Академический Документы
Профессиональный Документы
Культура Документы
Окраина – это была удача. Здесь проще работать над собой, особенно тем, кто
спешит.
Григ очень спешил.
Он бежал. Бежал по гулкой мостовой, несся как лесной олень… рыжим лесом пущенной
стрелой.
Все поэты – сволочи! Поэт воткнет в размер любую ерунду, а дети должны страдать.
Григ все детство пытался понять, слыша песенку про лесного оленя – как это он может
лететь «рыжим лесом, пущенной стрелой». Стрелой – понятно. Но с какой стати летает
рыжий лес? И неужели он летает быстрее стрелы? Ему пришлось уверить себя, что в
песенке поется «рыжим лисом, пущенный стрелой». И тогда все стало на свои места.
Кстати, рыжим лисом – это идея…
Это была Окраина – а здесь все проще. На бегу Григ обернулся лисом. Здоровым
рыжим лисом с наглой мордой, одетым в жилетку и шорты. Ускорился. Пушистый хвост
стегал по булыжникам, заметал следы. Улица, накрытая серым осенним небом, была
пуста и безжизненна. В окнах не горел свет, двери были закрыты, а возможно – всего
лишь нарисованы на стенах. Это был какой-то кошмар. Григ вильнул в один переулок… в
другой… в третий…
Но шаги за спиной стучали все чаще и чаще. Преследователя не провести лисьими
увертками.
Григ нырнул в очередной переулок – и обмер.
Тупик.
Глухие стены домов слева и справа. Этажа четыре высотой – глухая кирпичная
кладка, швы заполнены раствором «под стену», не зацепиться. Ни окон, ни дверей,
разумеется… слева одно окно под самой крышей все-таки было, но Григ его второпях не
заметил. А впереди – забор. Кирпичный. Высотой с четырехэтажный дом.
Собственно говоря, на вид забор ничем не отличался от стен. Но почему-то
чувствовалось – это именно забор. За ним пустота, путь к спасению.
Григ несколько раз ударился о забор с разбега, всем телом, оставляя на кирпиче
клочья рыжих волос и отчаянно представляя, как забор рушится под его напором.
Но кирпич ему не поверил.
Проще было убить себя об стену, чем пробить в ней дыру. Но если бы Григ легко
пробил проход – что бы он делал на соседней улице? Погоня продолжилась бы дальше.
Шаги за спиной стали бухать реже.
Григ вздохнул и обернулся.
Здоровенный, метра три высотой черный тролль (ну а как еще назвать существо,
состоящее из ловко пригнанных друг к другу черных камней) вошел в тупик и уставился
на беглеца. Потом ухмыльнулся.
— Тупик, — печально сказал Григ, с трудом выдавливая человеческие слова из
лисьей пасти.
— Вижу, — кивнул тролль, запустил руку за спину, почесал под лопаткой – и извлек
из собственного тела увесистую каменную дубину. – Я тебя предупреждал – не надо! Не
надо меня обманывать!
— Я не обманывал… — попытался Григ потянуть время.
— Вот только не будем вступать в философские споры! – воскликнул тролль. – С
моей точки зрения обман был – и баста!
Похлопывая по ладони дубинкой (отчего мостовая под ногами вздрагивала) тролль
двинулся к беглецу. Тот начал пятиться и уперся в стену.
— Не взлетишь, — ухмыльнулся тролль.
— Давай представим, что это все – компьютерная игра? – жалобно попросил Григ. –
Виртуальная реальность…
— Ты можешь представлять себе все, что угодно, — почти ласково сказал тролль. –
Даже то, что это твой персональный Армагеддон.
Расшатать самомнение тролля оказалось не легче, чем кирпичные стены вокруг. И
переметнуться в иной облик тоже – тролль явно был куда большим солипсистом, чем
Григ.
— Я даже не стану убивать тебя до смерти, — пообещал тролль. – Не дергайся и…
Что-то визжащее!.. поющее!.. сверкающее!.. сияющее!.. словно созданное из
сплошных шипящих и восклицательных знаков, ворвалось в тупик. Извиваясь и
переливаясь, скользя над мостовой и взмывая, оно пронеслось между широко
расставленных ног тролля.
— Пока! – крикнул Григ, бросаясь на этот обезумевший кусок радуги. Ощущение было
таким, словно он оседлал наполненный теплой пенной водой мешок. Радуга будто и не
заметила седока – стремительно понеслась к забору, вильнула – и пошла вверх вдоль
стены. Григ цеплялся за некое подобие ушей, выросших на этой разноцветной колбасе,
и мечтал лишь об одном – не упасть, пока радуга не перевалит за стену.
Хотя помешает ли стена троллю продолжить преследование?
— Ты трус! – завопил уязвленный тролль. – Трус и подонок! Только гнусный подонок
способен оседлать светлый детский сон!
— Ну, трус, — прошептал Григ, прижимаясь к колбасе. – Ну, подонок. Зато живой.
Радужная колбаса распласталась в широкую мягкую ленту – и потащила его над
окраиной, будто на ковре-самолете. Теперь, когда тролль остался позади, Григ
рискнул посмотреть на своего спасителя повнимательнее.
Лента вся шла цветными переливчатыми пятнами. Временами на ней возникали какие-
то искаженные лица…
Ой-ей…
Это не светлый детский сон…
Лента снова сжалась в колбасу – только на этот раз с одной стороны был шипастый
хвост, а с другой – зубастая пасть и пылающие красные глаза.
— Айри! – как можно радостнее воскликнул Григ, помахивая рукой. – Рутс, пыхнем
пару разков?
— У? – задумчиво спросила колбаса. – Айри. Есть, брат?
Обычно сон наркомана – зрелище не для слабонервных. Этот, к счастью, уснул в
миролюбивом настроении и не после тяжелых наркотиков, а обкурившись конопли.
— Вон, внизу! – твердо заявил Григ.
Колбаса (впрочем, ее уже можно было смело звать змеей или драконом) опустила
голову вниз и уставилась на серые, безжизненные кварталы. Григ очень рассчитывал на
раскрепощенное воображение бедного обкурка. И не просчитался.
Половина квартала разом заколебалась – и исчезла серым дымом. Вместо нее среди
мрачных зданий появилась чудная зеленая полянка, залитая солнечным светом (то, что
над головой по-прежнему висели тяжелые облака, делу не вредило). В воздухе повис
тонкий приторно-сладковатый запах.
— О! – воскликнул дракончик и метнулся вниз.
В центр конопляного поля он приземлился уже в виде человека – Григ едва успел
соскочить с его спины. Тощий долговязый парень, прыщавый и явно близорукий. Но
вообразить себе очки он, видимо, не сумел, оттого натужно щурился.
— Какая трава! – с восторгом сказал парень.
— Все твое, — кивнул Григ. – Пользуйся. Айри. Я пошел.
— Айри… — с удивлением попрощался тот. – Подожди, свернем по косячку!
— Вон же свернутые лежат, — подсказал Григ.
— Вау! – завопил парень. Григ усмехнулся и двинулся прочь – туда, где, по его
мнению, должна была заканчиваться Окраина.
— Постой, а спичек у тебя нет? – в полном соответствии со старым анекдотом
завопил вслед парень.
— Были б спички, был бы рай! – ответил Григ, не оборачиваясь.
— А что же это, брат? – горестно возопил парень.
Григ пожал плечами.
— Это? Конкретно это – Окраина.
— Чего окраина?
— Города.
— Какого? – совсем уж слабо спросил наркоман.
— Да он здесь один, брат!
— Где здесь?
— В Стране Снов, — ответил Григ и с улыбкой обернулся. – Или в Стране Кошмаров…
кому как!
На лбу у него открылись еще два глаза, а из головы выросли раскидистые рога. Он
оскалил зубы.
Парень завопил и кинулся бежать, смешно размахивая руками.
Вот и славно. Реальная опасность ему не грозит, а как утомится — проснется в
обычном мире. Станет ли он после этого Сноходцем – неизвестно. Но вот с марихуаной,
возможно, завяжет.
Григ убрал рога и лишние глаза. И только после этого понял, что до сих пор
пребывал в обличии огромного рыжего лиса.
Блин!
Рога и лишняя пара глаз наркомана напугали!
А вот исполинская лиса, предложившая пыхнуть пару разков – ничуть!
Нет, не завяжет…
Окраина, как ни странно, было одним из самых спокойных и тихих мест города.
Здесь жило некоторое количество нелюдимых Сноходцев (вроде обидевшегося на Григория
тролля), сюда то и дело заносило обкурившихся наркоманов, впавших в депрессию
клерков, истеричных молодых женщин и температурящих детей.
Вы тоже здесь бывали, наверняка. Попробуйте вспомнить. Конечно, если вы обычный
сновидец, то Страна Снов остается в вашей памяти сумбурной тенью. И все-таки,
попытайтесь. Серое небо. Нависающие над тротуарами дома. Тишина. Безлюдье. Давящее
ощущение слежки…
Вспомнили?
Все здесь бывали. Это обычный кошмар современного человека – каменные джунгли,
безжизненный вымерший город, где затаилась неведомая угроза. Обычно сны об Окраине
очень эмоциональны, поэтому Окраина долго не разрушается. Но при этом реальной
опасности в кошмарах нет, это что-то вроде правильного триллера, фильма Хичкока,
где напряжение нарастает, нарастает, но до самого финала ничего ужасного так и не
происходит.
Так что, если судьба забросит вас во сне на Окраину – не беспокойтесь. Ничего
страшного с вами не случится. Ничего интересного, но и ничего страшного.
Скорее всего.
Уже вернув себе человеческий облик, Григ неспешно шел по центру улицы, подальше
от дверей и переулков (ничего страшного здесь не случается, помните? Но он всегда
предпочитал перестраховаться). И размышлял, как лучше выбраться в Город.
В Снах география особая. Здесь нет нормального пространства, точно так же, как
нет и нормального времени. Но если попытаться перевести здешние расстояния на
обычные мерки…
От жилой части города Грига отделяло километров пятьсот. При некоторой удаче он
мог пройти это расстояние за день – применив некоторые свои способности, из числа
тех, что Григ старался не афишировать.
Но ему не хотелось терять целый день.
Григ вздохнул и примостился на торчащий из асфальта прямо посреди проезжей части
пожарный гидрант. Этот кусок сна был американский, а у них не бывает городского
пейзажа без гидрантов.
— Ну? – скрипуче спросил гидрант из-под его задницы. – И чё расселся?
— Тебя не спросил, — огрызнулся Григ. Сидеть на гидранте было неудобно, злые
люди делают их коническими сверху. Но если очень хочется – то усидишь и на
гидранте.
— Ты кое-что должен за право пройти мимо меня.
— Правда? – Григ помассировал правую щиколотку. — И что именно?
В Стране Сновидений быстро перестаешь удивляться говорящим предметам. Скорее
всего, это был огрызок чужого кошмара. Возможно – симулякр. В самом крайнем случае
— скучающий Снотворец.
— Ты должен ответить на три загадки, — сказал гидрант.
— А не то? – поинтересовался Григ, расшнуровывая кроссовки.
— Не то я тебя сожру! – кровожадно пообещала чугунная тумба.
— Ясно, — кивнул Григ. Кусок чужого сна, каким-то чудом уцелевший на Окраине. То
ли недавно здесь, то ли ему периодически удается подкрепиться случайными путниками.
— Итак, вот первый мой вопрос! – торжественно произнес гидрант. – Что радует и
старца, и дитя? Что веселит, печалит и волнует? Что с нами каждый день?
— Телеканал «Домашний», — сказал Григ, переодевая носки – с левой ноги на
правую, а с правой на левую. Как ни странно, но даже такая мелочь помогала ногам
отдохнуть. Согласно древним русским поверьям, это было еще и прекрасное средство
сбить с толка преследующую тебя нечистую силу, но об этом Григ не подозревал.
— Что? – оторопел гидрант.
— Телеканал, говорю. «Домашний». Радует и старца, и дитя. С нами каждый день.
— Ответ не верен! – завопил гидрант. – Правильный ответ – дружеская беседа!
— Ничего не знаю, — ответил Григ. – Телеканал «Домашний» тоже подходит.
— Тогда второй вопрос… — неуверенно сказал гидрант. – Внемли, вот мой второй
вопрос! Сопровождает нас с рожденья. По жизни ласковой рукой ведет. Согреет,
ободрит, утешит. Простит, поддержит, подсобит.
— Партия «Единая Россия», — сказал Григ, зашнуровывая кроссовки.
— Чего? – гидрант издал такой звук, будто чем-то поперхнулся.
— Есть такая партия. Сопровождает нас с рожденья. По жизни. Ласковой рукой
ведет.
— Это материнская любовь! – взвыл гидрант.
— У вас на Оклахоме – может быть, — милостиво согласился Григ. – А у нас – так
все-таки «Единая Россия».
— Третий вопрос, — ледяным голосом произнес гидрант. – Услышь вопрос мой третий
и последний! Он каждый день радеет о тебе. От бед тебя он защищает. Он нужен
каждому из нас!
— О, Боже! – закричал Григ, привставая с гидранта. – Я знаю, я знаю ответ! Это
он! Он! Мой любимый однопроцентный кефир!
— А вот и нет! – завопил гидрант. – Президент Дональд Трамп!
— Что? – Григ от неожиданности разинул рот. От простого рельефа он чувства юмора
не ожидал… неужели Снотворец?
Гидрант захохотал и вывернулся из асфальта, превратившись в металлический столб
пятиметровой высоты. Фланцы уставились на Грига пустыми злыми глазницами.
— Ты влип! – взвыл гидрант. В металле открылась брызжущая водой трещина,
изгибающаяся в кривой ухмылке. Струйки воды летели из нее во все стороны, будто
капли слюны изо рта истерика.
Вдоль всей улицы застонал взламываемый асфальт – и вверх взвились, покачиваясь
ржавыми железными щупальцами, водопроводные трубы. На удивление бодрый кошмар…
– Тебе не уйти от меня, Ловец!
Григ не стал спрашивать, «мы знакомы?», потому что сбивать дыхание в беге не
рекомендуется даже во сне.
Он несся вдоль улицы, с тротуаров к нему тянулись трубы-щупальца, а сверху с
воем падал гидрант, раскачиваясь на какой-то совсем уж немыслимой по длине трубе…
На бегу Григ смял в ладонях немного воздуха – так, чтобы он вспыхнул, и метнул
вперед. Огненный шар понесся над асфальтом, испепеляя трубы, но почти сразу же в
него ударили струи воды – и пламя погасло.
Гидрант, нависающий над ним будто голова кобры, захохотал. Это была не лучшая
идея – бороться с ожившим пожарным гидрантом огнем!
Григ подпрыгнул – и вырос на полметра. Подпрыгнул еще раз – и вырос на метр. Еще
раз – и добавил к своему росту два метра.
В общем, это была обычная геометрическая прогрессия со знаменателем два.
Григ подпрыгнул еще два раза.
— Ого… — промямлил гидрант, когда они сравнялись. Григ сейчас был ростом с
пятиэтажный дом. Такой фокус не прошел бы с черным троллем – у того было слишком
могучее эго, ростом его не обгонишь.
Но куда уж гидранту тягаться с человеческим самомнением!
— Явки, пароли, задания! – ловя гидрант под мышку и сжимая трубу-шею в кулаке
спросил Григ. – Кто послал? Говори, сволочь!
— Креч…
— Черный тролль?
— Да…
— Ты кто такой?
— Я ужас здешних улиц!
Все-таки, это была всего лишь часть кошмара. Куда более организованная и
разумная, чем Григу показалось вначале. Но – не более чем часть Страны Сновидений.
Даже не симулякр.
Рельеф.
Работающий на Креча. Редкость, но случается – Креч жил здесь достаточно долго,
чтобы приручить самые устойчивые и смышленые формы рельефа. Интересно только, чем
он расплачивался с гидрантом?
Григ оторвал гидрант от трубы, раздавил в ладонях и зашвырнул куда-то вдаль.
Дергающиеся вокруг водопроводные трубы опали, сочась ржавой водой.
Подтянув к себе трубу потолще, Григ вымыл руки. А потом побежал от Окраины к
центру, перепрыгивая через дома пониже и огибая те, что повыше.
Главное – не забыть принять нормальный размер, когда покажутся жилые кварталы
Города. В Снах можно делать все, что угодно. Ну совершенно все, что только можешь
себе представить! Но некоторые вещи рядовому Сноходцу лучше не представлять.
Потому что Снотворцы, которые за сотни лет жизни не научились такого делать,
могут обидеться.
Глава 2. Город
Если вам доводилось во сне попадать в квартал Летнего Моря – вы наверняка это
запомнили. Такие сны врезаются в память, недаром чаще всего Сноходцы осознают себя
именно в этом квартале и там же потом предпочитают обитать.
Топография квартала Летнего Моря проста – это пологий холм (скорее, даже,
предгорья – потому что во многих местах на горизонте видны снежные горы)
спускающийся к тихому синему морю. Холм весь застроен невысокими зданиями – одно-
двухэтажные коттеджи с низкими белыми и синими заборами, приземистые виллы,
окруженные заросшими садами, редкие кварталы каменных домов – старых, поросших
виноградом и вьюнками, с открытыми настежь дверями и распахнутыми окнами (краска на
рамах часто облупилась, ступени выщерблены, но это никого не смущает). Дворы и сады
закрыты от жаркого солнца кронами деревьев, повсюду какие-то маленькие компании
жарят шашлык или барбекю, неспешно пьют вино или пиво – при этом все находятся
достаточно далеко друг от друга, чтобы ничем никому не мешать. Впрочем, люди здесь
дружелюбны настолько, что ссор или споров никогда не возникает.
Обязательно есть одно доминирующее над местностью здание – церковь, минарет,
водонапорная башня или пожарная вышка, ратуша с башенкой и часами. Иногда где-то
вдали проезжают редкие машины, хотя чаще, позвякивая, катится по блестящим на
солнце рельсам трамвай.
Ну и море, конечно же. Местами темно-зеленое, местами – разбелённо-голубое, но
обычно ярко-синее, лазурное – как рисуют дети. Пологие мягкие волны, бликующие на
солнце, полоска песка с редкими купальщиками, несколько парусов на горизонте…
Обычно Сноходец осознает себя, если ему удается дойти до моря и коснуться воды.
Этот миг понимания ярок и врезается в память навечно. Теплая вода вдруг обжигает
кожу – не то ледяным холодом, не то опаляющим жаром. Внезапно просыпается обоняние
и вкус – на губах оседает соль, в ноздри бьет запах йода, рыбы, водорослей.
И почему-то никому не бывает страшно. Только восторг – до этого тихо прячущийся
где-то в груди, рядом с сердцем, вырывается наружу. Хочется кричать. Хочется
бежать, прыгать, плавать – тем более, что Сноходец внезапно осознает свое тело
свежим, новеньким, «с иголочки», как у тренированного молодого спортсмена.
А потом, рано или поздно, встречается кто-то – Сноходец, Снотворец, иногда –
тварь или особо инструктированный рельеф с повадками ментора и проводника. И
человек понимает, что приобрел еще один мир и еще одну жизнь. Как правило – куда
интереснее, чем настоящая.
Сейчас Григ не собирался спускаться к морю. Ему хотелось домой – хотелось все
сильнее и сильнее, и означать это могло лишь одно – пора просыпаться. Время в
Стране Сновидений не менее пластично, чем пространство – в один сон может
вместиться долгое, увлекательное приключение… ну, или не менее долгое, скучное,
ленивое ничегонеделанье. Бывает и наоборот, конечно. Но в любом случае пробуждение
неотвратимо.
В родном квартале Григ был куда более раскрепощен, чем в чужих. Уже через
несколько шагов он обнаружил, что одет не в бежевый льняной костюм, пусть и
летнего, но почти официального вида, а в темно-синие бермуды и яркую гавайскую
рубашку. На голове откуда-то взялась ярко-алая бандана. На ногах вместо мягких
кожаных туфель оказались сандалии. А еще Григ помолодел лет до двадцати.
Хотелось бы, конечно, думать, что все это – плод его воли, что он меняет
реальность вокруг как настоящий Снотворец и создает новые сущности. Но на самом
деле это был не прогресс, а именно что регресс – он менял себя и реальность вокруг
неосознанно, как обычный простец.
Вот и пространство, повинуясь его желанию, начало сжиматься. Только что Григ
спускался с холма по горячей асфальтированной дороге, а вот уже под ногами
вымощенная камнем мостовая, над головой – раскидистые пинии, а впереди – утопающие
в зелени виллы. Справа был его дом, слева – дом другого Сноходца. Все остальные
соседи были рельефом.
Впрочем, Клиф – его сосед-Сноходец, был настолько нестандартным, что вполне
удовлетворял нечастую тягу Грига пообщаться с живыми людьми. Во-первых, он был
старым. Мало кто из Сноходцев, даже попавших в Страну Сновидений на исходе лет,
выбирает себе пожилой возраст. Но Клиф был старым, носил простые клетчатые рубашки
и затертые джинсы, много возился в саду, курил трубку, рассказывал развеселые
журналистские байки, из которых, однако, нельзя было понять, где и кем он работал,
и порой описывал события достаточно давние с убежденностью очевидца. Во-вторых, он
жил с женой, Агнес – тоже Сноходцем, случай небывало редкий. Худая, дочерна
загорелая старушка вела хозяйство – что требует усилий даже в Снах, замечательно
готовила и никогда не упускала случая позаботиться о молодом соседе словно добрая
бабушка – то приносила кастрюлю вкусного рыбного супа, то наводила порядок в саду
или в доме. В-третьих, ни Клиф, ни Агнес никогда на памяти Грига не покидали
Квартал Летнего Моря и совершенно не интересовались ничем, происходящим вовне. В
какой-то момент Григ даже начал подозревать, что и Клиф, и Агнес – это рельеф
потрясающе убедительной достоверности. Но как-то пожилые супруги закатили такую
безобразную ссору, с битьем тарелок, шумными взаимными упреками и не менее шумным
примирением (незадолго до ссоры из виллы старого журналиста пулей вылетела девушка-
молочница, поправляя криво надетую блузку и подтягивая короткую юбчонку). Для
рельефа, пусть даже очень качественного, это было чересчур. Да и познания Клифа о
Сноходцах и Стране Сновидений были слишком велики. Рельеф, даже столь совершенный,
как недавний гидрант, не способен делать выводы – он может лишь транслировать
информацию, осознать же разницу между окружающими не способен абсолютно. Ну а Клиф
был кладезем историй о Сноходцах, Снотворцах и простецах, а выслушивая рассказы
Грига, несколько раз делал из них столь неожиданные и верные умозаключения, что все
сомнения начинающего Сноходца рассеялись.
Когда Григ подходил к воротам своего сада (за ними утопала в буйной яркой
цветастости его вилла – белое с терракотой, флюгер на крыше и увитое диким
виноградом патио), Клиф сидел в своем саду, в излюбленном кресле-качалке. На
столике перед ним стоял запотевший кувшин (наверняка с сухим грушевым сидром) и
полупустой бокал. Увидев Грига, Клиф приветливо помахал рукой. Григ секунду
поколебался, но не ответить на приглашение было бы некрасиво. Он вошел в сад соседа
(калитка приветливо распахнулась перед ним) и сел в невесть откуда взявшееся
кресло.
— Угощайся, — предложил Клиф. Сидр, особенно грушевый, он ставил выше всех
прочих напитков, лишь иногда изменяя ему с полной противоположностью – вонючим
кукурузным виски.
Григ взял со стола чистый бокал (ну да, его только что не было, но на своей
территории – все немножко Снотворцы) и налил сидра. В меру прохладный, хоть кувшин
и стоит на столе, вероятно, с утра. Довольно крепкий, что понимаешь не сразу.
Вкусный.
— Спасибо, Клиф.
— Далеко гулял? – спросил Клиф, раскуривая трубку. Григу ни разу не удавалось
застать его с уже дымящейся трубкой – он всегда закуривал при его появлении.
— По Окраине, — признался Григ. Соседа он считал человеком надежным и лишнего не
болтающим. У него было уже немало случаев в этом убедиться.
— Многие Сноходцы туда даже не заходят, — заметил Клиф.
— Да там скучно… — пробормотал Григ. – Хотя некоторые там живут.
— Например? – спросил Клиф.
Григ поколебался, глядя на кувшин с сидром, в котором играли блики солнца.
— К примеру, Креч.
— Черный голем?
— Скорее, тролль.
Клиф подумал немного и кивнул:
— Согласен. Тролль – он сам по себе. Голем – это что-то сделанное. Симулякр.
— Тварь, — кивнул Григ.
— Не люблю я это слово, — поморщился Клиф. – Есть в нем что-то обидное. Симулякр
– он и есть симулякр.
Григ спорить не стал, хотя и предпочитал звать все, сотворенное Снотворцами,
коротким и емким словом «тварь».
— И что ты с Кречем не поделил? – небрежно спросил Клиф.
Григ опять заколебался, но сказав «а» глупо было утаивать следующую букву.
— Ты же знаешь, кем я работаю?
— Посыльным. Ты можешь разыскать кого угодно и доставить что угодно. Так
говорят.
— Ну да. Так вот, один Сноходец попросил меня найти Креча и передать ему
посылочку. Хотя теперь уже и не знаю… может, это был Снотворец… Короче, в посылочке
оказалась стая тва… симулякров. Только эти симулякры оказались настоящими тварями.
Огненные скорпионы. Они накинулись на Креча, а на меня ни один даже не посмотрел.
Креч их всех передавил… ну а потом на меня вызверился. И знает же, что я обычный
посыльный, сам сколько раз со мной что-то передавал…
Клиф покивал. Сказал:
— Креч – он нервный. На всю голову ушибленный. Потому и живет на Окраине, потому
и ссорится вечно со всеми. Но он отходчивый. Если уж ты сразу от него убежал,
гоняться за тобой он не станет. А при следующей встрече будет разговаривать как ни
в чем не бывало. Как ты от него ушел-то?
— Повезло, — коротко сказал Григ. – Чужой сон под руку подвернулся…
Он коротко пересказал историю с летающим радужным змеем.
Клиф хихикнул:
— Смешно. Только не связывался бы ты со Снотворцами, сынок. Сам понимаешь – они
сплошь спятившие демиурги. Мелкие божки… с полной головой тараканов и скорпионами
за пазухой.
Григ вздохнул:
— Откуда мне было знать? По виду – обычный Сноходец. Молодой парень, негр,
улыбчивый такой, приветливый. Подошел ко мне на Базаре. Слово за слово… знаю ли
Черного Тролля…
— И что он тебе пообещал?
— Тва… Симулякр.
— Девицу небось? – усмехнулся Клиф.
— Нет. Собаку.
Клиф удивленно поднял бровь.
— Понимаешь, хочется, чтобы кто-то дома встречал, — сказал Григ. – Рельеф – это
не то. Связываться с сотворенной кем-то бабой – тоже не хочется. А вот жил бы в
доме пес… хоть дворняга беспородная… Лишь бы совсем как настоящая. Чтобы на ковер
могла нагадить. Чтобы лаяла попусту…
Почему-то Клиф разозлился:
— А голова у тебя есть, парень? Тебе за пустяшную работу обещают индивидуально
выполненный и настроенный симулякр. И ты решил, что это простая работа? И ты не
понял, что это был Снотворец?
Ответить Григу было нечего.
— Хотел обмануться – вот и обманулся, — пробормотал он. – Ладно. Свою работу я
сделал, так что за расчетом зайду…
— Даже не вздумай! — резко сказал Клиф. – Влезешь в дела Снотворцев – долго не
протянешь!
Спорить с Клифом не хотелось. Случаев убедиться, что старик в своих прогнозах
всегда прав, у Грига было предостаточно.
— Ладно, — сказал он, допивая сидр. – Бог с ней, с собакой, пусть Снотворцу на
ковер гадит… Пойду я, Клиф. Что-то меня в бодрость клонит.
Но Клиф смотрел не на Грига, а через его плечо – на калитку сада. И на лице его
лежала тень – не в переносном смысле, а самая настоящая. Григу понадобилось
несколько секунд, чтобы понять – в саду потемнело.
И похолодало – он зябко поежился и обнаружил, что поверх пестрой рубахи на нем
объявился шерстяной свитер грубой вязки.
Григ обернулся.
В сад входил рельеф. Ну совершенно типичнейший рельеф – высокий статный мужчина,
белокожий, черноволосый, с горящим взором, в темных одеяниях, похожих на дикую
смесь военного мундира и мантии волшебника. Ко всему прочему на груди у него
красовались пестрые орденские колодки, которые англичане иронично называют
«фруктовым салатом». Полы мантии развевались, хотя никакого ветра не было, а вокруг
мужчины бушевала метель. Маленькая такая, локальная метель – занимавшая круг метров
пяти в диаметре. Вырывавшиеся за его пределы снежинки бесследно таяли прямо в
воздухе.
В общем, это был типичный рельеф, из снов обалдевших от игр и комиксов
подростков или сбрендивших от фантастики офисных клерков. И Григ легко назвал бы
десяток мест в Городе, где подобные типажи со звучными именами «Мистер Фриз»,
«Доктор Айс» или «Господин Метель» встречаются на каждом углу.
Вот только в квартале Летнего Моря их нет и быть не может.
— Проваливай, — сказал Клиф, и Григ даже не сразу понял, что старик обращается к
нему. – Просыпайся, живо!
— Да что собственно… — забормотал Григ, пытаясь выиграть время. При желании он
мог бы проснуться прямо сейчас, даже здесь, в чужом саду, но ему было дико
любопытно, что же именно происходит.
А Клиф, уже не обращая на него внимания, неожиданно легко и бодро встал из
кресла и шагнул навстречу гостю. Тот остановился.
— Рад тебя приветствовать, Роберт, — довольно миролюбиво сказал Клиф. – Почему
не предупредил о визите?
Мужчина, которого назвали Робертом, мрачно посмотрел на Грига.
— Не обращай внимания, — Клиф махнул рукой. – Здесь скучновато. Это мой
симулякр, для бесед и выпивки.
— Убирайся, тварь, — беззлобно, но совершенно ледяным голосом сказал Роберт.
Что-то подсказало Григу, что лучше не спорить и не требовать объяснений. Он
поднялся и неторопливо пошел к калитке, обходя пришельца по дуге. С каждым шагом
становилось все холоднее.
— Не поморозь мои цветы, Великий Мастер, — продолжал Клиф. Голос его, при всей
доброжелательности, звучал все громче и громче.
— Вырастишь новые… Мастер, — с явным пренебрежением сказал Роберт. – Время
вышло. Ты должен принять решение.
— Мое решение здесь, Великий Мастер, — Клиф развел руками. – Сидеть в саду, пить
сидр и смотреть на море.
— Время пришло, тебе не отсидеться.
Григ остановился и поднял руку:
— Минуточку! Дозволено ли мне будет спросить? Так время – оно вышло или пришло?
Роберт повернулся и посмотрел на него с явным недоумением.
— Вы сказали – время вышло. А потом, что время – пришло, — пояснил Григ. – Можно
ли узнать, откуда оно вышло, куда пришло и как долго было в пути?
Что заставляло его подначивать Снотворца – а сомнений в том, что Роберт является
именно им, не было, Григ вероятно и сам не знал. Может быть, желание заступиться за
соседа, которому явно грозила опасность. Может быть порожденная завистью неприязнь
к властителям Страны Сновидений, свойственная всем Сноходцам. А может быть, всего
лишь обида на того Снотворца, что совсем недавно подставил его с Черным Троллем.
Снотворец Роберт, впрочем, не обиделся. Покачал головой и сказал:
— Удачная тварь, но совершенно не в твоем стиле… Итак, Клиф?
— Нет, — твердо сказал старик.
— Очень жаль, — на этот раз в голосе Роберта и впрямь послышалось сожаление. –
Но ты сам понимаешь…
Подсознательно Григ ожидал каких-то чудес – в духе бушующей за Снотворцем
метели. Но реальность оказалась куда прозаичнее. Роберт выхватил из-за полы мантии
нож – вполне серьезный нож, совсем не фэнтезийный, что-то вроде оружия морпеха, без
всякой магии и спецэффектов. И бросился на Клифа.
А вот Клиф действовал иначе.
Он развел руками – и из-под травы, расплескивая землю, вырвались тонкие гибкие
корни. Обвили ноги Роберта, стали тянуться выше… Григ даже не успел удивиться тому,
что его сосед, выходит, тоже Снотворец – на раздумья не было времени. Роберт с
ожесточенным лицом кромсал удерживающие его корни ножом. Впрочем, его ледяная аура,
которую он, похоже, и не осознавал, действовала еще эффективнее – корни ссыхались,
чернели и превращались в ломкие сухие головешки. Ломая их, Роберт упорно
продвигался к Клифу.
Откуда-то вдруг появилась Агнес. Она бежала, неся перед собой огромную колбу с
прозрачной зеленоватой жидкостью. Колбу она держала на вытянутых руках, очень
осторожно, и Григ сразу же четко понял, что это – единственный шанс остановить
Роберта.
И бросился на Снотворца со спины.
Уже через три шага холод стал таким невыносимым, таким арктическим, что у Грига
перехватило дыхание. Впрочем, решение нашлось мгновенно.
Григ превратился в медведя. В огромного белого медведя, короля арктических
просторов. Толстенные лапы, густой белый (ну, если честно – желтоватый) мех,
свирепая оскаленная пасть…
Он пробежал еще пять шагов, прежде чем холод стал невыносим даже для белого
медведя. Нет, это не была магическая снежная буря, он ошибался. Это было что-то
иное. Холод марсианских пустынь, холод лунных морей, холод межпланетного
пространства… Снежинки, кружащие вокруг Роберта, были замерзающим воздухом – а
Снотворец, похоже, этого просто не замечал…
Григ почувствовал, как раздувается грудная клетка, как пучатся глаза, как
леденеет укрытое шерстью тело. Но враг был уже рядом, и он тоже увидел бегущую
Агнес, и поднял руку, занося нож для броска…
Григ прыгнул – в эпицентр холода, в вакуум, в обезумевшее пространство,
окружающее Снотворца. Прыгнул, повторяя – «я силен, я могуч, я могу сотворить со
своим телом все что угодно!»
Хотя, конечно, состязаться со Снотворцем в самомнении – нелепая затея.
Григ все-таки до него дотянулся! Ударил тяжелой заледенелой лапой в плечо,
вонзил когти в мягкую, податливую, человеческую плоть. Попытался достать зубами –
но Роберт вывернулся.
И вонзил нож прямо в лоб Грига, легко, как яичную скорлупу, пробив медвежий
череп.
Григ еще успел заметить, как Агнес в прыжке, будто баскетболистка, опрокидывает
на макушку Снотворца свою колбу.
И он проснулся.
Глава 4. Снотворец
И он уснул.
Как обычно, в сновидении Григ оказался в своей спальне, лежащим на кровати. Он
был совершенно гол, лежал поверх заправленного белья, а у кровати, на манер
коврика, лежала белая медвежья шкура. Будто проснувшись Григ не исчез из Страны
Сновидений, а вначале добрел до кровати и, сбросив шкуру, обернулся человеком.
Скучные дела, которыми Григ вынужденно занимался в обычном мире, сразу перестали
его волновать. Он сел на кровати, внимательно и с легкой подозрительностью
огляделся.
Да, это его дом в сновидениях.
Да, это его спальня.
Вот только он не имел обыкновения сбрасывать шкуру после превращения.
И стакан холодного сидра на тумбочку заботливо не ставил.
А еще не было в его доме едва уловимой печальной мелодии, которую наигрывали,
казалось, сами стены. И не мерцали в воздухе тусклые искры, уловимые лишь краем
глаза – стоило на них посмотреть, как они исчезали.
Григ вздохнул.
Случилось то, чего он больше всего боялся. Он привлек внимание Снотворца – и
теперь находится в его сне. В его сне – а значит, и в полной его власти.
Вопрос только в одном – это Клиф или Роберт?
Сидр, конечно, позволял надеяться, что победил Клиф…
Григ оделся – без спешки, но и без промедления. Заглянул в ванную. Умылся, с
удовольствием поплескал в лицо холодной водой.
И обречено направился в гостиную.
Здесь и ждал его Клиф. Набивал трубку, а перед ним на стеклянном журнальном
столике ждала своей участи бутылка бурбона, два стакана и жестяная миска, полная
льда.
— Располагайся, будь как дома, — кисло сказал Григ. Он понимал, что со
Снотворцем стоило бы быть повежливее и умерить сарказм, но слишком уж неожиданной
была открывшаяся о Клифе правда.
— Спасибо, я так и делаю, — любезно ответил Клиф. – И ты садись.
Григ осекся и сел напротив Клифа. Снотворец не собирался расточать пустые
любезности и делать вид, что они равны. Григу в такой ситуации тоже не стоило вести
себя запанибратски.
— Выпьешь?
— Да.
Клиф налил виски, не спрашивая бросил в стаканы по три кубика льда. И спросил:
— Почему ты ввязался в драку?
— Этот… Роберт. Он напал на вас. Ну а мы же соседи… — Григ заискивающе
улыбнулся.
— И ты решил подраться со Снотворцем?
— Ну так и вы с ним дрались…
— Я – Снотворец, как ты теперь понял, — сказал Клиф. – И ничего бы Роберт мне не
сделал. В своем квартале я с ним справлюсь… — он помолчал. – И вообще, дружеская
потасовка Снотворцев – это исключительно наше личное дело. Но спасибо, конечно, за
участие.
Григ сделал глоток и развел руками. Мол, не за что…
— Ты интересный человек, — продолжал Клиф. – Вначале мне казалось, что ты самый
обычный Сноходец. Но потом ты меня заинтересовал. Скажи, ты сознательно обернулся
медведем?
— Да, — отпираться не было смысла.
— То есть ты, Сноходец, соответственно — не способный толком влиять на
окружающий мир, можешь целенаправленно видоизменять себя?
— Могу.
— И что ты можешь? – допрос продолжался.
— Могу стать моложе, могу стать старше. Могу стать негром, китайцем, индейцем.
Могу стать зверем…
— Очень редкий дар, — сказал Клиф. – Я, к примеру, даже свой возраст не могу
изменить, даром, что Снотворец… И многие знают о твоих способностях?
— Ну, кое-кто знает, — признался Григ. – Специально не рассказываю, но если кто
видит… Клиф, я прошу простить, если зря ввязался в ваш спор с Робертом…
— Помолчи, — сказал Клиф. Он о чем-то напряженно размышлял.
Григ молчал. Очень трудно говорить, когда у тебя срастаются губы.
— Я должен тебе кое-что рассказать, — решился наконец Клиф. – Ты в курсе
отношений между Снотворцами?
— Похоже, что нет, — признался Григ. Губы разлиплись то ли сами по себе, то ли
по его желанию – он даже не понял.
— Каждый Снотворец приглядывает за тем или иным кварталом Города. За той или
иной зоной Снов. Есть те, кто контролируют Окраину… есть Хранители детских снов…
есть живущие на Пустошах… есть хозяева Лабиринта и повелитель Башни. Есть даже те,
кто ушел в Просторы. У них там что-то вроде собственных вселенных: изолированные от
остального мира сны.
Григ с любопытством слушал, хотя такие мелочи прекрасно знал.
— Конфликты между нами случаются, — это тоже новостью для Грига не являлось, но
он, как положено, округлил глаза. – Как правило – из-за территории влияния. Роберт,
к примеру, претендовал и на мой квартал…
— На Летнее Море? – искренне возмутился Григ. – Роберт?
— Да. Ты не думай, что он весь из себя такой… суровый вояка с повадками злого
волшебника. Он довольно добрый и лиричный человек. Это все воспитание… гордость и
предубеждения… Злить его не надо.
— Я разозлил, — вздохнул Григ.
— Ничего. Слюнтяев он еще больше не любит, а ты показал себя мужиком.
— А где он обитает? – спросил Григ. – Так, на всякий случай…
— Вечная Война. Впрочем, их там пятеро хозяйничают.
— Пятеро Снотворцев? – Григ сделал вид, что удивился.
— Конечно. Повелители Войны. Им это как раз по нраву. Не все же человеческие
кошмары наблюдать, им и самим сражаться по-настоящему хочется. Ладно, дело не в
том. Надеюсь, Роберт тебе больше не встретится… За исключением небольших
территориальных споров мы живем достаточно мирно. Порядок поддерживаем, простецов
не обижаем, Сноходцев попусту не гоняем.
Слово «попусту» Григу не понравилось, но он постарался не показать виду.
— К сожалению, в последнее время у нас возникла серьезная проблема, — Клиф
заговорил медленнее, будто опасался случайно дать слишком много информации. – Есть
несколько подходов к ее решению. Все они, в общем-то, сходятся в одном – надо
уничтожить… некий артефакт.
— Кольцо Всевластия! — не удержался Григ.
— Ты даже не представляешь, насколько это смешно… — кисло сказал Клиф. –
Впрочем, что-то в этой аналогии есть. Надо пронести артефакт через всю Страну
Сновидений и уговорить… или заставить… одного Снотворца уничтожить эту вещицу.
— А… — начал Григ.
— Что это за артефакт – я тебе пока не скажу. Его надо уничтожить, а уничтожить
может только один-единственный Снотворец – вот все, что тебе достаточно знать.
— И кто я в этом уравнении? – спросил Григ.
— Не Снотворец, конечно, — усмехнулся Клиф. – Ты, по большому счету – тот, кто
может взять Артефакт и отнести Снотворцу.
Григ засучил брюки и внимательно осмотрел свои ноги.
— На хоббита ты и ростом не вышел, — серьезно сказал Клиф. – Нет, дело вовсе не
в какой-то твоей удивительной сопротивляемости Артефакту, хотя скрывать не буду –
он не прост, он коварен, он соблазнителен. А ты – азартен, авантюристичен и вообще
рисковый парень. Но есть причина, по которой я поручу работу именно тебе.
— Как это банально, — вполголоса заметил Григ.
— Да, звучит очень банально, — кивнул Клиф. – Сам понимаю… Нет, ты не
единственный. Еще возможен поход большой группы сильных Снотворцев и Сноходцев –
понимающих всю опасность артефакта и контролирующих друг друга. Роберт и его партия
настаивают именно на этом варианте. Но я не согласен с коллегами! Нам нужен курьер,
в крайнем случае – диверсионная группа, а не экспедиционный корпус. Нет! Их
перемещение сразу будет замечено. У многих Снотворцев, особенно тех, что постарше,
которые живут здесь сотни и тысячи лет, возникнет искушение завладеть артефактом.
Это будет непрерывный бой. Город останется без должного контроля. Сны и кошмары
простецов смешаются, в обычном мире воцарится хаос. Ну а если артефакт все же
захватят…
— То что? – Григ наконец-то решился. – Клиф, ты же умный человек и знаешь меня.
Из-под палки или за деньги я сработаю куда хуже, чем за идею.
— Да знаю, — Клиф не рассердился. – Это ваша национальная русская черта…
Григ закашлялся и глотнул виски.
— Артефакт может разрушить Страну Сновидений, — сказал Клиф. – Понимаешь? Детали
я тебе открывать не буду, но последствия его использования могут стать смертельно
опасными.
Григ молчал.
— Я тебя не обманываю, — угадал его мысли Клиф. – Всю правду открывать не хочу
исключительно по той причине, что она тебе навредит. И про Артефакт, и про то,
почему выбрал тебя. Ты же понимаешь – бывают лишние знания…
Григ неохотно кивнул.
— Погубим, точно погубим наш мир, если артефакт уцелеет. А ведь Страна
Сновидений – она не только человеческая, — мимоходом заметил Клиф.
— Что?
— Сны животных, — спокойно сказал Клиф. – Сны существ из других миров… иногда их
Сноходцы забираются и в наш Город.
— Да это не существа из других миров, это рельеф! – выкрикнул Григ. – Рельеф и
симулякры! Человеческое подсознание лепит всех этих монстров!
— Всех? – Клиф приподнял бровь. – Ты, конечно, очень опытен. Ты целых пять лет
ходишь в Сны… ха! А в Пустоши ты далеко заходил? Ты видел другие Города? А слишком
уж умный рельеф не встречал ни разу?
Григ вдруг с ужасом заметил, как за спиной Клифа, в темных углах гостиной,
зашевелились тени – обретая объем, выступая из стен… Прав был Клиф или нет – но
сейчас не время было с ним спорить.
— Прости, Снотворец… — Григ склонил голову. – Я растерялся. Я и помыслить о
таком не мог. Прости, я слишком неопытен…
Клиф сразу расслабился – и тени в углах мгновенно исчезли.
— Я не согласен с Робертом лишь в методах, а не в целях, — сказал Клиф. –
Артефакт необходимо уничтожить – и сделаешь это ты. Но вначале тебе придется
собрать команду. Пятерых, кто будет сопровождать тебя в пути!
— Слушаю и повинуюсь, — Григ прижал ладонь к груди. – Команда! Как же я сразу не
догадался!
— Первый – Креч, — сказал Клиф. – Черный тролль.
— Могу ли я спросить… почему именно он?
— Потому что он еще зол на тебя и с удовольствием оторвет тебе руки и ноги. Если
ты сумеешь убедить его прийти сюда – это будет означать, что я не ошибся в выборе.
Могучий боец тебе в любом случае нужен, так пусть им будет Креч.
— Что я могу ему сказать?
— Правду… — Клиф пожал плечами. – Ложь… Какая разница? Главное, чтобы он пришел
сюда.
Григ ждал – но Клиф замолчал, попыхивая трубкой и вертя в руке стакан, где никак
не таяли три льдинки.
— Выполнять приказ? – спросил Григ.
— Да. Иди, Григорий.
Русское имя Клиф произнес с легкой, неуловимой неправильностью – но очень
старательно.
— Слушаюсь, Снотворец, — сказал Григ.
И двинулся прочь из своего бывшего дома.
На улице все было как обычно. Солнце. Легкий ветер. Шум моря. Несколько ярких
воздушных змеев в облаках. Звон гитары вдали, веселые детские крики, звяканье
трамвая… рельеф выполнял свою работу.
— Какое хорошее место… было… — пробормотал Григ. – Какое славное место…
Он шел вверх по холму, и нетерпение его было так велико, что дорога сама
стлалась под ноги, солнце торопливо закатывалось за холмы, наступал тихий, сладкий
летний вечер, наполненный пением цикад, чириканьем птиц и запахом жасмина…
Григ шел, пока не оказался у огромного старого платана, сплошь увешанного
цветными фонариками. В этой точке квартал Летнего Моря граничил с кварталом
Телесной Радости (конечно, если употреблять цензурное название).
Григ так и шел быстрой деловитой походкой Сноходца, получившего важное задание
от местечкового бога – пока совсем рядом не оказались кусты цветущих роз. И здесь,
без всякого колебания и сомнения, Григ метнулся прямо в кусты – прыгнул, выставив
вперед руки, ничуть не опасаясь оцарапаться – в этом квартале все розы были без
шипов.
Он еще не сошел с ума настолько, чтобы выполнять безумные приказы безумного
Снотворца – и ссориться из-за этого со всеми остальными божками!
Григ прорвался сквозь кусты (за ухом повис оторвавшийся розовый бутон на
коротком стебельке) – и упал прямо на мягкое, нежное, теплое…
— Кто ты? – испуганно спросила обнаженная девушка, не то ли решившаяся
позагорать при свете луны, не то ожидавшая кого-то. Глаза у нее были чуть
затуманены – это была простушка, а не рельеф.
— Я твой чудесный сон, — сказал Григ, мимолетно целуя охотно поддавшиеся губы и
вскакивая. – Но еще, к сожалению, я беглец…
И он бросился бежать.
Глава 5. Гарем
Квартал Телесной Радости (ну, если вы циник – зовите его Кварталом Безудержного
Траха) очень большой. Как ни относительны в Стране Сновидений расстояния и размеры,
но все-таки обилие простецов и простушек определяет размеры квартала.
А здесь – хотя бы раз – побывал каждый. Есть люди, которым никогда не снилась
война, море, школа или институт.
Но секс снится всем. Начиная с определенного возраста.
Из розовых кустов, где ждала удовольствий молодая девушка, Григ выскочил прямо в
школьный коридор. Он и сам не понял, как так случилось. Просто вокруг были
благоухающие розы – и вдруг их сменили стены.
Школы повсюду разные. Не сравнить среднюю школу в российской глубинке с
московской гимназией в Барвихе. Не сравнить оксфордский колледж с гарлемской
школой. И все-таки любую школу опознаешь сразу. Здесь какой-то особый цвет стен –
никакой. Он может быть белым, зеленым, голубым, да хоть бы и в крапинку с
полосочкой – все равно он никакой, будто взгляды измученных учебой школьников трут
его словно ластики. Портреты на стенах – сплошь ученые и видные деятели истории, с
разными именами, но одинаково напыщенными лицами. Окна – широченные, дабы соблюсти
санитарные нормы, но при этом унылые, будто амбразуры. Пол – деревянный, каменный,
покрытый линолеумом, ламинатом или даже паркетом – но исшарканный.
И особый запах – мела, которым никто уже не пишет на доске, мокрых тряпок, даже
если полы моют пылесосом, вредной и невкусной еды – потому что дети все равно
предпочтут есть вредную, а готовить им будут невкусную…
Это школа. Квинтэссенция школы.
Даже если преподавать начнут под сенью олив или в виртуальном пространстве – не
скоро еще образ школы изменится.
Григ быстро шел по коридору, с невольным любопытством заглядывая в полуоткрытые
двери. Любопытство не порок, ведь верно?
В одном классе немолодая, но с хорошей фигурой учительница стояла на столе и,
неумело повиливая бедрами, стаскивала с себя остатки одежды. За ней, разинув рот и
спрятав руки под столешницей, следил тощий очкастый подросток. Лицо у бедолаги все
шло красными пятнами. Видимо, крепкий сон ему сегодня не грозил…
В другом классе дело зашло дальше – там учительница (кстати, симпатичнее и
моложе) делала минет здоровенному детине. «Repeat! Repeat!» — выкрикивал парень.
Судя по акценту, англичанином он не был, просто в его грезах фигурировала
учительница английского…
За третьей дверью пожилой седовласый физик (судя по обстановке кабинета) пытался
совершить сексуальный акт прямо на учительском столе с юной девицей. При этом и
девушка, и физик были полностью одеты и наглухо застегнуты. Видимо, какие-то
тормоза работали даже во сне… В такт движениям старичка девочка ритмично хлопала
его ладошками по лысине. Выглядело это очень комично и Григ, не выдержав,
засмеялся. Девочка повернула голову, ярко покраснела – и исчезла.
Как и следовало ожидать.
Физик, под которым внезапно возникла пустота, упал, стукнувшись лбом о стол.
Выпрямился. Тоже посмотрел на Грига – с легкой укоризной. Достал сигареты, спички,
закурил и сел на стул. Выглядело это так естественно, что у Грига зародилось
подозрение, что это простец или, чего доброго, свой брат-Сноходец. Но физик,
продолжая курить, побледнел и растворился. Выглядело это как обычное исчезновение
невостребованного рельефа и Григ ничего дурного не заподозрил. В конце концов,
эротические сны с учителями – дело, распространенное у подростков обоего пола.
Впрочем, если бы Григ не предпочитал думать о людях хорошо, он бы понял, что
эротические сны с учащимися – дело еще более распространенное, особенно у пожилых
учителей.
Школьный коридор казался бесконечным, и Григ решил сократить путь. Подошел к
окну. Как и следовало ожидать, этаж был первый. Створка окна распахнулась легко, он
выпрыгнул – и оказался на шумной людной улице. Для данного квартала – редкая
декорация.
Впрочем, тут действие тоже разворачивалось вовсю. Невысокий плотный мужчина
дрался с чудовищем, напоминающим ярко-синего тролля. Без особого труда зарезав
монстра кухонным ножом, мужчина отсек ему голову – и далее начал совершать с ней
такие непотребства, что даже повидавший всякого Сноходец отвел взгляд. Победитель
тролля при этом заливисто хохотал, но озирался вокруг с некоторым недоумением. Сон
его был на самой границе с кошмаром, но мужчина, видимо, придерживался крайне
широких взглядов на жизнь.
Люди – очень разносторонние существа.
Стремясь избегать мрачных темных переулков и веселых солнечных парков – там как
раз, творилась самая чернуха, Григ шел по улице. Здесь, конечно, тоже хватало
всякого, но по большей части какие-то границы у спящих существовали. Несколько раз
на Грига набрасывались полуодетые или обнаженные простушки, пару раз его призывно
щипали за задницу простецы, но в общем-то он шел быстро и целеустремленно. Дом,
куда стремился Григ, занимал весь центр квартала. Это был огромный, бесформенный
дом, будто взятый из кошмарного сна студента-архитектора. В нем были фрагменты
всего, что только можно найти на улицах мира: основательные здания парижского
центра, с мансардами и кафе на первых этажах, сверкающие зеркальным стеклом нью-
йоркские небоскребы и опутанные пожарными лестницами нью-йоркские дома из красного
кирпича, азиатские развалюхи в два-три этажа, советские панельные четырехэтажки,
«викторианские» лондонские таун-хаусы с крошечными садиками у дверей, потемневшие
от времени римские дома и даже фрагменты каких-то соломенных хижин. Вдоль одной
стены тянулись фасады двухэтажных коттеджей в стиле «американской мечты» — с
лужайками перед входом, будто целый фрагмент улочки из провинциального
американского городка подхватило волшебным ураганом – и принесло в Страну
Сновидений, она же — Оз…
В какую дверь входить здесь особой разницы не имело. Григ выбрал дверь солидного
особняка, открыл, прошел внутрь. В гостиной, как он и ожидал, было весело. На полу
медленно ворочался клубок голых людей, из которого торчали руки, ноги и прочие
части тел. Высунулась чья-то седовласая голова, сверкнула безумным взглядом и
воскликнула:
— Господа, давайте разберемся! Я лично уже третий раз…
Григ прошел дальше, улыбнувшись, но не дослушав. Все это по большей части было
довольно однообразно и видано не раз. Вот только мужчина с синим троллем… да, это
было незабываемое зрелище.
Дверь… еще одна дверь… коридор… лестница… дверь…
Григ знал, куда он идет, и сон послушно подстраивался под его желания.
Стены изменились. Потолок стал выше. Зазвучала тихая музыка – «Shepherd Moons»
из одноименного альбома Энии. Свет стал мягче, уютнее.
Григ открыл последнюю дверь и вошел в огромный круглый зал, устланный мягкими
коврами. Купол потолка был расписан такими картинами, что Боттичелли и Микеланджело
вначале побелели бы от зависти, а потом, всмотревшись, покраснели от стыда. Широкие
окна выходили в цветущий сад – причем окна шли по окружности зала и никаких зданий
вокруг не наблюдалось. За окнами, кстати, был вечер – он здесь был почти всегда.
В одном месте стена зала вспучивалась и пузырем выдувалась в сад – в этом эркере
располагалась булькающая джакузи. Посреди зала стояла низкая круглая кровать, на
которой с комфортом разместилось бы человек десять.
Сейчас на черных шелковых простынях было всего трое.
Старый друг Грига — Ли и две девушки.
Приятельские отношения между Сноходцами – это норма. А вот дружба – скорее
исключение. Отношения между Григом и Ли сложились на самой редкой, но естественной
почве – их совершенно не привлекали и при этом абсолютно не раздражали вкусы друг
друга. Ли был постоянным обитателем Квартала Телесной Радости. Море, солнце и ветер
он готов был потреблять лишь как гарнир к основным радостям своих снов. Григ,
напротив, считал секс во сне экзотической, но слегка глупой забавой. Оба Сноходца
были абсолютно уверены, что им нечего делить – и это сближало их ближе, чем общие
увлечения. Было, впрочем, и несколько любопытных приключений, которые позволили им
лучше понять друг друга. Но об этом мы расскажем как-нибудь позже…
В мягком свете торшера, стоящего у кровати, тела мужчины и двух девушек казались
одновременно и более загорелыми, и более розовыми, чем в реальности. Торшер был
затейливым – мраморная скульптура обнаженной девушки, в чьей поднятой руке алело
победно вздернутое платье. Лампа скрывалась где-то под складками ткани, служившей
абажуром.
— Отдыхаешь от трудов? – спросил Григ.
Несмотря на имя, Ли выглядел скорее европейцем, чем азиатом. Хотя какие-то
неуловимые детали внешности наводили на мысль, что прозвище все-таки имеет под
собой основание.
— О, нет, Григ, — целомудренно натягивая на свое мускулистое обнаженное тело
краешек одеяла, сказал Ли. – Я решил покончить с развратом и вернуться к
традиционным сексуальным отношениям.
Григ с любопытством посмотрел на двух девушек в его постели. Девушки
прикрываться не спешили. Одна была молоденькая, светловолосая, в меру пухленькая,
лет шестнадцати. Она лежала на кровати с простодушной откровенной невинностью.
Другая была постарше и ощутимо. Наверное, ей было под тридцать. Роскошная брюнетка
с длинными волосами, жгучим страстным взглядом и позой, которая выглядела бы
целомудренной, не будь она столь развратной – одной рукой прикрыты груди – но как-
то не очень старательно, ладошкой другой – лобок.
— Хм, — сказал Григ.
— У меня всего одна подруга, — вопреки очевидному сказал Ли. – Ну и симулякр.
— Качественная тварь, — глядя на брюнетку, сказал Григ. В принципе, учитывая,
что обычно в спальне у Ли болталось пять-десять простушек, примерно, как на
известной картине Жана Огюста Энгра «Турецкие бани», это и впрямь был праздник
воздержания и традиции.
— Нахал, — сказала брюнетка. – Ну ты и нахал, Григ. Не узнаешь?
Сноходец вздрогнул и всмотрелся внимательнее.
— Лина? Прости… у тебя раньше не было такой прически…
— Ты еще скажи, что у меня не было такого бюста, — ухмыльнулась Лина.
Она была Сноходкой. Удивительно – Ли завел настоящую подругу!
— Ли и Лина, — счастливо улыбаясь, сказал Ли. – В этом есть перст судьбы, верно?
— Хорошо, если перст, — Григ покосился на молоденькую девушку. – А к ней не
ревнуешь, Лина?
— К симулякру? – Лина фыркнула. – Еще бы я к резиновой кукле ревновала! Нет,
Григ, я совершенно не против. Она даже бывает забавна.
— Я тебе нравлюсь? – ангельским голоском спросила блондинка. – Хочешь, я тебя
поцелую?
— Присоединяйся, — Ли широким жестом указал на кровать. – Могу подогнать
несколько простушек… они вечно сюда рвутся.
— Ну еще бы, воплощенное царство разврата – да еще и с живым султаном, — кивнул
Григ и с деланной беззаботностью присел на край кровати. Блондинка немедленно
подползла к нему и начала покрывать руку страстными поцелуями. – Ли, мне бы
спрятаться…
— Чего? – поразился Ли.
— Мне бы отсидеться тут у тебя. Некоторое время.
— А проснуться слабо?
— Не слабо. Но не знаю, где снова засну. Если у себя дома – то мне крышка.
Вначале надо новое жилище соорудить.
— Поссорился со Снотворцем? – Ли прищурился. – А я тебе всегда говорил – не
суетись! Суета только в одном деле хороша…
— Ли, оставь нравоучения, — попросил Григ. – Да, у меня неприятности. Надо
отсидеться.
Блондинка медленно поднималась вверх по руке и уже примерялась поцеловать его в
губы.
— Отсиживайся, — согласился Ли. – Для друга ничего не жалко. Позову тебе
девочек…
— Ли… — сказала Лина.
Ли вздохнул:
— Хорошо… хорошо. Кати, девочка, ты будешь развлекать гостя.
— Да, милый! – проворковала Кати и попыталась поцеловать Грига. Тот мягко ее
удержал – уж слишком любопытствующим был взгляд Лины. Нет ничего ужаснее, чем
сносить ласки женщины на глазах бывшей любовницы… тем более, если это она тебя
бросила.
— Что у тебя стряслось-то? – спросил Ли.
Скрывать случившееся Григ смысла не видел. За помощь надо благодарить, он это
понимал. А лучшая благодарность в Стране Сновидений – информация.
— Ну, ты угадал… Мой сосед оказался Снотворцем.
— Ого! – воскликнул Ли. – Тот дедок?
Он и был-то у Грига всего пару раз, отправляясь со своими девочками на пляж. Но
Клифа запомнил. Что-то в нем Ли напрягало, о чем он не преминул Григу сказать –
впрочем, это было давно и уже ими забылось.
— Он самый… А я случайно влез в его разборку…
Григ принялся коротко пересказывать случившееся, Ли качал головой с явным
неодобрением. Зато Лина, услышав о схватке с ледяным Снотворцем, посмотрела на
Грига с уважением – она всегда отличалась склонностью к авантюризму. Однако Григ
этот взгляд не заметил и честно рассказал об отвергнутом предложении куда-то
отправиться наподобие легкомысленного хоббита. И вернувшийся было интерес Лины
бесследно испарился.
Вот что ей по-настоящему не нравилось в Григе, вот что стало причиной
расставания – эта его рассудительность. Зануд хватает и в обычной жизни.
— Отсиживайся, — добродушно предложил Ли. – У нас Снотворец мужик прямой. Своих
на сторону не отдает. Можешь просыпаться в этой кровати. А лучше — присни себе
домик в саду… ты же у нас пуританин.
— Это я пуританин? – возмутился Григ, сгребая Кати в объятия. – Это я-то?
К групповому сексу он никогда тяги не испытывал. Даже во сне. Но уж слишком
иронично улыбалась Лина…
И в этот миг раздался тихий кашель.
Лица у Ли и Лины посерели. Григ медленно обернулся.
Мраморная женщина-торшер стремительно розовела. Кое-что сильно втянулось, а кое-
что изрядно вытянулось. Потом, к счастью, появилась одежда.
Джинсы и клетчатая рубашка.
— Пуританин, — кивнул Клиф, отбрасывая розовый абажур и потирая руки. – Ты мне
этим и нравишься, парень.
— Как это понимать? – возмущенно воскликнул Ли, вскакивая на кровати. – Это не
твой квартал… Снотворец! Я буду жаловаться!
— Фил в курсе, — спокойно ответил Клиф. – К счастью для меня ту акцию, о которой
вам опрометчиво рассказал Григ, ваш Снотворец поддерживает. Поэтому я здесь на
законных основаниях.
Он сел на кровать и похлопал Лину по спине. Та вздрогнула и мгновенно оказалась
одетой в кружевной пеньюар.
На Ли тоже обнаружились шорты и майка.
Только Кати – шаловливый симулякр, все так же голышом ластилась к Григу,
впрочем, и на Клифа бросая недвусмысленные взгляды.
— Что мне с вами делать? – тем временем рассуждал вслух Клиф. – Вы, к сожалению,
узнали слишком много, чтобы остаться жить в своем вертепе…
Ли прищурился и у него сжались кулаки. Он был парнем не робкого десятка.
Хотя любому Сноходцу понятно – даже втроем Снотворца не победить. Впрочем, не
победить и вдесятером. И даже целой сотней.
— Я могу предложить лишь один гуманный вариант, — тем временем продолжал Клиф. –
Вам придется стать спутниками Грига в его походе. У меня были на примете другие
кандидатуры… но вы тоже подойдете, сексуально раскрепощенные вы мои…
Ли посмотрел на Грига и сказал:
— Ну, спасибо. Ну, удружил.
— И каков ваш ответ? – спросил Клиф, доставая трубку.
Ли горько засмеялся:
— Альтернатива – смерть?
— Только в Снах, — ответил Клиф. – Вы же знаете правила.
Ли обвел тоскливым взглядом свое любовное гнездышко. Кивнул:
— Умереть мы всегда успеем. Правда, Лина?
Лина кивнула и уточнила с неприкрытым любопытством.
— В этом сра… странном походе будут какие-то шансы уцелеть?
— Какие-то – будут, — подтвердил Клиф.
— Когда выступать? – спросил Ли.
— Когда Григ соберет остальных членов команды. Ты еще здесь?
— Я уже бегу, — сказал Григ, вскакивая и с облегчением отстраняя Кати. – Уже
бегу!
— Только далеко не убегай, — ласково посмотрел на него Клиф. – Вдруг в следующий
раз у меня будет плохое настроение? Я буду ждать тебя… ну, допустим, прямо здесь.
Постарайся прийти не позже, чем через двенадцать часов… — он задумчиво посмотрел на
Кати, которая принялась придвигаться к нему. – Но и не раньше, чем через час.
Выскочив за дверь – прямо на залитую яркими разноцветными огнями, грохочущую
танцплощадку, где свивались в эротических танцах мужчины и женщины, Григ досадливо
отпихнул попытавшуюся обнять его девушку. Рельеф не обиделась, улыбнулась – и
пританцовывая пошла в поисках партнера. Григ проводил ее взглядом и вдруг понял,
что казалось ему неправильным в происходящем у Ли.
Какого черта его Кати вела себя не как качественная тварь, а как самый
обыкновенный, на что-то одно запрограммированный рельеф?
Таких «Кати» Григ и сам высыпал себе на кровать, если вечер был слишком скучен –
чтобы к утру они благополучно растаяли в воздухе. Сноходцу качественного симулякра
не создать…
Впрочем, это было не то, о чем стоило думать. По большому счету, Григу сейчас
нужно было принять одно-единственное решение.
Подчиняется он Клифу или нет?
Выполняет его идиотские указания, отправляется вербовать Креча, а потом уходит в
поход неизвестно куда и неизвестно зачем?
Или пытается обмануть Снотворца?
Эх, если бы речь шла об одном Снотворце! Уйти из его квартала… как ни был к нему
привязан Григ. Поселиться в другом… желательно в таком, чей хозяин с Клифом
конфликтует. И можно было бы расслабиться.
Но если все Снотворцы поделены на две группы? Одна поддерживает Клифа – на ее
территории не спрятаться. В другой состоит Роберт… а тот непременно захочет
поквитаться… или использовать против Клифа…
— Из огня, да в полымя… — пробормотал Григ, наблюдая за проделками диск-жокея и
двух его обаятельных помощниц. От музыки начинала болеть голова. Пора принимать
решение.
Наверняка есть и третья сторона, она всегда есть. Какие-то Снотворцы, не
присоединившиеся ни к одной из групп. Те, кому наплевать на таинственный артефакт.
Кто даст приют беглецу.
Вот только как их найти…
Григ поискал в воздухе, нашел прикуренную сигарету, затянулся. Последнее время
он курил только во сне, что оказалось самым удобным способом победить вредную
привычку.
— Ладно, — сказал Григ самому себе. – Но только не все так просто. Мы еще
поторгуемся.
И он пошел сквозь толпу, так злобно поглядывая на окружающих, что к нему никто
не рискнул приставать.
Впрочем, в какой-то момент его все-таки ущипнули за задницу. Крепкой неженской
рукой.
Как правило сны похожи на слоеный торт, салат или сложный коктейль: они лежат
рядом друг с другом, проникают друг в друга, пропитывают соседей, но не
смешиваются. Квартал Летнего Моря неизбежно будет пересекаться с Телесной Радостью,
иначе просто не может быть, если соединить вместе лето, море и обнаженные тела.
Старая Школа, полная воспоминаний о взрослении и первой любви тоже неизбежно
соприкоснется с кварталом Телесной Радости, а вот Чистое Знание – никогда. Детская
Площадка (не путайте со Старой Школой!) при всей своей волшебности и лучезарности
имеет протяженную границу с Вечной Войной. Некоторые дети мечтают о войне и
подвигах. Другие дети, увы, просто встречались с ней не в снах – и Война мучает их,
не отпускает, преследует, похуже чем ветеранов мировых и колониальных войн.
Зная законы Страны Сновидений, можно двигаться по Городу достаточно быстро и
спокойно, избегая кварталов неприятных или просто ненужных, но при этом, не выходя
в нейтральную зону Окраины. Григ прекрасно владел этим искусством, но в любой
разумной системе обязательно найдутся безумные смутные зоны. Что уж говорить о
снах, которые в основе своей состоят из грез, безумия, комплексов и страхов?
Есть три Смутных Сна, которые можно встретить в любом квартале Города, на его
Окраине и даже за пределами. Первый из них – Тусклые Комнаты. В самом радостном и
веселом сне можно войти в помещение, где сгущается тьма. Там бесполезно зажигать
свет – в лампочках умирающими светлячками тлеют нити накаливания и светодиоды, в
окнах брезжит серый сумрак, спички и свечи мерцают жалкими искрами, будто
испугавшись окружающей темноты. Беспричинный тоскливый страх, память древности
человеческой, память низких пещерных сводов и уползающего за край небосклона
багрового солнечного диска, память лучин и коптилок – вот что такое Тусклые
Комнаты.
Для Тусклых Комнат Григ придумал свой способ выхода, немножко смешной, немножко
нечестный, но достаточно действенный.
Вторым Смутным Сном по праву считается Нагота. Его очень любят упоминать
американские писатели и кинематографисты, если им верить – то каждому человеку
постоянно снится, что он оказался без штанов у школьной доски, в студенческой
аудитории или на рабочем месте. Это не совсем так, во всяком случае, для менее
невротичных народов. Но Нагота очень часто принимает иные формы. Человек может быть
одет, но ощущать себя предельно неуютно, скованно, объектом насмешливого или
недружелюбного внимания, насмешек и угроз. Нагота – это ведь не просто исчезнувшие
штаны, это сконцентрированное ощущение незащищенности.
К счастью, люди с достаточно высоким уровнем самоуверенности от этого сна не
страдают. Пару раз влипая в Наготу, Григ немедленно воображал себе роскошные
одежды, гордый профиль, высоченный рост. Нагота немедленно рассеивалась (Григ
старательно прятал от самого себя мысль о том, что повышая собственное эго, он
усиливает комплексы того сновидца, в чей Смутный Сон он влип).
Ну и третий Смутный Сон – это Сонный Туалет. Вопреки названию в этом сне никто
не занимается санитарно-гигиеническими процедурами. В Сонном Туалете лишь ищут
возможность это сделать. Ищут – и не находят. Кабинки заняты или отвратительно
грязны, в самых укромных уголках непременно попадаются нежелательные свидетели. В
общем – Сонный Туалет — это страдание людей, пытающихся проснуться от банальных
физиологических причин.
У Грига и для этого случая был способ выхода. Надежный, но, бесспорно,
нечестный. Потому Григ обычно старался выбраться более безобидными путями.
Но сегодня он спешил. Перед возвращением к нанимателю хотелось все-таки
убедиться в отсутствии Черного Замка на указанном месте.
Некоторое время Григ бродил в царстве сырой отваливающейся штукатурки, грязного
битого фаянса и капающих звуков. То и дело ему попадались другие посетители – но
все это был безобидный рельеф. Однако среди этого рельефа должен был быть и
сновидец – тот самый, кому все это снилось, несчастный страдалец, пытающийся
проснуться по зову организма.
Минут через пять Григ нашел его в одном из закоулков. Это был молодой простец
приятной наружности, которую несколько портили золотые зубы и массивные дутые
перстни на пальцах. Одет простец был в яркий спортивный костюм, сочетающий в себе
эмблемы «Найк» и «Адидас», берцы и бейсболку с надписью «Горняк Учалы». В руке
простец ловко держал двухлитровую пластиковую бутыль пива, заполненную наполовину,
из которой временами отхлебывал.
Понимающе кивнув, Григ подошел к простецу со спины. Тот как раз горестно смотрел
на разбитый писсуар, рыжий от солевых отложений. В обычной жизни он наверняка не
побрезговал бы сломанным сантехническим прибором, а то и просто отошел бы к углу
помещения. Но у Снов свои законы и простец маялся.
Встав у него за спиной, Григ тихонько сказал:
— П-с-с-с-с…
Простец горестно застонал.
— П-с-с… — безжалостно продолжил Григ. – П-с-с…
Организм сновидца, к простейшим инстинктам которого апеллировал Григ, не
выдержал и сдался. Простец издал вздох облегчения, помутнел и растаял. Забытая им
бутылка пива некоторое время висела в воздухе, но потом исчезла и она.
Григ быстрым шагом подошел к ближайшей двери и распахнул ее. За ней, как он и
ожидал, была не туалетная кабинка. За дверью был светлый и шумный школьный
спортзал.
Выскользнув из Смутного Сна, Григ быстренько захлопнул за собой дверь. Теперь
это была дверь кладовки, в щель виднелись побитые баскетбольные мячи, спутанная
сетка, сложенный бухтой канат.
Понимающе кивнув, Григ осмотрелся. Да, все верно. Он попал в Старую Школу. Все
получилось просто замечательно, он совсем не потерял времени.
В зале тем временем вовсю шла игра. По обе стороны натянутой волейбольной сетки
играли друг с другом две команды – одна в баскетбол, другая в футбол. Причем –
играли они каким-то образом друг с другом…
Стремительные, легкие фигуры игроков носились как угорелые. Часть была рельефом,
но большинство – простецами. Григ даже залюбовался ловкостью и скоростью игроков,
их порывом, чистым незамутненным удовольствием, которое они получали от игры.
Раскрасневшиеся лица, азартные выкрики, болтающиеся при прыжках седые бороды и
дряблые сиськи…
В Старой Школе, разумеется, не было никаких детей. Этот странный сон населен
стариками, на исходе дней своих грезящими о молодости, о безвозвратно ушедшем
ощущении бесконечной жизни впереди. Обычно старые люди во снах ощущают себя
молодыми, но те, кто приходят сюда – уже смирились со своим возрастом и не прячут
его даже от себя. Потому Старая Школа ничего общего не имела с той школой, на
которую Григ наткнулся в квартале Телесной Радости – ее посетители успели утратить
интерес к сексу и способны разве что на нежный поцелуй. Старая Школа была местом
спокойным, умиротворенным и грустным, наглядно демонстрирующим каждому Сноходцу,
каким будет и его собственный финал.
Поймав летящий в его сторону волейбольный мяч, Григ ловко обработал его и пинком
отправил обратно. Мяч превратился в футбольный и попал бы в ворота, но его ловко
выбил, перехватил и забросил в корзину румяный полный старичок. Григ улыбнулся и
помахал тому рукой. Тот ехидно показал ему большой палец.
Посетители Старой Школы пускай и одеты были в школьную форму (всех стран, что
вводили ее за последнюю сотню лет), хоть и вели себя порой как невоспитанные
подростки, но давно уже смирились со своим нынешним обликом и выглядели стариками.
Впрочем, одну радость Сны им давали – они были по-юношески шустры и подвижны.
Из спортзала Григ отправился сразу на школьный двор, спугнул робко целующуюся за
углом школьного здания парочку (ему – лет девяносто, ей – чуть поменьше), выбрал
направление и, решив положиться на удачу, сиганул через забор. Высокий забор, что
уж говорить, но Григ был окрылен скоростью своего продвижения и твердо верил в то,
что два метра – для него не преграда.
Видимо, сегодня был его день!
Яркое, желтое, теплое солнце сияло в голубом небе, едва тронутом белыми
перышками облаков. Далекие птичьи трели сливались в веселую мелодию. Григ стоял на
зеленом лугу, качались от легкого ветерка белые и розовые метелки высоченной, по
грудь ему травы, звенел где-то рядом ручей – и перекрывал его детский смех.
Ощущение было таким, словно Сноходец попал в оживший мультик.
Григ улыбнулся.
Детская Площадка была местом чудесным, безопасным и увлекательным. Грига,
впрочем, терзали смутные сомнения, действительно ли она создана коллективными
детскими снами – уж больно логичным и последовательным был этот квартал Города. На
самом деле это были вполне обоснованные подозрения – Хранители кроили и
перестраивали Детскую Площадку много веков, превращая изменчивый хаос сновидений в
систему, которую они считали наиболее полезной для детей. Но Григ это не знал, да и
не особо интересовался. Ему был важней результат – в этой части Снов можно было
чувствовать себя защищенным.
Конечно, при условии, что ты – ребенок.
Хранители, разумеется, не могли контролировать те детские сны, что воплощались в
иных кварталах Города. Поэтому детям снятся и кошмары, и странности. Но здесь, на
своей территории, Хранители были предельно бдительны и потому крайне, крайне
подозрительно относились к взрослым. Григ, впрочем, предпочитал говорить не
«подозрительно», а «ревниво». Признавая важность Хранителей в мире Снов, он все же
считал всех их в той или иной мере чокнутыми.
К счастью, та самая особенность Грига, что так заинтересовала Клифа, могла
помочь Сноходцу и сейчас.
Закрыв глаза и глубоко вдохнув, Григ вспомнил себя.
Лето. Солнце. Бесконечно-долгие каникулы впереди. Солнечные улицы маленького
тихого городка, полные старых домов, заросших садов, водопроводных колонок,
выкрашенных облезшей синей краской, маленьких сонных магазинов, изредка громыхающие
по улицам автобусы – маленькие и полупустые. Сандалии, шорты, футболка,
велосипед... Пятнадцать копеек в кармашке, нынешние дети и не знают, что была такая
монета – пятнадцать копеек…
На самом деле Григ вспоминал не свое детство.
В его детстве было все то, что он сейчас вспоминал. Но гораздо больше было
холодного северного ветра, обмотанного вокруг горла кашне, серого неба в маленьком
окне школьного класса, чугунных радиаторов в квартире и морозных узоров на стеклах.
Даже на Детской Площадке Страны Сновидений есть места тихие и печальные, а есть
веселые и шумные. Вот и эта лужайка была наполнена смехом и визгом. Лужайка, как и
положено, была небольшой – заросшая ярко-зеленой травой, на опушке светлого чистого
леса. По всей лужайке носились и резвились дети и звери. Дети, в основном, были
маленькими девочками, звери по большей части – дружелюбными и разноцветными.
Вот и светло-серый, усыпанный черными пятнами барс, осторожно вышедший из леса,
всем своим видом отчаянно источал дружелюбие. Он весело попрыгал вокруг маленькой
девочки, дернувшей его за хвост, позволил мальчику лет пяти забраться на него и
проехаться, используя уши вместо руля, и даже покорно съел пучок травы, которую
впихнула ему в рот совсем уж маленькая простушка.
Это был чудесный, добрейший, сказочный барс. Он пробирался сквозь лужайку изо
всех сил улыбаясь зверям и детям, и только дружелюбный розовый пони, попытавшийся
играть с барсом в пятнашки, исторг из груди зверя горестный рык.
Лужайка, конечно, была небольшая, но поскольку это была Лужайка в Стране Снов,
была она еще и безразмерная. Некоторые звери не могли выбраться с нее годами. Барс,
однако, упорно шел через лужайку, приближаясь к той точке, где Детская Площадка
граничила с остальным Городом.
Розовый пони снова вернулся к барсу и дружелюбно толкнул его носом под хвост.
Барс застонал и сделал вид, что не замечает пони.
Послышался дружелюбный смех.
Барс скосил глаза.
Недалеко от него стоял прямо в траве высокий венский стул, на нем сидел
седовласый мужчина в очках. Мужчину уже облепили радостные дети, но он смотрел на
барса, ухитряясь при этом раздавать детям какие-то книжки, игрушки и сладости.
Барс подпрыгнул и принялся играть с пони в веселую игру пятнашки, также
называемую салочками, догонялками, догоняшками, лапками, сифом, цуром, маялками и
прочими чудесными детскими словами. Пони носился кругами, восторженно ржал и
временами ронял радужные яблоки.
Мужчина уже хохотал в полный голос. Он даже снял и протер очки. Дети тихонько
разошлись в стороны – Снотворцы управляют простецами без всяких слов.
Барс улегся на спину и принялся болтать в воздухе лапами, пытаясь поймать
огромных цветных бабочек. Расстроенный окончанием игры пони принялся бегать вокруг.
Григ вышел из двери в знакомом и родном районе Летнего Моря. Прямо на променаде,
между рядами кафешек и ресторанов и бьющими о набережную волнами. Гуляли нарядные
парочки (в основном – простушки с рельефом-красавцами и простецы с рельефом-
красавицами), бегали дети (все – милый рельеф), ходили личности колоритные и
приятные глазу – бородатые искатели янтаря и ценностей, бдительно изучающие
набегающие волны и роющиеся в песке алюминиевыми шестами, старые морские волки –
просоленные и прокуренные, в тельняшках и с серьгами в ухе, рыбаки в живописных
одеждах, военные моряки с чудной выправкой (все, все – рельеф).
Странно было, конечно, что Хранитель Михаил отправил Грига не напрямую в квартал
Телесной Радости, а в Летнее Море. Быть может, у Хранителей не принято было
открывать портал с Детской Площадки в обитель порока?
Григ пожал плечами и решил, что это не важно.
Ощущая легкую и, в общем-то, преждевременную ностальгию, он прошелся по
набережной, свернул на Розовый Бульвар (непроизвольно обходя собственный дом – хотя
Григ никогда и никому бы в этом не сознался) и двинулся к кварталу Телесной
Радости. Здесь становилось все больше и больше сновидцев. Прошли две девушки –
такие страшненькие, будто каждая искала подругу некрасивее себя и обе победили. Что
удивительно, обе девушки были простушками, а не рельефом. Но, похоже, бедолажки
были так закомплексованы, что даже во сне представляли себя не красавицами, а
уродинами. И сопровождающие их парни (рельеф) были серенькие, непримечательные –
обе девушки уже расстались с мечтой о прекрасных принцах…
(На самом деле одна из девушек в жизни была более чем милой, а легкая помощь
косметолога позволила бы ей стать почти красавицей. Но так уж сложилась ее жизнь,
благодаря родной матери и двум сводным братьям, что даже во сне она считала себя
уродиной. Сны не всегда дарят мечты – порой они их убивают).
Розовый Бульвар был одной из зон перехода между Летним Морем и Телесной
Радостью. Григ видел, как простецы мигрируют из одного квартала в другой по мере
того, как выдыхались их эротические сны или, напротив, уходили из летнего тепла в
жар сексуальных сновидений. Солнце над головой то светило ярче, то падало к
горизонту, знаменуя вечер. Григ шел, уклоняясь от попыток познакомиться и
размышлял.
Что-то в происходящем было нечисто. Не оставляло ощущение двойной игры.
Выходит, Клиф отправил его договариваться с Кречем, но при этом предвидел визит
в Библиотеку? И дальнейшее решение пойти на Детскую Площадку в поисках Черного
Замка?
Не слишком ли смелое предвидение даже для Снотворца?
Михаил считал, что нет.
Но был ли по-настоящему откровенен сам Михаил?
Ах, как Григу не хотелось играть по чужим правилам! Но в то же время и
отказаться наотрез от свалившегося на голову приключения он не мог. Даже домосед-
хоббит в сказке отправился в компании гномов навстречу дракону. Что уж говорить о
нем, ценившем в Снах удивительные приключения, недоступные в обычной жизни.
Откажешься – никогда себе не простишь…
Однако хотелось бы понимать, в чем же на самом деле заключена игра Клифа.
Неужели он вручит Григу тот самый жуткий Великий Артефакт – и пошлет в путь? Не
может быть! Искушение слишком велико.
А если Артефакт лежит в Черном Замке – как Клиф собирается его достать? Григ был
уверен, что рядом с замком сойдет с ума любой Снотворец.
Как же Грига бесили Снотворцы!
Конечно, среди них были и приличные люди. Они превращали хаос и смятение
человеческих снов во что-то организованное и осмысленное. Они боролись с кошмарами
(постоянно проигрывая, конечно же), придумывали приятные и успокаивающие
сновидения. Да что далеко ходить – та же Детская Площадка была, конечно же, на
девяносто девять процентов делом рук Снотворцев, а не порождением детских фантазий.
Сам по себе детский сон как правило ярок, но нелеп – не зря же Креч принял сон
наркомана за детскую грезу…
Григ даже готов был мириться с самодовольством Снотворцев и их снисходительным
отношением к Сноходцам.
В конце концов – кому много дается, с того много и спрашивается. Быть может,
быть Снотворцем вовсе не так легко и приятно, как ему кажется? Страна Сновидений
огромна и загадочна, кто-то должен нести ответственность и принимать решения.
Вот с чем Григ не хотел мириться – так это с манерой Снотворцев играть втемную.
Он не без оснований полагал, что в каждом слове Снотворца может быть и есть одна
правильная буква, но она, скорее всего, стоит не на своем месте. Генерал не обязан
считать солдат ровней себе. Генерал может (а порой и обязан) ставить перед солдатом
невыполнимые задачи и посылать их на смерть. Генерал не должен раскрывать перед
солдатом планы генерального наступления. Но какая-то маленькая правда в отношениях
солдата и генерала быть должна. «Стоять насмерть, Москва за нами» — это маленькая
правда, за которой солдатский долг выдержать один день, а может быть один час и
умереть на безымянной высоте, пока генералы двигают дивизии и собирают силы. Но это
– правда. «Продержаться час, там подмога придет» — это большая ложь, если никакой
подмоги нет и не предвидится. На эту ложь генерал не имеет права, на эту ложь имеет
право только лейтенант, сидящий под пулями в одном окопе с солдатами.
Григ полагал (быть может, самоуверенно, быть может искренне), что если ему
честно скажут – ради спасения Страны Снов надо пойти и умереть, пусть даже он
навсегда утратит дорогу в Сны, пусть даже умрет по-настоящему, то он пойдет. В
конце концов Сны стали ему второй родиной, чем-то дороже обыденной жизни. Но вот
обман…
Что стоило Клифу сказать, что они – не первая команда, которую отправляют
уничтожить Артефакт?
В легкой задумчивости Григ дошагал до дома Ли и Лины. В этот раз он вошел в
обитель порока через легкую, затянутую москитной сеткой дверь и оказался на
просторной кухне. Пожалуй, что-то американское – кухонная техника «Cuisinart», гора
шипящих оладий на блюде и чернокожая женщина, выжимающая сок из апельсинов ручным
прессом.
Григ вежливо откашлялся.
Женщина внимательно посмотрела на него. Похоже, простушка.
— Хотите оладьи, мистер? – вежливо спросила она.
Григ кивнул и, осторожно наблюдая за женщиной, взял со стола оладью, щедро
намазал свежим клубничным пюре и отправил в рот. Прожевал и искренне сказал:
— Великолепные оладьи. Никогда не ел таких вкусных, мисс.
Женщина гордо улыбнулась и продолжила давить сок. Похоже, она заблудилась в
чужих снах, или же ей начал сниться эротический сон, но она по какой-то причине его
испугалась и нашла приют там же, где и в жизни – на ближайшей кухне.
Дожевывая оладью и облизывая пальцы, Григ прошел через кухню, через длинный
коридор с окнами, выходящими на Коллизей, миновал маленький дворик с бассейном,
который чистил улыбчивый мускулистый мужчина в одних шортах и осторожно заглянул в
спальню.
Первым, что он увидел, были Ли и Лина. Сноходцы, одетые в простые, не
эротические одежды и, кажется даже подстриженные, мрачно сидели в креслах и
смотрели на кровать.
А на кровати происходило нечто замечательное.
Клиф, с бокалом сидра в руках, сидел по-турецки напротив девушки-симулякра. И
вещал:
— Вот потому, Кати, секс является хоть и важной частью жизни, но далеко не
единственный. И заниматься им с любимым человеком, или даже с группой любимых людей
– прекрасно. Но всему свое время и свое место. Лишь раскрывшись как личность в
труде, в общении, в свершениях духа и… э…
Слово «тело» Снотворец явно произносить не хотел.
— Духа и разума, ты можешь полноценно получать и отдавать любовь. Понимаешь,
милая?
Кати тоже была одета. В глухой черный комбинезон, который хоть и облегал ее
пышную юную фигуру, но выглядел каким-то монашеским и асексуальным.
— Да, дядя Клиф, — сказала Кати. – Спасибо, дядя Клиф.
— Не за что, милая, — ответил Клиф, запечатлевая на лбу девушки добрый поцелуй –
наверное, даже, не отеческий, а больше свойственный провинциальному дядюшке твердых
моральных убеждений, консервативных политических взглядов и крепкой христианской
веры. – Больше не греши, деточка.
В тот миг, когда губы Клифа коснулись лба девушки, по комнате словно порыв ветра
пронесся – легкий, едва ощутимый, холодком обжегший кожу. Вокруг Кати заплясали
белые искорки, будто заблудившиеся звездочки бенгальских огней. Девушка вздохнула –
глубоко, сладко, так вздыхают страстные женщины на пике оргазма, все ее тело
изогнулось, откинулось назад, пальцы вцепились в простыни, заскребли, оставляя на
черном шелке белесые полосы. К горлу Грига подкатила дурнота, ноги ослабли и он
схватился за дверной косяк.
Будучи человеком в каких-то вещах очень опытным, даже знатоком, в других Григ
оставался несколько наивным. Вот и сейчас он решил, что Клиф всего лишь каким-то
затейливым Снотворческим методом довел Кати до оргазма.
Но возглас Ли рассеял его ошибку:
— Клиф… Клиф, ну за что… Она была такой чудесной сексуальной тварью! Это… это
невежливо и бесчестно, перепрограммировать чужой симулякр!
— Невежливо, — согласился Клиф, с любопытством разглядывая Кати. – Но ничего
бесчестного.
— Ты хоть представляешь, чего мне стоил этот симулякр? – продолжал возмущаться
Ли, не замечая в порыве чувств, что кричит на Снотворца. Наконец-то заметив Грига,
Ли умоляюще повернулся к нему. – Григ, скажи своему Снотворцу! Ты-то хоть
представляешь?
— Не представляю и даже представлять не хочу! — откровенно сказал Григ. – И он
не мой, я переезжаю из Летнего Моря. Э… Клиф, я боюсь показаться невежливым, но это
и впрямь нечестно. Ли давно мечтал о симулякре, а у Филиппа не допросишься.
Клиф всплеснул руками.
— Григ! Мне обидно такое слышать!
Снотворец встал и обиженно развел руками.
— Создать симулякр – сложнейшее искусство. Вот мой старый приятель Роберт так
толком этому и не научился! Но куда сложнее взять чужой симулякр и переделать саму
его суть, вывернуть наизнанку, сломать имеющееся целеполагание – и поставить новое.
Это все равно, что убедить вегетарианца лопать стейки или пацифиста стрелять в
людей. Большинство Снотворцев даже и не станет пытаться перенастроить чужой
симулякр… Кати, девочка моя, хочешь заняться сексом?
Губы Кати дрогнули, она обиженно посмотрела на Клифа.
— Дядя Клиф… как вы можете такое говорить! Мы же… мы же едва знакомы!
Клиф засмеялся. Кати помедлила и смущенно добавила:
— И уж извините, я вас очень уважаю… но вы старый. И совсем не в моем вкусе.
— Вот! – торжествующе сказал Клиф. – Была развратная девчушка. Стала –
нормальная девушка. Заметьте – она не утратила интерес к сексу полностью, она лишь
вернулась к норме! Сломать – может любой сильный дурак. Починить – только мастер.
— Мастер! – горько сказал Ли. – Ты сломал мой симулякр, Снотворец. С моей точки
зрения – сломал. А я ради него…
— Ну полноте, — смилостивился Клиф. – Я сломал, я и починю. В свое время. Но в
походе вам сексуальный симулякр не нужен, вы вдвоем и сами справитесь.
— В походе? – поразился Ли.
Клиф кивнул:
— Именно. Я решил, что на этот раз команда будет состоять из Сноходцев и
симулякров. Основную группу я подготовил, но раз под руки попалась наша маленькая
шаловливая Кати – почему бы не привлечь и ее. Они вам помогут.
— Ну спасибо за доверие, — ядовито сказала Лина. – Спасибо огромное.
— Не благодари, — великодушно отмахнулся Клиф. – Ну, Григ? Что стоишь в дверях?
Как успехи?
Григ прошел в спальню, налил себе чего-то из бара, даже не вглядываясь в
этикетку. Сел за журнальный столик. Плохих напитков у Ли все равно не водилось.
— Все в порядке, — сказал он. – Я поговорил с Кречем и убедил его идти с нами в
поход.
— Хорошо, — кивнул Клиф. – На самом деле я и не сомневался, что ты его убедишь.
Куда интереснее мне было, что ты станешь делать после визита к Кречу…
Григ вздохнул, изучая журналы на столе. Все они были вполне понятного
содержания.
— Наблюдали?
— Поглядывал, — ответил Клиф. И туманно добавил: — В меру возможного… Итак, ты
заинтересовался моей обмолвкой и додумался, где найти информацию о Великом
Артефакте.
Григ молчал, ответа не требовалось.
— Хорошо, что ты поговорил с Марией и оставил о себе хорошее впечатление, —
продолжал Клиф.
Григ вздрогнул, не донеся стакан до губ.
— Да, да, — кивнул Клиф. – Она тоже пойдет в поход. Она – ваш здравый смысл,
ваша память, ваш коллективный разум. Я не имею в виду, что она главная в походе, о
нет. Главным будешь ты, Григ. Но настоятельно советую прислушиваться к ее мнению –
ради успеха всего предприятия.
— Что же мне теперь, идти обратно и уговаривать ее отправиться невесть куда? –
мрачно спросил Григ.
— Нет, не надо. Ты ее не уговоришь, — Клиф вздохнул. – Я сам поговорю.
Григ хотел было что-то сказать, но передумал. Отхлебнул из стакана – там был
обжигающий темный ром.
— Никакого насилия, — сказал Клиф. – Библиотека – вещь в себе, а библиотекарь,
пусть и не Снотворец, на ее территории почти всесилен. Но у меня есть то, что я
предложу Марии. И она не сумеет отказаться.
— Книга какая-то… — сказал Григ, даже не пытаясь спрашивать. – Понятно.
— Симпатичная эта Мария? – подал голос Ли.
Григ удивленно посмотрел на него.
— Да шучу я, шучу, — буркнул Ли. – Для разрядки напряжения… нахожусь в образе…
— Твой пятый спутник… — Клиф на миг задумался. – Ты дошел до Черного Замка?
— Да, — хмуро сказал Григ. – И даже ушел… с некоторым трудом…
— С кем общался на Детской Площадке?
Врать Григ смысла не видел. Достал из кармана оловянного солдатика, поставил на
журнальный столик.
— Старина Ганс, — кивнул Клиф. – Он что, тебя за ребенка принял? А… прости,
забываю о твоих способностях… Всё?
— Еще Михаил. Он сказал, что вы знакомы.
Клиф кисло улыбнулся.
— Да. Знакомы. Неужели все?
Григ минутку подумал. И удивленно посмотрел на Клифа:
— Мальчишка-Сноходец.
— Август-Роберт Кларк, — сказал Клиф удовлетворенно. – Я поражаюсь, Григ. У тебя
и впрямь дар. Надо же – Сноходец, который был мне нужен, жил рядом со мной все эти
годы!
— Талант… дар… — грустно произнес Григ. – Ты что, хочешь отправить с нами
ребенка?
— Он один из немногих, кто сможет забрать Великий Артефакт, — спокойно сказал
Клиф. – Забрать и нести. Ты же острил по поводу хоббита? Так вот, считай, что он и
есть хоббит с иммунитетом к магии Артефакта.
— И Хранители позволят тебе отправить ребенка в опасный поход? – недоверчиво
спросил Григ.
— Раньше же позволяли, — пожал плечами Клиф. – Или ты думаешь, что это первая
наша попытка избавиться от непрошенного подарка? Артефакт всегда несет ребенок, в
силу каких-то причин дети иммунны к его действию.
— Тоже мне секрет полишинеля, — откликнулась вдруг Лина. – Если этот Артефакт
соблазняет властью… власть, она сродни сексу, Клиф. Во всемогуществе всегда есть
элемент секса, а в сексе – доминирование или подчинение. Невинного ребенка
Артефакту труднее завлечь именно потому, что тот невинен.
— Он здоровый уже парень, — сказал Григ. – Не думаю, что его сны долго будут
оставаться столь невинными.
— А сейчас? – забеспокоился Клиф.
Григ кивнул, вспоминая разговор с мальчиком-Сноходцем.
— Пока он этого сторонится. Пока!
— Тем более надо спешить! – кивнул Клиф. – Я думаю, дорогие мои, вам надо будет
сейчас проснуться и решить все ваши дела. С момента, когда вы уйдете из Города,
просыпаться вам нельзя.
— Остается последний вопрос, — сказал Григ. – Что мы получим за эту идиотскую
экспедицию?
— Помимо того, что вы спасете Страну Сновидений, а я не убью вас и не выкину из
Снов навсегда? – спросил Клиф.
— Да, помимо этого, — сказал Григ твердо. – С Кречем и остальными договаривайся
сам. Креч, наверное, пойдет просто ради драки, Марии ты дашь книжку, ну а Август-
Роберт и по детской дурости может отправиться на поиски приключений. Меня это не
волнует! Но я, — он обернулся, посмотрел на Ли и Лину – те дружно кивнули, — и мои
друзья хотим получить вознаграждения. Добавь к кнуту пряник – результат тебя
порадует.
— Симулякр, — сказал Клиф. – Любой, какой захотите. Любой сложности,
затейливости.
— Невзламываемый, — хмуро сказал Ли.
— Трансформирующийся, — Лина хихикнула. – Я потом подробно объясню, что имею в
виду.
— Три симулякра каждому, — добавил Григ.
— Не вопрос, — улыбнулся Клиф. – Я не скажу, что это легко. Но я согласен,
поскольку пряник должен быть.
— А еще мы хотим стать Снотворцами, — мимоходом забросил удочку Григ.
Клиф вздохнул:
— Есть лишь один известный мне способ стать Снотворцем… помимо природного. Это –
подчинить себе Артефакт и подчиниться ему. Но цена такого всемогущества слишком
велика. Ты, наверное, гордишься собой – раз отметил, что дошел до Замка – и ушел.
Черный Замок нашептывал тебе свои сказки, верно? А тебя не удивляет, что за многие
годы никто, даже тот Сноходец, что притащил Спираль Снов в Город, не поддались
искушению? Цена слишком чудовищна, Григ. И это в какой-то момент все осознают. Я
лично вошел во внутренний круг комнат, это уже совсем рядом с Артефактом.
Осмотрелся, прислушался к своим мечтам – и вышел. Нет, Григ. Чего не могу дать –
того не могу. Симулякры, уважение всех Снотворцев, исполнение прихотей – легко.
Он подошел к сидящему Григу, положил руки ему на плечи, наклонился, заглядывая в
глаза:
— Не обижайся, парень. Я бы поделился, не жалко. Но делиться нечем. Снотворцем
каждый становится самостоятельно.
Григ недоверчиво смотрел в глаза Клифу – больше для проформы, чем всерьез
сомневаясь в словах Снотворца. И в этот момент стоявший на журнальном столике
оловянный солдатик зашевелился. Никем не увиденный он легкими шагами подбежал к
краю столика, прыгнул – уцепившись за фалды пиджака Клифа и, ловко перебирая
руками, забрался в карман к Снотворцу.
— Ладно, Клиф, — сказал Григ. – Я верю. Но все равно обижен, что ты меня в это
втянул.
— Сам втянулся, — сказал Клиф. – Сам. Не влезал бы в разборки Снотворцев – и
ничего бы не случилось…
Он встал и пошел к двери, видимо решив для разнообразия уйти нормальным образом.
Бросил через плечо:
— Встречаемся у моста, когда заснёте. И отправляемся.
— До свидания, дядя Клиф! – голосом хорошей девочки сказала ему вслед Кати.
А Ли, дождавшись, когда Клиф ушел, выругался и горько сказал:
— Испортил мой торшер. Нет, ты заметил, Григ? Он же воплотился в моем торшере! И
ушел! То есть, он унес торшер с собой. Или в себе! А еще он испортил Кати. И ведь
это Клиф, ведь это один из самых мирных и добрых… Григ, что же с людьми делает
власть?
— Ужас, что делает, — сказал Григ, обдумывая услышанное. – Как Клиф собирается
извлечь Артефакт из Черного Замка? И где, черт возьми, мой оловянный солдатик? Он
мне не нужен, но это был мой солдатик! Мне его подарили. Мне никогда не дарили
оловянных солдатиков, даже в детстве!
— Еще и солдатика спер, — вздохнул Ли. – А что за замок? О чем вы говорили?
— Да есть тут, на стыке кварталов такая дрянь… — Григ махнул рукой. – К нему
подойти-то страшно. И войти внутрь нельзя! И там живет такая тварь… я даже не знаю,
что оно такое… Как Клиф собирается провести внутрь ребенка? Да, и еще, раз уж они
посылали экспедиции с Артефактом и те все погибли…
— Все погибли? – забеспокоилась Лина.
— Да, все погибли. Но кто тогда вернул Спираль Снов в замок? И неужели за долгие
годы не появилось Снотворца или Сноходца по-настоящему мерзкого и аморального,
чтобы завладеть Артефактом? Не понимаю! Я ничего не понимаю, Ли! Эти Снотворцы хоть
что-то могут объяснить честно и понятно?
— Не думал, что такое скажу. Но я, кажется, начинаю мечтать о бессоннице, —
вздохнул Ли.
Глава 2. Проводы
Заснув, Григ первые минуты всегда чувствовал себя вялым и еще слегка
бодрствующим. А сегодня еще и погода не задалась – над Городом сгустились тучи,
временами накрапывал острый косой дождик, дул противный холодный ветер.
Поэтому Григ приснил себе хорошую пуховую парку, теплые штаны, высокие прочные
ботинки. А в руках у него был большой картонный стакан, наполненный теплым молоком
с мёдом и капелькой рома, из которого он помаленьку отхлебывал.
Они собрались на Окраине, на дороге рядом с мостом, под которым жил Креч. Вовсе
не из желания польстить черному троллю – это было удобное место для выхода из
Города.
Креч стоял чуть в сторонке, сгорбившийся и, как всегда, чем-то недовольный. Ему
одежда не требовалась, но сегодня он обмотал вокруг чресел здоровенный кусок
брезента. Может быть из-за присутствия женщин и детей?
Ли и Лина о чем-то шептались, сидя на легких раскладных стульчиках. Их здесь
было какое-то несуразное количество – штук двести, наверное, расставленные на
пустой четырехполосной дороге и сложенные штабелями на обочине. Может быть их
приснил кто-то из Снотворцев, решив не заморачиваться подсчетом? Оделись Ли и Лина
практически так же, как и Григ, только на Лине поначалу были кроссовки. Но как это
часто случается во Снах, они понемногу трансформировались и вскоре превратились в
точную копию ботинок Грига. За спиной у Ли был странный короткоствольный автомат.
Если бы Григ немного разбирался в оружии, он, пожалуй, решил бы, что это
австрийский «Штейр» и принял бы Ли за позёра и пижона (которым тот, признаем
честно, и являлся). А вот если бы Григ разбирался в оружии очень хорошо, он бы
опознал австралийскую штурмовую винтовку F-90, оружие в северном полушарии Земли
весьма экзотическое, да и в снах встречающееся нечасто. И это могло бы сказать ему
о жизни Ли в бодрствующем состоянии куда больше, чем он узнал до сих пор.
Библиотекарь Мария разговаривала с Августом-Робертом. К удивлению Грига не
только Мария, но и мальчик-Сноходец приветствовали его вполне доброжелательно.
Август-Роберт даже как ни в чем ни бывало пожал ему руку.
Интересно, чем Клиф их замотивировал? Марию – какой-нибудь уникальной книгой,
существующей лишь во Снах… например, Евангелием от Йешуа?
А вот чем Клиф завлек мальчика, который и Страну Сновидений-то толком не
исследовал? Может и впрямь «взял на слабо», воззвал к той наивной детской вере в
собственную уникальность и неуязвимость, что тысячелетиями толкает детей в опасные
побеги, безнадежные путешествия и кровавые схватки?
Впрочем, это ничего не меняло. Грига, с Ли и Линой, Снотворец вообще взял просто
на испуг, добавив лишь обещание подарить симулякров.
Ни Мария, ни Август-Роберт к путешествию, похоже, не готовились. На парнишке
были джинсы, рубашка и сандалии. Мария была одета в тот же деловой костюм, что и в
библиотеке, лишь на ногах вместо туфель появились кроссовки.
Симулякр Кати тоже была здесь. Прохаживалась, то приближаясь к своим бывшим
хозяевам и любовникам (те нарочито не обращали на нее внимания), то останавливалась
возле Марии и Августа-Роберта (те были вежливее, но в разговор ее не включали), то
с задумчивым видом разглядывала Креча (тролль в ответ внимательно осмотрел ее,
тяжело вздохнул и отвернулся). Только к Григу она почему-то не подходила.
Григ маялся.
Скорей бы уж явился Клиф – с обещанными боевыми симулякрами. Григ представил
себе отряд могучих десантников, увешенных оружием, и скептически усмехнулся.
Симулякр может быть хорошей боевой силой, точно так же, как он способен быть
прекрасной домохозяйкой или страстной любовницей. Но вряд ли армия роботов способна
реально помочь им в походе. Так… послужить пушечным мясом, если и впрямь встретятся
опасности…
Но первым появился не Клиф, а Роберт.
Снотворец вышел из пустоты, из воздуха, со стороны безжизненных зданий Окраины.
Окинул собравшихся Сноходцев снисходительным взглядом. На Григе взгляд его на миг
задержался, но против ожиданий Роберт не выглядел обозленным. Скорее недовольным и
насмешливым: «а, вот и ты, нахальный слабосильный юнец…» Григ, помедлив секунду,
кивнул Роберту, одновременно приветствуя, выражая уважение Снотворцу, и извиняясь.
Взгляд Роберта смягчился.
— Ну-ну… посмотрим, будешь ли ты так отважен в путешествии, как был в саду у
Клифа… — пробормотал Роберт.
А вслед за Робертом из пустоты появлялись другие Снотворцы – числом около двух
десятков.
Некоторых Григ знал или догадывался, кто они такие. Вот, к примеру, Исаак – один
из повелителей Чистого Знания. Удивительно, что он на стороне воинственного
Роберта, но всякое бывает. Фрэнк – кажется, он тоже из Вечной Войны, но Григ не был
уверен… Но большая часть Снотворцев была ему незнакома.
Самым удивительным было то, что среди Снотворцев Григ увидел Михаила и Анну-
Эмилию. Как же так, ведь Михаил утверждал, что он на стороне Клифа…
Но, впрочем, часть Снотворцев, включая Хранителей, подчеркнуто держалась от
Роберта в стороне. Видимо их приход вслед за Робертом не значил, что они его
безоговорочные союзники.
С другой стороны, из-под моста, тем временем тоже появлялись Снотворцы. Часть
оставалась там, часть подходила к Роберту и здоровалась с ним. Вот это точно его
команда… Маленькая группа Сноходцев уже была замкнута в кольцо, Снотворцы все
прибывали и прибывали.
А Клифа не было.
Григ начал нервничать. Сноходцы непроизвольно приближались друг к другу,
сжимались в кучку, круг Снотворцев все сужался и сужался. Кати тоже придвинулась к
ним, неловко улыбаясь, будто сознавая, что недостойна находиться среди настоящих
людей. Потом Креч громко откашлялся и тяжело переступил – так что мостовая гулко
сотряслась под ногами, а камни жалобно заскрипели. Удивительно даже для его
немалого веса! Могло ли такое быть, что рядом со своим домом, на ничейной
территории Окраины, могущество Креча чем-то напоминало силу Снотворцев?
Григ не знал ответа. Но Снотворцы чуть расступились, черный тролль произвел
впечатление и на них.
— Здравствуй, Креч, — негромко сказал Роберт, подходя к троллю.
— Здравствуй, Мастер, — ответил тролль. Лицо Креча не дрогнуло, интонация была
бесстрастной.
— Вот как? – Роберт приподнял бровь. – Когда-то ты сказал, что я больше не твой
господин.
— Господином ты быть перестал, — кивнул тролль. – А учителем – остался. Я рад
тебя видеть, Мастер.
Роберт помолчал. Воздух вокруг Снотворца похолодел, в нем заблестели кружащиеся
искорки льда.
— Не жалеешь, Креч? – спросил Роберт.
— Не жалею, Мастер, — сказал Креч. – Наши пути разошлись.
— И ты пошел с моими врагами, — заключил Роберт.
— Здесь нет твоих врагов, — холодно ответил Креч. – Что до меня – я всегда иду
сам по себе. Ты знаешь, Мастер.
Некоторое время Роберт стоял, разглядывая Креча. Потом чуть склонил голову.
— Мне жаль, Креч.
— И мне жаль, Роберт, — ответил черный тролль.
— Общаетесь?
Появление Клифа застало всех врасплох. Увлеченные зрелищем (нечасто Снотворец и
Сноходец так запросто общаются) его прозевали и члены маленькой команды, и зеваки.
Вообще-то Клиф просто подошел из темного пустого переулка, но этого никто не видел,
и реакция была посильнее, чем на появление Роберта из воздуха.
Клиф был как обычно добродушен, улыбчив и тих. Григу он напоминал старого
дядюшку, негласного главу большой семьи, всеобщего миротворца, любимца детворы,
кумира юных дев и утешителя старых вдов. Да и не только ему, похоже.
Но ведь говорил Креч, что однажды Клиф едва не победил Роберта на его
территории…
— Общаемся, Клиф, — мрачно сказал Роберт. – Интересную ты собрал… команду.
— А ты собрал интересных зрителей, — заметил Клиф.
Роберт оглянулся, будто впервые заметил собравшихся Снотворцев. Прищурился,
будто страдал близорукостью, что вряд ли было возможно для Снотворца – да, себя в
Снах не изменишь, но во сне люди обычно забывают о своих мелких недостатках.
Иронично спросил:
— Я? Ты о чем, Мастер? Я позвал лишь Филиппа и Рона. Остальных… позвал ты?
— Я вообще никого не звал, — Клиф улыбнулся. – Я всегда был против лишнего шума,
ты забыл?
Роберт резко ткнул рукой в ближайшего из Снотворцев – немолодого, с глубокой
залысиной и в крупных старомодных очках.
— Мастер, почему ты здесь?
На Снотворца резкость Роберта впечатления не произвела.
— Роб, о чем ты? Все знают о походе. Все об этом говорят.
— От кого услышал ты, Исаак?
— Роб, уймись, — укоризненно сказал Снотворец. – Я услышал от Пола. Или от
Жерара? От Пола. Все говорили об одном.
— Пол? – Роберт всмотрелся в толпу.
— Роберт, что за допрос? – раздраженно откликнулся кто-то из Сноходцев. – Элис
мне рассказала!
— Роберт, ты собираешься допрашивать даму? – возмутилась женщина в толпе. – Фриц
мне сказал!
— Давай, давай, веди следствие, — насмешливо сказал из толпы Фриц. – Исаак мне
рассказал.
— Да, я ему рассказывал! – подтвердил Исаак.
— Исаак рассказал Фрицу, Фриц рассказал Элис, Элис рассказала Полу, а Пол
рассказал Исааку, — Клиф захохотал, глядя на Роберта. – Все логично. Все сходится.
Я думаю, ты убедился, Роберт, что никакой утечки нет.
— Это бред, Клиф! – возмутился Роберт.
— Это Сны, Роберт! – парировал Клиф. – Я понимаю, ты любишь логику. Ты всегда ее
любил. Но ты уже не в Колорадо, Робби! Ты в Стране Сновидений. А здесь возможно
все. В том числе и информация, которая кусает себя за хвост.
Роберт молча развернулся к Сноходцам. Поочередно оглядел каждого. Потом спросил,
обращаясь ко всем сразу:
— Вы приготовили оружие?
Ли пожал плечами, качнув стволом карабина. Остальные промолчали. Лишь Креч
снизошел до ответа:
— Я сам оружие, Мастер.
— Ваше дело… — равнодушно сказал Роберт. Перевел взгляд на Августа-Роберта.
Нахмурился. Отстегнул от пояса нож в кожаных ножнах, протянул ему. – Держи, парень.
Он тебе понадобится.
Мальчишка молча взял нож, повертел в руках. Сдержанно кивнул, стал возиться,
закрепляя ножны на поясе.
— Если у кого-то есть просьбы – говорите, — предложил Роберт. И с вызовом
посмотрел на Клифа.
Видимо, несмотря на весь скепсис Повелителя Войны, несмотря на то что идею с
отрядом Сноходцев он решительно отвергал, оставаться на вторых ролях Роберт не
любил.
Но Клиф в бутылку не полез и энергично закивал, всем видом демонстрируя, что он
поддерживает предложение Роберта.
— Все в порядке, — сказала Мария. – Мы подготовились, Мастер Роберт.
Снотворец пожал плечами и отступил на шаг, уступая место Клифу.
— Обойдемся без долгих прощаний, — с готовностью произнес Клиф. – Вы – взрослые
люди. Большей частью. Подготовились сами, я полагаю. С меня лишь обещанная силовая
поддержка.
— Ну-ну, — буркнул Роберт. – Показывай. Интересно, что ты подготовил. Какое-
нибудь шагающее дерево? Или говорящую собаку?
— Нет-нет, — невозмутимо сказал Клиф. – Это скучно. Я раздумывал над разными
вариантами, но в итоге решил…
Он взмахнул рукой – и из-под моста вышло шестеро. Вышли, подошли к Сноходцам и
остановились.
Двое мужчин. Две женщины. Мальчик. Каменный тролль.
— Почему именно такое решение? – спросил Роберт. – Я не против, но…
— Персональный телохранитель для каждого, — пояснил Клиф. – К тому же, в случае
нападения противник не будет знать, кого атакует – Сноходца или симулякра.
— Какой противник?
— Да откуда мне знать? – удивился Клиф. – Ты у нас Повелитель Войны.
— А девочке, значит, не стал делать двойника… — сказал Роберт, глядя на Кати.
— Я с ними долго и серьезно работал, — Клиф кивнул на симулякры. – А идея с Кати
пришла в голову вчера. Не было времени. К тому же странно было бы снабжать тварью
тварь.
Григ тем временем изучал своего симулякра. Тот был одет точь-в-точь как Григ, да
и во всем остальном выглядел его точной копией. Удивительное это было ощущение –
глядеть на своего двойника. И пусть двойник не совсем настоящий, а лишь созданная
Снотворцам тварь, с неизвестно чем, напиханным в мозги – но внешность была его.
Знакомая и привычная. Правда, что-то чудилось неверное в лице, жутковатое, и Григ
почувствовал холодок, пробежавший по спине.
Те люди, которым доводилось встретить своего двойника (ну, к примеру,
разлученные в младенчестве близнецы) это ощущение хорошо знают. Ничего мистического
в нем нет. Дело в том, что человеческое тело несимметрично – левая половина и
правая в нем всегда чуть-чуть неодинаковы. Мы редко осознаем это в окружающих и уж
тем более не замечаем, глядя в зеркало. Но себя в результате мы привыкаем
воспринимать именно таким, как в зеркале – с перепутанной правой и левой стороной.
(Некоторые, кстати, ухитряются всю жизнь прожить не зная, что в изображение в
зеркале меняет у нас левую и правую сторону местами). И вот наткнувшись на
настоящего двойника, у которого родинка на той же щеке, и скулы немножко разной
формы, и один глаз чуть уже другого – человек начинает нервничать.
Да люди вообще склонны нервничать из-за всякой ерунды, к примеру из-за
встретившегося им двойника.
— Привет! – сказал Григ своему симулякру. – Как мне тебя звать?
— Как хочешь, — ответил симулякр. – Григ-второй. Гирг — это Григ наоборот.
Симулякр.
— Тварь? – предположил Григ. Голос у симулякра тоже был неправильный,
раздражающий. Себя мы большей частью слышим совсем иначе – голос резонирует в
черепной коробке, фильтруется телом.
— Тварь, — кивнул симулякр. – Как угодно. Но я должен заметить, что мне было бы
приятнее обращение Григ-второй.
— Я тебя буду звать просто «Второй», — решил Григ. – Коротко и ясно. Эй,
слышали? Имя «Второй» я забил за своим симулякром!
Симулякр кивнул.
— Маленькая информация! – Клиф похлопал в ладоши. – Каждый из вас получил по
персональному симулякру. Это – ваш защитник, боец, носильщик, лекарь, помощник. В
случае необходимости – даже запас пищи.
— Фу! – сказала Лина. Ее симулякр тоже наморщила носик.
— Симулякры ваши могут многое, — продолжал Клиф. – Надеюсь, хоть один из них
сопроводит вас до конца. Но вообще-то жалеть их не надо, продукт расходный. Задача
ваша, как вы знаете, простая. Вы должны дойти до точки, отмеченной на карте, — с
этими словами он жестом фокусника извлек из ниоткуда сложенный и запечатанный
сургучом лист. – Держи, Григ. Ты назначаешься искателем пути. Ваша цель… некий
оазис в Бессонной пустыни. Там будет Снотворец, который поможет уничтожить несомый
вами Артефакт. Спираль Снов, напоминаю, несет наш юный друг Август-Роберт Кларк. Не
пытайтесь взять у него Артефакт – это не приведет ни к чему хорошему. Да, кстати,
все ваши симулякры этому решительно воспротивятся! И последствия будут тяжелыми.
— Клиф, нам не нужна эта штука, — сказал Григ. – Лучше скажи – а тому Снотворцу,
к которому мы идем, можно доверять?
— Да, — сказал Клиф уверенно. – Можно. Когда Артефакт будет уничтожен –
просыпайтесь. Потом приходите за вашими наградами.
— Сколько может занять путь? – поинтересовалась Лина.
— Это же Сны… — вздохнул Клиф. – Возможно, час. Возможно, год. Кто знает? Но
просыпаться вам в любом случае нельзя.
Григ нахмурился, Ли помрачнел.
Время в Стране Сновидений течет так прихотливо, что порой за одну обычную ночь
проходят недели и месяцы в Снах. Но целый год! Сноходцы вовсе не были уверены в
том, что это возможно.
Впрочем, их мнения никто и не спрашивал.
— На этом торжественную часть предлагаю считать законченной, — сказал Клиф. –
Успехов, удачи и возвращайтесь с победой!
Сноходцы без особого энтузиазма пошли к мосту. Симулякры – следом, будто
приклеившись каждый к своему хозяину. Впрочем, хозяину ли? Может быть – к своему
заключенному?
Снотворцы их не провожали. Так и стояли, глядя, как команда поднялась по склону
и ступила на мост, чья середина тонула в густом тумане. Гулко и влажно шлепали
ножища Креча, эхом отзывались шаги Креча-симулякра. Тролль и его двойник были
единственными, кто вообще не обменялся ни единым словом, Креч просто принял
происходящее как данность.
Мост, по которому они шли, был старым, но крепким. Высокие перила украшали
статуи – женщины в развевающихся платьях, рыцари в доспехах, диковинные звери.
Камни под ногами были истерты и отполированы, будто по этому пустому мосту из
ниоткуда в никуда веками шли толпы…
Григ шагал в голове маленькой колонны, рядом с Ли. Двойники-симулякры шли за
ними. Григ размышлял сразу о нескольких вещах: как Клиф ухитрился добыть Артефакт,
запрятанный (тут у Сноходца сомнений не было – он чувствовал Спираль Снов, она
звала его!) в жутком Черном Замке; почему Клиф так уверен, что неведомый отшельник-
Снотворец не соблазнится Артефактом и сможет его уничтожить; чего на самом деле
хочет Клиф… и действительно ли он враждует с Робертом?
Почему-то возникло у Грига нехорошее ощущение, что шумные ссоры двух Снотворцев
рассчитаны в первую очередь на зрителей.
Но сейчас со всем этим уже ничего нельзя было поделать. Оставалось только
попытаться выполнить задание.
Сноходцы и их спутники вошли в плотную влажную стену тумана, и та поглотила
вначале их силуэты, потом звуки человеческих шагов, а под конец – и громыхание
каменных ножищ.
Сразу после этого Снотворцы принялись расходиться.
Глава 3. За Окраиной
В тумане оказалось неожиданно тепло – будто в предбаннике. Водяной пар был таким
плотным, что казалось, будто он противится каждому шагу.
— Григ?
Сноходец обернулся. Его догнал самый юный член команды. За Августом-Робертом
маячил его симулякр, но туман скрадывал фигуру даже в полутора метрах.
— Да? – осторожно спросил Григ.
Мальчик поморщился.
— Я не в обиде, не напрягайся. Ясное дело, ты должен был притворяться, раз полез
на Детскую Площадку. Я просто растерялся. Не знал, что так можно.
— Это мало кто умеет, — признался Григ. – В Снах люди могут делать необычные
вещи. Даже летать, особенно, если они дети. А вот себя менять – очень редко.
— Я не умею летать, — отмахнулся Август-Роберт. – Ладно, я не о том. Скажи, что
там, за туманом?
— Не знаю, — честно ответил Григ. – Никогда не высовывался. Только слухи.
— Это свалка, — неожиданно вмешался Ли. – Свалка забытых снов. Свалка
растворяющихся видений. Свалка кошмаров, слишком чудовищных, чтобы человек захотел
их помнить после пробуждения. Все, что есть в Городе – укладывается в какие-то
рамки, а остальное – выбрасывается наружу.
— Все? – усомнился Григ. – А Черный Замок?
— Не знаю, что уж там такого жуткого, — Ли усмехнулся. – Но если бы ты пожил с
мое в Квартале Телесной Радости, то насмотрелся бы таких вещей, которые нормальному
человеку и в голову прийти не могут. Извини, — он покосился на Августа-Роберта, —
при ребенке рассказывать не стану.
— Можно подумать, я не догадываюсь, — возмутился мальчик.
— Совершенно уверен, что не догадываешься, — невозмутимо сказал Ли. – Я видал
такое, что у меня волосы вставали дыбом. И это не в Лабиринте или Башне, не на
полях Вечной Войны. Это все происходило в рамках человеческих снов о сексе.
Конечно, обычно такие кошмары исторгаются на Окраину, а там растворяются. Но если
кошмар слишком уж явственен и ярок, то он проходит через туман и остается на
Пустошах.
— Что такое Пустоши? – спросил Август-Роберт, чуть помолчав.
Ли с деланым раздражением вздохнул.
— Есть Город. Он включает в себя различные кварталы сновидений. Город окружен
Окраиной – зоной распадающихся снов. За Окраиной лежит туманная стена, через
которую мы и идем. За туманной стеной – Пустоши, царство вырождающихся снов,
которые не удержались даже на Окраине, но оказались достаточно сильны, чтобы не
растаять. Тут есть свои жители…
— Их немного, — внезапно проскрежетал Креч. – Здесь трудно не сойти с ума. Если
сюда выходят Снотворцы, то они пытаются упорядочить Сны. Как в Городе. И обычно
гибнут, или убегают дальше. Сноходцы могут выжить, они более трезво относятся к
своим силам.
— Может быть потому Клиф и решил послать нас? – задумчиво произнес Григ.
— Все. Может. Быть, — роняя паузы между каждым словом произнес тролль.
— Ну а далее лежат Просторы, — бодро, будто пытаясь поскорее закончить разговор
о Пустошах, сказал Ли. – Это окаменевшие, умершие сны. Но там есть оазисы. Редкие
островки жизни. Отшельники, которые поселились в Просторах и сотворили себе
маленькие мирки. Я не знаю, для чего они это делают, парень. На мой взгляд – так
это скука немыслимая, поселиться в иллюзии, куда никто никуда не приходит. Но
некоторым нравится.
— Вся Страна Сновидений – иллюзия, — мрачно сказал Август-Роберт.
— О, какая неновая и какая неверная мысль! – засмеялся Ли. – Каждый Сноходец,
однажды осознавший себя в Снах, мучается вопросом, что же вокруг него – реальность
или иллюзия.
— Иллюзия, — сказал Август-Роберт.
Ли засмеялся и отвесил мальчику легкий подзатыльник.
— Ты чего? – завопил Август-Роберт, отпрыгивая в сторону.
— Иллюзия подзатыльника, — весело сказал Ли. – Почему ты возмущен?
— Но больно же!
— Тогда что есть иллюзия? Тебе бывает больно, бывает приятно. Бывает страшно и
весело. Ты видишь, слышишь, осязаешь мир вокруг тебя. Ты узнаешь новое. Ты
разговариваешь с людьми. Так скажи, может ли это быть иллюзией?
— Но мир настоящий, а Сны – только сон!
— Почему? – удивился Ли. – Мир – это всего лишь скопление кварков,
взаимодействующих друг с другом. А что там, под конфайнментом, глубже кварков – мы
пока не знаем. Но по большей части мир – это пустота. Бесконечная, чудовищная
пустота. И между звездами, и между частицами. Мысль, пронесшаяся в нашем мозгу, на
самом-то деле куда более материальна, чем сам мозг.
— Философ, — пробормотал Григ. – Хотя нет. Физик. Никогда не думал, что ты
физик.
— С чего ты взял? – удивился Ли.
— Я еще не встречал человека, который мог бы так непринужденно выговорить слово
«конфайнмент», — пояснил Григ. – Кроме физиков. Тем более, в разговоре с ребенком.
— Я всего лишь хорошо образован и начитан, — сказал Ли. – Но для ребенка давай
заменим слово «кварки» на «атомы».
— Можно вопрос? Что такое атомы? – спросил Август-Роберт.
Григ захохотал. Был ли это искренний вопрос, ибо в наши дни все дети знают, что
такое «смартфон», но далеко не все понимают, что такое «атом», или же Август-Роберт
так удачно пошутил над Ли, он расспрашивать не стал.
Ли, впрочем, не обиделся. Даже сам посмеялся, но лекцию прекратил. Дальше они
шли молча.
А туман все не кончался и не кончался.
— Мир Снов реален, — внезапно сказал Креч. – Не так как наш. Но и наш не так,
как Сны. Не забивай себе голову, малец. Радуйся. Вместо одного мира тебе даны два.
Август-Роберт что-то пробормотал себе под нос, но с троллем спорить не стал.
Первым, что изменилось, был не туман, а звук.
Шаги Креча и его симулякра, тяжело бухающие по каменному мосту даже в тумане,
стали тише, мягче. Вначале Григ решил, что это туман сгустился, но когда он
посмотрел под ноги, то обнаружил вместо гладких булыжников твердую спрессованную
землю. Странное дело, но несмотря на густой влажный туман земля оставалась сухой…
Григ провел ладонью по лицу и только тут понял, что и кожа у него успела
высохнуть. Последние капли дождя, льющего на Окраине, высыхали на одежде. Туман
перестал быть влажным, превратился в сухую белую мглу.
— Быстрее! – внезапно закричал Креч. – Бежим! Вперед! Не медлить!
Ли рванулся вперед первым, так резко, что опередил даже тролля. Григ, не
раздумывая, кинулся за ними. Кем бы ни был его приятель из весёлого квартала,
физиком или лириком, философом или нахватавшимся верхов болтуном, но он явно кое-
что знал об Окраине и Пустошах.
А ещё лучше эти места знал живший поблизости Креч.
— Что происходит? – крикнул Григ на бегу. – Креч? Ли?
— Не отставать! – раздалось впереди.
На бегу Григ заметил, что их симулякры бегут по сторонам, создав что-то вроде
реденького барьера, окружающего Сноходцев. Впереди – Креч и Ли со своими
симулякрами, один у левого плеча Ли, другой у правого плеча Креча. За ними – Григ
(Второй прикрывал его слева) и Август-Роберт (симулякр прикрывал мальчишку справа).
Мальчишка постепенно опережал Грига. Женщины замыкали отряд, точно так же прикрытые
своими копиями, а последней бежала Кати.
Секунд двадцать Григ несся через белую мглу, борясь с желанием обернуться в
кого-нибудь быстроходного и бронированного. Ну, к примеру, может же существовать
очень-очень быстрая черепаха? Нет, вряд ли. А вот дикобраз? Быстр ли дикобраз? Григ
вполне мог себе такого представить. Что там у дикобраза главное? Иглы…
Из белой мглы вдруг вынеслась – стремительно, будто из пушки выброшенная,
багрово-сизая лента. Шириной в человеческую руку, почти плоская, она пронеслась
между Григом и едва угадывающимися в тумане силуэтами Ли и Креча. Пронеслась – и
повисла, застыв на высоте человеческого лица, подрагивая, подергиваясь, открывая не
то крошечные рты, не то огромные поры. Лента казалась тонкой полоской живого мяса –
ждущей бегущих на нее и уже не успевающих остановиться людей…
Второй в прыжке пронесся мимо Грига. Это был великолепный прыжок, на который
Григу никогда не хватило бы самомнения. В движении Второй сжался в комок, опустив
голову на грудь, поджав руки и ноги. Лента затрепетала, то ли смущенная его
движением, то ли предвкушая неизбежное соприкосновение.
Второй вспыхнул.
Огонь окутал все его тело, выбросил в стороны тонкие языки почти прозрачного
белого пламени. В лицо Григу дохнуло жаром. Лента дернулась, но убраться с пути
симулякра не успела – тот влетел в нее и то ли разорвал, то ли пережег. Опережающий
Грига Август-Роберт успел пригнуться и проскочить под дергающейся падающей лентой.
Григ пронесся в проделанный его симулякром проход и на миг обернулся.
Оборванная часть мясной ленты билась на земле. Крошечные рты-поры широко
открылись и по ушам резанул пронзительный писк. Остаток ленты стремительно
сматывался в туман, откуда донеслось тяжелое гулкое уханье.
Григ поднажал. Его симулякр опять бежал рядом, пламя на нем погасло, от одежды
шел пар. В белой мгле что-то шевелилось, обиженно вздыхало, попискивало. Симулякр
Августа-Роберта вдруг схватил мальчишку за плечо и дернул в сторону – Григ ничего
опасного не заметил, но тоже благоразумно обогнул это место.
А потом туман рассеялся.
Вначале посветлело, над головой проявился солнечный диск – тусклый, слабый, но
невыразимо прекрасный. Потом подул ветер, ощутимый даже на бегу, принялся рвать
мглу в клочья. Неожиданно возникло впереди дерево, Григ даже шарахнулся от него в
испуге, но Второй спокойно пробежал мимо. Это было просто дерево – высокий зеленый
тополь, роняющий белые пушинки…
Ветер усилился. Последние полотнища тумана унесло вдаль. Григ замедлил шаги,
подошел к Кречу и Ли с их симулякрами, остановился. Чуть в стороне тяжело дышал
Август-Роберт, его двойник невозмутимо стоял рядом, оглядываясь по сторонам.
Они вышли за стену тумана. Она была еще рядом, размочаленная и нестрашная, из
нее выбегали, уже сбавляя ход, пять женщин – две настоящие и три твари. Но туман
кончился.
— Что там было? – спросил Григ, ни к кому конкретно не обращаясь.
— Да это обычное дело в тумане… — хмуро ответил Ли. – Я чего-то подобного
ожидал. Знаешь, сколько есть снов о тварях, живущих во мгле?
— Не знаю и знать не хочу, — признался Григ. – А что эта тварь здесь делает?
Почему не в Лабиринте или Башне? Почему не в Сумеречном Квартале?
— Может выгнали, может сама ушла, — безразлично сказал Ли. – Какая разница?
— Никто ее не выгонял, — неожиданно произнес Креч. – Там ей не интересно. Там
она не страшна.
— Ты тут бывал, что ли? – поинтересовался Григ.
— Я много где бывал.
Тем временем подошли женщины. Мария выглядела совершенно спокойной, будто в
будни библиотечного работника естественным образом входит бег через туман от
плотоядной твари, распускающей в воздухе щупальца из ободранного мяса.
Лина раскраснелась и была возмущена.
— Ты меня бросил! – вытянув руку в сторону Ли выкрикнула она. – Как ты мог
убежать, оставив меня?
— Мы все бежали, — спокойно ответил Ли. – Там не было времени на красивые жесты.
Глава 4. Река
Как ни странно, лодочка оказалась устойчивой. Григ несколько секунд стоял,
примеряясь грести, но короткое весло не позволяло изображать венецианского
гондольера. Тогда он сел, вытянув ноги и ощущая себя персонажем фильма про
индейцев.
Течение было таким слабым, что даже его небольшого опыта гребли хватало, чтобы
удерживать лодку у берега. Рядом шлепались в воду монеты. Последними, к удивлению
Грига, бросили монеты (увы, он не разглядел, какие) Креч и его симулякр.
— Креч, ты уверен? – спросил Григ, наблюдая, как тролль заносит ножищу над
каноэ.
— Да! – рявкнул тролль и шагнул.
Григ невольно прищурился, ожидая всплеска, брызг и неизбежной ругани.
Но хрупкое суденышко приняло огромного тролля с такой же невозмутимостью, как и
худенького Августа-Роберта. Креч опустился на дно, повертел в руках весло,
отбросил. И стал загребать в две руки, отводя каноэ от берега.
— Встречаемся на том берегу! – сказала Мария. Тут же уточнила: — Если ты не
против, Григ.
— Ну что ты, что ты! Спасибо, что спросила! – едко отозвался он. – Встречаемся
на том… Подожди, надо держаться вместе!
— Здесь не получится! – непонятно ответила женщина. – Эту реку каждый
переплывает в одиночку.
Несколько гребков – и ее каноэ пулей понеслось от берега. Следом отправилась ее
симулякр. Григ нахмурился и заработал веслом, бросив Второму:
— Не отставай!
Весло, казалось, само гнало лодку через реку. Но, к удивлению Грига, каноэ Марии
и каноэ ее симулякра продолжали стремительно удаляться.
— Держитесь все вместе! – крикнул Григ, оборачиваясь.
И замер.
Берег был далеко. Исчезающе далеко – легкая тень на горизонте, то ли стена
тумана, то ли гряды облаков. Где-то позади угадывались точки других каноэ – но
разобрать, где его спутники, где Второй, уже было невозможно. Ругаясь себе под нос,
Григ торопливо развернул лодку, взмахнул веслом – но ничего не произошло. Лодка
стояла, будто ее крепко держали невидимые руки.
— Вот же гадство какое… — прошептал Григ. Начал табанить, разворачивая лодку
обратно.
Теперь не было видно и лодки Марии.
Река, которая с берега казалась просто широкой, в километр от силы, внезапно
стала бесконечной во всех направлениях. Григ с трудом поборол искушение попробовать
забортной воды, чтобы понять, не перенесся ли он каким-то чудом в открытое море. Но
предупреждение Марии тревожно билось в памяти. Поэтому он просто намочил руку,
потер пальцы. Нет, характерной маслянистости, «скользкости» морской воды не
ощущалось. Обычная пресная вода – речная или озерная.
Ну или дистиллированная, судя по ее чистоте.
Григ наклонил голову, вглядываясь в глубину.
Кажется, это было ошибкой.
Солнце пронизывало реку насквозь, до самого дна, но невозможно было понять,
глубоко ли до него. Пространство в воде будто искажалось, плыло, оставаясь при этом
совершенно чистым и прозрачным. Дно то уходило в бесконечность, становясь странным
цветным ковром с причудливым белесым узором… то приближалось.
И становились видны разноцветные камешки, выстилающие дно, по которым были
разбросаны человеческие кости.
Там были целые скелеты – в самых разных позах. Крупные, мужские. Поменьше,
женские. Совсем крохотные, детские.
Большая часть скелетов лежала или сидела.
Но некоторые стояли.
Там были и отдельные кости, и фрагменты скелетов. То кисть руки, вцепившаяся в
камень. То таз с костями ног – стоящий, покачиваясь, на дне. То оскалившийся в
улыбке череп. То грудная клетка с растопыренными ребрами.
Но сильнее всего Грига потрясло то, что все, все без исключения черепа были
повернуты вверх, к поверхности.
И мертвые пустые глазницы смотрели на него.
Он вдруг понял, что знает этих мертвых. Всю эту бесконечную гекатомбу, лежащую
на дне бескрайней реки.
Вот эти два скелета сплелись вовсе не в объятиях. Это были молодые мужчины,
ушедшие воевать за правое дело – каждый за свое. Они не знали друг друга при жизни,
хотя легко могли бы стать друзьями или хотя бы приятелями. Но настал миг – и они
сошлись в последнем коротком бою, чтобы умереть, вцепившись друг в друга.
Этот маленький скелет – ребенок, умерший от смертельной болезни. Понимавший, что
он умирает. Свыкшийся с этой мыслью за свою короткую жизнь. Встретивший смерть
точно так же спокойно и бесстрастно, как встречал каждый новый день.
Разбросанные кости – женщина, умершая в глубокой старости. Прожившая долгую
жизнь, которую все считали счастливой. Никогда счастливой не бывшей. Даже не
понимающей, что это такое, подлинное счастье – может быть что-то неправильное было
в ее душе, а может быть, в окружающем мире…
Все эти человеческие останки, все эти разорванные и разодранные тела и судьбы –
все они сейчас были как на ладони, нагие и беззащитные перед его взглядом.
Все они смотрели на него.
В пустых глазах мертвых не было ни злости, ни зависти. Они не пытались завлечь
Грига в холодные глубины, не молили взять их с собой из водяного плена. Они просто
смотрели на него из своей нескончаемой дали.
Григ медленно поднял лицо от воды. Опустил голову на колени.
Где-то в сердце родилась и заполнила его скорбь – тихая, беспросветная,
всепоглощающая. Мир Сновидений, бывший таким радостным и ярким, остался далеко
позади, за туманом, за глухой завесой. Веселые приключения, яркие праздники,
страстные объятия — все это было теперь неважно, все обессмыслилось, кончилось,
потерялось.
Была река, которую невозможно переплыть.
Была цель, которая никому не нужна.
Были люди, которые ничем ему не дороги.
Он попытался вспомнить лицо Лины – ведь когда-то ему казалось, что он встретил
ее не случайно, нашел в ней ту, единственную, которую никак не мог отыскать в
бодрствовании. Но вспоминался только секс, только поцелуи и соития, горячая плоть и
страстный шепот, обнаженные тела и нетерпеливые движения – вся та мишура, которой
люди прикрывают бессмысленность жизни, как гирлянды и елочные игрушки маскируют
мертвую срубленную елку…
Он попытался вспомнить Ли. Все-таки они были дружны, весьма дружны для
Сноходцев, у них бывали такие забавные приключения, они подтрунивали над
простецами, исследовали Город – два начинающих Сноходца, обрадованные открывшемуся
им миру. Но это все были глупости и дурачества, казавшиеся важными лишь в тот
момент, когда совершались, совершенно ненужные никому в целом мире – ни Сновидцам,
ни Сноходцам, ни Снотворцам.
Он попытался вспомнить Креча – самого странного из Сноходцев, таившего в своем
каменном сердце какие-то жесткие холодные тайны, наверняка игравшего в некую
опасную игру с пославшими их в путь Снотворцами… Но не было ни любопытства, ни
сочувствия, Креч был пуст будто фарфоровая кукла, по недоразумению научившаяся
ходить и говорить.
Он попытался вспомнить Августа-Роберта, мальчишку-Сноходца, не покидавшего
безопасного анклава Детской Площадки, и вдруг отправившегося в смертельно опасный
путь. Но ему не захотелось ни заботиться о мальчишке, ни оберегать его, ни
поддержать на этой дороге, Август-Роберт не значил ничего на бесконечной реке, чье
разноцветное дно усыпали выбеленные водой кости.
Он попытался вспомнить Марию – Сноходца, не покидавшую Библиотеку, изучавшую
тайны Снов за письменным столом и внезапно соблазнившуюся экспедицией. Ему
нравилась Мария, нравились ее рыжие волосы и легкая экзотика внешности, нравилась
манера держаться и даже склонность недоговаривать (которая в Снотворцах, напротив,
раздражала…) Но и Мария была неважна, ибо если они сблизятся – все кончится точно
так же и точно тем же – обнаженными телами, торжеством плоти… и пустотой.
Не было ничего важного в этом мире, как не было ничего важного и в мире
бодрствования.
Все тщетно.
Все… все излишне…
Григ медленно, но все более и более неотвратимо начал вновь наклоняться над
спокойной водой. Человеческие останки терпеливо ждали, глядя на него из бездны. Они
не имели ничего против Грига. Они готовы были его принять.
Если он сам захочет, конечно.
Григ замер, когда его лоб коснулся воды и волосы намокли. Движение век погружало
их в воду, и вода каплями дрожала на ресницах.
Григ смотрел в бездну, а бездна смотрела в него.
А потом что-то случилось.
Он моргнул – и холодная мертвая вода коснулась его глаз.
Кости на дне дрогнули, зашевелились. Дурманящая тоска спала с души. Мертвые руки
потянулись к Григу, челюсти отвисли, оскалились жемчужными пеньками зубов. Низкий
тягучий звук, будто исторгнутый миллионами трущихся друг о друга костей, пронесся
над рекой.
Григ рывком поднялся от воды. Смахнул тыльной стороной ладони влагу с лица.
Глаза жгло, будто в них попала кислота. На губах, вроде как, ничего не было, но на
всякий случай Григ смачно плюнул в воду.
Пускай мертвые хоронят своих мертвецов!
Он заработал веслом и каноэ понеслось по водной глади. Где-то за спиной бурлила
вода, из нее беспомощно поднимались и опадали изъеденные временем кости. Григ не
оглядывался. Чувствовал, что нельзя теперь оглядываться, нельзя медлить.
Противоположный берег, до того удалившийся в бесконечность, стал стремительно
приближаться. Григ услышал звуки весел, бьющих о воду, увидел краем глаза другие
каноэ, стремящиеся к спасительному берегу.
— Не отставайте! – крикнул он, легко принимая на себя командирские обязанности.
– Не оглядывайтесь! Не смотрите в воду!
Тринадцать лодок, растянувшись в ряд, неслись по реке. Шумно загребал Креч и его
двойник. Сноровисто молотили веслами остальные. Григ не знал, как сложилась
переправа у его спутников. Случилось ли с ними что-то подобное той смертной тоске,
что на миг овладела им и почти уволокла на дно реки? Если было, то как они
спаслись, ведь вряд ли каждый случайно коснулся глазами воды и прозрел?
Берег был все ближе и ближе.
Первым на берег вылетели каноэ с Кречем и его симулякром. Исполинские тролли
гребли руками так энергично, что легкие лодки еще несколько метров пронеслись по
берегу, оставляя глубокие канавы от загребущих рук троллей. Это до смешного
походило на сцену из мультиков, но сейчас было не до смеха.
Креч и его симулякр выскочили из лодок – Креч немедленно растоптал свое каноэ,
не то в ярости, не то в восторге от того, что переправа закончилась. Его симулякр
просто отправил лодку обратно в реку чудовищным по силе пинком – лодка, крутясь,
пронеслась над головой Ли, упала в воду и мгновенно затонула.
Ли, ни на мгновение не отвлекаясь на пронесшееся над головой суденышко, выбросил
свою лодку на берег, выскочил, сдернул с плеча винтовку. Замер, вцепившись в
оружие, будто готовый немедленно стрелять в свои кошмары. Выбравшийся следом
симулякр встал с ним плечо к плечу.
Третьей финишировала пара Марии. Обе женщины, и настоящая, и сотворенная,
казались самыми спокойными из всех. Просто вышли и отступили от берега.
Четвертым был Григ.
Нос каноэ врезался в берег, он вскочил, выпрыгнул, пошатнулся и совсем не
удивился, что рядом тут же пристал Второй. Крепкая рука симулякра поддержала Грига.
Глава 5. Плоть
Берег был каменист и гол. Григ даже не стал задаваться вопросом, куда делась вся
та чудесная зелень, которую они видели с противоположного берега реки. Этот вопрос
не имел смысла даже в Городе, что уж говорить о Пустошах.
Из воды никто не показывался, но на всякий случай они, не сговариваясь, отошли
подальше от берега. Мария и Лина, ведомые непобедимым материнским инстинктом,
сидели рядом с Августом-Робертом, разговаривали и утешали. Григ стоял в сторонке и
жевал шоколад, который нашел в кармане. Собственно говоря, есть ему не хотелось, но
пища давала повод устраниться от разговоров и хотя бы символически уединиться. Даже
Второй, видимо понимая его мотивы, держался в отдалении.
За рекой тянулась каменистая равнина. Голые скалы, изломанные и острые. Ямы и
трещины в твердой почве. Клубы пыли, которые поднимали редкие порывы ветра.
Григ размышлял, что же им предстоит встретить здесь.
И кого они потеряют.
— Любуешься?
Григ покосился на Марию. С мальчишкой осталась Лина, библиотекарь подошла к
нему. Тоже с каким-то шоколадным батончиком в руках.
— Наслаждаюсь, — сказал Григ. – Ты знала, что кто-то не переправится?
— Нет, — ответила Мария. – Предполагала, но…
— А теперь знаешь, — сказал Григ. – Кто еще из нас умрет?
— Вот этого я точно не знаю, — женщина покачала головой. – Возможно, Клиф и
Роберт могли бы ответить.
— Тоже считаешь, что их ссора – на публику?
Мария пожала плечами.
Григ отбросил обертку шоколада, ее тут же подхватило ветром, круглощекое лицо
девочки в платочке обиженно глянуло на него с обертки – и унеслось вдаль.
— Мария, что такое Пустошь? Ведь не просто же сны? Не просто кошмары? Я и в
городе видал всякое, но здесь… здесь что-то большее.
Женщина ответила не сразу. Смотрела на унылый безрадостный пейзаж, отбрасывала
рукой волосы, которые ветер бросал ей в глаза. Потом достала из кармана заколку,
ловко собрала волосы в пучок на затылке.
— Не просто сны, Григ. Это еще и барьер. Защитная зона.
— Города? – спросил Григ, уже зная, что ошибается.
— Не только и не столько. Защитная зона Просторов – от Города. Мир Сновидений не
только наш, Григ.
— Да, я слышал. Сны зверей и инопланетян, — Григ старательно рассмеялся.
— Сны… сны иных созданий, — Мария вздохнула. – Я не знаю, есть ли разумные
существа на других планетах . Но я знаю, что они есть в других мирах . И я знаю,
что животным снятся сны.
— Всем снятся сны, — кивнул Григ. – Что нас здесь ждет?
Мария внезапно улыбнулась.
— Посмотрим, Григ. Думаю, лучше пока об этом не говорить.
Григ настаивать не стал. Щурясь от ветра, посмотрел еще раз вперед, намечая
маршрут.
— Надо идти. Зови остальных… Август-Роберт сможет идти?
— Сможет, — уверенно сказала Мария. – Я попрошу Кати заменить мальчику
симулякра. И давай держаться рядом. Так будет правильно.
Мария пошла к берегу, Григ остался стоять, засунув руки в карманы. К нему
подошел Второй. Спросил:
— Она тебе нравится?
— Да, — не стал кривить душой Григ.
— Мне тоже, — поддержал его симулякр.
— Но-но, — без улыбки ответил Григ.
Они шли уже второй час, никого пока не встретив.
Никого, кроме ветра.
У берега царил штиль, воздух был абсолютно спокоен. Когда они отправились в
путь, ветерок налетал отдельными тихими порывами. Это было даже приятно – солнце
жарило в небе и движение воздуха приносило прохладу.
Потом легкий ветер стал дуть ровно и постоянно. Иногда он бил в лицо, заставляя
щуриться, иногда подгонял в спину, иногда резкими порывами наваливался с боков.
— Очень хорошо, что никому из нас не хочется пописать, — сострил Ли.
Ветер не кончался.
Он уже не был слабым, не был умеренным или свежим.
Это был тугой, сильный ветер. Его крепкие удары заставляли опускать голову.
А больше ничего не менялось.
Каменистая земля, скалы – не укрывавшие от ветра, что дует со всех сторон. Лишь
Креч и его двойник шли вперед спокойно и неудержимо.
— Очень крепкий ветер, Григ, — Мария взяла его за руку. – Боюсь, нам придется
укрыться!
— Где? – перекрикивая наступающий шторм, спросил Григ. – Эти скалы не спасут!
Мария молча ткнула рукой вперед.
Там, между скалами, каменистая почва совсем растрескалась, расступилась,
покрылась каменными щелями, ямами, расселинами.
— Ложитесь! Прячьтесь! – крикнула Мария. – Надо переждать ураган!
Никто не знал, возможно ли вообще переждать ураган – или он бушует здесь вечно.
Но идти дальше было уже невозможно – ветер сбивал с ног, бил о камни, врывался в
легкие так, что распирало грудь. Даже Креч и его симулякр двигались неуверенно и
медленно. Григ прижался к земле, вполз в узкую, как канава, трещину. Туда же
склонилась Мария – он схватил ее за руку, втащил, вопреки бушующему ветру.
Здесь действительно были тихо. Григ не знал, возможно ли так укрыться от урагана
в обычном, бодрствующем мире – но здесь, в Снах, это сработало.
Ветер бушевал прямо над головой. Расселина, где они укрылись, оказалась глубиной
меньше метра, с ровными, будто вырубленными в скале стенками. Лежать можно было
только рядом, тесно прижимаясь друг к другу. Григ повернулся боком, чтобы Мария
могла лечь рядом.
Но ветер сюда не доставал.
— Как в гробу, — первой сказала Мария.
— В двухместном, — поддержал ее Григ.
— А такие бывают? – внезапно заинтересовалась она.
— Я думал, это ты у нас все знаешь, — Григ фыркнул. – Думаю, по спецзаказу
сделают. Для особо любящих друг друга клиентов.
Над головой была уже какая-то вакханалия ветра. Небо при этом оставалось
пронзительно чистым, голубым, праздничным – и в этом была какая-то бессмыслица,
неестественность, даже обидность. Ураган должен приходить с черными тучами, с
мельтешением молний, ливнем и градом. А не так – под ярким солнцем и при чистом
небе…
Григ смотрел на Марию, на ее спокойное лицо, на улыбку в уголках губ. Она лежала
на спине, смотрела вверх и едва заметно улыбалась чему-то своему. Потом все вокруг
на миг потемнело, глаза Марии удивленно расширились.
— Скала, — сказала она. – Над нами пролетела целая скала.
— Ты уверена, что это был не Креч? – спросил Григ.
— Скала была маловата для Креча, — усмехнулась Мария. Помолчала, потом
посмотрела на Грига: — Ну?
— Что «ну»?
Григ понимал, «что». Тем инстинктом, который неизбежно говорит это мужчине и
женщине, оказавшимся рядом – если они действительно «ну?» Кто-то скажет о
ферромонах, кто-то о взглядах, кто-то о шестом чувстве.
А можно ничего и не говорить.
Григ наклонился к лицу Марии и поцеловал ее в губы. Ветер гремел над ними,
укрывая невидимым одеялом.
— Ты мне нравишься, — сказала Мария словно бы спокойно, рассудочно, но под этим
спокойствием угадывалась закипающая страсть. – Я бы подождала чуть… но теперь…
пусть все будет сейчас.
Их руки встретились, соприкоснулись, отправились в древний как мир поиск. Григ
почувствовал, что он уже раздет – потому что ему хотелось этого, и Мария была
обнажена – потому что ей этого хотелось, а вместо камня под ними был разложен
толстый клетчатый плед. Он снова поцеловал ее…
И отстранился. На те жалкие сантиметры, что позволяло их укрытие. Их тела,
только что соприкасавшиеся, будто отдалились на бесконечное расстояние.
Она поняла все сразу.
— Почему? Ты же хочешь меня, Григ!
Глаза у нее стали не то обиженные, не то просто недоуменные. Ищущие. Пытающиеся
прочитать в его глазах то, что он не мог объяснить словами.
Но Григ попытался.
— Это неправильно, — сказал он.
— Ты же хочешь меня не так, как любой мужчина хочет любую женщину, — упрямо
прошептала Мария. – Не только так. Я тебе нравлюсь. Ты меня по-настоящему хочешь.
— Это будет неправильно, — беспомощно повторил он. – Я не знаю, почему. Но не
надо… нельзя…
В глазах Марии что-то вспыхнуло и погасло. Нет, это было не раздражение и не
разочарование. Во всяком случае, не направленное на Грига.
— А ты прав… — вдруг прошептала она. – Ты же прав… а я дура…
Она снова была одета. В отличие от Грига – и это вдруг вызвало улыбку на ее
лице.
— Ты прав, — прошептала Мария. – Но и я права. И когда мы вернемся в Город, я
затащу тебя в спальню.
— У тебя есть спальня? – поразился Григ. – Я-то думал, ты спишь в перевернутом
книжном шкафу с вынутыми полками. Подкладывая под голову томик Плутарха.
— Увидишь, — пообещала Мария. Возбуждение в ее лице уже угасло, сменилось
облегчением. – Григ, ты молодец. Ты не потерял голову, в отличие от меня.
— Кто-то потеряет? – спросил Григ.
— Несомненно, — ответила она, уткнулась ему в плечо, заерзала, устраиваясь
поудобнее.
Они лежали под пологом урагана. Молча, неподвижно. Ждали.
Григ думал об их спутниках, что таились где-то рядом, разбившиеся на пары,
вжавшиеся в скальные щели.
Кто из них поддастся искушению плоти?
Точнее – кто будет первый?
Ли и Лина? Их симулякры? Симулякры Марии и Грига? Черт возьми, Креч со своим
каменным двойником? Это вообще возможно? Неопытный мальчишка с юной тварью,
сотворенной как сексуальный партнер? Нет, вряд ли, Август-Роберт слишком застенчив
и наивен, а Кати перепрограммирована Клифом.
И что будет дальше?
Григу казалось, что он знает ответ.
А потом он вздрогнул и судорожно обнял Марию.
— Что? – быстро спросила она, не отрывая лица от его груди.
— Над нами пронеслось что-то розовое, — сказал Григ. – И это была не скала.
Мария молчала. Григ осторожно приподнял руку – ветер ударил по пальцам тугой
плетью… но уже не так, как еще минуту назад…
— Ураган стихает, — сообщил Григ.
— Потому что жертва принесена, — сказала Мария. – Потому что слабое звено
нашлось.
Григ осторожно приподнялся. Ветер утихал, будто где-то выключили огромный
вентилятор. Окрест из каменных ям и щелей вставали их спутники.
Август-Роберт – встрепанный, оправляющий одежду, раскрасневшаяся Кати. Похоже,
мальчик почти преодолел свою робость. Но к счастью для него – почти.
Два каменных тролля. Они как-то странно поглядывали друг на друга. Сны бывают
очень, очень необычны.
Симулякры Грига и Марии – недовольные, будто надеялись еще на часик-другой
урагана.
Симулякры Ли и Лины. Настороженные, будто что-то почувствовали.
Ли. Один. Он был полуодет, в одних лишь джинсах.
— Где Лина? – закричал Григ. – Где Лина, отвечай!
Ветер почти стих.
Ли беспомощно озирался вокруг. Потом его лицо дрогнуло.
Григ проследил его взгляд – и увидел на ближайшей скале темно-красное смазанное
пятно, будто припорошенное мелкой белой крошкой.
И еще одно пятно – поодаль.
— Креч, пошли со мной! – крикнул Григ. – Ли… ты останься.
Креч молча, не спрашивая и не споря, пошел к Григу.
— Ее унесло ураганом! – выдохнул наконец Ли. – Григ, ее унесло! Она… она…
— Она уже мертва, Ли, — сказал Григ. – Не ходи за нами. Мы с Кречем сделаем все,
что нужно.
Разумеется, Ли его не послушал.
Лину проволокло по камням метров двести. Григ лишь надеялся, что он не ошибся, и
уже о ту, первую скалу ей размозжило голову. Потом были места, где у нее рвались
артерии. Где распороло о камни живот. Где оторвало кисть руки.
И, наконец, то место, где ураган загнал останки в щель между камнями – и
успокоился.
— Почему? – спросил Ли сдавленным голосом. Он был довольно спокоен, будто
человек, видевший немало крови и обезображенных трупов, причем не в Стране
Сновидений. Но в его голосе прорывалась подступающая ярость. – Почему она?
— Она предложила тебе заняться сексом? – спросил Григ. – Этого было делать
нельзя.
— Да? – удивился Креч.
— Во всяком случае первый, кто поддался, был обречен, — пояснил Григ.
— Понятно, — сказал Креч. – Что ж, хорошо быть тормозной каменюкой.
Он размахнулся и ударил по камню, высившемуся над останками Лины. Вниз
посыпались обломки.
— Что ты делаешь! – рявкнул Ли. – Что ты…
— Хороню твою подругу, — сообщил Креч. – Рыть камень не стану, извини.
Последовал еще один могучий удар.
— Ты мог дать мне попрощаться с ней? – возмутился Ли.
Креч покосился на него. Покрутил у виска пальцем.
— Ли, ты в своем уме? Мы в Снах. Настоящая Лина сейчас проснулась от кошмара.
— А если она умерла на самом деле? – не успокаивался Ли. – Мы же не в Городе, мы
в Пустошах!
Креч пожал плечами. Снова ударил по скале – целый пласт камня сполз на
импровизированную могилу.
— Ли, мы не знаем, — сказал Григ. – Она могла умереть. Она могла потерять дар
Сноходца. Она могла просто проснуться, и ты встретишься с ней следующей ночью. Мы
не знаем и не можем этого знать!
— Понимаю, — пробормотал Ли. – Ты прав, но…
Он стоял, сжимая кулаки, глядя на работающего Креча и кривясь, когда очередной
камень падал на обескровленные останки женщины.
— Ли, мне тоже жаль, — тихо произнес Григ.
— Вы же были любовниками, — сказал Ли. – Она… хорошо о тебе отзывалась. Только
жалела, что в тебе не хватает авантюризма.
— Во мне? – поразился Григ.
— В тебе, — Ли помолчал. – Она была хорошая. Ты знаешь.
Григ молча кивнул.
— Только совершенно повернутая на сексе, — внезапно сказал Ли. – В обычном мире
я бы ее не выдержал. Мы устраивали такие оргии, что я даже тебя постесняюсь
рассказать. Она обожала молоденьких японцев, которые помешаны на аниме. Все эти
хентаи, тентакли…
— Это. Самая. Удивительная. Эпитафия. Которую. Я. Слышал. – произнес Креч, руша
скалу в промежутках между словами. – Наверное. Ей. Понравилось. Бы.
Он отряхнул кулаки, придирчиво осмотрел выросший на месте останков Лины холмик.
И повернулся к Ли.
— Но избавь меня от столь живописных подробностей, ладно? Я и сам только что
пережил культурный шок. Я пытался трахаться с собственным каменным подобием! Если в
эту картину я добавлю еще немного тентаклей, то проснусь от ужаса.
— Да ну вас, — сказал Ли, развернулся и пошел назад.
Креч ухмыльнулся, глядя на Грига.
— И мне от тебя тоже деталей не надо, — быстро сказал Григ и двинулся вслед за
Ли.
Их ждали, ни о чем не спрашивая. Всем и всё было ясно. Григ мельком глянул на
симулякры женщин, собравшиеся в кучку и приглушенно беседующие – у Кати, Лины-
второй и Марии-второй шел какой-то междусобойчик. Подошел к Марии, стоящей в
сторонке, сообщил:
— Ее буквально размололо о камни…
Мария молча кивнула.
— Почему ее? – риторически спросил Григ. – Нет, ну почему именно ее? Почему не
ту безмозглую, бесчувственную куклу? – он кивнул на Лину-вторую, которой что-то
выговаривала Мария-вторая.
— Потому что безмозглая кукла сумела подавить свою похоть, — сказала Мария.
— Скорей уж, этого не было в ее программе, — желчно сказал Григ. – Нет, ну зачем
нам эти твари, если они не способны умереть вместо нас?
— Твари способны и твари умрут, — просто ответила женщина. – Не сомневайся. Но
тут уж как карты лягут.
Григ хмыкнул, глядя на троицу симулякров.
Мария-вторая погладила Лину-вторую по голове и пошла к ним. Удивленно посмотрела
на Грига. Спросила:
— О чем ты беседуешь с моим симулякром?
Григ остолбенел.
— Мы говорили о Лине, — сказала та, кого Григ принимал за настоящую Марию. –
Сочувствую твоему горю, Григ.
Тварь повернулась и пошла к Второму.
— Опс, — сказал Григ. – Вот же. Да.
Ему на лицо упала тяжелая холодная капля. Григ посмотрел вверх, на чистое
безоблачное небо.
Начинался дождь.
Глава 6. Вкус
Моросило тихо и почти неприметно – будто водяная пыль ложилась на кожу, будто
небо дышало в лицо прохладой. Не туман, дождь, но идущий с чистых прозрачных небес.
— Хорошо, — смирился Григ. – Умник. Если в твоем Итоне или Кембридже у тебя есть
преподаватель софистики, то он не зря ест свой хлеб. Все мы чем-то ограничены,
симулякры не хуже. Давай погибнем вместо них?
Август-Роберт молчал.
— Доволен? – жестко спросил Григ.
— Нет. Просто врать не хочу. Они ведь все погибнут, верно?
Мария наконец-то закончила разговор со своим двойником. Было видно, что та
недовольна, возвращаясь к прочим симулякрам она несколько раз хмуро оглянулась.
Григ вздохнул и сказал:
— Да. Они погибнут, чтобы прошли мы.
Он спрыгнул с плиты – так, чтобы наступить на лягушонка. Под ботинком хлюпнуло.
— И если надо будет, чтобы погиб ты, а мы прошли, — добавил Григ не
оборачиваясь, — то я не буду колебаться. По-настоящему – засомневался бы! А во Снах
– нет.
— Бодрствующий джентльмен не отвечает за спящего джентльмена, — сказал Август-
Роберт задумчиво.
— И ты не сомневайся, если что, — зло сказал Григ. – И не только во сне.
Он пошел навстречу Марии.
Лягушонок, расплющенный его ногой, вновь обрел объем, будто резиновая игрушка и
продолжал сидеть, тараща глазки.
— Я так не умею, — сказал Август-Роберт.
Что он имел в виду – Григ не понял. Но спрашивать не стал.
Глава 9. Двое
Они шли уже третий час (конечно, если доверять ощущениям, что во Снах не всегда
имеет смысл). Руины (или стройплощадка – как посмотреть) давно остались позади,
местность снова стала равнинной, каменистой. Григ все ждал и ждал, но и люди, и
симулякры шли молча. Несколько раз Григ ловил взгляд Марии и глазами спрашивал: «ну
что?» Та едва заметно успокоительно кивала. То ли она тоже чего-то ждала, то ли ее
симулякр.
А потом они пришли на кладбище, и Григ понял, что ожидание закончилось.
Как обычно во Снах, это было условное кладбище, квинтэссенция всех кладбищ мира.
Ровные рядки одинаковых гранитных обелисков, с неразборчивыми именами и датами –
солдатское кладбище, где спят труженики всех войн мира, захватчики и освободители,
все рядом, все – успокоившиеся навсегда. Заброшенные могилки с покосившимися
оградками – приют стариков и одиноких людей, где даже синтетические венки успели
поблекнуть и истлеть. Мраморные надгробия с фигурками ангелов – последнее
пристанище детей и юных дев, тех, кто и впрямь ушел слишком рано и кого долго и
горько оплакивали. Унылые могучие изваяния полузабытых политиков и поэтов,
бизнесменов и изобретателей. Все – обветшалое, опустевшее, тоскливое даже не
смертной тоской, а ненужностью и бессмысленностью.
Видимо симулякр Марии понял, что время пришло.
— Кладбище тут вполне к месту, — сказала она сухим твердым голосом. – Гипнос,
как известно, изначально был не братом, а сестрой Танатоса и разделял его функции.
Уже потом он занял в пантеоне богов иное место, попутно сменив пол…
— Что за чушь, — сказал симулякр Ли, и Григ с трудом подавил ощущение, что это
не созданная Снотворцем игрушка, а настоящий, живой Ли, давний и хороший приятель.
– Ересь какая-то…
Он был абсолютно прав – симулякр Марии, исполняя приказ, сейчас гнал какую-то
немыслимую ерунду, подставляясь под шестой круг ада. Еретики и лжеучителя – Мария
выбрала ересь…
— Это истинная правда, — твердо сказала симулякр. – Многие боги с течением
времени обретали другие обличья.
Сейчас они шли мимо каменных склепов. Некоторые были закрыты, двери других были
распахнуты или вообще отсутствовали. Стертые символы всех религий, буквы всех
алфавитов, неразборчивые барельефы… Григ буквально кожей чувствовал, как что-то
сгущается в атмосфере.
Может быть в Стране Сновидений и не было бога.
Но это ничего не меняло.
— Традиционно Гипносу приносили подношения в виде физиологических отправлений, —
с каким-то надрывом произнесла симулякр.
— А это, кстати, хорошая идея, — внезапно произнес симулякр Ли. – Мальчики
налево, девочки направо… Совершу-ка я подношение.
Он повернулся и вошел в ближайший склеп – унылое здание из темного мрамора с
вывороченной и свисающей на одной петле дверью. Послышалось немелодичное
насвистывание какой-то мелодии – Ли и сам-то никогда не отличался хороших слухом…
— Это что, шутка? – проскрежетал симулякр Креча.
Григ и Мария растерянно переглянулись.
— Это все не так планировалось… — начала было Мария.
В следующий миг склеп вспыхнул.
Видимо, несмотря на весь запал симулякра Марии, то, что совершил или собирался
совершить в склепе симулякр Ли, оказалось для Гипноса большей ересью, чем слова.
Огонь был так силен, что они невольно отпрянули в сторону. По темному мрамору
заплясали белые языки пламени, через мгновение склеп раскалился докрасна. Из
открытой двери волнами шел раскаленный воздух и призрачное багровое свечение.
— Ли! – закричал симулякр Лины, бросаясь к склепу. Креч… да нет же, симулякр
Креча – поймал ее в движении и прижал к каменной груди. – Ли! Ли, вернись! Ли!
Григ стоял, заслоняя лицо рукой и смотрел на бьющуюся Лину… симулякр Лины… Кем
они считают себя? Копией? Роботом из плоти? Настоящим человеком? А кем считали,
когда рядом был оригинал?
— Ли, Ли, Ли! – надрывалась Лина.
Григ понял, что уже не различает людей и их двойников. Все смешалось, все
спуталось – они вновь были командой, и это его друг сейчас бился в раскаленной
могиле, терзаемый неугасающим пламенем.
— Уходим! – скомандовала Мария. – Уходим, ему уже не помочь!
Григу вдруг показалось, что сквозь рев пламени он различает сдавленные крики. Он
схватил за руку Августа-Роберта и поволок за собой, все дальше и дальше от
полыхающего склепа.
Но крики Лины оставались с ними еще долго, пока она не затихла в руках Креча.
Они полушли, полубежали сквозь ряды могил и монументов, сквозь кладбище забытых
снов несуществующих людей. Мария то сдавленно ругалась, то истерически смеялась…
впрочем, наверное, это был ее симулякр.
А потом кладбище кончилось, внезапно и окончательно, как это бывает только в
Снах. Только что вокруг были могилы – и вот уже ничего, только красноватый горячий
песок под ногами и пустыня куда ни кинь взгляд.
Симулякр Креча отпустил Лину, и та осела на песок.
— Все уже позади, — сказала Мария. – Успокойся.
— Зачем? – Лина (двойник Лины – мысленно поправился Григ) подняла голову. – Ли
мертв.
— Ли даже не был жив! – резко ответила Мария. – Как и ты. Вставай. Ты обязана
идти.
Симулякр Лины плюнула Марии под ноги. Воскликнула:
— Я ничего тебе не обязана! Я ненавижу тебя! Я ненавижу всех вас! Я ненавижу
ваши Сны! Я ненавижу богов, что создали этот мир!
Мария отступила на шаг.
— Сны должны дарить людям покой и отдых! – выкрикнула симулякр. – Сны должны
радовать! Будь проклят Гипнос, будь проклят Морфей, будь прокляты все до единого
боги этого мира!
С безоблачного неба вдруг упала вниз пылающая капля – не то нефть, не то смола,
не то напалм. Крошечной черной кляксой, с дрожащим на ней язычком пламени,
вплавилась в песок перед Линой.
— Идем, — быстро сказала Мария. – Все кроме Лины… уходим!
Симулякр Лины запрокинула голову, захохотала, глядя в чистое небо, откуда падали
одна за другой полыхающие черные капли. Крикнула:
— Ну, довольны? Довольны? Дово…
Огненная капля попала ей на губы, она замолчала, попыталась сбить огонек, но тот
пылал, как приклеенный к коже.
— Бежим! – крикнула Мария.
Грига не пришлось уговаривать. Он бросился бежать – и остальные вслед за ним.
Григ обернулся лишь один раз, чтобы увидеть, как симулякр Лины, раскинув руки,
подставляет лицо огненному дождю. Одежда на Лине горела, но она будто не замечала
этого.
А в следующий миг огненные капли стали падать вокруг бегущих Сноходцев.
Григ на миг зажмурился – и оказался в лесу.
О, какими разными бывают леса Страны Сновидений!
Григу доводилось бродить по веселым и светлым лесам, наподобие тех, что растут
на Детской Площадке – с резвящимися на полянках зайчиками и белками. Он видел
древние эльфийские чащи, никогда не росшие на Земле, а порожденные человеческой
фантазией, с вонзающимися в небо серебристыми деревьями, с тропами и жилищами над
головой. Мрачные чащобы и глухие дубравы, молодые рощи и черные горельники… леса
реальные и нереальные – все можно найти в Снах. Надо лишь знать, где искать.
Лес Пустошей был мертвым лесом. Он не сгорел, не вымерз, его не повалила буря.
Он просто умер. Желтовато-белые, обесцветившиеся листья по-прежнему цеплялись за
сухие ветви. Лес не был темен, напротив, почти прозрачен, но это была болезненная
восковая прозрачность, бледность мумии, бесцветность смерти. Ни шевеления воздуха –
будто ветер брезговал этим бледным лесом.
Григ крутанулся, оглядываясь. Никого. Осталась позади горящая в огненном дожде
Лина… симулякр Лины. Не было ни Марии, ни Августа-Роберта, ни симулякров. Никого.
Сны любят играть со своими гостями.
Подойдя к ближайшему дереву (наверное, при жизни это был клен), Григ коснулся
одного из листьев.
С легким шорохом лист рассыпался в пыль. Ветка хрустнула и обломилась. Григ
отдернул руку. Не успев коснуться земли ветка превратилась в прах. Трава под ногами
Грига, такая же бледная и полупрозрачная, пеплом взлетала в воздух.
Очень осторожно Григ отошел от мертвого дерева. Открыл было рот – но так и не
решился закричать, позвать своих спутников. Казалось, что от любого громкого звука
вокруг разразится буря, деревья начнут оседать холмами пыли, погребая под собой
незваного гостя.
Григ медленно пошел вперед. В Снах неважно, куда ты идешь, имеет значение лишь
то, что ты хочешь найти. Григ владел этим искусством лучше большинства Сноходцев.
И через несколько минут (если всерьез говорить о минутах в Стране Сновидений) он
вышел к дому.
Такому лесу подошла бы пряничный домик кровожадной ведьмы, или избушка на курьих
лапах, в которой дожидается гостя Баба-Яга. Но это был самый обычный дощатый
домишко, скорее даже – сарайчик, которые можно встретить и в российской глубинке, и
в американском захолустье, и в африканской глуши, и на окраине азиатского
мегаполиса. Двускатная крыша, некрашеные стены, маленькое оконце, плохо пригнанная
дверь с низким порогом.
Григ толкнул дверь и вошел внутрь.
Внутри домик оказался куда приличнее, чем снаружи и, кажется, даже просторнее. В
углу горел грубо сложенный из камней очаг (трубы снаружи Григ не видел, но дым
куда-то выходил), перед ним на деревянном полу лежали мягкие бесформенные подушки.
Григ воспользовался возможностью, сбросил парку и лег навзничь, подтянув подушку
под голову. От подушки пахло пылью и пересохшими перьями.
Григ глядел в потолок, слушал, как трещат дрова в очаге и ждал.
Через какое-то время дверь осторожно скрипнула.
— Кто там? – спросил Григ.
Ответом была тишина. Григ почесал кончик носа. Вставать не хотелось. Но он все
же повернул голову и посмотрел на вошедшего.
— Сюрприз, — сказал Второй. Он был покрыт коркой запекшейся болотной грязи,
окровавленной в тех местах, где тело разодрали пули. Только лицо было чистым –
белым, бескровным, мертвым… и чистым.
Григ снова повернул голову к потолку.
— Никакого сюрприза, — сказал он. – Это я тебя позвал. Я был бы рад, что ты
выжил, Второй. В каком-то смысле ты – это я. Но ты не выжил. В Снах есть логика,
даже если она безумна. Ты не мог восстать из мертвых. Ты не оживший симулякр. Ты не
зомби.
— Тогда кто же? – спросил Второй с любопытством.
— Тень, — сказал Григ.
Он вынул из кармана тугой мячик из тяжелого черного каучука – и резко,
привставая, бросил во Второго.
Мячик прошил его тело навылет, стукнулся о дверь, отскочил, с гулким стуком
запрыгал по полу, пока не уткнулся в подушки.
— Я тень, — согласился Второй печально и развел руками. – Зачем ты меня приснил?
Кидаться мячиками?
Григ достал из кармана еще один мячик, на этот раз легкий, белый, целлулоидный
мячик для пинг-понга. Опять бросил во Второго.
Тот вытянул руку и поймал мячик.
— Ты тень, — сказал Григ. – Но как спарринг-партнер для разговора ты мне
послужишь.
Покрытый грязью симулякр пожал плечами. Прошел к очагу и сел на корточки рядом с
Григом.
— Как хочешь. Я был создан, чтобы служить тебе. Поработаю и после смерти. Но
помни, что я – лишь тень. Я не смогу дать тебе никакой новой информации, которую не
дал при жизни, даже если имел от тебя тайны. И время мое ограниченно, ты с самого
начала признал мою нереальность.
— Знаю, — сказал Григ. – Но я не люблю ожившие тени, так что лучше уж – так.
Недолго…
Глаза Второго чуть сузились, в них блеснул яростный огонек, но он смолчал.
— Лучше уж так… — повторил Григ. – Снотворцы знали, какие испытания нам придется
пройти?
— Разумеется, — подтвердил Второй.
— Тогда к чему такая странная команда? – спросил Григ. – Она одновременно мала и
избыточна.
— Поясни, — попросил Второй. Отколупнул с куртки подсохшую корочку грязи,
осторожно погрузил палец в дыру от пули. Поморщился.
— Девять кругов ада, девять жертв, — сказал Григ. – Либо девять Сноходцев в
отряде и девять симулякров, которые должны обеспечить им всем проход. Либо пять
Сноходцев и пять симулякров, чтобы дошел лишь один Сноходец – Август-Роберт.
— Ты как-то очень точен, — сказал Второй. – У тебя нет чего-нибудь выпить? Виски
вполне подойдет.
Григ протянул руку, достал из кармана куртки фляжку, протянул Второму.
— Держи. Я исхожу из того, что создание симулякра – немалый труд. Снотворцы не
делают лишнего. Значит, исходя из логики, Снотворцам нужно, чтобы дошла команда.
Август-Роберт и еще несколько человек. Осталось два испытания, у нас три симулякра:
Марии, Креча… и Кати, которая сама по себе.
— Умник, — сказал Второй, глотая из фляжки. – Ты уверен, что гибнуть будут
симулякры?
— Август-Роберт должен дойти, — размышлял Григ. – Мария очень умна и расчетлива.
Я… я постараюсь выжить. Мне кажется, что Клиф хотел, чтобы я дошел до конца. Итак…
кто еще погибнет? Полагаю, симулякр Марии и симулякр Креча. Останется Кати. Мы не
знаем, что в нее вложил Клиф, но он превратил ее в свой инструмент. Может быть, она
должна будет убить всех нас, когда мы выполним миссию? Это очень похоже на
Снотворцев. Но все равно, это очень странно, я был уверен, что погибнут все
симулякры и часть людей, в этом еще был бы смысл, но часть людей и часть симулякров
– ни в какие ворота не лезет…
— Глупый, глупый Григ, — печально сказал Второй.
— Не спорь, тень.
— Но ты же позвал меня, чтобы спорить, — Второй засмеялся. Вернул фляжку Григу.
– Мы в Снах, мой наивный повелитель.
— Что я забываю? – спросил Григ.
Второй подбросил в руке целлулоидный мячик. Попытался поймать – но мячик прошел
сквозь ладонь и упал на пол. Покатился в камин и вспыхнул коротким ярким пламенем.
— Мое время уходит, — пробормотал Второй. – Ты многое не понимаешь, дружок.
— Не говори со мной, как с ребенком, — потребовал Григ.
— О, это хорошая идея! – оживился Второй. – Только так, на самом деле, и надо
говорить со взрослыми разумными людьми... Итак! Ты живешь в своих поступках, а не в
теле. Ты — это твои действия, и нет другого тебя.
Григ покосился на Второго. Тот таял, становился полупрозрачным. И улыбался.
— А самого главного глазами не увидишь, да? – уточнил Григ. – Не надо цитировать
мне старые книги тем более, что ты не можешь сказать ничего нового. Ты даже не
симулякр, ты его тень, сновидение в сновидении. Я тебя приснил. Ты не личность, ты
стенка для пинг-понга.
— Конечно, — сказал Второй примирительно. – Но ведь ты не знаешь того, что
помнишь, и не видишь то, что происходило на твоих глазах. Даже когда то, что ты
видел – было очень большое. Достаточно лишь поменять местами то, что ты помнишь с
тем, что ты видишь – и ты не вспомнишь того, что видел.
Григ нахмурился.
— Я тень, — сказал Второй затихающим голосом. — Все что я могу – лишь намекнуть,
помочь тебе вначале увидеть, а потом вспомнить…
Григ рывком сел и посмотрел в исчезающее лицо Второго.
— Я понял, — сказал он. – Только симулякр способен… Я понял, Второй! Спасибо!
Смутная тень кивнула ему.
— О, да... кое-что ты понял. Но ты понял не все, Григ. Ты не понял главного.
Второй исчез.
Григ посидел, глядя на ошметки окровавленной грязи, оставшиеся на том месте, где
сидел Второй. Потом ногой сдвинул их в камин. Сделал глоток виски из фляжки,
поднялся, прошелся по комнате.
Он не ждал особых откровений от приснившегося ему Второго. Но кое-что важное он
действительно понял. По мнению Второго – не самое главное, но поиграть с
подсознанием можно будет и потом. Сейчас важно было понять, кто дойдет до конца, а
кто погибнет.
В хижине было зябко, и Григ снял с очага старый закопчённый жестяной чайник,
которого там не было еще минуту назад. Всыпал в булькающую воду заварку из пакета,
нашедшегося в кармане – крепкий английский чай “для завтрака”. Кружка нашлась все
там же, в кармане парки, но поскольку самоуверенность Грига все же имела свои
границы – это была маленькая походная кружка.
А потом он стал ждать, сидя на полу и маленькими глотками попивая горячий чай.
Первым к хижине вышел симулякр Креча. Дверь распахнулась, черный тролль
протиснулся внутрь, огляделся, сел у дверей. Григ отсалютовал ему поднятием кружки
и стал ждать дальше. Креч застыл неподвижной темной грудой камня.
Потом дверь тихонько скрипнула и в щели показалось мальчишеское лицо.
— Заходи, Август-Роберт! – дружелюбно сказал Григ.
Мальчишка осторожно вошел. За ним следовала Кати.
— Взяла над ним опеку? – спросил Григ. – Умница!
— Что это за лес? – спросил Август-Роберт. – Откуда тут хижина? И как мы
встретились?
— Это его работа, глупыш, — сказала Кати. – Раз мы пришли к нему, то это его
хижина, его сон.
— Григ не Снотворец, — возразил мальчик, недоверчиво глядя на Грига. – Правда,
Григ? Или ты нас обманывал?
— Вопрос резонный, — проскрежетал симулякр Креча.
Григ развел руками:
— Я не Снотворец. Я не могу создавать миры, только разные мелочи. Но я очень
хорошо умею убегать.
— А, — буркнул тролль и снова затих.
— Я не понял, — признался Август-Роберт.
— Дай мальчику чая, он устал и замерз, — попросила Кати. Взяла из рук Грига
кружку, долила из чайника, протянула Августу-Роберту. – Да, он не умеет создавать.
Но он очень хорошо прячется. Когда пошел огненный дождь, он нашел безопасное место.
И мы там все оказались.
— Так ты что, можешь куда угодно перенестись? – поразился Август-Роберт.
Григ предпочел бы промолчать, но черный тролль смотрел на него с мрачным
подозрением. И он предпочел объяснить:
— Нет, не куда угодно. Нужно, чтобы такое место было. Чтобы я мог туда попасть
беспрепятственно – скажем, в анклав Снотворца я могу только прийти, а не
перенестись. И еще я должен очень захотеть.
— Ты так испугался огненного дождика? – спросил черный тролль.
— Не у всех каменная шкура, — ответил Григ. Подумал и добавил: – И не у всех
каменное сердце. Я не мог слышать, как она кричит, вот мы и перенеслись.
— Мы никуда не переносились, — сказала Мария, входя в хижину вместе со своим
симулякром. – Все уже здесь, как я вижу?
Черный тролль что-то пробурчал.
— Объясняю для тех, кто не понял, — Мария бесцеремонно взяла чашку у мальчика.
Жадно глотнула чая. – Природа Пустошей не позволяет перемещаться в них таким
способом, здесь надо идти – ножками, по старинке.
— И что тогда я сделал? – спросил Григ с любопытством.
— Ты перенес Пустоши. Перетусовал мертвые сны. Вокруг нас оказался этот лес с
этой хижиной.
Григ пожал плечами.
— Спасибо, мне лестно. Версия не хуже других.
— Это не версия, это единственно возможное объяснение, — сказала Мария. – Ты дал
нам передышку. Но Пустоши никуда не делись, и два круга еще ждут.
— Обманувшие недоверившихся и обманувшие доверившихся, — сказал Григ.
Симулякр Марии вдруг рассмеялась:
— А это интересно! Я понимаю, что мы – расходный материал, ваша плата за проход.
И если Мария отдаст приказ – я сделаю все, чтобы его исполнить. К примеру — я стану
вас обманывать. И открою вам восьмой круг.
Григ поймал ее взгляд и медленно склонил голову. Пробормотал, глядя в глаза
симулякру:
— Но кто же откроет девятый?
— Кати или симулякр Креча, — жестко сказала Мария. – Полагаешь, ослушаются?
— Ты не поняла, — вздохнул Григ. – Впрочем, неважно. Пусть все идет своим
чередом.
Мертвый лес кончился вскоре, как они вышли из хижины. Деревья стояли все реже и
реже, чаще попадались холмики праха. Потом вокруг раскинулась бесплодная серая
равнина. Шли молча – говорить больше было не о чем.
Пустоши кончались и наставала пора умирать тех, кто должен был умереть.
А потом местность изменилась. Равнина превратилась в склон, ровная поверхность
вздыбилась валами – разделяющими широкие, но неглубокие рвы. Возможно, склон был
частью воронки – но такой исполинской, что с уверенностью это сказать было трудно.
— Это все ложь, — сказала Мария, когда они остановились. – Самое обидное, что
все это – ложь.
Григ пожал плечами.
— Все сны лживы.
— Я не о Снах. Неужели ты не понимаешь – нас послали не для того, чтобы
уничтожить какой-то дурацкий артефакт.
Григ насмешливо приподнял бровь. Посмотрел на Августа-Роберта.
— Да понимаю я, понимаю, — кивнула Мария. – У него наверняка есть с собой какая-
то цацка. Но неужели ты всерьез считаешь, что нас послали ее уничтожить?
— Тогда для чего?
— Если бы я знала… — Мария вздохнула. – Я пытаюсь понять.
— Давайте пройдем свой путь, — ответил Григ. – Обычно ответы находятся в конце.
Они стали подниматься на первый склон.
Местность была пустынна. Рвы оказались неглубокими, в полтора-два метра
глубиной, кое-где склоны совсем развалились, земля осыпалась и перейти их было
нетрудно. Повсюду виднелись обтесанные камни, будто когда-то над рвами были
переброшены мосты и своды, но уже много веков, как обрушились.
— Злые Щели, — сказал Август-Роберт и поежился.
— Ну и где же стенающие души? – спросил Григ. – Где все эти льстецы и
прорицатели, обольстители и взяточники?
— И без них тошно, — отозвалась Мария. Повернулась к своему симулякру, кивнула:
— Пора. Прости, но пора.
Две женщины – настоящая и сотворенная, секунду смотрели друг на друга. Потом
симулякр Марии сказал:
— Ты права. Только твоя мудрость позволила нам пройти так далеко. Только твой
план позволяет выполнить нашу великую миссию.
Мария кивнула.
Григ поморщился. Итак – лесть. Симулякр Марии подставлялся второй раз.
— Ты так умна, Мария, — продолжал говорить симулякр с наигранным восхищением. –
Ты все просчитала наперед…
Григ вдруг вспомнил, что льстецам, согласно мнению Данте, суждено навечно
“влипнуть в кал зловонный” и его передернуло.
Ну что стоило Марии дать симулякру другое задание? Разумеется, лесть изобразить
куда проще, чем прорицание (где всегда есть шанс случайно угадать будущее) или
обольщение. Но все-таки была в этом выборе какая-то запредельная подлость.
Они перебрались через один ров, через второй.
Симулякр Марии все говорила и говорила. Она расхваливала целеустремленность
Марии, с раннего детства занимавшейся самообразованием, чтением и изучением наук.
Ее собранность и сосредоточенность, не дававшую растрачивать время попусту.
Открытость к новому, гибкость сознания, отрицание догм – позволившее поверить в
Страну Сновидений и достичь в ней положения, достойного и Снотворца. Ну и наконец,
мудрое руководство экспедицией, бережное отношение к спутникам, правильные советы…
Григ вдруг почувствовал укол сомнений. Что-то было не так. Да, симулякр Марии
безбожно ей льстил и нахваливал, да, Злые Щели (они же Злопазухи) готовили льстецам
неизбежную кару, но…
Но Злопазухи – самый большой из кругов Ада. Десять рвов. Десять видов «обмана
недоверившихся». Обольстители, льстецы…
— Я думала, все кончится на втором рве, — сказала Мария, оглянувшись на Грига. –
А мы уже на шестом.
— Лицемеры, — вспомнил Григ. – Тут мы все можем полечь.
Мария улыбнулась, но в улыбке сквозила фальшь.
— На выходе, — сказала она. – Видимо, все происходит на выходе из круга. Восьмой
круг очень большой.
Они спустились в седьмой ров. Симулякр Марии ровным голосом продолжал восхвалять
хозяйку.
— Здесь должны были быть воры, — сказала Мария. И вдруг вскрикнула, уставилась
на Грига широко открытыми глазами.
— Что? – спросил Григ. – Что? Что со мной?
Их спутники озирались, будто выискивая друг на друге следы начинающихся мук.
— Не с тобой, – прошептала Мария. Закрыла глаза. Медленно обернулась вокруг,
шаря руками в воздухе – будто видя что-то невидимое. Сказала: — Мы ошиблись. Тут…
тут непусто… тут… закройте веки!
Григ послушно зажмурился.
Секунду ничего не происходило. А потом Григ увидел свет. Веки будто стали
прозрачными, он видел сквозь них – видел то, какими Злопазухи были на самом деле. И
в довершении всего мир наполнился звуками, запахами, вибрацией.
Ров стал глубоким, ограждающие его валы горными хребтами поднялись в темно-
багровое беззвездное небо. Пространство заполнял льющийся сверху тусклый кровавый
свет, небо черной гребенкой перекрывали дуги мостов. Повсюду шевелились обнаженные
тела, переплетенные с омерзительными чешуйчатыми тварями, слоями покрывающие землю.
У самых ног Грига мучительно медленно извивался мужчина, чье тело многократно
обвивала змея. Пасть змеи сжимала гениталии жертвы, что могло бы показаться
извращенным сексуальным актом – если бы не полные боли стоны мужчины. Хвост змеи
был глубоко засунут ему в глотку и при каждом движении Григ слышал, как скрипят его
зубы, пытающиеся прокусить чешую.
Григ невольно вскрикнул, отпрянув от человека. Ноги его переступали по таким же
человеческим телам, бесчисленными слоями, заполнявшими ров. Змея, мгновенно
отпустив изжеванные и окровавленные гениталии, подняла голову, посмотрела на Грига
и зашипела. Хвост змеи стремительно вынырнул изо рта жертвы – и оказалось, что он
заканчивается такой же головой с такой же зубастой пастью.
— Помоги мне… — прошептал мужчина, с мукой глядя на Грига. – Помоги…
Змея испустила тонкий шипящий свист. Повсюду вокруг с истерзанных тел
поднимались и разворачивались чешуйчатые гады – двухголовые, крылатые, многоногие.
Крошечные черные глазки следили за Григом. Змея испустила еще один тонкий посвист –
и откуда-то издалека ей отозвался гулкий рокот.
Стоя как приклеенный, остолбенев от ужаса и отвращения, Григ вдруг заметил, что
двухголовая змея – не просто животное. Каждая чешуйка на ее теле оказалась либо
крошечным кинокадром, либо миниатюрной книжной страницей, либо нотным листом.
Шевелясь и переливаясь, чешуя текла по ее телу бесконечной лентой, завораживающей,
манящей и бессмысленной.
Через мгновение Григ понял, что змея, оставив свою жертву, уже обвивает его
ноги, кольцами поднимается по телу вверх, раскачивая двумя тяжелыми головами – пока
освободившийся пленник со сдавленным воем пытается уползти через гекатомбы
терзаемых жертв.
Григ оскалился и превратился в огромного мангуста. Вынырнул из змеиных колец,
задними лапами наступил на одну голову, сжал челюсти на другой. Змея дернулась,
напряглась, но это был сон Грига – и в его сне мангуст всегда побеждал змею,
сколько бы голов у той ни было.
Рот его наполнился тягучей едкой кровью, в голове замельтешили невнятные, но
яркие образы, уши наполнились многоголосым шепотом и музыкой, перед глазами
заплясали огненные буквы. Но все перекрывал тягучий рокот и гулкие толчки под
ногами – что-то приближалось, огромное, всесильное, многорукое и многоногое…
С усилием, давшимся Григу лишь от охватившего его ужаса, он открыл глаза.
Злопазухи были пусты и заброшены. Только он и его спутники – покачивающиеся с
закрытыми глазами, с лицами, искаженными страхом и болью.
— Откройте глаза! – закричал Григ. Он снова был собой, он не видел ни чешуйчатых
тварей и мучающихся грешников, но все это было где-то рядом. Совсем рядом – просто
его время еще не пришло.
— Смотри на меня! – Григ силой поднял веки Августу-Роберту, когда мальчишка
испуганно заморгал – бросился к Марии. – Помогайте!
Труднее всего было поднять веки троллю. С какой-то безумной веселостью Григ
подумал, сумеет ли он убедить себя, что в его кармане лежит небольшой ломик. Но
вцепившись в каменное веко втроем – с Марией и ее симулякром, они смогли приподнять
его. В следующий миг симулякр Креча смог открыть глаза.
— Нельзя засыпать во сне! – крикнул Григ. – Нельзя даже жмуриться! Мы
проваливаемся в этот сон. Идемте быстрее!
Ничего пугающего больше не было – ни гадов, ни терзаемых грешников, ни стража
седьмого рва. Но они торопливо выбрались наружу – горы исчезли, превратившись в
осыпавшийся вал.
— Все виновны во всем, — лихорадочно прошептала Мария. – Все годятся для любого
круга, за каждым есть любой грех, вся разница лишь в том, где ты закроешь глаза… и
как ты их закроешь… я дура, что пошла!
— Ты нас спасла, — упрямо сказала ее симулякр, продолжая свою беззастенчивую
ложь. – Ты наш вождь, наш талисман, наша путеводная нить…
Мария вскрикнула.
По ее телу пробежала волна неяркого света. Она с удивлением подняла руку,
посмотрела на светящиеся пальцы. И вдруг улыбнулась.
— Восьмой круг, восьмой ров. Я дура…
— Это твое, — неожиданно спокойно сказала ее симулякр. – Ведь так?
Григ стоял и смотрел, как Мария исчезает, превращаясь в светящееся облачко,
внутри которого бьется смутная тень.
Восьмой ров. Лукавые советчики.
— Это неожиданно, — сказал симулякр Креча. – Я был уверен, что она дойдет.
Тусклый огонек плыл по ветру над восьмым рвом. Симулякры Креча и Марии вместе с
симулякром Кати провожали ее зачарованным взглядом.
Григ обнял Августа-Роберта за плечи и привлек к себе. Прошептал:
— А теперь будь осторожнее, парень. Девятый круг.
— Предательство, — шепотом ответил мальчик. – Предательство доверившихся.
Григ задумчиво посмотрел вперед. Там было еще два рва, совсем уж стершиеся,
похожие скорее на колеи исполинского самосвала, чем на вместилища адских страданий.
Зачинщики раздора и фальсификаторы. Если закрыть глаза, то наверняка окажется, что
эти рвы не пустуют... ох как не пустуют! Но они свой долг восьмому кругу уже
отдали.
— И это ставит нас перед вопросом, которым почему-то не задавалась Мария, —
прошептал самому себе Григ. – Вопрос не в том, кто обманет доверившихся и сгинет в
девятом круге. Вопрос в том, кто из нас, оставшихся, вообще способен кому-то
довериться.
Коцит был не таким, как в описаниях Данте.
Коцит был сверкающей ледяной гладью, бесконечным пустым катком, над которым
раскинулось прозрачное голубое небо. Злые Щели остались позади.
— Я представлял себе иное, — сказал симулякр Креча.
Григ молчал, оглядывая ледяную равнину. Было холодно, дул пронизывающий ветер –
его меховая парка наконец-то оказалась более чем уместной. Их осталось пятеро –
Кати, симулякры Марии и Креча, Август-Роберт и он сам.
Через Коцит должны были пройти четверо.
— Если закроешь глаза, — посоветовал Григ, — то у тебя есть шанс полюбоваться
более традиционным Коцитом.
Симулякр Креча хрипло рассмеялся.
— Благодарю покорно, друг мой. Я уже насладился адскими пейзажами Пустошей.
— Идите вперед, — сказала Кати, не отрывая взгляд от ледяных просторов.
— Это ты кому? – спросил Григ.
— Вам, — вежливо ответила Кати. – Конечно же вам, Григ. Вы последний остались.
Из людей, я имею в виду.
— А, — сказал Григ. – Верно.
Он вдруг понял, что тревожит его в пейзаже. В ярком голубом небе не было солнца.
Казалось, что оно где-то рядом, за спиной, но сколько не вертись – увидеть его не
удавалось. И тени от людей не падали – никуда. Будто светился сам воздух.
— Идите вперед, — повторила Кати. – А то…
— А то что? – заинтересовался Григ.
— А то холодно, — сказала Кати и с улыбкой посмотрела на Грига.
Григ с легким сожалением подумал, что зря он не воспользовался предложением Ли и
не занялся сексом с девушкой-симулякром – пока она еще была нежной юной секс-
игрушкой, а не тем, во что превратил ее Клиф.
— Когда мы выступили в этот поход, — медленно сказал Григ, — я был уверен, что
вы, симулякры, разменный материал. Те, кто погибнут, обеспечивая проход.
— Но это ведь так и есть, — сказала симулякр Марии. – Двойники мальчика, Ли,
Лины…
— В какой-то мере, — согласился Григ. – Если требовалось, то вы гибли. Но в
основном на эту роль были выбраны мы. Сноходцы.
— Идите вперед, Григ, — мягко сказала Кати. – Нам надо двигаться.
— И пусть будет, что будет, — с улыбкой добавила симулякр Марии.
Но Григ все стоял, засунув руки в карманы парки и глядя на Коцит. Потом зябко
дернул плечами и сказал:
— Это все человеческий эгоцентризм. Ну как можно считать, что тварь способна на
большее, чем человек? Есть, наверное, вещи, которые и впрямь трудно имитировать, но
большинство-то вещей симулякр выполнит лучше человека.
— Имитировать нельзя, — негромко сказал симулякр Марии. – В том-то и дело.
Пустошь ищет настоящее слабое звено, а не того, кто создан им быть.
Она подошла к Григу, заглянула ему в глаза.
— Не обижайся. Так уж сложилось. Ты мог дойти до конца. И вообще могли дойти
одни лишь люди. Если бы Снотворцы могли разбираться в ваших мозгах досконально – то
отправили бы одних людей. Или только нас. Но всегда есть погрешность.
Григ кивнул. И спросил:
— Не боитесь? Вы же сейчас меня предаете.
— Вы наш командир, — сказала Кати. – Мы вам верим. Так уж мы устроены. Мы не
можем предать того, кому доверяем. Это вы сейчас предадите.
— Да? – Григ постарался сказать это со всем скепсисом, который был ему доступен.
Они вышли из Коцита так быстро, словно тот был мороком, дурным сном.
Впрочем, он им и в самом деле являлся – как и все Пустоши.
Лед под ногами вначале помутнел, затем покрылся мелкой рыжей пылью, потом пыль и
песок полностью скрыли лед. Небо стало голубовато-серым, но по-прежнему
бессолнечным. Солнце и звезды – самая редкая деталь в Снах, люди редко поднимают
голову к небу. И если в Городе небесные тела все же есть, то и в Пустошах, в
царстве умирающих сновидений, и в Просторах, царстве мертвых снов, осталось лишь
пустое небо.
Григ мимолетно подумал, что пейзаж вокруг стал совершенно марсианским. Кто там
путешествовал на Марс во сне? Джон Картер? Кажется, Григ догадался, что за Марс
посещал писатель Берроуз…
Их осталось трое – трое людей, прошедших через Пустоши. Август-Роберт шел между
Григом и Кречем, в разговоры не вступал, но и не спорил – делал то, что ему
говорили.
— Я готовил два похода, — неторопливо рассказывал Креч. – И сам участвовал еще в
одном.
— Кто в них участвовал? – спросил Григ. – Я слышал одну версию, но…
— В первых двух шли и Сноходцы, и Снотворцы. Нашего брата, понятно, использовали
как живой щит. Но Пустоши мы так и не миновали – начали гибнуть Снотворцы, а этого
они не любят.
— Кто ж любит, — согласился Григ.
— Ты не понял. Снотворцы на Пустошах умирают насовсем. Сноходцы, гибнущие на
Пустошах, переживают сильнейший шок. Но я знаю как минимум одного, кто выжил и не
утратил своих способностей.
— Снотворцы такого не говорили, — сказал Григ с облегчением.
— А они не знают, — фыркнул Креч.
Григу потребовалось несколько мгновений, чтобы понять.
— Ты умирал на Пустошах!
— Да, — ответил Креч. – В Коците. А ты боялся, что попавший туда будет мерзнуть
вечно?
Григ поразмыслил.
— Знаешь, если альтернатива вечности мук – пустота и ничто, то я бы выбрал
вечность мук. Рано или поздно привыкнешь.
Креч захохотал.
— Возможно, влипшие симулякры и мучаются вечно. Но у нас всегда остается
возможность проснуться. Я выбрался из Коцита и обнаружил, что могу вновь вернуться
в Страну Сновидений. Однако скажу сразу – не уверен, что это получается у всех.
Возможно, я особенный.
Последнюю фразу он произнес с такой гордостью, что даже Август-Роберт хмыкнул и
посмотрел на тролля. Впрочем, ответного внимания от Креча он не удостоился. Тролль
продолжал:
— Я тогда поразмыслил как следует, и решил, что факт своей смерти сохраню при
себе. Соврал, что просто повернул назад, когда все погибли. Иначе наши мудрые божки
гнали бы меня в Пустоши снова и снова.
— Всё равно погнали, — заметил Григ. – А почему ты сказал, что Снотворцы на
Пустоши умирают насовсем? Почему бы им не проснуться?
Креч даже остановился и с подозрением уставился на Грига.
— Что-то не так? – спросил Григ, делая еще пару шагов и тоже останавливаясь.
— Дурака валяешь? Или серьезно?
— О чем ты? – не понял Григ.
Креч покачал головой.
— Ну дела. Я-то считал тебя ушлым парнем, который только косит под недотепу…
— Не хочешь говорить – не говори, — обиделся Григ.
— Да им некуда просыпаться! – рявкнул Креч. – Неужели ты не в курсе, Григ?
Снотворцы – уже мертвяки! Они навсегда в Снах!
Григ посмотрел на Августа-Роберта.
Мальчишка откровенно веселился.
— А ты что, не знал? – спросил он. – Снотворцами становятся Сноходцы, умершие во
сне, когда они блуждали по Стране Сновидений!
— Условие обязательное, но недостаточное, — поправил Креч. – Если бы все было
так просто, я бы включил газ и лёг спать. Надо еще уметь управлять окружающим
миром, а не только из своих карманов рояли вытаскивать.
— Между прочим, это как раз просто, — снова вмешался Август-Роберт. – У каждого
Снотворца есть свое место. Свой центр силы. То, что ему по-настоящему дорого в
Снах. Вот когда такое место находится – тогда и становятся повелителями снов.
Креч покосился на мальчика. Кивнул:
— Да, и это тоже. Гляди-ка, Григ, даже этот… мелкий… знает. А ты тормозишь!
— Попробуй разберись, когда каждый считает своим долгом соврать, — возмутился
Григ. — Мертвые, значат… Ага.
— Ты Снотворцем не станешь, потому что живешь у Клифа по соседству, — продолжал
Креч. – И Ли с Линой – тоже. Они живут рядом с Филиппом. Вы все рядом с источниками
чужой силы, значит — не нашли пока свою.
— Так вот почему ты ушел от Роберта, — воскликнул Григ. – Вовсе не в ссоре дело!
Ты ищешь свое место в Стране Сновидений! Свой центр силы!
Креч ехидно улыбнулся.
— Гляди-ка, не совсем дурак. Да, ищу. Нет, не нашел. Так что закончим это
путешествие – выбирайся из Летнего Моря. Оно не твое. Город бесконечен, ищи свой
уголок.
— Спасибо за совет, — задумчиво сказал Григ. – Что ж, если выберемся…
— Выберемся, — твердо сказал Креч. – Просторы опасны, но я о них кое-что знаю.
Главное – найди дорогу. Что там, на твоей карте?
Григ достал и полученную от Клифа карту. Сломал сургучную печать, развернул.
Усмехнулся, показал ее Кречу.
Это был большой лист бледно-кремового пергамента. Почти чистый.
Только в центре была нарисована (в манере старинных карт, без всякого масштаба,
зато с красивостями) высокая гора.
А вокруг нее – несколько одинаковых надписей: «Здесь водятся драконы».
— Ну, ничего иного я и не ожидал, — сказал Креч, но в голосе его послышалось
разочарование.
Просторы – это кладбище снов.
Представим себе Город как живой организм. Его кварталы – это органы, Пустоши –
кожа. Как любая кожа Пустоши защищают Город-организм от внешнего мира и не
позволяют его обитателям выбираться наружу. Но и живой организм выделяет через кожу
углекислый газ, пот, отмершие частицы самой кожи.
Обычно все то, что просочилось сквозь барьер, растворяется и гибнет. За одним
исключением – если оно живое. Если наружу вырвался не просто чей-то яркий сон, а
сон управляемый Снотворцем.
Тогда сон может жить. Это будет отдельный мир – изолированный от Города,
зацикленный на чем-то одном, но существующий годами, а то и столетиями.
Григ лежал на одеяле (Креч достал три одеяла из своей бездонной сумки) и смотрел
в небо. Настоящей ночи на Просторах не было, как не было и настоящего дня. Но
освещение угасло, наступила почти полная тьма.
Надо было отдохнуть. Надо было поспать во сне, а это целое искусство. Обычно
заснуть в Стране Сновидений – это означает проснуться. Но опытный Сноходец способен
погружаться в дремоту, балансируя на тонкой грани между Снами и реальностью.
Григ дремал и думал о Снотворцах.
Собственно говоря, ничего удивительного в словах Креча не было. Если Снотворцы
живут в Стране Сновидений столетиями – как они могут жить и в человеческом мире?
Стоило секунду подумать и это становилось понятным. Григу даже странно было, что он
сам этого раньше не понял…
Итак – они все мертвые.
Клиф и Роберт, Филипп и Михаил… Все они умерли, но остались жить в Снах. Они
нашли свое место в видениях – и остались здесь навсегда.
Григ беспокойно заворочался, вздохнул. Спящие рядом Креч и мальчишка не
шевелились. Не уснули бы на самом деле…
Август-Роберт был прав и неправ одновременно. Дело было не в том, что Снотворцы
«нашли свое место». Они его создали. Они умели изменять Сны, и те стали якорем,
удержавшим их в Стране Сновидений – когда человеческая жизнь закончилась.
Как стать Снотворцем?
Научиться создавать свое.
Григ снова вздохнул. Достал из кармана яблоко. Посмотрел на него. Сделал из
красного и сладкого – зеленым и кислым. Понюхал. Яблоко пахло яблоком – свежестью,
жизнью, ранней осенью. Григ положил яблоко на землю.
— Не хочешь есть – не разбрасывайся продуктом, — тихо сказал Креч. Протянул
лапищу, сгреб яблоко, разжевал в один укус. – Кислятина.
— Такого и хотелось, — обиделся Григ.
— Да ничего тебе не хотелось, — заметил Креч. – Хотелось бы – сам бы съел. Ты
над несправедливостью жизни думаешь. Почему одни могут мир менять, а другие – нет.
— Талант потому что отсутствует, — вяло отозвался Григ. – Зато я могу всякое
другое.
— Ну да, ну да, лисой оборачиваться, — фыркнул Креч. Говорил он негромко, чтобы
не разбудить Августа-Роберта, и его обычно громкий и грубый голос звучал
удивительно мягко. Будто вода накатывала на галечный берег…
— Не только лисой, — сказал Григ. – Но мир вокруг менять не получается.
Он замолчал. Креч хмыкнул. Потом сказал:
— Да, не вздумай у пацана артефакт отбирать.
— В Хранители записался? – Григ не стал отрицать очевидное.
— Нет. Но неужели ты думаешь, нас бы послали сопровождать мальчишку, будь мы
способны отобрать Спираль Снов? Если бы он вообще был способен ее отдать. И если бы
артефакт мог сделать нас равными богам.
— Ты что-то не договариваешь, — сказал Григ. – Вот чую я, ты что-то важное
знаешь, но хранишь для себя.
— Все мы что-то не договариваем, — согласился Креч. – Но я тебе точно скажу –
артефакт мы не отберем. Лучше, если уж получится, его уничтожить. Выслужимся перед
Снотворцами… Как ты будешь искать гору? Как ты вообще ищешь?
— Хожу и расспрашиваю, — буркнул Григ.
— А серьезно?
— Не знаю. Просто обычно все находится само собой. В данном случае – будем
бродить, пока не увидим гору. Местность-то вся ровная, как стол.
— Тоже вариант, — согласился Креч. – Но хотелось бы побыстрее. Надоел этот
кровавый туризм.
Григ закрыл глаза.
Туризм и впрямь надоел, но на что они могли рассчитывать…
А через мгновение Григ вздрогнул и сел.
Всё изменилось вокруг.
В первый миг ему даже показалось, что проснулся.
Потом он с облегчением понял: всего лишь сменился сон.
Это бывает. Даже у простецов. Иногда ты идешь изо сна в сон, а иногда сон
приходит к тебе сам.
Пустыни больше не было. Исчез красноватый песок, исчезло темное небо. Под ногами
были квадратные каменные плиты, над головой – сводчатый потолок с редкими лампами в
решетчатых плафонах. В паре метров блестели нитки рельсов — Григ оказался то ли на
станции метро, то ли на платформе вокзала.
— Интересно… — прошептал Григ.
Поезда и вокзалы – это частый Сон. Настолько частый, что некоторые относят его к
знаменитым Смутным Снам, расширяя их число до четырех. Все люди куда-то спешат, все
видят об этом сны.
На станции Григ был один. Спутники его либо остались на Просторах, либо
перенеслись в другое место. Оглядевшись, Григ убедился, что помещение больше
напоминает станцию метро с одной ниткой путей – только заброшенную. Лампы горели
через одну. Стены когда-то покрывали красные мраморные плиты, но частью они
обвалились и раскололись, а частью были ободраны и исчезли. В нескольких местах на
перроне сохранились прогнившие скамейки, кое-где – подставки под скульптуры.
Только один уголок станции более-менее сохранился. Там осталась скульптура –
бронзовый юноша с бронзовым самолетиком в поднятой вверх руке, на стенах уцелела
мраморная облицовка, да и на скамью можно было присесть без риска оказаться на полу
в горе мусора.
Григ так и сделал. Присел, порылся в карманах, нашел сигару и спички. Если уж
предаваться порокам – так во сне!
Следовало понять, как выбираться. Следовало найти спутников. Следовало
продолжить путь.
Неспешно раскуривая сигару, Григ сказал в пространство:
— Курение вредит вашему здоровью. Этот сон запрещается видеть детям до
шестнадцати, а также депутатам Государственной Думы.
Логичнее всего было выйти из станции. Но Григ уже проверил единственную
лестницу, и она ему решительно не понравилась. Когда-то там был эскалатор, но он
давно развалился и превратился в гору огромных шестеренок, острых ржавых железок и
полусгнивших кусков резины. К тому же крутой и опасный подъем терялся в темноте, а
полный мрак наводил на мысль, что вверху он полностью разрушен.
Да и если выйти – что там будет? Наверху мог оказаться и разрушенный атомной
войной город, есть такие сны.
Поэтому Григ продолжал задумчиво курить сигару, настроившись на долгое ожидание.
Рельсы на путях были чистенькими, блестящими – значит, по ним регулярно ездят.
Сизый дымок поднимался к потолку. Григ курил толстенькую «Коибу Эсплендидос»,
временами доставая из кармана фляжку и делая глоток ароматного кубинского рома.
Если уж ждать, то стоит это делать с удовольствием.
Словно убедившись, что Григ достаточно терпелив и готов к ожиданию, сон
ускорился.
Из темного туннеля донесся нарастающий гул. Появился слабый свет. Григ спрятал
фляжку, встал, с сигарой в руках.
Из туннеля выехал поезд.
Это был очень, очень современный и даже футуристический поезд – сверкающая
серебристая сигара, не то из полупрозрачного металла, не то из затемненного стекла.
Колес у него не было, но под скользившим над рельсами днищем посверкивали
фиолетовые искры, а в воздухе повис резкий запах озона.
Чуть снизив скорость поезд пронесся мимо перрона. Григ так и стоял с дымящейся
сигарой в руках, провожая поезд взглядом и стараясь хоть что-то разглядеть в
неясных тенях за мутным стеклом. Ему почудилось чье-то прижавшееся к стеклу лицо в
закругленном хвосте поезда, он рассеянно помахал рукой – и уловил ответный взмах.
— Не ваш состав, — сказали рядом.
Григ осторожно повернулся.
Рядом стоял невесть откуда взявшийся мужчина – немолодой, грузный, неброско
одетый, с усталым бледным лицом. С виду ничего опасного в нем не было, он даже на
Грига не смотрел, а провожал глазами поезд. Ничего опасного, кроме самого факта его
появления.
— И не ваш, очевидно, — заметил Григ.
— И не мой, — согласился мужчина. – Куда держите путь?
Рельеф? Сноходец? Снотворец? Методы понять, конечно, были. Вот только если перед
ним действительно Снотворец – он мог сильно обидеться на Грига.
— Мы с друзьями, — на всякий случай Григ поспешил сообщить, что он не один, —
путешествуем в поисках оазиса, в котором живет… живет один мудрый человек. Нам надо
поскорее туда добраться.
— Всем куда-то надо, все куда-то спешат… — пробормотал мужчина. Покосился на
Грига. – Что у вас во фляжке?
— Ром, — с готовностью ответил Григ. – Хотите?
Мужчина кивнул, Григ протянул ему фляжку и тот не колеблясь сделал глоток. Лицо
его чуть порозовело.
— Ничего, что я курю? – спросил Григ.
— Ваше здоровье, — мужчина глотнул еще раз. То ли не возражая против курения, то
ли произнося тост, то ли все сразу. – Хороший ром. Кто ваши спутники?
На этот раз Григ чуть помедлил, но все же ответил честно:
— Их двое. Осталось всего двое. Это маленький мальчик и огромный каменный
тролль.
— Интересная команда, — согласился мужчина. – И где же они?
— Это зависит от того, где мы, — уклончиво сказал Григ, соображая, не пора ли
делать ноги.
— Мы в пространстве, где сходятся все дороги, — ответил мужчина. – Ну и… в моем
сне.
— Про сны-то понятно, — вздохнул Григ.
— А мне как раз не очень, — вздохнул мужчина, возвращая фляжку. – Спасибо.
Надеюсь, когда я проснусь, пахнуть от меня не будет, — он вдруг широко, по-
мальчишески улыбнулся. – А то ох как мне влетит от супруги!
Григ счел правильным улыбнуться в ответ.
Из туннеля – с той стороны, куда уехал фантастический поезд, послышался шум.
Перестук колес, далекий гудок паровоза.
— Это мой, — сказал мужчина без удивления. – Ладно… держите.
Он протянул Григу три розовых листка с бледными принтерными строчками.
— Ваши билеты, — сообщил мужчина. – Не знаю, куда, но думаю, что до вашей
станции. Взрослый, детский и на перевозку животного… уж извините, но тролль поедет
в багажном вагоне.
— А… ну да… — промямлил Григ, пытаясь представить, как он запихивает Креча в
багажный вагон.
Мужчина тем временем уже утратил к нему интерес. Из туннеля выкатился и медленно
затормозил поезд – длинный, зеленый, похожий на старую электричку. В вагонах сидели
и стояли простецы – уж их-то Григ узнал легко. Простецы! В самом сердце Просторов!
Мужчина кивнул Григу и пошел к переднему вагону. На ходу он достал свой билет –
совсем странный, что-то вроде крошечного картонного прямоугольника. На подножке
поезда стоял проводник – он принял билет, скользнул по Григу равнодушным взглядом и
захлопнул за мужчиной дверь. Поезд тронулся.
— Черт знает что! – воскликнул Григ, глядя вслед поезду. Последний вагон
заканчивался огороженной площадкой, там стоял, облокотившись на загородку, молодой
человек – весьма похожий на покинувшего перрон гостя, только лет на сорок моложе.
Григ опять же машинально помахал юноше, тот дружелюбно махнул в ответ.
— Махать поездам – это древний ритуал, — проскрежетал Креч.
Григ повернулся. Креч и Август-Роберт стояли за его спиной. Креч выглядел
собранным и готовым ко всему, Август-Роберт зевал. Тролль был голым, как он обычно
и ходил. Август-Роберт вместо джинсов и футболки оказался одет в короткие брючки и
белую рубашку навыпуск.
— Заметь, что люди никогда не машут самолетам, — продолжал Креч. – Чувствуют в
этом что-то неправильное. Вслед самолетам только смотрят, провожают взглядом.
Григ не стал спрашивать, каким образом его спутники оказались здесь. Может быть
этому поспособствовал странный мужчина. А может быть и нет.
— Вы его видели? – спросил Григ. – Кто он такой?
— Я слышал о нем, — сказал Креч, но в голосе его слышалось сомнение. – Но кто он
никто не знает.
— Ты не знаешь? – поразился Григ. – Человек? Рельеф? Симулякр?
— Да, я не знаю, — резко сказал Креч. – Он не Снотворец, потому что Снотворцы
неизменны, они не могут себя менять. А он меняется, его все описывают по-разному. И
не сновидец, потому что он управляет дорогами, и он был уже сотню лет назад. Я
думаю, что это все-таки рельеф. Да, рельеф! Только очень сложный. Почти живой. Или
созданный кем-то симулякр.
— Почему я его никогда раньше не встречал? – продолжал допытываться Григ. – Я
бывал в городском метро, и ездил на поездах, но там все другое, обычное.
— А его не часто встретишь, — пояснил Креч. – Только если очень нужно. Говорят,
что он сам выбирает, с кем встретиться.
Из туннеля снова послышался перестук колес.
— Говорят еще, что это наш поезд, — сказал Григ. – Кстати, ты уж извини, но
этот… не пойми кто… он сказал, что ты поедешь в грузовом вагоне.
Поезд был маленьким – паровоз, один пассажирский и один грузовой вагон. Именно
паровоз – даже тот старый поезд, на котором уехал непонятный хозяин дорог, тащил
тепловоз. А здесь все было старое… и одновременно новое. Старый новый поезд, будто
они перенеслись в прошлое.
Но что такое время во Снах?
Креч бы никого не побеспокоил – вагон был пуст. Но черный тролль послушно пошел
в грузовой вагон, а Григ с Августом-Робертом – в одно из купе.
Поезд тронулся, едва они сели. Паровоз дал гудок – долгий, торжествующий, и
поезд нырнул в темноту туннеля. Григ начал рыться в карманах в поисках фонарика, но
через мгновение зажегся свет – две электрические лампочки в бра такого старинного и
замысловатого фасона, будто изначально их проектировали под газовое освещение.
Август-Роберт с гордым видом показал на изящный поворотный переключатель, сделанный
из фарфора и меди. Григ бы в жизни не подумал, что эта штука что-то включает, а не
служит элементом декора. Но мальчишка, похоже, знал такие поезда.
Нехорошие сомнения зашевелились в душе Сноходца. Но для них уже не было времени
– поезд мчался в темноте и конец пути явно близился.
— Хочешь бутерброд? – спросил Григ мальчишку. Они с Августом-Робертом сидели
друг напротив друга, за окнами по-прежнему была темнота и бешено стучали колеса.
Август-Роберт покачал головой.
— Неправильно в твоем возрасте так мало есть, — сказал Григ наставительно. –
Когда я был ребенком, я непрерывно ел.
Мальчишка посмотрел на него с сомнением.
— И много двигался, — уточнил Григ. – Ладно, как хочешь…
Он достал сэндвич с ветчиной и сыром.
— Давайте, — согласился Август-Роберт. – Мы еще долго будем ехать?
Григ разобрал сэндвич на два бутерброда и поделился с мальчишкой. Некоторое
время они жевали, глядя в темноту за окном.
— Сложный вопрос, — ответил Григ наконец. – Время и расстояние здесь никак не
связаны, поэтому мы можем приехать в любой момент. Скорее всего, мы должны что-то
сделать или о чем-то поговорить в дороге. Пока этого не произойдет – путь не
закончится.
— А если будем сидеть молча и неподвижно – будем ехать бесконечно?
— Нет. Любое бездействие на самом деле — это отказ от какого-то действия, то
есть тоже действие.
Август-Роберт кивнул, соглашаясь. И сказал:
— Тогда спрашивай.
— Ты Снотворец? – прямо спросил Григ. – И ты взрослый. Верно?
— С чего ты взял? – возмутился Август-Роберт так искренне, будто Григ обвинил
его в мыслимых и немыслимых пороках.
— Тогда кто ты? Ты не просто мальчик-Сноходец. Я видел детей, умевших ходить по
Снам – они не так себя ведут. Ты взрослый? Умеешь становиться ребенком, как я?
Август-Роберт помолчал. Потом сказал:
— Разве это имеет какое-то значение, Григ?
Григ помедлил, потом покачал головой.
— Нет. Наверное, уже нет. Тогда ответь, почему ты пошел в этот поход? Снотворцы
тебя заставили?
Август-Роберт покачал головой.
— Я пошел, потому что должен был пойти.
— Это плохо кончится, — убежденно сказал Григ. – Я чувствую, что это все не к
добру. Может быть тебе стоит проснуться?
Мальчишка только улыбнулся и покачал головой.
— Отправиться назад в Город? – безнадежно спросил Григ.
Август-Роберт привстал, потянулся к Григу и похлопал его по плечу.
— А ты все-таки неплохой. Спасибо. Мы с тобой одной крови, ты и я.
За окнами вагона начало светать, и Григ тоскливо понял, что разговор, который
должен был произойти, состоялся. Насколько Григ понимал законы Страны Сновидений,
какой-то смысл в разговоре был, и какая-то важная информация прозвучала.
Беда была в том, что Григ эту информацию не понял.
Неожиданно для себя Григ подумал, что беда всей их команды была в том, что они
таились друг от друга.
Каждый из них, на самом деле, что-то знал.
Какой-то маленький кусочек головоломки.
О Снах. О Просторах. О Пустошах. О Спирали Снов. О Снотворцах.
Если бы они сразу поделились информацией… ну, может быть потерь и не стало бы
меньше. В конце концов Пустоши надо было пройти. Но они бы шли не вслепую. Не
оглядываясь друг на друга, не предавая и не обманывая. С осознанием того, что
делают и зачем.
Но как можно было верить друг другу в Снах, когда люди не склонны доверять даже
наяву?
Темнота за окнами вагона рассеялась. Поезд мчался по лесу, дорога была проложена
по узенькой просеке среди вековых деревьев. Был уже день, но кроны деревьев
смыкались над поездом и казалось, будто поезд едет в вечернем сумраке.
— Уже близко, — сказал Август-Роберт, когда за окнами мелькнул железнодорожный
семафор. – Сейчас выедем из леса, проедем мимо холмов и будет станция.
Григ вздрогнул. Вопросительно посмотрел на Августа-Роберта.
— Так ты уже здесь был?
Мальчишка не ответил, но покачал головой.
Странная это была станция – один единственный короткий перрон, в аккурат на два
вагона и паровоз, одно-единственное маленькое здание из красного кирпича. В здании,
сколько Григ ни приглядывался, не было дверей – только закрытые наглухо окна.
Вокруг станции были зеленые холмы с островками леса – уже не такой вековечной
чащобой, как по пути. На горизонте виднелись крошечные домишки, затерянные в полях
желтой пшеницы. За ними – снова лес, густой щетиной наползающий на склон
исполинской горы, чья вершина терялась в облаках.
Когда Григ обернулся, то за спиной уже не оказалось поезда. Рельсы тоже
кончались, уходя от перрона на несколько метров и обрываясь.
— Все специально для нас, — проскрежетал Креч. – Ну… веди, Григ.
Проблем с направлением не было. Единственная дорожка, которую можно было бы
назвать и тропинкой, вела от пустого вокзального здания в поля. Пахло травой и
цветами, пели птицы, журчал ручеек, текущий рядом с дорожкой. Все было настолько
мирно и пасторально, как может быть только во сне.
— Лучше бы она была вымощена желтым кирпичом, — сказал Григ через несколько
минут. – Надоела пыль.
— Дорожка из желтого кирпича есть на Детской Площадке, — гордо сообщил Август-
Роберт.
— Знаю, — сказал Григ.
— Только она очень старая, почти серая, кирпичи растрескались… — с легкой
грустью уточнил мальчик. – Она ведет в руины. Там можно найти красивые зеленые
стеклышки, но там грустно.
— Сны, которые перестают видеть, умирают, — наставительно сказал Креч. – Вот
этот сон живой.
Григ обернулся – вокзал уже исчез. Никаких следов не осталось, сон стер поезд,
будто организм, залечивший рану.
— Живой, — согласился Григ.
Они шли по дорожке, оглядываясь и постепенно расслабляясь. Это был очень мощный
сон, настолько крепкий, что в какой-то момент Григ обнаружил себя одетым в
клетчатый старомодный костюм, жесткий и колючий, из крепкого практичного сукна. На
тролле появились безразмерные штаны, сделавшие его похожим на Халка из комиксов,
видимо, тут нагота не приветствовалась.
Только у Августа-Роберта одежда не изменилась, видимо, была сочтена годной. Лишь
вместо сандалий на ногах появились чёрные тупоносые ботинки и длинные серые гетры.
Пожалуй, это и впрямь лучше подходило к брюкам и белой рубашке.
— Старый сон… — пророкотал Креч. — Сейчас таких не делают…
Как и при поездке на поезде, сон вокруг решил, что необходимые условия выполнены
и дорога неожиданно кончилась. Они оказались перед большим и ухоженным двухэтажным
зданием, окруженным тенистым парком. Кирпичные стены, увитые вьюнками и виноградом,
узкие окна с английскими рамами, крытая черепицей крыша… Видимо в этой усадьбе и
была цель путешествия.
— Не думал, что мы дойдём, — сказал Креч. — Что ж. Ты главный, Григ. Тебе и
ответ держать.
— Оптимистично, — пробормотал Григ, открывая невысокие воротца и входя за
ограду.
Сад был замечательным, если вы любите ухоженные парки, которым в какой-то момент
дали волю и позволили расти свободно.
Здесь изначально не было унылой геометричности французских садов, которыми
потомки галлов прикрывают свою безалаберность, не было и практичной холодности
немецких палисадников, выщипанных и ухоженных до полного единообразия. Большая
лужайка если и была пострижена, то уже давно, каменные ограды вдоль гравийных
дорожек обильно поросли мхом, зелёные самшитовые изгороди тоже разрослись,
расплылись, скрывая собой укромные уголки. В маленьком живописном пруду,
заполненном цветущими кувшинками, журчал крошечный водопад, сложенный из едва
обтёсанного гранита. Одинокая лягушка смолкла при их приближении и только гулкие
шаги тролля по выложенной камнем дорожке перекрывали звуки текущей воды.
— Мне тут нравится, — сказал Август-Роберт, оглядываясь. — Тут живут хорошие
люди.
Григ подумал, что это слишком смелое утверждение — и про хороших, и про людей.
Но смолчал.
По вьющейся между каменных и зелёных изгородей тропинке они вышли почти к дверям
особняка и остановились. На крошечной лужайке, окружённой цветниками и прикрытой
кронами деревьев, стоял большой круглый стол, перед ним — четыре стула с высокими
спинками.
Три стула были свободными.
На четвёртом сидел очень немолодой мужчина, одетый в свободный костюм из твида
болотного цвета, с безукоризненно причёсанными остатками седых волос. Несмотря на
возраст держался он очень прямо, лицо было морщинисто и по-стариковски обрюзгло, но
глаза смотрели насмешливо и добродушно.
— Садитесь, садитесь… — он приглашающе взмахнул рукой. — Вы голодны?
— Нет, нет, — пробормотал Григ, обнаруживая, что он уже усаживается за стол,
внезапно оказавшийся заставленным посудой из тонкого фарфора, тарелочками с
закусками, чайничками, многоэтажными вазочками с пирожными и фруктами. — Мы… да,
спасибо. Вы нас ждали?
— Ну конечно же, — мужчина тихо засмеялся. — Снотворцы неутомимы в своём желании
добраться до меня, верно? Уже седьмая попытка!
— Седьмая? — удивился Креч, осторожно усаживаясь на стул. Тот, хоть и выглядел
самым обычным, но принял массивное каменное седалище со стоической крепостью.
— Да-да, седьмая! — ещё больше оживился старик. — Ты, вроде как, участвовал в
паре последних? Ну так понятно же было, что удачной может оказаться первая, третья
или седьмая. Ещё есть шансы у двенадцатой или тринадцатой… — старик покачал
головой. — Но я бы сразу поставил на седьмую! Это законы чисел, они работают и в
Снах… Да, я же не представился, простите! Джон. Меня зовут Джон.
— Креч, — выдохнул тролль.
— Григ, — вздохнул Григ, хоть и понимал, что представляться излишне.
— Август-Роберт-Кларк, — сказал мальчик.
— Вы молодцы, — наливая себе чай, одобрил их старик. — Прекрасно шли, обвели
вокруг мизинца симулякров… Я их не люблю, знаете ли! — он вдруг строго посмотрел на
гостей. — Симулякр это словно бомба с часовым механизмом. Да-да! Ты ждёшь от него
достойного поведения, а он вдруг взрывается! Это очень, очень некрасиво… пейте чай!
Пирожные замечательные, я очень рекомендую бисквиты и лимонное печенье. Август,
дитя, не стесняйся!
Григ тоже взял печенюшку и налил себе чай. Кем бы ни был Снотворец, но он явно
любил и поесть сам, и угостить визитёров. Чай был крепким и ароматным, с лёгкой
ноткой цедры, печенье тоже оказалось вкусным.
— Так вы знаете, зачем нас отправили в путь? — спросил он.
— Ну конечно! — старик всплеснул руками. — Они боятся Спирали Снов. И почему-то
считают, что я могу её уничтожить!
— А вы можете? — насторожился Григ.
— Не знаю! — старик нахмурился. — И знать не хочу. Великий Артефакт — символ
неограниченной мощи. Единственный способ противостоять его искушению состоит в том,
чтобы вообще не брать его в руки. И я не возьму. Нет-нет!
— Что же получается, мы страдали зря? — пророкотал Креч.
Старик погрозил ему пальцем.
— Зря ничего не бывает! Вы совершили путешествие, вы повидали мир за пределами
города. Вы навестили меня, а я всегда рад гостям. А печенье? Разве вам не нравится
печенье?
Пить чай Григу сразу расхотелось. Они сидели в ласковом тёплом лете,
напоминающем самые спокойные и пасторальные уголки Города, над цветниками жужжали
пчёлы, издали доносился плеск воды и лягушачье бре-ке-ке. Джон, улыбаясь, пил чай,
Август-Роберт с упоением грыз печенье, Креч осторожно сжимал в руке крошечную
чашку.
— Печенье вкусное, — сказал Григ. — Но мы прошли тяжёлые испытания, преодолели
страхи и искушения, потеряли друзей и победили врагов. И чтобы после этого уйти ни
с чем? Так не бывает!
Джон засмеялся.
— О, в жизни — только так и бывает!
— Но мы в Снах! — воскликнул Григ. Креч посмотрел на него и на его щеки легли
тяжёлые складки.
— Ты споришь со Снотворцем? — Джон нахмурился.
— Спорю! Мы не хотели идти, нас заставили! И мы шли через дурацкую пародию на
дантов ад, чтобы выпить чая с печеньем?
Наступила тишина. Только Август-Роберт увлечённо грыз печенье.
— А ты мне нравишься! — рассмеялся Джон и лицо его снова смягчилось. — Ну…
хорошо. Мальчик, положи-ка на стол то, что тебе доверили.
Август-Роберт вздохнул, облизал пальцы. Запустил руку под полу рубашки, достал и
положил на стол подаренный Робертом нож.
— Вот.
— Я не о том, — сказал Джон.
— Вам придётся мне помочь, — пояснил Август-Роберт.
— А, — сказал Джон после короткой паузы. — Узнаю малыша Роберта. Как же я
ненавижу этот армейский юмор…
Он, крякнув, встал и подошёл к мальчику. Достал из ножен тяжёлый нож из чёрной
стали.
— Я закрою глаза, ладно? — спросил Август-Роберт. И, не дожидаясь ответа, крепко
зажмурился. Григ оторопело уставился на пальцы мальчика, вцепившиеся в край стола.
— Боюсь, будет немножко больно, — с искренним сожалением сказал Джон.
— Знаю, — быстро ответил мальчик.
— Эй! Эй, что вы собираетесь… — Григ вскочил.
Креч быстрым движением усадил его обратно, навис над ним, прижимая к стулу.
Сказал:
— Просто отвернись. Ты же не хочешь ссориться со Снотворцем?
— Отпусти меня! — Григ попытался вывернуться, торопливо придумывая, кем бы
обернуться. В голову почему-то лезли сплошняком панды, барсуки, зебры,
императорские пингвины — звери достойные и красивые, но никак не годящиеся для
схватки с троллем. Видимо, чёрно-белая одежда Августа-Роберта как-то повлияла, и
Григ упорно вспоминал только чёрно-белых животных!
Мысль о гигантском дикобразе, покрытом ядовитыми (ну а почему бы нет?) иглами
пришла в голову слишком поздно. Старик Джон к тому времени неторопливо расстегнул
Августу-Роберту рубашку, примерился — и сильным движением вонзил нож мальчику в
грудь.
Григ заорал и выбрался-таки из лап тролля.
Из груди Августа-Роберта фонтаном била кровь. Джон, близоруко щурясь, наклонился
и кончиком ножа подцепил что-то в груди мальчишки. Потянул — на кончике ножа
блеснула цепочка белого металла с раскачивающимся на ней медальоном.
— Всё, всё, больно больше не будет, — успокаивающе сказал Джон, откладывая нож и
медальон на стол. Морщась, когда брызги крови попадали ему на лицо, застегнул на
мальчике рубашку.
Август-Роберт спросил:
— Уже всё?
Рубашка на нём из белой стала тёмно-красной, мокрой, хлюпающей по телу. Над
раной ткань пульсировала в такт биению крови.
— Всё, всё, — Джон покосился на Грига. — У вас иглы вместо волос, молодой
человек.
Григ осторожно заглянул в лицо Августа-Роберта. Тот открыл глаза. Помедлил. Сел
за стол. Потянулся за сладостями, роняя на стол кровавые кляксы.
— Григ, мы в Снах, — пророкотал Креч. — Успокойся.
— Всё равно неправильно! — выпалил Григ. — Да что ж вы за люди-то такие, а?
Август-Роберт жевал пирожное.
Джон изучал лежащий на столе Артефакт.
Потом рассмеялся.
Протянул руку, взял кольцо из чёрного металла, в котором вилась золотистая
спираль. Подбросил на ладони, подхватил за цепочку — и протянул Григу.
— Вы же не хотели его касаться, — сказал Григ мрачно, пряча руки за спину.
— А я и не коснулся. Это подделка, юноша. Очень искусная копия, но, вне всякого
сомнения, подделка. Я не чувствую той эманаций зла, которые должны исходить от
Спирали Снов.
— Клиф говорил, что артефакт настоящий, — заметил Август-Роберт. Хлещущая из
груди кровь, похоже, его совершенно не волновала.
Да если разобраться, то из него уже и вытекло литров десять, что никак
невозможно.
— Это лишено всякого смысла, — сказал Григ. — Клиф нас обманул? Зачем?
— О, нет, — Джон тихонько засмеялся, вновь добродушный и милый, словно не
вскрывал только что грудную клетку ребёнку. — Я полагаю, что он и впрямь нашёл
Спираль Снов. Или был уверен, что нашёл. И спрятал её самым надёжным способом —
внутрь курьера. Но это слишком могущественная штука. У неё своя воля, своё
понимание того, где находиться и кому открыться.
— Как у кольца всевластия, — сказал Григ.
Джон моргнул. Сухо согласился:
— Да. Как у кольца. А я им говорил… но ведь каждый Снотворец упрям, будто баран…
Хоть Григ и гордился, вполне заслуженно, своим умением искать, но попытка найти
Августа-Роберта на Детской Площадке заранее вызывала у него уныние.
Каждое мгновение в мире спит треть миллиарда детей того возраста, когда сны уже
имеют форму, но ещё отделены от мира взрослых сновидений (и речь тут вовсе не о
сексе или выпивке — взрослые сны, по большей части, это сны о самой обычной,
скучной работе). Детская Площадка разделена на зоны, в каждой из которых миллионы и
десятки миллионов детей. Ну-ка, попробуй, разыщи среди них одного?
В первый раз Григ явно наткнулся на маленького симулякра не случайно. Что-то
было в Августе-Роберте, направившего его навстречу искавшему Чёрный Замок Сноходцу.
Но сейчас, Григ был уверен, лёгкой встречи не получится.
На всякий случай он всё же прошёл по Детскому Магазину, напоминавшему знаменитый
лондонский «Хэмли», нью-йоркский «Шварц» (увы, в реальном мире давно уже
закрывшийся), московский «Детский мир», пекинский рынок игрушек… ну и все прочие
магазины детских товаров в мире.
Галдящие дети, иногда с родителями-рельефом, а чаще вырвавшиеся во сне на
свободу. Легионы кукол, бесконечные ряды игровых приставок, горы конструкторов,
стаи летающих дронов — все существующие в мире свистоперделки (так Григ называл
любые устройства, отвечающие трём требованиям: шуметь, сверкать и не производить
никакой полезной работы).
На принявшего облик ребёнка Грига, даже с его замечательной собачьей командой,
дети не смотрели. Собаки тут тоже имелись — исполинские вольеры, где можно было бы
выгуливать слонов, забитые тявкающими собаками, по большей части щенками. Живые
настоящие слоны, кстати, тоже были неподалеку, за бассейном с дельфинами, налево от
бамбуковой рощи с пандами.
Григ несколько раз громко позвал Августа-Роберта, потом решил, что на сегодня с
него шоппинга хватит и пошёл дальше.
Он миновал Спальни, где спали дети, которым снилось, что они спят. О, не
смейтесь. В мире хватает детей, мечтающих выспаться.
Он прошёл мимо стартующих в космос кораблей и едва отбился от предложения стать
капитаном на пиратской шхуне, которая готовилась отплыть за сокровищами с десятком
матросов и парой сотен юнг.
В общем, за пару часов напряжённых поисков Григ убедился, что самостоятельно
Августа-Роберта ему не найти. Оставалось только рискнуть и прибегнуть к помощи
кого-то из Хранителей.
Григ нашёл укромный уголок в домике на дереве: крепком, на совесть сколоченном
дощатом домике, куда вела надёжная лесенка. Тут было не слишком просторно, но очень
уютно. В одно окно было виден дикий лес, в другое неспокойный морской берег, а в
третье — ухаживающая за клумбой с цветами рельеф-мама. Ребёнок, приснивший этот
домик, явно был хорошим, послушным сыном, даже во сне не уходившим далеко от дома.
Усевшись на корточки, Григ несколько секунд размышлял.
Ганс или Михаил?
Ганс дал ему обещание прийти на зов. И его знал автор Книги. Но он очень
старомоден, упрям, суров. С Михаилом они мило пообщались, но что у того на уме, на
самом-то деле? Джеймс, по общему мнению, слегка сумасшедший. Говорят, что Генрик
очень правильный хранитель, но с ним Григ не был знаком. И с женщинами-
хранительницами, Анной Эмилией и Дианой он не встречался, найти их будет сложно.
Так Ганс или Михаил?
По всему выходило, что звать надо Михаила…
— Ганс… — позвал Григ негромко. — Ганс, ты обещал прийти… Ганс!
Воздух посреди единственной комнатки сгустился в высокую, сутулящуюся фигуру в
чёрном сюртуке. Нескладный, носатый, с глубокими залысинами, Ганс бережно баюкал на
руках девочку лет трёх в розовой пижаме. Девочка тихонько всхлипывала, засыпая.
Ганс сделал страшные глаза и осторожно погрозил Сноходцу пальцем. Григ понимающе
кивнул. Собаки в углу прижались к полу, но Ганс подмигнул им, и псы радостно
завиляли хвостами.
Григ подумал, что их реакция ему нравится.
Девочка ещё немного похныкала, потом взяла в рот палец и уснула. Ганс разжал
руки, и девочка исчезла.
— Зубки болели, — пояснил Ганс. — Нельзя есть много сладкого!
— Я не буду, — послушно сказал Григ.
Вздохнув, Снотворец сел на пол перед ним. Будто сложился в три четверти. Был он
настолько некрасив и нелеп, что вызывал невольное доверие. Человек, которому так не
повезло с внешностью, просто не может быть ещё и плохим.
— Тебе-то что, Григ? — сказал Ганс. — Ты же взрослый.
— Узнали? — вздохнул Григ. — Вас вроде не было у моста.
— У меня свои источники информации, — сухо сказал Ганс. — Снежинки рассказывают
мне свои истории, ветер нашёптывает унесённые с губ слова, игрушки доверяют детские
тайны.
— Солдатик! — понял Григ. — Он куда-то исчез!
Ганс улыбнулся и стал внезапно очень обаятельным.
— Он у нашего хитроумного Клифа. Нет, не подумай, я хорошо к нему отношусь. Клиф
один из самых добрых взрослых, кого я знаю. Но он хитроумный интриган, это тоже у
него не отнять.
— Мне стать взрослым? — спросил Григ.
— Не надо, — покачал головой Ганс. — Мне проще, когда ты ребёнок. Я никогда не
умел разговаривать со взрослыми. Честно говоря, даже ты слишком большой…
Григ вздохнул и стал пятилетним. Пропорции тела изменились, Ганс будто подрос,
комнатка в доме на дереве превратилась в большущий зал.
— Я попробую так, — сказал он. — Но я буду немножко глупее, извините. Облик
обязывает.
— Ничего страшного, — Ганс протянул руку и похлопал его по плечу. — Дети не
глупее, они просто другие. Зачем ты меня позвал? Сейчас в Снах плачут от боли и
горя семнадцать миллионов четыреста тысяч шестьдесят три ребёнка. Ещё двум
миллионам надо понять во сне что-то очень важное. И как минимум шестьсот восемь
детей рискуют погибнуть, если этого важного не поймут.
Григ нахмурился.
— Отправиться ли завтра с ребятами кататься, зацепившись за поезда, — сказал
Ганс. — Попробовать или нет тот порошок, что завтра притащат в школу совершенно
даром и от которого видишь сны наяву. Пойти ли в гости к тому дяденьке, который
говорит, что у него чудесная игрушечная железная дорога, но про неё никому нельзя
рассказывать.
— Ты всё равно не можешь подойти к каждому в его сне, — тихо ответил Григ.
— Да. И поэтому я выбрал тебя, Григ. Каждая секунда нашего разговора оплачена
смертью ребёнка. Понимаешь?
Григ будто задохнулся. Замотал головой.
Ганс грустно смотрел на него.
— Я… я быстро… — прошептал Григ.
— Не спеши. Есть разговоры, в которых нельзя спешить, даже если цена высока. Я
отвечу на все твои вопросы.
— Кто был автор Книги? — спросил Григ.
— Его звали Говард, — легко ответил Ганс. Улыбнулся. — Хороший мальчишка. Дети
нечасто осознают Сны, но он, мне кажется, поверил в них с младенчества. Я ему
немного помогал, но он и сам был силён. Верил в Сны и они отвечали ему тем же.
— Спираль Снов существует?
— Конечно.
— А все эти… опасности? Монстры и чудовища извне Города?
— Говард был уверен, — кивнул Ганс.
— Что с ним стало? Где он сейчас?
Ганс молчал.
— Он же был Снотворцем… — прошептал Григ.
— Не знаю, Григ. Он просто исчез. Последние годы он отстранился от всех нас, но…
Понимаешь, он же был Сноходец. Но когда принёс в Город Спираль Снов, то стал
сильнее всех нас. Стал не просто Снотворцем, стал практически демиургом. Построил
свой Чёрный Замок. А потом исчез.
— Кто такой Август-Роберт-Кларк?
— Симулякр, которого он создал. Как я понимаю, он единственный, способный
противостоять тёмным желаниям Великого Артефакта. Таким уж сделан.
— И он каждый раз отправляется со Спиралью в ваши походы?
— Первые четыре и последние пять раз — да. Мы использовали и детей-Сноходцев, но
это плохо для них кончалось. Артефакт разъедает даже самые чистые души.
— Михаил говорил, что это был четвёртый поход, — прошептал Григ. — А Джон
сказал, что седьмой…
— Их было больше двух десятков, — улыбнулся Ганс. — Первый раз мы шли с
Августом-Робертом вдвоём…
— А… — замялся Григ.
— Джона тогда тут ещё не было. Я хотел отнести Спираль обратно в разрушенный
город, где Говард её добыл.
— И что…
— Нас сожрали монстры по дороге. Но я возродился в Городе. После этого понял,
что сильнее, чем думал… но недостаточно силён для такого пути.
Григ досадливо стукнул кулачком по полу. Ганс, при всех его странностях, был
старым, опытным и сильным Снотворцем. И его хватило лишь на одну попытку.
— Ганс, мне нужно найти Августа-Роберта.
— Зачем?
— Я говорил с Марией из Библиотеки, — признался Григ. — Она считает, что мальчик
— не только носитель Артефакта. Он ещё и ключ к управлению им. Может уничтожить или
подчинить Спираль Снов. Мария собирается рассказать это Снотворцам.
Ганс нахмурился:
— Никогда бы такого не подумал. Он, конечно, не так прост, но…
— Ганс, помоги мне его найти, — взмолился Григ. — У нас вроде как неплохие с ним
отношения. Я попытаюсь поговорить, помочь. Не хочется, чтобы Снотворцы его
разобрали и овладели Спиралью.
— Ты просишь помощи, потому что тебе жалко мальчика-симулякра? — спросил Ганс. —
Или потому, что боишься за Спираль и Страну Снов?
— И то, и другое, — признался Григ.
— Не люблю я такую двойственность мотиваций… — вздохнул Ганс. — Ладно. Но ты
будешь мне обязан…
Он прикрыл глаза и замолчал.
Григ терпеливо ждал.
Что он сейчас делает, долговязый чудак? Носится вместе с ветром над просторами
Детской Площадки, заглядывая в лица? Перескакивает из разума в разум, будто бегущая
по бенгальскому огню искра? Расспрашивает других Снотворцев?
Как можно за минуты и секунды проверить сотни миллионов?
Ну а как можно знать с точностью до человека, сколько здесь детей, и кто из них
в опасности?
Наверное, надо стать Снотворцем, чтобы это понимать.
Ганс открыл глаза.
— Мне очень жаль, Григ. Августа-Роберта-Кларка нет на Детской Площадке.
Последний раз его видели тут три дня назад.
— Так где же он?
— В других частях Города. На Пустошах. На Просторах. Где угодно. Но я бы начал с
кварталов Бесконечной Войны и Телесной Радости.
— То есть рядом с Чёрным Замком, — кивнул Григ. — Хорошо… спасибо! Спасибо вам!
Но Ганс ещё медлил. Смотрел на собак.
Григ сглотнул.
— Я не могу отнять у тебя то, что принадлежит тебе и только тебе, — сказал Ганс.
— Но… есть одна девочка. Хорошая, храбрая девочка. Она мечтала стать бьюти-
блогером, я плохо понимаю, что это, но, наверное, что-то хорошее и важное. Ей
осталось жить меньше месяца. Сон —единственная её радость. И она мечтает о собаке.
— Здесь полно собак! — взмолился Григ.
— Ты же знаешь разницу между рельефом и симулякром.
— Месяц? — спросил Григ, помолчав.
— Да. Увы.
— Только если кто-то сам согласится, — сказал Григ.
Терьер поднялся, подошёл и лизнул его в нос.
— Я тебя не отдаю насовсем, — твёрдо сказал Григ. — Только на месяц.
Взгляд собаки сказал ему, что месяц — это целая вечность, причём тридцать раз
подряд. Но терьер ещё раз лизнул его и подошёл к Гансу.
— Если Август-Роберт-Кларк появится в детских снах, я немедленно тебе сообщу, —
пообещал Ганс. — В тебе достаточно много от ребёнка, чтобы я смог послать весть.
Он исчез — вместе с белым терьером.
— Девочка, которая умирает и мечтает о собаке… — вздохнул Григ. — Слушайте, я не
мог отказать!
Такса забралась к нему на колени, а мастиф опустил огромную голову на Грига и
вздохнул. Сейчас, в теле ребёнка, Григ был меньше его раза в три.
— Фу, ты меня сейчас придавишь! — возмутился Григ.
Но ему стало светло от того, что его понимают.
Есть, вероятно, люди, которые любят войну, и она им даже снится. Не армия, как
таковая, в любви к армейскому распорядку, строгости, чеканному шагу парадных войск
и грохоту боевых машин ничего предосудительного нет. Для детей и женщин — так
вообще обычный сон. Говорят, что в девятнадцатом веке существовал даже особый
квартал — Парадный, где непрерывно маршировали бравые солдаты, а девицы махали им
из окна, посылали воздушные поцелуйчики, потом принимали на постой — и со
сладострастными стонами предавались любви.
Но Первая Мировая поменяла сознание и мужчинам, и женщинам. Война из
благородного кровавого ремесла превратилась в грязную кровавую свару. Никто больше
не восхищался расфуфыренными польскими гусарами, галантными французскими солдатами,
дисциплинированным прусским воинством и отважными русскими казаками. Война
перестала притворяться и стала тем, чем она на самом деле была всегда.
Некоторым она всё же нравится, но Григ к их числу не относился.
Поэтому, здраво рассудив, что квартал Телесной Радости — последнее место, где
стоит искать симулякра, обреченного быть вечным мальчиком, и не испытывая восторга
от мысли о Вечной Войне, Григ отправился напрямик к Чёрному Замку.
Просто чтобы посмотреть, что там и как.
Где-то в глубине души, впрочем, он ощущал стыдную мыслишку: ему хотелось увидеть
циклопическое сооружение из белого камня, вновь почувствовать тот спокойный
восторг, который он уже однажды испытал.
О нет, нет! Он не собирался поддаваться искушению.
Тем более, краб-строитель как-то уж очень нехорошо за ним гнался. А ведь тогда
Григ искренне собирался помочь в завершении строительства и был готов притащить к
Замку несчастного Августа-Роберта.
…С собаками идти было веселее. Мастиф шагал впереди, покровительственно
поглядывая на мелких простецов, такса семенила у него под брюхом. Вряд ли в целях
безопасности — у неё было самомнение, достойное Креча. Скорее уж такса охраняла
мастифа снизу.
Григ знал, куда идти и не хотел мешкать. Детская Площадка проносилась мимо —
смех, слёзы, сопли, взлетающие в небо разноцветные дроны и раскатывающиеся под
ногами мячики, гул электрических мотоциклов и хлопки игрушечных пистолетов. Лица
белые, жёлтые, чёрные, лица не встречающихся в реальности расцветок; дреды, чубы,
чёлки и косички…
«Почему у меня нет ни жены, ни детей?» подумал Григ. И отпрянул от этой мысли,
сердито покачав головой. Потому, что у него есть Страна Снов. Потому что только она
для него — настоящая.
Вокруг стало малолюдно и холмисто. Воздух посвежел. Прокатилась стайка детей на
горных лыжах. Ниточка канатки тянулась на немыслимой высоте, но, может быть, в
детстве она и впрямь поднимает до самых небес.
Григ вышел на склон и посмотрел на Чёрный Замок. Собаки сели у ног.
Потёр подбородок и сказал:
— Ого…
Нет, в целом Замок не изменился.
Но визит Снотворцев, извлекавших из него Спираль Снов, оставил свои следы.
Белые стены были местами выщерблены, местами закопчены. На склонах котловины
замерло десятка два танков. Григ мало интересовался бронетехникой, но ему
показалось, что там застыли и «Арматы», и «Абрамсы», и «Леопарды» и «Меркавы».
Пожалуй, самым интересным было то, что ближе всего к замку прорвался древний «КВ-
2», выглядящий среди мёртвых титанов музейным экспонатом. Впрочем, уже возле самого
рва какая-то сила разорвала неуклюжую башню ветерана — не разрезала, не взорвала, а
именно растянула и разорвала, будто она была из папье-маше.
Григ поёжился.
Истоптанный почерневший снег покрывали неподвижные тела. Умом Григ понимал, что
это пушечное мясо, качественный рельеф, созданный Повелителями Войны и отправленный
на смерть в первом ряду. Самые разные рисунки камуфляжа, плащи и экзоброня…
некоторые из солдат, похоже, даже не были людьми…
Напрягая зрение (что во Снах неплохо заменяет бинокль) Григ рассмотрел пару
молодых зелёнокожих парней, полуголых и вооружённых луками; девушку-змею, ниже
пояса покрытую чешуёй и здоровенного парня со снежно-белой кожей и угловатыми
чертами, будто его небрежно высекли из куска мрамора.
Насчёт фигур, полностью закованных в металлическую броню, Григ ничего сказать не
мог. Может быть это были и люди. Просто люди, с очень большими головами и
достающими до земли руками.
Ещё из земли торчал хвост вертолёта, остальных частей не наблюдалось.
Да, штурм Замка дался Снотворцам нелегко. Без Роберта тут явно не обошлось, но
скорее всего работали все Повелители Войны вместе.
И что в результате?
Когда оборона была сломлена, они прошли внутрь, ведя с собой Августа-Роберта,
засунули ему в грудь Артефакт (или он вложил его сам?) и ушли.
А Замок принялся восстанавливаться, ожидая, пока Спираль Снов вернётся.
По наиболее пострадавшей стене неторопливо полз гигантский краб. Камень за ним
становился снежно-белым, словно краб был кистью с краской. Добираясь до трещины или
выбоины краб принимался быстро-быстро работать клешнями, словно зашивая прореху, и
целостность стены восстанавливалась.
Судя по скорости работы краба, при штурме Замок был почти разрушен.
— Хорошо построено, на совесть, — сказал Григ.
Краб остановился.
Развернулся, держась за стену парой лап и одной клешнёй.
А второй клешнёй помахал Григу.
По спине у Сноходца заструилась струйка холодного липкого пота.
— Нет уж, нет уж, — сказал он. — Лучше ты к нам. Хотя и этого не надо. Сиди там,
чини своё обиталище.
Краб, будто услышал, вновь прильнул к стене и пополз по ней. Потом замер. И
вдруг выбросил-выстрелил вниз одну из передних ног, неожиданно растянувшуюся на
несколько десятков метров. Пронзил ей мёртвое замороженное тело одного из бойцов.
Подтянул к себе. Краб много работал и проголодался.
А может быть, он восстанавливал Замок из мёртвого рельефа.
Мастиф зарычал.
Григ сплюнул и отвернулся.
Ну неужели всей мощи Повелителей Войны не хватает, чтобы уничтожить это место и
эту тварь раз и навсегда? Им же снятся ядерные бомбы!
— Пошли, ребята, — сказал он собакам. — Хорошим собачкам не надо на такое
смотреть.
Глава 4
Вечная Война
Со стороны Детской Площадки квартал Вечной Войны был огорожен высоким забором
из выкрашенных в белый цвет бетонных плит. Поверху шла спиралью колючая проволока,
ржавая, и от того ещё более отвратительная. Узкие железные воротца с нарисованной
на них от руки пятиконечной звездой были приоткрыты.
У ворот стояли два паренька, выглядевшие лет на семнадцать. В таком возрасте на
Детской Площадке мало кто задерживается. Скорее всего, они были младше, но ощущали
себя «почти взрослыми». Ребята легонько толкались и подначивали друг друга. До
Грига донеслось:
— Ну чё, зассал?
— Сам зассал! Иди давай!
— Первый иди, если не ссыкло!
Григ не любил такие вот физиологические диспуты даже больше, чем простую
матерную брань. Тем более было понятно, что этим мелким детишкам снятся бравурные
подвиги, которых на самом деле не бывает. Поэтому он втиснулся между парнями и
негромко сказал:
— Не советую туда ходить.
— Почему? — насторожились парни. Глаза у них были затуманенные, но живые.
Простецы. Встретились в Снах и решили пойти на войну.
Григ вздохнул и вытянул руки.
Дальше локтя у него больше ничего не было.
— Пошёл за славой, за подвигами, за приключениями, — сказал он. — И вот… Бомбой
оторвало!
Парни ошалело смотрели на него.
— Чертовски неудобно, — пожаловался Григ. — Да… Я вот чего к вам подошёл,
ребятки. Отлить хочется, сил нет терпеть! Вы бы не могли… помочь ветерану?
Один парень мгновенно развеялся в воздухе. Другой нервно замотал головой и начал
отступать.
Григ громко печально вздохнул и вошёл в воротца. Шутка вышла злая, за такие
шутки на Детской Площадке можно и отгрести от Хранителей. Но что поделать,
лексиконом несостоявшихся новобранцев навеяло…
Пройдя ворота он оказался не на поле боя, как втайне побаивался, а в просторном
зале с множеством столов. За столами сидели люди в разнокалиберной военной форме и
в белых халатах. Большей частью это был рельеф, но опытным взглядом Григ заметил и
немало простецов.
А в зале толкались в очередях и ходили между столами молодые люди. В основном
парни, но встречались и девушки, почти все — честные сновидцы призывного возраста и
старше.
Что поделать, армия — это по большей части не стрельба и даже не муштра. Армия —
это бюрократия.
Григ попал на призывной пункт Бесконечной Войны.
— Сноходцы! — громко позвал Григ. — Есть ли тут сноходцы?
На него даже внимания никто не обратил.
Ясно.
— Роберт! Мастер Роберт! — позвал Григ.
Тоже никакой реакции. Ну ясное дело, Повелитель Войны не отслеживал Грига
персонально.
Придётся идти долгим путём.
Григ встал в одну из очередей, которая шла довольно быстро. Перед ним дружески
болтали двое парней, вот эти, судя по всему, уже вполне призывного возраста…
— Куда хочешь попасть? — спросил один, рыжий и веснушчатый, скорее рыхлый, чем
крупный.
Его собеседник, рослый и по-настоящему накачанный темнокожий парень белозубо
улыбнулся:
— В Афганистан!
— Ты чё, псих? — поразился рыжий. — Оттуда в цинках возвращаются! Я бы на кухню
хотел попасть, хлеборезом!
Негр нахмурился, пытаясь осмыслить.
Григ меланхолично подумал, что эти молодые парни на самом-то деле не очень
молоды. И совсем не ровесники. И не соотечественники.
У русских и американцев в разные годы были свои Афганистаны.
Они не мечтают о войне. Это война не отпускает их.
Сейчас простецы поймут, что принадлежат к разным сторонам — и их начнёт клинить.
Их сны превратятся в кошмар и затронут всех вокруг.
— Ребята, ребята, не знаете, в подводники набирают? — быстро спросил Григ.
Парни обернулись к нему. Рыжий нахмурился.
— А у тебя что… с руками?
Тьфу. Он забыл вернуть себе руки!
— В хлеборезку затянуло, — сказал Григ.
Рыжий помрачнел.
А вот с чернокожим творилось что-то странное. У него задрожали губы, всё лицо
обвисло, состарилось, в волосах пробилась седина. Странно, не такой уж он должен
быть старый... Парень попытался поднять руки — от плеч свисали пустые рукава
рубашки.
Он беззвучно зарыдал.
— Оставить, боец! — рявкнул на него Григ, наседая, стремительно становясь выше
и, для авторитетности, темнея кожей. Теперь он был сержантом, настоящим
американским сержантом из голливудских фильмов, внешне суровым, но в глубине души
добрым и даже нежным.
То есть таким, каких на самом-то деле очень немного.
— Что за девчачья истерика? Душно стало? Может тебя платочком обмахнуть?
— Руки, сэр… — прошептал мужчина. Ему теперь было под сорок, но он был почти
седой. Гражданскую одежду сменила форма. — Оторвало под Кандагаром, сэр…
— Твои руки на месте! — с напором сказал Григ. — Сгодятся и девок тискать, и
автомат держать!
Мужчина опустил голову.
Руки у него снова были.
— Виноват, сэр, — сказал он. — Мне… стало дурно, сэр.
— Иди, прогуляйся на свежем воздухе, — велел Григ.
Солдат откозырял, развернулся и пошёл прочь.
Григ выдохнул. Ему не хотелось будить человека, если тот и впрямь обретал руки
лишь во Снах. Он посмотрел на рыжего парня — тот слегка покачивался на месте, но,
кажется, его сон успешно стирал случившееся.
Пронесло.
— Молодец, справился, — сказали Григу.
Он обернулся и обнаружил стоящего за спиной врача в белом халате. Светлокожий, с
узкой бородкой, в очках. Судя по взгляду, тот простецом не был.
— Я сразу звал Сноходцев, — сказал Григ.
— А я решил подождать и посмотреть, — ответил доктор. — Что у тебя с руками?
— Вот они, — продемонстрировал Григ.
— Впечатляет, — согласился Сноходец. — Редкое умение, так легко себя менять. Не
думаю, что ты собрался на войну… Хотя отращивать части тела было бы полезным
навыком.
— Мне нужно поговорить с Робертом.
Сноходец презрительно фыркнул.
— Он меня знает. Я для него кое-что делал.
Сказать «он мне обязан» Григ всё же не рискнул.
Доктор помедлил. Потом кивнул.
— Иди за мной. И скажи своим псинам, чтобы не скалились на меня. Особенно
мелкой!
Григ строго посмотрел на таксу, и та послушно завиляла хвостом.
Путь их был недолог.
Они всего-то прошли через танковый полигон (Григ, вспоминая поле брани у Чёрного
Замка смотрел на громыхающие многотонные чудища с невольным сочувствием), потом —
краем аэродрома, с которого непрерывным потоком взлетали истребители всех армий и
времён, неожиданно оказались на палубе несущегося сквозь шторм авианосца и, нырнув
в узкую железную дверцу, вышли в апельсиновой роще.
Небо было голубым, солнце жёлтым, трава зелёной, а мундир Роберта — чёрным как
ночь.
Повелитель Войны сидел в кресле за массивным письменным столом, несколько
странно выглядящим среди сада. Перед ним вытянулся по струнке офицер (знаки
различия, что у Роберта, что у его подчинённого, были совершенно фантасмагоричны,
хоть и напоминали американские). Роберт отчитывал его, да так, что бедолага вжимал
голову в плечи.
— Четверо! Четверо курсантов погибло при выпускном испытании! Куда это годится,
а? Вас разжаловать на гражданку?
Григ с удивлением подумал, что под суровым обликом Роберта скрывается любящий
своих солдат военачальник. Пожалуй, можно будет попытаться поговорить с ним об
Августе-Роберте напрямую.
— Но… очень сильный выпуск… — попытался оправдаться офицер.
— У сильного курса должны быть соответствующие испытания! — рявкнул Роберт. —
Норма потерь при выпуске — семь процентов! Вы должны были потерять не менее
двадцати четырёх-двадцати пяти курсантов! А вы потеряли четверых! Знаете, что это
означает?
«Означает, что двадцать человек остались живы, козёл!» — подумал ошарашенный
Григ. Но, конечно, свою мысль не озвучил.
— Это означает, что они погибнут в первых же боях! — продолжал Роберт. — И
утянут за собой солдат! Вы пожалели своих подопечных! А на самом деле их не спасли,
и убили как минимум на порядок больше!
В словах Роберта была своя правда — прямая будто штык и такая же жёсткая. Но
Григу от этой логики стало не по себе.
Повелитель Войны покосился на него и на нервно переступающего с ноги на ногу
Сноходца. Махнул рукой.
— Идите! Повторите испытание и возвращайтесь с докладом.
Офицер откозырял и торопливо ушёл — среди апельсиновых деревьев внезапно
обнаружился старомодный джип. Впрочем, когда офицер в него сел, джип тихо загудел и
взлетел в небо.
— И чем я обязан визиту? — спросил Роберт. — Надеюсь, я вам ничего не должен за
проваленное задание?
На языке у Грига вертелось несколько едких ответов, в которых фигурировал и
заботливо врученный Августу-Роберту нож, и утаённая информация о предыдущих
попытках уничтожить Артефакт, и много чего ещё. Но он улыбнулся и покачал головой.
— Нет-нет. Клиф со мной честно рассчитался.
Роберт откинулся в кресле и неодобрительно посмотрел на псов. Процедил:
— Собаки…
— Вы больше любите кошек? — спросил Григ.
— Да, — неожиданно признал Роберт. — Они независимы и горды. Зачем пожаловали?
Григ покосился на сопровождавшего его Сноходца. Роберт махнул рукой, и доктор с
явным облегчением удалился.
— Я сяду? — спросил Григ. — Спасибо.
И уселся на удачно возникший под ним стул. Роберт нахмурился. Конечно, мелкие
предметы Сноходцы создавать могли вполне успешно, но в присутствии Снотворца и на
его территории… это была наглость.
Но Роберт смолчал. Только стул, поначалу крепкий и удобный, стал поскрипывать
под Григом, а в задницу кольнула пружина. Опасное дело — тягаться со Снотворцем в
самомнении.
— Мне очень жаль, что мы провалили задание, — сказал Григ, чтобы смягчить
неловкий момент. — Виноваты. Но этот Снотворец, Джон… он наотрез отказался помочь.
А потом ещё оказалось, что Спираль Снов — фальшивка.
Лицо Роберта смягчилось. Пружина колоть перестала, хотя стул остался столь же
шаток.
— Самоуверенный и независимый, — сказал он. — Я таких уважаю. Но у него
совершенно нет навыков коллективной работы… Как полагаешь, будь Спираль настоящая —
он бы её разрушил?
Григ на миг задумался, почесал мочку уха.
— Нет.
— И я уверен, что нет. А ты почему так считаешь? — спросил Роберт.
— Если эта штука и впрямь способна ускользать и возвращаться — она не даст себя
разрушить. Как уничтожить цель, которую нельзя поразить?
— Уничтожить всё, — мгновенно ответил Роберт.
— Но это значит уничтожить и Страну Снов! Оно нам надо?
Роберт покачал головой.
— Нет. Ты хотел предложить что-то другое?
— Может быть вернуть Спираль на Просторы? — спросил Григ. — Мы же прошагали по
ним изрядный путь. Дойдём и до разрушенного города, откуда её забрал Говард.
— Говорил с Гансом? — нахмурился Роберт.
— Да. Он говорит, что пробовал…
— А то, что вернулся в город в виде кучи фекалий доисторического ящера, сказал?
— Ну… без деталей, — смутился Григ.
— Шесть попыток вернуть Спираль в разрушенный город, — сказал Роберт. — Все ещё
до меня, но я читал отчёты. Бесполезно! Как Говард забрался так далеко — ума не
приложу. Потом мы пытались отнести её в инопланетный город.
Григ затаил дыхание.
— Да, они есть, — подтвердил Роберт. — Нелюди. Странные и жуткие. Вот в том
походе я участвовал. И мы даже с ними договорились. Там странно… они вообще все
Снотворцы. Мне кажется, что они живут во Сне и в реальном мире одновременно…
Роберт побарабанил пальцами по столу. Спросил:
— Выпивка?
— Не откажусь!
В руках у Роберта и Грига появились бокалы с каким-то радужным коктейлем. Григ
отпил. Некрепкий и сладкий. Ну надо же!
— Они использовали какую-то неземную технологию, — продолжал Роберт. — Сказали,
что этой штукой взрывают планеты. Не то, чтобы «можно взрывать», а «взрывают». Так,
будто занимаются этим перед завтраком. Но ничего не вышло. Тогда они объяснили, что
мы из другого Сна. И попросили больше не приходить. Вежливо.
— И после этого вы надеялись на Джона?
Роберт развёл руками, будто говоря: «Ну я-то особо и не рассчитывал». Потом
спросил:
— Так зачем пришёл? Не поверю, что просто поболтать.
Григ вздохнул:
— Мрачно всё закончилось, Мастер. У мальчишки вырезали Спираль Снов из груди.
Крови было… — Григ махнул рукой. — Хочу найти Августа-Роберта, поговорить. Мы вроде
как ладили. Может он чего знает про Спираль? Как её разрушить?
— С чего бы вдруг?
— Он ведь симулякр, созданный автором Книги. Вдруг что-то знает? Или помнит?
Григ сделал движение, будто стругает невидимым рубанком невидимое полено.
— Как папа Кар… — он быстро поправился, — Как Джеппето, который вырезал Пиноккио
из деревяшки. Ну и вдруг он при этом что-то говорил? «Будешь ты хранить Спираль
Снов, а уничтожить её можно только в полнолуние…»
Роберт скривился, как человек, вынужденный выслушивать глупость.
— Неужели ты думаешь, мы его не расспрашивали? Он симулякр. Автомат с заданной
целью. У меня в штабе служат твари поумнее.
— А вдруг? — настаивал Григ. — У нас неплохие отношения сложились за время
похода. Почему бы не попробовать? Надо же эту штуку ликвидировать?
Слово «ликвидировать» Роберту явно понравилось.
— Ну так поговори! При чём тут я? Нужно моё разрешение? Валяй!
— Не могу его найти, — признался Григ. — Спросил Ганса, тот говорит, что и на
Детской Площадке его нет.
— Вряд ли он пришёл на мою территорию, — нахмурился Роберт. Закрыл глаза и тут
же открыл. — Нет. Не появлялся. Поищи в Квартале Траха. Даже симулякры развиваются
и растут, может, решил завести себе подружку.
— Загляну, — согласился Григ. — Спасибо за помощь, Мастер.
Стул под ним треснул и развалился, Григ рухнул, опрокинув на себя остатки
коктейля.
— Что бы ты знал, я — Великий Мастер, — сказал Роберт, буравя его взглядом. —
Ох, что-то ты мне не договариваешь, парень. Коварный ты, как все русские.
— Вы ведь можете почувствовать, вру я или правду говорю, — обиженно сказал Григ,
вставая.
— Правду. Вот только лучшая ложь — это часть правды, — Роберт по-прежнему с
подозрением смотрел на него.
Григ отряхивался, стараясь выглядеть максимально обиженным. Потом спросил:
— Скажите, Роберт, зачем вообще вы нас отправили к Джону? Если убеждены были,
что ничего не выйдет?
— Клиф требовал.
— Неужели кто-то может на вас давить! — поразился Григ.
Он даже не стал уточнять, что при их первой встрече всё выглядело так, будто это
Роберт давит на Клифа.
Роберт смешался и, явно, разозлился.
Но зато всё желание копаться в мотивах поведения Грига у него отпало.
— Тебя проводят, — сказал он. — У нас тут очередной Карибский кризис на подходе.
Грига немедленно взяли под руки два возникших из воздуха морских пехотинца в
старой американской форме.
— Расстрелять? — поинтересовался один из них, слишком уж вольно себя ведущий для
Сноходца или даже симулякра.
Просто качественный и от того немного наглый рельеф.
Мастиф поднялся с травы, с явным намерением откусить морпеху ногу. Такса очень
нехорошо смотрела на горло второго пехотинца, наивно не подозревающего о
смертельной опасности.
— Не надо… пока, — буркнул Роберт. — Проведите до весёлого квартала и выставьте
прочь.
— Повезло тебе, парень, — сказал чудом избежавший увечий морпех, конвоируя Грига
прочь.
— А у нас раз в месяц увольнительные, — завистливо вздохнул второй, за спиной
которого семенила такса, всё ещё примеряющаяся к могучему загривку.
— Да я-то и сам не хотел! — покаялся Григ. — Это всё Мастер… Великий Мастер.
Вызвал меня и говорит: «Сынок, я уже стар, по бабам не ходок. Прогуляйся за меня по
весёлым кварталам, погуляй, с девочками того-сего… Потом придёшь, расскажешь».
— Ого… — хором сказали пехотинцы.
— Старость — она не радость, — глубокомысленно произнёс Григ. — В молодости
мечтаешь о приключениях, подвигах. Потом взрослеешь, начинаешь мудрости всякие
изрекать, вещать с важным видом. А потом только и радости остаётся — о любовных
приключениях послушать, пофантазировать…
— Слушай, — спросил один морпех другого. — Вот то, что он говорит, это не
измена?
— Да вроде нет, — неуверенно ответил ему товарищ.
Дальше они шли молча. Григ больше не хохмил, запоздало сообразив, что в своих
владениях Роберт легко может его услышать. Морпехи то ли мечтали об увольнении, то
ли грустили о бренности всего мирского.
У проходной, за которой был вечер, наполненный цветными огнями, звоном бокалов и
женским смехом, морпехи даже пожали ему руку.
Глава 5
Старый друг
Эротические сны знакомы каждому, даже если не брать последователей доктора
Фрейда, которые их найдут и в сне про телебашню, и в сне про колодезь. Школьникам
снятся смутные сны, в которых они оказываются перед классом без штанов, солдатом
снятся жаркие объятия далёкой подруги, студенты… нет, студентам редко снится то,
чего и так хватает в жизни. Это уж дальше подхватывают эстафету примерные мужья,
тоскующие о разнообразии, неверные жёны, скучающие по любовникам, старики и
старухи, в реальной жизни нынче имеющие секс только с пенсионным фондом и
подступающими болезнями.
Здесь полно рельефа: красавцев-мужчин и красавиц-женщин, но и простецы в этих
снах выглядят привлекательно, особенно женщины. Прекрасный пол более уверен в своей
неотразимости, и в Снах все женщины прекрасны.
Григ пробирался через один из самых безобидных уголков Квартала Телесной Радости
— бассейны Прелюдии. Это была жгучая смесь общественных купален, лоскутков пляжей,
кафе и танцевальных площадок, где простецы знакомились, флиртовали, а затем уходили
в более уютные места.
Мимо Грига пронеслась стайка девочек-подростков в купальных костюмах — услада
глаз чадолюбцев; прошёл, сверкая мускулистым загорелым телом мужчина в плавках
столь узких, что с некоторых пляжей его бы изгнали с позором, зазывно улыбались
полуголые девицы, чьи лица и фигуры вызвали бы фурор на любом подиуме. Рельеф…
Григ не отвлекался, да и по сторонам особо не смотрел. Всё это буйство здоровой
плоти и нездоровых фантазий интересно лишь поначалу. Потом становится привычно и
даже немного скучно.
Самому искать Августа-Роберта — если тот и впрямь решил отправиться в более
взрослую часть Снов, он, конечно же, не собирался. Ему легко мог помочь Снотворец —
но и покровительствующий его друзьям Филипп, и ещё трое-четверо местных демиургов
вряд ли исполнили бы его просьбу просто так. А открывать информацию, пока она ещё
не стала общеизвестной, Григ опасался.
Скорее всего это приведёт к тому, что Снотворцы не станут спасать мальчишку-
симулякра, а сами потащат его на деконструкцию.
Поэтому Григ направлялся к Ли и Лине. Быть может они своими, пусть и куда менее
впечатляющими возможностями, смогут определить — здесь ли Август-Роберт.
Григ и сам не понимал, почему он с такой энергией бросился спасать своего юного
знакомца. Происходило бы всё в реальном мире, ну или хотя бы будь Август-Роберт
настоящим, живым подростком — дело другое. Григ считал бы своим долгом его
защитить, детей обижать нельзя. Но ведь Август-Роберт не настоящий! Он симулякр,
созданный для жизни во Снах. Иллюзия живого человека! Его детская внешность —
обман, его страхи и радости — имитация. Он не спорит, а изображает несогласие. Он
не грустит, а лишь делает грустное лицо и плачущие глаза. Да ему грудь ножом
вспороли, кровь лилась рекой, а он преспокойно сел есть печеньки!
Это кукла, а не мальчик. В Буратино было больше настоящего, на него хотя бы
полено ушло, какая-никакая, а органика! Август-Роберт — просто автономный кусочек
Сна!
Но за этой правильной и трезвой мыслью возникала другая, тревожная и
беспокойная: а что тогда вообще Мир Снов? Все Сноходцы задаются однажды этим
вопросом, все получают стандартное объяснение: «Мир Снов — это часть коллективного
бессознательного, квинтэссенция всех мыслей всех спящих людей на свете. Поскольку,
когда одни люди просыпаются и их разум покидает Сновидения, то другие люди засыпают
и их сознание вливается в уже имеющийся Мир Снов. Это позволяет Снам сохранять
стабильность и даже нести в себе архаичные фрагменты, относящиеся к Сновидениям
Средневековья или совсем уж древних, первобытных времён. В свою очередь Сны влияют
на разум людей и в реальном мире они получают отголоски информации, принадлежащей
другим людям и эпохам. Отсюда все легенды о телепатии, предвидении, переселении
душ…»
О да. Это, конечно, правда. У Марии в Библиотеке наверняка есть куча книг,
исследующих феномен взаимного влияния реального мира и мира Снов.
Но это никак не отвечает на вопрос: а что такое мысль? Что такое Мир Снов
вообще, как он воспринимает мысли спящих людей и изменяется в соответствии с ними?
Если в нём появляются и живут реальные люди, так, значит, реален и он? А если он
реален, то и его порождения, от рельефа и до симулякров, тоже реальны?
Значит и Август-Роберт отчасти настоящий? Запертый в тюрьме Сновидений и
обречённый служить Чёрному Замку, который он боится и ненавидит?
И можно ли просто так взять, и уничтожить его? Григ почему-то был уверен, что
под словом «деконструкция» не может скрываться мирная беседа за чашкой чая.
Одно дело коварная Кати или спевшаяся с ней симулякр Марии, переигравшая
собственную хитроумную хозяйку. Их Григу не было жалко, они оказались противниками
в походе. Но Август-Роберт послушно выполнял свою функцию…
Григ вздохнул.
Вопросы, вопросы…
Он вышел к тихому мирному саду, окружавшему особняк Ли. Рельеф сюда не ходил,
поскольку так хотел Сноходец, простецы порой забредали, но снаружи особняк выглядел
слишком скучно для посетителей этого квартала.
Но в этот раз Григ обнаружил у дверей девушку-Сноходку, в яркой оранжевой мини-
юбке и полурасстёгнутой белой блузке. Он её даже немного знал, встречал в гостях у
Ли, и однажды… Ну, как у Ли завершались вечеринки всем понятно.
Григ тихонько отступил к ближайшему дереву — это был усыпанный плодами гранат.
И стал его копией.
Такой удачной, что даже загордился! У него был шикарный крепкий ствол, немножко
корявый, но для граната это не беда. Он был ещё не старым, хорошо плодоносящим,
зёрнышки у него были сочные, сладкие и в меру с кислинкой. Немножко беспокоила
гранатовая плодожорка, но Григ надеялся, что к зиме он с ней справится…
Тьфу! К какой ещё зиме…
Где у него теперь находятся глаза Григ не знал, но за Ли и Сноходкой следил
внимательно и с любопытством. Мастиф обнюхал его ствол и пошёл гулять по саду.
Такса задумчиво подняла заднюю лапу, Григ сердито зашуршал листьями. Такса ехидно
посмотрела на него и пошла за мастифом. Григ вернулся к неспешным древесным
наблюдениям.
— Ну почему, почему? — с горечью спрашивала девушка его приятеля.
— Лина против, — не очень убедительно возражал Ли.
Выглядел Сноходец хорошо, бодро. Видимо, душевные раны у него затянулись, смерть
в вонючей грязи больше не являлась в кошмарах.
— Она не может быть против! — возмутилась девушка. — Мы с ней прекрасно ладили,
мы нравимся друг другу!
— Люди меняются, — сказал Ли сухо. — Уходи.
— Да что с тобой такое? — завопила девушка. Григ вспомнил наконец-то её имя —
Сабрина. — Тебя будто подменили, ты был таким весёлым, таким раскрепощённым…
И тут Ли завёлся, напомнив Григу тот неприятный момент, когда он стоял под дулом
автомата.
— Пошла прочь, блудливая тварь! — выкрикнул он. Сравнение с симулякром было,
пожалуй, самым серьёзным оскорблением для любого Сноходца. Но Ли был так разъярён,
что Сабрина не обиделась, а испугалась и стала пятиться от дома. — Что б я тебя
больше видел! Я семейный человек, у меня жена есть!
Григ восхищённо затрепетал всеми листочками. Это что ж такое делается, а? Ли
гонит бывшую подругу, обвиняя её в блуде! Ли! В блуде!
Сабрина быстрым шагом прошла мимо Грига, который не удержался и зацепил её
веткой за край короткой юбки.
Как он и предполагал, трусики та, отправляясь в Сон к Ли не надела.
Ли прошёл до самой калитки, посмотрел вслед, убедился, что Сабрина ушла.
Повернулся к Григу, протянул руку с явным намерением сорвать ближайший плод.
Григ в ужасе подтянул ветку к стволу.
— Долго ещё будешь притворяться? — спросил Ли. — Ушла она.
Григ вернулся в человеческий облик, отряхнул с рубашки гусеницу. Сказал:
— Извини, не от тебя прятался. Не хочу с ней общаться, такая ненасытная дама…
— Да уж, — согласился Ли, улыбаясь. — Потому и прогнал. Ну привет, привет…
Они обнялись.
— Ты хорошо выглядишь, — сказал Григ. — Исчезла эта, как её, унылая печаль в
глазах.
— А мне казалось, что это смущение и раскаянье, — ответил Ли. — Очень неудобно
получилось там, в Пустошах. Я же обычно не злюсь. Я курсы по управлению гневом
проходил.
— Были проблемы?
— Были, — признал Ли. — Служил в армии. ВTAG… хотя вряд ли это тебе что-то
говорит.
Он помолчал и улыбнулся:
— Зато мне никогда не снится война! Такие вот механизмы психологической защиты.
Только секс! Ну что, зайдёшь?
— Пить-то ты не перестал? — поинтересовался Григ.
— Я только во сне и пью! — засмеялся Ли. — Ну, пошли.
Григ глянул на собак — те с упоением рылись в земле. Он взглядом разрешил им
остаться в саду.
Они вошли в дом, и Григ с порога заметил, что в гостиной многое изменилось.
Джакузи в эркере осталась, но выглядела почему-то совсем не развратно. Многоместная
кровать исчезла вообще, вместо неё был диван и несколько мягких кресел. Потолок
украшали всё те же пасторальные пейзажи, но все фривольные фигуры, занимающиеся под
сенью олив непристойными игрищами, исчезли — будто Леонардо да Винчи нарисовал их
для развратного папы Александра Четвертого, но тут на папский престол поднялся куда
более целомудренный Юлий Второй и велел закрасить непотребства.
Григ хмыкнул.
И вдруг услышал доносящийся сквозь открытую дверь во внутренние помещения (была
ли она вообще тут раньше?) смех. Смеялись, явно, женщина и ребёнок.
Григ с подозрением посмотрел на Ли.
— Это не то, что ты подумал, — ответил его приятель с возмущением. — Говорю же,
я теперь семейный человек.
— Извини, Квартал у тебя… такой… — замялся Григ.
— Может быть, перееду, — вздохнул Ли. — Садись. Рассказывай, что и как.
Григ опустился на диван, помедлил.
— Не буду ходить вокруг, да около. Ли, ты можешь поискать кого-нибудь в вашем
Квартале?
— Только так же, как и ты, — Ли сел рядом и протянул ему бокал с виски. — Я же
не Снотворец. У меня всех необычных возможностей — неутомимость.
Он отпил виски, потом добавил:
— Ну и обаяние, конечно же… Как твои псы? Вроде же у тебя было трое?
— Одолжил одного ненадолго, — не стал Григ вдаваться в детали.
Ли кивнул.
— А вот мне Филипп только одного симулякра создал. Сказал, что симулякр
симулякра — это против правил и вообще очень сложный заказ…
Григ нахмурился, переваривая информацию. Симулякр симулякра?
— Снотворцы, блин, жадные все они… — продолжал Ли. — Ты кого-то конкретно ищешь?
— Да. Августа-Роберта-Кларка.
Ли засмеялся, откинувшись в кресле.
— Ну так бы сразу и сказал! Роберт!
Через несколько секунд из двери вышел подросток. Август-Роберт Кларк, без
сомнения, только вот одетый вполне современно, в бермуды и футболку. Увидев Грига,
он радостно улыбнулся и словно бы расслабился.
— Привет, Сноходец!
— Привет, — машинально отозвался Григ и уставился на Ли. — Чёрт, я не понимаю!
Тебе что, Филипп сделал симулякр Августа-Роберта?
Ли нахмурился и сделал страшные глаза.
— Да ничего, я всё понимаю, — Август-Роберт подошёл и плюхнулся на диван между
ними. — Нет, Григ, это я.
Григ облегчённо развёл руками.
— Что ж я сразу сюда не пошёл! Я тебя искал в Вечной Войне, я тебя искал на
Детской Площадке, я даже к этому мерзкому замку сходил!
— Воронку уже засыпало? — заинтересовался Август-Роберт.
— Какую ещё воронку?
— От тактического ядерного заряда. Мастер Роберт оглушил краба зарядом в две
килотонны, после этого мы смогли войти.
— Так ты там был? — поразился Григ, глядя на беззаботно болтавшего ногами
мальчишку.
— А как бы они иначе Артефакт взяли? Я всегда с ними иду, когда они хотят что-то
сделать со Спиралью Снов.
Григ покачал головой. Да уж, неудивительно, что Август-Роберт не хотел идти к
Чёрному Замку.
— Раньше-то, как они с крабом справлялись?
— По-разному, — отмахнулся симулякр. — Ядерная бомба — не самая страшная вещь в
Снах. Вот когда Годзилла разодрал краба и проглотил, вот это была жуть... Особенно,
когда краб наружу выбирался.
Шумно выдохнув, Григ перевёл взгляд на Ли. Тот с отеческой заботой обнял
Августа-Роберта за плечи.
— Свинство, что пацану приходится в этом участвовать, — сказал он. — Мы с Линой
его как бы… усыновили.
— А… — сказал Григ, осмысливая. — Ну… это… круто, да!
— Так что у нас теперь двое детей, — широко улыбаясь, продолжил Ли. — Кати!
Девушка вышла из той же двери, откуда появился Август-Роберт. Руки у неё были
выпачканы в муке, поверх спортивного костюма был фартук. Похоже, симулякр что-то
готовила на кухне.
— Поздоровайся, — сказал Ли.
— Здравствуйте, Григ! — лучезарно улыбаясь, сказала Кати. — Как здорово вас
видеть!.. Пап, у меня там всё сгорит!
— Понял, беги, беги! — сказал Сноходец.
— Так вот какой симулякр симулякра тебе сделал Филипп… — с оторопью произнёс
Григ.
— Ну да. Понимаешь, мы решили, что надо изменить свою жизнь. Что нам нужна дочь!
И я попросил Филиппа, чтобы он восстановил Кати. Но только не такой, как она была,
конечно! И не такой, какой её сделал Клиф. Знаешь, Филипп долго упирался, говорил,
что возврат к основе личности и создание новой, но не затрагивающей глубинных
характеристик — это работа адова. Но обещание было дано от имени всех Снотворцев.
Вот, сделал нам дочку!
Ли рассмеялся и похлопал Августа-Роберта по спине.
— А теперь у нас ещё и сын! Роб сам к нам пришёл, попросился пожить.
Представляешь, как здорово?
Григ постарался не таращить глаза так явно, как ему хотелось.
Ещё ему хотелось завопить: «Ли, старина, да ты охренел? Какая такая «дочка»?
Если уж хотел завести во Снах семью — пусть бы тебе слепили симулякров с нуля!
Зачем Кати? Она же была вашим с Линой сексуальным партнёром! Симулякром для
удовольствий! Вы её драли на пару всеми способами! То, что она погибла и была
воссоздана заново — роли не играет, это какая-то некрофилия вперемешку с инцестом и
педофилией выходит!»
Он это и заорал. Но только мысленно.
Когда ты внезапно понимаешь, что твой друг не оправился от душевной травмы, а
окончательно съехал с катушек, не стоит это говорить ему в лицо. Тем более на его
территории, и, если ему приходилось учиться управлять гневом.
— Как я за вас рад, — сказал Григ так фальшиво, что будь Ли в форме, он бы явно
это понял. — А где Лина?
В его прошлый визит здесь гремела вечеринка, плавно переходящая в разврат, и оба
Снотворца веселились напропалую… но что-то чудилось фальшивое в их взаимных улыбках
и поцелуях.
— Лина… — Ли нахмурился. — Она поехала за продуктами. Недавно. В Магазин Всего.
Женщины! — он рассмеялся. — Обожают покупки!
— Ага, — кивнул Григ. — Слушай, мне надо потолковать с… твоим сыном. Не против?
— Бойцы вспоминали былые сражения! — широко улыбнулся Ли. — Болтайте, конечно. Я
пойду, помогу Кати. Мы делаем мясные пироги. Ты любишь вустерширский соус?
— Обожаю! — воскликнул Григ с энтузиазмом.
— Значит, сделаем ещё парочку! — решил Ли. — Не скучайте!
Он вскочил и направился на кухню.
Август-Роберт молча смотрел на Грига.
— Давно нет Лины? — спросил Григ.
— Когда я пришёл два дня назад, её не было, — ответил Август-Роберт.
— Ага, — кивнул Григ, помедлив.
— Пироги не ешь, — тихо сказал Август-Роберт.
— И не подумаю, — так же тихо ответил Григ.
Он уже ощущал сгущающийся вокруг кошмар — душный, давящий.
— Я вначале решил тебя разыскать, — сказал Август-Роберт. — Пошёл по пляжу. Ты
знаешь, что все пляжи в Стране Сновидений — это один пляж?
— Да.
— Но тебя уже не было, ты переехал. И там шатался Клиф. Тогда я пошёл к Ли.
— Сноходцы часто сходят с ума, если умирают на Пустошах?
— Почти всегда. Только Кречу всё нипочём.
Григ побарабанил пальцами по дивану. Резко спросил:
— Ты зачем с Детской Площадки ушёл?
— Там стало опасно. Снотворцы что-то задумали.
— И что, тебя не защитили бы Хранители?
— Я же не настоящий ребёнок, — сказал Август-Роберт вразумляюще. — Я подделка.
Среди Хранителей новенький недавно появился, но они и его переспорят. Я их пугаю и
раздражаю.
— И даже Ганса? — поразился Григ.
— Да он из них самый страшный! — удивился в ответ Август-Роберт.
С кухни потянуло запахом готовящегося мяса. В Стране Снов всё быстро, если тебе
хочется.
— Какой же я дурак, — прошептал Григ. — Два дня назад, говоришь?
— Ну да. Знаю, они о чём-то говорили с библиотекаршей. Я понял, что надо
уходить.
— Два дня назад? Я дурак в квадрате, — признался Григ. — В кубе. Она же меня
использовала втёмную, чтобы тебя найти.
Август-Роберт тревожно смотрел на него.
— Нам надо уходить, — сказал Григ. — И быстро.
— Здесь безопаснее всего, — негромко сказал Август-Роберт. — Сны безумцев
отпугивают даже Снотворцев.
— Если они поймут, где ты… — Григ не закончил, вскочил. — Пошли. Я умею убегать,
поверь. Я олимпийский чемпион по убеганию.
Август-Роберт спорить не стал и пошёл за ним, тревожно оглядываясь на кухонную
дверь. Григ тоже не удержался, бросил быстрый взгляд и торопливо отвернулся. Нет,
смотреть туда было явной ошибкой.
Он уже открыл дверь, когда за спиной раздался весёлый голос Ли:
— Куда вы собрались?
— Решили в саду погулять, — Григ обернулся с самой широкой улыбкой, которую смог
приснить.
— Не надо. Там дождь, — сказал Ли.
Он не улыбался. Стоял с большим мясницким ножом в руке и смотрел на Грига.
За спиной и впрямь застучали капли. Солнечный свет померк. Дождь хлынул потоком,
сплошной стеной, как в Пустошах.
Ли стоял с ножом, с которого капала кровь и смотрел на Грига.
Из кухни вышла прихрамывающая Кати. Одной ладонью она зажимала окровавленную
ляжку, в которой явно не хватало куска плоти. В другой держала молоток для
отбивания мяса. Кати улыбалась.
Григ затаил дыхание, когда Кати подошла к «отцу», но девушка встала с ним рядом,
с ангельской улыбкой глядя на Августа-Роберта.
— Там дождь, — повторил Ли и перестал улыбаться. — Закройте дверь. Забрызгает…
порог.
Глава 6. Безумие
Глава 6
Безумие
Сны безумцев бывают разными.
Сон дебила — это соль земли, основа основ. Слабый от природы разум не может
уяснить сложностей мироздания, но прекрасно держит базовые принципы. Небо голубое,
огонь жжётся, гром гремит. Мир дебила понятен и прост, в сложные первоосновы он не
вдаётся. Не пытается придумать что-то, в отличие от дурака, а мыслит готовыми
схемами.
И эти схемы прекрасно держат каркас Страны Сновидений. В любом кафе сахар будет
сладким, любой камень под ногами — твёрдым.
Сны настоящих безумцев, под которыми люди понимают шизофреников и психопатов,
выламываются из Сновидений точно так же, как и из обычного мира. Их сносит на
Окраину, где сами законы природы и общества становятся зыбкими и расплывчатыми.
Но если человек от природы обладает сильной волей, то даже во Сне он пытается
контролировать себя. Компенсировать больной искажённый разум, со звериной хитростью
прятать свои странности. Иногда недолго, иногда всю жизнь.
Пока что-нибудь, вроде утопления заживо в грязи, не снесёт барьеры.
Дверь хлопнула за спиной, закрываясь. Загремел замок, звякнула задвижка. Вообще-
то дверь была хлипкой, со стеклянным окошком, как принято в хороших кварталах
благополучных англосаксонских стран. Но Григ не сомневался, что сейчас он не сможет
выбить стекло, ведь Ли этого не захочет.
— Григ, ты знаешь, что человек — это трубка? — спросил Ли.
— Что?
— Трубка, — повторил Ли убеждённо. — Пищеварительная трубка. В одно отверстие
всё входит, из другого выходит. Всё остальное: мозг, конечности, половые органы,
лишь обслуживают пищеварение. Мы ходячие желудки с кишками и зубами, обросшие
всякими причиндалами!
Он энергично взмахнул рукой с ножом.
— Это интересная теория, — сказал Григ с воодушевлением.
— Секс порой называют обменом жидкостями, — продолжил Ли. — И это уже какое-то
приближение к истине, не зря же секс тоже использует оба конца трубки. Но настоящее
познание возможно лишь через пищеварение. Через поглощение одного другим. В
реальной жизни это невозможно в полной мере, ведь поглощённый не может поглотить,
но Сновидения дают нужную гибкость, тут всё восстанавливается, тут…. Тут свобода!
— Ли, это надо осмыслить, — сказал Григ, не особо рассчитывая на успех. — Давай
прогуляемся, поболтаем на свежем воздухе? Там и дождь кончился…
Капли застучали с новой силы. Трудно тягаться с самоуверенностью безумца.
— Льёт как из ведра, — не согласился Ли. — Григ, мы же друзья! Ты поймёшь!
Он закатал рукав, обнажая крепкий бицепс.
— Хочешь, попробуешь первым? — спросил он с надеждой.
Кати с улыбкой потрогала его за руку, что-то спросила взглядом.
— Или Кати, если на твой взгляд это правильнее, — добавил Ли.
— Ли, это не для меня, — сказал Григ.
— Может быть Роберта? — продолжал Ли. — Роб, ты же не против?
— Ли, ты спятил! — не выдержал Григ. — Опомнись! Ты же человек, ты живёшь где-то
в Австралии, ты служил в силах специальных операций, тебя учили справляться с
гневом!
— Я не гневаюсь, — обиженно ответил Ли. — Я… я просто расстроен.
Он действительно выглядел огорчённым. Но через мгновение улыбнулся.
— Придётся тебе помочь, Григ… Кати, одному мне будет сложно.
Кати послушно кивнула и взяла молоток поудобнее.
Изменять себя — очень редкий дар. И уж тем более в центральных кварталах города.
И тем более в доме другого Сноходца.
Единственное, на что рассчитывал Григ — это был квартал Телесной Радости. Здесь
и без того размыты границы дозволенного.
Стать крупнее здесь, наверное, не смог бы и Халк. А вот измениться в пределах
отведённых природой размеров можно было и попробовать.
Главное — не ошибиться.
Григ изменился.
— Ой… — сказала Кати, расплываясь в улыбке. И шагнула к Григу.
Как бы ни изменил её Филипп, основой симулякра было сознание юной девушки. А все
девушки любят пушистиков и мультики.
Панда улыбнулась.
Кати протянула руку.
Пищеварительная трубка, значит?
Панда жрёт бамбук. Тридцать килограммов долбаного крепкого бамбука в день! Чтобы
прожевать такую кучу щепок, нужны очень, очень крепкие челюсти.
Григ взревел и укусил Кати за руку.
Кости хрустнули будто ветки. Симулякр закричала, попыталась ударить его молотком
— Григ отбил удар лапой, бросил Кати на пол, упёрся ногой в живот, дёрнул головой.
Рука симулякра оторвалась. Григ отбросил её, оскалился, глядя на Ли.
— Вот, вот! — закричал тот в упоении. — Давай!
Кати визжала, катаясь по полу и оставляя за собой кровавый след.
— Открой дверь! — проревел Григ. — Открой, псих!
— Ешь её! — кричал Ли. — С неё не убудет, она так сделана!
Григ пошёл на него на четырёх лапах, скалясь и ещё надеясь испугать.
Но такие психи либо пугаются сразу, либо не боятся ничего до конца.
— Ну, поиграем! — Ли перехватил нож поудобнее. Глаза у него возбуждённо
блестели. — Только ты и я! Победитель съедает побеждённого! Чур, я победитель…
Окно за его спиной с грохотом разлетелось градом стеклянных осколков и щепок.
Туша мастифа налетела на Ли со спины, повалила. Следом пулей мелькнула такса,
крошечные челюсти защёлкали, будто садовые ножницы. Рука Ли, сжимавшая нож,
оказалась обгрызенной и порванной в лоскуты.
— Нечестно! — с обидой выкрикнул Ли, вставая и стряхивая с себя мастифа будто
плюшевую игрушку. — Значит, так? Нечестно играем? Как дикари кусаемся?
Он тоже менялся!
Безумие дало ему то, что Григ с гордостью считал своим уникальным даром.
Одежда на Ли лопнула, плечи, и без того широкие, раздались. Кожа обросла густым
рыжим волосом, челюсть выдалась вперёд, зубы укрупнились, на глаза наползли
надбровные дуги.
Кем он себя вообразил?
Первобытным человеком?
— Неандертальцы не были людоедами, кретин! — рявкнул Григ, готовясь к решающей
драке.
Ли зарычал. Вероятно, он не знал и того, что неандертальцы умели говорить.
Грига больно ударило в спину — Кати кончила орать, поднялась и принялась
молотить его молотком, зажатым в уцелевшей руке. Большая часть ударов проходили
вскользь, но всё-таки это было больно.
Мастиф ходил вокруг Ли, тоже готовясь к атаке. Под шкурой перекатывались мощные
мускулы.
Ли, к сожалению, ничуть не выглядел напуганным.
Григ отмахнулся от Кати, откинув её к стене. Симулякр замерла, размышляя. А
потом бросилась к Августу-Роберту, занесла над его головой молоток. И выжидающе
замерла.
— Дура, ему это нипочём! — рявкнул Григ. Слова из глотки панды выходили
басовито, весомо. Кати заколебалась.
Григ посмотрел на таксу, смирно сидящую за спиной мастифа. Вздохнул. И мигнул,
разрешая.
Такса засеменила ножками, разбегаясь. И взвилась в воздух, прыгая на Ли.
Неандерталец заревел, разворачиваясь к ней и готовясь ударить на лету.
Такса раскрыла рот.
Это походило на мультик — узкая мордочка таксы всё расширялась и расширялась, до
размера Ли, зубы тоже росли, теперь на Ли неслась лишь огромная зубастая пасть,
где-то на конце которой болталось пушистое тельце и короткий хвостик.
Ли издал лишь один нечленораздельный звук, ухитрившись выразить и ужас, и
восхищение одновременно, когда пасть захлопнулась вокруг него и стремительно
сжалась. Такса тяжело рухнула на пол, замерла, потом громко пукнула.
И виновато посмотрела на Грига.
— Некоторые маленькие собачки уверены, что они очень большие, — сказал Григ,
глядя на Кати. Кровь у той уже не текла, а культя руки, кажется, начала отрастать.
— Самоуверенность, знаешь ли, это очень важный фактор во Снах.
У симулякра задрожали губы. Она опустила руку с молотком, глядя на таксу.
Спросила:
— Папа? Где папочка?
Григ, вернувший себе прежний облик, помахал рукой перед носом.
— В каком-то смысле — здесь.
— Он вышел? — тупо спросила Кати.
Симулякры тоже сходят с ума, когда теряют цель существования.
— Да, — сказал Григ. — Полагаю, что уже вышел.
Он глянул на таксу и добавил:
— Ай-яй-яй.
Но не очень строго, поскольку несварение может случиться с любой пищеварительной
трубкой.
Пройдя мимо Кати, он взял Августа-Роберта за руку и толкнул дверь. Та легко
открылась.
Дождь кончился.
На листьях деревьев сверкали капли воды, трава искрилась росинками, в небе
повисла радуга.
— Идёмте, — сказал Григ собакам. — Не стоит задерживаться, Филипп может почуять
странности в своём квартале.
— А мне что делать? — спросила вслед Кати.
— Сиди и жди, — велел Григ.
— Папочку?
— Да. Папочку и мамочку.
Где-то вдали пропел горн, и Григ занервничал. Огляделся в поисках какой-нибудь
оказии, которая могла случиться в растревоженном Сне. Они тут слишком многое
натворили, чтобы квартал Телесной Радости не захотел от них избавиться.
Среди деревьев обнаружилась одинокая лифтовая кабина.
— О, — сказал Григ. — Идём.
Вместе с Августом-Робертом и собаками они едва втиснулись в кабинку. Створки
неплотно сошлись, оставляя пригодные для наблюдения щели.
— Куда? — спросил Август-Роберт.
Григ с сомнением посмотрел на панель, украшенную сотней кнопок, подписанных
непонятными символами.
— Да куда угодно жми, не ошибёшься.
Сквозь щель он уже видел высокого человека, шагающего через сад.
Август-Роберт ткнул в одну из кнопок.
Лифт поднялся в воздух, замер метрах в двадцати над землёй. А потом слегка
раскачиваясь заскользил вдаль, будто кабинка канатной дороги.
Снотворец в саду пристально смотрел вслед. Потом погрозил кулаком.
Скорее всего, он мог бы их остановить. Но, насколько Григ знал, Филипп любил
честную игру, и успевший убежать противник мог рассчитывать на фору.
— Ты как? — спросил Григ.
Август-Роберт хлюпнул носом, на миг прижался к нему и тут же неловко
отстранился.
— Да уж, — согласился Григ. — Чёрт, а я ведь с ним много лет дружил! Я его
считал своим лучшим другом в Снах! Каково? Ты представляешь?
Такса под ногами смущённо опустила мордочку.
Пока летающий лифт (был ли он подвешен к тросу, снабжён двигателями наподобие
коптера или летел сам по себе, подобно тому, как летают во Снах дети и драконы —
так и осталось непонятным) двигался прочь от квартала Телесной Радости, Григ
размышлял.
Картина складывалась неприятная.
Милая умная Мария не смирилась с позорной гибелью на Пустоши и снова зарылась в
свои книги. Обратив во время похода внимание на Августа-Роберта, она
заинтересовалась странным ребёнком. Быстро выяснила, что это не настоящий
подросток-Сноходец, а сотворенный век назад симулякр (ах, что мешало самому Григу
заинтересоваться этим вопросом!) Пришла к выводу, что мальчик может куда больше,
чем считали Снотворцы — и сообщила им об этом.
Что же ей было обещано? Вечная жизнь во Снах, скорее всего.
Но тут Снотворцев ждала неудача — Август-Роберт оказался не так прост. Он узнал
или почуял внимание к своей персоне, сбежал и укрылся у спятившего к тому моменту
Ли. Безумие Сноходца мешало повелителям Снов найти симулякра. И тут Марию опять
осенило (Григ был уверен, что идея исходила именно от неё). Она нашла его,
подкараулила в Магазине и мимоходом сообщила, какая судьба ждёт Августа-Роберта.
Значит, была уверена, что Григ решит его найти. И Григ не подвёл, нашёл…
А Снотворцы, включая доброго старого Ганса, подыгрывали. Ждали.
Григ вздохнул и покачал головой.
Ну что тут скажешь?
Они ведь по-своему правы. Если таинственный Артефакт угрожает всей Стране Снов —
стоит ли этого симулякр? Он ведь не живой ребёнок. Тут и Достоевский бы задумался!
Да и погибнет ли он в процессе деконструкции?
Григ, конечно, рисовал в своём воображении что-то столь же отвратительное, как
воплощённые фантазии Ли. Какие-то острые ножи, дисковые пилы, крючковатые железяки
и прочие атрибуты сумасшедшего учёного. Но что, если Снотворцы просто протянут к
мальчику свои могущественные длани и тот спокойно расскажет им всё, что знает и
даже сверх того? А потом вприпрыжку побежит на пляж, радостный и избавленный от
необходимости время от времени таскать Спираль Снов за пределы Города? Марию
Снотворцы наградят вечной жизнью во Снах (ведь Артефакт способен на это!), потом
уничтожат Спираль Снов… и… и всё будет хорошо.
Может быть, если Григ сейчас сам доставит Августа-Роберта к Клифу, ему тоже
обломится награда?
Конечно, он так и не нашёл пока своего места в Снах.
Но есть кое-какие симпатичные уголки.
Квартал Коллекционеров, к примеру. Там точно нет Снотворца. Там узкие переулки с
невысокими домишками, первые этажи которых заняты лавочками, большими и малыми. Там
можно купить любые коллекционные редкости: редчайшие марки, модельки мотоциклов в
размере 1 к 18, оловянных солдатиков всех армий на свете, старинные компасы,
фигурки Тинтина, раритетные бутылочки из-под «Кока-колы», чучела енотов и
засушенных жуков, древние навигационные карты… Большую часть своих хрустальных
колибри Григ тоже нашёл там.
Между лавочками прячутся крошечные кофейни и пабы, где коллекционеры (рельеф и
простецы) обсуждают удачные приобретения за чашкой кофе или кружкой пива. Стоит
лишь зайти в такое заведение и на улице начинает идти мелкий холодный дождь, а
хозяин разжигает камин, у которого обязательно найдётся уютное местечко…
И что особенно важно, ты никогда не сможешь купить всю свою коллекцию сразу. Ты
будешь собирать её долго, годами, чтобы однажды, на склоне лет, повесить на стену
последнюю тарелочку из серии «Китайское чаепитие» или приколоть в альбом редчайший
пионерский значок с чернокожим Лениным (ограниченный выпуск, для братских народов
Африки, в серию не пошёл).
Хороший квартал. Григ любил там бывать. Скучновато, но… как-то ему в последнее
время захотелось скуки.
— Что такое деконструкция симулякра? — спросил Григ.
Август-Роберт поднял на него взгляд.
— Это то, что Снотворцы хотят со мной сделать.
— Да, — чуть раздражённо согласился Григ. — Но что это такое? Как происходит? И
что с тобой случится после… если это сделают?
Мальчик помолчал.
— Это разрушение с целью понимания. Кати… она была симулякром-подружкой, да?
Григ кивнул. Можно было сформулировать и так. Лифт потряхивало в движении, но,
казалось, он начинал снижаться.
— Кто-то из Снотворцев разобрал её суть, понял, как и для чего она устроена, а
потом вывернул наизнанку, переделал. Она стала агентом.
— Ну, это выглядело не так уж и страшно, — воодушевился Григ.
— Кати очень простая, — ответил Август-Роберт. — Вся её суть была в том, чтобы
угождать хозяину. Она боялась только не справиться и попасть в немилость. При
деконструкции смысл выворачивается наизнанку, её целью стал обман. Для этого нужен
страх.
— А ты чего боишься? — спросил Григ небрежно.
— Боли. Крови. Краба-сторожа у Чёрного Замка.
— То есть если тебя подвергнут деконструкции…
— Григ! — выкрикнул Август-Роберт. — Ну ты тупой, да? Я тебе пытаюсь объяснить,
что если за меня возьмутся, то сдерут с живого кожу, нарежут на лоскутки и ленточки
и… и…
— Ладно, я понял, — смутился Григ.
— Ты решил уже, да? — напирал Август-Роберт. — Сказал себе, что я ненастоящий и
надо меня отдать Снотворцам?
— Ничего я не решил! — закричал Григ в ответ. — Да я из-за тебя, засранца,
бывшего лучшего друга прибил! И чувствую, что навсегда!
Он замолчал, смущённо осознав, что орёт на испуганно моргающего пацана. К тому
же — не настоящего.
— Ладно, будем думать… — сказал он. — Не нравится мне всё это!
Лифт мягко стукнулся о землю и остановился. Двери открылись. Григ осторожно
выглянул наружу, потом вышел. Мальчишка и собаки — следом.
— Значит, Окраина, — сказал Григ, оглядываясь. — Значит, Креч…
Лифт за их спиной растаял в воздухе.
Они стояли на узкой брусчатой улочке, застроенной многоэтажными белыми домами —
с крылечками, колоннами, полуподвальными этажами, световые люки в которые были
прикрыты решётками. На первых этажах окна были большими, но чем выше, тем сильнее
уменьшались. Викторианская эпоха, Англия. Но уже очень, очень потрёпанная и
выветривающаяся. Если бы не фанатичная любовь англичан к своей истории, дома давно
бы исчезли.
Впрочем, Август-Роберт при виде этих древних обиталищ оживился и приободрился.
Этот тип строений ему явно был знаком.
— Раз нас занесло на Окраину, — сказал Григ, — то надо идти к троллю. Значит, я
уже это решил, понимаешь?
— А где он живёт?
— Креч сам нас найдёт, — Григ откашлялся. — Надо только уметь его позвать…
Он ещё раз прочистил горло и немелодично запел:
— Растяпы мы, конечно, и разини мы,
И нам любая кажется беда
Невероятной и неотразимою
Но как-то всё обходится всегда…[1]
— Прошу тебя, замолчи! — проревел Креч. — Замолчи! Иначе не обойдётся, клянусь
богами Снов! Ну почему ты всё время мучаешь хорошие детские песни? Зачем вы все
вообще горланите песни?
Откуда появился тролль, понять было невозможно. Видимо, из воздуха. Скорее
всего, это было его особенностью Сноходца, такой же, как умение Грига искать и
убегать.
— Все знают, что если запеть, то ты выйдешь… — пробормотал Григ. — И мне
казалось, что на детские песенки ты лучше реагируешь…
— Я выхожу, потому что у меня хороший музыкальный слух! — рявкнул Креч. — А вы
никогда не попадаете ни в ноты, ни в такт! И голоса ни у кого нет! Ясно? Я выхожу,
чтобы вас прибить на месте! Иногда так и делаю!
Он покосился на Августа-Роберта. Сказал:
— Привет. Расплющить его, как считаешь?
Август-Роберт задумчиво глянул на Грига и сказал, что, наверное, не стоит.
— Нас уже пытались сегодня прибить, — мрачно сказал Григ. — Давай ты не станешь
это делать?
Но вниманием Креча уже полностью завладели собаки. Он потрепал мастифа, который
начал вилять хвостом и ластиться к каменной руке, потом присел перед таксой и
внимательно её осмотрел. Такса угрожающе зарычала.
— Ничего себе! — сказал Креч с восторгом. — Да у тебя Апломбная Такса! К тому же
короткошерстная… Она недавно кого-то сожрала?
— Она сожрала Ли, — признался Григ.
Креч с кряхтением поднялся.
— Похоже, разговор у нас будет долгий и невесёлый, — сказал он. — Что, спятил
наш ловелас?
Григ кивнул, не вдаваясь в детали.
— Всегда этого опасался, — вздохнул Креч. — Идёмте. Тебе надо налить выпивки.
Мальчику — укрыться тёплым одеялом и выпить горячего какао.
— Я ненастоящий, я симулякр, — сказал Август-Роберт с вызовом. — К чему мне
одеяло и какао?
— Ну так они тоже ненастоящие! — расхохотался тролль. — Я их присню, дурачок!
Так что всё будет гармонично.
[1]М.Дунаевский - Л.Дербенев.
Глава 7
Мрачные планы
В этот раз дом Креча был не под мостом. Он спрятался в глухом внутреннем
дворике-квадрате, напоминающем питерские дворы-колодцы. Выщербленные кирпичи с
остатками штукатурки, мутные стёкла в окнах, кое-где заклеенные крест-накрест
рыжими бумажными полосками… Григ поёжился, оглядевшись.
Прохода в двор-колодец, конечно же, не было. Но они как-то прошли.
Август-Роберт с любопытством излазил весь дом — Креч не протестовал, после чего
и впрямь забрался в кресло, получил плед и здоровенную чашку с какао.
Себе и Григу Креч приснил бокалы с тягучим сладким розовым портвейном. В его
бокал влезло не меньше бутылки, но тролля это явно не смущало. Они сидели в
полутёмной гостиной, у потрескивающих в камине дров и пили.
— Хреновая ситуация, — отхлёбывая вино, сказал Креч. — Мария тебя обманула.
Снотворцы провели на мякине. Да ещё и Ли, земля ему пухом…
Такса икнула, Креч строго посмотрел на неё, и даже самоуверенная собака с
непомерным апломбом отвела взгляд.
— И что мы имеем? — Креч начал загибать толстые пальцы. — Тебя ищут все
Снотворцы города! Хоть кому-то можешь довериться?
— Август-Роберт сказал, что у них новенький, — вспомнил Григ. — Вроде защищал
его… И в квартале Удачного Попадания неплохой мужик нынче за главного.
— А… — Креч махнул рукой. — Знаю его. Он неплохой, но не впишется за тебя. Его
цель — выживание. Был бы ты его друг — одно, а так… Да и не потянет он против
Повелителей Войны. Знаешь, выживание вещь хорошая, когда ты против одиночек, а не
армий.
— Тогда никого, — признал Григ.
— Это раз, — сказал Креч. — Снотворцы против. Теперь Август-Роберт. Права Мария
или нет, но Снотворцы готовы рискнуть и выпотрошить мальчишку ради информации. Они
не отступят, сопротивление их только раззадорит. Это два. Всех союзников у тебя —
Август-Роберт и я. Это три. В Пустошах ты не спрячешься, далеко не уйдёшь, даже до
Джона не доберёшься…
— А это идея! — оживился Григ.
— Не доберёшься, — обрубил Креч. — Это четыре. Даже если пробраться в Чёрный
Замок, дать Артефакт мальчишке и пойти снова… нет. Вспомни дорогу.
— Может быть вернуть Спираль Снов на место?
— Как я понимаю, дорога к мёртвому городу — та ещё заноза в заднице, — фыркнул
Креч. — По сравнению с ней наш путь к Джону был лёгкой прогулкой. Это пять.
Пожалуй, хватит перечислять беды.
Григ кисло кивнул и отпил вина.
— Теперь, когда мы понимаем, что не можем сражаться, не можем унести или
уничтожить Спираль Снов, обсудим главное. Так ли не правы Снотворцы?
— Эй! — возмутился Август-Роберт.
— Пей своё какао, — отрезал Креч. — Даже будь он живым ребёнком, и даже допускай
мы, что ему грозит гибель в Снах, так ли не правы Снотворцы? Спираль Снов —
дремлющая бомба, способная превратить кого угодно из божка в Бога сновидений.
— И чем это плохо? — спросил Григ. — Единобожие, в конце концов, было
прогрессом!
— Ну да, — фыркнул Креч. — Нынче люди, засыпая, попадают в те или иные Сны.
Каждый находит своё! Воюет, любит, учится, бездельничает. Но при этом Сны
взаимодействуют между собой, проникают друг в друга. Люди интуитивно чувствуют
чужие интересы, учатся понимать друг друга. Сны — это ведь не только перезагрузка
разума, это ещё и его обновление. Получение новых драйверов, заплаток в сознание…
— Ты программист, что ли? — спросил Григ.
— Нет, пользователь, — без улыбки ответил Креч. — Но мир Снов, какой он есть,
нужен для человечества. Может быть, мы бы давно уже сожрали друг друга, если бы не
Сны.
— Не надо про «сожрали», — поёжился Григ. — Ладно, согласен. Не нужен единый
правитель Снам. Ну и пусть лежит Спираль на месте…
— Они все хотят ей завладеть, — разъяснил Креч. — Хотят и боятся своего желания.
Потому и нервничают, потому и готовы на всё, лишь бы её уничтожить. Снотворцы — они
же неплохие, на самом-то деле. Но у них много власти, а власть развращает. И вот,
после сотни лет неудач у них появилась новая идея как уничтожить Великий Артефакт.
Всего-то надо деконструировать симулякр. Будь он сделан в виде ядовитой ехидны,
источающей вонище и гноище, щёлкающей гнилыми зубами и осыпающей окружающих
проклятиями — ты бы за симулякр вписался?
Григ молчал.
— Но симулякр сотворён в виде милого ребёнка, — безжалостно продолжал Креч. — И
поэтому ты противишься вполне разумному решению Снотворцев.
— Ничего, что я тут? — возмутился Август-Роберт.
— Ничего, — отмахнулся тролль. — Не влезай в разговор старших.
— Сам себе противоречишь, — заметил Григ. — Говоришь с симулякром как с живым
ребёнком.
— Я тоже не совершенен, — сказал Креч так фальшиво, что было понятно:
кокетничает. — Ну так что, может отдадим его? На деконструкцию?
Август-Роберт замер, держа чашку с какао у рта. Потом убеждённо сказал:
— Не верю.
И продолжил пить.
— Дело не в облике, — сказал Григ. — Ну у него же сознание живого мальчика! Я
всё равно буду считать, что мы отдали ребёнка на растерзание.
— Вот, — удовлетворённо сказал Креч. — Проблема не в Снотворцах, не в нём, а в
тебе.
Тролль одним махом осушил остатки бокала. Добавил:
— И во мне тоже…
— То есть не отдаём? — обрадовался Григ.
— Нет. Не хочу я этим самодовольным типам подыгрывать, — Креч покрутил в руках
бокал, который стремительно наполнялся портвейном. — Трое сейчас идут в двухстах
метрах от нас. Филипп и две женщины. Но сюда не заглянут, мы пока в безопасности.
— Ты их чувствуешь? — Григ едва не уронил свой бокал. — Ты… ты…
— Нет, я не Снотворец, — ответил Креч. — Пока нет. Но, возможно, стану главным
на Окраине.
Он вздохнул.
— И я бы очень хотел, чтобы к тому моменту проблема с Артефактом была решена раз
и навсегда.
Григ сидел ошарашенный, осмысливая услышанное. Креч — почти Снотворец. Почему
«почти»? Потому что он жив и временами просыпается?
— А как это — чувствовать свой квартал? — спросил он с жадным любопытством. Так
подростки спрашивают об ощущениях приятеля, которому уже довелось целоваться.
— Просто чувствуешь и всё, — Креч пожал плечами. — Как самого себя. Меня ещё
одна вещь тревожит, Григ. С чего вдруг Снотворцы так оживились?
Григ не понял.
— Попытки уничтожить Спираль Снов происходят время от времени, — сказал Креч. —
Я не про все, как выяснилось, знал, но всё же общая картина ясна: раз в пять-десять
лет. Они не спешат, к чему им спешка? Отправили группу, ничего не добились, стали
неторопливо готовить новую. Тщательно выращивают рельеф, если группа большая,
выбирают Сноходцев, решают, кто от Снотворцев рискнёт пойти… А тут какой-то
бешенный темп! Только что потеряли группу, их главная надежда — Джон, наконец-то
соизволил попробовать уничтожить Спираль Снов. И конфуз, Великий Артефакт на бой не
явился, оставил на растерзание свою копию. По-хорошему, Снотворцы должны были
обдумывать случившееся годами. Собираться, спорить, предлагать новые варианты.
— Что-то они знают, чего не знаем мы.
— Да. Они даже готовы на деконструкцию Августа-Роберта. Ты думаешь, Мария первая
додумалась до такого плана? Он возникал, но был отвергнут, поскольку это
необратимое действие.
— То есть от деконструкции я умру… — сонно сказал Август-Роберт.
— Конечно, — покосился на него Креч. — И если ничего не выйдет, некому будет
нести Артефакт в следующий поход. Но Снотворцы неожиданно быстро согласились.
Понимаешь, Григ? Они в панике.
Григ задумался. Спросил:
— Мир Сновидений под угрозой?
— Да. Что-то грядёт. И нам нужна Спираль Снов.
— Ну держи.
Григ махнул рукой и кинул Кречу мятый чёрный диск на цепочке. Креч поймал и
нахмурился:
— Это же та фальшивка!
— Уж какая есть, — развёл руками Григ.
Креч посидел, сжимая в ладони Артефакт и с подозрением спросил:
— Слушай, а где ты его хранил?
— В самом надёжном месте, — Григ ухмыльнулся. — Ладно, не бойся. Сжал в кулаке и
знал, что он со мной. С ним и вернулся. Отдал Клифу, но тот выбросил.
Креч поднял цепочку. Чёрно-золотой диск закачался влево-вправо.
— Красиво… — пробормотал Август-Роберт.
Креч кинул Артефакт обратно Григу. Попросил:
— Сожми его в ладони.
Григ сжал.
— Что-нибудь чувствуешь?
Григ покачал головой.
— А я почувствовал, — мрачно сказал Креч. — Нет, это не настоящая Спираль Снов.
Но это её копия, и достаточно правильная, чтобы она немного работала. Когда я
сжимал эту фитюльку, мне захотелось собрать всех Снотворцев в кучу, слепить в
большой мяч и пнуть хорошенько. Потом пойти в Город, разрушить несколько кварталов,
которые я считаю ненужными, а остальные переделать. Но, с грустью и яростью, я
понимал, что у меня нет для этого силы.
— У меня таких мыслей не возникает, — быстро сказал Григ, выпуская Спираль из
рук. — То есть абсолютно! Хотя про мяч и пнуть — соблазнительно!
— Возможно, дело в том, что я ближе к Снотворцам, чем ты, — сказал Креч. — Или
ты по характеру своему лучше противостоишь искушениям Великого Артефакта. Или… — он
помедлил, — или есть ещё какая-то причина. Но это не оставляет нам выбора.
— Креч, ты о чём? — забеспокоился Григ.
— Подержи Спираль за цепочку, чтобы раскачивалась. Август-Роберт, понаблюдай за
ней!
Григ поднял фальшивый артефакт и позволил ему снова качаться.
— Наверное, достаточно, — решил Креч. — Погляди на Августа-Роберта.
Григ посмотрел.
Мальчишка-симулякр спал, откинувшись в кресле и открыв рот. Опрокинутая чашка с
какао лежала на пледе, но огромное мокрое пятно Августа-Роберта явно не беспокоило.
— Он что, под гипнозом? — догадался Григ, пряча медальон в карман. — А симулякры
разве спят? И ему хватило покачивания этой… штуки?
— Ты бы знал, сколько и чего я насыпал в какао, — без тени смущения сказал Креч.
Поднялся, подошёл к мальчику, поднял и отнёс на диван.
— Ты что задумал? — Григ встал.
— Не бойся, деконструкцию проводить не станем. Да я и не умею.
Креч выпрямился, задумчиво разглядывая хрупкое неподвижное тело.
— Вам придётся пойти в Чёрный Замок. Тебе и Августу-Роберту.
— С ума сошёл? — возмутился Григ. — Во-первых, там наверняка караулят Снотворцы
на подходах!
— Я помогу, — сказал Креч невозмутимо. — На подходах.
— Во-вторых, там же краб!
— Тут уж как-нибудь сами постарайтесь. Убегите, обманите, убейте.
— Тебе легко говорить! Он армию Повелителей Войны сожрал! И, в-третьих, Креч,
там же этот замок… или Спираль внутри, не знаю, что именно так влияет… Я Августа-
Роберта сам скормлю крабу, а потом радостно на стенах повешусь! Ты не
представляешь, как сознание меняется!
— Представляю. Я с ума сходил метров за двести. Один раз только ходил с
Робертом, так от меня разгрома было больше, чем от краба. «Меркаву» растоптал… меня
Айзек потом антисемитом обозвал… А ты, как я понял, подошёл к самым стенам?
Григ сглотнул вставший в горле комок. Кивнул.
— Ты лучше сопротивляешься, — сказал Креч с завистью. — Потому за тебя и
схватились наши божки. Чтобы подойти к Чёрному Замку и остаться в здравом…
относительно… уме, Снотворцам приходится его разрушать почти до основания. А ты
держишься. Значит, если напряжешься, если будешь готов к происходящему, то сможешь
и войти.
— А что потом?
— Вы с Августом-Робертом возьмёте Спираль Снов, конечно же! — сказал Креч. — Ты
используешь его силу для того, чтобы стать Снотворцем… ну, должно же у тебя быть
вознаграждение за подвиг? Должно! И не спорь, так положено, это законы Снов! А
потом тебе предстоит самое трудное. Уничтожить Великий Артефакт.
— Как?
— Теоретически, если его сила безгранична, то он может уничтожить и себя.
— Бог не может создать камень, который не в силах поднять, — сказал Григ
зачарованно.
— Да.
— Но я не смогу!
— Если кто и сможет, так это ты, — сказал Креч.
Григ схватился за голову.
— Бред, домыслы, лживые надежды! Я не смогу, я сделаю то, чего боятся Снотворцы,
стану повелителем Снов!
— Ну тогда уж лучше ты, чем кто-то другой! — рявкнул Креч. И испуганно прикрыл
рот ладонью, глядя на Августа-Роберта.
Но симулякр не проснулся.
— Хорошо, — сказал Григ. На него вдруг снизошло спокойствие. — Ты не прав, ты
совершаешь ошибку, но… допустим. Зачем ты усыпил бедолагу?
— Деконструкцию я провести не сумею, — ответил Креч. — Но старый добрый гипноз
тоже способен кое-что дать.
Он опустился у дивана на колени.
И, неожиданно мягким голосом спросил:
— Август-Роберт Кларк, ты слышишь меня?
Григ затаил дыхание.
— Август-Роберт Кларк, ты можешь мне ответить. Ты спишь, но можешь отвечать на
мои слова.
— Да… — негромко ответил мальчик.
— Хорошо. Ты спишь и слышишь мой голос. Только мой голос, больше ничего. Вокруг
темно и тихо. Нет ничего. Только ты и мой голос. Ты слышишь меня. Тебе спокойно и
уютно. Я буду задавать вопросы, ты будешь отвечать. Только ты и мой голос… Ты
слышишь только меня, когда я обращаюсь к тебе. Кто ты?
— Август-Роберт Кларк.
— Кто ты ещё?
— Мальчик.
— Кто ты ещё?
Август-Роберт Кларк помолчал. Потом сказал:
— Симулякр.
— Ты понимаешь, что это такое?
— Я выдумка. Я живу в Снах.
— Хорошо. Кто тебя выдумал?
— Говард.
— Кто такой Говард?
— Тот, кто меня создал.
— А что ещё ты можешь о нём сказать?
— Ничего.
Креч посмотрел на Грига, пожал плечами. Потом продолжил, очень мягко:
— Что ты делаешь в Снах?
— Живу. Играю… путешествую… купаюсь… иногда дерусь… жду…
— Чего ты ждёшь?
— Тех, кто хочет взять Спираль Сна.
— Ты здесь долго?
— С тех пор, как я появился.
— Сколько прошло лет?
— Я не знаю.
Григ вздохнул. Этого и следовало ожидать. Время в Снах пластично, даже если у
симулякра разум функционирует как человеческий — он не может оценить прошедший
срок.
— Август-Роберт Кларк, я хочу задать тебе вопрос, он очень важен, — Креч
помедлил. — Что такое Спираль Снов?
— Это медальон на цепочке.
— А ещё? — без особой надежды спросил Креч.
— Альфа и Омега. Начало и конец.
— А ещё?
— Источник Силы. Тому, кто её найдёт, она даёт всемогущество и позволяет менять
Страну Сновидений.
— Откуда она взялась?
— Я не знаю.
Креч задумчиво почесал подбородок, с которого посыпалась каменная крошка.
— Спроси ещё, — сказал Григ.
— Что спросить?
— Про Спираль Снов. Ты спрашивал, он отвечал. Потом ты переключился на её
происхождение, — пояснил Григ. — Но мальчик ведь ещё не остановился, он продолжал
отвечать.
Креч подумал и спросил:
— Август-Роберт Кларк! Спираль Снов. Это медальон, начало и конец, источник
силы. Что ещё?
— Точка сборки.
— Что? — тролль оживился.
— Спираль Снов — точка сборки, — пояснил Август-Роберт. — Когда Сны обретают
форму, они нуждаются в координатах. В точке отсчёта, от которой будут строиться.
— Ты кому-то рассказывал про точку сборки? — растерянно поинтересовался Креч.
— Иногда. Сноходцам. Снотворцы спрашивают откуда она взялась и как ей управлять.
Я не знаю.
— Они все принимают Великий Артефакт как данность, — сказал Григ. — Как же так,
за эти годы никто не поинтересовался!
— И никто из Снотворцев не допытывался? — спросил Креч.
Лицо Августа-Роберта вдруг задрожало.
— Ганс… он долго спрашивал… всякое… грозил… я испугался… но я не должен это
говорить Снотворцам… не могу, если спрашивает Снотворец…
— Тихо, тихо, тихо… — сказал Креч. — Ганса здесь нет. Ты ничего ему не сказал.
Всё хорошо. Отдыхай.
— Ганс его запугивал? Вот уж на кого бы не подумал, — признался Григ.
— Говард был не так прост, — вздохнул Креч. — Жаль, что не удалось с ним
встретиться. Видимо, обретя Спираль, он стал лучше понимать других повелителей
Сновидений.
— И они ему не понравились.
— Кому они могут понравиться? — вздохнул тролль. — Если узнать их поближе…
Григ обнаружил, что его бокал вновь наполнился портвейном. Конечно, пить
алкоголь в Снах — совсем не то же самое, что в реальном мире. Но он всё-таки
отставил бокал.
— Тебе я ничего не подмешивал, — обиделся Креч.
— Мне хватит.
Григ подошёл, поглядел на спящего Августа-Роберта. Сказал:
— Ты, конечно, прав. Он не настоящий человек. Но если мы его отдадим Снотворцам,
мы тоже станем ненастоящими.
— Это значит, что ты пойдёшь в Чёрный Замок? — спросил Креч.
— Да, — Григ поёжился. — Пойду.
— Август-Роберт Кларк, если Григ решит пойти в Чёрный Замок, ты будешь его
сопровождать?
Мальчик беспокойно замотал головой.
— Отвечай, Август-Роберт Кларк.
— Я не хочу!
— Но ты пойдёшь?
Симулякр смирился.
— Я пойду. Я должен идти с каждым, кто потребует.
— Ты знаешь, как победить краба? Или обмануть его, убежать, спрятаться?
— Нет…
— Ты знаешь, как найти Спираль Снов?
— Да.
— Ты можешь сказать ещё что-то, что поможет пройти в Замок? Или что-то важное и
интересное про Спираль Снов?
— Не могу.
— Не знаешь или не можешь?
— Не могу…
Креч кивнул.
— Хорошо. Сейчас я досчитаю до трёх, и ты уснёшь. Ты ничего не будешь слышать,
ты забудешь этот разговор. Когда проснёшься, у тебя будет хорошее настроение и ты
не будешь ничего бояться. Раз… два… три…
Он легонько хлопнул в ладоши.
Посмотрел на Грига.
— Боюсь, что при деконструкции он и впрямь мог рассказать куда больше.
— Но мы не станем, — напряжённо сказал Григ.
— Нет. Не станем.
Креч поднялся с колен, покачал головой.
— Точка сборки. Ну надо же.
— Когда нам надо выступать? — спросил Григ.
— Какое-то время у нас есть, — Креч задумался. — Окраина сильнее, чем кажется,
она защищает нас. Августу-Роберту надо отдохнуть, я давно не просыпался. Тебе,
наверное, тоже надо сходить в туалет, поесть… Кем ты работаешь, Григ?
— Неважно, — усмехнулся Григ. — Нет, спасибо, я пока вполне сонный, хоть сейчас
в путь. У тебя тут найдётся что-нибудь почитать?
— Есть пара книжек, — сказал Креч. — Но я бы посоветовал тебе пойти в оружейную
и выбрать себе хороший надежный ствол. И ещё что-нибудь для защиты.
— Бронежилет, — ответил Григ. — Ага. Прекрасная вещь против твари, которая
грызёт танки на завтрак.
— Оружейная там, — Креч ткнул пальцем в дверь, которой только что не было. — Не
пренебрегай. Там есть и тир, и инструкции.
— Уж как-нибудь разберусь, как на гашетку жать, — сказал уязвлённый Григ.
Креч, ухмыляясь, вышел в ещё одну дверь, возникшую в стене. Бросил напоследок:
— Ты всё-таки зайди. У меня хорошая оружейная.
Искушение было слишком велико. Григ едва дождался, пока за Кречем закрылась
дверь, и отправился в оружейную. Поленья уютно трещали в камине, Август-Роберт
беспробудно дрых на диванчике. Уходя, Григ набросил на него плед, что было жестом
трогательным, хоть и совершенно бессмысленным.
Он открыл тяжёлую стальную дверь в оружейную, огляделся.
И восхищённо сказал:
— Вот же каменный болван… как ты всё это приснил?
Глава 8. Бегство
Глава 8
Бегство
Любой предмет можно приснить, когда ты в стране Сновидений. Даже простецы-
сновидцы делают это каждую ночь. Но это вовсе не значит, что предмет будет
работать.
Проще всего с вещами обычными, знакомыми каждому. Стул, кастрюля, молоток, штаны
— это вещи понятные (хотя штаны могут не иметь застёжек, а стул окажется чертовски
неудобным).
Посложнее с вещами абстрактными. Как приснить электрический ток, если ты помнишь
только про «движение электронов», но представляешь эти электроны в виде мультяшных
шариков с ножками и глазками? Проще уж сразу приснить светящую лампу или сверлящую
дрель.
Непросто и с предметами сложными, которыми сновидец сам не пользуется. А ну-ка
присни автомат, если ты не служил в армии, не ходил на охоту и вообще оружием не
интересуешься!
Но сложнее всего приснить то, что и в реальном мире-то существует только в
человеческом воображении!
Космический звездолёт?
Машину времени?
Бластер?
…Кстати, с тем, что существует в человеческой фантазии давным-давно, ситуация
проще. Вампиров или оборотней в мире нет, а вот в Снах их встретить можно. Они
настолько давно вошли в коллективное бессознательное, что люди верят в их
реальность.
В общем, для воплощения несуществующей вещи надо в неё, во-первых, поверить, а
во-вторых, хотя бы в общих чертах представлять, как она работает. С первым хорошо
получается у людей шизоидного склада ума, со вторым — у людей эпилептоидного типа.
Но увы, в одной личности эти типажи не встречаются.
Поэтому арсенал несуществующего оружия, собранный Кречем (вообще в оружие не
нуждающимся) Грига потряс.
Тут были мечи — волшебные и технические, тут были стволы, палящие лазерными
лучами, плазмой, пучками ионов, вырожденной материей, гравитационными аномалиями.
Тут были ручные гранаты, которые взрывались, искажали время, сжимали пространство,
замораживали, умертвляли и оживляли. Биологическое оружие тут тоже было.
Когда Креч, позёвывая после бодрствования, пришёл в оружейную — Григ закончил
отстреливать очередной девайс и теперь стоял, изучая гнутый ребристый ствол чего-
то, напоминающего ручной пулемёт с дизайном от Сальвадора Дали и натыканными
повсюду, будто на китайской гирлянде, огоньками.
— Развлекаешься? — спросил Креч. За ним, зевая, брёл мастиф. Когда Креч
остановился, примерился к каменной ножище, но благоразумно удержался и не пометил.
— Ради всех порождений Сна на свете, откуда это? — спросил Григ.
— Флюктуационная винтовка? Её приснил один невротичный молодой человек из
Бельгии. Не советую брать, она бьёт хорошо, но лишь в половине случаев.
— Я заметил… Нет, я спрашиваю про всё оружие.
— Ты забыл, что я жил в квартале Вечной Войны?
Григ пожал плечами.
— Там всё довольно прозаично.
— О, порой заносит удивительных людей, — сказал Креч. — Одних световых сабель
хватило бы вооружить тумен Чингисхана.
Григ смолчал и продолжил вопросительно смотреть на тролля.
— Один убеждён, что его цацка работает, — вздохнул Креч. — Другой разъясняет
принцип действия. Главное — уметь слушать. Люди редко умеют слушать друг друга даже
в реальном мире, что уж говорить про Сны! Если ты слушаешь, да ещё и мотивируешь
свой интерес… ну и веришь сказанному, конечно же — у тебя постепенно собирается
занятная коллекция. Ты что-нибудь выбрал?
Григ ухмыльнулся, представляя, как именно Креч мотивировал рассказать про оружие
чудаков, которым снилась научная фантастика.
— Да, кое-что собрал, — он кивнул на стол, куда сложил самые интересные вещи.
Креч тяжёлой поступью подошёл к выбранным железякам. Что-то одобрил, что-то
решительно отсоветовал — самым простым способом, сминая причудливые бластеры и
излучатели в комок металлического лома.
— Специально не спал почти сутки, — сообщил он, помогая Григу вооружиться
остатками. — Зато теперь бодр и полон сил. Ты-то готов?
Григ кивнул.
— За нас серьёзно взялись, — продолжил Креч озабоченно. — Снотворцы рыскают
повсюду. Всех Сноходцев, кого угораздило оказаться спящим, привлекли. Даже
простецов расспрашивают, ты представляешь?
— Ищут Августа-Роберта?
— И тебя тоже. И меня. Ещё несколько часов Окраины нас прикроют, а потом дом
найдут.
Креч помедлил, сказал:
— Если у тебя не срастётся — нас в порошок сотрут. До конца дней будешь только
кошмары видеть. Поверить не могу, что мы идём на этот риск из-за придуманного сто
лет назад симулякра!
— Мы не из-за него, — сказал Григ. — Мы такие, какие есть. Поэтому ты живёшь на
Окраине, а я попросил собаку в качестве награды.
Креч ухмыльнулся.
— Соображаешь… Да, я бы тебе посоветовал взять с собой Апломбную таксу. Этот пёс
хорош в бою, удружил тебе Клиф. А вот мастифа лучше оставить. Он слабый и добрый.
Григ кивнул. И спросил пса:
— Останешься у Креча?
Мастиф подошёл, виновато заглянул ему в глаза.
— Да ладно, я не сержусь, — сказал Григ. — Понимаю. Всем иногда хочется
почувствовать себя маленьким и слабым.
Он погладил своего бывшего пса и, громыхая железяками, вышел из оружейной.
— Спасибо… это настоящий подарок… — растроганно сказал вслед Креч.
Август-Роберт сидел за столом и ел овсянку. Судя по позе Апломбной таксы, ей
тоже кое-что со стола доставалось. Григ строго погрозил собаке пальцем, сел
напротив симулякра и сделал себе бутерброд с колбасой. Сказал:
— Дожёвывай, парень. Надо выдвигаться.
Август-Роберт на миг прикрыл глаза, кивнул и продолжил завтракать.
Они вышли из двора-колодца, пройдя через коммунальную квартиру. Вначале
забрались в окно, подставив жалобно скрипящие дощатые ящики. Шёл снег, всё стало
серым и унылым, той особой мерзостью начала зимы, что можно встретить только в
больших балтийских городах.
Оставляя на подоконнике грязные следы, они прошли через кухню — большую,
холодную, неуютную, с пустыми кастрюлями на старой плите. Креч уверенно открыл одну
из дверей, они оказались в комнате с высоченными потолками, где в огромной, в
человеческий рост длиной хрустальной люстре, запылённой и поблекшей, тускло светила
одна-единственная слабая лампочка.
Мебель тоже была пыльная, грязная, выцветшая. И люди, сидевшие на диване,
кутаясь в платки и одеяла, казались мёртвыми. Только глаза на измождённых лицах
следовали за неожиданными гостями, следили с опаской и тревогой.
— Что это, Креч? — тихо спросил Григ. Тут не хотелось говорить громко. — Похоже
на Тусклые Комнаты, но эти люди…
— Это Окраина. Это сны мертвецов. То, что уже не снится, но не хочет уходить, —
Креч протопал через комнату, рывком распахнул окно. За ним тоже было серое низкое
небо и тихо идущий снег.
Григ поёжился.
Креч выпрыгнул в окно первым, за ним Григ помог выбраться Августу-Роберту,
последним спрыгнул сам, прижимая к груди присмиревшую таксу. Кажется, даже она
боялась этих взглядов в спину.
— Ну и окружение у тебя, Креч… — сказал Григ с досадой, когда они отошли от
здания. Мёртвый сон постепенно развеивался, давящая серость уходила, но Окраина —
всегда Окраина. Весело тут не бывает.
— Зато не беспокоят… обычно… — ответил Креч.
Мёрзлый асфальт перед ним вдруг пошёл трещинами, вздыбился. Из-под земли
вырвался старый знакомый — гидрант! Восстановился, значит!
— Хозяин! — гидрант зло зыркнул глазами-трубами на Грига. — По улице Забытых
Поэтов идут два Повелителя Войны!
— Отходите, — велел Креч, не останавливаясь. Гидрант следовал за ним, проламывая
трубами асфальт и раскачиваясь на уровне головы тролля. — Вам их не остановить.
— Так все уже того… отошли… кто врассыпную, а кто и в лучший мир…
Всё-таки гидрант определённо имел чувство юмора. И если это и был рельеф, то на
самой грани с симулякром, уже почти обладающий разумом.
— Отправь туда забытые кошмары… нет, отставить, их этим не пробить… — размышлял
вслух Креч. — Отправь детские сны. Самые нежные и трогательные. Котят, щенков, фей,
единорогов. Маленьких кудрявых девочек в белых платьицах и большеглазых мальчиков в
коротких штанишках. Пусть путаются под ногами, заглядывают в глаза, скулят и
мяукают.
— Есть! — молодцевато отозвался гидрант. И мстительно добавил: — А этому типу вы
не доверяйте, мутный он какой-то…
Григ показал ему кулак и гидрант нырнул в землю.
— Неужели поможет? — спросил Григ на ходу.
— Нет, но на время задержит, — ответил Креч.
Он вёл их то по широким проспектам, то по узким улицам, они ныряли в тупики, где
неожиданно находился выход, в какой-то момент они спустились в широченные трубы для
стока воды, превратившиеся в широкий туннель, и долго шли под землёй. Иногда
наверху грохотало, а с потолка сыпался мусор.
— Всю Окраину трясут, — зло сказал Креч. — Они догадываются, что мы собираемся
сделать. Не глупее нас.
Повсюду, и на поверхности, и внизу им встречались криво наклеенные плакаты с
фотографиями всех троих преступников, требованиями к ним сдаться, а обнаружившим их
простецам громко воззвать к Снотворцам. Такса обнаружили один такой плакат
валяющимся на земле, внимательно изучила и обоссала. Кажется, собаку оскорбило то,
что на плакате не оказалось её фотографии.
— Мы вообще доберёмся до Чёрного Замка? — с тревогой спросил Григ. Всё начинало
попахивать Смутными Снами. Их, конечно, всего три, но есть и ещё несколько, не
менее неприятных и цепких. Блуждание по лабиринтам и коридорам — очень, очень
близко к Смутному Сну, из которого трудно выбраться.
— Как-нибудь доберёмся, — сказал Креч.
Но Григу показалось, что он впервые уловил в голосе тролля тень неуверенности.
Это тревожило.
— Надо передохнуть, — предложил Август-Роберт. — Это всегда помогает, если
заблудишься.
— Не хочу я тут… передыхать… — Григ с отвращением посмотрел на высохшую серо-
бурую грязь под ногами. — Лучше уж с боем прорываться.
— Т-с-с! — Креч остановился, поднял вверх толстый палец. Всмотрелся в глубину
туннеля, вслушался. И с облегчением выдохнул. — Повезло. Вперёд!
Они ускорили шаги и, действительно, уже через несколько минут впереди
посветлело, туннель оборвался, и они вышли на поверхность.
Или это всё-таки было подземелье?
Григ терялся. Помещение напоминало вокзал, с множеством рельсовых веток, с
несколькими застывшими на путях поездами. Сверху вокзал был накрыт стеклянным
куполом, поделённым на фрагменты старыми ржавыми балками. Что снаружи — ночное небо
или слой грунта, видно не было.
— Напоминает то место… в Пустошах, — сказал Григ. — Где нас усадили на поезд.
— И я о том, — кивнул Креч. — Говорил же, пересечение всех путей находишь, когда
очень, очень надо.
Он помолчал и признался:
— Значит, мы бы иначе никак с Окраины не выбрались.
— Нам ждать поезд? Или сесть в один из этих? — спросил Григ.
— Да не спеши ты! — отмахнулся Креч, озираясь.
— Я хочу есть, — мрачно сказал Август-Роберт.
Григ приснил бутерброд с ветчиной и вручил мальчишке.
Второй пришлось сделать для таксы.
Найдя скамейку — её даже не пришлось придумывать, она и так была, Григ с
Августом-Робертом уселись рядом. Креч нервно прохаживался, ожидая чего-то.
— Ты боишься? — спросил Григ.
— Угу, — просто ответил мальчишка. — Там жутко. Даже без краба жутко.
— Зачем Говард такое придумал?
Август-Роберт пожал плечами. Спросил:
— А зачем ты хотел меня крабу отдать?
Григ заткнулся, сделал бутерброд и себе, принялся энергично жевать. Иногда —
лучше жевать, чем говорить.
— Он хотел отдать тебя крабу, чтобы достроить Замок, — раздалось за спиной.
Григ даже подпрыгнул на скамейке, озираясь.
За ними стоял тот самый дядька с вокзала в Пустошах. Сейчас он был не таким
бледным, как в первый раз. Зато — очень усталым и сильно небритым. Он был в каком-
то мятом спортивном костюме, но на плечи был наброшен твидовый пиджак.
— Понимаешь, мальчик, — сказал мужчина, — Чёрный Замок не достроен. Говард
заложил пять опорных блоков, пять краеугольных камней, на которых он стоит. Но
заполнил лишь четыре.
Креч медленно подошёл к ним, застыл в паре шагов. Мужчина не обращал на него
никакого внимания, с энтузиазмом разъясняя:
— Первый блок — самый древний. Это сила. Сила духа, сила плоти. То, что
позволило людям выжить, победить существ, на первый взгляд куда более опасных.
Григ вспомнил мускулистого мужчину со снятой кожей, застывшего в прозрачном
камне. Есть сразу расхотелось, он отложил бутерброд.
— Второй блок — творчество. Умение создавать новое, творить красоту из живого и
мёртвого. То, что позволяет людям расти, преодолевая ограничения своей животной
природы.
Григ кивнул. У него перед глазами возникла красивая женщина, чья кожа была
инкрустирована драгоценностями. Это было чудовищно и прекрасно одновременно — как
любое искусство.
— Третий блок — эмоции. Любовь, нежность… жестокость и боль.
Вспоминать девочку, запечатанную в хрустале, Григу не хотелось.
Но он помнил.
— Четвёртый блок — разум. Интеллект, логика, способность пойти до конца ради
познания мира.
Григ примерно так и понял суть молодого мудреца, который держал в руках
собственные сердце и мозг.
— Ты пятый камень, — их странный гость положил руку на плечо Августу-Роберту и
улыбнулся Григу.
— И кто же я? — дерзко спросил тот.
— Вот в этом и вопрос, — вздохнул мужчина. — В этом-то и весь вопрос... Когда
появится ответ — Замок будет достроен.
— Ответа не появится, — резко сказал Григ. — Замок достроен не будет.
Мужчина пожал плечами.
— А ты-то сам кто такой? — спросил Григ.
Мужчина порылся в кармане, достал последовательно: серебряную фляжку, мосол
мозговой косточки, мятую клетчатую кепку и визитную карточку.
Из фляжки он глотнул, косточку кинул таксе, поймавшей её на лету, кепку водрузил
на голову Августу-Роберту, а карточку протянул Григу.
Сноходец посмотрел на кусочек картона.
Там было написано одно слово: «Я»
Фляжку, сделав из неё ещё один глоток, мужчина протянул Кречу. Тролль молча
отпил.
— Ты… Говард? — Григ внезапно задохнулся от догадки.
Мужчина рассмеялся.
— Нет, что ты! Что ты, что ты! Но у меня есть свои интересы в Стране Сновидений.
Поэтому я иногда помогаю… скажем так — даю возможность выбора… Смотрите, два поезда
готовятся тронуться!
Григ посмотрел.
Да, над одним поездом, маленьким и знакомым, поднимался дымок паровоза.
Другой, более современный, похожий на скоростную электричку, оживал иначе —
вспыхнул свет в вагонах, с шипением открылись двери.
— Первый поезд доставит вас к Джону, — сказал мужчина. — Он очень силён. И он
добрый. Если вы попросите убежища, вы его получите, и там вас никто не достанет.
Кстати, у него не скучно, там хватает удивительных приключений. Странных существ,
таинственных подземелий, древних лесов, бескрайних морей…
— А второй? — спросил Григ, хоть и знал ответ.
— Второй отвезёт вас к Чёрному Замку. Что случится там, я не знаю.
Григ покосился на гостя (или, правильнее сказать — на хозяина?), втайне ожидая,
что тот уже исчез.
Но мужчина был здесь.
— Это последний раз, когда мы встретились, — добавил он с лёгкой грустью. —
Чтобы ни произошла далее, мы уже не увидимся. Креч… — он кивнул троллю. — Григ…
Август-Роберт… Апломбная такса…
И он исчез, ухитрившись сделать это в тот момент, когда Григ моргнул. Вообще-то
исчезать без эффектов в Снах крайне трудно, но у мужчины получилось.
— Кто же он такой? — спросил Григ.
— Не знаю и знать не хочу, но я его боюсь, — ответил Креч. С силой сжал
серебряную фляжку в ладони, но смять её не смог. Тогда тролль пожал плечами и
протянул ёмкость Григу.
Внутри оказался коньяк, ароматный и обжигающий.
— Ну что ж, пора ехать, — сказал Григ, глядя на поезда. — У нас есть только один
разумный выбор. Верно?
Электричка вовсе не была безлюдной. В ней ехало немного рельефа — сонные
женщины, прижимающие к животам хозяйственные сумки, юноши в наушниках, поглощённые
своими плей-листами, болтающие вполголоса девчонки, мрачные работяги с хмурыми
лицами. Что интересно, все они будто жили по собственному календарю. Девчонки были
в платьях и сарафанах, парни в зимних дутых куртках, работяги — в чём-то сером и
буром, годящемся для хмурой осени. Лишь сонные женщины были одеты так странно, что
сознание отказывалось относить их к какому-то времени года. В окнах стояла тьма,
так что не понять было, ни где идёт поезд, ни когда…
Были тут и простецы, но простецы особые, те, что почти ухитрились проснуться во
Сне и стать Сноходцами. Прошла девочка-подросток, хрупкая, тоненькая, всё время
откидывающая с лица непокорную чёлку. Взгляд её, когда она увидела Креча, стал
почти осмыслен, но потом она посмотрела на Августа-Роберта и снова расслабилась.
Прошёл молодой пухлый мужчина, дёрганый и нервный даже во Сне, что-то тихо
бормочущий себе под нос. Григу он не понравился, он вообще не любил людей, прилюдно
говорящих сами с собой.
— У нас будет немного времени, — Креч, стоящий в проходе, нависая над Григом и
Августом-Робертом, склонился, перегораживая каменной задницей путь простецам. — Я
не знаю, где появится вокзал, раньше его там не было. Но Снотворцы будут повсюду.
Насколько я знаю Роберта, он возьмёт свою гвардию. Симулякры с командирами-
Сноходцами. Их будет десятка два, может быть три. Вас захотят взять живыми, но у
меня такого преимущества не будет.
— И ещё краб, — заметил Август-Роберт. Он явно боялся строителя и сторожа Замка
куда больше, чем Повелителей Войны.
— Поэтому действуем так, как запланировали, — объявил Креч.
Григ хотел было возразить, что они ничего не планировали. Но тут же вспомнил,
как они сидели в доме Креча, над огромной картой, разложенной на столе. Тролль
водил по карте толстым заскорузлым пальцем, Григ чертил стрелки красными и синими
карандашами, Август-Роберт пил какао и задавал вопросы, порой нужные, но чаще
наивные. Потом такса с мастифом запросились выйти, и они отправили Августа-Роберта
их выгулять. Это было очень к месту, ведь кое-что им требовалось обсудить без
мальчишки…
Ну ничего себе! Григ с уважением посмотрел на Креча. Такое вмешательство в Сон
было доступным не каждому Снотворцу!
— У Роберта я занимался реверсивным командованием, — пояснил Креч, поняв его
эмоции. — Это когда указания солдатам выдаются по ходу боя, путём изменения
приснившегося ранее.
— Мне не хочется тебя оставлять, — сказал Григ. — Что-то в этом нечестное.
— Я всего лишь проснусь, — ответил Креч.
Григ смолчал. В Снах случается всякое.
— Зачем же тогда я набрал этих железяк? — Григ вспомнил про свой арсенал и тот
послушно оттянул плечи.
— Они вам ещё понадобятся.
Электричка начала замедляться.
Приятный женский голос объявил:
— Следующая остановка — Чёрный Замок. Стоянка продлится до выхода Креча, Грига и
Августа-Роберта-Кларка.
Такса тявкнула.
— И Апломбной таксы, — быстро добавил голос.
В окнах начало светать. Замелькали зимние горные склоны, навевающие мысль о
высоком чистом небе, разреженном воздухе, искрящемся снеге, горных лыжах, горячем
глинтвейне и радостном смехе.
— Пошли, — Григ взял наперевес какую-то штуку из своего арсенала и поднялся.
— Григ.
Он посмотрел на тролля.
— По итогу ты мне понравился, — сказал Креч. И дружелюбно хлопнул Грига по
спине, едва не сбив с ног. — Помни это.
Глава 9
Сражение при Чёрном Замке
Станция была на самом гребне горы, отделявшей долину Чёрного Замка от
остального Мира Сновидений. Если разобраться, так больше всего пейзаж походил на
кратер от падения метеорита. Да, будто некогда упал с неба Чёрный Замок, разбрызгал
кольцом почву и скалы, а сам остался стоять в центре.
Может быть так его Говард и построил?
Приснил, что он падает?
Они вышли с пустого перрона, прошли по скользким от мороза каменным плиткам.
Шаги Креча бухали, казалось, на всю долину. На выходе был неработающий турникет,
который хоть и помаргивал зелёным огоньком, требуя билеты, но закрываться перед
ними не рискнул.
Станция, напоминающая маленький, но ухоженный вокзал где-нибудь в Альпах,
растаяла сразу за их спиной, будто чувствовала свою неуместность.
Григ посмотрел на монументальное белое строение, успевшее залечить все свои
раны. Тела и обломки военной техники тоже исчезли — не то развеялись, не то краб их
сожрал. До Чёрного Замка было далеко, его эманации ещё не чувствовались, но он явно
ждал гостей.
Предвкушал.
— Никого нет, — сказал Август-Роберт. — Никакой засады.
— Такого. Не может. Быть, — как всегда, будучи взволнованным, Креч начинал
говорить рублеными фразами.
Григ прикинул расстояние до Замка. Если пойти быстрым шагом, то через четверть
часа можно спуститься к самым стенам. Тут не было дороги, но и снега почти не было,
ровный лысый склон, полого тянущийся вниз. Валялись кое-где валуны, но недостаточно
большие, чтобы за ними можно было укрыться.
— Может они не ждали нас так близко… — начал было Григ.
И сам себя оборвал.
Ну что за ерунду он несёт?
Это же Страна Сновидений. У неё есть незыблемые законы. И один из главнейших —
ничто не даётся просто так.
Нельзя влюбиться в принцессу и пойти с ней под венец. Вначале тебя ждёт дракон.
И нельзя просто так взять, и войти в Чёрный Замок.
— Мы со стороны Войны или Детской Площадки? — спросил Григ. — Кажется, Детской
Площадки…
Он пошёл вперёд, сопровождаемый лишь таксой. Креч позади стоял, положив тяжёлые
руки на плечи Августу-Роберту.
— Ганс? Михаил? Анна-Эмилия? — позвал Григ тех Снотворцев, кого знал лично.
Навстречу ему из-за камней вышел толстый чёрно-бело-рыжий кот. Посмотрел на
Грига, потом на таксу. И вырос, превращаясь в пожилого мужчину.
— Я думал, вы превращаетесь только в дракона, — сказал Григ с некоторой досадой.
Свой дар он привык считать очень редким.
— В кота гораздо труднее, — признал Михаил. Печально посмотрел на Грига. — Что
вы задумали?
— Ничего плохого, — сказал Григ. — Мы идём в Чёрный Замок. Собираемся уничтожить
Великий Артефакт. Всё, как вы и хотели.
— Есть две причины, по которым этого не надо делать, — сказал Михаил. — Первая —
вы не уничтожите Спираль Снов, вы попадёте под её власть и достроите Замок. Вторая
— ситуация изменилась, мы больше не собираемся уничтожать Великий Артефакт.
Первое возражение Григ ожидал и заготовил целую речь о своей способности
сопротивляться искушениям, а вот второе его смутило.
— Не собираетесь?
— Всё изменилось, — Михаил вновь покачал головой. — Поверьте мне на слово.
Сдайтесь.
— А иначе что? — Григ качнул висящим на груди оружием. Оно было здоровенным,
неуклюжим, с очень толстым стволом, всё из металла, пластика и керамики.
— Мы не можем воевать с детьми, — Михаил вздохнул. — Это противно нашей сути и
потому невозможно. Пусть Август-Роберт и ненастоящий человек, но он ребёнок и
потому мы ничего не можем сделать. Но есть другие Снотворцы, их это не смутит. Мы
откроем им доступ в Детские Сны.
— Нам достаточно лишь спуститься к Замку.
— Там вообще нейтральная территория. Они ждут, Григ. Не совершайте ошибку.
Григ попытался воззвать к той самой сути, о которой говорил Михаил.
— Вы же знаете, что они собираются сделать с Августом-Робертом?
— Знаю. И это мерзко. Но позволит захватить Спираль Снов. А он…
— Ненастоящий! Да понял я, понял! Михаил, они же станут его пытать! Он боится
боли, поэтому…
— Замолчите! — Михаил повысил голос. — Вы знаете другой способ спасти Мир
Сновидений?
— От чего спасти-то?
Михаил осёкся. Вздохнул.
— Всё изменилось, Григ, а мы слишком поздно это заметили…
Он будто съёжился, превращаясь обратно в кота. И пошёл обратно к камням.
Григ не стал дожидаться, пока Михаил исчезнет из виду. Снотворец прервал
разговор, не стал спорить. Значит, они открывают доступ Повелителям Войны.
— Вниз! — закричал Григ, взмахнув рукой. — Война!
Креч не медлил. Одной рукой зашвырнул Августа-Роберта себе на шею и побежал вниз
по склону, будто здоровенный папаша с малышом на плечах.
Григ тоже бежал вниз и наперерез троллю.
Очень хотелось обернуться в кого-нибудь быстроногого, но болтающееся и прыгающее
на нём снаряжение было рассчитано на руки, а не на лапы...
О!
А это идея!
Григ стал гориллой.
Это только с виду горилла неповоротлива, громоздка и ленива. Гигантские обезьяны
очень сильны — и очень быстро бегают.
На четвереньках, разумеется.
Опираясь на кулаки, что позволяет уберечь ловкие чувствительные пальцы.
Такса весело затявкала и помчалась рядом, удивительно быстро перебирая короткими
лапками.
Они преодолели по склону метров сто, когда Повелители Войны вышли навстречу.
Спереди и сзади, слева и справа, повсюду вокруг стали открываться порталы —
светящиеся призрачным голубым светом круги трёхметрового диаметра. Из сияния
выпрыгивали на склон люди в камуфляже. Кто-то десантировался удачно, сразу же
вскакивая на ноги, кто-то катился вниз по склону.
«И почему эти дурацкие порталы, как правило, светятся голубым?» — мрачно подумал
Григ, ускоряя бег. «Неужели мало цветов на свете? Пусть бы они были розовыми, или
нежно-зелёными, как травка…»
Но у Снов свои законы, а люди в массе своей почему-то уверены, что проходы в
пространстве должны светиться голубым светом.
Креч на бегу метнул здоровенный камень (поскольку Григ не заметил, чтобы тролль
что-то подбирал со склона, оставалось предположить, что он оторвал кусок от себя) и
снёс нескольких десантников, выпрыгнувших из портала с громоздкой штуковиной,
похожей на небольшую многоствольную пушку. А потом, стремительно увеличиваясь в
размерах, сорвал со спины завопившего от неожиданности Августа-Роберта и метнул в
Грига.
— Ловлю, ловлю! — закричал Григ, подпрыгивая. Почему-то им овладело весёлое
настроение — то ли ударил по мозгам адреналин, то ли Замок начал действовать на
психику.
Он и впрямь ухитрился поймать размахивающего руками и ногами мальчишку, прижал к
животу и побежал на трёх лапах, прикрывая толстой обезьяньей тушей от щёлкающих
вокруг пуль. Нападавшие использовали только огнестрельное оружие, видимо Роберт не
сумел накопить достаточно много экзотики. Огонь был плотный, хоть большинство
солдат и стреляло в Креча, но и по Григу палило десятка два-три.
Но поскольку Григ был уверен, что в него не попадут, все пули проходили мимо.
Август-Роберт вопил, что они так не договаривались, что от Грига воняет, что он
слишком близко к тем частям обезьяны, которые предпочёл бы никогда не видеть, что
желает Григу вечных кошмаров, и вообще проявил познания бранной лексики, никак не
сочетающиеся с внешностью юного застенчивого джентльмена. Григ не реагировал. Пока
их пытался остановить рельеф, пусть и тренированный, вышколенный, но рельеф всегда
проигрывает живым людям, точно так же, как в кино имперские штурмовики палят во все
стороны, но не способны зацепить ни одного храброго джедая.
Но у Повелителей Войны были ещё и Сноходцы. А уж если они сами вступали в бой…
Тролль вырос до десятиметровой высоты. Он мчался впереди, разбрасывая солдат
кулачищами и безжалостно давя ногами. Креч явно пошёл во все тяжкие, Роберт ему
такого побоища не простит.
В результате рельеф по большей части закончился, а их атаковали Сноходцы.
Некоторых Григ даже знал, пусть и шапочно. Сноходцы не склонны так жёстко
привязываться к районам Города, многие любят после сражений отдохнуть на Летнем
Море или в Ресторанном Дворе, так что Григ встречал и сухощавого пожилого японца,
не расстававшегося с катаной, и весёлого француза с длинным именем Филипп-Николя-
Патрик, и молчаливого юношу, чьей особенностью была неприметность — стоило отвести
от него взгляд, и он будто растворялся в пространстве.
Большая часть Сноходцев атаковала Грига. Может быть это значило, что они считали
его опаснее Креча? А может быть, наоборот, что с троллем им связываться не
хотелось?
В целях поддержания самомнения Григ решил, что он самый страшный противник.
Встал на задние лапы, заколотил себя в грудь свободной рукой, почти случайно
отвесив оплеуху Августу-Роберту. Мальчишка пискнул и замолк, что уже было неплохо.
И тогда Григ чётко вспомнил, что именно этот момент они с Кречем обозначили для
его вступления в бой. «Когда появится наш брат-Сноходец, тогда и пускай в дело эту
хрень» наставлял его Креч, для убедительности постукивая Грига по лбу тяжёлым
пальцем.
Да, способность к реверсивному командованию была очень полезной штукой! Григ был
восхищён.
Потом он вскинул свою пушку и нажал на спуск.
Ну должен же он хоть раз пострелять из космического оружия?
Хотя бы во сне?
Пушка задрожала в лапах, напряглась будто живая — и выплюнула шар зелёного
пламени.
Тут тоже альтернатив не было, порталы — голубые, а энергетические заряды —
зелёные или красные.
Заряд стремительно полетел вперёд, вращаясь и искря, будто шаровая молния.
Весёлый француз оценил ситуацию первым. Побледнел и исчез.
Легко быть весёлым, если ты всегда просыпаешься перед началом кошмара.
Японец, оказавшийся на пути шара, поступил в полном соответствии со своим
образом. Выхватил из-за спины катану (Григ, которому уже доводилось это видеть, в
очередной раз поразился, как он ухитряется не срубить самому себе голову — даже во
сне ножны на спине остаются ужасно неудобными) и встал в боевую стойку.
Шар проплыл сквозь катану и японца, оставив на земле два обрубка ног в удобных
мягких сапогах.
А потом заряд взорвался.
Григу показалось, что он увидел примерно сорок лучей, вырвавшихся из шара в
разные стороны и поразивших Снотворцев и остатки рельефа.
Конечно же, это была ерунда и фантазия, поскольку все лучи были абсолютно
невидимы.
Происходи это на Детской Площадке (о, даже у малышей случаются сны, полные
сражений и перестрелок), всё выглядело бы как в фильмах «Диснея». Люди падали бы
целенькие, с умиротворёнными лицами, в крайнем случае выражавшими досаду или
огорчение. Никакой крови, никакой расчленёнки, максимум — аккуратные обгорелые
дырочки на одежде и тёмные пятнышки непонятного цвета вокруг отверстий.
Но это была атака Вечной Войны.
Пространство вокруг наполнилось кровавым туманом. Тела разлетелись, будто
Снотворцев привязали к дулу старинных пушек и выстрелили шрапнелью. В воздух
взлетали руки, ноги, головы, торсы, изорванные тряпки и гнутые железяки. Вопреки
быстротечности случившегося все успели заорать или взвыть от боли — и звук всё не
затихал, будто оторванные головы ухитрялись вопить даже не имея лёгких.
Григ ошарашенно подумал, что это тоже перебор и придаёт происходящему нездоровую
гротескность и комичность.
Когда к его ногам подкатилась оторванная голова красивой молодой девушки и
пронзила его застывающим укоризненным взглядом, Григ в этой мысли укрепился.
А вот Август-Роберт, болтающийся в лапе гориллы, такими мыслями не задавался.
Его вырвало прямо на лицо погибшей Сноходицы.
Читать нотации об уважении к погибшим врагам Григ не собирался. Вины Августа-
Роберта тут не было, работали законы Вечной Войны, а там обязательно какой-нибудь
молодой боец тошнит при виде мёртвого обезображенного врага.
Поэтому Григ отбросил свою пушку, сорвал с пояса гранату и зажал в руке.
Наставало время Повелителей Войны.
Против ожиданий он увидел лишь одного.
Самого Роберта.
Снотворец стоял впереди, преграждая путь к Замку. В руке у него была короткая
тросточка-стек, которой он стряхивал с мундира остатки взорванных Сноходцев.
Роберт был совершенно невозмутим, ни скорбеть о погибших, ни блевать он, конечно
же, не собирался.
Креч при виде Роберта ощутимо уменьшился.
Но, всё же, остался большой, пятиметровой версией себя.
И пошёл на Роберта раскачивающейся грохочущей походкой, более чем когда-либо
напоминая робота или голема, а не живое, пусть и каменное, существо.
Григу хотелось сорвать с плеча какое-нибудь оружие.
В конце концов, у него ещё было четыре большие пушки и пара маленьких.
Но он прекрасно понимал, что уничтожить Повелителя Войны не сможет.
Лучше уж добраться до Замка, овладеть силой Артефакта и потом, став всемогущим,
вывернуть Роберта наизнанку, растоптать, осквернить останки и…
Григ тряхнул головой.
Это был уже не он, не его мысли. Это шептал Чёрный Замок, стрекотал его сторож и
строитель, бормотала та часть Грига, что таилась в глубине мозга, скованная
неокортексом — древняя, кровожадная, унаследованная от рептилий, знающая «хочу» и
не знающая «надо», жаждущая лишь жрать, трахаться и доминировать.
Но проблема в виде Повелителя Войны оставалась.
Вот только решать её можно было по-разному.
Григ разжал ладонь и выпустил гранату.
Сверкающий цилиндрик начал падать и повис в воздухе.
Замер и весь мир вокруг.
Застыл кровавый туман войны, остановились падающие части тел, нескончаемый крик
боли и ужаса затих, превратился в ровный шум, напоминающий гул морской раковины.
Мир Сновидений остановился для всех, кроме Грига… хотя нет!
Такса тоже семенила у ног, энергично виляя хвостом.
Григ пошёл вперёд, отодвигая или обходя самые крупные части недавних
противников. Август-Роберт безвольно висел на его лапище, то ли тоже отключившись,
то ли просто устав дёргаться.
Конечно же их с Кречем план не включал в себя сражения до победы. Креч вообще
считал, что Сноходцу невозможно победить Повелителя Войны даже за пределами их
квартала.
Им всего лишь требовалось пробиться к Замку.
Григ обошёл Креча, дружески похлопав того по каменному колену. Обогнул Роберта.
— Григ…
Этого не могло быть, но это случилось.
— Да ну нафиг! — сказал Григ, поворачиваясь к Повелителю Войны. — Ты не можешь
говорить. Там, где ты, нет времени!
— Всегда достаточно времени для любви и для войны, — ответил Роберт.
Губы его не шевелились, но взгляд был живым, и голос настоящим, а не каким-
нибудь мрачным шёпотом в голове.
— Что ж, советую делать любовь вместо войны, — усмехнулся Григ. — Чао.
— Григ… Ты хочешь завладеть Спиралью Снов?
— Уничтожить, — уточнил Григ. — То есть вначале придётся завладеть, потом
уничтожить. Мы тут обдумали ситуацию и решили, что вопрос содержит в себе ответ.
Для того, чтобы уничтожить Спираль Снов, надо её подчинить. Понимаешь?
— Ты не сможешь, — сказал Роберт. — Или считаешь себя особенным?
Григ задумался на миг.
— Не знаю. Вообще-то мне кажется, что каждый человек особенный. Но я уже имел
дело с Чёрным Замком, буду осторожнее.
— Возможно, — неожиданно согласился Роберт. — Это Сны, здесь случается всё. Но
мир изменился, Григ. Мы выяснили, что Великий Артефакт нельзя уничтожать.
— Почему? — удивился Григ. — Михаил тоже это сказал, но вы же так любите
туманные речи.
— Я скажу. Григ, Спираль Снов не только искушение и призыв к самым тёмным
инстинктам. Это ещё и защита Города. Страна Сновидений огромна, бесконечна, в ней
обитают не только люди. И лишь сила Спирали Снов защищает наш Город от разрушения.
Уничтожь её — и с Просторов хлынут такие твари, что мир Вечной Войны покажется тебе
милым и уютным, будто Летнее Море.
— Хорошая версия, — согласился Григ. — И я должен поверить, что вы это поняли
только сейчас, когда я собрался за Спиралью?
— Сны, Григ! Возможно, тебе трудно понять, но это Страна Сновидений, где всё
происходит именно в тот момент, когда должно произойти. Мария пришла к нам со своей
догадкой об Августе-Роберте Кларке. Мы изучили вопрос. Да, мальчик не только
инструмент, способный взять Великий Артефакт. В конце концов, любой достаточно
чистый и светлый ребёнок на это способен, мы проверяли, хотя рано или поздно каждый
начинает дурить. Но Август-Роберт Кларк ещё и недостающий фрагмент Замка. Только
когда он ляжет в основании фундамента — Спираль обретёт стабильность и станет
уязвимой.
— Обойдусь без стабильности, — решил Григ.
— Не обойдёшься, — в глазах Роберта появилось торжество… и что-то ещё.
Сочувствие? — Ты хочешь защитить от нас маленького симулякра вопреки всякой логике.
Даже Хранители детей согласились с тем, что он не настоящий и его судьба
предрешена. Но знаешь, что будет дальше?
— Я возьму Спираль Снов, стану Снотворцем, а потом разрушу и Спираль, и Замок.
Ах, да, как выяснилось — нельзя уничтожать Артефакт! — Григ саркастически
рассмеялся. — Тогда я вначале разберусь, как обезопасить Город. А потом уничтожу. И
мы с Августом-Робертом вернёмся.
— Ты сам отдашь его крабу, будешь смотреть на его мучения, а потом… потом
пройдёшь свой путь до конца. И он тебе не понравится.
Григ презрительно сплюнул под ноги Повелителю Войны.
— Самые умные и сильные из нас рано или поздно уходят из Города, — продолжал
Роберт. — Герберт, который разделил Город на кварталы… Оскар, которого изгнали
Хранители… Эдгар, который смеялся в лицо ужасам Просторов… Говард, который принёс
Спираль Снов… Джон, самый сильный из нас… Их было немало. И все они уходили, когда
понимали природу Снов. Жаль, что не рассказали нам, а мы так долго шли к пониманию.
Жаль. Но теперь я могу предсказать тебе будущее.
— У Снотворцев всегда было плохо с предсказаниями будущего, — ответил Григ. —
Извини, я знаю срок действия хроногранаты и мне кажется, ты просто забалтываешь
меня.
Он перехватил Августа-Роберта поудобнее и пошёл вниз по склону.
— Эй, Сноходец! — окликнул его Роберт. — А знаешь, почему ты так привязан к
мальчишке и так самоотверженно его защищаешь?
— Небось, хочешь сказать какую-нибудь гадость? — ответил Григ, не оборачиваясь.
Роберт захохотал, будто захрюкал.
— О нет, нет. Я ничего не скажу. Пусть это станет для тебя сюрпризом,
самоуверенный наглец. Тупая тварь, меняющая обличья! Обезьяна, ну надо же! Хоть
один удачный образ. Обезьяна Бога!
— Тьфу на тебя, солдафон! — огрызнулся Григ, не останавливаясь.
Но облик всё же сменил.
Если честно, то горилла и впрямь довольно вонючее животное.
Глава 10
Лабиринт
В человеческом теле тащить Августа-Роберта было тяжеловато. К счастью, уже на
полпути к Замку тот зашевелился и начал вяло отпихивать Грига.
Григ поставил его на мёрзлую землю, спросил:
— Ты как?
— А ты? — мрачно спросил мальчишка.
— Нормально, — Григ развёл руками.
Он и впрямь не чувствовал ничего подозрительного. К Чёрному Замку любовью не
воспылал, к его охраннику симпатией не проникся.
— Это странно, — сказал Август-Роберт. И с напором спросил: — Чего не
рассказали, что задумали?
Григ пожал плечами и уклонился от ответа:
— У нас было несколько вариантов. Пошли.
— Краба нет, — Август-Роберт поёжился. — Подозрительно. Я его чувствовал, даже
когда Замок был разбит в прах. А сейчас не чувствую. И где Снотворцы?
Григ мотнул головой, указывая на застывшие фигуры позади. Креч нависал над
Робертом, по сторонам застыли уцелевшие Сноходцы и рельеф, в воздухе висела
кошмарная кровавая взвесь.
— Что-то мало, — сказал мальчишка и поёжился. — И тут никого. Что-то не так, как
обычно, Григ…
Они пошли к Замку, оглядываясь и ожидая появления охранника.
— Роберт говорил, что над Городом нависла опасность, — сказал Григ. — Про тварей
с Просторов, которые жаждут захватить человеческие сны, про то, что лишь Великий
Артефакт защищает от них. Может быть, Снотворцы заняли оборону? На случай, если я
уничтожу Спираль?
Август-Роберт тихонько засмеялся.
— Какие же они глупые, Григ… Всё не так.
— А как? — Григ насторожился.
— Просторы полны монстров, это все знают. Сейчас они движутся к Городу, но вовсе
не потому, что жаждут его захватить. И не Спираль защищает человеческие сны.
— Что? — Григ с неудовольствием понял, что голос его становится приторно-
сладким. — Малыш, расскажи мне, что происходит?
— Что-то новое, — Август-Роберт поёжился. — Не знаю, Григ. Сны растревожены.
Если он и почувствовал в голосе Грига неискренность, то никак на это не
отреагировал. И Григ решился. Остановился, взял Августа-Роберта за плечи, развернул
к себе и стал мальчишкой — ровесником маленького симулякра. Такса тявкнула, но
обнюхала его и успокоилась.
В смене облика тоже была фальшь, но не большая, чем в возрасте Августа-Роберта.
— Мы друзья? — спросил Григ.
К его удивлению, Август-Роберт ни мгновения не колебался с ответом.
— Мы друзья, да.
— Что за монстры в Просторах? Почему они движутся к Городу?
Август-Роберт покачал головой:
— Григ, ты же выходил из Города… неужели не понял? Сны города упорядочены. Даже
человеческие кошмары имеют свою логику. Остальное отвергается, выбрасывается
наружу, образует Пределы.
— Защитную зону, границу, — кивнул Григ.
— Ну?
Григ подумал.
— Она не только мешает выйти из Города… она не даёт и войти!
— Конечно. Город защищён собственными безумными Снами от безумия чужих Снов.
Ведь даже мирный радостный сон разумного растения-моллюска из глубин космоса сведёт
человека с ума.
— Кошмары — это и есть наша защита!
— Да. И так у всех созданий, которые спят и блуждают в мире Видений. Сон разума
рождает чудовищ, но чудовища защищают разум.
— Почему же внешние твари идут к Городу?
— Думаю, они боятся, — сказал Август-Роберт. — Но я не уверен, что знаю причину.
Григ кивнул. И признался:
— Я тоже боюсь.
Август-Роберт понимающе смотрел на него. Присел, погладил виляющую хвостом
таксу, потом вздохнул:
— Значит, нам надо пройти наш путь до конца.
Григ снова стал взрослым — всё-таки оружие, которое он не решался выкинуть, было
тяжеловато для подростка.
— Давай поищем вход.
Август-Роберт не спорил.
Они пошли вдоль крепостного рва. Всё было как прежде, в углах фундамента застыли
человеческие фигуры в прозрачных кристаллах, Григ отвёл взгляд, с ужасом вспоминая
свой восторг при первом визите. Краба не было, пятый угол замка занимала пустая
хрустальная призма.
Далеко за ними, на склоне, время стронулось с места.
Раздались взрывы, выстрелы, грохот, крики, рёв Креча.
— Повелитель Войны его прикончит, — сказал Август-Роберт встревоженно. — Нам
нужен вход.
Григ спрыгнул в ров, подошёл к стене. Выбрал одну из пушек из своего арсенала.
— Быстрее, — сказал Август-Роберт за спиной.
Григ навёл широкий, похожий на раструб пылесоса ствол на стену, нажал гашетку.
Это оружие не умело «быстрее», но на испытаниях справлялось с любой преградой.
Пушка мелко завибрировала в руках, кусок стены начал рассыпаться в пыль.
— Быстрее! — нервно сказал Август-Роберт. Звуков боя больше не было слышно.
Стена оказалась даже толще, чем он думал — не меньше трёх метров каменных
блоков. Они стояли по колено в сугробах мельчайшего белого порошка, когда в провале
стены появился тусклый красный свет.
Ну, конечно, какое ещё может быть освещение в мрачном замке? Только красное и
тусклое…
Откашливаясь и отплевываясь, они прошли сквозь узкий проход. Таксу Август-Роберт
взял на руки и в благодарность был обслюнявлен.
Григ выбросил молекулярный деструктор, решив, что для реального боя оружие
оказалось слишком медленным. Осмотрелся, отряхивая с себя пыль.
Коридор, уходящий налево и направо. Редкие светильники с тусклыми красными
лампами.
— Ты знаешь, куда идти? — спросил Григ.
Август-Роберт опустил таксу на каменный пол.
— А это без разницы. Дальше мы пойдём разными путями, а встретимся в самом
конце. Так уж устроено.
— Эй, парень, чего ты задумал? — Григ нахмурился.
— Здесь так устроено, — терпеливо повторил Август-Роберт. — Эту часть пути все
проходят поодиночке и встречаются у Великого Артефакта.
Григ попытался возразить… и смолчал.
Он вдруг понял, что Август-Роберт Кларк прав. Дело было не в том, что Григ ему
поверил, он знал, что мальчик прав. Это походило на то самое «реверсивное
управление», что применял Креч в бою.
— С тобой всё будет хорошо? — спросил Григ.
— Я тут не в первый раз, — ответил Август-Роберт. — Ты себя береги. Это
испытание.
— Всякие галлюцинации и морально-этические дилеммы? — ухмыльнулся Григ.
— Никаких галлюцинаций. Всё взаправду.
Август-Роберт развернулся и пошёл по коридору направо. Такса повиляла хвостом,
но осталась с Григом.
— Всё же он скрытный и непонятный, — сказал Григ. — Ты понимаешь, почему я к
нему привязался? Почему беспокоюсь, почему защищаю? Я — не понимаю!
Снисходительный взгляд таксы сообщил ему, что он достаточно велик, добр и
неотразим, чтобы привязываться, беспокоиться и защищать кого угодно по собственному
разумению.
— Пошли, мой дорогой самоуверенный пёс, — сказал Григ. — Сожрём всех врагов.
Крабы, говорят, хороши под соусом «термидор».
За последнее время Григ, как ему казалось, стал немного понимать
таинственного Сноходца, добывшего некогда Великий Артефакт.
Нет, загадок и странностей было полно.
Откуда вообще пошёл слух про Спираль Снов?
Если она немыслимые века принадлежала существу из иного мира, из чужих Снов —
то, как про неё можно было узнать?
Что это вообще такое, почему Великий Артефакт даёт власть над Снами?
Почему её влияние столь меняет людей?
Всё это оставалось странным и необъяснимым.
Но вот дальнейшее поведение Говарда подчинялось некой логике.
Он видел в Спирали Снов опасность, но в то же время считал её необходимой для
Города.
Поэтому спрятал в Замке, соорудил симулякра, без помощи которого Спираль
невозможно было забрать и дал Августу-Говарду какие-то особые возможности. Григ
даже подозревал, что окончательное решение, подчинится Спираль или нет, зависит от
мальчика.
Ну и краб, конечно же.
Одновременно защита Замка — чтобы Спираль Снов не смог взять первый попавшийся
авантюрист, и проверка претендента. Проявишь слабину, поддашься тёмным силам — краб
тебя уничтожит.
Логично? Логично!
Значит, надо быть хорошим. Достойным высокого доверия.
Григ шёл по коридору, прямому и совершенно одинаковому: один узор каменных плит
на полу, одинаковые тусклые светильники на одинаковом расстоянии. Он прошагал уже
пару километров, что превышало бы размеры Замка, не будь они в Снах.
Если вначале Григ с беспокойством оглядывался, пытаясь понять, не преследует ли
его Повелитель Войны, то вскоре ему стало ясно: здесь невозможно кого-то догнать.
Каждый, входящий в Замок идёт своим путём.
Испытание. Ему предстоит испытание, и он его пройдёт.
Когда впереди забрезжил дневной свет, Григ воодушевился. Прогулка начинала ему
надоедать. На всякий случай он взял наизготовку одну из фантастических пушек (ещё
одна оставалась за спиной) и ускорил шаг.
Но это был всего лишь пролом во внешней стене.
Григ подумал бы, что коридор закольцевался (обычное дело в Снах), но стена была
не разъедена в пыль, а проломлена. Жёлто-зелёные, увядающие лианы лежали на полу,
сухими кольцами скрючились на стенах и потолке — словно гигантский вьюнок с
чудовищной силой ударил в стену, проломил её и засох.
Григ осторожно выглянул в пролом. Так и есть, изо рва рос исполинский стебель,
тоже засыхающий прямо на глазах. Кто-то из Снотворцев (и Григу казалось, что он
догадывается, кто именно) выбрал свой метод проникновения в Замок.
Но где же краб?
Почему в этот раз он не атакует незваных гостей?
Григ пошёл дальше, обескураженный и слегка напряжённый. И, буквально через
минуту, обнаружил тело.
Это был Сноходец, и хуже того — знакомый Сноходец. Молодой парень,
предпочитавший, видимо в силу возраста, проводить Сны либо в квартале Телесной
Радости (на вечеринке у Ли они и познакомились), либо на Треке Отважных, где авто и
мотогонщики вели бесконечное соперничество на трассах немыслимой сложности. Были ли
у парня, которого Григ знал лишь по прозвищу «Мото» какие-то особые умения, он не
знал.
Но плохо было то, что перед Григом лежало мёртвое тело. Оставаться на месте
после смерти — удел рельефа. Даже простец, погибая в Снах, исчезает, что уж
говорить о Сноходцах!
Может быть это значит, что, если Григ умрёт — он уже не вернётся в Страну
Сновидений?
— Испытание, — сказал Григ таксе, сидя на корточках у тела Мото. — Чёрный Замок
проверяет мою решимость. Зуб даю!
Он внимательно изучил тело, пытаясь понять, отчего погиб Сноходец. И обнаружил
след от удара в спину, нанесённого узким тонким лезвием. Похоже, парня зарезал кто-
то, идущий с ним рядом, кому он доверял.
— Я думаю, что меня защищает фальшивый артефакт, — сказал Григ таксе. Похлопал
себя по нагрудному карману, где лежала расплющенная Спираль. — Хоть он и
ненастоящий, но в нём есть какая-то сила. А вот эти, которые вошли в Замок за нами,
начали сходить с ума. И принялись убивать друг друга.
Они с таксой двинулись дальше и нашли ещё одного мёртвого Сноходца, незнакомого
Григу. Тот явно боролся перед смертью, руки у него были изрезаны в кровь,
смертельная рана нанесена в шею.
Что ж они все умирают поодиночке? Доверяют убийце даже после смерти товарища?
— Снотворец, — решил Григ. — Они идут в команде Снотворца, и когда тот убивает
одного — верят, что это было необходимо.
Такса посмотрела на него скептически, но спорить не стала.
Они пошли вперёд по утомительно-однообразному коридору и тот, очевидно, счёл
испытание на скуку пройденным — как-то резко и внезапно закончился просторным залом
из чёрно-белого камня, с огромными витражами по стенам, заливающим помещение хоть и
цветным, но ярким светом.
В центре зала совершенно молча, не издавая ни звука, боролись двое — Снотворец
Клиф, сжимающий в руках кинжал с длинным узким лезвием и смутно знакомая девушка.
Ладони у девушки были изрезаны в кровь, но она ухитрялась сдерживать руку Клифа.
— Григ! — закричал Клиф, увидев Сноходца.
Мгновение Григ колебался.
Это ведь был Клиф! Скажем честно, один из самых приличных Снотворцев, кого он
знал.
Григ услышал от него массу интересных историй, он выпил с ним немало сидра и
бурбона, и, даже несмотря на неудачный поход, Клиф выполнил обещание и честно с ним
расплатился…
— Это уже не ты, — сказал Григ и выстрелил.
Оружие в его руке издало фыркающий звук. Клиф засветился изнутри и превратился в
облако белого сияющего пара.
Кинжал, звякнув, упал на пол.
Девушка, всхлипнув, схватила оружие и замерла, напряжённо глядя на Грига.
Такса возмущённо залаяла.
— Я был вынужден, — сказал Григ. — Понимаешь? Он сошёл с ума.
Такса хмуро посмотрела на него, но лаять перестала.
А Григ всмотрелся в девушку и вспомнил её.
— Анна! — крикнул он. — Это я, Григ! Помните? Ресторан «Три звезды»! Когда вы
впервые появились в Снах!
Видимо, дела у Снотворцев шли совсем неважно, если к штурму Замка они привлекли
совсем уж неопытных Сноходцев.
— Григ! — радостно воскликнула девушка.
Неловко разведя руками, Григ пошёл к ней. Спросил:
— Ты как?
Анна непонимающе смотрела на него, не выпуская из рук кинжала. Белый пар,
мерцая, расходился по помещению.
— Клиф тебя не ранил?
— Нет, — она покачала головой.
— Всё в порядке, — сказал Григ. — Вряд ли я его убил, он же Снотворец, но на
какое-то время мы в безопасности.
Анна вдруг улыбнулась и пошла к нему.
Не выпуская кинжала.
Такса зарычала.
— Но-но! — Григ отступил на шаг и поднял оружие. — Анна?
— Григ, ты молодец, — сказала Анна. — Август-Роберт с тобой?
— Тут каждый идёт своей дорогой, — ответил Григ осторожно.
— Нет. Нам надо держаться вместе, как в кругах, — сказала Анна. — Мы вполне
можем пройти этот путь вместе.
— Откуда ты знаешь про круги? — спросил Григ.
Анна вздохнула, провела ладонью по лицу — словно стирая его и рисуя заново:
смуглое, рыжеволосое.
— Мария… — выдохнул Григ. — Блин!
Мария улыбалась, остановившись в нескольких шагах. Оружие в руках Грига её,
похоже, ничуть не страшило.
— Видишь, я тебя не обманываю. А ты думал, что настолько уникален?
— Менять облик в Снах — редкий дар.
— Всё поддаётся тренировке, Григ.
— Ты меня обманула, — сказал Григ. — Когда была Анной. Но зачем?
— Надо было понять, каков ты на самом деле, — объяснила Мария. — Ты мне
понравился. И когда пришёл в Библиотеку — тоже. Григ, да расслабься! Мы не враги!
Григ помотал головой. Спросил:
— Так это ты убила Сноходцев?
— Смерть в Снах — это всего лишь дурной сон, — Мария улыбнулась. — Григ, да
успокойся! Ты же реально славный человек! Неужели тебя не смущают эти замшелые пни,
десятилетиями и веками реализующие свои комплексы? Снотворцы, которые и после
смерти лишь воюют, жрут, пьют, трахаются? Которым наплевать на реальный мир?
— Людям нужны разные сны, — ответил Григ. — Для того, чтобы понять себя и
других. Чтобы пережить утраты и испытать радость. А Снотворцы… что им остаётся-то?
Они уже мёртвые, они живут только в Снах. И есть разные Снотворцы, есть учёные и
поэты, художники…
Мария презрительно махнула рукой.
— Всё пустое, Григ. Бесконечная мышиная возня. Слушай, не знаю, кто ты такой, мы
так и не смогли этого понять. Но люди уходят в Страну Сновидений не от хорошей
жизни. Ты болен? Парализован? Беден? В заключении? Всё решаемо, поверь. Жизнь
лучше, чем сон.
— Ты о чём? — спросил Григ настороженно. — И что ещё за «мы»?
— Решай, Григ, — Мария сделала шаг вперёд. — Ты со мной?
— Я сам по себе, — Григ навёл на неё ствол.
— Не выстрелит, — Мария улыбнулась. — Беда такого вот оружия, как у тебя, что в
него должны верить обе стороны конфликта. Я не верю в придуманные пушки.
Григ нажал на гашетку. Ничего не произошло.
— Пуф! — рассмеялась Мария. — Я же говорю — не сработает. И собак я не боюсь.
— Кто ты? — спросил Григ.
Мария покачала головой.
— А кто ты?
— Я первый спросил.
— Не ты задаёшь вопросы. Ты можешь лишь ответить. Ты со мной?
— Мне понравилась Анна, — признался Григ. — И та Мария была симпатична… Нет.
Мария сделала быстрый шаг к нему, занося кинжал.
А витающий в воздухе белый пар, стремительно сгустившись за её спиной,
превратился в Клифа.
Снотворец перехватил её руку, раздражённо глянул на Грига и сказал:
— Беги, дурак!
Женщина развернулась к нему — и они вновь сцепились в борьбе за оружие, в
которое, похоже, оба верили в достаточной мере.
Григ не стал спорить.
Кем бы ни была Мария, но она на равных сражалась со Снотворцем, которого он не
смог испарить.
Григ пробежал мимо Снотворца и женщины, умеющей менять обличья — они словно
приплясывали в каком-то экзотическом народном танце: неуклюже пиная друг друга и
пытаясь вырвать воздетый вверх кинжал. Если бы можно было добавить весёлую мелодию,
то получился бы неплохой эстрадный номер, которому искренне аплодировала бы
публика.
Но Григ вовсе не стремился досматривать финальные па этого странного танца.
Клиф, похоже, не особо разозлился на него за опрометчивый выстрел. Может быть,
даже, пальнув в него Григ невольно дал Снотворцу передышку. Но у всех тут были свои
цели и своё понимание происходящего.
Лично Григ хотел удрать, что у него всегда неплохо получалось.
В дальней стене зала он приметил узкую дверь, то ли возникшую в ответ на его
желания, то ли бывшую тут всегда. Григ рванул её, зная, что дверь открывается «на
себя», за дверью оказалось совершенно тёмное помещение, будто порог обладал
свойством останавливать свет. Григ замер на миг, собираясь с духом.
Клиф вполголоса ругался, говоря что-то о человеческой жадности и властолюбии.
Мария в ответ шипела о дряхлых косных Снотворцах, возомнивших себя богами Снов.
Такса тявкнула у ног Грига.
— Да, ты был прав, — признал Сноходец. Подхватил пса — и шагнул в темноту.
Звуки будто отрезало вместе со светом.
Он стоял в крошечном помещении. Даже не видя стен, Григ ощущал их вокруг себя,
на расстоянии меньше вытянутой руки.
Никакого прохода.
— И что дальше? — риторически спросил Григ.
Спросил — и вдруг понял, что он не один.
Тут кто-то есть! Не физически, не во плоти, но он есть.
Многоногий, покрытый твёрдым, как броня, хитином.
— Ты должен выйти из лабиринта, — прострекотал краб.
Григ сглотнул и покрепче прижал к груди таксу. Собака была напряжена, сплошной
комок мышц и жесткой шерсти.
— Это никакой не лабиринт, — сказал Григ в темноту. — Был коридор, была комната.
А теперь темнота.
Ему показалось, что тонкие усики или щупальца скользнули по спине. Григ
стремительно обернулся. Ударил кулаком наугад.
Пустота.
— Любой сон — это лабиринт, — шепнули ему на ухо.
— Не знал, что ты разговариваешь!
— Любое сон — это разговор.
— Что ты такое?
— А что такое ты?
Григ нервно рассмеялся.
— Я? Я ловец видений. Мне нужна Спираль Снов!
— Зачем? Она и так у тебя, — что-то холодное скользнуло по ногам.
— Это фальшивка, ненастоящий Артефакт!
— В снах — всё ненастоящее и настоящее одновременно.
Григ залез в карман свободной рукой, сжал расплющенный диск.
— Если так, то ты не можешь мне угрожать!
— Я не угрожаю. Я жду. Ты должен понять свою суть.
Григ замотал головой. Потянулся к поясу, на котором висели космические бластеры
и причудливые ручные гранаты. Прошептал:
— Я ничего не хочу понимать…
И почувствовал, как под пальцами оружие рассыпается в прах.
— Нет! — закричал Григ.
Глава 11
За пределами Снов
Ему показалось, что он проснулся.
Потом — что он уснул во Сне.
Григ лежал на земле, уткнувшись лицом в траву. Было мокро и немного колко.
Он потянулся, сел. Огляделся.
Это был высокий обрывистый берег, далеко внизу бились морские волны, горизонт
затягивали сизые до синевы облака. На краю обрыва сидел молодой мужчина в
старомодной одежде и гладил Апломбную Таксу.
— Всё-таки сон, — мрачно решил Григ.
Мужчина не обернулся.
Григ подошёл к нему и сел рядом. Укоризненно посмотрел на таксу, та смущённо
завиляла хвостом.
— Не пугайся, — сказал мужчина.
— Я довольно смелый, — ответил Григ.
— Тогда посмотри вниз.
Григ посмотрел. Далеко внизу, по кромке моря и суши, медленно ползло что-то
чешуйчатое, местами пузыристое и раздутое, местами тонкое и гибкое, столь
фиолетового цвета, что глаз пытался различить в нём недоступные зрению оттенки.
Жирные чёрные потёки оставались за существом на скалах и, обретая собственную
жуткую жизнь, начинали слепляться в гротескные человекоподобные фигурки.
— Фу, — сказал Григ. — Это не страшно, это противно. Твой Чёрный Замок и его
охранник, вот это страшно.
— Понял, кто я? — мужчина искоса поглядел на Грига. Лицо у него было узкое,
неулыбчивое, скорее отталкивающее, чем приятное.
— Ты Говард. Ты притащил Спираль Снов в Город, испугался её силы и выстроил
Чёрный Замок, где она хранится.
Мужчина кивнул и снова стал смотреть вдаль.
— Только не совсем пойму, зачем ты оставил возможность её взять? — спросил Григ.
— Ты ведь мог укрыть её так надежно, что никто бы не добрался.
— Всё укрытое рано или поздно будет найдено, — рассеянно ответил мужчина. — К
тому же у людей должен быть выбор. Я не мог разрушить сделанное, но обязан был дать
шанс другим.
Григ подумал и кивнул. Сказал:
— Хорошо, не буду спорить. Тогда скажи: Спираль Снов — это зло или благо? Вот
только не надо дешёвых фраз, ладно?
— Вроде «и зло, и благо одновременно»? — мужчина помедлил. — Она была благом.
Люди теряли страх перед неведомым. А страх — это щит. Я заставил людей бояться
Страны Сновидений. Страх заставляет мыслить, сотрудничать, обдумывать поступки.
— Тогда что происходит сейчас?
— Я не знаю! — искренне ответил Говард. — Ты же не думаешь, что я и есть
Проснувшийся? Я лишь сон во сне, я сон о Говарде. Возник кризис и страж впустил
тебя сюда. Но я могу рассказать лишь то, что было при мне, Григ. Я не знаю природы
кризиса.
— Понятно-понятно, — Григ нахмурился. — Тогда спрошу о том, что было. Мальчик-
симулякр. Ты его создал?
— Конечно.
— Для чего? Взять Спираль может и обычный ребёнок.
— Август-Роберт Кларк завершает создание Чёрного Замка.
— Люди в углах стен — кто они?
— Симулякры, конечно же. Но не стану врать, они жили и страдали как люди…
Осталось последнее жертвоприношение. Особое. Настоящее. Без него Спираль не
покорится.
— Ну ты и гад, — возмутился Григ.
— Обретя могущество я ушёл, — заметил Говард. — Каждый ли сможет так поступить?
— Хорошо. Где ты нашёл Спираль Снов? Где тот затерянный город?
Говард нахмурился.
— Хочешь отнести обратно? Григ, когда я с друзьями ушёл в Просторы — Города
Ужаса ещё не было. И чудовищ, которые охотились на нас по пути, и Древнейшей Твари,
и самой Спирали Снов.
Григ задохнулся от понимания.
— Так ты… их создал?
— Я предпочитаю говорить «породил», — сухо ответил мужчина. — Тогда я не
понимал, что происходит. Того, что каждый порождает свои Сны и сам их наполняет.
— Спираль некуда относить… — прошептал Григ.
Мужчина кивнул.
— И её нельзя уничтожить!
— Вот ведь незадача, — вздохнул мужчина. — Мои Сны оказались слишком сильными. Я
ушёл, а они живут без меня.
— Что же делать? — беспомощно спросил Григ. Говард казался не лучшим
собеседником, но другого у него не было. — Снотворцы… ну, Проснувшиеся… как с ума
сошли! Раньше они тихонечко возились с Артефактом, то пытались им овладеть, то
найти кого-то сильнее тебя, чтобы разрушить…
— Не нашли? — с прорвавшейся гордостью спросил Говард.
— Нет! Но теперь они прутся в Чёрный Замок за Спиралью Снов! И они вроде как
сообразили, что дело в Августе-Роберте. Либо деконструируют его и поймут, либо сами
догадаются и отдадут крабу на вивисекцию!
— Ты за него не бойся, — насмешливо ответил Говард. — Лучше испугайся за себя.
— Краб не может его убить?
— Может, запросто, — ответил Говард с той же неприятной горделивостью. — Знал бы
ты, как я им горжусь! В нём вся сила Снов, вся творческая мощь, все чувства, добрые
и злые, в нём могучий разум… Какие бы пушки вы ни придумали, какую бы
изобретательность ни проявили, с какими побуждениями ни пришли — он неуязвим. Он
охраняет Замок, восстанавливает его и ждёт нового хозяина Спирали Снов.
— Ты маньяк, — решил Григ. — И ненавидишь людей.
— Не без того, — с горечью признал Говард. — Видишь ли, я видел слишком много их
снов… Но я честно предупреждал: не пытайтесь овладеть Спиралью, не пытайтесь её
уничтожить, просто избегайте…
— И когда такие предупреждения не срабатывали наоборот? — спросил Григ
рассеянно. — Что ж, спасибо за беседу. Хотя хорошего ты сказал мало.
Он встал, с подозрением глянул на таксу. А вдруг как решит остаться в чужом сне?
Но такса, лизнув Говарда на прощание, подошла к его ногам. Встала на задние
лапки, и Григ снова поднял её на руки.
— Уходишь? — спросил Говард не оборачиваясь.
— Ухожу!
— Так что там у вас за кризис? Проснувшиеся кинулись добывать Спираль?
— Да!
— Они испугались, — похоже было, что Говард размышляет вслух. — Твари из
Просторов идут к городу?
— Идут. Но Август-Роберт считает, что они сами…
— Боятся? Конечно же, — Говард пожал плечами. — Ваш кризис родился не в Городе.
Он внешний.
— То есть всё-таки древнейшие твари, создания иных миров…
Говард вздохнул.
— Расскажи мне о себе, Григ.
— Что рассказывать? Я обычный Сноходец, — Григ помедлил. — Жил в квартале
Летнего Моря. Меня называют Ловцом Видений, я хорошо нахожу всякие сущности… Мой
друг Ли спятил, мой второй друг — угрюмый каменный тролль…
— Ты не о том говоришь. О себе! О своей жизни!
— Так я же и говорю… — неловко ответил Григ. — Что ещё-то?
— Григ! — Говард посмотрел на него с укоризной. — Откуда приходят Спящие,
Дремлющие, Проснувшиеся?
— А… — Григ запнулся. Помедлил, соображая. — Боги, я тупой!
— Иди уж, — Говард впервые улыбнулся. — И не переживай так. Ты очень даже
неплох.
Григ закрыл глаза и увидел темноту.
Невидимый и неощутимый страж тихонько пощёлкивал клешнями где-то за гранью
времени и пространства.
— Я понял свою суть, — сказал Григ.
— Тогда ты вышел из лабиринта, — простучал-проскрипел краб. — Я буду ждать тебе
в конце пути. А сейчас мне надо кое-кем заняться…
— Лучше бы я оставался в неведении… — горько сказал Григ.
Ему вдруг стало легко и горько одновременно.
Всё, нет — почти всё сошлось.
Но он по-прежнему не понимал, что надо сделать.
Григ толкнул пустоту — и в ней открылась дверь.
Узкая винтовая лестница, вьющаяся вокруг истёртого ладонями каменного столба,
уходила вверх и вниз. Лестницы — важная часть снов, они дают передышку, паузу,
позволяют разуму собраться с мыслями.
Григ пошёл вниз. Чтобы подняться, надо вначале опуститься.
Всё, во что он верил, стало фальшивкой… нет, было ей всегда. Обратилось в
печаль, которую он считал себе несвойственной. Но, одновременно, он получил новый
дар — беззаботную лёгкость бытия и тихое утешение. Он радовался стуку подошв по
ступеням, холодной затхлости воздуха, льющемуся сквозь щели-бойницы тусклому свету,
шероховатой гладкости камня (где-то он отполирован ладонями, где-то попавшиеся
твёрдые частицы выступают крошечными зазубринами). Башни стояли на всех углах
крепостных стен, и Григ твёрдо знал, над каким высится эта.
Сколько десятков тысяч людей должны были подняться или спуститься по лестнице,
осторожно придерживаясь за опорный столб, чтобы выгладить камень руками? Здесь
никогда не было столько гостей. Говард приснил Чёрный Замок сразу таким, с долгой и
мрачной историей.
— Надо быть больным на всю голову, чтобы спать и видеть такое, — сообщил Григ
таксе.
Лестница кончилась, и он оказался в катакомбах. Узкие проходы, ниши в стенах,
горящие в держателях смоляные факелы — это куда больше походило на лабиринт, чем
тот клочок тьмы, в котором он оказался наедине со стражем.
Григ шёл быстро и уверенно. Такса, запросившаяся с рук, семенила впереди,
временами рыча на тёмные углы. В углах начинали шевелиться и исчезать тени. Григ с
гордостью подумал, что у него очень хорошая собака.
А потом он вышел в треугольный зал, клином сходящийся к хрустальной призме. За
прозрачной глыбой был виден заснеженный крепостной ров.
Зал не был пуст. Тут стоял мрачный стол из чёрного камня — с бороздками-
кровостоками, заскорузлыми кожаными ремнями, ввинченным в камень раскладным
ошейником из шипастого ржавого железа. Рядом был ещё один столик, вполне
современный, из стекла и хромированного металла, на мягких силиконовых колёсиках.
Такие стоят в хороших процедурных кабинетах и операционных. Набор ножей, пил и
свёрл на столике тоже выглядел вполне медицинским. Бестеневая хирургическая лампа
на высокой подставке ярко светила на место для жертвоприношений, хоть и не была ни
к чему подключена.
В общем, Чёрный Замок хоть и старался соблюсти мрачный готический антураж, но и
современными деталями не брезговал.
У прозрачной стены стояла и глядела на ров Мария.
— Всё-таки Клиф не справился, — сказал Григ.
Женщина повернулась и стало ясно, что победа над Снотворцем далась ей нелегко.
Правая половина лица у Марии была обуглена, обожжена до черноты, до выступающей
кровавой сукровицы, глаз уцелел, но весь заплыл. По какой-то причине она не смогла
вернуть себе нормальный облик, видимо — Клиф был убедителен, нанося этот удар.
— Григ, — с лёгким удивлением сказала она. — Ты силён.
Григ кивнул. Подошёл к столику, потрогал ножи. Тяжёлые и очень острые.
— Только не затевай драку, — попросила Мария. — Во-первых, ты проиграешь. Я
очень хорошо мотивирована на победу. И у меня были лучшие в мире учителя, в этом я
тоже уверена.
— А во-вторых? — спросил Григ.
— Во-вторых, я до сих пор не оставляю надежду призвать тебя к сотрудничеству, —
кажется, Мария говорила вполне искренне.
— Зачем? Ты заставила меня найти и притащить сюда Августа-Роберта. Потом нагнала
паники и вынудила Снотворцев штурмовать Замок. У тебя уже всё получилось.
— Получилось у меня, может получиться и у других, — сказала женщина. — В Снах,
как и в жизни, все манипулируют всеми. Полезно иметь союзника.
— Союзник — это хорошая идея, — согласился Григ. — Но разве союзы начинаются с
обмана?
Мария примиряюще подняла руки:
— Выслушай меня, Григ. Хорошо? Пять минут. Мальчишки пока нет, а Снотворцы,
надеюсь, всерьёз сцепились с крабом.
— Всегда достаточно времени для любви и войны, — Григ улыбнулся, вспомнив
самоуверенного Роберта. — Я не спешу. Это ведь Страна Сновидений. Время подождёт,
пока мы не скажем друг другу все слова.
— Тебе нравится, что происходит в мире?
— Не знаю, — честно ответил Григ. — Не уверен.
— Никому не нравится, — твёрдо сказала Мария. — Даже по Снам это видно. Война,
голод, болезни, продажная любовь, насилие, угнетение, садизм, дискриминация прямая
и обратная, всеобщее оглупление, политические манипуляции… к чёрту манипуляции,
просто политика, она и без того мерзкая сама по себе…
— Добавь адвокатов, налоги и штрафы за парковку, — предложил Григ. — Ах, да!
Надо не забыть загрязнение окружающей среды и глобальное потепление!
— Я рада, что ты не теряешь чувства юмора, — сказала Мария. — Ну же, Григ!
Неужели так трудно признать, что мир болен? Что даже в Снах мы становимся не лучше,
а хуже!
— Не все, — Григ наконец-то выбрал нож, который ему понравился. Длинный,
зазубренный, с утолщающимся к обуху лезвием. — Да нет, я совершенно с тобой
согласен. Реальный мир — неприятное местечко. И что? Альтернатива только одна.
Страна Сновидений.
— Сны прекрасны, — сказала Мария. — Но реальный мир их портит.
— Меняй его. Улучшай.
— Этим и занимаемся, — Мария подошла ближе, поморщившись оглядела стол для
жертвоприношений, присела на краешек. — Вопрос «как». Не все Сноходцы занимаются
эскапизмом в Снах, Григ. Некоторые задумались о связи миров. Как полагаешь, если
реальный мир влияет на Сны, то влияют ли Сны на реальный мир?
— А! — сказал Григ. — Влияют, конечно же. Менделееву снится таблица элементов,
писателю — сюжет книги, философу — новая концепция.
— Это уж ты совсем с козырей заходишь, — сказала Мария серьёзно. — А по мелочам?
Что, если во сне жестокому человеку воздастся жестокостью? Насильник подвергнется
насилию? Обманщик будет обманут?
— Думаешь, это улучшит простецов?
— Если станет непременным правилом, если человек будет знать, что за любое
совершённое зло его ночи превратятся в кошмар?
Григ подумал. Кивнул:
— Да, в этом что-то есть.
— Люди пытаются учить во сне иностранные языки, слушать музыку, даже книги во
сне воспринимать. А нужно другое. Нужно воспитывать себя в Снах. Исправлять. А кто
неисправим — пусть Сны держат его в рамках. Станут кнутом.
— И ты… и вы решили изменить Сны?
Мария кивнула.
— Даже не будучи Снотворцами?
— Ты же знаешь, хороший Снотворец — мёртвый Снотворец. Им уже неинтересен и
неважен мир, оставшийся за гробовой доской. Они сильны. Но они косные и
самонадеянные, их былая сила кружит им головы. Столкнувшись с человеком, который
верит в себя — как ты, как я, как Креч, они теряются. Я готовилась много лет, Григ.
Я Сноходец, которая нашла союзников в настоящем мире. Не побоялась открыться.
Доказала свою правоту и свою полезность.
— Дай догадаюсь, — сказал Григ. У него возникло ощущение, что время, ещё недавно
застывшее будто камень, начинает оживать, двигаться. — Какие-нибудь спецслужбы
какой-нибудь страны? Ты доказала, что мир Снов реален… как именно? Добывала
информацию у простецов? Сводила с ума? Сеяла сомнения, вербовала, запугивала? Может
быть, даже, убивала? Я думаю, хороший кошмар способен угробить старенького
политика.
— Политика — нет, они совести лишены напрочь, а вот вояки на удивление нервные,
— Мария усмехнулась. — Да, в общих чертах ты прав.
— Но это никакое не исправление человечества, — сказал Григ. — Это навязывание
миру интересов одной из сторон.
— Если это правильные интересы, то, что в этом плохого? Спроси, чего мы хотим
добиться, я расскажу. Ручаюсь, ты не увидишь ничего плохого. Мир, где преступники
сами побегут в полицию, чтобы избавиться от кошмаров? Где грешники раскаются, а
праведники увидят рай? Вот для чего нам нужна Спираль Снов, Григ! Для всего рода
людского!
— Слушай, даже Господь Бог, если ты в него веришь, конечно, оставил людям
свободу воли, — Григ усмехнулся.
— Может и зря, — Мария посмотрела ему в глаза. — У меня были дети. Мальчик и
девочка, двойняшки. Когда я была Анной, я вспоминала именно их…
Григ подумал, что знает продолжение этой истории.
— Они погибли.
— Мне очень жаль, — сказал Григ с сочувствием.
— Я была совсем молодая, — сказала Мария. — И они совсем маленькие. У нас…
скажем так, была война. В дом попал снаряд. Тем, кто стрелял, было всё равно, куда
он попадёт… Я выжила.
Она подняла руку, коснулась обугленной половины лица. Григу показалось, что ей
больно от этого прикосновения, но она словно нарочно давит на щёку всё сильнее и
сильнее.
— После этого я впервые проснулась во Снах. Долго думала, что сошла с ума. Потом
собралась. Стала изучать Мир Сновидений. Многому научилась. И Снотворцы кое-чего не
умеют.
Григ впервые задумался о том, сколько же ей лет.
В образе Анны девушка была совсем молоденькая. В образе Марии старше. А на самом
деле?
— Не будет больше войн, — сказала Мария задумчиво. — Понимаешь? Вообще не будет.
Мир станет лучше. Нужна только Спираль Снов.
— Держи, — Григ достал из кармана медальон, бросил ей.
— Фальшивка, которую расплющил Джон? — спросила она презрительно, поймав Спираль
на лету. Оглядела и с пренебрежением бросила на стол.
— Не совсем. Спираль Снов — это конструкт, который каждый создаёт сам. На самом-
то деле его, конечно, нельзя потрогать или взять в руки, — Григ пожал плечами. —
Всё не так банально, как думали Снотворцы. Но овладеть Великим Артефактом можно,
да.
— Ты понял, как?
Григ кивнул.
— Последняя камера? — Мария посмотрела на прозрачную глыбу.
— Да. Говард создавал симулякров, отвечающих его представлениям о сути человека
и Мира Снов. Потом препарировал их заживо, закрепляя свои кошмары.
— Зачем? — жадно спросила Мария.
— Он считал страх и боль важным фактором жизни и развития. Барьером, ограждающим
человечество. В своих фантазиях он защищал весь мир, творя кошмары.
— Это не лишено смысла, — кивнула Мария. — Может быть, даже, это надо взять за
основу. Кошмары должны быть более персонифицированы. Он не достроил Замок, но…
— Он достроил, — сказал Григ, покачав головой. — Ты смотришь на пустую камеру и
думаешь, что работа не окончена? О нет! Пустота гармонична, она часть кошмара.
Заполни её — и ты перезагрузишь Сны. Станешь повелителем Великого Артефакта.
Мария молчала. Взгляд её затуманился, словно она рисовала перед глазами картины
страшных мук — для тех, кто убивает детей или, к примеру, загрязняет мировой океан…
— Вот и тебя накрывает, — сказал Григ сочувственно. — Держись. На самом деле,
достаточно выдержать один раз и безумие ослабнет. Это как переболеть.
— Это не безумие, — резко сказала Мария. — Безумен наш мир.
— И ты готова перестроить Замок? — спросил Григ.
— Да! — выкрикнула Мария.
Она спрыгнула со стола. Рассмеялась. Раскинула руки.
— Да! Иди!
Григ почувствовал, как время дёрнулось в последний раз и начало свой ход.
Из-под жертвенника, где только что ничего и никого не было, издавая хитиновый
скрежет выбрался краб. Несколько лап у него были оторваны, а один стебелёк с глазом
отсутствовал, но это его не смущало. Краб боком подошёл к Марии — и та положила
руку на хитиновый панцирь. Несколько мгновений они смотрели друг на друга, будто
вели разговор, ныне уже не слышимый Григу. Потом краб побежал к столику с
инструментами. Григ отошёл, прихватив полюбившийся нож. Такса тихо рычала, пятясь
рядом — даже её апломб дал трещину.
Краб не обратил никакого внимания ни на Грига, ни на убыль инструментов. Клешни
в ножах не нуждались, но он ухитрился зажать несколько ножей и пилок в ходильных
лапах.
— Ты ходячий кошмар гурмана, — сказал Григ, глядя в единственный глаз.
— Где Август-Роберт? — резко спросила Мария.
— Придёт, — ответил Григ. — А ты действительно собираешься подвергнуть
вивисекции мальчишку, чтобы овладеть Спиралью Снов?
— Он не мальчишка, он хренов симулякр! — выругалась Мария. — И не смей даже
заикаться о моих детях, они были настоящие, как ты или я!
Григ невесело рассмеялся.
— Всё-таки ты ошибаешься, Мария.
Он подкинул нож на ладони, перехватывая поудобнее. Рукоять легла в ладонь как
влитая, потому что Григ был убеждён, что так и случится.
— И Снотворцы тоже не поняли. Единственное, что перезагрузит Сны и отдаст
Спираль новому хозяину — реальный, живой человек в пятой камере.
Послышались шаги и в зал вбежал Август-Роберт. Растрёпанный, мрачный и
сосредоточенный.
— Я ведь прав, малыш? — спросил Григ. — В пятой камере Замка полагается
оказаться мне?
Глава 12
Точка сборки
Сильней чем когда-либо, Григ жалел о том, что он не Снотворец. Те, как он не
раз замечал, умеют наблюдать сразу за несколькими вещами.
Будь Григ Снотворцем — он смотрел бы на двух участников финальной драмы. Краб
его сейчас вообще не интересовал.
Интересно было смотреть на Марию. Как пробуждается в её глазах понимание. Как
кривятся в ухмылке губы. Как напрягается тело.
И на Августа-Роберта смотреть тоже было интересно. Как он закусил губу, опустил
взгляд. Как совершенно по-детски у него начинают гореть уши.
— Ты всерьёз решила, что Говард устроил такую простенькую проверку? — спросил
Григ. — Симулякр ребёнка… решится или нет охотник за Спиралью подвергнуть его
мукам? Тоже мне, этическая проблема! Даже Хранители с Детской Площадки поворчали и
согласились! Это Сны, чёрт побери! Сны! Здесь на рельеф вообще не смотрят,
простецов убивают запросто — ведь они всего лишь проснутся! А из симулякров жарят
отбивные!
— Но ты сам его защищал, — сказала Мария с подозрением.
— Я совсем другое дело, — усмехнулся Григ. — Но Говард? После всех своих
путешествий, монстров, кошмаров, познав природу человека — рассчитывать на
сентиментальность охотников за всемогуществом?
— Простец не годится, проснётся… — сказала Мария. В её голове явно шла быстрая
работа мысли. — Они убегают из Сна, когда тот становится кошмаром. А Снотворцы уже
мертвы, они целиком в Снах. Чтобы связать два мира и собрать Спираль Снов, в жертву
надо принести Сноходца! Того, кто и здесь, и там.
— Сноходцы не всегда могут убежать из кошмара, — кивнул Григ.
— Так кто ты, мальчик? — Мария повернулась к Августу-Роберту. — Ты не жертва? Ты
палач?
Август-Роберт замотал головой. Выкрикнул:
— Нет! Нет-нет-нет!
Григ кивнул:
— Ты этого не хочешь, понимаю. Ты был бы рад, если бы Спираль Снов уничтожили.
Верно, Август-Роберт Кларк?
— Я говорил — не надо сюда ходить! — с надрывом сказал Август-Роберт. — Я же
просил! Мне не нравится Замок, я боюсь краба!
— Но Говард создал вас вместе, — сказал Григ. — Верно? Когда понял, что не готов
достроить свои кошмары.
Август-Роберт едва заметно кивнул.
— Он не очень-то любил людей, — Григ посмотрел на Марию. — Он видел их изнутри,
из Снов. И полагал, не без оснований, что ради власти и бессмертия люди способны на
любую гадость. Призывать монстров, приносить в жертву невинных, предавать друзей.
Говард не мог создать другую Спираль Снов. Когда понял, к чему ведут его фантазии —
ушёл. Может быть в Просторы? Или в те Сны, что лежат ещё глубже? Но возможность
подчинить Страну Сновидений он оставил. Спираль Снов, Чёрный Замок, краб, Август-
Роберт Кларк. Собери всё воедино, используй правильно, приведи жертву — и Спираль
покорится.
— А если ты не прав? — спросила Мария. — Что, если мы попробуем принести в
жертву маленького негодника?
Она посмотрела на Августа-Роберта.
— Ну попробуй, — зло сказал симулякр. — Мне, конечно, будет больно, но и только.
Мария задумчиво кивнула. Посмотрела на Грига.
— Слушай, ситуация складывается очень неприятная.
— Верно, — сказал Григ.
— Боюсь, моё предложение о союзе снимается с повестки дня.
Григ вздохнул.
— То есть всё настолько серьёзно? Ты настолько жаждешь власти над Снами? Ты
готова пытать Сноходца?
— Это же Сны, — сказала Мария. — Кто уверен в своей силе и правоте — тот и
побеждает. К тому же, ты славишься умением убегать, значит у тебя есть шанс.
— В этом я мастак, — признал Григ.
— И я ведь не сама стану тебя пытать, — продолжила Мария, будто убеждая себя в
чём-то. — Как я понимаю, эти твари, — она кивнула на краба и Августа-Роберта, —
работают вместе. Кто более мотивирован, тому и подчинятся.
— Понимаешь, в чём проблема, — вздохнул Григ. — В твоей упёртости я не
сомневаюсь. И, раз уж ты победила Клифа, который с Повелителем Войны на равных
сражался, то я на себя в бою не поставлю. Но ничего не выйдет.
— Надеешься на свою таксу с её чудовищным самомнением? — нахмурилась Мария. — Я
никогда не боялась собак.
— Нет-нет, — Григ покачал головой.
— Тогда что? Думаешь, мальчик будет на твоей стороне? Он симулякр, Григ! У него
есть ограничения, так уж он создан.
Григ посмотрел на виновато потупившегося Августа-Роберта и кивнул.
— Всё верно. Он и так старался, бедолага. Отговаривал ходить к замку. Честно
пытался помочь разрушить Спираль…
— Хочешь сказать, что не боишься боли? — заинтересовалась Мария. — Не думаю, что
жертва обязательно должна страдать.
— Нет, дело в другом. Вы, конечно, можете меня привязать к этому мрачному
жертвеннику и уныло разрезать на кусочки. Или весело, с песнями и плясками… Уж не
знаю, что я должен буду символизировать и что со мной сотворит краб… я бы только
попросил оставить на месте интимные части тела и придать лицу выражение
снисходительной иронии.
— Что ты несёшь? — нахмурилась Мария.
— Но это не сделает тебя хозяйкой Снов.
— Почему?
— Во-первых, потому что ты не учла ещё одного игрока, — сказал Григ. — Того, кто
всё это время вёл свою игру.
Он поднял вверх палец, призывая вслушаться. С некоторым сомнением, потому что
Сны могли как поддержать этот драматический момент, так и обратить его в фарс.
Но Сны поддержали.
В коридоре забухали тяжёлые шаги.
Креч наклонил голову, входя в слишком низкую для него дверь. С любопытством
осмотрелся.
— Но важнее второе, — сказал Григ, с любопытством глядя на тролля. Всё тело того
было изъедено рытвинами и пятнами, будто по нему долго и упорно стреляли, колотили
тяжёлыми предметами — тупыми и острыми, местами жгли огнём и поливали кислотой. —
Вторая причина в том, что я вообще не гожусь на эту роль.
Мария переводила взгляд с Креча на Грига и обратно. Она ещё не понимала.
— Полагаю, Григ хочет сказать, что он — тварь, — пророкотал Креч.
Краб щёлкнул единственной уцелевшей клешнёй и отступил к стене.
— Какая же я дура… — произнесла Мария и покачала головой.
— Насчёт «дуры» ты сама решай, но себя я бы предпочёл звать «симулякр», — сказал
Григ. — Креч… это ты меня создал?
Тролль медленно покачал головой.
— Нет. Я такого не умею. Гидрант — моя вершина. Я никогда бы не заподозрил тебя.
Ты даже умеешь полноценно снить предметы. Ты ведёшь себя как живой.
— Это потому, что я и сам считал себя живым, — признался Григ. — Но ты ведь в
какой-то момент понял?
Креч кивнул:
— Ты слишком всерьёз воспринимаешь симулякров. Начиная от Августа-Роберта и
кончая твоими псами. Ни один нормальный Сноходец так себя не ведёт. Мы все понимаем
разницу.
Григ развёл руками.
— Да… но я просто считал себя очень добрым человеком.
Креч вздохнул. Неуклюже сел на пол. Сказал:
— Знаете, в чём беда? Тяжело мне на это решиться.
— Я не отдам тебе власть над Спиралью! — сказала Мария.
— Да я тебя даже не спрошу, — вздохнул Креч. — Поверь, из всех здесь
собравшихся, самый уверенный в себе именно я.
Такса протестующе тявкнула.
— Извини, я забыл уточнить, из числа людей, — поправился Креч. Снова вздохнул: —
Я ведь даже не был уверен, что хочу подчинить себе Артефакт. Жил себе на Окраине,
планировал стать уважаемым Снотворцем... Но я предполагал, что рано или поздно кто-
то из нашего мира обратит внимание на Страну Снов. Ведь мы, люди, такие существа —
если что-то можно покорить, то это надо покорить. Антарктиду, Луну… Так что тебя
надо остановить. Я, так уж получилось, слышал ваш разговор, Мария, это ведь Страна
Сновидений. Я понимаю твои чувства и цели. Но у людей и без того хватает хозяев,
пусть хоть Сны останутся свободными. Даже если для этого мне придётся принять на
себя тяжкий груз…
— Я не позволю, — сказала Мария и в её голосе прорезалась лёгкая, почти
незаметная неуверенность.
— Да что ты «не позволишь» … — отмахнулся Креч. — Но придётся доставить тебе
боль, а это противно. С другой стороны, ты вот, мальчишку хотела запытать, и моего
приятеля… — Он глянул на Грига и добавил: — С тобой я не ссорюсь, Григ. Ты хороший
мужик, пусть и симулякр. У меня к симулякрам комплексов нет, я к вам почти как к
людям отношусь. Без обид…
Он продолжал говорить, всё так же неторопливо, размеренно, и Григ будто
чувствовал, как каждое слово тролля пробивает крошечную брешь в самомнении Марии.
Григ обогнул краба (тот стоял, покачивая уцелевшим глазом, впрочем, из хитина
уже пробивался стебелёк со вторым), подошёл к Августу-Роберту, взял его за руку.
Спросил тихонько:
— Что ж ты, братец, не намекнул мне, что я… тоже как ты?
— Я намекал, ты не хотел понимать, — таким же шёпотом ответил маленький
симулякр. — А вначале и сам не понимал. Ты совсем как человек.
— Не скромничай, и ты как настоящий, — великодушно сказал Григ. — Креч победит?
Август-Роберт кивнул.
— И прикончит Марию?
— Спираль его манит. Он очень сильный, да. Но Спираль умеет убеждать, — Григ
почувствовал, что ладонь у мальчишки вспотела. — Это будет мерзко. Я видел.
— Подожди… это уже случалось? — Григ нахмурился.
— Конечно.
— И что случится дальше?
— Да ничего! Мария исчезнет.
— А Креч? Уничтожит Артефакт?
Август-Роберт по-взрослому вздохнул:
— Не, ты точно тупой, как настоящие… Подчинить себе Спираль Снов это значит
принять её. Подчиниться. Не захочет он её уничтожать. Его всё будет устраивать.
Он посмотрел на Грига.
— А если Мария победит, то она настоящий мир переделает под Страну Сновидений.
— Это же замкнутый круг… — прошептал Григ.
Вот теперь для него всё сошлось.
Когда-то давным-давно юный Сноходец Говард вышел из Города и прошёл сквозь
пустыню своих кошмаров. С каждым шагом, дурманящим сильнее опиума и убивающим не
менее надёжно, он закручивал Спираль Снов, точку сборки, которая создала нынешнюю
Страну Сновидений.
А когда понял, что сотворил — ушёл навсегда.
Снотворцы не могли овладеть Великим Артефактом. Они были лишь полубоги, при всей
силе и величии им уже не суждено было стать повелителями Сновидений. Не зря те из
них, кто это осознавал, уходили в Просторы, создавая свои собственные миры.
Шанс изменить Сны был лишь у Сноходцев.
Но если те пытались подчинить себе чужую точку сборки, им нужно было понять её
до конца. А понять до конца — это подчиниться.
— Креч! — выкрикнул Григ. — Не надо! Тебе не нужна Спираль Снов! Креч, это
ловушка!
Креч поднимался с пола. Хрустел, ломаясь, камень под его ногами. Креч медленно
вырастал, тянулся головой к потолку — но и потолок отступал, возносился вверх.
Чёрный Замок готов был принять нового хозяина.
— Не лезь, самоуверенный симулякр, — пробасил тролль. — Дела людей не касаются
тварей.
Мария, против ожиданий, до сих пор не сломалась. У неё и впрямь была хорошая
мотивация. Нет, она не выросла. Но движения её стали порывисты и быстры настолько,
словно Григ смотрел на ускоренную запись. В руках возникли тонкие стилеты из
чёрного металла, на губах заиграла злая улыбка.
Август-Роберт привстал на цыпочки и прошептал на ухо Григу:
— Ты не бойся. Ничего ведь не изменится. Они приходят и уходят, каждый думает,
что он самый-самый. Это не страшно…
— Это противно… — сказал Григ.
Август-Роберт вздохнул:
— Хорошо, что ты всё-таки не Сноходец. Ты хороший друг.
— А Креч — мой друг, — с болью сказал Григ.
Краб выступил вперёд. Поднял лапу и щёлкнул клешнёй, будто рефери на ринге,
дающий отмашку к бою.
Креч с рёвом метнулся к Марии.
Та ускользнула из-под падающих на неё кулаков, полоснула тролля по животу
кинжалами.
Креч тяжело развернулся, начал наступать снова, широко раскинув руки.
— У симулякров не бывает друзей среди людей, — сказал Август-Роберт. — Мы такими
созданы. Для дружбы нужна свободная воля, а у нас её нет.
— Значит, я особенный, — прошептал Григ.
Посмотрел на нож, до сих пор зажатый в руке.
— Пошли, — сказал он и потащил Августа-Роберта вдоль стены, мимо топочущего
каменного монстра, вокруг которого вихрем кружилась женщина с ножами. Мимо двух
единственных настоящих людей в Чёрном Замке.
Но если он, Григ, не человек, почему он всегда поступал по-своему?
Может быть он и впрямь защищал Августа-Роберта потому, что чувствовал «мы одной
крови». Но о собаке-то он сам мечтал! И искушению Чёрного Замка почти поддался, а
ведь на симулякры тот не влияет.
Насколько он особенный?
И насколько у него есть эта дурацкая свобода воли, которая отличает людей от
ангелов и тварей?
Он твёрдо знает лишь одно — Страной Сновидений не должен править живой
властитель, использующий её как инструмент для власти над миром. И она не должна
подчинить себе самоуверенного тролля, сказавшего когда-то, что если у человека не
будет друзей, то сердце окаменеет.
— Григ, мне больно! — выкрикнул Август-Роберт, которого он волочил за собой. —
Ты чего…
Мальчишка замолчал, когда понял, что Григ тащит его к хрустальной призме в углу
зала.
— Григ! — взвизгнул он в ужасе.
— Молчи! — Григ прижался спиной к хрусталю и почувствовал, как тот начинает
размягчаться, плыть под его телом. — Молчи, глупый! Держи!
Он вложил в дрожащие руки нож.
— Это моё решение, понял? — сказал Григ. — Ты же это делал?
Август-Роберт замотал головой.
— Хорошо, не ты, но ты видел, тут нет ничего сложного, — сказал Григ, приставляя
кончик лезвия к груди. — Уверен, у тебя хватит сил.
— Ты же не простец, ты не проснёшься! — выкрикнул Август-Роберт. — И не
воскреснешь, ты не для этого создан!
— Ну, может быть, наконец-то засну? — спросил Григ.
И рванул руки Августа-Роберта на себя.
Нож вошёл ему в грудь легко, словно в бумажный лист.
Хрусталь за спиной превратился в мягкое трепещущее желе.
И Григ поплыл в него, утопая, оставляя в прозрачной массе алые брызги крови,
сжимая рукоять ножа, выпущенную мальчишкой, глядя на поворачивающегося в его
сторону краба, на упоённо сражающихся и не видящих ничего вокруг тролля с
выщерблинами на каменном теле и женщину с обожжённым лицом.
«Надо обязательно придать лицу выражение снисходительной иронии» — подумал Григ.
Но мир почему-то переворачивался, зал теперь был сверху, кричащий что-то Август-
Роберт застыл над головой, Апломбная такса взвилась в прыжке, тролль и женщина
наносили друг другу удары, медленно, будто под водой, прыгая по превратившемуся в
стену полу, а краб смешно перебирал ногами, забыв о сражающихся и спускаясь к нему.
И Григ понял, что зловещий жертвенник был не более, чем антуражем, а работать с ним
краб будет прямо в прозрачной глыбе — щёлкая челюстями и клешнёй, азартно творя из
Грига пятую фигуру и завершая творение Чёрного Замка.
«Я и прав и не прав» — подумал Григ ошарашенно. «Я тоже ошибался. Сила,
искусство, эмоции, интеллект… требовалась ещё воля. Без этого нет завершения. А
волю не принести жертвой, это должно быть самопожертвование. Вот теперь… теперь
Чёрный Замок завершён, Спираль Снов замкнулась в бесконечности. Эта Точка Сборки
завершена раз и навсегда. Ей больше никому не овладеть. Значит, Страна Сновидений в
безопасности. Я симулякр, но всё-таки я почти человек, у меня была свободная воля…
и я ей распорядился…»
Краб вытянул клешню, вонзая её в мягкий хрусталь.
И Григ закрыл глаза, хотя это никак не вязалось с выражением снисходительной
иронии, которое он хотел сохранить.
Великий Мастер Роберт тоже был прав и не прав одновременно. Григ не отдал
Августа-Роберта крабу. Но Григ прошёл свой путь, и он ему совсем, совсем не
понравился.
Но ведь никто и не обещал, что конец пути будет хорошим?
Смерть оказалась не страшной, но противной — совсем как монстры Говарда,
порождённые когда-то его усталым разумом.
У Грига болело в груди, там, где у живых людей бывает сердце.
И это ужасно злило.
Стоп!
Наверное, у мёртвых тоже может что-то болеть. Люди успокаивают друг друга,
говоря о покойных «отмучался», но кто им сказал, что муки прекратились? С той
стороны ещё никто не возвращался, даже Снотворцам заказан путь назад.
А вот злиться мёртвые точно не могут, чего им злиться-то? Если, конечно, они не
привидения или зомби из квартала Ночной Жути, где бывают либо сбежавшие с Детской
Площадки малыши, либо впечатлительные девицы-простушки, которые, впрочем, в
последнее время предпочитают целоваться с зомби, а не убегать от них с криками…
Подумав об этом немного, Григ пришёл к единственно возможному выводу.
Он, вероятно, не умер.
Григ открыл глаза.
Он лежал в кровати, на скомканной простыне, в незнакомой комнате с глухо
зашторенными окнами. Стены в обоях с невнятным рисунком, под потолком выключенный
плафон, унылый как сама идея плафона. Воздух пах затхлостью и пылью.
На тумбочке у кровати стоял наполовину пустой стакан с водой.
Или наполовину полный?
Григ подумал об этом немного и решил, что вода всегда остаётся водой, а у него
пересохло в горле. Он сел, опустив ноги на холодный пол. Выпил воду. Внимательно
прислушался к ощущениям.
Так всё было раньше или иначе?
Одежда нашлась небрежно брошенной на стуле в изножье кровати. Григ оделся,
почесал грудь — шрама не было, но кожа напротив того места, где должно быть сердце,
зудела. Осторожно подойдя к приоткрытой двери, Григ прислушался.
За дверью тихонько разговаривали, он слышал невнятное «бу-бу-бу». Это внушало
опасения, но Григ больше не мог оставаться в неведении.
Он открыл дверь и вышел в соседнюю комнату.
Тут было куда привычнее.
Большой круглый стол из искрящегося стекла, в центре стола — хрустальная ваза,
заваленная экзотическими фруктами. На стуле, забравшись с ногами, сидел Август-
Роберт Кларк, в кресле рядом — немолодая смуглая женщина со следами старого ожога
на лице, на металлической табуретке, сваренной из обрезков рельс, чёрный каменный
тролль. У ног тролля били по полу хвостами мастиф и самоуверенная такса. За окном
вставали горы, с покрытыми белым снегом вершинами и густо-зелёным лесом на склонах.
В небе над горами парил белый дракон.
— Фух… — сказал Григ, прислоняясь к дверному косяку. — Как же я рад вас видеть!
— Даже меня? — поинтересовалась женщина.
Григ махнул рукой — да, даже её.
— Я ведь что подумал, — объяснил он. — Когда открыл глаза в этой убогой комнате…
— Эй, — сказал Креч. — Это моя настоящая комната! Я тебе приснил свою комнату!
— Не сомневаюсь, — фыркнул Григ. Присел, обнял подбежавшего мастифа, взял на
руки бешено крутящуюся таксу. — Тихо, тихо, вот он я… Так вот, первой мыслью у меня
было, что я проснулся от кошмара. Всё, всё было кошмаром, а сейчас я открыл глаза —
и я живой, я настоящий. Ты, Мария, к примеру, моя жена…
Женщина расхохоталась.
— Август-Роберт — сын, Креч — лечащий врач, придумавший как вывести меня из
долгой комы…
— Страшно стало? — полюбопытствовал Креч.
— Жуть, — признался Григ. — А где этот… многоногий…
Креч и Август-Роберт переглянулись.
— В Замке. У него психологическая травма, — сказал Креч.
— Его вначале сожрали, а потом им погадили в углу, — уточнил Август-Роберт. — Он
к такому не привык.
— У Клифа странное чувство юмора, — согласился Григ, гладя Апломбную таксу. —
Что со Спиралью Снов?
Вместо ответа Август-Роберт бросил ему круглый медальон на цепочке. Григ поймал,
глянул. Следов от молота больше не было, спираль была целенькой — сворачивалась в
точку или разворачивалась из неё, как посмотреть.
— Ты её завершил, — сказал Креч. — Достроил Замок.
— А, — сказал Григ. — Круто. Так пятая камера осталась пустой?
Сидящие за столом переглянулись. Повисло неловкое молчание.
— Вообще-то нет, — сказал Креч. — Не пустая.
— А, — ещё раз сказал Григ, осмысливая. — Ну да, это же Сны. Я надеюсь, у меня
на лице осталось выражение иронии?
— Да, — подтвердил Креч.
— Снисходительной?
— Снисходительнее не бывает.
— Никаких важных органов я не утратил? Не держу в руках того, чему место в
штанах?
Креч ухмыльнулся:
— Честно говоря, не обратил внимания. Хочешь пойти, глянуть?
— Ну нафиг! — Грига даже передёрнуло. — Чем я только думал, когда туда полез?
Эй, так я теперь хозяин Страны Сновидений? Почему я этого не чувствую?
— Ты не хозяин и хозяина никогда не будет, — терпеливо объяснил Креч. — Ты забил
собой этот единственный канал, заклинил триггер. Но ты не человек и никакой особой
власти не обрёл. Я так думаю.
Григ посмотрел в окно. Прищурился. Спросил:
— А там не появилось вулкана вместо горы? Извергающегося разноцветными крылатыми
пони, отчаянно гадящими радугой в полёте?
Август-Роберт вскочил, подбежал к окну. Посмотрел. Разочарованно сказал:
— Нет!
— Значит, не обрёл, — вздохнул Григ.
— Ты полез в камеру, чтобы стать всемогущим? — спросила Мария.
— Нет… — Григ помедлил. — Ну, не в первую очередь.
— Чтобы люди не смогли контролировать Страну Снов, — понимающе кивнула Мария.
— И это не главное, — признался Григ. — Но у меня был друг, Сны свели его с ума.
Я не хотел, чтобы то же самое случилось со вторым.
Креч тяжело поднялся и пошёл к Григу.
С каждым шагом он становился всё ниже и ниже. Камень крошился, осыпался острыми
хрупкими осколками. К Григу подошёл человек — средних лет, не особо примечательной
внешности, в старомодных очках с толстой оправой.
— Хренов симулякр, — сказал Креч. — Никогда не думал, что назову сотворённого в
Снах другом.
Он неловко обнял Грига и пошёл обратно, на каждом шаге становясь больше и вновь
обрастая каменной бронёй.
— Блин, я думал ты будешь здоровым жлобом, вроде игрока в американский футбол, —
сказал Григ, откровенно веселясь. — Или мелким задротом на костылях. А ты какой-то
обыденный.
Креч погрозил ему кулаком, садясь на жалобно скрипнувший табурет. Сказал:
— Я умный. И хрен ты снизишь моё самомнение! Будущему хозяину Страны Снов без
него никак.
— Какому ещё хозяину? — удивился Григ.
Креч и Август-Роберт переглянулись.
— Он собрался в Просторы, — сказал Август-Роберт. — Креч хочет найти новую точку
сборки.
— Нельзя завладеть чужими Снами, — подтвердил Креч. — Я это и раньше понимал,
но… В общем, я буду искать свои. У Говарда ведь получилось.
— Я хочу его сопровождать, — сказала Мария. — Он, вроде, не против старой злой
умной тётки в команде. Вряд ли я смогу создать свою Спираль Снов. Но, может быть,
помогу ему выбрать правильные Сны?
Креч пожал плечами. Мол «как угодно».
— А я пойду с ними, — с вызовом сказал Август-Роберт. — Теперь я могу уйти,
чувствую. Знаешь, как мне надоела Детская Площадка?
Григ почесал кончик носа, кивнул:
— Догадываюсь. Ты вырос…
— Правда? — обрадовался Август-Роберт.
— Нет, конечно. Это я тебя дразню. Только предупреди Хранителей.
— Я уже предупредил, — Август-Роберт замялся. — Знаешь, Ганс просил тебе
передать… твой терьер…
— Девочка поправилась? — обрадовался Григ, гладя таксу.
— Нет. Но… пёс ушёл с ней. Ганс извиняется.
Григ помолчал, кивнул:
— У всех есть право выбора. Даже у симулякров. Креч, возьмёте меня с собой?
— Только если признаешься, кто тебя создал, — сказал Креч.
Григ посмотрел на них. Вздохнул.
— Кто же меня создал? Может быть Гипнос? Может, я вообще сын его Морфей? Или
меня сотворил Клиф, который вёл очень хитрую игру? Или тот странный тип, что
появлялся на дорогах и помог нам?
Они ждали, и Григ вздохнул.
— Сам не знаю. Наверное, во всём этом был ещё один игрок, ещё один Снотворец. Но
мне он не удосужился ничего сообщить. Я просто Григ, я умею ловить сны, умею
убегать и искать. А вам действительно так важно, откуда я взялся?
Креч бросил в него ананасом, но Григ увернулся.
Это у него тоже хорошо получалось.
Потом они стали собираться в дорогу, потому что Сны — очень большая страна и
идти по её просторам придётся долго. Может быть, однажды вы встретите мужчину,
женщину, каменного тролля и мальчика, идущих сквозь ваши Сны. А может быть, они
найдут новую точку сборки?
Тогда вы это сразу почувствуете.
А я пригляжу за ними на дорогах Снов.
2009-2020
https://www.litlib.net/bk/135183