Академический Документы
Профессиональный Документы
Культура Документы
Цветок на камне
2
http://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=63091933SelfPub;&lfrom=508959676 2020
Аннотация
Роман о судьбе бывшей жены криминального авторитета, оказавшейся почти на
самом дне и тяжёлом пути наверх в этой, новой, совсем непривычной, жизни.
Николай Липницкий
Цветок на камне
Идти на работу не хотелось. Три месяца, как Ирка вышла с декрета и никак не могла
подстроиться под бешенный ритм школы с её хамоватыми учениками, бестактными
коллегами–учителями и наглым, порой безосновательно-требовательным, начальством. Но,
идти надо. Муж остался без работы, и, сейчас, надежда была только на её зарплату. А
зарплаты той – крохи. Ну, сколько там молодой учитель получает? Ещё бы платили, а то она
ещё ни одной получки не видела. Только обещания. Нет, Игорь, конечно, не пролёживает
днями диван, предаваясь безделью. Он и с Сёмкой погуляет, и покормит его, и, даже, пелёнки
с подгузниками состирнёт. Но, когда их базу ещё не закрыли, зарплата у него была неплохой.
Да ещё и так приносил из всяких усушек и утрусок. У них база была от облпотребсоюза,
поэтому через неё чего только не проходило, начиная от вещей и мебели, заканчивая
продуктами. А сейчас – всё. Капитализм наступил и централизованное снабжение отменили.
Теперь, торговля перешла в частные руки, и база стала, совершенно, не нужной.
Игоря такое положение вещей угнетало, он пытался найти работу, только всё
безуспешно. Таких молодых, здоровых и голодных много было, а работы – мало.
Безработица. С тех пор, как, вначале, развалился Союз, а, потом, пошла полным ходом
приватизация, предприятия стали закрываться одно за другим, вместо них начали появляться,
как грибы после дождя, мелкие торговые точки, обеспечивающие население дешёвым
китайским ширпотребом вместо кондового, но основательного и качественного, товара,
выпущенного государством. Да и, где, сейчас, это государство? В парламенте драки
сплошные. Всё делят что-то. Стыдно телевизор смотреть. Работы нет. На барахолках не
протолкнуться от желающих продать свои вещи, хоть за, какую копейку. А на улицах реклама
сплошная. Можно подумать, что у народа денег полные карманы.
Наскоро позавтракали хлебом с салом, запивая всё это жидким чаем. Хоть, сало есть.
Спасибо родителям Игоря. Подбрасывают продукты со своего хозяйства. Если бы не они, с
голоду ноги протянули бы. У Ирки мать далеко живёт, и с неё взять тоже нечего. Одинокая
городская женщина. Сама выживает. Вообще, родителей мужа Ирка недолюбливала в ответ
на их отношение к ней. Слишком прижимистые были. Даже жадные. Всё себе в кулак, да
запазуху. Но, салом и сметанкой делились. Даже, пару раз курицу передавали. Свининку бы
ещё. Какой бы борщ можно было бы заделать! Но, и на этом спасибо.
Сполоснув чашки, прошла в прихожую, подошла к зеркалу, посмотрела на себя и
покрутилась. Выглядит неплохо. Среднего роста, в меру худощавая, в меру фигуристая, с
круглым симпатичным лицом, большими зелёными глазами, почти незаметными веснушками
на маленьком аккуратненьком носике и волнистыми русыми волосами, свободно
спадающими на плечи. Ещё бы одежду соответствующую, вообще бы красавица была.
Пальто бы, как у англичанки Василисы. Бешенных денег стоит. Ей проще. У неё любовник
богатый. Из новоявленных бизнесменов. А у Ирки – муж неработающий. Тяжело вздохнув,
быстро поправила макияж, обулась и, чмокнув своих родных, вышла на улицу.
Школа встретила привычной сутолокой. Дети, помладше, носились по двору,
старшеклассники, или стремились быстрее пройти в вестибюль, или, сразу, скрывались за
углом, торопясь выкурить сигаретку перед уроками. Подъехала белая восьмёрка, из которой
выпорхнула десятиклассница в ультракороткой юбочке, послала парню, сидевшему за рулём,
воздушный поцелуй и зацокала каблучками к вестибюлю. Завуч стояла на верхней ступеньке
3
После третьего урока выпало «окно», и Ирка просмотрела, наконец, буклет. Ничего
особенного. Таких фондов сейчас развелось превеликое множество. Вон, Лёня Голубков с
экранов не вылезает, всё «МММ» рекламирует. «Властелина» та же ещё. И все предлагают
немыслимые деньги. Хотя, может и верно всё это? Говорят, кто-то вложился, и теперь
каждую неделю проценты снимает. Можно было бы рискнуть, если бы свободные деньги
были. Если бы были. Тут не знаешь, в чём зимой ходить. Сапоги, того и гляди, развалятся. В
последний раз сапожник долго молчал и качал головой, но, потом, всё же решился взять на
починку.
– Чего задумалась? – присела на соседний стул Танька.
– Да всё об одном и том же, – вздохнула Ирина. – О деньгах.
– А, что о них думать? Тут, думай – не думай, в кармане не прибавится.
– Тебе, Тань, хорошо говорить. Ты не замужем, детей нет, живёшь с папой и мамой. А у
меня семья, сын, муж не работает. Как выживать – ума не приложу.
– Может, стоит в эту «Селенгу» вложить? Говорят, что откат неплохой получается.
– Да, было бы что вложить! Тут не знаешь, что на завтра готовить!
– Расслабься. Хочешь, обрадую?
– Чем же?
– После обеда зарплату давать будут.
– Да ты что? Всю?
– Разогналась. Только за сентябрь.
– А за октябрь?
4
Вечером, придушив недрогнувшей рукой жабу в душе, Ирка купила лишний окорочок и
бутылочку дешёвенького вина. Всё-таки, первая зарплата, да и, давненько они с мужем не
отдыхали вот так. Один окорочок сразу пошёл в суп, а второй – на сковородку. Конечно,
5
Можно и самой под раздачу попасть. Она мужа знала. Вот, только, парни его не знали,
поэтому полезли на рожон. Первый резко вытащил руку из кармана кожаной куртки и
попытался ударить Игоря кастетом. Лучше бы он этого не делал. Муж действовал
молниеносно. Секунда, и рука нападающего сломалась с лёгким треском, а сам он с воем
покатился по земле. Второй выматерился, нырнул в машину и вылез оттуда уже с битой.
Игорь, казалось, биты, вообще, не заметил. Легко поднырнув под удар, он сбил парня с ног и
добавил носком ботинка в лицо.
Ирка орала. Она орала так, как не орала никогда. Игорь сидел с непроницаемым лицом
на стареньком продавленном диване и молчал, уставившись в одну точку.
– Ты понимаешь, что это бандиты? Понимаешь? Ты, что, не мог промолчать? Не убили
же они нас! Зачем было лезть? Зачем? Что ты молчишь? А, если, завтра они подожгут нашу
квартиру? А, если, они тебя на улице встретят и ноги переломают?
– Это, вряд ли, – мрачно ответил Игорь.
– Тогда, мне! Я их так ловко кидать не умею! О сыне ты, в конце концов, подумал? Я к
твоим родителям его отвезла, чтобы они с ним ничего не сделали! Чуть ли не на коленях
уговаривала, чтобы он пару дней у них побыл! Это полуторагодовалый ребёнок! Пару дней
без матери!
Звонок в дверь прозвенел, как гром среди ясного неба. Ирка зажала рот ладонями и
рухнула на стул.
– Ну, вот, пришли, – прошептала она пересохшими от страха губами.
– Сиди, – поднялся Игорь. – Я сам открою.
– Не открывай! – голос сорвался и дал петуха.
– Сиди, говорю!
Игорь вышел из комнаты, и Ирина, с замершим от страха сердцем, слушала, как тот
подошёл к двери, постоял там немного, видимо, разглядывая лестничкую клетку в глазок, и
щёлкнул замком.
– Игорь Владимирович? – раздался в коридоре мягкий мужской голос.
– Да. Это я.
– Вы разрешите с вами поговорить?
– А, вы кто?
– Я вам сейчас всё объясню. Вы разрешите войти?
– А…
– А ребята на лестнице постоят. Я один войду.
Мягкий голос не обманывал. Чувствовалось, что его обладатель не простой человек, а,
как минимум, руководитель. Не помня себя от страха, Ирка потянулась, выхватила из вазочки
ножницы, спрятала их в складках халата и уставилась на дверь, словно ожидая, что сейчас
сюда войдёт чудовище из старых детских кошмаров. Первым в комнату вошёл мужчина
среднего роста, с небольшим пивным брюшком, улыбчивым круглым лицом, на котором
выделялись светло-карие, почти жёлтые, глаза, смотревшие на мир с жёстким прищуром.
Мужчина по хозяйски огляделся, кивком головы поздоровался с Иркой и уселся на стоящий у
стены стул.
– Меня зовут Княжин Виктор Арсеньевич. Для друзей просто Князь. Не слышали?
Лучше бы потолок сейчас упал на голову. Кто же о Князе не слышал? Лидер
преступной группировки, удерживающий город железной хваткой, имеющий процент с
каждой копейки, завалявшейся в кармане горожан и прославившийся жестоким подавлением
любого недовольства. Человек, который не знает слова «Нет», а слово «Да» воспринимает,
как само собой разумеющееся. Сгоревшие магазины и склады, пропавшие люди и найденные
изуродованные трупы – всё это Князь. Не сам, конечно. Его люди. Сам-то он чистенький,
весь в белом, аки агнец, в уютном кабинетике. И не придерёшься. Хотя, кому надо
придираться, если местная милиция вся у него на зарплате?
– Небогато живёте, – нейтральным тоном произнёс гость, нарушив повисшую в комнате
7
тишину.
– Что вам от нас надо? – прошептала Ирка, не в силах говорить в полный голос.
– Ты, хозяюшка, чаю бы сделала. Посидим, почаёвничаем, поговорим.
Ирина перевела взгляд на мужа. Игорь утвердительно кивнул, и она поднялась.
Ножницы выскочили из складок халата и полетели на пол. Звук удара металла о пол был
негромким, но для неё прозвучал, словно набат. Она замерла в ужасе и перевела взгляд с пола
на Князя.
– Рукоделием занимаетесь? – усмехнулся гость, словно не понял, для чего были
припрятаны эти ножницы. – С режущими инструментами осторожнее надо. Как бы не
пораниться.
Из его уст это прозвучало, как угроза, хоть и было сказано мягко и, даже, заботливо.
Ирка, внутренне сжавшись в комочек, проскользнула на кухню и поставила чайник на плиту.
Нужно было бы ещё чего-нибудь к чаю, но в голове было пусто. Только, когда чайник
засвистел, она, словно очнувшись, поняла, что смотрит на розетку с позапрошлогодним
клубничным вареньем, банку которого они, как раз, открыли накануне.
В комнате, так ничего и не изменилось. Игорь всё так же стоял, подпирая плечом косяк,
а Князь сидел на стуле и внимательно разглядывал посуду, стоящую в серванте за стеклом.
Ирина быстро собрала на стол и, наконец, все расселись. Молчание, воцарившееся в квартире
после того, как Князь представился, давило. Казалось, только гость ничего не чувствует.
– Я, собственно, пришёл по поводу вчерашнего инциндента, – наконец, пригубив чай и
посмаковав ложечку варенья, заговорил Князь.
– Тут, такое дело… – попытался объясниться Игорь.
– Дайте мне закончить, – так же мягко, но со стальными нотками в голосе перебил его
гость. – Так вот, вчера произошёл некий инциндент между моими, скажем, сотрудниками и
вами. Как там, кстати, ваш сынок? Не сильно ушибся?
– Не сильно! – страх за ребёнка придал смелости, и сейчас Ирка чувствовала себя
тигрицей.
Ещё слово, и она бросится на него и вцепится ногтями прямо в его глаза. Князь
почувствовал это, глянул на неё своими тигриными глазами в упор, дождался, когда она
опять съёжится и улыбнулся одними уголками губ.
– Всё равно это недопустимо, – продолжил он. – Дети – ангелочки безгрешные. Их
нельзя обижать. Виновные уже понесли наказание, а я, от лица сотрудников и от себя лично
приношу вам свои извинения. Вот. Примите в качестве компенсации.
На стол легла купюра в сто долларов. Игорь с Иркой уставились на банкноту, не веря
своим глазам. Целых СТО долларов!!!
– Я думаю, инциндент исчерпан?
– Дда, – ответила Ирка, переглянувшись с мужем.
– Ну, раз так, то у меня есть к тебе предложение, – легко и непринуждённо перейдя на
«Ты», Князь обернулся к Игорю.
– Слушаю, – Игорёк постепенно отходил от шока.
– Мне понравилось, как ты моих людей уделал.
– Что же тут может понравится?
– Мои люди не из тех, которых каждый поломать сможет. А ты смог.
– Это комплимент?
– Нет. Это приглашение на работу.
– Вы смеётесь? Я уже полгода никуда устроиться не могу, а тут вы.
– Нет. Не смеюсь.
– Тогда, в чём подвох?
– Работа, несколько, специфичная.
– А подробнее?
– Мне нужны люди для особых поручений.
8
Братком муж не стал, что Ирку обрадовало. Когда он появился дома в чёрной униформе
с надписью «Охрана» на спине, у неё отлегло от сердца и появилась надежда на то, что этим
всё и ограничится. С сияющими глазами и гордым видом Игорь выложил на стол аванс в
двести долларов. Сразу помчались на базар и прикупили одежду и обувь. А на зарплату
9
Игорь вывел семью в парк, и они бегали между деревьями и играли в снежки. А потом пошли
в новомодную пиццерию и, выстояв сумасшедшую очередь, лакомились пиццей.
Ирине из школы пришлось уволиться, и она опять засела дома с сыном, занимаясь
домашними делами. И, нельзя сказать, что она расстроилась от того, что перестала
преподавать. Как-то не рвалась больше распинаться перед великовозрастными оболтусами. А
Игорь, словно на седьмом небе был. Ему всё нравилось, и форма, и резиновая дубинка на
поясе, и, вообще, работа. А зарплата – тем более. Как раз наступила весна, и март выдался, на
удивление тёплым. Появилась возможность гулять налегке и демонстрировать всем на улице
свои обновки. Встречающиеся на улице бывшие коллеги с завистью смотрели на её одежду и
посвежевшее лицо. Особенно часто они виделись с Танькой, которая иногда забегала, чтобы
поделиться последними сплетнями и попить натурального кофе, который, с недавнего
времени, прочно обосновался на Иркиной кухне.
– Ты прикинь, – прихлёбывала подруга ароматный напиток. – эта грымза Карелия вчера
на педсовете верещала, как резанная.
– Чего это она?
– Василиска пришла на уроки в дольчиках.
– Ну и что?
– А то, что эти дольчики кислотного цвета, а юбка сверху почти ничего не прикрывает.
Все старшекласники сбежались, стояли, смотрели и слюни пускали. Как она орала!
– А Василиска?
– А, что Василиска? Отморозилась и сидит, ресницами своими нарощенными хлопает.
Ей-то, что? Я уверена, что уже вечером духи ей занесла, или помаду какую-нибудь, и опять
ходит, как ни в чём не бывало. У неё духов этих, как у дурака фантиков. Её Армен, чем
хочешь, обеспечит.
– Что же она, тогда, работает? Я, вон, при первой возможности уволилась.
– Не знаю. Говорит, что языковую практику терять не хочет. У неё мечта: куда-нибудь в
иностранную фирму переводчиком устроиться. Хотя, какая там практика с нашими
дебилами?
– Скажешь тоже. Не дебилы же они.
– А, кто? Учишь их, учишь, а на выходе – ноль. Да, ладно о школе. Как у вас? Как
Игорь?
– Работает. Когда Князь его к себе пригласил, я думала, что он в братки подастся, станет
людям руки выкручивать, да пальцы ломать. Но, пронесло. Где-то на объекте стоит сутки
через двое. Недавно, говорят, вора поймал. Ему премию выписали.
– Счастливая ты, Ирка. Повезло. Муж на работу устроился, зарабатывает нормально.
– Не сглазь. У меня всё время такое ощущение, что это ненадолго.
– Да перестань ты! Всё же нормально! Чего тоску нагонять и себя накручивать?
– Понимаешь, не для того же, чтобы где-то на воротах стоять, Князь его на работу взял.
Для этого, вон, полгорода здоровых мужиков без работы ходит.
– А, для чего, тогда?
– Мне кажется, что к Игорю присматриваются. И, скоро, спокойная жизнь закончится.
– Подожди. А, может, он не подойдёт Князю? Мало ли? Так и останется сторожить.
– Это Игорь не подойдёт? Он на днях пистолетом хвастался. Сказал, что выдали. Зачем?
Раньше, как-то, резиновой дубинкой и газовым баллончиком обходился.
– Ну, может, какая-то производственная необходимость.
– Какая необходимость? Таня, ты слышишь, что говоришь? Если выдали оружие,
значит, существует опасность для жизни. Я боюсь.
– Да не всё так плохо! Не гони волну раньше времени.
Они ещё немного посидели, говоря ни о чём. Настроение испортилось, и Ирка еле
дождалась, когда Татьяна уйдёт. Закрыв за подругой дверь, она прошлась по квартире,
подошла к окну и посмотрела на улицу. Странно, только сейчас заметила, что на почках
проклюнулись ярко зелёные, ещё клейкие, листочки. Весна всё более сильно вступает в свои
10
права. Она всегда любила весну. Вот и сейчас, глядя на залитый солнечными лучами двор, на
душе стало тепло и прежние тревоги отступили куда-то на задний план. Может,
действительно, не всё так плохо? Наверное, зря она паникует раньше времени. Хотелось бы
верить.
Вечером пришёл с работы Игорь. Необычайно возбуждённый, весёлый, он прижал её к
себе, чего давно уже не делал, и Ирка, сразу, почувствовала исходящий от него запах алкоголя
и чего-то кислого.
– Ты випил, что-ли? – удивилась Ирина, выбираясь из крепких объятий мужа. – Что за
повод?
– Держи! – он гордо вытащил из кармана и сунул ей в руки тонкую пачку долларов.
– Что это?
– Премия за хорошо выполненную работу!
– Что за работа?
– Да, ничего особенного. Постоял на подстраховке немного. На пакет, неси на кухню.
Пытаясь заглушить чувство тревоги, возникшее в душе, Ирка подхватила необычно
тяжёлый пакет с логотипом недавно открывшегося крутого супермаркета.
– Ого! – она достала из него и поставила на стол бутылку шампанского, коробку
шоколадных конфет, кольцо полукопчёной колбасы, сыр и большую шишку ананаса с
зелёным чубчиком. – Ты всё это в супермаркете купил?
– Ага, – Игорь выщелкнул из пачки «Мальборо» сигарету и щёлкнул зажигалкой
«Зиппо», прикуривая. – В нём. Решил зайти, посмотреть, что за чудо такое.
Ирка поморщилась, потянулась и открыла форточку. С некоторых пор курить на балкон
он выходить перестал, и она уже смирилась с этим.
– Там же, дорого всё!
– Не дороже денег. Зато, красота какая! Как в музей попал! И персонал весь
предупредительный, вежливый, услужливый. Мы, теперь, только там закупаться будем.
Всё-таки, что-то в Игоре было не так. Возбуждение через край, непонятный блеск в
глазах, и, ещё, этот запах. Кислый, какой-то, и внушающий тревогу. Даже вечера не
получилось, хоть Сёмка быстро уснул и не мешал им наслаждаться деликатесами. Муж тоже
понял это, в какой-то момент поднялся, выскочил из дома и вернулся с бутылкой водки.
– С чего это, вдруг? – удивилась Ирина.
– Это не то, что мне сейчас нужно, – вдруг, непонятно проговорил он, переставив
бутылку шампанского поближе к жене. – Не берёт меня кислятина.
Ирка поднялась и стала нарезать колбасу и хлеб. Игорь дождался, когда она приготовит
закуску и налил себе в рюмку. Ирина пригубила глоток из бокала и посмотрела на мужа. Что
же с ним не так? Сидели молча, глядя друг на друга. Ирина таскала шоколадные конфеты из
коробки, запивала их шампанским, а Игорь, просто, набирался водкой. Наконец, когда в
бутылке оставалось совсем немного, он, молча, встал и нетвёрдой походкой отправился
спать.
Ирина посидела ещё немного, потом убрала со стола, вымыла посуду и тоже прошла в
спальную. Муж спал, раскинувшись на кровати и, слегка, всхрапывал во сне. Одежда
неопрятной кучкой валялась на полу. Видимо, сил убрать её, у него уже не было. Тяжело
вздохнув, Ирка подняла её и принялась развешивать на плечиках. На пол что-то тяжело
грохнулось. Вздрогнув, она оглянулась на мужа и на кроватку с сыном. Не проснулись.
Присев на корточки, пошарила руками по полу и наткнулась на пистолет. Это, он, что, с
оружием домой пришёл? Они его, не сдают, что ли?
С опаской подняла его, чтобы положить на тумбочку и, вдруг, снова ощутила этот
знакомый тревожный кислый запах. От одежды? Нет. От неё, конечно, пахло, но не так
сильно. Запах шёл от пистолета и, словно вспышка, в голове родилась догадка. Это же запах
сгоревшего пороха! Из него стреляли. И стрелял, не кто иной, как Игорь. Но, как? Когда?
Хотя, глупый вопрос. Конечно же сегодня. С прошлого дежурства муж приходил без запаха.
Куда он стрелял? Неужели в людей? А он говорил, что просто стоял где-то на подстраховке.
11
С недавних пор Игорь перестал ходить на дежурства. Его перевели на дневной график,
и, теперь, он ходил на работу каждый день. Даже форму свою носить перестал. Спортивные
штаны «Адидас», кроссовки той же фирмы и кожаная куртка стали его стандартной рабочей
одеждой. Да и сам он стал каким-то жёстким, безапеляционным и, временами, дёрганным.
Что это за дневная работа, Ирка догадывалась, но верить до конца не хотела. Подозрения
подтвердились, когда её бывшая коллега Леночка, увидев её, перешла на другую сторону
улицы. Позже шарахнулась от неё Ольга Петровна в булочной за углом. А, потом, завуч
школы, Калерия Викторовна, при встрече непривычно лебезила, всячески превознося её
педагогические таланты и сокрушаясь, что она ушла из школы. Но, последней каплей, стал
отказ Таньки встретиться. Причём, предлог был явно надуман.
Пришедший с работы Игорь застал жену в слезах. Рядом, сидя на полу, ревел Сёма, а на
плите безнадёжно догорала в кастрюле картошка. Пооткрывав все окна и отключив плиту, он
успокоил ребёнка и присел возле Ирки.
– Ну, что случилось? – приобнял он жену. – Кто обидел мою красавицу?
– Игорь, – всхлипывая, повернулась она к нему. – Скажи честно, ты сейчас быком у
Князя работаешь?
– Ну, можно сказать и так, – смущённо ответил муж.
12
мысли. Теперь, все дни её были забиты салонами красоты, фитнес-центрами, походом по
бутикам, называемым новомодным словом «Шопинг» и встречами с подругами, жёнами
коллег Игоря. А, потом, мужа повысили. Он стал бригадиром, и дела пошли ещё лучше. Куда
делся старый бригадир, Ирка так и не поняла. А на все вопросы Игорь, то отмалчивался, то
отшучивался. Родилась Лидочка. Ирка сдала на права и ездила на «Ауди – 80», Игорь
прикупил себе «пацанский» «Чероки» и они переселились сюда, в этот дом. Нет. Всё-таки,
возвращаться назад, в то полуголодное существование в облезлой двушке она бы не хотела.
Ещё бы муж пил бы поменьше, вообще красота бы была.
Ирка проснулась от того, что заплакала младшенькая, Лидочка. Ещё сквозь сон
вспомнила, что няня отпросилась и сегодня в доме не ночует. Пришлось вставать и, накинув
на плечи шаль, шлёпать по холодному паркету к кроватке, которую на ночь перетащили из
детской. Было зябко. С вечера небо затянуло тучами, разыгрался резкий, шквалистый ветер и
ощутимо похолодало. Даже не верилось, что ещё день назад бегали в босоножках и лёгких
сарафанчиках. Август, а такое ощущение, что октябрь месяц. Ирина прикрыла Лидочку
одеялом, слегка погладила по спинке, и дочь опять засопела носиком-пуговкой. Просто, с
утра раскрылась и замёрзла. А, сейчас, опять приглелась под одеяльцем и, вновь,
отправилась досматривать свои детские сны.
Ирка на минуту замерла, любуясь дочкой. Какие всё-таки дети милые, когда вот так
спят, иногда причмокивая во сне! Спать расхотелось. Она забко передёрнула плечами,
потянулась, взяла у изголовья халат и, одев его, сунула ноги в пушистые тапочки с
помпонами. Мимоходом пронеслась в голове мысль о том, что нужно было с вечера
включить котёл. Ночью бы отопление не помешало бы. Хотя, можно и сейчас включить.
Котёл хороший. За полчаса дом прогреется и мёрзнуть не придётся.
Ирина открыла дверь спальной и вышла на лестницу. Сразу снизу потянуло прокисшим
запахом табачного дыма, увядших салатов, перегара и разлитого пива. Поморщившись, она
спустилась на первый этаж в холл. Игорь спал, раскинувшись на белом кожаном диване,
подложив под голову маленькую бархатную подушечку. Славян храпел в кресле, запрокинув
голову на спинку. Жирная муха, неизвестно откуда взявшаяся, летала вокруг его открытого
рта, и Ирку передёрнуло от омерзения. Вчера опять была пьянка. Игорь притащил сюда свою
бригаду, и они гудели почти до утра. Видимо, сил расползтись хватило у всех, кроме Сявы.
Ну, тот всегда пил больше и хмелел быстрее.
Взгляд упал на журнальный столик красного дерева. Столешница, выполненная из
драгоценной породы, была безнадёжно испорчена окурками и заставлена тарелками с
остатками закуски. Три бутылки из-под «Наполеона» польского разлива, две – из-под
греческой «Метаксы», и несколько литровых – из-под спирта «Рояль» валялись на полу.
Вздохнув, Ирка пересекла холл и, открыв дверь в подвал, спустилась туда. Газовый котёл
завелся пол оборота и весело загудел пламенем. Сразу потянуло теплом.
Выходить в холл и опять видеть этот бардак не хотелось. Пьянки надоели, но сказать
что-то против, было нельзя. Весь этот двухэтажный дом в элитном районе, коллекционная
мебель, аппаратура, прислуга, английский газон и кованая ажурная ограда, всё это было у
них, благодаря Игорю. Сейчас бы, Ирка без сожаления бросила бы всё это и переселилась бы
назад, в обшарпанную двушку в спальном районе, лишь бы не видеть эти пьянки. Не здесь,
так ещё у кого-то, или в одном из кабаков, принадлежащих Князю. Она уже и забыла, когда
мужа трезвым по вечерам видела. Даже, слёзы навернулись.
Хотя, чего Бога гневить? Тогда они с хлеба на воду перебивались. Игорь работу
потерял, она в школе за гроши трудилась. Лишний раз мясо купить не могли. Да, что там
мясо? Окорочок на всю семью – вот и всё, что можно было себе позволить. И то, не каждый
день. А у них, тогда, ещё полуторагодовалый Сёмка был. Нет. Не вернулась бы она назад.
Ещё раз окунуться в это полуголодное существование? Ни за какие коврижки!
Галка уже ждала возле своего маленького малинового «Митсубиси» и явно нервничала.
15
– Сколько ждать можно? – с ходу накинулась она, еле дождавшись, когда Ирина
припаркует свою «Ауди» и вылезет из машины.
– Всего на пять минут опоздала. Чего нервная такая?
– Мой козёл всего триста баксов оставил, прикинь! Что я на эти деньги сделаю?
– Ну, на силиста хватит. Может, на фитнес что-нибудь останется.
– А шопинг? А кафе?
– Ну, значит, шоппинг сегодня только у меня будет. Потерпишь. А в кафе я тебя угощаю.
– Не, ну ты видала? Вот козёл! У него точно есть кто-то!
– Кто?
– Другая баба.
– Да все они с бабами оттягиваются, когда дома не бухают. А то ты не знала, наивная.
– Нет, не такая. Любовница постоянная.
– С чего ты взяла?
– А, что он тогда в последнее время деньги жмёт? Раньше не был таким жадным. Ну,
найду я эту тварь, все волосы повыдираю!
– Ладно тебе. Успокойся. Пошли, вон, нам уже администратор машет.
– Пошли.
Они вошли в фойе со стойкой ресепшна у дальней стены и мягкими диванами,
креслами и журнальными столиками, заваленными глянцевыми журналами. Ирка помнила,
как в первый раз пришла в такой элитный салон. Тогда всё было дико и страшно, а цены,
отображённые в прайсе, внушали ужас. Денег в кошельке, конечно, было предостаточно, но
сама мысль, что нужно отдать столько за простую укладку была непривычной.
Администратор сразу захлопотала возле них, предложив кофе, а, получив отказ, сразу
провела в кабинеты.
Полтора часа релакса, и они обе вышли из салона красавицами. Напротив стоял
небольшой, но уютный кафетерий, и они решили зайти и попить кофе с круассанами. Точнее,
решила Ирка, а Галке пришлось смириться и следовать за подругой. В прошлом году они с
Игорем ездили в Париж, и первое же летнее кафе, кажется, на Монмартре, сразило её
наповал. После этого, она не упускала случая, хотя бы раз в день вот так посидеть за
чашечкой кофе в приличном кафетерии.
– А видала, какой у них стилист новый? – трещала Галка. – Ну, тот мальчик
молоденький. Правда, симпатичный?
– Забудь, – со смехом отмахнулась Ирина.
– А, чо забудь, сразу? Мальчик миленький такой! Видела, какие ресницы? А пальцы
какие красивые! И попка такая сексуальная! Вот бы его в постель затащить!
– Забудь, говорю! Он не по бабам.
– Да, брось! Нет. Не может быть!
– Может. Видела маникюр у него?
– Ну и что?
– А говорит как? Манерно слова растягивает. И походочка.
– А что походочка?
– Да он задницей как баба виляет! Неужели не заметила?
– Вот времена!
– А ты как думала? Так что, не возьмут его твои женские чары.
– Ладно. Сейчас куда едем?
– В ЦУМ. Помнишь, вчера пальтишко присмотрела я?
– Это то бежевое? Трапеция? Кашемировое?
– Да. Мне сегодня на него Игорёк бабки отслюнявил.
– Вот кому с мужем повезло! Не то что мой козёл! Прикинь…
– Знаю, знаю, знаю. Дал тебе всего триста баксов.
– Вот именно! А я просила его! Я, ведь, тоже кое-что присмотрела. А сейчас, буду, как
нищенка, смотреть на всё голодными глазами и ассистировать тебе, как бедная родственница.
16
В последнее время школа снилась всегда к неприятностям. Вот и сейчас, весь сон
простояла у доски, а утром проснулась со стойким ощущением, что сегодня что-то случится.
Ещё и Игорь дома не ночевал. Опять какие-то дела ночные нарисовались. Он, вообще, как его
бригадиром назначили, дома стал реже появляться, и Ирке, порой, казалось, что всеми этими
деньгами, что он ей давал, на самом деле просто откупался. С утра всё валилось с рук, и она,
наконец, просто налила себе стакан вина и уселась на диван в гостинной, бездумно глядя в
одну точку. На экране телевизора мелькали какие-то картинки, монотонно бормотал
телеведущий, но ей, однозначно, было не до популярного ток-шоу. Душа ныла, и Ирка
поймала себя на мысли, что ждёт дурных известий.
Словно спохватившись, она отставила в сторону бокал и схватила телефон. Номер
Игоря в контактах нашёлся быстро, и она нажала на кнопку с изображением зелёной трубки.
«Самсунг» немного помолчал, а потом выдал серию длинных гудков. Муж не отвечал. Не
отвечал он и через пять минут, и через полчаса. В принципе, такое бывало, и, довольно часто,
но, сейчас, тревога острой занозой поселилась в сердце. Во дворе раздались шаги, и Ирка
бросилась к окну. Нет, не муж. Няня с Лидочкой с прогулки вернулись.
Подумалось, вдруг, что она, в последнее время, слишком мало общается с детьми.
Особенно с дочерью. Сыну-то не так уже и нужно общение сматерью. Шесть лет пацану. Ему
больше стрелялки на приставке, да игры во дворе. Дождавшись, когда они переоденутся в
домашнее, Ирина взяла Лидочку на руки и прижала к себе. В груди снова заныло. Сверху, с
гиканьем, по лестнице сбежал Сёмка и, поставив на пол радиоуправляемую машинку, стал
гонять её по паркету. Бросив случайный взгляд в телевизор, она вздрогнула, увидев на экране
знакомую машину, на фоне которой что-то быстро говорил репортёр, шикнула на сына, чтобы
перестал шуметь, и прибавила звук.
– … начальник полиции, – тараторил журналист, удерживая в руках здоровенный
микрофон с логотипом местного телеканала. – Несмотря на его заверения, криминальные
разборки в городе повторяются с пугающей регулярностью. Сегодня от случайной пули
погибла молодая женщина, оказавшаяся неподалёку. И это уже не в первый раз, когда гибнут
обычные жители. В прошлый раз, хочу напомнить, мужчину в собственной квартире убила
автоматная очередь, выпущенная поверх голов и попавшая в окно. Хочется спросить у
властей города и правоохранительных органов, когда, наконец, мы сможем ходить по улицам
города, не опасаясь попасть под шальную пулю?
Машина была Игоря. Это она узнала сразу по виднеющейся сквозь ветровое стекло,
свисающей с зеркала заднего вида иконке, которую сама ему подарила не так давно. Ирка
опять схватила со столика телефон и снова позвонила мужу. Ничего не изменилось. Длинные
гудки и всё. Лидочка заплакала. То ли от того, что почувствовала волнение мамы, то ли
Ирина сжала её слишком сильно. Няня прибежала на плач и, видя состоянии Ирки, забрала
ребёнка и унесла её в детскую, успокаивая по дороге. Из кухни потянуло чем-то вкусным.
Точно! Это котлеты. Вчера вечером она сама кухарке утверждала меню на день. Перекусить,
17
что ли? Как раз время обеда. Вряд ли кусок в горло полезет, но Ирина поднялась и поплелась
в столовую. Время обеденное, всё равно пора кушать, да и сидеть и бездумно пялиться в
телевизор не хотелось.
С улицы раздался шум моторов нескольких машин. Сердце ухнуло куда-то вниз, а в
глазах потемнело. Домофон запиликал, и, впервые, этот мелодичный перезвон прозвучал для
неё тревожным набатом. Ирина рванулась в прихожую и увидела на экране лицо Крота.
Всегда улыбчивое, сейчас оно было мрачным. Рука, внезапно, стала настолько тяжёлой, что
не было сил поднять её и нажать кнопку. Тем более, что всё тело сопротивлялось этому,
словно, если она сейчас не откроет дверь, то плохие новости обойдут дом стороной.
– Аглая Викторовна! – наконец вынырнула она из ступора. – Откройте гостям,
пожалуйста!
Домработница, проводив взглядом метнувшуюся в гостинную хозяйку, вышла в
прихожую и открыла калитку с домофона. Ирина забралась с ногами на диван и, схватив
бархатную подушечку, прижала её к животу, словно отгородившись ею от всего мира. За
окном раздались шаги, из прихожей донёсся сдавленный шёпот и, наконец, в гостинную
вошли Ромка, Крот, Пендель и Стив. Все ребята из бригады мужа. Словно хватаясь за
соломинку, Ирка уставилась на вход, надеясь, что сейчас, следом за братвой, сюда войдёт
Игорь. Но Игорь не вошёл.
– Где он? – прошептала она пересохшими губами.
– Ир, тут такое дело, – переглянувшись с остальными, проговорил Крот. – У нас стрелка
была.
– Где он!
– Короче, дело до волын дошло.
– Где он!
– Завалили Гоблина. Там ещё пацанов положили. Вот, все, кто остался.
Небо упало на голову и наступила темнота. Ни света, ни звуков. Только ватная,
обволакивающая темнота.
Похороны прошли, словно в тумане. Все хлопоты взял на себя Князь. Ирка целыми
днями сидела у себя в комнате, не выходя из оцепенения, сковашего её разум. Даже на
похороны её забрали, словно сомнамбулу. Механически переставляя ноги, она вышла из
дома, села в машину к Стиву, бездумно, всю дорогу, смотрела на проносящийся за стеклом
город, потом, когда остановились, вышла, обвела невидящими глазами толпу, собравшуюся
возле установленных в ряд гробов, задержала взгляд на одном, где лежал Игорь, и, вдруг,
завыла во весь голос.
После похорон ничего не изменилось Она так и сидела сутками на диване, уставившись
в одну точку. Даже, спала тут же, в гостинной. Родители Игоря приезжали на похороны и два
дня жили в доме, но она их даже не замечала. Они ей что-то говорили, пытались как-то
привести в себя, но всё было бесполезно. Так и уехали к себе в деревню. Несколько раз
приходила Галка и пыталась, безрезультатно, растормошить. Потом, махнула рукой и
пропала. Даже дети не могли вывести её из этого сомнамбулического состояния. Жизнь,
вдруг, окрасилась в серые тона, всё стало совершенно безразлично, а как жить дальше без
Игоря, она совершенно не представляла.
Из ступора удалось выйти, только, спустя две недели после похорон. Сёмка, как обычно
в своей манере, вприпрыжку спускался по лестнице и, вдруг, оступившись, кубарем полетел
вниз. Громкий рёв огласил пространство. Ирка подняла голову и увидела сына, сидящего на
полу и обхватившего коленку. Кровь, стекающая по ножке, сразу бросилась в глаза. В груди,
словно кипятком плеснуло, она вскочила, сгребла ребёнка в охапку и, в унисон Сёмке,
разрыдалась. Слёзы градом катились по её лицу, но это были не те слёзы, выжигающие до тла
душу, а очистительные, вымывающие весь тот дурман, в котором она жила эти недели.
Потом, спохватившись, бросилась в столовую, где в одном из ящиков серванта была
аптечка. Навстречу, чуть не столкнувшись с ней выбежала домработница с чемоданчиком, на
18
крышке которого был изображён красный крест. Это ещё Игорь озаботился, когда, однажды,
пришёл домой со сбитыми костяшками пальцев и резанной раной на плече, и у них дома не
нашлось даже порядочного бинта. Вдвоём, словно наседки, они принялись хлопотать возле
мальчика, заливая ранку перекисью водорода и накладывая на коленку пластырь.
Сёмка успокоился и уселся возле телевизора смотреть мультики про черепашек-ниндзя,
а Ирка вернулась в гостинную. Голова заработала, и, теперь, стоило подумать, как жить
дальше. Игоря нет и уже не будет никогда. Но остались Сёмка и Лидочка. Нужно
устраиваться на работу. Кое-какие накопления, конечно, есть. Игорь не тратил деньги
направо и налево, а откладывал. Да и ребята на похороны пухлый конверт собрали. Но
деньги не бесконечны. От домработницы и кухарки придётся отказаться, конечно, а няню
придётся оставить. Кто-то же должен сидеть с детьми, пока она будет на работе.
К Князю нужно будет съездить. Две недели после похорон прошло, а он так и не
объявился. Как-то непорядочно с его стороны. Всё-таки, погиб его сотрудник. Мог бы и
заехать, соболезнование выразить. А, может, заезжал, просто она в своём состоянии этого не
запомнила? В любом случае ехать к нему надо. Может, с работой поможет. Или пенсию
какую по случаю потери кормильца организует. Как-никак, Игорь не из последних у него
был. До бригадира дорос. Размышления прервал сигнал домофона. Кто бы это мог быть?
Неужели, Галка? Ирина прошла в прихожую и посмотрела на экран. Князь. Лёгок на помине.
Неожиданно разволновавшись, она непослушным пальцем ткнула в кнопку и осталась на
пороге, дожидаясь гостя.
– Ну, как ты? – участливо поинтересовался Виктор Арсеньевич, проходя мимо Ирки в
гостинную.
– Как я могу быть? – развела она руками. – Вот, думаю, как жить дальше.
– И, что надумала?
– Работа мне нужна.
– Правильно. Тебе работать надо. Игоря теперь нет. Нужно думать, как детей кормить,
где жить.
– Не поняла. Как это, где жить? Здесь, конечно!
– Здесь, Ириша, жить у тебя не получится. Это уже не твой дом.
– Что вы такое говорите? Мы с Игорем его покупали. У меня и документы на него есть.
– Ну, это, пока. Завтра к тебе заедет нотариус и ты подпишешь дарственную на моё имя.
– Как же так, Виктор Арсеньевич? За что?
– Ты, Ириша, не обижайся. Я, против тебя, ничего не имею. Только, последнюю стрелку
Игорь тупо слил. В результате, я потерял крупную сумму денег. А деньги, как известно, счёт
любят.
– Он погиб там.
– По глупости. Не довёл бы до стрельбы, дожал бы словами, такого бы не получилось.
Сам виноват. И, скажи спасибо, что я с тебя полную сумму не требую. Домом рассчитаешься
со мной и разойдёмся краями. Я свои деньги никогда и никому не прощаю.
– Сколько вы потеряли? – Ирка принялась лихорадочно прикидывать, какой суммой она
располагает в данный момент.
– Поверь, такие деньги тебе, даже, и не снились. Я потерял очень много, и хочу, хотя
бы, часть, компенсировать. Так что, завтра перепишешь на меня дом и ищи себе новое жильё.
Я, в принципе, всё. Пойду. А ты держись. Не раскисай.
Князь, уже, давно ушёл, а Ирка всё сидела, пытаясь переварить то, что услышала. О
том, чтобы пойти против и не переписывать дом, речи быть не могло. И её и детей тут же, в
садочке, и похоронит. Не сам, конечно. У него много отморозков, способных любой приказ
выполнить. Она открыла сотку и принялась шарить в контактах. Крот. Палец завис над
кнопкой с изображением зелёной трубки. Позвонить? А, что это даст? Крот против хозяина
не попрёт. Да и другие пацаны тоже. Так что, впутывать их в это дело не стоит. Да и,
бесполезно это.
19
ещё, что там смотреть. Можно подумать, что она каждый день квартиры покупает. С кем бы
посоветоваться? А не с кем. Впервые за всё время, Ирина поняла, что, по большому счёту,
она одна в этом опасном мире. Нет, ни подруг нормальных, ни друзей, да и знакомых не так
много. От отчаяния комок подступил к горлу и опять захотелось плакать. Усилием воли она
подавила это желание и взяла себя в руки. Когда-нибудь она сядет и выплачет всё, что
накопилось. Но это будет потом, когда жизнь войдёт в размеренное русло. А сейчас она
должна быть сильной и собранной.
– Да ты что? Где? А, вижу твою машину. Давай, поднимайся быстрее. Правда, у нас
снова лифт сломался, так что, ножками придётся.
Галка жила на четвёртом этаже, и непривыкшая к таким подъёмам Ирина быстро
выдохлась и запыхалась.
– Ну, мать, ты совсем раскисла, – скептически оглядела её подруга. – Всего-то
четвёртый этаж, а выглядишь так, словно на Эверест взобралась.
– Это тебе привычно каждый день туда-сюда, вверх-вниз. А я, если забыла, в своём
доме живу. Выше второго этажа не приходится ходить.
– Тренироваться надо.
– Ага. Сейчас мне, только и осталось, что спортом заняться. Гири тягать и на турнике
кульбиты выписывать.
– А, что? Игоря нет, конечно. Но его и не вернёшь. Оттуда ещё никто не возвращался. А
ты – баба молодая, симпотная. Надо дальше жить. Личную жизнь, как-то, налаживать. Форму
потеряешь, кто на тебя посмотрит? Бабий век короток. Время нельзя терять.
– Что ты такое говоришь? У меня дом отобрали, работу искать надо, а она про личную
жизнь мне талдычит!
– Кто отобрал? – ахнула Галка.
– Кто ещё может? Князь, конечно! И квартиру, и машину Игоря.
– Ты серьёзно?
– Нет, блин, шучу!
– Нет, ну, сволочь! Я знала, конечно, что от него ничего хорошего ждать не приходится,
но, чтобы так! И «Чероки» забрал?
– А я тебе о чём говорю?
– Хоть бы машину оставил! За «Чероки» можно квартирку небольшую купить. Так,
тебе, что, жить негде?
– Неделю он мне на переезд дал. Деньги кое-какие, остались. Так что, купить двушку
мне по силам.
– Присмотрела что-нибудь?
– Пока, только объявления выбрала. Нужно проехать и посмотреть.
– Вместе поедем. Сейчас, я только соберусь.
– Погоди, не спеши. Давай посидим просто, чай попьём, поговорим. Мне нужно
выговориться.
– Конечно! Сейчас чайник поставлю.
В тот день они уже никуда не поехали. Сначала пили чай под разговоры о создавшейся
ситуации. Потом, Галка достала бутылку вина, а Ирка, опьянев после первого же бокала,
принялась вспоминать различные случаи из семейной жизни. Бутылка закончилась быстро, и
Галка извлекла на свет коньяк из Ромкиных запасов. А дальше уже пошли слёзы и сопли.
Домой Ирка попала уже вечером, на такси, оставив свою «Ауди» на стоянке.
С непривычки, рано вставать было трудно. Пересилив себя, соскочила, накинула халат
и, сунув ноги в тапочки, побежала в ванную комнату умываться. Потом, накормила
полусонных детей, быстро их одела, усадила в машину, погрузила вещи в багажник и,
наконец, выехала со двора. Лидочка быстро уснула, а Сёмка прилип к стеклу, глядя на
проносящиеся мимо дома. Людей было мало, как и машин, поэтому из города выехала
быстро.
Выскочив на трассу, Ирина притопила педаль газа, и «Ауди», словно застоявшийся
жеребец, радостно рванула по пустой трассе. Ирка любила скорость и частенько, вот так,
вырывалась из бесконечной суеты и тесноты города и мчалась, куда глаза глядят, наслаждаясь
свободой. Когда это было? Ещё в той, прошлой жизни. Вдруг, подумалось, что детей, в
ближайшую неделю, а то и больше, она не увидит. А тут, гонит, как сумасшедшая, словно
спешит избавиться от них. Даже стыдно стало. Но, на сегодня ещё запланированы поиски
25
можно будет заезжать. Правда, неделя, которую дал Князь, ещё не прошла, но тянуть Ирка не
хотела. Это, как собаке по частям хвост рубить. Лучше сразу и быстро.
Приняв решение, она резко развернула машину и, проскочив перекрёсток на красный,
под возмущенное гудение клаксонов помчалась домой. Голова работала, словно счётная
машинка, накидывая задачи на ближайшее время. Надо уложить вещи, завтра утром связаться
с бабушкой и узнать, когда она выезжает, чтобы забрать у неё ключи. Если завтра, в первой
половине дня, квартира освобождается, то сразу и переехать. Потом заехать в ГорОНО, чтобы
пробить почву начёт садика. Естественно, что законными способами получить место не
получится, но взятки ещё никто не отменял. Заодно в ГорОНО можно будет насчёт работы
поговорить. Естественно, тоже через взятку. Эх, где бы ещё денег столько взять, чтобы на все
взятки хватило?
привлекала внимание клиентов, что после девяти здесь выступали популярные музыкальные
коллективы города. Интересно, кто в этот раз? Музыканты незнакомые. Хотя, вон того,
лохматого в водолазке, настраивающего бас-гитару, она где-то видела.
Наконец, барабанная дробь с окончанием по тарелкам возвестила о готовности
музыкантов к выступлению, и на эстраду вышла миниатюрная девушка в облегающем
серебристом платье, ниспадающем до самого пола. Ирка пригляделась и узнала Мелинду.
Сильно! Восходящая звёздочка, успевшая засветиться даже в Москве. Небольшой проигрыш,
и певица запела низким грудным голосом.
А на улице снег,
А на улице дождь,
А на улице боль, уходящая в ночь.
За окном тишина,
За окном ни души,
Только я у окна тихо плачу в тиши.
Ирка заслушалась и, внезапно, поняла, что это песня про неё. Не про неё прошлую или
нынешнюю, а про неё будущую. Именно это предстоит ей в ближайшее время на убогой
кухне в её новой квартире. Одинокие вечера и, то дождь, то снег за окном. Вспомнился
покойный муж, и в душе заныло. Игорь, Игорь! Что же ты наделал!
– Разрешите вас пригласить?
Ирка вздрогнула и подняла голову. Перед ней стоял высокий мужчина лет тридцати,
коротко стриженный, крепкий и, чего греха таить, симпатичный. По-крайней мере, в
Иркином вкусе. Ей всегда нравились такие мужчины, с открытым лицом, слегка квадратным
подбородком, ясными голубыми глазами, прямым носом и широкими бровями вразлёт. И ещё
этот взгляд, уверенный и сильный. Танцевать она не собиралась, но перед этим взглядом
устоять не смогла.
– Да, конечно, – ответила Ирина, не отрываясь от его глаз.
Она поднялась и приблизилась к нему. Мужчина слегка, в рамках приличия, прижал её
к себе и уверенно повёл в танце. Танцевать он умел и Ирка впервые за последнее время
почувствовала себя слабой женщиной, а не пытающейся выжить самкой.
– Вы хорошо танцуете, – сделала она комплимент партнёру.
– Ну, это громко сказано. Так, умею немного. Не более того.
– Я раньше вас тут не видела.
– А вы всех тут знаете?
– Не всех, конечно, но лица знакомые повсюду. Я раньше тут завсегдатаем была, так
что, примелькались. А вы – человек новый.
– Да, я приезжий, – он кивнул в сторону столика, за которым сидела мужская, довольно
шумная компания. – Мы в командировке тут.
– А про «Глорию» откуда узнали?
– Мы и не знали. Просто поселились в гостиницу неподалёку, решили отдохнуть
вечерком. Собрались и пошли по улице в поисках чего-нибудь подходящего. А тут это кафе
попалось. Неплохое место.
– Да, хорошее.
– Вы сказали, что раньше сюда часто захаживали. А сейчас, что?
– Сейчас не до кабаков. Это подруга меня вытащила сегодня.
– У вас что-то случилось?
– С чего вы это взяли?
– У вас в глазах боль. И, знаете, такая, уже, привычная боль, с которой вы уже
стерпелись и научились жить.
– Вы психолог?
– Нет. Я военный.
– Откуда, тогда, такие познания в психологии?
– Любой офицер, немного, психолог. Мы же с людьми работаем. В армии всякое бывает.
31
Магазинчик был тут же, за домом. Отдельно стоящее одноэтажное строение с высоким
крыльцом и забранными решётками витринами. Ирка поднялась по бетонным ступенькам, и
остановилась у двери. На белёной стене ветер трепал криво приклеенный листок бумаги.
Больше автоматически, чем по нужде, остановилась и прочитала, придерживая уголок
пальцем. Обыкновенное объявление. «Магазину требуется ночной продавец». За прилавком
стоял мужик с красными от недосыпа глазами. Хмуро буркнув в ответ на пожелание доброго
утра, он поставил на витрину бутылку молока, принял деньги и, не дожидаясь, когда Ирина
выйдет, отошёл и уселся на лежанку в углу за прилавком.
Она подхватила бутылку, скользнула взглядом по выставленным на стенде пачкам
сигарет, мимоходом пожалела, что не курит, и побежала назад. Если бы курила, наверное,
легче было бы. Хотя, кто знает? Алкоголь, ведь, не помогает? Чем, тогда, табак поможет?
Надо работу найти. Говорят, когда много работы, все мысли на второй план отходят.
Особенно, если труд тяжёлый. Замок в двери слегка заедал, и открыть его удалось только с
третьего раза. После уличной сырости дома было тепло и уютно. Ирка прошла в кухню и
занялась омлетом. В животе заурчало, одобряя это занятие. Запиликал «Самсунг». Она
раскрыла трубку и прижала к уху, не переставая орудовать венчиком.
– Привет, Ир! – раздался в трубке голос Галки. – Ты, как, встала?
– Встала. Даже, за молоком сбегать успела. Омлет делаю.
– Ну, ты хозяюшка! Раньше не бегала.
– Раньше я до одиннадцати спала, а продуктами у меня кухарка занималась.
– Что планируешь на сегодня?
– В ГорОНО хочу смотаться, насчет детского сада и работы порешать.
– Да что ты там порешаешь?
– За деньги можно попробовать.
– Я, кстати, тебе поэтому и звоню. Есть клиенты на шубу и на другие шмотки. Будешь
дома?
– Когда?
– После обеда.
– Перед тем, как приехать, позвони. Я не знаю, сколько в ГорОНО пробуду.
– Хорошо. А зря ты уехала вчера так рано. Там так весело было.
– Весело, Галя, было, потому, что я ушла. А, пока я была там, все отмороженные
сидели. Не хотели со мной общаться.
– Да ладно тебе преувеличивать!
– Я и не преувеличиваю. Видела, как меня старательно не замечали.
– А с кем это ты там танцевала? Такой мужчина интересный!
– Военный. Они сюда в командировку приехали и случайно на «Глорию» набрели.
– Ну и?
– Что и?
– Ну, продолжение было? Ты поэтому так рано смылась?
– О чём ты говоришь? Я мужа недавно похоронила! Какие, уж, тут амуры? Его,
прикинь, тоже Игорь зовут. Он, как только, имя назвал, меня, словно, кипятком обдало. Всё
желание отдыхать пропало. Поэтому и уехала.
– Дела-а! Ладно, беги в свой ГорОНО. После обеда подъедем.
– Позвони, сначала.
– Слышала уже. И усвоила. Пока.
– Можно?
– Да, заходите, – тётка, видимо, прибарахлилась новыми туфлями, сейчас стоявшими на
приставной тумбочке слева от стола, и была в хорошем расположении духа. – Что вы хотели?
– Видите ли, Наталья Васильевна, – замялась, не зная с чего начать, Ирина. – Мне бы
детей в садик устроить.
– А, что вы ко мне с такими вопросами? Идите в отдел, пишите заявление и ждите
своей очереди.
– Но, вы же понимаете, что очередь такая, что выстоять её и попасть в садик –
нереально.
– Понимаю, но ничего не могу сделать. Вопрос не ко мне, а к правительству. Я на свои
деньги недостающие садики построить не могу. У меня нет таких денег.
Ирка покосилась на новые туфли на тумбочке. Да уж. На садики, может, не хватит, а на
итальянскую обувь – вполне.
– Но, ведь, можно же решить вопрос, как-нибудь, по-другому? Мне очень нужны два
места. И, поверьте, я умею быть благодарной.
– Какого возраста дети? – взгляд Натальи Васильевны стал цепким и сосредоточенным.
– Два года девочке и шесть лет мальчику. Мне бы, где-нибудь, в Залесском районе.
– Ну, это, как получится, – она сняла трубку внутреннего телефона. – Сима! Занеси мне
папку по очередникам.
Сима, высокая, костлявая девица с лошадиным лицом, пришла минуты через две и,
мимоходом скользнув по Ирке взглядом, протянула начальнице картонную папку
скоросшивателя, до отказа набитую бумагами.
– Всё, иди, – царственным жестом проводила подчинённую Наталья Васильевна и
углубилась в бумаги. – Так, есть возможность сунуть ваших ребят в «Солнышко». Как раз в
вашем районе. Трудно будет, конечно…
– Естественно, – с готовностью согласилась Ирка. – Сколько я вам буду должна?
– Сейчас идите в отдел, напишите заявление, приложите необходимые документы. Там
вам скажут, какие. А завтра, в это же время, привезёте по двести за каждого ребёнка. Потом,
пройдёте медкомиссию и в садик милости просим.
– Двести рублей? – не поняла Ирка.
– Да. Зелёных и американских.
Бумаги оформили быстро и она, кивнув на прощание Симе с лошадиным лицом, села в
машину и поехала домой. На удивление, машин на дорогах было не очень много, езда
получилась комфортной и была возможность подумать, не отвлекаясь, особо, на дорогу.
Мысли, сами собой, уже привычно вернулись к деньгам. Даже странно становится. В
последнее время только о них и думается. А сумма конкретная. Четыреста долларов это не
шутки. Круто тётка завернула. Правда, есть надежда на шубу. Галка говорила, что клиент на
неё есть. Но, всё равно, денег жалко.
Уже, подъезжая к дому, вспомнила, что говорила та училка в ГорОНО. Наверное,
действительно, стоит заехать в детский сад и присмотреться к жизни и быту. Тем более, что
садик неподалёку, за разливайкой, метрах в двухстах. Проехав по дорожке между двумя
пятиэтажками, свернула к обочине и остановилась возле решётчатых ворот. В воздухе стоял
разноголосый детский гомон. Как раз, время прогулки у детей.
Ирка вышла из машины и пошла вдоль забора. Через редкие стальные пруться
территория просматривалась хорошо. Можно и внутрь не заходить. Сразу возле входа стояло
одноэтажное кирпичное строение, из которого явственно тянуло тушённой капустой. Видать,
кухня там у них. Потом, основательно заросшая кустами территория вокруг потрескавшегося
бетонного неглубокого бассейна, заваленного разным хламом, а, после него, уже, сами
участки, на которых прогуливались группы. Словно в детство попала. Те же деревянные
домики, песочницы под грибками, да качели.
А детей, действительно, было много. Участки, явно, не были рассчитаны на такое
35
одевали её тут же, нимало не стесняясь, и бежали в коридор к древнему трельяжу, чтобы
покрутиться перед зеркалом. Процедура утомила и, когда закончилась, как пишут в газетах, к
обоюодному удовлетворению сторон, Ирка еле сдержала вздох облегчения. Галка ускакала с
подругами, на прощание выразительно показав глазами на Людмилу и ещё раз посоветовав
подумать. Ирка устало кивнула. Не объяснять же ей прописные истины о том, что кредиты
ещё и отдавать надо. А, как говорится, занимаешь чужие, а отдаёшь свои.
Оставшись одна, прошла в зал и собрала те вещи, которые не удалось продать. Потом
села и посмотрела на две стопки денег. Одна – баксы, другая – рубли. Шубу, конечно, было
жалко. Но, в принципе, выручила неплохо. На жизнь, пока, хватит. И Сёмке на подарок к
новому году. Хорошо, ещё, возраст у него небольшой. Запросы, пока, по карману. Старше
станет, и запросы вырастут. Душа заныла. В последнее время она от себя гнала мысли о
детях, стараясь чем-нибудь отвлечься. Соскучилась сильно, но, пока, привозить их в город
было нельзя. Свяжут по рукам и ногам. Нужна работа. А она сама не придёт. Её искать надо.
Похоже, в школу устроиться не получится. Надо что-то другое искать. Может,
делопроизводителем куда-то, или секретаршей? Надо бы обзвонить немногих оставшихся
знакомых и попросить о помощи. Глядишь, кто-нибудь из них и подскажет что-то.
Два дня поисков не дали ничего. С работой было глухо. К вечеру четверга Ирка уже
была готова лезть на стенку от отчаяния. Все, к кому она обращалась, только
многозначительно охали и признавались в собственном бессилии. Да и знакомых, кому она,
даже, просто позвонить могла, не так уж и много осталось.
– Понимаешь, – говорил ей, пыхтя в трубку, Клешня из бригады Игоря. – Где я и где
офисы? Не торговкой – реализатором же тебя на рынок устраивать?
– Что ты говоришь, Ира? – вздыхала в микрофон Мария Александровна, главный
бухгалтер одной из серьёзных фирм. – Даже, штат уборщиц укомплектован под завязку!
– Не, нет, и ещё раз нет! – горячился Аркадий Владимирович, мент из отдела по борьбе
с организованной преступностью. – Никаких мест. Особенно для тебя! Ты же, как жена
лидера преступной группировки, тоже в разработке числилась. Кто же тебя в ментуру
возьмёт?
– Ириша! – горячилась Зиночка из городской администрации. – Неужели ты думаешь,
что, если бы что было, я бы тебе не предложила? Ничего нет.
– Да что ты? – восклицала Тамарка, владелица салона красоты. – Как ты себе это
представляешь? Кем? Маникюрщицей или парикмахером? Ты, хоть, раз причёску делала?
Ногти, может, ещё себе красила, но это не маникюр. У меня мастера все высшей
квалификации. А поломойкой ты сама не пойдёшь.
Ирка подумала, что ещё пару месяцев без работы, и она, точно, поломойкой согласится.
Только не к Тамарке, конечно. И так в каждом случае. Единственной надеждой оставался
Виталик, помощник директора сети магазинов электроники. Обещал попробовать пристроить
в один из филиалов менеджером. Даже, если получится, старшим менеджером. Но это станет
ясно только после Нового Года. Значит, нужно подождать. А, пока, заняться праздником.
Самой Ирке, конечно, не до веселья, а детям, особенно Сёмке, праздник портить не надо. В
детстве Новый Год всегда ассоциируется с волшебством. Не стоит разочаровывать ребёнка.
Галке было не до подруги. Моталась по магазинам, покупала новые шмотки, подарки и
договаривалась со знакомыми о том, где встречать праздник. Изредка, в перерывах между
бутиками звонила, конечно, но разговоры были короткими, на бегу, и быстро сворачивались,
потому что «Там такая классная кофточка!» или «Если бы ты видела, какие обалденные
сапоги на вот такенном каблуке!». Честно говоря, Ирке этих мимолётных разговоров вполне
хватало. В последнее время накатила апатия и никого видеть не хотелось.
На завтра запланировала ехать за детьми, забирать к себе. Хватит им у дедушки с
бабушкой отдыхать. Правда, им там нравилось, и похоже, по маме они не сильно и скучали.
У Ирки, даже, при каждом с ними телефонном разговоре, ревность просыпалась. Хотя, было
бы хуже, если бы они ныли в трубку и просились бы домой. К приезду детей квартиру нужно
37
подготовить. И, в первую очередь, ёлку поставить. Был бы, хотя бы, Сёмка постарше, можно
было бы, вместе с ним это дело организовать. Ему было бы интересно украшать, мишурой
окутывать, игрушки вешать. Но, это на следующий год. А сейчас, лучше ему к наряженной
ёлке приехать.
Прямо с утра направилась на ёлочный базар. До Нового Года оставлось ещё около двух
недель, так что, народу было немного. Зато и выбор был хороший. Вспомнилось, как
однажды, прямо накануне праздника, спохватившись, сунулись на базар с Игорем, и с
большим трудом стали обладателями общипанного деревца. И, даже, были рады хоть этой
покупке. Походив между рядами, Ира, наконец, остановилась возле полутораметровой
пышной ёлочки, такой красивой, словно сошедшей с открытки.
– Вот эту, пожалуйста, – ткнула она пальцем.
Продавец, парень, явно, азиатской внешности, подбежал с рейкой, на которую была
нанесена шкала в сантиметрах, померял деревце и огласил стоимость. Ирка, не торгуясь,
отсчитала положенную сумму и смотрела, как продавец бережно упаковывает покупку,
старательно обвязывая лапы шпагатом.
– Хорошая ёлочка, – раздался сбоку женский голос.
Ирина вздрогнула и обернулась. Рядом стояла смутно знакомая женщина в малиновом
китайском пуховике и сером, вязанном платке.
– Да, – согласилась она. – Дети рады будут.
– Дети? Я думала, что вы одна живёте.
– Дети, пока, у бабушки с дедушкой за городом. Я их завтра привезу.
– Они, точно, рады будут. Вы меня не помните?
– Нет, извините.
– Я – ваша соседка с третьего этажа. Из тридцать второй квартиры. Надежда
Геннадьевна. Не вспомнили?