http://www.hegel.ru/avanguard.

html
Ковалев В.И.
Почему я не люблю искусство авангарда
Эссе было написано в 1987 году и тогда же вместе с "Эссе об эссе" получило первое место на одном
литературном конкурсе. Опубликовано в моей книге "Философия постистории" (М., 1992).

Я не люблю современное искусство. Авангардизм – искусство современное. Следовательно, я не

люблю авангардизм.

Данный силлогизм может привести к другому умозаключению, гласящему: тогда вы, батенька,
законченный ретроград. Знаете, я тешу себя мыслью, что иногда, как говаривал Сартр, в наше
стремительное время, отстав, можно вырваться вперед. Похоже, единственный способ хоть что-
нибудь понять в том, что творится с нашим миром (и с искусством в том числе), – отринуть его в
душе своей и окунуться в Память, в Историю. Плыть сквозь нынешность и не задеваться ею...

К слову сказать, есть еще один вывод из моих посылок: мне отнюдь не по душе и современный
реализм, от социалистического до так называемого «нового». Даже более того, традиционный,
ползучий, ничему не научившийся реализм вызывает у меня приступы тошноты.

Стало быть, я люблю классику? Да, несомненно. Но любовь моя к ней слишком платоническая,
чтобы не хотеть еще чего-то, пряного и плотного. Например, наслаждения, испытываемого, когда
созерцаешь скифских каменных баб или слышишь неувядающий мотив лагерной песенки.

Искусство есть единство изобразительности и выразительности. В реалистической манере

преобладает первая, в символизме – вторая. Чего же хочет авангардное искусство и в чем
вообще его истоки? Авангарду не нравится в искусстве ничего. Авангард есть искусство,
разонравившееся себе самому. Авангардистский художник ничего не изображает, ибо
реальность, мир объектов для него сплошная иллюзия, голая видимость; авангардистский
художник ничего и не выражает, ибо он сам – тоже видимость, совершенно пуст внутри себя, как
субъект он исчез. В авангардизме ничто созерцает себя как ничто, то есть ровным счетом ничего
не созерцает.

Но чего все-таки авангардизм хочет, что стремится доказать? А ничего не хочет, потому как цель
– это уже нечто, а он – ничто. Не зря, как видно, буддизм, нирвана и все такое ласкают слух
деятелей авангарда. Я сказал «деятелей» и не оговорился. Оказывается, для того, чтобы ничего
не желать и ни к чему не стремиться, надо быть настолько энергичным, затратить столько сил,
что могут позавидовать многие деятельные натуры. Авангардисты неутомимы в демонстрации
пустоты, коей они являются. И не о них ли слова Поля Валери: «Для того, чтобы не быть,
необходимо напрягаться»?

Так, может быть, авангардизм – это вовсе не искусство, а что-нибудь другое и лишь
прикрывается хламидой искусства? Ведь о нем со всех сторон кричат, что он антиискусство,
полностью отвергает или имеет своей целью разрушить миметический принцип, художественную
образность и сам идеал прекрасного. Думаю, границ искусства авангард не покидает, хоть и
тщится их перешагнуть. Да, я бы так и сказал: авангардизм – это искусство, уткнувшееся в свой
предел, почувствовавшее тотальное замыкание собственного горизонта и вследствие этого
стелящееся вдоль незримой непроходимой преграды. В наш век замкнулся некий меловой круг,
заключив все человеческое в какую-то непостижимую превосходящую обычное понимание
сферу.

Авангардизм еще и потому является искусством, что ему все же не до конца верится, что дальше
идти некуда, что движение потеряло смысл, потому что оно не вперед, а вдоль по
асимптотической кривой, и он поэтому продолжает куда-то нестись, гонка набирает бешеный
темп и безнадежность плодит безнадежность. Авангардные стили – если их можно так назвать –
и направления сменяют друг друга со скоростью кадров на киноленте, они – что болотные кочки,
оставляемые в тот же миг, как на них наступили, не то увязнешь в трясине. Оп-арт, лэнд-арт,
мобили, инвайремент, перфоменс, минимальное искусство, что там еще? Произведения
искусства, которые самоуничтожаются на глазах публики. Боди-арт, то есть живые люди,
экспонируемые в выставочных залах. Картины на бархате, на верхнем слое лубяного волокна, на
яичной скорлупе, на глиняных и фаянсовых черепках. Конструктивизм, постграффитизм,
концептуализм. Быстрее, еще быстрее! Ни прошлое, ни будущее не имеет значения. «Есть только
миг, за него и держись...»

Мной замечено, что в кризисные эпохи пространство перестает интересовать людей и на первое
место выдвигается время. Когда былой простор сжимается до размеров уже постигнутого,
происходит отражение от стенок освоенного мира, отражение внутрь исхоженных пространств, и
оно-то есть то, что фиксируется как время. И чем больше на нем сосредоточиваются, тем быстрее
оно течет. Дело доходит до того, что резко возрастает вероятность схлопывания времени в одном
неделимом моменте, в котором прошлое и будущее взаимно растворились. Бег времени замирает
в точке наивысшего ускорения и наступает сатори, погружение в лоно вечности. Раньше это
были эпизоды истории, теперь она сама становится одним единым эпизодом в божественном
процессе.

Авангардизм представляет собой попытку выскочить из реки времени, но метод, посредством

которого он надеется этого достичь, абсолютно ложен. Время не побеждается временем, и даже
самая лихорадочная смена мгновений сама по себе не приводит к вечности. Искусство авангарда
показывает, что время, правда, можно дробить до бесконечности, но это занятие имеет лишь тот
смысл, что заставляет в конце концов признать всю нелепость деления нуля на части.

Время, развертываемое в искусстве, есть не что иное, как музыка. Музыка в наши дни – кумир
толпы, сила, приводящая в движение огромные массы народа. Я, конечно, имею ввиду
современную музыку. От музыки никуда не скрыться, она струиться из всех пор нашей жизни,
возникает неизвестно откуда, неизвестно куда пропадает, бесконечно воспроизводится все более
изощренными электронными средствами. Изобразительное искусство, принципом которого
является пространственное видение, несмотря на все авангардистские выверты, осталось
навсегда в полупустынных выставочных залах. Музыка же сама находит своих поклонников. Что
такое музыка, как не Бог, давно забытый нами! Он к нам явился, невидимый глазом, но повсюду
улавливаемым сердцем, явился в облике, против которого мы не в силах протестовать. Авдий
Каллистратов искал современного бога, а он – есть, бог конца двадцатого века, и зовет наши
души обратно. Мы хотели свободы и получили ее, а теперь не знаем, что с ней делать. Мы
думали, что свобода избавит нас от мук бытия, а она открыла, что само бытие есть не более чем
бытие муки. В музыке мы отказываемся от своей свободы, возвращаем ее Богу и, забывая себя,
проваливаемся в пучину блаженства.

Рок, эта авангардная музыка,– последняя религия человечества. И если христианство прельщает
нас в старости,то рок – на заре жизни. Не надо ломать голову, откуда ждать спасения для
миллионов опустошенных душ, – они его уже нашли и славят своего бога. Молодое поколение
наложило печать на свои уста, изгнало Слово и Мысль из своего обихода, и лишь по его
провоцируемым музыкой телодвижениям можно догадаться, что ниточка, связующая его с земной
реальностью, еще не оборвалась. «Великое молчание» и «вечная музыка» ожидают впереди
поклонившихся Року.

Я принимаю тезис Беньямина и Адорно, что реальность в наше время стала совершенно ложной.
Она выцвела и обветшала до такой степени, что вот-вот развалится, как отслужившая свое
декорация или как состарившийся мир в известном романе Набокова. Но для меня очевидно, что
авангард не разрушает действительность и не борется с ней, хотя ее можно в любом месте
проткнуть пальцем. Авангард реалистичнее любого реализма, так как он всего
лишь отражает реальность, оставленную разумом. А поскольку реальность вне разума есть
чистое ничто, то и искусство, занимающееся ею, обладает той же ценностью. Авангардизм
сопрягают с «Великим отказом», но выходит, что отказывается он от разума, от смысла, ибо не
может себя отодрать от истлевшей реальности и обречен на копошение в грудах хлама.

Тот же Адорно, отчаявшись найти смысл в абсурдном мире, уповал на «абсолютно иное». Будем
же и мы надеяться на свет нездешний. Искусство умирает, но лишь для того, чтобы сбросить с
себя обличье «второй реальности» и стать единственной реальностью, единым творчеством
духа. Итак, искусство умерло. Да здравствует Искусство!

© В.И. Ковалев