***********************************************************************************

************
Обязательно
https://ficbook.net/readfic/7148704
***********************************************************************************
************

Направленность: Слэш
Автор: arcticNorth (https://ficbook.net/authors/1188193)

Фэндом: Banana Fish

Пэйринг и персонажи: Эш Линкс/Эйджи Окумура, Эш Линкс, Эйджи Окумура
Рейтинг: PG-13

Размер: Мини, 3 страницы

Кол-во частей: 1
Статус: закончен
Метки: Ангст, Драма, Психология, Hurt/Comfort, Пропущенная сцена

Описание:
За все свои поступки Эш заслужил только место в аду, а не это вот все. И тем
болезненнее было расслабляться, радоваться из-за чужой теплой улыбки и постоянных
проявлений заботы.

Публикация на других ресурсах: Уточнять у автора/переводчика

Примечания автора:
Таймлайн: 8ой том. Но особых спойлеров тут в принципе нет.
(Да-да, автор упал в новый фэндом и вместо того, чтобы дочитать оставшуюся половину
манги, начал писать работы по любимым мальчишкам.)

========== Часть 1 ==========

Тусклый свет от включенного ночника понемногу разгонял ночную темноту в комнате, а

вязкую тишину прерывал тихий шелест страниц. За панорамным окном разноцветными
огнями сонно мигал город. Казалось, что он всего лишь картонная декорация для
происходящих ужасных событий: столкновений уличных банд и трагических смертей
двадцатилетних подростков.

Эйджи, несмотря на то, что он был замешан в этом деле уже несколько месяцев, до сих
пор хотелось думать, что все это — всего лишь жестокий роман больного писателя. Но
это было настоящей правдой, абсолютом, а в доказательство рядом с ним находился
человек с судьбой, поломанной этим городом, огни которого сжигали и плоть и душу до
тла.

Эш был болен, но не сломлен. Окумура никогда не встречал таких сильных людей, как
он, готовых выгрызать и выцарапывать себе свободу и право на существование.

Эйджи никогда не встречал людей, каждую ночь мечущихся по постели из-за кошмарных
снов, которые еще больше заковывали их обладателя в цепи отчаяния и липкого страха.

Хотя вторую сторону своей личности Эш, наверное, больше никому другому и не
показывал. Боялся домыслов о своей слабости. Боялся всех людей кроме Окумуры, с
которым с первого же знакомства почувствовал тонкую душевную связь, определение
которой и сам не мог подобрать.
Эта ночь не стала исключением. Эйджи, читавший сборник рассказов Хемингуэя, вновь
услышал скрип кровати и чужой болезненный шепот, в этот раз адресованный к кому-то
неизвестному. Блондин морщился, кривил в кровь искусанные губы и заламывал руки. С
его губ срывались болезненные, загнанные вздохи, и японец отложил книгу, ожидая
пробуждения Эша, а вернее, надеясь, что тот поскорее избавится от мук своего
кошмара.

Эш распахнул глаза и резко поднялся, шумно дыша. Увидел, что Эйджи был молчаливым
свидетелем происходящего и по старой привычке зажался, лег обратно, отвернувшись и
накинув на себя одеяло.

Окумура бесшумно встал и медленно, как к раненному зверю, подошел. Сел на угол
скрипнувшей кровати, положил руку на чужую подрагивающую спину. Неторопливо и
ненавязчиво погладил, чувствуя выступающие острые позвонки. Эш обернулся и
выжидающе смотрел на выглядящего обеспокоенно Эйджи.

— Я помешал тебе? — голос американца был приглушенным и хриплым, обескровленные

губы немного подрагивали.

Окумура покачал головой:

— Нет, — заверил японец. — Эш, я могу что-нибудь сделать для тебя?

Блондин неопределенно повел плечами и по привычке лег головой на чужие колени.

Эйджи ласково ему улыбнулся, провел рукой по волосам, пальцами путаясь в
позолоченных кудрях. Эш ощутил, как в груди что-то безумно заныло, и быстро закрыл
глаза, стараясь выровнять свое дыхание.

Американец снова встретился со своей слабостью (и силой одновременно). Хоть

доверять Эйджи, живущему в мире, отличном от его собственного, было в крайней
степени иррационально, но Эш ничего не мог с собой поделать. Поступая
неосмотрительно, он нашел человека, готового прикрывать его тыл: Окумура всегда
успокаивал его, но был ненавязчив, не выспрашивал ничего лишнего, и Эш был ему за
это крайне благодарен.

Японец же в очередной раз лицом к лицу столкнулся со своим грехом: несмотря на то,
что ему всем сердцем не хотелось чужих страданий, он любил чувствовать хоть какую-
то свою значимость в такие моменты, прекрасно зная, что на самом деле он балласт,
тянущий всех окружающих на дно.

Эйджи аккуратно убирал со лба Эша прилипшие пряди волос, слушая чужое
восстанавливающееся дыхание. Прошла еще пара минут, и американец, чуть завозившись,
отодвинулся от Окумуры и поднялся с кровати.

— Куда это ты? — Эйджи встал с кровати и пошел следом.

Эш усмехнулся. Его лицо больше не выглядело таким бледным, как раньше, да и руки
почти не дрожали.

— На кухню.

Квартира (Окумура до сих пор не понял, на какие средства купил ее американец) была
просто огромной. Нескольких часов не хватило бы даже на то, чтобы мельком осмотреть
все комнаты, количество которых перевалило за несколько десятков. Японец все еще не
мог привыкнуть к роскоши, которая, наверное, была обыкновенной для Эша. Как все
замечали, от него исходила аура богатого молодого человека, которому в наследство
досталась пара миллионов долларов и банда тинейджеров в придачу. Но на самом деле
ему, конечно, ничего не свалилось на голову, и Эйджи это точно знал, своими глазами
видя, как Эш собственными силами пытается противостоять мафии и правительству,
будто разыгрывая партию в шахматы.

Окумура бы свою душу продал, лишь бы сделаться для него хотя бы пешкой.

Одна кухня была, кажется, такого же размера, что и дом Окумуры в Японии. Отправив
Эша отдыхать на диван, Эйджи завозился у плиты. Вскипятил молоко, нашел какао в
длинной веренице шкафчиков, не шибко сильно просыпал его на стол, пока насыпал в
кружку. А еще добавил немного корицы и кинул парочку маршмеллоу.

Эш украдкой смотрел на все это, расположившись на мягком сидении и подтянув колени

к груди. Окумура был слишком другим для него. Заботливым, верным, мягким. За все
свои поступки Эш заслужил только место в аду, а не это вот все. И тем болезненнее
было расслабляться, радоваться из-за чужой теплой улыбки и постоянных проявлений
заботы.

— Вот, держи, — Эйджи неловко взъерошил свои волосы, ставя кружку на столик.
— Только не обожгись.

О, Эш пытался не обжечься уже несколько месяцев, в этом деле он практически дзена

достиг.

Американец ложкой выловил подтаявший зефир:

— Эйджи, не хочешь открыть свою кофейню, когда, — Эш почему-то выглядел крайне

сконфуженным, — мы закончим все это?

Окумура улыбнулся и сел рядом с американцем. Посмотрел (бесстыже) прямо в глаза и

взял его свободную руку, которая казалась безумно холодной.

— Обязательно, — он растирал чужие пальцы, гладил сбитые костяшки, полностью

сосредоточив все внимание на Эше, — когда все закончится.

— О, да, — блондин торопливо отпил из кружки, — хорошо.

— Хотя знаешь, — мечтательно начал Эйджи, — я бы открыл ресторан японской кухни.

Надеюсь, ты бы стал моим постоянным посетителем.

Эш, вспомнив то, чем пытался накормить его Окумура, скривился весь и поморщился.

Японец почти беззвучно засмеялся и тихонько убрал руку, вмиг сделавшись по-
настоящему серьезным.

 — Эш, ты же позволишь мне быть рядом, когда все кончится?

Американец сосредоточенно посмотрел в чужие глаза, как никогда пылающие решимостью,

на бескровные поджатые губы.

— Обязательно.