Академический Документы
Профессиональный Документы
Культура Документы
Барашков
ПЕСНИ ПТИЦЫ ГАМАЮН
(древне-русские веды)
ВВОДНОЕ СЛОВО
—☼—
Итак, мы определили местоположение Пекла — Аида и Ирия —
славянского рая. И Пекло, и Ирий оказались скрыты под водой. Пекло
— у Керченского пролива, а Ирий — сад Гесперид в Мраморном море.
Географические и исторические границы мифологического мира
определены. Но прежде чем приступить к рассказам о мифах «Песен
птицы Гамаюн», следует коснуться еще одного — важнейшего
вопроса, разрешение которого облегчит нам восприятие древней
славянской культуры, ее магической символики.
Зададимся вопросом: как могли существовать в древности сложные
мифологические сказания, песни? Как могла быть создана сложная
мифологическая и религиозная система, если не существовало
письменности?
Конечно, мы не имеем достоверных свидетельств о существовании
письменности в древнейшее время — речь идет о III–II тысячелетии до
нашей эры! Hо это еще не говорит о том, что письменности не было.
Есть основания полагать, что праславяне создали свою оригинальную
систему письма — так называемую «узелковую письменность».
ПЕСНИ ПТИЦЫ ГАМАЮН
ПЕРВЫЙ КЛУБОК
—☼—
До рождения света белого тьмой кромешною был окутан мир. Был
во тьме лишь Род — прародитель наш. Род — родник вселенной, отец
богов.
Был вначале Род заключен в яйце, был он семенем непророщенным,
был он почкою нераскрывшейся. Но конец пришел заточению, Род
родил Любовь — Ладу-матушку.
Род разрушил темницу силою Любви, и тогда Любовью мир
наполнился.
Долго мучился Род, долго тужился. И родил он царство небесное, а
под ним создал поднебесное. Пуповину разрезал радугой, отделил
Океан — море синее от небесных вод твердью каменной. В небесах
воздвигнул три свода он. Разделил Свет и Тьму, Правду с Кривдою.
Род родил затем Землю-матушку, и ушла Земля в бездну темную, в
Океане она схоронилась.
Солнце вышло тогда из лица его — самого Рода небесного,
прародителя и отца богов!
Месяц светлый — из груди его — самого Рода небесного,
прародителя и отца богов!
Звезды частые — из очей его — самого Рода небесного, прародителя
и отца богов!
Зори ясные — из бровей его — самого Рода небесного, прародителя
и отца богов!
Ночи темные — да из дум его — самого Рода небесного,
прародителя и отца богов!
Ветры буйные — из дыхания — самого Рода небесного, прародителя
и отца богов!
Дождь и снег, и град — от слезы его — самого Рода небесного,
прародителя и отца богов!
Громом с молнией — голос стал его — самого Рода небесного,
прародителя и отца богов!
—☼—
Родом рождены были для Любви небеса и вся поднебесная. Он —
отец богов, он и мать богов, он — рожден собой и родится вновь.
Род — все боги, и вся поднебесная, он — что было, и то, чему быть
предстоит, что родилось и то, что родится.
—☼—
Род родил Сварога небесного и вдохнул в него свой могучий дух.
Дал четыре ему головы, чтоб он — мир осматривал во все стороны,
чтоб ничто от него не укрылось, чтобы все замечал в поднебесной он.
Путь Сварог стал Солнцу прокладывать по небесному своду синему,
чтобы кони-дни мчались по небу, после утра чтоб начинался день, а на
смену дню — прилетала ночь.
—☼—
Взял Сварог горсть земли, стал в ладонях мять.
— Обогрей-ка, Красно Солнышко, освети-ка, Месяц светлый,
подсобите, ветры буйные! Будем мы лепить из земли сырой Землю-
матушку, мать кормилицу. Помоги нам, Род! Лада, помоги!
Землю мнет Сварог — греет Солнышко, Месяц светит и дуют ветры.
Ветры сдули землю с ладони, и упала она в море синее. Обогрело ее
Солнце Красное — запеклась Сыра Земля сверху корочкой, остудил
затем ее Месяц светлый.
Так создал Сварог Землю-матушку. Три подземные свода он в ней
учредил — три подземных, пекельных царства.
А чтоб в море Земля не ушла опять, Род родил под ней Юшу
мощного — змея дивного, многосильного. Тяжела его доля — держать
ему много тысяч лет Землю-матушку.
Так была рождена Мать Сыра Земля. Так на Змеe она упокоилась.
Если Юша-Змей пошевелится — Мать Сыра Земля поворотится.
ВТОРОЙ КЛУБОК
—☼—
Как на море купалась уточка, полоскалась на море серая, выходила
она на крутой бережок. Встрепенувшись, уточка вскрикнула:
— Ой ты, морюшко, море синее! Ой ты, матушка — Мать Сыра
Земля! Тяжелешенько мне, тошнешенько — во мне силушки две
упрятаны, во моих яичках схоронены — Явь и Навь.
Стала утка яички откладывать, не простые яички, волшебные.
Скорлупа у одних — железная, у других — из чистого золота.
Поднималась тогда в небо синее птица Матерь Сва — Мать
небесная. Вылетал из златого яйца Орел, возносился Орел к Солнцу
Красному.
И порхнула за ним Алконост — зоревая птица, рассветная, — та, что
яйца кладет на краю земли — в сине море у самого берега. Вслед за
нею Стратим — птица грозная. Если птицы те вострепенутся — море
синее восколышется, разгуляются ветры буйные, разойдутся великие
волны.
А затем поднялась в небо синее птица вещая — Гамаюн.
Что за птицы над полем взмывают? Это соколов сизых стая! Это
соколы Финист и Рарог над широкими реют полями!
—☼—
Тут ударил Сварог тяжким молотом по горючему камню Алатырю, и
рассыпались искры по небу. Так создал Сварог силы светлые и свое
небесное воинство.
И тогда одна искра малая на Сыру Землю-матушку падала. И от
искорки занялась Земля, и взметнулся пожар к небу синему. И родился
тотчас в вихре огненном, в очищающем, яростном пламени светозарый
и ясный Семаргл-Огнебог. Ярый бог, словно Солнышко Красное
озаряет он всю Вселенную.
Под Семарглом-Огнем — златогривый конь, у того коня шерсть
серебряная. Его знамя — дым, его конь — огонь. Черный выжженный
след оставляет он, если едет по полю широкому.
И завыли тогда ветры буйные, и родился тогда в вихре яростном
буйный ветер — могучий Сварожич-Стрибог.
Он парил над горами, он летал по долам, он выпархивал из под
облака, падал на Землю, вновь от Земли отрывался, раздувая великое
пламя!
—☼—
Опустились Сварог со Сварожичем вместе с Черным Змеем,
запряженным в плуг, вниз на Землю со свода небесного.
Видят — вся Земля с кровью смешана, капли крови на каждом
камешке, горы перьев везде рассыпаны. По велению Рода небесного,
по хотенью-желанью сварожьему — там где перья вороньи
рассыпались — встали горные кряжи Рипейские, там где падали
соколиные — груды золота залегли в горах.
И тогда Сварог со Сварожичем стали Землю плугом распахивать —
там где борозды были проложены — потекли там реки глубокие: тихий
Дон, Дунай и могучий Днепр.
По Земле Сырой текла реченька, а водичка в ней вся слезовая, а в
той реченьке струйка малая, струйка малая вся кровавая. Подтекала
речка под камень у Рипейских гор, у высоких.
Поднимался с под камня росток, потянулся вверх — вырос в дерево.
К небу дерево протянулось, а корнями ушло в Землю-матушку.
На восточных ветвях того дерева свил гнездо Алконост, а на
западных — птица Сирин. В корнях Змей шевелится. У ствола же
ходит небесный царь — сам Сварог, а с ним Лада-матушка.
А затем три дерева выросли высоко на горах Рипейских. Как на
горушке на Хвангуре поднялось кипарисово дерево — древо смерти,
печальное дерево. А на горушке Березани — вырос солнечный дуб
вверх кореньями, вниз ветвями-лучами, и яблоня — с золотыми
волшебными яблоками.
Кто отведает злато яблочко, тот получит вечную молодость.
—☼—
А затем Сварог со Сварожичем подразрезали Землю-матушку,
плугом острым ее поранили, чтоб поверхность земная очистилась,
чтоб ушла вся кровь в Землю-матушку. Как подрезали Землю-матушку
— расступилась Земля, поглотила кровь.
И в провал, в ущелье, в подземный мир по хотенью-веленью
сварожьему был низвержен Змей — подземельный царь: лютый
Черный Змей повелитель тьмы.
Вслед за Змеем в царство подземное стали падать все силы черные.
Полетел Грифон — птица грозная, полетел и Вий — подземельный
князь, сын великого Змея Черного.
Тяжелы веки Вия подземного, страшно войско его, страшен зов его.
Он во тьме кромешной вступил в союз с Матерью Землею Сырою. И
родились тогда в подземельной тьме и пошли на свет, потрясая мир,
великаны Горыни Виевичи.
А затем случилось явление — столб поднялся вдруг на краю Земли
— от Земли до самого Неба, чтобы Небо на нем упокоилось. И тогда
родил Святогора Вий — диво-дивное, чудо-чудное. От рожденья его
богатырского потряслася вся поднебесная.
Так велик Святогор, что и Мать Земля еле-еле носит детинушку. Он
не может ходить по Сырой Земле, он велик, как гора, ходит он по
горам, на спине только горы высокие Святогора могут удерживать.
И тому Святогору Виевичу сам Сварог небесный коня подарил. Он
велел Святогору Виевичу вкруг столба дозором объезживать и во веки
веков охранять его.
—☼—
Пращур-Род Сварогу небесному повелел населить поднебесную и
создать людей, рыб, зверей и птиц, насадить леса, травы и цветы.
Чтобы птицы летали в подоблачье, чтобы звери лесами прорыскивали,
рыбы плавали бы по водам.
Сотворил Сварог рыб, зверей и птиц. Насадил леса, заселил моря. В
небеса пустил стаи певчих птиц, а зверей свирепых — в темные леса, и
в моря — китов, а в болота — змей. Стали птицы летать в подоблачье,
стали звери в лесах прорыскивать, рыбы начали плавать по водам.
И затем создавать стал Сварог людей вместе с милостивой Ладой-
матушкой. С Ладою Сварог брали камешки и бросали их себе за спину.
Бросит камень Сварог — приговаривает:
— Там где был бел горючий камешек — стань на месте том добрый
молодец.
Лада камень бросит, приговаривает:
— Там где был бел горючий камешек — стань на месте том красна
девица.
Появилось так племя первых людей — сильных, гордых и Правды
не знающих. Душу в них вдохнуть не сумел Сварог, он не смог согреть
камни хладные.
—☼—
Раз Сварогу с Ладою-матушкой в Ирии в саду мало спалось. Ой,
малым-мало почивалось, да во сне приснилось-привиделось. Будто в
море-Океане щука плавает, не простая щука — златоперая!
А кто съест ту щуку златоперую, сразу щукою забеременеет, ибо то
не просто щука златоперая — то сам Род — отец небесный проплывает
в синем море.
И подумал Сварог с Ладой-матушкой: что во сне приснилось-
привиделось, наяву также может случиться.
Выловили щуку златоперую, выловили щуку, приготовили. Лада
щуку златоперую съедала, ее косточки на Землю побросала, а
Коровушка-Земун все остатки подлизала. И тогда они втроем
забрюхатели. Понесла от щуки Лада-матушка, Мать Сыра Земля
забеременела, вслед за ней Корова небесная.
Родила тогда Лада-матушка трех прекрасных богинь, Рода трех
дочерей, а потом их брата могучего. Родила шаловливую Лелю —
Радость-Лелюшку златокудрую. А потом и Живу весеннюю — деву
огненную, веселую. И затем Марену холодную, деву Смерти — царицу
прекрасную. Долго мучилась Лада и тужилась и родила Перуна
великого, бога мощного, милосердного.
А Земун — Корова небесная родила великого Велеса. Задрожала
потом Мать Сыра Земля — и родила Ярилу-пахаря.
Как рождалися боги вечные, колебалася Мать Сыра Земля, с мест
сходили горы высокие, бури пенили море синее, расстилалась трава,
приклонялись леса и дубы вылетали с кореньями.
ЧЕТВЕРТЫЙ КЛУБОК
—☼—
Как завязано было Макошью, как велел сам Родитель, сам Пращур-
Род — появился во чреве у Ладушки сын ее и Сварога небесного:
грозный бог Перун — многомощный бог. Стало тесно ему в чреве
матери, стал толкаться он, стал проситься на свет.
Приговаривала тогда Лада-матушка:
— Как с горами сдвигаются горы, реки с реками как стекаются, так
сходитеся, мои косточки, не пускайте Перуна до времени.
Как завязано было Макошью, как велел сам Родитель, сам Пращур-
Род, протекли года, протекли века. И пришло урочное время —
разрешиться Ладе от бремени, и Перуну явиться на белый свет.
Приговаривала тогда Лада-матушка:
— Как с горами горы расходятся, реки как растекаются с реками —
раздвигайтесь так мои косточки!
Загремели тогда громы на небе, засверкали тогда в тучах молнии —
и явился на свет, словно молния, сам великий Перун, многомощный
бог.
Как родился Перун — во весь голос вскричал. И от гласа Перуна
могучего на Земле горы начали рушиться, зашатались леса,
расплескались моря, Мать Сыра Земля всколебалась.
Взял тогда Сварог тяжкий молот свой — тяжкий молот свой, да во
сто пудов. Стал Перуна баюкать молотом:
— Баю-бай, Перун могучий! Вырастешь большой — женишься на
Диве-додоле! Победишь зверя Скипера!
Убаюкал Перуна, заснул Перун и три года спал беспробудно.
Как проснулся Перун, его бог Сварог сам отнес в небесную кузницу.
Он раздул меха и разжег огонь, и призвал на помощь Сварожича. И
тогда Сварог со Сварожичем закалять стали тело перуново. Раскалили
его на огне до бела и обхаживать начали молотом.
И как только его закалили они, встал Перун на ноги булатные и
сказал Сварогу небесному:
— Дай мне палицу стопудовую! И коня мне дай, чтоб под стать был
мне!
Засверкали тогда в тучах молнии, громы на небе загремели.
—☼—
То не пыль в поле распыляется, не туманы с моря поднимаются, то с
восточной земли, со высоких гор выбегало стадо звериное, что
звериное стадо — змеиное. Наперед-то бежал лютый Скипер-зверь,
лютый Скипер-зверь — пасть, что в пекло дверь.
Как на Скипере шерстка медная, а рога и копыта — булатные.
Голова его — велика как гора, руки-ноги — столбы в три обхвата. Он
рогами цеплялся за тучи и по своду небесному шаркал. Как бежал
Скипер-зверь — Мать Земля колебалась, в море синем вода
замутилась, и круты берега зашатались.
Как схватил трех сестер лютый Скипер-зверь — Лелю, Живу,
Марену в охапочку, и вонзил в них зверь когти острые, и унес с собой
в царство темное.
А затем покорил весь подсолнечный мир, по Земле стал без спросу
разгуливать. Тут увидел он как у реченьки, у того бел горючего
камешка тихо-тихо ребенок похаживает и играет булатною палицей,
тяжкой палицей — стопудовою! Рядом с ним жеребенок поскакивает, а
от скоков его Мать Земля дрожит. То Перун, колыбельку оставивши, у
горючего камня похаживал, на свирепого Скипера-зверя исподлобия
хмуро поглядывал.
—☼—
Триста лет с тех пор миновало, триста лет и еще три года. Спал
Перун мертвым сном во Земле Сырой.
А как триста лет миновало — разгулялась непогодушка, туча
грозная поднималась. Из под той из под тучи грозной — со громами
гремучими и дождями ливучими вылетала могучая птица — птица
Матерь Сва — Лада Матушка. И забила она крылами, стала звать
Сварога на помощь:
— Ты пошли, Сварог, сыновей своих, пусть отыщут они братца
милого, пусть отыщут Перуна грозного!
По велению Рода небесного, по хотенью Сварога-батюшки,
поднялись из светлого Ирия, из-за гор высоких Рипейских птица
Сирин — вещунья печальная с птицей явскою Алконостом. И за ними
вслед из под облака появилась Стратим сильнокылая. Подлетели они к
зверю-Скиперу. Стали Скипера-зверя расспрашивать:
— Ты скажи, Скипер-зверь, где наш брат родной, где Перун младой
разъясни скорей!
— А ваш брат родной в море плавает, в море плавает сизым
селезнем!
— Не обманывай нас, лютый Скипер-зверь! Его палица — вон у
камешка, в море синем нет серых селезней!
— А ваш брат родной в чисто полюшко погулять пошел, поиграть
пошел!
— Не обманывай нас, лютый Скипер-зверь, никого-то нет в чистом
полюшке, его конь стоит — вон у камешка!
— А ваш брат родной в небо синее полетел Орлом сизой птицею!
— Не обманывай нас, лютый Скипер-зверь, не парит Орлом в
поднебесье он!
—☼—
Поезжал Перун по Сырой Земле, мимо гор Рипейских и Ирия.
Встретил он в горах Ладу-матушку, Мать небесную, богородицу.
Поклонилась Перуну матушка, поклонилась и стала расспрашивать:
— Ты куда, сынок, отправляешься? Держишь путь куда в чистом
полюшке?
— Государыня, Лада-матушка, Мать небесная, богородица, путь
неблизок мой в чистом полюшке. Направляюсь я к зверю-Скиперу,
чтоб открыть ему кровь поганую, вынуть сердце его из разверстой
груди и забросить его в море синее! Чтоб родных сестер, дочерей
твоих, из неволюшки лютой вызволить! ка к Скиперу! По дороженьке
прямоезжей птица быстрая не пролетывала, зверь рыскучий давно не
прорыскивал, на коне никто не проезживал! Заколодела дорожка,
замуравела, горы там с горами сдвигаются, реки с реками там
стекаются! И сидит у грязи у черной там, да у той ли речки
Смородины люта птица-Грифон во сыром бору. Закричит как Грифон
по-звериному, как засвищет Грифон по-змеиному — все травушки-
муравы уплетаются, все лазоревы цветочки отсыпаются, темны
лесушки к земле приклоняются, а кто есть живой — все мертвы лежат!
— Государыня, Лада-матушка, Мать небесная, богородица! Дай
святое мне благословение, отпусти меня к зверю-Скиперу! Отплачу
ему дружбу прежнюю, отолью ему кровь горячую!
— Поезжай, Перун, к зверю-Скиперу, отплати ему дружбу прежнюю
и отлей ему кровь горячую!
Бил коня Перун да по тучным бедрам — рассердился тогда под
Перуном конь. С гор на горы он перескакивал, он с холма на холм
перемахивал, он озера и реки хвостом устилал, мелки реченьки
промеж ног пускал.
И подъехал к первой заставе. Там леса с лесами сходились, там
коренья с кореньем свивались, там сплетались колючка с колючкою. Не
пройти, не проехать Перуну!
И сказал Перун темным лесушкам:
— Вы леса — дремучие, темные! Разойдитеся, расступитеся,
становитесь лесочки по-старому. Да по-старому все и по-прежнему.
Буду вас иначе я бить-ломать и рубить на мелкие щепочки!
Все лесочки встали по-старому — та застава ему миновалась.
Грозный бог Перун ехал полюшком, грудь свою копьем ограждая и
небесный закон утверждая. С гор на горы он перескакивал, он с холма
на холм перемахивал, мелки реченьки промеж ног пускал.
Наезжал на быстрые реки, реки быстрые и текучие. Там волна с
волною сходились, с берегов крутых камни сыпались. Не пройти, не
проехать Перуну!
И сказал Перун рекам быстрым:
— Ой вы реки, реки текучие! Потеките, реки, по всей Земле, по
крутым горам, по широким долам, и по темным лесам дремучим. Там
теките, реки, где Род велел!
По велению Рода небесного, по хотенью Перуна мощного, потекли
эти реки, где Род велел, — та застава ему миновалась.
—☼—
И забрал Перун трех родных сестер, и повел он их ко Рипейским
горам, и привел к саду Ирию светлому.
И сказал он им:
— Вы, сестрицы мои! Вы скидайте скорей кожу прежнюю, как кора
еловая грубую. Искупайтеся во молочной реке и очистите тело белое.
И тогда три родные сестрицы кожу скинули заколдованную и
купалися во молочной реке, омывали свое тело белое.
Приходил Перун к Ладе-матушке, светлой матери, богородице.
— Государыня, Лада-матушка, Мать небесная, богородица! Вот тебе
три родимые дочери, ну а мне три сестрицы родные!
И вернулись так вместе с Лелею — Радость и Любовь легкокрылые
Вместе с Живою оживляющей Лето жаркое и Весна. А с красавицею
Мареною — Осень хладная и Зима.
ШЕСТОЙ КЛУБОК
—☼—
На далекий остров Буян, на высокий крутой бережок солетались
птицы чудесные. Собирались они, солетались — о Сырую Землю
ударились, обернулись красными девицами. Красоты они несказанной,
что ни вздумать, ни сказать, ни пером описать.
То не птицы на остров слетелись — то Заря-Зареница с вечерней
Зарей, с Ночью темною, непроглядною.
Собирались они купаться и снимали с себя сорочки — крылья
легкие, оперение. С тела белого сняли перышки и пошли они к морю
синему. Они в волнах играют и песни поют, и смеются они, в море
плещутся.
Только скинули оперение — вышло на небо Солнце Красное,
появился великий Хорс.
Поднялся светлый Хорс на небесный свод на своей золотой
колеснице — многоцветной, богато украшенной жемчугами и
драгоценностями. Ехал Хорс золотоокий по небесному своду синему,
вниз с небес на Землю поглядывая.
И сдивился он тем красавицам, и влюбился он в красну девицу,
молодую Зарю-Зареницу. И пошел он к Макоши-матушке, чтоб
спросить у нее о своей судьбе. И сказала ему Макошь-матушка:
— Ты ступай, светлый Хорс, к бережочку тому, укради у Зари ее
крылышки. И твоею станет Заря-Зареница.
И спустился Хорс к бережочку, и украл у Зари ее крылышки. Из
воды выходили сестрицы — надевали крылья и перышки,
поднимались они в небо синее. Улетела Ночь непроглядная, улетела и
Зорька вечерняя. Лишь Заря-Зареница найти не смогла золоченые,
легкие перышки и свои невесомые крылышки.
И тогда Зареница промолвила:
— Отзовись, кто взял мои крылышки! Коль ты красная девица —
будешь сестричкой, если женщина — будешь мне тетушкой, а
мужчина — тогда будешь дядюшкой. Ну а если ты — добрый
молодец, — будешь мужем моим любезным!
Вышел Хорс и сказал Заренице он:
— Здравствуй, Зорюшка моя ясная!
И пошла Заря — красна девица по небесному своду синему, на
убранство свое нанизывая с блеском ярким цветные камни. И поднялся
за ней яснолицый Хорс.
И тогда поженились великий Хорс с молодою Зарей-Зареницею,
стали вместе они коротать свой век. Ликовала на свадьбе Зари и Хорса
вся Сыра Земля: Сварог с Ладою, Велес и Перун, все Сварожичи,
вместе с ними — вся подвселенная.
—☼—
Высоко на своде небесном светлый Месяц и частые звезды.
Как день белый склонялся к вечеру, так выхаживал Месяц на небо,
говорил он тогда частым звездочкам:
— Все-то в царстве моем поженены, белы лебеди замуж выданы. Я
один — светлый Месяц хожу холостой. Как бы мне найти красну
девицу — с телом белым, как лебедино крыло, чтоб была она станом
своим статна, а коса ее полна волосом. Чтоб сквозь платье у ней тело
виделось, а сквозь тело виднелись косточки, чтобы мозг струился по
косточкам и катался бы скатным жемчугом.
И сказали частые звездочки:
— Есть такая девица красная, нет на белом свете другой такой. То
жена златоокого Хорса, молодая Заря-Зареница…
— Как у мужа живого — жену отнять? Как у Хорса отнять молодую
Зарю?
— Укради ее, ясный Месяц! И твоею станет Заря-Зареница!
— Как же мне украсть молодую Зарю?
— Ты построй, ясный Месяц, лодочку. Рассади ты на ней
распрекрасный сад, чтоб цветы и деревья росли в саду. Посади
кипарисово дерево, посади виноградное дерево. И пусти птичек
певчих в зеленый сад, чтобы пели они песни чудные. И поставь
кроватку тесовую, на нее положи перинушку — одеяльце клади
соболиное, занавески повесь шелковые. Ну а рядом поставь золоченый
стол, застели его камчатой скатертью. Будут пусть на столе яства
разные, меж напитков — вино забудящее. Если выпьет вино молодая
Заря — тотчас ты ее увезешь с собой.
Собирался Месяц скорешенько, снаряжал небесную лодочку — нос-
корма у нее позолочены, рытым бархатом обколочены. А борта
жемчугами изсечены и увиты златом и серебром. И в той лодочке
будто дивный рай — кипарисовый, виноградный сад. В нем цветы
цветут, птицы песнь поют. Убран яствами золоченый стол, рядом с ним
кроватка тесовая.
И поплыл к Заре-Заренице он по небесному своду синему.
—☼—
Как по морюшку — морю синему одинокая Лебедь плавала. И
кружился над ней млад сизой Орел:
— Я настигну тебя, Лебедь белая! Кровь пущу твою в море синее,
пух и перья развею по ветру! Кто-то перышки собирать начнет?
Обернулася Лебедь белая в молодую Диву-додолушку, обернулся тут
млад сизой Орел во Перуна бога небесного.
Говорил Перун Диве-Лебеди:
— Помни, Дивушка, слово верное! Как наступит пора — время
летнее, за тебя приду, Дива, свататься!
—☼—
Из-за морюшка, из-за синего поднималася непогодушка, собиралися
тучи грозные. Тучи грозные и гремучие. У всех грозных туч турьи
головы. Поперед-то стада туринова выезжал Перун да на турице.
Проходили туры по крутым горам, ну а турица по долинушкам. Если
тур на горушке свистнет, во долине турица мигнет.
Подходили те тучи к Ирию. И подъехал Сварожич на турице ко
Сварогу — богу небесному и ко матушке государыне. Он подал отцу
руку правую, ну а матери руку левую. И сказал он им таковы слова:
— Мой отец, Сварог, Лада-матушка, я прошу у вас позволения —
дайте мне построить алмазный дворец на горе в саду светлом Ирии.
Чтобы видеть мне, как гуляет здесь молодая Дива-додолушка ваша
младшенькая племянница!
— Что ж построй, сынок, во саду дворец!
И построил Перун во саду дворец, изукрасил его красным золотом и
каменьями драгоценными. На небесном своде — Красно Солнышко, во
дворце Перуна также Солнышко — дорогим алмазом под высоким
сводом. Есть на небе Месяц — во дворце есть месяц, есть на небе
звезды — во дворце есть звезды, на небе Заря — во дворце заря. Есть в
нем вся красота поднебесная!
Как в ту порушку, время к вечеру, когда Солнце к закату склонялось,
захотелось Диве-додолушке во зеленом саду прогуляться, посмотреть
на дворец изукрашенный.
Попросила она дозволения у Сварога — хозяина Ирия. Диве дал
Сварог дозволение:
— Ты ступай, племянница милая, молодая Дива-додолушка,
разгуляйся ты во зеленом саду. Пусть сегодня тебе посчастливится!
Снаряжалась Дива скорешенько, обувалася, одевалася, и пошла она
во зеленый сад. Да не долго в садочке гуляла — подошла к крылечку
перунову.
Увидал Перун красну девицу, выходил он к ней во зеленый сад:
— Ты зайди ко мне, Дива милая, посмотри на убранство палат моих
и на камни мои драгоценные.
Заходила в палаты Додолушка. А Перун Додолу усаживал, приносил
ей различные кушанья, говорил он ей речи сладкие:
— Украшал я алмазами гнездышко, на завивочку серебро я клал, по
краям водил красным золотом, плисом-бархатом устилал его. Свивши
гнездышко вдруг задумался: а на что мне, Орлу, тепло гнездышко?
Коли нет Орлицы во гнездышке? Коли нет у меня молодой жены? Ай,
послушай меня, Дива милая! Много времени жил на свете я, много
видел девиц-красавиц я, но такую как Дива-додолушка никогда, нигде
я не видывал. Я желаю к тебе, Дива, свататься!
Тут Додолушка испугалася, и горючими слезами обливалася, от
яств-кушаний Дива отказывалась, и скорым-скоро из дворца ушла.
Стала Дива Сварогу жаловаться:
— Во глаза Перун надсмехался мне, говорил он мне о супружестве!
Отвечал Сварог Диве плачущей:
— Нет, Додолушка-Дива, Перун не смеялся — говорил он тебе
правду истинную. Если станет Перун к тебе свататься, я отдам тебя за
него тотчас!
Тут пришел к Сварогу могучему Громовик Перун — молодой жених.
Говорил он Сварогу-батюшке:
— Мне жениться пришло время крайнее. Не могу жениться на Ладе
я — то любимая моя матушка, и на Леле, на Живе, Маренушке — то
сестрицы мои любезные. Лишь на Диве-Додоле могу я жениться — не
сестра то моя и не матушка! Я пришел к тебе сватом свататься. Ты
отдай за меня Диву милую!
Тут подал Сварог руку правую и просватал Перуну Додолушку. И
назначили вскоре свадебку. А чтоб к свадьбе той приготовиться —
уезжал Перун за подарками.
—☼—
О той свадьбе прослышала вся Земля. Слух дошел и в царство
подводное, в царство темное черноморское.
Там на дне морском — воды зыблются, там шевелится
Черноморский Змей. Он живет в дворце белокаменном — чудно те
палаты украшены янтарем, кораллами, жемчугом.
Там на троне сидит Черноморский Змей — царь Поддонный
Морской чудо-юдище. Окружают его стражи лютые — раки-крабы с
огромными клешнями. Тут и рыба-сом со большим усом, и налим-
толстогуб — губошлеп-душегуб, и севрюга, и щука зубастая, и осетр-
великан, жаба с брюхом — что жбан, и всем рыбам царь —
Белорыбица!
Черномору дельфины прислуживают, и поют для него русалки, и
играют на гуслях звончатых, и трубят в огромные раковины.
Как запляшет Змей Черноморский разойдутся великие волны, и
засвищут Стрибожьи внуки. Будет он плясать по морским волнам, по
крутым берегам, по широким мелям. От той пляски волны
взбушуются, разольются быстрые реки, будет пениться море синее.
И над морем поднимется птица Стратим, и появятся звери морские,
и Тритон приплывет из далеких стран станет он играть во морских
волнах!
Как узнал про свадьбу перунову царь Поддоный Морской чудо-
юдище, поднялся тотчас со морского дна, покатил он по морюшку
синему мимо гор Кавказских к Рипейским горам.
Как на берег морской, бережок крутой выходила Дива-Додолушка.
Где стояла сосна, там стояла она — умывалась Дололушка чистой
водой, увидала Додолушка — Змея Морского.
Вот по морюшку едет Поддонный Змей, правит он колесницею
сильной рукой. В колеснице его семь могучих коней, а восьмой —
вороной, буйный и озорной.
— Ты садись ко мне, Дива-Додолушка! Мы поедем по морю в
подводный дворец! От Днепра мы поедем к Дунаю! Я по морю тебя
покатаю!
Стала Дива-Додолушка воду черпать, стала Дивушка Змея водой
поливать — стала в море вода прибывать.
— Я бы рада была бы по морю гулять, только я по небу гуляю, с
громом в тучах гремучих играю!
И пропела Дивушка милая:
— Ты плыви, чудо-юдо, рекою — и оставь-ка меня в покое!
Ты плыви крутым бережочком — я останусь здесь на
мосточке!
Ты плыви по морюшку синему — я останусь-ка лучше в Ирии!
Осерчал тут Змей чудо-юдище царь Поддонный Морское Чудище —
расшумелося море синее, поднималися звери водные, закружилися
вихри буйные. Полетел Черномор с Моря Черного на своей золотой
колеснице и на Ирий-сад тьмой надвинулся.
Из одной главы Черномора искры сыпали и лизал огонь. А из пасти
другой ветер-вихрь ледяной завывал и все замораживал. Все деревья
склонялись в Ирии, с них листва и плоды градом падали. Ну а третья
глава чуда-юдища на Сварога гордо покрикивала:
— Ты отдай, — вскричал грозный царь Морской, — за меня, Змея
лютого, Дивушку, дай без драки-кровопролития, а иначе будет
смертельный бой!
Ничего не ответил Сварог ему.
— Знай, — вскричал опять Черноморский Змей, — что Перун
Громовик будет мной побежден, для него самого приготовлена во
Земле Сырой яма прежняя!
Ничего не ответил Сварог ему.
— Я даю тебе сроку-времени для меня приготовить подарочки, не
забудь Додолы приданное! Собери нарядных сватов скорей, чтоб
веселую свадьбу отпраздновать!
Ничего не ответил Сварог ему.
—☼—
Собирал Сварог свадьбу в Ирии, созывал гостей на почестен пир.
Соезжалися-солеталися гости к празднику развеселому с поднебесной
всей — света белого. Затужила тогда Лада-матушка:
— Чем же будем гостей-то мы потчевать?
Отвечала Корова небесная:
— Не грусти, не тужи, Лада-матушка! Есть у нас и реки молочные,
берега не простые — кисельные, есть и белый хлеб, и хмельно вино,
мы напоим, накормим гостей своих.
Тут Перун подъехал в колясочке — шестерней коляска запряжена, а
уж как все кони-то убраны, все коврами и шелком украшены, золотыми
звенят подковами, сбруя светится скатным жемчугом.
— Ах вы кони мои, кони верные, сослужите мне службу-службишку,
повезите меня за невестою по небесному своду синему! Выйди,
радость моя, Дива милая, ты послушай как звонко подковы о дорогу
небесную цокают!
Проезжал Перун мимо кузницы и сказал Сварогу небесному:
— Ах, кузнец, мой отец, ты искуй мне венец, из остаточков —
золотое кольцо и булавочки из обрезочков. Скуй мне свадебку, милый
батюшка! Уж я тем венцом повенчаюся, а булавочкой притыкаюся ко
любезной моей невестушке, молодой Диве-додолушке.
Призывал Перун друга Велеса, чтобы Велес стал кумом-сватушкой,
чтобы вел колесницу по небу он.
Подъезжали они к саду Ирию, ко дворцу невесты Додолушки.
Собирались туда, солеталися стаи птиц небесных — то сватушки,
гости то со всей поднебесной. И садились птицы за дубовые столы, за
дубовые столы, за камачты скатерти.
—☼—
В небесах летал млад сизой Орел, вилась рядом с ним Лебедь белая.
Била крыльями птица Матерь Сва, и парили Стратим, Рарог и
Алконост стаей светлою в небе праздничном. Но не просто то птицы
светлые: То не птица Сва — Лада-матушка, не Орел — а Перун, то не
Лебедь, а Дива, и не Рарог — Семаргл, не Стратим — а Стрибог, Хорс
— а не Алконост!
То не стаи в небе певучих птиц, то три облака въются-кружатся. На
одном сидит Громовик-Перун, на другом сидит Дива дивная, а на
третьем — Сварог со Сварожичем.
Как ударит Перун громом на небе, опалит как огнем Дива грозная,
как повеет ветром Сварожич-Стрибог, так приклонятся лесушки
темные, разгуляется море синее, вздрогнет Велес, и Юша могучий
Змей под Сырой Землей зашевелится!
Продолжается свадьба небесная!
ВОСЬМОЙ КЛУБОК
—☼—
Прежде было у Велеса времечко, честь была ему и хвала была! Ну а
ныне пришло безвременье — и бесчестие и бесславие… А виной тому
— слово лишнее, что на свадьбе Перуна сказано. Закручинился он,
опечалился, и с печали той оседлал коня, и поехал прочь от Рипейских
гор ко чужой земле, царству змееву.
Он доехал до речки Смородины — а вдоль берега речки Смородины
кости свалены человеческие, волны в реченьке той кипучие, — за
волной ледяной — волна огненная и бурлит она, и шипит она!
Волны вдруг в реке взволновались, на дубах орлы раскричались —
выезжал тут Горыня Змеевич, чудо-юдище шестиглавое! Он каменья и
горы вывертывал, через речку их перебрасывал. Тут под чудищем
спотыкнулся конь.
— Что ж ты, волчья сыть, спотыкаешься? Аль ты думаешь, будто
Велес здесь?
Выезжал к нему грозный Велес:
— Ай, да полно тебе выворачивать горы! Уж мы съедемся в чистом
полюшке! Мы поборемся с тобой, побратаемся — да кому Род
небесный поможет?
Соезжалися Велес с Горынею, они бились-дрались трое суточек —
бились конными, бились пешими. У Горыни нога подвернулась — и
упал на Землю Сырую он. И взмолился Горыня Велесу:
— Ты не бей меня, буйный Велес! Лучше мы с тобой побратаемся —
буду я тебе братцем названным!
Тут соскакивал Велес со Змеевича. Стал Горыня ему братцем
названным.
—☼—
Мать Земля ходила по крутым горам, и ступала она по долинушкам.
И спадали с небес проливные дожди, ее белую грудь било градом,
засыпало снегами белыми.
Соскочила она ненароком с камня белого, с камня горючего да на
лютого Змея Индрика. Уж как вскинулся лютый Индрик Змей, тело
обвил ее, тело обнял ее, опрокинул он матушку на горы, бил ее злодей
по белу стегну, целовал в уста ее сахарные.
И тогда понесла Мать Сыра Земля от того Змея Индрика лютого,
тяжела она стала от гадины. Она год тяжела, она два тяжела, она три
тяжела — тридцать лет тяжела. Ходит в тягости Мать Сыра Земля по
горам по долинам широким — все-то ходит, дитя вынашивает.
Срок пришел разрешаться от бремени. Закатилося Красно
Солнышко да за горушки за высокие, порассыпались часты звездочки
по небесному своду светлому — и родился тогда от Сырой Земли
буйный Огненный Змей — Волх сын Змеевич.
От рожденья его богатырского потряслось небесное царство,
затряслось и подземное царство, море синее всколебалось. Звери по
лесу разбежались, птицы по небу разлетелись, рыбы по морю
разметались.
А как стало Волху полтора часа — слово он сказал, будто гром
взгремел:
— Ой ты гой еси, Мать Сыра Земля! Не спеленывай меня пеленой
своей, не завязывай златым поясом — пеленай меня в латы крепкие,
надевай на главу золотой шелом!
И сходи, Мать Сыра Земля, в кузницу — ко Сварогу богу небесному,
пусть скует он булатную палицу, да чтоб триста пудов было весу в ней!
Зашвырну я ту палицу за горы, разбужу того Змея ползучего, из
норы своей пусть Змей выползет. После грянусь о Землю Сырую,
стану Финистом Ясным Соколом, разбросаю я перья железные, упаду
на него из подоблачья, раздеру когтями булатными, размечу клочки по
Сырой Земле!
Говорила ему Мать Сыра Земля:
— Будет этому пора-времечко, все как сказано — так и станется.
—☼—
Не туманушки во поле расстилались, то не буйные ветры
разыгрались — то бежали туры златорогие из-за гор высоких
Рипейских, из того ли из Ирия светлого. А навстречу им златорогий
Тур, то сам Волх Огненный Змеевич.
— Ой вы туры мои, туры ярые! Вы ответствуйте по чести, по
совести — где вы побыли, погуляли где? И какое вы чудо видели?
— Никакого мы чуда не видели, только видели как из Ирия
выходила девица красная, да в одной рубашке без пояса. Заходила она
по колено в воду, а потом погрузилась до пояса, поглубилася до белых
грудей. И вставала она на горючий камень, обливалась слезами
горючими, тонким кружевом обтиралась, на четыре стороны
кланялась.
— Ой, вы туры мои, туры ярые! Вышла то не девица красная,
выходила то Макошь-матушка. Значит скоро здесь быть несчастию,
значит снова грозит царство Индрика, собирает силы могучий Змей!
—☼—
Волх владыкой стал царства темного, также пекельного и
подземного. Править стал нечистою силою, и возглавил Горынь и
Змеевичей, и женился на Пераскее.
Окружили тут Волха Змеи, и пришел к нему Вий — подземельный
князь, сын великого Змея Черного, говорил ему таковы слова:
— Ай, ты буйный Волх, Змей великий, царь! Аль не хочешь ты
покорить весь мир? Аль не хочешь ты яблок Ирия?
И сказала ему Пераскея:
— Их нельзя добыть боем-силою, значит — можно хитростью-
мудростью, ты добыть их сумеешь, премудрый Волх!
Захотелось тут Волху могущества, захотелось ему вечной
молодости, захватить он решил царство светлое.
Волх тогда побежал ко Рипейским горам, первый раз скакнул — за
версту скакнул, раз второй скакнул — уж не видно его. Обернулся он
горностаем, побежал по лесу дремучему, щукою нырнул в море синее,
а из моря вспорхнул белым гоголем. Он вскочил потом на лихого коня,
соскочил с него серым Волком. Обернулся затем Ясным Соколом,
высоко полетел по подоблачью, избивая гусей и лебедушек к завтраку,
обеду и ужину.
Прилетел он к Ирию светлому, сел на веточку райской яблони, хочет
злато яблочко выклевать.
Вдруг услышал он — песня сладкая по небесному саду разносится,
это Леля — богиня прекрасная по небесному саду похаживает,
золотыми кудрями встряхивает и сплетает венок из лилий, напевая
песню печальную. Ее тонкий стан тканью легкой скрыт, опоясан
цветочной гирляндою, от шагов колеблются перси, и ступает она как
лебедушка, голосок ее ручейком журчит.
И заслушался Сокол песнею и забыл про волшебные яблоки. Тут
ударили колокольчики, затрубили трубы небесные, набежали,
слетелися стражники — и вспорхнул Финист Сокол с яблони, только
сизо перышко выронил.
Подняла это перышко Леля:
— Ах, какое красивое перышко!
Отнесла перо во дворец к себе. Только перышко Леля выронила,
тотчас об пол перо ударилось, обернулося Волхом Змеевичем. Говорил
он ей речи сладкие, называл своею любимою:
— Для тебя я не стал покорять белый свет, и оставил я царство
подземное, и жену Змею Пераскею!
Услыхали шум сестры лелины, прибежали Жива с Мареною — тут
же Волх обратился в перышко.
— С кем, сестрица, ты разговаривала?
— Я сама с собой, — отвечает им, а сама выпускает перышко со
правого рукава за окошечко: — Полетай, перо, в чистом полюшке,
погуляй до поры и до времени.
Улетело перо в чисто полюшко — обернулось перышко Соколом.
Днем летал Ясный Сокол по небу, а настало лишь время вечернее,
полетел опять к милой Лелюшке.
Позвала Ясна Сокола Лелюшка:
— Разлюбезный мой, Ясный Сокол, ты явись ко мне, ты приди ко
мне!
Финист Сокол влетел в окошечко, в пол ударился — стал добрым
молодцем. И пошли разговоры веселые.
Услыхали сестрицы лелины — побежали к Сварогу небесному:
— Ой, Сварог небесный, отец родной! Знай, что Лелюшку гость по
ночам навещает!
Встал Сварог и пошел, входит к дочери Леле. Финист Сокол же
вновь обернулся в перо.
— Ах вы, дочери, все вам чудится! — тут накинулся на сестер
Сварог: — Что напраслину вы возводите? За собою лучше б
присматривали!
На другой день Жива с Мареною принимались за хитрости-
мудрости, как стемнело — они на окошечке натыкали ножей и
иголочек. Коль наколется гость на иголочку — путь забудет навеки к
Лелюшке!
Прилетел Финист Сокол к Леле — бился, бился — не смог
пробиться, только крылышки все обрезал и иголки те искровянил.
И вскричал тогда Финист Сокол:
— Ты прости, прощай, Леля милая! Если вздумаешь отыскать меня,
то ищи в тридесятом царстве, в темном царстве у гор Кавказских!
Башмаков железных три пары истопчешь, обломаешь чугунных три
посоха, и три каменных хлеба изгложешь — тогда лишь ты найдешь
меня, ты спасешь меня!
Так уж Родом небесным написано, так уж видно завязано Макошью
— разлучаться должны влюбленные. Но порвать нить судьбы
возможно ли? для влюбленных — что расстояние?
—☼—
По лесам дремучим и шелковым травам вдоль Днепра по крутому
его бережку сам Перун Громовержец проезживал. На другом бережку
его девы-русалки пели песни, пуская венки по волнам.
А одна красна девушка смелой была, она спела Перуну, пуская
венок:
— Если б кто, добрый молодец, Днепр переплыл, поборол бы его
многомощный поток — за того добра молодца вышла бы замуж, будь
он стар, будь он молод, беден, или богат.
Поднял брови густые могучий Перун и заслушался песней русалки
Роси. Загорелась тут в жилах перуновых кровь, удалая вскружилась его
голова.
Он снимал с себя всю одеженьку и кидался-бросался в могучий
Днепр. Он поплыл через Днепр сизым гоголем. Пeреплыл через
первую струечку, и вторую струю без труда переплыл, третья струйка
тут взволновалась, закрутила Перуна грозного — и отбросила вновь на
крутой бережок.
Тут промолвил Перуну могучий Днепр:
— Громовержец Перун, многомощный бог! Ты не плавай, Перун, по
моим волнам, мои волнушки все свирепые: струйка первая —
холодным хладна, а вторая струя — как огонь сечет, третья струечка
заворачивает.
Вновь Перун бросался в могучий Днепр. Днепр вновь Перуна
отбрасывал, как отбрасывал — приговаривал:
— Не видать тебе моей дочери! Не гневи, Перун, Рода батюшку,
Ладу матушку богородицу и жену свою — Диву грозную!
Тут запела Рось песнь печальную:
— Видно нам с тобою не встретиться. Видно мне, рябинушке
тонкой, век качаться одной у речки далеко от высокого дуба!
Кринул тут Роси мощный бог Перун — раскатился гром по
подоблачью:
— Не могу переплыть я могучий Днепр, не могу я стать твоим
мужем, Рось! Но прошу я тебя — стань у берега, стань у камешка у
горючего, покажи лицо свое ясное!
Встала Рось у камня горючего, показала лицо свое ясное.
Тут снимал Перун лук тугой с плеча, натянул тетивочку шелковую
— и пустил стрелу позлаченую. И сверкнула стрела, будто молния,
раскатился тут в поднебесье гром. Рось тогда укрылась за камешком —
и стрела ударила в камешек.
И возник в бел горючем камешке — образ огненный, человеческий.
И тогда закричал мощный бог Перун:
— Высечь сына тебе из камешка лишь Сварог небесный поможет,
призови Сварога небесного!
Так сказал Перун и поехал прочь.
—☼—
Призвала Рось Сварога небесного. Трое суток он камень обтесывал,
бил по камню горючему молотом. Так родился Дажьбог Тарх
Перунович — его ноженьки все серебряные, его рученьки — в красном
золоте, во лбу Солнце, в затылке — Месяц, по косицам его звезды
частые, за ушами его — зори ясные.
И сказал Дажьбогу великий Сварог:
— Нужен конь тебе богатырский, чтобы бегал быстрее ветра, чтоб
летал он быстрее птицы, чтоб ты мог на нем целый год скакать! Ты
ступай, Дажьбог, ко высоким горам, ты ступай к пещере глубокой. За
двенадцатью дверями железными, за двенадцатью запорами медными,
в той пещере стоит богатырский конь, цепью тяжкой к столбу
прикованный. Разломай эти двери железные — конь услышит тебя и
сорвется с цепей, удержать тогда ты коня сумей!
И пошел Дажьбог ко высоким горам, и нашел пещеру глубокую,
стал разламывать дверь железную. Тут услышал его богатырский конь
и заржав сорвался с цепей своих, разломал все двери железные и хотел
на волюшку вырваться. Тарх Дажьбог на коня того вскакивал и
обуздывал его, и оседлывал.
И спросил Дажьбог:
— Кто меня сильней? Кто смелей меня? Кто хитрей меня? Есть
быстрее ли конь — моего коня?
И сказала Дажьбогу матушка:
— Я бы рада была б уродить тебя смелостью в Перуна грозного, в
Святогора могучего силою, ну а хитростью в Волха Змеевича, но не
так было Макошью связано. Но и ты хорош, молодой Дажьбог, и тебе
нельзя на судьбу пенять!
—☼—
Был Дажьбог великий на возрасте, словно сокол ясный на возлете.
Научился узлы он завязывать, научился клубки он прочитывать, и
играть на гуслях яровчатых, славить бога Сварога небесного, и
Семаргла, и Рода-Пращура. Научился он бою грозному, научился с
крутой и с носка спускать.
На крутую он хаживал горочку, и кричал, и звал зычным голосом:
— Даст ли мне Сварог поединщика, чтоб под стать был мне он по
силушке?
И пошла про Дажьбога славушка — и великая слава, немалая, да по
всем городам и украинам, доходила она до Рипейских гор, и до сада
Ирия светлого, до Перуна — бога могучего.
Громовержец Перун собираться стал, обуздал коня — Бурю
грозную, брал и стрелы свои золоченые, брал свою булатную палицу.
Конь его бежит — Мать Земля дрожит, изо рта пламя пышет, из ушей
дым валит. У коня Перуна жемчужный хвост, его гривушка золоченая,
крупным жемчугом вся унизанная, а в очах у него камень маргарит,
куда взглянет он — все огнем горит.
Сотворились тогда чудеса — растворились тогда небеса. И поехал
Перун да на Буре-коне, золотою главой потрясая, в небо молнии
посылая. И спустился он в чисто полюшко, и поехал он чистым
полюшком, грудь свою копьем ограждая и небесный закон утверждая.
С гор на горы он перескакивал, он с холма на холм перемахивал, мелки
реченьки промеж ног пускал.
Пeреехал он лесушки темные, переехал поля Сарачинские, до
Днепра доехал могучего. Мать Земля под ним сотрясалась, во Днепре
вода всколебалась, в поле травушки приклонились.
Услыхала Рось поступь грозную и сказала Перуну могучему:
— Уж ты здравствуй, Перун сын Сварожич, бог!
— Что ж — ты знаешь меня и по отчеству?
— Как Орла не узнать мне по вылету, не узнать как Перуна по
выезду?
И еще ему Рось промолвила:
— Ой ты гой еси, грозный бог Перун! Ты не вспыльчив будь, а будь
милостив: ты Дажьбога найдешь в чистом полюшке, не сруби у
сыночка головушки. Мой сынок Дажьбог молодешенек, он на буйные
речи заносчивый, и в делах своих неуступчивый.
Выезжал Перун в чисто полюшко, выезжал на холм на окатистый, на
окатистый холм, на угористый — и увидел: с восточной сторонушки
едет Тарх-Дажьбог на лихом коне.
Мечет он булатную палицу чуть пониже ходячего облака, а другою
рукой прихватывает, как пером лебединым поигрывает:
— Ай ты, палица моя, ты булатная! Нет мне равного поединщика, на
горе ли крутой, в чистом полюшке.
Говорил ему Громовержец:
— Уж те полно, царь, потехаться, похваляться пустыми словами! Уж
мы съедемся в чистом полюшке, мы поборемся-побратаемся — да
кому Род небесный поможет?
Ото сна будто Тарх пробудился, повернул коня он лихого, и
съезжался с Перуном во полюшке. То не горушки в поле сталкивались,
то столкнулись два бога могучих.
Тут поднял булатную палицу сын Сваога Перун-гомовежец, ударял
той булатной палицей по щиту Дажьбога могучего — на три части
распался дажьбожий щит, на три части сломилась палица.
Вновь разъехались в чистом полюшке, сшиблись копьями
долгомерными — и сверкнули они, будто молнии. Только копья те
посгибались на три части они обломались. Ударялись и саблями
острыми — на три части сломились сабельки.
Как они боролись-братались — содрогалася Мать Сыра Земля,
расплескалось и море синее, приклонилися все дубравушки. Над
Землей всколебался небесный свод, под Землей шевельнулся и Юша-
Змей.
Тут сходили они со могучих коней, опускались на Матушку Землю.
Стали биться они врукопашную. Они бились-дрались трое суточек и
ослаб вдруг Перун Громовержец — подвернулась правая ноженька,
ослабела левая ручушка. Пал Перун на Землю Сырую, а Дажьбог ему
сел на белую грудь:
— Ты скажи, бог могучий, как имя твое, назови свое имя-
отчество, — так сказал Дажьбог поединщику.
— Я приехал из Ирия светлого, я Перун Громовержец Сварога сын.
Тут вскочил Дажьбог с его белых грудей, брал Перуна за белые
ручушки:
— Ты прости меня за такую вину, что сидел у тебя я на белых
грудях! Встань, Перун, — ты родимый мой батюшка!
Помирились они, побраталися, и вскочили они на буланых коней, и к
Роси поехали матушке.
Говорил тогда молодой Дажьбог:
— Ой ты, Рось — родимая матушка! Отпусти меня ко Рипейским
горам, отпусти меня к Ирию светлому ко Сварогу богу небесному.
Попрощался Дажьбог с Росью матушкой и поехал с Перуном к
Ирию.
ОДИННАДЦАТЫЙ КЛУБОК
—☼—
Хороша поездка в чистом полюшке, хороша пробежка лошадиная.
Видно где Дажьбог на коня вскочил, да не видно где в стремена
вступил — только видно в полюшке пыль столбом.
Тут увидел Дажьбог — в чистом полюшке поляница-наездница едет.
— Что за чудо-чудесное в поле? Поляница во полюшке едет, а под
нею конь, будто лютый зверь, а сама-то спит крепко-накрепко.
Тут вскричал Дажьбог зычным голосом:
— Ой да ты, поляница могучая! Спишь ты впрямь, или ты
притворяешься? Не ко мне ли ты подбираешься?
Поляница ж молчит — не ворохнется.
Разгорелось тут сердце дажьбожее — взял Дажьбог булатную
палицу, ударял поляницу могучую. Поляница ж сидит — не
ворохнется, на Дажьбога она не оглянется.
Ужаснулся Дажьбог и отъехал назад:
— Видно смелости во мне все по-старому, только силы во мне не по-
прежнему!
Видит он — дуб стоит в чистом полюшке. Наезжал на него Тарх
Пeрунович и ударил булатною палицей — и расшиб сырой дуб на
щепочки.
— Значит силы в Дажьбоге по-старому, видно смелость во мне не
по-прежнему!
Разъезжался Дажьбог сын Пeрунович, вновь наехал на ту поляницу
— и ударил ее в буйну голову.
Поляница ж сидит — не ворохнется, на Дажьбога она не оглянется.
Ужаснулся Дажьбог и отъехал назад:
— Видно смелости во мне все по-старому, только силы во мне не по-
прежнему!
Видит он — скала в чистом полюшке. Наезжал на нее Тарх
Пeрунович и ударил булатною палицей — и разбил на мелкие
камешки.
— Значит силы в Дажьбоге по-старому, видно смелость во мне не
по-прежнему!
Разъезжался опять Тарх Пeрунович, вновь наехал на ту поляницу он
и ударил ее в буйну голову, и отшиб себе руку правую.
На коне поляница сворохнулась, на Дажьбога она тут оглядывалась:
— Я-то думала — мухи кусаются, оказалось — то добрый молодец!
Ухватила Тарха Пeруновича поляница за желтые кудри, подняла с
конем богатырским, опустила его во хрустальный ларец, а ларец
запирала ключиком.
И поехала снова к Рипейским горам. Едет целый день вплоть до
вечера, едет темную ночь до рассвета. А на третьи сутки могучий конь
стал под нею брести-спотыкаться. Она била его плеткой шелковой:
— Ах ты, волчья сыть, травяной мешок, ты чего подо мной
спотыкаешься?
Тут ответил ей богатырский конь:
— Поляница ты удалая, Златогорка дочь Вия подземного! Ты прости
уж меня, хозяюшка, третьи сутки иду я без отдыха, и везу двух
могучих всадников, вместе с ними коня богатырского. Богатырь тот
силой слабей тебя, ну а смелостью посильней тебя!
Тут опомнилась Златогорка, вынимала хрустальный ларчик,
отпирала его золотым ключом, вынимала Дажьбога Пeруновича из
ларца за желтые кудри:
— Ах, удалый ты, добрый молодец! Сделай ты великую заповедь, ты
возьми-ка меня в замужество. Будешь жить тогда ты по-прежнему.
Коль откажешься — знать тебе не жить. На ладонь положу, а другой
прижму — только мокренько между ладошками будет!
— Златогорка, дочь Вия подземного! Отпусти ты меня жить по-
прежнему, я согласен на заповедь вечную, я приму с тобой золотой
венец!
И поехали они да не в чисто поле, а поехали ко Рипейским горам, ко
тому ли Ирию светлому. Встретил их Сварог с Ладой-матушкой. И
спросил Сварог Златогорушку:
— Ты кого привезла, Златогорушка?
— Привезла я могучего витязя удалого Тарха Пeруновича, скуй
Сварог нам свадьбу небесную!
Приняли Дажьбог с Златогоркою золотые венцы свароговы, стали
вместе они коротать свой век.
—☼—
Далеко-далеко в чистом поле поднималась пыль и стелилась ковыль.
Проезжали там добрый молодец — молодой Дажьбог сын Пeрунович и
удалая поляница: Златогорка — дочь Вия подземного.
Они ехали ко святым горам, ко высоким горам Араратским. Ехали
они много времени, подъезжали они ко Святой горе. Находили тут
чудо-чудное, чудо-чудное — диво-дивное, площаницу нашли
огромную. А на ней надписана надпись:
«Тот в гроб ляжет — кому в нем лежать суждено.»
Тут спустились они со могучих коней и ко гробу тому наклонились.
И спросила тогда Златогорушка:
— А кому в этом гробе лежать суждено? Ты послушай меня, милый
муж Дажьбог, ты ложись-ка в гроб да примеряйся, на тебя ли гроб этот
вырублен?
Тут ложился Дажьбог в тот огромный гроб, только гроб ему не
поладился — он в длину длинен, в ширину — широк.
— Ты Дажьбог могучий, Перуна сын, выйди ты из гробницы той
каменной. Я теперь прилягу, примеряюсь.
И легла Златогорушка в каменный гроб. Златогорке гроб тот
поладился — он в длину по мере, в ширину как раз.
И сказала тогда Златогорушка:
— Ай же ты, Дажьбог, мой любезный муж, ты покрой-ка крышечку
белую, полежу я в гробу, полюбуюся.
Отвечал Златогорке могучий Дажьбог:
— Не возьму, Златогорка, я крышечки, шутишь шуточку ты
немалую, ты себя хоронить собираешься.
Тут взяла Златогорушка крышечку и закрыла ею свой каменный
гроб. Захотела поднять — и не может:
— Ай же ты, Дажьбог сын Пeрунович, мне в гробу лежать
тяжелешенько, ты открой скорей крышку белую, ты подай мне свежего
воздуха.
Взял Дажьбог ту крышечку белую — только крышечка не
поднялась, даже щелочка не открылась.
И сказала ему Златогорушка:
— Ты разбей-ка крышечку белую, вынь меня из гроба глубокого!
Он ударил булатною палицей вдоль той крышечки тяжкой каменной.
А куда он ударил палицей — становился там обруч кованный.
Тут сказала ему Златогорушка:
— Ты возьми, Дажьбог сын Пeрунович, кладенец мой меч. Бей ты
им по гробу глубокому, поперек ударь крышки белой!
Но не смог поднять этот меч Дажьбог.
— Наклонись ко мне к малой щелочке, я дохну в лицо твое белое —
у тебя прибавится силушки.
Наклонился к ней сильный бог Дажьбог, и дохнула в него
Златогорушка — силы в нем прибавилось вчетверо. Тарх Дажьбог
поднял тот могучий меч и ударил по гробу глубокому — и посыпались
искры далешенько. А куда он ударил мечом-кладенцом — становился
там обруч кованный.
Говорила ему Златогорушка:
— Мой любимый муж, молодой Дажьбог! Видно мне не выйти
отсюда. Здесь найду я свою кончинушку. Съезди ты к моему родителю,
к Вию князю в царство подземное, передай ему мой последний поклон
и проси прощения вечного.
—☼—
Закатилось Красное Солнышко, закатилось за горы высокие, за леса
закатилось дремучие, за моря закатилось плескучие. Собирались тут
тучи грозные, птицы по небу разлетелись, звери по лесу разбежались,
рыбы по морю разметались.
И тогда родила Мать Сырая Земля бога мощного и коварного —
сына Вия Кащея Бессмертного.
В колеснице с драконами огненными полетел Кащей над землею. Он
на птиц посмотрел — птицы смолкли в лесах, над травой пролетел и
засохла трава. На скотину взглянул — повалилась скотина, на деревья
— засохли деревья.
Пролетел он над морюшком синим, пролетел над горами крутыми и
спустился в чистое поле.
И увидел Кащей в поле пахаря. Пашет пахарь в поле понукивает, и
соха у него поскрипывает, и по камешкам лемех почиркивает. Пни и
корни пахарь вывертывает, а каменья в бороздочки валит. У него
кобылка соловая — хвост до самой земли расстилается, грива колесом
завивается. Гужики у пахаря шелковые, у него и сошка кленовая,
лемеха на сошке булатные, и присошек у сошки серебряный, а рогачик
из красного золота.
У ратая кудри качаются, скатным жемчугом рассыпаются, у ратая
глаза ясна сокола, брови у него черна соболя, у него и сапожки —
зелен сафьян, шилом пяты, носы востры. Под пяту у него воробей
пролетит, у носочечка — хоть яйцо прокати. У ратая шляпа пуховая, а
кафтанчик из черного бархата.
И сказал Кащей оратаю:
— Род на помощь тебе, оратаюшко, да пахать и бороздки
пометывать!
Отвечал ему оратаюшко:
— Пусть нам Род небесный поможет! Ты скажи, мощный бог, как
тебя величать? Куда держишь путь в чистом полюшке?
Отвечал Кащей таковы слова:
— Сын Земли я и Вия подземного, а зовут меня все по разному: кто
зовет — Кащеем Бессмертным, а иные — Кащеем Трипетовичем. Еду
я по велению матери брать с земель ее дани-пошлины. Ай же ты,
оратай-оратаюшко! Ты езжай со мной во товарищах!
И тогда оратай-оратаюшко гужи с сошки своей повыстегнул и
кобылку из сошечки вывернул. И оставил он сошку кленовую, и
усаживался на кобылушку.
И поехали они по раздолию путь дорогою в чистом полюшке.
Говорил оратай таковы слова:
— Ай же ты, Кащеюшка Виевич! Я оставил сошку в бороздочке —
надо сошку с сырой земли выдернуть и земельку из лемеха
вытряхнуть, бросить сошечку за ракитов куст.
Наезжал тут Кащеюшка Виевич на ту сошечку в чистом полюшке,
взять хотел ее одной ручушкой — только сошка та не ворохнулась и с
Сырой Земли не потронулась. Взял двумя руками он сошечку, но не
смог из земли ее выдернуть. За оглобельки сошечку вертит, но не
может поднять от Сырой Земли.
Подъезжал тут к сохе оратаюшко. Брал он сошку свою одной
ручушкой и бросал ее за ракитов куст.
И поехали они по раздолию путь дорогою в чистом полюшке.
Оратаюшко плеточкой машет — а кобылка под пахарем пляшет. У
ратоя кобылушка рысью идет — вслед Кащей едва поспевает.
Подъезжал оратай ко зеленым лугам — травы на лугах поднимались,
подъезжал к садам — расцветали сады, птицы певчие песнь распевали.
Говорил тут Кащеюшка пахарю:
— Ай же ты, оратай-оратаюшко! Ты скажи, как тебя величают?
Отвечал оратай-оратаюшко:
— Ай же ты, Кащеюшка Виевич! Как посею я рожь, соберу урожай,
рожь ту в скирды складу и домой сволоку, дома вымолочу, крепко
выколочу, — наварю я хмельного пива, созову гостей к себе живо —
гости станут ходить, будут есть и пить, я на стол буду пиво ставить —
станут все Ярилушку славить:
— Здравствуй ты — сын Рода небесного! За здоровье твое, Ярило!
Тут Кащей позавидовал пахарю и сказал ему таковы слова:
— Я хочу сеять рожь в чистом полюшке, собирать, потом молотить
ее, делать солод, варить пиво пенное! Нет нам места с тобой на Земле
Сырой! Помоги, Мать Земля! Помоги мне, Вий! Был Ярилою ты,
сыном Рода, — стань ты зверем лесным — зайцем серым!
—☼—
Велес так говорил:
— Я — сын тучи-коровы, значит будут моими коровы Перуна! Не
по-праву достались ему они!
И тогда буйный Велес с Усоньшей Ягою ураганом перуновы тучи
угнали. Оскудела тогда Мать Сыра Земля, стали рыскать по ней звери
лютые, волки хищные и медведи, стали красть у людей скотинушку.
За горою крутой и за быстрой рекой расшумелись леса дремучие. В
тех лесах дремучих костры горят, и огни пылают горючие. Вкруг огней
горючих люди стоят — люди стоят и поют богам:
— Ты, Семаргл-Огнебог, воспылай до небес! Пeредай Сварогу
небесному, передай Громовержцу Перуну, передай Дажьбогу великому
нашу славу, Семаргл могучий!
Ты, Перун Громовержец, Дажьбога пошли в службу дальнюю
многотрудную! Ты вели возвратить ему тучи-стада, победить бога
Велеса буйного!
Ты, Дажьбоже храбрый! спаси скотину, охрани ее от похитчиков!
Охрани от медведя лютого, сбереги и от волка хищного!
Тут Перун Громовержец Дажьбогу сказал — и по небу гром
раскатился:
— Сын Дажьбог! Отправляйся скорее в дорогу и отбей коров у
похитчиков, отомсти коварному Велесу!
Запрягал Дажьбог своего коня и поехал в дорогу дальнюю от
Рипейских гор к царству темному.
—☼—
Ко Рипейским горам в светлый Ирий со всего света белого птицы
слетались. Собирались они, солетались, о Сырую Землю ударились,
обернулись птицы в небесных богов.
Прилетели то ко Рипейским горам: Огнебог-Семаргл, Ураган-
Стрибог, бог Перун-громовержец с Дивою, ясный Хорс с Зарей-
Зареницею, Волх сын Змея с прекрасной Лелею и Дажьбог сын Роси
Пeрунович.
Их встречали Сварог вместе с Ладою, приводили в чертоги
хрустальные, угощали яствами разными, наполняли чаши хмельной
Сурьей.
Как садились гости за златые столы, за златые столы, за камчаты
скатерти — поднимали чаши одной рукой, выпивали единым духом.
После пира было гуляние по небесному саду Ирию. И гулял
Дажьбог сын Пeрунович, подходил к расписному терему. А в тот терем
высокий прохода нет.
Тут услышал Дажьбог сын Пeрунович как играют в тереме гусельки
и звенят золоченые струны. И заслушался Дажьбог, и задумался, и
понравились Тарху гусельки:
— Это терем Марены Свароговны — видно там у нее гуляние!
Стал он биться-стучаться в терем — зашатались стены у терема,
распахнулись двери железные. Поднялся сын Перуна по лестницам и
вошел в палату Маренушки.
У Маренушки — развеселый пир. У Марены гости приезжие из
далекого царства темного: в ряд сидят Горыня с Дубынею и Усыня с
Кащеем Виевичем.
Поздоровался с ними Пeрунович и садился за стол на скамеечку.
— Что ж не ешь, Дажьбог сын Пeрунович? — так спросила Марена
Свароговна.
А Дажьбог Марене ответил:
— Сыт, Марена, я — только что с пира у отца Сварога небесного.
А сам думает: если поешь у нее, заворожит она, иль отравит, ведь
Марена колдунья известная.
Продолжался пир и гуляние. Здесь Кащей к Маренушке сватался, и
хвалился своими богатствами, и хвалился своим он бессмертием:
— Все, Марена, тебе подвластны! Все боятся Марены-Смерти!
Только я не боюсь — Бессмертный! Мы с тобою, Марена, вместе
подчиним, покорим поднебесную!
Наконец, пришло время позднее, стали гости прощаться с
Маренушкой. Провожала Марена гостей, проводила Кащея
Бессмертного, а Дажьбога стала удерживать:
— Оставайся, Дажьбог сын Пeрунович, до рассвета, до света белого,
и со мною, Мареною, сделай любовь! Будет мужем моим пусть
Бессмертный Кащей, ну а ты, Дажьбог, — полюбовником!
Отвечал тут Дажьбог сын Пeрунович:
— Ты прощай, Марена Свароговна! Ты прощай уж, Маренушка-
душенька, я не буду тебе полюбовником!
Обернулся Дажьбог от Марены и ушел один на широкий двор. Тут
вскочила Марена Свароговна и брала ножища-кинжалища, и стругала
следочки дажьбожии, их бросала в печку муравлену, как бросала их —
приговаривала:
— Вы пылайте, следочки дажьбожии, вы горите во печке
муравленной! И пылай в Дажьбоге Пeруновиче по Марене душа его
светлая! Чтоб не мог Дажьбог жить без душеньки — чтоб не мог без
меня он ни есть, ни спать! Подымайтесь, дымочки, из печечки,
подымайтесь, вы, ветры буйные! Соберите тоску-ту тоскучую со всех
вдов, сирот, с малых детушек, соберите со света белого, понесите ее в
сердце молодца — молодого Тарха Пeруновича! Посеките булатной
саблею сердце Тархово молодецкое, поселите тоску-ту тоскучую,
дайте и сухоту сухотучую в его кровь, и в жилы, и в печень! Чтоб
казалась ему Маренушка милей матери, отца-батюшки, и роднее Рода
небесного!
Будьте крепче булата, слова мои! Ключ к словам моим в небесах, а
замок в морской глубине, проглотила замок этот рыба кит. Рыбу-кит не
добыть, и замок не открыть! А кто рыбу добудет и замок отопрет —
того гром убьет и спалит огонь!
—☼—
А Горыня, Дубыня с Усынею возвращались назад в царство темное.
Растворились вдруг небеса, сокатились колеса златые, золотые колеса
— огненные. А на той колеснице огненной сам Перун Громовержец
покатывал, златокудрой главою встряхивал, в небо молнии посылая. И
поглядывал вниз на Землю. Видит он — Горыня с Дубынею и Усыня
идут по дороженьке.
— Где вы были? — спросил Громовик-Перун.
— Были мы в гостях на Рипейских горах у Марены Свароговны в
тереме. Пили-ели мы, веселились мы, веселился там и твой сын
Дажьбог!
Тут нахмурился Громовержец, покатил к Дажьбогу к Рипейским
горам:
— Мне не нравится, сын, что ты ходишь к Марене! Не прельстился
ль ты красотой ее? По-хорошему с ней ты сходишься — по-хорошему
ль разойдешься с ней? Не пеняй тогда ты на батюшку, на пеняй на
родимую матушку, а пеняй, Дажьбог, на себя самого!
Огорчился Дажьбог и пошел к Роси. И спросила Дажьбога матушка:
— Что случилось — скажи, чадо милое?
— Я скажу тебе правду сущую. Изобидел меня мой отец Перун,
говорил — будто я у Марены сижу! Я всего заходил-то разочек,
посидел у Марены часочек.
— За тебя Перун беспокоился. Та Марена — колдунья ужасная! Не
ходи к ней, Дажьбог, в светлый терем, не прельщайся ты красотой ее!
Тут сказал Дажьбог слово резкое:
— Ты по роду мне будешь матушка, а по речи своей — будто мачеха!
И пошел он в терем к Маренушке:
— Проведу я с ней ночку темную на ее кроваточке мягкой, а наутро
возьму в замужество!
Тут в Дажьбоге кровь разыгралась, и сердечко в груди
растревожилось, и расправил он плечи широкие. И пошел Дажьбог
сын Пeрунович, подходил к высокому терему. А в тот терем Марены
прохода нет.
Тут натягивал сын Перуна лук тугой за тетивочку шелковую и
стрелял стрелою каленою. Полетела стрела позлаченая, попадала в
окошко косявчато — проломила окошко косявчато и расшибла
стекольчато зеркало. Стал он биться-стучаться в терем. Зашатались
стены у терема, распахнулись двери железные. И вошел сын Перуна к
Маренушке.
У Марены — пир и гуляние. У Марены гость с царства темного: сам
Кащей Бессмертный сын Виевич.
И сказал Дажьбогу Бессмертный Кащей:
— Ты почто, Дажьбог, к нам в окно стрелял? Проломил ты окошко
косявчато и расшиб стекольчато зеркало!
Тут Дажьбогу досадно стало — вынимал он сабельку острую,
поднимал ее над своей головой:
— Я тебя, Кащей, на куски изрублю!
Тут Марена со смехом говаривала:
— Не пугайся, Кащей, мил сердечный друг! Хочешь я Дажьбога
могучего оберну златорогим туром?
Тут брала Маренушка чашечку, а в той чашке — водица холодная,
колдовала она над чашечкой, выливала она ту чашечку на Дажьбога
Тарха Пeруновича.
Вдруг не стало в светлице Дажьбога, вдруг не стало сына Перуна,
встал в светлице Тур златорогий. Золотые рога у Тура, а копытца его
серебряные, в каждой шерсточке по жемчужинке.
Приказала тогда Маренушка отогнать его в чисто полюшко.
Трое суток бродил златорогий Тур по высоким горам, по
долинушкам. Увидали его пастухи, увидали — сказали матушке.
Рось тогда пастухам ответила:
— То не Тур златорогий ходит, ходит то мой сынок родимый Тарх
Дажьбог, Мареной обернутый.
И просила она Перуна:
— Громовержец, скажи Марене, чтоб вернула она мне сына,
обернула Тура Дажьбогом!
И сказал Перун Громовержец, раскатился гром в поднебесье:
— Ай же ты, сестрица Марена! Ты зачем златорогим Туром
повернула Дажьбога доброго? отпустила его в чисто полюшко? Обрати
ты его обратно, а иначе, сестрица Марена, я пущу в тебя громовой
стрелой!
Обернулась Марена сорокою, полетела в чистое полюшко — там где
ходят по полю туры, — девять туров — обычные туры, а десятый Тур
— златорогий.
Тут садилась сорока на правый рог златорогого Тура Дажьбога,
стала Туру Дажьбогу выщелкивать:
— Ай же ты, Дажьбог — златорогий Тур! Не наскучило ль тебе в
чистом полюшке? По долам гулять, по горам плутать, по дубравам
дремучим, по болотам зыбучим? И не хочешь ли — пожениться на
мне? Ты со мной сделай заповедь вечную — и возьми Марену в
замужество!
— Ай же ты, Марена Свароговна! Обрати ты меня обратно — я
согласен на заповедь вечную!
—☼—
Как узнал про свадьбу Бессмертный Кащей, запрягал колесницу
огненную, и собрал несметную силушку, и надвинулся тьмою на Ирий
сад.
То не темная туча приблизилась — то надвинулась сила кащеева,
затопила мглой Землю-матушку.
Как в ту порушку в светлом Ирии никого из богов не случилось —
там один оставался могучий Дажьбог. Снаряжался он в чисто полюшко
драться с той несметною силою.
Бился с нею Дажьбог трое суточек, и побил он силу великую, а
потом возвратился обратно в рай. Лег он спать — и спит непробудным
сном, над собою невзгоды не чувствует.
Тут подъехал к высокому терему сам Кащей Бессмертный сын
Виевич. Стал Марену он подговаривать, соловьем перед нею
выщелкивал, говорил Марене-кукушечке:
— Полетим, дорогая кукушечка, в золотое царство кащеево! Там
совьем мы, кукушка, по гнездышку, и устелим его черным бархатом, и
украсим его чистым золотом!
Говорил Бессмертный Маренушке:
— За тебя я, Маренушка, сватался, ты должна была быть моею! Ты
пойди за Кащея замуж! Моя матушка — Мать Сыра Земля, а мой
батюшка Вий — подземельный князь сын великого Змея Черного! А
Дажьбог — внебрачный Перуна сын от Роси — всего лишь русалки!
Лишь со мною ты будешь царицею, а с Дажьбогом — лишь
портомойницей!
И Марена тут призадумалась:
— Для чего мне слыть портомойницей? Лучше буду с Кащеем
царицею!
И пошла за Кащея замуж. А Дажьбог все спит непробудным сном,
над собою невзгоды не ведает, что была у него молодая жена, да пошла
за Кащея Бессмертного.
Улетели Марена с Кащем — пробудился Дажьбог сын Пeрунович.
Тут вернулись в сад боги вечные, стал их спрашивать удалой Дажьбог:
— Вы скажите мне — где жена моя? Куда скрылась моя
Маренушка?
Отвечал Дажьбогу великий Перун:
— Слышал я от Сварога небесного, что Маренушка замуж опять
пошла — за царя Кащея Бессмертного.
Говорил тогда сильный бог Дажьбог:
— Надо ехать нам за угоною!
Отвечал Перун:
— Честь ли мне, хвала ль за чужою женою следовать? Ты езжай
один за угоною. Ничего с них, Дажьбог, не спрашивай, как застанешь
их в чистом полюшке — отсеки у Кащея голову!
—☼—
Вновь стоит на дороге Марена. Как увидел Марену могучий конь —
тут же встал на дороге, как вкопанный. Стал коня стегать удалой
Дажьбог, конь не слушает, не идет вперед.
Вновь сказала Дажьбогу Марена:
— Если конь не идет, значит он устал. Дай коню отдохнуть, отдохни
и сам. Слезь с коня, Дажьбог, и с усталости зелена вина выпей чарочку.
Как день летний не может без солнышка, так и я не могу без тебя, мой
свет, не могу я есть, не могу и спать!
Выпил чару Дажьбог — захотел еще, наливал еще — по другой
горит. Тут напился Дажьбог допьяна и упал на Матушку Землю.
— Велика власть Хмеля могучего! — рассмеялось Марена грозная,
и сказала Кащею слово: — Ты, Бессмертный Кащей, отсеки главу
неразумному Тарху Пeруновичу!
Отвечал Бессмертный Маренушке:
— Раз Дажьбог меня из пещеры спас — обещал я ему три вины
простить. Это будет второе прощение.
Тут Марена Дажьбога подхватывала и бросала его чрез свое плечто,
как бросала его — приговаривала:
— Там где был удалой добрый молодец — там горючий стань белый
камешек. Пeрвый год пройдет — ты лежи на Земле, и второй пройдет
— ты лежи на Земле, третий год пройдет — ты сквозь Землю пройди,
и низвергнись в царство подземное!
—☼—
Как была у Марены Свароговны Жива-Лебедь — сестра родная.
Говорила она Сварогу:
— Дай прощенье и благословение полетать мне по тихим заводям,
полетать, погулять белой лебедью! Долететь мне до царства темного,
погостить у родной сестрицы!
Дал прощенье Сварог Живе-Лебеди. Полетела Жива к Кавказским
горам — погостила она у сестрицы. Стала Лебедью белой погуливать,
по горам она стала полетывать — и увидела бога распятого, молодого
Тарха Пeруновича.
И сказала ему Лебедь белая:
— Молодой Дажьбог сын Пeрунович! Ты возьмешь ли меня в
замужество? Я спасу тебя от сестры своей, от Марены — напрасной
Смерти!
И сказал Дажьбог сын Пeрунович:
— Я возьму тебя замуж, Лебедушка, Жива — дочь Сварога
небесного!
И тогда Свароговна Лебедью полетела в небесную кузницу,
доставала клещи железные, отдирала клещами железными от скалы
Дажьбога могучего.
Уносила Дажьбога Лебедушка далеко из темного царства ко
Рипейским горам в светлый Ирий сад. Оживляла Дажьбога живой
водой и лечила раны кровавые.
КЛУБОК ШЕСТНАДЦАТЫЙ
—☼—
Говорила Дажьбогу Жива:
— Не найти тебе Смерти Кащеевой — он с Мареною-Смертью
дружен. И в бою ему Смерть не писана, ведь Кащей — это бог
Бессмертный!
Ей Дажьбог сын Перуна ответил:
— Не могла завязать так Макошь, Род не мог допустить такое! Все
рожденное Смерть имеет! Значит — есть она у Кащея!
И спросил Дажьбог Макошь-матушку:
— Где находится Смерть Кащея? Помоги мне, матушка Макошь!
Отвечала Дажьбогу Макошь:
— Далеко его Смерть упрятана, глубоко его Смерть схоронена!
Далеко на Буяне-острове вырос дуб до самого неба, на том дубе сундук
окованный, в сундуке спрятан заяц, в зайце спрятана утка, а в той утке
яйцо. В том яйце ты отыщешь Кащееву Смерть!
—☼—
И поехал Дажьбог в царство темное. Подъезжал к палатам
кащеевым. Увидала его Марена, наливала питья хмельного:
— Свет мой ясный, Тарх сын Перуна! Как день летний не может без
солнышка, так и я не могу без тебя, мой свет, не могу я есть, не могу и
спать! Выпей чару вина зеленого ты с великой тоски и досады!
Тут занес Дажьбог руку правую, принимал он ей чару горькую.
Налетела тут Лебедь Белая — Жива дочь Сварога небесного и
толкнула чарочку горькую — улетела чара далехонько.
Тут опомнился светлый бог Дажьбог.
Вынимал Дажьбог саблю острую, отрубал Маренушке голову. Тут
упал сокол Рарог-Огонь с небес и сжигал ее тело белое. Разгорался
огонь палящий! Разгорался на полсвета белого!
И сказал Дажьбог Тарх Пeрунович:
— Принимайте требу, небесные боги! Принимайте Марену
Свароговну!
Вынимал тут Дажьбог Золотое яйцо — и Кащею Яичко показывал.
Тут Кащей закричал богу светлому:
— Ты не трогай, Дажьбог, Золотое Яйцо! То Яйцо появилось при
рождении мира! У него нет ни Матери, нет и Отца! О рожденьи Яйца
не расскажет никто! Только Род тайну ведает эту!
И промолвил Кащею великий Дажьбог:
— В том Яйце Смерть твоя скропостижная!
И разбил Дажьбог Золотое Яйцо — и упал Кащей Вия грозного сын.
—☼—
Как разбил Дажьбог Золотое Яйцо — раздался голос Рода
небесного:
— Из Яйца возникает Великий Огонь! Наступает Конец Света
Белого! Поднимаются Воды Великие!
Пришло время очистить Землю!
Расступись во все стороны, Мать Земля!
Гнев идет!
Озарил Семаргл царство темное, опалил Огонь силы темные. И
тогда побежали к Рипейским горам все из царства Семарглом
спаленного.
Оставляя дорогу черную шел Семаргл-Огонь по Земле Сырой,
рассыпался он во все стороны. Вслед летел Стрибог из под облака,
раздувая великое пламя! Он ревел и выл, как могучий зверь, пробегая
по кронам деревьев!
И пошли, поползли ко Рипейским горам силы грозные, силы
темные. Велес ринулся, Вий — подземельный князь, Змей —
Поддонный Царь, мощный Святогор, вслед за ними — Горыни
Виевичи.
Расступилась тогда Мать Сыра Земля, и поднялся из пекла сам
Черный Змей, полетел Черный Змей ко Рипейским горам, к самому
саду Ирию светлому!
Мать Земля потрясалась от топота, помрачилося Солнце Красное,
вниз на Землю попадали звезды, и померкнул на небе Месяц.
Тут Сварог небесный услышал, что приблизилась к раю силушка и
созвал в Ирий-сад он бессмертных богов.
И собрались боги бессмертные, и садились на троны в Рипейских
горах. Пировали они в светлом Ирии, а потом им сказал бог небесный
Сварог:
— То разлились не воды вешнии, силы навские к саду близятся!
Встаньте все на защиту Ирия!
Затрубили тут турие роги: на защиту Ирия светлого, на защиту
дерева жизни с золотыми волшебными яблоками встали все
бессмертные боги.
Вышел бог Семаргл в вихре пламени, выезжал в колеснице
огненной бог Перун, метая перуны. Волком мощным из сада выскочил
Волх сын Змея. Дажьбог Пeрунович на коне верхом в поле выехал.
Выходила и Дива грозная, золотые пуская стрелы. Собралось небесное
воинство!
Как сбиралися боги грозные — потрясалась Земля от топота, из озер
вода разливалась.
И сходилися в чистом полюшке грудь на грудь две грозные силушки.
Они бились-дрались трое суточек. Бил Сварог Змея Черного молотом,
бог Семаргл сжигал Вия темного, а Сварожич Перун бился с Велесом,
Волх сын Змея сражался с Поддонным царем, Дива билась с Бурей-
Ягою.
Заструилась тут кровь горячая, пар пошел струиться под облако, и
разлились кровавые реченьки.
Велес буйный бог Землю стал шатать, пробудился под ней мощный
Юша-Змей — Мать Сыра Земля всколебалась, расплескалося море
синее. Крикнул Велес могучий — и Святогор повалил подпирающий
небо столб и смешал Землю Матушку с Небом.
И поднялись Воды Великие!
Видя воды многие лютые, испугались могучие боги, побежали в
горы крутые. Побежали Горыни Виевичи, побежал и великий Велес,
побежал и Вий подземельный князь сын великого Змея Черного. Как
они поднимались в горы — превращались в камни горючие.
Наполнялись водою дебри, разливались реки широкие, поднимались
звери к вершинам. Лютость в кротость тут превратилась, страхом
сильным она укротилась. Лев с овцою стояли вместе — на вершинах
гор.
Поднимались на горы люди, побежали туда и звери. Люди вниз
смотрели со страхом, как земли вдруг не стало видно — все покрыла
собой вода…
Все холмы водою скрывались, смерти горькой тут предавался — род
зверей.
Крик великий все поднимали, кверху глас и дух испускали — в злой
тот час.
Птицы в синее небо поднялись, из последних сил в нем летая —
пользы нет!
Птицы падали в шумные воды, все тонули, всех скрыли волны — та
вода!..
—☼—
Как закончился первый свет — смыло все грехи со Земли Сырой,
оживили мир ясный бог Дажьбог с легкокрылою Живой-Лебедью.
Насадили они — темные леса, заселили они синие моря. В небеса
запустили — стаи певчих птиц, а зверей свирепых в темные леса, и в
моря китов, а в болота змей.
Утвердил Дажьбог в этом мире — Правь, отделил Дажьбог Явь от
Нави. Стал он богом Прави и Яви.
Приняли Дажьбог с Живой-Лебедью золотые венцы свароговы, и
сыграли свадьбу веселую.
И на свадьбу Дажьбога доброго собрались небесные боги. И
спросили они невестушку:
— Ты на чем пришла, Жива милая?
— Я на жердочке, на бороздочке, на овсяном колосочке, на
пшеничном пирожочке!
И кружилась Жива Свароговна: правой ручкой махнет — встанет
лес и река, левой ручкой — летят птицы под облака.
— Пойду ли сад зеленый, выйду ли в сад зеленый. Далеко ли
погляжу — горы там высоки, там озера глубоки!
На крутой да на горе поднялся высокий дуб. А у дуба корни
булатные, его веточки — все хрустальные, его желуди — позлаченые,
ну а маковка — вся жемчужная. На ветвях его птицы песнь поют, в
серединушке — пчелы гнезда вьют.
Как под тем высоким дубом Жива и Дажьбог сидят, Жива и Дажьбог
сидят — разговаривают:
— Ах, что это за садок, за зелененький такой! Ах, что это за цветы,
за лазоревые! Ах, что это за милой, что за ласковый такой!
—☼—
Во святом саду, в светлом Ирии, после трех лет Потопа Великого с
неба падали клещи огненные — перед добрым Тархом-Дажьбогом,
пред родными его сыновьями.
Получил те клещи Свароговы Праотец Орей — стал Орей железо
выковывать. Показал тогда предку Орею как ковать мечи Громовик
Перун.
— Вот мечи вам и стрелы могучие! — так сказал ему
Громовержец. — Победим мы этим оружием всех врагов Руси!
Восхищен был тогда Праотец Орей грозной силой кованья
Пeрунова.
Во святом саду, в светлом Ирии, после трех лет Потопа Великого
золотые предметы падали — плуг с секирой и чаша глубокая.
Подходил к тем предметам великий Кий, поднял Кий золотой,
павший с неба плуг, стал он плугом землю распахивать.
Подходил к тем предметам премудрый Щек — поднял он глубокую
чашу, наливал он в чашу хмельну сурью, приносил он жертвы великим
богам.
Брал секиру могучий Хорив — стал он воином грозным и князем
великим.
—☼—
Во святом саду, в светлом Ирии, после трех лет Потопа Великого
падал с свода небесного камень. Падал он перед добрым Дажьбогом,
пред родными его сыновьями.
Был тот камень мал и весьма студен, и была на Земле тьма великая.
И не смог тот камень никто познать, и не смог никто от Земли поднять.
Собиралися-соезжалися к тому камню цари и царевичи, также и
короли, королевичи, собирались волхвы многомудрые. Собиралися-
соезжалися, вкруг него рядами рассаживались, и три дня, и три ночи
богов прославляли.
И распался камень на две половины — внутри камня была надпись
найдена.
Кто же высек ее? Кий — великий князь? Щек — премудрый волхв?
Хорив — воин-князь? Праотец Орей? Или Тарх Дажьбог?
Высек те слова во плоти Сварог — он узнал их от Рода небесного.
Рек небесный Бог:
☼☼☼
Все даты в предлагаемом календаре приведены по новому стилю
(Григорианскому календарю). Русь пережила несколько календарных
реформ. Переход к Юлианскому календарю был совершен Петром
Первым в 1700 году, Григорианский календарь был принят в 1918. В
результате древние русские праздники, приуроченные к определенным
астрономическим датам, были сдвинуты. Видимо, их следует
праздновать не согласно церковному или гражданскому календарю, а
согласно традиционному-астрономическому.
Календарные праздники — Новый год, начало осени, видимо,
следует праздновать по современному календарю, то есть — 1 марта
(день Марены в таком случае следует передвинуть) и 1 сентября.
Отмечались ли в Древней Руси праздники, связанные с пасхальным
циклом, — неизвестно. По крайней мере, сохранились древнерусские
имена у праздников, ныне связанных с Пасхой: Масленица, Красная
Гора, Радуница.
Пасху отмечают в первый воскресный день после первого весеннего
новолуния. Этот праздник приходится в 1993 году на 18 апреля, 1994
— 1 мая, 1995 — 23 апреля, 1996 — 14 апреля, 1997 — 27 апреля, 1998
— 19 апреля, 1999 — 11 апреля, 2000 — 30 апреля.
Масленицу ныне празднуют за семь недель до Пасхи. Красную гору
— в воскресенье на светлой неделе, первой неделе после Пасхи.
Радуницу (древний Радогощ?) — во вторник на фоминой неделе,
второй неделе после Пасхи. Когда эти праздники отмечались в
древности — неизвестно.
Сохранилось лишь упоминание об этих праздниках в Велесовой
книге: «И первый святой — Коляда, а другие — Яр и Красная гора и
Овсень великий и малый. И идут те святые, как муж от града до села
огнищанского…» Известно также, что во время Радогоща (дощечка III
22) поздней осенью, или зимой славяне вспоминали праотцов.
☼☼☼
Приведем названия месяцев из славянских народных календарей (в
скобках названия из Велесовой книги):
Январь: др. рус. — просинец, стужайло, укр. — сечень, белор. —
студень, (студич).
Февраль: др. рус. — снежень, сечень, межень, лютень, бокогрей,
укр. — лютий, белор. и поль. — лютый, (ледич).
Март: др. рус. — сухый, протальник, капельник, зимобор, березозол,
белор. — соковик, (лютич)
Апрель: др. рус. — березозол, снегогон, цветень, водолей, ручейник,
белор. — красовик, (белояр).
Май: др. рус. — травень, травник, ярец, (ладо).
Июнь: др. рус. — кресень, изок-кузнечик, червень, хлеборост,
разноцвет, скопидом, укр. и белор. — червец, (купало).
Июль: др. рус. — червень, страдник, сенозарник, липец, грозовик,
жарник, серпень, белор. и поль. — липень, литов. — лиепас, (сенич).
Август: др. рус. — жнивень, серпень, густырь, хлебосол, зарев,
разносол, (житнич).
Сентябрь: др. рус. — вересень, хмурень, ревун, зоревик, белор. и
укр. — вересень, листопадник, златоцвет, (венич).
Октябрь: др. рус. — позимник, листопад, грудень, грязник, желтень,
укр. — жовтень, белор. — кастрычник, (зернич).
Ноябрь: др. рус. — грудень, листогной, полузимник, укр. и белор. —
листопад, (овсенич).
Декабрь: др. рус. — студень, студный, стужайло, хмурень (просич).
Самые устойчивые названия: январь — студень, февраль —
снежень, март — зимобор, апрель — березозол, май — травень, июнь
— кресень, июль — червень, август — серпень, сентябрь — вересень,
октябрь — желтень, ноябрь — грудень, декабрь — хмурень.
Литература
Русские Веды:
Классические работы.
1. Азбуковники XVI–XVII в. Л. С. Ковтун. «Наука», Л., 1989.
2. Афанасьев А. Н. Народные русские легенды. М., 1859.
3. Афанасьев А. Н. Народные сказки. 3 т. «Наука», М., 1984.
4. Барсов. Е.В. Народные предания о миротворении. В кн. «Чтения в
обществе истории древностей российских при Московском
Университете». Кн. 4, отд. IV, c. 25–31. М., 1886.
5. Барсов Е. В. Причитания северного края. Ч1. М., 1872.
6. Безсонов П. Калъки перехожiе. 2 т. М., 1861-63.
7. Безсонов П. Белорусскiе песни и подробными объяснениями их
творчества. М., 1871.
8. Буслаев Ф. Дополнение ко 2 тому «Сказаний» Сахарова. Отд. IV,
кн.1, с.23. М., 1850.
9. Варенцова. В. Сб. русских духовных стихов. СПб., 1860.
10. Виноградов Н. Н. Заговоры, обереги, спасительные молитвы и
пр. СПб, 1908.
11. Гильфердинг А. Ф. Онежские былины, изданные
А. Ф. Гильфердингом в 1871 г. «Изд. АНСССР», 3 т., М.-Л., 1949.
12. Гильфердинг А. Ф. Онежские былины. «Сев. зап. кн. изд.»,
Архангельск, 1983.
13. Григорьев. А. Д. Архангельские былины и исторические песни,
собранные А. Д. Григорьевым в 1899–1901 г. 3 т. СПб., 1910.
14. Даль Вл. О поверьях, суеверьях и предрассудках русского
народа. СПб.-М., 1880.
15. «Животная книга» духоборцев. В кн. «Материалы к истории и
изучению русского сектантства.» Под ред. Бонч-Бруевича. Вып.2. СПб.
1912 г.
16. Киреевский П. В. Собрание народных песен. «Приокское кн.
изд.» Тула, 1986.
17. Киреевский П. В. Собрание народных песен. 2 т. «Наука», Л.,
1986.
18. Кирша Данилов. Древние российские стихотворения. «Изд.
АНСССР», М.-Л., 1958.
19. Космография 1670 г. СПб., 1875-81.
20. Песни, собранные Н. Н. Рыбниковым. 3 т. «Карелия»,
Петрозаводск, 1989-91.
21. Познанский Н. Ф. Заговоры. Петроград, 1917.
22. Романов Е. Р. Белорусский сборник. 1-2в. Киев,1885; 5 в.
Витебск, 1891; 6 в. Могилев, 1901; 8 в. Вильна, 1912.
23. Русские сказки в ранних записях и публикациях XVI–XVIII в.
«Наука», Л., 1971.
24. Слово о полку Игореве. «Худ. лит.», М., 1985.
Былины.
25. Былины. «Верхне-волж. кн. изд.», Ярославль, 1970.
26. Былины. «Лениздат», Л., 1984.
27. Былины. «Сов. пис.», Л., 1986.
28. Былины. «Совр.», М., 1986.
29. Былины. «Совр.», М., 1991.
30. Былины. «Ср. ур. кн. изд.», Свердловск, 1987.
31. Былины. «Худ. лит.», М., 1986.
32. Былины. Киевский цикл. «Днiпро», Киев, 1982.
33. Былины. Русские народные сказки. Древнерусские повести.
«Дет. лит.», М., 1986.
34. Былины и песни Алтая. «Алт. кн. изд.», Барнаул, 1989.
35. Былины и песни Южной Сибири. «Новосиб. обл. гос. лит. изд.»,
Новосибирск, 1952.
36. Былины Печоры и Зимнего берега. «Изд. АНСССР», М. — Л.,
1961.
37. Былины Севера. 2 т. «Изд. АНСССР», М.-Л., 1938-51.
38. Былины Сибири. «Изд. Том. Универ.», Томск, 1968.
39. Былины сказочного содержания. «Худ. лит.», М., 1958.
40. Былины М. С. Крюковой. Летописи, в.6–8. «Изд. лит. музея», М.,
1941.
41. Героическая русская былина. «Малыш», М., 1967.
42. Добрыня Никитич и Алеша Попович. «Наука», М., 1974.
43. Три богатыря былины. «Худ. лит.», М., 1967.
44. Онежские былины. «Изд. лит. музея», М., 1948.
Песни.
45. Исторические песни. Баллады. «Совр.», М., 1991.
46. Исторические песни. Баллады. «Совр.», М., 1986.
47. Лирика русской свадьбы. «Наука», Л., 1973.
48. Народные песни Брянщины. «Приокское кн. изд.», Брянск, 1972.
49. Обрядовая поэзия Пинежья. «Изд. МГУ», М., 1980.
50. Песенный фольклор Мезени. «Наука», Л., 1967.
51. Песни Печоры. «Изд. АНСССР», М.-Л., 1963.
52. Песни и сказки Пушкинских мест. в.1. «Наука», Л., 1979.
53. Русская народная поэзия. Обрядовая поэзия. «Худ. лит.», М.,
1984.
54. Русская народная поэзия. Лирическая. «Худ. лит.», Л., 1984.
55. Русская свадебная поэзия Сибири. «Наука», Новосибирск, 1984.
56. Русское народное творчество. «Учпедгиз», М., 1963.
57. Русские народные баллады. «Совр.», М., 1983.
58. Русские народные песни. «Правда», М., 1988.
59. Русские народные песни. «Сов. писатель», Л., 1988.
60. Русские народные песни. «Совр.», М., 1984.
61. Русские народные песни Астраханской области. «Наука», М.,
1978.
62. Русские народные песни Карельского поморья. «Наука», Л.,
1971.
63. Русские плачи. «Сов. пис.», Л., 1937.
Сказки.
64. Бой на калиновом мосту. Русские народные сказки. «Лениздат»,
Л., 1985.
65. Великорусские сказки в записях И. А. Худякова. «Наука», М.-Л.,
1964.
66. Великорусские сказки Пермской губернии. сб. Д. К. Зеленина.
«Правда», М., 1991.
67. Диво-Дивное. Русские народные сказки. «Совр.», М., 1988.
68. Русские народные сказки. «Гянджик», Баку, 1990.
69. Русские народные сказки. «Дет. лит.», М., 1991.
70. Русские народные сказки. 2 т. «Совр.», М., 1987.
71. Русские сказки. «Худ. лит.» М., 1967.
72. Русские сказки Восточной Сибири. «Вост. Сиб. кн. изд.»,
Иркутск, 1985.
73. Русские сказки Забайкалья. «Вост. сиб. кн. изд.», Иркутск, 1989.
74. Сказки терского берега Белого моря. «Наука», Л., 1970.
75. Русские волшебные сказки Сибири. «Наука», Новосибирск, 1981.
76. Русские народные сказки Карельского поморья. «Карелия»,
Петрозаводск, 1974.
77. Русские народные сказки Сибири о богатырях. «Наука»,
Новосибирск, 1979.
78. Русские сказки из сб. А. Н. Афанасьева. «Правда», М., 1987.
79. Русские сказки. «Укиткуш», Ташкент, 1986.
80. Севернорусские сказки в записях А. И. Никифорова. М.-Л., 1961.
81. Сок волшебного дерева. «Верхневолжское кн. изд.», Ярославль,
1988.
82. Народные русские сказки из сб. Афанасьева. «Худ. лит.», М.,
1977.
Сборники.
83. Гой еси вы, добры молодцы. Русское народное поэтическое
творчество. «Молодая гвардия», М., 1979.
84. Голубиная книга. «Рабочий», М., 1991.
85. Древнерусская притча. Сер. «Сокровища древнерусской
литературы». «Советская Россия», М., 1991.
86. Жемчужины Жигулей. Легенды, сказы, предания. «Кн. изд.»,
Куйбышев. 1978.
87. Живая вода. Сборник русских песен, сказок, пословиц,
поговорок. «Дет. лит.», 1977.
88. Календарно-обрядовая поэзия сибиряков. «Наука сиб. отд.»,
Новосибирск, 1981.
89. Каспийские легенды и сказы. «Ниж. волж. кн. изд.», Волгоград,
1969.
90. Легенды и мифы Севера. «Совр.», М., 1985.
91. Легенды, предания бывальщины. «Совр.», М., 1989.
92. Меткое слово. Песни. Сказки. «Перм. кн. изд.», Пермь, 1964.
93. Нижегородские предания и легенды. «Волго-Вят. кн. изд.»,
Горький, 1971.
94. Памятники литературы Древней Руси IX–XII в. «Худ. лит.», М.,
1989.
95. Песни, сказки, частушки. «Приволжское кн. изд.», Саратов, 1969.
96. Песни, сказки, пословицы, поговорки. «Вологодское кн. изд.»,
Вологда, 1960.
97. Повесть о Горе-Злостчастии. «Наука», Л., 1984.
98. Русский фольклор. Песни, сказки, былины, прибаутки, игры,
гадания, сценки, причитания. «Худ. лит.», М., 1986.
99. Северные предания (Беломорско-Онежский регион). «Наука», Л.,
1978.
100. Сказки, песни, частушки, присловья. «Лениздат», Л., 1982.
101. Традиционные обряды и обрядовый фольклор русских
Поволжья. Сост. Г. Г. Шаповаловой и Л. С. Лавреневой. «Наука», Л.,
1985.
102. Традиционный фольклор Владимирской деревни. «Наука», М.,
1972.
103. Традиционный фольклор Новгородской области. Песни,
причитания. «Наука», Л., 1979.
104. Фольклор Русского Устья. «Наука», Л., 1984.
Арийские Веды:
Иные источники.
Литература по истории.
Скифский период.
213. Авдеев В. И. История Древнего Востока. «Высш. шк.», М.,
1970.
214. Античные города Северного Причерноморья. «Изд. АНСССР»,
Л., 1955.
215. Артамонов М. И. Киммерийцы и скифы. «Изд. Лен. унив.», Л.,
1974.
216. Археология Прикарпатья, Волыни и Закарпатья (энеолит,
бронза и раннее железо). «Наукова думка», Киев, 1990.
217. Бонгард-Левин Г. М., Гранатовский Э. А. От Скифии до Индии.
«Мысль», М., 1974.
218. Брашинский И. Б. В поисках скифских сокровищ. «Наука», Л.,
1979.
219. Граков Б. Н. Скифы. «Изд. МГУ», М., 1971.
220. Дьяконов И. М. История Мидии. «Изд. АНСССР», М.-Л., 1956.
221. Киселев С. В. Древняя история Южной Сибири. «Изд.
АНСССР», М., 1951.
222. Махортых С. В. Скифы на Северном Кавказе. «Наукова думка»,
Киев, 1991.
223. Ольвия. Теменос и Агора. «Наука» М.-Л., 1964.
224. Оппенхейм А. Древняя Месопотамия. «Наука», М., 1990.
225. Пиотровский Б. Б. Ванское царство. (Урарту). «Изд. вост. лит.»,
М., 1959.
226. Руденко С. И. Культура населения центрального Алтая в
скифское время. «Изд. АНСССР», М.,-Л., 1960.
227. Скифия и Кавказ. «Наукова думка», Киев, 1980.
228. Струве В. История Древнего Востока. «Гослитиздат», Л., 1941.
229. Церен Э. Библейские холмы. «Правда», М., 1986.
А. Барашков
ПЕСНИ ПТИЦЫ ГАМАЮН
(древне-русские веды)
ВВОДНОЕ СЛОВО
МИФОЛОГИЧЕСКИЙ МИР ВЕДИЗМА
АТЛАНТИДА — ВЕДИЧЕСКИЙ РАЙ
Где ты — Атлантида?
Славянский сад Гесперид
Арии-праславяне и атланты до Потопа
После Потопа
ВЕДИЧЕСКИЙ АИД
ПЕСНИ ПТИЦЫ ГАМАЮН
ПЕРВЫЙ КЛУБОК
ВТОРОЙ КЛУБОК
ТРЕТИЙ КЛУБОК
ЧЕТВЕРТЫЙ КЛУБОК
ПЯТЫЙ КЛУБОК
ШЕСТОЙ КЛУБОК
СЕДЬМОЙ КЛУБОК
ВОСЬМОЙ КЛУБОК
ДЕВЯТЫЙ КЛУБОК
ДЕСЯТЫЙ КЛУБОК
ОДИННАДЦАТЫЙ КЛУБОК
КЛУБОК ДВЕНАДЦАТЫЙ
КЛУБОК ТРИНАДЦАТЫЙ
КЛУБОК ЧЕТЫРНАДЦАТЫЙ
КЛУБОК ПЯТНАДЦАТЫЙ
КЛУБОК ШЕСТНАДЦАТЫЙ
КЛУБОК СЕМНАДЦАТЫЙ
Толковый словарь основных мифологических персонажей и
ритуальных понятий
КАЛЕНДАРЬ
Литература