Технологии свободы

Олег Георгиевич Бахтияров
Технологии свободы
Технология свободы –
«Олег Бахтияров. Технологии свободы»: РИПОЛ классик; Москва; 2015

ISBN 978-5-386-08073-0
Аннотация
Книга является продолжением предыдущей работы О. Бахтиярова «Активное сознание».

Рассматриваемые в ней практики достижения внутренней свободы и пробуждения свободной
Олег Георгиевич Бахтияров: «Технологии свободы» 2
воли являются авторскими методиками и разработками коллектива исследователей и

сотрудников. Психотехники, описываемые в книге, создают основу «технологии свободы» –
уникального пути, ведущего к эффективности в повседневной жизни и увеличению творческого
и физического потенциала человека. Книга рассчитана на профессиональных и начинающих
исследователей проблематики сознания.
Олег Бахтияров
Технологии свободы
© Бахтияров О. Г., 2015

© ООО Группа Компаний «РИПОЛ классик», 2015
Предисловие
О Свободе написано столь много текстов, что один лишь их перечень многократно
превысил бы объем предлагаемой работы. Как правило, это либо интеллектуальные конструкты,
либо превращенные в них данные мистического опыта, выходящего за рамки рационального
мышления. Такие конструкты всегда парадоксальны – в обыденном опыте и даже в
рафинированном мышлении нет соответствующего слову «Свобода» предмета. Мы можем дать
имя этому феномену, но не можем придать этому имени оперативный характер – нет
инструкций, «как действовать из Свободы». В Свободе вообще нет инструкций, логики и языка.
Свободу можно пережить, но ее нельзя описать. Язык появляется там, где уже действуют
те или иные виды обусловленности (правила, например). Свобода же существует до языка и
после языка. Но методы ее достижения есть, и поскольку движение к Свободе в человеческой
ситуации начинается в мире обусловленности, то для этих методов есть и язык, и инструкции.
Когда эти методы выстраиваются в организованную систему, мы говорим о «технологиях
Свободы».
Такое словосочетание несколько режет слух. Звучит не лучше, чем «технологии любви».
Но именно это парадоксальное сочетание отражает сущность психонетической работы. Мы
знаем, что в нашем сознании есть область Свободы. Значит, мы можем разработать методы
достижения этой области. Совокупность методов решения задачи, допускающих их передачу
тем, кто владеет соответствующим языком, – это и есть технологии. Технологии, в отличие от
науки и философии, направлены не на построение теории или онтологии, а на решение
корректно поставленных задач. Сам термин «технологии» не предопределяет методы и
идеологию их решения. Методы могут быть связаны со сборкой устройства из различных
элементов, управлением поведением широких масс (политтехнологии), образованием и
воспитанием (педагогические технологии) и т. д. Технологии состоят из формулировки задачи
(результата), методов ее решения (либо развернутых во времени – и тогда прописывается
последовательность шагов, – либо единовременных – и тогда прописывается наиболее
оптимальное и нужное действие), инструкции по выполнению (или последовательности
команд), понятной сообществу людей, которое принадлежит данному технологическому миру.
Человеческое сознание прошло путь от Свободы до Технологий, от Церкви (территории
прямого соприкосновения с Истиной) к Культуре (оперирование с высокими смыслами,
извлеченными из церковной жизни) и, наконец, к Технологиям – методам решения задач любой
природы. Церковь задает цели, Культура – ценности, Технологии – методы.
Можно по-разному понимать этот процесс – и как деградацию Традиции, и как истощение
сил по мере продвижения сквозь традиционные формы к Запредельному. Оба понимания
равнозначны: мы не описываем «какой процесс идет на самом деле», а выбираем, «делаем» Мир
и свой путь в нем таким или иным по своему выбору.
Психонетика не интерпретирует Мир и не задает цели и ценности – психонетика задает
методы работы с сознанием. Методы могут быть изложены в виде инструкций, понятных тем,
кто знаком с азами психонетических практик. Поэтому это технологии. Но (если отвлечься от
попутных прагматических результатов) конечной целью такого рода практик является

достижение высшей области нашего сознания – Свободы. Свободы воли. При этом воля
понимается как ничем не обусловленная созидающая активность сознания. А вот что делать
после достижения этой области – это уже выходит за рамки технологий и становится
осознанным фундаментальным выбором.
Психонетика технологична. Это инженерная дисциплина, ее предмет и специфика – не в
том, «что есть на самом деле», а в том, как решить поставленную задачу. Но психонетика
исходит из вполне определенных оснований, ее методы проистекают из вполне определенной
онтологии, и возникла она в контексте вполне определенного проекта. И эти основания,
онтология и проект должны быть прояснены. Это не значит, что те, кто пользуется
психонетическим инструментарием, должны принимать базовую онтологию и исходный проект.
Методы безразличны к фундаментальным целям.
Это хорошо видно на продвинутых этапах психонетических практик. Предельный опыт , с
которым сталкивается практикующий, может привести его к иной онтологии и иной
метафизической позиции, радикально разнящейся от той, которая служила основой для
разработки техник. Выбор метафизической позиции никак не влияет на эффективность
используемых методов.
В отличие от предыдущих работ, эта книга посвящена не только техникам, но и тем
основаниям, из которых они проистекают. Предполагается, что читатель знаком с материалом,
изложенным в предыдущей работе на эту тему – в «Активном сознании». 1 Мы разберем более
подробно некоторые технологии использования ресурсов сознания для получения
принципиально новых продуктов, рассмотренных ранее (выявление слоев сознания, которые
считаются областью бессознательного; активизация сознания; получение опыта не
обусловленной никакими факторами волевой активности и ее конструктивного использования;
конструирование новых реальностей сознания, выходящих за рамки обычного опыта), а потом
(не только потом, но и параллельно) рассмотрим соответствия построенных практик и
онтологических тезисов.
В комментариях к «Активному сознанию» я не раз наталкивался на упрек в насыщенности
текста специальной терминологией: как выражались некоторые оппоненты, в книге «слишкам
многа букав». Но здесь ничего не поделаешь – психонетическая работа требует строгости и
потому неизбежно введение новых терминов. Этой судьбы не избежала и предлагаемая работа.
В терминологической защищенности есть и своя польза: преодоление терминологических
барьеров требует определенной сосредоточенности, а без нее любые попытки использовать
текст в качестве инструкции принесут только вред или в лучшем случае разочарование.
Психонетическая практика развивается усилиями ее участников, и я постарался отразить
их опыт и их находки в предлагаемой работе. Часть глав и параграфов этой книги написана
моими коллегами, участвующими в разработках, ведущихся психонетическим сообществом.
Эти главы и параграфы помечены их именами.
Введение
Эту книгу можно рассматривать как продолжение «Активного сознания». Но если

«Активное сознание» строилось как движение от методик к онтологии, то «Технологии
свободы» предлагают двойственное движение – и от методик к онтологии, и от онтологии,
породившей психонетические технологии, к методологии психонетической работы и
конкретным методикам как отражению онтологии и методологии. Вопрос о том, что является
исходным пунктом работы – эмпирически найденные методики работы с сознанием или
базовые онтологические основания, не вполне корректен. Однозначный ответ на него всегда
будет односторонним и ложным. На самом деле разработка новых технологий – это всегда
многомерный и объемный процесс, идущий отнюдь не по единственной линии. Как правило,
все «делается сразу» – эмпирика появляется благодаря онтологии, а онтология поверяется и
1 Бахтияров О. Г. Активное сознание. М.: Постум, 2010.

прорабатывается эмпирикой.
Психонетика располагает достаточно развитым корпусом методов работы с сознанием, и
возникает вопрос о его применении. Реальными представляются три аспекта психонетической
работы. Технологический аспект психонетики: использование технологий работы с сознанием
(консциентальных технологий – К-технологий) для разработки принципиально новых
технологических направлений. Социокультурный аспект : использование психонетического
подхода, «психонетической идеологии» для конструирования альтернативных социокультурных
систем. Личностный аспект : достижение внутренней свободы и необусловленности, т. е.
пробуждение свободной воли.
0.1. Формирование принципиально новых технологий
Обычно такие технологии называют опережающими или «преждевременными». Они не

являются ответом на запросы рынка или текущей культурной ситуации. Для разработки
«своевременных» и актуальных технологий обычно уже существуют заделы и вполне
определенные подходы, а если их нет, то можно выявить давление «из завтра», понимаемого как
продолжение «сегодня». «Завтра» всегда содержится в «сегодня» как «зона ближайшего
развития». Психонетика скорее сориентирована на «послезавтра», и ее лозунгом является не от
«сегодня к завтра», а от «послезавтра к сегодня». В этой своей устремленности она хорошо
соотносится с позицией противопоставления развития того, что есть, творению Иного, –
позицией, звучащей в работах В. А. Никитина и Ю. Чудновского 2 и С. А. Дацюка.3 Психонетика
как раз и направлена на создание того, чего еще нет: «пойди туда, не знаю куда, создай то, не
знаю что». Свобода – не только в освобождении от обусловленности, но и в создании ранее не
существовавшего.
0.2. Седьмой технологический уклад4
0.2.1. Психонетика – часть большого проекта, направленного на радикальное изменение

соотношения сознания и социокультурной практики; проекта формирования нового
технологического и социального уклада.
Идею 7-го – социогуманитарного – технологического уклада (СГУ), высказанную впервые
проф. В. Е. Лепским,5 можно выразить в трех словах: технологии производства людей. Или:
уклад вырабатывает людей, способных помимо внешней стимуляции производить идеи, их
информационную упаковку и, как побочное следствие, их технологическую реализацию и
превращение в материальные продукты. Источник человеческой активности смещается от
внешней (социальной, культурной, силовой) стимуляции внутрь сознания, к его активным,
волевым, творящим слоям.
Из этого следуют: изменение концепции человека и очередной проект создания «нового
человека», на этот раз завязанный не на идеологию, а на технологии. Ключевая характеристика
«нового человека» 7-го уклада – способность порождать новые реальности (технологические,
2 Никитин В. А., Чудновский Ю. В. Основание иного. К.: Оптима, 2011.
3 Дацюк С. А. Теория перспективы. К., 2011. http://lit.lib.ru/d/dacjuk_s_a/text_0050.shtml
4 См. подробнее: Бахтияров О. Г. Люди новой воли: социогуманитарный уклад и его творцы // Развитие и
экономика, № 3, 2012.
5 Лепский В. Е. Седьмой социогуманитарный технологический уклад – локомотив инновационного развития и

модернизации России // Высокие технологии – стратегия XXI века. Материалы конференции XI Международно го
форума «Высокие технологии XXI века», 19–22 апреля 2010 года. – М.: ЗАО «ИНВЕСТ», 2010. С. 241–245. –
Лепский В. Е. Седьмой социогуманитарный технологический уклад – адекватный ответ технологическим вызовам
XXI века // Философия в диалоге культур: материалы Всемирного дня философии. – М.: Прогресс-Традиция, 2010.
С. 1010–1021.
культурные, социальные) – требует иной системы его «окультуривания». Как правило, новые
продукты интеллектуальной деятельности проистекают из существующих базовых культурных
схем, но «новый человек» СГУ должен уметь создавать нечто совершенно новое, не
обусловленное никакими существующими схемами и картинами Мира.
Парадоксальная (с современной точки зрения) идея социально ценного действия вне
социальной же стимуляции ведет к пересмотру концепции человека как продукта «культурной
выделки». Культура преодолевает многие биологические обусловленности, но взамен возникает
задача освобождения от культурной обусловленности, – освобождения, понимаемого не как
деградация культурных норм, а как способность к их осознанному порождению. 0.2.2. Человека
«делает» культура. Она дает ему язык, ту или иную картину мира, поведенческие и этические
нормативы, преобразуя данную от рождения природу в культурно обусловленную форму. В
каком-то смысле первородный грех сознания заключается в отказе от осознанного волевого
создания форм сознания (в т. ч. языка), в передаче активных формирующих функций культуре.
СГУ возможен лишь при изменении этих отношений. Культура является господином
человеческого сознания, но в глубине сознания дремлет ничем не обусловленная созидающая
воля. Ее культивирование – основа СГУ.
Переход к новой точке опоры человеческого существования требует разработки особых
технологий целенаправленного формирования структур человеческого сознания. Творящая воля
становится таким же формирующим фактором, каким до сих пор являлась культура. Но такой
проект не может реализоваться только в результате благих пожеланий. Нужно в проект создания
СГУ включить психотехнические разработки, направленные на пробуждение волевого начала и
формирование соответствующей этому особому статусу сознания тотальной онтологии.
Появлению СГУ-технологий должна предшествовать разработка технологий и трансформации,
а именно волюнтаризации сознания, и обеспечения функционирования СГУ-сообществ.
Впрочем, такие технологии существуют уже сейчас.
Это не первая попытка. Все проекты «нового человека» были направлены на замену
социокультурной регуляции чем-то более приближенным к «истинной природе» человека (к
примеру, коммунисты под этим понимали систему общественных отношений,
национал-социалисты – расовое самосознание). «Новый человек» социогуманитарного уклада –
не какое-либо исключение в плане преодоления зависимости от культурных факторов, но некое
преодоление по-настоящему радикальное: не замена одной обусловленности другой, «более
естественной», а выход за рамки обуславливающих факторов вообще, превращение культурных
и социальных механизмов из внешне-нормативных в целенаправленно созидаемые. Не культура
формирует человека СГУ, а сам человек, его волевое созидающее ядро. Речь идет о воспитании
способности к творению не только новых форм в рамках существующих культурных
нормативов, но и самих нормативов, что представляется шагом гораздо более радикальным, чем
предшествовавшие этому попытки.
0.2.3. Для СГУ нужна философская основа, нужна своя особая онтология. В. Е. Лепский
соотносит СГУ с философским конструктивизмом, а С. А. Дацюк говорит о конструктивной
онтологической позиции, т. е. не о поиске того, что лежит в основе Мира, а о том, какими
процедурами активное сознание строит Мир.
Это весьма существенный сдвиг: речь не о том, как использовать существующий мир, а
как делать новые миры. Если Мир стабилен, то и социокультурная жизнь должна стремиться к
стабильности. Стабильному Миру, в который поколение за поколением приходит человек,
соответствует и стабильная культура, независимая от отдельных людей. Если же Мир
конструируется, возникая каждый раз заново в сознании членов СГУ-сообщества, то и культура
строится как результат внутренней активности «новых людей». Но это уже многомерная
культура, метакультура, отдельными срезами которой являются известные нам культуры.
Это не смешение культур, не эклектичное принятие чужих культур и не уравнивание с
ними своей собственной. Это формирующий взгляд, позволяющий придать собственной
культуре многомерный сложный динамичный характер. Акцент смещается от готовых форм к
возможности и процессу их созидания. От того слоя Реальности, в котором живут готовые
формы, которым, в свою очередь, подчиняется сознание, к слою сознания, порождающему
формы и подчиняющему их себе.
0.2.4. Технологической основой СГУ и является психонетика , направленная на

овладение процессами, протекающими в сознании. При этом:
• психонетика (ПН) не является одной из психотехнических систем. ПН претендует на то,
что она является универсальной системой, из которой проистекают все другие частные системы
работы с собственным сознанием;
• ПН апеллирует к фундаментальной практике, из которой проистекают основания для
построения знаний о сознании и результатах взаимодействия сознания с тем, что сознанием не
является;
• ПН не является философской системой, но дает возможность понять, какой тип опыта
лежит в основе существующих философских систем;
• ПН не является онтологией, но является практикой, конструирующей различные
онтологии;
• в основе ПН лежит определенная метаонтология (из которой проистекают методы
конструирования онтологий); другие типы метаонтологий рассматриваются как равноправные,
но отражающие не столько Реальность, сколько иную природу человека, нежели та, которой
близка психонетика;
• ПН признает наличие и ценность устройств сознания, не приемлющих психонетический
подход;
• ПН создает и использует те или иные интеллектуальные конструкции, но не забывает об
их принципиальной ограниченности; расширяя опыт работы с сознанием (консциентальный 6
опыт), ПН дает понимание областей, находящихся вне интеллектуальной реконструкции, но при
этом способствует работе по такой реконструкции как приносящей если не новое понимание, то
новые технологии.
0.3. Пробуждение свободной воли
Обсуждению этой темы и посвящена предлагаемая книга.
0.4. Еще несколько замечаний о психонетике
Изучение психонетики начинается не с априорных тезисов и введения терминов, а с

конкретных приемов. ПН-практики техничны по своей природе. Их выполнение формирует
первичный опыт. Однако нужно понимать, что команды (инструкции) используют слова,
рожденные для описания вполне определенных и твердо зафиксированных в текущей жизни
явлений. Но как только команда выполнена (правильно выполнена), практикующий
сталкивается с новым опытом и появляется необходимость как-то обозначить этот опыт, хотя
адекватных слов для этого нет.
Вот тут и начинается операция «наделения именем». Если новый опыт обозначается
прежними словами, то это означает либо расширение термина за пределы его первичной
определенности, либо метафору опыта, лишь по аналогии указывающую на реальность.
Начиная с этого момента нужно постоянно осознавать различие слов и того, что они
обозначают. В ПН-практике нас интересует реальный опыт, а не его оформление в словах. К
примеру, когда мы говорим «смысловой слой сознания» или «субстанциальный слой сознания»,
это не значит, что сознание организовано послойно, подобно слоеному пирогу. Это лишь
означает принципиально иную природу опыта, полученного в результате применения той или
иной ПН-процедуры, нежели опыт обычной жизни в бодрствующем или сновидном состоянии.
Нужно понять, что такими используемыми в ПН рабочими терминами, как, например,
«не-форма», «не-восприятие», «процесс волевой медитации» и т. п., обозначаются не некие
сущности, а лишь субъективно переживаемый результат той или иной практики.
Тем более это относится к привычным терминам, вроде «внимание», «восприятие» и т. д.
Эти слова, в сущности, – тоже результат «практики обыденности». И как только мы покидаем
6 Conscientia (лат .) – сознание.

поле привычного опыта, они начинают обозначать нечто иное.

Даже термин «смысл», будучи приложенным к тому, что остается после упразднения
чувственного компонента в едином переживании предмета, уже не является «смыслом»
в привычном для нас понимании. Поэтому, разумеется, обсуждение «смысл это или нечто иное»
является не обсуждением нового опыта, а дискуссией о терминах, уводящей от самого
переживания и грозящей отбросить свежий опыт к привычной интерпретации.
Отсюда следует необходимость тщательно отслеживать слова и их отличия от реальной
феноменологии. В каждом новом опыте, проистекающем из ПН-практик, присутствуют:
• столкновение с реальностью, существующей независимо от способа ее открытия;
• конструирование новой реальности посредством используемого приема;
• соотнесение опыта с возможностью его вербализации.
Реальность, спроецированная на слова, искажается за счет связей между словами, не
отражающими строение реальности. Реальность, сконструированная посредством выраженных
в словах команд, несет в себе отражение первичного замысла, рожденного в пространстве слов,
и потому становится иной по отношению к уже существующим реальностям.
Словесные конструкции, искаженно отражающие и независимые, и сконструированные
реальности, начинают собственное существование, которое может быть значимо для
философских обсуждений, но их жизнь не должна подменять собой практический ПН-опыт.
Пример – абстрактная плоскость зрения (АПЗ). Она конструируется при помощи приема
переноса деконцентрированного внимания на границу между воспринимаемым и
воспринимающим . Со стороны воспринимаемого – это конструкция, созданная из «материи
внимания»», со стороны воспринимающего – вход в смысловой слой сознания, со стороны
корпуса слов, обеспечивающего вербализацию, – геометрическая конструкция, несущая в себе
все характеристики плоскости как таковой. Только их единство составляет полноту
психонетического опыта АПЗ.
0.5. Темы, разобранные в «Активном сознании»
Напомним основные термины, введенные в «Активном сознании»:

0.5.1. Волевая медитация (ВМ): процесс усиления субъектности, разотождествления «Я»
с психическими структурами и ослабления обусловленности, ведущий к пробуждению
свободной воли.
0.5.2. Деконцентрация внимания (дКВ): равномерное распределение внимания по полю
стимулов той или иной модальности (в «Активном сознании» разбирались в основном
визуальная, соматическая и аудиальная дКВ); тотальная дКВ – равномерное распределение
внимания по всем модальным полям.
0.5.3. Управление неравновесными перцептивными средами (УНПЦ).
0.5.4. Не- формы (НФ): объект, лишенный чувственно проявленных форм (на примерах
абстрактной плоскости зрения – АПЗ – и пустого бесконечного пространства).
0.5.5. Не- восприятия (НВ): сохранение функции восприятия при отсутствии объекта
восприятия; рассматривались в основном локальные НВ – концентрация внимания (КВ) на
зонах отсутствия визуального соматического восприятия.
0.5.6. Предметный слой сознания (ПСС): слой сознания, состоящий из различимых
объектов-фигур – предметов, свойств, качеств, отношений и т. д.
0.5.7. Фоновый слой сознания (ФСС): слой сознания, в котором объектом выступает фон,
из которого выделяются объекты-фигуры; инструментом достижения ФСС являются различные
виды дКВ.
0.5.8. Смысловой слой сознания (СмСС): слой сознания, в котором объектами являются
амодальные смыслы, лишенные чувственных проявлений.
0.5.9. Субстанциальный слой сознания (ССС): слой сознания, лишенный смысловых
наполнений, где объектом является бескачественное сознание как таковое.
0.5.10. Волевая активность (ВА): ничем не обусловленная целе– и смыслопорождающая
активность сознания.
0.5.11. Метафизический выбор (МВ): результат предельного опыта, ведущий к признанию
в качестве первичной основы сознания либо (а) волевой необусловленной активности, либо (б)
отражения внесознательных факторов, либо (в) сознания как первичной пустоты.
0.6. Обозначения, используемые в книге
Заголовки основных тем будут выделяться жирным шрифтом , принципиально важные

термины и положения обозначаются жирным курсивом , слова обычного языка, используемые
в качестве терминов или употребляемые в контексте соответствующих тем, выделяются
курсивом . Слова, обозначающие обычные реалии сознания, пишутся со строчной буквы, а
обозначающие фундаментальные категории и единичные, не мультиплицируемые реалии – с
заглавной. Например, когда мы говорим о сознании и воле как факте жизни многих людей, мы
пишем «сознание» и «воля», а когда речь идет о внеиндивидуальных фундаментальных
реальностях, то «Сознание» и «Воля».
Глава 1
Свобода и Воля (предварительные рассуждения)
1.1. Технологии свободы и философия свободы
Нужно различать философское конструирование (философию) Свободы и технологии ее

достижения. Философское конструирование не выходит за рамки мыслительных описаний,
соответствующих зачастую технологическим принципам и результатам практик. Психические
функции – каждая по-своему – воспроизводят смысловые операции в своих модальностях, в том
числе образы и движение к Свободе. Однако следует различать описание свободы и реализацию
Свободы. В мышлении (и в текстах) Свобода лишь отражается. Зачастую это вполне точное
отражение, которое позволяет сформулировать задачи, возникающие на этом пути, и методы их
решения, но без реальной внутренней работы Свобода остается чем-то внешним – объектом, а
не фактом жизни нашего «Я». Технологии Свободы направлены на достижение Свободы, а не
на отражение ее в мыслительных конструктах. Однако человек (в том виде, который нам
известен) – существо языковое, отражающее реальность, и отражения Свободы (в том числе
и философские конструкты) проясняются и уточняются технологиями.
Технологии не сводятся к операциям сборки-разборки и комбинациям отдельных
элементов. Технологии – способы достижения заданных результатов, достаточно ясные и
прозрачные для передачи этих способов другим людям. Технологии делают действия
прозрачными и понятными, но тем самым они уничтожают Тайну , и именно этот аспект
«разтаинствования» вызывает настороженное отношение к использованию слова «технологии»
в случае, когда речь идет о Свободе, которая есть не что иное, как Тайна сравнительно с
привычными формами существования.
Свобода потустороння обычным представлениям. Это понятно многим авторам, и можно
привести сотни рассуждений на эту тему. Остановимся на нескольких цитатах.
«Свобода внебытийна, сверхбытийна, добытийна. Она вне свойств и

идентификаций. Но, реализуясь, она рождает ответственность, так как задает
позицию, лишает алиби-в-бытии. Она задает точку зрения для осмысления и
смыслотворения…
… Свобода не есть бытие, она есть небытие, суть возможное, пустое, неописуемое
и невыразимое творящее ничто. Она не находится в измерениях бытия, она „под“
бытием, как то, что хочет воплотиться в бытии. По своей сущности свобода
предшествует совершаемым свободно актам: она предшествует своим проявлениям.
Поэтому свобода предшествует бытию, является „внебытийной безосновной основой
бытия“…
… Я постижимо не путем объективации, а каким-то иным, возможно, более
глубоким образом. Я – ни факт, ни акт, ни идея, оно одновременно и идеально, и
реально, стоит вне времени и проявляется в душевной жизни. Онтологический смысл

этого обстоятельства заключается в том, что субъект самосознания является
носителем свободы» .7
«Свободу нельзя ни из чего вывести, в ней можно лишь изначально пребывать». 8
«„Я “ изначально обладает свободой. В силу этого „я“ настолько же неопределимо
в предметных терминах, насколько рационально неопределима свобода». 9
Свобода неопределима, но достижима. Свобода перестает быть Тайной в расхожем

понимании, но Тайна не уничтожается, она лишь перемещается в некие области Бытия за
пределами Свободы.
1.2. Свобода и традиционные сакральные системы
Обретение Свободы является задачей многих традиционных систем. Более того, в ряде
текстов приводятся примеры реального освобождения и его признаки. Однако путь к этому
преграждает неизбежный период непрозрачности, требующий доверия к Учителю, и тогда
Свобода есть результат следования предписаниям, смысл которых зачастую неясен
практикующему. Становится ли результат подобной практики реальной Свободой или все же
это лишь имитация таковой? Как только Тайна подменяется доверием, тезис «я не знаю» –
убеждением «Учитель знает», так сразу же цель – Свобода – подменяется ее имитацией.
В условиях постмодернистского смешения, когда реальные практики, их имитация,
искажение и профанация неразличимы и всему строю современной культуры чужероден вектор
действия, направленный к Свободе, ценными представляются проекты достижения свободы в
таких системах, которые в какой-то степени коррелируют с традиционными путями, но созданы
самостоятельно. Я имею в виду в первую очередь более чем убедительные своею новизной,
универсальностью и самодостаточностью системы Гурджиева, Ауробиндо и Кастанеды.
Проблема в том, что к вновь рожденным системам появляется такое же доверие, подменяющее
Тайну. Повторим еще раз: технологии отодвигают Тайну, но не уничтожают ее. Отступившая
Тайна оказывается лишь более величественной и грандиозной.
1.3. Свобода и Воля
Свобода и Воля – неразрывно связанные понятия. Показательно, что в большинстве

славянских языков значения слов «воля» и «свобода» если и не полностью совпадают, то в
значительной мере пересекаются. Если мы исходим из понимания Воли как ничем не
обусловленной целе– и смыслопорождающей активности Сознания (здесь это пояснение, а не
определение, – дать определение граничным понятиям невозможно), то Воля есть действующая
Свобода, а поскольку это действие не обусловлено предшествующими планами и целями, то
оно есть действие, творящее нечто новое. Свобода может быть и бездействующей (и тогда это
не Воля), но в контексте рассматриваемых в этой работе технологий Воля и Свобода совпадают.
1.4. Свобода и человек
Пропасть отделяет ничем не обусловленную Волю от мира, где действует принцип

достаточного основания и частный его случай – каузальная обусловленность. Это – пропасть,
через которую следует совершить скачок. Человек (в известной нам форме) отделен от
свободного существа такой же пропастью непонимания. Ограниченный (часто единичный) опыт
7 Тульчинский Г. Л. Свобода – эпифеномен культуры? Текст доклада на Третьей Всероссийской

научно-практической конференции по экзистенциальной психологии 3–5 мая 2007. http://hpsy.ru/public/x2919.htm
8 Бердяев Н. А. Философия свободы. Смысл творчества. М.: Наука, 1989.
9 Левицкий С. А. Свобода и ответственность: «Основы органического мировоззрения». М.: Посев, 2003.

переживания свободной Воли не делает ее ядром и центральной частью человека, находящегося

в предметном слое знания и соотносящегося с феноменальным миром, где царит
обусловленность. Знание о существовании Свободы, опыт и возможность частичной
реализации начал Свободы в обусловленном Мире обычно порождают, в лучшем случае, лишь
проект подобной трансформации.
Можно ли назвать человеком существо с реально пробужденной волей, действующим
из воли, а не под влиянием привходящих внешних стимулов? Ведь обычное описание такого
состояния как беспричинного произвола таит в себе нечто устрашающее. С позиции обычного
человеческого существования – непонятно, чего от него следует ожидать. Это непонимание
ведет к попыткам «интеллектуального заклятия». В человеческом восприятии идея свободной
воли может подмениться (и часто подменяется) идеей произвола, определяемого скрытыми
желаниями, а значит, и скрытыми обусловленностями. Воле пытаются предписать следование
ограничивающим ее принципам (ценностям, направленности и т. д.), но это выдает лишь
непонимание природы Воли, находящейся по ту сторону обусловленности. Воля порождает
ценности и направления, порождает миры, которые уже потом обустраиваются в соответствии с
ценностями, порожденными или принятыми Волей.
1.5. Первичная травма сознания: отказ от активности в пользу отражения
В сознании некоторых людей присутствует неустранимый конфликт между очевидной

подчиненностью Сознания внешним факторам и идеей Свободы. Эта идея регулярно
воспроизводится, несмотря ни на какие философские и научные доводы, проистекающие из
идеологических «норм», варьируемых как непреложные в зависимости от той или иной
культурной ситуации. Уже наблюдение факторов, принудительным образом формирующих
поступки, оценки, убеждения и усилия их обосновать, а также обнаружение самого факта такого
наблюдения – выводит наблюдающего в позицию вне и над ситуационными обусловленностями
и дает возможность увидеть в этой позиции отражение Свободы. Но затем позиция-над теряется
и остается переживание отказа от Свободы. Знание наличия Свободы и опыт отказа от нее,
отказа от активности в пользу реакции на принудительные стимулы переживается как
первичная травма Сознания: знание о Свободе как высшей ценности входит в противоречие с
отказом от нее. И тогда появляются две возможности: либо принятие и рационализация отказа
наподобие «стокгольмского синдрома» – принятие доктрины о Свободе как иллюзии (с
тщательным коллекционированием экспериментальных свидетельств, «разоблачающих»
свободу как иллюзию) и соответственно принятие материалистических и детерминистских
учений как непреложных; либо последовательное выстраивание практики, ведущей от
изображений, имитаций и проблесков Свободы к самой Свободе.
1.6. Стабильные формы сознания как контробусловленность
Первое, чем Сознание утверждает свою активность в условиях практически полной

обусловленности, – введение фактора стабильности. Как реакция, Сознание постоянно отражает
обрушивающийся на него поток стимулов (обусловливающих факторов) и подчинено им. Как
только одна из реакций задерживается в Сознании, она фактом своего существования вопреки
изменившейся стимуляции уже выходит из-под власти обусловливания. Столкнувшись с почти
тотальной обусловленностью внесознательными факторами, Сознание формирует (в пределах
обусловленного слоя) противостоящие им способы работы. Внесознательные факторы
отражены в Сознании как динамичный и изменчивый поток недифференцированных
ощущений. Если бы Сознание было только отражающей реальностью, то оно бы и
исчерпывалось только этим хаотичным потоком. Первый заслон на пути тотальной
обусловленности – превращение потока в стабильные формы, его гештальтизация .
Стабильная форма противостоит изменчивому потоку, отходит от обусловленности им,
создавая неподвластные изменчивости постоянные, принадлежащие уже только Сознанию
фигуры-гештальты. Так формируется аппарат психических или, шире, консциентальных
функций, превращающий первичный, отражающий внесознательные стимулы поток в
организованные формы, принадлежащие Сознанию и управляемые им. На уровне мышления

этому соответствует категоризация, на уровне языка – ограниченный набор лексем, морфем и
грамматических правил. Так Сознание выходит из-под власти внесознательных «сил»,
расплачиваясь за это ограниченностью и конечностью своих форм.
Высшей известной нам формой самообороны Сознания от обусловливания становится
Культура. Культура создает мир, с одной стороны, соприкасающийся с «тем, что по ту сторону»,
с другой – состоящий из неизменных форм, полученных в результате обработки текучего
перцептивного потока, т. е. создает свой, уже неподвластный внешним факторам мир – мир
нормативов, ценностей, эпистем, дискурсов, парадигм.
Но стабильные формы – от частных гештальтов до всего целого культуры – лишь
переносят в Сознание ситуацию обусловленности. Сознание становится обусловленным своим
собственным устройством, которое отразило зависимость Сознания от внешнего. Вместо
обусловленности создается контробусловленность, столь же принудительная, как и та, которой
она противостоит.
Движение же к Свободе состоит не в том, чтобы одну («плохую») обусловленность
заменить на другую («хорошую»), ей противостоящую, а в том, чтобы выйти за пределы и
стабильности, и изменчивости, пробудив Волю, которая не отражает и переформирует внешнее ,
а создает новое .
Мы приходим к парадоксальному выводу: вся структура Сознания, данная нам как
принудительность, есть результат стремления к Свободе и пробуждению активности. Память
фиксирует исчезнувшие стимулы, внимание позволяет их воспроизводить как отдельные
фигуры, не связанные с текущей стимуляцией, теневые аспекты Сознания создают тревожащий
фон, от которого Сознание стремится освободиться. Сам факт обусловливания становится
стимулом, ведущим к свободе.
1.7. Движение от Свободы и движение к Свободе
По отношению к Свободе возможны три позиции: ее отрицание (трактовка Свободы как

иллюзии); понимание Свободы как результата трансформации исходного принципиально
несвободного «психического материала»; признание факта существования Свободы как
реальности, призванной «пропитать» собой мир обусловленности.
Первая позиция означает бегство от Свободы, признание поражения себя как свободного
существа, отказ от недостижимого, вторая – изменение своей природы, а третья – ее
обнаружение. При всем том, что третья позиция является более фундаментальной, вторую
следует признать героической. При всем том, что Свобода реально существует, попытка достичь
ее путем внутреннего преображения несет в себе главный пафос психонетики – создание
чего-то из «ничего». Впрочем, и первая позиция заключает в себе идею преобразования, но
преобразования негативного – как потенциально свободное существо превратить в полностью
обусловленное.
1.8. Таковы соображения, предваряющие технологическую часть. ПН-технологии
порождаются из описанной позиции фундаментальной ценности Свободы, но, попадая в мир
организованных действий, утрачивают связь с исходной онтологией и могут включаться в
любой иной онтологический и телеологический контекст, в том числе тот, в котором
представления о Воле и Свободе полностью отсутствуют. Уже сейчас ряд техник,
разработанных в рамках ПН-проекта, используются для внепсихонетических задач.
Глава 2
Структура психонетических (ПН-)методик
В дальнейшем тех, кто изучает ПН-методики, мы будем называть практикующими , тех,

кто обучает, – инструкторами , тех, кто использует полученные навыки для конкретной
работы, – ПН- операторами . Для того чтобы включиться в ПН-работу, нужно пройти несколько
стадий. Первая – это обучение. В настоящее время это двухгодичный цикл. Первый год
посвящен ознакомлению с основными ПН-методиками и принципами работы и представляет

собой самодостаточный курс, дающий навыки самостоятельной работы и понимание специфики
психонетического подхода, которая созвучна далеко не каждому. Те, кого ПН-специфика
устраивает, в течение следующего года изучают углубленный курс. Далее следует
самостоятельная практика с консультациями со стороны обучающей организации.
Свидетельством эффективности здесь является собственная разработка ПН-приемов или
подходов к дальнейшему развитию ПН-тематики. После этого можно включаться во внутренние
ПН-разработки или вести обучающие занятия в качестве инструктора.
2.1. Методические принципы
2.1.1. Аутогенный характер ПН-методик. ПН-методики принципиально аутогенны по

своей природе – они основаны на собственной активности практикующего. Активным началом
психонетического акта является «Я», противопоставленное любым психическим и личностным
структурам, обусловленным внесознательными факторами. ПН-акт не обусловлен никакими
внешними стимулами (суггестивными, манипулятивными, фармакологическими и т. д.).
На самом деле все, конечно, сложнее. ПН-практика направлена на достижение аутогенной
активности, устремлена к ней как к своей конечной точке, однако определенные моменты
манипулятивности все же присутствуют. Инструкция по выполнению того или иного
упражнения преподносится вначале инструктором или задается текстом. Выполнение
инструкций обусловлено явным или неявным «договором» с инструктором или доверием к
управляющему тексту. Аутогенности (а тем более свободы) еще нет. Есть условное признание
большей компетентности источника инструкции по сравнению с самим практикующим.
Инструктор «ведет» обучаемого от техники к технике, обращая внимание на детали, которые
еще нужно суметь выделить из сумбура первичных переживаний.
Кроме того, определенную внешнюю поддержку оказывает групповая атмосфера.
Известно, что в группе ПН-упражнения выполняются легче, чем при самостоятельной работе.
Здесь срабатывают и элементы групповой суггестии, и стремление к поддержанию
собственного статуса в группе. Важную роль играет и ознакомление с реальным опытом других
членов группы.
Все эти влияния и инструктора, и группы должны быть преодолены в ходе практики.
Следует различать:
• инструктора как личность;
• инструктора как социальную позицию;
• инструктора как передатчика методик;
• сами методики, как то, что передается вне зависимости от личностных качеств и
социального статуса инструктора.
Позиция инструктора всегда «выше» позиции обучаемого, и это определяется не
качествами участников, а социальной структурой, в которую они включены. Личная симпатия к
инструктору и доверие к его социальной позиции чреваты подменой собственной активности
некритичным воспроизведением его слов и состояний и приближением к суггестивному режиму
работы.
Важно сместить восприятие ПН-программы с личности и позиции инструктора на сами
техники. Это непременное условие «аутогенизации» техник, результатом которой и является
способность обучаемого выполнить ПН-упражнение самостоятельно после освоения
предложенной практики. Признаком освобождения от влияния инструктора является переход к
работе с инструкциями, изложенными в тексте. На этом этапе зависимость тоже остается –
зависимость от конкретных инструкций. Но и инструкция есть то, что следует преодолеть .
Преодоление инструкции означает полное понимание ПН-подхода, а понимание выражается в
умении самостоятельно составлять методики под решение конкретных задач.
2.1.2. Прозрачность практик. Аутогенность предполагает прозрачность , полное
осознание ПН-акта. ПН-подход отвергает запуск не контролируемых сознанием процессов и,
наоборот, ориентирован на расширение зоны осознанности в психике. Но и с этим тезисом в
реальности все обстоит несколько сложнее: на начальных этапах работы в определенных
упражнениях используются определенные автоматизмы психики. Ментальная тишина впервые

формируется как результат начальной стадии дКВ и лишь затем целенаправленно порождается в
ходе ВМ. Работа с неравновесными перцептивными средами начинается с наблюдения за
перцептивными автоматизмами, которые лишь после их осознания становятся прозрачными и
полностью подконтрольными. Но какие бы автоматизмы ни использовались, они становятся
частью корпуса ПН-техник только в случае полного осознания и полной подконтрольности со
стороны практикующего. С этой точки зрения тезисы о «диалоге со своим бессознательным
(подсознанием)», встречающиеся даже в профессиональной литературе, должны быть признаны
внепсихонетическими. Психонетическим является осознание ранее не осознаваемого, а не
«диалог» или подчинение неосознаваемым процессам.
2.1.3. Результативность. ПН-акт должен приводить к появлению новой психической
реальности или нового навыка, не существовавших до начала психонетической практики. Так,
первоначальный прием визуальной дКВ – распределение внимания между двумя
периферийными зонами поля зрения – приводит к состоянию ментальной тишины, полная
визуальная дКВ – к фоновому восприятию и фоновому знанию. Результатом является либо
«опрозрачивание» ранее непрозрачных психических механизмов, либо овладение навыком,
отсутствовавшим до использования методики, либо формирование таких реальностей Сознания,
которых не было в предыдущем опыте. Если этого нового результата нет, то следует говорить
только о предпсихонетической подготовке.
2.1.4. Таким образом, любая аутогенная, прозрачная и результативная
психотехническая практика должна признаваться психонетической . Техники, в которых
отсутствует хотя бы одна из этих характеристик, не являются таковыми. Например,
формирование ЛОВ из объемной дКВ является ПН-техникой, а распределение внимания в таком
же объеме, вызванное расположенными в этом объеме стимулами, не может рассматриваться
как ПН-техника. Однако и внепсихонетический прием может войти составной частью в
ПН-технику, если к нему добавляется рефлексивно-волевая позиция, позволяющая осознавать и
направлять процессы, вызванные внешней стимуляцией. Так, внимание непроизвольно
привлекается внешними стимулами, но наблюдение и осознание этого процесса придает ему
психонетический характер.
2.1.5. И, наконец, соотношение технологий и онтологий . Психонетика принципиально
технологична. Главный принцип психонетической работы – отказ от какой- либо
предварительной метафизической и идеологической индоктринации .
Этого можно достичь лишь последовательно проводя конструктивную онтологическую
линию. Принципы конструирования не могут быть предметом безоговорочного принятия как
«правильные». К конструкциям неприменимо понятие истинности. Конструкции многообразны
и разнятся только по своему продукту. Это не означает, что разработчикам ПН-практик не
присущи свои картины Мира и свои убеждения. Конечно, присущи. Но онтологии и личные
религиозные убеждения не должны транслироваться. ПН-техники – это техники работы с
наличными формами и потенциально возможными реалиями сознания, а не постановка целей
или внедрение ценностей. Цели и ценности привносятся самими практикующими. ПН-техники
рассчитаны на взрослых и ответственных за свои решения людей. Следует, однако, заметить,
что мотивы, приведшие практикующего к ПН-практике, достаточно разнообразны. Это могут
быть и смутные желания, и ожидания, сформированные иными практиками и техниками, и
целенаправленно сконструированная позиция, которая должна обеспечивать понимание
предлагаемых практик. При этом чем меньше интерпретаций, основанных на прежних
установках и опыте, тем успешнее ПН-практика.
2.2. Основные линии ПН-работы
До достижения субстанциального слоя сознания в ПН-практиках сохраняется базовая

субъект-объектная дихотомия. По этой причине вначале работа ведется по трем
взаимозависимым линиям:
• последовательное рафинирование субъектности – разотождествление «Я» с любыми
чувственными, функциональными и, как следствие, смысловыми структурами;
• выделение и осознание все более «тонких» слоев сознания (от предметного до

субстанциального), противопоставленных субъекту как объект работы;
• формирование новых содержаний сознания, ранее не развернутых в сознании.
По достижении субстанциального слоя эти линии сливаются и становятся
неразличимыми. 2.2.1. Субъектная линия. Представлена волевой медитацией (ВМ) и ее
модификациями. Конечной целью ВМ является пробуждение ничем не обусловленной
целепорождающей (смыслопорождающей) волевой активности и понимание того, «что́ есть Я».
Достичь понимания «что́ есть Я», опираясь на тексты, модели и теоретические конструкты,
невозможно, поскольку уже сама процедура указания «Я есть то-то и то-то» превращает «Я»
в объект, в то время как в переживании «Я» содержится неустранимая субъектность.
Субъектность нельзя определить, ее можно лишь усилить. ВМ направлена именно на
последовательное усиление субъектности. По мере практики ВМ постепенно становится
главным источником внутренних трансформаций, причем вполне ясных и вполне прозрачных.
Основа субъектной линии – процедуры разотождествления и развертывания. Субъектная линия
(от начальных актов ВМ к чистой разотождествленной волевой позиции) ведет к пониманию
«Я» как активной стороны Сознания – творящей Воли.
2.2.2. Объектная линия. Объектная линия представляет собой последовательное
превращение в объект работы и осознание все менее дифференцированных слоев сознания,
противопоставленных субъекту и переживаемых не как «Я», а как «Это». Объектная линия (от
дКВ к тотальному не-восприятию) приводит к последней границе объектности. Эта линия
позволяет различить предметный, фоновый, смысловой и субстанциальный слои сознания.
2.2.3. Трансформационная (креативная) линия. Ее задача – создание новых форм
сознания: от вариаций привычных функций до абсолютно новых реалий. На начальных стадиях
работы эта линия направлена на целенаправленную трансформацию одних содержаний
сознания в другие, далее следует развертывание новых психических функций и, наконец,
порождение новых реальностей сознания, не существовавших у практикующего до начала
психонетической работы.
2.3. Тест-тренировочные программы (ТТП)
ТТП занимают важное место в общем массиве ПН-методик. ТТП выполняют две задачи –
с одной стороны, они обеспечивают единообразную тренировку участников ПН-проекта, с
другой – служат своего рода контрольно-измерительным материалом, позволяющим оценить
реальность продвижения участников ПН-программы по ее основным пунктам. Разработанные к
настоящему времени ТТП представляют собой компьютерные программы, обеспечивающие
тренировку и оценку реальности достижения заданных результатов. В первую очередь это
программы, направленные на развитие и оценку степени КВ и дКВ.10
2.3.1. Программа «Деконцентрация-1» (разработчик и С. Панкевич, М. Балюра, 2010 г.).
Обучаемому предлагается следить на экране монитора за несколькими из множества хаотично
перемещающихся объектов, идентичных по форме и цвету, но содержащих в себе скрытые
значения. Слежение может вестись в концентративном и деконцентративном режимах.
В КВ-режиме требуется удерживать внимание на одном, двух или трех движущихся по
пространству монитора однородных объектах с их различением. Обычно это отмеченные тем
или иным образом (цветом, цифрой и т. д.) шарики, которые затем затемняются и становятся
одинаковыми по всем параметрам. После окончания сеанса (1, 3, 5 или 10 минут) следует
показать застывшие в случайном порядке заданные шарики, определив их цвет или цифру
(рис. 1а – в.). Как показывает опыт, концентративных усилий по слежению за шариками с
последующим их опознанием на протяжении 3–10 минут хватает на три (в редких случаях на
четыре) объекта.
После овладения КВ-режимом программа «Деконцентрация-1» используется для
формирования навыка выявления объектов по слабым признакам . Под слабыми признаками
10 Эти программы доступны на сайте http://games.psyhonetika.org/

понимаются подпороговые, замаскированные или незначимые (и, в силу этого, не замечаемые)

стимулы, а также стимулы, предъявленные в достаточно большом количестве, исключающем их
запоминание. В этом случае предлагается работа в дКВ-режиме: внимание равномерно
распределяется по плоскости монитора до воцарения ментальной тишины. Число шариков, за
которыми ведется слежение, возрастает до 5–10. После окончания сеанса предлагается опознать
все предъявленные объекты. Возможность слежения за таким количеством однородных
объектов с сохранением их различения исключается. Но остается знание ситуации в целом, и
теперь предстоит это знание перевести в дифференцированные формы. Если дКВ проведена
правильно и во время сеанса и после него сохраняется ментальная тишина, то опознание
проходит успешно. Особо следует отметить, что в течение 0,5–1 секунды после того, как
шарики уравниваются в цвете, сохраняется знание об их различии, не опирающееся ни на
внешние признаки (шарики идентичны), ни на быстрое переключение внимание с
воспроизведением в памяти цветовой окраски каждого шарика. Здесь мы сталкиваемся с двумя
качественно различными процессами (и, соответственно, результатами): первая линия ведет к
формированию деконцентративного, фонового знания, из которого можно извлечь дискретные
составляющие; второй режим – к отрыву смысловой составляющей от чувственной и развитию
особой модальности, позволяющей различать объекты, идентичные по форме, но различные по
происхождению.
Рис. 1а
Рис. 1б
Рис. 1в
2.3.2. Программа «Слова» (разработчики С. Панкевич и М. Балюра, 2010 г.) позволяет

развить навыки активной дКВ. На экран побуквенно выводится слово, состоящее из 3–6 букв.
Экспозиция каждой буквы – 0, 1 сек. Одно слово читается легко, однако затем на экран
выводятся параллельно два, три и четыре слова. Восприятие и воспроизведение двух слов,
состоящих их трех-четырех букв, не требует навыков дКВ, однако увеличение длины каждого
слова до 5–6 букв или увеличение до 3–4 числа слов, предъявляемых одновременно,
представляется трудновыполнимой задачей (рис. 2а – б.). Предлагается два режима работы с
программой. Первый – расщепление внимания на два-четыре потока. При этом возникает
особое состояние одновременного восприятия нескольких динамичных объектов с
воспроизведением смысла каждого из них в реальном времени. В отличие от
«Деконцентрации-1» здесь внимание распределяется не по нескольким самотождественным
объектам, а по двум-четырем динамичным смысловым потокам. Второй режим работы – не
слежение за формирующимися осмысленными словами, а наблюдение за процессом в
состоянии инициированной дКВ ментальной тишины с последующим воспроизведением слов
подобно тому, как распознавался исходный цвет шариков в дКВ-режиме в программе
«Деконцентрация-1». Различающиеся режимы работы ведут к различным результатам. В первом
случае результатом является расщепление внимания (и это не деконцентративный, а
поликонцентративный режим), во втором – воспроизведение воспринятой ситуации по слабым
признакам, совпадающее по своему механизму с подобным режимом работы ТТП
«Деконцентрация-1».
Рис. 2а
Рис. 2б
2.3.3. Программа «Прыгающие слова» (разработчик Р. Прокопчук, 2012 г.). Это аналог

тренажера «Слова», в котором буквы, составляющие слова, показываются не в фиксированной
позиции, но в фиксированной области (четверти поля). Местоположение букв в пределах
соответствующего квадранта изменяется в случайном порядке. Максимальная длина слова – 14
букв. Программа расположена на http://alfa.psyhonetika.org/blog/ul/12–05–10–1457
2.3.4. Программа «Цветные слова» (разработчик Р. Прокопчук, 2011 г.). Эта программа
также аналогична тренажеру «Слова». Обучаемому предлагается экспозиция четырех слов
различной длины, однако они предъявляются не параллельно в различных участках экрана, а в
одном потоке, буквы каждого слова появляются последовательно, но принадлежность к
различным словам обозначается разными цветами: сначала в случайном порядке показываются
первые буквы слов, потом вторые и т. д. Буквы первого слова маркированы черным цветом,
второго – красным, третьего – зеленым, четвертого – синим. Время экспозиции буквы – 0, 1 сек.
(рис. 3а – б.) Программа располагается на http://alfa.psyhonetika.org/blog/ul/11–06–08–1230
2.3.5. Программа «Архимед» (разработчик В. Голубев, 2009 г.). Была разработана как
усовершенствование ранее использовавшихся четырехцветных стоклеточных таблиц. Это
многофункциональная программа, развивающая навыки дКВ и проведения смысловых
операций. Программа реализована в двух вариантах: динамичная числовая таблица и
«Арифметика» – программа, в которой искомое число является результатом выполнения
несложных арифметических действий (рис. 4а – б.). На экран проецируются
модифицированные и усложненные таблицы Шульте – Горбова. Варианты таблиц:
Рис. 3а
Рис. 3б
• Одноцветные числовые таблицы Шульте (5×5), состоящие из 25 ячеек, заполненных в

случайном порядке числами от 1 до 25, предназначены для просчета чисел в возрастающей
последовательности без пропусков (1, 2, 3, 4… 25). Отметка нужного числа производится при
помощи наведения курсора компьютерной мыши на нужную числовую ячейку и последующим
щелчком мыши на этой ячейке. Просчет проводится в состоянии дКВ.
• Двухцветные числовые таблицы Шульте – Горбова (7×7), состоящие из 49 ячеек,
заполненных в случайном порядке числами от 1 до 25 одного цвета и числами от 1 до 24
другого цвета. Обучающийся производит параллельный просчет одновременно двух
последовательностей: числа первого цвета от 1 до 25 в возрастающей последовательности и
другого цвета в порядке убывания от 24 до 1, попеременно показывая и отмечая курсором мыши
места нахождения чисел возрастающей и убывающей последовательности.
• Четырехцветные 100-клеточные числовые таблицы (10×10). Здесь производится
одновременный просчет четырех последовательностей: возрастающей, убывающей,
расходящейся и сходящейся:
И т. д.
Главным фактором успешного просчета становится дКВ. Если дКВ успешно
удерживается, то время показа одного числа стремится к 1 секунде, а все время просчета
100-клеточной таблицы к 100 секундам. На практике отличным результатом использования дКВ
считается просчет таблицы менее чем за 3–4 минуты.
Рис. 4а
Рис. 4б
Основное отличие от традиционных таблиц Шульте – Горбова – ячейки с числами меняют

свое положение в матрице таблицы в случайном порядке после каждого правильного указания и
контрольной отметки щелчком мыши нужного числа. Таким образом, при просчете таблиц
устраняется фактор запоминания при повторном использовании таблиц.
Для успешного выполнения задачи необходимо сформировать состояние дКВ: вначале
сосредоточить внимание одновременно на четырех углах таблицы, потом распространить его на
внешние (вертикальные и горизонтальные) ряды чисел, а затем распространить внимание на
всю таблицу. Удержание внимания на четырех углах таблицы сопровождается состоянием
ментальной тишины, которое нужно сохранить в течение всей работы. Во время выполнения
упражнения необходимо удерживать взгляд в центральной зоне таблицы. Вертикальные и
горизонтальные движения глаз запрещены. Обучающийся должен научиться перемещать

внимание по полю зрения независимо от движения глаз. Нужно учитывать, что изменение
расположения числовых ячеек при правильном определении числа провоцирует срыв дКВ.
Удержание дКВ и ментальной тишины в этих условиях свидетельствует о глубоком усвоении
техники дКВ.
Это упражнение становится эффективным, когда вместо поиска нужного числа приходит
знание о его расположении. Эффективной поддержкой является звуковое сопровождение –
ритмичные звуковые сигналы, генерируемые компьютером, которые задают ритм просчета
таблицы.
Вариант «Арифметика» отличается от описанного тем, что числа в ячейках замещены
арифметическими действиями (сложение, вычитание, умножение, деление) и просчет ведется
по результатам действий. Так, чтобы найти, например, число «три», нужно выполнить действие
«11–8». Эта особенность вводит помимо отработки навыка дКВ еще и переход к чисто
смысловым операциям – необходимо сразу «увидеть» результат действия, не прибегая к
совершению самого арифметического действия. В дальнейшем «Арифметика» может
использоваться для вхождения в программу эйдографических языков.
2.3.6. Программа PsyMatchArea, подпрограммы «Руны» и «Иероглифы» (разработчик
Л. Колесников, 2011 г., обновление 2012 г.). Среди пользователей прижилось поэтическое
название, предложенное самим разработчиком, – «Отлов абстрактных рун». В обновлениях
добавлены разнообразные варианты вывода и символы. После добавления динамического
цветного режима и генератора визуальных помех программа получила новое имя – «Лас-Вегас».
Разработка адресована в первую очередь пользователям «Архимеда». Ключевое отличие от
таблиц В. Голубева: вместо набора чисел используется нерегулярная последовательность
знаков, которые располагаются случайным образом на прямоугольной узловой матрице (рис. 5а
– б.). Практикующему следует в режиме дКВ найти и показать в таблице знак, появляющийся в
ее центральной части. Программа располагается на http://alfa.psyhonetika.org/blog/drafter/11–11–
04–1327, уменьшенный вариант – на http://alfa.psyhonetika.org/blog/drafter/11–11–04–1327
2.3.7. Программа «Ромашка» (разработчик С. Панкевич, 2011 г.) представляет собой
прототип тренажера по выявлению слабых, подпороговых и скрытых стимулов. Предъявляется
фигура из шести лепестков – «Ромашка». В процессе работы на лепестках появляется стимул –
полупрозрачный кружок того же цвета, что и лепесток. Степень прозрачности (яркости)
определяет различимость стимула (рис. 6 а – в). Расположение кружка на том или ином лепестке
случайное. Задача – определить лепесток со стимулом и показать его курсором мыши. Степени
яркости стимула определяют уровни сложности задачи. Если на «простом» уровне кружок легко
определяется, то на последующих уровнях стимул становится все менее заметным вплоть до
полного слияния с окраской лепестка. В этом случае кружок не виден, но он есть, и задача
практикующего состоит в том, чтобы его определить. Задачи те же, что и в предыдущих
программах, – тренировка и оценка степени деконцентрации. дКВ плюс состояние ментальной
тишины позволяют определить лепесток со скрытым стимулом. Программа может
использоваться как в варианте «игры на время» (в этом случае, кроме самого факта выявления
стимула, важна скорость), так и в варианте без временных ограничений (в этом случае
учитывается количество ошибок). Расположение программы – http://games.psyhonetika.org/
Рис. 5а
Рис. 5б
Рис. 6а
Рис. 6б
Рис. 6в
2.3.8. Использование ТТП для инициации смысловых переживаний . Как уже

указывалось выше, описанные программы являются многоцелевыми. Помимо оценки степени
КВ и дКВ, они выполняют дополнительные функции, поясняя следующие шаги ПН-программы.
Так, «Деконцентрация-1» направлена не только на формирование деконцентративных
состояний. Уже само определение более чем 4 шаров предполагает различение перцептивно
одинаковых фигур. В этом различении смысловой компонент становится преобладающим. На
начальных этапах работы с программой удается сохранить смысловое различение одинаковых
фигур в первые 0,5–1,5 секунды после их «затемнения». Этого времени достаточно для того,
чтобы выделить собственно смысловое амодальное переживание, противопоставленное любой

чувственно проявленной форме. Задачей практикующего становится увеличение времени
смыслового различения перцептивно одинаковых объектов. Т. о. создаются предпосылки для
последующего перехода к смысловому слою сознания. Аналогичную роль выполняют и
остальные программы.
2.4. Критерии эффективности
Критериальность предполагает наличие некоторой внешней оценки достижения или

недостижения заданного результата. Самооценка, как правило, весьма ненадежна, тем более
когда имеются доступные практикующему описания результатов практики. Сознание легко
создает переживания, имитирующие то, что должно получиться в результате. Критерием
эффективности обычно является возможность удостовериться в достижении заданного
результата постороннему наблюдателю. К таким критериям мы можем отнести: выполнение
заданий, которые возможно выполнить только при достижении заданного результата (решение
тестовых задач); внешние проявления достигнутого результата, фиксируемые инструктором;
согласованное восприятие результата членами подготовленной группы; экспертная оценка со
стороны подготовленных инструкторов; фиксация нейрофизиологических параметров,
соответствующих заданному состоянию. Нужно различать: а) критерии, выполнимые для
предметного слоя сознания, организация которого соответствует легитимным культурным
нормативам; б) критерии, выполнимые для предметного слоя сознания, организованного на
основе альтернативных культурных нормативов (именно в этом случае мы говорим о
согласованной внутригрупповой реальности); в) критерии оценки с позиций смыслового и
субстанциального слоев сознания, которые не могут быть отражены в предметном слое.
2.4.1. Решение тестовых задач. Это наиболее весомый критерий, позволяющий
удостовериться в том, что заданный результат все же достигнут. Тестовые программы,
рассмотренные выше, разработаны для оценки состояний концентративного и
деконцентративного типа. Они позволяют оценить степень овладения навыками ПН-работы
вплоть до переживания смыслового слоя сознания. Однако уже по отношению к смысловому
слою построить адекватные тестовые процедуры невозможно по принципиальным
соображениям. Операции в смысловом слое «невидимы» со стороны, не могут быть выражены
в какой-либо чувственно проявленной форме, – иначе, проецируясь на предметный слой, они
сразу же утрачивают свой амодальный характер. Косвенные свидетельства проведения
смысловых операций зависят от теоретических установок исследователя, который
интерпретирует внешние проявления как отражение смысловых процессов. Мы сталкиваемся с
парадоксом: любое описание амодальных смыслов является фактом предметного слоя сознания,
знаком смысла, но не самим смыслом. Если о психических функциях (внимании, например) мы
можем судить по произведенной ими работе (преобразовании одних содержаний сознания в
другие), фиксируемой в предметном слое сознания, то смысловые переживания и действия
принципиально не объективизируемы и остаются сугубо субъективными. Тест может отразить
лишь результат процесса развертывания смысла в форму той или иной модальности, начиная с
модального уровня (как это происходит, например, с опознанием эйдограмм). Совершая работу
со смысловыми слоями Сознания, практикующий сам становится экспертом в оценке
эффективности работы, причем экспертом единственным. Тем более это справедливо по
отношению к субстанциальному слою и необусловленной активности сознания.
2.4.2. Внешние проявления. Начальные стадии дКВ и ВМ легко определить по внешним
проявлениям. Внешнее проявление ментальной тишины – прекращение спонтанных движений
глазных яблок. То же справедливо и в отношении 3-й фазы ВМ. Легкие скачкообразные
движения глазных яблок говорят о возобновлении мыслительной деятельности, плавные
перемещения – о появлении сновидных образов. В дКВ прекращается слежение за
движущимися объектами, глаза не сопровождают перемещение инструктора, а при собственных
перемещениях «не цепляются» за окружающие предметы. Устойчивость ВМ можно оценить по
наличию или отсутствию реакций на значимые раздражители (например, звонок мобильного
телефона) или по сохранению выпрямленной спины (если это входит в условия данного сеанса
ВМ). Более глубокие уровни работы, увы, не отражаются в значимых внешних проявлениях.
2.4.3. Согласованное восприятие. Для ряда задач нет никаких способов получить оценку
реальности их решения кроме прямого усмотрения опытными членами практикующей группы
результатов, полученных как следствие выполнения тех или иных приемов. При всей
субъективности и неубедительности такой оценки для постороннего наблюдателя надо сказать,
что она (оценка) ничем принципиально не отличается от экспертной и от «профессионального
мнения» специалиста. При работе с группой инструктор, как правило, ощущает общий
групповой тонус и выпадение из него отдельных участников. Таким же образом интуитивно
ощущается реальный уровень подготовки. На достаточно проработанных уровнях ПН-практики
появляется феномен «согласованного восприятия», когда группа начинает реально
воспринимать результаты внутренней работы своих членов, которые принципиально
невозможно объективизировать (например, создание и расположение локальных объемов
внимания). Феномен «согласованного восприятия» хорошо заметен при работе в рамках
программы построения эйдографических языков, когда определяется смысловое значение
построенных участниками абстрактных визуальных фигур.
2.4.4. Нейрофизиологические корреляции. Это наименее достоверная критериальная
область. Индивидуальные колебания нейрофизиологических параметров достаточно велики. В
настоящее время можно говорить лишь о фиксации устойчивости состояний. В том случае, если
дКВ сопровождается появлением медленных ритмов на ЭЭГ, длительное удержание дКВ будет
сопровождаться сохранением этой активности. Но нужно отметить, что индивидуальные
проявления дКВ достаточно разнообразны. Из других показателей достаточно информативной
является кожно-гальваническая реакция (КГР) на значимые стимулы, которая подавляется в
глубоких состояниях дКВ (когда все стимулы уравниваются по критерию их значимости) и
более глубоких состояниях (сосредоточение на не-формах и не-восприятиях).
2.4.5. Границы применимости критериев. Внешние критерии адекватны лишь для
оценки эффективности действий ниже смыслового слоя сознания. По отношению к
содержаниям сознания можно выстроить те или иные тестовые задачи, но в отношении работы
с амодальными смыслами найти объективирующие процедуры невозможно. В самом деле,
любая объективация будет спроецирована на предметный слой сознания, и если работа с
фоновым слоем еще может отразиться в предметном слое (например, в виде подавления
зрительных иллюзий), то чисто смысловые операции можно выявить только косвенно по
признакам повышения уровня креативности и по способности развертывать новые формы
существования.
Глава 3
Неосознаваемые воздействия и работа с ними
Идея Свободы как достижимого состояния входит в противоречие с реальной

обусловленностью человеческого сознания множеством факторов – от грубых методов
целенаправленного управления поведением и восприятием до неявно воздействующих
консервативных культурных, психических и биологических структур. Если мы хотим
достигнуть Свободы, то факторы, подавляющие любые ее проявления, должны быть выявлены,
названы и преодолены. ПН-практики как раз и направлены на достижение возможности
производить действия, не обусловленные стимулами, культурными нормативами и
психическими автоматизмами, поэтому большой объем работы первоначально связан именно с
выявлением и осознанием неосознаваемых реакций и действий. Это достаточно опасная работа,
поскольку социально приемлемое поведение регулируется обширнейшим набором
неосознаваемых стереотипов и нормативов.
Помимо нормативов, внедряемых в сознание человека в ходе его воспитания, образования
и социализации, существенную роль в регуляции социокультурной жизни играют
целенаправленные информационно-психологические воздействия – от коммерческой рекламы
до политической пропаганды. Они необходимы для управления поведением и организации
жизни людей, сознание которых находится в реактивном статусе, т. е. оно смутно и непрозрачно
для них самих. Разрушение системы удержания смутного человеческого сознания в

ограниченных рамках ведет к распаду обществ и деградации людей. Стремление к Свободе
связано с преодолением социокультурной нормировки, однако такое преодоление не станет
разрушительным только при одном условии: освобождении от смутностей и обретении
сознанием активного статуса. Понимание того, что и как действует на сознание, является
условием начала пути к Свободе. Начнем с информационно-психологических воздействий.
3.1. Классификация воздействующей информации
3.1.1. Явная организованная (генерологичная 11) информация . Это информация,

представленная в организованной форме, из которой путем прозрачных процедур вычленяются
составляющие ситуаций: отдельные объекты и связи между ними. Организованность
информации позволяет применять к ней логические процедуры, исключающие возможность
внелогической манипуляции. Обусловленность воздействия четко организованной
информацией определяется спецификой логических законов, позволяющих, в свою очередь,
игнорировать внелогические составляющие ситуации (этические, ценностные, символические,
синхронистические и вообще внезаконные) и на основе такого игнорирования создавать ложные
модели реальности. Частным случаем внелогических составляющих являются основания
рассуждений, которые принимаются как очевидные, хотя далеко не всегда являются таковыми, а
лишь отражают господствующие культурные нормативы. Противодействие такой форме
манипуляции заключается в восстановлении и осознании внелогических аспектов ситуации.
3.1.2. Явная фоновая (парсическая) информация – общая ощущаемая, но невыразимая
генерологичными (дискретно-линейными) средствами характеристика ситуации. Поскольку фон
формируется многими факторами, введение слабых составляющих в ситуацию позволяет
изменить ее восприятие как единого целого. Примером могут служить многочисленные
зрительные иллюзии, когда изменение цвета или конфигурации фона влечет за собой изменение
выделенных вниманием фигур (рис. 7). К этому классу относятся и реклама, и вводимые в
фоновую часть информации утверждения лозунгового типа («европейские ценности»,
«невидимая рука рынка», «сознание как результат работы мозговых структур», «воля как
инструмент» и т. д.) как очевидные и не требующие критического анализа, которые
«модулируют» генерологическую составляющую информации, вводя в нее неосознаваемые
оценки приемлемости и достоверности.
3.1.3. Неявная (подпороговая) информация – дискретная информация, подаваемая в
подпороговом диапазоне (ультра– и инфразвук, стимулы, замаскированные другими фигурами,
«25-й кадр» и т. д.). Наличие подпороговых включений в принципе определяемо. Примером
могут служить разработки И. В. Смирнова по выявлению неосознаваемых структур психики и
инсталляции неконтролируемых сценариев.12 Использование подпороговых стимулов можно
обнаружить в рекламных и пропагандистских акциях.
3.1.4. Скрытая (но воздействующая неявно ) информация : прямое воздействие на
мозговые структуры (электромагнитное излучение на определенных частотах, точечное
воздействие на мозговые структуры), влекущее за собой изменение поведения или свойств
объекта воздействия.
3.1.5. Скрытая (и невоздействующая) информация: существующие «про запас»
различные виртуальные миры, созданные литературными, видео– и игровыми методами,
формирующие неконтролируемые информационные реальности. Они задают схемы поведения
или реагирования, которые могут быть актуализированы в подходящей ситуации.
11 Разъяснение терминов «генерология» и «парсика» см. в пункте 5.3.3, посвященном тоталлогии.
12 Смирнов И. В., Безносюк Е. В., Журавлев А. Н. Психотехнологии. М.: Прогресс – Культура, 1995.
Рис. 7
3.2. Структура управления
Мы будем различать оператора и мишень воздействия . Для осуществления

информационного воздействия оператору необходимо создать ложную реальность или
неосознаваемые мишенью правила оперирования реальностью в сознании мишени.
Информация и способы обращения с ней должны субъективно восприниматься как очевидные.
В управлении сознанием следует различать:
• управление гештальт-формированием (созданием целостных неразложимых единиц,
которыми оперирует мышление, воспринимаемыми некритично как очевидные данности, –
например, такой конструкт, как «пролетариат»);
• управление мышлением за счет введения кажущихся очевидными оснований (парадигм)
и правил оперирования с ними (например, «цивилизованные страны»);
• управление оценками: соединение тех или иных элементов с эмоциональной оценкой
(например, «фашизм»).
Понимание механизмов целенаправленных информационно-психологических воздействий
позволяет осознать и природу естественных обусловленностей.
3.3. Классификация обусловленностей
3.3.1. Фундаментальная обусловленность сознания. Все способы управления сознанием

базируются на его фундаментальной реактивной природе и, как следствие, обусловленности его
поступающими извне стимулами. Реактивный статус сознания является основной преградой на
пути к Свободе. Реактивностью пропитано все, что обеспечивает формирование человеческого
сознания; даже смысловое переживание приходит только после появления чувственно
проявленного стимула. Тем самым внешний стимул (восприятие, образ, воспоминание, речь,
мысль) обусловливают акт понимания. Все остальные обусловленности, заданные базовыми
характеристиками сознания как такового, являются лишь частными проявлениями этого статуса.
Однако реакция не тождественна пассивному отражению: уже в самой реакции присутствует
момент активной обработки обусловливающих факторов. Бодрствующее сознание (по крайней
мере – высших животных) выделяет в общем потоке переживаний стабильные элементы и
производит реконструкцию обусловливающего потока стимулов на основе этих элементов,
подчиняя стабильности изменчивые и текучие моменты (пользуясь современными метафорами,
«оцифровывает аналоговое»). Отсюда проистекают более частные обусловленности, например
те, которые заданы принадлежностью к определенному типу сознательных существ (осьминогу,
человеку или волку). Для человека, в свою очередь, фундаментальной обусловленностью,
отражающей обусловленность сознания внешними факторами, становится обусловленность
языком как таковым, – не конкретными языками, а именно Языком. А далее разворачивается
длинная череда более конкретных обусловленностей, исчерпывающий список которых
составить невозможно, поскольку основания для составления подобных списков сами зависят
от множества актуализированных в данный момент факторов. Перечислим несколько видов
обусловленностей, с которыми приходится сталкиваться в ПН-работе.
3.3.2. Генетически заданные обусловленности (уровень осознанности, темперамент,
суггестивность и т. д.), задающие способы оперирования с реальностью и границы
достижимого осознания Реальности.
3.3.3. Культурные обусловленности (ценности, картины мира, языковые формы),
проистекающие из принадлежности человека (волка, кота) к определенной культуре и стадии ее
развития. Культура задает определенные нормативы – и безусловные, и вариативные. Это
наиболее сильная форма обусловленности, все остальные (генетические, социальные)
проецируются на культурные нормы, получают свое истолкование и оценку: что желательно,
что допустимо, что нежелательно, что неприемлемо. Иногда генетические обусловленности
оказываются сильнее культурных норм, и тогда либо нормативы разрушаются и человек
становится преступником, либо в культурном поле возникают новые нормативы, и тогда мы
оцениваем такого человека как преобразователя.
3.3.4. Языковые обусловленности. Язык при своем возникновении фиксирует в своей
структуре определенную онтологию и в дальнейшем, по мере своего развития, уточняет,
абсолютизирует и делает ее очевидной (и потому неявной). В частности, именно язык
расчленяет Мир на предметы (существительные), свойства (прилагательные), действия
(глаголы), отношения (предлоги) и т. д. Помимо этого в языке присутствует фоновая
составляющая, модифицирующая проявленные языковые формы (интонации, смысловой
контекст, парадоксальные противопоставления и соотнесения).
3.3.5. Социальные обусловленности (формы сознания и поведения, обусловленные
социальной принадлежностью). Принадлежность определенному социальному слою спектра
тех нормативов, которые соответствуют его положению, плюс давление общих социальных
норм упорядочивают его поведение, отметая поведенческие нормы иных социальных групп. В
некоторых группах (криминалитет, радикальные революционные формирования) социальные
нормативы не совпадают с общекультурными, но и в них вырабатываются свои субкультурные
формы.
3.3.6. Манипулятивные обусловленности (целенаправленно сформированные помимо
воли и осознания объекта манипуляции).13 Это и есть область целенаправленных
информационно-психологических воздействий, разобранных выше.
3.3.7. Нейрофизиологические обусловленности – зависимость форм и содержаний
сознания от активности определенных мозговых структур.
Совокупность всех обусловленностей и их взаимосвязи и взаимные упорядочивания
создают прочный каркас, удерживающий стабильность общества и обеспечивающий
13 Бахтияров О. Г. Манипулятивные технологии: воздействие на общество и противодействие им // Актуальнi

проблеми мiжнародних вiдносин. Вип. 36, ч. 1, 2002.
удовлетворенность людей формами своей жизни. Но вместе с тем этот каркас открывает
широкие возможности для целенаправленного управления поведением и отдельных людей, и
сообществ.
3.4. Способы информационного воздействия на поведение человека
Жесткая обусловленность человеческого сознания (и, как следствие, поведения) позволяет

целенаправленно воздействовать на поведение и внутренний мир и отдельных людей, и
больших сообществ. Возникает особый мир тех, кто планирует и осуществляет такое
воздействие (внедрение в сознание картин Мира и ценностных ориентаций, реклама,
политическая пропаганда). Это слой PR-специалистов, политтехнологов, профессиональных
«проповедников», специалистов по проведению боевых информационно-психологических
операций и т. д.
Помимо воздействий, обеспечивающих лояльность своей социокультурной системе, люди
часто сталкиваются и с деструктивными целенаправленными влияниями враждебных систем
или субкультурных группировок, призванными разрушить сложившиеся нормы и заменить их
другими.
Эффективность информационного воздействия проистекает из фундаментальной позиции
сознания: стабильность Мира и сохранение личностной идентичности обеспечиваются
выделением в мире и в себе стабильных единиц, принимаемых за основу. Реактивному
сознанию нужно быть чем-то обусловленным (необусловленное для него не существует, потому
и объявляется иллюзией), и в качестве источника воздействия (в зависимости от уровня
интеллекта носителя реактивного сознания) подбирается тот или иной фактор,
фундаментальная природа которого представляется (или принимается) в качестве очевидной.
Секрет информационного воздействия заключается в двух действиях:
• выделении базовых единиц, не подлежащих критике, и отождествлении с ними
внедряемых представлений, приобретающих, в силу этого, вид непреложной истины;
• снижении критичности со стороны объекта воздействия, достигаемом применением
суггестивных приемов (от классического гипноза до эриксоновского и методов НЛП в рекламе и
политической пропаганде), фармакологических средств, полевых воздействий и т. д.
После этого остается найти в существующей информационной структуре объекта
воздействия место с высокой неопределенностью и внедрить в это место информационный
продукт (информатему) с более высокой определенностью. Для этого следует снизить
определенность информационной среды, дискредитировав сложившиеся каналы
информационного воздействия, нормативные для данного сообщества, и ввести в
информационную среду собственные каналы, транслирующие нужные информатемы. Этому же
способствует повышение уровня тревожности, снижающее определенность информационной
среды, и использование базовых инстинктов, к которым чувствительны люди, – инстинкты
самосохранения, статусности и т. д. – для внедрения управляющих сообщений, неявно
связанных с этими инстинктами.
По завершении этих операций объект воздействия готов для использования в отношении
него техники отождествления со статусными или иными ценностно заряженными образцами.
Результатом являются:
• дезорганизация и снижение ценности прежней картины мира или схемы
взаимоотношений, таких как «человек-человек», «человек-коллектив»,
«коллектив-государство», «человек-корпорация», «человек-нация», «человек-Церковь» и т. д.;
• внедрение новых ценностно окрашенных конструктов;
• формирование на этой основе задач и соответствующих им форм поведения;
• появление носителей целей и ценностей («Вождей», «Учителей», «Мастеров»), к
которым в условиях искусственно созданного информационного дефицита возникает
безоговорочное доверие.
3.5. Защита от информационных воздействий

Защита от информационных воздействий как преодоление обусловленностей.

ПН-практика влечет за собой различение: а) Сознания как такового; б) целенаправленного
создания новых форм Сознания вследствие его активности и в) модификаций Сознания под
воздействием различных факторов, в том числе информационно-психологического воздействия.
ПН-практика приводит к пониманию причин тех или иных убеждений и некритического
принятия тезисов, почерпнутых из СМИ или слов авторитетных авторов. С другой стороны,
информационное воздействие создает предварительные предубеждения, и эти предубеждения
влияют на ПН-практику, вводя произвольные трактовки происходящего. Этому же способствует
и опыт внепсихонетических практик, часто внедряющих то или иное (как правило, достаточно
экзотическое) понимание природы и строения человеческого существа. Реальная ПН-работа –
это всегда борьба Свободы и Обусловленности. Любая техника, направленная на обретение
Свободы, подвержена опасности формализации, формальные структуры (правила, истолкования
содержания практик, критерии эффективности) легко включаются в новые контексты, которые
задаются старыми или новыми обусловливающими факторами.
Фундаментальная защита от информационного воздействия и от последствий
внепсихонетических занятий – перевод сознания в активный статус. Психонетика, кроме всего
прочего, использует комплекс методов, направленных на разотождествление субъекта со всеми
формами и содержаниями его сознания и выход в позицию волевой активности. Понимание
того, «как это делается», становится хорошей защитой от внедренных в сознание
практикующего интроектов.
Другой комплекс методов (йога, некоторые буддийские школы) основан на прекращении
функционирования сознания (а значит, и на нейтрализации обусловливающих факторов), но эти
методы исключают позицию активного действия в существующем Мире. Действие же в
существующем Мире – это всегда действие в условиях непрекращающихся информационных
воздействий. Это непрерывная борьба, и те, кто выбирает путь активности, должны это
понимать. Хотя, еще раз подчеркнем, ПН-техники не предопределяют выбор пути.
Освобождению сознания от внедренных конструктов содействует и принятие
конструктивной позиции – понимание того, что в основе Мира и Сознания лежат не какие-либо
неизменные сущности, а акты создания новых реальностей. Эта линия должна последовательно
проводиться на всех этапах ПН-работы, в противном случае отход от внедренных в сознание
практикующего информационных конструктов, проистекающих из прежней жизни и прежнего
опыта, создает благоприятные условия для вторжения новых конструктов.
Все остальные методы противодействия являются лишь контрманипуляциями –
воздействиями той же манипулятивной природы, но в целях защиты данного сообщества от
«чужих» влияний и укрепления своего влияния, столь же манипулятивного и эксплуатирующего
(и укрепляющего) реактивный статус сознания. В этом случае контрманипуляция представляет
собой манипуляцию на более глубоком уровне, чем внешнее информационное воздействие. От
такой контрманипуляции следует освобождаться столь же решительно, как и от последствий
манипуляции.
3.5.1. Осознание культурных нормативов. Культурные нормативы обычно
представляются безусловными. Их разрушение кажется фатальным для существования
культуры как таковой. Культурные нормативы определяют, что является идеальным для
человека (образы гения, святого или героя, например), что считается нормальным,
извращенным или выходящим за рамки человеческого. Культурные нормативы превращают
неопределенное сознание ребенка в организованную психику, и с этой точки зрения культура –
наша вторая мать. Но эти нормативы не порождаются нашей свободной волей изнутри
сознания, а приходят к нам извне, из социокультурной среды. Идеальным было бы положение,
при котором культурные формы порождаются свободной волей, но это иной тип существования,
нежели наша обычная, обусловленная множеством факторов жизнь.
3.5.1.1. Нормативы не могут быть отвергнуты, они составляют основу организованной
жизни, но их наличие и происхождение должны в рамках ПН-практик осознаваться. Должна
осознаваться и их необходимость. У К. Кастанеды есть термин «контролируемая глупость». Я
бы заменил его в ПН-контесте выражением «контролируемая нормативность». Стремление к
прозрачности ПН-методик естественным образом распространяется и на идеологические
убеждения, и на принимаемые или отвергаемые нормативы. Вопрос не в том, чтобы (и как) от

них избавиться, а в том, чтобы (и как) сделать их прозрачными, понятными и изменить их
статус: превратить хозяина в инструмент или в партнера. Здесь возникает одна тонкость,
отражающая одну из проблем ПН-подготовки. Когда о свободе и необусловленной активности
говорится в среде обычной жизни, наполненной многими неосознаваемыми ограничениями и
принудительными взаимосвязями, тема Свободы легко подменяется образом подчиненности
случайным желаниям и порывам. Как только нормативы, служившие малосознаваемой основой
текущей жизни, начинают осознаваться, появляются альтернативы, столь же обусловленные и
принудительные, как и те, от которых освобождается практикующий. Это тоже элемент борьбы
Свободы и Обусловленности.
3.5.1.2. Преодоление языковых ограничений. Язык во многом определяет формы
восприятия Мира и ориентации в нем. Развертывание новых психических функций и
модальностей восприятия предполагает и конструирование языковых форм, их отражающих и
позволяющих оперировать ими. Можно принимать или не принимать гипотезу Сепира – Уорфа
в отношении естественных языков, но она, безусловно, обладает конструктивным потенциалом.
В естественном языке всегда присутствуют и проявленные, допускающие формализацию
элементы, и фоновые составляющие, которые не находят своего выражения в наборе и
структуре слов, а также в строении предложений. То, что не проявлено в виде слов, выражается
в интонациях и фоновых контекстах. С одной стороны, мир составлен из того, что может быть
названо (а что не названо, то и не существует для мышления), с другой – в нем и в действиях
людей есть то, что остается смутным, неопределенным и неоднозначным. Есть две стратегии
прояснения этих смутностей.
Одна – построение искусственных языков, таких как ифкуиль или ложбан, в которых все
подразумеваемое и нечеткое выражено в четких организованных формах. Так, в ифкуиле и
илакше, разработанных Дж. Кихадой, 14 наличествует около 80 падежей и целый ряд
грамматических форм, отсутствующих в естественных языках. Дж. Кихада вводит такие
грамматические категории, как конфигурации, соотношение, перспектива, распространение и
т. д. Это дает возможность выразить в организованной форме смыслы, в первую очередь
контекстуальные, которые лишь подразумеваются, но не отражаются в знаковой структуре
известных естественных языков. Более того, языки, подобные ифкуилю, на основе введенных
грамматических категорий создают новые языковые фигуры, которые выявляются или
создаются присущими искусственным языкам правилами.
Опыт построения и использования искусственных языков позволяет выявить
подразумеваемое, но вместе с тем лишает неявное и подразумеваемое его фоновой специфики.
Вторая стратегия как раз и заключается в сохранении фоновых компонентов в их собственной
форме, но с прояснением их смысловой специфики. Однако это может быть сделано лишь при
использовании особых процедур развертывания фоновых реалий в ходе волевой медитации.
Тогда порождается некий «пред-язык», отражающий фоновый аспект перцептивного опыта, но
не членимый на отдельные «слова» и грамматические формы.
Описанные подходы позволяют освободиться от обусловленности Сознания конкретными
языковыми структурами, но не решают фундаментальной задачи освобождения от
обусловленности языком как таковым. Чтобы решить эту задачу, нужно научиться создавать
первичную языковую реальность. Эту задачу по-своему достаточно радикально решает Актика,
разработанная М. Бояриным, наглядно демонстрирующая, как из первичных актов Сознания
создаются языковые формы (см. подробнее п. 14.2.).
3.5.1.3. Выявление неявных онтологий. Неявные онтологии влияют на эффективность
ПН-практик, навязывая «очевидные» истолкования и методик, и результатов. Неадекватные
трактовки ПН-феноменов сводят последние к известным конструкциям и тем самым
ограничивают дальнейшее движение. ПН-продвижение возможно лишь при условии, что
каждый новый методический комплекс открывает практикующему нечто новое и именно
новизна ослабляет зависимость от известного знания. Акт творения нового – это всегда акт
14 Quijada J. A. Grammar of the Ithkuil Language, 2012.

Свободы, но как только результат творения зафиксирован в стабильной форме, он сам

становится обусловливающим фактором. Увы, это неизбежное зло – человек так или иначе
ориентируется в Мире и для него важны хотя бы первичные стабильные ориентиры.
Существование вне стабильности возможно лишь после предельного опыта , расставляющего
все по своим местам, при отсутствии же такого опыта подрыв стабильности означает
погружение в патологию. Предельный опыт позволяет увидеть, как создаются культурные
формы, и, тем самым, научиться их создавать свободным актом, превращая культуру из хозяина
в партнера. Но предельный опыт достижим лишь при условии жесткой и рафинированной
культурной нормировки. Явные и неявные онтологии не должны подрываться, но должен
проясняться их технический статус в пределах ПН-практики.
Однако при приближении к предельному опыту некритично принятая онтология
становится помехой, поскольку заставляет сводить новый опыт (т. е. опыт вне каких-либо
известных практикующему оснований) к известным ограниченным формам. Лучшим выходом
из противоречия между необходимостью стабилизирующих сознание онтологий и их
ограничивающим характером является работа в сфере, находящейся вне привычного
онтологического контроля: тогда новое , привнося привкус свободы, не подрывает прежнее
понимание Мира, а расширяет и усложняет его, обогащая и разрабатывая. Подвижные текучие
формы не приводят к дезориентации, поскольку остается «надежный тыл» прежних
представлений.
3.5.2. Работа с психическими автоматизмами. Психические автоматизмы более
консервативны, чем некритические убеждения, возникающие вследствие информационных
воздействий. Они во многом обусловлены врожденными структурами, придающими
определенные формы психике конкретных людей.
3.5.2.1. Автоматизмы восприятия представляются самыми элементарными и с трудом
преодолимыми. Простейший пример – зрительные иллюзии, которые можно преодолеть только
опираясь на технику визуальной дКВ в сочетании с наблюдением над зрительным восприятием
работающей функции. Достаточно жесткими и неподатливыми являются стереотипы выделения
пары «фигура – фон», преодолеваемые в рамках дКВ-техник. К менее фатальным относятся
феномены константности восприятия (например, несоответствия между изображением,
проецируемым на сетчатку, которое изменяется в зависимости от удаленности и поворота
объекта и его относительно постоянным размером и формой при реальном восприятии) и
феномены группировки, когда однообразные элементы объединяются по признакам близости,
подобия, возможности создания замкнутой фигуры и т. д.
Автоматизмы восприятия используются в ПН-техниках двояко – как для отработки
дКВ-техник, преодолевающих эти автоматизмы, так и для выявления структуры работающих
психических функций, их допустимых вариаций и пределов. Понимание автоматизмов еще не
означает возможность их преодоления. Автоматизмы преодолеваются на более продвинутом
этапе, когда начинается произвольная реконструкция существующих функций и
целенаправленное формирование новых. Понимание того, «как это делается», превращает
автоматизмы в прозрачные и управляемые механизмы. Нюансы строения автоматизмов хорошо
выявляются при развертывании гибридных функций, когда объединяются в единое целое
аспекты различных перцептивных функций (например, визуальный образ, в котором, при
сохранении визуальной модальности, «видными» становятся не только поверхности объекта, но
и его «внутренности» – подобно тому как мы ощущаем весь объем собственного тела, а не
только его поверхность).
3.5.2.2. Эмоциональные автоматизмы и поведенческие стереотипы более пластичны и
податливы изменениям, чем автоматизмы восприятия. По отношению к ним существует
большой массив своеобразных «театральных» техник, позволяющих осознавать и преодолевать
собственные стереотипы, а также воспроизводить стереотипы и автоматизмы других людей.
Разработка какой-либо специфической ПН-техники в этом отношении представляется
излишней, хотя специфически психонетическим может считаться развертывание ранее не
существовавших и не имеющих описанных аналогов стереотипов поведения и реагирования.
Вообще, задачу «сделать то, чего никогда не было» можно отнести к психонетической
компетенции.
3.6. Различение стимула (вызывающего понимание), реакции организма сознания (также

вызывающего понимание) и самого понимания (нейтрализующего стимул)
Воздействие сводится к системе стимулов, которые должны вызвать соответствующую

реакцию. Понимание в этом процессе смещается в зону реактивности, управляется внешней
стимуляцией, организованной в соответствии с замыслом оператора-манипулятора. Изоляция
понимания от реакции, выделение акта понимания в отдельную изолированную единицу
позволяет выстроить линию выхода из-под власти обусловливающих стимулов. Изолированное
понимание развертывается в той же среде, в которой находились стимулы. Тогда на смену
обусловленности приходит контробусловленность – смыслы создают собственную цепочку,
развертывающуюся в действия.
Преодоление обусловленностей за счет создания контробусловленностей расширяет
возможности человека и порождает новые деятельностные поля, но не решает главной задачи –
выхода из-под власти обусловливающих факторов как таковых.
Глава 4
Волевая медитация (ВМ)
Начальная практика субъектной линии – волевая медитация . Ее задача – выявить

активное субъектное начало в сознании и очистить его от наслоений, порожденных внешними
стимулами и структурой психики. ВМ формирует новую управляющую инстанцию,
надстроенную над эмпирической психикой, и переносит субъектность в эту инстанцию. С
самого начала в ВМ-практике следует различать действия, идущие изнутри, «из Я», и действия,
воспроизводящие внешние стимулы. Формулы, порождаемые «изнутри», пропитаны
заключенным в них смыслом. Формулы, берущиеся извне, остаются отчужденными, внешними
по отношению к «Я». Освоение начальных стадий ВМ заключается в том, чтобы взятые извне
(из инструкции, из слов инструктора) содержания были присвоены, интроецированы .
Впоследствии техника усложняется. Следует тщательно следить за тем, чтобы ВМ не
превращалась в стимул, порождающий неконтролируемые изменения. ВМ – это постоянное
усилие и поддерживаемая этими усилиями ясность сознания.
4.1. Структура ВМ
В структуре ВМ следует различать:

• внешний слой, инициирующий сам процесс ВМ и создающий первичное отражение,
изображение ВМ в обусловленной психической среде (стандартные формулы, распределенные
по трем фазам ВМ, с которых и начинается практика);
• слой намерения, составляющий первичный акт порождения содержаний сознания
(намерения развернуть определенные формулы, состояния, действия);
• слой чистой волевой активности, который, собственно, и порождает намерение.
Главной задачей ВМ является достижение слоя чистой активности. И внешний слой, и
слой намерения – это лишь отображение волевой активности в психической среде,
обусловленной культурными формирующими факторами и врожденными психическими
механизмами. Изучение ВМ – последовательный переход от изображения активности к волевой
реальности. Послойный переход от заданных техник к чистой активности требует достаточно
тонкой техники и бдительности практикующего.
4.1.1. Внешний слой , не будучи волевым по своей природе, тем не менее отражает
смысловую структуру ВМ. Начальная стадия овладения техникой ВМ воспроизводит внешний
слой ВМ (формулы ВМ). Формулы «Я есмь» и «Я есть воля» задаются инструктором или
инструкцией. Они отражают две характеристики «Я» – факт реального существования и факт
наличия внутренней волевой активности. Начальное разделение процедуры ВМ на три (а
впоследствии четыре) фазы (проговаривания формулы, ее звукового образа и соответствующего
формулам состояния, переходящее на четвертой фазе в чисто смысловое переживание) дает

возможность прочувствовать усилия, необходимые осуществления ВМ.
Нужно отметить, что третья фаза ВМ находится на границе фоновых и смысловых
операций. В реальности, пока нет опыта активности Сознания, смысловые переживания
осознаются в увязке с чувственными (проявленными) феноменами. Освобождаясь от
организованных (в нашем случае аудиальных) образов, практикующий, как правило, начинает
использовать для обозначения либо неопределенные звуковые намеки, либо развертывание
состояний, так или иначе отражающихся в телесных ощущениях. Это неизбежный этап, но
всегда есть соблазн подменить им главную задачу, заключающуюся в достижении состояния
активного, действующего «знания задачи» вне форм и проявлений. Третья фаза, по сути,
посвящена «растворению» любого образного представления, сколь бы оно ни было
минимальным и неопределенным.
Усилия по порождению заданной формулы, нарастающие по мере перехода от фазы к фазе,
становятся более явными при выполнении ВМ вопреки спонтанным отвлечениям внимания.
Формулы, требующие усилий по проговариванию, созданию звукового образа или состояния,
задают определенное смысловое содержание. Можно сказать, что усилия, предпринимаемые
при осуществлении акта ВМ (2-я и особенно 3-я фазы), отражают сопротивление психической
среды развертыванию в ней новых смыслов.
Формулы не порождаются самим практикующим, а даются ему извне, и сам процесс ВМ
инициируется внешними по отношению к практикующему инструкциями или командами
инструктора. После отработки трех фаз наступает стадия проработки более тонких
составляющих ВМ. Важную роль в этом переходе играет различение полностью
контролируемых результатов ВМ (формулы), частично контролируемых содержаний сознания
(помехи – отвлечения внимания на внешние раздражители, образы, воспоминания) и
практически неконтролируемых (зрительные, слуховые и соматические восприятия, которые
неустранимы на начальном этапе работы). Внимание может сокращать свой объем до самих
формул, расширять его до включения в поле внимания отвлекающих помех, и, наконец,
включать в свой объем и принудительные восприятия. Такая пульсация внимания позволяет
выделить слой ВМ, ответственный за порождение волевых намерений.
4.1.2. Акт порождения содержаний сознания. Пульсации внимания позволяют
рассматривать то, что составляло до этого момента основное содержание ВМ – порождение
формул – как отчуждаемый результат, продукт, внешний по отношению к самому процессу ВМ.
Уже сам факт того, что продуцируемые формулы становятся объектом внимания, говорит о том,
что они не относятся к субъективному ядру «Я». Если внимание покидает результат, то его
объектом становится в качестве отдельной составляющей ВМ уже сам акт порождения
содержаний сознания, акт, безразличный к наслаивающемуся на него содержанию. Акт
порождения – это волевой импульс (его можно соотнести с понятием намерения ), в котором уже
содержится смысл, подлежащий дальнейшему развертыванию. Выделение намерения
развернуть определенное содержание в качестве отдельной составляющей позволяет расширить
и распространить процесс ВМ на любую деятельность – развертывание произвольных
содержаний сознания, функций, действий, движений. Намерение – это чисто смысловое
образование, в нем смысл еще не обрел форму и модальность чувственного или логического
содержания.
Намерение – динамический смысл, исходящий из волевого «Я» и направленный на
развертывание в той или иной проявленной модальной среде. Именно на этом этапе и
появляется возможность внести различение между активным и реактивным актами.
4.1.3. Различение активного и реактивного актов порождения содержаний в ходе ВМ.
Намерение может быть как проявлением активности сознания (волевым импульсом), так и
воспроизведением тех или иных содержаний, обусловленных либо внешней стимуляцией, либо
течением внутренних процессов, когда то или иное содержание сознания порождается
предыдущим содержанием по определенному алгоритму.
На этом этапе ПН-работы порождение намерения, не выраженного ни в словах, ни в
образах, становится приближением к ничем не обусловленному волевому действию,
приближением, гораздо яснее отражающим сущность волевого действия, чем весь предыдущий
опыт. Если удается породить намерение и удержать его от развертывания в проявленные формы,
сохраняя при этом знание, не выраженное в словах или образах, то можно сказать, что первый
шаг к обретению Свободы уже сделан. Намерение относится к слою амодальных смыслов, и
переход к нему от проявленных содержаний сознания происходит скачкообразно.
Различение в ВМ намерения и результата позволяет перейти к порождению не только
формул ВМ, но и любых других содержаний сознания (цвета, геометрической формы, звука,
образа, мысли или воспоминания). Выделение в качестве объекта внимания намерения в чистом
виде, намерения как чисто смыслового действия, позволяет сделать следующий шаг и сократить
внимание до самого процесса порождения намерения. В этом случае внимание как таковое
исчезает, поскольку источник внимания не может быть его объектом. Остается только слой
чистой активности ВМ, порождающей и намерение, и внимание, делающее намерение своим
объектом.
Первоначально порожденное намерение не распознается как что-то определенное и легко
подменяется реактивными содержаниями. Здесь требуется кропотливая работа по различению
активизированного в ходе ВМ смысла – и смысла, пришедшего извне (извне по отношению к
процессу ВМ), не из «Я», а из «организма сознания», из эмпирической психики. Так, стимул –
формула «Я есмь» – порождает обостренное переживание реальности «Я» как реакцию, но если
практикующий может провести первичную активизацию смысла формулы, то этот смысл
развертывается в переживание (и позицию) реальности «Я» и только затем в проявленную
формулу. Без этого различения первичного действия «Я» и его результата, явленного в тех или
иных модальных средах и провоцирующего смысловое переживание «извне», дальнейшее
движение по субъектной линии окажется лишь иллюзией.
4.1.4. Слой чистой активности в ВМ. Новые содержания, заранее не обусловленные ни
личным решением практикующего, ни внешней инструкцией, возникают в ходе ВМ «как бы из
ничего». Тем не менее это не спонтанный процесс, а целенаправленное порождение новых
содержаний. До опыта формирования субстанциального слоя сознания (за счет процедур
не- восприятия ) эта целенаправленная активность «из ничего» является лишь намеком на
настоящий акт первичного порождения смысла, «изображением» такого акта. В формулировке
«как бы из ничего» существенным является «артикль» «как бы»: то, из чего порождается
намерение, не дано практикующему непосредственно, но есть намек на то, чем является это
«ничто». Порождение намерения из слоя чистой активности сопровождается и порождением
внимания. Чистая активность в ВМ – отражение субъектного аспекта Сознания. Объекта «как
бы» нет, объект – намерение – порождается активностью, но чтобы намерение стало объектом,
необходимо породить и объективирующее его внимание. Т. о., намерение и внимание
порождаются одновременно. Это, в свою очередь, позволяет произвести акт порождения
безобъектного внимания. Так мы получаем первые изображения фундаментальных аспектов
Сознания.
4.2. Различение позиций
Еще раз вернемся к разобранной структуре ВМ. Поскольку первые шаги в ВМ

представляют собой имитацию ВМ в «организме сознания», две позиции – со стороны самого
процесса ВМ и со стороны личностных и психических структур (актуализированных,
проявленных и непроявленных) – могут не различаться (тем более если нет опыта переживания
Сознания вне психики ). Поэтому формирование рефлексивно-волевой инстанции (РВИ) в
«организме сознания» является необходимым шагом для дальнейшей работы. РВИ создается на
базе ВМ, и первым шагом становится акт порождения внимания. Если до опыта переживания
слоя чистой активности в ВМ объект фиксируется вниманием и, более того, нельзя говорить об
объекте, если он не представлен во внимании, то наблюдение за появлением внимания
осуществляется уже иной инстанцией. В этот момент есть знание внимания-как-функции, но
это уже более конкретное знание, чем чисто смысловое переживание. Внимание находится
перед наблюдателем, а то, что его фиксирует, и будет собственно РВИ. Понятно, что одной ВМ
для формирования РВИ недостаточно – нужен глубокий опыт дКВ и переживания не- форм , без
которого односторонние попытки сформировать РВИ могут закончиться только еще одной
имитацией, которая в свою очередь станет объектом для РВИ в последующем. Более подробно
методы формирования РВИ описаны в «Активном сознании».
Разобранный процесс перехода к смысловым переживаниям отражен и в обычной
начальной практике ВМ, основанной на выделении трех фаз ВМ. Формулы «Я есмь» и «Я есть
воля» поначалу формируют нужное состояние (а оно, в свою очередь, позволяет перейти к
заданным смысловым переживаниям) за счет инициированных извне действий «организма
сознания». Вначале проговаривается фраза (предметный, фигурный аспект), затем (на 3-й фазе)
под нее выстраивается состояние (фоновый аспект), и затем уже активизируется
соответствующая смысловая конфигурация (окончание третьей фазы и переход к четвертой).
Задача практикующего – подавить компоненты (словесные формулы), инициирующие
состояние, и развертывать само состояние.
«Я есмь» и «Я есть воля» поначалу «делаются» в словах, потом в невербальных образах
(как правило, в соматических отражениях смыслов формул), и только после этого уже
формируется позиция – «взгляд» на происходящее с позиции факта реального существования
«Я» и особой позиции активности, «направленной на».
В этот момент уже начинается активизация смысловой конфигурации, которая
поддерживает состояние. Это важный момент: состояние не провоцируется словесной или
образной формулировкой «снизу», а поддерживается смысловой составляющей «сверху».
Языком становятся не слова и фигурные образы, а состояния. Теперь остается подавить
состояние как причину активизации смысла. Активизированная (за счет предыдущих действий
в предметном и фоновом слое) смысловая конфигурация при этом поддерживается и
воспроизводится уже без вынуждающих действий со стороны других составляющих ВМ.
На этой стадии ВМ имитирует (изображает ) волевое действие, но ВМ реально станет
волевым действием тогда, когда активизация смыслов будет инициироваться не «снизу» (из
предметного и фонового слоев), не «сбоку» (спонтанная активизация смыслов), а «сверху» (из
внесмысловых слоев, когда субъектный ряд достигнет уровня волевой, т. е. необусловленной
активности).
Приведем пример самоотчета одного из практикующих, поясняющий эти рассуждения:
«…это действие немного другого порядка. При выходе из волевухи [так. –

Ред . ] возникают очень странные чувства, остается знание, что я сейчас делал, но оно
даже может не развернуться в сознании. Т. е. с одной стороны знание, что я сейчас
нечто делал и что это именно я делал, с другой непонятно – что это нечто, и делал ли
это я, т. к. это нечто как бы минует мой интеллект. Простыми словами, я что-то сделал
и сам от себя это скрыл. Я предполагаю, что самосознание является структурой ума, и
в ВМ нужно не только добиться ментальной тишины, что само по себе для меня не
просто, но что еще самое сложное – выйти за пределы этой структуры
самосознания».15
4.3
Этот опыт возвращает нас к начальному упражнению психонетики, демонстрирующему

реактивный статус актуального сознания. Оно описано в «Активном сознании».
Предлагается выбрать одну из нескольких заранее оговоренных фигур (например,
треугольник, круг, квадрат, окрашенные в один из 5–7 заданных цветов) для последующего
воспроизведения в воображении. При этом дело не доводится до реального представления, а
выбор останавливается на начальной стадии, когда он уже совершен, но не выражен ни в
словах, ни в образах. Попытка, естественно, оказывается заведомо провальной.
То же самое происходит и при смещении внимания на сам процесс порождения
намерения, но уже на новом уровне. В распоряжении практикующего оказывается динамичный
процесс порождения смыслов, элементы которого отработаны на первичной форме ВМ, но
теперь собраны в новой конструкции. То, что было третьей фазой, переходящей в четвертую,
15 https://www.facebook.com/groups/265790650191958/permalink/469960046441683/
теперь становится основным порождающим процессом ВМ, но противоположно направленным

по отношению к первичной процедуре: движение идет от четвертой фазы к третьей.
Появившееся или созданное намерение представляет собой не развернувшийся в
проявленную форму смысл. Но здесь следует различать «появившееся» и «созданное».
«Появившийся» смысл исходит из автоматики «организма сознания». Он обусловлен
процессами, происходящими в психике независимо от ВМ, и «наслаивается» на чистую
активность ВМ. Необходимо различение спонтанно возникающих и целенаправленно
порождаемых смыслов .
На самом деле до целенаправленного порождения еще далеко, смысл «приходит со
стороны». Опыта необусловленного порождения смыслов (намерений) у практикующих к этому
моменту еще нет. Все, что можно сделать по отношению к переживаемому, это понять, что
возникшая в сознании смысловая конфигурация – это еще не намерение, еще «не то», что
ищется. Нужно изучить динамику этого псевдонамерения и начать управлять развертыванием
«пришедшего со стороны» смысла, надстраиваться над его спонтанным развертыванием.
Первый шаг к этому – отследить, как вообще реализуются импульсы к действию. При
длительном пребывании в бездействии, когда ставится задача «ничего не делать», появляются
позывы к действию (изменение позы, продумывание мысли, развертывание образов или
воспоминаний), которые, с точки зрения полученного задания, являются помехами. Эти помехи
можно опередить, уловив их зарождение еще на смысловом уровне, и развернуть в действие
осознанным образом, так, как если бы это действие было целенаправленно порождено самим
практикующим. Так, появившееся еще на уровне смыслов (т. е. до образов и словесных
формулировок) побуждение встать дублируется уже целенаправленно порожденным
намерением встать и развертывается в движение. Спонтанное развертывание побуждающих
импульсов, идущих от «организма сознания», становится управляемым, имитируя реальное
целенаправленное действие.
В известной степени этот прием напоминает прием парадоксальной интенции ,
разработанный в терапевтических целях В. Франклом в 1927 г. в рамках концепции
логотерапии.16 Прием, предлагаемый логотерапевтом пациенту, страдающему неврозом
навязчивых действий или страхом перед теми или иными желаниями и действиями, сводится к
тому, чтобы опередить ситуацию и произвести действия или сформировать желания, которых он
опасается. Тем самым то, чего он опасается, становится не результатом воздействия внешней по
отношению к его «Я» силой, а его собственным, подконтрольным его воле деянием.
Следующий шаг ВМ – отслеживание спонтанно появившегося побуждения к действию на
смысловом уровне, опережение его (создание его смыслового дубликата), но изменение
траектории его реализации – развертывание в какое-либо иное действие (побуждение встать
трансформируется в вытягивание рук над головой). Намерение изменить траекторию
развертывания рождается в ответ на появившееся побуждение, и уровень его обусловленности
«организмом сознания» значительно ниже, чем уровень обусловленности первоначального
побуждения.
Далее возникает более радикальная задача – не трансформировать, а отменить возникшее
побуждение и совершить вместо него иное, заранее не оговоренное действие. Возникло,
например, побуждение встать, но вместо него создается образ горной местности.
Первоначальное побуждение отдало свою энергию для осуществления нового действия вместо
первоначального. То, что раньше было спонтанным, теперь приобретает признаки активности.
Теперь остается перенести изученную технику на процесс порождения намерения из слоя
чистой активности в процессе ВМ. Техника такая же – отмена появившегося намерения и
замена его новым. Все действия осуществляются только на смысловом уровне, не допуская ни
словесных формулировок, ни образов, развертывание смыслов в проявленные формы не
допускается. Уже этот прием может привести к возникновению особого состояния, в котором
становится очевидной разница между тем, что целенаправленно порождается, и тем, что
16 Frankl V. Der Mensch vor der Frage nach dem Sinn. Munchen/Zurich, Piper, 1979. Русский перевод: В. Франкл.
Человек в поисках смысла. М.: Прогресс, 1990.
«приходит со стороны». Состояние становится ясным и прозрачным. Длительные периоды,

когда намерения не удается создать целенаправленно и никакие содержания не приходят
спонтанно, уже не вызывают тягостного состояния ожидания.
Различие между побуждением, управлением побуждением и его отменой хорошо
иллюстрируется стихотворением Юрия Кузнецова «Тегеранские сны», 1978 (настоящая поэзия
всегда содержит в себе психонетический слой):
Вдали от северных развалин

Синь тегеранская горит.
– Какая встреча, маршал Сталин! –
Лукавый Черчилль говорит. –
Я верю в добрые приметы,

Сегодня сон приснился мне.
Руководителем планеты
Меня назначили во сне!
Конечно, это возвышенье
Прошу не принимать всерьёз…
– Какое, право, совпаденье, –
С улыбкой Рузвельт произнес. –
В знак нашей встречи незабвенной

Сегодня сон приснился мне.
Руководителем Вселенной
Меня назначили во сне!
Раздумьем Сталин не смутился,

Неспешно трубку раскурил:
– Мне тоже сон сегодня снился –
Я никого не утвердил!
Хорошим приемом, помогающим различить намерения, исходящие из «Я», и

псевдонамерения, создаваемые психическими и личностными структурами, является
достижение в ВМ слоя чистой активности (позиции активности) с прекращением формирования
намерений. В этом случае любые содержания сознания, в т. ч. и псевдонамерения,
воспринимаются как чуждые, принудительно приходящие. В этом случае ничего не
производящая активность «Я» противопоставляется любым формам и фоновым состояниям.
После достаточно большого промежутка времени активность переводится в режим
«производства намерений» и появляется возможность различить собственные намерения «Я»
и псевдонамерения «организма сознания».
4.4. Рассогласование намерения и результата как способ активизации смыслового слоя
Ключевой момент ПН-практики – различение амодального смысла и его проявления в

модальных средах (в том числе и в модальностях, спонтанно возникающих при длительной
работе со смыслами). Здесь может помочь «переобозначение» намерения. Намерение вначале
удерживается в смысловом слое, затем развертывается в ином виде, но в той же модальности, на
которую было направлено намерение (например, намерение создать синий цвет развертывается
в цветовой среде как красный цвет, обозначающий синий). Процесс аналогичен обозначению
образа словами, но здесь обозначающие «слова» берутся из той же модальности (или
субмодальности), что и обозначаемый образ. Рассогласование намерения и развернутого
обозначающего образа (в нашем примере – знание того, что развернутый красный цвет на самом
деле является синим) позволяет пережить смысл как нечто не относящееся ни к
запланированному образу, ни к его обозначению. Другой вариант этого упражнения – изменение
намерения в процессе развертывания при сохранении запланированного образа (намерение

создать синий цвет изменяется на намерение развернуть красный, но развертывается именно
синий цвет, обозначающий красный).
4.5. Генерализация ВМ
4.5.1. ВМ – это процесс целенаправленного порождения тех или иных реалий сознания.
ВМ как процесс безразлична к содержанию этих реалий. Можно развертывать цветные фигуры,
ощущения тела, движения. Главной задачей при этом является не развертывание заранее
заданных содержаний, а создание тех, что не были высказаны или продуманы заранее. После
того как изучен процесс ВМ и его строение (внешний слой создаваемых содержаний сознания;
слой намерений, развертывающихся в содержания сознания; слой чистой активности,
порождающей намерения), он может использоваться для перевода в режим ВМ и остальных
ПН-практик. В первую очередь это касается дКВ-техник, а также развертывания протоформ и
не-форм. Здесь выявляются различия между работой с ПН-техниками, использующими
автоматизмы сознания, и работой с опорой на активное и прозрачное порождение результатов.
Так, в своем первоначальном виде дКВ опирается на использование механизмов
произвольного внимания и постепенное расширение зон управления вниманием. Современная
цивилизация поощряет развитие концентративных механизмов, и способность к КВ является
одним из критериев, определяющих адекватность человека по отношению к требованиям
социальной среды. Поэтому начальная дКВ-техника использует концентративные механизмы,
доводя их до срыва, после которого и начинается собственно дКВ. Переход от КВ к дКВ
вписывается в принцип «ближайшего развития», когда осуществляется переход от хорошо
наработанных форм к не отработанным, при этом сохраняется преемственность отдельных
этапов работы. Так, первым шагом является распределение внимания между двумя
разнесенными объектами (обычно на периферии поля зрения). Это вполне допустимое
действие, которое основано на обычном механизме переключения внимания. Задачей
становится всего лишь прекращение переключений, добавление к одному объекту внимания
еще одного. Необычность этой позиции для сложившихся форм жизнедеятельности влечет за
собой и необычное состояние – состояние ментальной тишины, при которой подавляется
продукция любых фигур сознания (слов, образов, воспоминаний).
То же касается и переходов к протоформам, неформам и не-восприятиям . Так, например,
при формировании абстрактной плоскости зрения (АПЗ) внимание смещается от содержимого
поля зрения к полю зрения как таковому и далее к той визуально несуществующей «плоскости»,
на которую проецируются визуальные элементы и поле зрения. Отметим, что и поле зрения, и
АПЗ актуально присутствуют в акте визуального восприятия, но внимание не выделяет их в
качестве отдельного объекта. Смещение внимания на новый объект – это доступная человеку
операция, хотя этот объект (в нашем случае – АПЗ) и не присутствует в актуальном опыте. Во
всех этих действиях по формированию дКВ, АПЗ и т. д. мы как бы нажимаем на определенные
кнопки управления вниманием и получаем заданный результат.
4.5.2. Развертывание дКВ-намерения и фона. После определенной практики дКВ
становится стабильным состоянием, но теперь ему нужно придать функциональный характер и
превратить его из объекта-состояния в объект-намерение, отличный от других состояний. Этот
объект не конкретен, лишен чувственных проявлений и характеристик, это лишь намерение,
готовность к преобразованию поля восприятия в новую, деконцентративную форму, интенция
дКВ. Вот этот-то объект-интенция и может быть развернут в ходе ВМ точно так же, как и любой
другой объект. Если при этом внимание направлено на поле восприятия, то развертывание
дКВ-интенции непосредственно (без цепочки шагов) преобразует это перцептивное поле в
деконцентративное. Так формируется фоновое восприятие как первичное по отношению к
фигурному. Тогда фон не возникает как противопоставление фигурам, а порождается как
первичный перцептивный феномен, и только потом фигура рождается из фона.
Теперь любое достигнутое состояние или переживание, становясь объектом внимания,
может быть развернуто в ходе ВМ без опоры на специальные приемы. Если ранее
психотехнический прием предполагал использование того или иного автоматизма и содержал в
себе непрозрачную часть, то теперь, с переходом к развертыванию в ходе ВМ, непрозрачность

устраняется, любое достигнутое состояние или переживание становится результатом
прозрачных и осознанный усилий. Действительно, для того чтобы развернуть какой-либо
результат, его нужно сначала пережить как чисто смысловое намерение, между тем как
смысловое переживание, не замутненное чувственными формами, является ясным и понятным,
и эта ясность сохраняется и в развернутых формах.
4.6. Бахтиярова Г. С., Бахтияров О. Г. ВМ: формулы и паузы
4.6.1. В своем начальном виде ВМ состоит из формул – вербальных, образных или

смысловых. Формулы реализуются в одной из четырех фаз ВМ. Формулы четко разделены,
равно как и фазы. Смысловое переживание «Я есмь» отделено от смыслового переживания «Я
есть воля», 1, 2 и 3 фазы также отделены одна от другой. То же касается и развертываемых
содержаний сознания. Между развертыванием красного и развертыванием зеленого цветов нет
перехода – есть граница, отделяющая одно переживание от другого. Граница не существует как
чувственное переживание, но вместе с тем она есть. Это не только интеллектуальный конструкт,
существующий вне всякой связи с реальностью. Это специфический объект, лишенный
каких-либо характеристик. Поскольку это все же объект, на нем можно сосредоточить
внимание. Но это особое сосредоточение: внимание выделяет не то, что есть в сознании
независимо от усилий, предпринимаемых практикующим, а то, что находится между двумя
целенаправленно создаваемыми им содержаниями – формулами, образами или движениями.
Внимание отмечает переход между двумя содержаниями как мгновенный скачок от одного
содержания к другому и останавливает мгновение скачка, мгновение границы . Нужно сказать,
что «граница» существует в языке, но не существует как объект восприятия. О границе можно
говорить, но ее нельзя увидеть. Сосредоточение на границе и приостановка следующего шага
позволяют «расширить» во времени этот особый объект и придать ему парадоксальный статус
«существования несуществующего». Тогда лишенная пространственных, временны́х и
модальных характеристик «граница» превращается в «паузу». «Расширенной границе», в силу
значительной эмпирической неопределенности ее природы, можно придать значение и
интервала времени между формулами (времени, потенциально насыщенного непроявленными
смыслами), и не-формы (времени как такового, из которого рождаются интервалы), и
не- восприятия (когда исчезают пространственные, временны́е и модальные характеристики
паузы ).
4.6.2. Обычная инструкция, направленная на выделение паузы, звучит примерно так:
«Между фазами ВМ и между формулами есть граница. Закончив развертывание формулы,
задержите внимание на той мгновенной паузе, которая отделяет ее от следующей. Задержите
внимание на этой паузе, стараясь максимально ее удлинить. Во время удержания паузы не
должно появляться никаких новых содержаний (мыслей, образов, воспоминаний, блужданий
внимания по телу или по полю зрения и т. д.). Появление таких содержаний означает, что пауза
закончилась».
Поскольку время удержания паузы не задается, она удерживается ровно столько, сколько
позволяют возможности практикующего. Подобная же инструкция дается и в отношении
удержания паузы между фазами. По мере расширения опыта практикующего пауза постепенно
изменяет свою природу – от переживания чистого, не заполненного событиями интервала
времени к не- восприятию .
4.6.3. Развертывание паузы в ходе ВМ. В начале обучения технике выявления
промежутков между формулами и фазами паузы не являются составной частью ВМ. Однако со
временем, когда паузы становятся устойчиво выделяемым объектом, их можно интегрировать в
ВМ. Тогда пауза становится еще одной «формулой» и развертывается в ходе ВМ как и любое
другое содержание. Вначале пауза привязывается к формулам ВМ, развертываясь наряду с ними
как равноправная «формула» ВМ, но затем она становится самостоятельным содержанием ВМ.
В отличие от других содержаний сознания, пауза не может быть развернута как результат
намерения. Пауза развертывается между намерениями и не содержит в себе никаких смысловых
компонентов. Мы фиксируем паузу не по ее содержанию (которого нет), а по развертыванию
внимания, у которого нет объекта. Поскольку пауза лишена каких-либо содержаний, ее

развертывание позволяет осознать противопоставление субъекта, как порождающей активности,
и объекта, как результата такого порождения. Именно объекта как такового, а не какого-либо
определенного объекта. Эффективность такой работы усиливается при сочетании ВМ с
переходом в объектной линии к смысловому и субстанциальному слоям сознания. Без этой
двойной работы достижение слоя чистой активности Сознания может затянуться на
неопределенный срок.
4.6.4. Пауза и ментальная тишина . Нужно различать понятие паузы (как составной
части ВМ) и понятие ментальной тишины (как части процедуры дКВ). Это различие не может
быть выражено путем сравнительного описания свойств, качеств или характеристик, оно
должно быть интеллектуально сконструировано, исходя из процедуры формирования и паузы , и
ментальной тишины. Ментальная тишина понимается как вход в смысловой слой сознания.
Утратив формальные характеристики, ментальная тишина подразумевает возможность
выявления смысловых единиц вне их проявления в предметном и фоновом слоях. Пауза
является иерархической совокупностью объектов внимания от амодальных смыслов до
не- восприятия . Когда ментальная тишина лишается наполнения смыслами, она сама
становится объектом и совпадает с одним из объектов семейства пауз – неформой (амодальной,
т. е. лишенной проявленных свойств и качеств смысловой конфигурацией) или невосприятием
(специфическим не-объектом, лишенным проявленных и непроявленных качеств, свойств и
смыслов). Опыт выделения и развертывания пауз позволяет уточнить совпадения и различия
пауз и МТ.
4.6.5. Паузы : формулы и модальности. После обретения достаточного опыта
формирования пауз между формулами ВМ можно приступить к паузам между модальностями.
Если пауза между формулами, как правило, является паузой- не-формой , то паузу между
модальностями следует рассматривать как приближение к паузе-не- восприятию .
Действительно, модальности достаточно четко отделены одна от другой и качественно, и по
своей смысловой основе. «Между» модальностями «нет ничего», и даже целенаправленно
конструируемые гибридные модальности четко отделяются от иных модальностей.
Межмодальная пауза может формироваться как граница между развернутыми визуальными,
соматическими и аудиальными дКВ. Более значимый результат получается при выделении пауз
между развертываниями не-форм различной модальности. Пауза может быть выдержана
именно как момент не-восприятия только при наличии предварительного опыта формирования
не- восприятий .
4.6.6. Действия в паузе . Действия, осуществляемые в межмодальной паузе (движения,
развертывание мыслей и образов), парадоксальны по своей природе. В паузе (особенно в
межмодальной) нет причин для осуществления именно этого действия. Спонтанные действия
также исключаются, поскольку спонтанное действие «приходит» извне, из «организма
сознания», и опознается не как порожденное в ходе ВМ, а как помеха. Действия,
развертываемые из межмодальной паузы , приближаются к акту порождения из слоя чистой
активности. В самом деле, межмодальная пауза находится в статусе не- восприятия , и любой
пришедший со стороны «проект действия» будет рассматриваться как нарушение паузы , в
отличие от действия «из паузы », за которым следует действие, не опосредованное ни планом,
ни намерением.
4.7. Кризис мотивации: лучшая мотивация – это отсутствие мотивации
4.7.1. Исчерпание мотивации в ходе ПН-практики. Психонетическая работа начинается

по каким- то причинам. Мотивация для такого решения бывает самой разной (решение
проблем, интерес к самому процессу работы, отождествление себя с неким идеальным образом
и т. д.), однако сама направленность психонетической работы, как правило, не соответствует
первичным мотивам. ПН-работа довольна напряженна, и исчерпание первичной мотивации
происходит в течение первых нескольких месяцев занятий. Первым признаком кризиса
мотивации является падение интереса к первичной технике – ВМ. Первые ступени ВМ
оказываются изученными, вдохновляющие сопутствующие переживания уже не вызывают того
энтузиазма, который сопровождал первичные эффекты ВМ и дКВ. Именно в этот период

практикующие сталкиваются с процессом ВМ как активности, порождающей мотивации .
Если можно развернуть формулы, цвет, фигуры, действия, состояния, то почему нельзя так же
развернуть и мотивации?
Приведем отрывки из обсуждения темы исчерпания мотивации и психонетического ответа
на эту проблему.17 Из отчета О. У.:
«В очередной раз, заставив себя сделать ВМ, я почувствовала имитацию процесса

волевой медитации, словно ее делала не я, или я делала для чего-то или кого-то.
В связи с некоторыми события ми практика перестала быть актуальной для моей
повседневной жизни. Это связано с переменой приоритетов. Одни сменили другие, а
те, что ушли, словно забрали с собой необходимость делать волевое усилие. Но
несвобода никуда не делась, поэтому понимание, что без медитации не обойтись,
по-прежнему остаётся.
Последняя медитация прошла будто в пустоте, где никого нет. Из ниоткуда и в
никуда. Без причины и задачи, никому не нужная и никем не требуемая. В ней было
дико некомфортно, потому что я не видела в ней своей роли. Казалось, что она
выполняется вопреки моему желанию и против меня самой. Но в то же время это был
процесс мой, и выглядело это так, будто я делаю плохо себе.
Тогда я задалась вопросом: почему я так противлюсь собственным усилиям? Здесь
я почувствовала разочарование от того, насколько этот процесс может быть
неоправданным. Это недоверие к себе относительно своих действий. Словно я не
разрешаю себе ничего сделать, потому что не получу от этого выгоды. Гораздо проще
посвятить свои усилия кому-то определенному или во имя чего-то определенного, где
понятны и видны со стороны выгодные условия. И тут я поймала себя на привязке к
ценностям. С этого момента медитацию стало трудно делать, словно первый раз.
Будто приходится учиться заново ходить, потому что раньше я ходила для кого-то,
а теперь кто-то забрал с собой мои ноги».
Из отзыва П., ранее столкнувшегося с мотивационным кризисом и успешно его

разрешившего:
«Свобода – она такая. … Свобода – она всегда без причин, задач, приоритетов и
требований. Она ни хорошая, ни плохая. Вопрос только в том, что я хочу из ее условий
сделать. Или не сделать. И поощрения не будет ни от кого. Даже от себя, бывает.
Можно пойти налево, можно направо. Можно не идти. Можно и не думать вообще. Ни
хорошо, ни плохо. Просто „вот так вот“.
„Здесь я почувствовал разочарование от того, насколько этот процесс может быть
неоправданным. Это недоверие к себе относительно своих действий“. По моим
личным ощущениям, это – симптомчики хорошей внутренней свободы».
4.7.2. Опыт ВМ, понимаемой как чистая активность, позволяет выявить действия,
осуществляемые вне мотивации. Мотивационный кризис может быть преодолен за счет
введения более общей мотивации (обычно это апелляция к образу себя, как «волевого человека,
который, сцепив зубы, преодолевает…»), но перспективнее начать развертывать мотивацию
«просто делать» из ВМ, а потом развертывать действия, минуя мотивационный слой. Для этого
нужно выявить мотивацию как объект работы и последующего отвержения. Вначале
развертывается условная мотивация («я хочу соответствовать нормативам ПН-сообщества», «я
хочу доказать себе, что я могу» и т. д.), затем развертывание прекращается на уровне намерения
и выделяются два компонента – содержание развертывания, которое может быть произвольным,
и компонент мотивации как таковой, абстрактной мотивации, относящейся к классу не-форм ,
подобно абстрактной плоскости зрения. Абстрактная мотивация развертывается таким же
образом, как и любая не- форма . Теперь на эту развертываемую абстрактную мотивацию
накладывается намерение развернуть определенное действие. Мотивирующий момент стал
17 http://alfa.psyhonetika.org/blog/olga/13–03–13–1672
абстрактным, и можно сказать, что мотивацией стало отсутствие мотивации .

Но этот вариант преодоления мотивационного кризиса применим при наличии опыта
чистой активности. В случае если кризис наступает на более ранних стадиях, возможен и более
мягкий вариант. Обычно мотивацией считается стремление либо достичь позитивного
результата, либо избежать негативного, либо преодолеть сопротивление. Тем не менее действия
вне мотивации возможны, хотя в обычной жизни такие действия обычно являются следствием
мотивации, выходящей за рамки текущей ситуации (в том числе и целенаправленной попытки
совершить немотивированное действие). Ряд последовательных итераций по обнаружению
скрытой мотивации приводит к внезапному переживанию действия вне обусловленности. Этот
(пусть даже кратковременный) опыт чистой активности позволяет понять, что возможно и
действие само по себе, не спонтанное, а полностью осознанное, но не направляемое никаким
мотивом, действие как творческий, ни на что не направленный акт. Действие совершается
подобно тому, как создается стихотворение или картина.
4.7.3. Творческий акт как пример немотивированного действия. Собственно, чистый
творческий акт часто характеризуется как беспричинный и немотивированный, иногда даже
связанный с потенциальными неприятностями и потерями для тех, кто его совершил. Но и здесь
следует различать творческий акт как результат спонтанной активизации «спящей» смысловой
зоны и творческий акт как развертывание импульса активности, находящего адекватный смысл
для своего выражения. Субъективный опыт в первом и во втором случае различен. Спонтанная
активизация часто выражается формулами «мне открылось… через меня пришло» (т. е. нечто
развернулось перед субъектом). Сам процесс формирования творческого продукта становится
внешним вынуждающим объектом для «Я». Результат же созидающей активности обычно
выражается словами «Я создал» (т. е. источником является сам субъект, а объектом – не
спонтанный процесс развертывания творческого продукта, а сам продукт). Но в любом случае
переживание творческой активности изображает действия чистой воли.
Л. Шестов в эссе «Творчество из ничего. А. П. Чехов»:18
«Я сказал, что противно человеческой натуре творить из ничего. Но вместе с тем

природа часто отнимает у человека готовый материал и вместе с тем повелительно
требует от него творчества. Значит ли это, что при рода противоречит самой себе? Что
она извращает свои созданья? Не правильнее ли допустить, что понятие об
извращении имеет чисто человеческое происхождение».
4.7.4. Дополнительные упражнения . До обретения опыта реального осознанного

немотивированного действия можно, в рамках обычной ПН-работы на основе первичной
мотивации, показать, «на что похоже» это действие. Внемотивационное действие
иллюстрируется дополнительными техниками – нестандартными движениями на фоне
тотальной дКВ, исключающей появление предваряющих движение образов или планов. Задача
произвести заранее незапланированное действие так, чтобы оно было осознанным, а не
спонтанным, и при этом не сопровождалось языковым или образным «приказом», позволяет
создать модель немотивированного действия и сделать шаг в сторону реализации этой модели в
реальности. Такому действию не предшествует напряжение, порождающее мотивацию,
поскольку все напряжения уже «растворились» в общем фоне тотальной дКВ.
Отсутствие «разрядки напряжения» в ходе осуществления незапланированного
нестандартного действия позволяет понять сам принцип «действия вне мотивации».
Упражнение в подобном действии постепенно снимает преграды, отделяющие свободную
необусловленную волю от действия. Надо учитывать, что волевой импульс обычно
модифицируется по мере прохождения через все более организованные и дифференцированные
слои Сознания и системы откликов на внешние стимулы, провоцируя дополнительные
мотивации (как позитивные, так и негативные). Описанное упражнение в увязке с высшими
ступенями ВМ, когда наряду с намерениями развертываются и длительные паузы (а значит,
появляется опыт переживания не-форм и не-восприятий ), позволяет резко уменьшить
18 Шестов Л. И. Начала и концы. // Соч.: в 2 т. Т. 2. Томск: Водолей, 1996.
искажения, которым подвергается волевое намерение в реальной психической среде.
4.8
ВМ является инструментом пробуждения свободной воли, но она не тождественна

самому пробуждению.
ВМ – изображение волевого действия, спроецированное на обусловленную
психическую среду конкретного человека. ВМ изображает волю, какой бы она была, если бы
весь Мир ограничивался текущей ситуацией, в которой реализуется ВМ. По мере утончения и
развития ВМ расширяются рамки этого условного (сослагательного) « если бы »- Мира,
оставляя источник и направленность активности за своими пределами. ВМ развивается в тесной
связи со слоем сознания, за пределы которого выводится источник совершения внутренних
действий. Так, на первых этапах ПН-практик источник ВМ-активности перемещается в
смысловой слой, и действия, формируемые ВМ, перестают определяться поступающими
стимулами предметного слоя и сложившейся системой реакций на них. Но и в этом случае
формируемые в ВМ намерения определяются архетипическими установками смыслового слоя.
Если объектом становится смысловой слой, то ВМ позволяет переместить источник активности
за его пределы и выйти тем самым из-под архетипической и ценностной обусловленностей.
Когда объектом работы становится субстанциальный слой, то выведение активности за его
пределы и означает пробуждение Воли. Т. о., число шагов, необходимых для пробуждения Воли,
конечно, но следует признать, что эти шаги требуют огромных усилий.
4.9. «Я есмь, Я есть Воля, Я есть Наблюдение»
Вне опыта волевой активности наблюдение равнозначно внешнему (по отношению к «Я»)
детерминированию. Однако наша задача состоит в превращении наблюдения в активность .
Отражение уже содержит в себе аспект активности: наблюдение избирательно. Так,
гештальтизация предполагает разные варианты организации перцептивного потока. Есть смысл
вводить формулу «Я есть наблюдение» на поздних стадиях изучения ВМ, хотя реальное
движение идет от операций наблюдения: первоначальные операции ВМ заданы
инструктором/инструкцией и вначале наблюдается результат – возрастание уровня активности,
понимаемой на начальной стадии как усиление способности и мотивации к действию. Формула
«Я есть наблюдение» выводит в осознание аспект Сознания-как-отражения, но в связке с
формулой «Я есть воля» доминирование будет оставаться за волей.
Наблюдение выявляет свою активную природу при исчезновении наблюдаемого: остается
лишь активность наблюдающего. Но это может быть реализовано лишь при достижении
субстанциального слоя Сознания (не-восприятия ).
Наблюдение в ВМ ведет к осознанию акта наблюдения, в результате содержанием ВМ
становится не само наблюдение, а воспроизведение осознания акта наблюдения. Усилия по
осознанию субъектны, но сам акт наблюдения становится объектом. В этот момент ВМ
смещается на поддержание усилий по осознанию акта наблюдения.
4.10. Понимание воли
Итогом ВМ является переживание Воли. Под Волей понимается необусловленная

активность – граничная реальность, не допускающая привычного обращения с нею как с одним
из явлений предметного мира. Но применительно к обычному опыту «воля» трактуется не как
граничная реальность, а как ее, реальности, отражение (при этом нередко еще и отражение не
реальности, а понятия о ней) в психических структурах. Тогда воля начинает пониматься как
способность осуществлять и поддерживать действие вне ситуационных стимулов и/или вопреки
им. Но это может быть как проявлением воли (уже не как понятия, а как реальности), так и
проявлением сильной внеситуационной мотивации (а это уже не воля, – воля безмотивационна).
В ПН-практике внеситуационная мотивация и свободная воля должны различаться.
В исихастской практике принципиальным является разделение воли на ту, что под знаком
γνωμη (познавательную, гномическую ), и ту, что под знаком θηλημα (природную,

телемическую ). Как правило, в современной литературе эти понятия не различаются и под
волей понимается только гномическая воля. Гномическая воля – это лишь свобода выбора
между имеющимися возможностями и только этап в ПН-практике. Понимание воли как ничем
не обусловленной активности ближе к понятию природной воли. Гномическую волю нельзя
назвать в полном смысле волей – выбор предполагает некие основания, скрытые от
принимающего решение, т. е. основания внеситуационные. Скачок к необусловленной Воле –
это скачок через пропасть, и между θηλημα и γνωμη нет общей меры: «Ведь как допустить,
чтобы от воли исходила воля?»19
Волевой опыт выходит за рамки обычного опыта, но его нельзя назвать трансцендентным:
трансцендентное – это то, о чем мы вообще ничего не можем сказать, кроме того, что оно за
пределами всякого опыта. А воля переживается как реальность, и есть способы ее пробуждения,
а не только рассуждения о ней. Воля находится по ту сторону и чувственно проявленного мира,
и смыслового слоя сознания, но все же достижима и переживаема. Это отнюдь не широко
распространенный опыт, но он есть у ряда наших современников, не говоря уже о сообщениях о
подобных достижениях в достаточно древних текстах. Свободная (а значит, не обусловленная
никакими факторами) воля и составляет сердцевину человеческого сознания, то, что отличает
некоторых людей от известных нам других форм. Соприкоснуться с ней мы можем лишь в тех
слоях сознания, которые находятся над любыми проявленными и смысловыми
(непроявленными) реалиями сознания. В этом и парадокс – волю-то мы переживаем, будучи
человеческими существами, но переживаем ее за пределами человеческих реалий, там, где эти
реалии создаются и откуда транслируются. Воля «сделана» из Сознания, и это Сознание
развернулось в человеческую психику. Но не наоборот: Сознание не принадлежит человеку и не
есть его творение; оно, напротив, есть то, из чего творится человек.
В заключение темы ВМ – небольшой этюд:
4.11. Брызгалин С. В. Манифестация воли как образ жизни
Формула ВМ «Я есмь воля» означает осознание себя как воли, и это изменяет и
самооценку, и оценку своей жизненной траектории. Вопрос «что делать и как жить» отпадает.
Ответ прост: оставаться в осознании и быть свободным в действиях. Пробужденное состояние
становится ценностью только при выделении воли как таковой. До этого момента можно лишь
говорить о ценности этой позиции. Но слова превращаются в осознание и понимание того,
почему к волевой позиции нужно стремиться только тогда, когда эта позиция становится
реальностью. Наибольшая наша осознанность проявляется в моменты сознательного, волевого
действия на пределе, что, собственно, само по себе не ново. А что такое предельные практики?
Это и тщательное и безжалостное выслеживание смутностей своего сознания и ограничений, и
действия на пределах физических и интеллектуальных возможностей. В момент выхода на
предел сознание и психические структуры отдают контроль воле. Отдают, потому что не могут
справиться с ситуациями запредельного напряжения. И тогда стремление к обретению
внутренней свободы, к проявлению своей воли, к «бытию вопреки» – превращается во
внутреннюю мотивацию, в «бегство от не свободы». Тогда-то и начинается непредсказуемое
поведение – не игра, не тренинг, а реальная форма существования. Порождение новых форм, –
не ради форм и их использования, а ради самого процесса их порождения. И тут у нас
появляется дальний план, эстетика волевых поступков, не обусловленных ни своими
желаниями, ни ожиданиями окружающих. Появляется потребность видеть проявление воли не
только в себе, но и в ком-то еще, что и становится новой мотивацией для внешних устремлений.
Тут, собственно, и становится понятным различие между обычной жизнью и жизнью тех, кто
определил свое «Я» как волю. Различие в делании. В ежедневных поступках. В ежеминутных
действиях. Тогда становится понятным прошлое – старинные кодексы, своды правил,
19 Состоявшийся в провинции Африка диспут Максима с Пирром. – Цит. по: Диспут с Пирром преподобного
Максима Исповедника и христологические споры VII столетия./ Пер. с греч.: Д. Е. Анфиногенов. М., 2004.
инструкции по внутреннему деланию. И понятно будущее – Цивилизация Воли, которая

начинается с собственных действий. Делай себя свободным, и дай шанс другим достигнуть
такого же состояния. Становиться свободным – значит выделять свою волю. Отделять свое
волевое начало от смутностей сознания, которые на нем нависли. Отделять, понимая, что это
процесс. Не квантовый скачок, который однажды случился – и всё… Напротив, это только
начало пути длиною в жизнь. Тяжкий, ежедневный труд по удержанию своей свободы.
Действия на пределе. Поиск своих пределов. И затем – преодоление их.
При пробуждении воли просыпается и желание обострять жизнь, дышать полной грудью
преодолевающих.
Воля, как целепорождающая активность, трансцендентна любым мотивациям и
побуждениям. Волевая активность не имеет никакого отношения к «требуется», «хочу» и
«надо». Отличие волевого действия от других свидетельствуется в русском языке такими
глаголами, как: «изволить», «повелевать», «велеть».
В состоянии спящей воли целеполагающие формы, порожденные различными
личностными структурами («субличностями», если использовать терминологию психосинтеза),
могут соответствовать друг другу или входить во взаимные противоречия. Совокупность
личностных и субличностных структур составляет индивидуальную конфигурацию.
Целеполагающие формы, порожденные волей, могут соответствовать индивидуальной
конфигурации, а могут и противоречить ей. Индивидуальные конфигурации приспособлены для
решения определенного типа задач. Целеполагающая форма, созданная в соответствии с
индивидуальной конфигурацией, не встречает в ней сопротивления и сразу приобретает статусы
«надо», «хочу», «требуется», тем самым снижая сопротивление развертке волевой команды.
Однако волевая позиция позволяет порождать и не свойственные личной конфигурации
целеполагания. В случае когда волевое целеполагание не соответствует индивидуальной
конфигурации, но принято решение о его воплощении, появляется возможность из волевой
позиции внести изменения в индивидуальную конфигурацию таким образом, чтобы волевые
целеполагания стали ей соответствовать.
Набор конкретных действий, которые приводят к созданию форм, соответствующих
поставленной волей цели, можно назвать манифестацией воли . Деятельность в таком режиме
требует дополнительной тренировки. Тренировочные действия направлены на создание
простых целеполагающих форм из состояния максимальной субъектности и превращение этих
целей в конкретные формы вопреки любым реакциям индивидуальной конфигурации. Тем
самым создается практический навык различения этого типа действия.
Необходимость в манифестации волеизъявления появляется в тот момент, когда
практикующий осознал реактивную природу действий, вытекающих из целеполагающих форм,
порожденных личной конфигурацией. Конфликт волевых намерений и индивидуальной
конфигурации сопровождается кризисом – потерей прежних жизненных ориентиров,
двойственным подходом к формированию задач и способам их решения. Выход из кризиса в
одном – в принятии примата волевого целеполагания над побуждениями, проистекающими из
индивидуальной конфигурации. Человек, принявший такую позицию, превращается в
активного деятеля, реализующего цели, порожденные его творящей волей.
Глава 5
Работа с ПН-объектами: внимание и интенция
В предыдущей главе мы вкратце рассмотрели некоторые аспекты ПН-работы с субъектной

линией. Но рафинирование, очищение субъекта от объектных наслоений должно
сопровождаться и осознанием все более «тонких» слоев Сознания, обычно скрытых от
человека, – фонового, смыслового и субстанциального. Эти слои Сознания и их «содержимое»
мы будем в дальнейшем называть ПН-объектами.
Возникает терминологический вопрос: вправе ли мы использовать термин «внимание» для
обозначения операций, позволяющих сохранить в качестве объекта перцептивный фон,
амодальные смыслы или сознание-как-субстанцию? Внимание мы рассматриваем как функцию,
выделяющую и удерживающую фигуры (предметы) из перцептивного фона или перцептивного

потока. Можно было бы сказать, что внимание – это то, что связывает «Я» с объектом, и на
первых этапах ПН-практики это справедливо. Вместе с тем перцептивный фон – это то, что
дополняет внимание, то, что остается от внимания после выделения (формирования) фигур, и
достаточно скоро начинается уже ближайшее ознакомление с перцептивным фоном, столь же
интенсивное его осознание, как и осознание ранее выделявшихся из него фигур. Теперь
объектом внимания, точнее его второй, дополняющей стороны, становится фон. И если здесь
применение термина «внимание» еще не вызывает особых возражений, хотя речь идет не о
выделении фигур, то направление внимания на функции вызывает вопросы.
Мы выделяем внимание именно как функцию, формирующую и удерживающую фигуры
от их растворения в фоне. Но что тогда означает выделение (пусть даже концептуальное)
внимания в качестве функции из общего функционального фона? Будет ли корректным
утверждение, что внимание-функция становится объектом рассмотрения со стороны внимания
же, – или следует говорить о другой функции, соотносящейся с вниманием-функцией так, как
внимание соотносится с выделяемым из фона предметом? Но тогда что же это за функция,
направленная на внимание, и как ее обозначить?
Можно ли эту функцию обозначить как рефлексивно-волевую инстанцию (РВИ)? Ведь при
работе с вниманием как функцией мы не просто наблюдаем за его работой, но и вмешиваемся в
него, модифицируем внимание. Внимание становится объектом, утрачивая при этом роль
посредника между «Я» и объектом. По причине возникновения терминологических трудностей
мы будем при обсуждении работы со слоями Сознания более «тонкими» (понятно, что
«тонкие» – это метафора) и «менее дифференцированными» (тоже метафора –
противопоставление «дифференцированное – недифференцированное» утрачивает свою силу
после фонового, т. е., с обычной точки зрения, абсолютно недифференцированного слоя)
использовать метафору «внимания» для обозначения операции направленности (интенции)
сознания на что-либо. Эту обобщенную операцию следует понимать как конструирующий акт
Сознания, отличая его от РВИ, стремящейся в пределе к чистому неискажающему наблюдению.
5.1. Внимание как конструирование объекта
Конструирующая сторона сознания отражается в работе внимания как процесс

формирования, конструирования объекта, т. е. того, что не является субъектом, находится
«перед» субъектом (см. этимологию латинского «objectum» – «брошенный перед чем-то» – или
«objectus» – «лежащий впереди»). Это нечто, не являющееся субъектом, может выделяться из
более обширного объекта – фона – как нечто отдельное, как фигура , а может быть и чем-то
единственным нерасчлененным на составные части и ни с чем не соотносящимся – как
абстрактная плоскость зрения . Главная характеристика этой представленности –
принципиальная несубъектность. Можно сказать, что то фундаментальное, что стоит за
вниманием, – это конструирование объекта. Акт создания того, что не является субъектом,
лежит в основе внимания, понимаемой как функция. Мы можем сказать, что сознание создает
нечто, противопоставленное субъекту, некий прото объект, и, одновременно, средства
преобразования этого протообъекта в различимые множественные формы. В предметном слое
Сознания эти средства преобразования получают статус внимания.
Обращение к дКВ означает движение вспять по отношению к процессу порождения
объектов. Вначале, при мономодальной дКВ, внимание перестает выделять отдельные элементы
перцептивного поля, и множество объектов выбранной для работы модальности преобразуется
в единый объект-фон. При этом отдельные элементы поля восприятия теряют свою
осмысленность, связь чувственного компонента с соответствующим ему смыслом исчезает,
дКВ-картинка десемантизируется : осмысленным остается только фон, но не растворенные в
нем дискретные элементы. Затем, при тотальной дКВ, множество модальных объект-фонов
превращается в единый перцептивный фон, тотальный объект , противопоставленный
субъекту. На этом уровне внимание фиксирует качественные колебания фона во времени. А
затем внимание перестает конструировать различия состояний фона во времени и тем самым
создает условия для того, чтобы в объект превратился смысловой слой Сознания.
Т. о., деконцентрация внимания решает четыре задачи:

• в обычном, мономодальном варианте – превращает перцептивное поле в принципиально
однородную среду, из которой не выделяются отдельные фигуры;
• в тотальном варианте – десемантизирует перцептивный поток и тем самым отделяет
сознание от модифицирующего воздействия внешних по отношению к сознанию факторов;
• как результат, противопоставляет Сознание как таковое его модифицированным под
воздействием внешних стимулов слоям и тем самым готовит почву для превращения
перцептивного поля в объект воздействия;
• готовит плацдарм для дальнейшего продвижения по слоям Сознания к слою чистой
активности.
5.2. Деконцентративное (фоновое) знание
дКВ – особое состояние внимания и восприятия, при котором окружающая среда

предстает перед воспринимающим как единое нерасчлененное, хотя и сложное, целое. Такое
восприятие приводит к знанию ситуации , но природа деконцентративного знания ситуации
иная, нежели знание ситуации как набора отдельных элементов, связей и отношений между
ними.
Обычно знанием ситуации мы считаем возможность составления перечня составляющих
ее элементов, в то время как дКВ-знание – знание всей ситуации целиком без членения ее на
отдельные части. дКВ-знание даже полнее, чем обычное «знание перечня», поскольку в него
попадают и все потенциально возможные предметы-фигуры, и то, что находится между ними.
Этот тип знания присутствует на периферии человеческой деятельности. Люди иногда
чувствуют потенциальные возможности ситуации, успешность или провальность тех или иных
тактических действий. Особенно ярко оно проявляется в условиях реальной угрозы.
дКВ-знание – это фоновое знание. Однако фоновое знание не культивируется, обучение
как в школе, так и в вузах построено на умении расчленять ситуации на составные части, и
знанием считается умение выделить отдельные значимые аспекты. В нашей культуре не
разработаны отражающие фоновое дКВ-знание знаковые системы и, как следствие, нет
способов оперативного использования этого знания – все наши действия привязаны к
отдельным четко выделенным элементам ситуации.
Фиксацией дКВ-знания ситуации был бы знак, нерасчленимый в своем восприятии на
отдельные элементы. Именно этот тип обозначения разрабатывается в программе создания
эйдографических языков, где эйдограмма полностью отражает ситуацию, но ни одна из ее
частей не соответствует ни одному из элементов или аспектов ситуации. 20 Тогда структурно не
оформленный и невербальный знак представляет собой развертывание в определенной
(визуальной, звуковой) среде смысла, который переживается при дКВ-восприятии ситуации.
5.3. Тоталлогия и психонетика
Психонетическая методология пересекается с различными иными методологическими

системами. Для углубления понимания разобранных выше тематики ВМ и последующего
материала обратимся к концепции тоталлогии. Тоталлогия, разработанная В. В. Кизимой, 21
предоставляет понятийные средства для описания некоторых принципов ПН-методик.
Тоталлогия «направлена на анализ трансформирующихся целостностей – тотальностей,
которые, разворачиваясь в себе, остаются идентичными себе». 22 Для анализа тотальностей и
20 Эйдограмма – визуальный символ, заключающий в себе смысл понятия, переживания или навыка, который
может быть полностью развернут лицом, владеющим тем, кто владеет эйдографическим языком.
21 Кизима В. В. Тоталлогия. К.: ПАРАПАН, 2005.
22 Там же. С. 15.

тоталлогенеза разработан понятийный аппарат, который хорошо коррелирует с ПН-подходом.

Рассмотрим некоторые принципы, соответствующие принципам ПН-работы.
5.3.1. Объект-как-тотальность включает в себя все актуально мыслимые и потенциально
мыслимые (т. е. неизвестные и непредставимые в данный момент, но в принципе допускающие
вычленение) аспекты объекта – объект-как-система, объект-как-целостность,
объект-как-унитарность, объект-как-фон и т. д. Тотальность – это все, что заключено в объекте,
все, что может быть выявлено в нем при использовании всех существующих, неизвестных и
принципиально невозможных аналитических процедур. В этом отношении знание
тотальности соотносится с фоновым знанием.
В тоталлогии детально рассматриваются различные аспекты тотальности, их
взаимосоответствие, механизмы обеспечения самодетерминации тотальности (дискреты,
диверсизация, сизигии). Для наших нужд ценными являются введение понятий генерологии,
парсики , вытекающего из них pg- дуализма , и рассмотрение амерического акта мышления .
5.3.2. Дискреты и дискретизация. Первая аналитическая операция, которую можно
произвести по отношению к тотальности, это расчленение ее на многообразные дискреты –
«формы проявления прерывности, неоднородности, качественной определенности,
выделенности, автономности».23 В каждом объекте сосуществует (точнее, при использовании
тех или иных процедур можно выделить) множество форм дискретных образований, ни одно из
которых нельзя считать преимущественным. Дискреты, в свою очередь, могут быть расчленены
на субдискреты. В ПН-контексте дискреты – это то, что может быть выделено в качестве
отдельного объекта из более общего образования (предмет из фона, цвет из предмета,
интенсивность из цвета и т. д.). Дискретизация – одна из базовых операций сознания.
5.3.3. Pg-дуализм. « Генерология (лат. genero – порождать, создавать) – раздел тоталлогии,
исследующий определившееся (определенное) бытие тотальности, осуществившуюся в ходе
тоталлогенеза взаимную индивидуализацию частей и целого… и сам онтологический результат
указанной индивидуализации».24 «Генерологический срез тотальности – …актуальный
универсум относительно стабильных, конечных формообразований». Генерологические
дискреты (g-дискреты) различимы и отличны один от другого. По отношению к нашей теме,
генерология – это аспект Мира, представленный в нашем сознании, точнее, в его предметном
слое, фигурами: проявленными предметами, качествами, свойствами. Но генерология – более
общее понятие, отражающее выделенность из общего пространства Сознания того, на что
направлено внимание. Другой аспект тотальности – парсическое бытие, парсика , выявляющая
себя «как непрерывно меняющееся тождество разнообразия… В парсических процессах
постоянно зарождающееся не развивается в законченные структуры… Ведущую роль играют не
устойчивость и оформленность, а изменчивость и переоформление». 25 Парсические аспекты
можно сопоставить с фоном, из которого внимание формирует фигуры, но в котором остаются в
потенции и другие возможные, но не проявленные фигуры. Мы можем сопоставить обычный
тип знания («знание перечня») с генерологической составляющей знания, а дКВ-знание с
парсической. Однако как только парсическая составляющая осознается в присущей парсике
форме, как только объектом внимания становятся не фигуры, а фон, то, что раньше было
парсикой, само становится генерологией и неосознаваемая парсика смещается в то, что не
осознается вне чувственных форм, – в смысловой слой. Тем самым дКВ готовит переход от
фона к не-формам.
5.3.4. Применение принципа pg-дуализма по отношению к слоям Сознания. Дискреты,
составляющие тотальность, двойственны по своей природе: они несут в себе и
генерологическую, и парсическую составляющую. В. В. Кизима обозначает этот факт как
pg-двойственность. Опираясь на аппарат тоталлогии, можно ввести принципы перехода ко все
23 Кизима В. В. Тоталлогические аллюзии. // Totallogy-XXI, вып. 1., Киев, 1995. С. 20–105.
24 Кизима В. В. Тоталлогия. С. 45.
25 Там же. С. 5.
менее дифференцированным и более «тонким» слоям сознания. Pg-дуализм позволяет ввести

единый принцип описания операций, которые производятся в рамках ПН-практики. Выделяя
определенности, генерологические реальности в Сознании, мы делаем первый шаг, но, помимо
выделенных g-аспектов, всегда присутствует нечто, оставшееся «в тени», р-аспект.
В любом явлении мы можем выделить какой-либо аспект, который характеризует явление
как таковое и то, что «обнаруживается в остатке», то, что не ухватывается процедурой
выделения аспекта, представляющегося полной характеристикой явления. Карта сознания, на
которую опираются ПН-практики, является не априорной схемой, под которую разрабатываются
методики, а следствием последовательного развертывания методик. Первичная операция
перехода от КВ к дКВ является частным случаем pg-перехода. Этот же принцип используется в
дальнейшем для перехода к новым слоям сознания. Выделив нечто, конструирующее сознание
ищет иное , следы иного в актуальном сознании.
По отношению к предметному слою Сознания внимание выделяет, формирует
обособленные предметы-фигуры (дискреты), вместе с тем часть восприятия остается в фоне,
актуально не присутствуя в осознании. Фон по отношению к фигурному слою и будет парсикой.
Особенности фона и его динамика неявно влияют на фигурный слой, чем обусловлены
практически все зрительные иллюзии (см. рис. 5). Фон неустраним, но не является тем, с чем
практикующий работает в предметном слое Сознания. дКВ-процедура переводит внимание от
фигурного слоя к фоновому и тем самым позволяет сделать объектом работы фон как таковой,
не выделяя из него отдельные фигуры.
Но как только фоновый слой становится объектом работы, он начинает
дифференцироваться и в нем выделяются новые дискреты. В дКВ-состояниях производится
различение дКВ различной модальности и уровни дифференциации дКВ-состояний. Таким
образом, фон превращается в новую генерологию: для Сознания выделен и осознан именно
фон, а фигуры переходят в область потенциального, т. е. обретают статус парсического объекта.
Поскольку возможны и обратные переходы – от фона к фигуре, – мы можем говорить, что после
овладения дКВ генерологичными становятся и слой фигурного, и слой фонового восприятия.
Изменение «растворенных» в фоне (в дальнейшем фон будем обозначать как Fo) фигур
изменяет восприятие фона: Fo1 воспринимается как отличимый от Fo2. Различные состояния
фона Fo1 Fo2 … Fon различаются, это и есть свидетельство того, что фон становится
определенной генерологией.
По мере практики устанавливается связь новой и прежней генерологии. Появляются
комплексные конструкты: дКВ-конструкты объединяются с КВ-конструктами (фон + фигуры:
частичная КВ на дКВ-фоне; отдельные дКВ-участки поля восприятия). Происходит
генерализация дКВ в иные аспекты психической жизни: фоновое знание; фоновое мышление.
Однако и здесь возникает вопрос: а что же осталось помимо фигур и фона, что
присутствует в акте восприятия и что помимо фигур и фона можно выделить в Сознании, что
является парсикой по отношению к ним?
Фоновому слою в g-статусе противостоит то, чего нет в актуальном опыте до
генерологизации фона. Применение pg-перехода переводит сознание в новый – смысловой слой
сознания. Первичным приемом здесь является смещение внимания на не-формы, такие как
АПЗ: объектом становится то, что существует, но лишено каких-либо чувственных проявлений.
Если по отношению к фону мы еще можем ввести различающие процедуры, говоря о
недифференцированных, но различимых состояниях, то в отношении смыслового слоя
Сознания термин «состояние» уже неприменим. Так совершается переход от чувственно
проявленных содержаний сознания к слою амодальных, чувственно не проявленных смыслов. В
самом деле, в любом акте восприятия, мышления, воспоминания, эмоциональной оценки
присутствует то, что обеспечивает понимание, но ускользает от восприятия. Смысл является по
отношение к явленной фигуре парсикой. Превращение этого слоя в объект работы превращает
его в свою очередь в новую генерологию, и появляется задача нахождения парсики уже по
отношению к нему.
Смыслы тоже «сделаны» из чего-то, что «оформляется» (слово «оформляется» берем в
кавычки, поскольку смыслы лишены формы) в различимые определенности, но находится
«между» (слово «между» также помещаем в кавычки, поскольку смысловой слой лишен
пространственности и отношений порядка) «оформленными» смыслами. Это «что-то»

и является парсикой для смыслового слоя – субстанцией Сознания. А дальше в пределах
Сознания уже ничто не может выступить в роли парсики – только то, что находится за
пределами . Теперь Сознание целиком стало генерологией, а «все остальное» – парсикой.
5.3.5. Pg-дуализм применительно к ВМ. Тот же принцип применим и к созданию
иерархических форм ВМ, причем и в плане выявления действующего начала ВМ, и в плане
последовательного разобусловливания процесса ВМ.
Первая фаза ВМ – проговаривание формулы – генерологична и безразлична по отношению
к звуковой ткани. Вторая фаза – звучание формулы в воображении – становится генерологией, а
сопровождающее состояние проявляет себя как парсика, на третьей фазе развертывается
состояние и теперь генерологией становится именно оно, а смысловая составляющая
(намерение) – парсикой, далее следует чисто смысловое развертывание, которое, становясь
генерологичным, позволяет выделить следующую парсическую составляющую – чистую
активность, за которой уже не следует ничего. Переход к чистой активности означает
достижение той точки, из которой развертывается все существующее в Сознании.
Аналогично дело обстоит и с вынесением фактора, инициирующего проведение ВМ в той
или иной определенной форме, за рамки актуальной ситуативной обусловленности: вначале это
стимулы предметного слоя, затем – фонового, смыслового, и наконец, выходя за пределы
смыслового слоя, они исчезают как стимулы, поскольку нет инстанции, которая могла бы
создавать различимые стимулы, и место стимулов занимает волевая необусловленная
активность.
5.4. дКВ и ментальная тишина (МТ)
5.4.1. МТ как следствие процедуры дКВ. Ментальная тишина возникает уже при первой
успешной попытке удержать внимание одновременно на двух объектах, находящихся на
периферии зрения (слева и справа). Обычно внимание «мечется» между ними, но усилия по
сохранению их во внимании, как правило, достаточно быстро заканчиваются успехом. Это
состояние характеризуется, во-первых, погашением движений глазных яблок и, во-вторых,
прекращением любой вербальной, мыслительной или образной продукции. Ментальная
деятельность прекращается, и возникает особое состояние ментальной тишины (МТ). Любой
ментальный акт разрушает распределение внимания по двум объектам. Т. о., дКВ и ментальная
тишина на начальных этапах ПН-практики тесно увязаны друг с другом. Аналогичный эффект
наблюдается и при дКВ по полю восприятия других модальностей: при распределении
внимания по двум удаленным участкам тела или при одновременном сосредоточении на двух
разнесенных разнородных источниках звука. Если успешно освоен первый шаг в дКВ,
дальнейшее распределение внимания по четырем участкам поля зрения или сразу по его
периметру происходит только при сохранении МТ. На уровне первичной практики следует
четко усвоить правило: без МТ выполнить дКВ нельзя . Это касается и работы с ТТП
«Деконцентрация-1» и «Слова»: главной задачей при тренировке становится не
достижение результата, а сохранение МТ . Желание успешно справиться с заданием будет
провоцировать процедуры самооценки «получилось – не получилось», что будет разрушать МТ,
а следовательно, и дКВ.
5.4.2. МТ и проблема действия в этом состоянии.
Проблема действия в состоянии МТ аналогична проблеме действия из пауз, разобранной в
пунктах, посвященных ВМ. Затруднения при сохранении МТ возникают уже при переходе от
внимания на двух объектах к распределению внимания по нескольким участкам или по
периметру поля зрения. Обычно переход сопровождается слабо выраженной мыслью или
образом такого шага. Но появление пусть даже неоформленного мыслеобраза разрушает МТ и
отбрасывает внимание в обычное додеконцентративное состояние. Акт перехода к следующей
фазе дКВ при сохранении МТ представляет собой скачок в ПН-практике не менее значимый,
чем первичное распределение внимания по двум объектам. Когда же такой опыт обретается, он
становится одним из моментов подготовки к дальнейшему движению к смысловому слою
сознания и к возможности осуществления чисто смысловых, лишенных чувственного
компонента операций.
Действительно, МТ исключает только проявленные формы сознания: появление любых
фигур (в т. ч. мыслей и образов) означает, что МТ закончилась и внимание начало создавать
новые фигуры в перцептивном или имагинативном поле. Тем не менее в МТ понимание
происходящего (в том числе последовательности предстоящих действий) сохраняется. Это
состояние мы можем назвать «знанием вне формы», т. е. чисто смысловым знанием, а сам
переход к следующим фазам дКВ – развертыванием этого знания в действие, минующим
промежуточные фигуры.
5.4.3. Развертывание дКВ и МТ в ВМ. Выше мы уже разбирали прием, когда дКВ
развертывается в процессе ВМ так же, как и любые другие образы и формулы. Следует
различать формирование дКВ на основе привычных процедур и волевое развертывание.
Обычно дКВ строится шаг за шагом, по мере освоения предыдущих фаз. Освоение дКВ
приводит к формированию четко выраженной смысловой зоны, соответствующей этому
состоянию. Но сам переход к состоянию дКВ осуществляется за счет устранения связи
отдельных элементов перцептивного поля с соответствующими им смыслами (т. е. за счет их
десемантизации). Смыслы связываются (и приходит понимание) уже со всем
деконцентративным полем, а не с отдельными составляющими его элементами.
Именно с момента полного освоения процедуры дКВ как последовательности шагов от
двух разнесенных элементов к границам поля восприятия, а после этого – ко всему
перцептивному полю, становится возможным ВМ-развертывание дКВ как особой формы
внимания сразу, целиком. Но для этого дКВ-состояние должно стать столь же привычным, как и
обычные состояния внимания, чтобы образовалась устойчивая связь дКВ и соответствующей ей
смысловой конфигурации.
Одновременно появляется возможность развернуть и вторую составляющую дКВ –
ментальную тишину – уже не как состояние, производное от дКВ, а как самостоятельную
реальность сознания.
5.4.4. Ментальная тишина и паузы . Различие МТ, развертываемой из пауз в процессе
ВМ, и МТ, возникающей на начальных стадиях дКВ, проистекает из различия способов их
формирования: прозрачного порождения в ходе ВМ самим «Я» в первом случае и
использованием психических автоматизмов при формировании дКВ во втором. Результат –
состояние МТ – одинаков, но процесс порождения, статус и возможности дальнейшего развития
линий, идущих от МТ, различны. Развертывание смысловой зоны ментальной тишины в
МТ-состояние происходит при ВМ целенаправленно и прозрачно, возникновение же МТ как
реакции на дКВ автоматично. Если ВМ-МТ заранее планируется, то дКВ-МТ – побочный
результат поэтапного формирования дКВ. Можно сказать, что ВМ-МТ порождается «Я», а
дКВ-МТ – «организмом сознания». ВМ-МТ – то, из чего рождаются все организованные
структуры сознания, дКВ-МТ – то, во что организованные структуры превращаются после
остановки механизмов внимания, обрабатывающих внешние стимулы. Если для практикующего
главной ценностью является состояние и его прагматические применения, то использование ВМ
излишне; если же он стремится к Свободе, то главным становится акт произвольного
порождения.
5.5. Визуальная и объемная дКВ
Объемную дКВ иногда рассматривают как вариант визуальной, но это неверная трактовка,
проистекающая из-за смешения визуальной и пространственной перцептивных функций.
Визуальное восприятие воспроизводит Мир как состоящий из наслаивающихся друг на друга
поверхностей/плоскостей, и организация визуального поля такова, что не позволяет увидеть
«внутренность» предметов. Пространственное же восприятие ориентировано на восприятие
объема, но оно мало дифференцировано по сравнению с визуальным и потому подчинено ему.
Специального органа восприятия пространства нет, хотя мозговые структуры, ответственные за
пространственное восприятие, не совпадают с зонами визуального восприятия и считается, что
механизмы, обеспечивающие пространственное восприятие, возникли позже, чем обеспечение
визуального. Объемную дКВ можно рассматривать как первый шаг к «выращиванию»
высокодифференцированной «пространственной модальности». Действительно, от объемной

дКВ гораздо проще подойти к формированию локального объема внимания (ЛОВ), при работе с
которым начинают выявляться различия в организации визуального и пространственного
восприятий.
Собственно, различение визуального и пространственного восприятия вводится уже на
стадии изучения визуальной дКВ. Одно из условий полноценной мономодальной (в нашем
случае визуальной) дКВ – ограничение восприятия только той модальностью, на которую
направлена дКВ-процедура. Иначе возникающие ассоциации и синестетические отражения в
других модальностях будут препятствовать и десемантизации фигурных элементов, и их
разложению на элементарные составляющие. Поэтому в визуальной дКВ тщательно убираются
любые перцептивные «истолкования» воспринимаемых поверхностей и составляющих их
элементов, а это означает, что устраняются примеси других функций (в том числе объемного/
пространственного восприятия). Плоские элементы визуального поля в каком-то смысле
«делаются», освобождаясь от пространственных примесей. Именно поэтому данная форма дКВ
получила название «плоскостной».
На начальных этапах изучения деконцентративных техник переход к объемной дКВ
осуществляется только после четкого развертывания визуальной дКВ, что и понятно:
пространственное восприятие мало дифференцировано, подчинено визуальному восприятию, и
выделить самостоятельные пространственные компоненты сложно. Введение
пространственных характеристик не только позволяет осуществить переход к объемной дКВ, но
и ведет к различению визуальной и пространственной модальностей, что помогает в
дальнейшем перейти к собственно объемной дКВ, когда внимание сосредоточено на самом
пространстве, а не на наполняющих его элементах.
Общая тактика перехода от визуальной к объемной дКВ сводится к добавлению к
сформированной визуальной дКВ элементов пространственного восприятия (расстояние до
предметов, форма предметов, форма помещения) как объектов внимания, с последующим
устранением визуальных компонентов (внимание смещается от множества предметов, их форм
и размеров к пространству, в котором они находятся). В этом случае внимание распределяется
по пространству, ограниченному визуальными поверхностями. Объемной дКВ предшествовала
визуальная дКВ, в силу чего ограничивающие поверхности утратили свой предметный характер
и не соотносятся со знаниями об их реальной природе (ночное небо представляет собой не
более чем черную поверхность с точечными источниками света). Внимание направлено
исключительно на пространственные характеристики.
Внимание, лишенное визуальных опор, может распространиться за пределы
ограничивающих поверхностей, стремительно расширяясь в лишенной границ
пространственности, и это расширение станет основой перехода к не- форме – переживанию
бесконечного пустого пространства. Но его можно заставить и «сжиматься», отрываясь от стен,
потолка и пола (в случае, если практика проводится в помещении), и тогда это приведет к
формированию локального объема внимания. Работа же с ЛОВ становится одним из возможных
вариантов дифференцировки и развития особой пространственной модальности.
5.6. Гаус В. Я. Развитие пространственной модальности на основе упражнений с

локальным объемом внимания
Помимо последовательного развития «пространственной модальности» работа с ЛОВ

может использоваться и для выявления функционально-субстанциального дуализма внимания (а
на его примере – для обнаружения подобного дуализма и других функций). Ниже разбираются
процедуры доразвития малодифференцированной «пространственной модальности»
с использованием локальных объемов внимания, позволяющие получить переживания, не
имеющие аналогов в зрительном опыте.
5.6.1. Формирование двух локальных объемов внимания. Эта техника может
применяться как самостоятельно, для отработки навыков работы с ЛОВ, так и в качестве
подготовительного упражнения для подготовки к работе с «отрицательным пространством» или
с выделенными усилиями по сжатию/расширению ЛОВ. Предполагается, что практикующий
уже овладел техникой формирования ЛОВ. Отметим последовательность операций по

манипуляциям с ЛОВ от сравнительно доступных форм к необычным и выходящим за рамки
прежнего опыта. Упражнение проводится в замкнутом помещении. Последовательность шагов
:
1. Формируется объемная дКВ в пределах помещения.
2. Внимание переносится в «пустое пространство» за пределы поверхностей,
ограничивающих помещение.
3. Перенос внимания максимально замедляется, практически «замораживается» на
переходе от ограничивающих поверхностей к пространству за пределами помещения.
4. Формируется один ЛОВ за счет сокращения объема, на который распространяется дКВ.
5. Формируется второй ЛОВ (по стандартной процедуре сосредоточения в какой-либо
точке пространства). Внимание при этом «раздваивается», фиксируя оба ЛОВ. С двумя ЛОВ
осуществляются стандартные операции взаимного перемещения в пространстве, а также их
частичного и полного пересечения без слияния.
6. В процессе перемещения оба ЛОВ должны оставаться самостоятельными и
независимыми объектами. Это уже не вполне привычное действие – оба ЛОВ идентичны и их
различение является чисто смысловой операцией.
7. Один из ЛОВ (ЛОВ-1) увеличивается в размерах так, чтобы он значительно
превосходил второй (ЛОВ-2).
8. Оба ЛОВ перемещаются так, чтобы больший – ЛОВ-1 – включал в себя меньший –
ЛОВ-2. Это достаточно сложный маневр, требующий расщепления внимания на два
независимых объемных локуса. В этот момент создается ситуация, не имеющая аналогов в
обычном опыте. Для этого ЛОВ-2 перемещается так, чтобы он находился за ЛОВ-1 на одной
линии взгляда, затем ЛОВ-1 расширяется до объема помещения (объемная дКВ) и включает в
себя ЛОВ-2, который сохраняет свою автономность.
9. ЛОВ-2, находясь внутри ЛОВ-1, перемещается по помещению, а затем переводится за
его пределы, т. е. за границу имеющейся объемной дКВ, совпадающей с ЛОВ-1.
10. После этого ЛОВ-2 возвращается в помещение и расширяется до его объема; таким
образом оба ЛОВ занимают один и тот же объем помещения без слияния друг с другом и тем
самым формируется двойная объемная дКВ (различение двух идентичных и
пространственно совпадающих ЛОВ означает выход за рамки обычного визуального опыта
).
Упражнение служит основой для выполнения еще более экзотических задач, развивающих
«пространственную модальность».
5.6.2. Взаимная «пульсация» ЛОВ:
1. Выполняются процедуры, описанные в 5.7.1. (после их освоения).
2. Исходная позиция: ЛОВ-1 и ЛОВ-2 расширены до границ помещения и совпадают.
3. ЛОВ-1 расширяется за пределы помещения в «пустое пространство», одновременно с
этим ЛОВ-2 начинает сжиматься до небольшого локального объема, расположенного в центре
помещения.
4. После этого совершается противоположное действие – взаимонаправленное
сжатие-расширение: ЛОВ-1 сжимается, а ЛОВ-2 расширяется.
5. Условная граница совмещения двух ЛОВ при их встрече – границы помещения.
6. Эти два процесса выполняются одновременно: взаимонаправленно до совпадения
границ и размеров ЛОВ и противонаправленно – после.
7. При такой динамике сохраняется смысловое различение двух ЛОВ (это требует высокой
степени концентрации внимания, обеспечивающей непрерывность процесса – от начала
упражнения до его завершения).
8. Главное в этой технике – не допускать появления визуальных образов и ассоциаций.
5.6.3. Выделение усилий по сжатию и расширению ЛОВ в качестве формирующей и
воспринимающей функции:
1. Производится расширение одиночного ЛОВ в бесконечное пустое пространство с
отсечением сопутствущих синестетических ассоциаций (особое внимание следует уделить
подавлению специфических тактильных ассоциаций, сопутствующих такому расширению).
2. В ходе расширения выделяется переживание чистого усилия по расширению ЛОВ,

очищенное от сопутствующих модальных ассоциаций.
3. Аналогично выделяются и рафинируются усилия по сжатию ЛОВ, при этом ЛОВ
сокращается до минимального объема, стремящегося к нулю.
4. Фиксируется различие этих двух типов усилий.
5. Усилия расширения и сжатия изолируются от ЛОВ, внимание выделяет только эти
усилия, игнорируя их привязку к реальным ЛОВ, и, по аналогии со взаимной пульсацией
объемов, осуществляются одновременно два параллельных действия – усилия по сжатию и
расширению, без их привязки к объемам и пространству.
6. Теперь, когда такие абстрагированные усилия становятся объектом работы,
«модальностью», позволяющей воспринимать и формировать ЛОВ, необходимость в
использовании синестетических ассоциаций отпадает.
Отработанная техника позволяет расширить корпус операций, проводимых с ЛОВ. Так,
например, ЛОВ-1 может быть сжат в предельно минимальный объем, после чего, удерживая
сжатие ЛОВ-1, в него же «вжимается» ЛОВ-2. После того как сжатие и растяжение
становятся операциями особого рода, они могут быть использованы для усиления и
модификации других ПН-техник.
5.6.4. Перенос операций сжатия/растяжения на процесс волевой медитации. После
освоения сжатия/растяжения ЛОВ как операций, не зависящих от природы объектов, к
которым они приложимы, можно расширить область их применения. Наложение формул и пауз
ВМ на длящиеся усилия по сжатию и расширению не только дает возможность усилить
переживание формул ВМ и пауз между ними, но и способствует «запараллеливанию» этих
процессов. Для такой практики необходим и устоявшийся опыт ВМ с паузами, и освоение
техники сжатия/расширения . Наложение сжатия на формулы, а растяжения – на паузы ВМ
позволяет сделать процесс ВМ с паузами более управляемым. Следует учесть, что пауза , на
которую наложено растяжение, не относится к классу не-восприятий, но может принадлежать к
классам протоформ или не-форм.
5.7. Соматическая дКВ
Техника дКВ первоначально отрабатывалась в визуальном варианте и несет на себе

отпечаток работы с визуальной модальностью. Соматическая дКВ предоставляет достаточно
широкие возможности по управлению состоянием, движениями и процессами, протекающими в
организме. Но она становится эффективной только при условии подавления зрительных схем,
которыми обычно подменяется чувствование тела.
5.7.1. Визуальное и соматическое пространства. Визуальное и соматическое
пространства организованы различным образом, и функции, преобразующие одни телесные
содержания в другие, также отличаются от визуальных функций. Рассмотрим сначала различия
визуального и соматического восприятий. Как уже отмечалось выше, визуальное восприятие –
это восприятие поверхностей. Зрительное представление внутреннего объема той или иной
вещи будет представлять собой набор поверхностей-срезов ее объема, но не ее внутреннюю
структуру. Восприятие поверхностей, а не объема, создает эффект экранировки: если перед
поверхностью воспринимаемого объекта поместить другую поверхность (это может быть
другой объект, обращенный к наблюдателю своей поверхностью), то эта вторая поверхность
воспрепятствует восприятию первой или деформирует ее (в случае полупрозрачной
поверхности). Поэтому, кстати, и попытка выделить то, чем воспринимается визуальная
«картинка», приводит к переживанию абстрактной плоскости зрения, – плоскости, а не объема .
Соматическое восприятие устроено иначе. Ощущения погружены в соматический
«объем», восприятие тела – это восприятие «внутренности». Здесь нет экранировки одних
ощущений другими – ощущение колена не экранирует ощущения стопы. Редукция
соматических переживаний до соматической не- формы приводит не к «абстрактной плоскости
соматики», а к «абстрактному объему», на который проецируются ощущения тела.
Следующее отличие – это мерность визуального и соматического пространств. Визуальное
пространство трехмерно, чего нельзя сказать в отношении соматического: оно не одномерно
(тело не воспринимается как линия), не двумерно (нет экранирующей плоскости) и даже не

трехмерно. В силу отсутствия разделяющих границ соматические ощущения не выстраиваются
в последовательные ряды, единичные ощущения не находятся в отношениях «ближе – дальше».
Это особая мерность, для которой не выстроены геометрические соответствия.
Т. о., визуальное и соматическое пространство не изоморфны, они не переводятся
однозначно друг в друга. Это различие должно сохраниться при переходе от визуальной к
соматической дКВ.
5.7.2. Подавление визуальных схем тела. Задача сосредоточения внимания только на
телесных ощущениях – не из простых. Обычно конкретное ощущение локализуется в каком-то
определенном участке тела – в руке, ноге, животе. Автоматическое соотнесение ощущения с его
локализацией связывает соматическое переживание с достаточно стабильной целостной
структурой – ногой, позвоночником, затылком. Ощущения становятся столь же недоступными
воздействию, как и форма этих органов. Выделение соматических ощущений вне связи со
зрительными схемами достаточно затруднительно. С другой стороны, выведение соматики
из-под контроля жестких стабильных схем позволяет легче управлять наборами ощущений.
Грань между соматическим воображением и реальным переживанием размыта. Эта особенность
соматической модальности используется в классической аутогенной тренировке И. Шульца, где
представление тяжести ведет к появлению реальных ощущений отяжеления конечности или
всего тела. Подавление визуальных схем при соматической дКВ становится первой задачей
ПН-работы на этом поле.
5.7.3. Последовательность действий при формировании соматической дКВ.
Соматическая дКВ осуществляется в три шага. На первом сохраняются зрительные схемы и это
позволяет осуществить распределение внимания между двумя крайними точками тела
(например, макушкой и пальцами ног). Однако при этом мы получаем не соматическую дКВ, а
наслоение соматики на обычную визуальную схему. Следующим шагом становится
освобождение от привязки ощущений к визуальности, а уже затем совершается третий шаг –
распределение внимания по соматическим ощущениям, лишенным соотнесенности с
конкретными частями тела.
Полноценная соматическая дКВ, лишенная ассоциаций, открывает возможности
модификации соматических ощущений (например, превращение боли в ощущение жара) либо
на основе использования нужных представлений, либо за счет развертывания в соматическом
фоне или в абстрактном соматическом пространстве заданных ощущений в режиме ВМ.
5.8. Аудиальная дКВ
Аудиальная дКВ дает возможность изучить процессы десемантизации и ресемантизации

звуков. Строго говоря, аналогичную операцию можно провести и на основе визуальной дКВ,
работая с печатным текстом. Формирование звуковых фигур более навязчиво, нежели
формирование визуальных и соматических. Гораздо труднее разорвать связь смыслового слоя и
аудиальной ткани. Здесь мы сталкиваемся с тремя видами обусловленности: связь с источником
звука; формирование звуковых фигур; осмысленность речи.
5.8.1. Связь с источниками звуков достаточно легко прерывается при переходе к
аудиальной дКВ от соматической. Соматическая дКВ разрывает связи телесных ощущений с
визуальной схемой тела. Визуальные компоненты подавлены, и если это подавление
сохраняется, то звуки при переносе внимания на аудиальное пространство больше не
соотносятся ни со зрительными представлениями, ни с определенным местом в пространстве.
Источник звука более не проявляется в сознании в виде образа, хотя на смысловом уровне
«знание» о том, к чему привязан звук, сохраняется. Это «знание» будет подавлено на стадии
десемантизации.
5.8.2. Разрушение звуковых фигур (мелодии, шума приближающейся машины) – вторая
по сложности задача А-дКВ. Подготовкой к такому акту становится соотнесение отдельных
звуков, составляющих звуковую фигуру, с другими звуками, попавшими в интервал времени,
выделенный как актуальное настоящее. В этом случае протяженная во времени звуковая фигура
превращается в последовательность отдельных фигур, образованных, подобно аккорду, из
звуковых единиц, принадлежащих разным источникам звука и разным звуковым фигурам.

Помощь может оказать и одновременное прослушивание двух различных мелодий. Однако
подобные упражнения являются лишь подготовкой к более сложной практике – соотнесению
отдельных звуковых составляющих не с другими звуками, а с тишиной. Тогда тишина
рассматривается как отдельный объект, как протоформа звуковой модальности, и именно с нею
соотносятся отдельные звуки: «…а вокруг тишина, взятая за основу». 26 После такой практики
задача разрушения звуковых фигур перемещается в «зону ближайшего развития» и становится
вполне доступной. Определенную помощь в обретении навыка поддержания А-дКВ с акцентом
на разрушение звуковых фигур оказывает и практика двойной – визуальной плюс аудиальной –
дКВ: визуальная дКВ гораздо стабильнее аудиальной и как бы поддерживает ее своей
стабильностью.
5.8.3. Десемантизация речи может быть и следствием разрушения звуковых фигур, и
самостоятельным феноменом. Предпосылки для этого есть. Известно, что многократное
повторение одного и того же слова ведет к потере его значения. Эффект дКВ несколько иной.
Акцент переносится с восприятия значения слова или фразы только на звуковую ткань. Здесь
также уместно соотнесение элементов слова или фразы с тишиной как протоформой.
5.8.4. Гаус В. Я. Формирование тишины как объекта. Ниже приводится общая схема
упражнения, направленного на выделение тишины как объекта внимания (см. также п. 6. 5).
1. С использованием технических средств (например, компьютера с соответствующим
программным обеспечением) создается серия повторяющихся монотонных звуков, имеющих
одинаковую длительность (например, звучание может длиться 5–7 сек., пауза длится столько
же).
2. Практикующим предлагается сосредоточиться на этом звучании – так, чтобы оно
заполнило собой все внимание. Затем, когда звук прекращается, на его месте остается «дыра»,
некое отсутствие звука, которое можно выделить как самостоятельную «положительную»
субстанцию – «субстанцию» тишины . Вновь появляющееся периодическое звучание,
заполняющее собой это отсутствие, позволяет усилить переживание тишины за счет
контрастности восприятия.
3. Когда восприятие тишины станет достаточно устойчивым, его следует распространить
и на периоды звучания, как бы накладывая одно на другое, но не смешивая их. Восприятие
тишины удерживается вне зависимости от наличия звука. Происходит разделение двух
процессов, один из которых – тишина – является неизменно присутствующим в восприятии.
4. Тогда фоновое восприятие тишины , при определенном навыке, становится возможным
даже в самом шумном месте, за счет чего формируется навык переноса внимания от
проявленных звуковых форм к фону и затем к не-формам.
5.8.5. Противоположностью аудиальной дКВ является формирование фигур во времени
как обобщение опыта формирования звуковых фигур. Удержать («заморозить») в сознании
одиночный звук достаточно сложно, это противоречит повседневному опыту. Одиночный звук
либо регулярно воспроизводится в памяти, либо «растягивается» во времени, либо замещается
синестетическим визуальным (реже – тактильным) имагинативным образом. Но восприятие
можно «обмануть», опираясь на интенциональность сознания. Для этого предлагается удержать
в сознании звуковую фигуру, состоящую из двух звуков. Первые несколько опытов дают
возможность заметить, что в ожидании появления второго звука первый удерживается в
сознании («замораживается»), сохраняя свою модальность, форму и длительность, не подменяя
их указанными выше способами. Поскольку сознание «направлено на…», то ожидание
следующего звука, который бы завершил бы фигуру, удерживает первоначальный образ.
Остается только сместить внимание на удерживаемый звуковой образ, «забывая» об ожидании
последующего звука, завершающего звуковую фигуру, и одновременно сохраняя его в
«замороженном» виде. В этой позиции «Я»-как-наблюдатель выходит в позицию над
разворачивающимся в воображении временным ходом. Время становится объектом наблюдения
и работы.
26 Слова из песни Е. Ваенги «Курю».

5.8.6. Работа со временем. « Взгляд» на время «со стороны» – существенный момент в

дКВ-практике. «Я» сравнительно легко выводится за пределы пространственных
представлений, поскольку в человеческой жизни имеется опыт различных пространств с
различной мерностью (визуального, соматического и др.) и опыт произвольного перемещения
по пространству в различных направлениях. «Я» может быть противопоставлено пространству,
и даже при сравнительно небольшом самоуглублении обнаруживается, что «Я» лишено
пространственных характеристик. Однако «Я» включено в общий ход времени и возврат в
предыдущий момент времени невозможен. Время в этом отношении гораздо принудительнее,
нежели пространство. В силу трехмерности пространства можно представить себе
одновременное перемещение по двум-трем направлениям, но представить себе два потока
событий, протекающих в одном временном интервале, но с двумя различными скоростями,
достаточно сложно. Хотя подобный опыт у некоторых людей имеется.
Работа со временем означает, что «Я» находится в позиции над временными потоками и
может в определенной степени управлять ими – от «замораживания» события во времени до
формирования парадоксального переживания двух– или трехмерного времени. А это шаг к
освобождению от фундаментальной обусловленности характеристиками времени, с которыми
приходится сталкиваться в реальном опыте.
Практики работы со временем были разобраны в «Активном сознании» (п.п. 6.11 и 8.6).
Мы не будем касаться их здесь. Отметим только, что следует различать работу:
• с объектами различной модальности, существующими во времени;
• с процессами, отраженными в различных модальностях;
• со звуковыми фигурами, выделенными из временного потока;
• с интервалами чистого времени;
• с актуальным настоящим;
• с ходом времени как таковым.
5.9. Особенности тотальной дКВ
Главное затруднение в формировании тотальной дКВ – спонтанное восстановление связей

между ощущениями различной модальности. Массивы зрительных, соматических и звуковых
ощущений сохраняют свою автономность, они добавляются друг к другу, но их объединение не
должно приводить к их взаимному истолкованию. Главное назначение тотальной дКВ –
десемантизация ощущений, когда нет возможности истолковать одну модальность в «терминах»
другой. Если это удается, то теряются различия и между модальностями. Исчезает сама
операция отнесения конкретного ощущения к определенной модальности. Когда все ощущения
превращаются в единый нерасчленимый поток, сознание практикующего разделяется на две
части. Одна – это нерасчлененный объект, Объект как таковой, но, в отличие от формируемого в
ходе ВМ Объекта, лишенного смысла и формы, это чувственный объект, хотя и лишенный
внутренних различий. Другая часть – сознание как чистое восприятие, лишенное механизмов
обработки потока ощущений, Субъект в его воспринимающем (отражающем внешние стимулы)
аспекте. Можно сказать, что тотальная дКВ превращает дифференцированное восприятие
внешней по отношению к Сознанию реальности в первичное, не обработанное Сознанием,
отражение внешнего Мира, Мира за пределами Сознания.
Опыт тотальной дКВ противоположен опыту чистой активности, извлекаемому из работы
с ВМ. Чистая активность ВМ – отражение свободы Сознания, а тотальная дКВ дает
возможность пережить принудительность в чистом виде. Действительно, поток внешних
воздействий на Сознание неустраним, и прекращение его обработки аппаратом восприятия,
устраняя структурные различия внутри потока, оставляет только одну его характеристику –
воздействие , не конкретное воздействие на определенную воспринимающую структуру, а
Воздействие как таковое на Сознание как таковое.
5.10. Внимание как объект
ВМ является отражением и представителем Воли в обусловленных слоях Сознания. ВМ

связана с Волей (связь эта, в начальной ПН-практике достаточно удаленная, уходит «за
горизонт» актуального сознания) и потому используется как инструмент последовательного
приближения к Свободе. Внимание же, находясь в зоне обусловленности, частично подвержено
действию перцептивного потока (отсюда понятие непроизвольного внимания), частично
управляется со стороны «Я» и в конечном счете со стороны волевой составляющей Сознания.
Это пограничное положение между Волей и подчиненностью позволяет использовать внимание
в качестве одного из инструментов технологий свободы .
Инструментом воли становится только то, что порождается волей . Для того чтобы
внимание стало инструментом воли, ему нужно придать статус порождаемого объекта,
превратить в реальность, с которой можно целенаправленно работать. При всем том, что
внимание как функция, данная от рождения и воспитываемая культурой, и внимание,
порожденное и развернутое в ходе ВМ, идентичны как функции, эти два вида внимания
различаются по степени прозрачности и управляемости. ВМ-внимание всегда произвольно, в
отличие от «естественного» внимания, которое часто бывает непроизвольным.
5.10.1. Манипуляции с вниманием. Внимание становится объектом при
целенаправленном манипулировании с его параметрами. К числу манипуляций с вниманием мы
можем отнести любые с ним действия, не связанные с его работой как функцией. Объем
внимания можно расширить или сократить, внимание можно переместить вопреки
естественному рефлексу сопряженного перемещения внимания и взгляда, можно создать
локальный объем внимания и направить внимание на свое тело и на содержание сознания «со
стороны». Все это позволяет превратить внимание в управляемый объект. Однако, если
проводятся манипуляции со вниманием без его порождения чистой активностью ВМ, та
инстанция, которая работает со вниманием, часто остается непрозрачной. Чтобы придать этой
инстанции характер рефлексивно-волевой инстанции (РВИ), внимание следует развернуть из
ВМ. Тогда внимание не «выманивается» приходящими из глубины психики стимулами, а
целенаправленно создается и направляется на нужный объект. Но то, что направляет внимание,
наблюдает за ним и контролирует его, не является вниманием, тонкие различения внимания и
РВИ приходят лишь с опытом и в ходе кропотливой работы. Чтобы наблюдать за вниманием,
его нужно породить.
5.10.2. Внимание как конструирование и как отражение. Внимание создает фигуры, но
в обычных, «естественных» условиях фигуры создаются из наличествующего перцептивного
поля или перцептивного потока. Внимание создает фигуры в том случае, если определенная
конфигурация стимулов активизирует соответствующие им смыслы. Фигура всегда осмысленна
и узнаваема. Если она не осмысленна, то узнаются ее элементы, и тогда их конфигурация
активизирует новый смысл. Фигуры, порождаемые вниманием, обусловлены двумя факторами –
приходящими стимулами и активизированной смысловой областью.
5.10.3. Фигура, фон и протоформы. Внимание, направленное на фон, также создает
фигуру, но эта фигура охватывает все поле восприятия и лишает его внутренней
дифференциации. Его элементы слились воедино, и смыслы, их отражающие, слились в смысл
всего перцептивного поля. Внимание перестало дифференцировать пространственные
элементы, но сохраняется динамика фона во времени. Изменение, динамика перцептивного
потока отражается в изменениях фона. Иная конфигурация перцептивного потока порождает и
иной фон. Но можно отойти и от фоновой динамики во времени. Легче всего такой переход
проиллюстрировать на примере визуальной дКВ, когда внимание смещается от
недифференцированного, но чувственно проявленного фона на поле зрения, лишенное
структурных различий как таковое. А в поле зрения нет ни проявленной пространственной
структуры, ни изменения поля зрения во времени – оно однородно и тождественно себе. Это и
есть переход к протоформам .
Глава 6
Брызгалин С. В. Не-формы и протоформы
6.1. Различие не-форм и протоформ
При переходе к смысловому слою сознания используются приемы, основанные на ранее

освоенном массиве техник работы с вниманием. Здесь следует ввести различение не-форм
(будем обозначать их как F-) и протоформ (F0). Не-формы – это чисто смысловые образования,
лишенные чувственно проявленных качеств (абстрактная плоскость зрения, пустое бесконечное
пространство, время, лишенное событий, и т. д.). Протоформа же создается либо «сверху» – из
первичной не-формы , либо целенаправленным усилием «снизу» – из дКВ, предшествующей
F0. В отличие от F- отдельные характеристики F0 могут быть описаны. Так, по отношению к
визуальной протоформе мы можем говорить о размерности, геометрической форме, но в случае
не- формы у нас такой возможности нет и ее описанием является только способ ее получения.
Не- форма (т. е. смысловое образование), развертываясь в модальных областях сознания,
становится чувственно проявленной формой, утрачивая специфику не-формы –
принципиальную невыразимость в каких-либо формах и понятиях. Описывая неформу, мы
создаем интеллектуальный конструкт, который равен своему описанию, но отнюдь не
не- форме .
6.2. Визуальные протоформы и не-формы
Чистое переживание не- формы обычно достигается в несколько этапов. Рассмотрим

динамику выхода на смысловые переживания, исходя из визуальной модальности. Первый этап
– перевод внимания в фоновый режим, т. е. формирование дКВ. Далее – смещение внимания на
поле зрения.
Поле зрения становится экраном, на который проецируется дКВ-картинка. В каком-то
смысле внимание создает поле зрения как плоскость, безразличную к проецируемому на него
содержанию . В этом случае у внимания нет объекта (есть только его границы – периметр поля
зрения), а значит, внимание должно создать объект «из наличного материала», лишенного
свойств и качеств. В результате внимание раздваивается на внимание-функцию и
внимание-субстанцию. Именно из внимания-субстанции формируется поле зрения как объект.
Устойчивое удержание созданного из внимания-субстанции поля зрения создает предпосылки
для различения внимания-функции, направленной на визуальный фон (дКВ), и
внимания-субстанции, образующей поле зрения. Эта операция становится промежуточным
этапом перехода к смысловому слою сознания. Плоскость, созданная из внимания-субстанции,
и есть протоформа. Протоформа легко переходит в смысловое переживание. Для этого
достаточно, удерживая процесс создания протоформы (поскольку протоформа «сделана» из
внимания-субстанции, ее поддержание всегда процессно), перенести акцент на знание о том, как
она создается. Речь идет о «знании вне формы», об усилии, «направленном на…». Усилие
остается как проявленное усилие, а его «направленность на» утрачивает свою чувственную
проявленность, сохраняя смысловую составляющую. Это усилие сродни усилию по
сжатию/растяжению ЛОВ. Знание-вне- формы присутствует в момент создания протоформы.
Оно легко актуализируется, если мы придаем процессу создания плоскости внимания
пульсирующий характер, смещая внимание на дКВ-картинку и обратно, на поле зрения.
Развертывание визуальной протоформы опирается на предшествующее процессу
развертывания знание о том, какой она должна быть (на «проект» протоформы). Это знание
(«проект») присутствует до начала развертывания протоформы и сохраняется после окончания
этого процесса. Его следует отличать от самой протоформы и от процесса ее создания. Если это
знание не развернулось ни в протоформу, ни в ее описание, ни в описание действий по ее
формированию, оно обретает статус амодального смыслового переживания и остается в
смысловом слое сознания.
6.3. Протоформы и фоновое знание
Получение фонового знания о всей видимой ситуации облегчается при использовании

визуальной протоформы. В протоформе не содержится никакого конкретного знания о
ситуации, представленной визуально, но в ней, во-первых, содержится знание о визуальности

как таковой и, во-вторых, отсутствуют преимущественные точки, выделяемые вниманием даже
при относительно устойчивой дКВ (визуальная протоформа принципиально равномерна).
Именно эти обстоятельства создают условия для получения фонового знания о всей видимой
картинке. Для этого на протоформу наслаивается дКВ-картинка и полученное сочетание
(протоформы и ДКВ-картинки) свертывается до смыслового переживания, «не загрязненного»
наложенной на фон визуальной структурой. Остается только фоновое знание и смысловой слой,
из которого «наблюдается» фон.
Если внимание покидает фон, то оно исчезает как функция (нет объектов для переработки)
и как субстанция (протоформа, в которой внимание различается как субстанция, уступила место
смысловому континууму), но активность, приведшая к такому результату, осталась. Остаются
активными только смыслы визуальной модальности и становятся возможными операции
развертывания смыслов по отношению к перцептивному полю. Например, если в этом
состоянии развернуть смысл синего цвета, то в дКВ-картинке автоматически начнут выделяться
объекты синего цвета. На этом свойстве строится один из вариантов работы с таблицами
Голубева (тренажер «Архимед»): активизация смысла, соответствующего данному числу,
визуально выделяет его из всего деконцентративного массива чисел.
6.4. Особенности соматической дКВ
Как отмечалось выше, условие правильного формирования соматической дКВ –

избавление от визуальных схем тела. Освоение этого этапа приводит к тому, что телесные
ощущения перестают соотноситься с привычными геометрическими формами. Внимание
выделяет различные формы интенсивности, паратермальные ощущения и другие телесные
состояния, которые хорошо различимы, но для описания которых существующий язык слишком
беден. Появление устойчивого различения колебаний соматического фона позволяет
предпринять первые шаги от соматического фона к его не-форме . Процедура выявления
смысловой составляющей соматических переживаний отличается от такой же процедуры в
отношении визуальной модальности.
Один из вариантов – использовать четко фиксируемые соматические переживания,
например расслабление, тепло, напряжение, холод. Развертывание может происходить в режиме
ВМ, когда вначале формируется смысловая составляющая нужного переживания, затем она
развертывается как намерение, а намерение развертывается в соматическом фоне. В силу
отсутствия четких границ между воображением и реальным соматическим восприятием
развертка провоцирует появление в соматической составляющей конкретных изменений,
фиксируемых как изменение состояния или ощущения.
Этот процесс и становится базовым для фиксации смыслового соматического слоя.
Совершая процесс свертки-развертки соматического переживания, мы можем активировать
соответствующие смысловые компоненты. Развертываемое состояние тотально, оно как бы
пропитывает весь соматический фон. Это позволяет в момент свертывания фона активизировать
всю смысловую область, связанную с соматикой. Именно этот момент позволяет управлять
общими и локальными телесными переживаниями. Управляемыми становятся: напряжение или
расслабление внутренних органов; изменение болевой чувствительности; изменение общего
тонуса организма либо отдельных частей тела. Становятся возможными резкое повышение
выносливости и усиление иммунитета.
Поскольку в смысловом слое содержатся не только актуально присутствующие состояния
и переживания, но и все возможные соматические состояния, в ряде случаев наблюдаются
также такие феномены, как ощущение материала, из которого сделаны предметы,
ориентирование в темноте и т. д.
6.5. Звуковые протоформы и не-формы
К звуковой протоформе можно отнести переживание длительной тишины . Переживание

тишины нуждается в дополнительном объяснении. Для его понимания разберем циклично
повторяющийся звук. Звук делится на фазу звучания и фазу отсутствия звучания. Удержание
внимания на звуке в момент его отсутствия и дает специфическое переживание тишины именно
этого звука. Мы точно знаем, какой звук мы ждем. Т. е. на смысл этого звука направлено
внимание, которое его и фиксирует. После этого остается лишь перенести восприятие тишины
на восприятие «молчащих» предметов. Предметы не звучат, но у каждого своя тишина ,
подобно тому как ожидание определенного звука формирует соответствующую ему тишину как
протоаудиальное переживание. Перенос на предметы способности фиксировать тишину как
фазу между звучаниями приводит к парадоксальному переживанию, когда перемещение
аудиального внимания от предмета к предмету становится перемещением от тишины одного
предмета к тишине другого. При этом тишина одного предмета чувственно не отличается от
тишины другого предмета, однако они различимы. Возникает парадоксальное переживание
различимости отсутствия звучания разных предметов. Это молчание предметов и есть
аудиальная протоформа. Отсюда можно перейти к не-форме: тишина располагается во времени,
и смещение внимания от тишины на лишенное событий время означает переход к смысловому
слою сознания.
Глава 7
Смысловой слой Сознания
Описанные выше практики вплотную подводят к границе, которая отделяет использование

ПН-техник «по сю сторону» от движения «по ту сторону» – к Свободе. Без скачка через эту
границу к Свободе подойти трудно: чувственно проявленный мир организован так, что в его
пределах уйти от обусловленностей невозможно. По мере практики обусловленности
становятся все более тонкими и удаленными от текущих ситуаций, но принцип организации
жизни человеческого (и любого живого) существа остается тем же – стимул-реакция.
Компонент активности подчинен этому принципу и только указывает на то, что «где-то там»
есть и ни на чем не основанная Свобода, Causa Sui.
Операции в смысловом поле – один из ключевых моментов в ПН-практике. Переход к
смысловым операциям – существенный скачок по сравнению с тем, что делалось до него.
Смысловой компонент присутствует в любом акте сознания, связанном с проявленными
содержаниями сознания, однако смысловое переживание редко выделяется в чистом виде.
Смысловая составляющая пристально рассматривается во многих философских и
психологических работах и конструируется в результате интеллектуальных операций. Но смысл
как таковой остается в философских построениях лишь граничным конструктом. ПН-практика
предлагает операции непосредственно над смыслами. Проблема заключается в том, что
операции ведутся в смысловом слое, а их обсуждение – в предметном. Опыт смысловых
операций позволяет составить в языке предметного слоя инструкции по его достижению, но
инструкции по смысловым операциям будут адекватно восприняты только при наличии опыта
амодальных смысловых переживаний.
7.1. Феноменология Э. Гуссерля и психонетика
Говоря о Сознании, смысловом слое и чистом «Я», нельзя не коснуться феноменологии Э.

Гуссерля, представляющей, по сути, интеллектуальную конструкцию, параллельную
ПН-процессу движения от предметного слоя Сознания к смысловому и субстанциальному.
Понятия, которыми пользуются Гуссерль и близкие к нему авторы, не полностью совпадают с
ПН-конструктами. Несовпадение объясняется контекстом, в котором ведется ПН-практика,
ориентированная на достижение Предельного Опыта , пробуждение необусловленной волевой
активности и использование техники, отличной от интеллектуального конструирования. В
психонетике главное не «мыслить о…», а непосредственно оперировать смыслами, но для этого
нужен опыт, обретаемый в ходе практик. Главное различие проистекает из различного
понимания фундаментальной природы Сознания: для феноменологии сознание – это всегда
сознание «чего-либо», в то время как ПН-опыт приводит нас в соприкосновение с
Сознанием-активностью, а, например, буддийский – с Сознанием-Пустотой. Интеллектуальные

операции – это всегда «я о чем-то», буддийские медитации – «Сознание о себе», волевая
медитация – «делание чего-то из себя».
7.1.1. Редукции. Основной метод феноменологии – редукция, т. е. последовательное
очищение содержаний Сознания от внесознательных элементов, а затем и от структур Сознания
как таковых. Главная операция редукции – эпохе́ (ἐποχή), «удерживание от». Осуществляя
ἐποχή, субъект ограничивается самим феноменом сознания, не соотнося его с той или иной
картиной Мира и ее элементами и исключая любые истолкования. В ПН-практике к подобной
операции, по сути, ведут сочетания дКВ (десемантизация) и ВМ (самостоятельное активное
развертывание феномена и устранение истолкований и соотнесений как помех).
Редукции выстраиваются в определенной последовательности.
Во-первых, это феноменолого-психологическая редукция, призванная устранить
«естественную установку» – любые концепции «внешнего Мира», т. е., в ПН-терминологии,
представление о феноменальном мире как реальном и противопоставленном Сознанию. Эта
стадия редукции выносит за скобки любые представления о внесознательной реальности,
оставляя лишь факты (содержания) Сознания как единственный реальный объект. В
ПН-практике этому соответствует: а) признание того факта, что мы – существа, «сделанные» из
сознания, и можем наблюдать только явления сознания, «мир-для-нас», устраняя из
рассуждения наличие мира-в-себе и вопросы о его устройстве; б) наблюдение содержаний
сознания как фактов именно Сознания; в) различение Сознания и феноменального Мира,
понимаемого как отражение в Сознании внесознательных факторов. Различение достигается с
помощью практики ВМ и различных манипуляций вниманием (КВ, дКВ, управление
неравновесными перцептивными средами и т. д.).
Далее следует эйдетическая редукция, очищающая феномены сознания от фактичности
(мы бы сказали – от чувственно проявленных содержаний, обусловленных внесознательными
факторами) и осуществляющая переход от содержаний Сознания к лежащим в их основе
эйдосам. Термин «эйдос» достаточно размыт и с разной степенью отчетливости употребляется в
разных контекстах. Хотя А. Лосев и определяет, что «эйдос и есть смысл», но под смыслом
разные авторы понимают несколько различающиеся вещи: в ПН-трактовке – от «амодального
смысла» до его развертки в протомодальной среде. Вне специальной практики амодальные
смыслы не вычленяются в качестве самостоятельного объекта (отсюда утверждения, что эйдос
не может быть оторван от предметов), хотя эйдетическая редукция в своем пределе ведет
именно к выделению амодального смысла как такового.
И, наконец, трансцендентальная редукция оставляет только чистое сознание и чистое
«Я», лишенное каких-либо качеств, сознание в себе самом, полностью очищенное от любых
структур. Это соответствует субстанциальному слою Сознания и чистой волевой активности
субъекта. Когда же трансцендентальная редукция проецируется на смысловой слой, то
описывает его как ноэтико- ноэматическую структуру. В этом контексте ноэма соответствует
амодальному смыслу, обнаруживаемому в чистом сознании. Ноэма – «коррелят предмета в
сфере понимания» .27 «Трансцендентальная редукция совершает εποχή касательно реальности, –
однако к тому, что сохраняет она от действительности, принадлежат ноэмы с заключенным в
них ноэматическим единством, а тем самым и тот способ, каким именно сознается и в
специфическом смысле дается реальное в сознании».28
Но в понятии «ноэмы» все еще присутствует направленность на предмет. Термин «смысл»
правильнее было бы с оотнести с термином «эйдос». А. Ф. Лосев так описывает платоновское
понимания эйдоса:
«мир идей-эйдосов есть мир смыслов всего существующего…
27 Лосев А. Ф. Философия имени. М., 1927. Издание автора. С. 44.
28 Гуссерль Э. Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии. Т. 1. Общее введение в чистую

феноменологию. М.: ДИК, 1999. С. 219.
…помимо явления вещей есть их смысл, как идеально-объективная значимость,

которая вовсе не «есть» в обычном смысле и потому не подчиняется обычным
вещным квалификациям…
…эйдос – не формальное обобщение и не может вступать ни в какую чисто
формально-логическую связь с другими вещами и понятиями; эйдос – наивысшая
обобщенная, конкретная сущность вещи; и к нему неприложимы никакие не только
вещные, но формально-логические квалификации».29
7.1.2. В ПН-практике редукция происходит в ходе ВМ, сопряженной с последовательной

обращенностью Сознания на свои слои. Чистое «Я» как результат редукции соответствует и
практике выделения чистого «Я» по мере продвижения по сопряженным лестницам ВМ и слоев
Сознания. И феноменологическая редукция, и ВМ выявляют фундаментальную характеристику
Сознания – интенциональность , направленность на объект, свойство Сознания «быть
сознанием чего-то », наделяющим это «что-то» смыслом. Но ВМ в своей финальной фазе
выявляет и активную сторону Сознания – создание смыслов из внесмысловой субстанции
Сознания.
Надо признать, что термин «интенция» более адекватен ПН-практикам, чем «внимание».
Под вниманием все-таки понимается функция, формирующая фигуры. Уже в отношении фона
лучше говорить об интенции, чем о внимании, иначе трудно избежать терминологических
парадоксов и противоречий. Особенно это касается субстанциального слоя Сознания и ведущей
к нему техники формирования не-восприятия. Сам факт наличия внесмысловой «субстанции
Сознания» фиксируется интенцией, направленной на «ничто», – на то «ничто», которое не
может быть выделенной фигурой.
7.1.3. Ноэма и ноэзис. В понятии ноэмы не разделяются активная и отражающая стороны
Сознания. Интенция «направлена на», но эта направленность двойственна: направленность на
обнаружение – это аспект отражения; направленность на создание нового, того, что не
содержалось в том «ничто», из которого создается «нечто», – это аспект активности. Ноэма –
это тот смысл, которым наделяется нечто обнаруживаемое, то нечто, за которым стоит то, что не
является сознанием. Это двойственный акт: ноэма наделяет смыслом, но смысл активизируется
стимулом. Обнаружить стимул и наделить его смыслом можно только с позиции активности.
Ноэма оформляет реальность. Но есть и акт оформления – ноэза . В ноэзе активность
проявлена уже в большей степени, чем в ноэме. Ноэзу можно было бы соотнести с волевым
актом, если бы этот конструкт (ноэза) рассматривался как беспричинный, но не спонтанный, а
полностью осознанный акт. Интеллектуальная схема останавливается перед граничным
понятием Воли, но эта остановка – не следствие «непонимания» проблемы, а результат самой
организации интеллектуального процесса, ищущего всюду основания и не проникающего в
безосновный и, следовательно, внезаконный мир.
7.1.4. Гилетический слой сознания, квалиа и модальные среды. Ноэзис как акт
наделения смыслом надстраивается над гилетическим слоем сознания. Гилетический слой –
первичные данные сознания, ощущения, не обработанные ноэтическим актом, то, с чем
«работает» ноэзис. Это та «материя сознания», из которой в ноэтическом акте создаются
предметы.
Гилетический слой вполне сопоставим с введенным Льюисом в психологию понятием
qualia.30 Квалиа – чистые качества воспринимаемого, то или иное чисто субъективное
переживание, например, переживание цвета. Эти переживания не могут быть переданы другому
человеку в любом сообщении, их можно понять только в прямом переживании, и они не могут
быть постигнуты каким-либо другим образом, кроме прямого переживания. В переживании
квалиа их смыслы даны непосредственно. О красном цвете можно сказать лишь, что он
красный, его нельзя определить через другие цвета и нельзя описать человеку, не обладающему
зрительным опытом.
29 Лосев А. Ф. Очерки античного символизма и мифологии. М.: Мысль, 1993. С. 183–184.
30 Lewis C. I. Mind and the World Order. New York: C. Scribner’s Sons, 1929.
Квалиа лежат в основе модальностей (визуальных, аудиальных, тактильных и т. д.). В

ПН-контексте модальная среда – это то, в чем развертываются амодальные смыслы. Модальные
среды связаны с органами восприятия. Если устраняются все модальные среды, то остается
лишь слой чистых смыслов. Собственно, ВМ в сочетании с переходом от дКВ к не-формам к
этому результату и приводит.
Модальностям соответствуют перцептивные и имагинативные функции. Функции тесно
связаны с модальностями: способ оперирования с соматическими ощущениями радикально
отличается от такового при работе с визуальными и аудиальными. Каждой модальности
соответствует своя смысловая зона, и объекты, развернутые в проявленных слоях Сознания (в
предметном и фоновом), объединяют в себе развертываемый смысл и смысл модальной среды.
7.1.5. Сопоставление феноменологического и ПН-подходов. Феноменология Гуссерля
представляет собой последовательно проведенную процедуру наблюдения за Сознанием.
Гуссерль берет факт наблюдения за Сознанием как основополагающий, что позволяет
полностью развернуть всю феноменологию – и тем самым произвести реконструкцию
отражающей стороны Сознания. ПН-ра бота основана на другой абсолютизации –
абсолютизации активности. Собственно, момент действия присутствует и у Гуссерля в понятии
интенции, направленности- на . Такое же различение присутствует и в противопоставлении
ноэзиса как акта сознания и ноэмы как содержания этого акта.
7.2. В. В. Налимов
Близкими к ПН-пониманию смыслового слоя сознания являются работы В. В. Налимова.

Налимов метафорически рассматривает Мир как текст, который характеризуется дискретной
(семиотической) и континуальной (семантической) составляющими. Мы позволим себе
трактовать это противопоставление как противопоставление предметного и смыслового слоя,
тем более что сам Налимов отождествляет семантическую составляющую и смыслы.
Изначально все возможные смыслы соотнесены с числовым континуумом, спрессованы так, как
спрессованы числа на их действительной оси. «Спрессованные смыслы – нераспакованный
(непроявленный) Мир: семантический вакуум». Смыслы не дискретны, смыслы размыты и
характеризуются функцией распределения вероятностей. Отсюда выводятся понятия
«семантического поля» и «семантической Вселенной», вполне сопоставимые с
ПН-представлениями о смысловом слое Сознания: «Для того чтобы задать образ
семантического поля, надо признать, что смыслы первичны по своей природе». 31 Итак, смыслы
первичны, непроявленны, континуальны, составляют собой некое семантическое поле,
семантическую Вселенную.
Еще одна обширная цитата:
«Моя позиция близка к философской герменевтике. Для меня смысл – понятие не

логическое, а онтологическое. Это категория сущего. Смыслы, как мне
представляется, существуют изначально, так же как существуют фундаментальные
физические константы (антропный принцип). Существуют, не будучи созданными.
Природа смыслов может быть схвачена только в их динамике. Только через
проявление их в Бытии, содержащем сознание.
Динамическое раскрытие природы смысла может быть достигнуто только через
одновременный анализ семантической триады: смысл, текст, язык. Любой элемент
этой триады может быть определен через два других. Здесь мы обращаемся к так
называемому „циклическому определению“. Скажем:
Смыслы – это то, из чего создаются тексты с помощью языка.
Тексты – это то, что создано из смыслов с помощью языка.
Язык – это средство, с помощью которого из смыслов рождаются тексты». 32
31 Налимов В. В. Осознающая себя Вселенная // Астрономия и современная картина мира. – М., 1996. С. 50–55.
32 Из интервью «Вселенная смыслов», цит. по:

http://www.razlib.ru/psihologija/transpersonalnyi_proekt_psihologija_antropologija_duhovnye_tradicii_tom_ii_rossiiskii_t
ranspersonalnyi_proekt/p26.php
«Циклическая триада» в ПН трактуется несколько иначе: смыслы – то, что развертывается
в содержания сознания; содержания сознания – то, во что развертываются смыслы в модальных
средах; развертывание смыслов – процедура формирования содержаний сознания из смыслов. С
принципом циклических триад мы еще столкнемся при рассуждении о Предельном Опыте .
7.3. А. Ю. Агафонов
Как уже отмечалось в «Активном сознании», смысловая теория сознания А. Ю. Агафонова

является наиболее близкой ПН-практике трактовкой сознания. Напомним ряд ее положений,
опираясь на которые можно выстраивать инструкции по организации ПН-операций в
смысловом слое Сознания:
«Смысл есть элементарная частица психической реальности.

…Сознание – многофункциональный аппарат понимания.
…Сознание как аппарат понимания оперирует смыслами.
…Человек, обладающий сознанием, не может не понимать.
…структурно-функциональное единство психики описывается через триаду:
смысл – текст – понимание».33
Напомним, что «тексты», о которых пишут Налимов и Агафонов, в ПН-работе трактуются

как содержания или организованности сознания.
«Смысл… актуально не проявляется. Смысл проявляется в продуктах сознательной
активности. Напротив, в памяти (бессознательной психике) смысл хранится без означающих его
носителей.
…семантическая модель мира является амодальной по своей природе».34
Тезис об амодальности смыслов согласуется с ПН-практикой и используется в работе со
смысловым слоем Сознания. Но амодальные смыслы могут быть осознаны и без развертывания
в их «носители», и ими можно оперировать (что вполне согласуется с традиционными
системами). Кроме того, ПН-практика приводит и к надсмысловой реальности – реальности
субстанциального (внесмыслового) слоя Сознания и чистой активности Сознания,
порождающей амодальные смыслы.
7.4. ПН-трактовка смыслового слоя
ПН-практика ориентирована на выделение в качестве объекта работы смыслового слоя

(«семантического вакуума» по Налимову), состоящего из амодальных смыслов. Понятие
«смысла» действительно нельзя задать иначе как с помощью циклического определения, что
указывает на его первичную природу по отношению к другим психическим феноменам.
Цикличность определения является признаком целостности определяемого объекта.
Все развернутые (проявленные) содержания сознания имеют свои смысловые корреляты.
Можно вводить классификации смыслов по разным критериям, но нужно учесть, что
классификации будут отражать не строение смыслового слоя (амодальные смыслы могут быть
реально различены только амодальными же средствами), а проявления смысловых
конфигураций в предметном и фоновом слоях. Для ПН-практики существенным является
разделение «содержимого» смыслового слоя в зависимости от места, которое оно занимает в
процедуре развертывания на смыслы фигур, модальностей и фона.
7.4.1. Смыслы фигур. Развертывание чувственно проявленных фигур – самый простой
акт развертывания. При всем том, что ПН-подход, совпадая тем самым с тезисами и Налимова,
33 Агафонов А. Ю. Основы смысловой теории сознания. СПб.: Речь, 2003. С. 111–130.
34 Там же, с. 100.

и Агафонова, исходит из наличия в смысловом слое всех возможных смыслов, в т. ч. и смыслов
всех возможных фигур, следует, однако, признать, что начальный набор фигур, подлежащих
последующему развертыванию в разных средах, берется из актуального опыта практикующих.
Технике развертывания предшествует техника свертывания фигур (предметов, понятий,
свойств, качеств – всего того, что может быть представлено как чувственно проявленная
определенность). Фигура существует в определенном виде и определенной модальности, и при
ее свертывании дополнительные модальные смыслы также включаются в ее смысловую
конфигурацию. Последующее развертывание в иной модальной среде «очищает» смысл фигуры
от модальных наслоений и после ряда итераций позволяет выйти на смысловое переживание
фигуры как таковой.
7.4.2. Смыслы модальностей. Нужно отметить, что понимание модальностей в
ПН-практике расширено: это модальности и восприятия, и языка, и мышления, и научных
концепций.
Смыслы развертываются в той или иной модальной среде. Но каждая модальность тоже
представлена в смысловом слое, и этот смысл не исчезает при развертывании в ней
определенной фигуры. Смысл фигуры, развернутой в модальности, включает в себя и смысл
данной модальности. Возможность развернуть смысл фигуры в различных средах и добавить
разные нюансы, разные «коннотаты», порождает представление о «размытости» смыслов.
Смысл действительно нельзя представить себе как нечто точечное и четко очерченное,
поскольку такое представление уже есть проекция смысла на те модальности, в которых
достаточно очевидно противопоставление четкости и размытости, но Налимов и Агафонов
понимают нечеткость смыслов именно как примесь модальных смыслов, примесь смысла
контекста. Контекст можно понимать и как модальность, из которой «лепится» фигура, и как
фон, из которого она выделяется. Возможно ли избавиться от такого «коннотативного облака»,
которое «окружает» любой смысл при его проявлении? Это вопрос не практический, а
концептуальный. На практике важно уметь свертывать и развертывать не только фигуры, но и
модальности. Этому способствует смысловая работа с психическими функциями.
7.4.3. Смысловые корреляты функций. Под психическими функциями мы будем
понимать вполне определенные способы преобразования одних содержаний
(организованностей) сознания в другие. Это расширенное понимание функций по сравнению с
тем, которое бытует в современной психологии. К функциям мы относим и перцептивные
функции (визуальное, аудиальное и прочие восприятия), и внимание, выделяющее из фона и
удерживающее фигуры, и память, и воображение (имагинация), и многие другие способы
работы с содержаниями сознания. Функция как таковая не воспринимаема, ее можно
обозначить, ей можно дать имя, но пережить ее можно лишь как смысловое образование.
Функция всегда связана с какой-либо определенной модальностью или группой модальностей.
Функция, примененная к несоответствующей ей модальности, порождает необычные объекты
и, в силу включения в ее смысловую конфигурацию смыслов чуждых ей модальностей,
гибридную функцию, которая не была проявлена ранее. Примером может служить
развертывание звуковых образов в локальном объеме внимания или восприятие объекта
одновременно со всех сторон.
7.4.4. Смыслы фона. дКВ приводит к превращению поля восприятия одной или
нескольких модальностей в однородный фон, который, при всей его однородности, отличается
от фона других перцептивных ситуаций. Уже сам факт таких отличий говорит о наличии
смысловой составляющей в восприятии фона. Любая фигура, выделенная из фона, находится в
определенных отношениях с фоном, и смысловая составляющая фона неявно включается в ее
восприятие. Именно это лежит в основе многих перцептивных иллюзий. Выделение фигуры из
фона – это вполне определенная операция, включающая в смысловое переживание и смыслы
фона точно так же, как развернутая фигура включает в себя смысловые компоненты
модальности, в которой осуществилось развертывание. К фоновым компонентам нужно отнести
и отношение к фигуре, ее оценку по тем или иным критериям.
7.4.5. Результат развертывания. Развертывание амодальных смыслов приводит к
«загрязнению» исходного смысла смыслами модальностей и фона, в которых происходит
развертывание. Смысл развернутой фигуры не совпадает с исходным неразвернутым
амодальным смыслом, и последующее свертывание порождает новую смысловую

конфигурацию по сравнению с исходной. Таким образом, наблюдаемый (в случае восприятия)
или созданный (в случае воображения) предмет является синтезом локальных смыслов и
смыслов модальностей. Особый случай – квалиа, которые можно рассматривать как
развертывание чистых смыслов без модальных примесей, поскольку квалиа совпадают со своей
модальностью. Этот пример наводит на мысль о принципах решения проблемы модальной
«загрязненности»: каждому локальному смыслу следует создать, «вырастить»
соответствующую ему модальность. В этой модальности предмет будет служить аналогом
квалиа. Конечно, не следует плодить бесконечное множество модальностей, но надо научиться
их создавать. Важно разработать особую операцию порождения модальностей из локальных
смыслов – модальности типа «чашечности» или «елочности». Тогда предмет, развернутый в
своей модальности, не будет загрязнен посторонними смысловыми примесями, но будет «дан в
своей истинной форме».
7.5. Проблема переноса знаний из традиционных систем в психонетический контекст
Психонетика разрабатывает методы работы с Сознанием и соответствующее

концептуальное сопровождение этих методов. Между тем совершенно закономерно, что
подобные разработки уже не раз проводились в истории других культур. Так, буддийские и
индуистские традиционные системы и христианская аскетика хранят в себе колоссальные
результаты тысячелетней работы. Безусловно, эти знания нужно ассимилировать. Но знания,
родившиеся в какой-либо культурной системе и развернутые в совершенно иной (в нашем
случае – в ПН-контексте), претерпевают то же «загрязнение» чужеродными для них смыслами,
что и смыслы, активизированные фигурой-стимулом, при их развертывании в другой модальной
среде. Текст (тем более – перевод исходного текста, к примеру, на русский или английский
язык), воспринятый носителями других культур и других традиций, активизирует вполне
определенную смысловую конфигурацию, впитавшую в себя также смыслы посторонней
«культурной модальности» и целевого (заданного) фона. Знания неизбежно переносятся с
искажениями, но именно это искажение смыслов исходного текста и позволяет включить в
собственные разработки нечто новое, что не обязательно должно совпадать с исходными
смыслами. В наших работах мы позволили себе перенести в ПН-контекст такие термины, как
«не-формы» и «загрязненность». Понятно, что они не вполне соответствуют тем смыслам,
которые когда-то стояли за ними. Но в нашем культурном контексте они в максимальной
степени приближены к тем смыслам, которые в них раскрываются при ПН-работе.
Глава 8
Работа со смысловым слоем Сознания
Смысловой слой является пограничным между миром обусловленности и миром

Свободы. Смысловой слой принадлежит Сознанию и не зависит от работы мозговых структур.
Нейроструктуры определяют развертывание и проявление смыслов, но не сами смыслы. В этом
состоит главная сложность осознания смыслового слоя и овладения им. Амодальный смысл на
начальных этапах ПН-практики воспринимается апофатически – как «ничто», – и нужно суметь
перенести операции различения на это «ничто». Другая, совмещенная с этим практика –
действия из «ничто» вне стимуляции. Осознание смыслов вне модальной развертки означает
выход сознания как такового из-под власти нейроструктур. Овладение смысловым слоем –
первый шаг к Свободе.
8.1. Смысловые операции
8.1.1. Способы перехода к смысловому слою сознания. В настоящее время в

ПН-практике используются в основном такие приемы: переход к смысловому слою через
не- формы ; последовательное устранение чувственных компонентов в образах; удержание
смысловых различий идентичных объектов в ТТП типа «Деконцентрации-1»; последовательное

развертывание смысла конкретного объекта в нескольких модальных и субмодальных средах;
действие из МТ и пауз.
Не-формы (абстрактная плоскость зрения, пустое бесконечное пространство, лишенное
событий время и т. д.) уже сами являются смысловыми образованиями, которые могут
развернуться в соответствующие модальности. Переход от восприятий через дКВ и протоформы
к неформам требует лишь сохранения высокого уровня концентрации внимания при
последовательном устранении остальных элементов перцептивного поля, на которые
направлено внимание.
Аналогичная операция проводится и в отношении тех или иных предметов: создается
образ, который дублирует объект (например, чашка), последовательно устраняется визуальный
компонент, название объекта и остается только «знание о предмете». При сохранении этого
знания производятся различные операции – перемещение в пространстве того, что осталось от
предмета, сложение «знаний о числах» и т. д.
8.1.2. Операции в МТ. Смысловое переживание всегда устремлено к действию – к
развертыванию и последующему отражению смысла в модальных средах. Последующее
«узнавание» развернутого и проявленного содержания воспроизводит обычный реактивный
статус сознания. Действие же из МТ ориентировано не на узнавание, а на прямое
развертывание. Чтобы это произошло, необходимо сохранение МТ. МТ препятствует появлению
в поле внимания любых организованностей и тем самым способствует проведению смысловых
операций.
Самые простые операции – это последовательный просчет числового ряда, выстроенного
по какому-либо закону: квадратичная последовательность (1, 4, 9, 16…), ряды Фибоначчи (1, 2,
3, 5, 8…), последовательное вычитание из заданного числа другого фиксированного или
изменяющегося по какому-либо закону числа (598, 581, 574…) и т. п. В этих случаях проводится
4–5 шагов только в смысловом поле без чувственных компонентов (для этого и необходимо
сохранение МТ либо в режиме дКВ, либо при развертывании МТ и ВМ) и затем сверяется
результат с реальной последовательностью. Более сложные операции – сложение одновременно
смыслов трех-четырех чисел, например, 3 + 11 + 8, когда операция проводится в один прием, а
не за счет обычного последовательного сложения первого числа со вторым, результата с
третьим и т. д., или одновременный просчет 4 числовых последовательностей (восходящей,
убывающей, расходящейся и сходящейся) без образного, вербального или какого-либо иного
представления с контрольным «проявлением» соответствующей четверки чисел через каждые
5–7 шагов.35
8.2. Осознание амодальных смыслов
Амодальные смыслы чувственно не представлены в сознании практикующего. Их

осознание происходит иначе, чем осознание «проявленных» стимулов.
8.2.1. К промежуточным переживаниям амодальности смыслов может привести
феноменология субсенсорного восприятия, когда поступающий стимул находится за пределами
возможностей органов восприятия (ультразвуковой сигнал, магнитное поле и т. д.). В
феноменологии субсенсорного восприятия нужно различать синестетическую проекцию
восприятия на другие перцептивные области (например, неопределенные ощущения в теле) и
собственно знаниевый компонент, лишенный чувственных проявлений. Во втором случае
«приходит знание» о появившемся стимуле, но это знание не оформлено ни в виде восприятия,
ни в виде образа. В феномене субсенсорного восприятия, в отличие от непосредственного
осознания амодального смысла, все же сохраняется схема реакции на стимул, смысловое
«знание вне формы» является результатом внешней стимуляции. Феномен субсенсорного
восприятия может дать представление о том, «на что похоже» переживание амодального
смысла, но задача практикующего при работе со смысловым слоем иная – активизация
35 Упражнения разработаны С. Брызгалиным.

смыслового переживания вне стимуляции со стороны содержаний сознания. В этом случае не

чувственно проявленная форма активизирует смысл, а активность, исходящая от «Я».
8.2.2. Другим примером провокации переживания амодальных смыслов могут служить
целесообразные действия без промежуточного планирования или рефлексии. Такие действия
возникают в условиях крайней опасности и, как правило, описываются людьми, пережившими
соответствующий опыт, как неосознанные. Однако, поскольку эти действия выглядят как
высокоорганизованные и отнюдь не стандартные, мы можем говорить об их «неосознанности»
как о непосредственной развертке смысловой конфигурации непосредственно в систему
движений и поступков, протекающей вне образного или вербального сопровождения.
8.2.3. К осознанию амодальных смыслов приводит и практика коммуникативной
импровизации в условиях дефицита времени. Внезапная остановка импровизации позволяет на
какое-то время пережить знание о дальнейших действиях вне каких-либо образных или
вербальных форм.
8.2.4. К такому же эффекту приводят описанные в п. 4.5 практики переобозначения
смыслов при их развертывании.
8.3. Оверченко Г. Использование синестезий в практике стимуляции смысловых

переживаний
В психонетической трактовке синестезии представляют собой перенос смысловой

составляющей содержаний сознания из одной модальности в другую и развертывание
исходного смыслового переживания в любых других модальностях. Этот процесс может быть
либо спонтанным (а потому его результаты вариативны и зависят от индивидуальных
особенностей практикующего), либо целенаправленным и отнормированным. Работа с
синестезиями охватывает область между спонтанными синестезиями и их нормированием.
Как и в других ПН-практиках, при работе с синестезиями должны соблюдаться
элементарные принципы психотехнической работы:
• регулярность практики;
• соблюдение гигиенических правил в отношении нагрузок;
• постепенное усложнение заданий;
• наслаивание новых заданий и проистекающих из них результатов на уже знакомые,
устойчивые и понятные;
• различение заданного результата и его имитации;
• сохранение психофизиологического тонуса в заданных пределах;
• контроль практикующим своих мотиваций.
Предварительным условием синестетической практики в ПН-контексте является наличие
навыка КВ и дКВ в пределах одной модальности – умение удерживать КВ без значимых
отвлечений в течение 15–20 минут. Этот навык позволяет наблюдать как за самим объектом
работы, так и за начинающимися отвлечениями и возвращать внимание к заданному объекту
или процессу.
Синестетический подход использует в качестве базовой соматическую модальность как
наименее дифференцированную и динамичную. На ней отрабатываются основные инструменты
управления синестезиями: сосредоточения, интенсивности и устойчивости внимания в режиме
ВМ. Эти инструменты позволяют проводить устойчивое наблюдение за динамикой ощущений,
выявить болезненные и «слепые» места с хроническим дефицитом внимания в них, в результате
чего достигается реальная равномерная соматическая дКВ.
После этого можно начинать отслеживать отражение зрительных и звуковых стимулов в
соматических переживаниях – от достаточно сильных в начале до подпороговых в конце
процесса. Результатом становится опыт установления синестетических связей в конце
подготовительного цикла и последующее формирование полимодальных содержаний сознания.
Сам факт полимодального переживания позволяет подойти к «месту соединения»
модальностей, каковым и оказывается амодальный смысл, отраженный во всем модальном
многообразии. Отсюда возможно движение и в направлении активизации «спящих» модальных
зон сознания.
Пример подготовительного упражнения:

1. ВМ (минимум 30 мин.) с переходом в «разнесенный» режим.
2. ВМ развертывает глубокую соматическую дКВ.
3. Формируется соматический фон с сохранением разнесенной ВМ.
4. На достигнутое состояние (ВМ + соматический фон) наслаивается визуальная дКВ с
выходом за пределы поля зрения (объединенный сдвиг).
5. дКВ включает остальные модальности, в т. ч. и зачаточные (выделение области фона,
условно соответствующей модальностям звука, вкуса, запаха, пространственности, «интуиции»,
«видение ауры» и т. п.).
6. Тотальное наблюдение актов сознания при прослушивании и освоении инструкций
(полимодальное отражение инструкций).
7. Производятся акты «воображение-воспоминание-реконструкция» со знакомыми
образами, например, пойти, сорвать и откусить кисловатое яблоко в воображении и т. п. Это
делается медленно, максимально правдоподобно и подробно, в тотальном внимании и
восприятии (ощущения в мышцах, чувство тяжести-легкости в теле, визуальные образы, запахи,
вкус).
8. Далее в круг внимания включаются помехи, ассоциации, эмоции, мысли с их
отражением в полимодальной среде и сохранением позиции «здесь и теперь». Полимодальному
отражению подлежат также абстрактные образы, понятия и акты отождествления.
8.4. Спонтанные развертывания смыслов
8.4.1. Спонтанное развертывание новых модальностей. Работа с амодальными

смыслами на первых этапах ПН-практики весьма неустойчива. Опыт амодальных смысловых
переживаний, как правило, в допсихонетической жизни практикующих отсутствует. При
появлении первых амодальных переживаний (например, намерении развернуть определенный
цвет) у практикующих сохраняется потребность в подтверждении, что речь идет именно об
«этом» смысле. Даже при подавлении попыток «подглядеть», какой именно смысл содержит
неразвернутое намерение, наблюдается спонтанное развертывание смыслов в неопределенные,
но различимые образы, которые трудно отнести к какой-то определенной модальности. По
аналогии с протоформами эти специфические переживания можно отнести к протомодальности,
по отношению к которой возможны две операции: либо превращение ее в обычные
модальности, либо порождение новых, отсутствовавших в предыдущем актуальном опыте
практикующего.
Формирование новых модальностей позволяет выявить огромные скрытые потенции
Сознания, но на пути к достижению Свободы это лишь приятная (хотя и многообещающая)
остановка. Задача заключается в подавлении любых поползновений к восстановлению
фундаментальной обусловленности акта понимания поступившим (или сформированным)
стимулом.
8.4.2. Спонтанное развертывание смысловых конфигураций во сне. Быстрый сон (сон
со сновидениями) интересен тем, что в сновидении активизация смысловых зон предшествует
развертыванию смыслов в связные образы. При этом спонтанно возникающие образы
наделяются новым смыслом. Этим сновидение отличается от бодрствующего восприятия – в
бодрствующем состоянии смыслы жестко привязаны к поступающим стимулам. Отсюда и
креативная, психотерапевтическая и прогностическая ценность сновидений. В медленном же
сне смысловые развертывания в содержания прекращаются.
8.4.3. Личностные структуры могут быть рассмотрены как результат развертывания
смысловой конфигурации «Я» в предметном и фоновом слоях Сознания. Личностные
структуры «загрязняются» дополнительными смыслами той среды, в которой происходит
развертывание «Я», – ограничениями и обусловленностями строением нейрофизиологического
субстрата психики, влиянием культурных и социальных норм. Тем самым смысловая
конфигурация, соответствующая актуальной личности, не совпадает с исходной смысловой
конфигурацией «Я». Личностные структуры, будучи проекцией «Я», «загрязненной»
дополнительными смыслами, противостоят «Я». Отсюда и неизбежный конфликт между «Я»
как источником активности и его проекцией, «ложным Я», дублирующим и подменяющим «Я»
исходное. В практике ВМ этот конфликт ведет к определенной раздвоенности: на действия «Я»
возникает ответ-противодействие, «Я», не укрепившееся в смысловом слое, стремится увидеть
себя в своей проекции. Возникают две проекции: актуально сложившаяся и противостоящая ей,
последовательно устраняющая «загрязненности». Преодолеть такой внутриличностный
конфликт помогает тщательное «выслеживание» мотиваций: «загрязненность» актуальной
проекции «Я» выражается в системе мотиваций, а «Я» действует без мотивации. Тщательное
очищение от фиксируемых мотиваций позволяет очистить вновь формируемую проекцию «Я»
от дополнительных наслоений.
8.5. Смысловые операции как шаг к Свободе
Еще раз повторим: переход к смысловому слою – это принципиальный шаг к Свободе.
«Ниже» смыслового слоя мы сталкиваемся с миром обусловленности, и только наличие позиции
«Я» вне мира предметов дает возможность увидеть обусловленность «со стороны». Из
предметного и фонового слоев мир смыслов видится как полностью обусловленный и
неразрывно связанный с приходящими стимулами, но при перемещении в смысловой слой
стимульная принудительность исчезает и источником активизации смыслов становится нечто,
не связанное с обусловленностями. Невозможность разделить смысл и его проявление – первый
барьер на пути к Свободе. Он преодолевается всем комплексом описанных выше приемов.
Глава 9
Субстанциальный слой Сознания и чистая активность
Напомним, под не-восприятием (НВ) в психонетике понимается направленность

внимания на те участки перцептивного поля, которые находятся вне зоны восприятия
(локальное не-восприятие ). Тотальное не- восприятие – направленность внимания на
отсутствие восприятия как такового. Можно сказать, что это состояние активного внимания, у
которого нет объекта, т. е. нет того, что вынесено за пределы чистой субъектности (чистого «Я»,
чистой активности). Правомерно ли говорить в таком случае именно о внимании –
терминологический вопрос. Заметим, что в не- восприятии внимание не направлено и на
смыслы, поскольку в отсутствие восприятий смысл так же становится объектом.
9.1. Амерический акт сознания
Вернемся к тоталлогии. Под америческим актом мышления (ААМ) В. В. Кизима понимает

«…переход от одной мысленной, или, шире, субъективной определенности к другой, который
уже не имеет определенности начального состояния, но еще не приобрел определенности
конечного».36 Введение такого конструкта, как ААМ, важно, поскольку ААМ – это именно
переход как таковой, а не нечто фиксируемое двумя точками перехода – начальным состоянием
и конечным. В. В. Кизима описывает «характерную черту данного специфического состояния»
словами Славоя Жижека о «невозможности ухватить его в неизменной, определившейся
форме» . ААМ характеризует «состояние вне правил»: «Переходы к америческому состоянию
связаны с тем, что жизнедействие человека не всегда укладывается в жесткие правила наличных
отношений со средой».37 «…Амер – это целостность, но не как определившаяся система или
структура, а как трансформирующаяся протеевская ситуация, „неразвитое начало развитого
целого“, которое подвижно, потому что неопределенно, в котором внутреннее и внешнее еще не
расчленены устойчивым образом».38 Немаловажным является замечание, что «америческое
36 Кизима В. В. Амерический акт мышления. // Totallogy-XXI, вып. 13., Киев, 2005. С. 50–113.
37 Там же. С. 56.
38 Там же. С. 59.

неструктурированное состояние сложно описывать в дискретных понятиях». 39 Добавим,

описание амерических состояний в линейно-дискретных языках уничтожает саму специфику
этого конструкта. ААМ может быть рассмотрен лишь в соотнесении с конструктами такой же
природы.
Для наших целей целесообразно выделить из широкого спектра значений ААМ ту его
сторону, которая касается некоторых принципиально ненаблюдаемых и не реконструируемых
существующими логическими средствами процессов скачкообразного порождения новых
явлений (например, происхождение жизни или происхождение человека). Но в психонетической
практике такое порождение новых реальностей как раз регулярно и происходит. Именно как
ААМ может быть описан скачкообразный переход от предметного слоя Сознания к фоновому и,
тем более, от чувственно проявленных форм, свойств и качеств к амодальным смыслам. Как
ААМ можно трактовать и переход Сознания-как-субстанции к смыслам и содержаниям
Сознания, или переход от Воли как необусловленной активности к обусловленным слоям. Все
эти переходы характеризуются неким актом порождения смысла из внесмысловой части
Сознания. В этом случае мы расширяем понятие амерического акта мышления до амерического
акта Сознания (ААС).
ААС как конструкт сохранит свою значимость, если он будет рассматриваться как
принципиально несводимый к другим преобразованиям акт, порождающий нечто иное по
отношению к предшествующей реальности. Мы можем зафиксировать наличие некоторых
специфических объектов амерической природы: границу между объектами, состояние между
покоем и движением40 – то, чего нет как предмета, но по отношению к чему уже есть
определенное понятие. Смыслы подобных объектов стремятся развернуться в какой-либо
модальности, но кроме языка и «логической модальности» для них нет адекватной среды
развертки. В ПН-работе ААС придается значение объекта (амерического объекта, А-объекта ), а
значит, возникает задача формирования и ранее не существовавшей модальности, и функции,
оперирующей с этой модальностью. Граница не существует в пространстве, значит, по
отношению к ней должна быть сформирована среда, равноценная пространству, но не
являющаяся таковым. ААС становится реальностью, когда вместо статуса «между» он обретает
статус «чего-то», что и происходит, когда ААС осуществляется, но то, во что он должен
превратить исходный объект, отсутствует. Метафорически можно сказать, что А-объект
возникает, например, при формировании звуковой фигуры: когда первый звук возник,
сохраняется ожидание следующего, но его нет, и тогда само ожидание становится А-объектом.
Амер – пункт, из которого возможно и движение к творческому акту, и движение к НВ.
Углубление ААС позволяет достичь своего рода смысловой неопределенности, когда
интерпретация ААС прекращается. Это предпосылки и активизации новых смыслов, и выхода
во внесмысловое пространство. Двойственность А-объекта лежит в основе одного из
препятствий в развертывании ВМ. ВМ эффективна как А-процесс (порождение намерений, пауз
и внимания), потому и легко возникают новые прозрения и необычные идеи, отклоняющие от
задачи пробуждения свободной необусловленной воли. Преодоление соблазна активизации
новых смысловых конфигураций позволяет сделать шаг к субстанциальному слою. Тогда ААС
направлен «вверх» – в сторону «противоположную» смысловому слою.
9.2. Чистая активность
Чистая активность возникает как коррелят субстанциального слоя Сознания. Строго

говоря, лишь наличие чистой активности позволяет говорить о внесмысловой субстанции
Сознания. Внутри Сознания-как-субстанции различий нет, но чистая активность позволяет
39 Там же. С. 91.
40 Идея о возможности конструирования такого необычного объекта была высказана А. Гилелахом в беседе с
автором.
ввести первое противопоставление внутри субстанции еще до появления первых смысловых

переживаний. Чистая активность по отношению к субстанциальному слою и есть пробужденная
творящая Воля, которая создает реалии Сознания из субстанциального слоя, лишенного не
только структуры, но даже «зародышей» смыслов.41 При такой трактовке Воля не наблюдаема
ни у самого субъекта, ни у других сознательных существ. Наблюдаемы только результаты –
продукты 5-й фазы ВМ. Впрочем, в субстанциальном слое уже нет различий между собой и
другими, индивидуальным и всеобщим – эти идеи появляются только в смысловом слое.
9.3. Соотношения смыслового и субстанциального слоев Сознания
Для предметного слоя Сознания и смысловой, и субстанциальный слой представляются

чем-то одинаково трансцендентным. Начальный опыт активизации «спящих» смыслов приводит
к заключению, что все смыслы уже даны в Сознании. 42 Вопрос лишь в их активизации и
нахождении соответствующей среды для их развертывания. Однако с позиции
субстанциального слоя и направленной на него чистой активности смыслы – это то, чего еще
нет, но что порождается в волевом творящем акте: «Смысл – это проекция воли на область ее
приложения».43 Этот тезис более расширен у С. Дацюка: « Смысл есть проекция воли на область
ее приложения и может быть выражен очень точно: как соединение воли и некоторой наличной
или порождаемой ею реальности» .44 Но это означает действие из слоя Сознания вне смысла, из
чистой активности Сознания. Таким образом, статус смыслов двойствен: при «взгляде снизу»
они все существуют как «зародыши» и только активизируются стимулами, приходящими в
предметный и фоновый слои; при взгляде «сверху» смыслы постоянно порождаются волевой
активностью.
9.4. Не-восприятия
Локальные не-восприятия (Р–) выполняют роль перехода к субстанциальному слою

сознания. Локальные не- восприятия – это еще не субстанциальный слой, поскольку имеет
место фиксация самого факта не-восприятия , позволяющая выделить не-восприятие как
особый объект. Фиксация есть различающий акт, сопутствующий локальному не-восприятию ,
но производимый в смысловом слое. В реальной практике важно осознать сопутствующую
феноменологию, а ее осознание даст возможность впоследствии от этой феноменологии
освободиться. У локального не- восприятия нет смыслового наполнения, но есть смысловые
границы. Смысл отсутствует внутри локального не-восприятия , но есть смысл пути, который
привел к Р–, и смысл того, что окружает локальное невосприятие . Тем самым контекст
определяет конкретность именно этого , а не какого-либо иного Р-. Путь к субстанциальному
слою Сознания лежит через отказ от контекстуального окружения. Это напоминает переход от
временно́й длительности, ограниченной двумя сигналами, к чистой длительности. В локальном
Р– тоже есть границы, которые надлежит устранить. «Растворение» контекста следует
выделить в качестве отдельной ПН-операции , ведущей к скачкообразному переходу – и к
смысловому, и к субстанциальному слоям Сознания. Это важный пункт на пути движения к
41 Комментируя «Йога-Сутру» Патанджали, Е. П. Островская и В. И. Рудой так характеризуют результат
йогической практики: «…состояние сознания, „лишенное опоры“, безобъектное, что равноценно функциональному
несуществованию сознания», при этом речь идет о «разрушении диспозиций-предрасположенностей», что мы
можем трактовать как исчезновение смыслов. См.: Классическая йога («Йога-Сутра» Патанджали и
«Вьяса-Бхашья»), пер. с санскрита, введение, комментарий и реконструкция системы Е. П. Островской и В. И.
Рудого. М.: Наука, ГРВЛ, 1992. С. 20–21.
42 Агафонов А. Ю. Человек как смысловая модель мира. Самара: БАХРАХ-М, 2000.
43 Дяченко-Ширшова М. Ю., Дяченко С. С. Vita Nostra. М.: Эксмо, 2008.
44 Дацюк С. А. http://blogs.pravda.com.ua/authors/datsuk/4def4a98722f2/, 08.06.2011.

Свободе – овладение техникой освобождения от контекстуальной зависимости.
9.5. Действия из пауз
В паузе «нет ничего», и в этом отношении пауза моделирует не-восприятие. Пауза

намекает на не- восприятие , но это лишь локальное Р-, особый объект – отсутствие объекта .
Действие из паузы означает приложение чистой активности к этому «ничто», занимающему
определенный интервал времени, но лишенному качеств и внутренних различий. В паузе нет
смыслового наполнения, и активность, приложенная к ней, вызывает спонтанное рождение
смысла-намерения. Это не целенаправленное порождение намерения из чистой активности:
пауза находится перед Наблюдателем, она заполнена вниманием, и интенсивное внимание
«притягивает» смыслы из смыслового слоя. Поэтому это не порождение смысла «из ничего», а
только модель действия из чистой активности, приближающая к пониманию субстанциального
слоя.
9.6. Субстанциальный слой и апофатика
Психонетика в аспекте обнаружения фундаментальных реалий Сознания апофатична. Это

и последовательный отказ от отождествлений «Я», и движение по слоям Сознания как
отрицание содержаний предыдущих слоев. Принципиальный ход – выявить нечто,
существующее для сознания, и обнаружить, что остается после устранения ранее выявленного:
после устранения фигур остается фон, после устранения фигур и фона остается смысл, после
устранения смысла остается субстанция, лишенная качеств и различий. Здесь важна операция
устранения того, что было ранее предметом внимания.
Знание о том, как избавляться от содержаний сознания и от лишенных формы смыслов,
содержит в себе знание и о том, как это конструируется. Апофатика обнаружения оборачивается
катафатикой конструирования. Порождение волевого намерения становится парадоксальным
«апофатическим действием», когда «ничто» не только обнаруживается, но из него производится
действие. Действию из чистой активности ничто не предшествует, у него нет никакой
предварительной опоры. Это нечто противоположное апофатическому устранению всего
предшествовавшего, и оно может быть освоено только после получения опыта устранения всего
и обращения этого опыта вспять, но уже из чистой активности.
Глава 10
Федоров В. В. Некоторые проблемные вопросы работы с сознанием и
вниманием
10.1. Проблемы обучения техникам работы с Сознанием
Следует различать работу с Сознанием и обучение техникам работы с сознанием.

Современная культура ориентирована на работу с Миром (под Миром при этом понимается
феноменальный Мир). Для такой работы разработан сложный и дифференцированный язык, в
том числе и язык обучения. Но при переходе от работы с Миром к работе с Сознанием
явственно ощущается нехватка языковых средств для упорядочения такой работы. Те, кто по
каким-то причинам уже перешел к работе с Сознанием, имеют дело непосредственно с
консциентальными процессами и могут позволить себе при описании ПН-феноменологии
пользоваться метафорами и расширениями значения устоявшихся терминов, но для
систематического обучения техникам такой работы необходим точный язык, позволяющий
адекватно донести до обучаемого смысл выполняемых процедур в виде инструкций. Одна из
проблем психотехнических практик как раз и связана с необходимостью разработки
специального языка для описания самого объекта, на который направлен психотехнический акт.
Психотехнический акт имеет сложную структуру. Психотехническое действие
производится по отношению к Сознанию в целом, по крайней мере по отношению к той части

Сознания, которая для практикующего представляется целым. Но действие производится
частью сознания, и, с обычной точки зрения, действие части чего-либо на всю целостность
представляется возможным только в том случае, если действующая часть является
управляющей по отношению к этой целостности. Психотехнический акт потому и
производится, что такой управляющей инстанции по отношению к видимой части Сознания нет.
Но если часть Сознания не может выполнить действие по отношению к Сознанию в целом, то
можно говорить о действии одного сегмента сознания на другой. Это вносит корректировки в
инструкцию и требует выделения и обозначения этих сегментов. Если невозможно
активизировать Сознание в целом, то следует «уменьшить масштаб» рассмотрения Сознания
так, чтобы появился отдельный сегмент сознания, по отношению к которому можно проводить
процедуры как с четко определенным объектом. Именно в ходе такого действия и вводится
представление об отдельных функциях сознания (психических функциях), но и в этом случае
проблем не становится меньше.
10.2. Восприятие и внимание
Ближайшими различимыми функциями сознания в психонетике считаются перцептивные

функции (восприятие) и внимание. Однако выполнить целенаправленное действие по
отношению к каждому из них в отдельности довольно затруднительно. Работать с восприятием,
не затрагивая внимание, или со вниманием, не затрагивая восприятие, практически невозможно
без специальной ПН-подготовки. Терминологическое различение не означает еще реальную
разделенность объекта работы.
Отдифференцировать объект, по отношению к которому предполагается совершить
психотехническое действие, явственно не удается и при работе с другими отдельными
психическими функциями. Поэтому инструкции по выполнению психотехнического акта носят
в значительной мере условный характер: наименование того, на что направлено действие в
инструкции, не совпадает с общепринятым употреблением термина и не выявляет его реальной
природы. Но ведь работа ведется по отношению к реальному объекту, инструкция
формулируется в словах, которые создают копию, «изображение» объекта в сознании
практикующего, и если эта копия будет слишком удалена от оригинала, то и реальный результат
будет далек от предполагаемого.
Чуть лучше обстоит дело с конкретными объектами, которые мы выделяем в процессе
работы. Например, границы поля зрения (или границы тела) – это вполне определенный и
достаточно простой объект, на который может быть направлено внимание. Интересно здесь то,
что фактически мы имеем дело с границами нашего актуального восприятия и таким образом
пытаемся удержать свое внимание на тонкой грани между восприятием и невосприятием .
Если мы ставим задачу охватить вниманием и сами границы, и все содержимое внутри
них, мы получаем гораздо более сложный объект. Внутри него внимание может сохранить
тенденцию к выделению отдельных фигур. И поэтому мы, для того чтобы получить однородный
(«простой») объект, вынуждены произвести процедуру уже по отношению к самому вниманию ,
т. е. дКВ. В результате мы получаем объект, состоящий из фона, охваченного границами .
Отметим, что для выделения объекта мы изменили работу самой функции внимания.
На самом деле в реальности не так уж много объектов для ПН-работы, которые не
требовали бы специальных действий по отношению к вниманию – действий, направленных на
модификацию самого внимания, позволяющую выделить и стабилизировать специфический
объект. Как правило, не требуют специальной модификации внимания привычные предметы
(стол, дерево, нарисованный треугольник и т. д.), отдельные стабильные ощущения тела (руки,
ноги, языка) или отдельные звуки, отнормированные как реально существующие (звуки речи,
музыкальные звучания). По отношению к ним возможны и применимы процедуры
концентративного характера. Ставить задачу активных целенаправленных действий по
отношению к этим объектам совершенно излишне (попробуйте выполнить процедуру по
расширению или сужению реальных границ поля зрения). Они стабильны и «просто
существуют». При работе с такими стабильными объектами активность может быть направлена
лишь на сохранение уровня концентрации внимания по отношению к этому объекту.

Однако выделение ряда объектов (как правило, не отнормированных в качестве реально
существующих) и ПН-работа с ними требуют отдельного рассмотрения.
Частью ПН-практики являются процедуры с имагинативными содержаниями сознания:
представлением в воображении геометрических фигур, цветов, звуков определенного тембра и
длительности, тепла или холода в теле и т. д. При всем том, что и в этом случае речь идет о
формировании фигур, вправе ли мы говорить именно о внимании? Или все-таки внимание
ограничивается работой с восприятием? Но как тогда быть с конструирующей стороной
внимания, проявляемой при формировании ЛОВ? Отдельно стоит упомянуть интервалы
времени как объекты. Сами по себе интервалы времени вначале выделяются как некоторая
наличествующая реальность (применимость термина «восприятие» для такого объекта можно
поставить под вопрос), но дальнейшие процедуры с ними, как правило, протекают в
имагинативном поле. В какой мере применим термин «внимание» по отношению к усилиям по
удержанию в сознании такого хронообъекта? Этот объект становится фрагментом некоторой
когнитивной карты, после чего помещается в контекст или заполняется некоторым контекстом
(хотя бы и абстрактным).
При работе со смысловым слоем Сознания часто в инструкции включается слово
«понимание» для прояснения того, что имеется в виду, когда речь идет о «смыслах». Насколько
применим термин «понимание» при описании практик работы с тем, что им обозначается? А.
Ю. Агафонов пишет о неизбежности понимания,45 но есть и ПН-практика изменения степени
понимания. Овладение произвольным повышением или понижением степени понимания того,
что вообще может быть понято, тоже ставит вопрос о применимости термина. Если можно
управлять уровнем понимания, то оно может быть доведено и до уровня нулевого понимания
(тут уместно вспомнить высказывание С. В. Чебанова о том, что нам нужны «технологии
непонимания»). Очевидно, термины «активация – деактивация смыслов» более адекватны для
таких операций, но не изменяется ли при этом смысловой объем, когда вместо интимного
«понимания» вводятся экстериоризованные «активации» и «деактивации»?
Таких примеров можно привести множество, но все они сводятся к одному: ПН-работа по
изменению стабильных сегментов психики требует также разработки специальной
терминологии – не только для теоретического упорядочения, но и для адекватной формулировки
ПН-инструкций.
10.3. Модификации внимания при психотехнической работе
Внимание может трактоваться и как психическая функция, обеспечивающая разделение

перцептивного потока на фигуры (гештальты) и фон и выделяющая фигуры из фона, и как «…
область ясного сознания внутри общего сознательного состояния». 46 Можно поставить два
вопроса: почему из фона выделяются именно эти фигуры, а не иные? И как добиться выделения
фигур, которые никогда не выделялись ранее?
Перечень возможных и допустимых гештальтов задается воспитанием, обучением и
включением в культуру, которая является родной для практикующего. Не существует
гештальтов, не вписанных в некоторый культурный контекст (по крайней мере – для психически
здорового человека), но есть ограниченный, хотя и обширный список гештальтов, которые наше
внимание может собрать. Расширение списка гештальтов за пределы допустимого для данной
культуры является, по сути, преодолением культурной обусловленности, формированием того,
для чего в культуре нет места. Но для того чтобы выйти за пределы допустимого, нужно
модифицировать внимание.
Глубокая дКВ (а это и есть одна из возможных модификаций внимания) растворяет все
работы внимания, восстанавливается и список допустимых гештальтов. Как сформировать
45 Агафонов А. Ю. Основы смысловой теории сознания. СПб.: Речь, 2003.
46 К. Ясперс. Общая психопатология. М.: Практика, 1997.

объекты, которые могут оказаться за пределами любого культурного контекста?

В психотехнических практиках достаточно удаленных от нас культур формируются
особые объекты, которые не могут быть однозначно интерпретированы в нашей культуре.
Пример – нимитта (nimitta), одно из ключевых понятий южного буддизма. Это некий особый
объект – от яркого и четкого образа объекта медитации, соответствующего по интенсивности
реальному его восприятию, до его протоформ и «умного» – смыслового – образа. Поскольку
«nimitta» в большинстве случаев описывается как нечто переживаемое между этими крайними
позициями – опирающейся на конкретные соматические ощущения и не имеющей опоры на
формы вообще, – описание нимитты можно понимать как указание на сочетания фрагментов
первичных форм, сложившихся в устойчивый гештальт. Нимитта выделяется вниманием
практикующего на определенной (не начальной) стадии медитации и является признаком
достижения этой стадии и опорой для дальнейшей работы. Образ проявляется, но не
формируется ни произвольным, ни непроизвольным вниманием, при этом он должен
удерживаться. Ясно то, что внимание в этом случае тоже должно быть модифицировано. Но в
отличие от деконцентрации мы не можем с ясностью говорить о том, каким образом оно
модифицируется, какие свойства приобретает или утрачивает.
В психонетической терминологии этот объект (т. е. nimitta), как правило, будет относиться
к классу протоформ (первичных форм, наиболее тонких из чувственно воспринимаемых
объектов).
Как сформулировать задачу по модификации внимания для выделения объектов этого
класса? Необходимо изменить соотношение функциональной и субстанциальной составляющих
внимания. Снижение уровня представительства функциональной составляющей внимания
выводит на первый план субстанциальную составляющую. И в особом их соотношении то
внимание, которое еще продолжает работать, выделяет иные аспекты реальности, иные
объекты. При сведении этого представительства к возможному минимуму субстанция внимания
сама становится объектом. И если она сохраняет некоторую геометрию, то этот объект будет
отнесен к классу протоформ .
Но как проще сформулировать инструкцию для подобной работы, чтобы она была понятна
выполняющему?
10.4. Интенсивность, порождение и поглощение внимания
В контексте функционально-субстанциального дуализма уровень интенсивности внимания

и проявленность функционального аспекта внимания связаны между собой (с определенными
оговорками). Но интенсивность внимания как его отдельная характеристика не тождественна
степени концентративности внимания (способности выделения предмета из фона). Можно
повысить и понизить степень интенсивности не меняя соотношения фигуры-фон и не
перераспределяя излишек внимания по другим каналам (что было бы равнозначно появлению
новых фигур). Когда мы говорим о том, что нужно повысить или понизить интенсивность
внимания, эта инструкция более или менее понятна, по крайней мере по отношению к
повышению интенсивности. С понижением интенсивности есть проблема, поскольку
целенаправленное действие такого рода не поддерживается ни культурой, ни физиологией. Тем
не менее нам необходимо освоить это действие. Здесь мы подходим к обсуждению второго
взгляда на внимание, предложенного К. Ясперсом. Если внимание – это наиболее ясная часть
сознания, то как нам сделать так, чтобы все «сознание стало вниманием», и наоборот, чтобы все
«внимание стало просто сознанием»? Ответ напрашивается сам собой: если первого результата
мы добиваемся теми или иными практиками концентрации, то второго – практиками
деконцентрации.
Проблема, однако, в том, что практики деконцентрации могут трактоваться как хорошо
распределенная концентрация внимания. Внимание все равно выделяет объект – общий фон,
заключенный в границах перцептивного поля. И этот фон может быть более или менее
интенсивным. Степень концентрации внимания и интенсивность внимания оказываются
относительно не связанными характеристиками. Отсюда родился подход, в котором с самого
начала выполнения процедур не используются приемы концентрации и практикующий
отслеживает, чтобы состояние концентрации не возникало спонтанно. Внимание выравнивается

по степени его интенсивности. После того как это удается сделать, практикующий приступает к
снижению интенсивности всего внимания, становясь свидетелями того, как внимание
«впитывается» наличным фоном сознания. В конечном итоге внимание само перестает
выделяться как фигура и становится неразличимым на фоне сознания как такового.
Интересно, что итоговое состояние, возникающее в результате реализации данного
подхода, достаточно функционально. По крайней мере оно позволяет попадать мячом в
баскетбольную корзину, не прибегая к основному элементу броска – прицеливанию. Мы
наблюдали случаи неизменно точного отражения ударов при сколь угодно длительной партии в
настольный теннис.
Но главное, возможно, в этом подходе – обнаружение (или порождение?) очень
специфических «объектов», которые можно назвать не- формами 2- го порядка : внимание как
таковое более не выделяется и сознание становится однородным, причем объектом становится
именно однородность.
Не-формы 2-го порядка – смысловые переживания, не развертывающиеся ни в
восприятие, ни в другие дифференцированные функции или содержания сознания. Это понятие
вводится в психотехническом, а не концептуальном контексте. Критерием различения не-форм
2-го порядка и привычных не-форм является отсутствие взаимосвязей с любыми
дифференцированными формами сознания. Это именно сознание-как-однородность.
Уровень интенсивности внимания обычно связывается с уровнем его функциональности:
чем интенсивнее внимание, тем четче оно работает как функция, выделяя и удерживая
перцептивные фигуры. Однако внимание низкой интенсивности – внимание в значительной
степени модифицированное. Оно утрачивает способность к выделению объектов в обычном
понимании этого слова, но получает возможность выделения «нефигурных объектов». Вместе
со снижением функциональной составляющей в описанных процедурах начинает уменьшаться
и «количество» субстанции внимания. В этом случае внимание как бы «впитывается»
сознанием и не может быть выделено как отдельная фигура подобно тому, как это происходит с
формированием ЛОВ.
В случае дКВ тоже нельзя говорить о внимании как о «фигуре», но в этом случае
внимание различается как единственное актуальное содержание сознания .
Когда же происходит «поглощение» внимания (как следствие снижения его
интенсивности), оно не только перестает выделять другие содержания сознания, но и само в
качестве содержания не выступает. Можно сказать, что в этом случае сознание становится
бессодержательным, ибо все, что осталось в сознании после такой процедуры, не имеет ни
имени, ни формы.
Изменяя уровень интенсивности, можно работать непосредственно не с функцией
(функция выделения фигур из фона или формирования однородного фона остается
неизменной), а с субстанцией внимания, «порождая» и «поглощая» ее прямыми волевыми
актами. Это другой способ работы, отличающийся от работы с ЛОВ. Использование по
отношению к таким процедурам терминов «порождение» и «поглощение» целесообразно,
поскольку позволяет установить смысловые связи с другими известными приемами работы с
содержаниями сознания.
Порождение и поглощение связано с представлением о наличии или отсутствии: можно
породить определенное «количество» субстанции внимания, но что тогда остается за пределами
этого «количества»? Внимание просто-напросто будет отсутствовать? Каковыми будут свойства
той части сознания, в которой внимание отсутствует? По крайней мере, в ситуации разделения
восприятия на две осознаваемые части , в одной из которых регистрируется присутствие
внимания, а в другой нет, мы получаем колоссальное смысловое напряжение. Это как если бы
Вселенная и Антивселенная сосуществовали внутри одного целостного пространства.
10.5
Внимание не существует обособленно от других функций, это функция, работающая с

другими – перцептивными и имагинативными – функциями. Работа с вниманием не может
происходить в отрыве от других функций и организованностей сознания, и именно они (в

обычных условиях, вне ПН-практики) обусловливают особенности внимания. Принято
различать непроизвольное, произвольное и постпроизвольное внимание. Разница в
особенностях функционирования этих форм внимания обусловлена главным образом тем, какие
управляющие импульсы исходят от инстанций внутри сознания, инициирующих работу
внимания. Поскольку непроизвольное и произвольное внимание порождаются разными
организованностями сознания, то и технологии порождения, и феноменология проявления этих
форм внимания различны. Например, о концентрации внимания можно говорить, только
описывая работу произвольного внимания, а привлечение внимания к сильному или новому
стимулу в рамках ориентировочной реакции явно относится к непроизвольному.
Непроизвольное внимание никак не связано с целенаправленными осознанными
действиями. Однако в обычных условиях произвольное внимание в какой-то мере является
следствием работы непроизвольного внимания и в силу этого обусловлено текущим состоянием
«организма сознания»: взгляд сканирует визуальное поле, выделяя из фона те или иные
элементы, и формируется безотчетный предварительный вывод о значимости или незначимости
его составляющих, при этом работа непроизвольного внимания остается незаметной. В это
время внимание работает как самостоятельная функция, находящаяся во взаимодействии с
другими перцептивными функциями, но отнюдь не организующая их работу. Между тем как
только формируется безотчетный вывод о важности наблюдаемого, внимание организует
прицельную работу перцептивных функций и становится произвольным. Сама перцептивная
функция становится осознанной. «Неосознаваемость» перехода от непроизвольного внимания к
произвольному подчеркивает глубокую обусловленность работы психических механизмов.
Итак, произвольное внимание всегда осознанно и по этой причине является основой
многих ПН-техник; непроизвольное внимание привлекается неконтролируемыми со стороны
«Я» факторами и становится произвольным, минуя стадию осознанного выбора объекта
внимания. Возникает два вопроса: как добиться осознанного перевода внимания из
непроизвольного в произвольное и как превратить непроизвольное внимание в осознанное,
сохраняя его непроизвольность. В обычной жизни этот вопрос не возникает, но для
ПН-практики решение таких парадоксальных задач является еще одной техникой для
продвижения к Свободе.
Осознанный перевод непроизвольного внимания в произвольное сродни
целенаправленному необусловленному действию из ментальной тишины или паузы . В самом
деле, выделение объекта внимания среди множества других объектов, по которым «скользит»
внимание, обычно обусловлено его либо важностью, либо новизной, либо интенсивностью. Для
целенаправленного произвольного выбора объекта внимания нет оснований, сам выбор
производится «из ничего», нарушая тем самым жесткие правила работы внимания. В этом
случае произвольное внимание становится активным . Чтобы добиться такого действия, нужно
сделать непроизвольное внимание объектом наблюдения, не вмешиваясь в его работу, – задача,
близкая к задаче превращения поля восприятия в перцептивный фон. Для решения такой
ПН-задачи необходимо рефлексировать соотношение произвольного и непроизвольного
внимания. Ситуация, в которой «все сознание становится произвольным вниманием»,
характерна только для предельных состояний. Обычно же произвольное внимание охватывает
только часть перцептивного поля, а за пределами этого охвата продолжает работать
непроизвольное внимание и наличествуют зоны, в которых внимание отсутствует как в
фигурном, так и в фоновом статусе. Это создает условия для одновременного наблюдения как
работы произвольного внимания, так и зоны непроизвольного с их различением и
невмешательством в их работу. При этом следует избежать соблазна использовать механизмы
произвольного внимания для наблюдения за непроизвольным, – задача, близкая к дКВ, только
здесь объектом работы становится не перцептивное поле, а само внимание как объект.
Следующим шагом становится включение непроизвольного внимания непосредственно в
психотехнические процедуры с превращением его из объекта рефлексии в оперативную
функцию. Но это означает, что инстанция, управляющая ПН-процедурами, выводится в
позицию над вниманием, что открывает возможность построения процедур, которые не
включают в себя операции с вниманием. Такие процедуры могут быть направлены на зоны
сознания, в которых внимание отсутствует.

Однако что представляет собой фиксация зоны сознания вне внимания? Ведь в этом
случае фиксируются некие объекты, которые не являются ни фигурами, ни фоном. Модальность
таких объектов невозможно определить (акт определения уже связан с актом внимания). Здесь
мы сталкиваемся с феноменом, который можно обозначить как первичные формы
неопределенной модальности. Такие феномены напоминают собой протомодальности –
первичные проявления смыслов, когда амодальность уже не является их характеристикой, а
конкретной модальности, в которой развертывается смысл, еще нет. По отношению к таким
особым объектам не выработаны ни аппарат описания, ни процедуры анализа. Они
проявляются, но любая из доступных и апробированных процедура обращения с ними
уничтожает их специфику.
10.6. Инверсное восприятие
Еще один класс ПН-практик связан с инверсным восприятием. В обычном восприятии

выделение фигуры из фона приводит к тому, что интенсивность внимания, направленного на
выделенную фигуру, выше, чем интенсивность внимания, распределенного в фоне. В инверсном
восприятии фигура из фона тоже выделяется, однако интенсивность внимания в границах
выделенной фигуры ниже, чем в фоне за границами фигуры, вплоть до того, что он стремится к
нулю. Конечно, речь идет не о повседневном восприятии. Описываемая феноменология
свойственна глубоко измененным состояниям сознания.
Можно назвать целенаправленное формирование инверсного восприятия «вычитанием
внимания». Его освоение открывает интересные перспективы. Конфигурация внимания,
соответствующая инверсному восприятию, достигается специфическим действием. Освоение
процедуры начинается со снижения интенсивности внимания в произвольном объеме. Затем эта
локальная зона сниженной интенсивности внимания совмещается с предметом, имеющим
несложную геометрическую форму. И после этого по мере снижения интенсивности внимания
постепенно происходит переход к собственно инверсному восприятию, когда фигура
выделяется сразу как провал внимания в фоне, а не сгущение («выпуклость») внимания, как
парадоксальная «отрицательная фигура». Т. о., работа с интенсивностью внимания как
отдельной его характеристикой позволяет сформировать новые классы содержаний сознания, не
присутствовавших до этого в актуальном опыте.
Глава 11
Гаус В. Я. Субъект ПН-действия (Познающий и Порождающий)
Рассмотрим описанное выше с несколько иной точки зрения. Различение субъектной,

объектной и креативной линий ПН-практик еще до предельного опыта выявляет у реального
субъекта ПН-действия два аспекта: аспект познания и аспект порождения. Оба аспекта
неотделимы от Субъекта: возможность порождения может быть обнаружена только при наличии
у Субъекта познавательного аспекта, и эти аспекты проявляются в Субъекте одновременно. Под
терминами «Познающий» и «Порождающий» в дальнейшем следует понимать один и тот же
Субъект, в зависимости от того аспекта, которому будет уделяться особое внимание в той или
иной части текста.
11.1. Предварительные терминологические уточнения
Построим некоторую рабочую онтологию, позволяющую отразить ПН-операции в языке

инструкций. Для этого упорядочим используемый терминологический аппарат, уточнив
используемые в тексте понятия.
Субъект («Я»). Ничем не определяем, ни к чему не сводим, не обнаруживаем, разве что по
косвенным признакам – результатам проявления аспектов порождения и познания. Это – иное
по отношению к любым формам, поэтому описательно характеризуется исключительно
апофатически.
Познающий. Субъект с акцентированным в нашем рассмотрении аспектом познания форм
(объектов). Онтологический Зритель.
Порождающий. Субъект с акцентированным в нашем рассмотрении аспектом
порождения, создания форм. Воля. Онтологический Деятель.
Воля. Ничем не обусловленная, целенаправленная, целе– и смыслопорождающая
активность сознания. Активность, являющаяся Субъектом, которая так же, как Субъект,
апофатична. Воля создает нечто из бескачественной и недифференцированной «субстанции
Сознания», но этот процесс не может быть описан в каких-либо терминах, отражающих
причинно-следственные отношения в Мире.
Психические структуры . Все то, что может быть выделено в психике как упорядоченный
предмет отдельного рассмотрения, – структуры восприятия, памяти, мышления, внимания,
рефлексы и т. д.
Личностные структуры (ЛС). Сформированная психическая структура, включающая в
себя «я-образ» и поддерживающие его привычки, предпочтения, интересы, мотивы, характер,
социальные функции, отождествление с социальной ролью и/или «я-образом», – все то, что
определяется как «мое». Действия ЛС основаны на системе стереотипных реакций на внешние
или внутренние раздражители (стимулы). Основная отличительная черта – реактивность. ЛС
обязаны своим существованием возможности накопления и сохранения опыта. Синонимы:
«личина», «индивидуальность».
ЛС, взятые сами по себе, вне связи с рефлексивно-волевой инстанцией и культурными
влияниями, позволяют ввести различные типологические классификации, выявляющие
автоматическую сторону существования сознающего существа. Нужно отметить, что в
реальности ЛС не существуют сами по себе, они всегда находятся в состоянии «конформации»
(напряжения, деформации) – «растянуты» культурными и консциентальными факторами и
никогда не равны себе. Выделенные из реального «организма сознания» личностные структуры
становятся иными, подобно тому как выделенный из живого организма белок есть нечто иное
по сравнению с тем, чем он был в статусе включенного в целостную систему организма.
Наблюдатель. Появляется на границе между миром проявленных форм и Субъектом , в
его познающем аспекте, в результате их контакта. Наблюдатель «есть», существует, но
принципиально ненаблюдаем, иначе из Наблюдателя он стал бы объектом наблюдения.
Проявляет себя при осуществлении попытки наблюдения объекта (объект «познает» объект).
Результатом такого типа «познания» является простое описание/переописание «познаваемого»
объекта, соотнесение объекта с соответствующим ему смыслом и рефлексия действий. Главное
проявление Наблюдателя – внимание. Следует различать Наблюдателя в его активной и
пассивной формах. Выражается словами: «Я наблюдаю».
Реактивное внимание. Направленность восприятия на объект, обусловленная строением и
актуальным состоянием личностных структур и характеристиками стимула. Частично совпадет
с понятием «непроизвольного внимания».
Активное внимание. Направленность восприятия на объект со стороны познающего
аспекта Субъекта вне контроля со стороны личностных структур, аспекта, который здесь и
является действующим началом и проявляется через наблюдателя и под управлением активного
действия. Активное внимание управляет произвольным вниманием, надстраиваясь над ним.
Деятель. Появляется на границе между миром форм и Субъектом , в его порождающем
аспекте, в результате их контакта. Является протоформой Субъекта , фиксируясь как нечто
определенное, но лишенное проявленных качеств. Проявляет себя при осуществлении попытки
совершения операций над объектами (Субъект «оперирует» объектами) или управления
вниманием. Результатом такого действия является простая перекомпоновка навязанных
Деятелю Наблюдателем объектов или управление вниманием. Главная характеристика Деятеля
– способность к действию. Следует различать Деятеля в его активной и пассивной формах.
Выражается словами: «Я делаю».
Реактивное действие. Действие, обусловленное психическими или личностными
структурами и внешними или внутренними стимулами.
Активное действие. Действие, направленное на достижение определенного результата, в
отсутствие контроля со стороны личностных структур и стимулов. В этом случае причиной

действия является необусловленная активность , проявленная через Деятеля .
Воля, Познание и Существование : являются взаимопорождающими и не отделимыми друг
от друга аспектами. Субъект не может действовать в мире форм напрямую по причине своей
иноприродности ему, а потому нуждается в посредниках, являющихся проекциями Субъекта на
мир форм. Воля и Познание , будучи проецированными на мир форм, порождают в нем Деятеля
и Наблюдателя, а экзистенциальный аспект Субъекта своей проекцией имеет эмпирическое,
или «ложное» «Я».
Организм сознания (ОС). В предложенном терминологическом контексте ОС –
совокупность психических и личностных структур, Наблюдателя, Деятеля , памяти, внимания,
понимаемых как организмическая целостность.
11.2. Обусловленность vs свобода
В отличие от всех других известных нам существ человеку присуща (в потенции) свобода
– способность к необусловленному действию. Человек может преодолеть обусловленность
внешними либо внутренними причинами, может действовать вне навязанных
обуславливающими факторами реакций организма сознания. ПН-позиция (подобно многим
другим традиционным установкам) исходит из того, что обусловленность не является
единственным возможным способом существования человека, она не является очевидной
основой возможности бытия сознательных существ. Более того, тотальная обусловленность,
свойственная человеку в его обычном состоянии, противоприродна ему, хотя и является его
исходным состоянием, состоянием данности, которое при отсутствии опыта первичности
свободы как человекообразующего принципа воспринимается как нормальное. Спонтанные
попытки выхода за пределы обусловленности, как правило, заканчиваются неудачей,
усугубленной тем, что отсутствие организованного опыта свободы не позволяет отличить
активность от ее имитации.
11.3. Имитации
Личностные структуры, Наблюдатель и Деятель – необходимый инструментарий для

действия в мире форм. Это идеальный инструментарий, если его форма активна. Однако в
реальности организм сознания реактивен и личностные структуры превратились из инструмента
воли в диктатора, подменив собой активное сознание.
Организм сознания (ОС), находясь в своей реактивной форме, не только подменяет
субъект – он создает имитацию самой жизни. Жизнь превращается в объект, а стало быть, в
нечто отдельное от человека. ОС успешно имитирует любовь, свободу, творчество и т. п.,
убеждая нас в истинности этих переживаний. Взамен этого ОС гарантирует относительный
комфорт, иллюзии безопасности, популярности, и, как следствие, стабильности. Но
стабильность на поверку оказывается предопределенностью, популярность предсказуемостью,
комфортность оборачивается неспособностью осуществить акт свободного действия или
выбора, нарушающего комфорт, неспособностью к творчеству и нетривиальному пониманию.
Проблематика имитаций также является полем приложения и разработки психонетических
практик. Подобно царю Мидасу, превращавшему в золото все, к чему он прикасался, организм
сознания превращает в застывшие мертвые формы все то новое, с чем соприкасается. Описания
подменяют искомую реальность, превращая опыт в слова о словах. Сама попытка описания –
это уловка организма сознания , позволяющая присвоить себе очередной опыт, сделать его
понятной частью мира форм. Описание всегда носит вторичный характер по отношению к
оригиналу, является производной от «исходника». Неудивительно, что любая попытка
восстановить первичное переживание через его описание обречена на провал – получаемое в
итоге будет отлично от оригинала, и даже неуловимое отличие проложит непреодолимую черту
между ними.
Но у имитации есть и позитивная сторона. Обилие имитаций позволяет осознать
конструирующую природу Сознания, его постоянное стремление к созданию все новых и новых
форм. В имитации Порождающий вытесняет Познающего, конструирование затемняет

обнаружение.
11.4. Стадии проявления Познающего
Конечно же, у Субъекта (Познающего или Порождающего ) не может быть каких-то

различных состояний и стадий, иначе он относился бы к миру форм. Приведенную ниже
классификацию стадий следует понимать как развертывание в ряд отдельных его аспектов,
существующих в сопряжении. Ограничимся рассмотрением стадий проявления Познающего
применительно к актуальной личности.
11.4.1. Данность. Познающий как аспект Субъекта де-факто полностью исключен из
жизненного процесса, никак в нем не участвует, в то время как Наблюдатель отождествлен с
множеством объектов, с миром форм. Наблюдатель пассивен, и его главная функция –
наблюдение – реактивна: внимание автоматически следует за случайно заинтересовавшими его
объектами. В итоге – неосознанность, ощущение чуждости и внешности собственной жизни,
отсутствие переживания своей бытийности.
11.4.2. Наблюдение объекта . Разотождествление Наблюдателя и наблюдаемых форм.
Происходит в результате перехода Наблюдателя от пассивного к активному статусу. Внимание
начинает выделяться как функция, становится активным и управляется Наблюдателем . В итоге
объект становится отличным от Наблюдателя . На этом этапе также появляется возможность
выделить Наблюдателя как протоформу, отличную от Познающего аспекта Субъекта : сам акт
наблюдения не только выделяет объект наблюдения, он как бы создает, уплотняет то, ЧТО
наблюдает, – собственно Наблюдателя . Создается некая растяжка, по краям которой
расположены объект и Наблюдатель . Здесь необходимо еще раз отметить, что этот
Наблюдатель не есть Субъект . По сути, в результате данной операции Наблюдатель также
превращается в объект – т. е. становится тем, чем на самом деле являлся всегда – он перестает
маскироваться «под Субъект» . Задача данного этапа: через наблюдение любых объектов
(процессов) и, как следствие, разотождествление с ними объективировать, выделить
Наблюдателя .
11.4.3. Отражение объекта . «Горы снова становятся горами…» Эта стадия возможна,
если Наблюдатель передает свои функции непосредственно Познающему . Наблюдение есть
процесс, развернутый во времени, что характеризуется некоторым «залипанием» на
мнемических отпечатках объекта. На смену наблюдению за объектом приходит отражение
объекта, являющееся всегда актуальным (т. е. находящимся «здесь-и-сейчас» без апелляции к
его остаточным следам и имагинативным реконструкциям). Здесь можно провести аналогию с
отражением объекта в чистом зеркале: отражение всегда мгновенно и всегда отражает объект
как он есть – без искажений, ранее неизбежно привносимых «посредниками» организма
сознания ; это состояние бесстрастного свидетельствования. Отражение характеризуется
ясностью сознания и отсутствием его флуктуаций (под ясным сознанием понимается такое
состояние сознания, при котором каждый объект, представленный в нем, равен самому себе). К
техникам, обеспечивающим переход к стадии отражения, можно отнести:
• выход на переживание мгновения (например, через звуковую дКВ) и перенос этой
актуальности на все процессы, происходящие в организме сознания и в мире воспринимаемых
форм, – осознание актуальной конфигурации восприятия;
• практику тотальной деконцентрации внимания;
• тотальную концентрацию внимания (его однонаправленность) на объекте, которая
исключает направленность внимания на что-либо иное, кроме выбранного объекта, в том числе
и на его мнемические отпечатки.
11.4.4. Познание объекта . В результате достижения стадии отражения и актуальности
исчезает ранее созданное «расстояние» до объекта, преодолевается участие
«посредника-наблюдателя» в процессе взаимодействия между Познающим и объектом. Тогда,
при исключении как отождествления объекта и Наблюдателя , так и маскировки Наблюдателя
под Познающего , объект познания оказывается в условном «Центре наблюдения» – он
совпадает с Познающим, Познающий как бы присваивает себе объект познания. Собственно, эти
два свойства восприятия объекта – «актуальность» и «центральность» – коррелируют между

собой. Так, актуальный объект будет всегда «попадать в Центр», а объект, «попавший в Центр»,
всегда будет актуален.
11.4.5. Как уже говорилось ранее, Субъект никак сам по себе не проявлен и не
определяем. Но у Субъекта есть определенные характеристики, выявляемые в ходе
взаимодействия с объектом, по которым можно определить, что речь идет именно о нем. Это, в
частности, «центральность» (Субъект всегда в «Центре»), что переживается как состояние
целостности и актуальности (все происходит «здесь-и-сейчас»), тождественности самому себе.
Но Субъект вне отражения в объекте прекращает всяческую рефлексию, поэтому для ее
поддержания ему необходим объект. При прекращении функционирования Наблюдателя
автоматически исчезает «расстояние» от объекта до «Центра» наблюдения, и тогда Субъект
начинает познавать себя через объект, тотально отражаясь в нем. Это можно было бы описать
формулой «Субъект равен объекту». Ответить на вопрос – можно ли эту целостность (связку
Субъект-объект) назвать новым способом отождествления – не представляется возможным.
Можно лишь сказать, что Субъект не теряет себя в объекте, не забывает себя в нем, объект
остается объектом. Только теперь объект становится тем «маркером», по отношению к которому
можно определить субъектность. Будем называть это стадией проявленной субъектности .
11.4.6. Не-восприятие . Итак, когда объект попадает в «Центр» и заполняет собой
сознание, внимание прекращает работать как функция: при совпадении объекта и Субъекта
больше некому и не на что смотреть. Сам объект перестает быть тем, чем он был, превращаясь в
категорию неподвижности, а следовательно, неразличимости, а значит, отсутствия. В отсутствие
объекта наступает состояние не- восприятия , о котором невозможно сказать что-либо
определенное, кроме того, что переживается непроявленная субъектность .
11.4.7. «Отчуждение» и «присвоение» объектов. «Отчуждение» объекта от Познающего
– осуществляется в результате активизации Наблюдателя , «временно́го существа». В этом
случае объекты становятся внешними по отношению к Познающему , уходят из «Центра», и
происходит отождествление Наблюдателя с формами.
При работе с переживанием проявленной субъектности всегда есть риск впасть в
объективацию Субъекта . Речь уже может идти не только об отчуждении объекта, но и об
отчуждении от Субъекта его имитации. Объективация/отчуждение Субъекта есть, вообще
говоря, «нормальное» состояние человека. Организм сознания так же вторичен по отношению к
Субъекту , как вторичен объект при его отчуждении. Организм сознания – есть «память о себе».
Обратный процесс, когда объект присваивается Субъекту, можно назвать
«субъективацией объекта ». Она осуществляется за счет исключения «расстояния» между
объектом и Познающим – тогда объекту придается субъектный статус.
11.5. Порождающий и Деятель
До сих пор основное внимание мы уделяли паре Познающий- Наблюдатель . При

рассмотрении вопроса о методике субъективации объекта, в результате чего достигается
состояние проявленной субъектности, мы неизбежно приходим к необходимости включить в
рассмотрение такие понятия, как активное действие, Порождающий и Деятель . Выше речь
шла о внимании как функции, без которой было бы невозможно рассматривать
субъектно-объектные отношения или говорить о Наблюдателе . Управление своим вниманием
невозможно без навыков использования активного действия, поскольку внимание легко
попадает под контроль личностных структур и является той функцией, которая принимает на
себя, наряду с восприятием, первый «удар» от внешних раздражителей или внутренних
стимулов. Вслед за вниманием под контроль ЛС неизбежно попадает и Наблюдатель , и
Деятель . Поэтому задача управления вниманием посредством активного действия является
одной из самых актуальных и значимых задач в ПН-практике.
И действие (в том числе действие реактивное), и внимание, как уже упоминалось,
неотделимы друг от друга и сопутствуют одно другому. Так, действие управляет вниманием (но
не порождает его), а внимание позволяет зафиксировать результаты действия. Но все же
активное внимание не сводит действие лишь к функции управления вниманием и не превращает
активное действие в какую-либо вторичную или служебную по отношению ко вниманию

функцию.
Разграничить темы «Порождающий и Деятель » и «Познающий и Наблюдатель » не
представляется возможным вследствие их взаимных пересечений и перетеканий друг в друга.
Ранее были рассмотрены условно называемые стадии «состояний» Познающего . При
рассмотрении стадий «состояния» Порождающего мы будем иметь точную аналогию той
классификации и, чтобы не повторяться, рассмотрим этот вопрос не столько с
описательно-классификационных позиций, сколько с точки зрения методологии, что, впрочем,
вполне логично, учитывая «склонность» Порождающего и Деятеля к практике.
Итак, на первом этапе необходимо осуществить различение между реактивным и
активным действиями. Пока в «организме сознания» активны функции наблюдения, действия,
желания – ни порождение, ни познание объектов невозможны из-за преобладающей роли,
которую начинают играть выделенные части «организма сознания», как бы затмевая собой
Познающего и Порождающего и имитируя их. Здесь прежде также надо отметить и то, что
порождение есть принципиально иной тип «делания», нежели привычная и знакомая всем нам
деятельность «организма сознания». Таким образом, методически значимой задачей на первом
этапе будет являться достижение тотального не-делания, т. е. того состояния, когда Деятель
перестает быть активным и любое действие рассматривается как действие реактивных структур
сознания, как помеха.
Существует множество методик достижения состояния «не-делания». Здесь вниманию
читателя будет представлен авторский вариант. Итак, предлагается осуществить
сосредоточение47 на внешнем визуальном объекте (на самом деле модальность объекта в данном
случае не принципиальна). В итоге верно выполненного сосредоточения объект должен быть
представлен в сознании максимально просто – таким, каков он есть (исключаются
трансформации объекта, приписывание ему не свойственных ему смыслов, переописание).
Когда устойчивое сосредоточение достигнуто, объект удаляется из локуса внимания, в
результате чего остается так называемое «безобъектное сосредоточение» или «сосредоточение
на бесформенном», единственной определяемой функцией которого является не-отвлечение
внимания от бесформенности, т. е. по сути – не-делание или состояние неподвижности (следует
обратить внимание на недопустимость подмены бесформенности любыми ее имитациями).
Деятель не активен, реакции на любые стимулы подавлены.
После реализации первого этапа появляется возможность для безымитационного
проявления Субъекта в своем активном аспекте, поскольку исчезает отождествление с
Деятелем . В этом случае он проявляет себя как бы «из-под» остановленного «организма
сознания», причем это проявление носит необусловленный характер. Именно здесь возможно
осуществить различение между двумя типами действия. Задача второго этапа – актуализация
непосредственно Порождающего , или Воли. Достигается это через концентрацию внимания,
причем на порождаемом им же «внутреннем» объекте. В противном случае (при концентрации
внимания на уже существующей форме, например на внешнем визуальном или звуковом
объекте) выполнение данной задачи будет неполным, поскольку познающий аспект будет
преобладать над порождающим. Кроме того, при варианте концентрации внимания на
порождаемом объекте опасность начать работать не с самим объектом, а с его отпечатком в
памяти значительно уменьшается, поскольку для этого нам пришлось бы осуществить
«отчуждение» уже не только объекта, но и самого действия по его порождению. При
правильном выполнении указанных действий эти аспекты будут проявлены в равной степени и
будут взаимопорождать друг друга, что способствует достижению более глубокого и
устойчивого состояния. Необходимо достичь устойчивой однонаправленности внимания на
создаваемом активным усилием объекте. В этом случае объект концентрации заполняет собой
весь объем внимания, выталкивая из него все иные содержания. В йогических текстах
47 Здесь под сосредоточением следует понимать не-отвлечение внимания от объекта. Любое отвлечение
рассматривается как делание.
используется метафора: ум окрашивается 48 объектом, останавливается и становится неотличим

от объекта. Внутренний объект концентрации воссоздается каждое мгновение заново
(непрерывный процесс порождения объекта ). Второй, сопутствующий ему процесс –
отражение в сознании творимого объекта – в каждое мгновение времени фиксирует лишь
этот вновь созданный (воссозданный) объект. Таким образом, эти два процесса «внутреннего
делания» соответствуют друг другу в каждое мгновение времени. «Посредником» их
соответствия является создаваемый объект .
В результате выполнения указанных действий происходит освобождение Деятеля и
Наблюдателя от диктата личностных структур, их объективация и, как следствие, прекращение
«маскировки» под Субъект. Объект оказывается в «Центре», и «на сцену выходят»
Порождающий и Познающий. Порождающий аспект актуализируется через творимый им
объект, в то время как Познающий – через объект познаваемый, который, в свою очередь, может
быть объектом, созданным Порождающим . Когда эти аспекты Субъекта проявляются
напрямую, «в обход» Деятеля и Наблюдателя , то происходит непосредственное порождение и
непосредственное познание объекта. Порожденный объект полностью понятен (познаваем)
именно в силу осуществления непосредственного процесса порождения.
Следующая по сложности задача, которая может быть поставлена перед исследователем, –
формировать поточность объектов, последовательно проходящих через локус внимания,
находящийся в «Центре», с последующей передачей «полномочий» (т. е. потока объектов и
функций, определяющих операции над ними) Деятелю в его активной форме, без
отождествления Порождающего с ним. Решение данной задачи могло бы позволить
непосредственно вывести волевое действие в мир форм.
11.6. О волевом действии
Активное действие осуществляется Деятелем в его активной форме и без тотального

контроля со стороны личностных структур. Активное действие развернуто во времени, в
результате чего между намерением к действию и его результатом существует промежуток,
причем промежуток не только временной, но и в виде некой разнесенности между Деятелем и
объектом. Такое действие носит характер процесса с разделением на отдельные блоки –
порождающее, процесс порождения и порождаемое . Когда такая развертка становится
осуществленной, эти блоки превращаются в самостоятельные объекты, не связанные друг с
другом, – происходит «отчуждение».
В отличие от активного действия, волевое действие осуществляет непосредственно
Порождающий . При волевом действии порождающее совпадает с порождаемым, процесс
порождения сходится в точку – и перестает быть собственно процессом. Поскольку ни
Порождающий , ни процесс порождения не обнаруживаемы как объекты (разве что косвенно –
по результатам действия), то остается лишь порожденное, через которое и обнаруживается
активность субъекта.
Действие, в котором нет разрыва между Порождающим , процессом порождения и
порожденным, есть действие целостное и необусловленное, поскольку в условиях отсутствия
развертывания во времени отсутствует бинер «стимул-реакция» (причина-следствие). Именно
поэтому воля не обусловлена целью – цель порождается волей и волю же направляет.
11.7. Две сущности
Человек – существо целостное. Непросто представить себе человека, лишенного тела или
проявленных психических структур. Вместе с тем, надо заметить, существует два столь
различных способа бытия, доступных человеку, что эти способы вполне могут восприниматься
как проявление двух совершенно различных сущностей. Одна сущность – всем нам хорошо
знакомая личность, представленная в мире посредством временно́й развертки – организм
48 См. использование термина «окрашивание» в индийских текстах, посвященных йоге и буддийским практикам.
сознания (другой предложенный вариант названия – временна́я сущность, «ВС »). Другая –
обнаруживаемая в абсолютной ментальной тишине – Субъект или вневременна́я сущность
(«вВС »). Первой свойственно мыслить, выбирать, описывать, анализировать, в то время как
второй свойственно ничем не обусловленное волевое действие. Эти две сущности (или два
способа бытия) строго разделены – не может существовать никакого промежуточного состояния
между ними. Они неслиянны, не смешиваемы. Процессы мышления и памяти, описательные и
языковые функции – все это и способы проявления ВС, и причины ее проявления. Временная
сущность, описывая, создает наш мир таким, каким мы его знаем.
Очевидно, что вВС занимает онтологически более высокий статус, нежели ВС, – эти
сущности обладают совершенно разными «правами доступа». ВС никак не влияет на вВС – та
всегда остается неизменной и независимой, в то время как существующая возможность
трансформации ВС «под управлением» вВС используется в целом ряде ПН-практик. Ирония же
заключается в том, что, несмотря на свой более низкий онтологический статус, временная́
сущность, пребывая в своем активном состоянии, полностью затмевает собой сам факт
существования вневременной́ сущности – именно поэтому подавляющее большинство людей
уверено в том, что они полностью сводимы к ВС, в том, что они существа исключительно
пространственно-временные. Действительно, обычно вВС проявляет себя столь редко (в
моменты смертельной опасности, сильнейших стрессов), а сам факт этого пробуждения с таким
трудом поддается рефлексии и осмыслению, что мы склонны не замечать его. Скажем так – в
современной культуре нет места для реального переживания вневременны́х категорий как
данности.
Итак, временная́ сущность всегда стремится установить свой диктат (такова ее природа).
Для этого она устраивает войны, шоу и театральные представления внутри самой себя,
имитируя разделение на несколько действующих лиц. И хотя это театр «одного актера», этот
актер вполне успешно разыгрывает трагикомедию, в которой предусмотрены роли и для
«плохих личностных структур», и для «хорошего Субъекта», для «реактивности» и для «воли»,
причем и «зрителем», и «режиссером» данной постановки также является этот единственный
актер – в форме Наблюдателя или Деятеля . Результатом такой хитроумной «постановки»
является наша убежденность в том, что кроме этого «одного актера» больше ничего не
существует, в т. ч. и вневременной сущности, что «Субъект» тождествен организму сознания ,
является проявленной формой и потому принадлежит миру изменчивых форм, а не вечности.
При малейших попытках описания происходящего и вынесения оценок мыслительной и
языковой деятельности проявляется Наблюдатель/Деятель , который включается в процесс
«постановки», принимает на себя функции зрителя/режиссера и в конечном итоге
отождествляется с происходящим. Появившаяся временна́я сущность принимает на себя
функции управления, устанавливает свой диктат и затмевает бытие Субъекта.
Перед угрозой обнаружения и трансформации ВС, в целях самосохранения и удержания
контроля, либо оказывает ожесточенное сопротивление (эксцессные состояния, зачастую
грозящие саморазрушением), либо идет на ряд уступок, предлагая более лояльные условия по
отношению к телу, уменьшает обусловленность выбора, подбрасывает эвристические идеи,
создает достоверные имитации «высоких состояний» и т. п. Задача ПН-практики – несмотря ни
на что способствовать установлению диктата Воли над личностными структурами, привести ВС
из господствующего в подчиненное состояние и вывести вВС из состояния забвения.
Поскольку Субъекту по причине своей вневременности весьма затруднительно иметь дело
с миром форм, постановка задачи может звучать следующим образом: необходимо осуществить
трансформацию организма сознания , превратив его в идеальный инструмент Воли, с помощью
которого могут быть решены задачи, условно разделенные на локальные и глобальные.
Локальные задачи – это те задачи, которые ставятся перед человеком его профессиональной или
творческой деятельностью, необходимостью личностной трансформации, носят
терапевтический или иной прикладной характер. Список глобальных задач открыт. Пока среди
них выделим следующие:
• способность к необусловленному стереотипами или привычками действию;
• реализация недоступных ранее типов мышления;
• преодоление инерции и косности Деятеля ;
• достижение ясного сознания и неискаженного восприятия мира форм;

• произвольное управление своими действиями и состояниями;
• достижение непротиворечивости действий, целостности принятия решений.
Интересно также поставить задачу одновременного сосуществования двух описанных
выше способов бытия (без отождествления вВС с ВС).
11.8. Разотождествления и отождествления
В обычном состоянии содержания сознания захватывают субъектность, подменяют

Субъекта его отражением, за счет механизмов отождествления как бы присваивают его себе и
тем самым превращают его отражения просто в еще одно содержание. Со стороны Субъекта
остается только наблюдение. Тогда «Я», точнее, его отражение в психических и личностных
структурах становится содержанием сознания.
ПН-практика преодоления такого результата соприкасается с древним апофатическим
инструментом «не то, не то», когда любые содержания сознания рассматриваются как «не-я».
Следующий шаг – «я есть то» – возможен при целенаправленном развертывании этого
«то» из чистой активности.
Попытка достичь «я есть то» напрямую из организма сознания без глубокой проработки
«не это» и выхода в позицию чистой активности чревата лишь порождением имитаций.
Важно подчеркнуть отличие между этими крайними состояниями, которые при попытке
описания выглядят очень схоже, а по сути предельно различны: в одном случае содержания
сознания присваивают себе «Я», превращая его в еще одно содержание сознания и растворяя
его в себе; во втором Субъект присваивает себе любые содержания, как бы пропитывая их
субъектностью, вводя их «в Центр». В первом случае ответственности (конечно же, не в
юридическом, а в «метафизическом» смысле) Субъекта за действия «Я», ставшего одним из
содержаний сознания, нет, поскольку отсутствует «состав преступления» из-за отсутствия
«право– и дееспособного субъекта метафизического правонарушения»; во втором случае ВСЕ
входит в сферу ответственности, поскольку порождено Субъектом . Но это не ответственность
в смысле тяжкого бремени и давления извне; здесь наиболее уместно вспомнить слова
Спасителя: «ибо иго Мое благо, и бремя Мое легко». Это естественная ответственность
(включая ответственность за принятые решения), которую можно было бы даже назвать
«бытийностью». Такая ответственность и есть основание этики, поскольку всегда порождаема
целостностью, а не-этичность (грех) с этой целостностью не совместима в одном и том же мире.
Глава 12
Гаус В. Я. Имитация и реальность
12.1
В ПН-практиках важно отличать реальную работу от ее имитаций. Имитации возникают

при формировании объектов и процессов, не имеющих аналогов в опыте практикующих.
Смысловая работа, не-восприятия, волевая медитация в разнесенном режиме, не-формы,
локальные объемы внимания, локальные длительности являются самыми частыми жертвами
имитаций. Строго говоря, хорошо реализованные имитации являются позитивным результатом,
который демонстрирует конструирующую природу Сознания, и могут использоваться в
трансформационной линии ПН-работы, однако, при всей их практической результативности,
они являются помехами на пути к Свободе. Для различения нормативного результата
ПН-практики и его имитации введем несколько определений:
Первоначальный объект – объект, выбранный для ПН-работы (наблюдения,
трансформации или формирования).
Безопорный процесс – процесс, являющийся основой той или иной психонетической
практики, исходящий из субъекта практики и несводимый к объекту наблюдения или
формируемому объекту. Примеры – дКВ, внимание как таковое, волевая медитация, пребывание
в смысловых слоях сознания, переживание субъектности и т. п.
Имитационный объект – создаваемый сознанием объект, являющийся совокупностью
представлений или воспоминаний о первоначальном объекте и развернутый в ту или иную
модальность восприятия, причем модальность развертки имитационного объекта, как правило,
отлична от модальности первоначального объекта.
Имитация-1 – создание имитационного объекта и перенос внимания на него с
первоначального объекта, при сохранении убежденности в том, что внимание по-прежнему
направлено на первоначальный объект.
Имитация-2 – создание имитационного объекта и подмена этим объектом безопорных
процессов, при сохранении убежденности в том, что выполнение первоначальной задачи
продолжает осуществляться.
Примеры имитаций: подмена:
• ВМ, активности, намерения – тактильными ощущениями;
• чистой субъектности – тактильными ощущениями;
• локальных объемов внимания (в т. ч. сложных фигур внимания) – их визуализацией либо
тактильными ощущениями;
• смыслов – тонкими ментальными формами;
• направленности внимания на объект – тактильными ощущениями либо визуализацией
«потока внимания», а самого объекта – ментальными конструкциями;
• чистых длительностей – тактильными ощущениями либо визуализацией;
• актуального настоящего – ментальными конструкциями.
12.2
Перечень примеров имитаций вряд ли может быть исчерпывающим, естественно нуждаясь

в постоянном расширении и классификации наиболее часто встречающихся типов имитаций и
имитационных объектов. Это облегчает разработку приемов выявления имитаций и их
преодоление.
Как показывает опыт, основным типом имитаций, причем имитаций наиболее трудно
выявляемых, являются те, которые связаны с созданием тактильных имитационных объектов.
Очевидно, что при работе с имитационными объектами иных модальностей принципы работы
будут аналогичны приведенным ниже.
Одним из необходимых навыков для «отработки» имитаций является навык вхождения в
состояние «неделания» или паузы, во время которого происходит «обнуление» предыдущего
состояния. Будем называть это состояние исходным. Внимание не активно.
Примеры появления тактильных имитационных объектов:
1. При порождении формул ВМ, попытке проявления активности или выходе на стадию
зарождения намерения к действию в теле начинает усиливаться специфическая тактильность
(обычно по передней поверхности тела, в солнечном сплетении, в области лба или переносицы),
которая, сопутствуя безопорному процессу (дКВ, ВМ в 3-й фазе), в силу своей высокой
проявленности начинает восприниматься в качестве самого безопорного процесса.
2. При попытке выхода на чистую субъектность «Я» начинает ассоциироваться с весьма
тонкими локализациями повышенной тактильности в области головы (носоглотка, затылок,
переносица и т. п.).
3. Попытка сохранения внимания на внешнем объекте с закрытыми глазами часто ведет к
обострению тактильной чувствительности в области глаз и межбровья.
4. При перемещении локального объема внимания за пределы поля зрения усиливается
тактильность затылочной части головы.
Во всех примерах общим является то, что реактивное внимание начинает привязываться к
усиливающимся тактильным имитационным объектам, принимая их за искомое. При этом, как
правило, сохраняется некое первичное смысловое переживание (т. е. фактически речь идет не о
«чистых» первоначальных и имитационных объектах, а об их «смесях»), которое, впрочем,
уходит на второй план и затеняется имитационными объектами, что еще больше запутывает
ситуацию.
Для обнаружения имитаций и выделения в конечном итоге безопорного процесса или
первоначального объекта существует множество техник, например:
1. Развертывается соматическая дКВ.
2. Развертывается один из четырех вышеприведенных имитационных объектов.
3. Имитационные объекты разрушают соматическую дКВ. Следует выделить
специфические тактильные имитационные объекты и искусственно усилить их, переведя на них
все ресурсы внимания и сделав их единственным объектом наблюдения. Имитационные
объекты доводятся до максимума проявления.
4. Сравнить полученное состояние с предшествующим ему, тем самым узнавая
математическую дельту (разность) между этими состояниями. Фактически мы осуществляем
простую операцию вычитания одного состояния из другого. Здесь важно то, что мы идем не по
пути усиления первоначального объекта или безопорного процесса, – в противном случае
велика вероятность их очередной имитации, – а по пути их выделения в качестве разности,
переживаемой на смысловом уровне.
5. Растворить выделенную тактильность в возобновляемой соматической дКВ,
одновременно с этим заново порождая первичный объект или безопорный процесс
выполнением п. 1 (здесь необходимо обладать навыком одновременного выполнения двух
независимых процессов). Вскоре можно будет заметить, что имитационный объект появляется
снова, возможно в несколько иной форме, нежели предыдущий (более тонкая тактильность,
либо же имеющая иную локализацию). Повторить пп. 2 и 3.
6. Повторить пп. 1–5. Целями этого повторения является обретение навыка отличения
первоначальных объектов от имитационных или их смеси, а также возможный выход за
пределы имитаций.
Работа с имитациями стоит по своей важности и степени увеличения эффективности
ПН-приемов на одной ступени с приемами по работе с помехами. Оба эти направления,
представляя собой вспомогательную линейку техник по отношению к основным
психонетическим методам, позволяют скачкообразно вывести технологию работы на
качественно иной уровень.
Навыки выявления имитаций, их различение от т. н. «исходников» могут не только помочь
многократно увеличить эффективность самих психонетических приемов, но и уменьшить
общую смутность сознания, свести степень свойственного человеку самообмана к минимуму. У
человека всегда есть шанс перестать подменять мир его описанием, перестать имитировать
свою жизнь привычкой превращения в мертвые объекты своих чувств, веры, свободы, любви,
творчества и в конечном итоге самого себя.
Глава 13
Дацюк С. А. Истолковательная и конструктивная позиции 49
Онтологическая позиция – весьма необычное представление. Что это за позиция и что

такое вообще позиция? Позиция – это отношение некоторого структурного места к другому или
другим структурным местам. Причем обстоятельство, что мы имеем дело не с местом в
пространстве, а со структурным местом, тоже необычно. Место в структуре не является ни
пространственным, ни временны́м. Место в структуре – это выделение некоторой части
структуры по отношению к иной структуре.
Однако позиция – это не только отношение структурного места к иному месту, но также
способ занятия структурной позиции, где иное структурное место уже предстоит или еще
только должно быть создано, выбрано или достигнуто. В зависимости от способа занятия
49 Глава из книги: Дацюк С. А. Горизонты конструктивизма.

http://lit.lib.ru/d/dacjuk_s_a/text_0040.shtml#_Toc277399884, 2009 г. Свидетельство о регистрации авторского права
№ 35068 выдано 20 сентября 2010 года государственным департаментом интеллектуальной собственности
Министерства науки и образования Украины.
позиции мы находимся либо в процессе истолкования наличной структуры, либо в процессе

конструирования (создания, выбора или достижения) некоторой структуры.
Мы имеем два фундаментальных способа отнесения к структурному месту: 1) оно уже
налично, и мы его истолковываем; 2) оно еще не в наличии, и мы его конструируем. При этом,
когда говорится «мы истолковываем» или «мы конструируем», то это не значит, что это делаем
именно мы, т. е. в человеческом качестве. Наше «мы», во всяком случае – в конструктивной
позиции, должно быть очищено от человеческой сущности, выступать как чистая работа
мышления, не опирающегося на антропоцентристское содержание.
Т. о., истолковательная позиция проявляется всякий раз, когда мы в мышлении привычно
истолковываем окружающее нас сущее или когда наше воображение представляет нечто в
привычных нам пространстве и времени, последовательной размерности (объектности) и
последовательной связности (последовательном движении в структурной иерархии внутрь
каждого объекта и в объекты высшего уровня). Конструктивная позиция проявляется лишь
тогда, когда мы в мышлении осуществляем интеллектуальное усилие, чтобы выйти за пределы
очевидности, а наше воображение выходит за пределы очевидных аналогий. Конструктивная
позиция в мышлении связана с особой – онтологической рефлексией, когда мы умозрительно
создаем новые, концептуально сконструированные структурные основания, которые лишь затем
можем полагать в пространство-время, последовательные связность и размерность или в
какие-то иные измерения.
Представление об онтологической позиции появляется только тогда, когда появляется иная
онтологическая позиция, а именно – конструктивная, по отношению к традиционно
существующей до этого – истолковательной. До этого во всей предшествующей философии
казалось совершенно очевидным и естественным привязывать свое рассмотрение к
антропоцентричным условиям человека.
Именно конструктивная позиция позволяет обнаружить, к чему именно осуществлялась
эта привязка: телесность человека оказывается пространственной, сознание –
процессуализированным во времени, а интерсубъективность – коммуникацией позиций с
различным представлением о внешней сознанию реальности.
Конечно же, философия ХХ века весьма преуспела в удалении (удлинении) всяческих
антропоцентричных привязок, но так и не смогла полностью их разорвать. Весьма «хитрые
способы» удаления предложили: феноменология Гуссерля, фундаментальная онтология
Хайдеггера, структурализм, системомыследеятельностная методология Щедровицкого.
Гуссерль считал, что, рассматривая мышление пошагово, мы можем постигнуть процесс
получения содержания внешней реальности, истолковывая в том числе фундаментальные
условия пространства и времени.
Хайдеггер считал, что именно язык, указывая в ближайшее подручное, которое в нем
истолковывается, позволяет обнаружить не только пространственное сущее ближайшего, но,
будучи рассмотренным как сущее во времени, позволяет обнаружить и то, что лежит в его
основании, – бытие.
Структуралисты считали, что, рассматривая различные структуры, способы
структурирования и структурного замещения (означивания), можно не только истолковывать, но
даже и порождать новые смысловые представления о структурах, даже если они являются
симулякрами.
СМД-методология Щедровицкого предприняла самое пристальное и скрупулезное
наблюдение за теми способами, которыми мышление и деятельность структурируют внешнее
мышлению и подвластное деятельности сущее, организовав его различным образом в
различные системы.
В структурализме и в СМД-методологии появляются конструктивные представления. В
структурализме начала таких конструктивных представлений мы можем обнаружить в книгах
Жиля Делёза «Различие и повтор» и «Логика смысла». 50 В СМД-методологии мы можем видеть
50 Делёз Ж. Различие и повторение. СПб.: ТОО ТК «Петрополис», 1998. – Делёз Ж. Логика смысла. М.: Раритет,
Екатеринбург: Деловая книга, 1998.
повсеместно попытки выйти в предельную онтологию в следующих представлениях:

«мыследеятельность развернута на коммуникации, ее прообраз можно обнаружить в
нечеловеческой природе, она временно поддерживается материальными носителями в виде
человеков и может породить иных носителей»; «безопорное мышление», «конструктивность
теоретической деятельности, в отличие от методологической деятельности» и др.
Т. е. до конца ХХ века в философии был известен лишь один способ онтологического
обоснования – поиск фундаментальных оснований уже наличного. И хотя эти фундаментальные
основания значительно различались от философии к философии, со времен древнегреческой
философии они были неизменны в главном: для истолкования использовалось уже известное,
наличное, ближайшее подручное – опыт, логика, язык, мышление, речь-текст, деятельность.
Попытка отличить фундаментальные позиции на онтологическом уровне – как
истолкование и конструирование – была предпринята автором в его книге «Теория
виртуальности».51 Там было осуществлено четыре основных инновации. Первая инновация –
поиску всяких фундаментальных оснований предшествует установление онтологической
позиции. Т. е. до того, как мы станем искать основания, нам нужно определенным образом
занять позицию, в которой мы будем осуществлять этот поиск – либо истолковывать уже
наличное, либо конструировать не только наличное, но и нечто иное.
Вторая инновация состоит в подвижности конструктивной позиции. В истолковании
занимаемая позиция истолкования (способ «привязывания» к среде истолкования – опыту,
логике, языку, мышлению, речи-тексту, деятельности) была подвижной лишь в процессе
перехода от философии к философии. Конструктивная позиция предполагает, что мы можем
свободно двигаться между различными стандартными способами «привязывания». Более того,
подвижность конструктивной позиции существует также в том, что она может «прикрепляться»
к любой части или любому уровню структуры, чтобы из этого структурного места выразить
содержание иной структуры.
Третья инновация: всякий раз в таком «привязывании» мы можем использовать не только
стандартные способы, но и изобретать новые – умозрительные, концептуальные.
Четвертая инновация состоит в том, что конструктивная позиция может быть занимаема
не единственным образом, а многими способами. Т. е. избираемый конструктивный подход
может быть нормирован на многих уровнях.
Традиционно из онтологической позиции истолкования задают вопрос: «кто или что
осуществляет нормирование?» Существуют разные традиции ответа: теологическая – Бог,
идеалистическая – Абсолютный Дух или «Я» человека, материалистическая – саморазвитие,
феноменологическая – сознание, «хайдеггеровская онтологическая» – язык, структуралистская
– структурирование, СМД-методологическая – мыследеятельность. Однако вопрос о том, «кто
или что нормирует», задается из онтологической позиции истолкования, когда порождаемая
норма уже суть истолковательная. В онтологической позиции конструирования – этого вопроса
в таком виде не существует.
Каков источник нормирования? Противоречие в ответе на этот вопрос существовало
всегда – просто его не замечали. Вопрос об источнике нормирования неизбежно порождает
вопрос о первоисточнике нормирования. Однако, когда вопрос ставят так, в позиции ответа
неизбежно должны покидать пространство-время и наличную структуру любой ситуации как
структуру предстояния. При этом позиция ответа, где нет пространства-времени и структурного
предстояния, сохраняет чуждый для нее вопрос – о «первопричине в пространстве-времени» и
«первопричине как глубинной структуре по отношению к структуре предстояния». Т. е. в ответе
на такой общий вопрос появляется онтологическое противоречие – онтологическая позиция
ответа должна меняться, а онтологическая позиция вопроса оставаться неизменной.
Чтобы вместе с онтологической позицией ответа менялась и онтологическая позиция
вопроса – нужно переформулировать вопрос: «как осуществляется нормирование
конструктивно?», а саму позицию вопроса из содержания «первоисточника как структурного
предстояния (кто или что)» преобразовать в содержание особой онтологической позиции –
51 Дацюк С. А. Теория виртуальности. http://lit.lib.ru/d/dacjuk_s_a/text_0010.shtml, 2008 г.

«конструирование до всякого структурного предстояния (кто или что)».

Конструктивная позиция – это «где и когда?». И эти наши «где» и «когда» – это не
пространственно-временные «где» и «когда», это структурное «как». Т. о., конструктивная
позиция может быть как «прикреплена» к определенному уровню структуры, так и быть вне
многих уровней структуры.
Здесь проходит очень важный момент отличения позиции истолкования от позиции
конструирования в структурном их понимании. В истолковании мы всегда вынуждены находить
нашу позицию истолкования как наличную – «такой уровень структуры нашего тела», «такой
охват уровней структуры нашими органами чувств», «такой охват уровней структуры нашими
самыми современными приборами»: это мы называем предстоянием структуры, или
предстоянием наличной структуры. Наличность структуры обеспечена позицией нашего тела,
восприятия чувствами и измерения приборами. А собственно само истолкование как таковое мы
называем предстоянием, как наличием чего-то, что лишь затем доступно истолкованию. Теория
Виртуальности преодолевает и предстояние структуры, и предстояние как позицию
истолкования вообще.
В связи с таким преодолением предстояния сама «наша позиция конструирующего
мышления-представления» оказывается более не связана ни с какой
пространственно-временно́й точкой, ни с каким уровнем в последовательной связности
структуры, ни с какой целостностью вещи или объекта. Наша позиция мышления оказывается
структурно подвижной, и в процессе конструирования она движется: то присоединяется к
какой-либо структурной единице: связи, дирекции, подобию; виртуальной структуре
(реальности), актуальной структуре (реальности); континууму; элементу структуры: объекту,
аспекту или атрибуту, – то оказывается вне любого из этих уровней: в функционализации извне
континуума, в морфологии внутри реальности, в материале извне любой
функционализирующей позиции. Эта «наша позиция» передвигается не от одного уровня
структуры к другому, следующему за ним в иерархии сложности туда или обратно, а
безотносительно к этой иерархии, «прыжками».
Конструктивная позиция занимается как бы за пределами любых естественных
антропоцентричных условий: 1) пространственности и време́нности; 2) разделения
выражаемого содержания на целостности, которые могут являться вещами для их объектного
выражения, т. е. избегая последовательной размерности структуры (необходимости переходить
от одной связной целостности к другой); 3) избегая последовательной связности, т. е.
необходимости двигаться в структурной иерархии внутри каждой связности от одного
структурного места к соседнему другому, не делая структурных скачков.
Истолковательная и конструктивная позиции в их сопоставлении служат для
онтологического обоснования. Конструктивная позиция – это не просто конструирование ради
конструирования; она предполагает последующее конструктивное же истолкование
сконструированного. Т. е. конструктивная позиция – это не просто произвольный отрыв от
знакомого нам содержания, а такой отрыв, который позволяет нам на пределе воображения его
содержательно постигнуть.
Конструирование следует отличать от сборки. Сборка – это конструирование с наперед
известным результатом и в определенных заданных условиях, например, в условиях
пространства и времени. Конструирование – это комбинирование структурных единиц на
некотором уровне, где самые базовые условия задаются произвольно, под те или иные цели.
До того как выражать какое-либо содержание конструктивно, мы должны встать в
конструктивную позицию. Т. е. в отличие от «герменевтического круга» Хайдеггера, где, по его
мысли, в истолковании мы предварительно должны отказаться от всяческих предмнений и
предрассудков, конструктивный подход предполагает отказаться от всех и всяческих
антропоцентричных условий, которые привязывают нас к именно так воспринимаемой
человеком реальности как единственной.
В связи с этим реальность оказывается не единственной. Привычная для нас реальность
оказывается реальностью пространственного тела, времененного сознания, структурно
ограниченной коммуникации. Иные способы нормирования порождают представления об иных
реальностях. Реальность – это многие реальности; таково главное представление
конструктивизма о реальности.
Нормирование – это конструктивное представление об устанавливаемой норме, в отличие
от истолковательного понятия о самой норме, которая обнаруживается в истолковательной
позиции как обобщение разных случаев через их повторяемое или сходное содержание. Именно
способы и уровни нормирования оказываются в зоне внимания автора в «Теории
виртуальности». И именно разные способы нормирования позволяют обнаружить разные
реальности.
Так возникшее представление о конструктивной позиции потребовало многих иных
представлений – о выхождении за пределы любых антропоцентричных условий в выражении
содержания, о нормировании, о различных способах нормирования, о множественности
реальностей сообразно способам нормирования.
Глава 14
ПН-онтология, вытекающая из практики
ПН-онтология конструктивна. Фон Глазерсфельд:
«…радикальность радикального конструктивизма состоит прежде всего в том, что

он порывает с общепринятой традицией и предлагает теорию познания, в которой
понятие знания больше не соотносится с „объективной“, онтологической
действительностью, а определяется единственным образом как устанавливаемый
порядок и организация опытного мира, формируемого в процессе жизни
(проживания). Радикальный конструктивизм раз и навсегда отказывается от
„метафизического реализма“, всецело совпадая с позицией Пиаже, которая гласит:
„L’intelligence… organise le monde ens’ organisant ellememe [Разум организует мир в
процессе организации самого себя]“».52
14.1. Конструктивная онтологическая позиция как метапозиция
Психонетика проистекает из конструктивной онтологической позиции (КОП). КОП

преодолевает парадокс равноценности предельных (абсолютных) онтологий. Метапозиция – это
не позиция, из которой проистекают остальные позиции, не поиск сверхоснования, частным
случаем которого являются остальные основания, а позиция вне всех конкретных позиций. Она
не существует как позиция в пространстве позиций, и вместе с тем это не позиционная пустота.
КОП – это особое пространство порождения, в котором присутствуют только порождающие
акты, а не их результаты (результаты актов порождения «выбрасываются» за пределы
пространства порождения). Акт порождения – не объект и не процесс, а такой же предельный
самостоятельный конструкт, как «объект» или «процесс». В акте порождения нет ни
стабильности, ни изменения – «нечто создается из ничего». К реальному переживанию акта
порождения как самостоятельной и самодостаточной сущности приводит вся ПН-практика:
деконцентративная линия, преодолевающая объектность (субстанциальный слой
Сознания – не объект, а то, из чего создаются объекты), и волевая медитация,
преодолевающая процессность (чистая активность – не процесс, но позиция,
порождающая процессы).
14.2. Основания для выбора онтологий
Однако для того, чтобы перейти к метапозиции, необходим осознанный опыт принятия и
конструирования онтологий. Картина Мира (и, шире, онтология) формируется и принимается
по различным основаниям.
52 Glasersf eld E. Von. Einfuhrung in den radikalen Konstruktivismus // Watzlawick P. (Hrsg.) Die erfundene
Wirklichkeit. Munchen, 1998. 10. Aufl. S. 16–38. Русский перевод С. А. Цоколова. – В:
http://www.philos.msu.ru/vestnik/philos/art/2001/glazers_introd.htm
Самое простое и самое распространенное основание – принятие картины Мира,

обусловленной местом человека в культурной системе, где определенная онтология является
нормативной. Как правило, такая позиция суггестивна и некритична. Рефлексии, почему
выбрана именно эта онтология, нет: «по вере наших предков». За этим типом выбора
скрывается механизм отождествления себя с национальной группой, субкультурой или
цивилизационной системой.
Далее, можно принять за основу какую-либо произвольную систему (либо потому, что она
нравится, либо просто уже пора хоть как-то в этом мире определиться). Это тоже достойный
ход, позволяющий проинтерпретировать реальность и свое место в ней с определенных, хотя и
произвольно выбранных позиций и защищать эти позиции как основу своей онтологической
идентичности и утверждения своей определенности. Это акт волевого утверждения себя и своей
позиции в Мире. В отличие от первого типа выбора он вполне осознан как произвольный.
Онтология становится произвольно выбранным языком, в котором могут быть сформулированы
и реакции на текущие события, и жизненный опыт. Произвольно выбранная онтология – это
не «авторитет отца», а «приказ командира».
И, наконец, можно в очередной раз (в очередной, поскольку такие действия
предпринимались уже не раз в истории и иногда приводили к серьезным последствиям)
опереться на свой личный опыт, проистекающий из последовательной работы с собственным
сознанием. Но опыт не существует сам по себе. Он опирается на культурные нормативы, либо
воспринятые как очевидные, либо отвергаемые ради развертывания новых нормативов,
потенциально существующих в душе человека. Культура предоставляет средства движения в
глубину сознания, неявно определяя конечный пункт такого движения, но эти же средства могут
привести и к заранее не обусловленным онтологическим выводам в том случае, когда
внутреннее движение начинает определяться не только культурой и языком, но и
фундаментальной природой практикующего. В этом пункте преодолевается обусловленность
сознания культурой.
14.3. Психонетическая практика фактически конструирует свою онтологию
Психонетический опыт кажется очевидным и прозрачным, но психонетические методики,

упорядоченные вполне определенным образом, отбор и трактовки результатов в качестве
правильных или ошибочных на самом деле определяются сформулированной (явно или неявно)
целью – переводом сознания в активный статус. А сама цель предполагает, что ценность ничем
не обусловленной свободной воли уже принята если и не практикующим, то разработчиком
методик. Но эти цели и ценности естественны лишь для определенного типа, скажем резче, для
определенной породы сознательных существ . В этом заключается двойственность
ПН-практик. Как и всякая технология, она появляется из определенного «онтологического
яйца», но сами техники тут же отчуждаются и могут служить разным задачам. Ядерное оружие
и электростанции родились в рамках вполне определенных онтологем, но используются
различными цивилизациями, ставящими перед собой весьма разные цели.
Субъектная линия – линия волевой медитации – с самого начала вводит формулы, в
сжатом виде содержащие идею активного сознания. «Я есмь» задает первичную субъектность, и
эта субъектность хотя и модифицируется, но сохраняется и усиливается по мере продвижения
по линии ВМ. ВМ последовательно выводит действующего субъекта за пределы наличных
обусловленностей с тем, чтобы в предельной точке освободиться от обусловленности как
таковой.
Объектная линия – от деконцентративных техник до выявления субстанциального слоя
сознания – задает тот «материал» сознания, из которого после обретения Предельного Опыта
заново конструируется Мир. И здесь также техники вносят свой вклад в формирование вполне
определенной онтологии.
Активное сознание постулируется как цель, и это может не совпадать с другими
онтологическими ориентациями тех, кто использует психонетические техники для решения
разнообразных внутренних и внешних задач. ПН-практика предопределяет траекторию ,
ведущую к Предельному Опыту , но не сам опыт и, тем более, не выводы из него. В этом
смысле ПН-практики внеидеологичны, и только Метафизический Выбор , сопровождающий

Предельный Опыт , позволяет переформулировать предшествующие ему техники.
В этом смысле можно сказать, что ПН-практики действительно являются технологиями
свободы – они подводят к переживанию свободной Воли и свободному выбору оснований
дальнейшей жизни, но не предопределяют их.
14.4. Предельный опыт
Предельный Опыт – результирующая ПН-практики, состоящей из:

• последовательного выноса обусловленности внешних и внутренних действий за пределы
текущей ситуации, стимулов предметного мира, фоновых установок и, наконец, смыслового
континуума в ходе ВМ;
• последовательного переноса внимания на фоновый, смысловой и, наконец,
субстанциальный слой сознания;
• последовательного разотождествления «Я» с личностными структурами, фоновыми
установками и, наконец, со смысловым комплексом, выделяющим «Я»-как-смысл из тотального
смыслового континуума.
Что при этом остается? Чистая субъектность, лишенная отождествлений; чистая
активность, лишенная причин и, шире, обусловленностей; чистое сознание, лишенное
внутренних различий. И этот «остаток» характеризует Сознание в его предельном выражении.
Потому мы и называем его предельным опытом : за его пределами, по ту сторону этого
переживания уже ничего нет как факта Сознания, это граница, предел Сознания. Еще раз
подчеркнем – предельный опыт не обусловлен доктринально, но обусловлен технически. Это не
интеллектуальный конструкт, но результат применения определенного корпуса психотехник.
Причем предельный опыт на основе психонетических техник соответствует таковому и в
классических системах.
14.5. Конструирование vs обнаружение
Техническая предопределенность предельного опыта и открытость его трактовки

приводит к противопоставлению принципов конструирования и обнаружения. Однако эти
принципы взаимосвязаны и их разделение становится условным.
Порождение новых реальностей ведет к обретению ими статуса обнаруживаемого.
Свобода как творение оборачивается властью над сотворенным. Но в этом случае
обусловленное становится подконтрольным Свободе.
По отношению к обнаружению возможны две позиции:
• принятие обнаруженного и стремление к максимальному соответствию ему;
• признание обнаруженного проявлением обусловленности, и тогда то, что
обнаруживается, становится лишь материалом для того, чтобы сделать из него то, чего еще нет.
И по отношению к конструированию :
• принятие конструирования как главной ценности и задачи;
• отвержение и обнаруженного (как неприемлемой обусловленности), и порождаемого (как
конструирования новых обусловленностей, которые становятся обнаруживаемыми).
Это фундаментальные позиции, которые в очищенном виде проявляются в первом
Метафизическом Выборе.
14.6. Метафизический Выбор как следствие Предельного Опыта
В «Активном сознании» мы уже касались темы Метафизического Выбора как следствия

Предельного Опыта . «Метафизический выбор » – это метафора. Выбора, как такового, на
самом деле нет. Понимание, которое приходит в результате Предельного Опыта , отражает
природу практикующего сознательного существа. Фундаментальное переживание граничных
реалий Сознания, того, каковы «последние истины о Сознании», у практикующих совпадает.
Природа сознательного существа проявляется не в самом переживании, а в выборе того, что
является первичной реальностью Сознания – творящая Воля (активная сторона Сознания),

порождающая различимые реальности; Сознание как нечто пассивное, а потому
модифицируемое внесознательными силами, отражающее их и подчиненное этим силам;
Сознание как нечто, что находится «между» активной и пассивной сторонами, – условно говоря,
Пустота. В предельном опыте остаются три стороны Сознания: Сознание как активность
(направленность на творение новых форм), Сознание как отражение внесознательных сил
(интенциональность Сознания, направленность на Объект), Сознание само в себе – вне
активности и отражения (направленность на себя).
Метафизический выбор абсолютен, поскольку нет той исходной реальности Сознания, из
которой можно было бы выбрать сначала одно основание, а потом другое. Базовая позиция все
равно какая- то : либо Воля (и тогда перед ней Сознание- как- субстанция, из которой Воля
может создавать смыслы и последующие формы), либо Сознание как то, что управляется извне
(и тогда Свободная Воля – лишь иллюзия и, в лучшем случае, транслятор Силы, находящейся за
пределами Сознания), либо Пустота (Сознание в необусловленном, но бездеятельном статусе,
для которого и Воля, и внешняя Сила – лишь нежелательные модификации, влекущие Сознание
к принудительности).
Метафизический Выбор , осуществленный практикующим, влечет за собой и
переинтерпретацию оставшихся, но не реализованных возможностей (например, Воля с
позиции первичности внесознательной Силы может трактоваться как внеличностная и
внесознательная активность, как сущность вещи- в-себе ). Это означает появление осознанного
(а не доктринального) отношения к фундаментальным реальностям.
14.7
Метафизический Выбор очевиден для каждого испытавшего Предельный Опыт .

Несводимость результатов Предельного Опыта к одной базовой реальности заставляет ввести
особый конструкт, отражающий тройственный выбор, каждая из составляющих которого
абсолютна и несводима ни к двум другим, ни к чему-то четвертому. Такие конструкты не
используются в существующей логике, но мистический опыт подтверждает их существование.
Можно говорить о Метафизическом Выборе как об отдаленном отражении Троицы –
«нераздельной и неслиянной» – в пространстве логических конструктов. Принимая абсолют,
нужно учитывать, что рядом находятся два отличных от него абсолюта, над которым нет
сверхабсолюта. Впрочем, нами еще ранее был введен не менее парадоксальный конструкт Воли
как ничем не обусловленной целенаправленной и смыслопорождающей активности,
находящийся по ту сторону всех форм закона достаточного основания.
14.8
Говоря о Метафизическом Выборе как узнавании мы попадаем в зависимость от

слов , отражающих предметный мир, но неприменимых к другим слоям Сознания. Даже слово
«узнавание» здесь неуместно, оно несет в себе оттенок обусловленности своей природой,
противостоящей Свободе. Точнее было бы сказать, что в момент Метафизического Выбора
происходит не выбор и не узнавание, а соприкосновение с реальностью, по отношению к
которой все слова неадекватны.
14.9. Воля как опытная реальность
Нужно различать Волю как опытную реальность, которую можно пережить в результате
ПН-практик, и «Волю» как интеллектуальный конструкт. Переживание свободной воли
приходит в результате настойчивой практики, но может случиться и совершенно спонтанно.
Опыт свободной воли выводит за границы обычного опыта обусловленного сознания, и потому
он сомнителен для тех, кто его не пережил. Опыт свободной воли не отражен в существующих
логических конструктах, и по этой причине с ним нельзя обращаться как с обычным опытом.
Неявным фундаментом психонетической методологии является первый выбор – выбор
ничем не обусловленной целепорождающей и смыслопорождающей Воли как первичной

Реальности, из которой развертывается вся реальность сознания. Это не значит, что
разработанные техники неприемлемы для людей, совершающих иной Метафизический выбор в
соответствии со своей природой. Техники доводят до уровня выбора, но не навязывают его.
Однако реконструкция существующих психонетических техник эффективно может быть
проведена именно из позиции творящей необусловленной воли. Активность и прозрачность
характеризуют именно Волю, которая рассматривается как первичная реальность сознания, и
эти характеристики воли отражаются в ПН-техниках.
Иные выборы порождают и иные техники, допускающие непрозрачные методы
воздействия на сознание для достижения заданного результата, отражая в конкретных техниках
базовый архетип Силы-как-объекта, определяющей работу сознания. Суггестивные,
психоделические, голотропные методы модификации сознания относятся к этой категории.
Принятие волевой ничем не обусловленной активности в качестве высшей ценности
Сознания позволяет рассматривать психотехники как инструмент достижения и осознания слоя
чистой активности. Тогда пробуждение Воли становится главной ПН-целью, а весь массив
ПН-техник рассматривается как отражение, проекция, «изображение» первичной реальности
Сознания, что позволяет выстроить их в определенном порядке. ПН-техники должны создавать
ситуацию, внутри которой осуществляется действие, независимое от внутриситуационной
мотивации или противоречащее ей. Этим определяется выбор волевой медитации как ядра
субъектной линии. При этом ВМ последовательно отражается в психических средах, все менее
зависимых, а потом и вовсе независимых и от приходящих извне стимулов, и от эмпирических
психических структур.
14.10. ПН-практики ведут к двойственной оценке предельного опыта
С одной стороны, необусловленная Воля обнаруживается в ходе ПН-работы, но, с другой

стороны, сами техники целенаправленно формируют Волю как реальность. Сам ПН-опыт
постоянно предоставляет свидетельства конструирующей природы Сознания. Отсюда, кстати, и
проблема имитации ПН-переживаний. Обнаружение существующей реальности или ее
конструирование из смысловой ткани – это две дополняющие друг друга позиции, но какая-то
из них становится преимущественной. Выбрав активную сторону Сознания, мы и подходим к
конструктивной онтологической позиции.
14.10.1. КОП снимает вопрос о реальности переживания ничем не обусловленной
свободной воли, возникающий у людей, не переживших Предельный Опыт, опирающихся не
только на опыт обусловленности, сформулированный в законе достаточного основания, но и на
опыт наблюдения обусловленности. Но даже этот первичный, доволевой опыт вводит проблему
выбора – стать на сторону обусловливающих факторов, придать им значение фундаментальной
реальности (и это означает абсолютизацию страдательного аспекта Сознания) – или придать
фундаментальное значение факту наблюдения и осознания обусловленности. В последнем
случае наблюдение выходит за пределы причинно-следственных цепочек, за пределы
обусловленности и отражает выбор Сознания как самостоятельного фактора, хотя и лишенного
активности (активность остается в этом случае лишь разновидностью отражения внешнего
воздействия).
14.10.2. Предварительные убеждения в отношении первичности обусловливающих
факторов, наблюдения или активности ничего не говорят о последствиях Предельного Опыта .
Убеждения, предшествующие психонетической практике, являются следствием некритического
принятия тех или иных доктрин (индоктринации). Оболочка доктрин исчезает уже в смысловом
слое Сознания, и в субстанциальном слое проявляется реальная природа практикующего,
освобожденная от условных доктринальных оболочек.
14.10.3. Для того, кто не знаком с Предельным опытом , но все же принял достижение
необусловленной свободы как задачу, остается вопрос: есть ли в реальности свободная воля,
или она является результатом практики – ее нет, но она создается . Открытие реально
существующей свободы и конструирование свободы различаются только на
досубстанциональном уровне практики. Как только смысловой уровень преодолевается,
обнаружение и конструирование становятся почти совпадающими понятиями. Почти –

поскольку в принятии факта реального существования есть остаток потребности в
обусловленности, подчиненности Реальности, а в принятии факта конструирования – остаток
потребности в преодолении любых ограничений.
14.10.4. С этим тесно связан и вопрос о возможности конструирования иного «Я». Но это
лишь вопрос, очерчивающий области, открывающиеся после предельного опыта . На него нет
ответа и нам не известны практики такого изменения. Это уже не трансформация тотальности
при сохранении ее идентичности, а создание новой, ранее не существовавшей тотальности.
Пожалуй, это самый предельный вопрос, который можно задать не выходя за границы
Сознания.
14.11. Проекция Предельного Опыта на психотехнические практики
Существующий массив психотехник – как актуально используемых, так и известных из

различных источников – поистине огромен. Существуют разные классификационные системы,
позволяющие упорядочить этот массив. Для нужд данного параграфа удобно воспользоваться
классификацией, проистекающей из предельного опыта. Будем различать волевые («черные»),
реактивные («красные») и «пустотные» («белые») техники.53
Волевые психотехники направлены на превращения всех проявлений Сознания в
прозрачные (т. е. полностью понятные) и управляемые реалии. Идеальной, конечно, была бы
возможность превратить любой жизненный акт в акт воли, но, во-первых, это означало бы
обретение такой внутренней мощи, которая была бы равноценна мощи всей совокупности
обусловливающих факторов, что для человека в его нынешнем статусе невозможно, а
во-вторых, при этом игнорируются две другие характеристики Сознания – быть отражением
внешних факторов (а значит, и потенциально входить во взаимодействие с ними) и быть
Пустотой, лишенной динамических установок, «покоиться в своей истинной форме».
Волевые психотехники могут быть только аутогенными, они реализуются самим
практикующим без суггестивной, фармакологической или технической поддержки извне.
Обучение техникам осуществляется инструктором, задачей которого является не достижение
результата (это зона ответственности самого практикующего), а обучение самостоятельному
выполнению приема. Результат (состояние, переживание, знание) не столь важен по сравнению с
самостоятельностью: самостоятельность – первая ценность, результат лишь следует за ней.
Признание первичной стороной Сознания его способности к отражению, понимание
деятельности Сознания как реакции смещает задачи психотехник от овладения ими на
достижение результата. Не важно, как результат достигнут (путем суггестии, прямой передачи
состояния или правильно выстроенной процедуры). Ценности и интерпретации могут быть
привнесены извне – важен результат (состояние, понимание). Это различение – ориентация на
овладение или ориентация на результат – позволяет отнести психотехники к классу волевых или
к классу реактивных. В своих крайних вариантах реактивные техники требуют безоговорочного
подчинения воле «Учителя», поскольку сам опыт такого подчинения впоследствии может быть
использован при восприятии воздействия на Сознание внешних факторов, – воздействия,
очищенного от спонтанной активности Сознания.
О «пустотных» психотехниках сложно говорить, поскольку достижение освобождения
Сознания от любых форм обусловленности не предполагает последующего развертывания тех
или иных форм и смыслов. Различающая реконструкция «пустотных» психотехник не может
быть проведена, поскольку такая реконструкция означает развертывание обусловленностей. Не
важно, каким способом достигается цель, важно, что эта цель – конечный пункт практик.
Фундаментальные установки легко «переодеваются» по мере развертывания в разных
слоях Сознания, ценностных и культурных средах. В этих развертываниях фундаментальные
установки оборачиваются и своей достойной, и неприемлемой сторонами. Так, выбор служения
53 Цветовая символика метафорична. Черный цвет – цвет отсутствия отражения, цвет «ничто». Воля может быть
понята как активное «ничто», «излучение черного света». Белый цвет – цвет растворения. Красный цвет – цвет
жизни.
внесознательным факторам может, проецируясь на внутрисознательные области, превратиться

как в принципиальный квазирелигиозный материализм и в «поиск хозяина», так и в достойные
формы служения идее, Родине или «царствующему дому».
14.12. Тьма кромешная
Опыт ничем не обусловленной активности вводит очевидное противопоставление слоев

сознания, обусловленных внесознательными факторами, слою необусловленной свободы. Если
достижим уровень свободы, то что можно сказать об обычном, почти полностью обусловленном
чем-то помимо свободной воли, предметно-фоновом слое сознания? Как результат
сопоставления полюса свободы и полюса принудительности, вводится особый конструкт,
отражающий опыт принудительности. Когда-то таким конструктом была материя , но
современное употребление этого термина, позволяющее оперировать понятиями «строение
материи», фактически касается отражения внесознательных реалий в сознании. Если высшая
ценность Сознания – свободная прозрачная Воля, то обусловленность вызывается
непрозрачными, т. е. внешними по отношению к Сознанию факторами, о которых мы ничего не
можем сказать кроме того, что они существуют. Все, что нам известно, – это Сознание; о том,
что кроется за его границами, сказать ничего нельзя. Вот это нечто, внешнее по отношению к
Сознанию и ведущее к принудительности его работы по крайней мере на предметном и
фоновом уровнях, этот Мир-в-себе будем называть Тьмой Кромешной (ТК): Тьмой – поскольку
она непредставима, и Кромешной – поскольку она находится за пределами, «кроме» Сознания.
ТК отражается в Сознании как те или иные его содержания. Содержания двойственны: с одной
стороны, за ними – «вещи-в-себе», непредставимые и невыразимые, с другой – форма их
представленности определяется строением Сознания.
14.13. ТК как конструкт и как реальность
Тезис о ТК как реальности, находящейся вне Сознания, мы можем ввести только после
опыта прозрачного необусловленного Сознания. Переживание Сознания как прозрачной
реальности противопоставлено переживанию смутности и обусловленности,
характеризующему предметный и фоновый слои Сознания. Контраст творческой свободы,
данной как факт в предельном опыте , заставляет ввести в рассмотрение некий фактор,
ограничивающий свободу и скрывающий от нашего «Я» отдельные области Сознания. «Тьма
Кромешная» вводится именно как конструкт, выражающий наличие полюса принудительности
в Сознании, противопоставленного полюсу не обусловленной никакими факторами свободы.
Сознание-как-активность сталкивается с ТК, когда появляются реалии, неподконтрольные
действию свободной воли. Сознание-как-отражение постоянно имеет дело с отражением
внесознательной реальности. Активное Сознание воздействует на ТК, но это воздействие через
отражения, подчиненные ТК, результаты которого даны не непосредственно, а как их отражение
в Сознании же.
Проблематика ТК часто игнорируется, поскольку о ТК невозможно ничего сказать кроме
того, что она отражена в Сознании как принудительность. Но не следует забывать, что практика,
ведущая к пробуждению Воли, нарушает сложившийся баланс Сознания и ТК. Афоризм Ф.
Ницше «кто сражается с чудовищами, остерегайся, чтобы самому не стать чудовищем; если
долго смотреть в бездну, бездна тоже смотрит в тебя» – вполне применим к некоторым
феноменам, иногда сопровождающим ПН-практики. Как выразился один из практикующих (Л.
Д.): «У мене була пропозицiя з того боку » («у меня было предложение с той стороны »).
Пример А.:
«…во время волевой медитации где-то минут примерно через двадцать я вдруг
почувствовала какой-то провал, причем реально ощущение было почти на физическом
уровне: вдруг появилась полная темнота, и я ощутила, как будто передо мной кто-то
есть и смотрит на меня, в тот же момент охватил панический страх и я моментально
выскочила вообще из медитации, сердце колотилось как будто присутствует реальная
угроза, я успокоилась, и мне почему-то захотелось повторить эти ощущения, но

ничего больше такого не произошло, а что это было – я так и не поняла, сейчас есть
ощущение страха и в то же время любопытства, как только вспоминаю об этом».
14.13.1. Эта тема была вкратце затронута в «Активном сознании» (п. 12.6). Являются ли
подобные переживания феноменом сознания или мы сталкиваемся с вторжением неких
внесознательных сил? Иногда у некоторых людей, столкнувшихся с проблематикой Сознания,
возникает вопрос, можно ли выйти за пределы Сознания в Тьму Кромешную ? Эта тревожащая
проблематика прорывается в художественные образы наиболее тонких и глубоких визионеров.
Разберем стихотворение Ю. Мамлеева:54
Я был угрюм и безобразен,

И мне поведал черный кот,
Что буду я судьбой наказан
И труп живой в меня войдет.
Идут года, а мне все хуже,
Давно издох мой черный кот,
Мои глаза наводят ужас,
Змеится злобой мертвый рот.
И думал я большую думу:
Уйти от мира вниз, во ад,
Чтоб встретить там родную душу
И жить с чудовищами в лад.
Но снова был я опозорен –
Бежали бесы от меня,
Сам сатана с тяжелым стоном
Сказал: «Мне жутко за тебя».
Куда идти? И где скитаться?
Где усмирить свою главу?!
Успел я с мыслями собраться,
Как вижу старца наяву.
И мне поведал старый дьявол,
Что есть под адом тьма одна
И в этой тьме найду я славу,
Страшнее ада та страна.
И я пустился в путь бездонный,
Чтоб обрести в душе покой.
Прощайте люди, черти, гномы,
От вас я взят своей судьбой.
Здесь видна стройная система образов. «Угрюмость» и «безобразность» намекает на

принципиальное отрицание всех форм Сознания и противопоставления себя (т. е. части
Сознания) Сознанию как таковому. «Труп живой», т. е. нечто внесознательное (в нашей
терминологии – ТК), входит в героя стихотворения (понимаемого как обычное существо,
«сделанное из сознания»), придавая ему двойственный статус как существа, включающего в
себя два равноправных компонента – Сознание и ТК, не отразившуюся в Сознании, а
соединившуюся с ним. «Уход из мира вниз во ад» представляется как уход из Сознания, но
переход в ад (т. е. в зону тотальной обусловленности Сознания Тьмой Кромешной) не решает
проблемы отрицания Сознания во имя иного, внесознательного компонента. Сознание все равно
остается, и радикальное отрицание Сознания неприемлемо для служителей ТК, «сделанных» из
субстанции Сознания, хотя и принявших сторону ТК. Стихотворение заканчивается переходом
54 Мамлеев Ю. В. Мир и хохот. М.: Вагриус, 2003.

«туда», но он осуществим лишь потому, что герой превратился в двойственное существо и

«труп живой» берет на себя инициативу перехода.
14.13.2. Не происходит ли нечто подобное у шаманов при их путешествиях в «Нижний
Мир»? Мы не вправе претендовать на понимание реальной шаманской практики, опираясь на
скудные данные проводившихся исследований, но можно использовать эти данные в качестве
своего рода провокации для построения произвольной трактовки действий шаманов. Нужно
учесть, что эта трактовка – не реконструкция, а, скорее, ассоциации, возникающие с позиций
предлагаемой нами онтологии. Путешествие в «Нижний Мир» может трактоваться и как
определенный опыт сознания (столкновение с фундаментальными архетипическими
смысловыми конфигурациями), и как опыт выхода за пределы Сознания, в ТК.
14.13.3. Живой организм может рассматриваться как соединение, «смешение» Сознания и
ТК. Нам он известен со стороны Сознания, но и компонент ТК также присутствует в организме.
Понятие «бессознательное», введенное в ХХ веке в психологию, в ПН-контексте
рассматривается трояким образом.
В психоанализе под бессознательным понимается совокупность вытесненных из сознания
содержаний, воздействующих на поведение человека. В ПН-трактовке этот феномен
рассматривается как устранение чувственно проявленных компонентов содержаний сознания,
сопровождаемое однако сохранением соответствующих им смысловых конфигураций с
последующей их проекцией на поведенческие акты.
В аналитической психологии К. Г. Юнга бессознательное представлено архетипами, т. е. (в
ПН-терминологии) смысловыми конфигурациями, которые, будучи активизированными,
развертываются в модальных средах в те или иные содержания сознания.
И в первом, и во втором случае термин «бессознательное» не вполне точен – смысловой
слой является составной частью Сознания и может быть активизирован и осознан без его
развертывания в предметном и смысловом слоях.
Но можно придать термину «бессознательное» и иное значение – ТК-составляющей
организма. В этом случае точнее его называть «внесознательное».
Проблематика соотношения Сознания и ТК остро переживалась манихеями. Принятая
формулировка манихейского мифа такова: существуют два вечных начала – Свет и Тьма.
Природа Света не допускает слияния с Тьмою. Однако Тьма вторглась в царство Света,
захватила часть области Света и наступило смешение двух начал. Благой Отец, Владыка Света,
порождает Матерь Жизни, а та – Первочеловека, который вступает в борьбу с архонтами
(духами зла), терпит поражение и пленяется тисками материи. Отец производит еще одну
эманацию – Духа Живого, который спасает Первочеловека, но часть Света остается в плену у
Тьмы.55 Не вдаваясь в детали манихейского мифа и манихейской теологии, можно сказать, что
приведенный взгляд достаточно близок нашим рассуждениям о Сознании и ТК. Мы, правда,
предпочитаем говорить о соприкосновении Сознания и ТК, результатом которого явилось
появление предметного и фонового слоев Сознания и живых организмов как смешения двух
начал. С этой точки зрения появление жизни – принципиально не наблюдаемое и не
моделируемое событие, поскольку феноменальный мир появляется как отражение Сознанием
ТК и предусловием этого отражения как раз и служит появление живых существ как смешение,
объединение, интеграция Сознания и ТК. С этого момента эмпирическое время разворачивается
в сторону как будущего, так и прошлого, а эмпирическое пространство расширяется по мере
вовлечения в соприкосновение все новых и новых слоев Сознания.
14.14. Феноменальный Мир
С описанных позиций феноменальный (видимый, слышимый, ощущаемый) Мир видится

как результат соприкосновения Сознания и Тьмы Кромешной . Сознание мы наблюдаем по эту
сторону соприкосновения, Тьму Кромешную постулируем по ту сторону . Феноменальный
Мир – линия (поверхность, пространство – метафоры могут быть любыми) их
55 См.: Смагина Е. Б. Манихейство по ранним источникам. М.: Восточная литература, 2011.

соприкосновения. Тогда иначе интерпретируется антропный принцип: физические постоянные,

обеспечивающие существование именно этого Мира с его атомами, молекулами и
возможностью возникновения жизни, возникают как результат соприкосновения Миров, как
условие, позволяющее видеть (слышать, ощущать) ТК. Еще раз повторим: жизнь, в этом случае,
видится как смешение Сознания и ТК и, более того, неразрешимый вопрос о происхождении
жизни в категориях феноменального Мира отпадает – жизнь возникает в момент
соприкосновения и как результат соприкосновения Миров. Появление жизни ненаблюдаемо,
поскольку ее возникновение есть акт этого соприкосновения. Жизнь – способ видеть ТК и
взаимодействовать с нею со стороны Сознания. Гносеологическая проблема (постоянная смена
парадигм и картин Мира по мере его изучения) также становится понятной и конструктивно
поставленной. Сознание развертывает свои потенции по мере углубляемого соприкосновения с
ТК. С этих позиций нужно усмотреть в существующих системах знания отражение строения
Сознания.
14.14.1. Антропный принцип возникает из вопроса: почему наблюдаемая нами Вселенная
характеризуется такими отношениями между фундаментальными физическими параметрами,
которые необходимы для существования разумной жизни. Ответ: Вселенная должна иметь
свойства, позволяющие развиться разумной жизни.
Сильным вариантом этого принципа является Антропный принцип участия,
сформулированный в 1983 году Джоном Уилером: Наблюдатели необходимы для обретения
Вселенной бытия ,56 т. е. подана иная формулировка нашего тезиса о феноменальном Мире как
результате соприкосновения.
Столкнувшись с необходимостью введения парадоксальных конструктов для описания
глубинного строения Мира, сначала в квантовой механике, а затем в космологии, исследователи
стали задаваться вопросом:
«Не может ли оказаться, что сознание – настолько же важная часть согласованной

картины нашего мира, несмотря на то что до сих пор мы могли совершенно
пренебрегать им при описании известных нам физических явлений? Не окажется ли
при дальнейшем развитии науки, что они – изучение вселенной и сознания –
неразрывно связаны и существенный прогресс в одном направлении невозможен без
прогресса в другом?»57
И далее:
«Возможно ли, что сознание, подобно пространству-времени, имеет свои

внутренние степени свободы, пренебрежение которыми ведет к фундаментально
неполному описанию вселенной? Что, если наши ощущения так же реальны (или,
быть может, даже более реальны), как материальные объекты? Что, если мое красное и
синее , моя боль – реально существующие объекты, а не просто отражения реального
мира? Возможно ли ввести „пространство элементов сознания“ и предположить, что
сознание может существовать само по себе, даже при отсутствии материи, подобно
гравитационным волнам, существующим при отсутствии протонов и электронов?» 58
Как результат соприкосновения Сознания и ТК появляется то, что интерпретируется как

органы восприятия, к которым следует отнести не только зрение, осязание и т. д., но и
мышление, концепции, технические усовершенствования органов восприятия. ТК отражается
не только в зрительных и слуховых образах, но и в научных теориях, философских построениях
56 Wheeler J. A. Genesis and Observership // Foundational Problems in the Special Sciences. Dordrecht, 1977. Р. 27.
57 Линде А. Лекция, прочитанная на конференции, посвященной 90-летию Джона Уилера «Science and Ultimate
Reality: From Quantum to Cosmos», опубликовано в архиве препринтов: hep-th/0211048
58 Там же.
и музыке, которые можно рассматривать как своего рода органы восприятия со своей особой
модальностью. С этой точки зрения познание феноменального Мира интерпретируется как
расширение соприкосновения Сознания и ТК.
14.15. Перенос обусловленности вглубь Сознания
Вначале Сознание сталкивается с принудительным воздействием внесознательных

факторов, отражение которых полностью управляет Сознанием, соприкоснувшимся с ТК.
Защитой становится гештальтизация сенсорного потока и создание стабильных форм (фигур),
внутреннее строение которых уже не подвержено воздействию ТК. Внесознательные факторы
управляют только этими стабильными единицами, но не влияют на их стабильность. Затем,
опираясь на стабильные гештальты, отражающие внесознательные факторы, возникает
внутренняя система отражений – язык , описывающий перцептивные феномены и
имагинативные функции, позволяющие произвольно модифицировать первичные полученные
отражения. Язык отделяет Сознание от модифицирующего воздействия ТК, позволяет создавать
независимые организованности и формулировать обратные воздействия. Фундаментальным,
однако, остается перенос обусловленности уже внутрь самого Сознания как защита от внешней
обусловленности. Но здесь, в языке, и создается формулировка преодоления обусловленности и
рефлексия, которая позволяет сравнивать обусловленные и необусловленные аспекты Сознания.
14.16. Зов «сверху» и зов «снизу»
Отталкиваясь от двух тезисов – «человеческое бытие нельзя понять вне безумия» (К.
Лакан) и «человеческое бытие нельзя понять вне обожения» (идеи исихастов), С. С. Хоружий
выстраивает понятие и схему антропологической границы, отделяющей человеческое сознание
и от того, что «сверху», и от того, что «снизу», вводя понятия Супра-Истока и Инфо-Истока
стремления выйти за рамки наличного бытия.59
Первоимпульсом такого стремления С. Хоружий считает неприятие смерти, но в контексте
этой книги мы говорили бы о первичной травме Сознания. В любом случае мы вправе говорить
о своего рода зове того, что С. Хоружий называет Внеположным Истоком:
«Понятие Супра-Истока, возникающее с учетом вертикальной иерархичности

сознания, естественно ведет к концептуальным обобщениям. Мы понимаем, что,
наряду с внеположным воздействием на сознание сверху, априори возможно и
внеположное воздействие снизу, которое бы осуществлялось и распространялось
через уровни деятельности сознания, наделенные, напротив, предельно низкой, малой
артикуляцией. Иначе говоря, Внеположный Исток априори мог бы действовать как
исток снизу, Внеположный Суб-Исток».60
Суб-Исток соотносится с Бессознательным, как источником человеческого безумия, но

можно приписать Суб-Истоку и более радикальный характер: соотнести с ТК. Тогда описания
«зова Бездны», приведенные в п. 14.13, вполне могут быть примером «зова Суб-Истока».
Хоружий вводит также понятие «антропологической границы»:
«Придавая „безумию“ и „обожению“ расширенно-обобщенный смысл, мы

соотносим их с двумя видами Внеположного Истока – и можем переформулировать
эту диаду так: Антропологическую Границу образуют две противолежащие области,
или топики – топика Внеположного Супра-Истока (процессов, формируемых под его
воздействием, или же духовных практик) и топика Внеположного Суб-Истока
59 Хоружий С. С. Православная аскеза – ключ к новому видению человека. Библиотека Веб-Центра «Омега»,
2000.
60 Там же.
(процессов, формируемых под воздействием Бессознательного)». 61
14.17. Тьма Кромешная и Тайна
ТК является абсолютной Тайной . Если мы знаем Сознание изнутри, то ТК принципиально

непредставима. Мы знаем о ее существовании и о ее отражениях в Сознании, но не более того.
ТК в качестве Тайны должна учитываться, но учитываться как принципиально неописуемый
фактор. Так, когда мы говорим о соприкосновении с ТК или ее воздействии на Сознание, о «зове
Бездны», мы не должны забывать, что речь идет не о ТК как таковой, а о попытках Сознания
очертить Тайну.
14.18. То, что выше свободы
Помимо тех слоев Сознания, которые почти неподконтрольны свободной Воле, есть еще и
полюс Свободы-необусловленности. Если ТК отражается в Сознании как принудительность
содержаний и конструируется исходя из аспекта активности Сознания, с позиции свободной
воли, то с позиции Сознания-как-отражения возникает вопрос: если Сознание все отражает, то
что отражается в таком аспекте Сознания, как творящая свобода ? Наличие полюса Свободы
как реальности с позиции реактивного Сознания должно трактоваться как отражение чего-то
запредельного. Но это запредельное не может быть понуждающим. Свобода воли после
предельного опыта очевидна, как и то, что Сознание в статусе активности не может являться
транслятором чего-либо принудительного, иначе свобода воли была бы лишь иллюзией в
тотально обусловленном Бытии. По аналогии с Тьмой Кромешной , которая отражается в
Сознании в виде принудительности, взгляд на свободу со стороны Сознания-как-отражения
порождает конструкт Того- что-выше- Свободы . Мы точно так же ничего не можем сказать об
этом онтологическом Мире, как и о Тьме Кромешной , кроме того, что (с позиции
Сознания-как-отражения) соприкосновение с ним порождает феномен свободной воли. Мы
можем отождествить То- что-выше- Свободы с Супра-Истоком.
Мистическая истина «Я есмь, и я есмь сам, но не через себя, и не по своей собственной
воле»62 в свете переживания реальной свободы, реальной свободной воли понимается не как
подчинение Сознания такому же, но высшему Сознанию, а как соотнесение реально свободной
воли с тем, что находится за пределами Сознания и что совершенно непредставимо в рамках
Сознания. Сознание-как-отражение диктует нам понимание воли как отражения, но
Сознание-как-активность говорит нам, что наша свобода не управляется внесознательными
факторами, что отраженные в свободе реалии Того- Что- Выше- Свободы требуют от нас именно
свободы, а не ее иллюзии. Термин Вышеславцева «абсолютоподобие» 63 очень точно отражает
этот парадокс. Свободная воля – мостик, соединяющий Сознание с чем-то Иным.
14.19. Сознание как онтологический мир
Сознание с этих позиций представляет собой мир, равноценный ТК и другим

онтологическим мирам. Этот факт выявляется при обнаружении активного аспекта Сознания.
Сознание-как-отражение отдает приоритет другим мирам, которые, в отличие от отражающего
Сознания, активны. В этом случае понятие Реальности выносится за пределы Сознания и
акцент делается на отражении и понимании этой внешней реальности. Сознание не активно,
оно лишь отражает, вмещает . Такое понимание проистекает из фиксации реактивного статуса
Сознания, который очевиден на предметном и фоновом уровнях. Но опыт активности (или даже
61 Там же.
62 Вышеславцев Б. П. Этика преображенного эроса. М.: Республика, 1994.
63 Там же.
лишь идея активности) заставляет признать за Сознанием по меньшей мере такой же

онтологический статус, как и то, что называют реальным миром. Впрочем, мир отражения уже
создан – виртуальная компьютерная реальность, по сути дела, рафинирует реактивный,
отражающий, вмещающий аспект.
14.20. ПН-практики как инструмент понимания и взаимодействия с ТК и другими

Мирами
Тогда новую интерпретацию получают и ПН-практики. Их время придет, когда

существующие методы познания, т. е. методы взаимодействия по отношению к
феноменальному миру, будут исчерпаны. ПН-техники ведут к пониманию того, как
феноменальный мир конструируется на основе потенций Сознания. ПН-практики выявляют
скрытые аспекты Сознания, которые ускользают от интеллектуальных интуиций, но они же
подводят к границе Сознания («антропологической границе»). Постановка задачи преодоления
финальной травмы Сознания преждевременна, но неизбежна.
14.21. Законы и внезаконные области Мира
Представление о законосообразности Мира является переносом факта принудительности в

зоне соприкосновения Сознания и ТК внутрь Сознания. Наличие законов, регулирующих
проявления Бытия, видится как одна из фундаментальных ценностей мышления, и мышление
направляется на поиск законов, а не внезаконных сегментов Бытия. Более того, внезаконное
принципиально отвергается. Формируется особый тип знания – научный, воспроизводящий
Мир как каузальную машину. Закон как конструкт отражает только опыт феноменального Мира,
но не опыт погружения в Сознание. Роль законов двояка: с одной стороны, они создают
стабильную (а значит, в пределах своей стабильности неподвластную воздействию ТК) область
Сознания, но, с другой, именно их стабильность и претензия на абсолютность вводят новый
контур принудительности.
Однако внезаконные проявления все же вторгаются в реальную жизнь сознательных
существ. В физике речь идет о спонтанных преобразованиях элементарных частиц, достаточно
давно появилось представление об акаузальных синхронистических зависимостях. Некоторые
психотехнические практики позволяют провоцировать синхронизмы, при этом невозможно
установить каузальную связь между актом провокации и самим событием. Внезаконное не
следует отвергать, с ним нужно научиться взаимодействовать, но для этого нужно открыть
Свободу в себе.
Глава 15
Освоение Сознания как Мира
15.1. Сознание как действительность
Принятое во многих текстах разделение на «сознание» и «действительность» («бытие»,

«реальность») и т. д. несколько странно: вообще-то первый мир, который нам дан
непосредственно, это мир Сознания, он является действительностью и реальностью. О наличии
других видов действительности мы можем судить только по факту противопоставления свободы
и принудительности (после обретения предельного опыта Свободы). Почти полная
принудительность обычного эмпирического сознания подвигает к признанию большей
реальности за внесознательными факторами, но обретение активности и Свободы Сознания
превращает те слои Сознания, что были прежде почти полностью подчинены внесознательным
факторам, в столь же управляемую (но уже со стороны активных аспектов Сознания)
реальность.
Уже первые шаги в ПН-практике открывают грандиозность мира Сознания, не менее
объемного и разнообразного, чем феноменальный мир, раскрывающийся в космологии и

микрофизике. Мы находимся в самом начале его освоения, и реально существующая
ПН-практика предоставляет для этого первоначальный набор методов. Освоение Сознание
включает в себя: создание средств описания реалий Сознания и работы с ними; движение
вглубь Сознания к его необусловленным слоям; формирование новых реалий Сознания;
ассимиляция опыта работы с Сознанием в других культурах.
15.2. Языки описания Сознания
Пожалуй, главная проблема систематической работы с Сознанием – отсутствие языка,

соответствующего специфике мира Сознания. Наш язык – как обыденный, так и научный –
приспособлен для описания реалий и предписания действий в феноменальном мире,
порожденном воздействием на Сознание внесознательных факторов. По мере освоения
феноменального мира развивается и совершенствуется язык его описания, но чем
дифференцированнее и точнее он становится, тем больше он удаляется от описания мира
Сознания. Для описания трансфеноменальных реальностей существует и развивается язык
философии, но он является ответвлением языка описания «видимого мира» и переносит свою
специфику и свою логическую структуру на описание Сознания.
Языки описания феноменального мира отражают организацию предметного слоя
Сознания и, одновременно, строение предметного слоя поддерживается структурой
используемых в когнитивных целях языков. 64 Линейно-дискретное строение вербальных (и
производных от них) языков позволяет «наделять именем» нелинейные, целостные,
процессуальные, фоновые, смысловые и т. п. реалии сознания и применимые к ним операции,
но исключает возможность адекватного их описания и, тем более, инструкций по управлению
ими. Язык описания Со знания («консциентальный язык») в контексте ПН-задач должен
отражать конструирующую природу Сознания, быть текучим и динамичным. Его построение
должно начинаться не с обозначения отдельных консциентальных феноменов, а с первичных
актов Сознания, которыми создается в конечном счете вся структура Сознания. Именно этот
подход разработан в Актике Михаила Боярина. 65 Текст опубликован на белорусском языке,
готовится русский перевод, но читателям советую прочесть его именно на белорусском –
переполненный латинизмами (а теперь уже и англицизмами) русско-научный жаргон все же
отчуждает живые смыслы.
15.3. Актика
М. Боярин: «В основе актики находится понимание смысла как природы и произведения

сознания. С точки зрения актики смысл есть действие активного сознания. Актическая теория
смысла выстраивается не из сопоставления сигнификата и денотата, а из развертывания
смыслопорождающего принципа – из единого во многое».
В Актике Сознание рассматривается как имеющее три аспекта – направление, вмещение и
отражение:
«Сознание всегда направлено, всегда вмещает и отражает вмещаемое. Когда сознание
вмещает направление, знает свое существование, возникает первосмысл, который, как
отражение сознания, также направлен, вмещает и отражает».
Сознание совершает первые смыслопорождающие акты:
«Первым смыслом сознания является деятель, актант . Актант определяется тем, что
действует и вмещает. Действие направлено вовне, вмещение направлено вовнутрь. Отражение
64 Помимо языков, обеспечивающих ориентацию в феноменальном мире и управление его сегментами (т. е.
когнитивно-прагматические приложения), существует множество других языков, отражающих иные аспекты мира
(музыка, абстрактная живопись и т. д.), которые не получили своей прагматической реализации.
65 Баярин М. Узоры Свадзеi. http://bayaryn.blogspot.ru/p/blog-page_24.html

делает последовательное одновременно доступным. Вмещение направления порождает

способность постоянного восхождения над собой, отражение создает возможность роста,
бесконечного умножения смысла».
Сознание создает первый актант – действие, акт. Вмещение направления, имеющего
целью акт , а затем его отражение создают новый актант, который занимает место акта . При
этом первый актант становится объектом. Затем третий актант занимает место акта , а второй
становится средством, медиатором . Акт, медиатор и объект создают внутреннюю триаду
актантов. Первичная триада отражается Сознанием, и образуется внешняя триада, вмещающая в
себя исходную. Акт, становясь внешним по отношению к исходному акту , отражается как
причина, кауза ; объект – как следствие, результат ; медиатор – как место, локус . Шесть
актантов составляют актантную матрицу смысла. Сознание входит в матрицу смысла,
отождествляя себя с действием. Внутри матрицы смысла Сознание предстает как центральный
мета-актант – идентификатор, персона . Действие персоны направлено на акт . После
формирования первичной матрицы смысла и вхождения персоны матрица становится
способной к раскрытию. Актант как отражение сознания потенциально содержит в себе все
смыслы Сознания и, раскрывая их в логике первичной матрицы, может образовать свою
внутреннюю матрицу и идентифицировать себя с нею или ее актантом. Так начинают
выстраиваться смысловые диспозиции, позволяющие последовательно породить все смысловое
пространство, весь смысловой слой. За счет базовых процедур можно сформировать структуру
всех известных языков, воспроизвести наиболее развитые искусственные языки, такие, как
ифкуиль, например. Главное же для психонетики – возможность последовательного построения
языка описания Сознания и операций с ним (в вербальной, визуальной или какой-либо иной
форме). Такого языка еще нет, но после формирования он позволит более точно говорить о
ПН-феноменологии и ПН-практиках.
Актика соединяет субстанциальный слой Сознания и присущую ему чистую активность с
предметным слоем. При всем том, что происходящее в слое Свободы отражается в предметном
слое столь же условно, как и отражения мира-вне-Сознания в Сознании, описания, подобные
актическим, позволяют сохранять направление практик на активную сторону Сознания.
Нетрудно заметить, что ВМ в зрелой форме моделирует актический подход. Чистая
активность (модель актанта) порождает намерение (акт ), которое фиксируется как нечто
внешнее по отношению к чистой активности и тем самым становится объектом , который
фиксируется порожденным чистой активностью вниманием (медиатором ). Намерение-объект
развертывается в результат в определенной модальной среде, которая становится местом
развертывания – локусом, а смысл, содержащийся в намерении, – причиной (каузой )
полученного результата . Введенные понятия позволяют выделить в намерении два аспекта:
акта , принадлежащего чистой активности, и содержащегося в нем порожденного чистой
активностью смысла, который превратится в результат . Когда в ходе ВМ чистая активность
порождает паузу, то первое, что фиксируется как внешнее , это внимание-без-объекта, которое
само становится объектом. Тогда медиатором становится рефлексивно-волевая инстанция, а
локусом – пауза, в которой развертывается внимание.
В ВМ модальность, в которой развертывается смысл намерения, считается уже заранее
заданной. Но в логике Актики она должна быть развернута точно таким же образом, как и
смыслы намерения, являясь предусловием всего остального. Но тогда уже в результате
-модальности содержится позиция локуса .
15.4. Операции различения
К написанному выше следует добавить операцию различения, относящуюся к первичным

актам Сознания. В. И. Молчанов:
«Опыт различий первичнее, чем структуры интенциональности, направленности

сознания на предмет, т. е. схватывания (синтеза) предмета и определения его
отношения к другому предмету (идентификация). Благодаря опыту различий
выделяются сами структуры схватывания и идентификации предмета, благодаря
опыту различий осознается сам этот опыт как первичный, неинтенциональный опыт
сознания, лежащий в основе синтеза и идентификации. Рефлексия на этот опыт,
возможность которой коренится в самом этом опыте, есть не что иное, как
рациональный смысл феноменологической редукции, эпохе́; это есть воздержание от
опыта синтеза и идентификации и обращения не только к самореферентному, но и к
многообразному первичному опыту сознания как опыту различия.
Различные понимания сознания образуют устойчивые ментальные структуры –
парадигмы, по которым „склоняются“ и „спрягаются“ все „существительные“ и
„глаголы“ того или иного вида деятельности, того или иного философского учения,
той или иной научной школы, того или иного направления в искусстве, и в целом той
или иной эпохи».66
Если соотнести различение с актической схемой, то уже второй акт – порождение Объекта
– порождает и различение.
15.5. Движение вглубь – к Свободе
ПН-практика и значительная часть традиционных систем «внутреннего делания»

направлены на достижение Свободы и пробуждение свободной Воли. Движение к Свободе – это
движение по слоям Сознания от предметного слоя до субстанциального и соответствующая
этому движению модификация «Я» от отождествления с личностной и социальной
конфигурацией до чистой творящей активности. Каждый из слоев Сознания устроен достаточно
сложно, а если учесть еще и взаимные отражения слоев, то становится очевидным, что
Сознание столь же сложно устроено, как и наблюдаемый Космос.
Движение вглубь позволяет обнаружить новые реальности, и они представляются
очевидными. Однако следует помнить – траектория движения задается уже заранее
привнесенной задачей обретения Свободы, и сама Свобода постулируется как существующая и
обнаруживаемая реальность.
Движение вглубь Сознания может осуществляться большими шагами, когда выделяются
основные слои, но может происходить и более дробными: тогда начинают проявляться
протоформы, протомодальности, различимые предсмысловые акты и т. д.
15.6. Движение вширь – к модификациям
Освоение процедур целенаправленного развертывания смыслов позволяет создавать новые

психические реальности: объекты, которых нет в нашем опыте, функции, для которых не
существует соответствующих органов, модальности – либо неразвернутые (подобно
пространственному восприятию), либо ранее актуально не проявленные. Это расширяет объем
возможных модификаций Сознания, а поскольку такого рода модификации целенаправленно
создаются, а не даются, как заранее заданные, практикующему, то они становятся ясными и
прозрачными. Целенаправленное расширение объема Сознания означает и расширение области
Свободы: то, что «сделано», в большей степени управляется чистой активностью, чем
внесознательными факторами.
15.7. Ассимиляция знаний традиционных систем
До и помимо психонетики существовали и существуют множество школ и

психотехнических систем, направленных на модификацию сознания практикующих. Большей
частью методы и подходы этих систем доступны для нас только в виде текстов. Но, как уже
отмечалось в «Активном сознании», тексты – это трупы знаний . Их нужно оживить.
Мертвая вода – свой собственный опыт, дающий понимание текстов. Живая вода – собственное
воспроизведение того, что там описано, что, опять-таки, возможно лишь после обретения
66 Молчанов В. И. Парадигмы сознания и структуры опыта // Логос, № 3, 1992, с. 7–36.

собственного опыта психотехнической работы. Попытки понимания текстов вне опыта лишь
расширяют зону собственных заблуждений, обусловленных той локальной субкультурой,
которая вырастила практикующего.
Тексты важны не только как трансляторы прежних достижений, но и как провокаторы
новых подходов. Восприятие инокультурных текстов – это всегда (за исключением узкой
группы специалистов, способных воспринять смысловую составляющую текстов без
искажений, привнесенных собственной культурой) синтез смыслов транслируемого знания и
смысловых конфигураций (проявленных и непроявленных), свойственных сознанию
конкретного человека, воспринимающего и развертывающего смысловые составляющие текста.
Текст в таком случае фигурирует не в качестве «учителя», а в качестве собеседника,
позволяющего породить новый взгляд на Мир и выработать новые подходы, не содержавшиеся
ни в тексте, ни в актуальном сознании практикующего читателя.
В любом случае наработанные в других культурах конструкты, описывающие строение
Сознания и предписывающие процедуры по его модификации, расширяют возможности работы
с Сознанием. Но этой теме должна быть посвящена отдельная работа.
15.8. Первичная травма Сознания
Первичная травма Сознания – понимание почти полной обусловленности работы

сознания внесознательными факторами. Это травматичное осознание требует какого-то выхода
– либо смирения, либо преодоления за счет использования зацепки почти . Многие
философские системы идут по пути смирения, понимая сознание только как акт отражения.
Однако наличие почти открывает возможность выхода из обусловленности. Это почти
проявляется и в наличии самого вопроса, и в способности оценить противоречия между
свободой и обусловленностью. Попытки как-то понять истоки обусловленности в противовес
Свободе приводят к построению моделей таких истоков, опирающихся на наличный опыт
предметного слоя Сознания, внутри которого обусловленность не скрадывается даже почти.
Почти возникает лишь при «взгляде сверху» на обусловленный предметный слой, и то
немногое, что присутствует в актуальном сознании от вышележащих слоев, порождает намек на
Свободу и шансы на ее обретение.
Первичная травма сознания требует своего преодоления. Противоречие между
абсолютной ценностью почти не существующей Свободы и актуальным ее отсутствием
тягостно и ведет либо к невротичному отрицанию возможности Свободы, либо к разработке
методов ее достижения. Отказ от Свободы и стремление к ней находятся в непересекающихся
смысловых областях – носители столь разных ориентаций просто не в состоянии понять друг
друга. Это разные реакции на первичную травму.
15.9. Финальная травма Сознания
Достижение необусловленного слоя Сознания и пробуждение Воли приводит к

последнему травматичному осознанию – не к интеллектуальной конструкции, а именно к
осознанию того факта, что за пределами Сознания находятся непостижимые реальности и
выход к ним средствами, порожденными Сознанием, невозможен без «помощи Сверху». Эта
пропасть, в отличие от двух внутрисознательных разрывов, фундаментальна.
Понимание того, что есть позиция, из которой «создаются» и Сознание, и многие другие
онтологические Миры, но эта позиция недостижима для существа, «сделанного» из Сознания,
приводит к пробуждению религиозной составляющей сознательного существа. Однако эта тема
находится за пределами компетенции психонетики.
15.10. После Свободы
Психонетическая практика начинается с осознания первичной травмы Сознания и

стремления ее преодолеть. Все ее методы направлены на движение к Свободе, но это движение
к еще более фундаментальной травме – пониманию наличия колоссального Мира за пределами
Сознания и невозможности проникнуть Сознанию в этот мир средствами Сознания.

В предметном слое предметы воздействуют на предметы: предмет-чашку может
передвинуть предмет-рука, но не смысловая операция. Свобода – вне предметов и над
предметами. Свобода есть, но она беспомощна до тех пор, пока не будет осуществлен бросок к
Свободе, а потом обратно, в обусловленный Мир.
Смысловой слой является границей между обусловленностью и Свободой – между
проявленным предметно-фоновым слоем и субстанциальным, между Субъектом как личностной
конфигурацией и Субъектом как чистой порождающей активностью. В этом особая значимость
смысловых практик – обретение первого опыта преодоления апофатического барьера –
пропасти между тем, что проявлено и отражено в модальных средах, и тем, что не имеет
никаких чувственных проявлений. Опыт преодоления этого барьера создает предпосылки к
следующему скачку через пропасть – к субстанциальному слою Сознания, в котором вообще
ничего нет – ни проявленного, ни непроявленного, где не работают первичные процедуры
различения.
Достигнув Свободы в субстанциальном слое, можно довольствоваться уже одним этим
колоссальным результатом. Но некоторые сознательные существа направляют свою Свободу
«вниз», стремясь привнести Свободу и в предметный слой, расширить область Свободы на те
области, где до этого проявлялась только принудительность. Свобода становится Волей.
Отражением этого процесса в интеллектуальных конструкциях и является конструктивная
онтологическая позиция – позиция «как сделать», в основе которой лежит направленность на
порождение.
15.10.1. Имперсонализация. Понимание того, что личностные структуры являются лишь
результатом взаимодействия Сознания и ТК, дает основания для понимания освобождения от
обусловленности как растворения личностного начала во внеличностных слоях Сознания:
в противоречии Сознания и личности выбирается сторона Сознания. Это выбор Сознания как
Пустоты. ПН-подходу ближе противоположный выбор – воссоздание личности заново,
реперсонализация .
15.10.2. Реконструкция личности и Мира. Движение от чистой активности Субъекта к
воспроизведению предметного слоя Сознания представляет собой последовательное
порождение основных реалий Сознания: смыслового слоя и смысловой конфигурации личности
и Мира; функций и модальных сред; фундаментальных свойств Мира; и, наконец, того
феноменального Мира и феноменальной личности, с которых началось движение к Свободе.
Мир вновь стал таким, каким был до начала практики («горы снова стали горами»), но теперь
по отношению к этому Миру появилось особое интимное отношение, как к собственному
творению. В ходе реконструкции Мира воспроизводятся и личностные структуры, но теперь к
ним добавляется понимание реального строения и взаимосвязей внутриличностных структур.
Понимание того, что личностные структуры являются лишь результатом взаимодействия
Сознания и ТК, дает основания для трактовки освобождения от обусловленности как волевого
воссоздания личностных и металичностных структур: в противоречии Сознания и личности
выбирается сторона личности как проявления особого индивидуализирующего начала:
личность воссоздается как прозрачная и (в силу осознанности ее развертывания) независимая
структура.
15.10.3. Ценность феноменального Мира. Онтологическая схема, различающая миры
Сознания и Тьмы Кромешной (ТК), ведет к постановке вопроса о ценности действий в
феноменальном мире, понимаемом как результат соприкосновения и смешения Сознания и ТК.
Многие учения видят смысл человеческого существования не в умножении
реальностей-феноменов, а в выходе из слоя обусловленности и отказе от взаимодействия с ТК.
Однако при активной позиции по отношению к феноменальному миру его ценность
усматривается именно во взаимодействии, расширяющемся во времени и порождающем все
новые и новые феномены, и в преобразовании феноменального мира – придании ему такого же
статуса реальности, как и Сознание, и ТК. Это проистекает из понимания Сознания как
постоянно творящей реальности.
15.10.4. Фундаментальные решения. Таким образом, движение к Свободе и от Свободы
представляет собой цепочку решений-выборов:
1. Решение о наличии Свободы как факта в противоположность идее абсолютной

обусловленности Всего.
2. Выбор движения к Свободе как непрерывного усилия по освобождению от
обусловленностей в противовес стремлению к комфорту.
3. Метафизический выбор признания в качестве первичной природы Сознания Отражения,
Пустоты или Активности (и, соответственно, в качестве высшей ценности служения
внесознательной силе, пребывания в необусловленном состоянии или волевого порождения
реальностей). От этого выбора зависит движение либо к имперсонализации, освобождению от
личностных форм, либо к реперсонализации – воспроизведению личностных структур.
4. Реперсонализация означает превращение личностных структур в осознанный
инструмент Воли. Это выбор волевой реконструкции себя и Мира.
Но есть еще и выбор преодоления границ Сознания.
15.11. Варианты выбора
Будем различать действия «до того» и «после того», а также действия «здесь» и «там».
Предельный опыт обеспечивает ясность и понимание. Метафизический выбор определяет
породу сознательного существа. Понимание необратимо, выбор – ложное слово (это взгляд
«отсюда»), на самом деле это понимание . Дальнейшее – это уже выбор направления действия.
Можно говорить по меньшей мере о семи вариантах выбора дальнейшей траектории:
1. Сознание-как-Пустота. Здесь выбор понятен – отказ от любых обусловленностей, в т. ч.
порожденных собственной активностью. Есть и подвариант: помочь другим сознательным
существам достичь того же.
2. Сознание-как-Отражение. Здесь уже есть 3 варианта: грубо материалистический – стать
просто агентом Тьмы Кромешной (ТК); магический – стать сознательной оболочкой ТК,
осознанно приводящей ТК в мир Сознания, интерпретатором «того, что вне»; мистический –
стать осознанной оболочкой Того-что-выше-Свободы, условно говоря «мира ангельского». Это
разные ориентации.
3. Сознание-как-Активность (Воля). Тут тоже три проекта: расширить зону Воли и
Свободы в феноменальном мире; выйти за рамки Сознания – занять позицию над различием
Сознания, ТК и Того-что-выше-Свободы; принять участие в проекте создания нового
онтологического мира на базе условного феноменального.
15.12. Тайна готовности к внутреннему преобразованию
Решение обрести Свободу и преобразовать себя в свободное/волевое существо принимает

«ветхий человек», обусловленный и уравновешенный в своей обусловленности. Откуда
возникает идея Свободы, ее понимание и стремление ее реализовать, остается Тайной . На
смысловом уровне идея Свободы присутствует, но это либо идея «смотрящая» сверху, либо
идея, активизированная в смысловом слое как одна из возможных. Между тем смысл Свободы
столь же инороден Свободе, как и развернутое содержание сознания остается внешним по
отношению к своему смыслу. Скачок от смысла Свободы к самой Свободе столь же
фундаментален, как и скачок от предметного и фонового слоев Сознания к смысловому слою.
Смысл трансцендентен своему развернутому в модальностях содержанию, хотя и
неразрывно связан с ним. Свобода столь же трансцендентна смыслу Свободы, хотя и
неразрывно связана со смыслом Свободы.
15.12.1. Есть ложные мотивы: идея Свободы, проецируясь на «организм сознания»,
обнаруживается и в идее Власти, и в идее Бегства. Но в этом случае все техники будут
переистолковываться именно в этом ключе – как попытка объяснить себе, что дают
ПН-практики в плане ухода от мучительного аспекта зависимости или в плане расширения
власти над окружением. Слабый бежит от мучений, сильный идет к власти. Но если власть не
приводит к Свободе, то она становится лишь преодолением, сублимацией слабости:
мучительность в отношении себя преобразуется в мучительность своих действий для
окружающих (и в этом, видимо, разгадка эксцессов власти).
Вариантом стремления к власти является решение принять условную картину Мира не как
очевидную истину, а как условный инструмент, позволяющий действовать. Тогда обнажается
тайная «воля к власти», лежащая в основе «идеологически обоснованных» действий. Знания и
Порождение перестают быть самостоятельной ценностью и становятся лишь инструментом
власти.
Среди ложных мотивов есть и стремление поместить Тайну Свободы (сохраняя ее именно
как Тайну) в рамки непрозрачной онтологии и принять суггестию этой онтологии. Тогда
онтология становится обозначением Свободы, но не самой Свободой. И эта онтология сама
становится обусловливающим господином.
15.12.2. Есть иерархия ценностей, принятая в определенных субкультурных средах:
человек воли – существо более высокого порядка, чем люди, подчиняющиеся
обстоятельствам. Стремление соответствовать такому идеалу нередко бывает стимулом к
ПН-практикам. Здесь речь идет об обретении определенного статуса, внешнего свидетельства о
принадлежности к кругу избранных. Это опасный мотив: стремление к Свободе легко
подменяется демонстративной имитацией.
15.12.3. Есть рефлексия: что стоит за моим стремлением к власти и бегстве от
страданий. У части практикующих такая рефлексия позволяет разорвать путы очарования
Властью и задуматься над тем, что Власть – лишь проекция неизмеримо более ценного начала –
Свободы.
15.12.4. И, наконец, есть реальная потребность в Свободе, когда необусловленное ядро
нашего сознания пробивается сквозь систему обусловливающих воздействий и становится
опорой во внутреннем преобразовании. Для такой породы сознательных существ не требуется
преобразования исходной психической конфигурации: вместо этого из зародыша Свободы
выращивается реальное свободное и творящее существо.
15.12.5. В ходе ПН-практики ложные мотивации должны быть отрефлексированы , и
если они не будут отброшены, то ПН-работа ограничится лишь прагматическим применением
начальных ПН-приемов. По большому счету, Свобода не требует мотиваций, обретение
Свободы – это возврат к норме человека как сознательного существа.
Глава 16
Нагуализм и психонетика
Тема нагуализма уже разбиралась в «Активном сознании». Коснемся ее еще раз.
16.1
Миф нагуализма возник буквально на наших глазах и, безусловно, весьма существенно

повлиял на мышление и культуру конца XX – начала XXI века. Сходство многих подходов
современного нагуализма в варианте К. Кастанеды и А. Ксендзюка, с одной стороны, и
психонетики, с другой, во многом определяется временем их возникновения – второй
половиной ХХ века. Очевидно, к этому времени в странах технологического прорыва (США,
Европа, Япония и Россия) возобладал технологический подход к явлениям Мира, жизни и
культуры. В каком-то смысле и нагуализм, и психонетика – это конструирование Мира заново с
учетом традиций, но без принципиальной опоры на них. И психонетика, и нагуализм вводят
противопоставление доступного пониманию сегмента Бытия и того, что находится за пределами
понимания. В психонетике это противопоставление Сознания и Тьмы Кромешной (плюс
подозрение наличия еще одного онтологического Мира – Того, Что Выше Свободы), в
нагуализме – противопоставление Тоналя и Нагваля. Мир вне Сознания предстает чем-то
принципиально невоспроизводимым в конструкциях Сознания и Тоналя. В обоих направлениях
преобладает технология над сакральными задачами, а само Сакральное описывается в языке
технологий.
16.2
Оба направления декларируют в качестве очевидной цели достижение Свободы и

определяют базовые принудительные обусловленности, от которых надлежит освободиться в
ходе последовательно выстроенных практик. Психонетика абстрагируется от личностных
структур и стремится к освобождению и от внеличностных обусловленностей сознания
стимулами, функциональной организацией, архетипикой. Нагуализм, напротив, выделяет
базовые личностные характеристики (базальные комплексы : «страх смерти», «чувство
собственной важности», «чувство жалости к себе» и т. д.), преодоление которых также означает
преодоление обусловленности личностными структурами и Тоналем вообще. Процесс
освобождения от обусловленности Тоналем разбивается на 12 этапов последовательной
трансформация «исходного материала» – актуальной структуры сознания – в свободное
существо.67 Часть этапов можно соотнести с этапами ПН-работы.
Так, первый этап – сталкинг себя и фокусировка намерения – базируются на начальных
ПН-практиках – КВ и дКВ. Второй этап – выслеживание базальных комплексов – ПН-практикой
игнорируется, но методы совпадают. Остановка внутреннего диалога не тождественна
ментальной тишине , но достаточно близка. Третий этап, связанный с «неделанием привычек и
автоматизмов», в ПН-практике наступает значительно позже, а вот четвертый – «свидетель
безупречного восприятия и реагирования», связанный с перцептивным неделанием , –
практически совпадает с ПН-практикой, за исключением работы со сновидением, которая пока
еще не вошла в арсенал ПН-работы.
Начиная с четвертого этапа пути конструирования реалий Сознания расходятся:
нагуалистская практика направлена на формирование дифференцированного энергетического
тела , в то время как ПН-работа сосредоточена на обнаружении/формировании смыслового и
субстанциального слоев Сознания. Пункты достижения безмолвного знания, которое с
ПН-позиции может трактоваться как знание на уровне амодальных смыслов, также являются
общими, хотя и достигаются за счет различных инструментов – энергетического тела в
нагуализме и операций ВМ с не-формами в ПН-работе. Конечный пункт – достижение Свободы
– совпадает, хотя его словесные описания значительно разнятся.
16.3
Следует отметить еще один технический момент – различие ментальной тишины и

остановки внутреннего диалога. Часто эти состояния отождествляются. Но в ментальной
тишине прекращается не столько внутренний диалог, сколько внутренний монолог. Скачка
обрывочных мыслей, образов, комментариев, характерная для обычного сознания, монологична
по своей природе. Диалогом следует считать гораздо более глубокий процесс – постоянное
воспроизведение образа Мира, его узнавание и подтверждение, что перед нами именно тот мир,
который мы хорошо знаем. Такой диалог защищает Сознание от полного подчинения Тьме
Кромешной , и с его остановкой, равнозначной прекращению работы Сознания, наступает либо
разрыв с ТК, либо возникновение зоны непосредственного контакта Сознания и ТК.
16.4. Еще раз о различиях
В качестве инструмента в психонетике используются не личностные структуры, а

психические. Личностные структуры рассматриваются как результат развертывания
психических структур в культурных средах, и тем самым психические структуры приобретают
более весомый (с конструктивной позиции) статус. Такой путь снимает проблему
деперсонализации в ходе начальной практики и предполагает реперсонализацию на основе
ассимиляции исходных личностных структур вновь сформированными внеличностными.
Личность трансформируется не снизу, а сверху. Понятно, что обе линии дополняют друг друга и
акцент на том или ином пути определяется принадлежностью практикующего к той или иной
67 Ксендзюк А. П. По ту сторону сновидения. Технология трансформации. М.: Постум, 2010.

породе сознательных существ. Но все же остается вопрос, влияют ли (и если влияют, то как)
различные трактовки на базовые практики психонетики и нагуализма и ведут ли эти различия к
различию результатов.
16.5. Нагуаль и Тьма Кромешная
Описание реального строения Вселенной (светящиеся эманации) является метафорой

того, насколько реальное устройство Тьмы Кромешной отличается от любых сознательных
воспроизведений. Нужно понять эти метафоры не в их буквальном значении, а в соотнесении с
тем чувством жути, которое порождается радикально иной картиной «того, что за пределами»
по сравнению с обычными схемами феноменального мира. Метафорические схемы нагуализма
дают возможность расширить набор основных модальностей и функций эмпирического
сознания, однако, с ПН-позиций, это не проникновение в ТК, а лишь увеличение «объема
соприкосновения» Сознания и ТК. Нагуаль может рассматриваться и как конструкт,
соответствующий ТК, и как экстраверсум – все, что есть за пределами Сознания как
онтологического Мира. А. Ксендзюк склоняется к мысли, что Нагуаль – это все же
экстраверсум, понимаемый как нечто противопоставленное миру Сознания.
16.6. Нагуализм и теневые аспекты Сознания
В силу того, что три базовых аспекта Сознания отражаются в усложненной и искаженной
среде человеческого сознания, в обычной жизни человек сталкивается с их теневыми
отражениями, и в человеческой актуальности любой акт (свойство, аспект) Сознания имеет
свою теневую сторону. Так, Свобода отбрасывает тень абсурда. Базовые комплексы нагуализма
также могут быть рассмотрены как теневые отражения идеальных аспектов Сознания. Чувство
собственной важности – это тень активности (Воли), чувство жалости к себе – тень
Сознания-как-отражения, и страх смерти – тень Сознания-как-Пустоты. Безусловная ценность
нагуализма – в методах трансформации теней.
Глава 17
Последствия введения новых конструктов
В нашем исследовании мы регулярно создавали конструкты, не вписывающиеся в

привычные представления предметного слоя Сознания. Сложность здесь двоякая: с одной
стороны, такие конструкты относятся к внепредметным слоям Сознания, но создаются в
предметном слое и для предметного слоя, с другой – нет специального органа восприятия для
тех реальностей, которые отражаются в этих конструктах. Если мы хотим использовать их не
как бессодержательные знаки, а как операторы, обеспечивающие ПН-акты, то к ним следует
применять особые логические операции и они должны быть отражены в соответствующей им
модальности. Рассмотрим некоторые из введенных ранее конструктов.
17.1. Воля
В обыденном понимании воля – это всегда действие вопреки ситуации, это то, что
преодолевает сопротивление. Воля – это «стиснутые зубы». Поэтому можно говорить о силе
воли как количественной мере противодействия. И воля остается таковой, пока ей противостоит
нечто, отличное от нее по своей природе в предметном, фоновом и смысловом слоях Сознания.
В этих слоях воля преодолевает обусловленности (обусловленности чужими действиями,
собственными желаниями, личностными структурами, строением Сознания). Это напряженная
и требующая усилий работа. Но эти проявления воли – лишь движение Воли к выявлению своей
природы. Действие «вопреки» хотя и преодолевает непосредственную обусловленность, но тем
не менее остается обусловленным тем, вопреки чему оно совершается. Только с переходом к
субстанциальному слою, когда исчезают любые обусловливающие факторы, воля выявляет
свою творящую природу и становится Волей как таковой. Воля как конструкт не вписывается в
логические системы – она создает свои творения из бескачественной субстанции Сознания.
Создание же чего-то «из ничего» и без предшествующих оснований (т. е. вне обусловленности)
непредставимо и не отражается в мышлении.
17.2. Метафизический Выбор
Выше мы уже разбирали необычность троичности Предельного Опыта . Обычные формы

мышления, подчиненные закону достаточного основания, ведут к вопросу об источнике
различий, а тут этого источника нет. Каждый тезис абсолютен, но при этом мы сталкиваемся с
тремя абсолютами. В логике бы этому соответствовала система с тремя аксиомами, при этом по
отношению к каждой из них две остальные являлись бы выводимыми из нее теоремами.
Понимание такой системы выводит за пределы обычного опыта и требует конструирования
особого мыслительного и чувственного «пространства», что, собственно, и относится к
компетенции психонетики.
17.3. Фоновое (парсическое) знание
Деконцентративное восприятие подводит нас к фоновому знанию, которое не может быть

выражено составлением перечня составляющих элементов (предметов, свойств, отношений и
т. д.) той или иной ситуации. Сложение двух фоновых «картин» порождает новую, но новая
«картина» не может быть описана как сложение двух предыдущих. Новая фоновая «картина» не
членится и на фоновые составляющие. Мы можем только сказать, что она иная . Разработанных
средств фиксации такого знания, допускающих его передачу другим людям, пока не существует,
и, как следствие этого, нет разработанной системы операций с таким знанием, даже отдаленно
приближающейся к системе операций со «знанием перечня». Понимание ситуации, точнее, ее
смысловой составляющей, есть, но нет знаковой среды, в которой это понимание могло бы
развернуться. Определенные шаги к означиванию фонового знания (а значит, и к возможности
его трансляции) делаются в программе разработки визуальных эйдографических языков.
17.4. Амерический акт сознания (ААС)
Выше мы уже разбирали ААС как конструкт, отражающий трансдуктивный скачок от

одной реальности к принципиально иной, или, с иной позиции, как особое состояние между
разнородными и разнокачественными реальностями, не имеющими общей меры. При таком
скачке нет возможности указать то «место, что лежит между» этими реальностями. Переход от
смысла к смыслу (если он не вынуждается внешней стимуляцией) как раз и описывается как
переход через пропасть, выявляющий при этом природу этой пропасти как «субстанции», к
которой приложена волевая необусловленная активность. В самом деле, если нет «проекта»
перехода (причем нет его принципиально, – нет той «материи» и модальности, в которой он
может быть выражен), то он осуществляется как порождение новой реальности из субстанции
Сознания.
17.5. P–-объекты: пауза и граница
Пауза «делается» из границы между формулами ВМ, – границы, не существующей как

физический объект в пространстве и времени. Паузу нужно понимать не как ментальную
тишину , заполняющую временной промежуток между артикуляцией или имагинацией формул,
но именно как разрыв, в котором «ничего нет». Пауза оказывается скрытой «под» ментальной
тишиной. Ментальная тишина лишена чувственных составляющих, но в ней могут
присутствовать амодальные смыслы и не выраженные ни в какой модальности намерения, в том
числе намерения перехода к следующей формуле. Ментальная тишина «заполнена» временем,
пауза же не заполнена ничем, ее нужно отнести к классу не-восприятий, P–-объектов.
По своему статусу к паузе близка граница между двумя средами (между поверхностью
стола и воздухом, например). Она не существует как физический объект, это абстракция, но ей
можно придать и реальное существование. Операцию по ее выделению в качестве отдельного
объекта трудно описать словами: метафорически говоря, это «провал между пространствами».
Разграничить P–-объекты и ААС достаточно сложно, можно лишь указать, что ААС
мыслится как акт , хотя и лишенный чувственных проявлений, а P–-объекты лишены любых
свойств, в т. ч. и «актности», и «объектности» как таковых.
17.6. Тайна
Принципиально недоступные Сознанию реальности не являются чем-то необычным для

мышления. В ПН-практике последовательное движение от слоя к слою Сознания, от большей
обусловленности к меньшей определяется принципом невозможности полного воспроизведения
Мира в тех или иных схемах и моделях. Постулируя нечто, следует задуматься, что же осталось
вне рассмотрения. Здесь для нас важно применение принципа Тайны к Предельному Опыту.
Предельный опыт приводит к границам Сознания, и возникает вопрос – а что же за границами?
Здесь мы сталкиваемся с Тайной в чистом виде – тем, что мы можем воспроизвести только как
отражение в формах сознания. Тайна – это то, что соответствует кантовской «вещи-в-себе». В.
Моисеев справедливо указывает: «Понятие вещи-в-себе противоречиво. С одной стороны, вещь
в себе – то, что невозможно помыслить. С другой стороны, даже утверждая невозможность
мышления о вещах-в-себе, мы тем самым их мыслим».68 Вещь-в-себе так и остается
вещью-в-себе. Наличие в эмпирическом опыте и в интеллектуальных конструкциях
принципиально «непросматриваемых» моментов следует учитывать в любых реконструкциях и
анализах реальности. Их учет позволяет избавиться от иллюзии полной понятности в
отношении тех или иных явлений. Ясные и прозрачные реалии можно выявить только в
Сознании, но другие онтологические миры остаются трансцендентными и могут проявить себя
в феноменальном мире непредвиденным образом. Тайна – граничный конструкт, это то, где
останавливается и мышление, и понимание. Для Тайны нет никаких смысловых соответствий.
Тьма Кромешная – это Тайна . Нагуаль Кастанеды – это Тайна. Тайна – это не неизвестное, а
несознаваемое.
Тайна принципиально непроявлена, это нечто, что может восприниматься актуальным
сознанием только как ничто, но ничто, влияющее на нечто. О Тайне можно сказать только
словами С. Булгакова: «Небытие, ничто, всюду просвечивает в бытии, оно участвует в бытии,
подобно тому как смерть в известном смысле участвует в жизни как ее изнанка или тьма в свете
и холод в жаре».69
17.7. Действие из ментальной тишины и из паузы
Действие из МТ представляет собой развертывание амодальных смысловых конфигураций

в намерения и последующие акты. Активизация амодальных смыслов может быть следствием
как заранее заданных и перешедших в смысловой слой инструкций или собственных решений
практикующего, так и спонтанных процессов в смысловом слое. Действие же из паузы (т. е.
P–-объекта) возможно лишь как акт чистой активности , приложенный к внесмысловому
субстанциальному слою Сознания. Если действие из ментальной тишины проявляет
активизированный смысл, то действие из паузы порождает подлежащее развертыванию
намерение без предшествующих причин и оснований.
17.8. Полисубъектность
В одном из обсуждений в ПН-сообществе была поднята тема возможности формирования
68 Моисеев В. И. Логика открытого синтеза. Т. 1., кн. 1. СПб.: изд. дом «Мiръ», 2010, с. 107.
69 Сергий Булгаков. Свет невечерний. Сергиев Посад, 1917, с. 165.

двух (нескольких) «Я». Это одна из самых парадоксальных тем. Мы можем создать словесную
конструкцию «переживание двух различных субъектов одновременно» подобно тому, как
создаются конструкты вроде «граница между средами как объект» или «цвет-квалиа,
получаемый вычитанием красного цвета из синего». Но если для границы и для такого
невозможного цвета существуют ПН-операции их порождения, то возможность
полисубъектного опыта остается под вопросом. Субъектность, неотрывная от активности, –
тотальная характеристика Сознания. Есть тот, кто наблюдает (действует), и есть то, что
наблюдается (в т. ч. и сам развернутый в той или иной среде акт). То, что перед субъектом, есть
объект. Но тем не менее вопрос законен, поскольку подводит нас к задачам
трансконсциентального плана. Очевидно, что такие задачи могут решаться с той позиции, из
которой «порождаются» и Сознание, и другие онтологические миры, но наши усилия могут
быть направлены только на мир Сознания. Оставим эту тему на будущее.
17.9. Инициация синхронизмов
Тема синхронизмов не нова, есть классика – П. Каммерер, 70 К.-Г. Юнг,71 есть

квантово-механические параллели, есть и итоговые работы. 72 Эта тема достаточно подробно
разбиралась в «Активном сознании» (п. 15.6). Укажем здесь на несводимость конструкта
«синхронизм» (синхрония, синхронистичность – русский эквивалент этого термина еще не
устоялся) к привычным образам и представлениям. Наблюдаемые совпадения легко
редуцируются к обычному анализу, когда несколько разнородных событий сводятся к одной
метапричине. Это заставляет вводить категорию абстрагированного события, определяемого
только своим смыслом. Однако по-настоящему интригующим является провокация
синхронизмов. Определенные процедуры (сводящиеся к незавершенному развертыванию
смысловых конфигураций – см. «Активное сознание» п. 15.6) приводят к событиям с заданным
смыслом (форма их проявления может варьировать). Событие происходит как результат усилия
практикующего (актического агента ), но его усилия не являются причиной события. К
индуцированному событию ведет своя причинно-следственная цепочка, независимая от
действия инициатора. Таким образом, инициатор совершает действия, приводящие к результату,
но он не воздействует на цепочку событий, ведущих к результату. Есть соблазн сведения
синхронизмов к неосознанному восприятию предстоящего события и к имитации такого
восприятия как целенаправленной инициации. Это утверждение неподтверждаемо и
неопровергаемо (даже ссылками на явное превышение вероятности случайного совпадения). Но
лучше придать ему статус особого действия, не сводящегося ни к конструированию события, ни
к его обнаружению. Так диада «конструирование – обнаружение» дополняется третьим
конструктом – инициацией синхронизма, равноправным с этими двумя.
17.10. ПН-действие: конструкция vs обнаружение или их дуализм?
Уже при рассмотрении относительно простой темы провокации синхронизмов мы
сталкиваемся с соблазном подменить конструирование синхронистичного события его
обнаружением. Но еще более знаковым является утверждение, что многие реальности,
обнаруживаемые в ходе тех или иных практик, на самом деле не обнаруживаются, а создаются.
Инструкция по их обнаружению может рассматриваться как инструкция по их
конструированию. В самом деле, поиск тех или иных реальностей происходит по определенным
правилам. Обнаруживаются или «делаются» «каналы» в чжень-цзю-практике? «Чакры»
в практиках йоги? И если здесь легко проследить дуализм конструирования и обнаружения, то
можно ли распространить этот принцип на кости, печень и кровь, и если да, то на каком уровне?
70 Kammerer P. Das Gesetz der Serie. Eine Lehre von den Wiederholungen im Lebens– und Weltgeschehen. Deutsche
Verlags-Anstalt, Stuttgart/Berlin, 1919.
71 Юнг К.-Г. Синхр ония. М.: АСТ, 2010.
72 Downarowicz T. Law of Series // Entropy in Dynamical Systems. Cambridge University Press, 2011.
Является ли конструирование само конструктом, и если да, то можно ли ввести конструкт того,
что не является ни тем, ни другим? Не является ли и конструирование лишь «органом»
обнаружения, а обнаружение – органом конструирования?
17.11
Совокупность подобных конструктов позволяет сделать шаг к пониманию самого

таинственного акта, лежащего за пределами возможностей Сознания, – порождение
реальностей, Творения ex nihilo. Творение «из ничего» означает, что творящее начало лежит не
только за пределами всего видимого, ощущаемого, представимого и называемого, но и за
пределами «ничто», находится дальше от Творения, чем «ничто».
17.12. Законосообразные и внезаконные области Бытия
Переживание Воли как ничем не обусловленной порождающей активности заставляет

отказаться от представления о законосообразности Мира. Безусловно, в Сознании есть
обусловленные внесознательными реальностями реальности. Очевидно, что определенными
процедурами выделяется сегмент Мира, управляемый законами, но рядом с этим сегментом
находятся и внезаконные области. Тот вид Сознания, который мы называем бодрствующим,
помимо своей предметности характеризуется еще и выделением стабильных аспектов
феноменального Мира, игнорирующим его изменчивую форму. Для внезаконных областей нет
ни способов описания, ни логических средств, поскольку все эти способы и средства
базируются на законе достаточного основания, а внезаконные явления принципиально
безосновны.
17.13. Зачем нужно вводить новые термины
Мы подошли к моменту предельного логического перехода, когда вводимые конструкты не

имеют «общей меры» с ранее использовавшимися понятиями. Подчеркнем, что речь идет
именно об определенных конструктах – сами описания предельных переживаний
(необусловленной активности, «безвидной области духа», «ни восприятия, ни не-восприятия»)
достаточно часто встречаются в текстах о мистической и аскетической практиках. Но мы хотим
придать этим описаниям терминологический и оперативный характер. Вводя эти понятия, мы
используем процедуру трансдукции: «…необходимость, присущая трансформациям понятий
при их предельном переходе, имеет такую же логическую значимость , как и дедуктивная
необходимость. Только это другой тип логической необходимости – не де-дуктивный, а
транс-дуктивный».73 Новые термины, обозначающие объекты иной природы, нежели
привычные, позволяют уйти от раздражающих парадоксов и противоречий, ведущих к
превращению описания опыта в метафору, а инструкции – в поэтический намек.
Специфическая логика работы с такими терминами только начинает разрабатываться.
Глава 18
Халаджиева Д. С. ПН-практики и личностная динамика (От «я» к Я)
В рамках ПН-работы декларируется ориентация на выделение из массива личностных и

психических структур особых реальностей – «Я», Воли, внеличностных слоев Сознания. Работа
с этими реальностями противопоставлена эмпирическим личностным характеристикам.
Предполагается, что личностная проблематика не актуальна для тех, кто изучает ПН-техники.
На самом деле все оказывается сложнее. Во-первых, в процессе освоения ПН-техник
могут выявиться противоречия между ПН-техниками и реально существующими мотивациями,
установками и картинами Мира обучающихся еще до того, как начнут проявляться
73 Павлов К. А. О природе логических рассуждений. М.: ИФРАН, 2010. С. 97.
ПН-эффекты. Во-вторых, сами ПН-эффекты могут влиять на сложившиеся личностные

структуры, приводя к внутриличностным конфликтам и противоречиям. В-третьих, возможны
ассимиляция ПН-опыта личностными структурами и использование ПН-техник для решения
личных проблем и прагматических задач.
Так, ВМ провоцирует у практикующего вопрос о том, кто он есть «на самом деле», даже
если изначально задачи задавать себе такой вопрос у него не было. Далее могут следовать
вопросы, связанные с личностными особенностями и их истолкованием с позиций ПН-подхода,
или, наоборот, истолкование ПН-подхода с личностных позиций. Возникают вопросы «что есть
„Я“? Кто есть я? Что такое моя личность?». Это уже компетенция психологии. Таким образом,
становится актуальной тема взаимодействия психологии и психонетики.
Современная практическая психология представляет собой «лоскутное одеяло» различных
направлений и школ. Накоплен большой объем знаний, связанных с пониманием того, как
работает психика человека и как устроена его личность. Однако, при всей важности имеющихся
данных, в современной психологии нет единого фундамента, который позволил бы совместить
накопленный эмпирический и теоретический материал. Возможно, это связано с тем, что в
значительной степени в самой психологии не осмыслены ее онтологические основания, да и
психологи не всегда рефлексируют свою картину Мира – без рациональных защит и оглядки на
собственное укрепленное эго.
В определенной степени негласной защитой от неудобных вопросов и некоторой
объединяющей нитью для современной практической психологии становится «парадигма
понимания», т. е. такое видение ситуации, согласно которому корень проблем клиента находится
в его неправильном, искаженном представлении о себе, которое делает его поведение и
эмоциональное реагирование неточным, неадекватным, нездоровым. Разные психологические
школы предлагают собственные способы обретения более точного описания себя. В практиках
психологической помощи утверждается, что именно узнавание себя и есть способ излечения.
«Узнай себя и прими» – это ведущее послание, с которым психологическая помощь обращается
к своим клиентам. При этом представление о том, кто ты есть «на самом деле» и каким ты
«должен быть» («задуман»), более не определяется ни религиозной, ни культурной нормой, но
это не значит, что нет никакой нормы, пусть даже и проявляющейся как множество норм.
При этом, как показывает опыт, узнавание и нахождение все новых и более точных
описаний себя вне религиозного (культурного) ценностного контекста редко предоставляет
клиенту возможность для быстрых и продуктивных самоизменений. Считается, что причина
неудач в самоизменении заключается в том, что не было настоящего осознания себя, потому как
если бы такое осознание было, оно бы исцелило. Результат же такого самоосознания вариативен
и привязан к данному конкретному клиенту. По сути дела, ему предлагается освободиться от
внешних (по отношению к его эмпирическому сознанию) управляющих контекстов и вернуться
к себе «вне контекста», себе как таковому.
Однако в тезисе «принятия себя» уже заключена концепция того, что представляет собой
клиент «на самом деле» и какова норма, к которой он должен прийти. Концепция «нормы» не
всегда бывает явно выражена, но сами методы «обнаружения себя» уже содержат в скрытом
виде представления о норме. Если возможны расхождения в понимании нормы среди носителей
«парадигмы понимания», то тем более возможны и расхождения концепций «истинного себя»,
имеющихся у психолога, с одной стороны, и у клиента – с другой.
При всей важности парадигмы «понимания» она не решает по-настоящему проблему
изменения (или, радикальнее, преобразования) внутреннего мира человека (его личностных
структур), поскольку ни в ее методологии, ни в арсенале ее техник не заложена по-настоящему
возможность активных действий в отношении к своему внутреннему пространству.
Обнаружение себя и преобразование себя – это разные подходы к «психологической
наличности». Обнаружение предполагает наличие уже существующего, но не осознанного,
стабильного личностного ядра. Преобразование же исходит из незавершенности эмпирического
человека и стремится к изменению и достраиванию себя, к движению не «куда», а «откуда».
Путь преобразования исходит из отсутствия того, что нужно «понять». Себя можно
только заново выстроить .
Обнаружения, понимания себя недостаточно. У ряда людей потребность изменения себя
(«истинного себя») появляется спонтанно, у других – вследствие причастности к каким-либо

практикам самоизменения, но, независимо от характера такой потребности и ее источников,
возникают вопросы: для чего нужно изменять, творить себя и во что именно превращать себя
как наличный материал?
Если задуматься, то без достаточно амбициозных и фундаментальных задач действовать
действительно не нужно. Для того чтобы жить относительно гармонично в привычных
условиях среды, нужно просто обрести достаточно функциональное, сравнительно нежесткое
описание себя и действовать в рамках этого описания. Эту задачу вполне успешно решает
современная практическая психология, и лучшее, что она может предложить своим клиентам,
это принять себя и жить в рамках усвоенного описания себя и мира.
Иная ориентация у ПН-работы. Психонетика не позиционирует себя как психологическую
практику, и в этой связи она свободна от парадигмы «понимания». Более того, в рабочем
определении психонетика предстает как технология работы с сознанием и волей,
противопоставленным обычным личностным структурам, которые рассматриваются в качестве
обусловливающих факторов.
Провозглашая возможность принципиального выхода из-под власти обусловленности,
психонетика пробуждает взгляд на себя, свою личность как на то, что может быть сотворено,
что является аспектом действия и изменения. Для практикующего преображение себя
становится жизненно важной задачей. Когда он развертывает формулы волевой медитации, то
начинает двигаться в сторону сведения к минимуму безусловной власти над собой внешних
факторов. Человек заявляет о своей ответственности и полноценности и декларирует свое
намерение стать свободным, активным, способным действовать по-настоящему произвольным
образом – не благодаря и не вопреки чему-то, но согласно своему произвольно принятому
решению.
На самом деле «декларация полноценности» является лишь декларацией. Переход к
волевому существованию – сложный процесс, сопровождающийся и обострением личностной
проблематики, и сопротивлением личностных структур, и выяснением истинных мотивов,
приведших к психонетической практике. В этой связи психологическое сопровождение
психонетического процесса становится необходимым. Однако формы подобного сопровождения
могут быть разными, открытыми, гибкими, изменчивыми. С одной стороны, психологическое
сопровождение психонетического процесса предполагает участие психологов, погруженных в
психонетическую тему, с другой стороны, оно не будет иметь никакого смысла, если каждый
практикующий не будет готов встречаться со своими смутностями и работать с ними
индивидуально.
Психологический аспект в психонетике намечает следующие пути понимания природы
человека.
Уже изначально психонетика не находится в рамках парадигмы «понимания», что делает
ее более гибкой в решении вопроса о том, что такое личность и как с ней работать. При этом
следует избегать обесценивания того, что уже накоплено в психологии.
Личность может быть рассмотрена как система сложных описаний, представляющих
собой набор самоописаний и описаний других людей, которые в какой-то момент времени стали
самоописаниями.
Несмотря на то что здесь используется понятие «описание», его действие не
исчерпывается ментальным слоем или слоем представлений. Корни этого конструкта уходят в
смысловые слои, далее он запечатлевается в нашем теле, проецируется в эмоциональную сферу,
развертывается в наших мыслях, представлениях о себе. Вот почему, когда мы что-то
«понимаем», этого мало – для реального изменения, поскольку, если не задействованы другие
среды развертки (тело, эмоции), процесс не будет полным. Интересно отметить, что в
практической психологии разные направления пытаются работать с разными средами
развертки, постепенно приходя к идее целостности в том или ином виде, но все равно полноты
видения в настоящее время нет. Конечно, предложение выйти из-под власти одного описания и
занять свободную позицию по отношению к любым описаниям – идея интересная и, наверное,
правильная, но возникает вопрос – как это сделать? Отбросить одно ментальное представление
о себе и представить себе, что ты от него свободен – сложного здесь ничего нет, все
определяется степенью развитости нашего воображения. Но при этом произойдет ли

освобождение в реальности? Ответ представляется очевидным. Однако это не означает, что
реализовать предложенное невозможно. Начинать работу необходимо оттуда, из чего все
проистекает, – из смыслового слоя, а чтобы не происходило подмен – нужно отслеживать
изменения во всех средах развертки. Если ты меняешься на уровне смыслов, то это находит свое
отражение и в мыслях, и в эмоциях, и, конечно, в теле. Можно что угодно воображать у себя в
голове, но если изменение происходит, это отражается везде – и прежде всего в поведенческих
паттернах. «По плодам их узнаете их».
Теперь о смыслах и, собственно, о ключевом вопросе – о том, кто Я.
Когда мы задаем себе вопрос «кто Я?», очень часто наши ответы находятся в плоскости
наших отождествлений – того, с чем мы себя идентифицируем. «Я – человек, мужчина /
женщина, мне столько-то лет и т. д.», – часто именно такие ответы приходят первыми нам в
голову. Когда мы начинаем заниматься различными практиками, область идентификации
становится не такой уже очевидной. Да, мое тело, мой пол, моя принадлежность к роду
человеческому, безусловно, имеют отношение ко мне, но исчерпывается ли мое Я этими
описаниями? Существовало ли мое Я раньше, чем появились эти формы? Подобные
размышления подводят нас к еще более фундаментальным вопросам – что значит Я? Было ли
что-то до этого Я? От этих вопросов начинают порождаться другие, связанные с переживанием
мира – как существующего или не существующего вне нашего восприятия и т. д. Так, например,
С. Волински, один из основателей квантовой психологии, задаваясь вопросом «кто Я?»,
приходит к необходимости постановки другого вопроса – «что есть до Я?», доказывая
иллюзорность и неважность всех остальных вопросов в силу их иллюзорности. Однако
иллюзорность нашего тела ставится под сомнение при воздействии достаточно интенсивного
болевого импульса. Таким образом, получается, что ответ на вопрос «кто Я?» лежит в плоскости
отождествлений, что не может нас удовлетворить до конца, потому что этот слой – ментальный
слой, слой представлений – является, как я писала ранее, неполным, частичным.
В самом вопросе – кто Я? – есть изъян, в нем есть стимул искать Я в сфере
существительных, т. е. того, что подлежит идентификации, отождествлению и называнию.
Когда в ВМ мы выходим в предельные переживания, остается знание о своем существовании,
однако момента отождествления с чем-либо не происходит. Я есмь – факт четкого, яркого
знания без слов. Далее следует знание, что Я активно и действует. И возможно, вот здесь и
находится ответ: Я как глагол, как действие, и совсем уж потом – идентификация и
отождествление с чем-либо.
Глагольное восприятие себя и мира нам не чуждо, но не привычно. Если мы выйдем за
пределы привычного, доверимся своему опыту, то мы можем выйти в такую точку, где любое
описание и отождествление вторично, а первичным является знание своего существования и
способность действовать. Далее для решения актуальных задач мы можем использовать
разные описания себя, что будет отражаться и в поведении, и в эмоциональном фоне .
Важным в этой позиции является то, что не описание захватывает нас (как это происходит
обычно), а мы свободно выбираем, чем мы можем быть, и открыто входим в контакт с тем или
иным описанием, а затем – если нужно – выходим из него. При этом если опыт знания
существования и активности был подлинным, нам действительно удалось выйти в глагольную
позицию, нам не страшно потеряться, утратить идентификацию и т. д., потому что во многом –
это миф.
Глагольное восприятие мира не случается внезапно, к нему нужно быть готовым. Путей
обретения подобного восприятия мира – немало, и здесь нет единого алгоритма. Однако можно
выделить некоторые этапы движения к нему.
1. Рефлексия собственной картины мира . Практикующий в какой-то момент времени
понимает, что не может оставаться безучастным к осознанию собственных онтологических
оснований, поскольку опыт, который он переживает, требует осмысления и понимания, так как в
противном случае он может быть интерпретирован как эксцесс и далее – вытеснен.
Кроме того, человек, который начинает выделять себя как наблюдающее и волящее начало,
может остро пережить реальность формул ВМ и заново переосмыслить свое представление о
мире и о себе.
В этой ситуации для обучающих могут быть актуальны практические занятия, которые с
помощью разных методов и методик (в том числе и психологических – например, через
написание проективных сочинений о сотворении фантастических миров) могут выводить
практикующих на более глубокое понимание своей картины мира.
2. Осознавание, отслеживание своих смутностей сознания; выявление привычных
паттернов реагирования . Этот этап работы представляет собой по сути психонетический
сталкинг, отслеживание себя. Здесь могут быть задействованы самые разные психологические
практики, которые повышают уровень осознанности практикующего, позволяют ему увидеть
привычные схемы поведения (паттерны поведения) и различные сопротивления на пути.
Однако здесь есть очень важный момент. Использование психологического инструмента
возможно при условии понимании целей его использования, а также соблюдения баланса
между доверием к нему и знанием его ограничений .
Психологические и околопсихологические теории могут привлекать внимание тем, что
предлагают подчас точные и интересные описания (типы) психологического устройства людей.
С одной стороны, использование подобных типологий дает человеку опорные точки для того,
чтобы создать карту как своего внутреннего устройства, так и внутреннего устройства других
людей, а затем попытаться спроецировать ее закономерности на окружающий мир, что может
придавать чувство уверенности, усмирять страх перед внутренней и внешней
неопределенностью. Описал – и словно совершил акт управления. С другой стороны,
практикующий должен понимать ограниченность и иллюзорность подобных схем и типологий.
Как карта не заменит богатство всей окружающей территории, так и любая, даже лучшая,
типология не сможет подменить собой уникальность и индивидуальность человека. Кроме того,
в увлечении типологиями таится еще одна опасность: есть шанс не выйти на уровень общения
от Я к Я, а пребывать в ситуации общения: Я – объект, а что случается чаще всего: объект –
объект. Психонетика же в значительной степени предлагает двигаться в сторону общения Я к Я,
что в свою очередь предполагает отказ от представления другого человека как своего рода
ожившей схемы.
В качестве инструмента работы с собой практикующему могут быть предложены
различные детипологизирующие упражнения (например, создание собственной типологии как
способа понимания механизмов построения любой типологии, развития критичности
мышления).
3. Развитие критичности мышления. Способность рефлексировать свою картину мира,
отслеживать себя тесно связана с развитым мышлением, одним из качеств которого является
критичность – как к приходящему извне и изнутри материалу, так и к используемым
инструментам, а также к самому себе.
4. Соблюдение баланса в понимании происходящего, уход от жестко оценочного
мышления, переход к объемному видению ситуации . Зачастую в повседневной жизни люди
склонны находиться в оценочной позиции, имитировать выход из которой получается в
ситуациях, которые не являются значимыми и актуальными. При попадании же в острые
ситуации, как правило, происходит сужение видения происходящего, переход к оценочным
суждениям. Психонетические практики в этом отношении направлены на движение в другую
сторону – а именно к переходу к объемному видению, мышлению, в конечном итоге –
объемному сознанию. При этом практикующие могут встретиться со следующей опасностью.
Спонтанное освобождение пробудившейся активности может приводить к жажде ломки,
стремлению решать вопросы путем отсечения проблемы («сказал как отрезал…» и т. д.),
«продавливания» ситуации, что по сути скорее создает внутренние границы и барьеры.
Одной из практик, которые широко используются в психонетике, является практика
разотождествления. Так, например, в разнесенной ВМ выделяются: продукты ВМ-медитации, к
которой относятся состояния, мысли и проч.; процесс; намерение; и, наконец, чистая
активность. Однако практика разотождествления не является практикой отчуждения и
установления границ. Это, как уже было описано ранее, способ нахождения своего Я, которое
несводимо ни к каким описаниям, переход к глагольному восприятию себя, мира.
В этом контексте схлопывание нашего внимания на каких- либо содержаниях сознания
может рассматриваться как механизм, который возвращает нас из мира действия, от
глагольного восприятия – в мир отождествлений и идентификаций, от глагола – к

существительному и местоимению.
Техника быстрого разотождествления («Я не есть…») возможна в ситуациях быстрого
реагирования, как «скорая помощь» в ситуациях, когда есть вероятность погружения в острые
переживания, с которыми нет готовности и возможности встречаться в данный момент времени,
однако это скорее временная процедура, которая реализуется в определенном жизненном
контексте практикующего и, конечно же, не является главным инструментом в работе с
сопротивлениями в практике. Тут нужно быть очень внимательным и осторожным, чтобы
излишнее разотождествление не привело к последующему внутреннему расщеплению и
шизофренизации.
Представленные этапы движения к глагольному восприятию мира не являются
единственными на этом пути, однако, как нам представляется, они – первично необходимы.
Глава 19
Балюра М. Ю. Идеальный инструктор (вместо заключения) 74
В продвижении по дороге «психонетики» также очень важно, с кем. Это очень важно
поначалу, – кто инструктор.
И не потому, что инструктор может «подсказать правильно» или «выполняет норматив»:
важнее, если он не испортит мою дорогу, не превратит ее в маршрут .
Вспоминая свой маршрут и свою компанию за последние годы, некоторые события
высвечиваются по очень важному признаку. Сами события – минутки, мгновения, может быть,
пара слов, без ярких впечатлений или глобальных осознаний. Они не яркостью важны. Они
просто – правильные.
Вот небольшая коллекция «правильных» событий, связанных с моим инструктором.
Мой инструктор всей своей бытийностью отрицает позицию учителя.
Именно потому у него можно учиться.
Что схватил – то и твое. Зато – твоё!
Мой инструктор никуда не ведет и не топчет общих троп. Он показывает, как можно
уйти.
Мой инструктор меня ни разу не предал.
Неожиданные слова – но верные.
Предательство – это предложение существу стать эрзацем себя.
На первом году обучения, в момент известного перелома «ни для чего нет оснований» и
«состояния сороконожки», на вопрос, который звучал не помню как, но по сути своей был
вопрошанием «ну и как же теперь жить?!», инструктор ответил примерно так: «Есть много
физик, а есть метафизика. Вы можете вернуться и выбрать, что для вас будет основанием. А
можете пойти дальше». Ну и, конечно, закончил чем-то вроде «идите работайте».
На вопрос вроде «это можно и вот этак, и вот так сделать – как правильно?» инструктор
отвечал «делайте, чтобы получилось».
На вопрос «а вот это как сделать, может, есть какие-то приемы еще вспомогательные
хитрые… или понимание какое-то удачное…» инструктор отвечал – «это просто надо сделать».
Это лучшая рекомендация всех времен. «Подробные пояснения», даже самые удачные, рядом не
стояли по эффективности – это если по большому счету, а не удовольствие от псевдопонятности
получить.
Горечь отсутствия опоры – профилактика одной неприятной опухоли.
На «это у меня получается легко!» был непременный ответ «это плохо. Не делайте больше
это упражнение».
На уже третьем году, когда техники стали малопригодными для понимания и разговоров о
них, а интеллект возопил – и возжаждал получить свои «законные» точки опоры, на очередной
«дикой сессии», поедая из котелка ужин, был задан длинный, наболевший вопрос – о терминах,
74 Стилистика оригинала.
о том, чем отличается эта, эта и вот эта техники, тонкостях различения… и ответ был такой:
«Гм… наша задача – очистить сознание и сделать его активным».
Несуществующая истина не была оскорблена горячим рецептом или удобной версией.
Разным студентам давались разные ответы.
Мой инструктор почти никогда не отвечает на мой вопрос так, как он был поставлен.
Он не говорит с моим непониманием. Он общается с сутью запроса, показывая, где выход
из плоскости, в которой непонимание рождается.
Некоторые вопросы не должны получать ответ.
Некоторые вопросы должны просто исчезать в свое время, преждевременный ответ на
такие вопросы крепко запирает в плоскости, дарит иллюзию спокойствия быть точкой с
известными координатами.
Некоторые вопросы нужно ставить не для того, чтобы на них ответить. А чтобы
обнаружить плоскость, в которой ты заперт. Но для этого, после того как вопрос задан, нужно
остаться с этим беспокойством наедине, столько, сколько потребуется.
Некоторые вопросы, отвеченные не вовремя, запирают двери, делают дорогу –
маршрутом.
Психонетика – это технология?
А что есть технология? Нынче так дела обстоят: все, что мы можем обнаружить вокруг
себя, попадающее под определение «технология», – заказано рациональным сознанием и им же
порождено и ему же продано. И акт понимания «что есть технология, а что ею не является»
сворачивает в совершенно определенную сторону. «Технология – это когда мне ясно, как из
точки а попасть в точку б ».
Рацио в нас дает запрос на маршрут.
Готовы ли мы отвечать на поставленный именно так вопрос?
Готовы ли мы дать именно такой ответ?
А что, если в точку б прибудет вовсе не тот, кто вышел из а ? Что, если из точки начала
движения – конец не может быть усмотрен принципиально? Что, если материал неопределен? А
это так и есть, когда мы имеем дело с человеком.
Есть хорошо усваиваемые концепции «человека», построенные по принципу механизма.
Ими удобно оперировать, и в ограниченных рамках пользоваться. Но в таких концепциях речь
не о человеке.
Мало того. Как Новый Завет – не то, что «мы должны и можем исполнять», а то, к чему
идет до сих пор ветхозаветный человек, бог которого – эгоистичный ребенок-тиран, так и
Человек – то, чем нужно становиться .
И если кто-то стремится стать человеком и становится и становится все более и более –
как уловить его в рацио-«технологию»?
В чем содержится специфичная (да-да, специфичная для области!) «технология»,
«психотехнология» психонетики как базовой дисциплины (в процессе, который мы неверно
именуем «учебным»)?
Не в формальных «правильном выполнении» и «правильной феноменологии». И не в
совокупности маршрутов, целей и задач.
Технология – в принципе продвижения.
В способе ухода – ухода для того, чтобы прийти в «место» и «время», неведомое в начале
пути, – уйти и пройти по дороге так, чтобы событие могло состояться.
Этот принцип можно описать. Сделать проекции понимания принципа на предметные
области, породить удачные или не очень метафоры и приближения. Хотя лучше пережить,
продвигаясь, «просто делая», «делая как получается», «делая то, что не дается легко, и только
это», принимая ответственность за свою дорогу, без, кстати сказать, «заведомо прогнозируемого
результата», – это ведь понятно, почему и для чего.
Искусство составить коллекцию маршрутов , преграды на которых будут выталкивать из
плоскости, оставлять без координат, делать из точки – то центроид, то множество, то исчезающе

малую черную дыру, то еще нечто невообразимое, и выталкивать, выталкивать эту точку из
плоскости – чтобы наконец она поймала свою изнанку, поймала ветер, стала ветром, который
выносит в иную мерность.
Это и есть «технология обучения ».
В возможности вербализовать эти коллекции маршрутов, в возможности их помыслить в
абстрактном виде заключается «технологичность» психонетики.

Технологии свободы

Загружено:

Сведения о документе

Авторское право

Доступные форматы

Поделиться этим документом

Поделиться или встроить документ

Параметры публикации

Этот документ был вам полезен?

Это неприемлемый материал?

Авторское право:

Доступные форматы

Технологии свободы

Загружено:

Авторское право:

Доступные форматы

Олег Георгиевич Бахтияров

«Олег Бахтияров. Технологии свободы»: РИПОЛ классик; Москва; 2015

Книга является продолжением предыдущей работы О. Бахтиярова «Активное сознание».

воли являются авторскими методиками и разработками коллектива исследователей и

© Бахтияров О. Г., 2015

попутных прагматических результатов) конечной целью такого рода практик является

Эту книгу можно рассматривать как продолжение «Активного сознания». Но если

1 Бахтияров О. Г. Активное сознание. М.: Постум, 2010.

0.1. Формирование принципиально новых технологий

Обычно такие технологии называют опережающими или «преждевременными». Они не

0.2. Седьмой технологический уклад4

0.2.1. Психонетика – часть большого проекта, направленного на радикальное изменение

2 Никитин В. А., Чудновский Ю. В. Основание иного. К.: Оптима, 2011.

3 Дацюк С. А. Теория перспективы. К., 2011. http://lit.lib.ru/d/dacjuk_s_a/text_0050.shtml

5 Лепский В. Е. Седьмой социогуманитарный технологический уклад – локомотив инновационного развития и

0.2.4. Технологической основой СГУ и является психонетика , направленная на

0.3. Пробуждение свободной воли

Обсуждению этой темы и посвящена предлагаемая книга.

0.4. Еще несколько замечаний о психонетике

Изучение психонетики начинается не с априорных тезисов и введения терминов, а с

6 Conscientia (лат .) – сознание.

поле привычного опыта, они начинают обозначать нечто иное.

0.5. Темы, разобранные в «Активном сознании»

Напомним основные термины, введенные в «Активном сознании»:

0.6. Обозначения, используемые в книге

Заголовки основных тем будут выделяться жирным шрифтом , принципиально важные

1.1. Технологии свободы и философия свободы

Нужно различать философское конструирование (философию) Свободы и технологии ее

«Свобода внебытийна, сверхбытийна, добытийна. Она вне свойств и

реально, стоит вне времени и проявляется в душевной жизни. Онтологический смысл

Свобода неопределима, но достижима. Свобода перестает быть Тайной в расхожем

1.2. Свобода и традиционные сакральные системы

1.3. Свобода и Воля

Свобода и Воля – неразрывно связанные понятия. Показательно, что в большинстве

1.4. Свобода и человек

Пропасть отделяет ничем не обусловленную Волю от мира, где действует принцип

7 Тульчинский Г. Л. Свобода – эпифеномен культуры? Текст доклада на Третьей Всероссийской

8 Бердяев Н. А. Философия свободы. Смысл творчества. М.: Наука, 1989.

9 Левицкий С. А. Свобода и ответственность: «Основы органического мировоззрения». М.: Посев, 2003.

переживания свободной Воли не делает ее ядром и центральной частью человека, находящегося

1.5. Первичная травма сознания: отказ от активности в пользу отражения

В сознании некоторых людей присутствует неустранимый конфликт между очевидной

1.6. Стабильные формы сознания как контробусловленность

Первое, чем Сознание утверждает свою активность в условиях практически полной

организованные формы, принадлежащие Сознанию и управляемые им. На уровне мышления

1.7. Движение от Свободы и движение к Свободе

По отношению к Свободе возможны три позиции: ее отрицание (трактовка Свободы как

В дальнейшем тех, кто изучает ПН-методики, мы будем называть практикующими , тех,

посвящен ознакомлению с основными ПН-методиками и принципами работы и представляет

2.1. Методические принципы

2.1.1. Аутогенный характер ПН-методик. ПН-методики принципиально аутогенны по

упражнениях используются определенные автоматизмы психики. Ментальная тишина впервые

2.2. Основные линии ПН-работы

До достижения субстанциального слоя сознания в ПН-практиках сохраняется базовая

• выделение и осознание все более «тонких» слоев сознания (от предметного до

2.3. Тест-тренировочные программы (ТТП)

10 Эти программы доступны на сайте http://games.psyhonetika.org/

понимаются подпороговые, замаскированные или незначимые (и, в силу этого, не замечаемые)

2.3.2. Программа «Слова» (разработчики С. Панкевич и М. Балюра, 2010 г.) позволяет

2.3.3. Программа «Прыгающие слова» (разработчик Р. Прокопчук, 2012 г.). Это аналог

• Одноцветные числовые таблицы Шульте (5×5), состоящие из 25 ячеек, заполненных в

Основное отличие от традиционных таблиц Шульте – Горбова – ячейки с числами меняют

горизонтальные движения глаз запрещены. Обучающийся должен научиться перемещать

2.3.8. Использование ТТП для инициации смысловых переживаний . Как уже