Джордж Байрон — К Тирзе: Стих

Ни камень там, где ты зарыта,

Ни надпись языком немым
Не скажут, где твой прах… Забыта!
Иль не забыта — лишь одним.

В морях, на корабле бегущем

Я нес любовь сквозь все года.
Нас жизнь и Прошлым и Грядущим
Хотела сблизить… Никогда!

Я отплывал. Я ждал — хоть взглядом

Ты скажешь: «Мы навек друзья!»
Была бы легче боль — и ядом
Не стала бы тоска моя.

Когда часы текли к кончине,

Когда без мук она пришла,
Того, кто верен и доныне,
Ужель ты сердцем не ждала?

Как мной, была ль ты кем любима?

И кто в последний горький час
Следил, как смерть неумолимо
Туманит блеск прекрасных глаз?

Когда же от земной печали

Ты отошла в иной приют,
Чьи слезы по щекам бежали,
Как по моим они бегут?
И как не плакать! О, виденья
Тех зал, тех башен, где с тобой
Я знал и слезы умиленья,
Еще не кинут в даль судьбой,

И взгляд, незримый для другого,

И смех, в глазах мелькавший вдруг,
И мысль, понятную без слова,
И дрожь соединенных рук,

И робкий поцелуй, которым

Дарит Любовь, смиряя Страсть,
Когда пред ясным, чистым взором
Желанье вмиг теряет власть,

И речи звук, вливавший радость,

Когда я был угрюм и тих,
И этих райских песен сладость,
Которой нет в устах других.

Залог, что мы тогда носили, —

Где твой? — на сердце мной храним.
Страданье нес я без усилий
И в первый раз клонюсь под ним.

Оставив мне лишь кубок яда,

Ушла ты рано в мир другой,
И нет возврата, — и не надо,
Когда лишь там, в гробу, покой.

Но если чистых душ селенья

Того, кто чужд пороку, ждут,
О, дай мне часть благословенья
И вырви из юдольных пут.

И научи терпеть, прощая, —

Таким был ранним твой урок,
Такой была любовь земная,
Что встреча в небе — наш залог.

Неизвестная любовь Байрона

.
До сегодняшнего дня о стихотворении Байрона «Стихи, написанные под
портретом», было известно немного.
.
В ставшем библиографической редкостью собрании сочинений Байрона 1904 года
читаем: «В любопытном, но сомнительной достоверности сочинении под
заголовком «Жизнь, сочинения, мнения и времена достопочтенного Д.Г.Н.
Байрона находим рассказ о неудачной попытке Байрона спасти от позорной жизни
одну грузинскую девушку,  купленную им за 800 пиастров на рынке рабов».
Президент грузинского «Общества Байрона» при Тбилисском государственном
университете Инесса Мерабишвили три года посвятила изучению этой темы. Она
встречалась с учёными – руководителями Международного Байроновского
общества, потомками Байрона...
.
Вот её рассказ:
.
О связях Байрона с Грузией на территории бывшего СССР почти ничего
неизвестно. Между тем, в сатире «Английские барды и шотландские
обозреватели» он пишет, что намерен посетить Грузию – «родной край красоты».
Речь идёт именно о Грузии – доказательство тому содержится в известнейшем
собрании сочинений Байрона, изданном в Нью-Йорке в 1869 году. Писал поэт об
этом и своему другу Чарлзу Метьюзу.
В наши дни можно считать доказанным, что две любовницы байроновского Дон
Жуана – Катенька и Дуду – грузинки. Духовные связи Байрона с Грузией и Грецией
тесно переплетены. Образы Прометея и колхидской волшебницы Медеи одни из
главных в его творчестве, о чём он сам говорил. Медея – грузинка, а прототип
Прометея – грузинский титан Амирани. Кроме того, настольной книгой юного
Байрона были сочинения Гиббона, в которых знаменитый историк говорит, что
грузинки созданы для любви, а грузины – для борьбы. В каждой женщине Байрон
искал идеал красоты, который для него был воплощён в Медее. Из Венеции он
пишет Томасу Мору, что нашёл Медею, 22 лет. Это была Маргарита Кони, простая
и грубоватая венецианка, которую Байрон поселил в собственном палаццо, но
спустя несколько месяцев последовал разрыв.
Не исключено, что именно поиск новой Медеи остановил взгляд Байрона на 13-
летней невольнице-грузинке в Греции в 1809 году. Не только красота юной
рабыни, но и слёзные мольбы о спасении покорили Байрона. Девочка рассказала,
что она дочь богатого тбилисца, похищенная курдами, и что родители ничего не
пожалеют для встречи с нею.
Поэт, не раздумывая, выложил требуемую сумму.
Надо сказать, что такие жесты вообще были свойственны Байрону. В Греции он
выкупал турецких пленников и отсылал их на родину, писал Паше, что когда дело
касается гуманности, для меня все одинаковы – и турки, и греки, что позволило
Байрону быть в хороших отношениях с Пашой, а это имеет значение для нашей
истории.
Итак, девочка жила в Греции под покровительством Байрона, который искал
возможности отправить её на родину. Но караваны в Грузию шли примерно раз в
три года. Настойчивость Байрона приводит его к встрече с ирландским торговцем
шёлком Генри Флетчером, который бывал уже в Грузии и вновь собирается туда.
По праву старого знакомства (поэт и купец ранее вместе путешествовали), Байрон
просит ирландца вернуть девочку родителям и вручает ему большую сумму денег
«за труды».
Флетчер соглашается, и Байрон предосторожности ради переодевает девушку в
мужской костюм. Не до конца доверяя Флетчеру, он предупреждает её о
возможных неприятностях. В одежду девочки он зашивает драгоценности и щедро
снабжает её деньгами.  Для страховки втайне от Флетчера он вручает одному из
слуг купца письмо, в котором просит тбилисского агента Флетчера независимо от
хозяина сообщить о результатах путешествия. Обещанием отправлять письма с
дороги он заручается и от спасённой невольницы.
Однако первая весть пришла лишь спустя 9 месяцев. Байрон узнал, что Флетчер
прибыл в Тбилиси, но о девочке ни слуху, ни духу.
Поэт начинает новые поиски, шлёт письма в Грузию (на след этих писем я напала
и очень надеюсь найти их). В конце концов Байрону сообщают, что Флетчер
изнасиловал девочку. Он не выпускал наложницу из строго охраняемого экипажа.
Бедняжка даже не знала, что побывала в Тбилиси.
Стали известны и планы Флетчера – вернуться вместе с обесчещенной грузинкой
в Европу через порт близ Константинополя.
Байрон шлёт турецкому Паше просьбу встретить ирландца и спасти девушку.
Паша с энтузиазмом откликнулся на это послание, и вскоре Байрон получил
известие,  что прибывшего в Турцию Флетчера бросили в темницу, а девушку
оставили под надёжным надзором. Вскоре Байрон встретился с ней. За полтора
года новых страданий пленница выглядела изменившейся, измождённой. Узнав,
что она побывала на родине, но даже не взглянула на родные горы, несчастная
совершенно сникла. Шок потрясения усугубился радостью от встречи с Байроном
– её единственной надеждой и покровителем. Поэт вновь обещает вернуть её на
родину, но прежде отправляет подлечиться на остров Крит в сопровождении
греческого священника, разумеется, оплачивая все расходы.
Вскоре Байрон получает трагическую весть – девушка скончалась и похоронена
на Крите. Он отправляет деньги на сооружение надгробия. Есть надежда отыскать
это надгробие, и тогда прояснится тайна имени девушки. В те же дни Байрон
пишет матери, что нанял известного баварского художника. Как предполагает
критик Эрнст Кольридж, речь идёт о создании портрета грузинки. К сожалению,
портрет утерян и, кажется, безвозвратно. «Стихи под портретом» в русском
переводе публиковались лишь однажды в начале века.

Необходимо отметить, что нашего замечательного поэта Николоз Бараташвили

считают грузинским Баироном это сходства виражается тем что оба поэта били
представителями рамантизма им не визло с личнои жизню и счетали себя
одинокими также оба сканчалис рана Баратшвили в 27 года а Баирон в 36.
Начнем с того что в 1799 году Баирон поступил в школу доктора Глени, где пробыл
два года и всё время лечил свою больную ногу, после чего достаточно поправился,
чтобы надевать сапоги. 

Николоз Бараташвили тоже   с юности хромал на одну ногу – он неудачно упал с

лестницы и навсегда остался хромым. Именно это увечье не позволило ему пойти
в армию, хотя он всегда мечтал о карьере военного. Одной из важнейших тем его
творчества стала неразделенная любовь к княжне Екатерине Александровне
Чавчавадзе, сестре Нины Александровны, вдовы Грибоедова, печально известной
как «черная роза Тифлиса». Екатерина вышла замуж за князя Дадиани,
наследника престола Мегрелии, у Николоза Бараташвили – бедного, хромого, не
было шансов. И все же стихи, посвященные Екатерине Александровне, стали
образцом блестящей любовной лирики. Тоже самое можно сказать и а Баироне.
Известно, что первой избранницей поэта стала его сводная сестра Августа (дочь
отца от первого брака). Спустя год, в 1814-м, Байрон сделал предложение новой
возлюбленной Анне Изабелле Милбенк. Девушка не согласилась вступить в брак
с поэтом, однако с удовольствием продолжила общаться с Джорджем в письмах. 
В сентябре 1814 года Байрон повторил своё предложение, и оно было принято, а
в январе 1815 года они обвенчались. В декабре у Байрона родилась дочь по
имени Ада, а в следующем месяце леди Байрон оставила мужа в Лондоне и
уехала в имение к отцу. С дороги она написала мужу ласковое письмо,
начинавшееся словами: «Милый Дик», и подписанное: «Твоя Поппин». Через
несколько дней Байрон узнал от её отца, что она решилась никогда более к нему
не возвращаться, а вслед за тем сама леди Байрон известила его об этом. Через
месяц состоялся формальный развод. Трагическаи била и любовь поэта к Тирзе
... также как в случае Бараташвили любовь всегда влеало на творчестве Баирона.