Академический Документы
Профессиональный Документы
Культура Документы
************
бей
https://ficbook.net/readfic/12735644
***********************************************************************************
************
Направленность: Фемслэш
Автор: брикся (https://ficbook.net/authors/2649523)
Фэндом: Пацанки
Пэйринг и персонажи: Кристина Захарова/Елизавета Андрющенко
Рейтинг: R
Описание:
- Я тебе сейчас ебало сломаю, - держа в мертвой хватке, скалится, - и за это, -
рукой проводит по незажившим шрамам, - и за кривой базар.
- Ну так бей.
взгляд как у собаки; Кристина морщится и заносит кулак; тот попадает лишь в стену.
Примечания:
этот фф не создавался с целью, чтобы кто-то из публичных личностей, фигурирующих в
этой работе, его прочел или увидел, поэтому, большая просьба не упоминать о нем на
эфирах и тд. в противном случае фф будет удален
— А ты, блять, ебало завали, — грохот разносится эхом с таким звуком, что Лиза
вздрагивает; принимает сидячее положение, косится на дверь.
заебали
ни дня без криков за стенкой; живя в обычной панельке, да еще и с такими соседями,
мало бы кто выдержал.
«курить пошла».
ладно, она слышала ссору; их поехавший сынок снова пришел пьяный и решил крушить
все, что видит;
потому что синяки заживать не успевают; и потому что с каждым днем все больше
шансов быть задушенной в школьном туалете;
и если Лиза с душевной добротой относилась к Кристине, жалела даже, мол, семью не
выбирают, Кристина в жалости, похоже, не нуждалась;
она не взлюбила её; это если говорить очень мягко; её не устраивали крашеные
волосы, татуировки и высокомерие.
Кристина полагала, легко быть заносчивой; читать книжки, умную из себя строить и
контрольные писать на отлично; легко, когда никто тебя не трогает и не нужно ночами
на улице шарахаться от старшего братца;
они недолюбливали друг друга; потому что были из разных миров: и если одну гордо
называли «сорвиголова», то вторую даже и назвать никак нельзя было; о ней никто
ничего не знал.
мол, я выше тебя; я не гублю себя в сраных вредных привычках и могу два плюс два
сложить;
на лестничной клетке послышался шорох; Лиза мысленно считает чужие шаги, а после и
вовсе слышит слабый стук в дверь; она знает его очень хорошо: костяшками легонько
по косяку.
— Слышь, индиго, может у мамки твоей есть, чем фингал замазать? — не здоровается
даже; потрепанная, волосы в разные стороны, губа подбита.
— Проходи, — Кристина оступается пару раз, цепляясь за косяк; может, тоже пьяная.
индиго ей всегда помогает; непонятно даже почему, но Кристине нравится думать, что
та её боится; хоть по Андрющенко и не скажешь, что хоть раз боялась. она даже на
коленях, с кровью изо рта стекающей, надменно смотрит; лыбится и скалится с
горящими глазами; сломать её сложнее, чем казалось поначалу;
— Дома есть, чем обработать? — доносится из ванной приглушенно; Захарова закатывает
глаза — святоша-праведница, не иначе.
— Водкой, блять, обработаю, — теперь глаза закатывает уже Лиза. заебала эта
семейка: то соль матери их одолжи, то ментам скажи, что не видела старшего, то еще
что; а Лиза ведь всегда помогает, и не потому, что хочет или боится, а просто
человек она хороший; ну или хочет им быть.
— А меня ебет, — это был почти плевок; в сторону, мол, от неприязни или еще чего.
Лиза лыбится криво, провожая взглядом, как та выходит, хлопая дверью.
она лишь усмехалась и вставала кое-как; отряхивалась и шла дальше со своей высоко
поднятой головой; она не нуждалась в самоутверждении, в отличии от Захаровой; и
силу показывать ей тоже было ни к чему.
***
солнце ослепляло даже прикрытые веки, усталость от почти бессонной ночи давала о
себе знать в ломящем теле и ссадинах; утро началось со скрипа двери в комнату; Крис
подскочила, рефлекторно напрягая кулак и подняла запухшие глаза на брата;
топая в школу, нехотя, зная, что первым уроком ебучая алгебра, Крис ненароком
осматривала окрестности; а еще думала, как бы ей хотелось жить где-то не здесь.
больно быть тенью, да еще и такой. никто её не спрашивал, хочет ли она этого; её
просто сделали такой.
звенящий звонок бьет по ушам, и, ускоряя шаг, Крис влетает в кабинет; садится на
свободное место, окидывает взглядом суетящуюся толпу.
классный руководитель отчитывает Крис перед всем классом, уделяя пятнадцать минут
алгебры её скромной персоне;
класс одобрительно гудит на слова классухи, потому что никто не любит гребанную
Лизу; потому что она умнее, и потому что строит из себя не пойми что.
получает удар куда-то под ребра и изо всех сил пытается убрать руку с шеи; не
выходит, и она делает слабый вдох. всё, на что хватает сил.
Лиза еле дышит, но собирает все силы, чтобы улыбнуться; она ведь на самом деле тоже
умеет делать больно.
отряхивается, встает и плетется к умывальнику; ноги дрожат, колени подгибаются, по
телу приятный озноб.
и, к сожалению, только сейчас она может почувствовать, что живая; побитая, без сил,
но с каким энтузиазмом ненавидящая; и эта эмоция — единственное, что ее заставляет
качать кровь дальше;
***
среди могил ей лучше; она подрабатывает на кладбище не так давно — с тех пор, как
мать ушла жить к своему хахалю; ей нравится; здесь тихо и никто не мешает думать.
сторонится только одной могилы, что поодаль от всех — в самом конце кладбища. не
подходит даже близко, и там всегда мусор и заросли.
убирая листья, забирает себе пару конфет с могилки и бережно кладет в карман;
читает уже знакомые фамилии и имена, разглядывает портреты;
Лиза хочет спросить, насколько все плохо, но саднящие ребра отрезвляют, и она лишь
хлопает дверью.
дома по-прежнему никого нет, но на тумбе лежат три тысячи и в воздухе ощущается
шлейф сладких духов.
спасибо.
она выходит из квартиры снова, собираясь в магазин, ведь нельзя питаться одними
макаронами;
прошел только месяц учебы, а Лиза уже устала; её выводило из себя вставать утром; и
еще больше выводило проводить в школе по семь часов стабильно;
в те редкие походы в зал, когда она со всей силы могла выбить свои руки до синяков,
её попускало; легче становилось и после разгребания мусора на кладбище;
пусть она была почти отличницей и уважала литературу, это не помогало чувствовать
себя комфортно; она никогда не общалась с однокласниками. она не хотела.
снова поднимаясь с кровати из-за криков в соседней квартире, она в очередной раз
проклинает все чертово семейство Захаровых;
Лиза проклинает тонкие стены; Лиза вообще проклинает все, что может.
потому что у неё нет друзей; потому что она может не говорить сутками, потому что
ей не с кем.
она молится на какое-то ебанное чудо, потому что так продолжаться не может; потому
что тоже хочется друга;
***
и если Лиза болезненно душится одиночеством, Кристина хочет почувствовать свободу
от круга общения хоть на секунду;
она кривится и морщится; часто даже цокает — её брат все больше с катушек слетает.
пресловутые друзья мысли выражать не умеют; Кристина свои навыки тоже потихоньку
теряет. она бы хотела сказать каково это — но способна сообразить только «тошно от
себя». и больше ничего;
потому что кажется, что индиго не имеет права выебываться; у неё все хорошо;
к ней Захарова подлетела неожиданно; не так, как обычно. она ничего не говорила и
ни о чём не предупреждала.
сильная рука упирается в стену по правую сторону от лица; Лиза вздрагивает. еще
секунда и Захарова занесет вторую руку.
Кристина выходит, разминая руки; она думает, что, возможно, ей стало легче; совсем
немного.
Кристина собой довольна на все сто процентов; она показала свою силу; этого должно
быть достаточно для того, чтобы прожить еще недельку.
***
в школе пустота — Андрющенко любит приходить раньше всех, сидеть на диванах, пока
кабинет не откроют.
мимо начинают проходить разные группы, по три-четыре человека; они на Лизу косятся;
и если в этом мире так и должно быть устроено, то Лиза не против; пусть её унижают
и оскорбляют, она будет и дальше жить мыслями о поступлении в университет и новой
жизни;
— Эм, спасибо, — она окидывает взглядом незнакомку: темное каре, шапка-бини (та
ладно, сентябрь?).
Захарова на месте.
и она наблюдает.
почему она вообще так много своего внимания обращает на Лизу? Андрющенко не
понимала, к чему столько интереса; и, даже если, как утверждала сама Захарова, она
наказывает её за татуировки, то наказание должно было закончиться примерно полгода
назад.
ей нужно сгонять на ком-то злость, а индиго вроде никогда не против; к тому же, рот
у той открывается часто и не по делу; да и просто так Крис никогда не бьет. только
если выбесит конкретно.
к сожалению, Кристину воспитали так же, как и всех в их семье. она принимает лишь
кентов своего брата, а к себе в компанию берет лишь сильных;
и это не было бы проблемой; если бы это было тем, что она сама хочет.
жизнь Кристины делилась на черное и белое: и в ее жизни либо её, либо она.
может в ней и плюсов-то много, на самом деле: Крис иногда думала, что дружить с ней
было бы удобно.
у Лизы челюсть отпадает, если честно; все тихо стушевались, изучая новенькую; Лиза
исключением не была.
— Да, конечно, — она окидывает Виолетту вглядом уже в профиль, подмечая, что та
очень милая. но старается не пялиться;
Лиза узнает, что ту перевели посреди года за плохое поведение, что она хочет много
татуировок и что она очень общительная.
а еще, что живут они почти рядом; и Вилка идет с ней в одну сторону после школы, и
Лиза чувствует это самым необычным из того, что с ней когда-либо происходило.
— Вообще, моя мама казашка, так что я наполовину казашка, получается, — Малышенко
раскидывает камни ногами и пинает, что попадется по дороге, а еще ведет себя, будто
пропеллер, — о, а у тебя есть телеграмм? Дай мне свой ник или номер. Ты любишь
собак? У меня просто есть собака, Аляска зовут, она белая.
она доводит Лизу до дома и предлагает утром пойти вместе; Лиза не против.
потому что Вилка прикольная и интересная, а еще милая и добрая; и она веселая.
***
— И я ему говорю, мол, я тебе сейчас ебало на жопу натяну, — Крис сидит на спинке
скамейки, вальяжно скрестив одну ногу, — Ну а потом в ебало прописала. Ибо нехуй,
правильно?
— Правильно, малая, так этим пидорам и надо, — компания брата одобрительно кивает,
и все дружно чокаются; Захарову дрожь пробирает, но она этого не показывает. не
позволяет себе.
— Если еще кто захочет у нас на районе в такую хуйню зеленую обмалеваться, я лично
уебу, — подытоживает брат, отпивая из бутылки.
Крис думает, что тому парню, возможно, даже шло. зеленые волосы — это ведь не
признак пидорства?
поднимаясь, вспоминает, что не вернула тональник индиго, хотя уже пять дней прошло,
и фингала, вроде как, не видно.
Лиза, потная и мокрая после домашней тренировки, бежит к двери, в надежде, что это
мама; может, решила проведать?
она искренне надеялась, что мама все-таки заглянет; пусть она и бросила Лизу.
это душит.
брюнетка под таким натиском тушуется; неосознанно прикрывает тело руками, обнимая
себя.
индиго странная.
она должна заставить себя чувствовать отвращение к этому телу: черные узоры, как у
зечки, не должны привлекать.
за такое пиздят.
и отрезвляет себя тем, что, возможно, индиго ей как жертва попросту надоела.
да и брать с той больше нечего; она избивает её уже почти семь месяцев: началось
всё с невинного партака и крашеных волос;
она находит множество причин доебаться; будь-то неправильный взгляд, или сказанная
агрессивно фраза; Лиза умела её выводить.
она чувствовала Кристину на все сто процентов и, казалось, знала каждое слабое
место;
словно шавка, всегда шипела, доводя до приступа агонии; у них были разные способы
выместить злость: Захарова выбивала последние вздохи, Лиза словами унижала так, что
хотелось за голову схватиться.
Крис прекрасно помнила мать индиго; про таких её отец всегда говорил краткое и
емкое «шлюха».
возможно, Крис сочувствовала Лизе, ведь у каждого должны быть родители; а возможно,
завидовала, ведь она бы предпочла быть на её месте, нежели терпеть такую семейку.
— Сюда иди, — голос брата прорезался сквозь стены и приглушенный грохот, — сказал,
блять, в комнату.
вдох-выдох.
нужно настроиться.
она задыхается, давится и глотает слезы; истерика пробивает последние грани, и руки
начинают судорожно трястись. но все равно молчит, ни единого звука не произносит.
ненависть окутывает с головой, когда он еще сильнее, чем до этого, сгребает волосы
в охапку и толкается полностью.
и Кристине хочется сдохнуть; истерика проходит уже в ванной, когда она чистит зубы
и моет голову под холодной струей воды из крана.
***
Лиза с неожиданным для себя нетерпением стоит под подъездом, наблюдая
приближающуюся фигуру;
Вилка ходит вприпрыжку; да и кажется, что она все делает с горящими глазами и
любовью к жизни.
и они смеются вдвоем; с Вилкой интересно, а еще она не похожа на всех остальных.
она добрая и веселая; и она готова общаться с Лизой, даже несмотря на то, что та
изгой.
«Я тоже изгой» — она сказала ей это так обыденно, что захотелось обнять. больше
Лиза ничего по этому поводу не говорила;
значит, индиго может найти с кем-то общий язык. осознание бьется на подкорке и
Кристина засовывает гордость куда подальше — пусть дружат.
они мило смеются и спускаются вместе обедать; обсуждают всех вокруг и спорят ни о
чем.
— Кстати, я же типа татуировки бью. — уплетая какую-то кашу, подозрительно лыбится
Малышенко.
Лизе показывают работы с телефона, и она в искреннем восторге. они хорошо сделаны,
и Вилка заговорщески потирает руки.
— Ладно, хорошо, — поднимая руки в сдающемся жесте бормочет Лиза; нет смысла
спорить. с Вилкой спорить невозможно;
— Только давай у тебя? А то у меня мать злиться будет. Принесу все к тебе. Блин,
давай сегодня? Есть идеи, что хочешь?
— У меня было пару эскизов, что-нибудь придумаем. — Лиза хочет удариться головой о
стенку от того, как много событий пролетает за последние пару дней. но она
запихивает страх подальше, ведь обещала себе социализироваться. она обязана быть
нормальной;
уроки проходят быстрее и приятней, чем обычно; Лиза много смеется с тупых шуток
Малышенко и удивляется такой гиперактивности.
***
Кристина сидеть на уроках не сильно хочет; еще больше она не хочет домой.
это ощущается как горящая ненависть, растекающаяся по телу жидкой горячей лавой;
Кристина знает, что поможет ей только чудо или ломка от крепатуры по всему телу;
друзей-то у Кристины нет; вот тех, настоящих. которым можно выплакаться или взять
совет. с людьми она может только бухать.
хочется закричать или заплакать, но дома ждут; ждут, чтобы дать пизды и отругать за
плохие оценки.
она уже знает, что проведет вечер в чертовом подъезде, на своем подоконнике;
***
— Я тебе говорю, он пялился на тебя, — Малышенко давит лыбу, — он почти заговорил с
тобой, Лиза.
пытаясь доказать Андрющенко, что парень из столовой запал на неё, Малышенко несла
огромный пакет с тату-машинкой наперевес и радостно предвкушала проведенный вечер;
— Ты точно не занесешь мне какую-то заразу? Я, конечно, тебе доверяю и все такое,
но я не хочу так рано умирать.
— Она моя соседка. — заходя в комнату и пропадая с поля зрения, спокойно говорит
Лиза; — Погоди, сейчас вернусь.
уже в квартире Лизу встречает Вилка в еще большем недоумении, чем до этого.
— Мы не дружим. У неё просто семейка конченная, она там мерзнуть может и до вечера.
лезть в душу Вилка тоже не хочет; ей, на деле-то, вообще все равно.
***
Вилка вспотевшая, потому что в квартире откровенно жарко; Лиза лежит, наблюдая за
руками, которые осторожно начертывают незамысловатый узор.
— Ну, не льсти мне. — смущается; — Хотя, может, когда-то и студию свою открою.
— Вау.
они идут пить чай, Вилка ноет, что ей очень жарко, хоть и так сидит в одном
спортивном топе.
Лиза счастлива настолько, что словами не передать; у нее, кажется, появился друг.
***
Кристина вечер проводит по-своему; сидит, разглядывая окно, слушает музыку в
наушниках и в сознание пробивается единственный вопрос «что делать дальше?».
потому что с какого хуя индиго решила быть счастливой? она слышала смех из её
квартиры и её пробирало дикое желание постучать. ей хотелось бы смеяться с ними;
они её, наверное, никогда бы не приняли в свою компанию.
проведя почти четыре часа в одной позе, она чувствовала, как конечности затекают;
размышляя, может ли она уже возвращаться, слазит с подоконника.
выпускаю раньше, потому что сегодня вечером выйдет небольшой фанфик по другому
пейрингу пацанок. попрошу и его прочесть. всех целую.
— Совсем охуели? — трясет хрупкое тело; спина раз за разом все больнее ударяется о
стену. — Спасибо, что не на улице, блять, ебетесь.
слышала?
удар за ударом по животу; куда-то в районе селезенки; кажется, она вот-вот выбьет
из Лизы все живое.
— Еще хоть слово про меня, и вас двоих по частям искать будут, ебанные извращенки.
— берет за шею, угрожающе смотрит и сжимает скулы.
страшно.
когда она увидела раздетых одноклассниц на пороге; когда она пыталась сдержаться;
когда выждала момент ухода Виолетты; когда набросилась на индиго.
она — зверь; она не может держать себя в руках; и самое главное — она не может
объяснить, откуда такая злость.
Лиза пытается прийти в себя. принимает душ и вымазывает на себя половину банки
крема от синяков; успокаивает дыхание и тихо скулит от ненависти; ненависть её
покрывает.
ночью, уже лежа в кровати, она позволяет себе заплакать. впервые за долгое время.
и, если честно, это одновременно худшее и лучшее чувство на планете.
***
субботу Лиза отлеживается; не отвечает Вилке на сообщения и тихо скулит от боли.
она поломанная и, на самом деле, жалкая. ей нужно доказывать себе свою силу. и если
Лиза убережет таким образом кого-то другого, то она готова принять на себя роль
груши для битья.
она слышит очередную ссору Захаровой с родителями и как та выбегает еще утром; и
только под вечер возвращается.
***
родители достают: из души вырывают безжалостные крики о том, что она никому ничего
не должна и о том, что они её заебали.
она проводит на улице добрые восемь часов: сначала бегает, потом подтягивается; и
каждый раз наслаждается дикой болью в мышцах; потому что ей тоже нужно держать себя
в руках.
***
воскресенье встречает Лизу пасмурной погодой и кладбищем.
она любила это место. всегда шутила про себя, что работает возле отца.
среди могил легче; они молчат и в них можно увидеть историю. историю каждого
человека; Лизу пробирает дрожь, когда она понимает, что, возможно, у неё никакой
истории-то и нет.
синяки ноют, двигаться тяжело; но это единственное, благодаря чему она отделяет
себя от покойников — она может чувствовать.
и благодарить Захарову даже не звучит абсурдной идеей; потому что ощущение, что
Лиза уже давно стала от неё зависима.
проводит там около шести часов, и когда приходит время закрывать калитку, слышит
вой вперемешку со всхлипами.
на одной из могил лежит Захарова; она бьет кулаком по холодной земле и что-то
бормочет.
это было странным, как минимум потому, что Лиза никого с её фамилией там не видела.
и потому, что это был первый раз, когда Лиза видела её слезы.
— Что за хуйня? — первая мысль Кристины была о том, что она умерла и теперь в раю;
или аду.
они выходят молча. Лиза спрашивать боится — у неё еще старые синяки не сошли.
но Кристина, даже поникшая, задает вопрос первой:
— Как мать ушла. — Захарова понимающе кивает. Лиза выжидает пару минут, а потом не
выдерживает, — Чья это могила?
— Пиздец, — Лиза не умела поддерживать; она могла бы по-доброму обнять или еще что;
но это Кристина, вряд ли она оценит. а Крис, похоже, именно этого сейчас и не
хватало.
они доходят до дома молча. и Лиза говорит, что Кристина могла бы быть и добрее;
— Очень тупо пиздить кого-то за то, что тебе нашептала твоя больная фантазия, —
складывает руки на груди, усмехается;
поднимает свои серо-голубые глаза, и даже ноты сожаления в них прочитать можно.
она хлопает дверью своей квартиры так сильно, что хочется сдохнуть; и Лиза по
накатанной душится чужой болью.
***
в школу они с Вилкой приходят пораньше; сидят на скамейке под кабинетом и обсуждают
планы на будущее; Вилка хочет бить татуировки и, кажется, дальше она ничего не
придумала.
классуха залетает посреди чужого урока и начинает быстро лепетать о концерте ко дню
учителя — предупреждает, что выступать будут все, без исключения.
***
они давятся смехом, когда репетируют; и Лиза благодарна Вилке, что та её уговорила
на эту авантюру.
потому что Вилка похожа на солнышко; она может найти общий язык, кажется, с кем
угодно; и когда она смешно шутит — её негласно принимают новые одноклассники; а
Лиза с Вилкой; она словно оберегает её и в защитном жесте приобнимает, показывая,
мол, она со мной.
одноклассники даже пару раз говорят Лизе, что она хорошо играет; и на душе
становится тепло.
репетиция проходит спустя полтора часа и все уставшие и голодные; Вилка бежит в
столовую за булкой, аргументируя это тем, что дома у неё вряд ли будет поесть, Лиза
обещает послушно её ждать.
а Захарова нарочито медленно собирает вещи в рюкзак;
и когда она выходит, то тратит пару-тройку минут, чтобы покурить за забором школы.
а когда она идет за ними, то Вилка расспрашивает её, потому что, очевидно,
Малышенко в настроении и не видит никаких предрассудков.
Лиза только смущается и отводит взгляд; Кристина только сейчас понимает, что индиго
Вилке про их бартерно-эмоциональные отношения ничего не рассказывала; в её голове
рушатся все понимания этого человека. потому что она всегда считала Андрющенко
крысой; и впервые в её голове возникает вопрос, почему индиго всегда её защищает.
они обходят пару мест недалеко от леса, находят там заброшенный мост в дебрях и
бегают по утрам.
Малышенко признается, что хочет быть в такой же форме, как Лиза, поэтому они встают
в пять утра, чтобы позаниматься перед школой.
и Лиза впервые чувствует такое спокойствие: ей хорошо просто вот так смеяться с
кем-то, обсуждать новости и заниматься чем-то полезным.
пару раз во время своих прогулок они видят Кристину, та косится на них, но с Вилкой
всё таки здоровается;
Виолетта всегда начинает разговор первой. потому что, как она сама говорила: «всем
нужно давать шанс». а ещё все нуждаются в добре.
репетиции проходят так же обыденно, но весело. они репетируют свою постановку про
учителей, а после ходят вместе в столовую. и это кажется приятным, потому что Лизу
впервые берут в свою компанию одноклассники.
— Больно ты мне нужна, — быстро ищет ключи от квартиры, видя, что та даже не
пытается пригрозить или сказать что-то в ответ.
— Домашкой поделишься? — тихо хмыкает и глаза выдают такую печаль, которую Лиза
лишь раз видела в жизни, когда на кладбище наблюдала похороны в детском закрытом
гробу: иногда глаза матери до сих пор снились.
потому что в Кристине сегодня что-то погибло и она упорно старается это скрыть в
украденной водке и ударах по стенам.
— Заберёшь вечером.
она отказывала людям множество раз, но отказывать Захаровой не было смысла. потому
что её жаль.
Лиза знала это чувство: оно ноет в груди и бьётся о сердце. пусть думает, что Лиза
жалеет её потому что считает слабой;
жалость Лиза и сама не любила, возможно, потому Кристина так ненавидела, когда та
на неё смотрела: она видела её жалость.
потому что когда живешь по своим гребанным правилам жизни и стараешься изо всех
сил, но всё равно не дотягиваешь — становится обидно, а когда кто-то смеет эти
правила нарушать, но оставаться счастливым при этом — становится больно.
она бы тоже хотела плевать на всех: ходить и смотреть надменным взглядом, делать со
своим телом всё, что угодно.
Лиза хочет зарыться в землю на том самом кладбище: видеть её пьяной больно;
они ссорятся. это их первый разговор за два месяца и Лизе невыносимо больно.
мама кричит ей о том, что Лиза — копия отца-наркомана, о том, что все говорят ей о
дочери-зечке и, наконец, о том, как Лиза мешает.
— Если мать такая плохая, то я вообще больше не приду! — мама плачет и всхлипы эхом
разносятся по квартире, — Я старалась сделать как лучше! Думаешь, с твоим папашей-
наркоманом хорошо жилось? — становится тише: говорит вполголоса, — Да я была на
панели ещё при его жизни. Он меня сам туда отправил. А ты должна быть мне
благодарна, я и так с тобой до пятнадцати лет провозилась. Думаешь, дрянь, легко
тебя воспитывать? — кидается тем, что под руку попадётся; Лиза только лицо руками
прикрывает; истерика накатывает с неимоверной скоростью, а тремор пробивается с
такой силой, что руки хочется в кипяток засунуть. — Ты похожа на него: думаешь, что
лучше остальных. Только учти, милая, сдохнешь в первой подворотне и пальцем не
пошевелишь. Будешь, как папаша, по вене ширять. У вас с ним собачья натура.
как мать уходит и хлопает дверью, как сама же и кричит не своим голосом.
отмыться.
выходит скверно, только лицо краснеет ещё больше от ледяной воды.
она бы сейчас разорвала что-то или кого-то, потому что мать права — в Лизе собачья
натура.
потому что ей так больно, что внутренности скручивает. и она желала бы уметь не
чувствовать, но, увы, это невозможно.
но белка больше не берет. раньше это помогало хоть немного забыться, а теперь
только мысли в голову лезут, и Кристина думает: откуда это в её голове они могли
появиться.
медленно оглядывает обе комнаты — в них она еще не была, только в коридоре;
индиго вся в крови — руки изрезанны, а сама будто и вовсе не здесь: тихо хнычет,
почти без звука. и Кристину пробирает дрожь и отвращение.
злится и, вроде как, кричит, но лишь чтобы в чувство привести. в глазах такой
страх, что вот-вот и сама от сердечного приступа умрёт.
она без понятия, что делать; Лиза лишь рот открывает, но сказать ничего не может —
задыхается. отбивается и пытается произнести «не трогай», но Кристина подцепляет её
под руки и умывает, а потом бьет по щекам;
ей так плохо.
ноги ватные, перед глазами пелена, и, кажется, она вот-вот потеряет сознание.
мокрая футболка прилипает к телу и холодит кожу. и сейчас Лиза ощущает себя пьяной
на все сто процентов.
Крис ведет её в комнату, аккуратно укладывает, несёт воду, и Лиза только сейчас
перестаёт плакать.
— Ты в своём уме? — устало не-то говорит, не-то просто воздух выдыхает, потирая
виски, — Ты зачем это сделала-то?
— И что он говорил?
— Он ширялся, это я помню, — в смущении отводит глаза: только сейчас понимает, как
больно это звучит. тянет паузу, подбирая слова, — Но дядька добрый был. Всегда
детям во двор конфеты покупал. Батя говорил, что тётю Иру сильно любил, то есть,
маму твою, — смотрит на индиго кратко, будто боясь, — Типа на руках носил.
— Ну, чего ты, индиго? Вон, у меня батя вроде есть, а лучше бы вообще не было, —
перебирает свои длинные волосы, смотреть в глаза боится;
Кристина кивает. кивает в понимании — она такая же. и это, пожалуй, первый раз,
когда Захарова точно знает, что лучше, чем она, индиго никто не поймет.
— Я не доебаться пытаюсь, — больно, что так; какая же она колючая. — Просто это
всё, — тычет абстрактно по воздуху, — пройдёт когда-то, а шрамы останутся.
— Я их закрашиваю.
Лиза только смотрит, подбородок высоко поднимая и снова достаёт свои иголки:
открываться сложно. открыться Кристине — равно самоубийству. потому что та не
должна знать, не должна думать, что Лиза слабая. пусть порой так и есть.
— Зачем ты вообще пришла?
— Возьми на столе. — равнодушие; и слово хорошее, потому что Захарову оно душит.
и Крис уходит. на думать о том, что было бы, если б она не пришла, сил не хватает.
Вилка звонит Лизе около восьми вечера, зовёт гулять с Аляской, Лиза почти сипит в
трубку и Вилка пугается.
и Лиза рассказывает обо всей этой вакханалии, Вилка плачет вместе с ней, берёт за
руки и говорит, что всё будет хорошо. а потом даёт ей Аляску в руки и обещает
играть на репетициях, пока раны не заживут.
она так не умеет: лучше покалечит кого другого, а не себя. а индиго, видимо, совсем
поехавшая, раз так себя мучает. может, боль её отрезвляет?
руки пекут даже под бинтами, да так, что на потолок лезть хочется.
но индиго понимает, что они попросту повзрослели; стали терпимей или безразличнее.
кто-то поумнел; кто-то, наконец, начал учиться. кто-то так и продолжил губить себя
во вредных привычках, но уже называя это «взрослой жизнью».
и Лиза думает, что, пожалуй, не хочет быть взрослой. она хочет работать на кладбище
и гулять с Вилкой. а еще читать Достоевского.
и это кажется простой истиной ровно до тех пор, пока она не думает о шансе
выбраться отсюда. навсегда.
возвращается в реальность Лиза уже тогда, когда Вилка с Колей обсуждают будущую
вписку в честь концерта.
и Лиза уверенна, что она не захочет туда пойти. но она пойдет, потому что этого
захочет Вилка.
***
потому что химия душная и потому что Кристина без сигареты уже третий час.
заходит в туалет в дальнем крыле — там никогда никого не бывает; даже свет не
работает;
— А где индиго?
Вилка на пару секунд выпадает, а потом до неё доходит, о ком говорит Захарова.
про неё только одно в голове — умру, но посмеюсь. и Захарова бы хотела хохотать
вместе; но она не может себе позволить.
наступая на гордость, отдает эту эстафету Малышенко — она слишком добрая, чтобы
объяснять ей, что с Кристиной так не шутят.
— Если я это сделаю, то меня уже только собаки и найдут. И то — труп. — потирает
лоб и самой хочется улыбнуться от абсурдности.
и улыбается; по-доброму, мило. Крис думает, что ей здесь не место. слишком хорошая.
запросто.
***
и они все идут на озеро; через лес, мимо кладбища — Лизиного кладбища;
— Блять, повезло, — и все усмехаются; Лиза про себя думает, что тоже полу-сирота
так-то. значит, может и ей светит бюджет?
все говорят о планах на будущее; о том, кем хотят стать и что им для этого нужно
сдавать. у кого-то планы грандиозные, кто-то хочет свой бизнес, а кто-то откровенно
говорит, что только в тюрьму ему и дорога. ребята понимающе кивают, но, все же,
обнадеживают, мол — сдашь ты эти экзамены.
— Это с какого хуя? — злость подбирается к груди и вот-вот Кристина не-то заплачет,
не-то кого-то ударит.
— Ты оценки свои видела? — прорезает голос Оля, — экзамены через семь месяцев!
Вилка шутит про все подряд и девочки пару раз даже смеются.
— Нет, у тебя есть собака? — глаза Захаровой загораются. она очень любит собак. и
это очень мягко сказано.
***
но хорошее, словно маятник мечется, исчезает.
когда делает больно, раз за разом грубо толкаясь в и без того незажившее от
предыдущих синяков тело. и больно настолько, что хочется потерять сознание.
Кристина уже даже вырываться не пытается — только хуже будет.
только ненависть; и невесомое, как факт, понимание, что она — всего лишь его
игрушка.
и больше ничего;
она кричит так, что стены дрожат и барабанные перепонки вот-вот лопнут.
отвращение к себе подбирается также, как и раньше; и она бежит на трясущихся ногах
в ванную; тело болит, а синяки от чужих рук начинают проявляться;
— Да? — открывает быстрее, чем нужно. Лиза слышала крик; сама испугалась — и за
Кристину тоже; дотошное беспокойство пробиралось под кожу. но она не спросит —
вчера была не лучше.
— Индиго, подготовь меня к экзаменам.
— Что, прости? — Лиза замирает в проходе. думает пару секунд, окидывая Кристину
взглядом, — Из меня плохой учитель.
— Ну, лучше тебя я все равно никого не найду. — смотрит умоляюще и опускает взгляд;
стыдно, на самом-то деле. Крис думала, что никогда у индиго ничего не попросит.
индиго — идеальный вариант; она живет под боком, у них одинаковые задания и она
умная; это идеальный вариант, за исключением того, что Кристина стабильно раз в
месяц её колотит и обещает убить.
Лиза тяжко вздыхает; думает пару секунд и опускает плечи в сдающемся жесте.
— Заходи.
она замечает синяки на руках Кристины, но ничего не говорит. в конце концов, это не
её дело.
— Я не знаю. — жмет плечами, рассматривая книги на столе; там творится полный хаос
— ручки и тетради лежат в куче, сверху накиданы книги — от алгебры до какой-то
литературы.
— Блять. — выдыхает сквозь зубы и скалится; в полутьме тянется к лампе через весь
стол, а про себя в уме считает до десяти. — Что тебе хоть немного нравится?
это очень обнадеживает, раз Захарова догадалась. она-то и домашку сама сделать не
может, какой ЕГЭ, черт возьми?
— Да! А ты что, нет? Вы же, — пальцем очертывает в воздухе Лизу, — типа, верите.
— Ну, готы или кто ты там? Эмо типа? — Лиза прыскает в кулак и запрокидывает голову
от абсурдности ситуации.
— Ладно, — Лиза перебирает стопки книг, тетрадок, пособий, — значит, будешь делать
все домашние задания и проходить пробники, а я буду тебе объяснять те темы, которые
ты не знаешь.
— Добро, — кратко кивает, наблюдая полный хаос на рабочем столе. хотя, у Крис не
лучше.
— Ну или что там ваши вот эти делают? — они обмениваются уничтожающими взглядами.
Кристина чувствует, что индиго сегодня, во всей видимости, в ударе.
— Так, начнем? — в ответ на кивок продолжает, — Знаешь, что такое алфавит? — и еле
сдерживает смешок, поджимая губы.
Лиза объясняет, как сделать ближайшую домашку. Кристина только за голову берется от
количества материала.
они сидят около двух часов; Кристина раз за разом хрустит пальцами, Лиза хочет
повеситься прям на потолке от этого звука.
— Ты можешь перестать? — не выдерживает. откидывается на спинку кухонного стула;
тело затекло и шея болит.
— Да что не так?
Кристина хочет её прямо сейчас опрокинуть; через бедро или через плечо;
будто знает, что Кристина вести себя нормально не умеет. не научили. учили только
драться и играть в футбол.
но, все же, берет парочку. под пристальным взглядом ест, задумываясь о наличии яда.
— По русскому как раз задали написать сочинение, тема свободная, — Лиза уплетает
одну за другой, запивая все зеленым чаем. — На послезавтра. Выбери что-то простое.
— Ну, кладбище, — спокойно пояснила та; а Кристина поперхнулась под заливистый смех
Малышенко.
— Блять.
— Так, и значит, ты, — пальцем указала на Лизу, которая уже присаживалась на стул,
— Будешь готовить её к экзаменам? — та кивнула; — Блин, Крис, ты будешь поступать?
Прикол.
— Да с какого хуя все взяли, что я не буду? — Вилка только руками повела. а
Кристина снова раздражилась; ну сколько можно, девочки-припевочки?
— Так что там с татуировкой? — обмолвилась Лиза, желая перевести тему. а то еще
пару минут, и Вилку на скорой увезут.
— Кароче, Лиза! Она танцует, она очень добрая и смешная, — восторженно начала та, —
и она будет бить у меня! У меня уже набираются клиенты!
Вилка может часами рассказывать о том, что ей нравится; и это восторгало; потому
что Лиза так не умела. ей не нравилось ничего.
Комментарий к Часть 7
Лизе не спится. она бредет на кухню, заваривая чай; рассматривает пейзаж за окном —
деревья с пожелтевшими листьями; думает о предстоящем концерте, и на пару секунд
забывает, что выступать боится. еще больше боится, что выступит плохо. она ведь так
давно не репетировала, быть может, и аккорды-то все забыла.
а за стенкой сжимает кулаки Кристина; потому что она и так заснула пару часов назад
— всю ночь сочинение писала. и слова не складывались. сложно написать то, о чем
думаешь, если думать не умеешь-то толком.
утро проходит сумбурно; Кристина пытается закрыть уши, но ничего не выходит.
поэтому она только злится и проклинает все живое.
***
— Ребята, сначала две сценки, потом стихи, потом еще одна сценка, и потом песня.
Все запоминаем. — Мария Константиновна бегала по актовому залу, собирая всех в
кучу; времени оставалось не так много — три дня. нужно было успеть подготовить
реквизит, костюмы, флешки с музыкой; голова от этого у женщины кипела. еще и
тридцать бунтующих голов — это уже ни в какие ворота. — Все одеваемся нормально, в
школьную форму, юбочки для девочек, бабочки для мальчиков. Все услышали?
— Виолетта, это что, проблема какая-то? На час юбку надеть? Это не обсуждается!
— Переживем как-то.
— Да ладно, Вилка, может, вы хоть на женщин станете похожи, — сзади появился Коля,
опираясь на плечи девочек;
они репетируют по третьему кругу; кто-то устал, кто-то хочет есть, кто-то курить.
сил у Лизы уже не оставалось; каждый раз, как кто-то забывал текст, они начинали
сначала. а пальцы, покрасневшие от металических струн, саднили.
и они начинают сначала; через не хочу, через не могу, и через Вилкино «у меня
голос сядет».
а потом они идут в их любимый туалет, потому что кроме Кристины курить не с кем; а
одной Вилке не нравится. и Лиза в искреннем непонимании, как одной может не
нравится. а Вилка говорит лишь, что наедине с собой быть она не может. да и тошно в
одиночестве.
— Мало кто хотел, но прикольно же. Можно алгебру прогуливать, — Вилка мягко
улыбается, и опирается на стену.
— Еще и юбка, блять! На кого я буду похожа? — Вилка понимающе кивает и закатывает
глаза.
— Бля, не говори, это пиздец. У меня ноги забиты к херам, что я ей скажу?
— Блять, толерантность эта ваша, заебали меня. Я просто не выкупаю, нахуя все так
выебываются. Вот ты нормальная телка, я к тебе нормально отношусь. А всех этих, я
ебу, — машет руками, жестикулирует; — как их назвать-то? Неформалов, короче, не
переношу.
и опускает голову; мол, мне и правда тяжело. тяжело понимать, принимать, когда не
знаешь почему они это делают. её не так учили. учили, что нужно таким ебало бить. а
она не разбиралась зачем, просто делала, что говорят. и чувствовать себя
марионеткой с каждым разом все все сложнее.
***
Лиза записывает что-то в свою тетрадь, а Вилка рефлекторно подглядывает. класс
потихоньку собирается на русский.
в кабинете холодно и Вилка ноет, что снова хочет есть. Лиза довольствуется редкими
лучами солнца, которые попадают на её лицо; прикрывает глаза руками и улыбается;
— О, ты писала? Какая у тебя тема? — пока Лиза нехотя берет практически пустую
тетрадь, Вилка вклинивается в диалог;
— Дай ручку, которой писала, — она достает из рюкзака пенал, обыскивая его, а Вилка
добавляет, что она надеется, что любимое животное Кристины — это Аляска.
— Потому что они их едят! — Вилка заливисто смеется; Лиза злостно смотрит на
Захарову, которая не понимает, к чему претензии. — Как можно есть собак? Это же
пиздец.
и Лиза отдает тетрадь обратно; звонок на урок безжалостно бьет по ушам и Вилка
матерится под нос; урок проходит в относительном спокойствии. за исключением
Захаровой, которая боится сдать свою тетрадь, потому что боится, что её будут
оценивать; но Вилка поворачивается и шепчет «Давай!» и она уже не может сдать
назад.
а Лиза только смотрит грозно, мол, для чего я проверяла? и ни капли понимания
проявить не может. только надменность и высокомерие. и это так злит, что хочется её
опрокинуть прям на эту парту.
комната окутана теплым светом лампы; она откидывает их тени на стену и Захарова
ненароком засматривается — пальцы индиго плавно перемещаются; длинные, тонкие.
— А как это теперь решать? — и сама уже понимает, как жалко выглядит; но не выходит
считать, совсем никак.
Лиза сдерживает себя; потому что Кристине нужно больше времени или, быть может, она
плохой учитель; в любом случае она пытается проявить все свое понимание;
— Так, хорошо. Здесь мы должны сократить дробь, — зачеркивает что-то; и даже
записывает после знака «равно», — А теперь просто поделить.
слабо?
Захарова рефлекторно тянется сперва; а потом понимает, что не принять вызов нельзя;
у индиго — нет.
— Ты меня бесишь, — приговаривает себе под нос каждый раз, как та с неё потешается.
но покорно выполняет, сама не зная, почему.
они ведут себя крайне странным образом; Лиза старательно не замечает убитого
взгляда, синяков и криков из соседней квартиры; хотя, кажется, с этими криками и
себя похоронить готова, лишь бы больше не слышать;
Кристина делает вид, что не срывается каждый день: не крушит все вокруг и не пьет,
чтобы уснуть.
но, все же, теперь у Захаровой есть возможность проводить пару часов в
относительной тишине; а Лизина квартира наконец обрела хоть какую-то живую душу,
помимо хозяйки.
Кристина дописывает; она, наконец, поделила. и это ой как приятно — потому что
индиго смотрит с одобрением;
впервые.
устало вздыхает.
у Кристины выходит хорошо; Лиза думает, что Захаровой с ней комфортно. от этой
мысли становится не по себе — слишком уж близко она подпустила. потому что это
ненадолго; это сейчас все хорошо, а потом она вновь разозлится из-за чего-то и всё
встанет на свои места. но думать об этом не хочется; в конце концов, не то, чтобы
Захарова была важным элементом жизни. она то есть, то её нет; и Лизе переживать не
стоит — Кристина не способна ни ценить, ни уважать. так что, это, пожалуй, разовая
акция. Захарова не дура — к экзаменам-то готовиться надо.
— Давай, еще сейчас расскажи, — злится; не может индиго так просто похвалить; она
от природы сука, кажется.
— Кого любишь ты, когда ревешь пьяная на чужой могиле? — загорается, как спичка, —
И когда тебя брат пиздит?
— Завали ебало, блять, — угрожает, а сама в обморок хочет упасть, настолько ноги
подкашиваются. — И брата моего не трогай.
— Похуй, — не поймет; не удосужится даже подумать об этом; Кристина знает, что ей,
кроме себя, плевать на всех и каждого, — Давай, сделаем русский и я пойду.
***
все бегают и суетятся, расставляя стулья и аппаратуру; кто-то повторяет слова, кто-
то настраивает инструменты; их класс орет больше всех — потому что они впервые
выступают; и это важно для каждого.
за одиннадцать лет только сейчас общий язык нашли; и только сейчас осознали, как им
этого не хватало. словно стая, превратились в друзей-на-одно-мероприятие, но все
же, сблизились.
Вилка натягивает черные лосины и причитает о том, что это унизительно. Лиза особо
не переживает, ведь её татуировки из-под юбки не выглядывают.
в зал зашла Захарова и Вилка ткнула пальцем, ударяя Лизу по плечу; она была в
короткой юбке; длинные, впервые распущенные волосы, доставали до талии, а белая
рубашка оттеняла не сильный, еще летний загар; она подошла прямо к ним, кидая
рюкзак на подоконик.
Лиза только думала, как в человеке может сочетаться грубость и нежность так
негармонично; как можно выглядеть, словно ангел и раз за разом обрезать свои
крылья?
к ним подходит Коля и еще пару одноклассников, говорят, что Вилка будет выходить из
другой кулисы и забирают её. а Оля усердно расчесывает и красит губы.
вбивает тональный крем по всей шее осторожными движениями; Лиза ненароком смотрит
той в глаза — как она изучает проделанную работу и как прикасается пальцами,
вымазывая остатки; они встречаются взглядами и там такая неразбериха, что Лиза чуть
не дергается.
но Лизе они не нравиться не могут — это самые безболезненные из всех, что Захарова
делала.
объявляют их класс, Коля уже машет из другой кулисы, чтобы Кристина была готова. и
она понимает, что не готова ни разу.
колени начинают подкашиваться, и она устало проводит по волосам.
и она выходит, проговаривая текст, заученный до дыр, на самом-то деле. Лиза только
гордо улыбается, понимая, что пора брать в руки гитару. зал одобрительно хлопает —
выступают они хорошо; Мария Константиновна довольна — её детки, наконец, расцвели.
пока одноклассники играют еще две сценки, Лиза вешает гитару на себя; теперь и она
хочет блевать. Вилка только держит кулаки показательно, и пусть между ними целая
сцена, Лиза чувствует её поддержку.
наконец, и она выходит; они все подпевают Виолетте, держатся за руки и по залу
проходит волна восторга: это очень искренне. про школу, про детство, про любовь; и
Лиза хотела бы сказать, что любовь витает прямо в воздухе.
***
она купила для них пять тортов и заварила каждому чай в стаканчик; это настолько
мило, что Вилка плачет и говорит, что она лучшая. Мария Константиновна плачет
вместе с ними.
— Вы у меня впервые такие дружные, я вами очень горжусь, — они сидят полукругом,
кто-то даже в обнимку, сдвинув две парты посреди класса. — Хоть под конец выпуска я
узнала, что вы у меня еще и талантливые!
уже собираясь расходиться, Коля напоминает, что сегодня всех ждет у себя. он
скидывает адрес в беседу класса и обещает веселый вечер;
тишина;
она знает, что за стенкой не пусто; слышит смех из чужой квартиры — слабо, но всё
же.
и понимает, что нужно быть настолько тихой, чтобы судороги по ногам пошли.
толкается, и раз за разом она хочет заорать от боли; внутри что-то рвётся, боль
огнем разносится и печёт;
он зажимает её рот рукой и душит. воздуха хватает всего на пару секунд, а потом —
темнота. и когда она снова может вдохнуть — он уже одевается.
— Всё равно шаболда, — плюет куда-то в сторону, — тебя уже пора под шишек
подкладывать.
наконец, она остаётся одна; дверь хлопает, омерзение накатывает с новой силой.
встаёт, шатается и кое-как доходит до ванной.
руки дрожат, будто в первый раз. больно-больно-больно. и она гладит себя, обнимает
за плечи и успокаивает;
это всё скоро закончится. надо только поступить, а там уже и съехать можно. всё
равно, родителям плевать.
***
к Коле они идут втроём: Лиза — неохотно, пить не собирается, делать там ей нечего;
Кристина — в надежде забыться, отвлечься, переключиться, что угодно; а Вилка —
предвкушая, что там будет она. ведь там будет не только их класс. может, она тоже
придёт? милая и добрая, красивая, приветливая и настолько нравящаяся Вилке, что с
ума сойти можно.
они приходят даже немного раньше, чем нужно. квартира небольшая, но уютная что-ли.
родители Коли на даче, вроде как;
— Давай, не сиди, иди к нам, — Вилка вытягивает Лизу на середину комнаты; под
какую-то попсу они танцуют, а движения плавные у Лизы и дерзкие у Вилки; в этом
моменте она счастлива. покачивается в такт, и в своём этом свитшоте выглядит
великолепно, думается Кристине, которая просто сидит на диване и выпивает десятый
по счёту стакан. и удовольствие растекается по телу, будоража сознание.
— Я у тебя украду её, ненадолго, — к Лизе сзади подходит милая на вид девушка с
россыпью веснушек на лице; аккуратно берёт смеющуюся Вилку под руку и уводит. и
Лиза только сейчас понимает кто это. она проводит Виолетту взглядом, а та ведёт
бровями и улыбается.
он знал её заочно. выглядывал весь вечер, наблюдая как она танцует. и был удивлён,
что она вообще пришла.
задумывается о том, зачем пришла сюда. и в голове полная каша. здесь она не в своей
тарелке: людно, шумно и душно.
открывает ленту в социальных сетях, рассматривает чужие эскизы и уже думает, какие
татуировки будет бить следующими. потому что хочется закрыться и стать полностью
разрисованной. и тогда это первое, на что все обратят внимание. а не грустные
глаза.
— Ты что тут делаешь? — Вилка светит ей в лицо фонариком и шепчет для большей
таинственности.
— Ты где была? — Лиза осматривает ту: футболка задом-наперед, глаза светятся ни-то
от алкоголя, ни-то от счастья.
Лиза пару секунд пытается понять сказанное, хмуря брови, а потом её глаза медленно
округляются. она замечает засос на шее, покрасневшие щеки и довольную улыбку.
— Иди ты!
она не сильно прикусывает Виолетту за руку и та щекочет её; они смеются и немного
пинаются;
потом, всё же, доедают суп и Лиза моет тарелку; а Вилка говорит, что она ханжа.
— Ты такая неженка, — у Кристины голос пьяный и глаза мутные; она мило улыбается и
зажимает сигарету между зубов, оперевшись на перила.
Лиза только плечом ведет, мол, неправда, а Кристина нарочно затягивается побольше и
выдыхает той дым прямо в лицо;
Лиза морщится ещё больше под хохот Захаровой и Вилка только наблюдает молча — она
сидит на корточках напротив них;
— А почему ты даже попробовать боишься? — вставляет свои пять копеек Вилка; она-то
и не спрашивала никогда и даже не предлагала.
Кристина думает, что это очень даже похвально; индиго побеждает её во многом — от
цирроза не сдохнет, как минимум.
они стоят так ещё минут десять, обмениваясь взглядами и иногда хихикая о своём.
Лиза слышит чужие шаги и рефлекторно поворачивается. на площадку заходит тот самый
Макс, присвистывая, и достаёт свои сигареты.
— О, индиго, я знал, что ты не ушла, — Лиза лишь глаза закатывает. — Так, может,
всё таки, хоть твои подруги уговорят тебя познакомиться со мной?
— Ну, я просто думал, что яблоко от яблони, — усмехается, кладя одну руку в карман.
Кристина не успевает даже среагировать; она только наблюдает, как в моменте Лиза
заносит кулак и бьёт того прямо в челюсть; Вилка отскакивает подальше;
удар за ударом по лицу, Лиза злостно выдыхает, тянет парня на себя и кидает обратно
в стену; рука ноет, глаза слезами наполняются;
Макс лишь хрипит и не успевает даже встать, как ногой его тут же переворачивают на
живот, и он больно ударяется подбородком;
Кристина трезвеет моментально; Вилка подбегает к Максу и орёт, чтобы тот съебался;
он бормочет что-то про неадекватность и кое-как спускается с лестницы вниз;
— Ещё раз такую хуйню спизданешь и я лично мамку твою найду, — Малышенко сжимает
перила, поворачиваясь;
ненависть; пробирается по телу, словно горячая лава; хочется крушить все вокруг и
себя стереть в ударах по стене.
— Эй, смотри на меня, — Вилка берёт её лицо в обе руки, заставляя смотреть в глаза,
— Он еблан, слышишь? Ты всё правильно сделала.
Кристина выпадает ненадолго; к ней подбирается осознание, что индиго умеет драться.
что она бьёт с такой силой, что может убить. её агония не такая, как у Кристины.
Лиза не замечает, не наслаждается. она просто в гневе колотит, вымещая агрессию. а
Кристина всегда делала это размеренно, наслаждаясь процессом.
Лиза прерывисто смеется, полностью успокаиваясь; а в горле такой ком, что хочется
ёбнуться.
— Научу.
— Хорошо, мне тоже не помешает. Блять, Лизок, ты просто машина, — она отряхивает
ту, рассматривает покрасневшие руки, мягко поглаживая, — Так, я сейчас иду за
нашими вещами и мы пойдём гулять. Хуёвая вечеринка.
заходя в квартиру, Вилка слышит овации, и все обсуждения только об индиго. потому
что мало кто мог подумать, что она так умеет.
Лиза смотрит в окно, а Кристина подходит ближе, поджигая ещё одну сигарету. они
молчат какое-то время, но Захарова исподтишка наблюдает за подрагивающими
ресницами.
— Ты как? — тихо, еле слышно;
— Считай, что боюсь подпортить твоё красивое лицо, — Кристина издает смешок
вперемешку с усмешкой, — Ты мягкость принимаешь за слабость. Не хотела тебя
расстраивать.
— Мне жаль, что я тебя била, — обнимает себя руками и не-то ёжится, не-то дрожит;
Лиза только в глаза голубые заглядывает и ждёт в неловком молчании, — Я больше не
буду.
и ей хочется что-то пообещать в ответ; потому что сейчас, кажется, она тянется за
возможностью понять или просто хватается за частичку тепла, которое ей вышвыривают,
пережёванное и надкусанное.
— Лиза, все в шоке. Он такой побитый, — индиго только глаза закатывает и говорит
«блять», — Но я им рассказала, что он тебе говорил, все согласились, что это
пиздец. Кароче, никто не против, что ты отпиздила типа.
— Ох, ну это радует, — саркастично, потому что вывели. так-то, она бы и не хотела
его бить. но Кристину она, наконец-таки, понимает. становится легче. и в груди не
так больно.
— Блять, ещё раз мне попадётся и я его лично уебу, по частям искать будут, —
Кристина сидит на лавочке, принимая у Вилки алкоголь и угрожающе поднимает кулак, —
Про родителей, особенно чужих, такую хуйню не говорят.
— Это по этим вашим понятиям? — Вилка сыпется с собственной, на её взгляд, шутки;
Крис только бьёт ту по руке легонько и смеётся вместе с ними; говорит, что она не
гопница и что, вообще-то, дерётся только с теми, кто её сам трогает.
они расходятся только в одиннадцать; Лиза и Крис провожают Вилку домой потому что
та шатается и, если честно, Кристина шатается не меньше. но она гордо идёт,
вцепившись в Лизину руку и переставляет ноги так медленно, что хочется поднять её
на руки и понести.
Лиза заходит в квартиру, улыбаясь и слыша, как в соседнем коридоре гремит снятая
обувь.
***
Вилка пишет, что ей очень плохо; Лиза только смеётся, но про себя жалеет. вечеринка
удалась на славу как потом оказалось. в чате их класса на аватарке стоит фото
искалеченного десятиклассника и все пишут, что индиго молодец. теперь её любят,
обсуждают, что она дала отпор и, если честно, Лиза с такой реакции в шоке. но, всё
же, приятно.
— Я не понимаю, это кот или человек, — опускает голову на стол, пару раз не сильно
бьется, — Ебанный Достоевский.
— Это Булгаков.
— Да похуй.
и они смеются вместе; решают задачи, примеры, и учат формулы. сложнее всего
литература даётся. но Лиза вычитывает ей отрывки и становится немного понятней.
они обсуждают литературу двадцатого века; Кристина говорит, что любовь эту из книг
не понимает; Лиза говорит, что тоже.
— Ну, тут тебе только Вилка объяснит, — та с ней соглашается; мол, мы два камня —
ничего не поймем.
заканчивая домашнее задание, идут пить чай; Кристина понимает, что эта квартира ей
уже роднее.
— Конфетки? — вываливает на стол кучу разных: шоколадные, дорогие и не очень, с
сухофруктами, с мармеладом;
в школе Захарову хвалят; учителя в приятном шоке, она получает четвёрки и даже
иногда пятёрки; одноклассники только за голову берутся, но Кристину хвалят;
всю неделю она старательно учится и теперь уже знает порядком больше; быстро
попадает в темп учебы и Лиза приятно удивлена: она и сама может решать примеры,
писать сочинения и делать конспекты.
в один из дней они идут гулять с Аляской все вместе; Кристина отбирает поводок и
бегает по всему лесу с собакой. она так счастлива, что словами не передать. она
говорит с собакой, целует собаку и даже спорит с собакой.
Захарова чувствует, что быть доброй куда приятнее. и что её, наконец, принимают.
и ещё приятно от того, что индиго, наконец, общается с ней на равных. не считая
себя лучше, умнее или что-то там ещё.
они встречают закат на мосту через трассу в лесу и девочки курят; обсуждают учебу и
Вилка ноет, что уже устала; Кристина только обнимает собаку и понимает, что не
устала ни разу. учиться приятно и любить жизнь тоже.
— Я так рада, что нашла здесь друзей, — упоминает свою старую школу Малышенко. —
Дружу с местным авторитетом, — и смеётся.
Кристина выпадает то-ли от того, что её назвали другом, то-ли от того, что её
назвали авторитетом.
***
в школе заметно холодает; все кутаются в теплую одежду, благо, формы то-ли нет, то-
ли всем на неё плевать;
первые по-настоящему холодные дни пришли незаметно; на улице плюс десять и Кристина
достает тёплую олимпийку.
и они обнимаются; Вилка от нервов хочет курить, и когда, наконец, они выходят из
этого ада — бегут в туалет. Лиза плетётся с ними, потому что она уже привыкла. и
одной оставаться не хочется. да и запах этот потерпеть можно.
Кристина хочет выть; делать макеты — не её. для этого еще нужно знать, какой у тебя
знак зодиака.
— Когда у тебя день рождения? — они сидят за её излюбленным столом, и Лиза гуглит
«6 февраля знак зодиака».
— Что интересного? Есть и есть, — хмыкает, вытирая об футболку руки — все равно она
уже грязная.
***
Кристина просыпается, когда что-то с грохотом летит в стену; мама кричит сзади, а
отец распахивает двери в её комнату и орёт, чтобы та вставала.
семь утра на часах, а Кристина получает удар по лицу и летит в стену. вскрикивает,
приземляясь и ударяясь локтем о кровать;
мама лишь оттаскивает его и почти плачет, шёпотом говорит, чтобы та быстрее
уходила; а Кристина показывает рукой, мол, всё хорошо и выбегает, захватывая пачку
сигарет и зажигалку.
не понимает; ненавидит.
а Лиза подходит к ней, выбивая наполовину стлевший бычок, берет за руку и ведёт
свою квартиру.
Лиза по утрам говорить не может; особенно, когда встала пару минут назад. она хочет
выразить свое сожаление или что-то еще, но только зевает и накидывает на Кристину
свое одеяло.
она следует за индиго на кухню, которая варит себе кофе и кратко указывает на
банку, мол, будешь? и Кристина просто кивает.
они пьют кофе в тишине и Кристина наблюдает за смешной и сонной индиго.
когда Лиза, наконец, полностью просыпается, она бредёт в ванную, доставая свою
любимую и уже родную аптечку.
— Я знаю, что у меня нет семьи, — мажет холодной мазью и Кристине становится легче,
— Но я хотя бы не вру себе.
— Я знаю.
вечер отдаёт две тысячи семнадцатым и холод пробирается под куртку, когда Вилка
ведёт их на крышу.
— Потому что здесь будут классные фотки, почему вы такие тормознутые, — перебирает
ногами по высокой лестнице, норовясь упасть.
Кристина с этим согласна не была; всё таки нет ничего красивого в этом обшарпанном
районе. только панельки, да многоэтажки. серые, мрачные и очень непривлекательные.
Виолетта на одном месте сидеть не может, поэтому пока индиго рассказывает о матери
последние новости, встаёт размяться и пританцовывает в такт музыке, которую сама же
и напевает.
— Да, это растущая луна, видишь? Если она выглядит, как буква «с», то это старая, а
если в другую сторону повернута, то новая, то есть, растущая, — она чертит на небе
непонятные узоры и в этом моменте сзади Вилка делает фотографию.
они повернуты спиной к камере, но лица обращены друг к другу, и обе улыбаются.
на фоне почти закат, первые сумерки и вид на многоэтажки.
девочки разговаривают ещё полтора часа о всяком; Кристина замечает, что индиго
дрожит и накрывает её своей курткой – меньшее, что она может сделать.
потому что теперь они ладят, понимают друг друга во многом, пусть и почти не
затрагивают свои проблемы; она добрая и весёлая, как оказалось. а ещё очень умная.
и Кристина искренне восторгается возможностью хорошо проводить время. с Вилкой,
Лизой и Аляской.
они возвращаются, когда уже темнеет; Вилка, как обычно, перед своим домом
выкуривает с Кристиной по сигарете; и молится, чтобы мать не учуяла запах.
они доходят и до своего дома, и Лиза услужливо возвращает куртку. сидит с ней на
подоконнике в ожидании, пока та покурит, и только усмехается от того, как быстро
всё перевернулось.
***
близятся каникулы и все в спешке сдают долги по учебе: Кристина хочет повеситься,
когда понимает, как сложно всё таки учиться. они сидят у Лизы и она изо всех
оставшихся сил пытается заучить какие-то формулы по физике.
Лиза только смеётся над ней с какой-то книгой в руках. у неё долгов нет. а по
физике твердая четвёрка.
— Кто это, блять, придумал, — бьёт учебник об голову, — Она у меня каждую спросит.
и повторяет их вновь; потому что хочется стать лучше и хочется доказать кому-то,
что она тоже что-то может.
они сидят до самого вечера, разбирая темы, и Кристина говорит, что Лиза — её
спасение;
***
последняя возможность получить четыре по химии и за неё Кристина ухватывается с
огромной силой. исписывает половину тетради в конспекты и сдаёт химичке
индивидуальное задание;
Кристина на это только смущённо кивает и желает, чтобы это сказал кое-кто другой.
принося родителям табель, те, кажется, выпадают от удивления: они даже не замечали,
что их дочь сидела над учебниками весь последний месяц. брат, кажется, в запое,
поэтому не приходит уже неделю. шатается где-то по подворотням и Кристина
шарахается от любого его знакомого на улице.
она и правда хочет начать заново; этому виной жажда другой жизни и тёмноволосое
чудо за стенкой.
Вилка только бегает между кабинетами, метаясь то туда, то сюда; приговаривает, что
тройки ей приносить нельзя. и сдаёт всё на четыре – заслуга индиго, которая
написала за неё половину.
и когда Лиза удивленно встречает её с граблями в руках, говорит, что пришла помочь.
Лиза и без объяснений понимает, что к чему; она не нуждается в разговорах об этом и
не хочет никого переубеждать, только даёт вторые грабли и они вместе управляются
быстрее.
— Да.
они гуляют, провожая первую четверть. и за эту четверть достижений больше, чем,
кажется, за всю жизнь. найти друзей, хорошо учиться и, наконец, проводить время в
удовольствие.
она всё чаще проводит время у Лизы; потому что дома вечный бардак и крики. и Лиза
благородно принимает её с порога каждый раз.
***
они бредут по лесу и солнце красиво ложится на уставшие от осени деревья; на улице
почти тепло и когда лучи попадают на лица, девочки улыбаются.
но это того однозначно стоит, потому что трамвай номер двенадцать едет среди
пустого туманного леса с редкими остановками; пейзажи сменяются то красным, то
жёлтым, и если присмотреться в окно — можно увидеть белок.
Лиза восторженно хлопает ресницами и тычет пальцем на всё, что видит. Вилка делает
пару фотографий на память, а сама поражается видами и нереальностью момента.
— Вилка, я тебя уебу, — Кристина смотрит злостно; в руках сигарета, волосы на ветру
развеваются и она почти дрожит от холода.
***
Вилка знакомит Лизу с Вероникой и та просит называть её Рони; Лизе не сложно, так
что это не составляет особого труда;
она милая и добрая, как Вилка и говорила, и Лиза приятно удивляется, когда и с ней
находит общий язык. они вместе занимаются спортом и Рони говорит, что Лиза смешная;
но Рони не часто разделяет с ними время — она всегда занята танцами или учебой;
***
Кристина проводит почти целый день на турниках; Вилка уехала к бабушке, индиго в
зале, и делать особо нечего; она видит издалека, как брат пьяным заходит в подъезд;
он шатается и матерится себе под нос — белку схватил;
курит одну за другой, растирая уставшие руки; тело гудит от перенапряжения, словно
вибрациями разнося приятную усталость.
её мысли витают в тёплых посиделках за чаем и уроками, в забавных беседах и шутках
Вилки;
Лиза бредёт домой уставшая, еле волоча за собой спортивный рюкзак, замечает
размытую сперва фигуру и идёт навстречу. волосы, туго обрамленные в густой хвост,
переливаются в свете фонаря и отдают бликами, ещё недавних времен выгоревшими на
солнце участками.
Кристина понимающе кивает: у самой руки ноют, даже сигарету к губам подносить
сложно.
— Не надо меня жалеть, — Кристина только вздыхает и обращает взгляд прямо на Лизу;
та тушуется, и на лице не то улыбка, не то обида.
а на душе кошки скребут. снова слабая, немощная и, кажется, индиго это чувствует.
— Можешь пока в душ сходить, — ставя кастрюлю на плиту, кричит, оборачиваясь, когда
Кристина заходит на порог кухни и опирается на косяк, — возьми в шкафу, что
понравится.
Кристина послушно кивает, выискивая для себя футболку и шорты из кучи других;
индиго, по всей видимости, любит шорты.
заходя в ванную, чувствует мягкий запах шампуня вперемешку с мылом, а тёплая вода
обтекает бёдра, приятно щекоча кожу.
она подставляет голову под напор, позволяя себе воспользоваться шампунем индиго; он
сладко пахнет и волосы после него мягкие.
эхом до неё доносится, как Лиза гремит посудой и пару раз матерится; Кристина
усмехается себе под нос.
— Ты в курсе, что у тебя лейка от душа сломана? — выходит, снова опираясь на косяк,
и перебирает мокрые пряди. — Тебе не мешает? — ухмыляется.
— Давай починю, — кладет руки на бёдра и оглядывает индиго с ног до головы, — где у
тебя инструменты?
— Вот, — ногой тычет на шкафчик под раковиной, — у меня руки заняты, возьми, —
нарезая помидоры, съедает кусок и обращает внимание на Захарову:
расслабленная, с мягкой кожей и лёгким румянцем; шорты еле достают до половины
бедра, а мокрые волосы оставляют следы на белой футболке.
Кристина только головой качает, доставая небольшую коробку; там же только гайку
подкрутить, нужен просто ключ.
плетётся в ванную, справляясь с работой даже быстрее, чем она думала. и вымывает
руки от ржавчины;
Лиза к тому времени ставит две тарелки с пастой и наливает воду в чайник, про себя
смеётся, что они как женатая пара.
— Что будем делать? — слова путаются из-за макарон во рту и Лиза хочет кинуть в неё
вилку, потому что никто не говорит с набитым ртом, но раздражение доброе, это же
Кристина — ей индиго позволяет многое, что раньше в её мир не входило.
— Сама ты для детей, — возмущается индиго, — Есть много классных мультов с глубоким
смыслом.
они смотрят «Тайну Коко», умостившись на кровати; Кристина подложила подушку под
голову, хоть и сидит, оперевшись о стену. а Лиза, лёжа на животе, постоянно ставит
на паузу и, поворачиваясь к Кристине, спрашивает «Ты поняла?». а та только смеется
и кивает, поражаясь тому, как индиго может что-то любить. и с каким упоением
пересматривать.
Лиза соглашается и в глубине души она рада, что Кристине понравилось. нравится
знать, что она тоже человек.
они говорят о всяком: Кристина признается, что ей жаль, что они не подружились
раньше.
— Меня кенты брата тянули назад, — смотрит сверху вниз, наблюдая за сосредоточенным
лицом, — Я, типо, не знала, что можно по-другому, понимаешь? Конечно, теперь-то я
понимаю, что просто злость на тебе сгоняла.
— Меня до сих пор смешит, что из всего, к чему можно приебаться, ты выбрала
татуировки.
— Да понимаю я.
— Давай научу?
и уже через пару минут Лиза стелет каремат; и поначалу показывает на Кристине;
берёт её аккуратно, показывая положение тела, и мягко кладёт на пол; та лишь в шоке
— откуда столько силы, а после и сама приспосабливается. они репетируют и раз за
разом у неё получается всё лучше; они много смеются, дурачатся;
***
Вилка приезжает злая — она все выходные перебирала гребанные сливы, убирала
территорию и помогала по хозяйству;
она жалуется Кристине, что почти не курила; та лишь понимающе кивает и сочувствует.
они вместе гуляют по парку и Лиза собирает каштаны; девочки над ней лишь смеются.
— Мы поругались, — всхлипывает, — потому что меня не было три дня, а она не может
найти свободное время, чтобы встретиться, — обнимает свои плечи, отчаянно пытаясь
не зарыдать от обиды еще больше.
Лиза лишь гладит её по плечу, не зная, как поддержать. она рассуждает об этом
немного иначе — дело не в уделённом времени, дело в приоритетах.
наливает чай, доставая конфеты, и Вилка благодарно принимает; греет руки и немного
успокаивается.
— Виль, может у неё и правда нет времени, или она очень занята?
— Всё равно, это некрасиво. Ты бы так относилась к своему любимому человеку? — Лиза
задумывается; да она бы ни к кому так не относилась, наверное. слишком добрая, —
Дело в отношении, — акцентирует внимание на последнем слове, — Да, я хочу, чтобы
мне уделяли время. Но все хотят, разве нет?
— Может, это я слишком резко реагирую? — потирает нос, — Всё таки она не моя
собственность.
— А ты не боишься?
Лиза давится воздухом, и она прямо сейчас может поклясться — осознание накатило на
неё огромной волной.
когда Вилка уходит, она ещё долго лежит в кровати, пытаясь вспомнить, кому она
доверяла. но ответа не находит.
***
спустя несколько дней Лиза слышит бой тарелок за стеной, потом крик и глухой звук;
понимает, что сейчас услышит хлопок двери;
она аккуратно отворяет дверь, выглядывая; Кристина, как всегда, с сигаретой в руке
беззвучно плачет, поудобнее усаживаясь на своем подоконнике.
***
как бы индиго не отнекивалась, Коля обещает, что будут только одноклассники и пара
хороших, по-настоящему хороших ребят.
и они смеются.
заходя в уже знакомый подъезд, вспоминают побитого парня; Кристина снова обещает
набить ему ебало.
— В этот раз здесь будет повеселее, — Вилка оглядывает помещение и уже видит Рони,
которая, как они и договаривались, пришла пораньше. она сразу же подлетает к ней.
Кристина тем временем выпивает всё, что только можно, и говорит с Олей. та хвалит
её успехи в учебе и Кристине льстит. она невольно косится на индиго, но та лишь
поёт с ребятами какую-то песню.
Лиза смотрит на чудо, которое развалилось на диване в еле живом состоянии, и только
вздыхает. это будет тяжело.
они тащат Кристину; она поёт песни и орёт, что отличница. у неё прекрасное
настроение и она пытается идти самостоятельно, но спотыкается об ограждение клумбы
и падает. Вилка выпадает, заливисто хохоча, а Лиза злостно зыркает в сторону
лежащей Захаровой.
— За что мне это? — Лиза молится, чтобы довести всех пьяных домой. Вилка-то еще
хоть как-то идёт, да и говорит вполне хорошо. может, просто немного веселая.
— Вы дойдёте? — Вилка оглядывает Захарову: вроде, немного трезвее, чем десять минут
назад.
они кое-как доходят. самое главное — кое-как. Захарова то падает, то тянет Лизу за
собой, то заливисто смеётся;
— Я покурить хочу, — и бредёт к подоконнику; сил забраться у неё нет, поэтому она
лишь становится рядом, наблюдая, как Лиза садится.
— Я не хотела, правда, — складывает брови домиком и надувает губы, — оно само как-
то.
— А почему «индиго»? — смотрит прямо в глаза и Лиза может поспорить, что так на неё
еще никто не смотрел: доброта наравне с заботой, детское любопытство и тонкий
азарт.
а потом наклоняется чуть ближе, мягко прикасаясь своими губами к её. невесомо,
почти незаметно. будто только на пробу. аккуратно берёт обеими руками за шею, и все
Лизины чувства покатом падают вниз.
она разбивается на тысячу осколков; сухие и обветренные губы едва прикасаются; она
замирает, выбивая из себя хриплый выдох;
Сердце, кажется, пропускает пару лишних ударов в секунду, ноги немеют, а руки так и
застывают в сладкой неге;
Лиза только слышит хлопок двери и открывает рот; хотя по правде говоря, она его и
не закрывала.
Кристина только что поцеловала её. и страх подбирается ближе, застревая комом где-
то в районе грудной клетки.
она не верит. сначала ей кажется, что привиделось; потом, ощущая на губах фантомное
прикосновение, мурашками разносящееся по телу, вздрагивает и непонимающе вертит
головой.
хочет спрятаться, укрыться и больше никогда Захарову не видеть; потому что страшно
и неловко.
Лиза бы приняла это как данность, но это была Кристина, которая еле способна кому-
то улыбнуться. и от такой искренности хочется удушиться. потому что индиго понимает
— нельзя привыкать к теплу. и доверять никому тоже.
и это всё кажется каким-то розыгрышем или насмешкой, но Кристина так трепетно
заглядывала в глаза и так нежно хваталась за шею, что Лиза готова поверить в
реальность произошедшего.
зачем и почему.
она не хочет чувствовать или пытаться; даже если и прокручивает этот момент уже в
десятый раз.
она медленно плетётся к себе домой, а засыпая, открывает глаза каждый раз, морщась
от воспоминаний.
и сложность мигом окутывает с ног до головы; потому что она уверена — теперь будет
сложно;
***
тихо всхлипывает и ненависть к себе подбирается с такой силой, что можно сдохнуть.
подтягивается;
***
пожалуй, индиго её ненавидит; она разрушила всё одним движением, и, кажется, нет
пути обратно.
— Вы охуели? Что значит, никто из вас гулять не хочет? — Лиза лишь стыдливо прячет
взгляд, опуская голову и мнётся с ноги на ногу.
— У меня настроения нет, — оправдывается Кристина, супится от напора Вилки и хмурит
брови.
они идут по лесной тропе и изо всех сил стараются сделать вид, что всё нормально;
Лиза напрягается всем телом каждый раз, как Кристина оказывается ближе, чем на
метр.
и Захарова так запутана в себе, что сейчас завоет. но она только слабо улыбается и
наблюдает за индиго, которая ей кивает.
— Это его член, — еле сдерживает смех, забавно играясь бровями, — Я вот думаю, он
на что-то намекает?
— Я не знаю, как ему объяснить, что мимо, — Лиза лишь понимающе кивает, — он
слишком настойчивый.
а Лиза осторожничает; она уже догадалась, что та все помнит, но если ей будет легче
просто закрыть на это глаза – Лиза готова пожертвовать всей кипой чувств, что
сейчас копятся внутри.
и сложно делать вид, что всё так же, как раньше. потому что на языке до сих пор её
вкус и руки хотят обнять.
она заходит домой медленно; берёт резинку с тумбы, аккуратно завязывая хвост.
смотрит загнанно-загнанно;
— Чего тебе?
чтобы «вылечиться».
и слёзы непроизвольно катятся по щекам, когда она берёт в рот уже наполовину. брат
только смотрит отрешенно, не понимая, что происходит, но через пару мгновений тянет
за волосы.
она курит, опираясь на стену спиной, и медленно выдыхает; прикрывает глаза, хмурит
брови. не помогло.
только мерзость и солоноватый вкус на языке; он до сих пор фантомно, как прилипшая
к парте жвачка, с ней.
в голове лишь индиго и ненависть к ней; или к самой себе. хочется, чтобы кто-то
затоптал на месте. и сделал так больно, чтобы про стыд можно было забыть.
Кристина искренне не понимает, как можно быть такой: так просто закрывать глаза на
извращения, прощать за каждым разом и попросту не обращать внимания;
индиго на неё не смотрит иначе: всё так же, с долей безразличия и неким интересом,
ничего из того, что могло бы привидеться.
это давит еще больше потому что, кажется, будто Захарова одна запуталась в своих
эмоциях; она пыталась забыть, сделать вид, что ничего не было и обвинить во всем
алкоголь. но ничего из этого не сработало. потому что как бы она не убеждала себя,
мол, это все на эмоциях ударило в пьяную голову — на трезвую было не проще.
***
а индиго лишь пыталась об этом не думать; потому что все наладилось, они общались,
пусть и шарахались друг друга. не подходили близко и зрительный контакт старались
не держать.
это было куда лучше, чем просто бежать; в конце концов, только для Лизы это,
пожалуй, что-то значило; люди иногда целуют людей и это нормально. даже если они не
хотели.
перед ней мать — вся в слезах, собирая оставшиеся, последние вещи из этой квартиры,
в дорожную сумку.
на часах только семь, холод, сквозняком из окна, пробирает до дрожи; Лиза в теплой
кофте, но всё равно потирает руки;
— Что случилось? — переходя почти на слёзы, сдерживается, вдыхая изо всех сил.
дядя Олег, которого она привела через несколько лет после смерти отца, был большим,
много пьющим и невероятно омерзительным; по правде говоря, Лиза его боялась; ей
было около восьми, когда он, поднося нож к её горлу, говорил, что отца нет и больше
не будет. и теперь он главный.
а маленькая Лиза лишь наблюдала за вечно пьяным телом, ходящим по дому; и уже тогда
понимала — она его не выдержит.
поэтому, открыв газ на полную мощность, пока тот спал в комнате, спокойно ушла в
школу.
а мама, вернувшаяся тогда со своей «работы» рано утром, обнаружила почти взлетевшую
на воздух квартиру.
и Олег ушёл — его выгнали пинком под зад, подумав, что он допился до ручки, пытаясь
себя убить, и только через несколько лет Лиза в слезах призналась, что это была
она.
она хотела напугать её. потому что та собиралась привести очередного хахаля в дом.
и она пообещала, что он в живых точно не останется.
говорит тихо, почти неслышно; голос дрожит, а ненависть растекается рекой где-то
внутри.
— Что у тебя? — Лиза, хватаясь рукой за косяк — потому что нужно равновесие,
дрожит, смотря в глаза матери.
и Лиза почти падает. тяжелым комом боль опускается из грудной клетки вниз.
— Можешь не навещать.
снова.
и Лиза в истерике, но такой тихой, что даже пошевелиться не может. боль разносится
по телу. ноет каждая частичка внутри, болезненно оставляя ожоги от одних только
мыслей.
она даже не плачет. просто бредёт в ванную, запираясь предусмотрительно. а дальше
по накатанной.
она не хочет себя убивать, просто хочет, чтобы было немного легче. тонко изрезает
по новым, нетронутым местам. шипит от боли, но продолжает, согнувшись пополам на
бортике. и кровь капает на пол.
***
— Так ты сегодня одна будешь по школе ходить? — Рони устало перебирает ногами,
держась за рюкзак. по-доброму улыбается, проводя рукой по коротким волосам.
— Да, это правильно, — они подходят к воротам школы и Рони затягивает Вилку за
дерево, мягко целуя. обхватывает руками лицо, наваливаясь всем телом.
в школе без индиго скучно; они с Кристиной только курят на каждой перемене и
говорят ни о чем.
день проходит поспешно, незаметно; Вилка замечает, что Кристина поникшая, но ничего
не говорит. она думает, что опять её семья постаралась.
она пишет Вилке, чтобы та не приходила, мол, не хочет заразить. и хочет сквозь
землю провалиться, лишь бы не думать обо всём, что происходит.
Лиза не появляется в школе ещё три дня; Кристина за это время ни разу к ней не
заходит — от греха подальше; быть может, она из-за того случая такая. и быть может,
она не хочет её видеть.
Захарова всё больше занимается спортом, пишет домашнее задание, лишь бы как себя
отвлечь. старается не думать о том, как всё летит к чертям. и понимает, что всё в
любом случае испорчено.
индиго, спустя время, начинает злиться; потому что сначала ей подарили тепло, что
приятно грело душу, а потом вышвырнули, поигравшись чувствами.
и это злит настолько, что она хочет Кристине врезать. но та не появляется уже
давно, потому что, по всей видимости, ей никто не нужен. как жаль, что Лиза так не
может.
***
бредя устало в школу, прикрывая кое-как раны водолазкой, Лиза понимает, что уже
близится зима; конечно, только начало ноября, но, кажется, время летит со скоростью
света, а деревья стоят почти голые;
они бредут по школе от кабинета в кабинет, Лиза поникшая, почти не говорит; и все
попытки развеселить её заканчиваются провалом.
— Значит так, сели все по местам, — сложив руки на груди, строго оглядывает
учеников, — учитель биологии заболел. И сейчас некого поставить вам на замену. Я
очень прошу, посидите тихо, только тихо!
все кивают, класс гудит и пара учеников уже начинает сдвигать парты.
— Значит так, играем в правду или действие? — Коля подрывается, выходя на кафедру,
как только кабинет покидает Мария Константиновна.
Вилка берет индиго с Кристиной под руки и ведет к остальным; те лишь закатывают
глаза и переглядываются.
игра начинается; чья-то бутылка из-под спрайта активно крутится в немаленьком кругу
из двенадцати человек;
кто-то отнекивался, кто-то врал; но забавно было узнать, что Оля не такая уж и
святая. от этого в шоке были все.
— Кристина, правда или действие? — Захарова устало поднимает взгляд на Ваню — парня
в дурацком бомбере и с ехидной улыбкой на лице.
тот думает пару секунд, но, на деле, давно знает, что спросит.
сердце Лизы пробивает пару ударов громче, чем обычно, и она напрягается всем телом.
— Блять, да кто её трахать будет, — друг Вани, Андрей, с ухмылкой бьёт того по
плечу, — Ты её видел?
— Че ты сказал? — Вилка неосознанно поднимается с места, но не успевает и движения
сделать, как Кристина на огромной скорости проносится мимо неё, минуя парту, и
врезает тому кулаком прямо в нос;
молниеносно проходит по челюсти и крупные капли слез спадают, пока Андрей рычит и
вырывается.
она бьёт с такой силой, что и сама сейчас отключится: колотит всё, куда можно
попасть.
она чувствует, как её грубо оттаскивают, заламывая руки и держат в цепкой хватке;
кто-то становится между ней и Андреем и она почти кричит.
и разочарование.
Кристина не видит ничего вокруг; только ненависть в чужих глазах напротив и попытку
ухватить её за плечо; она агрессивно отталкивает руку индиго, желая исчезнуть;
агрессия отходит на второй план, и остаётся только боль и ноющая рука, которую она
потянула в драке.
— Да что с тобой, блять? — Лиза орёт, хватая Захарову за грудки и пытаясь привести
в чувство; она видит пустой взгляд и отрешённую улыбку в никуда.
— Так задело, блять? Из-за чего же? — смотрит так злостно, что сейчас сгорит от
ненависти. откидывает спадающие волосы рукой и поднимает брови, насмеяхаясь.
и Захарова понимает, к чему та клонит; она хочет наброситься прямо здесь, потому
что, оказывается, сукой индиго быть не перестала.
мерзость;
и правда, кто, кроме него? и хочется со всей дури в стену. и рассказать кому-то.
потому что впервые она чувствует себя жалкой. она мечтает, чтобы кто-то разделил её
боль. потому что устала держать все в себе.
она слышит слабый звук шагов; резиновая подошва неприятно скрипит о плитку.
— Да.
— Лиза очень расстроилась, — Вилка старается сказать это как можно аккуратней.
чтобы не спугнуть и не раздразить ту ещё больше.
потому что это убьёт Захарову. её растопчут, размажут по стенке и выбьют зубы. и
это в лучшем случае.
— Не знаю, что у вас там произошло, но ведёшь ты себя хуёво, — Вилка зло смотрит
куда-то в стену, будто не обращая своего внимания, — Она пыталась помочь, вообще-
то.
— Боже, — Кристина закатывает глаза: даже здесь индиго, — Я знаю, что веду себя
хуёво. Ты мне это сколько раз собираешься сказать?
ей всё равно.
она ещё около получаса пялится в окно, рассматривая потускневшие деревья; на душе
паршиво.
но возвращается в класс с высоко поднятой головой, и Ваня ненароком шарахается. его
друга откачивали трое взрослых.
***
в зале Лиза колотит грушу так, что она отлетает на полную амплитуду. в пару с ней
сегодня становиться никто не хочет — страшно. она необыкновенно злая и невероятно
раздражённая. даже тренер с опаской поглядывает.
— Думаешь, я только из-за тебя училась, или че? — по подъезду проходится сквозняк,
окутывая холодом. Кристина морщится.
— Нет, не думаю. Я подумала, что, может, пока бьёшь всех подряд, не успеваешь
учиться.
— Не тебе это говорить, — тычет рукой куда-то в окно, неосознанно наклоняя голову в
сторону Лизы и смотрит в глаза, — Тебе давно про мать не напоминали?
пьяный крик слышен на весь этаж; Кристина медленно поднимается, забирая олимпийку с
кровати, и проскальзывает мимо потерявшегося в пространстве отца.
бредёт по улице, перебирая носками кроссовок, и тихо плачет себе под нос; идёт в
неизменно старый, обшарпанный ларёк в паре километров от дома;
и она берёт водку, переливая в полупустую бутылку из-под фанты. опять и снова.
потому что сложно отказаться и потому что она изнеможена настолько, что по другому
её просто вырвет.
гуляет по району, горько окидывая взглядом дома: она, всё-таки, никогда не любила
это место.
***
утро выходного дня — Лиза перебирает стирку, попутно собираясь на кладбище; денег
мало, мать, по всей видимости, больше заботиться не собирается.
на душе горько: Захарова даже не поняла, как больно она сделала. и думая об этом
целую ночь подряд, Лиза поняла только, что всё проходит. и хорошее отношение к ней
тоже.
после работы она видится с Вилкой и Рони. те сидят в какой-то кофейне, бурно
обсуждая недавнее выступление Вероники.
Лиза только благодарна: во всех недавних событиях, потерявшись, она вовсе забыла,
что рядом с ней есть те, кто готовы быть добрыми, несмотря ни на что.
они сидят с кофе и булочками; дождь моросит, оживляя воздух вокруг, и Лизе
становится легче.
— Я не знаю, что точно, но Захарова опять скатилась в свой привычный образ жизни.
— Она опять шастает по району и цапается со всеми, — про себя Лиза умалчивает. это
не важно.
засыпая, Лиза слышит тихий плач в комнате через стену; её пробирает дрожь, но она
лишь накрывается подушкой и устало выдыхает.
***
Кристина уходит в запой; пьёт каждый день и трезветь не успевает. она похудела на
пару кило, а мышцы ослабли.
она устала. песок из глаз сыпется и в диком раздражении она лишь пинает подушку;
она выпила около четырех литров за последние три дня, на голодный желудок,
приправляя все это сигаретами.
ей думается, что это конец. и её попытки стать лучше не увенчались успехом. на всё
становится резко плевать, даже на себя. пусть делают, что хотят. с ней, её телом и
чувствами.
она видит Захарову. лучше бы не видела. Кристина не двигается, застыв в одной позе,
и будто спит, а лицо настолько помятое, будто и вовсе не она.
и она паникует. берёт почти бездыханное тело, закидывая на плечо изо всех сил. и
тащит к себе.
потому что иначе не может: она не может позволить себе оставить здесь практически
труп.
— Алло, Вилка, ты можешь прийти? Сейчас, как никогда, нужна помощь, — в трубке
слышится «Что такое?» и Лиза только вздыхает, — Тут с Кристиной пиздец.
Вилка прибегает через двадцать минут, всё это время Лиза, в попытках привести
Захарову в чувство, обливала её водой и била по щекам, но ничего не помогало;
— Ой блять, вот это она напилась, — Малышенко оглядывает сидящую кое-как на полу
прихожей Кристину, — Это похоже на алкогольную кому.
Лиза себя винит; она должна была вывести её из того состояния, а сделала ещё хуже;
совесть мучает и уже со слезами на глазах они тащат её в ванную.
— Нужно напоить её большим количеством воды и дать проблеваться, — Вилка нервничает
не меньше Лизы, осторожно гладя Захарову по волосам, — И водой холодной облить.
Кристина блюёт только на восьмом стакане воды: это так мерзко, что Лизе хочется
отвернуться.
Захарова всё ещё сказать ничего не может. только моргает медленно и блюёт дальше.
они возятся с ней до самого позднего вечера. Вилка уходит, говоря, что мама ждёт, и
Лиза понимающе кивает. переодевает из последних сил Кристину и относит на кровать,
укладывая.
***
голова болит и виски будто сейчас разорвет; Кристина почти с криком поднимается,
понимая, что это не её потолок. и оглядывает комнату. гребанная индиго.
— Доброе утро, — та кивает ей, попивая чай; глаза злые, смотрит исподлобья.
— У тебя была алкогольная кома, — и так злится, что будто стены надвигаются, — Мы
тебя откачивали.
— Мы?
— Я и Вилка.
— Боже, индиго, сколько можно? — и Лиза злится. потому что очень просто делать вид,
что ничего не было. но только Кристине;
— Тебя никто не просил тащить меня сюда, — срывается, повышая голос, и от злости
хочет ударить что-то, — Чего ж ты помогаешь такому отбросу, как я?
— А мне надо было пройти мимо, что ли? — встает со стула, опираясь обеими руками на
столешницу, — И бросить тебя там?
это у Лизы вырывается ненароком. она устало садится обратно на стул и опускает
голову на руки.
— Так отъебись от меня и живи счастливо! Я тебе порчу жизнь? Я пыталась не портить,
я к тебе даже не подходила, — вся в слезах, всхлипывая, Кристина говорит почти
шепотом.
и пинает дверь так сильно, что Лиза вскакивает. в голубых глазах боль.
— И кому ты лучше сделала? Ты, блять, испугалась? — вздрагивает всем телом, — Меня?
— Себя.
— У тебя родители хоть иногда дома бывают? — Вилка только закатывает глаза,
рассматривая потолок, и косится на Лизу.
с индиго они общались только через Вилку; Лиза как ни пыталась подойти ближе – не
выходило. и видела страх в чужих глазах.
не хотелось её ломать. или доламывать. потому что индиго её понимает — она боится.
и как бы Лиза не заставляла себя ненавидеть, у неё не выходило. Кристина была
слабой, жила в страхе и нервничала от любого взгляда, брошенного дольше, чем на
секунду.
— Не буду.
после третьего урока Вилка тащит её курить; они говорят ни о чём, а шатенка
несколько раз предупреждает ту не пить. и Кристина послушно кивает, но раздражается
— люди не верят, что она способна отказаться.
та лишь хмыкает, но соглашается. и если бы кто знал, почему так. но ответа на этот
вопрос нет даже у Захаровой.
день проходит быстрее обычного; рано темнеет — двенадцатое ноября. и холодно стало
настолько, что зимние куртки можно доставать.
Лиза бредёт с кладбища — в рюкзаке куча конфет, и нести его тяжело; вроде бы только
семь вечера, а тьма такая, что фонари не помогают.
рукой машет ей главный — когда-то Захарова тоже тусовалась с ними, поэтому Лиза
знает о нём не понаслышке.
Лиза подходит ближе — страх отступает на второй план. остаётся только интерес.
в конце концов, раньше только Кристина натравливала их. они, вроде как, против
ничего не имели.
— Чего вам? — бесится немного, но за злым взглядом пытается скрыть страх, который
уходит в ноги, подкашивая их; все смотрят с насмешкой.
и Лизе нужно, чтобы её сейчас кто-то держал. потому что слухи несутся с необычайной
скоростью. знают они — знают все.
а Лиза хочет прямо сейчас заплакать и убить каждого, но их больше и она понимает,
что не справится.
— Вот индиго в неё, тоже шлюхой будет, — третий подоспел в разговор. он вальяжно
откинулся на спинку лавки, подребая ноги.
— Так она уже, небось, за деньги сосёт, — Лиза только смотрит и плакать себе не
позволяет.
и хватает за волосы, держа, как собаку за шкирку. Лиза только вдохнуть воздуха
успела — дальше он дал ей сильную пощечину и отпустил.
индиго с вскриком падает на асфальт и чувствует, как носок ботинка ударяет куда-то
в почку; подтягиваются и остальные — безудержно колотят по ребрам ногами и Лиза
пищит.
Кристина наблюдала за этой картиной с самого начала; не слышала разговор, но, сидя
на подоконнике в подъезде, видела происходящее. было бы тупо выходить — это друзья
её брата. они бы заставили ещё и сверху индиго приложить.
она морщилась от каждого удара и сердце разрывалось. индиго была еле живой ещё в
середине драки.
— Эй! — Лиза крупно плачет, но это еле заметно — она вот-вот отключится, — Блять,
ты живая?
та, наконец, приходит в себя; тело так болит, что лучше бы она умерла.
когда Кристина, заходя с водой и аптечкой, видит, как индиго открывает глаза —
сердце пропускает пару ударов, а внутренности опускаются вниз. живая.
— Эй! Индиго, пей, — осторожно подносит стакан к губам, та еле шевелится и громко
глотает прохладную жидкость.
Кристина поит её ещё водой, заставляя осушить стакан до дна, и мажет мазью лицо; а
когда нужно осмотреть рёбра, боязливо жмётся, боясь увидеть там внутреннее
кровотечение. но, всё же, поднимает тёплую кофту, аккуратно рассматривая ссадины и
гематомы;
еле касаясь пальцами, жмурит глаза от накатанной боли, медленно вмазывая скользкую
субстанцию в кожу;
«ладно» — думается Кристине. в конце концов, она не имеет права лезть в душу.
Лиза лежит, боясь встать. вчера она уснула не быстро — всё тело ломило и волнами
проносилась острая боль. до глубокой ночи смотрела в потолок, а мысли метались одна
к другой.
около девяти утра, Кристина аккуратно приоткрыла дверь, впуская сквозняк в квартиру
— со вчера ведь так и не закрыла.
— Ты тоже, — улыбнулась, оглядывая: лежит так же, как и вчера, глаза покрасневшие и
дышит ртом, — Ты вообще вставала?
Кристина не выдерживает и спустя пару шагов — они даже из комнаты не вышли, берёт
её на руки. Лиза вскрикивает — Захарова ненароком задевает пару ссадин на ребрах.
— Я бы и сама дошла.
— Да помолчи ты.
— Тебе надо поесть, — заключает, пока Лиза усаживается с горем пополам, — Я сварю
суп, если расскажешь, что делать.
она чистит картошку, режет мясо и делает зажарку. это капец как сложно и, кажется,
что индиго вся эта ситуация забавляет. ещё бы не забавляла — Кристина сейчас как
собака, покорно выполняющая команды.
Лиза принимается за суп и даже закрывает глаза после первой ложки — вкусно.
— Полегче?
— Это мои кенты тебя отпиздили, — всё-таки, признает, — просто хочу помочь.
— Ты сама сделала из себя монстра и хочешь, чтобы все так тебя и видели, — Лиза
становится серьезней, а голос тише, — Не моя вина.
— Я просто не хочу, чтобы об меня вытирали ноги, — обрывает фразу, прикусывая язык.
— Зато, они любят, — Кристина желает перевести тему — её начинает это раздражать.
индиго умеет вывести её на эмоции, и самое печальное, что Кристина за это ей, в
какой-то мере, благодарна.
бесится, злится и хочет спорить — всё лучше, чем ничего не испытывать. моментами ей
кажется, что если бы не индиго, она бы и не способна была что-то чувствовать.
— Они не правы, что из-за матери тебя пиздят, — смотрит в глаза, наконец, и в них
только глубокая печаль.
— Кристин, — Лиза лишь вздыхает, переводя дух, — Бить кого-то в целом — это
неправильно. Ты это понимаешь?
— Понимаю, — устало смотрит и трет лицо руками, — Я уже живу в мире, где пиздят за
любое лишнее движение, и не могу быть такой белой и пушистой, как ты.
— Сама знаешь, — скалится, оставляя страх позади — сейчас, когда Захарова такая
открытая, хочется, наконец, посмотреть на реакцию, — Не я тебя поцеловала.
— Если тебе так сложно принять что-то в себе, это не моя проблема.
Кристина твердо знает — она не такая. и быть такой не может. только скалится, в
глазах гнев, внутренности сейчас скрутит.
— Потому что это ебанная болезнь, блять! — Лиза шарахается от крика. он бьёт по
барабанным перепонкам, и она дергается, застывая: Кристина крупно плачет.
— Это тебе так всю жизнь говорили? — Лиза утихает немного. видит, что довела, и
становится немного стыдно. она хочет быть выше — всегда допытывается точно до
правды, и за это себя корит. потому что чувства людей нужно уважать.
Лиза судорожно пытается высмотреть чужую истерику. Кристина только лицо в руках
прячет и потихоньку успокаивается. обстановка не то, что напряженная — в воздухе
разносится ненависть.
— Я, блять, рада, что тебе похуй, что думают люди, — уже говорит тихо, делая вид,
что не плакала пару секунд назад, — А я так не могу, ясно?
Лиза не находит слов. она только устало вздыхает, выдавливая из себя последние силы
не зареветь от ситуации.
— Вы, — тычет пальцем в воздух, переводя дыхание после бега, запинается, — Две
ебланки. Сука, кто-то учил брать трубку, блять? — Вилка злится, а потом замечает
внешний вид Лизы и состояние Кристины, — Господи, что с вами? Вы попиздились, что-
ли?
Вилка хозяйничает: наливает себе чай, достает конфеты и жалуется, что сбежала со
второго урока. Лиза рассказывает, что её побили и Малышенко впервые узнает, что у
Кристины вообще есть брат. история выходит занимательная — упуская причину драки и
закрывая глаза на то, что если б не Кристина, то Лиза бы валялась в больнице.
Захарова благодарно кивает, видимо, её триггерит упоминание их взаимодействий — от
этого Лиза только расстраивается ещё больше.
Лиза лишь руками разводит — к ней никто такого рода интереса никогда не проявлял.
но зная предпочтения Виолетты, она усмехается, думая, что Коля вообще не умеет
попадать в цель.
Вилка уходит в час дня, говоря, что ей нужно встретиться с Рони. и неловкость
возвращается.
— Тебе надо лечь, — Кристина подает руку, а гнетущая атмосфера и мрачная тишина
заставляют её опустить голову.
— Я принесу мазь, — она уходит, оставляя индиго сидеть на кровати. кухонные часы
громко тикают, отбивая ритм, и Лиза от чего-то боится. то ли Кристины, то ли её
гнева, который появляется из ниоткуда.
боится.
***
к вечеру становится значительно легче — Лиза может сама ходить. ссадины болят не
так сильно, да и двигаться можно, поэтому, она идет в душ, тихо выдыхая. и даже
планирует завтра потопать в школу — потому что одиночество её душит. и она снова
вспоминает Захарову, которая проводила с ней всё свободное время.
вечером вписка у Коли — Лиза закатывает глаза, но Вилка говорит, что без неё не
пойдёт. а Кристина, подкравшись, слушает, и когда Вилка поворачивает голову, то
говорит не пить. та лишь кивает.
собираются они, по старой традиции, сначала у Лизы, а после идут неспеша. Вилка
давно заметила напряжение между этими двумя, но и слова не сказала. они знакомы
раньше, быть может, у них свои проблемы.
Лиза решила попросту больше не пытаться. она устала. если Кристина хочет себя
губить — пусть губит. это больше не её проблемы.
Лиза чисто физически танцевать не может — любое движение отдает болью. поэтому, она
тихонько садится на диван, наблюдая, как Вилка отжигает в центре комнаты. и на душе
приятно — всё почти хорошо.
— Эй, давайте все играть в правду или действие. — Коля, в общем-то, как и всегда.
и соглашаются все — даже Кристина, для которой правда или действие в прошлый раз
закончилась не очень.
— Так, ну, мы все знаем, что Захаровой нельзя задавать, — ребята лишь по-доброму
смеются и Кристина вместе с ними. головой понимает, что они её боятся, но думает,
что это к лучшему.
— Оля, правда или действие? — шатенка, сидящая ровно на коленках, думает пару
секунд.
— Правда, — ухмыляется, ожидая вопроса.
— Кого в этой комнате бы трахнула? — Оля на пару секунд тушуется, обдумывая ответ —
неловко.
— Никого, — зато честно. и все заходятся в недовольном гуле, говоря, что так не
интересно.
а Лиза скрывает дрожащие руки. потому что, раз Кристина так хочет, Лиза об этом
забудет. разве она не этого добивалась?
все в комнате снова гудят, но никто не удивлен. кто-то кидает «это же Лиза» и
вопросов не возникает.
и Кристине физически больно. потому что она ненавидит ухмылку индиго, её похуизм и
злорадство. и если Кристина украла у неё первый поцелуй — она себе не простит.
игра идёт своим чередом, и когда бутылка указывает на Вилку — Коля шепчет Маше,
чтобы та спросила нужный ему вопрос.
— Кто тебе нравится? — тонким девичьим голосом задает вопрос одноклассница, и Вилка
пожимает плечами.
она в достаточной мере выпила, чтобы быть вполне веселой и еще более
коммуникабельной, чем обычно.
спустя время, Коля оповещает, что теперь они играют без правды. все соглашаются,
мол, интереснее.
поэтому, понимая, что общается она только с Лизой и Вилкой, загадывает самое
простое из всего возможного.
— Завяжи шнурки Лизе, — Кристина округляет глаза; и они вот-вот наполнятся слезами,
а руки начинают подрагивать.
и Кристина понимает, что не может. что сейчас разозлится окончательно, что не может
посмотреть на индиго.
индиго только непонимающе смотрит сверху вниз, и злится, кидает тихое «та блять».
— Что с ней?
Лиза, обдумывая ситуацию, мешкает пару секунд, стоя в ступоре. Вилка только ведёт
плечами, мол, сама ничего не поняла — та же вроде трезвая.
— Почему? Ты можешь просто сказать, блять, почему? Что с тобой не так? — силы на
исходе. она облокачивается на соседнюю стену, устало выдыхая.
Лиза еле разбирает слова. Кристина красная — обнимает себя руками, громко хватая
воздух.
— Это твои понятия, или что? — и Захарова стену хочет ударить снова, но уже так,
чтобы руки не осталось. она в ярости — такой сильной, что сейчас будет инсульт.
Лиза падает вниз. одним махом, кажется, не касаясь пола — не чувствует под ногами
ничего. она вглядывается в измученное лицо, рассматривая опухшие глаза, и
выискивает в них хоть что-то, кроме страха.
больно.
она не может ничего из себя выдавить. она даже до конца не понимает, о чём
Кристина. попросту потому что в это не верится.
Захарова только сильнее начинает плакать, видя реакцию. ей так тошно и мерзко от
себя — невольно вспоминает такие же, как у неё, холодные и злые глаза брата. и
понимает, что совершила самую большую ошибку в своей жизни.
Лиза изнеможена настолько, что сейчас упадёт. но она собирает все силы, подходя
ближе и присаживаясь на корточки рядом с задыхающейся Кристиной. кладёт аккуратно
руку на её, и та чуть ли не шарахается.
она не говорит ни брат, ни Денис. только он. потому что не хочется верить, что это
и правда происходит.
Лиза начинает плакать вслед за Кристиной: это ведь невыносимо. и теперь, начинает
ей думаться, всё становится на свои места.
Кристина заглядывает в чужие глаза — в них жалость. такая горькая, что лучше бы она
умерла ещё вчера и не видела этого.
— Я не понимаю, — индиго тоже переходит на шёпот, хотя хочется кричать. она изо
всех сил держит себя в руках, — Ты готова это терпеть? Кристин, пожалуйста, — не
может договорить, слова застрявают в горле.
— Я сказала тебе, не лезь в это! — снова повышает голос, злится — и так тошно, —
Если хоть кому-нибудь расскажешь, я тебя убью, — смотрит пару секунд прямо в глаза,
— Я не шучу.
и поднимается, намереваясь уйти. подальше, чтобы глаза долой скрыть от всех. себя
Кристина за это ещё накажет.
она сбегает вниз по лестнице, подъездная дверь неприятно скрипит, а холодный воздух
забивается в нос острой болью.
***
Лиза спит тревожно — много ворочается и пялится в стену половину ночи. она не может
спокойно закрыть глаза.
от этого так совестно, что она не выдерживает. встаёт, умываясь холодной водой.
пьёт кофе, но бодра и без того.
Кристина ещё с раннего утра не дома. она боится даже пересекаться с индиго. поэтому
идёт в единственное место, которого та боится, как огня, и сидит там с пяти утра,
курит одну за другой, раздумывая над всем, что произошло вчера.
больно;
она не понимает, что делать дальше. винит себя за такую глупую слабость. на эмоциях
высказала, а по итогу сделала ещё хуже.
но там тишина.
брат приходит около восьми — пьяный практически в стельку. и Кристина понимает, что
сегодня она умрёт. точно до конца, если не сама — так точно с помощью его рук.
потому что она не сможет не отказать.
она не сможет; зная, что индиго за стенкой. что она может услышать и понять.
он орёт на всю квартиру, да так, что стены дрожат. это давит ещё сильнее и,
поднимаясь на подкашивающихся ногах, она плетётся в его комнату.
Кристина начинает орать, захлебываясь слезами. голова болит, он тянет за волосы ещё
сильнее, насидая сверху.
и вот сейчас хочется по-настоящему умереть. Денис заносит кулак, с силой попадая в
челюсть.
— Мне Кристина срочно нужна, там по учебе, — Лиза сперва морщится от накатившего на
неё перегара, но старается не подавать вид. она собирает последние силы, чтобы
сделать самое непринужденное лицо из всех, что знает.
она убирает слезы, завязывая волосы и медленно идет к двери. он пересекается с ней
в коридоре, шепча на ухо «в порядок себя приведи».
Кристина смотрит индиго в глаза пару секунд, заходит в свою комнату, беря куртку и
сигареты.
— Нахуя? — задаёт только один вопрос, пока та стоит рядом и прожигает взглядом.
— А что мне надо было? — Лиза едва плачет. слезы сами просятся наружу — на Кристину
смотреть невозможно. она настолько поникшая, что даже сигаретой не наслаждается,
как раньше.
— Я не могу не лезть, — она пытается сказать больше, хоть как-то выразить чувства,
— страшно за тебя.
страх.
Лиза лишь переходит на плач. давится воздухом и машет головой, заглядывая в глаза.
— Но кто-то должен, — Кристина напрягается всем телом, готовясь встать, — Как ты,
блять, можешь его любить? И защищать, а?
Захарова аккуратно встаёт, трясется от злости; на щеках появляются слёзы, а взгляд
безумный. подходит впритык.
— И хватит лезть в мою жизнь, — удар приходится прямо в живот, на ещё незажившие
гематомы.
она отталкивает индиго к стене, ярость застилает остальные чувства. и будто не Лизу
бьёт вовсе.
она крупно плачет, так и стоя, оперевшись на входную дверь. и снова идёт в ванную,
разбирая бритву.
и этим вечером она, кажется, что-то в себе хоронит. в разрезах на молочной коже, в
душащей истерике и в разочаровании.
Кристина сидит на своём подоконнике ещё около часа. она то плачет, то бьёт стену и
так больными костяшками.
и издалека видит Вилку с Рони, которые стучат в чужую квартиру с тортом в руках, но
никто так и не отзывается.
вот же блядство.
— Блять, что с ней? — Вилка отчаянно стучит, костяшками оставляя выемки на мягкой
обводке двери.
— Может, она не дома? — Рони, держа в руках торт с красивыми «17», только
наблюдает, впадая во всё большее отчаяние.
но ей хватает всего пары фраз, чтобы понять, что дела плохи. она сама же загоняет
себя в худшие мысли из всех возможных.
Лиза слышит стуки. она даже намеревается встать, чтобы открыть, но никак не
выходит. истерика настигает её скоропостижно.
— А где она, блять, может быть? — Вилка злится. переживает, скрывая львиную долю
эмоций — перед Рони нельзя паниковать, а то паниковать будут уже все.
они пытаются дозвониться, кричат, стучат и почти выбивают чёртов косяк. но никто
так и не открывает.
Захарова, серьёзно?
ответа нет. Лиза собирается с силами, чтобы подойти. думает пару минут, пока
неприятный звук рассекает нервные клетки.
— Индиго, блять, — становится громче, начиная паниковать сильнее, — Скажи, хотя бы,
что живая, истеричка ебаная.
у Кристины силы на исходе. ещё пару минут — и она выбьет эту дверь к чертям.
***
Лиза отлеживается целый день. пишет Вилке, что вчера попросту уснула, и зовёт их с
Рони на чай с тем несчастным тортом, который Виолетта всё-таки оставила в своем
холодильнике.
Рони с Вилкой сидят в обнимку, лепеча о чём-то своем. это непринужденно, так, будто
они всю жизнь подходили друг другу. мило улыбаются, и Лиза невольно улыбается их
счастью. она начинает думать, что сама виновата.
она — индиго. и этим всё сказано. не умеет общаться, уступать и не спорить. тяжелый
характер, видимо, достался от отца.
и на душе так пусто, что хочется уткнуться макушкой подругам в объятья и заплакать.
— Это было очень некрасиво, — Малышенко перебирает волосы Рони, игриво поддевая
пряди, и гладит по лицу, — Она заебала уже истерить. Цирк устроила.
во всем произошедшем есть и её вина. полезла куда не стоит. потому что всегда хочет
как лучше.
уходя от Лизы, Рони задорно говорит, что хочет видеть Аляску. и Лиза пытается
выдавить улыбку, вспоминая белое чудо. у неё почти выходит.
***
первый день с настоящими заморозками. Лиза только хватает воздух ртом, выпуская
пар.
она идёт вместе с Вилкой, едва перебирая ногами, и понимает, что очень нуждается в
зимней обуви.
Кристина только единожды подняла взгляд — там печаль и грусть. ни намека на злость.
урок алгебры начинается со сдачи тетрадей, а Лиза впервые ни черта не сделала. она
думает, что ей не везёт.
Мария Константиновна лишь бровью ведёт, но ничего не говорит. она слышала слухи про
маму Лизы, быть может, у ребёнка просто нет сил.
— Тебе мало прилетело? — Ваня пихает его в бок, шепча почти на ухо.
Лиза за этой картиной лишь наблюдает. осторожно поднимается с места, говоря Вилке
идти без неё. та сопротивляется, но бесполезно — индиго собирает её вещи в рюкзак и
вынуждает покинуть кабинет.
и все мигом расходятся, оставляя индиго один на один с ней, и только молясь, чтобы
Лиза осталась живой.
— Что тебе еще от меня надо, а? — упирается обеими руками в парту, — Зачем ты это
делаешь?
— Так ты вывела меня, чтобы я не ударила этого? — тычет рукой на дверь, будто всё
должно быть понятно. — Ты больная? Себя не жалко?
— Кому, нахуй, меня вообще может быть жалко? — Лиза переходит на плач. плечи
подрагивают, а брови супятся; и хочется обнять себя руками.
— Ой, блять, только не начинай эту хуйню, — Кристина и вслед за индиго начинает
реветь — от этого мерзко очень, — Ты, блять, себя больше всех жалеешь. Руки режешь,
чтоб потом обняли?
и индиго прожигает своими глазами. так немощно, так злостно, что Кристина хочет
убить.
— Ну так бей.
взгляд как у собаки; Кристина морщится и заносит кулак; тот попадает лишь в стену.
и Кристина хочет разорвать её. попадает кулаком в стену снова, переходя на крик.
— Да потому что тут, сука, хуйню всю глотаешь, потому что жить, блять, хочется, —
захлебывается, отходя в сторону и сгибается пополам на пару секунд, — А тебя мамка
не долюбила? Нравится по краю каждый раз ходить?
Лиза только хлопает глазами. так больно ведь еще никогда не было от слов. и самое
горькое — Кристина была права.
— Мне не похуй!
— Ну, чего тебе? — улыбается отстраненно, лишь бы не обидеть. кивает головой, мол,
заинтересована. а на деле считает секунды, чтобы уйти.
— Пошли гулять после школы, — он улыбается, как, впрочем, и всегда, — Угощу, чем
захочешь.
— Боюсь, что нет, родной мой, — она закидывает руку ему на плечо так, как может —
он значительно выше; вздыхает, сверля коридорную стену глазами, — Не повезёт тебе.
а Коля только крепче сжимает челюсти. потому что Малышенко его конкретно достала.
милая и добрая, весёлая, за любой движ — кроме как встречаться с ним, пожалуй. и
будь это кто другой — можно было бы проглотить со спокойной душой. но Виолетта не
то, что неприступная крепость, её будто на горизонте-то и не видно.
***
Кристина всё утро раздумывает над вчерашним. она вымоталась настолько, что сил нет
даже встать. перепалки с индиго разрывают ей сердце — она невольно вспоминает
времена, когда всё было хорошо. и страх берёт верх, потому что это единственный
человек, которому она открылась.
было даже непонятно почему; быть может, они похожи. и боль общую принимают на свой
счет.
только она уверена на все сто процентов — жалость ей не поможет ни разу. лишь
разорвёт душу окончательно, заставляя принимать то, что она кому-то нужна.
и, всё же, индиго её поменяла. отрицать это было бы сложно. потому что Кристина
сидит за учебником, старательно вычитывая каждую строку, и старается в себя
поверить. потому что и в неё однажды поверили.
потому что Лиза настолько погрязла в обиде на весь мир, что не замечает ничего
вокруг. и в то, что кому-то может быть хуже, чем ей, не верит.
она дорожила теми вечерами, когда могла побыть хоть с кем-то. потому что
одиночество давит со всех сторон, и огромная дыра внутри гложит.
она решает больше не трогать Кристину; и обещает бить себя по лицу каждый раз, как
вспомнит о брате. её не хочется осквернять этим образом — хочется запомнить
Захарову такой же забавной, пусть и злой на всех, и такой же непосредственной,
какой она была когда-то.
и выходя из школы с первыми сумерками, Лиза обещает себе стать добрее. если у
Кристины вышло получить пятёрку по алгебре, то она не может облажаться.
***
Лиза устало пялится на настенные часы, висящие над доской. уже второй урок — Вилка
всё ещё не пришла. и Рони понятия не имеет, куда та делась.
— Эй, что случилось? — Лиза осматривает ту ошалело, а Вилка только плачет, шмыгая
носом и пытается что-то сказать.
и она такая поникшая, что Лиза хочет её накрыть пледом и уложить в кровать.
Лиза расстраивается наравне с Вилкой — эта собака для неё многое значит.
***
Кристина заходит домой, вешая куртку, и слышит слабый запах домашней еды вперемешку
с перегаром. чувствует чьё-то присутствие, но старается не подавать виду.
от холода ежится — отопление ещё не дали, хотя пора уже месяц как.
— Это сеструха твоя пришла? — слышится слабо из кухни; голос знакомый, но вспомнить
точно не выходит.
— Кристюх, давай к нам! — орёт ещё более грубый тембр и Захарова невольно поднимает
плечи.
— Я не могу, мне уроки делать надо, — в надежде, что услышат чётко; хочет как можно
скорее оказаться за дверью комнаты и потому отчаянно быстро пробирается по
коридору.
— Бегом на кухню.
Кристина пытается собрать всё своё мужество. и когда это она стала такой слабой?
выдавливает улыбку, делая непринужденное лицо.
бредёт туда, где проводила последние несколько дней. это её тайная слабость, и
Захарова чувствует себя полной идиоткой.
слёзы катятся по щекам, и ей хочется напиться — как можно раньше. но она вспоминает
жалостливые глаза Вилки, которая просила не пить. и не важно, что это касалось
только вечеринки. для Кристины это значило, что кто-то переживал.
она сидит на старой, более подобной рухляди, скамье. та отдаёт сладковатым запахом
и сперва кажется, что она развалится в скором времени.
мысли вихрем нависают: про индиго, про Вилку и про испорченные отношения.
и про брата, конечно. она, наконец, признает самое очевидное — он сделал её собой.
и это осуждение.
от всего этого хочется не-то смеяться, не-то плакать. истерично так, чтобы вороны
разлетелись вокруг.
и небо загорается первыми звездами, которые начинают проясняться из-под туч.
***
Лиза гребет остатки мусора, проходясь между рядов; вокруг тишина и покой.
вдали парочка людей на старой могилке — сидят за столом, улыбаясь и вспоминая что-
то. и на душе становится приятнее.
что-то вдали шуршит, создавая громкий звук на контрасте с тишиной. Лиза рефлекторно
поворачивает голову и видит светлое пятно среди могил.
Аляска.
собака смотрит на неё пару секунд, а потом подрывается с места, убегая. и Лиза
кидает гребанные грабли, даже не замечая, куда бежит.
Лиза выбегает на поляну и приближается к той части кладбища, что ближе к лесу. там
совсем темно — только два фонаря, которые рассеивают свет сквозь оголевшие деревья.
— Что здесь делает Аляска? — Кристина осматривает собаку еще раз, — Это же она?
Аляска вся в грязи, она утыкается носом в живот Кристины и скулит, виляя коротким
хвостом.
Виолетта в трубку почти орёт и крупно плачет. а еще благодарит, говоря, что с неё
всё, что Лиза только захочет.
они выходят с кладбища неспеша. и ни слова друг другу не говорят. Кристина только
несёт собаку, сюсюкаясь с ней и приговаривая, что та вредина, раз сбежала.
но в голове остается так много невысказанного, что Кристина лишь сдержанно кивает,
пытаясь сказать что-то в ответ.
— Я не хотела про маму твою говорить, — опускает голову, ведя плечами, — и бить
тоже, — прикусывает губу, жмуря глаза, — Это просто очень сложно всё.
— Да, я понимаю.
и они идут дальше, замечая, как Вилка несётся на встречу со скоростью света.
Лиза морально устала; тяжело смотреть на Кристину — она видит, как та гаснет. будто
на горящую спичку покатом обрушилась ледяная вода. они почти не пересекаются — для
обеих тяжело морально. не то, чтобы поговорить не о чем, скорее страшно ворошить
травмы.
Лиза только утыкается в учебник, пытаясь поспать на школьной парте. теперь по ночам
то и делает, что прислушивается к звукам за стеной. и она искренне надеется не
услышать то, чего не следует.
за окном лежит первый снег, ослепляя всех вокруг, и на дворе ещё темно, хоть и
восемь утра. синяки под глазами отдают фиолетовым и лицо помятое. она томно
вздыхает, рассматривая новый партак Вилки. там что-то парное с Рони, в глазах
плывёт и Лиза видит не чётко.
это даже не забота; это что-то большее, в банальном желании узнать как дела и хотя
бы пересечься взглядами.
её и без того хрупкий мир разрушен. она между двух огней: её семья или она. и
чертовски неправильно делать выбор. но однажды придётся.
выходя из класса, она слышит, как индиго окликает Мария Константиновна. почему-то
хочется остаться, но женщина машет всем рукой на выход.
— Лиза, тут, в общем-то, такое дело, — она вальяжно складывает руки в замок,
пытаясь подобрать слова, — до меня дошли слухи, что ты работаешь на кладбище.
Лиза мнётся пару секунд, не зная, говорить ли правду. её терзают сомнения, а такой
вкрадчивый тон пугает.
— Мама не знает, — выпаливает так быстро, как только может, — я говорю ей, что на
тренировки хожу, — врёт.
— То есть, ты живёшь с мамой? — Лиза кивает вновь. так неуверенно, что глаза сейчас
заполнятся слезами. — Хорошо, я тебя поняла. Ты можешь идти.
и у Лизы ноги еле слушаются. она уверена, что если бы курила, то сейчас засела бы в
туалете на третьем этаже надолго.
она бредёт на следующий урок, сталкиваясь с Рони на пороге кабинета — та, видимо,
заходила к Вилке. Рони ей приветливо улыбается, а Лиза только зыркает своими
испуганными глазами. и её спокойствие улетучивается.
вечером она пытается дозвониться маме, но та и вовсе не берёт трубку. это было
ожидаемо.
***
Вилка болеет ангиной и не ходит в школу уже три дня. Лизе в школе скучно без неё и
она искренне не понимает, как раньше обходилась без друзей.
пусть они молчат, но в компании друг друга. и это ощущается, как холодный душ в
жаркий летний день.
Кристина только изредка поглядывает, пытаясь уловить хоть какие-то эмоции. она то
ли слишком горда, чтобы начать говорить, то ли слишком боится.
***
— Да?
— Здравствуйте, милочка, Кондаурову Ирину знаете? — та, что больше в объёмах тычет
на соседскую дверь.
Кристина только хмурит брови, пытаясь понять, о ком речь. брат из кухни кидает
тихое «тётя Ира это.»
и до Кристины доходит.
— Да, это мама моей соседки, — кивает, пытаясь рассмотреть записи на листах
планшетки.
и Кристина хочет зарядить себе по лицу. она, кажется, только что крупно подставила
индиго.
— Потому что есть вероятность, что нам они не откроют. Это частая практика. Просто
постучите как обычно, скажите, что это вы. За попытку предупредить вас ждёт
ответственность.
— Хорошо, — Кристина трясётся; она прекрасно понимает, что индиго дома — она видела
как свет горит, когда заходила сама. и ей думается, что пришел её черед спасать.
Лиза подрывается от дикого шума. её передергивает, когда она слышит голос Кристины.
медленно подходит, понимая, что что-то не так.
приговаривают, что вернутся и Кристину обдает жаром. она ждёт пару минут, пока не
слышит хлопок подъездной двери, и стучит уже привычно.
Лиза, всё это время стоявшая в проёме, поспешно открывает дверь. а Захарова только
лыбится, потому что индиго всё поняла.
— Не знаю как, но нужно тебе вернуть мать в семью, — опирается на косяк в своей
протрепанной кофте, — это социальная служба была, они вернутся.
— Спасибо, — только и может из себя выдавить. и именно сейчас чувствует, как снова
тепло оживляет сердце, — Спрашивали что-то?
— Давай.
— Как тебе то сочинение, что русичка недавно задала? — Лиза, подложив под себя ноги
на маленьком рабочем стуле, обнимает плечи, немного ёжась от холода.
— Да, — Лиза поспешно кивает, заливаясь смехом, а Кристина вместе с ней. в тишине
смех индиго кажется звонким, с нотками смущения. и она прикрывает рот рукой, даже
не касаясь лица.
— Не в том классе она это решила провернуть, — хриплый голос Кристины отбивается от
стен комнаты. она, как и раньше, смотрит, ведя головой, исподлобья улыбаясь.
они обсуждают школу; много чего упущено, но это не значит, что они не могут это
исправить.
— Да, — Кристина только кивает, глупо предполагая, что и сама справится. не хочет
индиго напрягать, — Как там Вилка? — переводит тему, но, по правде, и самой
беспокойно. она могла бы и самостоятельно написать, но не решалась. они не общались
с момента, как нашли Аляску.
— Она болеет, но уже скоро выйдет в школу, — Лиза тянется за конфетой, которые
притащила за рабочий стол, — может, всё-таки, съешь? Я уверенна, это не самое
странное из всего, что могло бы быть.
— У тебя дома так точно, — Кристина ухмыляется. смотрит несколько секунд на яркую
обертку в руках Лизы и сдаётся, — Ладно!
берёт конфету, отгоняя от себя лишние мысли. это всего лишь сладость. просто из
необычного места.
— Да, — Лиза улыбается, как чеширский кот, выпячивая на показ всю свою хвалённую
гордость.
— Я туда ещё не попала, слава богу, — вспоминая их недавнюю ссору, морщится: могла
ведь, и уже не раз.
— Я просто там раньше постоянно ошивалась, меня заметил сторож, я начала помогать
ему, а потом всё как-то само — администрация предложила, — заглядывает, кажись, в
самую душу, таращась на Кристину непробиваемым взглядом.
— Потому что на всем районе это единственное место, куда не пойдет ваша компашка, —
и улыбается аккуратно, одними уголками губ.
Лиза соглашается. читает ей около часа, попутно разъясняя всё в деталях. и вечер
становится приятным. на душе легко, так, как когда-то было.
они снова смущенно улыбаются друг другу. кидают взгляды и рассматривают эмоции.
молчит, размышляя.
— И где это будет? — пытается сравнить рисунок с телом индиго. примеряет, а мозг
подкидывает образы будущей картинки.
— На ключицах, — Лиза почти пищит от радости. улыбка не сходит с лица, и она ёрзает
на месте от восторга. она это сама придумала.
— Кто тебе их только бьёт в таком-то возрасте, — Захарова вздыхает, опуская плечи.
— Вилка. Пообещала прийти после завтра и набить, — Лиза аккуратно кладет эскиз
обратно — на стопку книг, — Она будет с Аляской.
Лиза суетится, ёрзая на месте. ворочится, нависая над телефоном, что стоит на
громкой связи. и каждый длительный гудок отдается болью в сердце. трубку никто не
берёт.
это был второй день безответных звонков — хоть за голову берись. отыскать мать,
кажется, невозможно. и Лиза впадает в отчаяние.
спускаясь вниз по улице, Лиза осматривает окрестности: в этой части района она не
часто бывает. а подходя к месту назначения, морщится, окидывая здание презрительным
взглядом.
кто-то курит, заливисто смеясь, а кто-то бредёт к бювету через дорогу, набирая
воды.
пока сотрудница копошится в кипах бумаг, Лиза оглядывается — атмосфера этого места
её душит. здесь неприятно пахнет хлоркой, а тётки в белых халатах ходят из кабинета
в кабинет.
— Есть такая. К ним в отделение нельзя, могу только сообщить, чтобы вышла к вам, —
и читая диагноз женщина тушуется, ослабляя свой гонор, — Вы кем приходитесь?
— Дочь, — Лиза произносить этого не хочет: уж точно не здесь. но зная, что по-
другому мать могут и не выпустить, переступает через стыд.
— Ждите на улице.
и Лиза бредёт на лавочку под зданием. пытается заглядывать в окна, но там ничего не
видно. краем уха слышит разговоры — там только жаргонный трёп и сплошные маты.
видит её — в махровом халате с накинутой наверх курткой, лицо уставшее, а сама уже
подкуривает сигарету, усаживаясь возле Лизы.
— Поживи со мной, пока проверка не придёт, — она почти ломается на этой фразе. что-
то хрупкое тонко разбивается внутри и Лиза сейчас сгорит от стыда.
— Думаю, недолго, — Лиза вздыхает, опуская взгляд, и пялится на свои ботинки, — они
должны скоро прийти. Просто сделаем вид, что мы нормальная семья. Тебя когда
выписывают?
— Ладно.
Лиза только дрожит, уходя подальше. и её настроение даже немного поднимается. это
оказалось легче, чем она думала.
***
в школьной суете и уборке всей квартиры она и вовсе забыла про их сеанс. та
параллельно стучит в соседскую квартиру, держа на руках Аляску, и глупо лыбится в
своей излюбленной шапке.
— Мне нужно, чтобы ты отвлекала Аляску, пока мы будем заняты, — проходит на кухню,
разуваясь, — Блять, как я замёрзла.
индиго без вопросов заваривает чай всем. она наблюдает, как Захарова уже запленила
собаку в объятиях и затискала до скулежа.
Лиза снимает кофту, оставаясь в одном топе. а потом аккуратно стягивает лямки на
предплечья, вынимая руки.
и Захаровой кажется, что она сейчас увидела гребанный стриптиз. она старается
просто не смотреть, но глаза так и норовят подметить острые ключицы и длинную шею.
не видно, собственно, ничего такого, топ-то всё равно остался на индиго.
Вилка в своей работе сосредоточенна. она говорит о всяком, пока перебивает эскиз на
тело, супит брови и приговаривает, что это будет самое пиздатое, что она делала.
все пять часов, с перерывами и нытьём Лизы, что она устала, они перекидываются
глупыми шутками, задорно рассказывая последние новости.
и вечер проходит как никогда хорошо. впервые за долгое время. Вилка оставляет
Кристину с Лизой одних, устало сгребая свои вещи в охапку.
индиго только улыбается, снова предлагая Кристине чай. и сидя на уютной кухне
вместе, обе понимают, что всё, наконец, как раньше.
— Да, она пообещала пожить со мной, пока нас не проверят, — индиго в своей
привычной манере подгибает ноги на неудобном стуле, а руки прячет в рукава.
***
снег порошит на голову, а Лиза только сильнее кутается в шарф. зимой дорога от
школы до дома кажется длиннее.
устало заходит в подъезд, волоча тяжелый рюкзак, и думает, что приготовит на ужин.
но ключ не проворачивается;
— Тебя выписали, — Лиза заходит в комнату, не переступая порог, и видит маму — она
перебирает вещи, раскладывая их в шкафу.
Лиза лишь хмыкает, но тащится на кухню, готовя ужин. на часах пять вечера, и
предвкушая прекрасный вечер за книгой и чаем, она с улыбкой на лице варит макароны.
мама заходит на кухню спустя пол часа, усаживаясь на диване, и рассматривает дочь.
а когда Лиза ставит две тарелки на стол, без слов принимается есть, только кидая
недовольные взгляды. ситуация ей не нравится. и плачевное положение спасает лишь
вкусно приготовленная еда, да сигаретка, скуренная на балконе.
она слышит стук в дверь и подкидывается на месте. а потом мать заходит к ней в
комнату, бросая небрежный взгляд.
да ладно?
и ком застряет в горле. она натягивает ботинки, закусывая губу от обиды и вылетает
из квартиры.
индиго почти каждый вечер выходит в подъезд, а Кристина сидит там, поджидая. она
видит поток мужиков, что теперь гостят в соседней квартире, и злится на всю эту
картину. нездорово. ненормально.
ей хочется прижать мать индиго к стенке и сказать пару ласковых. потому что она
видит, как та страдает. опирается на стекло, поджимая ноги, и бормочет, что домашку
нормально сделать не может. а ведь скоро конец семестра.
— Нет, — Лиза только слабо улыбается и видит, как Кристина подкуривает сигарету.
— Пойдём гулять, — она не уверена, что та согласится. они ведь привыкли проводить
время не так. а вытащить их на улицу способна была только Вилка.
— Куда? — индиго глаза свои щенячьи поднимает, а в них вселенская печаль, да мрак
сплошной. и сердце начинает биться быстрее.
а там снег по колено и маленькая тропа, истоптанная чужими ногами. и они идут,
осматривая голые ветви, припорошенные, слепящие глаза на пару с сонцем. морозы не
щадят.
— Куда, всё-таки, поступать будешь? — Лиза улыбается. у неё щеки покраснели, а лицо
так контрастирует с фоном, что кажется, будто Кристина кроме неё ничего и не видит.
— Я не успела купить что-то зимнее, — индиго старается улыбнуться, наивно так, по-
глупому, — да мне и так нормально.
и перебирает ноги. они почти подходят к мосту, Кристина всё приговаривает, что та
заболеет. но Лиза слушать не хочет, она отмахивается, глупо смеясь и говоря, что
это не в первый раз.
— Почему?
— Потому что, — вздыхает, жмуря глаза. и почти шикает от внутренней боли, — за эти
волосы можно таскать. Они ему нравятся.
она не произносит заводят. она не говорит больше ничего. и когда видит осознание в
глазах напротив и поднесенную руку ко рту, только головой ведёт. и хочет заплакать.
— Господи, — Лиза себя хочет ударить. она ведь ни о чем таком не думает, да и в
голове такие вещи ассоциациями не держатся; ей стыдно, что не догадалась сразу, —
прости.
говорит тихо. делает шаг вперед, пытаясь словить взгляд снова. чтобы показать, как
ей жаль. хмурит брови и губа подрагивает.
и становится легче. Лиза только сейчас осознает всё. как это, пожалуй, тяжело. и
как Кристине больно. но когда видит, как Захарова меняет тему, приходя в себя и
улыбаясь снова, успокаивается.
возвращаются они вечером. индиго закидала Кристину снежками, руки замёрзли очень, а
мелкие ранки от снега неприятно щиплят кожу. но настроение лучше, чем было днём. и
милая улыбка озаряет.
Лиза мнётся перед дверью. стучит, пытаясь угадать, свободно ли. и ей отвечают
слабым «Заходи уже.»
***
— Шлюха ебанная, — она округляет глаза, когда видит, как отец Кристины тащит ту за
волосы.
— Понятия.
***
прошла неделя. органы опеки должны скоро прийти, и Лиза как никогда их ждёт. потому
что её мать невыносима. она пьёт, водит мужиков и швыряется предметами в белочном
припадке. а Лизе смотреть на это тяжко. но она героически терпит, молча, ведь
понимает, ради чего это всё.
с Кристиной они гуляют всё чаще. кидаются снежками, а в школе на переменах делают
домашнее задание, пока Вилка рассказывает все сплетни.
— Хух! — Вилка устало вздыхает: они закончили на сегодня. Аляска мило спала на
кровати, и Кристина первым делом побежала её гладить.
— В этой школе же есть дискотеки? — протянула Малышенко, — Ну, в честь Нового года
там?
— Они-то есть, но на них лучше не ходить. Там просто пьяный сброд старшеклассников,
они переливают алкашку в обычные бутылки, а потом разносят спорт-зал.
— Кто сказал, что мне это не интересно? — Вилка заговорщески улыбается и потирает
руки, — Вы со мной пойдёте.
девочки только хмурятся. делать там нечего, да тем более, в такой компании.
***
— Значит, будете моими сторожевыми псами, — она крутится перед зеркалом, пока Лиза,
кажется, пытается поспать на её кровати, — а то вдруг я там чего натворю.
заходя в школу и топая к спортзалу, они слышат громкую музыку и крики. толпа
одичалых школьников, разодетых в различную ересь, пугает. но Кристина быстро
окидывает помещение взглядом, присаживаясь на лавку у входа. а Виолетта бежит
искать Рони.
Лизе откровенно нехорошо. сердце дико бьётся и дышать невозможно. музыка настолько
громкая, что кажется, будто она вот-вот потеряет сознание. поэтому, она выходит в
коридор, даже не предупредив девочек и постояв среди толпы всего пару минут, —
подальше от зала, в попытке отдышаться и перевести дыхание.
— О, индиго! — какие-то девочки, разукрашенные под копирку, толпой огибают её. они,
кажется, в десятом классе. их шестеро, и одна даже позволяет себе навалиться почти
вплотную, — Как мамка твоя поживает?
и Лиза хочет заплакать. она им верит и знает, что это не слухи. и от этого тошно.
и Лизу тащат на себя. бьют в живот, и она почти падает, но кто-то из толпы её
подхватывает, пиная к раздевалке.
её тянут за волосы, вся толпа злостно рычит и приговаривает, что Лиза должна мать
свою уму-разуму научить.
они стягивают её кофту, с силой швыряя на лавку, и уходят под громкий смех. орут на
выходе, что заслужила.
а Лиза крупно плачет в одном топе, закрываясь руками. она уже не выдерживает.
Кристина спустя двадцать минут начинает переживать. пока Виолетта танцует с Рони,
забавно двигаясь, индиго нигде не видно. она знает её достаточно хорошо, чтобы
понять, что та ушла в тихое место.
поэтому выходит, оглядывая коридор. обходит весь первый этаж, но никого не находит.
и бредёт устало в свой любимый туалет — покурить. быть может, индиго давно ушла.
это в её стиле.
но открывая со скрипом дверь, видит толпу десятиклассниц. она всех заочно знала, а
с некоторыми могла даже перекинуться парой фраз.
Кристина понимающе кивает — это достаточно серьёзно. и только сейчас осознает, что
индиго ей ни разу не говорила о каких-то болячках мамы.
та на скрип поднимает полные слёз глаза и только начинает реветь ещё больше.
а Кристина не может отвести взгляд. пялится, как дура, на впалый живот и ребра. и
не понимает, что это за странное чувство.
— Целая?
— Да.
— В пятом классе я пришла, Коля позвал меня танцевать медляк, а когда мы вышли на
середину — поставил подножку, и я упала у всех на глазах, — и Кристина округляет
глаза. она и правда забыла об этом. а ещё забыла, что над индиго насмехались всю
жизнь. и не только она.
— Блять, помню, — и она хочется спрятаться. потому что тогда смеялась со всеми.
двадцать шестого в дверь звонят. раннее утро — первый день каникул. Кристина
заспанная, а дома, кроме неё, никого нет — мама на работе, а брат, кажется, пошел с
отцом на подработку на местную ТЭЦ, там руки нужны перед Новым Годом.
она сонная, в одной футболке и волосы растрепаны в несильно собранном хвосте. глаза
еле открыла, а когда к двери подошла, то и вовсе захотела обратно — сквозняк окутал
с ног до головы.
— Кто? — хрипит, не узнавая свой голос. неделя контрольных дала о себе знать: мешки
под глазами, тёмные круги и уставший вид. ещё и заснула поздно — всю ночь
воспоминания не давали сомкнуть глаза.
— Социальная служба.
всё те же две женщины, но уже в шапках. папки теперь сложены в пакеты с эмблемой
какой-то организации. они глупо улыбаются, по всей видимости, ожидают канун Нового
Года и настроение у них хорошее.
Кристина болезненно выдыхает. хорошо, что хоть утром пришли — вечером им бы вряд ли
понравилось увиденное.
тётя Ира медленно подходит, смотря в глазок. а потом открывает с опаской, будто
Кристину боится. в одном халате, растрёпанная, будто проснулась недавно.
Ирина только приговаривает, мол, кто мог подумать на их семью такое. и услужливо
угощает чаем.
— Комната своя есть, мать в адеквате, ребёнок тоже, — рассуждает одна из них,
натягивая шапку сильнее, — кто только додумался, что там что-то не в порядке может
быть.
прошлый Новый Год для неё прошёл не очень. одна, она лишь лягла спать в холодной
квартире в ожидании мамы, которая пообещала её наведать, но так и не появилась.
Кристина только вечером спрашивает, как всё прошло. когда Лизу вновь выгоняют
погулять пару часов она сидит на чертовом подоконнике, устремляя взгляд в небо.
— И что, мать уже по съебам дала? — Кристина закуривает. они говорят тихо, будто их
может кто услышать.
Лизин телефон разрезает тишину навязчивой мелодией телефона. она сперва пугается,
почти что подскакивая — звонок контрастирует с тихой уютной атмосферой, а эхо
подъезда только больше действует на нервы. но, читая надпись на экране телефона,
спокойно выдыхает и принимает звонок. Кристина за этим выжидающе наблюдает.
— Я с Кристиной.
заходя в знакомый подъезд, они рассуждают, что могло произойти. неужели Коля снова
скинул свой член и Виолетта должна придумать, что на это ответить?
и они вместе думают, что делать. идей не много — сходить в ветеринарку. поэтому
Виолетта со смехом ищет адрес ближайшей.
— Я стану матерью так рано, — закатывает глаза и смеётся сама с себя. и доля
волнения есть — куда девать щенков, она не знает.
— Она рычит, не даёт себя гладить и придумала себе новую нычку у меня под кроватью,
она точно беременна. Я гуглила.
— Пиздец.
***
мама довольна, и она даже пытается спросить, зачем Кристине деньги, на что получает
лишь «Нужны».
и Захарова как никогда довольная, пусть и уставшая. она еле переставляет ноги, а
вышедшая из магазина с испариной по всему телу, быстро замерзает на морозе. но она
чувствует, что это того стоит.
на Новый Год они должны пойти к друзьям семьи — всегда празднуют именно там. Тётя
Арина добрая, она всегда вклинивает Кристине вещи, которые уже не носит, и даёт
деньги, хоть та и отказывается. и проходя мимо новогодних вывесок, становится
спокойнее, а на душе приятнее. хочется встретить этот год по-другому. и войти в
него другим человеком.
— Это главная ёлка города, как можно там не побывать? — она приобнимает обеих за
плечи и тащит к автобусу. индиго замерзает, кажется, в первые секунды на улице. и
ноет пол дороги, что никуда не хочет.
она впервые выбралась в центр за, кажется, год. последний раз была, когда ездила на
экскурсию с классом.
Виолетта весело танцует в такт музыке, фоткает всё вокруг и греет руки в карманах.
а когда натыкается взглядом на девочек, щёлкает ненароком: Лиза смотрит прям вверх
на ёлку, а Кристина на Лизу. и обе улыбаются.
— Я с мамой, вроде как, — и Вилка лишь поджимает губы, кивая. и ничего не говорит.
***
утром двадцать восьмого Кристина нервничает. она запаковывает подарок для индиго,
но из рук валится всё — и красивая обертка, и лента. она делает это впервые — до
этого никому подарки не дарила.
кроме того, что она хрипло кашляет и голова болит. температура переваливает за
тридцать восемь, а насморк не проходит даже после капель. и Кристина устало ложится
спать, понимая, что, скорее всего, к празднику не выздоровеет.
Лиза усердно готовится. наводит порядки в квартире, пока мать спит, идёт на
кладбище, помогая дяде Толе с разбором мусора на територии, чистит дорогу от снега.
***
она выходит покурить около шести вечера, и слышит тихую музыку из соседской двери.
— Будет несколько моих друзей, — она говорит это будничным тоном, хмыкает, будто в
этом нет ничего такого и видит разочарование в глазах напротив.
и она кивает, черт возьми. потому что не хочется портить праздник и потому что,
возможно, она хочет наладить с ней отношения. ей ведь не сложно просто надеть.
и спустя пару часов, когда скромный стол накрыт, в квартиру стучат. Лиза, в этом
странном платье, похожая больше на ребенка десяти лет, нежели на взрослую девушку,
с опаской смотрит, как мать выходит из комнаты.
Лиза до конца не понимала, почему она разложила большой стол у себя, почему не на
кухне. ведь там хватило бы места.
в комнату заходит четверо мужчин, Лиза назвала бы их мужиками, и оглядывают её. они
все, как на подбор: мерзкие, с грязными мозолистыми руками и щетинами. кривые
улыбки и жаргонный трёп — и Лиза морщится, но мама услужливо обхаживает каждого,
шутя и веселясь.
— Ну что, Лизок, да? — один из них потирает руки, облизываясь, и смотрит прямо на
неё, — Давай и тебе чего-нибудь нальём?
— Нет, — только и может выпалить, злостно таращась. она хочет заплакать — ненависть
и обида подбираются к сердцу. она переводит взгляд на маму, а та лишь поднимает
брови, намекая вести себя тише.
и Лиза попросту накладывает еду, слушая групые разговоры. один из них нагло
усаживает маму к себе на колени, сжимая ногу, и еда просится наружу от этой
картины.
спустя двадцать минут Лиза не выдерживает. она встаёт, заходя в свою комнату и
пиная стул. и все только переглядываются, приговаривая, что дочурка у Иры вельможа
и их общество её не устраивает. а Ира лишь отмахивается, мол, не берите в голову.
и слыша громкие голоса и песни Круга из соседней комнаты, Лиза крупно плачет,
обнимая себя руками. и ей не хочется верить, что еще один Новый Год испорчен.
***
— Ты, Ириш, уговор наш помнишь? — один из мужчин в разгар застолья подсаживается
ближе, говоря тихо, почти на ухо.
— Помню я, — она лишь запихавает в себя салат, вымазывая губы майонезом, — Вон,
видишь, даже нарядила как.
она подвигается ближе, так, чтобы их точно не слышали, и наблюдает, как остальные в
разгаре веселья бурно что-то обсуждают.
— Значит так, сейчас иди, я дверь закрою, — на него даже не смотрит, утыкаясь в
стену, — Но она у меня бойкая, вырываться может.
они аккуратно выходят из-за стола, ноги пошатываются, а ориентир теряется. перед
глазами, по большей мере, пелена — выпито было около бутылки на каждого.
Ира тащит стул с кухни, и он быстро заходит, пока она подпирает дверь в комнату
Лизы.
— Я кричать буду, — страх окутывает с ног до головы. ноги крупно дрожат, не держа,
и Лиза всё ещё пытается открыть дверь, но стоит к ней спиной — поворачиваться
нельзя.
— Да хоть зайдись, — выплевывает, снова подходя ближе, — мамка твоя тебя за дешёвую
монету продала.
он тянет её за гребанное платье на себя, валит на кровать, и она орёт, так сильно,
что сама себя не слышит. пытается вырываться, но он весит в три раза больше.
чувствуя руки на бёдрах, которые нещадно сжимают под весом чужого тела, она
пытается кусаться, пищит и плачет.
стучит в квартиру — отсюда слышно только музыку. она долбится, пока не вспоминает,
что мать индиго дверь не запирает обычно. и влетает, видя две закрытые комнаты,
одна из которых подперта стулом.
она врывается так быстро, что стул отлетает в противоположную стену, а дверь с
грохотом отворяется.
она поспевает, когда Игорь, срывая клятое платье, бесцеремонно зажимает Лизе рот,
лапая за грудь.
и бита ловко попадает в район позвоночника. Кристина ничего не видит будто, лишь
слышит плач индиго. и, откидывая пьяное тело на пол, безудержно колотит, куда
видит. тот морщится от боли — встать не может из-за количества выпитого.
— Съебались все отсюда нахуй! — орёт, лицо красное, слезы вот-вот подступят из-за
такого количества ярости.
— Ты, пиздючка малолетняя, указывать мне не будешь, — тётя Ира шатается и уже еле
говорит. она падает, опираясь на какого-то мужика.
— Мне отцу позвонить, кукушка ебанная? — она выражает всё напускное спокойствие.
угрожающе смотрит, пока женщина отводит взгляд.
— Ещё раз я тебя здесь увижу, и тебя живой не найдут. — она смотрит, как та икает,
не то от страха, не то от алкоголя, и лишь кивает.
она плачет, накрыв себя пледом, задыхается от своего скулежа, и смотреть на это
невозможно. Захарова меняется в лице — хочет заплакать вместе с ней. приобнимает за
плечи, берёт руки её лицо, заглядывает в глаза.
Кристина и сама догадалась — стул ведь не просто так. но только злостно вздыхает,
желая разорвать тёте Ире глотку.
они сидят так ещё полчаса. Лиза заметно успокаивается и понимает, что прошлый Новый
Год прошёл куда лучше.
одеваясь, видит, как Кристина сносит со стола на кухню тарелки, и сдвигает стол
обратно. и Лиза ей благодарна.
— Вау, они тёплые! — поднимает глаза, и видит радость в чужих, — Как ты угадала с
размером?
— Сравнила наши шаги на снегу, — Кристина косится на часы, понимая, что уже пора
выходить, — Давай быстрее. Сейчас Новый Год.
— С Новым Годом.
возвращаясь, они пьют чай у Лизы в комнате, и она вспоминает и о своём подарке.
она не от мира сего — это Кристина знает давно. но сознание предательски продолжает
вырисовывать картину: а что, если бы она не успела. Кристина точно знала одно —
быть настолько сломанной она никому не пожелает. а от того ещё более мерзко
становится.
и приходя в себя, умываясь, она то и дело, что заставляет себя об этом не думать. и
она рада, что Новый Год индиго провела, всё-таки, с ней. потому что это Кристине
позволяет чувствовать себя особенной — никого больше та к себе так не подпускает. и
бабочки в животе порхают от этого факта.
дверь открывается и на пороге Кристина видит улыбающихся родителей, которые вместе
с братом снимают куртки.
— Ну что, Кристюх, пойдем в приставку рубанемся? — для Захаровой это, как глоток
свежего воздуха — надо отвлечься.
и они играют часы напролет, пока родители отсыпаются.
Денис трезвый и Кристина, наконец, вспоминает те времена, когда всё было хорошо. он
такой же, как раньше: добрый, с улыбкой на лице и мягким взглядом. и понять, что
изменилось, она не может.
закидывая руку ей на плечо, он только тихо спрашивает, никто ли её не обижает, на
что она отнекивается.
ведь она Захарова — у них в роду не было слабых. отца до сих пор боятся, вспоминая
его юность и что он творил.
Вилка звонит Лизе, говоря, что придёт. и Лиза рада неописуемо — скрасить
одиночество ей не помешает. и когда та, с красными от мороза щеками, появляется на
пороге — на душе становится тепло. она задорно улыбается, протягивая Лизе пакет с
подарком. в нём книга, которую Лиза давно хотела.
и Лиза смущается, чёрт возьми. Виолетта, как и всегда, проходит на кухню, уже
самостоятельно выбирая понравившиеся ей конфеты и заваривает чай.
— Вау! Это целый набор, — она переводит ошарашенный взгляд на Лизу, понимая, что
это очень дорого, — Зачем ты так тратилась?
— Я давно его собирала, хотела подарить как-то, — Лиза не произносит, что Вилка
того стоит. потому что и не нужно.
— А где Кристина? Я хочу курить! — Лиза только закатывает глаза, тыча на входную
дверь, мол, сама зови.
— Господи, ладно, но чтобы видно не было, — спустя пару минут раздумий и терзаний,
всё же, соглашается.
— Давай и мне точку, на пальце, — Лиза неожиданно подходит к ним, протягивая руку.
Виолетта улыбается, так, будто над чем-то смеётся, но виду не подаёт. и индиго
рассматривает палец с искорками в глазах.
***
— Бля, почему, нахуя эти интегралы? — индиго только смеётся над ней, решая свой
вариант, — Как думаешь, я хоть на пятьдесят сдам?
а Кристина, в своей уже любимой пижаме, наблюдает, как индиго методично грызёт
ручку, думая над примером. и она впервые, пожалуй, счастлива.
— Хочешь чай? — Лиза предлагает скорее из вежливости, зная, что если бы она без
слов пошла на кухню — Кристина поплелась бы следом.
— Давай.
сидя на кухне, Кристина наблюдает, как к ней пододвигают тарелку с яблоками — она
впервые видит в квартире Лизы фрукты.
— Господи, тебе будто сорок лет, — и обе смеются, но Лиза более возмущенно.
дверь будто выбивают кулаком и Лиза вскакивает. она осторожно подходит, пялясь то
на Кристину, то в дверной глазок.
и Лиза должна что-то сказать. она снова смотрит на Кристину: та качает головой,
поднимая брови и одними губами произносит «Пожалуйста», и сейчас будто заплачет.
— Ну, вы ему передайте, вдруг увидите, что за такое и в тюрьму загреметь можно.
и дверь захлопывается.
— Алло, Ден? Дома не появляйся, тебя военкомат ищет, — Лиза только наблюдает, как
Захарова слушает бубнёж из трубки, — Значит, переезжай в квартиру бабушки! Нет,
нельзя. Ты помнишь, как было с Тёмой? Они его во дворе ждали, — и спустя пару
секунд, — Я принесу вещи.
она бросает трубку, устало выдыхая берётся за голову, и Кристину вот-вот вырвет,
кажется. она произносит только тихое «Пиздец».
а Лиза только смотрит, пытаясь понять, почему у той какой-то больной стокгольмский
синдром. она молчит, только чай из кружки потягивает и смотрит исподлобья.
***
Кристина теперь дома всегда практически одна — она радуется, как маленький ребёнок,
чувствуя свободу.
и в первые школьные дни приходит с настроением — все перемены они с Вилкой и Лизой
вместе.
на урок физкультуры их собирают в другом зале, более новом и просторном. и все как
один кричат, что хотят играть в волейбол.
Кристина ликует — она обожает волейбол и, когда её выбирают капитаном, нарочно
отхватывает в команду индиго. и Виолетту, пусть и понимает, что та, скорее, будет
мешать.
— Так, Вилка, ты играть-то хоть умеешь? — Виолетта забавно лыбится, показывая жест
криворукости, — Понятно. Иди на правую сторону, и старайся хотя бы увертеться от
мяча.
и все смеются. Оля, как самая низкая, идёт к сетке, а индиго Кристина ставит по
центру. возможно, чтобы наблюдать на своей дальней позиции.
в разгаре игры, когда Коля с оствервенением подаёт и Кристина изо всех сил бежит к
мячу — она болезненно приземляется ладонями на бетонный пол.
и, уже не обращая внимания на игру, все подлетают к ней. она перецепилась ногами —
упала из-за этого. а на ладонях проявляются ранки и они сильно ноют.
она дует на них, шикая, пока Вилка с индиго рассматривают её на наличие других
ушибов.
— Всё, идите, переодевайтесь, всё равно скоро конец урока. Захарова, ты в норме? —
физрук подходит ближе, и та лишь кивает.
заходя в тёмную раздевалку, Лиза достает из рюкзака бутылку воды, выпивая почти
половину.
постепенно расходятся и остальные, хотя звонка еще не было. индиго смотрит, как
Кристина переодевается, то и дело матерясь под нос.
Лиза видит, как та трясёт головой, пытаясь убрать волосы, которые абсолютно
растрепались из хвоста.
и без слов подходит сзади, снимая резинку. Кристина сперва шарахается, поворачивая
голову, и вздрагивает.
***
ложась на кровать, Лиза прикрывает веки — она сегодня пол дня на кладбище пахала. и
даже принесла конфет. общая усталось подкрепляется тёплой атмосферой уюта — мягкий
свет настольной лампы и методично пишущая что-то в тетрадь Кристина. и индиго
прикрывает глаза, не замечая, как засыпает.
Кристина замечает тихое сопение через двадцать минут, и от этой картины умиляется.
будить не хочет — индиго и так вечно уставшая, да и бледная очень. сон ей нужен.
просыпаясь, Лиза чувстует только головную боль и тяжесть во всём теле, и Кристину,
которая мирно лежит рядом.
— Одиннадцать.
***
— Блядина, блять, — он орёт, швыряясь ремнём, что пару минут назад вытащил из брюк,
— я тебя сейчас по стенке размажу.
— Я могу не спрашивать? — только и ведёт головой, наблюдая, как клубы дыма выходят
из чужого рта.
— Хочу.
— Я уже очень жду Рони, они надолго уехала, — произносит Вилка, пока они идут мимо
домов.
на улице поздно — они возвращаются в свете фонарей и снег начинает идти необычайно
сильно, крупными хлопьями опускаясь на головы. Лиза надевает свою шапку на
Кристину, и той идёт красный до жути.
— Странно это всё, — голос индиго слышится слабо из-за шапки, — никогда не думала,
что мы поладим.
— А я никогда не думала, что поссоримся, — она смотрит на неё, и видит, как чужие
глаза просят объяснения, — Ну, мы же в детстве гуляли вместе на площадке. Меня даже
в этот класс отдали, чтобы я там одна не была.
— Брат постарался, — она мягко улыбается, подходя почти вплотную, поправляет шарф,
свисающий с индиго.
— Прячется, — и Лиза про себя ликует. она впервые за долгое время чувствует себя
спокойно, когда ложится спать. и сердце ёкает, — Знаешь, надо было раньше
сдружиться.
— А?
— А?
она толкает руками худощавое тело, распахивая глаза так сильно, что капиляры могут
спокойно лопнуть в ту же секунду.
— Что ты творишь? — это больше похоже на рык. и глаза загораются неприятным огнем —
злость и непонимание.
— Что, блять? — Кристина стоит, как истукан — пошевелиться не может, — Что ты там
подумала? — и даже не злится. скорее поучительно что-ли, будто Лиза и вовсе
маленький ребенок, — Индиго, это, — её перебивают, остро впивая свой взгляд прямо
на покрасневшее лицо.
— Болезнь, я помню.
— Да! Так зачем ты, блять, портишь всё? — старается ответить даже быстрее, чем
индиго закончит. её голос низкий и так звонко отдаёт в уши, что можно упасть на
месте. она видит как та раздражается: насмешливо прикрывает глаза, ведя головой, и
улыбается.
— Какая? — зло. так, что Лиза бы набросилась, будь у неё больше сил.
Лиза старается подняться как можно быстрее. чувство обиды накрывает с головой — она
всю ночь сидит, тихо плача на кровати. и себя винит, по большей мере.
она не так всё поняла. да она даже не думала, будь тогда мозг на месте – ни за что
бы этого не сделала. но, видимо, за это минутное помутнение придётся заплатить.
а Кристина так и стоит в красной шапке, роняя слезы куда-то на куртку. страшно. от
себя, по большей мере. потому что индиго снова перевернула всё вверх дном. её
последние капли самообладания исчезают — медленно, будто сейчас она не выдержит и
побежит в соседскую квартиру. но Кристина сжимает кулаки до боли и притаптывает
снег ботинками.
***
Лизе не обидно, что та оттолкнула — она просто ненавидит ложь. а Захарова в лжи
самой себе, похоже, чемпион.
а Лиза — это Лиза. даже Захарову проще разговорить, если сильно захотеть.
и топая домой одной и той же дорогой, они даже не пересекаются взглядами. всё это
кажется таким запутанным комком из чувств, бурлящих внутри, что Кристина только
громче плачет, запираясь в ванной.
признать, что ей индиго нравится — легко. а вот сказать себе, что она девушка, не
получается. будто, если бы были возможности закрыть на это глаза, Кристина бы
пожелала стать слепой.
она напивается впервые за долгое время. мама только головой качает, затаскивая её
на кровать поздним вечером.
— Мам, я так устала, — она хнычет, целуя её её руку и прикрывая глаза в диком
изнеможении, — Я не выдерживаю.
***
индиго плетётся по снегу среди могил — она едва переставляет ноги. вечер ранний на
самом деле, но успело потемнеть. и пробираясь к самой дальней могиле, она только
кидает охапку конфет, смотря на обшарпанный памятник, припорошеный снегом.
у неё его глаза. и впервые за много лет Лиза рассматривает фотографию отца. там он
счастливый — улыбается, а прикус, который, к слову, и Лизе достался от него,
выгибается в ровной улыбке.
Лиза сидит на могиле, желая замерзнуть насмерть. на той же лавке, что и Кристина
пару месяцев назад. и почему-то в голове только это.
слёзы сами просятся наружу — в них Лиза себе не отказывает, обрамляя красивое лицо.
и жизнь кажется сложнее с каждым днём.
— Ты, блять, можешь хоть иногда держать язык за зубами? — её еле слышно. но до Лизы
доходят слова вперемешку с раздражением, эхом разносящиеся по подъезду, — И брата
моего сюда не приплетай. — она смотрит; а в голубых глазах печаль — они красные,
налитые кровью и мечутся по Лизиному лицу.
— Не понимаю, о чем ты. — Лиза в глаза смотрит долго. злится, одними губами
произнося «пошла нахуй». и это первый раз, когда Кристина видит её настолько
разбитой.
так тяжело произносить слова Лизе ещё не приходилось. её это душит — фантомной
рукой ближе к артерии.
— Хватит! Какого хуя ты меня вечно монстром выставляешь? Я тебе ничё плохого не
сделала! — и ноги вот-вот не выдержат напряжения. Кристина начинает задыхаться, в
голове только строка бежит о том, как ей страшно, — Я всеми силами в себе эту хуйню
подавляла, а ты меня доконать решила?
Лиза вырывается из чужой хватки, и увесистая ладонь обдает жаром щеку. она
запинается в слезах, желая что-то сказать, но получается лишь смотреть, как
Захарова в удивлении смотрит на неё — не ожидала.
— Ты достала меня. Можешь продолжать вести себя, как последняя дура, ненавидеть
себя и потакать брату, с меня хватит. — выплевывает, уходя.
***
она идет, ежась от холода, в свой любимый туалет на третьем этаже — там уже
поджидает Вилка, ненавязчиво предлагая место рядом.
— Ты чего такая молчаливая? Это первый вопрос, — осматривает: вполне себе целая и
невредимая, — И как это связано с отсутствием Лизы? Это второй.
— Меня Андрей позвал на День Рождения завтра, я сказала, что буду с тобой.
— Зачем? — она выпадает — Андрею она не так давно нанесла как моральную, так и
физическую травму, — Он же меня боится.
— Брось, все уже забыли. Я просто попросила его не пиздеть ничего, — улыбается, — и
сказала, что без тебя не пойду.
***
ей жаль, что снова оттолкнула. но она не может себе позволить другого исхода
событий. не может.
и собираясь на чёртов День Рождения, что больше походит на очередную вписку, она
даже в порядок себя не приводит — так и остаётся с растрёпанным хвостом.
Днём Рождения это и правда не назовешь: все пьяные, бегают по квартире, круша все
на своём пути, кто-то даже прыгнул в сугроб со второго этажа. но, по крайней мере,
всем весело.
Вилка напилась изрядно — она шатается и улыбается не своей улыбкой, устало ложась
на диван возле Оли.
— Захарова, ты еще даже никого не ударила, — Ваня затягивается — он говорит это по-
доброму, — Похвально.
она бредёт обратно, и заходя в тёплое помещение, первым делом хочет найти Вилку, но
той нигде нет. она обходит комнату, как дура поднимая подушки, непонятно зачем.
ищет в ванной, кухне и даже на балконе в гостинной, не понимая, куда та
запропастилась. Захарова даже выходит в коридор, чтобы посмотреть, не ушла ли, но
все вещи на месте.
Кристина, всё же, приоткрывает дверь, и выпадает от шока. она слышит только
сдавленное мычание Вилки и видит Колю, который практически лежит на ней, коленом
придавливая живот и закрыв рукой рот.
— Съебись отсюда! — Захарова только сильнее хватает его руки, больно заводя за
спину и он морщится, но слов будто не слышит.
он успокаивается, уже спокойно стоит, скалясь. Захарова всё ещё его держит, но уже
не так сильно. а вот разорвать ему глотку вполне хочется. он только разводит
руками, глядя пьяными глазами на Вилку, которая заходится слезами, сидя на полу.
Коля выпадает, Кристина и вовсе его отпускает, произнося тихое «что?». а парень
только за голову берётся, проводя по волосам обеими руками, и выходит из комнаты,
говоря «Блять.»
Кристина долго ещё стоит в ступоре. она медленно заходит к Вилке, видя, как та
сидит на полу, поставив рядом пепельницу.
— Не ожидала, да?
— Не ожидала. — кивается, оглядывая ту: волосы в разные стороны, а сама всё ещё
плачет, — Это же, — не договаривает, потому что её перебивают.
— Отказалась?
— Она со мной не говорит с тех пор, как узнала, — Вилка затягивается вновь, смотря
на Кристину, и начинает плакать с новой силой, — а я ничего с собой поделать не
могу. Не нравятся мне парни, понимаешь? Я пыталась, — скорее пищит, нежели говорит
и запинается через слово, — не помогло.
— Она мне просто нравилась и всё. Ничего необычного — хочешь поцеловать, так целуй.
Я, правда, сначала боялась очень. А потом как-то похуй стало. Я уже всё, что могла
проебать, проебала.
— Ты о чём? — Кристина чувствует себя так, будто из неё остатки души сейчас
вывернут. и сердце начинает колотиться с бешенной скоростью.
— Ударила?
— Нет, — вертит головой, желая заплакать, — просто сделала вид, что ничего не было.
выбегая из комнаты, Кристина берёт чужой стакан, залпом выпивая намешанную водку с
соком, и подлетает к Андрею.
— Коля где?
— Ушёл, — тот непонимающе смотрит, как она наспех одевается и натягивает ботинки.
Кристина добегает до двери, пару минут мнётся, хочет заплакать — ей всё ещё сложно.
Лиза подскакивает от стука — она знает, кто это. но открывать не хочется. за эти
два дня она обдумала многое — и ей больно так, что лучше бы отключить способность
мыслить.
не хотелось даже вставать, Кристина, которая стала самым близким человеком всего за
пару месяцев, попросту считает её больной. и ещё страшнее то, что она врёт им
обеим.
— Индиго! — та уже крупно плачет, третью минуту безостановочно колотя чертов косяк,
— Я же знаю, что ты там. Открывай, блять.
— Проваливай, — доносится усталым сиплым голосом, — Хватит меня мучить! — Лиза тоже
кричит, а слыша слабые всхлипы Захаровой становится ещё больнее.
слышит щелчок.
проходит через порог незамедлительно, слёзы катятся по щекам, она смотрит Лизе в
глаза — наполненные болью, загнанно метающиеся по Кристининому лицу.
— Прости меня, — хнычет, беря её лицо в свои руки, — я такая дура. Пожалуйста, —
гладит большим пальцем по щеке, дышит часто, пытается привести в норму дыхание. и
Лиза начинает плакать вместе с ней, гладит чужие руки, всё ещё не выпускающие её
лицо, — Прости.
— Я знаю, знаю, — слёзы стекают по щекам, — Прости меня. Мне сложно, очень.
— Я знаю.
Комментарий к Часть 25
.
они стоят в обнимку у чёртовой двери вот уже пол часа. Кристина всё гладит по
волосам, шепча что-то неразборчивое на ухо. просит прощения, говорит, как ей жаль и
обнимает-обнимает-обнимает.
в слабом свете коридорной люстры Лиза в этом моменте захлебнуться хочет. окунуться
с головой, забывая всё то, что было раньше.
— Пойдем пить чай, — мягко берет её голову в руки, заглядывая в глаза, — у меня
конфеты есть.
они сидят за столом, Кристина дрожит немного, наблюдая за такой спокойной индиго.
теперь тепло внутри выходит наружу в смущённой улыбке.
— Что случилось? — Лиза приподнимает брови, пока Захарова непонимающе сводит свои к
переносице, — Что изменилось за два дня?
та лишь опускает голову, прикусывая губу.
— Знаю, уже давно, — та усмехается. а Захарова ещё больше смущается, — с тех пор,
как они с Рони начали встречаться.
— Почему вы мне не говорили? — обиженно пялится в свою чашку чая, на что Лиза
поднимает брови в возмущении.
— Ты что, издеваешься? Тебе напомнить, как ты меня отпиздила после того, как просто
увидела нас вместе? — Захарова поджимает губы. она права.
— Я так понимаю, вы были у Андрея, — поднимает голову, ища ответ в эмоциях на чужом
лице. и видит слабый кивок, — Ты довела Вилку домой? Она сильно пьяная?
договорить не вышло, потому что за дверью послышался дикий шум. подходя к двери,
Лиза с опаской посмотрела в глазок, и никого не увидев, осторожно приоткрыла дверь.
Вилка лежала прямо под ногами, в одной кофте, вся мокрая от снега и с абсолютно
нечитаемыми мёртвыми глазами.
— Блять, боже, — Кристина подбежала, оглядывая ту. они обе переглянулись, испуганно
затаскивая тело в квартиру.
Вилка только мычала, махала руками и пыталась вырваться из хватки, что-то бубня
себе под нос.
— Давай, неси сухую одежду, — видит, как пьяное тело дрожит от холода, пытаясь
встать, — Да сядь ты.
они её переодевают, снимая штаны и кофту, натягивая Лизины шорты — одни из тысячи,
кажется.
на часах поздняя ночь и она снова идут на кухню, переговариваясь обо всём
произошедшем. Кристина рассказывает про Колю и индиго обещает его убить.
уже укладываясь поудобнее, Кристина кладёт свою руку на чужое лицо, будто
рассматривая в слабом свете уличных фонарей. будто не насмотрелась.
— Насколько ты злишься за всё то, что я натворила? — голос Захаровой слегка дрожит,
хоть и говорит шёпотом.
она аккуратно льнётся ближе — совсем вплотную. прикрывает глаза, а за ней индиго;
ресницы дрожат, а эмоции бьют через край настолько сильно, что дышать становится
тяжелее.
Кристина подвигается совсем близко, так, что улавливает чужое дыхание, а потом
касается губами, накрывая их почти полностью. это не так, как пару часов назад,
наоборот, — нежно и трепетно.
Захарова только крепче сжимает, опуская руку куда-то на спину. а Лиза почти плачет
от нахлынувших чувств. и всё кажется чем-то нереальным, в стуке секундной стрелки
на часах помутнением, когда она гладит чужую щеку и сквозь застелившую её пелену
слез, улыбается.
они засыпают в обнимку, прижавшись друг к другу, что есть силы. и обнимая её талию
руками, Кристина хочет больше никогда не отпускать.
***
Вилка просыпается вся в холодном поту, не понимая, где она. аккуратно встаёт с
дивана, видит на тумбе стакан воды и непонимающе чешет голову.
выходя из комнаты, понимает, что она у Лизы дома. бредёт, думая, что ещё раннее
утро, но телефона нигде не находит.
она хочет завизжать от радости, но не находит ничего лучше, чем взять с тумбы
Кристинин телефон и сфотографировать момент. а потом аккуратно будит, видя, что на
часах девять утра.
они сидят все утро, Виолетта бежит к Андрею за телефоном в Кристининой куртке, а
возвращается с новой пачкой сигарет, которую они решают выкурить на балконе.
***
конец января — морозы такие дикие, что кожа трескается. но Лиза упорно тащит
Кристину за руку вглубь леса, не обращая внимания на все возмущения.
— Тебе понравится, это мое любимое место, — перебирает ногами, поправляя шапку.
— Ты серьёзно? Мороз же, по этой лестнице хуй залезешь, — Кристина только головой
качает, но, всё же, лезет.
и когда они садятся на самом верху, где места впритык, не может отвести взгляд.
она обнимает индиго, позволяя ей почти полностью на себя лечь. и когда видит
улыбку, даже не может притвориться, что злая.
слышится только эхо леса, что остался внизу. и момент хочется оставить в памяти.
а когда они возвращаются домой, делают уроки, смеясь со всего подряд, Кристина не
может оторвать взгляд.
она наблюдает за тонкими руками, которые аккуратно пишут конспект, и если быть
очень честной с самой собой — ей хочется прикоснуться губами к точке на пальце.
от шагов снег скрипит под ногами и, держа торт в руках, Лиза всё повторяет, что
боится поскользнуться. а Кристина поддерживает её за локоть, упорно продолжая
пробираться сквозь сугробы.
погода настолько плохая, что даже в школе отменили занятия. и это им только на руку
— они идут ранним утром поздравлять Вилку.
— А где твоя мама? — пока индиго мешкает с верхней одеждой, Кристина плетётся за
Вилкой, открывая торт.
Вилка в подарок получает кучу украшений, радуясь, как маленький ребёнок. а Лиза,
которая их выбирала, только смущённо улыбается.
они сидят несколько часов, хозяйка их кормит, а потом Кристина заставляет всех
выйти на улицу с Аляской — потому что её любимой собаке, тем более в положении,
нужен воздух.
и раз за разом она берёт её на руки, потому что живот настолько огромный, что
ходить животному неудобно.
они снова провожают её до дома, как и всегда, а потом Кристина уверенно спрашивает,
где живет девушка Вилки. потому что она понимает, поступи так с ней — она бы не
просто разбилась. она бы разлетелась на осколки.
Лиза помнит только подъезд, но на лавке сидят бабули, мило перекидывающиеся парой
фраз.
— Нет, но нам по делу, — бабули только рты открывают, но номер квартиры называют. и
практически бежа на этаж, Кристина уже в ярости стучится в квартиру. Лиза её
пытается успокоить, беря за руку, но выходит плохо — она на взводе.
— Да? — дверь открывает усталая с виду женщина — на лице мешки, взгляд потухший, а
в руках полотенце. и синяк под глазом.
— Кого? — чужие глаза не выдают ни одной живой эмоции, устало оглядывая гостей.
и когда Рони, наконец, выходит, Лиза почти крестится. они выпадают от шока: она
побитая, губа рассечена, а под глазом фингал. и Кристине не до злости. она лишь
произносит тихое «выйдем?» и ведёт девочек на лестничную клетку.
— Что с тобой? — Лиза обеспокоенно заглядывает в пустые карие глаза, а из них вот-
вот пойдут слёзы.
— Ты пропала, Вилка места себе не находит, — Лиза старается сказать это с долей
сожаления, — даже с Днём Рождения не поздравила.
— Да не была я нигде. У меня просто отец в увольнении, приехал на Новый Год. — Лиза
помнит, что он то-ли военный, то-ли служащий, но деталей не знает. и по состоянию
Вербицкой понимает, что родитель из него так себе.
— Да как я такое скажу? — они обступают её, кажется, со всех сторон, но индиго
поспешно берёт Захарову за руку, давая немного пространства — чтобы не напугать ещё
больше, — Стыдно просто. Я в таком виде даже на улицу выйти не могу.
— Ну, чего ты так? — Лиза пытается поддержать, пока Рони захлёбывается слезами.
— Значит так, мы тебя сейчас забираем, Лиза замазывает тебе фингал, — индиго лишь
хмыкает на своё имя, — и ты идёшь к Вилке, понятно?
— Да не замажется он! — она чуть ли не вопит, пытаясь совладать с собой.
— Замажется, знаю, о чём говорю. Если ты не заметила, у нас тут людей с нормальными
родителями нет, — Захарова говорит спокойно, но так влияет своим голосом, что
хочется слушать, — Она там сейчас сидит и думает, что тебе на неё похуй.
— Как ты вообще столько времени это всё скрывала? — индиго морщится от дыма, но и
слова не говорит, — Ещё и с отдыхом этим придумала.
— Потому что отец дома бывает раз в полгода, — успокаивается под тяжёлый взгляд
Захаровой, — Я не думала, что в этот раз он в запой уйдёт.
— Ты дура, что-ли? Она уже три недели ждёт, что ты появишься. Иди, блять.
и Лиза хочет занять немного грубости у Кристины. потому что её аргументы работают
куда лучше сопливых причитаний индиго.
но Вилка так сияет, когда та просто появляется на пороге, и плачет вместе с ней,
когда Рони рассказывает всю правду. и дышать становится легче обеим.
Рони лишь пишет краткое «Спасибо» Лизе, на что та улыбается, пялясь в телефон.
а Кристина этим днём довольна, как никогда. и она забирает индиго гулять тёмным
вечером, держа её руку в своей. и становится теплее.
***
— Алло, где бы ты сейчас не была, ты нужна мне здесь, — индиго интересует, где ещё
должны быть люди в семь утра, как не дома. но сонным голосом лишь произносит
«Зачем?», — Потому что я сейчас стану бабушкой, и я, блять, не акушерка. Я не знаю,
что делать.
и Лиза бежит, наспех собираясь. Аляска скулит, а Вилка бегает вокруг в припадке,
набирая номер ветеринара.
— Она трахалась с каким-то пятнистым псом, — издаёт Вилка под Лизин смешок, — Джек-
рассел, скорее всего.
Аляска охраняет своих детей, пока девочки пьют чай на кухне. они обсуждают, куда
деть щенков, и Лиза без сомнений соглашается, что одного точно надо отдать
Кристине.
— Я уж тем более.
***
и когда у подъезда, идя рядом с индиго, видит бывшую компанию друзей, морщится.
осаждает их в попытке посмеяться, уже, кажется, ничего не боясь.
— Ебало завалили все, а то разъебу к ебеней матери, — выходит так грозно, что
ненароком и Лиза начинает бояться.
— За базаром следи, — один из них встаёт, подходя к Кристине почти вплотную, — Что-
то ты не по той дорожке пошла, Кристюх.
***
— Может, я хоть так определюсь, наконец. — выдаёт Кристина, кладя голову Лизе на
плечо — они в самом конце автобуса, справа Рони с Вилкой бурно что-то обсуждают,
смеясь, и их никто не видит.
— Мне кажется, тебе что угодно подойдёт. — Лиза гладит её лицо, приобнимая.
и когда они попадают в этот центр — только настроение портится. потому что на все
симуляторы профессий огромные очередя, а представители из ВУЗов кричат в мегафоны,
зазывая к себе. Мария Константиновна только вылавливает своих, пытаясь собрать их в
кучу. и Вилка недовольна, когда их с Рони разделяют.
и закуривает, случайно выдыхая дым той в лицо. они стоят, повернутые друг к другу у
какой-то кирпичной стены.
дым Лиза не вдыхает, лишь чувстует горький вкус табака на языке, и между их губами
парит облако.
и сейчас так хорошо, что сердце безудержно стучит, когда она видит Кристину,
выбрасывающую стлевший наполовину окурок в сторону.
***
сидя за учёбой избитый час, они устали. Кристина всё решала алгебру, пока Лиза
писала русский.
Кристина только переводит взгляд, смотря на индиго — она почти вплотную, смотрит
сверху вниз, закрывая собой половину стола.
— Ты всегда была такой вредной, да? — произносит прямо в губы, даже глаз не
открывая.
— Да, — кивает, подаваясь вперед ещё одним поцелуем — он уже быстрее, рванее, что-
ли. кусает чужие губы, хватая её щеки руками.
— Могу водолазку надеть, — индиго говорит тихо, смотря на руку, что покоится на
теле.
а Лиза почти хрипит от ощущений — это настолько приятно, что она сейчас взорвётся.
отстраняясь от шеи, Кристина крепче обнимает, трётся носом куда-то в ухо. Лиза
дрожит.
— И когда тебе начало нравиться? — вспоминая, как она плевалась, спрашивает, хотя
мысли далеко не здесь.
и Лиза не знает, что ответить. разбираться сейчас не хочется. хочется только крепче
обнять, прижав всем телом к себе.
***
запаковывая подарок, улыбается себе под нос. с самого утра бежит поздравлять —
Кристина дома одна, отец на работе, а мама пошла скупаться на праздничный стол.
— Это мне? — улыбается, примеряя форму для волейбола. и, конечно же, кепку. она с
человеком-пауком.
— Тебе, — Лиза только наблюдает за счастливой Захаровой, и ей кажется, что она вот-
вот не сможет сдержать слёз.
— Как вы догадались, что я здесь? — она задорно улыбается, видя счастливую парочку.
— Потому что ты всегда здесь, — Вилка отряхивает свои ботинки от снега, проходя на
кухню, — Твой подарок будет через пару недель, но я обещаю, что тебе понравится.
— Если ты решила набить мне татуировку, то я тебя убью, — смеётся, потягивая чай и
переводит взгляд на Лизу.
Кристина уходит около часа дня, когда слышит, как пришла мама. она бежит разбирать
пакеты и помогает готовить, хоть и выходит плохо. но мама так счастлива на её
памяти впервые.
она говорит, что гордится Кристиной. хвалит за хорошие оценки и всё не может
понять, кто же на неё так повлиял. а Захарова лишь отмалчивается, скромно улыбаясь.
Лиза слышит смех за стенкой и со спокойной душой идет собираться на кладбище, пока
соседи садятся за стол.
Денис счастливый, он, кажется, живя один и без своих друзей, наконец, смог прийти в
себя. обнимает сестру, поздравляя с Днём Рождения, говоря, что останется на пару
дней, а потом вновь вернётся обратно — опасно.
и мама не разрешает ему выпить. поэтому, грустно уплетая ужин, он то и дело, что
сидит недовольный, но понимает, что, возможно, она права. не хочется портить
Кристине праздник.
— Я твой брат, — он не злится даже. спокоен, как удав, улыбается уголками губ,
надеясь, что это разрядит обстановку.
— Ты украл у меня всё, что мог. Я бы тебя убила, нахуй, и легче бы даже после этого
не стало.
он так собран в своих мыслях, что она начинает думать, что сама себе это придумала.
ни одна эмоция на лице не показывается.
Кристина хватает биту возле двери комнаты, цепляя её руками в мертвой хватке.
— Кишка тонка. — насмешливо. с долей похуизма, как кажется Кристине. поэтому, она
замахивается со всей дури, попадая по шее.
— Сука, да как ты, блять, можешь? — кидается на неё, но бита бьёт по туловищу и
Кристина не может остановиться. с неистовым криком бьёт везде, где может достать.
она вся в слезах — истерика такая, что ей кажется, будто она сейчас упадёт. ноги
подкашиваются, мама пытается её успокоить, пока отец подбегает к брату. тот еле
лежит, болезненно воет и пищит.
— Что ты, блять, сделала? — отец подбегает, орет, тряся её за плечи, но девушка
ловит очередную волну гнева.
и пытается замахнуться, но мама выдирает биту из рук, пока отец с удивлением на неё
таращится. но больше ничего не говорит. и отходит подальше, видя, что за любое
слово Кристина набросится тут же.
мама только смотрит, пытаясь выпытать, всё ли хорошо, но Кристина молчит, натягивая
куртку, и выходит курить.
и Жанна видит, как её муж с сожалением оглядывает сына, качает головой и говорит:
и уходит, закрывая спальню на замок — пусть ночуют, где хотят. а в глубине души
некая гордость и спокойствие — она и правда выросла. и не стала такой, как они.
Кристина выходит на лестничную клетку, где на подоконнике её уже ждёт индиго. она
плачет, пытаясь прийти в себя и утыкается носом в чужую шею.
Лиза ждала обеспокоенно — пару раз даже хотела стучать, но её всё равно бы не
услышали.
— Тише, иди сюда, — сжимает крепче, начиная плакать вместе с ней, — я здесь.
убирает со щек соленые слёзы подушечками больших пальцев, трётся своим носом о её,
шепчет что-то невпопад.
и сама не верит в сказанное. её голос дрожит, она вся трясется, а Лиза только ближе
льнет, беря её лицо в руки.
та только кивает часто. индиго её целует. просто так, совсем немного касаясь губ,
но ощущается это как глоток воды посреди пустыни.
— Эй, слышишь, всё будет хорошо. Просто поверь мне. Мы со всем справимся.
и Лиза чертовски хочет зарыться в её волосы. так сильно, что сводит скулы.
Лиза распускает хвост, перебирая длинные шелковистые пряди, шепчет, что он урод,
что она никогда не сделает ничего плохого, что Кристина может ей верить.
и Захарова верит. до последнего хочет отдать ей всю свою душу, лишь бы это не
заканчивалось. потому что о ней впервые заботятся. искренне, по-настоящему.
Комментарий к Часть 27
форму для волейбола Кристина бережёт, как зеницу ока. бегает аккуратно, стирает на
правильном режиме. а Лиза приходит на первый матч, поддерживает и хвалит.
и только индиго наблюдает, как они топчутся по чужим ногам, уткнувшись в книгу.
выпускной и экзамены совсем скоро, хотя до них еще три месяца. и становится в разы
страшнее.
и, кажется, жизнь налаживается. Вилка то и дело, что шутки свои шутит, Лиза
увлечённо болтает о своем Достоевском, а Кристина курит, оперевшись на стену
школьного туалета.
— Я, в общем, не хочу поступать, — тянет Вилка, выдыхая дым в окно, — Татухи хочу
бить.
— Ты че, охуела? — а Захарова выпадает на пару секунд. смотрит, решая, какое ребро
сломать первым.
***
спустя неделю Кристина сидит довольная у Лизы, греется в чашке чая, съедая пятую по
счету конфету. она ноет, что танцевать этот проклятый вальс не получается, Лиза
хихикает в ответ, а потом обнимает — просто так, потому что хочет.
её всё ещё бесит, что Кристина говорит с набитым ртом и хрустит пальцами. но теперь
это похоже на белый шум, без которого Лиза не сможет.
Вилка звонит около пяти вечера, спрашивая, где Кристина.
и когда Вилка радостно заносит коробку, говоря, что подарок, наконец, готов,
Кристина не может сдержать улыбки — она об этом забыла давным давно.
— О, боже! Господи, какая прелесть, — берёт на руки, гладит, глаз отвести не может,
— Вилка, блять, что творишь-то?
радуется, как маленький ребенок, тискает пол вечера, а Лиза только умиляется.
— Нет, конечно, — гладит маленький комок, спящий на её коленях, — мама собак любит,
а бате дела нет.
***
с Лизой они делают уроки, выгуливают Зефира и много смеются. а ещё фильмы смотрят и
ВУЗ выбирают.
в один из дней они едут в центр — кататься на коньках, пока ещё можно. Вилка только
слушает их спор о том, какое время года лучше. и не понимает, как они могли
сойтись.
— Нет, блять, тебе че, по морозу нравится ходить? — злостно зыркает Кристина, а
Лиза никогда не признается, что до этого зиму не любила. но эта зима подарила её.
— А весной слякоть и грязь, что классного? — перебирает своими ботинками, держа
чужую руку в своей.
***
и на душе даже как-то полегче, что-ли. Вилке от его извинений ни холодно, ни жарко.
но он хотя бы не распиздел никому, и то хорошо.
она его видеть не желает — ощущает, как сейчас заплачет, сама не зная, почему.
берёт Зефира и идет туда, где её примут. и на душе становится теплее, когда сонная
Лиза открывает дверь, видя дрожащую от злости Кристину.
— Брат пришел, — заходит на кухню за Лизой, наблюдает, как та варит себе кофе,
опираясь на столешницу.
— Нормально. Просто не понимаю, почему, как только все хорошо, сразу становится
плохо. — шмыгает носом, отводя взгляд.
а потом они вместе пьют кофе, Лиза обнимает Кристину со спины и становится легче.
— Я мерзкая, да? — её эмоции впервые так сильны. потому что на контрасте — с одной
стороны Лиза, сладко целующая и нежно обнимающая, а с другой весь тот страх, что
она пережила.
— Почему ты это говоришь? — индиго её в макушку целует. нежно так, веки жмуря. и не
понимает, за что Кристине все это досталось.
Лиза тоже потихоньку учится поддерживать. убирает все свои язвительные комментарии
подальше, теперь уже боясь задеть. Кристину обидеть не хочется уж никак. и хочется
показать ей все свои чувства, отчаянно зарываясь в волосы руками. и оберегать.
Лиза хочет на неё накричать. чтобы яснее поняла, чтобы осознала, наконец, что
чувствует Лиза. но она только гладит, заботливо успокаивая.
та кивает кратко, проглатывая ком, и целует. так сильно, что Лиза дрожит.
оттягивает нижнюю губу, прижимается всем телом ближе, оглаживает рёбра. и
растворяется в эмоциях — там смесь из горечи прошлого и сладости настоящего.
— Пожалуйста, дай мне забыть его, — всё ещё шёпотом, но голос так хрипит от
истерики и усталости, что у Лизы болезненно щемит сердце, — пожалуйста.
а Лиза думает пару секунд, решается, в глаза голубые смотрит, а там мольба и страх.
одновременно.
а потом Кристина узнает, насколько это может быть приятным. ноги дрожат, спина
выгибается, а Лиза только целует её в шею, нежно шепча что-то на ухо.
март запоминается вечными конспектами, бессонными ночами и первыми днями без диких
морозов;
греть свою руку в чужой Кристине приятно; ещё приятнее эту самую руку целовать.
вальс они репетируют чуть ли не каждый день. Андрей всё больше поражается — не
может человек так измениться за полгода. засматривается на длинные волосы,
собранные в хвост, и запоминает звонкий смех. и ему от этого не по себе становится.
— Крис, будешь? — от пяти глотков ничего не бывает, потому, Захарова пьёт. а потом
веселится на детской площадке.
Лиза думает, что Виолетта в начале года должна была подсесть к Кристине — уж
слишком они одинаковые.
а когда они возвращаются домой, Кристина слегка веселей обычного, смотрит с улыбкой
и глаз не отводит. торчит в Лизиной квартире больше, чем в своей. слушает какие-то
рассказы индиго про её книжки и только смотрит влюбленно.
каникулы они проводят, усердно учась, иногда целуясь на Лизином столе, или в
обнимку — когда спят. Лизе хочется Захарову сжать до безумия сильно и вообще не
отпускать.
и когда она вспоминает как они ссорились, становится не по себе. будто совсем
другие люди. сдерживать свои характеры тоже тяжело. потому что Кристина всё ещё
ненавидит мужиков, а Лиза в целом никого чужого не воспринимает.
когда в первые школьные дни после каникул, они сидят под кабинетом биологии,
огромной кучей пытаясь уместиться на диване, кто-то заводит незамысловатый
разговор.
— Её Лиза приручила, — отзывается Альбина, — они как дружить начали, так и Кристина
перестала суету наводить.
и уже все заливаются смехом. наконец, кто-то разделяет мнение Вилки — злая Кристина
та ещё умора.
— Андрей, блять, — Вилка встаёт, дая ему подзатыльник, а он только спрашивает «за
что?», — Ты че, еблан?
апрель проходит ещё быстрее — Кристина только и думает, что должна экзамены сдать
да поступить. а в Лизе не сомневается — та умная очень. они все вечера напролёт
сидят за учебниками, пока Зефир бегает под ногами.
Кристина начинает свои привычные для этой поры года вылазки на турники. Лиза вместе
с ней — из них получается неплохой дуэт. они друг другу помогают и, кажется,
поддерживают во всём.
— Мы друг друга уже как могли обидели, — усмехается, сквозь улыбку, сожалея.
— Нужно постараться.
и все ближе к выпускному переживают всё больше. Кристина — из-за экзаменов, а Лиза
из-за того, что к ней никто не придёт.
— Если твоя мать придёт, её половина школы на части разорвет, — хмыкает Кристина,
затягиваясь сигаретой в туалете.
***
уже середина мая — совсем скоро начнутся экзамены. Кристина нервничает, курит
больше, чем раньше, пока Лиза её успокаивает всеми силами и гладит по голове.
— Мне к ЕГЭ готовиться надо, — она топчется с места на место, прекрасно всё
понимая. но напрямую ничего сказать не может — страшно. школу она не закончила, не
переехала даже, а нарываться на избиения, какой бы сильной она не была, под конец
учебы не хочется.
Андрей только кивает, заметно расстраиваясь. и смотрит на неё всё чаще, не понимая,
почему так резко влюбился.
в предпоследний день они всё так же сидят у Лизы дома, та кладёт голову ей на плечо
и устало вздыхает.
— Вот и всё, считай. Мы стали взрослыми, — хмурит лицо, убирая черные волосы с лица
в сторону.
— Время так быстро пролетело, — Кристина только приобнимает её, переводя взгляд на
карие глаза, в которых печаль и надежда, — столько всего произошло.
***
в день выпускного Лиза выходит на лестничную клетку, понимая, что это последний
раз, когда она пройдёт дорогой до школы.
она в чёрном костюме — широкие брюки, пиджак, явно большой, и расстегнутая рубашка,
из-под которой выглядывает «индиго». Мария Константиновна только крестится, когда
видит Лизу в таком виде, но перечить уже нет смысла — выросла.
Вилка, которая стоит рядом с мамой, привествует её, подбегая. на ней милое платьице
черного цвета, не достающее до колен.
— Привет! А где Кристина? — Виолетта приввкла, что они всегда вместе. за последние
пару месяцев уж точно.
— С мамой будет, — Лиза обнимает подругу со всей нежностью, которую только может
дать.
а когда она заходит, мило держа маму за руку, Лиза челюсть с пола пытается
подобрать.
и когда речь во дворе школы произнесена, а вальс станцован, Лиза видит, как Рони
говорит с мамой Вилки, держа саму Вилку за руку. от этого становится тепло на душе.
— Ты и правда очень красивая, — Андрей подходит незаметно, пытаясь сказать то, что
в голове сидит с момента, как он с ней танцевал.
— Не ты ли говорил, что меня никто трахать не будет? — она ухмыляется, стоя рядом с
индиго, которая прикрывает уши от громкой музыки.
они танцуют, смеясь все вместе в последний раз. кто-то напивается быстрее обычного,
вся параллель вдруг воссоединяется, становясь друзьями-на-один-вечер.
а Лиза от шумной музыки подальше хочет уйти. и Кристина понимающе кивает, беря её
за руку при всех, и отводя в ту самую раздевалку.
— Жаль, что я не могу целовать тебя при всех, — Лиза берет её лицо в руки, касаясь
губами чужих — нежно и сладко.
а Кристина крепче к себе прижимает, сплетая их языки, и это не похоже ни на что из
того, что ей приходилось чувствовать.
на закате они все вместе идут к озеру, потому что это их место. Кристина с Вилкой
захватывают бутылку шампанского, потягивают, смакуя, а рука индиго, крепко сжатая в
руке Захаровой, добавляет уверенности в завтрашнем дне. некоторые одноклассники
теряются в глубине леса. спустя пол часа Вилка отдаёт наполовину пустую бутылку
Кристине и уводит Рони под руку. а девочки только ухмыляются.
они уходят подальше от основной поляны, садятся на бетонную балку прямо над водой —
своеобразный пирс, что-ли.
— Теперь осталось только поступить, — дергая ногами в туфлях над водой, произносит,
смотря за оранжевый закат.
— Поступим. Надеюсь, в один ВУЗ, — Лиза ботинки снимает — жарко даже в них, а разом
и пиджак, чтобы не мешал.
— Конечно, в один. Я без тебя там всё равно учиться не смогу, нихуя не пойму, — и
на это заявление индиго лишь хихикает.
— Пусть смотрят.
в воде они так и целуются — длинные волосы мокрыми обрубками обрамляют лицо, а
белая рубашка, полностью промокшая, показывает очертания худого тела.
— Я не верю, — Ваня для показушности глаза трет, — они же на дух друг друга не
переносили.
***
экзамены они обе сдают хорошо. носятся со всеми документами, ищут способы поступить
на бюджет. и у них выходит. ночами Кристина только прижимает к себе поближе Лизу,
сопя ей куда-то в шею. и только с ней жизнь кажется возможной.
и теперь им вдвоём предстоит ближайшие пять лет слушать про будущее экономиста —
они даже в группу одну попали.
Вилка в ВУЗ, всё-таки идёт. правда, на платное обучение, чтобы не особо много
стараться и бить татуировки на дому. и все этим довольны.
им ещё многое нужно пройти, но Лиза верит, что они справятся. а если верит она,
значит верит и Кристина.
— Бей.