Археологические работы в Таджикистане. Вып. 41. 2020

Национальная академия наук Таджикистана
Институт истории, археологии

и этнографии им. А.Дониша
АРХЕОЛОГИЧЕСКИЕ РАБОТЫ
В ТАДЖИКИСТАНЕ
Выпуск XLI
Национальная академия наук Таджикистана
Институт истории, археологии
и этнографии им. А. Дониша
АРХЕОЛОГИЧЕСКИЕ
РАБОТЫ
Выпуск 41
Редактор выпуска
Г.Р. Каримова
Душанбе
2020
Археологические работы в Таджикистане. Выпуск 41
УДК 902.3 + 902.6 (575.3)

ББК 63.4 (2 тадж.)
А-87
А-87 Археологические работы в Таджикистане. –

– Душанбе, 2020: «Шохин-С». – Выпуск 41. – 388 с.
Настоящий сборник продолжение издания отчётов об археологических работах в

Таджикистане. Это сорок первый выпуск ежегодных отчетов о работе археологиче-
ских экспедиций. В первой части книги приведены статьи о полевых работах 2015 –
2016гг. В качестве приложения в него включены научные отчеты о раскопках про-
шлыхлет. В сборнике приводятся результаты исследований и итоги проведенных рас-
копок как таджикских, так и совместных международных экспедиций. Каждая стать-
яснабжена серией иллюстраций.
Издание рассчитано на археологов, историков, архитекторов, краеведов, препода-
вателей высших и средних школ, студентов исторических факультетов, работников
охраны и реставрации памятников, любителей древностей.
Рецензенты:
доктор исторических наук Л.Н. Додхудоева
кандидат исторических наук И.Р. Рахматуллаев
ISBN 978-99975-9-327-6
На обложке: саразмский ступенчатый крест из бирюзы
© Институт истории, археологии и этнографии АН РТ, 2020

© Авторский коллектив, 2020
2
СОДЕРЖАНИЕ
Предисловие ....................................................................................................................................... 5
Г.Р. Каримова. Совпали два юбилея:

Саразму – 5500 и его исследователю А.И. Исакову – 85 ................................................. 8
Экспедиции 2015-2016 гг.

C. Бобомуллоев, Н.М. Виноградова, Б. Бобомуллоев, Дж. Ломбардо.
Археологические исследования на могильнике Фархор в 2015-16 гг. ........................ 23
Н.А. Дубова, Т.П. Кияткина, А.И. Нечвалода. Предварительная характеристика
палеоантропологических материалов из могильника Пархар (Фархор)
(раскопки 2014-2016 гг.) ................................................................................................... 53
Т.У. Худжагелдиев. Исследования в Кангурттуте и его окрестностей в 2015 г… .................. 66
Т.У. Худжагелдиев. Исследование на поселении позднебронзового века Сариджар:
каменные орудия труда (по материалам раскопок 2015-2016 гг.) ............................... 86
Н.А. Дубова, Р.М. Сатаев, Т.Г. Филимонова, Л.В. Сатаева, В.В. Куфтерин,
А.Н. Ямсков, Н.Н. Сайфуллоев. Биоархеологические и этноэкологические
исследования в Таджикистане в 2015г … ..................................................................... 114
Н.А. Дубова, Р.М. Сатаев, В.В. Куфтерин, А.В. Фрибус, Ш.Ф. Курбанов.
Биоархеологические исследования в Таджикистане в 2016 г ..................................... 134
Ш.Ф. Курбанов, П.Б. Лурье, Н. В. Семенов.
Раскопки Пенджикентской археологической экспедиции в 2015 г… ........................ 140
Ш.Ф.Курбанов, М.А.Шенкарь, Ф.Ш.Аминов, А.Г. Пулотов.
Археологические работы на городище Санджаршах в 2015 году .............................. 148
Ш. Ф. Курбанов, П. Б. Лурье, Н. В. Семенов.
Раскопки Пенджикентской археологической экспедиции в 2016 г ............................ 177
Ю.Я. Якубов. Отчет дарвазского археологического отряда
о работах в Кароне в 2016 г. ........................................................................................... 190
Ю.Я. Якубов, Ф. Шоинбеков. О работах Ишкошимского археологического
отряд в 2016 г ................................................................................................................... 194
Т.Г. Филимонова. Отчет о раскопках на территории Гиссарской
крепости в 2014-2015 г. ................................................................................................... 218
Т. Г. Филимонова. Поисковые работы по составлению археологической карты
Фархорского района в 2015 г .......................................................................................... 242
Д. Довуди, А. Шарифзода, Ф. Сафоев, М. Сафоев, А. Каюмзода, З.Назаров.
Раскопки на городище Сайёд Калъа в 2016 г ................................................................ 268
3
Архивные материалы отдела археологии ИИАиЭ АН РТ

А.И. Исаков. Отчёт о работе Саразмского археологического отряда в зоне
второй очереди канала машинного орошения земель колхоза «Ленинград»
Пенджикентского района за 1982 год ............................................................................ 289
А.И. Исаков. Разведывательно-раскопочные работы на Саразме в 1977 г… ......................... 292
А.И. Исаков. Поселение Саразм и его южные связи................................................................. 309
А.И. Исаков. Саразмское поселение – новый очаг культуры расписной керамики .............. 320
А.И. Исаков, Р.-М. Безенваль. Саразм – начало цивилизации Мавароннахра ..................... 329
Т.Г.Филимонова. Археологические раскопки городища Вахдат (Джиликульский район) ....... 335
Юбилеи
Т.Г. Филимонова. Юбилей ветерана ЮТАЭ – Виноградовой Натальи Матвеевны ............. 345
Ю.Я. Якубов. Давлатхуджа Довуди – основатель таджикской школы нумизматики
(к 70-летию) ...................................................................................................................... 347
О.И.Каландарова. Слово о коллеге-юбиляре Галине Рахимовне Каримовой ....................... 358
Н.М. Виноградова, Ш.Ф. Курбанов. Юбиляр –Бобомуллоев Саидмурод Гиёсович ........... 360
Г.Р. Каримова. Юбилей главного хранителя фондов – Каландаровой
Олии Искандаровны ........................................................................................................ 364
Памяти ветеранов
Л.Н. Додхудоева. Памяти учителя. Олег Георгиевич Большаков (1929-2020 гг.) ................. 367
Т.Г. Филимонова, Т.И. Пьянкова. Игорь Васильеич Пьянков (1935-2020 гг.) .................... 373
Л. О. Смирнова. Ольга Ивановна Смирнова (1910-1982 гг.) .................................................. 377
Н.В.Семенов. Григорий Львович Семенов (20.10.1950-24.4.2007 гг.) ................................... 382
Список сокращений ....................................................................................................................... 384
4
ПРЕДИСЛОВИЕ
Настоящий 41-й выпуск сборника отчётов отдела археологии «Археологические работы

в Таджикистане» (далее АРТ) приурочен к празднованию 5500-летия Саразма. Кажется, что
выход такого сборника не в Пенджикентском районе, где расположен памятник, а в Душан-
бе, причем подготовленный не учениками и ближайшими сотрудниками (сотрудники Пен-
джикентской археологической базы), а людьми наиболее объективно и научно (отдел архео-
логии), дающими независимую оценку места и значимости сделанного для науки открытия,
имеет особое значение. Кроме того, курьёза ради отметим, что именно в этом году так же
совпал юбилей – 85 летие А.И. Исакова – первооткрывателя и исследователя Саразма.
К сожалению его юбилейная дата – это подведение итогов жизненного пути. Именно по-
этому таджикские археологи и приняли решение посвятить его юбилею очередной выпуск
AРТ, что является еще одним свидетельством нашего глубочайшего уважения. И совсем не
лишними в этом номере будут несколько архивных статей юбиляра – (есть с чем сравнить!),
которые по-прежнему отражают актуальность его исследований.
Издание, как и предыдущее, юбилейное и по-прежнему выдержано в прежней общепри-
нятой структуре сборника. Первый раздел – традиционно посвящен раскопкам. Однако в
связи с более меньшим объёмом раскопочных работ связанным с ограниченным финансиро-
ванием в текущем выпуске приводятся отчёты за два года 2015-2016 гг. Второй – приводит
архивные материалы, которые как дань празднованию посвящены Саразму и его первоот-
крывателю А.И. Исакову. Третий раздел – составили юбилейные поздравления. Раздел «Па-
мять» составили статьи памяти, посвященные юбилярам ушедшим из жизни, отдавая дань
уважения человеческой и научной деятельности людей, посвятивших себя служению архео-
логии Таджикистана. Он в этом году достаточно обширен. Но и пополнился уходом одного
из исследователей археологии, истории и культуры Таджикистана, чьё имя в современном
научном мире также хорошо известно как и Пенджикент, памятник на котором он работал и
практически начинал свою научную карьеру – Олег Георгиевич Большаков.
За отчетные 2015-2016 годы отделом археологии исследования проводились усилиями
совместных экспедиций:
1. Южно-Таджикская международная археологическая экспедиция (ЮТМАЭ)
а) Фархорский отряд (Н.М. Виноградова, С.Г. Бобомуллоев)
б) Кангурттут 2015-2016гг. (С.Г.Бобомуллоев, Т.У. Худжагелдиев)
2. Международная Пенджикентская археологическая экспедиция (МПАЭ)
а) Пенджикентский отряд (П.Б.Лурье, Ш.Ф. Курбанов)
б) Санджаршахский отряд (Ш.Ф. Курбанов, М. Шенкарь)
в) Хисоракский отряд (П.Б.Лурье)
3. Международная Хатлонская археологическая экспедиция (МХАЭ)
а) Торбулокский отряд (Т.Г. Филимонова, Г. Линдстрём)
б) Шахидонский отряд (Н.А. Дубова)
в) Ховалингский отряд (Т.У.Худжагелдиев, М.Тойфер) – Сариджар в 2015-2016 гг
4. Гиссарская археологическая экспедиция (Филимонова Т.Г)
5. Дарвазский археологический отряд (Ю.Я. Якубов)
5
а) Памир 2016 г
б) Карон 2016 г
6. Экспедиция Национального музея Таджикистана 2016 г. (Д.Довуди, А.Шарифзода).
Раскопки на городище Сайёд Калъа
Первый раздел начинает статья Г.Р. Каримовой, в которой коротко сообщается о дости-
жениях и основных открытиях совершённых А.И. Исаковым. Сделан акцент на совпадение
юбилея выдающегося учёного Таджикистана с празднованием памятника всемирного насле-
дия Саразм.
Саразмская же комплексная таджикско-французская археологическая экспедиция в 2015-
2016 гг. не проводила раскопок, а занималась обработкой архива и камеральными работами.
Отчёта о работе не представила.
Южно-Таджикская международная археологическая экспедиция (ЮТМАЭ) проводила
исследования комплексно C. Бобомуллоевым, Н.М. Виноградовой, Б. Бобомуллоевым и Дж.
Ломбардо на могильнике Фархор. О чём авторы представили один из кратких отчётов. Спе-
циализированное изучение, входившее в комплексность исследования на этом могильнике,
отражены в отчете Н.А. Дубовой, Т.П Кияткиной, А.И. Нечвалоды, которые отражают мате-
риалы раскопок 2014-2016гг.
Изучение памятников бронзового века продолжают два отчёта Т.У. Худжагелдиева. Ис-
следования проводились в Кангурттуте и его окрестностей в 2015г. и в Сариджар. Автор
предлагает классификацию и типологию каменных орудий, выявленных во время раскопок
2015-2016 гг.
Отряд возглавляемый Н.А. Дубовой в 2015 – 2016 гг провёл биоархеологические и этно-
экологические исследования в Таджикистане, результаты которого приводятся двумя от-
дельными отчётами. Исследования в 2015 г. были проведены в Хатлонской области (Кубоди-
ёнский, Дангаринский, Бальджуванский и Дусти (ранее – Джиликульский) районы) и Файза-
бадском районе республиканского подчинения, представляющими различные природные зо-
ны, от пустынь до высокогорья. Исследования проводились по пректу предусмотренному
Меморандумом Институтов России и Таджикистана. В составе группы приняли участие учё-
ные различный специализаций (Н.А. Дубова, Р.М. Сатаев, Т.Г. Филимонова, Л.В. Сатаева,
В.В. Куфтерин, А.Н. Ямсков, Н.Н. Сайфуллоев). Примечательно то, что исследователи сов-
местили полевую и камеральную обработку материала, с дополнительным изучением мате-
риалов архива кабинета антропологии Института истории, археологии и этнографии им. А.
Дониша Таджикистана.
В следующем 2016 г. группа в несколько изменённом составе (Н.А. Дубова, Р.М. Сатаев,
В.В. Куфтерин, А.В. Фрибус, Ш.Ф. Курбанов) провела биоархеологические исследования в
Душанбе, Гиссаре, Пенджикенте и Рогунском районе. Подробный отчет в данном сборнике
отражает проделанную работу.
Блок отчётов представила Пенджикентская археологическая экспедиция Ш.Ф. Курбанов,
П.Б. Лурье, Н.В. Семенов традиционно по плану описывают раскопки Пенджикентского го-
родища в 2015-2016гг. Показательно, экспедиция не останавливается на раскопках изначаль-
но заявленных объектов, а расширяет направление фронта исследований. Добавлен новый
объект на нижней террасе древнего Пенджикента, где были замечены слои эпохи Саманидов.
Раскопки Пенджикента и Хисорака отразили новые материалы по архитектуре, фортифика-
ции, материальной культуре населения. Особенно примечательны уникальные находки – от-
тиск печати, гири, резное изображения сюжета Будды, сидящего на лотосе, ранний образец
росписи в Пенджикенте и расписанное помещение в Хисораке.
Ш.Ф. Курбанов, М.А. Шенкарь, Ф.Ш. Аминов, А.Г. Пулотов предоставили отчёт о про-
6
должении археологических работ на городище Санджаршах в 2015 году. Исследования отра-

зили перспективность направления проводимых раскопок.
Археологический отряд под руководством академика Ю.Я. Якубова проводил раскопки в
Кароне на объекте обозначенном как «астрологическая комната», раскопки которой были
начаты в 2014 г. В 2016 г академик Ю.Я. Якубов возглавил отряд по изучению памятников в
Ишкошимском районе. В данном сборнике представлены два отдельных отчёта.
Т.Г. Филимонова приводит отчет об археологических исследованиях 2014-2015 гг. на
территории Гиссарской крепости, которые проводились в рамках подготовки празднования
3000-летия Гиссара. Раскопочные работы проводились на четырех объектах, которые отра-
зили, что в месте расположения Гиссарской крепости жизнь непрерывно продолжалась в те-
чение трех тысяч лет – от начала первого тысячелетия до н.э. до начала 20 века.
Для получения более полной информации о масштабах проведения археологических ис-
следований на территории Таджикистана в данный сборник включён отчёт археологов наци-
онального музея Таджикистана Д. Довуди, А. Шарифзода, Ф. Сафоевым, М. Сафоевым, А.
Каюмзода, З. Назаровым. В 2016 г. ими проведены раскопки на городище Сайёд Калъа в
Хатлонском районе. Установлено, что расположение памятника связано с торговом маршру-
тома проходившем в данной местности в древности (I в. до н.э. – II в. н.э.)
В связи с тем, что выход данного выпуска приурочен и посвящен празднованию Саразма
в раздел архивные материалы Г.Р. Каримовой подготовлено 5 рукописей А.И. Исакова, кото-
рые хранились в архиве отдела археологии.
Раздел «Юбилеи» в этом году особенно солиден. По стечению обстоятельств в нем отме-
чаются юбилеи сотрудников отдела и коллег (статьи Ю.Я. Якубова, Т.Г. Филимоновой, О.И.
Каландаровой, Г.Р. Каримовой), а также ветеранов археологии, которых с нами нет (статьи
Л.Н. Додхудоевой, Т.Г. Филимоновой и Т.И. Пьянковой, Л. О. Смирновой, Н.В. Семёнова).
7
Г.Р. Каримова
СОВПАЛИ ДВА ЮБИЛЕЯ: САРАЗМУ – 5500

И ЕГО ИССЛЕДОВАТЕЛЮ А.И. ИСАКОВУ – 85
САРАЗМ для Таджикистана это редчайший и не-
опровержимый факт древности, уникальности, неподра-
жаемости, поликультурности, этно-социокультурной зна-
чимости наследия таджикского народа.
Начиная размышления о Саразме невозможно не
вспомнить выдающегося ученого Таджикистана А.И. Ис-
акова. И по воле случая совпали два события. И учёный и
памятник, им исследованный на протяжении 30 лет отме-
чают юбилейное событие. В 2020 году А.И. Исакову ис-
полнилось бы 85 лет. И в этом же 2020 году решением
главы государства, лидером нации, президентом Респуб-
лики Таджикистан Эмомали Рахмоном определено празд-
нование 5500 летия Саразма – признанного выдающимся
памятником и внесённого в список Всемирного Наследия
ЮНЕСКО.
Местность, где расположен памятник Саразм состо-
ит из 10 холмов различной высоты, а также 5 впадин,
площадь которых колеблется от 0,25 до 0,50 га. Площадь исследуемого памятника заселялась
поэтапно в течение более двух тысячелетий составила более 130 га.
Каждый из раскопов предоставил свои специфические данные о планировке и элемен-
тах архитектуры. Кроме того, каждый объект имел особое назначение. Разнообразие и разно-
временность объектов затрудняли установление вертикальной стратиграфии памятника.
Лишь на раскопе II впервые удалось обнаружить все четыре жилых горизонта, которые соот-
ветствовали хронологически всем периодам жизни Саразма.
В связи с этим периодизация археологических комплексов Саразма установлена не вер-
тикальной, а горизонтальной стратиграфией. Раскопки были заложены в низинах, напоми-
нающих отдельно расположенные поселения.
Всего в оазисе Дашти Саразм было выявлено несколько холмов-тепа (долговременных
поселений) и несколько мест скоплений керамики, свидетельствовавших о непродолжитель-
ном проживании. У нескольких тепе были установлены местные названия, а остальные по-
лучили порядковую нумерацию, как Безымянное тепа 1, 2, 3 и т.д. Тепе значительно колеба-
лись по площади: миниатюрное Кургонтепа – 0,5га, Бойтепа – 2га, размеры собственно Са-
разма оцениваются в более 130 га(Исоков, 2005).
Изучением были затронуты почти все памятники, хотя в разной степени. Так как одно-
временно проводилась фиксация памятников для составления и написания археологической
карты Таджикистана по административным районам (Исаков, Якубов, Каримова, 2020).
Исследованиями У. Эшонкулова под руководством А.И. Исакова удалось выявить рус-
ла дельтовых протоков и древних каналов (Эшонкулов, 2007)
История жизни в оазисе на протяжении тысячелетия разделяется на саразмский, зар-
чахалифинский, мустафотепинский и пенджикентский этапы, названные по наиболее харак-
терным памятникам и отражает непрерывность жизнедеятельности населения.
Расцвет оазиса пришелся на саразмский этап: когда была обжита самая ранняя часть
поселения. В архитектуре появляются многокомнатные дома для большесемейных членов
8
общины. Существует предположение, что из-за неблагоприятных изменений гидрологиче-

ского режима в дельте Зарафшана земледельцы Саразма в конце концов были вынуждены
были покинуть оазис, освоенный их предками два тысячелетия назад. Следы их вероятной
миграции соотносят с находками на юге Таджикистана, Самаркандской и Ферганской обла-
стями Узбекистана (Исаков, Рузанов, 2008). Эти все определения были сделаны при профес-
сиональном руководстве и исследовании первооткрывателя Саразма выдающегося ученого
Абдулоджона Исаковича Исакова.
Очевидно, что тот возрастной рубеж, которого достиг А. И. Исаков к моменту откры-
тия Саразма, этого древнейшего памятника в 1976 г., является знаковым, – многое уже сде-
лано, в частности, раскопаны десятки памятников, из которых некоторые стали эталонными,
опубликовано более 100 работ, в том числе 3 монографий, а с другой стороны, – сил хватает,
и постоянно зреют новые планы, задумываются и реализуются новые проекты и есть все ос-
нования для новых свершений. И судьба преподносит такое открытие, которое полностью
переворачивает всю научную жизнь учёного – САРАЗМ. Уникальный памятник, совершенно
не разработанная методика раскопок, совершенно новый не изученный исторический период
(энеолит – бронза), единственный памятник для Таджикистана и связанная со всем этим без-
граничная ответственность за достоверность, за аутентичность и особенно за сохранение.
А.И.Исаков, известный таджикский археолог, доктор исторических наук, крупнейший
специалист в области изучения памятников археологии эпохи бронзы и раннего средневеко-
вья. Его имя стоит в одном ряду с ярчайшими исследователями и первооткрывателями вы-
дающихся памятников древности благодаря открытию этого, не побоюсь определения, куль-
тового городища Саразм, являвшегося духовным центром древнего Согдийского царства.
Родился 20 апреля 1935 г. в к. Чилгазы Исфаринского района, Ленинабадской области.
Окончил семилетнюю школу им. А.С. Пушкина названного района. С 1949 – 1954 гг. студент
Педагогического училища г. Канибадама. С 1954 – 1958 гг. студент исторического факульте-
та Педагогического Института им. Т.Г. Шевченко г. Сталинабада (Душанбе). В 1958 г.
А.И.Исаков будучи студентом выпускником принят на работу в Институт истории АН Тадж.
ССР. – лаборантом.
С 1959 г. – заместитель, а с 1967 г. заведующий Пенджикентской археологической базы
Института истории, археологии и этнографии АН Тадж. ССР. Ученик А.М. Беленицкого. В
1966г. поступил в аспирантуру отдела археологии и нумизматики АН Таджикистана на заоч-
ное отделение.
С 1958-1977 гг. постоянно проводил раскопки городища Пенджикент и исследовал его
окрестности. А.И. Исакову принадлежит открытие цитадели древнего города и первая
находка согдийской азбуки на глиняном черепке. В 1972 г. защитил кандидатскую диссерта-
цию на тему: «Раннесредневековые цитадели городов Средней Азии и Казахстана».
В 1982-1985гг. совмещая научную деятельность с общественной являлся депутатом
Пенджикенсткого городского Совета Народных депутатов.
Награжден медалью «За доблестный труд». Получил звание «Ветеран труда».
Издано около 200 статей и три монографии (Исакова, 2005, с. 42-60). Соавтор «Архео-
логической карты Верховьев долины Зарафшана» (Исаков, Якубов, Каримова, 2020). Период
наиболее ярких открытий в научной биографии А. И. Исакова начался в 1980-х годах, когда
он начал работать в составе Таджикско-Французской археологической экспедиции в Саразме
(Каримова, Франкфор, 2019, с.52-63).
В период с 1984г. и до последних дней жизни А. И. Исаков возглавлял экспедицию,
проводившую исследования на древнеземледельческом памятнике Саразм, расположенном
на севере Таджикистана. Богатый материал, полученный в ходе раскопок поселения Саразм,
послужил основой для диссертации на тему «Верховья Зарафшана в эпоху энеолита и ранней
бронзы», после защиты которой в 1991 г. А. И. Исаков получил учёную степень доктора ис-
торических наук.
9
К тому времени он уже работал вместе с Б.И. Маршакомна раскопках раннесредневе-

кового города Пенджикент (Исаков,1982, с.79-80; 1983, с.54-57). Раскопки античных и ран-
несредневековых памятников, проведённые А.И. Исаковым в Пенджикентском районе, орга-
нически продолжили его исследования земледельческих цивилизаций (Исоков, 2005). Имен-
но его работы стали в свое время основополагающими для систематизации, культурной и
хронологической дифференциации памятников эпохи бронзы Северного Таджикистана
(ИТН, 1998, с. 156-162). Необходимо подчеркнуть неразрывную связь проводившихся им
полевых исследований и научных разработок на их базе. Это не только широко известные
полевые исследования, предпринятые в составе таджикской археологической экспедиции
(ТАЭ) на территории Верховьев Зарафшанской долины и Пенджикентского района в частно-
сти (Исаков, 1982), но и продемонстрированный им комплексный подход к изучению памят-
ников эпохи бронзы зоны контактов древнеземледельческих и андроновских культур (Иса-
ков, Потёмкина, 1989, с. 145-167; Исаков,Бобомуллоев, Виноградова, 2000, с. 155-171), в ко-
тором в неразрывном единстве присутствуют все основные археологические методические
приемы – учет стратиграфических данных, полевые исследования, классификация и корре-
ляция, типология, привлечение данных естественных наук – вплоть до сегодняшнего дня яв-
ляется одним из образцов подлинно археологического анализа (Исаков, 1991).
Основополагающее понятие современной археологической науки «энеолитическая ар-
хеологическая культура» была подтверждена А.И. Исаковым именно в результате изучения
древних образований эпохи бронзы, в первую очередь, на территории Таджикистана (Иса-
ков, 1991; Исоков, 2005).
Исследования этого уникального памятника продолжались несколько десятилетий, и к
1990 г. благодаря энтузиазму и неутомимой энергии А.И. Исакова в древней дельте реки За-
рафшан были открыты ряд поселений бронзового и раннего железного веков, относившихся
к Согдийской цивилизации.Два основных фактора – малочисленность подробных публика-
ций и неопределенность культурных критериев/индикаторов, даже сегодня определяют со-
стояние проблематики сложения культур бронзового века Таджикистана. Сформированный
за последние годы фонд источников и знаний, а также собственный опыт раскопок и обра-
ботки саразмских коллекций позволили А.И. Исакову аргументировать выводы о различных
аспектах взаимодействия культур древности, осуществить сравнительный анализ данных об-
разований, выявить их общие и специфические признаки, особенности генезиса, связей
(Isakov,1982, р. 229-234; 1985, p. 119-120; 1993, р.28-35; 1994, р. 1-12; 1996; 1996; Isakov,
Besenval,1989, р. 5-20; Isakov, Kohl, 1987, p.90-102; Isakov, Kohl, Lamberg-Karlovskiy, Maddin,
1987, р. 90-102; Isakov, Lyonnet,1988, р.31-47).
Помимо поселения Саразм, в Верховье Зарафшана А.И. Исаковым проводились рас-
копки на могильниках эпохи бронзы Тепаи Камар в селении Дашти Кози в 45км к востоку от
Пенджикента (Исаков 1991а, с. 358-362; 1993, с. 127-130; 1994, с.98-99; Исаков, Потемкина
1989, с. 125-167). Это единственный памятник андроновской культуры открытый в горной
области долины Зарафшана (Исаков 1994, с. 99).
В окрестностях Пенджикента и предгорьях А.И. Исаковым открыто много средневеко-
вых поселений и крепостей. За несколько лет работы были обследованы и частично раскопа-
ны памятники в селении Шурча и западнее селения Зебон (Гуртепа), которые относятся к V-
VI, VII-VIII и X-XII вв. Калаи Дахани Оби Борик (Исоков 2005). Собранные А.И. Исаковым
материалы, особенно раннего средневековья, важны для понимания истории культуры Согда
V-VIII вв. и Согдийской цивилизации. Юбиляру везло – уже в первые годы разведок окрест-
ностей Саразма им были открыты теперь уже всем известная гробница Зардча Халифа, рас-
копки которой дали сведения об уникальном погребении, в котором покоился не только че-
ловек, но и его лошадь (Бобомуллоев, 1999), а вслед за этим исследованы и раскопаны кур-
ганы Дашти Саразм (Курбанов, 2014; Каримова, Курбанов, Отабоев, 2019).
10
Подтверждение Согдийской цивилизации сделало А.И. Исакова одним из известней-

ших учёных в мире и поставило его в один ряд со знаменитейшими первооткрывателями ми-
ра. В результате проведенных работ А. И. Исаковым были учтены памятники широкого хро-
нологического диапазона от эпохи энеолита до средневековья (Исаков 1991), которые легли
в основу написания археологической карты верховьев долины Зарафшана, соавтором кото-
рой он является (Исаков, Якубов, Каримова, 2020).
В 1992 г. в ЛОИА АН СССР он блестяще защитил докторскую диссертацию. Все эти
годы ушли не только на работу за письменным столом, ни на один сезон не прекращались
полевые изыскания. Буквально в параллельном режиме А.И. Исаков впервые реализует свои
организаторские способности. Возглавляемой им уже более 30 лет археологической экспе-
дицией были проведены работы на десятках поселенческих и погребальных памятников. И,
конечно, активнейшее участие в различного рода конференциях и симпозиумах. Только спе-
циалистам понятно, какой пласт информации пришлось поднять Абдуллоджону Исаковичу.
Каждый, кто хотя бы один раз вместе с А.И. Исаковым участвовал в такого рода меро-
приятиях, знает, что мало кто мог сравниться с нашим юбиляром в искусстве дискуссии, в
доскональном знание источниковой базы. В отличие от нас, грешных, интересующихся чаще
всего своей узкой тематикой, его волновало практически все, именно поэтому он слушал за
малым исключением все доклады, участвовал в обсуждении самых разных проблем истории
и археологии обществ античного времени и раннего средневековья Центральной Азии, при-
чем с глубоким знанием тонкостей вопросов.
Есть еще одна любопытная страница в творчестве А.И. Исакова – не прекращая иссле-
дований в Саразме, он в течение 10 лет активно работает в составе комплексной экспедиции,
занимающейся поиском и исследованием памятников античности (Курбанов, 2014). Их мате-
риалы позволили совершенно по-новому взглянуть на культуру и историю античного Та-
джикистана, выявили новые аспекты взаимодействий.
Реализация потенциала ученого – это его труды. И надо признать, что А.И. Исаков
один из результативных исследователей. Им опубликовано более 200 научных и научно-
методических работ, в том числе, целый ряд монографических исследований, которые вос-
требованы как у нас в стране, так и зарубежной наукой. Будет не лишним здесь назвать глав-
ные труды нашего юбиляра (Исаков, 1977; 1991; 2005; Isakov, Khol, 1987; Isakov, Khol,
Lamberg – Karlovsky, Maddin,1987; Isakov, Lyonnet, 1988; Isakov, 1994;1996а; 1996б).
Весьма существенно, что помимо отечественных журналов и сборников статей, наш
юбиляр активно публиковался и в самых престижных западных периодических изданиях, в
том числе в «Bulletin of the Asia Institute», «Archaeometry», «Paleorient» и др. Сегодня невоз-
можно представить какие-либо труды по древней истории Центральной Азии, без отсылки на
фундаментальные разработки А.И. Исакова. Можно уверенно говорить о том, что на сего-
дняшний день публикации А.И. Исакова собирают, пожалуй, один из самых высоких рей-
тингов не только в Таджикистане.
Поражает и вызывает восхищение в А.И. Исакове подлинный талант исследователя с
глубокими знаниями в разных областях археологии и истории, который, к тому же, помно-
жен на гигантское трудолюбие и желание поделиться накопленным знанием. По большому
счету, в его лице воплотились лучшие черты Ученого таджикской академической школы –
глубокие теоретические знания, богатейший практический опыт, блестящий научный круго-
зор, наконец, надежность, доброжелательность и всемерная готовность помочь. Именно по-
этому ему удалось воспитать плеяду талантливых учеников, что, по сути, создало собствен-
ную научную школу пенджикентской археологии с серьезным научным заделом (Каримова,
2019, с. 146-154).
11
ЛИТЕРАТУРА
Бобомуллоев С. Г.1999. Раскопки гробницы Зардчахалифа на Верхнем Зарафшане // Sratum.

– СПб. – 1999. – № 2. – С. 307-313.
Исаков А. И. Цитадель Древнего Пенджикента. — Душанбе: Дониш, 1977.
Исаков А.И. Древний Пенджикент. – Душанбе: Ирфон, 1982. – 93с.
Исаков А.И. Изучение древнеземледельческого поселения Саразм в долине Зарафшана //
Древнейшие культуры Бактрии. Душанбе. – 1982 а. – С.79-80.
Исаков А.И. Саразм – поселение эпохи палеометалла в долине Зарафшана. // Археология
Средней Азии и Ближнего Востока: II Сов.-амер. симпоз. – Ташкент. – 1983. – С.54-
57.
Исаков А. И. Саразм: К вопросу становления раннеземледельческой культуры Зерафшанской
долины, раскопки 1977-1983г. – Душанбе, 1991.
Исаков А.И. Исследования Саразмского отряда в 1984г. // АРТ. – Душанбе. – 1993. – Вып.
24. – С. 117-130.
Исаков А.И. О работе Международной археологической экспедиции на поселении Саразм в
1985г.// АРТ, Душанбе. – 1994. – Вып. 25. – С. 85-99.
Исаков А.И. Долина Зарафшана // ИТН, Душанбе. – 1998. – Т.1. – С. 156-162.
Исаков А. И. Саразм – огози тамаддуни халки точик (Саразм-горизонты цивилизации та-
джикского народа). Панчакенти Сугд (на таджикском языке). Худжанд, 2005.
Исаков А.И., Бобомуллоев С., Виноградова Н. Отчет о работе Даштикозинского отряда в
1993г. // АРТ. – Душанбе , 2000. – Вып. 27. – С. 155-171.
Исаков А. И., Потёмкина Т. М. Могильник племен эпохи бронзы в Таджикистане // СА. –
1989. № 1. – С. 145–167.
Исаков А.И., Рузанов В.Д. Результаты спектральных исследований металла поселения Са-
разм // Труды Маргианской археологической экспедиции. Т.2. – М. – 2008. – С. 225 –
233.
Исаков А. И., Якубов Ю. Я., Каримова Г. Р. Археологическая карта верховьев долины За-
рафшана (Горно-Матчинский, Айнинский и Пенджикентский районы). – Душанбе:
Дониш, 2020. – Ч. 1-4.
Исакова З. Опубликованные работы А. Исакова// Абдуллоджон Исаков – выдающийся ар-
хеолог, культуролог и первооткрыватель Саразмской цивилизации. – Душанбе. –
2005. – С. 42-60.
Каримова Г.Р. Саразм в археологических исследованиях А.И. Исакова и его учеников (к 85
летию А.И. Исакова) // Муаррих. – Душанбе, 2019. – № 3(19). – С. 146-154
Каримова Г.Р., Курбанов Ш.Ф., Отабоев О. Отчет 2014г. о раскопках могильника бронзо-
вого века Мустафотепа // АРТ. – 2019. – Вып. 40. – С.81-87.
Каримова Г.Р., Франкфор А.П. Саразм: этап исследования // АРТ. – 2019. – Вып. 40. – С.
52-63.
Курбанов Ш.Ф. 2014. Памятники античного периода верховьев Зарафшана. – Душанбе:
«Ирфон». – 2014. – 207с.
Эшонкулов У. История земледельческой культуры Горного Согда (с древнейших времен до
начала ХХ в.). – Душанбе: Деваштич, 2007, 849с.
12
Isakov A.Sarazm et ses rapports avec le Sud// Gardin (Ed.) L’archéologie de la Bactriane ancienne,
Colloque URSS, 1982, ed. CNRS, Paris. – 1982. – Р. 229-234.
Isakov A.I. L'établissement de la culture paleoagricole dans la vallée du Zeravshan// L'Asie
Centrale et ses rapports avec les civilisations orientales des origines a l'Age du Fer , Actes
du colloque franco-soviétique, Paris, 19-26 novembre 1985, Diffusion de Boccard, pp.
119-120.
Isakov A. Sarazm et la civilisation de l’Asie centrale// Les dossiers d’archéologie, Decouverte des
civilisations d'Asie Centrale , September 1993. №185. – Paris. – Р. 28-35.
Isakov А. Sarazm: an agricultural centre of Ancient Sogdiana» //Bullettin of Asia Institute, The
Archaeology and art of Central Asia studies from the former Soviet Union /ed. by B.A.
Litvinsky & C.A. Bromberg, New Series, volume 8, 1994. – Р. 1-12.
Isakov A. I. Sarazm: An Agricultural Center of Ancient Sogdiana //Studies from the Former Soviet
Union.-Bulletin of the Asia Institute, May 1996.
Isakov A. I. Sarazm (Tajikistan) Ceramiques (Chalcolithiqueet Bronze Ancient). // Memorials de
admission archeologiaue Francaseen Asie Centrale. – Tome YII. – Paris, 1996.
Isakov A., Besenval R. 1989. Sarazm et les debuts du peoplement agricole dans la region de
Samarkand// Arts Asiatigues. – 1989. – Т. XLIV. – Р. 5-20.
Isakov A., Kohl P.L. Metallurgical Analysis from Sarazm//Archaeometry.-29 (1), 1987. – p.90-102.
Isakov A., Kohl P.L., Lamberg-Karlovskiy C.C., Maddin R. Metallurgical Analysis from Sarazm.
Tajikistan SSR// Archaeometry.-1987. – Vol. 29. – N. 1. – Р. 90-102.
Isakov A.I., Lyonnet B. Céramiques de Sarazm (Tadjikistan, URSS): Problèmes d’échanges et de
peuplement à la fin du chalcolithique et au début de l’Âge du Bronze// Paléorient. – 1988.
– vol. 14/1. – Р. 31-47.
II Советско–американский симпозиум 1983г. Приезд в Саразм,

первое знакомство с памятником. Раскоп II, показ гончарной печи
13
Участники Советско-французского симпозиума 1994 г
Работа в домашней библиотеке, 1984г.
14
Керамические трубы приспособления из зернохранилища Пенджикента. 1989г.
Интервью со смотрителем – шайхом Шамсулло Раджабовым

о Мавзолее Ходжи Мухаммада Башоро. 1990г.
15
Приезд в Пенджикент съёмочной группы ТВ Ленинабада (Худжанда)

и ведущего передачи «Мерос» С. Марофиева (сидит слева) в 1994г.
Учитель и ученик. А.И. Исаков и Ш.Ф. Курбанов в процессе замеров
16
Раскопки и раздумья о Саразме
17
1984г. первый опыт флотации в Саразме.

На фото слева на право: А.И.Исаков, Г.Р. Каримова, А.Р. Раззоков, Ролан Безенваль
Саразмская таджикско-французская экспедиция 1985г. Приём гостей
18
Комплексное исследование в тандеме геология-археология 1989г.

На фото слева на право: С.П. Ломов, В.А. Ранов, ?, А.И. Исаков, Р. Безенваль
А.И. Исаков и Р. Безенваль в гостях у председателя сельского совета Саразм Абдиева
19
Встречи, встречи, встречи в Таджикистане
Встречи, встречи, встречи в Париже
Встреча двух бронзовиков – символическая встреча

исследователей древних цивилизаций М. Този и А.И. Исаков
20
Отчеты о раскопках
в 2015-2016 гг.
21
22
C. Бобомуллоев, Н.М. Виноградова,

Б. Бобомуллоев, Дж. Ломбардо
АРХЕОЛОГИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
НА МОГИЛЬНИКЕ ФАРХОР В 2015-16 гг.
С 2013 по 2016 гг. международная таджикско-российская экспедиция проводит полевые
исследования на некрополе Фархор в Пархарском районе Хатлонской области1. Самые инте-
ресные результаты были получены при обследовании возвышенности Уртобоз в местности
Чилтанбобо на окраинег. Пархар2. Это южная часть лессового массива Уртабоз на стрелке
двух рек – Пянджа и Кызылсу. Все холмы в местности Чилтанбобо сплошь покрыты совре-
менными могилами, по направлению север-юг протяженность кладбища составляет 550-
600м, с запада на восток – 300-350м. При устройстве могил были обнаружены многочислен-
ные предметы, датируемые эпохой ранней и средней бронзы (конец III – начало II тыс. до
н.э.). Это изделия из камня: мраморные гири, «жезлы», сосуды из оникса, глиняная модель
«дома», серебряные браслеты и керамические сосуды (Виноградова 2011:84-98; Бобомуллоев
и др. 2014: 39-47; Vinogradova 2015: 21-27).
Всего на могильнике на склонах лессовых холмов, в местах, свободных от современных
могил, было заложено семь раскопов (рис. 1). В 2015-16 годах работы велись на трех раско-
пах (№№ 6, 6А, 6Б) и было выявлено 15 погребений (№№ 28-41) эпохи ранней и начала
средней бронзы (рис. 2). Геологическая стратиграфия на склонах, где были совершены захо-
ронения, следующая: сверху на глубине 0,2м от дневной поверхности идет дерновый и гу-
мусный горизонт, далее следуют иллювиальный слой – толщиной 0,3м и карбонатный – око-
ло 0,7м (лесс с мелкими включениями известняка). Последний сменяется отложением чисто-
го светло-коричневого лесса. В большинстве случаев захоронения совершены в слое чистого
лесса. Заполнение погребальных камер по цвету почти не отличается от лесса, в котором они
были выкопаны. Для некоторых захоронений в 2013 году была зафиксирована катакомбная
конструкция могильных сооружений (Бобомуллоев и др. 2014: 40,41,43). С уровня древнего
горизонта холма вертикально или под углом копали входную яму. Затем в ее стенке, обра-
щенной к повышению склона, устраивали нишу для погребальной камеры, при этом она ока-
зывалась на большей глубине. Детские захоронения имеют ямную конструкцию и могилы
находятся на небольшой глубине. Далее обратимся к описанию погребений, открытых осе-
нью 2015-16 годов.
Погребение 28 (раскоп 6А) открыто на глубине 0,6м от дневной поверхности. Кенотаф.
Погребение подбойной конструкции. Во входной яме размером 1,4х1,6м и глубиной – 0,9м в
большом количестве были найдены фрагменты лепной керамики. В северо-восточной части
дромоса расчищена погребальная камера значительных размеров 2х2,4м. В камере найден
только большой камень (0,26х20м) и несколько фрагментов лепной керамики (рис. 3).
Погребение 29 (раскоп 6) – детское, открыто на глубине 1,55см от дневной поверхности.
Сохранилось только несколько косточек и два молочных зуба. Около костей и под костями
найдены бронзовая косметическая лопаточка с округлым навершием и витой ручкой, общей
длиной 17,5см. Края навершия вырезаны в форме горизонтально вытянутых ромбов (рис.
1
Осенью 2015-16гг. в экспедиции принимали участие ученые из Института истории, археологии и этнографии
АН Таджикистана – С.Бобомуллоев (руководитель экспедиции), Института востоковедения Российской АН –
Н.М.Виноградова, музея восточного искусства (г.Рим) – Дж. Ломбардо, архитектор – Т. А. Шапошникова,
художник – С.В. Шетухина. Исследования на могильнике Фархор проводились и в последующие годы 2017 –
2018гг. (Бобомуллоев и др. 2015: 47-66; Виноградова, Бобомуллоев 2016: 534-552; Материалы Пархарской
экспедиции. – Душанбе. – 2017; Виноградова, Кутимов 2018: 21-38).
2
Пархар (тадж. Фархор) – административный центр Фархорского района Хатлонской области Таджикистана,
расположенный в долине р. Пяндж, в 2км от афганской границы.
23
4,1)1. Кроме того, в погребении были найдены бусины чечевидной формы из бирюзы – 17
шт. (рис. 4,2), одна бусина из агата – подвеска удлиненно-овальной формы (рис. 4,3), две бу-
сины цилиндрической формы из бирюзы плохого качества (рис. 4,5).
Погребение 30 (раскоп 6) подбойной конструкции. С глубины 0,3м в разрезе погребения
хорошо видна входная яма размером 1,2х0,7м. В юго-восточной стенки дромоса выкопана
погребальная камера овально-вытянутой формы (1,7х1,4м). Вход в камеру заложен большим
куском глины (0,3х0,7м). В погребальной камере спиной ко входу на правом боку в скорчен-
ном положении, головой на С/З, руки перед грудью лежал скелет. Перед лицом погребенного
расчищены три колотых гальки. Около рук найдены ребра барана (рис. 5). По определению
антропологов скелет принадлежал женщине 20-25 лет.
Погребение 30А (раскоп 6) открыто рядом с погребением 30 на глубине 1,55м от дневной
поверхности. Здесь был расчищен череп ребенка без погребального инвентаря (рис. 5).
Погребение 31 (раскоп 6А) найдено на глубине 1,5м от дневной поверхности. В погребе-
нии сохранилось только несколько косточек и фрагменты черепа (рис.3). Из находок – одна
каменная бусина чечевидной формы. Останки принадлежат мужчине 20-25 лет.
Погребение 32 (раскоп 6А) открыто на глубине 2м от дневной поверхности. Конструкция
– катакомбная (рис. 6; 8). Входная яма размером 1х1,2 и глубиной 1,7 была хорошо видна в
стенке раскопа. В северной части дромоса была расчищена погребальная камера размером
2,2х1,7м. Вход в камеру с южной стороны закрыт куском глины (0,4х0,8м) с примесью из-
вестняковой крошки. В камере лицом к входной яме лежал скелет на правом боку в скорчен-
ном положении, головой на запад. Правая рука согнута в локте, кисти рук – около лица. Ле-
вая рука опущена до колен ног. Покойного сопровождал богатый погребальный инвентарь
(рис. 7, 9-10). Около ног стояло два сосуда (рис. 8). Первый сосуд (№ 1) – гончарный, баноч-
ной формы, довольно больших размеров (Н=25см). Венчик необычной формы с 18 дырочка-
ми по краю венчика (рис. 9,1). В первом сосуде находились еще два сосуда. Сосуд № 2 –
гончарный, горшковидной формы (рис. 9,2). В этом сосуде было найдено 6 бусин из агата, из
них три подвески (рис. 9,2а-е). Кроме того, в первом сосуде имелся еще один сосуд из сереб-
ра баночной формы с тремя широкими каннелюрами (рис. 9,3), маленький серебряный сосу-
дик (№ 9) баночной формы (рис. 10,9), серебряная косметическая лопаточка с навершием
крестовидной формы (L=21см) и каплевидным утолщением на конце стержня (рис. 9,4), ка-
менный сосуд крестовидной формы из оникса (рис. 10,10). Рядом с сосудом № 1 стоял ка-
менный сосуд из оникса баночной формы с отогнутым горизонтальным краем (рис. 9,5). В
юго-восточном углу рядом с сосудами у ног скелета лежал нож (рис. 10,6) листовидной фор-
мы с черенком (L=20см). На ноже находились ребра барана. За большим сосудом (№ 1) в
большом количестве (209 шт.) лежали маленькие камушки-гальки (рис. 10,8). Антропологи
определили скелет как мужской 30-40 лет.
Погребение 33 (раскоп 6) открыто на глубине 1,5м от дневной поверхности. В древности
могила была разграблена (рис. 11). Размеры погребальной камеры 1,6х1,7м. В верхней части
заполнения погребальной расчищены фрагменты лепного керамического прямоугольного
предмета с внутренней перегородкой, Размеры коробочки – 11х11см, высота – 4,8см (рис.
11,2). На дне погребальной ямы, в перевернутом виде лежал сосуд биконической формы со
срезанным верхом. Он расписан черной краской – горизонтальные полосы по горлу и ребру
сосуда в центральной части (рис. 11,1;12). В юго-западной части могильной ямы на дне стоял
еще один лепной керамический предмет с внутренней перегородкой. Размеры коробочки
11х9см, Н=4,9см (рис. 11,2а;12). В заполнении и на дне ямы были найдены две каменные бу-
сины и цилиндрическая бусина из бирюзы (рис. 11,3,5,8). В заполнении ямы разбросаны ко-
сти нескольких скелетов. Основные кости вместе с фрагментами черепа были собраны в се-
верном углу погребения. Н.А. Дубова определяет кости от трех погребенных: 1) мужской
скелет (40-50 лет); женский скелет (30-40 лет) и еще один женский скелет (20-30 лет).
1
Номер предмета в погребении соответствует номеру на рисунке.
24
Погребение 34 (раскоп 6) открыто на глубине 1,5м. Размеры погребальной камеры

1,9х1,3м. Костяк лежал на левом боку, в скорченном положении, головой на северо-запад
(рис.13). Правая рука согнута в локте, левая рука находится у пояса. Перед лицом погребен-
ного была найдена бронзовая косметическая лопаточки, длиной 16см (рис. 13,1). Рядом с ней
лежало пряслице из известняка (рис. 13,2); на груди найдены крестовидная бусина из гипса
(рис. 13,3) и бусина из агата цилиндрической формы (рис. 13,4б). У затылка скелета расчи-
щены 34 бусины цилиндрической формы из гипса, у ног – 16 мелких цилиндрических бус из
гипса (рис. 13,4а). Около груди расчищено три небольших камня. Около лица и ключицы
найдено два навершия из гипса (рис. 13,6а,6б). Около груди лежал фрагмент керамики из не-
обожженной глины. По мнению Н.А.Дубовой здесь могла быть похоронена женщина 20-30
лет. Этот вывод исследовательницы подтверждается находками погребального инвентаря –
бусы и каменное прясло.
Погребение 35 (раскоп 6) открыто на глубине 1,5м. Погребение разграблено. Размеры по-
гребальной ямы 1,4х,1,4м. В заполнении ямы в юго-восточном углу были разбросаны кости
скелета вместе с фрагментами черепа. Здесь же найдены крестовидные бусы – 7 шт. из из-
вестняка (рис. 14,4) и одна бусина цилиндрической формы из гипса (рис. 14,3). В центре ка-
меры найдены два каменных навершия из серпантина (рис. 14,2а,2б). В южном углу ямы
найден разбитый прямоугольный сосуд с внутренней перегородкой (рис. 14,1). Размеры ко-
робочки 11х12,5см, высота – 4,6см (рис. 15). На дне ямы найден уголь. Пол погребенного
определить не возможно, возраст 25-40 лет.
Погребение 36 (раскоп 6, рис. 16) открыто на глубине 1,2м от дневной поверхности. Яма
овально вытянутой формы, размером 1х1,3м. Кости скелета разбросаны по дну могилы. Воз-
можно, что она была ограблена. В северо-западной части погребения рядом с костями черепа
расчищена каменная бусина крестовидной формы и около костей ног – две бусины из бирю-
зы и гипса (рис. 16, 1,2,3). В заполнении ямы были найдены еще две бусины из гипса (рис.
16,4,5). Позу погребенного определить невозможно. По определению Н.А.Дубовой скелет
грацильный, пол – мужской, 16-20 лет.
Погребение 37 (раскоп 6Б) открыто на глубине 1,5м от дневной поверхности. В древно-
сти могила было ограблена. Погребальная камера – овально вытянутой формы, размером
1х1,4м. В северо-западной части могилы лежал череп, разбитый на несколько частей. В во-
сточной части ямы найдены кости ног. По оставшимся костям антропологам удается опреде-
лить, что скелет лежал на правом боку, головой на С-З. В центре ямы найдено 4 небольших
камня (гальки), (рис. 17). Возраст погребенного около 40 лет, захоронение мужское.
Погребение 38 (раскоп 6)открыто на глубине 1,5м от дневной поверхности. Размеры по-
гребальной ямы 1х1,25м. Костные останки расположены тремя скоплениями (рис. 18).
1-е скопление. Человеческий череп лежит основанием вверх, лицом – на запад. Рядом с
ним – фрагменты бедренной кости. Далее на запад находятся кости голени взрослого челове-
ка. За затылком черепа расчищены фрагменты ребер, позвонков, фрагменты разных костей.
2-е скопление. Череп также лежит основанием вверх. Рядом с ним находились фрагмен-
ты бедренной кости, фрагменты плеча, ребер и позвонков. Между скоплениями 1 и 3 лежат
обломки тазовой кости.
3-е скопление. Вдоль могильной ямы по направлению с запада на восток лежит почти
целая бедренная кость. Под костью и к востоку от нее лежат кости кисти и кости двух пред-
плечий.
Антрополог Н.А. Дубова предполагает, что погребение могло быть последовательным.
Первым был похоронен индивид, чьи кости находятся в скоплении 2. Значительно позже,
когда останки почти полностью разложились, было произведено второе захоронение (эти ко-
сти находятся в скоплении 1 и 3). По положению костей можно полагать, что второй скелет
был уложен на правый бок, головой на северо-запад. Первый погребенный, чьи кости нахо-
дятся в скоплении 2, по сумме признаков может быть антропологически определен, как мо-
лодая женщина 20-30 лет. Второй индивид, чьи кости находились в скоплениях 1 и 3, по
25
сумме показателей черепа и посткраниального скелета, принадлежат женщине пожилого

(более 55-60 лет) возраста.
Среди погребального инвентаря в большом количестве рядом с костями были расчищены
бусы из агата, бирюзы и гипса. Среди них особый интерес представляют ромбовидные бусы
(16 шт.). Кроме того, в погребении найдены навершие из лазурита, два каменных пряслица,
подвеска из бирюзы, несколько каменных бусин чечевидной формы и маленькие каменные
шарики (рис. 18,1-14;19).
Погребение 39 (раскоп 6А). На глубине 1м от дневной поверхности было отмечено пятно
погребальной камеры. Заполнение – лесс красноватого цвета с «журавчиками»1. Могила –
округло-вытянутой формы, размером 1,4х1,1м. На глубине 1,5м было открыто парное захо-
ронение (рис. 20;21). В северо-восточной части погребальной камеры лежал скелет на пра-
вом боку в скорченном положении, головой на С/З. Ноги сильно подтянуты к тазу, левая ру-
ка лежит на поясе, правая согнута в локте и кисть находится перед лицом погребенного. В
западной части могилы лежал другой скелет, на левом боку, в скорченном положении, голо-
вой на С-З. Ноги сильно согнуты и коленки находятся почти у кистей рук скелета. Руки со-
гнуты в локтях и кисти рук располагаются у лица. Скелеты лежат лицом друг к другу; между
их головами стоял гончарный сосуд с белым ангобом по всей поверхности (рис. 22,1;23) и
рядом находилось бронзовое зеркало круглой формы (рис. 22,2). В сосуде найдены агатовая
подвеска (рис. 22,3), бусины из бирюзы (рис. 22,8,9), агата (рис. 22,11) и пасты (рис. 22,10). У
головы первого скелета, который лежал на правом боку, расчищены большая подвеска –
амулет из агата, а около ног – бронзовая булавка (или косметическая лопаточка) и каменное
навершие (рис. 22,4,5,6). Во время расчистки черепа второго скелета была найдена еще одна
бусина (рис. 22,7).
По определению Н.А.Дубовой скелет, который лежит на правом боку, принадлежит
мужчине 35-45 лет, другой погребенный на левом боку – женщина 25-35 лет. Женский череп
посмертно сильно деформирован (уплощен с боков), но даже при деформации видно, что он
долихоцефальный, узколицый. Орбиты округлые. По заключению Н.А.Дубовой скелет при-
надлежит к лептофморфному средиземноморскому антропологическому варианту.
Погребение 40 (раскоп 6А) открыто на глубине 1,4м от дневной поверхности (рис. 24).
Здесь расчищен скелет на правом боку, в скорченном положении, головой на С-З. Руки со-
гнуты в локтях, кисти – перед лицом. Погребение – безинвентарное. Костяк принадлежал
очень грацильной, миниатюрной молодой женщине 18-25 лет.
Погребение 41 (раскоп 6А) открыто на глубине 1,2м. Скелет лежал на левом боку в скор-
ченном положении, головой на С-З. У головы найдена бусина из агата и бронзовая булавка
или косметическая лопаточка (рис. 25,1,2). Костяк, по определению антропологов, принад-
лежал женщине 25 – 35 лет.
Изучение погребений могильника Фархор, исследованных в 2015-16 годах, позволяют
прийти к следующим заключениям. Для погребальных сооружений характерна подбойно-
катакомбная конструкция (погр. 28,30,32) или захоронения в ямах (погр. 29,36,39). В некото-
рых случаях вход в погребальную камеру заложен большим куском глины (погр. 30,32). Од-
но захоронение – кенотаф (погр. 28). Скелеты находятся в скорченном положении. Мужчины
лежат на правом боку, женщины – на левом и в единичных случаях – на правом боку (погр.
30,40). Устойчивой ориентировки скелетов в погребении не наблюдается, доминирует СЗ
направление. В нескольких могилах обнаружены парные захоронения (погр. 38,39). В захо-
ронении 39 погребенные располагаются лицом к друг другу. В одной могиле найдены остан-
ки трех скелетов (погр. 33). Погребальный инвентарь располагается около головы, шейных
позвонков, рук, таза, ног и за спиной. В некоторых случаях в могилах найдены кости барана,
часто вместе с ножом (погр. 32). Далее обратимся к погребальному инвентарю из раскопан-
ных захоронений.
1
Журавчик – плотная твердая карбонатная конкреция.
26
1. Керамика
Особый интерес представляют три гончарных сосуда из погребений 32 и 33. Первый со-
суд – гончарный, баночной формы, довольно больших размеров. Венчик необычной формы,
он отогнут и по краю проколото 18 дырочек. Между венчиком и туловом сосуда имеется не-
большая внутренняя перегородка (рис. 9,1).Аналогии этому сосуду нам не известны. Другой
сосуд (рис. 9,2) горшковидной формы с плавным перегибом в нижней части тулова и растру-
бообразным горлом. Очень близкие аналогии этой форме имеются в Шахдаде на некрополе
А из погребения 104 (Hakemi 1997: 260, Obj. No.0962). В Алтын-депе в погребениях 295-296
встречает очень сходная форма сосуда, но из гипса в слое Намазга III (Кирчо 2005: Pl. 59,2).
Для датировки памятника большой интерес представляет также находка сосуда из погребе-
ния 33 (рис. 11,1). Он биконической формы со срезанным верхом и расписан черной краской
– горизонтальные полосы по горлу и ребру сосуда в центральной части тулова. По форме
близких параллелей этому сосуда не встречается, но по орнаментальному мотиву имеются
аналогии в Алтын-депе времени Намазга IV (Кирчо 2005: 350, fig. 4,34; 351, fig. 5,21) и в
Гиссаре IIIB (Schmidt 1937: Pl. XXXIX, H 2212).
В нескольких погребениях были найдены керамические подпрямоугольные коробочки с
внутренней перегородкой (погр. 33, 35), рис. 11, 2,2а; 12;14,1;15). Сходные сосуды известны
из разграбленных могил Северной и Южной Бактрии (Сарианиди 1979: 26,27; Amiet 1977:
102,fig. 12), несколько фрагментов этих коробочек найдено в слоях Шортугая III-IV
(Francfort 1989: pl. 62,11-13). Некоторые параллели этим артефактам можно найти в Иране –
Гиссар III (Schmidt 1937: Pl. XLIV, Н2940) и в Туркменистане – Алтын-депе (Кирчо 2005:
табл. 140, 7). А.А.Аскаров называет их «кормушками для птиц», предполагая их культовое
назначение, когда душа умершего представляется в облике птицы, прилетающей на могилу
отведать пищи из этого сосуда (Гулямов и др., 1966: 142, 148;Аскаров 1981: 105). Аналогич-
ного мнения придерживается В.И.Сарианиди (Сарианиди 1979: 23-28), а П.Амье видит в них
модели домов (Amiet 1977:96). Не исключено, что данные керамические изделия являются
подражанием каменным «шкатулкам», широко известным в комплексах могильника Шахдад
в Восточном Иране (Кутимов 2005: 202), где найдено несколько десятков каменных и кера-
мических «шкатулок» – ящичков квадратной или прямоугольной формы с внутренними от-
делениями (Hakemi 1997: 57). Изделия такого типа могли использоваться в качестве принад-
лежностей женского туалета или кухонной утвари, например в качестве сосудов для хране-
ния специй. По хронологической шкале Шахдада они датируются в пределах 2700-2200гг. до
н.э. (Hakemi 1997: 77-79).
Аналогии данному типу керамических изделий имеются в посуде заманбабинской куль-
туры в низовьях р. Зарафшан. Здесь, как в жилых комплексах, так и в могильнике Заманбаба,
была обнаружена достаточно большая коллекция сосудов данного типа – на поселениях
встречено семь сосудов такой формы, в погребениях – двенадцать (Гулямов и др. 1966: 148).
Основная часть керамического комплекса заманбабинской культуры имеет аналогии в кера-
мике ямной культуры степной зоны Евразии, наличие в погребениях импортной древнезем-
ледельческой керамики позднего Намазга IV позволяет датировать могильник Заманбаба се-
рединой III тыс. до н.э. (Кутимов 2005: 205).
2. Изделия из металла
Предметы из серебра.
Из серебренных вещей можно указать на два серебренных сосуда баночной формы из
могилы 32. Один из них – с тремя широкими каннелюрами (H=10см, d1=8см), рис. 9,3. Дру-
гой сосуд – меньших размеров (H=4,2см, d1=4,7см), рис. 10,9. Точные аналогии первому со-
27
суду встречаются среди материалов разграбленных могил в Северном Афганистане

(Salvatory 1989: 210, fig.74).
Особый интерес вызывает находкасеребряной косметической лопаточки с навершием
крестовидной формы (L=21см) и каплевидным утолщением на конце стержня (рис. 9,4) из
погребения 32. Сходную форму этого предмета мы находим в Алтын-депе (погребение 845
времени раннего Намазга IV) и среди металлических изделий из разграбленных могил в Се-
верном Афганистане (Pottier 1984:157, fig. 172,173).
Предметы из бронзы.
В мужском погребении 32 вместе с костями барана был найден двухлезвийный нож с
линзовидным поперечном сечением (без ребра) с прямым коротким черешком (рис. 10,6).
Клинок ножа из погребения 32 – листовидной, удлиненной формы (длиной – 17 cм,
наибольшая ширина – 4,2см. Черенок ножа – плоский, прямоугольной формы (длина 3,5см,
ширина – 1см).
Бронзовый двулезвийный нож с клинком листовидной формы и плоским черенком пря-
моугольной формы находит многочисленные аналогии на земледельческих памятниках Цен-
тральной Азии и Ирана (Kauniuth 2006: 96,97) и датируется в широком хронологическом
диапазоне (Намазга III – Намазга VI). Ножи из Фархора типологически очень близки ножам
из погребении 296 Алтын-депе времени позднего Намазга III (Кирчо 2005: 383).
В погребальном инвентаре могилы 39 найдено зеркало – круглое, несколько вогнутое,
без ручки (рис. 22,2). Подобные зеркала были раньше найдены и в других женских погребе-
ниях №№ 17,18 могильника Фархор. Размеры зеркал от 6,4 до 9,3см в диаметре. По своим
размерам зеркала Фархора наиболее близки зеркалу из погребения 736 Алтын-депе начала
периода ранней бронзы (Кирчо 2018:63).
Особое внимание привлекают металлические косметические стержни с навершиями в
виде лопаточки различной формы. Они входили в инвентарь погребений 29,32,39 и 41 и
встречаются как в женских, так и в мужских погребениях. Изделия имеют длину 16-21см и
диаметр стержня 0,4-0,7см. На конце стержня имеется каплевидное утолщение, диаметром
0,5-0,8см. Косметические стержни Фархора имеют довольно крупные навершия в виде лопа-
точки или креста. Среди этих изделий выделяются два основных типа: с плоскими наверши-
ями в виде «лопаточки» (погр. 39,41) и в виде «ступенчатого» креста (погр. 32) или ромба
(погр. 29).
Эти предметы имеют широкий круг аналогий на памятниках земледельческого круга
Южного Туркменистана, Афганистана, Ирана и существуют в широком хронологическом
диапазоне с конца IV тыс. до н.э. до начала II тыс. до н.э. (Алекшин 2010: 34-43). В некото-
рых случаях их находят внутри металлического или керамического косметического флакон-
чика (Алтын-депе – Кирчо 2005: 372; Гонур – Sarianidi 2007: 93, fig.116-117). Стержни с
навершием в виде лопаточки можно сравнить с подобными находками из Алтын-депе (Кирчо
2005: 350, рис. 4,5), Дашлы 3 (Сарианиди 1976: 81, рис. 51,1; Сарианиди 1984: 26, рис. 18,14),
Сапаллитепа (Аскаров 1973: 164, рис. 26,29,32). Аналогичные предметы, скорее всего как
привозные изделия, были найдены в погребениях степных культур в Раннем Тулхарском мо-
гильнике (Мандельштам 1968: 149, табл. VIII,3,4) и Заманбабе в низовьях Зарафшана (Гуля-
мов и др. 1966: табл. XVI,1-5,10,18).
Косметический стержень второго типа с плоским навершием в виде «ступенчатого» или
«зубчатого» ромба из погребения 29 (рис. 4,1) имеет близкие аналогии в погребение 828 Ал-
тын-депе начала периода ранней бронзы (Кирчо 2005: 350, рис. 4,5), на поселении Саразм
(Исаков 1991, fig. 23,2), в Мундигаке периода IV,1 (Casal 1961, fig. 140,19). Витой стержень
28
этого изделия напоминает стержень из разграбленных могил Северного Афганистана (Кирчо

2018:62, рис.2,26). Эта техника оформления рукояти прослеживается Л.Б.Кирчо (Кирчо 2018:
63) уже в среднем энеолите в период Намазга II (Хлопин 1969: 15, табл.XIX,13).
Далее обратимся к анализам металла изделий могильника Фархор. Предметы из серебра
были исследованы в нескольких лабораториях. Металл серебрянного сосуда из Фархора был
изучен А.Н.Егорьковым. Согласно его выводам серебро не легированное, содержание меди
составляет всего 0,3%. Кроме того, нет висмута, присутствие которого свидетельствует о по-
лучении серебра обычным методом купеляции.
Изделия из металла были исследованы в Отделе реставрации и консервации Эрмитажа
К.Б. Калининой. Согласно ее анализам основа металла – медь, примеси не были определены.
Пробы бронзовых вещей из Фархора были проанализированы сотрудником Немецкого ар-
хеологического Института (Берлин) Д. Штайнигерем. Анализы показали, что все изделия из-
готовлены из мышьяковистой бронзы (примесь мышьяка составляет от 1 до 10 процентов).
Среди мышьяковистых бронз он выделяет три группы: 1. с большим содержанием серебра
(до 12%); 2. с добавками сурьмы (0,6-0,7%) и висмута (0,2%); 3. с добавками свинца (0,4-
0,5%).
3. Каменные изделия
На могильнике в погребении 32 было найдено два каменных сосуда из мраморного оник-
са. Один из них имеет форму подцилиндрического стакана с плоским, выступающем наружу
подтреугольным краем венчика (H=9,5см, D венчика=12см, D дна=12см), рис. 9,5. Такие со-
суды разной высоты и пропорций, по заключению Л. Б. Кирчо, становятся преобладающей
формой каменных сосудов времени Намазга IV (Кирчо 2014: 67). По мнению Л.Б. Кирчо со-
суд из Фархора наиболее близок по форме сосуду из погребения 252 на Алтын-депе (Кирчо
2018:64).
В этом же погребении был открыт еще один каменный сосуд крестовидной формы
(10х11см), рис. 10,10. Наиболее близкая параллель этой форме имеется на Алтын-депе в го-
ризонте 13 начала периода позднего энеолита геоксюрского времени (раннее Намазга Ш),
где был найден обломок керамического сосуда такой же формы (Кирчо 2018:65).
В инвентаре раскопанных погребений в Фархоре хорошо представлены каменные
навершия (погр. 34,35,38,39). В некоторых захоронениях находилось по два экземпляра
(погр. 34,35). Они изготовлены из мраморовидного известняка, гипса, известняка, серпанти-
на и лазурита, терракоты. Размеры их различны: H=1,5 – 2,5см; D=1,3 – 3см, глубина отвер-
стия около 0,4см.
Различаются две основные формы:
1. навершия сфероконической формы (рис. 14,2а,2б; 18,1,13);
2. навершия подцилиндричской формы с несколько вогнутыми внутрь боковыми стенка-
ми (рис. 13,6а,6б; 22,5).
По мнению Л.Б.Кирчо навершия сфероконической формы из глины и терракоты появля-
ются в Южной Туркмении уже в конце IV тыс. до н.э. в начале периода позднего энеолита.
Округлые чуть сплюснутые навершия из мраморовидного известняка известны на Алтын-
депе конца периода позднего энеолита-начала ранней бронзы (Кирчо 2018: 65). Навершия
подцилиндричской формы пока уникальны и аналогии им не найдены.
Пряслица в погребальном инвентаре встречаются редко (погр. 34,38). Они – округлой
или биконической формы, изготовлены из известника, кварца мраморовидного известника.
Навершия и прясла встречаются как в мужских, так и в женских захоронениях (рис.
13,2;18,8,11).
29
В погребениях 30 и 34 вместе с сопровождающим инвентарем пред лицом и грудью были

найдены крупные гальки из местного камня. Такой обряд захоронения характерен для погре-
бальных памятников вахшской и бешкентской культур – Гелот (Виноградова и др. 2012: 143;
Виноградова, Кутимов 2018: 67) и Ранний Тулхарский могильник (Мандельштам 1968: 65). В
настоящее время трудно определить функциональное назначение этих больших галек, поло-
женных в определенном порядке в могилы1. В погребении 32 на дне могилы были расчище-
ны кучки мелких камушек-галек – 209 шт.
Для погребального инвентаря захоронений характерно большое количество украшений
из бусин и бисера, преимущественно в захоронениях женщин и детей. Почти в каждом по-
гребении имеются многочисленные бусины, пронизки, подвески из лазурита, агата, бирюзы,
сердолика, известника, песчаника и алебастра.
Для определения культурно-хронологического аспекта могильника большое значение
имеют некоторые формы каменных бус. Особый интерес представляют находки крестовид-
ных бусы из алебастра (погребения 33, 35). Аналогии крестовидным бусам имеются прежде
всего в материалах южных земледельческих памятников: Туркмении – Алтын-депе (Кирчо
2005: 391, fig. 22), Пархай II (Хлопин 2002: 63, табл. 94,4); Северного Афганистана – раз-
грабленные могильники (Сарианиди 1979: 25, рис. 1; Amiet 1977:102, fig. 12). Как импорт из
южных областей встречается в могильнике Заманбаба (Гулямов etall. 1966: 154, рис. 48; табл.
VIII, XX) и сакральном комплексе Жуков (Аванесова, Джуракулова 2008:26, fig. 4,2,4) в ни-
зовьях р. Зарафшан в Таджикистане.
Примечательны находки бусин ромбовидной формы (погр. 38). Ромбовидные бусы также
находят многочисленные аналогии на памятниках земледельческих культур: Алтын-депе
(Кирчо 2005: 387, рис. 20,21), Гиссар III (Schmidt 1937: pl. LXIX, H3698), Шахдад – некро-
поль А (Hakemi 1997: 656,Hb6), Cапаллитепа (Аскаров 1973: 95, рис.47). Как привозные из-
делия встречаются на памятниках степной бронзы в бассейне р. Зарафшан: Заманбаба (Гуля-
мов и др. 1966: 154, рис. 48,5), сакральный комплекс Жуков (Аванесова, Джуракулова 2008:
26, рис. 4,2,3).
Среди погребального инвентаря часто встречаются крупные бусины (подвески), которые
находят у головы или груди погребенных. Подобные амулеты широко известны на памятни-
ках земледельческих культур (Кирчо 2005:419; Sarianidi 2007: 120, fig. 227). Как импорт
встречаются и в могильниках степной бронзы (Мандельштам 1968, табл. XX,3; XXI,9; Гуля-
мов и др. 1966, табл. XXa,14).
Анализ погребального инвентаря могильника Фархор позволяет сделать вывод о связях
древнего населения Фархора с земледельческими племенами юга Средней Азии (Алтын-
депе, Гонур), Ирана (Гиссар IIIС, Шахдад) и Афганистана (находки из разграбленных погре-
бений). Все эти памятники относятся ко времени ранней и средней бронзы (периоды Намазга
IV-V). Некоторые комплексы инвентаря погребений Фархора находят свои прототипы в бо-
лее раннее время – в материалах Южного Туркменистана периода позднего энеолита-начала
периода ранней бронзы времени Намазга III – раннего Намазга IV (Кирчо 2018: 26). В насто-
ящее время для погребения 33 могильника Фархор имеется радиоуглеродная дата 2832-
2573гг. до н.э. и 2850-2497гг. до н.э., полученная в лаборатории г. Маннхайма. Учитывая, что
в Фархоре представлены захоронения нескольких культурно-хронологических групп, то в
целом могильник можно датировать временем от позднего энеолита до начала периода сред-
ней бронзы: 2800/2700 – 2300гг. до н.э.2
1
Н.Н. Скакун на основании остатков красной охры на гальках из Гелота определила эти предметы, как краско-
терки.
2
См. приложение 1(2).
30
Аванесова, Джуракулова 2008 – Аванесова Н.А., Джуракулова Д.М. Древние номады За-
рафшана // Культура номадов Центральной Азии. Самарканд, 2008. С. 13-33.
Алёкшин 2010 – Алёкшин В.А. О функциональном назначении терракотовых «реликвариев»
Алтын-депе // ЗИИМК. № 5. 2010. С.105-116.
Аскаров 1973 – Аскаров А.А. Сапаллитепа. Ташкент, 1973.
Аскаров 1981 – К передатировке культуры Заманбаба // Культура и искусство древнего Хо-
резма. Москва, 1981. С. 99-110.
Бобомуллоев и др. 2014 – Бобомуллоев С., Виноградова Н.М., Бобомуллоев Б. Некрополь
Фархор – новый памятник эпохи средней бронзы Таджикистана // Известия Акаде-
мии Наук Республики Таджикистан. Отделение общественных Наук. № 3 (235). Ду-
шанбе, 2014. С. 39-47.
Бобомуллоев и др. 2015 – Бобомуллоев С., Виноградова Н.М., Бобомуллоев Б. Раскопки мо-
гильника среднего бронзового века Фархор на юге Таджикистана // ЗИИМК. № 5.
2015. С. 47-66.
Виноградова 2011 – Виноградова Н.М. Памятники эпохи средней бронзы в Юго-Западном
Таджикистане // ВДИ. № 4. 2011. С. 84-98.
Виноградова и др. 2012 – Виноградова Н.М., Кутимов Ю.Г., Ломбардо Д., Тойфер М. Архео-
логические исследования могильника Гелот в 2009 году // АРТ. Вып. XXXV. 2012.
С. 136-166.
Виноградова, Бобомуллоев 2016 – Виноградова Н.М., Бобомуллоев С. Предварительные ре-
зультаты исследований могильника Фархор – памятника эпохи бронзы на юге Та-
джикистана, весной 2014г. // Маргианская экспедиция. Труды. Т. 6. М., 2016. С. 534-
552.
Виноградова, Кутимов 2018 – Виноградова Н.М., Кутимов Ю.Г. Погребальные памятники
эпохи бронзы в Южном Таджикистане (могильники Гелота и Дарнайчи). М., 2018.
Гулямов и др. 1966 – Гулямов Я.Г., Исламов У., Аскаров А. Первобытная культура и возник-
новение орошаемого земледелия в низовьях Зарафшана. – Ташкент, «Фан», 1966.
Исаков 1991 – Исаков А.И. Саразм. Душанбе, 1991.
Кирчо 2005 – КирчоЛ.Б. Погребальный инвентарь Алтын-депе // Хронология эпохи позднего
энеолита – средней бронзы средней Азии (погребения Алтын Депе). СПб., 2005. С.
347-421. (Труды ИИМК РАН. Т. XVI).
Кирчо 2014 – Кирчо Л.Б. Изделия из камня и источники сырья в период ранней бронзы (по
данным Алтын-депе, Южный Туркменистан) // Археология древних обществ Евра-
зии: хронология, культурогенез, религиозные воззрения. СПб., 2014. С. 62-85.
Кирчо 2017 – Кирчо Л.Б. К датировке геоксюрского комплекса (новые данные из Алтын-депе
в Южной Туркмении) // ЗИИМК, вып. 16. 2017.С. 20-27.
Кирчо 2018 – Кирчо Л.Б. Путь на восток (контакты Южного Туркменистана и Южного Та-
джикистана III тыс. до н.э.) // ЗИИМК, вып. 19. 2018. С. 56-69.
Кутимов 2005 – Кутимов Ю.Г. Степные элементы в погребальном обряде могильника За-
манбаба (к вопросу о происхождении и хронологии заманбабинской культуры эпохи
бронзы Средней Азии) // АВ. № 12. 2005. С. 188-208.
31
Мандельштам 1968 – Мандельштам А.М. Памятники эпохи бронзы в Южном Таджикистане.

М.-Л., 1968. (МИА. № 145).
Материалы 2017 – Материалы Фархорской археологической экспедиции. Вып. I. Душанбе,
2017.
Сарианиди 1976 – Сарианиди В.И. Исследование памятников Дашлинского оазиса // Древняя
Бактрия. Вып. 1. М., 1976. С. 21-86. (Материалы Советско-Афганской экспедиции
1969–1973 гг.).
Сарианиди 1977 – Сарианиди В. И. Древние земледельцы Афганистана. М., 1977.
Сарианиди 1979 – Сарианиди В. И. К вопросу о культуре Заманбаба // Виноградов А. В. и др.
(ред.). Этнография, археология Средней Азии. М.: Наука, 1979. С. 23–28.
Хлопин 1969 – Хлопин И.Н. Памятники развитого энеолита Юго-Восточной Туркмении. Л.
1969 (САИ: Б3-8).
Хлопин 2002 – Хлопин И.Н. Эпоха бронзы Юго-Западного Туркменистана. СПб., 2002.
Amiet 1977 – Amiet P. Bactriane proto-historique // Syria. T. 54. Fasc. 1-2.
Bobomulloev et all 2017 – Bobomulloev S., Vinogradova N.,Bobomulloev B.( with contributions, by
M. Teufer and G. Lombardo). Preliminary results of research of the Burial Ground of
Farkhor, the Middle Bronze Age Monument in the South of Tadjikistan // Материалы
Фархорской экспедиции. Вып. I. Душанбе, 2017. P. 78-127.
Casal 1961 – Casal, J.M. Fouilles de Mundigak. Mémoires de la Délégation Archéologique
Française en Afghanistan 17/1–2. Paris, 1961.
Francfort 1989 – Francfort H.-P. Fouilles de Shortughaӣ. Recherches sur l’Asie Centrale
protohistorique. Paris: Diffusion de Boccard, 1989. Vol. I. (Mémoires de la Mission
Archéologique Française en Asie Centrale. T. II).
Hakemi 1997 – Hakemi A. Shahdad. Archaeological Excavations of a Bronze Age Center in Iran.
Rome: IsMEO, 1997. (In stituto italiano per il medio ed estremo oriente. Centro scavi e
ricerche archeologiche. Reports and Memoirs. Vol. 27).
Kaniuth 2006– Kaniuth Kai. Mеtallobjekte der Bronzezeit aus Nord Baktrien. Mainz, 2006.
(Archäologie in Iran und Turan, B. 6).
Pottier 1984 – Pottier M.-H. Matériel funéraire de la Bactriane Méridionale de l’âge du bronze.
Paris: Ėditions Recherche sur les Civilisations, 1984. (Mémoire n0 36).
Salvatory 1989 – Salvatory S. Early Bactrian objects in private collections // G. Ligabue, S.
Salvatori (изд.) An Ancient Oasis Civilization from the Sands of Afghanistan. Roma,
1989. P. 181-247.
Sarianidi 2007 – Sarianidi V. Necropolis of Gonur. Athens, 2007.
Schmidt 1937 – Schmidt Е. F. Excavations at Tepe Hissar, Damghan. Philadelphia: University
Museum, University of Pennsylvania Press, 1937. (Publications of the Iranian Section of
the University Museum).
Vinogradova 2015 – Vinogradova N.M. Preliminary results of the excavations at the Necropolis of
Farkhor, a middle Bronze Age in Southern Tadjikistan // Routes de l’Orient. Revue
d’archéologie de l’Orient ancient. № 2. Paris, 2015. P. 21-27.
32
Рис. 1. Могильник Фархор. Топографический план с указанием раскопов.
33
Рис. 2. Могильник Фархор. План раскопов 6, 6А, 6Б.

Стратиграфия северной стены раскопов 6, 6А, 6Б.
34
Рис. 3. Могильник Фархор. Раскоп 6А. План погребений 28,31.
35
Рис. 4. Могильник Фархор. Раскоп 6. Погребение 29. Вверху – план захоронения, внизу –
погребальный инвентарь: 1 – бронзовая косметическая лопаточка; 2-5 – бусы.
36
Рис. 5. Могильник Фархор. Раскоп 6. План и разрез погребений 30, 30А.
37
Рис. 6. Могильник Фархор. Раскоп 6А, погребение 32.
Рис. 7. Могильник Фархор. Раскоп 6А, погребение 32.

Погребальный инвентарь.
38
Рис. 8. Могильник Фархор. Раскоп 6А. План и разрезы погребения 32.
39
Рис. 9. Могильник Фархор. Раскоп 6А, погребение 32. Погребальный инвентарь:

1, 2 – гончарные сосуды; 2а-2е – бусы из агата; 3 – серебряный сосуд;
4 – косметическая лопаточка из серебра; 5 – каменный сосуд из оникса.
40
Рис. 10. Могильник Фархор. Раскоп 6А, погребение 32. Погребальный инвентарь:
1 – бронзовый нож; 2 – каменный сосуд из оникса; 8 – камушки; 9 – серебряный сосудик.
Рис. 11. Могильник Фархор. Раскоп 6, погребение 33. Вверху – план захоронения, внизу –
погребальный инвентарь: 1 – гончарный сосуд с росписью черной краской; 2, 2а –
керамические коробочки с внутренней перегородкой; 3,5,8 – каменные бусины.
41
Рис. 12. Могильник Фархор. Раскоп 6. Погребение 33. Погребальный инвентарь.
Рис. 13. Могильник Фархор. Раскоп 6. Погребение 34. Вверху – план захоронения,
внизу – погребальный инвентарь: 1 – косметическая лопаточка; 2 – прясло;
3 – бусина крестовидная; 4а-в – бусы; 6а,6б – навершия.
42
внизу – погребальный инвентарь: 1 – керамическая коробочка с внутренней перегородкой;
2а,2б – каменные навершия; 3 – бусина; 4 – бусы крестовидные.
Рис. 15. Могильник Фархор. Раскоп 6. Погребение 35. Погребальный инвентарь.
43
внизу – стратиграфия северной стены раскопа с проекцией разрезов погребения.
Погребальный инвентарь: 1 – бусина крестовидная; 2-5 бусины.
44
Рис. 17. Могильник Фархор. Раскоп 6Б. Погребение 37. Вверху – план захоронения,
Погребальный инвентарь: 1 – 4 камни.
45
Рис. 18. Могильник Фархор. Раскоп 6Б. Погребение 38. Вверху – план захоронения,
внизу – стратиграфия южной стены раскопа с проекцией разрезов погребения.
Погребальный инвентарь: 1,11 – каменные навершия; 2-4,5,9,14,15 – бусины; 6 – заготовки
для бус (?); 7 – камни; 8,11 – прясла; 10 – подвеска; 11 – кости животного.
Рис. 19. Могильник Фархор. Раскоп 6Б. Погребение 38. Погребальный инвентарь.
46
Рис. 20. Могильник Фархор. Раскоп 6А. Погребение 39. Вверху – план захоронения,
47
Рис. 21. Могильник Фархор. Раскоп 6А. Погребение 39. Погребальный инвентарь.
Рис. 22. Могильник Фархор. Раскоп 6А. Погребение 39. Погребальный инвентарь:
1 – сосуд; 2 – зеркало бронзовое; 3,6 – подвески; 4 –бронзовая булавка;
5 – каменное навершие; 7-11 – бусины.
48
Рис. 23. Могильник Фархор. Раскоп 6А. Погребение 39.

Погребальный инвентарь.
49
50
Погребальный инвентарь – булавка бронзовая.
51
52
Н.А. Дубова, Т.П. Кияткина, А.И. Нечвалода
ПРЕДВАРИТЕЛЬНАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА
ПАЛЕОАНТРОПОЛОГИЧЕСКИХ МАТЕРИАЛОВ ИЗ
МОГИЛЬНИКА ПАРХАР (ФАРХОР) (раскопки 2014-2016 гг.)1
В изучении палеоантропологических материалов из могильника Фархор принимали уча-
стие разные исследователи. Материалы из погребений 1-9 были исследованы Т.П. Кияткиной
в 2014г., из погр. 21-27 – сотрудником Института истории, языка и литературы Уфимского
Научного Центра РАН А.И. Нечвалодой в 2015г., а из погр. 9-20 и 28-41 в 2016 гг. Н.А. Ду-
бовой. Антропологические исследования велись в рамках Меморандума о сотрудничестве
между Институтом этнологии и антропологии им. Н.Н. Миклухо-Маклая РАН (ИЭА РАН,
г.Москва) и Институтом истории, археологии и этнографии им. А. Дониша АН РТ (ИИАЭ
АН РТ. г. Душанбе). А.И. Нечвалода непосредственно участвовал с работе Фархорской ар-
хеологической экспедиции (руководитель Н.М. Виноградова, С. Бобомуллоев) в 2015г., а
Н.А. Дубова — в 2016 г.
Антропологические исследования осуществлялись Н.А. Дубовой в г. Пархар в помещении
Краеведческого музея в августе 2014 г., и в октябре 2016 г. Весь материал хранится в картон-
ных коробках. Производилась частичная очистка костей от земли, визуальное их обследование
и поло-возрастная диагностика. Одно из погребений (№ 19 из раскопа 6а) при раскопках было
закреплено ПБМА, взято монолитом и для предполагаемой экспозиции транспортировано в
Национальный Музей Таджикистана (г. Душанбе). Его предварительное исследование было
осуществлено непосредственно в помещении музея. Измерение черепов и костей не произво-
дилось. При возможности фотографировались черепа и особые случаи. Обобщенные сведения
о материале и о том, откуда он происходит, представлены в табл. 1.
Таблица 1. Пол и возраст погребенных в могильнике Фархор.

№ Возраст
Раскоп Пол
погребения лет группа
1 1 Кенотаф - -
2 1 Мужчина? более 50 senilis
3 скелет 1 1 Ребенок 5–6 inf I
3 скелет 2 1 Ребенок 5–6 inf I
4 1 Мужчина 20 – 25 adultus
5 скелет 1 3 Ребенок 5–6 infantilis I
7 2 Женщина 16 – 18 juvenis
8 2 Женщина 18 – 20 juvenis
9 4 Женщина 35 – 45 maturus I
10 4 Женщина 25 – 35 adultus
11 скелет 1 4 Мужчина 25 – 35 adultus
11 скелет 2 4 Женщина 25 – 35 adultus
12 скелет 2 5 Женщина 35 – 45 maturus I
13 6 ? ? ?
1 Статья подготовлена в соответствии с планами научно-исследовательских работ Института этнологии и ан-

тропологии РАН.
53
№ Возраст
Раскоп Пол
погребения лет группа
15 6 ? ? ?
16 6A Ребенок 5-15? infantilis I – juvenis
17 6A Женщина 30 – 40 adultus-maturus
18 6A Женщина 40 – 50 maturus
19 6A Мужчина 35 – 45 maturus I
21скелет 1 6A Ребенок 3–4 infantilis I
21 скелет 2 6A Ребенок 8 – 16 мес. infantilis I
22 6A Мужчина 25 – 30 adultus
23 4 Женщина 30 – 40 maturus
24 4 Кенотаф? - -
25 4 Мужчина 30 – 40 maturus I
26 6A Мужчина 30 – 40 maturus I
27 4 Подросток 15 – 16 infantilis II
28 6A Кенотаф - -
29 6 Ребенок 1–6 infantilis I
30 6 Женщина 25 – 30 adultus
31 6A Мужчина 20 – 25 adultus
32 6А Мужчина? 30 – 40 adultus-maturus
33 скелет 1 6 Мужчина 40 – 50 maturus
33 скелет 2 6 Женщина 30 – 40 maturus
34 6 Женщина? 20 – 30 adultus
35 6 ? 25 – 40 adultus-maturus
36 6 Мужчина 16 – 20 juvenis
37 6Б Мужчина 40 – 50 maturus
38 скелет 1 6Б Женщина 20 – 30 adultus
38 скелет 2 6Б Женщина >55 senilis
39 скелет 1 6А Мужчина 35 – 45 matures
39 скелет 2 6А Женщина 25 – 35 adultus
40 6А Женщина 18 – 25 juvenis – adultus
41 6А Женщина 25 – 35 adultus
Приведем здесь краткую информацию об антропологических особенностях скелетов,

изученных на 2016 г.
Погребение 2 представлено черепом неплохой сохранности. Судя по состоянию зубов,
он принадлежал субъекту преклонного возраста. По поводу половой диагностики было вы-
сказано два мнения. Т.П. Кияткина, изучившая весь набор имеющихся костей, была склонна
определять его как принадлежавший женщине. Она указывает, что он долихоцефальный,
очень изящный, нос резко выступает, имеется небольшой прогнатизм. Расовый тип опреде-
лен ею как европеоидный, южный средиземноморский. Такой тип характерен для всего
населения юга Средней Азии эпохи бронзы, судя по изученным материалам из многочислен-
ных могильников не только позднебронзового периода, но и более раннего времени. Т.К.
Ходжайов, которому были предъявлены только длинные кости, счел возможным диагности-
ровать останки как мужские. Впоследствии из-за плохой сохранности кости были утрачены,
поэтому другим авторам просмотреть их не представилось возможным. В связи с тем, что в
археологические публикации эти материалы были включены как принадлежащие мужчине,
во избежание разночтений в приведенной далее табл. 1 сохраняется это определение.
54
Погребение 3 представлено разрозненными костями двух детских скелетов. По ряду со-

хранившихся костей можно предполагать, что они лежали, скорее всего, лицом друг к другу.
От скелета №2 сохранились только череп и кости верхней конечности. Судя по сохранив-
шимся зубам и фрагментам костей, здесь были захоронены дети 5 – 6 лет.
Погребение 4. Кости человека представлены мелкими фрагментами. Сохранились тако-
вые от верхних и нижних конечностей, ребер и черепа. Имеются обломки большой и малой
берцовой костей, судя по которым, можно утверждать, что это было погребение взрослого
человека. Кости тонкие, без выраженных следов прикрепления мышц. Пол определить
крайне сложно, но, возможно, это был мужчина ориентировочно 20-25 лет.
В погребении 5 находились останки двух детей. Судя по сохранившимся зубам, это бы-
ли дети 5 – 6 лет. Смена молочных на постоянные зубы ее не началась.
Погребение 6. Также как и предыдущее – парное. Судя по сохранившимся зубам, это
также были дети до 5-6 лет.
Погребение 7. Сохранилось несколько постоянных, не стертых зубов. Можно думать,
что это была юная женщина – до 16-18 лет.
Погребение 8. Имеются мелкие фрагменты посткраниального скелета, которые дают
возможность предполагать, что он принадлежал молодой женщине 18-20 лет.
Погребение 9. Для антропологического изучения доступны фрагменты свода черепа,
большая часть нижней челюсти, головка левой бедренной кости, фрагменты правого плеча и
левого луча. Кости свода черепа имеют умеренную толщину. Область переносицы слабо раз-
вита (балл 1). Сосцевидный отросток – короткий, не массивный, концы его округлые. Сохра-
нившаяся часть надбровий развита очень слабо, но рельеф выражен. Верхние края орбит –
округлые. Нижняя челюсть сохранилась почти полностью (отсутствует только левый угол и
прилегающая часть тела). Челюсть грацильная, углы округлые, не рельефные. Зубной ряд
ровный. Прорезались все зубы вплоть до третьих моляров. Зубы стерты сильно: третьи моля-
ры не менее чем на 2 балла. На посткраниальном скелете рельеф выражен средне. Заметных
возрастных изменений не отмечается. Общий облик черепа и посткраниального скелета го-
ворит, что он принадлежал грацильной женщине 35-45 лет. По всей видимости, может отно-
ситься к средиземноморскому варианту.
Погребение 10. Костный материал представлен черепом, взятым монолитом и мелкими
фрагментами посткраниального скелета. Череп был посмертно деформирован: сдавлен с ле-
вой стороны, а его затылочная часть еще и частично сверху. Левая височная кость черепа
раздроблена, но после реставрации на черепе можно будет получить несколько размерных
характеристик. Форма черепа сверху – эллипсоидная. Кости свода тонкие. Затылочный рель-
еф не выражен (затылочный бугор – балл 1). Лицевой скелет характеризуется лептопрозопи-
ей, но небольшой высотой лица. Орбиты округлые, лоб – прямой. Надбровный рельеф не
развит (балл 0), надпереносье не выражено (балл 1). Посткраниальный скелет – утонченный,
грацильный. Все кости некрупные, тонкие, без следов возрастных изменений. Общие разме-
ры, как черепа, так и костей посткраниума и их облик позволяют говорить, что костяк при-
надлежал женщине 25-35 лет, скорее всего средиземноморского облика с относительно не-
высоким лептопрозопным лицом.
Погребение 11. Погребение – двойное. Скелет № 1 представлен черепом и фрагментами
посткраниума. Череп – крупный, с хорошо выраженным рельефом. Несмотря на то, что че-
реп сильно посмертно деформирован (сдавлен сверху), можно говорить, что его форма свер-
ху – овоидная. Кости свода фрагментированы, умеренно толстые, неровные. Очень хорошо
выражены височные линии. Сосцевидный отросток – длинный, средней массивности, с за-
остренным концом. Лицевой скелет практически не сохранился, верхняя часть области орбит
сильно деформирована. Прижизненная потеря второго и третьего правых нижних моляров. В
области правой и левой частей затылочной кости и прилегающих областях теменных костей
– узкие (1,5см) специфические вдавления длиной около 3см. Это могут быть как посмертные
изменения в результате давления грунта, так и результат длительного наложения повязки. В
целом череп и посткраниальный скелет могут быть определены как принадлежавшие муж-
чине 25-35 лет.
55
Скелет № 2 представлен несколькими фрагментами свода черепа, фрагментами диафи-

зов костей голени, фалангами стоп и др. Сохранность этого костяка намного лучше, чем № 1.
Кости как свода, так и посткраниума более тонкие и меньших размеров, чем № 1, со значи-
тельно более слабым рельефом. Скелет грацильный. Возрастные изменения на костях прак-
тически отсутствуют. По всей видимости, принадлежал молодой женщине того же возраста,
что и № 1 (25-35 лет).
Погребение 12. Погребение двойное, разновременное. Скелет № 1 представлен черепом,
фрагментами лучевой кости и мелкими фрагментами (всего около 20) диафизов других ко-
стей. Лучевая кость средних размеров, без следов возрастных изменений, ребра – без осо-
бенностей. Череп мезокефальный, грацильный. Затылочный рельеф – умеренный. Лицо мез-
опрозопное. Орбиты округлые, достаточно большие. Носовые кости сохранились только на
самой переносице, но по ним видно, что нос выступал достаточно хорошо. Зубы очень мел-
кие, их сохранность плохая, стертость слабая. Есть небольшая уплощенность верхней части
лица, маловероятно связанная с монголоидной примесью. Общий облик черепа близок к ти-
пу среднеазиатского междуречья. Принадлежал женщине 25-35 лет.
Скелет № 2 представлен единичными фрагментами свода черепа, частью правой полови-
ны нижней челюсти, фрагментами позвонков и очень мелкими фрагментами длинных костей.
Кости свода – тонкие, грацильные. Чешуя височной кости не приросла к теменной кости. Пле-
чевая кость тяжелая, толстостенная. На нижней челюсти отмечается прижизненная потеря с не
полной облитерацией альвеолы первого правого моляра. Судя по поясничным позвонкам (от-
сутствие костных наростов, неровная поверхность тел и суставных поверхностей), возраст был
более 35 лет. Имеющиеся костные останки, скорее всего, принадлежали женщине.
Погребение 14. Состояние костей очень плохое. Скелет представлен черепом и фрагмен-
тированным посткраниумом. Сохранность костяка неплохая. Череп грацильный, лептопро-
зопный, летоморфный, надбровье развито слабо, но надпереносье средне (баллы 2-3). Орби-
ты округлые, высокие. Верхние их края – острые. Нос – узкий и высокий. Сосцевидный от-
росток узкий и длинный, конец его заострен. Затылочный рельеф развит слабо. Угол нижней
челюсти – тупой. Размеры зубов небольшие, но клыки достаточно крупные. Стертость зубов
– слабая. Фрагменты плечевых костей с выраженным, но не резким рельефом. Головки как
плечевых, так и бедренных костей – гладкие, без остеофитов. Верхний эпифиз большой бер-
цовой кости – средних размеров. Возраст по костям посткраниального скелета – 20-25 лет, но
по стертости зубов и костям черепа – 20-30 лет. Несмотря на общюю грацильность, по разви-
тию рельефа и сопоставлению с другими костяками серии, можно говорить, что он принад-
лежал мужчине.
Погребение 17. Представлено черепом и несколькими фрагментами посткраниума, в том
числе позвонками. Череп неплохой сохранности, очень грацильный, тонкокостный, доли-
хокранный (форма сверху – эллипс). Орбиты округлые, их верхние края тупые. Нос хорошо
выступает, зубной ряд ровный, зубы мелкие, плохой сохранности. Надпереносье слабо вы-
ражено (балл 1), надбровье также (баллы 0-1). Затылочный рельеф сглаженный. Сосцевид-
ные отростки узкие, удлиненные, но концы закруглены. Сагиттальный шов снаружи частич-
но зарос, птерионы – тоже, лицевые швы заросли не полностью, что говорит о возрасте ин-
дивида в 30-40 лет. Верхний и нижний эпифизы большой берцовой кости – гладкие, без
костных наростов. Головка бедра также гладкая. Она очень маленькая, по размерам харак-
терна женщинам. Фрагменты костей предплечья тонкие, грацильные. Верхняя часть плеча –
также утонченная, со слабо выраженным рельефом. Общий облик и развитие рельефа как на
черепе, так и на костях посткраниального скелета, свидетельствует, что костяк принадлежал
грацильной женщине 30-40 лет средиземноморского типа. А.И. Нечвалодой была произведе-
на фотофиксация черепа в двух нормах. Кроме того была создана 3D модель черепа с помо-
щью программы Agisoft PhotoScan.
Погребение 18. Представлен черепом без лицевой части и мелкими фрагментами костей
посткраниума, в том числе позвонками. Форма черепа сверху, по всей видимости, была эл-
липсоидная. Развитие рельефа, в том числе на затылке – очень слабое, Кости тонкие. На
верхнем эпифизе плеча следов остеохондроза нет, головка гладкая. Но тела позвонков не
56
плотные, пористые, облегченные, что свидетельствует о немолодом возрасте погребенного.

Ветвь нижней челюсти невысокая, идет под большим тупым углом. Стертость зубов доста-
точно сильная. По всем показателям костяк мог принадлежать женщине 40-50 лет.
Погребение 19. Весь костяк – очень хорошей сохранности. Обследование вмонтированно-
го в монолит черепа проводилось визуально, поэтому точно определить ряд параметров было
невозможно. Все кости скелета крупные, массивные с хорошо выраженным рельефом. Череп
также крупный, по общей форме – долихокранный. Но поперечный диаметр имеет не малое, а
среднее значение, поэтому по форме сверху он – овоид. Надбровье развито средне (балл 2),
надпереносье – не менее 3 баллов (точно определить признак невозможно из-за фиксации ко-
стяка для экспонирования погребения). Орбиты – овальные (ширина заметно больше высоты),
но не квадратные. Сосцевидный отросток – массивный, крупный, острый (3 балла). Лоб очень
слабо наклонный (почти прямой). Теменные бугры выражены очень хорошо, лобные – почти
не заметны. Затылочный рельеф почти не выражен; затылочный бугор – максимально 2 балла
(очень слабый); выйные линии сглажены. Лицо высокое, не крайне узкое, но лептопрозопное.
Нос – средне высокий (грушевидное отверстие в том положении, в котором находится череп,
осмотреть невозможно), хорошо выступающий. Зубной ряд ровный, зубы средних размеров,
не мелкие, клыки из всего ряда не выделяются. Ветвь нижней челюсти расположена под пря-
мым углом, имеет среднюю массивность, что свидетельствует, об общей грацильности скеле-
та. Общий антропологический тип черепа можно определить как восточно-
средиземноморский, средне массивный вариант. Все признаки однозначно указывают, что он
принадлежал взрослому мужчине. Поскольку лобно-теменной шов начал зарастать (особенно
в области брегмы), области птерионов свободны, а лобно-скуловой шов начал зарастать, воз-
раст смерти можно определить в 35-45 лет. Таз высокий и узкий – типично мужской. Все
длинные кости большой длины (определено визуально), массивные. Нижний эпифиз бедра
также массивный и широкий. Это подтверждает мужскую половую принадлежность костяка.
Состояние костей не противоречит возрасту, определенному по черепу (35-45 лет).
Погребение 20. Пригодные для антропологического изучения останки представлены че-
репом с нижней челюстью и костями посткраниального скелета (включая таз) неплохой со-
хранности. Череп – грацильный, долихокранный (по форме сверху – овоид), посмертно де-
формирован (сдавлен сверху). Лоб прямой. Надбровье слабо развито (балл 1), надпереносье
выражено, но слабо (балл 2). Затылочный рельеф сглаженный. Сосцевидный отросток длин-
ный, средней ширины, конец заострен. Большая часть швов черепа свободна, но полная рас-
чистка этого костяка от земли не проводилась, т.к. она должна сопровождаться его закрепле-
нием и последующей реставрацией. Лицо резко профилировано, высокое лептопрозопное.
Нос выступает хорошо. Отмечается средне выраженный альвеолярный прогнатизм. Зубы
значительно более крупные, чем у других индивидов этой группы. Их стертость слабая (2-3
балла на молярах, 1-2 балла на резцах). Подбородочный выступ хорошо выражен. Сам под-
бородок высокий, намного выше высоты тела в области второго нижнего моляра, что ярко
свидетельствует о принадлежности индивида к средиземноморским формам. Кости посткра-
ниума – толстые, тяжелые, массивные (в пределах в целом грацильных форм). Нижний эпи-
физ бедра – очень массивный, что подтверждает мужскую принадлежность костяка. Останки
принадлежат молодому мужчине 20-30 лет.
Погребение 21. Останки принадлежат детям разного возраста.
Индивид № 1. В пакете находились фрагменты посткраниального скелета и зубы (молоч-
ные и закладки постоянных зубов) ребенка в плохом состоянии. По шкале Ubelaker возраст
ребенка определяется в 3-4 года.
Индивид № 2. Пакет содержал закладки постоянных зубов ребенка. По шкале Ubelaker
возраст ребенка 1 год +/ – 4 месяца.
Погребение 22. Кости посткраниального скелета плохой сохранности. При изъятии из
могильной ямы распались на средние и мелкие фрагменты. Череп также плохой сохранно-
сти, имеет посмертную деформацию. Череп был извлечен монолитом. Удалось произвести
некоторые краниометрические измерения. Переносье развито выше среднего (4 балла).
Сосцевидный отросток хорошо развит, так же как и затылочный бугор (3 балла). Стертость
57
зубов очень слабая. Скелетные останки принадлежали мужчине 25-30 лет. Все полученные
нами краниометрические промеры демонстрируют европеоидный комплекс признаков, ве-
роятно, в его средиземноморском варианте.
Погребение 23. Для антропологического исследования были доступны средние и мелкие
фрагменты посткраниального скелета. Сохранился диагностирующий фрагмент таза. Кости
принадлежали женщине зрелого возраста – 30-40 лет.
Погребение 25. Череп был взят монолитом. Его форма сохранилась благодаря земле,
находящийся в мозговой капсуле. Надпереносье хорошо развито – 4 балла. Сосцевидный от-
росток 3 балла, также развит и надсосцевидный рельеф. Орбиты имеют прямоугольную
форму. Ветви нижней челюсти имеют вертикальную постановку, близкую к прямому углу.
Останки принадлежат мужчине зрелого возраста (30-40 лет).
Погребение 26. Представлено разрозненными костями посткраниального скелета плохой
сохранности. Учитывая массивность диафизов и хорошо выраженный мышечный рельеф,
можно говорить, что кости принадлежали мужчине зрелого возраста (30-40 лет).
Погребение 27. Детский череп был раздавлен в результате обрушения свода могильной
камеры. Сосцевидный отросток (развитие – 2 балла) имеет округлую вершину, направлен-
ную вперед. Верхний проксимальный эпифиз бедренной кости не синостозирован с телом
кости. Скелет принадлежал подростку 15-16 лет.
Погребение 30. Для антропологического изучения были доступны череп и фрагменты
посткраниального скелета. Отсутствуют левая половина лобной кости с орбитной частью лица,
вся височная кость, часть левой теменной и затылочной костей (утеряны посмертно). Шов в
основании черепа зарос. Рельеф выражен средне. Прижизненной потери зубов нет. Сосцевид-
ный отросток сохранился только справа. Он – средних размеров, округлый, больше похожий
на женский. Надпереносье развито средне (балл 3), надбровье – слабо (балл 1). Лоб слабо-
наклонный, бугры не выражены. Теменные бугры развиты хорошо. Нижний край грушевидно-
го отверстия – fossaepraenasales. Подносовая ость сломана. Затылочный бугор развит слабо
(балл 2). Третий моляр прорезался недавно (почти не имеет стертости). Моляры стерты сильно
(3-4 балла), а премоляры – слабо. Угол ветви нижней челюсти – тупой, но не сильно отличаю-
щийся от 900. Подбородочный выступ выражен хорошо (угол подбородка 620).
Посткраниальный скелет не несет следов сильных возрастных изменений. Левая колен-
ная чашечка – без особенностей. Фаланги стопы – гладкие, без выраженных изменений. Гре-
бень подвздошной кости полностью прирос. По сумме параметров можно заключить, что в
этом погребении была захоронена женщина 25-30 лет.
Погребение 31. Останки человека представлены мелкими (до 3 см!) фрагментами костей
черепа и нижней челюсти. Имеются нижняя часть височной кости. Сосцевидный отросток –
длинный, массивный с закругленным окончанием (балл развития 3). Зубы индивида круп-
ные, мыщелки нижней челюсти массивные. Нижний третий моляр прорезался, но совершен-
но не стерт. Балл стертости второго нижнего моляра – 2. Останки, скорее всего, принадлежа-
ли мужчине 20-25 лет.
Погребение 32. Для исследования имеются фрагменты посткраниального скелета, 3 зуба,
небольшой фрагмент правой височной кости, позвонки. Все кости плотные, средней толщи-
ны со среднеразвитым рельефом. Почти у всех длинных костей эпифизы или сильно разру-
шены или отсутствуют вовсе, поэтому измерения произвести не удалось. Позвонки несут
следы возрастных изменений (остеохондроз и остеопороз), что позволяет определить возраст
умершего в 30-40 лет. Состояние головок плечевой и бедренной кости не противоречат это-
му. Рельеф на плече сглажен, так же как и на костях предплечья. Фрагменты тазовых костей
и коленных чашечек – без особенностей. По имеющимся костям пол скорее определяется как
женский. Но, судя по имеющейся фотографии погребения insitu, таз достаточно высокий и
узкий, бедренные кости (если привлечь фотографии с масштабом) – достаточно длинные.
Кроме того, среди богатых погребальных приношений присутствуют каменные сосуды, в
том числе в виде ступенчатого креста из оникса, и бронзовый аппликатор с утолщением на
конце и крестовидным навершием. Имеется бронзовый нож. Такие приношения обычно
58
свойственны мужским погребениям. Возможно, захороненный был достаточно грацильным

мужчиной 30-40 лет.
Погребение 33. Кости нескольких человеческих скелетов находились в нескольких
скоплениях. Для антропологического изучения были представлены останки двух человек
(под этикетками № 1 и № 2). Но в процессе обследования было выявлено, что в захоронении
присутствуют кости трех человек (останки нижней челюсти третьего индивида находились
вместе с таковыми первого).
Индивид №1. Присутствуют фрагменты черепа (фрагмент лобной кости с надбровной ча-
стью и мелкие фрагменты свода), нижней челюсти, ключицы, локтевой, лучевой и бедренной
костей. Фрагмент свода черепа – тонкий, гладкий. Лобно-теменной и имеющийся фрагмент
стреловидного шва полностью (!) заросшие. Надбровье развито достаточно сильно (балл 2),
надпереносье – средне (3-4 балла). Само переносье частично разрушено. Края орбит доволь-
но острые. Скорее всего, этому же индивиду принадлежит правая половина нижней челюсти
с сохранившейся ветвью, у которой все коронки зубов утеряны посмертно.
Имеется фрагмент середины диафиза правого бедра, правой ключицы (длина без эпифи-
зов 131мм; восстанавливается на длину не менее 150мм), правых локтевой и лучевой костей.
Возможно, также ему принадлежат фрагменты берцовой и плечевой костей. Все кости пост-
краниума находились в пакете с этикеткой № 2, но по степени сохранности, выраженности
возрастных особенностей и рельефа, они принадлежат индивиду № 1. По сумме признаков,
скелет принадлежал, скорее всего, мужчине зрелого возраста (40-50 лет).
Индивид №2. В пакете с этикеткой № 2 находились фрагменты свода черепа (лобная
часть с надбровьем), фрагменты пирамиды височной кости и нижней челюсти. Фрагменты
свода черепа, других костей черепа, а также нижней челюсти и фрагменты костей верхних
конечностей. Надпереносье развито слабо (балл 1). Сосцевидный отросток – короткий,
округлый (балл 1).
На правой лучевой кости, около нижнего эпифиза выявлены следы заживления сильного
воспалительного процесса. На костях свода черепа зафиксированы небольшие круглые и не-
правильной формы отверстия в компакте, расширяющиеся внутрь с очень ровными краями.
На некоторых эти ровные края изъедены (постмортем или прижизненно определить невоз-
можно). По сумме признаков останки принадлежали женщине 30-40 лет.
Индивид №3. Среди костей с этикетками 1 и 2 находились кости черепа и посткраниума,
которые явно не принадлежат индивидам 1 и 2, но сходны с ними по размерам, цвету и при-
близительному возрасту. Это – фрагменты нижней челюсти и мелкие фрагменты костей
верхних конечностей. Все кости не несут возрастных изменений, тонкие, грацильные. Они
крайне фрагментированы и не сохранили эпифизов, поэтому измерения не были возможны.
Скорее всего, эти кости принадлежали женщине 20-30 лет.
Погребение 34. Сильно деформированный посмертно грацильный череп с нижней челю-
стью и мелкие фрагменты костей верхних и нижних конечностей. Череп – долихомеорфный.
Кости свода – очень тонкие (менее 2мм толщиной). Затылочный бугор слабо развит (балл 1),
выйные линии хорошо заметны. Основание черепа повреждено, поэтому определить состоя-
ние шва невозможно. Метопический шов отсутствует. Сосцевидный отросток удлиненный,
но его конец закруглен. Надбровье и надпереносье разрушены. Кости (и черепа, и посткра-
ниума) крайне тонкие, без возрастных изменений. Швы черепа – скорее всего, свободны, но
точно сказать из-за крайне плохой сохранности и деформации сложно.
Стертость зубов слабая (M3 – 1 балл, М2 – 2 балла). Зубной ряд на нижней челюсти ха-
рактеризуется крайней архаичностью и, возможно, патологией. Очень большие диастемы
между Сds – M3ds. Максимальная – между М1 и М2 – 3,5мм! Коронки зубов очень плохой со-
хранности (рассыпаются на мелкие фрагменты и отламываются от корней). Верхние части
коронок всех моляров обломаны. Те, что сохранились отдельно – (М2ds) – не имеют стерто-
сти. Коронки премоляров и клыков имеют форму конусов. При этом клыки – крупные, слег-
ка выступают вперед. По-видимому, имеет место патология эмали, т.к. стертые премоляры и
клыки производят впечатление состоящих только из дентина.
59
Все кости не имеют выраженных возрастных изменений, гладкие, округлые. Рельеф на

бедренных костях выражен хорошо. В то же время плечевые кости и череп очень грациль-
ные. Большие берцовые кости средней массивности. Нижний эпифиз левого бедра имеет
среднюю (не малую) ширину. Правое плечо заметно массивнее левого. Рельеф на нем также
выражен лучше. Это говорит, что индивид был, по-видимому, ярко выраженным правшой.
На правой и левой плечевых костях имеются межмыщелковые отверстия. На левой кости,
кроме этого – отмечается, скорее всего, прижизненное повреждение суставной поверхности.
Определение половой принадлежности вызывает сложности. Рельеф костей нижних конеч-
ностей, особенно бедер, говорит о хорошо развитой мускулатуре, что может свидетельство-
вать о мужской принадлежности останков. Но грацильность черепа, слабое развитие рельефа
на нем и костях верхних конечностей, общее промежуточное положение параметров не про-
тиворечат тому, что это могла быть молодая женщина 20-30 лет.
Погребение 35. Останки человека представлены малочисленными мелкими фрагментами
черепа (5 обломков свода среднего размера и около 10 единиц мелких), верхними частями
левого и средними правого бедер. Кости тонкие. Даже на имеющихся фрагментах бедер
толщина компакты еле достигает 2мм. Рельеф развит достаточно заметно. Кости черепа – без
особенностей. Пол определить не представляется возможным. Общая оценка позволяет го-
ворить, что индивид не был пожилым – 25-40 лет.
Погребение 36. Для исследования доступны довольно крупные фрагменты свода черепа
(в том числе мелкий фрагмент левой верхней орбиты и базальная часть затылочной кости),
2/3 левого бедра (с частично сохранившимся верхним эпифизом), фрагменты плечевой, лу-
чевой, локтевой костей, левой ключицы, три фрагмента нижней челюсти и 1 зуб. Кости чере-
па – толстые (до 6мм), но надбровье и надпереносье не сохранились. Имеющиеся на фраг-
ментах черепные швы – свободные, что говорит о том, что погребен был молодой индивид.
Судя по сохранившемуся фрагменту ключицы – не крупных размеров. Теменные бугры вы-
ражены, но умеренно. Верхний край левой орбиты слегка заострен, но сохранилась только
его латеральная часть. Затылочный рельеф с внутренней части развит хорошо, Нижняя вый-
ная линия снаружи обозначена слабо, верхняя часть не сохранилась.
Альвеолярная часть нижней челюсти сильно разрушена, поэтому судить о прорезывании
или потере зубов затруднительно. Но внутри тела – закладок или прорезающихся зубов нет,
т.е. возраст может быть определен как не менее 12-14 лет. Толщина тела нижней челюсти
слева в области 2 моляра – 14мм.
Эпифизарные части длинных костей не сохранились. На левом бедре, сохранившемся
лучше всего, есть свидетельства того, что головка его не была приросшей. Соответственно
возраст может быть определен как менее 20 лет. На задней поверхности этой кости очень
сильно выражена задняя шероховатая линия, что говорит о значительном развитии рельефа.
Учитывая, что серия в целом крайне грацильная, это может свидетельствовать, что это был
мужчина. Сама бедренная кость, так же как и сохранившиеся фрагменты плечевой кости –
округлые, без резких следов прикрепления мышц. Толщина длинных костей – средняя. Диа-
метры бедра: в средней части – 25мм сагиттальный, 24мм – поперечный; в верхней части –
28 поперечный и 24 сагиттальный.
На внутренней поверхности фрагмента теменной кости (ее лобной части) имеется не-
сколько округлых вдавлений, что, возможно, можно диагностировать как свидетельства по-
вышенного черепного давления, которым индивид страдал при жизни. По сумме признаков
погребенный был мужчиной 16-20 лет.
Погребение 37. Скелетсильно разрушен. Ввиду крайне плохой сохранности (кости сло-
ятся и крошатся при прикосновении к ним), для исследования оказалось доступно несколько
фрагментов мозговой части черепа, включая орбитную часть правой лобной кости и лобно-
теменную часть со швом. Лобно-теменной шов зарос и с внешней и внутренней стороны, но
его следы еще хорошо читаются. Это может говорить, что возраст погребенного был более
40 лет. Надбровье выражено, но развито слабо (балл 1). Толщина костей свода – средняя, но
для данной серии – большая (6мм). Край орбиты – не острый. На верхнем крае орбиты име-
ется надглазничное отверстие, а сам край поврежден в области ближе к переносице. Травма
60
была прижизненной, т.к. имеются следы воспалительного процесса (диам. до 3 мм) и следы
восстановления повреждения.
В области левого лобно-теменного шва имеется посмертная перфорация с наружными
размерами 15х13мм. На внутренней поверхности неподалеку от этого отверстия имеется еще
два округлых утончения компакты. На внутренней поверхности другого фрагмента теменной
кости фиксируется длинный узкий (52х13мм) «желобок», имеющий глубину до 4мм. По всей
видимости, это – результат посмертной для индивида деятельности насекомых. На третьем
фрагменте теменной же кости также в области шва – следы еще одного круглого отверстия
(диам. 10мм).
Посткраниальный скелет представлен мелкими фрагментами плечевой, бедренной, луче-
вой и локтевой костей (все – левые), верхней частью правой или левой подвздошной костей
(гребень давно прирос). Кости голени и плеча не крупные, рельеф их выражен слабо. Но ко-
сти предплечья (как лучевые, так и локтевые) для данной серии – моделированы хорошо,
плотные, тяжелые, с хорошо выраженным рельефом. По сумме признаков погребенный был
мужчиной 40-50 лет.
Погребение 38. Для исследования доступны наборы костей от двух индивидов:
Индивид № 1 представлен сводом черепа, фрагментами правой бедренной кости (без
эпифизов), двумя фрагментами плечевых костей, фрагментом левой ключицы. Черепная
крышка значительно посмертно деформирована (сплющена сверху вниз, кости не везде со-
членяются), что не дает возможности не только провести измерения, но и определить даже
оригинальную форму черепа. Затылочная область практически полностью разрушена. Швы,
судя по наружному их ходу, на большей своей протяженности не сросшиеся. Кости тонкие
(до 3,5мм толщины). Лобные и теменные бугры хорошо различимы. Надбровье, тем не ме-
нее, развито неплохо – 1,5 балла; надпереносье – 3. По сумме признаков можно говорить, что
это была молодая женщина 20-30 лет.
И бедро, и плечо – округлые, без выраженного рельефа. На правом бедре можно сделать
несколько промеров: в середине диафиза – поперечный диам. – 28, сагиттальный – 29 мм; в
верхней части – 36 поперечный и 28 сагиттальный диам. В средней части имеется след от
погрыза животными (скорее всего грызунами).
Индивид № 2. Череп, находившийся основанием вверх, еще в процессе расчистки погребе-
ния в раскопе рассыпался на мелкие фрагменты. Для исследования остались доступны только
фрагменты свода, небольшая часть верхнечелюстной и скуловых костей (включая грушевид-
ное отверстие), кости голени, бедра, позвонки, фрагмент правой лопатки, отдельные фаланги
стопы и кисти, кости запястья, фрагмент правой плечевой кости, обоих предплечий, мелкие
фрагменты (измерения невозможны) нижней челюсти, обе коленные чашечки.
Кости черепа средней толщины. Все имеющиеся на фрагментах швы полностью облите-
рированы. Надбровье развито очень слабо (0–1 балл). Верхние края орбит затупленные.
Имеющиеся зубы полностью раскрошены. Нижний край грушевидного отверстия –
anthropina. Можно отметить небольшой альвеолярный прогнатизм. Ширина грушевидного
отверстия — малая.
Фаланги стопы и кисти с заметно выраженными возрастными измерениями. Края костей
неровные, резкие. Сами кости средне удлиненные. Позвонки (особенно шейные) мелкие.
Возрастные изменения на них выражены слабо. Сильнее – в области 7-го шейного позвонка.
На имеющихся грудных позвонках – грыжи Шморля.
Фрагмент правого плеча – утонченный, без выраженного рельефа. Кости предплечья,
особенно локтевые, в суставной части с резкими краями, ярко выраженными гребнями, что
говорит о сильном развитии мышц. Правое бедро спереди сильно уплощено, выгнуто вперед
слабо, что придает ему специфическую форму. Лучше всего из всего скелета сохранилась
правая большая берцовая кость. Она имеет саблевидную (сильно уплощенную с боков) фор-
му. Верхний эпифиз сохранился почти полностью, нижний отвалился, но присутствует. Име-
ется небольшой фрагмент средней части малой берцовой кости. Рельеф на обеих костях го-
лени выражен очень резко. По-видимому, нагрузка на голень и предплечья при жизни инди-
вида была значительной.
61
По сумме показателей черепа и посткраниального скелета, останки принадлежат жен-

щине пожилого (более 55-60 лет) возраста, хотя по развитию рельефа, достаточно сильного
для данной серии, можно было бы говорить, что это – мужчина. Но слабое развитие надбро-
вья, достаточно сглаженная конфигурация плеча и в какой-то степени бедра, а также не
крупные кости кисти, в совокупности с достаточно типичным женским инвентарем позволя-
ют определить принадлежность костяка все же женщины.
Погребение 39. Для исследования доступны наборы костей от двух индивидов.
Индивид № 1. Представлен фрагментами мозговой и деформированной лицевой частями
черепа с нижней челюстью. Зубы очень плохой сохранности, сильно крошатся на мелкие
куски. Посткраниум фрагментирован, но представлены все отделы скелета разной сохранно-
сти. Кости свода тонкие и средней толщины. Затылочный бугор очень хорошо развит (балл
5), хорошо выражены верхние выйные линии. Надбровье – сильное – 1,5 – 2 балла Надпере-
носье не менее 4 баллов, что говорит о мужской принадлежности черепа. Верхний край ор-
биты умеренно заострен. На левой орбите – cribra orbitalia (балл 2).
Рельеф на всех костях верхних и нижних конечностей выражен умеренно, но резкий. На
бедре и плечевой кости имеются погрызы животными (грызуны?). По имеющимся фрагмен-
там определить форму и размеры таза невозможно. Головка бедра и вертлужная впадина –
гладкие, без возрастных изменений, но седалищный бугор имеет наросты, угловатый, шер-
шавый. Подбородок резко выступает. Прижизненно потеряны второй и третий моляры слева.
Справа – челюсть посмертно разрушена. Отмечается альвеолярный прогнатизм. Орбиты вы-
сокие, округлые. По сумме признаков костяк принадлежал мужчине 35-45 лет.
Индивид № 2. Представлен неполным черепом с фрагментом (левая ветвь) нижней челю-
сти, фрагментами верхней и нижней конечностей. Сосцевидный отросток развит средне (2
балла, длинный). В процессе разборки костяка многие кости превратились в прах. Ветвь
нижней челюсти – низкая, округлая, женского типа. Кости конечностей, особенно предпле-
чий – очень тонкие, грацильные, «миниатюрные», но взрослые, полностью сформированные.
Фрагменты костей нижних конечностей – с не резким рельефом. Большая берцовая кость
уплощена, без резких краев. Правое плечо – округлое. В области нижнего эпифиза – с
наружной и внутренней поверхности след от заросшей травмы (округлой формы с облитери-
рованными краями).
Череп сильно посмертно деформирован (уплощен с боков), но даже при деформации
видно, что он долихоцефальный, узколицый. Орбиты округлые. Можно однозначно гово-
рить, что индивиду был свойственен лептофморфный средиземноморскый антропологи-
ческый вариант европеоидный вариант. По сумме признаков костяк принадлежал женщине
25-35 лет.
Погребение 40. Для исследования доступны мелкие крошащиеся фрагменты черепа,
нижней челюсти, отдельных костей посткраниума. Череп был долихоцефальный (измерения
невозможны), скорее всего, эллипсоидальной формы.
Почти целая правая седалищная кость – очень маленькая, но полностью сформирован-
ная, принадлежала взрослому индивиду. Фрагменты костей бедра, голени, плеча и, особенно
предплечья и ключицы – крайне мелкие, тонкие, грацильные. Зубы все, включая премоляры,
прорезались, но значительно (балл 2) стерты только первые моляры. По сумме признаков
можно говорить, что костяк принадлежал очень грацильной, миниатюрной молодой жен-
щине 18-25 лет.
Погребение 41. Целые кости среди останков из этого погребения почти полностью от-
сутствуют, хотя мелкими фрагментами представлен череп (мозговая часть) и посткраниум,
включая 2-3 фаланги. Швы черепа частично заросли, хотя фрагментов, где они представле-
ны, очень мало. Хорошо моделирована малая берцовая кость, большая берцовая уплощена
(по типу саблевидная). Плечевые кости округлые, тяжелые. Рельеф сглажен. Вертлужная
впадина гладкая, без возрастных изменений. По сумме признаков можно предполагать, что
костяк принадлежал женщине 25-35 лет.
Погребение 42. Имеются фрагменты костей нижних и верхних конечностей, левая поло-
62
вина черепа (с лицом), фрагменты позвонков, фаланги стопы и кисти, ключиц, лопаток и
крыльев таза. Все кости не крупные со слабо и очень слабо выраженным рельефом, округлые
без особых возрастных изменений. Исключению составляют позвонки. Все позвонки миниа-
тюрные, грацильные. На шейном и грудном отделе позвоночника имеются краевые разраста-
ния типа «юбочек». На 7-м шейном, на втором грудном позвонках – имеются хорошо выра-
женные узлы Шморля. Атлант – без особенностей. На поясничных позвонках такие измене-
ния отсутствуют. Только заметны краевые линии, и слабо развит остеопороз. На фалангах
кистей (в том числе ногтевых) практически нет возрастных изменений. Возраст может быть
определен в 30-35 лет.
Визуально череп узкий, удлиненный. Скорее, был долихокранным. Надбровье развито
слабо (балл 1), надпереносье – также (балл 1), затылочный бугор почти не выражен. Сосце-
видные отростки и подносовая ость сломаны. Нижний край грушевидного отверстия –
anthropina. Нос средней высоты, носовые кости выступают средне лицо не уплощено (ни в
верхней ни в средней частях). Зубы стерты средне (2-3 балла). Надо отметить наличие аль-
веолярного прогнатизма. По сумме кранио – и остео – параметров можно говорить о том, что
скелет принадлежал женщине 30-35 лет.
Таким образом, были изучены останки 48 человек, происходящие из 39 погребений (три
раскопанных погребения были кенотафами). Из них 15 принадлежали мужчинам, 19 – жен-
щинам, 11 – детям разного возраста, а в 3 случаях пол и возраст определить было невозмож-
но. Погребения находятся на разных раскопах, зачастую весьма удаленных друг от друга. Но
как тип могильной ямы, так и погребальные приношения говорят о принадлежности населе-
ния к одной культурной общности (Бобомуллоев, Виноградова, 2014, 2014а; Виноградова и
др., 2015, 2016), поэтому можно считать все изученные костные останки представляющими
одну палеопопуляцию. В целом она характеризуется общей грацильностью и бесспорной ев-
ропеоидностью облика. Несколько большей массивностью (в пределах внутригрупповой из-
менчивости) отличается скелет из погр. 19. Имеющиеся черепа говорят в целом о долихо-
морфности и лептоморфности сложения. На общем фоне выделяются два индивида – из
погр. 12 (скелет 1) и из погр. 20. У последнего отмечается альвеолярный прогнатизм и не-
сколько более крупные, чем у других представителей данной популяции зубы, что, с одной
стороны, вполне укладывается в пределы индивидуальных вариаций, но с другой указывает
на наличие контактов с веддоидным (дравидоязычным) населением. Индивида 1 из погр. 12
отличает мезокрания и мезопрозопность лицевого скелета, что также может быть чисто ин-
дивидуальным отклонением внутри популяции, но также указывать на присутствие здесь
представителей антропологического типа среднеазиатского междуречья. Данный вывод
вполне согласуется с наличием в этом погребении погребального инвентаря, достаточно ха-
рактерного для бишкентской культуры.
Для проведения полного антропологического исследования этих костных останков необ-
ходима их реставрация и взятие всех возможных измерительных характеристик. Планирует-
ся проведение этих работ в ближайшее время.
Бобомуллоев С., Виноградова Н.М., Бобомуллоев Б. Некрополь Фархор – Новый памятник эпо-
хи средней бронзы Таджикистана // Известия Академии наук Республики Таджики-
стан. Сер. общественных наук. 2014. № 3 (235).
Бобомуллоев С., Виноградова Н.М., Бобомуллоев Б. Результаты исследований могильника Фар-
хор – памятника эпохи средней бронзы на юге Таджикистана весной 2014г. // Историк.
2014а. № 4. С. 73-98.
Бобомуллоев С., Виноградова Н.М., Бобомуллоев Б. Раскопки могильника среднего бронзового
века Фархор на юге Таджикистана // Записки ИИМК. Вып. 11. СПб., 2015. С. 47-66.
Бобомуллоев С., Виноградова Н. М., Бобомуллоев Б. Предварительные результаты исследова-
ний могильника Фархор – памятника эпохи средней бронзы на юге Таджикистана //
Вестник МИЦАИ. Вып. 24. Самарканд, 2016. С. 9-52.
63
Рис. 1. Могильник Фархор. Октябрь 2016г. Фото Т. Шапошниковой.
Рис. 2. Н.А. Дубова за изучением антропологического материала из могильника Фархор

в Краеведческом музее. Октябрь 2016г. Фото Т. Шапошниковой.
64
Рис. 3. Фрагмент лицевого черепа мужчины из погр. 39(1). Хорошо видна каменная бусина,
найденная в процессе расчистки около шеи, а также выраженный альвеолярный прогнатизм.
Рис. 4. Следы зарастания травмы(!) на нижнем эпифизе плечевой кости

женщины из погр. 39(2).
65
Т.У. Худжагелдиев
ИССЛЕДОВАНИЯ В КАНГУРТТУТЕ
И ЕГО ОКРЕСНОСТЯХ В 2015 г.
Памятник Кангурттут расположен в одноименном селении (в настоящее время переиме-
новано в Хушманзар) в джамоате Оксу Дангаринского района, на поверхности террасы (Q3)
на мысу (высота 30-40м), образованном глубокими руслами р.Кангурттут и р.Дугобоз, со-
ставляющими р.Шулукту.
В полевом сезоне 2015г. неолитические слои в Кангурттуте были изучены в восточной
части памятника, на раскопе XIII и в траншее, где они залегали ниже слоев поздней бронзы.
В юго-восточной оконечности мыса, где на поверхности зафиксирован перемешанный мате-
риал бронзового века и неолита, заложен раскоп XV. В статье также рассматриваются ре-
зультаты разведочных работ на противоположном берегу р.Кангурттут – напротив поселения
(объект Кангурттут-2) и в 1,5км северо-западнее его (местность Дехибоз)1 (рис. 1).
Поселение Кангурттут открыто краеведом Г.Ёрбабаевым, в 1977 г. обнаружившим здесь
бронзовый топор. С 1978 по 1997 гг. (с перерывами) под руководством Н.М. Виноградовой
проведено исследование земледельческого поселения поздней бронзы и принадлежавшего
ему могильника. Поселение по серии радиокарбонных дат (2σ) датируется в интервале
1976/1756 (gin 9480) и 1594/1291гг. до н.э. (gin 9479). В некоторых раскопах в верхних гори-
зонтах зафиксированы также следы обживания местности в раннежелезном веке (культура
ЯзI), позднеантичное время и в средневековье (Виноградова, 2008, с. 168-170,226). В насто-
ящее время территория занята плотной жилой застройкой. В первые годы исследований Н.М.
Виноградовой ниже слоя бронзового века был зафиксирован непосредственно контактиро-
вавший с ним неолитический слой (Виноградова, 1984, с.76,78). Исследовавшая в 1984 г. эти
слои Т.Г.Филимонова отметила, что самостоятельного неолитического слоя не существует, а
каменные орудия относятся к эпохе бронзы (Юсупов, Филимонова, 1993, с. 224-225). В даль-
нейшем исследования нижележащего слоя проводились В.А. Рановым и его сотрудниками
(1987-1988, 1990 гг.), позволившие сделать вывод о том, что стоянка относится к позднему
этапу развития неолитической гиссарской культуры. Техника и технология расщепления
камня из эффузивных и осадочных пород галечная, из кремня – микролитоидная. Получен-
ная по вытяжке гумуса из образца в верхнем горизонте культурного слоя в раскопе 1 радио-
углеродная дата соответствует 2710±120 лет до н.э., калибровочная дата 3110 лет до н.э.
(ГИН-7082) (Ранов, Филимонова, 2003, с. 65-66,100; 2008, с. 43-44,64). Общая площадь сто-
янки, с учетом следов неолита в раскопах и траншеях, зафиксированных на сегодняшний
день, составляет около 1,5 га. Абсолютные отметки на стоянке 1130-1180м над у.м.
Раскоп XIII
При рытье хозяйственной ямы во дворе средней школы на глубине 1м местные жители
обнаружили фрагменты керамики и изделие полусферической формы из камня (рис. 4.6).2
Это послужило основанием для закладки раскопа в 0,5м восточнее этой ямы. Согласно ранее
принятой нумерации раскопов на поселении, новому раскопу присвоен номер ХIII. Он был
заложен на площади 10х5м, длинной стороной по направлению восток-запад.3 Географиче-
ские координаты местоположения раскопа XIII: 38o15'34'' с.ш., 69о28'11'' в.д. Согласно си-
стеме высот, ранее принятой на памятнике, юго-восточный угол раскопа имеет отметку –
5,77м от репера. С глубины 1,4м раскапывалась восточная половина раскопа (5х5м), ниже
слоя бронзового века (с глубины 1,7м) заложен шурф 2,5х1,8м. По достижении слоя сте-
рильного лёсса на отм. – 8,90м работы были прекращены, общая глубина раскопа при этом
составила 3,1м (рис. 2).
66
Стратиграфия слоев по южной стенке раскопа подробно опубликована ранее (Худжагел-

диев, 2017, с.8-9), поэтому в отчете приведем лишь показатели мощности культурных слоев
(кв. Г,Д). Ниже пахотного слоя (28см) выявлен культурный слой поздней бронзы с тремя пе-
риодами обживания (140см), далее залегает неолитический слой (42см), ниже – слои лёсса.
Слои поздней бронзы
Поздний период обживания приурочен слою 28-96см от дневной поверхности, в нижней
части слоя расчищены отдельные средние и крупные камни известняка, рассеянные по пло-
щади раскопа, лишь в западной части зафиксированы их скопления по 3-4 шт. Пол не сохра-
нился. На глубине примерно 0,6м обнаружены два скопления невыразительных фрагментов
керамики, несколько артефактов из камня. Орудия из камня представлены следующими ти-
пами: фрагмент ступы с угловатым внешним краем, сохранившаяся длина 19см, глубина ча-
ши углубления 2,5см (рис. 3Б.2); фрагмент куранта из продолговатой гальки, по обеим про-
дольным сторонам сохранились негативы отвесных сколов оббивки, сохранившаяся длина
15,5см, ширина в сечении 11,7см, высота 6,4см (рис. 2Б.1); терочники (2 экз.), отщеп и два
фрагмента сколов.
Средний период обживания отражают остатки некоторых архитектурных элементов в слое
20-30см на глубине 96-132см. В западной половине раскопа (кв. Д.Е,Ж) выявлен участок
платформы из глиняных кирпичей-«батонов» со следами обмазки поверх них, скорее всего,
это сохранившийся участок пола двора или помещения. В восточной части раскопа отмечены
небольшие завалы из пахсовых блоков и серия натечных глинистых линз, просматривается за-
вал из разрозненных камней известняка, два из которых очень крупные – размером до 80см,
основанием достигавшие пола раннего периода. Среди находок фрагменты лепной (54%) и
гончарной керамики (46%), артефакты из камня, кости животных, куски печины.
Лепная керамика – 102 фрагмента, представлены венчиками хумов, доработанных на
круге, горшков, котлов и чашечки (рис. 2Б.5-7,17,19), донцами со слегка выделенным поддо-
ном (рис. 2Б.11), а также многочисленными фрагментами стенок. Гончарная керамика – 88
фрагментов, среди них венчики хума (рис. 2Б.3), ваз (рис. 2Б.8-10), горшков (рис. 2Б.4,14-
16,18,20) и многочисленные фрагменты стенок сосудов. Среди находок пряслице бикониче-
ской формы (рис. 2Б.13) и 6 «дисков-кружочков», выполненных из стенок сосудов и оббитых
по кругу отвесными сколами (рис. 2Б.12).
Орудия из камня представлены следующими типами: терочники (2 экз.), один из них ша-
ровидной формы, усеченной с одной стороны естественным сколом (рис. 4.1); другой на
уплощенной гальке овальной формы (рис. 4.2); крупный отщеп подпрямоугольной формы,
проксимальный и дистальный фрагменты сколов (рис. 4.3-5). К этому же периоду можно от-
нести шарнир пяточного камня из хозяйственной ямы – изделие полусферической формы со
следами интенсивного использования, с небольшой выступом в центре ровной поверхности
(диам. 15,5см, высота общая 9см, выступа – 2см) (рис. 4.6).
Ранний период обживания соответствующий слою 132-168см от дневной поверхности
(отм. – 7,12-7,48м) (рис. 2; 3А), представлен хорошо выраженными архитектурными элемен-
тами – раскопаны два помещения и проулок.
Помещение 1 расположено в юго-восточной части раскопа, раскопано на площади
4,8х3м. Пол расчищен на глубине 1,6м, северная стена пахсовая, без фундамента, в средней
части имеется дверной проём шириной 1,1м. Сохранившаяся высота стены у проёма 30см,
ширина 30см, далее на восток, вследствие падения уклона пола проулка, она расширяется в
основании. В юго-восточном углу помещения выявлена часть суфы (?), на восток и юг ухо-
дящей под стенки раскопа, прямоугольная в плане (1,2х0,7м, высота 10см), на 1м севернее
нее частично расчищена вторая суфа (?) (1,2х1м). Среди находок на полу фрагменты керами-
ческих сосудов, терракотовая фигурка головы барана, кости животных.
Лепная посуда (9%) представлена венчиками хума и хумчи, тагора (кратеровидный сосуд),
котлов и горшков, а также фрагментами стенок сосудов. Гончарную керамику (91%) представ-
ляют венчики хумов (рис. 3Б.2), широкогорлого сосуда (рис. 3Б.3), кувшинов (рис. 3Б.4,8,10),
67
мисок (рис. 3Б.5,7,11), кубков (рис. 3Б.9) и вазы (рис. 3Б.6), а также фрагмент вазы со сложным
профилем перехода от ножки к резервуару (рис. 3Б.1), донца сосудов, фрагменты стенок сосу-
дов. Среди находок имеются «диски-кружочки», изготовленные из стенок сосудов.
В юго-западной части помещения 1 на полу обнаружена терракотовая фигурка головы
барана, отломанная в шейной области, сохранившаяся высота 4см. Ноздри и рот выделены
вдавливанием концом палочки, а глаза – пунсоном. Выше глаз назад отходят плотно прижа-
тые к голове рога, закрученные в полтора оборота спирали (рис. 3Б.12).
Изделия из камня, найденные на полу, представлены следующими типами: фрагменты
зернотерок (рис. 4.11,13); диск-«кружок» на уплощенной округлой гальке (рис.
4.16);отбойники (2 экз.) на обломках галек (рис. 4.14-15); фрагмент утяжелителя палки-
копалки на округлой гальке (рис. 4.17); отщепы полупервичные (3 экз.) (рис. 4.7-9). Находки
из завала представлены отбойником и средним отщепом.
Помещение 2 частично расчищено у северной стенки раскопа (рис. 3А). Очень узкое,
шириной 1м, пахсовые стены имеют продолжение на север (расчищены на длине 0,6м, ши-
рина 30-35см, сохранившаяся высота 11-12см). Находок не обнаружено.
Проулок. От юго-восточного угла помещения 2 на восток расчищены остатки пахсовой
стены, имеющей в основании кладку из одного ряда камней на глиняном растворе (частично
разрушена) (рис. 3А). Скорее всего, это было помещение, примыкавшее к помещению 2 с
востока. Между ними и помещением 1 существовал проулок (ширина 1м), имеющий пологий
уклон пола на восток, в восточной части выложенный из мелкой гальки. На полу западнее
входа в помещение 1 и у юго-восточного угла помещения 2 расчищены две лунки (диаметр
30см, глубина 10-12см), возможно от столбовой конструкции. Наполу обнаружены фрагмен-
ты лепной и гончарной керамики, бронзовый игловидный стержень, артефакты из камня, ко-
сти животных.
Лепная керамика (25 фр.) представлена фрагментами донца с дисковидным поддоном и
стенок сосудов. Гончарная керамика (39 фр.) представлена фрагментами ножек ваз, донцев
сосудов с плоским дном или со слабо выделенным поддоном, стенок горшков и хумов. Сре-
ди находок имеются 2 «диска-кружочка». Единственный металлический предмет из раскопа
представлен бронзовым игловидным стержнем с загнутым концом (длина 5,4см, максималь-
ный диаметр 4мм) (рис. 3Б.13). Среди предметов из камня фрагмент зернотерки (рис. 4.12) и
средний отщеп (рис. 4.10).
Неолитический слой.
Слой неолита залегает ниже слоя поздней бронзы и приурочен к суглинку светло-
коричневого цвета с белесоватым оттенком. Мощность слоя около 40см (слой 168-210см в
разрезе), в кровле слоя (18см) сильное насыщение мелких карбонатных конкреций, ниже
(26см) содержание конкреций слабое. В верхней части слоя найдены три мелких фрагмента
керамики, попавшие сюда вследствие неровности рельефа из-за эрозионных процессов или
по норам землеройных животных. Немногочисленные находки из камня четкого горизонта
залегания не образуют,
Находки в неолитическом слое – 9 экз., представлены техническим сколом, отщепами и
обломками. Технический скол является сколом-таблеткой подправки рабочей площадки мик-
ронуклеуса из кремня, размеры 1,5х4х3см (рис. 4.18). Два отщепа подпрямоугольной формы, с
гладкой ударной площадкой, мелкий из них широкий, средний же имеет конвергентную си-
стему снятий на дорсальной поверхности (рис. 4.19,21). Преобладают крупные полупервичные
отщепы (4 экз.), ударные площадки гладкие, точечные или покрыты коркой (рис. 4.20).
Ниже неолитического слоя лежит прослойка лёсса (мощность 80см) с большим содержа-
нием биолитов – отдельных капсул, образованных ксерофильной группой фитофагов хрущей
и чернотелок. Капсулы представляют собой округлые гнезда с уплотненной стенкой, кото-
рые личинки фитофагов образуют для окукливания в условиях иссушения почвенной массы.
Допускается, что слой с биолитами отражает переходную стадию между почвообразованием
и формированием лёссовых горизонтов, при этом количество годовых осадков не превышало
68
300-500мм (Ломов и др., 1977, с. 71). Это свидетельствует о том, что более климату в неоли-
тический период предшествовала более засушливая фаза.
Траншея
Траншея протяженностью 8м по линии юго-запад – северо-восток, заложена в 140м во-
сточнее раскопа XIII, на краю террасовидного уступа высотой 1-2м. В верхней части был за-
чищен профиль террасы, ниже углубление производилось шириной 1м. С глубины 1,9м дли-
на траншеи сокращена до 6м.4 Стратиграфия, приведенная по западной стенке траншеи
(между кв. D/Е) ранее подробно опубликована (Худжагелдиев, 2017, с. 11). Мощности ос-
новных слоев выглядит следующим образом: 0-42см – дерновый слой, 42-189см – слой позд-
ней бронзы, 189-242см – неолитический слой, 242-285см – стерильный лёсс палевого цвета
(рис. 5.А).
Слой позднебронзового века.
Залегает ниже дернового слоя, который просматривается по всей длине профиля с вклю-
чениями крупных корневищ растений, мелких камней, отдельных фрагментов керамики.
Ниже, с уровня подошвы дернового слоя, прослеживаются спущенные вниз хозяйственные
ямы. Ширина ям около 1м, глубина в кв. А – 0,5м, достигает кровли неолитического слоя, в
кв. F/G – 1,3м. Заполнение – грунтовое, с включениями мелких камней, кусков обожженной
глины, мелких фрагментов керамики. Нижняя граница слоя поздней бронзы непосредственно
контактирует с нижележащим слоем неолита. В северной части профиля имеются остатки
обжигательной печи или очага.
Находкипредставлены фрагментами венчиков и стенок лепных горшков и стенок гончар-
ной посуды. Предметы из камня представлены двумя терочниками на уплощенных гальках.
На одном из них посередине обеих широких сторон сохранились участки следов пикетажа,
которые являются, скорее всего, подготовкой углублений для подшипника сверла лучковой
дрели (рис. 5.А.1,2). Восточнее траншеи на поверхности земли найдены фрагмент утяжели-
теля (рис. 5.А.3) и двустороннее сверло цилиндрической формы (рис. 5.А.4).
Неолитический слой
После расчистки слоя бронзового века была вскрыта поверхность нижележащего сильно
карбонатизированного неолитического слоя, имевшего значительный наклон (5о-7о) на север,
в сторону русла р.Кангурттут (рис. 5.А).
Слой неолита приурочен к серовато-коричневому суглинку с белесоватым оттенком, в
верхней части очень плотный, с обилием карбонатного псевдомицелия и мелких карбонат-
ных конкреций, поверхность слоя насыщена впадинами, мелкими ванночками. Плотность и
твердость слоя обусловлены процессом кристаллизации карбоната кальция в почве. Мощ-
ность слоя 45-50см, раскапывался условными слоями по 10см, повторяющими наклон грани-
цы кровли слоя неолита. Проводилось просеивание грунта с последующей промывкой.
Культурный слой имеет высокую концентрацию артефактов из камня – общее количе-
ство находок составило 178 экземпляров, насыщенность находок – 30 экз./м2. Практически
на всех артефактах поверхность покрыта карбонатной коркой. Ниже приводится статистика
находок по 5 раскопочным слоям.
Слой 1 (0-10см) – 12 артефактов, в т.ч. один микронуклеус, 4 отщепа, обломки и осколки
(рис. 5.Б.1-5). Микронуклеус смежный двухфронтальный, из светлого кремня, предназначен
для снятия пластинок, плоскостное расщепление по короткой оси скалывания, рабочая пло-
щадка ступенчатая, один из фронтов имеет закрученный профиль, в левой стороне серия за-
ломившихся сколов. На тыльной поверхности сделана попытка организации нового фронта,
но из-за заломов в верхней части эта сторона далее не использовалась. Размеры 2х3,3х3,1см
(рис. 5.Б.1). На одном из отщепов дорсальная поверхность с радиальной системой снятий, у
двух сохранились участки корки (рис. 5.Б.2-3). На одном из обломков на обоих концах за-
фиксированы противолежащие угловые резцовые (?) сколы (рис. 5.Б.4). Из кремня темно-
коричневого цвета представлен медиальный фрагмент микропластинки (рис. 5.Б.5).
69
Слой 2 (10-20см) – 28 артефактов. Среди находок два микронуклеуса из кремня, прокси-

мальные фрагменты пластинок (рис. 5Б.8-9) пластинчатый отщеп, мелкие отщепы (5 экз.), из
них один из кремня, и обломки. Микронуклеусы одноплощадочные монофронтальные,
фронт подтрапециевидной формы, расщепление конвергентное (рис. 5Б.6) или продольное
(рис. 5Б.7), размеры практически одинаковые: 1,1х2,5х1,3-1,7см.
Слой 3 (20-30см) – 47 артефактов, в т.ч. 38 получены в результате промывки, преимуще-
ственно из кремня серого и коричневого цветов. Среди находок 2 микронуклеуса, техниче-
ский скол, отщепы и проксимальный обломок пластины (рис. 5Б.10-15). У первого микро-
нуклеуса гладкая рабочая площадка, расщепление продольное, кромка фронта полукруглая,
негативы микропластинок шириной 4-8мм, основание усечено, размеры 2,8х1,5х1,7см (рис.
5Б.10). У второго предмета кромка фронта практически ровная, расщепление на фронте про-
дольное, у основания наблюдается серия заломов, тыльная сторона клиновидная, размеры
2,3х1,1х1,5см (рис. 5Б.11). Технический скол представлен таблеткой – сколом подправки ра-
бочей площадки микронуклеуса из кремня, на широком фронте просматривается серия оста-
точных негативов, размеры 2,2х1,5х0,9см (рис. 5Б.12). Пластинчатый угловатый отщеп с
участком корки на дорсальной поверхности, ударная площадка точечная, 4,1х2,4х1,1см (рис.
5Б.14). Отщепы – 4 экз., в основном мелкие, размеры 1,7-2,8х1,5-2,2-0,8см, среди них выде-
ляется скол прямоугольной формы, со встречной системой снятий (рис. 5Б.13), у среднего
отщепа негативы параллельной системы снятий отмечены в проксимальной зоне (рис. 5Б.15).
Табл. 1.Кангурттут, траншея. Распределение находок по категориям

Количество артефактов по
Категории находок раскопочным горизонтам всм, экз. Итого %%
0-10 10-20 20-30 30-40 40-50
Микронуклеусы 1 2 2 3 1 9 19,6
Технические сколы 1 1 2,2
Отщепы пластинчатые 1 1 1 3 6,5
Отщепы:
– мелкие, 1-3см 4 5 3 9 21 45,7
– средние, 3-5 см 1 1 4 6 13,0
Фрагменты сколов: 2 1 1 2 1 6 13,1
Всего 8 9 9 19 1 46
%% 17,4 19,6 19,6 41,3 2,2 100
Отходы производства:
Чешуйки 1 1 1 3
Осколки 18 28 4 50
Обломки 4 18 20 31 6 79
Всего 4 19 38 60 11 132
Итого 12 28 47 79 12 178
%% 6,7 15,7 26,4 44,4 6,7 100
Слой 4 (30-40см) –79 артефактов, в том числе 34 экз. из промывки. Нуклевидные формы
представлены преформой торцового нуклеуса и двумя микронуклеусами. Первый микро-
нуклеус удлиненно-подконусовидной формы из светлого кремня, снятия по всему периметру
двугранной рабочей площадки, негативы аккуратных микропластинок шириной 2-4мм, раз-
меры 2,2х1,3х0,9см (рис. 5Б.16). Другой микронуклеус торцовый, с одной стороны уплощен
широким продольным сколом, кромка фронта в плане дугообразная, фронт в профиле слегка
выпуклый, в верхней части с заломами микропластинок, основание фронта усечено боковым
сколом. Рабочая площадка двугранная, тыльная сторона покрыта коркой. Размеры
70
3х1,8х2,8см (рис. 5Б.17). У преформы торцовый участок сформирован боковыми уплощаю-

щими крупными продольными сколами, из-за некачественного материала серийного рас-
щепления микропластин не наблюдалось, размеры 6,7х6х4,1см (рис. 5Б.18). Пластинчатый
крупный отщеп угловатой формы, параллельная система снятий на дорсальной поверхности,
с остатком участка корки, размеры 6,2х3,4х1,5см (рис. 5Б.24). Среди средних отщепов два
представлены левыми фрагментами, один из них подтреугольной формы, плоскость облома
могла служить обушком (рис. 5Б.19). Мелкие отщепы в основном с продольной системой
снятий на дорсальной площадке (рис. 5Б.20-23,25). Такая же система снятий у одного из двух
проксимальных фрагментов пластин (рис. 5Б.26).
Слой 5 (40-50см) – 12 экз. Среди находок микронуклеус, чешуйки, осколки и обломки.
Микронуклеус торцовый двухфронтальный, на одном фронте сколы бипродольные, на про-
тивоположном – однонаправленные, с заломами окончаний. Рабочая площадка гладкая, раз-
меры 1,6х1,7х1,0см (рис. 5Б.27).
Результаты статистического анализа показывают, что на этом участке стоянки найдены
лишь нуклеусы для снятия микропластин – их доля очень значительна в каменной индустрии
(почти 20%). Крупные формы и галечные нуклеусы отсутствуют, также как и крупные сколы.
Это свидетельствует о преобладании мелкопластинчатой индустрии. Искусное мелкопластин-
чатое расщепление отжимной техникой характерно для гиссарской неолитической культуры.
Отметим тот факт, что мелкие находки, отнесенные к отходам производства, почти в 3 раза
превышают количество артефактов основных категорий каменной индустрии. Средние и мел-
кие отщепы на фронте скалывания или на ударной площадке имеют остатки галечной корки,
что свидетельствует о применявшейся также галечной техники и технологии расщепления
камня. Отмечено практическое отсутствие орудий, за исключением одного резца.
Раскоп XV
В восточной части мыса при постройке современного дома и разбивке сада территория
была спланирована. Для выяснения вопроса о степени разрушения культурных слоев здесь
был заложен раскоп XV размерами 5х5м.5 Раскоп доведен до глубины 50-60см, в пахотном
слое найдены 3 артефакта из камня, ниже него лежал стерильный слой лёссовидного суглин-
ка со слабым содержанием карбонатных «журавчиков». В шурфе 1,5х1м, заложенном в севе-
ро-западном углу раскопа на глубину 2,7м, каких-либо остатков культурных слоев не обна-
ружено. Это свидетельствует о полном разрушении культурных слоев бронзового века и
неолита на участке восточной оконечности мыса. На поверхности земли на участке 30х70м
собрано 14 артефактов из камня, два из которых отнесены к поздней бронзе.
Подъемный материал позднебронзового века
Среди находок из лепной керамики имеются фрагменты венчиков котлов со следами ко-
поти снаружи и фрагменты стенок лепного сосуда. Гончарная посуда представлена фрагмен-
тами венчиков тагора, горшков, донцев сосудов со слабо выраженным поддоном. Среди
находок имеется один «диск-кружочек».
Один из двух предметов из камня представлен фрагментом полифункционального ору-
дия на обломке уплощенной гальки. На узком конце обломка имеется стертая плоскость от
работы в качестве терочника. Ниже имеется широкий конический желобок с сильно заполи-
рованной поверхностью (ширина желобка от 3,5см до 2см, глубина 5-7мм). Следы полировки
видны и на боковой поверхности предмета, что указывает на возможное его использование в
качестве грузила снасти при ловле рыбы, когда лежа на дне, предмет подвергался истиранию
природным абразивом – донными песчаными наносами в потоке воды. Размеры предмета:
6,2х5,2х3,2см (рис. 5А.3). Второй предмет представляет сверло цилиндрической формы, со
следами стертости в виде четкой полусферической формы на обоих концах, что говорит о
строгом центрированном вращении сверла с помощью лучковой или дисковой дрели при
сверления отверстий или углублений. Длина сверла 9см, диаметр 5см, высота рабочих полу-
сферических поверхностей 1,5см (рис. 5А.4).
71
Подъемный материал неолитического времени – 12 экз.

В верхнем слое раскопа артефакты из камня представлены тремя ножами. Один из них
выполнен на обломке технического скола, остатки негатива которого служили обушком, лез-
вие ножа острое, со следами сработанности, размеры 3,7х1,7х1см (рис. 6А.8). Второй нож на
тонком обломке подтреугольной формы выделен условно, лезвие имеет 2 мелкие выемки на
концах лезвия, размеры 3,8х2,3х0,7см (рис. 6А.9). Еще один экземпляр выполнен на клино-
видном обломке скола, на остром лезвии которого интенсивные следы сработанности, обуш-
ком служила широкая галечная поверхность (рис. 6А.12).
Среди подъемного материала с поверхности разрушенного участка выделены два техни-
ческих скола, один из них произведен для оживления ударной площадки, размеры
6,4х5,1х3,1см (рис. 6А.10), другой – для удаления основания нуклеуса, размеры
5,9х3,5х1,9см (рис. 6А.11). К орудиям отнесены 3 экз. На двух обломках зафиксирован вы-
пуклый скребловидный край – на одном он сформирован неравномерной краевой крутой ре-
тушью (рис. 6А.6), на другом – ступенчатой краевой полукрутой ретушью (рис. 6А.7). Са-
мым крупным в коллекции является рубящее орудие на плоском обломке гальки прямо-
угольной формы (9,8х6,2х2см), продольные края выровнены отвесными и крутыми средними
сколами, лезвие приострено двусторонними широкими пологими и полукрутыми сколами
(рис. 6А.13). Остальные находки представлены средней пластиной и крупными отщепами (4
экз.) (рис. 6А.1-5).
Разведочные работы на левом берегу р.Кангурттут
Пункт с подъемным материалом неолитического времени в местности Дехибоз
Новый пункт неолитического времени обнаружен в 1,5км северо-западнее поселения
Кангурттут, вверх по течению р.Кангурттут, в устьевой зоне ее левого притока Кутурбулок,
недалеко от развалин селения Дехибоз, напротив бывшей фермы (рис. 6Б.1-2). На останце
террасы (80х10-11м, высота 10-12м) в устьевой части ручья и на ее склоне обнаружены 11
артефактов. Среди находок мелкие и средние отщепы, размеры самого крупного из них
4,8х5,2х1,2см, ударные площадки точечные, с галечной коркой и гладкие (рис. 6Б.3-5); круп-
ный пластинчатый отщеп подтреугольной формы, массивный в проксимальной зоне, частич-
но покрыт коркой, размеры 10,5х4,7х3,2см (рис. 6Б.6); проксимальный фрагмент двугранной
в сечении пластины, ударная площадка точечная, размеры 1,3х2,4х0,5см (рис. 6Б.8). К ору-
диям отнесен нож на обломке технического слоя, в качестве обушка служили остаточные
негативы сколов на одной из сторон обломка, на лезвии сохранились следы работы в виде
выщерблин (рис. 6Б.9). Схожесть принципов расщепления отщеповой индустрии и аналогии
ножам на технических сколах Кангурттута даёт основание отнести новый пункт к неолити-
ческому времени. Географические координаты пункта Дехибоз с неолитическими находка-
ми: 38o15'45'' с.ш., 69о27'53'' в.д.
Сбор подъемного материала средней бронзы на Кангуртут-2
В 2015г. один из разведывательных маршрутов пролегал в зоне лёссовых холмов на про-
тивоположном, левом берегу р.Кангурттут. Между лёссовыми холмамина поверхности пше-
ничного поля дехканского хозяйства «Бобои Музаффар» Темурмаликского района, в 1км се-
веро-восточнее поселения Кангурттут, на участке 300х100м было собрано значительное ко-
личество фрагментов керамики, артефактов из камня, свинцовое навершие (рис. 1;
7).6Пшеничное поле размерами 700х100м, вытянуто с севера на юг, уклон пологий (1-2о). На
севере к полю примыкают здание животноводческой фермы и хозяйственные постройки, на
западе расположены два высоких холма с широкой ложбиной между ними, на востоке – два
невысоких холма, на юге ограничено обрывистым берегом речки (рис. 7). В результате про-
веденных работ здесь были зафиксированы следы поселения, а на вершине холма – могиль-
ник средней бронзы.7 Новое местонахождение получило наименование Кангурттут-2. Гео-
графические координаты местоположения подъемного материала средней бронзы на Кан-
гурттут-2: 38o15'41'' с.ш., 69о28'39'' в.д.
72
Всего собрано 34 находки, среди них артефакты из камней (22 экз.), 7 фрагментов кера-
мических сосудов, «диск-кружок», свинцовое навершие, 3 фрагмента черепной коробки че-
ловека.
Лепная керамика представлена массивным венчиком горшка или котла (рис. 9.11). К гон-
чарной керамике отнесены венчики горшка (рис. 9.4), кувшинов (рис. 9.6-7), широкогорлого
сосуда (рис. 9.10), бочонковидного сосуда с отогнутым наружу венчиком (рис. 9.5), а также
донце сосуда с кольцевидным поддоном. Среди находок имеется «диск-кружочек» из фраг-
мента стенки сосуда (рис. 9.9).
Среди артефактов из камня галечные нуклеусы (3), микронуклеус, скребловидные ору-
дия (5), скребок, обломок ножа, чопперовидные орудия (2), терочник, отщепы и обломки (9).
Один из галечных нуклеусов выполнен на округлой в поперечном сечении гальке, усе-
ченной сверху естественным сколом, ровная поверхность которого служила рабочей пло-
щадкой для расщепления субпараллельных сколов. Негативы не доходят до середины длины
гальки, размеры 5,5х6,5х7см (рис. 8.11). Два других нуклеуса на гальках уплощенно-
овальной формы, расщепление поперечное с широкой поверхности гальки, без подготовки
рабочей площадки, на одном из них по кромке фронта видны следы снятия карниза. После
серии заломов в средней части фронта образовался угловатый выступ. Пятка галечная. Раз-
меры примерно равные 7,5х9,4х5,3см (рис. 8.1,3). Чопперовидные орудия изготовлены на
обломках галек, рабочий край сформирован крутыми крупными сколами (рис. 8.4). Микро-
нуклеус торцовый двухфронтальный ортогональный, выполнен на обломке размерами
6х3,8х3,4см (рис. 8.5).
Среди орудий преобладают скребловидые типы – 5 экз., чаще всего они выполнены на
обломках галек. У первого орудия лезвие слабо выпуклое, сформировано субпараллельными
мелкими двусторонними сколами. Сбоку обломка двумя крутыми смежными сколами сфор-
мирован шип. Размеры 7,1х7,1х3,1см (рис. 8.14). Другое скребло с округлым рабочим краем
на уплощенном обломке полуокруглой формы, размеры 6,9х7,8х2,3см (рис. 8.8). Одно скреб-
ло изготовлено на крупном отщепе, лезвие приурочено слабовыпуклому дистальному участ-
ку, размеры 5,8х6,4х1,4см (рис. 8.13). Скребок оформлен на мелком отщепе (рис. 8.16). Нож
представлен дистальным фрагментом, с обушком, на остром лезвии имеются следы срабо-
танности в виде ряда микросколов, размеры 4,4х4х1,5см (рис. 8.10). К терочникам отнесен
обломок гальки (5,5х11,5х3см), на узком крае которого сохранились следы стертости от ра-
боты в виде узкой полоски (рис. 8.7). Среди сколов имеются отщепы средних размеров (рис.
8.6,15,17).
Очень важной находкой стало свинцовое навершие, найденное Ш. Нарзуллоевым на по-
верхности земли в северо-западной части участка, ближе к основанию холма. Форма навер-
шия близка к шаровидной, отверстие несквозное (диам. 1,3см, диам. отверстия 0,5см, глуби-
на 0,8см) (рис. 9.1). В этом же районе были найдены фрагменты черепной коробки. Это по-
служило основанием для закладки разведывательной траншеи на вершине холма (раскоп 1) и
в районе находки навершия (раскоп 2) (рис. 7).
Раскоп 1. На меньшем из холмов (отм. 1189м) вначале была заложена траншея 10х1м,
вытянутая по направлению север-юг (рис. 1).8 В пахотном слое найдены два артефакта из
камня. У чоппинговидного нуклеуса кромка фронта образовалась по диагонали уплощенной
гальки овальной формы, рабочая площадка создана субпараллельными сколами, снятие от-
щеповых сколов на фронте ортогональное. Размеры 9,1х6,3х3,5см (рис. 8.2). Второе орудие
чопперовидное на треугольном обломке гальки, рабочий край создан двумя крутыми широ-
кими смежными сколами. Размеры 7,6х10,5х3см (рис. 8.9).
После обнаружения погребений в траншее она была увеличена до размеров 10х10м. В
результате раскопок здесь было исследовано 5 погребений периода средней бронзы (конец 3
тысячелетия до н.э.).
Раскоп 2. Заложен недалеко от основания холма с могильником для выяснения наличия
культурных слоев, размеры 4,0х4,0м.9 Верхний слой пахотный (0-25см), ниже до глубины
73
120см расположен неплотный слой суглинка светло-коричневого цвета. В пахотном слое об-
наружено 6 невыразительных фрагментов керамики. В нижележащем (25-60см) выявлено 5
фрагментов посуды, выполненной на круге, среди них: венчик хума (диам. 40см), низкий,
плавно отогнуг наружу, верх ровный (рис. 9.2); «диск-кружок» из фрагмента стенки котла
(диаметр 3,5см, толщина 7мм) (рис. 9.8). Черепок кирпичного цвета, обжиг ровный, тесто без
примесей. Также обнаружены обломок гальки, фрагменты костей и зуб животных. В ниже-
лежащем слое выявлен лишь 1 венчик лепного горшка, плавно загнутого внутрь (рис. 9.3). В
самом нижнем слое, на глубине 0,9м, обнаружен средний полупервичный отщеп, удлинен-
ной трапециевидной формы, ударная площадка гладкая (рис. 8.18).
Необходимо отметить, что галечный элемент характерен для гиссарской неолитической
культуры и часто встречается в материалах поздней бронзы, обнаруживаются они и на посе-
лениях раннежелезного века. Отличительной особенностью коллекции является отсутствие
пластинок и пластин, а также артефактов из кремня. Наличие свинцового навершия среди
подъемного материала, а также каменных сосудов в погребениях на раскопе 1 позволяет от-
нести подъемный материал в Кангуртут-2 к средней бронзе. Вероятнее всего, поселение с
разрушенным слоем и могильник можно считать одновременными.
Сбор подъемного материала средневекового времени на Кангуртут-2

Керамический материал средневекового времени (15 экз.) собран с поверхности в юго-
восточной части пшеничного поля (150х50м) и на поверхности прилегающих к нему с востока
холмов. Два фрагмента подобраны на тропинке, по которой поднимаются из русла речки на
поселение. Фрагменты лепной и гончарной керамики представлены примерно в равном соот-
ношении. К лепной керамике относятся венчик чаши полусферической формы (диам. 28см)
(рис. 9.12); ручки кувшинов с расписным орнаментом в виде сетки или вертикального ряда Λ-
образных резным знаков (рис. 9.17-18); плоские крышки хумов округлой формы, сверху укра-
шенные прочерченными прямыми и дугообразными линиями, толщина 18мм (рис. 9.16); донце
сосуда; фрагменты стенок хумов и кувшинов, почти половина из них со светлым ангобом, не-
сколько экземпляров с расписным орнаментом. К гончарной керамике отнесены венчики кув-
шинов, донца с плоским дном и кольцевидным поддоном, несколько фрагментов стенок кув-
шинов, а также фрагменты венчиков глазурованных чаш диам. 24-28см (рис. 9.13-15). Орна-
мент нанесен на внутренней поверхности – в одном случае темно-коричневой краской нанесе-
ны наклонные параллельные полоски, одним краем примыкающие к краю венчика, в другом
случае – по краю зеленой краской нанесена полоска, ниже нее тёмно-серые точки. На основа-
нии фрагментов глазурованных чаш, фрагментов ручек с расписным или резным орнаментом
подъемный керамический материал на Кангуртут-2 датируется X-XII вв.
Главной особенностью стратиграфии слоев в восточной части Кангурттута является кон-
тактное залегание слоев поздней бронзы и неолита, без каких-либо перерывов и промежу-
точных слоев между ними. Подобная стратиграфическая ситуация в геологии носит название
«несогласное залегание» слоев (Корсаков, 2009, с. 72-73). Причины отсутствия указанных
выше промежуточных слоев в стратиграфии отложений Кангурттута подробно рассматрива-
лись автором ранее. За основу была принята совокупность природных условий в восточной
части памятника, а также признаки начавшегося в первой половине 4 тыс. до н.э. значитель-
ного увлажнения климата в верховьях Амударьи, зафиксированные ранее на стоянке Тахти-
Сангин (Худжагелдиев, 2005, с. 58; 2017, с. 19-25). Сделан вывод о том, что вследствие уве-
личения атмосферных осадков на пологом участке террасы в Кангурттуте (уклон около 5о)
происходили водные эрозионные процессы, представленные в основном плоскостным смы-
вом почвы дождевыми водами. Для низовий Амударьи количество осадков в то время в 1,5-2
раза превышало современные показатели (Трофимов, 2006, табл. 3).10 В результате почвен-
ный баланс на этом участке памятника стал отрицательным – объем смываемой с территории
почвы превышал объемы осадконакопления. Неолитический слой при этом сохранился бла-
годаря своей кристаллизованной структуре вследствие окарбоначенности.
74
Причиной значительного увлажнения стал пиковый и наиболее контрастный климатиче-

ский оптимум голоцена на западе Евразийского континента в промежутке 6000-5000 лет
назад. Господство западного переноса воздушных масс из Атлантики вглубь Северной Евра-
зии было таким мощным, что проникло значительно дальше, чем в предшествующее или по-
следующее время, и на юге захватило территорию Средней Азии (Евсеева, Жилина, 2010, с.
83, рис. 3.10б). Это привело к значительной интенсивности осадков и на территории Таджи-
кистана, где формируется основной сток р.Амударьи. В этот период расходы воды в реке
были самыми максимальными в голоцене (Трофимов, 2006, табл. 3).
Принятая ранее датировка стоянки 2710±120 лет до н.э. (калибровочная дата 3110 лет до
н.э.) получена по образцу, взятому из верха культурного слоя (Ранов, Филимонова, 2003, с.
65-66,100; 2008, с. 43-44,64). Эта датировку правомерно отнести к завершающей фазе суще-
ствования стоянки. Начало заселения стоянки, скорее всего, необходимо соотнести со време-
нем, предшествовавшим периоду максимального увлажнения и, по аналогии с Тахти-
Сангином, где отчетливо проявлено наступление влажного периода, оно будет предположи-
тельно соответствовать концу V – первой половине IV тыс. до н.э.
Одна из ранних дат для поселения поздней бронзы в Кангурттуте – 1976/1756гг. до н.э.
(Виноградова, 2008, с. 226). Она свидетельствует о сокращении водных эрозионных процес-
сов и возобновлении процесса почвонакопления над неолитическим слоем. Причиной этому
послужили изменения климатических условий. По мнению некоторых исследователей, в
конце III тыс. до н.э. наступает глобальный ксеротермический кризис, затронувший регионы
от Греции до Индии (Сарианиди, 2004, с. 182). Тем самым, можно сделать вывод о том, что
поверхность карбонатизированного неолитического слоя в Кангурттуте была обнажена с
конца IV тыс. до конца III тыс. до н.э. В этот период люди искали более благоприятные места
для проживания, в частности на противоположном берегу р.Кангурттут, о чем свидетель-
ствует обнаруженные там в 2015г. могильник и следы поселения средней бронзы.
В предыдущие годы непосредственный контакт слоя неолита и поздней бронзы в Кан-
гурттуте признавался исследователями как факт доживания носителей гиссарской неолити-
ческой культуры до прихода племен поздней бронзы, вплоть до середины II тыс. до н.э. (Ра-
нов, Филимонова, 2008, с. 65,67,70,91). Однако проведенные в 2015г. исследования дают по-
вод усомниться этой гипотезе. Были выявлены причины возникновения «несогласного зале-
гания» слоев неолита и поздней бронзы, позволившие сделать вывод о том, что «скрытый
перерыв» времени между прекращением существования неолитической стоянки и началом
формирования культурного слоя поздней бронзы в Кангурттуте несомненно существовал.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Начальник экспедиции С.Г.Бобомуллоев. Археологические работы в 2015г. проведены при
финансовой поддержке Правительства РТ (распоряжение №73-ф от 25 августа 2015г.).
Подробное описание результатов работ экспедиции 2015г. по всем объектам приведено в
опубликованной кн.: Кангурттут. Материалы археологической экспедиции 2015-2016гг. –
Душанбе, 2017. В данной статье результаты работ по указанным объектам приводятся в
сокращенном варианте. Отчет С.Бобомуллоева и Б.Бобомуллоева о раскопках могильни-
ков на Кангуртуте (поздняя бронза) и Кангурттуте-2 (средняя бронза) приведен в данном
сборнике.
2. Все рисунки выполнены автором.
3. Верхний слой на раскопе XIII раскапывался под руководством С.Бобомуллоева, последу-
ющие слои – под руководством автора статьи. В раскопках участвовали А.Шарипов,
Б.Бобомуллоев, М.Тагоев, а также сотрудник Национального музея Таджикистана
М.Сафолов и местные рабочие по найму.
4. С автором, в раскопках участвовали Ш.Нарзуллоев, А.Шарипов и рабочие по найму.
5. Руководитель объекта Ш.Нарзуллоев, участвовали рабочие по найму.
75
6. В сборе подъемного материала на Кангрттут-2, помимо автора, участвовали

С.Бобомуллоев, Ш.Нарзуллоев, А.Шарипов, Б.Бобомуллоев, М.Шарипов.
7. Материалы могильника опубликованы (Бобомуллоев, Бобомуллоев, 2017, с. 39).
8. Руководитель объекта Б.Бобомуллоев, в раскопках участвовали рабочие по найму.
9. В раскопках объекта участвовали Ш.Нарзуллоев, А.Шарипов рабочие по найму.
10. Для сравнения отметим, что по данным метеостанции Кангурт современная норма осад-
ков составляет 693мм в год, из них 53% выпадает весной (Агроклиматические ресурсы…,
1976, с. 115).
Агроклиматические ресурсы Таджикской ССР. Часть I. Л.: Гидрометеоиздат, 1976. –216 с.
Бобомуллоев С., Бобомуллоев Б. Кангурттут-2 – новый памятник эпохи средней бронзы на
юге Таджикистана //Кангурттут. Материалы археологической экспедиции 2015-
2016гг. – Душанбе: «Чопхонаи Дониш», 2017. – Вып. I. – С. 38-52.
Бобомуллоев С.Г., Худжагелдиев Т.У., Нарзуллоев Ш., Шарипов А. Сбор подъемного матери-
ала на поселении эпохи бронзы Кангурттут-2 // Кангурттут. Материалы археологи-
ческой экспедиции 2015-2016гг. – Душанбе: Дониш, 2017. – Вып. I. – С. 54-64.
Виноградова Н.М. Отчет о работе отряда по изучению памятников бронзового века ЮТАЭ
(1978г.). // АРТ. – Душанбе: Дониш, 1984. – Вып. XVIII (1978г.). – С.74-83.
Виноградова Н.М. Земледельческое поселение и могильник Кангурттут – памятник эпохи
поздней бронзы // В кн.: Виноградова Н.М., Ранов В.А., Филимонова Т.Г. Памятни-
ки Кангурттута в юго-западном Таджикистане (эпоха неолита и бронзовый век). –
М.: ИВ РАН, 2008. – Ч. II. – С. 161-380.
Евсеева Н.С., Жилина Т.Н. Палеогеография конца позднего плейстоцена и голоцена (корре-
ляция событий): учебное пособие. – Томск: Изд-во НТЛ, 2010. – 180 с.
Корсаков А.К. Структурная геология. – М.: Книжный дом, 2009. – 328 с.: табл., ил., цв.ил.
Ломов С.П., Валиахмедов Б.В., Сосин П.М. Некоторые особенности диагностирования иско-
паемых почв в Таджикистане. – Изв. АН ТаджССР. Отд. биол. наук, 1977, №1. – С.
66-72.
Ранов В.А., Филимонова Т.Г. Раскопки неолитического поселения Кангурттут в 1987-1990гг.
// АРТ. – Душанбе: Деваштич, 2003. – Вып. XXVIII. – С. 64-116.
Ранов В.А., Филимонова Т.Г. Изучение гиссарской культуры и неолитические слои поселе-
ния Кангурттут (к проблеме финального этапа гиссарской культуры)// Виноградова
Н.М.,Ранов В.А.,Филимонова Т.Г.Памятники Кангурттута в юго-западном Таджи-
кистане (эпоха неолита и бронзовый век). – М.: ИВ РАН, 2008. – Ч. I. – С. 13-159.
Сарианиди В.И. Проблемы Бактрийско-Маргианского археологического комплекса // Куль-
турные ценности. 2002-2003. – СПб.: Европейский дом, 2004. – С. 181-190.
Трофимов Г.Н.Палеоклиматическая ситуация, сток древних рек и водный баланс Арала в
позднем плейстоцене и голоцене. – 2006. – Эл.ресурс: http://kungrad.com/aral/
seahist/isshez/isshez6
Худжагелдиев Т.У. Исследование неолитической стоянки Тахти-Сангин в 2004г. // АРТ. –
Душанбе, 2005. – Вып. XXX. – С. 53-77.
Худжагелдиев Т.У. Изучение неолитического слоя в Кангурттуте в 2015г. // Кангурттут. Ма-
териалы археологической экспедиции 2015-2016гг. – Душанбе: «Чопхонаи До-
ниш», 2017. – Вып. I. – С. 7-37.
Худжагелдиев Т.У. Раскопки на поселении поздней бронзы Кангурттут в 2015г. // Кангурт-
тут. Материалы археологической экспедиции 2015-2016гг. – Душанбе: «Чопхонаи
Дониш», 2017. – Вып. I. – С. 65-102.
Юсупов А.Х., Филимонова Т.Г. Исследования каменного века на юге Таджикистана в 1984г. //
АРТ. – Душанбе: Дониш, 1993. – Вып. 24 (1984г.). – С. 216-226.
76
Рис. 1. Местоположение исследованных объектов в 2015г.

(в – вид на селение Кангурттут с северо-востока)
77
Рис. 2. Кангурттут, раскоп XIII.

А. Профиль южной стенки: 1 – пахотный слой, 2 – суглинок светло-коричневый, 3 – сугли-
нок желтовато-серый, 4 – суглинок серовато-коричневый, 5 – суглинок с «журавчика-
ми», 6 – суглинок со слабой концентрацией «журавчиков», 7 – слой с биолитами педо-
фауны, 8 – стерильный лёсс, 9 – кротовины, 10 – фрагменты керамики, 11 – пахсовые
блоки и кирпичи, 12 – натечные слои, 13 – пол раннего периода; 2-4 – слой поздней брон-
зы, 5-6 – неолитический слой
Б. Находки в слое поздней бронзы: 1-2 – средний период (камень); 3-20 – ранний период (ке-
рамика)
78
Рис. 3. Кангурттут. Раскоп XIII, ранний период поздней бронзы

А. План, разрез: 1 – пахсовые стены помещений, 2 – развал пахсовой стены, 3 – пол,
4 – лунки от столбовой конструкции, 5 – мелкие лунки, 6 – камни.
Б. Находки на полу: 1-11 – фрагменты керамики, 12 – фигурка барана
из обожженной глины, 13 – бронзовый стержень
79
Рис. 4. Кангурттут. Раскоп XIII. Находки из камня:

1-17 – из слоя поздней бронзы; 18-21 – из неолитического слоя
80
Рис. 5. Кангурттут. Траншея. Профили стенок траншеи:

1 – завал, 2 – дерновый слой, 3-5 – слои позднего, среднего и раннего периодов обживания в
слое поздней бронзы, 6 – останец обжигательной печи или очага (не раскопано), 7 – неоли-
тический слой, 8 – лёсс, 9 – отметки от репера,м. Находки из камня: А: 1-2– из слоя поздней
бронзы,3-4 – подъемный материал; Б: 1-27 – из неолитического слоя
81
Рис. 6. А. Кангурттут: 1-13 – подъемный материал в районе раскопа XV.

Б. Дехибоз: 1 – местоположение (отмечено треугольником),
2 – вид пункта с юго-запада, 3-9 – подъемный материал
82
Рис. 7. Кангурттут-2. Топографический план местности

(полуинструментальная съемка проведена автором)
83
Рис. 8. Кангурттут-2, подъемный материал периода средней бронзы:

1-18 – находки из камня
84
Рис. 9. Кангуртут-2, находки.

Период средней бронзы: 1,4-7,9-11 – подъемный материал; 2,3,8 – из раскопа 2;
Средневековый период: 12-18 – подъемный материал.
1 – свинец, 2-18 – керамический материал
85
Т.Худжагелдиев
ИССЛЕДОВАНИЯ НА ПОСЕЛЕНИИ ПОЗДНЕБРОНЗОВОГО

ВЕКА САРИДЖАР: КАМЕННЫЕ ОРУДИЯ ТРУДА
(по материалам раскопок 2015-2016 гг.)
Сариджар является одним из немногих поселений эпохи бронзы в Таджикистане. В
предыдущие годы исследований на памятнике открыты жилой и хозяйственно-
производственный комплексы и могильник (Тойфер, 2014, с. 120; Teufer, Vinogradova,
Kutimov, 2014, S. 118). Целью работ 2015-2016гг. являлось изучение вопросов по инфра-
структуре поселения и стратиграфии культурных слоев, выявление остатков жилых помеще-
ний и производственных мастерских.1 В результате исследований выявлены специальный
участок для различной хозяйственной деятельности и жилой комплекс в восточной части по-
селения, в северной части раскопаны остатки оборонительной стены.Этой статье в данном
сборнике должен был предшествовать отчет М.Тойфера о микростратиграфии слоев и по-
дробном планиграфическом анализе распространения объектов по раскопам, а также о типо-
логическом анализе керамического материала, но по объективным причинам публикация
этих материалов переносится в следующий номер. В данном же отчете приводится общее
описание стратиграфии и планиграфии памятника, основное внимание уделено каменным
орудиям труда, представленным на поселении в большом количестве. Орудия труда из камня
массово использовались в домашнем хозяйстве, для обработки зерна, почвы, дерева и про-
дуктов скотоводства, в металлургическом производстве, для рыбной ловли, тем самым по-
крывая дефицит орудий из металла, о чем свидетельствуют единичные находки из бронзы и
серебра на поселении.
Памятник расположен на правобережной лёссовой террасе р.Яхсу, в 26км северо-
восточнее г.Куляб, в 3км юго-западнее селения Канап джамоата Лохути Ховалингского рай-
она.2 Площадь памятника составляет около 4га, заключена между устьевыми участками двух
саев – Джинсой (с востока) и Безымянным (с запада), с южной стороны она ограничена глу-
боким (55-60м) обрывистым берегом р.Яхсу (рис. 1).3 Рельеф поселения относительно ров-
ный, с небольшим уклоном в сторону речки, севернее поселения он переходит в крутой
склон лёссового холма. Протяженность поселения с севера на юг 250м, с запада на восток –
120-250м. На всей площади памятника для фиксации структур поселения в плане и стыковки
раскопов проведена разбивка квадратной сетки с ячейками 20х20м (рис. 2). Географические
координаты поселения 38008'38,0'' с.ш., 69053'24,2'' в.д., высота 1008м над у.м.
Поселение открыто в 2010г. в результате разведок в северо-западной части долины
р.Яхсу совместным отрядом Института истории, археологии и этнографии им. А.Дониша АН
РТ (Т. Худжагелдиев), Евразийского отдела Немецкого археологического института (д-р М.
Тойфер) и Института географии Гумбольдского университета, г.Берлин (д-р М. Макки). В
этом же году М.Тойфером были заложены разведочные шурфы. В результате исследований в
2012-2013гг. определена структура поселения, включающая жилую (раскоп А) и хозяйствен-
но-производственную зоны (раскопы B и D), а также выявлен могильник на склоне холма,
расположенный в 180м севернее окраины поселения (раскоп N) (рис. 2). Эффективному про-
ведению работ способствовали предварительно проведенные геофизические исследования,
позволившие получить магнитограмму, с помощью которой были определены участки бу-
дущих раскопов. Радиоуглеродным анализом С14 поселение датируется XVII-XVI вв. до н.э.,
а два мужских погребения на раскопе В относятся к более позднему времени – XV-XIV вв.
до н.э. Сосуды керамического комплекса поселения имеют аналогии на памятниках завер-
шающего этапа сапаллинской земледельческой культуры. Обнаруженные в районе раскопа N
ямы отнесены к раннежелезному веку (Тойфер, 2014, с. 125, 128).
86
В 2015-2016гг. было продолжено доисследование объектов в восточной части поселения

на раскопах B и D(D1), заложены раскопы Е1, Е2, D2-D8, G1, G2. Для корреляции микросло-
ев между раскопами оставлены бровки шириной 1м. В северной части поселения исследова-
ния проводились на раскопах F1 и F2 (рис. 2). Вскрытие культурного слоя проводилась
условными горизонтами 5-7см, поверхность которых тщательно зачищалась. На каждом из
них проводилась прорисовка архитектурных объектов и других элементов культурного слоя,
зарисовка планов с фиксацией находок из керамики, бронзы и камня. Частично отбирался
грунт для палеоботанического анализа, впоследствии промывавшийся через мелкое сито.
Для всего памятника принята единая относительная система высотных отметок.
Раскоп В был расширен доразмеров 19м (восток-запад) х 12м (север-юг), глубина до-
стигла 1,60м. Дополнительно были заложены шурфы в его юго-западном углу (4х1м) и в
юго-восточной части (5 мх4,60м), раскопанные до глубины 2,20м. Ниже гумусового слоя
толщиной 40см выявлены два культурных слоя, верхний из которых имеет толщину от 60 до
80см, нижний – от 30 до 70см. В верхнем слое обнаружены многочисленные фрагменты ке-
рамики и большое количество орудий из камня, а также фрагмент серебряной пластинки. В
нижнем слое расчищены разрозненные останцы пахсовых стен помещений длиной 5-7м и
шириной 0,8-1,0м. В пространстве между ними обнаружено возвышение шириной 2м, воз-
можно служившее суфой. В южной части расчищены две плоские выкладки из мелких галек
и их обломков (1х1м и 1,2х1,4м), удаленные друг от друга на 4м и служившие, скорее всего,
основанием для опор навеса. Среди находок фрагменты керамики, кости животных, орудия
из камня (рис. 3.6,8,11; 4.8; 5.10; 6.13; 7.13,16-18; 9.12; 10.4,5,7; 11.3,9).
Раскоп D (D1) расположен юго-восточнее раскопа В, имеет размеры 13м (восток-запад)
х 10м (север-юг), максимальная глубина 2м. Ранее в западной части раскопа обнаружена ке-
рамическая печь (Тойфер, 2014, с. 148). В восточной части ниже гумусового слоя обнаруже-
ны три уровня обживания. Самый низкий уровень представлен платформой, раскопанной на
площади 10х10м, высотой в один кирпич. Здесь расчищено помещение размерами 6м (во-
сток-запад) х 5,50м (север-юг), толщина стен примерно 0,80м, обмазка пола имеет примесь
гипса. В южной части западной стены этой комнаты снаружи были найдены остатки очага.
Расчищены также два отдельных останца пахсовых стен, длиной до 3м, шириной 0,8-1,0м,
принадлежавшие другим помещениям. Второй уровень обживания представлен в северо-
восточном углу раскопа D1, где обнаружены западная и южная стены помещения, западная
стена имеет фундамент, сложенный из камней, расчищенный на длине 5,40м. В северо-
западной части расчищенного участка обнаружен танур (печь для выпечки хлеба) овальной
формы (1,20х1м), с восточной стороны к нему примыкает суфа из самана (3х1,5м), на по-
верхности которой обнаружено бронзовое шило. Южнее суфы найдены остатки небольшого
очага, сложенного из сырцового кирпича. На поверхности пола в юго-западной части поме-
щения расчищена выкладка из мелких галек, обнаружены фрагменты крупной хумчи и мно-
гочисленные кости животных. Южнее выкладки имеется дорожка-тротуар с галечным моще-
нием, протянувшаяся с севера на юг, расчищена на длине 2,70 и шириной 1,60м. Верхний
уровень обживания представлен платформой в восточной части раскопа. Вдоль ее западной
стороны расчищен завал длиной 6м из крупных камней, служивших фундаментом стены, три
из них ранее использовались в качестве зернотерок. Западнее платформы расчищены остатки
двух очагов. Среди находок многочисленные фрагменты керамических лепных сосудов,
фрагменты стенок сандали (переносных очагов), изделия из металла единичны – шило из
бронзы и пластинка из серебра, преобладают орудия из камня (рис. 4.2; 5.18; 6.5,16; 6.15;
7.1,8; 9.2; 10.3; 11.4,13,14,16).
Раскоп D2 (10x5м, глубина 1м) примыкает к раскопу D1 с восточной стороны, раскопы
D3 (5х5м, глубина 1,2м) и D4 (6х5м, глубина 1,4м) – с северной стороны (рис. 2). На их пло-
щади раскопано помещение 8х8м, юго-западная часть которого была обнаружена ранее в
раскопе D1. В южной части раскопа D4 расчищена линейная выкладка из крупных галек, яв-
ляющаяся продолжением остатков фундамента в раскопе D1. Вдоль восточной стены поме-
87
щения обнаружены остатки суфы (на протяжении 4,5м от северной стены на юг). В северо-
восточном углу раскопа D3 расчищена часть танура (2,5х1,7м). Среди находок многочислен-
ные фрагменты керамических сосудов, преимущественно лепных, кости животных, орудия
из камня (рис. 3.1,7; 4.7; 5.1,6,8,9,17; 6.6,11,17,18; 7.2,3,5,11,15; 8.3,7,10; 9.3,5; 10.9,14;
11.6,7,10,11).
Раскоп D5 (6х5м, глубина 1м) расположен севернее раскопа D1 и западнее раскопа D4.
Каких-либо архитектурных элементов не выявлено, в завале встречались отдельные гальки,
обнаружены фрагменты керамики, кости животных, орудия из камня (рис. 3.5; 5.3,8; 7.4,12;
8.4; 9.7; 10.1,6).
РаскопD6 (6x4м, глубина 0,8м) расположен севернее раскопа D5. На дне в северо-
восточной части расчищена выкладка из мелких и крупных камней на площади 2х0,9м. За-
паднее еев завалеобнаружены остатки очага.Среди находок фрагменты керамики, кости жи-
вотных, орудия из камня (рис. 4.4,5; 5.2,19; 6.14; 8.5; 10.12).
Раскоп D7 (размеры 6x4м) расположен восточнее раскопа D5 и севернее раскопа D4. В
северо-восточной части обнаружена выкладка из крупных и мелких камней и сохранившийся
участок стены из пахсы. По мнению М.Тойфера, это относится к помещению, остатки кото-
рого прослеживаются в раскопах E2 и D6. Можно говорить о прямоугольном помещении
длиной 6м (запад-восток) и шириной примерно 5м (север-юг), юго-восточный и юго-
западный углы которого были усилены фундаментом из камней. Северная сторона помеще-
ния в раскопе Е2 практически не сохранилась, но судя по завалу, она могла соприкасаться с
южной границей зафиксированной там платформы. В юго-восточном углу помещения со-
хранились остатки очага.В слое обнаружены фрагменты керамики, кости животных, орудия
из камня (рис. 5.14; 6.1,2; 7.14; 8.1,8).
Раскоп D8 (5x4м, глубина около 1м) расположен восточнее раскопа D7 и севернее рас-
копа D3. Архитектурных элементов не обнаружено. Среди находок фрагменты керамики, ко-
сти животных, орудия из камня (рис. 4.3; 6.3; 11.2).
Раскоп E1 (6x6м, глубина 0,6-0,7м) расположен восточнее раскопа В. Был достигнут
уровень платформы, зафиксированной ранее в раскопе B. Других архитектурных элементов
не выявлено. В завале встречались отдельные гальки, обнаружены фрагменты керамики, ко-
сти животных и орудия из камня (рис. 4.9; 5.11; 9.10; 10.10; 11.1,8).
Раскоп E2 (6x5м, глубина0,6-0,7м) расположен восточнее раскопа В и южнее раскопа
Е1.В северной части зафиксирован уровень платформы на длине 3м, имеющий продолжение
в соседнем раскопе Е1. На ее поверхностирасчищена выкладка из камней длиной 4м (восток-
запад) и шириной 1м. Среди находок фрагменты керамики, кости животных, орудия из камня
(рис. 5.13; 6.4,7,12; 9.4; 10.11).
Раскоп F (F1) расположен в северной части поселения, где происходит сужение терри-
тории в плане. Раскопанный весной 2016г. размерами 20х3м осенью, он был расширен до
размеров 30x6м. В северной части расчищены остатки пахсовой стены шириной до 3м. В
юго-западной части раскопа расчищена восточная часть полуземлянки, в которой обнаруже-
ны insitu 4 керамических сосудаи зернотерка, а также ровная площадка из камней. В слое об-
наружены фрагменты керамики, кости животных, орудия из камня (рис. 3.3,4; 5.7,15; 6.8; 8.9;
9.6,11; 10.8; 11.12).
Раскоп F2 (размеры 10x3м) расположен в 25м западнее раскопа F1. В северной части на
глубине около 1м расчищена верхняя часть проходящей с запада на восток стены из пахсы
шириной 3м. Возможно, это есть продолжение стены, зафиксированной в раскопе F1. По
предположению М.Тойфера, направления предполагаемых стен в двух раскопах и их совпа-
дение с темной полосой на плане геофизической карты, протянувшейся по всей длине север-
ной границы поселения, указывает на расположение здесь оборонительной стены, защищав-
шей поселение с севера. Среди находок фрагменты керамики, кости животных, орудия из
камня (рис. 3.9,10; 5.12; 9.1,9).
Раскоп G1 (5x2,50м) расположен севернее раскопа D3. Раскопки проводились до глуби-
88
ны примерно 1,2м, на которой был расчищен верх печи типа танура, часть которого выявле-
на в раскопе D3 (диаметр 2,70м). Она находилась на площадке размерами 4x4м в виде плат-
формы из пахсы. Среди находок фрагменты керамики, кости животных, орудия из камня
(рис. 5.4,5; 7.10; 8.6; 9.8; 10.2; 11.5,15).
Раскоп G2 (размеры 4x2,50м) расположен восточнее раскопа D8 и севернее раскопа G1.
В средней части раскопа обнаружены остатки очага, вокруг которого расчищены расплывча-
тые контуры стен, структура которых пока не выяснена. Среди находок фрагменты керами-
ки, кости животных, орудия из камня (рис. 7.9).
Раскоп N (9х9м, глубина 2м) расположен севернее поселения, в нижней части склона
лёссового холма, где ранее был обнаружен могильник поселения. В южной части раскопа
выявлены 3 ямы, относящиеся, по всей видимости, к жилищам полуподземного типа. Одна
из них расположена у северной стены (3,2х2,2м, глубина 1,8м), другая у западной (3,5х1,8м),
третья – в юго-западном углу раскопа (2,2х0,8м). Две последние, уходящие под стенки рас-
копа, исследованы не до конца. Находки практически отсутствовали, за исключением одного
фрагмента железа, что дает основание отнести эти ямы к раннежелезному веку.
Каменные орудия труда
По количественному показателю каменные орудия труда на поселении Сариджар усту-
пают лишь керамическим изделиям. Нехватка металлических изделий восполнялась массо-
вым использованием орудий из камня, причем их набор по классам, группам и типам весьма
широк. Увеличению набора орудий способствовало также развитие металлообрабатывающе-
го ремесла и использование для этих целей дополнительных типов орудий из камня. Инвен-
тарь из камня типологически определен по раскопочным горизонтам в каждом из раскопов.
В общую статистику включены также предметы из камня, собранные с поверхности поселе-
ния (рис. 3.2; 4.6; 5.16; 6.9,10; 9.13; 10.13). Коллекция каменных артефактов позднебронзово-
го комплекса, собранная при раскопках 2015-2016 гг., насчитывает 549 единиц (табл. 1).
Для изготовления каменных изделий использовали местный материал, в неограниченном
количестве и большом многообразии имеющийся среди речного галечника в русле р.Яхсу.
Твердые кристаллические породы гранита в основном употреблялись для изготовления зер-
нотерок и растирателей для помола муки. Сырьем служили также известняки, песчаники,
диориты, диабазы и другие, кремний зафиксирован лишь на двух мелких фрагментах сколов.
При изготовлении орудий использовались технические приемы: оббивка ударная, ретуширо-
вание, пикетаж (точечная обработка), абразив, сверление. Основные действия, производив-
шиеся каменными орудиями, – расщепление камня, скобление, резание, шлифование, прока-
лывание отверстий на кожаных и деревянных предметах, долбление, рубка и строгание дере-
ва, размельчение и растирания зерна, шамота, руды, грунта для приготовления теста керами-
ки, утяжеление рыбацких снастей, выглаживание металлического листового материала и др.
В отчете орудия классифицируются по основным направлениям ведения хозяйства, которые,
в свою очередь, группируются по видам производства и далее подразделяются на типы.4
I. Предметы, связанные с домашним производством

А. Орудия по обработке камня – 45 экз.
Нуклеусы – 14 экз. В основном представлены галечные типы, при расщеплении которых
подготовка рабочей площадки не проводилась, и скалывание осуществлялось непосред-
ственно с галечной поверхности. Стратегия расщепления камня была направлена преимуще-
ственно на получение отщепов (рис. 3.1-3,10). Три нуклеуса можно отнести к радиальному
типу (рис. 3.4). К галечным нуклеусам отнесены также чопперовидные изделия с углом ра-
бочего края, близким к прямому (рис. 3.11).
Нуклевидные формы – 10 экз. Представлены гальками с двумя-тремя сколами, которые
могут быть отнесены к пробным нуклеусам (пренуклеусам) (рис. 3.5), а также бесформенные
обломки галек со сколами.
Отбойники – 15 экз. Использовались для расщепления нуклеуса, а также грубой оббивки
89
и выравнивания поверхности изделия (рис. 5.7-10). Следы использования просматриваются в

виде протяженных участков забитости края, серии «розеток» размозжения, выщербленности,
а от сильных ударов – негативов чешуек и плоских сколов по краю участка. На поселении
Сапаллитепа, например, при использовании подобных орудий обрабатываемую поверхность
для облегчения работы дополнительно смачивали водой (Мирсаатов, Ширинов, 1974, с.
62,64). Орудия могли использоваться также для размельчения твердых пород.
Ретушеры – 5 экз. Использовались для вторичной обработки при изготовлении орудий.
Следы использования зафиксированы на одной гальке и 4 обломках галек. На одном ретуше-
ре видны следы использования в виде «розеток» размозжения и забитости края, сформиро-
вавших конусообразные выпуклости на трех угловатых участках (рис. 5.11).
Наковальня – 1 экз., следы использования фиксируются на выпуклом участке обломка
гальки (рис. 6.18), они видны также на поверхности 7 орудий, отнесенных к группе поли-
функциональных (рис. 11.2,3,7). Следы от точечных ударов определяются по их скученности
на одном или нескольких участках.
Продуктами первичного расщепления являются заготовки сколов, среди которых сред-
ние и крупные отщепы, преимущественно первичные (рис. 5.12,18), и единичные прямо-
угольные или полупервичные пластины с остроконечным окончанием (рис. 5.17,19). Преоб-
ладают крупные первичные отщепы, у которых ширина значительно превышает длину.
Практически все они имели точечную ударную площадку и ступенчатый рельеф на примы-
кающем к ней участку вентральной поверхности. Это указывает на применение при расщеп-
лении камня техники bloсk-on-block – простейшего приема, когда один камень с силой бро-
сали на другой или ударяли камнем по наковальне. Иногда использовалась биполярная
(контрударная) техника, когда некрупную уплощенную гальку вертикально ставили на нако-
вальню и сверху по ней наносили удар отбойником (рис. 11.5). При расщеплении отщепов
других форм и пластин использовалась ударная техника жестким отбойником.
Б. Орудия для обработки керамики – 6 экз.
Лощила – 4 экз. Два из них, более крупные, применялись при лощении стенок внутри со-
судов. Одно на гальке уплощенно-овальной формы, на которой следы полировки имеются на
всей боковой поверхности (рис. 11.6). Другой экземпляр цилиндрической формы, со следами
полировки на боковой и торцовой поверхностях. Следы использования отмечены также на
боковой поверхности одного из предметов в группе полифункциональных орудий. Два дру-
гих предмета имеют мелкие формы – в виде бруска и полусферы с ровной плоскостью со
следами полировки, они применялись для выглаживания внешней поверхности лепных сосу-
дов (рис. 7.6,7). Все четыре вида лощил имеют аналогии на поселении Дальверзинтепе (Зад-
непровский, Ширинов, 1983, с. 27).
Колотушки – 2 экз. Предназначены для выравнивания поверхности лепных керамиче-
ских сосудов слабым ударным способом. Предметы средних размеров – первый выполнен на
гальке длиной 9,4см, второй – на обломке гальки длиной 13см, с двух сторон утонченный
поперечными крупными сколами. В первом случае слабо-выпуклая заглаженная рабочая по-
верхность имеет размеры 4,6х2,2см, во втором – 4х4,1см. Подобные предметы из камня
найдены на поселении Дальверзинтепе (Заднепровский, Ширинов, 1983, рис. 1.13).
В. Орудия для обработки дерева – 13 экз.
Выемчатые орудия – 4 экз. Выполнены на мелких обломках галек. Выемки устроены как
на дорсальной, так и вентральной поверхностях, по краю обработаны мелкой ретушью. Раз-
меры выемки: ширина 8-20мм, глубина 2-3мм (рис. 5.13,15,16).
Скобель – 1 экз. Оформлен на крупном широком первичном отщепе, размеры
18х10,5х3см. Вогнутый рабочий край приурочен левому краю заготовки, сформирован с вен-
тральной стороны полукрутой ретушью, длина рабочего края 6см. На дорсальной поверхно-
сти участка ударной площадки отщепа серией отвесных сколов сформирована широкая вы-
емка, размеры 4х1см (рис. 6.1).
Клинья – 6 экз. Предназначены для расщепления дерева. Рабочий край в плане прямой,
90
приострен одно – или двусторонними сколами. Характерным признаком этих орудий, в от-
личие от ручных рубил, является наличие на другом конце предмета, противоположном ра-
бочему лезвию, следов крошения поверхности. Эти следы образовались от ударов по клину в
процессе его забивки в тело расщепляемой древесной породы тяжелым предметом из камня,
дерева или кости. На поселении выделены два типа клиньев. Первый тип представлен на
удлиненных гальках (рис. 9.12,13). Считается, что использование подобных клиньев со спе-
циально заостренным прямым рабочим концом в деревообрабатывающем производстве яв-
ляется новым приемом в расщеплении дерева, что позволяло получать доски, которые могли
применяться для производства дверей в постройках (Коробкова, 2001, с.150). Длина крупно-
го из предметов 25,4см, мелкого – 16,4см. Второй тип клиньев представляют относительно
мелкие предметы на обломках сколов (длина 4-7см). Рабочее лезвие острое, на противопо-
ложном ему крае предмета видны следы интенсивного крошения от ударов по клину (рис.
9.9-10).
Стамески – 2 экз. Отличаются от клиньев выпуклой в плане формой острого рабочего.
Один предмет изготовлен на продолговатой гальке длиной 21,2см, другой – на обломке галь-
ки (рис. 9.11).
Г. Орудия для добывания огня – 38 экз.
Подшипники для сверла – 38 экз. Ими удерживали верхний конец вращающегося дере-
вянного сверла при работе лучковой дрели для получения огня. Для подшипников использо-
вали округлые уплощенные гальки диаметром 12-14см – 15 экз.; 7-10см – 9 экз.; 4-7см – 14
экз. Практически все они двустороннего использования. Изучение этих орудий в Сариджаре
показало, что в отличие от подпятников, для подшипников характерно предварительное вы-
равнивание верха широкой поверхности гальки абразивом. Это отчетливо видно на всех ору-
диях этого типа (рис. 6.9-14). Затем техникой пикетажа на выровненной поверхности делали
небольшое углубление для фиксации конца сверла в начале работы – это заметно на 4 заго-
товках (рис. 6.9,12). Как показывает величина углублений на крупных подшипниках Сари-
джара, оптимальная врезка верха сверла в их тело составляла 6-8мм (рис. 6.10,11,14). Для из-
делий с меньшим диаметром галек эта величина составляла 2-3мм (рис. 6.13). Скорее всего,
дальнейшее использование подшипника приводило к падению скорости вращения лучкового
сверла, поэтому далее его не эксплуатировали (рис. 6.10), или, подготовив противоположную
поверхность гальки, предмет переворачивали и продолжали его использование – в этом слу-
чае подшипник становился двусторонним (рис. 6.11,13,14). Для удобного удержания крупно-
го предмета в руке иногда его край пришлифовывали абразивом на небольших участках с 4-х
сторон (рис. 6.11).
Примерно такую же величину углубления, как и на подшипниках Сариджара, имел
предмет из андезита на поселении Дальверзинтепе эпохи развитой бронзы в Ферганской до-
лине. С.А. Семенов относит это орудие к подшипникам для лучкового сверла, отмечая при
этом, что их необходимо выделять из изделий, часто относимых исследователями к булавам
и к дверным подпятникам. Как показали проведенные исследователем эксперименты, камен-
ные подшипники являются самыми прочными – деревянные быстро нагревались и горели,
костяные же обугливались (Семенов, 1969, с. 10-11). Позднее на этом же поселении была
выделена группа подшипников в виде круглых симметричных каменных дисков с углубле-
нием (Заднепровский, Ширинов,1983, с. 29). Аналогия двустороннему подшипнику имеется
также на поселении Алтын-депе среди предметов периода средней бронзы (Коробкова,
20011, рис. 29.6). Разные диаметры подшипников, обнаруженных на поселении Сариджар,
указывают также на возможное их использование при сверлении отверстий на изделиях из
дерева, кости и камня.
Д. Предметы для обработки красок, специй или снадобий – 3 экз.
О производстве красок на поселении свидетельствует орнаментация керамических сосу-
дов краской красного или красновато-бордового цветов. В качестве сырья служила охра – ее
куски желтого и красноватого цветов попадались в процессе раскопок. Для получения по-
91
рошка для красок, а также специй или снадобий использовали обычно небольшие порции
груборазмельченного сырья, поэтому применявшиеся для этого ступки и песты имели не-
большие размеры. Например, на Алтын-депе, где для получения краски использовались сту-
почки, размеры внутренней рабочей поверхности составляли 6-7х3-3,5см, глубина до 1см
(Коробкова, 2001, рис. 13.3; 16.5; 33.2).
Ступочка – 1 экз. К этому типу орудия отнесен предмет с двумя рядом расположенными
мелкими ступками со следами шероховатости. Использован уплощенный слабоокатанный
кусок породы, размеры 30х25х9см. Ступочки овальной формы, размеры первой 8х5см, глу-
бина 6-7мм, размеры второй чуть меньше (рис. 11.13).
Пестики – 2 экз. К ним отнесены два фрагмента мелких продолговатых галек со следами
забитости на конце, размеры в поперечном сечении 5х2см и 2х2см, сохранившаяся длина 7см
(рис. 11.14-15).
Е. Предметы для быта – 111 экз.
Подпятники – 3 экз. Выполнены на массивных округлых обломках пород и в одном слу-
чае на крупной гальке. Углубления подпятников имели воронкообразную форму вследствие
вращения заостренного нижнего конца деревянной стойки двери или оси керамического
станка. Диаметр подпятников 25-33см, высота 11,4-16,8см, диаметр верха углубления 5,6-
11см, глубина 3,2-3,6см (рис. 6.16).
Шарниры для подпятников – 4 экз. Отмечены 2 типа орудий – цилиндрический и шаро-
видный. Первый тип шарниров представлен одним предметом на гальке цилиндрической
формы, на обоих концах которого сохранилась полусферическая сработанная поверхность со
слабо выделяющимися ребрами, которые образовались, скорее всего, от люфта деревянной
оси гончарного круга или стойки двери. Размеры: длина 11,6см, диаметр поперечного сече-
ния 6,2см (рис. 10.6). Второй тип представляют каменные ядра шаровидной формы, обрабо-
танные техникой пикетажа, диаметр 50-70мм, вес 200-300г. На одном экземпляре заметны
следы стирания, прослеживаются ребра схождения стертых поверхностей, имеются участки
заполированности. Эти признаки указывают на результат его использования в качестве шар-
нира пяточного камня в основании стойки двери или оси гончарного круга. Также один
фрагмент подобного шарнира имеется в группе полифункциональных орудий (рис. 11.1).
Имеются также обработанные техникой пикетажа два шаровидных ядра, без каких-либо сле-
дов использования, которые отнесены автором к заготовкам шарниров подпятников (рис.
10.12). Надо отметить, что подобные шаровидные предметы обнаружены на многих памят-
никах энеолита и бронзы Средней Азии. На Алтын-депе изделие диаметром 8см отнесено к
бытовой гире (Коробкова, 2001, рис. 22.9). Некоторые исследователи предположительно от-
носят их к разряду метательных камней. Они найдены, например, на поселениях Монжуклы-
депе в Туркменистане, Дальверзинтепе в Ферганской долине (Бердиев, с.29; Заднепровский,
Ширинов, 1983, с.30). Больше всего их обнаружено на Сапаллитепа, где они также считают-
ся применявшимися для метания, лишь единичные экземпляры использовались как отбойни-
ки и терочники (Ширинов, 1977, с. 16). Маловероятность отнесения шаровидных ядер к ме-
тательным на Сариджаре подтверждается тем фактом, что нами зафиксировано практически
идеальное совпадение диаметров шаровидной заготовки, найденной в раскопе D6, и полу-
сферического углубления на подпятнике из раскопа D7. Если предположить использование
метательных камней на памятнике, то для них могли использоваться близкие к шаровидным
формам гальки, часто попадавшие нам среди галечного материала в русле р.Яхсу.
Диски-кружочки – 103 экз. Самая многочисленная группа орудий на поселении. Выпол-
нены на мелких уплощенных гальках, преимущественно по всему краю обработаны мелкими
сколами. По форме большинство изделий имеют округлую форму, подпрямоугольную –
лишь 6 экз., овальную – 3 экз., фрагментированы – 2 экз. Диаметр от 4 до 12см, толщина от
1,4 до 4,8см. В обиходе чаще всего использовались изделия диаметром 7-10см – 53 экз. (51%)
и 5-7см – 38 экз. (37%), значительно реже диаметром 4-5см – 4 экз. (4%) и 10-12см – 8 экз.
(8%). Удары наносились по галечной поверхности, лишь у 9 предметов по краю наблюдают-
92
ся локальные участки сколов подправки площадки. У большинства дисков край обработан

полностью, лишь у 9 предметов край не обработан на ½ или ¼ периметра (рис. 3.9). Сколы
грубые параллельные, местами чешуйчатые или ступенчатые, преимущественно отвесные
однонаправленные (рис. 3.6,8,9), полукрутые зафиксированы лишь у 2 экз. (рис. 3.7), бипо-
лярные – 3 экз. О назначении этого вида орудий на поселении говорить пока затруднительно.
Известно, что подобные поделки из фрагментов керамических сосудов широко известны – на
памятниках палеометалла Алтын-депе и Теккем-депе в Туркмении одна группа поделок, с
отвесными и крутыми сколами, использовалась для измельчения кусков охры, другая, с по-
лукрутыми и пологими, – для обработки шкур животных и выделки кожи (Скакун, 1977,
с.265-266). Подобные поделки из черепков сосудов ранне – и позднеантичного времени в
южном Хорезме отнесены к крышкам (диаметр от 9 до 21см), а часть дисковидных, по краю
залощенными от употребления, могли служить орудиями труда (Древности…, 1991, с.237-
238). Не исключено, что диски-кружочки служили в качестве гирь при взвешивании или ис-
пользовались для игры.
Подвеска – 1 экз. Изготовлена на известняковой пластинке подпрямоугольной формы с
отверстием на узком и тонком конце, размеры 3х1,5-2х0,3см, диаметр отверстия 6мм, вес 4г
(рис. 7.18).
Ж. Универсальные орудия – 33 экз.
Рубящие орудия – 33 экз. На поселении могли использоваться для разделки туш живот-
ных, рубке и обработке древесины, размельчению костей и других функций. Преимуще-
ственно выполнены на гальках и их обломках, часть из них массивные (рис. 8.1-10; 9.1-8).
Формы отличаются большим разнообразием. Шесть экземпляров имеют облик чопперовид-
ных орудий (рис. 8.1,5,8). Отличается от других одно орудие, выполненное на гальке удли-
ненных пропорций, приостренное продольными и поперечными сколами лезвие скошено по
диагонали, сколами оформлена и пятка (рис. 8.3). У некоторых орудий для более жесткой его
фиксации орудия в руке отдельные участки боковых продольных краев обрабатывались не-
регулярными сколами (рис. 8.4; 9.4). На некоторых предметах рабочий край сужали при по-
мощи сколов по краям, что позволяет отнести их к рубящим орудиям типа колунов (рис.
9.1,2). Усечение рабочего края сколами по обоим краям отмечено также на рубильцах, вы-
полненных на мелких гальках (рис. 9.6-8). Лезвия орудий заострены под углом 60-80о.
II. Орудия по переработке продуктов скотоводства

А. Орудия для обработки шкур и кож – 54 экз.
Лощила для кожи – 17 экз. Этот тип орудий представлен на шаровидных гальках диа-
метром 5-10см из мелкозернистой темно-серой породы (15 экз.), с характерной заполирован-
ной до блеска поверхностью на нескольких четко локализованных рабочих участках (от 2 до
4) (рис. 7.2). При более интенсивном использовании орудия некоторые участки иногда со-
единяются между собой, и тогда переход между ними приобретает закругленный профиль.
На некоторых предметах отмечены три последовательно соединившихся между собой по-
верхности, образовав тем самым в сечении П-образную форму полированной поверхности
(рис. 7.1). Подобные изделия имеются среди орудий с Песседжик-депе джейтунской культу-
ры (Лоллекова, 1988, рис. 24.9), встречаются на поселениях бронзового века Дальверзинтепе
(Заднепровский, Ширинов,1983, с. 27). Трассологическим методом установлено, что на Ал-
тын-депе лощила с 1-2 участками на мелких гальках служили для выглаживания, глянцева-
ния, вытягивания выделанных кож, придания им водонепроницаемости (Коробкова, 2001, с.
185, рис. 30.7,8). Аналогии подобным орудиям имеются также среди находок из могильника
эпохи бронзы в Ставрополье, которые при трассологическом анализе определены как лощила
для выглаживания и уплотнения выделанных шкур и кожи (Шаровская, 1985, с. 226, рис. 1.2-
3). Схожие по морфологии орудия имеются на поселении Кангурттут, но здесь они отнесены
к отбойникам для обработки камня (Скакун, 2008, с. 445, рис. 10). На предметах из Сариджа-
ра заметны лишь следы лощения. На их поверхности не зафиксированы участки крошения
93
или размозжения, остающиеся обычно от ударов при работе в качестве отбойника (Васильев
и др., 2007, с. 167).
Скреблаи скребловидные – 22 экз. Для обработки шкур использовались как крупные, так
и мелкие по размерам скребла (рис. 5.14; 6.2,4,8). В качестве заготовок служили мелкие галь-
ки, обломки галек и фрагменты сколов. На некоторых изделиях рабочий край занимает поло-
вину или всю окружность (рис. 6.2,4). Двойные лезвия зафиксированы на 4 скреблах. Рабо-
чие края сформированы краевой мелкой и средней, пологой и полукрутой ретушью, на од-
ном из орудий на лезвии имеется шипообразный выступ. На фрагментах сколов локальная
ретушь нанесена на прямых краях (рис. 5.14). К скребловидным можно отнести и полупер-
вичную пластину, в проксимальной части которой с вентральной стороны нанесены тронки-
рованные сколы (рис. 5.19). Рабочий скребловидный край отмечен также на одном предмете
в группе полифункциональных орудий: на чопперовидном рубящем орудии, служившем
также наковальней (рис. 11.2).
Скребки – 8 экз. Выполнены на обломках галек и фрагментах сколов. Рабочие края пря-
мые или скошены, сформированы полукрутой краевой ретушью (рис. 6.3,6,7). Один предмет
имеет три последовательных попеременных рабочих лезвия (рис. 6.5).
Проколки – 3 экз. Изготовлены на обломках сколов. Орудие с удлиненным прокалываю-
щим кончиком, сформированным двумя противолежащими крутыми сколами (рис. 7.14).
Одно продолговатое изделие имеет на узких концах два рабочих элемента, выделенных кру-
тыми сколами (рис. 7.15).
Провертка – 1 экз. Предназначена для расширения отверстий, выполнена на крупной
прямоугольной пластине с изогнутым профилем. Рабочий участок сформирован на дисталь-
ном участке, выделен крупными полукрутыми сколами и по краю дополнительно обработан
мелкой нерегулярной ретушью. На краях пластины имеются локальные участки мелкой кра-
евой ретуши. Размеры пластины 14,5х3,4х1,1см, длина рабочего участка 3см (рис. 7.13).
Резчик – 3 экз. Для изготовления двух предметов использовались некрупные обломки га-
лек подтреугольной формы, две боковые стороны которых обработаны отвесной ретушью,
создавая тем самым усеченные обушки. Оба обушка могли использоваться при поперемен-
ной работе угловыми краями рабочего лезвия. Режущие элементы на углу лезвия выделены
при помощи мелкой краевой ретуши. Размеры изделий 9,3х7,5х2,1см, 6х6х1см (рис. 7.11,12).
Третий экземпляр мелкий, фрагментирован, на сохранившемся участке лезвия нанесена ак-
куратная краевая мелкая ретушь, на прилежащем к нему боковом участке мелкими сколами
сделано усечение.
Б. Орудия для обработки мяса – 24 экз.
Ножи – 24 экз. К ним отнесены изделия на пластинчатых сколах, с подготовленным
обушком и острым лезвием со следами мелких зазубрин, выемок, мелких участков стертости
(рис. 7.8). Другим признаком является наличие усечения, сделанного на некоторых предме-
тах, скорее всего, специально для фиксации кончика пальца при работе ножом. К ножам от-
несены и экземпляры с естественным обушком или узкой гранью, но с наличием следов ра-
боты на лезвии.
III. Орудия земледелия

А. Почвообрабатывающие орудия – 5 экз.
Ручные мотыги – 3 экз. Тяпкообразные орудия из галек. Два предмета удлиненной фор-
мы, с четко выраженной рукоятью и с расширением в нижней, рабочей части. Лезвие прямое,
создано крупными приостряющими сколами, по краям усечено мелкими сколами, дополни-
тельно частично обработано мелкой ретушью. Размеры: 14х8,4х3,4см; 13,9х11,9х4см (рис.
4.3-4). В качестве двуручной мотыги могло использоваться орудие с усеченным с обоих кон-
цов рабочим краем и массивной пяткой на крупных обломках галек. Лезвие оформлено дву-
сторонней приостряющей ретушью. Размеры 16,8х17,6х5,1см, длина лезвия 9см (рис. 4.1).
Эти орудия могли использовать также для выкапывания корней растений. Раннее использо-
94
вание ручных мотыг в Средней Азии известно из материалов второго горизонта Туткаула
(конец VII тыс. до н.э.) (Коробкова, Ранов, 1973, рис. 23), позднее – на поселении Чакмаклы-
депе джейтунской культуры (Массон, 1971, рис. 18).
Утяжелитель палки-копалки – 1 экз. Изготовлен на уплощенном слабоокатанном об-
ломке правильной пятиугольной формы из известняка. Предназначен для придания веса пал-
ке-копалке при обработке почвы, для насадки на которую в середине предмета с помощью
пикетажной техники выполнено сквозное отверстие. Размеры 15х11х3см, диаметр отверстия
7см, вес 900г (рис. 4.5). Ранние изделия этого типа имеются на поселении Гадыми-депе
джейтунской культуры (Лоллекова, 1988, рис. 13).
Наконечник сохи – 1 экз. Изготовлен на крупной уплощенной удлиненной гальке оваль-
ной формы, в центре с помощью пикетажной техникивыполнено сквозное отверстие (диа-
метр 3см), предназначенное для насадки на деревянную рукоятку (рис. 4.2). Лезвие скошен-
ное, приострено крупными продольными пологими сколами, в правой его части мелкими
сколами создан выпуклый участок, с другой стороны лезвие обработано мелкой краевой по-
логой ретушью. Орудие относится к одной из составляющих упряжного пахотного орудия и
является относительно прогрессивным по сравнению с указанными выше почвообрабатыва-
ющими орудиями, а также кетменеобразными мотыгами. На его лезвии отсутствуют харак-
терные для протокетменей мелкие ступенчатые изломы рабочего края, образующиеся обыч-
но от сильных ударов орудием по почве, в которой могли находиться мелкие камни. Разме-
ры: 20,2х17,2х4см. За аналогию подобному предмету принят каменный наконечник сохи с
отверстием, найденном на земледельческом поселении Джаркутан на юге Узбекистана. Счи-
тается, что он, возможно, крепился к одноручным прямогрядильным пахотным орудиям (Ас-
каров, Ширинов, 1983, с. 16-17).
Б. Орудия жатвы – 17 экз.
Жатвенные ножи – 17 экз. К ним отнесены крупные широкие первичные отщепы, на
продольном остром крае которых видны слабые следы стертости (рис. 5.12). Они покрывали
дефицит серпов из бронзы, о чем свидетельствует лишь одна его находка на поселении, ука-
зывающая либо на недостаток сырья, либо на тот факт, что при оставлении поселения люди
забрали с собой металлические предметы в виду их ценности. Об использовании пластинча-
тых сколов при уборке урожая зерновых известно на джейтунских поселениях – они встав-
лялись в наклонные отверстия на деревянных или костяных рукоятках жатвенных ножей
(Лисицина, 1978, рис. 4.2), а также на бактрийских поселениях Кучуктепа в (Аскаров, Аль-
баум, 1979, с.42, с.109, табл. 22), Кызылча 6 и Бандыхантепа 1 (Сагдуллаев, 1987, с. 31, рис.
17,1, 34).5
В. Орудия для обработки зерна – 117 экз.
Для размельчения зерна на поселении использовали два способа. При первом способе
использовали зернотерку (нижний камень) и курант (верхний камень), при втором – зерно
размельчали в ступке при помощи пестов и терочников, затем при помоле использовали рас-
тиратели.
Зернотерки – 68 экз. (в т.ч. 46 фрагментов), по форме удлиненно-овальные, реже удли-
ненно подпрямоугольные (рис. 4.8,9). Изготовлены на гальках, сырьем служили в основном
гранитоидные породы, реже конгломераты, диориты, песчаники. За счет сильной стертости
рабочая поверхность в средней части в основном слабовогнутая, несколько экземпляров
имели вогнутую форму с двух концов, на конце одного фрагмента имеется слабый подушко-
образный профиль. В поперечном сечении рельеф покатый от середины в сторону продоль-
ных краев, величина стирания по краям относительно середины больше на 4-7мм. На многих
изделиях по продольным краям имеются следы оббивки. Как показало изучение одного эк-
земпляра заготовки зернотерки, оббивка по продольным краям гальки – это лишь первый
этап в технологии подготовки зернотерки. Негативы сколов оббивки служили рабочей пло-
щадкой для нанесения крупных поперечных пологих сколов для грубой подготовки рабочей
поверхности зернотерки, которую затем выравнивали техникой пикетажа. Длина целых зер-
95
нотерок от 30 до 42см, ширина от 13 до 20см, толщина в средней части от 5 до 10см.

Куранты – 13 (в т.ч. 10 фрагментов), удлиненно-овальной формы (рис. 4.7). Сырье для
них использовали то же, что для зернотерок. От изнашивания в процессе работы по краям
курантов образовывались бортики. Длина целых курантов от 33 до 37см, ширина (с учетом
фрагментов) от 8 до 15см, толщина в средней части от 3 до 9см.
Ступка – 1 экз., изготовлена на крупном слабоокатанном валуннике размерами
50х26х19см, внутренняя поверхность вытянутой овальной формы 38х20см, глубина 6,5см
(рис. 4.6).
Песты – 13 экз. Использовались для размельчения зерна в ступках, изготовлены на галь-
ках. На удлиненных формах следы работы заметны на одном конце. Самый крупный из них
длиной 22см, диаметр в поперечном сечении 7,5см, вес 1,8 кг (рис. 5.2,5,6). Другую группу
(10 экз.) составляют мелкие, но широкие и массивные гальки, практически все имеющие сле-
ды стирания на обоих концах (рис. 5.1,3,4).
Терочники – 12 экз. Применялись для дополнительного измельчения зерна в ступке после
работы пестами. Для этого использовались уплощенные и продолговатые гальки. На гальках
овальной формы следы использования зафиксированы в виде полоски с шероховатой по-
верхностью по продольным или поперечным краям, либо отдельными участками на краях
гальки (рис. 7.3,5). Следы изнашивания на продолговатых гальках имеются на их узких кон-
цах в виде двух-трех смежных стертых участков (рис. 7.4).
Растиратели – 10 экз. Применялись при помоле зерна (до порошкообразного состояния)
внутри ступок на завершающей стадии изготовления муки. Для них использовали уплощен-
ные овальные гальки с гладкой естественной поверхностью, которые не требовали дополни-
тельной обработки и удобно фиксировались в руке (10 экз.). Чаще использовали гранитоид-
ные породы. Следы полировки от работы, местами до блеска, видны на широкой, немного
выпуклой рабочей поверхности галек (рис. 11.7), местами они охватывали боковую поверх-
ность. Одно орудие двустороннее. В отличие от терочников, этими предметами производили
вращательные движения. Размеры галек: диаметр 9-12см, толщина 5-7см.
IV.Предметы металлургического производства

А. Орудия для обработки руды – 11 экз.
Рудотерки – 2 экз. К ним условно отнесены обломки камней с углублениями, размеры и
радиус закругления стенок которых намного меньше, чем у ступок для зерна, а характер из-
нашивания поверхности отличается значительной шероховатостью. При реконструкции
формы одного предмета длина углубления составляла около 20см, высота – 17см, глубина –
8см. У другого обломка определена лишь глубина – около 4см (рис. 10.7).
Молоты – 4 экз. К ним отнесены массивные гальки длиной 12-20см, на нижнем конце
которых имеется слабовыпуклый участок износа, а по краю видны следы интенсивного ис-
пользования в виде забитости и негативов отколовшихся при ударе сколов (рис. 10.1,3). Вес
800-1300г. Один из предметов фрагментирован (рис. 10.4). Характер следов износа от работы
инструментами, а также их значительный вес, дают основание отнести эти предметы к моло-
там для дробления твердой породы, скорее всего руды.
Песты – 4 экз. Предназначены для размельчения твердой породы. Характерные следы
использования отмечены на гальках двух форм. Два предмета представлены на крупных
удлиненных гальках, утолщающихся к низу, на нижнем конце имеется участок износа, по
краю видны негативы мелких и крупных отколовшихся от ударов сколов. Размеры крупного
из них 25,5х3,5-6см, вес около 1 кг (рис. 10.5). Другая форма галек отмечена у двух других
предметов – использованы короткие, но массивные гальки. Следы интенсивного изнашива-
ния на них занимают участки на обоих концах орудий – на выпуклой грубо сработанной по-
верхности визуально просматриваются мелкие изъяны, по ее краю видны негативы чешуек и
мелких отщепов, отколовшихся в результате ударов. Размеры орудий: длина 10-13см, шири-
на 7-10см, толщина 6-7см. Вес 900-1200г (рис. 10.10).
96
Терочник – 1 экз. Сохранился фрагмент орудия, выполненного на гальке, со следами

очень грубой шероховатой поверхности от растирания твердой породы. Размер обломка
13,1х8х3,8см, размер изношенной поверхности 13х4см (рис. 10.11).
Б. Предметы для обработки металлических изделий – 28 экз.
Наковальни – 2 экз. К ним отнесены предметы, на поверхности которых просматривают-
ся следы в виде разрозненных линейных углублений от воздействия ударов, наносившихся
при ковке металлических предметов. В одном случае рабочей поверхностью служила широ-
кая выпуклая сторона обломка гальки (рис. 6.17), следы использования зафиксированы также
на 2 предметах в группе полифункциональных орудий – на поверхности диска-кружочка
(рис. 3.6) и рубящего орудия типа колуна (рис. 11.8).
Молотки – 10 экз. К ним отнесены, в отличие от молотов, изделия на гальках значитель-
но меньших размеров, с ровной изношенной поверхностью на конце предмета, с мелкими
вмятинами и выбоинами. От более сильных ударов, нанесенных, скорее всего, при ковке или
расплющивании металла, сохранились следы крошения по краю рабочей поверхности, а на
прилегающей к ней боковой поверхности гальки – негативы отколовшихся чешуек и мелких
отщепов (рис. 10.2). Размеры: длина 12-15см, диаметр 4-6см. Вес 500-700г.
Молоточки – 11 экз. Выполнены на гальках более мелких размеров, чем молотки. Их ра-
бочая поверхность ровная, без выбоин, занимает незначительную площадь на конце удли-
ненной гальки, по ее краям следов раскрашивания не наблюдается (рис. 10.8). На некоторых
орудиях следы изнашивания наблюдаются на обоих концах гальки (рис. 10. 9). По характеру
следов изнашивания можно предположить, что подобные изделия предназначались для нане-
сения не сильных ударов при работе с металлом. Длина орудий 8-17см, диаметр 4-8см. Вес
250-500г. Схожие изделия встречаются на Алтын-депе и относятся к молоточкам легкого
действия для холодной ковки мелких металлических изделий (Коробкова, 2001, рис. 30.1,16).
Позднее они встречаются на Афрасиабе (слои VI-IV вв. до н.э.), где чаще всего использова-
лись на ювелирном производстве для выдавливания на матрице изделий из тонкого листово-
го металла (Алмазова, 2002, с. 65).
Подставка-наковальня для раскатки листового металла – 3 экз. К ним относятся круп-
ные продолговатые гальки, одна из широких поверхностей которых имеет ровную рабочую
площадку, отшлифованную абразивами. Размеры наиболее крупной из них 33х14х7см, рабо-
чая поверхность при этом имеет размеры 27х12,5см (рис. 10.13).
Гладилка-выпрямитель – 1 экз. Предназначена для раскатки листового тонкого металла
или фольги. К ней отнесен крупный медиальный обломок гальки, меньшая грань облома ко-
торого, длинная и узкая (18,6х2,5-3,5см), имеет сильно пришлифованную ровную поверх-
ность, местами залощенную. Размер предмета 27,9-18,6х8,6х9-3,5см, вес 1700г. (10.14). Судя
по форме рабочей поверхности, следам износа и массе предмета, он был предназначен, ско-
рее всего, для начальной раскатки листового металла. Другой предмет имеется в группе по-
лифункциональных орудий – для этого использован обломок шарнира, на котором следы за-
лощенности видны на округлой плоскости облома, по всей окружности нанесена регулярная
полукрутая ретушь (рис. 11.1). Подобная вторичная обработка округлого края отмечена на
гладилках из поселения Алтын-депе (Коробкова, 2001, рис. 12.1) и погребений могильника
Веселая Роща (Шаровская, 1985, рис. 1.9).
Абразив – 1 экз. Предназначен для заточки металлических изделий. Следы использования
в виде желобка с пришлифованной поверхностью отмечены на обломке гальки 13х13х7см.
Желобок расположен на краю гальки и вследствие его перехода на противоположную по-
верхность имеет изогнутый профиль (рис. 11.10). Такие же следы подобного абразива име-
ются на массивной пятке одного из предметов, входящих в группу полифункциональных
орудий (рис. 8.2).
V. Предметы рыболовства
А. Орудия для ловли рыбы – 12 экз. К ним отнесены грузила различной формы и веса.
97
Необходимо отметить, что на использовавшихся грузилах и в быту, и на рыболовной снасти

они крепились к нити (шнурку, шпагату), поэтому следы использования на орудиях в обоих
случаях могут быть схожими. На Сариджаре к данной группе отнесены предметы со следами
слабой полировки, которые при нахождении грузил в воде можно считать результатом воз-
действия на их поверхность естественных абразивов – движущихся с течением воды песча-
ных донных наносов.
Грузила мелкие – 2 экз. Один предмет изготовлен из мелкой удлиненной овальной плос-
кой гальки, на одном из узких концов которой по бокам сделаны две зарубки, размеры
8х3,5х0,7см, вес 45г (рис. 7.16). Для другого грузила использовали мелкий массивный листо-
видный обломок гальки, на конце которого желобком по кругу выделена головка, диаметр
4см, вес 15г (рис. 7.17). Поиск аналогий в регионе позволил обнаружить мелкие каменные
предметы с головкой, выделенной желобком для крепления шнуром, в материалах поселений
поздней бронзы Намазга-депе и Теккем-депе, где исследователями определены как грузила
для ткацкого станка (Щетенко, 1999, с. 333, рис. 5.6,7). Однако факт расположения Сариджа-
ра на берегу крупной реки подтолкнул нас обратиться также к материалам местонахождений,
основу хозяйства которых составляло рыболовство. Предметы с зарубками по бокам или с
выделенной желобком головкой имеются в группе рыболовных инструментов на неолитиче-
ской стоянке Улан-Хада на Байкале и определены как грузила для удочек (Федоров, 1937, с.
110, табл. III.6). Исходя из этого, мелкие грузила из Сариджара можно считать одним из при-
способлений к поплавочной удочке.
Грузила средние – 4 экз. Представлены дисковидными мелкими гальками с просверлен-
ным посередине с двух сторон отверстием (рис. 6.15; 11.16). Диаметр диска в пределах 6-
9см, отверстия 1,5-2см, толщина 1,6-2,7см. Часто подобные предметы относят к пряслицам
при ткацком производстве. Исследователи поселения Дальверзинтепе относят подобные из-
делия весом 100-240г к грузикам-утяжелителям для рыболовных сетей (Заднепровский, Ши-
ринов, 1983, с. 26), однако вес этих грузил для удержания сети при сильном течении в
р.Яхсу, скорее всего, будет недостаточным. Вес дисковидных грузил Сариджара (50-150 г),
слишком тяжелый для поплавочных удочек и очень легкий для снастей из сетки, дает осно-
вание считать их грузилами для донной ловли. Примитивный способ этой ловли заключается
в забросе на 10-20м длинной лески (из нити или шнура), по длине которой привязывают не-
сколько крючков, один конец закрепляется на берегу, на другом конце крепится грузило.6
При этом имеющееся на изделии отверстие позволяет жестче привязывать его нитью или
шнуром – это более надежный способ крепления грузила в отличие от крепления по 2-4 вы-
емкам на гальках-грузилах (рис. 11.5). Другим основанием считать диски с отверстиями ры-
боловными грузилами является факт того, что некоторые из них дополнительно обработаны
скребловидной ретушью (рис. 11.4), отчего отнесены к универсальным орудиям рыболовства
(см. ниже).
Грузила крупные – 6 экз. В их качестве использовали 2 крупных обломка зернотерок ве-
сом 1,5-1,7 кг, на которые методом пикетажной техники дополнительно наносились три (рис.
11.9) или четыре (рис. 11.12) боковые выемки, служившие для закрепления нитей или шну-
ров снасти из сетки. Поверхность выемок имеет следы полировки. К грузилам отнесены так-
же 4 гальки с боковыми выемками на 2-4 противоположных участках края, вес от 300 до
1200г (рис. 11.5,11).
Б. Орудия для разделки рыбы – 4 экз.
Ножи – 2 экз. Выполнены на первичных отщепах. В одном случае обушком служит есте-
ственная поверхность, в другом он создан двусторонней полукрутой ретушью (рис. 7.9,10).
На лезвиях сохранились следы от работы в виде мелких зазубринок. У одного ножа по краям
лезвия сделаны две выемки (рис. 7.9), у второго предмета выемки более широкие и нанесены
по торцам (рис. 7.10). Эти признаки позволяют нам говорить о том, что подобные предметы
при ловле рыбы выполняли функцию грузила, позже, после окончания ловли, использовался
для разделки улова, поэтому их можно считать универсальными рыбацкими ножами.
98
Скребла – 2 экз. К ним отнесены фрагменты округлой гальки с отверстием и нанесенной

по краю ретушью. Рабочий край первого изделия сформирован по всей сохранившейся полу-
окружности двусторонней краевой мелкой пологой ретушью (рис. 11.4). У второго изделия
ретушь нанесена на локальном участке края. Диаметр изделий 7-9см, диаметр отверстия 1,2-
1,4см. Как и в вышеизложенном вопросе о рыбацких ножах, мы можем говорить о другом
универсальном инструменте – рыбацком скребле. При ловле рыбы они служили в качестве
грузила, после улова их скребловидный край использовался для очистки чешуи рыб.
VI. Полифункциональные орудия – 28 экз.

В эту группу включены изделия, первоначально исполнявшие на поселении определен-
ную функцию, но вследствие разных причин и производственной необходимости были пере-
оформлены и использовались для другого назначения в производственной деятельности (рис.
3.6; 8.2; 11.1-3,6-9,12).
Табл. 1. Типологический состав орудий труда из камня на поселении Сариджар

Наименование изделий по классам и груп- Количество Всего
пам экз. %% экз. %%
1 2 3 4 5
I. Орудия, связанные с домашним произ-
249 100 249 45,4
водством
А. Предметы по обработке камня 45 18,1
Нуклеусы и нуклевидные формы 24
Отбойники 15
Ретушеры 5
Наковальня 1
Б. Орудия для обработки керамики 6 2,4
Лощила 4
Колотушки 2
В. Орудия для обработки дерева 13 5,2
Выемчатые орудия 4
Скобель 1
Клинья 6
Стамески 2
Г. Орудия для добывания огня 38 15,3
Подшипники для сверла 38
Д. Предметы для обработки краски, спе-
3 1,2
ций, снадобий и др.
Ступочка 1
Пестики 2
Е. Предметы для быта 111 44,6
Подпятники 3
Шарниры для подпятников 4
Диски-кружочки 103
Подвеска 1
Ж. Универсальные орудия 33 13,2
Рубящие орудия 33
II. Орудия по переработке продуктов ско-
78 100 78 14,2
товодства
А. Орудия для обработки шкур и кож 54 69,2
99
Лощила для кожи 17

Скребла и скребловидные 22
Скребки 8
Проколки 3
Провертка 1
Резаки 3
Б. Орудия для обработки мяса 24 30,8
Ножи 24
III. Орудия земледелия 139 100 139 25,3
А. Почвообрабатывающие орудия 5 3,6
Ручные мотыги 3
Утяжелитель палки-копалки 1
Наконечник сохи 1
Б. Орудия жатвы 17 12,2
Жатвенные ножи 17
В. Орудия для обработки зерна 117 84,2
Зернотерки и их фрагменты 68
Куранты 13
Ступка 1
Песты 13
Терочники 12
Растиратели 10
IV. Предметы металлургического произ- 39
39 100 7,1
водства
А. Орудия для обработки руды 11 28,2
Рудотерки 2
Молоты 4
Песты 4
Терочник 1
Б. Предметы для обработки металличе-
28 71,8
ских изделий
Наковальни 2
Молотки 10
Молоточки 11
Подставка-наковальня для раскатки
3
листового металла
Гладилка-выпрямитель 1
Абразив 1
V. Предметы рыболовства 16 100 16 2,9
А. Предметы для ловли рыбы 12 75,0
Грузила мелкие 2
Грузила средние 4
Грузила крупные 6
Б. Орудия для разделки рыбы 4 25,0
Ножи 2
Скребла 2
VI. Полифункциональные орудия 28 100 28 5,1
Итого: 549 100
100
Таким образом, несмотря на введение в обиход на Сариджаре предметов из металла, ка-

менные изделия по-прежнему занимали важное место в хозяйственной деятельности обита-
телей поселения – наблюдается как количественный, так и качественный состав орудий. По
набору зафиксированных на поселении орудий вырисовывается картина хозяйственно-
производственной деятельности обитателей поселения (табл. 1). Преобладают орудия, свя-
занные с домашним производством (45,4%). Земледельческий тип хозяйства отражают 25,3%
орудий, скотоводческий – значительно меньше (14,2%). Второстепенную роль на поселении
выполняли металлургическое производство и рыболовство (соответственно 7,1% и 2,9%).
Коллекция орудий из камня свидетельствует о существенной их роли в позднебронзовом ве-
ке, и их изучение имеет важное значение для реконструкции различных видов производ-
ственной деятельности на поселении.
1. Работы проводились международной таджикско-немецкой экспедицией под руководством
Т.У. Худжагелдиева (начальник экспедиции) и М.Тойфера (научный руководитель). В ра-
боте экспедиции участвовали: с 11 сентября по 26 октября 2015г. – д-р Д.Штайнигер (со-
трудник Евразийского отдела Немецкого археологического института,г.Берлин),
А.Костюра, Ю.Дойтче и Р.Лиеро; с 15 апреля по 31 мая 2016г. – А.Костюра, Х.Радатс и
Н.Марин Рол; с 16 сентября по 19 октября 2016г. – А.Костюра, Н.Марин Рол и Б.Огюль
(все – докторанты Свободного университета,г.Берлин); Р.Бурхонов (сотрудник Нацио-
нального музея древностей Таджикистана) (2016г., весна), Х.Ходжаев (сотрудник Нацио-
нального музея Таджикистана,г. Душанбе) (2016г., осень), лаборант Г.Бурхонов, водитель
А.Джобиров, повар М.Умарова, местные рабочие по найму.
2. Во время проведения раскопок памятник посетили зав. отделом культуры Исполнительно-
го органа государственной власти Ховалингского района Н.Хикматова, инспектор по
охране исторических памятников Б.Сафаров, директор историко-краеведческого музея
района Амир Саиди Мунки, а также зав. отделом охраны исторических памятников при
Министерстве культуры РТ Ш.Ходжаев и директор Республиканского музея-заповедника
им. Восе в Ховалингском районе З.Раджабализода.
3. Все рисунки в статье (за исключением рис. 2) выполнены автором.
4. Из-за ограниченного объема статьи типология орудий приводится в общем по поселению.
Подробная их дифференциация по раскопам, периодам обживания, с привязкой к отдель-
ным объектам будет отражена в планируемой коллективной монографии по Сариджару.
5. Используя собственный опыт уборки урожая пшеницы, можно предположить, что подоб-
ными ножами в Сариджаре растение срезали не у его корневища, а под основанием колос-
ков, где диаметр растения значительно меньше. Оставшуюся солому можно было собрать
позднее, когда она станет ломкой, либо оставить ее на зиму как подножный корм скоту.
Эффективность этого метода показал небольшой эксперимент на соседнем пшеничном
поле в Сариджаре – одновременно можно захватить до 5-10 колосков и срезать их 1-2
движениями лезвия жатвенного ножа.
6. Из собственного опыта ловли рыбы на р.Сурхан и Южно-Сурханском водохранилище
можно утверждать, что вес грузила в 50-150г является оптимальным при донной ловле
«закидушками», как при забросе длинной лески на значительное расстояние, так и при
вытягивании ее из воды.
Алмазова Н.И. Каменные орудия с городища Афрасиаб, занятые в производстве металличе-
ских изделий // ИМКУ. – 2002. – Вып. 33. – С. 65-71.
Аскаров А.А., Альбаум Л.И. Поселения Кучуктепа. Ташкент: Фан, 1979. – 112 с.
Аскаров А., Ширинов Т. Наконечник сохи из Джаркутана // ИМКУ. – 1983. – Вып. 18. – С.
13-17.
101
Бердиев О.К. Монжуклы-депе – многослойное поселение неолита и раннего энеолита в юж-

ном Туркменистане // Каракумские древности. – Ашхабад: Ылым, 1972. – Вып. IV. –
С. 11-34.
Васильев С.А., Бозински Г., Бредли Б.А., Вишняцкий Л.Б., Гиря Е.Ю., Грибченко Ю.Н., Жел-
това М.Н., Тихонов А.Н. Четырехъязычный (русско-англо-франко-немецкий) сло-
варь-справочник по археологии палеолита. – СПб: Петербургское Востоковедение,
2007.– 264 с.
Древности Южного Хорезма / Отв. ред. М.А. Итина. – М.: Наука, 1991. – 288 с. – Труды Хо-
резмской археолого-этнографической экспедиции, т. XVI.
Заднепровский Ю.А., Ширинов Т. Каменные изделия и их роль в хозяйстве древних обитате-
лей Дальверзина // ИМКУ. – 1983. – Вып. 18. – С. 21-37.
Коробкова Г.Ф. Функциональная типология орудий труда и других неметаллических изделий
Алтын-депе // Особенности производства поселения Алтын-депе в эпоху палеоме-
талла. – СПб., 2001. – С. 146-212. – Мат-лы ЮТАКЭ, вып. 5.
Коробкова Г.Ф., Ранов В.А. Древнейшие землекопные орудия Средней Азии // КСИА. – 1973.
– Вып. 136. С. 77-80.
Лисицина Г.Н. Становление и развитие орошаемого земледелия в южной Туркмении (опыт
исторического анализа материалов комплексных исследований на юге СССР и
Ближнем Востоке). – М.: Наука, 1978. – 240 с.
Лоллекова О. Локальная вариабельность в культуре и хозяйстве джейтунских племен / отв.
Ред. Г.Ф. Коробкова. – Ашхабад: Ылым, 1988. – 180 с.
Массон В.М. Поселение Джейтун (проблема становления производящей экономики). – Л.:
Наука, 1971. – 208 с. – МИА СССР, №180.
Мирсаатов Т.М., Ширинов Т. Функциональный анализ некоторых каменных изделий из Са-
паллитепа // ИМКУ. – 1974. – Вып. 11. – С. 61-70.
Сагдуллаев А.С. Усадьбы древней Бактрии. Ташкент: Фан, 1987. – 139 с.
Семенов С.А. Каменные орудия эпохи ранних металлов // СА. – 1969. – №2. – С. 3-14.
Скакун Н.Н. Экспериментально-трассологические исследования керамических орудий труда
эпохи палеометалла // СА. – 1977. – № 1. – С. 264-268.
Скакун Н.Н. Каменные орудия труда на поселении Кангурттут // В кн.: Виноградова Н.М.,
Ранов В.А., Филимонова Т.Г. Памятники Кангурттута в юго-западном Таджикистане
(эпоха неолита и бронзовый век). – М.: ИВ РАН, 2008. – С. 429-454.
Тойфер М. Результаты раскопок на памятниках Сариджар 2 и Карим Берды в Южном Та-
джикистане // АРТ. – Душанбе, 2014. – Выпуск XXXVII. – С. 120-179.
Федоров В.В. Некоторые орудия рыболовства неолитического времени // СА. – 1937. – №3. –
С. 101-112.
Шаровская Т.А. О функциональном назначении каменных орудий из могильника Веселая
Роща // СА. – 1985. – №2. – С. 224-227.
Ширинов Т. Каменные ядра Сапаллитепа // ИМКУ. – 1977. – Вып. 13. – С. 13-21.
Щетенко А.Я. О контактах культур степной бронзы с земледельцами южного Туркменистана
в эпоху поздней бронзы (по материалам поселений Теккем-депе и Намазга-депе) //
StratumPlus. – Кишинев, 1999. – №2. – С. 323-335.
Teufer M., Vinogradova N., Kutimov J. Der Übergang von der Spätbronze – zur Früheisenzeit in
Mittelasien // Das Altertum. – 2014. – Band 59. – S. 109-148.
102
Рис. 1. Сариджар: 1 – местоположение памятника (отмечено звездочкой);

2 – расположение раскопов (вид с северо-запада); 3 – расчистка слоя в раскопе D1;
4 – расчистка слоя в раскопе D6
103
Рис. 2. Сариджар: I – поселение, II – могильник. Местоположение раскопов

(рисунок М.Тойфера, с дополнениями автора)
104
Рис. 3. Сариджар. Находки: 1-4,10 – нуклеусы; 5 – пробный нуклеус;

6 – диск-кружок+ наковальнz; 7-9 – диски-кружочки; 11 – чопперовидный нуклеус
105
Рис. 4. Сариджар. Находки: 1 – двуручная мотыга; 2 – наконечник сохи;

3-4 – ручные мотыги; 5 – утяжелитель палки-копалки; 6 – ступка;
7 – фрагмент куранта; 8-9 – зернотерки
106
Рис. 5. Сариджар. Находки: 1-6 – песты для зерна; 7-10 – отбойники; 11 – ретушер;
12 – первичный отщеп; 13,15,16 – выемчатые орудия; 14 – скребловидное орудие; 17 – пла-
стина; 18 – отщеп; 19 – полупервичная пластина
107
Рис. 6. Сариджар. Находки: 1 – скобель; 2,4,8 – скребла; 3,5-7 – скребки; 9,12 – заготовки
для подшипников; 10 – односторонний подшипник; 11,13,14 – двусторонние подшипники;
15 – фрагмент грузила; 16 – подпятник; 17-18 – наковальни
108
Рис. 7. Сариджар. Находки: 1,2 – лощила для кожи; 3-5 – терочники;

6-7 – лощила для керамики; 8-10 –ножи; 11,12 – резаки; 13 – провертка;
14,15 – проколки; 16,17 –грузила; 18 – подвеска
109
Рис. 8. Сариджар. Находки: 1,5 – чопперовидные рубила;

2 – рубило+абразив для металлических изделий; 3,4,6-10 – ручные рубила
110
Рис. 9. Сариджар. Находки: 1-2 – колуны; 3-8 – мелкие рубящие орудия; 9-13 – клинья
111
Рис. 10. Сариджар. Находки: 1,3,4 – молоты;2 – молоток; 5,10 – песты для размельчения
руды; 6 – шарнир подпятника; 7 – фрагмент рудотерки; 8,9 – молоточки для обработки
металлических изделий; 11 – терочник для руды; 12 – шарнир для подпятника; 13 – под-
ставка-наковальня для раскатки листового металла; 14 – гладилка-выпрямитель
112
Рис. 11. Сариджар. Находки: 1 – гладилка-выпрямитель+обломок шарнира подпятника;

2 – чоппер+наковальня; 3 – отбойник+наковальня; 4 –скребло+грузило; 5,11,16 – грузила;
6 – молоточек+лощило для керамики; 7 – терочник+растиратель+наковальня;
8 – колун+наковальня; 9,12 – грузила+зернотерки;10 – абразив для металлических изделий;
13 – ступка; 14-15 – пестики;
113
Дубова Н.А., Сатаев Р.М., Филимонова Т.Г.,

Сатаева Л.В., Куфтерин В.В.,
Ямсков А.Н., Сайфуллоев Н.Н.
БИОАРХЕОЛОГИЧЕСКИЕ И ЭТНОЭКОЛОГИЧЕСКИЕ
ИССЛЕДОВАНИЯ В ТАДЖИКИСТАНЕ В 2015г.1
В 2015г. научный коллектив, объединяющий специалистов разных направлений, работал
в рамках двух тем: «Биологическая и социальная адаптация древнего и средневекового насе-
ления южных районов Средней Азии к среде обитания» и «Показатели адаптированности
населения Средней Азии к условиям жизни (антропологический и этно-экологический под-
ход)». Этот проект получил поддержку РГНФ215-01-18064е и предполагал получение пред-
ставительных данных для характеристики современного состояния систем жизнеобеспечения
(в первую очередь соотношения в них скотоводства/животноводства и земледелия) таких
народов как ираноязычные таджики и тюркоязычные туркмены в сравнении с таковыми
древних жителей региона (по археологическим данным). Все работы на территории Респуб-
лики Таджикистан проводятся в рамках Меморандума о сотрудничестве между Институтом
этнологии и антропологии РАН (ИЭА РАН) и Институтом истории, археологии и этногра-
фии им. А. Дониша АН Республики Таджикистан (ИИАЭ АН РТ).
Таджики являются потомками древнейшего населения Средней Азии, среди туркмен
имеются как группы, связанные со столь же древним населением (в основном в предгорной
полосе Копетдага, например, потомки племени нохурли), так и пришедшие на данную тер-
риторию в значительно более позднее время. Традиции ведения скотоводческого хозяйства
у перечисленных групп – разные, земледелием занимались в прошлом и занимаются теперь
(из упомянутых) таджики и только часть локальных туркменских групп. Изучение этих ти-
пов хозяйствования и воздействия его на окружающую среду и являлось главной задачей
исследования. Но с целью получения объективной характеристики хозяйства, кроме более
внимательного сбора материала по скотоводству и земледелию, в группах изучались и дру-
гие его отрасли. Исследования современного хозяйства в Таджикистане и Туркменистане
дополнялось изучением жизнеобеспечивающих систем населения эпохи бронзы и Средне-
вековья. Работы сопровождались существенным пополнением имеющейся в настоящее
время палеоантропологической базы данных по распределению маркеров стресса, патоло-
гических состояний, параметров зубной системы в разные исторические эпохи. Специаль-
ное внимание, с целью выявления особенностей возрастных процессов, было уделено изу-
чению скелетных останков индивидов разного биологического возраста (от раннего детства
до зрелости).
За рубежом среди этнологов (социально-культурных антропологов) и археологов идеи
«культурной экологии» и, позднее, «экологической антропологии» (аналогов отечественной
этнической экологии) получили широкое распространение намного раньше, чем в СССР.
Они стали важной, а то и ведущей методологической основой исследований локальной диф-
ференциации и исторической эволюции «систем обеспечения средствами существования»
(subsistence systems), в том числе и в скотоводческих культурах аридной и семиаридной зон
(см., например: TheEcologyofPastoralism, 2015), к которым принадлежит и регион, где прово-
дились работы. Большинство подобных зарубежных исследований скотоводческих культур
методами социо-культурной антропологии, в том числе с большим или меньшим акцентом
на эколого-антропологические методы сбора и анализа полевых материалов, выполнялись и
1
Статья подготовлена в рамках Госзадания Института этнологии и антропологии РАН.
2 РГНФ – Российский Гуманитарный Научный Фонд.
114
продолжают осуществляться на материалах народов Восточной и, в гораздо меньшей степе-

ни, других регионов Африки, Ближнего и Среднего Востока (см., например, обзоры такой
литературы: Dyson-HudsonR., Dyson-HudsonN., 1980; Fratkin, 1997; Muhammadetal., 2019).
Археологи, в том числе активно использующие методы «культурной экологии» при рекон-
струкции жизнеобеспечения древних народов и цивилизаций аридной и семиаридной зон,
чаще всего работают в странах Ближнего и Среднего Востока, Северной Африки (см.,
например, обзор: Honeychurch, Makarewicz, 2016), а также Центральной и Южной Америки.
Таким образом, прямых аналогов проекта, нацеленного на изучение систем жизнеобеспече-
ния народов аридных и семиаридных пространств Евразии (на территории, прежде всего
Средней Азии), практически нет. Во-вторых, в современной англоязычной науке само поня-
тие «системы обеспечения средствами существования» трактуются существенно иначе, чем
понятие «системы жизнеобеспечения» в рамках научной этноэкологической школы профес-
сора В.И. Козлова. Первое следует скорее сопоставлять с понятием «хозяйственно-
культурного типа», введённым в советскую этнографию М.Г. Левиным и Н.Н. Чебоксаро-
вым, или же прямо соотносить с предложенным И.И. Крупником пониманием «жизнеобес-
печения». Но последнее практически не получило распространения в отечественной науке
(см. подробнее: Ямсков, 2009). Поэтому в методологическом плане данный проект суще-
ственно отличается от подходов, превалирующих в западной археологии и социально-
культурной антропологии.
Наконец, что главное, в рамках проекта предпринята попытка сбора полевого материала,
который позволит провести междисциплинарный синтез исследований, осуществляемых в
рамках этнологии, археологии, палеоантропологии и палеоэкологии, объединённых единой
конечной целью – анализом систем жизнеобеспечения в их историческом многообразии.
Полевые исследования в 2015г. были проведены в Хатлонской области (Кубодиёнский,
Дангаринский, Бальджуванский и Джиликульский районы) и Файзабадском районе респуб-
ликанского подчинения, территориально охватывающим различные природные зоны, от пу-
стынь до высокогорья. Для выяснения частных особенностей использования растений и жи-
вотных в отдельно взятых домохозяйствах были проведены широкомасштабные опросы
населения и наблюдения в селении (тадж. деҳа) Шайдон (джамоат Сари Хосор, Бальджуван-
ский район). Данные для сопоставления современных форм ведения скотоводства с таковы-
ми в период до коллективизации сельского хозяйства в советский период и выявления воз-
можных проблем в развитии скотоводства на современном этапе, в том числе социальных и
природных факторов, ограничивающих это развитие, собирались в Джиликульском районе.
В предыдущие годы в Туркменистане сбор информации проходил в Каракумском и Байра-
малийском этрапах Марыйского велаята и в близлежащих кг. Ашхабаду селениях Ахалского
велаята. В полевых работах принимали участие все участники проекта.
Наглядным свидетельством существенного значения скотоводства в хозяйстве населения
и в экономике Таджикистана является облик склонов холмов вдоль дорог, ведущих с равнин
в горы – почти везде сверху донизу они испещрены свежими, идущими строго параллельно
друг другу тропками, практически точно повторяющими горизонтали. Эти тропки на скло-
нах выбиты овцами при сезонных перегонах отар между равнинными зимними и высокогор-
ными летними пастбищами. Не менее красноречивы и данные экономической статистики.
Доля животноводства в общем объёме сельскохозяйственного производства в Таджикистане
составляла примерно 30% в 2013г. При этом в частных хозяйствах жителей республики в
2012г. находилось 93% крупного и 83% мелкого рогатого скота. В период 1991-2011гг. об-
щее поголовье крупного рогатого скота в республике выросла на 69%, яков – на 55%, мелко-
го рогатого скота – на 37%, лошадей – на 45%. Основной прирост дали именно частные хо-
зяйства, тем самым компенсировав огромные потери поголовья в годы Гражданской войны
1992-1997гг. и многократное снижение количества скота в крупных предприятиях различных
форм собственности, пришедших на смену колхозам и совхозам. Однако из-за быстрого ро-
ста численности населения подушевое производство мяса и молока в 2011г. составляло соот-
115
ветственно 74% и 87% от уровня 1991г. (Амиров, 2014, с. 113-115, 155). Сельское хозяйство,
в котором ныне занято более 51% трудоспособного населения, обеспечивает почти 20% –
22% ВВП Таджикистана. Из примерно 7,2 млн. га сельскохозяйственных угодий республики
около 53%, или 3,8 млн. га, приходится на пастбища, в состав которых входят 720 тыс. га
зимних, 2 млн. га летних, 740 тыс. га весенних и 400 тыс. га круглогодичных пастбищ. Для
сравнения, посевные площади составляют всего 675 тыс.га, в том числе 470 тыс. га прихо-
дится на орошаемые поля, и ещё более 115 тыс. га заняты садами и виноградниками (Амир-
шоев, 2018, с. 22).
Данные о структуре и особенностях традиционных форм эксплуатации растительных ре-
сурсов и животноводства были получены посредством наблюдений и опроса (Р.М. Сатаев,
А.Н. Ямсков, Л.В. Сатаева, Н.А. Дубова). Для опроса привлекались преимущественно «экс-
перты» – руководители хозяйств, ООПТ, граждане, занимающиеся заготовкой и переработ-
кой продукции (дикорастущих плодов, лекарственных растений, древесины и т.д.), пастухи.
Всего в Таджикистане было опрошено 27 человек, а в Туркменистане 23 человека. Кроме
опросов, для выяснения общей структуры стада домашнего скота, применялся визуальный
подсчет животных в домашних хозяйствах на пастбищах и на путях перегона скота. В ходе
проводимых работ в обоих регионах собирались образцы древесины, плодов и семян куль-
турных и дикорастущих растений (около 100 образцов), используемых местным населением
(этноботаническая коллекция). Кроме того, на ксилотомический анализ были отобраны об-
разцы деревянных изделий, обнаруженных при работах Бальджуванского археологического
отряда ИИАЭ (руководитель Т.Г. Филимонова) на раскопках раннесредневекового могиль-
ника Шахидон (Бальджуванский район) (5 образцов).
В селении Шайдон, на территории которого находится могильник Шахидон, было опро-
шено 87 семей (более 50% списочного состава). Опросник включал вопросы о структуре се-
мьи (возрастной и половой состав), особенностях земледелия и животноводства, присваива-
ющих формах хозяйства (эксплуатация растительных и животных ресурсов). Собранная ин-
формация уточнялась прямыми полевыми наблюдениями за жизнью населения.
На период проведения исследований в Шайдоне насчитывалось 1140 человек (всего в
джамоате – 5800), 170 дворов (всего в джамоате – 850). На особенности ведения хозяйства
жителями этого кишлака значительно влияют природно-климатические условия. Он распо-
ложен в месте слияния трех рек, в узкой наклонной долине, окруженной крутыми горными
склонами, на высоте 1500м над ур.м. (рис. 1). Рельеф на территории населенного пункта и на
прилегающих территориях резко расчлененный. По ряду параметров климатические условия
района приближаются к субтропическим. Температура воздуха зимой от – 30С до +30С (по
данным информаторов зимняя температура может опускаться до – 100); летом – в пределах
+23-380С (среднегодовая температура +14,70С). Низкий уклон долины Сари Хосор обеспечи-
вает максимальную продолжительность солнечной экспозиции за год в пределах 2600–2800
часов. В окрестностях кишлака преобладают сероземы и горные коричневые почвы, в целом
благоприятные для возделывания.
Полученные данные показывают, что основу хозяйства населения составляют земледе-
лие, отгонное и придомно-отгонное животноводство, пчеловодство. Растения выращиваются
на приусадебных участках (сад – огород, в среднем 0,5 га) и на наделах, расположенных за
пределами кишлака на склонах гор (в среднем 200 га). На удаленных участках в основном
выращиваются злаки и картофель, при этом засевается около 2/3 площади, остальная часть
остается под пар (трава идет на корм скоту). Преимущественно выращиваются озимые сорта
пшеницы (яровые – ограниченно), в год 1 урожай, объем которого колеблется в пределах 15–
20 ц/га. Зерно перемалывают на водяных мельницах, которые имеют традиционную для
Средней Азии конструкцию (мельницы регулярно обновляются, строятся новые). Как прави-
ло, мельницы ставятся не в руслах больших рек, а по их берегам с подводом к ним каналов
или на небольших ручьях, в местах, где имеется необходимый перепад воды для вращения
жерновов (рис. 2,3).
116
На своих наделах местное население выращивает также ячмень, овес, кукурузу, горох.
Первые три культуры используются как кормовые. На приусадебных участках выращивают
картофель, капусту, огурцы, которые могут давать до 2-х урожаев в год. Морковь практиче-
ски не возделывают, т.к. она требует более мощного почвенного слоя. Сад может распола-
гаться, как на приусадебном участке, так и отдельно. Основными садовыми культурами яв-
ляются яблоня, груша, персик, алыча, вишня, грецкий орех (в среднем 3-4 дерева каждого
вида). По данным информаторов урожай плодов каждого вида может достигать 1 т. Основная
часть собранных плодов высушивается, сухофрукты идут на продажу.
Население содержит мелкий рогатый скот: овец (до 53,6%) и коз (18,9%), коров (16,9%),
лошадей (5,3%), ослов (5,3%). Основное поголовье скота в летнее время содержится на гор-
ных пастбищах в удалении от селения (общих и индивидуальных). В индивидуальном хозяй-
стве численность мелкого рогатого скота может составлять 20-40 голов, коров 2-10 голов,
лошадей и ослов – 1-3. В день от коровы получают 8-10 л молока, которое перерабатывается
в масло, сметану, пахту, курут. Коз доят редко, овечье молоко не используется. Овец стригут
2 раза в год, коз – 1 раз в год. В основном содержат Гиссарскую курдючную породу овец. Из
домашней птицы содержат кур (15-20 и более голов), индюков (5-10 голов). Пасеки включа-
ют 50-125 ульев. В зависимости от погодных условий и ухода один улей дает 20-40 кг меда в
год. Собаки используются для охраны дома и стада. В основном содержатся крупные формы
типа «алабай», но встречаются и мелкие формы. Наблюдения показывают, что мелкие собаки
мышкуют. Лошадь и осел сохраняют функцию основного вида транспорта, что обусловлено
характером рельефа, в котором возможность использования автомобильного транспорта
сильно ограничена.
Несмотря на развитое земледелие, собирательство сохраняет значительную роль в хозяй-
стве, поскольку окрестности селения богаты дикорастущими плодами. Местное население
заготавливает боярышник, фисташку, грецкий орех, алычу, яблоки и грушу, шиповник, бар-
барис (в том числе кору), а также пищевые и лекарственные травы и коренья (зиру, ревень,
мяту, душицу, шалфей, мелису (лимонник), зверобой, подорожник, солодку, золотой корень,
сумах-татум и др.). В последние годы стали активно собирать облепиху и сдавать ее на не-
большой завод в Сари Хосоре, который занимается ее переработкой на лекарственное масло.
Немаловажное значение имеет сбор и изготовление маринованных консервов из горного
чеснока (пиёзи анзур).
Заготовка сена и дров производится на специально выделенных участках. В виде топлива
в основном используются дрова, кизяк – редко (обычно навоз идет на удобрение). Охота не
имеет широкого распространения. В окрестностях селения высокая численность кабана, ко-
торый вредит посевам, огородам, садам. Но местное мусульманское население мясо кабана в
пищу не использует, убитых животных бросают на месте. Сходная ситуация складывается и
с дикобразами, которые значительно вредят посевам и плодовым деревьям. Информаторы
также сообщают, что на территорию селения регулярно заходят волки, представляющие
угрозу домашнему скоту и птице. Рыболовство не развито.
В настоящее время растет число небольших селений, состоящих из 3-6 хозяйств, обосно-
вавшихся в междуречье Сурхоба и Яхсу, представляющем собой плато, приподнятое над
уровнем рек. Рельеф изрезан глубокими оврагами от древних водотоков, высохших в насто-
ящее время, и ручьев. Северные склоны холмов, как правило, покрыты густыми рощами. По
берегам ручьев имеются неширокие террасы, пригодные для земледелия. Богатство траво-
стоя позволяет вести здесь интенсивное скотоводство (рис. 4). Увеличивается число фермер-
ских хозяйств, которые базируются на небольших ровных участках от сохранившихся от
размывов разновысотных террас р. Сурхоб и ее притоков (рис. 5).
В целом можно сделать вывод, что население достаточно эффективно использует при-
родно-климатические условия и ресурсы, во многом сохраняя традиционный образ жизни.
Последнее обусловлено спецификой географического положения и природных условий, в
которых жизнеобеспечивающие инновации малоэффективны, а также сравнительной труд-
117
нодоступностью селений из-за незначительной сети обустроенных дорог, чаще всего, это
накатанные колеи по руслам рек.
В нескольких районах Хатлонской области удалось получить интересные данные, демон-
стрирующие особенности эксплуатации растительных ресурсов современным населением
Таджикистана. Практически во всех изученных районах заготовка топлива производится пу-
тем сбора хвороста («сушняка» и «плавника»). Обращает на себя внимание бережное отно-
шение к деревьям, имеющее глубокие этнокультурные корни. Даже в районах богатых лесом
вырубка деревьев традиционно ограничивалась. В быту поленья практически не используют-
ся. «Плавник», который собирается по саям в окрестностях сел, высоко ценится как хорошо
горящее и дающее сильный жар топливо. Основными видами, идущими на дрова, являются
тамариск (наиболее высоко ценится) и местные виды тополей (типа туранг).
В качестве несущих балок в строительстве используются стволы тополей. Если в старых
постройках использовались дикорастущие деревья, то в настоящее время вокруг дома или зе-
мельных наделов специально высаживают тополя для получения деловой древесины. Стволы
таких деревьев более ровные и прямые, чем у дикорастущих. Выращиваемые тополя исполь-
зуются как для личных целей, так и для продажи, цена на них может доходить до 100 сомони
за метр (около 700 руб.). Однако часть респондентов отмечает, что специально выращиваемые
тополя обладают менее качественной древесиной. Для устройства кровли традиционной фор-
мы (в настоящее время, в основном, это подсобные постройки, времянки) первоначально укла-
дываются балки (части стволов 15-25см в диаметре, 3-5м в длину), поперек них кладутся тол-
стые ветки (5-10см в диаметре), выше – тонкие ветки или тростниковые циновки, которые об-
мазываются лессовым раствором (лесс, смешанный с соломой или навозом).
Для изготовления бытовых изделий (мешалки, деревянная посуда, лопаточки) использу-
ется древесина тополя, грецкого ореха, клена, боярышника, каркаса. Кустарные деревянные
изделия, особенно блюда, широко используются в хозяйстве и в настоящее время.
Сбор дикорастущих плодов (алычи, фисташек, грецкого ореха, барбариса, боярышника,
шиповника) широко практикуется во всех изученных районах Таджикистана. При этом сроки
их заготовки растянуты во времени и зависят от высотности мест сбора. Можно отметить,
что данная форма собирательства для ряда селений (особенно в горной части) является важ-
ным источником доходов населения, при этом основной объем продукции идет на продажу.
Для собственного использования из плодов дикорастущих растений изготавливаются компо-
ты, сиропы.
Очень широко распространена заготовка травянистых лекарственных растений. Даже в
селениях, где имеются медицинские пункты и аптеки, местное население предпочитает ис-
пользовать народные методы лечения, основанные на приготовлении лечебных сборов, ре-
цепты которых имеют локальные особенности. Традиционное траволечение остается и в
наши дни очень популярным. По словам респондентов, даже те растения, которые в средней
полосе не относятся к разряду лекарственных или ядовитых, из-за повышенного содержания
биологически активных веществ в условиях Таджикистана могут являться источником ле-
карственного сырья, и поэтому применяются в народной медицине. В целом население ис-
пользует более 100 видов лекарственных трав.
Самым ценным кормом для скота является сено, заготавливаемое на горных сенокосах и
пастбищах. По данным респондентов к кормовым растениям относятся более 900 видов (из
них наиболее ценной считают люцерну). Поскольку, наиболее благоприятное время для ска-
шивания трав приходится на периоды колошения – цветения растений, период заготовки
может быть сильно растянутым. Скошенную траву сушат на солнце 3-5 дней (в зависимости
от местных условий). Считается, что при долгой сушке сено теряет свои кормовые качества.
Сено хранят в скирдах на подготовленных площадках или сеновалах. Во многих местах из-за
ограниченности пастбищ и неравномерности их распределения отмечается дефицит каче-
ственного сена. Поэтому в засушливых районах заготавливают верблюжью колючку, кото-
рую после скашивания складывают небольшими стожками, после чего оставляют на откры-
118
том воздухе, где под действием атмосферной влаги колючка проходит своеобразную фер-
ментацию и становится пригодной для кормления разных видов. Верблюжья колючка, как и
все бобовые, содержит много белка, и местное население считает ее хорошим кормом.
В личном хозяйстве выращивается большое количество плодовых деревьев местных сор-
тов: сливы, персики, груши, яблони, виноград, грецкий орех, тутовник. Овощные культуры
выращивают в севообороте, получая обычно по 2 урожая в год.
По обобщенным подсчетам (в домашних хозяйствах, на пастбищах, при перегоне скота),
в составе стада у населения различных районов Таджикистана преобладает МРС – около 65%
(овцы – 40%, козы – 25%), на КРС приходится 35%, на лошадь – 11%. В сельской местности
практически в каждом домохозяйстве содержатся ослы и домашняя птица (в основном куры
и индейки). Особенности традиционного животноводства на территории Таджикистана, как в
прошлом, так и в настоящее время обусловлены тем, что кормовая база для животных распо-
лагается в различных высотных поясах. От сроков начала и конца вегетации кормовых рас-
тений зависит и срок пастбищного выпаса животных. Поэтому основным типом животно-
водства остается отгонное, которое позволяет наиболее эффективно использовать кормовую
базу. Как показывают наши наблюдения, отгонное животноводство основывается практиче-
ски на круглогодичном пастбищном содержании животных, при котором животные по мак-
симуму используют естественные корма. При этом сезонные пастбища могут быть располо-
жены друг от друга на очень большом расстоянии, когда перегон скота с одних пастбищ на
другие достигает нескольких сот километров.
Традиционно пастбища делятся на три типа: зимние (используемые в осенне-зимне-
весенний период и расположенные в низкогорье); транзитные (используемые при перегоне
животных и находящиеся на средних высотах) и летние пастбища, расположенные в субаль-
пийском (в некоторых случаях альпийском) поясе. По средним подсчетам на осенне-зимне-
весенних пастбищах скот проводит более 70% времени. Основным кормом для скота в этот
период являются солянки и полыни, которые почти не поедаются животными в летнее время.
Обычно растительность пастбищ гор и предгорий сохраняет свою кормовую ценность до
конца апреля – начала мая, после чего растительность высыхает и теряет свои качества, тогда
и начинается перегон скота на летние пастбища, в высокогорье.
В настоящее время передвижение скота с одних пастбищ на другие затруднено наличием
на пути поселений, автомобильных дорог, посевов и т.д. Поэтому скот при перегоне вынуж-
ден питаться растительностью по обочинам дорог и старыми залежами. Перегон скота по ав-
томобильным дорогам сильно затрудняет движение транспорта и увеличивает риск падежа
животных. Время перегона может занимать месяц, а иногда и больше (рис.6).
Для населения среднегорных районов характерно придомно-отгонное содержание скота.
Пребывание скота в стойлах может продолжаться до 6 месяцев. В этот период скот содер-
жится за счет заготовленных кормов (в первую очередь сена). Весной скот перегоняют на
пастбища, расположенные на относительно небольшом расстоянии от дома, где животные
пребывают до осени или начала зимы. Обычно после выпаса скота пастбищам дают отдох-
нуть в течение месяца, чтобы травостой достиг 20см.
Животноводство в южных районах Таджикистана, расположенных в пустынных и полу-
пустынных низкогорных зонах, отличается своими специфическими особенностями. По-
скольку здесь типичных зимних пастбищ немного (площади с травостоем, кустарниками, по-
лукустарниками), зимовка производится на так называемых весенних пастбищах, где макси-
мальное количество корма имеется в весенний период, а зимой его запасы минимальны. Ос-
новным недостатком этих пастбищ является крайняя неустойчивость урожая кормовых рас-
тений.
Стоит отметить, что верхняя зона осенне-зимне-весенних пастбищ традиционно является
проходной для нижележащих территорий. Такие пастбища обычно расположены на высоте
более 1000м над у/м. Здесь развиты заросли шиповника, жимолости, барбариса, произраста-
ют различные травы (злаки и бобовые), которые активно используются скотом при перегоне
119
на летние высокогорные пастбища. Кроме того, скот выпасается и на убранных полях, где он
поедает оставшуюся солому, осыпавшееся зерно, сорняки, появившиеся после уборки уро-
жая. При этом навоз служит удобрением для полей.
Традиционно годовой цикл отгонного животноводства состоит из выпаса скота на осен-
не-зимне-весенних пастбищах; весеннего перегона; пребывания на летних пастбищах; осен-
него перегона. В случае придомно-отгонного животноводства годовой цикл включает стой-
ловое содержание и пребывание на летних пастбищах. Поскольку летние пастбища распола-
гаются недалеко, перегон занимает немного времени и не имеет самостоятельного значения в
годовом цикле.
В целом можно констатировать, что использование растительных ресурсов и содержание
скота у современного населения Таджикистана во многом сохраняет традиционный характер,
тем самым является исторически хорошо адаптированным к местным природно-
климатическим условиям.
В рамках этноэкологического подхода к оценке адаптированности населения Южного
Таджикистана к современным условиям жизни проводился сбор материалов по трансформа-
циям скотоводческого хозяйства таджиков в постсоветский период (А.Н. Ямсков). Целью
являлось сопоставление современных форм ведения скотоводства с таковыми в период до
коллективизации сельского хозяйства и с содержанием домашних животных в частных и
коллективных хозяйствах в советский период, и выявление возможных проблем в развитии
скотоводства на современном этапе, в том числе социальных и природных факторов, ограни-
чивающих это развитие.
Для получения информации по данной тематике были проведены консультации с со-
трудниками Отдела этнографии и Отдела археологии Института истории, археологии и этно-
графии им. А. Дониша АН РТ. Важная информация была получена от специалистов в данной
области вг. Душанбе: Р.М. Абдулвахидова, к.и.н., доцента, зав. кафедрой отечественной ис-
тории исторического ф-та Российско-Таджикского Славянского Университета, который ра-
нее долгие годы специализировался на этнографии традиционного скотоводства таджиков и
написал две монографии по этой тематике, причём его последняя фундаментальная по со-
держанию книга в России и мире практически неизвестна (Абдулвохидов, 1997, 2011); Х.
Абдуназарова, д.и.н., зав. кафедрой всеобщей истории Курган-Тюбинского государственного
университета им. Н. Хусрава, специалиста в области аграрной истории и, в частности, исто-
рии развития колхозно-совхозного животноводства Таджикистана в советский период (Аб-
дуназаров, 2004, 2006); Н.Н. Сайфуллоева, в те годы — директора заповедника «Тигровая
балка» (Джиликульский район Хатлонской области) и соискателя Отдела археологии Инсти-
тута истории, археологии и этнографии им. А. Дониша АН РТ.
Особо следует выделить выезд, организованный Н.Н. Сайфуллоевым, в заповедник
«Тигровая балка», где были обсуждены характеристики и возможности для ведения ското-
водческого хозяйства пустынных пастбищ на первой террасе долины р. Вахша в буферной
зоне заповедника. Особое внимание было уделено их современному использованию в зим-
ний сезон для пастьбы овец. До организации заповедника в 1938г. под зимний выпас КРС
также активно использовались разнообразные тугайные биомы этой местности: тростнико-
вые заросли, собственно тугаи (тростники с многочисленными древесными и кустарниковы-
ми видами – лох, туранга и т.п.), разреженные тугайные леса (точнее – редколесья) преиму-
щественно из туранги.
В рамках работы по проекту проводились камеральные и полевые исследования палеоан-
тропологического материала различных эпох из раскопок на территории Таджикистана и
Туркменистана (В.В. Куфтерин, Н.А. Дубова). Камеральные работы проводились на базе Ин-
ститута истории, археологии и этнографии им. А. Дониша АН РТ (г. Душанбе) и включали
исследование материалов антропологической коллекции Кабинета антропологии Института,
а также скелетных останков из раскопок 2014г. на территории Таджикистана. В общей слож-
ности изучен нижеперечисленный материал.
120
22 черепа из раскопок памятника эпохи бронзы Алтын-депе (Южный Туркменистан) и 7

черепов эпохи бронзы из могильников Тигровая балка и Макони-Мор (Южный Таджики-
стан). Ранее эти черепа были исследованы по полной краниометрической программе (Кият-
кина, 1987). Нами проведена фиксация дискретно-варьирующих признаков в рамках кра-
ниофенетической программы (Мовсесян и др., 1975; Мовсесян, 2005) и регистрация патоло-
гических изменений (Бужилова, 1995; 1998). Результаты исследования этих материалов по
фенетической и палеопатологической программам существенным образом дополняют дан-
ные краниологии в плане возможности оценки адаптивного потенциала населения южных
районов Средней Азии эпохи бронзы. Предварительно к особенностям, характеризующим
серию из Алтын-депе, можно отнести преобладание в палеопатологическом профиле стома-
тологических заболеваний (в частности, кариеса и его осложнений, а также зубного камня),
что в целом характерно для земледельческих палеопопуляций региона. Интересно, что в изу-
ченной выборке с высокой частотой (31,8%) зафиксирована такая анатомическая вариация
как следы ветвления сосудов на лобной кости (frontal grooves). Данный факт может свиде-
тельствовать о том, что исследованные черепа принадлежали индивидам, находящимся в
определенных родственных отношениях (?). Полученные результаты были представлены на
V международной конференции «Экология древних и традиционных обществ» (г. Тюмень,
ноябрь 2016г.) (Куфтерин, 2016).
Один череп эпохи бронзы и 8 черепов кушанского времени из могильников Ксиров I-V
(Дангаринский район Хатлонской области) были изучены по возможно полной краниомет-
рической программе (Алексеев, Дебец, 1964). Материалы из Ксирова интересны в том плане,
что, по мнению автора раскопок этого могильника Е.П. Денисова, представляют юэчжей-
тохаров, создавших после разрушения Греко-Бактрийского царства государство Кушан (Де-
нисов, 1999). Сведениями по антропологии кушан, за исключением единичных материалов
из царских погребений Тилля-тепе в Северном Афганистане (Сарианиди, 1989), мы до этого
не располагали. Поэтому скорейшая публикация полученных краниометрических данных
представляется весьма актуальной.
Один скелет из погребения бронзового века в местности Обидара (Муминабадский район
Хатлонской области, раскопки Т.У. Худжагелдиева за 2014г.) был исследован по комплекс-
ной антропологической программе. По аналогии с могильниками Гелот и Дарнайчи погребе-
ние относится автором раскопок к раннему этапу сапаллинской культуры. Представленные
на исследование скелетные останки принадлежали женщине возмужалого или зрелого воз-
раста (25-40 лет). Морфологические особенности черепа и посткраниального скелета позво-
ляют в предположительной форме связать индивида из Обидары с кругом грацильных, леп-
томезоморфных южно-европеоидных форм. Последнее не исключает вывода археологов о
принадлежности данного погребения к раннему этапу сапаллинской земледельческой куль-
туры. Выраженных параллелей с представителями «степного мира» физический тип женщи-
ны из Обидары не демонстрирует (Куфтерин, 2019).
Три скелета средневекового времени (VII-VIII вв. н.э.) из раскопок 2014г. на могильнике
Шахидон (Бальджуванский район Хатлонской области) также исследовались по комплекс-
ной антропологической программе.
Кроме того, в фондах кабинета антропологии проводилась работа с архивными материа-
лами Т.П. Кияткиной. В результате была проведена коннексия половозрастных определений
материалов Алтын-депе и систематизирован фонд неопубликованных рукописей автора.
Полевые исследования включали работу участников проекта в составе Хатлонской ар-
хеологической экспедиции Института истории, археологии и этнографии им. А. Дониша АН
РТ на могильнике Шахидон (Бальджуванский район) (Филимонова Ахметзянов, 2016; Фи-
лимонова, 2019). Полевая обработка материала проводилась с учетом традиционных реко-
мендаций (Мамонова и др., 1989), камеральная – по комплексной антропологической про-
грамме. Всего изучен материал различной сохранности и комплектности из 5 погребений.
Одонтологический и небольшой остеологический материал отобран для дальнейших иссле-
121
дований, в частности выделения палеоДНК. С учетом данных, полученных в предыдущие

сезоны, материалы из Шахидона представлены скелетными останками 35 индивидов. Пред-
варительный анализ палеоантропологических материалов опубликован (Дубова, Куфтерин,
2016).
На могильнике Шахидон были продолжены палеоэкологические исследования. Ранее со-
бранные материалы предварительно опубликованы (Дубова и др., 2019). Как и в предыдущие
годы раскопок, в ряде погребений были обнаружены остатки лошадей. Эти животные поме-
щались в погребения в виде «шкуры» (голова и конечности), что, скорее всего, свидетель-
ствует об активном использовании лошадей на мясо (по всей видимости, для проведения по-
минальной тризны). Можно говорить о том, что данная группа населения значительно отли-
чалась от земледельческо-животноводческого современного местного населения и особенно-
сти их хозяйства не были ни обусловлены местной обстановкой, ни адаптированы к местным
природным условиям.
Далее приводятся описания погребальных сооружений, археологического, палеоантро-
пологического и археозоологического материала, полученного в процессе раскопок могиль-
ника Шахидон в 2015г. Работы проводились на трех участках. Первый – это прирезка к севе-
ро-западной части раскопа № 1, заложенного в 2013г. Второй участок находится примерно в
8-10м к северу от прирезки – между первым и вторым раскопами и третий – на месте выемки
грунта местными жителями в юго-восточной части холма (рис. 7)1.
Первый участок. Погребение 282. Разрушено в древности. В момент раскопок пред-
ставляло собой яму 140х80см. Продольная ось – юго-восток – северо-запад. Верхняя часть
могилы находится на глубине 15см от слоя дерна. Глубина самой могильной ямы – 35см. Ко-
сти человека и животных обнаружены в основном в южной части. Вперемежку лежат фраг-
менты черепа лошади и человека, длинных костей человека, лошади и барана. В 80см к севе-
ру от этого скопления, на глубине 20см (т.е. на высоте около 10см от дна могилы) найден че-
ловеческий череп, лежащий на правой стороне лицевой частью на северо-восток. Инвентаря
нет. По всей видимости, кости были перемещены и перемешаны в результате ограбления мо-
гилы в древности.
Костные останки человека представлены незначительным числом фрагментов посткра-
ниального скелета, черепной коробки и нижней челюсти плохой сохранности, а также изоли-
рованными зубами.
На большей части костей свода черепа сохранившиеся швы открытые. Срослась (снару-
жи и внутри) только область брегмы. Внутренняя поверхность мозговой капсулы – без осо-
бенностей. Основание черепа почти не сохранилось (разрушено корнями растений). Край ле-
вой орбиты – тупой. Позвонки некрупные. Кости плеча и предплечья также тонкие, грациль-
ные. Нижний эпифиз (блок) левого плеча с межмыщелковым отверстием. Сохранившаяся
одна фаланга стопы удлиненная, тонкая. Рельеф имеющихся костей выражен слабо. Угол
ветви нижней челюсти – тупой. Подбородок выступает средне. В области правого угла на
наружной поверхности нижней челюсти имеется отверстие диаметром 0,5см, по всей види-
мости, имеющее посмертное происхождение. Возрастные изменения костей практически не
выражены.
Женщина, 25-30 лет (adultus).
Остатки животных. Из бессистемного скопления костей человека и животных, проис-
ходят фрагменты черепа, аборальные части нижних челюстей, верхние и нижние зубы экви-
да, а также дистальная часть левой бедренной кости овцы (старше 3,5 лет). Зубы эквида
1
В раскопках могильника принимали участие: со стороны Института истории, археологии и этнографии АН РТ
с.н.с., к.и.н. Т.Г. Филимонова, мл.н.с. Ш. Нарзуллоев, лаборант И. Ашурмадов, водители М. Филимонов, Г.
Бурхонов; со стороны Института этнологии и антропологии им. Н.Н. Миклухо-Маклая РАН, Москва д.и.н.
Н.А. Дубова, к.б.н. В.В. Куфтерин, к.б.н. Р.М. Сатаев. Из-за ограниченности средств исследования могильни-
ка продолжались в течение двух недель.
2
Нумерация погребений ведется с учетом вскрытых захоронений в 2012-2014 гг.
122
имеют мелкие размеры и промежуточные между лошадью и ослом признаки строения жева-
тельной поверхности, что позволяет отнести животное к гибридной форме (мул – лошак).
Судя по стертости сохранившихся нижних резцов, возраст животного составлял около 13
лет. На левом верхнем втором премоляре протоконуль слабо задран («нос ладьи»), это может
быть следствием неправильного прикуса, вызванного использованием удил. На левом верх-
нем первом моляре внутренняя часть жевательной поверхности зуба прижизненно полно-
стью разрушена, а на правом верхнем втором моляре область парафлекса (передняя часть зу-
ба) представляет собой глубокую каверну. Передняя часть левого нижнего второго премоля-
ра покрыта слоем окислов железа – следы от удил.
Погребение 30. Имеет оригинальную конструкцию. Погребение ямного типа с имитаци-
ей подбойного. В лессовом грунте холма была вырыта яма, разделенная на два разновысот-
ных параллельных сектора, один из которых соотносился с дромосом, второй – с подбоем.
Между ними ступенька высотой 25-30см. Неглубокий дромос с наземным сооружением из
прямоугольной каменной кладки в три ряда занимал восточный сектор. Западный сектор –
это своеобразный подбой. Погребальная камера овальной формы размером 1,8х0,6м, высо-
той 35-40см. Дно на глубине 0,65-0,7м от уровня современной поверхности. Заполнение су-
глинистое, красноватого цвета (взяты образцы для почвенного анализа). Погребенная жен-
щина лежала на спине головой на север. Кисти обеих рук находятся на груди, перед лицом.
Согнутые в коленях ноги стояли вертикально, но завалились при разложении мягких тканей
направо (на запад). Около каменного заклада могилы в северной части ямы лежит голова
лошади с удилами и псалиями особой формы (затылочной частью на юг). У затылка лошади
находятся нижние части ее передних конечностей (лучевые кости были отрублены на сере-
дине длины). В 50см к югу от них – лежат также нижние части ее задних конечностей (боль-
шие берцовые кости были обломаны в нижней трети длины) (рис. 8,9).
В середине восточного края могильной ямы (у заклада) лежали железные стремена. В
25см к северу от них, на пространстве между ними и грудной клеткой женщины найдены
тончайшие костяные накладки, закрепленные на какой-то несохранившейся (видимо, дере-
вянной) основе восемью мелкими бронзовыми гвоздями. Рядом находилась железная пряж-
ка. Вероятнее всего, эти предметы являются остатками (украшением) луки седла и, возмож-
но, подпруги.
К северу от головы женщины и на высоте 15см от дна могилы стоял керамический гон-
чарный кувшин, а рядом с ним, непосредственно с севера – фрагмент бедренной кости козы
и стоящий вертикально железный нож. По всей видимости, нож был воткнут в мясо – ляжку
козы. На 1 пальце левой руки – железное(?) кольцо со стеклянной вставкой (вероятно, была
использована стеклянная бусина).
Скелет человека находился в полном анатомическом порядке. Кости посткраниума сред-
ней/плохой сохранности. Черепная коробка – средней сохранности. Лицевой скелет фраг-
ментирован. Нижняя челюсть средней сохранности.
Череп имеет округлую форму, кости – тонкие, свод высокий. Надбровье развито слабо,
надпереносье – средне. Корень носа – широкий. Наблюдается неравномерное срастание швов
черепа (с внутренней стороны они срослись значительно, с внешней – не сросшиеся), что,
возможно, связано с большим числом вставочных косточек в лямбдовидном и стреловидном
швах. Зубы стерты слабо. Углы ветви нижней челюсти тупые, подбородок выступает слабо.
Кости посткраниума удлиненные, грацильные. Эпифизы – без выраженных возрастных из-
менений. Компакта средней толщины.
Женщина, 25-35 лет (adultus).
Остатки животных. Остатки эквида располагаются вдоль каменного заклада могильной
ямы. Череп животного с нижней челюстью лежит в физиологическом положении (базальной
стороной вниз), примыкая ростральной частью к северному борту могилы. В области диас-
темы фиксируются железные удила. Атлант расположен вертикально, под затылочными
мыщелками не смыкаясь с ними. Перпендикулярно длинной оси черепа, под атлантом, ди-
123
стальным суставом на запад (соприкасаясь латеральной стороной с правым запястьем), дор-

сальной стороной вверх лежит фрагмент правой лучевой кости (кость расколота на середине
диафиза). Перпендикулярно фрагменту лучевой кости, примыкая к ней, параллельно, на рас-
стоянии около 5см друг от друга, дорсальной стороной вверх, последовательно располагают-
ся дистальные элементы правой (восточнее) и левой (западнее) передних конечностей: за-
пястье, пясть, фаланги I, II и III. Между метакарпальными костями, дистальным суставом на
север (в направлении к черепу), дорсальной стороной вверх лежит фрагмент левой лучевой
кости (расколота на середине диафиза). На расстоянии около 50см к югу от третьих фаланг
передних конечностей, дистальными частями на встречу к ним, располагаются кости задних
конечностей. Элементы правой задней конечности (последовательно: нижняя треть большой
берцовой кости, предплюсна, плюсна, фаланги I и II) лежат вдоль каменного заклада. Под
углом около 400 к ним расположены кости левой задней конечности. Левые фаланги уходят
под нижнюю часть правой метатарзальной кости и правые фаланги. Учитывая отсутствие в
погребении других элементов скелета можно заключить, что животное было похоронено в
виде «шкуры» (голова, конечности).
Несмотря на размеры черепа, сопоставимые с таковыми лошадей (общая длина 522 мм),
животное имеет мелкие зубы и промежуточные между лошадью и ослом признаки их жева-
тельной поверхности, что, как и в предыдущем случаях, позволяет отнести его к гибридной
форме. Судя по неразвитости клыков костные остатки принадлежат самке, возраст которой,
исходя из стертости резцов, превышал 18 лет. Рост в холке оценивается в интервале 128-
136см. Можно отметить плохое состояние зубов, что объясняется значительным возрастом
животного. Правый верхний второй премоляр выступает вверх – нижний стерт до уровня де-
сен. Правый верхний четвертый премоляр прижизненно утерян – нижний высоко выступает
над зубным рядом. Правый верхней премоляр стерт до уровня десен, а первый коренной
имеет широкую каверну в области протофлекса.
Обращает на себя внимание устройство удил, представляющих собой железную раму,
верхняя перекладина которой (находящаяся во рту) в середине имела ушковидную скобу,
направленную под язык животного. Нижняя перекладина рамы располагалась под челюстью.
Верхняя перекладина рамы с боков подвижно соединялась с железными петлями, предназна-
ченными для крепления узды. Возможно, подобные удила были специально предназначены
для управления мулами (рис. 10).
В северной части погребения рядом с керамическим сосудом, обнаружена правая бед-
ренная кость козы (животное старше 3,5 лет), которая располагалась под углом около 700 к
поверхности дна могилы, дорсальной стороной и дистальным суставом вверх. Кость проис-
ходит от «мясного куска» – погребального подношения, в который был воткнут железный
нож.
Погребение 31. Разрушено в древности. Контуры и размеры могильной ямы не восста-
навливаются. Находится на глубине 40см от слоя дерна. В наличии имеются разрозненные
кости лошади и незначительные фрагменты костей нижних конечностей взрослого человека.
Пол человеческих останков по имеющимся фрагментам не определяется. Возраст 25-50 лет
(adultus–maturus).
Остатки животных. Из скопления костей происходят остатки гибридной формы экви-
да. От животного сохранились фрагменты черепа, изолированные зубы (верхние и нижние
резцы, щечные зубы), фрагмент правой плюсны, грифельной кости, элементы запястья, фа-
ланги. Возраст животного около 13 лет.
Погребение 32. Разрушено в древности. Сохранилась только часть погребения в крайне
твердом грунте. Сохранившая часть имеет размеры 100х80см. Продольная ось – север – юг.
Все человеческие кости концентрируются в южной части ямы и находятся в полном беспо-
рядке (фрагмент черепной крышки лежит вверх внутренней частью рядом с фрагментами
плечевой кости, нижней части большой берцовой кости, фрагментом бедра; второе плечо
находится рядом с фрагментами ребер, в которые упирается фрагмент второго бедра и т.д.).
124
Грунт крайне уплотнен, видимо, в результате воздействия воды и вследствие работы здесь
бульдозера.
Сохранность человеческих останков очень плохая. Кости свода средней толщины, глад-
кие, шовные края не сохранились. Верхние резцы и премоляры и нижние моляры (всего 6
зубов) стерты сильно. По всей видимости, скелет принадлежал мужчине 45-55 лет и, воз-
можно, еще более старшего возраста (maturusII).
Второй участок. Расположен к северо-востоку от Раскопа 1, на восточном склоне холма.
Размеры раскопа 5х5м. Выявлено два погребения. Одно – в восточной части раскопа, почти
на склоне холма. В пределах раскопа определялись отдельные камни от заклада (продольная
ось их северо-запад – юго-восток). В отчетном сезоне это погребение не раскапывалось, т.к.
выходило за пределы заложенного раскопа. В 1,4м к западу от него расчищено хорошо со-
хранившееся погребение.
Погребение 34. Могила ограблена в древности. Погребение катакомбного типа, кон-
струкция довольно сложная, многоступенчатая при раскопках могильника встречена впер-
вые. Вытянуто по оси северо-запад на юго-восток, т.е. со стороны склона вглубь холма. На
глубине 20см от современной дневной поверхности выявилась каменная кладка. К востоку
от каменного заклада, на высоте 25см от основания кладки найдено скопление древесных
углей. Входная вертикальная яма шириной и глубиной по 0,6м, двухступенчатая, забита
камнями. Среди камней заклада на глубине 25см найдены кости животных и единичные ко-
сти человека. К западу от кладки на глубине 80см от современной дневной поверхности
находится дромос в виде пандуса с наклоном с востока на запад. Дромос размером 120х80см,
глубиной 65см. Ниже двадцатисантиметровая ступенька, заканчивающаяся овальным ароч-
ным отверстием диаметром 50см. Около отверстия находятся три камня, по всей видимости,
сползших с каменной кладки. Проход ведет в собственно могильную яму, имеющую оваль-
ную форму и размеры 140х100см (расположена на одной оси с дромосом). Высота свода
0,95м. Общая длина могильного сооружения 3,2м. Дромос и могильная яма заполнены рых-
лым красновато-коричневым суглинком (рис. 11-13).
Вдоль южной стороны дромоса и каменной кладки расположены кости конечностей жи-
вотного. Кости человека концентрируются в северном углу могильной ямы, только череп
находится в южной части, неподалеку от входа в яму. Он лежит основанием вверх. Все кости
– в полном беспорядке. Позвонки лежат также бессистемно и без сочленения, что свидетель-
ствует о том, что ограбление происходило уже после полного разложения мягких тканей и
связок в частности (т.е. не ранее 9-10 лет после погребения). Среди основного скопления че-
ловеческих костей найдено несколько фрагментов от железного изделия неясного назначе-
ния (рис. 12).
Человеческие останки. Посткраниальный скелет довольно хорошей сохранности. Пред-
ставлен практически полным комплектом костей. Череп удовлетворительной сохранности:
разрушена часть основания и лицевого скелета. Рельеф на костях выражен средне и выше
среднего. Кости плотные. Отмечен ряд патологических изменений.
Принадлежали мужчине 40-50 лет.
Остатки животных. Из скопления костей среди камней кладки происходят остатки ло-
шади. Кости лежат бессистемно, по всей видимости, были выброшены из могилы при ее
ограблении. Здесь обнаружены фрагменты черепа, нижней челюсти, таза, правой передней
(лучевая кость), правых и левых задних (бедренные и большие берцовые кости) конечностей.
Череп полностью разрушен, в основном сохранились части правого и левого зубных рядов.
От нижней челюсти сохранился лишь один небольшой фрагмент. У основания каменного
заклада нижней стороной в сторону «дромоса» располагаются дистальные элементы правой
и левой задних конечностей (сочлененные между собой кости предплюсны, плюсны, первых
и вторых фаланг). Кости лежат на медиальной стороне, дорсально повернуты к камням за-
клада, правые элементы находятся под левыми. В 5см от них, ниже по склону «дромоса», у
его южного борта, почти параллельно друг другу располагаются дистальные отделы правой
125
и левой передних конечностей (сочлененные между собой отпавшие эпифизы лучевых ко-
стей, запястье, пясть, первая, вторая и третья фаланги). Кости лежат дистальными частями в
направлении ко входу «дромоса», вентральной стороной вверх, левая конечность прислонена
к борту, правая находится за ней.
Поскольку среди костей лошади не были обнаружены даже фрагменты позвонков и ре-
бер, можно предположить, что в погребение укладывалась «шкура». При этом этот вариант
«шкуры» предусматривал сохранение при ней всего пояса передних и задних конечностей,
хотя обычно туда укладывались только их дистальные элементы.
Возраст лошади, судя по состоянию верхних зубных рядов и синостозу эпифизов костей
конечностей, определяется около 2 лет (второй моляр имеется, второй молочный премоляр
не сменился на постоянный, эпифизы фаланг приросли, дистальный эпифиз большой берцо-
вой не прирос). Животное относится к разряду низкорослых, высота в холке 128-136см.
Участок в юго-восточной части холма. Погребение 29. Отдельные кости, принадле-
жащие человеку, были найдены местными жителями, разбирающими данный лессовый оста-
нец для изготовления кирпича. Представлены только длинные кости. Происходят минимум
от двух индивидов.
Скелет 1. Представлен фрагментами плечевой, локтевой, лучевой, бедренной и большой
берцовой костей. Все кости достаточно грацильные. Рельеф выражен умеренно. Толщина
компакты – значительная. На левой плечевой кости – межмыщелковое отверстие, на правом
– нет. Суставная поверхность верхнего эпифиза локтевой кости неровная, с возрастными из-
менениями – возраст более 30 лет. Головка левой бедренной кости гладкая.
Мужчина, 30-45 лет (adultus–maturus)
Скелет 2. Представлен фрагментом диафиза левой бедренной кости. Рельеф выражен
средне. Кость тонкая, пилястр выступает заметно по всей длине, но обозначен не резко.
Эпифизы не сохранились. Толщина компакты небольшая.
Пол не определяется. Возраст 13 – 15-16 лет (infantilisII – juvenis)
Погребение 33. Границы ямы (ориентировочно 135х100см) неровные. Продольная ось –
с севера на юг. В восточной части погребения сохранилось несколько плит от каменного за-
клада. У его основания находится скопление костей человека, лошади и барана. Часть чело-
веческих костей находится ближе к юго-восточной части погребения. Среди костей найдено
несколько фрагментов железного изделия, по-видимому, удил. Могила была ограблена в
древности.
Человеческие останки очень плохой сохранности, сильно фрагментированы. Имеется 1
зуб. По всей видимости, скелет принадлежал женщине 30-40 лет (adultus–maturus).
Остатки животных. Из скопления костей в основании разрушенного каменного заклада
происходят кости гибридной формы эквида. Здесь выявлены ветви нижней челюсти, фрагмен-
ты атланта и эпистрофея, левой большой берцовой кости, обе метакарпальные и метатарзаль-
ные кости, грифельная, левая пяточная и таранная кости, первые и вторые фаланги, сесамо-
видные кости. Возраст животного около 18 лет. Рост в холке оценивается в пределах 128-
136см. Кроме того, здесь обнаружен нижний зуб и два фрагмента зуба МРС. Последнее явля-
ется фактом наличия в погребении погребального подношения или жертвенного животного.
Абдулвохидов Р.М. Традиционное скотоводческое хозяйство таджиков Кулябской области в
конце XIX – начале XX вв. Душанбе, 1997. 119 с.
Абдулвохидов Р.М. Хозяйственно-культурные и социально-экономические проблемы ското-
водства у таджиков в конце ХIХ – начале ХХ века. Душанбе: РТСУ, 2011. 296 с.
Абдуназаров X. История животноводства Таджикистана (1920-1965 гг.). Ч. 1. Душанбе: Ир-
фон, 2004. 256 с.
Абдуназаров Х. История животноводства Таджикистана (1965-2000 гг.). Ч. 2. Душанбе: Ир-
фон, 2006. 284 с.
126
Алексеев В.П., Дебец Г.Ф. Краниометрия. Методика антропологических исследований. М.:

Наука, 1964. 128 с.
Амиров Н.И. Развитие мясного скотоводства Республики Таджикистан: диссертация на со-
искание ученой степени доктора экономических наук, специальность 08.00.05 эко-
номика и управление народным хозяйством. М.: ВНИИ организации производства,
труда и управления в сельском хозяйстве, 2014. 270 с.
Амиршоев Ф.С. Мясное скотоводство Таджикистана: современное состояние и перспективы
интеграции в ЕАЭС // Мясное скотоводство – приоритеты и перспективы развития:
материалы международной научно-практической конференции (г. Оренбург, 25-26
апреля 2018г.). Оренбург: ФНЦ БСТ РАН, 2018. С. 22-24.
Бужилова А.П. Древнее население (палеопатологические аспекты исследования). М.: ИА
РАН, 1995. 189 с.
Бужилова А.П. Палеопатология в биоархеологических реконструкциях // Историческая эко-
логия человека. Методика биологических исследований. М.: Старый сад, 1998. С. 87-
146.
Денисов Е.П. Могильник Ксиров в контексте погребальных памятников кочевников Север-
ной Бактрии – Тохаристана. II в. до н.э. – III в. н.э. К этнической истории Северной
Бактрии кушанского времени. Ставрополь, 1999. 132 с.
Дубова Н.А., Куфтерин В.В. Предварительные результаты исследования антропологических
материалов из раскопок 2012 – 2013гг. в Бальджуванском районе // АРТ. Вып. 39.
Душанбе, 2016. С. 67-80.
Дубова Н.А., Сатаев Р.М., Куфтерин В.В., Сатаева Л.В. Первые результаты археоэкологи-
ческих исследований на могильнике Шахидон в 2013-2014 гг // АРТ. Вып. 40. Ду-
шанбе, 2019. С. 272-279.
Мамонова Н.Н., Романова Г.П., Харитонов В.М. Первичная обработка и определение ан-
тропологического материала в полевых условиях // Методика полевых археологиче-
ских исследований. Л.: Наука, 1989. С. 50-83.
Мовсесян А.А. Фенетический анализ в палеоантропологии. М.: Университетская книга, 2005.
272 с.
Мовсесян А.А., Мамонова Н.Н., Рычков Ю.Г. Программа и методика исследования анома-
лий черепа // Вопросы антропологии. Вып. 51. 1975. С. 127-150.
Кияткина Т.П. Палеоантропология западных районов Центральной Азии эпохи бронзы.
Душанбе: Дониш, 1987. 124 с.
Куфтерин В.В. Еще раз о краниологических материалах из Алтын-депе (Туркменистан): па-
леоэкологические аспекты исследования // Экология древних и традиционных об-
ществ. Вып. 5. Ч. 1. Тюмень: Изд-во ТюмГУ, 2016. С. 38-42.
Куфтерин В.В. Антропологическое исследование погребения эпохи бронзы из Обидары //
АРТ. Вып. 40. Душанбе, 2019. С. 339-344.
Сарианиди В.И. Храм и некрополь Тилля Тепе / Отв. ред. Г.А. Кошеленко. Москва: Наука,
1989. 240 с.
Филимонова Т.Г. Бальджуанская археологическая экспедиция: раскопки и разведки 2013-
2014гг. // АРТ. Вып. 40. Душанбе, 2019. С. 252-271.
Филимонова Т.Г., Ахметзянов М.Р. Отчет об археологических работах в Бальджуанском
районе (2012г.) // Археологические работы в Таджикистане. Вып. 38. Душанбе, 2016.
С. 256-277.
Ямсков А.Н. Трактовки понятия «жизнеобеспечение» в этнической экологии и возможный
подход к изучению культурной адаптации // Этнос и среда обитания. Том 1. Сборник
этноэкологических исследований к 85-летию В.И. Козлова. М.: Старыйсад, 2009. С.
73-94.
Dyson-Hudson R., Dyson-Hudson N. Nomadic Pastoralism // Annual Review of Anthropology.
1980. Vol. 9. P. 15-61.
127
Fratkin E. Pastoralism: Governance and Development Issues // Annual Review of Anthropology.

1997. Vol. 26. P. 235-261.
Honeychurch W., Makarewicz C. The Archaeology of Pastoral Nomadism // Annual Review of
Anthropology. 2016. Vol. 45. P. 341-359.
Muhammad K., Mohammad N., Abdullah K., Mehmet S., Ashfaq A.K., Wajid R. Socio-political
and ecological stresses on traditional pastoral systems: A review // Journal of Geographical
Sciences. 2019. Vol. 29. P. 1758-1770.
The Ecology of Pastoralism / Ed. N. Kardulias. Boulder: University Press of Colorado, 2015. 272p.
Рис.1. Вид на место впадения в р.Сурхоб ручьев Булгори и Сафед

и расположенияселений Сарихисор и Шайдон.
Рис. 2,3. Водяная мельница на берегу р.Сурхоб.
128
Рис. 4. Небольшое селение в междуречье Сурхоба и Яхсу
Рис. 5. Фермерское хозяйство на берегу р.Сурхоб
Рис.6. Перегон скота по долине р.Сурхоб
129
Рис.7. Могильник Шохидон. Расположение раскопов
Рис. 8. Северная часть раскопа 1 с прирезкой
130
Рис 9. Могильник Шохидон. Погребение № 30. Вид с востока. Рабочий момент Р.М.Сатаев,
местный рабочий, М.В. Филимонов
Рис. 10. Могильник Шохидон. Погребение № 30. Вид с запада
131
Рис. 11. Могильник Шохидон. Погребение 30. Челюсть лошади с удилами
Рис.12. Могильник Шохидон. Расчистка погребения № 34. Р.М. Сатаев, В.В. Куфтерин
132
Рис. 13. Могильник Шохидон. Погребение № 34
Рис. 14. Могильник Шохидон. Погребение № 34 с сохранившимися

остатками захоронения.
133
Н.А. Дубова, Р.М. Сатаев, В.В. Куфтерин,

А.В. Фрибус, Ш.Ф. Курбанов
БИОАРХЕОЛОГИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
В ТАДЖИКИСТАНЕ В 2016 г.1
Научным коллективом, объединяющим специалистов разных направлений из нескольких

учреждений России и Таджикистана, были продолжены работы по теме «Комплексное меж-
дисциплинарное изучение систем жизнеобеспечения древнего и современного населения Та-
джикистана»2. Экспедиционные исследования на территории Республики Таджикистан были
ориентированы на получение данных по палеоантропологии разных исторических периодов,
а также материалов, характеризующих роль животных и растений в культуре современного
населения (этнологический аспект) и населения прошлых исторических эпох (археологиче-
ский аспект). Эти исследования проводились в рамках Меморандума о сотрудничестве меж-
ду Институтом этнологии и антропологии им. Н.Н. Миклухо-Маклая РАН (ИЭА РАН) и Ин-
ститутом истории, археологии и этнографии им. А. Дониша АН Республики Таджикистан
(ИИАЭ АН РТ) в октябре 2016г. в Душанбе, Гиссаре, Пенджикенте и Рогунском районе рес-
публиканского подчинения.
Предварительным планом работ предполагалось проведение шурфования на восточной
стороне поселения Мустафотепа джамоата Саразм (около г. Пенджикент). Такой план был
обусловлен тем, что в 2014г. при проведении разведочных работ Ш.Ф. Курбановым было об-
наружено два погребения, предположительно относящихся к эпохе бронзы (Каримова и др.,
2019). По ряду объективных обстоятельств раскопки провести не удалось. Но раскопанные
погребения были исследованы вторично, а костные останки человека из них были кратко
описаны insitu.
На момент вторичного изучения, законсервированные ранее погребения оказались по-
тревоженными, а костные останки сильно поврежденными. Тем не менее, удалось опреде-
лить, что в погребении 1 было захоронено три индивида – два взрослых (пол не определяет-
ся) и один ребенок (не старше 7-9 лет). В погребении 2 найдены отдельные позвонки и их
фрагменты от одного взрослого индивида (пол не определяется).
Поскольку раскопки не состоялись, группа в составе авторов данного отчета провела
изучение костных останков человека и животных, хранящихся на территории Пенджикент-
ского археологического музея-заповедника (Пенджикентской археологической базы), и в
Гиссарском музее.
Так, по краниологической программе были исследованы материалы из раскопок 2003-
2004гг., происходящие из наусов древнего Пенджикента. Всего измерено 17 черепов и их
фрагментов, происходящих из наусов №№ 10, 17, 20 и 21. Половая принадлежность 7 чере-
пов определена как мужская, 9 – как женская. Скелет 5 из науса № 10 принадлежал ребенку
11-12 лет. В пяти случаях (4 мужских и 1 женский череп) сохранность позволила провести
измерения по полной краниометрической программе, в остальных – количество доступных
измерений существенно ограничивалось фрагментарностью материала.
Впервые был изучен зооархеологический материал, происходящий из раскопок древнего
Пенджикента (раскопки Ш. Курбанова, 1997г.). Остатки животных происходили из 7 поме-
1 Статья подготовлена в соответствии с планами научно-исследовательских работ Института этнологии и ан-

тропологии РАН.
2 Информацию о работах 2015г.см. в статье: Дубова и др. в этом издании (стр. …).
134
щений, вскрытых на участке XXVIс. Кости представляют собой кухонно-бытовые отходы,

оставленные населением города. Общий объем остеологического материала составил 283
единицы, принадлежащие млекопитающим и птице (1 экземпляр), из которых до вида, рода
или более высокого таксона было идентифицировано 276 костей. Наибольшее количество
определимых остатков происходит от домашних животных (272 кости, 96,5%): крупного и
мелкого (овца и коза) рогатого скота, осла и собаки. Таким образом, на основе полученных
данных, можно говорить, что основным источником мяса для жителей древнего Пенджикен-
та являлся мелкий рогатый скот на который здесь приходилось 62,8% производимой мясной
продукции. Предполагается продолжение как палеоантропологических, так и зооархеологи-
ческих работ в будущие полевые сезоны.
В процессе ознакомления с объектами материальной культуры в полевых условиях и му-
зейных экспозициях Национального музея древностей Таджикистана и Музея этнографии
АН РТ (Душанбе), Республиканского музея им. А. Рудаки, Пенджикентского археологиче-
ского музея-заповедника (Пенджикент), Музея Саразма (Саразм) фиксировались случаи ис-
пользования зооморфных и фитоморфных мотивов на предметах быта и декоративно-
прикладного искусства. Было отмечено, что значительная часть зооморфных и фитоморфных
мотивов имеет широкое распространение на территории Средней Азии и прослеживаются с
бронзового века.
В полевых условиях в Пенджикентском и Гиссарском районах изучались особенности
придомного животноводства у современного населения: оценивался состав стада содержа-
щихся в хозяйствах животных, характер прилегающих к населенным пунктам пастбищ,
условия содержания скота и формы заготовки кормов.
В октябре 2016г. в Отделе археологии Института истории, археологии и этнографии им.
А. Дониша АН Таджикистана Н.А. Дубовой были изучены костные останки человека, полу-
ченные в результате раскопок Кангурттутской археологической экспедиции, произведенных
весной 2016г. Автор раскопок С. Бобомуллоев, на основании найденных вблизи артефактов,
относит погребения могильника Кангурттут 2 к эпохе ранней бронзы. Материал находился
в пакете с маркировкой. Далее приводится описание изученных останков.
Раскоп 1, погребение 1. В пакете присутствуют мелкие фрагменты длинных костей ко-
нечностей, ни на одной из которых не сохранились эпифизы. Наиболее крупными фрагмен-
тами представлены правая и левая бедренные кости. Рельеф выражен очень хорошо, особен-
но на их задней поверхности. Это является косвенным свидетельством того, что кости могли
принадлежать индивиду мужского пола. На фрагменте плечевой кости рельеф также хорошо
выражен. Фрагменты лучевой и локтевой костей – без особенностей. Кости не массивные,
компакта их умеренной толщины. По всей видимости, скелет принадлежал мужчине зрелого
возраста (35-50 лет). В виду фрагментарности находки, проведение измерений невозможно.
Раскоп 1, погребение 2. Материал представлен только черепной коробкой (основание и
лицевая часть полностью отсутствуют). Лоб прямой, лобные бугры выражены средне, те-
менные бугры отсутствуют. На правой теменной кости линейные бороздчатые дефекты, ве-
роятно представляющие собой следы ветвления сосудов (средней височной артерии).
Надбровные дуги развиты средне (1,5 балла), надпереносье – сильно (4 балла), наружный за-
тылочный бугор выражен слабо (2 балла). Поперечный диаметр, при среднем продольном, –
очень большой. Черепной указатель составляет величину около 85,0, т.е. черепная коробка
гипербрахикранная. Сверху она имеет пентагоноидные очертания. По всей вероятности че-
реп принадлежал мужчине 45-55 лет. Необходимо отметить, что для эпохи бронзы Средней
Азии брахикрания не характерна, тем более столь выраженная. Вероятность того, что дан-
ный череп относится к погребению эпохи бронзы, крайне мала.
Раскоп 1, погребение 3. Костные останки представлены мелкими фрагментами свода че-
репа и нескольких длинных костей. Небольшой фрагмент лобной кости с надбровной частью
свидетельствует, что надбровные дуги выражены слабо (балл 1), также как и надпереносье
(балл 3). Для измерений материала нет. Имеется два зуба (правые первый нижний премоляр
135
и третий моляр). Стертость обоих – 4 балла. Одонтоскопические признаки не определяются.

По сумме признаков можно предположить, что останки принадлежат женщине зрелого воз-
раста (старше 45 лет).
Раскоп 1, погребение 4. В пакете находятся мелкие фрагменты свода черепа и костей
посткраниального скелета, небольшое число фрагментов костей животных. На имеющихся
фрагментах черепа стреловидный шов не облитерирован. Надбровье и затылочная кость со-
хранились, но степень развития рельефа на них не определяется. На бедренных костях, осо-
бенно на левой, очень хорошо развит рельеф на задней поверхности. Плечевая кость харак-
теризуется также скорее «мужскими» показателями развития рельефа. Все фрагменты без
выраженных возрастных изменений. Имеется два правых зуба – первый верхний моляр и
второй премоляр. Стертость их – 2-3 балла. По-видимому, можно говорить о том, что костяк
принадлежал мужчине 20-35 лет.
Раскоп 1. Погребение 5. В упаковке имеются мелкие фрагменты длинных костей конеч-
ностей и 12 зубов. По размерам сохранившихся фрагментов большой берцовой и плечевой
костей, можно с определенной долей вероятности говорить о том, что костяк, принадлежал
женщине. По степени стертости зубов и окостенения их корней ее возраст был не более 18-
20 лет.
В целом можно сказать, что материал, происходящий из Кангурттута 2, ввиду его край-
ней фрагментарности и отсутствия важных, определяющих для морфологии отделов, факти-
чески не может дать представления ни о физическом развитии, ни об особенностях строения
лицевого скелета погребенных. Также нет возможности говорить о сходстве или различиях
данных скелетных останков, как между собой, так и с другими материалами. Даже приве-
денные поло-возрастные определения в значительной степени условны. Необходимо еще раз
подчеркнуть, что один из черепов (погребение 2 из Раскопа 1), по своим морфологическим
параметрам не может принадлежать эпохе бронзы.
Работы проводились также со скелетными материалами, хранящимися в фондах Гиссар-
ского историко-культурного заповедника (г. Гиссар). В.В. Куфтриным и Н.А. Дубовой, бла-
годаря помощи Т.М. Бостановой и содействию руководства музея, были описаны и изучены
два скелета из могильников Туп-хона IX-X вв. (4-й холм, погребение 1) и Аскархона I-II вв.
н.э. (керамической ящик из заполнения в помещениях 1-2) (раскопки Т.М. Бостановой за
2013г.). В погребении из Туп-хоны была похоронена женщина 25-35 лет. На этом скелете
фиксируются следы целого ряда патологических процессов. Его подробное изучение с при-
менением рентгенографии и других методов было бы крайне желательно. В упомянутом по-
гребении из Аскархоны была также похоронена женщина, но несколько более старшего воз-
раста – 35-45 лет. При возможности, предполагается проведение специальных раскопок на
территории, прилегающей к заповеднику с целью получения значимого по численности па-
леоантропологического материала.
Несколько лет на территории будущего водохранилища Рогунской ГЭС проводятся раз-
личные работы, необходимые при подготовке зоны затопления. Среди них есть и санитарно-
эпидемиологические, включающие перенос всех сельских кладбищ, попадающих в эту зону.
В октябре 2016г. В.В. Куфтерин, А.В. Фрибус и Р.М. Сатаев приняли участие в переносе
сельского кладбища близ с. Сичарог (джамоат Сичарог, 38°43’48»N 69°48’16»E; Рогунский
район), находящегося в зоне затопления первой очереди Рогунской ГЭС. Кладбище сформи-
ровалось в XVIII–XIX вв. и функционировало до первой половине XX в. Краниологические
материалы, характеризующие население Таджикистана этого периода крайне малочисленны.
По согласованию с руководством Зоны затопления, часть наилучшим образом сохранивших-
ся черепов (всего 9 экземпляров) была измерена и описана. Ранее в процессе участия в тако-
го рода работах в составе Археологического отряда Института истории, археологии и этно-
графии им. А. Дониша АН Республики Таджикистан (начальник Т.Г. Филимонова) в 2013г.
В.В. Куфтериным и Р.М. Сатаевым был уже исследован краниологический материал из 15
погребений (Куфтерин, 2015, 2015а). В 2017г. был заключен специальный Договор между
136
Дирекцией зоны затопления Рогунской ГЭС и Институтом истории, археологии и этногра-

фии им. А. Дониша АН РТ (ИИАЭ АН РТ). В рамках Меморандума о научном сотрудниче-
ством между этим Институтом и ИЭА РАН была сформирована рабочая группа, которую
возглавили начальник Дирекции зоны затопления Манучер Джамилзода и его заместитель
Рустам Саидзода, которая в том же году провела целенаправленный сбор материала (Куфте-
рин и др., 2018; Филимонова и др., 2018).
Кроме перечисленных работ, в октябре 2016г. Н.А. Дубова приняла участие в раскопках
Фархорской археологической экспедиции, что отражено в отдельном отчете.
Каримова Г.Р., Курбанов Ш.Ф., Отабоев О.Х. Отчет о раскопках могильника бронзового
века Мустафотепа в 2014г. // АРТ. 2019. – Вып. 40. С. 81-83.
Куфтерин В.В. Краниологический материал XVIII – XIX вв. с территории Центрального Та-
джикистана // Вестник Московского университета. Серия 23. Антропология. 2015.
№ 2. С. 82-94.
Куфтерин В.В.Материалы к краниологии таджиков Центрального Таджикистана// XI Кон-
гресс антропологов и этнологов России: сб. материалов. М. Екатеринбург, 2015а. С.
153.
Куфтерин В.В., Дубова Н.А., Наврузбеков М.Н. Таджики д. Сичарог: к антропологии насе-
ления Центрального Таджикистана. Сообщение I: дискретно-варьирующие призна-
ки черепа // Вестник Московского университета. Серия 23. Антропология. 2018. №
1. С.101-109.
Филимонова Т.Г., Дубова Н.А., Куфтерин В.В., Нечвалода А.И., Никифоров М.Г.,
Наврузбеков М.Н., Сайфуллоев Н., Джамилзода М., Саидзода Р. Антропологиче-
ские исследования первого этапа зоны затопления Рогунской ГЭС (Результаты пер-
вого сезона работ Антропологической группы Рогунской археологической экспе-
диции, в июле-августе 2017г.). Душанбе-Москва-Уфа: «Истеъдод», 2018. 72 с.
137
Рис. 1 Мустафотепа. Общий вид на предварительный раскоп Ш. Курбанова во время его

вторичного обследования в октябре 2016г. Фото Н.А. Дубовой.
Рис. 2. Вид наусов древнего Пенджикента в октябре 2016г. Фото Н.А. Дубовой
138
Рис. 3. Древний Пендикент. Р.М. Сатаев в процессе обработки

зооархеологической коллекции. Октябрь 2016г. Фото А.В. Фрибуса.
Рис. 4. Древний Пенджикент Н.А. Дубова и В.В. Куфтерин в процессе

измерения черепов из наусов. Октябрь 2016г. Фото А.В. Фрибуса.
139
Ш.Ф. Курбанов, П.Б. Лурье, Н. В. Семенов
РАСКОПКИ ПЕНДЖИКЕНТСКОЙ
АРХЕОЛОГИЧЕСКОЙ ЭКСПЕДИЦИИ В 2015 г.
(Краткий отчет1)
В 2015г. Пенджикентская археологическая экспедиция Государственного Эрмитажа и
Института Истории, археологии и этнографии им. Ахмада Дониша АН Таджикистана про-
должила исследования древнего Пенджикента. Раскопки проводились, как и прошлые годы,
на объектах ХХVI, ХI-В и Кайнар, небольшие доследования имели место на объекте ХХVI-С
(рис. 1). По договоренности с мэрией города Пенджикента проводились исследования Пен-
джикента эпохи Саманидов на нижней террасе2. Раскопки на Хисораке в отчетном году не
проводились.
Объект ХХVI (рук. Ш.Ф. Курбанов) представляет собою квартал между поздней восточ-
ной стены города и восточной улицей, он исследуется непрерывно более 25 лет. Раскопки
продолжаются к югу, и уже не более четырех метров осталось до разреза крепостной стены
(объект ХХVIII), выполненного в 1970-е гг. под руководством Г.Л. Семенова. Прирезка ны-
нешнего года имеет длину (С-Ю) 5-6м и 15м ширину. Средняя глубина раскопа – 4м. Досле-
дованы три ранее открытых помещения (50, 45 и 56, 56а), изучены три новых полностью (58,
59, 61) и два (57, 60) – частично, расчищен участок улицы (рис. 1 к статье за 2016г.).
В помещении 50 – сводчатой хозяйственной комнате, ориентированной по линии С-Ю,
длиной 5 и шириной 2,2м, был разобран нижний пол. По нему проход вел на север, в пом. 44,
сохранился он хорошо, включал отлеп дверного порога. По нижнему полу суфы отсутство-
вали, но пол был на метр выше, чем в соседнем с запада помещении 52, очевидно помещение
располагалось на стилобате у крепостной стены. Пом. 50 по раннему периоду – крайнее юж-
ное в крупном домовладении, состоящем из сводчатых помещений 43 и 44, зала с росписью
40, 42, вестибюля 47, пандуса 52 и несохранившихся помещений II этажа, датируемого по
монетам в полу 740-ми гг., временем последнего подъема Пенджикента. При этом по верху
(антресоли?) проход вел на юг, в другое домовладение.
К западу располагался независимый участок, состоящий из одного первоначально поме-
щения 51-53, позднее разделенного стеной на квадратный зальчик 51 с антресолью и вести-
бюль 53, приподнятый на кирпичной забутовке, чтобы соответствовать поднимающемуся
уровню улицы. Материал из них не дает дат позднее начала VIII в.
Остальные работы были сосредоточены на крупном домовладении, начатом в прошлом
году. Пом. 56 тогда было разобрано частично. В нынешнем году стали известны габариты
помещения по второму этажу: 5х5м, а по нижнему этажу в северной части было раскопано
сводчатое помещение, ориентированное с запада на восток: 56а. Ширина его 1,8м, длина не
менее 5м. Верх сводчатого помещения некогда обвалился и был снесен, поскольку что пол
пом. 56 ниже верха свода. С восточной стороны стена нижнего помещения соответствует
верхней (в центре расположена ниша – подпол), на западе оно уходит за стену пом. 56 и, ви-
1
Полный отчет за сезон 2015г. опубликован в виде монографии как ХIХ выпуск Материалов Пенджикентской
археологической экспедиции, доступен по ссылке https://app.box.com/s/0zixv1w1xfmvly6w4czhjqfdrmm2nv14.
Краткий отчет был ранее напечатан в Археологическом сборнике Государственного Эрмитажа, вып. 41, СПб,
2017. С. 216, 315 – 322, здесь публикуется с некоторыми изменениями.
2
В работе экспедиции принимали участие начальники объектов, поименованные ниже, реставраторы М.Б.
Жервэ и Н.А. Тиссен. Архитектурные обмеры выполнял А.Г. Акулов, которому ассистировала Е.А. Болашен-
кова. Рисунки находок выполнены Д.А. Жулиной, монеты и металлические находки чистил Ф.Ш. Аминов.
Керамику рисовали, наряду с начальниками объектов, Э.Ш. Курбанов, А.А. Чижова, Р. Шульц, Э. Шавареби,
коллекторскую работу выполняла И.Д. Ткаченко. Большинство фотографий, в том числе аэрофото, выполне-
но П.Б. Лурье. В подготовке иллюстраций к печати огромную помощь оказал Н.В. Семенов.
140
димо, продолжается в пом. 55, раскрытое в прошлом году. На полу пом. 56 лежал железный
серп с заклепками для ручки, в заполнении монета Шишпира (630-е гг).
К востоку от пом. 56 располагались конструкции второго этажа – пом. 54 со сводчатыми
ларями для хранения зерна. Другой ларь лежит южнее, раскопан в отчетном году. Южнее – и
несколько ниже – расположен еще один ларь 61, ориентированный по линии В-З и имеющий
габариты 2,2м х1м. Пол и основание стен его выложены жжеными кирпичами 33х21см, об-
мазанными сверху алебастром. При высоте ящика в полтора метра в нем могло храниться до
3 тысяч литров (2,5 тонны) зерна. Найдены продухи для заполнения и опорожнения ларя. В
заполнении лежала монета Вархумана (сер. VII в). К западу от него расположены еще два
ларя (пом. 57), габаритами 1х1,2 и 1х2,5м, сохранность стенок которых не превышает 50см,
без кирпичной выкладки. Далее к западу, ближе к улице, начато исследование помещения 62.
Выявлены его габариты: 4х2,5м, определено наличие антресольного этажа на балочном пе-
рекрытии.
Стена хорошей сохранности отделяет эти помещения от расположенной южнее анфила-
ды: пом. 58, 59 и 60. Они расположены по линии восток-запад и связаны проходами. Поме-
щение 60, крайнее с востока, раскопано частично, ширина его (В-3) – 3,1м, длина не менее
1,8м, было перекрыто сводом, ориентированным по линии С-Ю, сохранились части просев-
шего пола второго этажа. Вдоль северной стены расположена суфа.
Проход в западной стене соединяет его с пом. 59. Длина последнего (В-З) – 3,75м, шири-
на (С-Ю) – 2,70м. Помещение сводчатое, свод ориентирован по линии В-З. Имеет проходы:
на запад (в помещение 58), на восток (в помещение 60) и на юг (в нераскопанное помеще-
ние). Раскопано по одному полу, вдоль южной стены шла узкая суфа.
Помещение 58 – вестибюль, длина его – 2,90м (З-В), ширина – 3,75м понизу, 3,5 по верху
двухступенчатого карниза (С-Ю). Помещение сводчатое, достаточно широкий для раннего
средневековья свод был ориентирован по линии З-В. Имело проходы: западный – на улицу,
восточный – в помещение 59, южный – в не исследованное пока помещение (возможно, пан-
дус), разрушение в северной стене также, возможно, указывает на проход в пом. 62. В прохо-
дах на запад и на юг сохранились пазы от деревянных конструкций дверной коробки. В севе-
ро-восточном углу помещения отмечены миниатюрные фрагменты живописи. Суфы распо-
ложены в юго-восточном углу и у северной стены.
Из заполнения этих взаимосвязанных помещения происходят солидные комплексы кера-
мики VII-VIII вв., детали ременной гарнитуры VIII в., примечательная бусина из разноцвет-
ной пасты – импорт из Средиземноморья. Сохранились (в плохом состоянии) фрагменты ор-
ганики: кожи и деревянного клинышка. Монеты из этих помещений – преимущественно
Бидьяны (Бильге), «пенджикентские царицы» (Деваштич), есть Гурак без отверстия и в хо-
рошей сохранности чачская типа №786 по О.И. Смирновой. Верхняя дата функционирования
помещений определяется по монете Тургара II типа (740-е гг.) на полу прохода. В нижней
части заполнения найден также фельс типа 897 по О.И. Смирновой (761-62 гг.).
Весьма широкий (1,5м) проход на запад с известным подъемом выводил на южную ули-
цу древнего города, многие части которой исследованы на разных объектах в разные годы.
Сохранился паз от порога. Раскопан отрезок улицы у прохода шириной 1,5 и длиной 2,3м,
разобрано шесть богатых органикой корытообразных слоев улицы.
Небольшие работы велись и на объекте ХХVI-С в северо-восточной части древнего го-
рода (А.Г. Пулотов). В последние несколько лет тут исследовалась площадь, образованная
пересечением Восточной улицы с проулками (рис. 2). Была расчищена юго-восточная часть
площади, пройдена по двум слоям обживания. Выяснены габариты площади: 13,5 (С-Ю) на
8м. Позднее площадь была поделена на две части лавочкой, пристроенной к ее западной
стене. Выявлен внешний Ю-В угол площади, с подходящими к нему тротуарами. Этот угол
является стеной пандуса – пом. 22-24, крайнего С-З помещения объекта ХХVI. К северу он
него располагалось пом. 23 объекта ХХVI-С, являвшееся портиком – айваном у входа в до-
мовладение. Сейчас выяснилось, что этот айван, раскопанный в 2000г., выходил на площадь.
141
К северу лежит внешняя стена пом. 17 – «капеллы» с пристенным алтарем. На площади

найден целый бронзовый бубенчик с камешком внутри, фрагмент булавки, палочка для
сурмления бровей, монеты Бильге и Тархуна, керамический комплекс.
Были продолжены исследования объекта ХI-В (П.Б. Лурье, рис. 3) к северу от храмов у
склона городища. Доследовано крупное помещение 3, раскопан пандус – пом. 6, пом. 9, ча-
стично 6 и 7, исследована северная стена города. Площадь раскопок – 115 м2, средняя глуби-
на 2,5м. Помещение 3 оказалось сводчатым помещением, ориентированным по линии С-Ю,
габаритами 12х2,9м, с проходом на юг в вестибюль – пом. 2, и на запад в южной части, в по-
мещение 1, идентичное пом. 3 по габаритам. В южной его части имелась антресоль с обма-
занными гипсом и обложенными плоскими сланцами ларями для зерна. Вдоль западной сте-
ны ближе к югу помещения располагалась невысокая суфа.
Монета Тургара I типа на полу помещения датирует его 740-ми гг., из заполнения проис-
ходит уникальная монета Чамукйана без квадратного отверстия (брак отливки?), а также
фельс, как будто, неизвестного типа (отчасти напоминающий самаркандский чекан Давуда б.
Гураза 761-62гг. и синхронные балхские выпуски Хасана б. Хамрана). Из кирпичного завала
свода и богатого органикой припольного слоя происходят крупные керамические комплексы.
Шурф в южной части помещения под конструктивным полом открыл мусорную яму, в кото-
рой лежал характерный комплекс керамики не позднее VII в.
Восточная стена пом. 3 – глухая, за ней раскопано два помещения, не связанных прохо-
дами с домовладением. Пом. 9 расположено севернее, раскопано частично, его габариты по
линии С-З 3,5м, по линии В-З не менее 3,1м. Перекрытие помещения было плоским, гнезда
от балок расположены на высоте 2м от пола, есть гнезда подпорок непосредственно у пола. В
Ю и З стенах внизу имеются очажные ниши с прокалом. Пол поднимается к западной стене,
вероятно, тут имелась размытая суфа. Проходов в раскопанной части помещения не обнару-
жено, монет нет, находки и керамика невыразительные, в двух местах встречены железные
кольца от кольчуги.
Южнее лежит скромное помещение 8 с проходом на восток к южной части, габаритами
4,6 (С-Ю) х 1,7м, раскопано полностью, но в заполнении почти не было материала. Восточ-
ная и западная стены были побелены и частично расписаны. На восточной стене располагал-
ся фриз – гармошка из желтых и черных ромбов. На западной частично сохранилась культо-
вая сцена (рис. 4). На красном фоне, над белым пустым прямоугольником, располагаются
лапы кошачьего хищника, укрытого попоной из дорогих тканей. На попоне видны скрещен-
ные ноги в шароварах с богатыми драпировками и кожаных черных сапожках. Хотя верх
изображения не сохранился, можно уверенно идентифицировать его как фигуру богини
Нанайи, которая всегда сидит на льве. С двух сторон от богини – плохо сохранившиеся эле-
менты арки, снизу справа – две меньшего габарита фигуры молящихся, видимо отца и сына,
с вотивами в руках, сохранились они также частично.
Удивительно видеть роспись в столь скромном помещении. Обычно изображения бо-
жеств с донаторами располагались в нишах или имитациях ниш в крупных квадратных залах.
Единственное сходство их организации с нашим изображением – божество располагался
напротив входа. К востоку от входа в помещение имеется понижение рельефа, могущее быть
двором или крупным залом. Примечательно, что непосредственно к югу от него лежит двор
храма II, посвященного богине Нанайе, и наше помещение по структуре напоминает, скорее,
некоторые расписанные капеллы храма.
К западу от вестибюля – пом. 2, расположено пом. 6, служившее пандусом для подъема на
второй этаж. Поднимается он по часовой стрелке. Раскопаны восточный, северный и западный
марши пандуса, причем в последних двух целиком сохранилось сводчатое перекрытие. В цен-
тре пандуса – прямоугольный столб габаритами 1,6х0,8м, размеры внешней коробки 4х3м,
ширина маршей 1,4-1,1м, высота от пола до свода 1,7м. Свод сложен из малоформатных кир-
пичей (фрагментов) со стороной 40см, наклонными отрезками, в С-З и С-В углу сохранились
тромпы в виде перспективных арок. Нижний, западный марш пандуса выводит в помещение
142
типа вестибюля, соединяющееся с другим вестибюлем – пом. 2 к востоку. Пол нижнего марша
был устлан крупными стенками хумов. Был найден ряд столовых керамических форм в подра-
жание металлу, стекло, монеты Рамчитака и, у стены, Тархуна (700-710 гг).
К северу от пандуса частично раскопано пом. 7. Это сводчатая комната (свод неплохо
сохранился в южной оконечности, основание свода в 1,9м от пола), шириной 3м, раскопано
на длину 2,3м от южной стены. Имело заложенный проход на восток и действовавший про-
ход на запад в южной части. Поверх припольного слоя вдоль южной стены располагалась
суфа, под ней – обломки археологически целой тагары, вкопанной в пол, и низкой суфы
вдоль восточной стены. В помещении найдены хорошо сохранившая втулка железного изде-
лия (типа кетменя), бронзовая ременная пряжка, в заполнении – монета Тургара II типа (740-
е гг.), на полу – монета «Пенджикентской царицы» (Деваштич, 708-722гг.), малого формата
бухархудатская драхма и ряд неопределенных монет с квадратным отверстием. К северу от
пом. 7 был снят дерн и расчищен верхний слой, в котором проявилась кирпичная стена С-Ю,
идущая примерно посередине пом. 7. Возможно, это съехавший пол второго этажа.
Одной из задач исследования объекта ХI-В был поиск северной оконечности городища.
Поэтому на северном склоне был сделан шурф длиной (С-Ю) 4м и шириной 2м, перепад вы-
сот шурфа составил 3м. Была найдена северная стена городища, толщиной по низу раскопа
3м. Стена покато спускается к северу, поверхность ее составляет 4,7м. Сложена, по-
видимому, из лент пахсы мощностью 25-30см, однако верх ее был кирпичным, судя по зава-
лу в шурфе. Основание стены в отчетном году не найдено, но раскоп уже на 1,5м глубже по-
лов соседних помещений. Небольшой комплекс керамики, пряжка и неопределенная монета
были найдены в заполнении шурфа, к поверхности стены приклеился фрагмент чашечки с
коричневым ангобом типа Пенджикент – VI (VII век).
Раскопки и реставрационные работы велись и на Кайнаре у западного подножия горо-
дища и северного склона цитадели. Реставраторы Государственного Эрмитажа М.Б. Жервэ и
Н.А. Тиссен снимали росписи в С-В секторе пом. 20, относившегося к раннему дворцовому
комплексу. В этой части помещения росписи располагались в три слоя. Нижние два, уже
знакомые по Ю-В сектору и соседнему помещению 13 – это слой с квадратами, в которые
вписаны тюльпаны и маки (нижний слой) и белый слой с нижним фризом. Над ним распола-
гался слой штукатурки без побелки, на котором черной краской нанесены контурные рисун-
ки. Один из них – птица (?) с человеческой головой, и три головки в профиль, две непрофес-
сиональные (чтобы не сказать карикатурные, рис. 5), и одна выполнена уверенной рукой.
Перед профилем с прямой переносицей и высоким лбом, напоминающий изображения Ру-
стама в росписях «Синего зала», расположен цветок, как будто «Рустам» нюхает его. В об-
щей сложности, реставраторами с Кайнара и объекта ХI-В было снято более 9 квадратных
метров живописи, три панели (две с портретами этого года и одна из материалов 2011г., с
тюльпанами) отреставрированы и выставлены в Музее истории и культуры Пенджикента.
Продолжались работы и по выяснению смычки между цитаделью и дворцом на Кайнаре,
на крутом склоне (Н.В. Семенов, рис. 6). В прошлом году была намечена стена, идущая
вдоль склона цитадели. В настоящем году выяснилось, что к телу стены с наружной стороны
приставлены две рубашки. Во внешней, вероятно, была обустроена башня или контрфорс.
Внешняя рубашка, судя по керамическому материалу и монете тюргешского каганата (711-
748гг.) относится к восьмому веку, тело стены и внутренняя рубашка – к ранним периодам
Пенджикента. Основная стена и внутренняя рубашка – пахсовые, внешняя из кирпича. Из-
нутри стены́, на естественном подъеме цитадели, начаты исследования помещения с прока-
ленным слоем и ларем для зерна, выложенным жженым кирпичом. Оно относится уже к со-
оружениям нижней площадки цитадели. Перепад высот между помещением и основанием
стены в недоведенном до материка шурфе составляет 13 м.
По согласованию с мэриейг. Пенджикента экспедиция в отчетном году провела исследо-
вания города раннеисламского времени на колхозном стадионе (Ф.Ш. Аминов). Из случай-
ных находок было известно, что в этих местах, на восточной окраине современного города,
143
на нижней террасе располагались скопления керамики Х-ХI вв. В отчетном году на стадионе
были забиты два шурфа габаритами 4х4м. В расположенной рядом траншее водопровода бы-
ли найдены многочисленный фрагменты керамики. В Шурфе №2 открылись следы архитек-
туры – сырцовых стен, идущих в форме буквы Т, и углы двух помещений, однако сохран-
ность там была очень плохая и вещественного материала совсем мало. Ясно лишь, что по-
стройка должна датироваться Х-ХII вв. Шурф № 1 был пробит до материка, на глубину 4м.
Грунт был чрезвычайно жесткий, и никаких конструкций ни в слое, ни в стенках шурфа не
найдено. Но отсутствие архитектуры компенсировалось обильными материальными наход-
ками. Половинка фельса бита в Самарканде, по видимому, в 1019-20гг. Был найден ряд
фрагментов стеклянных сосудов, в т.ч. венчик флакона, стенка с орнаментом – змейкой, ян-
тарная бусина. Один фрагмент керамики был с орнаментом штампами и множество других –
с поливой. Преобладают чаши с коричневым фоном и белым, зеленым и черным орнаментом
и стилизованными птичками по нему. Этот тип сосудов вообще характерен для пенджикент-
ской округи. Кроме того, есть сосуды с желто-зеленой поливой по белому фону (т.н. «яични-
ца с луком»), характерные для эпохи Саманидов эпиграфические чаши с черными благопо-
желательными надписями по белому фону, весьма интересен фрагмент блюда с драконом.
***
В целом, работы сезона 2015г. дали новые материалы по архитектуре Пенджикента, бо-
гатый керамический материал, различные предметы материальной культуры. Относительно
скромное количество монет компенсируется находкой двух, предположительно, уникумов.
Найдены новые образцы пенджикентской настенной живописи, в том числе контурного ри-
сунка по лессовой штукатурке без побелки. Важным результатом является открытие двух
ранее неизвестных крепостных стен – по северному склону городища и северному склону
цитадели. Начато систематическое исследование Пенджикента IХ-ХII вв., имеющее целью
изучить преемственность городской жизни города на более широком отрезке.
Рис. 1. Городище древнего Пенджикента. Раскопы 2015 года
144
Рис. 2. Объект XXVI-C. План
Рис. 3. Объект XI-В. Аэрофото

145
Рис. 4. Объект XI-В. Роспись из пом. 8. Прорисовка
Рис. 5.Росписи верхнего слоя пом. 20 дворца Кайнара после реставрации
146
Рис. 6. Северный склон холма цитадели с раскопами фортификации
147
Ш.Ф. Курбанов, М.А. Шенкарь,

Ф.Ш. Аминов, А.Г. Пулотов
НА ГОРОДИЩЕ САНДЖАРШАХ В 2015 ГОДУ
Как и в предыдущих сезонах, в этом году экспедиция работала при финансовой под-
держке Общества по исследованию Евразии (Швейцария). В этом сезоне были продолжены
исследования объекта II, расположенного на восточной окраине городища, а также начаты
исследования нового объекта – объекта IV, находящегося на восточном крае южной кре-
постной стены. (рис. 1).
Объект II
В сезоне 2015г. на объекте II, расположенном в восточной части городища Санджаршах,
были раскопаны два прямоугольных помещения (пом. 35-36), продолжены исследования
квадратного помещения 34, изучен коридор (пом. 37), идущий к западу от помещения 32, до-
ведены до конца раскопки помещения 21 (рис. 2).
Помещение 21
Раскопки прошлого сезона показали, что помещение 21 являлось главным «Парадным
залом» данного домовладения. В предыдущем сезоне в помещении были обнаружены мно-
гочисленные фрагменты обгоревших деревянных балок и панелей, некоторые из которых
были украшены резьбой, но раскопки помещения не были завершены. В этом году помеще-
ние было полностью расчищено, и все фрагменты деревянных балок и панелей были извле-
чены при участии реставратора М.Б. Жервэ (Государственный Эрмитаж) (рис. 3).
В юго-восточном углу помещения было найдено большое количество сгоревших дере-
вянных балок (рис. 4). Среди них имелось три фрагмента дерева с резьбой. На первом фраг-
менте декор не выразителен, край доски выделен канавкой. Его размеры 84х24х10см. Второй
фрагмент имеет квадратную форму (сохранился только один угол). Его размеры 30х35х5см.
На нем сохранилась часть резного орнамента – фрагмент прямоугольного декора, внутри ко-
торого имеется полукруглый элемент (рис. 5). Третий фрагмент прямоугольной формы, раз-
мером 97х25х7см. На нем имеется геометрический орнамент, состоящий из ромба и отходя-
щих от него с двух сторон « » – видных фигур (рис. 6).
На восточной части южной стены (стена 37), открытой в этом году, есть продолжение то-
го же орнамента из «волн» и «деревьев», который был отмечен в прошлом году на западной
части стены (рис. 7). Он был нанесен либо с помощью пальцев, либо с помощью какого-то
инструмента с тремя концами. Эта стена была главной стеной «Парадного зала», так как она
располагалась напротив входа. Таким образом, в восточной части стены были изображены
«деревья», а в западной – «волны». В центре стены штукатурка не сохранилась.
Почти квадратное в плане помещение 34 расположено на западном крае объекта II (рис.
8). Размеры помещения 3,9х3,6м. Северная стена (стена 53) помещения сохранилась на высо-
ту 1,2м от поверхности суфы. Стена построена комбинированным методом, т.е. из пахсовых
блоков на высоту 0,9м, и далее из трех рядов сырцовых кирпичей. На стене частично сохра-
нилась штукатурка, толщиной 1,5-2см.
Высота западной стены (стена 57) помещения 57см. Она сложена из сырцовых кирпичей.
На поверхности стены сохранилась штукатурка, толщиной 1,5-2см. Западная и северная сте-
ны построены в перевязку.
148
Восточная стена (стена 55) имеет плохую сохранность. Она сохранилась на высоту 1,4м
от поверхности пола помещения. Она построена комбинированным методом, снизу из пахсо-
вых блоков, верхняя часть из сырцовых кирпичей. Восточная и северная стены имеют пере-
вязку между собой. Посередине стены, на расстоянии 1,55м от северной стены располагается
пристенный очаг. Стенки очага выступают от фаса стены на 40см. Высота стенок очага 0,9м.
Его поверхность обмазана несколькими слоями тонкой штукатурки (рис. 9, 1-2). На поверх-
ности южной стенки очага красной и белой охрой нарисован орнамент в виде дерева с пло-
дами граната, или возможно, тюльпанами (рис. 9, 3-4).
Южная стена (стена 56) сохранилась на высоту 1,05м. Она сложена из сырцового кирпи-
ча. Стена также плохо сохранилась. На стене имеются многочисленные следы ремонта.
Вдоль северной и западной стен имелась суфа. Ширина северной суфы 1м, высота 18см.
Сохранились только ее следы. Ширина западной суфы 0,85м, высота 17-20см., в северной
части суфа сильно разрушена. У северной части восточной стены также имеется суфа длиной
1,1м от северной стены к югу, её ширина 0,8м, высота 28см. На поверхности суфы сохрани-
лась обмазка желтого цвета.
Единственный проход в помещение находился в южном крае западной стены. Ширина
прохода 0,9 м.
Пол помещения относительно ровный, гладкий, серовато-желтого цвета. Пол помещения
34 был ниже полов соседних помещений на 30-35см.
Среди находок обнаруженных в заполнении помещения 34, следует отметить монету Гу-
рака (712-737/8), и дно стеклянного сосуда. Кроме того, в заполнении помещения 34 были
найдены следующие керамические материалы: пять фрагментов ручек (рис. 10, 1-5), одна из
которой ручка столового кувшина (рис. 10, 1); три фрагмента ручек водоносных кувшинов
(рис. 10, 2-4) и фрагмент ручки широкогорлого сосуда (рис. 10, 5); фрагмент венчика широ-
когорлого сосуда (рис. 10, 6); фрагмент венчика хума (рис. 10, 7); четыре фрагмента венчи-
ков гончарных котлов с примесью галечки, шамота, песка, сланца и кварца. Все они снаружи
закопчены (рис. 10, 8-11); археологически целый лепной котёл, с налепной подковообразной
ручкой, с примесью шамота и гальки. Снаружи имеет следы копоти (рис. 11, 1); три фраг-
мента венчиков лепных котлов с примесью сланца, гальки и кварца и со следами копоти сна-
ружи (рис. 11, 2-4). Один из них с подковообразной ручкой (рис. 11, 4).
На полу помещения 34 были найдены: две археологически целые кружки (рис. 12, 1-2),
одна из них с кольцевидной ручкой (рис. 12, 2); фрагмент кольцевидной ручки кружки (рис.
12, 3); фрагмент донца сосуда со срезом ножа. Донце использовалось как светильник. Внутри
донца имеются следы копоти фитиля (рис. 12, 4); два фрагмента венчиков водоносных кув-
шинов (рис. 12, 5-6), сохранилась ручка одного из них (рис. 12, 5); фрагмент венчика широ-
когорлого сосуда, с красным ангобом внутри и по венчику (рис. 12, 7); два фрагмента венчи-
ков хумов (рис. 12, 8-9); фрагмент венчика тагары, с орнаментом, нанесенным пальцевыми
вдавлениями по бортику (рис. 13, 1); археологически целая лепная чаша с волнистым борти-
ком, с примесью сланца и гальки (рис. 13, 2); археологически целая чаша с волнистым бор-
тиком (рис. 13, 3); фрагмент гипсовой тарелки (рис. 13, 4).
Таким образом, исследование помещения завершено. Надо отметить, что подобные по-
мещения широко известны по раннесредневековым городищам и поселениям, таким как
Пенджикент, Хисорак, Гардани Хисор и др. Обычно они интерпретировались как домашние
культовые помещения, однако, по-видимому они являлись прежде всего зимними жилыми
комнатами, которые легче согревать и возможно были связаны с горной частью Зарафшан-
ской долины (Лурье, 2014. С. 97).
Прямоугольное в плане помещение 35 (рис. 14), расположено к западу от помещения 36,
и является смежным с ним. Длина помещения 4,5м, ширина 1,7м.
149
Высота северной стены 2,7м. Она сложена из пахсовых блоков, ее сохранность плохая.
Штукатурка на ее поверхности не сохранилась.
Восточная стена сохранилась на высоту 2,6м, ее толщина 1м. Она сложена из сырцовых
кирпичей размером 50-52х26х10см. В северной конечности стены находится проход, высо-
той 1,5, шириной 90см. В южной конечности на высоте 1,5м расположено сквозное гнездо от
балки, характеристики которого отмечены при описании помещения 36.
Южная стена помещения, сложенная из пахсовых блоков, прослеживается только по
первому уровню пола. Ее высота 1,2м.
Западная стена высотой 2,7м сложена из кирпичей размером 50х25х9-10см. Длина стены
2,8м, толщина 1м. В южной части стены расположен проход в помещение 38. Ширина про-
хода 1,5м.
В помещении расчищено два уровня пола. Первый был обнаружен на глубине 1.7м от
поверхности стены. Поверхность пола ровная зеленоватого цвета. На расстоянии 45см от се-
верной стены, вдоль нее на полу зафиксирован камень – большой кайрак. Длина камня 63см,
ширина 14см. толщина 9см.
Второй пол находится на глубине 2,7м от поверхности стен. Пол ровный, гладкий, жел-
того цвета.
В заполнении помещения найдены две монеты Тургара (738-750?). Кроме того, в за-
полнении помещения найден следующий керамический комплекс: археологически целая
кружка с петлевидной ручкой (рис. 15, 1); два фрагмента венчиков кружек (рис. 15, 2-3);
два фрагмента венчиков столовых кувшинов, у одного внутри пятна красного ангоба (рис.
15, 4-5); фрагмент венчика широкогорлого сосуда с красным ангобом с двух сторон (рис.
15, 6); три фрагмента венчиков гончарных котлов, с примесью сланца, песка и шамота (рис.
15, 7-8; рис. 16, 1); археологический целый котёл с деформированным туловом, с примесью
шамота (рис. 16, 4); археологический целый лепной котёл с двумя подковообразными руч-
ками, с примесью шамота и гальки. Снаружи закопчен (рис. 16, 6); три фрагмента венчиков
лепных котлов с примесью сланца, шамота и гальки (рис. 16, 2, 3, 5). Два фрагмента из них
с подковообразной ручкой (рис.16, 2, 3); археологический целый кухонный сосуд с ребри-
стой ручкой (рис. 16, 7);
На поверхности верхнего пола помещения 35 были обнаружены: два фрагмента венчиков
столового кувшина с ручкой (рис. 17, 1-2). У первого фрагмента на сгибе ручки имеется
круглый налеп (рис. 17, 1); фрагмент венчика водоносного кувшина (рис. 17, 3); фрагмент
венчика широкогорлого сосуда (рис.17, 4); фрагмент венчика гончарного котла с примесью
шамота и дресвы (рис. 17, 5).
На поверхности нижнего пола помещения были найдены: два фрагмента кружек с ручкой
(рис. 18, 1-2); два фрагмента венчиков широкогорлых сосудов (рис. 18, 3-4), один из них с
ручкой. Ручка с полосой красного ангоба (рис. 18, 4); фрагмент дна сосуда, с ножевыми сре-
зами по бокам (рис. 18, 5); фрагмент венчика котла с примесью гальки и копотью снаружи
(рис. 18, 6); фрагмент цедилки дно которой срезано ниткой (рис. 18, 7);
Прямоугольное в плане помещение 36 (рис. 19) расположено к западу от помещения 21 и
к югу от помещения 32, с которым их связывает проход. Габариты помещения: 7,2м по оси
С-Ю, 1,7-1,6м по оси В-З.
Высота северной стены 2,5м. Она сложена из пахсовых блоков. Толщина стены 1м. В
стене на расстоянии 1,15м от западной стены расположен проход в помещение 32. Высота
прохода 1,5м, ширина 75см.
Восточная стена сохранилась на высоту 2,6м. Северная часть восточной стены на длину
2,4м сложена комбинированным методом, на высоту 1,6м от поверхности нижнего пола сте-
на построена из пахсовых блоков, а ее верхняя часть – из сырцовых кирпичей. Южная часть
стены длиной 2,8м, видимо, была отремонтирована. Ее фас сложен из кирпичей размером ? х
150
27х8см. Толщина раствора между кирпичами 3см. На высоте 120см от верхнего пола зафик-
сированы следы свода. Длина южной стены 1,7-1,6м, высота 0,8м. Южная стена также сло-
жена из пахсовых блоков.
Западная стена сохранилось на высоту 2,5м от нижнего пола. Она сложена из кирпичей
размером 53х26-27х8-10см. Толщина раствора между кирпичами 2-3см. В северной конечно-
сти стены расположен дверной проем, ведущий в помещение 35. Его высота 1,5м, ширина
1,2м. В южной половине западной стены обнаружены 2 гнезда от балок. Первое из них рас-
положено на расстоянии 1,3м от южной стены, на высоте 55см от верхнего пола. Ширина
гнезда 20см, высота 15см, глубина 50см. На поверхности гнезда лежит плоский камень. Вто-
рое гнездо находится на расстоянии 1,1м к северу от первого, на высоте 65см от верхнего
пола. Высота гнезда 26см, ширина 28см. Оно является сквозным.
В помещении расчищено 2 уровня пола. Верхний пол зафиксирован на глубине 1,9-80см
от поверхности стен. В южную сторону пол имеет легкий подъем. Пол мягковатый, зеленого
цвета, на поверхности встречаются мелкие уголки.
Нижний уровень пола обнаружен на глубине 2,6 от поверхности восточной стены. Пол
ровный, желтого цвета. Он расчищен на длину 3м от северной стены. На полу вдоль запад-
ной стены тянется суфа, шириной 64см. высотой – на высоту одного кирпича – 9см. На се-
верной конечности суфы расположен очаг, шириной 45см, длиной 48см. На внутренней по-
верхности очага видны следы горения и зола.
Северная и южная стены являются основными, восточная и западная пристроены к ним.
В заполнении помещения 36 найдены: два фрагмента венчиков чаш (рис. 20, 1-2), один из
них с красным ангобом с обеих сторон (рис. 20, 1), второй с красным ангобом снаружи (рис.
20, 2); фрагмент венчика кружки (рис. 20, 3); фрагмент стенки кружки с петлевидной ручкой
(рис. 20, 4); два фрагмента венчиков столовых кувшинов (рис. 20, 5-6); фрагмент ручки сто-
лового кувшина (рис. 20, 7); четыре фрагмента венчиков водоносных кувшинов (рис. 20, 8-
11), один из них с красным ангобом (рис. 20, 8); фрагмент венчика широкогорлого сосуда с
отверстием по плечику. Внутри по венчику коричневый ангоб, снаружи потёки красного ан-
гоба по плечику (рис. 20, 12); два фрагмента венчиков широкогорлых сосудов (рис. 20, 13;
рис. 21, 1), один из них с красным ангобом по венчику (рис. 21, 1); фрагмент венчика хума, с
пальцевыми вдавлениями под венчиком (рис. 21, 2); четыре фрагмента венчиков гончарных
котлов с примесью гальки, песка и кварца. Все фрагменты со следами копоти (рис. 21, 3-6);
три фрагмента венчиков лепных котлов (рис. 21, 7-9), два из них с подковообразной ручкой
(рис. 21, 8-9). Все фрагменты со следами копоти снаружи; два фрагмента ручек лепных сосу-
дов, с примесью гальки (рис. 21, 10; рис. 22, 1); археологически целая лепная чаша с волни-
стым бортиком, примесью песка и кварца (рис. 22, 2); археологически целая лепная миска, с
ямками по бортику и у донца, полученными путем пальцевых вдавлений, с примесью сланца
и кварца (рис. 22, 3); археологически целая лепная чаша, с кривым бортом, с примесью слан-
ца и кварца, и красным ангобом (рис. 22, 4); фрагмент жаровни, с примесью шамота, песка и
крупной гальки, размером до 1см (рис. 22, 5).
Помещение 37 (коридор с пандусом)

Это прямоугольное помещение (рис. 23), берет свое начало от северо-западного угла
пом. 32. Ширина помещения 1,25м, длина 4м.
Северная стена помещения является продолжением северной стены помещения 32. В се-
верной стене имеется два дверных проема. Первый проем расположен в северо-западной ко-
нечности помещения. Западная стена является западной щекой первого прохода, северная
стена восточной щекой. Ширина прохода 1м. На расстоянии 60см от первого прохода распо-
ложен второй проход, ведущий в помещение 24. Ширина прохода 1м, высота 1,5м. Ко вто-
рому проходу спускается пандус.
Южная стена сохранилось на высоту 2,2м от поверхности пандуса. На высоту 90см она
сложена из пахсовых блоков, а в верхней части из сырцовых кирпичей размером ?х26х8см.
151
Высота западной стены 1,2м – 30см, сохранившаяся длина стены 2м. Пандус начинает
подниматься от западного прохода помещения 32. Поверхность пандуса гладкая, твердая,
желтого цвета. На глубине 55см от дневной поверхности, на высоте 1,3м от поверхности
пандуса (пола), у входа пандуса от помещения 32 была зафиксирована деревянная балка
длиной 1,4м, толщиной 15х10см, возможно, балка от верхней части пандуса.
В заполнении помещения 37 были обнаружены: фрагмент дна чаши, вторично использо-
ванный как светильник (рис. 24, 1); три фрагмента венчиков хумов (рис. 24, 2-4); фрагмент
венчика гончарного котла, с примесью гальки и шамота и копотью снаружи (рис. 24, 5).
Объект IV
В текущем сезоне были начаты раскопки нового объекта, расположенного в юго-
восточной части городища, примыкающего к его южной крепостной стене. Кроме южной
крепостной стены, тянущейся по всей длине городища, круглой башни (объект I) и объекта
II, вся остальная часть памятника была распахана в советский период. Культурный слой
здесь сохранился на глубину до пяти метров и имеет большие перспективы для археологиче-
ского изучения. В данном сезоне на объекте были частично или полностью раскопаны 4 по-
мещения (рис. 25).
От данного помещения сохранился только юго-западный угол размером 4,2х1,6м (рис.
26), остальная часть была срезана трактором в советский период. Помещение располагалось
в восточной оконечности южной крепостной стены.
Западная стена (стена 4) сохранилась на высоту 3м, на длину 1, 6м. Она построена ком-
бинированным методом, на высоту 1,1м из пахсовых блоков, выше из сырцовых кирпичей.
Такая техника строительства придает стене устойчивость и часто применялась согдийскими
мастерами, в том числе и на Санджаршахе.
Южная стена помещения сохранилась на высоту 1,6м, на длину 1,4м. Она также сложена
комбинационным методом. На ее поверхности имеется слегка обожженная штукатурка.
В западной стене, на расстоянии 1,6м к северу от южной стены имеется проход в поме-
щение 2. Ширина прохода 1м.
В помещении имелся один уровень пола, на котором и были возведены стены. На полу
был обнаружен фрагмент миниатюрного стеклянного сосуда.
Помещение 2 располагается к западу от помещения 1. Длина помещения по оси север-юг
составляет 2,75м. Западная стена (стена 5) не была открыта из-за опасности обрушения сво-
да. Ширина открытой части помещения (по линии восток-запад) 2,1м, с запада раскоп огра-
ничен разрезом (рис. 27).
Восточная стена помещения одновременно является западной стеной (стена 4) помеще-
ния 1 и имеет такие же характеристики. В стене на высоте 1,15м от уровня пола, на расстоя-
нии 0,75м к югу от южной щеки прохода имеется ниша полуовальной формы. Высота ниши
47см, ширина 60см, глубина 30см. На внутренней поверхности ниши имеются следы сажи и
горения. Восточная стена приставлена к южной. На высоте 2,23м от поверхности пола и до
верха стены сохранился слой гладкой штукатурки толщиной 1,5см.
Южная стена (стена 3) помещения сохранилась на высоту 3м. Она построена из пахсо-
вых блоков и сырцовых кирпичей. На поверхности стены сохранилась штукатурка толщиной
2-3см. На высоте 1,8м от уровня пола в стене расчищено 3 гнезда от балок перекрытия пер-
вого (нижнего) этажа. Первое гнездо расположено в 5см к западу от восточной стены. Его
размеры – ширина 35см, высота 20см, глубина 32см. Второе гнездо расположено в 50см к
западу от первого. Размеры второго гнезда – 25х17х29см. Третье гнездо расположено в 45см
к западу от второго. Его размеры 33х15х25см.
152
Северная стена (стена 2) сохранилась на высоту 3м в западной части, на 1,6м в восточ-

ной. Она построена из пахсовых блоков и сырцовых кирпичей. На поверхности стены места-
ми сохранилась штукатурка толщиной 2-3см. На высоте 1,9м от уровня пола в стене расчи-
щено 4 гнезда от балок перекрытия первого (нижнего) этажа. Первое гнездо расположено в
0,7м к западу от восточного края северной стены. Его размеры определить невозможно, так
как оно сильно разрушено. Второе гнездо расположено в 40см к западу от первого. Размеры
второго гнезда – ширина 20см, высота 25см, глубина 28см. Третье гнездо расположено в
50см к западу от второго. Его размеры 20х24х25см. Четвертое гнездо расположено в 60см к
западу от третьего. Его размеры ? х 20 23см.
Помещение имело сводчатое перекрытие, в западной части оно хорошо сохранилось. Ос-
нование свода сделано из 3 рядов горизонтально поставленных кирпичей. Самая высокая
точка свода – 4,7м от поверхности пола.
Пол помещения ровный, гладкий, имеет тонкую обмазку желтоватого цвета.
Помещение было заполнено остатками перекрытия первого этажа и упавшими кирпича-
ми свода. В заполнении под полом помещения была найдена монета Тургара и очень плохо
сохранившиеся серебряная бухархудатская монета. Еще одна неопределенная согдийская
монета с квадратным отверстием была найдена в заполнении помещения на высоте 80см от
уровня пола. Также в заполнении помещения 2 был найден следующий керамический мате-
риал: фрагмент венчика чаши с красным ангобом с обеих сторон (рис. 28, 1); археологически
целая кружка со следами копоти (рис. 28, 2); фрагмент венчика миниатюрного горшочка
(рис. 28, 3); фрагмент венчика широкогорлого сосуда с потеками красного ангоба снаружи
(рис. 28, 4); фрагмент стенки сосуда с процарапанным орнаментом и красным ангобом сна-
ружи (рис. 28, 5); фрагмент венчика хума (рис. 28, 6); два фрагмента лепных котлов с приме-
сью гальки и шамота (рис. 28, 7-8), один из них с подковообразной ручкой (рис. 28, 7); фраг-
мент дна цедилки с красным ангобом с обеих сторон (рис. 28, 9).
На полу помещения были найдены: фрагмент широкогорлого сосуда со сплошным крас-
ным ангобом внутри и снаружи (рис. 28, 10); два фрагмента ручек лепных сосудов (рис. 28,
11-12), один из них с красным ангобом (рис. 28, 11).
Данное помещение расположено к северу от помещения 2. Оно прямоугольное, размера-
ми 8,5м по оси З-В, 2,55м по оси С-Ю (рис. 29).
Северная стена помещения сохранилась на высоту 20см от уровня суфы в восточной ча-
сти, на высоту 2,3м в западной части. Стена сложена из пахсовых блоков. В процессе раско-
пок было зафиксировано 3 ряда пахсовых блоков. Размеры первого ряда – 1х0,6 х ?м, второго
ряда – 1х0,9 х ?м, третьего ряда – 40х45см. Толщина раствора между блоками – 2-4см. На
стене местами сохранилась штукатурка толщиной 1,5см.
Восточная стена очень плохой сохранности. В северо-восточном углу помещения она со-
хранилась на высоту 50см, на длину 1м. Ее толщина 1,1м. В восточной части помещения
находился проход, его порог не обнаружен. Так как северная щека прохода разрушена, его
ширину определить невозможно.
Южная стена сохранилась на высоту 2,5-2,6м от уровня пола. Стена построена из пахсо-
вых блоков размером 1,1х0,8-0,7м; 1х1м, 1х0,68-0,7м. Толщина раствора между блоками 2-
3см. На стене хорошо сохранилась гладкая штукатурка толщиной 2-3см. На высоте 2,55м от
уровня пола сохранился карниз от которого начинается дуга свода. Карниз выступает от фаса
стены на 5-6см. Высота дуги от карниза 65см. Дуга сложена из шести рядов сырцовых кир-
пичей размером 55х28х10 – 53х25х9см. Также сохранилась штукатурка у дуги свода, её тол-
щина 1,5-2см.
В западной части южной стены, на расстоянии 1,5м от юго-западного угла помещения
расположен арочный проход шириной 0,9м, высотой 1,9м. Ширина щеки прохода, возможно,
равна толщине южной стены (1,3 м.) Заполнение прохода состоит из натечных слоев и камней.
153
Западная стена помещения сохранилась на высоту 1,4м от уровня суфы. Длина стены до
южной щеки западного прохода составляет 1,2м. Стена возведена из сырцовых кирпичей
размером 53х25х8-9см. В северной части стена сохранилась на высоту 2м от уровня суфы, на
длину 50см. Общая длина западной стены составляет 2,55м. Западная стена приставлена к
южной и северной стенам.
В западной стене имеется проход шириной 0,9м. В щеках прохода были расчищены
гнезда от порога шириной 15см, высотой 20см, глубиной 10см.
Вдоль северной и западной стен имелись суфы. Ширина северной суфы 0,6м, высота
20см. Суфа сложена из сырцовых кирпичей размером 57х27х10см. Поверхность суфы ровная
и гладкая.
В западной части помещения ширина суфы 2,70м, отсюда начинается марш пандуса к за-
падному проходу. Пол помещения относительно ровный, плотный, серо-зеленого цвета. На
полу на расстоянии 2,2м от восточной щеки прохода в южной стене, у южной стены был
расчищен напольный очажок круглой формы. Диаметр очажка 40см, глубина 15см. Вокруг
очажка, в радиусе 1м весь пол был прокален.
Заполнение помещения состояло из кирпичного завала и натечных и горелых слоев. В
заполнении помещения 3 были найдены: три фрагмента венчиков кружек (рис. 30, 1-3);
фрагмент ручки кружки (рис.30, 4); фрагмент поливной чаши с подглазурной росписью. На
белом фоне изображены картуши и пальметты тонкой линией светло-коричневого цвета, и,
возможно, часть эпиграфического орнамента толстыми черными линиями. Подобная кера-
мика считается типичной для Самарканда и датируется X в. (Шишкина, 1979. табл. LXI, 4)
(рис. 30, 5); фрагмент донца поливной чаши с коричневым ангобом под прозрачной поливой
(также датируется X в.) (рис.30, 6); два фрагмента венчиков водоносных кувшинов с крас-
ным ангобом (рис. 30, 7-8); фрагмент венчика цедилки (рис. 30, 9); фрагмент венчика широ-
когорлого сосуда с отверстием под венчиком (рис. 31, 1); фрагмент венчика гончарного кот-
ла с примесью шамота и гальки, со следами копоти снаружи (рис. 31, 2); два фрагмента вен-
чиков лепных котлов с примесью гальки и шамота и следами копоти снаружи (рис. 31, 3-4);
фрагмент ручки лепного сосуда с красным ангобом, с примесью шамота и гальки (рис. 31, 5);
фрагмент стенки жаровни с примесью крупной гальки, шамота и песка (рис. 31, 6).
На полу помещения 3, были обнаружены: два фрагмента венчиков широкогорлых сосу-
дов (рис. 31, 7-8); фрагмент венчика лепного котла с примесью шамота и следами копоти с
обеих сторон (рис. 31, 9).
Над помещением 2 располагалось помещение 4. Это остатки 3-го этажа. От собственно
помещения 4 сохранилась только его южная половина. Длина помещения 5,2м. Стены сохра-
нились очень плохо.
Южная стена сохранилась на высоту 0,5м. Сложена она из пахсовых блоков. Западная
стена сохранилась на высоту 0,7м в южной части, 20см в северной. Длина стены 2м. Восточ-
ная стена сохранилась на высоту 20-30см, на длину 1,8м. Ее толщина 0,6 м.
В южной конечности восточной стены обнаружен проход шириной 1,05м.
На стенах местами сохранилась штукатурка толщиной 2-3см. Юго-западный угол поме-
щения сильно прокален. Вероятно, это следы пожара. Сохранившая часть пола помещения
ровная и гладкая. Заполнение помещения состояло из кирпичей, натечных слоев и рыхлой
земли.
Выводы и дальнейшие перспективы

Важнейшим результатом этого сезона является завершение раскопок помещения 21, в
котором было обнаружено большое количество сгоревшего дерева. Многочисленные фраг-
ментов деревянных балок, резных деревянных панелей и орнаментация стен позволяет ре-
конструировать его как «Парадный зал» данного домовладения. Стены смежного помещения
154
22, из которого в помещение 21 вел единственный проход, также были украшены похожим
орнаментом в виде «деревьев» и «волн». В пенджикентских домовладениях настенные рос-
писи также обычно присутствуют в Парадных залах и прилегающих к ним коридорах. В
нашем случае, несмотря на сопоставимые размеры и методы строительства, впечатляющие и
дорогие настенные росписи, отражающие высокое положение домовладельца в социальной
иерархии, были заменены простыми орнаментами. Скромные геометрические и раститель-
ные узоры деревянного перекрытия также указывают на то, что владелец данного домовла-
дения не принадлежал к высшим слоям общества Санджаршаха, но все же пытался подра-
жать принципам украшения аристократических домов в пределах своих довольно ограни-
ченных финансовых возможностей. Однако, по сравнению с другими помещениями объекта
II, очевидно, что помещения 21 и 22 выделяются с точки зрения того, что они являются
единственными декорированными помещениями с хорошо построенными стенами. Похоже,
что они принадлежали одному из самых богатых людей в этой части городища.
Хотя в западной части объекта II имеется небольшой неисследованный участок, который
вероятно не был потревожен распашкой, дальнейшие исследования на этом объекте кажутся
нецелесообразными. Однако, на этом объекте имеется раскопанная в начале 2000-хгг. гон-
чарная печь, которая не была должным образом зафиксирована и задокументирована. В
дальнейшем следует заново её раскопать задокументировать.
В следующем сезоне планируется продолжить исследование объекта IV и начать раскоп-
ки новых участков на южной крепостной стене, а также начать исследование западной части
городища.
ПРИМЕЧАНИЕ
Археологические работы проводились с августа по октябрь 2015г. при поддержке Швей-
царского Общества по исследованию Евразии. Состав экспедиции: начальники экспедиции –
к.и.н. Ш.Ф. Курбанов (Институт истории, археологии и этнографии им. А. Дониша АН Рес-
публики Таджикистан); к.и.н. М.А. Шенкарь (Общество по исследованию Евра-
зии/Еврейский Университет в Иерусалиме), научные сотрудники – Ф.Ш. Аминов, А.Г. Пуло-
тов; архитектор – А.Г. Акулов; реставратор – М.Б. Жервэ (Государственный Эрмитаж). Ри-
сунки деревянных панелей осуществлены М.Б. Жервэ; также в работе экспедиции принима-
ли участие студенты Таджикского Педагогического Институтаг. Пенджикента и наемные ра-
бочие.О раскопках 2015 годасм. также отчет на английском языке на сайте Общества по ис-
следованию Евразии:http://www.exploration-eurasia.com/inhalt_english/frameset_projekt_5.html.
О предварительны итогах археологических работ на Санджаршахе в 2014-2016 годах,см.
ShenkarandKurbanov 2019.
Лурье П.Б. Еще раз о «капеллах» Пенджикента и Верхнего Зарафшана // Российская Архео-
логия. 2014, № 1. С. 88-99.
Шишкина Г.В. Глазурованная керамика Согда. Ташкент.: Фан, 1979. 164 с.
Shenkar, M. and Kurbanov, Sh. (2019). A Sogdian Town in the Zeravshan Valley: Some
Preliminary Results of the Recent Archaeological Investigations, in Baumer, Ch. аnd
Novak, M. (eds.), Urban Cultures of Central Asia from the Bronze Age to the
Karakhanids, Wiesbaden: HarrassowitzVerlag, 2019. pp. 307-322.
155
Рис 1. Топографический план городища Санджаршах

с обозначениями раскопанных объектов (Алексей Акулов)
156
Рис. 2. Объект II. План, 2015г., (Алексей Акулов)
157
Рис. 3. 1. Объект II. Помещение 21, вид на север;

2. Объект II. Помещение 21, вид на юг;
158
Рис. 4. 1. Объект II. Помещение 21, план;

2. Объект II. Помещение 21, архитектурный разрез;
159
Рис. 5. 1, 2. Объект II. Помещение 21, фрагмент деревянной резной панели
160
Рис. 6. 1, 2. Объект II. Помещение 21, фрагмент деревянной резной доски
161
Рис. 7. 1. Объект II. Помещение 21, южная стена;

2. Объект II. Помещение 21, южная стена – декор по штукатурке;
162
Рис. 8. 1. Объект II. Помещение 34, вид на восток;

2. Объект II. Помещение 34, вид на север;
163
Рис. 9. 1. Объект II. Помещение 34, архитектурный разрез;

2. Объект II. Помещение 34, очаг в восточной стене;
3. Объект II. Помещение 34, стенка очага с росписью;
4. Объект II. Помещение 34, стенка очага с росписью – прорисовка;
164
Рис. 10. Объект II. Керамика. Рис. 11. Объект II. Керамика.
Помещение 34, заполнение Помещение 34, заполнение
Помещение 34, на полу Помещение 34, на полу
165

3. Объект II. Помещение 35, восточная стена;
166
Рис. 17. Объект II. Керамика. Помещение Рис. 18. Объект II. Керамика. Помещ.
35, на поверхности верхнего пола 35 на поверхности нижнего пола
167

3. Объект II. Помещение 36, северная часть западной стены с очагом на полу;
168
Рис. 20. Объект II. Керамика. Помещение 36, заполнение
169
Рис. 23. 1. Объект II. Помещение 37, вид на запад до полного открытия;
2. Объект II. Помещение 37, вид на запад;
3. Объект II. Помещение 37, вид на восток;
4. Объект II. Помещение 37, вид на север;
170
Рис. 24. Объект II. Керамика. Помещение 37, заполнение
Рис. 25. 1. Объект IV. План, 2015, Алексей Акулов; 2. Объект IV. Общий вид с севера;
171
Рис. 26. 1. Объект IV. Помещение 1, вид на юг;

2. Объект IV. Помещение 1, вид на север;
3. Объект IV. Помещение 1, вид на запад;
172
Рис. 27. 1. Объект IV. Помещение 2, вид на запад;

2. Объект IV. Помещение 2, вид сверху;
3. Объект IV. Помещение 2, вид на восток;
4. Объект IV. Помещение 2, вид на север;
173
Рис. 28. Объект IV. Керамика. Помещение 2. 1-9 – заполнение; 10-12 – на полу
174

3. Объект IV. Помещение 3, южная стена;
175
Рис. 31. Объект IV. Керамика. Помещение

Рис. 30. Объект IV. Керамика. 3. 1-6 – заполнение; 7-9 – на полу
Помещение 3, заполнение

176
Ш. Ф. Курбанов, П. Б. Лурье, Н. В. Семенов
РАСКОПКИ ПЕНДЖИКЕНТСКОЙ
АРХЕОЛОГИЧЕСКОЙ ЭКСПЕДИЦИИ В 2016Г.
(Краткий отчет1)
В 2016 году прошло 10 лет с безвременной кончины Бориса Ильича Маршака, события,
которое заставило радикально измениться Пенджикентскую археологическую экспедицию.
За эти годы мы старались насколько возможно продолжать использовать методы и стандар-
ты исследований, разработанные Борисом Ильичем, но вместе с тем и идти в ногу со време-
нем, включая в работы и современные инструменты, и откликаясь на вопросы, которые по-
стулирует наука последних десятилетий. Видимо, не случайно в отчетном году были завер-
шены работы на двух объектах, которые исследовали при Б.И. Маршаке – XXVI и XXVI-C.
Остальные работы, проводившие в 2016 году: объект XI-B, северный склон Цитадели, досле-
дование Кайнара, Пенджикент домонгольского времени, Хисорак – были начаты (или возоб-
новлены) в последнее десятилетие.2
Итак, в 2016 году Пенджикентская археологическая экспедиция проводила с 27 июня по
10 августа раскопки в Пенджикенте на трех объектах внутри охранной зоны городища и на
территории современного города. С 11 по 26 августа проводились раскопки на четырех объ-
ектах на городище Хисорак в Горной Матче. Ниже приводим основные результаты исследо-
ваний прошедшего сезона3.
На объекте XXVI (руководитель Ш.Ф. Курбанов) были завершены исследования кварта-
ла у крепостной стены, который изучается с 1995 года (ил. 1). Раскопки достигли с южной
стороны разреза крепостной стены – объекта ХХVIII – который изучал в 1975-79гг. Г.Л. Се-
менов. Исследовано пять помещений, два из которых были начаты в прошлом году. Все они
относились к одному домовладению и связаны проходами. Доисследованное помещение 62
вытянуто по линии В-З, имеет габариты 4х2,5м, расположено к северу от помещения 58 –
вестибюля дома – с которым соединено проходом. В помещении сохранились балки антре-
соли и обмазки штукатурки, формировавшие пол антресоли. Примечательно, что проход из
пом. 58 выводил именно на антесоль, с которой по короткому пандусу вдоль западной стены
можно было спуститься на нижний этаж, выполнявший, вероятно, складскую функцию.
Проходы также вели в помещение 55 на севере, неисследованное 56b на востоке (оба по
нижнему горизонту) и пом. 57 по верху антресоли. Заполнение помещения было богато ке-
рамикой, монетами, ограниченными VII – первой четвертью VIII в., имелся серебряный
1
Полный отчет за сезон 2016г. опубликован в виде монографии как ХХI выпуск Материалов Пенджикентской
археологической экспедиции, доступен по ссылке https://app.box.com/s/l7y624gm56kl0gqh8imszsjru2rfe0zd.
Краткий отчет был ранее опубликован в Археологическом сборнике Государственного Эрмитажа, вып. 42,
СПб, 2019. С. 291 – 304, здесь публикуется с некоторыми изменениями.
2
В 2016 году также отмечалось 70-летие образования Согдийско-Таджикской археологической экспедиции,
главным объектом стационарных раскопок которой было выбрано городище Древнего Пенджикента. Конфе-
ренция к юбилею «Аспекты согдийской культуры» планировалась в Пенджикенте, но была перенесена в
Санкт-Петербург. Тезисы конференции опубликованы в рамках «Материалов Пенджикентской археологиче-
ской экспедиции», вып. ХХ (https://www.academia.edu/28315523/ Materials_of_the_Panjakent_ Archaeological_
Expedition_Fasc._XX._Abstracts_for_the_conference).
3
В работах экспедиции кроме руководителей объектов, отмеченных в тексте отчета, принимали участие ре-
ставраторы Лаборатории научной реставрации и консервации монументальной живописи Государственного
Эрмитажа М. Б. Жервэ и Р. А. Казимирова; обмеры в Пенджикенте осуществлял А. Г. Акулов, которому по-
могали Е. А. Болашенкова и А. Дауманн, а на Хисораке – Е. П. Буклаева; находки и наиболеесложную кера-
мику рисовала Д. А. Жулина. На раскопах и в камералке также работали П. С. Любимова, В. А. Паршуто, А.
А. Чижова, И. Д. Ткаченко.
177
фрагмент накладного украшения изогнутой формы с заклепками, на котором сохранились

частицы дерева (ил. 2: 1); на полу в восточной части лежал череп лошади.
Помещение 60 вытянуто по оси север-юг вдоль восточной крепостной стены города, свод-
чатое, высокое, имеет габариты 7,2х2,8м, северная его часть с проходом на запад в пом. 59 бы-
ла раскопана в прошлом году. Южную половину помещения занимает невысокая суфа, не-
большие суфы есть и у других стен, по высоте помещение делила антресоль. По монетам по-
мещение датируется первой четвертью VIII в., имеются и необычные формы керамики, осо-
бенно интересны две аналогичные бронзовые подвески в виде головы дракона (?; ил. 2: 2, 3).
К западу от его южной части располагается пом. 63, габаритами 4 (восток-запад) х 2,
75м, раскопанное в этом году. Помещение высокое, сводчатое, под основанием свода распо-
ложены балки антресоли. На антресоль выводит проход с западной стороны, с верхнего
марша пандуса (пом. 64), а на основной пол – проход с севера, из пом. 59. Раскопано по двум
полам, причем заполнение до полуметра толщиной между полами имело выраженный про-
кал, там располагалось много крупных фрагментов хумов и столовой посуды, датируется по
керамике и монетам временем до 722г.
В этом слое были найдены, вероятно, самые интересные находки отчетного года. Это две
хорошо сохранившиеся буллы с оттисками печатей (ил. 2: 4, 5). Обе были обожжены до тем-
ного цвета, однако менее, чем обожжена керамика. У обеих с обратной стороны есть отлеп
от шнура, которым буллы прикреплялись к несохранившемуся документу. Одна булла,
меньшего размера, изображает в овальном оттиске лицо в фас с пышными волосами и, ка-
жется, бородкой, возможно, с небольшой короной на голове и с ожерельем на шее. Изобра-
жение сильно расплылось.
Другая булла сохранилась намного лучше. На круглой лицевой поверхности расположен
подквадратный оттиск печати. Изображена сцена змееборства, всадник слева направляет
кинжал в змия с разверзнутой зубастой пастью. Кольца теля змия расположены справа и под
ногами коня. Слева вверху – согдийская надпись курсивным письмом в одно слово, которое
читаем как x’γ’n«каган». Почерк надписи, остроконечный шлем, очевидная параллель со
сценой змееборства Рустама в «Синем зале», наконец, стратиграфия находки, с одной сторо-
ны, заставляют отнести печать к VII – первой четверти VIII вв. Однако на ней имеется и не-
мало архаизмов: это сарматский кинжал с кольцом в оконечности рукояти, переданный тон-
кой линией хвост лошади. Пластинчатый доспех воина и его тяжеловесный профиль с мас-
сивным носом и подбородком отсылает к изображениям на пластинах пояса из Орлатского
могильника.
Еще более неожиданной оказалась аналогия, любезно предоставленная Джудит Лернер:
оттиск идентичной печати расположен на булле, которая, как утверждается, некогда скреп-
ляла бактрийский документ A, датированный 110 годом бактрийской эры (338г. н.э). Кур-
сивная согдийская надпись на обеих буллах как будто противоречит такой ранней дате, од-
нако другие детали печати могут ей соответствовать1.
В том же слое был найден – впервые с 1982г. – образец обугленного резного деревянного
рельефа (ил. 2: 6). Его габариты 50х55см, толщина до 10см, резьба качественная, местами
очень тонкая. Изображен крупный персонаж, сидящий по-турецки на стилизованном лотосе
со стеблем, по бокам стебля – две малого размера фигуры донаторов, сбоку часть лотосового
пьедестала еще одного персонажа. Стебель лотоса и поза центрального персонажа показы-
вают, что мы имеем дело со сценой поклонения Будде. Одежда Будды с низким треугольным
воротом и треугольными накладками на плечи имеет аналогии как в искусстве Пенджикента,
так и в изображениях «Будды в наряде принца» из Какрака (Бамиан, Афганистан) и других
памятников. Впервые в резном дереве Пенджикента мы встречаем тут буддийский сюжет [2,
с. 268-277].
1
Оттиск готовится к печати П.Б. Лурье, Дж. Лернер и Ш. Ф. Курбановым. Похожая булла была недавно найден
узбекско-японской экспедицией на Кафыр-кале к юго-востоку от Самарканда (6. C. 210)
178
К западу от помещения раскопан хорошо сохранившийся пандус (пом. 64). Подъем шел
против часовой стрелки, нижний выход выводил на север, в пом. 58, далее южный марш со-
хранился вместе со сводом, в юго-восточном углу располагался тромп из перспективных
сырцовых арок и переклад свода над ним, в восточном марше был выход на антресоль пом.
59. Под пандусом с нижнего пола пом. 59 был проход на запад в небольшую кладовку – пом.
65 – с полностью сохранившимся сводом, размерами 1.25 (восток-запад) х 2, 25м, высотой
1,5м. Примечательно обнаружение там фрагментов погремушек и альчиков.
Завершались работы и на объекте ХХVI-С (руководители П.Б. Лурье, А.Г. Пулотов, М.А.
Сафоев, А.А. Шарифзода). В последние годы была раскопана площадь, на которую выводил
«Дом Тишфарна» и лавочка, там же к Восточной улице древнего города примыкали проулки,
ведшие на восток и на запад. В 1999г. был раскопан айван, служивший входом в домовладе-
ние к востоку от площади. В отчетном году айван был соединен с площадью. Его ограничи-
вали с севера и с юга стены дома, а спереди – две диагональные стенки из камня, между ко-
торыми располагался проход. В целом, айван занимал промежуточное положение между до-
мовладением и улицей. Габариты раскопа составили 7,5х5,8м, глубина – более 2м. На одном
из слоев улицы была найдена ранняя монета – подражание кушанам, также тохаристанская
монета с двойным портретом и ромбовидной тамгой, так что и керамический, и монетный
комплекс улицы сильно перемешаны.
Исследования проводились и на объекте ХI-В, расположенном к северу от городских
храмов, у северного обрыва городища (руководители П.Б. Лурье, Э.Ш. Курбанов) (ил. 3). В
прошлом году была открыта северная городская стена. В отчетном году раскопано ее осно-
вание с внешней стороны, около которого располагался, вероятно, эскарп или ров. Длина
разреза у стены составила 7м, перепад высот – около 5м.
Внутри города исследования раскопанного в прошлом году пом. 8 в юго-восточном углу
объекта завершились глубоким шурфом под пол. До глубины 3м ниже пола шла несколько
покатая восточная стена с хорошими штукатурками, она стояла на полу, который был обу-
строен непосредственно на конгломерате – материке. В полу верхнего горизонта располага-
лась монета Тургара II типа. К северу от него было доисследовано пом. 9, начатое также в
2015г. Длина его (восток-запад) составила 7м, ширина – 3,5м. Проход на восток располагался
у южной стены. Раскопано по двум верхним полам, между которыми лежал комплекс кера-
мики и монет рубежа VII-VIII вв, два бронзовых зеркала, каменная гиря весом 140 грамм с
надписью IIIsnk. Можно предположить, что единица веса snk«камень» составляла в Согде
около 46 грамм, т. е. 10 драхм. Единица около 40-50 грамм ранее отмечена в насечках на ги-
рях (3, с. 36-39) Сохранилось много гнезд от балочного перекрытия помещения, а в северной
стене у пола обнаружилось несколько бойниц, уходящих на длину до 2м вглубь стены. Ниже
располагался другой пол, с суфами (открыт в восточной части помещения), ступени с него
вели в проход на восток, расположенный выше уровня пола. Материал нижнего пола не мно-
гим раньше верхних полов.
В западной части объекта были завершены исследования пом. 6 (пандус) и пом. 7, полно-
стью раскопано пом. 10. В пандусе был раскрыт самый нижний марш, выводивший в пом. 2
к востоку. Вдоль западной стены на юг шел выход на улицу, отделявшую северный квартал
города от квартала храмового. Он был оборудован по нескольким уровням деревянными по-
рогами. Расчищен разрез улицы шириной 1.7м по трем верхним горизонтам.
Завершено исследование помещения 7 к северу от пандуса. Это была подквадратная
сводчатая комната 3х3.5м, по верхнему полу суфа располагалась вдоль восточной стены, по
нижнему – вдоль всех стен, кроме западной. Два прохода, северный и южный, вели на запад,
еще один – вдоль восточной стены на север, проход на восток в пом. 1 был заложен и ошту-
катурен и едва ли когда-либо использовался. Из находок в помещении упомянем разбитый
горшок, к которому изнутри приклеилась очень легкая, воздушная, губчатая субстанция. Мы
предполагали, что это подгоревшая пища и отдали образец на анализ в Отдел научно-
технической экспертизы Государственного Эрмитажа С.О. Урюпову. Гипотеза не подтвер-
179
дилась, хроматограмма показала наличие масла (вероятно, растительного). Внутренняя часть

горшка была выполнена из смеси глины с несохранившимися органическими отощителями
(технология включения навоза в тесто сосуда отмечена в горных районах Таджикистана в
этнографическое время [4, c. 48]). Шурф по центру помещения доведен до фундаментов его
стен и ниже, до пола более древнего обживания, с керамикой ранних слоев Пенджикента. К
северу, за проходом, оборудованным двойной дверной коробкой, располагалось вытянутое с
севера на юг длинное сводчатое помещение 10 габаритами 1,8х7,8м. Имело один ровный
пол, вдоль восточной стены располагалась продолговатая яма, которая была завалена фраг-
ментами хумов (расположенных один в другом наподобие «розочек», более похоже это было
на свалку, чем на хранище – хумхану) и столовой посуды, там же найдено значительное чис-
ло монет 740-х гг., в том числе редкая, т. н. «паргарского» литья [5, с. 229]1. Северная стена
помещения являлась внутренним фасом обмытой северной городской стены, не имела до-
полнительных обкладок.
Продолжены исследования и в Нижнем дворце Кайнара, а также на расположенном к
югу склоне Цитадели Пенджикента (руководитель Н.В. Семенов). По договоренности с мэ-
риейг. Пенджикента была перенесена стена водоохранной зоны источника Кайнар, и под
старой стеной продолжены исследования покрытого росписями помещения 20 (реставраторы
М.Б. Жервэ, Р.А. Казимирова). Был раскрыт северо-западный сектор помещения, верхний
слой штукатурки содержал лишь нижний фриз, на нижнем слое продолжалась хорошо из-
вестная роспись с тюльпанами. Исследованные в этом году площади росписи располагались
под деревьями и были сильно повреждены корнями. Снято ок. 8 м2 росписи.
К югу продолжались исследования фортификации цитадели, пережившей многочислен-
ные перестройки. В теле са́мой ранней стены обнаружился заложенный внутристенный ко-
ридор со сводчатым перекрытием на высоте более 4м от пола, а также выход из него на се-
вер, предположительно в башню. В закладе коридора найдена весьма архаичная, античная
ножка кубка. Помещение 22 к югу от стены внутри цитадели было раскрыто полностью. Его
перекрывал слой пожара, слой более раннего пожара подстилал его стены и пол. На южной
стене была обнаружена роспись плохой сохранности и невеликого исполнительского мастер-
ства. Верх росписи занимал архитектурный орнамент из небрежных квадратов со вписанны-
ми «мальтийскими» крестами. Под ним с обеих сторон изображены два донатора, один из
них, кажется, преподносит переносной алтарь. По центру сохранились остатки поднимав-
шейся выше фриза ниши, в которой, судя по многим аналогиям, располагалось несохранив-
шееся изображение божества (ил. 4).
С прошлого года экспедиция начала планомерные исследования Пенджикента в эпоху
между запустением городища (760-е гг.) и монгольским нашествием (руководитель Ф.Ш.
Аминов). В это время была заселена территория современного города, на более низкой тер-
расе Зарафшана. В прошлом году шурфовка производилась на колхозном стадионе. В отчет-
ном году житель с. Куктош (в 2км к востоку от городища) Салих Вахидов обнаруживший
при рытье туалета множество поливных сосудов (похоже, был пробит старый бадраб), лю-
безно предоставил находки археологам и дал возможность археологическими методами рас-
копать котлован под новое здание в непосредственной близости. Раскопки показали следы
переулка, входы в два дома с обеих сторон. Примечательно, что в постройках использовался
(без перевязки!) согдийский формат кирпича, ок. 45х23х10см, а не характерная для раннеис-
ламского времени плинфа. Был найден весьма обширный керамический материал, состоя-
щий из ряда практически целых поливных чаш (ил. 5), лепных закрытых сосудов с ангобной
росписью, некоторого количества штампованных фрагментов. Масса керамических находок
1
Монеты эти весьма качественной выделки, весьма редкие, но имели широкое хождение (одна была найдена в
Бэйтине, что в Джунгарии!), две тамги повторяют те, что на монетах Тургара II типа, на лицевой стороне
написано prnβγy «слава, господин», на реверсе ясно видно лишь xwβw «господин», другие два слова
nwknp’s’ruel. sim. я удовлетворительно истолковать не могу. Мне известно 6 монет этого чекана, наша –
единственная, найденная в слое, причем в комплексе со сходными по знакам монетами Тургара II типа.
180
(600 единиц поливы), позволяющих исследовать материал статистическими методами.

Наиболее ранние типы сосудов – т.н. «яичница с луком», наиболее поздние – с равномерной
голубой поливой. Был найден ряд монет, металлических изделий, стекла, из последнего от-
метим два сумака – мочеотводных трубочки – для мальчика и для девочки. В целом материал
должен датироваться караханидским периодом, ХI – нач. ХIII в.
В течение двух недель раскопки проводились и на памятнике Хисорак в Горно-
Матчинском районе Таджикистана (ил. 6). Исследования велись на четырех объектах: первой и
второй цитадели, шахристане (собственно городе) и некрополе. На некрополе (руководители
Ф.Ш. Аминов, О.Х. Отабоев), расположенном в 1 километре к Ю-З от городища, было раскры-
то три погребения в виде каменных ящиков, весьма бедных антропологическим и вещным ма-
териалом. В наилучшим образом сохранившемся погребении камнями были выложены и
предмогильная камера, и подбой к югу от нее. В захоронении были найдены кости ноги под-
ростка. Другой каменный ящик содержал кусок тазовой кости и фрагменты керамики.
Раскопки на шахристане (руководитель Ф.Ш. Аминов) были посвящены изучению улич-
ной сети городища. Был сделан разрез основной меридиональной улицы города, который по-
казал весьма широкую (более 5м) проезжую часть, имевшую три характерных уличных слоя
с фрагментами керамики, на глубине полметра был уже материк. С двух сторон от улицы
имелись каменные выкладки фундаментов и хозяйственных помещений прилегавших домов.
Был раскопан вход с улицы в усадьбу, исследованную в 2011-2013 гг., выводивший с колен-
цем во внутренний двор.
На Цитадели II (руководители П.Б. Лурье, Ш.Ф. Курбанов) исследования коснулись по-
мещений к востоку от замка коридорно-гребенчатой планировки (ил. 7). Было раскопано по-
мещение 11 (габаритами 3,5х2,1м), продолжавшее с севера раскрытое ранее пом. 8 и связан-
ное проходом с пом. 7 – крайним восточным звеном гребенчатого замка. К востоку от пом.
11 и 8 раскопано длинное сводчатое, вытянутое с севера на юг помещение 9 габаритами
2,1х7,5м. В северной оконечности помещения было вторично пробито окно, в южной длин-
ный проход вел в несохранившееся пом. 13. В пом. 9 имелось два пола, между которыми
наличествовал насыщенный органикой слой толщиной ок. 20см, в котором был найден ряд
фрагментов одежды. Полы́ и южная стена помещения 13 не сохранились: они были смыты в
южный обрыв цитадели. Вместе с тем удалось вычислить длину помещения – 5м, проходы,
которые вели из него в пом. 8 и 9 на севере и на нижний этаж пандуса с восточной стороны.
Сложная, изобилующая поворотами и тупиками система проходов в Цитадели II, вероятно,
являлась частью системы защиты замка. К востоку от пом. 9 было частично открыто пом. 10.
Оно также было ориентировано по линии север – юг и имело ширину 2,1м. Проходы из него
на запад и на восток в раскопанной северной части были заложены. В помещении имелась
сложная стратиграфия, верх его был забит кирпичом и булыжниками, крупными фрагмента-
ми упавшего свода, под ними располагался пол с прокалом, ниже – натечное заполнение над
пока не раскрытым первоначальным полом. К востоку от помещения 10, наконец, распола-
гался частично раскрытый восточный двор замка – помещение 12. На длину более 4м расчи-
щена северная половина его западной стены с прилегающим полом. Стена массивная, ча-
стично покрыта штукатурками, существенно расширяется книзу, сохранившаяся часть до-
стигает 4м в высоту, в заполнении двора встречаются фигурные кирпичи, которые некогда
декорировали фасад замка.
Исследования на цитадели I (руководители Н.В. Семенов, Э.Ш. Курбанов) состояли из
завершения раскопок Т-образного парадного коридора 7 и проходов из него в другие поме-
щения замка (ил. 8). Был раскопан проход на север из коридора в центральное квадратное
здание 1, выделяющееся своими габаритами и сохранностью. Проход располагался вдоль
мощной (толщиной 3,5м) западной стены квадратного здания и прокопан на длину 3м, ши-
рина прохода 1,25м. В проходе найден деревянный прогон с резьбой очень плохой сохранно-
сти. Над проходом располагалась поздняя каменная кладка. Заполнение состояло из камени-
стых натеков с очень небольшим количеством материала. К востоку от коридора продолже-
181
ны исследования пом. 8. Проход в него с деревянным порогом и часть южной стены были
раскрыты в 2014г. Тогда на стене было найдено два слоя штукатурки, нижний – с остатками
росписи. В отчетном году стена была раскрыта на 1,7м, однако на нижнем слое росписей
практически не сохранилось, лишь кое-где имелись пятна побелки, розовой и голубоватой
краски. Начато исследование и западной стены помещения, она пройдена на 2,5м, под ней
располагалась суфа, у суфы – достаточно плохой сохранности пол. Дверная конструкция с
двойным порогом, покатая стена и характер заполнения указывают, что помещение 8, види-
мо, было открытым двором.
Была раскрыта и южная оконечность Т-образного коридора с проходом на восток в пом.
9. Длина южного колена коридора составила 8м, ширина коридора – 2,5м, высота сохранно-
сти южного торца – без малого 4м. Суфа вдоль восточной стенки понижается в южной части
и поворачивает вдоль южной стены. Проход на восток имеет ширину 1м, прокопан на длину
2,7м, причем с северной стороны его ограничивает сначала торец капитальной стены, а за
ним – неровно пристроенная тамбурная стенка, в восточной части имеется гнездо от порога.
Обе стены прохода были расписаны, хотя сохранность росписей паузальная. На северной
стене имеется декор – орнамент из черной и красной краски, на тамбурной стенке, вероятно,
расположенный вертикально побег и нижняя часть фигуры (?) в набедренной повязке. На
южной стене присутствуют следы двух регистров росписи, из них нижний как будто пред-
ставляет собою декор в виде обрамленных перлами кругов – имитация шелковых тканей, а
над ним представлена, очевидно, фигурная композиция, в которой видны изображения ча-
стей каких-то конструкций, в том числе, возможно, трона. Роспись продолжается за восточ-
ным обрезом раскопа. В заполнении, кроме того, найдены фрагменты тканей, керамики, рез-
ного дерева, один из них – часть панели, идентичной раскопанной в 2011 году, с хорошо со-
хранившейся в углублениях охряной красной краской.
В целом, раскопки Пенджикента и Хисорака дали новые материалы по архитектуре, фор-
тификации, материальной культуре обоих памятников, особенно следует выделить находку
оттиска печати, гири, резного изображения буддийского круга, раннего образца росписей в
Пенджикенте, расписного помещения на Хисораке.
1. Материалы Пенджикентской археологической экспедиции ХХI выпуск СПб: Издательство
Государственного Эрмитажа, 2017.
2. Курбанов Ш. Ф., Лурье П. Б. Резная деревянная панель с буддийской сценой поклонения
из Пенджикента. (Предварительное сообщение) в сборнике в честь д. и. н. Д. К. Мирза-
ахмедова в Самарканде // История и археология Турана, № 3, Самарканд, 2017, с. 268-277.
3. Б. И. Маршак, В. И. Распопова. Согдийские гири из Пенджикента. СПб, 2005.
4. Пещерева Е. М. Гончарное производство Средней Азии. М. – Л.: Изд. АН СССР, 1959
5. Смирнова О. И.. Сводный каталог согдийских монет. Бронза. М.: Наука, 1981.
6. A.Begmatov. Divine and human figures on the sealings unearthed from Kafir-kala. // Japan
Society for Hellenistic – Islam Arcaheological Studies. Vol. 24, 2017. P. 203 – 212.
182
Рис. 1. Объект ХХVI, южная часть, план.
183
Рис. 2. Объект ХХVI, некоторые индивидуальные находки.

1. Пом. 62; 2, Пом. 60; 4, 5, 6. Пом. 63.
184
Рис. 3. Объект ХI-В, План.
185
Рис. 4. Северный склон Цитадели. Пом. 22. Живопись.

Прорисовка фигур с двух сторон от ниши
186
Рис. 5. Кукташ. Целые формы поливной керамики
Рис. 6. Хисорак. План раскопов.
187
Рис. 7. Хисорак, Цитадель II. Разрезы помещений
188
Рис. 8. Хисорак, Цитадель I. План.
189
Ю.Я. Якубов
ОТЧЕТ ДАРВАЗСКОГО АРХЕОЛОГИЧЕСКОГО ОТРЯДА

О РАБОТАХ В КАРОНЕ В 2016 г.
В 2016г. археологические работы проводились к северу, югу и западу от объекта, назван-
ного – астрологическая комната, которуюв 2014г. Таджикская археологическая экспедиция
Дарваза с совместно с приглашенными сотрудниками из Гос. Эрмитажа России в Кароне от-
крыли астрологическую комнату. Западная стена астрологической комнаты сохранилась
только в юго-западной части. В связи с этим в 2014г. с внешней стороны западной стены был
заложен шурф, для определения толщины стены и выявления фундамента сооружения. На
отметке 140см вглубь обнаружился пол смежной – 5 комнаты. Расчистка по периметру ком-
наты показала помещение шириной 2м на север с противоположной стеной и северо-
восточным углом помещения 5. Установлено, что к западу от астрологической комнаты есть
еще комната. В 2015г. из-за отсутствия финансирования в Кароне не проводились археоло-
гические работы. Но с целью сохранения и консервации, была перекрыта навесом астрологи-
ческая комната. В 2016г. восстановили упавшие стены, открытые в 2014г. и полностью рас-
копали помещение 5.
Помещение 5 расположено к западу от астральной комнаты (рис. 4), его восточная стена
является западной стены астрологической комнаты. Помещение 5 расположено на месте-
склона. Его западная стена одновременно является, западной оборонительной стеной города.
Юго-западная половина, стояла на более крутом месте и поэтому она сохранилась. Помеще-
ние врыто в склон. Пол выявлен на 3м ниже пола помещения 4и 1,50м ниже пола астрологи-
ческой комнаты. Его северная и западная стены составляют врубленность в склон сооруже-
ние шириной 80см. Северная стена длиной 6м, сохранилась на высоту 3м. На расстоянии
60см от восточной стены имеется ниша в стене, шириной 140м и глубиной 50см. В восточ-
ной стене обнаружены три прямоугольные пилона. Их размеры (справа налево): первый –
шириной 80см глубиной 50см, ширина ниши 140см; второй пилон – толщиной 70см, ширина
145см, глубиной 50см. Южная стена на расстоянии 290см. делает поворот в сторону юга и
далее тянется еще на 490см. Западная стена сохранилась длиной 150см, затем делает поворот
на запад на 70см, далее поворачивает на юг. Сохранилась на 40см, здесь склон крутой стена
не сохранилась. Все стены сложены из вулканических камней на глиняном растворе. Поме-
щение имело сложный план и было связанно с астрологической комнатой. На полу у восточ-
ной стены был найден фрагмент лепной, чёрноокрашенной чаши с манжетным венчиком.
Помещение 4, расположено на 3м выше помещение 5 и на 5м ниже уровня террасыс ви-
нодельней, к северу отастрологической комнаты. Пол астрологической комнаты тоже нахо-
дится на 2м ниже чем помещение 4. Южная стена помещение 4 одновременно служит север-
ной стеной астрологической комнаты, выше пола юго – западной части стена 4 помещение
не сохранился. Эта часть стена соединялась с крепостной стеной города. Эта же часть была и
верхней стеной помещение 5. Помещение 4 состоит из двух частей 4А и 4Б. Помещение 4а в
плане прямоугольное вытянутое с востока на запад на 8,45см и с юга на север на 5м. Однако,
его южная стена сохранилась длиной 5,20см, а северная длиной 3м, т.е. его юго-западная
часть помещения ближе к склону не сохранилась. Восточная стена помещения построена
вдоль, вырытому склону и сохранилась местами до двух метров. Верхняя часть ее не сохра-
нилась. На расстоянии 1,87см от южной стены, в стене имеется ниша шириной 1,20см и глу-
биной 44см. Ниша расположена на высоту 45см выше пола. Станы сохранились: южная, от 1,
5 в юго-восточной части и на расстоянии 5,20 , северная имеет высоту 35см и на расстоянии
3м.
190
Помещение 4a, в плане почти квадратные по форме – 8,50х8,45см. Стены сохранились:

восточная на юго-восточной части на 2м, а на северо-восточной части 1,50м. В восточной
стене имеются три ниши. Она из них шириной1,60см и глубиной 45см берёт начало от юж-
ной сены. Вторую нишу от первой отделяет пилон толщиной 110см. Вторая ниша имеет ана-
логичные размеры 160х45см. Третью нишу от второй отделяет пилон толщиной 110см. Раз-
меры третей 120х45. Все ниши расположены на высоту 45см от пола. Северная стена сохра-
нилась на северо-восточной части 1,50см, а на северо-западной части 1,40см. Западная на се-
веро-западной части на 1,40см, а на юго-западной на 30см. Западная стена одновременно яв-
ляется оборонительной стеной города. Оборонительная стена города идёт по крутому запад-
ному склону с севера на юг и местами сохранилась высотой до 1,50см и шириной 3м. Вход
из помещениях 4а и 4б выходил на оборонительную стену, возможно они связаны с оборо-
нительной стеной. т.е. в них жили солдаты-сарбоз, или охрана города. Все стены сложены из
вулканических камней на глиняном растворе. В отчетном периоде не большие зачистки и
консервации проведены на южной и юго-западной половине астрологической комнаты (рис.
1). Вход в астрологическую комнатушириной 2м. С права и слева от входа имеются две вы-
сокие двухступенчатые суфы. Суфа с справа от входа на восток протяженностью на 3,90см.
Она двух ступенчатая, ширина первой ступеньки 2,35см, общая высота 1,50см. Стены суфы
сложены из больших сланцевых плит. Вторая ступенька занимает не всю длину суфы, а
только начальную, шириной 80см и длиной 155см, высотой 35см. Поверхности выложена
синеватой каменной плитой шириной 80см и длиной 155см. На поверхности которой имеют-
ся множествовыбитых точек, возможно обозначающие расположениезвёзд на небдсводе?.
Левая, суфа расположена вдоль стены на запад длиной 2,50см, здесь соединяется с суфой,
сооруженние которой начинается в юго-восточном углу за южной стеной помещении 5, и
находится на 70см ниже ее. Ширина левой суфы главного фасада 2м. Перед астрологической
комнатой был бассейн, он находился на расстоянии 170см от суфы главного хода, оконтуре-
ны стены его северной части. Ширина его 4м высота 35см. Бассейн полностью не раскопан,
так как на нем сооруженыпостройки более поздних периодов.
Большой бассейн. В отчетном периоде провели раскопки в большом бассейне, вокруг
алтаря и жертвенного каменя. Большой бассейн размерам 24х24м расположен к востоку от
алтаря (рис. 1.). С юга, востока, и севера и запада огорожен стенами. Вдоль западной и юж-
ной стены сооружены ритуальные суфы. Западная суфа шириной 130см, высотой 30см и
длиной 22м тянет вдоль западной стены бассейна. Южная суфа в ее юго-восточная половина
двухступенчатая. На второй ступеньки (вероятно) сидел священник – мубад читал из Аред-
висур яшт Авесты стихи посвящённые богине воды. Размеры южной суфы: общая длина
830см, высота вышей части, где имеет ступеньки 1м, ширина 2,50см.
Бассейн ритуальный, не глубокий, вымощен листами сланца на растворе из алебастра.
Согласно Авесте посетители храма воды, сидели на суфах, которые вокруг бассейна и мочи-
ли свои ноги в воде и зороастрийский священник читал молитву из гимна посвящённой бо-
гине воды реки Дойтиё.
Алтарь и его жертвенный камень (Рис. 2). Отряд провел исследование вокруг алтаря и
выяснил. Алтарь поставлен на северо-западной части западной суфы бассейна. Внешней ря-
ды стенки алтаря сложены из больших вулканических камней, а внутри особенно ниши алта-
ря сложены из сланцевых плит на глиняном растворе. Алтарь в плане П-образный, длина ве-
дущей стены 330см,толщина – 65см, длина боковых частей с наружи – 97см, высота-1м.,
размеры ниши: с внутреной стороне: длина задняя стена-110, длина боковых-50 иширина-
40см. Пол ниши выложен большими каменными плитами. На центральной плите имеется от-
верстие диаметром-13см. Еще два отверстияне известного назначения имеются на каменных
плитах боковых стен, диаметр отверстия на левой плите 10см на правой 15см. Отверстие на
правой плите не сквозное, возможно имеет ритуальное значение, т.е. является имитации бас-
сейна.
Над алтарем имеется каменная обработанная прямоугольная плита длиной 285см, шири-
191
ной 1м и толщиной 50см, из кварцита. Камень – кварц, из которого производили стекло, в

зороастризме считается священным. Он был поставкой для книги «Авеста», и возможно, яв-
ляется одной из древних подставок для книг в мире, свидетельствующих о почитании арий-
цами священных знаний.
К западу от алтаря раскопаны два параллельные арыка – канавки, стены и дно которых
сложены, из больших каменных, сланцевых плит, предназначенных для стока воды. Вода од-
ного из арыков текла в большой бассейн, другого в бассейн маленьших размеров.На расстоя-
нии 5м к северу от алтаря расположена каменная плита шириной 76х78см. Средняя часть
площади 53х64см специально выкопан, на 5см, по краям имеет бортик толщиной 12 – 14см.,
на южной половине бортикотсутствует. Очевидно это жертвенный камень, на которомрезали
жертвенное животное, кровь которого вместе с водой стекала в бассейнах, символизируя
возрождение весенней природы. Это происходило в Навруз. Этат обычай характерен для
Митризма. Как известно, до зароастризма все арийцы были солнцепоклонниками. Поэтому
очень возможно, что жители Карона поклонялись Митре.
Отряд работал в следующем составе: Якубов Ю. – нач. отряда, Шарипов М. – старший
лаборант Институт истории, археологии и этнографии им А.Дониша АН, Саломов Р. – архи-
тектор, Якубов И. – водитель по найму и 5 рабочих из селения Рузвай.
Рис.1. КАРОН. Храмовый комплекс, посвященный реке Даитйа

на передним плане, бассейн с алтарем
192
Рис. 2. КАРОН. Алтарь, храмового комплекса, посвященного реке Даитйа
Рис.3.КАРОН. План астрологической комнаты
193
Ю. Якубов, Ф. Шоинбеков
О РАБОТАХ ИШКОШИМСКОГО
АРХЕОЛОГИЧЕСКОГО ОТРЯДА В 2016 г.
Основные работы осуществлённые Ишкошимским археологическим отрядом в 2016г.

были проведились по следующим направлениям:
1) Отряд произвел раскопки на цитадели Ямчун;
2) Исследовал храма –башня огня и вар-дома в селение Вранг;
3) Провел исследование на разграбленных могилах Внутк;
4) Открыт новый могильник Зулбанд.
1. Цитадель Ямчун. Цитадель расположена – N3658,239 E07215.601 высота 3148м. От-
ряд работал с 16 мая по 16 июня 2016г. Работу начали в крепости Ямчун, которая находится
на расстоянии 1км, на северо-запад от селения Ямчун. Крепость расположена на вершине
горы в форме трехступенчатого треугольника, который со стороны севера, восток и запада
окружаютён глубокими обрывами рек Ямчун (с севера, востока) и Вадхуд (с запада). Памят-
ник состоит из трех частей. Первая эта самая высокая часть – цитадель (рис. 1-5) Цитадель
расположена на вершине, ровной треугольной сужающей к северу на 450м. с востока на за-
пад на 80м. Северный угол повторяет естественно сужающего форму горы и заканчивается
двойной округленной башней. План, который составлен П. Лукницким, где имеется восточ-
ная стена и башни, не совпадает с действительностью, т.к подвергся сильному разрушению
природой и временем. Это же отмечали и другие исследователи Ямчуна: Т.Е. Горден – 1873-
1874гг.; О. Олуфсен – 1898-1899 гг.; А.Н. Бернштам – 1947г., хотя в плане цитадели состав-
ленный А.Н. Бернштамом восточная стена, идущая к последней северной башне обозначена
дальше (Бернштам, 1952, с.281). А. Бабаев, 1960,1962 гг., написал книгу о крепостях Памира
в том числе Ямчуна. Описывает: «…восточная башня не сохранилась, а западная сохрани-
лась на высоту 9м, на верху имеет площадку и остатки парапетов» (Бабаев, 1962). Очевидно,
восточная башня имела аналогичную форму и имела исключительно оборонительное значе-
ние. От этих башен до первого помещения, где начиналось расширения, было 25м. Перед
входом в помещение имеются две лестницы, сложенные из больших камней. Северная часть
помещение имеет 2м ширину, 7м длину. Южная часть имеет 4м ширину. В южной стены
имеется вход шириной 1м. На оборонительной стене цитадели имеются 11 полукруглых обо-
ронительных башен. Две не сохранились, остальные находятся в полуразрущенным состоя-
нии. Внутри крепости вдоль оборонительных стен находились более 10 различных помеще-
ний, в том числе один большой зал. Исследование в башни 6 и 8 показало, что башни были
двухъярусными и на первом ярусе диаметром 4м, имелся очаг, суфа, дверь, т.е. в башне были
созданы условие для проживания охранников.
В башне в шахматном порядке располагаются два ряда бойниц, через которые могли
стрелять обороняющиеся. Вторая башня имеет три ряда бойниц (рис. 4,12) Перекрытие меж-
ду этажами было деревянным. Стены второго этажа башни, сложены из кирпича сырца раз-
мерами 36-38х25 – 27х10-12см на глиняном растворе. На высоту 2м, в оборонительных сте-
нах имелась терраса шириной 50см, по которой перемещаясь стрелки и могли вести наблю-
дения и огонь в сторону врага (рис. 15).
Со стороны северо-запада над рекой Ямчун были два моста, остатки стены, где опира-
лась правая сторона балки моста, сохранились у скалы, другие ниже по реке. Сохранилась
тропа вдоль западной оборонительной стены, за второй находится небольшая площадке, где
в стене помещения 7 сохранился заложений проход шириной 1м. Главный проход находился
в восточной оборонительной стене. (Рис.6) Она шла вдоль северной, а затем восточной и по-
194
чти в центре восточной стене имеется широкий двухметровый вход в цитадель. Вход флан-
кируются двумя полукруглыми башнями. Посредине цитадели находится большой двор, с
несколькими большими валунами. (рис.7)
Ямчун среди населения этого района имеет еще названые, Сияпушон и Кафир-кала. Сло-
во Ямчун на памирском языке означает имя полулегендарного царя из династии Пешдодидов
Джама-Джамшеда, т.е. судя по легендам крепость Ямчун построил Джамшед.
А. Бабаев произвел раскопки на №18 первой площадки и башне №32 второй площадки.
Наш отряд работал только на цитадели. Мы начали работу с главного зала Ямчуна, помеще-
ние 1, расположенного в южной части цитадели. Зал со стороны востока, фланкирован по-
мещением 2, а со стороны запада помещениями 3. Южная стена зала, является ещё и южной
оборонительной стенной, с открытыми бойницами. Вход в зал шириной 180см расположен в
северной стене, со двора. В сене сохранились дверные гнезда шириной 20см, высотой и глу-
биной 20см от деревянного порога. По-видимому, дверь была двухстворчатой (рис. 8-10). В
результаты раскопок выяснилась, что вдоль стены зала имеются суфы высотой 45см и шири-
ной 145см. Суфы сложены из камня, но внутри имеют заполнение песком с мелкими камня-
ми. Зал был размером 10х10м и в плане похож на залы Пенджикента раннесредневекового
периода. По-видимому, здесь проходили общественные собрания и другие мероприятиях
жителей Ямчуна. Западная, восточная и южная стены зала сложены из сланца на глиняном
растворе с мелко рубленной соломой и сохранились-восточная, на высоту 2,45см, западная
на 3м. Ширина их 90см. Только южная стена отличался тем, что она была одновременно
оборонительной и в ней имелись три бойницы. Первая бойница была расположена на рассто-
янии 145см от западной стены. Бойница расположена на высоту 60см от поверхности суфы.
Бойница размером 30х30см имеет уклон в наружную сторону. Вторая бойница от западной
стены расположена на расстоянии 4,60см а, третья бойница на расстоянии 7,40см. Вторая
бойница расположена на высоте 90см, размером 40х40см. Третья расположена на высоте
55см, ее размеры 40х45см. Все бойницы имеют уклон наружу.
Южная стена сохранилась на высоту 2,60см при ширине 95см. Больше пострадала север-
ная стена, она сохранилась только в северо-восточном углу длиной 2,80см и высотой от 40см
до 1,60см. Имеются проходы, которые ведут, один в помещение 2, другой, в помещение 3.
Культурный слой в основном состоял из упавших со стен камней, глины, песка и битых бес-
форменных фрагментов керамики, трудно датируемых. Не объяснимым остался метод пере-
крытия зала. При расчистке пола зала не найдены следов от колонн. Обычно, прогоны пере-
крытия, таких больших помещений, покоятся на деревянных колоннах, их здесь они не обна-
ружены. Возможно, зал был открытым. С другой стороны, на западной стене, на высоте три
метра наблюдаются следы мест от деревянных прогонов. Возможно, колонны стояли на зем-
ле, без подставок.
Помещение 2, расположено к востоку от зала. Помещение в плане прямоугольное, вытя-
нутое с севера на юг на 7,30м с запада на восток на 4м. Стены сохранились: южная на высоту
1,80см, западная на 1,60см, северная на 1,80см и восточная на 1м. Стены до высоты 1,70см
сложены из сланца на глиняном растворе с примесью мелкой соломой, выше они выложены
из кирпича сырца размерами 40х25х10см на глиняном растворе. Остатки кирпичной кладки
сохранились только в северной стене. На северной и западной стене сохранилась толстая,
многослойная штукатурка, свидетельствующая о длительном использовании помещения, тем
более вдоль северо-западной и всю восточной части помещение занимает суфа. На против
входа, у южной стены суфы имеется остатки подковообразного очага с остатками золы и
древесных угольков. Очаг расположен на расстоянии 1м от южной стены. Сохранившиеся
размеры: общая ширина 60 х40см, высота стенки 20см, очаг сложен из кусков кирпича сыр-
ца. (рис. 11) Вход шириной 1м вел из зала. Здесь сохранились гнезда от деревянного порога.
Пол помещение 2 выше, чем пол зала, поэтому имеет ступеньки. Перекрытие было плоское
деревянное. Завал в помещение состоял и упавших со стен камней, кусков штукатурки.
Находки отсутствуют.
195
Башня №6. Из помещения 2 ход вел в башню №6. Башня имеет форму подковы, размеры
3,50х3м. Ее восточная и южная стены округлены. Все стены сложены из сланца на глиняном
растворе, сохранились на высоту: западная, имеет длину 2,30см и высоту 2, 20см, северная,
восточная и южная на высоту 2м. В южной стене имеется две бойницы, одна находится на
высоте 60см от поверхности суфы, другая на высоту 1,50см от пола. Бойницы квадратные
20х20см, с уклоном наружу. Внутри башни в юго-восточной части находятся суфа и очаг.
Размеры южной суфы 90х90см и высотой 50см. Восточная – квадратная 1х1м и высотой
50см. Раскрыт завал толщиной 80см состоявший из упавших со стен камней и глины.
После расчистки завала обнаружен очаг, стены которого сложены из сланца. Внутри оча-
га толщиной 30см скопление золы из нескольких слоев, люди здесь жили с перерывами.
Возможно, здесь была кухня помещения 2. Очаг пристроен к стены северо-восточной части
северной суфы. Размеры очага 50 х35см. Вход в башню расположен в северо-западном углу,
в северной стены – шириной 80см. Двери не было.
Помещение 5, пристроено к восточной оборонительной стене и расположено на юго-
восточной половине цитадели. В плане прямоугольное, вытянутое с севера на юг на 10,40м и
запада на восток на 3,60м. Стены сохранились: южная на высоту 1,90см, восточная, одно-
временно является оборонительной стеной цитадели сохранилась местами до 50см. Западная
стена сохранилась на высоту 2,40см. Стены южной, северной и восточной сложены из плит
сланца на глиняном растворе. Западная стена построена позднее, внизу до высоты 90см сло-
жена из разных камней без раствора выше на глиняном растворе. В стене имеется две бойни-
цы. Первая расположена на расстоянии 3м от входа, на высоте 90см от пола, вторая на рас-
стоянии 6м от входа, на высоту 80см. Размеры первой 30х13см, второй 19х22см. Вход в по-
мещение шириной 2м, был открытым – без двери.
Помещение 6. Расположено справа от главного входа в цитадель. Помещение пристроено
как обычно вдоль восточной оборонительной стены. Стены помещения разрушены больше,
чем другие помещения цитадели. Восточная стена заодно, является восточной оборонитель-
ной стеной и сохранилась на высоту более 2м. На эту же высоту сохранилась терраса (для
стрелков?), расположенная с внутренней стороны вдоль оборонительной стены. Помещение
в плане квадратное. с юга на север на 4,80см. и с запада на восток 4,80см. Южная стена с во-
стока на запад протяжённостью 4м упирается на большой естественный валун высотой более
1м, и шириной 80см, по видимому строители не смогли разбить или убрать и включили его в
стену. Такой же большой валун использован в северной стене. Общая высота южной стены
1,80см. Все стены сложены в основном из кирпиче образного сланца на глиняном растворе.
Больше половине комнаты занимает сплошная суфа высотой 45см. На расстоянии 1,50см от
южной стены имеется прямое углубление, ее размеры 210х140см. на полу много зола и угол-
ков. Возможно, помещение не имело северной стены и выполняло функции айванна-веранды
с плоским деревянным перекрытием.
Помещение 7. Помещения расположено к югу от башни №3, вдоль западной оборони-
тельной стены. Сены сохранились: Западная стена, которая одновременно являлась западной
оборонительной стеной цитадели, имеет высоту более 2,50м и сохранилась местами в кото-
рых присутствуют стрелковые террасы. На стене сохранили следы от балки и возможно, пе-
рекрытие помещений 7 и 8 было на этом уровня. Восточная, западная и южная сохранились
на высоту 1,90см. Все стены сложены на глиняном растворе. Помещение квадратное 5х5м.
Вход расположен в северо-западном углу северной стены ширина которой 80см. Стены тол-
стые шириной 110см. пол земной, только на юго-восточной части следы огня, возможно,
здесь был очаг. но не сохранился, находки не найдены (рис.13) .
Помещение 8. Помещение 8, расположено к северу от помещения 7, у них общий ход в
оборонительной стене шириной 1,50см, но он заложен. Перед входом в помещениях 7 и 8 име-
ется не большая прихожая размером 2,60 смх2,20см. Западная стена помещения одновременно
является и оборонительной стеной и соединяется с башней № 3. Башня в виде полукруга зани-
мает северо-западный угол помещения, т.е. 3м от западной и 2,70см от восточной стены. Всю
196
внутренне пространство помещения занимает суфа высотой 50см. Восточная и северная стены
сохранились на высоту 50-70см. Помещения 7 и 8 имеют вход со двора шириной 1м. эти два
помещения были жилыми. Так как на стенах их нет бойниц. На сенах местами сохранилась
штукатурка. На поверхности северной стены помещения 7 найдена, верхняя половина детали
ручной мельницы диаметром 40см и отверстие посредине диаметром 10см.
Башня №9. Исследование башни 9 показало, что она двухэтажная. Стены нижнего этажа
сложены из камней. Стены верхнего этажа из сырца кирпича на глиняном растворе. На пер-
вом этаже имеется очаг и суфы для проживания. Стены первого этажа оштукатурены. Вдоль
одной стены имеются ступеньки ведущей на второй этаж.
Вход в цитадель. Вход в цитадель расположен в северо-восточной части к югу от 9 баш-
ни. А. Бабаев упоминает вход, однако не описывает его. Он был открытым, сюда заходили
люди и скот и недавно местные сделали не большой каменный заклад, что бы не заходил
скот. Мы произвели небольшую зачистку. Выяснилось, что вход оформлен двумя полу –
башнями шириной 1,50см. Между башнями имеется четырехступенчатая лестница длиной
4м, сложенная, из больших каменных плит. Ширина входа 2м. (фото,6)
Отметим, что в цитадели не жили постоянно, сюда приходили при нашествие врагов, т.е.
она служила укрытием. Возможно, правитель Ямчуна жил в изолированном глубокими от-
весными скалами островок речке Ямнун, в крепости Зулькамар. (рис. 30-31) Крепость распо-
ложена напротив восточной оконечности главной линии укрепленной крепости Ямчун II, т.е.
нижняя, юго-восточная часть. Сейчас к Зулькамару подняться не возможно, однако, в древ-
ности это было возможно, т.е. была дорога, люди поднимались и жили там постоянно. Судя
по фотографии, которой мы сняли на расстоянии виден дом с декоративной выкладкой
Отряд осмотрел крепость Кахкаха в Намадгуте, там при Советском Союзе была застава,
и делали дорожки, тренировались солдаты и сейчас тоже живут солдаты пограничники, от
крепости остались фрагменты торчащие крепостных и жилых стены с замечательными архи-
тектурными выкладками. (рис. 32)
1. Храм – башня огня.

В отчетном периоде отряд посетил село Вранг, расположенное недалеко от Ямчуна, где
М.А. Бубнова в 1976г. «открыла Будийский монастырь». Расположен, на морене, на левом
берегу речке Джарфранг. Памятник находится на уступе на 200м выше современного селе-
ния. Памятник со стороны юго –востока, востока, севера и запада окружен каменной стеной
длиной 180м и шириной 1м., с южной стороны ограничен отвесной мореной. В отвесе море-
ны имеется пещера, где хранили топливо. Стена не была высокая, сейчас сохранилась на вы-
соту около 1м. Имеет два входа один в юго-восточном углу в восточной стене, другой в се-
редине северной стены. Оба входа имели двери, а дверь в восточной стене двустворчатая,
сохранился порог. Оборонительная стена повторяет извилистый контура скалы. В северо-
восточном и юго – восточном углу восточной стены имеются две квадратные башни, правда
сложно объяснить их происхождение, особенно башни в северо-восточной стене, так как
снаружи по средине это же стены имеются еще две округлые башни. Еще одна башня в виде
треугольника имеется в северо-западном углу башни-храма. Одним словом, храм был сильно
укреплен. (рис. 16-17)
Храм – башню имеет трехчастное ступенчатое строение. Первая размером 12х12м, вто-
рая 8х8м и третая 4х4м. Общая высота башни 6м. С южной стороны на обводной площадке
«ступени» в центре имеется небольшое прямоугольное в плане сооружение типа подиу-
ма.(Бубнова, 2007, с.234, рис.196)
Сейчас местное население добавили четвертую ступеньку и еще на вершине поставили
какой то камень с углублением (рис 17). Не понятно,по чему М.А. Бубнова назвала эту баш-
ню буддийской ступой. Ступа с четырех сторон имеет многоступенчатые лестницы, на верху
место для зонта, а у врангской башни их нет. Нет сомнения, что эта башня священного огня,
три ее ступеньки соответствует три социального огня: огонь царей-Варахран, Огонь магов –
197
Фаранбаг и огонь земледельцев – Михрбарзин. Кельи, которые М.А. Бубнова называет буд-
дийскими, являются пещерным жилищам местных жителей в дни нашествие врага, мы ис-
следовали некоторые из них.
Вары Вранга (пещерные дома).Слова вар в авестийском толковом словаре означает
помещение для спасения людей, жилище, вырытое в скале легендарном Джамом для спасе-
ния людей от холода.(DictionaryoftheAvesta, 3,1369, c/1379) Слововранг правильнее звучит
варанг. В таджикском языке никогда не встречаются две гласные буквы в начале слова. По
этому, слово вранг имеет упрощенное сленговое произношение, а литературное пишется ва-
ранг. Название села Варанг означает село на возвышенном месте. Вары Вранга вырыты в
конгломератах отвесного склоне правого берега речке Джерафивранг. Исследованы несколь-
ко жилищ. Вары расположены на высоте 3321м, на северо – западной части современого се-
ления Вранг, их больше 100. Пробираться к ним тяжело. Перед каждым, варом имеется не-
большая веранда огороженная каменной стеной. На Iэтаже расположен очаг, где готовили
пишу, пекли лепешки и комната для проживания (рис. 18)
Вар-дом №1 состоит из двух помещений. Первое помещение имеет аркообразную плани-
ровку 380х270см. Восточная сторона вара открыта на восток, в сторону восхода солнце и
многокомнатные дома имеют открытое окно на восток. 1 помещение имеет дверной проём
шириной 1м а восточная часть огорожена каменной стеной толщиной 80м и длиной 2м. В
этом помещении имеется очаг углубленной в пол – чохлак. Стены его обмазаны глиной. Вы-
сота потолка помещения 210см, покрыта копотью. Из пом. 1имеется проход в пом. 2, выры-
тое в южной части. Пом. 2 небольшое 260х210см. высота потолка 150см, ширина входа 70см.
Стены покрыты копотью. Пол в обеих помещениях ровный и обмазан глиной, со следами
соломы. Обычно в горных районах в зимнее время, под кошму, для утепления пола подсти-
лали солому или мягкую траву. (рис.19-22)
Вар-дом №2 состоит из четырёх помещений, вырытых под наклоном снизу верх, причем
лестничные коридоры не прямые, а извилисты. Помещения расположены, на значительное
расстояние друг от друга. Например, лестничный коридор между 1 и второе помещением
шириной 70см и длиной 4,60см и высотой 70см имеет два поворота и 11 ступенек. Само по-
мещение 2 имеет яйцевидную планировку, размеры 2,30х1,65см. Дом перед входом имеет
небольшую веранду – айван огороженную стеной. Пол помещения 1чуть выше, пола веран-
ды. Помещение вместе с айваном имеет грушевидную форму. Помещение освещено светом
проникающим из веранды –айвана.
Помещение 2 на восточной стене имеет большое окно-1х70см. Пол ровный, высота 2м.
Помещение 3 и 4 тоже имели окна в восточных стенах, причем в 4 окна. В помещение 4 два
окна и также в помещение 3, но они больше чем в помещении 2 размером 310х2,5м. В во-
сточной стене имеет окно 90х60см обложенное камнями, по-видимому, ширина его было
меньше. Из помещения 3 в помещение 4 вел коридор – лестничный проём длиной 7м. шири-
ной 1м высотой 120см. с 19 ступеньками. Коридор тёмный и извилистый. Помещение 4 ши-
рокое 4,10х3,70м, высота до потолка 1,27см. В восточной стене имеются два окна 77х1м
и1х1,30м. Первоначально окона были меньшего размера. Стены плохо сохранились и покры-
ты копотью. Очаги не сохранились (рис.23).
По рассказам стариков Вранга в этих пещерных домах часто жили до установления Со-
ветской власти. Там люди скрывались от грабителей.
Нами был осмотрен этнографический музей соседнего села – Внутк, где «черные архео-
логи» раскопали старые могилы и нашли различные предметы, которые продавали туристам.
А в музей принесли две кружки. Кружки лепные, из хорошей очищенной глины с петлевид-
ной ручкой, покрытой красной краской. Одна из них украшена геометрическим орнаментом
коричневой краской. Кружки круглодонные и возможно, относится к V-V1вв н.э. Орнамент
геометрический. Мы осмотрели могильник, который находится на высоту 3200м площади
65кв. Нашли несколько бус. Осмотром установлено, что могилы ямные, неглубокие, пример-
но 50-60см, ориентированы с запада на восток (головой на восток). (рис. 24-26)
198
Могильник Зулбанд. Могильник находится на расстоянии 1км выше современного се-

ления Ямчун, на высоте 3200м, над уровнем моря. Могильник располагался на более ровных
местах, ближе к селению и относится к могилам курганного типа, т.е. на поверхности опре-
деляется выкладкой большими камнями. Открытый нами могильник находится выше и име-
ют каменное кольцо ограды и прямоугольную каменную стену с входом.
Могилы Зулбанд расположены на скалистых местах и покойники уложены в навесах скалы
и огорожены каменной стеной, костей нет, или имеются фрагменты человеческих костей.
Например, в могиле № 2 имеет прямоугольное каменное ограждение длиной 160 и шириной
90см и глубиной 50см. Остатки костяка находились под навесом, лицом на запад. У ног стояла
нижняя часть горшка, внутри положены 22 бусины (Рис. 28-29) По видимому они составляли
ожерелье из 14 биконических бирюзовых бусин, (сверление двухстороннее со слабо закруг-
ленным ребром посредине, длина их примерно 15 мм); двух бусин из лазурита, одной капле-
видной бусины длиной 25мм, находилась внизу в центре, другая круглая диаметром-8 мм;
двух бусин из сердолика – одна круглая диаметром-8мм, другая – шаровидная диаметром-5мм.
Две раковины каури, конусовидной формы с закрытыми стенками и со сквозными отверстия-
ми. имеются еще две целых и нескольких сломанных стеклянных бус из зеленного прозрачно-
го стекла, бусы двухчастные в виде шариков диаметров 3-4мм, длина 6 мм.
Дахмак №1 расположен на скале, обведён четырехугольной каменной стеной высотой
60см и толщиной 40см. Размеры дахмака 3х2,5м с входом шириной 70см. Вход заложен.
Дахмак вероятно представляет семейный склеп. Ориентирован – юг – север. В северо-
западном углу могилы найдены две лепные чаши друг в друге. В верхнюю чашу были поло-
жены: дощечка для добывания огня, две деревянной трубочки, каменное пряслице? и шапоч-
ки. Дахмак не докопан.
1. Предмет для добывания огня из дерева. Представлен плоской дощечкой подпрямо-
угольной формы, размеры 10х3,5х0,8-1,7см. На обеих широких поверхностях имеются следы
выравнивания ножом – дно с внутренней стороны ровное, а снаружи выпуклое. Верхняя по-
верхность рабочая, вдоль одного из краев три глубоких углубления от сверления со следами
тления. Еще одно углубление расположено в торцовой части, другое – на противоположном
крае. Диаметр углублений 6-9мм, глубина 5-7мм, дно округлое. На узкой боковой грани от
нижнего края доски до каждого углубления прослеживаются V-образные канавки, вырезан-
ные ножом. По краю прослеживаются еще два участка, заготовленных для сверления – V-
образные канавки, над каждой из них, на широкой поверхности, имеется небольшой округ-
лый участок, подправленный ножом. На этом участке ножом делали точечное углубление
для того, чтобы нижний кончик «сверла», устанавливаемого на дощечку вертикально, в
начале сверления не скользил по поверхности дощечки. В качестве «сверла» служила прямая
ветка длиной 30-50см, причем ее материал должен был быть тверже материала дощечки. V-
образная канавка по мере сверления открывала узкий вырез на боковой поверхности про-
сверливаемого углубления. Через этот вырез из углубления в процессе работы при крошении
наружу высыпались опилки древесины. Под V-образную канавку подкладывали «трут», в
качестве которой использовали сухую траву, тонкую бересту, вату и другие легко воспламе-
няющиеся материалы. От сильного трения в углублении происходил нагрев поверхности, и
температура передавалась на трут. Когда трут начинал дымиться, начинали потихоньку дуть
на основание узкого выреза углубления, где температура поверхности была намного выше,
чем в верхней части углубления. При воспламенении трута его переносили на заготовленные
для костра дрова.
Изделие служило для добывания огня самым простым и примитивным способом – тре-
нием от сверления. Известно, что для сверления в древности использовалась либо ручная
дрель, когда вертикально установленное «сверло» зажимали двумя ладонями и потирали их
между собой, либо лучниковая дрель («огненный лук», «индейская скрипка»), когда тетиву
лука оборачивали вокруг «сверла» один раз и его вращение производилось при возвратно-
поступательном движении лучка.
199
Скорее всего, в нашем случае применяли второй метод, при котором обеспечивалась
большая скорость и, соответственно, от трения создавалась большая температура в углубле-
нии. В этом случае использовался дополнительно еще один предмет – так называемое
«гнездо» из твердого материала с углублением, которым прижимали сверху «сверло» при его
работе. Таким образом, при усилении нажима «сверла» и ускорении его вращения при по-
мощи лука за счет силы трения происходил более облегченный способ добывания огня. В
процессе работы дощечку фиксировали ногами на земле или помещали ее в расщелину пня
или фрагмента ствола дерева. В пользу применения подобного метода сверления указывает и
состояние двух углублений на дощечке, которые от сильного вращения сверла сместились от
первоначального положения и разрушили край дощечки. При этом очень важным условием
являлось идеально сухое состояние и дощечки, и «сверла». Чтобы дощечка не лежала на зем-
ле и не притягивала к себе влагу, в одном из углов имеется узкое сквозное отверстие, с по-
мощью которого ее подвешивали при хранении в помещении (рис. 29)
2. Деревянная конусообразная и роговидная трубочка, длиной-7,8см, Устье яйцевидное,
размеры ширины устья – 2,5х1см, размеры узкоей стороне 1,5х 1см. Трубочка гладкая, стен-
ки ровные. (рис. 29,1)
3. Вторая деревянная трубочка сохранилась хуже, имеет трещина, и деформирования.
Размеры: длина-7,5см, ширина широкого устья – 2,3см, узкой части-1см. (рис.29, 2). Назна-
чение трубочки не совсем ясно. Однако, Б.А. Литвинским в могильнике Исфары были
найдены аналогичные по формы костяные трубочки и на основы аналогичных этнографиче-
ских трубочек долины Хуф определено их применение для хранения иголок – игольники
(Литвинский, 1978, с.27, рис.5)
4. В месте, с ними найдены изделия из камыша, вырезан участок с валиком. С обеих
сторон имеет лункообразное углубление диаметром с одной стороны 2,8см, с другой 2см. В
части с размером в 2см, имеется сквозное отверстие диаметром 5мм. Назначение не опреде-
лено. (рис. 29,3)
5. Фрагмент деревянного гребеня, с двухсторонними зубцами, однако с одной стороны
не сохранившихся. На сохранившейся половине насчитан 21мелький и один крайний тол-
стый зубчик. Размеры – ширина 4см, толщина 2,2см, длина вместе с зубцами 5см. длина зуб-
чиков 2см. (рис. 29,5)
6. Каменное прясло в разрезе полукруглое, изготовлено из черноватого сланца, на ниж-
ней половине имеет четыре углубления диаметрами 2мм и такой же глубины. Углубления
соединены не глубокими линиями (рис. 31, 3), возможно, имелась вторая половина.
7. Как было отмечено выше в могиле были найдены коса – чаши большая и маленькая.
Маленькая чаша лежала внутри большой. Большая чаша лепная, изготовлена из глины с
большой примесью мелких, камушков. В ней сохранились соломки или палочки, по видимо-
му от остатков грубой пищи. Обжиг слабый, чаша рассыпается. Размеры: диаметр устья –
17см, поддон – 9см, высота – 7см. (рис. 31, 1)
8. Чашечка так же лепная, из грубой глины с примесью мелких камушков. С наружу ме-
стами сохранилась два ряда росписи коричневой краской в виде треугольников. Один ряд
острыми углами в верх, другой в низ. (рис. 31,2) Размеры высота – 6см. диаметр устье –
10,5см, диаметр поддона-8см. Обжиг хороший. Находившиеся внутри кости плохо сохрани-
лись. Относительно датировки могильника Зульбанд, точно сказать трудно, отметим, что он
относится до мусульманскому периоду и то, что в захоронении не хватает костей, очевидно,
они были обнаружены и съедены хищниками. А то, что бусы собраны в сосуд, свидетель-
ствуют, о том, что родственники посещавшие могилы своих родственников собрали в чашу
рассыпавшиеся бусы. Дахмак №1, является семейным.
200
ПРИМЕЧАНИЕ.
В работе отряда участвовали: Ю. Якубов-начальник отряда, Шарипов М. (лабарант) Ин-
ститут истории, археологии и этнографии АН; Шоинбеков Ф. доцент ДИТ, И. Якубов (води-
тель).
Бернштам А.Н., Историко-археологические очерки Центрального Тян – Шаня и Памиро-
Алая. МИА СССР, №26,1952, с.281;
Бабаев А. Археологические разведки на Западном Памире в 1960г. – АРТ, вып. 9 (1960) 1960,
Душанбе, 1962г.
Бабаев А. Крепости древнего Вахана. Душанбе 1973
Бубнова М.А. Археологическая карта Горно-Бадахшанской автономной области: Западный
Памир. Душанбе, 2007
Литвинский Б.А. Орудия труда и утварь из могильников Западной Ферганы. М. 1978
Gorden T.E. The Roof of the World the being Narrative of a Journey over the high Plateau of Tibet
to the Russian frontitr and the Oxus sources jy Pamir. – Edinburgh, 1876
Dichonary of the Avesta, 3. By: Editor: E. Bahrami, F. Joneydi. 1369,p. 1379
Olufsen O. Through the unknown Pamirs. London, 1904
Рис. 1. План цитадели Ямчун по П. Лукницскому
201
Фото 2. Ямчун. Общий вид цитадели, вид с северо – запада
Фото 2 а. Ямчун. Общий вид цитадели с севера
202
Фото 3. Ямчун. Общий вид цитадели с востока
Фото 4. Ямчун. Вторая башня с трехрядными бойницами
203
Фото 5. Ямчун. Помещения в юго – западной части
Фото 6. Ямчун. Главный вход в цитадель
204
Фото 7. Ямчун. Двор цитадели
Фото 8. Ямчун. Парадный зал после раскопок.
205
Фото 9. Ямчун. План зала и боковых помещений 2-3
Фото 10. Академик Ю. Якубов читает лекцию школьникам Ямчуна
206
Фото 11. Ямчун. Очаг в помещение 2
Фото 12. Ямчун. Вторая башня
207
Рис 13. Ямчун. План помещения 7 и 8
Рис. 14. Ямчун. Коридор в западной оборонительной стене, первой площадки
208
Фото 14а. Ямчун. Башня в западной крепостной стене
Фото. 15. Ямчун. Остатки стрелковой террасы в оборонительной стены
209
Рис.16. План и разрезы башни огня в Вранге ( по Бубновой)
210
Фото 17. Общий вид вар – пещерных домов в селение Вранг
Фото 18. Общий вид вар – пещерных домов в селение Вранг
211
Фото 19. План и разрез вар-дома №1 в Вранге
Фото 20. Вход в вар-помещение №1
212
Фото 21. Площадка-веранда перед вар – домом №1
Фото 22. Танур – печь для выпечки хлеба в 1 помещение вар-дома №1
213
Фото 23. План вар – дома №2
Фото 24. Росписная кружка

из могильника Змук Фото 25. Кружка из могильника Змук
214
Фото 26. Роспись 1 кружки Фото 27. Зульбанд. Могила №1 до раскопок
Фото 28.Зулбанд, бусы из могила №1
Фото 29. Зулбанд, могила –дахмак №2.
Рис. 30. Зулбанд. Чаши из дахмака 2, каменое пряслице
215
Рис. 30. Зулбанд. 1-2 трубочки, 3 изделия из камыша,

4 дощечки для трута, 5 гребень из дахмы
Рис.31. Общий вид крепости Зулькамар
216
Рис.32. Остатки декоративных стен в крепости Зулькамар
217
Т.Г.Филимонова
ОТЧЕТ О РАСКОПКАХ НА ТЕРРИТОРИИ

ГИССАРСКОЙ КРЕПОСТИ В 2014-2015 гг.
Археологические исследования 2014-2015гг. на территории Гиссарской крепости прово-
дились в рамках подготовки празднования 3000-летия Гиссара.1
Прежде всего, они были связаны с необходимостью подтверждения даты возникновения
первоначального поселения, ставшего основой будущей крепости, вокруг которой на протя-
жении столетий складывался крупный город, ставший в последующие исторические перио-
ды экономическим, культурным и политическим центром Гиссарского бекства (Самойлик,
1993, с.9-93). Но в ходе проведения археологических исследований эта задача была расши-
рена из-за работ по благоустройству крепости, в ходе которых вскрывались ранее неизвест-
ные строения. Во-вторых, потребовалось исследовать входные сооружения в западной стене,
ведущие на Аскархону.
Для удобства дальнейшего повествования и лучшей ориентации относительно местона-
хождения того или иного изучаемого объекта опишем современное положение крепости.
Место для поселения, ставшее впоследствии крепостью, было выбрано не случайно. Оно
расположилось на высоком холме в центре Гиссарской долины. Достоинство этого выбора
позднее оценили русские путешественники и военные топографы, посетившие эти места в
XIX-ХХ вв. Подпоручик Б.Н.Литвинов отмечал: «Туземцы весьма большие мастера выби-
рать для своих мехмон-хона и бале-хона такие пункты, откуда бы можно было окинуть взо-
ром наибольший горизонт. И в этом отношении главный холм Гиссарской крепости с двор-
цом куш-беги должен считаться идеальным. С него вся крепость и весь город до последней
лачуги, вся городская стена, даже сторожевые четыре башни, течение реки Хонака, часть ре-
ки Кафирниган, огромный участок Гиссарской долины и, наконец, горы Кары-баба-таг со
знаменитыми «Пави-дуль-дуль», словом буквально все, все окрестности видны до мелочей»
(Литвинов, 1916).
Все преимущества выбранного места подчеркивались своеобразным рельефом. Поверх-
ность холма из-за разной высоты разбивается на три части. Этот сложный рельеф был учтен
при возведении крепости – каждая из частей холма обрела свое функциональное назначение
(рис.1). Главные парадные ворота находятся у подножья юго-восточной стороны холма. От
них вглубь крепости поднималась дорога, укрепленная подпорными кирпичными стенами и
заканчивающаяся площадкой Дарвозхона, ограниченной глинобитной стеной, отделяющей
ее от жилой части крепости – Аскархоны.
Справа от ворот расположена самая возвышенная часть холма в виде усеченной пирами-
ды (100х60м, высота 80м) – общая площадь 4250 кв.м. Здесь, на вершине холма находился
Арк – цитадель правителя. В Арк, попадали по дороге, начинавшейся от Дарвозхоны и сер-
пантином поднимавшейся по крутому склону холма. В настоящее время от Арка ничего не
сохранилось – верхняя часть холма представляет собой довольно ровную площадку.
Вторая часть крепости, именуемая Шутурхона («Верблюжий дом»), расположена слева
от ворот (180х80м, высота 40м). Здесь находились жилища приближенных правителя. С юж-
ной и западной сторон она окружена собственной оборонительной стеной. Третья – Аскар-
хона (воинские казармы), занимает наиболее пониженную и большую по площади часть кре-
пости (350х150-160м). Ближе к ее западной части выбивается родник. В эту часть крепости
можно было попасть через ворота, расположенные в ее юго-западном углу, и через ворота,
сделанные в стене, отделявшей Аскархону от Арка и Шутурхоны (Негматов,1993).
В отчетный период работы были осуществлены на четырех объектах. Объект № 1, состо-
ящий из двух раскопов, находится в северо-западной части холма, где ранее располагался
218
Арк. На цитадели были проведены незначительные работы, так они подтвердили результаты
работ, ранее проведенные Н.Негматовым. Помещения цитадели, возведенной в 18 в. полно-
стью разрушены, в некоторых случаях не сохранились даже фундаменты. Были расчищены
небольшие участки стен, часть лестницы и прилегающий отрезок дорожки, сложенных из
жженого кирпича. В завале были найдены незначительные фрагменты ганчевой декоратив-
ной отделки с очень простым орнаментом состоящем из ромбических ячеек.
На первом раскопе размером 5х5м, на глубине 30-40см от современной дневной поверх-
ности, были вскрыты нижние части разрушенных стен, не стыкующиеся между собой. Со-
хранились два ряда кладки, сложенные из обожженного кирпича. Полы выстеленные тоже
жжеными кирпичами сохранились еще хуже – очень небольшими участками (рис.2). Плани-
ровка помещений не определяется. В завале найдено несколько фрагментов ганча с глубокой
резьбой. Рисунок геометрический, простейший, состоящий из горизонтальных и вертикаль-
ных желобков, небольших квадратов, внутренняя поверхность которых разбита четырех и
трех лучевыми звездами на треугольники. Керамический материал представлен несколькими
фрагментами от глазурованных сосудов, в том числе археологически целое блюдо и несколь-
ко фрагментов, покрытых непрозрачной зеленой поливой поверх орнамента выполненного в
техники граффити. Среди других находок – медный кружок, возможно, сильно потертая мо-
нета (рис.2.2).
Второй раскоп 4,5х6м находился в 3 метрах к югу от первого. Под задернованным слоем
также были расчищены небольшие разрозненные участки стен, часть лестницы и прилегаю-
щий отрезок дорожки, сложенных из жженого кирпича. Собранный материал, как и на пер-
вом раскопа маловыразителен – мелкие фрагменты неполивной и поливной керамики не
очень хорошего качества. Среди неполивной керамики фрагменты гончарных кувшинов
(форма не восстанавливается) с витыми ручками.
Среди глазурованной керамики в основном обломки блюд и чаш конической формы. Ор-
намент от простого схематически выведенного цветка до сюжетного растительного рисунка
из голубых цветов с контурной черной обводкой или без неё на мутно белом фоне, коричне-
вые или голубые разводы, перекрещивающиеся линии на таком же фоне (рис.4).
Раскопанные остатки стен на обоих раскопах, несомненно, принадлежат бекскому двор-
цу XIX-ХХ в, построенного в 1839г. Для поиска помещений дворца более раннего периода
северо-восточный угол второго раскопа был углублен на 1,8м. В разрезе под полом помеще-
ний отмечено два слоя. 1) плотный слой с фрагментами керамики, обломками жженого кир-
пича, алебастра, сформированный из остатков более ранних разрушенных строений – тол-
щина 30-40см. Он послужил платформой для помещений начала XX в. Скорее всего, это бы-
ло следствием мощного землетрясения 1905г и последующего ремонта. 2) Ниже всю толщу
занимал плотный однородный суглинок светло-серого цвета – следы культурных наслоений
отсутствовали. На этом работы были прекращены. В 1982г на Арке проводили работы
Т.М.Атаханов и П.Т.Самойлик, которые под верхними строительными остатками, на глубине
270м нашли кирпичную выстилку и фрагменты поливной керамики с синей и зеленой ко-
бальтовой росписью, которые они датировали XVI-XV вв.(Атаханов, Самойлик, 1990, с.338-
344). На данное время существование дворца беков Гиссара твердо установлено только для
этих двух периодов. Для изучения более древних дворцов требуются большие археологиче-
ские работы, связанные как со снятием остатков дворцов XVI-XХ вв., так и с залеганием бо-
лее древних дворцов на большой глубине. А.Абдуллаев проводивший исследования на за-
падном склоне Арка со стороны Аскархоны отмечал, что он был освоен на высоту не более
чем 10-15м, выше помещения не отмечались.2 По согласованию с Министерством рабо-
ты2014г. были прекращены.
Объект 2. Летние работы 2014г. были сосредоточены на Шутурхоне. Выбор был не слу-
чайным. На возможность именно здесь найти подтверждение древнейшего существования
города указывали работы, проведенные в предыдущие годы. Во время раскопок 1985г. со-
трудником Гиссарского заповедника П.Т. Самойликом на Шутурхоне было выявлено ямное
219
помещение, датированное, эпохой поздней бронзы (Самойлик,1987, с.620-621). В 1986г. на

восточном склоне Шутурхоны, он же провел небольшие раскопочные работы, в результате
которых были найдены остатки построек раннежелезного и ахеменидского времени (VIII-
IVвв.до н.э,), представлявшие собой врез в лёссовый массив. Под стенами этих построек,
находилось захоронение совершенное в конце II тыс. до н.э. (Самойлик, 1993, с.90-93).
Эти данные создавали перспективу найти и лучше изучить древнейшие культурные
слои крепости. В 50м к югу от раскопа П.Т.Самойлика был заложен разрез (рис.5). В про-
цессе углубления его сделали ступенчатым. В результате получилось пять ступеней. Общая
длина разреза составила 18м, глубина от верхней точки разреза 7м. ширина – 5 м: 1 ступень
– ширина 1,2м, высота 1,1 м; 2 ступень – ширина 0,8м, высота 0,7 м; 3 ступень – ширина 3м
высота 1,2 м; 4 ступень ширина 4м, высота 0,8 м; 5 ступень – ширина 9м, высота 0,5м
(рис.6).
Раскопки 2014г. полностью подтвердили данные П.Т.Самойлика. В разрезе были опреде-
лены слои, относящиеся к нескольким историческим периодам. 1 (рис.5). Под современным
задернованным слоем залегал серый рыхлый суглинок включающий большое количество
камней, битого кирпича, керамики XVIII-ХХ вв. – толщина 0,7м. Слой образовался в резуль-
тате перемещений при современных работах. В нижней части слоя располагались остатки
жилых площадок и дорожек посыпанных красным песком, относящихся к последнему пери-
оду существования крепости к началу ХХ в. При разборке слоя был найден фрагмент резного
ганча, инкрустированный камнями и кусочками поливной керамики. Подобная дорогостоя-
щая отделка, вообще явление редкое, а в декоративной отделке зданий Гиссарской крепости
встречена впервые. Скорее всего, на Шутурхоне находилось общественное здание, а с уче-
том идеологии того времени – скорее всего, мечеть. 2) Прослойка из светлого суглинка с би-
тыми кирпичами и гальками – 10-15см. 3) Пачка темно-серого суглинка состоящая из 8 про-
слоек – 0,8м, с различным содержанием угля, золы и камней. Остатки строений отсутствуют.
В слое встречаются фрагменты керамики XIX в. позднего средневековья (рис.6). 4) Светлый
суглинок, коренные наслоения холма, сильно нарушенный хозяйственными ямами, спущен-
ными с предыдущего слоя. 6) В конце нижней части южной стенке разреза кладка из сырцо-
вого кирпича – 0,9м (рис.7).
Для выяснения конструкции и назначения стены, к разрезу был прирезан участок в
3х2,5м. В результате было определено, что кладка является не частью помещения, а обвод-
ной, внешней стены поселения. В разрезе четко видно, что она плотно прислонена к лёссо-
вой основе холма. Стена, ориентированная по линии восток-запад, определилась на длину
3м, восточный край ушел за пределы раскопа. Возможно, при дальнейших раскопках будет
открыто ее продолжение, а рядом с ней помещения, которые часто располагались вдоль
внешних стен. Остатки такого помещения были ранее открыты в непосредственной близости
от разреза, раскопками проведенными П.Т.Самойликом.
Основание стены было углублено в материковый лёсс на глубину 60-70см. было уста-
новлено на пахсовую платформу толщиной 30см. Стена была сложена из крупного сырцово-
го кирпича размером 60х30х10-12см. Сохранилось 9 рядов кладки. Толщина стены 120см.
Отмечается, что комбинированная кладка из пахсы достроенная сырцовыми кирпичами яв-
ляется характерным признаком среднеазиатской архитектуры раннежелезного века. Из по-
добного прямоугольного крупноформатного кирпича были сложены внешние стены и бак-
трийских городов и поселений – Бактры 1, Афрасиаба, Кучуктепа, Гахимулятепа, Кизылтепа
(период Кизыл 2) и парфянских – Елкендепе датированных VII – VI вв. до н.э., который уже
в V – IV вв. до н.э. сменяется на более мелкие формы 44-50х28-30х10-12см (Мокробородов,
2013, с.13-15,18).
В завале из обвалившихся кирпичей стены были найдены бронзовый наконечник стрелы
скифского типа и верхняя часть терракоты. Наконечник стрелы со скрытой втулкой и с трех-
гранно–лавровалистной головкой. Подобные наконечники появляются в эпоху раннего желе-
за и к VI в. до н.э. их употребление снижается. Ближайшими их аналогии найдены
220
М.Дьконовым в Кабадиане, в слоях VII-VI вв. до н.э. и при раскопках поселения вг.Кулябе
на участке Пионерский парк (Дьяконов, 1953, с. 280-281: Якубов и др., 2005, с. 177).
Несколько иную датировку возведения стены предполагает найденная терракота. Она
представляет собой грубо вылепленную мужскую фигурку с широко разведенными руками,
глаза и рот показаны дырочками, сильно выступающий нос оформлен защипом (рис.8). Со-
гласно исследованиям Н.Д.Двуреченской посвященным терракотовой пластике Древней Бак-
трии IV до н.э – IV в.н.э., аналогичные статуэтки найдены в кушанских слоях Балха и горо-
дища Зартепа, датированных I-1V вв.н.э. (Двуреченская, 2016, с.332-333,564-565, рис.203.3,
204.4).
Полученный керамический материал представлен в основном тарелками и чашами, из
которых одна археологически целая, остальные – это венчики. Основная форма – усеченно-
коническая, в единичных экземплярах присутствуют чаши конической формы. У венчиков
выделяются 4 типа: 1) широкие плоские площадки; 2) продолжение стенки загнутой во
внутрь; 3) продолжение стенки отогнутой наружу; 4) прямое продолжение стенки с заост-
ренной закраиной. У тарелок венчики однотипные – клювовидные. Ангобное покрытие име-
ется у половины экземпляров: 1) односторонний красноватый ангоб; 2) двухсторонний крас-
новатый; 3) двухсторонний коричневый. Толщина стенок сосудов не превышает 0,4-0.5см
(рис.9,10). В единичном экземпляре найдена нижняя часть корпуса с ножкой от вазы с темно-
красным ангобом (рис.11),
На глубине 3,8м от современной дневной поверхности было найдено погребение эпохи
бронзы – конец 2 тыс. до н.э. (рис.12). Конструкция погребального сооружения сохранилась
плохо. Поскольку никаких следов вертикального дромоса не обнаружено следует предполо-
жить, что погребальное сооружение было сделано следующим образом. Входная яма была
проложена перпендикулярно склону холма, затем в стене дромоса, в вглубь склона сделан
подбой, так что погребальная камера оказывалась на значительной глубине. Л.Т.Пьянкова и
Н.М.Виноградова отмечают, что могилы подбойно-катакомбного устройства являются
наиболее распространённым типом погребальных сооружений у племён, обитавших на юго-
западе Таджикистана в эпоху бронзы, были (Пьянкова, с.292). Таким образом устроены по-
гребения в могильниках Кангурттут, Гелот, Дарнайчи (Виноградова и др, 2008.; Виноградо-
ва, Кутимов, 2018). Такие сооружения известны во многих регионах Евразии как у земле-
дельческих, так и у степных племён. Но они имеют и существенную разницу. Если для мо-
гильников равнинной части были присущи глубокие входные ямы забитые камнями, то в
предгорных районах Юго-Западного Таджикистана необходимая глубина могильной ямы
достигалась вышеописанным методом прокладывания входной ямы перпендикулярно скло-
ну. Отсутствует также и забивка ямы камнями.
Осталось невыясненным – было ли погребение в Гиссаре катакомбным или подбойным.
Определяется только сама могильная яма, Она овальной формы с севера на юг 1,3м, с восто-
ка на запад 1,7м, но это не окончательные размеры, так как западный край уходил под толщу
третьей ступени разреза. Высота ямы 0,7м, потолок куполообразный, что хорошо видно в
стенке третьей ступени. Антропологические останки отсутствуют. Кенотафные погребения
широко практиковались среди племен, населявших Юг Таджикистана в эпоху бронзы. К
примеру, в Кангурттуте из 91 исследованных погребений только 3 были с ингумацией,
остальные – кенотафные. При этом, до настоящего времени остается непонятным, куда дева-
лись остальные умершие или их костные останки (Виноградова, 2004, с.68-69). Также можно
заметить, что и в могильниках вахшской культуры кенотафы составляют свыше 30 % всех
погребальных сооружений. Как в данном случае поступали с умершими? Сжигали где-то на
стороне, а кенотаф сооружали для души покойника, без перемещения останков кремации в
могилу? Л.Т.Пьянкова указывала, что сложные обряды, связанные с сожжением трупов, про-
слежены в могильнике Бустон VI культуры Сапалли (Аванесова, 1995). Однако пока никаких
свидетельств кремации в Кангурттуте и Нурекском комплексе не обнаружено. Так же нет
никаких следов тризн или других культовых церемоний. Поэтому она считает, что нельзя
221
полностью исключить и гипотезу о какой-то связи южно-таджикистанских ритуалов с обря-

дом «выставления трупов» (Пьянкова, 1999, с.294). Ю.М.Васильев, обобщая имеющиеся ма-
териалы степной зоны Евразии, выделяет два типа кенотафов. «Кенотафы – это могилы, не
отличающиеся от прочих размерами и устройствами, с тем же составом вещей, но только без
костей человека». «В курганных могильниках кенотафы – это «пустые» насыпи, не имеющие
даже могильных ям и ритуального инвентаря» (Васильев, 2003, с.42). Но чаще всего кенота-
фы рассматривают как ритуальные погребения – с захороненным бараном на правом боку –
как символом покойника мужского пола, и барана на левом боку с глиняной фигуркой –
женского (Виноградова, 2014, с.69). Наиболее ярко это проявилось в могильнике Кругсай,
где большинство раскопанных каменных оградок оказались ложными, и только одна содер-
жала погребальные керамические сосуды, скелет барана и глиняную скульптурку, но без
останков человека (Юсупов, 1991, с.162-163).
Вдоль северного края могильной ямы лежали кости жертвенных животных. Сохранились
они очень плохо – определению не подлежат. Исходя из их размеров, можно только предпо-
ложить, что это были мелкие животные, например, козы или бараны, что характерно для по-
гребений земледельческих племен (рис.13). Погребальный инвентарь располагался вдоль
южной части могильной ямы. В погребении находились: лепные блюда – 2; лепные банко-
видные сосуды – 2; гончарный биконический сосуд – 1; миниатюрный лепной кувшинчик –
1; круглодонные лепные котлы – 2; фрагменты гончарной чаши – 1; пирамидальное грузило
– 1 (рис.14).
В ю-в углу погребения находилось угольное пятно. Проявление культа огня в виде по-
мещения углей в захоронение характерно для всех могильников вахшской культуры. Чаще
всего угольки располагались или в изголовье погребенного или у входа в камеру (Пьянкова,
1989, с.123). В данном случае угольки были положены у входа.
Характер погребения и керамического материала указывает на его принадлежность к бе-
щкентско-вахшской культуре, что позволяет его датировать концом II тыс. до н.э.. С учетом
ранее найденных П.Т.Самойликом двух погребений можно предположить, что здесь нахо-
дятся не одиночные случайные захоронения, оставленные скотоводческими племенами, а
настоящий некрополь эпохи бронзы.
На основании данных, полученных в результате работы двух экспедиций в 1985-1986 и
2014 гг., можно считать точно установленным факт вполне конкретного существования, жи-
лого комплекса, сложившегося в начале 1 тыс. до н.э., и это можно считать временем воз-
никновения крепости.
Объект 3. В районе западных ворот именуемых Дарвози Газиен, Министерством культу-
ры проводились плановые работы, в результате которых были вскрыты верхние части стены,
изучение которых было возложено на экспедицию Института истории, археологии и этно-
графии АН РТ. Предстояло исследовать комплекс проходных и внутренних помещений во-
рот. Площадь раскопа, освоенная за три месяца 2014-2015 гг., составила 9,5х14,5м. Глубина
на разных участках раскопа в зависимости от возможности их разработок из-за наслаиваю-
щихся кладок стен, доведена до 2м в восточной части, до 2,7 – в северной, и до 4,8м – в цен-
тральной.
В раскопе было прослежено пять уровней стен относящихся к разным историческим пе-
риодам, со сложной стратиграфией, показавшей наличие многочисленных строительных ка-
питальных перестроек и ремонтных работ. Это видно из наслаивающихся друг на друга и
пересекающихся стен, часть которых была разрушена, из-за чего невозможно установить
четкую планировку помещений (рис.15).
Вдоль южной стенки раскопа в самом нижнем слое сохранился небольшой участок сте-
ны, сложенной из сырцового кирпича (60-80х10см). Размеры кирпича предполагают ее воз-
ведение в VII-VI вв. до н.э., т.е. одновременно со стеной вокруг Шутурхоны. В кушанский
период она была отремонтирована с использованием кирпича-сырца иного формата – 36-
40х10-13см. В этот же период из сырцового кирпича размером 36-38х6-7см к ней была при-
222
строена дополнительная стена, сохранившаяся толщина которой составляет 2м. Основания

обеих стен не найдены – они погребены под позднейшими постройками. Поскольку от обоих
периодов сохранились только остатков стен, восстановить первоначальную планировку
входных ворот не представляется возможным.
В центральной части раскопа, на глубине 4,3-4,7, был расчищен участок стены сложен-
ный из жженого кирпича. Направление стены ю-в на с-з. Небольшие размеры расчистки не
позволили последить ее ширину и длину. На нее накладывается другая стена возведенная
перпендикулярно первой с ю-з на с-в. Она была сложена в четыре кирпича размером
27х27х4см, сохранилось 4 ряда (рис.16). Исходя из уровня их залегания обе стены относятся
к одному историческому периоду, но точную дату установить не представляется возможным.
Т.М.Атахановым и П.Т.Самойликом в 1972-1976гг. по итогам работ у парадных ворот Гис-
сарской крепости, было установлено три этапа их строительства. Следы ранних ворот у них
выявлены не были..
1 этап – XIV век
2 этап – XVII век
3 этап – XIX век
После землетрясения 1905г. разрушившего верх башен был произведен частичный ре-
монт по их восстановлению.
Если ориентироваться на результаты работ Т.М.Атаханова и П.Т.Самойлика, то самые
нижние стены, сложенные из жженого кирпича, следует сопоставить с сооружениями 1 этапа
главных ворот и датировать их XIV в.
Помещения этого уровня в северной и северо-западной части раскопа были засыпаны
2-х метровым слоем грунта с крупным галечником, обломками жженого кирпича и фраг-
ментами керамики. Характеристика найденных артефактов довольно затруднительна, Ве-
роятно, грунт для засыпки нижних разрушенных помещений брали из разных мест, по-
скольку керамика разновременная. Присутствуют: фрагменты керамики характерной для
ахеменидского и греко-бактрийского времени с темно-коричневым и красным ангобным
покрытием – ножки кубков и один фрагмент от цилиндроконического сосуда (рис.17.1). 2.
Фрагменты гончарной керамики кушанского времени, среди количественно преобладают
фрагменты глубоких чаш на низких ножках с прямыми заостренными закраинами или
слегка загнутыми во внутрь. Ангоб красного цвета, односторонний, по всей поверхности
или только по верхнему краю (рис.17.4-6). В небольшом количестве присутствуют двуруч-
ные кувшины (рис.17.3). Среди кухонной посуды: хумчи с клювовидными венчиками и
двуручные горшки (рис.17.2, 7,8).
3) Керамика саманидского периода. Гончарная: стенки от белоангобированных кувши-
нов, с дополнительной орнаментацией в виде горизонтальной мелкой гребенки по плечикам,
прорезного орнамента и мелкого треугольного штампа; утолщенные венчики от узкогорлых
кувшинов; ручки от этих кувшинов с шишечкой на верхнем изгибе; стенки от небольших
кувшинчиков с резким перегибом, валиковидные венчики от широкогорлых кувшинов с го-
ризонтальными желобками на шейках или горловинах (рис.18). В единичных экземплярах;
фрагмент тарелки с прорезным орнаментом, трубчатая часть подставки под светильник, чи-
роги со штампованным орнаментом (рис.19.1,3,4). Поливная керамика: присутствуют по од-
ному фрагменту от ножки бокала, покрытой непрозрачной темно-зеленой глазурью, стенки
сферической чаши – на белом фоне по венчику фестончатая кайма ниже два параллельные
полосы светло-коричневого цвета и одна темно-коричневого и венчик пиалы – внешняя по-
верхность покрыта прозрачной поливой по белому фону, внутри по кремовому, по краю тем-
но-коричневая фестончатая кайма. Типы лепной керамики: стенки от крупных и мелких бе-
лоангобированных сосудов – формы не восстанавливаются; дисковидные донца; фрагмент от
чайника с росписью и еще два фрагмента от кувшинов – орнамент растительный; фрагмент
стенки с комбинированным декором – в центре налепная горошина от нее лучами расходятся
высотапрорези, заканчивающиеся такими же горошинами. 3) Керамика середины развитого
223
средневековья: поливная – на белом фоне голубой растительный орнамент, стилизованные

цветы и листики, расписанные черным контуром и голубой растительный орнамент в комби-
нации с черными зигзагами. Единичные артефакты – фрагменты железных неопределяемых
предметов (4 экз.).
От четвертого уровня тоже сохранились только обрывки стен, сложенных в три кирпича
из четырех рядов – ширина стен 85см. Они зафиксированы в юго-восточной части раскопа не
перекрытого слоем с галечником и по уровню соответствуют его середины (рис.17).
Многочисленные перестройки 3 и 4 строительных уровней, скорее всего, отражают раз-
рушения, вызванные постоянными военным действиями происходившими между наследни-
ками Тимура. Особенный подъем городской жизни наблюдается в последней четверти ХУ в.
И в первой четверти ХУ1 в. (до разорения области во время войн Бабура с узбеками). Потому
второй этап застройки ворот можно сопоставить с этим историческим периодом и датиро-
вать ХУ1 в.
Наиболее хорошо сохранились стены и соответственно планировка входных построек
последнего строительного периода XIX в. Их возведение шло одновременно с основными
парадными воротами крепости, так как они представляли собой их уменьшенную копию. В
период их функционирования был проведен один капитальный ремонт. Стены, как и в
предыдущем горизонте, сложены из жженого кирпича 27х27х4см. Общая планировка пока
не выяснена. К точно определимым строениям относятся. 1) Пандусный подъем, ведущий в
предвратное помещение прямоугольной формы, с нишами на ширину 1 кирпича вдоль бо-
ковых стен. Судя по характеру завала, кирпичам, лежащим плашмя по его краям и елочкой
в средней части, перекрытие было арочным. По общепринятым нормам здесь должны были
находиться первые ворота, но их следы не обнаружены.Из предвратного помещения вход
вел в следующее, которое, судя по всему, являлось обширным «вестибюлем» со вторыми
воротами. От вестибюля сохранилась северная стена длиной 1,6м считая от ниши. высотой
1,4м (29 рядов кладки). Во время капитального ремонта параллельно этой стены была воз-
ведена еще одна. Промежуток между ними в 0,4м был заполнен битыми кирпичами. Стены
превратного помещения и вестибюля возведены на платформе из крупных глыб поверх
насыпного слоя с галечником. Дополнительная стена, сложенная в два кирпича, сохрани-
лась на высоту 80см. Вначале от входных ворот стена идет прямо, через 4,6м она повора-
чивает вправо примерно на 30 градусов. Можно отметить очень хорошее качество и тща-
тельность кладки. Во время ремонта в торцовой части вестибюля был устроен каменный
порог, на концах которого стояли железные подпятники квадратной формы, на которых
вращались ворота.
Слева от прохода находилась круглая башня, но ее конструкция не подразумевала ее
использование для военных действий, а скорее всего, она носила чисто декоративный ха-
рактер и служила сторожевой вышкой (рис.20). Внутри башни, слева от входа был сложен
очаг из жженого кирпича. По своей конструкции очаг близок к каминному типу, что пред-
полагает его вхождение в первоначальную планировку башни. Для очага было сделано не-
большое углубление в стене башни с небольшой квадратной загородкой перед ним. Напро-
тив входа в башню находится суфа, что функционально оправдывает ее расположение, как
место для стражи. суфа прямоугольной формы (3х5,5м), возведенная поверх галечной вы-
стилки. Суфа пахсовая, с внешней обкладкой из жженого кирпича. С боковых сторон
насчитывалось по 13 рядом кладки, на поверхности выстилка в один ряд из 11 кирпичей по
ширине и 20 по длине. В нее с восточной стороны по диагонали вклинивается стена, сло-
женная из 6 рядов в 5 кирпичей. В восточной части раскопа галечниковый слой отсутство-
вал, засыпка нижних слоев состояла из мягкого грунта, но также взятого из разных участ-
ков крепости. Эта непонятная стена возведена на грунте и намного выше, чем основание
суфы. Южная стена проходного помещения и обкладка суфы сложены намного хуже, чем
дополнительная стена вестибюля, кладка углов не выдержана, из-за чего они наклонены во
внешнюю сторону.
224
На уровне основания стены вестибюля находился водопроводный канал открытого ти-

па сложенный из жженого кирпича. Проложен необычно, сначала почти параллельно вто-
рому отрезку стены вестибюля, затем пересекает его и упирается в первый отрезок стены.
Водопровод был выведен из родника, расположенного на территории Аскархлны. Посколь-
ку, его расположение явно мешало проходу, вопрос его отношения к этому периоду остал-
ся открытым, хотя основание стены коридора и дно канала лежат одинаково – поверх слоя
с галечником.
В завале, перекрывшим помещения последнего периода, найдено наибольшее количество
археологического материала. Среди найденных предметов фрагменты керамики и стекла,
мелкие изделия из железа и бронзы.
Керамическая коллекция. Гончарная, неполивная керамика: 1) небольшие кувшины:
венчики диаметром 4-6см трех типов – валик почти округлый в сечении, валик сегменто-
видный, валик разделенный желобком на две части; 2) венчики кувшинов диаметром 7-8см,
отогнутые наружу и манжетовидные, на шейках горизонтальные желобки, на плечиках го-
ризонтальная гребенка (рис.21.1-3) нижние части кувшинов с дисковидными донцами диа-
метром 10-12см и коническими стенками толщиной 1,5-1,6см; 4) венчики с защипами и
нижние части хумчей, донца выделены бороздкой от нажатия пальца при вращении гон-
чарного круга (рис.21.6); 5) венчики тагора с волнистой гребенкой, нанесенной или на
внутреннюю поверхность или внешнюю (рис.21.3); 6) плоский венчик с лирокой ручкой
горшка. Поливная керамика представлена в основном фрагментами от чаш сферической
формы на дисковидных донцах и блюд на кольцевидных. Внешняя поверхность сосудов
однотонная, бесцветная глазурь по белому анобному фону. Внутренняя поверхность – бес-
цветная глазурь с белым фоном и голубым рисунком:1) диагональные или вертикальные
линии с черной окантовкой; 2) голубая полоска по венчику; 3) в центре донца голубое пят-
но с синей окантовкой, от него расходятся многочисленные лучи черного цвета; 4) квадра-
ты состоящие из вертикальных синих полосок между ними по две параллельных черных
линий и вертикальных черных линий. К редким вариантам относятся: 1) рисунок из корич-
невой линии образующей ромб, внутри которого тюльпан голубого цвета; 2) по венчику по
два горизонтальных ряда из двух спаренных линий, между ними зигзагообразная линия –
все черного цвета. На втором месте бледно голубой фон: 1) с темно-синим растительным
орнаментом; 2) ряд черных лепестков между двух голубых полосок; синяя фестончатая по-
лоска по венику, ниже по одной темно-синей и коричневой полосой; 3) широкая синяя вол-
на с черными завитками; 4) горизонтальные линии между ними синие пятна разной формы.
В небольшом количестве присутствуют фрагменты с рисунком, выполненным в техники
граффити – рисунок состоит из 4 листовидных секторов, заполненных веерообразными фи-
гурами. Глазурь трех типов: однотонная темно-зеленого цвета, однотонного голубого цвета
и синии пятна на белом фоне.
Единичные находки. Обломки двух небольших сосудов типа флаконов, венчики диамет-
ром 1,5-2см представляют собой утолщенные края стенок горловин, между ними горизон-
тальный желобок. По верхней части тулова ряд из вертикальных налепных полосок. Полива
глухая темно-зеленая. Ножки на плоских поддонах покрытые голубой поливой с рисунком из
синих листиков обведенных черными линиями. Обломки кирпичей с ярко-голубой и зеленой
поливой.
Изделия из стекла: венчик рюмки из матового стекла с накладными горизонтальными
жгутами; стенка сосуда из прозрачного стекла со штампованным орнаментом из круга с рас-
ходящимися лучами; нижняя часть пробирки из синего стекла; многочисленные мелкие
фрагменты тонкого стекла голубого, светло-зеленого и желтого цвета; единичные фрагменты
толстого синего стекла с рифленной поверхностью; ручка от сосуда из стекла коричневого
цвета; нижняя часть бокала из тонкого бесцветного стекла, донце вогнутое, стенки с канел-
люрами.
225
Прочие находки. Медное кольцо с круглым щитком, по краю зернь в центре гнездо для
вставки. Несколько бусин из синего, голубого стекла и разноцветной пасты. Пуговица из
камня диаметром 1,5см. на поверхности процарапана зигзагообразная линия. Предметы из
железа: гвозди, ручка сосуда, фрагменты неопределяемых изделий испорченных коррозией,
Кусочки бронзовой проволоки. Пряслице из донца керамического сосуда. Сурмитажная па-
лочка. Терочники из галек сферической формы.
Редкие находки: фрагменты пиал из китайского фарфора;
Заключение: результаты археологических работ можно считать вполне успешными.
На основании стратиграфических данных, полученных в 80-90-хгг. ХХ века Т.И.Зеймаль,
П.Т.Самойликом и А.Абдуллаевым в результате исследований на цитадели, Аскархоне,
Шутурхоне, шахристане городища возле мечети Азам, а также работ 2014г., можно счи-
тать установленным, что первичное освоение территории будущей Гиссарской крепости
относится к концу эпохи бронзы. Возникновение поселения следует относить ко времени
не позднее раннежелезного века. Возведение мощных оборонительных сооружений из
жженого кирпича свидетельствует о важном значение крепости, как военного пункта Во-
сточной Бухары.
В целом Гиссарская крепость является уникальным памятников – так как на ней жизнь
непрерывно продолжалась в течение трех тысяч лет – от начала первого тысячелетия до н.э.
до начала 20 в. Подобное непрерывное долгое существование ни отмечено более ни на одном
из известных исторических памятников Таджикистана. История Гиссарской крепости – это
истории Таджикистана в миниатюре.
Т. Бостановой совместно с соискателями отдела археологии учеными из Ирана Катаюн
Пилосаиди и Сураё Эликай Дехно были проведены небольшие работы в районе могильника
Тупхона. В результате обследования северо-восточной окраины четвертого холма были об-
наружены две саганы, в средней части – одна, на которой проведена зачистка внешних стен и
частично входа во внутренне помещение (рис. 23-24).
Сотрудницеё отряда С.В. Шетухиной сделаны архитектурные обмеры сагоны, находя-
щейся на юго-западной окраине Тупхоны. Е1 раскопки были начаты в 2012 году студента-
ми-практикантами ТНУ под руководством Т. Бостановой (Бостанова, 1916, с. 182-184).
Согласно выводам С. В. Шетухиной, основанным на типах кладки стен и сводов, а также
общей планировки внутренней части саганы, время ее постройки относится к раннему
средневековью.
На всех четырех саганах были взяты образцы песка, ганча и керамики для проведения
анализов по их составу и для получения абсолютной датировки. Так же были взяты фрагмен-
ты костей для проведения генетической экспертизы и фторного анализа для определения
времени смерти погребенных, которые будут осуществлены в лабораториях Научного инсти-
тута по физико-геологическим исследованиямг.Тегеран (Иран). (рис. 25)
1. Финансирование работ в июле, ноябре 2014г. осуществлялось Министерством культуры,
апреля-мая 2015г. – правительством республики. Состав отряда: Т.Г.Филимонова –
нач.отряда; Т.Бостанова, Ш.Нарзуллоев – науч.сот; С.Шетухина – художник;
И.Ашурмадов, А.Шарипов – лаборанты; Г.Бурхонов – водитель. По трудовому соглаше-
нию работали: М.Алимардонов, М.Филимонов – лаборанты; Н.Валиев – художник; ра-
бочие. Камеральная обработка полученного материала – Г.Каримова, Л.Каландарова. В
2014г. в работе принимала участие соискателей отдела археологии Ирана Катаюн Пило-
саиди (Национальная библиотека Исламской Республики Иран).
2. Абдуллаев А. Отчет о раскопках в Хисорской крепости в 2006-2007гг. Не опубликован.
Хранится в архиве отдела археологии
226
Аванесова Н.А. 1995. Новое в погребальном обряде сапаллинской культуры // Российские

вести. – № 4: – С. 63–70.
Атаханов Т.М., Самойлик П.Т. О работе на цитадели Гиссарской крепости в 1982г. // АРТ.
– Душанбе, 1990. – Вып. XXII (1982г.). – С. 338-344.
Бостанова Т. Сообшение о научно-исследовательской археологической практике на мо-
гильнике Тупхона в 2012г.// АРТ. – Душанбе, 1916. – Вып 38. – С. 182-184
Васильев Ю.М. Мемориальные погребения (кенотафы). // Интеграция археологических и эт-
нографических исследований. – Омск, 2003.
Виноградова Н.М. Юго-Западный Таджикистан в эпоху поздней бронзы. М., 2004.
Виноградова Н.М., Ранов В.А., Филимонова Т.Г. Памятники Кангурттута в Юго-Западном
Таджикистане (эпоха неолита и бронзовый век). – М, 2008.
Виноградова Н.М., Кутимов Ю.Г. Погребальные памятники эпохи бронзы в Южном Та-
джикистане (могильники Гелота и Дарнайчи). – М., 2018 – 275 с.
Двуреченская Н.Д. Терракотовая пластика древнейших государств Средней Азии IV в. до
н.э. – IV в.н.э. Археологический аспект. – С-Петербург, 2016.
Дьяконов М.М. Археологические работы в нижнем течении реки Кафирниган (Кобадиан)
(1950-1951 гг.), // Труды Таджикской археологической экспедиции (1948-1950). Т.2.
– М.-Л., 1953. – МИА № 37.
Литвинов Б.Н. В Хисоре // Туркестанские ведомости, 1916г. 22 апреля.
Мокробородов В.В. Формат сырцового кирпича как дополнительный источник по хроноло-
гии памятников раннежелезного века. // Археология Узбекистана. – № 1 (5), 2013. –
С.12-20.
Негматов Н.Н. Гиссарский заповедник и его архитектурные памятники. Научно-
популярный очерк. – Душанбе, 1993.
Пьянкова Л.Т. Древнейшие скотоводы Южного Таджикистана. – Душанбе, 1989.
Пьянкова Л.Т. Степные компоненты в комплексах бронзового века Юго-Западного Таджи-
кистана//Stratum plus. 1999. № 2. – С.286-297.
Самойлик П.Т. Исследования на Гиссартепе (Шутурхона)//АО. – М., 1987.-С. 620-621.
Самойлик П.Т. К вопросу о стратиграфии и топографии Хисортепа. // Проблемы истории
культуры Таджикистана. – Душанбе, 1993. – С.90-93.
Юсупов А.Х. Археологические исследования Байпазинского и Вахшского археологического
отрядов в 1983г. // АРТ. – Душанбе, 1991. – Вып.23. – С. 151-164.
Якубов Ю.Я., Довуди Д., Филимонова Т.Г., Ахметзянов М.Р. Кулёмин А.С. Археологиче-
ские раскопки в городе Кулябе в 2004г. // АРТ, – Душанбе, 2005. – Вып.ХХХ. –
С.175-204.
227
Рис.1. Гиссарская крепость. Топографический план: прямоугольник – раскопы

П.Т.Самойлика и Т.М.Атаханова; звездочки – раскопы 2014-2015 гг.
228
Рис.2. Арк. Объект 1. Раскоп 1:

1 – общий вид раскопа: 2 – фрагменты поливной керамики.
229
Б
Рис.3. Арк. Объект 1. Раскоп 2: А – общий вид раскопа, Б– фрагменты поливной керамики
230
Рис.4. Шутурхона. Объект 2. Общий вид разреза со стороны Арка.
Рис.5. Шутурхона. Объект 2. Верхние культурные слои
231
Рис.6. Шутурхона. Объект 2.Типы поливной керамики верхних культурных слоев
Рис.7. Шутурхона. Объект 2. Участок стены VI-IV вв. до н.э.
232
Рис.8 Шутурхона. Объект 2. Фрагмент мужской глиняной скульптурки
Рис.9. Шутурхона. Объект 2. Типы керамики из завала у стены VI-IV вв. до н.э.
233
Рис.10. Шутурхона. Объект 2. Типы керамики из завала у стены VI-IV вв. до н.э.
234
Рис.11. Шутурхона. Объект 2. Нижняя часть кубка
Рис.12. Шутурхона. Объект 2.Общий вид разреза.

Погребение эпохи бронзы на нижней ступени.
Рис.13. Шутурхона. Объект 2. План погребения

235
Рис.14. Шутурхона. Объект 2. Вид погребения
Рс.15. Аскархона. Объект 3. Общий вид раскопа.
236
Рис.16. Аскархона. Объект 3. Участки стен нижних

строительных периодов, перекрытые завалом из галечника
Рис.17. Аскархона. Объект 3. Керамика:

1 – фрагмент цилиндроконического сосуда; 2-8 – кушанская керамика
237
Рис.18 Аскархона. Объект 3. Керамика саманидского периода
238
Рис.19 Аскархона. Объект 3. Керамика саманидского периода
Рис.20. Аскархона. Объект 3. Общий вид башни у входных ворот.
239
Рис.21. Аскархона. Объект 3. Керамика из слоев последнего строительного периода
Рис.22. Аскархона. Объект 3. Керамика из слоев последнего строительного периода
240
Рис. 23. Тупхона. Сагана. Вид до проведения раскопок
Рис. 24. Тупхона. Сагана. Южная стена. После проведения раскопок.
Рис. 25. Тупхона. Катаюн Пелосаиди проводит раскопки
241
Т.Г. Филимонова
ПОИСКОВЫЕ РАБОТЫ ПО СОСТАВЛЕНИЮ АРХЕОЛОГИ-

ЧЕСКОЙ КАРТЫ ФАРХОРСКОГО РАЙОНА В 2015 г.
В 2015г. приступили к следующему этапу составления археологической карты Таджики-
стана – обследованию памятников Фархорского района.1 Для начала охарактеризуем при-
родную обстановку, для лучшего понимания расположения памятников. Фархорский район
занимает правобережье р.Пянджа и низовья его притока р.Сурхоб с устьем р. Таирсу (правый
приток Сурхоба). На этом участке долины р.Пяндж имеются пойма и невысокая нижняя тер-
раса. Вторые террасы отдельными участками сохранились только вдоль Уртабоза. Более вы-
сокие террасы нигде не сохранились.
Восточную часть территории Фархорского района занимает огромный останец древних
50-60 метровых террас – возвышенность Уртабоз. Наиболее обширная западная часть опре-
деляется долиной р.Сурхоб (Кызылсу). В Фархорском районе долина р.Сурхоб приобретает
свою максимальную ширину – от 5-6км на севере до 20км на юге. Сурхоб относится к типу
рек снегово-дождевого питания, поэтому полноводной она бывает только в весеннее полово-
дье. Летом река мелеет (рис.1).
Правый и левый берега р.Сурхоба различны по своему строению. Вся площадь левобе-
режья представляет собой расширенные первые террасы реки, по высоте не превышающие 3-
4м. Они образуют обширную плоскую долину легко доступную для искусственного ороше-
ния. Именно здесь расположены самые плодородные земли, которые уже в древнейшие вре-
мена обратили на себя внимание людей. В период нашествия монголов древние ороситель-
ные каналы были разрушены, и в конце 19 – начале 20 вв. русские инженеры и путешествен-
ники застали уже неутешительную картину. Во время паводков воды Пянджа беспрепят-
ственно заливали нижние участки долин обеих рек, из-за чего вся низина представляла собой
болота с тугаями. Весь этот массив получил название «Матеи Тугай», что означает крепкий
камыш (Таджикская ССР, 1956, с.198). Разливы р.Пяндж во все времена осложняли жизнь
местного населения. К примеру, раскопки городища греко-бактрийского и кушанского вре-
мени Саксанохур, проведенные Х.Ю.Мухитдиновым показали, что оно дважды подвергалось
наводнениям. Чтобы избежать этого ежегодного стихийного бедствия в 30-х годах ХХ в. в
районе Чубека была возведена железобетонная плотина.
Правобережье отличается более сложным рельефом. Его северно-восточную часть со-
ставляет окончание Дангаринского плато. Края плато обрываются к р. Сурхоб 100 – метро-
выми вертикальными склонами. Террасы на этом участке отсутствуют. После того, как Дан-
гаринское плато заканчивается, река, упершись в хребет Каратау, круто поворачивает и течет
в направлении север-юг. Ее русло сначала плотно прижимается к хребту Каратау, затем по-
степенно отступает от него. В северной части сохранились или верхние террасы по высоте
сопоставимые с Дангаринским плато или небольшие участки низкой и высокой поймы, сло-
женные речными отложениями красного песчаника. Верхние террасы широкие, плавно пере-
ходят в адырную часть хребта Каратау со слабо выраженным холмистым рельефом. Дальше
к югу (примерно в районе сел.Сандук) появляются сначала 20-30 метровые террасы, а затем
у сел.Сурхоб – 5-10 метровые. Но там, где распространены 5-10 метровые террасы, отсут-
ствуют уровни других террас, и они сразу смыкаются с обширными слабонаклонными пред-
горьями. Другим существенным отличием является верхний покров террас. Мощные лессо-
вые толщи, обнажения которых наблюдаются вдоль края Дангаринского плато и от устья
1
В работе отряда принимали участие: Т.Г.Филимонова – руководитель, художник Н.Валиев, водитель
М.А.Филимонов,зав.фондами Музея Фархора – Х.Гафуров, рабочие по найму
242
р.Таирсу до сел.Сурхоб исчезают. Ниже по течению реки, террасы и поверхность адырной

зоны перекрыты щебенчатыми наносами постоянных мощных селевых потоков, стекающих
со склонов хребта, сложенного из легко дробящихся пластов известняка.
Долина р.Таирсузажата с запада предгорьями хребта Каратау, с востока – склонами Дан-
гаринского плато. Вдоль подножья плато террасы сохранились участками, наиболее хорошо
выражен уровень 20 метровых террас в нижнем течении р.Таирсу, выше по течению они ис-
чезают. Постоянный размыв приводит к их постепенномууничтожению и в нижнем течении
реки. Это связано с их сложением из легко размываемых речных отложений красного песча-
ника. Вдоль подножья хребта Каратау распространены низкие и высокие поймы, первые
надпойменные 5-10 метровые и вторые 20-30 метровые террасы, переходящие в холмистую
адырную зону.
Исследования, проведенные в Фархорском районе в предыдущие годы можно подразде-
лить на два этапа. Этап первый – 1961-1963гг. разведывательные работы проведены
Б.А.Литвинским, В.А.Рановым, Э.А.Юркевичем, этап второй – 1963-1967 гг.–
Х.Ю.Мухитдиновым. Осмотр территории Фархорского района в 2015г. был начал с его се-
верной части. Первоначально были обследованы оба берега р.Таирсу. до границы с Дарга-
ринским районом.
Левый берег. На расстоянии примерно 10-12км от устья реки на второй террасе обнару-
жены остатки караван-сарая редкой планировки (37º44ʹ38,6ʹʹ с.ш., 69º17ʹ58,3ʹʹ в.д., в.542м над
ур.м.). По названию близлежащего брошенного селения памятник был назван Тохир. Кара-
ван-сарай состоит из входного сооружения, двух смежных зданий, вытянутых вдоль берега
реки (северного и южного) с одной общей стеной, небольшого сооружения к востоку от них,
на одной линии со смежной стеной. Входное сооружение расположено перед северным зда-
нием. От него сохранились два симметричных схожихпо размерам и формамхолма. Расстоя-
ние между самыми высокими точками холмов 24м, высота 3,5м.
Оба зданиякараван-сарая квадратной формы 43-45х43-45м. Северная стена северного
здания имеет три башни – две по углам и третья в середине. Внутреннее пространство север-
ного сооружения занимает двор. Помещения прямоугольной формы расположены только
вдоль восточной стены.
На смежной стене четыре башни – две по углам и две на расстоянии 11м друг от друга.
Вероятно, первоначально было одно здание, но со временем оно не стало вмещать всех же-
лающих, тогда пристроили еще одно, поэтому башни и остались внутри зданий. В середине
южного здания прямоугольный двор, уровень которого ниже полов окружающих его поме-
щений примерно на 2м. Вдоль северной стены только два угловых квадратных помещения,
вдоль западной – одно смежное с угловым. У восточной стены ряд прямоугольных помеще-
ний. Вдоль южной стены два ряда прямоугольных помещений. На внешней стене три башни
– две по углам и одна в середине. Внутренняя планировка сооружений стандартная, ничем не
отличается от подобных сооружений Центральной Азии – двор в обводе помещений, а вот
сдвоенность зданий встречается впервые. Аналогий подобному планировочному решению
пока не найдено.
Из-за ограниченности времени и трудности подъезда к памятникубыл проведен только
внешний осмотр, шурфы не закладывались. Вторичная поездка к караван-сараю была сопро-
вождена с большими трудностями и риском – часть дороги вместе с террасами рухнула. По-
скольку вся поверхность заросла густой травой подъемный материал минимальный – не-
сколько стенок поливных сосудовIX-XII вв.
Следует отметить, что подмыв берегов во время весенних паводковгрозит памятнику
уничтожением. Береговой обрыв уже вплотную подошел к внешней стене, что хорошо видно
на фотографии из космоса (рис.2).
Следующий памятник зафиксирован в устье р.Таирсу. Поселение (37º39ʹ32,0ʹʹ с.ш.,
69º20ʹ58,0ʹʹ в.д., в.465м над ур.м.) находится у сел. Обитоир, занимает вторую террасу, име-
ющую на этом участке подковообразную форму, что обеспечивало поселению естественную
243
защиту от ветров дующих по реке. По сообщению местных жителей до 20-х годов ХХ в.

длина террасы была примерно 1 км. В настоящее время, терраса почти полностью размыта.
От поселения и террасы сохранились тыльные части, прилегающие к склону Дангаринского
плато. На поверхности сооружения никак не выражены, рельеф сглажен современной дея-
тельностью. Была проведена зачистка обрыва террасы размером 3х3 м.С уровня поверхности
до глубины 2м – натечные слои без признаков культурного слоя. С 2 до 4м спускалась му-
сорная яма заполненная золой и мелкими фрагментами стенок керамических сосудов. На дне
ямы нашли железный черешковый трехгранный наконечник стрелы. На глубине 3,9м расчи-
щено плохо сохранившееся погребение. Костяк находился в неанатомическом порядке. У
кисти руки найдено медное кольцо щиткового типа, в районе шейных позвонков – две пасто-
вые бусины. Рядом с ямой, на одном уровне с погребением лежал фрагмент от крупного со-
суда баночной формы (рис.3).
На данном этапе датировка памятника затруднительна.
Правый берег р.Тоирсу.Вдоль подножья хребта Каратау были обнаружены два могиль-
ника. Могильник Обитоир-1(37º40ʹ49,3ʹʹ с.ш., 69º17ʹ09,9ʹʹв.д. в.594м над ур.м.) находится в 3-
4км к западу от одноименного селения у подножья хребта. От него с северо-запада на юго-
восток цепочкой спускаются шесть уступов, разделенных ложбинами. Общая длина 100-
120м. Вдоль южной стороны уступов проходит русло сая, откуда поступали камни для об-
кладки погребений. На всех шести уступах находятся от 5-6 до 20 погребений, расположен-
ных довольно плотно друг к другу. Наземные могильные сооружения двух типов: 1) прямо-
угольные или овальные холмики высотой 0,2-0,3м, обложенные по краю камнями в один ряд;
2) круглые холмики с оградками из вертикально поставленных камней; 3) круглые холмики
со сплошной выкладкой (рис.4).
На западном склоне третьего уступа вскрыто одно погребение первого типа. Подземная
часть – ямная. Ориентация северо-запада на юго-восток. Размеры 1,7х1,2м. На глубине 0,9м
вышел ряд из восьми плоских камней, под которыми непосредственно находился костяк.
Положение – на спине, руки вытянуты, голова прямо. Сопровождающий материал отсут-
ствовал.
Могильник Обитоир-2 (37º38ʹ33,8ʹʹ с.ш., 69º16ʹ50ʹʹ в.д. в.700м над ур.м).У скальных вы-
ходов склона хребта выбивается родник с питьевой водой (рис.5.1). Он является устьем не-
большого ручья, который сначала течет с запада на восток, затем резко поворачивает в
направлении север-юг. По правую сторону верхней части ручья и в том же направлении – от
хребта вниз спускаются два уступа. На них выявлены единичные погребения. После поворо-
та ручья также по его правому берегу спускаются еще два последовательных уступа. На них
сосредоточено основное скопление погребений.На каждом из уступов по 15 погребений. Они
нескольких типов: 1) могильные холмики отсутствуют, на уровне современной поверхности
погребения обозначены прямоугольными или овальными кладками в один ряд, размером 3х2
м; 2) круглые холмики высотой 0,4-0,5м с обкладкой по периметру из одного ряда камней; 3)
круглой формы высотой 0,3-0,4м. со сплошной выкладкой поверхности.Погребения тянутся
вдоль берега сая двумя рядами. Ближе к береговой кромке наземные могильные сооружения
прямоугольной формы (рис.5.2). Под первым слоем каменной обкладки – второй. Вскрыто
одно погребение, костяк находился на глубине 1,8м, в вытянутом положении на спине, руки
вдоль тела, голова прямо, ориентирована восток-запад.Сопроводительный материал отсут-
ствует. В засыпке погребения найдено несколько кремневых отщепов и одно изделие из эф-
фузивной породы в виде стрелки.
Вероятно, на площадке у родника находилась небольшая стоянка. При осмотре местно-
сти других каменных орудий найдено не было. Во-всяком случае, место для стоянки было
хорошее, что определяется наличием воды и возможностью добыть кремень из известняко-
вых отложений хребта.
Предположительно оба могильника были оставлены ранними кочевниками, проникав-
шими на юг Средней Азии в период вхождения Тохаристана в Тюркский каганат, но также
244
возможно, что это следы второй волны миграции в период существования караханидского
государства.
В 4-5 кмк северу от селения Обитоир обнаружено небольшое поселение, возможно, с ка-
раван-сараем.Поселение, получившее название Тоирсу, занимает мыс образованный рекой и
саем. Высота мыса от дна долины 6-7м, что соответствует уровню первой террасе. Среди
холмистой поверхности участка четко определяются три сооружения (рис.6). Одно на краю
мыса. Это прямоугольное здание, обнесенное валом, с двумя помещениями на разных уров-
нях. С внешней стороны вдоль угловой части, обращенной к слиянию реки и сая – смотровая
площадка с круглой башней. В северной части помещения нижнего уровня заложен шурф.
Стратиграфия: 0-0,4м – слой перемещенного красного песчаника, 0,4-1м. – завал из сырцово-
го кирпича, содержащий фрагменты керамики и стеклянных изделий. На глубине 1м – пол
помещения. На полу очаг типа сандали, с высотой стенок 30см (рис.7). К югу от этого здания
расположено второе. В плане оно Г-образное. Внутренние помещения не читаются. К югу от
него спуск на пойму и, соответственно, к воде. В 70-метрах к западу от них третье здание
обнесенное рвом. Оно квадратное в плане 50х50м. В середине здания двор с круглым возвы-
шением в центре.
В шурфе найдены: донца поливных блюд, с рисунками на светлом фоне зеленых или ко-
ричневых полосок и завитков, венчики широкогорлых кувшинов, стенки хумов. Фрагменты
стеклянных изделий: донца от сосудов типа банок или бутылей, стекло светло-зелено цвета,
прозрачное; флакончики в виде современных пробирок. Весь собранный материал характе-
рен дляIX-XIвв.н.э. (рис.8,9).
В устье Таирсу расположены постройки расширяющегося селения Обитоир, перешедше-
го с левого берега на правый. У местного жителя во дворе лежала каменная гиря.По его сло-
вам ее принес его отец, но откуда он не знает. Предположительно, она была найдена при-
мерно в 1,5-2км к югу, уже на правом берегу р.Сурхоб, при прокладке дороги от рек на верх-
ние террасы. Гиря овальной формы, аналогичная находимых на поселениях и могильниках
эпохи бронзы.1
Ниже слияния двух рек, на правом берегу р.Сурхоб неожиданной находкой стали петро-
глифы, которые не являются характерными для культур Юга Таджикистана, а распростране-
ны в основном на Памире и в Зарафшанской долине. (37º37ʹ39,99ʹʹ с.ш., 69º20ʹ05 93ʹʹ в.д.,
в.700м над ур.м.). На этом участке сохранилась часть поймы, покрытая каменистыми нано-
сами бокового сая, за счет чего он приподнят над береговой кромкой и не заливается при па-
водках. В средней части находится мазар, ограда которого сложена из камней и крупных из-
вестняковых глыб (рис.10). На двух валунах из этой ограды, поставленных вертикально, вы-
бито по одному изображению по внешнему виду напоминающих нотный ключ (рис.7,8).
Очень похожие изображения ранее были найдены довольно далеко от Фархорского района –
на Западном Памире, среди писаницЛянгара.В.А.Ранов, исследовавший эти рисунки сравнил
их с рубобами (Ранов,. 2015, рис.60-66, 130-133).
На этом же пойменном участке в его северной и южной части стоят по одной каменной
базе. Судя по их отделке – это заготовки. Одна база с высоким одноступенчатым плинтом
без барабана. Размеры: низ плинта 52х52см, верх – 47х47см, высота первой ступени 17см,
второй 23см. Вторая база трехступенчатая, тоже без барабана, но плинт стандартный для
алогичных экземпляров кушанского времени. Размеры: 67х67 – 58х58 – 50х50см. Высота 15-
8-7см (рис.11).
Вполне вероятно, что эти заготовки каменных баз под колонны предназначались для
крепости, расположенной ниже по течению реки и называемой местными жителямиХоджа
Мумин (37º37ʹ43,6ʹʹ с.ш., 69º20ʹ08,7ʹʹ в.д., в.455м над ур.м). Крепость занимает останец древ-
ней террасы, образовавшийся за счет ее размыва водными потоками мощного сая, разделив-
шегося перед ней на два русла. С трех остальных сторон останец окружен руслом р.Сурхоб.
1
Гиря взята в Районный краеведческий Музей Фархора
245
Останец имеет вид холма овальной формы вытянутого по линии восток-запад. Высота около
50-метров (рис.12). Площадь крепости разделена на три части неглубокими рвами. Вход на
крепость осуществлялся со стороны сая, по крутой ложбине заканчивавшейся площадкой. На
ней хорошо сохранились каменные стены от входных сооружений. На основной части по-
верхности городища древний рельеф не сохранился. В восточной части крепости была про-
изведена зачистка естественной ямы. Сразу под задернованным слоем вышел участок фун-
дамента, высотой 0,4-0,5м, сложенный из камней. Ниже его основания слой, состоящий из
зольников, фрагментов керамики, толщиной 0.5-0,6м.
При зачистке ямы, и в подъемном материале были собраны фрагменты керамики двух
исторических периодов. Керамика развитого средневековья (IX-XII в. н.э.): фрагмент чайни-
ка с началом носика; ручка с валиковидным венчиком от узкогорлого кувшина; часть миски
сферической формы; манжетовидные венчики хумов из светлой и красной глины; венчик с
ручкой от лепного котла, покрытый красным ангобом; венчики горшков треугольной формы,
снаружи покрытые красным или белым ангобом. Фрагменты керамики кушанского времени
(I-IV в. н.э.) с характерным для этого времени коричневым или красным ангобом: венчик
хумчи, как прямое продолжение стенки, валиковидный венчик красноглиняной хумчи; фраг-
мент тонкостенного сосуда, донце с подтеской от крупного сосуда (рис.13,14).
По левому берегу р. Сурхоб было обследовано несколько крупных крепостей и горо-
дищ.Самое северное из них Чоргультепа (37º37ʹ46,7ʹʹ с.ш., 69 º23 ʹ23,ʹʹ в.д., в.439м над ур.м.),
расположено у старой Переправы через р.Сурхоб, недалеко от селения с таким же названием.
Ранее оно уже изучалось Х.Ю.Мухитдиновымво время разведывательных работ в
1964г.(Мухитдинов, 1971, с.197).Суммируя данные Х.Ю.Мухитдинова и наши установлено,
что городище в плане прямоугольное (примерно 200х140м), имело трехчастную структуру:
цитадель, шахристан, рабад (рис.15). В настоящее время сохранился шахристан с цитаделью.
Эта часть городища ограничена земляным валом с остатками башен. В середине восточного,
западного и южного валов находятся входные ворота, с башнями по бокам. От восточных до
западных ворот протянулась сквозная улица, делящая город на две равные части. От южного
вала улица доходит только до пересечения с восточно-западной улиц. В южной стене, шири-
на ворот (9м) и размеры башен больше чем у трех других. Справа от них в юго-восточном
углу находится самая высокая и монолитная часть городища (45х45м). Поверхность его ров-
ная, с небольшой впадиной в середине. Возможно, эта часть городища играла роль цитадели,
а ворота в южной стене были парадным въездом. Внутренняя часть городища всхолмлена
буграми разной величины и высоты, что предполагает хорошую сохранность древнего рель-
ефа. На пересечении улиц более четко выделяется П-образное строение, с небольшим круг-
лым холмиком в средней части пространства между боковыми крыльями. Открытой частью
здание обращено к торцу южной улицы.
Раскопки на городище не проводились. В северо-западном углу городища заложено два
шурфа. Стратиграфия: 1) современный почвенный слой – 15 – 20см.; 2) завал из светлого су-
глинка с обломками сырцового кирпича и пахсы – 0,2 – 0,8 м; 3) темный рыхлый суглинок –
0,8 – 1,4 м; 4) кладка из четырех рядов сырцового кирпича (50х10х10см) ложком и тычком;
5) пол из хорошо утрамбованной глины, поверх слой песка с мелкими камушками; 6) пахсо-
вая кладка; 7) пол – глубина 2,4 м; 8) завал из плотного суглинка с кирпичами – 2,4 – 3м
(рис.16).
В неопубликованном отчете за 1967г.Х.Мухитдинов отмечал, что внешний вали рабад,
был разрушен при планировании полей. Тогда здесь были обнаружены жженые кирпичи и
изразцовые плитки, которые принадлежали какому-то монументальному общественному со-
оружению ХV – ХVIII вв.1 При обследовании местности в 2015г. даже небольших следов ра-
бада не сохранилось, все распахано.
1
Отчет хранится в архиве отдела археологии и данные из него будут опубликованы в подготавливаемой книге
«Археологическая карта Фархорского района». Авторы Х.Ю.Мухитдинов, Т.Г.Филимонова.
246
Поскольку поверхность городища густо заросла травой, подъемный материал отсутству-

ет. В шурфе найден незначительный материал: обломок жернова, керамическое пряслице,
мелкие фрагменты стенок керамических сосудов – формы которых не восстанавливаются.
Исходя из размеров сырцового кирпича городище следует датироватьVI-VIIIвв.н.э.
В 260-300м к северу от городища Чоргультепа находится безымянное тепа – остатки
усадьбы (37º37ʹ51,5ʹʹ с.ш., 69 º23 ʹ39,1ʹʹ в.д., в.458м над ур.м). Холм серповидной формы диа-
метром 50х60м, за счет того, что середину тепа занимает двор с одной открытой стороной к
югу. Восточная сторона холма высотой 2,5м без явного выраженного рельефа. В западной
стороне выделяется овальное возвышение (5,5м).На поверхности встречаются мелкие фраг-
менты керамики и обломки сырцового кирпича. Шурфы не закладывались. Предварительно
усадьбу можно датироватьV-VIIIвв.н.э.
Чуть южнее на территории селения Дехканобод, на участке Фазилон располагается горо-
дище (37º36´05,5´´с.ш., 69º22´00´´ в.д., в.450 над ур.м.). От него сохранился только самый
высокий холм – цитадель, основная часть застроена современными домами. По словам мест-
ных жителей, керамические сосуды они находят в радиусе около 100м от холма, что соответ-
ствует примерному размеру жилой части поселения. Холм с севера, запада и востока подре-
зан на 10-12м, с юга – на 70-80м. В настоящем виде холм с севера на юг на 65-70м, с востока
на запад на 100м. Верх холма выровнен под площадку для хирмана, при этом было снесено
до 1,5м поверхности.
На южном обрыве были сделаны две зачистки. В первой зачистке были обнаружены два
стоящих в ряд хума, вкопанных в чистый суглинок. Вероятно, из-за малых размеров зачист-
ки стены помещения обнаружены не были. Вторая зачистка длиной 4м позволила установить
последние этапы существования здания. Стратиграфия: 1) 0-0,30 – перемещенный грунт; 2)
0,30-0,80м – завал из светлого суглинка с обломками сырцового кирпича; 3) 0,8 – 1,4м – рых-
лый зольный суглинок; 4) 1,4-1,7м – завал из сырцового кирпича; 5) на глубине 1,7-2,7м слой
из суглинка с кусочками ганча, ниже несколько зольных и угольных прослоек толщиной 5-
15см; в восточной части разреза угол помещения, обозначенный кладкой сырцового кирпи-
ча; 6) 2,7-3,3м – завал из обгоревших балок и кирпичей, лежащий на полу помещения.
В средней части врезки расчищена квадратная в плане тумба (50х50см), высотой 1,1м,
сложенная из кирпича сырца размером 50х25х5-6см. Поверхность оштукатурена и заглаже-
на, на ней отпечатались все угольные прослойки, фиксировавшиеся на стенках разреза. Под
тумбой угольный слой отсутствовал. На тумбе лежала часть большого горшка. Вся кон-
струкция напоминает зороастрийский алтарь, на который бросали сосуды с жертвенными
маслянистыми жидкостями (рис.17). Интересно, что при сносе юго-западной части холма
житель селения нашел небольшое лицевое изображение буддийского персонажа. Скульптура
была изготовлена из темно-коричневой глины, сверху покрыта ганчем, который сохранился в
наиболее углубленных частях лицевого рельефа (рис.18.1). Скульптурка была передана
школьным учителем Саидовым (школа № 6) в районный краеведческий музей.
Находок при расчистке завалов найдено не очень много: чирог в виде плошки с откры-
тым резервуаром, фрагменты одноручных гончарных кувшиновVI-VIIIвв.н.э. (рис.19).
В этом же селении Дехконобод, но на участке Фрунзе находилось еще одно поселение
(37º35´25,6´´с.ш., 69º21´43,1´´ в.д., в.446 над ур.м.). Как обычно, сохранилась только цита-
дель в виде квадратного холма высотой 15м с крутыми склонами, называемый местными жи-
телями Тепаи Бог. Поверхность спланирована под хирман. По углам холма сохранились сла-
бо выраженные основания круглых башен. Посередине восточного склона проходит ложбина
шириной 40м, длиной 60м. Она начинается с площадки 40х50м у подножья холма. Вероятно,
здесь был пандусный подъем на цитадель. Судя по космическому снимку, крепость была об-
несена стеной, к ней с внутренней стороны были пристроены помещения. Параллельно рас-
полагался второй ряд помещений, окружавших со всех сторон внутренний двор (рис.20). По
словам местных жителей при хозяйственных работах они находят керамические сосуды в
радиусе 50-100м. У южного подножья холма найдена каменная база (рис.21).
247
В северо-восточном и юго-восточном углах цитадели заложено по одному шурфу разме-

ром 2х3м, глубиной до 5м. Залегание слоев идентичное: 1) 0,20-0,25м – перемещенный
грунт; 2) 0,25 – 1,5м рыхлый коричневый суглинок; 3) 1,5-3м – темно-коричневый суглинок,
содержащий угольки, фрагменты керамики. В шурфе в северо-восточном углу холма на глу-
бине 1,2м вышла суфа шириной 80см, сложенная из сырцового кирпича, поверхность обма-
зана светлой саманной штукатуркой. Вдоль восточной части шурфа проходит край внешней
стены крепости, с двумя горизонтальными углублениями в виде канальцев, круглых в сече-
нии. На противоположной стороне шурфа имеется 80-см вертикальное углубление, с запол-
нением из камней. Вероятно, эти углубления служили опорами для балок и колон. Во втором
шурфе на глубине 1,5м вышел край внешней стены и перпендикулярно ей стена от внутрен-
него помещения. Стена, с видимой шириной 60см, сложена из сырцового кирпича. В нижнем
слое коричневого суглинка найден железный нож серповидной формы, керамическое пряс-
лице и целый жернов (рис.22-24). Датировка городища: I-IVвв.н.э.
У подножья восточного склона холма Тепаи Бог была врыта печь для обжига кирпича,
брошенная по каким-то причинам во время ее работы, т.к. с одной стороны кирпичи из нее
выгружены не были. Сохранилась только топочная камера. Ее истинные размеры и форма не
установлены, найдены только две боковых стены – северная и западная. В раскопанной ча-
сти топочная камера квадратной формы 2,5х3м. Построена из жженного кирпича (25х25х5-
8см). Состоит из восьми рядов жаропроводящих каналов шириной 18-20см. Губина не уста-
новлена, при раскопках они были вскрыты на глубину равную девяти рядов кирпичей, т.е. на
45см. Между ними перемычки из одного ряда прямоугольного кирпича. Шесть перемычек из
кирпича размером 17х25см и по одной из кирпича 26х26см и 25х25см. Арочные конструкции
над каналами, составляющие под обжигательной камеры не сохранились (рис.25).В обжига-
тельной камере кирпичи были установлены на ребро, из-за чего их ряды имели вид елочек.
Один рухнувший блок из полуобожженного кирпича не только сохранился в южной части
камеры, но и полностью показал метод укладки кирпича в камере. В нижней части блока
кирпичи спекшиеся и не разъединяющиеся. Завал над блоком всеверной части, состоял из
суглинка с красной обожженной глиной, в котором найдены кирпичи с гладкой поверхно-
стью и резной (29х21х5см). Размеры и рисунки резного кирпича: 1) у кирпича размером
25х25х8см – по периметру бордюр шириной 1,5см; 2) обломки, восстанавливаемые размеры
23х23х5см, края с откосами; 3) на кирпичах размером 23х23х5-8 см: а) шестилучевая звезда;
б) квадрат, вписанный в восьмигранник (рис.26). Судя по глубине рисунка – 1,5см, эти кир-
пичи были заготовками, и в дальнейшем должны были покрыться поливой. Рисунок много-
лучевой звезды и восьмигранника, получивший особое распространенный в декоре XIV-XVI
вв.н.э. восходит еще к сюжетам в настенной резьбе по ганчу раннего развитого средневеко-
вья всего Мавераннахра. Он отмечен во дворцах Хульбука, Афрасиаба, Лашкари Бозора, а в
более позднем дворце термезшахов он становится преобладающим.
В 3км к северу от райцентра Пархар расположено городище Шуртепа или Мазартепа
(37º29ʹ51,3ʹʹ с.ш., 69 º21 ʹ53,7ʹʹ в.д., в.537м над ур.м.). Впервые городище было обследовано
Х.Ю.Мухитдиновым в 1964г. (Мухитдинов, 1971, с.189-193). Поскольку в его публикации
было дано очень краткое описание городища и отсутствовали данные по хронологическому
залеганию слоев, а судя по разнообразию керамики, они должны были иметь значительный
диапазон, было решено обследовать его вторично.
Для возведения городища было выбрано очень удачное стратегическое место. С верхней
точки цитадели просматривается вся нижняя часть долины р.Сурхоб – на севере до ее слия-
ния с р.Таирсу, на юге до р.Пяндж, что позволяло контролировать две важные переправы:
Кокульскую из левобережья, т.е. из Афганистана на правобережье и через р.Сурхоб у горо-
дища Чоргультепа. Для строительства городища был возведен искусственный холм размером
по максимально удаленным точкам250х300м. Холм имел своеобразную форму, в виде «серд-
ца» (рис.27). По периметру городище обнесено стеной шириной 3м, высотой 8-10м, в кото-
рой имеется трое ворот (рис.28). Стена сохранилась хорошо. Главный вход находится в сере-
248
дине северной стены. Входная часть представляла собой коридорообразный проход шириной
16м с пандусным подъемом. С запала от прохода располагалась цитадель, с востока – веро-
ятно, сторожевая часть. Проход заканчивался площадкой – площадью города (рис.29).Вдоль
южного подножья цитадели и сторожевых помещений, пересекая площадь, проходила улица,
соединяющая малые западные и восточные ворота, расположенные друг напротив друга. Во-
рота с двух сторон были защищены башнями.
Цитадель. В настоящее время имеет вид холма пирамидальной формы с квадратным ос-
нованием 100-110м. Возвышается над современным уровнем долины на 15м, над жилым
массивом на 6-7м. Верхняя площадка имеет форму вытянутого с севера на юг прямоугольни-
ка. На три метра ниже, с трех сторон она окружена площадками шириной 3м. На уровне
средней части высоты цитадели (на 2,5м) ее восточную и южную стороны огибают еще одна
площадка шириной 27м.
Уровень сторожевых помещений одинаков с цитаделью, сгруппированы в квадратный в
плане блок (70х70м) с башней в северо-восточном углу.
В центре городища, напротив главного входа находится большой овальный холм, вытя-
нутый по линии север-юг (60х80м) и отделенный со всех сторон от остальной застройки глу-
боким рвом (5-6м). Вероятнее всего, в нем скрывается храм, поскольку при рытье могил
здесь нашли несколько каменных баз. Между восточной, западной и южной внешними сте-
нами, и рвом расположен сплошной массив жилой застройки, высота которого плавно по-
вышается с севера на юг. Вся поверхность городища в настоящее время занята современным
мусульманским кладбищем, за исключением небольшой площадки в центральной части. Мо-
гильные холмики покрыты фрагментами керамики и обломками жженого кирпича.
На цитадели был заложен шурф (3х3м). Стратиграфия: 0-0,7м – рыхлый завал с облом-
ками жженого кирпича; 0,7-1,4м – завал из сырцового кирпича; 1,4-1,8 – завал из обгоревших
деревянных балок от рухнувшего перекрытия; 1,8-2,0 – прослойки из зольников и красной
обожженной земли; 2,0-2,2м – участок стены из трех рядов сырцового кирпича квадратной
формы 20х20х6см; 2,2-2,45 – слой керамического шлака, служивший или фундаментом, или
сейсмической подушкой; 2,45-3,1 – стена из сырцового кирпича.
Находки: На уровне верхнего слоя (развитое средневековье). Набор гончарной керамики
состоит из дисковидных и кольцевидных донцев от глубоких мисок конусовидной формы со
слегка вогнутыми стенками; фрагментов широкогорлых одноручных кувшинов с профили-
рованными венчиками, конусовидных корпусов с крутыми плечиками; венчиков от хумов
(рис.30). Лепные сосуды: небольшой красно-глиняный сосудик, внешняя поверхность укра-
шена расписным орнаментом; красноглиняные котлы с овальными ручками у края; стенки и
венчики от желто-глиняных хумов.
Керамика раннего средневековья из слоя 1,8-2,2 м: носик-слив с утолщением на конце в
виде валика; фрагменты стенок больших сосудов, украшенных прочерченным горизонталь-
ным волнистым орнаментом в два ряда, отделенных друг от друга горизонтальными в 4 ряда
канелюрами и прорезным орнаментом в виде ветки дерева (рис.31).
На уровне слоя шлака, фрагменты из нижнего слоя с пахсовой стеной: 1) тонкостенных
мисок, покрытых в основном ярко-красным, реже желтым ангобом, в том числе со следами
лощения, у одного красный ангоб нанесен на внешнюю и внутреннюю поверхность, с после-
дующим лощением; 2) узкогорлых красноглиняных горшков с прямоугольными в сечении
венчиками; 3) широкогорлых желтоглиняных и красноглиняных горшков с треугольными в
сечении венчиками; 4) небольших открытых сосудов типа тагора. Венчик одного сосуда
прямоугольной формы украшен мелким нарезным волнистым орнаментом, такой же орна-
мент на внешней поверхности сосуда (рис.32, 33).
Подъемный материал: каменные базы, жернова и их обломки, жженые кирпичи размером
25-27х24-24,5см, толщиной 4,5-5см; в большом количестве донца поливных чаш, фрагменты
красно-серо-глиняных гончарных крупных сосудов и хумов. В единичном экземпляре
найдена часть сероглиняного бокала (рис.34,35). На северном склоне городища сосредоточен
249
керамический и металлический шлак, возможно, он более позднего происхождения. Печи

могли быть врезаны в склон после гибели городища в период набегов караханидов или сель-
джуков.
Датировка памятника: I-IV, VI-VIII, X-XIIвв.н.э.
Второй участок работ 2015г – это подножье и краевая часть возвышенности Уртабоз. На
крайней северной точке возвышенности находится город Золи Зард, который исследовался
Х.Ю. Мухитдиновым и Ю.Я. Якубовым (Якубов, Худжагелдиев, Курбанов, 2010, с. 241-277;
2011, с.503-512; Якубов, Довуди, 2012, с.236-250). Поэтому коснемся только новых данных
полученных при опросе местных жителей. По словам Рахима Юнусова в 1987г., когда про-
водили дорогу от главного шоссе Душанбе-Фархор в сторону селения Золи Зар было, разру-
шено одно погребение. Оно было совершенное в кирпичном ящике (по 7 кирпичей по бокам
и двух над головой). Кирпичи размером 30-40х30-40см. В ногах стояли два кувшина и ми-
сочка. На щиколотках ног по бронзовому браслету, в ушах – серьги. Возможно, к юго-западу
от рабада, располагался пока не найденный некрополь города.
Другим местным жителем на территории города был найден фрагмент керамической
скульптурки с лицевым изображением буддийского персонажа (рис.18.2). С фрагментом
скульптурки из Файзилона – это уже второй подобный артефакт.В описаниях китайского пи-
лигрима Хуэй-чао, побывавшего в Средней Азии в 726 г, про Хутталь сказано: «…царь,
знать и народ очень почитают триратну, имеется множество монастырей и монахов; испове-
дуют ученье Хинаяны» (Fuchs, 1985. P.52, 54-55).Вероятно, эти заметки являются преувели-
чением, поскольку множество культовых объектов в Хатлоне (Хуттале) не найдено. Хотя в
раннее средневековье низовья р.Сурхоб назывались Паргар (Фаргар), а слово п(ф)архар, как
указывает В.Б. Хеннинг, происходит от согдийского ßrγ’r, которое в свою очередь восходит к
слову vihara (Литвинский, Зеймаль, 2010, с.286). С точки зрения автора отчета распростране-
ние буддизма в Тохаристане является явным преувеличением. Скорее всего, эти скульптурки
были оставлены или потеряны адептами буддизма, передвигавшимися с караванами по этому
региональному отрезку Великого Шелкового пути.В целом же, следует осторожно относится
к идее широкого распространения буддизма в Северном Тохаристане и его существенной
роли в идеологии среди его населения исповедовавшего зороастризм. Для смены религии
предков должны были существовать очень веские причины, которых на тот момент не было
(Филимонова, 2019, с.226). Найденные фигурки, скорее являются показателем значения и
важности дороги от Кокульской переправы до Каменного моста в системе Шелкового пути.
На склоне возвышенности Уртабоз, напротив селения СебиСурх (37º31ʹ36,6ʹʹ с.ш., 69 º23
ʹ17,1ʹʹ в.д., в.458м над ур.) находится могильник. Внешние признаки отсутствуют, т.к. в
настоящее время на этом же месте находится и современное кладбище. Подъемный материал
встречается от подножья склона до высоты примерно 25-30м. Преимущественно в верхней
части склона. Находки, представленные гончарной чашей, небольшим кувшинчиком со
сплющенным туловом и лепным красно-глиняным двуручным кувшином, позволяют дати-
ровать могильник. I-IVвв.н.э. (рис.36).
Для выяснения состояния могильника Иттифок, раскопки которого были осуществлены
Х.Ю. Мухтитдиновым (Мухитдинов, 1975, с. 75) была осмотрена не только его территория,
но и прилегающие участки (37º70ʹ36ʹʹ с.ш., 69 º23 ʹ35ʹʹ в.д., в.458м над ур.м). Местными жи-
телями в размываемых берегах саев, преимущественно на террасе справа от могильника в
последние годы найдены керамические сосуды кушанского времени – красноангобированый
гончарный кубок, двуручный кувшин, поильник, которые они сдали в Музей Фархора. По-
вторное обследование показало, что при прокладке дороги и канала была срезана значитель-
ная часть склона – около 50-60м, в результате могильник был частично разрушен. В обрезе
канала до настоящего времени встречаются остатки хумов (рис.37).
Очень интересным оказалась местность в районе селения Шараф(бывшее название
Пушкок (37º32ʹ39,80ʹʹ с.ш., 69 º27 ʹ41,21ʹʹв.д., в.458м над ур.м.).Крепость раннесредневеково-
го времени Пушкок, кратко описана Х.Ю. Мухитлинов в своем отчете за 1964 год (Мухитди-
250
нов 1983, с.59), возведена на искусственном холме прямоугольной формы 200х120м, с кру-
тыми склонами (рис.38). Высота холма в западной части 6-7м и 15-20м – в восточной. В ре-
льефе выделяются три ступенчатые площадки. В восточной части – самая высокая и крупная
площадка, разница в высоте между ней и второй 5-6м. В Ю-В углу площадки оплывший
холм диаметром 15х16м, высотой 2-2,5 – остатки цитадели. На поверхности второй, средней
площадки, рельеф не выражен. От третьей, нижней площадки, она отделена рвом-входом,
полого поднимающимся с запада на восток, глубиной от 3,5 до 1,5м. На нижней площадке
расположена сторожевая башня в виде холма размерами 3х7м, высотой 2м. Обследование,
проведенное нами, показало, что часть городища располагалось у подножья цитадели. Фраг-
менты керамики встречаются на территории от западного края холма до подножья Уртабоза.
В срезах подножия холма и проходящего рядом канала были видны небольшие участки
культурных слоев, в которых встречались фрагменты керамики кушанского типа: нижняя
часть лепного кувшина шаровидной формы; круглые донца хумов, венчиков широкогорлых
кувшинов и хумов и развитого средневековья (VII-VIII и IX-XII вв.н.э.). Житель селения, дом
которого стоит непосредственно с подножья Уртабоза, при подрезке его слона нашел архео-
логически целый хум. Школьники нашли и передали в школьный музей гончарные кувшины
и подставку (миджмар?) под чирог (рис.39, 41.2, 42).
Могильник городища располагался на краю Уртабоза, рядом с современным кладбищем.
За оградой кладбища территория частично разрушена строительством водонапорных соору-
жений и дорогой ведущей вниз к селению. По словам местных жителей тогда было найдено
несколько захоронений в хумах, разбитые керамические сосуды, бронзовые серьги. Местны-
ми жителями также был найден поильник (рис.41.1).
На этом же участке на протяжении 200-250м, в обрезах проложенной дороги от водона-
порных сооружений вниз к селению, и в отвалах земли собраны каменные изделия. Культур-
ный слой не просматривался.
Находки: 13 предметов, все из эффузивных пород камня. Представлены: двумя отщепами
– одним крупным прямоугольной формы (5,5х5см), вторым треугольным; двумя гальками-
нуклеусами с негативами снятий первичных отщепов сегментарной формы; тремя торцовы-
ми нуклеусами (4,5-5,5х3-5х1,5-3см) с негативами снятий мелких пластинок; одним скребло-
видным инструментом на небольшом отщепе; двумя скреблами – на расколотой плоской
гальке и первичном отщепе; тремя гальками с беспорядочными негативами снятий (рис.42).
Индустрия стоянки относится к варианту гиссарской неолитической культуры, выделенному
по памятникам, найденным в Кулябе, в Учкуне и Гелоте – по берегам рек Сурхоб и Язсу. Его
отличает наличие специфических нуклеусов, служивших для получения отщепов сегментар-
ной формы (История Куляба с древнейших времен…, 2006, с.70-80).
Пока это первая стоянка с подобным инвентарем, поскольку ранее в гаммадово-песчаных
районов низовий рр. Вахша, Кафирнигана, Сурхоба фиксировались только стоянки с кремне-
выми орудиями, что рассматривалось как результат существования неолитического населе-
ния в двух природных зонах и базировавшихся на разном сырье (Амосова, Юсупов, Фили-
монова, 1983, с.4-5).
Возможно, к распаханному ныне курганному могильнику, упоминаемому Б.А. Литвин-
ским, относится найденное школьниками каменное навершие развитой бронзы. По сохра-
нившемуся в архиве отдела археологии схематическому плану, сделанному в 1953г., могиль-
ник должен находиться к западу от селения, на краю возвышенности Уртабоз (рис.40).
Кроме крупных городищ вдоль подножья Уртабоза находится несколько небольших тепа
– остатки усадеб. Одна из таких усадеб найдена у селения Даркат(37º31ʹ01,4ʹʹ с.ш., 69 º26
ʹ28,0ʹʹв.д., в.452м над ур.м.). Размеры холма 27х53м. Поверхность сглажена, густо заросла
травой. В промоине склона просматривается кладка из жженого кирпича (28х28х6см). Уче-
ники нашли и сдали в школьный музей два гончарных сосуда (рис.44). Материалов для дати-
ровки тепа пока недостаточно, предположительно раннее средневековье.
Второе тепа находится в 1км от селения Мухочиробод. (37º30ʹ44,6ʹʹ с.ш., 69 º26 ʹ13,7ʹʹ
251
в.д., в.454м над ур.м.). В плане тепа близко к квадрату. Размеры по верху 40х40м. Восточная
часть представляет собой прямоугольную площадку 10х20м. От нее вверх поднимается лож-
бина – входная часть усадьбы. Западная часть выше восточной на 1,5м. Поверхность задер-
нована, подъемный материал отсутствует, поэтому датировать его пока невозможно.
В заключении следует отметить, что первый же год разведывательных работ показал
наличие на территории Фархорского района большого количества ранее неизвестных разно-
образных и разновременных памятников. Для дальнейшего изучения большие перспективы
имеет район селения Пушкок, где при более долговременных работах можно ожидать обна-
ружение могильников эпохи бронзы и кушанского времени, а также стоянки каменного века
с нехарактерным для этого региона галечным набором инвентаря, а не кремневым.
Два каравансая, найденных на берегах Таирсу указали на неизвестный ранее региональ-
ный маршрут, напрямую связывавший Южную ветку Шелкового пути с Каратегинской. От
Кокульской переправы дорога проходила по берегу р.Сурхоб. В районе городища Чоргуль-
тепа, до настоящего времени называющимся Старая переправа, дорога пересекала реку и да-
лее следовала по террасам Таирсу, а там было недалеко и до Каменного моста.
1. Амосова А.Г., Филимонова Т.Г., Юсупов А.Х. Мезолит и неолит Южного Таджикистана.
// Бактрия-Тохаристан на древнем и средневековом Востоке: тез. Докл. Конфер. посвящ.
десят. Южно-Таджикистанской археол. экспедиции. – М., 1983. – С.4-5.
2. Каталог исторических памятников Таджикистана. (Рабочая группа Т.Филимонова,
А.Абдуллоев, Ш.Ходжаев, У.Эшонкулов). Ред. М.Азизов – Душанбе, 2011. – 244 с.
3. Литвинский Б.А., Зеймаль Т.И. Буддийский монастырь Аджина-тепа (Таджикистан).
Раскопки, Архитектура. Искусство. СПб., 2010.
4. Мухитдинов Х.Ю. Разведка в Пархарском районе в 1964г. // Материальная культура Та-
джикистана. – Душанбе, 1971. – Вып. 2. – С. 189-198.
5. Мухитдинов Х.Ю. Изучение погребальных памятников в Пархарском районе Таджики-
стана // УСА, 1975. – Вып. 3. – С. 75
6. Ранов В.А. Бегущие по скалам. Наскальные рисунки Памира. – Душанбе, 2015.
7. Таджикская ССР. – М., 1956.
8. Филимонова Т.Г. Таджикистан. Буддизм. // Религии Центральной Азии. – Т.3. – Самар-
канд: МИЦАИ, 2019. – С.157-232.
9. Якубов Ю., Довуди Д, Археологические раскопки на городище Золи Зард Фархорского
района в 2009г. АРТ. – Душанбе, 2012. – Вып.35. – С.236-250.
10. Якубов Ю., Довутов Д., Филимонова Т.Г. История Куляба с древнейших времен до
наших дней Гл.1. Каменный век на территорииг.Куляба и прилегающих районов //– Ду-
шанбе, 2006. – С. 16-83.
11. Якубов Ю., Худжагелдиев Т, Курбонов Ш. О работах Кулябского археологического от-
ряда на городище Золи Зард в 2008г. // АРТ. –Душанбе, 2010. – Вып. 34. – С. 241-277.
12. Fuchs W. The Hye-Ch’o Diary. Memoir of the Pilgrimage to the Five Regions of India./ transl.
by H. Yang et al. Berkeley; Seoul. Religions of Asia Series. No. 2. , 1985.
252
Рис.1. Карта Фархорского района
253
Рис.2. Каравансарай Тохир. Вид с космоса
Рис. 3. Поселение в устье р.Тоирсу:

1 – железный наконечник стрелы; 2-5 – фрагменты керамики.
254
Рис.4. Могильник Обитоир-1. Типы надмогильных сооружений
Рис.5. Могильник Обитоир-2: 1) общий вид участка,

2) прямоугольный холмик с обкладкой по периметру
Рис.6. Поселение Тоирсу. Схематический план
255
Рис.7. Поселение Тоирсу. Шурф. Часть помещения с очагом
Рис. 8. Поселение Тоирсу.

Фрагменты керамики Рис.9. Поселение Тоирсу.
Фрагменты стеклянных сосудов.
Рис.10. Вид с космоса: участок поймы с мазаром Рис.11. Петроглиф
256
Рис.11. Каменные базы
Рис.12. Крепость Ходжа Мумин. Общий вид
Рис.13. Крепость Ходжа Мумин. Фрагменты керамики кушанского периода
257
Рис.14. Крепость Ходжа Мумин.

Фрагменты керамики развитого средневековья
Рис. 15. Городище Чоргуль. Северная стена с угловой северо-восточной башней
Рис.16. Чоргультепа. Разрез южной стенки шурфа

Рис. 17. Поселение Фазилон. Тумба.Алтарь?
258
Рис.18. Фрагменты глиняных скульптур с изображением буддийских персонажей:

1) городище Фазилон; 2) город Золи Зард
Рис.19. Фазилон. Фрагменты гончарных сосудов
259
Рис.20. ГородищеТепаи Бог. Космический снимок. Рис.21. Тепаи Бог. База.
Рис.22. Тепаи Бог. Керамика. Шурф,1 уровень
Рис. 23. Тепаи Бог. Гл. 1,7-1,8 м.: 1-4 керамические изделия; 5 – жернов
Рис. 24.Тепаи Бог: 1 – железный нож; 2 – пряслице

260
Рис.25. Тепаи Бог. Общий вид раскопанной части печи
Рис. 26. Тепаи Бог. Резные кирпичи
Рис. 27. Городище Шуртепа. Космический снимок
261
Рис. 28. Шуртепа. Западный профиль
Рис.29. Вид цитадели, сторожевого блока и центрального входа между ними
Рис.30. Шуртепа. Шурф. Верхний слой
Рис.31. Шуртепа. Керамика из слоя 1,8-2,2 м
262
Рис.32. Шуртепа. Шурф: керамика на уровне слоя шлака, гл.2,4 м
Рис.33. Шуртепа. Шурф. Фрагменты керамики: 1-4 – глубина 2,5 м; 5-6 – гл. 2,7-3 м:
Рис.34. Шуртепа. Подъем.
263
Рис. 34. Шуртепа. Подъем. Донца поливных чаш
Рис.35. Шуртепа. Подъем: 1) база, 2) жернова, 3) фрагменты хума и кирпичи
Рис.36. МогильникСебиСурх: 1 – лепной кувшин; 2,3 – гончарные кувшинчик и чаша
264
Рис.37. Иттифок. Керамические сосуды
Рис.38. Вид с космоса. Городище Пушкок.
Рис.39. Городище Пушкок. Гончарные кувшины Рис.40. Район сел.Пушкок. Навершие
265
Рис.41. Пушкок: 1 – поильник раннесредневекового времени;

2 – кувшин развитого средневековья
Рис.42. Пушкок. Раннесредневековая керамика
266
Рис.43. Пушкок. Каменные орудия.
Рис.44. Даркад. Гонарные керамические сосуды
267
Д. Довуди, А. Шарифзода, Ф. Сафоев,

М. Сафоев, А. Каюмзода, З. Назаров
РАСКОПКИ НА ГОРОДИЩЕ САЙЁД В 2016 г.

Городище Сайёд расположено на восточной окраине района А. Джами Хатлонского райо-
на Республики Таджикиастан. Археологи Национального музея Таджикистана при Исполни-
тельном аппарате президента Республики Таджикистан в ходе археологических разведок два-
жды – в 2014 и 2016гг. посетили этот памятник и произвели визуальное обследование и обме-
ры. На поверхности городища никаких следов раскопок замечено не было. Впервые археоло-
гические памятники этих районов, т.е. северной части Вахшской долины были исследованы в
1947г. археологической экспедицией под руководством А.М. Беленицкого. Однако в отчете
этой экспедиции археологические памятники района (далее р-на) А. Джами не упомянуты. В
1959г. археологические памятники р-на А. Джами были обследованы и внесены в археологи-
ческую карту экспедицией под руководством Т.И. Зеймаль. Ею в этом районе было зафикси-
ровано четыре памятника. Один из них под названием Халкаджар находится вблизи р. Вахш
на высокой древней террасе около селения Сарбанд нынешнего Хурасанского района (бывший
Газималикский). Три оставшиеся памятника расположены в восточной части р-на А. Джами.
Из них один расположен у реки Вахш, а два у подножия горы Ходжа Мастон горного хребта
Каратау на землях колхоза «Таджикистан». Два последние памятники находятся в районе рас-
положения городища Сайёд. По местонахождению один из них, под названием Ходжа Калъа
подходит к нашему городищу (см. карту, № 6), но немного не совпадают размеры и форма
теппе. Так, по Т.И. Зеймаль Ходжа Калъа имеет квадратную форму размером 100х100м. т.е. 1
га., а городища Сайёд продолговатой формы размером 265х50м, т.е. 1,3 га. Ввиду указанных
различий полной уверенности в тождестве этих двух городищ пока нет. По подъёмному мате-
риалу Т.И. Зеймаль городище Ходжа Калъа датировала II-IV в. н.э.
Археологи национального музея Таджикистана в течении двух месяцев с 25 августа до
25 октября 2016г. проводили раскопки на городище Сайёд. В раскопках участвовали д.и.н. Д.
Довуди (начальник экспедиции), А. Шарифзода (научный консультант), Ф. Сафоев, М. Са-
фоев, А. Каюмзода, З. Назаров (научные сотрудники).
Городище Сайёд расположено на территории сельсовета «50-летие Таджикистана» на
высокой древней террасе р. Вахш у подножия горы Ходжа Мастон хребта Каратау. Название
горы происходит от названия могилы, которая по преданию, принадлежит святому шейху
Ходжа Мастону – брату известного суфия XV в. Мир Алии Хамадани, мавзолей которого
находится вг. Кулябе. Эта терраса начинается на берегу Вахша к западу от городища Сайёд
на расстоянии 18км около кишлака Сарбанд и идёт полукругом на север и поворачивая на
восток и далее на юг. Тепе. на котором расположено городище Сайёд местные жители назы-
вают Калъа. Рядом к западу от тепы находится селение Сайёд. Учитывая это мы назвали го-
родище Сайёд.
Гордище Сайёд имеет продолговатую форму, длиной с севера –востока на юго – запад
265м. Его северная часть длиной 42м и шириной 53м приблизительно на 4м выше южной ча-
сти. Здесь, скорее всего, располагалась крепость, а южная часть длиной 223м и шириной 44м
была шахристаном. По словам местных жителей, в 1930-ых годах вдоль террасы прорыли
оросительный канал, в результате чего западная сторона городища была приблизительно на
10-15м срезана бульдозером. Следовательно, первоначальная площадь городища была боль-
ше и составляла 1,6-1,7 га. Поверхность городища ровная с небольшими и невысокими
всхолмлениями (Фото 1.1). По словам местных жителей, поверхность тепе в 1990-х годах
была с нивелирована под посев пшеницы.
268
С трех сторон городище окружено естественными обрывами глубиной с запада и юга

15м, (Фото 1.2) с востока 11м и с севера 4-5м. Очевидно, что обрывы выполняли оборони-
тельную функцию. С западной стороны рядом с городищем протекает канал шириной 8-10м,
прорытий в 1930 годах. С восточной стороны у подножия городища находится безводный
сай, который только весной заполняется селевыми потоками.
На территории городища нами было заложено 6 раскопов – два на крепости и 4 в шахри-
стане. Ответственными на раскопах были: М. Сафоев (Раскопы 1,4), А. Каюмзода (Раско-
пы2,5), Ф. Сафоев и З. Назаров (Раскопы3,6). Размеры 3-х раскопов были 8х8м, остальных
трех 8х10м, 9х10м, 9х10м. Общая площадь раскопок составила 452 м2.
Жилища
В процессе раскопок на всех объектах были выявлены остатки 23 помещений. Часть по-
мещений не были расчищены до конца, так как уходили под стенку раскопа. Стены помеще-
ний сохранились на высоте 1-1,6м. Размеры помещений разные – 3,6-5,8м, 4,9 – 5,2м и дру-
гие (см. планы раскопов). Они сложены из сырцовых кирпичей и частично из пахсы. Места-
ми встречаются и каменные кладки. Кирпичи квадратной формы размером 40х40х10см,
38х38х10см, и продолговатой формы размером 37х18х10см и 40х20х10см. Стены покрыты
глиняной штукатуркой и побелены известью или ганчем. В Раскопе 6 обнаружены не одно-
кратные побелки (5-6 слоев),
указывающие на ремонтные работы. В связи с этим уместно вспомнить, что по традиции
таджики каждый год перед новогодним весенним праздником Навруз осуществляют побелку
дома. По всей вероятности, эта традиция восходить к глубокой древности. Несколько поме-
щений (№ 3 Раскопа 2, № 2 Раскопа 5, № 1 Раскопа 1) вдоль стен имеют суфы шириной 80см
и высотой 40 – 60см. Полы помещений земляные без всякой обмазки (Фото. 2,3).
Землянки
На раскопе 4 (крепость) обнаружены две землянки. Они расположены на глубине 1,7м
под широкой стеной помещений 1 и 2 и относятся к ним. Размер одной из них 1,7х4,5м, глу-
бина 1,5м, а вторая раскопана не до конца. Землянки вырыты в материке. Заполнение одной
из них состоит из гумуса зеленного цвета. Функциональное их назначение неясно, скорее
всего, их использовали в хозяйственных целях (Фото. 4.1).
Амбарные помещения
На раскопах 1,3,4,6 обнаружены четыре помещения с хумами. В том числе в пом. 2 Рас-
копа 4 обнаружено 7 крупных хумов, верхние части которых обломаны. Диаметр хумов
90см. Они расположены вдоль стен на невысокой (15см) суфе. На этом же раскопе рядом с
землянкой был обнаружен ещё один хум. Три хума были обнаружены в пом. 2 Раскопа 1
(крепость), два целых хума в пом. 2 Раскопа 3. Высота хумов 1,4м, форма яйцевидная, вен-
чик зубчатая. Один целый хум обнаружен в пом. 4, Раскопа 6. Помещения с хумами служили
в качестве амбара, в хумах хранили зерно и другие сельхозпродукты.
В Раскопе 5 обнаружены остатки трех зернохранилищ, одна круглой формы диаметром 60-
80см с ганчевой обмазкой, два других квадратной формы размером 1,2х2м с узкими стенками.
Очаги
В пяти помещениях раскопов 2,5,6 обнаружены очаги (Фото 5). Они разной формы –
круглые, продолговатые. Один из видов овальной формы с квадратным сырцовым кирпичом
в центре. Их размеры 66х90см, 60х70см. Они обнаружены в Раскопе 2 и 6. Земля вокруг та-
кого очага на Раскопе 6 обгорелая до красного цвета, вокруг кирпича зольное заполнение. На
Раскопе 6 такие очаги с кирпичом в центре обмазаны ганчем. Отсутствие золы и обгорелости
земли дают возможность предположить, что это были, скорее всего, очаги – обогреватели
типа «сандали». На этих очагах могли зажигать и ритуальные огни.
Круглые очаги типа тандур обнаружены один на раскопе 5 и два в раскопе 6, у которых
сохранились лишь нижние части. Они вырыты в земле, внутренняя часть обмазана слоем ог-
269
неупорной глины перемешанной с мелкими фрагментами каменей. Толщина обмазки состав-

ляет 2-3см. Земля вокруг этих очагов обгорелая – красная, на дне очагов сохранилась зола.
Очаг Раскопа 5 находится на глубине 1,2м от дневной поверхности, глубина сохранившийся
части 15-20см. Возможно, она относится к самому позднему периоду жизни поселения. На
раскопе 6 такого типа очаги обнаружены в более ранних слоях – второго и третьего перио-
дов. Следовательно, этот тип очагов сооружались и использовались на протяжении всего пе-
риода существования поселения. Сохранились только нижние части этих очагов, и поэтому,
не удалось установит где располагался вход, возможно он находился вверху по типу совре-
менных таджикских традиционных тануров для выпечки лепешек.
В пом.3 Раскопа 6 на полу самого раннего периода обнаружен пристенный подквадрат-
ный очаг с невысоким бортиком (Фото.6.1).
В пом.4 Раскопа 5 обнаружено 5 бесформенных очагов, от них сохранились лишь не-
большие углубления с золой и обгоревшей землёй вокруг. Они расположены на полу поме-
щения. В западной части помещения имеется 30см слой золы, который, возможно связан с
этими очагами. Форма, расположение и количество очагов указывает на то, что это времен-
ные очажки, появившиеся после разрушения поселения и могли принадлежать пастухам.
Очаги служили для приготовления пищи, выпечки лепешек и обогрева помещения.
Ткацкая мастерская
В пом. 3 Раскопа 6 на полу обнаружено 15 глиняных круглых ткацких грузил с узким от-
верстием в центре. В этом же помещении обнаружено каменное пряслице. На основе этих
находок можно предположить, что это помещение было ткацкой мастерской (Фото 6.1).
Стратиграфия поселения
В ходе раскопок на поселении Сайёд выявлены три строительных горизонта. Описание и
нумерация горизонтов ведется сверху вниз.
Первый строительный горизонт. Это самый верхний горизонт расположенный на глу-
бине 20-30см. К нему относятся небольшие остатки каменных стен длиной 3м, 1,8м, 1,3м, сло-
женных в один ряд из известняка. Они обнаружены в раскопах 2,5,6 (Фото 6.2). Отдельные по-
добные строительные камни встречаются в верхних слоях всех объектов. Так как эти стены
сложены в один ряд и вокруг них нет развалов упавших камней, то можно предположить, что
это остатки фундамента стен. Каменные стены находятся прямо над более ранними стенами.
Судя по всему, к этому периоду, поселение давно находилось в развалинах, и новые поселен-
цы обжили лишь некоторые его участки и то не надолго. Каменные кладки в один ряд на рас-
копе 5 обнаружены и в более глубоких слоях – примерно 1,5м. Установить дату каменных стен
первого горизонта весьма сложно, ввиду отсутствия сопровождающего материала. Их распо-
ложение непосредственно на более ранних стенах свидетельствует об их древности. Вероят-
ность их появления в совсем позднем периоде – XIX – нач.XX вв. маловероятна.
На Сайёде обнаружены 2 мелкие медные монеты Бухары XIX – нач.XX вв., однако кера-
мики и других материалов не выявлено.
Второй строительный горизонт. Слои этого горизонта начинаются на глубине 30-50см
и продолжаются до глубины 1-1,5м. Они обнаружены на всех шести объектах. Из 23 раско-
панных помещений 19 относятся к этому периоду. Из 56 монет, найденных на поселении, 54
относятся к этому горизонту. Среди них 2 серебряные подражание оболу греко-бактрийского
царя Евкратида, остальные все кушанские. По монетам этот горизонт датируется I в. до н.э. –
II в.н.э.
Третий строительный горизонт. К этому горизонту относятся 4 помещения, две из ко-
торых обнаружены на Раскопе 5, а две на Раскопе 6 (Фото. 7). Помещения третьего горизонта
на Раскопе 6 находятся под помещениями № 2,3,4 второго горизонта. Пол пом. 2 второго го-
ризонта находится на глубине 1,3м, под ней находится восточная стена пом. 5 третьего гори-
зонта. Пол пом.3 и 4 второго горизонта тоже находятся на глубине 1,3м, под ними распола-
гаются стены пом.6 третьего горизонта размером 3х4м. Пол пом. 6 третьего горизонта нахо-
270
дится на глубине 2,3м. На одном участке этого пола находится слой золы, а в углу помеще-
ния хум, который использовался в качестве танура – печи для выпечки лепёшек. Ниже пола
пом.6 третьего горизонта на глубине 2,6м от дневной поверхности начинается материк.
На Раскопе 2 под пом.4 второго горизонта обнаружен фрагмент стены и на глубине 2,3м
пол третьего горизонта.
На Раскопе 6 выявлены строительные остатки всех трех горизонтов. На самом верху об-
наружена кладка из одного ряда камней длиной 1,7м. Непосредствено под ней начинается
стена второго горизонта. К второму горизонту относятся пом.1,2, полы которых находятся на
глубине 1,2м. Следовательно тольщина слоев второго горизонта в этом помещении составля-
ет около 1м. Под полом пом. 1 находится пом. 3 третьего горизонта, его пол располагается на
глубине 2,8м, а под ней начинается материк. Пол пом. 2 второго горизонта находится на глу-
бине 1,6м, под ним находится пом.4 третьего горизонта, пол которого находится на глубине
2,4м, а под ним начинается материк.Тольшина слоев третьего горизонта на этом раскопе со-
ставлят 80см. В слоях третьего горизонта монеты не обнаружены, что затрудняет его дати-
ровку. Но на основе идентичности формы очагов можно предположить, что третий период,
т.е. самый ранний тоже относится к кушанскому времени.
Монетные находки и датировка городища

В процессе раскопок на городище Сайёд обнаружено 56 монет. Из них две монеты были
обнаружены на поверхности, все остальные в культурных слоях на глубине от 30-40см до
1,5м, а одна на глубине 1,9м. Обнаруженные на поверхности медные монетки относятся ко
времени Бухарского эмирата конца XIX– нач.XXвв. Все остальные монеты более ранние и
относятся к кушанскому периоду. Из них два являются подражаниями оболам греко-
бактрийского царя Евкратида, остальные относятся к кушанским царям Гераю, Сотер Мегасу
(Вима Такту), Вима Кадфизу и Канишке. Только тетрадрахма и оболы Герая являются сереб-
ряными, все остальные медные. По количеству преобладают монеты Вима Кадфиза (21 экз.),
на втором месте стоят монеты Сотера Мегаса (19 экз.) и на третьем месте стоят монеты Ка-
нишки (8 экз.). Из указанных монет 14 экз. найдены в одном помещении на глубине 0,5-1,3м
на близком друг от друга расстоянии. Это, скорее всего, клад упавший сверху. Он состоит из
монет Сотера Мегаса (5экз.), Вимы Кадфиза (7экз.) и Канишки (2экз.). Большинство найден-
ных монет (74% от общего количества) относятся к I в. н.э., исходя из чего, можно заклю-
чить, что расцвет города приходится на это время.
Самыми ранними являются подражания оболам Евкратида и монеты Герая, относящие-
ся к I в. до н.э., а самыми поздними монеты Канишки, относящиеся к II в. н.э. На основе
этого можно достаточно уверенно утверждать, что городище Сайёд относится к указанно-
му времени.1
Таблица 1. Сайёд 2016, монеты
№ Имя царя Кол-во Номинал % Металл

Евкратид,
1 2 Обол 3,5 Серебро
подражание
2 Герай 1 Тетрадрахма 1,7 «
3 Герай 3 Обол 5,3 «
4 Сотер Мегас 18 Дидрахма
33,9 Медь
5 Сотер Мегас 1 Полудрахма
6 Вима Кадфиз 21 Тетрадрахма 37,5 «
7 Канишка 8 « 14,2 «
8 Бухара, XIXв 2 Пул 3,5 «
Всего 56
1
Подробно о кушанских монетах см: Зеймаль, 1983, с. 160-177; Довуди, 2009, с. 16-21.
271
Находки
Золотая серьга с подвеской
Состоит из подвески в виде небольшого диска из тонкого листового золота с ушной дуж-
кой.Золотые серьги в форме миндаля и круга с бирюзовым и гранатовым вставками имею-
щие аналогичные подвески, найдены в Дангаринском районе на могильнике Ксиров. Иссле-
дователи датирую их I до н.э.-II вв. н.э. Судя по монетам, серьга с подвеской из городища
Сайёд тоже относится к этому времени (Древности Таджикистана, 1983, с. 109, № 286.).
Бронзовые изделия
В процессе раскопок на городище Сайёд найдены браслеты, кольца, ложечки, ажурный
диск и другие бронзовые предметы.
1. Ажурный диск, лицевая сторна слегка выпуклая, д-12,5см., тольщина стенки 0,8мм
(Фото 10).
2. Половинки и фрагменты 12 браслетов круглой формы в сечении, с расширяющимися
концами и одна плоская с линейным рельефным орнаментом шириной 1см и тольщиной 1мм
(Фото 10) (Древности Таджикистана, 1983, с.105, 110.). Диаметр одного круглого браслета
6см., тольщина стержней в средней части 0,3-0,6см, а к концу – 0,6-1,0см, 0,7-0,8см, 0,5-
0,6см, 0,5-0,4см. Концы двух браслетов украшены геометрическим орнаментом в виде двух
параллельных концентрических линий и кружочков между ними. Один браслет более тол-
стый, тольщина его конца 2-2,4см, он скорее всего, ножной. Аналогичные целые браслеты
обнаружены в могильнике Тупхона Гисарского района. Исследователи датируют их I-III
в.н.э.(Древности Таджикистана, 1983, с.105, 110.) Браслеты городища Сайёд хорошо дати-
руются монетами и относятся к I-II в. н.э.
Кольца
Обнаружено 5 бронзовых колец (Фото 10).Из них четыре одинаковой формы, состоят из
круглого в сечении колца и чуть удлиненного щитка кубической формы. Щитки имеют
гнездо-углубление для вставки камня или щитка с монограммой. На одном колце в гнезде
шитка сохранилось вещество голубого цвета, возможно остаткибирюзы.Размер колец 2,7см,
2,4см, 2,1см, 2,1см, тольщина стерженей колец 2-3мм, размер шитков 5-8мм, 5-7мм, 5-8мм.
Судя по металлу, эти колца носили люди среднего достатка. По сообщению жителей селения
Сарбанд аналогичные кольца найдены и на городище Халкаджар, расположенном в 18км к
западу от поселения Сайёд.
Одно из колец имеет другую форму – плоский овальный щиток размером 11-19мм и
плоский в сечении стержень диаметром 17мм, частично обломан.
Ложечки
На поселении Сайёд найдена одна целая маленкая ложечка с очень тонкой (1-2мм) и
длиной ручкой (9см) и круглым неглубокым (5 мм) резервуаром диаметром 1,6см. Также
найдены две поломанные ложечки с полусферическим резервуаром, диаметр одной из кото-
рых 5,5см, а глубина резервуара 4см. Ручки расположены вертикально по отношению к ре-
зервуару. Также обнаружено 4 ручки отложечек, резервуары которых не сохранились. Концы
двух ручек обломаны, длина ручек 11см, 8,3см, 7см, 7см, ширина 6мм, 7мм, 7мм, тольщина
3мм, конец одной из ручек в виде колечка (Фото 11).
Железные изделия
На поселении Сайёд в процессе раскопок были обнаружены ножи, стрелы и другие же-
лезные изделия, описание которых приведем ниже.
Ножи
Найдено 5 ножей, из которых два целые, а остальные – половинки. Длина целых ножей
14,5см и 10см, а половинок 8,5см, 7,3см и 4,6см, все они однолезвные. Кончик одного ножа ши-
рокий и похож на традиционные бритвы для стрижки волос. Все ножи бытовые (Фото 12. 3).
272
Наконечники стрел
Обнаружено три наконечника стрел, два железные, один бронзовый. Бронзовый трёх-
гранный наконечник имеет длину боевой части 1,8см, длину ручки 2,8см, а общая длина
4,6см. Один из железных наконечников стрел то же трехгранный, ручка обломана, длина бо-
евой части 4,3см. Третий наконечник стрелы круглый длиной 9,3см.
Штырь
Железный штырь с треугольной подставкой, с загнутыми концами. Длина 30см, длина
сторон треугольника по 19см, диаметр штыря 2-0,5см.
Кружка
Кружка цилиндрическая с округлым донцем, высотой 10 см, диаметр устья 6см. Возмож-
но первоначально ее поверхность была покрыта цинком или оловом.
Найдено 6 бус, из них три бусины шаровидные, изготовлены из красного агата. Одна
сравнительно крупная диаметром 2см, остальные мелкие диаметром 0,7-0,9см, диаметр от-
верстия 1-2мм. Остальные три бусины мелкие. Одна из них из белой породы, форма трубча-
тая, длина 6мм, диаметр 5мм, отверстие узкая – 1мм. Вторая мелкая бусина кубической фор-
мы, зеленоватого цвета с черными точками, легкая возможно пастовая, все стороны по 4мм,
диаметр отверстия 2мм. Третья мелкая бусина корал, трубчатая коричневого цвета, длина
2мм, диаметр 4мм, отверстие 3см.
Пряслицы
Обнаружено 13 пряслицы. Из них 6 шт. мраморные, 4 шт. ганчевые, 1шт. сырая глина, 1
шт. каменная (известняк) и 1 шт. керамическая. Мраморные пряслицы усеченно – кониче-
ской формы, фигурные с концентрическими линиями, в центре имеют отверстие. Размеры:
диаметр-3-3,3см, высота-1,2см, диаметр отверстия 4-6мм. Из четырех ганчевых пряслиц одна
шаровидная, одна элипсовидная, одна конусообразная и одна круглая, их размеры: диаметр
4,2см, 2,8см, 4см, 3см; высота 3,5см, 3см, 2,2 см,2,8см. Глинянная пряслица конусообразной
формы, диаметр основания 3,2см, диаметр верхней части 1см, высота 2,3см, диаметр отвер-
стия 7мм. Известняковая пряслица квадратная размером 4,2-4,5см, тольщиной 1,3-1,5см,
диаметр отверстия 7-9мм. Керамическая заготовка (?) пряслицы круглой формы без отвер-
стия, изготовлена из стенки сосуда, диаметр 2,2-2,4см.
Раковины каури
Найдено 4 шт. Их размеры: длина 1,5-1,7см, ширина 1,1-1,2см, тольщина 7м. Это панцыри
морских малюсков, обитающих в Индийском океане. Использовались в качестве украшения и
особенно широко в качестве денег во многих странах Азии, Европы и Африки (Фото 15).
Альчики
В помещении 4 Раскопа 3 было обнаружено 30 альчиков. По 1-3 они найдены во всех
раскопах. Следует отметить, что альчики обнаружены отдельно, а не в местах скопления ко-
стей животних. Это свидетельствует, о том что их специально собирали и хранили. Вряд ли
можно сомневатся в том, что альчики были игровыми предметами. Игра в альчики в Средней
Азии существовала с древних времен до начала XX в. Скопление альчиков в одном месте да-
ёт основание предпложить, что это было специальное игровое помещение.
Терракотовые статуэтки
Найдено три терракотовых статуэтки:
1. Мужское божество. Терракота, оттиснута в открытой, скорее всего, керамической
форме. Размеры: высота – 11см, ширина – 4см, тольщина – 2см. Место находки: Раскоп 3,
помещение 3, на глубине 90см, в слое второго жилого горизонта (Фото 16.1).
273
Изображён мужчина, стоящий в фас в широкой одежде, кист правой руки находится у
груды, левая рука под одеждой находится на животе. Одежда выделена волнистыми линия-
ми. Волосы густые, собраны на лбу, перехвачены диадемой и спускаются двумя широкими
заплетёнными косами до уровня плеч. Диадема украшена драгоценными камнями, которые
обозначены в виде точек. На шее два ряда ожереля. Лицо выпуклое с крупными чертами, нос
крупный, рот маленкий, почти не обозначен, глаза большие миндалевидные, бровы широкие
скобообразные. На лбу крупная, а на двух щеках маленкие точки, имеющие ритуальное зна-
чение. Обратная сторона терракоты плоская, оттиснута в открытой форме, цвет светло-
коричневый. Это, скорее всего, изображение одного из зороастрийских богов. На данный
момент ее идентификация с конкретным зороастрийским божеством не представляется воз-
можным.
2. Женское божество. Терракотка оттиснута в открытой, скорее всего, керамической
форме. Размеры: высота – 8,7см, ширина – 1,9-2,8см, тольщина – 2см, оборотная сторона
плоская, цвет светло-красноватый. Место находки: Раскоп 4 (Крепость), помещение
3,глубина 1-1,3м, второй жилой горизонт (Фото 16.2).
Стоящая женская фигура в фас, одежда длинная, слабо обозначена, руки и ноги слабо
выделены, скрыты под одеждой. В правой руке держит неясный предмет овальной формы.
На шее два ряда ожерелья, лицо узкое, детали обозначены нечетко, глаза овальные, брови
широкие, концы загнуты вверх, нос и рот обозначены расплывчато. Головной убор высокий
круглый, крылатый.
3. Богиня с младенцем. Терракотка, оттиснута в открытой, скорее всего, керамической
форме. Размеры: высота – 8,7см, ширина – 1,9-2,8см, тольщина – 2см, оборотная сторона
плоская, цвет-светло красноватый. Место находки: Раскоп 4 (Крепость), помещение
3,глубина 1-1,3м, второй жилой горизонт (Фото 16.3). Размеры: высота – 6,5см, ширина –
3,7см, тольщина – 1,8см. Место находки: подъём на восточном склоне городища.
Стоящая женщина, голова отломана. Перед женщиной изображен ребенок. Кисть правой
руки женщины лежит на голове ребенка, левая рука находится на груды и держит неизвест-
ный предмет, груди женщины небольшие и с легка выпуклые, соски обозначены точками. С
двух сторон по краям ниже рук виден зигзагообразный орнамент, оборотная сторона плос-
кая. Нужно полагать, что на этой терракоте изображена богиня-мать, покровительница детей
и продолжение рода. В зороастрийской религии в этой роли выступала богиня плодородия
Анахита. Отсюда можно предположить, что на терракоте изображена эта богиня.
Статуэтки животных
На поселении Сайёд обнаружено 3 зооморфные терракотки (Фото 17.1).
1. Двугорбый верблюд. Голова и хвост отломаны, ноги длинные. Размеры: высота 8,5см,
ширина 3-3,5см, длина ног 5см. Место находки: Раскоп 3, помещение 4, на глубине 90см,
второй жилой горизонт.
2. Лошадь. Грива обозначена небольшими выступами, уши короткие, стоящие, морда,
ноги, кончик хвоста отломаны. Размеры: высота – 7,8см, ширина – 2,5-3,5см, длина шейи –
4см. Место находки: Раскоп 5, помещение 4, на глубине 1,3 м.
3. Лошадь?, ноги и хвост отломаны, грива обозначена косими штрихами, морда корот-
кая, глаза и ноздри обозначены не большими и неглубокими круглимы углублениями, уши
необозначены. Размеры: высота – 5,5см, ширина – 2,5-3см.
Статуэтки животных, скорее всего, имели ритуально-магическое назначение, были свя-
заны с зороастрийским календарем – гороскопом, состоящем из цикла в 32 года, каждый из
которых был посвящен одному животному или птице. Кроме этого многие боги зороастриз-
ма имели ипостаси различных животных, которых почитали и считали священными.
Каменные изделия
1. Круглая, гладкая галка пепельного цвета с небольшими углублениями с двух сто-
274
рон. Размеры: диаметр-5-5,4см, тольшина – 2см, диаметр углублений – 2,5-2,7см. Предназна-

чение неясно (Фото 17.2).
2. Черный гладкий камень тропециевидной формы, основание ровное и гладкое. Раз-
меры: 4,5х2,7х1,8см. Назначение не определено (Фото 17.2).
Ткацкие грузила
Найдено 28 ткацких грузил (фото 18). Из них 24 шт.круглые, шайбовидной формы, 3 шт.
пирамидальные. Одно пирамидальное грузило каменное, остальные глинынные. Круглые
грузила имеют отверстие в центре, а пирамидальныев верхней части с боку. Круглые грузила
двух размеров: большие – диаметром 9,5см, тольщиной 4см, и маленькие – диаметром 6,2см,
тольщиной 2,2см. Пирамидальные грузила найдены на многих археологическихпамятниках
Средней Азии.
Переносные алтари огня

Найдено 2 керамических переносных алтаря (Фото 19.2).
1. Резервуар в виде чаши на масивной цилиндрической ножке цилиндрической формы с
круглой плоской подтавкой. Край резервуара немного обломан, видны следы огня. Размеры:
высота – 14см, диаметр чаши – 11,5см, диаметр ножки – 6см, диамер подставки – 10,3см.
2. Резервуар в видечаши на низкой масивной цилиндрической ножке с подставкой с тре-
мя ножками. Край чаши обломан. Размеры: высота – 10,5см, диаметр чаши – 10см, диамер
подставки – 9,5см.
В археологической литературе эти сосуды называют курильницами, служившими для
возжигания ароматических растений при религиозных церемониях. Однако известный та-
джикский археолог Ю.Якубов считает их переносными алтарями огня, которые упоминаются
в таджикско-персидской литературе под названием «Миджмар». Точка зрения Ю.Якубова
заслуживает внимания.
Керамические сосуды
На поселении Сайёд найдено большое количество фрагментов от керамических сосудов.
Это стенки, венчики и донца разнообразных сосудов – кувшинов, горшков, котлов, сковоро-
док, тагора, хумов и других. Целых сосудов очень мало – это 5 целых хумов, о которых мы
говорили выше и 9 мелких сосудов в том числе горшок, двуручный горшок с обломанными
краями, кувшинчик с обломанными ручками, три миниатюрных безручных кувшинчика, ча-
ша, грушообразный сосуд с толстимы стенками и светильник (Фото 19.1; 20).
Зернотерки
Найдено 31 крупных и 18 маленьких зернотерок (Фото 21). Крупные изготовлены из из-
вестняка, имеют ладьяобразную форму, лицевая сторона вогнутая, гладкая, нижняя часть не
ровная, не обработанная. Размеры: длина – от 35см до 56см, ширина – от 30см до 40см, тол-
щина – от 18см до 24см.
Маленкие зернотерки изготовлены из гальки, они плоские, верхняя рабочая сторона ров-
ная и гладкая, оборотная сторона чуть выпуклая и не обработанная. Размеры: длина – от 9см
до 37см, ширина – от 9см до 17см, тольщина от 2,5см до 8см.
Также обнаружены круглые удлиненные гальки, которыми, возможно, растирали зерна.
Как известно, зернотерки использовались для растирания зерновых и различных пище-
вых и лечебных растений. Однако обращает на себя внимание, что в поселении Сайёд руч-
ные мельницы не обнаружены.
Орудия каменного века

В процессе раскопок на разных участках в культурных слоях на разной глубине было об-
наружено 6 орудий каменного века. Пять из них для определения были представлены специ-
275
алисту по каменному веку, к.и.н. Т.Г. Филимоновой. Она определила эти орудия следующим
образом:
1. Отщеп из эффузивной породы, выполнений в технике «цитрус». Функциональное
назначение-загатовка для скребел служивших для обработки шкур.
2. Обломок верхней части кремневой призматической пластины. Функциональное назна-
чение – вкладыш для составного ножа.
3. Отщеп, снятый поперечным ударом с кремневего нуклеуса. Функциональное назначе-
ние – для скобления мелких округлых предметов типа тонких веточек.
4. Отщеп кремневый, выполненый в технике цитрус.
5. Отщеп из эффузивной породы.
По заключению Т.Г. Филимоновой всю группу по технике раскалывания и типологиче-
скому набору можно отнести к Гиссарской неолитической культуре, распростаненной в
предгорной зоне Центрального и Южного Таджикистана в финальной стадии неолита – 4-3
тыс. до н.э. Судя по всему, на этой древней террасе на месте поселения Сайёд находилась
стоянка каменного века. Кушаны заселили это место и при строительстве домов каменные
орудия попадали в культурные слои, где и были найдены.
Заключение
На основе анализа результатов раскопок, монет и других находок можно прийти к сле-
дующему выводу:
Поселение Сайёд появилось в I в. до н.э. и функционировал до II в. н.э. Выявлены три
строительно-жилых горизонта, два из которых относятся к кушанскому времени. Датировка
самого верхнего горизонта пока точно не установлена. Поселение расположено на торговом
маршруте, который проходил через гору Ходжа Мастон соединяясь с дорогой, которая через
Файзабад и Рашт доходила до Кашгара и Китая. Другая ветвь пролегала через Нурек, Камен-
ный мост, Фархор и через Афганистан уходила в Индию.
Жители Сайёда в быту в основном использовали керамическую посуду, металлическая
посуда была редкостью. Пользовались железными ножами, было развито ткачество. В каче-
стве украшения широко использовали бронзовые браслеты, кольца, агатовые и другие бусы.
Судя по терракотовым изображениям богов и переносным алтарям огня, жители поселения
были последователями зороастрийской религии.
Беленицкий A. M. Отчет о работе Вахшского отряда в 1947г. // МИА, 15. – М — Л., 1950.
Давидович Е.А. Клады древних и средневековых монет Таджикистана. – М, 1979.
Довуди Д. Монетные клады Таджикистана. – Душанбе, 2009.
Довуди Д, Шарифзода А. Клад кушанских монет из Вахшской долины. – Душанбе, 2010.
Древности Таджикистана. – Душанбе, 1985.
Зеймаль Е.В. Древние монеты Таджикистана. – Душанбе, 1983.
Зеймаль Т.И. Разведывательные работы в Вахшской долине// АРТ. – Душанбе, 1961. Вып.7
Литвинский Б.А., Седов А.В. Тепаи – Шах. Культура и связи кушанской Бактрии. – М., 1983.
Ставиский Б.Я. Кушанская Бактрия: Проблемы истории и культуры. – М., 1977.
276
1 2
Фото 1. Сайёд – 2016. Общий вид с северо-востока и запада.
1 2
Фото 2. 1-Раскоп 5, пом. 4; 2 – Раскоп 1, пом. 1
.
1 2
Фото 3. Сайёд.Помещения с суфами: 1-Раскоп 1, пом.2; Раскоп 2, пом.3.
277
1 2
3 4
Фото 4. Сайёд. 1-Землянки; 2,3-Амбары; 4 – Зернохранилище.
278
Фото 5. Очаги.
1 2
Фото 6. 1. Раскоп 6, ткацкая мастерская;
2 – Раскоп 2, каменные стены верхнего горизонта.
279
Фото 7. Раскопы 5,6, помещения третьего горизонта.
Фото 8. Оболы Герая и подражания Евкратиду.
1 2
Фото 9. Сайёд. 1. 2. Тетрадрахма Герая; 2. Золотая серьга с подвеской.
280
Фото 10. Бронзовые браслеты, кольца и ажурный диск.
Фото 11. Бронзовые ковши и ложечка
281
1 2 3 4
Фото 12. Сайёд. 1. Штыр; 2. Кружка; 3. Ножи; 4. Наконечники стрел.
Фото 13. Сайёд. Бусы.
1 2
Фото 14. Сайёд. 1. Мраморные пряслицы;
2.Ганчевые, глинянный, известняковый и керамическая пряслицы.
Фото 15. Сайёд. 1. Ракавины Каури; 2. альчики.
282
Фото16. Сайёд. Терракоты.
Фото 17. Сайёд. 1. Статуэтки животних; 2. Каменные изделия.
Фото 18. Сайёд. Ткацкие грузила.
Фото 19. Сайёд.1.Кувшинчики. 2. Переносные алтари огня.
Фото 20. Сайёд. Керамические сосуды.
283
Фото 21. Сайёд. Зернотерки.
Фото 22. Сайёд. Орудия каменного века
Фото 23. Сайёд, съёмка с космоса.
284
Фото 24. План раскопа 1.
Фото 25. Разрез раскопа 1.
285
Фото 25. Поселение Сайёд. Раскоп 6. Шахристан
Фото 28. План раскопа № 5.
286
Архивные материалы
отдела археологии
ИИАиЭ АН РТ
287
288
А.И. Исаков
О РАБОТЕ САРАЗМСКОГО АРХЕОЛОГИЧЕСКОГО ОТРЯДА

Института истории им. А.Дониша АН Таджикской ССР
в зоне второй очереди канала машинного орошения земель
колхоза «Ленинград» Пенджикентского района за 1982 год
Археологический отряд с 21 июня по 1 августа отчетного года производил археологиче-
ские работе в зоне второй очереди канала машинного орошения земель колхоза «Ленин-
град»1. С мая 1982 года в связи с вводом в действие насосной станции, других технических
узлов канала на массиве Дашти Саразм, которые орошали около 450 га новых земель. Учи-
тывая дальнейшую перспективу здесь образовано новое хозяйство «Спецхоз – 2». Именно на
территории этого хозяйства были расположены обнаруженные ещё в прошлом сезоне
(1981г.) два не раскопанные кургана.
Упомянутые курганы расположены недалеко друг от друга (30-35м) на расстоянии 150
метров к югу от автодороги Пенджикент – Самарканд, или в 600-650м к северо-западу от ан-
тичного археологического поселения названного «Круглая крепость».
Раскопаны оба кургана № 2,3. Согласно общепринятой методике работ ориентировочно
установив центр кургана, а затем траншеей шириной в один метр разделили его на два сек-
тора – западный и восточный. Дальнейшая раскопочная работа велась по эти секторам, о
которыхниже остановимся отдельно на каждом кургане.
Курган № 2. Этот курган представляет правильное очерченный круг диаметром 20м.
Круг этот в свою очередь огражден каменной оградой – высотой от 25 до 50см, шириной до
60-70см. Камни ограды речного происхождения, среди которых имеются и кайраки. Уста-
новлено, что ограда была устроена прямо на материке без предварительных планировочных
работ. По обнаруженным, как на кургане, так и по окрестности последнего развалу камней,
можно предположить, что некогда ограда имела значительную высоту. Она разрушилась, ви-
димо, в результате систематических распахиваний территории под богару2.
Раскопом вскрыта значительная часть круга. Три могильные ямы были обнаружены на
юго-западной и западной части.
Могильная яма № I . Она размером 2,50х1,10 расположена параллельно к ограде. Она
выкопана вертикально. Глубина – 1,35см. Однако, здесь мы не обнаружили никаких остатков
погребения. Это позволяет нам предположить, что либо эта могильная яма приготовлена для
погребения, или либо это кенотаф.
Могильная яма № 2. Она также, как и первая представляет собой неглубокую вертикаль-
но выкопанную яму. Яма эта размером 2,49х100см имеет 1,75см глубины была заполнена
камнями и рыхлой землей, в которую после попадания воды образовались натёки. Но в отли-
чии от первой, здесь обнаружен костяк в вытянутой позе. Скелет человека сохранился пол-
ностью. Расчистка костяка показала, что покойникзахоронен на левом боку, слегка наклонив
голову на запад. Сам покойник был уложен по направлению с юга на север. Его руки слегка
согнуты и уложены на груди, а ноги в вытянутом положении размещены одна на другой.
Из вещественных находок обнаружен всего один лепной черно-закопченный горшок, ко-
торый находился на расстоянии 30см к юго-востоку от головы. Горшок диаметром 10,5, вы-
сотой 10см представляет собой деформированный сосуд. Венчик сильно отогнут наружу.
Стенки горшка толстые – 0,9см, дно плоское. В изломе прослеживаются известковое вкрап-
ления и обкатанные мелкие галечки.
Могильная яма № 3. Эта необычная яма расположена на расстоянии 5 метров к северу
от ямы № I. В плане яма № 3 представляет погребение небольшого вида овальной формы,
289
вытянутое с запада на восток, размером шириной 105см, длиной 164см. Костяк ориенти-
рован по тому же направлению, что и яма, уложен в скорченном виде. Руки и ноги согну-
ты, череп положен лицом на север. Пол могилы обнаружен на глубине 1,35м от дневной
поверхности.
На полу к северо-востоку обнаружен единственный горшок значительно большого раз-
мера, чем в яме №2. Этот горшок ленной, также с сильно отогнутым венчиком. Диаметр вен-
чика 11,5см, высота 12,3см. Донце устойчивое, стенка грубая, в изломе видны мелкие из-
вестковые вкрапления.
Хотя вышеуказанные курганы и могильные ямы не отличаются своими особыми устрой-
ствами и вещественными находками, но их обнаружение в исследуемом районе имеет боль-
шую научную ценность. Хочется отметить, что мы впервые столкнулись с курганами андро-
новского типа, появившимися на Зарафшане в рубеже II-I тыс. до н.э. Ведь до этого мы не
располагали собственными памятниками и данными по вопросу распространения степной
культуры в верховьи Зарафшанской долины.
Приняв во внимание результаты раскопок могильника Муминобада в Ургутском районе
Узбекской ССР и находка андроновского сосудика на Дашти Урдакон вблизи городища
древний Пенджикент, становится очевидным, что в рубежах II-I тысячелетия носители куль-
туры степной бронзы располагались не только по равнинной зоне долины (от Самарканда до
Бухары), но они возможно в разбросанном виде обитали и по верховью Зарафшана.
При дальнейшем исследовании этого района очевидно мы имеем возможность сделать
новые открытия этой культуры, которые имеют определенное значение для установления
основных этапов истории предков таджикского народа.
В заключение отметим, что это достижение в целом зависело от руководителей Ленина-
бадского областного ДСП – I, которые ассигновали и любезно представили, нам возмож-
ность провезти в течение двух сезонов 1981-1982гг. археологические исследования в зоне
канала машинного орошения на территории колхоза «Ленинград».
Теперь после археологических раскопок здесь произведена планировка земель, на кото-
рых посеяна сельскохозяйственная культура, принадлежащих вновь созданному хозяйству
«Спецхоз № 2» Пенджикентского района.
1. Отряд работал в составе: Исаков А.И. – начальник отряда, Бышевская Э.С. – художник,
Эшонкулов У. – ст. лаборант, Кадаров У. – бульдозерист, Халиков 0. – шофёер и 7 наём-
ных рабочих.
2. Курган № I был раскопан в сезоне 1981 года.
290
Курган 2.
1 – расположение захоронений:
1 – могильная яма №1;
2 – могильная яма № 2;
3 – могильная яма №3.
2 – лепной горшок из могилы №2.
3 – лепной горшок из могилы №3.
291
А .И . Исаков
РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНО-РАСКОПОЧНЫЕ РАБОТЫ
НА САРАЗМЕ В 1977 г.
После то о как осенью 1976 года было обнаружено поселение эпох бронзы Саразм уже по
случайном находкам и подъемным материалам стало известно, что археологическая наука
Таджикистана имеет дело с одним из важнейших археологических памятников древнеземле-
дельческой культуры.
Впервые заложенный нами шурф в середине поселения в феврале 1977 года дал прекрас-
ный материал из керамики и металла. Комплекс вещественных находок шурфа и случайно
найденные за многие годы местным населением на территории поселения, которые пред-
ставлены в виде – топора-тесла, двулезвийных ножей и кинжалов, принесённых совместно с
фрагментами расписной керамики, датировали памятник концом III и началом I тыс. до н.э.
Результаты предварительных исследований были сообщены на Всесоюзной конференции
археологов в марте 1077 вг. Москве, где памятник был признан одним из новых очагов
древнеземледельческой культуры среднеазиатского междуречья.
Стационарные археологические исследования этого уникального памятника начались
осенью этого же года1. Важность и первоклассное значение памятника поставили перед нами
следующие задачи:
а) по возможности основательно определить площадь поселения;
б) собрать у местных жителей найденные при земляных работах в течении многих лет
находки;
в) разработать методику исследования;
г) установить стратиграфию.
В связи с этими задачами отметим, что сезон, который мы работали по своей кратковре-
менности, явно не достаточен для выполнения всех выше упомянутых задач. Тем не менее,
отряд сделал все возможное и в результате чего отдельные пункты (а,б,в) били выполнены.
Ниже отдельно остановимся на описании действий.
I. Основные задачи отряда.

а) Саразмское поселение расположено в 15км к западу от известного в науке раннефео-
дального города древнего Пенджикента, на второй надпойменной террасе левобережья За-
рафшанской реки. В настоящее время оно представляет собой, вытянутую с запада на восток
возвышенность длиной около 1,5км, шириной от 400 до 600 метров. Памятник этот граничит с
запада с сухим руслом, идущим из предгорий Зарафшанского хребта с саем Отчопар с севера с
первой надпойменной террасой Зарафшана, с востока с ныне существующим селением Гурач.
Оно с юга подходит к берегам некогда существовавшего водоема, который местными жителя-
ми называется Оим Кул. Отметим, что озеро это на самом деле было многоводным так как оно
расположено в древних руслах двух саев – Сои Мурчахо (Сай Муравьёв) и Сои Шурнова – не-
когда бравшие воду с ущелье Зарафшанского хребта. Очевидно такие благоприятные природ-
ные условия сыграли немаловажную роль для появления поселения. В эпоху позднего энеоли-
та или ранней бронзы. По нашим наблюдениям удалось установить, что жители Саразма в
свою очередь использовали это озеро для орошения своих посевов и других нужд. Даже сло-
жили небольшое ирригационное сооружение. Ныне сохранившееся в западной части поселе-
ния русло канала, глубиной 3 метра, шириной по основанию 2 метра (оно еще не исследовано)
начинается с северного берега озера и прорезая памятник впадает в Зарафшан.
1
Работа проводилась с 13 сентября по 22 ноября 1977г. В работе принимали учестие: А.И.Исаков руководитель
группы, У. Эшонкулов и М.И. Искова – ст. лаборанты, Ч. Чургашев шофер и 5 маршрутных рабочих.
292
Нам кажется, канал этот был сооружен с целью защиты поселения от затопления, и вы-
полнял функции водосброса. Кроме этого канала само поселение состоит из около 10 холмов
различной возвышенности, а также 5 впадин, площадь последних колеблется от 0,25 до
0,50га. Поверхность незатронутой культивацией части поселения нанесен значительный
урон. Два параллельно выкопанные с востока на запад современных джуйбара (ороситель-
ные сооружения) сильно задели культурные слои. Третий поперечный джуйбар (с юга на се-
вер), хауз (бассейн) и устроенное вокруг последнего хирманджо (площадка дляобработки
риса) стали причиною дополнительных разрушений памятника.
Таким образом, по топографическим данным может отметить, что Саразмское поселение,
как и многие другие памятники эпохи бронзы не имеет четко выраженного плана. Кроме то-
го, доставленные местными жителями значительные количества случайных находок, кото-
рые были найдены на различных частях площади поселения, а преимущественно на террито-
рии приусадебных участков, дали нам возможность предварительно определить площадь по-
селения. Оно нам кажется, в самом развитом периоде превышало 70 гектаров. В настоящее
время на северной и западной части поселения расположено современное селение, носящее
название Саразм, а с его северо- восточной части расположено селение Авазали. Что касает-
ся незастроенной части поселения, то в настоящее время она равна 35 гектаров.
б) Первый человек, представивший в Пенджикент на археологическую базу саразмские
материалы был Тайланов Ашур участник Великой Отечественной войны, инвалид пенсио-
нер, житель кишлака Авазали1. По его сообщению, еще в 1967 году при земляных работах он
нашёл предоставивший нам топор-тесло, пест, ступки. Подчеркнем, что открытие Саразма
связано с именем этого патриота. Затем после того, как мы поселились в Саразме и начали
его раскопки, многие местные жители кишлаков Capазма и Авазали принесли нам свои
находки, также лежавшие десятилетиями в различных нишахи уголках домов.
Таким образом, за небольшой срок нам удалось собрать почти, все имеющие у населения
предметы, найденные при различных обстоятельствах. В настоящее время их более 20 пред-
метов из бронзы и камня. Более подробно о каждой из них мы остановимся при описании и
интерпретации памятников материальной культуры, которым посвящается специальный раз-
дел под заголовком «Подъемные и случайные находки». Уже по вышеуказанным веществен-
ным находкам и собранным нами подъемным керамическим материалом, стало известно, что
Саразм это одно из крупнейших и первое на территории Среднеазиатского междуречья
древнеземледельческое поселение эпохи бронзы.
в) В отчетном году разработать новую методику исследования Саразма, пока мы не
успели. В основном раскопки поселения ведись существующими в практике раскопок мето-
дикой оседло-земледельческих для памятников эпохи бронзы Южного Туркменистана (В.М.
Массон, И.Н. Хлопин, В.М. Сарианиди, А.Я. Щетенко и др.), Южного Узбекистана (А.А. Ас-
каров) и Ферганы (Ю.А. Заднепровский). Однако учитывая площадь поселения и его разно-
видности рельефа нам приходится на основе действующих методологий разработать свой
метод, так как специфика нашего памятника требует нового исследовательского подхода,
прежде всего комплексного.
г) Вопрос о стратиграфии Саразма пока остается открытым. Дело в том, что среди подъ-
емных материалов и случайных находок, которые состоят из керамики, бронзовых и камен-
ных изделий встречаются разрозненные по времени вещи, полихромная керамика, топор-
тесло и гири по имеющимся аналогиям Южно Туркменских памятников могут быть датиро-
ваны временем Намазга III и IV т.е. эпохой энеолита ранней бронзы, а также временем
Намaзга V. В связи с этим для определения стратиграфии памятника нами был заложен рас-
коп в северной части поселения, ближе к приусадебным участкам на площади 10х10 метров.
Однако выделенные нами четыре жилых горизонта в пределах двух строительных периодов
1
В сентябре 1976г. по сообщению Тайланова Ашура мы ездили в кишлак Авазали, где он нам показал памятник
и места случайных находок.
293
не дали ожидаемого результата. Полихромная керамика встречалась и здесь, причем в пер-

вом же жилом горизонте под пахотным слоем, наряду с многочисленной серой и красной по-
судой с лощениями. Далее, хотя мы четко определили два строительными периодами, но по
керамике они относятся и соответствуют одному периоду, вещественные находки которых
могут быть отнесены лишь ко второй половине II тыс. до н.э. Как известно в этом периоде на
памятниках Южного Туркменистана наблюдается полное исчезновение расписной керамики,
не говоря уже о полихромной1.
Шурф заложенный на южной части поселения в 150м. к юго-востоку от раскопа I и в
550м. по этому направлению от раскопа II дали также материалы периода конца Намазга V
начала Намазга VI.
Таким образом, встреченная полихромная керамика и ряд находок ставят перед нами за-
дачи о том, откуда они могли попасть на этот памятник. Где искать жилые горизонты или
строительные периоды времени энеолита в Саразме?
В конце этой части отчета отметим, что Саразм огромнее поселение с мощными куль-
турными слоями. Ответы на вопросы можно найти лишь в процессе систематического иссле-
дования, раскопками на значительной площади памятника.
II. Шурфы и раскопки

В настоящее время Саразм исследован тремя шурфами и двумя раскопами:
Шурф № 1 размером 2х3м. был заложен на обрыве одного из берегов, расположен по се-
редине восточной половины поселения, а точнее в 300 метрах к востоку от раскопа II. Здесь
были обнаружены три жилых горизонта с отдельными поверхностями. Обнаруженные веще-
ственные материалы состоят из светлых и серых черепков.
Особенность керамики шурфа № I заключается в том, что они делятся на два типа – леп-
ных и станковых. Однако и те, и другие не расписаны, лишь поверхность ряда черепков,
преимущественно серых покрыто лощением. Из других материалов здесь были встречены
одно пряслице, изготовленное из фрагмента керамического сосуда, две костяные проколки с
поломанным навершием более 10 кремневых отщепов.
Шурф № 2. Первоначально он был заложен на площади 3x3 метра. Дальнейшие работы
показали, что под 20см. дерном расположен первый строительный период, где стены были
возведены из сырца размером 48х24х12-13см. Стена эта сохранилась, высотой чуть более на
50см. Она возведена на 15см. хорошо уплотненной глиняной основе. Ниже этого слоя лежит
массивный, толщиной более 2 метров зольник с обломками необожжённых и обожженных
кирпичей. Шурф заканчивается овальной в плане ямой, врытой в материк глубиной 60см.
Яма эта заполнена золой зеленого цвета. Среди золы были найдены измельченные фрагмен-
ты глиняных тиглей. Материк обнаружен в конце 7 яруса.
В шурфе наряду с многочисленными фрагментами керамики со светлым, красным и се-
рым ангобом были встречены 5 фрагментов расписной, два из которых покрыты полихром-
ной росписью. Здесь так же были найдены и ряд мелких предметов: пряслица, фрагмент ко-
стяной проколки, пастовая бусина и бронзовая спица с округленным кончиком.
Материалы шурфа, несмотря на своё многообразие, поставили нас под сомнение. Так как
они были перемещены в мусорной яме, выявленной ниже первого верхнего жилого горизон-
та. Это выяснилось лишь после расширения площади так называемого «шурфа» с востока и
юга, где были выявлен край ямы. Раскопки значительной площади вокруг шурфа (7х8м) от-
разили, существование двух строительных периодов, где культурный слой имеет всего мет-
ровую толщину. Ниже лежит материк из светлого лесса. По фрагментам красноангобирован-
ной и светлоангобированной керамики, а также не значительного количества венчиков хумов
и возможно хумчи оба периода хронологически могут быть отнесены ко второй половине II
и первой четверти I тыс. до н.э.
1
В.М. Массон. Расписная керамика Южной Туркмении по раскопкам Б.А.Куфтина. //Труды ЮТАКЭ, том VII,
Ашхабад, 1956, стр. 322.
294
Упомянутый шурф в результате которого оказалась мусорная яма – свалка также отно-
сится ко второму строительному периоду. Вопрос о тем, как могла оказаться здесь распис-
ная, и прежде всего полихромная керамика остается не решенным.
Шурф № 3. Он размером 2х2,5 расположен на 150 метров к юго-западу от шурфа I и 2.
Местность шурфа представляет собой ровную распаханную землю под посевы. По рельефу,
очевидно эта часть поселения не была подвергнута планировочным работам. Культурный
слой был обнаружен на глубине 50см. под пахотной почвой. Она толщиной 1,10см. состоит
из лесса с зольными смесями. Здесь же наряду с фрагментами керамики был найден большой
двулезвийный листовидный кинжал с коротким черенком. Слой заканчивается поверхно-
стью, на которой лежат несколько раздавленных лепных котлов и светло ангобированные
сосуды. Ниже встречен строительный завал из разложившихся кирпичей. Сдой этот характе-
рен тем, что в них найдены ряд фрагментированных сосудов, из которых удалось восстано-
вить две лепные чаши с вертикальными стенками, две вазы. Первая из них на высокой нож-
ке, вторая ваза на устойчивом поддоне.
Значительный интерес представляет единственный, среди керамики шурфа, расписной со-
суд. Он имеет коническую форму, напоминающий фужер. Однако в отличии от последнего
лишен ножки. Донце неустойчивое. Диаметр венчика 10см, донца 5см. Росписью покрыта 3/1
части наружной поверхности. Она нанесена темно-светлой краской, имеющей коричневый от-
тенок. Росписи состоят из двух групп, расположенных по три друг от друга на расстоянии го-
ризонтальных линий. В пространстве между ними расположены раздельные квадраты, соста-
вившие орнамент. Первый квадрат, украшен единственной волнистой линией по диагонали.
Второй квадрат занимает большую поверхность и окрашен 14 вертикальными линиями. Далее
квадраты повторяются. Венчик сосуда обведен относительно толстой линией.
Из других предметов в шурфе, найдены две зернотерки, каменный брусок, прямоуголь-
ная обожженная глиняная поделка и две пастовых бусины с зелёно-глазурованной поверхно-
стью.
Материк обнаружен на глубине 2 метра. Он состоит из желтого цвета лесса. В целом ма-
териалы шурфа №3 со своими разновидностями находок подтверждают, что и эта часть по-
селения была обжита в последнем этапе. В этапе, который в хронологическом отношении
совпадает с концом III и первой четверти II тысячелетия до н.э.
Сопоставление комплекса находок шурфа I-3 с материалами других древнеземледельче-
ских памятников представляют нам возможность их интерпретации. Тем не менее, они нахо-
дят широкую аналогию среди памятников материальной культуры Намазга VI1, Яздепа I2 и
ряда других древнеземледельческих поселений Южных областей Средней Азии3 и Северного
Афганистана4.
Раскоп I. Он расположен в западной части поселения. Первоначально место раскопа пред-
ставляло собой холм в виде небольшой возвышенности площадки на 1,5-2м от окружающих
его со всех сторон относительно ровной местности. До раскопа местные жители экскаваторами
брали от сюда земли для своих нужд. В результате западная и северная часть холма сильно по-
страдала. После осмотра, в разрушенных слоях холма, собрано значительное количество фраг-
ментов керамики, среди которых оказались и фрагменты расписной керамики. С целью сохра-
нения этой части памятника от дальнейших разрушений здесь заложили раскоп. В результате в
отчетном году были раскопаны остатки 3 помещений и часть двора (рис. 1).
Помещение 1. Оно вытянуто в плане с севера на юг размером 8х2,25м. Стены сооруже-
ны из сырца 49х24-25х11-12, 50х25х11см. размерами. Поверхность всех стен тщательно по-
1
В .М. Массон. Первобытно-общинный строй на территории Туркмении// Труды ЮТАКЭ, том. VII, Ашхабад
1956, рис. 2.
2
Он же. Древнеземледельческая культура Маргиана// МИA 73,М-Л, 1959, табл. XVI
3
А.А.Аскаров. Сапaллитепа. Ташкент, 1973г., табл. 17, 6 и 14.
4
В.И.Сарианиди. Исследование памятников даштлинского оазиса.
Древняя Бактрия. М., 1976, рис. 23
295
крыта двумя слоями штукатурки с соломенным растворам. Наиболее хорошо сохранилась

южная половина западной стены. Высота ее равна 70см, толщина как правило не превышает
50см. Южная и часть восточной стены сохранились всего на один ряд кирпича, благодаря
которым нам удалось восстановить план помещения. Северная стена не пострадала. Но вы-
сота ее от дневной поверхности до пола равна к 40см. Судя по которой можно уетановить,
что помещение это с севера граничит с открытым двориком, где не ожидали наличия каких-
либо монументальных застроек.
Помещение имело два прохода, из которых не пострадало первое. Оно шириной 45см
расположено в южной части западной стеныи ведет в пом. 3. На левой стороне от входа за-
чищена ниша шириной 70см, глубиной 45см. Второй проход, расположением по середине
южной стены был разрушен и снесен экскаватором. Некогда по этому проходу можно было
попасть в пом. 2 расположенного к югу от описываемого помещения. Пол пом. 1 гладко
оштукатурен глиной. По середине помещения расположена овальная в плане яма диаметром
80см. Она глубиной всего 18см. имеет обгорелые до черноты стенки. Вместе с золой в яме
лежали три также обгорелых комка пахсы и три растресканных камня. Все это позволяет ду-
мать, что яма эта, очевидно, выполняла роль обогревателя комнаты.
Из вещественных находок найдены всего несколько фрагментов красноангобированной
керамики и шесть мелких отщепов из кремня.
Конечно, как и следовало ожидать больше всего встречаются кости животных.
Помещение 2. В плане также прямоугольное размером 3,60х4м. расположено, как ука-
зывалось ранее, к югу от пом. 1. Северо-восточный угол помещения снесен во-время вывоза
земли. Однако в достаточно хорошо сохранившейся южной половине помещения удалось
установить его характер заполнения и кладки стен.
Помещение 2 имело два жилых горизонта; пол первого наиболее раннего периода нахо-
дился в глубине 80см. от дневной поверхности. Сложенные из сырца 50х25х11см. размеров
сохранялись высотой максимально до 55см. Поверхность отштукатурена глиной на саманном
растворе. Завал плотный из разложившихся кирпичей. Второй пол обнаружен на глубине 25см,
от дневной поверхности. Стены остались те же, что в первом периоде, но сверху были достро-
ены кирпичами, из которых сохранились два ряда. Размеры не менялись. Лишь отметим, что с
пола второго жилого горизонта была впущена яма, назначение которой пока не определено.
При зачистке ямы были обнаружены: одна пряслица, изготовленная из красноангобированного
черепка с лощением, два наконечника, костяные проколки, три кремневых отщепа и более 20
костей домашних животных. Из завала первого и второго жилого горизонта были найдены
всего десять фрагментов красноангобированной с лощением керамики.
Помещение 3. Это значительно большое по площади помещение размером 7,60х4,60м
расположено к западу от пом. I и связан с ним, вышеуказанным проходом. Северная полови-
на помещения сильно пострадала при вывозе земли. Ковш экскаватора снес верхние части
стен. Раскопками установили, что южная половина не была затронута. Стены сложенные из
сырца сохранились на высоту до 70см. Завал плотный из разложившихся кирпичей и утрам-
бованного лесса. Над полом слой рыхлой с гумусом и золой землёй. Встречены всего не-
сколько фрагментов лепной керамики и кремневых отщепов, среди которых оказался един-
ственный кремневый наконечник.
В юго-восточном углу помещения обнаружен сооруженный из камней очаг. Угол и пол
возле очага сильно закоптились. Перед очагом в полукруг последнего лежат растресканные и
до черна обожжённые несколько камней. В 3,40м к северо-востоку от очага обнаружена ямка
диаметром 18см, глубиной, 40см. Предполагается, что здесь некогда стояла деревянная стой-
ка. Весьма интересное сооружение было обнаружено в северо-восточном углу помещения.
Оно размером 1,60х1,80м. представляет собой небольшое хранилище. С юга и запада оно
окружено кирпичной стенкой толщиной 26см.
Двор. Проход расположенный по середине западной стены пом. 3, шириной 45см. ведет
во двор, площадь которого пока не установлена. В отчетном году расчищено около 80 кв.
296
метров его площади. Он также как вышеуказанное помещение сильно пострадал. Северная
часть двора была разрушена экскаватором до материка. Лишь его восточная часть, осталась
нетронутой. Толщина культурного слоя здесь от материка до поверхности двора равна 2 мет-
рам. Особое значение двора заключается в том, что в завале на глубине один метр от дневной
поверхности были найдены фрагменты расписной керамики энеолитического периода, типа
Геоксюр. При археологических раскопках незатронутой части двора, на полу также были
встречены два фрагмента с росписью и более двух десятков фрагментов серых и красноанго-
бированных сосудов. Археологический разрез по южному обзору показал, что двор на по-
следнем этапе жизни поселения Саразма был превращен в свалку.
Огромная мусорная свалка из костей, золы с фрагментами керамики была засыпана рых-
лым лессом. Когда жили в пом. 1, 2 и 3 мусоро-свалкой служила яма диаметром более 2,5м и
глубиной 2 метра выкопанная во дворе. Яма, как следовало ожидать была заполнена в ос-
новном золой и древесными углями. Однако среди них удалось собрать значительное коли-
чество фрагментов керамики: костей животных, фрагменты зернотерок и прочих использо-
ванных в быту камней, терок и ядра для метательной пращи. Среди них оказался единствен-
ный фрагмент расписного сосуда с сильно закопчённой поверхностью (рис. 2).
Таким образом раскоп I установлено, что под вышеуказанной возвышенностью были
расположены жилые застройки и двор, из которых в отчетном году раскопали всего три по-
мещения и часть двора.
Раскоп II. (рис. 3) Раскоп этот нами назван стратиграфическим, так как он площадью
10х10 метров исследовался послойно. Местность, на которой расположен этот раскоп пред-
ставляет собой вытянутый с запада на восток на более 60 метров и с севера на юг на 30 мет-
ров относительно невысокую возвышенность по отношению ее окружающей части поселе-
ния. Она находится в 100 метрах к югу от северной границы поселения, в 20 метрах от при-
усадебных участков жителей кишлака Саразм. Площадь, где расположен раскоп не была за-
тронута ни кем, с той поры как было оставлено поселение. Таким образом, мы поставили пе-
ред собой задачи именно здесь установить стратиграфию культурных слоев поселения.
Разделяя площадь раскопа на 4 секции каждая из которых равна 5x5 метров прошли по
всей площади на глубине от 30 до 45см. Отметим, что именно на этом уровне был зафикси-
рован первым жилой горизонт, отличающийся достаточно убедительной поверхностью. Она
хотя не ровная, но местами прослеживается следы очагов и горелой обмазки пола. Из
напольных застроек был обнаружен единственный очаг с глиняными стенками также обго-
релые до красноты, производственные мастерские.
По середине раскопа обнаружены остатки костяка и черепа положенные в скорченном
виде по направлению Ю-С. Как костяки, так и череп сильно пострадали. Рядом с костяками в
хаотическом виде разбросаны кости барана, челюсть коня и фрагменты керамики. В северо-
восточной части обнаружен ряд каменной кладки являющиеся по-видимому основаниями
каких-то стен. Слой этот отличается многочисленными фрагментами керамики, костей, зер-
нотерок (более 10), терочников (около 30) и различных по величине ядрищ, а также двумя
лощилами. Отметим, что среди фрагментов керамики, которые состоят из серых и красных
черепков, встречены и расписные. Роспись темно-коричневого цвета, ближе к черному нане-
сена по красному ангобу.
В этом же слое в юго-восточной части раскопа найден надгробный кайрак из гранитно-
песчаного камня с аккуратными вырезами, тестирующие человеческую голову (рис.4,1). Да-
лее при углублении на юго-восточной части раскопа были обнаружены верх каких-то стен,
вытянутых по направлению с северо-востока на юго-запад. Как также установлено под по-
лом первого жилого горизонта сохранился комплекс застроек, относящихся к последующим
жилым горизонтам. Таким образом, всего за сезон удалось на вышеуказанной площади рас-
копать остатки 7 помещений и часть небольшого пока дворика (рис. 3).
Помещение I. Расположено в юго-восточном углу раскопа. В настоящее время раско-
панная часть его равна 2х45м. Из стен обнаружены западная и северная. Они сохранились
297
высотой около 70см. Причем первая из них западная стоит на втором полу помещения, кото-
рый нами признан как пол. III – жилого горизонта. Пол II-го жилого горизонта расположен
на 18-20см. выше III-го или в глубине 50-60см. от пола I – го жилого горизонта. Отметим,
что такое расположение уровня жилых горизонтов зафиксировано во всех помещениях. Вто-
рая северная стоит на полу II-го жилого горизонта. Значит в раннем этапе этого помещения с
севера оно не было отгорожено стеной и, очевидно, было связано с двориком, расположен-
ном к северу пом. I. Заполнение пола золой и гумусом рыхлое. Лишь у восточного обреза
лежал плотный завал глины с известковыми вкраплениями. Встречены отдельные куски
напоминающих пахсу. Промежуток полов II и III жилого горизонта заполнены золистой зем-
лей с костями, различными камнями и фрагментами керамики. Это помещение, как отмечено
ранее, до конца не раскопано. По сути того, что в двух обнаруженных стенах прохода не за-
мечалось, то они могут быть в других, но в еще не выявленных стенах. Это говорит о том,
что помещение относится к другому комплексу, который предстоит раскопать.
Помещение 2. Оно раскопано полностью. Прямоугольное в плане размером 1,80х2,65м
расположено к западу от пом.1. Сложенные из пахсы с поясами стены толщиной 45-50см по
основанию сохранились высотой до 75см. Заполнение однородное, состоит из завала пахсы-
глины, где в отдельных местах наблюдалось скопление золы и костей. Первый (верхний) пол
имеет до красноты горелую поверхность. В южной половине пола помещения обнаружено
три ямки. Они диаметром от 13 до 16см имеют глубину. Стенки и площадь вокруг ямки из-за
действия костра приобрели красный оттенок. Однако какого-либо остатка очага не было об-
наружено. По встреченным в завале и на полу кускам древесного угля, можно предположить
о временных некогда расположившихся здесь на постой типа стоянки с легкими конструкци-
ями, назначение которых пока трудно представить.
Второй (нижний) пол обнаружен в глубине 18см ниже первого. Он гладкий, поверхность
оштукатурена саманным раствором. Крайние части штукатурки плавно перенесены и на сте-
ны, где хорошо отмечается выкружка пола. В северо-восточном углу собрано значительное
количество (более 100) астрагалов мелкого скота, баранов или коз множество других костей.
В южной части западной стены пробит проход шириной 50см с глиняным порогом. Порог
этот толщиной 50см, высотой 20-25см является частью стены. Аналогичные высокие глиня-
ные (пахсовые или кирпичные) пороги можно встретить лишь на застройках эпохи бронзы.
Помещение 3. По вышеуказанному порогу входим в следующее помещение. Оно прямо-
угольное в плане, расположено к западу от пом. 2. Размером 2,50х3,60, Оно несколько вытя-
нуто с севера на юг. Стены толщиной 50-55см сохранились также на высоту 70-80см. Из
двух уровней полов, напольное сооружение было обнаружено на первом полу. Оно пред-
ставляет прямоугольное, размером 60х50см глиняного бордюрчика высотой 7-9, толщиной 8-
10см. Как бордюр, так и его внутренность обгорала до красноты. Основное сооружение, оче-
видно, очага не обнаружили. Он был полностью уничтожен могильной ямой позднего про-
исхождения. Ямой также снесена и середина северной стены.
Проход с высоким глиняным проходом расположен в юго-восточном углу помещения и свя-
зывает его с комплексом, расположенным к югу от раскопа I, который следует еще раскопать.
Помещение 4. Оно также прямоугольное в плане размером 1,40х4,00м вытянуто с севера
на юг. Из стен обнаружена пока северная, западная и восточная. Южная стена еще не выяв-
лена. Все раскопанные стены, наибольшая высота которых равна 55см, гладко обмазаны
глиной с саманным раствором. Толщина стен восточной 45см, а северной и западной 30см.
Заполнение из разложившейся пахсы и однородного лесса. Здесь раскопано лишь до первого
(верхнего) пола. Напомним, что пол этот относится ко II жилому горизонту. Высокий глиня-
ный порог и проход ширинойсм. расположен в южной части западной стены. Он ведет из
очередного помещения, раскопанного параллельно с помещением 3, из которого раскопана
узкая полоса восточной части.
Помещение 5. Как указывалось ранее это, очевидно, дворик. Он занимает северо-
восточную часть значительной площади раскопа II. В настоящее время раскопано 24 кв.м
298
площади двора. Заполнение весьма разнообразное. Оно состоит из большого скопления залы
и мусора с многочисленными фрагментами керамики, костей и различных, как по величине,
так и по назначению камней. Среди последних встречены зернотерки, терки, лощила и яд-
рища (рис. 5).
Двор за период своего существования был подвергнут разным перестройками. Обнару-
женный овальный в плане очаг, внутри которого была найдена гиря и скопление золы вокруг
очага подтверждают то, что первоначальная часть двора выполняла хозяйственно-кухонное
назначение. Период этот относится к III жилому горизонту. Кроме того, в это время он свя-
зывался с раскопанными помещениями, состоявших, конечно, из нескольких жилых ком-
плексов связанных узким проходом, расположенным в восточном конце центрального кори-
дора – пом. 8 (см. план рис. 3).
Во II жилом горизонте до верха очага двор был засыпан всяким хозяйственным и строи-
тельным мусором. Проход в коридор был заложен в юго-западном углу, сооружается не-
большая суфа (70х160см). На восточной части суфы появляется какое-то круглое в плане со-
оружение. Оно диаметром 70см состоит из глиняного бордюрчика толщиной 10см., высотой
5-6см. Посередине небольшая ямка (диаметров 15см, глубиной 10см). Как бордюр, так и по-
верхность всего сооружения затвердела в результате длительного воздействия огня. Вопросы
о назначении этого сооружения мы пока затрудняемся решать, возможно это место сохране-
ния огня.
В I (последнем) жилом горизонте, когда все вышеуказанные помещения были засыпаны
и окончательно замурованы, на восточной части двора была вырыта огромная яма, предна-
значенная для свалки. В отчетном году ракопана западная половина. Глубина ее 1,30м при
диаметре по дну с севера на юг 4м. В яме найдено огромное количество фрагментов керами-
ки формы, которых были встречены при раскопках в различных местах Саразма, и конечно в
раскопе II. Здесь имеются расписные красно и сероангобированные сосуды с лощением. Из
целых отметим сероглиняный горшок и один цилиндрический лепной котёл с прямым вен-
чиком. Из прочих изделий встречались два крупных костяных дырокола, кончик бронзового
ножа, одна керамическая и одна мраморная пряслица. Как правило, яма дала большое коли-
чество каменных изделии (рис.6).
Помещение 6. Прямоугольное в плане размером 160х4,10см оно расположено к западу от
двора. Возведенные из пахсы, стены толщиной 40-50см, сохранились высотой до 75см. Запол-
нение плотное со слоями натеков. Северо-восточный угол помещения обгорел до красноты.
Красная выглядит и поверхность стены. Наличии каких-либо очагов здесь не обнаружены.
Здесь исследовано, как и в предыдущих помещениях оба пола (II-III жилого горизонта).
В найденных сооружениях ничего не было обнаружено. Оно ровно обмазано глиной с
соломенным раствором. Обмазка плавно переходит к поверхностям стен. Каких-либо прохо-
дов в стенах к этому горизонту, пока не обнаружено.
Второй пол (III-го жилого горизонта), расположен на глубине 15см. ниже первого. Из
напольных сооружений здесь в юго-западном углу помещения встречены две ямы; первая
имеет овальную форму, диаметр 47см, глубина 45см. Она была заполнена рыхлой землей.
Вторая меньше по размеру, расположена к северо-востоку от первой. Диаметр устья 30см,
диаметр дна 20см, глубина ее незначительная, всего 15см. К югу от этих ям лежат три пред-
мета – аккуратно уложенные два кайрака и одна большая зернотерка. Под ними обнаружена
еще одна яма диаметром 30см., глубиной 25см. В яме встречен сильно раздавленный челове-
ческий череп.
Помещение 6. В третьем жилом горизонте имеется проход в западной стене и он связан
со следующим помещением.
Помещение 7. Оно является самым большим по площади помещением. Размером
3,20х3,90м расположено к западу от пом. 6. В плане прямоугольное, вытянуто с севера на юг.
Оно было заполнено плотным завалом из разложившихся пахсы. Ближе к западной стене об-
наружена яма диаметром 1,40см, глубиной 1,15м. Однако она была заполнена рахловатым
299
лессом. Ближе ко дну встречены слои песчаных натеков, где найдены 6 фрагментов красно-
ангобированных (2), сероангобированные (1) и лепных без ангоба керамики (рис.7).
Проход также с высоким порогом намечается в северо-западном углу помещения. Остат-
ки еще двух помещении намечаются к западу от пом.7. Причем за бортом западной стены
пом, 7 была найдена единственная пока на памятнике золотая бусина со сквозным посере-
дине отверстием.
Помещение 8. Оно представляет собой коридор, вытянутый с запада на восток длиной
5,30м. Ширина его равна 1,30м. Стены имеют разную толщину. Северная 50см, южная 35-
40см. Они сохранились на высоте 80см. Коридор этот был заполнен снизу золой и гумусом, а
сверху толщиной до 45см. рыхлой землей с обломками пахсы. Здесь также обнаружено два
уровня полов, также как вышеуказанные полы раскопанных помещений, относящихся к II и III
жилому горизонту. Первоначально (в раннем периоде) коридор этот двумя проходами с гли-
няным порогом связывал с востока со двором, а с запада с не раскопанными еще жилыми ком-
плексами. Оба прохода имеют различную ширину, они равны 45 (восточный) и 65 западный.
С появлением упомянутой суфы и круглого сооружения в юго-западном углу двора (пом.
5) восточный проход закладывается. К западу от прохода, уже в восточном конце коридора
сооружён очаг с внутристенным дымоходом. Что касается западного прохода, то он связыва-
ет коридор с другими помещениями. В целом коридор этот прямое назначение, которого еще
не выяснено, вклиниваясь между раскопанными помещениями, делит их на две группы, се-
верную и восточную. Однако в свою очередь эти помещения по проходам и связи между со-
бою состоят из не менее четырех двухкомнатных пока помещений.
Второй строительный период. Он основательно еще на раскопе II не исследован. Тем
не менее увидев в обрезах упомянутой во дворе (пом. 5) ямы срез каких-то стен, решили их
проследить. В результате были обнаружены под полом III строительного горизонта двора,
наличии каких-то стен высотой 30см., толщиной не более 40см. уходивших от угла раскопа
на запад и восток. Далее часть этой стены была обнаружена и под полом пом. 6. Однако на
этом работа была приостановлена. Но нам стало ясно, что до материка мы не дошли, а обна-
руженные стенки относятся к самому раннему периоду этой части Саразма, которые мы от-
несли ко второму строительноми периоду.
Античное захоронение. Как указывалось ранее, при раскопках пом. 3 в расколе II, в се-
веро-восточной части помещениях под полом первого жилого горизонта вырисовывались
прямоугольные очертания с рыхлым лессовым заполнением. Как позже удалось установить
мы имели дело с захоронением, появившимся спустя около тысячи дет после прекращения
жизни на поселении.
Предмогильная яма представляет собой вытянутое с севера на юг прямоугольник разме-
ром 1х2м. В глубине 1,25м от дневной поверхности он сужается на 50х1,70м и превращается
в узкий проход ведущим с катакомбу, точнее в могильную яму. Вход в катакомбу имеет ар-
ковидную сводчатую форму, ширина которого равна 60см., высота 70см. Сама катакомба
ориентирована по направлению Ю-З на С-В. Форма овальная длиной 2,50 м, шириной 1,10м.
Высота его пола до так называемого «потолка» равна 75см.
Скелет мужчины воина лежал на спине по направлению катакомбы с Ю-З на С-В. Голова
слегка отклонена на юг в сторону солнца. Под челестью положен железный нож, лезвие кото-
рого, некогда лежало на лопатке барана, так как к югу от головы был положен кусок мяса от
барана. Отдельные разбросанные кости мелкого скота были собраны у ног скелета (рис.10).
Скелет сопровождался 12 различными предметами ниже следующим инвентарём: двумя
наконечниками, одним ножом, одним кинжалом, одним длинным мечом, двумя сосудами
(кувшин и фляга), двумя костяными поделками и тремя кольцами (рис.10). Этот богатый ин-
вентарь, исследованиям которого мы хотим посвятить специальную работу, по своим типо-
логиям и фермам датирует время захоронения II – I вв. до н.э. Аналогичные вещи, особенно
меч, кинжал и трехчеренковые наконечники-стрел, встречаются в могильниках Левандака и
Кукмазара.
300
4. Предварительные выводы
Саразмское поселение в настоящее время исследовано, как отмечено выше, тремя шур-
фами и двумя раскопами. Хотя шурфы не дали полную хронологическую колонку, но по ним
мы предварительно установили площадь поселения, которая возможно составляет площадь
более 70га. Характер застроек, от части стратиграфия памятника, удалось установить по ма-
териалам двух раскопов. Исходя из результатов этих раскопок подчеркиваем, что остатки
постройки первого (верхнего) строительного периода представляют нам возможность изло-
жить характер застройки первого, пока, на территории Таджикистана и даже Среднеазиат-
ского междуречья крупного древне земледельческого поселения эпохи бронзы.
Таким образом, нам стало известно, что саразмийцы жили в двухкомнатных и трехком-
натных жилищах, сгруппированных возле двора, где находились хозяйственные застройки и
мусорные ямы. Наиболее характерные черты жилых помещений – это наличие очага или
обогревателя внутри одной из жилых комнат. Стены помещений сооружены из двух видов
строительного материала; прямоугольными сырцовыми кирпичами (раскоп I) и битой глиной
– пахсой (Раскоп П). Поверхность стен оштукатурены, они иногда обновлялись новыми сло-
ями. В жилищах встречены два вида проема, с высоким глиняным порогом типа простенок
(раскоп II) и без порога (раскоп I). Эти архитектурные данные хронологически относящиеся
к одному периоду жизни указывают на то, что на поселении еще не был утвержден обще-
принятый строительный метод. Он обосновывается дополнительным, что, во-первых, на рас-
копе I – встречены крупногабаритные комнаты, чем на раскопе II, во-вторых, на раскопе I
стены сооружены из сырца, чего мы не встретили на раскопе II.
Наличии двора с мусорными ямами, обнаруженными в обоих раскопах, предоставляют
нам возможность подчеркнуть тот факт, что ими пользовались в общественном порядке жи-
тели нескольких строительных комплексов, комнаты, которые сгруппированы у двора или
вокруг последнего. Встречающиеся многочисленные фрагменты керамических изделий
представлены в большой разновидности. По технике изготовления они делятся на лепные и
станковые, среди которых значительный интерес представляет станковая керамика. В шур-
фах и обоих раскопах представлены красноангобированных с двух сторонним лощением ча-
ши. Ряд сосудов из керамики имеют черный цвет также с двухсторонним лощением. Лоще-
нием с одной стороны, преимущественно снаружи покрывались и лепные котлы.
Значительным интерес представляют найденные впервые в сердце Средней Азии в За-
рафшанский долине фрагменты расписной керамики. Они пока представлены всего около
десятью фрагментами. По своему характеру они делятся на полихромную и монохромную.
Первая группа керамики – полихромный орнамент здесь темно-коричневая и темно-
розовая краска нанесённая на красноангобированный и желто-светлый фон. Вторая группа
керамики монохромная, где темно бурая краска нанесена на светлый фон. Вся представлен-
ная расписная керамика Саразма имеет весьма широкую аналогию с керамикой южнотурк-
менских комплексов прежде всего с Намазга IV1. Отдельные полихромные росписи с тре-
угольниками и пико видным орнаментам внутри прямоугольника сближаются с керамиками
верхних сдоев Геоксюра2 Кара-депе3.
Однако не только керамика, но и ряд других каменных предметов Саразма находят ана-
логии с каменными изделиями Анау, Кара-депе и других памятников за пределами Средней
Азии. К наиболее интересным каменным изделиям относятся различные поделки, приме-
нявшиеся в быту саразмийцев. Это грузила с поперечными и продольными желобками, чаши,
ступки, терки, песты, пряслица, бусы (сердоликовые и лазуритовые), подпятники, точилки и
др (рис. 6, 5-7, 10-11, 14-24, 27-29).
1
В.М. Массон, Расписная керамика Южной Туркмении по раскопам Б.А.Куфтина.// Труды ЮТАКЭ, том. VII,
Ашхабад, 1956г., табл. XXXI, 7; табл. XXXII, 13.
2
В.И. Сарианиди. Энеолитическое поселение Геоксюр. //Труды ЮТАКЭ, том. X, Ашхабад, 1970, стр. 247, табл.
III,4 и 8.
3
В.М.Массон. Расписная керамика Южной Туркмении ... , стр.346, табл. XX,XXI.
301
Особую ценность для определения хозяйства жителей поселения представляют три ка-
менные гири (рис.6, 26-26). Две из них дисковыдные, с ярко выделенной ручкой в диске. Как
по форме, так и по весу они являются прототипами гирь Анау, Кара-тепе и ряда памятников
Ирана и Афганистана1. Причем одна из этих гирь была найдена у очага во дворе раскола II.
Вместе с ней в заполнении очага был найден фрагмент венчика и стенки чаши с полихром-
ной росписью
Третья гиря также с ручкой, она изготовлена из овальной формы речного камня. Отметим,
что она как по весу, так и по форме совершенно иная. Мы пока неимеем этому аналогий.
Весьма уникальными следует считать находки двух других каменных изделий. Первая их
них целая длиной 14см., диаметром тупого, но гладкого конца 5,5см. Верхняя часть оформ-
лена в виде клюва. Под клювом, как бы у горла сквозное отверстие, очевидно, было предна-
значено для металлической ручки. Вторая изломана. Излом приходился на месте отверстия,
разделив последнее на две половины. Но клюв по величине и по форме повторяет первый
(рис.4,2-3).
Аналогичные каменные изделия были найдены Р.М.Мунчаевым в курганах у с. Уечем I и
П на Кавказе2 и Н.Я. Мерпертом на Волжско-Уральском междуречье3. Однако те и другие
исследователи не определили их назначение. Хотя и мы тоже не имеем веского доказатель-
ства, но нам кажется, они являлись жезлами властителя4. Известно, что костяными и золоты-
ми несколько иного типа жезлами, которые называются скипетрами, пользовались фараоны
древнего Египта5.
Саразмское поселение от других древнеземдедельческих поселений Средней Азии, еще
отличаются своими бронзовыми изделиями. В настоящее время с учетами случайных нахо-
док мы имеем 16 различных предметов. Они как указывалось ранее, представлены в виде то-
пора-тесла, двулезвийных ножей, кинжалов, спицы и рыболовного крючка (рис. 8).
Место происхождения и развитие металлургии доказывает найденное в шурфе № 2 зна-
чительное количество тиглей (рис.6, 8-9) и шлака. Таким образом, ясно, что жители Саразма
занимались не только земледелием и скотоводством, но они имели и развитое для своего
времени металлургическое производство.
В заключении подчеркиваем, что открытие Саразмского поселения, конечно протогород-
ского типа с его огромными территориями, если не скоро, то в ближайшие годы могут изме-
нить ряд существующих аргументов по вопросам ареала распространения культуры распис-
ной керамики. Уже сейчас ясно, что Саразмская культура так же, как и другие культуры име-
ет параллели на значительной территории Центральной Азии. Горизонты, которые можно
видеть от берегов Индийского океана до Среднеазиатского междуречья.
1
В.А. Алекшин. Каменные гири с древнеземледельческих поселений Южной Туркмении. //СА, 1973, № 4, с.
239, рис. I.
2
Р.М. Мунчаев. Кавказ на заре бронзового века. М., 1975, с. 280, рис. 64, 16-18
3
Н.Я. Мерперт. Древнейшие скотоводы Волжско-Уральского междуречья. М., 1974, с. 75, рис. 10
4
Гипотеза о том, что эти каменные предметы являются жезлами, была подана А.А. Аскаровым, за что автор
ему признателен.
5
Г. Картер. Гробница Туталхамона. М., 1959, табл. 123, А и табл. 141
302
Рис.1. Саразм. Раскоп I. План вскрытых помещений Горизонт II
Рис. 2. Саразм. Раскоп I.Находки горизонта II: А: 1-6,8-9 – монохромная керамика;

7,10-13 – полихромная керамика; Б: 1-2, 5-7 – керамические пряслица; 3-4 – каменные
пряслица; 8 – пестик из известняка; 9 – зернотерка; 10 – ступка; 11 – пестик;
12 – алебастровая заготовка под бусы
303
Рис. 3. Саразм. Раскоп II. Общий план.

В центре впускное античное захоронение вождя-воина
Рис. 4. Каменные предметы раскопа II:

1 – могильный кайрак (?); 2-3 – жезлы
304
Рис. 5. Саразм. Каменные и костяные предметы раскопа II:

1 – 8 пряслицы из горизонта 2; 9-12 – навершия из горизонта 2;
13 – фрагмент мраморной чаши из горизонта 3 ;
14 – пестик случайная находка (подъёмный материал с поверхности);
Костяные предметы: 22-23-обработанная кость;
24 – обработанная раковина подъёмная находка
305
Рис. 6. Различные предметы раскопа II горизонта II: 1 – 5 – костяные; 5 – 7 – каменные гру-

зила; 8-9 – тигли; 10-11 – мраморные чаши; 12-13 – глиняные выпрямители; 14 – 24 – пряс-
лица и навершия; 25 – 26 – гири; 27 – кубок; 28 – золотая бусина; 29 – пастовая бусина
Рис. 7. Саразм. Раскоп II. Монохромная и полихромная керамика горизонта 2
306
Рис. 8. Саразм. Раскоп II. Металлические предметы:

1-2 – медные шилья горизонта 2; 3-4 – медные рыболовные крючки горизонта 2;
5 – медная булавка из шурфа 2; 6 – двулезвийный нож горизонта 2;
7 – медный кинжал горизонта 1; 8-10 – фрагменты ножей и кинжалов
(8 – раскоп II, горизонт 2), 9-10 – случайные находки
307
Рис. 9.Саразм. Погребение 1, помещение 3, раскоп II (I в. до н.э. – I в. н.э.)
308
А. И. Исаков
ПОСЕЛЕНИЕ САРАЗМ И ЕГО ЮЖНЫЕ СВЯЗИ1
За последние два десятилетия советскими и зарубежными археологами обнаружены и

исследованы сотни археологических памятников на территории Бактрии и ее сопредельных
регионах. Эти открытия и исследования охватывают в основном все основные этапы разви-
тия человечества от эпохи камня до средневековья, где последующая история связана и от-
ражена в многочисленных письменных источниках.
Постановка вопроса на данном симпозиуме, является наиболее актуальной потому, что в
настоящее время в мировой науке накопилось значительное количество фактических мате-
риалов, полностью подтверждающих древние связи народов Центральной Азии, ядром кото-
рой является Северная Бактрия и Южные области Средней Азии. Развитие археологической
науки за последнее десятилетие в Афганистане и новые открытия многочисленных археоло-
гических памятников на территории Северной Бактрии (Северный Афганистан, Южный Та-
джикистан и Узбекистан) представили возможность многим специалистам-археологам, раз-
рабатывать новые аспекты по многим вопросам развития культурной жизни региона, в этом
плане главным источником представившим новейшие материалы были памятники эпохи
бронзы, как никогда в настоящий момент и за рубежом, и у нас в Советском Союзе накопи-
лось огромное количество материалов, способствующих решению многих вопросов: этапы
развития, пути и связи рассматриваемого региона с сопредельными соседями. Благодаря от-
крытиям последних лет на территории Северней Бактрии советскими археологами И.Т.
Кругликовой, В.И. Сарианиди, А.В. Виноградова, Б.А. Литвинского, Л.Т. Пьянковой,
А.А.Аскарова, и многими другими позволили заново пересмотреть некоторые гипотезы по
вопросам развития культуры и путей, древних связей с его северными и северо-западными
соседями (Согд, Фергана, Маргиана, Парфия). Эти связи не могли быть установлены если бы
на территории Ферганы, Согда, Маргианы, Парфии отсутствовали такие же параллельные
открытия. Именно новые открытия и планомерное исследование давно уже известных па-
мятников позволили нам еще раз вернуться к этому вопросу.
Одним из таких памятников является поселение Саразм. Результаты археологических
раскопок этого поселения хоть и коротко, но отражены в Советской и зарубежной печати.
Саразмское поселение, площадь которого превышает 90 гектаров расположено в 15 км. к за-
паду от города Пенджикент (рис. I). Оно было обнаружено еще в 1976 году по сообщению
жителя кишлачного Совета Чимкурган Ашурали Тайлонова. Археологические раскопки, как
вам известно, ведутся с осени 1977 года. Сразу хочу отметить, что Саразмское поселение, в
отличие от других известных нам памятников, лишено оборонительных сооружений так
называемых валов или крепостных стен. Доскональное наблюдение микротопографии па-
мятника и результаты археологических исследований четырех объектов показали, что на
упомянутой огромной территории были расположены десятки строительных массивов, отли-
чающихся друг от друга и по характеру застройки и по назначению. Каждый из этих масси-
вов имеет свой незастроенный участок являющимся, очевидно, дворами или стойбищами
домашнего окота. Между двумя, тремя массивами расположены, по всей вероятности, искус-
ственно созданные водоемы. Не исключено, что эти водоемы предназначены для скопления
дождевых вод, которыми в длительный период поили скот.
1
Доклад сделан на: L'archéologie del a Bactriane ancienne: Actes du colloque franco-soviétique, Dushanbe (U.R.S.S.),
27 octobre-3 novembre 1982 Издан в тезисах на французском языке: A.I. Isakov. Sarazm et ses rapports avec le
Sud// L'archéologie de la Bactriane ancienne: Actes du colloque franco-soviétique, 27 octobre-3 novembre 1982
(French Edition) Paris, 1985. С. 229-234
309
Теперь коротко ознакомлю Вас с характером застройки отдельных раскопов, которые

сильно отличаются друг от друга.
Раскоп I – это очевидно остаток какого-то жилого здания (Рис. 2). Раскопано всего 3 по-
мещения, стены которых сооружены из сырцового кирпича размерами 50х25х11см. К западу
от раскопанных помещений расположен небольшой дворик. По обнаруженному небольшому
очагу, расположенному в юго-западном углу помещения 3 и обогревателю, в виде прямо-
угольника с углублением посередине помещения 2, установлено, что все три помещения яв-
ляются жилыми.
Раскоп II – представляет собой крупный застроенный массив. С 1977 года до сего вре-
мени раскоп исследован на площади 30х36 метров, где удалось обнаружить остатки 49-ти
помещений и четырех небольших двориков, отрезок одной улицы, два переулка (рис.3). Од-
нако отметим, что застройки упомянутого раскопа образовались в течении четырех строи-
тельных периодов, со всеми микро периодами. В этом докладе я не имею возможности по-
дробно охарактеризовать динамику развития этого жилого массива, но могу отметить лишь
то, что застройки всех строительных периодов по своим архитектурным элементам прибли-
жают наш объект к памятникам Юго-Западных областей Средней Азии (Кара-депе, Геоксюр,
Алтын-депе) так и с памятниками более ранних периодов Бактрии (Мундигак III-IV). В этом
плане мы располагаем прямой аналогией даже с памятниками восточных областей Индий-
ского субконтинента Кветтой и Пираком.
В последний момент на раскопе II нам удалось обнаружить отрезок внешней стены жи-
лого массива. Он представляет собой глинобитное сооружение толщиной 55-30мм, высота
которого сохранилась всего на 75-80см. Это является подтверждением того факта, что каж-
дый жилой массив Саразма, возможно представляло собой отдельное поселение со своей
внешней оградой.
Раскоп III. Здесь раскопано пока единственное монументальное здание размером
14х14м, которое состоит из 12 помещений (Рис. 4). Раскопанные помещения представляют
собой 8 комнат расположенных в два ряда по 4 (в плане № 3-10) и связанных между собою
проходами, а также четырех вытянутых по всей .длине коридорообразных сооружений. Они
расположены по две вдоль западной (№1-2) и восточной) №11-12) внешней стены здания.
Триэтих коридора лишены каких-либо проходов, и лишь четвертый (№ 11) имеет проход по
северной стене. О вестибюльном характере этогокоридора говорит тот факт, что в западной
стене обнаружено три прохода связывающие коридор с центральным помещением (№7-9). В
свою очередь, центральные помещения (№ 3-6 и 8-10) связаны между собою проходами ши-
риной 70-75см с высоким (15-20см) кирпичным порогом. Все стены здания, которые сохра-
нились высотой от 70 до 1,5м возведены из сырца размерами 58х26х11 и 59х27х12см. По-
верхности стен и пола раскопанных помещений оштукатурены. Раскопки фасада этого зда-
ния показали, что он был устроен на заранее подготовленной платформе высотой и 0,75м на
площади около 250 кв.м.
Таким образом, это здание представляет собой специально возведенное монументальное
сооружение, не связанное с другими постройками. По планировке и главным образом по
устройству трех длинных помещений (№1-2 и 12), которые не имеют проходы мы предпола-
гаем, что здание это выполняло роль общественного хранилища припасов зерновых и других
продуктов. Некоторые прямоугольные помещения, связанные между собой проходами одно-
временно могли служить жилищами трех семейств, которым были поручены функции хра-
нителя.
Раскоп IV. В сезоне 1981-1982гг. на расстоянии 200 метров к югу раскопа II, было обна-
ружено остатки четвертого здания. В настоящее время здесь на площади 225 кв.м раскопаны
остатки 19 помещений, появившихся в результате трех строительных периодов. Из них к
первому (верхнему) периоду относятся 7 пом. (в плане A-I-7 Рис. 5) ко второму среднему 6
пом. (в плане Б-1-7 рис. 6) а к третьему 5 пом. (в плане B-I-5 рис. 7). Выделить их к отдель-
ным строительным периодам не представляло трудности, так как каждый жилой горизонт
310
перекрывал последующий. Отметим, что в отличии от застройки раскопа III, где стены со-
хранились всего до 0,65м. Особенно сильно пострадали застройки первого (слоя А) периода.
Возведенные из сырца размерами 49x24x11, 50x25x12см, стены сохранились лишь на высоте
до 40-45см, т.е. всего на 3 и 4 ряда кирпичей. К югу раскопа на уровне пола этого периода
мы вышли на дневную поверхность.Таким образом толщина культурного слоя верхнего пе-
риоде в середине холма равна 50-60см.
Судя по обнаруженной двухкамерной гончарной печи на полу пом. А-3, которая по
устройству близко подходит к печам, открытым А. А. Аскаровым на Сапаллитепе (I, с.З5)
отметим что к финалу своего обживания помещение раскопа IVпринадлежали керамистам.
Неожиданные данные были нами получены в результате раскопок среднего строительного
периода (слоя Б). Толщина культурного слоя этого второго строительного периода от пола
слоя А равна 55см. Как указывалось, к этому периоду относятся 7 помещений. Сохранивши-
еся стены высотой до 70см. возведены из сырца размерами 50x25x12, 50x33x12 и
52x32x12см. Поверхность всех стен покрыта двойным, а порою и тройным слоем обмазки,
причем последние прослойки обмазки имеют всего 2-3 толщины и выполнены они жидкой
глиной хорошего качества без примеси соломы. Аналогичные обмазки были встречены и на
полу пом. 1-2. Судя по планировке расположения помещений и их внутренних устройств две
из них явились культовыми. Первое пом. Б-1 размером 7х4 в плане вытянуто с юга на север.
Оно двумя проходами связывалось с пом. Б-2 расположенной по восточной стене. Проходы
шириной 70см. приподнятые от пола на 18-20см. кирпичный порог с глиняной обмазкой. В
середине помещения между двумя проходами был устроен квадратный в плане очаг. Оно
размером 65х65см. приподнят от пола на 10см. Центральная лунка диаметром 15см, глуби-
ной 29см, с четырех сторон обведено небольшой стенкой высотой 10см. при такой же тол-
щине. Внутренность лунки сильно обгорела в результате постоянного поддерживания горе-
ния древесного угля и приобрела красный кирпичный цвет. Любопытен тот факт, что пло-
щадка за краями лунки не была обожжена. Из вещественных находок отметим единственный
каменный предмет. Он представляет собой плоский, продолговатый, двухцветный (белый и
черный), тщательно ошлифованный камень с желобком. Видимо он является культовым
предметом. Из прочих вещественных находок были встречены около тридцати фрагментов
лепной и станковой керамики, представляющих обломки хума, котла, чаши и корчаг.
Не меньший интерес представляет пом. 2 (размером 7x7 м) расположено к востоку от
пом. 1 и, как указывалось ранее, связано с последними двумя проходами. Из стен наиболее
интересна северная, вдоль которой встроены пилястры, напоминающие по своим устрой-
ствам пилястры встреченные на памятниках эпохи бронзы обнаруженные на территории
Бактрии: Мундигак (2 рис. 9), Дашлы 3, (3 с .42, рис. 15). Из отдалённых от нас памятников,
пилястры были обнаружены во втором (II-A, 13, С) и третьем (III А,В) периоде застройки и
поселения Пирак (4. планы, p. 10-17). Кроме пилястров посередине помещения обнаружен
массивный квадратный в плане очаг размером 105х105см, с лункой (22х20см) по середине
(рис. 8). К востоку от очага обнаружена чашевидная зернотерка с каменной оградой. Здесь
же по близости от очага и зернотерки на полу были встречены около 10 фрагментов распи-
санных фрагментов штукатурки (рис. 9).
Из вещественного инвентаря в этом помещения, также были найдены, всего несколько
фрагментов керамики. Однако у восточной стены этого помещения был найден сильно окис-
ленный двулезвийный кинжал с поломанной ручкой, не наддающийся пока определению ти-
пологии.
Продолжая раскопки к югу и востоку от пом. I и 2 были обнаружены еще 4 помещения (в
плане Б-3-6). Помещение Б-3 вытянуто с запада на восток длиной 7м, проходом связано с
пом. Б-2 и Б-4. Помещение Б-4 почти квадратное в палане размером 4х4,45м, расположено к
западу от пом. Б-3 и как указывалось ранее, связано с ним проходом шириной 75см. Здесь
также по середине помещения был обнаружен прямоугольный очаг несколько иного типа.
Он размером 65х75см, также с лункой посередине, был устроен в полу помещения. Но здесь
311
лунка и очажная площадка глубиной 8см была обожжена до красноты. Такое устройство то-
чага позволяет говорить о том, что помещение имело жилое назначение, а упомянутый очаг
был обогревателем типа сандали. Еще два помещения Б-5 и Б-6 были вскрыты к югу от
пом.Б-3 и Б-4. Но судя по устройствам, пом, Б-5 представляется жилым, а пом. Б-6 функцио-
нировало как коридор ведущий к культовому комплексу.
Таким образом, обнаруженные не раскопе IV культовый комплекс некогда состоял из 6
помещений, в двух из которых Б-I и Б-2 совершались ритуальные церемонии.
Отметим, что расширяя площадь вышеуказанных периодов (А-Б) были продолжены рас-
копки период В, т.е. третий строительный горизонт, находящийся под стенами и полами вто-
рого периода, периода Б. В результате были обнаружены весьма интересные в планировоч-
ном отношении застройки. Из которых пока раскопаны остатки 5 помещений и часть, оче-
видно, двора. Все помещения прямоугольные, вытянутые и значительно большие чем поме-
щения двух верхних горизонтов. Здесь также, как и в двух застройках предшествующих пе-
риодов мы пока не имеем главного входа. Но уже выявленные помещения по своим строи-
тельным характеристикам предоставляют нам возможность иметь определенные данные об
устройствах этого последнего для раскопа IV жилого периода.
Благодаря полученным сведениям установлено, что застройки этого периода в отличии
двух предшествующих, как и следовало ожидать, были сооружены по другому плану. Отме-
тим, что из 5 упомянутых помещений периода В полностью раскопан всего один. Оно в
плане В – I, Размером 3x3,50м пока является самым маленьким помещением периода.
Остальные 4 помещения В-2, В-3, В-4, В-5, где все стены еще до конца не обнаружены,
представляется весьма обширными, так например, помещение В-2, расположенное к северу
от дом. В-I и В-З шириной 4,50м вытянуто с запада на восток на 8,25см, помещение В-3. По-
мещение В-3 расположенное к востоку от пом. В-I шириной 3,25м, также продолжается. Еще
два помещения В-4 и В-5 параллельно расположенные друг к другу вытянуты с севера на юг.
Представляется, что помещение В-5, очевидно, является ядром исследуемого комплекса, где
раскопанная часть этого помещения имеет 36 кв.м. площади. Здесь обнаружен круговой очаг
диаметром 1,20см, также со значительно большой и глубокой лункой (25х25см.) по середине.
Сам очаг был устроен на полу на 15см круглой платформе, с высоким бортиком толщиной 10
высотой 7-8см. Это открытие обнадеживает нас в том, что здесь и в третьем периоде функ-
ционировал культовый центр поселения. Что касается разновидности очаге прямоугольного
* на периоде Б и круглого на периоде В, конкретно пока трудно что-нибудь сказать. Напом-
ним, что нами были встречены шесть круглых аналогичных очагов на раскопе II и они в хро-
нологическом отношении древнее чем прямоугольные, также обнаруженные в верхнем слое
этого раскопа. В связи с этим можем отметить, что культ круглых очагов появился на не-
сколько столетий раньше, чем культ прямоугольных очагов. Причем в связи с этим хочется
высказать предположение о том, что в определенной степени эти два типа очага являются
одним из главных факторов, отражающих в определенной степени древние связи северных
областей Средней Азии, прежде всего носителей культура Саразма о южной юго-западной
регионами Центральной Азии. Но прежде чем остановиться на этом вопросе хотелось бы
напомнить, что Советские и зарубежные исследователи в течении более чем четверть века в
своих научных публикациях неоднократно обращались к вопросу культурных связей наро-
дов. В публикациях В.М. Массона, Я.А. Шетенко, В.И. Сарианиди, Г.Ф. Коробковой. И.Н.
Хлопина, 0. Бердиева и других по материалам эпохи бронзы Южного Туркменистана Ю.А.
Заднепровского, Т.Г. Горбунова, Б.А. Литвинского по материалам Ферганы многократно бы-
ли рассмотрены древние связи Юго-Западных и Северных областей Средней Азии с южными
областями, в первом плане с Бактрией и с культурой Индийского субконтинента. В свою
очередь исследователи южных регионов, где наряду с советскими археологами ведут работы
и зарубежные археологи затрагивали эти связи в обратном направлении. В отдельных трудах
Ж.-М. Казаля. Ж.-К. Гардена, А.-П. Фракфора, В.И. Сарианиди, И.Г. Кругликовой по мате-
риалам Афганской Бактрии и А.М. Мандельштама. А.А. Аскарова, Б.А. Литвинского, Л.Т.
312
Пьянковой по материалам Южного Таджикистана и Узбекистана встречали некоторые мо-

менты связи Бактрии с северными районами Средней Азии. Многие упомянутые исследова-
тели южных и северных областей касались этого вопроса исходя из фактов, полученных в
результате археологических данных, которые они имели. Однако отсутствие памятников
древнеземледельческой культуры более раннего периода (второй половины III тысячелетия
до н.э.) в северных районах в определенной степени затрудняли установить конкретные пути
культурных связей упомянутых регионов. При решении данного вопроса, мне кажется сле-
дуем исходить из фактических материалов, как известно нам всем это элементы архитекту-
ры, вещественные материалы и социально-экономический уклад на базе древнеземледельче-
ской культуры. Комплексные исследования многочисленных и разновидных материалов по-
селения Саразма позволяют нам говорить о наличии древней связи этого памятника с юж-
ными соседями.
В связи с этимотметим, что мыпока располагаем тремя основными факторами: первый в
области архитектуры – это прямоугольные культовые очаги. Саразмские очаги являются как
бы копией, очагов поселения Мундигак IV (5. р. XIV. В, р. XVII, А,В) и Пирака I В (6. p. VI.
В,С), датированными концом III и началом II тысячелетия до н.э.; Второй – по керамике,
(рис. 9 Аи В ). Правда в типологическом отношении керамика Саразма отличается от обще-
принятой формы керамики южных областей. Но некоторые расписные мотивы находят себе
аналогии среди керамики IV периода Мундигака, это прежде всего скрещивающиеся остри-
ем друг к другу треугольники (фиг. 67,198,198 а) и волнистые линии с вертикальными штри-
хами по верхней части чаши (8, фиг. 67, 200, 200а), и др. Последний фактор это каменные
изделия, сосуды (9. фиг. 134,13,19), дисковидная гиря (10. фиг. 135,4), грузило ткацкого
станка (11. р. XXXVIII, В, рис. 9).
Эти культовые связи прослеживаются и на последующих этапах Саразма, относящихся к
середине II тысячелетия до н.э. Известно, что этот период для южных областей Средней
Азии и Северной Бактрии является периодом интенсивной урбанизации, целых оазисов при-
мерами которых являются южные области Таджикистана, а также Узбекистана и Северного
Афганистана. В этом регионе как известно начиная с первой половины II тысячелетия появ-
ляется значительное количество памятников, которые по своим социальным характерам раз-
деляются на оседло-земледельческой (Дашли и Сапалли) скотоводческой культуры (Беш-
кентские могильники). В связи с этим весьма важным аспектом для связи культуры Саразма
с южными областями является распространенный поздний тип культуры расписной керами-
ки. Однако этот вопрос до сих пор является спорным. Так например Ю.А. Заднепровский
(12.60.206-207), Ж.-М. Казаль (13.с.I04-II9) в качестве исходного центра расписной керамики
позднего этапа для северных областей Бактрии предполагают носителей Чустской культуры,
а В.И. Сарианиди по материалам из Тилля-тепе придерживается версии североафганского
центра, культуры расписной керамики, в последующем распространяя её через Южный Уз-
бекистан (Кучук-тепа, Миршади) вплоть до района Мургабского оазиса (Яз-депе) (14. с. 29-
36). Несколько по-иному решает эту проблему Е.Е. Кузьмина причем предлагает 2 центра.
Она, исходным центром формирования культуры поздней расписной керамики бронзы счи-
тает южные области Афганистана (Мундигак V). Но из-за отсутствия предшествующих свя-
зей с памятниками Северной Бактрии она пишет, что, либо культура c расписной керамикой
сложилась в северных областях Средней Азии (15.138). Как далее отмечает Е.Е. Кузьмина в
период ее исследования, северных областей Средней Азии, памятники второй половины II
тысячелетия до н.э. еще не были найдены.
В отношении связи племен двух регионов северных и южных областей Средней Азии
А.А. Аскаров исходным материалом считает чустскую культуру и культуры племен распис-
ной керамики юга Средней Азии. При этом он отмечает, что и эти племена из какой бы сре-
ды они не выделялись» генетически родственные истоки их происхождения надо искать
только в пределах Средней Азии. (16.637). В споре решающее слово остается за поселением
Саразм, которой регионально расположен на территории древнего Согда, в одном из узловых
313
районов. Здесь, очевидно, на рубеже III и II тысячелетия до н.э. происходила стыковка про-
двигающихся на юг носителей Андроновской культуры с племенами оседло-
земледельческих культур расписной керамики, В течении длительного времени происходило
сношение, ярко отразившейся прежде всего на керамике, духовной культуре и даже на ха-
рактере производства. Исходя из вышеизложенного Саразмская культура возможно является
одним из исходных центров поздних этапов культуры расписной керамики для южных обла-
стей Средней Азии (Кучук-тепа, Миршади), Бактрии (Тилля-тепа, Мундигак).
Таким образом Саразмское поселение в настоящий момент является посредником связи
племен северных районов с южными областями, но эти пути возможно также отходили на
северо-восток (Фергану), север (Чач) и запад (Заманбаба).
Аскаров А.А. Древнеземледельческая культура эпохи бронзы юга Узбекистана – Ташкент,
1977. – 232 с.
Аскаров А.А. К вопросу о происхождении культуры племен с расписной керамикой эпохи
поздней бронзы и раннего железа // Этнография и археология Средней Азии. – М.,
1979. С. 34–37.
Кузьмина Е.Е. К вопросу о формировании культуры Северной Бактрии // ВДИ. – М., 1972. –
№1. – С.131-147.
Сарианиди В.И. Раскопки Тилля-тепе в Северной Бактрии// Материалы к археологической
карте Северного Афганистана. – М., 1972
Сарианиди В.И. Древние земледельцы Афганистана. Материалы Советско-Афганской экс-
педиции 1969–1974гг. М.: Наука, 1977. 172 с.
Средняя Азия в эпоху камня и бронзы. – М.-Л., 1966
Casal J.-M. Fouilles de Mundigak. – P., 1961 T. 1–2.;
Jarrige J.-F., Santoni M. Fouilles de Pirak. Vol. 1–2. P., 1979.
314
Рис. 1. Карта расположения Шурфов 1 – 10 и Раскопов I – IV
Рис. 2. План построек Раскопа I, горизонт 2
315
Рис. 3. Общий план Раскопа II
316
Рис. 4. План раскопа III
Рис. 5 Раскоп IV. Планы по горизонтам 1-3
317
Рис.6. Раскоп IVБ. Квадратный алтарь Рис. 7. Раскоп IV А. Круглый алтарь
Рис. 8. Материальная культура Мундигака и Саразма. Слева:

1-3 – керамика Мундигака IV; 4 – керамика Мундигака II; 5-6 – керамика Мундигака IV;
7 – каменная гиря; 8 – каменный утяжелитель; Справа: 1-6 – керамика Саразм III;
7 – каменная гиря; 8 – каменный утяжелитель
318
Рис . 9. Раскоп IV. Фрагменты росписи 3 горизонт, этап Б
319
А.И. Исаков
САРАЗМСКОЕ ПОСЕЛЕНИЕ – НОВЫЙ ОЧАГ КУЛЬТУРЫ

РАСПИСНОЙ КЕРАМИКИ МАВЕРАННAXPA
Саразмское поселение в региональном отношении расположено в восточной поло-
вине, ближе к середине Средней Азии, на земле, несколько позже славившейся в истории,
как государство Согд (1). С обнаружением этого, одного из первых поселений древнезем-
ледельческой культуры в Мавераннахрском регионе, который является и носителем куль-
туры расписной керамики, перед исследователями возник вопрос его соотношения с дру-
гими памятниками эпохи бронзы. Хотя даже сегодня сложно ответить на этот вопрос, но
по мере возможности, опираясь на значительное количество материалов по расписной ке-
рамике, попытаемся определить место Саразма среди других значительно исследованных
памятников бронзового века.
Давно исследователям известно, что обнаруженные археологические памятники эпо-
хи бронзы Средней Азии в социально-культурном отношении делятся на две группы.
Первая – памятники оседло-земледельческой культуры (Южный Туркменистан, Южный
Узбекистан, Маргиана и Чуст в Фергане). Вторая – памятники, так называемой «степной
бронзы» (Хорезм, также Маргиана, Заман-баба, Муминабад, Ак-танги, Кайрак-Кумы).
При изучении древнейшего центра культуры расписной керамики Южного Туркмениста-
на, выясняется весьма ясная картина о том, имеется другой очаг культуры расписной ке-
рамики – Чуст, который расположен на значительном расстоянии от первого. А между
этими двумя очагами культуры расписной керамики на обширном пространстве были
распространены носители культуры степной бронзы. Если привлечь во внимание единич-
ные открытия культуры степной бронзы, Муминабада андроновский сосудик из могиль-
ника Дашти Урдакон близ Пенджикента, навеса Ак-Танги на Шахристане, то представля-
ется, что от дельты Мургаба до Центральной Ферганы, пространство это с начала III до
начала I тысячелетия до н.э. местами было заселено племенами культуры степной брон-
зы. Касаясь вопросов урбанизации земледельцев, скотоводов, охотников и рыболовов в
среднеазиатском регионе, В.М. Массон отметил, что «Средняя Азия четко разделялась на
две зоны: земледельцев-скотоводов на юго-западе и охотников-рыболовов на северо-
востоке (2). Но при этом обнаруженные новые очаги культуры с земледельческо-
скотоводческими направлениями на северо-восточном регионе Средней Азии (Саразм,
Бургулюк и памятники эпохи бронзы Ферганы), расширяют наши представления об ареа-
ле древне-земледельческой культуры и культуры расписной керамики. Три эти памятни-
ка, располагаясь на значительном расстоянии друг от друга, представляют самобытность
культуры северо-восточных областей Среднеазиатского региона.
В связи с этим, мы вправе касаться и вопросов связи и контактов степных племен с
земледельцами. По керамическим находкам андроновского и кельтеменарского типа, ко-
торые были встречены на оседло-земледельческих памятниках Южного Туркменистана
(3), Маргианы (4), Бактрии (5), Согда (6), Ферганы (7) и Чача (8) следует признать, что
носители этой культуры находились непосредственно в соседстве друг с другом. Об их
тесном контакте говорят обнаруженные находки земледельческой культуры у степняков
(9) (Заман-баба, Кайрак-Кумов и т.д.) или степной культуры у земледельцев (10) (Яз-депе,
Саразм, Чуст и т .д .).
Фактически до открытия Саразма на этом промежутке не были обнаружены памятни-
ки оседло-земледельческой культуры, где сохранились архитектура и соответствующая
материальная культура. В этом плане открытие Саразма придетает решающий аргумент
вопросу становления оседло-земледельческой культуры Мавераннахра. Саразмская куль-
320
тура расписной керамики становится промежуточной культурой между Южным Туркме-

нистаном и Ферганой. Исходя из этого, Саразм как новый очаг культуры расписной кера-
мики и промежуточный памятник между ранее известных двух очагов этой культуры
Южного Туркменистана и Ферганы имеет огромное значение. В этой небольшой статье
мы попытаемся охарактеризовать вопросы появления и самобытности культуры распис-
ной керамики Саразма.
В течение ряда лет как исследователи Южного Туркменистана и Ферганского Чуста,
так и исследователи памятников эпохи бронзы других областей Средней Азии рассматри-
вали вопросы связей этих двух культур и происхождение последних. Исследователь па-
мятников эпохи бронзы на Восточной Фергане – Ю.А. Заднепровский для датировки в
качестве аналогии вещественных находок Чуста и других памятников больше всего об-
ращается к материалам Юго-Восточных областей Центральной Азии (Южный Афгани-
стан, Северо-Восточный Иран и Южный Туркменистан). Это приводит исследователя к
выводу предположения «принадлежности создателей Чустской культуры к числу оседлых
воточно-иранских племен». (11) При этом, Ю.А Заднепровский также не игнорирует кон-
такты племен Восточной Ферганы со степными племенами Тянь-Шаня и Южно-
Казахстанских степей. Однако, в конечном итоге исследователь, направления путей Фер-
ганы с памятниками периода и варварской оккупации, и периода Анау IV в Южной Турк-
мении, а также с Некрополем в тепе Сиалк в Центральном Иране предлагает две цепочки
связи: первая – Фергана-Южная Туркмения –Центральный Иран, вторая – Центральная
Индия-Центральный Иран. (12) Но для прямой связи Ферганы с вышеуказанными регио-
нами исследователь не располагал промежуточным комплексом. Когда именно этот про-
межуточный комплекс оседло земледельческой культуры является узловым пунктом по
пути Ферганцев в Южную Туркмению и Иран, с одной стороны, а с другой с Центральной
Индией.
В.И. Спришевский, который являлся первооткрывателем поселения Чуст, связывает
керамику этого памятника с памятниками Южной Туркмении – Анау IV А, Елькен-депе,
Яз-депе I и Намазга VI. Однако, для непосредственной связи Чутской культуры с культу-
рами расписной керамики юга Туркмении у В.И. Спришевского нет промежуточного кон-
такта, исходя из которого исследователь отмечает, что «Связи эти могли осуществляться,
вероятно, только через посредников, которыми являлись племена, заселившие промежу-
точные территории». Конечно, в этом аспекте ни памятники Кайрак-Кумов, ни Заман-
баба по характеру культуры не могут быть посредниками между Чустом и Южной Турк-
менией. В связи с этими вопросами обнаружение поселения Саразма, который непосред-
ственно является новым очагом оседло-земледельческой культуры в регионе, располо-
женной между Южной Туркменией и Восточной Ферганой, приобретают определенное
значение. Очевидно, Саразмское поселение и является промежуточным памятником и по-
средником, связывающим контакты двух ранее известных очагов культуры расписной ке-
рамики, которыми являются Южный Туркменистан и Восточная Фергана.
Как уже указывалось, в Саразме наряду с многочисленными фрагментами обычной
светлоангобированной и красноангобированной керамикой были обнаружены и распис-
ные, делящиеся по характеру росписей на полихромную и монохромную. Наряду с ними
встречалось значительное количество серой и чернолощёной керамики, изготовленной из
фактуры этого же в цвета.
Для ясности количественных соотношений отметим, что статистический подсчет всех
фрагментов (их за пять сезонов было найдено более 30 тысяч) показал, что расписные со-
ставляют 2,5%. Расписная керамика встречена в двух видах: лепной и гончарной. В свою
очередь они по мотивам орнамента делятся на полихромную и монохромную. К первому
типу наиболее характерны лепные сосуды, а ко второму станковые. Оба вида сосудов
имели сходные друг с другом мотивы орнамента, треугольники, ромбы, кресты, верти-
кальные и горизонтальные линии, косые штрихи, геометрические фигуры и наконец, пи-
321
ловидные зубцы, кресты и полукресты, орнаменты были нанесены на розовый и светлый

фон сосуда. Цвета краски орнаментов сочетаются с основой поверхностью сосудов. Чер-
ные краски сочетаются с розовым, коричневым оттенком их темных-светлых тонов, как
розового со светлым, а ярко-красного со слабо-розовым. При таком сочетании цветовая
гамма расписной керамики Саразма намного отличается от памятников эпохи поздней
бронзы, где также были найдена расписная керамика. Такими памятниками являются в
Фергане Чуст (15), Дальверзин (16), Тюра-Курган, Ашкалтепа (17), в Чаче Бургулюк (18),
в Маргиане Яз – депе I (19), в Южной Туркмении верхние слои Анау IV А (20), на юге
Узбекистана Кучук-тепа (21), Джаркутан (22), в Афганистане верхние слои Мундигака
(23) и Тилля-тепа (24), в Иране Сиалк (25).
Саразм представляет высокоразвитую технологию керамических изделий. Лепные ча-
ши и цилиндрические сосуды выполнены наивысшим мастерством, так, что порою трудно
отличить их от гончарных. Черепок тонкий, в изломе однородное тесто из светлого или ро-
зоватого лёсса. Изредка встречаются песок и известковые крупинки. Поверхность сосудов
гладкая, покрытая светлым или розовым ангобом. Направление мотива росписи керамики
Саразма весьма схожее с мотивами росписей памятников Южного Туркменистана. Са-
размская керамика на подобие керамики подгорной полосы Копет-дага и Намазга, (26)
Анау, (27) Геоксюр, (28) Кара-депе (29), на востоке реки Теджен – Алтын-депе (30) и Ха-
пуз-депе (31), расписывалась главным образом снаружи. Росписями покрывалась лишь
верхняя часть сосудов (рис. 1А,1-2; 1Б,1,3,5,8-10 ). Правда, имеются не единичные экзем-
пляры, где роспись покрывает всю поверхность сосуда (рис.1А,Б).
Вместе с этими среди расписной керамики Саразма обнаружены несколько фрагмен-
тов, где роспись нанесена и по внутренней поверхности. Но они не представляют какие-
либо интересные мотивы. Роспись эта состоит из двух или трех горизонтальных и косых
линий, а в особых случаях имеют место полукруглые диски (рис. 2) Росписи украшают
лишь закраины сосуда. Роспись по внутренней части керамики обнаружена на Чусте, она
состоит из косых линий или клиньев (32).
В плане нашего исследования интерес представляют отдельные мотивы росписей на
керамике Саразма (рис. 2). Как указывалось, ранее, они представлены в – различных ва-
риантах, среди которых следует выделить пиловидные (рис. 2), крестовидные (рис. 2),
разнообразно расположенные по отношению к тулову сосудов треугольники (рис. 2),
геометрические прямоугольники (рис. 2), солнцевидные диски (рис. 2) и др. Многие из
этих мотивов, особенно пиловидные и крестовидные, характерны более ранним периодам
эпохи бронзы. В частности, двухсторонне парный пиловидный мотив можно встретить на
керамике времени Намазга I, II и III – из Намазга-депе, Анау, (34) Кара-депе, (35) Гексюр,
(36) Алтын-депе (37) и многих других памятников, эnого пeриода Южной Туркмении.
Кроме того, аналогичный мотив встречают и на керамике культуры Кветты из комплекса
Мундигак IV (38). Tаким образом, этот мотив продолжает существовать весьма длитель-
ное время, т .е, с эпохи энеолита вплоть до поздней бронзы. Аналогичные мотивы можно
встретить и на керамике Дальверзина (39), Ашкал-тепе, (40) Джaркутaнa. (41).
В aнaлогичном положении находится и мотив крестовидных росписей, которые так-
же, как и пиловидные, появляются в эпохе позднего энеолита.
Наряду с этим, как нам кажется, наиболее ранний мотив на росписи керамики это
треугольники. Они были известны в Мессопотамии еше в конце VI или третьей четверти
V тысячелетия до н.э. на памятниках Тель-Xaлaфa и Арапчии (42). Круговой горизон-
тальный фриз по две спаренные вершины треугольников составляют орнаменты по верх-
ней части сосуда.
Несколько позже, в период Намазга II и III и Сиалк II-III аналогичный мотив в раз-
личных компонентах встречается и на керамике Хороcана и Южной Туркмении. (43) В
период Намазга I и II соответствуют Хaлафскому периоду, в Южной Туркмении были из-
вестны мотивы – расположенные перпендикулярно друг другу треугольники (44). В связи
322
с этим, представляется, что мотив треугольника является одним из ранних орнаментов,

появившемся, очевидно, на юго-западном регионе Центральной Азии. Однако, появление
их на керамике культуры степной бронзы севера, в крайнем случае, спустя целое тысяче-
летие (в III тысячелетии до н. э.) является результатом контакта их с племенами носите-
лей земледельческо-скотоводческой культуры Юга.
Найденные на Саразме (раскоп I) два гончарных ребристых сосуда также были укра-
шенӣ в виде фриза из спаренных вершинами треугольников. Обрамляющие сверху и сни-
зу фриза горизонтальные линии, как и треугольники, были нанесены черной краской на
светлом фоне сосуда (рис. 2).
Помимо вышеуказанных, среди расписной керамики Саразма интерес представляет
кубки или бокалы со скошенной придонной частью из серии так называемых «ребристых
сосудов» (рис. 1). Роспись расположена по верхней части ребра. Здесь четыре полосы го-
ризонтальных линий сверху и снизу окаймляют фриз, который состоит из сложных много
линейных ромбов, чередующихся секцией вертикальных линий. Несколько близких па-
раллелей к саразмскому мотиву можно видеть среди кубков из слоя Намазга III – IV (45).
Однако, южно-туркменистанские ребристые кубки представлены значительными разно-
образиями с различными мотивами орнамента. (46) Тем не менее, кубки Саразма как по
формам, так и по орнаменту являются пока уникальными на северо-восточном регионе
Средней Азии.
При широком исследовании основных форм и мотивов росписей керамики Саразма
некотрые параллели можно встретить и на весьма обширном ареале, расположенном и за
пределами Средней Азии. Аналогичные формы и мотивы или близкие нашим были
найдены среди керамики Хараппской культуры (47) Индии и культуры Кветты в Афгани-
стане (48). Однако, мотивы росписей керамики Саразма весьма широкую, и даже точную
аналогию находят среди орнаментации керамики Ирана, в Сузианской, Гиянской, Бам-
пурской культурах (49).
Таким образом, предварительные исследования расписной керамики Саразма указы-
вают на то, что по орнаментальным мотивам они имеют весьма широкую аналогию как с
памятниками юго-западных (долины реки Инда), южных (культуры Кветтгы) и юго-
восточных (Южный Туркменистан, Восточный Иран) так и с памятниками северовосточ-
ных областей Средней Азии (Фергана). В связи с этими справедливо возникает вопрос о
появлении культуры расписной керамики в Согде (для географической ориентации –
А.И.), расположенной в центре Среднеазиатского междуречья. Детальное исследование
керамики Саразма, имеющейся в нашем распоряжении, как по мотиву орнаментов, так и
по типологии форм в большинстве случаев имеют сходство с Южно-Туркменскими моти-
вами и нормами. В этом плане весьма примечательны полихромные орнаменты и ребри-
стые кубки или бокалы, не говоря даже о других схожих элементах, также являющихся
ведущими мотивами и формами как для Южного Туркменистана, так и для нового центра
культуры расписной керамики Саразма. Однако, все пути нашего исследования связыва-
ют Саразм с памятниками юго-западных областей Средней Азии и через него с памятни-
ками Мессопотамии.
Не касаясь вопросов контакта Южно-Туркменистанского очага цивилизации с южны-
ми и юго-восточными регионами, попытаемся остановиться на вопросах влияния Южно-
Туркменистанской культуры на северо-восточные регионы Средней Азии. По данному
вопросу существует ряд общеизвестных мнений, связанных с культурой расписной кера-
мики. В.М. Массон отмечал, что: «Поэтому нет основания считать, что Чустская культура
является результатом прямого переселения Южно-Туркменистанских обшин» (50).
Далее, беря во внимание находки клада из селения Xaк, он же пишет, что «Возможно
сношения с этими культурами сыграли определенную роль в сложении Чустской культу-
ры» (51).
Исследователи чустской культуры В.И. Спришевский и Ю.А. Заднепровский также
323
связывают культуру расписном керамики Чуста с юго-западными (с Индией), юго-

восточными (Южный Туркменистан и Северный Иран) центрами раннеземледельческих
культур, при этом указывая на то, что эти культурные связи осуществлялись через про-
межуточные комплексы (52). Здесь поневоле хочется привести высказывания Э.
Херцфельда, убедительно отметившиго «существование самобытного центра культуры
расписной керамики на территории Среднеазиатского междуречья (53).
Пути распространения культуры расписной керамики в северо-восточный регион
Средней Азии указывает на то, что поселение Саразма может оказаться последним пунк-
том восточной области (по отношению к Южной Туркмении), куда с незначительным из-
менением вида проникла культура расписной керамики из Южной Туркмении. Но при
этом достаточно определенно отражается локальная самобытность культуры Саразма. Об
автохтонности этой культуры говорят новые мотивы росписи на керамике, которые пока
не встречена в керамике юго-западного региона. Мотив этот прежде всего, заключается в
самом орнаменте. Он состият из горизонтальной линий, обрамляюших с двух сторон по-
лукружков (рис. 2). Диск с отходящими от него «лучами солнца» (рис. 2) или многоли-
нейными горизонтальными или вертикальными линиями нанесенными по верхней поло-
вине сосуда (рис. 2). Однако пока этим десяткам франментам с отличающимися мотивами
росписи, трудно что-нибудь сказать о на личии какого-нибудь нового центра культуры
расписной керамики в Саразме. Но с другой стороны, приходится признать, что Саразм
существовал параллельно с теми памятниками Южной Туркмении, где была найдена
крашеная керамика. Находки полихромной керамики с идентичным орнаментом неолити-
ческого типа в Саразме позволяют отметить близость памятников Юго-Западных районов
Средней Азии, В дальнейшем при комплексном сопоставлении других вещественных
находок Саразма с материалами юго-западных областей и сопредельных регионов (Се-
верный Иран и Месопотамия) становится очевидным, что Саразм находился, если не в
прямом, то в тесном контакте именно с этими регионами. Такая постановка вопросов по-
ставляет факты для решения проблемы культуры расписной керамики на Западе – Ферга-
на (Чуст, Дальверзин, Ашкал-тепе) и даже в Чаче (Бургулюк). Именно этот контекст мно-
гие годы исследователи предполагали, высказывали гипотезы о наличии промежуточного
пункта, связывающего в первую очередь Фергану с Южной Туркменией. Кроме того, гео-
графическое положение Саразма позволяет определить эту роль, а именно, выступить зо-
ной контакта земледельческой культуры с культурой степной бронзы. При этом оказывая
сильное влияние на формирование земледельческой культуры сначала южных (Сапалли-
тепа, Дашли), а затем северных (Чуст, Бургулюк) регионов.
Известно, что во II тысячелетии до н.э. в Южной Туркмении расписная керамика уже
отсутствует. Эти наблюдения позволили В.М. Массону отметить, что «нет основания
считать, что Чустская культура является результатом прямого переселения южно-
туркменистанских обшин» (54). Но согласно материалов Саразма мы бы отметили, что
для формирования культуры расписной керамики Саразма определенное влияние имели
носители культуры Геоксюра, уступившими свое место обществам из юго-западных рай-
онов Туркмении.
324
1. Исаков А.И. Раскопки в Саразме.//АО. – М.,1978, с.578; он же. Раскопки на поселении Са-
разм.// АО.-М., 1979, с. 474; он же. Раскопки поселения Саразм// АО. – М., 1980, с.475.
2. Массон В.М. Средняя Азия и Иран в IIIтысячелетии до нашей эры // КСИА АН СССР,
1963, с.17.
3. Средняя Азия в эпоху камня и бронзы. – М.-Л., 1966, с .177
4. Массон Б.М. Древнеземледельческая культура Маргианы// МИА СССР. – № 73. – М., – Л.,
1959, с.21
5. Аскаров А. Сапаллитепа. – Ташкент, 1973; Его же. Древнеземледельческая культура Юга
Узбекистана. Ташкент, 1977; Сарианиди В.И. Древние земледельцы Афганистана, М.,
1977.
6. Лев Д.Н. Погребение бронзовой эпохи близг.Самарканда //КСИА АН СССР. – М.: Наука,
1966. – Вып. 108. – С. 101-104; Аскаров А. Могильник эпохи бронзы в Муминабаде. //
КСИА АН СССР, М.: Наука, 1970. Вып. 122, с.64-66
7. Заднепровский Ю.А. Древне земледельческая культура Ферганы.// МИА СССР. № 118. –
М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1962. – 330 с
8. Дуке Х.И. Бургулюкская культура. // Древности Туябугуза. – Ташкент, 1978, с.75.
9. Кызласов Л.Р. Андроновские антропоморфные фигурки из Средней Азии // КСИИМК,
1956. Вып. 69. С. 67-83.
10. Кузьмина Е.Е. О южных пределах распространения степных культур эпохи бронзы в
Средней Азии. // Памятники каменного и бронзового веков Евразии. – М., 1964, с.141 и
сл.
11. Средняя Азия в эпоху камня и бронзы. С. 205.
12. Заднепровский Ю.А. Древнеземледелъческая культура Ферганы. с. .106.
13. Спришевский В.И. Чустское поселение //К истории Ферганы в эпоху бронзы/. Автореф.
канд.дисс. – Ташкент, 1963, с.12.
14. Спришевский В.И. Чустское поселение, с.16.
15. Спришевский В.И. Чустское поселение, с.18
16. Заднепровский Ю.А. Древнеземледельческая Фергана, с.19
17. Чуланов Ю.Г. Новые памятники эпохи бронз Ферганской долины//СА. – 1968. № 4, с.
194-199.
18. Алимов К., Буряков Е.Ф., Бурякова 0., Дуке Х.К. Работыв Ташкентской области// АО, М.,
1975; Дуке Х.К. К вопросу о бургулюкской культуре. //ОНУ в Узбекистане, № 8, 1976,
19. Массон В.М. Древне земледельческая культура Маргианы; Хлопина Л.И., Хлопин И.Н. К
происхождению комплекса Яз-депе I , Южного Туркменистана.// СА, 1976,№4, с. 20.
21. Альбаум Л.И. Поселение Кучук-Теne в Узбекистане// Материалы сессии, посвяшенной
итогам археолого-этнограсфических исследований 1964 года в СССР. Тез. Д-дов Баку,
1965
22. Аскаров А. Расписная керамика Джаркутана//Бактрийские древности. Л., 1976, с.23.
24. Сарианиди В.И. Раскопки Тилля-тепе в Северном Афганистане // Материалы к археоло-
гической карте Северного Афганистана.
26. Массон В.М. Энеолит южных областей Средней Азии//САИ,Б 3-8, ч.П, М .,-Л., 1962,
табл. XX, 18.
27. Там же. табл. VIII, 1,3.
28. Сарианиди В.И. Энеолитические поселение Геоксюр// Труды ЮТАКЭ. Том X, Ашхабад,
196I, табл.II, III, IV и V.
29. Массон В.М. Кара-Депе у Артыка//. Труда ЮТАКЭ. – Ашхабад, 1961. том X.
30. Он же. Алтын-депе. Ленинград, 1981, рис.З.
31. Сарианиди В.И. Хапуз-депе как памятник эпохи бронзы// КСИА АН СССР, вып.98, 1964,
с.60 – 65.
325
32. Средняя Азия в эпоху камня и бронзы, с.202.

33. Массон В.М. Энеолит южных областей Средней Азии//САИ,часть П., табл. XXX, 23.
34. Там же, табл. ХХУ, 32,
35, Там же. табл. ХХУ, 24-25,
36. Сарианиди В.И.. Энеолитическое поселение Геоксюр.//Труды ЮТАКЭ, том X,, Ашхабад,
1961, табл. 2,11, табл.6,1.
37. Массон В.М. Шестой сезон паботы на Алтын-депе.// УСА, Вып.1,Л ., 1972, рис. 24,53,
38. Массон В.М., Ромадин В.А. История Афганистана. – М.,1964. Том I с. 42, рис.4.
39. Заднепровский Ю.А. Древне земледельческая культура Ферганы. табл. XVII, 10-13,21.
40. Там же. Табл. 14,19.
41. Аскаров А. Древне земледельческая культура юга Узбекистана,табл. XVIII, I I . Он же.
Расписная керамика Джаркутана. //Бактрийские древности. М., 1976, с.18.
42. Богословская Н.К проблеме сложения халафской культуры//СА.1972. №2, с.7, рис.4,1-2
43.Массон В.М. Энеолит южных областей Средней Азии. //САИ, вып.П,Б .3-8, табл. XX,14.
44. Там же. табл, XIX, 21, табл.ХХ,17,18; Хлопин И.Н. Дашлыджи депе и энеолитические
земледельцы Южного Туркменистана.// Труды ЮТАКЭ. Ашхабад, том X, табл.1.с. 134.
46. Массон В.М. Расписная керамика… Табл. ХШ ,4; ХХХП, 13,14,17,29 и др.; Сарианиди
В.И. Хапуз-депе ... рис.15, I и 2; Он же. Новые раскопки на Хапуз-депе. //КСИА АН
СССР, 1969, вып. 115, рис.48; Щетенко А.Я. Расписная керамика эпохи бронзы из
Намазгадепе// КСИА. – М., 1964. – №98. – с.58, рис.14.
47. Шетенко А.Я. Древнейшя земледельческие культура Декана.М.,1968, рис,6,1-2
48. Массон В.М., Ромадин В.А. История Афганистана. Том I, с.42, рис.4.
49. Станкевич И.Л. Керамика Южной Туркмении и Ирана в бронзовом веке. // Древности и
средневековые народа Средней Азии. М., 1978, рис. 4, 24.1; рис.6,24.3, 24.4; рис.9, 24.5;
рис.10,90.1.
50. Массон В.М. Изучение энеолита и бронзового века Средней Азии.//СА, 1957. № 4, с, 53.
51. Он же. Изучение энеолита . .. стр.53.
52. Спришевский В.И. Детское поселение, стр. 16-18; Заднепровский Ю.А. Древне земле-
дельческая культура Ферганы, с .106,
53. Массон В.М. Изучение энеолита, с.44.
СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ
АО – Археологические открытия.
ИИАЭ – Институт истории, археологии и этнографии
КСИА – краткое сообщение институте археологии.
КСИИМК – Краткое сообщение института истории метериольной культуры.
МИА – Материалы и исследования по археологии
ОНУ – Общественные неуки Узбекистана
СА – Советская археология,
САИ – Свод археологических исследований.
ЮТАКЭ – Южно-туркменская археологическая комплексная экспедиция.
326
Б
Рис. 1. Отдельные формы сосудов: А – pасписные формы Раскопов I–II;
Б – расписные формы Раскопов IV-VII
327
А Б
В Г
Рис. 2.Типы орнаментации керамики Саразма:

А и Б – керамика с монохромной росписью;
В и Г – керамика с полихромной росписью
328
А.И. Исаков, Р.-М . Безенваль
САРАЗМ – НАЧАЛО ЦИВИЛИЗАЦИИ МАВЕРАННАХРА

С 1977 года до настоящее время, д.и.н. А.И.Исаков со своей группой ведут археологиче-
ские раскопки на поселении эпохи энеолита и бронзы Саразм. С 1984 года это поселение
стало международным объектом. К таджикским археологам присоединились французские
исследователи А.-П. Франкфор и Р.-М. Безенваль. За периоды 1984-1991гг. на раскопках Са-
разма участвовало 8 французских специалистов. Были времена когда на Саразме производи-
ли раскопки американские (1985г), испанские (1987г.) и афганские (1987-88гг.) археологи.
Результаты работ археологов Саразма, в первую очередь находки, этого поселения, при-
несли памятнику мировое значение. К данному времени поселение Саразм, мировой наукой
признан древнейшим памятником Мавераннахра – Среднеазиатского Междуречья. Его мате-
риальная культура свидетельствует о том, что цивилизации предков таджикского народа
имеет 5500-летнюю историю. Эта история проходится на время, которое предшествует на
два тысячелетия раньше Авесты и Заратуштры.
Данная статья таджикских и французских археологов знакомит своих читателей с основ-
ными открытиями этого уникального археологического памятника. Зарафшанская долина,
заключенная между горными грядами Туркестанского и Зарафшанского хребтов, принадле-
жащих к системе Памиро-Алая, простирается вдоль реки Зарафшан от подножья Памира до
пустыни Кызылкум на протяжении около 1000 километров.
Сложный рельеф связан с длительной историей ее геологического формирования. Доли-
на состоит из предгорных холмов, десятков крупныхи малых равнинных оазисов, сотен уще-
лий, долинок, а в пониженной части соединяется с пустыней. Весьма вероятно, что в отдель-
ных оазисах в пору палеолита, мезолита и неолита жили первобытные люди.
Поселение Саразм было обнаружено осенью 1976г. жителем кишлака Авазали – Ашурали
Тайлановым. В настоящее время поселение представляет собой вытянутое с запада на восток
возвышение длиной около1,5 км, шириной от 400 (в западной) до 800м (в восточной части),
площадью более 100 га. Оно расположено на границе равнины и горных районов Зарафшан-
ской долины, в 15км к западу от древнего Пенджикента и в 45км к востоку от Самарканда.
В течении 15 лет (1977-1991гг.) археологические комплексы поселения Саразм изучены
на 10 раскопах и в 12 шурфах. За этот период произведены раскопки на площади свыше 5
тыс. кв.м. С учетом того, что на каждом раскопе исследованы от одного до четырех строи-
тельных горизонтов, раскопками охвачено 10 тыс. кв.м. Благодаря такому объему работ
можно подробно и обоснованно охарактеризовать структуру и функции отдельных раско-
панных объектов. Остановимся на краткой общей характеристике раскопок поселения Са-
разм. Это тем более, необходимо, что культурные слои поселения Саразм, как правило, не
образуют единой многометровой свиты. Жизнь на поселении перемещалась по разным
участкам и весьма важно тщательно сопоставить материалы из разных раскопов для выявле-
ния реальных археологических комплексов.
В раскопе I на площади 140м раскопаны остатки 6-ти помещенийи двух открытых дво-
ров. Культурный слой толщиной от 0,7 до 1,20 мсостоит из трех строительных горизонтов, в
первом (нижнем) и третьем (верхнем) горизонтах остатки стен не обнаружены. Во втором
жилом горизонте были раскопаны жилые комнаты, возможно, составлявшие часть много-
комнатного дома.
Четыре строительных горизонта, выявленных в раскопе II стали хронологическим этало-
ном для всех раскопов поселения. Горизонт IV (самый верхний изучен на площади 1600 м2,
III – 1200 м2, II – 1100м2, а горизонт I (самый нижний) – площади 130м2. Общая толщина
культурных слоев 1,20м.
329
Исследования на расколе II показывают, что, возможно, именно здесь в период II проис-

ходило становление поселения как единого целого. Последующие этапы жизнедеятельности
поселения Саразм связаны с расселением его обитателей на новые территории.
Раскоп III. На площади 410м2 выявлены три жилых горизонта. B качестве первого гори-
зонта выделяли уплотненный слой толщиной 0,35м лежащий на материке. Во втором гори-
зонте раскопано монументальное сооружение из 12 помещений, с четкой планировкой, воз-
веденное на квадратной платформе (15x15м). Платформа, высотой 0,7м, построена из прямо-
угольного сырцового кирпича (59x29x10, 59x30x10, 54x29x11см). Она образует вокруг зда-
ния балюстраду двухметровой ширины, обеспечивающую свободное движение вдоль всех
четырех фасадов. Здание могло служить общественным хранилищем, о чем свидетельствуют
три длинных коридора (вместимостью около 100м3), в которых не обнаружено проходов. По
всей вероятности, зерно засыпалось сверху, через люк. Прямоугольные комнаты, возможно,
служили жилищами для людей, обеспечивающих сохранность общественного достояния. В
одном из помещений, был обнаружен дисковидный культовый очаг-алтарь.
Особое значение для изучения древнейших слоев имеет раскоп IV, где исследований
проведено на площади более 900м2. Здесь обнаружили некрополь, окруженный круглой ка-
менной оградой диаметром 15м, высотой 0,70-0,75м. Внутри ограды обнаружено 5 могиль-
ных ям с остатками захоронений: два – одиночных, два – парных и одного – коллективного.
В трех погребениях, захороненных сопровождают различные предметы, керамические и ка-
менные сосуды, серебряный стаканчик. Особый интерес представляет коллективное захоро-
нение. Все трое погребенных – женщина, мужчина и подросток – были накрыты одним по-
крывалом, расшитым стеатитовым бисером. Женщина была захоронена с огромным количе-
ством украшений-бусин из золота (48 шт.), серебра (17шт.), лазурита (166 шт.), бирюзы (84
шт.), сердолика (159 шт.). Кроме того, здесь же обнаружены два браслета из морских рако-
вин, бронзовое зеркало, костяное шило, пять наверший и две терракотовые статуэтки.
Раскоп V исследован на площади 500м2; культурный слой состоял из 4 горизонтов. В го-
ризонте I обнаружены два узких, коридорообразных помещения складского характера. По-
стройки горизонта II представлены 2 коридорами, 2 помещениямии округлым в плане со-
оружением. Последнее состояло из 2 колец. Диаметр внешнего кольца 6,70м, а внутреннего –
4,25м. Между двумя кольцами имеется коридорообразное пространство шириной 0,75м. Это
сооружение на наш взгляд является «храмом солнца». Позже над «храмом солнца» был
устроен «дворцовый комплекс». Он состоял из 7 помещений общей площадью 164 м2. Глав-
ное помещение (7x9м) расположено в центре комплекса. В середине этого помещения устро-
ен большой округлый очаг-алтарь, диаметром 130см; в севернойстене имеется 5 световых
окон в виде сквозных отверстий.
В целом раскопки объектов свидетельствуют о том, что поселение Саразм, начиная с
эпохи позднего энеолита до конца своего существования, состояло из отдельных поселков,
расположенных в непосредственной близости друг от друга.
Анализ комплексов, характеризующих развитие раннеземледельческой культуры в вер-
ховьях Зарафшана представляются следующим образом. Поздне – энеолитический комплекс
(Саразм I и II) состоит из остатков строений, некрополя с погребениями, женских терракото-
вых изделий. Основу комплекса состовляет расписная и нерасписная керамика различных
форм и типов. Для этого комплекса характерны также двух – и трехкомнатные жилища и се-
мейные культовые святилища, узкие, в виде коридора, хранилища. В конце позднего энеоли-
та в Саразме появляются обособленные общественные культовые здания с округлыми алта-
рями. Стены культовых сооружений окрашивали красной охрой. Представляет интерес так-
жеи округлое сооружение именуемое «храмом солнца». По археологическим аналогиям дата
Саразм I может быть определена 3100-2900гг. до н.э., а Саразм II – 2900-2600гг. до н.э. В
этом случае даты Саразм III и IV можно отнести к соответственно 2600-2300 и 2300-2000гг.
до н.э. Эти материалы имеют параллели с памятниками Южного Туркменистана, Ирана, Аф-
ганистана и Пакистана, а также с памятниками хараппской культуры Индостана.
330
Полученные материалы дают основания для характеристики отдельных сторон хозяй-

ственной и общественной жизни людей в верхнезарафшанском культурном очаге раннезем-
ледельческой эпохи. Здесь обращает на себя внимание особенно большая роль разного рода
специализированных производств, в первую очередь металлургии и металлообработки. Это
обстоятельство позволило выделить в экономике Саразма своего родатихотомию. Здесь в
экономической системе, наряду с традиционными направлениями – производством продук-
тов питания в сфере земледелияи скотоводства, едва ли не меньшее значение имели специа-
лизированные производства, которые можно характеризовать как общинное ремесло.
Земледелие в районе Саразма в древности развивалось двумяспособами: богарным и с
помощью искусственного орошения. Богарный способ возделывания зерновых культур в хо-
зяйствах верховьев Зарафшана применяется в настоящее время. Но конечно, гарантирован-
ный путь получения урожая – это искусственное орошение. Посевные площади саразмийцев
могли находиться в дельтовых поймах реки Зарафшана, на берегах речушек и саев За-
рафшанского и Туркестанского хребтов. Судя по результатам флотации, саразмийцы знали
культуры выращивания ячменя, и возможно, пшеницы.
О существовании избытка земледельческих продуктов свидетельствуют хозяйственные
ямы и специально устроенное общественное хранилище. Последнее, общей площадью 29,6м2
при высоте 2м, имело ёмкость 79-80м3. При вместимости на 1м3 750-800кг хранилища были
рассчитаны в среднемна 50-60 тонн зерна.
Земледельцы Саразма, видимо, производили такое количество зерна, что могли обеспе-
чить не только повседневный спрос потребителей, но и имели запас. Зерно хранилось как
семенной и резервный фонд, и возможно, использовалось для торговли или обмена.
Скотоводство являлось гарантированным способом получения мясомолочных продуктов.
Кроме того, скот выполнял роль тягловой силы при обработке земли, транспортировке гру-
зов и служил как средство передвижения. Шерсть, шкуры, кожа и кости животных были ос-
новными хозяйственными и бытовыми материалами. Скотоводы Саразма в своих стадах
имели большое количество мелкого и крупного рогатого скота.
Горные и предгорные районы верховьев Зарафшана состоят из трех природных зон: пер-
вая – поймы реки Зарафшана с тугаями и лугами, предгорные долины, с богатым разнообра-
зием, вторая – ущелья и невысокие пологие холмы с травяным покровом и дикорастущими
злаками; третья – плоскогорья и горные ущелья с злаково – растительными горными расте-
ниями. Жители верховьев Зарафшана практически 9 месяцев в году имели возможность за-
ниматься отгонным скотоводством. Преимущество содержания мелкого скота над крупным,
по мнению археолога И.Н. Хлопина, состоит в том, что мелкий скот неприхотлив и не требу-
ет особенного ухода. Поскольку «нецивилизованные» саразмийцы еще не повлиялина окру-
жающую среду; гор, тугаев, лесных массивов и рек – служили своеобразными хранилищами
диких животных, фруктов, злаков, птиц, рыбы и т.д. Поэтому охота на диких животных и
птиц также была традиционным занятием. Находки рыболовных крючков позволяют гово-
рить и о доле рыболовства.
Разнообразные производства верхнезарафшанского очага раннеземледельческих культур
могут быть охарактеризованы как по орудиям труда так и по иным предметам, изгатавливае-
мым древними мастерами. Комплекс металлических изделий свидетельствует о том, чтона-
чиная с конца IV тыс. до н.э. поселение Саразм становится однимиз центров древней метал-
лургии в Средней Азии. Находки ремесленных отходов – лазурита, бирюзы, кварца на рас-
копе V, а также меди, свинца на раскопе VII свидетельствуют о местном характере произ-
водства. Производство металлических предметов неизменно сохраняется во всех этапах раз-
вития культуры, а их разнообразие увеличивается. Наряду с ножами и кинжалами появляют-
ся топоры-тесла, наконечники копий, круглая бляха-зеркало, стержни с фигурными навер-
шиями. Заготовляются свинцовые слитки в виде диска и кирпичика весом до 10кг для экс-
порта. Каменные и глиняные выпрямители древков стрел свидетельствуют о широком при-
минении лука и стрел.
331
Минеральные ресурсы горных цепей Верхнего Зарафшана разнообразны: золото, сереб-

ро, медь, свинец, ртуть, олово. Географическое положение Саразма, расположенного на вод-
ной артерии Зарафшана, вдоль которой был открыт ко всему горному массиву и участие его
жителей в обработке минералов добывавшихся в близлежащих рудниках имеют особое зна-
чение. По количеству месторождений меди, мышьяка, олова, никеля являющихся основными
компонентами бронзы, зарафшанский центр по отношению к другим очагам древней циви-
лизации более южным областям находится в лучшем положении. Необходимые компоненты
для производства бронзы, очевидно, добывались в месторождениях Ёри, Кончоч, Джилау,
Мушистон, находившихся в 40-50км к востоку от поселения Саразм.
Таким образом, саразмийцы скорее всего добывали медную руду и другие компоненты
недалеко от места обитания и сбыта. Возможно, это и явилось причиной того, что Саразм
еще 5000 лет назад стал одним из центров производства металлических изделий. К настоя-
щему времени здесь найдено более 150 медных, бронзовых, свинцовых, серебряных и золо-
тых изделий. Местный характер металлообрабатывающего производства засвидетельствован
находками двух плавильных тиглей, глиняных литейных формочек, различных металлосо-
держащих руд или заготовок. И наконец, найдены и металлоплавительные горны.
Среди специализированных производств видное место занимало изготовление керамики.
Гончарный круг медленного вращения появился в Саразме в конце III тыс. до н.э. В это же
время прослеживается создание новых форм сосудов со сложно профилированным венчи-
ком. Керамика обжигалась в специальных устроенных гончарных печах. В Саразме обнару-
жено 6 гончарных печей двух типов: круглая открытая однокамерная печь, диаметром до 2м
напоминает открытые печи, обнаруженные на поселении Мергар и аналогична современным
печам Юго-Восточного Пакистана. Двухкамерные одноярусные печи традиционно-
среднеазиатские. Они имели углубленную топку, расположенную вдоль обжигательной ка-
меры. Размеры топки печи зависели от площади обжигательной камеры, а качество керамики
зависит от устройства печей.
В Саразме найдено около 40 видов каменных изделий. Их классификация показала, что
они были изготовлены с учетом потребностей всех производств, отраслей хозяйства и куль-
турных запросов населения Саразма. Каменные орудия – сверла, буравчики, долота, стамес-
ки и отбойники, по определению Г.Ф. Коробковой, использовали для изготовления поддонов
чаш, стаканчиков и несомненно в ювелирном деле.
Весьма интересны гири весом от 21 кг до 4кг 700гр., получившие распространение на
Ближнем Востоке, по заключению В.А.Алекшина, свидетельствующие о возможности суще-
ствования определенных стандартов веса. Значение этих предметов для Саразма заключается в
том, что возможно, здесь в пору позднего энеолита и ранней бронзы существовали стандарт-
ные измерения товаров при учете и обмене. Судя по разнообразию и технике изготовления,
производство каменных изделий поселения Саразм носило специализированный характер.
Разнообразие производств древнего Саразма весьма велико. Так можно говорить о высо-
ком уровне развития ювелирного дела: изготовлялись различные бусы из сердолика, бирюзы,
лазурита, раковин в том числе привезенных с Индийского океана. Имели место обработка
кож, прядение, ткачество и ряд других домашних промыслов.
Об общественном устройстве можно судить в основном по данным анализа типов за-
строек и погребений. На раскопе II было раскопано 60 помещений, площадью в среднем
380м2 . Жилой комплекс имел от 2 до 4 помещений площадью 21,6м2. Если в комплексе жила
семья из 3-4 человек, то на каждого члена семьи приходилось 7,2-5,4м2 площади. С учетом
данных можно предполагать, что в третьем периоде в исследованной части раскопа II одно-
временно жило 67-70 человек.
В период интенсивного заселения Саразма, на территории поселения могло находиться
20-25 жилых массивов площадью 5000-10000м2. На наш взгляд, общая площадь построек по-
селения, возможно состовляла 100000-120000м2 т.е. 10-12га. Таким образом, на территории
Саразма жило 2000-2500 или, максимально до 5000 человек.
332
Судя по наличию нескольких строений культового характера с округлыми очагами, они

обслуживали коллективы, объединявшие несколько малых семей, скорее всего, больше се-
мейные общины. Трудно судить о более высоких формах общественной организации. Нали-
чие в слоях энеолита богатого женского погребения с многочисленными дорогими украше-
ниями весьма показательно для раннеземледельческих эпох.
В эпоху бронзы в Саразме появились монументальные постройки явно требовавшие ор-
ганизации коллективного труда. Это скорее всего могло быть делом общинных старейшин.
Во всяком случае показательно наличие престижных предметов, как бронзовых булавок, пе-
чатей и каменных жезлов, указывающих на выделение социальной прослойки – «знати».
Пока не ясно в какой мере поселение Саразм представляло собой единый организм. Об-
водные стены здесь отсутствуют. Складывается впечатление, что, даже в эпоху расцвета, посе-
ление состояло из нескольких крупных жилых массивов, между которыми могли располагать-
ся пашни и выпасы. Такие массивы вполне могли быть самоуправляющимися единицами.
Первыми художниками поселения Саразм были керамисты. Им были известны тайны из-
готовления не менее 7 видов красок: черной, красной, коричневой, оранжевой, розовых, жел-
той и голубой-лазуритовой. Художественное мастерство саразмийцев представлено в
настенных росписях. Сюжеты росписей состояли из традиционных геометрических орнамен-
тов, крестов, треугольников и параллельных линий. Краски изготовлялись из местных мине-
ралов. Найденные при раскопках в виде глиняной массы. Минералы легко растворяются в
воде и превращаются в краску.
Изобразительное искусство проявляется и в статуэтках Саразма этой малой скульптуре.
Сферой художественных промыслов являются и ювелирные изделия. Это ярко прослежива-
ется на примере золотых розеток, бус, серебрянного стаканчика, медных и бронзовых укра-
шений. Культовая практика проявляется на ряде объектов.
Для раннеземледельческих общин Саразма характерно возведение обособленных семей-
ных святилищ и общественных культовых зданий, отличающихся от обычных жилищ и до-
мов. Культовые постройки характеризуются особым интерьером, наличием очага-алтаря,
настенной росписью, окрашенными стенами и другими атрибутами культового характера. В
Саразме обнаружено два типа культовых алтарей: круглые и прямоугольные. В обоих случа-
ях они имеют глубокие лунки в центре для возжигания священного огня.
Таким образом устойчивая экономика и высокоразвитая материальная культура были ха-
рактерными чертами верхнезарафшанского центра раннеземледельческих культур Средней
Азии. Вместе с тем, этот очаг развивался в тесном взаимодействии с другими подобными
центрами и это было его яркой и специфической чертой.
Выше уже отмечался широкий круг аналогий различных категории объектов. По заклю-
чению антрополога Т.К. Ходжайова, скелеты из энеолитического некрополя Саразма при-
надлежали людям европеидной расы. Черепа удлиненные с хорошо профилированным ли-
цом. Этот долихоцефальный пласт средиземноморской расы характерен для широко круга
раннеземледельческих культур Средней Азии и соседних областей.
Разумеется, наиболее отличительным признаком энеолитического комплекса Саразма
являются южно-туркменистанские связи, носившие, судя по всему, во всяком случае на пер-
вых порах систематический характер. Это касается в первую очередь керамики с полихром-
ной росписью геоксюрского типа и святилищ с круглыми очагами.
Энеолитический период Саразма бесспорно связан с развитием земледельческо-
скотоводческого хозяйства. Это прежде всего могло быть обусловлено особенностями при-
роды экологической среды верховьев Зарафшана, отличающейся от остальной части долины.
Арчевые рощи Туркестанского и Зарафшанского хребтов, многочисленные родники, доли-
ныс богатым растительным и животным миром, могли сыграть решающую рольв развитии
земледелия, скотоводства, охоты и рыболовства. Найденные в позднеэнеолитическом слое
Саразма (горизонт II) зерно (241) двухрядного ячменя, являются подтверждением того, что
население здесь занималось земледелием. Это был благоприятный район для развития ранне-
333
земледельческой экономике. Наличие культурных связей верховьев Зарафшана с Афганиста-

ном, Пакистаном и Индостаном и существование древней торговой магистрали подтвержда-
ет открытое французскими археологом А.-П. Франкфором всеверо-восточном Афганистане
поселения Шортугай. Археологические материалы двух ранних периодов указывают на
древние взаимосвязи этого поселения с Афганистаном, Пакистаном и долиной Инда. Роль
посредника между Саразмом и древнеземледельческими центрами южных регионов на более
ранних этапах, нам кажется, могло играть поселение Мундигак в Афганистане.
Материалы Саразма свидетельствуют, что истоки таких связейуходят вглубь до поры
позднего энеолита. Обилие и стойкое влияниена местную керамику расписной посуды белуд-
жистанских типов позволяет ставить вопрос и о белуджистанских компонентах в среде мест-
ного населения. Позже развивается местный керамический, стиль, использующий эти белуд-
жистанские традиции. Однако, традиция далеких импортов устойчиво сохраняется, о чем сви-
детельствуют находки в комплексах эпохи бронзы керамики типа иранского Тепе-Гиссара. Са-
разм был удивительным центром скрещения различных культурных связей и контактов.
Археологические комплексы таких периодов как Саразм III и IV свидетельствуют о том,
что начиная с этого времени, поселение развивалось в основном самостоятельно, при сохра-
нении традиционных связей с культурными центрами Южного Туркменистана. Саразмийцы
расширили зону контактов: они устанавливали связи с древнеземледельческими центрами
Ирана, Пакистана, Индии и Афганистана. Материальная культура Саразма: расписная кера-
мика, металлические изделия и каменные орудия находят близкие аналогии среди находок
памятников вышеупомянутых древнеземледельческих регионов.Учитывая совпадение вре-
мени затухания жизни в Саразме с появлением новых очагов земледельческих культур, мы
склонены считать, что в формировании последующих немалую роль могли играть племена
верховья Зарафшана, а именно население Саразма. Характер культурного прогресса, эволю-
ция культуры и её трансформация свидетельствуют о том, что в развитии культуры Саразма
существовало два этапа. Первый этап был связан с формированием культуры, он проходил
на последней стадии среднего, и раннем периоде позднего энеолита и соответствовал перио-
дам Намазга II и III. Второй этап приурочен к становлению и прекращению жизни на посе-
лении в период ранней бронзыи соответствовал периоду Намазга IV и началу периода
Намазга V.
Таким образом верхнезарафшанский очаг раннеземледельческих культур переживает
общие судьбы всей зоны раннеземледельческих обществ. Вырисовывается и его несомнен-
ная специфика. Уже сейчас можно отметить его три такие характерные черты. Первое – это
огромная роль металлургии и металлообработки, дающая своеобразную экономическую ди-
хотомию. Вторая это многолинейный характер культурных связей, охватывающих огромную
территорию от Белуджистана до северо-восточного Ирана. Третья особенность – это интер-
зональные контакты – наличие бесспорных связей с зоной охотников и собирателей, демон-
стрируемых находками в энеолитических слоях кельтиминарской керамики.
334
АРХЕОЛОГИЧЕСКИЕ РАСКОПКИ ГОРОДИЩА ВАХДАТ

(ДЖИЛИКУЛЬСКИЙ РАЙОН)
Работы на городище были проведены по инициативе председателя Хукумата Джили-
кульского района Махмадалиева А.Т. с 6 по 13 сентября 2004 года. Его обращение в Инсти-
тут истории, археологии и этнографии поступило после того как в обрыве левого берега кол-
лектора находящегося на территории колхозного хозяйства Вахдат (уч. Калинина) в районе
селения Таджикабад, местными жителями Раджабовым Хомидом и Искандаровым Махмада-
ли были обнаружены хумы. Хозяйство расположено примерно в 6-7км южнее райцентра
Джиликуль (рис.1).
Обследование окружающей местности показало, что здесь находилось значительное по
площади и времени существования поселение городского типа. По предварительным данным
размеры поселения не менее 5 гектаров. Толщина культурных слоев на разных участках со-
ставляла от 0.5м до 1м. На краю обрыва находилось пять хумов, из которых два полностью
разрушены – обрушились в канал в результате подмыва берега. От них остались только от-
печатки в береговой кромке. На противоположном берегу канала были обнаружены остатки
колодца, устье которого находилось на одном уровне с хумами. Колодец был спущен до пес-
чаных аллювиальных отложений р. Вахш, являвшихся уровнем грунтовых вод. Колодец
круглой формы, диаметром 80-90см. к настоящему времени заполнен илистыми серыми от-
ложениями.
На месте расположения хумов был заложен раскоп размером с севера на юг – 9м, с во-
стока на запад – южная стена 2м, северная 3,7м, исходя из сложившегося рельефа местности.
Выявленная стратиграфия залегания слоев следующая:
1. Выброс из канала при чистке его дна – от 1.5 до 0,60 м. ‘
2. Выброс из канала при чистке его дна – 50-60см.
3. Плотный серый суглинок, культурный слой – 40-50см.
4. Твердый коричневый суглинок, материковый слой без культурных остатков (рис. 2).
Насколько реален уровень сохранившейся древней поверхности и толщина культурного
слоя городища, трудно говорить, поскольку вся близлежащая площадь была снивелирована
под поля. Скорее всего, культурный слой был значительно толще, о чем свидетельствует его
горизонтальная поверхность, не свойственная холмистому рельефу городищ с остатками
стен и провалами внутри помещений.
В культурном слое расчищены два зольных пятна. Одно пятно округлой формы диамет-
ром 3м, толщиной 10см, находилось в верхней части культурного слоя, занимало централь-
ную часть раскопа. В его границах найдены фрагменты стенок хумов (5), гончарных сосудов
(12), обломки жженого кирпича (7), одна целая зернотерка и один обломок зернотерки. Вто-
рое зольное пятно размером 1,6х1,2м находилось в нижней части культурного слоя, в южной
части раскопа. Западная часть пятна обрушилась в канал, южная – уходила за пределы рас-
копа, так что его истинные размеры и форма не восстанавливается.На краю обрыва расчище-
ны два дна от хумов, так что вполне возможно, что до разрушения берега существовал и вто-
рой ряд хумов (рис.3,4). В 20см от них находилась выкладка П-образной формы, сложенная
из отесанных кусков жженых кирпичей из красной глины. Длина кусков 8-9см, толщина 3см.
Для выравнивания горизонтальной поверхности под один крайбыл подложен фрагмент тол-
стостенной керамического сосуда (рис.5). Можно предположить, что это был миниатюрный
очаг, сложенный для небольших горшочков или кружек. В средней части ямы был расчищен
именно такой целый горшочек и зернотерка (рис.6).
В процессе раскопок было определено, что хумов было девять. Они располагались в один
335
ряд.вплотную друг к другу, по линии север-юг (рис.6). Для установки хумов были вырыты
ямы, глубиной на 10 меньше чем их высота. Диаметры вырытых ям были на 10см шире объ-
емов хумов. Созданные промежутки между стенками хумов и ям после установки хумов бы-
ли заполнены смесью песка с золой для устойчивости или амортизации. Еще в начальный
период своего использования хумы разрушились. Тонкость стенок (1-1,5см) и плохой обжиг
привел их к растрескиванию и расслоению, что не давало возможности их дальнейшей экс-
плуатации как тарной посуды, особенно для жидкостей. Поэтому в дальнейшем они исполь-
зовались как хозяйственные ямы, о чем свидетельствуют их заполнения. У четырех хумов
верхняя часть была отбита в древности, для увеличения размеров входного отверстия «ямы».
ОПИСАНИЕ НАХОДОК
В процессе раскопок часть хумов в виду их плохой сохранности разрушилась. От двух
хумов остались только формы от вторичного заполнения грунтом. Один хум рассыпался от
расслоения стенок на мельчайшие фрагменты в процессе его расчистки.
Полностью удалось сохранить только четыре хума. Выделено два варианта форм. За ис-
ключением одного хума стоящего особняком и последним в ряду, все они приземистые с
широкими почти округлыми туловами, чуть сужающимися к донцам. Отдельно стоящий хум
имеет овальное вытянутое тулово (рис.7. 1,2). Горловины невысокие прямые, венчики: 1)
манжетовидные; 2) близкие к клювовидным; 3) один прямой с выступающим ребром посере-
дине (рис.8,2-4,). Донца трех типов: плоские, у хумов с раздутым туловом; прямые с ребром
и подкосом и округлые – с треугольным выступом (рис.8.5-7).
Хум № 1. Разрушен полностью, сохранился отпечаток плоского дна и часть стенки.
Хум № 2. Верхняя часть венчика разрушена. Дно округлое с треугольным откосом в ме-
сте соединения с туловом (рис. 8. 5). Изготовлен из глины красного цвета. Обжиг хороший.
Внешняя поверхность покрыта белым ангобом. Заполнение – зола с глиной и один сложно-
профилированный венчик (рис. 7. 1). Размеры: высота – 110см. диаметр нижней части венчи-
ка – 48см. диаметр тулова – 54см. диаметр дна – 29см, толщина стенок – 2см.
Хум № 3. Разрушен полностью, сохранился отпечаток округлого дна.
Хум № 4.Верхняя часть разрушилась в древности. Обломки от нее находились в засыпке
хума. Дно округлое, с небольшим выступающим ребром (рис. 8.6). Изготовлен из глины
желтого цвета. Обжиг неравномерный, в изломе черепок или желтого или красного цвета.
Внешняя поверхность покрыта белым ангобом. Размеры: сохранившаяся высота – 82см. диа-
метр тулова – 75см. диаметр дна 35см, толщина стенок – 1.1 – 1.2см. Заполнение – глина с
золой, на дне 20-сантиметровый слой чистой золы. В хуме, на разных уровнях найдены
фрагменты: горшка, стенок от белоангобированной керамики (7 экз.), фрагмент красноанго-
бироваиного сосуда, песты (2 экз.).гальки (3 шт.) (рис.9.1).
Хум № 5. Сохранилась часть венчика – прямое продолжение горловины с концентриче-
ским ребром по середине (рис.8.2), дно округлое с выступающим ребром. Изготовлен из гли-
ны коричневого цвета, поверхность белоангобированная. Обжиг плохой. Заполнение – зола с
глиной, фрагменты: венчика (рис.8.3) и стенок от самого разваливавшегося хума, гипсовый
отпечаток от венчика другого хума, стенка от белоангобированного сосуда, 4 гальки, обло-
мок зернотерки. Размеры: сохранившаяся высота – 60см. диаметр тулова 72см, диаметр дна –
36см, толщина стенок – 1см.
Хум № 6. Венчик отбит в древности. Форма дна аналогична хуму № 2. Изготовлен из ко-
ричневой глины. Обжиг плохой. Внешняя поверхность покрыта белым ангобом. Размеры
хума: сохранившаяся высота 85см, диаметр тулова – 70см, диаметр дна – 46см, толщина сте-
нок – 1см. Заполнение – в верхней части плотный серый суглинок, аналогичный культурно-
му слою – 7-10см с 3 фрагмента от самого хума. ниже 20-30см рыхлая зола, ешё ниже – зола
с глиной. На всех уровнях находились обломки зернотерок (5 экз.), терочники (4 экз.).песты
(2 зкз), лощило (I экз.), эффузивные гальки и красного окремненного песчаника разных раз-
меров (2 и 3 экз.), фрагмент обожженного кирпича, 2 фрагмента от горшков. 5 стенок от со-
336
судов с белым ангобом, на самом дне кусок глины с отпечатком листа какого-то растения
(рис.9.2).
Хум № 7. Венчик отбит, но сохранился в заполнении – плавно отогнутая наружу стенка,
близкий к клювовидному, дно аналогично хуму № 2. Изготовлен из желтой глины. Обжиг
очень плохой, стенки почти полностью расслоились. Покрыт белым ангобом. Заполнение –
серый суглинок 10см. ниже рыхлая зола с угольками 25-30см. еще ниже – зола с глиной.
Среди заполнения найдено 26 фрагментов от венчика и стенок самого хума; 1 донце от бело-
ангобированного сосуда, 2 терочника. Размеры: сохранившаяся высота – 75см. диаметр по
горловине 64см. диаметр тулова – 68см, диаметр дна – 40см, толщина стенок – 0,7-1см.
Хум № 8. Венчик близкий к клювовидному (рис.7.1). Дно округлое, с откосом. Изготов-
лен из коричневой глины, обжиг плохой, внутренняя поверхность отслаивается. Внешняя
поверхность покрыта белым ангобом, плотность которого увеличивается с середины хума к
низу. По верхней части хума нанесены разводы из красного ангоба. Размеры: высота – 83см,
диаметр венчика – 42см, диаметр тулова – 73см. диаметр дна – 37см. толщина стенок 1см.
Верхняя часть хума была заполнена золой, нижняя – золой смешанной с глиной. В заполне-
нии были найдены: фрагмент клювовидного венчика; 8 фрагментов стенок от белоангобиро-
ванной керамики; фрагмент донца хума: 2 обломка от зернотерок; 1 обломок терочника; 1
лощило; 1 обломок гальки;1 фрагмент кирпича (рис. 9.3).
Хум № 9. Изготовлен из светло-коричневой глины. Венчик прямоугольный, переход к
тулову плавный, дно плоское (рис. 7.2). Был заполнен плотным коричневым суглинком без
находок. Размеры: высота хума – 70см, диаметр венчика – 34см. максимальный диаметр ту-
лова – 54см, диаметр дна 29см, толщина стенок – 1,5 см примесью песка, хорошего обжига.
Кроме хумов, было обнаружено незначительное количество керамических изделий зале-
гавших в культурном слое и находящихся в хумах. Общее количество собранных находок
составляет: 1 целый горшочек, 25 экземпляров стенок от белоангобированной керамики, 8
экземпляров от красноангобированной, 14 экземпляров от сероангобированной и 1 экзем-
пляр лощенной. Среди изделий из камня имеются: 1 целая зернотерка, 8 обломков зерноте-
рок. 6 целых и 4обломка от терочников, 6 пестов, 2 лощила.
ОПИСАНИЕ КЕРАМИЧЕСКИХ ИЗДЕЛИЙ
Среди обнаруженных фрагментов присутствует как лепная, так и станковая керамика.

Лепная керамика. Широкогорлый горшок (рис.6). Венчик слегка отогнут наружу, в раз-
резе подтреугольной формы, туловоокруглое, дно плоское. Имеет четыре крестообразно рас-
положенные, небольшие петлевидные ручки По плечику оформлен тремя концентрическими
линиями. В изломе красно – кирпичного цвета, с примесью песка и белого вещества. Обжиг
хороший. Поверхность покрыта темно-серым ангобом. Размеры: диаметр устья – 18см. тол-
щина стенок 0,5см.
Кухонные котлы (2 фрагмента). 1 – венчик в разрезе подтреуголыюй формы с наклоном
во внутрь, с выступающим острым ребром наружу. Тесто с примесью песка и белого веще-
ства, хорошего обжига. В изломе серого цвета, на поверхности следы копоти. Размеры: диа-
метр устья – 20см, толщина стенок – 0.5см (рис. 10.1). 2 – венчик прямой, является продол-
жением стенок котла, с наклоном во внутрь и подрезанной закраиной. Тесто с примесью пес-
ка и белого вещества, хорошего обжига. В изломе красно-кирпичного цвета, на поверхности
следы копоти. Размеры: диаметр устья – 22см, толщина стенок – .0,7см (рис. 10.2).
Донца кувшинов или горшков (2 фрагмента). 1 – плоскодонный, с выделенным низким
поддоном. Тесто с незначительной примесью белого вещества, хорошего обжига. Размеры:
диаметр дна – 18см. толщина стенок – 0.7-1см. 2 – плоскодонный, с невыделенным поддо-
ном,с плавным переходом к тулову (рис.11).
Фрагменты стенок с прочерченным орнаментом (7 экз.). 1 – Стенка хумчи с гремя
пунсонными штампами. 2 – стенка хумчи с волнистой линией, ограниченной сверху и снизу
337
концентрическими линиями. 3 – Стенка сосуда с двумя ярусами волны с острыми углами

(рис.12). 4 – Фрагмент хума с трехъярусным орнаментом в виде четырех волнистых линий (1
ярус), трех концентрических линий (2 ярус) и трех линий ввиде крупной волны (3 ярус). 5 –
Фрагмент стенки хума с двухъярусным орнаментом в виде трех концентрических линий (1
ярус) и четырех линий в виде крупной волны (2 ярус). 7 – фрагмент стенок хумчи с широким
многолинейным орнаментом в виде концентрических линий и крупной волны.
Станковая керамика.Столовая посуда (3 фрагмента).Верхняя часть тонкостенного сосуда.
Закраина венчика заострена, стенки слегка вогнуты. Тесто тонкой отмучки. без видимых
примесей, хорошего обжига. Поверхность покрыта красным ангобом, со следами вертикаль-
ного лощения. Размеры: диаметр устья – 14см, толщина стенок – 0.4-0.5см (рис. 13. 1).
Чаша со сложно профилированным венчиком. Тесто тонкой отмучки, без видимых при-
месей, хорошего обжига. Поверхность покрыта серым ангобом. Размеры: диаметр устья
16.5см, толщина стенок – 0,7см (рис. 13. 2).
Миска конической формы. Венчик является прямым продолжением стенки, закраина
округлая. С внутренней стороны венчик оформлен выступающим ребром. Тесто тонкой от-
мучки. без видимых примесей, хорошего обжига. Поверхность покрыта красным ангобом.
Размеры: диаметр устья – 20см, толщина стенок – О.5-0.6см (рис. 13. 3).
Нижняя часть сосуда с плоским донцеи с невыделенным поддоном. Тесто тонкойотмуч-
ки. с незначительным добавлением песка и белого вещества, хорошего обжига. Сосуд ломал-
ся, для его ремонта в стенке было сделано круглое отверстие. Размеры: диаметр дна – 15,5см,
толщина стенок – 0,5-0,7см.
Кувшин двуручный. Венчик отбит, корпус шарообразной формы, донце узкое, с невы-
деленным поддоном. Посередине между ручками кувшин украшен двумя прямоугольными
налепами, которые расположены симметрично друг другу. Ручки и налепы прикреплены к
стенкам у плечика и находятся на одном уровне. Тесто светлое.тонкой отмучки без видимых
примесей, плохого обжига. Донце и придонная часть вторично подточены на гончарном кру-
ге. Размеры: диаметр горловины 7см. диаметр дна – 6,5см, диаметр наиболее широкой части
– 12см. высота сохранившейся части – 9.5см.
Венчики кувшинов (рис.14). Три типа. 1.Венчик в разрезе прямоугольный, с выступа-
ющим нижним ребром. Тестос незначительной примесью белого вещества, хорошего обжи-
га. В изломе красно-кирпичного цвета. Размеры: диаметр устья – 14см. толщина стенок – 1см
(рис. 14.2). 2. Венчик манжетовидный, с наклоном во внутрь.Плечики покатые. Тесто тонкой
отмучки, с примесью белого вещества. Поверхность покрыта серым ангобом. Размеры: диа-
метр устья – 10см, толщина стенок – 0,8см (рис. 14.2). 3.Сложнопрофилированные венчики.
Тесто тонкой отмучки, с примесью белого вещества, хорошего обжига. Поверхность покрыта
серым ангобом. Размеры: диаметр устья – 12см, толщина стенок 0.8-1см (рис. 14. 3,5). 4. За-
остренный венчик, в нижней части подчеркнут ребром (рис.14.4).
Стенки кувшинов с прочерченным орнаментом в виде мелкой или широкой гребенча-
той волны, обрамленной горизонтальными желобками (рис.15).
Венчики горшков (3 фрагмента). 1 – Венчик прямоугольный, с горизонтальной площад-
кой в верхней части. Снаружи оформлен двумя широкими желобками и валиками. С внут-
ренней сторонывыделен утолщением. Тесто без видимых примесей.хорошего обжига. По-
верхность покрыта розовым ангобом. Размеры: диаметр устья – 16см. толщина стенок –
0.7см. 2 – Венчик прямой, является продолжением стенки сосуда. На плоской закраине име-
ется концентрический желобок. Горловина вертикальная. Тестос незначительным добавле-
нием песка, хорошего обжига. Размеры: диаметр устья 16см, толщина стенок >0,6-0,8см 3 –
венчик прямой является продолжением стенки, с округлой закраиной, слегка отогнутый
наружу. Снаружи венчик выделен утолщением в виде валика.
Хумчи. 1. Верхняя часть хумчи. Венчик клювовидный. Горловина невысокая, прямая с
плавным переходом к шаровидному тулову (рис.16). 2.Стенка сосуда с двумя ярусами вол-
нистых линий, ограниченных концентрическими желобками, между ними ряд точек (рис.17).
338
ИЗДЕЛИЯ ИЗ КАМНЯ
Зернотерки представлены в основном в обломках, но на основе целого экземпляра и со-
вокупности данных от фрагментов восстанавливается следующая форма, размеры и метод
изготовления. Основой для зернотерок служили гальки трех пород камня – эффузивы,
окремненные известняки и песчаники. Форма галек овальная, средние размеры: длина 50-
55см. ширина 14-40см, толщина 6-7см. Для придания нужной формы боковые стороны оте-
сывались крупными сколами. У двух экземпляров таким методом была выработана нужная
толщина. Срок эксплуатации зернотерок исходя из стертости рабочей поверхности различ-
ный. У некоторых зернотерок поверхность почти плоская, что говорит о незначительном
времени их использования. У большинства она имеет прогиб от 2 до 5см.
Для терочников использовали гальки меньших размеров 6-10х4-7см. Форма округлая или
овальная. Одна поверхность плоская (рабочая), противоположная выпуклая, для удобства
зажима в руках.
Песты. Для них использовали гальки разнообразных форм – овальные, округлые, тре-
угольные, прямоугольные. Средние размеры 10-12х5-7см. У двух орудии на рабочих сторо-
нахкроме обычных выщерблен, образовались сколы от работы с твердым материалом.
Лощила – орудия для окончательной обработки шкур, в частности для выработки замши
и заглаживания поверхности керамических сосудов. В качестве них применялись округлые
или плоские гальки, со средними размерами 11x5см.
В культурном слое также найдено большое количество обломков жженого кирпича. По-
скольку целых форм нет, форма точно не восстанавливается, но, скорее всего, судя по сохра-
нившейся ширине 48 сми толщине 4-5см, это все же были квадратные кирпичи-
плитки.Кирпичи-плитки были трех типов. 1) Из серой глины, пористые, легкие, слегка обо-
жженные, больше похожие на саманные. Толщина 4см. 2) Из желтой глины, более плотные
по тесту и обжигу, 3) Из красной глины, обжиг плотный. Толщина 4см. Подобные кирпичи-
плитки применялись для выстилки полов.
Наличие большого количества зернотерок и пест предполагает, что раскопанный участок
представляет собой хозяйственное помещение для переработки зерна и хранения муки.
Пока говорить о точной датировке городища невозможно. Керамический комплекс пред-
полагает время его существования ранним средневековьем. К характерным предметам этого
времени можно отнести и кирпичи-плитки.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Широкомасштабных и длительных исследований на территории Джиликульского района
не проводилось. Поэтому к настоящему времени мы имеем на карте района очень мало исто-
рико-археологических памятников. Кроме того, они разорваны во времени и не создают
цельной картины. Если рассматривать Джиликульский район как составную часть Вахшской
долины, то он также должен быть богат памятниками, как и близлежащие районы. По мне-
нию доктора исторических наук Ю.Якубова Вахшская долина, в том числе районы вокруг
Тигровой Балки были центром авестийской страны Айранам вайджа (Якубов, 2004). Даже те
немногочисленные исследования в Джиликульском районе показали, что эта территория бы-
ла плотно заселена в кушанский период, в раннем и развитом средневековье, вплоть до
нашествия монгольских кочевых племен. Поверхностными разведывательными работами без
раскопочных изысканий были определены многие остатки поселений и тепе, относящихся к
различным периодам истории, но с наибольшим их количеством к кушанскому периоду.
Что касается исследованного участка в сентябре 2004 года, то он представляет значи-
тельный интерес. Археологическими раскопками был затронут только край городища. Кроме
того, разведывательные работы, проведенные Ю. Якубовым в этом районе в 2003 г, выявили
наличие и других пунктов. На участке имени Буденого, хозяйства Вахдат. по словам местно-
го жителя Газиева Джумы в разрезе канала, весной обнажаются хумы. С этого места на про-
339
тяжении 1км была собрана керамика, относящаяся к кушанскому времени. В этом же хозяй-
стве, около селения Таджикабад находится тепе, на поверхности которого разбросано много
керамики греко-бактрийского или кушанского времени (Якубов, 2004). Суммируя все эти
данные можно заключить, что здесь располагался крупный город, возможно центр всей
округи. Он состоял из собственно города и цитадели-дворца правителя, а также округи, заня-
той серией сельских поселений. На территории только хозяйства Вахдат выявлено 4 архео-
логических объекта – холм, в настоящее время занятый хирманом, крепость Шодиги и холм
используемый под кладбище. На территории колхоза Корнягдиева находятся крепости Утин-
кала контролировавшая переправу через р. Вахщ, Шуртепа и Туи-кала (Беленицкий,1950,
Зеймаль, 1971). На южной окраине райцентра расположены остатки крепости этого времени.
Поэтому раскопки в этом районе очень перспективны и принесут много открытий.
В состав археологической группы входили: Филимонова Т.Г. – начальник отряда, н.сот.
Института истории, археологии и этнографии АН РТ; Азизов М.Д. – руководитель Отдела
Охраны памятников МК; Ахметзянов М.Р. – художник-фотограф; Таиров Р. – водитель.
Беленицкий А.М. Отчет о работе Вахшского отряда в 1947 году. Труды Таджикско-
Согдийской Археологической экспедиции, т. 1. Материалы и исследования по ар-
хеологии СССР. № 15. Москва-Ленинград. 1950.
Зеймаль Т.И. Древние и средневековые каналы Вахшской долины. // Страны и народы Во-
стока. Выпуск X. Москва, 1971.
Якубов 10., Довутов Д., Шарипов А. Археологические раскопки на территории мавзолея Зай-
налобиддина. Сообщение национального музея Республики Таджикистана им. К.
Бехзода. № 5. Душанбе, 2004.
Рис.1. Топографический план местности в раине селения Таджикобод.
340
Рис.2. Разрез. Условные обозначения: Рис.3. Общий вид раскопанного участка

1,2 – выбросы из коллектора; 3 – культурный слой;
4 – материковый слой; 5 – современная поверхность
Рис. 4. Расположение хумов. Условные обозначения: 1 – хумы; 2 – фрагменты керамики;

3 – П-образная выкладка; 4 – горшочек; 5 – зернотерка; 6 – границы засыпки хумов
341
Рис. 5. Очажок Рис.6. Лепной горшочек
Рис.7. Типы хумов
Рис.8. Типы венчиков и донцев
342
Рис. 9. Заполнение хумов: № 4, 6, 8
Рис.10. Лепные котлы Рис.11. Донца лепных сосудов
Рис.12. Стенки с прочерченным орнаментом Рис.13. Фрагменты: сосуда, чаши, миски
343
Рис.14. Венчики кувшинов
Рис.15. Стенки с прорезным орнаментом
Рис.16. Верхняя часть хумчи Рис.17. Стенка хумчи с прорезным орнаментом
344
ЮБИЛЕИ
________________________
ЮБИЛЕЙ ВЕТЕРАНА ЮТАЭ

ВИНОГРАДОВОЙ НАТАЛЬИ МАТВЕЕВНЫ
В 1972г. Б.А. Литвинским в Отделе истории и культуры Древнего Востока Института
Востоковедения Академии Наук СССР была сформирована Южно-Таджикистанская архео-
логическая экспедиция. В нее влилась группа молодых сотрудников отдела. Первый десант
этой группы, прибыл в Таджикистан уже на следующий год, приступив к раскопкам памят-
ников эпохи бронзы, античного и раннесредневекового периода. С течением времени из чис-
ла этой группы по разным причинам постепенно убывали ее члены: Е.В.Антонова,
И.Н.Медведская, И.Р.Пичикян, Мкыртычев, А.Керзум, А.В.Седов. И только одна Наталья
Матвеевна Виноградова осталась верна Таджикистану и до настоящего времени продолжает
служить раз и навсегда выбранному делу. В течение 70-90-х годов ХХ в. она неизменный
начальник отряда по изучению памятников эпохи бронзы и раннего железа в Южном Таджи-
кистане Южно-Таджикской археологической экспедици (ЮТАЭ). К сожалению, эта экспе-
диция уже не существует сейчас, как она была создана, а преобразована в Южно-
Таджикскую международную археологическую экспедицию (ЮТМАЭ), но Н.М. Виноградо-
ва до настоящего времени в её составе продолжает изучение памятников эпохи бронзы.
Начало успешной научной деятельности Н.М. Виноградовой относится к такому далеко-
му сейчас 1974 году, когда Б.А. Литвинский поставил задачу обследования долины рек
Ширкент и Каратаг. Отрядом, возглавляемым сначала Е.В. Антоновой, а затем Н.М. Вино-
градовой, эта задача была успешно выполнена – ими был открыт могильник – Тандырйюл,
отнесенный на основании комплекса керамических сосудов, и первых для Таджикистана
глиняных антропоморфных статуэток, к кругу древнеземледельческих культур. Дальнейшее
обследование территории Гиссарской долины привело к открытию еще более интересного
могильника – Кумсай, в конструкции погребальных сооружений, типе захоронений и инвен-
таре которого Н.М. Виноградовой были выделены две тесно переплетающиеся между собой
традиции: северная – андроновского круга и южная – земледельческая.
345
В 1978г. Н.М. Виноградова приступает к раскопкам первого на территории Южного Та-

джикистана поселения Кангурттут. Он становится одним из важнейших объектов по изуче-
нию культуры эпохи бронзы. Во-первых, до этого времени были известны только многочис-
ленные могильники, оставленные племенами земледельческой и бешкентско-вахшской куль-
тур. Во-вторых, в процессе раскопок поселения рядом был открыт могильник, что ставит
этот памятник в исключительное положение. На данный период комплекс Кангурттута – по-
селение плюс могильник, является единственным на территории всего Таджикистана. На
других памятниках мы имеем дело или с поселением, или с могильником. Это сочетание
позволило Н.М. Виноградовой всесторонне изучить все аспекты истории племен эпохи позд-
ней бронзы – и материальной культуры, и духовной, в том числе погребальной и ритуальной
практики. А полученный антропологический материал, обнаруживающий наибольшее сход-
ство с тазабагъябской серией, по мнению Л.Т. Яблонского, еще раз подчеркнул расогенети-
ческие связи населения степей и Юга Средней Азии.
Перечисляя памятники, на которых Н.М. Виноградова провела свои раскопки, все время
приходится употреблять термин впервые. К таким памятникам относятся единственное зем-
ледельческое поселение Каримберды (водораздельное плато между реками Яхсу и Сурхоб)
времени раннего железного века и первое поселение вахшской культуры Тошгузор в Данга-
ринской долине. Исследования этих поселений свидетельствуют о сложных этнокультурных
процессах, протекавших на территории Древней Бактрии на рубеже эпохи бронзы-раннего
железного века. В отличие от земледельческих поселений, где возводились дома на камен-
ных фундаментах (Кангурттут, Тегузак), в Тошгузаре расчищены полуземлянки, характер-
ные для андроновских племен. Керамика Каримберды находит аналогии на памятниках Се-
верной Бактрии, а бронзовый кельт типичен для карасукской культуры Енисея и Восточного
Казахстана.
Следующим не менее успешным был этап поиска и раскопок памятников в долине
р.Сурхоб и ее притока р.Яхсу. В течение 2007-2012гг. Таджикско-Российско-Немецко-
Итальянским международным археологическим отрядом под руководством Н.М. Виноградо-
вой и Ю.Г. Кутимова проведены обширные работы на двух крупных могильниках Гелот и
Дарнайчи. И опять нам приходится говорить, что на этих могильниках впервые для Юга Та-
джикистана были раскопаны погребальные комплексы раннего и среднего бронзового века,
что позволило по-новому оценить этнокультурные процессы, протекавшие на Юге Таджики-
стана в конце III – начале II тыс. до н.э.
С 2013г. основное внимание Н.М. Виноградова уделяет исследованию могильника Фар-
хор. Раскопки, осуществляемые совместно с С. Бобомуллоевым, позволили еще дальше, чем
в Гелоте и Дарнайчи, отодвинуть границу существования племен эпохи бронзы – ко второй
половине III тыс. до н.э. По мнению Н.М. Виноградовой, результаты археологических иссле-
дований могильников Гелот, Дарнайчи, Фархор свидетельствуют о формировании в контакт-
ной зоне, которой являлась Восточная Бактрия, этнокультурных групп со смешанным насе-
лением – оседлыми жителями земледельческих оазисов с полукочевыми скотоводами, но ан-
тропологически однородных близких к популяции Бактрийско-Маргианского комплекса.
Не менее богато и ее публицистическое наследие. Н.М. Виноградова автор около 100
статей и 3 монографий: «Юго-Западный Таджикистана в эпоху поздней бронзы», «Памятни-
ки Кангурттута в Юго-западной Таджикистане (эпоха неолита и бронзовый век) (соавторы
В.А.Ранов, Т.Г.Филимонова), Погребальные памятники эпохи бронзы в Южном Таджики-
стане (могильники Гелота и Дарнайчи) (в соавторстве с Ю.Г. Кутимовым). В своих статьях и
книгах она последовательно раскрывает историческую интерпретацию культурогенеза, в ко-
тором участвовали три группы племен, со своими особенностями в материальной и идеоло-
гической культуре, а также в антропологических локальных популяциях.
Отдел археологии желает Наталье Матвеевне Виноградовой и в дальнейшем проведение
столь же успешных открытий, раскопок и многочисленных публикаций.
346
ДАВЛАТХОДЖА ДОВУДИ – ОСНОВАТЕЛЬ ТАДЖИКСКОЙ

ШКОЛЫ НУМИЗМАТИКИ (К 70-ЛЕТИЮ)
Давлатходжа Довуди (Д.Довутов), доктор исторических наук, заведующий отделом ар-
хеологии и нумизматики Национального музея Таджикистана. Родился 10 ноября 1950г. в
высокогорном селении Равнов Дарвазского района Таджикистана. В 1953г. его семья пере-
ехала вг. Курган-Тюбе (нынег. Бохтар Хатлонской области). Его детство и юношеские годы
прошли в этом городе. В 1957-1967гг. он учился в средней школе № 6г. Курган-Тюбе. В
1967г. поступил на исторический факультет Таджикского государственного университета
им. В.И. Ленина г. Душанбе, который успешно закончил в 1972г.. В этом же году он посту-
пил на работу в сектор археологии и нумизматики Института истории, археологии и этно-
графии им. А. Дониша АН Таджикистана (далее сокращённо – Институт истории им. А. До-
ниша). По воле судьбы я принял участие в выборе будущей профессии Д. Довуди. Его я знал
с детства, так как мы односельчане. Когда я работал в 1960 – х годах в археологических экс-
педициях в Вахшской долине, часто заезжал к родственникам вг. Курган-Тюбе, которые жи-
ли по соседству с семьёй Д. Довуди. Однажды я, Давлатходжа и его отец пошли на базар за
продуктами. По дороге я дал поносить свою полевую сумку Давлатходже и серьёзным тоном
сказал, что он будет археологом. Давлатходжа часто вспоминает этот эпизод и в шутку гово-
рить, что видимо какой то ангел услышал эти слова устода (учитель, наставник) и благосло-
вил. Как бы то ни было, но он действительно стал археологом и не только.
Как известно, нумизматика тесно связано с археологией. Торговля была развита в
первую очередь в городах и поэтому археологи часто находят монеты при раскопках древних
городищ. Сложилось так, что в 1972г. известный таджикистанский нумизмат Е.А. Давидович
со своим супругом, не менее известным археологом Б.А. Литвинским и сыном переехали на
постоянное жительство в г. Москву. Таджикистан остался без нумизмата. Это при том, что
ежегодно многочисленные археологические экспедиции в разных уголках республики нахо-
дили сотни древних и средневековых монет. Да и местные жители часто находили древние
монеты, в том числе крупные клады. К этому моменту нумизматический фонд Института ис-
тории, археологии и этнографии им. А. Дониша уже имел более 20 тысяч древних и средне-
вековых монет. Вес этот материал нуждался в изучении. Таджикистану нумизмат нужен был
как воздух. Так как Давлатходжа знал арабскую графику, я предложил ему заняться нумиз-
347
матикой. Вначале он колебался, но перспектива стажировки и целевой аспирантуры в Инсти-

туте востоковеденияг. Ленинграда склонили чашу весов в сторону нумизматики. Предвари-
тельно по согласованию с директором Института Б. Искандаровым я поехал в г. Леннинград
и попросил известного специалиста по согдийскому языку и согдийской нумизматике О.И
Смиронову стать руководителем Давлатходжи. Получив её согласие Институт в феврале
1974г. направил Д. Довуди на двухгодичную стажировку в г. Ленинград. После успешного
завершения стажировки, он в 1976г. поступил в целевую аспирантуру, которую закончил в
1979г. Во время аспирантуры он под руководством О.И. Смирновой завершил свою диссер-
тацию на тему «Денежное обращение раннесредневекового Пенджикента (V – VIII вв.)», ко-
торую успешно защитил весной 1983г. К сожалению, О.И. Смирновой не было суждено уви-
деть защиту своего ученика, она скончалась в январе 1982г. в возрасте 72 года.
После завершения аспирантуры Д. Довуди продолжил свою научную деятельность в Ин-
ституте истории им. А. Дониша на должности сначала младшего, затем старшего научного
сотрудника. В 2007г. он успешно защитил в этом институте докторскую диссертацию на те-
му «Денежное обращение Хатлона (V в. до н.э. – XX в. н.э.).
Давлатходжа проработал в Институте истории им. А. Дониша до 2011г., т.е. 39 лет и от
старшего лаборанта вырос до главного научного сотрудника. К этому времени он опублико-
вал 11 малых и больших монографий и 201 научных и научно популярных статей. Он стал
признанным специалистом в области нумизматики не только в Таджикистане и Средней
Азии, но и за рубежом. Однако, из-за конфликта с тогдашним директором Института исто-
рии им. А Дониша Р. Масовым он был вынужден покинуть это учреждение, где успешно
проработал многие годы. В том же 2011г. он поступил на работу в Национальный музей Та-
джикистана им. К. Бехзода (ныне Национальный музей Таджикистана), где работает до
настоящего времени. Он и в этом учреждении активно работает, возглавлавляет отдел архео-
логии и нумизматики, опубликовал много книг и статей, превратил музей в главный центр
нумизматических исследований в Таджикистане. Действительно историю и науку создают
талантливые, активные и работоспособные люди.
Д. Довуди является очень продуктивным учёным. Им опубликовано 227 научных и науч-
но популярных статей и 18 монографий. Основными направлениями его научной деятельно-
сти являются нумизматика, археология, древняя и средневековая история Средней Азии и
сопредельных стран. Высокая научная продуктивность, прежде всего результат его таланта и
работоспособности. С другой стороны он прошёл хорошую нумизматическую школу в ин-
ститутах востоковедения и археологииг. Ленинграда (Санкт Петербурга), где работали кори-
феи востоковедческой и археологической науки Советского Союза. Это, прежде всего его
научный руководитель О.И.Смирнова – известный специалист в области согдийского языка,
согдийской истории и нумизматики. Он общался и сотрудничал с известными археологами
А.М. Беленицким, В.М. Массоном, Б.И. Маршаком, нумизматом В.Г.Лукониным, лингви-
стом – согдологом В.А.Лившицем, лингвистом И. М. Стеблин – Каменским и другими.
Нумизматикой он стал заниматься с 1974г., когда начал стажировку в Ленинградском от-
делении Института востоковедения АН СССР под руководством О.И. Смирновой. Изучал сог-
дийские монеты, найденные на городище Пенджикент и в других памятниках Верховьев За-
рафшана. Первую свою монету – серебряный обол Герая – он нашёл случайно на поверхности
городища Тепаи Шах Шартузского района осенью 1972г. Мы не суеверные, но возможно это
был знак будущему нумизмату. Вторую монету – золотой византийский солид VI в. – он
нашёл в 1978г. на городище Пенджикент при раскопе двухкамерного науса. А первая его ну-
мизматическая статья вышла в 1977г. и была посвящена датировке городища Пенджикент по
нумизматическим данным. В последующие годы он активно занимался нумизматикой и опуб-
ликовал 134 статей и 11 монографий, посвящённыхдревним и средневековым монетам,
найденным на территории Таджикистана. Первая его монография «Худжандский клад», по-
свящённая крупному кладу медных тимуридских монет, содержащему 1967 экз. была опубли-
кована в 1998г. в издательстве «Дониш» АН Таджикистана. В этой небольшой книге дано по-
348
дробное описание и типологическая классификация монет клада. Как всегда, Д. Довуди очень
скрупулёзно проработал клад, систематизировал хронологически и по монетным дворам, вы-
делил для каждого монетного двора несколько типов и вариантов, составил их описание, снаб-
дил книгу прекрасно выполнеными им же прорисовками всех типов и вариантов, рассмотрел
различные вопросы денежного обращения XV-XVI вв. Продолжая это направление, он опуб-
ликовал ещё 3 монографии, посвящённые крупным кладам древних и средневековых монет,
найденных в Таджикистане. К ним относится клад чаганианских монет XIв. из к. Алмоси Хис-
сарского района, содержащий 3082 низкопробных дирхемов, чеканенных в Чаганиане. Это са-
мый крупный клад таких монет в Средней Азии. Клад предоставил монеты с именем сельд-
жукского правителя Чагри – бека Давуда, которые раньше не были известны. Другая моногра-
фия была посвящена крупному кладу медных кушанских монет, найденному на городище
Халкаджар Вахшской долины. Он содержал 667 монет кушанских царей Вима Кадфиза, Ка-
нишки и Хувишки. Абсолютное большинство в кладе составляли монеты Канишки (532 экз.).
Как отмечает Д.Довуди местные кладоискатели в большом количестве находят кушанские мо-
неты на городище Халкаджар, что свидетельствует о высоком развитии торговли и денежного
обращения в этом городе. Ещё одна его монография посвящена нескольким кладам средневе-
ковых монет из фондов Национального музея Таджикистана.
Д.Довуди успешно, продолжая традиции таджикской нумизматики, заложенные его ос-
нователями О.И. Смирновой, Е.А.Давидович и Е.В.Зеймалем, создал и новые направления –
комплексное изучение монет, исторически сложившихся областей. Этому направлению по-
священа его монография «Денежное обращение древнего и средневекового Хатлона (V в. до
н.э. – XX в. н.э.) (2006г.). Ещё две его монографии были посвящены монетам и денежному
обращению Гиссарской долины и Дангаринского района. В печати находится его нумизма-
тическая карта, включённая в археологическую карту Восейского района.
Большим достижением Д.Довуди является его монография «Монетные клады Таджики-
стана» (находки 1980-2008 гг.) (2009 г), в которой исследованы 97 кладов древних и средне-
вековых монет, найденных в Таджикистане.
Важным направлением таджикской нумизматики было исследование монетных комплек-
сов древних городищ, основанное О.И. Смирновой. Она ещё в 1963г. опубликовала моно-
графию «Каталог монет с городища Пенджикент». Продолжая эту традицию, Д. Довуди ис-
следовал и опубликовал монетные комплексы городищ Мубаракшах и Санджаршах Пенджи-
кентского района, (2012г.), Сайёд, района А. Джами Хатлонской области (2017, 2019 гг.) и
Миси Айнак Афганистана (2017г.).
Важную роль в денежном обращение раннесредневековой Средней Азии играли бухар-
худатские монеты, чеканившиеся с V до XII в., т.е. на протяжении более 600 лет, в том числе
при мусульманских династях с одними и теми же доисламскими изображениями – профилем
царя на л.с. и алтарём огня на о.с. Этим загадочным монетам посвящена монография
Д.Довуди «Бухархудатские, сасанидские и омейядские дирхемы Таджикистана» (2018г.).
Хронологический диапазон нумизматических исследований Д.Довуди очень широк – от
Ахеменидов до Бухарских монет XIX – нач. XX в. Ряд его статей посвящены древним моне-
там. Ещё в аспирантские годы в журнале «Вестник древней истории» он опубликовал редкую
тетрадрахму, чеканеную в подражание тетрадрахмам Евкратида, найденную в Таджикистане.
К редким относится опубликованная им в 1997г. в Ташкенте в журнале «Нумизматика Цен-
тральной Азии» драхма Селевка I из Ховалинга с изображением головы коня на л.с. и якоря на
о.с. В 2018г. он опубликовал уникальную медную ахеменидскую монету, найденную в Яван-
ском районе Таджикистана. На его л.с. находится изображение коленопреклонённого царя с
луком и копьём, а на о.с. три круга внутри друг друга с крупной точкой по середине. Он опуб-
ликовал несколько статей и две книги по нумизматике в соавторстве с А.К. Шарифзода.
Большая часть его книг и статей посвящены средневековым мусульманским монетам, в
том числе монетам Бухары XIX – нач. XXвв. Например, недавно он опубликовал статью о кла-
де серебряных монет бухарских эмиров Музаффара (1860-1886гг.) и Абдулахада 1886-1910гг.).
349
Как известно, изучение древних монет дело трудоёмкое, каждую монету необходимо
тщательно исследовать, детально описать изображения, прочитать надписи, определить ди-
настическую принадлежность и дать историческую характеристику. Всё это требует не толь-
ко знаний и таланта, но и терпеливости и усидчивости. Давлатходжа обладает всеми этими
качествами. Об этом бесспорно свидетельствуют не только количество, но и качество его
публикаций. Например, он подробно исследовал и издал 100 кладов древних и средневеко-
вых монет, найденных в Таджикистане, которые содержать 12314 монет. Им исследованы и
опубликованы несколько сотен монет, найденных отдельными экземплярами в разные годы
и в разных районах Таджикистана. В Миси Айнаке Афганистана он вместе со своим учени-
ком Ф.Сафоевым исследовали и опубликовали 4476 кушанских, подражаний кушанским, са-
санидских, сасанидо-кушанских и эфталитских монет. За этими цифрами стоит огромная и
кропотливая научная работа. Ведь нумизмат на определение одной монеты тратить от не-
скольких часов до нескольких дней, а то и месяцев. Все исследованные и опубликованные
Д.Довуди монеты были новым материалом и впервые были введены в научный оборот. Он
без всякого преувеличения внёс весомый вклад в развитии древней и средневековой нумиз-
матики не только Таджикистана, но и всей Средней Азии. Благодаря его научным изыскани-
ям развитие нумизматики в Таджикистане после распада СССР не замедлился, а наоборот
успешно продолжалось.
Нумизматические публикации Д. Довуди известны не только в Таджикистане и Средней
Азии, но и за его пределами в Афганистне и Иране, России, Украине, Белоруссии, Германии,
Англии, Италии, США и в других странах. Он успешно сотрудничает с известными узбеки-
станскими нумизматами Э.В. Ртвеладзе, Ш.Пидаев, А. Атахаджаев, российскими нумизма-
тами В.Н. Настич, П.Н.Петров, К.В. Кравцов, А.И. Колесников, А.В. Пачкалов, донецким
нумизматом А.В. Евглевским, известным немецким специалистом в области исламской ну-
мизматики Лутц Илишом, английским нумизматом Л. Тредвеллом, итальянским нумизматом
Андреа Гариболди и другими.
Д.Довуди особенно тесно сотрудничает с Исследовательским центром по исламской ну-
мизматике Тюбингского университета Германии, основателем и заведующим которого яв-
лялся вышеупомянутый Лутц Илиш. Это крупнейший в Западной Европе нумизматический
центр, имеющий 75 тысяч исламских монет. Он трижды в 2002, 2008 и 2017гг. по два и три
месяца работал в этом центре и по результатам своих исследований опубликовал пять статей,
в том числе три совместно с Лутцем Илишом, посвящённых монетам Бадахшана, Чаганиана
и хатлонского правителю XII в. Фаррухшаха, хранящихся в Тюбингенском университете.
Д.Довуди является не только хорошим нумизматом, но и способным археологом. Будучи
студентом первого курса, он проходил археологическую практику в 1968г. на городище Ках-
каха Шахристанского района под руководством известного таджикского археолога, академика
Н. Негматова. Эта была его первая археологическая экспедиция. Второй раз в 1970г. он под
моим руководством принимал участие в раскопках высокогорной средневековой крепости
Сарводи Айнинского района. В последующие годы он под моим руководством участвовал в
раскопках раннесредневековой крепости Кум, дворца и поселения Гардани Хисор Айнинского
района, городища Хисорак Масчинского района, городища Наврузшах Пенджикентского рай-
она, городища Хулбук Восейского района, городища Чармгарони Поён (Калаи Мир) города
Куляба, городища Золи Зард Фархарского района и других памятников. Если в нумизматике
его руководителем была О.И. Смирнова, то в области археологии он является моим учеником.
Кроме этого, он участвовал в раскопках городище древнего Пенджикента под руководством
известных археологов А.М.Беленицкого и Б.И. Маршака, в раскопках городищ Кафыркала,
Тепаи Шах и Халкаджар под руководством известного археолога Б.А. Литвинского, палеоли-
тических стоянок Хонако и Лахути под руководством известного специалиста по археологии
каменного века В.М. Ранова. Одним словом он прошёл хорошую археологическую школу.
Всего он участвовал в раскопках 25 археологических памятников Таджикистана.
Плодотворными были его археологические раскопки на городище Миси Айнак (в 2011г.
350
– 2015г.) соседнего Афганистана, куда он был приглашён в составе группы таджикских ар-
хеологов под моим руководством Ю.Якубова. На этом городище он раскопал три крупных
объекта, открыл множество различных сооружений, в том числе буддийское святилище со
ступой и множеством глиняных статуй, обнаружил много древних предметов, в том числе
монеты, терракотовые статуэтки, железные и бронзовые изделия. Благодаря исследованию
монет он установил время функционирования этого города – I в. до н.э. – середина VII вв.
н.э. По результатам своих раскопок на городище Миси Айнак он в 2017г. издал на таджик-
ском языке монографию, что, безусловно, является большим достижением.
Он не только участвовал в археологических экспедициях, но организовал и руководил
несколькими экспедициями. Под его руководством были произведены раскопки на Калаи
Чармгарони Поён. Куляба в 2004-2006гг., на известном средневековом городище Вашгирд
Файзабадского района в 2004 и 2007гг., на городище Чимкурган Шахринавского района в
2015г., на городище Сайёд р-на А.Джоми в 2016 и 2018гг. Результаты раскопок на городище
Вашгирд были им изданы в соавторстве с Ф.Курбонзода в двух небольших монографиях и
нескольких статьях, в том числе в соавторстве с А.Абдуллаевым и Т. Худжагелдиевым. Ре-
зультаты раскопок на гороище Сайёд изданы им в соавторстве с А.К. Шарифзода в виде двух
небольших, но содержательных монографий. Результаты раскопок на городище Чимкурган
изданы в виде большой статьи.
О плодотворной археологической деятельности Д.Довуди наглядно свидетельствуют его
публикации в этой области – пять небольших монографий и 40 статей. Из них две небольшие
монографии посвящены городище Вашгирд, относящемся к саманидскому периоду. Две мо-
нографии посвящены городищу Сайёд и одна городищу Миси Айнак Афганистана. По ре-
зультатам археологических раскопок вг. Кулябе (2001-2006 гг.) на городище Калаи Чармга-
рони Поён я, Д.Довуди и Т.Г. Филимонова издали монографию, посвящённую истори-
иг.Куляба с древнейших времён до наших дней.
Третьим направлением научных исследований Д. Довуди является древняя и средневеко-
вая история Таджикистана и Средней Азии. Он является одним из авторов двух книг Исто-
рии таджикского народа, для высших учебных заведений, вышедших в 2003г. и 2011г. В пер-
вой из них он является автором глав, посвящённых древнему периоду – от появления первых
государственных образований Пешдодидов и Каянидов до конца существования кушанского
государства. Во второй книге Д.Довуди является автором глав, посвящённых истории та-
джикского народа от каменного века до кушанского государства включительно. Среди сту-
дентов особой популярностью пользуется вторая книга, где многовековая история таджик-
ского народа изложена кратко, но очень содержательно и доступно.
Д. Довуди также является автором разделов, посвящённых торговле и денежному обра-
щению в раннем средневековье и при Саманидах во втором томе шести томного академиче-
ского издания «История таджикского народа» (1999г.) Он является автором монографии «Из
история Шайбанидов» (2006г.).
Д. Довуди активно участвует в республиканских и международных конференциях и сим-
позиумах. В 1987г. он участвовал во второй всесоюзной нумизматической конференции вг.
Москве, где выступил с докладом «Клады средневековых монет из Таджикистана (находки
1981-1985гг.)». В 2007г. на международном нумизматическом симпозиуме вг. Дамаске он вы-
ступил с докладом «Находки омейядских и саманидских монет в Таджикистане». В том же
2007г. он участвовал в международной конференции вг. Алма-Ате и выступил с докладом «О
находках древних греческих, римских и византийских монет в Таджикистане», в 2016г. он
участвовал во второй международной конференции «ICONII» вг. Санкт-Петербурге, где вы-
ступил с докладом «О монетных находках на городище Миси Айнак в 2012-2014 гг.».
Д.Довуди вносит весомый вклад в подготовке научных кадров. Он более 10 лет препода-
вал специальный курс по нумизматике Средней Азии в Национальном университете Таджи-
кистана и в Российско-Таджикистанском Славянском университете. В настоящее время он
преподаёт нумизматику в Государственном педагогическом университете Таджикистана им.
351
С.Айни. Под его руководством кандидатскую диссертацию по саманидской нумизматике

защитил директор Национального музея Таджикистана А.К. Шарифзода. Другой его ученик,
гражданка Исламской республики Ирана Маъсума Имоми защитила кандидатскую диссерта-
цию о зороастрийской религии. Его аспирант К. Джалолзода пишет диссертацию о роли са-
манидских дирхемов в денежном обращении Восточной и Северной Европы в XI-Xвв. Мо-
лодые сотрудники Национального музея Таджикистана М. Сафоев, М.Каримдодов и А.А.
Шарифзода под его руководством занимаются исследованием древних и средневековых мо-
нет Национального музея Таджикистана, которых насчитывается около 20 тыс.
Давлатходжа скромный, доброжелательный, честный и отзывчивый человек, хороший
семьянин, преданный друг. Как учёный он талантливый и работоспособный. Он внёс боль-
шой вклад в развитие нумизматики и археологии Таджикистана и всей Средней Азии. Не-
смотря на свои 70 лет Д.Довуди продолжает активно заниматься наукой, тому подтвержде-
ние его четыре монографии и 21 статья, изданные в 2017-2020 гг.
Ю.Якубов
БИБЛИОГРАФИЯ ТРУДОВ Д.ДОВУДИ
Монографии
1. Худжандский клад (15 – начало 16 в.). Душанбе, 1998. 114 с.
2. Вашгирд – ёдгори бостон. Душанбе, 2005. 79 с., ( соавтор Ф. Курбонзода).
3. Денежное обращение древнего и средневекового Хатлона (V в. до н.э. – начало XX в. н.э.).
Душанбе, 2006. 347с.
4. Из истории Шайбанидов. Душанбе, 2006. 95 с.
5. История Куляба с древнейших времен до наших дней. Душанбе, 2006. 262 с., (соавторы
Якубов Ю и Филимонова Т. Г.).
6. Кӯлоб шаіри ѕадиму шӯіратманд. Душанбе, 2006. 97 с. (соавторы Якубов Ю и Зардиев А.
7. Клад чаганианских дирхемов XI в. из Хисара. Душанбе, 2007, 109 с.
8. Монетные клады Таджикистана. Душанбе, 2009, 409 с.
9. Вашгирд – шахри хунармандон, тоӣирон ва орифон.Душанбе, 2009, 105 с. (Соавтор Кур-
бонзода Ф.).
10. Клад кушанских монет из Вахшской долины. Душанбе, 2010, 89с.(соавтор Шарипов А.).
11. Клады средневековых монет. Душанбе, 2011, 67 с. (соавтор Шарипов А.).
12. Монетные находки на городищах Санджаршах и Мубаракшах. Душанбе, 2012, 85 с. (со-
автор Курбанов Ш).
13. Древние и средневековые монеты Дангары. Душанбе, 2014, 119 с.
14. Сиккаҳои Ҳисори Шодмон. Душанбе, Эр-Граф, 2015, 127 с.
15. Шаҳри бостонии Миси Айнак. Душанбе, 2017. 237 с.
16.Шаҳраки кушонии Сайёд. Душанбе, 2017. 111 с. (соавтор А. Шарифзода).
17.Бухархудатские, сасанидские и оммейядские дирхемы Таджикистана. Душанбе, 2018, 170
стр.
18. Шаҳраки кушонии Сайёд. Книга 2. Душанбе, 2019, 220 с. (соавтор А. Шарифзода). На
трёх языках:таджикском, русском и английском.
Статьи (2008-2020 гг.)

2008
1. Находки древних греческих, римских, византийских и китайских монет в Таджикистане //
Алмаата, Shygys, 1(9), 2008, 131-138.
2. Finds of ancient greek, roman, Byzantine and Chinese coinse in Tajikistan. Алмаата, Shygys,
1(9), 2008, p. 127-131.
3 . Локализация и датировка бронзовых монет с именем Фаррухшаха. Сообщение» Нацио-
нального музея Республики Таджикистан им. К. Бехзода № 7. Душанбе: Нодир, 2008, с.
44-57. Соавтор Л. Илиш.
352
4. Калонтарин маркази сиккашиносии исломи, ки дорои 60 ҳазор сикка мебошад. Душанбе:

Нодир, 2008, с. 97-103.
5. Сахми Б.Гафуров дар омӯзиши сиккахои кушони. Муаммои сиккаіои Сотер Мегас. Насле-
дие предков,
№ 11, Душанбе, 2008. с. 55-59.
6. Творческий путь известного таджикского археолога Юсуф Якубова.// ВестникМИЦАИ,
вып. 7, 2008, с. 82-90.
7. Creative activities of the well-known Tajik archaeologist Yusuf Yakubov. BulletinofIICAS,
volume 7? 2008, p. 82-90.
2009
8. Археологические раскопки на городище Вашгирд в 2007г. // АРТ, Душанбе, 2009, вып.
33,с. 137-198.
9. Археологические раскопки вг.Кулябе в 2006// АРТ, вып.33. Душанбе, 2009, с. 263-283.
10. Файзи истиѕлолият. Мӯіри нуѕрагини а. XIX аз Данћара //Наследие предков, № 12, Ду-
шанбе, 2009, с. 131-137.
11. Монетные дворы Сельджуков в Мавераннахре. На русском, английском и туркменском
языках. «Мирас», № 3 (35). Ашхабад, с. 2009, 66-79.
12. Монеты Бадахшана в собрании Тюбингенского Университета. «Сообщение» Националь-
ного музея Республики Таджикистан им. К. Бехзода, № 8, 2009, 98-116. (Соавтор Лутц
Илиш).
2010
13.Дараи Аламут ва қалъаи Ҳасани Сабоҳ. «Фарҳанг», № 1-2, 2010, с. 48-51. (Соавтор Ю
Якубов.).
14. Чаганиан, Термез и Хатлон – новые монетные дворы сельджуков в Мавераннахре // Сб.
«Очерки истории икультуры таджикского народа». Душанбе, 2010, с.26-38.
15. Осорхона – мамнӯъгоҳи ҷумҳурявии таърихӣ – фарҳангии Данғара // Буклет, Душанбе,
2010.(Соавтор Муродов Б.).
16.Сиккаҳои шоҳони Вахш // «Мероси ниёгон», Душанбе, 2010, № 13, с. 118-125.
17. Монетные находки в Таджикистане в 1987г. АРТ, вып. XXXIV (2008). Душанбе, 2010, с.
332-345.
18. Сиккаҳои Ҳисори Шодмон // «Рӯдакӣ», № 28. Душанбе, 2010, с. 123-142.
19.Довуди Д. Фельсы амира Хутталя ал – Хариса б. Мухаммада 366г.х. // «Сообщение»
Национального музея Республики Таджикистан, № 9, Душанбе, 2010, с. 191-196.
20. Новые типы монет Чаганиана в Тюбингенском университете ФРГ // «Нумизматика Сред-
ней Азии», вып. IX. Ташкент, 2010, с. 67-83 (Соавтор Л. Илиш).
2011
21. Сиккаҳои қадими Кӯлоб // Рӯзномаи «СССР». № 14(135), 7 апрели с. 2011, с.16.
22. Сиккаҳои Ватанӣ // Банкдорӣ дар Тоҷикистон, № 3 (20), Март 2011, с. 54-59.
23. Шикояте аз Масов // «Нигоҳ», 15(238), Чоршанбе, 29-июни с. 2011, с. 11.
24. Академик бояд як асари ҷиддӣ дошта бошад //«Миллат», №35 (313), 30.08.2011, с. 6.
25. Бозёфти сиккаҳои нав // Банкдорӣ дар Тоҷикистон, № 7 (24), Июл 2011, с. 34-38.
26. «Ҳадя»-и Масов ба 60-солагии Академияи илмҳои ҶТ // «Миллат», № 47 (325),
23.11.2011.
27. Бозёфтинави сиккаҳои султон Маҳмуди ғазнавӣ дарҲулбук // «Известия» АН Республики
Таджикистан,ООН,№ 5, 2011, с. 32-35. (Соавтор Ходжаев Ш).
28. Ганҷинаи Омӯ // Банкдорӣ дар Тоҷикистон, № 11 (28),ноябр 2011, с. 44-46.
29. Ганчинаи Халкачар. // Банкдорӣ дар Тоҷикистон, № 12(29). 2011.
30. Бозёфти сиккахо дар Точикистон дар соли 1989 / Сообщение» Национального музея Рес-
публикиТаджикистан им. К. Бехзода, № 9, Душанбе: Адиб, 2011.c. 179-190.
31. Фельсы амира Хутталя ал-Хариса ибн Мухаммада 399г.х./ Сообщение» Национального
353
музея Республики Таджикистан им. К. Бехзода, № 9, Душанбе: Адиб, 2011. с. 191-196.
2013
.‫ م‬٢٠١٢ ‫ بازيافت سکه ھای قديم در ساحات باستانی مس عينک در سال‬32
‫ ھممعلفان جاويد محسن زاده و فرخ‬.١١٨-٨٧.‫ ص‬.٢٠١٣ ‫ جنوری‬،‫در کتاب "کاوشھای اخير در افغانستان" چاپ در کابب‬
.‫صفايف‬
.‫ دور سوم‬."‫ در مجله "باستانشناسی افغانستان‬.‫ مس عينک لوگر‬٠۵٨ ‫ ساحه باستانی‬٢٠١٢ ‫ گزارش علمی از حفريات سال‬.33.
‫ ھممعلف عبد القدير تيموری‬.٢٠١٣ /١٣٩٢ ‫ جوزا‬.١٢ ‫شماره‬
2014
34. Развитие нумизматики в Таджикистане/ Сообщение Национального музея Таджикистана
– Душанбе: ЭР-граф, №1, 2014 – с.104-126.
35. Иштироки кормандони Осорхонаи миллииТоҷикистон дар ҳафриёти Миси Айнаки Афғо-
нистон Ахбори Осорхонаи миллии Точикистон – Душанбе: ЭР-граф, №1, 2014 – с.130-
135. (Ҳаммуаллиф А. Темурӣ).
‫ کابل‬.‫ در کتاب " آثار باستانی مس عينک‬.٢٠١٣-٢٠١٢ ‫ غربی در مس عينک در سالھای‬٠٣٣ ‫حفريا ت ساحه باستانی‬.36.
.‫ ھممعالفان فريد الد ين حيدری و ميرويس قادريار‬.١٢۴-٩٨ .‫ ص‬.‫ ميالدی‬٢٠١۴ – ١٣٩٢
37. Хулбук кай сохта шудааст? Ахбори Осорхонаи миллии Точикистон – Душанбе: ЭР-граф,
№1, 2014 – с.64-66. Ҳаммуаллиф Абдулло Хочаев.
‫ دور‬."‫ در مجله "باستانشناسی افغانستان‬. .‫ مس عينک لوگر‬٠۵٨ ‫ ساحه باستانی‬٢٠١٢ ‫ گزارش علمی از حفريات سال‬38.
‫ ھممعلف عبد القدير تيموری‬.٢٠١۴ /١٣٩٢ ‫ جوزا‬.(٢٨).١٢ ‫ شماره‬.‫سوم‬
39. Бостоншахри Миси Айнак ва баҳси дини кушониён. «Мероси Ниёгон», № 16 (1), 2014, с.
80-86.
2015
40. Сиккаҳои селевкӣ аз водии Ҳисор. «Мероси ниёгон», № 17, 2015,с.51-56.
41.Сиккаҳои Ҳисори Шодмон. Дар маҷмӯаи «Нақши Ҳисор дар тамаддуни Шарқ». Душанбе,
2015, с. 50-60.
2016
42. Монетные находки на кушанском городище Миси Айнак в 2012-2014 гг // Культурное
наследие Евразии, Алматы, 2016, с.140-151. Соавтор Фаррух Сафоев.
2017
42.Довудӣ Д. Ҳафриёти Осорхонаи миллии Тоҷикистон дар бостоншаҳри Чимқурғон дар с.
2015. «Ахбори» ОМТ, № 2, 2017, с. 39-49.
43. Довудӣ Д. Дафинаи тангаҳои амирони Бухоро Музаффар ва Абдулаҳад. «Ахбори» ОМТ,
№ 2, 2017, с. 74-75.
43. Довудӣ Д. Гузориш дар бораи сафари бостоншиносӣ – ҷустуҷӯӣ ба ноҳияи Шаҳринав.
«Ахбори» ОМТ, № 2, 2017, с. 33-38. (Ҳаммуаллиф Абдувалӣ Шарифзода).
44. Довудӣ Д. Димнаи Обикиик. «Ахбори» ОМТ, № 2, 2017, с. 70-73.
45. Довудӣ Д. Конференсияи байналмилалии сиккашиносон дар Эрмитаж. «Ахбори» ОМТ,
№ 2, 2017, 76-79.
46. Довудӣ Д. Ҳафриёти шаҳри бостонии Сайёди н. А Ҷомӣ дар с.2016. «Ахбори» ОМТ, № 2,
2017, с. 50-69. (Ҳаммуаллифон А. Шарифзода, Ф.Сафоев,М.Сафоев, А.Қаюмзода, З.
Назаров).
47.Довудӣ Д. Сиккаҳои кушонӣ аз димнаи Сайёд// Мероси Ниёгон, 2017, № 1(19), с. 13-17.
48. Довудӣ Д. Ғозималик, қавм ва чилтанҳои ӯ.// Минбари халқ,13.12.2017, № 50, с.15.
49. Вашгирд. Аз нисф зиёди ин ёдгории нодири таърихӣ гӯристон шудааст. //Газетаи
«Ҷумҳурият,» 26.12.2017, № 60.
50. Находки джучидских и чагатаидских монет в Таджикистане // Археология Евразийских
степей. Нумизматика и эпиграфика. № 6, Казань, 2017, с. 149-158.
354
2018
51. Находки бухархудатских, сасанидских и омейядских дирхемов в Таджкистане и история
их изучения//Indo-Iranica et Orientalia. Series Lazur. Volume 14. Milano, Italia, 2018, s. 71-
124.
52. Сиккаи нодири Ҳахоманишӣ аз Ёвон//Мероси Ниёгон, №20,2018. саҳ.35-36.
53. Ҳафриёти бостоншиносӣ дар Сайёдқалъа дар солҳои 2016, 218. // Материалы республи-
канской научно-теоретической конференции «Роль и место исторических памятников в
развитии туризмаи народных ремесел». Душанбе, 2018, с.83-85.
54. Шаҳри Ҳулбук дар куҷо ҷойгир буд? // Ахбори осорхонаи таърихии вилояти Суғд. №41.
Хуҷанд 2018, с.20-26.
55. Довуди Давлатхожа.Рец. на А.В. Пачкалов. Золотая Орда по данным нумизматических
источников. Москва, 2018 // Вестник МИЦАИ, вып. 28. 2018, с.123-128.
2019
56. Довуди Д. О дирхеме-медальоне таджикского правителя саманида Мансура I б. Нуха // В
кн: Саманиды-уникальный исторический феномен в мировой цивилизаций. Душанбе,
2019. С. 767-789.
57. Довуди Д. О дирхеме-медальоне таджикского правителя саманида Мансура I б. Нуха (За-
метки к статье Ш.С. Камолиддин «Медальон Мансур б. Нуха). //Известие АНРТ, Отде-
ление общественных наук, №1, 2019, с. 72-75.
58.Заминаҳои таърихии пайдоиши давлати Сомониён // Мероси ниёгон. № 19,2019, с.63-66.
59. Развитие нумизматики в Таджикистане в годы независимости (1991-2019) // АРТ, Душан-
бе, 2019, вып.40, с. 42-51.
60. Дирҳами калони амири сомонӣ Мансур б. Нуҳ аз маҷмуъаи сиккаҳои донишгоҳи Тюбин-
гени Олмон//Ахбори Осорхонаи таърихии вилояти Суғд, № 5. Хуҷанд, 2019, с.15-22.
2020
61. Саманидский «золотой дирхем» монетного двора Рашт // Суннатҳои Сомониён ва таъсир-
гузории он дар фарҳангу тамаддуни мардумони Осиёи Марказӣ ва Шарқи Наздик. Ду-
шанбе, 2020, с. 46-53.
1. Д.Довуди, 1970, студент. 2.Д.Довуди, научный сотрудник

Института Истории им. А. Дониша
355
3.Д.Довуди – заведующий кабинетом 4. Дамаск, 2007г. Международная конференция

Нумизматики в Отделе археологии, по исламской нумизматике. Слева на право:
Инсттута истории Археологии и А.Пачкалов (Россия), Д.Довуди, М.Атеф,Герт
этнографии им. А. Дониша АН РТ (2005) Рисплинг (Швеция). (Египет),
.
5. Дамаск, 2007г. Международная 6. Алма-Ата, 2007, Международная

конференция по исламской нумизматике, конренция по византийской нумизматике
Д.Довуди и Лутц Илиш (Германия).
7.Афганистан, 2013. 8. Кабул, 2015г. Национальный

городище Миси Айнак Музей «Сурхкотальская надпись».
356
8.Городище Сайёд, р-н А. Джоми, 2016. 9. Городище Сайёд, р-н А. Джоми, 2018.
9.Национальный музей Таджикистана, 2019. Клад тимуридских монет XV в.
357
СЛОВО О КОЛЛЕГЕ-ЮБИЛЯРЕ
ГАЛИНЕ РАХИМОВНЕ КАРИМОВОЙ
Самовыражение естественная потребность, присущая каждому человеку. Кто-то делает

успешную карьеру и реализует себя как, профессионал высшей категории, кто-то после ру-
тинного трудового дня находит отдушину в хобби рисует или пишет стихи, кто-то тщательно
следит за своей внешностью. У Галины Рахимовны все эти качества счастливо сочетаются.
Она заметная фигура на интеллектуальном горизонте археологии и науки Таджикистана, од-
нако еще далеко не оцененная. Историограф, исследователь религии, аналитик, теоретик по
исследованию древних культур Центральной Азии и Востока, кандидат исторических наук,
красивая женщина, являющая собой примером для подражания, заботливая мама и бабушка,
внимательная супруга и гостеприимная хозяйка.
Галина Рахимовна, родилась 25 января 1960г. в к. Айни, Ленинабадской области, в семье
служащих. В 1977г. окончила среднюю школу № 1 им. В.И. Ленина в г. Канибадаме. В
1983г. Г.Р. Каримова окончила исторический факультет ТГУ им. В.И. Ленина, где она при-
общилась к исторической науке, к чувству любви и глубокого уважения к удивительной ис-
тории Таджикистана, благодаря подвижническому беззаветному труду прекрасного препода-
вательского состава в лице: М.Б. Бобохонова, А.Г. Слонимского, Х.М. А.Д. Джалилова, Му-
хитдинова, А.З. Рахматуллоева, А.Д. Бабаева, Р.А. Набиевой, Ю.Я.Якубова. Кропотливая ис-
следовательская работа Галины Рахимовны по историографии каменного века позволили ей
на высоком уровне подготовить кандидатскую диссертацию. В 1996г. под руководством док-
тора исторических наук, члена-корреспондента В.А. Ранова успешно защитила кандидат-
скую диссертацию по теме «Археологическое изучение Афганистана и проблемы каменного
века Афгано-Таджикской депрессии» по специальности 07.00.06. – «Археология» в диссер-
тационном совете Института истории, археологии и этнографии им. А. Дониша АН РТ.
358
За годы работы в институте Галина Рахимовна показала себя вдумчивым и квалифици-

рованным исследователем, владеющим современными научными методами исторической
науки. Она автор более 100 научных трудов и 10 монографий (6 из них в соавторстве), полу-
чивших широкое признание специалистов и ставших существенным вкладом ученого в исто-
рическую науку в Таджикистане. Её исследования отличает особый, высоконаучный и лите-
ратурный стиль; каждое слово, фраза, предложение в них тщательно выверены, точны и ин-
формативны. Галина Рахимовна не гонится за сенсациями, а тщательно анализирует источ-
ники, делая взвешенные и научно-значимые выводы.
В сферу её научных интересов входят актуальные направления – историография камен-
ного века Таджикистана, история религии, этногенез таджикского народа, петроглифы Та-
джикистана, составление путеводителя коллекций экспозиции Музеев Пенджикентского
района, биографические и юбилейные посвящения из цикла «Персоналии» об археологах Та-
джикистана, серия статей посвященных Саразму, сакральная география и памятники культо-
вой архитектуры, картографирование памятников Таджикистана и изучение вопросов распо-
ложения памятников на Великом Шёлковом пути.
В 2005 году в соавторстве с В.А. Рановым опубликовала монографию «Каменный век
Афгано-Таджикской депрессии». Она посвящена древнейшему периоду исторического раз-
вития населения Афгано-Таджикской депрессии. В работе предпринята попытка создания
единой периодизации для археологических памятников Афгано-Таджикской депрессии и ис-
ториография изучения каменного века Таджикистана.
Г.Р. Каримова в соавторстве с Ю.Я. Якубовым и А.И. Исаковым подготовила «Археоло-
гическую карту верховьев долины Зарафшана (Горно-Матчинский, Айнинский и Пенджи-
кентский районы).
Она является автором научных трудов опубликованных как в Таджикистане, так и за ру-
бежом. Галина Рахимовна участвовала в экспедициях под руководством А.Д. Бабаева в Чим-
кургане, В.А. Ранова в Каратау, Б.А. Литвинского в Тахти Сангине, Б.И. Маршака в Пенджи-
кенте, А.И. Исакова в Саразме. На протяжении 35 лет Г.Р. Каримова успешно сочетает науч-
ную работу с научно-организационной, являясь редактором сборника отчётов отдела архео-
логии «Археологические работы в Таджикистане».
Под руководством Г.Р. Каримовой выполнены и защищены кандидатские диссертации
по специальности «археология». Среди её учеников 3 кандидата исторических наук. Она ру-
ководит и читает лекции магистрантам. Добросовестный и многолетний труд Г.Р. Каримовой
на исторической ниве отмечен Почетными грамотами АН РТ. В настоящее время Галина Ра-
химовна подготовила к изданию актуальную и ценную монографию о своих учителях, со-
ратниках и коллегах – «Археологи Таджикистана».
У неё ещё много научных планов и творческих задумок на будущее. И мы, сотрудники
отдела археологии уверены, что все они воплотятся в новые книги и статьи, пополняя фонд
интеллектуальных творений таджикской интеллигенции.
О.И. Каландарова
359
ЮБИЛЯР – БОБОМУЛЛОЕВ САИДМУРОД ГИЁСОВИЧ

Бобомуллоев Саидмурод Гиёсович родился 10.09.1960г., в таджикской семье дехкан в
селении Вору Пенджикентского района. Отец Бобомуллоев Гиёсиддин, мать Джалилова Ма-
лиха. В 1967г. поступил в 8-летную школу №60 села Маргедар Пенджикентского района. В
1977г. окончил 10-летную школу №6 в поселке Колхозчиён. С 1977-1979 гг., работал грузчи-
ком на Пенджикентском консервном заводе. С 1979-1981гг., служил в рядах вооруженных
сил СССР в г. Баку.
В 1982г., С.Г. Бобомуллоев поступил на исторический факультет Таджикского Государ-
ственного Университета им. В.И. Ленина. В 1987г., успешно окончил университет по специ-
альности историк, преподаватель истории и обществоведения. Уже в студенческие годы про-
явил большой интерес к археологии и каждое лето принимал участие в раскопках. Приобретя
первый опыт раскопочных работ на таких памятниках как Саразм, Дашти-Кози и Зардча Ха-
лифа, он в последующем определил для себя приоритетным исследование памятников эпохи
бронзы Таджикистана. Безусловно, большую роль в формировании научных интересов и
становлении его как археолога сыграл А.И. Исаков, которого он считает своим учителем и
наставником. В 1984г., ему было доверено руководить археологическими работами на раско-
пе V в Саразме.1 В 1985 под общим руководством А.И. Исакова он являлся начальником ар-
хеологической группы на памятнике Дашти Кози.2
С 1986-1987 гг., работал старшим лаборантом в Пенджикенсткой археологической базе.
С 1987-1989 гг., работал младшим научным сотрудником в Пенджикентском Краеведческом
Музее им. А. Рудаки и одновременно являлся методистом по школьным музеям Пенджи-
кентского района. С 1989-1991гг., работал младшим научным сотрудником в лаборатории
археологии Таджикского Государственного Университета. В эти же годи являлся соискате-
лем в этом университете.
В 1991г., работал заведующим отделом археологии Гиссарского музея заповедника.
В 1992г., С.Г. Бобомуллоев поступил на работу в Институт истории, археологии и этно-
графии имени А. Дониша Академии Наук Республики Таджикистан в качестве младшего
научного сотрудника. По словам тогдашнего директора Института Р.М. Масова «С первых
дней работы в Институте показал себя с хорошей стороны – дисциплинированным, проявлял
1
Археологические работы в Таджикистане. Вып XXIV(1984г.). Душанбе, 1993. Стр.121.
2
Археологические работы в Таджикистане. Вып XXV(1985г.). Душанбе, 1994. Стр.98.
360
завидную заинтересованность к археологическим раскопкам. Принимал активное участие в

археологических экспедициях (в Саразме и группе районов Куляба) и показал преданность
своей работе. Много работает над источниками, читает специальную литературу по археоло-
гии и древней истории Центральной Азии, обрабатывает ее соответственно ведет научную ра-
боту». С 1997-2000 гг., проработал на должности старшего научного сотрудника Института.
В 1996г., под руководством А.И. Исакова С.Г. Бобомуллоев защищает диссертацию на
соискание ученой степени кандидата исторических наук на тему «Земледельческо-
скотоводческая культура верховья Зарафшана во II тыс. до н.э.». В основу диссертационной
работы легли результаты раскопок IV жилого горизонта Саразм, а также комплексов Зардча-
Халифа и Дашти-Кози в раскопках, которых он принимал непосредственное участие. Среди
уникальных предметов погребального инвентаря Зардча-Халифа была бронзовая булавка с
навершием фигурка лошади с гривой и длинным хвостом. Керамические сосуды принадле-
жат к Джаркутанской стадии культуры Саппали Южного Узбекистана и датируются 1700-
1500 до н.э. Артефакты из погребения Зардча-Халифа представляют комбинацию объектов
из южной урбанистической культуры и культурных традиций степи.
Исследования памятников Зардча-Халифа и Дашти-Кози позволили сделать важный вы-
вод, что районы верховий Зарафшана являлись зоной культурных контактов различных групп
древнего населения. «С юга сюда проникали оседлоземледельческие племена типа культуры
Саппали, а с севера племена степной бронзы, оставившие могильник Дашти-Кази».1
В 2000 г., С.Г. Бобомуллоев был назначен директором новообразованного Национального
Музея Древностей Таджикистана, которым руководил до 2014 г. Работа в новом музее пред-
стояла не из легких. Ведь, только образованный новый музей подразумевал, по сути, только
отведенное для этой цели здание с голыми стенами. В непростых условиях тех лет проходи-
лось практически всё делать с нуля. К примеру, очень остро стоял вопрос по обеспечению му-
зея необходимым количеством соответствующих витрин для показа экспонатов, предстояла
гигантская по объёму работа по тематическому оформлению экспозиционных залов.
Здесь, необходимо особенно отметить решение и дальнейшую реализацию проекта по
восстановлению грандиозной 13-метровой статуи «Будды в нирване» в одном из залов музея.
Задачу, выглядевшую на тот момент из разряда невыполнимых. Сегодня, уже, можно с уве-
ренностью судить о правильности и необходимости реализации той идеи, давший мощный
толчок для развития Национального Музея Древностей Таджикистана. И все это не могло бы
найти своего решения без организаторских и управленческих способностей директора музея
коим является С.Г. Бобомуллоев.
На сегодняшний день Национальный Музей Древностей Таджикистана является передо-
вым музеем нашей страны и практически обязательным местом посещения иностранных гос-
тей столицы Таджикистана.
Стоит упомянуть и о большом внимании, которое было уделено в установлении между-
народных контактов с музеями и исследовательскими центрами зарубежных государств.
С 2014-2016 работал заведующим Отделом археологии Института истории, археологии и
этнографии имени А. Дониша.
С 2016 года является ведущим научным сотрудником в Отделе археологии Института
истории, археологии и этнографии имени А. Дониша.
Начиная с 2000 года по совместительству исполнял функцию главного хранителя фондов
Национального Музея Древностей Таджикистана.
В 2011г. защитил докторскую диссертацию на тему «История изучения археологических
памятников Южного Таджикистана (ХХ – начало ХХ1 вв.)». Монография посвящена форми-
рованию и развитию археологической науки в Таджикистане в целом и в частности районов
юга Таджикистана.
В 2007 г, организовал и руководил археологической экспедицией на Калаи Кафирнагане
проводимой совместно со специалистами из Университета Рюкоку г.Киото Японии. Экспе-
1
Бобомуллоев С. Раскопы гробницы бронзового века на Верхнем Зеравшане // Sratum. СПб. "Кишинёв", 1999.
№2. с. 307-313.
361
диция плодотворно проводила раскопки в течении 8 лет, результаты работ которых были
опубликованы в 2013 году в виде каталога находок.
Осенью 2013 года по инициативе С.Г. Бобомуллоева была организована специальная ар-
хеологическая экспедиция для обследования возвышенности Уртабоз на окраине г.Фархор.
Как оказалось, результаты проведенных здесь исследований стали несколько сенсационны-
ми, так как, до этого момента памятников раннего и среднего бронзового века на территории
Южного Таджикистана долгие годы не было обнаружено. Надо отметит, что поводом для
организации экспедиции послужило, казалось бы, очередная формальная поездка в Фархор с
целью оформления залов нового музея. Но, в ходе ознакомления в еще существовавшем ста-
ром музее С.Г. Бобомуллоеву, как профессиональному археологу «бронзовику», посчастли-
вилось разглядеть и распознать уникальные артефакты, относящиеся к эпохе бронзы Цен-
тральной Азии.1
В продолжение этой темы стоить также, отметить открытые нашим юбиляром в 2015-
2016г., ряда погребений на памятнике, позже получившем название Кангуртут-2.2 Сенсаци-
онные исследования археологических экспедиций на могильниках Фархор и Кангурттут-2,
свидетельствуют о формировании здесь в конце III-начало II тыс. до н.э. местной бактрий-
ской культуры. Территория Южного Таджикистана всегда рассматривалась исследователями
в качестве окраины по отношению к основным центрам существования цивилизации древне-
восточного типа. Новые материалы свидетельствуют о формировании здесь в конце III –
начале II тыс. до н.э. бактрийско-маргианской цивилизации, которая синтезирует в своей
культуре месопотамо-эламские эталоны с местными бактрийскими традициями. Анализ
предметов погребального инвентаря земледельческих захоронений позволяет сделать вывод
о связях древнего населения этих могильников с южными земледельческими племенами юга
Средней Азии (Алтын-депе, Гонур, Сапалли, Джаркутан), Ирана (Гиссар IIIC, Шахдад –
некрополь А) и Афганистана (Дашлы 1,3).
В настоящий момент могильники Фархор и Кангурттут-2 – одни из самых ранних памят-
ников эпохи бронзы (периоды Намазга IV – Намазга V) на территории Южного Таджикиста-
на. Благодаря исследованиям в Фархоре и Кангурттуте удалось раздвинуть границы истории
эпохи бронзы юга Таджикистана как минимум на тысячу лет назад – от конца III – начала II
тыс. до н.э., восполняя существующий в истории региона пробел между неолитом и поздней
бронзой. Научная новизна данного открытия состоит еще в том, что оно отвергает утвердив-
шуюся до сих пор гипотезу о доживании гиссарской неолитической культуры на юге Таджи-
кистана до прихода племен поздней бронзы – до конца II тыс. до н.э.
Учитывая важность сделанных открытий, в последующие годы планомерные археологи-
ческие раскопки в Фархоре и Кангуртуте стали проводится совместно с Институтом Восто-
коведения РАН.
В 2018 году заново был назначен на должность директора Национального Музея Древно-
стей Таджикистана, котором руководит по настоящее время. Является автором более 80
научных статей, которые были переведены на английский, немецкий, французский и япон-
ский языки.
Начиная с 2018 по 2020гг. возглавил научную исследовательскую группу по подготовке
юбилею 5500-летия древнего Саразма, празднование которого успешно завершилось в сен-
тябре 2020 года.
Неоценим вклад С. Бобомуллоева в исследовании историографии археологических па-
мятников Таджикистана и открытии новых могильников эпохи энеолита, ранней и средней
бронзы Фархор, Кангурттут-2, Саразм-2. Хочется пожелать юбиляру дальнейших научных
успехов в исследовании древней истории таджикского народа.
Н.М. Виноградова, Ш.Ф. Курбанов
1
Материалы Фархорской Археологической Экспедиции. Вып 1. Душанбе, 2017.
2
Кангурттут. Материалы археологической экспедиции 2015-2016гг. – Душанбе: «Дониш», 2017. – Вып. I.
362
ОСНОВНЫЕ НАУЧНЫЕ ТРУДЫ:
1. Верховье Зарафшана во II тыс. до н.э. // Душанбе, 1998. 210 с. Переиздана в 2020г. к юби-
лею Саразма.
2. К истории археологического исследования Южного Таджикистана. – Душанбе: Ирфон,
2006. – 58с.
3. Создание и деятельность Таджикской археологической экспедиции в 40-50-е годы XX ве-
ка. – Душанбе: Ирфон, 2006. – 83с.
4. История изучения археологических памятников Южного Таджикистана (XX – начало XXI
вв.). – Душанбе: Истеъдод, 2010. – 278с.
5 История изучения археологических памятников Южного Таджикистана (XX – начало XXI
вв.). – Берлин: 2011. – 298с.
6. Могильник Фархор – памятник эпохи ранней и средней бронзы в Юго-Западном Таджики-
стане. – Москва: 2020. – 284 с. (совместно с Н.М.Виноградовой).
Учебник
1. Таърихи халки Точик. Барои мактабхои оли.( бо хаммуалифии Неъматов Н. Довудов Д.,
Исоматов М.) Душанбе 2007.
Работы подготовленные к печати

1. Белиницкий А.М. Историко – географический очерк Хуталя. Душанбе 2007.
2. Таджики в источниках и трудах исследователей. Душанбе. Истеъдод 2013.
3. Абдуллоджон Исаков выдающийся археолог, культуролог и первооткрыватель Сарамзкой
цивилизации («Деваштич»). Душанбе 2005.
363
ЮБИЛЕЙ ГЛАВНОГО ХРАНИТЕЛЯ ФОНДОВ

КАЛАНДАРОВОЙ ОЛИИ ИСКАНДАРОВНЫ
В 2020 году, свой юбилей отмечает специалист по хранению артефактов, коллега, друг и
прекрасный человек – Каландарова Олия Искандаровна.
Олия Искандаровна – выпускница исторического факультета Таджикского государствен-
ного университета. В Институте истории, археологии и этнографии им. А. Дониша АН РТ
работает с 1993 года. Прошла славный трудовой путь от лаборанта до научного сотрудника
отдела археологии. С 1999г. заведующая фондом хранения Отдела археологии Института ис-
тории, археологии и этнографии им. А. Дониша АН РТ. 1999–2013гг. – младший научный
сотрудник, а с 2017 года является научным сотрудником отдела археологии. Ученица Ю.
Я.Якубова.
Научно-археологическая деятельность О.И. Каландаровой представлена следующими
основными направлениями. Первое – оформление поступающих коллекций, документирова-
ние и хранениеих в заказниках Отдела археологии. Второе – музееведение – подготовка экс-
позиции Музея Древностей Таджикистана(Каландарова, 2007; 2013). При непосредственном
участии О.И. Каландаровой, сотрудниками отдела была выполнена важная фондовая работа
по систематизации и атрибуции археологических коллекций переданных в Музей древности.
За почти 30 лет её работы созданная универсальная система хранения и учета археологи-
ческих фондов не претерпела особых изменений, но благодаря её усилиям по организации
хранения с 90-х годов ХХ века фонды археологии содержатся в должном состоянии. Про-
долженная ею разработка картотеки находок археологических фондов, сейчас практически
готова к созданию на её основе компьютерной базы данных. Третье – участие в раскопках
(Душанбинское городище) (Бубнова, Каландарова, 2005, с.232-263).
Научные интересы сопряжены с изучением традиционных изображений на украшениях
трактуемые как культовые в средневековой культуре Таджикистана. Многолетниеисследова-
ния проводились по проблемам семантики и аналогий изображений и отдельных образов в
украшениях по хронологическим периодам (Каландарова, 2013-2016).
364
В течение многих лет вопросы семантики ювелирных украшений по которым она зани-
малась привелик написанию научной диссертации. Исследовательская работа с архивными
материалами позволила ей,непосредственно, привлечь для написания материалы находящие-
ся в фондах хранения Отдела археологии. И мы искренне желаем ей успешной защиты дис-
сертации.
Материалы большой исследовательской работы Олии Искандаровны неоднократно пред-
ставлялись в научных докладах и публикациях (Каландарова, 2007; 2017, с.110-118. ).
Кроме исследовательской работы она осуществляет и хранение фондовой коллекции ар-
хеологии (а это порядка 50 000 единиц хранения!). Коллекция является самой многочислен-
ной по объему и обладает уникальными предметами по истории Таджикистана, начиная с
каменного века и заканчивая поздним средневековьем. Последовательная, принципиальная
позиция в вопросах изучения и сохранения историко-культурного наследия, заслуженно сде-
лали О.И. Каландарову одним из авторитетных музейных специалистов Института.
Последние годы она активно принимает участие в подготовке материалов для сборника
отчётов отдела археологии «Археологические работы в Таджикистане» и публикует свои за-
метки в разделе «Юбилеи», «Персоналии» (Каримова, Каландарова, 2017, с. 13-18; Каланда-
рова, 2019, с.361-362) и составлении библиографического указателя названного сборника
(Каландарова 2019, с.384-390).
Необходимо особо подчеркнуть разработку важного направления в археологии – архео-
логия подвала – хранилища (как мы шутя называем фонды и заказники отдела археологии).
Не для кого не секрет, какой хаос представляет хранилище после приезда многочисленных
археологических экспедиций и который после приема коллекции и находок долгие месяцы
описывает и систематизирует главный хранитель. В результате этого кропотливого труда
был составлен каталог-картотека, отражающий богатый накопленный материал коллекций
археологических находок всех археологических экспедиций и архивных документов, как КП
(регистрационные книги поступления), так и дневники. Кроме основных обязанностей она
многие годы она была бессменным учёным секретарём в отделе археологии.
О.И. Каландарова непрерывно работает в Отделе археологии вот уже более 20 лет. Она
стала хранителем не только музейного собрания коллекций находок, но и хранителем тради-
ций дружбы, искренней заинтересованности в результатах совместной работы, традиций
настоящей науки, традиции добрых отношений в рабочем коллективе, отношений, свобод-
ных от темных пятен тщеславия, недоверия и зависти, построенных на дружелюбии, такте и
взаимопонимании. Исключительная доброта, безграничное терпение и вера в торжество все-
го лучшего в людях – свойства трогательно чистой души истинно интеллигентного человека,
которыми она наделена в полной мере.
От всей души поздравляем Олию Искандаровну с этой знаменательной датой и выража-
ем искреннее уважение к ее многолетнему труду! Желаем крепкого здоровья, долгих плодо-
творных лет жизни, оптимизма, благополучия, внимания и заботы родных людей, исполне-
ния надежд и желаний! С искренней признательностью говорим ей слова благодарности за
кропотдивый труд её жизни.
Г.Р.Каримова
365
НАУЧНЫЕ ТРУДЫ О.КАЛАНДАРОВОЙ:
Бубнова М.А., О.И.Каландарова Душанбинское городище в период позднего средневековья

(раскопки 2002-2003гг.) // АРТ. – Душанбе, 2005.Вып.30.С.232-264.
Каландарова О.И. Культ пресмыкающихся животных в ювелирных украшениях Таджики-
стана // МИHOMUSEUM. – 2003, № 3
Каландарова О.И. Отражение растительного орнамента на ювелирных украшениях (IV –
VIII вв. до н.э.) //Сб. тез док-дов Курган-Тюбинского Университета. – 2007.
Каландарова О.И. Ювелирные изделия из минералов в коллекциях Западной Ферганы. //
Вестник Таджикского Национального университета №2/9 (127) 2013.С.44-51.
Каландарова О.И. Стеклянная подвеска из Тулхарского могильника // Вестник Таджикского
Национального университета №3/3 (202) 2016. С.33-37.
Каландарова О.И. Золотая брошь с сердоликом из Ляхша II // Проблемы археологии и исто-
рии Таджикистана. К 80-летию со дня рождения академика Академии наук Рес-
публики Таджикистан Ю.Я.Якубова. – Дониш. 2017.С.110-118.
Каландарова О.И. Фитоморфный орнамент на ювелирных украшениях Бактрии-
Тохаритстана и Согда // Вестник Таджикского Национального университета.-
Душанбе, 2018. №12. С.56-62.
Каландарова О.И. Наши юбиляры// АРТ.-Душанбе, 2019. Вып.40. С.361-362.
Каландарова О.И. Алфавитный указатель к сборникам «Археологические работы в Таджи-
кистане» Вып.31-39. // АРТ. – Душанбе, 2019. Вып.40. С.384-390.
Каримова Г.Р., Каландарова О.И. Не просто археолог Мира Алексеевна Бубнова// АРТ. –
Душанбе, 2017. Вып. 39. С.13-18.
Kalandarova O. Representations of Shake, Frog, Fish on Jewelry (Antiquity and Early middle
Ages). Bulletin Miho Museum 13, 2013 61-67.
Kalandarova O.Image of Norseman on jewelry of Central Asia //Bulletin Miho Museum. 2017. №
17. С. 45-53.
366
ПАМЯТИ ВЕТЕРАНОВ
–––––––––––––––––––––––––
ПАМЯТИ УЧИТЕЛЯ –
ОЛЕГ ГЕОРГИЕВИЧ БОЛЬШАКОВ
1929-2020 гг.
20 апреля 2020г. завершился жизненный путь выдающегося советского/ российского во-
стоковеда-медиевиста, исламоведа, археолога, доктора исторических наук, профессора, глав-
ного научного сотрудника Института восточных рукописей РАН, заслуженного деятеля
науки России, лауреата государственной премии Российской Федерации в области науки и
техники за 2000г., Олега Георгиевича Большакова.
Это известие заставило многих ученых, коллег, многочисленных учеников Олега Георги-
евича высветить в памяти драгоценные моменты встреч и работы с ним, его лекций, чтобы
вновь оценить его огромный вклад в востоковедение и то влияние, которое оказал этот чу-
десный человек на личностное развитие каждого, с кем сводила его судьба.
Олег Георгиевич родился 3 июня 1929г. в древнем русском городе Тверь, сыгравшем
значимую роль в политической истории России.
После окончания средней школы (1946г.) О.Г. Большаков поступил на арабское отделе-
ние восточного факультета Ленинградского государственного университета, хотя первона-
чально намеревался стать юристом. Это было время восстановления не только великого го-
рода, пережившего блокаду, но и позиций русского/советского востоковедения. Его учите-
лями стали великие подвижники науки И.Ю. Крачковский, В.И.Беляев, И.П.Петрушевский,
А.Ю.Якубовский, А.М.Беленицкий.
Получая знания по специальности «история арабских стран» Большаков О.Г. проявил
неподдельный интерес к материальной культуре народов Востока и недюжинные способно-
сти к ее углубленному изучению. Осознав необходимость приобретения практических навы-
367
ков датировки и атрибуции предметов искусства, рождающих столь необходимое ученому

«чувство вещи», он, будучи еще студентом-второкурсником, добился включения в состав
Пенджикентского отряда Согдийско-таджикской археологической экспедиции АНСССР. С
той поры археология прочно вошла в круг его профессиональных интересов.
К окончанию университета (1951г.) молодой арабист уже накопил немалый багаж знаний
и навыков, что позволило ему с легкостью поступить в аспирантуру Государственного Эр-
митажа и успешно защитить диссертацию «Поливная керамика Мавераннахра VIII-XII вв.
как историко-культурный памятник» (1954г.).
В этой первой серьезной работе молодого диссертанта проявились качества, впослед-
ствии сформировавшие, особый, большаковский стиль всех его трудов: глубокий анализ ху-
дожественных и технических особенностей памятников культуры любого типа и характера,
восприятие каждого из них как уникального первоисточника и, конечно же, тщательные
подбор и проработка сохранившихся исторических документов эпохи. На этой солидной ос-
нове выстраивалась детальная стилистическая и хронологическая систематизация соответ-
ствующего материала, помогавшая «встроить» его в длительный процесс эволюции мировой
культуры. Тогда же ярко проявились и недюжинные лингвистические способности, позво-
лявшие Олегу Григорьевичу находить удачные русскоязычные эквиваленты средневековым
арабоязычным максимам, работать с непростым языком источников разных исторических
периодов и увлекать читателей и слушателей точностью и выразительностью русскоязычно-
го научного текста.
В течение последующих двенадцати лет (1954-1966гг.) он накапливал опыт археологиче-
ской работы в качестве сотрудника Отдела Востока Государственного Эрмитажа и Сектора
археологии Средней Азии и Кавказа Института археологии АН СССР. В это же время он
разрабатывает первые спецкурсы оригинальных лекций, которые он начинает читать на Во-
сточном факультете Ленинградского госуниверситета.
Отдельной страницей деятельности Олега Георгиевича как археолога, получившего не-
оценимый опыт исследования памятников сырцовой архитектуры Центральной Азии, стало
участие в работах Советской Нубийской археологической экспедиции под руководством
академика Б.Б. Пиотровского в рамках беспрецедентной программы ЮНЕСКО по спасению
исторического наследия Нубии в связи с затоплением огромной территории из-за строитель-
ства Асуанской плотины. На территории затопления, начинавшейся в Асуане и доходившей
до суданской границы, располагались памятники самых разных эпох – от раннего палеолита
– определяющего этапа развития Африки, а, значит, и истории человечества, до раннего
средневековья. Украшали эту часть Египта не только одно из чудес света – величественный
Абу-Симбел, но и скальный храм в Герф-Хусейне, а также большое число древнеегипетских,
древнегреческих и византийских монументов, христианских монастырей и разнообразных
памятников культур степных и пустынных скотоводов.
После затопления многие из них должны были исчезнуть навсегда. На призыв ЮНЕСКО
откликнулись научные учреждения многих стран Европы, обеих Америк, Африки и Азии; в
1961г. решение о своем участии в Нубийской кампании приняла и Академия наук СССР. Ну-
бийская кампания ЮНЕСКО включала три основных вида работ: раскопки без последующе-
го спасения памятников, поиски и копирование наскальных надписей, и перенос на новые
места архитектурных сооружений.
Небольшая по численности советская экспедиция (четверо востоковедов-археологов –
Б.Б. Пиотровский, Н.Я. Мерперт, О.Г. Большаков, А.В. Виноградов и четверо специалистов
технического обеспечения) работала в тяжелейших условиях два сезона (зимы 1962-62 и
1963-64гг.). Ими были обнаружено и зафиксировано значительное количество бесценных
предметов культуры, граффити, петроглифов рубежа IV и III тысячелетий, принципиально
важного этапа перехода от додинастического периода к первым династиям фараонов.
Вторым, не менее значимым проектом советского востоковедения, в котором Олег Геор-
гиевич принял самое активное участие в 1960-1970-х гг., стала подготовка к изданию и пуб-
368
ликация девяти томов работ В.В. Бартольда. Помимо составления и редактирования текстов
на него была возложена чрезвычайно важная и сложная в исполнении работа – составить
Приложение к «Сочинениям» в виде карт и планов различных регионов и крупных городов
Средней Азии и Ирана (Бухары, Мерва, Самарканда). Это издание навсегда останется
настольными книгами для профессионалов разных специальностей, изучающих многие ас-
пекты жизни Востока.
С 1966г. Олег Георгиевич переходит на работу в Арабский кабинет Ленинградского От-
деления института востоковедения АН СССР (ныне – Институт восточных рукописей РАН),
где проработал практически полвека, до января 2016г. от старшего до главного научного со-
трудника.
В июне 1974г. Большаков О.Г. защитил докторскую диссертацию «Город Средней Азии
в конце VIII – начале XIII вв.». В ней впервые в советской науке на обширном материале,
бòльшая часть которого вводилась впервые, были поставлены и проанализированы важней-
шие вопросы социально-экономического развития города на одном из самых сложных этапов
истории Средней Азии. Основные положения диссертации были изложены в соответствую-
щих разделах книги «Средневековый город Средней Азии» Беленицкого А.М., Бентович
И.Б., Большакова О.Г., выход которой в 1973г. стал событием в советском востоковедении.
Осознавая значимость изучения проблем урбанистики для понимания самого типа социаль-
ности, который выработал ислам, Олег Георгиевич продолжает изучать феномен города, как
определяющего маркера развития исламской цивилизации, с особым вниманием к специфике
внутренней структуры, динамики размеров и заселенности городов. Углубленный сравни-
тельный анализ развития города на Ближнем Востоке и в Западной Европе,их политико-
экономических функций и социальной стратиграфии позволил ему выявить причины стагна-
ции восточного общества. Итоги этих исследований были изложены в вышедшей в 1984г.
монографии «Средневековый город Ближнего Востока. VII – середина XIII вв. Социально-
экономические отношения». Она объединила в себе знания арабиста – источниковеда с ре-
зультатами новейших исследований в области социологии, экономики, политологии. По при-
знанию самого Олега Георгиевича, методологическое значение этой работы для всего его
последующего творчества трудно переоценить. Он говорил, что решился написать 4-томную
«Историю халифата», только после того, как разобрался в специфике социально-
экономической основы жизни арабского общества.
Отдельные тома «Истории халифата» издавались последовательно с середины 1980-егг.
по 2010г. Общепризнанно, что по степени проработки сведений ранних исторических источ-
ников разного характера результат этой титанической двадцатилетней работы – четырехтом-
ник, освещающий период становления и утверждения исламской социальности, не имеет
аналогов в мировом исламоведении.
Понимая насущную потребность русскоязычной аудитории в работах по проблемам за-
рождения ислама и становления мусульманской государственности, изданных не только в
строго академическом ключе, Олег Георгиевич перерабатывает материал четырех томов
«Истории халифата» и в 2016г. выпускает «Рождение и развитие ислама и мусульманской
империи (VII-XIII вв.)». Однако эту книгу нельзя считать всего лишь сокращенной версией
четырехтомника, поскольку она существенно дополнена сведениями, отсутствующими в
предыдущих изданиях (к примеру, информацией по истории трех халифов).
Необходимо подчеркнуть, что Олегу Георгиевичу удавалось сочетать интеллектуальную
деятельность, требовавшую сосредоточенной кабинетной работы, с активным участием в ар-
хеологических экспедициях. Еще в период участия в ежегодных археологических кампаниях
Эрмитажа в Пенджикенте он проявил себя целеустремленным, высокообразованным специа-
листом, прекрасно разбирающимся в полевых изысканиях и археологической теории. Неуди-
вительно, что с годами он приобрел авторитет непревзойденного специалиста в стране и ав-
торитетного эксперта за ее пределами, заполучить такого уникального работника мечтали
организаторы различных экспедиций. Аналитические способности и исключительное трудо-
369
любие О.Г. Большакова, по признанию многих археологов (Н.Я. Мерперт, Р. Мунчаев), внес-
ло значительный вклад в результаты работы Советской археологической экспедиции в Ираке
(1974-1980 и 1983 гг.), Советской археологической экспедиции в Сирии (1987-1990 гг.). Сам
же он говорил: «Я любил ковыряться в земле. Это создает ситуацию конкретного физическо-
го представления о мире».
В связи с ростом интереса в мире к проблемам ислама с конца 1980-хгг. перед сотрудни-
ками Института была поставлена задача содействовать формированию целостного представ-
ления об исламе как идеологической системе на основе комплекса знаний по истории, праву,
догматике, философии, материальной и духовной культуре, экономике, современному обще-
ственно-политическому развитию, региональным и этническим особенностям. Для ее вы-
полнения в Институте была создана межсекторальная группа по исламоведению, куда вошел
и О.Г. Большаков. Опираясь на фундаментальные основы мирового академического исламо-
ведения и непосредственное знакомство с письменными памятниками, литературой, доку-
ментальными источниками, комплексное изучение идейных, культурных, социально-
политических и иных явлений и процессов в исламе членами этой группы был опубликован
целый ряд фундаментальных, как индивидуальных, так и коллективных, работ. Прежде все-
го, в этом ряду следует упомянуть первый в стране энциклопедический словарь-справочник
«Ислам» (1991), для которого О. Г. Большаков написал несколько десятков статей. Позднее
этой же группой под руководством С.М. Прозорова был инициирован международный про-
ект «Ислам на территории бывшей Российской империи», в котором Олег Георгиевич также
принял активное участие.
Последней крупной работой ученого стала монография «Миниатюры петербургской ру-
кописи «Макам» ал-Харири», посвященная 200-летнему юбилею Института восточных ру-
кописей и выпущенная в 2018г. при поддержке Духовного управления мусульман Россий-
ской Федерации. В течение многих лет О.Г. Большаков занимался изучением богато оформ-
ленной в XIVв. рукописью «Макам» Абу Мухаммада ал-Касима Ибн Али ал-Харири ал-
Басри (1054-1122гг.); в ней сохранилось 96 оригинальных миниатюр. Этот фолиант был без-
условным украшением коллекции из более 700 уникальных арабографичных рукописей,
приобретенной у Жана Луи Руссо, французского консула в Алеппо, родственника великого
философа, в 1819 и в 1825гг. По мнению ученого, ценность данной рукописи в том, что ху-
дожник не только копировал, но многие сцены видел своими глазами и старался их воспро-
извести. Он брал картины из жизни. Олег Георгиевич оценивал это как очень редкий случай,
когда жанровая живопись была во многом основана на взгляде самого художника на окру-
жающую действительность.
Олег Георгиевич был прекрасным педагогом, остроумным рассказчиком, знающим все
на свете, добрым и ангельски терпеливым. Его бывшие ученики и аспиранты работают сей-
час в самых разных странах и в самых разных областях науки, образования, культуры, со-
храняя самые теплые воспоминания о своем учителе.
Первые курсы лекций, которые вел у нас Олег Георгиевич, насколько я понимаю сейчас,
были включены в программу впервые и были полностью подготовлены им. Это были курс
источниковедения и историографии раннего периода становления ислама и истории сложе-
ния исламской культуры (архитектура, визуальная культура, каллиграфия). Оба курса были
чрезвычайно информативны и интересны, но наше отношение к ним (с позиций ответа на
ключевой для студента вопрос «как сдавать?») было диаметрально противоположное.
Первый курс лекций, требовавший запомнить десяток названий племен и племенных
объединений, имен асхабов и ансаров, представителей мекканской и мединской знати и
разобраться, кто из них каким своим утверждением вошел в скрижали исламской духовной и
политической истории, вызывал откровенный ужас. К моменту сдачи экзаменов у всей
нашей группы закрепилось понимание, что запомнить эту информацию просто невозможно.
«Выплыть» на экзамене по истории культуры было значительно проще – опорой служили
многочисленные иллюстрации памятников и предметов культуры из книг по искусству
370
Ближнего Востока, Византии, домусульманских Египта, Ирана, которые показывал нам Олег
Георгиевич, демонстрируя своеобразие и взаимовлияние культурных традиций различных
народов региона, вовлеченных в интенсивный культурный диалог. Войдя в аудиторию, Олег
Григорьевич озвучивал главный вопрос: «Кто из вас хочет получить четверку?». Желающие
получали ее сразу же, и уходили довольные. Желавшие получить пятерку имели удоволь-
ствие не только поделиться краткой информацией, чудесным образом закрепившейся в их
памяти по нескольким вопросам, но и услышать пространные и очень интересные дополне-
ния самого Олега Георгиевича. Сейчас я понимаю, что, осуществляя «естественный отбор»
студентов, он вызывал наиболее заинтересованных из нас на диалог, закрепляя и углубляя
наш интерес и приглашая понять и полюбить прекрасный мир мусульманской культуры, по-
нимаемый им чрезвычайно широко.
К сожалению, после окончания университета мне довелось встретиться с Олегом Георги-
евичем лишь пару раз. Однажды мы встретились после моей работы в Штаб-квартире ЮНЕ-
СКО в Париже, когда я, воодушевленная его рассказами о Нубийской археологической кам-
пании, смогла просмотреть в фильмотеке ЮНЕСКО материалы об уникальном международ-
ном эксперименте по спасению древних памятников, в котором участвовал О.Г. Большаков.
Он сказал, что воспоминания о чудесах Египта не только не исчезли из его памяти, но успели
«заразить» его сына, Андрея, ставшего египтологом. Мне очень приятно осознавать, что се-
годня Андрей Олегович Большаков – известный ученый, доктор наук, профессор, заведую-
щий Отделом древностей Эрмитажа, куратор многочисленных великолепных выставок.
Еще раз мы виделись в конце 1990-х гг. в знаменитом Арабском кабинете, когда мне
удалось обсудить с ним много важных для меня в тот момент научных вопросов. При всей
своей занятости он не уходил от моих вопросов, подробно разъясняя свою позицию, мои
огрехи, полностью погружаясь в материал. Тогда же мне посчастливилось получить от него
два тома его «Истории халифата».
В 2011г., работая в Иерусалиме, я наконец смогла побывать в Куббат ас-сахра, Куполе
Скалы, снимки которого я впервые увидела на одной из лекций Олега Георгиевича, будучи
студенткой первого курса. Демонстрация этих иллюстраций, как всегда, на его лекциях, со-
провождалась интереснейшим, полным ярких фактов, рассказом моего учителя о сложной
судьбе этого памятника. Самое удивительное в том, что многие из этих фактов до сих пор
живут в моей памяти именно в «прочтении» Олега Георгиевича.
В соболезновании Председателя Духовного управления мусульман РФ, председателя Со-
вета Муфтиев России, Муфтия Шейха Равиля Гайнутдина по случаю кончины Большакова
О.Г. есть такие слова: «Вклад, который внес Олег Георгиевич в понимание широкой россий-
ской общественностью исламского мира, его истории и культуры, огромен. Его фундамен-
тальные научные труды знакомили наших соотечественников с многообразным и сложным
узором исламской цивилизации, сближали народы и государства».
Соглашаясь с ним, все же хочется внести маленькое уточнение. Вклад выдающегося уче-
ного – исламоведа Олега Георгиевича Большакова неоценим для развития науки и общества
всего русскоязычного мира.
Лола Назаровна Додхудоева,

кандидат исторических наук, востоковед
371
ОСНОВНЫЕ РАБОТЫ О. Г. БОЛЬШАКОВА
 Ислам и изобразительное искусство // Труды Гос. Эрмитажа, т. X, 1969, 142-153.

 Путешествие Абу Хамида ал-Гарнати в Восточную и Центральную Европу (1131-1153
гг.). Публикация О. Г. Большакова и А. Л. Монгайта. М., 1971, 5-83, 131-134. (Перевод
на венгерский яз. Будапешт, 1985, 11-91).
 Хронология восстания Муканны / История и культура народов Средней Азии, М., 1976,
90-98.
 Бухара времени Ибн Сины / Письменные памятники и проблемы культуры Востока. Ч.
III, 1981, 6-24.
 Суеверия и мошенничества в Багдаде XIII в. // Ислам: Религия, общество, государство.
Сборник статей. / Отв. ред. П. А. Грязневич и С. М. Прозоров. М.: Наука, ГРВЛ, 1984,
144-148.
 История Халифата. Т. I. Ислам в Аравии. 570-633. М., 1989. 310 с. 2-е изд. М., 2000
 ал-‘Аббасийун (или бану ал-‘Аббас) [Большаков О. Г.] // Ислам. Энциклопедический
словарь / отв. ред. С. М. Прозоров. М.: Наука. ГРВЛ, 1991.
 История Халифата. Т. II. Эпоха великих завоеваний. 633-656. М., 1993. 294 с. 2-е изд. М.,
2000
 The Petersburg Manuscript of Hariri’s «Maqamat» and its Place in the History of the Arab
Painting // Manuscripta Orientalia. Vol. 3, No 4, December 1997. P. 59-66
 История Халифата. Т.III. Между двух гражданских войн. 656-696. М., 1998
 Средневековый город Ближнего Востока VII-середина XIII в. Социально-экономические
отношения. М., 1984. 344 с. 2-е изд., испр. и доп. М., 2001.
 История Халифата. СПб.: Гуманистика, 2006. 600 с.
 История Халифата. Т. IV. М.: Вост. лит., 2010. 367 с.
 Миниатюры петербургской рукописи «Макам» ал-Харири / Науч. ред. А. О. Большаков.
СПб.: Славия, 2018. 256 с., 177 илл.
372
ИГОРЬ ВАСИЛЬЕВИЧ ПЬЯНКОВ

(1936-2020 гг.)
20 августа 2020г. В Великом Новгороде на 85 году жизни скончался ученый с мировым
именем, один из крупнейших специалистов в области изучения древней истории Средней
Азии, член редакционного совета «Метаморфоз истории», профессор кафедры всеобщей ис-
тории Новгородского государственного университета им. Ярослава Мудрого, доктор истори-
ческих наук Игорь Васильевич Пьянков.
Игорь Васильевич Пьянков родился 30 января 1936 года в Свердловске (нынег. Екате-
ринбург). В 1958г. он закончил исторический факультет Уральского государственного уни-
верситета, в 1963г. – аспирантуру этого же вуза. Кандидатская диссертация «Восточные са-
трапии державы Ахеменидов в сочинениях Ктесия» защищена в Институте истории АН
СССР в Москве в 1966г. Докторская диссертация «Средняя Азия в античной географической
традиции» защищена в Санкт-Петербургском отделении Института востоковедения АН
СССР вг. Санкт-Петербурге 1985г.
Основной и плодотворный период научной деятельности И.В. Пьянкова связан с Таджи-
кистаном. Он с 1963г. по 1994г. был научным сотрудником Института истории, археологии и
этнографии АН Таджикистана, с 1994г. – профессором кафедры всеобщей истории Новго-
родского государственного университета им. Ярослава Мудрого. Главным направлением
научных изысканий И.В. Пьянкова было изучение античных письменных источников (преж-
де всего памятников греко-римской географической традиции) по истории Средней Азии.
Это весьма трудоемкая отрасль требует от исследователя широчайшего кругозора и эруди-
ции: он должен быть знатоком истории как Востока, так и античного мира, а также специа-
листом в области древних языков, источниковедения, исторической географии, культуроло-
гии, религиоведения и многих других отраслей науки. Всё это в полной мере относилось к
Игорю Васильевичу учёному, обладающему необычайно обширными и фундаментальными
по своему характеру научными знаниями. Определённым итогом источниковедческих иссле-
дований И.В. Пьянкова стала его фундаментальная монография «Средняя Азия в античной
географической традиции: источниковедческий анализ», подготовленная на основе защи-
щённой им в 1985г. докторской диссертации. В книге подробным образом были проанализи-
рованы все сведения античных писателей о территории Средней Азии и выявлен генезис гео-
графических представлений греков и римлян, отражённых в сочинениях классических авто-
373
ров. Так же в научно-исследовательской деятельности И. В. Пьянкова особое место занимало

изучение этнической истории древней Средней Азии, Кавказа, Индии и Ирана, Центральной
Азии, Урала и некоторых других регионов. Определённое внимание в своей научной дея-
тельности Игорь Васильевич уделял ранней истории зороастризма-религии Древнего Ирана
и сопредельных областей. Ряд трудов И. В. Пьянкова был посвящён иранскому историче-
скому эпосу «Шах-наме».
Можно многое сказать о его научной деятельности, но все, кто имел честь с ним общать-
ся и работать в первую очередь отмечали его природную скромность, образованность, веж-
ливость и обостренное чувство справедливости, в первую очередь к своей работе. Он был не
сколько исследователем, а точнее искателем в таких научных сферах, которые никто и не
думал заходить, он искал истину в исторических дебрях под разным углом, в разных вариан-
тах. К примеру, все знали, что Геродот упомянул то или иное событие, но ведь Геродот не
был свидетелем и Игорь Васильевич искал других свидетелей, которые могли бы подтвер-
дить или опровергнуть это. Для этого он использовал все смежные науки: историографию,
историческую географию, языкознание, нумизматику, археологию и т.д. Его маленькие бро-
шюрки вызывали настоящий научный бум, так он подносил каждый исторически выверен-
ный факт, после которого не оставалось никаких вопросов. По словам тех, кто с ним работал
в Душанбе, он жил довольно далеко от института, но при этом приходил рано на работу и
всегда ходил пешком, всю дорогу он шел размышляя. Его огромный письменный стол был
завален карточками с выписками из различных источников, которые он тасовал как карты.
О его чувстве справедливости может свидетельствовать тот факт, что, когда на одном
ученом совете института шел разговор об открытии ученого совета и нехватке докторов ака-
демик Н. Негматов, отметил, что Игорь Васильевич может совершенно спокойно защитится
в этом году, на что тот улыбнувшись ответил, что защищаться будет только в следующем,
потому как ему надо все хорошо перепроверить и только потом предоставить свою работу.
Страсть к науке и оптимизм, были верными его товарищами до конца жизни, как было
отмечено одним из его учеников, во время празднования своего 80-летнего юбилея Игорь
Васильевич с определённой долей присущего ему юмора сказал следующее: «Мой предше-
ствующий жизненный путь условно можно разбить на три периода, каждый из которых за-
нимает примерно 30 лет: первый – это детские и юношеские годы, включая аспирантуру;
второй – жизнь в Средней Азии; третий начался с переезда в Великий Новгород. Вы можете
подумать, что я ошибаюсь – ведь мне исполнилось всего 80 лет, а если 30 умножить на 3, то
будет 90. На самом деле здесь нет никакой ошибки. Я ещё не сделал всего, что запланировал,
и, в том числе, не опубликовал свою главную книгу. Поэтому на 80 ти годах моя жизнь не
останавливается, так как я намерен завершить начатое».
Работы И.В. Пьянкова издавались научными издательствами в Москве, Санкт-
Петербурге, Екатеринбурге, Душанбе, Анкаре, Венеции, Блумфилде, Вашингтоне и многих
других городах на русском, английском, таджикском, турецком и других языках мира.
Светлая память об этом замечательном человеке навсегда сохранится в сердцах тех, кто
его знал, любил и уважал.
Т.Г. Филимонова, И.И. Пьянкова
СПИСОК ОСНОВНЫХ ПУБЛИКАЦИЙ

Пьянков И. В. Восточные сатрапии державы Ахеменидов в сочинении Ктесия. Автореф. дис.
... канд. ист. наук. М., 1966.
Пьянков И. В. Ктесий о Зороастре // Материальная культура Таджикистана. Вып. 1. Душан-
бе, 1968. С. 55–68.
Пьянков И. В. Саки: содержание понятия // Известия АН Таджикской ССР. Отделение обще-
ственных наук. 1968. № 3 (53).
Пьянков И. В. Хорасмии Гекатея Милетского // ВДИ. 1972. № 2.
374
Пьянков И.В. Средняя Азия в известиях античного историка Ктесия. – Душанбе: Дониш,
1975. – 191 с.
Пьянков И. В. Массагеты Геродота // ВДИ. 1975. № 2. С. 46–70.
Пьянков И. В. К вопросу о путях проникновения ираноязычных племён в Переднюю Азию //
Переднеазиатский сборник. Вып. 3. История и филология стран Древнего Востока /
Под ред. М. А. Дандамаева, В. А. Лившица. М., 1979.
Пьянков И. В. Скифская генеалогическая легенда в «Ростемиаде» // Тезисы докладов науч-
ной конференции «Творческое наследие народов Средней Азии в памятниках искус-
ства, архитектуры и археологии». Ташкент, 1985. С. 103–105.
Пьянков И.В. Скифы и сарматы, реальные и «археологические» // Проблемы археологии
степной Евразии: тез. докл. науч. конф. – Кемерово, 1987. – Ч. 2. – С. 1-3.
Пьянков И. В. Кавказ и пути древних этнических передвижений // Кавказ и цивилизации
Древнего Востока. Материалы всесоюзной научной конференции. Орджоникидзе,
1989. С. 111–112.
Пьянков И. В. Взаимодействие оседлых обществ и степных племён древней Средней Азии в
аспекте этнической истории// Взаимодействие кочевых культур и древних цивилиза-
ций. Тезисы докладов советско-французского симпозиума по археологии Централь-
ной Азии и соседних регионов. Алма-Ата, 19–24 октября 1987г. Алма-Ата, 1987. С.
110–112.
Пьянков И.В. Движение степного населения в евразийской полосе степей и проблемы этни-
ческой истории древнейших индоиранцев // Материальная культура Таджикистана. –
Душанбе, 1987. – Вып. 4. – С. 71-84.
Пьянков И.В. Восточный Туркестан в свете античных источников // Восточный Туркестан в
древности и раннем средневековье: очерки истории. – М., 1988. – С. 190-222.
Пьянков И. В. Великий шёлковый путь в античной традиции// Международная конференция
«Средняя Азия и мировая цивилизация». Тезисы докладов. Ташкент, 1992. С. 123.
Пьянков И. В. Рустам — герой «Книги царей»: сказка или быль? // Памир. 1992. № 7–8. С.
136–145.
Пьянков И. В. Древнейшие эпические циклы «Шахнаме» //Известия АН Респ. Таджикистан.
Серия «Востоковедение, история, философия». 1994. № 2. Пьянков И. В. Арьи: у ис-
токов индоиранского этногенеза //Мероси ниёгон. 1995. Вып. 2. С. 55–58.
Пьянков И. В. Некоторые вопросы этнической истории древней Средней Азии // Восток:
Афро-Азиатские общества: история и современность. 1995. № 6. С. 27–46.
Пьянков И. В. Зороастр в истории Средней Азии: проблема места и времени (опыт истори-
ческой реконструкции // ВДИ. 1996. № 3. С. 3–23.
Пьянков И. В. Предшественники гуннов. К проблеме центральноазиатского эпицентра
евразийских кочевых волн // 100 лет гуннской археологии. Номадизм: прошлое,
настоящее в глобальном контексте и исторической перспективе. Гуннский феномен.
Тезисы докладов Международной конференции / Отв. ред. С. В. Данилов. Улан-Удэ,
1996. С. 136–137.
Пьянков И.В. Средняя Азия в античной географической традиции: источниковедческий ана-
лиз. – М.: Изд. фирма «Восточная литература» РАН, 1997. – 343 с.
Пьянков И. В. Об авестийском «Семиречье» // Взаимодействие культур и цивилизаций.
Сборник статей в честь юбилея В. М. Массона. СПб., 2000. С. 198–202.
Пьянков И. В. Индивидуализирующий и типологизирующий методы в изучении и препода-
вании истории // Историческая наука на пороге третьего тысячелетия. Тезисы докла-
дов всероссийской научной конференции. Тюмень, 2000.
Пьянков И. В. Древнейшие государственные образования Средней Азии: опыт исторической
реконструкции // Древние цивилизации Евразии. История и культура. Материалы
Международной научной конференции, посвящённой 75-летию Б. А. Литвинского /
Отв. ред. A. B. Седов. М., 2001.С. 334–348.
375
Пьянков И. В. «Всадники» древней Средней Азии / / Роль ахалтекинского коня в формиро-

вании мирового коннозаводства. Материалы международной научной конференции /
Глав. ред. В. М. Массон. Ашхабад, 2001. С. 48–49.
Пьянков И. В. Ещё раз к вопросу о динлинах // Лев Николаевич Гумилёв. Теория этногенеза
и исторические судьбы Евразии. Материалы конференции, посвящённой 90-летию со
дня рождения выдающегося евразийца XX века Л. H. Гумилёва. Санкт-Петербург, 22–
24 апреля 2002г. / Отв. ред. Ю. Ю. Шевченко. СПб., 2002. С. 199–203.
Пьянков И. В. К вопросу о формационном и цивилизационном подходах // МИ. 2002. Вып. 2.
С. 7–20.
Пьянков И. В. Античные источники о Средней Азии и их интерпретация (по поводу двух
работ Ф. Грене и К. Ранена)// ВДИ. 2004. № 1. С. 96–110.
Пьянков И. В. О погребальном обряде бактрийцев // Центральная Азия от Ахеменидов до
Тимуридов: археология, история, этнология, культура. Материалы Международной
научной конференции, посвящённой 100-летию со дня рождения А. М. Беленицкого
(Санкт-Петербург, 2–5 ноября 2004 года). СПб., 2005. С. 358–362.
Пьянков И. В. Социальный строй древнеземледельческих народов Средней Азии // Цен-
тральная Азия: источники, история, культура. Материалы Международной научной
конференции, посвящённой 80-летию Е. А. Давидович и Б. А. Литвинского / Отв. ред.
Е. В. Антонова, Т. К. Мкртычев. М., 2005. С. 600–620.
Пьянков И. В. Жуны и ди, аримаспы и амазонки: к вопросу о дальневосточном импульсе в
истории евразийских степей конца II–I тыс. до н. э. // Записки Восточного отделения
Российского археологического общества (ЗВОРАО). Новая серия. Т. 2 (XXVII) / Отв.
ред. В. П. Никоноров. СПб., 2006.
Пьянков И. В. Аргиппеи – загадочный народ древнего Урала// Урал в зеркале тысячелетий
(V тыс. до н. э. – XXI в. н. э.).Кн. 1. Екатеринбург, 2009. С. 13–30.
Пьянков И. В. Великий шёлковый путь древности как трансконтинентальная трасса // XVII
Сергеевские чтения. Научная конференция. Тезисы докладов. М., 2011. – С. 11.
Пьянков И.В. Иранцы и тюрки в евразийских степях скифского и предскифского времени //
Степи Северной Евразии: материалы Шестого междунар. симпоз. и Восьмой между-
нар. школы-семинара молодых учёных «Геоэкологические проблемы степных регио-
нов». – Оренбург, 2012. – С. 602-606.
Пьянков И. В. Когда и как закончилась «Древность» во всемирной истории? // МИ. 2013.
Вып. 4. С. 80–87.
Пьянков И.В. Великий Шёлковый путь: путеводитель Мая Тициана / текст, перевод, ком-
ментарии И.В. Пьянкова // Saarbrucken: Palmarium Academic Publishing, 2015.
Пьянков И. В., Литвинский Б. А. Военное дело у народов Средней Азии в VI–IV вв. до н.э.
// ВДИ. 1966. № 3. С. 36–52.
Пьянков И. В. Bolton J. D. P. Aristeas of Proconnesus. Oxford, 1962. 258 p. // ВДИ. 1967. № 4.
C. 172–179.
Пьянко вИ. В. Frye R. N. The Heritage of Central Asia. From Antiquity to the Turkish Expansion.
Princeton, 1996. 264 p. // ВДИ. 1999. № 1. C. 217–220.
Пьянков И. В. Marek J. Olbrycht. Parthia et ulteriores gentes. Die politischen Beziehungen
zwischen dem arsakidischen Iran und den Nomaden der eurasischen Steppen. München,
1998 // ВДИ. 2002. № 3. С. 219–228. P’yankov I. V. Cyropolis // Encyclopaedia Iranica.
Vol. VI. Fasc. 5. N. Y., 1993. P. 514–515.
376
ОЛЬГА ИВАНОВНА СМИРНОВА

(1910-1982)
27 июня 2020г. исполняется 110 лет со дня рождения известного ираниста и нумизмата
Ольги Ивановны Смирновой. Она родилась в семье военно-морского врача и преподавателя.
В 1924г., окончив ленинградскую школу № 34, Ольга Ивановна поступила на чертежные
курсы. В 1930-1934гг. училась в Ленинградском институте истории, философии и лингви-
стики (ЛИФЛИ) на отделении лингвистики, цикл иранский. По окончании ЛИФЛИ О И.
Смирнова около года работала в Отделе нумизматики Государственного Эрмитажа над
ближневосточным нумизматическим материалом под руководством заведующего Отделом
А.А. Быкова, известнейшего арабиста и нумизмата. В марте 1935г. О.И. Смирнова поступила
на работу в Иранский кабинет Института востоковедения АН СССР в Ленинграде на долж-
ность младшего научного сотрудника. С сентября 1941 по март 1942гг. Ольга Ивановна ра-
ботала в подшефных госпиталях, а затем была эвакуирована на Северный Кавказ. С августа
1942 по февраль 1943гг. она находилась на оккупированных территориях. После освобожде-
ния в августе 1943г. ее эвакуировали в Ташкент, где во время войны работал Институт Во-
стоковеденья. В 1945г. О.И. Смирнова защитила диссертацию на соискание ученой степени
кандидата филологических наук по теме «Согдийские нумизматические материалы как ис-
точник истории Средней Азии предисламского периода».
В первой половине своей научной деятельности Ольга Ивановна участвовала в таких про-
ектах, как перевод и публикация письменных памятников по истории Туркмении (1939г.); раз-
бор, изучение и участие в создании каталога восточных рукописей АН Узбекской ССР (1944-
1945 гг.), что вылилось в две статьи, посвященные текстам Наршахи, Фирдоуси, и публикации
одного из томов сборника летописей Рашид-ад-дина (1952, 1965, 1970 гг.).
В послевоенные годы работы О. И. Смирновой все более концентрировались вокруг ну-
мизматики, эпиграфики, истории, исторической географии, топонимии доисламского Согда. В
рамках Согдийско-таджикской археологической экспедиции она проводила разведки в 1947 и
1948гг. в разведках в верховьях Зарафшана, а в 1950г. в Уструшане, открыла ряд перспектив-
ных памятников, которые по сию пору продолжают исследовать археологи (Санджар-шах, Хи-
сорак). В этих же разведках она собрала большой топонимический материал, благодаря кото-
рому удалость точно «привязать» многие селения, упомянутые в документах с горы Муг.
В совместном с М.Н. Боголюбовым издании третьего выпуска «Согдийских документов
с горы Муг (1963) были представлены многочисленные хозяйственные документы начала
377
VIIIв. с широким лингвистическим, просопографическим, топонимическим комментарием.

Многие исторические выводы, полученные на основе документов с горы Муг, мусульман-
ских текстов, нумизматики и археологии, представлены в ее книге «Очерки из истории
Согда» (1971).
Однако основным направлением исследований Ольги Ивановны была согдийская нумиз-
матика, которой посвящено большинство ее статей и две книги. Справедливо утверждение,
что именно она открыла новую область восточной нумизматики – согдийскую. Благодаря ее
трудам были определены многие монетные типы Согдианы, тюрко-согдийских областей и
медь раннемусульманской Средней Азии, нумизматика области Панча. Ее определение мо-
нет различных царей Согда – правителей Самарканда сер. VII – сер. VIIIвв. практически не
устарело и является самым надежным хронологическим индикатором археологии Согдианы.
Вершиной ее деятельности стал «Сводный каталог согдийских монет (бронза)» (1981) –
настольная книга многих нумизматов и археологов. Умерла Ольга Ивановна Смирнова 13
января 1982г. Из учеников О.И. Смирновой особо отметим Д.Д.Довутова (Довуди) – нумиз-
мата и археолога, ныне успешно трудящегося в Национальном музее Таджикистана.
Л. О. Смирнова
Библиография О. И. Смирновой
1939 Новые данные по истории Согда VIII в. // ВДИ, № 4, 1939. СС. 97-102
1939 О трех согдийских монетах // ВДИ, № 1, 1939. СС.116-120
1939 Материалы по истории туркмен и Туркмении. Том I. VII-XV вв. Арабские и пер-
сидские источники / Под редакцией С.Л.Волина, А.А.Ромаскевича,
А.Ю.Якубовского. Ответственный редактор А.П.Баранников. М.-Л.: Издатель-
ство АН СССР, 1939. 612 с. (Труды ИВ АН СССР. XXIX.)
1945 К хронологии ихшидов Согда VII – VIII вв. // "Бюллетень АН УзССР", 1945, № 6,
стр. 28-29.
1948 Сложные глаголы с istodan и mondan в таджикском языке и их исторические кор-
ни // Советское востоковедение. V. М.-Л.: Издательство АН СССР, 1948. С. 297—
304.
1949 Согдийский монеты как новый источник для истории Средней Азии // СВ. VI.
М.-Л.: Издательство АН СССР, 1949. С. 356-367.
1950 Вопросы исторической топографии и топонимики верхнего Зарафшана // МИА,
№ 15. М.-Л., 1950, с. 56-66.
1950 Монеты из раскопок древнего Пенджикента (1947г.) // МИА, № 15. М.-Л., 1950,
с. 224-231
1950 Археологические разведки в бассейне Зарафшана в 1947г. // МИА. № 15. М.-Л.
С.67-80
1950 Первый клад согдийских монет //ЭВ, X, 1955. Сс. 1-13.
1951 Согдийские монеты из собрания Нумизматического отделения Государственного
Эрмитажа // ЭВ, IV, 1951. СС.2-23.
1952 Рашид-ад-дин. Сборник летописей. Том I, кн. 2. М.-Л.: 1952.
1952 Материалы к сводному каталогу согдийских монет // ЭВ, VI, 1952. СС.3-45.
1953 Apхeoлoгические разведки в Усрушане в 1950г. // МИА. № 15. М.-Л., 1953.
СС.189-230.
1953 К имени согдийского ихшида Тукаспадака, // Труды АН ТаджССР, т. XVII, 1953,
стр. 205-210.
1953 Археологические разведки в верховьях Зарафшана в 1948г. // МИА, 37. М.-Л.,
1953. СС.68-188.
1955 Первый клад согдийских монет // ЭВ X, 1955, стр. 3-14.
378
1955 М. Н. Боголюбов, О. И. Смирнова. О согдийском Дēвāштӣч // Советское Восто-

коведение, 1955, № 3, с. 142-143.
1956 Монетные находки на Пенджикентском городище // АРТ, вып.IV, 1956. Сталино-
бад, 1959. Сс.153-170.
1957 Из истории арабских завоеваний в Средней Азии // СВ, № 2, 1957. СС.119-134
1957 О двух группах монет владетелей Согда VII-VIII вв. // Известия Отделения обще-
ственных наук АН ТаджССР. Душанбе, т.14, 1957. СС.117-128.
1958 Монеты древнего Пенджикента // МИА, 66. М.-Л., 1958. СС.216-280
1958 Монеты из раскопок городища Ак-Бешим (Киргизская ССР) в 1953 – 1954гг. (в
соавт.с Л.Р.Кызласовым и А.М.Щербак) // Ученые записки ИВ АН, т.XVI, 1958.
СС.514-653.
1960 Место труда В. А. Жуковского «Древности Закаспийского края. Развалины ста-
рого Мерва» в истории изучения среднеазиатских городов // Очерки по истории
русского востоковедения. Сборник V. Памяти В. А. Жуковского. М.: ИВЛ, 1960.
С. 50-58.
1960 К истории самаркандского договора 712г. // КСИВ, XXXVIII, 1960. СС.69-85.
1960 Карта верховий Зарафшана по мугским документам // ХХV международный кон-
гресс востоковедов. Доклады советской делегации. М.
1961 Карта верховьев Зарафшана первой четверти VIII века // Страны и народы Восто-
ка. Выпуск II. География, этнография, история. М.: ИВР, 1961. С. 220-230.
1962 О титуловании согдийских правителей. В сб. «Древний мир». М.-Л., 1962.
СС.392-398.
1962 "История Бухары" Наршахи (к истории сложения текста и о задачах его издания)
// Краткие сообщения института народов Азии. № 69. Исследование рукописей и
ксилографов Института народов Азии. М. АН СССР. 1965. СС.155-179.
1962 Заметки о среднеазиатской титулатуре // ЭВ, XIV, 1962. Сс.55-70.
1963 Каталог монет с городища Пенджикент (материалы 1949-1956 гг.) Ответственные
редакторы: М.Н.Боголюбов, И.П.Петрушевский. М.: ИВЛ. 1963
1963 Клад аббасидских драхм с Пенджикентского городища // ЭВ, XV. М.-Л, 1963, с.
58-72
1963 Согдийские документы с горы Муг. Чтение, перевод, комментарий. Выпуск III:
Хозяйственные документы. Чтение, перевод и комментарии М.А.Боголюбова и
О.И.Смирновой, М., ИВЛ, 1963. 132 с.
1963 М. Н. Боголюбов, О. И. Смирнова. Согдийские документы I.1 и 36.А 14 мугской
коллекции // Вестник Ленинградского Университета, Вып. 20 (1963). С. 113-124
1963 Le carte des régions du haut Zerafchand’apres les documents du Mt. Mough // Труды
двадцать пятого международного конгресса востоковедов. Москва, 9 – 16 августа
1960г. Том. II. Заседания секций VI – IX, XII. Moscow, 1963. C. 329 – 337
1963 К вопросу о языке легенд на тюркских монетах // Тюркологические исследова-
ния. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1963. С. 265 – 272
1965 «История Бухары» Наршах̬ӣ // Краткие сообщения Института народов Азии. №
69. Исследование рукописей и ксилографов Института народов Азии. М.: Наука,
ГРВЛ, 1965. С. 155-179.
1967 К вопросу о культе Наны (Анахиты) в Согде (в соавт. С Н.В.Дьяконовой). // СА
№1, 1967. С. 74-83.
1967 Нумизматические заметки (согд. nnδβʼmpnwh, smyδnc, δsčy βγy) // ЭВ, XVIII. С.
34-40.
1969 К хронологии среднеазиатских династов VII–VIII вв. // Страны и народы Восто-
ка. Выпуск VIII. География, этнография, история. М.: Наука, ГРВЛ, 1969. С. 204-
221.
379
1969 Потомок Гурека на процессе Афшина // Письменные памятники и проблемы ис-

тории культуры народов Востока. Краткое содержание докладов V годичной
научной сессии ЛО ИВ АН. Май 1969 года. Л., 1969. C.70-72.
1969 В поисках скрытых сокровищ западных пределов [Очерки о раскопках в Согде,
Хорезме, Сибири]. В соавт. С А.М.Беленицким и др. Токио, 1969, на яп.языке.
1970 К вопросу о среднеазиатских культах. (Из среднеазиатской топонимики) // Пись-
менные памятники и проблемы истории культуры народов Востока. VI годичная
научная сессия ЛО ИВ АН, посвященная 100-летию со дня рождения
В.И.Ленина. Апрель 1970 года. М.: ГРВЛ, 1970. C. 92-94.
1970 Некоторые вопросы критики текста («Сборник летописей» Рашид ад-Дина, Шах-
наме Фирдоуси и «История Бухары» Наршахи) // Письменные памятники Восто-
ка / Историко-филологические исследования. Ежегодник 1968. М.: Наука, ГРВЛ,
1970. С. 155-165.
1970 Согд (К истории изучения страны и о задачах ее исследования) // [Православный]
Палестинский сборник. Выпуск 21 (84): Ближний Восток и Иран. Л.: Наука, Ле-
нинградское отделение, 1970. С. 121-150.
1970 Очерки из истории Согда. М., Наука, 1970.
1971 Места домусульманских культов Средней Азии (по материалам топонимики) //
Страны и народы Востока. Выпуск X. Средняя и Центральная Азия. География,
этнография, история. М.: Наука, ГРВЛ, 1971. С. 90-108.
1971 Рунические монограммы на среднеазиатских монетах // [Письменные памятники
и проблемы истории культуры народов Востока]. VII годичная научная сессия
ЛО ИВ АН СССР (краткие сообщения). Москва: ГРВЛ, 1971. С. 74-78.
1971 К истории денежного обращения в Средней Азии середины VIII века // Обще-
ственные науки в Узбекистане, № 11. Ташкент, 1971, сс.47-50.
1971 Тюркологические заметки // Страны и народы Востока. Выпуск XI. Страны и
народы Центральной, Восточной и Юго-Восточной Азия. География, этнография,
история. М.: Наука, ГРВЛ, 1971. С. 64-65.
1971 Первые монеты из Уструшаны //ЭВ, XX, 1972. Сс.59-64
1972 Авестийское višāpa в топонимике верхнего Зарафшана // Письменные памятники
и проблемы истории культуры народов Востока. VIII годичная научная сессия
ЛО ИВ АН СССР (автоаннотации и краткие сообщения). Москва: ГРВЛ, 1972. С.
120-125.
1973 Об этнотопонимическом словаре Средней и Центральной Азии и перспективах
его подготовки // Письменные памятники и проблемы истории культуры народов
Востока. IX годичная научная сессия ЛО ИВ АН СССР (автоаннотации и краткие
сообщения). М.: Наука, ГРВЛ, 1973. С. 11-15.
1974 Сводный каталог согдийских монет (бронза) (Информация) // Письменные па-
мятники и проблемы истории культуры народов Востока. X годичная научная
сессия ЛО ИВ АН СССР (автоаннотации и краткие сообщения). М.: ГРВЛ, 1974.
С. 94-98.
1975 Среднеазиатское худат (к этимологии слова) // Письменные памятники и пробле-
мы истории культуры народов Востока. XI годичная научная сессия ЛО ИВ АН
СССР (краткие сообщения и автоаннотации). Часть 1. М.: ГРВЛ, 1975. С. 60-63.
1977 О древнетюркских монетах из Кувы (Фергана) (Предварительное сообщение) //
Письменные памятники и проблемы истории культуры народов Востока. XII го-
дичная научная сессия ЛО ИВ АН СССР (краткие сообщения). Часть 1. М.:
ГРВЛ, 1977. С. 51-57.
1977 Согдийские монеты с именем Фарнбага // Письменные памятники и проблемы
истории культуры народов Востока. XIII годичная научная сессия ЛО ИВ АН
СССР (краткие сообщения). Октябрь 1977г. М.: Наука, ГРВЛ, 1977. С. 110-115.
380
1979 Из истории обращения медных (бронзовых) монет в Согде переходного периода

// Письменные памятники и проблемы истории культуры народов Востока. XIV
годичная научная сессия ЛО ИВ АН СССР (доклады и сообщения). Декабрь
1978г. Часть 1. М.: Наука, ГРВЛ, 1979. С. 61-68.
1981 Из согдийской ономастики // Письменные памятники и проблемы истории куль-
туры народов Востока. XV годичная научная сессия ЛО ИВ АН СССР (доклады и
сообщения). Декабрь 1979. Часть 1(1). М.: Наука, ГРВЛ, 1981. С. 60-64.
1981 К имени Алмыша, сына Шилки, царя булгар // Тюркологический сборник 1977.
М.: Наука, ГРВЛ, 1981. С. 249-255.
1981 Сводный каталог согдийских монет. (Бронза). М., 1981.
1982 Загадочная надпись на монетах из Варахши // Письменные памятники и пробле-
мы истории культуры народов Востока. XVI годичная научная сессия ЛО ИВ АН
СССР (доклады и сообщения). Часть 2. М.: Наука, ГРВЛ, 1982. С. 143-145.
1982 К методике перевода средневековых историографических сочинений («История
Бухары» Наршахи) // Письменные памятники и проблемы истории культуры
народов Востока. XVI годичная научная сессия ЛО ИВ АН СССР (доклады и со-
общения). Часть 2. М.: Наука, ГРВЛ, 1982. С. 145-150
1986 Хетагуров Лев Александрович (1901–1942) // Письменные памятники и пробле-
мы истории культуры народов Востока. XIX годичная научная сессия ЛО ИВ АН
СССР (доклады и сообщения). 1985г. Часть II. Материалы по истории отече-
ственного востоковедения. I. М.: Наука, ГРВЛ, 1986. С. 62-65.
1987 Двугорбый верблюд на согдийских монетах // Страны и народы Востока. Выпуск
XXV. География. Этнография. История. М.: Наука, ГРВЛ, 1987. С. 142-148.
Редактирование, участие в коллективных монографиях
1939 Материалы по истории туркмен и Туркмении. Т.I. М.-Л., 1939.

1944- «История Бухары» Наршах̬ӣ // Краткие сообщения Института народов Азии. №
1945 69. Исследование рукописей и ксилографов Института народов Азии. М.: Наука,
ГРВЛ, 1965. С. 155-179.
Некоторые вопросы критики текста («Сборник летописей» Рашид ад-Дина, Шах-
наме Фирдоуси и «История Бухары» Наршахи) // Письменные памятники Восто-
ка / Историко-филологические исследования. Ежегодник 1968. М.: Наука, ГРВЛ,
1970. С. 155-165.
1947- Археологические разведки в бассейне Зарафшана в 1947г. // МИА. № 15. М.-Л.
1948, С.67-80
1950 Apхeoлoгические разведки в Усрушане в 1950г. // МИА. № 15. М.-Л., 1953.
СС.189-230.
Apхeoлoгические разведки в Усрушане в 1950г. // МИА. № 15. М.-Л., 1953.
СС.189-230.
1952 Рашид-ад-дин. Сборник летописей. Том I, кн. 2. М.-Л.: 1952.
1963 Согдийские документы с горы Муг. Чтение, перевод, комментарий. Выпуск III:
Хозяйственные документы. Чтение, перевод и комментарии М.А.Боголюбова и
О.И.Смирновой, М., ИВЛ, 1963.
1968 Троицкая А.Л. Каталог архива кокандских ханов XIX века. Ответственный ре-
дактор О.И.Смирнова. М.: «Наука», Главная редакция восточной литературы.
1968
381
ГРИГОРИЙ ЛЬВОВИЧ СЕМЕНОВ

(20.10.1950-24.4.2007)
Археолог, доктор исторических наук Григорий Львович Семенов сыграл очень важную
роль в изучении Пенджикента, городской среды Согдианы, жизни Отдела Востока Государ-
ственного Эрмитажа. Приехав в Пенджикент впервые в 1969 году, после окончания 1 курса
кафедры археологии ЛГУ, Г.Л. Семенов посвятил изучению этого памятника более 15 лет.
Возглавлял экспедицию в то время Александр Маркович Беленицкий, заместителем которого
был научный руководитель Григория Львовича по университету Борис Ильич Маршак. Эти
мудрые учителя, как и остальной коллектив, состоящий из интересных людей, равно как и
сам древний город, с его монументальным храмовым комплексом, богатыми домовладения-
ми, крепостными стенами, с уникальными росписями и резным деревом – все это предопре-
делило судьбу и устремления будущего ученого.
На раскопках Григорий Львович под руководством Б.И. Маршака начал изучать согдий-
скую фортификацию. Он обследовал ряд объектов на шахристане, в частности раннюю кре-
постную стену, на цитадели городища скрупулезно изучил остатки сооружений, выявленных
его предшественниками, А.И. Тереножкиным и А.И. Исаковым – донжон, южную и восточ-
ную стены внутреннего укрепления цитадели.
Конечно, исследования предыдущих десятилетий выявили наличие ранних слоев с пе-
реотложенной позднеантичной керамикой и очень фрагментарно сохранившейся кладкой
построек, ставшей потом основанием для дворца Деваштича, но именно Григорию Львовичу
удалось наиболее четко систематизировать разрозненные и не всегда датируемые данные и
соотнести строительные периоды на шахристане и цитадели.
Так, на севере цитадели он открыл внешнюю линию укреплений, проходящую частично
по руслу Токсанкориза. Перестройки этих укреплений совпали со строительными периодами
на других объектах городища, кроме того были зафиксированы нижние слои, сохранившие
материал, относящийся к более раннему времени, чем первые постройки на городище и син-
хронный ранним слоям, обнаруженным теперь при разрезе южной крепостной стены замка.
Надо отметить, что раскопки на тот момент следовали передовой методике изучения
сырцовых фортификационных сооружений, в выработке которой Пенджикентская школа за-
382
нимала ведущее место. Суть ее сводилась к открытию небольших участков кладок разных
строительных периодов, разрезов стен, что позволяло при относительно малых затратах по-
лучить наиболее полную картину последовательных перестроек изучаемого сооружения.
Благодаря этой методике были изучены многочисленные перестройки внутренней и внешней
стен шахристана Пенджикента, башни, ворота, раскопаны домовладения у стен, а на Кайнаре
были выявлены не только этапы возведения внешней линии укреплений, но и забутованный
в толще этих кладок дворцовый комплекс VI века, где позднее были найдены ранние пен-
джикентские росписи. Эти исследования стали темой его диссертации «Городские стены
раннесредневекового Согда как исторический источник», которую Григорий Львович защи-
тил в 1985г., в 1996 году эти исследования были опубликованы в монографии «Согдийская
фортификация V-VIII вв».
С 1981г. Г.Л. Семенов (вместе с Д.К. Мирзаахмедовым) стал начальником археологиче-
ской экспедиции в Пайкенде, где с успехом применял ранее наработанные методы исследо-
вания согдийской фортификации. Следом за Пенджикентской экспедицией, стараниями Г. Л.
Семенова ежегодные отчеты по полевым работам в Пайкенде стали публиковаться в виде
монографий. В 1990-егг. он проводил раскопки на городище Ак-Бешим в северной Киргизии,
где был изучен христианский монастырь (результаты исследований опубликованы в моно-
графии Суяб – Ак-Бешим, 2001). За годы раскопок он сумел создать школу, передать моло-
дым специалистам свои знания и привить им живой интерес к среднеазиатской археологии.
Наряду с фортификацией, Григорий Львович занимался многими другими темами: реа-
лиями на росписях, выяснением сюжетов настенной живописи, верованиям согдийцев и сле-
дам христианства в Средней Азии. Эти статьи собраны в немецкоязычной монографии
StudienzursogdischenKulturanderSeidenstraße (1996). Другая большая тема, «Согдийский город
VI-XI вв. Формирование плана», стала докторской диссертацией Семенова (2002).
Будучи увлеченным ученым он всегда полностью отдавал себя любимому делу, стараясь
всеми силами добиться намеченной цели и получить максимальный результат и требовал то-
го же от других.
Григорий Львович не прекращал полевые исследования, став в 2001 году заведующим
Отделом Востока Государственного Эрмитажа, где во многом благодаря его стараниям и
энергии была создана постоянная экспозиция культуры и искусства Средней Азии. Сегодня
ему исполнилось бы 70 лет.
Н. В. Семенов
383
СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ
АВ – Археологические вести. Санкт-Петербург

АО – Археологические открытия. Москва
АРТ – АрхеологическиеработывТаджикистане, Душанбе.
ВА – Вопросы антропологии. Москва
ВДИ – Вестник древней истории. Москва
ЗИИМК – ЗапискиИИМКРАН, СПб.
ИИАиЭ АН РТ– Институт истории, археологии и этнографии
Академии наук Республики Таджикистан
ИИМК РАН – Институт истории материальной культуры РАН, СПб.
ИМКУ – История материальной культуры Узбекистана. Ташкент
КСИА – Краткие сообщения Института археологии. Москва.
Л. – Ленинград.
М – Москва.
МАИКЦА – Международная ассоциация по изучению культур
Центральной Азии
МИА – Материалы и исследования по археологии СССР.
Москва-Ленинград
РА – Российская археология. Москва
СА – Советская археология. Москва
СПб – Санкт-Петербург
ЮТАКЭ – Южно-Туркменистанская археологическая
комплексная экспедиция. Ашхабад.
AMI – ArchaologischeMitteilungenausIran. Berlin
AMIT – ArchaologischeMitteilungenaus Iran and Turan. Berlin
EW – EastandWest. Roma
384
ВЫШЛИ НОВЫЕ ИЗДАНИЯ
385
386
ДЛЯ ЗАМЕТОК
387
Выпуск XLI
Редактор выпуска: Г.Р. Каримова
Технический редактор: Г.Р. Каримова
Компьютерная верстка: Р. Шерали
Сдано в печать 05.11.2020.

48,5 п.л. Формат 60х84 1/8.
Гарнитура Times New Roman.
Тираж 100 экз.
Отпечатано в типографии ООО «Шохин-С»
388

Археологические работы в Таджикистане. Вып. 41. 2020

Загружено:

Сведения о документе

Авторское право

Доступные форматы

Поделиться этим документом

Поделиться или встроить документ

Параметры публикации

Этот документ был вам полезен?

Это неприемлемый материал?

Авторское право:

Доступные форматы

Археологические работы в Таджикистане. Вып. 41. 2020

Загружено:

Авторское право:

Доступные форматы

Национальная академия наук Таджикистана

Институт истории, археологии

УДК 902.3 + 902.6 (575.3)

А-87 Археологические работы в Таджикистане. –

Настоящий сборник продолжение издания отчётов об археологических работах в

На обложке: саразмский ступенчатый крест из бирюзы

© Институт истории, археологии и этнографии АН РТ, 2020

Г.Р. Каримова. Совпали два юбилея:

Экспедиции 2015-2016 гг.

Архивные материалы отдела археологии ИИАиЭ АН РТ

Список сокращений ....................................................................................................................... 384

Настоящий 41-й выпуск сборника отчётов отдела археологии «Археологические работы

должении археологических работ на городище Санджаршах в 2015 году. Исследования отра-

СОВПАЛИ ДВА ЮБИЛЕЯ: САРАЗМУ – 5500

общины. Существует предположение, что из-за неблагоприятных изменений гидрологиче-

К тому времени он уже работал вместе с Б.И. Маршакомна раскопках раннесредневе-

Подтверждение Согдийской цивилизации сделало А.И. Исакова одним из известней-

Бобомуллоев С. Г.1999. Раскопки гробницы Зардчахалифа на Верхнем Зарафшане // Sratum.

II Советско–американский симпозиум 1983г. Приезд в Саразм,

Участники Советско-французского симпозиума 1994 г

Работа в домашней библиотеке, 1984г.

Керамические трубы приспособления из зернохранилища Пенджикента. 1989г.

Интервью со смотрителем – шайхом Шамсулло Раджабовым

Приезд в Пенджикент съёмочной группы ТВ Ленинабада (Худжанда)

Учитель и ученик. А.И. Исаков и Ш.Ф. Курбанов в процессе замеров

Раскопки и раздумья о Саразме

1984г. первый опыт флотации в Саразме.

Саразмская таджикско-французская экспедиция 1985г. Приём гостей

Комплексное исследование в тандеме геология-археология 1989г.

А.И. Исаков и Р. Безенваль в гостях у председателя сельского совета Саразм Абдиева

Встречи, встречи, встречи в Таджикистане

Встречи, встречи, встречи в Париже

Встреча двух бронзовиков – символическая встреча

C. Бобомуллоев, Н.М. Виноградова,

Погребение 34 (раскоп 6) открыто на глубине 1,5м. Размеры погребальной камеры

сумме показателей черепа и посткраниального скелета, принадлежат женщине пожилого

суду встречаются среди материалов разграбленных могил в Северном Афганистане

этого изделия напоминает стержень из разграбленных могил Северного Афганистана (Кирчо

В погребениях 30 и 34 вместе с сопровождающим инвентарем пред лицом и грудью были

Мандельштам 1968 – Мандельштам А.М. Памятники эпохи бронзы в Южном Таджикистане.

Рис. 1. Могильник Фархор. Топографический план с указанием раскопов.

Рис. 2. Могильник Фархор. План раскопов 6, 6А, 6Б.

Рис. 3. Могильник Фархор. Раскоп 6А. План погребений 28,31.

Рис. 5. Могильник Фархор. Раскоп 6. План и разрез погребений 30, 30А.

Рис. 6. Могильник Фархор. Раскоп 6А, погребение 32.

Рис. 7. Могильник Фархор. Раскоп 6А, погребение 32.

Рис. 8. Могильник Фархор. Раскоп 6А. План и разрезы погребения 32.

Рис. 9. Могильник Фархор. Раскоп 6А, погребение 32. Погребальный инвентарь:

Рис. 12. Могильник Фархор. Раскоп 6. Погребение 33. Погребальный инвентарь.

Рис. 15. Могильник Фархор. Раскоп 6. Погребение 35. Погребальный инвентарь.

Рис. 23. Могильник Фархор. Раскоп 6А. Погребение 39.

Н.А. Дубова, Т.П. Кияткина, А.И. Нечвалода

Таблица 1. Пол и возраст погребенных в могильнике Фархор.

1 Статья подготовлена в соответствии с планами научно-исследовательских работ Института этнологии и ан-

Приведем здесь краткую информацию об антропологических особенностях скелетов,

Погребение 3 представлено разрозненными костями двух детских скелетов. По ряду со-

Скелет № 2 представлен несколькими фрагментами свода черепа, фрагментами диафи-

плотные, пористые, облегченные, что свидетельствует о немолодом возрасте погребенного.

свойственны мужским погребениям. Возможно, захороненный был достаточно грацильным

Все кости не имеют выраженных возрастных изменений, гладкие, округлые. Рельеф на

По сумме показателей черепа и посткраниального скелета, останки принадлежат жен-

Рис. 1. Могильник Фархор. Октябрь 2016г. Фото Т. Шапошниковой.

Рис. 2. Н.А. Дубова за изучением антропологического материала из могильника Фархор

Рис. 4. Следы зарастания травмы(!) на нижнем эпифизе плечевой кости