МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ «СИМВОЛ НАУКИ» №7/2015 ISSN 2410-700Х

УДК 82.0
Лебедев Иван Владимирович
аспирант кафедры русской и зарубежной литературы Московский государственный гуманитарный
университет им. М.А. Шолохова
г. Москва, РФ
E-mail: vaanya@yandex.ru

ИСТОРИЯ И ПСЕВДОИСТОРИЧЕСКОЕ ФЭНТЕЗИ В РОССИИ НАЧАЛА XXI ВЕКА

Одним из востребованных жанров современного фэнтези является его авантюрно-историческая

модификация. Наиболее успешным его воплощением, созданным в первое десятилетие XXI века, стал
многотомный цикл Веры Камши «Отблески Этерны». Его дебют был настолько удачным, что в середине
нулевых годов знатоки прочили ему славу, равную той, какую обрел современный англоязычный цикл Дж.
Мартина «Песнь Льда и Пламени», широко известный благодаря экранизации – сериалу «Игра престолов».
«Безусловно, лучший образчик исторического фэнтези на всем постсоветском пространстве» [1, с. 289] – так
оценивала критика первые романы «Отблесков Этерны». Цикл начался романом «Красное на красном»,
вышедшем в издательстве «Эксмо» в 2004 г. Изначально предполагалось, что автор напишет трилогию,
однако после 2006 г. продолжения стали расти, как снежный ком. В настоящее время издано десять томов,
причем цикл до сих пор не закончен.
Если обозначить главную типическую ошибку творения В. Камши и вообще такого рода произведений,
то она заключается в том, что перед нами не столько историческое фэнтези, сколько его симулякр, а главная
проблема состоит в том, что автор совершенно не осознает этого.
Французский философ Жиль Делёз, посвятивший проблеме симулякра отдельную статью, дает ясное
определение в терминах платоновского идеализма: если первичной сущностью являются идеи, а вещи суть
копии идей (причем образы истинного искусства в свою очередь представляют собою правильные копии
объектов мира [2, с. 333]), то симулякр – это подделка копии, внешне похожая на неё, но внутренне
полностью различная. «Симулякры — нечто вроде ложных претендентов, чьи претензии строятся на
несходстве, заключающемся в сущностном извращении или отклонении» [2, с. 332], «он несет несходство
внутри себя» [2, с. 334].
Эта мысль об инородной природе симулякра сама собой напрашивается тогда, когда мы приступаем к
анализу псевдоисторического фэнтези, которое внешне продолжает, но по сути коренным образом меняет и
извращает традицию европейского историко-авантюрного романа XIX века.
Что же представляет собой симулякр историко-авантюрного романа XIX века? Каковы его основные
черты? Почему массовый читатель вынужден разочаровано наблюдать, как завоевавшая первоначально его
симпатии серия книг превращается в надоедливую, нудноватую «опупею»?
Чтобы понять это, следует обратить внимание на черты европейского историко-авантюрного романа,
подделкой под который является современное историческое фэнтези.
Известно, что фэнтези, являясь продуктом массовой литературы, по своей природе существенно
вторично. В нашу постмодернистскую эпоху его автор во многом выступает как комбинатор,
перелицовывающий уже известные сюжетные схемы и эксплуатирующий культурные топосы. В одном из
интервью Дарья Донцова привела весьма характерное высказывание коллеги по цеху: «Моей подруге Тане
Поляковой принадлежит гениальная фраза: “Если вы прочитали 99 детективов, то сотый можете написать
сами”» [3]. Это справедливо не только относительно детективов. Читательская компетенция часто вызывает
желание «продолжить» или «переписать» понравившуюся книгу, а то и создать с нуля свою собственную:
ведь читатель уже «понял», как это делается. При этом он совершенно упускает из виду, что компетенция
его – дилетантская, поскольку важная часть писательского труда, предшествовавшая созданию
полюбившегося произведения, остается «за кадром». Это не только тщательное выстраивание сюжета и
героев и сотворение художественного универсума, но и накопление исторического материала – процесс,
который становится явным только при последующем литературоведческом анализе, но остается полностью
скрытым для обычного читателя.
104
 МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ «СИМВОЛ НАУКИ» №7/2015 ISSN 2410-700Х
В псевдоисторическом фэнтези дилетантская уверенность в собственной компетенции приводит к
одной из важнейших черт, характеризующих жанровый симулякр: основополагающему аисторизму
сознания.
Первичной реальностью для псевдоисторического фэнтези является не сама история, а историко-
приключенческие романы XIX-XX веков, причем в виде весьма небольшой выборки, например, книг
Александра Дюма-отца и Мориса Дрюона, Рафаэля Сабатини и Роберта Льюиса Стивенсона. Однако для
самих авторов историко-приключенческих романов основой служила именно история: все названные
писатели работали с документальными источниками, причем некоторые из них почти профессионально. Это
не означает, разумеется, что их художественные произведения точны как документ: писатель вправе
выбирать ту историческую трактовку, которая ближе его художественным задачам, и приключенческий
роман в любом случае требует вымысла. Но в этих произведениях всегда так или иначе отражена логика
исторического развития и особенности изображенной эпохи. Нельзя использовать романы Скотта или Дюма
как пособие по изучению истории; но изучение истории без этих романов может оказаться менее
плодотворным.
Например, читатель «Айвенго» не получит, разумеется, реального представления о Ричарде Львиное
Сердце, поскольку его образ в книге отражает позднейшие романтические интерпретации идеала короля-
рыцаря; однако он, безусловно, получит достаточно живое представление об антагонизме англосаксов и
завоевателей-норманнов, о государственном бессилии будущего Иоанна Безземельного, о бесправном
положении евреев, об атмосфере средневековых воинско-монашеских орденов. То же, хотя и в несколько
ином ключе, можно сказать и о романах Дюма. Историческая обстановка, описанная в «Трех мушкетёрах»,
не соответствует, как минимум, заявленным временным рамкам (1625-1628), однако книга дает читателю
вполне адекватные сведения относительно жизни и тех способов в ней устроиться, какими располагали
младшие представители беднейших дворянских фамилий Франции в начале XVII века. «Три мушкетера»
также содержат в себе весь список высоких дворянских ценностей – родовая и личная честь, благородство и
мужество, верность королю как воплощению отечества – то есть тех идеалов, которые в ту эпоху мирно
соседствовали с эгоизмом, корыстью и наивной в своей откровенности надеждой сделать карьеру или
составить состояние через женщин. Дюма периодически делает комментарии вроде следующих: «В те
времена путь себе прокладывали с помощью женщин и не стыдились этого. Те, что были только красивы,
дарили свою красоту, и отсюда, должно быть, произошла пословица, что “самая прекрасная девушка может
отдать лишь то, что имеет”. Богатые отдавали часть своих денег, и можно было назвать немало героев той
щедрой на приключения эпохи, которые не добились бы ни чинов, ни побед на поле брани, если бы не
набитые более или менее туго кошельки, которые возлюбленные привязывали к их седлу» [4, с. 119]. Эти
житейские детали и любопытные подробности Дюма нашел в современных тому веку документах, в
частности, разумеется, в «Мемуарах мессира д’Артаньяна», из которых позаимствовал имена главных
героев, историю их знакомства и множество деталей фабулы. Так, современный редактор мемуаров не без
юмора отмечает в предисловии: «По правде сказать, Месье д’Артаньян был постоянно занят поисками
выгодной женитьбы, в чем злосчастная судьба, казалось, не менее постоянно и ревниво ему отказывала, до
того дня, когда, к несчастью, наш Мушкетер добился-таки своего». Сами «Мемуары», как известно, являются
подложными, но изображенная в них эпоха подлинна (их реальный автор, Гасьен де Куртиль де Сандра, был
младшим современником д’Артаньяна) [5, с. X].
Скрупулезная работа над источниками, предшествовавшая созданию наиболее известных историко-
приключенческих романов, всегда остается скрытой для рядового читателя. Потребитель получает уже
«готовый» продукт, и не знает, сколько труда и знаний было затрачено на его создание. Соответственно,
читатель не может и оценить атмосферу эпохи, какой она представлена в романе, с тем, что дают
исторические документы. Он просто принимает ее на веру. Конечно, часть аудитории по прочтении Дюма
или Дрюона начинает проявлять любознательность: некоторые историки и знатоки пришли в науку именно
благодаря творчеству названных писателей.
Но русскоязычные авторы псевдоисторического фэнтези по большей части идут другим путем. Можно
сказать, что романы «плаща и шпаги» попали в фэнтези благодаря обратному явлению: не любознательности.
В отличие от историко-авантюрного, псевдоисторический фэнтезийный роман не требует знакомства с
105
 МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ «СИМВОЛ НАУКИ» №7/2015 ISSN 2410-700Х
источниками: у вымышленной реальности их просто нет или они таковы, какими их желает представлять
себе автор. Это упрощает писательскую задачу и, казалось бы, дает простор воображению. На деле эта
кажущаяся свобода оборачивается анархией, ведь любая игра, в том числе и игра воображения, требует
фиксированных правил.
Список использованной литературы:
1. Шелуханов, Иван и Злотницкий, Дмитрий. Рецензия на книгу: Вера Камша «Лик Победы» // Мир
фантастики. – 2005. – № 26: [Электронный ресурс] – режим доступа к ст.:
http://www.mirf.ru/Reviews/review113.htm
2. Делёз Ж. Логика смысла. – М.: Академический проект. – 2011.
3. Дарья Донцова – родная сестра Жорж Санд // Женский интернет-журнал Клео.ru:
http://www.kleo.ru/items/bomond/dontsova_02.shtml.
4. Дюма А. Собрание сочинений в 15 тт. Москва: Правда, 1991. – Т. 1.
5. См.: Куртиль де Сандра Г. Мемуары мессира д'Артаньяна, капитан лейтенанта первой роты мушкетеров
короля, содержащие множество вещей личных и секретных, произошедших при правлении Людовика
Великого. – М.: Антанта, 1995.
© И. В. Лебедев, 2015

УДК 811.161
Прохоров Владимир Федорович
докт. филол. наук, профессор ЗНУ,
г. Запорожье, Украина
E-mail: dr.vo@mail.ru

ПРОБЛЕМЫ СОВРЕМЕННОЙ ЭТИМОЛОГИИ

Аннотация
В статье представлена основная проблематика современной этимологии, ее место в комплексе научных
дисциплин. Предложены принципы семантико-этимологической комбинаторики.
Ключевые слова
Комбинаторика, реконструкция, этимология, этимологический анализ, языкознание.
В современном понимании этимология – это раздел языкознания, в рамках которого на основании
сравнительно-исторического метода восстанавливаются (реконструируются) наиболее древние
словообразовательные структуры и «внутренняя форма» (элементы значения) слова, оказавшиеся в
результате действия различных внутриязыковых, культурно-социальных, межъязыковых и территориально-
временных процессов нарушенными, смещенными, утраченными или контаминированными
(подвергнутыми смешению).
Этимология слова обычно подвижно определяет культурно-исторические реалии. Подлинный
историзм связан с определением последовательности способов моделирования окружающего мира,
насколько это отражается в истории лексики и, как частный случай, при создании новых слов. На основании
разных принципов разбиения действительности с помощью языка в связи с основными принципами
номинации можно реконструировать внутренний мир человека далеких эпох. Вероятно, лишь такой подход
способен приблизить нас к важнейшей теме – язык и культура.
Место этимологии в современном языкознании определяется сложным соотношением ее задач и задач
других лингвистических дисциплин, без которых она не может существовать. Этимология сводится к
комбинации ряда средств анализа, заимствованных из фонетики, словообразования, морфологии,
лексикологии, семантики и других дисциплин с целью решения проблемы, относящейся к сфере
106