Quoi qu’il en soit, face à cet oubli massif, il est important de souligner que le sens juridique originel du

mot pravda traverse toutes sortes de péripéties, y compris la destruction et l’abolition systématiques
par la révolution d’octobre 1917 des institutions juridiques del’Ancien Régime et des représentations
linguistiques traditionnelles de la justice. (p. 981) (Последнее предложение второго раздела.)

«Правеж» и «правилка»

Расхождение «правды» и «права» в русской (советской) традиции приобретает логически

стройные (до прямой противоположности), но философски причудливые формы. «Правда» может
противопоставляться праву не только по линии «сакральное – светское» или «духовное –
официальное», но и через ряд интерпретаций (в том числе семантических), когда правовое
предстает как заведомо несправедливое, а лежащее вне правового поля, преступное – как
последний оплот справедливости и правды. Несправедливое и бездушное государство само
наделяет свою противоположность положительными чертами.
«Правеж» - юридический термин, семантически эволюционировавший к своей
противоположности, утративший всякую связь с правдой и справедливостью. Напротив,
«правúлка», специальный термин преступного мира, с течением времени приобретал черты
греческого δίκη (суда, восстановления справедливости). Эти два понятия, будучи существенно
отделены во времени, демонстрируют устойчивость еще одной характерной черты
отечественного представления о праве, трудно формализуемой, еще менее поддающейся
переводу – в них суд, решение суда (всегда обвинительное) и исполнение приговора объединены
в одном термине. Для обоих терминов следует различать прямое значение и переносное.
Правеж - на Руси и Русском государстве, предположительно с XV века (первое упоминание
– Судебник 1550г., ст. 55), насильственный порядок взыскания долга с ответчика, при котором
должника в течение определенного срока ежедневно били батогами по икрам, а если он все
равно не возвращал долг, то «выдавали исцом головою до искупу», то есть в холопы кредитору.
(В основе термина – одно из значений древнерусского глагола «правити» - «взыскивать»; нужно
отметить, что у этого глагола были также значения «выпрямлять», «соблюдать», «исполнять
обязательство», «расправляться», «мстить», «судить», «приводить в исполнение приговор суда»
(Срезневский)). Процедура правежа описана Д. Флетчером, А. Олеарием, но все же полная
картина не ясна. В российском законодательстве правеж действовал до 1718 г. Юридически
правеж не был наказанием, а только побуждением к выполнению решения суда («ставить на
правеж»). Но уже с середины XVI века «правежом» называли также осуществление самых
различных наказаний и иногда – без судебного решения ("Басаргина правежа" 1568 г.). Эта
тенденция способствовала дальнейшему расширению значения слова. В. О. Ключевский называет
«правежом вообще исполнение судебного приговора». Есть случаи употребления слова «правеж»
для обозначения заранее предопределенного обвинительного решения суда, суда-расправы.
«Правúлка» («правиловка») - термин воровского арго («блатной музыки»), означает
воровскую сходку («сходняк», «толковище», «разборка»), на которой осуществляется суд над
одним из членов (или несколькими) воровского сообщества. Это, по ироничному выражению В. Т.
Шаламова, «суд чести», на котором решается вопрос о соответствии действий обвиняемого
этическому и профессиональному кодексу «воровского мира» (правúло – закон поведения
профессиональных преступников). «Правилкой» такая сходка называется только в случае
вынесения обвинительного приговора, который всегда отличается жестокостью и подлежит
неукоснительному выполнению. Подобное собрание принципиально закрыто и засекречено, не
достигшие определенного статуса и представители других слоев населения не допускаются,
поэтому данные о нем в значительной мере расплывчаты. По ряду свидетельств, процедура
«правилки» достаточно формализована: собираются только принадлежащие высшему слою
преступного мира («воры в законе», «авторитеты»), предъявляется обвинение, выслушивается
ответ. Право голоса имеют все присутствующие, но есть те, чей голос весомей («паханы»), но они
обязаны прислушиваться к голосу остальных. Голоса и обвинения могут быть также представлены
через доверенные лица (но из той же среды и в том же статусе). Прения не формализуются, так
как любой степени ложь в этом кругу считается недопустимой, и является также грубейшим
нарушением кодекса. Основной вид наказания – смертная казнь.
Со второй половины 80-х годов в связи с публикациями «лагерной литературы» (А.
Солженицына, В. Шаламова, Л. Разгона, Е. Гинзбург и др.) начинается проникновение терминов
воровского (тюремного) арго в повседневную речь («беспредел», «по понятиям», «стрелка»,
«разборка» и проч.). В 90-е годы это проникновение носит характер обвала: термины
используются не только в повседневной речи, но и в газетных и журнальных публикациях,
художественной и научной литературе, ими наполнена речь героев кино, их используют даже
политические деятели. «Правилка» в этой ситуации приобретает значение неподкупного, строгого
и справедливого суда, как последней инстанции справедливости. В этом плане она оказывается
земным инвариантом Божьего (Страшного) суда («Но есть правилка воровская…»).

Памятники русского права. Т. 4. М., 1956.

Срезневский И. И. Материалы для Словаря древнерусского языка. Т. 2. СПб., 1895.
Ключевский В. О. Терминология русской истории / Ключевский В. О. Соч. в 9-ти тт. Т. 6. М.:
Мысль, 1989.
Олеарий А. Описание путешествия в Московию. М., 2003
Флетчер Д. О государстве русском. М., 2002.
Лихачев Д. С. Черты первобытного примитивизма воровской речи / Язык и мышление. М.,
Л.: Изд-во АН СССР, 1935. С. 47 – 100.
Шаламов В. Т. Очерки преступного мира/ Шаламов В.Т. Собр. Соч. в 4-х тт. Т.2. М., 1998.
Гуров А. И. Профессиональная преступность: прошлое и настоящее. М.: Юридическая
литература, 1990.
Ефимова Е. С. Современная тюрьма: Быт, традиции, фольклор. М., 2004.
Дикелиус М., Константинов А. Преступный мир России. СПб., 1995.
Chalidze V. Criminal Russia: Essays on Crime in the Soviet Union. N. Y., 1977.