Лекция 3.

Основные теоретические подходы

к интерпретации этничности и нации

3.1. Примордиализм
В начале 1970-х гг. в науке разворачивается дискуссия вокруг понимания
этничности. Интерес к этому феномену был связан с изменением ситуации в
мире: распадом колониальной системы, образованием новых государств и
обострением межэтнических отношений. Теоретические построения,
появившиеся до начала дискуссии и созданные в ходе её, принято сводить к
трем подходам, к пониманию этнического феномена – примордиалистскому,
инструменталистскому и конструктивистскому.
В теориях примордиалистского подхода выделяют два направления –
социобиологическое (Л.Н. Гумилёв) и эволюционно-историческое (Ю.В.
Бромлей). Сторонники первого направления рассматривают этничность как
объективную данность, изначальную (или примордиальную, т.е. исконную)
характеристику человечества. Они объясняют этничность с помощью
эволюционно-генетических идей, интерпретируя её как «расширенную
родовую группу». П. Ван ден Берг писал в 1981 г.: «С прогрессивным ростом
размера человеческих обществ границы этноса становились шире, связи
родства соответственно размывались… Однако потребность в
коллективности более широкой, чем непосредственный круг родственников
на основе биологического происхождения, продолжает присутствовать даже
в современных массовых индустриальных обществах».
Примордиалисты подчеркивают в этничности глубокую аффективную
привязанность людей. В социальной психологии это явление называется
аффилиацией, т.е. потребностью в принадлежности к группе. Понятие
аффилиации тесно связано с понятием идентификации (от средневекового
латинского термина identifico – отождествляю). В психологии этот термин
ввел З. Фрейд для обозначения эмоционального самоотождествления
личности с другим человеком или группой людей – к примеру, семьёй или
этносом. Л.Н. Гумилёв (1912–1992) называл это чувство
«комплиментарностью» – подсознательным ощущением взаимной симпатии
и общности людей. Именно на основе комплиментарности происходит
деление людей на «своих» и «чужих». Ощущение комплиментарности
основывается, в свою очередь, на весьма реальных и ощутимых различиях
между этносами. Эти различия формируются в результате приспособления
этносы к тому ландшафту, в пределах которого он проживает. Живя в своем
ландшафте, члены этноса могут приспособиться к нему, только изменяя своё
поведение, усиливая какие-то специфические правила поведения –
стереотипы (или исторические традиции). Усвоенные стереотипы составляют
основное отличие членов одного этноса от другого.
Л.Н. Гумилёв подчёркивал, что в истории этносов время от времени на
определённых участках Земли идёт абсолютная ломка, когда старые этносы
исчезают и появляются новые. Таким образом, этническая история состоит из
«начал» и «концов». Поскольку этнос – биологический организм, большую
роль в его формировании имеет процесс мутации (мутагенез) – внезапного
изменения генофонда живых существ, наступающего под действием внешних
условий в определённом месте и в определённое время. Если появившиеся
признаки повышают жизнеспособность этноса, то они постоянно
воспроизводятся и закрепляются в потомстве на долгие годы. Если это не так
– носители их вымирают через несколько поколений. Таким образом, начало
этногенеза Гумилев связывал с развитием мутации, вследствие которой
появляется особое качество у некоторой группы людей – пассионарность или
тяга к действию. Пассионарии отличаются от остальных людей тем, что
умеют накапливать энергию в своем организме и затем перераспределять её в
каком-либо направлении. Например, вкладывают свою избыточную энергию
в организацию и управление соплеменниками, вырабатывают новые
стереотипы поведения, навязывают их всем остальным и создают, таким
образом, новый этнос, значимый для истории.
Возникнув, этнос проходит в своем развитии ряд закономерных фаз: 1
фаза – пассионарный подъем этноса, вызванная пассионарным толчком. Из
непохожих субэтнических групп создается спаянная пассионарной энергией
целостность, которая расширяется и подчиняет территориально близкие
народы. Так возникает этнос, а группа этносов в одном регионе создает
суперэтнос. К примеру, Византия, существовавшая с I в. н.э. до XV в.,
состояла из греков, египтян, сирийцев, грузин, армян и славян.
Продолжительность жизни этноса от момента толчка до полного разрушения
около 1500 лет. 2 фаза – акматическая – это наибольший подъём
пассионарности, связанный со стремлением людей не создавать целостности,
а «быть самими собой». В истории эта фаза сопровождается внутренним
соперничеством и резнёй, в связи с чем ход этногенеза тормозится. Затем
следует 3-я фаза – фаза надлома – вследствие физического истребления
пассионарный заряд этноса сокращается. Но спаду пассионарности
соответствует внешний расцвет культуры. Кончается эта фаза
кровопролитием, т.к. система выбрасывает из себя излишнюю
пассионарность и в обществе восстанавливается видимое равновесие.
Наступает следующий этап – инерционная фаза – этнос живёт по инерции,
благодаря приобретённым ценностям. Вновь идёт взаимное подчинение
людей друг другу, происходит образование больших государств, накопление
материальных благ. Постепенно пассионарность иссякает, ведущее
положение в обществе занимают субпассионарии – люди с пониженной
пассионарностью, которые стремятся уничтожить беспокойных
пассионариев. Это фаза обскурации. После того, как субпассионарии
уничтожат всё ценное, оставшееся от героических времен, наступаетфаза
мемориальная – последняя в этногенезе, когда этнос сохраняет лишь память
о своей исторической традиции. Затем исчезает и память, приходит время
гармонии с природой – гомеостаза – когда люди предпочитают
обывательский покой великим замыслам. Пассионарности хватает людям
только на то, чтобы поддерживать налаженное предками хозяйство. Если
происходит новый пассионарный толчок, то старый этнос уже не
возрождается, а создается новый.
Представители эволюционно-исторического
направления примордиалистского подхода рассматривали этносы как
социальные, а не биологические сообщества, глубинно связанные с
социально-историческим контекстом. Это реально существующие группы с
присущими им чертами – языком, культурой, идентичностью
(самосознанием), отличающими их от других групп. Это направление в
теории этноса являлось доминирующим в мировой науке до 1960–70-х гг., а в
отечественной науке оно было и вовсе единственным до начала 1990-х гг.,
наилучшим образом выраженным в работах Юлиана
Владимировича Бромлея (1921–1990).
Ю.В. Бромлей трактовал этнос как «исторически сложившуюся на
определенной территории совокупность людей, обладающих общими,
относительно стабильными особенностями культуры и психики, а также
сознанием своего единства и отличия от всех других подобных образований,
фиксированным в самоназвании (этнониме)».
С точки зрения Ю.В. Бромлея, формирование каждого этноса обуслов-
лено непосредственными контактами входящих в него людей. Это, как
правило, возможно лишь в том случае, если люди живут по соседству, т.е. на
одной территории, и говорят на одном языке. Общность языка и общность
территории выступают, таким образом, прежде всего как условия
формирования этноса. Общность территории содействует
самовоспроизводству этноса; она обеспечивает развитие хозяйственных и
других видов связей между членами этноса. Природные условия этой общей
территории влияют на жизнь людей, отражаясь в некоторых особенностях их
хозяйственной деятельности, культуры, быта и ценностно-нормативных
систем. С другой стороны, целостность территории не является обязательным
фактором последующего воспроизводства этноса. Часть этноса,
переселившаяся на другую территорию, может ещё значительное количество
времени сохранять свои культурные особенности, язык и этническое
самосознание: например, украинцы в Канаде или русские старообрядцы в
Орегоне и Пенсильвании.
Весьма тесны связи этноса с языком, который является не только
условием формирования этноса, но и итогом этногенеза. Язык выступает, по
мнению Бромлея, одним из важнейших объективных свойств этноса и
символом этнической принадлежности. Но не следует абсолютизировать
свойства языка как признака этноса. Дело в том, что в мире языков
насчитывается на порядок больше, чем этносов. В настоящее время на Земле
известно около 10 тыс. языков, число относительно изученных этнических
общностей колеблется в пределах 2,22,4 тысячи, и существует всего около
200 национальных государств.
Среди специфических черт этноса Ю.В. Бромлей называл этнически
окрашенные элементы материальной и духовной культуры: обычаи, обряды,
народное искусство, религию, нормы поведения. Культурное единство
членов этноса также неразрывно связано с особенностями их психики,
проявляющейся, в частности, в оттенках их характера, специфике
ценностных ориентаций, вкусов
и т. п.
Основным признаком этноса Ю.В. Бромлей считал этническое
самосознание или, как сейчас принято говорить, этническую идентичность.
Этническое самосознание – это осознание членами этноса своего группового
единства, которое выражается в наличии самоназвания – этнониме.
Самосознание членов этноса как бы фокусирует представления об общности
территории (родной земли), языка (родного языка), отличительных
особенностях культуры и психики, а также о какой-то общности
происхождения и исторических судьбах входящих в него людей. Интересен
вывод, к которому приходит Ю.В. Бромлей: «Укрепление этнического
самосознания обычно сочетается со стремлением этноса к собственной
социально-территориальной (в том числе – государственной) организации,
которая также обеспечивает устойчивое существование этноса, сохранение
многих из названных выше элементов и, прежде всего, – территориального
единства». Фактически, то, что Бромлей называет «укреплением этнического
самосознания», в современное время называют национализмом.
В предложенном Ю.В. Бромлеем определении представлены все
характеристики, которые могли быть использованы для описания
ускользающей этнической реальности, но не было только одного – самой
этнической субстанции. Как констатировал С. Чешко, «все перечисленные
атрибуты этноса представляют собой самостоятельные социальные явления».
От того, что перечислены все свойства этноса, мы отнюдь ещё не получаем
представления о сущности этноса, напротив, даже больше запутываемся во
многообразии характеристик.
 Современными примордиалистами являются философы, занимающиеся
исследованием наций и национализма, к которым относиться Рамазан
Гаджимуратович Абдулатипов, заявляющий, что «человека без
национальности нет. … Иное дело, что биологическая принадлежность к
нации как бы обрамляется элементами национальной культуры, традиций,
воспитания». Абдулатипов уверен в том, что «абсолютно только
существование нации, этноса, а всё остальное относительно».

3.2. Инструментализм
Инструменталистский или ситуационный подход. В 1970-е гг. в США в
связи с необходимостью объяснений массовых этнических и расовых
движений начали появляться новые концепции этничности. Теория
«плавильного котла», которая представляла «ассимиляторское» направление
в оценке этнических взаимодействий, стала заменяться концепцией «салата»,
в котором при общей консистенции сохраняется каждый ингредиент
(составляющая). Н. Глейзер и
Д. Мойнихен трактовали этническую группу как общность, объединяемую
интересами, а этничность – как средство для достижения групповых
интересов, мобилизации в политической борьбе. Отсюда этот подход к
пониманию этничности называют ещё и мобилизационным. Сторонники
этого подхода объясняют сохранение этнических групп потребностями
людей в преодолении отчуждения, характерного для современного общества
массовой культуры, потребительских ценностей и прагматизма. В некоторой
мере эти объяснения согласуются с теорией аффилиации и компенсаторных
потребностей. Политический психолог Дж. Дэвис писал о потребностях,
которые побуждают людей к равенству и достоинству. Этническая группа
способна поддержать людей в реализации таких потребностей, мобилизовать
на их осуществление.
Этническую мобилизацию объясняют также потребностью в изменении
социальной стратификации – стремлении подняться в высшие слои общества,
в разделении рынка, для чего требуется участие во власти.
Инструменталистский подход, однако, так же не смог ответить на вопрос: в
чём природа этничности? Почему этничность сохраняется, даже если она не
даёт материальных выгод?

3.3. Конструктивизм
Согласно представителям конструктивистского подхода, на основе
дифференциации культур формируется некое «этническое чувство», которое
в большей степени является продуктом деятельности писателей, ученых,
политиков, создающих соответствующие их интересам представления,
доктрины и концепции. Широкое распространение образования и средств
массовой информации позволяет передавать эти идеи самым широким
массам. Ключевую роль в мобилизации членов этнической группы на
коллективные действия во имя политических или социальных целей играют
лидеры, которые нередко преследуют собственные цели и совсем не всегда
выражают волю народов. Этнос не рождается и не появляется объективно –
он конструируется.
Корифеи конструктивизма на Западе – Бенедикт Андерсон, Р. Бурдье,
Энтони Д. Смит, Эрнест Геллнер и Эрик Дж. Хобсбаум.
Свой вклад в развитие конструкивистской парадигмы внесли западные
марксисты – Иммануэль Валлерстайн (род. 1930) и Этьен Балибар (род.
1942).
Ключевая идея Валлерстайна состоит в том, что капитализм как
международная система разделения труда сложился раньше, чем
национальные капитализмы и национальные государства. Именно
формирование буржуазной миросистемы вызвало к жизни и национальные
рынки в их нынешнем виде, и национальные государства европейского типа,
сложившиеся к концу XVII в. В своих рассуждениях Валлерстайн идёт ещё
дальше и говорит, что в результате формирования мировой
капиталистической системы (мира-экономики) и для обозначения её
иерархиезированных уровней и были созданы такие социальные конструкты,
как «раса», «нация» и «этническая группа».
На уровне территориального распределения труда, выраженного в
противопоставлении «центра» и «периферии», «метрополии» и «колонии»,
формируется категория «расы». На уровне политической структурализации
мировой системы возникает категория «нации». Причём образование
государства (имеется ввиду национальное суверенное государство)
предшествовало образованию наций, хотя миф, утверждающий обратное,
широко распространён. Сейчас существование украинской и белоруской
наций ни у кого не вызывает сомнения, но в начале XX в. они существовали
только в умах идеологов так называемого «национально-освободительного
движения», и лишь с обретением независимости Украины и Белоруссии
после распада Российской империи, эти нации стали реальностью.
С точки зрения Валлерстайна, концепт «нации» был призван
легитимизировать власть в государстве, но у него оказался «побочный
эффект». Знамёна нации стали использовать оппозиционные движения,
которые получили название национализма. Американский исследователь
задаётся вопросом: почему образование конкретного суверенного
государства должно привести к появлению нации? Государствам не хватает
сплочённости. Однажды признанные суверенными, государства часто
сталкиваются как с междоусобицей внутри, так и с агрессией извне. Только с
ростом национального самосознания населения снижается вероятность этих
угроз. Правительствам, так же как и различным группам населения, выгодно
развитие подобного самосознания населения. Правительству оно выгодно,
т.к. общее национальное самосознание способствует унификации
управления, которая увеличивает эффективность проводимой политики. Не
удивительно, что многие национальные государства стремятся или уже
имеют унитарное административное устройство. Самый наглядный пример
тому – Франция. Различные группы населения также оказываются
заинтересованными в национальном самосознании и в нации, т.к. одни
группы на этой основе используют механизмы легитимной государственной
власти для отстаивания своих интересов вне государства или в его отдельных
регионах (предприниматели). Другие – предпочитают использовать
националистические настроения для легитимации своих лозунгов
(региональная политическая и экономическая элита).
Политическая надстройка мира-экономики тоже структурирована. Это не
простое собрание так называемых суверенных государств, а иерархичная
система со стабильным порядком, который, тем не менее, способен
изменяться. Наличие или отсутствие нации определяет место государства в
занимаемой политической иерархии. Для государства не представлять собой
нацию означает невозможность изменить своё положение в этой иерархии.
Помимо национальной категории на положение государства в иерархии
миро-экономики влияет еще и категория расы, которая указывает на
принадлежность данного государства к определенной экономической зоне –
«центру» или «периферии».
На микроуровне миро-экономики, уровне каждого отдельного
государства, И. Валлерстайн выделяет ещё одну категорию – категорию
«этнической группы», т.к. государства обычно представляют собой одну
нацию и множество этнических групп. «Капиталистическая система
базируется не просто на противоречии капитал-труд, но на сложной иерархии
внутри сегмента «труд»». Валлерстайн называет этот феномен «этнизацией»
рабочей силы, который выражается в том, что этнические группы имеют
неравные возможности при выборе профессии: у одних этот выбор шире, у
других – уже. Как отмечает исследователь, этническое разделение видов
деятельности имеет свои достоинства, т.к. различные типы производства
требуют различных норм поведения рабочей силы. Эти нормы не передаются
по наследству, им «научаются» в процессе социализации, который протекает
при участии семьи, школы и, конечно, государства. Последние стараются не
афишировать своё участие в этом процессе, т.к. это противоречит принятой
концепции национального равенства. Поэтому различная социализация
преподносится в качестве «добровольного» поведения групп, защищающих
свою идентичность. Это обеспечивает легитимацию иерархической
реальности капитализма, которая не противоречит формальному равенству
перед законом. «Вся соль, – пишет Валлерстайн, – заключается в следующем:
этничность или же институт национальности разрешает одно из основных
(базовых) противоречий капитализма – одновременное стремление к
равенству в теории и неравенству на практике, что происходит посредством
усвоения менталитета мирового рабочего класса».
Во многом в своих теоретических построениях Валлерстайн
отталкивается от истории и реальности США, где этнические группы
сохраняли обособленность, переходившую подчас в сегрегацию. Часто это
приводило к дискриминации этнических меньшинств, оказавшихся на
нижних этажах в общественном разделении труда.
Другой, не менее известный марксист-конструктивист, французский
философ Этьен Балибар (род. 1942), ученик и соавтор Луи Альтюссера, как
бы дополняет мысли Валлерстайна. Балибар начинает с рассмотрения
истоков формирования наций. Национальное государство или государство-
нация, формируясь в позднее средневековье, впитало ряд условий того
времени: появился институт государственных языков, отличных от
сакральных языков духовенства и местных диалектов; абсолютная монархия
повлияла на формирование денежных монополий, административную и
налоговую централизацию. Это не был линейный процесс, проект
государства-нации конкурировал с другими проектами, с такими, как
транснациональные политико-торговые сети, сосредоточенные вокруг одного
или нескольких городов (Ганза, Североитальянские города); но наиболее
сильным и конкурентоспособным был имперский проект государства.
Существовали и разные буржуазии, связанные с разными секторами
эксплуатации ресурсов мировой экономики, которые колебались между
несколькими формами государства, но в конечном итоге победила
буржуазия, ставшая в последствии «национальной». Эта буржуазия
испытывала потребность во внутреннем и внешнем использовании
вооруженных сил существующих государств, ей предстояло подчинить
крестьянство новому экономическому строю для того, чтобы превратить
сельскую местность в рынки для сбыта фабричных товаров и источник
свободной рабочей силы. Таким образом, становление национальных
государств и формирование наций Балибар напрямую связывает с классовой
борьбой.
Донациональные государственные аппараты стремились к своим целям,
например династическим, и по мере продвижения к своим целям
производили на свет элементы будущего национального государства –
невольно национализировались сами и начинали национализировать
общество. Выражалось это в возрождении римского права, меркантилизме,
формировании доктрины «государственного интереса». Эти новые элементы
нарастали, пока не достигли «порога необратимости» и этот «порог» –
середина XVI в. Эта пора соответствует развитию рыночных структур,
классовых отношений и процессу колонизации, характерных для
современного капитализма в виде «мировой экономики». В связи с этим, Э.
Балибар отмечает, что «всякая современная «нация» представляет собой
продукт колонизации: она всегда была колонизующей или колонизованной, а
иногда и то и другое». Сразу всплывает пример Российской империи, которая
имела свои внутренние колонии, и в то же самое время являлась объектом
колонизации со стороны европейских народов (немцы) и европейского
капитала.
Таким образом, процесс формирования наций представляет собой
комбинацию разновременных исторически сложившихся политико-
экономических институтов, которые буржуазия использовала в своих
интересах, что привело к «национализации» общества и формированию
государства-нации. Следующий пункт размышлений Э. Балибара – как
создается эффект единства, благодаря которому народ (нация) предстает во
всеобщем мнении «в качестве народа», т.е. базы и истока политической
власти. Как индивиды оказались национализованными, т.е.
социализованными в рамках господствующей формы национальной
принадлежности? Балибар выделяет несколько аспектов национализации
общества:
1) Общество основывается на психологическом механизме вплетения
индивидуальной жизни в ткань жизни коллективной, на признании некоего
общего имени, а также на традициях, переживаемых как следы
незапамятного прошлого (даже если они были выработаны и вдолблены в
головы совсем недавно). Простейший путь создания эффекта единства –
формирование идеологии, которую, в зависимости от обстоятельств, одни
называют патриотизмом, а другие – национализмом. Обязательные атрибуты
этой «идеологии» – перечень событий, символизирующих «общее» прошлое,
и соответствующая система воспитания. Посредством этого государство
вырабатывает нужную ему форму народного сознания. Но это только первый
этап создания нации, сконструированное народное сознание нужно
укоренить, закрепить в головах граждан. Здесь на помощь приходят
механизмы, заимствованные у религии, т.к. религия тоже создает форму
общности, исходя из индивидуальной идентичности. Как и религия,
национальная идеология основывается на идеальных понятиях, таких как
«нация» и «родина», на которые может переноситься чувство сакрального,
аффекты любви, уважения, самопожертвования и страха, которые
цементируют, объединяют сообщество.
 2) Ни одна нация не обладает этнической базой от природы; нации
обретают её по мере того, как общество национализируется и начинает
представлять себя в прошлом или в будущем так, как если бы оно
образовывало естественное сообщество, обладающее одними истоками,
культурой и интересами. Нации необходима этничность, т.к. без неё нация
оставалась бы всего лишь идеей, и патриотический призыв не имел бы
адресата. Но как создать этничность, чтобы она представлялась не в виде
вымысла, а как нечто естественное, существующее всегда? Балибар выделяет
два способа – язык и раса, которые представляются людям как нечто
незыблемое, данное от природы, т.к. ни один человек не выбирает свой
родной язык или расу. Формированию языковой общности нации
способствует всеобщее школьное образование, которое насаждает некий
общий код, норму языка. Но одной языковой общности недостаточно для
создания эффекта единства, т.к. один и тот же язык могут использовать
разные народы. Чтобы быть привязанной к границам определенного народа,
языковая общность должна дополняться некоей обособленностью,
принципом закрытости, исключительности. Этим принципом становиться
понятие «расы», которое делает акцент на биологическом и духовном родстве
индивидов, составляющих народ.
Балибар отмечает, что французская «революционная нация» сложилась,
прежде всего, вокруг символа, которым является язык: политическое
единство здесь тесно увязано с языковым единообразием, с подавлением
местных диалектов и говоров (патуа). С другой стороны, американская
«революционная нация» первоначально построила свои идеалы на двойном
подавлении: оно выражалось в уничтожении коренных жителей – индейцев, и
в проведении различия между свободными белыми и чернокожими рабами.
Языковая общность американцами была унаследована от англосаксонской
«материнской нации», и с этим аспектом строительства нации не было
проблем, пока испаноязычная иммиграция не придала языку значение
классового символа и расового признака. Вторжение испанского языка
привело к тому, что в 1980-хх гг. в Соединенных Штатах начало развиваться
движение, требующее, чтобы английский язык был официально признан в
качестве национального.
Вслед за И. Валлерстайном, Э. Балибар подчеркивает, что процесс
складывания наций протекает и сейчас, но видны четкие различия между
«старыми» нациями и «новыми», складывающимися в результате
деколонизации и в иных условиях (транснационализации капиталов и
коммуникационных сетей, образования планетарных военных организаций и
т.д.). Возможности для формирования наций остались лишь на периферии, в
то время как старый «центр» вошел в фазу разложения национальных
структур и теперь каждая «нация» вынуждена отыскивать собственный путь
преодоления исключительности в этом глобализующемся мире.
Идеи «конца нации» (в смысле нации-государства) высказывали и другие
исследователи. К примеру, американский историк Дж. Комарофф,
рассматривая влияние процесса глобализации на жизнь национальных
государств, пришёл к выводу, что возникновение мировой экономики (в
результате перехода от монополизма к мировому капитализму) оказывает
подрывное воздействие на национальное государство по 3 направлениям: 1)
разрушаются валютные и таможенные границы, регулирование которых в
прежние времена давало правительствам основное средство контроля над
богатствами своих наций; 2) создаются каналы кредитования и подвижные
рынки, охватывающие всю планету, чем обеспечивается рассредоточение
производства и циркуляции ценностей; 3) стимулируется международное
разделение труда, что ведёт к массовым миграциям рабочих через
существующие политические границы. Политическая целостность
национальных государств также оказалась под угрозой, что было связано с
«транснационализацией» насилия, которое бросило вызов юрисдикции
национальных государств. «Транснационализация» насилия породила
общемировую систему нелегальности, что привело, в свою очередь, к
формированию транснационального правового порядка. Причём этот процесс
в корне отличается от процесса становления и развития международного
права. Становление транснационального правового порядка имеет два
аспекта: 1) происходит установление автономных надгосударственных
юридических структур, наиболее развитой из которых является Европейское
Сообщество: в некоторых сферах законы этого сообщества являются
главенствующими по отношению к национальным; 2) рост общемировой
системы коммерческого арбитража с его собственной своеобразной
юридической культурой. Дж. Комарофф приходит к выводу, что «эти и
другие… институты вынудят к компромиссам и ослабят суверенную
независимость и сферу действия ныне существующих национальных
законодательств».
В России конструктивистское понимание этноса стало набирать силу в
1990-х гг. в связи с работами В.А. Тишкова, который возглавил, после смерти
Ю.В. Бромлея, Институт этнологии и антропологии им. Н.Н. Миклухо-
Маклая Российской Академии Наук. Согласно Тишкову: «Этносы… есть
умственные конструкции, своего рода «идеальный тип», используемые для
систематизации конкретного материала…Они существуют исключительно в
умах историков, социологов, этнографов… В действительности же… есть
некое культурное многообразие, мозаичный, но стремящийся к
структурности и самоорганизации континуум из объективно существующих
и отличных друг от друга элементов общества и культуры».
 В 1992 г. это определение многих шокировало, но плотина была
прорвана. Наиболее последовательные конструктивисты стали отторгать
категорию «этнос» как несущую в себе слишком тяжелый груз
идеологизированных клише и застывших научных стереотипов. На место
«этноса» пришла «этничность», которая, по большому счету, схожа с
примордиалистским понятием «этническое самосознание», как субъективное
отождествление себя с определённым этносом. Суть различий состоит только
в том, что акт самоидентификации, в понимании примордиалистов, состоит в
отождествлении индивидов с реально существующей группой, общностью,
нацией. В понимании же конструктивистов сама процедура
самоидентификации и создаёт (конструирует) группу. Таким образом,
этничность – это групповая идентичность.
В трактовке этничности В.А. Тишковым можно выделить три момента:
1) Определяющая роль самоидентификации индивида. Этническая
принадлежность не дана нам от рождения, но является результатом
«предписания и самопредписания». 2) В формировании этнической
идентичности значимыми являются только те характеристики, которые
используются для маркировки различий и групповых границ; поиск неких
объективных культурных свойств не имеет смысла. 3) Ключевую роль в
конструировании этничности играет политика этнического
предпринимательства, т.е. мобилизация членов этнической группы со
стороны лидеров.
Среди российских ученых, работающих в концептуальных пределах
конструктивизма (С.В. Чешко, С.В. Соколовский, В. Р. Филиппов, директор
Центра независимых социологических исследований В.М. Воронков и др.),
широко распространена точка зрения, согласно которой первым условием
существования этничности является наличие дихотомического отношения
«мы-они». Если такого отношения не существует – нет и этничности.
Этничность ситуативна и изменчива. Она может быть политической,
экономической или культурной в своём проявлении в различного рода
конфликтах или проявляется во всех этих ипостасях одновременно.
Этничность по сути своей конфронтационна. Она есть функция отношений с
другими этническими группами, которые складываются по принципу
оппозиции. Поэтому рост этничности связан с ростом этнической
нетерпимости. Важнейшим фактором усиления этничности является желание
отделиться от других. Происходит мобилизация этничности, которая
трактуется как процесс превращения этничности из психологического,
культурного или социального фактора в собственно политическую силу с
целью изменения или стабилизации сложившихся в обществе конкретных
систем неравенства среди этнических групп.
 Изгнав из этнологического словаря термин «этнос», конструктивисты
замахнулись и на понятие «нация». Исходя из того, что в Европе
сформировалось два понятия нации: нация как этнос и нация как
согражданство, Тишков подчеркивает, что в России возобладало первое
понимание нации, которое он обозначил как «этнонация». Но так как этносы
«это суть умственные конструкции», то нации, соответственно, тоже.
В.А. Тишков приходит к выводу, что идея нации на Западе отмирает в
связи с ломкой государственных границ в Европе, а принцип права наций на
самоопределение в его этническом смысле повсеместно исчезает из арсенала
государственной политики. На Западе под «национальной политикой»
понимают «межгосударственную», а политику в отношении этнических
групп называют «этнической». В нашей же стране «национальная политика»
– это политика в отношении различных этносов.
Итоговый диагноз конструктивистов: культурное многообразие и
этнические различия сохраняются независимо от социально-политических
условий, а лозунг создания «национальных государств» на этнической основе
не реализовался в истории. Более того, попытки построить
внутригосударственное административное деление по этническим границам
оказалось трудноосуществимым из-за усиливающегося смешения людей
разных национальностей, развития хозяйственных связей, утверждения
общедемократических гражданских норм. В современном мире народы
сохраняют и отстаивают свою культурную целостность и специфику гораздо
чаще и успешнее через различные формы национально-культурной
автономии, через развитие регионального и местного самоуправления, через
общегосударственное преуспевание.