Page 1/81

Назад в школу! Бесценные уроки великого бизнесмена и инвестора

Уоррен Баффет

Уоррен Баффет отвечает на вопросы студентов Уортонской школы бизнеса при

Пенсильванском университете

(12 ноября 2004 г.)

Вопрос: Можно ли утверждать, что сегодня гораздо труднее, чем в прошлом, отыскать
предсказуемый бизнес, так как в большинстве отраслей постоянно происходят перемены? Не
в этом ли заключается причина того, что вы пересмотрели стратегию долгосрочного
инвестирования «купил и держи»? Ведь многие потребительские марки, например, Coca-Cola
или Gillette, более не способны к росту?

Ответ: Известны два основных подхода к переменам. Мы считаем, что перемены

отрицательно сказываются на инвестициях. В противном случае, самыми богатыми людьми
были бы библиотекари. Некоторые отрасли стремительно изменяются. Мы ищем те, которых
не коснулись перемены. Если вы способны предсказывать характер изменений, то станете
очень богатым человеком. Но с точки зрения инвесторов в акционерный капитал и чистых
инвестиций (например, тех, о которых говорилось в связи с Китти-Хок[1] — в авиационную
отрасль), перемены — это в высшей степени отрицательное явление.

Например, у меня есть список из 2000 компаний, которые некогда производили автомобили. В
настоящее время две оставшиеся из них, GM и Ford, испытывают немалые затруднения.
Сотни и сотни компаний давно вышли из дела. Большинство из вас и не подозревают, что
когда-то производством автомобилей занимались корпорации Maytag и DuPont. Таким
образом, чистые инвестиции в эти компании не принесли прибыли.

Мы ищем стабильности. Вы упомянули Gillette. Спустя 100 лет после основания, компании
принадлежит 70 % рынка. В ее товарах, дистрибуции и используемом сырье нет ничего
загадочного, никаких тайн. Компания выжила в условиях капитализма, и можно не
сомневаться, что ее товары будет востребованы и впредь.

На долю компании Coca-Cola приходится 50 % мирового рынка газированных напитков. Это

1,3 млрд бутылок емкостью 240 мл. В этом году она продала больше напитков, чем в
прошлом, а в прошлом — больше, чем в позапрошлом году. Гарантирую, что марки
«Coca-Cola», «Gillette» и «Wrigley» будут и дальше доминировать. Интернет не влияет на то,
какие бренды нравятся людям.

Нам не нужны перемены. Компании Fruit of the Loom и Haynes продают в США 80 % нижнего
белья для мальчиков. Полагаю, что белье будут носить и в будущем. Не ищет перемен и
Билл Гейтс. Он стремится исключить этот фактор из своего бизнеса. Такое впечатление, что
компании Microsoft и eBay защищены от остального рынка глубокими рвами. Здорово, если
вы умеете предсказывать перемены, но тогда вы обязаны учитывать риски. Возможно, ваша
стратегия не будет работать. Поэтому мы ищем стабильные отрасли и компании.

Мы не хотим терять деньги. Капитализм — жестокая вещь. Мы ищем обычные товары, в

которых всегда будут нуждаться люди. Патенты — наихудший способ обеспечения спроса.
Page 2/81
Есть множество других возможностей определения предсказуемого спроса. Проблема не в
недостатке возможностей, а в ценах.

Вопрос: В 1969 г. вы ликвидировали компанию Buffett Partnership, частично из-за

виртуального исчезновения инвестиционных возможностей, которые были бы
привлекательными с точки зрения количественных факторов. Как вы считаете, современная
ситуация больше подходит для инвестирования, чем 1969 г.? Она лучше или хуже?

Ответ: В 1969 г. я столкнулся с немалыми трудностями в работе. Мое состояние выросло со

105 тыс. долл. до 100 млн долл. Я получил множество предложений продать партнерство.
Если бы у меня была такая же компания, я закрыл бы ее в 2000 г., на пике интернет-бума.

В марте 2000 г., когда индекс NASDAQ достиг рекордной отметки, все мои средства были
вложены в инвестиционные трасты недвижимости (REIT). Если бы у меня была большая
компания, я бы свернул деятельность, но мне принадлежала маленькая. В данном случае
нужно было учитывать не только мои чувства, но и чувства партнеров. Я терпел убытки и
чувствовал себя негодяем, хотя негодяи обычно хорошо зарабатывают. Я не хотел быть
слишком настойчивым в своих попытках заработать, потому что плохо понимал, что
происходит. Инвестировать и рисковать деньгами других людей куда сложнее, чем своими
собственными.

И все же у нас оставались кое-какие возможности: например, в 2002 г. компания вложила 8

млрд долл. в бросовые облигации, а если бы мы располагали временем, то инвестировали
бы 22 млрд долл. Мы старались покупать как можно быстрее.

Инвестирование — лучшая игра в мире. Я владел крупными магазинами. В этом бизнесе

необходимо не отставать от конкурентов и постоянно обороняться. А мне не хочется этого
делать. Инвестирование — тот самый бизнес, где не нужно непрерывно защищаться. Надо
лишь следить за пролетающими мячами, а потом сделать ловкий бросок. Надо научиться
выжидать время для броска. Проблема в том, что тебе приходится инвестировать на публике.
С «трибун» то и дело раздаются крики: «Давай, давай, болван! Чего ты ждешь?!»

Но люди в вашем возрасте могут обойтись и небольшими деньгами, и я знаю, как это
сделать.

Вопрос: В интервью журналу «Fortune» вы заявили, что в следующем десятилетии получите 7

% прибыли.

Учитывая, что, во-первых, маржа вашей прибыли должна быть по крайней мере на 30 %
выше среднестатистической, во-вторых, соотношение цены/ВВП должно быть на 25 % выше
среднестатистических значений и, в-третьих, процентная ставка должны быть на 25 % ниже
среднестатистического показателя, и предполагая возврат к среднему значению, можно ли
утверждать, что если рост экономических доходов и дивидендов составит 7 %, то мы
находимся на неустойчивом стоимостном плато?

Ответ: Мы приближаемся к верхней границе стоимостного диапазона, но пока не достигли ее.

Я уже четыре или пять раз давал свои оценки положения на рынке в интервью журналу
«Forbes» (в 1969, 1974 и 1981 гг., а в 1977 г. — журналу «Fortune»). В большинстве случаев
мы можем лишь сказать, переоцениваются ли некие ценные бумаги или они
недооцениваются, то есть выделить крайние значения.

Оценки обычно варьируются в широком диапазоне. Главное — определить крайние точки.

Когда я «высматриваю» привлекательный бизнес, то ищу энергичных людей. Гораздо проще
заметить то, что оценивается в 98 или 6 баллов, а не в 63 балла. Это правило действует и в
жизни, и в бизнесе. Вы упомянули мою статью, опубликованную в 2001 г. Но прибыль не
превысила 7 %, так что, полагаю, оценка стоимостного диапазона была не совсем точной.

Page 3/81
Я думаю, что сейчас ценные бумаги переоценены. Все так дорого, что я не вижу особо
выгодных предложений. Но, думаю, когда-нибудь вам удастся «попасть в плавающую в бочке
рыбину». Вы должны быть готовы сыграть по-настоящему, когда наступит подходящий
момент. Это значит, что вы не имеете права «заигрывать» со всеми и каждым.

Вопрос: Однажды вы сказали, что лучше приобрести отличный бизнес по честной цене, чем
честный бизнес по отличной цене. Но если цена устраивает и продавца, и покупателя, и
второй не сумел существенно улучшить бизнес, то я не понимаю, как он может получать
сверхприбыли? Ведь уплаченная за компанию цена привела к снижению стоимости бизнеса.

Очевидно, что вы рассчитываете на крупную прибыль. Не могли бы вы объяснить, каким

образом вам удается покупать компании по справедливой цене, которая, тем не менее,
делает возможными сверхприбыли?

Ответ: Иногда цены на рынке ценных бумаг устанавливаются иррационально. В прошлом

великие компании не раз продавались по ценам, которые были до смешного низкими. В
отличие от переговоров о продаже той или иной компании, рынок — это, скорее, аукцион.
Торгуемые ценные бумаги, как правило, не воспринимаются как доля в собственности на
бизнес. Например, цены на фермерские земли или квартиры в Небраске мало отличаются от
среднестатистических, и мы не можем рассчитывать на значительные отклонения. С другой
стороны, стоимость ценных бумаг в некоторых случаях может различаться на 50 % и даже
100 %. Таким образом, у нас появляются возможности приобрести акции компаний по низким
ценам.

Поэтому мы действительно стремимся покупать великие компании по смешным ценам.

Например, в 1973 г. компания The Washington Post была выставлена на продажу всего за 80
млн долл. (5 млн акций по 16 долл.).

В то время этой корпорации принадлежали несколько газет (в том числе «The Washington
Post»), четыре телеканала и ряд журналов (в том числе «Newsweek»). Большинство
аналитиков считают, что действительная цена этих активов составляла 400–500 млн долл. Но
у вас есть возможность приобрести небольшие «кусочки» компании по значительно более
низкой цене. Воспользовавшись ею, мистер Баффет за 20–30 сделок купил у
институциональных инвесторов, которые хотели побыстрее избавиться от ценных бумаг, 9 %
акций компании за 10 млн долл. Он покупал, а владельцы акций были уверены, что их цена
будет снижаться.

Никто не спорил, что компания стоила по меньшей мере 400 млн долл. Однако цены на ее
акции падали. Постепенно мистер Баффет увеличил долю Berkshire Hathaway до 22 %.
Сегодня бизнес The Washington Post стоит около 10 млрд долл.

Покупки на договорных рынках, цель которых приобретение компании в целом, —

специфическое занятие. Вы можете добиться отличного результата. Такого рода сделки
почти не подвержены влиянию аукционного рынка. Питер Линч часто повторяет, что компании
будут вырывать цветы и поливать сорняки. Попав в сложное положение, они очень часто
выставляют на продажу «коронные драгоценности», свои наиболее ценные и выгодные
активы.

Вопрос: Как вы считаете, какой ценностью будет обладать через год 1 доллар, который
вложите в дело вы лично?

Ответ: Все зависит от его покупательной способности в течение года. Используя ставку
дисконтирования (например, взяв за образец казначейские ценные бумаги с тем же самым
сроком платежа), вы должны будете определить текущую стоимость 1 долл. Процедура
анализа во многом сходна с оценкой денежных потоков компании. На какой объем денежных
потоков в долгосрочном периоде вы рассчитываете при той или иной ставке
Page 4/81
дисконтирования? И конечно, вам необходимо будет оценить изменение процентных ставок в
средне— и долгосрочном периодах.

Ваше ожидание «нормальной» процентной ставки определяет норму дисконтирования,

которую вы, например, используете для оценки денежных потоков японской компании в
середине 1990-х гг. Если вы думаете, что процентная ставка значительно изменится, и вы не
хотите покупать долгосрочные облигации, вам следует поразмыслить о том, следует ли вам
сделать ставку на прибыль, которую вам принесут доходы компании в длительной
перспективе. Если же вас устраивает доход от долгосрочных облигаций, инвестируйте в
стрипы (ценные бумаги, образуемые при разбиении купонной облигации на несколько ценных
бумаг, обращающихся независимо друг от друга).

Вопрос: На этой неделе Эрик Розенфельд рассказывал о последних днях фонда LTCM и
вашем участии в выходе из кризиса. Он считает, что если бы им, во время пребывания на
Аляске, удалось дозвониться вам, компания была бы спасена: «Я и сейчас уверен, что у нас
все получилось бы, если бы мистер Баффет был на месте… А так, без консультаций с ним,
никто не желал взять на себя ответственность за инвестиции в размере 4 млрд долл.». Не
могли бы вы рассказать, что вы думаете об этой истории?

Ответ: Эрик позвонил мне в воскресенье, во время игры в бридж. По его голосу я сразу
понял, что происходит что-то серьезное. В понедельник вместе с Биллом Гейтсом они были
на Аляске. Он разговаривал по спутниковой связи, а Билл любовался живописными видами.
Капитан судна приблизился к берегу, чтобы они посмотрели на медведей или еще кого-то.
Гейтс пребывал в прекрасном расположении духа.

Во вторник Эрик приехал в Йеллоустон и вел переговоры при посредничестве банка Goldman
Sachs. В среду утром он сообщил посреднику свои условия. Эрик попросил Питера (банкира
GS) сделать предложение о покупке: 3 млрд долл. от У. Баффета, 750 млн долл. от AIG и 250
млн долл. от GS. Подпись на пресловутом документе поставил от его имени Питер. Сначала
банкир бурно протестовал, но мистер Баффет велел выполнять указание. Так что Питер
подписался за меня, а также за Джона Корзина и Хэнка Гринберга. Он решил, что раз уж все
равно «попал на крючок», то может подписаться за всех. Не думаю, что кто-либо позволял
себе такое ранее. После этого я сел на автобус до Йеллоустоуна, где спутниковая связь не
работала.

Джон (Мерриуэзер) получил 150 (или 250?) миллионов долларов. Однако со среды до
понедельника предстояло здорово поработать. «Если бы я был в Нью-Йорке, мы бы
заключили сделку (по словам Эрика Розенфельда)… Это очень точное описание
произошедших событий».

LTCM и глава Федерального резервного банка Нью-Йорка Макдонноу сделали все так, как им
было выгодно… А я хотел увидеть гейзер «Старый служака»… Впоследствии я не раз
говорил Биллу Гейтсу, что эта экскурсия обошлась нам слишком дорого.

Я понимал, что они задумали. Я выполнил бы свои обязательства, и мы получили бы

несколько миллиардов долларов. Я не раз зарабатывал как раз на выходных.

Я не виню Мерриуэзера. Он получил всего лишь 150 миллионов долларов.

Вопрос: Вы с Чарли Мангером считаете, что легче всего обмануть самих себя. Скажите, а вы
не обманываете себя, следуя доктрине «купил и держи»? Наверное, это очень
соблазнительно? Ведь работаете не вы, а правильные инвестиции?

Ответ: Люди верят в то, во что им хочется верить. Объяснить, оправдать свои действия
задним числом, может каждый. Хорошо, что у меня есть такой партнер, как Чарли Мангер. Он
всегда укажет на ошибку. Наша сила в том, что мы обдумываем свои действия и помогаем

Page 5/81
друг другу. Мы не подвержены влияниям со стороны. Чарли считает, что мы добились успеха,
потому что благоразумны и много работаем.

Перефразируя высказывание Дж. М. Кейнса («Проблема не в том, чтобы придумать новые

идеи, а в том, чтобы избавиться от старых»), У. Баффет заметил:

Проблема не в том, чтобы ухватиться за новые идеи. Проблема в том, как избавиться от
старых. Ч. Дарвин вспоминал, что постоянно записывал новые мысли. У него было множество
идей. Однако если он не записывал свои озарения, то через полчаса подсознание «стирало»
их и возвращалось к старым верованиям.

Вопрос: Как вы думаете, от чего зависит конкурентоспособность США в будущем, и какие

меры вы предприняли бы в связи с этим? Например, как быть с системой здравоохранения и
разрывами в распределении социальных благ и пенсионных пособий?

Ответ: Одна из главных проблем, стоящих перед США, — оружие массового поражения. Но с
этим ничего не поделаешь (террористы были, есть и будут).

Важнейшая экономическая проблема США — дефицит торгового баланса (на 90 % он

обусловлен дефицитом счета текущих операций). Это очень сложная проблема, но о ней
почти не упоминается в дебатах. Трудности в системе здравоохранения и социального
обеспечения — одно из следствий внешнеторгового дефицита.

Отсутствие внешнеторгового дефицита означает отсутствие чистой прибыли, которую

получали бы иностранцы. В настоящее время правительство направляет на социальное
обеспечение и здравоохранение 22 % валового продукта США. Эти вопросы, то есть
перераспределение доходов между теми, кто производит продукт, и теми, кто ничего не
производит — предмет постоянных «внутрисемейных» политических перепалок.
Внешнеторговый дефицит — это передача прав собственности или «долговых расписок»
относительно ее передачи новым владельцам. Таким образом за границу «утекает» около 1,8
млрд долл. Решить эту проблему не так-то просто. Если торговый дефицит в том же объеме
сохранится в течение ближайших 6–10 лет, иностранцам будет принадлежать 3 %
выпущенной в США продукции.

Можем ли мы это допустить? В принципе, да. Помощь иностранным государствам, которая

была оказана им в соответствии с планом Маршалла после Второй мировой войны, была
закономерной. Однако расплачиваться по накопленным долгам придется будущим
поколениям, потому что отцы не захотели их возвращать. Этот фактор может сыграть важную
роль в дестабилизации финансового рынка в будущем. «Если на театральной сцене начнется
пожар», а значительная часть активов будет принадлежать иностранцам, то это, вкупе с
другими обстоятельствами, может привести к тому, что торговый дефицит станет важнейшей
финансовой проблемой.

Что касается здравоохранения, то нам следует переосмыслить спрос на медицинские услуги,

поскольку их стоимость постоянно возрастает. В сложившейся ситуации структура спроса
неустойчива. Нам необходимо добиться изменения ожиданий людей, изменения понимания
того, что является приемлемым уровнем предоставления медицинских услуг.

Например, должны ли мы поддерживать жизнь человека в течение его последних 3–6

месяцев? Является ли получение максимума медицинских услуг условием здоровья людей?
Правительству необходимо правильно распределять эти блага, учитывая степень готовности
людей подождать.

Вопрос: Можно ли сказать, что значительную часть дохода вам приносят активные
инвестиции (то есть влияние на управленческие решения в компаниях и т. п.)? Если так, то
что вы думаете о роли и долгосрочном успехе пассивного инвестора, не влияющего на

Page 6/81
решения менеджмента компании? Правда ли, что вы стали меньше интересоваться
пассивными инвестициями, потому что разочарованы тем, как ведутся дела в большинстве
американских корпораций? В таком случае, какое значение это имеет для США?

Ответ: Если вкратце, то мы с Чарли не имеем и не должны иметь особого влияния на

действия руководства в большинстве наших компаний. Вы бы очень удивились, если бы
узнали, сколь незначительно наше влияние на менеджмент. У исполнительных директоров
свой стиль работы. Они сами знают, что им подходит. Если провести аналогию со спортом,
они умеют забивать голы, даже если делают это не так, как другие. Бессмысленно давать
указания, если у них и так все прекрасно получается. Мы нанимаем хороших игроков.

Если говорить о нашем влиянии на руководителей публичных холдингов (открытых

акционерных обществ), то здесь мы просто «беззубые тигры». Мы не контролируем эти
компании и никогда не угрожали продать их акции, если к нашим советам не
прислушиваются. Да, мы очень похожи на беззубых тигров.

Мы делаем долгосрочные вложения, а значит, не получаем прибыли от краткосрочного роста

цен на акции компании. Более того, нам выгодно, чтобы цены на некоторое время падали,
потому что в таком случае мы можем купить больше акций и увеличить нашу долю в
собственности компании. Однако правила в отношении гласности финансовой отчетности
делают это затруднительным. Например, мы редко делаем инвестиции в Великобритании,
поскольку там существует «правило 3 %» и мы не можем сформировать крупный пакет акций,
прежде чем компания станет публичной. Поэтому мы показывали лучшие результаты в тех
случаях, когда правила публикации финансовой отчетности были не слишком строгими.
Однако эти правила постоянно ужесточаются.

Пример того, что соблюдение подобных правил может обойтись в сотни миллионов долларов
— наши инвестиции в компанию PetroChina. Мы были вынуждены заявить о том, что
приобрели долю в ней после покупки всего 1 % акций. После этого цены резко взлетели.

Акционеры должны думать и действовать, подобно настоящим владельцам компании. Если

вам принадлежат акции публичной компании, вам следует задать себе три вопроса.
Довольны ли вы работой ее исполнительного директора? Правильно ли он себя ведет? Не
слишком ли он увлекся поглощениями и строительством империи, забыв о прибыли, которую
получают акционеры? Институциональные собственники должны сосредоточиться на этих
трех аспектах деятельности руководства компании.

Мы с Чарли считаем, что заработали бы больше денег, если бы могли действовать инкогнито.
Вы не представляете, как ничтожно наше влияние на менеджмент. Руководство компаний —
разные люди, с собственными характерами, состояниями, возможностями. Мы не указываем,
во что они должны инвестировать, да это и не важно. Ведь мы не покупаем и не продаем.
Если цена на акции компании поднимется, мы ничего не выиграем. Если мы будем таскать
менеджеров на закорках, ничего хорошего из этого не выйдет.

Но нам приходится очень трудно на публичной арене, там где люди не желают этого
понимать. Да, я на 99 % владею компанией Berkshire Hathaway. Но, если существует такая
возможность, то я предпочитаю анонимные покупки.

Бывало, что мы просили соблюдать конфиденциальность, но Комиссия по ценным бумагам и

биржам США не всегда прислушивается к нашим просьбам.

Роль пассивного инвестора: крупные институциональные инвесторы должны действовать и

вести себя, как собственники. Важнейший момент — хороший ли руководитель стоит во главе
компании? Не слишком ли велика предоставленная ему свобода, даже если это опытный
менеджер? Исполнительного директора могут остановить лишь другие руководители
компании или собственники… а совет директоров сделает это лишь в том случае, если
Page 7/81
собственники укажут ему на ошибки. Иногда руководители компаний совершают невыгодные
в экономическом смысле действия, повинуясь примитивным импульсам. Я считаю, что
институциональные собственники ведут себя лучше, чем 10 лет назад.

Вопрос: Я тоже из Омахи. Когда я рассказываю знакомым о вашей скромности, они

изумляются. Скажите, что вы думаете о богатстве? Как вы считаете, как ваше отношение
повлияло на успех компании Berkshire Hathaway?

Ответ: У. Баффет счастлив, что родился в США (выиграл в родильной лотерее, так сказать).
По его мнению, у него есть все качества, которые помогают добиться успеха в
капиталистическом обществе. И главное из них — врожденное умение обращаться с
деньгами. Общество позволяет ему зарабатывать, и он считает, что в конце концов деньги
должны вернуться обратно обществу. Он считает справедливым прогрессивный подоходный
налог. Общество помогло ему разбогатеть, а значит, должно извлечь из этого пользу.

У. Баффет рассуждал о влиянии, которое богатство оказывает на людей и на него самого в

частности. Деньги означают свободу. У него есть свобода выбора. Он не хочет быть
землевладельцем. Ведь для того чтобы организовать обработку даже 10 гектаров земли и
поддержание определенного порядка, требуется значительное время. У него нет и желания
потратить 4 года на строительство дома. Мистер Баффет вполне счастлив в доме, в котором
он живет с 1958–1959 гг. Яхты его также не привлекают — это слишком хлопотно. Деньги
нужны ему для того, чтобы заниматься любимым делом с теми людьми, которые ему
нравятся.

Он доволен своей жизнью. Он тепло относится к сотрудникам, и за 15 лет из Berkshire

Hathaway не уволился ни один человек. У. Баффет не покупает компании, которыми владеют
люди, к которым он испытывает антипатию.

Если спросить Чарли, почему они добились успеха, он ответит, что это произошло благодаря
«разумному процессу принятия решений» и тому, что они никогда не зависели и не
оглядывались на мнение других людей. Кроме того, У. Баффет подчеркнул, что счастлив тем,
что родился в США. По его словам, это все равно что выиграть в лотерею — 1 шанс из 50. У
него есть подходящие способности для того, чтобы стать успешным в крупной
капиталистической державе, где востребовано умение правильно использовать капитал.

У. Баффет проиллюстрировал свое утверждение, процитировав Билла Гейтса, который

однажды заявил, что «если бы он родился несколько тысяч лет назад, то непременно стал бы
добычей какого-нибудь хищника».

Что касается блеска роскоши, то он и так вполне доволен своей жизнью. Мистер Баффет
предостерег студентов от подражания богатым людям. Не стоит делать что-то лишь потому,
что все так делают. Например, ему не нужна большая яхта, потому что приносимые ею
удовольствие и польза не оправдывают хлопоты и затраты, с которыми связано владение и
ремонт. Однако богатство дарит ему «главную роскошь»: У. Баффет каждый день занимается
тем, что ему нравится, и чувствует себя намного счастливее, чем большинство 74-летних
людей. Огромный особняк ему также ни к чему. Он предпочитает работать с приятными
людьми.

Похоже, эта симпатия взаимна, поскольку за 15 лет из штаб-квартиры Berkshire Hathaway не

уволился ни один из 18 сотрудников компании. Кроме того, У. Баффет никогда не заключает
сделок только ради денег. Это так же нелепо, как жениться по расчету, если у тебя огромное
состояние. Деньги подарили ему роскошь выбора. Богатство и заключается как раз в
богатстве выбора.

У. Баффет вспомнил о том, как смотрел бой боксеров-средневесов по платному телеканалу.

Просмотр обошелся ему в 54,95 долл. Но разве это цена? В недавнем прошлом такой
Page 8/81
боксерский поединок могла посмотреть лишь собравшаяся в Мэдисон-сквер-гардене
относительно небольшая аудитория. Боксеры оказались в выигрыше, потому что благодаря
техническому прогрессу за их выступлениями могут следить миллионы людей.

Поэтому У. Баффет положительно относится к прогрессивному подоходному налогу.

Аналогичные чувства, по его мнению, должны испытывать и спортсмены: благодаря обществу
они получают огромные гонорары, и для того, чтобы такое положение сохранялось, они
должны делиться своими заработками с другими людьми.

Вопрос: Очевидно, что вы никогда не прибегнете к выравниванию доходов в Berkshire

Hathaway. Однако вы продаете страховые продукты, которые помогают другим компания
выравнивать доходы или, во всяком случае, добиться того, чтобы их положение не выглядело
плачевным. Нет ли здесь противоречия?

Ответ: Идея страховки состоит в том, чтобы откладывать некую сумму каждый год для того,
чтобы защитить себя от кризиса, который случается раз в 20 лет. Сама природа страхового
продукта состоит в выравнивании доходов. Возьмем для примера автострахование. Вы
платите 400 долл. (или 350 долл., если позвоните в Geico), чтобы обезопасить себя от
потенциальных угроз. Иногда компании неправильно применяют страхование, но сама услуга
здесь ни при чем. Если вы заключили сделку на «трансфер без риска» со страховой
компанией, в случае необходимости, вы получаете возможность воспользоваться ее
услугами. Berkshire заключила две крупнейшие страховые сделки, имеющие обратную силу.

Первая из них имела место, когда White Mountain купила One Beacon, а вторая — когда ACE
приобрела Cigna. Каждый из покупателей заплатил по 1,5 млрд долл., чтобы сократить
платежи, связанные с неприятными происшествиями в прошлом. У Berkshire было больше
возможностей противостоять рискам, чем у White Mountain и ACE (обе компании с трудом
оплатили свои сделки). Но и наши силы не безграничны.

В США было несколько случаев трансферов с нулевым риском. Но в последние пять лет они
осуществляются очень редко, потому что адекватность рисков трансфера должны
подтвердить аудиторы. Это нужно не только для бухгалтерии. В общем, первичный
страховщик и перестраховщик должны понимать друг друга и тесно сотрудничать. Если
перестраховщика убили, то первичный страховщик не может просто передать дело кому-то
еще. Он должен будет учесть полученный опыт в квоте следующего года. Сегодня эта
практика встречается довольно редко, потому что из-за появления брокеров страховщики
ориентированы не столько на клиентов, сколько на количество транзакций. Развитие
отношений с клиентами никого не волнует. Главное — более низкая цена.

Вопрос: Несколько недель назад на конференции по инвестициям с участием директоров по

инвестициям компаний Barclays Global Investors, State Street и Vanguard, мы обсуждали
использование деривативов (производных ценных бумаг) в управлении портфелями ценных
бумаг. Всем известно, что в прошлом, приобретая те или иные компании, вы не раз шли на
риск. Было бы интересно узнать, считаете ли вы, что в современных условиях некоторые
институты способны контролировать риск и имеют возможность использовать деривативы,
чтобы его снизить.

Ответ: Berkshire использует деривативы. В принципе, в них самих нет ничего плохого. Без
деривативов было бы труднее контролировать риски. Но все оговорки в контрактах делаются
в пользу трейдеров, а не в нашу пользу. В настоящее время простых ценных бумаг не
осталось. Они приносили весьма небольшую прибыль, и потому люди придумывают очень
сложные деривативы.

Berkshire продолжает развертывать позиции. Три года назад перестраховочная корпорация

General Re имела 23 тыс. контрактов, а сего дня — лишь 3 тысячи. Производными ценными

Page 9/81
бумагами очень сложно управлять. После 11 сентября 2001 г. огромные убытки понесли все
— и владельцы крупных акционерных капиталов, и собственники крупных портфелей
деривативов (особенно тех, за которыми неизвестно что скрывается). Потери компании
неизбежно отражаются на марже ее прибыли и т. д.

Еще одна проблема производных ценных бумаг состоит в том, что движущие мотивы
выписывающих их людей не всегда совпадают с интересами компаний. Например, один из
самых высокооплачиваемых сотрудников General Re подписывал чрезвычайно запутанные
договоры, которые далеко не всегда шли на пользу компании.

И наконец, крупные портфели деривативов обычно напрямую отражаются в структуре

акционерного капитала. Это означает, что миллиарды долларов в вашем балансовом отчете
в значительной степени зависят не только от результатов деятельности вашей компании, но
и от результатов других (других собственников акционерных капиталов).

«Деривативы чем-то напоминают СПИД — важно не то, с кем вы спите, а то, с кем ваш
партнер спал до вас».

Вопрос: Вы часто подчеркиваете, как важно инвестировать в людей, которые вам нравятся,
которым вы доверяете и восхищаетесь. Однако вы покупали компании и спустя всего
несколько дней после того, как узнали об их существовании. Принимая решение об
инвестициях, как вы оцениваете деловые способности менеджеров и владельцев компании?

Ответ: У. Баффет подтвердил, что не раз покупал компании после короткого телефонного
разговора, но признал, что «и на старуху бывает проруха». Однако «шансы выиграть в
инвестиционной сделке все-таки выше, чем когда ты женишься». Кроме того, он сказал, что
«со временем лучше узнаешь людей». Сейчас ему не требуется долгих раздумий для того,
чтобы найти нужного человека.

Прежде чем принять решение, У. Баффет должен понять, в чем более заинтересован
менеджмент потенциального объекта поглощения — в бизнесе или в деньгах? Он опасается
предлагать деньги в том случае, если чувствует, что владелец/менеджер не настолько
предан своему делу, чтобы продолжать усердно трудиться и после продажи компании
Berkshire. Мистер Баффет пояснил, что ищет тех людей, которые «явно увлечены делом», и
ему «отлично удается их распознавать».

Для таких владельцев собственный бизнес — главный интерес всей их жизни. У. Баффет
сравнивает их с художниками: «Вы отдали жизнь для того, чтобы нарисовать великую
картину. Теперь вы можете ее продать, и она будет висеть на почетном месте в музее. В то
же время, вы можете передоверить ее перекупщику, а потом увидите свое произведение в
секс-шопе».

«Однажды я купил по телефону ювелирную фирму. Я сразу понял, что мы сработаемся с ее

владельцем. Компанию основал его прадедушка. Было ясно, что этот человек действительно
любит свое дело».

Вопрос: Прибыль финансовых компаний в совокупной прибыли корпораций США небывало

высока (40 %). Вы считаете, что это результат удачных спекуляций, которым рано или поздно
придет конец, использования фиктивных деривативов. Или здесь имеются более глубокие
причины?

Ответ: Я не считаю, что стоимость доллара завышена, если исходить из паритета его
покупательной способности. Макроэкономика — это не самая простая игра. Однако если те
или иные экономические факторы бросаются в глаза, мы стараемся их использовать. Мы не
занимаемся мусорными облигациями, но если вы посмотрите по сторонам, то всегда найдете
возможности для прибыльных сделок. Я не готов рисковать деньгами других людей. Мы

Page 10/81
работаем лишь с восемью крупнейшими валютами.

Я не знаю, курс какой из них повысится по отношению к доллару. Полагаю, что ослабление
доллара продолжится. Государства стремятся к укреплению своих валют. Впрочем, Япония
сдерживала рост курса йены, и доллар стоил достаточно дорого. Возможно, Китай и Гонконг
откажутся от «привязки» курсов своих валют к американской валюте. Я получаю доходы в
разных валютах, потому что их можно прибыльно конвертировать в доллары. В то же время,
большую часть наших денежных средств мы держим в американской валюте.

Вопрос: О вероятностном мышлении. Нам всем это нравится. Но не могли бы вы сказать, как
отделить субъективное вероятностное мышление от продиктованных предвзятостью
догадок?

Ответ: Конечно, мы стараемся принимать решения, основываясь на вероятности, а не на

догадках. Я разделяю воззрения Роберта Рубина, которые он изложил в книге «В мире
неопределенности» (In An Uncertain World). Все есть вероятности. Мы с Чарли испытываем
трудности только в том случае, когда нам приходится кого-то увольнять.

Неудивительно, что У. Баффету нравится страховой и инвестиционный бизнесы, в которых

необходимо тщательно продумывать все принимаемые решения. Но некоторые из них —
простые вероятности. Тем не менее, добавил мистер Баффет, ему не чуждо ничто
человеческое, и вероятностное мышление не всегда возможно. По его словам, когда речь
заходит о других людях, например, о том, что кого-то нужно уволить, он иногда забывает о
вероятностном мышлении. Например, он на протяжении года не желал признавать, что один
из руководителей его компаний страдал болезнью Альцгеймера, хотя окружающим это было
совершенно ясно. У. Баффету было трудно принять решение об увольнении менеджера, не
способного исполнять свои обязанности, потому что он тепло относился к этому человеку.
Поэтому он постоянно откладывал решение. Более того, он искал опровержения, поскольку
терпеть не может увольнять симпатичных ему людей. Мистер Баффет утверждает, что
старается не ограничивать своих помощников. Он пошутил, заявив, что отныне покупает
только те компании, которыми могут управлять люди с болезнью Альцгеймера.

В заключение он подчеркнул, что бизнес действительно подразумевает вероятностное

мышление. Однако вряд ли следует просчитывать все и вся (например, свои отношения с
близкими и человеческие отношения в целом).

Вопрос: Год или два назад вы сказали, что доля прибыли корпораций в валовом внутреннем
продукте (ВВП) США слишком высока (она составляла 6 %), и вскоре должна снизиться.
Однако с тех пор эта доля увеличилась до 8 %. Как вы считаете, почему это произошло?
Изменилась ситуация? Или вы по-прежнему уверены в том, что доля прибыли в ВВП скоро
упадет?

Ответ: У. Баффету не верится, что эта доля (8 %) сохранится. Он считает, что 6 % — более
приемлемое значение. Тем не менее, он не до конца понимает, каким образом высокая
прибыль корпораций (даже если она составляет 6 %) соответствует федеральным налогам,
которые платят корпорации (в настоящее время они также находятся на очень высоком
уровне и составляют целых 1,5 % ВВП).

Вкратце высказавшись о доле прибыли и налогах на корпорации в ВВП, мистер Баффет

выразил интересную точку зрения о федеральных налогах. Можно сказать, что в каждой
корпорации правительству принадлежит определенный класс ее ценных бумаг (условно
говоря, класс АА[2]). Например, в прошлом году Berkshire заплатила государству налоги на
сумму 3,4 млрд долл. (все равно что дивиденды акционеру). Чем больше средств компания
вкладывает в бизнес, тем выше в следующем году прибыли и налоги (то есть тем выше
дивиденды и стоимость ценных бумаг класса АА). Более того, правительство в любой момент

Page 11/81
может изменить долю направляемых ему доходов (то есть налоговую ставку). Если
правительство когда-нибудь захочет создать открытое акционерное общество с ценными
бумагами, обеспеченными будущими налоговыми выплатами Berkshire, они будут иметь
высокую цену. Дельцам с Уолл-стрит это понравится. Если налоговая ставка составит 35 %,
то ценные бумаги будут стоить столько же, сколько сама компания Berkshire.

Лекции Уоррена Баффета «Трилогия»

(Университет Нотр-Дам, 1991 г.)

Предлагаем вашему вниманию отрывки и расшифровки лекций легендарного У. Баффета.

Эту трилогию должен прочитать каждый, кто хочет заниматься бизнесом, независимо от
возраста. В своих лекциях У. Баффет рассказывает обо всем, начиная от секретов успешного
инвестирования и заканчивая советами о том, как перестать беспокоиться и жить счастливо.
Обзор

[Для тех, у кого нет времени прочитать текст всех трех лекций, мы выделили главные, самые
интересные мысли У. Баффета, а также то, о чем он никогда не говорил ранее…]

Секреты успешного инвестирования

Когда мне было 20 лет, я заметил одну странность. Как-то я решил ознакомиться с
тысячестраничным руководством «Банковское дело и финансы» компании Moody’s. Я
прочитал его дважды и обратил внимание на компанию Western Security Insurance из
Форт-Скотта (штат Канзас). В то время ей принадлежало 92 % акций вполне успешной
компании Western Casualty and Surety. Я был знаком с людьми, которые представляли
последнюю в Омахе. Чистая прибыль на акцию — 20 долл., цена акции — 16 долл. Я дал
объявление в местную газету о покупке этих акций. У компании было всего 300 или 400
акционеров. Это было выгодное вложение средств. Во главе компании стояли толковые
люди.

Кстати, почти все, кого я знаю на Уолл-стрит, придумывают не меньше хороших идей, чем я.
Но у них бывают и дурацкие идеи. Серьезно. Знаете, покупая акции Western Security
Insurance, стоившие 16 долл. и приносившие прибыль 20 долл., я вложил в дело половину
своих сбережений. Сначала я все проверил — сходил в комиссию по страхованию, прочитал
стандартный отчет и рейтинги Best. В общем, подготовился. Понимаете, я имею в виду, что
мой отец не занимался страхованием. Я прослушал курс о страховании в Колумбийском
университете, но, тем не менее, решился на инвестиции. И у меня получилось. Значит, и у
вас получится.

Согласен, озарения в области программного обеспечения или биотехнологиях бывают далеко

не у всех. Конечно, не все располагают теми же сведениями, что и я, и могут делать на этом
основании разные предположения. Однако в 1962 г., когда я обратил внимание на компанию
American Express, те же самые выводы могли сделать очень многие люди.

Может быть, дело в том… Дело в том, что у всех разные характеры? Или их парализовало от
страха? Или они не хотели отличаться от других людей? Или еще что-нибудь в этом духе? Я
не знал о кредитных картах или дорожных чеках ничего такого, что не было бы известно всем
остальным. Тем более, что преимущества карт и чеков очевидны. Мне это было интересно, и
когда я хотел что-то делать — я делал, а если не хотел — то не делал. Поверьте, не так
важно, какой у вас коэффициент интеллекта. Интеллектуалов не так уж мало. Конечно,
умение соображать не помешает, но характер куда важнее. Это 90 % успеха.

Page 12/81
Поэтому я советую вам прочитать книгу Б. Грэхема [В. Graham] «Разумный инвестор» [The
Intelligent Investor], в которой перечисляются качества, необходимые тем, кто намеревается
вкладывать деньги с прибылью.

Прежде чем покупать акции, изучите отчетность компании.

Я считаю, что акции следует покупать лишь в том случае, если вы уверены, что их продают
по более низкой цене, чем они стоят на самом деле, учитывая все факторы бизнеса.

Я говорил людям с фондовой биржи, что прежде чем человек купит 100 акций компании
General Motors, они должны написать на листке: «Я покупаю 100 акций General Motors по цене
Х», потом умножить цену на количество акций и «следовательно, корпорация стоит больше
32 млрд долл.» (или сколько там получится), «потому что [пусть перечислит основания]».

Если он не выполнит задание, заявка на покупку не принимается.

Этот тест должен быть обязательным. Я никогда ничего не покупал, если не мог ответить на
поставленные вопросы. Даже если я ошибался, я всегда знал, почему это случилось.

«Я покупаю бумаги Coca-Cola, 660 млн акций по цене чуть меньше 50 долл. Если бы я
приобретал компанию целиком, это обошлось бы мне примерно в 32 млрд долл». Прежде чем
вы купите 100 акций по 48 долл., необходимо будет продолжить предложение: «Сегодня я
плачу за Coca-Cola 32 млрд долл., потому что…» [барабанит по столу, чтобы подчеркнуть
свои слова]. Если вы не можете обосновать свое решение, ничего не покупайте. Если вы
приведете несколько причин, вы хорошо заработаете.

Проверка бизнеса

Предлагаю вам пару коротких тестов, которые помогут оценить бизнес. Первый вопрос: «Как
долго придется раздумывать руководству компании перед тем, как поднять цены на товары?»
Если вы смотрите в зеркало и спрашиваете себя: «Свет мой зеркальце, скажи, сколько мне
придется заплатить за бутылку Coca-Cola этой осенью?», и слышите ответ: «Больше», то вам
крупно повезло. Это хороший бизнес.

А бывает и так, как на наших текстильных фабриках. Вы встаете на колени, молитесь всем
богам и робко шепчете: «Давайте поднимем цену хотя бы на полцента за метр». А в ответ
раздаются голоса покупателей: «Нет, мы не согласны». Совсем другое дело, верно?

Представьте себе, что вы входите в магазин и говорите: «Мне бы шоколадку “Hershey”». А

вам отвечают: «Извините, “Hershey” у нас нет, но я могу предложить вам другой шоколад, на
пять центов дешевле». Тогда вы просто перейдете улицу и купите “Hershey” в другом
магазине. Вот это и есть хороший бизнес.

Возможность повышать цену означает, что компания чем-то отличается от других

производителей и, следовательно, ее товары стоят дороже. Значит, она занимается
выгодным делом.

Я задам вопрос: какая американская газета является самой дорогой? [Пауза] [В дальнейшем
У. Баффет пояснил, что большинству студентов она прекрасно известна…] Самая дорогая
ежедневная газета в США — это «Daily Racing Form». Она существует более 50 лет, издается
тиражом 150 тыс. экземпляров, и продается по цене от 2 до 2,25 долл. (и ее стоимость
продолжает расти). Неплохо, верно?

Предположим, вы собираетесь на ипподром. У вас есть выбор: поставить на день рождения

жены, последовать совету неизвестной газетенки или прислушаться к мнению «Daily Racing
Form». Вы, как серьезный игрок, выберете последнее. Цена на газету может быть 1,5 долл., 2,

Page 13/81
или все 2,5 долл. Ее будут покупать. Прибыльный бизнес. Не менее доходный, чем продажа
одноразовых шприцев наркоманам. Стабильный бизнес. Он не потеряет значения и спустя 5
или 10 лет.

Вы должны принять во внимание, будут ли через несколько лет скачки столь же популярны,
как и сегодня. И еще. Какой способ получения информации о выступлениях лошадей в
прошлом будет наиболее предпочтительным? Сначала необходимо ответить на эти два
вопроса. И тогда вы поймете, насколько выгодным является бизнес «Daily Racing Form».
Издание делает огромные наценки — больше, чем другие газеты. Можно сказать, что они
устанавливают такую цену, какую считают нужной. В общем, ориентироваться в бизнесе не
так уж сложно.

Да, есть такой товар как «Daily Racing Form», но есть и листовой прокат. Это день и ночь, лед
и пламень. В общем, далеко не одно и то же.

Бизнес-агония и бизнес-экстаз: Пример 1

Очень важно то, в какой бизнес вы хотели бы вкладывать деньги. Давайте рассмотрим
пример с «Компанией А» и «Компанией Э». Пока я не скажу, как они называются. Вам нужно
знать лишь одно: одна из них стоила своим инвесторам дороже, чем любая другая компания
в мире. Вторая компания, напротив, принесла своим инвесторам виртуально больше денег,
чем любая другая бизнес-организация. Еще раз повторяю: «Компания Э» сделала своего
владельца одним из пяти самых богатых людей в мире, а «Компания А» повинна в том, что ее
акционеры значительно обеднели.

Сейчас я расскажу вам о них подробнее (мы подходим к вопросу о различиях между
бизнесами). На «Компанию А» работали тысячи людей, получивших бизнес-образование. У
«Компании Э» не было ни одного дипломированного специалиста в бизнесе. Пожалуйста,
обратите на это внимание. «Компания А» предлагала сотрудникам работу, опционы на акции,
льготы, пенсии. У «Компании Э» никогда не было никаких опционов. «Компании А» владела
тысячами патентов — пожалуй, большим их количеством, чем любая другая американская
компания. «Компания Э» никогда ничего не изобретала. Сотрудники «Компании А» не
покладая рук совершенствовали выпускаемые товары. Продукт «Компании Э» оставался
прежним.

Скажите, этого достаточно, чтобы догадаться, какую компанию ждал успех и почему?

Предположим, что вы собираетесь купить одну из этих компаний. Вы не знаете о них ничего,
кроме того, что услышали от меня. У вас есть право задать мне один вопрос. Если это будет
правильный вопрос, то вы примете соответствующее решение об акциях компании, и
разбогатеете.

Обе компании производили товары повседневного спроса. Обе начали с того, в чем люди
испытывали настоятельную потребность. Никакой эзотерики. Однако у «Компании А» много
патентов, потому что ее бизнес в большей степени связан с технологиями.

Вопрос из зала: А сколько у них конкурентов?

Хороший вопрос. Очень хороший вопрос. На самом деле, у обеих не было конкурентов. В
отдельных случаях это очень важно.

Что ж, продолжу рассказ. Я назвал так компании, потому что «Компанию А» ожидала
бизнес-агония, а «Компанию Э» — экстаз. Первая — это American Telephone and Telegraph
(AT&T). Я пропустил слева восемь нулей. Дело в том, что в 1979 г. AT&T
продавалась на 10 млрд долл. дешевле, чем сумма, которую вложили в нее акционеры.
Другими словами, если акционерный капитал компании составлял X долл., то ее рыночная

Page 14/81
стоимость — X минус 10 млрд долл. Повторяю, рыночная стоимость вложенных, или
оставленных в бизнес AT&T денег уменьшилась на 10 млрд. долл.

Что касается прекрасной «Компании Э», то я поставил шесть нулей. Компания называется
Thompson Newspapers. Наверное, вы о ней и не слышали. Но Thompson Newspapers
принадлежит 5 % американских газет. Правда, маленьких газет. Как я уже говорил, в
компании нет сотрудников с бизнес-образованием и не практикуется предоставление
опционов. Однако она сделала своего владельца лордом Томпсоном. Когда Томпсон начинал
дело, никто и предположить не мог, что когда-нибудь он станет лордом. Его первой
инвестицией стало приобретение радиостанции в Норт-Бей, Онтарио за 1500 долл. Но после
того как Томпсон стал одним из богатейших людей, титул лорда не заставил себя ждать.

У AT&T, несмотря на ценных сотрудников, опционы и т. п., была одна проблема. Она
отражена в цифрах внизу левой колонки. Это вложения в производственные фонды
телефонного бизнеса. Первоначально они составляли 47 млрд долл., а через восемь-девять
лет выросли до 99 млрд долл. Для того чтобы компания приносила доход, в нее приходилось
вкладывать все больше и больше денег. В результате ее доходы увеличились с 2,2 млрд до
5,6 млрд долл.

Итак, они получали деньги. Но и вам ничто не мешает получать деньги со сберегательного
счета, если вы постоянно его пополняете. Увеличение доходов телефонной компании было
возможно лишь потому, что она продолжала класть деньги на сберегательный счет. Однако,
если честно, результаты ее деятельности, учитывая сложившиеся в 1970-х гг. условия, не
соответствовали затратам. А вот лорд Томпсон, купив газету в Кансил-Блаффс, не вложил в
нее ни цента. Напротив, это газета ежегодно приносила ему немалый доход. И когда у него
стало больше денег, он приобрел и другие газеты. Лорд говорит, что его надгробная надпись
будет звучать примерно так: «Он покупал газеты ради того, чтобы заработать денег и купить
больше газет, и т. д.».

В общем, Томпсон просто поднимал цены на товары и услуги, зарабатывая все больше, и
ничего не вкладывая в бизнес.

В одном случае мы видим прекрасное, выгодное дело, в другом — провальную затею. Если
вам нужно выбрать между компанией, которая требует больших вложений, и компанией,
которая их не требует, советую предпочесть вторую. Знаете, мне потребовалось 25 лет,
чтобы это уяснить.

Бизнес-агония и бизнес-экстаз: Пример 2 (две компании, принадлежавшие Berkshire

Hathaway)

Рассмотрим пример еще двух компаний. Слева — еще одна успешная «Компания Э». Как
видите, она неплохо зарабатывает: прибыль возросла с 4 млн долл. до 27 млн долл.
Поскольку стоимость ее активов — всего 17 млн долл., это и впрямь неплохой бизнес.
Располагая средствами в размере 17 млн, компания заработала 27 млн долл. (то есть
инвестированный капитал увеличился на 150 %). Просто прекрасно.

Справа мы видим злополучную «Компанию А», в которую вложили 11 или 12 млн долл.
Бывали годы, когда она кое-что зарабатывала, но чаще терпела убытки.

Мы снова должны задать себе вопрос: в чем разница между этими компаниями? Скажите,
кто-нибудь знает, почему «Компания Э» показала себя намного лучше, чем «Компания А»?
Обычно люди говорят: «Наверное, “Компанией Э” лучше управляли». К сожалению, это
неправильный ответ, потому что у обеих компаний был один руководитель — ваш покорный
слуга!

«Компания Э» производит конфеты (See’s Candies в Калифорнии). Я не знаю, кто из вас жил

Page 15/81
на Западе, но она занимает первое место среди производителей шоколадных конфет в
коробках. Доходы компании возросли с 4 млн до 27 млн долл., а в этом году они составили 38
млн долл. Другими словами, компания каждый год «посылает» нам заработанные деньги,
развивается и получает все большие доходы. В общем, все счастливы.

«Компания А» занимается производством текстиля. К сожалению, лишь спустя 22 года я

понял, что это не очень выгодный бизнес. Да, мы выпускаем половину всей подкладочной
ткани для мужских костюмов в США. Если вы носите костюмы, вероятность того, что
подкладка изготовлена на фабрике, принадлежащей Hathaway, довольно велика. Мы
занимались этим и во время Второй мировой войны, когда доступ к этой продукции был
ограничен. Сеть универмагов Sears Roebuck назвала нас «Поставщиком года». Они были
чрезвычайно довольны сотрудничеством. Однако наши покупатели не соглашались платить
за ткань хотя бы на полцента за метр больше, потому что никто не приходит в магазин, чтобы
купить костюм непременно с подкладкой Hathaway. Никто не обращает на нее внимания.

Если мы предлагаем покупателям ткань по 79,5 цента за метр, никого не будет волновать, кто
с кем ездил на рыбалку, кто поддерживал их во время Второй мировой войны, кто дружил с
президентом компании. Если мы хотим по 79,5 цента за метр, то «так дело не пойдет».

А вот See’s Candies производит привлекательный для людей продукт. Публику буквально
тянет к шоколадным наборам. Скоро наступит День всех влюбленных. Вы можете себе
представить, что вручите жене коробку шоколадных конфет со словами: «Дорогая, я взял то,
что подешевле»?

В течение 19 лет я каждый год 26 декабря поднимал цены на конфеты. И все эти годы люди
продолжали их покупать. Раз в десять лет я пытался поднять цены на подкладку, хотя бы на
полцента, а в ответ звучал недвусмысленный отказ. Качество подкладки ничем не хуже
качества конфет. Кроме того, управлять текстильной фабрикой намного сложнее, чем
производством кондитерских изделий. Если бизнес идет плохо, это, к сожалению, не всегда
значит, что вы мало работаете.

Честно говоря, я думаю, что если бы Альфред Слоан (легендарный президент General Motors
во времена расцвета компании) занялся текстильным бизнесом, ему не суждено было бы
заработать. Наша подкладка ничем не отличается от остальных. С шоколадными наборами
дело обстоит с точностью до наоборот. [У. Баффет сравнил бренды «Hersheys» и
«Coca-Cola» с другими, немаркированными и более дешевыми товарами…]

Товар по-настоящему вам нравится, если, не обнаружив его в магазине, вы идете в другой и
покупаете то, что хотите. Однако никого не волнует, из стали какого производителя
изготовлен кузов автомобиля.

Вы хоть раз слышали о чудаке, который приходит в салон, где выставлены автомобили
Cadillac, и говорит: «Мне нужна машина, кузов которой изготовлен из стали, произведенной
на заводе South Works компании US Steel»? Вряд ли. Поэтому, когда General Motors нужна
сталь, специалисты по закупкам обзванивают все металлургические заводы и говорят: «Вот
лучшая цена, которую нам до сих пор предлагал. Или вы предложите нам более низкую цену,
или ваши сотрудники будут сидеть без работы».

На что способен руководитель: Cap Cities против CBS

Рассмотрим пример компаний Cap Cities и CBS. В 1957 г. мой приятель Том Мерфи возглавил
Cap Cities. Компании принадлежала маленькая обанкротившаяся УКВ-радиостанция в
Олбани, вещавшая из дома для престарелых монашек. Очень мудро, кстати, потому что им
(радиостанции) оставалось только молиться. Корпорация CBS в то время была крупнейшей
рекламной площадкой в мире: она зарабатывала 385 млн долл., тогда как Cap Cities — 900
тыс. долл. Ежегодная прибыль Cap Cities составляла 37 тыс. долл., а Мерфи получал
Page 16/81
соответственно 12 тыс. долл. В свою очередь прибыль CBS до уплаты налогов достигала 48
млн долл. Первую компанию продавали за 5 млн долл., но желающих приобрести ее не
находилось. Вторая корпорация стоила в то время 500 млн долл.

Что мы видим сегодня? Cap Cities стоит 7 млрд долл., а CBS — всего 2 млрд долл. Обе
компании занимаются одним и тем же делом — вещательным бизнесом. Ни у одной из них
нет патентов (во всяком случае, за Cap Cities я отвечаю). Итак, 30 лет назад CBS
представляла собой замечательную компанию стоимостью 500 млн долл. Но за прошедшее с
тех пор время они заработали совсем немного. А мой друг Мерфи в той же самой отрасли,
располагая крошечной радиостанцией в Олбани (прошу учесть, что CBS принадлежали
крупнейшие станции в Нью-Йорке и Чикаго), положил их на лопатки! Вам, конечно, интересно,
как ему это удалось. Об этом должны рассказывать в бизнес-школах. Вам следует изучать то,
как Том Мерфи управлял Cap Cities, а заодно присмотреться к действиям Билла Пейли,
который был президентом CBS.

Мы в Berkshire часто повторяем: «Каждый хотел бы знать, где он умрет, чтобы обходить это
место стороной». CBS — тот самый случай. Надо проанализировать действия руководства
компании и никогда не повторять их. Важно изучить и то, что предпринял Том Мерфи в Cap
Cities. Он многое делал правильно, и если бы CBS последовала примеру моего друга,
ситуация сложилась бы по-другому.

Сотрудники CBS ничем не глупее сотрудников Cap Cities. В ее штате было в 50 раз больше
работников, и все они с утра приходили в офис и поздно вечером расходились по домам.
Часть специалистов занимались исключительно стратегическим планированием. Компания
нанимала консультантов по менеджменту. Они делали много чего еще, о чем я не буду
рассказывать. Тем не менее, CBS проиграла. Они проиграли парню, который плыл в утлой
лодчонке, пока они путешествовали в роскошном лайнере.

Однако когда они добрались до Нью-Йорка, парень в лодке привез больше груза, чем
морской лайнер. Это реальная история. Я считаю, очень важно обратить внимание на то, что
делали разные люди в одной и той же области, и понять, почему одному удалось добиться
успеха, а другие потерпели фиаско.

Я не удержался и упомянул на последней странице своих материалов, что компания Cap

Cities единственный раз выпустила акции в 1957 г., заработав на этом 300 тыс. долл.
Поводом к эмиссии было приобретение радиостанции в Роли/Дареме.

Компания больше никогда не предлагала свои акции к открытой продаже (правда, они
продали нам часть ценных бумаг, когда приобретали ABC). Обратите внимание, что наша
комиссия за размещение ценных бумаг составила всего 6500 долл.

Опасность бездумного подражания

Напоследок, прежде чем вы начнете задавать вопросы, я хочу показать вам рекламное
объявление, опубликованное 16 июня 1969 г., в котором говорится о продаже 1 млн акций
American Motors. Это страница из газеты «Wall Street Journal». Скажите, кто-нибудь замечает
в рекламе что-то необычное?

[Студенты высказывают различные догадки…]

Компании, о которых говорится в этом объявлении, давно закончили свой жизненный путь.
Акции продавали 37 инвестиционных банков, а также компания American Motors, и никого из
них уже не существует. Наверное, поэтому такую рекламу называют «могильной плитой». В
1969 г. на Нью-Йоркской фондовой бирже обращались миллионы акций. В настоящее время
— в пятнадцать раз больше.

Page 17/81
Итак, за 20 лет объем продаж в отрасли увеличился в 15 раз. Поразительный рост. И вот мы
видим 37 банков. Некоторые из них были хорошо известны. Они долго работали на
Уолл-стрит. Однако все они исчезли. Поэтому я советую вам думать, думать и думать [о том,
насколько стабилен ваш бизнес]. Ведь руководители всех этих банков, очевидно,
пренебрегли этой необходимостью.

Компаниями управляли умные люди. Они работали, не щадя сил, потому что очень хотели
добиться успеха. Они поздно уходили с работы. Все верили, что когда-нибудь станут первыми
на Уолл-стрит, и давали советы другим людям, как правильно управлять своим делом.
Смешно.

Сегодня вы отправляетесь на Уолл-стрит, и некий молодой человек пытается продать вам

компанию, о которой услышал пару недель назад. Он может показать на компьютере, как
будет развиваться бизнес следующие десять лет, но понятия не имеет, что он заработает на
следующей неделе!

Итак, перед нами список из 37 прекративших существование компаний. Возникает вопрос: что
стало причиной тому? Это не может быть простой случайностью. Почему умные,
трудолюбивые люди, вложившие деньги в собственный бизнес, — не просто кучка вечно
отсутствующих акционеров, — потерпели оглушительное поражение? Я думаю, вам следует
поразмыслить над этим вопросом, прежде чем вы найдете работу и пуститесь в
самостоятельное плавание.

По моему мнению, причина катастрофы заключалась в том, что менеджеры компаний

бездумно подражали коллегам. Стоило одному из них предпринять нечто новое, как все
остальные 36, будто лемминги, выстраивались в очередь за лидером. Неудивительно, что за
последние 15 лет все крупные банки сталкивались с неприятностями. Как только крупная
компания совершит глупость, так всем остальным не терпится сделать то же самое. Когда вы
закончите учебу, делайте только то, что кажется вам разумным и осмысленным. Вы должны
закончить фразу: «Я буду работать в General Motors, потому что…» или «Я покупаю 100 акций
Coca-Cola, потому что…». Если вы не можете дать умный ответ на вопрос «почему?», лучше
ничего не делайте.

Несколько лет назад я предложил сотрудникам биржи использовать этот способ. Пусть
каждый покупатель, прежде чем подать заявку на покупку, напишет на листе бумаги: «Я хочу
купить 100 акций компании Coca-Cola, которая стоит 32 млрд долл., потому что…» Заявка
принимается только в том случае, если клиент обоснует свое желание.

Именно так я поступаю, когда занят написанием годового отчета. И многому при этом учусь. Я
заметил, что когда мне приходится записывать или объяснять другим людям свои идеи,
отношение к ним изменяется. Некоторые из них уже не кажутся мне столь уж удачными.
Попробуйте объяснить самому себе, почему вы соглашаетесь на предложение о работе,
почему инвестируете деньги и т. п. И если вам никак не удается выразить свою мысль в
письменном виде, советую не торопиться.

Сотрудники банков из рекламы, о которой я рассказывал, наверняка делали много такого, что
не прошло бы эту простую проверку. Некоторые крупнейшие американские банкиры
совершали одни и те же ошибки. Один из них, столкнувшийся сегодня с крупными
неприятностями, несколько лет назад хвастался мне, что никогда не брал кредитов. И, судя
по тому, в каком положении он оказался, никто их ему и не даст.

Понимаете, нельзя управлять крупным банком, если вы никогда в жизни не брали кредита.
Так вы никогда не научитесь разбираться в людях.

Опасность использования заемного капитала

Page 18/81
Вопрос в том, как практика выкупа контрольных пакетов акций компаний с помощью кредитов
(LBO) и мусорные облигации отразились на конкурентоспособности США на мировой арене.
Не буду долго распространяться на эту тему. Замечу лишь, что, по моему мнению, с точки
зрения финансов они сыграли в высшей степени отрицательную роль. Слишком длинный
кредитный рычаг — это большой минус.

Можно провести следующую аналогию (вы увидите на этом примере, каких неприятностей
можно ожидать): покупка компании с огромными долгами — то же самое, что вести машину,
на руле которой лежит приставленный острием к сердцу водителя кинжал. Человек за рулем,
наверняка, будет очень осторожно управлять автомобилем. Он будет предельно внимателен.
Но когда-нибудь он обязательно попадет в выбоину или наедет на кусок льда и громко ахнет.
Он будет избегать аварий и трудных ситуаций на дороге, но если он все-таки не сумеет
уклониться от них, то исход будет весьма печальным. Именно это и происходило с
корпоративной Америкой в последние 10 лет. Одна из причин — огромные вознаграждения. И
жадность.

Меня поразил один случай. Три года назад в Тампе продавалась одна телевизионная
станция. Если бы покупателям пришлось занимать деньги на ее покупку, то проценты по
кредиту были бы равны цене этой телестанции!

Даже если бы сотрудники трудились бесплатно… Даже если бы телестанция получала все
транслируемые в эфир программы совершенно бесплатно… Даже если бы коммунальные
услуги не стоили ей ни цента… Покупателям все равно не хватило бы денег для выплаты
процентов. Они просто с ума сошли. Сегодня выпущенные компанией облигации продаются
по цене 15 центов за доллар. У компании Чарли Китинга [Lincoln Savings and Loan Association
в Калифорнии, которая стала крупнейшим банкротом в сфере сберегательных услуг] тоже
были облигации телестанции из Тампы. Да, в последние 5–6 лет происходило много
странного.

Чтобы сделка состоялась, они купили станцию за 365 млн долл., одолжив 385 млн долл.
Наверное, вы догадываетесь, куда пошли «лишние» деньги. В карманы людям, которые
устроили эту сделку.

Дональд Трамп и опасность использования заемного капитала

В чем была ошибка Дональда Трампа? Проблема была в том, что он постоянно ошибался. Он
переплачивал за свои приобретения, но ему удавалось находить людей, которые ссужали его
деньгами. Вот это он прекрасно умеет. Если вы сопоставите его активы и суммы займов,
которые он получал для их приобретения, вы убедитесь, что здесь и речи нет о реальном
капитале. Сейчас Д. Трамп должен около 3,5 млрд долл., а стоимость его активов не
превышает 2,5 млрд долл. В балансе образовалась дыра размером в 1 млрд долл. Ну что ж,
по крайней мере это лучше, чем долг в 100 долл. Ведь в последнем случае к вам придет
судебный исполнитель и унесет с собой телевизор. А если вы должны миллиард, вам будут
только сочувствовать: «Держись, Дональд».

Очень интересный вопрос: почему умные люди заблуждаются и делают глупейшие ошибки?
Это один из самых интригующих вопросов. Я видел множество умных людей, которые
еле-еле перебивались на Уолл-стрит или в бизнесе, только потому, что они сами вставляли
себе палки в колеса. Из моторов мощностью 500 лошадиных сил они выжимали не более 50
«лошадей». Или, хуже того, одновременно нажимали и на тормоз, и на сцепление. Такие
люди — худшие враги самим себе.

Я бы сказал, что мои главные успехи стали возможными благодаря тому, что я подражал
Бену Франклину. В отличие от Дональда Трампа.

Где тонко — там и рвется

Page 19/81
Есть одна интересная особенность, которая относится и к людям, и к компаниям: чаще всего
не выдерживает самое слабое звено. Получается, что во время заседания вам надо
обращать внимание на человека не с самым сильным, а самым слабым характером. Какое
значение имеет то, насколько крепка цепь в целом. Проблемы возникнут из-за слабейшего ее
звена.

Это могут быть алкоголь или азартные игры. Возможно, не будет никаких особых причин. Но
неприятности обязательно будут вызваны самым слабым звеном.

Когда я ищу менеджеров, я ищу не тех, кто просыпается среди ночи и бормочет сложные
формулы. Мне нужны те, кто умеет хорошо работать. Это значит, у них не должно быть
слабостей. По моему опыту, есть две главные проблемы: алкоголь и заемный капитал, то
есть долги.

Дональд Трамп потерпел поражение по второй причине. Ему вскружило голову то, как много
денег он может занять, и он не думал о том, что их нужно возвращать.

Как избежать неприятностей и жить счастливо

Никому не советую злоупотреблять кредитным рычагом. Если у вас есть мозги, вы

разбогатеете и без заемных денег. Я никогда не занимал крупных сумм. Никогда. И не
собираюсь. Еще один мой секрет заключается в том, что я никогда не думал, что буду
счастливее, если у меня будет не X, а 2X. Старайтесь поступать так, чтобы всегда быть
довольным своей жизнью. Представьте себе, что вы ищете работу. У вас есть возможность
поступить туда, где вы будете заниматься тем, что вам не очень нравится. И вы уговариваете
себя, что через три года подберете себе что-нибудь по душе. Не поддавайтесь этой
«агитации». Найдите такую работу, которая вам действительно нравится.

Расшифровки выступлений в Университете Нотр-Дам

Лекция для студентов и преподавателей

Спасибо. Вы спросили меня, чем я занимаюсь. Я попытался ответить на этот вопрос в

ежегодном отчете.

[История клоуна Бимера и отрывок из ежегодного отчета компании Berkshire Hathaway за

1990 г.:

Большую часть добавочной прибыли, которая продуцируется в наших компаниях, мы

получаем благодаря менеджерам, которые ими управляют. Мы с Чарли не чувствуем ни
малейшей неловкости, расхваливая руководство компаний, потому что не имеем никакого
отношения к их успехам. Они все сделали сами. Они настоящие суперзвезды. А мы лишь
находим талантливых менеджеров и создаем им условия для плодотворной работы.
Заработанные «в поле» деньги концентрируются в штаб-квартире компании. И нам остается
лишь правильно ими распорядиться.

Я объясню, в чем состоит роль У. Баффета с помощью истории о моей внучке Эмили.
Осенью прошлого года мы праздновали ее четвертый день рождения. Среди гостей были
другие дети, любящие родственники, а также клоун Бимер, который умеет показывать
чудесные фокусы.

Для начала Бимер попросил Эмили «помахать волшебной палочкой» над «коробкой с
чудесами», предварительно положив в нее зеленые платочки. Эмили взмахнула палочкой, и
Бимер достал от туда голубые платки. Ах, как же так? Клоун вернул «неправильные» платки
на место, и после взмаха волшебной палочки достал зеленые. Но на этих платках были
завязаны узелки. После череды фокусов, один чудеснее другого, Эмили была на седьмом

Page 20/81
небе от счастья. Просияв, она радостно воскликнула: «Ого, а у меня здорово получается!»

Примерно такой же вклад в дела компании, если говорить об успехах лучших менеджеров
Berkshire — Блюмкинов, Фридмана, Майка Голдберга, Хелдманов, Чака Хаггинса, Стэна
Липси и Ральфа Шея — вношу и я. Ваших аплодисментов заслуживают, прежде всего,
руководители наших компаний…]

Мы никогда не устраивали собраний для менеджеров. Управляющий кондитерской фабрикой,

которую мы купили 19 лет назад [See’s Candies] лишь в прошлом году приехал с женой в
Омаху, чтобы присутствовать на ежегодном собрании. Ведь раньше он никогда не участвовал
в подобных мероприятиях. Мы ни разу не встречались с советом директоров его компании.
Мы перевели штаб-квартиру компании из Лос-Анджелеса в Сан-Франциско, потому что так
хотелось его жене. Мы всегда готовы изменить существующие порядки ради людей, которые
управляют нашими компаниями.

Пять лет назад мы приобрели в Цинциннати фирму, которая производит униформу

(Fechheimers) и приносит около 100 млн долл. прибыли. Директор прочитал в ежегодном
отчете рекламу, в которой я объяснял, какие компании желаю приобрести (я верю в рекламу).
Он пришел ко мне и сказал: «Я подхожу под ваши параметры, и моя компания тоже». Мы
заключили сделку. Я никогда не был в Цинциннати и не видел его фабрику. Может быть, ее и
вовсе не существует, откуда мне знать? Однако менеджер предоставляет нам отчеты каждые
пять [сокращение], и регулярно перечисляет нашу долю. Меня это устраивает.

Бывают и вовсе удивительные случаи. Восемь лет назад я купил дело у 89-летней женщины,
начинавшей его с 500 долл. в кармане. С тех пор она не вложила в него ни цента из личных
средств. А зачем, если прибыль до уплаты налогов составляла примерно 12 млн долл.
(сегодня — 18 млн долл.)? Ну не знала эта миссис такого понятия, как начисленные расходы,
и других специальных терминов…

Несколько лет назад она поссорилась с внуками, которые работали в ее компании, вышла из
дела и основала новую фирму. Теперь она конкурирует с нашей фирмой. В следующий раз,
когда я буду покупать компанию у 89-летней женщины, то обязательно попрошу включить в
договор пункт о недопущении подобной конкуренции. Сегодня этой даме принадлежит новая
прибыльная компания.

Эта замечательная женщина родилась в России. Когда она приехала в Сиэтл, то не знала ни
слова по-английски, а все ее имущество состояло из именного жетона на шее. Ее
родственники жили в Форт-Додже, штат Айова. Женщина добралась до них где-то в 1919 или
в 1920 г. Они были ужасно бедны. Она перевезла в США семь братьев и сестер, а также
родителей. На это ушло восемь-десять лет. Женщина занялась торговлей ношеной одеждой
и время от времени посылала родным 50 долл. Наконец, накопив 500 долл., в 1937 г. она
основала собственную компанию по торговле коврами. Поначалу большинство основных
поставщиков ее бойкотировали.

А конкуренты подали на нее в суд за нарушение законов честной торговли. Представ перед
судьей Чейзом, женщина заявила: «Я плачу поставщикам 3 долл. за метр, ровно столько,
сколько и Brandeis (другой магазин ковров). Они продают его по цене 6,99 долл. за метр, а я
— за 3,99 долл. Скажите, неужели я должна грабить людей? Если вы вынесете судебное
решение, я подниму цену до 4,99 долл. за метр». В зале присутствовали журналисты,
которым понравилось ее выступление. А судья купил у женщины ковер за 1400 долл.!
Конкуренты подавали на нее в суд четыре раза, но она выиграла все эти процессы.

В настоящее время компания, о которой я рассказываю, — крупнейший поставщик мебели и

других товаров для дома. Она в два раза превосходит своего основного американского
конкурента. Выручка единственного магазина компании достигает 160 млн долл., а прибыль

Page 21/81
до уплаты налогов — 18 млн долл. Площадь склада — 50 000 кв. м. [Сокращение…]

Пять или шесть лет назад эта женщина получила почетную степень Школы бизнеса
Нью-Йоркского университета [сокращение], и вам вряд ли удастся когда-либо превзойти ее
достижения. Если вы скажете ей, что размеры этой комнаты 38 на 16 метров, она тут же
подсчитает, сколько в ней квадратных метров. А ведь миссис уже 97 лет. Она, ни на секунду
не задумываясь, ответит, сколько ковров по цене 5,99 долл. за метр закуплено компанией и
сильно ли они растягиваются. Она знает, каков налог с продажи и, возможно, сделает скидку,
если вы ей понравитесь. Вот так-то. Она ведет дела еще быстрее, чем я говорю. Наша
героиня продала мне свою компанию за 30 секунд. На встрече она сказала, сколько денег
хочет получить. Она не проводила ревизий. Мне они тоже не нужны. Ее слову я верю больше,
чем заявлениям Банка Англии.

Подобным образом мы заключаем все свои сделки. Плата юристам и бухгалтерам за

60-миллионную сделку (нам нужно было представить документы Комиссии по ценным
бумагам и биржам и зарегистрироваться по правилам антимонопольного закона) составила
1400 долл. Договор был составлен на одной странице. Рядом с ее именем стоит пометка:
«Миссис Б. от своего имени и по поручению детей». Ей принадлежало 20 % компании. Она
назначила цену, и мы заключили сделку.

Так мы ведем дела. Обычно все решается на первой встрече. Мы не требуем гарантий и тому
подобного.

Мы сотрудничаем с богатыми людьми, и нам остается только понять, будут ли они так же
хорошо работать, продав бизнес. Надо выяснить, почему они это делают: потому что любят
свой бизнес или потому, что любят деньги? Во втором случае, нам они ни к чему. Я не смогу
дать им больше денег после того, как они получат плату за проданный бизнес.

Мы ищем увлеченных людей. Я бы сказал, что это главный секрет успеха Berkshire: мы умеем
находить людей, которые, разбогатев, трудятся с еще большим усердием. Они не присылают
нам на рассмотрение бюджеты компаний. Раз в год мы устраиваем собрание совета
директоров, а потом собрание акционеров. Явка необязательна. Для нас главное, чтобы
менеджеры хорошо управляли своими компаниями. И таких людей у нас немало.

Они перечисляют мне деньги. Это часть их работы. А моя работа заключается в том, чтобы
распределять капитал. Менеджеры могут делать что угодно на своих кондитерских фабриках
или в редакциях газет. Им не нужно изображать важных бизнесменов. Нам нравятся
компании, которые зарабатывают деньги. Иногда мы им помогаем, иногда нет. Мы
предпочитаем покупать прибыльные компании, а если это невозможно, приобретаем их по
частям, то есть покупаем акции.

Одно из наших крупнейших владений — пакет из 7 % акций компании Coca-Cola, стоимостью

2 млрд долл. Тридцать лет назад мы с нашим председателем [имеется в виду президент
Coca-Cola Дональд Кеф, который также председательствует в совете Университета
Нотр-Дам] жили на одной улице в Омахе. Тогда он работал торговым агентом в фирме
Butternut Coffee.

У Дональда было шестеро детей. Он зарабатывал 200 долл. в неделю и буквально умирал с
голоду. Однажды Дональд пришел к начальнику и рассказал о своей семье, о детях, которые
посещают церковную школу. А он получает всего 200 долл. в неделю. В общем, жилось ему
несладко. Во время разговора его босс Пол Гэллахер [владелец Butternut Coffee] открыл ящик
стола, достал оттуда ножницы и стал обрезать нитки на изношенной рубашке. К счастью,
вскоре дела и того и другого пошли на лад.

Нам принадлежит 7 % компании Coca-Cola. В настоящее время во всем мире в день

продается 660 млн бутылок емкостью 240 мл. Таким образом, наши 7 % равняются 45 млн
Page 22/81
бутылок. Вот так мы думаем о бизнесе. Иногда я размышляю «Если повысить цену на
бутылку всего на пенни, то Berkshire получит на 450 тыс. долл. в день больше». Знаете, это
приятная мысль. Когда я ложусь спать, то думаю о том, что к утру люди купят еще 200 млн
бутылок Coca-Cola. Нам принадлежат и акции компании Gillette. Бывает, что вечером, перед
сном, я задумываюсь о растительности на лицах мужчин и ногах женщин. Я сплю, а волосы
растут.

В общем, мы покупаем те компании, про которые я могу сказать, что понимаю, чем они
занимаются. Компании или их акции. Мы не покупаем того, в чем я не разбираюсь. Отнюдь не
утверждаю, что я всегда прав. Мы никогда не покупали акции технологических компаний. Про
них я ничего не знаю. Ну и ладно. А зачем? [Сокращение]. Вы упомянули Cities Service
Preferred. Я плохо разбирался в этом бизнесе, когда мы купили компанию. Я познакомился с
Беном Грэхемом, когда мне было 19 лет, а книгу его прочитал еще в 18. Она показалась мне
очень интересной и полезной.

Покупайте акции компаний, про которые вы можете сказать, что понимаете, чем они
занимаются, — если, конечно, их предлагают по более низкой цене, чем должны стоить эти
ценные бумаги. Вот и все. Именно так мы поступаем, если хотим купить компанию целиком.
Или 7 % ее акций. Не важно. Мы с Чарли Мангером сотрудничаем 15 лет, и это все, чем мы
занимаемся. И мы не собираемся расширять круг своих интересов.

Миссис Б., о которой я рассказывал, действует точно так же. Когда я покупал ее компанию, я
не мог предложить ей ценные бумаги Berkshire Hathaway на 200 млн долл., потому что она
ничего в них не понимает. Зато она прекрасно знает, что такое деньги. Кроме того, Миссис Б.
разбирается в мебели и недвижимости. Да, она ничего не понимает в акциях и не
интересуется ими. У нее другая сфера компетенций. Например, сегодня она купит 500
журнальных столиков (если устроит цена). Еще она приобретет 20 разных ковров или
что-нибудь в этом роде [щелкает пальцами], потому что знает, что такое хороший ковер. Но
она ни за что не купит 100 акций General Motors, даже если их предложат по 50 центов за
штуку.

Мне кажется, в бизнесе, или в инвестициях, что, по существу, одно и то же, главное состоит в
том, чтобы точно определить то, в чем вы разбираетесь. Необязательно быть компетентным
во всем. У меня есть друзья, которые знают куда больше, чем я, но в некоторых областях они
блуждают впотьмах.

В книге «Отец, сын и компания» [подзаголовок: «Моя жизнь в IBM и не только в ней»]
(возможно, вы ее читали), Том Уотсон-мл. цитирует отца: «Куда мне до гениев. Но я
разбираюсь в некоторых областях и стараюсь от них не отходить». Это самое важное в
бизнесе и инвестициях. Я всегда говорю студентам бизнес-школ, что их жизнь сложится
удачнее, если, получив образование, они заведут специальную перфокарту, в которой можно
пробить 20 отверстий. Каждый раз, когда они принимают решение об инвестициях, нужно
пробить одно отверстие. И тогда они убедятся, что 20 прекрасных идей за целую жизнь — это
очень много.

Вы вряд ли насчитаете больше трех, пяти или семи идей. Но благодаря им вы можете
разбогатеть. С другой стороны, вам не суждено стать богатым человеком, если вы каждый
день будете стараться придумать блестящую идею. На самом деле, у каждого из нас есть
перфокарта с неограниченным количеством отверстий. Так устроена система. Вы можете
передумать в любой час, в любую минуту. Сделать это легко и просто, потому что на рынке
полно ликвидности. Вы были бы осторожнее, если бы владели фермами или недвижимостью.
И эта самая возможность, ликвидность, которую так высоко ценят многие люди, для
большинства из них становится проклятием, потому что им хочется делать то, о чем, если
честно, они не имеют ни малейшего понятия.

Page 23/81
Если нам удается сделать что-нибудь умное хотя бы раз в год, мы приходим в восторг. Вам
придется потрудиться, чтобы уговорить нас принять участие в каком-либо прибыльном
проекте. Такое происходит раз в два-три года. Этого достаточно. За жизнь вас посетит не так
уж много отличных идей. Вы должны иметь смелость, чтобы сказать себе: «Я не буду
заниматься тем, в чем ничего не понимаю». С какой стати мне это делать? Поэтому я
предпочитаю жить в Омахе, а не в Нью-Йорке. Я несколько лет работал в Нью-Йорке, и ко
мне постоянно приходили люди, предлагавшие прошептать на ухо нечто очень важное. Я
постоянно приходил в возбуждение от их предложений. Я был легкой добычей для биржевых
брокеров.

Но давайте поговорим о том, что имеет непосредственное отношение к вам.

Есть одна проблема. Правда, она помогает нам развивать свой бизнес. Мы даже рады, что
люди говорят: «Нет, нам это не поможет». Ведь в этом случае наше преимущество только
увеличивается. Сейчас, наверное, это мнение менее распространено, но в течение лет
десяти или более мне постоянно приходилось слышать, что деловому человеку нет никакой
пользы от размышлений.

Инвестиции — это тоже бизнес. Если вы считаете, что все инвестиции осуществляются по
правильным ценам, то, следовательно, истинны и оценки всех компаний. Остается только
отдыхать и время от времени играть в дартс.

Если бы среди вас были игроки в шахматы и любители бриджа, убежденные в том, что
думать ни к чему, у меня появилось бы огромное преимущество перед ними. Ведь этому
учили десятки тысяч студентов бизнес-школ [тому, что размышления — пустая трата
времени].

Вы упомянули о методе пять-сигма. Его много лет назад придумал Билл Шарп из
Стэнфордского университета. Как говорит мой друг Чарли: «Чем дальше, тем труднее
пересмотреть теорию. Проще добавить еще одну сигму». А Кен Гэлбрейт шутит, что
«экономисты очень экономны в отношении идей. Они всю жизнь пользуются теориями,
которые им довелось изучать в университетах».

В общем случае рынок достаточно эффективен. Вы покупаете на бирже 30 акций. При этом
несколько очень умных людей также следят за изменениями цены и в основном располагают
той же информацией, что и вы. Чаще всего (не всегда, но часто) акции продаются по
справедливой цене. Ну и что? Главное, чтобы вы хотя бы несколько раз оказались правы.
Иногда происходят очень странные вещи. В некоторых случаях на рынке воцаряется паника.
[Сокращение…]

В 1974 г. компанию, владевшую газетой «Washington Post», можно было купить за 80 млн
долл. В то время у нее не было долгов, а кроме ежедневной газеты, ей принадлежали
телестанции CBS в Вашингтоне, Джексонвилле (штат Флорида) и Хартфорде/Нью-Хэйвене,
ABC в Майами, 400 тыс. га лесных угодий в Канаде, лесопилка производительностью 200 тыс.
тонн в год, треть газеты «International Herald Tribune» и наверняка что-то еще, о чем я забыл
упомянуть. Если бы вы поинтересовались у инвестиционного аналитика или специалиста по
масс-медиа, сколько стоят эти владения, они бы ответили, что не меньше 400 млн долл., 500
млн или 600 млн долл.

Однажды Боб Вудворд попросил у меня совета, как ему заработать (это было в 1970-х гг., до
того, как он разбогател благодаря фильму и книге). Я ответил: «Боб, все очень просто. Найди
себе подходящее задание. Проблема в том, что все задания тебе дает Брэдли. Попробовал
бы ты лучше взять интервью у Джеба Магрудера. Или, например, займись расследованием
того, сколько стоит компания Washington Post. Если Брэдли заинтересует эта тема, то через
две недели ты напишешь отличную статью. Ты выяснишь, сколько стоит телестанция, сколько

Page 24/81
стоит газета, и предложишь свои оценки. У тебя все прекрасно получится. Это куда проще,
чем спрашивать у Билла Кейси, лежащего на смертном одре, о чем он думает. Нужно только
добиться, чтобы тебе поручили это задание.

Допустим, ты выяснил, что компания стоит 400 млн долл. На рынке она продается как раз за
эту цену. Статью ты написал, но она не поможет тебе разбогатеть. А вот если ты узнаешь,
что компания стоимостью 400 млн долл. продается за 80 млн долл., это уже интересно! Одно
из двух: либо руководство компании не справляется со своими обязанностями и вскоре
пустит по ветру 400 млн долл., либо они мошенничают и идут по стопам Боба Веско[3]. Но ты
можешь заключить выгодную сделку. Это все равно что купить долларовые банкноты за 20
центов. Кроме того, через 8–10 лет 400 млн долл., даже если ничего не изменится в плане
собственности, превратятся в 3–4 млрд долл.» В общем, все не так сложно. В 1974 г. мы,
полагаясь на собственные оценки, купили у 10 продавцов 9 % компании Washington Post. Мы
приобретали акции у таких людей, как Скаддер Стивенс, а также у трастовых отделов банков.
Если бы вы спросили у них, сколько стоит компания Washington Post, они бы ответили, что не
меньше 400 млн долл. Если бы цена опустилась до 60 млн или 40 млн долл.,
бета-коэффициент, конечно, был бы выше, и приобретение акций считалось бы рискованным.
Но в том, чтобы приобрести ценные бумаги на 80 млн долл., нет никакого риска. Постепенная
продажа акций на 400 млн долл. гораздо более рискованное занятие, чем единовременное
снижение цены с 400 млн до 80 млн долл.

Вот и весь бизнес. Возможно, вы скажете: «Я не знаю, как выяснить истинную стоимость
Washington Post». На самом деле, это несложно. Нужно узнать, за какую цену продаются
другие газеты и телестанции. Если вы подсчитали, что компания стоит 400 млн долл., а ее
продают за 390 млн долл., то что с того? Вы не можете инвестировать [учитывая столь
небольшой запас безопасности]. Если же, по вашим оценкам, компания стоит от 300 млн до
500 млн долл., а ее продают за 80 млн долл., нужны ли более точные вычисления? В такие
моменты лучше не зевать.

Два года назад мы приобрели 7 % акций компании Coca-Cola за 1 млрд долл. Таким образом,
компания целиком обошлась бы нам в 14 млрд долл. Думаю, все собравшиеся понимают, что
она собой представляет.

Если бы компания Philip Morris покупала в тот день Coca-Cola, ей пришлось бы заплатить 30
млрд долл. Впрочем, никто бы ей и не предложил акции Coca-Cola. И вы бы не стали
продавать. Хотя бы потому, что Coca-Cola постоянно выкупает свои акции у инвесторов. В
сущности, она покупает их для вас. Она выкупает у ваших партнеров акции по цене 50 центов
за долл. и даже меньше. Весьма выгодное дельце. А мораль тут ни причем. Все очень
просто. И не сомневайтесь.

Сейчас я не знаю ничего такого, о чем мне не было бы известно в 19 лет, когда я прочитал
упоминавшуюся выше книгу. Я восемь лет с ума сходил от графиков. Они у меня из ушей
сыпались. Я их обожал. А потом автор книги объяснил мне, что графики не имеют значения.
Просто покупайте то, что стоит меньше настоящей цены.

Сейчас нам сложнее покупать компании, чем всем остальным, потому что от нас ждут, что мы
будем покупать крупные корпорации или хотя бы их акции и принимают предупредительные
меры. Всячески нас ограничивают. Да, нам не слишком удобно. Но, по словам Чарли, «это
еще не самое страшное».

Вот что интересно. Нам принадлежат акции компаний, капитал которых оценивается в 7–8
млрд долл. А в 1970 г. Berkshire владела капиталом на 15 млн долл. Но тогда у нас было
больше ценных бумаг, чем сейчас. Они окупились не потому, что мы покупали больше чем
другие. Время от времени нам попадаются заманчивые предложения. В отчете компании
указано, что в прошлом году мы сделали две крупные покупки. На 300–400 млн долл. каждая.

Page 25/81
Да, иногда появляются удачные возможности. Но они быстро улетучиваются. Чтобы
воспользоваться ими, у вас будет не более 15 минут. Порой начинает идти золотой дождь.
Конечно, не часто. Но если такое происходит, быстрее бегите туда. Время от времени такое
бывает. Однако если сверху начинает сыпаться золото, бегите под дождь, и начинайте
сгребать деньги в кучу.

Вопрос из зала: Скажите, сколько инвестиционных идей подсказали вам другие люди?

Пожалуй, что ни одной. Я читаю «Wall Street Journal». Мне более-менее известно, как идут
дела у 1700–1800 американских компаний. Их стоимость каждый день меняется. Это моя
личная брокерская контора, так сказать. Иногда цена компании внезапно и сильно падает,
как, например, это случилось 19 октября 1987 г.[4] Да, в тот день цены сильно изменились.
Отличное начало. Цены всех компаний, которые я покупаю, вы можете узнать в «тетрадке» С
«Wall Street Journal».

Что касается сделок, то далеко не все соответствуют нашим стандартам. Обычно мы имеем
дело с владельцами компаний, которые хотят продать их кому-нибудь вроде нас. И в этом
случае, продавцы должны иметь в виду, что «вроде нас» нет никого, кроме нас самих. Я
всегда говорю им, что контролирую компанию Berkshire, а значит, только я и могу их
обмануть. Если же они заключат договор с компанией XYZ, то завтра ее вполне может
поглотить другая компания, у директоров появится новый стратегический план, а потом
придут специалисты McKinsey[5] и начнут раздавать ценные указания. Никто не способен
пообещать продавцам столько же, сколько наша компания. Я могу абсолютно точно сказать
контрагенту, что может произойти, если мы заключим сделку, а чего никогда не случится. Для
некоторых людей это очень важно.

И для меня тоже. Я точно знаю, чего хочу. Мне не безразлично, что будет с каждой из моих
компаний. Я всю жизнь работаю над этим. Когда я встречаюсь с похожим на меня человеком,
у нас есть преимущество. Они кое-что о нас знают, и я обязательно о них услышу. Таких
людей немного. Обычно это довольно пожилые люди. Бывает так, что младшие члены семьи
интересуются не бизнесом, а исключительно деньгами. Три или четыре раза мы судились с
молодыми наследниками, которым принадлежало 18 %, 15 % или 20 % компании. Мы на
многое способны, чтобы добиться своих целей, и некоторые владельцы этому рады. А
большинство и не предъявляет особых требований. Это не то же самое, что поговорить по
телефону с инвестиционным банкиром.

Что касается торгуемых на рынке ценных бумаг или новых публичных предложений, то мы
никогда ничего такого не покупали [по подсказке инвестиционного банкира или брокера]. Мы
не обращаем внимания на них. Чтение их отчетов — пустая трата времени. Мы и так каждый
год просматриваем сотни и сотни годовых отчетов компаний. У меня есть по 100 акций
каждой из них. По-моему, это эффективнее, чем просить, чтобы твое имя включили в список
рассылки.

Я читал годовой отчет Gillette. Я заметил, что они купили несколько пакетов акций. Я знал об
этом. Чистый капитал компании ушел в минус, и хоть это не слишком важно, я понимал, что
руководству это не нравится. Тем более, что у Gillette такая славная история. Директором
компании был мой друг Джо Сиско. Я позвонил ему и сказал: «Я не знаю никого из этих
менеджеров, но если они хотят что-то предпринять в области финансов, я готов им помочь.
Если же нет, я не стану их беспокоить». Джо перезвонил мне пару дней спустя. Мы с
Коулменом Моклером сложились, и у нас получилось 600 млн долл.

Мы приобрели компанию Scott Fetzer (в ее состав входит World Book, Kirby Vacuum и много
чего еще). Полтора года в компании происходило какое-то брожение. Я не был знаком с
Ральфом Шеем, никогда его не видел и не разговаривал с ним по телефону. Но я написал
ему письмо: «Вот наш годовой отчет. Если вы хотите поговорить, мы заплатим наличными.

Page 26/81
Вы получите чек. Договор уместится на одной странице. Если вам это не интересно, я не буду
навязываться. Больше вы никогда обо мне не услышите. А письмо можете выбросить». Он
перезвонил мне. В воскресенье мы встретились в Чикаго и вечером заключили сделку. На
следующей неделе подписали документы. Вот и все.

Вопрос из зала: А чем вас так привлекла компания Gillette?

Я знаю, что такое бриться. Я понимаю, что такое гибкая цена. Ее можно уподобить рву с
водой вокруг компании. Когда я оцениваю бизнес, мне важнее всего понять, насколько
глубока и широка эта канава. Главное, какой капитал лежит внутри компании и какой ров ее
окружает. Больше всего мне нравятся крупные капиталы и широкие рвы. В этом нет ничего
удивительного. Компания World Book, как и Kirby, окружена широким рвом. Это очевидно,
если вы проанализируете распределение товаров и т. п.

Я занимался текстилем. Мы 25 лет производили подкладочную ткань для половины мужских

костюмов в США.

Компания Gillette сумела правильно распорядиться капиталом.

В 1962 г. мы заключили сделку с компанией American Express. Одну из первых наших крупных
сделок. В то время как раз разгорелся скандал с аферой с растительным маслом. В Бейонне,
штат Нью-Джерси, жил такой парень, Де Анджелис.

American Express принадлежала складская компания. Совсем крошечная дочерняя компания

с капиталом 12 млн долл. Она занималась проверкой наличия товаров. Ее задача состояла в
том, чтобы убедиться в существовании товаров. Они ставили на документах свою подпись, и
вы могли предъявлять их для того, чтобы доказать наличие у вас товара. Под этот товар вы
могли взять ссуду. У Тино Де Анджелеса в 30 километрах от Манхэттена находилось
хранилище. American Express подтвердила, что у него имеются запасы растительного масла.
При этом, судя по ежемесячным отчетам Министерства сельского хозяйства, эти запасы
превосходили весь объем имевшегося в США масла.

Но публика ничего не знала об этой странности. В 1962 г., за пару дней до убийства Дж.
Кеннеди, разразился скандал. Несколько фирм на Нью-Йоркской фондовой бирже прекратили
существование: Ira Haupt и, возможно, еще пара. Все потому, что они ссужали деньги под эти
фальшивые сертификаты.

До этого момента American Express и не вспоминала об этой маленькой складской фирме,

ничтожной по сравнению с их основным бизнесом, связанным с почтовыми переводами,
кредитными картами и путешествиями. Теперь же они поняли, что крошечный бизнес, а не
материнская компания, задолжал десятки и десятки миллионов долларов. Сколько именно,
никто не знал. Вот такая афера!

В этой истории есть еще одна интересная деталь. American Express не была корпорацией. Но
в то время на рынке могли торговаться только ценные бумаги акционерной компании.
Следовательно, собственность American Express подлежала обложению штрафами. Если бы
оказалось, что обязательства компании превышают ее активы, то на нее следовало бы
наложить штраф. Поэтому в трастовых отделах по всей стране началась паника.

Насколько я помню, банку Continental принадлежало 5 % акций American Express. И вдруг они
столкнулись с тем, что ее ценные бумаги на трастовых счетах не будут ничего стоить. Мало
того, их могут оценить для выплаты штрафов! Разумеется, все стали продавать бумаги
American Express, и некоторое время на рынке воцарилось настоящее безумие.

American Express была уникальной компанией. Взглянув на ее кредитную карточку, вы

чувствовали себя победителем. Первой была компания Diner’s Club, потом появилась Cart

Page 27/81
Blanche, но American Express заткнула конкурентов за пояс. Она постоянно повышала цены. У
нее был строгий отбор. Они повысили цены на кредитные карты, а Diner’s Club нет, и, тем не
менее, у American Express дела все равно шли лучше. В общем, это была поразительная
компания.

Они продавали 60 % дорожных чеков в мире, причем по более высокой цене, чем банки (ее
главными конкурентами были B of A и First National Citi Bank).

Итак, банкиры держали низкие цены почти 60 лет, но American Express отвоевала у них две
трети рынка. Да, это был настоящий ров вокруг бизнеса. Я навел справки, чтобы убедиться в
том, что скандал не повредит American Express, и мы купили 5 % акций компании за 20 млн
долл. Таким образом, компания в целом продавалась за 150 млн долл.

Компания American Express олицетворяла финансовую безупречность и субституты денег во

всем мире. Когда Ф. Д. Рузвельт закрыл банки, он оставил дорожные чеки American Express.
Таким образом, на время они превратились в американскую валюту.

Такая компания стоит куда больше, чем 150 млн долл., но в тот момент все сходили с ума от
ужаса. Никто не знал, чем все закончится. Многие думали, что цена на компанию составит от
60 млн до 100 млн долл. (в 1962 г. это были куда более значительные суммы, чем сейчас). Я
учитывал, что копания объявила о выплате дивидендов на сумму 75 млн долл. После этого
началась бы настоящая паника — еще бы, представляете, кто-то получит дивиденды, а вы
нет!

Никто не спорил, что American Express стоит дороже. Просто от ее акций хотели избавиться.
Самый подходящий момент для покупки. В 1974 г. никому не интересны были акции
Washington Post. Стоит вам два или три раза в жизни провести подобные сделки, и вы так
разбогатеете, что можете бездельничать всю оставшуюся жизнь. Впрочем, есть в море и
более крупная рыба. Она обязательно попадется у вас на пути. Если вы тратите огромные
суммы денег, рисковать сложнее, но возможности будут всегда.

Вопрос из зала: Как вы думаете, а сколько сейчас на рынке выгодных инвестиционных

предложений?

Вот что я вам скажу. Допустим, у вас есть 25 млн долл., то есть мы можем рассматривать все
предложения ценных бумаг. По моим оценкам, из трех-четырех тысяч предложений можно
выбрать 15–20, которые, во-первых, продаются по более низкой цене, чем они стоят на
самом деле, и, во-вторых, их стоимость будет быстро возрастать.

Не стоит покупать доллар, который долго держится на отметке 50 центов, потому что для
этого потребуется определенный капитал, а расходы окупятся только через десять лет, когда
доллар будет стоить доллар. Лучше купить доллар, длительное время растущий на 12 % в
год. Кроме того, выбирайте знающих людей. Представьте себе, что вы покупаете дилерскую
компанию Ford в Саут-Бенде.

Что если сегодня вечером вам позвонит друг и предложит купить салон Ford? О чем вы
будете думать? Те же самые мысли возникнут у вас, когда вы будете размышлять о
компаниях в рейтинге Standard and Poor’s.

В 20 лет я страницу за страницей проштудировал Moody’s и Standard and Poor’s. Причем не

один раз, а дважды, потому что это целая Вселенная. Теперь, к сожалению, размеры
Вселенной, как мне кажется, уменьшились.

В то время я обнаружил кое-что странное. Я прочитал «Руководство Moody’s по банкам и

финансам» — что-то около тысячи страниц, и нашел в нем сведения о компании Western
Insurance Security из Форт-Скотта, штат Канзас. В то время ей принадлежало 92 % акций

Page 28/81
Western Casualty and Surety. Это была успешная компания и я знал людей, которые
представляли ее в Омахе. Чистая прибыль на акцию — 20 долл., биржевой курс — 16 долл.
[Сокращение…] Но это не все. Я подал объявление в местную газету, чтобы приобрести
акции Western Insurance Security. У компании было всего 300 или 400 акционеров. Такие
случаи выпадают редко. Руководство компании действовало очень разумно.

Кстати, хотел бы заметить, что почти все, кого я знаю на Уолл-стрит, придумывают не меньше
хороших идей, чем я. Но у них хватает и плохих идей. Я серьезно. Знаете, когда я покупал
акции Western Security Insurance, стоившие 16 долл. и приносившие прибыль 20 долл., то
вложил в них половину сбережений. Сначала я все проверил — сходил в комиссию по
страхованию, прочитал стандартный отчет и рейтинги «Best», в общем, не пожалел усилий.
Но, понимаете, мой отец не работал в этой сфере. Я прослушал всего одну лекцию о
страховании в Колумбийском университете, и, тем не менее, сделал это. У меня получилось.
Значит, и у вас получится.

Согласен, озарения в области программного обеспечения или биотехнологии бывают не у

всех. Не все располагают теми же сведениями, что и я, и могут делать на этом основании
разные предположения. Однако очень многие могли прийти к тем же выводам относительно
American Express, что и я.

Наверное, причина в том, что у нас разные характеры. Может быть, другие люди были
парализованы страхом? Или они не хотели отличаться от остальных? Или что-нибудь в этом
духе? Я не знал о кредитных картах или дорожных чеках ничего такого, чего не знали бы все
остальные. Впрочем, в этом несложно разобраться. Однако мне было интересно, и когда я
хотел что-то делать, то делал, а если не хотел, то не делал. Поверьте, не важно, какой у вас
коэффициент интеллектуального развития. Интеллектуалов не так уж мало. Конечно, умение
соображать не помешает, но характер куда важнее. Он на 90 % определяет успех.

Поэтому я советую вам прочитать книгу Б. Грэхема (В. Graham) «Разумный инвестор» [The
Intelligent Investor], в которой автор рассуждает о том, какие качества нужны для того, чтобы
выигрывать на рынке. Теперь я могу [сокращение].

Возможно, он ничего не знает о Coca-Cola и т. п., но не это помогает зарабатывать деньги.

Главное — ваше отношение, умение разглядеть ценовые колебания на рынке. Я считаю, что
две главы его книги — 8-я и 20-я — это самое важное, что до сих пор было написано об
инвестициях. В них говорится отнюдь не о специфических технических знаниях.

В книге Б. Грэхема говорится о том, о чем вы должны думать, когда вступаете в игру. Люди не
всегда это понимают. Не думайте, что я обладаю уникальным опытом или исключительными
умениями. Тем более что в молодости их точно не было [сокращение]. Я не был маленьким
Моцартом, который в пять лет поражал всех своими талантами. Но я любил размышлять и
проводить статистические вычисления. Мне всегда нравились цифры. Я любил играть с ними.
Например, выводить средние оценки баскетбольных игр. Но я нуждался в философском
основании, чтобы заниматься бизнесом, пропускать информацию через фильтр и решать,
стоящее это дело или нет. Вот чем помог мне Бен Грэхем. Это игра. Необязательно быть
самым умным или прекрасно разбираться в бухгалтерии. Да, это не помешает, особенно
знания в сфере финансовой отчетности. Но вы не отдаете себе отчет в том, что все это
может ограничить вашу Вселенную.

[Сокращение…]

Мне вспоминается спор с Майком Йенсеном. [Поборник теории эффективности рынка…] В

1978 г. он произнес ставшую знаменитой фразу: «В экономике нет и не было утверждений,
истинность которых подтверждалась большим количеством эмпирических доказательств, чем
гипотеза эффективности рынка». Я выступил с опровержением этой теории в речи

Page 29/81
«Супер-инвесторы Грэхема и Доддсвилля», произнесенной на праздновании 50-летнего
юбилея компании Security Analysis. Там присутствовал и девяностолетний Дейв Додд.
Поразительный человек.

В зале сидело человек шесть, которые работали или участвовали в исследованиях вместе с
Беном Грэхемом. Мы не из тех, кто увлекается теориями вроде пять-сигма, но нам всегда
удавалось получить пять-сигма, три-сигма или еще какие-нибудь результаты. В общем, не
подумайте, что он специально созвал нас со всех концов страны, словно футбольную
команду Нотр-Дама. Так получилось случайно.

В общем, мы слушали Б. Грэхема, а потом следовали его советам. Мы делали это

по-разному, сугубо индивидуально. Я думаю, что Уолтер Шлосс владел акциями сотен
различных компаний. При этом коэффициенту интеллектуального развития Уолтера далеко
до 150 баллов Чарли Мангера. Все мы разные люди, но нас объединяют схожие
философские воззрения. Никто из нас не изучал некие тайные техники или системы.

Но все хотят узнать о системе. Приходит на наше ежегодное собрание какой-нибудь

биржевой маклер или человек, который зарабатывает на изменениях цены, и спрашивает:
«Стоит ли мне покупать акции в понедельник?» Все мечтают о некоей программе, которую
можно было бы установить на компьютер и просчитать все, что только возможно. А я говорю,
что если бы мы принимали во внимание только прошлые результаты, то список «Forbes 400»
состоял бы из одних библиотекарей. Все бы только этим и занимались. Но мир устроен
иначе. А люди хотят, чтобы было так, как им хочется.

Да, было бы неплохо. Но это невозможно. Все равно, что подбирать игроков баскетбольной
команды: вы ищете парней ростом от двух метров, способных упорно тренироваться. В
общем, вы предъявляете к ним множество требований. Есть особенности, которые помогают
выделить из 15 членов команды пять лучших игроков. Но никакой специальной формулы
отбора не существует.

Я не могу сказать: «Вот вам формула, а теперь идите в самый большой универмаг в Канзасе
и, не глядя на проходящих парней, подберите с ее помощью игроков баскетбольной команды.
Тренировки ни к чему. Формула поможет создать отличную команду». Нет, это у вас вряд ли
получится.

Вопрос из зала: Что вы думаете о современных теориях инвестирования?

Меня поражает то, что за 40 лет эти теории только регрессировали. По-видимому, проблема
состоит в преподавателях. Они изучают сложные математические техники, а потом с
удовольствием их применяют. Им так это нравится, что они не замечают очень простых
вещей.

Мне кажется, в результате (и я готов повторить свои слова и в Стэнфорде, и в Гарварде)

преподаватели прививают студентам совершенно неправильные воззрения. Ну да, я узнаю
об этом из писем. Не понимаю, зачем вести занятия, если ты не можешь научить студентов
тому, как следует анализировать ценность инвестиций. Если люди думают, что от курса не
было никакой пользы, то не понимаю, зачем… Неужели смысл в том, что преподаватели не
умеют делать ничего другого? Тем более это неправда. Мне доводилось встречаться с
людьми, которые учили других, как получить прибыль с помощью казначейских нот,
выпущенных 30 или 40 лет назад.

Фил Карет написал книгу об инвестициях в 1924 г. Он еще жив и владеет акциями Berkshire.
Ему 92 или 93 года. Он писал мне, что одобряет мою дивидендную политику: «потому что в
старости я хотел бы получать прибыль на акции». Он занимается этим 70 лет.

Это значит, что он делал много инвестиций, и ему есть, о чем вспомнить. Он делал все не

Page 30/81
совсем так, как Грэхем, но у них схожий подход. В конце концов им удалось обратить в свою
веру даже Дж. М. Кейнса. Сначала он был «рыночным тактиком», то есть старался
прогнозировать рынок, но в 1930-е гг. поменял свое отношение. [Кейнс писал: «С годами я
все больше убеждаюсь в том, что правильно инвестировать — это значит вкладывать
крупные суммы в те компании, в деятельности которых вы разбираетесь…]

Нельзя научить людей некой таинственной формуле. Вы не можете дать им некий термин, а
когда они его поймут, объяснить, что E= mc2

… Мы же не на уроке физики…

Я считаю, вы не должны покупать ценные бумаги, если только, тщательно взвесив

информацию, не убедитесь в том, что их продают по более низкой, чем истинная стоимость,
цене.

Я говорил трейдерам, что прежде чем человек купит 100 акций компании General Motors, он
должен написать на листке бумаги: «Я покупаю 100 акций General Motors по цене X»,
умножить их на количество акций и сделать вывод: «следовательно, корпорация стоит
больше 32 млрд долл.» (или сколько у него получится), «потому что [пусть назовет причину]».
Если покупатель не может ответить на этот вопрос, я не рекомендую принимать у него заказ.

Это обязательный тест. Я никогда ничего не покупал, если не мог ответить на поставленные
вопросы. Даже если я ошибался, я всегда знал, почему это случилось.

«Я покупаю компанию Coca-Cola, выпустившую 660 млн акций, цена которых чуть меньше 50
долл. Таким образом, вся компания будет стоить около 32 млрд долл.». Прежде чем вы
купите 100 акций по 48 долларов, нужно продолжить предложение: «Сегодня я куплю
Coca-Cola за 32 млрд долл., потому что…» [барабанит по столу, чтобы привлечь общее
внимание к своим словам]. Если вы не можете обосновать свое решение, ничего не
покупайте. Если же вы приведете несколько резонов, то покупка акций принесет вам кучу
денег.

Вопрос из зала: Вы купили акции Coca-Cola. По каким основаниям?

В то время компания стоила 14 млрд долл. Вот что я вам скажу: если бы в этом году каждая
стандартная бутылка «Coca-Cola» продавалась на пенни дороже, то прибыль корпорации до
уплаты налогов увеличилась бы на 2 млрд долл. Вы спросите, с чего я взял, что рыночная
ситуация позволяет сделать это по всему миру? А я отвечу: «Вы же знаете, что это так».

Семья Кэндлеров купила Coca-Cola у Пембертонов в 1904 или 1906 г. за 2000 долл. Если бы
Пембертоны получали хотя бы пенни в качестве роялти, им ежегодно присылали бы чек на 2
миллиарда долл. Вот так вот.

Иначе обстояло дело, когда я продал бизнес, специализировавшийся на производстве ткани,

шедшей на подкладку для мужских костюмов [речь идет об одной из компаний в составе
Berkshire Hathaway]. Я занимался этим делом 20 лет. Когда мы пытались на полцента
повысить цены на метр ткани (он стоил 79 центов), покупатели, с которыми мы сотрудничали
80 лет, захлопнули у нас перед носом дверь. [Сокращение…] «На полцента за метр! Да вы с
ума сошли!» Выбирая в магазине пиджак в полоску, люди не обращают внимания на
производителя ткани для подкладки. Они говорят: «Мне нужен пиджак». Вот и все.

К сожалению, в США у Coca-Cola есть конкурент: Pepsi. Для них это слабый рынок. Они
неплохо зарабатывают в Японии. Pepsi принадлежит чуть меньше половины рынка, хотя
объем продаж в расчете на душу населения намного меньше, чем в США. Во всем мире
продавцы говорят: «Я продам вам безымянную колу на полцента дешевле», но люди не
соглашаются. Это самый быстрый тест.

Page 31/81
Предлагаю вам пару тестов, которые помогут определить, насколько выгодным может быть
дело. Первый вопрос: «Как долго придется раздумывать руководству компании, прежде чем
поднять цены?» Если вы смотрите в зеркало и спрашиваете себя: «Интересно, как быть с
ценами на ”Coca-Cola” этой осенью?», а потом отвечаете: «Можно повысить», то вам крупно
повезло.

Иначе ведет себя возможный покупатель акций текстильной фабрики. Он встает на колени,
молится всем богам и робко шепчет: «Поднимем цену всего на полцента за метр». А когда
встает, слышит ответ: «Нет, мы не согласны». Совсем другое дело, верно? Представьте, что
вы входите в магазин и говорите: «Дайте, пожалуйста, шоколадку “Hershey”». А вам отвечают:
«Нет, “Hershey” у нас нет, но могу предложить вам другой шоколад, на пять центов дешевле».
Вы выходите на улицу, переходите ее и покупаете «Hershey» в другом магазине. Вот это
хороший бизнес.

Возможность повышать цены означает, что вы чем-то отличаетесь от других компаний.

Следовательно, вы имеете право назначать более высокие цены на свой товар. Вы
занимаетесь выгодным делом.

Я задам вопрос: вам известна самая дорогая американская газета? [Пауза…] Это «Daily
Racing Form». Ежедневный тираж — 150 тыс. экземпляров, газета существует 50 лет, и стоит
2,25 долл. за номер (регулярно повышает цены на 25 центов). На тираж это никак не влияет.
Почему? Это издание ничем не заменишь. Если вы идете на ипподром (предположим, вы
играете на скачках), то покупаете не какую-то неизвестную газетенку, а «Daily Racing Form».
Вам не важно, сколько она стоит! Другой такой на свете нет. Поэтому прибыль газеты до
вычета налогов составляет 65 %. Не нужно быть гением, чтобы это понять. Да, есть выгодные
предприятия и товары, на которые можно регулярно повышать цены, а есть продукты вроде
листового проката. Они отличаются, как день и ночь.

Из зала: Вы сказали, что за всю жизнь у вас было всего несколько хороших идей. Нас в
Нотр-Даме тоже посетила одна отличная идея — пригласить вас сюда.

Лекции для студентов, изучающих деловое администрирование (MBA)

Несколько минут я буду рассказывать о вещах, имеющих отношение к розданным вам

материалам. Надеюсь, хватило на всех. Те, кому не досталось, могут заглядывать в листок
соседа. В общем, мы поговорим о том, как заработать деньги на ценных бумагах.

В конце 1920-х гг. у Эдди Кантора возникли трения с банком Goldman Sachs. [Кантор был
популярным артистом, который потерял состояние и обанкротился…] Он был не очень
доволен тем, что они ему продали, и высмеивал их в своих выступлениях. [Сокращение…]

Как вы знаете, Уолл-стрит — это такое место, куда люди в «роллс-ройсах» приезжают для
того, чтобы выслушать советы тех, кто добирается на работу на метро.

Я бы хотел посвятить несколько минут разговору о том, что я считаю самым важным в
инвестициях. Это пригодится вам в будущей карьере. Она зависит от того, в какой поезд вы
сядете. Очень часто, практически всегда, выпускники школ бизнеса и не задумываются об
этом. Одно дело — если вы будете связаны с процветающей компанией, которая добьется
еще большего успеха в будущем. Разумеется, вы хотите вложить деньги в компанию, акции
которой с годами подорожают, потому что чем больше денег она заработает, тем богаче вы
будете. И совсем другое дело — если вы окажетесь в бизнесе вроде выпуска товарных
купонов, чем некогда занимался я сам.

[У. Баффет предостерег студентов от сотрудничества с близкими к разорению компаниями

вроде Blue Chip Stamps, несмотря на то, что инвестиции в нее оказались очень выгодными. В
книге «Верно, черт побери!» Джанет Лоу (Janet Lowe, «Damn Right!») писала: «В конце 1960-х

Page 32/81
и начале 1970-х гг. Баффет, Герин и Мангер постепенно выкупили контрольный пакет акций
компании Blue Chip Stamps. Эта крошечная компания выпускала товарные купоны и
передавала их розничной торговле. Покупатели собирали эти купоны, а потом обменивали на
товары в магазинах. Инвесторы сочли, что счет по инкассо компании обладал пропадающим
втуне потенциалом: ведь к погашению предъявлялись далеко не все выпущенные купоны!
Используя общий капитал, инвесторы Blue Chip Stamps приобрели и несколько других
компаний, таких как Wesco Financial, See’s Candies и The Buffalo Evening News].

Очень важно правильно выбрать компанию. Обратите внимание на листки, которые я раздал.
Там описываются две компании: А и Э. Пока я не скажу, как они называются на самом деле,
но подробно опишу их деятельность.

Акционеры «Компании А» в конечном итоге значительно обеднели, так как она потеряла
больше денег, чем любая другая компания в мире. «Компания Э» принесла владельцу
больше денег, чем любая другая компания. Другими словами, «Компания Э» сделала своего
руководителя одним из пяти богатейших людей в мире, а «Компания А» поставила
инвесторов на грань разорения.

Поговорим подробнее об этих двух компаниях (мы подходим к вопросу о том, насколько
важно то, чем вы занимаетесь). Если на «Компанию А» работали сотни специалистов,
получивших хорошее бизнес-образование, то сотрудники «Компании Э» были самыми
простыми людьми. Обратите внимание, что в «Компании А» широко использовались такие
методы стимулирования как опционы на акции, льготы, пенсионные программы, оплата по
результатам труда. В «Компании Э» просто не знали, что такое опционы. У «Компании А»
были тысячи патентов — пожалуй, больше, чем у какой-либо другой американской компании.
В «Компании Э» не было ни одного изобретателя. «Компания А» постоянно
совершенствовала свои товары, а продукт «Компании Э» оставался неизменным.

Скажите, этого достаточно, чтобы догадаться, какую компанию ждал большой успех и
почему? Допустим, вы собираетесь купить одну из них, но вы знаете о компании только то,
что рассказал вам я. Попробуйте задать мне еще один вопрос. Если это будет правильный
вопрос, то вы примете верное решение о покупке акций и обогатитесь.

Вопрос из зала: Какой продукт они производили?

Обе компании выпускали товары повседневного спроса. Обе начали с того, в чем люди
испытывали настоятельную потребность. Ничего запредельного. Однако у «Компании А»
много патентов, потому что ее бизнес в большей степени связан с технологиями.

Вопрос из зала: А сколько у них конкурентов?

Хороший вопрос. Очень хороший. Интересно, что у обеих организаций не было конкурентов.
В некоторых случаях это очень важно.

Что ж, продолжу рассказ. Я назвал так компании, потому что «Компанию А» ожидала
бизнес-агония, а «Компанию Э» — экстаз. Первая — это American Telephone and Telegraph
(AT&T). Я пропустил слева восемь нулей. Дело в том, что в 1979 г. AT&T
продавалась на 10 млрд долл. дешевле, чем та сумма, которую вложили в нее акционеры.
Другими словами, если человек купил акции на X долларов, то их рыночная стоимость
составила X минус 10 млрд долл. Повторяю, рыночная стоимость инвестированных в
компанию денежных средств уменьшилась на 10 млрд долл.

Что касается прекрасной «Компании Э», то я поставил шесть нулей. Компания называется
Thompson Newspapers. Возможно, вы о ней никогда не слышали, но Thompson принадлежит 5
% американских газет. Правда, маленьких местных газет.

Page 33/81
Как я уже говорил, в компании нет сотрудников с дипломами MBA и нет опционов. Однако за
время управления компанией ее владелец стал лордом и одним из богатейших людей мира.
А начиналось все с покупки за 1500 долл. радиостанции в Норт-Бее, Онтарио. Кстати, я
познакомился с лордом Томпсоном в 1972 г. в Англии. Просто подошел к нему и
представился. Томпсон никогда не слышал обо мне раньше. Зато о таком важном человеке
слышал я!

Я сказал: «Мистер Томпсон, вам принадлежит газета в Кансил-Блаффсе, в Айове». Рукой

подать до моего дома в Омахе — четыре или пять миль. Так вот, я спросил: «Мистер
Томпсон, вам принадлежит газета, которая выходит в Кансил-Блаффсе [ «Daily Nonpareil»…]
Вы никогда не подумывали о том, чтобы ее продать?» В ответ я услышал: «Нет, вряд ли».
Тогда я продолжил: «Мистер Томпсон, вы купили газету в Кансил-Блаффсе, которую в глаза
не видели. Вы никогда не были в этом городе, но каждый год повышаете цены на это
издание». [Сокращение…]

Местная газета — это единственный способ непосредственно обратиться к жителям города.

Газета была «мегафоном» для торговцев, которые рассказывали на ее страницах о
коммерческих новостях. Мистер Томпсон заметил: «Я понял это раньше, чем вы».

«А если вы поднимете цены настолько высоко, что это будет контрпродуктивным?»

[Сокращение…]

Я продолжил: «У меня всего один вопрос. Как вы решаете, насколько можно повысить цену?
Похоже, у вас врожденный коммерческий инстинкт. В начале у вас была радиостанция,
которая стоила 1500 долл., а теперь вы располагаете 4 или 5 млрд долл.»

Он ответил: «Хороший вопрос. Знаете, я просто говорю менеджерам, чтобы они постарались
обеспечить норму прибыли (до уплаты налогов) не меньше 45 %, но не слишком завышали
цены». Когда я входил в лифт, он сказал мне вслед: «Если услышите, что продается газета, а
сами не будете ее покупать, позвоните мне. Звонок за мой счет».

Я поехал вниз. Знаете, такой разговор стоит двух лет обучения в школе бизнеса. Вот, значит,
как: постарайтесь добиться 45 % нормы прибыли и позвоните мне, если найдете газету,
которую вы не захотите покупать.

У телефонной компании, несмотря на ценных сотрудников, опционы и т. п., была одна

проблема (числа внизу левой колонки) — инвестиции в производственные фонды,
необходимые для ведения бизнеса. За 8–9 лет они увеличились с 47 млрд долл. до 99 млрд
долл. В компанию вкладывалось все больше и больше денег, а отдача была не слишком
велика — за рассматриваемый периоды прибыль AT&T увеличилась с 2,2 млрд долл. до
5,6 млрд долл.

Итак, они кое-что заработали. Но ведь можно заработать и ничего не делая, просто положив
деньги на сберегательный счет, и каждый год пополняя его. Рост прибыли телефонной
компании стал возможен лишь потому, что они продолжали «переводить» деньги на
сберегательный счет. Но, если честно, результаты их труда, учитывая ситуацию,
сложившуюся в 1970-х гг., не соответствовали затраченным деньгам. А вот лорд Томпсон,
купив газету в Кансил-Блаффс, не вложил в нее ни цента. Напротив, она ежегодно приносила
новые деньги. Когда у будущего лорда накопилось достаточно средств, он начала покупать
другие газеты. Он говорит, что попросит написать на могильном камне, что покупал газеты
ради того, чтобы заработать денег и купить больше газет [и т. д.].

В общем, Томпсон просто повышал цены и больше зарабатывал, ничего не вкладывая в

бизнес.

В одном случае мы видим прекрасное, выгодное дело, в другом — провальную затею. Если

Page 34/81
вам нужно выбрать между компанией, которая требует крупных вложений, и компанией,
которая обходится собственными средствами, советую предпочесть вторую. Знаете, чтобы
понять это, мне потребовалось 25 лет.

На второй странице я привел в пример две другие компании. Слева — успешная «Компания
Э». Как видите, она неплохо зарабатывает: прибыль возросла с 4 млн до 27 млн долл.
Поскольку активы оцениваются всего в 17 млн долл., это и впрямь неплохой бизнес.
Располагая средствами в размере 17 млн долл., она заработала 27 млн долл., то есть
инвестированный капитал возрос на 150 %. Прекрасно. Справа мы видим злосчастную
«Компанию А», в которую вложили 11 или 12 млн долл. Бывали годы, когда она кое-что
зарабатывала, бывало и так, что компания несла убытки.

И вновь мы должны задать себе вопрос: в чем разница между этими двумя компаниями?
Скажите, кто-нибудь может сказать, почему «Компания Э» проявила себя намного лучше, чем
«Компания А»? Обычно я слышу такой ответ: «Наверное, “Компанией Э” управляли лучше,
чем “Компанией А”». К сожалению, это неверно, потому что у обеих компаний был один
руководитель — я сам!

«Компания Э» производит конфеты (See’s Candies в Калифорнии). Я не знаю, кто из вас жил
на Западе, но See’s Candies — ведущий производитель шоколадных конфет в коробках,
прибыль которого увеличилась с 4 млн до 27 млн долл. (в этом году она составила 38 млн
долл.). Другими словами, они каждый год посылают нам заработанные деньги, продолжают
развиваться, получают большую прибыль, и все счастливы.

«Компания А» специализируется на производстве текстиля. Я только спустя 22 года после

покупки компании осознал, что это не очень выгодный бизнес. Да, мы производим половину
объема подкладочной ткани для мужских костюмов в США. Если вы носите костюмы, велика
вероятность, что подкладка изготовлена на фабрике, принадлежащей Hathaway. Мы
занимались этим и во время Второй мировой войны, когда были единственным ее
производителем. Сеть универмагов Sears Roebuck назвала нас «Поставщиком года».
Торговцы были чрезвычайно довольны сотрудничеством, однако не соглашались платить за
ткань хотя бы на полцента за ярд больше, потому что никто не приходит в магазин, чтобы
купить костюм в полоску непременно с подкладкой, произведенной на фабрике Hathaway. На
подкладку никто не обращает внимания.

Если мы предложим ткань не по 79 центов за метр, а по 79,5, никто из руководства торговой

сети и не вспомнит, с кем они ездили на рыбалку, кто поддерживал их во время Второй
мировой войны и дружил с президентом компании. Вы настаиваете на 79,5 центах за метр?
Нет, так дело не пойдет.

А вот See’s Candies производит продукт, который кажется людям очень привлекательным.
Настолько желанным, что покупатели буквально тянутся к нему. Скоро наступит День всех
влюбленных. Вы можете себе представить, что вручите жене или возлюбленной коробку
шоколадных конфет со словами: «Дорогая, попробуй! Я купил их так дешево»?

В течение 19 лет 26 декабря я повышал цены на шоколадные наборы. И все эти годы люди
продолжали их покупать. Раз в десять лет я пытался поднять цены на подкладку, хотя бы на
полцента, но натыкался на резкий отказ. Качество подкладки ничем не хуже качества конфет.
Кроме того, управлять текстильной фабрикой намного сложнее, чем производством
шоколадных наборов. Если бизнес идет плохо, это, к сожалению, не значит, что им легко
заниматься.

Впрочем, я думаю, что если бы Альфред Слоан [легендарный президент General Motors
времен расцвета компании] занялся текстильным бизнесом, он вряд ли заработал бы кучу
денег. Здесь продукция одной фабрики практически ничем не отличается от аналогичной

Page 35/81
ткани, выпускаемой на другом производстве (в отличие от кондитерской промышленности).
[У. Баффет сравнил бренды «Hersheys» и «Coca-Cola» с другими, немаркированными и более
дешевыми товарами.]

Товар по-настоящему вам нравится, если, не обнаружив его в магазине, вы идете за ним в
другой. В то же время, никого из покупателей не волнует производитель стали, используемой
для выпуска автомобилей.

Вы можете представить себе человека, который придет в салон, где торгуют автомобилями
Cadillac, и попросит: «Мне нужна машина, кузов которой изготовлен из стали, произведенной
на заводе South Works копании US Steel»? Нет, вряд ли. Поэтому, когда General Motors нужна
сталь, они обзванивают металлургов и говорят: «Вот лучшая цена, которую нам предложили.
Или вы поставите нам металл по более низкой цене, или ваши сотрудники будут сидеть без
работы».

Рассмотрим пример двух вещательных компаний — Cap Cities и CBS. История начиналась в
1957 г., когда мой приятель Том Мерфи возглавил Cap Cities и купил маленькую
обанкротившуюся УКВ-радиостанцию в Олбани, вещавшую из дома для престарелых
монашек. Кстати, ее прежние владельцы поступили очень мудро, потому что им ничего не
оставалось, как молиться. И наоборот, компания CBS была в то время крупнейшей
рекламной площадкой в мире: она зарабатывала 385 млн долл., в то время как Cap Cities —
900 тыс. долл. Если прибыль CBS до уплаты налогов составляла 48 млн долл., то Cap Cities
— 37 тыс. долл. (соответственно Мерфи получал 12 тыс. долл.). Cap Cities была выставлена
на продажу за 5 млн долл., но покупателей на нее не находилось. CBS, в свою очередь,
стоила 500 млн долл.

В настоящее время Cap Cities стоит 7 млрд долл., а CBS — 2 млрд долл. Обе компании
являются вещательными корпорациями. Ни у одной из них нет патентов (за Cap Cities я
ручаюсь). Итак, когда-то CBS представляла собой замечательную компанию стоимостью 500
млн долл. Но за 30 прошедших с тех пор лет они заработали какую-то чепуху. Мой друг
Мерфи в той же самой отрасли, располагая крошечной радиостанцией в Олбани (прошу
учесть, что CBS принадлежали крупнейшие станции в Нью-Йорке и Чикаго), положил их на
лопатки! Вам, конечно, интересно, как ему это удалось? Ну что ж, об этом действительно
следовало бы рассказывать в школах бизнеса. Студентам MBA следовало бы изучить то, как
Том Мерфи управлял Cap Cities, а заодно присмотреться к действиям президента CBS Билла
Пейли.

Мы в Berkshire часто повторяем: «Единственное, что мы хотели бы знать — это место нашей
смерти, чтобы никогда там не оказаться». CBS — тот самый случай. Советую вам
проанализировать действия руководства компании и никогда не повторять их. Также важно
изучить то, что предпринял Том Мерфи в Cap Cities. Том Мерфи многое сделал правильно, и
если бы CBS последовала его примеру, ситуация сложилась бы по-другому.

Сотрудники CBS ничем не глупее сотрудников Cap Cities. У них работало в 50 раз больше
людей, и все они рано приходили в офис и поздно уходили домой. Отдельные специалисты
занимались стратегическим планированием. Они нанимали консультантов по менеджменту.
Они делали много чего еще, о чем я не буду сейчас рассказывать. Тем не менее, они
проиграли. Они проиграли парню, который плыл в утлой лодчонке, в то время как сотрудники
CBS путешествовали в роскошном лайнере.

Однако когда они добрались до Нью-Йорка, оказалось, что парень в лодке привез больший
груз, чем большой лайнер. Это реальная история. Я считаю, очень важно обратить внимание
на то, что делали разные люди в одной и той же сфере, и почему одному их них удалось
добиться большого успеха, а другие потерпели фиаско.

Page 36/81
Я не удержался и упомянул на последней странице, что Cap Cities выступила с публичным
предложением акций единственный раз, в 1957 г., заработав на этом 300 тыс. долл. В то
время компания планировала приобрести станцию в Роли/Дарем.

Компания больше никогда не предлагала свои акции к открытой продаже (правда, они
продали нам часть ценных бумаг, когда покупали ABC). Обратите внимание, что комиссия за
размещение ценных бумаг (они обратились к двум фирмам) составила всего 6500 долл.

Наконец, прежде чем вы начнете задавать вопросы, я хочу показать вам рекламное
объявление, опубликованное 16 июня 1969 г. в «Wall Street Journal», в котором говорилось о
продаже 1 млн акций American Motors. Скажите, кто-нибудь замечает в рекламе что-то
необычное?

[Студенты высказывают различные догадки…]

Все компании, о которые упоминается в этом объявлении, прекратили свое существование.

Все до одной. Акции продавали 37 инвестиционных банков, а также компания American
Motors, и никого из них уже не существует. Наверное, поэтому такую рекламу называют
«могильной плитой». В 1969 г. на Нью-Йоркской фондовой бирже продавалось 11 млн акций.
В настоящее время — в пятнадцать раз больше. Итак, за 20 лет оборот отрасли увеличился в
15 раз. Поразительный рост. За это же время были ликвидированы 37 весьма известных и
долго работавших на Уолл-стрит банков. Поэтому я советую вам всегда думать [о том,
насколько устойчив ваш бизнес?]. Руководители «испарившихся» банков, очевидно,
пренебрегли этой обязанностью.

А ведь все они были умными людьми. Они работали, не щадя сил, потому что очень хотели
добиться успеха. Они поздно возвращались домой с работы. Все они надеялись, что
когда-нибудь станут первыми на Уолл-стрит, и давали советы другим людям. Забавно, не
правда ли? Впрочем, если вы сегодня окажетесь на Уолл-стрит, то некий молодой человек
обязательно попытается продать вам компанию, о которой услышал лишь пару недель назад.
Он покажет вам на компьютерном мониторе, как будет развиваться этот бизнес в ближайшие
десять лет. И тот же самый человек понятия не имеет о том, что ему удастся заработать на
следующей неделе!

Итак, перед нами перечень 37 прекративших существование компаний. Возникает вопрос: что
стало причиной подобного результата? Он не может быть простой случайностью. Почему
умные, трудолюбивые люди, вложившие деньги в собственный бизнес, — не просто кучка
вечно отсутствующих акционеров, — потерпели оглушительное поражение? Я думаю, вам
следовало бы поразмыслить над ответом на этот вопрос, прежде чем вы сами найдете
работу и вступите в большой мир.

По моему мнению, главная причина катастрофы заключалась в том, что руководители

компаний бездумно подражали своим конкурентам. Стоило одному что-то предпринять, как
остальные 36, будто лемминги, делали тоже самое. Неудивительно, что за последние 15 лет
все крупные банки сталкивались с теми или иными неприятностями. Как только крупная
компания совершит глупость, так всем остальным почему то хочется повторить ее. Когда вы
закончите учебу, делайте только то, что вам кажется не лишенным смысла. Старайтесь
всегда заканчивать фразы типа: «Я буду работать в General Motors, потому что…» или «Я
покупаю 100 акций Coca-Cola, потому что…» осмысленными аргументами. Если вы не можете
дать разумный ответ на вопрос «почему?», то лучше ничего не предпринимайте.

Несколько лет назад я предложил этот рецепт биржевым трейдерам. Пусть каждый
потенциальный клиент напишет на листе бумаги: «Я хочу купить 100 акций компании
Coca-Cola, которая стоит 32 млрд долл., потому что…» и попытается обосновать свое
желание. До тех пор, пока он не закончит предложение, заявка на покупку акций не

Page 37/81
принимается.

Я всегда так поступаю, когда пишу ежегодный отчет. Когда я думаю над ответом, я учусь. Я
заметил, что когда начинаю записывать свои идеи на бумаге или объяснять их другим людям,
некоторые из предложений уже не кажутся мне столь уж удачными. Вы должны объяснить
самому себе, почему соглашаетесь на предложение о работе, почему инвестируете деньги и
т. п. Если вам никак не удается выразить свою мысль в письменном виде, советую не
торопиться с решением.

Сотрудники компаний из «группы 37» наверняка делали много такого, что не прошло бы эту
простую проверку. Некоторые крупнейшие американские банкиры совершали одни и те же
ошибки. Один банкир, у которого сейчас большие неприятности, несколько лет назад
хвастался, что никогда в жизни не брал кредитов. А теперь, в его положении, никто ему и не
даст взаймы.

Понимаете, нельзя управлять крупным банком, если вы никогда в жизни не брали кредит.
Ведь это помогает лучше узнать человеческую натуру.

[Вопросы и ответы на вопросы студентов…]

У меня есть интересная история про ювелирный магазин. Сейчас я вам ее расскажу. Пять или
шесть лет назад мы купили магазин мебели и товаров для дома у 89-летней женщины [Роуз
Блюмкин, легендарная Миссис Б.]. Когда она попала в Америку, все ее богатство составлял
именной жетон на шее. В Сиэтле ее подобрал грузовик Красного Креста и отвез в Форт-Додж,
Айова. Миссис Б. обязана была экономить. Она начала свое дело с торговли ношеной
одеждой или чего-то в этом роде. Ей удалось перевезти в США семь братьев и сестер и
родителей. Для того чтобы они собрали деньги на билеты, Миссис Б. время от времени
посылала им по 50 долл.

В 1937 г. ей исполнилось 44 года, и Миссис Б. решила открыть магазин. Ее стартовый капитал

составил всего 500 долл. И все. В дальнейшем она не вложила в бизнес ни цента личных
средств. В прошлом году ее магазин заработал 18 млн долл. (до уплаты налогов). Это самый
большой магазин мебели и товаров для дома в США. Миссис Б. все делала сама, никогда и
никого не просила о помощи. Хозяйка магазина не разбирается в бухгалтерии, никогда не
проводила аудиторских проверок, не знает, что такое «антиципированное разграничение
расходов» или «обесценение». Зато она знает, как управлять компанией. К сожалению, пару
лет назад Миссис Б. поссорилась с работавшими вместе с ней внуками, вышла из дела и
основала новую компанию. Теперь она конкурирует с нами. Признаю, что я сглупил, не
включив в договор с Миссис Б. пункт о недопущении конкурентных действий. Когда я
следующий раз буду покупать компанию у 89-летней женщины, то буду настаивать на
включении в договор соответствующего пункта. В настоящее время этой даме принадлежит
новая прибыльная компания. Она находится через дорогу от нашего магазина, и ее
владелица в почтенном возрасте 97 лет работает 7 дней в неделю. Если вы скажете ей, что
размеры этой комнаты 38 на 16 метров, она тут же подсчитает, сколько в ней квадратных
метров, и во сколько обойдется ковровое покрытие для нее по цене 6,99 долл. за метр с
учетом налогов. Миссис Б. потребуется всего пара секунд. А ведь она не умеет ни читать, ни
писать. Она никогда не ходила в школу. Но Миссис Б. знает, как вести дела.

Она перевезла в Омаху свою сестру Ребекку. Когда та оказалась в Латвии, то пограничник
забрал у нее все деньги. Поэтому ей пришлось целый год ждать, пока сестра в Америке
накопит еще 50 долл. Когда Ребекка воссоединилась с сестрой, им понадобилось 20 лет,
чтобы купить крошечный ювелирный магазин. Пару лет назад я приобрел его (Borsheims) у
семьи Фридманов, родственников Миссис Б. Миссис Б. сейчас 97 лет, и три другие
[сокращение].

Page 38/81
В общем, в прошлом году продажи в этом ювелирном магазине выросли на 18 %. По-моему,
это второй по величине ювелирный магазин в США. Он находится рядом с главным
магазином Tiffany’s. Его менеджеры руководствуются той же схемой, которая помогла
небольшому магазину мебели превратиться в огромный универмаг товаров для дома. Люди,
которые ими управляют, никогда не посещали бизнес-школ. В своем деле они
руководствуются идеями Бена Франклина — говорите правду и неустанно трудитесь. Бен
Франклин говорил: «Позаботься о своей лавке, и она позаботится о тебе». Звучит немного
старомодно, но это хорошее и простое правило. Эта семья… Если бы вы пришли со мной в
магазин в прошлую субботу, то познакомились бы с 65-летним Айком Фридманом. Там же
была и его мать (ей 89 лет) с «Wall Street Journal» в руках, а также их единственный сын, два
зятя и две дочери. Они работают не потому, что вынуждены это делать, а потому, что им
нравится трудиться.

Когда мы покупаем компании, то заключаем договора только с теми людьми, которые

продают свой бизнес из любви к работе, а не из любви к деньгам. Второй вариант нас не
интересует. Если же они любят труд, они нам подходят. В свою очередь, мы обещаем, что не
станем докучать мелочной опекой. Менеджеры будут поступать так, как считают нужным.

Фрэн Блюмкин, жена Луиса Блюмкина, председателя Furniture Mart, приходит на работу в
субботу, чтобы помочь двоюродным братьям мужа. Она успешно продает ювелирные
украшения. Это отличный бизнес. Он становится лучше с каждым днем. И никто не в силах
помешать этой семье.

Иногда я спрашиваю себя: можно ли навредить какой-нибудь компании, если вы

предоставите некоему враждебно настроенному лицу несколько сотен миллионов или,
предположим, миллиард долларов? Вероятно. Но только не Furniture Mart или Borsheims.

Вопрос: Скажите, как вы выбираете объект для инвестиций. Как вы принимаете решение о
том, сколько заплатить за компанию? И как вы определяете, за какую сумму следовало бы ее
продать?

А зачем ее продавать? Мы ничего не продаем, за исключением тех случаев, когда компания

постоянно несет убытки или руководитель лжет или мошенничает. Но мы никогда не продаем
бизнес лишь потому, что получили выгодное предложение. Мой дом не продается. Мои дети
не продаются. Не продаются и мои компании. Я всегда говорю это акционерам. Может, кто-то
из них и держит меня за сумасшедшего, но они общаются со мной и должны об этом знать.
Это же не игра в кункен, где нужно выбрать одну карту и выбросить другую.

Что касается отношений между людьми… Я работаю только с теми, кто мне нравится. Среди
моих сотрудников или партнеров нет ни одного, от которого меня тошнило бы. Хотя бы
чуть-чуть. Знаете, я готов бить чечетку от радости. Я работаю только с теми людьми, которые
мне по душе. Как приятно думать, что тебе 60 лет и до конца жизни все будет по-прежнему!
Работать с такими людьми — истинное удовольствие. Например, мы никогда не спорим с
Айком Фридманом. За тридцать лет мы ни разу не поссорились и с Чарли Мангером. С какой
стати мне продавать компании, которыми управляют симпатичные мне люди? Ради того,
чтобы, когда я умру, после меня осталось не X долларов, а 110 % от X? В любом случае, все
деньги достанутся фонду. Почему я должен прощаться с людьми, с которыми я с
удовольствием сотрудничаю, ради тех, с кем я, возможно, не найду общего языка? Короче
говоря, я не хочу ничего продавать.

Что касается покупок, то, во-первых, я делаю их у симпатичных мне людей. Я не желаю
«жениться ради денег». В 12 лет, возможно, это звучало неплохо, но сейчас я воспринял бы
подобное предложение как безумие. Совершенно бессмысленно. Я буду связан с этими
людьми, а потому покупаю у тех, кто мне нравится. Во-вторых, я покупаю компании, в
деятельности которых разбираюсь. Я не желаю слишком долго размышлять. И, разумеется,

Page 39/81
переплачивать за покупку.

Если вы скажете мне, сколько денег заработает и потратит компания, начиная с

сегодняшнего дня и заканчивая концом света, я скажу вам, зная процентную ставку, сколько
именно она стоит. Не важно, что вы продаете: игрушки йо-йо, обручи или компьютеры. Между
настоящим днем и Судным протекает денежный поток. Деньги расходуются одинаково, каков
бы ни был их источник. Я, как инвестиционный аналитик или бизнес-аналитик, должен понять,
откуда черпать информацию, каким будет денежный поток спустя некоторое время и куда он
будет направлен. Я понятия не имею, что случится с компанией Digital Equipment на
следующей неделе, не говоря уже о том, что будет через 10 лет. Не знаю. Более того, я не
совсем понимаю, чем они занимаются. Даже если мне кажется, что я понимаю, это не так.
Зато я знаю, что такое батончики «Hershey».

Итак, от меня требуется исследовать знакомую для меня область. Например, я понимаю, что
представляет собой ювелирный магазин Айка Фридмана. Я пытаюсь рассчитать, какие
расходы понесет и какие доходы получит магазин через некоторое время. Так мы поступили с
See’s Candies. После этого я делаю небольшую скидку на долгосрочную процентную ставку. А
затем я пытаюсь купить компанию по значительно более низкой цене. Вот и все. В принципе,
я поступаю так со всеми компаниями. С теми, в деятельности которых я что-то понимаю.

Я каждый день просматриваю «Wall Street Journal». Секция C очень похожа на рекламные
объявления брокерских контор. Ведь что в ней говорится? «Вы можете купить часть компании
AT&T за такую-то сумму, General Motors за другую, General Electric за третью». Это
намного лучше рекламы, потому что цены постоянно меняются. Вам необязательно что-то
делать. Вы просто сидите, ждете, зеваете, переговариваетесь с брокером, если хотите, или
болтаете с газетчиками. Однажды вы обязательно увидите, что какая-нибудь компания
продается по намного более низкой цене, чем та, которую вы считаете справедливой. Речь
идет не о балансовой ее стоимости, а о способности приносить доход за определенный
период. Обычно это довольно тесно связано с денежным потоком. Когда вы найдете
подходящую компанию, то обязательно разбогатеете, даже если удача повернется к вам
лицом раз пять за всю вашу жизнь.

Я всегда говорю студентам школ бизнеса, что их жизнь сложится удачнее, если, получив
образование, они заведут себе специальную перфокарту. Каждый раз, принимая решение об
инвестициях, нужно будет пробить в ней одно отверстие. Если отверстия закончились, и вы
чувствуете, что добились своего, это будет чудесный результат. Дело в том, что за всю жизнь
вас вряд ли осенит более 20 прекрасных инвестиционных идей. Ко мне это тоже относится.
Главное, чтобы, увидев хорошую возможность, вы осознали свой шанс и начали действовать.

Итак, если находится подходящая компания, и мы хотим ее купить, то я надеюсь, что

владелец мне понравится. Если мы покупаем лишь часть компании, это не так важно.
Главное, чтобы это был понятный бизнес, и цена на него была не слишком высокой. В
противном случае мы ничего не купим. Если же мы с моим другом Томом Мерфи имеем
возможность купить нечто по дешевке, нам хватит и секунды.

В 1966 г. мы приобрели 5 % акций компании Walt Disney. Мы вложили 4 млн долл. Таким
образом, компания стоила 80 млн долл. Она владела 150 с чем-то гектаров земли в
Анахайме. Они только что открыли аттракцион «Пиратский рейд» стоимостью 17 млн долл. А
вся компания целиком оценивалась в 80 млн долл. Вы знаете, что фильм «Мэри Поппинс»
собрал в тот год 30 млн долл.? А ведь дети готовы его смотреть едва ли не каждый год.

Это все равно, что владеть неиссякаемой нефтяной скважиной. Сейчас ситуация, конечно,
изменилась, но в 1966 г. Walt Disney выпустила 220 различных фильмов. А их оценили в ноль
долларов! В 1960-е гг. фильмы Walt Disney не имели остаточной стоимости. И все это можно

Page 40/81
было получить за 80 млн долл. И тогда Walt Disney работала бы на вас. Невероятно! Не
нужно было быть гением, чтобы понять, что на самом деле Walt Disney стоила намного
больше (вспомните хотя бы один аттракцион за 17 млн долл.).

Как это ни удивительно, но все было именно так. В 1966 г. многие думали: «Да, фильм о Мэри
Поппинс — просто отличная картина. Но получится ли у них нечто подобное в следующем
году? Скорее всего, из доходы снизятся». А меня мало беспокоило, что Walt Disney
заработает немного меньше. Тот же фильм про Мэри Поппинс можно показывать еще лет
семь, и дети будут пищать от удовольствия. Нет ничего лучше, чем несколько лет подряд
снимать урожай с одного участка, не вкладывая в него ни цента.

Восемьдесят миллионов долларов! [Вздыхает.] Я приехал на встречу с Уолтом Диснеем. Он

никогда раньше обо мне не слышал (мне было 35 лет). Мы сели за стол переговоров, и он
рассказал мне о планах развития компании. Очень любезно с его стороны. Какая нелепость!
Если бы он отправился к какому-нибудь крупному капиталисту или американской корпорации
и сказал: «Предлагаю вам свою компанию. Это отличная сделка». Думаю, что он получил бы
300 млн или 400 млн долл. Однако акции свободно продавались на рынке, и это убедило
людей в том, что 80 млн долл. — справедливая цена. Они не обратили на нее внимания,
потому что привыкли. Иногда на Уолл-стрит случается и такое.

Я решил посмотреть фильм «Мэри Поппинс», чтобы понять, можно ли будет организовать его
повторные показы. Фильм шел в кинотеатре на Бродвее в Нью-Йорке. Я пришел туда в два
часа дня с портфелем наперевес. Помню, еще подумал о том, что нужно было взять
«напрокат» какого-нибудь ребенка.

Вопрос из зала: Какое отношение Walt Disney имеет к Salomon?

Они почти не связаны. Мы одолжили Walt Disney при посредстве банка Salomon 700 млн
долл. на льготных условиях, разделив всю сумму на пять равных частей. Они будут получать
их в течение пяти лет, начиная с этого года, но условия могут быть изменены. Таким образом,
это инвестиции с фиксированным доходом и интересной конверсионной льготой.

В целом, это не акционерные инвестиции. Мы получаем дивиденды в размере 9 %, который,

согласно корпоративной налоговой льготе на дивиденды, после выплаты налогов составляет
7 %. Это способ давать деньги взаймы, альтернатива муниципальным облигациям и т. п., не
похожий на наши инвестиции в Coca-Cola, Cap Cities или Washington Post, где мы всего лишь
купили долю акций.

Мы бы предпочли купить больше акций Coca-Cola, хотя я не хочу сказать ничего плохого о
Salomon. Знаете, в мире очень немного действительно грандиозных компаний. Salomon —
хорошая компания, но между ними и Coca-Cola есть большая разница. Точно также, как и с
Champion Paper или U. S. Air. Для них мы сделали то же самое. Если бы у нас было меньше
денег, мы бы ничего не покупали в ущерб покупке акций Coca-Cola. Проблема в том, что они
не продаются. Нам требуются инвестиции с фиксированным доходом, потому что мы
занимаемся страхованием.

Вопрос из зала: Как вы начали заниматься инвестициями?

Я начал заниматься инвестициями, когда мне исполнилось 20 лет. Я прослушал курс Бена
Грэхема. Я проштудировал «Руководство Moody’s по инвестициям» и рейтинги Standard and
Poor’s, сопоставил полученные сведения, и меня осенило.

Я обратил внимание на компанию Western Security Insurance из Форт-Скотта (Канзас), о

которой упоминалось в «Руководстве Moody’s по банкам и финансам». В нем сообщалось,
что чистая прибыль на акцию составляет 20 долл., в то время как цена акции — 16 долл.
Нельзя с уверенностью утверждать, что это был верный способ заработать, но шансы

Page 41/81
довольно высоки. Представьте, что вы — тренер баскетбольной команды. Вы случайно
видите, что по улице идет парень ростом хорошо за два метра. Возможно, он плохо учится в
школе, возможно, у него плохая координация, но это очень высокий юноша.

Я отправился в страховое управление Небраски, прочитал стандартный отчет и рейтинги

«Best’s», в общем, много чего сделал. Я почти ничего не знал о страховании, но был уверен,
что смогу разобраться в теме. Я изо всех сил старался найти доводы «против» казавшегося
мне столь выгодным предложения. Где-то должен был скрываться подвох. Но все было
нормально. Это была прекрасная страховая компания, лучше многих других, и ее акции
можно купить по очень выгодной цене. И я дал в выходившую в Форт-Скотте местную газету
объявление о том, что хочу приобрести акции Western Security Insurance. Идея пришла ко мне
в голову, когда я листал страницы справочников. Никто мне ничего не подсказывал и не
намекал. Просто я был внимателен.

Я прочитываю ежегодные отчеты сотен компаний. Я не разговариваю с брокерами, потому

что не считаю нужным. Люди не станут делиться с вами своими великолепными идеями.
Однако найти такую идею не так уж сложно. Если бы вы прочитали отчет компании Walt
Disney в 1966 г., то, поверьте, вы знали бы о ней не меньше, чем сейчас. Только тогда ей
управлял не Майкл Айснер, а сам Уолт Дисней. И вы могли бы разбогатеть, купив 2 млн
невостребованных акций компании. [Сокращение…]

Мы купили Cap Cities, потому что верили в эту компанию. Да и возможно ли не доверять Тому
Мерфи? Нельзя не заметить [сокращение].

[Сокращение] и некоторые из вас станут звездами, а некоторые — звездочками. Это не

связано с вашим интеллектом. У вас уже есть необходимые качества. Они есть у всех
присутствующих в зале. Я задам вам простой вопрос. Допустим, окончив Нотр-Дам, каждый
из вас получит бонус. Скажем, у вас будет 25 тыс. долл., чтобы купить право на получение 10
% доходов одного из выпускников университета в течение всей его жизни. О ком вы сейчас
подумали? Вы можете выбрать любого человека в этом зале и за 25 тыс. долл. приобрести 10
% его пожизненных доходов. Если в первый год после окончания Нотр-Дама этот человек
заработает 25 тыс. долл., вам достанется 2500 долл. Если он останется безработным, вы
ничего не получите. Если он купит акции, вы получите 10 % из пакета. Кого бы вы выбрали из
числа однокурсников? Вы пытаетесь определить самых умных? Хотелось бы узнать, какие
качества вы ищете в этом человеке. Я бы на вашем месте попытался понять, какими
качествами должен обладать человек, на котором вы остановили бы свой выбор. Это
поможет правильно инвестировать деньги и получить 10 % дохода. Лично я выбрал бы Тома
Мерфи. Почему? Конечно, у него высокий коэффициент интеллекта, но такое можно сказать
про многих людей.

Подумайте, почему вы выбрали того или иного человека и какими присущими ему качествами
вы тоже хотели бы обладать. Их не так уж сложно выработать. Чаще всего люди мечтают о
сильном характере или энтузиазме.

Вопрос из зала: Когда вы инвестируете деньги компании в рынок?

Мы сделаем это, если почувствуем, что доллар, который принадлежит компании, будет
стоить не дороже доллара по рыночной цене. Такое может случиться. Чем больше
становится компания, тем выше вероятность того, что так и произойдет.

Но до сих пор доллар компании на рынке стоил дороже. Если человек хочет продать акции на
10 или 50 долл., он заработает больше, если оставит нам 50 долл., которые стоят на рынке
60 или 70 долл., и продаст малую часть акций.

Благодаря этому люди получают прибыль. Но если мы не можем пользоваться деньгами

длительное время (не месяц и не три, а несколько лет), если мы не в состоянии сделать так,
Page 42/81
чтобы деньги принесли нам большую прибыль на каждый вновь инвестированный доллар, мы
этого не делаем.

Как-то я не мог прийти на день рождения друга и потому послал ему телеграмму: «Желаю
тебе жить до тех пор, пока Berkshire не расколется на части». Это не относится к денежным
дивидендам. Может быть, с точки зрения рынка это провал, но, тем не менее, так оно и будет.

Вопрос из зала: Скажите, Security Pacific и Wells Cargo ждет слияние?

Я ограничусь коротким комментарием. Вопрос в том, правда ли, что Security Pacific и Wells
Cargo, два из четырех крупнейших калифорнийских банка, провели в конце прошлого года
соответствующие переговоры. Пару недель назад в «Wall Street Journal» писали о том, что
банки обсуждали целесообразность слияния. На многих эта новость произвела сильное
впечатление, потому что четыре года назад Wells Cargo неплохо себя проявил, поглотив
Crocker.

Однако слияние двух банков так и не было осуществлено. А потом произошла утечка
информации, и об этой истории узнала пресса. Security Pacific стоит около 80 млн долл., а
Wells Cargo, насколько мне известно, 50 млн долл. Объединившись, они могли бы выйти на
второе по величине банка место в США, конкурируя с Citicorp.

Я полагаю, что в следующие несколько лет произойдет несколько банковских слияний, хотя
некоторые из них будут больше похожи на самоубийство. Совсем скоро банковская сфера
забурлит, и в долгосрочной перспективе последствия некоторых действий будут
неблагоприятными. У них слишком много проблем. Банковские слияния в настоящее время
затруднены из-за того, что никто не знает, как выглядит кредитный портфель контрагента,
потому что он сам часто этого не знает. Пять или десять лет назад люди мало беспокоились
по этому поводу. Теперь все по-другому. Слияние с неправильно выбранным банком чревато
банкротством.

В этом году произошло слияние C&S, банка Citizens and Southern из Атланты, и
Sovereign, у которого были проблемы с недвижимостью в Вашингтоне. Слияние произошло
меньше года назад.

Под руководством Эла Лернера произошло слияние Equitable Trust из Балтимора с известной
компанией Maryland National. Эл Лернер очень, очень умный бизнесмен. Однако он дал
согласие на слияние собственной компании, в которую вложил свои средства, с MNC, а через
полгода у контрагента начались крупные неприятности.

На момент слияния, полгода назад, ценные бумаги стоили всего 10 % от начальной

стоимости. Эл попал в трудное положение из-за того, что не знал, насколько все серьезно.

Впрочем, в этом нет ничего удивительного — на месте Эла мог оказаться каждый. Теперь все
очень осторожны. Это большая проблема, потому что Security Pacific стоит около 80 млн
долл., а Wells Cargo — 50 млн долл. Однако если у них есть долги на 2–3 млрд долл., то
покупать их акции нет никакого смысла. В общем, это непростое решение.

Вопрос из зала: Как развивается страховой бизнес в наши дни?

В настоящее время цены на услуги страхования собственности или от несчастных случаев

очень низкие, а значит, дела идут не лучшим образом. Мы придумали кое-какие меры и
расскажем о них в ежегодном отчете. Некоторые компании неплохо справляются, однако их
куда меньше, чем 4–5 лет назад. Тем не менее, они помогают нам держаться на плаву. В
тяжелые моменты именно это и нужно. Однако страхование — очень интересный бизнес.
Когда один парень предсказал землетрясение около Нью-Мадрида, мы предложили

Page 43/81
двухмесячный полис на 3 млрд долл. с безумными процентами. Надо, чтобы этот парень
подольше оставался в своей лаборатории.

Нам представился шанс сделать что-нибудь интересное в области страхования. Это сложный
бизнес. Мы выплачиваем деньги за полисы, выписанные еще в 1970-х гг. Мы не получаем
дополнительных взносов. Только выплачиваем деньги. Я расскажу вам одну историю о
страховании…

[Мистер Баффет рассказывает историю о человеке, похороненном во взятом напрокат

костюме. Выдержка из отчета компании Berkshire Hathaway за 2001 г.:

Даже если компания исходит из наилучших намерений, страховые выплаты не всегда

производятся правильно. Я уже рассказывал историю о человеке, который отправился в
длительное путешествие. Где-то в пути до него дозвонилась сестра, сообщившая о смерти
отца. У путешественника не было возможности выехать домой на похороны, но он вызвался
оплатить расходы. По возвращении, человек получил от похоронного бюро счет на 4500
долл. и немедленно его оплатил. Через месяц ему прислали новый счет, и он заплатил еще
10 долл., а еще через месяц — еще 10 долл. Когда счет пришел в третий раз, он позвонил
сестре и услышал: «Ой, совсем забыла тебе сказать. Мы похоронили папу в костюме,
который он брал напрокат».

Многие страховые компании в своей деятельности постоянно сталкиваются с такими

«взятыми напрокат костюмами». Иногда эти проблемы не проявляются на протяжении
десятилетий, как это было с ответственностью за причинение вреда асбестосодержащей
продукцией. А потом раздается взрыв. Это трудно, конечно, но руководство компании обязано
предусмотреть все возможные варианты. Мы приветствуем здоровый консерватизм. Когда в
офис директора страховой компании входит менеджер со словами: «Вы не представляете,
что сейчас было», опытный руководитель настраивается отнюдь не на хорошие новости.
Сюрпризы в страховом мире очень редко означают рост доходов…]

Мы платим сотни тысяч долларов за то, что случилось много лет назад. С другой стороны,
если вы хорошо продумываете свои действия, то сможете заработать. У нас есть правило.
Мы, как японцы, никогда никого не увольняем. Мы говорим сотрудникам, что в последнее
время зарабатываем намного меньше, чем несколько лет назад, но обещаем, что ни при
каких условиях их не уволим, потому что в противном случае они уйдут из компании и начнут
собственный бизнес. Ведь это самое простое, что можно сделать.

Мы обещаем им оплатить членство в гольф-и охотничьем клубах, если они будут играть в
гольф в рабочее время, потому что не хотим, чтобы они болтались в офисе без дела. Время
от времени нам удается заключить выгодную сделку — то есть мы продолжаем работать,
хотя и в четыре раза меньше, чем раньше. Многие наши сотрудники вечно разгадывают
кроссворды. Нас это не волнует. Это лучше, чем альтернатива. Если бизнес идет плохо,
энергичные люди нам ни к чему.

Вопрос из зала: Какие деловые издания вы читаете?

Я читаю все деловые издания. И отраслевые. Я прилетел сюда на самолете [сокращение]. Я

беру все газеты, которые вышли утром. Газету «American Banker» доставляют каждый день, и
я ее читаю. Еще «The Wall Street Journal», разумеется. Также меня интересуют «Editor and
Publisher», «Broadcasting», «Property Casualty Review», «Jeffrey Meyer’s Beverage Digest». Я
все читаю. У меня есть хотя бы 100 акций всех компаний, о которых я могу вспомнить, и мне
доставляют их отчеты. Кроме того, я просматриваю проспекты и заметки людей, которые
голосуют от имени акционеров. Главное, не читать брокерских отчетов. Или никогда не
забывать об осторожности.

Вопрос из зала: Какие газеты и журналы вы считаете самыми важными?

Page 44/81
Прежде всего, «Wall Street Journal». Для того чтобы ознакомиться с номером, мне необходимо
не меньше 45 минут. Вчера я читал ее в одиннадцать часов вечера. Я часто просматриваю
эту газету по вечерам. Впрочем, я читаю все. По моим прикидкам, я трачу на чтение пять или
шесть часов в день.

Мы в Berkshire не устраиваем собраний. Совет директоров заседает раз в год. Это бывает
после собрания акционеров, на обеде. В конце я говорю: «До встречи в следующем году».
Мероприятие не назовешь грандиозным. У нас даже проектора нет.

Как и калькулятора. Да, мы не любим заседания. Если я приглашу Айка Фридмана на

собрание, это будет стоить мне около 20 тыс. долл. Ведь он должен работать, продавать. А
зачем нам устраивать собрания? О чем мы будем говорить? У Айка в голове все время
проходят собрания, где решается вопрос, что делать с ювелирным магазином. У меня в
голове — совещания о том, что делать с деньгами.

Мы не устраиваем семинаров и тренингов по продажам. Иногда мне приходят письма с

обещаниями рассказать о том, как зарегистрировать компанию на Каймановых островах или
никогда не платить налогов. Пустая трата денег. В нашей компании ничего особо интересного
не происходит, но это, наверное, и хорошо. Время от времени у нас появляется возможность
провести выгодную сделку, и тогда мы стараемся изо всех сил.

Когда цена на акции Coca-Cola значительно снизилась, мы за семь или восемь месяцев
приобрели все, что только можно было. За 150 биржевых дней мы купили 23 млн акций
компаний (по 160 тыс. акций в день). Если пришел твой день, не зевай.

Вопрос из зала: У вас не возникало желания приобрести какую-нибудь британскую компанию?

Да, я подумываю об этом. Я каждый день читаю «Financial Times». Мы готовили одну сделку,
но не сложилось. Сейчас я получил новое предложение. Но пока мы ничего не
предпринимали. Однако я не исключаю такой возможности.

Если бы Coca-Cola базировалась в Лондоне, если бы это была английская компания, которая
вела бы дела так же, как сейчас, ее акции интересовали бы нас лишь немного меньше, чем
сейчас. Но, в целом, я бы с удовольствием купил акции английских компаний. Конечно.

Мы внимательно изучаем [иностранные компании]. Но, в США мы вложили 3 млрд долл. (с

точки зрения рыночной стоимости). Если я не могу заработать, располагая 3 млрд долл.,
ничего не изменится, если у меня будет 8 млрд долл. Мы предпочитаем обходиться тем, что у
нас есть.

Вопрос из зала: Правильно ли поступают владельцы бизнеса, когда его продают?

Обычно это не лучшая идея. Я говорю им об этом. Почти всегда. Я хочу включить в
ежегодный отчет письмо, которое разошлю всем потенциальным продавцам. Я хочу
объяснить, что они не станут богаче, продав свой бизнес. У них есть прекрасная компания,
которая в будущем принесет больше денег. Я говорю то, что думаю. Если у вас есть некая
проблема, и вы ищете того, кто поможет ее решить, мы это обсудим. Если нет, ну и ладно.
Значит, тебе повезло больше, чем мне, потому что у меня есть деньги и проблема, а у тебя —
хороший бизнес и никаких проблем.

Миссис Б. не стала богаче, когда продала мне свой бизнес. В то время в компании работали
ее сын и трое внуков. Три дочери, их мужья и несколько детей не имели к нему отношения, но
акции распределялись между ними прямо пропорционально. Миссис Б. боялась, что после ее
смерти между родственниками начнутся распри.

Page 45/81
Она была главой семьи, настоящим матриархом. Пока она стояла во главе компании, не
было никаких проблем. Миссис Б. указывала, что нужно делать, и все повиновались. Но
женщина понимала, что после ее смерти непременно начнутся споры, как это случилось пару
лет назад с Louisville Courier/Journal или с семьей Бенгхэмов. Все получают кучу денег, но
кто-то обязательно останется недовольным.

Иногда это мужья или жены детей. Некоторые люди предпочитают решать эту проблему
сами, пока живы, не перекладывая ее на трастовый отдел банка. Но я не хочу, чтобы люди
продавали мне свои компании в надежде разбогатеть. Пусть продают для того, чтобы решить
некую проблему, и я помогу им.

Я способен на многое из того, на что очень редко идут другие (например, устроить так, чтобы
права собственника на владение компанией частично передавались его детям). Я готов
пообещать, что не перепродам компанию. Вряд ли кто-либо еще может это гарантировать.
Если компания XYZ покупает See’s или Borsheims, ее президент может пообещать не
перепродавать их. Однако у него нет гарантий, что не продадут его же собственную
компанию. Или что совет директоров не выдвинет новых требований. Или что в компании не
появятся специалисты McKinsey, которые через некоторое время за явят: «Шли бы вы
отсюда. Займитесь лучше другим бизнесом». Вас могут обмануть лишь потому, что «так
легла карта», без всяких угрызений совести. Если вы продаете компанию мне, такого не
случится.

Худшее может произойти только в том случае, когда контрагентов обману я сам. Так что
продавцам придется решить, доверяют они мне или нет. Они могут положиться на мои слова
о том, что я не приду к ним в будущем и не скажу, что совет директоров приказал мне
прекратить ювелирный бизнес, или я получил отличное предложение, несу фидуциарную
ответственность и т. п. Такого никогда не случится.

Вопрос из зала: А владельцы бизнеса становятся богаче после того, как продадут вам
компанию?

Они и так богаты. Они разбогатели благодаря собственным усилиям. Если они возьмут у
меня деньги, им останется только заплатить налоги и вложить средства в другой бизнес. Они
могут купить Berkshire, General Motors или государственные облигации, но у них уже и так
есть хороший бизнес. Им не нужно платить налоги. Поэтому они не становятся богаче.

Я могу помочь им решить кое-какие проблемы. Когда ко мне пришел Айк из Borsheims, я
сказал: «Послушайте, я заплачу вам такую-то сумму и научу, как получить больше денег. Вот
что вы можете сделать…» А он сказал: «Мне это не интересно».

Нам не нужно то, что я называю «окурками», то есть одна бесплатная затяжка, и все
[комментарий из зала]. Ну, частично из-за того, что я не сотрудничаю с людьми, которые
вызывают у меня раздражение. Я не хочу лишний раз расстраиваться.

У меня нет желания проходить через эти тернии. В моем случае это все равно, что выбирать
между двумя невестами. Одна из них девушка вашей мечты, другую для начала придется
отправить лет на пять к психотерапевту, а потом к пластическому хирургу, и только тогда,
возможно, у вас что-то с ней получится.

Лекция для студентов

…Мы не мешаем менеджерам руководить предприятиями, а они должны вовремя переводить

деньги в Омаху. На полученные средства мы покупаем новые предприятия. У нас бывают
возможности и приобрести некую компанию целиком, и купить часть ее акций. Мы —
крупнейший акционер корпорации Coca-Cola, крупнейший акционер Capital Cities/ABC
Broadcasting, крупнейший акционер компании Gillette, а также, вероятно, Champion Paper,

Page 46/81
страховой компании Geico и банка Wells Fargo. Не так уж и мало.

Мы покупаем компании целиком или части предприятий (пакеты их акций), но наш подход
остается одним им тем же. Если у нас есть деньги, мы делаем одно из двух. В ежегодном
докладе я рассказал о дне рождения внучки, чтобы пояснить, в чем заключается моя роль в
управлении компаниями.

[Мистер Баффет рассказывает историю про клоуна Бимера.]

В общем, я сижу в Омахе и размахиваю «волшебной палочкой», а мои «Бимеры» управляют

своими предприятиями. У них отлично получается. Наши компании обычно занимают прочное
положение на рынке и сохраняют преемственность управления.

Почти все, кто на нас работает, и сами по себе являются богатыми людьми, потому что мы
заплатили им за приобретаемые компании. Следовательно, менеджеры этих компаний
получили большие деньги. Знаете, что в моей работе самое важное? Когда я сижу за столом
переговоров напротив Джона Смита и собираюсь вручить ему чек на 50 млн или 100 млн
долл., я должен понять, встанет ли он с кровати следующим утром. Мне надо знать,
заинтересован ли он в управлении своим бизнесом? Будет ли он считать его своим делом и
на следующий день, и в следующем году, и в следующем десятилетии? Изменится ли его
отношение к делу? Получить точные ответы на эти вопросы во время переговоров о продаже
бизнеса не всегда возможно.

Деньги уже не являются стимулом, поскольку, продав компании, их бывшие владельцы

становятся богатым людьми. Обязательно нужно понять, почему они работают: из любви к
делу или к деньгам? Если они любят деньги, нам не повезло. Мы можем платить им много
денег, но они уже и так богаты.

После продажи компании у них исчезнет необходимость приходить на работу. Однако почти
все бывшие собственники наших компаний работают еще усерднее, чем в прошлом. Причина
в том, что они так устроены. Они не могут по-другому.

Кроме того, мы стараемся обеспечить им благоприятные условия (то есть такие, в которых и
нам самим хотелось бы вести бизнес). Ну, например, мы не любим, когда в правильности
наших решений сомневаются, не любим проводить весь день в офисе на заседаниях и
совещаниях, нам был бы не по душе мелочный надзор со стороны вице-президента из
штаб-квартиры. Все это совершенно лишнее. Мы бы предпочли управлять своим бизнесом
так, как считаем нужным. Предположим, вы искусный игрок в гольф, например, Арнольд
Палмер. Представители моего поколения знают, о ком я говорю. Наверняка, на его месте вы
играли бы в гольф, потому что вам это нравится. Представьте, что он играет в гольф, а мы
хотим заработать на этом деньги и подписали с ним договор. После этого я донимаю его
советами: «Может, лучше взять не эту клюшку, а другую? Тебе не кажется, что надо бы
изменить прицел?» и т. д. Наверное, через некоторое время Арнольд просто придушил бы
меня клюшкой, и вполне заслуженно. Если вы сотрудничаете с талантливыми людьми, дайте
им возможность делать все по-своему.

Пять лет назад мы за 100 млн долл. купили в Цинциннати швейную компанию. Я никогда не
был ни в Цинциннати, ни на фабрике. Я не знаю, как выглядит офис компании. Но я хорошо
знаю этих людей.

У нас есть кондитерская компания See’s Candies в Калифорнии. В прошлом году мы продали
13,5 млн тонн коробок конфет и заработали до уплаты налогов 39 млн долл. Компанией
управляет человек, который продал нам ее 19 лет назад. Мы за 30 секунд договорились о
вознаграждении. За 30 секунд. Мы ничего не подписывали, не приглашали юристов. Спустя
19 лет условия сделки не изменились. Руководитель компании был в Омахе всего один раз.

Page 47/81
Это случилось в прошлом году, когда он решил убедиться, что Berkshire Hathaway и впрямь
находится в Омахе и приехал на ежегодное совещание. Мы не практикуем массовые
совещания любого рода. Мы никому не навязываем решений. Мы перевели штаб-квартиру
компании из Лос-Анджелеса в Сан-Франциско, потому что жене исполнительного директора
See’s Candies больше нравился второй город. Почему бы не пойти навстречу желанию жены
нашего партнера? Сделать женщину счастливой гораздо труднее, чем перевести бизнес в
Сан-Франциско. Поэтому сегодня головной офис See’s Candies базируется в этом городе.

У нас нет такого понятия, как «пенсионный возраст». Одну компанию мы купили у женщины,
которая управляла ей и в 89 лет. Она занимала пост председателя совета директоров, но
ушла в отставку, потому что пару лет назад кое-что вызвало ее недовольство. Женщина ушла
из компании, когда ей было 95 лет и организовала новый бизнес, конкурирующий с прежним.
Я поступил очень глупо, не включив в договор о сделке пункт о недопустимости конкурентных
действий с ее стороны.

Ее новая компания находится через дорогу от той, которая принадлежит нам. Эта женщина
работает семь дней в неделю. Мы никогда никого не увольняем по причине возраста.
Руководитель банка в Пасадене [WESCO Financial] все время говорил мне, что я должен
подыскать ему замену. Ему было 75 лет. [Он часто повторял]: «Ты должен кого-то найти», а я
спрашивал: «Луис, а как поживает твоя мать?» Она дожила до 93 лет. В конце концов, он
перестал беспокоиться.

В общем, у нас принято не слишком много правил. Главное, чтобы менеджеры думали и
действовали, как собственники бизнеса. Мы хотим, чтобы они думали, что предприятия
принадлежат им. Мы предпочли бы, чтобы они вообще забыли о существовании Berkshire
Hathaway. Они должны знать, что мы никогда не продадим их компании. И им не следует
беспокоиться о том, что Berkshire когда-нибудь сменит владельца.

Давайте поговорим о том, что вас интересует. Обычно я выступаю перед другими
аудиториями (чаще всего — перед людьми, имеющими степень МВА). Мне приятно, что здесь
собрались студенты гуманитарных факультетов. Задавайте любые вопросы. Для меня нет
запретных тем.

Вопрос из зала: Владельцы бизнеса становятся богаче после того, как продают вам свои
компании?

Вряд ли они становятся богаче от того, что продают мне компании. Я говорю им: «Если у вас
прекрасный бизнес, и вы пришли ко мне, я не сделаю вас богаче, чем вы есть. Если вы
продадите мне компанию за 100 млн долл., то лишь в том случае, если она столько стоит. Вы
заплатите налоги, и у вас останется меньше 100 млн. Вы возьмете оставшиеся после уплаты
налогов деньги и купите акции General Motors и AT&T, хотя ничего не понимаете в этом
бизнесе, но лишитесь компании, о которой знаете все. Если вы хотите разбогатеть, нет
смысла продавать мне компанию». Я всегда говорю людям, что покупаю лишь потому, что
верю: в будущем стоимость компании увеличится. Не стоит продавать мне что-то лишь затем,
чтобы положить в карман кучу денег.

Однажды я купил компанию у 89-летней женщины, матери четверых детей. Один работал
вместе с ней, а трое занимались чем-то другим. Из пяти ее внуков трое работали в компании.
Акции компании были разделены поровну: 20 % каждой из семей и 20 % осталось хозяйке.
Она была сильной личностью. Пока она управляла компанией, все шло отлично, потому что
она говорила людям, что делать. Но женщина опасалась, что после ее смерти наследники,
которые не трудились в компании, захотят получить больше денег, а родственники,
работавшие вместе с ней, будут возмущаться из-за того, что другие получают
незаработанные деньги.

Page 48/81
Такое часто случается с разными семьями. Поэтому женщина предпочла заняться проблемой
самостоятельно: она решила отдать деньги тем, кто не был связан с компанией, а акции
передать в собственность тем, кто в ней трудится, в том числе внукам. Так бывает.

Несколько лет назад фабрика по пошиву униформы в Цинциннати (сегодня она принадлежит
Berkshire) продала контрольный пакет акций четырем или пяти венчурным фирмам,
рассчитывавшим быстро получить прибыль. Но ее руководитель понял, что ошибся, и
обратился к нам.

В годовом отчете Berkshire я обычно публикую небольшое объявление. У нас есть рекламные
агентства. В этом году мы поместили объявление в рубрике под названием «Помогите,
помогите!». Я рассказываю, какие компании мы хотели бы приобрести. Этот человек из
Цинциннати прочитал объявление и написал мне письмо. Он заявил, что у него есть то, что
нам нужно. Я поговорил с ним и согласился. Мы выкупили акции у венчурных фирм и
оставили компанию членам семьи. Они продолжают вести дела. Вполне естественно.

Счет продажам Scott Fetzer, которой принадлежит более 20 компаний (World Book, Kirby,
Campbell Hausfeld), идет на миллиарды долларов. Поскольку ее акции котировались на
Нью-Йоркской фондовой бирже, была предпринята попытка поглощения Scott Fetzer, в
которой принимал участие даже Иван Бески[6]. В общем, компания оказалась в сложном
положении. Я никогда раньше не встречался с руководителем Scott Fetzer и написал ему
письмо: «Уважаемый г-н Шей! Вот что представляет собой наша компания…». Кроме того, я
отправил адресату годовой отчет и добавил: «Возможно, вы хотите заниматься бизнесом с
теми, кто платит по счетам, кто не будет вам надоедать, и от кого вы можете ожидать того-то
и того-то…» (я честно поведал ему о некоторых наших недостатках). Письмо заняло одну
страницу. Если честно, довольно сложно рассказать все плохое, что ты знаешь о своей
компании, на одной странице. В конце я приписал: «Если вы хотите поговорить со мной об
этом, я готов встретиться, а если нет — просто выбросьте письмо». Мистер Шей позвонил
мне, мы встретились в воскресенье в Чикаго и договорились о сделке. Через неделю все
было готово. Это случилось пять или шесть лет назад. С тех пор я пару раз приезжал в
Кливленд, но не потому, что видел в этом необходимость. Мистер Шей управляет Scott Fetzer
точно так же, как руководил бы своей собственной компанией. Ее прибыль до уплаты налогов
составляет 94 млн долл.

Вопрос из зала: Можно ли найти выгодные предложения, если все компании на фондовом
рынке оценены правильно?

Не знаю, слышали ли вы об этом, но в прошлом, во всяком случае, на некоторых

университетских кафедрах, кое-кто утверждал, что купить недооцененные акции или
заработать на них невозможно, поскольку рынок всегда эффективен, и на основании
имеющейся информации всегда назначаются справедливые цены. Поэтому размышлять и
рассчитывать целесообразность покупок не имеет смысла.

Конечно, мне выгодно, чтобы в это поверили как можно больше людей, потому что если
вашего противника не учили думать, вы получаете потрясающее преимущество. Иногда мне
очень хочется, чтобы люди, с которыми я играю в бридж, перестали думать. Как ни странно,
бизнесмены, разделяющие столь странное воззрение, распоряжаются солидными суммами
на Уолл-стрит. Есть старая поговорка: не имеет смысла поднимать с пола 20-долларовую
купюру, потому что ее не может там быть. Идея о всегда справедливых ценах преобладала
10 лет назад. Сегодня она немного утратила популярность. Могу сказать вам одно: это не так.

Однажды я рассказывал о том, что в 1966 г. мы купили 5 % акций компании Disney за 4 млн
долл. (таким образом, вся компания продавалась всего за 80 млн долл.!). Владельцы студии
оценили фильмы («Белоснежка», «Три поросенка», «Фантазия», в общем, все 220 фильмов) в

Page 49/81
ноль долларов! 159 гектаров земли в Анахайме и Диснейленд отдавались бесплатно! В том
году компания открывала аттракцион «Пиратский рейд», обошедшийся ей в 17 млн долл. А
сама Disney продавалась за 80 млн долл. Поразительно! В 1966 г. фильм «Мэри Поппинс»
собрал кассу в 30 млн долл. Планировалась, что через 7 лет «Мэри Поппинс» и
«Белоснежка» будут выпущены в повторный прокат. Кинематографический бизнес сродни
неиссякаемому нефтяному месторождению. Каждые семь лет новое поколение детей смотрит
«Белоснежку». Они доводят родителей до безумия, пока те не отведут их в кинотеатр на этот
фильм.

Итак, компания Disney продавалась за 80 млн долл. Не нужно быть финансовым аналитиком
или экономистом, чтобы понять, что это была смешная цена. «Диснейленд» посещают 11 млн
человек в год. Билет стоит семь баксов. И все это отдавали за бесплатно! С ума сойти! При
встрече Уолт Дисней с удовольствием рассказал бы потенциальным покупателям о
собственности компании и ее дальнейших планах. Иногда на фондовых рынках происходят
странные вещи.

Сторонник теории эффективного рынка будет доказывать, что 80 млн долл. — справедливая
цена за компанию Walt Disney. Но он ошибается. Такие возможности выпадают довольно
редко. От вас не требуется эзотерических знаний. Вам не приходится искать лекарство от
СПИДа или гадать, какой компьютер или производитель программного обеспечения будет
считаться лучшим через пять лет. Ничего подобного. Вам нужно только решить, будут ли
люди все так же есть шоколадки под маркой «Hershey» и пить напитки «Coca-Cola».

В 1919 г. акцию Coca-Cola можно было купить за 40 долл. Если бы вы вложили в дело
дивиденды, то сейчас у вас был бы миллион долларов. Компания продает прохладительные
напитки в 150 странах мира, и с каждым годом их потребление на душу населения
возрастает. Видите, все не так уж сложно.

В 1960 г. Дон Кеф, председатель совета Университета Нотр-Дам — не знаю, известно ли вам
об этом, но он также является президентом Coca-Cola — жил напротив моего дома в Омахе.
Он работал продавцом в компании Butternut Coffee и зарабатывал 200 долл. в неделю.
Поверьте, если бы вы хорошо знали Дона Кефа, то сразу бы поняли, что избрание его
руководителем компании Coca-Cola — это правильное решение. Я верю, что через пять лет
они будут продавать еще больше напитков, и, соответственно, зарабатывать намного больше
денег. Если поднять цену на каждую бутылку всего на пенни, то прибыль компании
увеличится на 2 млрд долл. в год.

Вопрос из зала: Вы не считаете, что покупка контрольного пакета акций компании с помощью
кредитного рычага и бросовые облигации отрицательно сказываются на
конкурентоспособности страны в мире?

Я не думаю, что все так уж страшно, но в целом и кредитный рычаг и мусорные облигации
сыграли на финансовой сцене отрицательную роль. Вообще говоря, использование для
биржевой игры слишком длинного кредитного рычага — несомненный минус. Можно провести
такую аналогию (вы увидите на этом примере, какие неприятности нас ожидают): покупка
компании с огромными долгами равнозначна вождению автомобиля, на руле которого лежит
направленный на сердце водителя острейший кинжал. Оказавшись в подобной ситуации, вы
будете вести машину очень осторожно, уж поверьте мне. Вы будете предельно внимательны.
Но когда-нибудь вы все-таки наедете на выбоину или кусочек льда и громко ахнете. Вы
постараетесь не попасть в аварию и будете избегать трудных ситуаций на дороге, ведь их
исход может быть весьма печальным. В такой ситуации находилась часть корпоративной
Америки на протяжении последних 10 лет. Но менеджмент компаний как будто не замечал
этого. Причина — в огромных вознаграждениях. И жадности.

Меня поразил один случай. Три года назад продавалась телевизионная станция в Тампе.

Page 50/81
Покупателям пришлось занимать деньги. Проценты по кредиту составили такую огромную
сумму, что она сравнялась с ценой на телестанцию! Если бы сотрудники телевидения
трудились бесплатно, если бы программы не стоили ни цента, если бы коммунальные услуги
обходились бесплатно, все равно они не смогли бы выплачивать проценты. Они чуть с ума не
сошли. Сегодня вы можете купить их акции по цене 15 центов за доллар. У компании Чарли
Китинга [калифорнийская Lincoln Savings and Loan Association, которая потерпела крупнейшее
банкротство в сфере сберегательных услуг за всю историю] тоже были акции этой
телевизионной станции. Последние 5–6 лет происходило много странного. Цена
телевизионной станции в Тампе была 365 млн долл., а кредит на ее покупку составил 385 млн
долл. Наверное, вы догадываетесь, куда пошли «лишние» деньги? В карманы людям,
которые устроили эту сделку.

Вопрос из зала: Можно ли утверждать, что долги компаний и государственный долг, в

принципе, одно и то же?

Нет, это не одно и то же. Если мы говорим о государственном долге, то важно знать, сколько
правительство задолжало другим странам. Допустим, мы оказались на острове и не можем
его покинуть. Но у нас есть возможность обмениваться товарами с жителями другого острова.
Мы решили заняться выращиванием риса. Мы работаем по восемь часов, но риса хватает
только на то, чтобы мы не умерли с голода. Предположим, мы придумали такую систему:
некоторые люди работают по 10 часов в день, а другие по 6 часов в день. Те, кто работает 6
часов, «занимают» 2 часа работы у людей, которые работают по 10 часов. От этого жители
нашего острова не обеднеют. Да, у нас появится класс людей, которые должны в будущем
отдать рис и проценты более работящим жителям острова, но в целом наше положение не
изменится. Мы будем съедать выращенный рис, просто некоторые обязуются отдать часть
своей доли соплеменникам.

Если же мы все решим бросить работу, потому что люди на другом острове работают по 16
часов в сутки и отправляют нам рис, произведенный за 8 часов работы, нам останется только
потреблять полученное пропитания, отправляя в ответ долговые расписки. (Каждую ночь мы
будем отправлять туда парня на каноэ с расписками, а они будут каждый день привозить нам
рис.) Мы превратимся в бездельников. На наши долги нарастут проценты, и, наконец, через
10 лет жители соседнего острова скажут: «Следующие 10 лет мы не собираемся выращивать
рис. Теперь вы работайте по 16 часов в день». Это уже нехорошо, потому что работать по 16
часов в день придется нашим детям, и все ради того, чтобы оплатить сделанные нами долги.

Внешний долг, то есть деньги, которые страна заимствует за границей, совсем не то же

самое, что внутренний долг. Государственный долг в основном сосредоточен внутри страны,
но в случае внешнеторгового дефицита все меняется. Да, внешнеторговый дефицит является
угрозой для нашего образа жизни. Ведь мы, по сути, каждый день распродаем части
собственной фермы, поскольку внешнеторговый дефицит вынуждает нас финансировать
текущее потребление. У нас большая и богатая ферма, и мы можем долго продавать ее по
кусочку, даже не замечая этого. Похоже на переедание. Не бывает такого, чтобы человек
растолстел за один день. Не бывает так, что вы садитесь за стол нормальным человеком, а
когда встаете после обеда, у вас с брюк отлетает пуговица, и вы слышите восклицание: «Ого,
какой ты жирный! А я не обращал внимания». Нет, это невероятно. Некоторое время вы всего
лишь ни в чем себе не отказываете, и у вас вырастает огромный живот. Вот что, в сущности,
происходит в случае внешнеторгового дефицита. Целый мир начнет требовать у нас
возвращения долгов. Рано или поздно негативные последствия этого будут очевидными.

Кстати, мы продали наше здание японцам, хотя не важно, японцы это или кто-то еще. Два
года назад мы продали здание ABC по цене около 175 млн долл., что равняется сумме
внешнеторгового дефицита Японии. Они продали в Америке множество видеомагнитофонов
и т. п., и мы отдали им право на владение зданием на углу 54-й улицы и 6-й авеню. Мы
пользуемся их товарами, а они получили в собственность здание.

Page 51/81
В этом есть некая поэтическая справедливость. В 1626 г. Питер Менуэт вручил индейцам кучу
безделушек, получив взамен остров. А теперь японцы отдают нам безделушки, а мы им —
остров. Такое происходит каждый день. Внешнеторговый дефицит США составляет более
100 млрд долл. Это значит, что мы раздаем долговые обязательства по всему миру, и
когда-нибудь нам придется заплатить по ним с процентами. Это значит, что все
присутствующие в зале будут расплачиваться с другими странами своим произведенным
продуктом.

Что касается внутреннего долга, то это совершенно другая история. Человек помогает, но его
помощь пропорциональна будущим затратам. Если же речь идет о загранице, это совсем
другое дело.

Вопрос из зала: Вы инвестируете только в американские компании или в зарубежные тоже?

Вопрос в том, инвестируем ли мы только в США или по всему миру. Что касается ценных
бумаг, то почти все они принадлежат американским компаниям. Но я не исключаю другие
инвестиции. Год или два назад мы чуть было не купили акции прибыльного предприятия в
Англии и продолжаем искать выгодные предложения в других странах.

В США в обращении находятся акции на 3 млрд долл. Три миллиарда долларов инвестиций.
Если вы не можете зарабатывать деньги в подобных условиях, то не сможете заработать и
там, где предлагаются акции на 6 млрд долл.

Около 80 % прибыли компания Coca-Cola зарабатывает за границей, и нам принадлежат 7 %

этой суммы, что составляет около 100 млн долл. Получается, что 80 млн долл. мы
заработали за границей. В следующем году Coca-Cola потратит в Восточной Германии
огромную сумму денег. Они неплохо проявили себя в марте 1990 г. Забавно, что первые
бутылки «Coca-Cola», которые были проданы в Восточной Германии (вы, конечно, слишком
молоды и не помните этого) были доставлены из Дюнкерка, где 50 лет назад немцы
буквально загнали англичан в море. В то время «Coca-Cola» отправляли с большого завода в
Дюнкерке в Восточную Германию. Теперь в Восточной Германии существует великолепная
инфраструктура. Это отличный рынок для Coca-Cola.

Напитки Coca-Cola представлены и в России. Московский McDonald’s зарабатывает 235 тыс.

долл. в день, что в 50 раз больше средней выручки обычного американского ресторана.
Представьте, что в России скоро откроется 50 новых ресторанов McDonald’s. Наверняка они
будут пользоваться большим успехом. Да, много людей покупают «Coca-Cola».

Вопрос из зала: Скажите, изменялся с годами ли ваш подход к делу по мере увеличения
вашего банковского счета?

Вы спрашиваете, изменились ли мои представления от того, что у меня стало больше денег?
По правде говоря, раньше у меня было больше идей, чем денег, а теперь наоборот. Да, это
проблема. Но есть и более трудные вопросы.

В настоящее время нас интересуют только серьезные предложения. Сделки на сумму не

менее 100 млн долл. Но, как правило, речь идет о более крупных суммах. Сейчас нам
принадлежат акции на 7 млрд или 8 млрд долл. Но за ними стоит гораздо меньшее
количество компаний, чем в 1970 г., когда мы владели акциями на 15 млн долл.

Мы не хотим покупать всего и побольше. Я называю этот подход к инвестированию «Ноевым

ковчегом» — «каждой твари по паре». У нас небольшой ковчег. Мы подходим к выбору
избирательно. В общем-то, мы не испытываем нужды в огромном количестве хороших идей.
Если в год у нас появится одна такая идея — это потрясающе. Если вы хотите мне что-то
предложить, то имейте в виду, что я даю согласие лишь раз в два или три года. Не пытайтесь
каждый раз ставить рекорд. Это одна из приятных особенностей бизнеса. Если вы один раз

Page 52/81
примете правильное решение, вы еще долго будете пожинать обильные плоды.

Я всегда говорю студентам, что если бы после окончания школы вам выдали перфокарты с
20 отверстиями, которые в них можно было бы пробить, всякий раз, когда вы делаете
инвестиции, вы были бы куда богаче, чем в том случае, если бы у вас была перфокарта с
бесконечным количеством отверстий. Понимаете, принимая решение, вы должны быть
уверены, что все делаете правильно.

Возможно, главное даже не в том, что вы делаете, а в том, чего вы не делаете. Наша
компания очень редко теряла деньги, хотя у нас было не больше хороших идей, чем у других.
Зато мы не совершали крупных ошибок. Этому на учил меня Бен Грэхем. Он не уставал
повторять два основных правила инвестирования. Первое: не тратьте деньги попусту.
Второе: не забывайте первое правило.

Вопрос из зала: Не изменил ли текущий экономический кризис ваше отношение к

инвестированию? Есть ли отрасли, которые вызывают у вас большее доверие, чем другие?

Изменила ли рецессия наше отношение к инвестированию? Ни на грош. Если завтра

произойдет что-то интересное, я этим займусь. И на тех же условиях, что и на пике
экономического цикла. Нас не волнует, чем занимаются компании. И что происходит в
экономике. Даже если мне сегодня позвонит председатель Федеральной резервной системы
США со словами: «Я в панике. Происходит что-то страшное». Мы будем делать то же самое,
что собирались делать. Более того, если вокруг воцарится пессимизм, мы заработаем
больше денег. В трудные времена цены становятся более привлекательными. Предположим,
я покупаю бензоколонки в Саут-Бенде. Как покупатель я предпочел бы иметь дело с
продавцом, который наиболее пессимистично настроен относительно будущего
бензоколонок, потому что он предложит лучшую цену. Бывают хорошие времена, бывают
плохие, но, в конце концов, все проходит.

Мы не прекращаем продажи шоколадных конфет в июле только потому, что Рождество давно
прошло. Мы не обращаем внимания на экономические прогнозы. Я в них ничего не понимаю.
Я читаю годовые отчеты компаний, но меня не интересуют чужие мнения о том, что
произойдет на следующей неделе, в следующем месяце или в следующем году.

Второй вопрос об отраслях, вызывающих у нас особый интерес. Для нас важно только одно
— понимание того, чем они занимаются и что производят. Кроме того, мы предпочитаем
предприятия с так называемым «защитным рвом». Нам нравятся компании, защищенные от
конкуренции. Если вы идете в магазин, чтобы купить шоколадку «Hershey», а продавец
говорит, что может продать вам шоколад неизвестной фирмы немного дешевле, вы все равно
купите то, что и собирались. Или зайдете в другой магазин.

Мне нравится прохаживаться в супермаркете, размышляя о том, кто устанавливает цену, кто
получил франшизу, а кто нет. Если вы хотите купить для детей или супруги (не важно, для
кого) печенье «Oreo» или нечто похожее на него, вы все-таки купите «Oreo». Если пачка
другого печенья стоит на три цента дешевле, вы, тем не менее, положите в корзинку «Oreo».
Точно так же вы купите «Jello», а не что-то другое, «Kool-Aid», а не растворимый напиток
«Wyler’s». Но если вы покупаете молоко, вам все равно, будь то «Borden», «Sealtest», или
что-то еще. Вам не придется переплачивать в том случае, если вы хотите купить
замороженной горошек конкретной марки. Вот разница между отличным и не таким уж
хорошим бизнесом. И она не в пользу поставщиков молока.

Скоро наступит День всех влюбленных, и люди будут покупать больше конфет. Марка «See’s
Candies» пользуется большой популярностью на Западном побережье. Очень немногие
мужчины готовы подарить своей девушке или жене коробку конфет со словами: «Дорогая,
какие дешевые конфеты я нашел». Так не пойдет. В общем, нас интересуют товары, спрос на

Page 53/81
которые мало зависит от цены. Если вы собираетесь купить сегодня машину, вы не скажете:
«Мне нравится тот красный автомобиль. Нужно только убедиться в том, что его кузов сделан
из стали, произведенной в Бетлехеме». Вас не волнует, откуда взялась эта сталь.

Поэтому металлургическим компаниям из Бетлехема нечего сказать General Motors, Ford и

другим покупателям листового проката, кроме того, что они прекрасные ребята. А менеджеры
General Motors в ответ на это заявят: «Мы знаем, что вы прекрасные ребята. Но компания Y
продает сталь по цене X за тонну. Было бы неплохо, чтобы вы снизили цену еще на 5
долларов». Главное, чтобы у вас был особенный продукт. Тогда мы обязательно будем
сотрудничать.

Мы занимаемся теми компаниям, бизнес которых мне понятен. Есть много отраслей, о
которых я ничего не знаю, но мы ими и не интересуемся. Томас Уотсон-ст. из IBM, по словам
его сына, написавшего книгу «Отец, сын и компания», говорил: «Я не гений, но кое в чем
разбираюсь и стараюсь придерживаться этих областей». Главное — понять, что вы знаете и
чего не знаете. Это поможет решить, когда нужно действовать, а когда лучше подождать.

Вопрос из зала: Как вы определяете, выгодно ли приобрести франшизу?

Для начала следует узнать срок действия и экономический потенциал франшизы. Вам
повезло, если вы думаете, что договор продлится 10 или 20 лет, и вы сможете использовать
те или иные ценовые преимущества. Если же компании, которая хотела бы повысить цену на
свой товар на один доллар за фунт, остается только молиться в надежде на удачу, это не
очень хороший бизнес.

Какая американская газета является самой дорогой? Большинство из вас прекрасно ее

знают. Это «Daily Racing Form». Газета существует 50 лет, ежедневный тираж — 150 тыс.
экземпляров, по цене от 2 до 2,25 долл. При этом цена регулярно повышается. Вот это
важно. Если вы идете на ипподром, и у вас есть выбор: ставить на дату рождения жены,
последовать совету некой неизвестной газетенки или «Daily Racing Form», то вы, как
серьезный игрок, выберете последнее. За эту газету можно назначить цену 1,5 доллара,
можно 2, а можно и 2,5. И люди будут ее покупать. Все равно, что продавать шприцы
наркоманам. Это стабильный бизнес. Он останется выгодным и через 10 лет.

Вы должны понять, будут ли скачки популярны спустя 5–10 лет и как люди собираются
получать информацию о выступлениях лошадей в прошлом. Вам нужно ответить всего на два
вопроса, и тогда вы поймете, насколько выгодным является этот бизнес. «Daily Racing Form»
устанавливает огромные надбавки к себестоимости, — больше, чем другие газеты. Можно
сказать, что ее руководство назначает ту цену, какую считает нужной. В общем, разобраться
тут несложно.

Мультфильм «Белоснежка» можно показывать бесконечно, и каждый раз он соберет

миллионы малышей. Компания заработает деньги на давно (кажется, в 1937 г.) снятом
фильме. Но дети и их родители готовы платить за него вечно. Неплохой бизнес.

Вопрос из зала: Скажите, в чем была ошибка Дональда Трампа?

В чем ошибка Дональда Трампа? В том, что он делал одни ошибки. Он постоянно
переплачивал за свои приобретения, но ему удавалось находить людей, которые
предоставляли ему деньги. Это он прекрасно умеет. Посмотрите на его владения, обратите
внимание, сколько он за них заплатил и сколько денег одолжил, чтобы их получить. Он
вкладывал в покупки отнюдь не собственный капитал.

Сейчас он должен 3,5 млрд долл., а его собственность оценивается в 2,5 млрд долл. Таким
образом, он задолжал миллиард долларов. Если бы Трамп был должен 100 долл., к нему
пришел бы судебный исполнитель и забрал бы телевизор. А так он отовсюду только и

Page 54/81
слышит сочувственное: «Держись, Дональд!»

Очень интересно: почему умные люди встают на неверный путь? Это один из самых сложных
вопросов в бизнесе. Я видел множество умных людей, которые еле-еле перебивались на
Уолл-стрит или в бизнесе только потому, что они сами себе «втыкали палки в колеса»,
вредили. Из двигателя мощностью 500 лошадиных сил они «выжимают» не более 50. Или,
что еще хуже, одновременно нажимают и на тормоз, и на сцепление. Такие люди — злейшие
враги самим себе.

На предыдущей лекции я задал аудитории следующий вопрос. Предположим, каждому из вас

предоставлено право на получение 10 % доходов любого другого человека, присутствующего
в этом зале, кроме меня. За плату равную 50 тыс. долл. Это значит, что если ваш избранник
заработает 30 тыс. долл., вы положите в карман 3000 долл. Но если тот, на кого вы
поставили, добьется больших успехов и станет президентом Coca-Cola, как Дон Кеф, то вы
разбогатеете.

Кто из присутствующих принесет вам наибольшую прибыль? Представьте, что здесь

находится Дональд Трамп, мой друг Том Мерфи (глава ABC), или Дон Кеф. Вам на самом
деле нужно поставить на одного из них. Допустим, все они одного возраста и совершенно
здоровы. Вы проведете тест на коэффициент интеллектуального развития? Что ж, это,
конечно, важно.

Быть может, вы захотите оценить их мотивацию и желание разбогатеть? Но Дональд Трамп

очень хотел стать самым богатым из смертных. Скорее всего, стремление к богатству — не
самый важный критерий. Интересно, как бы вы сделали свой выбор? Почему вы выбрали бы
одного человека из множества? Ведь разница в результатах будет огромной.

У всех присутствующих приблизительно одинаковый коэффициент интеллекта. А результаты

они покажут разные. Я не знаю, насколько хорошо вы друг друга изучили, ведь вы учитесь в
двух разных школах. Я разделю вас на две группы. Так вот, я полагаю, что вы сделаете
правильный выбор. Конечно, было бы лучше, если бы вы дольше знали сокурсников и были
опытнее, но в целом ваши предположения будут гораздо ближе к истине, чем простые
догадки.

Наверное, вы назовете много качеств, и некоторые из них связаны с тем, что говорил Бен
Франклин. Я встречал много успешных людей, которые были на него похожи. К Дональду
Трампу это не относится.

Есть одна интересная особенность, которая касается и людей, и компаний: и тех и других
обычно подводит самое слабое звено. Получается, что надо искать не самого сильного
человека. Не пытайтесь измерить, насколько крепка цепь в целом. Проблемы возникнут из-за
ее слабого звена.

Когда я ищу менеджеров, я не обращаю внимание на то, кто из них, будучи разбуженным
ночью, быстрее пробарабанит ту или иную сложную формулу. Мне нужны те, кто умеет
хорошо работать. Это значит, что у них не должно быть слабостей. По моему опыту, самыми
главными проблемами являются алкоголь и заемный капитал, то есть долги. Дональд Трамп
потерпел поражение по второй причине. Ему вскружило голову то, что он может занять кучу
денег. Но он не подумал о том, как будет их возвращать.

На самом деле, вам не нужно занимать деньги. Если у вас есть мозги, вы разбогатеете и без
этого. Я, например, никогда не занимал крупных сумм. Никогда. И не собираюсь этого делать.
Вторая причина заключается в том, что я никогда не верил, что стану счастливее, если у меня
станет в два раза больше чего-то. Постарайтесь поступать так, чтобы всегда быть
довольными своей жизнью. Например, если вы нанимаетесь на работу, которая вам не очень
нравится, и надеетесь, что через три года ваше отношение изменится, то лучше не делайте
Page 55/81
этого. Ищите такую работу, которая вам действительно по душе.

Уоррен Баффет отвечает на трудные вопросы студентов Университета штата Небраска

(1994 г.)

Вы прочитаете ответы, которые Уоррен Баффет дал в 1994 г. на вопросы лучших будущих
бизнесменов Америки на встрече на факультете управления бизнесом Университета штата
Небраска в городе Линкольн. Он попросил аудиторию задавать «самые жесткие и дерзкие
вопросы, потому что отвечать на них интереснее всего». Мистер Баффетт откровенно
ответил на множество вопросов в разных областях, начиная с экономики и заканчивая
спортом и личной жизнью. Любой хотел бы побывать на такой лекции!

Серия лекций имени Э. Дж. Фолкнера Коллоквиум со студентами Университета штата

Небраска г. Линкольна

Уоррен Баффет, председатель правления компании Berkshire Hathaway, Inc.

Спонсор: компания Woodmen Accident and Life, а также Колледж делового

администрирования г. Линкольна

10 октября 1994 г.

УОРРЕН БАФФЕТ

Уоррен Эдвард Баффет занимает должность председателя совета директоров и главного

исполнительного директора компании Berkshire Hathaway, которая с 1965 г. находится под
управлением компании Buffett Partnerships. Компании, входящие в Berkshire Hathaway,
занимаются страхованием, производят кондитерские изделия, издают газеты, торгуют
товарами для дома, энциклопедиями и пылесосами, ювелирными изделиями, производят и
продают униформу, торгуют в розницу ювелирными изделиями, а также производят,
импортируют и продают мебель.

Уоррен Баффет, пожалуй, — самый известный в США бизнесмен, советы которого очень
высоко ценятся специалистами и публикой. Он является директором Capital Cities/ABC,
Coca-Cola, Gillette, Salomon и U. S. Air. Корпорация Berkshire Hathaway сделала значительные
инвестиции в каждую из этих компаний. Проницательность У. Баффета, подкрепленная его
высочайшей репутацией, честностью и принципиальностью, сыграли важную роль в
сохранении одного из старейших и крупнейших инвестиционных банков в мире — Salomon
Brothers.

У. Баффет является постоянным автором годовых отчетов Berkshire Hathaway, пользующихся

огромной популярностью у бизнесменов и инвесторов, которые высоко ценят его советы,
творческий подход и чувство юмора, помогающее доступно объяснить важные принципы
достижения успеха в бизнесе. Ежегодное собрание Berkshire превратилось в важное событие
в деловом мире. Здесь не только распространяется годовой отчет, но и пополняется
корпоративная казна, потому что собрание посещают акционеры Nebraska Furniture Mart и
ювелирного магазина Borsheims, входящих в состав Berkshire Hathaway.

Уоррен Баффет родился в штате Омаха в семье Говарда Баффета и Лейлы Шталь-Баффет.
Его отец, инвестиционный банкир, представлял в Конгрессе второй район Небраски в
1943–1949 гг. и в 1951–1953 гг. В апреле 1952 г. У. Баффет женился на Сьюзен Томпсон. У
них трое детей: Сьюзен, Говард и Питер.
Page 56/81
В 1947 г. У. Баффет окончил среднюю школу имени Вудро Вильсона в Вашингтоне, округ
Колумбия, и поступил в Уортонскую школу финансов Университета штата Пенсильвания. В
1950 г. он получил степень бакалавра делового администрирования в Университете
Небраски, а в 1951 г. стал магистром экономики Колумбийского университета (где он и
познакомился со своим наставником Бенджамином Грэхемом). У. Баффет является
попечителем колледжа Гринелл, Института города, Доверительного фонда делового
предприятия Стэнфордского университета (Калифорния), Совета здравоохранения
Мидленда, а также членом Американской академии искусств и наук. Его фонд предоставляет
гранты на научные разработки в области борьбы с перенаселением и ядерного разоружения.

Уоррен Баффет живет в Омахе, штат Небраска. Он ведет дела своей финансовой империи
избегая «роскоши», такой как огромный штат сотрудников, компьютерное моделирование и
сплетни с Уолл-стрит.

Джон Хесслер, президент и главный исполнительный директор компании Woodmen Accident

and Life представляет Уоррена Баффета

С огромным удовольствием я от себя лично и от лица компании Woodmen Accident and Life
приветствую вас на этой лекции. Это шестнадцатое выступление, которое совместно
финансируют наша компания и Колледж делового администрирования. Я думаю, многие
знают, что мы оказываем поддержку циклу лекций в честь Э. Дж. Фолкнера, отдавшего 60 лет
жизни работе в компании Woodmen Accident and Life (44 года из них — в качестве главного
исполнительного директора). Э. Дж. Фолкнер был выпускником Университета штата Небраска
и Колледжа управления бизнесом и завещал направить часть своих денег на проведение
этих лекций.

Мы с радостью приветствуем мистера Уоррена Баффета. Судя по количеству собравшихся и

радостному оживлению на территории университета, научное сообщество почитает его не
менее высоко, как представители деловых кругов. Наш гость не нуждается в представлении,
но действительно заслуживает его. Более того, я считаю, что Уоррен Баффет достоин более
лестных и хвалебных слов, чем те, что я сейчас произнесу. Но мне кажется, ему неудобно
слушать цветистые и пышные речи. Ведь он очень простой человек.

О деятельности Уоррена Баффета вкратце рассказано в розданных вам материалах. Он

уроженец штата Небраска. Родился в Омахе, посещал среднюю школу в Вашингтоне (округ
Колумбия). Его отец был инвестиционным банкиром и представлял в Конгрессе второй район.
Кстати, он был республиканцем. (Наверное, в этом зале за республиканцев голосовали
только я и наш гость.)

Уоррен Баффет получил степень бакалавра в Колледже делового администрирования

Университета Небраска, а затем учился в магистратуре Колумбийского университета. Там он
познакомился с Бенджамином Грэхемом, который стал его наставником и другом на всю
жизнь. Я думаю, многие из вас знают, что начинал он очень скромно. В середине 1950-х гг.
вместе с несколькими друзьями и родственниками Уоррен Баффет зарегистрировал
партнерство с ограниченной ответственностью, вложив в него 100 тыс. долл. собственных
сбережений. Впоследствии была созданная финансовая империя Berkshire Hathaway, а наш
гость стал самым богатым человеком в Америке.

Думаю, что вы читали в журнале «Forbes», что в прошлом году его обогнал Билл Гейтс. Но
мы не скажем об этом Уоррену. Для нас он самый богатый в Соединенных Штатах человек. В
общем, мы пригласили его, пока он от нас не ускользнул.

Но информация о личном состоянии вряд ли поможет вам понять, что за личность будет
выступать перед нами. Уоррен Баффет утверждает, что получает от процесса гораздо
больше удовольствия, чем от результатов своего труда, то есть доходов, и я верю, что это

Page 57/81
правда. Он разбогател старомодным способом — сам заработал свои деньги. Ему это
удалось не только потому, что он работал в поте лица своего, но и потому, что он много
думал. Наш гость приобрел свое состояние, используя собственные, а не чужие активы, а тем
более чужие долги. Он добился успеха, потому что много размышлял. Казалось бы, в этом
нет ничего уникального, но в одном из своих ежегодных докладов наш гость цитирует
наблюдение Бартона Рассела: «Большинство людей скорее умрут, чем начнут думать.
Многие так и делают». По его словам, в мире финансов это случается чрезвычайно часто.
Наш гость — не только мыслитель, но и инвестор. Он не спекулянт, не разрушитель, а
строитель. Он создает рабочие места, а не увольняет людей. Кстати, по поводу инвестиций и
спекуляций Уоррен Баффет пишет: «Мы считаем, что называть “инвесторами” те компании,
которые то покупают, то продают акции, все равно что называть романтиком того, кто каждую
ночь проводит с новой подругой».

В годовых отчетах Berkshire Hathaway, которые мы с таким интересом читаем, Уоррен

Баффет часто цитирует необычных людей. Например, анализ отрицательных стороны
диверсификации подкрепляется словами Маэ Уэст, утверждавшей, что «слишком много
хорошего — плохо». Когда глава Berkshire рассказывал о выходе из плохой сделки, сначала
показавшейся ему хорошей, то вспомнил песню в стиле кантри, в которой поется: «Жена
убежала с моим лучшим другом, и я до сих пор по нему скучаю». Его манеры, скромность и
простота в общении лучше всего характеризуют наши переговоры о проведении лекции. Мы
спросили Уоррена: «Следует ли нам предпринять дополнительные меры безопасности?». Он
ответил: «Нет, это ни к чему. Главное, проследите, чтобы слушатели не проносили в зал
гнилые помидоры».

Дамы и господа, с большим удовольствием представляю вам легендарного пророка из Омахи

— Уоррена Баффета!

Вступительное слово Уоррена Баффета

Проверка микрофона. Один миллион, два миллиона, три миллиона… [Крик откуда-то сзади:
«Я вас не слышу».] На моем выступлении неделю назад произошло то же самое. Кто-то
крикнул: «Я вас не слышу». Тогда поднялся человек, сидевший в первом ряду, и сказал: «А
мне все прекрасно слышно. Хотите поменяться местами?»

Я очень рад выступить сегодня перед вами в этой аудитории. У меня сохранилось множество
замечательных воспоминаний об университете. Мои родители познакомились в 1924 г., когда
отец работал редактором газеты «Daily Nebraskan». В это время моя мама трудилась в
редакции крошечной газеты своего отца в Вест-Пойнте. Приехав сюда, она устроилась на
работу в «Daily Nebraskan», где и познакомилась с будущим мужем, моим отцом. Через пару
лет мои родители поженились. Через двадцать пять лет или около того, после двух лет учебы
в Уортонской школе Университета Пенсильвании, здесь оказался и я. Честно говоря, думаю,
что год, что я провел здесь, превосходит все время моей учебы в Уортоне. Я получил
прекрасное образование. Рэй Дэйн был потрясающим преподавателем бухгалтерского дела.
Недавно мы вспоминали Карла Арндта, который преподавал экономику. Во время экзамена
он часто выходил из аудитории. Мы думали, он нам доверяет, но он объяснил, что делал так
потому, что на экзамене у него были разные ответы для четных и нечетных мест.

Я бы хотел поговорить со студентами, прежде всего, о будущем, потому что пару лет назад
со мной произошло нечто, имеющее к вам прямое отношение. Затем мы перейдем к
вопросам. Вы спросите меня о том, что вас волнует.

Мне кажется, что произошедшее со мной в 1991 г. событие должно вызвать у вас интерес.
Это случилось в пятницу, 14 августа. В пятнадцать минут восьмого зазвонил телефон. К
сожалению, я проснулся. Нет, я не собираюсь наставлять вас, что «кто рано встает, тому Бог
подает», не бойтесь. В общем, я снял трубку. На другом конце провода было несколько

Page 58/81
человек. Они звонили из конференц-зала, очевидно, по громкой связи. Мне сказали, что
накануне вечером к руководителям компании Salomon обратился президент Нью-Йоркского
Федерального резервного банка (а он является самым важным человеком в мире финансов,
хотя и не столь широко известен, как председатель Федеральной резервной системы). Так
вот, с точки зрения финансовых рынков, главным человеком является президент
Нью-Йоркского Федерального резервного банка. Его зовут Джерри Корриган. Итак, этот
господин заявил высшему руководству компании Salomon, что они не могут ей управлять — в
буквальном смысле. Он приказал им подать в отставку. Немедленно. Поэтому они решили
уволиться на следующее утро. Они были вынуждены это сделать. Они позвонили мне
сказать, что в компании больше никого не осталось и управлять ей некому.

Это довольно серьезная ситуация, потому что в то время Salomon задолжала больше денег,
чем любое другое учреждение в США, за исключением банка Citicorp. Если долги второго
превысили 200 млрд долл., то первый был должен чуть менее 150 млрд долл.

Видите ли, именно эту сумма — 150 млрд долл. — составила и прибыль всех компаний на
Нью-Йоркской фондовой бирже в этом году. Банк Salomon задолжал больше денег, чем Bank
of America. Больше, чем American Express. Больше, чем Fannie Mae.

Правда, Citicorp был должен еще больше. Основная проблема состояла в том, что этот
огромный долг — 150 млрд долл. — нужно было выплатить в течение ближайших нескольких
недель. В отличие от Citicorp, Bank of America, Manny Hanny или других крупных банков,
заимодавцы Salomon не имели страховки Федеральной корпорации страхования депозитов и
не могли надеяться на правительство. И кроме того, на Salomon не распространялось такое
преимущество как «доктрина слишком крупный для банкротства».

В то время ходили слухи, что ФРС не позволит обанкротиться ни одному из действительно

крупных банков, потому что это может привести к «эффекту домино» (хотя об этом никогда не
заявлялось официально). В общем, если кто-то и был обеспокоен платежеспособностью
Citicorp или Chase, ему не стоило слишком сильно переживать о судьбе своих вкладов,
потому что их защищала Федеральная корпорация страхования депозитов или «доктрина
слишком крупных для банкротства» банков. У Salomon не было ни того, ни другого.

Таким образом, мы предвидели, что в пятницу и следующий понедельник люди по всему миру
будут требовать, чтобы им выплатили около 140 млрд долл., что, конечно, довольно
затруднительно. Во второй половине дня я отправился в Нью-Йорк и вечером встретился с
мистером Корриганом. Я никогда не забуду, как вошел в кабинет и весело сказал: «Лично я
должен всего 70 тыс. долл. за второй дом в Калифорнии, да и то потому, что у них низкая
процентная ставка. Пожалуй, мне нужна помощь». А он пронзил меня ледяным взглядом и
заявил: «Готовьтесь к неожиданностям».

Не знаю, что именно он имел в виду, но я сразу подумал о стрихнине или о чем-то в этом
роде. В общем, от меня требовалось связаться с конгрессменами и убедить весь мир в том,
что Salomon не рухнет, и мы планируем по-прежнему управлять банком. Я должен был
сделать это в промежуток между вечером пятницы и утром понедельника.

Мы переходим к тому, что я хотел рассказать вам, потому что это имеет к вам
непосредственное отношение. Мне нужно было немедленно найти человека, который встанет
во главе банка Salomon. В компании было 8000 сотрудников, 500 человек или больше в Токио
и 1000 или больше в Лондоне. Мы задолжали 10–15 млрд долл. в Японии и приблизительно
столько же в Европе. Поэтому было важно определиться с тем, кто будет управлять
компанией.

Она работает с государственными ценными бумагами. Сейчас через нее проходит более 200
млрд долл. в день. Прибыль не очень высока, но денежный поток почти в три раза превышает

Page 59/81
годовой оборот Wal-Mart. Это особый бизнес, и им должен управлять тот, кто в нем
разбирается. Я в нем ничего не понимаю. Итак, в пятницу вечером я столкнулся с
необходимостью решить, кто займет место руководителя Salomon, и рекомендовать его
совету директоров на воскресном заседании.

На эту должность претендовали около 10 человек из числа высшего менеджмента Salomon.

Имена большинства были мне знакомы, но лично я встречался только с четырьмя или пятью.
Это было самое важное решение о приеме на работу в моей жизни.

Надеюсь, через несколько лет вы все окончите университет и найдете хорошую работу.
Возможно, вам интересно узнать, о чем я думал, когда принимал решение, ведь о том же
будут размышлять и люди, которые в ближайшие несколько лет будут проводить с вами
собеседования при приеме на работу. Так вот, я побеседовал со всеми кандидатами,
взбудораженными из-за сложившейся ситуации. Мы разговаривали в пятницу вечером, и на
следующее утро. В общем, я провел интервью за 3–4 часа.

Я не задавал вопросов о том, какие оценки они получали в школах бизнеса. Это хорошая
новость. Вы можете расслабиться. Но есть и плохая новость: я вообще не спрашивал их,
учились ли они в бизнес-школах. Я не просил их предоставить резюме.

Я никогда не видел резюме того человека, которого выбрал. Мне надо было решить, кто не
побоится пойти за мной под обстрел, кто сможет руководить организацией в течение очень
трудного периода, когда люди будут увольняться, клиенты изводить служащих, кредиторы
рвать нас на части и т. п. Я не проводил тестов на определение коэффициента
интеллектуального развития. Я выбирал из двенадцати людей, которым хватило ума, чтобы
управлять банком. Большинство людей в этом зале, подавляющее большинство, тоже на это
способны.

В общем случае компании не требуются руководитель с потрясающим коэффициентом

интеллекта. Нет, я, конечно, не искал кого-то вроде Форреста Гампа. Но у всех кандидатов
был подходящее умственное развитие и необходимая энергия. Эти люди привыкли работать
по двенадцать часов в день и добиваться успеха. Итак, дело не в энергичности. Вопрос в том,
кто, безусловно располагая этими качествами, был самым выдающимся человеком. Мне не
нужен был менеджер, который, получив работу, приставит пистолет к моей голове. Я не могу
нанять на работу лишь бы кого и не могу допустить, чтобы он бросил компанию потому, что
через неделю, две недели или месяц положение станет еще более плачевным. Ведь тогда
все, занавес! Я должен был быть уверен, что выбрал стойкого человека. Я должен был быть
уверен, что у него сильный характер, потому что знал: менеджер будет работать в очень
напряженной обстановке, под огромным давлением.

Человек, которого я в итоге нанял, так и не спросил меня, сколько ему заплатят. Он не
поинтересовался этим и через неделю, и через месяц. Можно сказать, что он получил
повышение в звании прямо на поле боя, и вел себя соответственно. Он мог бы прийти ко мне
и сказать: «Послушайте, если бы я перешел в Goldman Sachs, то заработал бы X долларов.
Работать в Salomon намного сложнее, и потому я хочу получать 150 %».

Он ни словом не обмолвился о своем вознаграждении. Более того, для вашего сведения, в

течение первого года он понизил себе зарплату и зарабатывал меньше, чем тогда, когда
трудился в нашем филиале в Токио. Он никогда не просил меня гарантировать защиту от
судебных исков, которые неминуемо последовали бы в случае банкротства Salomon. Если бы
дела пошли совсем плохо, а никто не мог обещать, что такого не случится, нас завалили бы
судебными исками со всего мира. Если бы Salomon разорился, возместить убытки было бы
затруднительно. Таким образом, с его стороны было бы разумно заявить: «Да, я буду
работать. Но кто знает, что случится? Если сценарий окажется наихудшим, Salomon не
выдержит. Почему бы Berkshire Hathaway или вам лично не пообещать мне, что вы

Page 60/81
возместите ущерб от исков, которые будут преследовать меня всю жизнь?» Но менеджер не
сказал об этом ни слова. Не потому, что он был глуп. Не потому, что он растерялся. Он
считал, что в данных обстоятельствах подобное поведение было бы непорядочно. Таким
образом, я выбрал выдающегося человека, который ни разу меня не подвел.

Совещание директоров закончилось в три часа дня. На нем присутствовали и все двенадцать
кандидатов на должность руководителя Salomon. Я подошел к нему и сказал: «Ты получил
работу, приятель». Мы спустились вниз на лифте и встретились с двумя сотнями
журналистов, многие из которых были настроены весьма враждебно. Он сидел со мной на
сцене и в течение трех часов отвечал на вопросы. Я понял, что сделал правильный выбор.

Самое интересное, что я выбрал его из-за тех качеств, которые способен выработать в себе
любой человек. Я не требовал от него прыжков на два метра в высоту или удара по
футбольному мячу на шестьдесят метров. Я не надеялся, что он вспомнит все карты, которые
сдавали ему во время игр в бридж в прошлом году, или что-то в этом роде. Причина не в его
потрясающем уме. Менеджер был наделен такими качествами, как стойкость и честность. Я
знал, что он не побоится рассказать мне плохие новости. Я жду этого от своих сотрудников.
Не нужно приносить мне только хорошие известия. Главное, чтобы я знал плохие.

Я понял, что в принятии решений он не будет руководствоваться самолюбием. Я знал, что он

не завистлив и не жаден (не слишком привлекательные человеческие качества, не так ли?).
По правде говоря, любой человек может выработать в себе те же качества, которыми
обладает выбранный мною Дерик Мофан. Никакого геройства. Главное, решить, что вы
хотите делать и каким человеком стать, а потом деятельно воплощать это в жизнь.

Джон упомянул о Бене Грэхеме, который был моим преподавателем в Колумбийском

университете. Когда ему было двенадцать лет, он сел и составил список качеств, которыми
восхищался в других людях, а также список качеств, которые казались ему отвратительными.
Бен верил, что сила воли и привычка помогут ему выработать положительные черты
личности и избавиться от отрицательных.

Приходить на встречу вовремя способен любой из нас. Каждый может отказаться принимать
похвалы за чужие идеи. Любому из вас по силам никогда более не идти на сомнительные
сделки и избавиться от зависти. Все это вполне достижимо. Ваш характер в значительной
мере влияет не только на вашу работу, но и на взаимоотношения с людьми.

Приведу еще один пример. Предположим, вы окончили университет и выиграли в лотерею.

Ваш приз — возможность выбора одного из ваших однокурсников и право получать 10 % от
его заработка в течение всей жизни. Решение нужно принять через час. Давайте
договоримся, что дети очень богатых людей идут вне конкурса. Предположим, все мы
начинаем с нуля. Кого бы вы выбрали? Подумайте минуту.

Вы не хотите провести тестирование на уровень интеллектуального развития? Или

познакомиться с оценками за учебу? Полагаю, вы размышляете о том, кто из зала лучше всех
проявит себя по окончании учебы. Кто выжмет 300, а не 150 или 100 лошадиных сил из
мотора мощностью 300 «лошадей»? Вы ищете того, кто способен лучше работать. Вы
должны искать людей, которыми восхищаетесь. Вы вполне можете сами выработать те же
качества и превратить их в привычку.

Кто-то сказал, что привычки человека — это его оковы. Мы не чувствуем их до тех пор, пока
они не отяжелеют настолько, что мы не в силах будем сбросить их. Поверьте, привычки,
которые у вас есть, будут преследовать вас всю оставшуюся жизнь. Подумайте о том, чью
долю заработка вы хотели бы купить, то есть кого из присутствующих вы находите
замечательным или привлекательным человеком. Помните: если вы хотите разбогатеть
самостоятельно, то сами станете похожим на человека, 10 % заработка которого вы захотите

Page 61/81
приобрести.

Это не так уж сложно. Один мой друг рассказал, что во время собеседования при приеме на
работу он обращает внимание на три вещи: интеллект, энергию и характер человек. Для
бесхарактерного человека первые качества не только бесполезны, но и вредны. Если вы
собираетесь нанять на работу бесхарактерного человека, вам остается только надеяться, что
это тупая и ленивая личность. В отсутствие характера умный и энергичный человек доставит
вам много проблем. Ну, я думаю, советов достаточно.

Давайте обсудим вопросы, которые вас интересуют. Задавайте самые жесткие и дерзкие
вопросы, потому что на них интереснее отвечать, а вам, наверное, интереснее слушать
ответы. Не робейте.

Вопросы и ответы

Вопрос: Не могли бы вы вкратце, буквально в одном предложении, выразить вашу жизненную

философию? А второй вопрос — почему она такая?

Ответ: Ну, я не думаю, что у меня есть некая особая жизненная философия. Конечно, я
наслаждаюсь жизнью. Она мне нравится. Я с радостью встречаю каждый день. Знаете,
почему? В том числе, потому, что работаю только с теми людьми, которые мне симпатичны.
Здесь мне очень повезло. Для меня ненавидеть свою работу и с отвращением думать о том,
что завтра снова придется ехать в офис, все равно, что жениться из-за денег. По-моему, это
глупо — независимо от обстоятельств. Если же вы и так богаты, то это просто безумие. Мне
очень повезло, потому что я никогда не сталкивался с подобными проблемами.

Я мечтаю пережить Миссис Б. Серьезно. По дороге на работу я отбиваю чечетку. Я верю, что
заниматься нужно только тем, что вам нравится. Однажды на лекции в Гарварде кто-то
спросил меня: «Как мне выбрать работу?», и я дал этот совет. Я сказал: «Работайте на того,
кем вы восхищаетесь, и вы обязательно добьетесь великолепных результатов». Пару недель
спустя мне позвонил декан. Он спросил: «Что вы там рассказывали моим студентам? Они все
как один решили основать собственное дело!»

Вопрос: Пожалуйста, загляните в свой хрустальный шар и скажите, в какой отрасли вы будете
покупать ценные бумаги в ближайшие несколько лет? Какие из них, по-вашему, ожидает
взлет?

Ответ: Это самый отвлеченный вопрос, который я когда-либо слышал. Слишком

теоретический.

Вопрос: Как проходит ваш день?

Ответ: Очень существенный вопрос. Я отдаю много времени чтению, думаю часов шесть в
день, или больше. Час или два я разговариваю по телефону. И думаю. Вот и все. Мы в
Berkshire не устраиваем заседаний. Никогда. У нас предприятия по всей стране и около 20
тыс. сотрудников. За двадцать с чем-то лет была всего одна встреча руководителей, на
которой мы обсуждали вопрос медицинской страховки. Один раз. Но их никогда не вызывают
в Омаху.

У нас не бывает презентаций. У нас даже проектора нет. Нам он ни к чему. Совет директоров
собирается один раз в год, сразу после годового собрания акционеров. Мы вместе обедаем.
Вот и все. Если честно, я ненавижу совещания. Я делаю только то, что мне нравится. Я
люблю читать и люблю думать. Мне кажется, если вы создаете компанию, чтобы заниматься
бизнесом, нужно создавать то, что будет приносить радость. Иначе это безумие. Я бы
сравнил это с картиной. Я имею в виду, что нужно будет нарисовать то, что вам обязательно
понравится, когда вы закончите работу.

Page 62/81
Я уклонился от предыдущего вопроса о том, какие ценные бумаги следовало бы покупать. Об
этом я почти не думаю. Меня не волнует, какая ситуация сложится на рынке ценных бумаг
или что будет происходить с конкретными акциями в ближайшее время. Акции, которыми мы
владеем, мы рассматриваем как части компаний. На мой взгляд, к инвестициям следует
относиться именно так: это не маятник, который ходит в разные стороны, или нечто в этом
роде, а принадлежащий вам бизнес. Если вы решите купить дело в Линкольне, определитесь
с тем, чем хотите заниматься: химчисткой, продуктовым магазином или чем-то еще. Не стоит
беспокоиться о том, сколько он будет стоить завтра или на следующей неделе. Лучше
задайте себе вопрос, действительно ли вам нравится это дело, не разлюбите ли вы его
завтра? Мы стараемся поступать именно так. В портфеле Berkshire находятся акции тех
предприятий, которыми нам нравится управлять.

Больше всего денег мы вложили в акции Coca-Cola. У нас также много акций Gillette. Эти
компании доминируют на мировом рынке, и их позиции представляются очень прочными.

Мы не покупаем акции компаний, если мне кажется, что их цена изменится в силу тех или
иных внешних обстоятельств. Видите ли, я не считаю, что умею предсказывать перемены
лучше, чем другие люди. Поэтому я покупаю акции, если считаю бизнес стабильным или
вижу, что складывается благоприятная экономическая ситуация. Корпорация Coca-Cola
продает 47 % всех безалкогольных напитков в мире. Это 750 млн бутылок емкостью 240 мл в
день по всему миру. Значит, что если цена на бутылку «Coca-Cola» поднимется на один
пенни, то доход компании до уплаты налогов возрастет на 2,5 млрд долл. Вот это я понимаю!
Gillette — чудесная компания, которая продает по всему миру (в долларовом эквиваленте) 60
% бритвенных лезвий. Когда я ложусь спать, то вспоминаю о миллиардах мужчин, которые
завтра с утра возьмутся за бритвенные станки. Эта мысль помогает мне спокойно уснуть.

Вопрос: Вы когда-нибудь думали о том, чтобы открыть школу инвесторов?

Ответ: Нет, у меня есть занятие до конца жизни. Я намерен и дальше управлять Berkshire
Hathaway.

Вопрос: Деньги часто влияют на эмоции человека, и это большая проблема. Я восхищаюсь
вами: судя по тому, что мы читаем в средствах массовой информации, вы сохранили
хладнокровие и ясность мысли. Например, когда вы наняли того человека из токийского
филиала, вы руководствовались определенными факторами. Интересно, вы делаете то же
самое, когда покупаете акции? И что происходит, если компании не оправдывают ваших
ожиданий, как это, очевидно, случилось с U. S. Air и Salomon Brothers? Ведь вы явно не
планировали ничего подобного, когда их покупали. Никто не мог этого предсказать.

Ответ: Однако приходится что-то выбирать.

Вопрос: Однажды, вы назвали Salomon Brothers «дойной коровой». Скажите, когда вы

покупаете акции, чем вы руководствуетесь, принимая решение? Это результат многих, многих
лет ежедневного шестичасового чтения, телефонных звонков и размышлений? Или вам
помогает чутье игрока и интуиция? Насколько они вам помогают?

Ответ: Нет, я не руководствуюсь шестым чувством, интуицией и т. п. Обычно я стараюсь

оценить экономические перспективы бизнеса. Я пытаюсь понять, доверяю ли я руководителю
компании или группе менеджеров, а также определить, подходящую ли они назначили цену.
То есть на первом месте для меня стоят правильный бизнес, правильные люди и правильная
цена. Но я не в состоянии ответить на эти вопросы в отношении многих компаний. На
Нью-Йоркской фондовой бирже торгуются свыше 2 тыс. компаний. О большинстве из них я
понятия не имею. Я слышал о них, но не представляю, что произойдет с ними в будущем.
Таким образом, я стараюсь определить так называемый «круг компетенций». Главное не то,
насколько он большой. Не площадь, которую занимает круг. Главное — правильно

Page 63/81
определить его границы. Тогда вы будете знать, когда находитесь внутри круга, а когда за его
пределами. Мое основное преимущество заключается в том, что я знаю, когда знаю, что
делаю, и знаю, когда не знаю, что я делаю. Это основной вопрос при покупке ценных бумаг.
Чтобы разбогатеть, инвестируя в акции, нужно принять всего несколько правильных решений.
Вам не придется делать сотни умных шагов. Если мы сделаем один умный шаг за год, то мой
партнер очень удивится, потому что это много. Более чем достаточно. Серьезно. Вот к чему я
стремлюсь. Я ищу нужную идею.

Но вы правы: то, что я видел на протяжении многих лет, то, что я прочитал, и т. п., в
определенный момент дает ощущение, что данное решение находится в моем «круге
компетенции». Если это так, то я готов рискнуть. Не стоит делать детские шажки, если вы
видите то, что действительно понимаете. Мелкие масштабы меня не интересуют, и знаете,
почему? Если я выбираю небольшой масштаб, потому что не уверен в том, что делаю, то
лучше я забуду об этом и займусь чем-то другим.

Вопрос: Вчера в «World Herald» напечатали, что один мультимиллионер, у которого не

осталось кровных родственников, оставил 5,6 млн долл. правительству США.

Ответ: Да, я читал об этом.

Вопрос: Правительство потратит эти деньги за две минуты. Скажите, если бы у вас не было
родственников и благотворительных фондов, вы бы оставили деньги правительству? Хотя,
конечно, чтобы потратить ваше наследство, потребуется больше времени.

Ответ: Знаете, сегодня в зале присутствует моя родственница, и она слушает все, что я
говорю. Я прочитал на днях о человеке, который оставил все свои деньги жене при условии,
что она вновь выйдет замуж. Он надеялся, что так о его кончине будет скорбеть, по крайней
мере, один человек. Я бы сказал, что это сложный вопрос, если исключить
благотворительность. Оставляя деньги правительству, вы, по существу, передаете их
обществу. Я бы предпочел, чтобы ими распоряжались люди, очень умные люди,
действующие в общественных интересах. Это лучше, чем потратить деньги на сокращение
внешней задолженности или дефицита. Знаете, если деньги нельзя оставить конкретному
человеку или в благотворительных целях, то, если честно, я в растерянности. Это похоже на
100 % налог на наследство.

Видите ли, я заработал деньги благодаря обществу. Если бы я оказался в Перу или в
Бангладеш, я бы ничего не заработал. У меня есть способности, которые расцвели в
условиях американской экономики. Общество многое мне дало. Я живу так, как мне нравится.
Мне кажется, будет справедливо вернуть свой долг обществу. Все мои владения
когда-нибудь вернутся обратно. Я не буду даже пытаться проконтролировать, что сделают с
наследством попечители. Я просто постараюсь выбрать очень умных, толковых людей. Их не
должно быть много, чтобы не плодить бюрократию. В фонде шесть попечителей, и я уверен,
что после моей смерти они справятся с работой куда лучше, если дать им возможность
делать это самостоятельно, а не давать указания из могилы. Я очень доволен нашим
соглашением. Единственный совет, который я им дал, заключается в том, чтобы попытаться
сделать что-нибудь важное и не мелочиться. Я не верю в теорию малых дел.

Вопрос: Мы надеемся, что вы доживете до 150 или 200 лет. Таких людей, как вы, должно
быть больше.

Ответ: Спасибо. Спасибо.

Вопрос: Скажите, у вас был пример для подражания?

Ответ: Да. Я считаю этих людей героями. Их не больше десятка. Я счастлив, что никто из них
ни разу меня не подвел. Я никогда, никогда в них не разочаровывался. Первый герой — это

Page 64/81
мой отец. Это великолепно. Я думаю, очень важно выбрать правильных героев. Теперь их
называют ролевыми моделями. Не важно. Вы должны кому-то подражать. Вам следует
заимствовать их привычки и положительные качества, как я говорил раньше. К счастью, я
встречал много потрясающих людей, которые мне помогли. Когда мы переехали в Вашингтон,
я некоторое время был очень замкнутым молодым человеком. Но благодаря тому, что в свое
время выбрал правильных героев, я избавился от этого недостатка. Очень осторожно
выбирайте своих героев. Попытайтесь сначала понять, что вас в них восхищает. И делать то
же самое, что и они. Это вполне достижимо.

Вопрос: Скажите, ваши инвестиции в Фонд акций Небраски — это единовременный проект?

Ответ: Нет. Год назад или около того губернатор, или группа связанных с ним лиц,
организовали фонд, который финансировал бы строительство в штате дешевого доступного
жилья. Сегодня такие фонды открыты всей стране, и мы принимали участие в их работе.
Губернатор спросил, будем ли мы участвовать в работе Фонда Небраски. Мы согласились и
планируем заниматься этим в будущем. Я надеюсь, что наше участие в нем расширится,
потому что это не только работа во благо общества, но и выгодные инвестиции. В общем, мы
ничем не жертвуем, участвуя в этом проекте. Он имеет экономический смысл для Berkshire
Hathaway. Я надеюсь, что в деятельности фонда примут участие и другие американские
компании. Это ни в коем случае не одноразовый проект.

Вопрос: Где молодому предпринимателю вроде меня взять стартовый капитал, чтобы
заняться бизнесом?

Ответ: Стартовый капитал? Это непростой вопрос, потому что сложные проценты очень
похожи на катящийся с горы снежный ком. Сначала у вас маленький снежный ком, но если он
катится долго (в моем случае — 53 года, потому что я купил первую акцию 53 года назад), и
снег довольно липкий, то под конец он станет просто огромным. А потом кто-нибудь спросит:
«А где ты взял снега, чтобы столкнуть комочек с вершины?» Я не знаю, где взять деньги.
Разве что тратить меньше, чем вы зарабатываете. Если вам не повезло получить наследство,
остается только экономить.

Знаете, я всегда интересовался инвестициями. Я начал экономить, когда мне было шесть
лет. К окончанию школы у меня было около 10 тыс. долл. Конечно, экономить деньги намного
проще, пока вы не женились. Вот вам хороший способ: если у вас есть работа, которая
удовлетворяет ваши потребности (лично я доставлял документы; это занимало всего пару
часов в день и идеально мне подходило), то нужно найти вторую работу и откладывать все
полученные за нее деньги. Чрезвычайно важно, чтобы прежде чем вы вступите в игру, у вас
уже была первая доля. Работать с позиции силы, имея под рукой заряженный пистолет,
намного комфортнее. Достаточно небольшой суммы. Кто-то скажет, что мои первые 10 тыс.
долл. — не такая уж большая сумма. Но по нынешним временам она равняется 100 тыс.
долл. Это минимум. Если бы у меня не было этих денег, мне не с чем было бы работать. К
сожалению, я не знаю другого способа получить стартовый капитал, чем тратить меньше, чем
вы зарабатываете. Это легче, пока вы молоды, до того, как вы создали семью.

Вопрос: Господин Баффет, я бы хотел узнать, есть ли доля истины в слухах о том, что вы
приглашали на ужин новобранцев команды Cornhusker?

Ответ: Нет. Если бы я знал, кто из них хороший игрок, то, пожалуй, но… Если здесь
присутствуют здоровые парни, которые могут отправить мяч на шестьдесят метров, то
встаньте, пожалуйста. Меня это очень интересует. Я думаю, у нас лучший в США тренер. Он
и Нэнси — потрясающие люди. Я лично с ними знаком. Я бы хотел, чтобы все быстрее
наладилось. Просто в прошлом году ему сильно не везло.

Вопрос: Мистер Баффет, мне кажется, Налоговый кодекс США не предлагает предприятиям и

Page 65/81
частным лицам стимулов для того, чтобы экономить и инвестировать деньги, что сдерживает
экономический рост. Скажите, вы бы поддержали налог на потребление, а именно налог на
добавленную стоимость, в сочетании с компенсацией налога на прирост капитала и
корпоративные и индивидуальные налоговые ставки, чтобы привлечь больше сбережений и
инвестиций в нашу экономику?

Ответ: Да, я бы согласился с вашим предложением. По разным причинам, в том числе для
того, чтобы поощрить сбережения. Кроме того, я выступаю за прогрессивный налог на
потребление, когда чем больше вы потребляете, тем выше ставки налога. Я против
фиксированного подоходного налога. Он означает одинаковый налог для всех, одинаковые
проценты. Я считаю, что прогрессивный налог — это самый справедливый налог. Думаю, что
в долгосрочной перспективе он принесет наибольшую выгоду, хотя в краткосрочной
перспективе может оказать негативное воздействие на экономику. Однако со временем
инвестиции возрастут, что обеспечит и рост уровня жизни. Если мы не введем прогрессивный
подоходный налог, то налог с продаж или другие пропорциональные налоги будут
несправедливыми, отрицательно воздействуя на экономику. Я считаю, что те люди, которые
потребляют гораздо больше остальных, снимают деньги с общего банковского счета
общества. По мере роста потребления они должны платить и налог по более высоким
ставкам.

Я всегда отстаивал свою точку зрения на прогрессивный подоходный налог, и в последнее

время эта теория пользуется среди экономистов и политиков большей популярностью, чем 10
или 20 лет назад. Тогда хождение идеи ограничивалось узкими научными кругами. Полтора
года назад с подобными рекомендациями выступили в своем докладе сенаторы Л. Нанн и П.
Доменичи. По-моему, они назвали свой проект «Неограниченный сберегательный счет США».
Однако я считаю, что современные налоговые ставки в большей степени поощряют
сбережения, чем в то время, когда мне было пять или шесть лет. Нет, с точки зрения
сбережений ситуация не ухудшилась. Наверное, вам может показаться, что я рассуждаю, как
маленькая Поллианна, но сохранить деньги в США по-прежнему намного легче, чем в
большинстве стран мира. Налог на потребление и неограниченный индивидуальный счет
этому способствуют. По сравнению с большинством стран в мире, сохранить деньги в США
намного проще.

Вопрос: Господин Баффет, мне интересно: Чарли организовал для вас самолет или вы
добрались к нам на машине?

Ответ: Этот джентльмен имеет в виду моего партнера, Чарли Мангера. Его дед был
федеральным судьей в Линкольне. Кстати, Чарли работал в магазине моего деда, но меня
там в то время не было. Я познакомился с ним позже, и он стал моим партнером.

Мы с Чарли сотрудничаем на протяжении нескольких десятилетий и никогда не ссорились.

Иногда мы придерживаемся разных мнений по поводу отдельных вещей, однако в целом
прекрасно ладим. В молодости Чарли слишком увлекался Беном Франклином, и потому он
считает, что потраченные деньги — это потерянные деньги. Он из тех людей, которые
молятся, прежде чем сесть в автобус. Когда я купил самолет, я собирался написать на нем
его имя — «Чарльз Т. Мангер» — чтобы немного его задобрить. Но вместо этого я решил
назвать его «Покорный», воображая себя волком, который подставляет шею, сдаваясь на
милость другого волка. В общем, я к вам приехал, а не прилетел.

Но, поверьте, я каждый вечер задумываюсь, не слетать ли мне в аптеку! Я влюблен в

самолет, несмотря на то, что долгие годы гневно протестовал против подобной роскоши.
Теперь меня озарило. Я влюбился в самолет, и его похоронят вместе со мной!

Вопрос: Господин Баффет, вы расстроены, что больше не являетесь самым богатым

человеком в Америке?

Page 66/81
Ответ: Журналисты «Forbes» написали, что они обязаны были учесть стоимость поместья
Билла Гейтса. Да, он меня обогнал. Мы весело проводили вместе время. Билл зашел в
Borsheims (я могу рассказать об этом, потому что он повсюду об этом болтает), чтобы купить
обручальное кольцо для своей будущей жены Мелинды. Это было на Пасху в прошлом году.
Они были в Палм-Спрингс, и Билл сказал Мелинде, что им пора возвращаться в Сиэтл. Они
сели в самолет, пилот сообщил о погоде в Сиэтле и все такое, как будто они и правда летят
туда. Потом Билл все время отвлекал невесту, чтобы она не заметила, где находится солнце.
И они приземлились в Омахе в пасхальное воскресенье около четырех или пяти часов.
Магазин Borsheims был открыт специально для них. Когда пара вошла, я сказал: «Конечно,
это не мое дело, — кто я такой, чтобы давать вам советы? — но когда я в 1951 г. покупал
обручальное кольцо будущей жене, я потратил на него 6 % всех заработанных мною денег!»
К сожалению, в тот день выручка магазина была не такой большой, как я надеялся.

По поводу вашего вопроса. Деньги всего лишь побочный продукт того образа жизни, который
мне нравится. Представьте себе, что вы любите рисовать, что вы художник. Если вы можете
продать законченную картину за большие деньги, это здорово! Если при этом она вам
нравится — просто прекрасно! Я получал не меньше удовольствия при работе с
относительно мелкими сделками, чем в моменты крупных покупок. Но справедливо и
обратное, должен я добавить. То же самое можно сказать о Билле Гейтсе. Имею в виду, ему
нравится то, что он делает. Он бы занимался этим даже в том случае, если бы в конце дня
ему выдавали не наличные, а акульи зубы. Наверное, это помогает ему и мне хорошо
зарабатывать. Я за ним слежу. В прошлом кто-то подарил мне мишень для дротиков, чтобы я
метал их, выбирая цели для инвестиций. Я пробовал, но это плохой способ. Поэтому на
прошлой неделе я отослал эту мишень Биллу.

Вопрос: Господин Баффет, я слышал, что у вас музыкальный дар? Это правда, что вы
играете на гавайской гитаре?

Ответ: Очень редко. Через год, в свой 102-й день рождения, Миссис Б. будет присутствовать
на открытии Центра театрального искусства имени Роуз Блюмкин в Омахе. Раньше в этом
здании располагался кинотеатр. Она купила здание 15 лет назад, когда его собирались
снести, потому что кинотеатр был связан с памятными для нее событиями. В середине 1920-х
гг. Фрэнсис, дочь Миссис Б., получила в нем приз — 5 долларов — за исполнение песни
«Разве мне грустно?» На открытии, которое состоится через год, Фрэнсис снова споет эту
песню, а я буду аккомпанировать ей на укулеле.

Еще я играл на встрече Пресс-клуба с губернатором. Но следующее мое выступление

состоится не раньше следующего года, на открытии Центра исполнительского искусства.

Вопрос: Самым ценным качеством лидера, будь то в бизнесе или на государственной службе,
я считаю честность. Как вы думаете, наши лидеры в бизнесе и правительстве — честные
люди? Не снизился ли в обществе уровень честности с тех пор, как вы начали свое
восхождение?

Ответ: Трудно сказать. Судя по результатам опросов, американская общественность считает,

что уровень честности падает. Мне кажется, дело в том, что деятельность интересных для
общества лиц, в том числе представителей делового мира и политики, подробно освещается
в прессе. В остальном их поведение не слишком отличается от поведения всех нас.

Я думаю, если взять большую группу людей, то у вас получится своего рода колокол.
Основную массу, которая образует собственно колокол, составляют люди, которые в
обычных условиях будут вести себя хорошо, но, оказавшись в трудном положении,
поступятся принципами. А справа, на самом краю, находятся потрясающие люди, мои герои.
Я считаю, что за последние годы это соотношение не изменилось. И в политике, похоже,
происходит то же самое.

Page 67/81
Многие люди мечтают о старых добрых временах и т. п., но мне кажется, по большому счету
человек остается таким же, каким он был на протяжении очень долгого времени. По-моему,
он способен измениться только в том случае, если попадает в другую культуру и принимает
ее обычаи. К сожалению, для человека, попавшего в дикие джунгли, измениться в худшую
сторону гораздо легче, чем в лучшую, если он окажется в монастыре. Но я не думаю, что
современные нравы существенно отличаются от тех, что царили в политике и бизнесе 30 лет
назад. В обеих сферах есть выдающиеся люди, и мы должны стараться им подражать.

Вопрос: Как вы считаете, чего правительству лучше было бы не делать из того, что оно
делает сейчас? Каким был бы ваш первый указ, если бы вы стали президентом США?

Ответ: Если бы я стал президентом, то первым делом потребовал бы провести пересчет

голосов. Я не хочу работать президентом. Есть много профессий, которые мне неинтересны,
и президентское кресло стоит на одном из первых мест в этом списке. Я думаю, это очень
сложная работа, потому что я кое-что видел и имею кое-какой опыт. Управлять огромной
организацией очень сложно.

Думаю, доктор Спэнир со мной согласится. Представьте, вы стоите во главе сложно

организованной компании, в которой работают люди, обязанности которых заключаются в
том, чтобы принимать решения и согласовывать их с бюджетом. Управлять ей чрезвычайно
трудно. Кроме того, имейте в виду, что на все про все у вас в лучшем случае есть восемь лет.
Изменить старые обычаи очень тяжело. У меня есть небольшой опыт в подобных делах.
Главное в бизнесе, чтобы он соответствовал существующей культуре. Нам повезло. Мы с
легкостью приняли решение об инвестициях в Dexter Shoe или See’s Candies, потому что
бизнес развивался, и руководство делало правильные вещи. Я думаю, добиться этого в
правительстве будет очень трудно.

Если бы это зависело от меня, я бы ввел прогрессивный налог на потребление. Ничего

страшного, если бюджет не будет бездефицитным. Зато государственный долг будет расти в
более медленном темпе, чем валовой внутренний продукт. Другими словами, я бы
позаботился о том, чтобы по отношению к доходам долг не увеличивался.

Но у меня нет какой-то конкретной программы. Впрочем, я бы, пожалуй, повысил пенсионный
возраст. Кстати, это уже планируется сделать через пару десятилетий. Я думаю, что с 1937 г.,
или когда там ввели этот возраст выхода на пенсию, мир изменился. Мне кажется, даже в
пожилом возрасте люди способны продуктивно работать. Если вы посмотрите на
демографические данные, то увидите, что теперь молодым намного сложнее поддерживать
пожилых людей старше 65 лет, чем 60 лет назад. Я думаю, что многие из тех, кто сегодня
вышли на пенсию, вполне способны работать. Поэтому я бы изменил бы пенсионный возраст.
Это позволит сэкономить много денег. Хотя, конечно, члены Американской ассоциации
пенсионеров и другие подобные организации не стали бы за меня голосовать.

Вопрос: Вы говорили, что все университеты должны ввести курс здравого смысла. Мне
интересно: как вы его определяете? Чему должны учить на этом курсе?

Ответ: Не знаю, говорил ли я нечто подобное, потому что не уверен, что здравому смыслу
можно научить. Но меня поражает, сколь много умных людей съезжает с катушек. Почему они
сами себе вредят? Я говорю не только о бизнесе.

Я смотрю на людей, которых считаю очень разумными, и понимаю, что у меня нет
конкретного рецепта. Не знаю, как привить здравый смысл или научить ему других людей.
Думаю, многие все слишком усложняют. Например, в том, как мы инвестируем, нет ничего
сложного. Все очень просто.

Полагаю, что прежде чем покупать акции, люди должны взять листок бумаги и написать на
нем: «Я покупаю акции General Motors за 47 долл.» или «Я покупаю акции US Steel за 83
Page 68/81
долл.». А затем они должны изложить свои рассуждения и обоснование решения. Для этого
достаточно одной страницы. Более того, довольно одного абзаца. Почти все важные, великие
бизнес-идеи очень просты. В идее Сэма Уолтона, основателя Wal-Mart, не было ничего
заумного. Это не трудно. Если вы хотите чего-то достичь и ваша идея разумна, просто
сфокусируйтесь на ней. Как это умела Миссис Б. Она никогда в жизни не ходила в школу, но
превзошла множество людей. Ей помогли врожденные ум и энергия. И целеустремленность.
Таким же был и Том Уотсон-ст., основатель IBM. Он говорил: «Я не гений. Зато я разбираюсь
в некоторых областях и стараюсь далеко от них не отходить». Это очень важно.

Вопрос: Я аспирант консерватории и хочу задать вопрос о финансировании искусства. Как вы

считаете, кто должен финансировать программы по искусству? Правительство, бизнес или
частные лица?

Ответ: Я думаю, что и государство, и частные лица. Должно быть и то, и другое. В прошлом,
50 или 75 лет назад, искусство финансировали только частные лица. Но сейчас проходит так
много мероприятий, что возникла необходимость в поддержке со стороны государства.

Вопрос: Я слышал, что вы отказываете своим детям в материальной помощи. Верно ли это?
И что вы получили от родителей?

Ответ: Ну, я много чего от них получил, много хорошего. Но они не давали мне денег. Меня
это устраивало. Я думаю, у меня были самые лучшие родители, что чрезвычайно важно. Я не
верю, что богатство идет детям на пользу. По-моему, это вредно для общества. Я слышал
рассуждения о вреде продовольственных талонов для малоимущих: «Мы даем им талоны на
питание, они привыкают к ним, а потом их дети хотят получать больше талонов на питание» и
т. п. В чем разница между бедняками и некоторыми детьми, которые получают
«продовольственные талоны» на всю жизнь в виде наследства? Их «продовольственные
талоны» называются акциями и облигациями, а сотрудник социальной службы превращается
в работника банка. Они не видят пагубных последствий, связанных с трастовыми фондами.

Лично я считаю, что если ты богат, ты должен оставить детям столько денег, чтобы они могли
заниматься тем, что им нравится. Но они обязательно должны трудиться, а не
бездельничать. Я не думаю, что нужно специально создавать такие условия, будто бы дети
богатых родителей родились в полной нищете. Но я бы лишил их возможности проживать
полученные по наследству «продовольственные талоны». Такова моя философия.

Вопрос: Господин Баффет, я бы хотел больше узнать о вашей политической деятельности. В

этом году средства массовой информации рассказывали, что вы спонсировали сенатора Дж.
Керри и конгрессмена П. Хогланда из Омахи. Мне кажется, деловые издания, которые я
читаю, и коммерческие организации, где я работаю, отрицательно относятся к этим
политикам — возможно, из-за того, что они предлагают повысить налоги, ввести
регулирование и отдать систему здравоохранения под контроль государства. Не могли бы вы
рассказать о вашем участии в политике? Почему вы поддерживаете тех, кто выступает
против бизнес-стимулов?

[У. Баффету передают банку с вишневой «Coca-Cola».]

Хорошо. Спасибо. Знаете, этот напиток творит чудеса. Кстати, каждая четырнадцатая
бутылка — это наша прибыль, и мне очень приятно видеть здесь «Coca-Cola».

Ответ: Я был президентом клуба молодых республиканцев в Пенсильванском университете в

1948 г. и вырос в республиканской семье. Я голосовал за многих республиканцев. Я не член
демократической партии, хотя зарегистрирован в ней и, вероятно, чаще голосовал за
демократов, чем за республиканцев. Примерно поровну. Я стараюсь не ввязываться в
политику, но в данном случае поддерживаю двух упомянутых вами политиков именно по той
причине, почему некоторые люди выступают против них. Я подозреваю, что П. Хогланд и Дж.
Page 69/81
Керри выдвинули предложения, которые могут повредить их политической карьере и даже
стать фатальными. Однако они сделали это во имя блага общества, хотя вы можете с ними
не соглашаться.

Это самое сложное для политиков. Я бы вряд ли такое сумел. Мне нравится управлять
Berkshire Hathaway. Если бы я знал, что мое предложение приведет к тому, что я потеряю
работу… не знаю, как бы я повел себя в таком случае. В общем, я видел, как они выдвигают
свои предложения, и у меня не осталось никаких сомнений, что они отрицательно повлияют
на их карьеру. Они прекрасно понимали, как настроены их избиратели и избиратели по всей
стране. Однако П. Хогланд и Дж. Керри это сделали, и я считаю, что именно так должны
поступать законодатели. Я подумал, что хотел бы видеть новый закон о сокращении
дефицита. Впрочем, никто и никогда не будет доволен всеми аспектами законопроектов. По
моему мнению, тогда было важно проголосовать за этот законопроект во имя процветания
нашей страны. Как вы знаете, голоса разделились почти поровну. За него проголосовали и П.
Хогланд и Дж. Керри. Я подумал, что буду счастлив принять участие в этом деле, чтобы люди
отождествляли меня с ними. Главное, чтобы это помогло. Они встали, когда подсчитывали
голоса, и я тоже это сделал. Вот в чем причина. Хотя, в принципе, я не занимаюсь политикой.
Мне безразлично, что они демократы.

Вопрос: Berkshire Hathaway — очень экономная организация. Как вам удается тратить
мизерные деньги, ведь у вас огромная компания?

Ответ: Хороший вопрос. Сейчас у нас 22 тыс. сотрудников. Хотя может быть и 23 тыс. или 24
тыс. Двадцать лет в компании работали всего 1000 человек. Штат нашей штаб-квартиры — 10
или 11 человек. Я предпочитаю ничего не усложнять. У нас нет юристов. У нас нет
менеджеров по связям с общественностью. У нас нет охранников. У нас нет столовой. Так
намного проще работать. Честно говоря, я думаю, что так можно успеть куда больше, чем в
том случае, когда ваши сотрудники сидят на нескольких этажах и обмениваются
сообщениями о том, что они делают.

Многие компании тратят время и ресурсы на всякую ерунду, от которой потом очень трудно
избавиться. Лучше сразу преградить ей дорогу. Мой приятель Чарли говорит: «Мне надо
знать, где я умру, чтобы обходить это место стороной». Вот что я думаю о крупных
организациях. Я считаю, что они означают смерть бизнеса, и потому мы никогда не будем
заниматься подобным. Мы не задумываемся о том, как урезать расходы. Мы просто не
открываем вакансии для ненужных людей.

Я сам покупаю и продаю акции. Некоторые люди спрашивают: «Сколько подчиненных должно
быть в вашей компании?» Мне достаточно нескольких обычных менеджеров. Или меня
спрашивают: «Сколько людей должно быть в коллективе. Каково оптимальное количество?»
Я считаю, что если вы нашли правильных толковых людей, вы можете нанимать их сколько
угодно. Вы можете взять на работу десятки сотрудников, если они разбираются в своем деле
и любят работать. Но если у вас в коллективе есть хоть один клоун, то и этого слишком
много. Он сведет вас с ума. Главное — выбирать нужных людей. Нам повезло, потому что мы
сотрудничаем с людьми, которые прекрасно знают свое дело.

Три года назад мы купили обувную компанию H. H. Braun, в которой работают 4 тыс. человек.
Они продают товары на 250 млн долл. Я никогда не был ни на одном из ее заводов. И никого
из Berkshire тоже. Может быть, их не существует. Может быть, менеджеры компании
собираются каждый месяц и начинают рассуждать: «Сколько мы переведем Уоррену в этом
месяце? Три миллиона долларов? Думаете, его это устроит? Да, пожалуй». У меня работают
правильные люди. Представьте, что вы владеете магазином мебели и товаров для дома
Furniture Mart. Что я могу для них сделать? Пойти туда и сказать, что этот товар стоит
продавать в розницу по цене 498 долл., а не 398 долл.? Да что я об этом знаю?

Page 70/81
Три четверти наших менеджеров — богатые люди. Они не обязаны подниматься рано утром и
идти на работу. Состояние большинства из них измеряется десятками, а то и сотнями
миллионов долларов. Итак, мне надо создать или поддерживать такую обстановку, в которой
им больше всего на свете хотелось бы и сегодня и завтра приходить в офис на работу. И я
спрашиваю себя: «Что может вызвать такое чувство у меня самого?»

Мне кажется, одно из условий — возможность самостоятельного принятия решений. Если бы

мои решения постоянно пересматривались, мне бы это быстро надоело. Я бы задумался: «А
на черта мне это надо?» Именно так будут чувствовать себя наши руководители, если я буду
отменять их решения или указывать им, как следует вести бизнес. В общем, если вы
нанимаете правильных людей, их нужно совсем немного. Вот к чему мы стремимся.

Вопрос: Вы сказали, что когда анализируете деятельность компании, то смотрите на три

вещи: управление, цену и людей. Скажите, цены на ваши акции идут вверх потому, что вы
умеете разбираться в людях?

Ответ: Это одна из причин, но всего их три. Кажется, я сказал, что обращаю внимание на
«экономику» бизнеса. Я имею в виду, если вы работаете в текстильном бизнесе, как мы 30
лет назад, даже имея самых замечательных сотрудников, вам будет трудно добиться успеха.
С другой стороны, если те же самые менеджеры будут управлять компанией Coca-Cola, они
добьются сенсационной прибыли. Таким образом, нас интересует прибыльный бизнес, то
есть компании вроде Coca-Cola или Gillette. А потом мы смотрим на людей и цены. Но все три
причины очень важны.

Вопрос: Мой отец много работает и добился больших успехов. Скажите, как сочетать работу с
семьей? Ваша жена помогает вам в работе или это два разных измерения, два разных мира?

Ответ: Это разные вещи. Моя дочь, которая присутствует в этом зале, однажды в интервью
рассказала, что когда училась в средней школе, то всем говорила, что я аналитик ценных
бумаг. Она была уверена, что ее отец ходит по домам и проверяет, не пропали ли оттуда
какие-нибудь ценности!

Я не смешиваю семью и работу. И вообще не считаю то, что я делаю, работой. Я занимаюсь
этим не для того, чтобы заработать на жизнь. Просто больше всего на свете мне нравится
заниматься бизнесом.

Вопрос: В ежегодном докладе вы говорите, что не хотите увеличивать количество инвесторов

путем обменных операций с акциями или дробления. Допустим, у вас большая взаимная
компания или холдинг. Почему бы не увеличить размеры доступного капитала?

Ответ: Ну, у нас не такая компания. Мы не стремимся к увеличению объема капитала, что,
конечно, не то же самое, что увеличение количества акционеров. Капитал возрастает
естественным образом, благодаря нашим ежегодным заработкам, и мы вполне этим
довольны. У меня нет новых идей, на осуществление которых требуется больший капитал,
чем тот, которым я располагаю в настоящее время. Когда я окончил университет, у меня
было больше идей, чем капитала. Капитала мне определенно не хватало. Я в нем нуждался.

Поэтому в 1956 г. я вместе с партнерами создал компанию, и пока Berkshire не нуждается в

дополнительном капитале. Теперь нас волнуют другие вопросы: «Кто будет нашими
акционерами?» и «Кто займет имеющиеся места?» Если у вас есть миллион отличных акций,
кто-то должен ими владеть, например, я. Пока места заполняются, встает вопрос: как сделать
так, чтобы на этих местах оказались нужные нам люди? Это очень просто. Если вы повесите
на двери аудитории табличку с надписью «Рок-концерт», то придет одна группа людей, а если
«Опера» — другая. В обоих случаях это хорошие люди, но те, кто пришли на оперу, не
должны обнаружить, что оказались на концерте рок-музыки. И наоборот.

Page 71/81
Итак, я подробно объясняю потенциальным инвесторам наши цели, наши планы,
рассказываю, когда нам в Berkshire понадобятся новые люди, и, в конце концов, добиваюсь
своего. Поэтому у акций Berkshire такой низкий оборот, — ниже, чем у акций любой другой
компании на Нью-Йоркской фондовой бирже. Биржа этим недовольна, а я весьма
удовлетворен. Ведь это означает, что наши акции принадлежат людям, которые
действительно хотят ими владеть. Дробление акций и тому подобное привлечет других,
новых собственников. Я не хочу сказать, что они плохие люди, но не лучше, чем те, что у нас
уже есть. Новые люди появляются у нас только в том случае, если кто-то хочет уйти. И мы
всегда стремимся к тому, чтобы вместо тех, кто поддерживал наши цели и условия, не
пришли люди, имеющие совершенно другие планы.

Вопрос: Скажите, вы подготовили план для будущих руководителей компании на тот случай,
если вы с Чарли Мангером отойдете от дел?

Ответ: Очень любезно с вашей стороны, что вы не сказали «когда вы умрете». Честно говоря,
мы не собираемся отдыхать и уходить на пенсию. Возможно, мы сбавим темпы, но не уйдем в
отставку. Я вам так скажу: я выйду на заслуженный отдых через 5 лет после смерти. На
наших годовых собраниях непременно раздается вопрос: «А что произойдет, если вы…?»
Человек начинает заикаться и, наконец, решается: «Ну, если завтра вас собьет грузовик?» А
я отвечаю: «Я рад, что вас интересует это, а не то, что произойдет, если ничего подобного не
случится». У меня довольно простая работа.

Все наши предприятия продолжат работать так же, как и раньше. Руководители H. H. Braun,
Dexter, See’s Candies, Scott Fetzer знают, что им делать. Я всего лишь накапливаю капитал.
Они перечисляют мне деньги, а я использую их для того, чтобы прикупить что-то новое. Я
стараюсь поддерживать такие условия, чтобы руководители наших компаний хотели работать
и дальше. Я уверен, что кроме нас с Чарли Мангером найдутся и другие люди, которые
смогут этим заняться.

Пока я не хочу называть их имена. Но не думаю, что в Coca-Cola (мы вложили в компанию
почти 5 млрд долл., что равняется приблизительно 8 % ее акций) что-то изменится после
моей смерти. Люди будут все так же покупать напитки под маркой «Coca-Cola». Более того,
если они будут произносить за меня тосты на похоронах и запивать алкогольные напитки
прохладительными (или смешивать их), то продажи еще немного возрастут! Не будет
никакого спада. Моему преемнику нужно будет лишь взять деньги, которые продолжат
поступать, и решить, на что их можно с толком потратить.

Вопрос: Скажите, какие тренинги для менеджеров или семинары вы считаете эффективными
и проводите у себя в Berkshire?

Ответ: О, это интересно. Мы не делаем ничего подобного. Возможно, половина наших

менеджеров имеют степень МВА или окончили какие-нибудь курсы для предпринимателей. В
отличие от второй половины. Мне очень интересно, что нужно для того, чтобы стать хорошим
менеджером? Я думаю, человек должен понимать язык бизнеса и располагать тем, что
называют «деловым чутьем» или «деловой хваткой». Но мы не спрашиваем людей о
полученном ими образовании.

Когда я приехал в Salomon, я не просил кандидатов на руководство банком предоставить мне

резюме. Я не знал, где учились эти десять менеджеров. Меня это попросту не волнует.
Знаете, если бы я спросил Миссис Б., какое у нее образование, в ответ она протянула бы
чистый лист бумаги. И что с того? Я понятия не имею, где учился основатель Borsheims Айк
Фридман. Мне все равно. Честно слово.

В основном мы покупаем компании, которые уже добились успеха, и стараемся удержать их

руководителей. Лучше я куплю успешную компанию у человека, который ею управлял, и

Page 72/81
постараюсь сделать так, чтобы он никуда не ушел и был всем доволен, чем пытаться сделать
правильный выбор из кандидатов, уверяющих, будто они способны добиться успеха. Нет, я
не имею в виду, что не сделал бы этого ни в коем случае. Мы использовали и второй способ,
но первый вариант нам нравится больше. Как говорится, нового пса старым трюкам не
обучишь. У нас есть потрясающие менеджеры, причем многие из них старше 65 лет и не
имеют специального образования.

Впрочем, образование никогда не повредит. Я учился в Пенсильвании, Небраске и

Колумбийском университете. Три школы бизнеса научили меня очень многому. Собственно,
скорее две последние из них. Да, обучение дает кое-какие преимущества, хотя я не считаю,
что оно совершенно необходимо.

Вопрос: Как вы считаете, где лучше всего взять деньги, чтобы заплатить за колледж?

Ответ: Лучше всего, если кто-нибудь их вам даст. За мое высшее образование заплатили
родители, а не я. Сам я работал на Марка Сикреста в «Lincoln Journal», но все заработанные
деньги потратил на покупку ценных бумаг. Не важно, как вам это удастся. Если родители
могут за вас заплатить — прекрасно. Если кто-то дал вам стипендию — потрясающе. А если
вам приходится работать, то ничего не поделаешь, надо работать.

Вопрос: Я слышал, что в компании Berkshire Hathaway существует премия Баффета. Не

могли бы вы объяснить, что это такое? Почему она появилась?

Ответ: Некоторые думают, что в будущем дела компании будут идти так же хорошо, как и в
прошлом. Представьте, что на беговую дорожку выходит 13-летняя лошадь, которая в
молодости показывала прекрасные результаты. Вы на нее ставите, полагаясь на свое знание
истории. Я не думаю, что это можно называть премией, но это только мое мнение.

Вопрос: Господин Баффет, я живу в Лос-Анджелесе. Считается, что это ужасное место.
Однако я навещал бабушку в Омахе и узнал, что там уровень преступности на душу
населения еще выше, чем в моем городе. Я не знаю, стояла ли эта проблема так остро в
1950–1960-х гг., но я бы хотел услышать о ваших идеях, связанных с политикой и личным
благосостоянием. Скажите, мы можем вернуться к экономическим вопросам, не опасаясь, что
нас убьют по пути в супермаркет?

Ответ: Я не вполне согласен с вашим утверждением, но и не отрицаю его. Очень сложно

сравнивать статистику преступности в разных городах, потому что это зависит от того, что
считать городом. Например, нужно решить, какая часть населения стандартного городского
статистического района относится к городу.

К сожалению, я не знаю хороших и быстрых способов борьбы с преступностью. Мне кажется,

есть одна очень важная мера, — если ее не принять, положение сильно ухудшится, — а
именно, я предлагаю обеспечить систему государственных школ. Думаю, важно добиться
того, чтобы все начинали с одной и той же стартовой позиции.

Сейчас это невозможно. У моих детей есть множество преимуществ, которые и не снились
детям из бедных семей. Это ужасное неравенство. Кроме того, у всех различные
способности. Дети живут в разных условиях. Но у них не должно быть различий в
образовании, которое предоставляет общество.

Мне кажется, недостатки системы государственного школьного образования являются одной

из главных причин социальных проблем. Если бы я мог сделать что-то одно, если бы у меня
была волшебная палочка, то попытался бы выяснить, как организовать хорошие
государственные школы. И тогда у людей не было бы оснований, кроме религиозных, учить
детей в частных школах.

Page 73/81
Частные школы не должны быть единственным местом, где можно получить хорошее
образование. Но я знаю, что уровень образования в государственных школах в
Лос-Анджелесе, по крайней мере, во многих из них, изменился к худшему. Некоторые мои
друзья расхваливают систему государственных школ. Но своих детей они отправляют в
частные школы, так же как и наши законодатели в Вашингтоне. Я думаю, что никто из детей
конгрессменов не учится в государственных школах. Сорок лет назад я учился в
общеобразовательной школе в Вашингтоне. Это была просто отличная школа, которую
посещали не менее полудюжины детей сенаторов и конгрессменов. Сегодня учащиеся
государственных школ в Вашингтоне не имеют тех возможностей, которыми располагают
дети из частных школ. Они вынужденно оказались в школах второго сорта. Я не знаю, как
легко и быстро решить эту проблему.

Я долго занимаюсь бизнесом и инвестированием, и кое-что понимаю в своем деле. Но это не

означает, что я также хорошо разбираюсь в современных социальных проблемах. Одна из
проблем, связанных с благотворительностью, — и попечителям моего фонда придется с ней
столкнуться, — состоит в том, что в бизнесе я решаю относительно легкие задачи. Я всего
лишь дожидаюсь выгодных предложений. Мне не нужно выбирать из тысячи различных
компаний. Надо всего лишь понять, будут ли люди и в будущем покупать напитки под маркой
«Coca-Cola».

Производство и продажа прохладительных напитков помогают заработать много денег. В

благотворительности и общественных вопросах бывает ровно наоборот. Запутанные
проблемы, которые копятся десятилетиями, буквально набрасываются на вас. Вот почему я
сочувствую политикам: они решают самые сложные проблемы. Они распутывают клубки, с
которыми не удалось справиться в прошлом году, годом ранее и за год до этого.

Что касается благотворительности, то после моей смерти фонд будет искать пути решения
очень важных проблем, и я желаю им удачи. Я понимаю, насколько важны просьбы, которые
они будут получать, и как страшно принимать решения, и желаю им всего наилучшего. Если у
фонда возникнут затруднения, где бы я ни был, я не стану сердиться на его сотрудников.

Вопрос: Господин Баффет, скажите, с чего вы начинали? И как преодолевали неудачи, если
они у вас были?

Ответ: С чего я начал? Сложно сказать. Я впервые купил акции, когда мне было 11 лет, но
мысли по этому поводу посещали меня гораздо раньше. Мой отец работал в инвестиционном
банке. Я приходил в его кабинет в старом здании Национального банка в Омахе, когда мне
было семь или восемь лет. Я узнал о своей близорукости благодаря тому, что не мог читать
котировки на таблице. Иначе я всю жизнь, наверное, прожил бы без очков. Все это меня
очень интересовало. Я стал читать книги об инвестициях, когда мне было восемь или девять
лет, и в 1942 г., наконец, сэкономил достаточно денег, чтобы купить три акции Cities Service
Preferred за 114 долл. Потом я просто продолжал покупать ценные бумаги корпораций.

Что такое неудача? Все зависит от того, что понимается под этим словом. Жизнь не всегда
складывается так, как нам хочется, но это отнюдь не всегда означает, что мы потерпели
неудачу. Я никогда не оглядываюсь назад и стараюсь учиться благодаря тому, что вижу
вокруг. Я не анализирую свои прошлые решения, пытаясь выяснить, в чем крылась ошибка. Я
вообще об этом не думаю. Вы можете сделать много ошибок. У меня для вас хорошая
новость: даже если это произойдет, вы все равно добьетесь успеха. Вдохновляет, правда? Я
перечисляю свои ошибки в годовом докладе компании. Знаете, в нем есть раздел под
названием «Последняя ошибка». Но обычно я рассказываю о нескольких промахах.

Ошибка — это не конец света. Главное, не делать фатальных промахов. Например, не стоит
покупать ценные бумаги на заемные деньги, потому что это приведет к большим
неприятностям. Я никогда не занимал значительных сумм, потому что не хочу возвращаться

Page 74/81
назад. Долги усугубляют ваши ошибки, увеличивают их в несколько раз, и это может вас
уничтожить. Но ошибаться не так уж страшно. Главное, заниматься тем, в чем вы
разбираетесь.

Это секрет моего успеха. Иногда я могу ошибиться, потому что мне кажется, что я что-то
понимаю, а на самом деле это не так. Бывает, что я, напротив, отвергаю то, в чем способен
разобраться. Впрочем, это не ошибки, а скорее, промахи. Но некоторые из них стоили нам
более миллиарда долларов. Имею в виду случаи, когда я знал достаточно, чтобы
предпринять соответствующие действия, но по каким-то причинам ничего не сделал. К
счастью, публика и не подозревает об этом.

Вопрос: Господин Баффет, вы самый богатый человек в Америке. Скажите, какая у вас
сейчас цель?

Ответ: На годовом собрании акционеров я заявил, что теперь моя цель — стать самым
старым человеком в Америке. Я мечтаю, чтобы об этом судачили на моих похоронах.
Представляю, как кто-нибудь воскликнет: «Боже мой, он дожил до преклонных лет!» Я просто
хочу продолжать заниматься своим делами как можно дольше. У меня нет желания добиться
успеха в гольфе. Я знаю, это требует много времени, а мне его вечно не хватает. Гольф меня
не интересует. Честно говоря, ничто не может принести мне большего удовольствия, чем то,
чем я сейчас занимаюсь. Моя главная цель — сохранить здоровье, чтобы продолжать делать
то, что я делаю сейчас.

Вопрос: У меня два вопроса. Во-первых, что вы думаете о будущем двухпартийной системы в
Америке? И, во-вторых, что вы думаете по поводу кандидатуры Колина Пауэлла на
президентских выборах в 1996 г.?

Ответ: Ну, как вы знаете, вопрос о принадлежности и лояльности партии претерпел

значительные изменения. Я, вероятно, типичный случай. То я регистрируюсь как демократ, то
как республиканец, особо не задумываясь об этом. Поверьте, никакая партийная дисциплина
и лояльность не заставят меня голосовать за того, кто, по моему мнению, уступает другому
кандидату. Я думаю, это во многом обусловлено работой телевидения. Полагаю, партии
продолжат существовать. Сомневаюсь, что они исчезнут или разделятся на несколько не
столь крупных.

Не могу сказать о Колине Пауэлле ничего плохого. Я не знаком с ним. Но это, несомненно,
выдающийся человек. Если он начнет выражать свое мнение по различным вопросам, его
популярность снизится. Такова природа политики. Когда вы сообщаете о том, что вы
поддерживаете или против чего протестуете, часть публики отворачивается от вас. Но я
уверен, что К. Пауэлл прекрасный человек. Честно говоря, я не знаю, какого мнения он
придерживается по многим вопросам. Полагаю, в следующем году он сообщит нам об этом.

Вопрос: Господин Баффет, вы говорили, что хорошо обеспеченные люди в долгу перед
обществом. Я уважаю вашу точку зрения. Мне просто хотелось узнать, как вы оцениваете
свою денежную задолженность?

Ответ: Я действительно думаю, что материальные блага по большей части принадлежат

обществу. Неприлично потреблять материальные блага и позволять это родственникам лишь
потому, что я хорошо зарабатываю. Мы живем в условиях рыночной экономики.

Если вы отлично играете в бейсбол или гольф, если вы умеете делать то же, что я, если у вас
есть какой-то другой талант, то рынок заплатит вам за его использование. Теперь
спортсменам платят куда больше, чем 25 лет назад, потому что раньше стадионы вмещали
не больше 50 тыс. человек, а сегодня, благодаря кабельному телевидению, их аудитория
увеличивается до 250 млн зрителей, что заметно влияет на экономические результаты.

Page 75/81
Рыночная экономика золотым дождем проливается на людей, наделенных талантами особого
рода, обделяя людей, имеющих другие, возможно, еще более важные, с точки зрения
общества, способности. Замечательный учитель, медсестра или выдающийся исследователь
получают не намного больше денег, чем их ординарные коллеги. В то же время, выдающийся
боксер-тяжеловес, игрок в бейсбол или финансовый аналитик получают на порядок больше.
Так устроена система.

Я не стал бы вмешиваться в функционирование рыночной системы, потому что она приносит

людям пользу и обеспечивает доступ к товарам, в которых они нуждаются. Да, она успешно
производит и распределяет необходимые потребителям товары. Она отлично работает.
Однако вознаграждение за труд распределяется не слишком справедливо. Мне кажется, у
этой проблемы есть два решения. Первый вариант — изменение налоговой системы, а
второй — благотворительность. Назовем это добровольным налогом. Я думаю, в Омахе
живет не меньше 300 учителей государственных школ, которые принесли обществу не
меньше пользы, чем кто-то вроде меня, известный бейсболист или боксер, вы игравший
чемпионат в полутяжелом весе.

Учителям никогда не будут платить столько, сколько они заслуживают. Общество не

вознаграждает их должным образом. Я не знаю, как исправить этот недостаток. Я не имею в
виду соглашения о «сопоставимой ценности работы». По-моему, рыночная система отлично
справляется с распределением товаров, однако сейчас я говорю не о распределении
произведенных товаров и услуг. Мне кажется, наиболее действенные способы компенсации
недостатков рынка — благотворительность и прогрессивная налоговая система.

Вопрос: Мой вопрос касается проблемы, которая в последние пару лет вышла в политике на
первый план. Я имею в виду экологию. Вопросы охраны природной среды вызывают все
большую тревогу у жителей США и остального мира. Люди считают, что многие
экологические проблемы появились в результате того, что бизнес использует
неблагоприятные для окружающей среды технологии. Вы владелец крупных корпораций.
Какой критерий вы считаете необходимым использовать для того, чтобы корпорации
применяли экологически чистые технологии?

Ответ: Насколько мне известно, наше законодательство и так сильно усложняет жизнь
компаниям, которые загрязняют окружающую среду. Я не знаю всех подробностей, но видел,
как работает Комиссия по охране окружающей среды, и считаю, что за последние 25 лет
ситуация в корне изменилась (по крайней мере, в США). Что нам делать с остальным миром
— это другой вопрос.

Мировая экономика устроена так, что любые ограничения в плане использования детского
труда, охраны окружающей среды или заработной платы, если их не вводят другие страны,
приводят к повышению себестоимости продукта. Эта цена, которую платит наше общество.
Но оно того стоит.

Лично я считаю, что перенаселение планеты — один из наиболее важных вопросов, стоящих
перед мировым сообществом, не считая ядерного оружия. Я не знаю, сколько людей будет
жить на нашей планете в будущем и сколько их должно быть. Но я знаю, что их больше, чем
сто лет назад. А еще через сто лет будет еще больше. Мы можем повлиять на эту цифру при
помощи технологий. Вероятно, у нас больше ресурсов, чем мы сейчас думаем.

Представьте, что все мы сели в космический корабль и отправились в путешествие. Оно

продлится сто лет. Мы взяли с собой запасы провизии, чтобы их хватило для всей группы. Мы
не знаем, сколько еще людей можем взять на космический корабль, чтобы выжить и
вернуться через сто лет. Но нам известно, что запасы не бесконечны.

Мы, конечно, будем осторожны в оценках. Никто не скажет: «Давайте попробуем взять еще

Page 76/81
человек 500». Мировые запасы не бесконечны. Правда, наше воображение практически
безгранично, и мы могли бы сделать много того, о чем не задумывались раньше, когда
«купались» в ресурсах. Но запасы нефти и газа когда-нибудь иссякнут. Мы не знаем, сколько
их у нас, но месторождения не бесконечны. Мне кажется, человечество поступает
неправильно, когда пытается опытным путем определить максимальное количество жителей
нашей планеты. Лучше перестраховаться, чтобы избежать ошибки. Я считаю, что
перенаселение — очень важная проблема.

Да, прирост населения — одна из важнейших социальных проблем. Если завтра на планете
родятся еще 200 тыс. или 250 тыс. младенцев, конец света не наступит. Приблизительно на
это количество людей ежедневно увеличивается население Земли. В этом нет ничего
апокалипсического. Но некоторые делают страшные прогнозы. Представьте, что в день вы
съедаете на 300 калорий больше, чем сжигаете. Сегодня это на вас никак не повлияет. Когда
вы встанете из-за стола, никто не скажет: «Боже мой, как вы растолстели! А когда садились,
были таким худеньким». Но если вы не измените рацион питания, проблему будет очень
сложно решить, хотя лишний кусок пирога кажется таким безобидным. Кажется, нет ничего
ужасного в том, что завтра на планете будет жить на 200 или 250 тыс. человек больше, чем
сегодня. Но со временем кумулятивный эффект про явит себя, так же как переедание. Мы
должны как можно быстрее заняться этими проблемами. Они в значительной мере
определяют состояние окружающей среды, в которой мы живем. Мне кажется, мы должны
немедленно приступить к решению этих задач.

Вопрос: Господин Баффет, сегодня вы упомянули о двух компаниях из холдинга Berkshire:

Coca-Cola и Gillette. Есть еще одна компания, которая ежедневно продает не меньше, чем
они, — Wrigley. Почему компания Berkshire не приобретает ее акции? Какая причина может
натолкнуть вас на эту мысль?

Ответ: Мне бы не хотелось комментировать вопрос о том, чем мы владеем, а чем нет. Я
имею в виду, что есть акции, о которых мы говорим в нашем докладе, но мы не обязаны этого
делать. Есть определенные предельные уровни, и Wrigley, очевидно, является крепкой
мировой франшизой. Ваши мысли по поводу роста объемов продаж жевательной резинки и
увеличения реализации безалкогольных напитков, — это один вопрос. А ценовая
эластичность товаров названной вами компании и продукции Coca-Cola или Gillette, — это
другой вопрос. Важно и то, считаете ли вы цену акций компании приемлемой. Я не буду
говорить о Wrigley ничего конкретного, потому что не знаю, сколько именно стоят их акции. Но
компания, несомненно, признана во всем мире, и нам это нравится.

Что касается Gillette, то компания постоянно улучшает свою продукцию. Я надеюсь, вы

приобретете новую бритву «Sensor Excel», потому что она обеспечивает очень гладкое
бритье. На Нью-Йоркской фондовой бирже компанию обозначают GS, что значит «good
shaving» или «хорошее бритье». Каждый год продается около 21 млрд лезвий. Сама Gillette
продает лишь 7 млрд лезвий, но получает 60 % стоимости за использование технологических
разработок. Для создания лезвия «Sensor Excel» потребовалось 11 лет, то есть это и вправду
принципиально новый товар. Интересно, что «Sensor Excel» пользуется большой
популярностью у женщин. В первые 18 месяцев продаж они прибрели больше новых лезвий,
чем мужчины.

Впервые бритва снискала такую популярность у женщин. Как правило, женщины используют
одноразовые станки или заимствуют их у мужа или приятеля. Но исследования показали одно
интересное отличие (присутствующие в аудитории могут делать разные выводы): когда
мужчина порежется бритвой, он винит в этом бритву, а когда это происходит с женщиной, она
винит себя. Это приводит к тому, что женщина покупает желаемый товар.

Кроме того, на лице в десять раз больше нервных рецепторов на квадратный сантиметр, чем
на ногах. Поэтому мужчины более чувствительны к боли при бритье, а женщин волнуют

Page 77/81
порезы и царапины. (Даже удивительно, что о бритвах можно рассказывать так долго.)
Первоначально люди удаляли волосы камнями, чтобы избавиться от этого недостатка в
борьбе с другими людьми или животными: ведь противник мог ухватить за волосы и сломать
шею. Со временем эта опасность исчезла, но такова была первоначальная причина.

Вопрос: Господин Баффет, в последние годы несколько бухгалтерских фирм получили

судебные иски от своих клиентов, потому что не оправдали ожиданий, связанных с
аудиторскими услугами. Мне интересно, что вы и Berkshire Hathaway ожидаете от ваших
аудиторов?

Ответ: Это хороший вопрос. Несколько лет назад я заявил Совету по стандартам
федеральной финансовой отчетности США, что аудиторские компании заслуживают того,
чтобы им предъявляли иски, потому что в настоящее время их заключения о состоянии
финансовой отчетности стоят слишком дорого. Когда аудиторов привлекли к финансовой
ответственности за то, что они не могут подтвердить свои отчеты, я счел это справедливым.
Может быть, в некоторых случаях наказание было излишне суровым, но сведения,
оглашаемые аудиторами, использовали для принятия решений очень многие люди и
организации. В отдельных случаях, например, в банках или страховых компаниях, аудиторы
не имели права заверять документы, которые они удостоверяли.

Что касается нашей компании, то она невелика и хорошо контролируется. У нас работают
внутренние аудиторы. Я всегда надеюсь, что внешний аудитор подскажет нам идею
потенциального сокращения налоговых платежей, заметит слабость системы контроля,
которая ускользнула от штатных сотрудников или выявит мошенничество. Пока я не
дождался ничего подобного, но без лишних слов оплачиваю аудиторские отчеты. К этому
меня обязывают Комиссия по биржам и ценным бумагам США и Нью-Йоркская фондовая
биржа. Кстати, нам доводилось покупать крупные фирмы, которые никогда не проводили
аудита, и меня это ни капли не волнует.

30 августа 1983 г. я заключил сделку с госпожой Блюмкин. Я запомнил дату, потому что это
мой день рождения. Я не сказал ей об этом: боялся, что она решит, будто я слишком
радуюсь. Но потом, узнав об этом, она воскликнула: «В свой день рождения вы купили
нефтяную скважину!» Она никогда не проводила ревизий и аудиторских проверок. Миссис
Блюмкин заявила, что владеет всей землей, всеми зданиями и всеми товарами. Она
рассказала мне о дебиторской задолженности, о бизнесе, об оплаченных счетах и об
отсутствии долгов. Мы не устраивали никаких дополнительных проверок. Контракт о покупке
компании миссис Блюмкин уместился на одной странице.

Вопрос: Как вы считаете, повлияет ли реформа системы здравоохранения на экономику в

целом и на положение Berkshire Hathaway в частности?

Ответ: Я уже упоминал о том, что 6–7 лет назад у нас проходило общее собрание по
вопросам здравоохранения. Если вы тратите 14 % валового внутреннего продукта на то, на
что другие страны расходуют 9 % ВВП или менее, это влияет на вашу
конкурентоспособность. Вы хотели бы чувствовать, что получаете за свои деньги намного
больше. Уверен, дебаты будут бурными, потому что речь идет об одной седьмой части
экономики. Кроме того, проблема вызывает противоречивые чувства. Думаю, что темпы роста
расходов в области здравоохранения приостановлены, но отнюдь не навсегда. Полагаю, это
продлится несколько лет, а потом все вернется на круги своя: расходы на здравоохранение
значительно увеличатся относительно общих темпов инфляции. Вы будете свидетелями
бурных дискуссий о здравоохранении. Так и должно быть.

Вопрос: Вы говорите, что редко читаете резюме. Как вы думаете, почему другие компании
уделяют им огромное внимание?

Page 78/81
Ответ: Ну, я бы сказал, что если речь идет о типичной крупной компании, то они смотрят на
этикетки. Другими словами, если вы получили диплом МВА, то у вас есть этикетка МВА. Если
вы получили диплом в престижном университете, это написано на вашей этикетке. Очень
многие нанимают сотрудников, ориентируясь на имеющиеся у них дипломы. Безусловно, они
имеют экономическую ценность. Не знаю, какую именно, но имеют. Но с нами этот номер не
пройдет. Однако если вы хотите работать в IBM, General Motors или Merrill Lynch, то этикетка
повлияет на то, как к вам отнесутся на первом собеседовании. Мне кажется, через пять лет
это уже не так важно. Кроме того, этикетка влияет на размер первой зарплаты. Она повышает
вероятность того, что вас наймут на определенные должности. А затем на первый план
выходят результаты вашего труда. В общем, этикетка очень полезна, если вы хотите
получить работу в крупной компании.

Мы не считаем себя большой компанией. Мы, скорее, союз нескольких компаний среднего
размера. Кстати, у нас есть парень, который управляет одной из наших крупных дочерних
компаний. Наверное, для него важно, чтобы сотрудники имели диплом МВА. Ну что ж, он
нанимает людей. Я не занимаюсь приемом на работу, разве что в тех случаях, когда
руководитель одной из наших компаний умирает или уходит в отставку. По-моему, это
случается не чаще, чем раз в три года. Обычно этим занимаются другие люди. Я понятия не
имею, какие критерии они используют, но полностью полагаюсь на своих сотрудников. Не
представляю, как можно ставить человека во главе компании, а потом указывать ему, каких
людей он должен принимать на работу. В Berkshire Hathaway нет отдела человеческих
ресурсов.

Некоторые из наших дочерних компаний нанимают специалистов по кадрам, но никто из

высших менеджеров их не контролирует. Хотя большинство компаний поступают именно так.
Так возникают бизнес-империи. Они посещают все конференции и семинары, затем
нанимают помощников, и т. д., по нарастающей. Нам это не нужно. Еще два вопроса,
хорошо?

Вопрос: Господин Баффет, я хотел спросить про международные инвестиции. Вы являетесь

главой корпорации. Скажите, когда вы принимаете важные решения о покупке ценных бумаг
международной компании, какие факторы учитываются при выборе страны, куда вкладываете
средства? Что вы думаете о Китае, ведь сейчас эта страна переживает инвестиционный бум?

Ответ: Как я уже говорил, нам нравятся компании с большим потенциалом на международной
арене. Хотя мы вполне готовы покупать компании, которые никогда не выйдут за пределы
региона. Например, Nebraska Furniture Mart не собирается ничего продавать за границей.
Зато они продают множество товаров на Среднем Западе. Это всего лишь одна из
переменных. Gillette только что приобрела 70 % акций шанхайской компании-производителя
лезвий, крупнейшей в Китае. В этом году Coca-Cola продаст в Китае 135 млн бутылок своих
напитков, то есть всего по две в расчете на душу населения. Это очень мало, ведь в США
продается 325 бутылок на человека.

Дела обстоят прекрасно, и Китай быстро развивается. Правда, Gillette столкнулся с одной
проблемой: китайцы бреются не так часто, как американцы. Но мы планируем новые добавки
в «Coca-Cola», чтобы изменить ситуацию!

Вопрос: Вы поддерживаете прогрессивный потребительский налог. Мне кажется, эта идея

работает лучше, когда экономика находится на подъеме или развивается высокими темпами.
Что вы скажете, если экономика будет переживать серьезный спад, как в 1981–1982 гг.?

Ответ: Если в США введут прогрессивный потребительский налог, то это повредит экономике
в следующем году или, возможно, в течение пары лет. Не важно, когда его введут. Дело в
том, если мы потребляем 100 % товаров, производимых в стране, и вдруг кто-то скажет:

Page 79/81
«Давайте отложим 5 % доходов». В этом случае расходы населения сократятся до 95 %, и
производство снизится. Представьте, что вы зарабатываете 5 тыс. долл. в месяц и решили
начать откладывать некоторую сумму. Разумеется, вы сократите расходы. Впрочем, в
дальнейшем вы сможете увеличить потребление благодаря инвестициям.

Любой потребительский налог, который подразумевает дополнительные инвестиции,

повредит экономике в следующие год или два. Поэтому эта идея не пользуется
популярностью. Убедить в необходимости подобной меры очень непросто даже собственную
семью. Если вы говорите, что будете экономить и меньше потреблять, люди не считают это
достойным внимания аргументом. Но с течением времени экономия приведет к появлению
богатства. В общем, не важно, когда вводить потребительский налог. Некоторое время он
будет оказывать негативное воздействие на экономику.

Вспомните, в 1790 г. 90 % жителей США работали на фермах. Если бы к ним пришел какой-то
парень и сказал: «Мы собираемся производить тракторы, комбайны, культиваторы. Все это
приведет к тому, что 80 % людей лишатся работы. На фермах будут продолжать работать
лишь двое из каждых десяти». В ответ он услышал бы: «Какой ужас! Мы не можем этого
допустить». Однако сбережения и инвестиции позволяют людям делать все, что им угодно,
что иллюстрирует 200-летняя истории США.

С точки зрения немедленных последствий, перспектива не очень приятная, потому что мы

столкнемся с безработицей. Однако с течением времени люди смогут заняться другими
делами. Представьте, что в 1790 г. вы показываете фермерам видеокассету и говорите:
«Если у вас будет один трактор, ваши сыновья, зятья и все остальные смогут оставить
ферму, потому что вы легко и сами справитесь с работой. Остальные восемь человек
останутся без работы». Я бы не хотел проводить референдум, чтобы люди решили, нужно
или нет улучшать сельскохозяйственную технику. Вот в чем проблема с ростом уровня
инвестиций в той или иной стране. Не думаю, что нам удастся продвинуть эту идею, учитывая
напряженную политическую обстановку в стране и бурную реакцию масс-медиа.

Что ж, хочу поблагодарить всех вас за то, что вы пришли на встречу. Я с удовольствием
вернулся в Университет штата Небраска. Надеюсь, что нападающие нашей футбольной
команды уберегутся от травм. Спасибо.

Примечания

Уоррен Баффет считает ошибкой инвестиции в компанию U. S. Air, сделанные в 1989 г.,
несмотря на то, что в 1998 г. ему удалось с выгодой продать акции. Размышляя о положении
дел в отрасли, он писал: «Если бы дальновидный капиталист присутствовал в Китти-Хок,
когда Орвилл Райт проводил испытания первого в мире самолета, он оказал бы потомкам
огромную услугу, пристрелив изобретателя». — Прим. пер.

Page 80/81
Ценные бумаги, которые отличаются высокой способностью своевременно и полностью
выполнять свои долго вые обязательства. — Прим. пер.

В 1970 г. предприниматель Роберт Веско приобрел контрольный пакет акций одного из

крупнейших и известнейших, но в силу различных причин оказавшегося на грани финансовой
катастрофы инвестиционного фонда. Однако вместо того чтобы заняться оздоровлением
фонда, Веско в сжатые сроки выкачал из него еще около 250 млн долл. — из
принадлежавших вкладчикам фонда средств — на собственные нужды, после чего уехал на
Багамы. Затем он скрывался в Коста-Рике, Антигуа, Никарагуа и, наконец, в 1982 г. осел на
Кубе. — Прим. пер.

Черный понедельник (англ. Black Monday) — понедельник 19 октября 1987 г. — день

крупнейшего в истории (на 22 %) падения промышленного индекса Доу-Джонса. Это событие
затронуло не только США, а быстро распространилось по всему миру. — Прим. пер.

Международная консалтинговая компания. — Прим. пер.

Иван Бески (Ivan Boesky) — спекулянт, работавший на американском рынке акций. С

помощью ряда точных ходов он сколотил личное состояние в сотни миллионов долларов. Но
в 1986 г. «пузырь» лопнул. Оказалось, что способность И. Бески точно предвидеть события
объясняется использованием инсайдерской информации, которую он регулярно покупал в
инвестиционных банках. — Прим. пер.

Page 81/81