Тема Доиндустриальная экономическая система

1. Концептуальные подходы к доиндустриальной экономической

системе
В дальнейшем исследования по поводу доиндустриальной экономической
системы приобрели многосторонний характер и породили разнообразные
концептуальные подходы, отражающие изменения в экономической жизни.
Особое место среди них занимают институционализм, теории постэкономической
формации, постиндустриального общества и экономических систем.
Институционализм в качестве движущей силы признает неэкономические
факторы: государственные (К.Виттфогель), социально-правовые (Дж.Коммонс),
психологические (Т. Веблен), и другие институты. К его сторонникам относится и
Д.Норт, который проанализировал обмен и его формы с точки зрения
институциональных структур. В его концепции выделяются такие формы обмена,
как: местный обмен (иначе племенная организация), "сук", караванная торговля и
европейские торговые связи.

Местный обмен (иначе примитивный) осуществлялся без языкового общения.

Достаточно было видеть продукты обмена и пользоваться жестами. Обмен
происходил в отсутствие государства и пребывал в условиях неустойчивого
равновесия сил. При обмене требовалось соблюдать определенные правила (т.е.
обычаи и традиции), которые были гибкими и изменчивыми. Отступления от них
рассматривалось как "угроза выживанию группы". Соблюдению общепринятых
правил в немалой степени способствовала угроза вооруженных столкновений
между семейными группами.
"Сук" (базар, обслуживающий региональную торговлю), просуществовавший
тысячи лет, до сих процветает в странах Северной Африки и на Ближнем Востоке.

Ему присущи множество небольших предприятий, где занято до 50% населения

города; тщательное разделение труда; неоднородность товаров и услуг; огромное
количество мелких сделок; личные контакты и низкие основные издержки. Навыки
обмена при "суке" развиты высоко. Институтов, специально занимающихся
сбором и распределением рыночной информации, не существует.
Контроль власти над рынком нецентрализованный и весьма поверхностный. К
особенностям "сука" обычно относят, во-первых, стремление торговцев
установить устойчивые и повторяющиеся торговые отношения; во вторых,
высокие издержки оценки; в-третьих, упорную торговлю по каждому вопросу с
целью повысить трансакционные издержки партнеров. "Деньги делает тот, кто
располагает лучшей информацией, чем партнер по сделке" (3, с.158).
Караванная торговля способствовала появлению платы за проход. В Марокко ее
называли "зеттата". На самом деле она означала больше, чем деньги,
выплачиваемые местному правительству за защиту каравана. "Зеттата"
представляет собой "часть сложных моральных ритуалов, обычаев, имеющих
силу закона и освященных религией" (3, с.158). Ее элементом является
взаимоотношения между хозяином и гостем, которому гарантирована защита. Она
имеет персональный и открытий характер. "Окружающие судят о человеке по его
политическим, моральным и духовным качествам, по его манере поведения или
по всем этим указанным качествам" (3, с.159). Однако источники
институциональных изменений при этих трех формах обмена находятся "за
пределами данной институциональной системы".

При поздней форме обмена в рамках средневековья возникают более сложные

организации. Они были обусловлены инновациями, которые снижают
трансакционные издержки. К ним относятся организационные инновации, особые
процедуры совершения сделок и механизм контроля за соблюдением сделок. Их
влияние на трансакционные издержки осуществляется за счет повышения
мобильности капитала, снижения информационных издержек и распределения
риска.

Первая инновация, влияющая на мобильность капитала, сводилась к методам и

процедурам, позволяющим обойти законы против ростовщичества (к примеру:
штрафы за задержку платежа, примитивные формы залога и др.). Они
увеличивали издержки. По мере отмены законов о ростовщичестве стали
возможны более высокие ставки ссудного процента. При этом издержки,
связанные с контрактами и контролем за их исполнением, сократились.

Ко второй инновации, оказывающей влияние на мобильность капитала, относятся

разнообразные методы и инструменты, которые облегчали оборот и учет
векселей. Появившиеся позже ярмарки, банки, финансовые дома,
специализирующиеся на учете векселей, способствовали его эффективности.

Третья инновация, влияющая на мобильность капитала, возникла по мере

решения проблем, связанных с контролем за деятельностью агентов, ведущих
торговлю с географически удаленными партнерами. Традиционно эта проблема
решалась путем использования родственных и семейных связей. Однако по мере
расширения торговли и роста ее оборота у агентов появилась возможность
осуществлять свою деятельность не только в интересах принципалов и его
родственников, но и в пользу других лиц.

На снижение информационных издержек большое влияние оказало печатание

прейскурантов на различные товары и специальных материалов, в которых
давали информацию о пошлинах, комиссионных и почтовых услугах и особенно о
соотношениях валютных курсов в Европе.

Наряду с этим происходила трансформация неопределенности в риск.

Неопределенность предполагает такое положение, когда человек неспособен
предвидеть будущее и поэтому не может выработать линию поведения,
исключающую нежелательные процессы. Риск, предусматривает, что человек
предвидит возможные негативные явления и способен предпринять меры,
понижающие их вероятность. Примером преобразования неопределенности в
риск является страхование морских перевозок, которое к ХV в. становится
устойчивой практикой. Затем содержание страховых полисов унифицировали к
оно почти не изменилось в последующие три - четыре столетия. Другим примером
трансформации неопределенности в риск считают диверсификацию портфеля
ценных бумаг. Наряду с этим институциализация риска происходила путем
развития системы договоров поручительства между принципалом и агентом.

Что касается развития механизмов контроля, то их разрабатывали, как на уровне

государственных судебных организаций, так и добровольных (в основном,
купеческих) структур.
Истоки механизмов контроля со стороны купцов берут свое начало в ранних
кодексах их гильдий. Особенно они были распространены на морскую торговлю с
дальними странами. К примеру, законы пизанских купцов вошли в морские
кодексы Марселя; Любека - Северной Европы; Барселоны - Южной Европы.
Юридические принципы страхования и вексельного обращения Италии
распространились по всему миру.
Постепенное объединение государственных и добровольных структур контроля за
соблюдением контрактов способствовало развитию торгового права. Позднее оно
стало юридической основой для рассмотрения торговых споров в судебном
порядке. Затем признание ответственности принципала за действия своего агента
позволило значительно расширить объем операций.

Торговое право позволило обеспечить защиту добросовестному покупателю,

которая раньше не была частью обычного права. Издавна в коммерческих спорах
использовался принцип "доброй воли". Первоначально он опирался на тактику
"ярмарочных бондов" (т.е. свидетельств о происхождении товаров). Сначала эта
практика была добровольной. Позднее для предотвращения обмана и
мошенничества было введено правило, требовавшее обязательное заверение
"бонда" печатью при продаже товаров.

В развитии торгового права большую роль сыграло государство. В частности, его

политика оказало влияние на обеспечение деятельности агента, связанной с
рынком капитала.

В концепции общественной экономическом формации, предлагаемой

В.Иноземцевым, по-новому осмыслены понятия натурального и товарного
хозяйства и их роли в развитии общества. Наличие этих двух типов
хозяйственного устройства обусловлено разделением труда, предполагающего
сначала обмен деятельностью, а затем продуктами труда.
К основным приоритетам натурального хозяйства относятся:

Господство доэкономических факторов (т.е. традиций, обычаев и т.п.);

Наличие в качестве производителя продуктов труда общины;

Отсутствие разделения труда;

Зарождение элементов экономической деятельности (процесса производства,

распределения и потребления продуктов и др.);

Отсутствие экономических связей.

Анализ эволюции товарного хозяйства с учетом ее исторической специфики

выявил такие его четыре типа, как примитивное товарное хозяйство, структурное
товарное хозяйство, системное товарное хозяйство и всеобщее товарное
хозяйство.

Примитивное товарное хозяйство представляет собой "хозяйственную форму,

общую как для последних фаз архаической, так и для первых фаз экономической
общественной формации" (2, с.81). Такой форме хозяйственного устройства
присущи следующие черты:

Первая. Достижение относительно высокого уровня развития, который

определялся, в основном, социальными функциями отдельных членов общества.

Вторая. Обмен продуктами не имеет регулярного характера. Пропорции обмена

благ складываются случайно и на основе субъективных представлений людей о
"полезности продуктов".

Третья. Отсутствие частной собственности на средства производства (в

традиционном понимании).
Четвертая. "Специфическая взаимосвязь отношений непосредственного
производства и отношений по поводу производства, обмена и распределения" (2,
с.84).

Структурное товарное хозяйство функционирует в период краха античной

системы производства и зарождения феодальных отношений. Для него
характерны:

* Устойчивое товарное обращение на внутреннем рынке, не слишком

восприимчивое к внешним обстоятельствам разного рода;

* Вовлечение в сферу товарных отношений подавляющего большинства хозяйств,

особенно непосредственных производителей;

. * Возникновение общественной прослойки, специально осуществляющей

операции, связанные с товарно-денежными отношениями. Распространение
наемного труда значительно расширило число лиц, связанных с товарным
сектором;

. * Изменение функций торговли, кредита и денежного обращения. Кредитные

операции стали использовать не для покрытия расходов на потребление, а для
"обеспечения условий прибыльной производственной деятельности" (2, с.97).

В самом простейшем виде системное товарное хозяйство можно представить как

общественную форму ведения хозяйства, основанную на производстве продуктов
как товаров, производимыми широкими слоями населения при активном,
охватывающем все секторы общественного производства обмене. Оно
функционирует при феодальном обществе и ему присущи следующие черты.

Во-первых, основным движущим элементом его развития является

индивидуальный сельскохозяйственный производитель, формы зависимости
которого начиная с ХШ-ХIV вв., уже не имеют первоначального значения. Он
обладает определенной хозяйственной свободой и получает возможности
заниматься предпринимательством.

Во-вторых, наличие ремесла, а затем и возникающей промышленности,

"масштабы который весьма значительны". Рост промышленности имел две
особенности. Первая - подавляющая часть продукции производилась на мелких
предприятиях, целиком зависимых от рынка. Вторая- крупные предприятия
изготовляют продукцию, в основном, на экспорт, что значительно оживило
внешнюю торговлю.

В-третьих, превращение рабочей силы в товар. Этот процесс, начавшийся еще в

ХIII в., постепенно сформировал рынок рабочей силы, который становится
"постоянно воспроизводящимся". Причем рабочую силу приобретали
исключительно с точки зрения "экономической целесообразности".

В-четвертых, становление системы финансовых отношений (институтов и

инструментов), отвечающих потребностям рынка. Появившийся позднее
финансовый рынок, свидетельствует о высокой степени товаризации
средневекового хозяйства.

Однако системное товарное хозяйство в силу своего внутреннего потенциала

развивалось нестабильно, а его формы постоянно изменялись. В определенных
случаях они приводили к подрыву фундаментальных основ феодального
общества. В первую очередь это относится к монополии аристократов на землю.
По мере развития ремесел и промышленности земля утратила свою роль
исключительного фактора и стала позднее выступать в качестве средства
вложения капитала с целью сохранения его обесценивания и производства
сельскохозяйственной продукции, реализуемой на рынке. "Единственное
экономическое основание власти и могущества аристократии" было подорвано, а
значение землевладельцев значительно уменьшено (2, с.203).

Всеобщее товарное хозяйство развивается в условиях капитализма. Его

основными чертами являются:

Обмен по воспроизводимым издержкам;

Массовое производство воспроизводимых благ;

Труд как реакция человека на внешнее окружение и средство удовлетворения его

физиологических и социальных потребностей.

К тому же, устранение всеобщего товарного хозяйства посредством одной

политической революции невозможно. Его отмирание представляет собой
длительный и сложный процесс.

В теории постиндустриального общества наряду с концепцией Д.Белла особое

место занимает гипотеза У.Ростоу. По его мнению, общество в своем развитии
проходит пять стадий экономического роста: традиционное общество, стадия
создания предпосылок для взлета, взлет, движение к зрелости, эпоха высокого
массового потребления (1).

На первой стадии (традиционное общество) производством продовольствия

заняты три четверти производителей. Национальный доход в нем используется
непроизводительно. Политическая власть принадлежит либо земельным
собственникам, либо центральному правительству.

На второй стадии, создающей предпосылки для взлета, в экономике происходят

изменения. Однако они касаются только трех сфер, т.е. сельского хозяйства,
транспорта и внешней торговли.

На третьей стадии, весьма непродолжительной по времени (одно - два

десятилетия), темпы капиталовложений растут, а выпуск продукции на душу
населения увеличивается. Наряду с этим осуществляется быстрое внедрение
новой техники в промышленность и сельское хозяйство.

На четвертой стадии, представляющей собой длительный этап технического

прогресса, развивается процесс урбанизации, доля квалифицированного труда
возрастает. Руководство промышленностью сосредотачивается в руках
квалифицированных управляющих – менеджеров.

На пятой стадии происходит переход от предложения к спросу, от производства к

потреблению.

Позднее У. Ростоу ввел стадию экономического роста - стадию поиска качества,

главным критерием которой становится духовное развитие человека.
Сторонники теории экономических систем выделяют в доиндустриальной
экономической системе такие ее основные черты, как:

* природное единство труда с его естественными предпосылками: связь людей с

землей или с земледельческим процессом.

*ограниченный и замкнутый характер производства, который определяет

направления деятельности людей и характер ее организации. Для такого
производства наибольшее значение имеет не цена продуктов, а его качество.

* господство натурального сельскохозяйственного производства,

обеспечивающего удовлетворение потребностей за счет собственных ресурсов.

* личная зависимость охватывает не только отношения непосредственного

производства, но и отношения распределения, обмена и потребления. Они
приобретают форму личных отношений, закрепленных традицией, нормами права
и морали или религиозными убеждениями.

2. Концепция "восточного феодализма" и концепции единой

классовой докапиталистической формации

Проблема зарождения и развития феодальных отношений на Востоке до сих пор является предметом
дискуссии среди ученых - экономистов, историков, востоковедов. По мнению диссертанта, причины
расхождений обусловлены как объективными факторами (длительность процесса феодализации на Востоке,
близость социально-экономической структуры восточных обществ древности и средневековья, недостаточная
изученность в этом аспекте первичных материалов), так и методологическими подходами
ученых (в частности, отсутствием четких критериев восточного феодализма).
Исходным в позициях ученых советского периода было весьма резкое противопоставление понятий
первобытнообщинного, рабовладельческого, феодального способов производства - с одной стороны, и
азиатского способа производства - с другой стороны. В диссертации показано, что на протяжении 1920-1980-х
гг. в процессе исследования историко-экономического материала и теоретико-методологических дискуссий
экономическая мысль стремилась постепенно преодолеть это противопоставление и шла к выработке
синтезирующего, более сложного, комплексного представления как о феодализме вообще, так и о
хозяйственной системе средневекового Востока и Средней Азии, в частности. При этом обогащалось и
представление об азиатском способе производства.
Известный исследователь политической экономии феодализма Б.Ф.Поршнев разработал идею «феодального
синтеза», которая раскрывает принципиальные моменты генезиса феодализма1. Переход к феодализму,
согласно Поршневу, состоит в том, что два или три уклада древности (рабовладельческий, уклад
производителей-собственников) при их разложении синтезируются в единый феодальный способ
производства. На основе более высокой производительности труда при феодализме способы эксплуатации
принципиально меняются2.
Экономической базой феодализма являются мелкие производства крестьян и ремесленников. Феодальная
форма собственности на землю играет решающую роль в обществе. Ее внешние формы разнообразны:
европейская форма со своей иерархической структурой; восточная форма, когда земля принадлежит
государству, которое, по мнению Б.Ф.Поршнева, выступает как «единый гигант-помещик»3. Ошибку
сторонников концепции особого азиатского способа производства Б.Ф.Поршнев видит в том, что это различие
внешних форм поглощает все их внимание и от них ускользает принципиальное единство природы земельной
собственности средневековых Запада и Востока: в руках господствующего класса сосредоточена монополия
распоряжения землей. Крестьяне могут иметь наделы и общинные угодья для ведения своих хозяйств на
земле, принадлежащей эксплуататорам. Собственность на землю дает классу феодалов экономическое
основание для взимания с крестьян ренты. Именно в этом, согласно Поршне-
1 Поршнев Б.Ф. Очерк политической экономии феодализма. - М., 1956, с.5; Периодизация всемирно-
исторического прогресса у Гегеля и у Маркса. -Философские науки, 1969, №2.
2 Поршнев Б.Ф. Феодализм и народные массы. - М., 1964; Проблемы возникновения феодализма у народов
СССР. - М., 1969.
0 Поршнев Б.Ф. Очерк политической экономии феодализма. - М., 1956, с.ЗЗ.
и
ву, принципиальная характеристика данного социально-экономического типа собственности.
«Если при рабстве, пишет Поршнев, - весь вновь созданный продукт (необходимый и прибавочный) в момент
его создания присваивается эксплуататором и лишь затем последний выделяет рабу необходимое
довольствие, то при феодализме весь вновь созданный продукт, в момент своего создания, в большинстве
случаев (исключая отработочную ренту) присваивается производителем. Необходимый, ни на каком этапе
процесса производства и распределения не поступает в распоряжение феодалов, в их собственность. Что
касается прибавочного продукта, то при натуральной и де-незкной ренте он, в момент своего создания,
присваивается производителями, становится собственностью крестьянина или ремесленника, лишь затем
переходит в собственность феодала в процессе взимания последним ренты» (Материал по Бухарскому
эмирату, содержащийся в диссертации, не подтверждает столь категоричный вывод Поршнева).
Для феодализма характерны внеэкономическое принуждение и натуральный характер хозяйства. Последний
Б.В.Поршнев объясняет тем, что две важнейшие сферы феодальной хозяйственной жизни -
производительное и личное потребление сельских производителей - остаются в рамках натурального
хозяйства, как бы полно ни превращался прибавочный продукт в деньги, какая бы бурная товарно-денежная
жизнь ни кипела в остальных сферах1. (Такое утверждение, как показано в диссертации, вызывает два
вопроса: о возможности его распространения на весь полутораты-сячелетний период феодализма в Средней
Азии, и о правомерности отождествления товарного обмена с денежным хозяйством).
В восточных странах имели место специфические методы присвоения прибавочного продукта
эксплуататорами, отличные от классического феодализма Европы, специфическая классовая структура,
специфическая собственность и формы государства. Признавая общность ряда принципиальных элементов
феодального способа производства, необходимо указать на специфические характеристики экономических
отношений в обществах Востока. «Хорошо известно огромное развитие научного востоковедения во второй
половине XIX и первой половине XX вв. Особый размах это развитие получило в 50-60-е годы текущего
столетия в нашей стране... Но именно количественный и качественный рост материала предъявляет свои
требования и к теории»2. Важной методологической базой для учета этих специфических характеристик
явилась разработка учеными проблем азиатского способа производства.
1 Поршнев Б.Ф. Феодализм и народные массы. -М., 1964, с.115.
2 Конрад Н.И. Запад и Восток. - М., 1966, с. 17.
Развивая концепции марксизма об азиатском способе производства, ряд ученых выдвинули позицию,
согласно которой феодализм пришел на Востоке на смену особому азиатскому способу производства».
Понятие «азиатского способа производства» было выдвинуто Марксом и Энгельсом, но из-за ограниченности
доступных материалов не получило в их трудах достаточной степени разработки, что впоследствии
позволило по-разному трактовать их позиции.
Исходной точкой развития взглядов К.Маркса и Ф.Энгельса на историю Востока были традиционные
представления западной историографии о застойном характере восточного общества, о деспотической
природе государства и т.д. Позже, когда уже сложилось материалистическое понимание истории, они
объясняли своеобразие Востока экономическими причинами, а именно, наличием особого типа
общественного разделения труда. «История Азии, - писал К.Маркс, - это своего рода нерасчлеяенное
единство города и деревни (подлинно крупные города могут рассматриваться здесь просто как государевы
страны, как нарост на экономическом строе в собственном смысле». В 1853 г. ими впервые дается
характеристика азиатского способа производства1. Сам термин «азиатский способ производства» появился в
1858 г. в работе «К критике политической экономии»2. В этой работе читаем: «...азиатский, античный,
феодальный и современный, буржуазный способ производства можно обозначить как прогрессивные эпохи
экономической общественной формации»3.
В то же время у Маркса имеются и высказывания, которые можно трактовать в смысле отрицания
существенных различий в рамках докапиталистических формаций между странами Востока и Западной
Европы. Например К.Маркс утверждал, что Япония середины XIX в. «...с ее чисто феодальной организацией
земледелия и с ее широко развитым мелкокрестьянским хозяйством дает гораздо более верную картину
европейского средневековья, чем все наши исторические книги, проникнутые по большей части буржуазными
предрассудками»4. Известно также высказывание Маркса о возможности многих «модификаций и градаций»
одного и того же способа производства в зависимости от конкретных условий.
Гипотеза классиков марксизма об азиатском способе производства в свое время получила развитие в
работах К.Каутского и Г.В.Плеханова, которые считали, что развитие «азиатского» строя шло параллельно с
античным и феодальным способами производства. «Логика экономического развития, например, Китая или
Древнего Египта, - писал Г.В.Плеханов, - вовсе не вела к появлению античного способа производства. В
первом случае
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т.2, с.28.
1 Там же. Соч., т. 1, с. 7.
3 Там же.
4 Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд., т.23, с.344.
речь идет о двух фазах развития, одна из которых следует за другой и порождается ею. Второй же случай
представляет нам скорее два сосуществующих типа экономического развития. Античное общество сменило
собою родовую общественную организацию, и та же организация предшествовала возникновению восточного
общественного строя. Каждый из этих двух типов экономического устройства явился результатом того роста
производительных сил, в недрах родовой организации, который в конце концов неизбежно должен был
привести ее к разложению. Если эти два типа весьма значительно отличаются друг от друга, то их главные
отличительные черты сложились под влиянием географической среды, в одном случае предписывавшей
обществу, достигшему известной ступени роста производительных сил, одну совокупность производственных
отношений, а в другом - другую, весьма отличительную от первой»1.
Теоретические аспекты азиатского способа производства были предметом широких научных дискуссий.
Впервые это происходило в 20-30-х годах в СССР. В поддержку концепции и против выступало много
известных ученых. Значительный интерес к этой проблеме проявили китайские и японские ученые2.
С начала 60-х годов дискуссия возобновилась и вскоре приняла международные масштабы. Дискуссия
выявила три направления по этому вопросу. Сторонники первого направления признавали
самостоятельность азиатского способа производства. Сторонники второго направления, напротив, полагали,
что факты неевропейской истории, которые не укладываются в традиционные представления о
докапиталистических формациях, могут быть объяснены теорией «вечного феодализма», т.е. теорией
господства феодального способа производства и в древности, и в средние века. Сторонники третьего
направления считали, что перед лицом некоторого несоответствия фактов неевропейской истории и понятий
рабства и феодализма следует переосмыслить и усовершенствовать последние на основе накопленного
фактического материала, пересмотреть и уточнить существенные признаки рабовладения и феодализма3
Раскрытие содержания азиатского способа производства и в настоящее время имеет существенное
методологическое значение для рассмотрения генезиса восточного феодализма. Дело в том, что до сих пор
отсутствует четкий критерий восточного феодализма. Медленные темпы процесса феодализации на Востоке
связаны с продолжительностью сохранения спе-
1 Плеханов Г.В. Избранные философские произведения, в 5-ти томах. Т.З. -М„ 1958, с. 165.
2 Тянь Чан-у, Маркс и Энгельс о древнеазиатском обществе. Ж. «Народы Азии и Африки», №3; Фань Вань-
Лань. Новая история Китая, 1955, т.1.
3 Качановский Ю.В. Рабовладение, феодализм или азиатский способ производства?-М., 1971, с. 18.
цифических форм общинной организации крестьянства, значительной ролью государственной формы
эксплуатации непосредственных производителей. Показательно, что в ходе дискуссий для характеристики
обществ, основанных на азиатском способе производства, вырабатывались такие «синтезирующие» понятия,
как система «общинной государственности», или как раннеклассовое, «предфеодально-кабальное»
общество, как общество переходное, сочетающее разные формы эксплуатации.
Ф.Я.Полянский выделили три варианта генезиса феодализма: в условиях первобытной общины, античного
рабства и феодализм древнего Востока1. Развивая и конкретизируя это положение, Р.М.Нуреез пишет, что
«...теоретически возможны все три варианта становления феодализма: на базе разложения первобытного,
азиатского и рабовладельческого строя»2. Из этого положения следует, что не обязательно должна
соблюдаться единая схема. Переход к феодализму возможен, минуя рабовладельческий способ
производства.
Различные способы производства в реальной жизни в «чистом» виде не существуют, поэтому всякая
периодизация общественного развития, в т.ч. поформационная, допускает на определенном этайе
исследования абстрагирование от второстепенных общественно-экономических укладов. Например, в
Бухарском ханстве, а затем эмирате, имела место работорговля и довольно широко использовался рабский
труд. Даже в начале XX в. здесь использовали рабов в домовладениях зажиточных слоев общества. Но это
не дает основания считать Бухарский эмират рабовладельческим государством, ибо в эмирате
господствующими и определяющими были феодальные отношения.
Следует также подчеркнуть, что наличие некоторых общих элементов (коллективная эксплуатация и
коллективное владение) у азиатского, античного и феодального способов производства не являются
основанием к их отождествлению. Еще в 30-е годы С.И.Ковалев, обращая на это внимание, писал, что «Если
считать, что азиатский способ производства - феодализм, тогда нам придется и раннее античное общество
считать феодальным, так как в основе его, по Марксу, лежали коллективная эксплуатация и коллективное
владение. Таким образом, феодализм окажется у нас существующим до античного способа производства и
после него и мы прямым путем попадает в объятия реакционной теории цикличности»3.
Применительно к условиям Средней Азии, где и в условиях развитого феодализма сильны пережитки
дофеодальных укладов, для теоретиче-
1 Полянский Ф.Я. Вопросы политэкономии феодализма. - М., 1990, с. 127128.
2 Нуреев P.M. Экономический строй докапиталистических формаций. -Душанбе, 1989, с.222.
J См.: Дискуссия об азиатском способе производства. -М., 1931, с.79-80.
ского исследования особо актуально четкое выделение сущностных черт (конституирующих элементов)
азиатского и феодального способов производства.
На основе изучения общественно-экономического строя древнего Китая Л.И.Мадяром сделана попытка (1930
г.) дать сжатую характеристику азиатского способа производства: «Основное классовое деление восточного
общества происходит между основными крестьянскими массами, объединенными в общины, и между
выделившимися из общин бывшими слугами общины, конституировавшими себя как класс (жрецы в Египте,
литераторы [чиновники - авт.] в древнем Китае и т.д.). Форма государства - деспотия. Частная собственность
на землю отсутствует. Верховным собственником земли и воды - этих основных условий производства -
является государство. Основной экономической формой эксплуатации является налог, который совпадает с
рентой. Господствующий класс эксплуатирует общины, взимая прибавочный продукт в виде налога-ренты.
Экономическая форма высасывания прибавочного продукта... несомненно, сближает этот способ
эксплуатации с феодальным. Отсутствие феодальной собственности и класса феодалов все же создает
принципиальное различие между восточным и феодальным обществом»1.
Несомненно, близость азиатского и феодального способов производства обусловливала необходимость
найти существенные различия между ними. Здесь уместно привести высказывание С.И.Ковалева о том, что
«...феодальная собственность - это прежде всего индивидуальная собственность, каждый отдельный феодал
эксплуатирует определенного производителя. При азиатском способе производства мы имеем коллективную
эксплуатацию группой привилегированных землевладельцев примитивного общинного коллектива. Это
группа отдельных землевладельцев, и как государство, и как организованная в государственный аппарат
группа эксплуататоров, которые эксплуатируют отдельных производителей через общину, как известный
коллектив» .
Концепция азиатского способа производства нашла свое дальнейшее развитие в работах Р.М.Нуреева. Им
исследована в политэкономическом ракурсе диалектика развития производительных сил и производственных
отношений докапиталистических антагонистических формаций, показаны различия между последними - в
обеспечении роста производительной силы труда, за счет объективных и субъективных факторов.
Р.М.Нуреев выделяет три основных варианта повышения производительной силы труда в
докапиталистических антагонистических обществах:
1 Мадяр Л.И. Предисловие. См.: М.Кокин, Г.Папаян. «Узин-Тянь». Аграрный строй древнего Китая. - Л., 1930,
с.53.
2 Дискуссия об азиатском способе производства. - Л., 1931, с.80.
- за счет объективных, естественных факторов (азиатский способ производства);
- за счет субъективных факторов (античный способ производства);
- за счет социальных факторов (феодализм).
В монографическом исследовании Р.М.Нуреева обобщены итоги экономических дискуссий по проблеме
азиатского способа производства, выявляются общие черты и специфические особенности
докапиталистических формаций. К общим основам функционирования докапиталистических способов
производства автор монографии относит общину, коллективную эксплуатацию и коллективное владение,
внеэкономическое принуждение к труду, личную зависимость непосредственных производителей. В этих
общих основах докапиталистических формаций Р.М.Нуреев стремится выявить существенные особенности
каждой. Так, соседская и территориальная община является естественной основой функционирования всех
докапиталистически х формаций. Вместе с тем, по мнению автора, каждой из докапиталистических формаций
соответствует определенная форма соседской общины: азиатская, античная и германская, которые в
различном соотношении сочетают коллективное и частное начала1. Внеэкономическое принуждение к труду,
имеющее место во всех докапиталистических формациях, обеспечивается в каждой из них разными
способами. «Рассмотрим формы внеэкономического принуждения к труду. В зависимости от объекта
монополизации можно выделить три основные формы, характерные для докапиталистических формаций.
Внеэкономическое принуждение к труду могло быть основано: 1) либо на праве собственности на землю (как
в условиях азиатского способа производства), 2) либо на праве собственности на личность
непосредственного производителя (как при рабовладельческом строе), 3) либо на праве собственности на
личность и землю одновременно (как в период феодализма). Первая форма собственности лежит в основе
докапиталистической аренды, широко распространенной на древнем и средневековом Востоке, на второй
форме собственности базируется рабство, получившее широкое развитие в древней Греции и Риме; на
третьей -крепостничество, характерное для средневековой Европы»2.
Развивая это положение далее, Р.М.Нуреев показывает различия в отношениях собственности между
азиатским способом производства, с одной стороны, и рабством и феодализмом - с другой. «В азиатском
способе производства земля является исключительной собственностью государства, хотя существует как
частное, так и общинное владение и пользование землей. Для него характерна монополия господствующего
класса на землю и воду... в отличие от азиатского способа производства рабство и феодализм
Нуреев P.M. Экономический строй докапиталистических формаций. -Душанбе, 1989, с.83-90.
2 Там же, с. 139.
предполагают прежде всего не государственную, а частную собственность. Для них характерна в первую
очередь собственность не на землю, а на личность непосредственных производителей».
При азиатском способе производства формой политической организации, которая осуществляла
внеэкономическое принуждение к труду, был, пользуясь термином Маркса, централизованный деспотизм:
«Иллюзорность сельских общин, отсутствие связи между жизнью одной и жизнью других, этот
локализованный микрокосм не повсюду встречается как имманентная, характерная черта последнего их
первобытных типов, но повсюду, где он встречается, он всегда воздвигает над общинами централизованный
деспотизм»1.
Суть деспотизма как формы государства проявляется в том, что, во-первых, совпадают господствующий
класс с государственным аппаратом, система распределения прибавочного продукта среди членов
господствующего класса с политической иерархией, а следовательно, места в по-литсистеме с должностями
в системе государственного управления. Во-вторых, государство опирается на бюрократический аппарат и
подавляет развитие частнособственнических тенденций. Характеризуя особенности деспотизма как формы
управления, Л.С.Васильев правильно, с нашей точки зрения, пишет: «...власть - собственность - это не
собственность в по-литэкономическом, и тем более юридическом, смысле этого слова. Точнее, больше
власть, чем собственность, так как функции собственника здесь опосредованы причастностью к власти, к
должности, но не к личности: по наследству может быть передана должность с ее правами и прерогативами,
включая и собственность, но и не собственность как исключительное право владения вне зависимости от
должности»2.
Следует отметить, что даже те ученые, которые не являются сторонниками концепции азиатского способа
производства, при рассмотрении истории рабовладельческого строя на Востоке подчеркивают своеобразие
становления и развития здесь рабовладельческих отношений. В знаменитой книге «Таджики» академик
БГ.Гафуров писал: «Нам представляется, что и в Средней Азии рабский труд, в частности в
сельскохозяйственном производстве, играл подчиненную, если не второстепенную роль.
В этой связи нужно подчеркнуть, что некоторые прямые и множество косвенных данных свидетельствуют, что
в древней Средней Азии, как на древнем Востоке в целом, огромное место занимала община.
Патриархальные домовые общины и объединяющие их соседские общины - вот та основа, на которой
зиждилось древнее общество. Она... явилась прежде всего гражданской организацией полноправных
свободных и рабовладельцев. ...Нам представляется, что в Средней Азии ведущая роль в производстве в
1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд. т. 19, с.414.
2 Васильев Л.С. Курс лекций по древнему Востоку. - М., 1985, с.27-28*
течение всей эпохи древности сохраняют общинники, особенно в сельском хозяйстве. В деревне это было
время господства сельской общины»1.
Обобщая особенности рабовладельческого строя на Востоке, далее он подчеркивал, что «в целом нужно
отметить, что в Средней Азии рабовладельческие отношения не стали столь глубокими, как в античном
мире»".
Признание своеобразия рабовладельческих отношений на Востоке, особой роли соседской сельской общины
и восточного деспотизма, базирующегося на государственной собственности, как мы полагаем, дает
косвенное подтверждение правомерности концепции азиатского способа производства.
Можно сделать вывод, что при определенных экономико-географических и природных условиях
(ограниченность земли, необходимость искусственного орошения, длительность вегетационного периода)
разложение первобытнообщинного строя приводит к возникновению «азиатского» способа производства.
Учитывая итоги дискуссий и исследований, мы можем следующим образом суммировать его
конституирующие элементы:
1. сельская земледельческая община азиатского типа, для которой характерны ведущая роль коллективного,
совместного труда и развитое внутриобщинное разделение труда;
2. безраздельная государственная собственность на землю и ирригационные сооружения с частным и
коллективным их владением и пользованием;
3. личная зависимость непосредственных производителей от общин и государства, обусловленная
государственной монополией на решающие средства производства (землю и воду);
4. аграрный характер экономики (приоритет сельскохозяйственного производства над другими сферами
деятельности);
5. рост производительной силы труда обеспечивается преимущественно за счет объективных, естественных
факторов (развитие оросительных систем, более интенсивная обработка почвы, более полное использование
вегетационного периода);
6. рентно-налоговая эксплуатация непосредственных производителей через общину в сочетании с
общественными работами;
7. деспотизм как форма государства, осуществляющая внеэкономическое принуждение и ограничивающего
права частных владельцев.
Столь большое внимание, которое уделяется экономистами-востоковедами азиатскому способу
производства, объясняется тем, что
' Гафуров Б.Г. Таджики, кн. 1. - Душанбе, 1989, с.237-238. " Там же, с.239.
формы его функционирования во многом сходны с феодализмом и без такого детального рассмотрения
нельзя показать генезис феодализма на базе азиатского способа производства в странах Востока.
Концепции востоковедов и среднеазиатская модель восточного феодализма
В диссертации выделены и проанализированы три научных концепции по проблеме феодальных отношений
в странах Востока и предложен синтезирующий подход к решению этой проблемы в отношении Средней
Азии.
В работах востоковедов С.М.Дубровского, Е.К.Иолка, В.И.Павлова, Л.Б.Алаева, Ю.М.Кобищанова,
Е.М.Медведьева и др., опубликованных с конца 1920-х до начала 1980-х гг., обосновывается концепция
восточного феодализма как единой формации, охватывающей весь период от распада первобытнообщинного
строя до капитализма1.
Другая группа ученых, включающая как востоковедов, так и экономистов (Е.С.Варга, А.Я.Конторович,
Р.М.Нуреев, Д.Н.Платонов и др.) также полагает, что для стран Востока вплоть до перехода к капитализму
было характерно господство одной эксплуататорской формации, но этой формацией был не восточный
феодализм, а азиатский способ производства2.
Наконец, большинство востоковедов и экономистов, писавших по этой проблеме на протяжении всего
полувекового периода дискуссий, занимали «ортодоксальную» позицию, согласно которой в странах Востока
до капитализма имели место те же «классические» эксплуататорские спо-
См.: Дубровский С.М. К вопросу о сущности «азиатского» способа производства феодализма,
крепостничества и торгового капитала. - М., 1929; Иолк Е.К. К вопросу об «азиатском» способе производства.
- ПЗМ, 1931; Жуков Е.М., Барг М.П., Черняк Е.Б., Павлов В.И. Теоретические проблемы всемирно-
исторического процесса. - М., 1979; Кобищанов Ю.М. Мелконатуральное производство в общинно-кастовых
системах Африки. - М., 1982; Медведьев Е.М. Рента, налог, собственность. Некоторые проблемы индийского
феодализма. - В кн.: проблемы истории Индии и стран Среднего Востока. - М., 1972.
2 Варга Е.С. Об азиатском способе производства. - В кн.: Варга Е.С. Очерки по проблемам политэкономии
капитализма. - М., 1964; Кокин М., Папян Г. «Цэзин-Тянь» Аграрный строй древнего Китая. - Л., 1930; Ковалев
С.И. «Китайская проблема» в извращенном толковании Роже Городи - Проблемы дальнего Востока, 1973,
№3; Нуреев Р.М. Экономический строй докапиталистических формаций. - Душанбе 1989; Платонов Д.Н.
Проблемы азиатского способа производства в работах К.Маркса и Ф.Энгельса. - Экономические науки, 1978,
№1.
собы производства, что и в Западной Европе - рабовладельческий и феодальный1 (Мы не рассматриваем
здесь работы последних лет, где проводится цивилизационный подход).
Проведенный диссертантом сравнительный анализ работ по проблеме, опубликованных в 1920-30 гг., в 1960-
х гг. с работами 1970-1980-х гг. показал, что при сохранении внешнего «противостояния» концепций в их
содержании появлялось все больше общего. В частности, всеми исследователями отмечается
исключительно важная роль ирригационных систем для экономики стран Востока, необходимость
централизованной власти для их создания, регулирования, охраны; признается общинная организация
социально-экономической жизни; указывается на преобладание натуральной ренты как формы прибавочного
продукта; отмечается отсутствие личной закрепощенности крестьян, и в то же время все авторы указывают
на устойчивую распространенность рабства в его различных формах; многими отмечается значительное
влияние на экономику восточных религий и религиозных организаций, форм военной организации, этнической
структуры.
Различия между концепциями приобрели к концу 1980-х гг. в известной мере терминологический характер.
Так, одни авторы наличие в странах Востока деспотической иерархии и тяжелой эксплуатации со стороны
государства именуют «феодализмом», другие - «азиатским способом производства», третьи -
«рабовладением». Но в основном эти различия определяются тем, какие из общепризнанных черт
хозяйственного строя данными учеными выделяются в качестве системообразующих (по выражению
Р.М.Нуреева, «способообразующих»).
Сближение позиции ученых в диссертации исследуется по ряду стержневых направлений: во-первых, по
вопросу о роли рабовладения в древней и средневековой Средней Азии; во-вторых, по вопросу о роли го-
1 Дьяконов И.М. Общественный и государственный строй древнего Двуречья, Шумер. - М., 1959; Илюшечкин
В.П. Сословно-классовое общество в истории Китая (опыт системно-структурного анализа). - М., 1986; Кача-
новский Ю.В. Рабовладение, феодализм или азиатский способ производства? Спор об общественном строе
древнего и средневекового Востока, доколониальной Африки и доколониальной Америки. - М., 1971; Колганов
М.В. Собственность. Докапиталистические формации. - М., 1962; Никифоров В.Н. Феодализм на Востоке или
«восточный феодализм». - Народы Азии и Африки, 1984, №1; Струве В.В. Понятие «азиатский способ
производства». - Народы Азии и Африки, 1965, №1; Толстов С.П. Периодизация Древней истории Средней
Азии. - Краткие сообщения Института истории материальной культуры АН СССР, вып. 28. - М., 1949; Рыднина
М.Н., Василевский Е.Г., Полосов И. История экономических учений. Учебник для экон. ВУЗов. -М., 1983, с. 10.
сударства и эволюции отношений собственности в эти периоды, и в-третьих, по проблемам изменений в
распределительных отношениях.
Обобщение литературных источников и материалов дискуссий востоковедов, посвященных истории
восточных обществ древности и средневековья показывает, что на территории современной Средней Азии
рабовладельческий строй в его классической форме, как безраздельно господствующий уклад, не
существовал. Естественно, это не означает, что вообще не было рабства. Патриархальное рабство на
Востоке появилось еще в У11-У1 вв. до н.э., о чем свидетельствует, по авторитетному мнению Б.Г.Гафурова,
собрание религиозных текстов зороастрийцев «Авеста»: «В состав семьи входили и неполноправные члены -
вира, вайса и париайтар. Вира обычно обозначает «мужчину», «воина», но может пониматься и в значении
«раб». Так, в 2 Яште X, 28 говориться о Митре, что он дарует дому, к которому милостив, «стада рогатого
скота и толпы вира», т.е., вероятно, рабов. Вообще, когда в «Авесте» идет перечисление или
противопоставление, содержащее крупный рогатый скот и вира, последние, очевидно, означают рабов. Вайса
и париайтар, судя по некоторым текстам, включались в состав семьи на правах младших членов»1.
Патриархальное рабство существовало в Средней Азии на протяжении многих веков, вплоть до установления
советской власти, подтверждением чему служит роман С.Айни «Рабы».
Однако, как отмечает большинство востоковедов, наличие патриархального рабства, когда рабы в основном
использовались в качестве домашней прислуги, не дает оснований делать вывод о существовании
рабовладельческого строя. Постоянное и производительное применение рабского труда для производства
прибавочного продукта - вот главный признак рабовладельческого общества. Для такого применения
рабского труда в Средней Азии не было ни материальных, ни социальных условий.
В этой связи в диссертации отмечается, что Средняя Азия, начиная с У1 в. до н.э. и до арабских нашествий,
была колонией мировых рабовладельческих держав (ахаменидской, греческой и позднее персидской). Это
накладывало определенный отпечаток на общественно-политический строй и на экономические уклады. Тем
не менее, господство мировых рабовладельческих держав над Средней Азией не могло разрушить
полностью вековые азиатские сельские общины и изменить вкорне азиатский способ производства.
«Простота производственного механизма этих самодовлеющих общин, которые постоянно воспроизводят
себя в одной и той же форме, и будучи разрушены, возникают снова в том же самом месте, под тем же
самым именем, - пишет Маркс, - объясняет тайну неизменности азиатских обществ, находящихся в столь
резком контрасте с постоянными разрушениями и новообразованиями и азиатских государств и быстрой сме-
Гафуров Б.Г. Таджики. Кн.1. - Душанбе, 1989, с.67-68.
ной их династий. Структура основных экономических элементов этого общества не затрагивается бурями,
происходящими в облачной сфере политики»1.
Приведем еще одно суждение крупнейшего востоковеда Б.Г.Гафурова: «Общественный строй восточно-
иранских народностей Средней Азии в период господства династии Ахаменидоов, как представляется нам в
результате исследования всей совокупности источников, в определенной степени или даже существенно
отличается от строя западных иранцев (имеется в виду рабовладельческий строй - Исломов С.И.). В Средней
Азии рабский труд не стал основой хозяйства, хотя рабовладельческие отношения были и здесь развиты. В
гораздо большей мере сохранились здесь остатки родового строя и преобладающее значение имели
сельские общины»2, «...общество, которое мы называем рабовладельческим, на самом деле было
многоукладным»3.
А.Н.Бернштам еще в 1933 г. выдвигал тезис о переходе «большой части Азии от первобытного коммунизма к
феодальному обществу, минуя рабовладельческую формацию»"4. В 1935 г. М.Е.Массан утверждал, что в
эпоху после УШ в. н.э. в Средней Азии начинается процесс «разложения старых (курсив мой - И.С.)
феодальных отношений»3. Под «старыми феодальными отношениями» как раз и понимали азиатский способ
производства. Действительно, в эпоху после У-УШ вв. н.э. в Средней Азии в связи с возникновением частной
собственности на землю начинается постепенное развитие феодализма.
Теперь остановимся на особенностях восточного феодализма. Изучению данного вопроса посвящено
огромное количество публикаций, он стал с конца 20-х годов XX в. предметом оживленных дискуссий среди
востоковедов, экономистов и историков. В систематизированном виде эта концепция изложена в работе
Ф.Л.Полянского «Вопросы политической экономии феодализма» (М., 1980, с.53-61) и в 1У томе
экономической энциклопедии «Политическая экономия» (М., 1980, с.274-275), в которых отмечены такие
особенности восточного феодализма (в отличие От «западного»), как отсутствие крепостного права,
решающая роль общины в экономической жизни, патриархальная связь между земледельческим и
ремесленным трудом, гипертрофия экономических функций государства в условиях ирригационного
земледелия, широкое развитие государственной собственности на зем-
' Маркс К., Энгельс. Соч., 2- изд., т.23, с.371.
2 Гафуров Б.Г, Таджики, Кн.1. - Душанбе, 1989, с.95. л Там же, с.232.
4 Бернштам А.Н. Выступление. - Известия Государственной академии истории материальной культуры.
Вып.103. -М.-Л., с.343.
3 Массан М.Е. К истории промышленности Карамазара. - Труды Тадж. ба-
зы АН СССР,т.4. -М.-Л., 1935, с.217.
то, превращение налогов в своеобразную форму феодальной ренты, политический деспотизм. Эти
особенности восточного феодализма по существу, как отмечалось выше, есть не что иное как сохранившиеся
в ослабленном виде признаки азиатского способа производства, которые вполне закономерно оказались у
Ф.Я.Полянского включенными в понятие восточного феодализма.
В диссертации прослеживается, как в имеющихся исторических источниках и научных трудах востоковедов,
процесс зарождения и развития феодализма в Средней Азии. Основным вопросом генезиса феодализма
является вопрос о собственности на землю. Существует мнение, что частная собственность и частное
владение на Востоке никогда не играли заметной роли в общественной жизни. Восточный образ жизни
связывается обычно с господством общинной и государственной собственности. Действительно ли это так?
В диссертации проводится мысль, что противоречия между классовой структурой азиатского общества, с
одной стороны, и общинно-государственной собственностью - с другой, объясняют особенности восточных
обществ и азиатского феодализма. При этом диссертант опирается на работу Маркса «Формы,
предшествующие капиталистическому производству». В этой работе читаем: «В большинстве основных
азиатских форм связующее единство (возвышающееся над всеми этими крестьянскими общинами - С.И.)
выступает как высший собственник или единственный собственник, в силу чего действительные общины
выступают лишь как наследственные владельцы. Так как это единство является действительным
собственником и действительной предпосылкой коллективной собственности, то само оно может
представляться чем-то особым, стоящим выше этого множества действительных отдельных коллективов, в
которых каждый отдельный человек, таким образом, на деле лишен собственности. Прибавочный продукт...
принадлежит поэтому, само собой разумеется, этому высшему единству. Поэтому в условиях восточного
деспотизма и юридически кажущегося отсутствия при нем собственности на деле, в качестве его основы
существует эта племенная или общинная собственность...
Принадлежащие всем условия действительного присвоения посредством труда ирригационные каналы,
играющие очень важную роль у азиатских народов, средства сообщения и т.д. представляются в этом случае
делом рук высшего единства - деспотического правительства, вознесшегося над мелкими общинами»1.
Собственность состоит из таких конституирующих элементов, как владение, распоряжение и пользование. В
зависимости от возможности реализации конституирующих элементов собственность может быть абсо-
1 Маркс К. Формы, предшествующие капиталистическому производству. -М., 1970,с.6-7.
лютной (безусловной) и условной. Государственная собственность на землю при азиатском феодализме
была единственной монопольной собственностью на землю. Она имела в некоторой степени общественный
характер, ибо часть прибавочного продукта, взимаемого с непосредственных производителей в виде ренты-
налога использовалось государством на обеспечение общих условий воспроизводства (строительство
ирригационных каналов, оборонительных и культурных сооружений, создание страхового фонда и т.д.). При
этом права деспотической власти как собственника не были беспредельными, они были в известной мере
декларативными, ибо полное превращение земли в государственную собственность предполагало бы
аграрный переворот грандиозных масштабов, а он выходил за рамки возможностей самого могущественного
деспота. Ведь надо было бы экспроприировать бесчисленное множество сельских общин, а это могло
вызвать крестьянские восстания.
К.Маркс писал: «Государство здесь верховный собственник земли. Суверенитет здесь - земельная
собственность, сконцентрированная в национальном масштабе. Но зато в этом случае не существует никакой
частной собственности, хотя существует как частное, так и общинное владение и использование земли»1.
Постоянное владение и использование определенного земельного участка, возможность передачи его в
наследство уже порождают у непосредственных производителей (в составе общины или вне ее)
собственнические отношения.
Кроме земли и ирригационных сооружений, все остальное движимое и недвижимое имущество в условиях
азиатского производства, по мере развития и процесса разложения сельской и частной общины, становятся
объектом общинно-частной и частной собственности, за исключением земельной ренты, идущей государству
в форме поземельного налога (ха-радж).
Частная собственность и на Востоке, таким образом, имеет длительную историю. Она возникла с переходом к
сельской общине, когда отдельные семьи выделялись от родовой общины и становились «хозяйственной
единицей общества»2. В этой связи заслуживает внимание структура общины, описанная в книге Гафурова
«Таджики»: «В раннесредневековом Согде (и, по-видимому раньше) община «наф» состояла из знати
(азаткар), торговцев (хвакор) и свободных крестьян - общинников и ремесленников (корикор)»3.
Имущественная и социальная дифференциация в сельской общине приводит к земельной дифференциации.
Следует предположить, что в условиях сельской общины имело место не общинное, а семейное землеполь-
1 Маркс К Энгельс Ф. Соч., 2-е изд., т.25, ч.П, с.354.
1 Маркс К., Энгельс Ф., соч., 2-е изд., т.21, с. 164.
3 Гафуров Б.Г. Таджики. Кн.1. - Душанбе, 1989, с.376.
зование, т.е. обрабатываемая земля распределялась между отдельными домами (за исключением
необрабатываемых земель: пастбища, луга и т.п.) в зависимости от трудового, экономического их
потенциала. В результате знать и состоятельные семьи получают большие участки земли, а остальные семьи
сравнительно меньшие. Этот вывод основывается на исследованиях Беркуталинского оазиса в Хорезме,
проведенных Андриановым Б.В., который установил, что усадьбы, обнаруженные в оазисе, довольно резко
отличались по величине; лишь 1/3 их были крупными, а остальные значительно более мелкими1. В
последующем, видимо, экономически более сильные семьи (обычно знать общины) подчиняют остальных
членов общины путем приобретения у государства местных оросительных систем. Таким образом, возникает
особая социальная группа - дехкане. По утверждению Б.Г.Гафурова, «В раннем (отчасти в развитом)
средневековье дехкан - это крупный землевладелец, владеющий целой областью, районом или крупной
местностью. В источниках они называются соответственно «великими» дехканами и просто дехканами.
Такого рода дехкане обладали большой властью прежде всего потому, что в их распоряжении имелись
большие военные дружины, члены которых назывались чакиры (шаки-ты)»2. Земельная дифференциация,
происходившая в сельских общинах, в итоге приводит к сужению общинного землевладения и появлению
земельных собственников - дехкан (крупные, средние и мелкие).
Однако мелкие собственники, избавившись от ограничений родовой общины, «...вскоре после того
избавились также и от своей новой земельной собственности. Полная, свободная собственность на землю
означала- не только возможность беспрепятственно и неограниченно владеть ею, но также и возможность
отчуждать ее»3.
К У1 в. н.э. основными владельцами земли в Средней Азии были дехкане, а общинное владение земли
играло уже второстепенную, даже подчиненную роль. Все это создавало одно из двух главных условий
перехода средневосточных обществ к феодализму. Если раньше государство опиралось на сельские
общины, то в новых условиях его опорой становятся уже дехкане - класс земельных собственников и других
имущих слоев общества.
В генезисе феодализма вместе с разложением и распадом сельских общин не менее важную роль играло
формирование крупных феодальных землевладений и феодальной иерархической структуры, класса
феодалов путем земельных пожалований.
В Средней Азии феодальные земельные пожалования вошли в практику со времен арабского завоевания и
существовали вплоть до начала XX
1 Гафуров Б.Г. Таджики. Кн.1. - Душанбе, 1989, с.376.
2 Там же.
3 Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд., т.21, с.167.
в. в Бухарском эмирате. В УП-Х1 вв. феодальные земельные пожалования обозначились терминами икта и
танхо и вначале означали только право на доход. В последнем феодальном государстве в Средней Азии -
Бухарском эмирате - танхо уже включали землю с крестьянами.
Характеризуя развитие танхо в юго-восточных районах Таджикистана, Б.И.Искандаров писал, что
«многочисленные представители феодально-бюрократического аппарата, духовенство и др. в этих районах
получали взамен жалованья право на танхо. Временами участки танходоров достигали внушительных
размеров. В Обихармском амлокдорстве местный казий владел 292 крестьянскими хозяйствами на правах
танхо. Крупные феодалы в Калаи-Даште и Каратегинском бекстве владели танхо от 300 до 450 хозяйств»1.
Земельные пожалования ускорили процесс формирования крупных феодальных землевладений и тем самым
обеспечивали утверждение феодализма как общественно-экономической формации. С другой стороны, они
являлись как бы формой управления государственным земельным фондом и с точки зрения экономических
отношений выступали как условное феодальное владение. Эта условность проявлялась в дуализме такой
собственности (совмещение частного и публичного права), ее служивом характере, ограниченности прав на
дробление земельных владений, в наличии элементов общеклассовой собственности феодалов и остатков
общины, что усложняло картину феодального землевладения.
Земельные пожалования предоставлялись также представителям мусульманского духовенства, в результате
чего появились духовные феодалы, которые не меньше светских стремились захватить земли как за счет
государства, так и за счет крестьянства (путем купли у последних). Б.Г.Гафуров в книге «Таджики» пишет: «В
качестве примера можно взять владения ходжи Ахрора. Ему принадлежало 1300 участков земли в разных
областях . Средней Азии. Подразумевались не мелкие участки, а целые земельные массивы. Ушр (т.е. рента
- налог в размере 0,1 урожая) с участков одной Самаркандской области, который вносил ходока Ахрор
государству, равнялся 80 тыс. самаркандских манов, т.е. 1600 тонн зерна из расчета, что ман равен 20 кг. Это
значит, что основная часть ренты, которая приходилась самому ходже Ахрору с этих земель, по
минимальному расчету (когда вся основная часть земельной ренты равна 0,3 урожая), с тех же земель была
не менее 0,2 урожая, т.е. 3200 тонн зерна»2.
йскандаров Б.И. Из истории проникновения капиталистических отношений в экономику дореволюционного
Таджикистана. - Душанбе 1976, с.70-71.
2 Гафуров Б.Г. Таджики. Кн.2. - Душанбе, 1989, с.317.
Наряду с духовными феодалами параллельно существовал и церковный феодализм на базе вакуфных
земель (в Средней Азии церковь - это мечети и медресе).
После арабского завоевания в Средней Азии вместо зороастризма и других религий был насильственно
распространен ислам, который монопольно господствовал вплоть до установления советской власти.
Объединение мелких местных правителей и разных этнических групп в централизованное государство,
широкое использование внеэкономического принуждения было возможно только на базе единой религии.
Поэтому во всех государственных образованиях Средней Азии религиозные учреждения ислама занимали
особое место и находились в центре внимания правителей. Как за счет государства, так и за счет
пожертвований отдельных феодалов веками строились многочисленные мечети и медресе по всей
территории Средней Азии. По данным Б.И.Искандарова, в конце XI в. только в одной Бухаре со 180 тыс.
населения имелось до 365 мечетей и 103 медресе с 15-20 тыс. мулло-бачей. Бухара являлась центром
мусульманского фундаментализма во всей Средней Азии.
О роли и месте вакуфных земель в системе земельных отношений можно судить по их удельному весу в
земельной собственности. По данным 1821-1823 гг., как писал А.Семенов, во всем Бухарском эмирате
наибольшее количество земель было хараджных и амлоковых (около 114 тыс. га), затем вакуфных (около 70
тыс. га), частновладельческих, свободных от всяческих налогов (около 57 тыс. га). Земель, принадлежащих
лично эмиру, занятых его дачами и садами, было около 1500 тыс. га1. Если учесть, что к вакуфным землям
не относятся мальковые земли, принадлежащие отдельным духовным феодалам, то станет ясно, какими
земельными ресурсами владело духовенство. Кроме того, духовенство вело судебные дела на основе
шариатских законов и выступало в глазах народа как проповедник ислама и справедливости. В этой связи
Б.И.Искандаров писал: «Эмиры, как правило, старались не вступать с ним в конфликт. Наоборот, бывали
случаи, когда бухарские эмиры вынуждены были отступать от своих решений, если духовенство их не
одобряло»2
В феодальном обществе Средней Азии земли, не полученные в порядке пожалований и не являющиеся
вакуфными, считались мильковыми, т.е. собственностью светских и духовных феодалов, а также свободных
крестьян.
Путем покупки и другими путями мильковые земли дехкан переходили в руки новых династий и новых
феодалов. Этому также способство-
' Семенов А.К. К прошлому Бухары. В кн.: Садриддин Айни. Воспоминания / Пер. с тадж. А.Розенфельд. - М.,
2 Искандаров Б.И. Из истории проникновения капиталистических отношений в экономику дореволюционного
Таджикистана. - Душанбе, 1976, с.ЗЗ.
вала беспощадная система налогообложения. Немало в истории фактов конфискации земли дехкан, не
уплативших налогов. Вокруг свободных крестьян создавались невыносимые условия, не выдержав их, они
предпочитали добровольно сдать свои наследственные участки земли более крупным феодалам (институт
толджлат, на Западе это называлось компенсацией). В результате дехкане ко времени монгольского
завоевания перестали быть главным сословием земельных собственников. Параллельно этому
эволюционировало значение самого слова «дехканин», которое по мере разорения дехканства все чаще
стали употреблять для обозначения простого земледельца, крестьянина.
Во время и после монгольского завоевания процесс разорения крестьянских масс продолжался и к ХУ в.
фонд крестьянских мильковых земель резко сократился. Соответственно увеличился фонд мальковых земель
светских и духовных феодалов, с одной стороны, а с другой - количество крестьян-арендаторов (музари). Но
позже фонд мильковых земель феодалов также получает тенденцию к сокращению, а увеличивается их
полная земельная собственность (это такие мильковые земли, с которых государству не причитается ничего,
вся рента принадлежит феодалу).
Исследователи связывают переход к полной собственности с двумя причинами. Во-первых, с нехваткой
государственных земель для феодальных пожалований, в связи с чем государство перешло к пожалованиям
своей доли ренты с мильковых земель1. Во-вторых, увеличение ренты-налога и соответственно рост
государственной доли ренты с мильковых земель, а также снижение эффективности арендных крестьянских
хозяйств приводили к тому, что удержание крупных мильковых земель стало для феодалов неэффективным.
В этих условиях феодал-милысдор предпочитал иметь меньшее количество земли, но в полном своем
распоряжении.
Механизм образования полной земельной собственности приведен Б.Г.Гафуровым в его книге "Таджики"
(кн.1, с.277) и худложественно описывается С.Айни в его "Воспоминаниях". Он состоял в разделении
мильковых земель между государством и феодалами пропорционально долям ренты. Например, если доля
государства в ренте с мильковой земли составляла 2/3 этой ренты, а доля феодала - 1/3 ренты, то после
раздела 2/3 земли превращались из мильковых в государственные, а 1/3 земли превращалась из мильковой в
"милыси Хурр и Халис", т.е. в полную феодальную собственность.
Следует отметить, что полная собственность возникала и путем продажи государственной земли. Так, в
начале ХУШ в. бухарский правитель Убейдуллах-хан часто танхо продавал в полную собственность прибли-
1 Давидович Е. Материалы для характеристики экономики и социальных отношений в Средней Азии ХУ1 в. -
Известия Отделения общественных наук АН Тадж. ССР, 1961, №1(24), с.28-32.
женным и чиновникам. Многочисленные участки государственных земель, согласно ханским указам, начиная
с ХУ1 в. вплоть до XIX в., постепенно становились частными.
Имеющиеся данные позволили диссертанту составить следующую картину распределения земельной
собственности в Бухарском эмирате в середине XIX в.:
Государственная (в том числе розданная во временные пожалования) - 47,8% Вакуфная (принадлежащая
церкви) - 28,9% Мильковая (частные владения светских и духовных феодалов и свободных крестьян) - 13,3%
Полная (т.е. свободная от каких-либо обязательств перед государством и церковью) -10,0%
Сохранившиеся при феодализме остатки общины постепенно превращаются в коллектив «вечных»
арендаторов и перестают быть субъектом земельной собственности. Указывая на исторические судьбы
общины, Б.Г.Гафуров писал, что в Средней Азии ХУ1 в. еще существовало общинное землевладение и были
сильны общинные традиции. Но положение крестьянина-общинника экономически мало отличалось от
положения крестьянина-арендатора. Одно преимущество несомненно было: он пользовался правом своего
рода «вечной аренды». Общинная земля «передвигалась» от собственника к собственнику, она могла быть
мильковой и вакуфной и т.д., но крестьянин при этом не терял своего права «вечной аренды». Важно также,
что при купле-продаже общинной земли она на части не дробилась. По существу это была купля-продажа не
самой земли, а права на решу с крестьян-общинников1.
Крепостничество в его классической форме в странах Востока не существовало, но это не дает основания
утверждать, что в странах Востока вообще не было элементов крепостничества. Густая населенность
(отсутствие проблем рабочей силы) и дефицитность орошаемых земельных и водных ресурсов приводили к
тому, что можно было эксплуатировать крестьян лишь с помощью поземельной зависимости, не прибегая к их
личному закрепощению. В условиях среднеазиатского феодализма, в силу названных причин, барщинная
система была слабо представлена и феодальные землевладения сдавались крестьянам в аренду. Вместо
крепостного крестьянина здесь мы имеем дело с крестьянами-арендаторами (обычный срок аренды -3 года) и
крестьянами-общинниками, работающими в условиях "вечной" аренды, в сочетании с использованием
рабского труда в домовладениях феодалов.
Крепостничество нельзя понимать упрощенно как наличие крепостного крестьянина. После взимания
натуральных оброков и других налогов
1 Гафуров Б.Г. Таджики. Кн.2. - Душанбе, 1989, с.280.
у крестьянина-арендатора от урожая нередко ничего не оставалось, иногда в счет налогов приходилось
отдавать своих детей в залог или рабство. Крестьяне были обязаны по требованию феодалов и
государственных чиновников принимать участие в «хашарах» по строительству и ремонту крепостей и
городских стен, по рытью и очистке каналов и т.д. В вакуфных хозяйствах и домовладениях духовных
феодалов крестьяне периодически выполняли определенные трудовые повинности так же под видом «хаша-
ра».
Важнейшим конституирующим признаком феодализма является рента. В Средней Азии главной и исходной
формой земельной ренты была не отработочная система, а натуральный оброк. В источниках натуральный
оброк в странах Востока обычно называется рентой-налогом. Это правомерно в том случае, когда
государство выступает земельным собственником в отношении непосредственных производителей, как при
азиатском способе производства.
В Средней Азии с древних времен земельная рента взималась государством посредством «хараджа» -
поземельного налога. Интересно, что испокон веков земельная рента определялась в размере 0,3 урожая.
Ставки «хараджа» в зависимости от форм собственности были дифференцированными: с государственных
земель харадж взимался по ставке 0,3 урожая, с вакуфных земель - 0,1 урожая, с мильковых земель
(частных) - 0,2 урожая, а с земли, находящейся в полной собственности, вообще налог не взимался. Это
общее правило сопровождалось исключениями, т.е. по усмотрению государства практиковались различные
налоговые льготы, вплоть до полного освобождения отдельных земельных собственников от хараджа.
Вопросы налогообложения более подробно будут освещаться в последующих разделах нашего
исследования.
Диссертант обращает внимание на такую особенность земельной ренты в условиях среднеазиатского
феодализма: параллельное существование всех трех ее форм - отработочная, натуральная и денежная.
Крестьяне часть урожая отдавали в натуральной форме поземельного налога («хараджа»), прочие налоги
собирались в деньгах и при этом широко практиковалась трудовая повинность (хашар). В этих условиях
возникают различные комбинации различных форм ренты, а суммарный прибавочный продукт может
достигать размеров, угрожающих простому воспроизводству условий труда.
ххх
Применительно к национально-историческим и природно-географическим условиям Средней Азии в
диссертации обосновывается следующий подход, который опирается на историко-экономические
исследования ведущих востоковедов. Примерно в У1-У вв. до н.э. Средняя Азия
с ее обшинно-родовым строем попадает под господство централизованных государств Месопотамии, которые
возникли и сложились задолго до этого. Этим было положено начало азиатскому способу производства в
Средней Азии, который просуществовал здесь примерно десять веков, до У-У1 вв. н.э.
Системообразующими характеристиками этого способа производства являлись: государство как реальный
собственник земли и водных ресурсов, организующий ирригацию и присваивающий ренту; сохранение
общинной формы землепользования; нерасчлененность - в экономическом отношении - государственной
иерархии.
К У-У1 вв. н.э. эта система разлагается: с одной стороны, происходит постепенный распад централизованной
иерархии крупных государственных образований относительно самостоятельные «феоды», с другой -
имущественное расслоение общин. Процессы феодализации были ускорены вначале арабским завоеванием
Средней Азии, а затем татаро-монгольским господством, которое привнесло элементы «кочевого
феодализма» (прежде всего в виде усиления роли внеэкономического принуждения и милитаризации
хозяйственного строя).
Переход к феодализму означает превращение феодала в главное звено в системе отношений собственности
на землю и воду, в главного получателя ренты, в средоточие реальной экономической и военно-политической
власти на контролируемой им территории, в распорядителя трудом и имуществом крестьянина.
С этой точки зрения процесс феодализации в условиях Средней Азии не мог быть завершен, прежде всего
из-за природных ограничений. Как только централизованные государства распадались, ирригационные
системы расстраивались и сельскохозяйственные земли превращались в пустыни, города и селения
исчезали. Уже этого (не говоря о других обстоятельствах) достаточно, чтобы объяснить, почему феодализм в
Средней Азии мог существовать только в симбиозе с азиатским способом производства. Этот симбиоз, как
аргументируется в диссертации, и лежит в основе понятия «восточный феодализм» вообще, и
«среднеазиатская модель восточного феодализма» - в частности. Соотношение между элементами
собственного феодализма и азиатского способа производства в рамках «восточного феодализма» весьма
подвижно, оно способно было изменяться в зависимости от региона и исторической ступени. Эта «гибкость»
восточного феодализма объясняет, почему он просуществовал в Средней Азии почти полторы тысячи лет -
вплоть до начала XX века.
На основе обобщения преобладающих в настоящее время среди ученых-востоковедов подходов диссертант
выделяет следующие существенные особенности восточного феодализма в Средней Азии, характеризующие
специфическую его модель в данном регионе.
Генезис феодализма в Средней Азии происходил на базе разложения и упадка азиатского способа
производства. Поэтому на всех этапах развития среднеазиатского феодализма в нем сохраняются пережитки
азиатского способа производства (деспотические методы управления и преобладающий удельный вес
государственного сектора в присвоении реннты, патриархальное рабство, остатки общинных традиций). В
силу специфических экономико-географических и социально-экономических факторов в среднеазиатском
феодализме были слабо представлены или вообще отсутствовали барщинное хозяйство и крепостничество в
их классической, западной форме, основная масса крестьян эксплуатировалась посредством системы
арендных отношений. Условия аренды, обязательные трудовые повинности, жесткая система
налогообложения, деспотические методы управления и религиозный диктат обеспечивали личную
зависимость крестьян от земельных собственников. В этом проявляется одна из существенных особенностей
восточного феодализма: обеспечение личной зависимости крестьян без их закрепощения. Отсутствие
крепостного крестьянина также связано с сохранением патриархального рабства и широким применением
рабского труда в домовладениях феодалов и других зажиточных слоев общества.
В структуре земельной собственности выделяются государственные, вакуфные, феодальные и крестьянские
мильковые земли, а таюке земли на правах полной собственности. Государство выступало главным
земельным собственником, на его долю приходилось более половины всех земельных ресурсов и не
случайно поэтому восточный феодализм часто трактуется как государственный. Основной формой условного
феодального землевладения в Средней Азии являлось танхо, где можно наблюдать элементы
крепостничества, ибо танходор владел не только землей, но и имел право на личность крестьян; последние
были освобождены от всякой государственной повинности и должны были обслужить танходора (владельцев
танхо). И государственные, и феодальные земли отдавались в аренду безземельным и малоземельным
крестьянам. В системе земельных отношений ведущее место занимали арендные отношения, обусловленные
прежде всего наличием избыточных трудовых ресурсов и нехваткой орошаемых земель. Как следствие,
основную часть непосредственных производителей в аграрном секторе составляли крестьяне-арендаторы и
крестьяне-общинники. В условиях среднеазиатского феодализма общины не являлись субъекгом земельной
собственности, они были лишь землепользователями на условиях «вечной аренды». И в средневековье, и
позднее, до установления советской власти земельные владения независимо от форм собственности были
объектом купли-продажи, включая и государственные земли. Последние продавались на условиях частной
(без освобождения от налогообложения) и полной собственности (с освобождением от земельного налога).
Одной из существенных особенностей среднеазиатского феодализма-являдось существование натуральной
ренты как исходной и доминирующей формы феодальной ренты (на Западе исходной формой феодальной
ренты была отработочная). Более того, здесь все формы феодальной ренты - отработочная, натуральная и
денежная - существовали параллельно. Их сочетание в различных комбинациях выступало в качестве
дополнительного фактора усиления эксплуатации и порабощения крестьянских масс.
И, наконец, рассматривая среднеазиатский феодализм, нельзя упускать из виду, что духовенство занимало
ведущее место в феодальной иерархии государства. Владение огромными земельными ресурсами в форме
вакуфных и мильковых земель, ведение судебного дела на шариатских законах и использование
религиозного фанатизма населения придавали мусульманскому духовенству огромную власть. На Западе
влияние церковных феодалов на государство и население не было столь сильным, как в мусульманских
странах, где правосудие базировалось на законах шариата.
Отражение экономической системы среднеазиатского феодализма в наследии таджикских мыслителей
Методологические подходы к изучению наследия. Экономическая мысль таджикского народа восходит к
«Авесте» - древнему сборнику священных зороастрийских текстов.
В 1Х-ХП вв. таджикская история дала преяду разносторонних мыслителей, в чьих произведениях
рассматривались и экономические проблемы средневековой Средней Азии. Среди них Абубакар Рози (865-
925 гг.), философ, химик и медик, главу 17-ю своего основного произведения «Небесная механика» назвал
«Вопросы производства и расходов». В ней он указывает на разделение труда как на путь повышения его
производительности, проводит различие между ростовщическим и торговым капиталом. Абунаср Фораби
(873-950 гг.), философ, астроном, медик и политолог, в своих многочисленных трактатах сравнивает
экономическую политику при феодальных династиях Саффаридов, Тахиридов, Саманидов. В основном
произведении писателя и богослова Носира Хисроу (1004-1073 гг.) «Путешествие» проводится мысль о
важной роли науки в развитии производительных сил и повышении благосостояния. Проблемы денежного
обращения и налоговой политики государства явились предметом специального рассмотрения философа и
богослова Абухамида Газоли (1056-1111 гг.) и ДР-
В этом ряду особое значение для нас имеет экономическое наследие Туси, Дониша и Айни. Во-первых, оно,
на наш взгляд, наиболее богато и в то же время совершенно до сих пор не исследовано. Во-вторых, оно
содержит важный материал, помогающий раскрытию феодальных отношений в Средней Азии на стадиях их
зрелости и упадка. В-третьих, оно помогает -понять, что в эпоху средневековья формируется таджикская
школа экономи-
онять, что в эпоху средневековья форнирз^ется таджикская школа экономической мысли со своим объектом
(экономической системой Средней Азии) и со своими специфическими подходами к его изучению.
Поскольку большинство таджикских мыслителей были энциклопедистами (одновременно философами,
историками, математиками, медиками и т.д.), это не могло не сказаться на их широком, системном подходе к
экономическим проблемам, к четкому выделению экономических понятий и связи между ними. Их работам
присущ также этический гуманистический подход с элементами социального утопизма. В некоторых из их
произведений наблюдается явное стремление преодолеть историческую ограниченность и рамки
религиозных традиций.
Существуют трудности исследования наследия прошлого, связанные с тем, что идеи таджикских мыслителей
многообразны и разбросаны по многочисленным произведениям философского, исторического и
художественного характера. С изменением условий бытия изменилясь не только содержание, но и формы
выражения их воззрений. Чтобы аккумулировать идеи, составляющие экономическое наследие, диссертантом
был использован метод отбора и систематизации материала из большого объема произведений - идей
экономического содержания, их обобщение и логическое формирование. Исследуя историю экономических
воззрений таджикских мыслителей, диссертант предпринял попытку показать этот процесс последовательно,
с возникновения, формирования и эволюции научной экономической мысли на фоне движущих сил ее
развития. Соискатель не ограничивался только рамками произведений мыслителей, а в меру возможностей
использовал различные документы и материалы, которые обеспечивали бы репрезентативность его выводов.
Анализ осуществлялся сквозь призму закономерностей развития экономики, концентрированно
выражающихся в формационной парадигме и концепции среднеазиатской модели феодализма.
Насириддин Туси (1201-1272) об этических основах финансовой системы. Насириддин Туси относится к числу
великих мыслителей средневекового Востока. Он является автором более двухсот трактатов по философии,
естественным и социально-экономическим проблемам.
Научное наследие Н.Туси по философии и естественно-техническим наукам было исследовано в трудах
таджикских ученых Б.Гафурова, А.Турсунова, А.М.Баховиддинова, М.Батаева, М.С.Султонова, иранского
ученого М.Зонджови, английского востоковеда Э.Г.Броуна, чешского ориенталиста Яна Рипка,
М.А.Фараджева, С.Мамедова и др. Однако его экономическое наследие до сих пор не было предметом
специальных исследований.
Экономическое наследие Насириддина Туси представлено прежде всего в работах «Этика Носира» и
«Трактат о финансах», в которых рассмотрен широкий круг экономических проблем восточного феодализма и
впервые объяснены такие экономические категории, как кооперация труда, богатство, накопление, деньги,
финансы, налоги, бюджет, собственность, обмен, предпринимательство, т.е. по существу рассмотрены
основные категории экономической теории.
Изучение экономического наследия Н.Туси позволяет утверждать, что он в понимании сущности стоимостных
категорий стоял на позициях, аналогичных трудовой теории стоимости. Н.Туси обосновывает необходимость
денег исключительно из потребности развития разделения труда и обеспечения эквивалентности обмена. По
его мнению, деньги являются средством обращения в обменном процессе между людьми.
Н.Туси определяет труд как источник богатства и предлагает распределять общественное богатство между
членами общества согласно трудовому вкладу: «По своей сути справедливость означает, - писал он, -
стремление как к объективному поощрению, так и к заслуженному наказанию. Здесь не должно быть
односторонности, все должно происходить соразмерно логики вещей. Честный и бескорыстный труд есть
основа справедливости... Необходимо стремиться к защите доходов, накопленного богатства и
удовлетворению потребностей каждого в -соответствии с (его) вкладом в общее богатство». Как видим,
Н.Туси в ХП в. приближается к пониманию принципов справедливого распределения.
В трактате «О финансах» им дана характеристика всех существующих в феодальном обществе форм
собственности: государственной, вакуф-ной, частной и полной (свободной). Более того, он предлагает
проводить грань между государственной собственностью и личной собственностью государя (хоссе). Особо
следует отметить, что Н.Туси были сформулированы также основные принципы регулирования отношений
собственности, которые и по сей день не потеряли своего значения (неприкосновенность, конфискация при
незаконных присвоениях, государственная охрана собственности, наследный характер собственности, связь
собственности с доходами и т.д.).
Важным вкладом Н.Туси в развитие экономической мысли следует считать его идею о внедрении
прогрессивных систем налогообложения и перераспределения совокупного общественного богатства в
пользу беднейших слоев населения в целях устранения несправедливости в обществе. Это было для того
времени передовой гуманной, хотя и утопической идеей.
Благополучие государства Н.Туси видит в обеспеченности армии и подданных, в справедливости
налогообложения. Он подробно освещает все виды налогов и неналоговых поступлений, формулирует
важнейшие принципы налогообложения: обязательность внесения налога; дифференцированный подход к
налогообложению с учетом результатов деятельности и финансовых возможностей налогоплательщиков;
обоснованность ставки налога; предусмотрение налоговых льгот для стимулирования налогопла-
телыциков. Важными как для прошлого, так и настоящего являются суждения Н.Туси о сужении числа и видов
налогов.
Особый интерес в экономическом наследии Н.Туси представляет его учение о государственном бюджете.
Описанная им структура государственного бюджета, его доходной и расходной части отражает характерные
черты феодального государства и общества в целом.
С точки зрения современности два положения Н.Туси в области финансов заслулсивают особого внимания:
- установление суммы расходов в меньшем объеме, чем доходов, т.е. обеспечение бюджетного профицита;
- материальное обеспечение государственных чиновников на достаточном уровне с тем, чтобы они не
принимали взяток, не страдали от унижений и не обращались с различными просьбами к другим людям, были
внимательны к нуждам государства.
С тех по, как Н.Туси написал трактат «О финансах», прошло более 700 лет, но все его положения актуальны
и сегодня.
Программа развития производительных сил Ахмада Дониша (18261897). Если Н.Туси жил и творил в
условиях развитого феодализма, являвшегося еще прогрессивным строем, то с начала второй половины
ХУКШ в. феодальные отношения в Средней Азии становятся тормозом общественного прогресса. Это
проявилось в застойном состоянии экономики, в ее невосприимчивости к нововведениям, обнищании
непосредственных производителей и усилении паразитического характера феодального государства.
Поздний феодализм характеризуется также и тем, что в его недрах происходит дальнейшее развитие
товарно-денежных отношений, намечается переход от кустарно-ремесленного производства к
мануфактурному, самостоятельное развитие получает торговый капитал как предвестник капитализма,
которому однако не дают простора отжившие свой век феодальные отношения.
В общественном сознании этого периода возникают прогрессивные течения, критикующие существующий
строй. Их представителем прежде всего был А.Дониш - признанный основоположник таджикского
просветительства.
А.Дониш - крупный таджикский писатель, поэт, художник, архитектор, государственный деятель и
выдающийся ученый. Неэкономические аспекты его наследия исследовались С.Айни, И.С.Брагинским,
З.ШРаджабовым, К.Ризоевым и другими.
Экономические взгляды Дониша диссертант изучает на основе анализа основных произведений А.Дониша:
«Панорама звезд», «Трактат о принципах культурного строительства и управления», «Редкостные события»,
«Религиозные критерии», «Политический трактат».
А.Дониш считал, что богатство создается трудом исключительно в земледелии и промышленности. Основой
благосостояния народа и попол-
нения казны государства он считал развитие производительных сил. А.Дониш выделяет три приоритетных
направления этого развития для Бухарского эмирата:
- улучшение водоснабжения поливного земледелия путем строительства новых ирригационных сооружений и
использования вод Аму-Дарьи;
- государственную поддержку развития промышленности путем создания специального фонда,
предоставления налоговых льгот ремесленникам;
- всемерное развитие внутренней и внешней торговли как факторов роста основных отраслей экономики.
А.Дониш разработал и предложил Эмиру ряд проектов, которые и в настоящее время представляют
определенный интерес.
На протяжении всей истории таджикской экономической мысли вопрос об источниках богатства занимал одно
из ведущих мест. Не оставалась в стороне от попыток его разрешения и экономическая мысль феодальной
Бухары второй половины XIX - начала XX в. Однако, как и следовало ожидать, различные классы бухарского
общества по-разному трактовали понятие богатства, его источники и возможность увеличения. Если идеологи
феодальной верхушки видели источник богатства в фискальной политике, то купечество и развивающаяся
торговая буржуазия - в обращении товаров, т.е. в торговле. В противовес этому А.Дониш видел источник
богатства в труде. Поэтому он всегда симпатизировал крестьянам и ремесленникам как непосредственным
создателям материальных и духовных ценностей. Не случайно А.Дониш искал первоисточник богатства
именно в сфере производства. Он различал богатство вещественное и денежное, хотя и не дал их
исчерпывающего определения. Под вещественным богатством А.Дониш подразумевал материальные блага,
необходимые человеку для жизнедеятельности, под денежным богатством - золото и только золото. Отсюда
и дуализм А.Дониша в понимании источников богатства. С одной стороны, это труд, материальное
производства, а с другой стороны - торговля.
Утверждая, что «основа государства зиждется на золоте», А.Дониш подчеркивал, что золото надо искать не в
карманах подданных, которые являются не поставщиками, а потребителями благородных металлов, а
добывать из недр земных и ставить на службу стране. Особый интерес в этой связи представляют взгляды
А.Доншпа на промышленность, его идеи о необходимости развития обрабатывающей промышленности в
Бухаре. Как патриот, он конечно же хотел видеть свою Родину производящей, производительно развитой,
независимой и богатой. Он гневно протестует против колониальной политики царизма, направленной на
превращение Бухары в аграрно-сырьевой придаток метрополии.
Чтобы покончить с хозяйственной отсталостью и экономической зависимостью Бухары, А.Дониш предлагает
всемерно разрабатывать природные богатства Эмирата. Особое внимание он уделял изысканию и
разработке месторождений благородных металлов и драгоценных камней. Эти его мысли ярко проступают в
«беседе с европейцем» о богатствах Бадах-шана.
Устами европейца А.Дониш предлагает разрабатывать недра Бадах-шана - «сокровищницу владыки небес»,
скрывающие запасы золота, лазурита, рубинов и яхонтов. Говоря об освоении минеральных ресурсов,
А.Дониш писал, что «...в окрестностях городов Мовароуннахра есть много гор и в них бесчисленное
множество минералов различных пород. Пришел бы ученый по минералогии и раздобыл бы эти минералы,
что могло бы принести пользу обоим государствам и способствовать благополучию и спокойствию населения
и подданных».
А.Дониш предлагал развивать в Бухаре не только добывающую, но и обрабатывающую промышленность. В
частности, он говорил о необходимости строительства в Бухаре сахарной, текстильной и суконной фабрик.
«Ежегодно торговцы этого вилайета, производя огромные расходы, вывозят шерсть в Россию, привозят
«оттуда» сукно и пряжу. Если построить (одну) суконную фабрику, работающую на нашей шерсти, где она
добывается, можно доставлять сукно и пряжу всем зарубежным странам».
Руководящей экономической идеей А.Дониша было вывести Бухару из экономической и культурной
отсталости и в короткое время поднять ее развитие до уровня западных стран и России. В силу
ограниченности его взглядов, обусловленной господствующими отношениями, А.Дониш не понимал, что
развитие промышленности требует возникновения общественного строя, идущего на смену феодальному.
Его мысли о необходимости развития промышленности являются оригинальными и прогрессивными для
своего времени. Они не потеряли своей актуальности и сегодня в свете задач по формированию
национальной экономики.
В «Трактате о принципах культурного строительства и управления» А.Дониш высказывал предложения и по
вопросам управления экономикой. При этом он использовал полученные во время поездки в Петербург
сведения об опыте государственного управления в западных странах и России. Фактически трактат
представлял собой конкретную программу модернизации управления государством и социально-
политических структур феодальной Бухары. А.Дониш довольно подробно останавливается в своем трактате
на анализе структуры министерств, высказывает свое мнение о порядке, дисциплине и месте вооруженных
сил в государстве, о правах и статусе Эмира, о взаимоотношении государства и народа.
Критикуя существующий строй, А.Дониш указывал на крайнюю отсталость экономики Эмирата, низкий
уровень технического оснащения земледелия и нищенские доходы. Коренную причину этой отсталости он
видел в эгоистическом поведении господствующего класса и требовал использовать часть прибавочного
продукта для развития сельского хозяйства.
Просветитель до определенного времени был уверен в том, что при хорошем царе можно обеспечить
благополучие народа. Однако эти наивные идеи не могли быть осуществлены в условиях бухарского
деспотизма. Убедившись, что его проекты отвергнуты Эмиром, он ставит вопрос о необходимости свержения
эмирского строя.
В суждениях А.Дониша нашла отражение передовая философия того времени, в них содержится отрицание
незыблемости господствующего уклада жизни, призыв к разрушению мира рабства и насилия и к созданию
нового, который принесет свободу и благополучие людям труда.
А.Дониш ориентировал народы феодальной Бухаре на тесную связь с Россией и ее экономикой, считая, что
только ориентируясь на Россию, можно приобщить народ к прогрессу и культуре. Идеи, которые развивал
А.Дониш, в определенной мере напоминают идеологию русских народников, хотя это сходство относительно.
Оно свидетельствует о том, что в развитии экономической мысли России и Бухары имелись общие элементы.
Весьма сходными являются также методологические позиции народничества и А.Дониша. Как известно,
большинство деятелей народничества разделяли взгляды субъективной социологии, которая движущей
силой прогресса считала «критически мыслящие личности». П.ЛЛавров, Н.К,Михайловский, В.Воронцов,
С.Южаков, Н.Кривенко и др. возлагали надежды на представителей просвещения, осознающих свой
нравственный долг перед народом. Подобные позиции разделял и А.Дониш. Осуждая «стремления к
излишеству», он не терял надежды, что просвещение обратит эмира и феодальную аристократию к нуждам
народа, они проникнутся состраданием к нему и проведут необходимые социально-экономические реформы.
Конечно, между идеологией русских народников и взглядами А.Дониша имеется много различий. Народники
критиковали капитализм, в то время как А.Дониш выступал против наиболее отвратительных черт
феодального строя.
Критикуя деспотизм и борясь с мусульманским фанатизмом, А.Дониш тем самым подготавливал почву для
развития в феодальной Бухаре передовой социально-экономической мысли
Экономические проблемы феодализма в произведениях Садриддина Айни (1878-1954). Все негативные
процессы и особенности восточного феодализма, вся феодальная система в Бухарском эмирате с середины
XIX в. до его падения в 1920 г. стали предметом исследования великого таджикского мыслителя, историка и
писателя Садриддина Айни в его художественных произведениях «Рабы», «Воспоминания», «Одина»,
«Дохунда», «Смерть ростовщика».
С.Айни не был экономистом, но он был выдающимся писателем и ученым-энциклопедистом, поднявшимся до
уровня понимания своей эпохи. Это позволило ему научно, в доступной форме и на высоком художественном
уровне осветить историю народов Средней Азии в эпоху феодализма. С.Айни сумел проникнуть в суть
экономических проблем феодализма, отразив в своих произведениях его характерные черты и особенности.
Не случайно Ф.Энгельс говорит, что об эпохе Бальзака он из произведений этого писателя «узнал больше,
чем из книг специалистов - историков, экономистов, статистиков этого периода, вместе взятых». Изучение
произведений устода Айни показало, что он в своих произведениях на художественном языке дает точное
описание сущности экономических категорий, раскрывает механизм реализации феодальных отношений.
Исследуя экономическое наследие С.Айни, диссертант убедился в том, что он в совершенстве владел не
только художественным, но и экономическим языком.
В своих произведениях «Рабы» и «Воспоминания» С.Айни подробно описывает все формы земельной
собственности, имевшие место в феодальной Бухаре, и дает им подробную характеристику. Им выделяются
следующие формы земельной собственности: государственная (амляковая); свободные независимые
владения (на правах полной собственности); частные владения, подлежащие налогообложению, вакуфные
земли.
В официальных административных и финансовых документах XIX-XX вв. государственные земли назывались
«амляком», и в произведениях С.Айни государственные земли отражены под этим понятием. Лица,
занимавшиеся управлением государственными землями, назывались амлякдо-рами.
В административном значении амлякдор являлся представителем государства, взимающим все
государственные налоги и пошлины в том или ином районе, действуя вместе со своим исполнительным
аппаратом. Он же контролировал ремонт дорог и исполнение других общественных работ. В качестве же
управляющего амлякдор руководил хозяйственной деятельностью не на всей отведенной территории, а лишь
на государственных землях. Он сдавал в аренду государственные земли и взимал земельную ренту, имел
право сдавать часть государственной земли чиновникам, дарить эту землю, преподносить бесплатно или
отдавать под вакуф. В этом случае амлякдор являлся представителем государства как собственника земли.
Во второй части романа «Рабы» Айни показал истинное лицо амляк-доров бухарского эмирата, содержание
их работы, механизм взимания налога и разнообразные формы эксплуатации крестьян.
Во многих произведениях Айни рассматривается вакуфная форма землевладения. В романе «Рабы» читаем:
«вакф (вакуф) - движимое и недвижимое имущество, все, что может приносить доход, подаренное
мусульманским религиозным организациям с «благотворительной целью» по
существовавшим законам. Вакуфное имущество пользовалось исключительными привилегиями -
освобождались от всех государственных сборов и повинностей, конфискаций и иных посягательств. Право
вакуфа юридически закрепляло за мусульманской религией ее положение как крупного собственника и
феодала. Оно разрешало также мусульманскому духовенству поддерживать на вакуфных землях самые
варварские формы эксплуатации работавших на них крестьян».
Как показывает Айни, в Бухарском эмирате передача в пользу ваку-фов фактически носила характер не
«пожертвований», а экспроприации земель и имущества крестьян и бедняков. По мнению Айни, доходы от
вакуфных имуществ следовало передать на пользование учащимся, беднякам, нуждающимся в
материальной поддержке. Фактически же доходы от этих владений поглощались духовенством.
Все мечети, медресе и другие религиозные учреждения на основе вакуфных грамот обеспечивались их
основателями земельными владениями. Не только основатели, но и другие самостоятельные люди в знак
верности Аллаху передавали религиозным учреждениям участки земли. Постепенно на этой основе
вакуфные земли расширялись. Вакуфные земли не подлежали продаже, отчуждению, не передавались в
аренду феодалам, государственным чиновникам, их можно было отдавать в аренду только крестьянам.
Вакуфным имуществом непосредственно распоряжался мутавалий (управляющий мечетью или медресе), а
дарственная хранилась у одного из потомков лица, подарившего землю. Крупнейшими распорядителями
вакуфных земель были религиозные лидеры - шейхи и ишаны.
В произведениях Айни рассмотрены три вида вакуфных земель: безраздельный вакуф; оформляемый по
наследству; вакуф в форме десятой части дохода (дахяк). Многие богатые люди Бухары, чтобы увековечить
память о себе, строили мечети и медресе, которые затем передавали религиозным учреждениям. Такой вид
вакуфа назывался безраздельным ваку-фом. Личное и государственное имущество (земля), объявленное
безраздельным вакуфом, не возвращалось владельцу, а доходы от него полностью передавались
религиозным учреждениям.
Вакуф на имущество, передаваемое по наследству (потомственный вакуф) формально предназначался для
удовлетворения потребностей мечетей и медресе, для оборудования дервишских обителей. Бухарская знать
таким способом избегала разделения целостности своих владений на маленькие участки. Вакуф в форме
десятой части дохода (дахяк) предназначался в основном для учебных заведений (медресе).
В произведениях «Воспоминания», «Смерть ростовщика» Айни раскрывает суть вакуфа, связанного с
кладбищами и обычно расположенными рядом с ними дервишскими обитателями: и здесь управляющие
использу-
ют несправедливое распределение доходов, эксплуатацию бедняков и иные средства для пополнения своих
доходов.
В «Рабах» и «Воспоминаниях» Айни исследует борьбу за право частной собственности на землю.
Превращение государственных, а также общинных земель (общие земли, мертвые земли) в частную
собственность осуществлялось тремя способами - через присвоение общих мертвых земель трудовым путем;
продажей государственных земель отдельным лицам; путем подношения в порядке дара государством
крупным чиновникам и влиятельным феодалам.
Согласно предписаний шариата каждый человек имел право, исходя из своих возможностей, присвоить
необрабатываемые (мертвые) земли, сделать их своей собственностью. Срок освоения мертвых земель
определялся тремя годами. Если в течение трех лет после присвоения земли владелец не обрабатывал ее и
она не давала урожая, то имам (глава общины) приобретал право передачи этой земли другим лицам. Такой
порядок освоения мертвых земель, согласно предписаниям шариата, позволял крупным землевладельцам
превращать в частную собственность не только мертвые земли, но и те, обработка которых была не под силу
дехканам.
Превращение государственных земель в частную собственность осуществлялось посредством купли-
продажи. Как показывают многочисленные примеры, подвергнутые анализу в «Воспоминаниях», основными
покупателями земли были те же крупные феодалы, чиновники эмирата. По законам шариата разрешалась
продажа государственных земель частным лицам в двух вариантах:
- на правах полной собственности, в этом случае проданные земли разделялись между государством и
покупателем, две трети приобретенной земли возвращалась к государству и одна треть оставалась в
распоряжении покупателя, как свободное землевладение, освобожденное от всяких налогов;
- на правах безусловной частной собственности: в этом случае земельные владения (государственные)
продавались частным лицам без освобождения от налогообложения.
Еще одной разновидностью частной собственности является условная частная собственность на землю в
форме «танхо». Последняя представляла собой пожалование государственным чиновникам, военачальникам
и воинам за службу взамен жалования. По форме собственности «танхо» ближе к частному владению
землей. Однако «танхо» не является безусловной частной собственностью, по той причине, что она не
давала права свободно продавать, передавать или дарить землю, ибо ее принадлежность обусловлена
служебными обязанностями. При необходимости государство могло конфисковать «танхо». Айни писал:
«Широкое распространение «танхо» и сбор налогов в пользу танходора, а также расширение площадей
вакуфных земель, без всякого сомнения влияли на состояние казны эмира-
та. По этой причине эмир Насрулла ввел способ конфискации имущества по так называемой системе яргу».
Сам С.Айни «яргу» комментирует следующим образом: «яргу» - наказание, конфискация некоторой части
собственности в виде наказания.
Рычагом присвоения земель служило ростовщичество. Баи-ростовщики вынуждали дехкан-бедняков
закладывать закрепленные за ними клочки земли в качестве залога за представляемую ссуду, причем брали
с них бешеные проценты. Все это оформлялось с помощью деревенского старосты - арбаба (иначе аксакала)
и казия (духовного судьи) в виде соответствующей купчей на землю. С.Айни обрисовал этот грабеж дехкан в
своем романе «Дохунда».
Состояние промышленности и торговли. ХУШ и XIX вв. характеризуются интенсивным развитием ремесла в
Бухарском эмирате. В самой Бухаре ремесленников и кустарей насчитывалось приблизительно 10-15 тысяч и
вместе со своими семьями они составляли почти четвертую часть населения города.
Опираясь на архивные документы, Айни в своих произведениях, особенно в «Воспоминаниях», дает
подробную характеристику дуканам (ларькам, мастерским, цехам), исследует особенности различных
ремесел и профессий. В продуктах труда Айни видит воплощение совокупности знаний и практических
навыков человека, полученных в результате специальной подготовки, накопленного трудового опыта. Он
детально описывает и подробно разъясняет основные источники доходов кустарей, особенности и
содержание их труда и обязанностей, виды орудий и предметов труда.
С развитием ремесленно-кустарного производства и углубления его специализации в Бухаре возникают
союзы ремесленников по видам деятельности (союзы сапожников, водоносов, конюхов, ткачей, кустарей-
ремесленников и т.д.). В третьей части «Воспоминаний» С.Айни подробно рассказывает об обществах
ремесленников Бухары. Он рассматривает не только общие вопросы развития промышленности, но и
конкретные формы экономической организации, например, порядок выдачи заработной платы кустарям-
ремесленникам в форме «бунака» (предварительная оплата труда), который С.Айни изображает так:
«Правила бунака имели широкое распространение среди кустарей. Старосты и мастера назначали мизерную
заработную плату, который было недостаточно для обеспечения элементарных нужд быта. По этой причине
кустарь вынужден был просить у старосты долг в виде «бунака». Сумма долга возрастала быстрыми
темпами. Дело в том, что зарплата работника по условиям бунака была довольно низкой в сравнении с
зарплатой, которую получал свободный (от бунака) ремесленник. Положение ремесленника, взявшего долг в
форме «бунака», ухудшалось изо дня в день и он вынужден был обращаться за «бунаком» вновь и вновь. В
результате корзина с бунаком становилась все тяжелее и планка поднималась до уровня недосягаемости».
Качественные изменения в ремесленном производстве происходят после присоединения Средней Азии к
России с увеличением спроса на его продукцию со стороны русских. Однако из-за технической отсталости
этому производству сложно было конкурировать с фабричными товарами, поступающими из России. Поэтому
ускоряется концентрация ремесленного производства, возникают первые мануфактуры. В своих
«Воспоминаниях», там, где речь идет о «шейхе-литейщике и его предприятии», Айни подробно описывает
особенности и преимущества мануфактурного производства.
В Бухарском эмирате вместе с развитием ремесленного производства и налаживанием экономических связей
с определьными государствами в
XIX - начале XX вв. получили ускоренное развитие как внутренняя, так и внешняя торговля. Во всем эмирате
функционировали крупные городские рынки, на которых ремесленники в своих лавках занимались
одновременно и производством, и коммерческой деятельностью. Торговлей занимались практически все слои
общества. Торговля была самой выгодной сферой вложения капитала. Появилась целая прослойка
перекупщиков-коммерсантов. Центральная часть Бухары была большим восточным базаром, а в сельских
местностях существовали базары, работающие в разные дни недели. Айни в «Рабах», «Воспоминаниях» дает
обширные сведения о бухарских рынках, караван-сараях и купцах, занимавшихся внешней торговлей. Он
изображает, к примеру, закрытый рынок, снабженный, как жилище, дверями и другими средствами защиты.
Такой тип базара назывался тимом (буквально - крытый базар), их было всего пять, на них торговали особо
ценными товарами.
В романе «Рабы» С.Айни изображает особенности работорговли, положение рабов и деятельность купцов,
занимающихся поставкой и продажей рабов и рабынь. Читая эту часть романа, убеждаешься в том, что устод
Айни глубоко знал и мастерски как экономист показал тонкий механизм работорговли, спрос и предложение
на этом рынке.
В целом Айни изучил и описал механизм поздне-феодального рынка, формирование уровня цен товаров,
различные формы и способы эксплуатации купцами производителей-кустарей и земледельцев.
В трилогии С.Айни «Одина», «Дохунда», «Рабы» отображены процессы первоначального накопления
капитала, выявлены его особенности в условиях среднеазиатского феодализма: его запоздалый характер
(процесс первоначального накопления разворачивается только к концу XIX - началу
XX вв.); его зависимость от притока зарубежного капитала и от колониальной политики России.
Введение денежных налогов, обильный ввоз товаров, облагаемых налогом, свободная купля-продажа земли,
предоставление ее иностранным инвесторам и развитие торгово-ростовщического капитала, а также жесткая
налоговая система приводили к массовому разорению крестьян и ремесленников, лишению их средств
производства. Но дехкане, лишившись зем-
ли, не могли сразу же стать наемными рабочими. Местный феодализм и зарубежный колониализм не были
заинтересованы в развитии промышленности, в связи с чем ее развитие происходило медленно, тогда как
обезземеливание крестьян шло ускоренными темпами. В результате на селе образовалась огромная армия
безземельных крестьян, вынужденных добиваться аренды на условиях усиливающейся эксплуатации со
стороны крупных землевладельцев.
Большие денежные средства, оказавшиеся в руках купцов и коммерсантов, ростовщиков и землевладельцев,
не стремились превратиться в промышленный капитал, ибо более прибыльными сферами оставались
торговля и ростовщичество.
Начиная со второй половины Х-1Х в., в Бухарском эмирате, как показывает Айни, торговый капитал нашел
дорогу в производство только в некоторых отраслях промышленности, где тем самым создавались
предпосылки формирования национальной буржуазии как особого слоя общества.
Ростовщический капитал и банковское дело. Бухарский эмират славился не только профессиональными
ростовщиками, описанными Айни в повести «Смерть ростовщика», но и ростовщиками-чиновниками,
ростовщиками-придворными и т.п. Как и торговый, ростовщический капитал является старейшей формой
капитала.
С.Айни изображает ростовщичество, когда еще не был сформирован развитый национальный рынок.
Важнейшей особенностью ростовщического капитала являлось то, что процент охватывал весь прибавочный
продукт и его верхняя граница предопределялась финансовым положением дебитора. Ростовщики
устанавливали на ссуду от 48 до 57 и даже до 70 процентов годовых. Ростовщический капитал, «всасывая и
прилипая», препятствовал развитию производительных сил, медленно, но неотвратимо подталкивал
существующий строй к гибели.
Возникновение и развитие русской банковско-кредитной системы в Средней Азии, как подчеркивает Айни, не
могло устранить ростовщический капитал, ибо банки не располагали возможностями непосредственного
предоставления кредитов дехканам и ремесленникам. Эти операции они осуществляли через фирмы и
крупных коммерсантов и посредников. Кредиты в таких случаях до земледельцев и ремесленников доходили
обросшими большими процентами. Другими словами, на смену средневековому ростовщичеству приходило
новое ростовщичество. Вместе с тем Айни отдает должное четкой и гарантированной работе банков,
культуре обслуживания ими клиентов. Учреждение первых российских банков в Бухаре породило ранее
незнакомую терминологию: широко употребительными стали такие новые понятия, как акция, облигация,
заем, вексель и др., которыми оперируют герои повести «Смерть ростовщика».
Во второй половине XIX в. в Бухарском эмирате произошли значительные перемены в связи с соединением
Средней Азии с царской Россией.
Благодаря строительству Среднеазиатской железной дороги появилась возможность вхождения во
всероссийский, а через него и всемирный рынок, что в свою очередь привело к разрушению натурального
хозяйства, созданию необходимых условий для формирования внутреннего рынка. Все это способствовало
проникновению капиталистических отношений в экономику Бухарского эмирата.
Надежды русского капитала на быстрое решение проблемы обеспечения сырьем российской текстильной
промышленности за счет среднеазиатского хлопка столкнулись с трудностями. Крестьяне не были
заинтересованы в производстве хлопка, они главным образом были заняты производством зерна,
садоводством и выращиванием овощей. Поэтому для увеличения производства хлопка необходимо бьшо
помочь крестьянам, заинтересовать их. Вопрос был решен путем предоставления земледельцам кредитов
через банк. Для начала в уездах и районах Средней Азии властями России были созданы кассы по
предоставлению кредитов. Однако вскоре выявилась некомпетентность и бессилие этих касс, в связи с чем
возникала необходимость учреждения банковско-кредитной системы. В итоге банки со своими филиалами
охватили всю территорию так называемого Туркестана и Бухары.
Государственные финансы Бухарского эмирата: апофеоз паразитизма. Во всех произведениях Айни в той или
иной мере затрагиваются вопросы налогов и налогообложения. Исследуются сущность, механизм взимания и
социально-экономические последствия отдельных видов налогов, описывается процесс взимания налогов,
роль в этом бухарских амляк-доров и их местных пособников. Устами своих героев автор выдвигает
требования по совершенствованию налоговой системы, которые заключаются в подконтрольности
государству деятельности налогосборщиков, завышающих в свою пользу установленные нормы,
установлении реальных сроков взимания налогов.
В произведениях Айни представлено более 1000 разновидностей обложения эпохи Бухарского эмирата. В
нем функционировала сложная система пошлин и акцизов, налогов и других обстоятельств. В этой системе
основное место занимали следующие налоги: зякот (налог с движимого имущества), ушр (с урожая), хирадж
(подземельная подать, а также с имущества и оборудования), аминона (для чиновника, занимающегося
сбором налогов с продавцов), изъятие (налог с пастбищ), налог с «дыма», танобона (налог, взимаемый за
каждый танаб земли), сарона (подушный налог), са-рухона (с каждой семьи), мирабона (за орошение),
кушпули (с каждой упряжки волов при пахоте), яксари (налог на каждую голову скота в отдельности), налог за
дом и т.д.
При таком изобилии форм и видов налогообложения, пишет Айни, дехкане, разоряясь, вынуждены были
продавать свои земли по дешевой цене богатым, а некоторые даже продавали свой рабочий или домашний
скот,
чтобы внести налоги. Некоторые дехкане, чтобы оплатить свой «долг» правительству, вынуждены были
продавать богатым людям дочерей и сыновей.
Айни изучил и описал государственный бюджет эмирата в целом, результаты этого исследования
представлены в работе «Материалы по истории Бухарской революции». В Бухарском эмирате, как
подчеркивает Айни, отсутствовали приходно-расходные росписи государственного бюджета. Это приводило к
бесконтрольному сбору и использованию налогов со стороны эмира и большой армии его чиновников. Из
государственной казны на развитие экономики, народное образование, улучшение ирринациорн-ных систем
практически ничего не расходовалось. Характеризуя доходы и расходы Бухарского эмирата, С.Айни писал: «В
1913 г. доходы эмира составляли примерно 30 миллионов золотых рублей. Статьи расходов следующие:
Содержание армии (сарбозов) -1 миллион рублей
Содержание ополчения (нукаров) - 100 тысяч рублей
Подарки и подношения («тартуки») различным высшим чиновникам и царским чинам - I миллион рублей
Разные расходы - 100 тысяч рублей
Всего расходов - 2 миллиона 200 ты-
сяч рублей
Вся остальная сумма, свыше 27 миллионов рублей, расходовалась на личное содержание, на прихоти эмира
и его челяди. На народное просвещение и здравоохранение ничего не расходовалось».
Анализ экономического наследия С.Айни убеждает нас в том, что он был глубоким знатоком
среднеазиатского феодализма во всех его проявлениях. Содержащиеся в произведениях С.Айни
экономические положения и выводы являются надежными первоисточниками в разработке проблем
политической экономии феодализма.
Основные выеоды
Проведенный в диссертации анализ длительного процесса политэко-номических и востоковедческих
дискуссий и научных разработок по проблемам феодализма и азиатского способа производства позволил
сделать вывод о том, что категория «восточный феодализм» явилась по существу результатом
взаимообогащения и сближения двух названных направлений исследований. Она вполне отражает
объективный исторический процесс симбиоза полуразложившегося азиатского способа производства с
мощной тенденцией к феодализации хозяйств в условиях стран Востока.
Изучение трудов трех выдающихся представителей таджикской экономической мысли позволило диссертанту
не только подкрепить такое понимание восточного феодализма, но и сделать дальнейший вывод о том,
что применительно к условиям Средней Азии необходимо говорить о специфической, среднеазиатской
модели восточного феодализма, просуществовавшей вплоть до 1920-го года.
На основе проведенной в диссертации разработки экономических взглядов таджикских мыслителей сделан
вывод о постепенном формировании уже к ХП в. таджикской школы экономической мысли с особым
предметом и совокупностью специфических методологических приемов анализа. Взгляды этой школы
требуют дальнейшего анализа, но уже не как идеи разрозненных авторов отдельных трактовок, а как идеи
единого направления в рамках общей традиции.
В диссертации делается и более общий вывод: на примере борьбы взглядов и продвижения в научных
исследованиях по проблемам восточного феодализма видно, что экономическая мысль движется от простого
к более сложному, от односторонности к синтезирующему знанию. И в этом движении важную роль играет
синтез новых современных знаний с использованием знания прошлых веков, частично нам пока
малоизвестного, частично недооцененного.

3. Концепция общественной экономическом формации

В..Иноземцева

В концепции общественной экономическом формации, предлагаемой

В.Иноземцевым, по-новому осмыслены понятия натурального и товарного
хозяйства и их роли в развитии общества. Наличие этих двух типов
хозяйственного устройства обусловлено разделением труда, предполагающего
сначала обмен деятельностью, а затем продуктами труда.

К основным приоритетам натурального хозяйства относятся:

Господство доэкономических факторов (т.е. традиций, обычаев и т.п.);

Наличие в качестве производителя продуктов труда общины;

Отсутствие разделения труда;

Зарождение элементов экономической деятельности (процесса производства,

распределения и потребления продуктов и др.);

Отсутствие экономических связей.

Анализ эволюции товарного хозяйства с учетом ее исторической специфики

выявил такие его четыре типа, как примитивное товарное хозяйство, структурное
товарное хозяйство, системное товарное хозяйство и всеобщее товарное
хозяйство.

Примитивное товарное хозяйство представляет собой "хозяйственную форму,

общую как для последних фаз архаической, так и для первых фаз экономической
общественной формации" (2, с.81). Такой форме хозяйственного устройства
присущи следующие черты:

Первая. Достижение относительно высокого уровня развития, который

определялся, в основном, социальными функциями отдельных членов общества.

Вторая. Обмен продуктами не имеет регулярного характера. Пропорции обмена

благ складываются случайно и на основе субъективных представлений людей о
"полезности продуктов".

Третья. Отсутствие частной собственности на средства производства (в

традиционном понимании).

Четвертая. "Специфическая взаимосвязь отношений непосредственного

производства и отношений по поводу производства, обмена и распределения" (2,
с.84).

Структурное товарное хозяйство функционирует в период краха античной

системы производства и зарождения феодальных отношений. Для него
характерны:

* Устойчивое товарное обращение на внутреннем рынке, не слишком

восприимчивое к внешним обстоятельствам разного рода;

* Вовлечение в сферу товарных отношений подавляющего большинства хозяйств,

особенно непосредственных производителей;

. * Возникновение общественной прослойки, специально осуществляющей

операции, связанные с товарно-денежными отношениями. Распространение
наемного труда значительно расширило число лиц, связанных с товарным
сектором;
. * Изменение функций торговли, кредита и денежного обращения. Кредитные
операции стали использовать не для покрытия расходов на потребление, а для
"обеспечения условий прибыльной производственной деятельности" (2, с.97).

В самом простейшем виде системное товарное хозяйство можно представить как

общественную форму ведения хозяйства, основанную на производстве продуктов
как товаров, производимыми широкими слоями населения при активном,
охватывающем все секторы общественного производства обмене. Оно
функционирует при феодальном обществе и ему присущи следующие черты.

Во-первых, основным движущим элементом его развития является

индивидуальный сельскохозяйственный производитель, формы зависимости
которого начиная с ХШ-ХIV вв., уже не имеют первоначального значения. Он
обладает определенной хозяйственной свободой и получает возможности
заниматься предпринимательством.

Во-вторых, наличие ремесла, а затем и возникающей промышленности,

"масштабы который весьма значительны". Рост промышленности имел две
особенности. Первая - подавляющая часть продукции производилась на мелких
предприятиях, целиком зависимых от рынка. Вторая- крупные предприятия
изготовляют продукцию, в основном, на экспорт, что значительно оживило
внешнюю торговлю.

В-третьих, превращение рабочей силы в товар. Этот процесс, начавшийся еще в

ХIII в., постепенно сформировал рынок рабочей силы, который становится
"постоянно воспроизводящимся". Причем рабочую силу приобретали
исключительно с точки зрения "экономической целесообразности".
В-четвертых, становление системы финансовых отношений (институтов и
инструментов), отвечающих потребностям рынка. Появившийся позднее
финансовый рынок, свидетельствует о высокой степени товаризации
средневекового хозяйства.

4. Всеобщее товарное хозяйство в система капитализма

Товарное производство, форма общественного производства, при которой

продукты производятся не для собственного потребления, а для обмена
(см. Товар); возникает на основе общественного разделения труда, ведётся
экономически обособленными производителями. Т. п. — исторически
преходящая форма производства. Простое Т. п. зарождается в период
разложения первобытнообщинного строя. Обмен продуктами труда как
товарами, происходивший вначале между отдельными общинами, с развитием
производительных сил и появлением возможности индивидуального
производства проникает и в общину. В докапиталистических формациях Т. п.
хотя и получило известное развитие, но не было основной формой
экономических связей между людьми. В тех условиях преобладало натуральное
хозяйство. По мере развития торговли, в том числе внешней, благодаря которой
хозяйства рабовладельцев и феодалов втягивались в сферу товарно-денежных
отношений, развитие и расширение Т. п. подрывало натуральное хозяйство,
способствуя тем самым разложению рабовладельческого и феодального
способов производства. Товарное хозяйство, в отличие от натурального,
предполагает связь производителей и потребителей продуктов через рынок,
через куплю-продажу товаров. Каждый собственник преследует свои интересы,
поэтому процесс производства, обмена и распределения в обществе, основан на
частной собственности, приобретает стихийный, анархичный характер. В. И.
Ленин характеризовал Т. п. как такую систему хозяйства, когда «продукты
производятся отдельными, обособленными производителями, причем каждый
специализируется на выработке одного какого-либо продукта, так что для
удовлетворения общественных потребностей необходима купля-продажа
продуктов (становящихся в силу этого товарами) на рынке» (Полн. собр. соч., 5
изд., т. 1, с.86—87). Дальнейшее углубление общественного разделения труда
приводит к расширению внутреннего рынка средств производства и предметов
потребления, рынка труда. Простое Т. п. в силу действия присущих ему законов
и прежде всего закона стоимости (см. Стоимости закон) при наличии
определённых исторических условий ведёт к возникновению
капиталистического Т. п. Рабочая сила становится предметом купли-продажи,
то есть превращается в товар. Для капитализма товарная форма производства
становится господствующей и всеобщей. Все продукты производятся как
товары. Однако самый существенный признак капиталистического Т. п. состоит
в том, что основное производственное отношение капитализма — отношение
эксплуатации наёмного труда капиталом — имеет товарную форму. Капитализм
возникает и существует на базе простого Т. п., но капиталистическое Т. п.
является более сложной формой по сравнению с простым. Капиталистическое Т.
п. однотипно с простым (базируется на частной собственности на средства и
результаты производства), но существенно отличается от него: простые
товаропроизводители являются мелкими частными собственниками, они
применяют принадлежащие им средства производства, в то время как на
капиталистическом предприятии средства производства принадлежат
капиталистам, а рабочие лишены их; простое Т. п. основано на личном труде
товаропроизводителя, а капиталистическое — на эксплуатации чужого труда;
простое Т. п. представляет собой индивидуальное производство ремесленников
и крестьян для удовлетворения личных потребностей, на капиталистическом
предприятии совместный труд многих рабочих под командой капиталиста
используется в целях получения прибыли. Основное противоречие простого Т.
п. — противоречие между частным и общественным трудом развивается в
основное противоречие капиталистического производства — между
общественным характером производства и частнокапиталистической формой
присвоения.
  Уничтожение капитализма не означает ликвидации Т. п. Оно сохраняется не
только в переходный от капитализма к социализму период, но и в условиях
победившего социализма. Однако в условиях социализма производство товаров
коренным образом отличается от капиталистического Т. п., развивается
планомерно и имеет совершенно новое социально-экономическое содержание.
Оно уже не выражает отношений эксплуатации и не может служить основой
возникновения подобных отношений. Рабочая сила, земля, её недра, отдельные
предприятия перестают быть предметами купли-продажи — товарами. Сфера Т.
п. ограничена — оно перестаёт быть всеобщим. Товарно-денежные отношения
не охватывают всей системы социалистических производственных отношений.
Самая главная особенность любого способа производства, состоящая в способе
соединения рабочей силы со средствами производства, при социализме
характеризуется тем, что здесь факторы производства соединяются
непосредственно, а не путём купли-продажи рабочей силы. В непосредственном
соединении рабочей силы со средствами производства раскрывается сущность
общенародной собственности (см. Социалистическая собственность).
Социалистическое производство — это прежде всего непосредственно
общественное производство. Оно существует в органичном единстве с товарно-
денежными отношениями. Развитие социалистического производства на пути к
высшей фазе коммунизма означает в то же время создание условий для
отмирания отношений производства товаров.

  Однако на современном этапе развития социализма необходимо всемерное

использование товарно-денежных отношений с присущим им новым,
социалистическим содержанием.

5. Формы личной зависимости в доиндустриальной экономической

системе
6. Цеховая организация городского ремесла

Ремесло составляло производственную основу средневекового города.

Подобно крестьянину, ремесленник был мелким производителем. Он имел свои
орудия производства, вел самостоятельно свое частное хозяйство, главной его
целью было не получение прибыли, а добывание средств к существованию.

Особенностью средневекового ремесла в Европе была

Цеховая организация. Цехи представляли собой особые союзы-объединения

ремесленников определенной профессии в пределах данного города. Они
возникли почти °^новременно с появлением городов. Так, в Италии они
сУЩеетвовали уже с X в., а во Франции, Англии, Германии и Чехии — с XI — XII
вв. Ho окончательное оформление цехов происходило позже. Оно заключалось в
по

лучении специальных хартии от королей, записи цеховых уставов. Цехи

возникали как организации бежавших в город крестьян, которые нуждались в
объединении для борьбы против разбойничего дворянства и в защите от
конкуренции. Как и для городского самоуправления, образцом для цеховой
организации был общинный строй. Ремесленники, объединенные в цехи,
являлись непосредственными производителями. Каждый из них работал в своей
собственной мастерской со своими инструментами и на своем сырье. Как и для
крестьянского хозяйства, для средневекового ремесла были характерны
традиционность и рутина. В ремесленной мастерской почти не существовало
разделения труда. Такое разделение осуществлялось в виде специализации
между отдельными цехами. С развитием производства это приводило к
увеличению числа ремесленных профессий и, следовательно, количества новых
цехов. Это не изменяло характер средневекового ремесла, но было
определенным техническим прогрессом. Обычно ремесленнику Помогала его
семья. Вместе с ним работали один пли два подмастерья и один или несколько
учеников. Полноправным членом цеха являлся только мастер, владелец
ремесленной мастерской. В цеховой иерархии мастер, подмастерье и ученик
стояли на разных ступенях.
Для того, чтобы желающий мог вступить в цех, ему в обязательном порядке
предписывалось пройти две нижние ступени. Как правило, в первый период
развития цехов каждый ученик мог сделаться через несколько лет подмастерьем,
а подмастерье — мастером. Для большинства городов принадлежность к цеху
являлась обязательным условием для занятия ремеслом. В условиях узкого
рынка и незначительного спроса этим устранялась возможность конкуренции со
стороны не входивших в цех ремесленников. В интересах ремесленников,
входивших в цех, было обеспечение изделиям данного цеха беспрепятственного
сбыта. Цех строго регламентировал производство, через избранных должностных
лиц он следил, чтобы каждый член цеха выпускал продукцию определенного
количества. Так, цех регламентировал ширину и цвет ткани, количество нитей в
основе, предписывал пользование определенным материалом и инструментом.
Уставы цехов строго ограничивали число подмастерьев и учеников, запрещали
работу в ночное время и в праздничные дни, ограничивали количество станков,
регулировали запасы сырья. Такая организация ремесла в тех условиях охраняла
ремесленников от чрезмерной эксплуатации со стороны фео
далов, обеспечивала существование мелких производителей, содействовала
совершенствованию навыков труда, развитию техники. Цех был военной
организацией, которая участвовала в охране города и выступала как отдельная
боевая единица городского ополчения в случае войны. Цехи имели свои церкви
или часовни, были своеобразной религиозной организацией, каждому цеху
покровительствовал свой «святой». Осуществлялась взаимопомощь
ремесленников. Она обеспечивалась за счет вступительного взноса в цех,
штрафов и других платежей. Осуществлялась помощь нуждающимся членам цеха
и их семьям в случае болезни или смерти члена цеха. 

7. Формы монополизации функций при азиатском способе

производства

Азиатский способ производства в историко-материалистической концепции К. Маркса и Ф.

Энгельса предстает как первый антагонистический способ производства, обозначающий
государственную систему сельских земледельческих общин. Поэтому в теории общественных
формаций он занимает вполне определенное место: возникает в процессе разложения
первобытнообщинного строя, исторически и логически предшествует рабовладельческому строю
и феодализму'. Генезис азиатского способа производства. Для народов Востока характерен
первый путь образования классов. Он возникает в условиях господства общинной собственности,
когда происходит монополизация должностных функций в общественном разделении труда,
когда власть и господство основываются не на собственности, а на высоком положении в
традиционной иерархии и престиже. Второй путь образования классов связан с развитием
частного труда и частной собственности. Наша задача сводится прежде всего к анализу
материальных условий развития по первому пути, а именно: 1) предпосылок возрастания роли
коллективного начала в целом и кооперативного труда в особенности; 2) причин монополизации
общинной верхушкой функций в общественном разделении труда; 3) факторов
преимущественного развития коллективной эксплуатации, а не индивидуальной, государственной
собственности, а не частной. Общая материальная предпосылка классообразования, как отмечали
основоположники марксизма,— появление в результате развития производительных сил
стабильного прибавочного продукта, а также становление условий его накопления, отчуждения,
производительного использования или обмена. С возникновением стабильного прибавочного
продукта происходит перерождение союзов трудовой взаимопомощи в форму эксплуатации.
Первоначально такие союзы возникали там и тогда, где и когда географическая среда или
демографическая ситуация требовала расширения доли совместного, коллективного труда. Для
союзов трудовой взаимопомощи были типичны по очередность обработки земельных наделов
членов союза и обеспечение их участников питанием за счет средств того общинника, на поле
которого трудился в данный момент коллектив. Имущественное неравенство позволяло более
богатым членам союза использовать бригады трудовой взаимопомощи более длительный срок,
так как они располагали большими запасами продовольствия. В результате экономическое
неравенство усиливалось. Фактором, усиливавшим неравенство, было и то. что получение семьей
земельного надела для обработки предполагало нередко совместную работу по его введению в
сельскохозяйственный оборот или улучшению (ирригация, террасирование склонов, выкорчевка
леса, охрана территории от посягательств других общин и т. п.). Без этой предварительной
совместной работы (коллективно-общественного труда) была невозможна работа на своем
участке (индивидуальный труд). Иногда, как это мы наблюдаем почти во всей
докапиталистической Тропической Африке, кооперация распространялась и на весь
земледельческий процесс (борьбу с сорняками, совместную уборку урожая, а также на помощь
одиноким пожилым людям и сиротам и т. п.) 2 . Другой причиной ведущей роли коллективного,
совместного труда является патриархальная связь земледелия и ремесла внутри общины.
Потребности в ремесле удовлетворяла группа мастеров, фактически находившихся на содержании
общины, что также увеличивало роль коллективной формы труда. Еще В. В. Струве выдвинул
гипотезу о том, что древнеегипетская община по структуре похожа на общину до колониальной
Индии3 . Сходство это делается более очевидным, если провести сравнение всех слоев
деревенского населения. В древнеегипетской деревне эллинистического периода мы встречаем
не только царских земледельцев и ремесленников, но и занимавших особое положение по
отношению к ним греков и римлян, а также наемных работников, парамонэ, рабов и др. ∗
Опубликовано в книге «Феномен восточного деспотизма: структура управления и власти», М.:
Наука, 1993 год, с. 62- 87 Любопытно отметить, что в такой деревне было развитое
внутриобщинное разделение труда, включавшее почти все отрасли ремесла, обеспечивавшие
полное воспроизводство необходимых средств производства и жизненных средств. Например,
исследование египетской деревни Тебтюнис (Южный Фаюм) середины I в. н. э., проведенное А. Б.
Ковельманом, показало наличие в ней ремесленников 35 специальностей, объединенных в
специальные профессиональные и культовые корпорации4 . Вполне логично допустить, что в
условиях неразвитых товарно-денежных отношений в древнеегипетской деревне существовала
система продуктообмена, аналогичная системе джаджмани, открытой В. Вайзером в 30-е годы XX
в. в Хиндустане5 . Труд общинников в таких деревнях приобрел как бы переходный,
полуобщественныйполучастный характер. По словам Маркса, собственность при азиатском
способе производства действительно реализуется в труде, в производстве не только
прибавочного, но и необходимого продукта: 1) в труде по созданию ирригационной системы и
других общественных сооружений, 2) в труде по созданию страхового общественного запаса, 3) в
труде для покрытия издержек общины как таковой6 . В условиях имущественной
дифференциации богатевшая общинная верхушка использовала институт взаимопомощи в целях
повышения своего престижа, превращая его в орудие перераспределения прибавочного продукта
в собственных интересах 7 . Отчуждение прибавочного продукта росло вместе с увеличением
масштабов организации и (или) охраны трудовой деятельности. Каждая отдельная
земледельческая община была не в состоянии справиться ни с природными бедствиями,
особенно такими, которые носят периодический характер (наводнения, засуха и т. п.), ни с
сильными соседями, если опасность их вторжения угрожала постоянно (кочевники и т. д.). При
таких обстоятельствах часть возникшего прибавочного продукта могла служить своеобразной
платой за помощь в борьбе с природой или за гарантию безопасности от грабежа соседей. Эта
плата стала материальной основой повышения социального статуса лиц. специализирующихся на
выполнении организаторских функций. Обмен деятельностью между новыми лидерами и
рядовыми общинниками с течением времени становился все более неэквивалентным. В
результате возникает общественный слой, кровно заинтересованный в возникновении и
упрочении протогосударственных структур (типа чифдом). Выдавая свои корыстные интересы за
общественные, бигмены способствовали ускорению политогенеза. Так, непосредственной
причиной объединения земледельческих общин явилось противоречие между постоянной
угрозой быть раздавленным внешним миром и стремлением выделившейся надобщинной
верхушки сохранить, упрочить и возвысить свой социальный статус. Формы монополизации
функций в общественном разделении труда - как основы отчуждения прибавочного труда или
продукта—могли быть различны: 1) монополизация функций распределения совместно
произведенного продукта или его части "(прибавочной и (или) необходимой); 2) монополизация
сферы обмена в условиях, когда общество постоянно нуждалось в отсутствующих или
недостающих средствах производства (камень, металл, лес и другие виды сырья и т. д.) или
средствах существования (соль, шелк и т. д.); 3) монополизация условий производства и
воспроизводства (ирригационные сооружения, накопленный производственный опыт, знания и т.
п.); 4) монополизация функций контроля и управления общественным производством или
отдельными его отраслями (например, маслоделие, пивоварение и производство папируса в
Древнем Египте). В дальнейшем монополизация функций в общественном разделении труда
могла дополняться и укрепляться собственностью на средства производства или на важнейшие
жизненные средства. Сельская земледельческая община. Для азиатского способа производства
характерна наиболее ранняя форма эксплуатации, несущая на себе родимые пятна
первобытности. В этом обществе налицо незавершенность процесса классообразования,
выражающаяся в архаической нерасчлененности каждого из возникающих классов. Господство
естественных производительных сил над общественными, коллективной формы труда над
индивидуальной приводило к тому, что эксплуататору противостоял. как правило, не отдельный,
обособленный индивид, а целая сельская земледельческая община. Экономическую основу
азиатского способа производства составляет сельская земледельческая община. Она возникла
еще у мотыжных земледельцев и развивалась в дальнейшем на базе хозяйственно-культурного
типа пашенных земледельцев. В системе производительных сил азиатского способа производства
ведущую роль играли естественные производительные силы, позволившие перейти к классовому
обществу уже на стадии медно-каменного века. Еще в начале 30-х годов Е. Е. Яшнов справедливо
отмечал, что в Азии существовали наиболее благоприятные условия для развития земледелия:
теплый климат (вегетационный период продолжается круглый год), плодородные почвы,
достаточно высокая эффективность искусственного орошения и оптимальное распределение
осадков, - которые делали возможным сбор двух урожаев в год при выращивания
высокопродуктивных и трудоемких культур (рис, пшеница и др.). При относительном избытке
труда и недостатке земли, неразвитости скотоводства и мелочной регламентации ремесла и
торговли земля становилась не только главным богатством, но и основным условием
существования непосредственных производителей. Проблемы прикрепления людей к земле не
существовало. Наоборот, ограниченность земли способствовала, по мнению Е. Е. Яшнова,
выработке целой системы мер, направленной на повышение ее естественного плодородия, на ее
лучшее, более рациональное использование. Основным направлением прогресса было не
внедрение новых орудий труда, машин и механизмов, не экономия труда, а стремление к
повышению его качества8 . Необходимость проведения ирригационных работ способствовала
развитию кооперации труда общинников. Для того чтобы поддерживать ирригационную систему в
надлежащем порядке, необходим был целый комплекс работ по укреплению дамб, сооружению
и восстановлению плотин, проведению, чистке и углублению больших и малых каналов. Чтобы
представить себе колоссальные человеческие затраты для создания и поддержания бассейновой
системы ирригации в Египте, приведем такой факт. Даже в первой половине прошлого века лишь
по очистке русла канала длиной 100 верст (107 км), шириной 50 футов (15,3 м) и глубиной 7 футов
(2,1 м) одновременно в Египте был прекрасный урожай, а при подъеме лишь на 8 локтей (4,2 м) —
голод. Страбон также указывал, что в результате усилий Петрония (римского наместника в Египте
при Августе) ирригационная система была улучшена настолько, что-и при подъеме на 12 локтей
(6,3 м) был такой же урожай, как раньше при 14, и даже при 8 локтях подъема воды не было
недорода '°. Поэтому прав был К. Маркс, когда писал, что на Востоке «урожай так же зависит от
хорошего или дурного правительства, как в Европе—от хорошей или дурной погоды»". Высокая
эффективность природной машины была лишь естественной предпосылкой, которую использовал
господствующий класс для получения прибавочного продукта. В ходе становления и развития
азиатского способа производства была разработана целая система мер, направленная на
повышение естественного плодородия земли путем ирригации или террасирования склонов,
создания «плавающих» островов или грядковой культуры и т. д. «Использование труда,—пишет,
характеризуя традиционную аграрную экономику стран Востока, Ю. Г. Александров,— было
направлено не столько на повышение его производительности, сколько на повышение качества
работы — тщательности обработки земли, посевов и т. п. ...Соответственно. сформировался тип
работника, занятого главным образом таким ручным трудом, тщательность которого имела
приоритет перед его интенсивностью и производительностью» 12. Результатом кропотливой
обработки земли была высокая урожайность возделываемых культур. «Во времена Акбара, 1. е. в
конце XVI в., - пишет В. И. Павлов, характеризуя экономику доколониальной Индии,— средняя
урожайность пшеницы составляла 12,6 центнера с гектара (в Индии в 50—60-х годах XX в.—6,3
центнера с гектара), риса— 13,1 (9,7), ячменя— 13,1 (8,6), просяных—11 (5), масличных—от 5,5 до
9 (1,7— 4,1), бобовых—11 (6,1), хлопка—7,9 (1,1) центнера с га»". Высокая урожайность была
типична и для древних цивилизаций Востока, причем она находилась на таком уровне, которого
не удалось достичь ни античному миру, ни средневековой Европе. Важно подчеркнуть, что она
была достигнута не за счет совершенствования техники (средств труда), а за счет больших' затрат
человеческого труда, кооперации рабочей силы, направляемой на поддержание высокого
естественного плодородия земли 14. Необходимость коллективного труда для создания условий
производства мешала появлению и развитию частной собственности, ограничивала процесс
социальной дифференциации. В этом же направлении действовало и развитое внутриобщинное
разделение труда, превращавшее деревню в самодовлеющее целое. Экономические связи с
городом носили главным образом односторонний характер: государственные чиновники
поставляли в местный административный центр собранную с деревенских жителей ренту-налог.
Сельская земледельческая община состояла из больших патриархальных семей. Главы этих семей
противоречиво совмещали функции эксплуататора (так как участвовали в эксплуатации
несовершеннолетних сыновей, младших родичей, кабальных должников, арендаторов и рабов) и
эксплуатируемого (так как подавляющую часть полученного прибавочного продукта платили в
форме ренты-налога государству и должны были участвовать в общественных работах на благо
верховной или местной власти). Ренто-налоговая эксплуатация. Незавершенность процессов
классообразования на Востоке проявлялась и в непосредственном совпадении верхнего слоя
класса эксплуататоров с государством. Собственники средств производства и бюрократическая и
военная машина образовали в этом обществе нерасчлененное целое. Государство еще не
обособилось в самостоятельную надстроечную политическую организацию, служащую интересам
господствующего класса. Политогенез предшествовал классогенезу. Государство в условиях
азиатского способа производства не только было следствием раскола общества на классы,
орудием классового господства, но и являлось тем органом, который ускорял процессы
классообразования. Эксплуатация на Востоке носила, как правило, не частный, а государственный
характер. Это нашло свое выражение в специфических формах прибавочного продукта: ренте-
налоге и общественных работах,— которые распространялись на всех полноправных членов
общества (подданных). Это отразилось и на экономических функциях государства. Государство на
Востоке имело, по меткому определению К. Маркса, три основные отрасли управления:
«финансовое ведомство, или ведомство по ограблению своего собственного народа, военное
ведомство, или ведомство по ограблению других народов, и, наконец, ведомство общественных
работ» 16. Охарактеризуем формы эксплуатации. Исторически и логически первой из них является
рентаналог. Прибавочный продукт в виде налога платился не частным собственникам, а
государству, которое в лице деспота распределяло его между бюрократическим аппаратом и
армией. В условиях жесткого централизованного государства община предстает перед нами как
фискальная единица, обеспечивающая своевременную уплату ренты-налога 16. Исследования
показывают, например, что с царских земледельцев в Древнем Египте II тысячелетия до н. э.
взимался налог в размере 30% урожая (7,5% в местный храм и 22,5%1 в государственную казну) !7.
В Китае, например, в эпоху Хань (202 г. до н. э.—220 г. н. э.) арендная плата на государственных
землях составляла около 40% урожая 18. Верховная государственная собственность.
Экономической основой присвоения рентыналога служила верховная государственная
собственность на землю. «Если не частные земельные собственники, а государство
непосредственно противостоит непосредственным производителям, как это наблюдается в Азии,
в качестве земельного собственника и вместе с тем суверена,— писал К. Маркс в ,,Капитале",—то
рента и налог совпадают, или, вернее, тогда не существует никакого налога, который был бы
отличен от этой формы земельной ренты... Государство здесь — верховный собственник земли.
Суверенитет здесь — земельная собственность, сконцентрированная в национальном масштабе.
Но зато в этом случае не существует никакой частной земельной собственности, хотя существует
как частное, так и общинное владение и пользование землей» 1Э . Незавершенность процесса
классообразования не могла не отразиться и на характере собственности на средства
производства. Азиатский способ производства вырастает из первобытного общества, и поэтому в
его недрах сохраняются остатки племенной собственности. Первоначально, когда общины
являлись достаточно сильными и крепкими, а государство находилось еще в начальной стадии
своего развития, центральной власти трудно было претендовать па общинные земли.
Государственная собственность поэтому возникала прежде всего за их пределами: на
отвоеванной у пустыни в результате ирригационных работ земле или на территориях, отторгнутых
у соседей. Со временем правители восточных обществ начинали претендовать на земли,
лежавшие между общинами, а также выделенную общинниками специально для них землю
внутри общин, так называемые царские поля. На царской земле организовывались
государственные (храмовые) хозяйства, постепенно вовлекавшие в сферу своей деятельности и
хозяйства обедневших общинников. В процессе развития классового общества и усиления
центральной. власти происходило ослабление общины. Многие общинники теряли право
собственности на землю, что выражалось в увеличении уплачиваемого государству налога. По
мере роста степени эксплуатации работники царско-храмовых хозяйств и формально свободные
общинники по своему социальноэкономическому положению сливались в единую категорию
«царских людей». Это означало по сути слияние ренты с зависимых от царя работников
государственного (храмового) хозяйства с налогом формально свободных общинников. Именно
эту ступень развития имел в виду К. Маркс, когда писал о совпадении на Востоке государственной
собственности на землю и суверенитета. Развитие государственной собственности на землю не
везде дошло до законодательного оформления, как, например, в большинстве государств
Тропической Африки. Однако в пользу ее реального существования говорит уже сам факт
получения центральной властью ренты-налога. Частное землевладение на Востоке развивается
главным образом сверху: центральное правительство предоставляло право сбора налогов (иногда
даже «на вечные времена») тем или иным представителям господствующего класса. Однако
подобные пожалования чаще были временными и условными. Государство нередко
перераспределяло их или просто заменяло одно владение другим. К тому же номинальное право
государственной собственности часто становилось вполне реальным благодаря монополии на
отправление верховных административнохозяйственных функции, присвоению основной части
прибавочного продукта, контролю за ирригационной системой, царско-храмовым хозяйством,
высшими ремеслами и т. д. В этих условиях частные хозяйства имели подчиненный характер и не
могли сколько-нибудь существенно подорвать верховную собственность государства на землю.
Поэтому рабы, крепостные и наемные работники образовывали лишь дополнительную рабочую
силу, которая никогда не составляла существенной конкуренции царским земледельцам и
ремесленникам — основному классу непосредственных производителей древневосточных
обществ. Перед бюрократическим аппаратом пресмыкались и раболепствовали не только нижние
чины, но даже экономически самостоятельные люди. Это общество не знало свободной личности.
Здесь не существовало надежной гарантии частной собственности. Даже представители высшей
знати не были свободны от телесных наказаний. Обожествленная деспотическая власть
стремилась подавить всякое проявление инициативы, малейшие признаки любой
самостоятельности. Общественные работы. Другой формой эксплуатации непосредственных
производителей являлись общественные работы. Государство не только регулировало
водоснабжение, но и, используя древнюю форму союзов трудовой взаимопомощи, под видом
общественных работ заставляло свободных общинников за одну только пищу нести трудовые
повинности в дользу деспота* в течение определенного времени (до двух-трех месяцев), т. е.
заниматься обработкой царских земель, работать в государственных рудниках, принимать участие
в строительстве и ремонте дорог, царских дворцов, гигантских культовых сооружений (храмов и т.
д.). Установление контроля над распределением водных ресурсов создавало благоприятные
условия для увеличения зависимости отдельных общинников от государственных чиновников, в
руках которых находилась ирригационная система. Поэтому, чем совершеннее становилась
ирригационная система, тем больше увеличивалась власть государства над общинами.
Зависимость труда отдельного общинника от результатов коллективного труда общины
перерастала благодаря общественным работам в зависимость общины от руководителя местной
администрации. Таким образом, мы видим, что в основе господства класса эксплуататоров на
Древнем Востоке лежала не только монополия государственной собственности на землю, но и
монополия на накопленный прибавочный труд, материализованный ч ирригационных
сооружениях, а также монополия на передаваемую из поколения в поколение информацию.
Собирая с подданных натуральный налог, государственные чиновники осуществляли сбор,
хранение и доставку земледельческих продуктов. Создаваемые ими склады продовольствия
позволяли государству одновременно созывать и кормить тысячи и даже десятки тысяч
общинников, труд которых широко использовался при строительстве циклопических сооружений
тех лет. Здесь эксплуатировался непосредственно обобществленный труд, причем его
общественный характер перерос в данном случае границы общины и достиг уровня общества. Для
него типичны три особенности. Первая заключалась в том, что он имел подневольный,
принудительный характер. Вторая особенность вытекала из уровня развития производительных
сил: непосредственные производители использовали преимущественно индивидуальные орудия
труда, еще не существовало общественного характера средств производства. И наконец, третья
связана с тем, что он служил в основном паразитическим целям господствующего класса.
Необходимо остановиться также на форме прибавочного труда эксплуатируемых. Дело в том, что
труд в ведомстве общественных работ по существу не является отработочной рентой. В условиях
феодализма непосредственный производитель, самостоятельно воспроизводя продукт в своем
хозяйстве, целиком и полностью обеспечивает себя в течение всего года, даже в период
барщины. Здесь мы встречаемся с государственным обеспечением общественных работ.
Государство, в отличие от феодала, аккумулирует не только весь прибавочный, но и часть
необходимого продукта. Перераспределив последнюю, оно возвращает ее в течение тех месяцев,
которые общинник трудится в ведомстве общественных работ. Эта форма отличается и от
рабовладения, где и необходимый, и прибавочный продукт воспроизводятся в хозяйстве
рабовладельца, причем и тот, и другой представляются в виде труда на хозяина, и от феодализма,
где производство необходимого и прибавочного продукта разделено во времени и в
пространстве. Чтобы найти аналогичную систему деления продукта, нам предстоит перенестись в
современный тип командной экономики, так называемый государственно-бюрократический
социализм. Политическая экономия социализма делила весь продукт также на две части: продукт
для себя (часть необходимого продукта в форме заработной платы) и продукт для общества (весь
прибавочный продукт и часть необходимого продукта в виде общественных фондов потребления)
20. В дальнейшем по мере расширения и укрепления частного землевладения главное место
заняла рента-налог, которая под влиянием развития товарно-денежных отношении, и особенно
ростовщичества, превратилась в арендную плату. Рост задолженности непосредственных
производителей ростовщикам приводил нс столько к обезземеливанию крестьянства, сколько к
потере им полного права на владение землей. Он означал скорее вторжение частных интересов в.
сферу налогообложения государства. Крупное землевладение реализовалось на Востоке не в
организации крупного производства, а в концентрации доходов в руках землевладельцев. На
один и тот же клочок земли претендовала теперь кроме непосредственного производителя и
государства еще группа посредников (чиновников и ростовщиков) . Государство,
заинтересованное в сохранении налогоплательщиков, запрещало сгонять непосредственных
производителей с принадлежавших им когда-то земель, превращало их в защищенных законом
арендаторов. В условиях аграрного перенаселения на Востоке поземельная форма зависимости
прочнее других форм связывала эксплуатируемого с эксплуататором. Мы уже отмечали, что в
древневосточной деревне работала группа ремесленников, удовлетворявшая почти все
потребности непосредственных производителей. Наряду с этими группами на древнем Востоке
рано сложились и достигли высокого уровня развития корпорации ремесленников,
обслуживавших господствующий класс, и прежде всего деспота и его ближайшее окружение.
Вместе со становлением раннеклассового обществ:! происходило отделение высших ремесел от
низших. Низшие ремесла обслуживали население деревень, а с появлением городов — и рядовых
жителей города. Высшие ремесла были включены в систему государственного (царскохрамового)
хозяйства21. Государственное хозяйство. Государство содержало обширные мастерские, в
которых из поколения в поколение, от отца к сыну, передавался опыт лучших мастеров. И если
сельское ремесло, удовлетворявшее несложные потребности деревенских жителей, было
консервативно и почти не изменялось на протяжении столетий и даже тысячелетий, то прогресс
высших ремесел был поистине стремителен. По существу, все свидетельства, характеризующие
успехи восточного ремесла, относятся к этой высшей ветви. Оно рано достигло пределов, которые
возможны в условиях ручного труда. Ремесло это, обслуживавшее изощренные вкусы
господствующего класса, граничило с искусством. Достигло оно такого уровня, потому что
находилось на полном обеспечении государства. Документы царского архива из Дёр эль-Медина
рассказывают об особенностях планирования, организации и нормирования труда мастеров и
вспомогательной рабочей силы (людей — smelt) 22. Как и все древнеегипетское население,
работники царского некрополя были разбиты на возрастные классы и профессиональные
категории. Каждая группа должностных лиц получала наряд на выполнение определенной работы
в соответствии с общим планом. Существовали дневные, декадные и месячные нормы для
работников различных профессий. Е. С. Богословский отмечает, что «то же слово p'sntj, которым
обозначался план намеченной к строительству гробницы, применялось и для обозначения плана
поставок рыбы, причем „план" сопоставляли с „получением" (ssp), т. е. с его выполнением» 23. В
Древнем Египте, например, большая группа отраслей, связанная с обслуживанием заупокойного
культа, а также маслоделие, ряд текстильных производств, пивоварение, производство папируса
были монополизированы правительством. Степень монополизации разных отраслей была
различна. В высокомонополизированных отраслях (типа маслоделия в эллинистическом Египте)
монополия распространялась на все стадии производства и реализации продукции, от получения
сырья до вывоза за границу. Так, в эллинистическом Египте государственные чиновники строго
регламентировали посадку маслоносных растений, контролировали сбор и поступление урожая в
государственные кладовые. Маслоделы были лишены средств производства и должны были
работать под надзором государственных контролеров: номового эконома24 и подчиненных ему
откупщиков. Последние строго следили за. соблюдением технологии и ежедневной выработкой
маслоделов, вели учет количества и контролировали качество продукции. Производственные
сорта растительного масла реализовались по государственным (монопольным) ценам как внутри
страны, так и за рубежом (существовала государственная монополия внешней торговли) 25.
Конечно, далеко не все отрасли были столь строго регламентированы государством. Для
большинства из них были характерны Лишь отдельные из перечисленных выше монополии. Ряд
производств сдавался на откуп. Однако очевидно, что перечисленные монополии носили в
значительной степени искусственный характер и были вызваны к жизни не столько
потребностями развития тех или иных ремесел, сколько активностью надстройки, ее
фискальными интересами. Несомненно и то, что государственная регламентация производства и
обращения препятствовала развитию товарного хозяйства. Ремесленники трудились под
надзором чиновников в государственных мастерских. Сырьем их обеспечивало государство, оно
же реализовало их продукцию. Ремесленники получали за работу натуральную или денежную
плату. Нередко им запрещалось заниматься своей профессией вне царских мастерских, поэтому в
свободное от работы время (производство масла, например, носило в Египте сезонный характер)
они нанимались батраками к земледельцам. Ремесленники были организованы в корпорации,
которые отстаивали их права. В случае длительной задержки оплаты ремесленники бросали
работу до тех пор, пока оплата не возобновлялась. Истории древнего Востока известны примеры
таких древнейших забастовок. Положение царских ремесленников приближалось к положению
царских земледельцев. Они также зависели or государственной администрации, трудились под ее
неослабным контролем. Их юридическая свобода сочеталась с экономической зависимостью. Тот
факт, что вместе с ними в ряде производств трудились и рабы, несомненно, влиял и на их
положение. Однако они прекрасно осознавали свое отличие от рабов, отстаивали свои права и
боролись против злоупотреблений центральной и местной власти. Перечисленные признаки
позволяют квалифицировать их как наемных работников докапиталистического типа. для которых
характерно противоречивое сочетание признаков рабства и наемного труда. В государствах
Востока классическое рабство не получило широкого распространения. Основными сферами его
применения были горное дело и в некоторой степени ремесло и земледелие. Рабы
принадлежали государству, храмам и частным лицам. Хотя существовало долговое рабство,
самопродажа свободных людей в рабство и другие формы, все же основным источником
пополнения государственного рабовладения было порабощение иностранцев (обращенных в
рабство в ходе войн или полученных в форме дани). Однако их положение на Востоке заметно
отличалось от традиционного представления о рабстве. У военнопленных, в частности,
сохранялись некоторые права свободного населения, они могли владеть недвижимым
имуществом и отчуждать его, часто даже земельные участки; имели самостоятельное хозяйство;
как и общинники, платили налог; работали со своей малой семьей. В Древнем Египте, например,
не существовало даже юридического запрета на браки между свободными и государственными
рабами. К тому же экономическое положение государственных рабов было значительно ближе к
положению царских земледельцев и ремесленников, чем к античному рабству. Поэтому
свидетельства восточных деспотов о десятках и сотнях тысяч военнопленных (там, где это не
является прямой фальсификацией) надо рассматривать скорее как массовое переселение, чем как
обращение в рабство. Усиление эксплуатации способствовало унификации различных групп
зависимого населения, приводило к «поголовному рабству» (Ксенофонт). Всеобщая зависимость
от деспотического государства, обезличенность индивида в рамках общинной организации,
бесконечные налоги и поборы замедляли процесс дифференциации общинников, а
следовательно, и появление частных собственников, частных рабов и крепостных. Отсюда понятно
ленинское определение азиатского деспотизма как государственного строя, который «обладает
очень большой прочностью в тех случаях, когда в экономике данной страны преобладают
совершенно патриархальные, докапиталистические черты и ничтожное развитие товарного
хозяйства и классовой дифференциации»26. Формы государственной регламентации
экономической жизни страны. На Древнем Востоке осуществлялся строгий учет-материальных и
трудовых ресурсов. С этой целью периодически проводились переписи населения, составлялись
земельные кадастры, учитывались скот и другие материальные ресурсы. Переписи населения, как
правило, осуществлялись по определенным разрядам: воины, жрецы, царские земледельцы и
мастера. Эта классификация восходит к эпохе первобытности, для которой было характерно
деление на возрастные классы: дети (отроки), юноши, зрелые мужи, старики. Об этом
свидетельствуют многочисленные источники. «[Как") вышел человек из утробы матери своей,—
читаем мы в древнеегипетском школьном поучении,—{так и] согнулся перед начальником своим:
отрок сопровождает воина; юношу [отдают] в новобранцы; старика постоянно дают в
земледельцы; [зрелый] муж [становится] воином» 27. Каждый возрастной класс выполнял свои
функции. Перевод в другой возрастной класс, распределение и перераспределение трудовых
ресурсов по определенным профессиям являлись прерогативой представителей государственной
власти. В ходе царских смотров часть прошедших соответствующую подготовку юношей
становилась чиновниками (писцами), часть пополняла ряды жрецов, часть становилась воинами,
часть — мастерами, оставшиеся превращались в царских земледельцев (.«старика постоянно дают
в земледельцы»). Условием повышения социального статуса царских земледельцев было
получение образования или профессии, важное значение для продвижения по службе имела
грамотность. В древнеегипетской литературе мы постоянно встречаемся с поучениями—
произведениями, пропагандирующими'' и восхваляющими карьеру чиновника-писца. Наиболее
известно среди них «Поучение Ахтоя, сына Дуауфа, своему сыну Пиопи» (эпоха Среднего царства).
«Неграмотность—ничто, она равносильна зависимости,—восклицает Ахтой.—...[Занятие писца]
превосходит любое занятие: нет равного ему в Земле этой (т. е. в Египте.- Р. Н.). [Ведь] он (т. е.
писец.—Р. Н.) начинает процветать еще ребенком»28. Поучение Ахтоя—это не просто собрание
правил житейской мудрости, а древнейшее описание социальной организации Древнего
Египта29. Дело в том, что противопоставление профессии писца другим профессиям,
чиновничества — пароду вовсе не является художественным образом или красивой метафорой,
цель которой— приобщить молодежь к учебе и образованию. Ахтой показывает вполне реальную
альтернативу: если его сын не станет чиновником, ему неизбежно придется заняться одной из
указанных «низких» профессии и потерять высокий социальный статус. На Древнем Востоке
учитывались не только трудовые, но и материальные ресурсы, прежде всего земля, в соответствии
с качеством которой устанавливались нормы налоговых выплат. До нас дошли документы,
показывающие результаты периодически проводившихся осмотров и обмеров государственных
владений,—земельные кадастры, наиболее известным среди которых является Папирус
Вильбура30. В этом документе, составленном в период разлива Нила в июле— августе 1158 г. до
н. э., дается оценка норм валового сбора зерна (эммера и ячменя) в зависимости от типов земли,
засеянной площади, средних норм урожайности (для каждого типа земли) и числа ответственных
за сбор урожая земледельцев. Нередко ответственными за сбор урожая являлись не сами
непосредственные производители, а специальные чиновники государственной власти — «агенты
фиска», которые осуществляли контроль за деятельностью царских земледельцев, следили за
выполнением «семенного предписания», согласно которому осуществлялись посев и уборка
урожая31. Важную роль в обеспечении государственных поступлений играли центральные и
местные храмы. Обращает на себя внимание высокая централизация большинства хозяйственных
функций управления, прежде всего распределения земель, податей и сбора недоимок. В то же
время для системы управления была характерна нерасчлененность экономических и
политических функций, неразделенность законодательной власти и исполнительной, военной и
гражданской, религиозной и светской, административной и судебной. Нередко военачальники
становились гражданскими чиновниками, а государственные чиновники начинали выполнять
функции военных. В условиях азиатского способа производства главным было не разделение на
военные и гражданские функции, а степень приближения к центральной власти. ^ Благополучие
отдельных представителей господствующего класса всецело зависело от их места в иерархии
государственной власти, от той должности, которую им удалось получить, продвигаясь по
служебной лестнице. Это видно, например, из жизнеописания вельможи Уны (XXV—XXIV вв. до н.
э.). За свою жизнь он сменил самые разнообразные должности при трех фараонах VI династии—
Тети II, Пиопи I и Меренра 1. В юности, в годы правления Тети II, Уна исполнял должности
«начальника дома шена» (мастерских или амбаров), а затем «смотрителя дворцовых хентиу-ше»
(вероятно, арендаторов царских земель). При Пиопи I вельможа «пошел в гору» и стал
«старейшиной дворца» и «смотрителем жрецов города» при пирамиде фараона. Ступенями его
карьеры были затем исполнение судейских обязанностей и руководство пятью карательными
походами против восставших бедуинов. «Когда я был дворцовым ачет (должность.—Р. Н.) и
носителем сандалий [фараона], царь Верхнего и Нижнего Египта Меренра, мой господин...
назначил меня местным князем и начальником Верхнего Египта от Элефантины на юге до
Афродитопольской области на севере,— перечисляет Уна вехи своего жизненного пути,— так как я
пользовался расположением его величества, так как был угоден его величеству, так как его
величество полагался на меня» 32. Неудивительно, что еще в Древнем царстве появляется
специальное сочинение о том, как «выбиться в люди»,--своеобразное древнеегипетское пособие
для начинающего чиновникакарьериста. Оно сообщает, как следует вести себя с начальством, с
равными по положению коллегами и с подчиненными. «Кодекс поведения» распространяется не
только на службу, но и на семью, он настоятельно рекомендует, как надлежит вести себя с
родными и близкими. Это— своеобразный древнеегипетский прообраз книг Дейла Карнеги и
аналогичной литературы, пропагандирующей личный успех. Ее суть — не обучение молодого
человека высоким принципам нравственности, понятиям совести, и долга, а воспитание толкового
чиновника, умело приспосабливающегося к иерархической системе государственного управления
Древнего Египта33. В обществе, в котором не существовало надежной гарантии частной
собственности, чиновники занимали особое место. Представители государственной власти имели
прямые и косвенные доходы от выполняемых ими должностных функций. Многие должности
превращались в своеобразную синекуру, обеспечивавшую безбедное и беззаботное
существование. В условиях разросшегося бюрократического аппарата, отсутствия надежного
контроля над деятельностью каждого чиновника и нерасчлененности их функций неизбежны
были коррупция и злоупотребление властью. Характерно, что понятия частного пользования,
владения и собственности складывались на базе государственной собственности и
противопоставления ей 34. Как правило, расширение частной собственности за счет
государственной осуществлялось в периоды ослабления центральной власти. Наоборот, в ходе
нового усиления централизации нередко происходило поглощение частных владений
государственной собственностью. Должностное владение могло перейти по наследству лишь в
случае назначения сына на соответствующую должность. Естественно, что многие стремились
превратить свои должностные владения, которыми они нередко пользовались из поколения в
поколение, в собственность. Однако это удавалось далеко не всегда. Для того чтобы тот или иной
предмет стал личной (частной) собственностью, необходимо было выполнение следующих
условий. Во-первых, чтобы он был сделан своими руками и в свободное от служебных
обязанностей время, в период. когда мастер не работал над сооружением царских объектов (в
нерабочее время). Во-вторых, необходимо было доказать, что предмет (постройка, гробница) был
сделан из собственного материала (а не из сырья, полученного с царских складов), причем
собственными, a lie принадлежащими царю орудиями труда. В-третьих, и это прежде всего
касалось различных строений, чтобы сооруженный объект находился не на царской, а на
собственной или ничьей земле35. В условиях азиатского способа производства была выработана
довольно стройная система взглядов не только на то, как вести сложное государственное
хозяйство, обеспечивая его рабочей силой, средствами производства, а работников—
продовольствием. но и на то, как преследовать расхитителей государственного имущества.
Эффективность хозяйства. Целью производства в условиях азиатского способа производства было
получение прибавочного продукта ассоциацией эксплуататоров («сплотившимся господствующим
классом»). Средством достижения этой цели была эксплуатация общинного крестьянства на
основе монополизации общественных должностных функций в воспроизводственном процессе
или государственной монополии на землю как на объект собственности. Собранная в натуральной
форме рента-налог в условиях относительно невысокого уровня развития потребностей и
ограниченных возможнис^еи ее грап^нырприи ки и обмена не могла быть полностью потреблена
господствующим классом и частично служила для материального обеспечения общественных
работ. Рента-налог включала не только прибавочный, но и частично необходимый продукт,
который служил фондом жизненных средств мобилизованных на общественные работы крестьян.
Если функции господствующего класса ограничивались лишь изъятием части произведенного
продукта, то в таком случае правильно говорить об эффективности системы присвоения
рентыналога. Лишь тогда, когда вмешательство господствующего класса распространялось и на
организацию ^процесса труда, можно говорить об эффективности производства ренты-налога. В
последнем случае показатель эффективности будет выглядеть так: Эа=PH/П где Эд —
эффективность азиатского способа производства, РН—рента-налог, П—весь произведенный
продукт. Рост хищений и разворовывание государственного имущества неизбежно приводили к
снижению дополнительной эффективности новых централизованных инвестиций в экономику.
Это могло быть связано также и с неэффективностью решений, принимаемых на вершине
иерархической власти. В результате новые вложения в экономику приносили всё меньшую отдачу,
а иногда даже давали отрицательный эффект. системы заключалась в том, что обратная
экономическая связь срабатывала далеко не сразу. Эффективность общественных работ, конечно,
практически никогда не рассчитывалась, да и вряд ли она может быть рассчитана, так как эти
работы нередко означали бессмысленную с точки зрения развития производительных сил и
производственных отношении трату (паразитическое потребление) прибавочного продукта. В
условиях азиатского способа производства если и производились расчеты, то главным образом не
эффекта, а затрат. В Древнем Египте, например, на основании сложившихся норм выработки
производились расчеты потребления рабочей силы и средств производства, необходимых для
бесперебойного течения общественных работ. Господствующий класс при этом интересовали не
затраты, а конечный результат, готовый объект, скольких бы затрат он ни стоил. Основные затраты
— затраты труда — были бесплатными для господствующего класса: ведь крестьяне и
ремесленники, мобилизованные на строительство, потребляли в период общественных работ
созданный ими же необходимый продукт (точнее, централизуемую его часть). Высокий уровень
ренты-налога, чудовищная растрата труда непосредственных производителей в ведомстве
общественных работ, паразитическое потребление прибавочного продукта затормозили развитие
общественных производительных сил, способствовали обнищанию трудящихся масс, замедлению
темпов развития азиатского способа производства. Зависимость индивида от общины и общины
от государства препятствовала развитию частного труда и частной собственности, повышению
эффективности и культуры индивидуального производства. Преодолеть эти препятствия па пути
технического прогресса стало возможным лишь в условиях становления античного способа
производства. Уровни воспроизводства. Азиатский цикл. Анализ азиатской формы эксплуатации
был бы не полным, если бы мы не показали процесс ее воспроизводства, закрепления и развития
в системе производственных отношений, т. е. не показали бы ее способообразующую роль.
Порядок исследования определяется структурой эксплуатации и движением прибавочного
продукта - (как результата системы принуждения), показанным ниже. Соответственно этому
движению и воспроизводство должно быть рассмотрено: 1) на уровне патриархальной семьи и
общины, 2) па уровне административной единицы, 3) на уровне деспотии. Первый уровень был
подробно рассмотрен ранее, и здесь остается лишь добавить, что в его самовоспроизводстве и
скрывается основная причина застойности азиатских обществ. «Простота Схема движения
прибавочного продукта (в форме ренты-налога) производственного механизма этих
самодовлеющих общин, которые постоянно воспроизводят себя в одной и той же форме и,
будучи разрушены, возникают снова в том же самом месте, под тем же самым именем, объясняет
тайну неизменности азиатских обществ, находящейся в столь резком контрасте с постоянным
разрушением и новообразованием азиатских государств и быстрой сменой их династий. Структура
основных экономических элементов этого общества не затрагивается бурями, происходящими в
облачной сфере политики»37. Рассмотрим теперь, как распределялся прибавочный продукт,
выкачиваемый из общины. Значительная его часть присваивалась посредниками—ростовщиками
и местными чиновниками. Долговые обязательства заключались как в натуральной, так и в
денежной форме. Нередко обеспечением таких займов служило имущество должника, его зерно,
скот, рабы, поле, серебро и т. д. В случае его смерти долг должны были уплатить наследники.
Высокая норма процента и достаточно жесткие условия предоставления ссуды свидетельствуют о
неразвитости обращения и господстве натурального хозяйства. «При азиатских формах, - пишет К.
Маркс, - ростовщичество может существовать очень долго, не вызывая ничего иного, кроме
экономического упадка и политической коррупции»38. В руках местных чиновников постепенно
концентрировались финансовые и военные ресурсы данной административной единицы. Такая
область самостоятельно воспроизводилась, и в рамках деспотии она удерживалась лишь силой
оружия деспота. Всякое ослабление его армии усиливало центробежные тенденции. Наконец,
последний и главный уровень, которого достигал прибавочный продукт,—это уровень деспотии.
«Города в собственном смысле,— писал К. Маркс, характеризуя азиатский способ производства,—
образуются здесь наряду с этими селами только там, где место особенно благоприятно для
внешней торговли, или там, где глава государства и его сатрапы, выменивая свой доход
(прибавочный продукт) на труд, расходуют этот доход как рабочий фонд»33. В условиях замкнутой
экономики азиатского способа производства возможности обмена гигантского прибавочного
продукта, собранного в натуральной форме,; были крайне ограниченны.: И не .потребленные
господствующим классом, избыточные (с его точки зрения) запасы продовольствия используются
в виде государственного обеспечения общинников во время общественных работ. Община Деспо
т Глава местнойадмин истрации Государственный чиновник (сборщик налогов) Непосредственный
производитель (в рамках патриархальной семьи) Подобная система воспроизводства на базе
паразитического потребления прибавочного продукта затормозила дальнейшее развитие этих
народов, зациклила их поступательное движение. Азиатское общество, у которого прибавочный
продукт как результат деятельности всей общины шел не на развитие индивидов, а отбирался в
виде ренты-налога и паразитически потреблялся деспотом, наемной армией и бюрократическим
аппаратом, застойно, ему были закрыты все стимулы для дальнейшего развития, его ожидал в
будущем лишь распад, так как хозяйственное развитие его отдельных областей и их управление
стереотипны. Однако с распадом государства расстраивалась ирригационная система, возрастала
активность покоренных народов и зависимого населения, стремившегося сбросить ненавистное
иго, росли междоусобицы, учащались набеги соседних племен и кочевников, и снова те же
причины вызывали создание новой деспотии, которая также проходила определенный цикл, на
более высоком уровне, повторяя все предыдущее: возникновение — расцвет — распад.
Экономическое самосознание Востока. Экономическая мысль — одна из форм самосознания
людей, живших в условиях азиатского способа производства, она позволяет нам более полно
представить экономическую систему азиатского способа производства. О ней мы можем судить
по письменным источникам, которые, с известной долей условности, можно разделить на две
большие группы: 1) документы, непосредственно отражающие хозяйственную деятельность; 2)
произведения, представляющие собой попытку осмыслить отношения, складывавшиеся в
производстве, распределении, обмене и потреблении жизненных благ. Первый тип документов
фиксировал эмпирический опыт, а также сложившиеся (и воспринимавшиеся естественными в
повседневной деятельности) нормы и нормативы. К числу такого рода документов относятся
переписи населения, земельные кадастры, многочисленные документы хозяйственной отчетности
и различные юридические акты, оформлявшие имущественные отношения (покупку земли, скота,
средств производства, рабов, наем работников, долговые обязательства и т. д.). Второй тип
документов как самостоятельная группа источников появился в древнем мире далеко не сразу.
Первоначально осмысление хозяйственной деятельности происходило в рамках общего
мифопоэтического творчества древних народов. Для того чтобы понять особенности такого
отражения, кратко охарактеризуем основные типологические особенности восточной духовной
культуры. Экономические представления жителей Востока, как и представления первобытного
человека, были включены в синкретическую, религиозно-мифологическую систему. Восточная
литература наполнена многообразными символами. Это связано не только с общим уровнем
развития культуры, но и с самим характером письменности. Для того чтобы обучаться этому
письму, требовались годы. Поэтому письменность была уделом избранных, понимать
таинственный характер знаков могли не многие. Кроме того, сама система взглядов была глубоко
символичной. Неудивительно, что каждое восточное сочинение сохраняло иносказательный
характер символа, знака. Ему придавались традиционные, переходящие из поколения в
поколение, фетишистские формы, что также усиливало его символический характер
(древнеегипетские Поучения, древнеиндийские Дхармашастры и т. д.). Одной из главных черт
древневосточной литературы являлся ее государственнонормативный характер. В этом
своеобразно отразились экономические условия восточных деспотий, в которых человек терялся в
толпе подданных. Действительность в письменных источниках отражалась главным образом в той
мере, в какой она имела непосредственное отношение к царю. Повествование велось прежде
всего от имени фараонов, царей, деспотов, крупных чиновников и высокопоставленных
придворных. Центральное место занимали поэтому вопросы организации и управления
государственным хозяйством (Артхашастра, Гуань-цзы и др.). В древнеегипетских документах,
например, мы находим и перечисление экономических функций деспота (требования к
идеальному правителю), и своеобразные должностные инструкции верховного сановника — чати
(древнеегипетский предшественник средневековых арабских визирей), и биографии служащих,
восхваляющих свои организаторские способности и звучные должности, полученные ими по мере
восхождения по служебной лестнице, и апологию должности писца—главного винтика в
механизме бюрократической государственной власти. Неудивительно, что письменные
источники, как правило, носят нормативный характер, что в них отразилась суровая дисциплина
всего восточного общества (регламентация хозяйственной жизни, нормирование труда и быта
царских земледельцев и ремесленников и т. д.). Дидактический настрой имеет даже та
литература, которая формально являлась «частной» («Поучение Ахтоя, сына Дуауфа, своему сыну
Пиопи»; конфуцианские «Беседы и суждения» и т. д.). Догматизм восточной литературы состоит и
в том, что для нее типичен не только традиционализм формы, но и априорный, бездоказательный
характер содержания. Глубокий и всесторонний символизм — органическая черта не только
раннего периода развития экономической мыслч Древнего Востока, этапа древних цивилизаций
(Египет во времена Древнего и Среднего царства. Шумер, Аккад и др.). но и более поздней эпохи,
этапа существования «мировых» держав (Ассирия, держава Ахеменидов и др.). На протяжении
всей истории Востока в центре экономической мысли были проблемы организации и управления
государственным (царско-храмовым) хозяйством. Они включали в себя в качестве составных
частей организацию собственного (царско-храмового) натурального хозяйства и государственную
регламентацию неразвитого товарного хозяйства. Организация натурального хозяйства
предполагала учет факторов производства (труда, земли, зерна), соблюдение пропорций между
отраслями, и прежде всего между сельским хозяйством, ремеслом и торговлей, организацию
страхового фонда (амбарная система в Китае и аналогичные формы в Древнем Египте и Шумере и
т. д.), а также заботу о дальнейшем расширении воспроизводства (строительство ирригационных
сооружений). Государственная регламентация товарного хозяйства осуществлялась как
непосредственно (путем фиксации цен, монополизации отдельных отраслей и 'г. д.), так и - что
было гораздо реже — с помощью косвенных мер (путем изменения уровня налогообложения,
через продажу части государственных запасов и др.). По мере укрепления частного владения и
собственности отдельных лиц, развития товарноденежных отношений и рабства объектом
экономической мысли становилось и частное хозяйство должностных лиц. Однако о нем мы
можем судить главным образом по юридическим документам, отражавшим имущественные
отношения (Законы Хаммурапи, Среднеассирииские законы, Хеттские законы и др.). Частное
хозяйство, проблемы его организации и эффективности не стали еще предметом специального
экономического исследования. Законы Старовавилонского царства, например, предусматривали
различные формы государственного регулирования экономической деятельности населения и
контроля над ней. Развитие товарно-денежных отношений допускалось в таких пределах, которые
ограничивали процессы массового разорения свободных лиц, а также ставился надежный заслон
на пути отчуждения недвижимой собственности царских служащих и работников. Однако защита
частного владения и собственности населения была в конечном счете не целью, а средством.
Основной задачей являлось всемерное усиление экономической власти государства. Хеттское
законодательство сделало шаг к еще большей регламентации экономической жизни населения,
подчинив ее целям создания военной монархии. Государство с рациональной деловитостью и
мелочной заботливостью пресекало развитие частной собственности, определяя строгие границы
товарно-денежных отношений. Регламентация цен, с одной стороны, отражала неразвитость
товарно-денежных отношений, фиксировала давно сложившиеся натуральные пропорции
обмена, а с другой стороны, препятствовала стихийному развитию рыночного механизма. Однако
статьи, регулирующие экономические отношения, в древних судебниках переплетались со
статьями об уголовных делах, гражданское право причудливо соединено с семейным,
информативное начало господствует над обобщением, конкретное — над абстрактным. К числу
высших достижений древневосточной экономической мысли следует отнести появление
самостоятельных, специальных сочинений, посвященных управлению государством и
государственным хозяйством (Поучение гераклеопольского царя своему сыну Мерикара,
Артхашастра, Гуань-цзы), а также произведений, направленных на поддержание стабильности в
государстве и обществе (учение Конфуция и др.). Не случайно древнегреческие и римские
писатели неоднократно стремились осмыслить и обобщить этот опыт. Проект совершенного
государства Платона Маркс назвал афинской идеализацией египетского кастового строя.
Любопытно, что уже в Древнем Египте возникает своеобразный жанр чиновничьей антиутопии
(Речения Ипусера, Пророчество Неферти). Он восхваляет идею централизации «от противного»,
показывая, к чему пришло бы общество, если бы была разрушена централизованная
государственная машина40. Значительны достижения древневосточной мысли и в разработке
конкретных экономических дисциплин (учета и анализа хозяйственной деятельности, статистики,
аграрной науки, управления). Эти достижения получили дальнейшее развитие в эллинистический
и римский период. Наконец, не следует забывать, что именно в этих древних цивилизациях были
заложены основы экономических воззрений ученых средневекового Востока, сформулированы
основные положения, которые комментировались и развивались последующими поколениями.
Главной особенностью развития экономической мысли средневекового Востока является то, что
она продолжала разрабатывать проблемы, поставленные еще в древности. Преемственность
развития экономической мысли объясняется прежде всего преемственностью социально-
экономического и политического строя. В центре экономической мысли средневекового Востока
находились вопросы управления страной, налогообложения населения и обогащения государства.
При этом ученые стремились предложить такую систему мер, которая, удовлетворяя интересы
господствующего класса, обеспечивала бы нормальное течение воспроизводства, мир и
спокойствие в стране. Изучение памятников экономической мысли средневекового Востока
связано не только с трудностями изучения восточных языков и постижения сложных религиозных
систем (индуизма. буддизма, конфуцианства, даосизма, ислама и др.). Оно связано прежде всего
с самим специфическим, символическим характером восточной культуры, обладающей известной
иносказательностью, «недосказанностью», требующей особой встречной духовной работы.
Высокий профессионализм ученых Востока предполагает и определенный уровень подготовки
читателя их произведении. В эпоху средневековья более рельефно выделились региональные
особенности различных школ экономической мысли. Важнейшей особенностью экономической
мысли Индии явились множественность и параллельность культур, связанных с существованием
кастового строя. Однако богатство и сложность формы здесь нередко сочетались с
традиционностью содержания. Поэтому экономические трактаты воспринимаются как вариации
на одну и ту же тему, то обрастая все новыми мотивами, то возвращаясь к первоначальной
простоте. Особенностью экономических сочинений Китая было то обстоятельство, что чаще всего
их автором был человек или находящийся на государственной службе, или стремящийся получить
должность. Государственный чиновник выступал здесь как главный создатель духовной культуры.
Неудивительно поэтому, что ведущей темой по-прежнему оставались вопросы управления
государством, поощрения земледелия как главной сферы производства и ремесла и торговли как
дополняющих его сфер. Большое воздействие на развитие экономической мысли Ближнего
Востока оказал ислам. Арабы в ряде областей знания выступали как прямые наследники
античности. Однако из ее духовного мира они усвоили больше рациональное, чем
гуманистическое начало. Мусульманская культура ближе к Древнему Востоку, чем к
западноевропейскому феодализму. С древневосточной литературой сочинения мусульманских
авторов роднят ориентация на традиционные темы, подражание предшественникам,
дидактический настрой, любовь к «фундаментальным» произведениям — своеобразным
энциклопедиям средневековых знаний. В этих сочинениях нередко содержатся гениальные
догадки и суждения (например, в работах Ибн Халь-дуна)" К сожалению, они не получают
дальнейшего развития в трудах последующих ученых.

8. Эффективность общественного производства в условиях

доиндустриальной экономической системы

Становление формационного подхода

Экономические системы (economic systems) — это совокупность взаимосвязанных
экономических элементов, образующих определенную целостность, экономическую
структуру общества; единство отношений, складывающихся по поводу производства,
распределения, обмена и потребления экономических благ на разных этапах
развития человеческого общества.
Рассмотрим типологию основных подходов к анализу экономических систем в
историческом аспекте (рис. 1). С известной долей условности существующие подходы
можно разделить на формационные и цивилизационные. К последнему примыкает и
рассмотрение развития человечества как совокупности этносов. С точки зрения
развития ряд исследователей считает, что человечество проходит прогрессивные
ступени, другие считают, что это развитие совершает цикл (см. рис. 1).
В этой главе мы проанализируем формационные подходы, а в следующей —
цивилизационные.
Объекты анализа
ы ---------------------------
Цивилизации Этносы
А.Дж. Тойнби П. Сорокин К. Джини Л.Н. Гумилев
Анализ процесса развития
Прогрессивность Цикличность
К.А. Виттфогель У.У. Ростоу А.Дж. Тойнби П. Сорокин Л.Н. Гумилев
Рис. 1. Типология информационных подходов к анализу всемирной истории 1 Мы
начинаем публикацию глав учебника Р.М. Нуреева «Экономическая
компаративистика».
© Р.М. Нуреев, 2010
Общества К.А. Виттфогель У.У. Ростоу
Формационный подход К. Маркса
Предметом исследования К. Маркса было материальное, общественно-
организованное исторически определенное производство. Он характеризует способ
производства как диалектическое единство производительных сил и
производственных отношений, а сами производительные силы — как меру власти
человека над природой. С точки зрения Маркса, первой производительной силой
человечества являются не средства производства, а рабочий, трудящийся, работник,
обладающий общими и профессиональными знаниями, производственным опытом,
трудовыми навыками, человек во всем богатстве его способностей и творческих сил.
Маркс выделяет качественно различные этапы их развития, которые Карл Маркс
(1818-1883) совершаются внутри и посредством производственных отношений
(естественные производительные силы, общественные производительные силы,
всеобщие производительные силы). Однако понимание этих этапов возникло лишь в
конце XX века2. В начале XX века господствовало совсем другое представление.
Именно благодаря Г.В. Плеханову, взгляд на орудия труда как определяющий момент
производительных сил, получил тогда широкое распространение.
К. Маркс раскрывает не только самостоятельное содержание производственных
отношений как отношений между людьми по поводу производства, распределения,
обмена и потребления материальных благ на разных этапах исторического развития
человечества, но и стремится показать их качественное отличие как от
техникоэкономических, так и от юридических отношений. Особую трудность
представляет разграничение экономического и юридического аспектов отношений
собственности, уяснение роли и места отношений собственности в системе
производственных отношений. Различия эти в самом первом приближении
заключаются в следующем.
Рис. 2. Основные технологические способы производства
2 Историю развития представлений о производительных силах подробнее см.:
Нуреев Р.М. Экономический строй доэкономических формаций. Душанбе, 1989. Гл. 2,
3, 6, 7.
ТЕRRА ECONOMICUS ^ Экономичeский вестник Ростовского государственного
университета 2010 Том 8 № 1
ТЕRRА ECONOMICUS ^ Экономичeский вестник Ростовского государственного
университета ^ 2010 Том 8 № 1
1. Если производственные отношения, составляющие экономическое содержание
собственности, ограничиваются лишь отношениями между людьми, то право
собственности включает в себя, как правило, два ряда отношении: «человек — вещь»
и отношение «человек — человек», складывающееся по поводу первого отношения.
2. Если производственные отношения обусловлены прежде всего уровнем развития
производительных сил, то право собственности регулируется традицией или
юридическими законами, определяющими порядок пользования, владения и
распоряжения движимым иди недвижимым имуществом.
3. Если производственные отношения являются материальнымиотношениями, су-
ществующимиобъективно, независимо от воли и сознания людей, то право
собственности есть волевое отношение, отражающее уровень развития юридического
сознания в той или иной стране.
4. Если производственные отношения охватывают лишь отношения между людьми по
поводу производства, распределения, обмена и потребления материальных благ, то
отношения собственности — более широкий круг отношений, в том числе и те,
которые не связаны непосредственно с экономическими отношениями 3.
Отношения собственности раскрываются в марксистской политической экономии
через систему производственных отношений. «Поэтому ... стремиться дать отделение
собственности как независимого отношения, как особой категории, как абстрактной и
вечной идеи значит впадать в метафизическую и юридическую иллюзию»4.
Однако в 1930-60-е годы господствовало представление, восходящее к «Краткому
курсу ВКП(б)» И.В. Сталина о том, что собственность является основой
производственных отношений (или, в позднейшей терминологии, рассматривалось
как исходное и основное отношение экономической системы).
К. Маркс, характеризуя структуру общества, выделяет четыре уровня:
производительные силы — производственные отношения (базис) — юридическая и
политическая надстройка — формы общественного сознания.
К. Маркс и Ф. Энгельс употребляли понятие «способ производства» в разныхзна-
чениях, в том числе и как технологический способ производства (ремесленный,
мануфактурный, машинный или фабричный, промышленный способ производства и
т.д., см. рис. 2), и как социально-экономический (первобытнообщинный, азиатский,
античный, феодальный, буржуазный и коммунистический способы производства).
«В общих чертах, — писал К. Маркс в Предисловии «К критике политической
экономии», — азиатский, античный, феодальный и современный, буржуазный,
способы производства можно обозначить, как прогрессивные эпохи экономической
общественной формации»5.
Обращает на себя внимание тот факт, что в этой классической работе периодизация
всемирной истории дана в совершенно непонятной, на первый взгляд, форме. Во-
первых, непонятно, почему четырем способам производства соответствует всего
лишь одна формация, во-вторых, почему сама эта формация названа как-то странно:
не общественноэкономическая, а экономическая общественная (слово
«экономическая» почему-то поставлено на первое место). В-третьих, непонятным
является и сам перечень способов производства: нет ни первобытнообщинного, ни
коммунистического строя, зато указан какой-то азиатский способ производства, а
рабовладельческий строй назван античным.
Первый ответ, который невольно напрашивается, заключается в том, что перевод
этой фразы с немецкого сделан некорректно, неточно, неверно. Однако если мы
посмотрим оригинал и ознакомимся с историей перевода этого места, то легко
убедимся, что это не так. Перевод этого места во втором издания сочинений Маркса
и Энгельса сделан... В.И. Лениным, точнее, дан в том же самом виде, в каком его
сделал В.И. Ленин для своей работы «Карл Маркс»6. Поэтому проблема заключается
не в форме
3 Подробнее см.: Шкредов В.П. 1) Экономика и право. М.: Экономика, 1967. 2) Метод
исследования собственности в «Капитале» К. Маркса. М.: Изд-во МГУ, 1973.
4 Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд. Т. 4. С. 168.
5 Там же. Т. 13. С. 7.
6 Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 26. С. 57. Характерно, что к переводу этой фразы в
такой лаконичной и отточенной форме В.И. Ленин пришел не сразу. Первоначально
он давал другой перевод (см.: Там же. Т. 1. С. 136), который был подвергнут довольно
резкой критике со стороны Н.К. Михайловского и от которого автор перевода в своей
поздней работе отказался.
перевода, а в содержании фразы. Попытаемся ответить на сформулированные
вопросы по порядку.
1. Дело в том, что наряду с традиционным для позднего марксизма употреблением
понятия «общественно-экономическая, формация» в смысле определенной ступени
прогрессивного развития человеческого общества, возникающей на основе
определенного общественного способа производства, а следовательно,
характеризующейся определенным уровнем развития производительных сил,
определенным типом производственных отношений и возвышавшейся над ними
надстройкой в виде исторически определенных общественных учреждений, идей, а
также формами общественного сознания; наряду с таким употреблением понятия
«общественно-экономическая формация» у Маркса встречается и употребление этого
понятия в другом, более широком смысле — как группы формаций, близких по типу
производственных отношений, характеру классового деления, сущности государства,
формам общественного сознания. Так, К. Маркс в ряде работ объединяет все
классовые формации в одну7.
Употребление понятия «формация» в широком смысле слова характерно и для
«Набросков ответа на письмо В.И. Засулич», где Маркс употребляет понятия
«первичная (архаическая) формация» и «вторичная формация». «Земледельческая
община, — пишет К. Маркс в 3-м наброске ответа на письмо В.И. Засулич, — будучи
последней фазой первичной общественной формации, является в то же время
переходной фазой ко вторичной формации, т.е. переходом от общества, основанного
на общей собственности, к обществу, основанному на частной собственности.
Вторичная формация охватывает, разумеется, ряд обществ, основывающихся на
рабстве и крепостничестве»8. Во 2-м наброске Маркс отмечал, что капитализм также
основан на частной собственности, что «народы, у которых оно (капиталистическое
производство. — Р.Н.) наиболее развилось, как в Европе, так и в Америке, стремятся
лишь к тому, чтобы разбить его оковы, заменив капиталистическое производство
производством кооперативным и капиталистическую собственность — высшей
формой архаического типа собственности, т.е. собственностью коммунистической»9.
История развития человечества делится К. Марксом на три «большие» формации:
первичную, основанную на общей собственности (первобытнообщинный строй и
«азиатский способ производства» в качестве переходного этапа ко вторичной
формации), вторичную, основанную на частной собственности (рабство,
крепостничество и капитализм) и коммунистическую общественную формацию10.
2. Ключ к решению второй проблемы дает известноеположение Ф. Энгельса о двух
сторонах производства и воспроизводства непосредственной жизни,
сформулированное им в «Предисловии к первому изданию работы «Происхождение
семьи, частной собственности и государства». «Согласно материалистическому
пониманию, — писал Ф.
7 В Предисловии к работе «К критике политической экономии», в котором Маркс дал
развернутую характеристику материалистического понимания истории, понятие
«формация» употребляется в двояком смысле слова. «В общих чертах, — писал К.
Маркс, — азиатский, античный, феодальный и современный, буржуазный, способы
производства можно обозначить как прогрессивные эпохи экономической
общественной формации. Буржуазные производственные отношения являются
последней антагонистической формой общественного процесса производства...
развивающиеся в недрах буржуазного общества производительные силы создают
вместе с тем материальные условия для разрешения этого антагонизма. Поэтому
буржуазной общественной формацией завершается предыстория человеческого
общества» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 13. С. 7-8.). Из контекста видно, что в первом
случае в понятие формации вошли все антагонистические способы производства,
поэтому Маркс ничего не пишет ни о племенной, ни о коммунистической формах
собственности, которые появились еще в «Немецкой идеологии», во втором — лишь
один буржуазный. Этим не отрицается связь, которая существует между понятиями
«способ производства» и «формация», но лишь подчеркивается, что
антагонистические формации имели ряд общих черт.
8 Там же. Т. 19. С. 419.
9 Там же. С. 413.
10 Подробнее об этом см.: Бородай Ю.М., Келле В.Ж., Плимак Е.Г. Наследие К.
Маркса и проблемы теории общественно-экономической формации. М., 1974. С. 61-
75.
ТЕRRА ECONOMICUS ^ Экономичeский вестник Ростовского государственного
университета 2010 Том 8 № 1
ТЕRRА ECONOMICUS ^ Экономичeский вестник Ростовского государственного
университета ^ 2010 Том 8 № 1
Энгельс, — определяющим моментом в истории является в конечном счете
производство и воспроизводство непосредственной жизни. Но само оно, опять-таки,
бывает двоякого рода. С одной стороны,производство средств к жизни: продуктов
питания, одежды, жилища и необходимых для этого орудий; с другой — производство
самого человека, продолжение рода. Общественные порядки, при которых живут
люди определенной исторической эпохи и определенной страны, обусловливаются
обоими видами производства: ступенью развития, с одной стороны — труда, с другой
— семьи. Чем меньше развит труд, чем более ограничено количество его продуктов,
а следовательно, и богатство общества, тем сильнее проявляется зависимость
общественного строя от родовых связей. Между тем в рамках этой, основанной на
родовых связях структуры общества все большей больше развивается
производительность труда, а вместе с ней—частная собственность и обмен,
имущественные различия, возможность пользоваться чужой рабочей силой и тем
самым основа классовых противоречий... Старое общество, покоящееся на родовых
объединениях, взрывается в результате столкновения новообра-зовавшихся
общественных классов; его место заступает новое общество, организованное в
государство, низшими звеньями которого являются уже не родовые, а
территориальные объединения, — общество, в котором семейный строй полностью
подчинен отношениям собственности и в котором отныне свободно развертываются
классовые противоречия и классовая борьба, составляют содержание всей писаной
истории вплоть до нашего времени»п.
В свете высказывания Ф. Энгельса о двух сторонах производства и воспроизводства
непосредственной жизни становится понятной и вторая часть проблемы: почему
вторичная (антагонистическая) формация названа в Предисловии «К критике
политической экономии» «экономической общественной». В рамках первичной
формации большую роль играли материальные, общественные, но не чисто
экономические факторы (производство самого человека, продолжение рода). В
результате развития труда в рамках родовых отношений были созданы предпосылки
для становления классового общества, для коренного изменения в соотношении двух
сторон производства и воспроизводства непосредственной жизни, когда семейный
строй полностью подчинен отношениям частной собственности.
Переход к коммунистической общественной формации Маркс рассматривал и в свете
соотношения двух сторон производства и воспроизводства непосредственной жизни.
Ведь главной целью этой формация и основным средством ее достижения является
всестороннее развитие личности, которое хотя и предполагает достижение полного
материального благосостояния, однако не может быть сведено только к нему.
3. Отвечая на первый вопрос, мы по существу получили и значительную часть ответа
на третий: в цитированном выше местеПредисловия «К критике политической
экономии» К. Маркс указывает лишь антагонистические способы производства.
Взгляды на начальный — первобытнообщинный — способ производства уточнились в
70-60-е гг. XIX в. благодаря исследованиям И. Бахофена, А. Гактсгаузена,
М.Ковалевского, Л.Моргана и других. Понятие «азиатский способ производства»
служило для обозначения государственной системы сельских земледельческих
общий. Термин «азиатский» в данном контексте никогда не имел строго
регионального значения и служил для обозначения универсальной стадии развития
человечества. Маркс относил к азиатскому способу производства не только древний и
средневековый Восток (Индию, Турцию, Персию, Китай и т.д.), но и государства
Африки (Египет), Америки (Мексика, Перу), Европы (этруски и др.) на
11 Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд. Т. 21. С. 25-26. Характерно, что это место
вплоть до 50-х годов выходило с примечанием Института марксизма-ленинизма, в
котором утверждалось, что Ф. Энгельс в этом вопросе «допускает ... неточность,
ставя рядом продолжение рода и производства средств к жизни в качестве причин,
определяющих развитие общества и общественный порядок», потому что «способ
материального производства является главным фактором, обусловливающим
развитие общества и общественных порядков» (Энгельс Ф. Происхождение семьи,
частной собственности и государства. М.: Госполитиздат. 1953. С. 4, примечание).
определенном этапе их развития12. Поэтому термин «азиатский» является своего
рода иррациональной категорией: обозначая часть, он в то же время характеризует
целое. Применение наряду с содержательным термином («государственная система
сельских общин») условного («азиатский способ производства») широко
распространено в науке. Мы уже давно оперируем такими парными понятиями, как
античность — рабовладельческий способ производства, средневековье —
феодализм, новое время — капитализм, новейшее время — социализм — первая
фаза коммунистической формации. Специфика здесь заключается не в том, что
Маркс и Энгельс использовали два понятия («система сельских общин» и «азиатский
способ производства»), а в том, что содержательно термину противопоставлен
термин не временной, а пространственный, географический. Происхождение этого
термина объясняется, видимо, тем, что на современном Марксу и Энгельсу Востоке
они находили остатки этих государственно-общинных форм.
Используемый классиками марксизма термин «античный способ производства»
обозначает рабовладельческий способ производства. Следует, однако, помнить, что
в условиях рабовладельческого строя рабы составляли хотя и важный, но далеко не
единственный элемент сложной социально-экономической структуры античных
обществ. Деление на рабов и рабовладельцев никогда не охватывало всего
общества, количество рабов никогда не превышало половины населения даже в
самых развитых рабовладельческих государствах. Поэтому термин «античный способ
производства», применявшийся Марксом и Энгельсом, имеет определенное значение
и с точки зрения современной науки.
Диалектика производительных сил и производственных отношений нашла отражение
в так называемом законе соответствия производственных отношений характеру
производительных сил, который включает взаимодействие сторон, то есть
предполагает не только зависимость производственных отношений от
производительных сил, но и активное обратное воздействие производственных
отношений на производительные силы. Однако формулировка закона указывает на
ведущую сторону взаимодействия.
2. Основные этапы развития экономических систем
История экономических систем
Историческая классификация экономических систем должна включать, помимо
современных, системы прошлого и будущего. В этой связи заслуживает внимания
классификация, предложенная представителями теории постиндустриального
общества, которые выделяют доиндустриальные, индустриальные и
постиндустриальные экономические системы (см. рис. 3).
Границами, отделяющими экономические системы друг от друга, являются
промышленная и научно-техническая революции. Внутри каждой из этих систем
возможна более дробная типология, что позволяет наметить пути для синтеза
формационного и цивилизационного подходов.
Доиндустриальное общество
В доиндустриальную эпоху господствовало натуральное сельскохозяйственное
производство. Индивид не мог просуществовать, не будучи так или иначе связан с
землей, с земледельческим процессом. Земля представляла собой как бы
неорганическое тело трудящегося индивида, существовало природное единство
труда с его естественными предпосылками. Человек был включен в биологические
циклы природы, был вынужден подстраиваться под них, соизмерять свои действия с
биологическим ритмом сельскохозяйственного производства.
12 Подробнее см.: Нуреев Р.М. Экономический строй докапиталистических
формаций. Душанбе, 1989.
ТЕRRА ECONOMICUS ^ Экономичeский вестник Ростовского государственного
университета 2010 Том 8 № 1
ТЕRRА ECONOMICUS ^ Экономичeский вестник Ростовского государственного
университета ^ 2010 Том 8 № 1
Направление деятельности, характер ее организации, масштабы производства были
предопределены для человека заранее той локальной группой, тем микрокосмом, к
которому данный человек принадлежал. Поэтому производство в доиндустриальную
эпоху всегда носило ограниченный, более или менее замкнутый, локальный характер.
Экономические системы
Доиндустриальная Индустриальная Постиндустриальная
Главная сфера экономики
Сельское хозяйство Промышленность Сфера услуг
Лимитирующий фактор
Земля Капитал Информация
Господствующая социальная группа
Землевладельцы Владельцы капитала Собственники информации
Рис. 3. Историческое развитие экономических систем.
Место непосредственного производителя и его функция в процессе производства,
цель и средства его деятельности, качество и количество выпускаемой продукции
определялись не только уровнем развития производительных сил, но и конкретными
лицами: либо ассоциацией трудящихся, к которой данный индивид принадлежал
(первобытной или крестьянской общиной, ремесленным цехом и т.п.); либо
представителями господствующего класса, в личной зависимости от которых
непосредственный производитель находился (будь то сборщик ренты—налога
азиатского государства, рабовладелец или феодал).
Отсутствие общественного разделения труда, замкнутость, изолированность от
внешнего мира, самообеспеченность ресурсами, а также удовлетворение всех (или
почти всех) потребностей за счет собственных ресурсов составляют главные черты
натуральной формы хозяйства. Для такого хозяйства преимущественное значение
имело качество продуктов, а не их цена, его целью было личное потребление,
которое мало изменялось от одной эпохи к другой.
Неизменной структуре потребностей способствовала и традиционность
производственных пропорций. Технические изобретения и передовые
производственные навыки распространялись крайне медленно, так как в условиях
господства натурального хозяйства уровень производительности труда одного
хозяйства почти не оказывал влияние на другое. Непосредственные производители
опирались на силу традиции. Не случайно в современных экономических курсах
такую экономическую систему называют традиционной.
Личная зависимость охватывала не только отношения непосредственного
производства. Она распространялась и на отношения распределения, обмена и
потребления. Принадлежность к тому или иному коллективу (общине, касте,
сословию, классу) предопределяла место человека не только в производстве, но и в
обществе, а следовательно, отражалась в его образе жизни, стандартах его бытия:
масштабах личного богатства, размерах доходов, источниках их пополнения и т.д. и
т.п. Распределение, обмен и потребление материальных благ приобретали форму
личных отношений, закреплялись традицией, нормами права, морали, а иногда и
политическими учреждениями, отражались в социальной психологии, освящались
религией.
Индустриальное
Совершенствование искусственных, созданных человеком орудий труда, безусловно,
способствует преодолению зависимости человека от природы, созданию
предпосылок для перехода от естественных производительных сил к общественным.
Развитие системы орудий труда, техники позволяет человеку увеличить меру власти
над внешней природой. Техника выступает как «вторая природа», как природа,
преобразованная человеком.
Промышленная революция означает качественный скачок в развитии
производственных сил, замену естественных производительных сил общественными
в качестве ведущего и определяющего типа. В процессе перерастания
мануфактурного производства в фабричное происходят глубокие изменения в
содержании и характере труда. Виртуозное мастерство ремесленников заменяется
однообразным механическим трудом. Индустриальный труд вытесняет аграрный,
город теснит деревню. Стремительными темпами растет урбанизация населения.
Товарно-денежные отношения приобретают всеобщий характер. Промышленная
революция раскрепощает индивида: на смену личной зависимости приходит личная
независимость. Она проявляется в том, что присвоение средств производства и
жизненных средств не опосредовано в рыночной экономике принадлежностью
человека к какому-нибудь коллективу. Каждый товаропроизводитель хозяйствует на
свой страх и риск и сам определяет, что, как и сколько производить, кому, когда и при
каких условиях реализовать свою продукцию. Однако эта формальная личная
независимость имеет в качестве своей основы всестороннюю вещную зависимость от
других товаропроизводителей (и прежде всего — зависимость по линии производства
и потребления жизненных благ).
Овеществление отношений между товаропроизводителями выступает как зародыш
отчуждения труда. Отчуждение труда характеризует различные аспекты
сложившегося при рыночной экономике господства прошлого труда над живым,
продукта труда над деятельностью, вещи над человеком. Экономические кризисы
перепроизводства, обострение классовой борьбы между рабочим классом и
буржуазией все настойчивее ставят вопрос об исторических судьбах фабрично-
заводской системы. Мелкобуржуазный, консервативный и критически-утопический
социализм предлагают свои рецепты решения обнаружившегося социального
конфликта. Пытаясь преодолеть разрыв между идеальными представлениями о
справедливости и прозаической реальностью, они пытаются разрешить коллизии
рыночной экономики путем создания умозрительных конструкций. Закономерно, что
для большинства из них типичны элементы романтизма и утопизма.
В ходе развития техники происходят изменения ее элементов, структуры и функций.
Углубляется разделение труда, развиваются его специализация (предметная и
функциональная), кооперация и комбинирование. Тем самым создаются предпосылки
для ослабления зависимости не только от внешней природы, но и от ограниченных
биологических возможностей самого человека (его физической силы, скорости
движений, зрения, слуха и т.д.). Все это предъявляет новые требования к формам
организации бизнеса, рациональному использованию всех ресурсов, развитию
научной организации труда, производства и управления. Фредерик У. Тейлор (1856-
1915) разрабатывает основы научной организации труда, Генри Форд (1863-1947)
внедряет поточно-массовое производство, Эльтон Мейо (1880-1949) создает научные
предпосылки для развития системы человеческих отношений.
Постиндустриальное общество
В ходе научно-технической революции наука превращается в непосредственную
производительную силу, всеобщие производительные силы становятся ведущим
элементом системы производительных сил. Если после неолитической революции
сложилась постприсваивающая производящая экономика, основой которой было
сельское хозяйство, а результатом промышленной революции стало возникновение
постаграр-ной экономики, основу которой составляла первоначально — легкая, а
позднее — тяжелая промышленность, то в ходе НТР возникает постиндустриальная
экономика. Центр тяжести переносится в непроизводственную сферу. В середине 80-
х годов уже свыше 70% населения США было занято в сфере услуг. Если в аграрной
экономике ведущим элементом была земля, а в индустриальной — капитал, то в
современной лимитирующим фактором становится информация, накопленные
знания.
ТЕRRА ECONOMICUS ^ Экономичeский вестник Ростовского государственного
университета 2010 Том 8 № 1
ТЕRRА ECONOMICUS ^ Экономичeский вестник Ростовского государственного
университета ^ 2010 Том 8 № 1
Новые технологии стали результатом труда уже не «талантливых жестянщиков», а
«высоколобых интеллектуалов». Итог их деятельности — революция в сфере
телекоммуникаций. Если в XIX — первой половине ХХ в. главной формой
коммуникации были газеты, журналы, книги, к которым затем добавились телефон,
телеграф, радио и телевидение, то в настоящее время они все более вытесняются
средствами компьютерной связи. Знания и информация становятся стратегическими
ресурсами. Это приводит, прежде всего, к существенным изменениям в
территориальном размещении производительных сил. В доиндустриальную эпоху
города возникали на пересечениях торговых путей, в индустриальную — вблизи
источников сырья и энергии; технополисы постиндустриальной эпохи вырастают
вокруг научных центров и крупных исследовательских лабораторий (Кремниевая
долина в США).
В развитых странах происходит сужение собственно материального производства при
одновременном стремительном росте «индустрии знаний». Таким образом,
предпосылки будущего общества создаются не только и даже не столько в
материальном, сколько, по словам К. Маркса, по ту сторону материального
производства».
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
Научно-техническая революция создает предпосылки для развития отношений
свободной индивидуальности. Они знаменуют этап, отрицающий и отношения личной
зависимости, и отношения вещной зависимости, выступающий как отрицание
отрицания. Отношения личной зависимости существовали в условиях господства
естественных производительных сил. Они характеризовали такой этап развития
человечества, когда индивид мог развиваться лишь в рамках ограниченного,
локального коллектива, от которого он зависел. Отношения личной независимости,
основанной на вещной зависимости, знаменовали такой уровень развития, когда под
влиянием общественного разделения труда происходит обособление производителей
и они уже не нуждаются в той или иной форме естественно сложившейся или
исторически развившейся коллективности, перерастают ее рамки. Однако вместе со
становлением всемирных отношений и универсальных потребностей развивается
всесторонний процесс овеществления производственных отношений, происходит
отчуждение сущностных сил от работника, превращение их в чуждую,
господствующую над ним силу. Отношения свободной индивидуальности знаменуют
этап гармоничного единения человека и природы, самоконтроль человечества и его
общественных сил, интеллектуальный прогресс мировой цивилизации.
Личность выступает как самоцель общечеловеческого развития. Одновременно
личность является главным орудием прогресса.
Выбор цели, пути ее достижения, а также организация непосредственного трудового
процесса в постиндустриальном обществе становятся не технологической, а
гуманитарной задачей. Это обусловливает высокую степень самостоятельности
каждого человека, придает труду подлинно свободное творческое содержание.
Сейчас очевидно главное: как рыночное хозяйство выработало соответствующий ему
тип человека — «Ното ЕсопоткиБ», так и постиндустриальному обществу будет
соответствовать своя форма социальности — свободная индивидуальность.
Таким образом, само развитие экономики создает онтологические предпосылки для
формирования постиндустриальной парадигмы как составного элемента мировой
цивилизации. В то же время очевидно, что далеко не для всех стран и народов (и для
нашей страны в том числе) индустриальная парадигма полностью исчерпала себя.
Там, где сохраняется сфера ручного и малоквалифицированного труда, неразвитая
рабочая сила и отсталая технология, индустриальные ценности по-прежнему
остаются привлекательными.