друзей».
Сказала ли ведунья правду в первый раз? Да. Но к чему она
привела? К смерти молодой женщины и тому, что ребенок
остался без матери. А Истина была во втором ответе, хотя и
первый и второй – по сути являлись Правдой. Вот поэтому
так и не любят ведуньи отвечать на вопросы и так ценят свое
 
 
 
и чужое право на молчание.
– Но мы могли и не убегать, а принять бой с «Гаргульей», –
стоял на своем кок. «Кстати, что он тут делает? Хотя… при
такой-то комплекции грешно в абордажах не участвовать». –
Да, это было бы самое правильное. Особенно если часть лю-
дей с нее – на «Летящей».
– А как же их маг и скальный тролль? – ехидно поинтере-
совался боцман.
– Ха! Нам ли бояться мага! – хохотнул тот, выразительно
глядя на подошедшую знахарку.
Ива от такой наглости аж опешила.
– Господа, – давясь собственным возмущением, заявила
она, – то, что я додумалась, как убрать от корабля кракена,
ничего не доказывает. Я знахарка и плыву к Каменному го-
роду для того, чтобы стать магом. А пока я владею только
несколькими фокусами. Поэтому предупреждаю, что в пред-
стоящем бою от меня будет о-очень мало пользы.
– Милая, как же хорошо, что ты это понимаешь! – рано
обрадовался ее возлюбленный. – А я все думал, как бы по-
тактичнее убедить тебя сидеть в каюте и не высовываться!
Девушка обманчиво ласково улыбнулась ему, эльф тут же
насторожился.
– Солнышко! – радостно провозгласила она, а присутству-
ющие тихонько заржали в сторонке. – Я это прекрасно по-
нимаю. Но видишь ли, это мой первый морской бой, и я не
собираюсь его пропустить, сидя в четырех стенах, поэтому
 
 
 
смею напомнить тебе, что я о-очень хорошая знахарка. А это
значит… я вам пригожусь, – прехитро прищурилась она.
– И как? – заинтересованно спросил высокий блондин с
самым пиратским, какие она знала, именем Морган, одари-
вая ее своею фирменной улыбкой, белозубо сверкнувшей на
загорелом лице. Ива невольно залюбовалась мальчишечьим
чубчиком, прыгающим на суровом обветренном лице.
–  Очень просто,  – послала она ответную улыбку, доста-
вая из любимой знахарской сумки два пузатых флакончика
с мутной грязно-бордовой жидкостью. – Знаете, что это?
Поскольку девушка была значительно ниже всех ростом,
моряки инстинктивно наклонились к ней, отчего несколько
голов со звучным гулом ударились друг о друга.
–  Судя по всему, какое-то разрушительное оружие,  –
усмехнулся капитан, единственный, кто остался стоять пря-
мо, глядя на потирающих лбы членов команды. – По край-
ней мере, на моих остолопов действует безотказно.
«Остолопы» беззлобно заворчали что-то протестующее.
Ива поспешила объяснить свою идею, чтобы избежать бо-
лее разрушительных последствий.
– Это взрывчатая смесь. – Она с удовольствием тряхнула
склянками, жидкость в них забурлила. Пираты от греха по-
дальше отшатнулись от всей этой «алхимической гадости»,
и некоторые из них столкнулись, кто-то даже упал.
–  Да, безусловно, действенная вещь,  – пробормотал
Т’ьелх, оглядывая потирающих различные части тела подчи-
 
 
 
ненных. – Но как ты собираешься ее использовать против
наших врагов?
Знахарка, немного смущенная результатами своей дея-
тельности, помолчала и потом произнесла:
–  Я думаю, надо взобраться на мачту и, когда корабли
пойдут на сближение, бросить несколько таких скляночек на
палубу «Летящей». При ударе обо что-то твердое произой-
дет взрыв. Сильно разрушительного результата не обещаю.
Обычно я использую такие вещи в трактирах для защиты
от всяких козлов. Сейчас я немного усилила состав, но по-
скольку опыты проводить негде… – Ива с сожалением обве-
ла взглядом корабль. Окружающие невольно содрогнулись.
Почти каждый из них испытал на себе последствия ее намно-
го более мирных экспериментов, – то сильно менять что-то
я не решилась.
– И правильно! – поддержал дрожащий за свою ненагляд-
ную «Аррау» эльф.
– Но как бы там ни было, эффект будет впечатляющий.
Представляете себе взрыв на палубе! Огонь! Шум! Искры!
Да тут еще и вы с саблями и криками «На абордаж!». У меня
таких скляночек всего пять, но для паники в первые минуты
хватит.
– А что? Мне нравится, – одобрил кентавр. – Может сра-
ботать.
Т’ьелх внимательно оглядел возлюбленную:
– Ты обещаешь, что никаким другим способом не поле-
 
 
 
зешь в драку?
– Что я, дура, что ли?! Как-нибудь сами справитесь!
– Хорошо, тогда принимаем этот план к действию. А сей-
час обсудим…

Ива сидела на рее, крепко прикрученная к мачте преду-

смотрительным Т’ьелхом. Правда, отцепиться она могла, но
сделать это быстро… хм… «Сволочь ты, Т’ьелх! Всё, гад,
предусмотрел!» Девушка в очередной раз проверила, на ме-
сте ли ее любимые скляночки да порошочки. Потом поднес-
ла к глазам правую руку. Миниатюрный дракон обвил хво-
стом ее средний палец. Знахарка использовала подарок Тх-
энна только один раз да и то с перепугу. На нее тогда откуда
ни возьмись вывалилась пакость какая-то зубастая. Сделать
знахарка ничего не успевала. Тут Дрейко не сплоховал. Он
развернул морду и жахнул в тварюгу аршинной струей пла-
мени. От той и пепла не осталось. С тех пор девушка про-
никлась к миниатюрному защитнику куда большим уваже-
нием. Больше признаков активности маленький дракончик
не подавал. Разве что когда его разглядывали, пытался цап-
нуть за нос нахалов. Но кроме самой Ивы его могли видеть
только эльфы.
Сейчас он тоже немного повел серебряным глазом и нерв-
но задергал кончиком хвоста, что обозначало его неодобре-
ние. Не любил Дрейко, когда его разглядывали.
Травница решила не гневить дракончика, опустила руку
 
 
 
и стала напряженно вглядываться в происходящее вокруг.
«Аррау» быстро нагоняла соперницу. При всей изящности
названия та была намного медлительнее и менее маневрен-
на, а ее орудия обладали куда меньшей дальнобойностью.
План заключался в том, чтобы подойти на расстояние вы-
стрела, начать стрельбу, вильнуть в сторону, дабы сбить про-
тивникам прицел, не прекращая стрельбы, по-быстрому пре-
одолеть расстояние, которое покрывали вражеские снаряды.
Надо сказать, оно не было таким уж большим. Вблизи сво-
его судна магические орудия – для краткости: магорудия –
боялись использовать: доставалось более всего, как правило,
стреляющей стороне, а баллисты перестроить быстро редко
удавалось.
Команда Т’ьелха была на редкость удачной. Каждый был
мастером своего дела. Все умели работать в группе. Когда
Ива спросила возлюбленного, как ему удалось создать такую
хорошую команду, он усмехнулся и выдал: «Надо просто хо-
рошо платить».
Поэтому когда канониры начали палить из своих люби-
мых магорудий, никто не усомнился, что расстояние дей-
ствительно именно то, что нужно. Эта уверенность тут же
подтвердилась практикой. Снаряды ударились в борт «Летя-
щей». Воздух взорвался ликующими воплями. Стреляли с
носа. Там было всего два орудия, которые при всей удачно-
сти не могли нанести слишком больших повреждений. Да и
ударить они могли лишь два раза. Потом раздался приказ
 
 
 
боцмана:
– Поворачиваем!
«Аррау» послушно вильнула, уходя с прежнего курса. И
очень вовремя – снаряды противника полетели мимо. Благо-
даря повороту на миг шхуна встала боком, и магорудия пра-
вого борта ударили одновременно. Корабль ощутимо трях-
нуло. Шхуна уже начинала поворот, неумолимо приближа-
ясь к «Летящей». В ход вновь вступили орудия на носу.
Через пару минут на судне противника пришли в себя, и
рядом с морской красавицей «Аррау» посыпались снаряды.
Пока враги мазали, и шхуна под командованием Т’ьелха сде-
лала отчаянный рывок, идя на сближение. Опасный участок
был пройден. Правда, в ход пошли баллисты, но это уже не
было так ужасно.
– Приготовиться! – раздался голос капитана. – Ива, сле-
дующий выход твой!
Пока команды обменивались «презентами» из тяжелых
баллист, корабли подошли друг к другу почти вплотную.
Еще немного, и полетят «кошки» на соседний борт, а пи-
раты ухватятся за веревки, чтобы перенестись на чужую па-
лубу. Ива напряглась. Она сидела на самой близкой к носу
мачте… «Вот сейчас! Еще минутку!» Девушка сжала при-
готовленную бутылочку. Надо сказать, она серьезно испуга-
лась за них, когда шхуну трясло от выстрелов. «Главное –
не прозевать момент!» Вот показалась корма чужого кораб-
ля. «Нет, еще рано. Не докину… А вот теперь – начали!»
 
 
 
Девушка размахнулась… Благо за время экспериментов она
натренировалась определять расстояние. Правда, тут она бы-
ла высоко, но удар удался. На палубе «Летящей» полыхнуло
огнем. Раздался грохот взрыва. Потом крики. Ива, не оста-
навливаясь, швыряла заветные бутылочки. Соприкасаясь с
твердым – палубой, мачтами, чужими лбами, те взрывались,
вызывая недолгое, но высокое пламя. Все это сопровожда-
лось чудовищным грохотом. Знахарка заслуженно гордилась
этим. Она сама придумала, как создать такой звуковой эф-
фект.
Меж тем корабли надежно сцепились «кошками». Воздух
давно уже дрожал от воплей. Первым, как и предполагала
Ива, на чужую палубу прыгнул кентавр. Вот уж кому-кому,
а ему точно не требовалась никакая веревка для этого. Ива
никогда не видела кентавра в бою и теперь целиком и пол-
ностью признавала, что это страшная сила. Его копыта сразу
же опрокинули двоих неприятелей. Сабли в руках резанули
по груди еще двоих, не ожидавших так быстро попасть под
раздачу. Инерция несла Ахислеса дальше, но он могучей ру-
кой ухватился за мачту, разворачиваясь, и вновь бросился в
бой, топча противников.
Почти одновременно с ним, тоже без помощи веревки, од-
ним длинным прыжком на чужой палубе оказался Лиса. Без
перехода он завертелся волчком. Его длинные шпаги засвер-
кали, практически сливаясь перед глазами в стальную вось-
мерку. Враги вокруг посыпались как куклы. Следом прыгну-
 
 
 
ли все три эльфа. Их стальные клинки уже встретили сопро-
тивление пришедших в себя «летящих».
В следующий миг вся остальная команда «Аррау» оказа-
лась на чужом борту.
Крики, визг рассекаемого клинками воздуха и звуки уда-
ров и падений смешались с треском огня, который все же
успел заняться на «Летящей». Ива дрожала на мачте то ли от
страха за своих, то ли от азарта, отчаянно жаждая присоеди-
ниться к битве. Больше всего она, конечно, следила за Т’ьел-
хом, замирая от ужаса и восторга. Ей казалось, что лучше
бойца нет в целом свете. Он легко держал круговую оборо-
ну, двигался с бешеной скоростью, – так, что порой глаз мог
ловить только расплывчатое движение в том месте, где он
должен был по идее находиться. Каждый раз он оказывался
там, где нужнее всего. Всегда в самой гуще схватки.
Остальные тоже показывали чудеса рукопашного боя, но
сердце не позволило девушке оценить и их искусство. На миг
ей померещилось, что ее милый падает под чужими окровав-
ленными клинками. За ту секунду, что потребовалась эльфу,
чтобы раскидать противников, она едва не поседела. При-
шла в себя она, уже наполовину спустившись с мачты. Как ей
удалось отвязаться и проделать такой путь, который прежде
занимал у нее очень долгое время, знахарка не помнила.
Пока девушка осиливала оставшуюся часть мачты, бой за-
кончился полной победой команды Т’ьелха. Пленных загна-
ли в угол ждать своей участи. Раненых с «Аррау» переноси-
 
 
 
ли на свой корабль. Так что Ива пришлась как нельзя кстати.
Для начала она немного повисела на шее своего ненагляд-
ного эльфа и, только успокоившись насчет его целости и со-
хранности, приступила к лечению остальных.
Особо серьезных случаев не наблюдалось, но кое с кем ей
пришлось повозиться. Оставшиеся на ногах пираты перета-
щили на «Аррау» все ценное и покинули нехило поврежден-
ную «Летящую».
– Ну что, милая? – Эльф подошел как всегда бесшумно.
Она обернулась и одарила его улыбкой, которая, как ни
стыдно признаться, почти заставила капитана забыть о здо-
ровье любого из его людей.
– Все хорошо. Жить будут все. Вот эти двое проваляются
пару деньков. С остальными сейчас закончу.
Девушка повернулась к нему спиной и склонилась к оче-
редному пациенту, а эльф еле сдержался, чтобы не отвлечь ее
от лечения, устроив руки на одной из самых соблазнитель-
ных частей ее тела. Скрипнув зубами и сжав кулаки, он на-
помнил себе о том, что он капитан и здоровье его людей все-
таки важнее секса, и уже почти повернулся, но в последний
момент довольно грубым рывком притянул ее к себе и впил-
ся в сладкие губы. Азарт драки еще бродил в его крови. Бы-
ла бы его воля, девушка уже лежала бы в кровати и хорошо
еще, если в кровати, а не в каком-нибудь менее приспособ-
ленном для этого месте.
Скоро Ива присоединилась к ликующей команде, пила
 
 
 
хмельное вино за удачу и прижималась к тому, кто ее так
любил и хотел.
«Аррау» повернулась и неслась в сторону Хмурого Леса.

Амлерг был столицей небольшого приморского государ-

ства. В основном оно жило рыболовством и морской тор-
говлей. Город был отличным перевалочным пунктом. Здесь
останавливались все, кто плыл дальше – в северные богатые
страны и, наоборот, к другим западным странам и к югу.
Кроме того, Амлерг был негласной столицей всей контра-
бандной торговли. Сюда привозили все краденое, здесь лег-
ко можно было найти любую ценность, находящуюся в ро-
зыске во всех цивилизованных странах, все запрещенные в
них же товары, любые яды и всевозможное оружие. Един-
ственное, что категорически запрещалось в этом городе, –
это рабство и торговля рабами. Здесь же любая информация
продавалась за звонкую монету.
Т’ьелх радовался как ребенок.
– Обожаю этот город! Ах, Ива, если бы ты только знала,
как сладко пахнет свобода этого места!!!
В таком духе он вещал уже на протяжении многих часов.
Иве порядком поднадоело его слушать. Поэтому Моргана,
подошедшего с просьбой сменить повязку, она восприняла
как спасителя.
Когда показался берег, эльф оторвался от осмотра товара
на продажу и почти силой нацепил на голову девушки повяз-
 
 
 
ку с нарисованной стрелой, перечеркнутой эльфийской ру-
ной, обозначающей первый слог имени корабля, пообещав,
что теперь ее никто не тронет.
Ива спустилась к себе в каюту за сумкой и кое-какими ве-
щами. Уже поставив ногу на лестницу, выходя из комнаты,
она поймала свое отражение в высоком зеркале. Из глубины
темноватого стекла на нее смотрела коренастая лихая дев-
чонка в обтягивающих кожаных штанах и покрытой метал-
лическими заклепками черной куртке. Лоб пересекала крас-
ная повязка. Волосы были растрепаны. Шею украшали мно-
жество амулетов. Запястья звенели браслетами. За голени-
щами высоких сапог были заметны кинжалы. В темных гла-
зах – вызов. Щеки пылают румянцем. «Боги! – совершенно
искренне удивилась травница. – Что-то я себя не узнаю. А
где же знахарка из Восточных лесов? Пиратка какая-то! И
что этот эльф со мной сделал?» Ива рассмеялась и запрыга-
ла наверх. Ее ждала негласная столица пиратов и контрабан-
дистов!

Команда быстро разбрелась по городу. Ива тоже пробежа-

лась по незнакомому месту. Т’ьелх же куда-то умчался, едва
шлюпка коснулась причала.
Амлерг произвел на знахарку небывалое впечатление, но
даже не столько обилием любого товара, который можно бы-
ло себе представить, сколько своим духом. Эльф был прав:
дух свободы буквально летал в воздухе.
 
 
 
 Вечером небольшая часть команды собралась в кабаке
«Пьяный боцман». Почти все мужчины прижимали к себе
девок и, совершенно не стесняясь, тискали их на глазах у
Ивы. Надо сказать, она даже не удивилась – было что-то та-
кое в этом месте, что заставляло смотреть на все проще.
Сюрприз, однако, преподнес Т’ьелх. Он был пьян. Не то что-
бы эльф чурался спиртного, но пьяным знахарка его ни разу
не видела – навеселе да, но не более.
Увидев девушку на пороге питейного заведения, он с тру-
дом поднялся, опрокинув стул. Достаточно ловко его обо-
гнул и, покачиваясь, дошел до остолбеневшей знахарки. По-
том рухнул – очень правильное слово – на одно колено перед
ней и начал целовать ее ноги где-то на уровне колен. После
этого он добрался до ее рук, не забывая на весь зал вещать,
как он ее любит, как хочет на ней жениться и иметь гоблин-
скую тучу маленьких полуэльфят с ее чудесными глазами и
способностями к магии. Не забыл упомянуть, что она вся
из себя замечательная и какой великой волшебницей станет,
когда выучится, а потому он не хочет ее далеко от себя от-
пускать. Не забыл сказать, как она хитро справилась с краке-
ном – кракеном! – и как ее вся команда любит. И уж совсем
разоткровенничался, сообщив, что ему хочется порвать всех
на мелкие лоскутки, когда они начинают коситься на разные
части ее тела. Дальше он пошел по второму кругу, но к этому
моменту Ива уже пришла в себя, чуть ли не за шкирку под-
няла его с колен, и они вместе уселись за столик. Т’ьелх тут
 
 
 
же прижал ее к себе, налил ей какой-то странной жидкости.
За столом все орали во всю глотку, то ли разговаривая, то ли
просто высказываясь, тискали девок, провозглашали тосты,
пили какую-то дрянь, пели песни. Причем подобная ситуа-
ция наблюдалась повсюду.
Ива храбро хлебала свою выпивку, решив, что коль ей
приходится смотреть на подобное, то надо тоже напиться,
чтобы все это хотя бы казалось веселым. Надо сказать, план
удался – безобразие не прекратилось, но стало веселее. Бо-
лее того, пьяные откровения эльфа казались жутко роман-
тичными и возбуждающими, шутки смешными, а песни за-
разительными. С какого-то момента память перестала функ-
ционировать, так что проснувшись на широкой уже ставшей
привычной постели в капитанской каюте, ни Ива, ни Т’ьелх
не смогли вспомнить, как добрались до «Аррау».
Пробуждение было на редкость удачным. Во-первых, пол-
ностью отсутствовало похмелье. Во-вторых, факт нахожде-
ния в собственной кровати не мог не быть приятным сюр-
призом после такой бурной ночи. В-третьих, разбудили ее
поцелуи любимого.
Они еще долго нежились меж шелковых простыней.
– Эх, хорошо, – протянул эльф. – Люблю этот город.
– Похоже, я тоже, – зевнула его возлюбленная. – Я только
не могу понять, почему нет похмелья.
– О! Именно из-за этого я и люблю этот город, – засмеялся
эльф. – Вчера мы пили только их местный ром. Почему-то
 
 
 
он не дает похмелья, сколько его ни выпей. Секрет его при-
готовления здесь охраняют пуще чести своих дочерей.
– Слушай, насчет чести, – встрепенулась знахарка. – Мне
вчера показалось или за соседним столиком целовались… и
не только мужчины?
– Нет, любовь моя, – хохотнул Т’ьелх. – Ни в коем случае
не показалось. Тут очень свободные нравы. И однополая лю-
бовь только приветствуется.
– Ну надо же! – вздохнула Ива.
– Что вздыхаешь? – заинтересовался капитан. – Тебе это
противно?
– Да нет, – водя ладошкой по его груди, ответила девуш-
ка. – Жалко, что скоро надо отсюда уезжать… Скажи, а ты
пробовал… ммм… с мужчинами?.. Ну ты понял… Или та-
кой вопрос тебе неприятен?
– Да нет, в общем-то. Ладно, скажу – пробовал. Но учти,
что об этом лучше не болтать. Даже здесь.
– И как?
–  Не очень, если честно. Ожидал большего. Экзотично,
но не более.  – Он поймал ее любопытную ладошку, ловко
перевернул травницу на спину и припал к ее коже. – Ох, Ива,
с женщинами куда лучше…
Знахарка изогнулась, чтобы ему было удобнее, и засмея-
лась:
– Да?
– Угу.
 
 
 
 – Надо попробовать.
С утробным полурыком-полусмехом он накрыл ее губы
поцелуем.

Наутро они отправились в путь. Больше всего этому факту

радовался Лоренцо, которому порядком надоело болтаться
в трюме корабля. Он даже не стал негодующе отворачивать
морду, когда Ива погладила его.
Дорога петляла меж редких деревьев, периодически вы-
скакивая то к лугу, то к полю, то и вовсе к реке. Хмурый Лес
был еще далеко.
– Что мы им скажем? – беспокоилась девушка.
– Как есть, так и скажем, – невозмутимо покусывал тра-
винку эльф.
– Что – так и скажем?! – возмутилась знахарка.
– Попросим проводить к главному и изложим историю…
заодно и наших поисков тоже.
– А дальше?
– А дальше – по обстановке.
– Но так же нельзя! Надо все продумать! План составить!
– Ива, – вышел из себя Т’ьелх, – планы надо составлять,
имея нормальные сведения! А когда ничего не знаешь, ка-
кой смысл напрягаться? Приедем, – немного остыл он, – и
посмотрим.
– Не нравится мне это, – проворчала она.
– Относись ко всему проще. Если не можешь ничего из-
 
 
 
менить, расслабься и получай удовольствие.
Ива хмыкнула в ответ на это заявление:
– А ты бывал в Хмуром Лесу? Почему он так называется?
– Нет, не был. Мимо только проезжал. А название… кто
его знает? Про этот лес ходят очень нехорошие слухи. Обыч-
ный набор: упыри, вурдалаки, кикиморы, великаны-людо-
еды. Обычно добавляют еще, что, мол, этот лес живой. Де-
ревья в нем и двигаются, и разговаривают, и наказывают
неугодных.
– А это правда?
– Откуда я знаю? Но такие сплетни хотят про все древние
леса.
– А что ты думаешь? Это может быть правдой?
Темный пожал плечами.
– Арригуэна,2 – пробормотал он.
– Что?!
Эльф дернулся:
– Прости, милая. Я так привык, что ты рядом, даже за-
бываю, как много ты еще не знаешь. Команда уже просто
привыкла. Arri gu’en a – это устойчивое эльфийское выра-
жение. Обозначает что-то типа: «все возможно», «почему
нет?», «кто знает?» или «а пес его знает!». Как-то так. В дан-
ном случае я хочу сказать, что это может быть и правдой и
вымыслом. Ну сама посуди, кому как не тебе знать, что при-
рода частенько бывает очень даже живой. Сама мне не раз
2
 
 
 
 Звездам лишь то ведомо (др.-эльф .).
рассказывала. А в случае с лесными колдунами… одна эта
легенда чего стоит! Чтобы лес пошел против эльфов! Просто
не могу себе этого представить! К тому же все достаточно
древнее тоже порой обзаводится собственным характером.
Вот замок твоего приятеля… как его?
– Торн Фьелг. – Знахарка украдкой улыбнулась. Ее воз-
любленный почему-то никогда не помнил этого имени – это
с его-то феноменальной памятью! Сдавалось ей, что он про-
сто ревнует.
– Точно-точно, Фьелг. Ничего себе замок! И после этого
говорят, что у камней нет души! В таком случае, почему ле-
су, стоящему здесь с самого рождения мира, не обладать ка-
кими-то необычными свойствами? А с другой стороны, мол-
ва говорит, что друиды заключают браконьеров в клетки из
живых растений, чтобы новые ростки пробивали их тела на-
сквозь. Или что гномы рождаются из камня.
– А это неправда?
– Нет. Друиды очень миролюбивые. А гномы обыкновен-
ная раса. И их процесс размножения ничем не отличается от
человеческого или эльфийского… Кстати!..

– Ну вот он, Хмурый Лес, – обозначил вполне очевидное

Т’ьелх.
Почему очевидное? Исполинские деревья, как часовые,
стоящие в дозоре, давно уже сбились со счета прожитых ими
веков, – лес и впрямь выглядел неприветливо и хмуро. Ста-
 
 
 
рый, если не сказать древний, могучий, многое повидавший
Хмурый Лес не был рад гостям.
– И чего стоим? – заерзала в седле Ива. Ей лес представ-
лялся очень даже симпатичным.
– Я думаю, – ответил эльф.
–  Да?  – Девушка изумилась так искренне, что темный
эльф даже обиделся. – И о чем?
– Что-то мне не хочется туда соваться.
– Да ну тебя, что теперь останавливаться перед самой раз-
гадкой?!  – возопила в праведном гневе знахарка, которой
уже грезились новые растения, какие просто наверняка она
встретит в этом странном лесу.
– Да, ты права, – думая о чем-то своем, буркнул Т’ьелх. –
Поехали. Чуть что – прячься за меня. Надо по возможности
избежать всяких агрессивных действий. Мы все-таки сюда
за помощью пришли.
Ива, озадаченная таким вступлением, почесала маковку,
потом пожала плечами и тронула Лоренцо, последовав за
эльфом. Тот как раз скрылся в небольшом просвете, в кото-
ром при определенном воображении можно было признать
дорогу. Стволы деревьев по бокам не поддавались и несколь-
ким обхватам. Знахарка благоговейно поежилась. Она всегда
любила лес, но прекрасно знала, сколько опасностей в нем
может таиться. Даже в знакомом лесу надо хранить бдитель-
ность, что уж говорить о чужом.
Однако у Ивы был один недостаток или лучше сказать
 
 
 
– особенность характера, свойственная большинству знаха-
рок: любовь к экспериментированию. Даже потребность в
нем. Это на своем горьком опыте уже поняла многострадаль-
ная команда «Аррау». Им особенно не повезло: ведь они
проплывали мимо мест, девушке незнакомых. Разумеется,
на рынках в травяных рядах продавалось множество новых
травок и прочих знахарских принадлежностей, которые она
просто не могла не попробовать. Это дома у нее был безот-
казный Хонька. Пришлось бравым матросам помучиться. Но
если уж не грешить против правды, не так и сильно они по-
страдали. Уж чего не отнять, так это лекарского чутья Ивы.
А вообще подобная страсть к экспериментированию была
вполне оправданна. Знахарки получали знания частично от
предшественниц, частично по «обмену опытом», а большей
частью именно так: пробуя и ошибаясь. Кроме того, очень
многие травницы обладали разной силы магическим даром,
поэтому у них в арсенале была еще и такая возможность:
все-таки магия – это редкий дар, – вот только как с ним об-
ращаться не все знали. Немногим повезло получить соот-
ветственные уроки от матерей или других воспитательниц.
Таких отчаянных, как Ива, тех, что не побоялись невзгод и
опасностей и отправились-таки в магические школы, было
немного. Тут имело место и вполне оправданное опасение:
дар мог быть и слишком слабым, чтобы с ним приняли в
престижное учебное заведение. Поэтому-то знахарки и экс-
периментировали самостоятельно, на свой страх и риск.
 
 
 
 Иву тоже не минула эта чаша. Едва въехав в лес, она тут же
начала думать, что бы такое интересное с ним сделать. Она
просто органически не могла представить себе его как что-
то равнодушное или, страшно сказать, неживое, без души и
характера. А коли лес этими свойствами обладает, то значит,
можно попытаться заслужить его благосклонность. Девушка
крепко задумалась – как.
Через некоторое время эльф, контролировавший ситуа-
цию, заметил отсутствие стука копыт Лоренцо. Пока он по-
ворачивался, в его голове пронеслись миллион предположе-
ний, одно страшнее другого. Все оказалось очень просто. Его
подруга просто остановила коня и уже приноровилась с него
слезть. Т’ьелх немного позабавился, глядя на эту процеду-
ру, – что ни говори, не освоила еще его возлюбленная всех
премудростей верховой езды, – и только потом задумался,
зачем это ей.
– Ты куда?
Девушка только махнула рукой, как делала всякий раз, ко-
гда не хотела отвечать на вопрос. Он уже знал, что в такие
минуты ее лучше не трогать. Так что он молча наблюдал, как
она достала из изрядно разросшихся седельных сумок (бла-
го они все-таки оставили большую часть шмотья на корабле)
чистое льняное полотенце, которое невесть зачем прикупила
в городе, завернула в него целую буханку хлеба и положила
точно в центре полянки, что-то бурча себе под нос. Потом
травница еще немного побродила вокруг, вдохновенно раз-
 
 
 
махивая руками и что-то шепча. Т’ьелх счел за лучшее не
вмешиваться (Ива не раз уже за время их знакомства мно-
гообещающим рыком увещевала его: «Не лезь во время кол-
довства с немытыми руками и глупыми вопросами навроде:
„А нет ли у тебя белой горячки, деточка?“») и отъехать по-
дальше. Также опыт общения показывал, что и вслушивать-
ся в бормотание тоже не стоит. Это как-то всегда потом нега-
тивно отражалось или на нем самом, или на волшебстве. По-
чему-то за последнее Ива ругалась больше. Наверное, в этом
случае последствия были более разрушительные.
На самом деле знахарка не сильно и мудрила. В чарова-
нии она разбиралась плохо, но есть вещи, которые каждый,
кто у леса живет, знает. Например: не задобрив лешего, во
владения его не стоит соваться. Уж что-что, а договаривать-
ся с лесными хозяевами ведунья умела. Чай, не раз в гостях
у них травяной настой попивала, советы мудрые слушала да
знаниями иль лекарствами делилась.
Но она прекрасно понимала, что лешего надо долго задаб-
ривать, иначе коротко не сойтись. В лесах, что окружали ее
родную деревушку, порукой ей была тетушка да и собствен-
ные знахарские дела. А как быть здесь? Хлеб да доброе сло-
во – обычная осторожность путника. Ранее травнице везло с
лешими. Каким-то чутьем они признавали в ней свою. Тра-
диционно лесных хозяев причисляли к нечисти навроде ру-
салок и кикимор. Ведьмы тоже таковыми признавались. А по
народному разумению разница между ведьмой и знахаркой
 
 
 
невелика. Да и к тому же в строгом смысле слова ее тетушка
и была ведьмой. «Да, хм, и мать, похоже, тоже… Может, и
род весь». Так что по вполне понятным причинам лешие ее
не чурались. Хотя между нечистью тоже ого-го какие разли-
чия. Но и она, однако ж, не совсем для них чужая.
Ива вздохнула. Ранее она всегда каким-то особым чутьем
– не магическим, это уж точно,  – улавливала присутствие
нечисти, правда, по большей части безвредной… Относи-
тельно безвредной.
Но магия как-то странно влияла на эту способность, за-
ставляя прилагать все больше усилий. А может, это как даль-
нее и ближнее зрение – чтобы перейти с одного на другое, на-
до перестроиться. Чем дольше вдаль смотришь, тем больше
времени требуется, чтобы собственные пальцы разглядеть.
Но Иве казалось, что она отдаляется от того, к чему с детства
была привычна. И лес да луг могут ей этого не простить.
Усилием воли она прогнала эти мысли и попыталась по-
чувствовать лесного хозяина. Против ее ожидания в магию
она провалилась практически мгновенно и сразу же поняла:
причиной был тот факт, что волшебства в воздухе и всем
окружающем витало столько, – было бы нереальным сразу
этого не почувствовать. Все было просто пропитано им. Будь
Ива чуть поопытнее, ей сразу бы стало ясно, что магия исхо-
дит из всего произрастающего в этом странном месте, а вол-
шебство просто здесь накопилось.
Однако необходимых знаний у девушки не было, поэто-
 
 
 
му она и не могла выполнить задуманного, не разобралась в
хитросплетениях магических потоков, и тот, кто ее вел пу-
таной дорожкой, достиг своей цели. Эльф ехал по тропин-
ке, которой на самом деле не было, а юной колдунье очень
умело подсунули одну из множества магических ниточек, и
она шла по ней как кукла в умелых руках кукловода. Вол-
шебство, разлитое вокруг, умело задурило ей голову, скрыв
множество опасностей, таящихся в этом странном лесу.
Т’ьелх видел, что подруга, мягко говоря, не в себе. Но
такое с ней частенько случалось. Последнее время она все
больше внимания уделяла своему зарождающемуся искус-
ству колдовства и впадала в транс чуть ли каждый день.
Эльф заметил, что в такие минуты, даже когда глаза девуш-
ки смотрели в пустоту, она не спотыкалась, не натыкалась
на предметы, корни деревьев не лезли ей под ноги, ветки не
цепляли за волосы, колдобины сами уходили с ее пути. Од-
нако такое состояние не должно быть долгим. Ива как-то го-
ворила ему, что это очень опасно: можно и с ума сойти. По-
этому эльф очень скоро забеспокоился: возлюбленная шла
явно в трансе. Двигалась уверенно, будто знала дорогу. Кста-
ти, тропка-то тоже была непростая. Раз оглянувшись, Т’ьелх
увидел, как там, где они проехали, ее уже нет. А еще дальше
даже деревья многовековые стоят, притом так плотно, слов-
но воины в строю. А Ива двигалась так, будто вел ее кто-
то путем, ему лишь одному ведомым. Эльф верил в чудеса,
но очень давно понял, что чужая воля редко бывает доброй.
 
 
 
Понаблюдав за этой картиной еще немного, он спешился и
аккуратно подставил подножку своей красавице. Против его
ожидания она не споткнулась, не упала. Его готовые подхва-
тить ее руки опустились в удивлении.
Кто-то вел ее вперед, берег свою добычу, чтобы дать ей
возможность добраться куда следует. В этом Т’ьелх не со-
мневался ни на секунду: в следующий миг его пощечина обо-
жгла девушке щеку. Знахарка дернулась, и в сторону эльфа
полетела какая-то явно магическая дрянь, похожая на ма-
ленький ледяной шарик. Насколько он знал, такой способ
атаки Ива давно пыталась создать по книгам, но у нее никак
не получалось. «Надо же, – подумал он, уворачиваясь от еще
одного „снежка“, – как у нее хорошо получается. А всего-то
надо было – попасть под гипноз, а в качестве объекта ата-
ки избрать близкого человека… Любимая, да что ж ты тво-
ришь?!»
Эльф извернулся и схватил травницу за запястья. В сле-
дующий миг они оказались на земле.
Ива мотнула головой и недоуменно уставилась на капита-
на:
– Что случилось?
– Ну как тебе сказать? – Он устроился поудобнее, не от-
пуская ее рук. – Ты пыталась меня убить.
Девушка смешно моргнула, потом нахмурила прелестные
бровки и задала очень уместный во всех отношениях вопрос:
– А за что?
 
 
 
 Т’ьелх расхохотался, расцеловал ее в щеки, лоб, нос и лас-
ково припал к губам.
– Я люблю тебя, малышка… но, похоже, мы попали в ло-
вушку…
Знахарка несколько мгновений обдумывала его слова.
– С чего ты решил?
Ее возлюбленный поднялся с земли и почти автоматиче-
ски протянул ей руку.
– Тропинки больше нет.
Она оглянулась. Их обступали со всех сторон деревья.
– Даже я, эльф, теперь не смогу найти обратный путь.
– Хм… – растерялась Ива. – Но вперед-то дорожка ведет.
– Вот поэтому-то по ней и не хочется идти.
– Думаешь, западня?
– А ты не согласна? – хмыкнул Т’ьелх.
– Ну… очень похоже. Но может, нас просто направляют,
чтобы не заблудились.
– Ива, не будь наивной.
Девушка не знала, что сказать.
– Ну ладно, а что с тобой-то случилось, красавица моя?
– Точно не знаю. Такое впечатление, что мешком по голо-
ве ударили… Только это состояние медленно приходило…
вроде все понимаю, но никаких мыслей, желаний и воли нет.
– Да, тяжелый случай. Думаешь, магия нам не поможет?
Ива вздохнула.
– Здесь ее столько… – Она тоскливо обвела рукой лес. – Я
 
 
 
думала, та, которая ко мне в сердце забралась, мне зла при-
чинить не может. А оказалось – не так… Я всегда думала,
что лес в любом случае меня защитит, ан нет.
– Не убивайся, – махнул рукой эльф. – Ты просто еще не
научилась отделять друзей от врагов и не знаешь, кому мож-
но довериться безоговорочно, а с кем дружить, но с огляд-
кой.
– Э-э, вообще-то я про магию говорила.
– Какая разница? – Т’ьелх повертел в пальцах травинку и
сунул ее в рот. – В этом вопросе я не очень разбираюсь, зато
в жизни хорошо. В мире все подчиняется одним и тем же
законам. Есть хорошие люди, как эльфы и все прочие суще-
ства, а есть те, с кем лучше не связываться. И ты думаешь,
что умеешь отличать одних от других? Хорошо, если это так.
Но все, увы, не так просто. Потому как все ошибаются и все
подводят. Кто-то по случайности, кто-то по незнанию, кто-
то, поддавшись чужой воле, случайному порыву, кто-то от
горя, кто-то от боли, кто-то оттого, что просто так получи-
лось. Но ведь не бросишь же их. Так и в полном одиночестве
остаться недолго. И ведь страшно не это. А то, что люди при
этом хоть и виноваты, но плохими в один миг не стали. И
ты сам не безгрешен, чтобы их судить… Вот так и магия,
любовь моя, она… разная. Плохую от хорошей ты сможешь
отличить, но она не всегда будет действовать так, как ты хо-
чешь. И только с опытом ты научишься поступать так, чтобы
все вокруг складывалось как нужно тебе. Или не научишься.
 
 
 
 – Так эльфы и живут – чтобы все вокруг выстраивалось
под них? – с едва слышным вызовом в голосе спросила Ива.
– В большинстве своем. Но при чем тут эльфы, милая?
Не злись. Я хочу сказать, что ошибаться и поступать непра-
вильно не стыдно. Так бывает. Вот сейчас лес и магия тебя,
скажем так, обманули, но от этого разве они стали плохи-
ми? Может, ты из-за того, что поступила ошибочно, стала
хуже? Тоже нет. Благодари звезды за это, потому что у тебя
появился шанс понять, разобраться еще в одной мелочи, что
составляют этот мир. Разберись, что не так, и иди дальше.
– У тебя сегодня философское настроение? – съехидни-
чала девушка.
– Да нет. Просто я скоро не смогу быть все время с то-
бой рядом и как ни хотелось бы мне постоянно оберегать
тебя, но это не в моих силах… и мне страшно за тебя, моя
умница. И дар у тебя есть, и голова на плечах, и воля, и в
людях ты неплохо умеешь разбираться, но ведь это еще не
все. Как научить тебя… о звезды, столько всего тебе хочется
рассказать! – Эльф порывисто обнял ее: – Милая, что же мне
с тобой делать? Жалко мне твое юное сердечко. Столько ему
придется пережить: и чужие предательства, и свои ошибки,
и обиды, и бессилие, и отчаяние, и тоску, и искушение. Бы-
вает так, что руки опускаются, хотя ничего не произошло, а
иной раз ты оказываешься на вершине – прошел все испыта-
ния, все преодолел, а цель оказалась иллюзией. Милая-ми-
лая, что же мне с тобой делать?
 
 
 
 – Может, дать жить своей жизнью? – выдала травница од-
ну из самых больших банальностей.
– Я понимаю, что придется. Но, душа моя, это как ребенку
дать в руки меч – или других покалечит, или сам порежется.
Вот тебе мой совет: учись прощать и других и себя, извле-
кать опыт из ошибок, использовать ситуацию в свою пользу
– и ни по какому поводу не переживай. Знаешь, как говорят
рейнджеры: «Всё на свете ерунда, кроме пчел. Но если по-
думать… пчелы тоже ерунда».
Ива расхохоталась, и серьезный разговор на этом был по-
гребен.
Парочка вкусно пообедала и стала решать, что делать. Лес
вокруг постоянно менялся. То они сидели на траве, на чу-
десной полянке, а вот уже их обступили хвойные деревья…
То дубы-великаны, то трепетные осинки построили свой хо-
ровод. Причем ни востроглазому эльфу, ни волшебнице-ве-
дунье так и не удалось ни разу уловить момент изменения.
– Ну и что будем делать?
– А что в принципе случилось? Мы и так знали, что лес
волшебный.
– Я не могу пользоваться магией. И лесной хозяин нам не
поможет. Признаться, я надеялась на его поддержку.
– Все-таки я эльф. Мало какой лес или живая тварюшка
пойдет против нас.
– Ага, история с Алисией это живо подтверждает, – ехид-
но ответствовала знахарка.
 
 
 
 – Да, не поспоришь. Но разве мы не понимали с самого
начала, что суемся волку в пасть, то бишь идем к обиженным
людям в их же логово?
– Понимали, – согласно вздохнула она.
– Так что, вооружившись дипломатией и своими добрыми
намерениями, пошли дальше.
– Куда?
– По тропинке.
– А как же твои рассуждения про засаду?
– А что мы можем сделать? Хозяева здесь лесные колду-
ны. К ним мы и идем. Так что…
– Думаешь, это они?
– Других вариантов не вижу.
Они двигались по несуществующей дорожке, с интересом
рассматривая чудеса вокруг. У Ивы даже мелькнула мысль,
что их пытались таким образом напугать, но удалось только
заинтриговать. Сначала пейзаж менялся почти мгновенно,
потом эта круговерть стала замедляться, но пришла другая
напасть. Тропинка из ровной превратилась в полосу препят-
ствий. Корни деревьев как будто специально лезли под ноги,
ветки цеплялись за одежду и волосы. Постоянно приходи-
лось через что-то перепрыгивать, обходить, наклоняться, пе-
релезать. Знахарка перебрала в уме и вслух все известные ей
ругательства и с удовольствием пополняла словарный запас,
прислушиваясь к «высокому эльфийскому». Благо кроме за-
крученных форм родного языка капитан, побывавший почти
 
 
 
везде в обитаемом мире и в таких ситуациях, которые нема-
ло способствовали обогащению словаря ругательств, выда-
вал поистине замечательные перлы.
Когда невдалеке завыли волки, стало отнюдь не смешно.
Эльф совсем по-звериному принюхался и ускорил шаг. Им
уже давно пришлось спешиться. Кони и без того чуть не пе-
реломали ноги. Чужое присутствие теперь ощущалось по-
стоянно. Чьи-то тени то и дело мелькали меж деревьев, от
недобрых взглядов свербело в затылке.
Т’ьелх хмурился все больше.
– Я чую нежить, – остановившись, вымолвил он.
– Ты уверен? – совершенно не сомневаясь в его словах,
спросила девушка, опасливо озираясь вокруг.
Эльф фыркнул:
– Но хуже всего то, что мы ходим по кругу.
– С чего ты взял? – удивилась она. Пейзаж так часто ме-
нялся, что понять что-либо, как ей казалось, было невозмож-
но в принципе.
– Солнце постоянно с разных сторон оказывается.
Ива задрала голову и посмотрела на дневное светило:
– Может, это морок?
–  Морок – это, скорее всего, все остальное,  – хмыкнул
темный. – Нам очень эффектно показывают свою силу и на-
шу слабость. Поэтому предлагаю остановиться здесь и пере-
ночевать. Заодно и подумать хорошенько.
– А как же нежить?
 
 
 
 – Любая нежить движется быстрее нас, так что бежать нет
смысла. Если что, отобьемся и здесь. Но мне кажется, это
тоже морок… или нас ею пугают. – Все это эльф говорил,
уже распаковывая вещи, необходимые для ночного лагеря.
Знахарка привыкла доверять возлюбленному и тоже
включилась в приготовления, ненароком заметив, как тот
перво-наперво проверил, легко ли выходят клинки из ножен,
и вытащил лук из чехла. Травница тоже на всякий случай пе-
ребрала свои запасы. Месяцы путешествия научили ее: все,
что нужно для самообороны, должно находиться в самом до-
ступном месте.
Поужинали припасенной уточкой, еще мягким хлебом и
яблоками. Грызя зеленый большой сладко пахнущий плод,
Ива завела разговор о способах решения проблемы, но
Т’ьелх только махнул рукой, обронивл, что «кое-какая идей-
ка» у него на этот счет есть, и, сообщив девушке, мол, ее
очередь караулить первой, завалился спать. Проблем со сном
у него никогда не наблюдалось, так что через пару минут
он уже вовсю посапывал прямым аристократическим носом,
оставив подругу мучиться неведением.
Утром Ива, проснувшись, первое, что увидела, – это свое-
го возлюбленного, задумчиво вертящего в пальцах деревян-
ные кусочки амулета.
– Что ты делаешь? – зевнув, спросила травница.
–  Доброе утро, милая,  – меланхолично выдал тот.  – Ты
умойся, поешь, а уже потом начинай допрос.
 
 
 
 У эльфа порой случались дни духа противоречия, когда
добиться от него чего-либо было попросту невозможно. По-
этому Ива тяжко вздохнула и направилась выполнять зада-
ние.
Однако против ее ожидания плохое настроение эльфа
долго не продлилось. Стоило ей поесть и привести себя в по-
рядок, как он, коварно улыбаясь, спросил:
– Как ты думаешь, душа моя, была ли Алисия дорога тем
людям, что устроили нам вчера такую незабываемую прогул-
ку?
– Думаю, да… Коли так злятся.
– Вот и я подозреваю. А как ты считаешь, долго ли нас
собираются так водить по кругу?
–  Тот же ответ. Не ощущаю я чьей-либо доброй воли в
этом месте.
– Воистину Хмурый Лес, – хмыкнул Т’ьелх. – А как тебе
кажется, вот этот амулет, – он показал ей деревянные пла-
стинки, которые она уже до самой последней черточки зна-
ла, – ценен для них?
– На то весь расчет, – осторожно промолвила девушка.
Эльф совсем уж разулыбался, но Иве только стало холод-
но от того, какими злыми были при этом его глаза.
– И последний вопрос, моя милая, – продолжил он, при-
двигая к себе лук, – если мы бросим их в костер, не будет
ли это хорошим уроком для тех, кто ведет себя так негосте-
приимно?
 
 
 
 Ива, сильно усомнившись в рассудке друга, удивленно
хлопала глазами. А Т’ьелх, послав ей ласковую улыбку, ки-
нул частички амулета в костер.
– Нет! – Девушка дернулась вперед.
– Нет!!! – слились в один хор голоса шестерых мужчин и
двух женщин, в мгновение ока оказавшихся на поляне.
Темный удовлетворенно хохотнул и поймал еще не доле-
тевшие до огня деревянные пластинки. Повернувшись к кол-
дунам, он отвесил полунасмешливый поклон:
– Ну что, уважаемые, теперь поговорим?
С виду лесные жители ничем не отличались от обычных
людей, разве что пристрастием к зелено-коричневому цве-
ту одежды. Волосы у всех были чрезвычайно длинные. Да
и брить бороды здесь явно казалось не в моде. У женщин в
волосах были вплетены цветы и травы. Мужчины опирались
на посохи.
Самый старый из них – худой древний старик, единствен-
ный облаченный в белые цвета, повел рукой, и все вокруг
резко изменилось. Лесные колдуны теперь сидели на стран-
ного вида креслах, сплетенных из живого кустарника, а пут-
ники стояли перед ними.
Ива невольно подумала: что-то это ей напоминает. Оче-
видно, не только ей, потому как тот же старик, явно бывший
здесь за главного, произнес:
– Ну что ж, места поменялись.
Т’ьелх слишком хорошо помнил, чем дело закончилось в
 
 
 
прошлый раз.
– Надеюсь только, что история хоть чему-то нас всех на-
учила, – ответствовал он.
Старик нахмурился. А Ива краешком глаза уловила блеск
одобрения в карих глазах одного из колдунов.
– Зачем ты пришел в Хмурый Лес, сын жестокого народа?
И хотя, похоже, обе стороны знали ответ, эльф принял
правила игры:
– Я пришел сюда поставить точку в истории, которая при-
несла много горя и твоему и моему народу.
Он немного помолчал, но тишину не нарушил никто.
– Я пришел сюда просить вас снять проклятие с моего ро-
да. И в залог своей доброй воли принес вам вот это. – Дере-
вяшки лежали на ладони.
Колдун посмотрел на невзрачные пластинки.
– Давай, – спустя мгновение ответил он.
Т’ьелх улыбнулся и убрал пластинки в карман.
– С удовольствием. Но сначала договоримся.
Мужчина недобро ощерился:
– Ты не в том положении, чтобы торговаться.
– Я и не собираюсь торговаться. Я прошу снять проклятие
с моего рода, и только получив это, уйду отсюда.
– Эльф, – почти выплюнул это слово старик, – твоя жизнь
сейчас висит на волоске. А ты еще и угрожаешь нам.
– Я не угрожаю. Я предлагаю сотрудничество. Снятие про-
клятия в обмен на четыре части амулета. О большем не про-
 
 
 
шу.
Несколько колдунов переглянулись, но тот, что в белом,
лишь скривил губы.
– Вы заслужили это проклятие. – Голос старика зазвучал
громче. – Вы его заслужили. Из-за вашего высокомерия дочь
нашего народа погибла во цвете лет. Из-за вашей спеси она
так и не узнала счастья. Ради мести вам она лишила себя
даже надежды на возрождение после смерти. Ее последним
желанием было отомстить вам – и да будет так.
– Да, мы поступили неправильно и горько за это поплати-
лись. Вы потеряли дочь вашего народа. Мы потеряли сына.
Прошли века, но наши женщины до сих пор платят за ошиб-
ку одной. А дух Алисии все еще не нашел покоя, а ее дере-
во ждет ее возвращения. Я предлагаю тебе покончить с этой
взаимной болью.
–  Меня не волнует судьба эльфов. Вы получили то, что
заслужили. А амулет, как ты это называешь, мы возьмем и
так… когда лес сожрет твое тело. – Столь мерзкой ухмыл-
ки Ива еще не видала. Это была улыбка человека, ненавидя-
щего и уверенного в своей правоте. «Ой, вляпались», – по-
думала она, судорожно размышляя, что реально противопо-
ставить лесным колдунам.
– Ты вправе поставить вопрос и так, но не можешь не по-
нять, что я заберу многих с собой, и смерть мою не оставят
неотомщенной. Более того, я смогу уничтожить амулет, но
вы в руки его не получите.
 
 
 
 – Ты слишком много на себя берешь, презренный. Ты хоть
понимаешь, на кого гавкаешь? – взвился колдун.
– Мне плевать, хоть на Творца. Я пришел сюда снять про-
клятие с женщин моего рода и сделаю это.
– Вы так ничего и не поняли за эти века. Так ничему и не
научились.
– Что мы не поняли? Чему мы не научились? Ты хочешь
показать мне, что вы сильнее, мудрее и лучше? Я готов при-
знать это. Хочешь моего унижения, могу кланяться до зем-
ли и умолять, но если это тешит ваше самолюбие, значит,
вы ничем не лучше эльфов, которые жили на заре веков. То-
гда наша спесь сгубила и Алисию, и Тандиля. Давай сейчас
и здесь сделаем так, как будет лучше для обоих наших наро-
дов. Разве не пришла пора этому свершиться?
– Алисия пожелала, чтобы вы были прокляты, вот и оста-
вайтесь проклятыми.
– Алисия расплатилась за это своей смертью и невозвра-
щением в родной лес. Я предлагаю вам хоть чуть-чуть смяг-
чить эту боль.
– Нет.
Тут Ива не выдержала:
– Может, хватит уже?! – сорвалась она на крик. – Хватит?!
Вы потеряли дочь, они – сына! Ее душа мучается где-то, не
в силах вернуться в родной лес! Ее дерево тоже страдает!
А эльфийские женщины этого рода поколение за поколени-
ем становятся несчастными! И матери, и дочери, и сестры,
 
 
 
и жены! Разве могут быть мужчины счастливы, видя страда-
ния любимых?! Вы уже отомстили! За одну жизнь десятками
других, загубленных! Может, хватит?! По-моему, счет уже
давно и с лихвой оплачен!!!
Под конец эльф уже просто держал рвущуюся в бой де-
вушку, она отбивалась, стараясь добраться до противного
старика, чтобы выщипать его бороденку.
– Счет оплачен, говоришь, мерзавка?! – вскочил тот в гне-
ве. – О нет! Еще нет! Есть счета, которые не оплатить!
– Глупости! – рявкнула знахарка, извиваясь в руках воз-
любленного. – Все счета рано или поздно оплачиваются.
Колдун расплылся в злобной ухмылке:
– Все, говоришь? А знаешь, как ты появилась на свет, зна-
харка из Восточных лесов?
Тут один из колдунов, высокий и темноволосый, не вы-
держал:
– Каеорпан, не надо!
Но тот зло зыркнул на соплеменника:
– Молчи, мальчишка! – И снова повернулся к травнице:
– Я могу рассказать тебе, Ива, – ведь Ива, правильно? – о
твоем происхождении. Тебе будет полезно это узнать…
Когда твоя тетушка говорит, что умом ты не в мать по-
шла, поверь мне, она права. Твоя мать была красивой и ам-
бициозной, но только не умной. В твоем роду ни у кого до
тебя не наблюдалось природных магических способностей.
Но тем не менее все твои прародительницы могли колдовать.
 
 
 
А ты знаешь, что эта способность – или есть, или ее нет. Но
ее можно и приобрести. Разными способами. Для деревен-
ских знахарок существует практически единственный спо-
соб – это темные силы. Их не зря опасаются. Говорят, что
колдуны и ведьмы приносят кровавые жертвы, в том числе и
людские. Это зачастую правда. Но скажу тебе по секрету…
чужая жертва не так уж и важна. Когда кто-то в поисках ми-
лости темных сил приносит в жертву живое существо, осо-
бенно человека, он, прежде всего, отдает часть своей души.
Ты же понимаешь, что человеку надо нечто погубить в се-
бе, когда он сознательно стремится уничтожить другое су-
щество. И именно этим ценна жертва.
Кровь и плоть могут удовлетворить только самые низшие
и слабые силы, от которых многого не добьешься. И умные
люди это прекрасно знают. Поэтому могу тебя уверить, что
большинство тех, кто известен как ведьмы, не приносят че-
ловеческих жертв. А что же тогда приносится в жертву, спро-
сишь ты? Частичка себя. В зависимости от характера ведьмы
и того, что она хочет получить, темным силам отдают здоро-
вье, молодость, красоту, годы жизни, любовь, счастье, часть
души. По-разному бывает. Вот, например, твоей тетушке бы-
ло суждено родить троих детей. Она знала об этом как веду-
нья, какими был весь твой род. Ты была совершенно права,
когда объясняла своему другу, что опыт поколений с годами
превращается в дар. Все в твоем роду испокон веков были
знахарками. И опыт сделал их ведуньями. Ты еще ощутишь
 
 
 
это, дерзкая девчонка, – и тогда я тебе не позавидую.
Так вот, твоей тетушке было суждено родить троих де-
тей. И могу тебе совершенно точно сказать, она жаждала их
рождения. Очень… Но в самом начале жизненного пути она
столкнулась с необходимостью обретения Силы. И как все
женщины в твоем роду она обратилась к темным силам, и
тогда они предложили ей отдать им ее первого нерожденно-
го ребенка. Нет, не его тело, не душу, а ту любовь, те чув-
ства, которые твоя тетушка вложила бы в это дитя. Ты еще
не знаешь, но когда женщина родит ребенка, она отдает ему
огромную часть своей души. Вот темные силы и попросили
такую жертву. Иными словами, если ранее у нее должны бы-
ли родиться трое детей, то после ее согласия ей суждены бы-
ли только двое. Твоя тетушка сочла это приемлемой платой.
Ведь двое все-таки оставались, наивно полагала она. За ма-
лую частицу Силы она отдала одного своего нерожденного
ребенка. Более ей и не надо было. Для деревенской знахарки
и неплохой ведьмы и этого хватало с лихвой. Однако одна-
жды случилось так, что Силы не хватило. Твоя тетушка то-
гда умирала, и ничто не могло ее спасти. Так тоже бывает.
И давно гнить бы ей в земле, если бы не воззвала она вновь
к темным силам. За ее спасение они потребовали второго
нерожденного ребенка. Тогда это уже не имело значения, по-
тому как не пожертвуй она, не было бы и ее самой, а значит,
и того, кто еще мог у нее родиться.
Она спаслась и даже обрела еще большую Силу. И твердо
 
 
 
решила больше не жертвовать.
Но у твоей тетушки была младшая сестра – твоя мать.
Намного ее младше, во много раз красивее и во столько же
глупее. Она-то, в отличие от умной старшей сестры, своих
границ не знала. Она хотела все и немедленно. Еще больше
красоты, еще больше власти, еще больше золота, но самое
страшное – еще больше Силы. За это она могла пожертвовать
всем. Но темным силам этого было не нужно. Ведь ее душа
уже принадлежала им. Как ни старалась твоя мать, ничего
у нее не получалось. К тому же твоя тетушка внимательно
следила, чтобы любимая, но глупенькая младшая сестренка
не натворила чего-то ужасного.
О, как эта забота злила твою мать! И она положила все,
чтобы получить желаемое. Каким-то образом она узнала, что
это возможно, если родить ребенка от духа природы. Ей как-
то удалось не только найти этого самого духа – поверь мне,
это нелегко, – но и склонить его к связи. Вот тут тайна на-
чинается. Дело в том, что духи природы не отдают свое семя
так просто, поэтому детей от них мало, хотя связи с ними от-
носительно часты. Каким-то образом твоей матери удалось
заставить его сделать это. Почему заставить? Очень просто.
Если бы семя было отдано добровольно, твоя мать не умерла
бы в родах. Ни одна ведьма не умирала в подобных случаях.
Это непреложный закон. А вот если дух природы… то есть
сама природа ополчилась на ведьму, то ее не спасет и чудо.
Твоя тетушка узнала обо всем слишком поздно. Когда
 
 
 
твоя мать уже была беременна и ничего поделать было уже
нельзя.
Роды проходили очень тяжело. Твоя мать умирала, и те-
тушка не могла этого не видеть. Твоя мать была злой, испор-
ченной, глупой женщиной, но она была ее сестрой. И, по-
верь, твоя тетушка любила ее. Очень-очень сильно. И все
часы, пока длились роды, старшая сестра перенесла невы-
носимые муки, видя, как умирает ее маленькая глупенькая
сестричка. И сердце ее не выдержало: она была готова от-
дать темным силам своего последнего нерожденного ребен-
ка, лишь бы спасти ее.
Она почти уже произнесла ритуальную фразу, когда поня-
ла, что тебя спасти ей не удастся. Жизнь за жизнь. Или мать,
или дитя. Умирала ее сестра. Но в такие моменты Силы во
много раз возрастают. И твоя тетушка увидела тебя. Она ви-
делаи сестру: ее мелкую, жадную, глупую душонку. И тебя:
душу чистую, невинную, никогда не пожелающую ни власти,
ни Силы, ни зла другим, обладающую Силой, способную лю-
бить, желающую жить, но не готовую ради этого убивать.
Не знаю, что тогда пережила твоя тетушка, но выбрала она
тебя.
Потому что твоя мать потеряла право жить, а ты обрела
это право. Она выбрала тебя, увидев в тебе то, что так недо-
ставало твоей матери, а еще – часть ее сестры, часть ее са-
мой, часть ее неродившихся детей.
Вот так, милая, теперь ты понимаешь, кому ты обязана
 
 
 
своим появлением в этом мире и кто ради тебя пожертвовал
слишком многим. Твоя тетушка воспитывала тебя с первых
твоих глотков воздуха.
Расскажу тебе еще одно, коль уж начал. Однажды совсем
еще маленькой ты заболела. Даже твоя тетушка оказалась
бессильна. Представляешь, каково ей было, когда умирало
последнее родное ей существо, маленький комочек жизни,
за который было отдано так много. Тогда она взяла тебя на
руки и пошла на луг. Встала боком к лесу. С другой стороны
текла река. Не знаю точно, что она говорила, но думаю, она
призывала их – лес, луг и реку – признать тебя своею. Оче-
видно, она тоже не знала, какой именно дух приходится тебе
отцом, но была уверена в одном: или лесной, или луговой,
или водный.
И, Ива, тебя признали. Ты выздоровела и в принципе ни-
когда серьезно больше не болела.
И самое главное – ты оказалась родной самой природе.
Куда бы ты ни пошла, травы тебя приветствовали, деревья
с тобой разговаривали, земля сама ложилась тебе под ноги,
вода сама лилась тебе в руки.
Ведь так, Ива? Природа тебе всегда была роднее, чем лю-
ди. Ты ее слышишь, ты ее понимаешь, ты ее любишь.
Твое тело – это земля, вода – твоя кровь, а воздух – твоя
душа. От человека в тебе только способность любить.
Не смейся и не кривись, ибо именно способность любить
– искренне, безудержно, безгранично, самозабвенно – это то
 
 
 
единственное, из-за чего земля все еще терпит вас, людей.
И если у тебя хоть один раз возникнет сомнение в способ-
ности человека любить и жертвовать ради любимых всем,
вспомни свою тетушку и то, что она сделала ради тебя.
А вот сейчас посмотри на меня, девчонка, и скажи, чем
ты сможешь оплатить этот долг, и тогда я сниму проклятие!
Молчишь? То-то же.
– Прекрати! – рявкнул эльф.
– Прекрати, Каеорпан! – вновь не выдержал темноволо-
сый колдун.
Другие тоже повскакивали с мест. Одна из женщин даже
устремилась к девушке. Ива сидела на земле, ее глаза были
широко распахнуты и смотрели в пустоту. Т’ьелх пытался ее
растормошить, но ничего не получалось. Колдунья подбежа-
ла к знахарке, взяла в тонкие длинные пальцы лицо, внима-
тельно посмотрела в невидящие глаза и весьма аккуратно на-
жала на какие-то точки за ее ушами. В следующий миг трав-
ница уже плакала на груди возлюбленного.
А на поляне в это время творилось гоблин знает что.
Колдуны кричали, размахивали руками, что-то доказыва-
ли.
– Это зашло уже слишком далеко!
– Каеорпан, действительно – хватит.
– Мы не имеем права разглашать лесные тайны ради ме-
сти!
– Девушка-то при чем?!
 
 
 
 –  Эльф действительно предлагает дело! Мы не можем
оставить дерево Алисии как есть, когда появилась такая воз-
можность! Получается, из-за каких-то там эльфов мы губим
одну из нас!
Старший колдун ругался одновременно со всеми. Но по-
степенно начал уступать.
– Хорошо. – Он повернулся к напряженно ожидающему
развязки эльфу. Глаза у того были широко распахнуты, а к
груди он прижимал девушку. – Я сниму проклятие. Слово
лесного народа.

Т’ьелх и Ива ехали по дороге, оставляя за спиной Хмурый

Лес. Светило солнце. Луг утопал в цветах. Пели в невысоком
кустарнике птицы. Глухо постукивали копыта. Пригревало.
Знахарка подняла лицо к светилу, наслаждаясь его лас-
кой. Они с колдунами расстались не друзьями, но и не врага-
ми. «Ну что ж, это лучше, чем было», – заметит после эльф.
Главную задачу они выполнили. Проклятие было снято. А
четыре деревянные пластиночки вернулись к древнему де-
реву, дав духу Алисии – девушки, что так и не узнала счастья
и не увидела жизни, – возможность испытать все это, став
частью самой Природы, Жизни.
Дорога гладко ложилась под копыта коней, а Ива насла-
ждалась последними мгновениями вместе с любимым.

Как и было договорено, «Аррау» ждала их в Амлерге. От-

 
 
 
туда они приплыли в Стонхэрм.
Девушка стояла на одной из скал, окружающих эту бух-
ту-крепость, и смотрела на уплывающий корабль. Он уносил
в синюю даль очень большую часть ее жизни и ее сердца.
Ива вздохнула и чуть повернулась, косясь на причудливое
здание Университета магии. Оно подмигивало ей блестящи-
ми на солнце крышами. Ей предстояло еще поступать, за-
вязывать отношения с учителями, сокурсниками, соседями,
грызть зубами науку… и столько всего узнать. Она снова пе-
ревела взгляд на почти незаметную в огромном и сияющем
в солнечных лучах море точку…
И улыбнулась.
Впереди у нее была интересная, полная событий и при-
ключений, яркая, обеспеченная жизнь, а эльфы… на то они
и эльфы, чтобы уходить и возвращаться.

Февраль 2004 – март 2006