Лекси Джеймс

Преимущество на льду
 2

(Эмпайр стейт — 1)

Автор: Лекси Джеймс

Книга:«Преимущество на льду»
Жанр: Эротика, СЛР, хоккей
Серия: «Эмпайр стейт» - 1
Возрастное ограничение: 18+

Перевод: LuizaS
Редактура: Nikolle
Русификация обложки: Xeksany
Переведено для группы: https://vk.com/best_hot_romance

Тексты всех произведений выложены исключительно для ознакомления.

 Не для коммерческого использования!

При размещении на других ресурсах обязательно указывайте группу, для

которых был осуществлен перевод. Запрещается выдавать перевод за
сделанный вами или иным образом использовать опубликованные в
данной группе тексты с целью получения материальной выгоды.
 3

Аннотация

В планах Сойер Дэниелс получить достойное образование и накопить на

мечту. Поэтому в будни, в перерывах между занятиями, она
подрабатывает в детском саду, а в один выходной в неделю берет смену
бармена в стриптиз-клубе «Атлантида».
Всего-то нужно дотянуть до окончания колледжа, а потом, если повезет,
она заживёт как человек.
Но все её планы рушит одна ночь. Ночь, когда она встречает Рекса
Локвуда. Сексапильный задумчивый мужчина сразу привлекает её
внимание. Слово за слово, взгляд за взглядом и ее смена барменом
заканчивается приватным танцем... Границы между работой и
удовольствием начинают стираться.
Что на самом деле важно - он новый тренер по хоккею университетской
команды ее брата. Брата, с которым она, к слову, не общается.

Рекс Локвуд никогда не думал, что вернется в Нью-Йорк, но вот он здесь,

снова в хоккейном мире, в качестве тренера мужской команды
университета, в котором учился. По возвращении в родной город он
пообещал себе делать только то, что лучше для него и дочери, не
позволяя никому и ничему влиять на их размеренную жизнь. Но встреча с
голубоглазой девушкой, чье тело словно создано для него, настолько
будоражит, что в душу начинают закрадываться сомнения о настоящих
причинах держать всех на дистанции.

Смогут ли они преодолеть все препятствия на пути друг к другу или же

самолично воздвигнут ещё больше нерушимых стен, что не оставят им
шанса на счастье?
 4

Плейлист:

1. Cardi B- I Like It.

2. Sam Smith-Unholy
3. Mickey Valen- Chills (Dark Version)
4. Chloe Adams-Dirty Thoughts
5. Never Leave- Bailey Zimmerman
6. Justin Bieber- Off My Face
7. Miguel- Sure Thing
8. Sia- Chandelier
9. Conan Gray-Yours
10. Ali Gatie- It’s You
11. Latto- Big Energy
12. Archers-Blanket Fort

Девушкам, которые пускают слюни на папочек-одиночек. Рекс

передает привет.

Пролог

РЕКС, 5 ЛЕТ НАЗАД

«Ваша карьера закончена».

Эти слова постоянно крутятся в мыслях с момента полученной полгода назад
травмы, когда врачи и тренеры сказали, что я больше никогда не выйду на лед.
Как минимум, не буду играть в хоккей в НХЛ. Я старался не обращать на них
внимания, притворяться, что все это неправда. Прошел через операцию,
 5

физиотерапию и даже попробовал новую пробную терапию, которая могла бы

стать эффективной при травмах, подобных моей.
Но если быть честным, я уже давно знал, что все кончено, и чувствовал себя
чертовски паршиво. Хоккей всегда был для меня тем единственным, чего никто не
мог у меня отнять. С самого детства я работал и вкладывал в него всю свою душу и
сердце. Даже не представляю, куда мне отсюда идти и что делать дальше. У меня
нет запасного плана. Всегда был один лишь хоккей. В колледже я
специализировался на коммуникациях. Если это не кричит о «спортсмене,
который, черт возьми, не знает, что делать», то я не знаю, что еще надо.
Но в мгновение ока все это исчезло, и все из-за дурацкого несчастного случая.
Теперь я травмирован и не знаю, как мне жить дальше. Есть только я и упаковка
болеутоляющих таблеток, которые, надеюсь, обезболят не только мое колено.

Год спустя

Лежа в кровати, смотрю в потолок, как делаю это каждый день. Именно здесь я
больше всего думаю, и это палка о двух концах. Мне нужно думать о моих
дальнейших действиях или о том, как вытащить себя из этой черной дыры. Что
еще важнее, я должен подумать об уборке своей квартиры. Если оглядеться
вокруг, то зловоние водки от беспорядочно разбросанных пустых бутылок и
оставшихся контейнеров с едой на вынос - не самое приятное зрелище.
Но в спокойной обстановке я думаю об травме и о том, как потерял единственное,
что значит для меня больше всего.
Я в полном беспорядке. Между таблетками по рецепту, алкоголем и тем, что я
трахаюсь с разными женщинами так часто, как только могу, не знаю, куда мне
двигаться дальше. Что-то нужно менять.
Родители пытались помочь. Они даже переехали ко мне пару месяцев назад,
стараясь поддержать меня, но ничего не могли сделать, когда я так не хочу видеть
ничего позитивного. Я застрял в своей квартире.
На мой взгляд, все уже кончено, так какой смысл бороться за возвращение? Даже
если добьюсь большего результата по своему колену, мне тридцать три года. Я не
то, чтобы в самом расцвете сил и жду возможности присоединиться к другой
команде или вернуться в старую. Я - старая новость. Списанный. Такую тяжелую
пилюлю чертовски трудно проглотить, и поверьте, я пробовал не раз.
Когда в семь утра раздается звонок в дверь, предполагаю, что это мои родители
или, по крайней мере, мама. С тех пор как получил травму, у нас с отцом
сложились интересные отношения. Он не злится из-за травмы, но устал ждать,
когда я наберусь смелости, вытащу голову из песка и возьму себя в руки.
Накинув спортивные штаны, иду к двери мимо контейнеров из-под еды на вынос
и бутылок из-под спиртного в гостиной, которые мне еще предстоит убрать.
Сегодня приедет мама, и у нее будет чем заняться на целый день из-за этого
беспорядка.
Но когда открываю дверь, на пороге стоит не моя мама.
 6

Я узнаю стоящую передо мной женщину, но не могу вспомнить ее имя или откуда
ее знаю. Но самое страшное даже не это.
Страшнее всего то, что она стоит на пороге моего дома, по ее лицу текут слезы, а в
руках она держит ребенка, завернутого в одеяло.
Что. За. Фигня.
— Э-э, привет. Могу я вам помочь? — выдавливаю я, чувствуя, как в меня
медленно закрадывается беспокойство, пока борюсь с туманом в голове. Почему
она выглядит такой знакомой?
Может быть, я видел ее раньше? Вряд ли, у нас своеобразный жилой комплекс.
— Рекс? — шепчет она неуверенно.
Твою мать. Да кто она, такая?
— Э, да, это я. А ты кто?
— Миранда. Мы познакомились в баре «Конечная остановка» в старом городе. Это
было... не так давно.
Она явно нервничает. Почему она здесь, если так нервничает?
— Очевидно, ты меня не помнишь, что не совсем удивительно. Ночка выдалась
странная, для нас обоих. Но я помню твое имя и как ты выглядел, и ты показался
мне достаточно милым парнем, — бормочет она, запутывая меня еще больше.
Еще чертовски рано для такого.
— Миранда, да? Сейчас чертовски рано, и ты говоришь слишком быстро, чтобы я
успел что-то понять. Повтори, чего ты хочешь?
Она выглядит расстроенной, но уверенной, когда произносит следующие слова:
— Я хочу, чтобы ты забрал своего ребенка.
Знаю, что у меня похмелье, возможно, я все еще пьян, плюс сейчас только семь
утра, но, черт возьми, не может быть, чтобы правильно ее расслышал...
правильно?
Моего ребенка?
— Э-э-э, что, прости? У меня нет ребенка.
У нее странное выражение лица: смесь грусти, смущения и, кажется, страха.
— Итак, мы познакомились около девяти месяцев назад. Ты, наверное, мало что
помнишь. Я работала барменом, а ты пил столько, что забыл бы всю ночь, а то и
неделю. Но перед закрытием мы оказались в туалете и, очевидно, не
предохранялись, потому что она здесь.
Она.
У меня есть дочь.
— Морин... Я…
— Миранда.
 7

— Извини, думаю, ты ошиблась. Я никак не могу быть отцом, к тому же всегда

предохраняюсь.
Это правда. Я всегда использую защиту, несмотря ни на что. Даже когда я был в
команде и цеплял хоккейных зайчиковi на наших играх, никогда не забывал о
защите. Но... что, если я забыл? Если мои подсчеты верны, это случилось бы
вскоре после того, как я понял, что моя карьера в хоккее закончена.
— Хорошо, Рекс. Ну, она здесь, и она твоя. Это ее сумка, в ней есть все, что тебе
понадобится. Ты гораздо больше подходишь ей, чем я, даже если кажется, что тебе
сейчас трудно, — говорит она, оглядывая мою квартиру, слезы наполняют ее
глаза. — Послушай, я просто хочу, чтобы у нее был шанс на лучшую жизнь, а это
не ко мне. Я не хочу быть матерью; да и вообще никогда не хотела. — Я пытаюсь
остановить ее, подняв руку, но девушка с лёгкостью игнорирует меня, продолжая
говорить, как будто боится замолчать. — Вместе со всеми ее вещами в сумке лежит
ее свидетельство о рождении и тест на отцовство. Не спрашивай, но я клянусь, что
это правда. Можешь повторить тест, и ты получишь те же результаты. Я также
отказалась от своих прав. Теперь она твоя и только твоя.
Реальность ситуации начинает доходить до меня, и понимаю, что моя квартира
прямо сейчас никак не подходит для новорожденного ребенка
— Можешь дать мне минутку? Заходи, мне просто нужно собраться с мыслями.
— Я не могу остаться надолго, мне нужно успеть на поезд через час.
— Подожди. Ты уже уезжаешь?
— Да. Я... я не могу остаться. Думала, что смогу, но нет, и, честно говоря, буду
выглядеть ужасным человеком, но я не хочу оставаться. Не хочу быть мамой. Но я
не злодейка. Просто не хочу, чтобы у нее была плохая жизнь. Ты ее отец и ее
единственный шанс.
Она сейчас серьезно? Я не могу позаботиться даже о себе, и все же эта женщина
считает, что я в состоянии позаботиться о ребенке, о существовании которого
даже не подозревал.
— Могу я позвонить, пока ты не ушла?
— Да без проблем.
Пройдя мимо беспорядка в гостиной, возвращаюсь в свою комнату, чтобы найти
телефон. Есть только один человек, которому могу позвонить, и просто молюсь,
чтобы она смогла быстро приехать.
— Мама? Ты мне нужна. Срочно. Пожалуйста, приезжай.

Глава 1

Рекс
 8

Наши дни

Последние три дня я колесил по городу, проходя собеседование за

собеседованием, но ничто не казалось мне чертовски хорошим.
Когда Бернард позвонил мне с предложением работы, я отказал ему.
Категорически. Не поймите меня неправильно, возможность была невероятная,
но речь шла о возвращении в Нью-Йорк, а я отказался возвращаться туда с тех
пор, как пять лет назад ушел из «Нью-Йорк Циклон».
Теперь он ждет, что я просто соберу вещи в Остине, штат Техас, и вернусь домой?
Сейчас это не так просто, как тогда. На этот раз мне нужно беспокоиться не только
о себе. Хотя должен был догадаться, что лучше не спорить. Бернард был назойлив,
настойчив и достаточно умен, чтобы подсластить сделку, пока я наконец не
уступил и не согласился на работу. Теперь я новый главный тренер мужской
хоккейной команды Бруклинского университета в Нью-Йорке.
Бернард также потянул за кое-какие ниточки, чтобы устроить Рори в детский сад
при университете. Оказалось, что там потрясающая программа, список
очередников длиной в милю. Я опросил почти все детские сады вокруг нас, чтобы
убедиться, что это лучший выбор.
Это было изнурительное путешествие по Нью-Йорку и опрос, по крайней мере,
тридцати различных детских садов на этой неделе. Я вымотался.
И самое ужасное, что Бернард оказался прав, и его самодовольный взгляд,
которым меня одарил, сказал мне, что он это знал.
Университетская программа дневного ухода за детьми лучшая в округе. С
ошеломляющим отрывом. Кто бы мог подумать, что самым сложным в переезде в
Нью-Йорк будет не вождение автомобиля, не поиск работы и даже не поиск
жилья? Нет, самым трудным было быть отцом-одиночкой и отказываться давать
своей маленькой девочке что-либо, кроме самого лучшего.
Пара воспитателей из тех детских садов, которые мне не понравились, посчитали
нужным сказать, что я слишком властный и не должен пытаться контролировать
каждый аспект жизни моей дочери. Они считали, что если их программа работает
для всех детей, то почему она не должна подойти для Рори.
Но дело не в этом. Я хочу участвовать в ее жизни, даже когда на работе. Хочу быть
уверенным, что она получает все, что ей нужно. Почему это неприемлемо, что я
желаю получать новости в течение дня, может быть, даже фотографию или две,
чтобы знать, как она себя чувствует? Я же не прошу установить в детском саду
камеру, через которую смогу наблюдать за ней... хотя мне не противна эта идея.
Также не так уж и сложно следовать простому меню, которое я бы предоставил. Я
просто не хочу, чтобы она ела всякую гадость. Ей не нужно много сахара, к тому
же мы с Рори всегда готовим вместе, так что она не привыкла есть еду на вынос
или нездоровую пищу. Ну, если только моя сестра, Стелла, не рядом.
Все просто, но все ведут себя так, будто я за этим слежу. Как же это дико злит.
Почему меня осуждают за то, что я хочу лучшего для своей малышки?
 9

В конце концов, это уже не важно, потому что ни одно из этих заведений не
работало бы по тем часами, которые мне нужны. Работа тренером по хоккею в
университете заставляет меня работать в разное время. Иногда у нас бывают
поздние тренировки, а игры почти всегда проходят вечером, поэтому мне нужно
было найти место, готовое это учитывать.
Детский сад при университете не имел никаких проблем ни с часами, ни с
другими вещами, о которых я их просил. Оказалось, что одна из воспитательниц
детского сада искала возможность заниматься танцами по вечерам, и Бернард
помог подстроиться под наше расписание.
Это похоже на дежа вю. Я буду работать тренером в том же университете, в
котором учился почти пятнадцать лет назад, и Рори будет рядом.
Все сложилось как нельзя лучше, и я стал еще больше доволен выбором после
того, как осмотрел здание и познакомился с воспитательницей Клэр. Клэр молода
- вероятно, ей девятнадцать или двадцать лет, но она милая и обладает
характером, который, думаю, понравится Рори, когда они заставят ее немного
раскрыться.
Моя дочь - крепкий орешек, в этом плане она взяла пример с меня. Кажется, что
она всегда держит оборону, особенно в окружении взрослых. Кроме того, у нее
много глубоких переживаний, а ей всего четыре года, особенно теперь, когда она
подросла и видит других детей с их мамами и папами. Она начинает замечать, что
у нее нет мамы, и ей трудно понять почему. Даже если мама присутствовала в ее
жизни всего три дня, она как будто понимает, что чего-то не хватает.
Когда Миранда принесла ее ко мне и сказала, что она моя, у меня ушло немало
времени, чтобы смириться, что у меня есть дочь, но как только это сделал, то сразу
же решил позаботиться о том, чтобы у нее была хорошая жизнь. В то время я
испытывал трудности и терял над собой контроль после завершения своей
хоккейной карьеры. Но Рори спасла меня. Только благодаря ей я зашел так далеко
и, конечно же, с помощью мамы.
Мама знала, через что я проходил, и понимала, что могу все испортить, поэтому
она приехала с отцом, чтобы помочь.
Миранда подождала достаточно долго, чтобы они добрались до моей квартиры,
но после этого ушла.
А мои родители? Они перевезли меня к себе на пару недель, а также помогали с
Рори. Отец помогал мне прийти в себя и понять, что же мне делать дальше, а мама
— освоиться в новой для меня роли отца.
Теперь, когда все это позади, мы переезжаем через всю страну обратно в Нью-
Йорк на работу, на которую я не хотел соглашаться.
Я играл в хоккей с пяти лет, потом играл в НХЛ в команде «Циклон», пока не
ушел на пенсию после травмы. В итоге переехал в Остин, чтобы пройти пробную
реабилитацию колена, которая на какое-то время показалась мне
многообещающей, но мало эффективной, чтобы вернуться в большой спорт, зато
помогло мне не расстаться навсегда с коньками.
Но теперь я снова в хоккейном мире, и это казалось нереальным.
 10

Войдя в главный офис, я прохожу мимо секретаря в поисках Бернарда,

спортивного директора, который когда-то был моим тренером. Хорошо, что я
знаю его уже много лет, поскольку мы с его сыном Тревором играли вместе с пяти
лет. Даже после моей травмы и переезда в Остин, Бернард и Тревор не бросили
меня и всегда были рядом со мной на каждом шагу.
Подойдя к его кабинету, я уже собираюсь постучать, когда дверь распахивается, и
на пороге стоит Бернард со своей обычной счастливой улыбкой на лице.
Не знаю, что миссис Адамс добавляет в их еду, но они с Тревором всегда выглядят
такими чертовски веселыми.
— Мистер Локвуд, — говорит Бернард, отступая назад, чтобы пропустить меня в
свой кабинет, и улыбка не сходит с его лица. — Долго же ты сюда добирался. Мы
рады видеть тебя, сынок.
Невольно я улыбнулся. Трудно не улыбаться при виде этого мужчины, который в
равной степени выводит из себя и чертовски хорош в своей работе. Он умеет
обращаться со всеми так, как будто они важны, но в то же время как с членами
семьи. Он умеет быть строгим и поздравлять с хорошо выполненной работой, но в
то же время грозится надрать нам задницу, если мы принимаем глупые решения
на льду или вне его. Если бы он все еще оставался моим тренером, когда я
получил травму, не думаю, что моя жизнь сложилась бы так, как она сложилась, и
я бы точно не жалел себя так долго.
Но я ни на что не променяю то время, потому что оно принесло мне Рори, и моя
малышка спасла меня от самого себя.
— Хорошо быть дома, — честно говорю ему. — Мы оба знаем, что этого бы не
случилось, если бы не твое предложение. Ну, и твое чертово упрямство.
Бернард только ухмыляется, в его глазах загорается озорство.
— Не стоит надеяться, что такой старый пес как я научится новым трюкам.
Упрямство у меня в крови.
Это я знаю. Старую собаку новым трюкам не научишь.
Качая головой, я смеюсь.
— Ну, я надеялся, что к этому времени Мэри приведет тебя в порядок, но, как
вижу, выдавал желаемое за действительное.
Его глаза загораются при одном только упоминании имени его жены, и это
приносит мне невероятное счастье. Я люблю миссис Адамс; она была как мама
нашей команды в студенческие годы, всегда кормила нас, заботилась о нас и
следила за тем, чтобы мы правильно вели себя с дамами.
— Нет, сынок. По крайней мере, не в этом смысле, — говорит он с улыбкой. — Но
давай перейдем к делу, я знаю, что тебе нужно быть в другом месте. Ты готов
начать в понедельник?
— Да, в субботу я перевожу сюда Рори. У меня уже все готово для нашего дома. И
уверен, ты не удивлен, что оказался прав насчет детского сада. Она начнет ходить
туда в понедельник.
 11

— Ну, конечно, я был прав, — говорит Бернард, подмигивая. — Вот тебе ключи от
катка. Кабинет уже подготовлен, а все остальное мы уже обсудили. Все команды в
восторге, я имею в виду, что с твоей историей в команде в университете и в НХЛ,
думаю, парни немного напуганы.
— Спасибо за все. Особенно за эту возможность. Знаешь, без этого я бы, наверное,
никогда не вернулся.
— Рекс, я знаю тебя уже тридцать лет. Ты пережил тяжелые времена, но это не
делает тебя плохим человеком. — Бернард протягивает руку для рукопожатия, я
пожимаю в ответ, но в последний момент притягиваю его к себе, чтобы обнять.
Мы всегда были близки. — А теперь иди и повеселись. Вчера вечером я подслушал
разговор Тревора с мамой, когда он приходил на ужин, похоже, у него для тебя
что-то запланировано.
Тревор и его родители близки. Он каждую неделю ходит к ним на ужин, поэтому
неудивительно, что говорил с ними о наших планах. Мы с Тревором часто
попадали в переплет, когда росли, и еще больше - в студенчестве. Возможно,
именно поэтому я так сблизился с Бернардом, ведь ему приходилось иногда
подгонять нас, не позволяя нашим ошибкам влиять на команду или наше
будущее.
— Ну, это было не то, что я хотел услышать, — смеюсь я, стараясь не показаться
недовольным. — Я соглашался только на пиво и ужин, но, конечно, твой сын
никогда не слушает.
— Он такой же, как его старик. Мы не слишком хорошо слушаем.
— Что есть, то есть, — со смехом говорю я. Мы прощаемся, и Бернард приглашает
меня в дом на ужин. Я собираюсь позвонить Тревору и выяснить его планы на
вечер, которые, уверен, мне не понравятся.

Глава 2

СОЙЕР

Очередная ночь работы в «Атлантиде» означает очередную ночь общения с моим

настырным боссом и коллегами.
Молли, владелица и моя начальница, постоянно пытается расширить мои
границы, всегда говоря мне, что это «для моего же блага».
Сучка совсем не желает слышать меня.
 12

Молли также не принимает отказа, вот почему я сижу здесь и слушаю, как она
снова умоляет меня выйти на сцену.
Почему я не могу просто сказать ей «нет»? Точнее, не просто «нет», а твердое
«нет, черт возьми»! Не считая того, что она одна из моих хороших подруг и мой
босс, конечно.
Она напористая, но понимает, когда нужно остановиться, если видит, что я на
самом деле против чего-то. Она никогда не заставляла меня что-то делать; просто
пытается увидеть, что может заставить меня попробовать, даже если это всего
один раз. При этом приговаривает, что это для того, чтобы я немного пожила.
— Сойер, ну же. Попробуй хотя бы разок, — шепчет она мне на ухо, взбалтывая
очередной коктейль в баре.
Я работаю на нее в «Атлантиде» последние полгода, и, честно говоря, работа мне
нравится. Молли возглавила этот клуб пять лет назад, и то, что раньше было
убогим, захудалым «сиськобаром», куда никто не хотел заходить, превратилось в
высококлассный стриптиз-клуб, который всегда переполнен, даже по средам. Она
не стала ничего менять или убирать, но переделала все помещение и добавила
меры предосторожности и безопасности как для сотрудников, так и для клиентов.
Ее целью было сделать так, чтобы все чувствовали себя комфортно и в
безопасности, что, очевидно, сработало, потому что теперь здесь постоянно много
народу и это один из самых известных стрип-клубов в Нью-Йорке.
Когда Молли принимала меня на работу, я сказала ей, что хочу работать только
барменом, и, честно говоря, работа доставила мне массу удовольствия. На меня до
сих пор странно смотрят люди, когда узнают, где я работаю, но мне совершенно
наплевать на их мнение обо мне. Я работаю здесь не просто так, а делаю всё,
чтобы следовать своей мечте. Если у них есть проблемы с этим, пошли они на
хрен. Кроме того, даже если бы я танцевала стриптиз, в этом нет ничего плохого. Я
этого не делаю, но только потому что это не совсем мой стиль. Вот почему обычно
не упоминаю об этой работе, когда люди спрашивают, чем я занимаюсь. У меня
нет времени на их осуждение или притворство, будто мне есть дело до того, что
они обо мне думают.
— Зачем, Молли? Я прекрасно справляюсь с работой бармена, к тому же мне это
нравится. Почему это так важно? Разве у тебя не хватает девушек в смене?
Добавив меня, ты только прибавишь себе головной боли, так что я буду готовить
напитки, а они пусть подают их и танцуют свой зажигательный танец, — говорю
ей, подмигивая.
Да, если выйду из-за барной стойки, я смогу заработать много денег, и этого мне
вполне бы хватило, чтобы согласиться, но не совсем. Было бы неплохо накопить
все, что мне нужно, к концу года, но я и так продвигаюсь к своей цели. Молли
продолжает пытаться убедить меня, но это пока не сработало. У меня есть мечты,
и я добьюсь их исполнения.
Но точно не таким путем.
— Я знаю, что хватает, дорогая. Но ты никогда не узнаешь, пока не попробуешь, и,
честно говоря, думаю, что это может оказаться хорошей отдушиной для тебя. Ты
чертовски сексуальна. Я просто знаю, что они с удовольствием бы съели тебя. А
 13

что касается других девушек? Черт, некоторым из них нужно разжечь огонь под
задницей, и ты как раз можешь подойти.
— О чем мы говорим? — говорит Серена, моя подруга и одна из танцовщиц, когда
подходит, ожидая напитки для своего столика.
— Ни о чем, — быстро отвечаю. Очевидно, слишком быстро, потому что она
оживилась и теперь смотрит на Молли в поисках ответа.
— Я просто предложила подменить ее, если она хочет попробовать, — заявляет
Молли с невинным видом, совершенно игнорируя мой грозный взгляд.
Она настолько далека от невинности, что шутить над ней просто смешно.
Однажды я наблюдала, как на мальчишнике она танцевала на сцене обнаженной с
двумя другими танцовщицами, все они терлись друг о друга. Деньги, которые они
заработали... Да, вряд ли они будут долго думать, чтобы снова подняться на сцену.
— Да! Сделай это хотя бы раз! Ты никогда не узнаешь, если не попробуешь! —
кричит Серена, в ее глазах светится восторг.
— Шшш. Не надо, чтобы тебя слышал весь этот чертов клуб, — шипит Молли, но
Серена едва обращает на нее внимание, слишком уж взволнована.
— Давай, Сойер. Я видела, как ты танцуешь, знаю, что ты просто охренительно
танцуешь. Кроме того, есть вероятность, что тебе понравится. Иногда это так
волнующе, когда можешь превратить больших плохих мужчин в лужицы
желания. — Серена прислоняется к стойке бара, драматически вздыхая. — Я
серьезно, Сойер. Никогда не знаешь, понравится ли тебе что-то, пока не
попробуешь. Кроме того, разве мы всегда не говорили, что попробуем все по разу?
— говорит Серена, на этот раз добавляя к своей улыбке небольшое подмигивание.
Именно этот взгляд заставляет мужчин есть с ее ладони. Ее чаевые тому
доказательство.
Ее улыбка и готовность отбросить стыд. Если он у нее вообще есть. Я пока не
заметила.
Серена — самая самоуверенная девушка, которую я когда-либо встречала, она
ходит по клубу в коротких нарядах, не оставляя ничего для воображения. Но это
работает на нее, и она сейчас на высоте. Кроме того, с ее внешностью и телом
неудивительно, что она так уверена в себе. У нее есть изгибы во всех нужных
местах, а ее длинные рыжие волосы спускаются до попы, прекрасно ее
подчеркивая.
Может, я и натуралка, но, блин, не слепая; она просто огонь.
— Ага, спасибо, но нет, — говорю я, закатывая глаза на ее театральность.
Мне не нравится, что в глубине моего сознания звучит голосок, который
разочарован тем, что я не сказала «да». Что может случиться плохого, если
просто попробую? Хотя бы раз. Как будто я так долго говорила «нет», что боюсь
сказать «да»
Я не обращаю внимания на этот голосок, но он постоянно твердит мне, что нужно
развиваться, открыть свое сердце, проверить свои границы. Все это в прошлом
причиняло мне боль, так зачем же снова открывать себя для такого.
 14

Кроме того, этот голосочек - своего рода шлюха, которая думает только своей
вагиной, и сейчас она устала от моего безбрачия.
В тот момент, когда Серена собирается начать спорить со мной, она смотрит через
мое плечо на группу парней, которые только что сели в ее секции. Я следую за ее
взглядом, и у меня отпадает челюсть, когда их вижу. Они горячие, опасно горячие,
и знают об этом. Большинство из них выглядят немного нервно, но по-
мальчишески, что нравится большинству девушек, но не мне. Кажется, что они
хорошо проводят время, шутят и улыбаются, по крайней мере, почти все. Один из
парней смотрит на своих друзей с интересным выражением лица. Сначала
кажется, что он недоволен их выходкой, но в его глазах появляется намек на
юмор, как будто действительно наслаждается собой.
Я с интересом наблюдаю за ним. Его глаза как будто единственные на лице
выражают правду, а лицо — всего лишь маска.
— Дайте мне минутку. Наш разговор еще не закончен, — говорит Серена, убегая,
чтобы поприветствовать новый столик.
Атмосфера в клубе более шумная, более напряженная, чем обычно бывает по
средам. В клубе всегда многолюдно, но сегодня можно почувствовать энергию в
воздухе. Она опасна в захватывающем, пьянящем смысле.
Никто не жалуется, мы все живем ради таких ночей. Благодаря им наши смены
проходят быстро, в постоянном движении. Без всяких шуток.
И чаевые всегда очень щедрые.
Люди, которые приходят сюда в среду вечером... да, они не возражают против
того, чтобы их чаевые были немного завышены. Они легко могут себе это
позволить. Если имеете членство в этом клубе, значит, вы не испытываете
недостатка в деньгах.
«Атлантида» — единственный клуб в округе, стоимость членства в котором
приближается к миллиону долларов. Но за такую цену вы можете оставить
столько чаевых, сколько хотите. Вы получаете доступ в бар и в шоу-рум, где есть
приватные танцовщицы и танцовщицы с шестом, а также к приватным комнатам.
Самое интересное? Клиенты и сотрудники подписывают соглашение о
неразглашении. Если произойдет утечка информации или участие кого-либо в
работе клуба будет использовано для негативного влияния на его внешнюю
жизнь, их оштрафуют. И клуб подает в суд на человека. «Атлантида» защищает то,
что принадлежит им.
Взяв заказ на выпивку, я улыбаюсь, когда вижу, что это бутылка виски за десять
тысяч долларов. Потянувшись за бутылкой, ставлю ее на место, как раз когда к
нам подходит Серена с улыбкой. Ничего удивительного, но она выглядит
коварной. Должно быть, знает, что только за этот столик она получит большие
деньги.
— Эй, Сойер, не могла бы ты взять пять или шесть бокалов для скотча и принести
их к тому столику? Молли там с чем-то разбирается, а мне очень нужно в туалет. —
Она уходит, даже не дав мне времени отказать ей. Вот дура.
Понимаю ее замысел, но меня также пугает перспектива того, что она вернется к
взбешенному столу, если я все испорчу.
 15

— Какого хрена!? — кричу я ей вслед, а потом поворачиваюсь и вижу, что все за

столом по-прежнему смеются и разговаривают друг с другом, кроме одного парня.
Его глаза устремлены на меня, он просто смотрит. Он выглядит сердитым, в его
глазах отражается огонь. Почему он до сих пор не отвернулся?
Оглядевшись, замечаю, что Молли и Серены нигде нет, а это значит, что у меня
нет никакого выбора, кроме как пойти обслуживать этот стол. Просто фантастика.
Я опускаю взгляд на свой наряд и вздыхаю. Хотя у нас меньше правил, чем у
танцовщиц и официантов, все же есть правила дресс-кода. А это значит, что на
мне не так уж много одежды. На мне красный кружевной топ, показывающий
практически все, кроме моих сосков, и кружевные шорты. Серена сказала, что это
выглядит сексуально, когда я пришла на смену, и, честно говоря, я с этим не
согласна.
Схватив скотч и стаканы, я подхожу к столу, моя нервозность усиливается.
Я стараюсь не обращать внимания на то, что мои ноги словно желе. Глядя на
парней, замечаю, что большинство из них все еще разговаривают, игнорируя все
вокруг. Хотя один парень смотрит на меня с огромной улыбкой на лице, что
настораживает, потому что мужчина, который до этого интересовался мной,
сидит прямо рядом с ним.
Поставив бутылку скотча и стаканы, я оглядываюсь вокруг и улыбаюсь парням,
надеясь, что смогу просто развернуться и отправиться в бар.
— Спасибо, — говорит один из парней, когда передаю ему его напиток. Я только
улыбаюсь, слишком боясь того, что может вырваться из моего рта, если его
открою. Пусть мне и не нравится, что я это делаю, но знаю, что лучше не злить
клиентов.
Когда наконец добираюсь до улыбающегося парня, тот ухмыляется.
— Спасибо, Сойер, — говорит он с еще большей улыбкой. — Я не видел тебя здесь
раньше. Ты новенькая?
Я смотрю на него, недоумевая, как он мог узнать мое имя, если никогда не
встречала ни этого человека, ни других парней за столом. Он, должно быть,
прочитал мое выражение лица, так как с благодарностью избавил меня от
страданий.
— Серена назвала нам твое имя. Сказала, что как только ты приготовишь выпивку,
то придешь обслужить нас.
Вот сука. Мысленно выругалась я, зная, что не могу показать это на своем лице.
Она подставила меня. Я оборачиваюсь и даже не удивляюсь, что Молли и Серена
стоят у барной стойки вместе, наблюдая за мной с улыбкой, так похожей на
улыбку этого парня.
— Я обычно работаю за барной стойкой, — честно признаюсь ему, слишком
разозленная, чтобы думать о том, что должна или не должна говорить. — Моя
прекрасная подруга подбила меня на это. — Я ткнула большим пальцем в сторону
Серены.
— Приятно познакомиться, Сойер. Меня зовут Тревор. Это Майлз, Харрис и Кейд,
— говорит он, указывая на парней с другой стороны кабинки. — А это мой друг,
 16

Рекс. Не волнуйся, хоть он и грубоват с виду, но это вполне гармонирует с его

характером. — Указывая на Рекса, он слегка подмигивает, явно наслаждаясь тем,
что раззадорил своего друга.
Услышав его слова, его друг отрывается от своего скотча, бросает на него злобный
взгляд и отмахивается от него, а затем поворачивается и смотрит на меня со
странным сочетанием явного недовольства и скрытого намека на голод, грозящий
заполонить его глаза.
Это даже немного пугает. Как будто весь свет во всем клубе всасывается в черный
омут его глаз. Это электричество.

Вблизи мужчина еще более красив, в более грубоватом стиле. Руки на столе
грубые, он явно не делает ежемесячный маникюр. Похоже, он работает не только
за столом. Мне не нравится, что перед глазами промелькнул образ того, как его
руки скользят по моему телу.
Но еще больше я ненавижу то, что мне этого хочется.
Отгоняя эту мысль, я изо всех сил пытаюсь отвлечься, но его лицо меня
останавливает. Да, его тело может выглядеть так, будто он каждую свободную
минуту проводит в спортзале. Или что он мог бы использовать меня для
упражнений на бицепс и... других вещей, но его лицо поразительно
привлекательно.
У мужчины самые яркие голубые глаза, которые я когда-либо видела, они почти
темно-синие. Там, где глаза большинства людей отражают свет, его глаза почти
поглощают его, погружая в полную темноту. На его лице много резких линий и
жестких черт, и хотя выражение его лица неприветливое, я бы все равно
прокатилась на этом лице.
Я передаю ему напиток, а он продолжает смотреть на меня, тихо ворча, и могу
только предположить, что это была благодарность.
— Что изменилось сегодня, если обычно ты за барной стойкой? — спрашивает
Тревор, игнорируя своего задумчивого друга, который теперь перевел взгляд на
него.
— Дело не в что, а в том, кто. Это прекрасная Серена.
— А, та горячая штучка? — с ухмылкой добавляет их друг Харрис.
— Ага, она самая. — Я хихикаю. — Она пыталась уговорить меня присоединиться к
ней по эту сторону бара. Видимо, решила взять дело в свои руки. Так что, думаю,
сегодня вы застряли со мной. — Я смеюсь, пытаясь разрядить обстановку.
Я чувствую, как Рекс смотрит на меня обжигающим взглядом.
Тревор — самый дружелюбный, и я бы хотела, чтобы ворчун так же глядел на
меня. Это облегчило бы всю ситуацию. Но нет, он смотрит на меня с задумчивым,
сварливым видом — будто одна его половинка хочет накричать на меня, а другая
— повалить на этот стол и поглотить, пока весь клуб наблюдает за этим.
Чертовски сбивает с толку.
Повернувшись к нему, вижу, как он скользит взглядом от моего лица ниже,
медленно оценивая мое тело. Одного лишь его взгляда на мне почти достаточно,
 17

чтобы воспламенить меня на месте. Усилием воли я заставляю себя обернуться к

Тревору, когда он начинает говорить, хотя тоже наблюдает за Рексом.
— Похоже, нам повезло. Кроме того, мы достаточно милы, верно, джентльмены?
Тот, кого зовут Харрис, слегка усмехается на его слова, не подтверждая и не
отрицая.
— Не надо врать даме. Ни один из вас, дураков, не является джентльменом, —
ворчит Рекс.
— Ну, а ты? — спрашиваю я, глядя прямо на Рекса.
— А что я? — спрашивает он, выглядя растерянным, в то время как Тревор
ухмыляется.
Мне кажется, что в конце дня его лицо должно болеть от того, что он так много
улыбается. Сомневаюсь, что он часто бывает таким довольным.
— Ты джентльмен?
Мой комментарий, видимо, удивляет его почти так же, как и меня. Очевидно,
сегодня вечером я не прочь пофлиртовать, даже если это будет всего лишь трах с
этим ворчливым придурком.
Я не очень люблю, когда все обращают на меня внимание, но, думаю, одна ночь не
повредит. Кроме того, у меня практически нет шансов увидеть этих парней снова.
Это немного пугает, и такое поведение не свойственно мне, но так приятно
сегодня иметь возможность притворяться. Возможно, дьяволенок во мне любит
поражать такого чертовски сексуального мужчину. Я смотрю на Тревора и других
парней, которые наблюдают за Рексом, ожидая его ответа.
— Когда мне это нужно, — говорит он, допивая свой напиток.
Мои щеки моментально краснеют от его намека. Пошлые мыслишки и образы на
полную катушку проносятся у меня в голове. Тревор, наверное, заметил, потому
что вижу, как он поднимает свой бокал, пытаясь скрыть смех.
— Сойер, ты не угостишь нас текилой? Лучшая полка, на твой выбор, — говорит
Тревор с улыбкой. — Шесть рюмок, пожалуйста.
— Пусть будет по две порции, — добавляет Рекс.
— Конечно, я сейчас вернусь, — отвечаю и ухожу.
Когда возвращаюсь в бар, Молли и Серена улыбаются, как гордые мамаши, и мне
хочется ударить их по лицу за то, что заставили меня пройти через это.
— Ну и как все прошло? — спрашивает Молли со знающей ухмылкой.
— Эй, она не убежала с криками, не плакала и не пыталась ударить меня, так что
все прошло не так уж плохо, — восклицает Серена, едва избегая попытки Молли
ударить ее локтем.
— Оставь ее в покое. Кроме того, это все твоя вина. Я не буду платить за
причинённый ущерб, если она побьёт тебя на работе. — Молли подмигивает мне,
прежде чем вернуться к приготовлению напитков. Глядя на Серену, трудно не
 18

злиться на нее и не смеяться над ее выражением лица. Кажется, она готова

взорваться от нетерпения, но достаточно умна, чтобы не испытывать судьбу.
Она может сводить меня с ума, но я люблю ее. Это не значит, что не ударю ее по
лицу, но сделаю это с любовью.
— Ну и? Давай уже рассказывай, — наконец в нетерпении просит она.
— Все прошло хорошо. Они все вели себя мило. Ворчун даже немного суховато
пошутил.
— Что они сказали? Просили о чем-нибудь? Извини, если я перегнула палку.
— Они попросили еще одну порцию. В остальном, они разговаривали со мной.
Думаю, поняли, что я немного не в своей тарелке.
— Ты так говоришь, как будто это плохо. Теперь думают, что если ты вернешься за
их столик, то они тебя введут в курс дела. Ну, знаешь, быть твоим первым
столиком. Покажут тебе что к чему. Если ты понимаешь, о чем я, — говорит
Серена, подмигивая. — Честно говоря, ничего ужасного в этой работе нет, —
продолжает она. — Что ты можешь сделать не так? Ты же не крутишься на шесте.
Ты обслуживаешь стол. Худшее, что может случиться, - это то, что они попросят
тебя присоединиться к ним в комнате; самое простое - они попросят приватный
танец.
— С каких это пор танец стал самым простым?
— Ты же знаешь, что у нас не обычный стриптиз-клуб. Каждый член клуба
проходит проверку. Здесь нет извращенцев. Если и появляются, то понимают, что
нужно согласие, — говорит Молли с улыбкой, как будто это ответ на все вопросы.
— Я все еще тебя не совсем понимаю.
— Они могут быть немного более внимательными - не лапать тебя, по крайней
мере, не здесь, но могут направлять тебя, что делает это немного менее пугающим,
— добавляет она, пожимая плечами, прежде чем уйти помогать группе девушек,
которые только что сели за барную стойку.
— Слушай, я серьезно. Если ты не хочешь этого делать, просто скажи мне, но
знаю, что ты справишься. И, думаю, тебе понравится, — с искренностью на лице
заявляет Серена. — Но мужчины любят, когда им удается что-то испачкать, а
учитывая, что это твой первый раз? Кто может быть лучше, чем эта группа? —
подмигивает она.
— Ладно, я подыграю тебе, но только на сегодня. Один стол. Я закончу с ними, но
на этом все. Завтра мы можем подвести итоги, и я расскажу тебе, как мне это не
понравилось, хорошо? — сказала я ей.
— Договорились.
— Обещаешь?
— Обещаю, — поет она.
Я беру рюмки с текилой, которые только что налила Молли, и рассказываю
Серене о произошедшем за столиком, ненавидя ухмылку на ее лице, когда дохожу
до части про Рекса.
 19

— Ладно, знаю, что ты не такая девушка, но этот ворчун просто супер-красивый.

Плюс, они обычно более интересны в постели, все такие властные и ворчливые,
немного помыкают нами. Позаигрывай с ним немного. Удели ему немного больше
внимания, чем остальным, и посмотри, что он будет делать, — учит Серена.
— Я совсем не заинтересована в флирте с парнем, — возражаю я.
— Сколько времени ты не ходила на свидания? И даже не пытайся мне рассказать,
что полгода назад ты «встречалась» с Брэндоном. Вы просто дружили во время
учебы и переспали один раз после окончания семестра. Пора бы тебе хотя бы
пофлиртовать с парнем, может, попрыгать с ним немного.
— Заткнись, Серена. Это не Брэндон, это...
— О, мы все прекрасно знаем, кто вызвал твой страх привязанности, конечно же,
твой придурочный брат, — обрывает меня Серена. — Он отпугивал тебя от
близости с кем-либо, боясь, что чужой парень станет контролировать тебя. И
пытался превратить тебя в ту, кем ты не хотела быть. Я знаю, что трудно доверять
кому-либо после того, как твоя семья подвела тебя, но это не отношения. Всего
лишь одна ночь и даже не одна, если он такой же, как большинство мужчин.
Слезы навернулись мне на глаза от ее представления о моих отношениях с семьей.
Серена знает почти все, за исключением нескольких эпизодов, поэтому меня не
удивляет, что она считает Макса придурком.
— Сегодня мы не будем это обсуждать, если ты хочешь, чтобы я пошла туда. И я
выпью, так что налей мне чертову рюмку, пока Молли не вернулась, — требую я.
— Тебе не нужно скрывать это от Молли. Ребята заказали тебе две рюмки, чтобы
ты тоже выпила с ними, и она их налила. — Она улыбается, а потом с ухмылкой
глядит через мое плечо
— На тебя смотрит твой мужчина, — заговорщически шепчет Серена.
Оглянувшись на стол, замечаю, что Рекс не сводит с меня глаз, а Тревор что-то
шепчет ему на ухо. Поймав мой взгляд, ворчун замирает, а затем снова смотрит на
Тревора и заканчивает разговор.
— У меня нет мужчины.
— Нет так нет. Но буду сильна удивлена, если он не сделает пару шажков, если
кто-то из них попытается потанцевать с тобой сегодня вечером. Он уже сделал все,
чтобы пометить свою территорию своим задумчивым видом, кроме как не
помочился на тебя.
— Я не флиртовала ни с кем уже несколько месяцев, и Брэндон не в счет, он
никогда по-настоящему не флиртовал и не добивался меня. Прошли годы, Серена,
годы! Флирт - это не мое.
— Ну, давай подучу тебя. Погладь его по руке пару раз, улыбнись ему, наклонись к
нему, когда передаешь остальным напитки. И все в таком духе. Если ты ему так
интересна, как я думаю, он будет в восторге. Даже его друзья заметили, что он
наблюдает за тобой. Просто иди и повеселись.
— У меня такое чувство, что ты отправляешь меня в бой.
 20

— Ну, тогда иди в бой. Но сначала выпей текилу. Это за мой счет. — Подмигнув,
она протягивает мне рюмку, потом шлепает меня по заднице, давая понять, что
мне пора прекратить терять время.
Я привыкла ходить на каблуках, которые здесь носят дамы, но все равно страшно
смотреть, как при ходьбе из рюмки почти выплескивается спиртное.
И решила винить каблуки, а не нервы в том, что у меня трясутся ноги, чем ближе
я подхожу к их столику.
Парни все еще ведут между собой непринужденные разговоры, не сразу замечая
мое возвращение. Я быстро расставляю их напитки, помещаю вторую порцию
посередине, затем улыбаюсь и пытаюсь отвернуться. Но прежде чем успеваю
подумать о том, чтобы уйти, Тревор зовет меня.
— Сойер, подожди. Куда это ты собралась? Эти две рюмки для тебя,
присаживайся.
— Я, э-э-э, не могу.
— Здесь, милая? За этим столиком? Уверяю, ты можешь, — говорит он с улыбкой,
которой не могу не доверять.
Краем глаза замечаю, как Рекс смотрит на Тревора. Это из-за того, что он
пригласил меня сесть? Или... что назвал меня милой?
Выбросив эту мысль из головы, ставлю поднос и небрежно наклоняюсь к Рексу,
чтобы передать Харрису и Тревору их рюмки, а затем, наконец, ставлю рюмку
Рекса чуть ближе ко мне, чем нужно. Тревор, видимо, замечает, что я делаю, так
как улыбается, в его глазах светится веселье.
Рекс, с другой стороны, молчит - лишь быстро благодарит, а затем опускает взгляд
на рюмки перед собой. Я пожимаю плечами и снова смотрю на Тревора, который
не смог бы скрыть коварную ухмылку, даже если бы попытался.
— Присаживайся, устраивайся поудобнее, — говорит он, не замечая, что
остальные уже вовсю обсуждают, почему «Нью-Йорк Циклон» — лучшая команда
в НХЛ. Харрис, кажется, подшучивает над ними своими опровержениями,
которые, очевидно, только раззадоривают остальных. — Раз не можешь выпить,
хотя бы поговори с нами, — указывает он на себя и Рекса.
Я оглядываюсь на Молли, которая беседует с Сереной. Она, видимо, заметила
меня, потому что улыбается и кивает.
— Я могу остаться ненадолго. — И сажусь на единственное оставшееся место,
которое, конечно же, находится рядом со стулом Рекса.
— Расскажи мне что-нибудь о себе. Чем тебе нравится заниматься?
— Я... — На минутку задумываюсь. Мне трудно ответить. Я хочу преподавать
танцы. Я люблю танцы, но после того как порвала ахиллесову связку в средней
школе, поняла, что не смогу заниматься ими профессионально. Обычно не
рассказываю об этом, потому что это приводит к более долгим разговорам,
которые причиняют боль. И тут замечаю, что Рекс смотрит на меня, внимательно
слушая мой ответ. — Я люблю танцевать. Не так, как здесь, но раньше я
занималась балетом.
 21

Оглядываюсь на Тревора, ожидая его ответа. Он улыбается, но ничего не говорит.

— Почему ты бросила?
Я смотрю на другой конец стола, чтобы увидеть, кто спросил, но удивляюсь, когда
понимаю, что это Рекс.
— Я получила травму. Довольно серьезную, - отвечаю я. — Она свела на нет все
мои шансы стать профессионалом.
— Что случилось? — снова удивил меня своим любопытством Рекс. Он пристально
смотрит на меня, я не могу понять его взгляд, но ему явно интересно услышать
мой ответ.
— Я порвала ахиллово сухожилие за неделю до пробного выступления для
Джуллиардской школы. После этого мне сделали операцию, но я так и не смогла
полностью восстановить свою амплитуду движений. Я все еще могу танцевать, но
не так, как раньше.
— Ох.
Это все, что он сказал. «Ох». Как будто я только что не выложила ему свою
душещипательную историю. Ну и придурок.
Тревор реагирует на удивление быстро, улавливая напряжение, нарастающее
между нами.
— Харрис, разве я все еще не должен тебе подарок на день рождения? — кричит он
через стол.
— Да, мы должны были поехать на Гавайи.
— Ну вот, сегодня я покупаю тебе первый танец. Мисс Сойер нам поможет, — с
улыбкой говорит Тревор.
Харрис на мгновение настораживается, наблюдая за Рексом, но, видимо, видит
ухмылку Тревора, потому что соглашается.
— Я лишу мисс Сойер девственности в приватном танце? — спрашивает Харрис с
улыбкой. — Тогда иди сюда. Иди к папочке.
Мелкий засранец нагло подмигивает Рексу.
Рекс выглядит так, будто собирается ударить одного из них. Костяшки его пальцев
побелели от того, как крепко он сжимает свой стакан.
Понимая, что он ничего не собирается говорить, я начинаю идти к Харрису,
который выглядит таким же озадаченным реакцией Рекса, как и я. Очевидно, что
он в какой-то степени заинтересован, но не настолько, чтобы довести дело до
конца.
— Стой, — рычит он с большей страстью, чем я слышала от него до сих пор.
Я замираю. Не желая двигаться, моргать, даже дышать. На самом деле не думаю,
что кто-то из нас сейчас дышит.
— Иди сюда. Сейчас же.
 22

Не знаю, кто вселился в мое тело или когда я начала подчиняться приказам, но
мое тело повинуется этому человеку, как будто я в армии. Не успеваю
опомниться, как стою перед ним, его ноги раздвинуты, но не настолько, чтобы я
не могла забраться на него.
— Подойди. Ближе, — рычит он, жестом показывая, чтобы я забралась на него
сверху.
Я понятия не имею, что делаю, и он, должно быть, замечает это, потому что
понижает голос до едва слышного шепота.
— Ближе, — шепчет он хрипловато, как будто весь день не разговаривал.
Притянув меня к себе, он наклоняется вплотную, а затем снова шепчет мне на ухо:
— Я знаю, что это твой первый раз, поэтому ни за что не позволю чертову Гарри
завладеть тобой. Теперь я прикоснусь к тебе, если ты не против?
Слишком нервничая, чтобы ответить на вопрос, я киваю головой в знак согласия.
— Произнеси вслух, малышка.
— Да, — отвечаю я, потрясенная тем, как тяжело дышу.
В его глазах вспыхивает что-то гораздо большее, чем волнение, но я снова не могу
это расшифровать. Мимолетное, скрытое под его задумчивой, колючей
внешностью, но в его глазах пылает жар. Как будто он хочет этого. Хочет меня.
Не говоря ни слова, Рекс медленно скользит руками по моим ногам пока не
достигает бедер. Каждое место, которого касаются его пальцы, горит, как будто
между нами течет электричество.
Тяжело сглотнув, я смотрю на то место, где он обхватывает мои бедра, костяшки
пальцев побелели от его сильной хватки. Я бы сказала, что он близок к потере
контроля, но что будет делать дальше, остается загадкой.
— Садись.
— Но, — начинаю я, пытаясь объяснить, что это ужасная идея, но его требование
не оставляет выбора. Ведь если сяду к нему на колени, он сразу поймет, как я
возбуждена, или почувствую его возбуждения.
— Сядь. Сейчас же, — требует он мне на ухо, а затем, взяв меня за руку, помогает
опуститься.
Я медленно опускаюсь еще ниже, все больше нервничая, когда он крепко сжимает
мои бедра. Словно контролирует мое тело.
Когда он начинает двигать мной, все остальные исчезают. Я не уверена, нервы ли
это, смущение или то, что он трется твердым членом о мои половые губки, но
сейчас не смогла бы назвать кому-то свою фамилию.
Мне неприятно, что я наслаждаюсь этим. Меня смущает, что он, очевидно, тоже,
хотя все в нем говорит о неприязни.
Наклонившись вперед, он зачесывает мои волосы назад и тихо шепчет мне на ухо,
впервые удивив меня своими добрыми словами:
— Тебе неловко?
 23

— Нет, — говорю я, наконец опускаясь на его колени, втайне наслаждаясь тем, как
крепко он держит меня, когда прижимаюсь к нему все теснее и теснее, касаясь его
затвердевшего члена.
По мне было видно, что я не хотела обслуживать их столик, и сразу поняла, что он
тоже не в восторге от того, что находится здесь. Но это как-то сработало, если
возбуждение, которое я испытываю, является хоть каким-то признаком. Я
наклоняюсь вперед, и моя грудь оказывается прямо в поле его зрения.
Он смотрит на меня в упор, слегка ухмыляясь, словно пытается сдержать улыбку.
— Если ты и дальше будешь совать свои сиськи мне в лицо, малышка, я уложу
тебя на этот стол и заставлю кричать на весь клуб, — рычит Рекс мне на ухо,
вызывая прилив возбуждения.
От одной мысли о том, что он заставит меня кричать так громко, чтобы услышал
весь клуб, мне еще больше хочется подразнить его грудью. Но страх перед тем, что
это случится на самом деле, заставляет меня отступить, хотя и совсем немного.
Его улыбка стала шире, как будто он слышит мои грязные и развратные мысли.
Возможно, они отражают его собственные.
Все, что происходит между нами, кажется почти пьянящим. Он управляет моими
движениями, двигая моим телом вдоль его члена. В его глазах мелькает
возбуждение и в них едва удерживается голубой цвет на фоне бушующего внутри
темного огня. Рекс наслаждается этим больше, чем кто-либо из нас думал.
Но и я тоже, и это чертовски пугает.
Сейчас все это не важно, и мы просто здесь. В этом странном моменте. В пузыре,
где существуем только мы двое.
Я к такому не привыкла.
И мне это также не нравится.
Танец закончился слишком быстро. Так ли уж быстро, я понятия не имею,
поскольку слишком сосредоточилась на голодном взгляде Рекса.
Именно его глаза приковывают мой взгляд, и ощущение того, что его глаза -
идеальное зеркало моих собственных, слегка пугает меня.
Он хочет этого. Он хочет меня.
Встав, я улыбаюсь ему, прежде чем повернуться и уйти.
Сегодняшний вечер прошел на одном дыхании, одна эмоция за другой, и я не
совсем понимаю, что теперь делать. Может, выпить? Выкурить сигарету?
Вернуться на работу? У меня нет ни малейшего представления, поэтому я
пробираюсь мимо бара, пока девушки не увидели меня. Спешу сквозь толпу,
решив добраться до туалета, чтобы подправить макияж.
Не успеваю я пройти по коридору, как чувствую на себе чью-то руку, которая
оттаскивает меня назад между телом и стеной.
— Ты произвела на меня сильное впечатление, Сойер, — шепчет мне на ухо
хрипловатый голос.
 24

Я благодарна, что это Рекс, а не какой-то чудак, прижавший меня к стене, потому
что, да, безопасность и все такое; но также не уверена, насколько безопасно мне
сейчас рядом с ним.
— Ты так говоришь, как будто это плохо.
Он рычит, прижимая меня к стене своими бедрами, не оставляя сомнений в том,
насколько возбужден.
— Я все еще не уверен, что это не так уж и плохо, — отвечает Рекс, медленно
опуская голову и касаясь губами моей шеи, от чего я сильнее прижимаюсь к нему.
Как только он начинает целовать меня в шею, дверь распахивается, и входит
Серена.
— Вот черт. Извини, я тебя искала. Просто хотела убедиться — неважно. Увидимся
потом.
Я могу только представить, на что это похоже, если мы выглядим такими же
взлохмаченными, как себя чувствую.
Рекс медленно отстраняется, наш маленький пузырь похоти лопается так же
быстро, как и появился.
— Я увлекся, извини. Забудь все, что было.
— Не за что извиняться, просто горячка момента. Думаю, это означает, что я
сделала свою работу хорошо.
— Верно, — отвечает он, проводя рукой по волосам. — Твою работу. Да, черт
возьми, отличная работа, Сойер.
С этими словами он поворачивается и уходит, оставляя меня в недоумении, что,
черт возьми, я сделала не так, и почему разочарована тем, что нас прервали.

Глава 3

РЕКС
— Сколько еще осталось до дома, папа? Я устала, — говорит Рори со своего места
на моих плечах. Видимо, после того как она впервые в жизни оказалась в
самолете, то решила, что ей нравится быть повыше. Так что, по ее словам, если
она не может лететь в самолете, то мои плечи — лучшее решение. Не удивительно,
ведь при росте метр восемьдесят я не такой уж и низкий по ее меркам.
Но я не возражаю. Я бы понес свою девочку на край света, если бы она попросила.
Знал, что для нее переезд будет немного пугающим, ведь ее домом был только
Остин. К счастью, мои родители уже здесь, что немного облегчает этот переход.
— Осталось недолго, милая. Там нас встретят бабушка и тетя Лала. Это сразу за
углом.
 25

Я остановился возле пекарни, которой владеет моя сестра, потому что хотел
купить один из их рогаликов. Может быть, сейчас шесть вечера, но я не ел
хорошего рогалика уже, кажется, целую вечность. Вспоминая прошлое, можно
сказать, что это не самое лучшее решение в мире - переехать прямо через дорогу
от моей любимой пекарни.
Устоять перед соблазном - не самая сильная моя сторона.
С той ночи в «Атлантиде» я то и дело мысленно возвращаюсь к Сойер. В ней есть
что-то такое необычное, чего я никак не ожидал.
Люди, которые работают в стриптиз-клубе, обычно относятся к одной из двух
категорий. Первая - им нравятся деньги и образ жизни, который они ведут. Или
вторая - им нужны деньги, потому что они с трудом сводят концы с концами. Но
что касается Сойер? Мне казалось, что она не вписывается ни в одну из этих
категорий, а я не привык, чтобы все было так запутанно. Я не понимаю ее, но хочу
понять. Нет, мне нужно ее понять.
Мое желание разобраться в Соейр заставляет меня постоянно о ней думать.
Неважно, что делаю или с кем я, мои мысли всегда возвращаются к той ночи.
Это нервирует. Мне это не нравится. И все же трудно не представить ее подтянутое
тело в красном кружевном лифчике, ее попку у меня на коленях.
С тех пор, как получил травму, такое со мной происходит впервые. До того как
Рори появилась в моей жизни. Я не позволял себе приблизиться к женщине
эмоционально с тех пор, как узнал о Рори. Слишком боялся того, что могу сделать.
Но в ту ночь я впервые оказался близок к тому, чтобы сорваться и привести
женщину к себе. После рождения Рори у меня было несколько женщин, но ничего
серьезного и никогда не приводил их к себе домой. Это всегда случалось быстро,
грязно и сразу к делу, будь то в туалете бара, на заднем сиденье, когда наш
водитель подвозил ее домой, или иногда в доме женщины. Такие места
безопасны, нет шансов, что кто-то узнает, что у меня есть дочь, или что Рори
проведает о какой-либо из женщин.
Но в тот вечер я хотел этого.
Так сильно, что разозлился на нее за то, что она заставила меня это чувствовать.
Я хотел привезти ее к себе домой, уложить на кровать и не спеша, по-настоящему
ее понять.
Что заставляет ее возбуждаться.
Что заставляет ее гореть.
Что заставляет ее взрываться от экстаза.
Нехорошо приводить в свой дом незнакомую женщину, зная, что утром она уйдет.
Хотя здесь все еще повсюду коробки и ничего не распаковано, но это будет домом
моей дочери, местом, где она всегда должна чувствовать себя в безопасности
Но я чуть не нарушил эту безопасность. Если бы Сойер задержалась, хотя бы на
мгновение, я бы думал своей другой головой, более тупой.
 26

Даже не знаю, что это было. Что-то в ней приковало мое внимание, и я не мог
отвести взгляд. Ее глаза заворожили меня, их глубокий, почти бирюзовый цвет
сверкал под светом.
В тот момент я понял, что она разыгрывает спектакль, пытаясь «соблазнить
меня».
Но мне нравилось не это. Под ее дерзкой маской скрывался намек на уязвимость и
доверие. Она позволила мне увидеть то, что скрывала от других. Она могла вести
себя так, будто все контролирует, но ей нужна была моя поддержка, мое
спокойствие, чтобы пройти через это. Сойер доверяла мне, что я не позволю ей все
испортить.
Мне это понравилось. Даже слишком. Не помню, когда в последний раз женщина
смотрела на меня так, будто я был ей нужен. Словно она на самом деле доверяла
мне. Вообще-то, это гребаная ложь. Последний раз это случилось, когда мама
Рори появилась у моей входной двери, впервые вручив мне мою дочь. До этого
была Эмили, я обещал ей, что вернусь из Остина после лечения. Ее доверие ко мне
умерло, когда написал ей сообщение, сказав, что между нами все кончено и чтобы
она выбросила мой номер.
Она так и сделала, но не раньше, чем известила, как сильно ненавидит меня за то,
что я заставил ее ждать. Все впустую.
Да, даже я могу признать, что был чертовым мудаком.
Наконец-то, мы вошли в наше здание, и я занес Рори в лифт.
— Милая, нажми на верхнюю кнопку, — прошу я Рори, поворачивая ее к кнопкам.
Когда дочь не двигается, я молча прислушиваюсь и смеюсь, когда понимаю, что
она заснула и храпит на моих плечах, прислонившись к моей голове.
Нажимая на кнопку, мне трудно поверить, что мы здесь. Все потихоньку начинает
налаживаться, и Рори будет расти в Нью-Йорке, в городе, который я любил, когда
был моложе. Она вырастит в окружении своей семьи. Дочка пойдет в отличный
детский сад, а у меня, наконец-то, снова появится работа, которая меня радует.
Как только выхожу из лифта, я сразу чувствую запах свежеиспеченного печенья,
такой вкусный, что едва не натыкаюсь на свою сестру.
— Эй, старший брат, добро пожаловать домой! — восклицает Стелла с улыбкой и
быстро понижает голос, когда понимает, что Рори спит у меня на плечах. — Как
давно она спит?
— С тех пор как мы приехали. В один момент она говорила, а в другой уже спала.
— Поездка для нее была долгой, она, наверное, устала. Ее комната уже готова.
Хочешь пойти уложить ее?
— Да, я сейчас вернусь.
Направляясь в комнату Рори, я улыбаюсь маленьким штрихам, которые мама и
сестра, наверное, сделали сегодня утром до моего прихода. Развешаны семейные
фотографии, все коробки разобраны, и похоже, что они немного сошли с ума от
фиолетовых вещей.
 27

В комнате фиолетовый ковер, фиолетовое постельное белье, фиолетовые шторы и

куча разных фиолетовых вещей, развешанных на стенах. Сколько фиолетового
цвета может быть в одной комнате? Стелла, видимо, очень старалась. Мои мама и
сестра очень балуют Рори.
Она выглядит такой маленькой, когда кладу ее в кроватку. В Остине она спала в
своей кроватке со снятым бортиком. В связи с переездом и всеми изменениями, я
решил, что лучше просто переложить ее в двухместную кровать. Надеюсь, когда
она проснется посреди ночи, я все еще буду согласен с этим утверждением.
К тому времени как возвращаюсь на кухню, Стелла вынимает печенье из духовки
и убирает со стола. Сестра может быть занозой в моей заднице, но она заботливая.
К тому же она очень хорошо печет. Наверное, теперь, когда мы живем в одном
штате, придется вставать еще раньше, чтобы больше времени проводить в
спортзале.
— Все прошло нормально? — спрашивает Стелла, когда сажусь с ней за стол.
— Да, она даже не шелохнулась. Поездка оказалась для нее долгой и нарушила ее
режим дня. Честно говоря, даже я устал. Тревор и Кейд собирались заехать к нам,
но думаю, что перенесу встречу на другой день. Я так устал.
— Неплохая идея. Тем более у тебя только завтрашний день на отдых, а потом
выйдешь на работу, а Рори пойдет в садик. Может, как-нибудь вечером после
работы мы сможем выпить, наверстать упущенное. Я скучаю по этим милым
идиотам.
— Договорились.
Стелла встает — это ее способ сказать, что пора идти, за что я втайне благодарен,
потому что готов лечь и заснуть. Сегодня я посплю на диване, так я буду еще
ближе к Рори, если она проснется посреди ночи. Не хочу, чтобы ее первая ночь в
новой постели и новом доме прошла в одиночестве, вдруг станет меня искать.
Черт. Может, это не самое умное решение в мире — поменять и ее кровать.
— Я, пожалуй, пойду, дам вам немного отдохнуть, — говорит Стелла, обнимая
меня. — Хорошо, что ты вернулся в город.
— Приятно быть дома. Скоро увидимся, хорошо?
— Ага. В какой день тебе нужно, чтобы я забрала Рори из детского сада?
— В четверг. У нас поздно вечером будет игра, но вечерние занятия у нее начнутся
только через неделю. Ты не против?
— Без проблем, мы просто вернемся сюда и посмотрим телевизор.
Подмигнув, она проскальзывает мимо меня и выходит за дверь.
Из-за сестры я поседею задолго до Рори. Она — сущая бестия, и мне жаль парня,
который решит терпеть ее безумие. Подойдя к холодильнику, я с благодарностью
вижу, что родные запаслись моим любимым пивом; видимо, мой отец был с ними.
Когда профессионально играл в хоккей, то позволял себе не так много
удовольствий, но от кислых конфет и пиво я никогда не мог отказаться. Схватив
пиво, иду к дивану и включаю хоккей. Это успокоит мой разум и, возможно,
поможет быстрее заснуть.
 28

***
Воскресенье пролетело быстрее, чем мне бы хотелось. После того как проснулся с
полным бокалом пива рядом со мной, а солнце светило в окно, мы с Рори встали и
вместе приготовили завтрак. Мы встречаемся с моими родителями возле
Центрального парка за ужином, чтобы они могли увидеться друг с другом до того,
как дочь начнет ходить в садик в понедельник. Сказать, что я немного нервничаю,
значит ничего не сказать.
Когда мы жили в Техасе, я мало работал, поэтому большую часть времени
проводил с Рори, пробуя различные методы лечения моей травмы. Если мне
нужно было отлучиться от Рори, то обычно за ней присматривали мои родители.
Они просто обожают мою девочку и балуют ее при каждом удобном случае.
Больше всего меня удивил отец. В детстве нас с сестрой всегда немного баловала
мама, в то время как папа проявлял больше строгости. Я ожидал, что все
повторится примерно так же: мама будет очень внимательной, а папа – держаться
в сторонке.
Боже, я ошибался.
Мой отец заботится о моей маленькой девочке так, будто она - все, чего ему не
хватало в этом мире. Рори так обвела его вокруг своего маленького пальчика, и
мне нравится наблюдать, как он превращается в лужицу ради нее, даже если из-за
этого дочь становится еще более избалованной, чем того желаю.
С завтрашнего дня Рори пойдет в новый детский сад, я сам буду присматривать за
ней, за исключением тех случаев, когда уезжаю или играю допоздна, тогда за ней
присмотрят мои родители или Стелла, что не может не радовать, хотя иногда это
и добавляет им сложностей. Теперь, когда мои родители снова в Нью-Йорке,
мама возобновила свою благотворительную деятельность, а папа вернулся к
работе в корпоративном мире. Трехлетний ребенок в доме может внести
коррективы в их размеренную жизнь.
Но мы разберемся с этим.
Мы всегда так делаем.

***
Первая неделя тренировок прошла так, как я и ожидал. С одной стороны, с
некоторыми игроками пришлось трудно, потому что они злились, что их старый
тренер ушел на пенсию, или были недовольны, что им не достался более опытный
тренер. Возможно, у меня тридцать лет хоккейного опыта, десять из которых я
провел в НХЛ, но они видят, что я никогда раньше не тренировал. Хотя, с другой
стороны, некоторые игроки знали о моей работе здесь, в хоккейной команде, а
также в НХЛ, поэтому обрадовались. Помогло и то, что один из капитанов их
команды, Макс, очень обрадовался моему приезду.
Мы с Максом встретились в понедельник до встречи с остальными членами
команды, так что он понял, какие цели я ставлю перед командой и как собираюсь
их достичь. В прошлом году у них прошел не самый лучший сезон, они выиграли
 29

меньше половины игр. У них были отличные игроки и отличные навыки, но они
не работали вместе. С несколькими небольшими изменениями и сменой игроков,
выходящих на лед вместе, думаю, у нас большие перспективы на межсезонье.
После того как поведал все это Максу, он честно высказал свои мысли и
предупредил, что некоторые игроки станут возражать против этих изменений, но
согласен, что это может сработать.
К пятнице я вымотался от тренировок, подготовки к играм на следующей неделе и
выяснения расписания детского сада Рори. Никогда еще не чувствовал себя
родителем-одиночкой, который все делает сам. В Техасе родители помогали
всегда в случае необходимости. Когда Тревор написал мне сообщение, что они с
ребятами собираются сегодня вечером в какой-то небольшой бар, я попросил
сестру прийти к нам с Рори с ночевкой. После их последней ночевки Рори была
так счастлива, что несколько дней не переставала говорить о своей тете Лале.
Надеюсь, посиделки с ребятами и несколько кружек пива немного снимут
напряжение этой недели. Если нет, то я просто посмеюсь над своими друзьями,
потому что, когда они обираются вместе с алкоголем, то становятся полными
идиотами.

Глава 4

Сойер
Это была самая длинная неделя в моей жизни, и я не хочу ничего, кроме как
завалиться на диван с бутылкой вина и смотреть телевизор. К сожалению, я
пообещала своим друзьям, что встречусь с ними в баре на соседней улице. Что еще
хуже, одна из них - моя соседка по комнате, так что без кровопролития не
обойтись.
Дойдя до двери квартиры, не успеваю даже отпереть ее, как та распахивается.
Ничего удивительного, на пороге стоит Кэсси с бокалом вина и ухмылкой, которая
говорит мне, что это не первый ее бокал за вечер.
— Ты опоздала, сучка, — игриво огрызается она. — Иди возьми себе бокал и садись
на террасе. У меня уже и вино приготовлено.
— Ты сегодня властная.
— Ты так говоришь, как будто сегодняшний день чем-то отличается от
вчерашнего. Я всегда властная. От этого никуда не деться. — Она пожимает
плечами и выходит на балкон.
Как бы мне ни хотелось сказать ей, что слишком устала и просто хочу спать,
уверена, что она убьет меня, если оставлю ее одну на ночь. Направляюсь на кухню,
ставлю свои вещи и беру бокал. Не успела я дойти до балкона, как Кэсси начинает
рассказывать мне дневные сплетни.
— Ни за что не догадаешься, с кем я сегодня столкнулась в кампусе.
— О, пожалуйста, не говори мне, что ты снова столкнулась с парнем с виски. Мне
не может так не везти. Мы пытаемся провести веселую ночь.
 30

— Фу, зачем ты напомнила мне о нем? Я хотела бы до конца жизни не вспоминать

о той ночи.
Эта ночь войдет в историю как худшая ночь, которая была у каждой из нас в
колледже. Парень флиртовал с нами обоими и думал, что произведет на нас
впечатление, выпив бутылку виски и съев три начос с заправки. В итоге нам
пришлось вычищать всю ее машину, и она воняла несколько недель.
Хуже всего было то, что парень все еще пытался поцеловать Кэсси после того, как
облевал всю ее машину.
Начо с сыром и виски - не самый сексуальный запах.
— Итак, кого ты видела?
— Макса. Он пришел в научный корпус, чтобы поговорить. Упомянул, что пытался
дозвониться до тебя.
Прошел почти год с тех пор, как я решила больше не позволять Максу
контролировать мою жизнь. Год с тех пор, как он убедил маму, что я поступаю
безрассудно, пытаясь открыть собственную танцевальную студию в Нью-Йорке.
Он сказал мне, что если я не получу образование по специальности, которая, по
его мнению, по какой-то странной причине должна быть либо педагогической,
либо медицинской, то просто зря потрачу свое время и деньги мамы. Поэтому он
убедил ее прекратить оплачивать мое обучение, а потом стал отстраняться. После
этого у нас с ним ничего не изменилось.
— Следующая тема, — говорю я, выходя на террасу и наполняя бокал вином до
краев
— Может быть, с Мелиссой у тебя и получается так вести себя, но не со мной. Что
происходит?
— В последнее время Макс постоянно мне названивает, пытаясь уговорить меня
навестить маму. Он хочет, чтобы я забыла обо всем, что произошло, но не желает
ничего менять в своем контролирующем поведении. К тому же мама все еще ведет
себя как тряпка и позволяет ему принимать за нее все решения. Он по-прежнему
убеждает ее, что я разрушаю свою жизнь и только усугубляю свое положение с
каждым шагом, по крайней мере, так она мне говорит.
Макс меня расстраивает, но не потому что ему все равно, а потому что не знает,
как свою заботу выразить. Он думает, что если сделаю все так, как ему хочется, то
это станет проявлением его любви, в то время как на самом деле я следую своей
мечте, и он должен гордиться этим.
— Ну, что ты сказала?
— Ничего. Я проигнорировала его. — Я пожимаю плечами, идя к балкону.
Мы живем в одном из моих любимых районов Нью-Йорка. Мне нравится наш вид
на Центральный парк и возможность бегать по нему. Тем более, что там недалеко
находится маленькая закусочная, которую могут найти только местные жители.
Там делают домашнее мороженое и свежие вафельные рожки. Моя любимая часть
утренних пробежек - мы всегда заканчиваем их мороженым.
Не осуждайте меня. У них есть шоколадное мороженое.
 31

Ночью открываются еще более прекрасные виды. По всему парку горят фонари, и
можно увидеть линию горизонта. Мы с Кэсси часто приходим сюда и выпиваем по
бутылочке вина, чтобы расслабиться или выговориться. Это наше любимое место.
Возможно, именно поэтому она здесь, если мы говорим об этом сегодня вечером.
Смягчить боль.
— Честно говоря, мне неприятно это говорить, потому что знаю, что твой брат по-
своему заботится о тебе, но ты молодец. Твой брат — мудак. Контролирующий
мудак, и с него нужно сбить спесь. И не только ее, — говорит Кэсси, прежде чем
чокнуться своим бокалом с моим.
— Да, он такой, и ему нужно об этом говорить. Но все равно печально, что он не
доверяет мне сделать свой собственный выбор.
— Я знаю. И правда знаю. Хочешь, надеру ему задницу за тебя? — предлагает она.
Я не могу удержаться от смеха. Эта сучка достаточно сумасшедшая, чтобы сделать
это.
— Нет, но может, сменим тему? Есть новости от девочек?
— Да, Мелисса сказала, что все еще намерена встретиться с тем парнем из
приложения «Криндж» или как там его. Видимо, после последнего парня она
хочет иметь план побега на всякий случай. Поэтому просит, чтобы мы были в баре
через час.
В последние пару недель наша подруга Мелисса увлеклась приложениями для
знакомств. Но с тех пор как один из парней оказался настоящим извращенцем и
спросил, может ли он понюхать ее дезодорант, ей стало как-то не по себе.
— Да, думаю, в этом есть смысл. Наверное, не самая плохая идея. Но я
отказываюсь переодеваться; что ты видишь на мне, то и получишь сегодня
вечером. Честно говоря, мне сегодня на все насрать.
Кэсси встает и делает вид, что медленно рассматривает меня с ног до головы, как
будто проверяет меня в первый раз. Она ухмыляется и жестом показывает, чтобы
я покрутилась, что, на удивление, и делаю.
— Я бы все равно пошла с тобой, — говорит она, прежде чем направиться к двери
со своим бокалом вина. — А теперь давай пораньше зайдем в бар. Хочу выпить
рюмку и надрать тебе задницу в бильярде.
— Ага, мечтай.
Глядя на себя, радуюсь, что на мне хотя бы один из моих более симпатичных
нарядов: черная футболка и подходящая к ней кепка, и мои любимые джинсы,
которые чуть-чуть слишком узкие и рваные, чтобы считаться подходящими для
повседневной носки. Мои поношенные черные «Конверс» пережили лучшие
времена, но они удобные и подходят для прогулок по кампусу, так что сойдут и
для бара, в который мы сегодня пойдем.
Думаю, пора посмотреть на нового чудака, которого Мелисса нашла на этот раз.

***
 32

Как только приходим в бар, мы с Кэсси сразу же берем по рюмке и направляемся

к бильярдному столу, чтобы подождать остальных. К тому времени, когда Мелисса
приходит на свидание, я уже трижды обыграла Кэсси в бильярд, каждый раз
посылая ее купить нам еще по стопочке. Появилась Гвен и первым делом решила
включить музыку, но в итоге ввязалась в баталию с парнем, который решил
слушать только кантри. Гвен ненавидит кантри и хочет слушать только
альтернативный рок, поэтому, когда он включил «Achy Breaky Heart», она
вскрикнула и побежала обратно за четвертаками.
— Сыграем еще один раунд? Только на этот раз победитель покупает жирную еду.
С такой скоростью, как мы выпиваем, мы уснем к десяти, — говорю я, пока Кэсси
не сводит глаз с Мелиссы и ее спутника. По крайней мере, это свидание проходит
лучше, похоже, подруга наслаждается собой.
— Где Гвен? Пусть она сыграет этот раунд. Я иду в туалет. Но закажу картошку
фри и принесу еще одну порцию напитков, когда мы снова будем играть.
— Все еще у музыкального автомата, пытается выключить Гарта Брукса и Кэрри
Андервуд, которые постоянно крутит чувак. Но я подожду ее здесь, за ней
интересно наблюдать. Закажи еще и начос, пожалуйста. Пожалуйста, — хнычу я.
— Да, пожалуй. Ненасытная сучка, — ворчит она, уходя.
— Да, ну... мы обе знаем, что ты все равно проиграешь следующий раунд.
После того, как Кэсси уходит в туалет, я встаю напротив бильярдного стола и
наблюдаю за людьми - мое любимое занятие. В детстве мы с Максом делали это
всякий раз, когда были на людях. Мы пытались придумать истории жизни людей
и решить, какая работа, по нашему мнению, им подходит. Макс всегда
придумывал такие нелепые истории и профессии, которые заставляли нас
смеяться. Я думаю, он делал это специально, чтобы заставить меня смеяться.
Не могу побороть грусть, которая возникает при воспоминании о хороших
временах с моим братом. Скучаю по ним, и мне просто хочется, чтобы сейчас он
был таким же. Чтобы он не чувствовал бремени, связанного с уходом моего отца,
но, думаю, прошлое не изменишь.
Нахмурившись, подавляю в себе эти чувства и возвращаюсь к осмотру бара. У бара
стоит парень, весь в масле и жире, с грязными руками. Это наводит меня на
мысль, что он, вероятно, механик или работает на каком-то оборудовании. Есть
еще одна дама, которая принесла с собой портфель и одета в брючный костюм,
вероятно, адвокат или деловая женщина. Хотя, если бы здесь был Макс, он бы
сказал, что она проститутка под прикрытием, а ее портфель набит разного уровня
странными секс-игрушками, но это же Макс.
Я так увлеклась наблюдением за людьми, что не замечаю парня, идущего в мою
сторону, пока он не оказывается прямо передо мной. У него кокетливая,
сексуальная улыбка, от которой, не сомневаюсь, у всех девушек трусики
становятся мокрыми, но не у меня. Он кажется мне смутно знакомым, но не
помню, где я могла видеть его раньше.
— Привет, — начинает он, но тут же замолкает, когда на его лице появляется
выражение узнавания. — Подожди, почему у меня такое чувство, что я откуда-то
тебя знаю?
 33

— Я не уверена. Как тебя зовут? — спрашиваю я, пытаясь понять, где видела его
раньше. Он выглядит старше, чем студенты в университетском городке, но не могу
точно сказать.
— Харрис.
— Кажешься знакомым, но я все еще не уверена. Меня зовут Сойер, — говорю я,
протягивая руку для рукопожатия, и тут еще несколько парней направляются в
нашу сторону с напитками в руках.
— Харрис, что ты здесь делаешь, приставая к даме. Дай ей спокойно поиграть в
бильярд, — раздается радостный голос у нас за спиной. Почему он звучит так
знакомо?
Я оборачиваюсь, а там Тревор с той ночи в «Атлантиде». Оглядываясь на Харриса,
понимаю, почему он показался мне знакомым. Он, должно быть, тоже это понял,
потому что улыбается так широко, что ему, наверное, больно. У него также
загадочный вид, будто знает что-то, и это пугает.
Обернувшись, я улыбаюсь ему.
— Привет, э-э, Тревор, верно? — спрашиваю я, когда он обнимает меня.
— Да, хорошая память. Как поживаешь?
— Отлично. На самом деле мы с Харрисом как раз пытались выяснить, почему
показались друг другу знакомыми, но ты только что помог нам разгадать эту
загадку. — Я смеюсь, прежде чем повернуться обратно к Харрису. — И судя по
выражению твоего лица, ты тоже вспомнил?
— О да, вспомнил, — говорит он, подмигивая и озорно ухмыляясь.
Харрис, Майлз и Тревор все здесь, но я не вижу ни Рекса, ни другого их друга,
имени которого не помню.
— Ну что, Сойер, хочешь сыграть партию в бильярд? Или ты кого-то ждешь? —
спрашивает Харрис, оглядывая бар.
— Я за, просто ждала свою подругу Гвен, но она все еще у музыкального автомата,
и не вижу, чтобы она ушла в ближайшее время. Полегче со мной, я - неудачница.
— Я смеюсь, это, к сожалению, правда. — Так мы с тобой вдвоем или будем играть
в команде?
Когда заканчиваю свой вопрос, замечаю, что Тревор пристально смотрит через
мое плечо.
— В командах. Харрис, найди себе напарника, — раздается хрипловатый голос у
меня за спиной. Я бы узнала этот напряженный, хрипловатый голос где угодно.
Голос, который шептал непристойные словечки в моих снах почти каждую ночь с
тех пор, как впервые услышал его в «Атлантиде».
Рекс.
Я поворачиваюсь к нему, удивляясь, как быстро двигаюсь, почти выбивая напиток
из рук Тревора, но тот только смеется. Почти невозможно не улыбнуться, увидев
Рекса снова, особенно когда он выглядит так чертовски сексуально. Пусть у него
все еще сварливое лицо и вид, будто он ненавидит весь мир, но, черт возьми, в
джинсах выглядит чертовски хорошо.
 34

Не часто увидишь мужчину, который так сексуально смотрится в «Ванс», темных

джинсах и черной футболке, которая облегает его, как перчатка. Сегодня он
выглядит невероятно хорошо, его мускулы выставлены напоказ, что заставляет
меня усомниться в том, что он вообще покидает спортзал.
Черт. Это Рекс.
Тот самый мужчина, которому я подарила приватный танец несколько недель
назад.
Теперь он здесь, передо мной, демонстрирует все свои восхитительные мышцы,
которые были спрятаны под пиджаком, когда видела его в последний раз.
Чтоб меня черти драли.
Наверняка Рекс из тех мужчин, которые могут поднять тебя, прижать к стене и
овладеть тобой. Он, вероятно, из тех, кто берет все под контроль. Из тех, кто
больше показывает, чем говорит, и мне чертовски нравится образ, который
возникает у меня в голове. Это так чертовски сексуально - представлять, как он
овладевает мной. С легкостью вертит мной.
Должно быть, я некоторое время молча глазела на Рекса, потому что позади меня
послышалось хихиканье. Очевидно, Тревор находит это забавным.
— Привет, — это все, что мне удается вымолвить Рексу, когда он стоит рядом со
мной, держа в руках кий.
— Привет, Сойер, — отвечает Рекс. — Ты разбиваешь, или я?
Харрис и Тревор накрывают на стол, а мы с Рексом разговариваем в стороне.
— Я разбиваю, — говорю я без колебаний. — Не хочу, чтобы ты все испортил.
Он стоит, прислонившись бедром к столу и скрестив лодыжки, и смотрит на меня,
приподняв бровь. Наверное, думает, что я просто издеваюсь над ним и понятия не
имеет, о чем говорю.
— Тогда после тебя. Не облажайся.
— Побеспокойся лучше о своих собственных ударах, а не о моих, — бросаю я,
подмигивая.
Подойдя к столу, вижу, что Кэсси вернулась, болтает с друзьями Рекса, а Гвен все
еще борется за этот чертов музыкальный автомат. Видимо, она проиграла этот
раунд, потому что начинает играть старая песня Алана Джексона.
— Что за чертовщину крутят по автомату? — стонет Рекс.
— Это Алан Джексон. Парень вон за тем столиком сзади продолжает включать
кантри, а Гвен пытается выстроить все так, чтобы мы слышали только лучшее из
лучших, легендарную классику хард-рока. Похоже, она проиграла этот раунд.
Наверное, кончились доллары.
— К черту это, — восклицает Рекс, вытаскивая бумажник. — Скажи ей, чтобы
вернулась сюда и забрала деньги. Выкупи остаток ночи. Я не могу больше слушать
это дерьмо.
Рекс кладет стодолларовую купюру, на которую я просто смотрю.
 35

— Я серьезно, иди и передай ей.

— Я пойду и отдам ей, тогда, может, она вернется сюда, а не будет неловко
флиртовать с парнем с плохой музыкой, — вставляет Кэсси из-за стола рядом с
Майлзом.
Я могу лишь беспомощно глазеть на Рекса. Что-то в нем есть такое, что я не могу
расшифровать. Он, конечно, ворчливый, но у меня такое чувство, что это еще не
все. Такое ощущение, что это фасад, то, что люди видят снаружи, не позволяя им
по-настоящему понять или сблизиться с ним.
Это интригует.
Вернувшись к реальности, понимаю, что все все еще ждут, когда я сделаю брейк.
Выстроив удар, бью по шару кия, заставляя шары разлететься. Три шара
попадают в лузы, каждый из них полосатый. Подняв глаза на Рекса, вижу, что он
наблюдает за мной. В его глазах что-то мелькает, но не могу понять, что именно.
— Черт, девочка. Наверное, мне следовало попросить тебя быть полегче со мной,
— говорит Харрис из-за стола.
— Думаю, ты прав, — говорю я Рексу.
— Вы, ребята, позволили ей разбить? Тупицы. Я уже проиграла три партии против
нее. Каждый раз приходилось покупать раунд. Такими темпами к концу вечера я
останусь без гроша в кармане, так что, думаю, мне стоит поблагодарить вас за то,
что вы дали моему кошельку передышку, — говорит Кэсси, с усмешкой
возвращаясь от музыкального автомата.
— Я никогда не говорила, хорошая я или плохая, — отвечаю, пожимая плечами. —
Вы сразу предположили, что раз я девчонка, то вы все победите. Как по мне,
попахивает немного сексизмом.
Подмигнув, снова подхожу к Рексу.
— Ну что, я все испортила?
— Пока нет. Игра еще не закончилась.
В другой ситуации я бы сказала, что в его голосе есть нотки веселья, но это скрыто
его плохим отношением.
Не понимаю, как выбить его из колеи или почему чувствую, что это мое право. Но,
черт возьми, хочу знать, что у него скрыто под броней, которую он демонстрирует
миру. И, возможно, немного того, что он прячет под своей одеждой...
Харрис делает удар, прежде чем пропустить следующий, что означает, теперь
очередь Рекса. По тому, как уверенно он говорил со мной, поняла, что он знает,
что делает, но не ожидала, что будет настолько хорош. За два удара Рексу удается
загнать в лузы еще три шара, но промахивается при следующем ударе.
— С вами, ребята, неинтересно играть, — жалуется Тревор, притворно хныча.
— Не я определял команды, а он, — показываю я на Рекса, который только
пожимает плечами.
 36

— Не моя вина, что у тебя ничего не получается. Может быть, если бы ты тратил
меньше времени на флирт и больше времени на игру, ты бы понял, как сделать
приличный удар.
— Но флирт для меня означает секс, так что, может, тебе стоит как-нибудь
попробовать, — возражает Тревор.
— Отвали и давай бей, — ворчит Рекс.
Тревор бьет и промахивается — Рекса это не удивляет — и снова моя очередь.
Каждый из нас бьет по очереди, и с каждым разом удар становится все сложнее.
Поскольку наших шаров так мало, а их так много, делать броски становится все
труднее и труднее. После еще двух ходов у нас остается только восемь шаров, и
наступает моя очередь.
Смотрю на стол, три их шара все еще на столе, каждый стоит перед лузой, как
будто они охраняют ее от нашего удара, что так и есть. Это делает все наши удары
намного сложнее.
Но это не мой стиль. Я не люблю облегчать себе жизнь. Люблю тяжелую работу. Я
обхожу стол один раз, просматривая все возможные варианты, прежде чем
принять решение.
Восьмерка шаров находится на одном конце стола, а шар кия - на другом.
Конечно, их шары находятся перед лузами рядом с черным шаром, а это значит,
что мне нужно ударить по нему достаточно сильно, чтобы вернуть его на этот
конец стола.
Сложно? Да.
Невозможно? Совершенно нет.
— Левая нижняя луза, — говорю я, жестом указывая на лузу, в которую планирую
ударить.
— Серьезно? Ожидаешь, что мы поверим, что ты ударишь по шару кием отсюда,
попадешь в восьмерку и волшебным образом повернешь ее под таким углом, что
она попадет в эту лузу, — усмехается Тревор.
Харрис, конечно же, вступает в разговор, вставляя свои два пенни:
— Ты забыл упомянуть, что она каким-то образом не отбивает наши шары. Или не
заденет.
— Заткнись и дай ей играть. Мы не просили твоих комментариев, — говорит Рекс,
все еще глядя на стол, вероятно, пытаясь придумать, как отговорить меня от
удара.
Подойдя к Рексу, который, как оказалось, стоит как раз там, где мне нужно для
удара, я готовлюсь прицелиться.
— Удачи, — шепчет он так тихо, чтобы услышала только я.
— Мне не нужна удача, — отвечаю ему с подмигиванием, прежде чем наклониться
вперед и прицелиться. Я чувствую его тело в нескольких дюймах от своего, и моя
задница подается назад. Если бы он был на шаг ближе, моя задница касалась бы
его коленей. Краем глаза вижу, как Кэсси и Кейд разговаривают, оба пристально
наблюдая за нами.
 37

Я бью по шару и наблюдаю, как он разбивается о восьмой шар, прежде чем

идеально пройти путь, который описала. Когда восьмой шар заходит в лузу, шар
кия останавливается совсем рядом с ним.
— Ни хрена себе, — слышу я слова Тревора. — Похоже, это раунд за наш счет,
Харрис.
— Ни хрена подобного. Этот раунд за тобой. Ты хоть один чертов шар забил в
лузу? — кричит Харрис в ответ.
— Ага.
— Шар от кия не считается, придурок
Они вдвоем уходят в сторону бара, продолжая на ходу поливать друг друга
бранью.
Повернувшись, собираюсь сделать еще одно умное замечание, но вижу, что Рекс
смотрит на меня. Я хочу узнать, о чем он думает, залезть в его разум и
расшифровать, что означают взгляды, которые он продолжает бросать на меня,
но, если мне повезет, внутри его мозга будет чертова полоса препятствия.
— Хорошая игра, напарник, — говорю ему с милой улыбкой, проскальзывая между
ним и столом, чтобы взять свой напиток.
— Да... — бормочет он. — Где ты научилась так играть в бильярд?
— У бывшего парня, — шучу я.
Возможно, мне просто мерещится, но на мгновение кажется, что вижу вспышку
ревности. А может, это досада на мое упоминание о другом мужчине.
— Да нет, я просто пошутила. В детстве мы с братом постоянно играли. У наших
родителей был стол в подвале. Мы старались создать самые сложные условия для
другого игрока. Я всегда выигрывала.
— Интересно. Ну, видимо, все эти забавы окупились. Ты чертовски хорошо
играешь.
— Ты и сам не так уж плох.
Кэсси подошла с ухмылкой.
— Ты не могла сдержаться, да? Пришлось немного похвастаться? — говорит она
мне, прежде чем повернуться к Рексу. — Я Кэсси, лучшая подруга этой
хвастунишки.
— Приятно познакомиться, Кэсси. Я Рекс.
— Могу я на минутку украсть ее у тебя Рекс? — спросила Кэсси.
— Укради. Я возьму еще пива, — соглашается Рекс, уходя.
Кэсси не ждет долго, прежде чем схватить меня и потянуть в сторону туалетов.
Тревор, к счастью, замечает, что я все еще держу кий в руке, и забирает его у меня.
— Куда мы идем? Почему ты тянешь меня? Подожди, Мелисса в порядке со своим
свиданием?
 38

— Шшш. Умолкни на минутку. Мелисса отметилась тридцать минут назад, они

вернулись к ней домой.
Втащив меня в туалет, она тут же повернулась ко мне.
— Кто это, и какого хрена ты мне о нем не рассказала? — требует она.
— Что?
— Тот парень?! Очевидно, что вы знакомы.
— Ты говоришь о Рексе? — недоуменно спрашиваю я.
— ДА!
— О, я, эээ... встретила его пару недель назад на работе, — заикаюсь я.
— Ты не подумала рассказать мне об этом? Он чертовски горяч! А его друзья? Ни
хрена себе. Часть меня хочет разозлиться, что ты ничего не сказала, но другая
часть меня понимает, почему ты прячешь этих парней подальше. Это похоже на
веселую ночь, как по мне. Не то чтобы Рекс был похож на того, кто любит
делиться.
— Что ты имеешь в виду?
— Судя по тому, как он глядит на тебя, ты ему очень нравишься. Он смотрит на
тебя, когда думает, что никто не видит. Он очень хорошо умеет держать своих
друзей на расстоянии, — объясняет она.
— Чушь! Возможно, дело в его лице, он всегда ворчлив. По крайней мере, был
таким два раза, когда я его встречала.
— Взгляды, которыми он одаривает тебя, не имеют ничего общего со
сварливостью, а с желанием уложить тебя на этот бильярдный стол и трахать до
тех пор, пока ты не забудешь всех парней до него. Он кажется немного
собственником, в горячем смысле, — тараторит Кэсси, поправляя волосы в
зеркале.
— Ты слишком много читаешь. Если что, он меня едва выносит, а его друзья -
милые люди, — отвечаю ей.
— Ха. Ладно. Запомни мои слова: он хочет тебя. А теперь давай вернемся. Я хочу
посмотреть, как все это будет происходить, — говорит она, подмигивая.
Когда мы выходим из туалета, часть меня задается вопросом, есть ли хоть крупица
правды в ее словах. Два раза, когда его друзья пытались пообщаться со мной, будь
то Харрис с предложением поиграть в бильярд, или предлагали купить ему
приватный танец, он вмешивался.
Интересно, что случится, если я уделю Харрису немного внимания? Станет ли
этого достаточно, чтобы Рекс опустил свои щиты? Или это заставит его
окончательно сорваться. В любом случае, это может быть весело.

Глава 5
 39

Рекс
Мои друзья доведут меня до погибели.
Не в прямом смысле — надеюсь, что нет, — но в переносном смысле они доведут
меня до могилы раньше времени.
Тревор пару раз связывался со мной с тех пор, как я вернулся домой, и последние
два раза, когда друзья убеждали меня пойти с ними отдохнуть, мы сталкивались с
ней. Я даже не знаю, что в этой женщине такого, что меня в ней притягивает, но
хочу выяснить. Хватает того, что мысли о ней постоянно крутятся у меня в голове
в любое время суток. Во время тренировок, когда я дома готовлю ужин с Рори, или
поздно ночью, держа в руке член, представляю ее миниатюрное тело поверх моего
или под ним. Я не привередлив.
Харрис и остальные парни сказали бы, что это из-за приватного танца, и они не
ошибаются; это было чертовски невероятно. Но дело не только в этом. Есть что-то,
что она скрывает, что-то словно кричит, чтобы ее освободили, и я хочу узнать об
этом больше.
Когда мы столкнулись с Сойер сегодня вечером, понял, что ни за что не позволю
другим парням приставать к ней. К черту. Поэтому, когда Харрис - или
«Красавчик Гарри» — попытался уговорить ее сыграть с ним в бильярд, я
вмешался и потребовал, чтобы мы играли командами.
На меня это совсем не похоже. Это все Тревор. Он ревнивый, эмоциональный,
помешанный на девушках тип, тогда как мне обычно наплевать на то, что делают
окружающие.
Интересуешься мной? Круто, можешь провести со мной одну ночь. Не интересует?
Круто, наверняка Харрис или Майлз были бы рады познакомиться с тобой
поближе.
Но Сойер? Да пошло оно все. Они ее не тронут.
Никто не тронет. Включая меня. Я встречаюсь с женщинами, к которым у меня
нет эмоционального влечения, и Сойер, к сожалению, не попадает в эту
категорию. Хотя, черт возьми, я бы хотел, чтобы было наоборот.
— Что у тебя за взгляд, чувак? Все в порядке? — спрашивает Тревор, садясь в
кресло рядом со мной.
— Обычный взгляд. Все в порядке, — огрызаюсь я.
— Ты выглядишь так, будто кто-то только что взял твою игрушку без спроса, —
хмыкает он.
— Не будь идиотом. Нет, не в порядке. Я просто сижу здесь и смотрю на вас,
дураков.
— Нет. Ты сидишь здесь и задумчиво смотришь, как Сойер помогает Харрису с его
бильярдной «техникой». Я вижу на твоём лице недовольство.
— Я... — Прежде чем успеваю придумать какое-нибудь глупое оправдание, Сойер
наклоняется к Харрису сзади, чтобы помочь ему отрегулировать руки для удара.
Ярость зарождается в груди, я сжимаю кулаки, пока не чувствую, что сейчас
взорвусь. В этот момент Харрис оглядывается на меня и подмигивает.
 40

Я едва сдерживаюсь, чтобы не встать и не оторвать его от нее, но смех Тревора

останавливает меня. Посмотрев на него, вижу в его глазах огонек, который мне
хочется погасить. Он думает, что это чертовски смешно. Интересно, насколько
смешным ему это покажется, когда я надеру Харрису задницу и заставлю его
самого со всем разбираться.
Не в первый раз и уж точно не в последний. В конце концов, мы хоккеисты. Мы
привыкли надирать людям задницы, а иногда и получать по заднице. Но именно
так мы решаем проблемы. Вот почему, когда вы смотрите хоккей и происходит
драка, большинство из них заканчивается похлопыванием по руке или улыбкой и
смехом. Это решает наши проблемы.
— Над чем ты сейчас смеешься? — спрашиваю я, сжимая пиво до белых костяшек.
— Над тем, что ты ведешь себя как пещерный человек из-за женщины, с которой
встречался дважды. Плюс, Харрис делает все это специально, и ты это знаешь, —
говорит Тревор, кивая в сторону Харриса.
— Я. Не. Пещерный человек, — рычу я.
— Да, ты отлично это доказываешь.
— Заткнись, Тревор.
— Я просто рад видеть, что ты способен на большее, чем просто пустой взгляд на
женщину, особенно на такую сексуальную как она.
Я бросаю взгляд на Тревора, который тут же поднимает руки в знак капитуляции.
Если он не прекратит намеренно действовать мне на нервы, я ударю его по носу.
— Я имею в виду для тебя. Ты знаешь, что она не в моем вкусе, — быстро
добавляет Тревор.
Даже я могу признать, что он прав. Она чертовски сексуальна. Но дело даже не
только в этом. Просто в ней есть что-то такое пленительное, помимо красивого
лица.
— Конечно, она не в твоем вкусе. Она ведь не дочь твоего тренера.
Тревор смотрит на меня, но ничего не отвечает. Он нападающий команды «Нью-
Йорк Циклон» и уже давно влюблен в дочь своего тренера, но даже он не
настолько глуп, чтобы пойти по этому пути. Тренер его убьет, к тому же его дочь
немного диковата для Тревора.
— Я хочу сказать, что можно развлекаться, иногда выходить в свет и знакомиться с
кем-то, не чувствуя себя виноватым. Одно или два свидания не означают, что ты
опустишься на одно колено, — серьезно говорит Тревор, серьезнее, чем многие
видят его. — То, что ты встретил кого-то и тебе понравилось его общество,
возможно, ты даже провел какое-то время вместе, не означает, что делаешь что-то
неправильно. Ро всегда будет для тебя на первом месте, но твоя личная жизнь по-
прежнему важна.
— Я тебя понимаю и, честно говоря, хотел бы, чтобы все было так просто. Все
свободное время я провожу с дочерью. Прежде всего я ее отец.
— Но до того, как стал ее отцом, ты был просто Рексом. Ты можешь оставаться им.
К тому же, мистер У Меня Нет Времени, ты сегодня не дома, — возражает Тревор,
 41

постепенно пробивая брешь в моих рассуждениях — не то чтобы я когда-либо это

признал.
— Да, но это потому что дочка у Стеллы и они устраивают девичник у меня дома.
Нельзя сказать, что я свободен на всю ночь. Как только мы закончим здесь, я
вернусь домой и приступлю к отцовским обязанностям, пока Стелла будет спать.
— И что? Разве тебе это мешает развлекаться прямо сейчас? — возражает он.
— Нет, но я считаю бессмысленным начинать то, что, как мы все знаем, должно
закончиться.
— Почему ты говоришь, что это закончится?
— Так бывает. Все всегда уходят. Мое прошлое - тому доказательство, так почему
сейчас все должно быть иначе?
— Потому что она не... — Я прервал его, прежде чем он закончил фразу. Я не в
настроении слышать это имя, мы редко говорим о ней, и знаю, что с таким
количеством алкоголя во мне сейчас, если он произнесет его, я его ударю.
— Ради Бога, давай поменяем тему. Может, поговорим о тебе и Клэр?
Его глаза сразу же темнеют, очевидно, ему не нравится упоминание ее имени.
— Заметано. Пойду заставлю Харриса купить нам всем еще по бокалу. Думаю, в
нем достаточно алкоголя, чтобы он не стал спорить, — с улыбкой говорит Тревор и
идет к нашим друзьям.
Я сижу и смотрю, как все шутят и веселятся. Чувствую почти горькую зависть к
ним. Не в том смысле, что завидую или ненавижу их. Я просто скучаю по тому
времени, когда жизнь казалась проще. Не поймите меня неправильно, я бы
ничего не изменил в своей жизни. Рори — весь мой мир. Только она и я, и иногда
быть родителем-одиночкой — это чертовски тяжело.
Мои друзья самые лучшие, но они отвечают только за себя. У них нет никого, кто
бы полагался на них в повседневных нуждах. У меня все по-другому. Мы
находимся на разных этапах нашей жизни, и иногда мне просто хочется пойти
куда-нибудь и провести веселый вечер, не беспокоясь о том, что делает Рори и
хорошо ли Стелла или моя мама ее накормили.
Прежде чем встать, чтобы присоединиться ко всем и поиграть в игры, решаю
отправить сестре сообщение. Сейчас только девять вечера, так что в отличии от
Рори она не должна спать.

Я: «Привет, Стел, как прошел вечер? Рори в порядке?»

Стелла: «Да. Все хорошо. Мы с Рори смотрим сериал «Настоящие
домохозяйки» и едим полную миску кислого печенья».
Взяв телефон, сразу же набираю номер сестры, но звонок сразу же попадает на
голосовую почту. Черт. Когда начинаю набирать еще одно сообщение для нее, она
пишет мне ответ.
 42

Стелла: «Братан. Остынь. Она спит уже почти два часа. Это я сижу на
твоем диване и ем конфеты, которые ты припрятал. Думала, ты не ешь
конфеты, старший брат».
Я: «Не будь такой врединой. Ты же знаешь, что это меня бесит».
Стелла: «Все тебя бесит ;) в следующий раз постарайся спрятать получше
конфеты».
Я: «Оставь мои чертовы конфеты в покое, чертовка».
Стелла: «Хорошей ночи! Передай Харрису привет ;)»
Я: «Категорически нет. Увидимся утром».

Моя сестра - та еще злючка, но она одна из тех, кому я доверяю присматривать за
дочерью на ночь. Ну, она и мои родители. Вот почему я так рад, что все они живут
в Нью-Йорке. Когда у меня выездные игры, знаю, что о Рори хорошо позаботятся,
и я не буду всю поездку беспокоиться о ней.
Подняв глаза, вижу Сойер, стоящую у стола с напитком в одной руке и телефоном
в другой. Да, Тревор прав, она горячая штучка. Очень сексуальная, особенно в
этом наряде. Когда встретил ее в первый раз, на ней практически не было одежды,
и не скрывала, что она не в восторге. Да, у нее потрясающее тело, но она не
выглядела комфортно или уверенно в том, что на ней надето. Сейчас же выглядит
так, будто может одолеть весь мир, и это самое сексуальное, что есть в женщине.
Кроме того, ее задница выглядит чертовски аппетитно в этих джинсах. Я хочу
снять их и укусить ее за сочную попку прямо перед тем, как отшлепать ее за то, что
она такая соблазнительная.
Когда смотрю на ее задницу, Сойер поднимает глаза, на ее губах появляется
небольшая ухмылка, как будто она может читать все мои развратные мысли,
возникающие у меня по поводу ее тела.
Попался.
Может быть, мои друзья правы. Это не первый раз, когда они высказывают мне
претензии по поводу женщины. Моя семья также пыталась заставить меня ходить
на свидания. Но для меня это слишком; я не хочу рисковать и вводить кого-то в
жизнь Рори, если только это не навсегда.
Сейчас все не так и вряд ли когда-нибудь будет. Отношения не должны зайти
дальше дружеских, а это предполагает проводить время в баре и наслаждаться
обществом друг друга. И, может быть, немного посмотреть на ее задницу.
Но это не значит, что я встану на одно колено и попрошу ее стать мамой Ро.
Вместо того, чтобы стесняться, что меня застукали, я наслаждаюсь этим. Мягкий
румянец на ее щеках говорит мне, что она определенно видела, как я ее
разглядывал, и ей это понравилось. На моем лице появляется небольшая
ухмылка, и вижу, как ее глаза слегка светлеют под тусклым светом, когда она
замечает это. Махнув ей рукой, чтобы села со мной, я рад, что она не
сопротивляется.
 43

— Привет, — говорит Сойер почти робко, как будто не знает, что мне сказать,
когда я не прикрываюсь своим обычным щитом «придурка».
— Хочешь поиграть в игру? — спрашиваю я, подавляя смех от ее удивления.
— Что за игра у тебя на уме?
— Ну, мы уже выяснили, что ты чертовски крута в бильярде, так что можем
сыграть либо в дартс, либо в шаффлборд. На твой выбор.
— Ну, в последний раз, когда играла в дартс, я чуть не выбила кому-то глаз, а
люди стояли позади меня. Так что, может, сыграем в шаффлборд.
— Мне подходит. Не против встретиться там? Я собираюсь взять еще пива. Не
хочешь ли ты еще одного, э-э-э, что ты вообще пьешь, розового в дайв-баре?
— К сожалению, Кэсси это заказала. Это «Космо». Может, ты возьмешь мне еще и
пиво?
— Договорились. Встретимся у стола.

***
Взяв бокал в баре, я оглядываюсь в поисках своих друзей, и, к счастью, все они
либо заняты игрой в бильярд, либо, как Харрис и Майлз, болтают с девушкой...
или двумя. Сегодняшний вечер прошел не совсем так, как ожидал, когда
согласился прийти, но я не жалуюсь. Я бы никогда не признался в этом, но
хорошо провожу время, и все благодаря женщине, которая стоит у стола для
шаффлборда и ждет меня.
Идя к ней, я не могу не усмехнуться, когда она улыбается мне, заметив мое
появление. Все ее лицо светится, когда она улыбается, сверкая великолепными
голубыми глазами, в которых так и хочется затеряться. Она выглядит такой
искренне счастливой, что это почти заразно.
Почти.
— Я взял все, что у них было на разлив. Думаю, это «Коорс» или что-то вроде того,
— говорю ей, наливая и протягивая ей пиво.
— Меня вполне устраивает. Я не привередливая.
— Только в том, какие фруктовые напитки тебе нравятся? — Я ухмыляюсь.
— Ну, я, э-э, да, по правде говоря, я их ненавижу. Головная боль на следующее
утро того не стоит, да и вкус у них не очень. Я бы предпочла пиво или текилу.
— Правда? Я думал, что ты любишь маргариту, конечно, смешанную. Или это
вино, ну, знаешь, розовое?
— Rosé? — спросила она, подняв брови настолько, что почувствовал себя идиотом,
раз не знаю.
— Да, это оно. Я подумал, что ты пьешь именно его.
 44

— Ну, тут ты точно промахнулся. Я терпеть его не могу, особенно розовое. — Она
ухмыляется, насмехаясь надо мной. — К тому же, предпочитаю текилу с солью и
лаймом.
Мне трудно отвести взгляд от Сойер. Разговаривать с ней так легко, и если быть
честным, я нервничаю, что когда мы остановимся, это разрушит пузырь, в
котором находимся. Это отличается от того, к чему я привык, в хорошем смысле.
Обычно, чем больше разговариваю с женщиной, тем быстрее я готов закончить
разговор. Но с Сойер, чем больше времени провожу с ней, тем еще больше мне
хочется. Она становится все интереснее и интереснее, чем дольше мы вместе, и
настолько приземленная, что это просто потрясает. Я всю жизнь бегал от
«зайчиков-шайбочек», поэтому очень приятно найти кого-то, кто является
полной противоположностью.
К тому же, думаю, она даже не знает, кто я. Она ни разу не спросила, чем я
зарабатываю на жизнь, и не намекнула, что в курсе, кто мы такие, так что приятно
не привлекать чье-то внимание из-за моей карьеры в НХЛ. Отчасти поэтому
провожу с женщиной только одну ночь. Я ненавижу внимание, которое получаю
только из-за моей прошлой славы. Обычно людей на одну ночь интересует только
имя и фамилия, если они вообще хотят этого.
— Ты становишься все круче и круче, чем больше я о тебе узнаю, — промурлыкал
я, удивляясь своему признанию, и, судя по выражению ее лица, она так же
удивлена.
Черт. Обычно я играю гораздо лучше, чем сейчас.
— Готова играть? — спрашиваю, пытаясь побыстрее забыть о своем комментарии
и перейти на более безопасную почву.
— Да, я готова надрать тебе задницу.
— Ты когда-нибудь раньше играла в шаффлборд?
— Не-а. Но что тут сложного, — уверенно говорит она. — Ты берешь эту шайбу и
скользишь ею по дорожке. Легче легкого. Я уверена, что надеру тебе задницу и в
этом.
Спойлер: она не надрала мне задницу, и эта игра не была для нее… «легче
легкого». Потребовалось всего три раунда, но ей, наконец, удалось хотя бы
удержать «шайбу», но только когда она почти не толкала ее.
— Ладно, этот раунд за мой счет, ну, знаешь, чтобы отпраздновать, — говорю я.
— Я не против празднования, но что именно мы празднуем? — спрашивает она,
выглядя слегка смущенной и немного пьяной, ее глаза затуманились от последней
порции текилы, которую мы только что выпили.
— Мы празднуем то, что ты больше не профан в этой игре, по большей части, —
говорю ей, прикрывая лицо, чтобы скрыть ухмылку, а затем хватаю ее за руку и
веду к бару, пока она не успела накричать на меня.
Как только наши руки соприкасаются, чувствую разряд электричества, который
заставляет меня почти отдернуть руку, но я держусь. Сойер, должно быть, тоже
заметила это, потому что мгновенно напряглась, и ее глаза не отрывались от
 45

наших соединенных рук, пока я вел ее к бару. Сейчас почти час ночи, и в баре
остались только наши друзья, хотя все разошлись по своим делам.
Взяв нам несколько рюмок, я передаю одну Сойер, а затем приношу нам обоим по
лайму.
— Знаешь, я сегодня едва не осталась дома. Каждая часть меня хотела остаться
дома после моей чертовски напряженной недели. Но я рада, что не сделала этого.
Сегодняшний вечер оказался веселее, чем я ожидала. Думала, что застряну в
няньках со своими подругами, но встретить вас, ребята, было очень приятно, —
говорит Сойер, которая, очевидно, становится более разговорчивой по мере того,
как пьет.
Но мне это тоже втайне нравится в ней.
Возможно, это был окольный способ сделать комплимент, но я приму его, даже
если это не свидание. И это не свидание. Мне просто чертовски нравится ее
присутствие сегодня вечером, и я все время представляю, как веду ее к
бильярдному столу и нагибаю ее над ним. Интересно, станет ли ее задница
розовой, как флуоресцентные лампы над нами?
Я по-крупному облажался, а ведь мы с ней только один раз тусовались.
— Да, ребята, когда не раздражают тебя, вполне нормальные, — говорю я.
Оглянувшись на наших друзей, вижу, что Гвен разговаривает с Тревором и Кэсси,
а парни нашли себе группу девушек для общения. Неудивительно, что только мы с
Тревором пытаемся не смочить свои члены сегодня вечером.
Я едва не попросил ее снова увидеться. Однако большая, более упрямая половина
моего мозга напоминает мне, почему это плохая идея.
Рори. Я должен подумать о ней.
Я собираюсь сказать ей, что мне пора идти, но знаю, что как только это сделаю,
этот маленький счастливый пузырь, в котором мы находимся, лопнет.
— Эй, ребята, я ухожу. Ты пойдешь со мной, Сойер? — спрашивает Кэсси. Она
даже не пытается скрыть своего веселья, когда смотрит на нас с Сойер.
Похоже, я не единственный, кто улавливает напряжение между ней и мной... Мне
придется поработать над этим, если не хочу, чтобы Тревор и Харрис до конца
жизни подшучивали надо мной.
К моему удивлению, Сойер отвечает не сразу. Одна только эта пауза заставляет
меня думать, что она тоже что-то чувствует. Словно, если бы у нас была
возможность, Сойер не отправилась бы домой с Кэсси, а пошла бы со мной.
— Э-э, — начинает Сойер.
— Мы можем выйти все вместе. Мне тоже уже пора. У нас с Тревором завтра
раннее утро, — вставляю я.
— Раннее утро в субботу? Фу, — говорит Кэсси, как раз когда подходит Гвен.
— Ты выиграла битву с музыкальным автоматом сегодня вечером? — спрашивает
Сойер.
 46

Честно говоря, понятия не имею, какая музыка играла сегодня вечером. Я вообще
не обращал внимание на музыку, когда Сойер рядом. Эта мысль выводит меня из
себя.
Гвен слегка покраснела.
— Ага. Мы уже уходим?
— Спасибо, что согласились потусоваться с нами, — произносит Тревор, подходя к
нам. Он обнимает каждую из девушек, не забывая посмотреть на меня и
подмигнуть, когда обнимает Сойер. — Ну что пойдем, Рекс?
— Да. Было приятно встретиться с вами, дамы. Может, еще увидимся.
— Да, в следующую пятницу. Мы с Тревором это уже выяснили, — говорит Кэсси с
улыбкой. Краем глаза вижу, как Сойер начинает улыбаться, когда поворачивается
к двери, чтобы уйти
—Ну, тогда до встречи, дамы, — прощаюсь я и смотрю, как Сойер выходит за
дверь.
Я не должен быть взволнован или с нетерпением ждать следующей пятницы, но
это так. Я сразу же чувствую вину за то, что думаю о том, как провести время с
Сойер, вместо того, что мог бы сделать с Рори. И все же, несмотря на свою вину,
уже пишу смс в групповой чат, чтобы узнать, сможет ли моя мама или сестра
посидеть с ребенком.
Тревор такой хитрюга.

Глава 6

Утро субботы наступает слишком быстро, и уже в шесть утра мы с Тревором в

Центральном парке разминаемся перед пробежкой. Еще в колледже, когда играли
в одной команде, мы еженедельно встречались, чтобы пробежаться по
Центральному парку. Потом это стало традицией, особенно после того, как Стелла
открыла на углу пекарню, где пекут лучшие рогалики из закваски. Потом наша
традиция превратилась в обязательную еженедельную встречу, по расписанию и
все такое.
Сегодня я с еще большим нетерпением жду рогаликов. Количество текилы в моем
организме все еще смехотворно, и мне бы не помешало что-нибудь, чтобы впитать
ее. Слава Богу, Стелла осталась на ночь, потому что я бы ни за что не дожил до
сегодняшнего дня, если бы не пропотел.
— Черт, я не могу пить, как раньше. Гвен и Кэсси постоянно заказывали те
дурацкие фруктовые напитки, и, блин, сегодня я их чувствую. Такое ощущение,
что у меня в венах течет водка, — стонет Тревор, наклоняясь вперед и разминая
подколенные сухожилия.
— У меня тоже. Я не пил это фруктовое дерьмо, но мы опрокинули пару порций
текилы, пока учил Сойер играть в шаффлборд, и, черт возьми, точно чувствую это
сегодня, — соглашаюсь я.
 47

Это правда. Пить в тридцать лет —это совсем не то, что в двадцать. Когда мне
было двадцать, я мог пить все, что хотел, всю ночь напролет и оставаться бодрым
на следующее утро на хоккейной тренировке. Теперь же в половине случаев мне
даже не нужно пить, чтобы получить похмелье. Я могу лишь взглянуть на бутылку
и теряю трудоспособность на два дня.
— Что с нами случилось? Раньше мы были весёлыми. Раньше мы пили всю ночь
напролет, а теперь после пары часов выпивки практически умираем.
— Мы постарели. И говори за себя. Я все еще веселый, — говорю ему, смеясь, когда
он смотрит на меня. Он ненавидит, когда напоминаю ему, что мы постарели.
— Ты постарел. Мне все еще тридцать четыре. Не все из нас ближе к сорока, чем к
тридцати, как ты. Когда мы начали использовать слово «веселый», чтобы описать
тебя? Скорее «ворчливый» или «грозный». Они подходят больше, —
поддразнивает он.
— Отвали, придурок. Тебе через три месяца исполнится тридцать пять, а мне
только что исполнилось тридцать семь. Ты ведешь себя так, будто я уже старик, и
я... не. Ворчливый.
— Эй, ты только что ворчал. — Тревор пожимает плечами, прежде чем на его лице
появляется ухмылка, которая, как знаю, приведет к разговору, которого я не хочу.
— Итак, как прошла твоя ночь с девушкой из клуба?
— Ее зовут Сойер. Она больше, чем ее работа, — ворчу я, изо всех сил стараясь не
ударить его по голове за то, что он меня подначивает, или за то, что ухмыляется
моему рычанию.
— Я знаю. Мне просто была любопытна твоя реакция, и она оказалась такой, как я
и ожидал.
Ухмылка Тревора шире, чем обычно — слишком широкая для человека, который
все утро жаловался на похмелье. Мне хочется сбить ее с его лица, потому что я
прекрасно знаю, что он пытается раздуть из мухи слона.
— А чего ты ожидал? — спрашиваю я.
— Пещерного человека со склонностью к собственничеству, и ты его оправдал.
Спасибо, что выиграл для меня пятьдесят баксов.
— Мужик, между мной и Сойер ничего не происходит, — говорю ему, проводя
руками по волосам. — Вообще-то, я не знаю. Я не уверен, что происходит или не
происходит, и не привык к этому. И какого черта ты с парнями делал ставки на
меня?
Если раньше хотел ударить его, то теперь я хочу его задушить. Ухмылка Тревора и
смех, когда он встает, чтобы приготовиться к нашей пробежке, заставляют меня
кипеть от злости.
— Ага. Готов поспорить, что ты бы вел себя так же, как и раньше. Одержимый и
ворчливый. Такое ощущение, что ты бы помочился на нее, если бы мог, пометил
бы ее как свою. Но я знаю тебя достаточно хорошо, ты будешь бороться с этим и
отказывать себе, но при этом не позволишь никому приблизиться, — говорит он.
— Спасибо за наглядность. Как раз то, что мне было нужно.
 48

— Ну, не веди себя как дикарь, и мне не придется давать тебе эти визуальные
образы.
— Итак, на что вы все поставили? — спрашиваю я, вставая, чтобы размяться.
— Харрис думал, что ты будешь немного избегать этой темы, а потом сломаешься,
а Кейд думал, что девушка тебе совсем не нравится и что ты будешь заниматься
своей обычной ерундой и избегать чувств, как чумы. Майлз понятия не имел, так
как провел большую часть ночи, флиртуя и не обращая на тебя никакого
внимания.
— Вы все такие засранцы, — ворчу я.
— Нет, мы просто можем читать тебя лучше, чем ты себя, большую часть времени.
Некоторые из нас лучше, чем другие, — шутит Тревор, прежде чем на его лице
появляется серьезное выражение. — Рекс, в прошлом тебе выпали плохие карты,
но ты их разыграл до конца. Не позволяй всему, что произошло, сбить тебя с пути,
играй на поле. Я не говорю, что тебе нужно делать что-то серьезное.
— Я...
— Заткнись. Я не закончил. Никто не говорит, что ты должен привести ее домой к
маме или, в твоем случае, к Ро. — Мы просто хотим видеть тебя счастливым и
снова живущим полноценной жизнью, — говорит он, фактически прерывая меня.
— Я знаю. Сам не пойму, что творится у меня в голове. В одну минуту хочу
проводить с ней больше времени, потому что мне весело, а в следующую
волнуюсь, что подпускаю кого-то слишком близко. Я не знаю, но уверен, что когда
разберусь во всем, ты уже будешь знать. — Я сверкаю глазами. — А теперь давай
бежать, я услышал достаточно от тебя.

***

Час спустя мы были в «Бублике» и забирали наш обычный заказ, в который я

включил продукты для Стеллы и Рори.
— В следующий раз повезет больше. Однажды ты победишь старика, — говорю я.
— Заткнись. Я буквально чувствовал запах водки на своей коже, когда мы зашли
за последний поворот. Я чуть не остановился, чтобы проблеваться, но там были
мамаши с горячей йоги, и я не хотел их пугать, — стонет Тревор
— Отговорки не помогут тебе победить.
— Мы снова устроим гонку, когда я не буду на семьдесят пять процентов состоять
из водки. О, и не забудь придумать план для Ро на следующие выходные. Я
обещал, что мы все там будем, — напоминает он мне.
— Да, знаю. Об этом уже все позаботились. Мама спросила, может ли она оставить
ее у себя на выходные. Думаю, они хотят испечь печенье и посмотреть несколько
фильмов. Не знаю, какую-то хрень на Хэллоуин, которой увлекаются девочки.
— Точно. Посмотри на себя, ты на вершине. Значит, ты с нетерпением ждешь
вечера? — спрашивает Тревор, подмигивая, когда поворачивается, чтобы уйти. —
Давай выпьем пива после работы на этой неделе, и ты расскажешь мне, как
пройдет первая игра, — кричит он через плечо.
 49

— Как скажешь, чувак. Тогда и поговорим, — отвечаю ему, прежде чем пойти к
себе домой.
Неужели Тревор прав? Неужели мне и правда не терпится снова пообщаться с
Сойер? Ну, не только с Сойер, поскольку это групповое мероприятие, но мне
нравится с ней общаться. С ней было весело. А теперь я брежу, как школьник с
первой влюбленностью
Это не влюбленность.
Она мне даже не нравится.
Мне никто не нравится.
Но даже когда думаю об этом, знаю, что это наглая ложь.

Глава 7

Сойер

К среде я выбиваюсь из сил.

Я делаю все возможное, чтобы высыпаться, но иногда трудно восстановиться
после слишком частых бессонных ночей.
Сегодня утром это, наконец, меня настигло. Каким-то образом я умудрилась
проспать все свои будильники и проснулась от яркого солнца, светившего в окно,
когда до первого занятия оставалось всего двадцать минут. К сожалению, мне
пришлось отказаться от кофе, что стало настоящим разочарованием для меня и
всех окружающих. Что еще хуже, мой профессор - настоящий козел и устраивает
скандал, когда кто-то опаздывает.
Но теперь у меня в запасе час до того, как мне нужно быть в детском саду, и я иду
прямиком в свою любимую кофейню получить достаточно кофеина, чтобы убить
слона. Запах - первое, что поражает меня, когда я вхожу. Выпечка здесь просто
умопомрачительная, но именно кофе помогает мне выжить.
Подойдя к витрине с выпечкой, не могу решить, чего мне хочется - сладкого или
соленого. У них есть булочки с корицей, и это всегда безопасный выбор, но у них
также есть пирог киш, а кто не любит хороший киш?
— Даниши просто потрясающие, — раздается низкий голос у меня за спиной.
Я быстро оборачиваюсь, чуть не столкнувшись с мужчиной. К счастью, он ловит
меня раньше, крепко схватив за руку. Его хватка кажется одновременно
утешительной и сильной, странная смесь безопасности и контроля. Это
возбуждает. Я удивлена своей реакцией на незнакомца.
Это происходит до тех пор, пока не поднимаю глаза и не вижу никого иного как
Рекса, мужчину, о котором я думала без остановки с той ночи в баре.
 50

— Привет, Рекс. Ты меня напугал, — говорю я ему, мое сердце бешено колотится.
Не знаю, от чего это происходит: от удивления при виде его или от того, что я чуть
не упала на кого-то. Что-то подсказывает мне, что это из-за кофе.
Его голубые глаза ярко блестят, и он улыбается мне.
— Я видел, как ты смотрела на разные пирожные, словно не могла решить, какое
из них взять, и подумал, что могу помочь, порекомендовав одно из моих
любимых, они никогда меня не подводили. Я не хотел тебя напугать. Не ожидал,
что ты будешь такой сосредоточенной, — говорит он с мальчишеской и немного
взволнованной улыбкой на лице.
— Я серьезно отношусь к еде, — заявляю ему, подмигивая, отчего он улыбается
еще шире.
Приятно видеть Рекса вдали от всех, он выглядит более комфортно и
непринужденно.
— Понимаю. Я такой же, — отвечает он и замолкает на мгновение. — Ты здесь с
кем-то?
— Нет, я одна. Я просто заскочила перед работой.
— Может, я возьму пару моих любимых блюд, а ты займешь столик? Мне тоже
нужно убить немного времени.
— Договорились, но позволь мне хотя бы купить кофе.
— Нет. Просто скажи мне свой заказ и иди найди нам столик, — отвечает Рекс, не
оставляя места для споров.
Я быстро говорю ему свой заказ, затем прохожу к одному из немногих оставшихся
столиков и жду.
Пока сижу и наблюдаю за людьми, не могу не обратить внимание на Рекса,
который стоит в очереди, делая наш заказ. Бариста улыбается и явно флиртует с
ним, но Рекс постоянно оборачивается, чтобы проверить меня. Одного простого
жеста достаточно, чтобы я почувствовала тепло и радость на душе.
Это же не свидание, так что нет причин, почему меня должно волновать, флиртует
ли он с баристой. И все же несмотря на то, что бариста откровенно разглядывает
его и делает все возможное, чтобы привлечь внимание Рекса, тот сосредоточен на
мне. Его улыбка, от которой плавятся трусики, ширится во весь рот, возбуждая во
мне всевозможные чувства.
Господи Иисусе.
Я сижу здесь и представляю, как он руками и ртом исследует мое тело, как его
член заполняет меня, а Рекс в это время стоит в очереди и заказывает мне кофе и
булочку с корицей. Что, черт возьми, со мной не так, и почему я не могу держать
себя в руках, когда нахожусь рядом с этим человеком?
Затем он скажет мне сесть и назовет меня хорошей девочкой, и я мгновенно
растекусь в луже удовольствия прямо в кафе.
Хорошо, папочка.
 51

К тому времени, как понимаю, что все еще глазею на мужчину, он опускается на
свое место, ставит между нами поднос с нашим кофе и практически всеми
пирожными, которые тут продают, и на его лице появляется мальчишеская
ухмылка, которая говорит, что меня только что поймали за разглядыванием.
Передавая мне мой кофе, Рекс ухмыляется.
— Спасибо, — говорю я, стараясь не обращать внимания на румянец,
поднимающийся у меня на шее. — Итак, что ты нам купил?
— Ну, всего понемногу. Уверен, что здесь нет плохих кондитерских изделий,
поэтому попросил их по несколько штук. Вот, попробуй этот пончик с начинкой -
это мой любимый, он практически тает во рту.
— Я не очень люблю начинку внутри пончиков; она никогда не бывает вкусной, и
мне всегда трудно ее проглотить. Вместо этого я попробую даниш.
— Поверь мне, Сойер. Я никогда не ошибусь, когда дело касается еды или того, что
ты кладешь в рот. Обещаю, это будет лучший крем из всех, что ты пробовала. До
сих пор. — Он усмехается, намек очень ясен и заставляет мой румянец усилиться.
— Хорошо. Но если он будет паршивым, я выплюну его и обвиню тебя.
Забирая у него пончик, просто смотрю на него. Я не лгала; я на самом деле не
люблю пончики с начинкой. Больше люблю кленовые батончики, но в этом
мужчине есть что-то такое, от чего чертовски трудно сказать «нет». Он сидит
напротив меня, потягивая свой кофе, а я практически пялюсь на пончик, как
будто он меня оскорбил.
— Откуси, — ворчит Рекс.
Наконец, я откусываю, и уголки его губ приподнимается настолько, что вижу, что
он сдерживает улыбку. Черт возьми, а ведь парень не шутил; очень вкусно, сливки
просто тают на языке, а аромат корицы наполняет рот.
— Хорошая девочка, — говорит Рекс. — А теперь что ты думаешь?
Я замираю на его словах, прекрасно понимая, что он, вероятно, наблюдает, как
практически задыхаюсь от его слов.
Услышав его слова, клитор запульсировал, и влага начала просачиваться сквозь
трусики.
— Святые угодники. Это восхитительно, — стону я, когда сахарная вкуснятина
касается моего языка. — Я признаю это; это невероятно.
Он наблюдает за мной. Его глаза темнеют, когда он смотрит на мой рот, следит за
моим языком, пока я слизываю остатки крема с губ. Медленно наклонившись
вперед, он протягивает руку через стол и пальцем смахивает лишний крем с
уголка моего рта. Не сводя с меня глаз, подносит палец ко рту и облизывает его.
Срань господня, это не должно было быть таким горячим. Но спойлер - так и
было.
— Мм. Ага. Даже лучше, чем я помнил, — ворчит он, прежде чем наконец
разорвать наш зрительный контакт и усмехнуться.
 52

— От тебя одни неприятности, — объявляю я, прежде чем, наконец, потянуться за

своим кофе.
— Меня называли и похуже. А теперь ешь. У тебя не так много времени, и ты
должна попробовать их все. В следующий раз у нас будет много времени на
всякую ерунду.
Обещание следующего раза заставляет меня покраснеть.
Следующие полчаса мы пробуем остальные пирожные, и я совру, если скажу, что
все они не были вкусными. К тому времени, когда я собираю свои вещи, чтобы
отправиться на работу, нахожусь в полной сахарной коме, а напротив меня сидит
самодовольный Рекс.

***
— Привет, Сойер, — говорит Сара, моя начальница в детском саду, когда вхожу в
офис.
— Привет. Как прошел день? — спрашиваю я, бросая сумку за стол и записываясь
в журнал.
— О, хорошо, правда, немного напряженно. Не все вышли на работу, поэтому
пришлось побегать. Как думаешь, ты справишься без Клэр сегодня? Она дома с
кишечным гриппом.
— Да, без проблем. Обычно у нас в группе только восемь детей, а на вечерних
занятиях всего трое. По средам, как правило, мало народу.
— Точно, сегодня же начало. Как же здорово! Ты так давно этого хотела, я очень
рада, что мы, наконец-то, организовали танцы по вечерам.
— Да, и я так взволнована! Сегодня вечером у нас балетный класс. Будут три
чудесные девочки.
— Оу, великолепно! Ты должна рассказать мне об этом, — говорит Сара,
поворачиваясь обратно к компьютеру, но останавливается. — Ой, подожди, я
хотела предупредить тебя, что Рори сегодня вечером забирает домой тетя, а не как
обычно.
— Честно говоря, я даже не знаю, кто на самом деле забирает Рори. Это
исключительный случай. Клэр всегда отводит Рори к отцу.

— Что ж, сегодня это не должно стать проблемой. Если забирает кто-то новый, мы
всегда подробно объясняем ему порядок действий, чтобы убедиться, что он
его знает, — говорит Сара с улыбкой. — Я очень взволнована твоим сегодняшним
уроком. Не могу дождаться, чтобы услышать, как все пройдет. Если у нас появится
больше желающих заниматься в вечернее время, мы всегда сможем добавить в
наше расписание еще вечерних занятий.
— Замечательно! Звучит здорово.
 53

Зайдя в комнату к детям, оглядываю тех, кто уже здесь. Сейчас у нас четверо
детей: Мэтью, Блейк, Грейс и Рори. Первые трое бегают вокруг, играют с
игрушками, а Рори, как обычно, сидит одна. Она такая с тех пор, как приехала
сюда. То ли Рори просто от природы застенчивая и тихая, то ли нервничает, но
она почти не разговаривает с другими детьми. Я неделю работаю над тем, чтобы
девочка открылась мне, шаг за шагом, но это медленный процесс. Другие дети
тоже стараются. Они всегда приглашают ее поиграть с ними и пытаются
поговорить с ней, но она никогда не выглядит очень заинтересованной. Тяжело
наблюдать за тем, как она с трудом адаптируется. Обычно я сижу с ней, пока она
раскрашивает картинки, и чаще всего присоединяюсь к ней. Именно тогда она
кажется самой счастливой.
Зная, что сегодня здесь будут только Рори и еще две девочки, Грейс и Мэдлин, я
надеюсь, что смогу заставить Рори открыться и почувствовать себя более
свободной со мной. По словам Сары, когда ее отец записывал ее в наш детский
сад, то очень обрадовался возможности заниматься ей в танцевальном классе, так
что верю, что она тоже будет рада этому.
— Здравствуй, мисс Рори. Могу я присесть рядом с тобой? — спрашиваю,
терпеливо ожидая ее ответа.
Так как мы постепенно налаживали связь на этой неделе, не хочу слишком сильно
давить на нее.
Как только она кивает, я сажусь рядом с ней.
— Здравствуйте, мисс Дэниелс. — Рори застенчиво улыбается, не отрывая глаз от
своей картинки. — Хочешь раскрасить?
— С удовольствием, милая, — говорю ей, быстро оглядывая других детей, которые,
к счастью, наконец-то, сели за другой стол и играют с кубиками. Я беру лист для
раскрашивания из стопки и сажусь на стульчик рядом с ней. — Мне нравится твой
динозавр, ты отлично справилась с раскраской.
— Спасибо. Это трицератопс. Как Сера из Земли... времени...
Так восхитительно наблюдать, как она пытается вспомнить слова, но, к счастью
для нее, я выросла на этом фильме.
— Ты имеешь в виду «Земля до начала времен»?
Ее глаза тут же загораются.
— ДА! Мы с папой смотрели этот фильм перед переездом. Я обожаю Серу, она
самая лучшая, всегда делает меня счастливой. Теперь я заставляю папу смотреть
этот фильм все время. Конечно, с попкорном.
— Мой человечек. Попкорн и кино - мои любимые вещи. Но у меня самый
любимый это Даки в «Земле до начала времен».
— Мой папа тоже его любит. Даки глупый, — отвечает Рори и мило смеется, а
затем дарит мне самую очаровательную улыбку.
Боже, мое сердце. Рори - настоящее чудо, и мне нравится, что она готова
поделиться со мной частичкой себя. Ее хихикание - самое милое на свете, и так
здорово, что она, наконец-то, позволила мне его услышать.
 54

— Твой папа кажется умным человеком, — говорю я, возвращая улыбку, когда она
поднимает на меня глаза.
— Да. Он мой самый любимый папа на свете. Он всегда играет со мной и
позволяет мне выбирать фильм. Мы даже ужин готовим вместе. Я сержусь только
тогда, когда он не дает мне кислые человечки-конфеты, которые приносит тетя
Лала.
Рори дуется, выпячивая нижнюю губу так драматично, что мне хочется смеяться.
— Кислые... человечки... конфеты?
— Да. Маленькие конфетки, в форме людей, и они кислые. Лала любит красные, а
мне нравятся только желтые и синие, — уверенно говорит Рори.
Кто бы мог подумать, что разговор о динозаврах и кислых конфетах заставит
милую девочку наконец открыться, но, как оказалось, это был ключ к успеху.
— Ох, мармеладные кислые человечки! Я их обожаю, но понимаю, почему твой
папа не разрешает тебе есть много конфет. — Понизив голос почти до шепота, я
наклонилась к ее уху: — Может, кислые конфеты - это что-то особенное между
тобой и твоей тетей Лалой, всегда приятно иметь маленькие радости, которыми
можно поделиться с любимыми людьми.
— А чем особенным ты делишься со своими людьми?
— Мороженым. У меня есть любимое мороженое - это моё маленькое секретное
сокровище. Я делюсь им только с теми, кого считаю особенными.
— Мороженое! Я люблю мороженое! — кричит Рори, заставляя меня смеяться, а
других детей - поднимать глаза от своих кубиков.
— Может быть, однажды я принесу вам всем мороженое, — обещаю ей,
подмигивая.
— Да, пожалуйста! Пожалуйста!!! — восклицает Рори, в то время как другие дети
подходят к нам.
— Мисс Дэниелс, я тоже люблю мороженое, — вклинивается Мэтью.
— О, не волнуйся, Мэтью, я никогда про тебя не забуду! Я никогда не забуду
никого из вас. Вы все для меня особенные, — говорю я, любуясь всеми детьми.
Всю неделю я перепробовала с Рори все, чтобы заставить ее открыться, но почему-
то болтовня о динозаврах и наших любимых вкусняшках - это все, что
потребовалось, чтобы она улыбнулась и стала играть с другими детьми. О, и
обещание мороженого. Сначала мне нужно обсудить это с их родителями.
***
Спустя несколько часов, после закрытия детского сада, только Рори, Грейс и
Мэдлин танцуют со мной. Честно говоря, я получаю самое большое удовольствие с
тех пор, как начала здесь работать. Я с таким наслаждением наблюдала за тем, как
девочки учатся балету. Мэдлин и Грейс родители забрали первыми, оставив
только Рори и меня кружится по комнате, представляя, что мы балерины в
«Щелкунчике». Было очень приятно видеть, как Рори сегодня играет с детьми,
казалось, что она, наконец-то, начала веселиться.
 55

— Мисс Дэниелс, это было так весело. Я люблю балет, — признается Рори.
— Я так рада это слышать, сладкая. Можно заниматься балетом и другими
танцами в любое время, когда захочешь. К тому же, думаю, на следующей неделе у
нас будет еще один поздний вечер, так что мы обязательно запланируем что-
нибудь веселое на это время! — говорю ей с улыбкой, мне нравится, как
загораются ее глаза, когда она слышит это.
— Ура! Мой папа иногда работает по ночам. Он ходит на хоккейные матчи. Но
сегодня я счастлива. Было весело!
— Твой папа часто работает по ночам? — спрашиваю я, не зная, чем он
зарабатывает на жизнь. Обычно мы черпаем большую часть информации о семьях
от их детей, и Сара рассказывает важные моменты, которые нам нужно знать, но
то, чем они зарабатывают на жизнь, под это не подпадает.
— Не слишком много. Когда мы жили в Техасе, мои бабушка и дедушка иногда
присматривали за мной.
— А твоя мама?
Как только задаю этот вопрос, мне хочется забрать его обратно. Рори почти сразу
затихает и выглядит немного потерянной. Черт... я и мой болтливый язык.
Возможно, я только что разрушила все, над чем работала, чтобы заставить ее
открыться мне. Не поймите меня неправильно, я обожаю всех детей, которые
ходят в садик, и хочу, чтобы все они были счастливы здесь, но в Рори есть что-то
такое, что тянет меня к ней и заставляет захотеть узнать ее получше. Для своих
четырех лет она такая умная и добросердечная девочка.
— У меня ее нет, — отвечает Рори.
— Чего у тебя нет? — спрашиваю, пытаясь понять, что она имеет в виду.
— Мамочки, — объясняет она, выглядя отстраненной.
Черт. Кто бы мог подумать, что мне захочется разрыдаться на работе.
— Мне жаль, милая. Я не хотела тебя расстраивать.
— О, я не расстроена. Мой папа - самый лучший папа на свете, — говорит Рори и
сразу же оживляется.
— Он всегда проводит со мной время, когда не на работе. Он мой самый любимый.
— А я думала, что я твоя любимая, — раздается голос из дверного проема позади
нас, удивляя меня, но не Рори, которая тут же взволнованно вскакивает.
— Тетя Лала! Ты пришла, — кричит она, прыгая к ней на руки.
— Привет, Ро! Конечно, я пришла. Я же сказала, что заберу тебя, когда твоему
папе нужно будет на работу.
— Тетя Лала, тетя Лала! Это моя подруга, мисс Дэниелс! Она самая лучшая! Мы
сегодня танцевали балет, и она рассказала мне о мороженом, и она такая
красивая, прямо как ты!
Я краснею от ее маленького заявления, втайне радуясь, что она так считает.
 56

— Здравствуйте, меня зовут Стелла, или тетя Лала, — произносит тетя с улыбкой,
протягивая руку для рукопожатия.
— Привет, меня зовут Сойер, также известная как мисс Дэниелс, здесь, в центре, —
отвечаю с улыбкой.
— Она такая милая, Лала! И! Она любит кисленьких, как и мы!
— Вижу, она рассказала тебе наш маленький секрет. Ее папа помешан на сладком,
когда дело касается Рори, и не любит в доме много сахара. Поэтому я прячу там
немного для наших ночных вечеринок, — произносит Стелла с усмешкой.
— Ему, наверное, не понравится моя идея как-нибудь вечером угостить детей
мороженым.
— Он жесткий, но хочет, чтобы дочь была счастлива, поэтому наверняка уступит,
если она попросит, — говорит Стелла с улыбкой.
— Я попрошу папу! — соглашается Ро, прежде чем зевнуть.
— Мне лучше отвести ее домой, пока она не заснула, иначе мне придется нести ее
на руках.
— Конечно. Было приятно познакомиться с тобой. Отдыхай, Рори. Увидимся
завтра, — говорю я, помахав рукой.
— Пока, мисс Дэниелс.
Наконец, готовая закрыть центр и уйти отсюда, я беру телефон и его проверяю.
Удивительно, но пришло несколько новых сообщений, причем некоторые с
сегодняшнего утра. Видимо, я не заметила их, когда с утра проверяла телефон.
Игнорируя сообщения от Кэсси, я с досадой замечаю, что и мама, и Макс
написали мне.
Мама: «Доброе утро, Сойер. Придешь в воскресенье на ужин? Я скучаю по тебе и
буду рада тебя видеть».
Макс: «Сойер, перестань вести себя, как ребенок, и избегать маму из-за меня. У
нее нет никого, кроме нас, а ты ведешь себя как эгоистка. Ты продолжаешь
делать дерьмовый выбор и оставляешь нас с мамой разбираться с
последствиями. Приходи на ужин на этой неделе».
Сюрприз, сюрприз. Мой брат пытается меня контролировать? Да, именно так.
Вряд ли он ждет, что я на это отвечу. Мой выбор никак не влияет на них, но они
ясно дали понять, что если я не стану делать то, что хотят они, вернее, что хочет
мой брат, мне не будут рады в их доме.
Я решила следовать своей мечте, прекрасно понимая, что это означает для моих
отношений с братом и, к сожалению, с мамой, которая всегда прислушивается к
словам Макса.

Глава 8

Рекс
 57

Наш сезон длится всего две недели. И изменения, которые мы сделали, наконец-
то, начали приносить свои плоды. Проиграв первые две игры, мы попробовали
несколько различных комбинаций и теперь выиграли последние четыре игры
подряд. Ребята поначалу были в бешенстве, когда мы начали вносить изменения в
расстановку, думая, что их наказывают за то, что они недостаточно хороши, или
придумывали еще какое-нибудь дерьмовое отговворку, чтобы повозмущаться.
Дело не в том, что игроки плохие. На самом деле Бруклинский университет
известен тем, что в нем есть немало перспективных игроков НХЛ. Проблема в их
взаимодействии друг с другом на льду. Они не могут правильно читать друг друга,
в результате чего игроки занимают неправильные позиции, не отдают пасы
открытым партнерам для броска и не предвидят необходимости находиться перед
сеткой для отскоков.
Мы поиграли с этим, попробовали несколько разных подходов, чтобы определить,
какие игроки лучше всего взаимодействуют на льду и лучше всего читают друг
друга. Многие ребята думали, что я пытаюсь исправить то, что пока не сломано.
Но так и было.
Теперь, когда внесли некоторые изменения, мы используем более рациональную
версию прежней стратегии. Она не совсем другая, просто более чистая. Больше
половины наших голов забито с отскоков, которые смогли забить наши игроки,
тогда как раньше там не было никого, кто мог бы даже попытаться пробить.
Когда я сижу в баре с Тревором, пью пиво и говорю о хоккее, мне вспоминаются
старые времена. Что вызывает у меня странную смесь эмоций. С одной стороны, я
чертовски это ненавижу. Мы постоянно так делали, пока я не получил травму.
После этого я стал другим. Травма изменила меня. Сломала. Я перестал общаться
со всеми, и никто не хотел говорить со мной о хоккее, кроме Бернарда. Но он тот
еще упрямый черт, которого я люблю, несмотря ни на что. С другой стороны, я
чувствую, что возвращаюсь домой. Как будто возвращение в мир спорта
расставило все по своим местам.
Думаю, только время покажет.
— Итак, напомни мне еще раз, почему мы вышли так рано? — спрашивает Тревор
в середине поедания своего бургера.
— Моя мама забрала Ро, как только узнала, что мне нужна няня. Родители
присмотрят за ней на выходных. Думаю, Стелла тоже поедет к ним, похоже, у
папы будут проблемы.
— О, бедолага. Три дамы в одном месте - жди беды, — шутит Тревор.
В ответ я лишь смотрю на него поверх своего пива, но он не ошибается. И правда,
чертовски смешно.
— Ты знаешь, какими они становятся, когда собираются вместе. Раздражает. Они
практически устраивают одну большую девичью вечеринку и игнорируют все мои
правила, поскольку меня там нет.
 58

— У тебя могут быть проблемы и похуже. Кроме того, они все очень любят твою
малышку. Всем полезно побыть вместе, или как там у них принято, — говорит
Тревор с улыбкой.
Да, он прав.
— Знаю. Но не значит, что мне это должно нравиться.
Пока мы болтаем, наша официантка возвращается, чтобы проверить нас, и
флиртует с Тревором. Тревор, конечно, как обычно, улыбается и радуется, желая
ей подыграть. Но я просто хочу еще пива. Когда официантка смотрит на меня, я
быстро улыбаюсь и заказываю еще одно пиво и виски. У нас как раз достаточно
времени, чтобы выпить еще по одной, прежде чем мы отправимся в бар, где
встретимся со всеми остальными.
Официантка и Тревор еще немного поболтали ни о чем, прежде чем она наконец
ушла за нашими напитками.
— Что с тобой сегодня происходит? Ты выглядишь более сварливым, чем обычно.
Потирая ладонями лицо, я вздыхаю, чувствуя себя разбитым, потому что у меня
действительно нет ответа для него.
— Сам не знаю. Просто сегодня не в духе, наверное. — Не вру, я правда не знаю,
что со мной происходит. Обычно я так себя не чувствую. Может, нервничаю? Я не
из тех, кто нервничает или волнуется, если только это не связано с Рори. И все же,
не могу не задуматься, может, это чувство как-то связано с миниатюрной
голубоглазой искусительницей, с которой снова встречаюсь сегодня вечером.
— С Рори все в порядке? — спрашивает он.
— Да, она в порядке.
Приносят наши напитки, и моя рюмка не успевает простоять на столе и трех
секунд, как я хватаю ее и залпом выпиваю. Это должно успокоить мои нервы.
Тревор берет свою и ставит ее на стол, а затем откидывается назад с ухмылкой, от
которой мне хочется ударить его по лицу.
— Твое настроение никак не связано с тем, что ты снова увидишься с Сойер?
— Блин, мужик. Я не знаю, — расстроено отвечаю. — Она явно чертовски
сексуальна. И классная. Но я то что делаю? Кто я? На пятнадцать лет старше ее? И
у меня ребенок. Она получает степень магистра и работает в стрип-клубе. Вряд ли
Сойер будет готова проводить время с мужчиной, у которого есть ребенок, когда
она сама практически ребенок.
— Не будь засранцем, — укоряет Тревор. — Она не ребенок, а взрослая женщина, о
которой ты делаешь кучу предположений. Ну и что? Она моложе... какая разница?
У многих молодых людей есть дети. Но...
— Нет. Я не буду говорить о Сойер и Рори вместе. Вот где я провожу черту. Ты
прекрасно знаешь, что я не позволю кому-то войти в жизнь Рори только для того,
чтобы ее бросили. Неважно, что я предполагаю по этому поводу, не хочу смотреть,
как Рори страдает.
 59

— Хватит оправдываться. Ты не можешь так жить. Я лишь хочу сказать, что

чертовски нелепо предполагать, что только из-за ее возраста она не способна быть
с кем-то, у кого есть ребенок. Кто знает? Она может быть великолепна с детьми.
— Это не оправдание. Когда я был в ее возрасте, отрывался каждые выходные и
жил за счет родителей. Почему должен ожидать, что она будет другой? —
спрашиваю я. — В двадцать четыре года я не мог взять на себя ответственность по
уходу за ребенком, и мне точно не хотелось встречаться с кем-то, у кого есть
ребенок. Не хочу никого приводить в жизнь Рори, в мою жизнь, пока не буду
уверен, что это надолго. Так что сегодня я просто тусуюсь с друзьями. Ясно?
— Посмотрим. Я ставлю на то, что твой маленький план провалится в течение
недели, так что давай просто подождем и узнаем, — отвечает Тревор с ехидной
ухмылкой.
Полчаса спустя мы входим в бар, чтобы встретиться со всеми остальными.
Оглядываясь по сторонам, не вижу их на нашем обычном месте и начинаю думать,
что мы, возможно, пришли сюда раньше всех. Пока не слышу ее смех. Сразу же
поворачиваюсь, чтобы найти, откуда доносится шум, и замираю на месте, когда
наконец вижу ее.
Черт.
Она одета в облегающие черные брюки, которые обтягивают ее изгибы, как
вторая кожа. Господи Иисусе. На ней черные сапоги, а крошечная кружевная
майка открывает ее живот. Я хочу схватить ее и провести языком по обнаженным
участкам кожи. Представляю, как ее бледная кожа красиво краснеет от моих
зубов.
Я хочу подойти к ней и притянуть к себе. Трахнуть ее рот своим языком, пока она
не начнет умолять меня о члене. Хочу почувствовать, как она трепещет подо мной,
ожидая того, что я дам ей, и принимая все, как жадная маленькая шлюха. Только
для меня.
Что, черт возьми, со мной не так?
Одно дело, когда знаю, что хочу кого-то трахнуть. У меня иногда случается секс на
одну ночь. Но я никогда об этом не фантазировал. Тело Сойер становится
навязчивой идеей, от которой не знаю, как избавиться. И хочу ли я этого вообще.
Двадцать минут назад я твердо говорил, что это плохая идея, но теперь думаю
только о том, как раздеть ее догола и заставить кричать мое имя.
Сойер, видимо, чувствует мой взгляд, потому что поднимает голову, осматривает
комнату и улыбается, когда меня замечает.
Я не могу пошевелиться. Ноги словно приросли к месту, и лишь глазею на нее.
Она стоит в другом конце комнаты и делает то же самое. Наконец, она разрушает
заклинание и с улыбкой произносит «Привет». Мне кажется, что я нахожусь в
трансе или в альтернативной вселенной, потому что на самом деле улыбаюсь в
ответ и отвечаю:
— Привет.
 60

Тревор наконец отходит к бару, а я иду к Сойер и не останавливаюсь, пока не

оказываюсь перед ней. Она стоит со всеми нашими друзьями, но я сосредоточен
лишь на ней. Слышу, как Майлз и Кейд здороваются, но не отвечаю.
Она занимает все мое внимание, и это чертовски раздражает. Но не могу
отрицать, что мне это нравится.
Обычно я не слишком тесно общаюсь с женщинами за пределами спальни,
поэтому привлечение или поиск внимания никогда не стояли на первом месте в
моем списке дел. Обычно меня волнует только поиск ближайшей спальни, где
можно потрахаться. Или туалет. Или, черт возьми, я согласен на ближайшую
поверхность. Но не сейчас. Сейчас я просто хочу поговорить с Сойер.
— Привет, незнакомец, — говорит она, в равной степени застенчиво и
соблазнительно, от чего кровь приливает прямо к члену. Она потягивает напиток
и жует соломинку, заставляя меня желать, чтобы я был этой самой соломинкой.
Я еще даже не поцеловал женщину, а мой член уже слушается ее лучше, чем меня.
— Привет, — отвечаю я.
— Рада тебя видеть. Как дела?
— Да все хорошо. Неделя была долгой, но я пришел, — говорю, слегка натягивая
кепку — моя нервная привычка. — А ты как?
— Я в порядке. Неделя была напряженной: занятия, работа, но я справилась.
— Чем все занимаются? — спрашиваю я, оглядываясь по сторонам, чтобы увидеть,
где все находятся.
— Кэсси и Майлз играют в дартс. Думаю, Харрис и Тревор пытаются уговорить
Гвен сыграть в бильярд с Мелиссой. И, очевидно, Тревор купил поднос с
коктейлями, — отвечает она со смехом.
— Здорово. Ты сказала, что неделя учебы выдалась напряженной? На кого ты
учишься?
— Я получаю степень магистра в области бизнеса.
— Бизнеса? Вроде говорила, что ты танцовщица?
Видимо, слова прозвучали резче, чем я хотел, потому что в ответ у нее напряглись
плечи. В глазах ее теперь больше грусти, а их яркость потускнела настолько, что
потеряла блеск в слабом свете бара. Она долго отпивает из своего бокала и
смотрит на меня, и грусть на ее лице бьет мне прямо в сердце.
— Да, ты прав. Так и было, но потом я получила травму. Когда это случилось,
решила, что хочу найти способ поделиться своей страстью к танцам с другими, так
что теперь я их преподаю. Если не можешь сам, научи, или как там еще говорят
люди.
— Да, я понимаю. Но почему именно бизнес?
— Я хочу открыть собственную студию здесь, в городе, но сделать это по-своему, а
не так, как все думают. Для этого мне нужна своя студия и диплом, который
поможет мне преуспеть в качестве владельца бизнеса.
 61

— Потрясающе. Где бы ты открыла студию, если бы выбирала место?

— Честно говоря, не знаю. У меня была идеальная студия на Бродвее, но все
сорвалось. Сейчас я просто присматриваюсь, когда есть время, но ничего
серьезного, пока не закончу учебу в мае.
Не буду врать, я впечатлен ее видением. У нее есть цель и планы, чтобы ее
осуществить. Чертовски привлекательно видеть девушку, у которой есть и мечта, и
решимость воплотить ее в жизнь. Ее взгляды на жизнь также удивительны в столь
юном возрасте. По крайней мере, я предполагаю, что она юна. Судя по ее виду, она
едва ли легально пьет алкоголь.
— Я знаю, что это нарушает все правила, и некультурно спрашивать девушку, но
если ты не против, спрошу, сколько тебе лет?
— Двадцать четыре.
— Ого. — Черт, она молода. Но, к счастью, не так молода, как я предполагал. К
тому же она довольно взрослая для своего возраста, поэтому с ней легко общаться.
— Приятно видеть кого-то в твоем возрасте с таким стремлением.
— Да, но у меня уже забрали мою мечту. Я не позволю такому случиться снова. —
Сойер тут же хватает свой напиток и выпивает его до дна. — А что насчет тебя?
Сколько тебе лет?
— Тридцать семь, — отвечаю я, ожидая, что ее реакция будет не очень приятной и
что мой возраст ее напугает. Я удивляюсь, когда она просто ухмыляется.
— Черт возьми! Я почти угадала, думала, тебе тридцать три. Тридцать семь, да?
Мне нравится. Тебе идет.
— Ты думала, что мне тридцать три? — спрашиваю я, приподняв брови.
— Да, в смысле, у тебя нет морщин. Ну разве что немного морщинок возле глаз, и
я вижу пару седых волос, — поддразнивает Сойер и медленно проводит глазами от
моего лица вниз по телу, не торопясь и не стыдясь. — Но ты явно в отличной
форме, и от тебя исходит такая энергия, ты просто излучаешь уверенность.
Обычно у двадцатилетних парней этого нет...
Прежде чем успеваю ответить, раздается голос позади меня.
— ЭБЧ, — говорит Кэсси с ухмылкой.
— ЭБЧ? Что это за хрень? Звучит как венерическое заболевание, — говорю я,
ошарашенный.
— Нет, дурачок. Энергия Большого. Члена. Своего рода уверенность у некоторых
мужчин, но только тогда, когда у них есть оборудование, чтобы ее подкрепить.
Если бы я легко смущался, это могло бы меня сгубить. Кэсси отлично
подслушивает.
— Черт, похоже, я более прозрачен, чем думал. Придется над этим поработать.
Удивительно, но именно Сойер краснеет, надеюсь, представляет, что за «ЭБЧ» у
меня может быть.
 62

— Ну, да. Неважно. Мы проголодались, так что пойдем купим еды. Вы, ребята,
остаетесь или с нами? — спрашивает Кэсси.
— Я не голоден. Подожду, пока вы вернетесь сюда, — говорю им, оставаясь позади,
чтобы сохранить наши места.
— Я не голодна, поэтому останусь и составлю компанию Рексу, — добвляет Сойер.
— Хорошо. Мы скоро вернемся, — отвечает Кэсси.
— Развлекайтесь.
Как только они уходят, Сойер сразу же поворачивается ко мне с такой ухмылкой
на лице, которая может означать только неприятности.
— Хочешь поиграть в игру? — спрашивает она, ухмыляясь еще шире, когда встает.
— Во что, например? Дартс?
— Ну, я думала о бильярде, но с изюминкой. — Она подмигивает.
— Объясни, — ворчу я, мне не нравится, как это звучит.
— Тот, кто забивает шар, задает другому человеку вопрос, а мы должны отвечать.
Таково правило. Если ты сделаешь больше одного шара, то сможешь задать
больше вопросов, — объясняет Сойер с озорным блеском в глазах.
Проводя рукой по своей щетине, я с любопытством смотрю на нее, взвешивая
варианты. Девчонка чертовски крутая. Информация всегда приятна, и я бы
солгал, если бы сказал, что не хочу узнать о ней больше. Но ненавижу делиться
информацией о себе, так что готов ли я играть в игру, которая вынуждает меня это
делать? Сойер может задавать вопросы, на которые я не готов ответить.
— Почему бы и нет? Давай поиграем, — соглашаюсь я.
— Круто! Пойдешь принесешь нам пару рюмок? А я пока приготовлю стол.
— Для чего нужны рюмки? — спрашиваю я.
Она бросает на меня взгляд, в котором много озорства и соблазна, и ухмыляется,
как будто я упускаю что-то очевидное.
— Чтобы напиться, дурачок, — отвечает она, после чего идет к столу, мило
покачивая бедрами.
Такими темпами меня обведут вокруг пальца еще до того, как я займусь с ней
сексом.

Глава 9

Сойер
Всю неделю я с нетерпением ждала сегодняшнего вечера, и я бы солгала, если бы
сказала, что это не связано с Рексом. Прошлая неделя прошла на удивление
весело, и впервые за долгое время мне понравилось проводить время с мужчиной
 63

вне спальни. Я не хожу на свидания, последним человеком был Брэндон, но с тех

пор никого.
Все дело в мужчинах в целом.
Любой мужчина, которого я впускала в свою жизнь, подводил меня. Мой отец
ушел, мой брат - любящий, но чрезвычайно контролирующий мудак, а еще есть
Брэндон, парень, с которым я встречалась давным- давно и который оказался
придурком.
Мужчины в реальной жизни не идут ни в какое сравнение с мужчинами из
любовных романов, которые я читала. В реальной жизни мы убегаем от красных
флажков. Но когда я читаю книгу, я хочу утонуть в море красных флажков.
Подводя итог, я не доверяю мужчинам, поэтому то, что я стремлюсь проводить
больше времени с Рексом, меня немного смущает.
После того как я организовала нашу игру, смотрю на бар, где Рекс ждет нашей
выпивки, полностью игнорируя двух женщин рядом с ним, которые делают все
возможное, чтобы привлечь его внимание. Если бы не видела это своими глазами,
я бы не поверила. Они обе строят ему глазки, но он не удосуживается бросить на
них взгляд. Их попытки соблазнения остаются тщетны, его взгляд все время
прикован ко мне.
Несмотря на отсутствие внимания с его стороны, девушки не сдаются. Рекс стоит у
барной стойки, ожидая наших рюмок, а девушки по-прежнему пытаются его
разговорить. Я их не виню: Рекс чертовски привлекателен со своей двухдневной
щетиной и нахлобученной задом наперед бейсболкой. Он как раз из тех, о ком
мечтают. Не помешает и то, что его мускулы выставлены напоказ в светло-серой
рубашке и джинсах, которые сидят идеально. Черт. Все, что я могу себе
представить, это то, как его щетина будет ощущаться между моих ног.
Если бы я была неуверенной в себе, ревнивой личностью, эта сцена вывела бы
меня из себя. Наблюдая за тем, как две красавицы бесстыдно заигрывают с
Рексом, какая-то частичка меня задается вопросом, что его останавливает. Они
явно хотят его, но вместо того, чтобы сорвать самый низко висящий плод, он
говорит им: «Я с ней» и направляет их взгляды на меня. Как раз вовремя
приносят наши напитки, и Рекс берет их, прежде чем вернуться ко мне.
Сразу же Рекс начинает расставлять наши рюмки, а затем, наконец, поднимает на
меня глаза.
— Все готово?

— Ага. Все готово, — говорю я ему, изо всех сил стараясь не допустить, чтобы то, за
чем я только что наблюдала, проникло в мою голову. — Что это было?
— Ты про что? — отвечает Рекс, его лицо лишено каких-либо эмоций. Неужели он
и правда настолько невежественен?
— В баре, с теми двумя девушками, которые сейчас стреляют кинжальными
взглядами в мою сторону.
Подняв голову, он смотрит в их сторону, где, конечно же, обе девушки смотрят на
меня, но быстро отводят взгляд, когда замечают его.
 64

— Э-э... ничего особенного, — говорит он, прежде чем показать жестом на рюмки.
— Я не знал, что ты предпочитаешь, поэтому взял несколько разных. У нас тут по
два «Джеймсона», «Файербола», «Дон Хулио» и «Патрона».
Я не могу не улыбнуться такому простому жесту, но это так мило, что он заботится
настолько, чтобы сделать что-то подобное. Помогает то, что на его щеках
появился слабый румянец в сочетании с небольшой ухмылкой, что делает его еще
более сексуальным, чем обычно, и этого достаточно, чтобы послать импульс тепла
прямо в мою сердцевину. Горячий и заботливый? Да запиши меня. Если он такой
заботливый вне спальни, то могу только представить его в ней.
— Как мило. Честно говоря, у меня нет предпочтений. Я пью практически все. Но
я неравнодушна к текиле, так что хороший выбор. Может, начнем с одной? —
спрашиваю я.
— Давай начнем с «Файербола». Я терпеть его не могу и хочу покончить с ним
побыстрее, — ворчит Рекс, передавая мне рюмку.
— Необязательно брать эту. Черт, я могу выпить обе, если хочешь, — предлагаю я.
— Хватит болтать, бери эту чертову рюмку, чтобы мы могли сыграть в игру, —
требует он.
Мы чокнулись рюмками, не разрывая зрительного контакта, затем оба быстро их
выпили. Возможно, дело в том, что я уже выпила сегодня несколько рюмок, но в
глазах Рекса с тех пор, как он вернулся из бара, появился жар, не имеющий ничего
общего с жаром файербола. Я не уверена, что это из-за тех девушек, флиртующих
с ним, или из-за игры со мной, но в его глазах... голод.
Поставив свой бокал, он берет кий и тут же подходит к столу.
— Пока я не разбил, напомни мне правила еще раз, — ворчит он, ставя точку
между нашим растущим напряжением.
— Если ты забиваешь шар, то можешь задать мне вопрос. Сделаешь два - можешь
задать два. И для меня это работает одинаково. Понял?
— Ага, — говорит Рекс, начиная игру и отправляя три шара в лузы. С наглой
ухмылкой он подмигивает мне, прежде чем слегка усмехнуться, вероятно, над
моим потрясенным видом. — Я буду полегче с тобой, обещаю, — его голос такой
темный и мужественный, обещающий что-то нечистое. Я не могу насытиться.
— Ну, черт. Срази меня своим лучшим вопросом, — говорю я.

Рекс на мгновение задумывается, но быстро задает мне вопрос.

— Зачем тебе собственная студия? Почему ты не хочешь преподавать в уже
открытой студии?
— Я думала, ты сказал, что будешь со мной полегче, — бормочу я. Его вопрос
труден для меня, поскольку напоминает мне о том дне, когда я перестала быть
танцовщицей, но именно тогда поняла, что хочу открыть студию. — Когда я
получила травму и врачи сказали, что я никогда не смогу танцевать так, как
раньше, я была раздавлена. Совершенно разбита. Моя студия добавила соли на
рану, когда отстранила меня от всего, включая пробы в Джульярд. По сути, я
 65

оказалась для них бесполезной, и они меня заменили. Это уничтожило меня, но
также и показало, какой я никогда не хотела бы быть. Я хочу открыть студию для
всех. Конечно, мы будем готовить танцоров для больших возможностей, но я
также хочу помочь детям, которые никогда раньше не танцевали, и
травмированным танцорам, которые просто хотят снова почувствовать, как
музыка течет по их телу.
— Я уважаю это. Отличный взгляд на очень тяжелую ситуацию, — говорит он,
глядя на меня с благоговением.
— Спасибо, — говорю я ему, готовый перейти ко второму вопросу. — Следующий
вопрос?
— Если это твоя мечта, почему ты работаешь в Атлантиде? — спрашивает Рекс,
выглядя одновременно любопытным и нервничая по поводу моего ответа. К
счастью для меня, я уже отвечала на этот вопрос раньше, поэтому он меня не
слишком пугает.
— Мне нужны деньги, чтобы оплачивать занятия и счета. Степень сама себя не
оплачивает. Кроме того, я коплю деньги, чтобы купить студию.
— Разве нельзя получить кредит? — спрашивает он.
— Обычно да. И на учебу, и на бизнес. Но мой брат - козел, но это история для
другого дня. Так что я работаю там и имею еще одну работу в течение дня, чтобы
оплачивать все это. — Я пожимаю плечами. Больше я ничего не могу сделать. —
Последний вопрос?
В свою защиту скажу, что он колеблется лишь мгновение, прежде чем перейти к
следующему вопросу.
— Я подслушал, как ты сказала Кэсси, что отказываешься встречаться, и не смотри
на меня так, вы, дамы, далеко не тихони, — говорит Рекс. У него на лице
застенчивое выражение, как будто он бьется вокруг да около, чтобы перейти к
вопросу. — Почему? Почему ты не ходишь на свидания? Ты молодая,
привлекательная и кажешься классной девчонкой. Наверное, я просто не
понимаю, потому что когда я был в твоем возрасте, все, что я делал, это
встречался, — заканчивает он, пожимая плечами.
— В том-то и дело, что все мужчины моего возраста хотят просто встречаться, а те
немногие, которых ты можешь найти для отношений, обычно просто
контролирующие засранцы, которые хотят использовать тебя как молодую
привлекательную спутницу на один вечер, или свою маленькую игрушку. Нет,
спасибо, — отвечаю я.
— Это из опыта или ты просто видела?
— И то, и другое?
В глазах Рекса что-то промелькнуло. Похоже на гнев, но я не могу понять,
направлен ли он на меня или на мужчин, которые меня обидели.
— Не все мужчины такие. То, что некоторые мужчины — мудаки, которые думают
только своими членами, не означает, что ты должна прекратить попытки.
— Да, ну, в тот день, когда я встречу кого-то, кто меня заинтересует, возможно, я
подумаю об этом. Но до тех пор я не собираюсь тратить свое время на мужчин,
 66

которые хотят играть в игры. — Я лишь пожала плечами, надеясь закончить

разговор. Брэндон был последним парнем, с которым я встречалась, и все
закончилось не слишком хорошо. — Теперь мой выход?
— Конечно, выкладывайся по полной, — говорит он, махнув рукой в сторону стола.
Его самоуверенность почти раздражает. Он стоит, прислонившись спиной к стулу,
и терпеливо ждет, пока я сделаю свой удар. Выглядит незаинтересованным во
всей этой ситуации, в то время как я чувствую, что все мое тело горит от его
взгляда.
— Сначала рюмка, — говорю я ему, подходя к тому месту, где он стоит с рюмками.
Схватив рюмки «Патрон», я передаю ему одну. Когда он тянется за рюмкой, наши
пальцы соприкасаются, и мне втайне нравится, как он отдергивает руку, словно
чувствует то же электричество, что и я. Без дальнейших колебаний я передаю ему
лайм, и мы быстро выпиваем наши рюмки.
— Теперь давай бей, — говорит мне Рекс низким, хрипловатым голосом, который
говорит о том, что он не так уж и безучастен, как кажется.
Проходя мимо него, я настраиваюсь на свою партию и убеждаюсь, что когда
наклоняюсь, чтобы сделать удар, моя задница почти прижата к нему. Не моя вина,
что шар находится прямо перед ним, а он отказывается двигаться, как гигантское
дерево. Сделав несколько поправок к своему удару, я немного покачиваюсь, зная,
что он, вероятно, любуется тем, как выглядит моя задница в джинсах.
Оглянувшись через плечо, я ухмыляюсь, когда вижу, как его глаза тут же
вспыхивают от восхищения. Слабый румянец проступает на его лице от того, что
его поймали, но я притворяюсь.
— Извини, здесь не так много места, чтобы сделать удар.
— Да, конечно. Продолжай, — говорит он, выражение его лица невозможно
прочесть, кроме легкого потемнения в глазах.
Сосредоточившись на игре, я посылаю мяч прямо в лузу. Даже не взглянув на
Рекса, я обхожу стол и делаю еще один солид, прежде чем промахнуться на
третьем ударе.
— Ха, два, - говорю я ему с ухмылкой.
— У тебя было бы три, если бы ты правильно держала руку, — это все, что он
говорит в ответ.
Драматично постукивая пальцем по губам, я думаю о вопросе, который хочу ему
задать. Почему он не ходит на свидания? Встречался ли он когда-нибудь? Что
случилось после его хоккейной травмы, из-за которой он остался в Техасе? Я
решаю, что мне следует быть помягче с первым вопросом и выбрать более
безопасный вариант.
— Чем ты зарабатываешь на жизнь?
— Я тренер хоккейной команды в университете. Только начал в этом году.
Интересно. Разумеется, я нашла кого-то, кто занимается тем же видом спорта, что
и мой брат, хотя я говорила, что меня никогда не заинтересует тот, кто играет в
хоккей. Думаю, тренер — это не одно и тоже, что игроки, верно? Кроме того, мы
 67

просто общаемся. Не то чтобы я заинтересована в дальнейших отношениях с ним,

мы просто развлекаемся.
— Хм. Хорошо, второй вопрос. Что задержало тебя в Техасе? — спрашиваю я.
Я вижу момент, когда мой вопрос его зацепил. Все его тело напрягается настолько,
что понимаю, что для него это не самый легкий вопрос.
— Или ты можешь рассказать мне, что заставило тебя вернуться в Нью-Йорк. В
зависимости от того, что ты предпочтешь.
— Это тяжелый вопрос. Сначала выпьем. — Рекс берет рюмки и передает мне
рюмку Джеймсона. Быстро звеня бокалами, потому что все знают, что это
преступление - не поддержать, мы выпиваем по рюмке. Когда я поднимаю глаза,
он уже опустил свою рюмку и смотрит на меня.
— Я вернулся в Нью-Йорк из-за возможности, которая появилась у моего старого
друга. Он предложил мне работу тренера, пытаясь помочь мне вернуться в мир, по
которому я скучал. Что касается того, почему я остался в Техасе, то я довольно
долго прозябал, принимая одно плохое решение за другим. Не было смысла
возвращаться, когда для меня здесь ничего не осталось.
По-моему, он впервые сказал так много сказал за один раз. Он всегда такой
серьезный, почти ворчливый, и дает короткие, быстрые ответы, как будто
разговор его оскорбляет. Но сейчас... он говорит со мной. Может быть, это не так
много, но это начало.
— Итак, это захватывающая возможность? — спрашиваю я, пытаясь немного
раздвинуть границы и заставить его рассказать мне больше.
— Если быть честным, я бы хотел иметь возможность тренировать в НХЛ, так что
начать с института — это первый шаг. Так что да, думаю, это захватывающая
возможность, — говорит он с ухмылкой и поворачивается, чтобы осмотреть
бильярдный стол в поисках следующего удара. Отойдя на несколько шагов, он
самодовольно оборачивается. — Не думай, что я не заметил, что ты украла
лишний вопрос. Я приберегу свой на потом.
Затем он выбивает еще один шар, который идеально попадает в лузу. Когда он
собирается сделать следующий удар, он неожиданно оглядывается назад.
— В следующий раз, когда будешь бить, попробуй ослабить хватку вот так. Ты
слишком крепко держала кий, а он должен быть более подвижным и вращаться в
твоей руке.
Затем он делает следующие два удара, идеально попадая в лузы, и наконец
промахивается.
— Время вопросов, — говорит он.
— Я готова.
— Почему ты тусуешься со мной? Когда все твои друзья ушли.
У меня отвисает челюсть от его грубости, а он выглядит виноватым.
— Давай я попробую еще раз. Почему ты решила тусоваться со мной, а не со
своими друзьями?
 68

— Потому что мне нравится проводить время с тобой. С тобой все по другому.
Освежает. Даже если ты не очень приятен в общении, — отвечаю я.
Один шаг.
И я затаила дыхание. Следующие два его шага заставляют меня чувствовать, что я
задыхаюсь, не понимая, что он делает, пока он не становится передо мной и не
смотрит на меня такими темными глазами, что они похожи на ночное небо.
Медленно делая шаг назад, чтобы попытаться увидеть его полностью, я
удивляюсь, когда упираюсь в стол.
Черт.
Такое ощущение, что я ткнула медведя. Не зная, что делать дальше, я стою перед
ним, как олень в свете фар.
Рекс наклоняется вперед, пока слегка не касается губами моего уха. Я чувствую его
неглубокое дыхание, пытаясь предугадать его следующий шаг.
— Я слышал, что могу быть довольно щедрым. Это считается «хорошим»? —
рычит он.
У меня перехватывает дыхание. Мне хочется растечься лужицей у его ног, но я изо
всех сил стараюсь выглядеть невозмутимой.
— И когда ты это слышал? Не уверена, что я в это верю, — отвечаю я с
придыханием.
Наклонившись еще ближе, я чувствую, как он касается губами моего ушка и
медленно спускается по шее.
— Когда был зарыт лицом между ног женщины и пожирал ее киску. Тогда я, как
известно, весьма щедр.
Дыхание сбивается, когда он делает еще один шаг ближе, пока не прижимает
меня к столу. Не сводя с меня глаз, он медленно проводит рукой по бокам моего
тела, по ключице, а затем нежно прижимает руку к моему горлу. Он не
контролирует меня, не причиняет боли, но он собственник. Ему нужно мое
внимание именно сейчас, и он собирается убедиться, что получит его.
— Бери свои вещи. Мы уходим, — требует он.
— Что, прости? А как же наши друзья? — спрашиваю я.
— Я напишу им. А теперь пошли, — рычит Рекс, в голосе его слышится почти что
мука, как будто он едва сдерживается.
— Куда мы идем? — спрашиваю я, не в силах слепо следовать за ним.
Рекс перестает идти и оборачивается, из-за чего я почти натыкаюсь на его грудь.
Он хватает меня за шею и прижимается своими губами к моим. Поцелуй быстрый
и беспорядочный, достаточно языка, чтобы показать мне, что именно он хочет
сделать, прежде чем он разрывает поцелуй и смотрит на меня голодными
глазами.
— Я собираюсь показать тебе, каким хорошим я могу быть. А теперь пойдем, —
рычит Рекс, шлепая меня по заднице с такой силой, что у меня не остается сил
спорить.
 69

Глава 10

РЕКС
Я тусовался с Сойер дважды.
Ну, три раза, если считать первую ночь в «Атлантиде», но она работала, так что,
по-моему, это не считается. Хватило всего двух раз общения с этой девушкой,
чтобы она так глубоко зарылась мне под кожу, что, боюсь, она никогда не
выберется. Не уверен даже, что она осознает, как сильно меня притягивает. Как
будто это колдовство, или вуду, или что-то в этом роде, потому что я никогда не
бываю таким, и мне не по себе. Самое удивительное, что я до сих пор не
чувствовал желания её оттолкнуть. На самом деле,мне нравилось проводить с ней
время. Мне хочется проводить с ней все больше и больше времени, особенно
наедине.
И это чертовски очевидно, когда я вызываю такси, чтобы отвезти ее к себе домой.
Чертовски странно.
Я ненавижу, когда в моем доме находятся люди, которые не являются членами
семьи, особенно если я трахаюсь с ними или планирую это сделать. Но вот я
сажаю ее в такси и везу к себе. Слава богу, что я убрался перед тем, как пойти
сегодня на вечеринку, иначе все игрушки Рори были бы на виду. Ничто так не
убивает отношения на одну ночь, как разбросанный по всему дому детский срач.
Сев в такси, я отправил парням смс, чтобы они знали, что мы больше не в баре,
если они планировали вернуться.
Я: «Мы ушли. Поговорим завтра, ребята.»
Майлз: «Сейчас как раз заканчиваем есть. Идете в другой бар?»
Кейд: «У нас отличная еда и выпивка, теперь мы готовы к веселью».
Тревор: «Кейд, к пьянке или к траху?»
Мои друзья - идиоты. Как я годами справлялся с их шуточками, ума не приложу.
Но сейчас это не моя проблема. Сейчас хочу убедиться, что друзья Сойер знают,
что она в безопасности, чтобы я мог раздеть ее догола в своей постели. Что-то в
этой женщине заставляет меня дичать, жаждать раздеть ее догола и поглотить ее,
погрузить в нее свой член. Я столько раз представлял ее стоящей на коленях, ее
пухлые губы обхватывают мой член, а ее ярко-голубые глаза смотрят на меня,
умоляя о большем, что просто жалок. Я представляю, как хватаю ее за волосы и
засовываю член ей в горло, снова и снова, пока сперма не зальет ей глотку.
Уведомление на моем телефоне вырывает меня из моих фантазий.
Кейд: «Я не привередлив. Мне подойдет любой из вариантов или оба».
Майлз: «Все еще жду, старик...»
Харрис: «Парни, оставьте его в покое. Ему, наверное, сейчас отсасывают».
Кейд: «Ты прав, Харрис. Дай ему спокойно потрахаться».
 70

Я: «Почему я здесь? Как же вы меня бесите».

Харрис: «Если ты можешь писать смс, пока она это делает, то это не она, брат».
Майлз: ;)
Я: «Заткнитесь. Мы возвращаемся ко мне. И нет, ты не приглашен».
Я: «Спокойной ночи, ублюдки».
С этими словами я убираю телефон в карман, не обращая внимания на
постоянную вибрацию. Я вижу, как Сойер опускает взгляд на свой телефон.
Наверное, болтуны рассказали девчонкам.
Да, парни судачат, как кучка старух. Черт, да они еще хуже. Я бы удивился, если
бы девушки не читали через плечо все это время.
Я теряю ход мыслей, когда такси останавливается возле моего дома.
Расплачиваюсь и выпрыгиваю из такси, увлекая Сойер за собой в здание и в лифт.
Двери еще не успевают закрыться до конца, как мы снова оказываемся друг на
друге. Ее тихое хныканье, побуждающее меня к действию, и ее руки, крепко
обхватывающие меня, — это безмолвная мольба о большем.
— Твой рот такой греховный, — рычу я. — Достаточно лишь услышать твои звуки,
почувствовать твои мягкие губы, чтобы у меня возникли образы тебя на коленях, с
красивыми красными губами, обхватывающими мой член. Это опасно настолько,
что я могу трахнуть тебя прямо здесь, в лифте.
Сойер стонет мне в рот, подстегивая меня.
Прижав ее к стене, я толкаюсь в нее, снова захватывая ее рот. Скользнул языком
по ее губам, и она тут же впускает меня в себя, стонет мне в рот, когда я
прижимаюсь к ней членом.
— Знаешь, у меня у самой много фантазий, — шепчет она, сильно покусывая мою
нижнюю губу, а затем нежно успокаивая ее языком. — Но в них ты стоишь на
коленях и поклоняешься мне, мистер Локвуд.
— О, я обещаю тебе, малышка. Я буду стоять перед тобой на коленях, но это ты
будешь кричать для меня. Умолять о большем, — рычу я.
Я нежно сжимаю рукой ее горло, безмолвно требуя ее внимания. Не в силах
сопротивляться, начинаю грубо покусывать, а затем нежно целовать вдоль всей ее
ключицы, наслаждаясь ощущением ее рук в моих волосах и тихими стонами.
— Рекс, — ее голос в этот момент не более чем стон. Она все еще притягивает меня
к себе как можно ближе. — Еще, пожалуйста.
— Такая ненасытная малышка, верно? Держу пари, если бы засунул пальцы в твои
трусики сейчас, ты была бы вся мокрая. Ждущая, когда заполню тебя членом.
Боже, уверен, что ты будешь выглядеть такой красивой с членом в своей тугой
щелке. Или в твоем ротике. Я не привередлив.
Двери лифта, наконец-то, открываются, разбивая пузырь, в котором мы
оказались. Отстранившись, мы закрываем на миг глаза, наше дыхание
прерывистое, а потом снова встречаемся глазами. Желание явственно читается в
глазах Сойер, и уверен, что в моих глазах то же выражение.
 71

Не говоря ни слова, я поднимаю Сойер на руки, и она тут же обхватывает меня

ногами за талию. Не теряя времени, она ласкает мое тело и волосы, медленно
сводя меня с ума, пока я, наконец, открываю дверь и ввожу ее внутрь. Прижав ее к
двери, я вдавливаю твердый член в ее сердцевину.
— Ты этого хочешь? Увидеть, как я теряю контроль, малышка? Поэтому ты
сводишь меня с ума с той самой секунды, как я увидел тебя в клубе? Дразнишь
меня своим сексуальным телом. Просто умоляешь меня немного развратить его, —
дышу я ей в ухо.
— Да, пожалуйста. Потеряй контроль, — практически умоляет она.
Взяв ее за подбородок, я наклоняю ее голову так, чтобы она смотрела на меня. Не
уверен, чему я больше рад — ее просьбе потерять контроль или тому, что она,
кажется, рада наблюдать за этим. Почувствовать это.
— О, так и сделаю. Не волнуйся. Но, малышка, не забывай, я могу потерять
контроль над тобой, но в спальне все еще полностью контролирую себя. — Ее
глаза разгораются — сочетание бунтарства, смешанного с удовлетворением.
Черт, девушка возбуждается от того, что уступает мне контроль. Это вызывает у
меня желание положить ее на колени и пороть ее хорошенькую попку до тех пор,
пока она не станет умолять меня о члене. Я мог бы пометить ее, покрыть своей
спермой и сделать своей. Пока что она чертовски совершенна.
— Прикоснись ко мне, — умоляет она.
— В ту секунду, когда все начнется, ты ничего не контролируешь. Я прикоснусь к
тебе, когда буду готов. — Она хочет бороться со мной, я вижу это в ее глазах. Ей
нужен контроль, но к черту его. — Но я обещаю, что ты будешь наслаждаться
каждой гребаной секундой.
Я притягиваю ее к себе для поцелуя, медленного и нежного, на что Сойер тут же
отвечает страстью, пытаясь затянуть поцелуй подольше. Она практически умоляет
своим ртом о большем. Но я не против того, чтобы она умоляла.
А пока подожду, когда она начнет меня просить, чтобы я заполнил ее.
Когда Сойер стонет и тяжело дышит от одного только поцелуя, я веду ее в свою
комнату. Она не отрывается от моего тела, целует меня в подбородок, покусывает
ухо. Ее поддразнивание срабатывает, и я практически бросаю ее на кровать.
Сойер жадно смотрит на меня, медленно изучая мое тело, пока я стягиваю
рубашку через голову и стою, решая, что сделать в первую очередь. Снять ли мне с
нее всю одежду и развернуть ее, как подарок? Или зарыться лицом между ее ног,
пока она не кончит больше раз, чем может сосчитать, и не начнет умолять о моем
члене? Или заполнить её дерзкий ротик членом, наблюдая за тем, как она
истекает слюной.
Мне нужно прикоснуться к ней. Сейчас же.
Я ставлю колено на кровать и касаюсь губами губ Сойер в быстром поцелуе.
Потянув ее вверх, стягиваю с нее рубашку, оставляя ее только в красном
кружевном лифчике, прикрывающем идеальные сиськи. Черт, он красный, как в
ту первую ночь.
 72

Сойер сложена как танцовщица, но ее безупречные, красивые полные груди так и

просят моего внимания. Ее рельефные бедра свидетельствуют о многолетней
дисциплине, ее мышцы четко очерчены. Я так и представляю себе ее широко
расставленные бедра, то, как она скачет на моем языке.
Я вытаскиваю ее груди из лифчика, облизываю и посасываю каждую, пока Сойер
не начинает извиваться подо мной. Вторую руку веду вниз по ее телу. Скользя по
ее животу, добираюсь до пуговицы ее джинсов и расстегиваю ее.
— Не могу дождаться, когда увижу твою маленькую красивую киску. Скажи мне,
малышка, ты сейчас вся мокрая для меня? — бормочу я, снова лаская сосок ртом,
одновременно сжимая рукой другой.
Она смотрит на меня, ее глаза темнеют от желания, когда кивает головой в знак
согласия. Это все, что мне нужно, чтобы сорваться. Не в силах сдержать рык, я
спускаю джинсы с ее ног и прижимаюсь носом к кружеву ее трусиков.
— Господи, мать твою, ты пахнешь восхитительно, — стону я, просовывая пальцы
под трусики и срывая их.
— Рекс! — вскрикивает она, но вскоре переходит на стон, когда ввожу в нее
пальцы, а большим пальцем делаю легкие круги вокруг клитора.
Сойер извивается, ее тело так отзывчиво. Чертовски невероятно.
— Я не могу ждать, — шепчу я.
— Чего?
— Чтобы попробовать тебя на вкус.
Я осыпаю поцелуями ее бедра, останавливаясь только тогда, когда добираюсь до
самой ее сердцевины. Убирая пальцы с ее клитора, я почти смеюсь над милым
неодобрительным рыком Сойер. Но когда прижимаюсь ртом к ее клитору, а
пальцы скользят в ее влажное тепло, я слышу только стоны.
Языком надавливаю на клитор, а пальцы продолжают скользить внутрь и наружу,
трахая ее ровно столько, чтобы довести ее до исступления, но не настолько, чтобы
она кончила. Поддерживаю этот темп, и Сойер начинает извиваться, а руками
крепче сжимает мои волосы. Когда ее дыхание сбивается, сообщая, что она близка
к оргазму, я вытаскиваю пальцы, замедляя темп, чем окончательно вывожу ее из
себя.
Рычание, которое вырывается из ее груди, чертовски мило. Она так расстроена. Ее
бедра начинают подниматься, ища большего, пытаясь быстрее создать трение, но
я не поддаюсь.
— Каждый раз, когда ты попытаешься все ускорить, обещаю, что буду
останавливаться.
— Пожалуйста, Рекс.
— Что пожалуйста?
— Дай мне больше. Заставь меня кончить, — хнычет она.
— Я подумаю над этим, раз уж ты так мило попросила.
 73

— Заткнись и...
Загибая пальцы внутрь нее, я стараюсь попасть в ту точку глубоко внутри нее,
которая заставляет ее практически умолять о большем. Когда втягиваю ее клитор
в рот и нежно касаюсь его зубами, Сойер взрывается, ее вкус покрывает мой язык,
и уже почти чертовски невозможно отстраниться.
Наблюдение за ее оргазмом может стать моим новым любимым занятием.
То, как ее бледная кожа становится розовой, а ее глаза темнеют от вожделения, в
сочетании с ее стонами и тихим хныканьем, заставляет меня почти кончить, даже
не прикасаясь к ней.
После того, как довел ее до кульминации и насладился каждым мигом, я уже
жажду большего.
С каких пор Сойер стала так занимать мои мысли? Раньше я не хотел иметь
ничего общего с женщиной больше одной ночи, а теперь постоянно думаю о
Сойер, и желание доставлять ей оргазм за оргазмом почти контролирует меня.
Что со мной происходит?
Но это вопрос для завтрашнего Рекса. Сейчас Рекса волнует только сегодняшний
вечер и горячая малышка, чье тело сводит его с ума.

Глава 11

Сойер

Если раньше считала Рекса сексуальным, то я ошибалась. Это даже

близко не отражало действительности.
Мы еще не занимались сексом, а я уже кончила дважды, на два раза
больше, чем привыкла с мужчиной. Грустно, знаю, но для этого и
нужны вибраторы.
Но Рекс — мастер своего дела. Наверное, поэтому я все еще чувствую
желание и хочу большего, жажду продолжения.
Мужчина способен подчинить меня себе и знает это. Рекс вызывает
привыкание и поглощает, и я не могу остановиться.
Но если быть честной? Я просто хочу его член. Как и час назад. Мне
надоело это поддразнивание. Рекс уже доказал, что он бог в ласках
пальцами, теперь хочу убедиться, что он бог в умении работать
членом.
Но он не сдается, вытягивая из моего тела все до последней капли
удовольствия.
— Рекс, ну же. Пожалуйста
 74

— Чего ты хочешь, малышка?

— Больше.
— Ну так скажи мне. Скажи мне, чего именно ты хочешь. Я хочу,
чтобы ты умоляла, — бормочет он, покусывая мое бедро, потом целует,
успокаивая место укуса. — Ты выглядишь такой красивой, когда
умоляешь.
— Рекс, пожалуйста. Я хочу, чтобы ты вошел в меня. Хочу твой член...
Пожалуйста, — хнычу, не в силах сдержаться, пока он продолжает
медленно ласкать языком клитор.
— Хорошая девочка, — шепчет он и продолжает атаку.
Я почти готова кончить снова, мое тело напрягается, удовольствие
быстро нарастает, но опять ублюдок останавливается, и по его
ухмылочке вижу, что он делает это специально.
— Мудак, — ворчу я, желая кончить.
Когда Рекс наконец встает и расстёгивает пуговичку на брюках, то
ухмыляется.
— Знаю. Но помни, малышка, я обещал, что это того стоит. Когда я
позволю тебе кончить снова, все твое тело будет пылать от
удовольствия. Да так, что ты будешь чувствовать меня несколько дней.
При каждом движением ты станешь вспоминать, как я играл на твоем
теле, словно на любимом инструменте. Я разрушу тебя для любого
другого мужчины. Заставлю тебя жаждать мой член каждый раз,
когда захочешь кончить.
Расстегнув брюки, Рекс запускает пальцы под трусы и тянет их вниз по
телу.
Святые угодники. У меня отвисает челюсть.
Я уже знала, что у Рекса есть ЭБЧ. От него исходила такая энергия, и
не удивительно. Но украшения на головке члена?
Да это просто охренительный шок. Господи.
Он. У него. Пирсинг.
Собрав всю свою волю в кулак, я с трудом отвожу взгляд от металла на
его члене, который так и умоляет меня исследовать его. Когда
поднимаю глаза, то понимаю, что Рекс пристально наблюдает за мной
с соблазнительной ухмылкой, и я снова гляжу на его член.
Сейчас Рекс выглядит моложе, более диким, совсем мальчишкой, не
таким, как я привыкла его видеть. Похоже, чувствует себя совершенно
 75

комфортно, стоя передо мной с высунутым членом и ожидая, что я

буду делать.
Пока он идет ко мне, не свожу взгляда с его тела. Рекс весь в
татуировках, на его левой руке полный рукав, большинство из них
связаны с хоккеем, а также несколько тату нанесены в разных местах.
Наверняка у него на спине тоже есть татуировки; я заметила одну на
бедре, прежде чем мой разум отключился после того, как увидела
пирсинг.
Сидя, я практически умоляю его подойти ближе. Хочу почувствовать
металл у себя во рту, пока Рекс погружает член в мое горло.
— У тебя...
— Что, малышка?
— Пирсинг... Я такого не ожидала.
— Правда? — Он ухмыляется. — Значит, ты думала о моем члене? —
смело спрашивает Рекс, в его голосе слышатся задиристые нотки. —
Неужели тебе на ум приходили грязные мыслишки о моем члене? Что
ты себе представляла
— Я... я представляла себя на коленях, с твоим членом во рту. Как я
сосу твой член, а твои руки держат меня за волосы, пока ты получаешь
от меня удовольствие. Представляла, как ты будешь использовать
меня, управлять мной и делать все, что тебе нужно, пока не кончишь
мне в горло.
Рекс стремительно поднимается на кровати, его возбуждение
нарастает, вызывая у меня ответную дрожь, а влага мгновенно
покрывает бедра. Он медленно прижимается ко мне и обхватывает
рукой мое горло. Не больно, но достаточно твердо, чтобы завладеть
моим вниманием.
— Несмотря на то, что провел много ночей с кулаком, представляя
себе то же самое, я слишком долго ждал, чтобы получить тебя вот так.
Мы сделаем это в другой раз, — говорит он.
Значит, у нас будет не одна ночь? Я подумаю об этом завтра.
— Тогда трахни меня, Рекс. Хватит дразнить меня, а то я сейчас
взорвусь, — огрызаюсь, но потом вспоминаю о пирсинге, и меня
охватывает чувство между желанием и страхом. — Эй, подожди!
Наверное, я покажусь очень глупой, но это штука не причинит мне
боли, да? — спрашиваю, указывая на его член.
Рекс негромко и нагло усмехается.
 76

— О чем мы говорим, малышка? О пирсинге или о члене? Пирсинг не

причинит тебе боли, обещаю. Тебе понравится. А вот член? К нему,
возможно, придется привыкнуть. Просто доверься мне. Я не сделаю
ничего такого, с чем твое тело не сможет справиться. Обещаю, я буду
внимателен. Думаю, уже доказал, что знаю твое тело.
Рекс убирает руку с горла и подмигивает, затем берет член и скользит
им по моей влажности, покрывая себя. Каждый раз он идеально
касается металлом клитора, посылая искры удовольствия по всему
моему телу.
— Вопрос. Ты принимаешь таблетки? — спрашивает Рекс, не
прекращая своего медленного натиска в ожидании моего ответа.
— Да. А что? — спрашиваю, желая услышать, что он скажет.
— Я так долго мечтал насладиться тобой без резинки. Уверяю тебя, я
чист; я ни с кем не был уже довольно давно. Я... лишь по пьяни был
без защиты, что не помню, как так получилось, и не горжусь этим. Я
чист и доверяю тебе.
— Тогда сделай это. Трахни меня без презерватива.
Я даже не успела закончить фразу, как он одним движением входит в
меня, растягивая до предела. Ногтями царапаю его спину, испытывая
одновременно удовольствие и боль, пока Рекс продолжает меня
заполнять.
— Че-е-ерт, — рычит он, когда входит до основания, и отстраняется,
чтобы посмотреть на меня. — Ты в порядке?
— Да, — шепчу я. — Но давай двигайся. Мне кажется, что я не могу
дышать, когда ты заполняешь меня.
— Ты справишься, — усмехается он. — Просто дай мне секунду.
Когда начинаю покачивать бедрами, он стонет:
— Сойер, остановись. Если ты не прекратишь, все закончится, не успев
начаться, а я не совсем в настроении смущаться. Так что будь хорошей
девочкой и перестань так сжиматься. Я еще не готов украсить тебя
своим семенем.
Я останавливаюсь, замираю, давая ему время. Но не перестаю
дразнить его, целую его в скулу, нахожу место прямо под его ухом и
нежно посасываю, наслаждаясь реакцией, которую чувствую в глубине
себя.
Рекс приподнимается и обхватывает рукой мое горло, а затем выходит
почти до конца и снова входит в меня.
 77

У меня такое чувство, что это игра.

— Ты такая хорошая девочка. Терпеливо ждешь, пока я тебя трахну.
Уверена, что готова к большему? — спрашивает он, сжимая горло
немного сильнее.
— Да, сэр, — умоляю я, и тут он врезается в меня.
Снова и снова.
Я так наполнена, что практически не могу мыслить здраво. Рекс
входит в мое тело медленными, но обдуманными толчками. Дает
моему телу время привыкнуть к его размерам, но не совсем терпелив.
Черт, как же это здорово — видеть, как он теряет контроль… из-за
меня.
— О боже, — стону я, когда его пирсинг касается потаенного местечка.
То место, которое я до сих пор искренне верила, что ни один мужчина
не сможет найти. Прославленная точка G, которая, как думала,
скрыта от всех мужчин.
Он находит эту точку не один раз. Его темп ускоряется, толчки
становятся все мощнее, а я стону под ним, принимая все, что он мне
дает. Желая оттянуть оргазм, хватаюсь рукой за его волосы, удерживая
Рекса неподвижным, пока не дотягиваюсь до его рта.
Жажду от него всего и прижимаюсь губами к его, медленно дразня
языком его губы и нежно покусываю нижнюю. Это не требование; нет,
я усвоила правило, что лучше не пытаться давить на Рекса.
Это мольба, безмолвная просьба о большем. Я хочу его член в себе...
его рот на моем, чтобы наши руки исследовали друг друга, пока
ощущения не переполнят меня. Хочу все, что Рекс может мне дать.
Все, о чем умоляет мое тело.
Он набрасывается на мой рот. Наши языки сплетаются в древнем
танце под тихую музыку стонов, создавая симфонию звуков и чувств,
наполненных наслаждением. Не говоря ни слова и не разрывая
поцелуя, он скользит рукой по моему телу, между ног, хватает мое
колено и легко закидывает его себе на плечо, сразу же углубляя свое
проникновение и делая его намного более интенсивным.
— О Боже, еще. Пожалуйста, — стону я, новая позиция задевает все
нужные точки.
— Сейчас его здесь нет, малышка, — рычит Рекс, входя в меня до
упора. Одной рукой он все еще держит мою ногу в воздухе, а другой
медленно двигается вдоль ключицы, возвращаясь к горлу.
 78

Похоже, ему там нравится, и я бы солгала, если бы сказала, что

против.
В этот раз Рекс сжимает меня сильнее, его хватка тверда и
непреклонна, пока он безудержно входит в меня. В его темно-синих
глазах пылает темное дикое пламя. Как будто он выбросил в окно все
любезности и напускную вежливость, оставив только безумную
версию, готовую поглотить меня.
— Не его ты должна умолять, — отвечает Рекс хриплым голосом, когда
смена позиции приближает нас обоих к финишу.
Я думала, что ворчливый Рекс — самая горячая версия, какой он
может быть. Я ошибалась. Требовательный и доминирующий Рекс —
самая сексуальная его версия. Я сделаю все, что он скажет, в надежде,
что услышу от него «хорошая девочка».
— Рекс, не останавливайся. Пожалуйста.
— Не кончай, Сойер. Не смей, — приказывает он, когда ноги у меня
начинают дрожать, потребность почувствовать разрядку становится
непреодолимой, но пытаюсь ее подавить.
Схватив его за руки, я крепко держусь. В тот момент, когда
напряжение в моем теле начинает зашкаливать, меня охватывают
небольшие всплески электричества. Но прежде, чем оргазм полностью
овладевает мной, Рекс останавливается и выходит из меня.
Я впиваюсь ногтями в его руки, сжимая бицепсы то ли от желания,
чтобы он продолжил, то ли от злости, что он вообще остановился,
сейчас еще не решила. Рекс остается неподвижным, крепко держась за
мои бедра, и тяжело дышит. Он ничего не говорит, просто держит
меня неподвижно, пытаясь восстановить контроль.
— Перевернись, малышка, — рычит Рекс, наклоняясь вперед, и наши
губы соприкасаются. — Я хочу видеть красивую попку кверху, ждущую
меня.
Я стону, когда Рекс переворачивает меня так, как хочет. Руками
исследует мое тело. Потирает бедра и задницу, и только
одобрительный рык дает мне понять, что ему нравится то, что он
видит.
А мне нравится, что он полностью контролирует мое удовольствие.
Мне остается только верить, что Рекс знает мое тело достаточно
хорошо, чтобы сыграть, как надо, и мы оба закончим все счастливым
концом.
Самое страшное, что я и правда доверяю ему.
 79

Держа одну руку на моем бедре, другой рукой Рекс берет член и
начинает скользить им по моей попке и дразнить меня. Специально
двигается медленно, пока я не начинаю хныкать. Одним плавным
движением он проникает до упора.
— Иисусе, какой же ты огромный, — вскрикиваю я.
— Мне не нравится слышать, как имя другого мужчины слетает с
твоих губ, особенно когда я глубоко в тебе, — ворчит Рекс.
Было бы мило, если бы он сейчас не трахал меня до потери сознания.
Оглянувшись через плечо, вижу, как он пристально смотрит на меня,
толкаясь и наклоняя мое тело так, чтобы пирсингом, неоднократно
задевать то заветное местечко. И так быстро доводит меня до края, что
я даже не успеваю заметить наступление оргазма, как Рекс вжимает
меня лицом в подушку.
Все мое тело напрягается, дрожа от удовольствия, сжимаясь вокруг
него, подгоняя Рекса к финалу. Я стону, возможно, кричу. Не совсем
уверена. Хорошо, что я уткнулась лицом в подушку, иначе соседи
могли бы наблюдать в первом ряду, как меня трахают до потери
сознания. Его беспорядочные толчки — единственный знак, что Рекс
скоро кончит вслед за мной, но когда он стонет мое имя, заполняя
меня, я содрогаюсь вместе с ним, и отголоски моего оргазма настигают
меня без предупреждения.
Никто из нас не двигается. Проходит несколько минут. Я потерялась в
послевкусии сильнейшего оргазма. Сейчас мне совсем не хочется
двигаться. И если быть честной, не уверена, что физически способна
на это сейчас.
— Я собираюсь выйти. Не двигайся, — говорит Рекс, выскальзывает из
меня и удивляет, целуя меня в лоб, а после направляется в ванную.
Через минуту возвращается с теплой мочалкой и начинает меня мыть.
Когда он заканчивает, то быстро укладывает меня на подушку.
— Ты в порядке? — тихо спрашивает он. — Тебе не больно?
— Нет, все отлично, — бормочу ему в шею.
— Хорошо. Спи. Я еще не закончил с тобой, — шепчет он мне на ухо и
нежно заключает меня в свои объятия.
Последнее, что я слышу перед тем, как заснуть, – это его шепот в мои
волосы.
— Я не уверен, что когда-нибудь закончу.
 80

Глава 12

Сойер

Утро наступило слишком быстро. Даже не уверена, что мы спали. Я

замечаю, что место Рекса пусто. Второе, что замечаю, - сильный запах
кофе. Я думаю, что если пойду за ароматом кофе, то найду Рекса.
Слава Богу. Без кофе я ни за что не встану с кровати, не говоря уже о
том, чтобы сделать что-нибудь плодотворное.
Перевернувшись, я без удивления понимаю, что у меня все болит. Рекс
не лгал: он очень щедрый человек. Да, он властный и требовательный,
но выполняет свои обещания.
Разобравшись, где находится вся моя одежда, я направляюсь в
ванную, чтобы привести себя в хоть сколько-нибудь презентабельный
вид. В зеркале вижу засосы на груди и следы укусов между ними.
Прошлой ночью, он то хватал, то облизывал, то покусывал, то
дразнил, играя с моими сосками. Рекс играл с моим телом лучше, чем
кто-либо другой, что чертовски обидно, поскольку я не хожу на
свидания. Я бы точно не отказалась повторить все еще раз в спальне,
особенно с его пирсингом.
Приведя себя в приличный вид, выхожу из комнаты, следуя за
восхитительным запахом кофе в поисках чашки и Рекса. Я быстро
нахожу кухню, но останавливаюсь, когда его вижу. Он стоит у барной
стойки, одетый лишь в серые треники, низко висящие на бедрах.
Оставляя мало места для воображения. Не то чтобы я не знала,
насколько невероятно его тело. Прошлой ночью несколько раз
ощущала, на что он способен. Но видеть его при дневном свете —
совсем другое, чем языком запоминать его тело.
Видны его рельефный пресс и резко очерченные косые мышцы,
ведущие под его спортивные штаны, прямиком к члену, которым меня
трахали лучше всего в жизни. И я бы точно не жаловалась на то,
чтобы получить его снова сейчас.
Отвернувшись от окна, Рекс ухмыляется над своим кофе, очевидно,
замечая, что я бесстыдно его разглядываю. Но я не отворачиваюсь.
Просто продолжаю рассматривать его, притворяясь уверенной в себе.
— Нравится то, что видишь? — спрашивает он, как раз когда кто-то
стучит в дверь. И тут же его лицо меняется.
Звук открывающейся двери заставляет меня нервничать. Он кого-то
ждал? Дверь не заперта? Все ли в порядке?
 81

— Рекс, — слышу я женский голос из дверного проема. — Ты дома?

Женщина с ключом от его дома... К черту, надо бежать.
— Черт, — бормочет Рекс, отставляя чашку с кофе и глядя на меня.
Должно быть, он видит смесь эмоций на моем лице, потому что ему
хватает приличия выглядеть смущенным. — Э-э-э... Думаю, ты
познакомишься с моей сестрой. Она, очевидно, не понимает, что такое
личное пространство и как пользоваться мобильным телефоном.
Извини.
Облегчение наполняет меня от того, что это всего лишь его сестра.
— Нет проблем, я не останусь надолго. Я скоро встречусь с Кэсси для
нашей пробежки. Сначала мне просто нужно выпить кофе, — говорю
ему.
Прежде чем он успевает ответить, его сестра снова кричит:
— Рекс? Ты дома?
— На кухне, — наконец ворчливо отзывается он, в его глазах плохо
скрываемая досада. Можно сказать даже, что он не пытается спрятать
свое раздражение.
— Мама приехала за мной. Наверняка Ро проснулась в шесть утра.
Подумала, что мы можем приготовить завтрак здесь, если ты еще не
вернулся. Хочешь пригласить Тревора на завтрак после пробежки? —
спрашивает она.
Когда сестра Рекса поворачивает за угол и видит меня, то сразу же
улыбается. Как только она узнает меня, на ее лице появляется
удивление.
— Сойер! Что ты здесь делаешь? — визжит она.
— Вы знакомы? Погодите. Мы еще поговорим об этом. Ты сказала, что
мама и Ро здесь? — спрашивает Рекс со страхом в голосе.
Стелла нервничает от его вопросов, интересно почему. Но тут они
снова начинают говорить.
— Да, они паркуют машину. Я вышла, чтобы сбегать в пекарню, —
объясняет Стелла.
— Нет, Стелла. Ты же знаешь, что они не могут сейчас сюда прийти. У
меня компания, и она не встретится с Ро, — огрызается он.
— Стоп, остынь, ворчун. Я позвоню маме и скажу, что оставила кое-что
в пекарне, но похоже, они уже знакомы, — отвечает Стелла, кажется,
слегка раздраженная вспышкой брата.
 82

Его сестра выигрывает нам немного времени, и теперь остается только

один вопрос. Как мы все знаем друг друга и не подозреваем об этом?
Стеллу не беспокоит сварливость брата, на самом деле она просто
полностью его игнорирует.
— Итак, что ты здесь делаешь? — спрашивает Стелла, продолжая не
обращать внимания на брата.
— Ну, просто тусуюсь, наверное, — отвечаю я.
— Кто-нибудь объяснит мне, что происходит? Откуда вы двое знаете
друг друга?— рычит Рекс.
Боже, что-то в его голосе, когда он становится таким, заставляет меня
замирать от предвкушения. Мне становится интересно, что последует
за его словами.
Стелла смотрит на Рекса так, словно он самый большой идиот на
свете. Думаю, нас двое, потому что я тоже не понимаю связи.
— Рекс, ты идиот. Это ты попросил меня забрать Ро из детского сада на
прошлой неделе. Сойер — ее воспитатель, так что, очевидно, я
познакомилась с ней, когда забирала Ро.
— Что? Нет. Мисс Дэниелс — ее воспитатель. Она говорит о ней все
время, — бормочет он неуверенно.
— Я и есть мисс Дэниелс, — заявляю ему, медленно пытаясь
наверстать упущенное. — Меня зовут Сойер Дэниелс.
Подождите. Если Стелла — тетя Рори, значит, Рекс - ее отец? Вот
сволочь.
Выражение его лица говорит само за себя. Ситуация хреновая. Рекс —
отец? И его дочь — Рори? Маленькая девочка, с которой я так
сблизился за последние несколько недель.
— Как ты можешь не знать, кто ее воспитатель, Рекс? Разве ты не
забираешь и не отвозишь ее почти каждый день? Что? Думаешь, что
только потому что ты большой, плохой, новый тренер по хоккею, то
можешь быть ленивым? — спрашивает Стелла.
— Нет. У них там все по-другому. Утром рыжеволосая девушка
выходит, чтобы забрать Рори из машины, а потом приводит ее, когда я
звоню. Наверное, я просто решил, что это мисс Дэниелс, — бормочет
он.
— Нет. Это я. И, честно говоря, ты единственный, кто высаживает и
забирает ребенка таким образом. Все остальные заходят внутрь. Клэр,
 83

рыжая, о которой ты говоришь, достаточно любезна, чтобы принять у

тебя так ребенка, — огрызаюсь я.
Я бы не поверила, если бы не видела своими глазами, но Рекс
выглядит смущенным. Не знаю уж по какой причине — из-за того, что
он идиот и не умеет правильно отводить и забирать ребенка, или из-за
того, что не знал, кто я, но упиваюсь его неуверенностью в себе.
— И подожди, ты тренер по хоккею? Где? — спрашиваю я.
— Он главный тренер университетской команды, — отвечает за него
Стелла, пока Рекс продолжает смотреть на меня с шокированным
видом на его обычно нейтральном лице.
— Черт. Да уж. Ну, да. До чего неловко. — Я нервно потираю ладони —
моя давняя привычка.
— Почему? Уверена, что нет такого правила, чтобы люди, которые
работают в одном университете, не трахались. Это большой кампус, —
говорит Стелла, смущаясь.
— Нет, дело не в этом. Эм, мой брат. Он в той команде, — признаюсь я.
— Что, прости? — Рекс, наконец-то, заговорил. — Имя. Сейчас же.
Стелла смотрит на него, а я приподнимаю брови так высоко, что они,
наверное, оказываются у меня в волосах. Не знаю, что он привык
получать таким тоном, но на меня это точно не действует.
— Попробуй еще раз, если хочешь получить ответ, — огрызаюсь я.
Рекс вздыхает, явно раздосадованный.
— Сойер, пожалуйста. Кто?
— Дэниелс.
— Макс? Мой чертов капитан? — рявкает Рекс, его глаза снова
темнеют, но на этот раз от гнева, а не от вожделения.
Рекс выглядит неловко, проводит рукой по лицу и слегка дергает себя
за волосы, словно пытаясь взять себя в руки. Когда наконец смотрит
на меня, он зол.
— Тебе нужно уйти, — заявляет он низким, почти страдальческим
голосом, его глаза соответствуют его тону.
— Что!? — Стелла и я восклицаем в унисон.
— Я никого не буду знакомить со своей дочерью. Возможно, ты знаешь
ее по детскому саду, но это не ее дом. Она не увидит в своем доме
женщину, которая не является членом ее семьи. Кроме того, я никак
 84

не могу поддерживать отношения с сестрой своего игрока. Это просто

чертовски неправильно.
— Рекс, ты не можешь... — начинает возражать Стелла, но он
прерывает ее поднятием руки.
Встав, я решаю, что с меня хватит его истерик.
— Не волнуйся, Стелла. Он не обижает меня. Мне на самом деле
плевать на Макса. Ублюдок может делать, что угодно, и мне
наплевать, потому что он достаточно напакостил мне. И называть его
«братом» не совсем корректно. Что касается тебя, Рекс? Я понимаю,
что ты вбил себе в голову, что тебе нужно держать всех на расстоянии,
чтобы защитить свою дочь, но ты не должен быть таким грубым. Я бы
хотела, чтобы ты соответствовал той версии, которой поделилась со
мной Рори. Вместо этого ты просто придурок, ведущий себя так, будто
я виновата.
У него хватает порядочности на мгновение принять извиняющийся
вид, но это ничего не меняет.
— Сойер, не делай из мухи слона. Нам было весело вместе, но на этом
все. У тебя своя жизнь и две очень противоречивые работы, чтобы
занять тебя, — говорит он.
Его слова бьют сильнее, чем все сказанное ранее. То, что он использует
мою вторую работу против меня, как будто я должна чувствовать себя
виноватой из-за этого, просто ужасает. Полагала, что он поймет, что я
делаю все возможное, чтобы следовать своей мечте.
— Пошел ты, Рекс. — Схватив вещи, полностью игнорирую Рекса.
Надела туфли, быстро обняла Стеллу и пошла на выход. — Однажды
ты будешь корить себя за то, что остался один в своей постели и тебе
не с кем поделиться воспоминаниями. Ведь мы всего лишь
развлекались, но даже это слишком много для тебя.
Сказав это, захлопнула дверь. От него и любых эмоций, которые Рекс
начал пробуждать во мне.

***
Спустя четыре часа и бесчисленное количество коктейлей «мимоза» я
пересказала весь разговор Кэсси, которая, честно говоря, кажется,
была потрясена больше, чем я. Она уставилась на меня в конце, не
мигая.
— Подожди. То есть ты хочешь сказать, что переспала с ним прошлой
ночью, а сегодня он тебя выгнал? — спросила она.
 85

— Да, практически. Самое ужасное, что мужчина умеет трахаться. Он

просто бог в постели. Он делал такие вещи, о которых я только читала,
— размышляю я.
— Сойер, пока никаких разговоров о сексе. — Кэсси поднимает руку,
останавливая меня как раз в тот момент, когда официантка подходит с
нашей едой.
Мы сразу же заказали закуски, около пяти штук. Все они состояли из
различных комбинаций сыра и углеводов. Сырный хлеб, сырный соус
и какой-то соус из халапеньо с чипсами, но, очевидно, нам нужно все.
— Я все еще в шоке, что он выгнал тебя. Как и то, что сказал тебе в
лицо уйти, — восклицает Кэсси.
— Да. Я тоже. Когда мы проснулись, все было в порядке. Пришла его
сестра и сообщила, что Рори уже на подходе с их мамой, и он сказал
мне уходить. — Я пожимаю плечами.
— Возможно, он испугался, что его дочь увидит тебя, и просто
слишком остро отреагировал. Ты не думала о том, чтобы дать ему
немного времени и, может, он поймет, каким тупым дерьмом был? —
спрашивает она, давая мне повод для сомнений.
— Это все прекрасно и замечательно, Кэсси. Я чувствовала бы себя в
порядке, если бы дело было только в этом. Но не после того как он
сказал мне, что мы просто перепихнулись для развлечения и что я
должна быть счастлива со своими двумя «очень противоречивыми»
работами. Это не просто слишком бурная реакция. Это камень в мой
адрес. Мне хватает такого от семьи, и если я не терплю этого от них, то
уж точно не собираюсь терпеть от парня. Неважно, насколько хорошо
он трахается.
Кэсси просто смотрит на меня в перерывах между укусами своего
липкого сырного хлеба, потом допивает напиток. Может, нам и
нравится заниматься спортом и поддерживать себя в форме, но мы не
жертвуем ради этого хлебом или «мимозой». Или сыром.
Я не доверяю никому, кто не любит сыр.
— Но это на него не похоже. Да, он сварливый козел, но не похож на
настоящего плохого парня, — возражает она.
— Я тоже так думала. Он всегда язвил и обладал сухим чувством
юмора, но по какой-то причине я с ним очень сблизилась. Может, он и
был козлом, но не противным. То есть меня не должно волновать, что
думает один парень, верно? Особенно, если он старше меня почти на
 86

пятнадцать лет. Это я виновата в том, что пошла у него на поводу, —

вздыхаю я.
— Не стоит стыдить его за то, что он старше, особенно когда он бог в
постели. Кроме того, тридцать семь — это еще не старость, а тебе,
может, и двадцать четыре, но ты уже зрелая.
— Я пока еще не рассказала тебе самого худшего. — И не совсем
уверена, что уже готова. Мне от этого не по себе, и с этой драмой я не
хочу иметь дело.
— Есть еще что-то?
— Ну... да. Он хоккейный тренер и бывший игрок НХЛ.
— И? Я не понимаю, — говорит она.
— Он тренер по хоккею в Бруклинском университете. Где играет Макс,
— выдыхаю я.
— Ну... черт. Это может быть неловко.
— Правда, так думаешь? — резко отвечаю я.
Конечно, это было бы неловко. Мой брат... мягко говоря, интересная
личность. Есть много способов описать его, но первым на ум приходит
эпитет властный. За ним быстро следуют контролирующий,
манипулирующий, бескомпромиссный и не поддерживающий. На
задворках сознания голосок шепчет, что он милый, любящий,
заботливый и просто заноза в заднице, но гораздо тише.
Впрочем, не думаю, что это полностью его вина. Мой отец недавно
ушел, и после его ухода мама как бы развалилась на части. Я все время
танцевала и готовилась к поступлению в «Джульярд». Я практически
избегала своего дома и мамы, как чумы. Макс оставался дома и взял
на себя ответственность быть сильным для мамы и помочь ей прийти
в себя.
После того как я получила травму, то на некоторое время слетела с
катушек и приняла много сомнительных решений в отношении
наркотиков, алкоголя и вечеринок. Брат решил, что он главный
мужчина в доме, и попытался сделать выбор за меня, но я быстро
положила этому конец. Макс также убедил маму, что я выброшу свою
жизнь на ветер, пытаясь получить степень в области бизнеса, чтобы
открыть свою собственную студию. Она поверила ему настолько, что
перестала платить за колледж — отсюда и вторая работа. Они хотели,
чтобы я получила диплом учителя и пошла работать в частную школу,
в которой преподает моя мама.
— Что он сказал, когда узнал? — спрашивает Кэсси.
 87

— Честно говоря, ему было наплевать. Он был больше озабочен тем,

чтобы я убралась из квартиры, пока Рори меня не увидела. Уверена,
что для него это просто очередной повод вести себя как придурок по
отношению ко мне. Еще одна причина не пытаться общаться с ним, —
говорю я ей.
— Хорошо. У меня есть еще один вопрос... — Кэсси бросает на меня
взгляд, который говорит мне, что мне очень не понравится ее вопрос,
но она умна и доливает мне «мимозу», прежде чем продолжить. Она
хорошо меня знает.
— Мне определенно он не нравится, — стону я.
— Ты не думала о том, чтобы поговорить с Максом? Может быть,
ответить на одно из многочисленных сообщений, которые он тебе
присылает? Я знаю, что ты злишься, и Макс пытается контролировать
тебя, но он все еще твой брат, — мягко настаивает она.
— Да. И мой отец технически все еще остаётся моим отцом, но это не
значит, что я появлюсь в его доме на ужин на следующей неделе.
Теперь точно знаю, почему она наполнила мой стакан.
— Нет, Кэсси. Я не собираюсь разговаривать со своим братом в
ближайшее время. Я знаю, что по какой-то богом забытой причине ты
к нему неравнодушна, но мне все равно. Он потратил годы, пытаясь
контролировать меня, и манипулировал мамой, заставляя ее думать,
что он прав. Мне нечего ему сказать, пока он не вытащит свою голову
из задницы. А теперь. Давай сменим тему.
Выражение лица Кэсси представляет собой нечто среднее между
грустью и смущением, что неудивительно, она знает мою семью уже
очень давно. Она видела, как этот вопрос решался раньше.
— Хорошо, тогда давай поговорим о хорошем. Расскажи мне о его
члене!
И с этим мы снова на одной волне и проводим остаток обеда, болтая и
напиваясь, а я изо всех сил стараюсь не думать о том, что у меня был
лучший секс в жизни с парнем, который оказался большим засранцем.

Глава 13

РЕКС
 88

Неважно, с кем я и что делаю, не могу перестать думать о выражении

лица Сойер, когда сказал ей убираться прочь.
Прошло пять дней, а я все думаю только об этом. Дело даже не в том,
что она разозлилась. Черт, с этим было бы легче справиться. Нет, она
выглядела разочарованной и потрясенной, словно думала, что не
ожидала такого от меня, и я ее раздавил.
Именно поэтому всю неделю, как трус, я ее избегал.
Наступил понедельник, и я продолжал подвозить и забирать Рори, как
придурок, которым и являюсь, по-прежнему отказываясь заходить
внутрь. Стыдно, что, будучи взрослым мужчиной, не могу посмотреть
в лицо женщине только потому, что она меня привлекает. Будто я в
младших классах или снова подросток.
Именно поэтому мне лучше просто ее избегать. Мне нужно держать
дистанцию между мной и ее волшебной киской.
К счастью, неделя загружена хоккеем, так что смогу не думать о ней.
Сегодня у нас игра, а значит, я буду без Рори, так что сейчас провожу
время с ней, делая то, что мы любим больше всего — готовить еду
вместе и завтракать.
Наша кухня — это катастрофа: ингредиенты для блинов разбросаны
по всему столу, мука рассыпана по полу, и, конечно же, мы вдвоем.
— Папа! Шоколадные чипсы! Шоколадные чипсы! — кричит Рори.
— Дорогая, мы уже добавили немного. Продолжай помешивать.
Положив венчик, она подпирает руками подбородок и улыбается мне
своей самой широкой улыбкой, хлопая ресницами.
— Еще шоколада! Пожалуйста, папочка!
Как я могу отказать ей в этом?
— Ты слишком много времени проводишь с тетей Лалой, вот и
налегаешь, — усмехаюсь я, доставая шоколадные чипсы и мерный
стаканчик. Я зачерпываю немного и протягиваю ей. — Держи, милая.
Убедись, что ты все смешала!
— Спасибо, папочка! Ты самый лучший папочка на свете! Спасибо,
спасибо!!!
Рори начинает перемешивать смесь для блинов, лишь слегка
разбрызгивая ее по столу. Когда мы только начали готовить завтрак
вместе, кухня превращалась в сплошную катастрофу. В итоге Рори
приходилось мыться, а тесто оставалось в ее волосах, на ней и на
 89

кухне. Но спустя время она набралась терпения, и ей нравится есть то,

что мы готовим.
Она все еще позволяет мне готовить, но скоро я разрешу ей помогать и
в этом. Пока я готовлю блины, Рори приносит на стол сироп и масло,
помогая мне накрывать на стол.
— Папочка, блинчики уже готовы?
— Да, милая. Заканчиваю последний. Присаживайся. Сейчас их
принесу, — говорю я, кивая в сторону стола.
— Спасибо, папочка!
Бывают дни, когда я скучаю по игре в хоккей и тому образу жизни,
который ей сопутствовал. Хоккейные зайки были повсюду, только и
ждали, чтобы согреть твою постель на ночь, и я бы солгал, если бы
сказал, что не пользовался этим. Но я бы ни на что не променял эти
воспоминания. Рори — лучшее, что когда-либо случалось со мной, и,
несомненно, именно благодаря ей смог выбраться из мрачного места,
в котором оказался много лет назад.
Пока мы сидим вместе и поглощаем наши блинчики с шоколадной
крошкой, Рори рассказывает о своем последнем визите к тете и о
своих планах на вечер с бабушкой. Умный ребенок, и знает, как ей
повезло, что у нее так много людей, которые ее любят.
— У меня будет балет на этой неделе? — спрашивает Рори, набитый
блинчиками рот мешает ей говорить.
— Не говори с полным ртом, Рори. Ты знаешь это, милая. Но, да, у
тебя балет в четверг.
Рори быстро жует, запивая все апельсиновым соком, а затем снова
говорит:
— Сколько дней до него?
— Сегодня вторник, так что не сегодня, не завтра, а на следующий
день, — отвечаю я.
— Ура-а-а! Спасибо, папочка! Мисс Дэниелс сказала, что мы будем
работать над кружением! Я хочу кружиться! Можно мне купить
красивую юбку для балета? У мисс Дэниелс есть красивая фиолетовая
юбка, которая мне нравится. Можно мне такую же? Пожалуйста,
папочка? — умоляет она, хлопая ресницами.
Мне придется поговорить с сестрой о том, чему она учит Рори, потому
что ее трепещущие ресницы и невинный взгляд слишком хорошо
 90

действуют на меня, я не могу представить, чему Стелла научит ее еще,

но уже в ужасе.
— Хорошо, милая. Может быть, вы с бабушкой сходите за покупками
сегодня вечером или завтра. Согласна?
— Да, спасибо, папочка.
— Хорошо. А теперь давай поскорее поедим. Нам нужно скоро ехать.
Помни, что сегодня за тобой заедут бабушка и дедушка.
— Ага. С ночевкой! — восклицает она.
Глядя на ее улыбку, чувствую, как мне повезло, что у меня такая
особенная девочка. Она — маленькая непоседа, но у нее самое доброе
сердце. Я так рад, что она проводит так много времени с семьей; она
обожает их.
Но теперь, кажется, она немного привязалась к мисс Дэниелс. Я
сожалею о том, как прошла суббота. Я бы не хотел, чтобы именно так я
узнал, что она — воспитательница, которую моя дочь считает кумиром
и о которой рассказывает мне каждое утро за завтраком. Я также
жалею, что не узнал, что ее брат — один из моих капитанов.
Может быть, тогда я мог бы проводить с ней чуть больше времени.
Покачав головой, заканчиваю завтрак и быстро собираю нас в дорогу,
чтобы отвезти Рори в детский сад. Надеюсь, сегодняшняя игра
пройдет лучше, чем две предыдущие.

***
Кажется, что я только что заснул, когда будильник прозвенел в среду
утром. Вчера вечером у нас была игра против университета Пенн, и,
что неудивительно, мы проиграли. Снова.
Уже три игры подряд мы проиграли, поэтому сегодня отправляюсь на
тренировку пораньше. К счастью, Рори осталась с мамой на ночь, так
что мне не придется торопиться, чтобы отвести ее в садик сегодня
вовремя.
Тренировка будет чертовски отстойной.
Первое, что мы должны сделать, - это просмотреть записи и указать на
все небрежные ошибки, которые допустили, очень много мелочей
нужно устранить; мы упускаем слишком много возможностей для
бросков и проигрываем из-за этого. Мне нужно, чтобы игроки
сосредоточились и увидели это, а не полагались только на мои слова.
Они так небрежно обращались с шайбой, что просто чудо, что не
 91

проиграли больше. После просмотра записей мы перейдем к

тренировкам — нам предстоит много тренировок. Уделим внимание
пасу, контролю шайбы, броскам... всему.
Сказать, что я расстроен из-за наших поражений, значит
преуменьшить. Все было бы хорошо, если бы мы лучше
контролировали шайбу, и все это произошло после субботы.
Суббота. Тот день, когда я проявил себя самым большим мудаком в
жизни по отношению к Сойер, которая, несомненно, является самой
классной девушкой, которую я когда-либо встречал. Черт. Никак не
могу перестать о ней думать. Бесполезно даже пытаться, но не могу
переступить через себя, чтобы допустить с ней отношения. Рори и так
уже слишком сблизилась с Сойер, я не могу рисковать тем, что Сойер
не воспримет это всерьез.
Есть разница между тридцатью семью и двадцатью четырьмя годами.
Когда мне было двадцать четыре, я бы повернулся и убежал, если бы
женщина сказала мне, что у нее есть ребенок. Почему должен
ожидать, что Сойер поступит иначе? Она может остаться на какое-то
время, но гарантирую, что ей это надоест.
Я также должен помнить о том, кто ее брат. Один из моих игроков,
черт возьми. Плюс, он капитан. Я не могу переспать с сестрой одного
из моих игроков. Представляю, что будет, если он узнает. С одной
стороны, он может уйти, что повредит команде. Макс легко может
стать нашим главным бомбардиром и, честно говоря, просто
чертовски хорош в своем деле.
Было бы обидно, если бы он ушел и загубил свои шансы в НХЛ. Я
разговаривал о нем с несколькими командами, с одной в частности.
И не могу представить, что подведу Бернарда. Если потеряю одного из
его лучших игроков, он меня убьет.
Бернард доверяет мне защищать его команду и его игроков, а это
значит, что я не должен трахать сестру игрока. Даже если бы он не был
игроком, и мы были бы просто друзьями, это не имело бы значения.
Ты. Не. Трахаешь. Сестру. Друга.
Непреложное правило. Просто не делай этого.
Как только мы закончили смотреть запись, я вывел игроков на лед, где
они провели одну тренировку за другой.
Час спустя мы, наконец-то, собираемся начать несколько игр на
маленьких площадках, когда подходит Макс и выглядит немного
нервным.
 92

Он никак не может знать.

Верно?
— Привет, э-э... тренер?
— Да, Дэниелс? — спрашиваю я, поднимая взгляд от планшета, на
котором написаны команды для тренировок.
Макс смотрит в потолок, словно ищет там ответ.
— Все в порядке? — наконец спрашивает он.
— Да? А что?
— Вы просто не похожи на себя... вы как бы...
— Он пытается сказать, что ты ведешь себя как придурок, — голос,
который я слишком хорошо знаю, прерывает Макса.
Повернувшись лицом к голосу, я вижу Тревора, который стоит со
своей фирменной улыбкой и пытается не рассмеяться над
потрясенным выражением лица Макса.
— Тренер, я не это имел в виду. Я просто вижу, что что-то... не так, —
говорит Макс, глядя на Тревора. Тот только смеется.
Мои друзья ужасно бесят и напоминают мне, почему я не общаюсь
часто с людьми.
Стараясь изо всех сил скрыть свое недовольство от Макса, я вздыхаю.
Он прав... думаю, и Тревор тоже прав. Но будь я проклят, если скажу
ему об этом. У меня поганое настроение, и я, вероятно, веду себя как
придурок, но это не отменяет того, что парням нужна практика. Хотя я
мог бы быть менее придурком в этом вопросе.
— Все в порядке, Макс. Это, — я жестом показываю в сторону Тревора,
который все еще думает, что это смешно, — Тревор. Он сын Бернарда
и, к сожалению, мой лучший друг. Видимо, это дает ему иллюзию, что
он может трепаться обо всем, где бы мы ни находились.
— Еще как может. Самое время тебе наверстать упущенное. Кроме
того, я бы не назвал это трепом. Просто указываю на очевидное и
наслаждаюсь тем, что называю тебя мудаком. — Он пожимает руку
Максу. — Я Тревор. Приятно познакомиться.
— Макс Дэниелс. Взаимно, приятель, — говорит Макс, выглядя
неловко из-за всей этой ситуации.
— Слушай, ты, наверное, прав. Сегодня я веду себя как придурок, даже
больше, чем обычно. Понимаю. У меня происходит много всякого, и,
 93

наверное, я позволил этому влезть в мою голову, — заявляю я,

стараясь говорить извиняюще.
— Ничего страшного. Хотел убедиться, что вы в порядке. Мы
справимся, а если они не справятся, то им нужно разобраться с этим
сейчас, — отвечает Макс.
— Спасибо, — говорю ему, я впечатлен, что он устоял передо мной, но
не собираюсь ему об этом говорить. С его стороны это хорошее
лидерство.
— Проблемы с женщинами, — вклинивается Тревор, его чертовски
счастливая ухмылка настолько яркая, что мечтаю врезать этому
ублюдку по роже.
— Хуже некуда, — стонет Макс. — Девушки — отстой.
— Они одновременно и проблема, и решение, Макс, — подмигивает
Тревор, неспособный вести себя по-взрослому даже здесь.
— Заткнись, Тревор. Давай не будем сейчас об этом говорить, —
вмешиваюсь я.
— Почему нет? Может быть, тебе нужно услышать от кого-то другого,
что ты ведешь себя нелепо и это влияет на тебя за пределами твоей
личной жизни. Кроме того, хочу сказать, что выгонять девушку после
свидания — это жестоко, дружище. Я думал, что она тебе нравится.
Черт возьми. Из всех, перед кем он мог обсуждать это, должен был
быть гребаный брат Сойер.
— Черт, это чертовски жестоко, — восклицает Макс.
Потирая брови, мне трудно не согласиться с Максом. Выгнать ее было
не очень здорово.
— Да, не самый лучший момент. Но опять же мы не будем об этом
говорить. Это тренировка, а не послеобеденное сплетнечание, Тревор.
Макс, спасибо, что указал на очевидные вещи. Я уважаю это. Иди,
начни с командой малые зональные игры с теми же командами, что и
в прошлый раз. Я подойду через пять минут, — говорю ему, кивая в
сторону льда.
Быстро кивнув, Макс уезжает на коньках, оставляя меня с Тревором.
— Какого хрена, чувак? — рявкаю я на Тревора.
— Что такое? — спрашивает он, не понимая.
 94

— Макс — брат Сойер, ты, гребаный идиот. Именно поэтому я не

хотел, чтобы ты поднимал тему «проблем с женщинами», или как ты
там это называешь, — огрызаюсь я, проводя рукой по лицу.
— Черт, — бормочет Тревор, когда до него, наконец-то, доходит
понимание.
Тревор — буквально полярная противоположность мне, возможно,
именно поэтому мы были лучшими друзьями с пяти лет. В то время
как я известен тем, что являюсь мудаком с плохим отношением и,
очевидно, постоянно хмурым, Тревор улыбается и радуется всему и
всем. Кроме как сейчас. Сейчас он выглядит извиняющимся и немного
расстроенным, что сбивает с толку.
— Да, в общем-то. Почему ты выглядишь так, будто я только что
нассал в твои хлопья? — спрашиваю я.
Тревор вздыхает и отворачивается, чтобы посмотреть, как команда
проводит свои игры, явно игнорируя меня. Он очень похож на меня, и
просто быть рядом с хоккеистами, будь то на игре или даже просто
наблюдая за тренировками, может успокаивать. Чувствуешь себя как
дома. Наверное, пришло время еще раз поблагодарить Бернарда за то,
что он вытащил меня сюда и вернул к жизни на льду.
— Райту нужно поработать над контролем шайбы. Он повсюду, и это
одна из причин, почему они теряли шайбу прошлой ночью, —
замечает Тревор.
— Я знаю. И ему, и Сантане нужно над этим поработать, — соглашаюсь
я ему, наблюдая за ними. — Эй, ты смотрел игру?
— Да, вчера вечером у нас был выходной, поэтому Майлз и Харрис
пришли посмотреть, — признается Тревор с ухмылкой. — Я
приготовил им энчиладас.
— Ты ублюдок. Ты знаешь, что я люблю твои энчиладас, — игриво
огрызаюсь я.
— Ага. Знаю, — говорит он. — Убедись, что они идут на отскок. Было
много упущенных возможностей для бросков, потому что там никого
не было.
— Да, папа, я знаю, — ворчу я.
Не обращая на меня внимания, Тревор просто смотрит на моих
игроков. У него явно что-то на уме, что подтверждается, когда он
быстро поворачивается ко мне лицом.
— Пиво. Пятница. После работы. Ты и я. Встретимся у «Хадсона» в
пять, — быстро произносит он.
 95

— Мне нужно забрать Рори, я не могу, — отвечаю я.

— Я уже поговорил со Стелл. Она заберет Рори и привезет ее к тебе.
Кейд предложил помочь и приготовить Рори ужин.
— Зачем ты все это спланировал? Что такого важного ты сделал, что
прошел через все это дерьмо? — подозрительно спрашиваю я.
— Ради тебя. Ты важен, и, честно говоря, мы все беспокоимся о тебе.
Тебе повезло, что на этот раз я просто устроил встречу, а не вмешался.
Но мы займемся всем этим в пятницу. Возвращайся к тренировкам,
увидимся в пятницу в пять.
Прежде чем успеваю ответить, Тревор поворачивается и уходит. Но, не
дойдя до конца, он с ухмылкой поворачивается обратно.
— Твои энчиладас в твоем кабинете. Придурок. — Потом уходит.
Покачав головой, я возвращаюсь к тренировке, где игроки как раз
заканчивают свою первую игру. Они меняются командами и быстро
начинают снова, не теряя времени.
Я провожу следующий час, внося несколько изменений в игру команд,
проверяя различные динамики и делая заметки, которые хочу
обсудить со своим помощником тренера и капитанами. У меня есть
ощущение, что некоторые изменения могут вызвать небольшие
трения.
В конце тренировки все ребята выходят из зала в гораздо более
медленном темпе, чем когда они пришли. У них прошла
изнурительная тренировка, так что это не слишком удивительно.
Знаю, что они видели те же ошибки на записях, что и я, так что,
надеюсь, парни достаточно доверяют мне, чтобы понять, что мы
делаем эти изменения не просто так. Если они смогут отнестись к ним
серьезно, наша команда может стать великой.
— Пока, тренер. До завтра, — прощается Коннор Мэтьюз, вратарь.
— До завтра. Отличная тренировка, — говорю ему, кивая.
Я уже собираюсь выйти, когда слышу свое имя.
— Тренер Локвуд. Подождите! — говорит Макс от двери раздевалки.
Повернувшись к нему лицом, вижу, что он быстро направляется к
выходу с сумкой, перекинутой через плечо.
— Да, Макс?
— Я просто хотел сказать, что это была отличная тренировка. Многим
ребятам очень понравилось то, что мы делали сегодня, и они оценили
 96

то, что вы заметили на записях. Они не скажут это вам в лицо, поэтому
просто хотел, чтобы вы знали, — выпаливает Макс, быстро пожимая
плечами.
Я не могу удержаться и улыбаюсь. Не широко, как все нормальные
люди, но слегка приподнимаю уголки губ.
Команду было трудно расшевелить и еще труднее заставить их
доверять мне, поэтому услышать это от Макса значит очень многое.
— Спасибо, Макс. Я ценю это, — говорю я, хлопая его по плечу.
— Конечно.
Мы поворачиваемся и начинаем выходить, непринужденно обсуждая
наши планы на вечер.
— Я как раз собираюсь пойти поужинать с мамой, — сообщает мне
Макс.
— Ты и твоя мама близки?
— Да, она единственная моя семья.
Как такое возможно?
— Нет братьев и сестер? — спрашиваю я, не в силах сдержать себя.
— У меня есть старшая сестра, но, честно говоря, она та еще штучка.
Всегда делает один плохой выбор за другим, поэтому мы не общаемся,
— произносит Макс, свет в его глазах тускнеет, а челюсть сжимается.
Это смесь эмоций, но я могу сказать, что он и зол, и обижен.
Словно удар под дых. Одно дело, если бы они были близки и
поддерживали хорошие отношения, но знать, что они даже не
участвуют в жизни друг друга, заставляет меня еще больше
переживать, что выгнал Сойер. Использование ее брата в качестве
оправдания не работает, если они даже не считают друг друга братом
и сестрой.
Но опять же, это не отменяет роли Рори.
— Жаль это слышать.
— Все хорошо. В конце концов, она образумится. Или не одумается и
проведет всю жизнь бездельницей. Но было приятно поговорить с
вами. Мне пора. — Макс указывает в противоположную сторону, куда
я направляюсь. — Увидимся завтра на тренировке.
— Увидимся. До встречи, — прощаюсь я и машу рукой.
 97

Я продолжаю идти к машине, не в силах перестать думать о словах

Макса. Не поймите меня неправильно, я знаю, что делаю это из-за
Рори, но было намного проще винить ее брата в том, что все
закончилось так, как закончилось. И что, черт возьми, он имел в виду,
называя ее бездельницей? Она работает больше всех моих знакомых и
при этом ходит на учебу. Мне не кажется, что она тунеядка...
Это заставляет меня задуматься, что он знает такого, чего не знаю я.
Но не могу думать об этом, пока еду домой к единственной девушке в
моем сердце — ну, кроме мамы — Рори.

Глава 14

СОЙЕР

— Во сколько ты сегодня уходишь? — кричит Кэсси из своей комнаты.

— Я ухожу в шесть из детского сада, но мне нужно работать с восьми
до двух в «Атлантиде». А что? — кричу я в ответ из своей ванной.
Сегодня я проснулась поздно, поэтому пытаюсь собраться как можно
быстрее, чтобы успеть на первое занятие перед работой.
Сказать, что я плохо спала, значит ничего не сказать. Уснула под утро
около четырех утра, а мой первый урок начинается в восемь. Мне
нужно выпить кофе, если хочу иметь хоть какой-то шанс весь день
продержаться на ногах.
С тех пор как Рекс выгнал меня из своего дома, я только об этом и
думаю, тем более что почти каждый день провожу с Рори. Она самая
жизнерадостная девочка теперь, когда мы начали заниматься балетом
пару раз в неделю. Она, наконец-то, открылась мне. Все больше
рассказывает о своей семье, особенно о своей любимой тете Лале.
Конечно, я также узнаю все о ее папе, потому что маленькая девочка
просто одержима своим отцом. Что, впрочем, не должно удивлять; я
бы тоже была одержима таким мужчиной. Он, кажется, души не чает в
своей малышке и, судя по тому, что случилось на выходных, так же
одержим ею.
Я слышу, как Кэсси медленно идет по коридору к моей комнате.
Видимо, она кричала мне.
 98

— Я хотела пойти выпить сегодня вечером и узнать, когда ты будешь

свободна. Может быть, мы сможем погулять вместе на выходных? —
спрашивает она.
— Может быть... Не уверена, что это пойдет мне на пользу — снова
пойти с тобой куда-нибудь. Я не очень хочу видеть Рекса.
— О, я понимаю. Не волнуйся. Давай просто сходим с девчонками
куда-нибудь выпить. Так мы сможем найти тебе новый член, на
котором ты сможешь попрыгать. Кроме того, Тревор упомянул, что
они заняты хоккеем большую часть выходных, — объясняет она.
— Кэсси, я правда не хочу искать кого-то, с кем можно переспать. Я и
так достаточно занята. С меня хватит. Особенно после того, как
прошлые выходные прошли так дерьмово.
— Ой, я тебя умоляю, девочка. Нам всем нужно немного добротного
члена в нашей жизни. Кроме того, это поможет тебе забыть Рекса, —
говорит она, приподнимая брови.
— Тут нечего забывать. Это был секс на одну ночь, — пожимаю я
плечами.
— Ври себе, сколько хочешь, но мы все видели, как нарастало
напряжение. Я бы не сказала, что это был секс на одну ночь.
Признаешь ты это или нет, но между вами начало что-то....
развиваться. Если тебе не хочется искать кого-то нового, ты не думала
о том, чтобы написать ему? Может, связаться с ним, чтобы узнать, что,
черт возьми, произошло? — предлагает она.
— Исключено. Он ясно дал понять, что не хочет иметь со мной ничего
общего, не говоря уже о том, чтобы продолжать отношения.
— Сойер, ты должна хотя бы попытаться быть счастливой. Я знаю, что
твоя семья сильно тебя обидела и ты закрылась от любых отношений,
кроме наших, конечно. Мне просто грустно смотреть, как ты
переживаешь это, — говорит Кэсси.
— Кэсси, я счастлива. Правда. Я работаю, учусь в колледже, собираюсь
закончить его в этом году, а потом, надеюсь, смогу открыть студию, о
которой мечтала.
— Но это все равно говорит о том, что ты все делаешь сама! —
восклицает она.
— А что насчет тебя? Я не вижу, чтобы ты встречалась или ходила в
бары, пытаясь найти кого-то, с кем можно провести ночь. Почему
только я? — спрашиваю я.
 99

— Со мной... все по-другому, Сойер, — тихо отвечает Кэсси. — Я не

хожу на свидания, но это не значит, что против. Я просто не ищу их.
Кэсси оправдывается, и я чувствую, что она не совсем честна со мной
или с собой. И, к сожалению, это вопрос для другого дня.
— Кэсси, мне очень жаль. Давай найдем время сходить куда-нибудь в
эти выходные. Мне нужно выйти через пять минут, если хочу успеть
на занятия вовремя, — говорю я, продолжая собираться.
— Хорошо, пожалуйста, подумай о том, что я сказала. Не хочу, чтобы
ты упустила что-то, потому что слишком закрыта, чтобы разглядеть
очевидное, пока не станет слишком поздно. Рекс казался другим, плюс
у него такое папино обаяние, от которого девушки сходят с ума, –
ухмыляется она.
Она быстро подмигивает мне, прежде чем выскользнуть из моей
комнаты и пойти на кухню. Надеюсь, она готовит кофе, и я смогу
украдкой выпить чашку по дороге. Для чего нужны назойливые
лучшие подруги-соседки, если не из-за их умения варить кофе?
Весь оставшийся день я не перестаю думать о ее словах. Я могу
признаться себе, что мне действительно нравилось проводить время с
Рексом. Хотелось увидеть ворчливого засранца, потому что обычно он
был ворчлив только по отношению ко всем остальным, а не ко мне.
Я отгоняю эту мысль, потому что если бы для него это на самом деле
что-то значило, то он был бы гораздо добрее ко мне.
Когда прихожу в детский сад, я радуюсь, что дети сегодня смогут
отвлечь меня от мыслей о нем, даже если его дочь сразу же
пристраивается рядом, как только видит меня. Следующие пару часов
мы проводим за художественными проектами, чаепитием и, конечно
же, переодеванием.
— Мисс Дэниелс! Мы сегодня будем заниматься балетом? Моя
бабушка купила мне красивую фиолетовую юбку, как у вас! — Рори
просто визжит от восторга.
— Да, милая. Мы будем сегодня заниматься балетом. — Я улыбаюсь. —
Не могу дождаться, когда увижу твою красивую фиолетовую юбку.
Уверена, она прекрасна.
— Да! Мне нравится! Мы уже можем переодеться?!
— Еще не время, но скоро!
— Хорошо, — почти хнычет Рори, но возвращается к кухонному
гарнитуру, где играют остальные дети, и тут же с улыбкой
присоединяется к ним.
 100

Меня просто поражает, насколько выносливы дети. Они принимают

разочарование спокойно, обычно не позволяя ему повлиять на их
день. Я бы хотела, чтобы взрослые брали с них пример, и, что еще
важнее, желала бы этого себе. Вместо этого я все еще думаю о Рексе,
пока убираю проект, который мы сделали ранее.
Вот почему я не занимаюсь сексом и прекрасно справляюсь с ролью
единственного источника собственного удовольствия. Ну, я и мои
друзья на батарейках — нам всем иногда нужна помощь. Но когда
вовлекаешь других людей, появляются чувства, даже если пообещала
себе, что их не будет. Не люблю чувства, тем более что они обычно
заканчиваются болью.
Я должна перестать думать о нем и о том, что произошло. Все кончено,
и мне просто нужно двигаться дальше.
Когда рабочий день подходит к концу, родители начинают приходить
за своими детьми, остаются только Рори и еще одна девочка по имени
Бейли для сегодняшнего занятия. Они переодеваются в купальники и
выходят, когда им нужна помощь с балетными тапочками, прежде чем
мы приступаем к занятиям.
— Ну как, мисс Дэниелс? Вам нравится моя юбка? Она фиолетовая!
Прямо как ваша! — взволнованно говорит Рори.
— Да, Рори! Она такая красивая, и сегодня мы подходим друг другу.
Бейли, твоя юбка тоже такая красивая, она розово-фиолетовая, как и
наша.
— Да! Такая красивая! — вторит Рори.
Бейли только возбужденно хихикает.
Я люблю учить маленьких детей балету. Мне кажется, что передаю им
частичку своей души, обучая их тому, что так люблю. На самом деле я
не танцевала с тех пор, как получила травму в шестнадцать лет. После
того, как оправилась от травмы, так расстроилась из-за того, что моя
мечта умерла, что не могла представить, что когда-нибудь снова
выйду на сцену. С тех пор я больше не думаю о выступлениях, но по-
прежнему боюсь танцевать и снова травмировать себя. Думаю, в
глубине души также страшусь, что не смогу танцевать так, как раньше,
и то, что у меня навсегда отнимут эту возможность, может оказаться
слишком тяжелым испытанием.
Видимо, слишком боялась узнать об этом, поэтому перестала
заниматься танцами, хотя и скучаю по ним, как сумасшедшая.
— Тетя Лала!!! — слышу я крик Рори, пока меняю музыку.
 101

— Привет, Рори! — кричит в ответ Стелла.

— Я так по тебе скучала! — восклицает Рори.
— Ты же меня видела недавно! Ты не можешь так быстро соскучиться!
— Да, могу! Мой папа вонючий, а мне нравится пахнуть вкусно, как ты,
— признается ей Рори, сморщив носик.
— Я скажу твоему папе, что ты так говоришь о нем, глупышка! -
Стелла смеется. — Иди заканчивай танцевать со своей подругой. Я
поговорю с мисс Дэниелс секунду, хорошо?
— Хорошо! Смотри, как я кручусь! — Рори кружится или пытается, но
в итоге падает в приступе хихиканья вместе с Бейли.
— Похоже, ей весело, — произносит Стелла с легкой улыбкой.
Она выглядит нервной, почти испытывает неловкость, но почему. Она
не такая, как обычно.
— Так и есть. Она очень открылась с тех пор, как мы начали
заниматься танцами, — отвечаю ей.
— Ты ведь знаешь, что это во многом связано с тобой? — говорит
Стелла, ее глаза менее яркие, чем обычно. Стелла всегда веселая и
жизнерадостная, но сегодня выглядит не такой, как обычно. Она
кажется выгоревшей.
— Я просто веду занятия для них. Вот и все.
— Нет, Сойер, это нечто большее. Она говорит о тебе без остановки.
Она любит проводить с тобой время, и ты первый человек за
пределами нашей семьи или странных друзей моего брата, с которым
она общается. Ее познакомили с тобой вдали от нас, но она открылась
тебе.
— Что ты хочешь сказать, Стелла?
— Я говорю, что ты изменила ее жизнь к лучшему. Я все еще злюсь на
Рекса за то, что он сделал в квартире. Не хочу лезть не в свое дело, но
ничего не могу с собой поделать. Просто я такая. Я подкалываю.
Много. Вы двое были просто друзьями? — спрашивает она.
— Да, мы были друзьями. Если можно так назвать наши отношения.
Однажды ночью он с друзьями пришел ко мне на другую работу в
«Атлантиду», там мы и познакомились. Я, э-э, вроде как подарила
твоему брату приватный танец, — говорю я с досадой.
 102

— Это была ты?! Тревор и Харрис упомянули, что Рекс немного

пошалил в клубе, но не знала, что это была ты. Слава Богу, кто-то
вытащил брата из его скорлупы, — взволнованно произносит она.
— Да, это я. Потом мы столкнулись в баре, куда ходим с подругами, и
после этого несколько раз тусовались с ними. В ту ночь, когда Рекс
привел меня к себе домой, мы хорошенько повеселились и порядочно
выпили.
— Ты хочешь сказать, что он позволил тебе остаться на ночь? —
спрашивает Стелла, ее глаза расширились от потрясения.
— Да... Послушай, я не хочу, чтобы ты чувствовала себя неловко,
говоря о Рексе. — Но Стелла отмахивается от меня.
— Слушай, мне не нужны все подробности сексуальной жизни брата. Я
была бы просто чертовски рада за него, если бы у него завязались
настоящие отношения, а не просто быстрый перепихон, извини за
грубость. Но ты не понимаешь. Рекс не приводит людей в свой дом,
особенно женщин. До Рори у него была только одна девушка, Эмили,
и ему потребовалось несколько недель свиданий с ней, прежде чем он
почувствовал себя комфортно, приводя ее к себе домой. После Рори?
Все стало в десять раз хуже. Он стал еще более разборчивым в том,
кого пускать в свой дом. Он не дает мне покоя, когда я приглашаю
своих друзей, — заканчивает она.
— И что? Ему показалось удобнее привести меня к себе да и ближе. К
тому же, мы были пьяны.
— Нет. Он так не делает. Вообще. Он через многое прошел, но у него
проблемы с чувством «брошенности» с тех пор, как ушла мама Рори.
Он действительно не доверяет никому за пределами семьи. Рекс не
ходит на свидания и никогда не отличался общительностью с людьми.
— Слушай, я не хочу показаться стервой, но какой в этом смысл? Мы
обе видели, что произошло в тот день. Твой брат выгнал меня, потому
что я воспитательница Рори. Ему было стыдно за мою работу. Плюс
мой гребаный брат-засранец в его хоккейной команде. Это уже три
страйка против меня, — говорю я, пожимая плечами и надеясь, что мы
скоро закончим этот разговор.
— Смысл? Дело в том, что Рори счастлива, когда ты рядом, и нравится
это моему брату или нет, он вел себя как полный и законченный
придурок с того дня, что заставляет меня верить, что для него это
могло значить больше, чем кажется. Я хочу сказать, что не надо
опускать руки. Он тугодум, но когда все понимает, у него самое доброе
сердце.
 103

— Тетя Лала! — кричит Рори, к счастью, избавляя меня от

необходимости придумывать ответ.
Быстро повернувшись ко мне, Стелла улыбается.
— Надеюсь, ты не думаешь, что я перегибаю палку, просто мне очень
хочется видеть брата счастливым. Он не был счастлив уже долгое
время.
Рори взволнованно бежит в объятия Стеллы.
— Мы можем пойти за десертом? Но не скажем папе! —
заговорщически шепчет Рори.
Стелла смеется, подмигивая мне.
— Конечно, милая. Пойдем.
Они берут ее вещи, а Рори подходит и обнимает меня, прежде чем
уйти. Бейли забирают вскоре после этого, и у меня остается час до
того, как я должна быть в «Атлантиде».
Часть меня хочет пойти переодеться и отправиться туда пораньше.
Возможно, ночь напряженной работы прояснит мой мозг. Другая
часть меня хочет включить музыку и потеряться в звуках. Двигаться
по собственному желанию. Всякий раз, когда испытывала стресс или
была подавлена, то танцевала. Танец очищает мой разум, и, честно
говоря, пока я танцую, то больше ни о чем не думаю.
Но мне страшно. Я боюсь потерпеть неудачу, потерять еще одну
частичку себя.
Поэтому встаю.
Закрываю детский сад.
Затем направляюсь в «Атлантиду», надеясь, что ночь работы с
Сереной поможет мне занять себя и развлечься.

***
Сегодняшний вечер оказался именно тем, что мне было нужно.
Работа за барной стойкой в загруженный вечер означает, что у меня не
так много времени на отдых, не говоря уже о времени, чтобы сидеть и
дуться. Очевидно, сегодня ночь мальчишников и девичников, так как
уверена, что у нас здесь пять отдельных групп, которые празднуют,
прежде чем связать свои жизни с кем-то другим.
О, ну, это их проблема, не моя.
 104

Единственный минус сегодняшнего вечера? Я бы хотела, чтобы у меня

имелась возможность отдышаться, чтобы поговорить с Сереной не
только мимоходом. К полуночи большинство компашек угомонились,
и люди смотрят шоу на сцене, особенно когда одна из официанток
дарит персональный приватный танец одному из парней.
— Девочка, ты должна как-нибудь попробовать. Это бодрит, — звучит
голос с моей стороны.
Сирена сидит за барной стойкой и ухмыляется, наблюдая за тем, как я
смотрю на Клариссу на сцене.
Наливая пару рюмок текилы для ее столика, я закатываю глаза.
— Что? Танец на коленях? Не-а, мне хватило прошлого раза.
Благодаря тебе, конечно. Думаю, я пас, — язвлю я.
— Не просто танец на коленях, а танец на сцене. Это здорово, потому
что ты чувствуешь себя в безопасности, ведь сама выбираешь жертву.
— Серена подмигивает, что, как я знаю, обычно приберегает для
мужчин, дающих ей чаевые. — Но это чертовски возбуждает, потому
что все смотрят на тебя. Честно говоря, я никогда не чувствовала себя
сексуальнее, чем когда танцевала на сцене. Может, в следующую
смену? — спрашивает она, подняв брови в немом вопросе.
— Да уж, в прошлый раз у меня не очень хорошо получилось, не очень
хочется повторять.
— Что ты имеешь в виду? Насколько помню, он прижимал тебя к
нашему заднему коридору, пока я не испортила момент. К тому же,
мне показалось, ты сказала, что после того дня снова с ним общалась.
Не ошиблась. Все это было, но все равно все закончилось дерьмово.
— Так и есть. Но мы также переспали, и он выгнал меня из своей
квартиры на следующий день, так что это не совсем победа на моем
счету, — говорю я, наливая ей очередной напиток. — Вот, я думаю, это
последнее, чего не хватает.
— О, девочка, нам нужно поговорить. Я хочу знать все подробности, а
не только краткое изложение. Давай отнесу это, а потом вернусь.
Сирена покачивает бедрами, убегая к своему столику. Что именно я
должна рассказать? Против меня слишком много пунктов, чтобы Рекс
захотел снова общаться со мной.
Следующие несколько минут я пью напиток за напитком, пока Серена
быстро делает обход. В какой-то момент я быстро проверяю свой
телефон, чтобы убедиться, что ничего не пропустила, и вижу, что у
меня есть несколько неожиданных сообщений от Рекса.
 105

Рекс: «Здравствуйте, мисс Дэниелс. Рори упоминала о другом виде

танцевального класса на следующей неделе. Я просто уточняю, не
нужно ли мне что-нибудь купить перед этим занятием. Я хочу
быть уверен, что она придет подготовленной».
Мисс Дэниелс? Он лизал меня между ног, но теперь хочет вернуться к
формальностям. Нам что, опять по пятнадцать? Да к черту.
Я: «Нет, Рекс. Ей не нужно ничего особенного. Вообще-то, танцы будут
босиком».
Я: «Извиняюсь за поздний ответ, я только что увидела сообщение».
Я чувствую себя дурой, отправляя сообщение. Только что поняла, что
уже за полночь, и Рекс, наверное, спит.
Рекс: «Не проблема. Я на западном побережье на игре, о чем ты,
наверное, уже знаешь, так что здесь сейчас только девять».
Я: «Вообще-то, я не в курсе. Если бы ты спросил, то знал бы, что мы с
Максом не разговариваем».
Рекс: «Ну и какой из них?»
Хм? И почему он говорит со мной? Он не видел меня ни разу с того
дня. Всегда старался избегать встречи со мной, когда отвозил или
забирал ребенка, а теперь хочет поговорить?
Я: «Что какой?»
Рекс: «Твой любимый класс».
Начинаю печатать пару раз, готовая сказать ему, чтобы он отвалил,
оставил меня в покое, или спросить его, что случилось и почему он
был таким придурком по отношению ко мне. Но каждый раз, когда
пытаюсь набрать текст, то просто замираю над экраном. Вместо этого
отвечаю на его вопрос единственным известным мне способом —
честно.
Я: «Очень интересно. Мне нравилось, что я могла просто двигаться
под музыку. Свобода движения под музыку. Это всегда было для меня
такой разрядкой».
Рекс: «Почему в прошедшем времени?»
Я: «Я больше не танцую».
Рекс: «Но ты учишь мою дочь?»
Я: «Я, вообще-то, не танцевала после травмы. Слишком нервничала,
когда узнала, что больше не могу этого делать».
 106

Почему говорю ему об этом? Более того, почему он спрашивает меня,

когда раньше явно не хотел иметь со мной ничего общего.
Рекс: «Я был таким же после травмы. Только когда Бернард и Тревор
практически насильно вывели меня на лед, снова встал на коньки.
Иногда нужно просто сделать рывок и попробовать, особенно если это
важно для тебя».
Я: «Не уверена, что у меня получилось бы то же самое».
Рекс: «Никогда не знаешь, пока не попробуешь».
Я: «Спасибо за совет. Мне пора возвращаться к работе».
Рекс: «К работе?»
Рекс: «О... Почему ты до сих пор там работаешь?»
Я: «Потому что кто-то должен платить за мое обучение, а мой брат
позаботился о том, чтобы моя мать этого не делала».
Рекс: «Уволься».
Сирена возвращается прежде, чем я успеваю обдумать его
комментарий, не то чтобы знала, как отнестись к тому, что он советует
мне бросить работу. Неужели придурок думает, что я стану его
слушать после того, как он был так чертовски груб со мной? Да пошел
он.
Я: «Извини, сейчас моя очередь подниматься на сцену. Счастливо
оставаться, мистер Локвуд».
Маленькая невинная ложь, которая, надеюсь, заставит его замолчать,
затем выключаю телефон и смотрю на Серену, наблюдающую за мной
с любопытством.
— С кем ты общаешься в такое время? — спрашивает она со знающей
ухмылкой, которая чертовски раздражает.
— Ни с кем. Я просто просматривала свой телефон, — быстро отвечаю
я.
— Хорошая попытка. Я смотрела, как ты переписываешься.
Выкладывай.
— Ничего серьезного. Рекс просто задал мне вопрос о танцах для Рори,
— говорю ей. Это не ложь, именно так все и началось.
— В такое время? Не вешай мне лапшу на уши.
— На самом деле я не лгу. Он написал мне, спрашивая, не нужно ли ей
что-нибудь для занятий, потом мы начали говорить о травме... и я
 107

закончила разговор, когда он сказал, чтобы я уволилась с работы, —

поспешно отвечаю я.
Серена начинает смеяться.
— Я думала, ты сказала, что он выгнал тебя... как будто ты ему не
нравилась.
— Так и есть. Очевидно, что не нравлюсь, — огрызаюсь я, ее смех
теперь выводит меня из себя.
— Ты действительно думаешь, что не нравишься этому парню?
Слушай, я знаю, что ты вроде как глупая в отношениях, но этот
мужчина точно хочет тебя.
— Его дочь ходит в мой детский сад, — удар против меня, — Макс
также играет в его команде. О, и еще он думает, что я слишком молода
для него, — отвечаю я, закатывая глаза.
— Что? Он думает, что ему восемьдесят или что? Он же не динозавр.
— Не-а, ему тридцать семь, но, видимо, он слишком стар для меня, —
добавляю.
— Это самое глупое, что я когда-либо слышала. Во-первых, ты зрелая,
и если он беспокоится о своей дочери, то ты уже знаешь ее, верно? —
спрашивает она.
— Ну да.
— Так в чем проблема? Это же пятнадцать лет, а не пятьдесят.
— Ну, независимо от возраста, это не меняет того, что Макс — его
игрок, и он не хочет, чтобы Рори встречалась с кем-то посторонним.
— К черту Макса. Он не играет никакой роли. Твой брат — мудак, и я
бы хотела увидеть его лицо, когда он узнает, что ты отсасываешь у его
тренера, — Серена начинает смеяться, и я не могу не последовать ее
примеру.
— В этом плане ты не ошибаешься. Меня не волнует история с
Максом, но Рекс не согласен, — вздыхаю я.
— Ты же понимаешь, что это все ерундовые оправдания? Вы оба такие
глупые и явно избегаете настоящих чувств, поэтому придумываете все
возможные отговорки, чтобы их избежать.
— Я не думаю, что дело в этом, — качаю головой.
— Правда? Тебе явно нравится парень, ты переписываешься с ним в
полночь. Он сказал тебе бросить работу, где другие мужчины платят
 108

за то, чтобы посмотреть на тебя. Если хочешь знать мое мнение, он

немного на тебе зациклен. Это чертовски сексуально.
Я молчу. Она не ошибается... ни в чем из этого. Неужели мы просто
избегаем друг друга, потому что чувства могут выйти за рамки
простого желания трахаться?
— Просто подумай о том, что я сказала, — советует мне Серена и
возвращается к своим столам, не понимая, какую бомбу только что
заложила.
Я думаю только об этом до конца своей смены и еще долго после, пока,
наконец, не засыпаю.

Глава 15

РЕКС

Последние два дня Тревор был самой большой занозой в моей

заднице. Он постоянно пишет мне сообщения, напоминая, что мы
встречаемся сегодня вечером. Я понял.
«У Хадсона. В пять вечера. Не опаздывай».
Чертов нытик.
Стелла пришла сегодня вечером и запланировала вечер кино с Рори,
пока меня не будет. Кейд предложил приготовить им ужин, и они оба
в восторге. Помимо того, что Кейд крутой хоккеист, он еще и
отличный повар, поэтому мы обычно стараемся, чтобы ужины готовил
именно он, если это возможно. Стелла обычно уходит рано, чтобы
поработать в пекарне несколько часов, так что пока я возвращаюсь
домой вечером, чтобы побыть с Рори, все должно пройти гладко.
Когда добрался до «Хадсона», было уже четыре пятьдесят, и, как и
ожидалось, Тревор уже здесь и заказал нам столик. Я замечаю, как он
машет мне рукой, и прохожу мимо хозяйки, быстро кивнув в знак
признательности.
Я чувствую себя так, словно готовлюсь к нападению, что, честно
говоря, чертовски неприятно. Тревор хочет как лучше, и знаю, что он
искренне желает, чтобы я был счастлив, лишь бы он не набросился на
меня со своей «логикой».
 109

— Эй, приятель! Ты пришел вовремя, — радостно приветствует Тревор,

когда сажусь напротив него.
— Да, а ты как всегда рано.
— Ну да. Я всегда рано прихожу. Если ты не пришел раньше, то...
— Опоздал. Да, да, знаю, — обрываю его. — Твой отец дышит мне в
затылок уже много лет, — говорю ему, потянувшись за стаканом
виски, который он заказал для меня. — Так в чем же дело? Почему мы
должны были встретиться?
— Я просто хотел немного поговорить. У тебя хорошо получается
заботиться о тех, кого ты любишь. Ты всегда рядом с нами. Но у тебя
плохо получается заботиться о себе. Честно говоря, я замечаю это уже
много лет, и все стало еще хуже после твоей травмы. После того, как у
тебя появилась Рори, ты стал ставить себя на последнее место.
— Так и должно быть, чувак. Дети на первом месте, — ворчу я, мне не
нравится, к чему все идет. — Рори всегда была и будет моим
приоритетом номер один, — подчеркиваю я свою точку зрения.
— Я понимаю это и согласен. Но это не значит, что ты не можешь что-
то изменить или принять решение, которое принесет пользу вам
обоим. Рори заслуживает видеть своего отца счастливым, —
настаивает он
— Я счастлив, — рычу.
— Нет, ты доволен. Это большая, черт возьми, разница, и мы оба это
знаем. Ты доволен тем, как обстоят дела, и намерен не допустить,
чтобы что-то изменилось. А значит, что всегда будешь только ты и
Рори, — наседает он.
— Что в этом плохого? Это все, что мне нужно, и я — все, что ей нужно.
К тому же, с ней мои родители и моя сестра, — упрямо отвечаю я.
— Что будет, когда Рори вырастет? Когда она уедет в колледж? Тогда
ты останешься один. Разве ты не думаешь, что заслуживаешь счастья?
Что заслуживаешь с кем-то разделить свою жизнь? Есть и другая
сторона, — раглагольствует Тревор, потягивая виски в перерывах
между размышлениями. — Что случится, когда твоя девочка подрастет
и начнет скучать по постоянному женскому присутствию в своей
жизни? Она захочет иметь кого-то, с кем можно поговорить, кому
можно задать все «женские вопросы», которые возникают. Если
только ты не хочешь говорить о месячных, противозачаточных
средствах и сексе со своей маленькой девочкой. — Не могу сдержать
рык, который вырывается у меня при словах Тревора.
 110

— Тревор. Не надо.
— Что? То, что ты хочешь притвориться, что ничего подобного не
существует, не делает это правдой. Это произойдет, и в конце концов,
тебе тоже нужно позаботиться о себе, — произносит Тревор твердым
голосом.
— Почему ты думаешь, что я этого не делаю?
— Ну, для начала? Ты выгнал девушку из своего дома после того, как
переспал с ней. Девушку, которая, как мы все могли заметить, начала
тебе нравиться, остальных ты просто терпел.
— Тревор, ты только что сказал, в чем проблема. Она девушка. Черт
возьми, ей двадцать четыре года. Мне тридцать семь. Она практически
ребенок, — чуть ли не со стоном выдаю я.
— Заткнись. Ты сейчас говоришь как полный идиот. Она не ребенок.
Сойер взрослая, у нее есть мечты, к которым она стремится, и она
мирится с твоей ворчливостью лучше, чем мы в половине случаев.
Кроме того, ты рядом с ней не ведешь себя как тролль. Ты начал
открываться и веселиться, даже если не думал, что мы за тобой
наблюдаем. Плюс, самое лучшее? Рори уже любит ее. Стелла мне все
рассказала.
— Вы все объединились против меня? — спрашиваю я, мое
разочарование растет. — Мы с Сойером расстались, потому что она
молода. Ее брат — мой игрок, ты это знаешь. С ее возрастом я никогда
не знаю, какой выбор она сделает. К тому же ее отношения с Рори —
это важный аспект, — объясняю, потирая руки о щетину, которая всего
через день или два превратится в полноценную бороду. — Каким бы я
был отцом, если бы рискнул удержать ее рядом, зная, что это может
повлиять на отношения Рори с ней? Что, если попытаюсь встречаться
с ней, и все закончится? Будет ли у них с Рори все хорошо? Она тоже
бросит Рори? Я не могу так поступить с моей маленькой девочкой, —
говорю я, чувствуя себя побежденным.
— У меня только один вопрос, — говорит Тревор. — Что случится, если
ты будешь встречаться с ней, и все получится? Тогда Рори увидит тебя
счастливым, в отношениях с кем-то, кто уже заботится о ней. Для меня
это звучит как идеальный сценарий.
— Я... честно? Я чертовски боюсь, что все испорчу. Когда Миранда
оставила ее со мной, сказал себе, что всегда буду ставить дочь на
первое место. Разве это не означает, что я нарушу свое слово? —
спрашиваю я.
 111

— Нет, Рекс. Тебе не нужно превращаться в монаха только потому, что

ты отец-одиночка. На самом деле ты, наверное, был бы намного
счастливее, если бы твой член трогали почаще, — усмехается он.
Я огрызаюсь.
— Я не монах.
— Секс раз в год, когда твои родители берут Рори в свой дом, не
считается, — возражает он.
— Не раз в год, ублюдок.
Тревор просто смотрит с назойливо знающим видом. То есть, я думаю,
он не совсем неправ. Я ни с кем не встречался после рождения Рори и
могу на пальцах одной руки сосчитать, сколько раз с кем-то переспал с
тех пор. И достаточно одного пальца, чтобы показать количество
людей, с которыми хотел бы снова переспать.
Сойер.
Она единственная, кого я хотел бы увидеть снова. Мне нравилось
проводить с ней время не в голом виде, хотя тоже не отказался бы. Но
это не меняет обстоятельств. Кроме того, у нее все еще остается та
чертова работа.
— Тревор, подумай обо всем, что против нас, и о том, что она все еще
работает в «Атлантиде». Как я могу привести домой к Рори девушку,
которая работает в стрип-клубе?
— Сейчас что, девятнадцатый век? — Тревор бросает мне вызов. —
Почему то, чем она зарабатывает на жизнь, влияет на то, кто она как
личность? Неужели ты настолько придурок, что судишь о человеке по
этому принципу? Если Сойер работает в детском саду, получает
образование и имеет вторую работу, помогающую осуществить ее
мечту, что она делает не так? Она же не трахается с новым парнем
каждую ночь, чтобы заработать на жизнь. Она барменша. И кроме
того, Кэсси сказала сегодня, что мы были единственным столиком,
который Сойер когда-либо обслуживала, и что ты единственный
человек, для которого она когда-либо танцевала, — заканчивает он.
Его слова бьют в самое больное место. Меня никогда не волновало,
чем люди зарабатывают на жизнь, особенно если делают это, идя за
своей мечтой. Я работал, не покладая рук, чтобы добиться своего
нынешнего положения, но если бы моя семья не поддерживала меня,
кто знает, на что бы мне пришлось пойти для достижения целей. Знаю
ли я вообще, почему Сойер работает в клубе?
 112

— Она выходила на сцену прошлой ночью, — единственное, что я могу

придумать в ответ, и Тревору это кажется забавным, потому что его
глупая ухмылка вернулась, а глаза блестят от удовольствия, медленно
заменяя серьезность, которая только что украшала его лицо.
— И откуда мы это знаем? — интересуется он.
— Мы общались той ночью. Она сказала, что на работе и должна
выйти на сцену. Ну может, перед этим я сказал ей, чтобы она
уволилась с работы, — признаюсь я с досадой.
— И ты ей поверил?
— Не знаю. Почему бы и нет? — спрашиваю я.
— Что-нибудь изменилось бы, если бы она не танцевала?
— Если бы она не танцевала? Ну... да, наверное. Я не слишком упрям,
чтобы признать, что она сексуальна и что мне было приятно
проводить с ней время. Но это не значит, что я слышу свадебные
колокола и прочую чушь.
— Никто этого не говорил. Это называется свиданием не просто так.
Оно дает тебе время подумать, но ты должен сделать первый шаг и
разобраться в своих чувствах. Как она отреагировала, когда ты ее
выгнал?
— Ей было больно, — тихо признаюсь ему, вспоминая выражение ее
лица, когда я велел ей уйти. Она была раздавлена, и это все моя вина.
Ее великолепные голубые глаза наполнились непролитыми слезами,
и это сокрушало меня. — Я не хочу, чтобы мне или Рори было больно.
Нас и так бросили.
— Ты понимаешь, что когда отказываешься попробовать...
отказываешься открыться — ты разбиваешь себе сердце?
Думаю, что закрыться ото всех означает, что я никогда не позволю
себе найти настоящее счастье, помимо дочери. Итак, он не ошибается.
Но как мне все исправить? Что мне сделать, чтобы все наладить?
— Что, по-твоему, я должен делать? — нерешительно спрашиваю,
испытывая страх перед озорным выражением лица Тревора.
— Ты пойдешь за ней, — говорит Тревор с ухмылкой. — У нас есть пара
часов до ее смены. Ребята скоро придут, и мы отправимся в
«Атлантиду».
— И откуда ты это знаешь?
 113

— Плюсы знакомства с ее подружками. Особенно тех, которые тоже

хотят видеть ее счастливой, и по какой-то гребаной причине думают,
что ты — ключ к ее счастью.
Схватив свой скотч, я пригубил его как раз в тот момент, когда
подошла официантка и спросила, хотим ли мы добавки. Да,
пожалуйста. На самом деле принесите всю чертову бутылку. Я это
сделаю? Я серьезно собираюсь пойти и поговорить с Сойер? Может,
мне стоит просто ей написать. Но так она начнет меня избегать. К тому
же ее лицо выдает все, о чем молчат ее уста, поэтому я бы предпочел
поговорить лично, чтобы узнать, что она чувствует.
Следующие несколько часов проходят глупо медленно. Ребята в конце
концов присоединяются к нам за ужином и напитками, затем мы все
отправляемся в «Атлантиду», где зарезервировали тот же столик, что
и раньше, прямо перед сценой.
Я оглядываюсь, но нигде не вижу Сойер — только обслуживающий
персонал, который был здесь с ней в прошлый раз, и еще одна
женщина за барной стойкой. Мы занимаем свои места, каждый берет
напиток, прежде чем приготовиться к шоу, которое устроят сегодня
вечером. Мне все равно, что вокруг происходит, я постоянно ищу
глазами сексуальную штучку, которая должна стоять за барной
стойкой и готовить напитки.
Начало музыки должно было стать для меня сигналом к тому, чтобы
обратить внимание на сцену, но я не смотрю.
Когда свет приглушается еще больше, можно подумать, что я
перестану искать глазами Сойер, но нет.
Когда парня выводят на сцену и сажают на стул, это должно
послужить для меня знаком, но все равно проигнорировал и
продолжал осматривать зал.
Но когда я, наконец, посмотрел на сцену, мое сердце остановилось.
Сойер выходит из-за занавеса и направляется к джентльмену в кресле,
ее глаза смотрят прямо на меня.
— Какого черта она делает, — рычу я на Тревора, который, похоже,
прячет улыбку. — Ты знал об этом?
— Кто я? Да ни за что. — Он ухмыляется, а потом снова возвращает
свое внимание к ней. Что бесит меня еще больше.
На Сойере только красный кружевной наряд, ничего не оставляющий
для воображения. Как всегда, цвет на ней смотрится потрясающе.
 114

Мужчина в кресле вот-вот положит на нее свои руки, и этого

достаточно, чтобы я озверел.
Официантка с прошлого раза подходит к нам с напитками и
останавливается, когда видит меня, на ее лице появляется легкая
ухмылка, как будто она читает мои мысли.
— Извините, она сегодня немного занята на мальчишнике, так что вас
буду обслуживать я. Меня зовут Серена, — щебечет она немного
легкомысленно, но слишком коварно для моего настроения.
Я чувствую, что все в чем-то замешаны, кроме меня, и ненавижу это.
— Иди поменяйся с ней, — требую я.
— Не могу, ворчун. Она попросила выйти на сцену несколько минут
назад, а потом сама выбрала парня. Это ее шоу, я здесь только для
того, чтобы смотреть.
— К черту все, — говорю ей, вставая.
Сойер все еще наблюдает за мной, когда подходит к креслу и кладет
руки на плечи парня. Я ожидаю увидеть уверенную в себе женщину с
последнего шоу, которое она устроила для меня. Да, знал, что Сойер
нервничает, но со стороны она выглядела уверенной. Однако в этот
раз она выглядит дерганной, как будто не хочет этого делать, но по
какой-то глупой причине собирается через это пройти. Как раз когда
Сойер собирается обойти парня спереди, я встречаюсь с ней взглядом
и поднимаюсь на сцену, отчего ее глаза округляются, но она не
убирает руку.
— Двигай отсюда, — бросаю парню, когда наконец подхожу к нему.
— Что, простите? Нет, — возражает он и ухмыляется. — Иди и найди
себе танцовщицу. Может, тебе повезет, и она выберет тебя в
следующий раз.
— Я уже нашел свою девушку, так что, черт побери, пошевеливайся,
пока тебя не заставили. Я не собираюсь просить тебя дважды, —
говорю ему, выхватывая пачку денег из бумажника и пихая ему в
грудь. — Бери и отвали от нее.
Парень колеблется лишь мгновение и понимает, что я только что
бросил ему пару сотен долларов. Как только это замечает, он быстро
встает и уходит со сцены.
— Рекс, какого черта, — начинает Сойер, ее глаза широко
распахиваются, когда подхожу к стулу и сажусь, удивляя нас обоих.
 115

— Давай, продолжай свое выступление, — подбадриваю ее, надеясь,

что к ней вернется уверенность, но не совсем понимая, как ей помочь.
Разве она не просто бармен? Почему она вообще это делает? Бросив
взгляд на наш столик, вижу, что Серена, обслуживающая нас,
разговаривает с Тревором и Харрисом, и все они ухмыляются, явно
гордясь собой.
Гады, они нас подставили.
— Я... я, честно говоря, не совсем понимала, что делаю, — честно
говорит Сойер, делая вид, что никого больше здесь нет, пока мы
выступаем на сцене. - Серена попросила меня. Сказала, что это для
хорошего дела и еще какую-то хрень. Она подбила меня на это около
десяти минут назад и заверила, что это выступление для группы,
которая хочет посмотреть. — Ее глаза сужаются на меня, а затем она
смотрит на Серену, которая подмигивает ей и идет обратно к бару.
— Сучка нас подставила, — догадывается Сойер, наблюдая, как Тревор
и Майлз передают деньги Харрису. Они знали, что я остановлю шоу.
По крайней мере, Харрис. Что ж, если они хотят шоу, я им его устрою.
Притягиваю Сойер к себе, она немного спотыкается, когда садится на
меня, ухватившись за мои плечи, ее лицо находится в нескольких
дюймах от моего. Я наклоняюсь к ней, позволяя губам коснуться ее
уха, и тихо шепчу:
— Никто не увидит тебя такой. Никто, кроме меня, — рычу я и встаю с
ней на руках, держа ее под задницу, и иду от сцены в сторону заднего
коридора, не обращая внимания на недовольные возгласы наших
друзей, наблюдающих за тем, как разворачивается наша история.
— Рекс, остановись, я должна быть там, — ворчит Сойер мне на ухо,
пряча лицо у меня на шее.
— Нет. Ты не пойдешь туда, по крайней мере, если только сама этого
не захочешь. Но я не буду сидеть здесь и смотреть, как весь клуб
наблюдает за тобой на сцене, и уж точно не стану терпеть, как
мужчины трогают тебя, — предупреждаю ее, пока она смотрит назад,
где Серена уже поднимается на сцену, чтобы закончить танец.
— Рекс, поставь меня на место, — огрызается Сойер, ее попытка
звучать серьезно и жестко почти заставляет меня смеяться. — Ты уже
дал понять, что я недостаточно хороша для тебя, так что отпусти меня.
— Нет, — отрезаю я, переходя от двери к двери и пытаясь найти
отдельную комнату.
— Что, черт возьми, ты делаешь, Рекс?
 116

— Вытаскиваю голову из задницы, — говорю я, наконец, получив

свободную комнату.
Занеся Соейр в комнату, прижимаю ее спиной к двери и жестко
впиваюсь поцелуем, обхватив ее задницу.
Она колеблется мгновение, вся борьба быстро прекращается, когда
робко целует меня в ответ. Я осторожно начинаю покусывать ее губы,
дразня, пока не раздается ее протяжный стон, побуждая меня к
большему, а руками она начинает хватать меня за волосы.
— Я чертовски скучал по твоему рту, — выдыхаю, отстраняясь, чтобы
дать ей перевести дух.
— Рекс, серьезно. Чего ты добиваешься? Ты ясно дал понять, что я
недостаточно хороша, выгнав меня из своего дома. Знаю, что против
меня достаточно аргументов, что наши отношения ни к чему бы не
привели, так зачем ты это делаешь?
— Я помню, что говорил, — шепчу ей в губы, не желая допускать
слишком большого расстояния между нами. — Все это по-прежнему
правда.
— И все же ты здесь, — бормочет Сойер, ее слова звучат чем-то
средним между утверждением и вопросом.
— И все же я здесь, — повторяю за ней. — Не могу остаться в стороне. Я
мог бы обвинить твои идеальные сиськи или твои губы, которые так и
хочется поцеловать, но дело не в этом. Дело в тебе. Я не могу
держаться от тебя подальше. Ты вгрызлась в мою душу, заставляя
чувствовать то, в чем я уже не был уверен. Я просто слишком упрям,
чтобы это понять.
— Я не понимаю. Что ты пытаешься сказать? — спрашивает она.
— Я не могу насытиться тобой, да и не хочу. Мне плевать, что Макс в
моей команде. Да, я ненавижу, что ты тут работаешь, но это только
потому что я упрямый человек, который не любит делиться тем, что
ему принадлежит. Единственное оправдание, что хочу защитить Ро.
Сойер молчит. Просто смотрит на меня, неверие в ее глазах медленно
исчезает. Когда она прижимается ко мне губами, они мягкие и
сладкие. Она тоже этого хочет.
Отстранившись, Сойер улыбается.
— Мне нужно закончить смену, но ты останешься здесь ненадолго? —
неуверенно спрашивает она.
 117

— Я останусь так долго, как ты захочешь, — отвечаю я мягким

поцелуем.
— Ты всегда можешь вернуться домой со мной после. Если ты
свободен, конечно. Кэсси собирается на какую-то вечеринку сегодня
вечером.
— Звучит идеально, приходи ко мне, когда закончишь, — говорю ей,
испытывая облегчение от того, что у меня появился второй шанс,
Сойер скользит по моему телу, и на ее лице появляется небольшая
ухмылка, когда чувствует мое очевидное возбуждение.
— Может быть, мы найдем способ позаботиться и об этой твоей
маленькой проблеме. — Она подмигивает, когда подходит к двери.
— Сойер, я собираюсь трахнуть тебя так хорошо, что ты больше
никогда не будешь использовать слово «маленький» для описания
меня, — рычу я, но Сойер только ухмыляется, выскальзывая из
комнаты и оставляя меня с твердым членом ждать, пока она уйдет с
работы.
Черт.

Глава 16

Сойер

Святые угодники. Он здесь. Рекс здесь, в «Атлантиде», ради меня.

Когда Серена сказала, что видела его, я решила, что он просто сыплет
соль на рану, гуляет с друзьями на вечеринке. Поэтому согласилась с
идеей Серены, полагая, что смогу хотя бы немного заставить его
ревновать. Я быстро поняла свою ошибку, когда он ворвался на сцену,
практически силой вырвав парня из кресла.
Возможно, это немного драматично, но Рекс заплатил ему, чтобы тот
ушел. К тому же я не могу перестать думать о его словах: «Я уже нашел
свою девушку». Разве не он выгнал меня из своего дома две недели
назад?
— Ну, на это было весело смотреть, — говорит Молли, подходя к моей
стороне бара. Она не выглядит злой, но я бы не винила ее и в этом
случае. Все должно было пройти не совсем так.
 118

— Черт. Молли, мне так стыдно. Мне жаль, что так получилось, —
начинаю я, но она быстро замолкает, махнув на меня рукой с улыбкой.
— Я думаю, ты меня не расслышала. Я сказала, что на это было весело
смотреть, и это правда. Это обычный стриптиз? Нет. Нашим гостям
было интересно за этим наблюдать? Ну, да, а развлечения в любой
форме приносят деньги. Так что за это ты получаешь поблажку.
Молли искренне улыбается, и мне это очень нравится. Она никогда не
притворяется и всегда поддерживает. Это одна из причин, по которой
согласилась работать здесь: я знала, что смогу ей доверять.
— Кроме того, Сойер, одно дело — устроить такую сцену только
потому, что у тебя дерьмовое настроение. То, что только что
произошло на моей сцене, не связано с дерьмовым настроением. На
сцене было очень жаркое шоу. Мужчина одержим тобой, а я
наслаждалась представлением. Кто я такая, чтобы судить? Я просто
чертовски завидую, что ты получишь все то гребаное напряжение,
которое он создавал, — драматично вздыхает она.
— О, тише. Он не смотрел на меня таким образом. Глупости. И
никакого напряжения нет, не пытайся сделать что-то из ничего, —
бормочу я.
— Правда? Тогда объясни мне, почему он сидит на другом конце бара
и смотрит на тебя так, словно наблюдает за своей следующей
порцией?
— Что? — кричу я немного резче, чем нужно, заставляя ее рассмеяться.
Бросаю взгляд на конец барной стойки, Рекс сидит там и смотрит на
меня голодными глазами, представляя себе все те грязные вещи,
которые хочет сделать со мной сегодня вечером. Или, по крайней
мере, я надеюсь на это, потому что с тех пор как он меня поцеловал,
только об этом и могу фантазировать.
Когда наши взгляды встречаются, все мои мысли, видимо, написаны
на лице, если судить по его дьявольской ухмылке. Мои щеки пылают,
от чего он ухмыляется еще больше. К счастью, он не мучает меня
слишком долго и разрывает зрительный контакт, переведя взгляд на
свой напиток.
— Девочка, иди домой. Хватай своего мужчину и убирайся отсюда.
Нам хватило одного вечера, — подбадривает она.
— Я не могу так поступить с тобой.
— Нет, можешь. Я жду от тебя, что сегодня вечером ты так оседлаешь
мужчину, что завтра не сможешь ходить. Твоя походка покажет мне,
 119

что оно того стоило, — говорит Молли с подмигиванием, а затем

отпихивает меня, чтобы я забрала свои вещи.
Как только переоделась и собралась, я ищу Рекса и замечаю, что он
уже ждет меня за дверью.
— Привет, — произношу я неловко.
— Привет. Молли сказала встретить тебя здесь, — говорит он, его глаза
практически черные от вожделения.
— Угу, я готова. — Я задыхаясь от его пристального взгляда.
— Хорошо. — Рекс берет меня за запястье и тащит через заднюю дверь.
— Куда ты меня ведешь, грубиян? — спрашиваю я, изо всех сил
стараясь казаться недовольной, но на самом деле мне нравится его
собственническая сторона.
— В мою машину. В твою квартиру. И в твою кровать. В таком
порядке, — рычит он.
— Ну, притормози. Это не гонка.
Рекс останавливается и поворачивается так внезапно, что я ударяюсь о
его грудь. Он шепчет мне на ушко:
— О, но Сойер. Это гонка, за какое время мы сможем приехать к тебе
домой и уединиться, пока мой самоконтроль не сорвался и я не
оттрахал тебя до потери сознания, где бы мы ни находились. Так что,
садись в чертову машину. Если только тебе наплевать на незнакомцев,
которые увидят, как я трахаю тебя, пока ты не кончишь на моем
члене, тогда, конечно, иди помедленнее, — его голос глубок и
хриплый от желания.
— Я не могу идти быстрее! — кричу я.
Одним быстрым движением Рекс поднимает меня и перекидывает
через плечо, стремительно шагая к машине.
— Опусти меня! — Я смеюсь, удивленная таким внезапным
изменением положения.
— Нет. Так быстрее.
— Молли была права. Ты пещерный человек, — визжу я, игриво
шлепая его по заду.
Он смеется, но в ответ шлепает меня по заднице свободной рукой,
изображая неодобрение.
 120

— Нехорошо, мисс Дэниелс. Просто закрой свой рот, пока я не сделал

это за тебя.
Может, он и пещерный человек, но чертовски горяч и хочет проделать
безумные вещи с моим телом. Кто я такая, чтобы жаловаться? Как
только мы оказались в такси, достаю телефон, чтобы написать Кэсси.
Если мне повезет и она не изменила свои планы, квартира будет
полностью в моем распоряжении. Хотя уверена, что меня это ни черта
не остановит, было бы неплохо знать об этом заранее.
Я: «Тебя ведь сегодня не будет?»
Кэсси: «Ага. Тебе что-то нужно?»
Я: «Нет, просто хотела убедиться, что тебя не будет дома. Рекс и
я возвращаемся в квартиру».
Кэсси: «Давай, девочка. Только не на моей кровати. Ни. В коем
случае. Не. В моей. Постели».
Кэсси: «Или же тебе придется купить мне новые простыни».
Я: «Но твоя комната ближе ;)»
Я посмеиваюсь про себя, выключая телефон и убирая его на ночь.
Следующие пятнадцать минут проходят как в тумане. Между оплатой
такси, поцелуями в лифте и, наконец, спотыканием в моей квартире,
казалось, прошла целая вечность. Хотя никто из нас не пьян, мы оба
ведем себя соответственно, наши движения небрежны, как будто мы
оба на грани потери контроля. Я веду Рекса в свою комнату, не
останавливаясь, пока он не упирается в кровать.
Повернувшись к Рексу, я сразу же берусь за его ремень, а он
наклоняется, чтобы поцеловать меня. Поцелуй получается неспешным
и полным страсти. Одной рукой Рекс забирается в мои волосы. Наши
языки сплетаются, и он покусывает мою нижнюю губу — так сильно,
что я чувствую привкус металла.
Наконец я расстегиваю его ремень, затем принимаюсь за пуговицу и
молнию, и вот уже брюки спущены, а Рекс усмехается.
— Помедленнее, малышка. Мы никуда не торопимся.
— Это ты так говоришь, — шепчу ему в губы, не прерывая поцелуя,
когда рукой берусь за твердый член.
— Черт, это так приятно, — стонет Рекс, когда глажу его член.
Оторвавшись от поцелуя, сплевываю в руку, а затем возвращаюсь к
члену, крепко сжимаю его и начинаю двигать взад-вперед между
нами. Наш поцелуй становится все более яростным.
 121

Я опускаюсь на колени, не сводя с Рекса глаз, и его член оказывается

на уровне моих глаз.
— Ты самая сексуальная девушка из всех, — рычит он, когда языком
прикасаюсь к головке члена, медленно играя с его пирсингом, а Рекс
запускает обе руки мне в волосы. Он пока не дергает меня и не тянет,
но его хватка крепкая.
Это первый раз, когда я смогла вблизи увидеть украшение, которое в
последнее время постоянно фигурировало в моих фантазиях. Открыв
рот, я принимаю член, забирая как можно глубже, пока не начинаю
задыхаться.
— Открой рот шире, малышка, — требует Рекс, его хватка на моих
волосах усиливается до боли, но я слишком возбуждена, чтобы
беспокоиться. — Высунь язык.
Как только я высовываю язык, Рекс снова вводит член мне в рот, до
самого горла, останавливаясь перед самым рвотным позывом.
— Глотай, малышка. Проглоти мой член в свое горло, как хорошая
девочка.
Я никогда не делала этого раньше, но приказа Рекса достаточно,
чтобы придать мне необходимую уверенность. Глотая, когда он
подается бедрами вперед, я чувствую, как член ударяется о заднюю
стенку моего горла, а затем с каждым толчком проникает все глубже,
пока не входит до конца. Тогда Рекс срывается. Крепко сжав мои
волосы в кулак, он все быстрее входит и выходит, больше не позволяя
мне контролировать. Он использует меня, трахает мой рот, и это самое
пошлое, что я когда-либо испытывала.
— Ты такая хорошая девочка, Сойер. Такая хорошая гребаная девочка,
— стонет Рекс, и от его слов между бедер становится влажно.
Я отпускаю руку с его бедра и веду ее между ног, чтобы не спеша
помассировать свой клитор. Рекс продолжает двигаться, дико толкаясь
в мое горло, большим пальцем нежно вытирая слезы, текущие по
моим щекам.
Мне нравится, что он не сдерживается. Он достаточно хорошо читает
язык моего тела, чтобы понять, что, даже несмотря на слезы, я хочу
большего. Мне кажется, что он щелкнул во мне выключателем.
Втянув щеки и посасывая, одной рукой берусь за его яйца, а другой
начинаю все быстрее массировать клитор, даже не замедляясь, когда
он замечает это и его глаза широко распахиваются от желания.
 122

— Ты хочешь кончить, малышка? Тебя возбуждает мой член в твоем

горле? — Голос Рекса низкий и хриплый от похоти, но я слышу его
громко и четко. Яростно киваю, возбуждение наполняет меня, и я
продолжаю ласкать клитор, все ближе и ближе к развязке.
— Ты кончишь, когда я скажу. Ни секундой раньше. Поняла? — Он
выходит и ждет моего ответа.
— Да, сэр. — Я киваю, с нетерпением ожидая, когда он снова окажется
у меня во рту. Когда Рекс снова входит без колебаний, я чуть не
кончаю от одного только выражения его лица.
Чистый экстаз.
— Теперь потрогай себя. Я собираюсь кончить тебе в рот,
одновременно с тобой. Поняла?
Сама мысль прикоснуться к себе и заставить себя достичь оргазма,
пока Рекс смотрит, ужасает. Я никогда раньше не трогала себя в
присутствии кого-либо. Но... эта мысль подстегивает меня,
возбуждает. Я начинаю быстрее двигать пальцами, совершая круговые
движения, и мое тело начинает медленно содрогаться, когда толчки
Рекса становятся все более беспорядочными.
— Еще нет, малышка, — стонет он, его голос грубеет, он откидывает
мои волосы назад, меняя угол наклона для себя.
Я едва держусь, хныканье рвется из груди, и начинаю дрожать всем
телом. Рекс делает еще несколько толчков, а затем смотрит на меня, и
в его глазах что-то меняется.
— Сейчас, — говорит он, проникая в мой рот, и его член пульсирует,
когда он изливается в мое горло.
Все мое тело словно горит, когда глотаю сперму, я дрожу и кончаю так
сильно, что вижу звезды. Я пытаюсь закричать, но ни один звук не
выходит из груди, пока Рекс продолжает погружаться в мой рот.
Проходит мгновение, и вот он вытаскивает член из моего рта,
большим пальцем поймав каплю его спермы, которую я пропустила.
Одним быстрым движением Рекс засовывает свой палец мне в рот.
— Отсоси его дочиста.
Я так и делаю. Сосу его большой палец, как будто это его член. Его
глаза загораются от явного удовольствия.
— Боже, я мог бы смотреть, как ты делаешь это, каждый день, —
шепчет Рекс, потирая большим пальцем мои губы и глядя мне в глаза.
 123

В этот момент чувствую, что принадлежу именно ему, и это должно

меня пугать. Но все наоборот.
Я чувствую себя в безопасности.
Чувствую заботу.
Чувствую себя желанной.
— Тогда давай сделаем это снова, — шепчу я, отталкивая его руку,
которая уже скользнула к моему горлу.
— Нет, сначала нам нужно поесть нормальной еды. Пойдем со мной, —
ворчит Рекс, но по пути к выходу хватает меня за руку, увлекая за
собой. Это так мило.
Когда мы приходим на кухню, Рекс удивляет меня тем, что поднимает
меня на стойку и целует до потери сознания. Все происходит быстро,
но его тело прижимается к моему, а наши языки ласкают друг друга, и
мне очень хочется попытаться убедить его, что я могу стать его
ужином.
Отстранившись, он с любопытством смотрит на меня.
— Есть что-нибудь, что ты не ешь? — быстро спрашивает он.
— Нет, я ем все, — отвечаю я, потрясенная тем, что он приподнял
бровь. Я не могу удержаться от смеха. — Эй, один раз я попробую все.
Кроме того, я точно могу приготовить для нас. — Я подмигиваю,
немного подыгрывая ему.
— Ты станешь моей смертью, — говорит Рекс, поворачиваясь к моей
кладовой. — Не двигайся, Сойер.
Сидеть здесь на кухне с таким великолепным мужчиной, который
собирается приготовить мне еду, слишком хорошо, чтобы быть
правдой. Мне хочется ущипнуть себя, чтобы убедиться, что это не сон.
Но когда Рекс выходит из кладовки с ингредиентами для начос, я
молюсь, чтобы это был не сон. Мужчина идеален.
Тридцать минут спустя мы сидим в патио, уютно устроившись под
одеялом, потому что мы все еще голые, и доедаем начос. Мирно,
идеально, но мой мозг работает, задавая вопросы, на которые мне
нужны ответы. Сейчас.
— Хорошо. Мы можем обсудить слона в комнате? — наконец
спрашиваю я.
— И что же именно? — Рекс ворчит мне в шею, скользя руками по
моему телу, притягивая меня обратно к себе.
 124

— Что мы делаем? Что изменилось? — спрашиваю я, раздраженная его

очевидным безразличием.
— Мы делаем это, — говорит Рекс, проводя поцелуями по моей шее. —
Послушай, я не лгал. Я не могу насытиться тобой. Не могу выбросить
тебя из головы. На данный момент я устал бороться с этим, поэтому
хочу посмотреть, к чему это приведет.
— Но как же твоя дочь? Мой брат? Моя работа? — Я запинаюсь,
пытаясь избежать поцелуев, которыми он продолжает осыпать мою
шею. — У тебя же было много причин, почему это плохая идея, но
теперь, похоже, ты совсем об этом не думаешь, и я в замешательстве.
— Когда дело касается Рори, мы позволим всему происходить
естественно. Мы не обманываем, не думаю, что сейчас нужно
устраивать знакомство. Пусть все идет свои чередом. — Он пожимает
плечами, похоже, ему это нравится больше, чем я предполагала.
— Мой брат? — спрашиваю я.
— Вы близки? — спрашивает он.
— Нисколько. Мы почти не разговариваем. Сейчас он даже не считает
меня семьей, — говорю я ему, не в силах полностью скрыть грусти.
— Ну тогда, малышка, мы не делаем ничего предосудительного. Если
это станет проблемой, тогда и будем ее решать. А насчет твоей работы
даже и говорить нечего. Я был неправ раньше, это не мое дело —
вмешиваться в то, чем ты зарабатываешь на жизнь. Нравится ли мне,
когда на тебя пялятся другие мужчины? Точно нет. Но я не собираюсь
мешать тебе заниматься тем, что делает тебя счастливой. Думаю, для
меня это тяжело, потому что ты достойна большего. Мне просто
трудно смотреть, через что тебе приходится проходить, чтобы достичь
свой мечты.
Взяв меня за подбородок, Рекс разворачивает меня лицом к себе.
— У меня есть вопросы, — говорит он, не отпуская мой подбородок. —
Что у тебя за мечта? Речь идет о танцевальной студии? Ты уже
положила глаз на какую-то конкретную? Или цель — просто делать
все самой? — спрашивает он.
— Честно говоря, никогда не планировала заниматься всем сама. Мой
отец — большой кусок дерьма, оставил нам деньги, когда уходил, а
также деньги на наше обучение. К сожалению, деньги просто отдали
маме, чтобы она «использовала их для учебы», но официальных бумаг
не имелось, — рассказываю ему, играя рукой с его волосами и пытаясь
найти хоть какой-то способ отвлечься. — Все было замечательно, пока
 125

мы с братом не поссорились. После этого он как-то убедил маму, что я

делаю ужасный выбор в своей жизни и что зря трачу время на
образование. Поэтому она перестала платить. Я не могла больше
потратить пятьдесят тысяч долларов, которые дал мне отец, на
приобретение студии; вместо этого использовала их, чтобы закончить
свое образование, поэтому мне нужно было найти другой способ
финансирования студии. Вот тут-то и пришла на помощь
«Атлантида». Для меня это надежный способ быстро заработать много
денег. Молли всегда заботится о том, чтобы я чувствовала себя в
безопасности. Я работаю до тех пор, пока у меня не будет достаточно
денег, чтобы меня могли рассмотреть на предмет аренды одной из
студий. Так что нет, у меня нет на примете конкретной студии; я
просто хочу иметь одну в городе, где смогу помогать детям. Даже если
я сама все сделаю. У меня просто не было выбора, и я не собиралась
сдаваться и не позволю им украсть у меня мою мечту, — закончиваю
со вздохом.
— Я понимаю. Мне жаль, что все это случилось с тобой, но это так
чертовски привлекательно, что ты не позволяешь ничему остановить
тебя. Ты следуешь своей мечте и делаешь все, чтобы ее достичь. Это
чертовски сексуально, Сойер.
Не успеваю ответить или придумать, что сказать, как он целует меня,
запуская руки в волосы, словно боясь, что я ускользну.
Отстранившись, он смотрит на меня и снова говорит:
— Послушай, Рори и я, мы оба через многое прошли. Я не говорю, что
будет легко. Черт, я могу тебя заверить, что не будет. Я уже давно не
был чьим-то парнем. Но могу пообещать тебе, что постараюсь. Ради
тебя. Ради нас. Просто будь терпелива со мной. Мне страшно впускать
людей в нашу жизнь. Но я пытаюсь.
Я не могу сдержать слезы, которые наворачиваются на глаза, но
киваю и бормочу «хорошо», прежде чем поцеловать его в ответ.
— Рекс, я хочу понять. Мне нужно знать, с чем я столкнусь, чтобы
чувствовать себя комфортно, — честно говорю ему.
Я не жду, что он расскажет все о своей жизни, но было бы неплохо
узнать немного о том, что произошло до Рори, что он так боялся
впускать людей в их жизнь. Даже самый маленький кусочек его
истории помог бы мне.
— Что ты хочешь знать, малышка? Я расскажу тебе все, — искренне
говорит он.
 126

— Я хочу знать, что случилось. Я согласна на все, что ты мне

расскажешь. Просто пытаюсь понять и, черт возьми, просто хочу быть
рядом с тобой.
Встав, Рекс отворачивается от меня и опирается предплечьями о
перила, глядя вдаль. Я чувствую, что он закрывается. Он сжимает
зубы, как будто я его расстроила.
Спустя несколько мгновений, которые показались мне часами, но,
вероятно, прошли лишь секунды, Рекс снова поворачивается ко мне,
улыбка мелькает на его губах.
— Думаю, я начну с самого начала. Ну, с начала конца, — говорит он,
проводя одной рукой по своей щетине, в то время как другая рука
остается на перилах, держась за них так крепко, словно это
единственное, что помогает ему оставаться на ногах. — Около пяти лет
назад я получил травму, когда играл за команду «Нью-Йорк
Циклонс». Колено было повреждено и довольно сильно. После
операции и прохождения курса реабилитации я оказался в Техасе, где
попробовал некоторые экспериментальные методы лечения, чтобы
попытаться вернуться на лед. Излишне говорить, что это не удалось, и
я на некоторое время погрузился в глубокую депрессию. Много
выпивки, обезболивающих таблеток и, как бы мне не хотелось это
признавать, женщин.
Рекс выглядит почти нервным от того, что рассказывает мне о своем
прошлом, как будто боится, что я убегу, если скажет что-то, что мне не
понравится. Но он далеко от истины, поскольку я не собираюсь
убегать и рада, что он, наконец, готов поделиться со мной частью себя.
Я сцепила свои пальцы с его пальцами на перилах и сжала их.
— Думаю, в одну из ночей после того, как узнал, что моя карьера
закончена, я немного перебрал с виски и в итоге переспал с кем-то, и
вот сюрприз, девять месяцев спустя девушка появилась с Рори и всеми
документами, чтобы передать свои права мне. У меня была дочь, а я
даже не знал об этом. Не знал, что девушка забеременела. Черт, я
даже не помнил, что занимался с ней сексом. — Рекс делает паузу,
выводя большим пальцем нежные круги по моей руке, как будто
пытается успокоить меня, хотя на самом деле, думаю, что это помогает
ему. — Я был не в форме. Да и не готов стать отцом, а мама Рори
совсем не возражала оставить ее со мной. В итоге моим родителям
пришлось приехать и помочь мне с ней, пока я не привел себя в
порядок. После этого мы с Рори оставались вдвоем против всего мира,
и я пообещал себе, что больше никогда не позволю никому причинить
ей боль, потому что однажды мне придется поговорить с ней об этом,
когда она поймет, что у многих людей есть матери, а она никогда не
 127

видела даже фотографии своей. Не пойми меня неправильно, у нас

есть мои родители и моя сестра, но это ее бабушка, дедушка и тетя, это
не мама в ее жизни, и меня убивает, что дочь это упускает.
Закончив свою историю, Рекс выглядит в равной степени
успокоенным и измотанным, как будто прошел через все эмоции
вместе с историей и теперь просто измучен. Совершенно
душераздирающе — знать, что человеку годами приходилось
справляться с этими эмоциями в одиночку, никого по-настоящему не
впуская.
Мне хочется обнять его и взять на себя часть его бремени, но я могу
лишь поклясться быть рядом с ним и помочь ему достичь своей мечты.
Когда он оглядывается на меня, у меня по лицу текут слезы, я не могу
скрыть свои эмоции.
— Малышка, почему ты плачешь? — спрашивает он, касаясь моего
лица.
— Я ненавижу это. Ненавижу, что тебе пришлось пройти через все это
одному. Ненавижу, что она бросила тебя и Рори, но на самом деле я
ненавижу, что не могла быть рядом с тобой. Я бы хотела взять на себя
часть всего, что ты пережил, помочь тебе почувствовать себя не таким
одиноким.
— Теперь ты здесь, — говорит Рекс, его большой палец нежно
вытирает мои слезы. — И для меня это все.
Не в силах остановиться, я притягиваю Рекса к себе, наши губы
встречаются в поцелуе, полном страсти и эмоций. В глубине души
знаю, что лгу себе, когда говорю, что это никак не может быть
любовью, но ни один из нас пока не готов перейти мост и признаться.
Прикусив его губу, замедляю поцелуй, а затем отстраняюсь, глядя ему
в глаза.
— Теперь я рядом, Рекс. У тебя есть я, — обещаю ему, смеясь, когда он
легко поднимает меня на руки.
— К черту начос. Я уберусь здесь утром, — ворчит Рекс, возвращаясь в
дом и неся меня в мою комнату. — Я собираюсь провести остаток ночи,
трахая тебя, чтобы ты поняла, насколько ты совершенна.
И он выполняет свое обещание. Снова и снова, пока наконец не
восходит солнце.

Глава 17
 128

РЕКС

Пробираясь сегодня утром в свой собственный дом, чувствовал себя

нелепо, как будто вернулся в среднюю школу и пытался спрятаться от
родителей. Только теперь я прячусь от милой четырехлетней
малышки и моей любопытной сестры, которая осталась с ней на ночь.
К счастью, когда вернулся домой, они обе еще спали, поэтому смог
проскользнуть в свою комнату без допроса.
Моя сестра — умная женщина и знает, что я чувствовал себя паршиво
с тех пор, как она застала нас с Сойер вместе. Почему я говорю
«застала», как будто сделал что-то плохое? Если кто и был бы в
восторге от случившегося, так это она. Черт, Стелла — вожак стаи в
попытках заставить меня снова ходить на свидания, она была бы на
седьмом небе от счастья. Но, честно говоря, я еще не готов к
торжествам и конфетти по всей квартире, поэтому пока избегаю
разговора на эту тему.
Кроме того, речь пойдет не об этом. Главное сегодня — это Рори. Я все
спланировал, это наше первое совместные посиделки папы и дочери в
этом городе. Как по мне, я немного адаптировался на работе, и было
бы неплохо выбраться куда-нибудь и сделать что-нибудь веселое.
Нужно только быстренько принять душ и приготовить всем завтрак.
К восьми утра Рори и Стелла, спотыкаясь, выходят из своей комнаты.
Стелла ворчит в поисках кофе, а Ро бежит ко мне.
— Папочка! Доброе утро, папочка! — восклицает Рори, мгновенно
проснувшись. — Как ты? Я скучала по тебе прошлой ночью!
— Привет, принцесса. Я тоже по тебе скучал! Вы с тетей Лалой хорошо
провели время? — спрашиваю я, крепко ее обнимая.
— Да, папочка. Мы смотрели кино и ели попкорн... может быть, пару
кислых человечков!
— Ты хорошо провел ночь с Тревором? — спрашивает Стелла со своего
места у стойки, явно меняя тему. Сейчас она пьет кофе, поэтому ведет
себя гораздо более цивилизованно. Одарив меня небольшой улыбкой,
она добавляет со знающей ухмылкой: — Повеселился?
Стелла раньше тусовалась со мной и моими друзьями, поэтому знает,
что мы, как известно, влипаем в неприятности. По ее мнению, это
здорово, что было чертовски полезно в детстве. Наши родители
гораздо чаще прислушивались к ней, чем к нам, поэтому она
 129

вытаскивала нас из многих неприятностей. Возможно, именно

поэтому Тревор и она остались близки, с нами троими связано много
историй, и мы вместе прошли через многое. Она может быть занозой в
моей заднице, но по-прежнему остается одной из моих лучших подруг.
Хотя я все еще не готов рассказать ей о Сойер.
— Как обычно. Ужинал с Тревором, но, конечно, он пригласил
остальных ребят, — говорю я, пытаясь казаться непринужденным,
пока убираю их тарелки со вчерашнего ужина.
— Извини за посуду. Мы с Рори заснули после еды, — поясняет Стелла.
— Подожди-ка. Разве Кейд не приготовил вам ужин? Я уверен, что
тогда ты знала все об их планах, соплячка.
Она улыбается, не в силах больше это скрывать.
— Эй, Ро, иди возьми свои поварские принадлежности из игровой
комнаты, чтобы ты могла помочь папе приготовить нам блинчики,
хорошо? — Как только она убегает, Стелла снова поворачивается ко
мне. — Конечно, я знала. Как думаешь, кто рассказал им о том утре,
когда ты выгнал ее прямо у меня на глазах? Я знала, что ты меня не
послушаешь, поэтому вызвала подкрепление.
— Подкрепление в чем! Я не сделал ничего плохого. Просто не хотел,
чтобы Рори видела Сойер, — восклицаю я.
Моя сестра смотрит на меня, и это чертовски нервирует. Иногда мне
кажется, что она может читать мои мысли, потому что она всегда
способна заставить меня выдать мои самые темные секреты.
Еще одна причина, по которой она — заноза в моей заднице.
— Я думала, тебя больше беспокоит, что Сойер — учитель танцев Рори,
которую она так любит. Это больше не беспокоит? — спрашивает она.
— Я ведь не отверчусь от разговора, да? — ворчу я.
— Не-а, забавно, что ты так подумал.
— Дай мне двадцать минут, чтобы взбить блинчики с Ро, и я все
расскажу. Все равно малышке не нужно пока что знать об этом, —
говорю я с серьезным взглядом, устремленным на Стеллу.
— Хорошо, пойду приму душ. — Стелла встает и идет в свободную
комнату, в которой живет, находясь здесь.
Схватив ингредиенты для блинов, начинаю все отмерять. Рори
возвращается на кухню. На ней огромный поварской колпак и фартук,
а на лице самая большая улыбка. Она обожает свой поварской наряд.
 130

— Готова мне помочь? — спрашиваю я, просто обожая, как она

радуется, когда мы готовим вместе, хотя делаем это так часто.
— Да, папочка. Шеф-повар Рори здесь, чтобы помочь, — сообщает она.
Пятнадцать минут спустя мы смешали, налили и перевернули все
блины — ну, я перевернул, а она налила. Мы даже положили на них
масло, сироп и, конечно же, шоколадные чипсы, чтобы к полудню все
были в сахарной коме. К тому времени, как Рори устроилась в
гостиной с мультиками и своим завтраком, Стелла вернулась и
практически с пеной у рта требовала информации.
— Вот, бери тарелку и накладывай, — прошу я.
— Как скажешь, только начинай говорить, — требует она.
— Да тут и говорить-то особо нечего. Да, меня беспокоило, что она ее
учительница танцев, потому что мне приходится думать о том, что
будет, если все закончится. Я не знаю, что именно изменилось, но
после того, как пару раз видел ее с Рори в студии, меня это просто
зацепило. Сойер очень хорошо с ней обращается, и это для меня
главное, но она также очень хороша со мной, — признаю я.
— Что ты имеешь в виду? — с любопытством спрашивает Стелла. — То
есть, я понимаю, о чем ты говоришь, но что тебя зацепило?
Прежде чем успеваю ответить, вибрирует телефон. Увидев, что это от
Сойер, с трудом сдерживаю улыбку, потому что Стелле это чертовски
понравится.
Сойер: «Доброе утро, Рекс. Я знаю, что должна подождать три дня
и дать тебе возможность написать мне первым или еще какую-
нибудь хрень, но мне хотелось сказать, что я отлично провела
время и повеселилась. Спасибо, что вломился на мою работу...
снова ;)»
Господи Иисусе. Чертовски приятно, что она не чувствует
необходимости играть в игры или что должна следовать
определенным социальным правилам, и просто делает то, что хочет.
Это заставляет меня любить ее еще больше и еще больше верить в то,
что она совсем ни на кого не похожа.
Я: «Не, не надо этой чепухи. Но ты права, было весело».
Я: «Может быть, в следующий раз мы спланируем что-нибудь еще.
Держу пари, твой босс предпочел бы это».
Стелла просто сидит и улыбается, ожидая, когда я продолжу.
 131

— Наверное, я понял, что она другая. Она мирится со мной гораздо

лучше, чем большинство людей, которых я знаю. Мы все понимаем,
что иногда я могу быть сварливым ублюдком. — Я не обращаю
внимания на ее взгляд на мой выбор слов и просто продолжаю: — Мне
весело с ней, и она не обижается на то, что я не показываю свои
эмоции. К тому же она так хорошо ладит с Рори и заставила ее
открыться.
— Я знаю. Мы все это видели. Ты изменился с тех пор, как ее встретил.
Поэтому, конечно, мы и запланировали вчерашний вечер. Мы все
заметили изменения в тебе, ты стал счастливее или был им, пока не
решил вести себя, как идиот, пару недель назад. Так что, выкладывай,
рассказывай, как все прошло, — говорит она с широкой ухмылкой.
— Ну, я вернулся домой только в шесть утра, — признаюсь я, нервно
потирая рукой затылок.
Стелла тут же улыбается.
— Мне показалось, что я что-то слышала сегодня утром! Это должно
быть хорошим знаком, верно? Ты не был в тюрьме или еще где-
нибудь? — спрашивает она, сузив глаза.
— Да, это хороший знак, дурачка. Мы пришли к ней на работу, я не
уверен, что ты знаешь... — Я замялся, ожидая, пока она меня введет в
курс дела.
— Я знаю об «Атлантиде» и о том, что ты пытался пристыдить ее за
работу там, — заверяет Стелла между перекусами. Ее глаза говорят
все, что она не сказала вслух, и чувствую ее гнев, даже если сестра не
кричит на меня.
Сестренка зла, как черт, и я это заслужил.
Сойер указала на все это вчера вечером. Каким я был козлом и
сексистом в тот день, если считал, что в ее работе в «Атлантиде» есть
что-то плохое. Она неоднократно указывала на то, как хреново с моей
стороны осуждать ее за работу… особенно когда мы познакомились
именно там. Сказала, что если это такая ужасная и отвратительная
работа, то я такой же плохой клиент. Я заставил ее замолчать,
извинившись, а затем ласкал ее в патио. Было что-то особенное в том,
чтобы слышать, как она выкрикивает мое имя на улице, когда под
нами проезжают машины, и это меня возбуждало.
В итоге утром я трахал ее у перил патио, пока мы оба наблюдали за
всеми, кто был под нами. По-моему, втайне ей нравилась мысль о том,
что кто-то нас застукает, но это уже разговор для другого дня.
 132

— Да, я вел себя как придурок. Но я извинился, — признаю я.

— Как ты извинился?
Вопросительно приподняв брови, я практически теряю дар речи,
когда сестра краснеет.
— Уверена, что хочешь, чтобы я ответил на этот вопрос, сестренка?
Если желаешь, могу подробно рассказать, как извинялся, тебе все
расписать по шагам? — поддразниваю я.
— Ты отвратителен, Рекс. Нет, спасибо. Но полагаю, это значит, что
ты, вероятно, пошел с ней домой, верно? И, пожалуйста, ради всего
святого, дай мне сжатую версию. Мне просто хочется знать, все ли у
вас двоих хорошо, — говорит Стелла и, конечно, пытается сделать
«серьезное лицо», но это ей не удается, так как ее радость видна
насквозь. Стелле трудно быть злой, но иногда она устраивает хорошее
шоу.
— Да, у нас все хорошо. На самом деле очень хорошо. Но я еще не
готов рассказать об этом Рори. Я хочу дать ей время и оставить все
идти своим чередом. Может быть, если это произойдет естественно,
она не станет полностью отвергать эту идею. Мы всегда были только
вдвоем, так что не хочу, чтобы ее пугала идея делить меня с кем-то, —
объясняю я.
— Послушай, Рекс. Она твоя дочь, я понимаю, что это страшно. Но
отдай ей должное, она умная девочка. Она хочет для тебя лучшего, и
если Сойер сделает тебя счастливым, то и дочь будет счастлива. Вы
должны верить в себя, что все делаете правильно. Ты всегда ставишь
ее на первое место. Но ты тоже заслуживаешь счастья, не забывай об
этом брат.
— Я знаю и согласен со всем. Но все же думаю, что не торопиться —
лучшая идея. По крайней мере, сейчас. Мы провели недели, танцуя
вокруг друг друга, играя в игру «получится» или «не получится», и
теперь, когда мы, наконец-то, вместе, я просто хочу немного пожить в
этом моменте. Понимаешь?
— Понимаю. Правда, просто хочу, чтобы ты знал, что все будет
хорошо. — Взглянув на часы, она впадает в панику. — Черт. Совсем
забыла, что должна была быть в пекарне двадцать минут назад, чтобы
помочь с печеньем. Извини, Рекс, мне нужно бежать, — восклицает
Стелла, быстро собирая свои вещи.
— Без проблем, Стелл. Спасибо, что присмотрела за Рори, и за... э-э-э...
разговор, — благодарю ее, готовый прекратить говорить о своих
эмоциях.
 133

— Конечно, старший брат. Кто-то должен присматривать за тобой. Ты

можешь казаться большим болваном, но у тебя большое сердце, — с
улыбкой произносит Стелла. Быстро обняв Рори, она выбегает за
дверь.
Оставив меня с моими мыслями и беспорядком.
К счастью, уборка проходит быстро, и мы с Рори успеваем сделать
небольшой маникюр, после чего отправляемся в Центральный парк на
остаток утра. Мне не нужно быть на арене до четырех на сегодняшней
игре, так что у нас еще есть немного времени, чтобы погулять.
— Папа, куда мы пойдем дальше? — спрашивает Рори, когда
переходим через дорогу в Центральный парк.
— Не знаю, принцесса. У нас еще осталось немного времени. Я
подумал, что мы можем погулять, пока не найдем, чем заняться.
— А можно десерт, папочка? Я очень вкусно позавтракала, — умоляет
она, изо всех сил хлопая ресницами. Мне придется очень серьезно
поговорить с сестрой о том, чему она ее учит. Мне и так нелегко
говорить дочери «нет», а ее манеры делают это практически
невозможным.
— Разве вчера вечером ты не наелась сахара с тетей Лалой? К тому же
сегодня мы уже ели шоколадные чипсы с нашими блинчиками, —
пытаюсь возразить я, но на самом деле уже уступил.
— Нет, папочка. Не наелась. Мисс Дэниелс рассказала о кафе—
мороженом. Сказала, что оно возле работы тети Лалы, мы можем
пойти? — умоляет она.
— Давай поищем, но не уверен, где это. Она сказала тебе название? -
спрашиваю я, когда мы начинаем идти в сторону пекарни Стеллы в
поисках загадочного кафе с мороженым.
— Нет. Но мы найдем его. Я верю в нас, — говорит Рори, на ее лице
счастливая улыбка от того, что она получает мороженое перед обедом.
Надеюсь, часть ее счастья связана с тем, что мы провели день вместе,
потому что именно поэтому я счастлив.
— Мы можем поискать еще немного, но не стоит уходить слишком
далеко. Помни, что бабушка и дедушка встретят нас, отвезут тебя на
обед перед тем, как у папы начнется хоккейный матч, — напоминаю
ей.
Глаза моей маленькой девочки загораются, как в рождественское утро.
Она любит проводить время со всей семьей, что значительно
облегчает мою работу. Я не чувствую себя полным засранцем каждый
 134

раз, когда она не может заснуть в своей кровати, потому что ей так
хочется провести время с бабушкой и дедушкой.
Двадцать минут спустя мы обошли всю пекарню Стеллы и не
приблизились к разгадке, где находится это чертово кафе-мороженое.
Запах печенья и булочек с корицей наполнил воздух, и я уже дошел до
того, что если не съем десерт в ближайшее время, то могу сойти с ума.
Я как раз собираюсь сказать Рори, что мы должны отказаться от
поисков, когда она внезапно останавливается и пытается вырвать свою
руку из моей.
— Мисс Дэниелс! — Рори взволнованно визжит и бежит впереди меня,
прежде чем успеваю понять, что происходит.
Подняв глаза, вижу удивленную Сойер, стоящую перед нами, ее
взгляд быстро скачет между Рори и мной, вероятно, у нее та же
внутренняя борьба, что и у меня.
Что нам делать? Как нам себя вести?
Я пытаюсь напомнить себе, что сказал Стелле, что позволю всему
произойти естественным образом. По крайней мере, так у меня не
будет ощущения, что я что-то навязываю Рори. Что гораздо легче
сказать, чем сделать.
— Привет, милая! Как дела? — здоровается Сойер, быстро
оправившись от минутной паники.
Как только Рори оказывается перед ней, она наклоняется и заключает
мою дочь в огромные медвежьи объятия.
— Я скучала по тебе, сладкая. Ты сегодня проводишь время со своим
папочкой? — Сойер спрашивает, заглядывая через плечо Рори, и
украдкой улыбается мне, отчего я почувствовал себя неловко.
Даже не уверен, что это то, что я чувствую. Я постоянно чувствую
тревогу, как будто все испорчу. В животе бурлит каждый раз, когда
нервничаю или волнуюсь при встрече с ней.
Я взрослый мужчина, у меня не может быть бабочек... так?
Да, не может быть.
— Ага! Сегодня день папы и дочки. Мы с папой приготовили завтрак, а
потом сделали маникюр. Мне сделали фиолетовый, а папе — розовый.
Я не знала, какой выбрать, поэтому мы сделали оба, — возбужденно
тараторит Рори, и мне нравится, как Сойер сразу же отдает все свое
внимание моей дочери.
 135

Не всегда можно увидеть, как взрослые уделяют безраздельное

внимание детям, особенно если это не твои собственные дети. То, что
Сойер полностью поглощена тем, что говорит ей моя дочь, что-то
делает со мной. Заставляет меня чувствовать то, о чем я даже не
подозревал. Как будто она пробудила что-то во мне, что спало долгое,
долгое время.
Но теперь, когда оно проснулось, я хочу большего. Больше времени,
больше ее, просто... больше.
Черт, что, черт возьми, со мной происходит? Всегда были только я и
Рори.
— Мне нравится твой цвет, Рори. Может, в следующий раз ты
выберешь и мне цвет. Мне всегда так трудно его выбрать, но у тебя,
очевидно, отличный вкус. — Сойер улыбается ей, а затем
поворачивается ко мне с коварной ухмылкой. — Дайте мне
посмотреть, мистер Локвуд… на ваши красивые ручки.
— Вы хотите увидеть мои руки, да? — Я подмигиваю ей, пока Рори
отвлеклась, и счастье наполняет меня, когда Сойер улыбается, ее лицо
и шея становятся розовыми от румянца.
— О, определенно. Я хочу посмотреть, какой оттенок розового вы
выбрали. Папин «розовый принцессы» или «розовый со сливками»?
— ухмыляется Сойер, думая, что сострила, но, честно говоря, мне
плевать, что я хожу с розовыми ногтями. Что Рори хочет, то Рори и
получает, и сегодня она решила, что мне нужен маникюр и красивые
розовые ногти.
— Нет, это особая композиция специально для меня. Хорошая
комбинация розового цвета с одним слоем насыщенного ягодного. Я
думаю, это хороший цвет, он подходит к румянцу на вашей шее. — Я
ухмыляюсь, наклоняюсь вперед и провожу губами по ее скуле, а затем
шепчу ей на ухо: — Я все равно оттрахаю тебя так сильно, что ты
забудешь свое собственное имя. Даже с моими розовыми ногтями. На
самом деле, по-моему, этот оттенок розового будет чертовски
аппетитно смотреться на твоей шее, — рычу я, слегка покусывая ее
подбородок.
Ее дрожь — все, что мне нужно, чтобы понять, что мои слова попали в
точку. Хотел проверить, по-прежнему ли я влияю на нее, и рад
подтвердить, что да.
— Рекс, тише.
— Она сейчас не обращает внимания, — говорю я, как раз когда Рори
поворачивается к нам от цветов, на которые смотрела.
 136

— Мисс Дэниелс! Я рассказывала папе о мороженом, о котором вы мне

говорили, и он пообещал, что мы можем съесть несколько, но не могу
его найти. Вы ведь нам его покажете? — умоляет она.
— Я... — Сойер смотрит на меня умоляющими глазами, не зная, как
ответить. Разве она не поняла, что то, что Рори хочет, Рори получает?
— Да, мисс Дэниелс, не найдется ли у вас время показать нам, где
находится лучшее мороженое в Центральном парке? — спрашиваю я,
даря ей свою лучшую мальчишескую улыбку в дополнение к
щенячьим глазам Рори.
Сойер закатывает глаза, сразу успокаиваясь. Мы не обсуждали о том,
как будем действовать в подобной ситуации, но договорились, что все
произойдет естественно. Это и есть естественно, верно?
— Конечно, милая. Пойдем поедим мороженого. Но Рекс? — Она
оглядывается на меня, Рори уже держит ее руку в своей, ее глаза горят
озорством. — Это лучшее мороженое в Нью-Йорке, не только в
Центральном парке.
С этими словами Сойер и моя дочь идут рука об руку по дорожке,
весело хихикая, а я улыбаюсь, как идиот. Я всегда хотел таких
отношений для своей девочки.
Уверен, что я выгляжу, как потерянный щенок, когда иду за ними, но
меня это не волнует. Смотреть на то, как моя дочь сразу же
открывается Сойер, ведет себя так, будто они знакомы уже много лет,
— это так трогательно. Честно говоря, просто мечта, которая сбылась,
как бы это ни звучало глупо.
— Вот оно, моя милая. Лучшее мороженое в городе. Ты должна
попробовать шоколадное с арахисовым маслом - это мое любимое, —
говорит Сойер Рори, подмигивая, пока та бежит смотреть на все вкусы,
совершенно не обращая на нас внимания
— Вы не останетесь? Самое меньшее, что я могу сделать, - это купить
вам мороженое, — предлагаю я Сойер.
— В другой раз, мистер Локвуд. Я встречаюсь с Кэсси и Гвен через
пятнадцать минут. Мы пообедаем, а потом мне на работу в детский
сад, — объясняет она.
— Что ж, спасибо, что нашли время, чтобы проводить нас сюда. Это
будет главным событием дня Рори, о котором, уверен, вы узнаете
сегодня вечером.
Я улыбаюсь, мне нравится мысль о том, что Рори сможет провести с
ней больше времени сегодня.
 137

— Жду не дождусь. Она самая лучшая, — произносит она, ласково

улыбаясь Рори.
Ухватившись за петлю ее брюк, я притягиваю ее к себе, изо всех сил
стараясь не показать, как близко хочу ее видеть.
— Ну, малышка, ты быстро превращаешься в одну из самых любимых
моих девушек, — шепчу я.
Сойер выглядит удивленной, когда отстраняюсь, но она прячет свою
нахальную ухмылочку, поворачиваясь к Рори, чтобы попрощаться.
— Пока, Рекс. Пока, Ро! Увидимся позже вечером. — Быстро поцеловав
ее в лоб, я позволяю ей улизнуть, наблюдая за тем, как покачивается
ее задница, когда она идет к выходу.
Черт, я уже скучаю по ней.
Не то чтобы мы провели весь день с Сойер, но она отлично вписалась,
сразу сделав Рори центром внимания. Моя дочь без ума от нее, и что
еще интереснее? Похоже, что Сойер тоже может быть от нее без ума.
Я начинаю думать, что тоже могу быть без ума от Сойер.

Глава 18

Сойер

Он был прав.
Как только Рори пришла в детский садик, она без остановки
рассказывала о своем мороженом. Очевидно, Рексу оно тоже
понравилось, и в итоге они взяли три разных мороженых на двоих.
– Мы взяли шоколадное с арахисовым маслом, и вы правы, мисс
Дэниелс, оно было таким вкусным! – тараторит взволновано Рори, что
я едва могу ее понять, но улыбка на ее лице говорит мне, что день
папиной дочки прошел на ура.
– Я так рада, что тебе понравилось. Что еще тебе удалось попробовать,
милая?
– Я выбрала мороженое со вкусом сахарной ваты! Оно было
восхитительно. Папа выбрал скучное ванильное, – говорит она,
закатывая глаза в фальшивом отвращении. Это мило.
Я не могу удержаться от хихиканья.
 138

– Ты права, ванильное – обычное мороженное, но уверена, что и оно

было вкусным. По-моему, у них нет такого мороженого, которое не
было бы потрясающим.
– Наверно, – неубедительно говорит Рори.
– Что еще вы, ребята, делали? – спрашиваю я, на данный момент мы
просто убиваем время, пока ее не заберут, что должно произойти с
минуты на минуту.
– Мы гуляли и любовались красивыми зданиями. Папа показал мне,
где ставят рождественский балет. Тот, что с крекерами. Я хочу
посмотреть, как кружатся красивые балерины, – взволнованно
сообщает она.
– Крекерами? Ты говоришь о «Щелкунчике»? – спрашиваю я с пола.
Мы танцевали до того, как Бейли забрали, и после этого Рори больше
не вставала. Уверена, что она вымоталась после долгого дня прогулок.
– Да, мисс Дэниелс. Я так и сказала. Щелкунчик такой красивый!
– Я тоже люблю «Щелкунчика». Когда была моложе, я всегда мечтала
сыграть в нем. Однажды я почти сделала это, но потом получила
травму, – говорю с ноткой разочарования в голосе.
Рори смотрит на меня мгновение, а потом улыбается.
– Ты была бы такой красивой, кружась. Может, мы как-нибудь
посмотрим? – с надеждой спрашивает она.
– Было бы здорово, милая, – соглашаюсь я.
– Тетя Лала пришла, – кричит Рори, вскакивая и обнимая свою тетю.
– Привет, милашка! Твой папа попросил меня забрать тебя. Сказал,
что немного задержится, но что у него есть особый сюрприз для тебя,
когда ты вернешься домой, так что давай поторопимся! – произносит
Стелла с улыбкой. Рори тут же начинает собирать свои вещи, радуясь
тому, что скоро отправится домой.
– Ура! Я люблю сюрпризы! – восклицает она, обнимая меня на
прощание.
– Было приятно повидаться с тобой, Сойер. Уверена, что скоро
встретимся. Надо обсудить то, о чем мы говорили, – произносит
Стелла с искренней улыбкой. – Я напишу тебе сообщение, и мы что-
нибудь спланируем.
– Звучит неплохо, спокойной ночи вам, дамы, – прощаюсь я, помахав
рукой.
 139

– Спокойной ночи, мисс Дэниелс, – кричит Рори, направляясь к

выходу.
Как только все ушли и я осталась одна в студии, мои мысли снова и
снова возвращаются к разговору с Рори. Каким-то образом, даже
несмотря на ноябрь, я не вспоминала о «Щелкунчике», не позволяя
себе думать о нем, потому что печаль и опустошение, которые обычно
следуют, не стоят того.
Но в этот раз, сидя здесь и думая о танцах, я не испытываю обычной
грусти. Наоборот, это больше похоже на ностальгию. Как будто
воспоминания из более счастливого времени, о чем-то, что я любила и
чем наслаждалась. Приятно не чувствовать сильную грусть, когда
вспоминаю тот момент, когда будущее ускользнуло из моих рук,
потому что, честно говоря, как только почувствовала разрыв
ахилессовой мышцы во время последнего прыжка, я поняла, что все
кончено. И когда врачи и тренеры подтвердили мои опасения, все
равно было чертовски больно.
Телефон вибрирует рядом со мной на полу, и сердце тут же начинает
колотиться. Так было с тех пор, как я познакомилась с Рексом, и
сейчас от чистого волнения решила, что это сообщение от него. Так и
есть.
Рекс: «Девочка, спасибо, что так хорошо заботишься о моей
принцессе. Прости, что не я забрал ее сегодня».
Я улыбаюсь. Рекс не самый общительный и многословный человек,
поэтому то, что он пишет мне сообщения и дает понять, что думает обо
мне, значит больше, чем я могу себе сейчас признаться. Стараясь
сохранять спокойствие и не вести себя так, будто я в старших классах,
а мой любимый только что написал мне сообщение, пытаюсь отвечать
коротко и просто.
Я: «Без проблем, мне нравится проводить с ней время. Может быть, ты
сможешь забрать ее в следующий раз».
Рекс: «А может, я отправлю ее домой со Стеллой, чтобы показать тебе,
на что способны мои розовые ногти ;) Думаю, я смогу сделать твою
задницу красивого розового оттенка, близкого к моим ногтям».
Рекс: «Однако я собирался сообщить тебе, что на этой неделе у нас
много игр и поздних тренировок, и хочу провести с тобой немного
времени на выходных, согласна?»
Я тут же сжимаю бедра от его грязных намеков. Мне так хочется,
чтобы то, что он написал, было на самом деле. Наверняка он сотворил
какое-то волшебство прошлой ночью, потому что его член, похоже,
 140

единственное, о чем я думаю сегодня, и единственное рациональное

объяснение – это вуду с членом.
Я: «Обещания, обещания, мистер Локвуд. Я поверю в то, на что
способны твои ногти, когда увижу своими глазами. И выходные звучат
идеально».
Рекс: «Обещаю, если ты продолжишь дразнить своим милым
ротиком, то первое, что я сделаю, когда увижу тебя, – это заполню его
своим членом. Или выпорю твою сексуальную попку за то, что ты
нахамила мне сейчас».
Я: «Обещаешь?»
Рекс: «Ах, ты грязная, развратная девчонка».
Я: «Ты даже не представляешь. ;)»
Я: «Спокойной ночи, Рекс».
Рекс: «Спокойной ночи, малышка».
Стоя с телефоном, я включаю саундтрек к «Щелкунчику» и выбираю
свою любимую песню. Как это ни банально, но в детстве я мечтала
танцевать только под «Танец сахарной феи» Чайковского, так что,
очевидно, это первая песня, которую выбрала.
Едва услышав ее, я чувствую музыку всем телом. Мое тело жаждет
движения танца, и в течение многих лет я была слишком напугана,
чтобы удовлетворить это желание, боясь, что в конце концов
разрушусь от того, что у меня все это отняли.
Знаю, что выгляжу жалкой, но, не танцуя физически и просто зная,
что я могу это сделать, чувствую, что каким-то образом поддерживаю
свою мечту. Словно если не попробую, то не смогу потерпеть неудачу,
а мысль о неудаче меня пугает.
Я стараюсь танцевать с осторожностью, просто двигаюсь под музыку,
но при этом не отрываю ноги от пола – без прыжков. Вряд ли когда-
нибудь почувствую себя достаточно уверенно, чтобы попробовать
снова, хотя соблазн всегда присутствует, особенно когда преподаю.
По окончании песни я вся вспотела, просто кружась, поворачиваясь,
двигаясь и танцуя до тех пор, пока у меня не перехватило дыхание.
Ощущения потрясающие. Именно то, что мне было нужно, чтобы
закрепить улыбку на моем лице, когда я закрываю дверь и
отправляюсь домой.
Черт, как же я соскучилась по танцам.
 141

***
– Сойер! Ты уже проснулась? – кричит Кэсси из кухни, явно не
обращая внимания на то, что сейчас только семь утра. Всю неделю я
работала на обеих работах и готовилась к выпускным экзаменам,
которые медленно приближаются. Мне не очень-то хочется
просыпаться ни свет ни заря.
Перекатываясь, натягиваю на себя одеяло, закрывая лицо от
окружающего мира. Обычно, когда игнорирую ее, она уходит, но,
видимо, сегодня мне не повезло.
– Сойер, проснись, твою мать! – восклицает Кэсси, открывая дверь
моей спальни.
– Что, если бы я была голой? Или еще хуже, что если бы Рекс пришел,
и мы лежали бы голыми здесь, а ты бы вот так просто открыла дверь,
– я пытаюсь говорить раздраженно, но получается только плаксиво и
устало.
– Тогда, полагаю, я бы увидела сексуальное тело папочки, о котором
ты отказываешься рассказывать мне подробности. Но ты мне
говорила, что на этой неделе он занят, – произносит Кэсси, на ее лице
коварная ухмылка. – Кроме того, я уже видела тебя голой, так что
ничего нового не разгляжу, но могла бы украдкой поглазеть на член
Рекса, о котором ты отказываешься болтать со мной. Но это важно.
– Что такого важного, что ты будишь меня в тот день, когда отменен
первый урок? – ворчу я, уткнувшись лицом в подушку.
– Гвен вчера вечером мне написала. Мы должны были пойти сегодня
на хоккейный матч, но, видимо, у нее грипп или пищевое отравление.
В любом случае, она не сможет прийти.
Я ненавижу то, что даже несмотря на все хорошее в моей жизни – а
именно, Рекса – все равно ненавижу идею пойти на хоккейный матч
только из-за Макса. Раньше я любила ходить на хоккейные матчи.
Мне определенно этого не хватает.
– Кэсси, – ворчу я.
– Сойер, я знаю, что тебе неприятна эта идея, но Максу даже не
обязательно знать. Кроме того, держу пари, что сексуальный тренер с
большим членом, с которым ты трахаешься, будет рад видеть, как ты
поддерживаешь его команду, – произносит она с ухмылкой.
– Мы не будем говорить о его большом члене. Хотя попытка хорошая.
 142

– Ты должна мне что-то рассказать, этот человек практически кричит

об ЭБЧ. Давай, Сойер. Пожалуйста. Позволь мне немного пожить
виртуально через тебя. – Она дуется.
– Не-а, хотя попытка хорошая, – говорю ей, наконец-то, садясь, чтобы
посмотреть на нее. – Почему так важна эта игра?
– Не то чтобы это было так важно, – резко отвечает Кэсси. – Я просто
сказала парню из моего класса по коммуникациям, что пойду на одну
из его игр, и он достал мне билеты на эту. Я с нетерпением ждала
возможности ее посмотреть. Пожалуйста? Я куплю напитки после? –
умоляет она.
– Не говори так вопросительно, и мы договорились. Но сегодня я не
буду пить дешевую текилу. Если ты тащишь меня на хоккейный матч
моего брата, то купишь мне дорогой алкоголь, – сурово говорю я.
– Серьезно? Ты пойдешь со мной? – спрашивает она, потрясенная.
– Да, только пообещай, что я не встречусь с мамой. Я не в настроении
для подобного дерьма, когда у меня была отличная пара дней, –
вздыхаю я.
– Обещаю. Мы просто сходим на игру и выпьем после. Договорились?
Кроме того, если мы увидим неблагодарную ведьму, я поставлю ее на
место. Я давно ни с кем не трахалась, как следует, поэтому чувствую
себя немного на взводе.
– Хорошо. Но я возвращаюсь в постель, мы встречаемся там или идем
вместе? – уточняю я.
– Встретимся там в семь? У меня работа до шести, так что это будет
проще всего, – весело щебечет Кэсси, явно довольная тем, что убедила
меня.
– Отлично. А теперь уходи. У меня еще пара часов до занятий, – ворчу
я, переворачиваясь на спину.
После ухода Кэсси я засыпаю за полсекунды, усталость за неделю,
наконец-то, настигла меня, даже несмотря на волнение от возможной
встречи с Рексом сегодня вечером, даже если просто улыбнуться ему
издалека.

* **
К моменту игры я уже отдохнула, подготовилась к двум выпускным
экзаменам и закончила работу для другого класса, но все равно
нервничаю до чертиков. Идя на арену, не перестаю оглядываться
 143

через плечо. То ли чтобы избежать брата или возможности увидеть

маму, а может, из-за волнения от шанса хоть на минуту увидеть Рекса.
Сама не знаю.
Взяв телефон, решаю написать Рексу сообщение, чтобы он знал, что я
здесь, пока иду к своему месту.
Я: «Привет : ) Хотела сообщить тебе, что я на хоккейном матче с
Кэсси. Она притащила меня с собой».
Хотя Кэсси сказала мне встретиться с ней в семь, я приехала на час
раньше. Беспокойство заставило так поступить. Я думаю, что Рекс
сейчас занят с командой, поэтому удивляюсь, когда срабатывает
сигнал на телефоне еще до того, как он возвращается в сумочку.
Рекс: «Подожди, ты здесь? Где?»
Я: «Направляюсь к нашему месту. Мы внизу у стекла на южной
стороне».
Когда сразу же появляются точки, показывающие, что он уже
отвечает, я не могу сдержать улыбку на лице. Приятно знать, что ему
не терпится поговорить со мной.
Рекс: «Ты знаешь, где находится туннель?»
Я: «Туннель? А?»
Рекс: «Туннель команды. Вниз к кабинетам и раздевалкам».
Я: «Да, я знаю, где это... Я иногда встречала там Макса».
Рекс: «Я встречу тебя в конце туннеля. Иди ко мне, сейчас же».
Рекс: «И не волнуйся, все игроки в раздевалке в течение следующих
двадцати минут, так что там будем только мы».
Оглядываюсь по сторонам, я нахожусь рядом с проходом к нашим
местам, поэтому мысль о том, чтобы сесть в ожидании матча,
приходит мне в голову, конечно, ненадолго. Однако Рекс – умный
человек и, вероятно, предполагает, что я стану раздумывать,
поскольку уже ненавижу находиться на арене, поэтому посылает мне
фотографию, которую мне, наверное, не следовало открывать посреди
толпы семей с бегающими вокруг детьми. Это определенно
неприлично.
Но эта фотография? Её хватило, чтобы я передумала и немедленно
начала идти к туннелю.
Снимок показал мне, что именно ждет меня там, внизу.
 144

Я уже много раз бывала в командных туннелях, поэтому знаю, где они
находятся. Когда спускаюсь туда, одна из дверей кабинета
открывается, и меня быстро втягивают внутрь и захлопывают дверь.
– Ты слишком долго, – шепчет Рекс мне в губы, пришпиливая меня к
двери кабинета.
– Я стояла на другой стороне арены. Мне пришлось возвращаться
назад, – оправдываюсь я, застыв на месте, когда он прижимается ко
мне твердым членом, напоминая о том, что именно было изображено
на фотографии.
– Все равно слишком долго, – настаивает Рекс, покусывая мою шею
между каждым словом, отчего у меня перехватывает дыхание. – У нас
нет времени. Оседлай меня. Я скучал по тебе и хочу посмотреть, как
твои сиськи подпрыгивают, когда ты кончаешь на моем члене, перед
тем как уйду в тренерскую.
Подтащив меня к своему столу, он садится в кресло, расставив ноги, и,
усмехаясь, голодным взглядом окидывает мое тело. Глядя на него,
трудно поверить, что я способна возбудить такого мужчину как Рекс,
особенно Рекса в костюме.
Черт, хоккейные мужчины горячи. Они могут играть как хозяева на
льду, до синяков и крови, но затем выглядеть сексуально, как черти, в
своих костюмах с мальчишескими улыбками, доказывая, что они
могут быть и тем, и другим. Хорошими, но в то же время плохими, как
грех.
Его слегка длинные волнистые волосы ниспадают на лицо, и мне
хочется провести по ним пальцами. Рекс не сводит с меня глубокие
синие глаза, пока я медленно стаскиваю с себя джинсы, приближая
тот момент, которого мы оба жаждем. Он проводит рукой по члену,
расстегивает ремень и брюки, вытаскивая его, чтобы я могла сесть
сверху.
Пока я отбрасываю джинсы в сторону и снимаю рубашку и лифчик,
Рекс расстегивает пуговицы на рукаве рубашки и медленно начинает
закатывать его вверх, открывая татуировки, которые я так люблю.
Есть что-то такое в мужчине, одетом в костюм, с татуировками,
украшающими большую часть его тела, от чего у меня между ног
становится влажно. Думаю, что это сочетание флюидов хорошего и
плохого парня, которое так чертовски сексуально.
Как и большинству девушек, мне хочется, чтобы мой парень относился
ко мне как к королеве и заботился обо мне. Но когда мы наедине, мне
нужно, чтобы он грязно трахался.
 145

Самодовольное выражение лица Рекса говорит мне, что он знает, о

чем я думаю, и прекрасно осведомлен, что делает с моим телом.
Пальцем он подзывает меня ближе, а затем поднимает меня на колени
и прижимается губами к моим.
– Я скучал по твоему рту, – шепчет Рекс, едва оторвавшись от моих
губ.
– Я скучала по тебе, – честно признаюсь ему.
Видимо, это правильные слова, так как он хватается за член и
покрывает его моей влагой.
– Все произойдет быстро и грязно, у нас мало времени, – говорит Рекс,
его дыхание учащается, когда мои ногти впиваются в его плечо, и он
толкает головку члена в меня. Как раз в тот момент, когда собираюсь
опуститься ниже и полностью принять член, нас останавливает стук в
дверь.
Черт, мы были так близки.
Подождите. Дверь заперта? Кто-то сейчас войдет? Кто? Черт. Я
начинаю обдумывать все возможные варианты, надеясь, что нас не
застанут за сексом в кабинете. На лице Рекса выражается та же
неуверенность, что и на моем, что заставляет меня нервничать еще
больше.
Рекс ничего не произносит и прикладывает палец к губам, безмолвно
умоляя меня помолчать. Не волнуйтесь, сэр, не думаю, что смогу
говорить, даже если захочу. После того, как мне отказали в его члене,
а также прервали, когда я голая в его кабинете, слишком ошеломлена,
чтобы вымолвить хоть слово. Сдвинув меня со своих колен, Рекс встает
и поправляет на себе одежду, а затем шагает к двери, пока я прячусь
под его столом.
Я ничего не вижу, поэтому сижу тихо, надеясь, что это случайность
или что незваный гость, наконец-то, ушел. Как бы мне ни хотелось
остаться здесь и посидеть еще немного на коленях у Рекса, мысль о
том, что кто-то нас застукает, полностью испортила настроение.
Слышу, как быстро открывается дверь, и мое сердце замирает, как
только незваный гость заговаривает.
– Привет, тренер. У вас есть минутка? – Голос Макса врывается в
комнату, заставляя меня запаниковать.
Черт. Это мой брат.
Так и знала, что это хреновая идея, но Рекс и его гребаный член-вуду
как-то убедили меня в обратном. Я больше не позволю ему
 146

использовать свой член во зло, если это будет иметь такие

последствия.
– Привет, Макс, – скованно говорит Рекс. – Ты в порядке?
– Да. То есть не совсем. Всего лишь кое-какие семейные дела. Я хотел
получить ваш совет, – отвечает Макс, его голос становится ближе,
когда он входит в кабинет Рекса. Его голос напряжен и в нем
слышится усталость.
Как бы ни пыталась не беспокоиться о нем после всех его поступков,
он мой брат, и я люблю его, так что, конечно, все еще о нем волнуюсь.
Макс, должно быть, сразу вошел и занял стул, потому что Рекс
возвращается за свой стол и садится, едва не задев меня ногами.
– Что случилось, Макс? – осторожно спрашивает Рекс.
– Честно говоря, мне тяжело. Я вижу, как член семьи выходит из-под
контроля и принимает кучу хреновых решений, а сам сижу и
наблюдаю. Паршиво, и чувствую, что я единственный, кто может это
исправить, единственный, кому не все равно.
– Мне жаль, парень. Это отстой, – терпеливо отвечает Рекс. Мое же
терпение уже на исходе, после того как услышала мнение Макса обо
мне. – Хотя не совсем понимаю, чем я тебе могу помочь.
Пока Рекс продолжает говорить, я провожу рукой по штанине его
брюк к его все еще твердому члену, получая за это крепкий захват
запястья и испытывая удовольствие от того, что слышу его
участившееся дыхание, когда он продолжает беседу.
Но я больше не беспокоюсь о возможности быть пойманной. Все это
вылетело в окно, как только Макс открыл свой дурацкий рот.
Теперь я просто хочу повеселиться.

Глава 19

РЕКС

Черт. Да пошло оно все. Все это полный бардак. Во что я ввязался? Не
уверен, чем я больше ошеломлен: тем, что в моем кабинете находится
игрок, а под моим столом прячется голая женщина, или тем, что этот
игрок – брат этой голой женщины.
 147

Один быстрый взгляд украдкой говорит мне все, что нужно знать.
Сойер не переживает. Скорее, наоборот, чувствует себя дерзкой и
хочет меня подразнить. Трудно сосредоточить внимание на Максе.
Однако понимаю, что для него это ненормально. Он не из тех, кто
просит о помощи, поэтому я должен его выслушать.
– Прости, Макс. Мне кажется, я просто не понимаю. Чем я могу тебе
помочь? – спрашиваю я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно.
– По всей видимости, я должен поужинать с семьей в это воскресенье,
но у нас есть обязательная тренировка, чтобы просмотреть видео с
игры, но я просто, э-э, хотел узнать, можно ли мне пропустить эту
тренировку, – объясняет Макс, покусывая щеку от явного нервного
напряжения. – Сэр, я не хочу, чтобы вы подумали, что для меня это не
важно. Важно. Очень важно для меня. Просто в моей семье многое
произошло, и я чувствую, что должен быть там, чтобы попытаться
помочь им увидеть ошибку в том, что они делают.
Как только слова слетают с губ Макса, Сойер хватает член через
штаны, пытаясь мне подрочить. Мелкая дрожь, пробегающая по
моему телу, говорит, что она добьется успеха. Я чувствую, как ее
пальцы пытаются потянуть за мою молнию, и хватаю ее запястье. Это
невозможно. Я не могу сидеть и разговаривать с Максом, пока она
играет с моим членом.
Господи Иисусе, Сойер станет моей погибелью.
У меня возникает искушение вытащить член и засунуть его ей в глотку
за то, что она посмела дразнить меня вот так, да еще и в присутствии
постороннего в комнате, но это было бы бессмысленно.
– Ты спрашиваешь меня, можешь ли ты пропустить тренировку в
воскресенье вечером?
– Да, сэр, – сдавленно отвечает Макс.
– Без проблем. Если тебе нужно что-то прояснить, я могу встретиться с
тобой на следующей неделе. Позаботься о своей семье.
– Правда? – недоверчиво спрашивает Макс. – Спасибо, сэр. Я очень
признателен.
– Но сделай мне одолжение, хорошо? – прошу, вставая и сбивая руку
Сойер с моего члена в процессе.
– Да, все что угодно, – отвечает Макс, тоже поднимаясь.
– Иди и приведи свою голову в порядок. Возвращайся в раздевалку. У
тебя есть тридцать минут до начала игры. Постарайся выкинуть все из
головы до выхода на лед.
 148

– Конечно. Еще раз спасибо, тренер, – говорит он мне с улыбкой, а

затем выскальзывает за дверь.
Едва захлопнулась дверь, как я закрываю ее и практически бегом
возвращаюсь к столу с дьявольским выражением на лице, не
дожидаясь, пока Сойер встанет.
– Мисс Дэниелс, что мне с вами делать? Вы скучали по мне? Или
только по моему члену? Так вот к чему была эта маленькая
демонстрация? Вы отчаянно нуждаетесь в моем члене? – спрашиваю
я. – Я должен наказать тебя за такие дразнилки.
– Да, сэр, – кивает она, не понимая, что эти слова делают со мной.
– Малышка, не говори мне таких вещей, если не готова столкнуться с
последствиями. Услышав это слово из твоих уст, я хочу перестать быть
таким нежным и использовать тебя как мою маленькую грязную
шлюшку. Ты хочешь последствий? Хочешь?
Ее глаза блестят от желания, она сжимает бедра от моих слов. Сойер
молчит, но язык ее тела говорит обо всем. Она совсем не против.
– Руки на мой стол, повернись. Я хочу увидеть твою красивую попку.
Ее дыхание учащается, когда подхожу ближе, предвкушение
нарастает. Я еще даже не коснулся ее, а она уже тяжело дышит.
Расстегнув ремень и брюки, я вытаскиваю член, а затем становлюсь
позади нее и прижимаюсь членом к ее попке.
– Ты этого хочешь? Хочешь, чтобы я тебя использовал? Сделал из тебя
мою маленькую грязную шлюшку, пока ты не лишишься сил и не
будешь лежать подо мной?
– Да... Да.
– Интересно, – я шепчу. – Я трахну тебя быстро и грязно. У нас нет
времени, чтобы делать всё медленно, но отчаянно желаю
почувствовать твою тугую киску. Я хочу, чтобы ты молчала, хорошо?
Она кивает, и я шлепаю ее сильно по заднице, пока вхожу в нее одним
быстрым толчком. Ее стона достаточно, чтобы меня подстегнуть. Я не
даю ей и мгновения, чтобы приспособиться к моим размерам,
вытаскиваю член и снова ввожу, доводя нас обоих до экстаза, которого
мы так жаждем. Одной рукой ласкаю ее задницу, которую только что
отшлепал, а другой обхватываю ее бедро, удерживая ее неподвижной.
Я не останавливаюсь и не сбавляю темп все время, пока наши оргазмы
нарастают.
 149

Проходит немного времени, и она кончает на моем члене, ее оргазм

толкает меня через край, и я наполняю ее спермой. Сойер глушит свои
крики в мою шею, дрожа всем телом. Я замедляю толчки, но не
останавливаюсь полностью, пока не выдою свой оргазм до последней
капли.
– Господи, ты совершенна, – стону я, выходя из нее. – Я мог бы вечно
смотреть, как моя сперма вытекает из этой красивой розовой киски.
Мне нравится думать о тебе, сидящей на трибунах с моей спермой.
Черт.
Собирая пальцем сперму, я засовываю ее обратно в нее, пока она
отходит от оргазма.
– Рекс. Пожалуйста. Я больше не могу, – умоляет она, ее голос
срывается, когда глажу ее клитор, прежде чем поднести пальцы к ее
рту.
– Ты можешь, и когда наконец останешься со мной наедине, я докажу
тебе, на что способно твое тело. Я буду трахать тебя так усердно. Ты
будешь умолять меня остановиться, пока я использую тебя как
маленькую грязную шлюшку, которой ты так мечтаешь стать, и буду
наблюдать, как ты наслаждаешься каждым гребаным моментом. А
теперь соси.
Она не колеблется, открывает рот и слизывает языком с моих пальцев
сперму.
Каждый палец. До. Последней капли.
– Такая хорошая, девочка, – рычу я.
Я не упускаю из виду, как загораются ее глаза от моей похвалы. Моя
девочка любит пошлые словечки
Она идеально мне подходит.
– Я встречу тебя после игры, только дай мне знать, где ты и Кэсси
окажитесь. Договорились? – спрашиваю я.
Она кивает, заканчивая одеваться. Ее глаза все еще горят от желания,
а руки трясутся. Быстро чмокнув меня в губы, она выскальзывает из
моего кабинета, пока на этот раз нас на самом деле не поймали.
Стоя в своем кабинете и думая о том, как близко мы подошли к
разоблачению, понимаю, что мне уже все равно, потому что я сильно в
нее влюбился.
Сойер быстро завладела моими мыслями, зарывшись под мою кожу
так глубоко, что без нее я пропаду в темноте.
 150

Но это всего лишь случайность... верно?

***

Игра длится вечно, или, по крайней мере, так кажется. Это была
тяжелая игра, но мы, наконец-то, смогли одержать еще одну победу. В
итоге мы перешли в овертайм, а затем выиграли в буллитах. Победа
далась нам с большим трудом, и, к счастью, некоторые изменения,
которые мы сделали, похоже, работают. Мы наносим гораздо больше
ударов по воротам, что, очевидно, помогает нам выиграть игру.
У нас ушло немало времени, чтобы выбраться с арены, пообщаться с
игроками и агентами. Но через два часа после окончания игры я иду в
«Маккалли».
Это популярный паб, освещение тусклое, поэтому трудно найти
друзей. Музыка играет, создавая настроение, и люди уже начали
заполнять танцпол. Похоже, празднование нашей победы уже
началось.
Я вижу машущие мне руки из дальней кабинки у танцпола, поэтому
направляюсь туда, не обращая внимания на взгляды, которые бросают
на меня девушки из колледжа. Я знаю этот взгляды: «выбери меня, не
прогадаешь». Но мне на них наплевать. Я иду к единственной
женщине, которая привлекла мое внимание за последние годы. Я
известен как человек типа «раз и прощай», но с Сойер не хочу
расставаться. Никогда.
Когда подхожу к их столику, то понимаю, что меня позвали Тревор и
Майлз. Похоже, вся банда сюда пришла сегодня вечером.
– Привет, чувак. Сегодня была отличная игра, – говорит Майлз,
наклоняясь через стол, чтобы ударить кулаком.
– Спасибо, я думал, у вас сегодня тренировка?
– Нет, отменили в последнюю минуту. Наверное, прорвало трубу или
что-то еще, так что сегодня мы свободны. Кэсси сказала нам, что они
собираются на игру, поэтому мы все встретились здесь, чтобы
посмотреть. Решил, что так мы сможем пообщаться.
– Кроме того, в последнее время ты не появлялся, чтобы рассказать
нам последние новости. Что происходит между тобой и Сойер? –
спрашивает Тревор со знающей ухмылкой.
– Ты просто хочешь услышать, как я это скажу, да?
 151

– Ага. Это будет похоже на сладостную победу – услышать эти слова от

тебя. Мне будет приятно узнать, что большой, крутой хоккейный
парень влюбился в симпатичную балерину.
– Кто симпатичная балерина? – спрашивает Кэсси, неся поднос с
напитками к столу.
– О, никто, – отвечает Тревор, игриво подмигивая.
Мужчина – любитель пофлиртовать и всегда им был. Но, по его
словам, он уже давно ни с кем не встречался. У него есть варианты, их
много, но ни один из них не та девушка, которую он хочет.
– Конечно, – говорит Кэсси, хихикая. – Привет, Рекс. Отличная
победа.
– Спасибо, а где Сойер?
– О, она в баре, ждет напитки. Я возвращаюсь, чтобы ей помочь.
– Нет. Не надо. Я сам.
Она явно удовлетворена моим ответом, если ее яркая улыбка мне о
чем-то говорит.
Чертовы женщины и их слезливые эмоции.
Оглядываюсь на бар, Сойер невинно беседует с барменом. Барменом-
мужчиной. Я не против, чтобы она с ним разговаривала, но меня тут
же накрывает волна ревности, когда вижу, как он бесстыдно, черт
подери, с ней флиртует.
Сжав кулаки, напоминаю себе, что мне придется иметь дело с
Бернардом, если меня обвинят в нападении, а такого разговора я
никому не пожелаю.
Я прислоняюсь к барной стойке позади Сойер, которая занята своим
телефоном, и жестом показываю бармену.
– Минутку, я обслуживаю красотку, – грубо огрызается он, а затем
снова поворачивается к Сойер, которая не замечает всей этой
ситуации. Сойер, должно быть, ждет, когда Кэсси вернется, чтобы
помочь нести подносы, а этот бармен болтает с ней без умолку.
– Я с ней, – говорю ему, протягивая свою карточку. – Запишите все на
мой счет.
– Она уже открыла один, – возражает он.
– Тогда закройте его. Она моя, а я всегда забочусь о том, что мне
принадлежит, – ворчу я, но Сойер замечает меня раньше, чем
успеваю продолжить, и все ее лицо озаряется, стирая все мое
 152

недовольство. Ну, большую его часть, но это лучше, чем кто-либо

другой делал раньше, так что это о чем-то говорит.
– Эй, привет! – Она сияет и, не колеблясь, обнимает меня.
Я заключаю ее в объятия, не обращая внимания на взгляд бармена из-
за того, что прервал их «момент».
Она моя, ублюдок. Я в этом уверен. Что именно это значит? Я ни черта
не понимаю.
– Привет, малышка, – шепчу я и целую ее в макушку. – Я скучал по
тебе.
Она смотрит на меня, ее ярко-голубые глаза заглядывают глубоко в
мою душу. Я замечаю момент, когда она искренне верит моим словам,
так как ее жаждущие глаза потемнели.
– Ты видел меня всего пару часов назад. – Она лучится.
– Я знаю, что видел, – ворчу ей на ухо, поворачивая ее так, чтобы она
прижалась ко мне. Пальцем поднимаю ее подбородок, пока она снова
не смотрит мне в глаза. – Но это была длинная неделя, и я с ума
сходил, что не смог видеть тебя чаще.
Не в силах больше сдерживать себя, я быстро целую ее в губы.
– Я тоже скучала по тебе, – тихо шепчет Сойер, слегка прикусывая
зубами нижнюю губу
– Давай возьмем напитки и вернемся к столу, я хочу выпить, –
предлагаю ей, готовый оказаться в месте, где смогу посидеть и
поговорить с ней. Схватив подносы, мы разворачиваемся, оставляя
очень разозленного бармена. Наклонившись вперед, я тихо шепчу ей
на ухо: – О, и перестань кусать губу. От этого мне хочется уложить тебя
на его барную стойку и съесть, пока все остальные в баре смотрят, как
ты извиваешься под моим ртом.
Я ухмыляюсь, глядя на румянец, который начинается на ее шее и
поднимается к щекам. Мне нравится смотреть, как она ерзает, даже
если это всего лишь от моих слов.
– Ты неисправим, – ворчит она, отворачивая лицо и пытаясь скрыть
улыбку.
Вернувшись к нашему столику, видим, что все ребята уже в сборе. Взяв
напиток, я сажусь на стул за столом рядом с их кабинкой. У нас
большая компания, поэтому пришлось распределиться. Как только
Сойер берет свой напиток, она пытается пересесть в кабинку рядом с
Кэсси, но я качаю головой.
 153

– Иди сюда.
Она подходит и хочет сесть на стул рядом со мной, но я хватаю ее за
бедра и притягиваю к себе.
– Садись, – бормочу я, не обращая внимания, как остальные смотрят
на нас, как будто им до смерти хочется задать вопросы, но они боятся,
что все испортят. Это было бы смешно, если бы не так раздражающе.
– Именно это я и делала, варвар, – смеется Сойер, совершенно не
обращая внимания, как извивается у меня на коленях, с каждым
движением натирая мой быстро твердеющий член.
– Прекрати извиваться, – шепчу ей на ухо. – Или я выполню свое
обещание. Я всегда готов съесть десерт.
Ее глаза темнеют, ее явно заводит мысль о людях, наблюдающих за
нами. Ее следующие слова звучат дерзко и шутливо, но когда она
говорит:
– Да, сэр.
Я чуть не кончаю на месте
– Не веди себя так. Я пытаюсь провести с тобой время на публике, а не
просто раздевать тебя при каждом удобном случае, даже если это мое
любимое занятие, – молю я.
– Ладно. – Она дуется, но поворачивается на моих коленях, чтобы
лучше видеть меня, на ее лице улыбка. – Тогда как прошел твой день,
милый? – спрашивает она.
– Он был чертовски замечательным, пока одна маленькая горячая
заноза в моей заднице не стала меня дразнить, – шучу я, быстро
щекоча ее бока. Хихиканье, сорвавшееся с ее губ, – чистая радость.
Мне интересно, как быстро мы вошли в эти... отношения? В ситуацию?
– А если честно, это был отличный день. Я провел немного времени с
Рори, прежде чем ее забрала моя мама на выходные. Пообедал с
мамой, а потом немного повеселился перед игрой, которую, как ты
знаешь, мы выиграли. В общем, все прошло просто замечательно, как
по мне. Даже если ты немного меня поддразниваешь.
– Не совсем понимаю, о чем ты, я просто сижу там, куда ты меня
посадил, – отвечает она, изо всех сил стараясь притвориться
невинной.
– Эй, я хотел спросить. Ты в порядке после того, что подслушала в
моем кабинете? – спрашиваю я.
Сойер задумывается над моим вопросом и улыбается.
 154

– Да, я в порядке. Немного обидно, но стараюсь не позволять его

мнению о моей жизни влиять на меня. Это его проблема, а не моя.
– Это трудно сделать, когда речь идет о твоей семье, но я рад за тебя.
Ты слишком крутая женщина, чтобы позволить кому-то говорить тебе
обратное. – Своим словами я удивляю нас обоих.
– Судя по всему, на этой неделе я встречусь с Максом и моей мамой на
воскресном ужине. Думаю, я точно узнаю, о чем был тот разговор, –
произносит она со вздохом.
– Вы двое собираетесь продолжать шептать друг другу на ушко
приятные вещи или поделитесь с классом? Мы все сидим здесь, как на
иголках, – практически кричит Кэсси из кабинки, вызывая смех у
ребят.
– Я более чем счастлив поделиться с классом, Кэсси. Я только... – Не
успел закончить предложение, как Сойер закрывает мне рот рукой.
– Да ничего не было. Идем дальше, – говорит нам Сойер, ее лицо
пылает от смущения.
– О, наверное, это было пикантно. Она редко краснеет, – добавляет
Кэсси.
– Кто хочет поиграть в бильярд? Мы можем играть командами? –
спрашиваю всех, пытаясь отвлечь внимание от Сойер, как только
чувствую ее дискомфорт.
– Я буду играть, – вызывается Майлз, выскальзывая из кабинки.
Оглядевшись вокруг, вижу, что Кэсси и Кейд слушают историю,
которую им рассказывает Харрис, а Тревор переписывается с кем-то
по телефону. Он в совершенно другом мире.
– Эй, Трево, – кричу я, привлекая его внимание. – Очнись. Мы играем
в командах.
– Да, я сейчас приду. Идите, готовьтесь, пока я закончу, – отзывается
он, кивая в сторону своего телефона.
Подойдя к бильярдному столу с Сойер, я не могу удержаться, чтобы не
притянуть ее к себе, мне нравится чувствовать ее под боком, словно он
вырезан специально для нее. Улыбка на ее лице, когда она
наклоняется ко мне, должна быть предупреждающим знаком.
Красным флагом. Мой обычный знак, что пора двигаться дальше.
Вместо этого она заставляет меня строить планы.
– Ты свободна завтра утром? – спрашиваю я, когда она начинает
расставлять шары.
 155

– Ага, и что ты задумал?

– Я хотел бы пригласить тебя на настоящее свидание. Мы могли бы
позавтракать?
Сойер останавливается и подходит ко мне, удивляя меня поцелуем.
– С удовольствием, Рекс. Просто скажи когда.
– Останься со мной сегодня. Рори с мамой. Мы можем вернуться ко
мне и посмотреть фильм, а утром позавтракать.
Сойер прикусывает нижнюю губу, задумывается на мгновение, а
потом кивает головой в знак согласия.
– Да, это подойдет. Мне нужно только убедиться, что Кэсси вернется
домой в целости и сохранности.
– Я позабочусь об этом, – заверяет Тревор, подслушивая. – Извините,
я просто подошел и не мог не подслушать. Для нас не проблема
доставить ее домой. Нам все равно по пути. Рекс, я знаю, что у тебя не
так много свободных ночей, так что наслаждайся.
– Спасибо, чувак, – улыбаюсь я, поворачиваясь, чтобы посмотреть, как
Майлз готовится к игре.
Мы играем две партии, в обеих из которых мы с Сойер разбиваем в пух
и в прах Тревора и Майлза, в результате чего остальные отказываются
играть против нас снова.
Чертовы жалкие неудачники.
К тому времени, как мы заканчиваем, Сойер зевает и прижимается ко
мне чуть сильнее.
– Устала? – шепчу ей на ухо, когда она прислоняется ко мне спиной.
– Да, немного. Вчера вечером я работала, поэтому немного хочу спать.
Но не волнуйся, я осталась за барной стойкой, – говорит она с
улыбкой.
– Хорошая девочка, – дразню я. – Пойдем, скажем всем, что мы
уходим. Похоже, кроватка зовет нас. Мы можем заказать что-нибудь
на вынос.
– Мужчина моего сердца, – произносит Сойер с улыбкой, как будто не
понимает, как мне нравится слышать эти слова.

***
 156

Час спустя мы вернулись ко мне домой, вокруг нас пустые коробки из-
под тайской еды и суши, и мы пытаемся посмотреть фильм, уютно
устроившись на моем диване. Пытались – лучшее слово, чтобы
описать эту ситуацию. Мы заказали еду на вынос еще до того, как
вышли из бара, так что к тому времени, как добрались до моего дома,
она уже ждала нас. Съев больше еды, чем требовалось, Сойер
отключилась, положив голову мне на колени, пока мы пытались
посмотреть фильм, который она выбрала. Она уснула через пять
минут после того, как мы закончили с едой, что своего рода рекорд.
Из эгоистических побуждений я хочу обнять ее в своей кровати,
поэтому переношу ее туда, стараясь не разбудить. Как только Сойер
оказывается в моей постели, я быстро принимаю душ и надеваю
треники, а затем прижимаюсь к ней, наслаждаясь тихими звуками,
которые она издает, когда крепко притягиваю ее к себе.
Как бы ни любил ее трахать, знать, что она чувствует себя в
безопасности в моих объятиях и рада проводить со мной время вне
секса, заставляет меня чувствовать себя даже лучше, чем оргазм, а это
чертовски впечатляет.
Я не помню, как заснул прошлой ночью, но солнечный свет, бьющий в
окно, говорит мне, что, должно быть, уже утро.
– Доброе утро, соня, – шепчет хриплым голосом Сойер.
– Кого ты называешь соней? Это не я заснул через несколько минут
после начала фильма.
– Я только что съела суши на целую хоккейную команду! Я была в
суши-коме. Сам проверь. Это реально, – говорит Сойер, мило
защищаясь.
– Отговорки, отговорки, – ворчу я. – Который час?
– Начало девятого.
– Что? Правда? Я никогда не спал так долго. Наверное, мне было
уютно, – бормочу я в шоке.
– Да, ты так мило спал, – сообщает Сойер, поворачиваясь ко мне
лицом и целуя меня в губы. – Но если серьезно, прости, что я пришла
и заснула. Уверена, тебе было не очень весело.
– Все прошло прекрасно. Мы оба устали за неделю. Если честно, мне
было приятно провести с тобой время, даже если просто обнимались.
Видимо, мои слова ее возбудили, потому что одним движением Сойер
опустилась на мои бедра и стала тереться о мой член.
 157

– Как бы я ни хотел трахнуть тебя сейчас, у нас заказан столик на

девять, и знаю, что хозяйка надерёт мне задницу, если мы опоздаем, –
предупреждаю я.
– Подожди. У меня нет с собой одежды. Я даже не знаю, куда мы идем.
Я не могу в этом пойти! – лепечет Сойер, указывая на свою одежду на
моем полу с прошлой ночи.
– Не беспокойся. Пойдем в душ, а потом позаботимся о твоей одежде.
– Ухватившись за ее бедра, я приподнимаюсь, толкаясь членом о ее
плоть. – Кроме того, сейчас меня больше волнует то, как избавить тебя
от моей одежды, даже если мне нравится, как ты выглядишь в моем
шмотье.
– Ведите, мистер Локвуд.
Подхватив ее, я быстрым движением перекидываю ее через плечо и
поворачиваю в сторону ванной.
– Почему ты все время несешь меня, как пещерный человек! – визжит
она.
– Так быстрее. О, я забыл сказать тебе, что Кэсси и Тревор вчера
вечером занесли для тебя сумку. Она уже в ванной.
– Ты обо всем думаешь, да?
– Иногда, но не всегда. Но пойдем в душ. Поблагодаришь меня там.

***
Мы заходим в пекарню Стеллы без трех минут, и я благодарен за это.
Мы немного задержались после очень насыщенного событиями душа,
который занял в два раза больше времени, чем я планировал. Хотя я
бы променял встречу ради такого душа. Гнев Стеллы не идет ни в
какое сравнение с гребаным ртом Сойер.
Подойдя к стойке администратора, я не узнал женщину –
предполагаю, что это одна из новых сотрудниц Стеллы, – но она сразу
же улыбается, приветствуя меня, полностью игнорируя Сойер.
– Чем я могу вам помочь, сэр? – спрашивает она с еще большей
улыбкой, если это вообще возможно.
Я чувствую, как Сойер крепче сжимает мою руку, когда девушка
обращается ко мне как к сэру. Да к тому же не сводит с глаз с
администратора. Моя девочка немного собственница по отношению
ко мне. Трудно не улыбнуться при этой мысли.
 158

– Столик на двоих. На имя Локвуда, – сообщаю ей, слегка улыбаясь,

чтобы быть вежливым с работником моей сестры, но не более того.
Ее глаза тут же загораются.
– Конечно, мистер Локвуд. Ваш столик для вас уже готов. Следуйте за
мной, – приглашает она.
Девушка берет меню и, проходя мимо, касается моей руки, пропуская
нас к нашему столику. Все время, пока разговаривает со мной, она
полностью игнорирует Сойер. Я бы что-нибудь сказал по этому
поводу, но смотреть как Сойер бесится – чертовски мило.
Она вся такая собственническая и колючая из-за меня, и мне это
чертовски нравится.
Садясь напротив Сойер, я не могу удержаться от ухмылки, когда она
наливает себе кофе и начинает его пить.
– Чему ты ухмыляешься? – огрызается Сойер.
– Потому что ты злишься, – отвечаю ей, не в силах перестать
улыбаться красивой сумасшедшей женщине напротив меня.
– И это заставляет тебя улыбаться, почему? – подталкивает она.
– Потому что это мило, что ты злишься на меня, – говорю ей,
наклоняясь вперед за столом. – Но я открою тебе маленький секрет: у
нее не было ни единого шанса. Я смотрю только на одну голубоглазую
маленькую психопатку. – Я подмигиваю.
Ее лицо смягчается в улыбку, она больше не выглядит так, будто
собирается совершить убийство.
– Я просто ничего не могу с собой поделать. Ты такой чертовски
сексуальный, а она практически готова упасть на колени посреди
пекарни и отсосать тебе член. Меня это бесит. Ты мой, чтобы смотреть
на тебя вот так, – заявляет Сойер, как будто это общеизвестный факт.
– Мне нравится. Кроме того, ты единственная, кого я хочу видеть на
коленях перед собой. – Я ухмыляюсь.
Наблюдать за тем, как она краснеет, возможно, мое любимое занятие,
особенно после того, как Кэсси проговорилась, что это редкое явление.
Мне нравится, что мои слова и действия могут вызвать у нее такую
реакцию.
Протянув руку через стол, я беру кофе и наливаю себе чашку,
улыбаясь, пока Сойер изучает меню. Стелла подходит, улыбается и
обнимает Сойер, а затем, наконец, здоровается со мной.
 159

– Я уже приготовила понемногу всего для вас, ребята. Буду приносить

по паре за раз, тогда вы сможете попробовать все, что у нас есть, –
говорит Стелла, улыбаясь Сойер.
– Спасибо, это так мило с твоей стороны. Я умираю с голоду, –
признается Сойер.
– Я ее измотал, – добавляю, не в силах сдержаться, чтобы не
поддразнить ее еще больше. Я не ожидал шлепка по затылку, хотя мне
не стоит удивляться, когда я рядом со Стеллой.
– Не будь грубым, старший брат, – укоряет Стелла, не обращая
внимания на Сойер. – Я вернусь, когда все будет готово. Наслаждайся
своим кофе и датскими пирожными.
Сестра уходит, попытка Сойер рассердиться сменяется улыбкой.
Похоже, ей нравится проводить со мной время так же, как и мне с ней.
– Хорошо, Рекс. У меня к тебе важный вопрос, который решит, в
немилости ты или нет, – говорит Сойер.
– Должно быть, это серьезно, если это мое наказание.
– О, это самый важный вопрос, который я когда-либо задавала.
Блинчики или вафли? Что из них лучше?
– Лучше? Ни то, ни другое.
– Что, прости? Неправильный ответ. В немилости, – ворчит Сойер.
– Нет, я просто думаю, что французский тост лучше. С большим
перевесом. Есть что-то такое в корице, масле и капающем сиропе, что
просто восхитительно.
– Так нечестно. Его не было на выбор, – говорит она, закатывая глаза.
– Дурацкое правило. Лучшая еда на завтрак – сладкая, то есть
французский тост. Просто подожди и попробуй тосты моей сестры,
они просто невероятны.
В течение следующего часа мы пробуем одно блюдо за другим, каждое
из которых почему-то вкуснее предыдущего. Когда подают
французские тосты, мне нравится наблюдать, как загораются глаза
Сойер, когда пробует французские тосты Стеллы. Я думаю, что она,
возможно, наслаждается этим слишком сильно.
– Итак, каков вердикт? – спрашиваю, уже зная ответ.
– Срань господня, – стонет она.
– Да, давай не будем так стонать на людях. – Я оглядываюсь,
поправляя себя под столом.
 160

– Это лучшее, что я когда-либо пробовала. Намного лучше, чем

вафли, – говорит она с набитым ртом.
– Итак, у меня два вопроса. Первый вопрос: как дела с поиском
студии? – спрашиваю я.
– Никак. Практически все, что я могу себе позволить, уже заняты, так
что продолжу копить деньги и посмотрю, что получится.
– Логично. В том же месте или немного дальше по городу?
– Я бы хотела, чтобы это было недалеко от города, но в данный
момент просто хочу иметь возможность учить детей танцам, так что я
открыта для всех вариантов, – отвечает Сойер, потягивая кофе между
кусочками. – Второй вопрос?
Мне нравится сидеть с ней и завтракать. Я мог бы привыкнуть к этому,
что побуждает меня задать следующий вопрос.
– Как ты относишься к тому, чтобы рассказать Рори о нас?
Вчера ночью, пока она спала в моих объятиях, я не мог не думать о
том, как мне нравится ощущать ее рядом с собой. Я люблю проводить
с ней время, и она прекрасно ладит с моей дочерью. Чем больше
узнаю об этой женщине, тем сильнее влюбляюсь в нее, но на самом
деле я уже принадлежу ей.
– Уверен? А что случилось с тем, чтобы не торопить события? – с
любопытством спрашивает Сойер.
– То есть я за то, чтобы не торопиться. Но хочу быть с тобой в
открытую. Хочу, чтобы Рори знала, что ты будешь проводить с нами
время. Мне просто не нравится скрывать про нас, даже если это только
от четырехлетнего ребенка.
– Ты ведь понимаешь, что весь детский сад будет знать, да? –
спрашивает она.
– Да, мне все равно.
– Тогда договорились.
Следующий час мы провели, гуляя по Центральному парку,
естественно, зайдя в ее любимое кафе-мороженое, после чего нам
пришлось расстаться. К счастью, команда как раз входит в плей-офф,
так что на некоторое время все замедлится, и мы с Сойер сможем
проводить больше времени вместе, особенно если мой план по
приобретению для нее студии сработает.
 161

Глава 20

СОЙЕР

– Что будет, если ты попросту не придешь? – спрашивает Кэсси с моей кровати,

где удобно устроилась на одеяле.
– Ты же знаешь мою маму. Уверена, что она будет преследовать меня во сне или
наяву. Хорошей женщиной ее не назовешь. – Я выглядываю из шкафа, когда
наконец одеваюсь.
Ресторан выбрала мама, так что, конечно, это какой-то модный стейкхаус, где
подают крошечные порции не лучшего качества. Но такова уж ее натура, мама
предпочитает имя и влияние, а не качество и содержание. Это значит, что мне
придется принарядиться, а я это ненавижу. К счастью, после ужина у меня нет
никаких планов, так что подумываю пойти в студию потанцевать.
Не знаю, что изменилось в последнее время, но чувствую себя легче, меня меньше
тяготит мое прошлое, включая травму. Я даже подумываю о том, чтобы снова
заняться танцами.
– Это еще мягко сказано, Сойер. Мне жаль это говорить, но твоя мама – сука, –
заявляет Кэсси, не боясь меня обидеть, потому что обе знаем, что это правда.
– Ну, так и есть. Просто иногда мне неловко это говорить. Мне кажется, что люди
должны любить своих мам, а не думать, что они суки.
– Да, но у людей не должно быть таких сумасшедших и манипулирующих мам,
как твоя.
– Черт. Неужели уже пять часов? Мне нужно идти, если хочу успеть до пяти
тридцати. – Я засовываю ноги в ботинки и хватаю сумочку.
– Напиши мне после, хорошо?
– Обещаю. Предупреждаю, я могу пойти в студию независимо от того, как пройдет
ужин, – говорю я, удивляясь, когда Кэсси обнимает меня.
– Я очень рада это слышать. Дай мне знать, как все идет.
– Обязательно.
Дорога занимает не так много времени, как я думала, так что прихожу в пять
пятнадцать. Направляюсь к стойке администратора и называю имя своей матери,
ожидая, что буду здесь первой.
– Следуйте за мной. Мисс Дэниелс уже ждет, – говорит она мне, уже
поворачиваясь, чтобы проводить меня к столу.
Черт, почему она уже здесь?
– Привет, Сойер. Очень приятно, что ты к нам присоединилась. Надеюсь, время не
слишком раннее для твоего расписания, – произносит моя мама.
– Очевидно, что нет. Я пришла рано.
 162

– Вряд ли. Я просила в пять тридцать. Самое меньшее, что ты могла бы сделать, –
это прийти к пяти часам, чтобы подготовить наш столик, – огрызается она, как
будто я чем-то ее обидела.
Вот почему я ее избегаю. Не прошло и минуты, как она уже начала спорить со
мной и пытаться вывести меня из себя.
– Ты себя слышишь? Или ты настолько спятила, что считаешь нормальным
разговаривать со мной таким образом? – спрашиваю я, наконец-то, ей
противостоя.
Я устала терпеть подобное от своей собственной семьи. Рекс помог мне понять, что
я достойна гораздо большего, чем позволять им опускать меня. Родственники не
обязаны соглашаться со всем, что я делаю, но, по крайней мере, могли бы меня
поддержать. Но нет, они хотят обращаться со мной, как с дерьмом, и с меня
достаточно.
– Хватит, – рычит Макс рядом с матерью. Не знаю, к кому он обращается, но мы
обе замолкаем. – Хватит вести себя подобно детям. Сойер, почему ты хотела с
нами встретиться? – спрашивает он.
– Что, прости? Мама позвонила мне и пригласила на ужин в категоричной форме.
Я решила прийти и узнать, в чем дело.
Мы оба поворачиваемся лицом к матери, которая смотрит на Макса.
– Макс, я сделала это, чтобы помочь тебе, глупый. Скандал, в который ты
ввязался, сам собой не утихнет. Один из тренеров сказал, что для тебя лучше, если
твоя семья будет рядом с тобой. Мы не можем позволить твоей мечте умереть
только потому, что ты сделал неправильный выбор. Сойер нам поможет, –
уверенно заявляет она.
– Извини? Макс, мне плевать, в какое дерьмо ты вляпался, это больше не моя
проблема. Но, мама, неужели ты думаешь, что я выступлю единым фронтом с
вами двумя? Макс заставил тебя поверить в чушь обо мне, из-за чего ты перестала
платить за мое обучение. Ты даже пыталась перевести мой трастовый фонд,
созданный отцом, на себя. Вы оба такие эгоисты, что думаете, что я буду играть с
вами в счастливую семью, когда вы не способны принять мои мечты? Никого не
было рядом со мной, когда из-за травмы не смогла танцевать, а теперь ты
отказываешься поддержать меня, когда я иду к своей мечте. Так что я открою
студию без твоей помощи, даже если для этого мне приходится работать на двух
работах, – рычу я на мать, а потом обращаюсь к Максу. – А ты пошел бы подальше
за то, что убедил ее, что я никчемная дочь и что она не должна платить за мой
колледж. Ты настоящий гребаный манипулятор, братан, – заканчиваю я, глубоко
дыша.
Челюсть Макса падает от удивления, вероятно, от того, что я, наконец-то,
набралась смелости постоять за себя. Но выражение его лица – смесь обиды и
растерянности, как будто он не ожидал, что я все это выскажу. С другой стороны,
мама выглядит просто взбешенной.
– Я ничего подобного не делал, Сойер, – отвечает Макс, с недоверием переводя
взгляд с меня на мать. – Ничего подобного. Я не знаю, в какие игры ты играешь,
но это просто смешно.
 163

– Ты шутишь, Макс? Ты правда думаешь, что уговоришь меня прийти на ужин и

все то, через что ты меня заставил пройти или говорил обо мне, просто исчезнет, а
я стану помогать тебе, как хорошая старшая сестра?
– Сойер, хватит. Перестань вести себя как королева драмы. Мы – твоя семья, –
огрызается моя мама.
– Сама прекращай так говорить. Мы не семья, потому что я перестала вести себя
как твоя пешка. – Встав, мама в шоке взирает на меня. – Макс, мне жаль, что ты
вляпался в дерьмо, но теперь твоя очередь стать мужчиной и разобраться во всем
самому. Я не хочу притворяться счастливой семьей только для того, чтобы помочь
людям, которые постоянно бросают меня под автобус.
Я ожидаю, что Макс накинется на меня, но он смотрит на мать, разочарование и
боль написаны на его лице. Похоже, им есть, о чем поговорить, но это уже не моя
проблема. Развернувшись, я хватаю свои вещи и иду на выход, не обращая
внимания на протесты матери, так как я, наконец-то, постояла за себя и ушла от
этих двоих.
Выйдя из ресторана, достаю телефон и пишу Кэсси.
Я: «Ну все прошло как всегда. Они все еще отстойные».
Кэсси: «Что случилось? Мне нужно надрать им задницу?»
Я: «Я ненадолго отправлюсь в студию. Расскажу тебе обо всем, когда вернусь
домой».
Кэсси: «Договорились, будь осторожна».
По дороге в танцевальную студию, которой я иногда пользуюсь в кампусе, все
никак не могу перестать думать об ужине. Чертовски бесит, что мать с братом
считают, что могут продолжать манипулировать мной, заставляя делать что-то
для них, особенно когда мама полностью меня отрезала. Что, по их мнению, они
могут использовать в качестве рычага, чтобы заставить меня помочь?
Входя в студию, я благодарна, что та пуста. Возможно, это та разрядка, которая
мне нужна. В последнее время я жажду движения, чувствую потребность
танцевать всеми фибрами души и готова сделать прыжок, в прямом смысле этого
слова.
Я подношу телефон к динамикам и нажимаю на кнопку «Воспроизведение». Из
динамиков начинает звучать песня Сиа «Люстра». Я медленно начинаю
двигаться, отдаваясь всецело музыке и стараясь не думать. Самый любимый тип
танца – это когда я отключаю мозг и просто позволяю музыке вести себя.
Я могу не думать о своих движениях, но не могу перестать обо всем остальном, что
происходит в моей жизни. От моих чувств к Рексу до боли и обиды, которую
причинила моя семья, до моей мечты открыть студию – все это не прекращается.
Слезы текут по моему лицу, но не могу перестать танцевать. Это катарсис и
очищение, словно все эмоции просились наружу и наконец смогли выйти.
Так больно. Сердце разбито, но в то же время чувствую себя обновленной и
счастливой, как будто открывается новый лист. Я продолжаю танцевать под смену
песен, пока не чувствую, что мне трудно стоять, но это не останавливает от
желания сделать прыжок.
 164

Впервые за много лет я собираюсь прыгнуть, но не могу. Рухнув на пол, начинаю

плакать, по-настоящему плакать. Слезы кажутся бесконечными, словно боль
последних нескольких лет стала настолько непреодолимой, что просто не знаю,
что делать.
Именно здесь, на полу, Рекс находит меня некоторое время спустя и заключает в
свои объятия.
– Сделай это снова, – шепчет он мне на ухо. – Я хочу, чтобы ты попробовала еще
раз. Прыгни для меня.
Я смотрю на него так, будто он говорит на иностранном языке, но в итоге киваю.
Рекс помогает мне встать.
– Помни, я никогда не позволю тебе упасть, малышка. Верь себе и верь мне. У тебя
все получится. Я помню, как впервые вышел на лед. Я был уверен, что снова
получу ту же травму, но наши тела знают наши виды спорта, даже если разум
пытается забыть. Просто верь, хорошо? – умоляет он.
Он и правда сейчас здесь? Неужели он помогает мне взять себя в руки, верит в
меня, в отличие от меня самой? Музыка не стихает, я начинаю двигаться, слезы
все еще текут по моему лицу. Я не свожу глаз с Рекса, а его взгляд не отрывается от
моего.
Музыка играет, а я продолжаю танцевать, двигаясь к Рексу. Он стоит на одном
месте, его ноги расставлены в стороны, руки вытянуты перед собой, готовые
поймать меня, если я упаду. В этот момент понимаю, что влюбилась. Сильнее, чем
когда-либо. Он заставил меня увидеть ту часть себя, которую долгое время
скрывала, и при этом поддерживал мои мечты и напоминал мне о том, какая я
крутая.
От этого осознания слезы текут быстрее.
Когда наступает момент для прыжка, Рекс хватает меня за бедра и поднимает в
воздух над собой. Это похоже на фрагмент из фильма. Рекс начинает вращаться,
держа меня в руках. Он кружится мгновение, позволяя мне почувствовать музыку
и облегчение от того, что я наконец снова совершу этот прыжок. Но самое главное
– это время, которого я жаждала и которое мне было необходимо, чтобы
почувствовать любовь, которую испытываю к нему, даже если слишком боюсь
признаться в этом даже самой себе. Когда он опускает меня грудь к груди, его руки
на моей пояснице удерживают меня, я прижимаюсь к Рексу и плачу.
– Сойер, детка. Ты в порядке. Я держу тебя, – бормочет Рекс в мои волосы,
поглаживая ладонями мою спину. – Что произошло, малышка?
Но я не могу говорить… лишь плачу. Как маленькая девочка, чья мечта стать
балериной разбилась вдребезги. Я плачу о молодой девушке, которая потеряла
всю свою семью, когда та от нее отвернулась. О женщине, считавшей себя
нелюбимой, потому что в ее жизни никто не задерживался надолго.
Рекс подхватывает меня на руки, выключает музыку и выносит из студии, даже не
опуская, пока я запирала дверь. К тому времени как мы добираемся до его
машины, я вся в слезах.
– Мне очень жаль, – бормочу я, пока он ведет машину, его рука успокаивающе
лежит на моей ноге.
 165

Повернувшись ко мне лицом, Рекс выглядит грустным, даже уязвимым, и я не

могу понять почему.
– Нет, Сойер. Ты не должна извиняться.
Я ошеломлена его прямотой по отношению ко мне. Что?
– Я…
– Нет, Сойер, ты не понимаешь. Ты не виновата. И не должна извиняться. Мне
жаль, что тебя воспитывали в убеждении, что тебе нужно извиняться за
проявление эмоций и за то, что ты нуждаешься в ком-то. Со мной ты никогда не
должна этого чувствовать. Я с тобой на каждом шагу, – говорит Рекс, положив
руку на мое бедро и наблюдая за дорогой. – Прямо сейчас я чертовски зол, что
Макс в моей команде, потому что хотел бы преподать ему чертов урок.
– Я в порядке, Рекс, – отвечаю, понимая, что, возможно, говорю правду. На меня
обрушилась целая тонна эмоций. Некоторые были грустными, другие
болезненными, но часть полна таким счастьем и любовью. Очевидно, мое тело
решило, что слезы – это выход.
Повернувшись ко мне, Рекс улыбается, и его лицо светится той же любовью,
которую я чувствую глубоко внутри. Не уверена, что именно – его глаза, его лицо
или страсть, излучаемая им, но думаю, что он может чувствовать то же самое, что
и я, и мы оба просто слишком боимся в этом признаться.
– Все в порядке. Я просто рад, что Кэсси попросила меня заскочить сюда после
тренировки, – заверяет он, сжимая мое бедро.
– Я тоже. Кэсси знала, что у вас тренировка? Странно. Не догадывалась, что она
так связана с хоккейной командой.
Это странно, потому что она не очень любит спорт. Она всегда больше
интересовалась спортсменами вне их работы. Рекс пожимает плечами, похоже, так
же неуверенно, как и я.
– Сегодня вечером у меня Рори, так что я не могу отсутствовать слишком долго.
Но ничего, если я зайду к тебе и побуду немного? Я еще не совсем готов оставить
тебя, – просит Рекс, паркуя свой джип в гараже моего дома.
– Конечно. Если у тебя нет времени, я не против побыть одна. Не переживай, что
ты должен нянчиться обо мне.
– Я не переживаю, что должен что-то делать, Сойер. Я хочу заботиться о тебе. Это
очень большая разница, малышка. А теперь давай я возьму твои вещи, и пойдем
наверх, – говорит Рекс, выпрыгивая из машины и хватая все вещи сам.
Мы едем в лифте в тишине, но это не вызывает дискомфорта. Редко найдешь
людей, с которыми можно находиться рядом, даже в течение короткого времени,
и не чувствовать, что тебе нужно заполнить все пространство разговором. Для
человека, который устает после общения со слишком большим количеством
людей, это освежает.
Однако этот момент разрушается, как только мы заходим в мою квартиру. Мы
больше не вдвоем. Я ожидала, что Кэсси дома. То есть она живет здесь, но я не
ожидала увидеть гостя, который в данный момент ссорится с ней на кухне.
 166

Макс.
Мой брат на моей кухне.
– Ты должен уйти, Макс. Тебе здесь не рады, – кричит Кэсси Максу в лицо.
– Мне плевать, Кэсси. Не нужно говорить мне, что делать после всего, что сегодня
случилось. Ты не знаешь, какое дерьмо произошло, – кричит он в ответ.
– Нет, не знаю. Но я в курсе, что вы, ребята, обращались с ней как с дерьмом. Вы
просто ничтожества. Иногда я не могу поверить, что я... – отвечает Кэсси, но
внезапно замолкает, увидев меня и Рекса в дверях. – Черт, – бормочет она.
Макс поворачивается, проследив за ее взглядом, его глаза тут же меняются с
холодных на удивительно грустные, когда он видит меня. Но тут он замечает, кто
стоит прямо за мной. Его тренер.
– Сойер, что это за хрень? – восклицает Макс, его кулаки сжались до белых
костяшек, и он избегает смотреть в сторону Рекса.
– Нет, Макс. Ты в моей квартире. Ты не имеешь права задавать вопросы, –
огрызаюсь я, заставая его врасплох. – Какого черта ты здесь делаешь?
– Мы разберемся с этим через минуту, – говорит Макс и взирает на Рекса, а затем
снова поворачивается ко мне. – Я пришел сюда после того, как высадил маму у ее
дома. Ну, после того, как я заставил ее рассказать мне все. Очевидно, она не такая
уж замечательная личность, как я думал, – признает он с подавленным видом.
Кэсси, уже не скрываясь, начинает смеяться.
– Так это и так все знают, придурок. Твоя мамаша – гребаная сука, – добавляет
она, пожимая плечами.
Она не ошибается.
– Это не объясняет, почему ты в моей квартире.
– Я пришел и постучал в твою дверь. Кэсси открыла...
– Что серьезно, ты хочешь рассказать такую историю? – спрашивает Кэсси,
поворачиваясь ко мне. – Все совсем не так, твой брат пришел и стучал в нашу
дверь, как варвар, отказываясь уходить, пока не открою дверь.
– Дело не в этом. Я хотел, черт возьми, поговорить с тобой. Но я не ожидал
увидеть тебя с моим тренером. Так что, не хочешь просветить меня, что, мать
твою, здесь происходит? – кричит Макс с обидой и начинает бормотать что-то о
том, что видел меня возле туннеля, и все, наконец-то, приобретает смысл.
Неудивительно, что в свете того, что брат узнал о нашей дорогой матери, ему
могло показаться, что он только что потерял всех.
Рекс заходит в комнату и встает рядом со мной. Мы стоим лицом к лицу с моим
братом, никто из нас не произносит ни слова. Наконец Макс собирает все кусочки
пазла воедино.
– Подожди. Нет. Не может быть. Ты трахаешь мою сестру? – Макс кричит на нас.
– В тот день, ты была в туннеле, Сойер? Я говорил с тренером. Тебя там не было...
тебя там не было, да?
 167

– Макс, прекрати. Мы не будем об этом говорить, – отвечаю я, стараясь сохранять

спокойствие. Рекс кладет руку мне на поясницу, чтобы успокоить, и это только
больше злит Макса. Очевидно, неверный ход.
– Ответь на мой гребаный вопрос, – рычит он.
– Да, Дэниелс. Я встречаюсь с твоей сестрой, – говорит Рекс, излучая
беспокойство.
– Нет.
– У тебя нет права голоса, Дэниелс. Она твоя сестра, а не домашняя зверушка.
– Пошел ты. Я уже ничего не понимаю. Как ты могла так поступить со мной,
Сойер?
– Что могла? Встречаться? Извини, что это врывается в твою хоккейную жизнь, но
я ничего не делала специально.
– Я этого не допущу, – заявляет Макс, и в его голосе слышится нотка, которую я
практически не узнаю.
– С чего ты взял, что у тебя есть право выбирать, с кем мне встречаться, –
огрызаюсь я.
– У меня есть право решать, играть ли мне в плей-офф, и, как я слышал, у твоего
дружка могут быть хорошие шансы на тренерскую должность в НХЛ, если мы
дойдем до конца. Для него будет отстойно потерять такую возможность, если его
главный бомбардир откажется играть, – пожимает плечами Макс, говоря
спокойным голосом, словно у него нет никаких забот на свете.
Вот же чертов манипулятор.
Какое предложение о работе? Рекс не сообщал мне ни о каких предложениях.
Разве он не должен ставить меня в известность о подобном?
– Ты всегда такой мудак, Дэниелс? – спрашивает Рекс.
– Может, и нет, но это работает. Итак, что ты выберешь, тренер? Мою сестру или
работу своей мечты? Из того, что я слышал сегодня вечером, у тебя хорошие
шансы на должность в Нью-Йорке, что было бы идеально для Рори. Не придется
снова переезжать, – давит Макс, манипулируя Рексом и впутывая в это дело Рори.
Я оглядываюсь на Рекса. Он замирает, с явным напряжением, с усталостью в
глазах, словно взвешивает варианты. И когда в его глазах появляется грусть, и он
начинает говорить, чуть не падаю духом.
Но я прерываю его. Я отказываюсь позволить Максу заставить Рекса выбирать
между мной и его карьерой. Это несправедливо. Ему потребовались годы, чтобы
пройти свой путь назад. Каким бы человеком я была, если бы заставила его
выбирать? Значит, я сделаю выбор за него. Потому что когда любишь кого-то, то
всегда ставишь его на первое место.
– Макс, остановись, – кричу я, слезы капают из моих глаз. Я смотрю на Рекса и
вижу, что его глаза полны боли и муки, и уверена, что принимаю правильное
решение. – Ты победил, – шепчу я едва слышно. Я так сильно дрожу.
 168

– Какого хрена? Что ты говоришь, Сойер? – спрашивает Рекс, поворачиваясь ко

мне лицом.
– Я говорю «нет». Я не стою этого. Не стою того, чтобы из-за меня терять свою
мечту, чтобы Макс победил.
– Сойер, это не тебе решать. Не тебе говорить мне, что для меня важно, –
огрызается Рекс.
– Но это так. У меня и раньше отбирали мои мечты. Ты наблюдал, как я
выбиралась из этой передряги, помогая мне на протяжении всего пути. Я не буду
стоять здесь и позволять своему паршивому брату отнимать твою мечту. – Я изо
всех сил стараюсь оставаться сильной, но слезы продолжают течь по моему лицу.
– Мне жаль, Рекс. Тебе лучше без меня.
Кажется, что время остановилось. Я думала, что у меня есть все, но сейчас Рекс
замер на мгновение, наблюдая за мной и осмысливая все произошедшее.
Наш последний момент.
Макс принуждает нас, забирает всю власть из наших рук, или, по крайней мере,
так кажется.
– К тому же, Рекс, Бернарду, вероятно, не слишком понравится, если он узнает,
что ты встречаешься с моей сестрой. Ведь она учится в университете, в котором ты
тренируешь, разве это не противоречит политике команды?
Рекс по-прежнему ничего не говорит, просто стоит и смотрит на меня, и наконец
на его лице появляется понимание.
– Думаю, в этом есть смысл. Впервые я позволил себе проявить заботу о другом
человеке, как он снова меня бросает. Мне следовало это предвидеть, – тихо
произносит Рекс, затем поворачивается к Максу. – Может, ты и прав, что от этого
решения зависит работа моей мечты, но это была не единственная моя мечта. А я
то думал, что помогу тебе, потяну за пару ниточек и возьму тебя в команду твоей
мечты после той ситуации, в которую ты сам себя загнал, – говорит Рекс, качая
головой в недоумении. – Ну а теперь ты можешь идти к черту, – бросает Рекс
Максу, а затем уходит, оставляя меня с разбитыми мечтами, а Макса - с отпавшей
челюстью.
Когда дверь захлопывается, я опускаюсь на пол, а Кэсси бросается ко мне.
– Макс, в чем, черт побери, твоя проблема! – кричит Кэсси, держа меня на
коленях.
Я не могу думать. Не могу говорить. Лишь чувствую, как мое сердце разбивается
на миллион кусочков. Я собиралась сказать Рексу, что люблю его, и, честно
говоря, думала, что он чувствует то же самое. Но я видела его глаза, уловила тот
момент, когда он меня отпустил.
– Моя проблема? Ты что, шутишь? Он старше ее на двадцать лет, и он мой тренер!
Кроме того, Кэсси, не думаю, что ты в праве судить о ситуации, в которой я
оказался, – кричит Макс, его тон полон яда, и они с Кэсси стреляют в друг друга
взглядами.
– Не надо так драматизировать, Макс. Мы не дети. Дело в том, что тебе нужно
контролировать всех и вся под надуманным предлогом, ведь только ты знаешь,
 169

что лучше. На самом деле это не так, и ты только что лишил свою сестру
единственного человека, который делал ее счастливой, в то время как ты в
последнее время лишь заставлял ее грустить. Повторяю тебе еще раз. Пошел. На.
Хрен. Из. Моей. квартиры, – рычит Кэсси, ее защитный инстинкт разгорается с
новой силой.
Будь в другом состоянии, я бы, наверное, улыбнулась ей, но слишком сломлена.
Я смутно слышу, как хлопает дверь, но не двигаюсь с места, пока Кэсси позволяет
мне сидеть на кухне и плакать.
Если раньше думала, что сломлена, то я глубоко ошибалась.
Без Рекса я чувствую себя пустой оболочкой той, кем когда-то была.

Глава 21

РЕКС

Черт. Неважно, что я делаю, не могу заставить себя беспокоиться о плей-офф. Мне
плевать на все, кроме Рори, конечно. Она стала моим спасением в последние пару
недель, единственная причина, по которой я не заперся в своей квартире, как это
было в Остине.
Черт возьми, я ненавижу это. Ненавижу, что не могу поговорить с Сойер, когда
мне приходит в голову какая-то мысль и хочу с ней поделиться. Что не могу
забрать Рори из садика и украдкой поцеловать Сойер. Скучаю по нашим ночным
разговорам после того, как укладывал Рори в постель, когда мы засиживались
допоздна, болтая обо всем и ни о чем одновременно. Вспоминаю, как покупал ей
мороженое, и все потому что мне нравилось выражение ее глаз. Я никогда не
видел, чтобы кто-то так оживлялся от восторга по поводу мороженого.
Но больше всего? Я скучаю по Сойер в моей команде. Было ощущение, что знаю ее
всю жизнь, а не пару месяцев, и это меня до чертиков пугало. Но мы так хорошо
подходили друг другу, что теперь мне кажется, будто не хватает частички меня.
Что еще хуже, я видел, что она действительно заботится о нас с Рори. Сойер была
первым человеком, которого я впустил в нашу жизнь, и она поддерживала нас,
болела за нас. Мне это нравилось, и чертовски хреново, что ее больше нет.
Но она сделала свой выбор. И как я могу ее винить? Она так долго справлялась со
своей жизнью сама, что если ее брат хочет попытаться быть в ее жизни, то каким
бы человеком я считался, если бы стоял на пути?
Думаю, меня просто бесит, что она сделала выбор за меня. Когда ее брат сказал,
что в команде будет либо она, либо он, я хотел ответить ему, чтобы он отвалил и
не играл, если так считает. Но если знаю Сойер, думаю, она боялась, что я выберу
ее и обижусь на нее за то, что не следую своим мечтам. Чего эта женщина не
понимает, так это того, что следуя своему сердцу, я пришел прямо к ней.
Каждый. Раз.
Несмотря на все, что произошло между мной и ею, я еду на встречу с мамой,
чтобы предложить идею по поводу одного из их пустующих зданий в городе. Мы
 170

можем не быть с Сойер вместе, но это не значит, что ее мечты не имеют для меня
значения.
Дойдя до маленького кафе, которое мама выбрала, я с радостью замечаю, что она
уже сидит за своим обычным столиком.
– Привет, дорогой, я так рада тебя видеть, – восклицает мама и целует меня в
щеку, а я обнимаю ее в ответ. Она нарядно одета, гораздо лучше, чем требует это
место, что говорит мне о том, что она, вероятно, пришла сразу с работы. Для
человека, который должен быть на пенсии, она так же занята, как и я.
– Я тоже рад тебя видеть, мама. Спасибо, что пришла встретиться со мной. Знаю,
что в последнее время ты была очень занята.
Присаживаясь, понимаю, как давно мы не проводили время вдвоем. Всегда либо
вся семья, либо Рори с нами. Как бы я ни ждал этих дней, даже будучи взрослым
мужчиной, иногда так приятно побыть с мамой один на один.
– Итак, я заказала нам закуски. Знаю, ты почти всегда голоден. Их скоро
принесут, – произносит мама с улыбкой, но ее выдают глаза. Она уже уловила, что
что-то не так.
Есть что-то такое в мамах, что они умеют вытягивать из тебя, уже взрослого
человека, информацию, независимо от того, хочешь ли ты об этом говорить. Это
просто смешно.
Она похожа на чертову пиявку, но все это происходит из любви. Вот почему у нее,
должно быть, срабатывает паучий нюх, или какая там у нее хреновая сила, чтобы
вытягивать всю информацию.
Я хочу разозлиться, но это чертовски впечатляет.
– Выкладывай, – практически требует мама. – Сынок, я знаю тебя, как свои пять
пальцев, и вижу, что что-то изменилось... Вижу, что ты не в себе, так что начинай
говорить.
– Я не хочу, – ворчу, прекрасно понимая, что у нее нет ни единого шанса оставить
это без внимания.
– Рекс Майкл, начинай говорить, или я позвоню Стелле. Мы оба знаем, что
девочка не смогла бы держать язык за зубами, даже если бы от этого зависела ее
жизнь. Так что просто расскажи мне, что случилось.
Я вздрагиваю при мысли о том, что она узнает все, что можно, с помощью одного
телефонного звонка. Стелла на самом деле в курсе, что произошло, и сейчас
злится на меня за то, что я «позволил Сойер сделать подобный выбор». Она
пытается убедить меня, что Сойер не хотела этого и пошла на жертвы ради меня.
Мне трудно поверить ей или даже найти в себе силы переживать. Мораль истории
такова: она ушла.
– Даже не знаю, с чего начать, мама, – тихо говорю ей. Я запустил пальцы в
волосы, а потом посмотрел ей в глаза. – Это долгая история.
– Начни с самого начала. У меня весь день впереди, – отвечает мама, привлекая
внимание проходящего мимо официанта.
– Можно нам бутылку «Пино Нуар» и два бокала, пожалуйста?
 171

– Конечно, миссис Локвуд. Сейчас принесу, – вежливо произносит официант и

идет к бару.
Пятнадцать минут спустя я рассказал ей историю о том, как мы с Сойер
познакомились, как перестали общаться, а потом начали встречаться лишь для
того, чтобы потом все разлетелось в прах у меня перед глазами. В общем, я
рассказал ей историю от начала до конца, за вычетом того, что ни одна мама не
хочет слышать о своих детях. Она спокойно просидела весь рассказ, небрежно
потягивая вино, пока я изливал душу. На протяжении все разговора и когда
закончил, она продолжала смотреть на меня, вероятно, каким-то образом
вытягивая из меня больше информации – то, о чем я даже не подозреваю.
– Ты что, дурак? – это первые слова из ее уст. На самом деле, это единственные
сказанные ею слова, когда она смотрит на меня с выражением чистого
недоумения.
– Что? Что за черт, мам? Ты слушала, что я говорил?
– Да, слышала. Каждое слово. Неужели ты настолько глуп, что не видишь, как
сильно эта женщина любит тебя? Это, черт возьми, ясно как божий день, а ты,
похоже, слишком упрям, чтобы бороться за нее.
Если бы кто-то другой сказал мне что-то подобное, я бы, наверное, разозлился, но
хоккейные мамы устроены по-другому. Они водят за нос кучу мальчишек,
слушают наши разговоры о дерьме и ввязываются в драки на льду, так что
научились тыкать нас носом в грязь. А моя мама? Она достигла в этом
совершенства.
– Ты шутишь? Я ничего такого не делал! Она порвала со мной, и все потому что ее
брат решил быть козлом. Хочу ли я стать тренером в НХЛ? Ну да, но у меня не то
чтобы мало времени. Если он хочет отбросить свою мечту из-за того, что у него
припадок стервозности, то пусть, – говорю я в ответ, расстроенный тем, что она
пытается перевести разговор на меня.
– Она порвала с тобой, потому что знает тебя и твое прошлое – обо всем, что было
с хоккеем и Рори, – и если любит тебя, как я думаю, то хотела убедиться, что ничто
больше не стоит на твоем пути, включая ее.
– Она слишком умная девушка, чтобы сделать что-то настолько глупое.
– Любовь делает людей глупыми, сынок.
– Любовь? Что? – сказал я, ошарашенный.
– Неужели ты настолько слеп? Неужели все, что произошло с Рори и ее мамой, так
сильно повлияло на тебя, что ты не можешь видеть то, что прямо перед тобой?
– Я… я не знаю. Не уверен, что умею доверять, мам. Я больше не доверяю не
только себе, но и Рори.
– Не думаю, что дело в Сойер, – мудро говорит она.
– Я не знаю, мам. Правда, не знаю. – Глядя на нее, я изо всех сил стараюсь
улыбнуться. – Честно говоря, именно о ней хотел поговорить с тобой сегодня. Я
просто не ожидал, что это окажется настолько личным, – ворчу, на что она только
закатывает глаза.
 172

– Я думала, ты хотел поговорить о благотворительности.

– Да, я хотел поговорить с тобой о том помещении твоего фонда, которое вы давно
пытаетесь пристроить под что-нибудь. Ну, знаешь, то, что в городе.
– О, поняла, о чем ты. То, которое мы пытались отдать кому-нибудь под центр
активности для детей. А что насчет него? – Глаза матери загораются
любопытством.
Моя мама хоть и в возрасте, но энергичная и трудолюбивая. Она сделает все для
детей.
– У меня есть идея, и, честно говоря, я просто хочу, чтобы ты меня выслушала. Как
ты знаешь, Сойер – воспитательница Рори в детском саду. Она также учит Рори
балету по вечерам, пока я на хоккейных матчах, – начинаю я.
– Так, ладно, – говорит мама. – Я не совсем понимаю, какое отношение это имеет
к месту.
– У меня все впереди, терпение женщина, – отвечаю ей, конечно же, шутя. – У
Сойер есть мечта открыть свою собственную студию, и она собирается получить
степень магистра в области бизнеса в мае этого года. Я подумал, что это
помещение может стать идеальным для нее и ты, наконец-то, найдешь ему
применение. Не знаю, возможно, мы сумеем найти способ сдать его в аренду или
ей продать. Понимаю, что это неожиданно, особенно на фоне всего остального,
что ты сегодня узнала, но ты всегда говорила мне доверять своей интуиции, и
считаю, что это может быть очень полезно.
Как только умолкаю, поднимаю глаза и вижу, что мама улыбается, колесики в ее
голове явно вращаются, пока она сидит в тишине и думает.
– Ты прав, что это неожиданно, но я совсем не против. Как уже сказала, сейчас я в
команде Сойер. Ну, это не совсем так. Очевидно, я в команде Рекса. Любому
неглупому человеку ясно, что именно она делает тебя самым счастливым. Но по-
моему, твоя идея перспективна и определенно подходит для благотворительной
организации и наших целей, – продолжает она задумчиво, заставляя меня все
больше и больше волноваться. – Я бы хотела встретиться с ней, но это просто
формальность. Чувствую, что должна познакомиться с женщиной, которой дарю
танцевальную студию, но не волнуйся, учитывая все, что ты мне рассказал, я уже
болею за нее, – произносит она с улыбкой.
– Ты серьезно? Ты действительно подумаешь о том, чтобы позволить ей
пользоваться студией? Даже после того, о чем мы говорили?
– Дорогой, я хочу позволить ей пользоваться студией из-за того, что ты мне
рассказал. Кроме того, это было бы выгодно и нам. Для нас чертовски дорого
держать студию на наше имя, так как она простаивает. Таким образом, мы сможем
просто списать ее как благотворительное пожертвование. Я поговорю с Сойер обо
всем, когда встречусь с ней, но если она такая девушка, как думаю, это будет
проще простого.
– Спасибо. Это много значит. Она будет очень счастлива, – говорю я, и меня
переполняет счастье.
– Но Рекс? У меня есть одно условие.
 173

О, черт, вот оно.

– Все, о чем я прошу, - это чтобы ты нашел время и немного подумал, немного
поискал в душе, или что там тебе нужно сделать, чтобы вытащить свою голову из
задницы, пока не стало слишком поздно. Потому что гарантирую, что если бы ты
перестал быть таким упрямым, то понял бы, что тоже ее любишь.
Мне нечего сказать, поэтому я просто киваю.
Следующие полчаса мы болтаем о городе, благотворительности и хоккейной
команде. К счастью, мама не стала дальше расспрашивать о Сойер. По крайней
мере, так могу разобраться со своими мыслями, прежде чем говорить с ней об
этом дальше.
Влюблена ли Сойер в меня?
Что еще важнее, влюблен ли я в нее?

***

Последняя неделя выдалась самой изнурительной в моей жизни, что

неудивительно, ведь официально начался плей-офф, поэтому мы тренировались
немного больше. Честно говоря, я благодарен за отвлечение. Отвозить и забирать
Рори из детского сада стало пыткой, но, к счастью, Сойер удалось увидеть только
один раз.
Было трудно не притянуть ее к себе и не поцеловать тайком, пока Рори собирала
свои вещи, но Соейр старалась вести себя профессионально. Я продержался до
нашего возвращения домой, после чего позвонил Тревору, чтобы он пришел и
выпил со мной, пока я, как девочка-подросток, сюсюкаю над этой ситуацией.
Но сейчас я на тренировке, пытаюсь исправить некоторые проблемы команды,
пока они не стоили нам еще одной победы. Мы уже просмотрели запись
последней игры и собираемся приступить к тренировкам. В команде чего-то не
хватает, и я слежу за Максом с последней игры. Он был не в себе, но понятия не
имею почему. Он злее, чем обычно, кричит на своих товарищей по команде и
просто ведет себя, как мудак, со всеми вокруг, хотя некоторые заслуживают этого
за то, что они ленивые ублюдки.
Не похоже, чтобы он охотно говорил со мной о чем-либо. Он фактически хранит
молчание, за исключением быстрых односложных ответов. Чертовски бесит, но у
меня нет настроения с ним спорить. По крайней мере, он ведет себя вежливо.
Повернувшись, я замечаю Тревора и Бернарда, которые идут ко мне из кабинета.
Как бы мне ни нравилось видеть их, сегодня я не в том настроении, чтобы
смотреть на их веселые лица.
– Черт, – бормочу себе под нос, махнув им рукой. – Дэниелс, иди сюда, – кричу я,
игнорируя его очевидное закатывание глаз, когда он подъезжает на коньках.
– Да, тренер?
– Пусть команда разделится на две группы, мы устроим схватку. Посмотрим,
помогут ли нам изменения, которые мы внесли в линии, – говорю ему.
 174

– Хорошо. Что-нибудь еще? – Макс ворчит. Очевидно, он держит чертову обиду.

– Нет.
Макс кивает, а затем поворачивается к Бернарду и Тревору.
– Здравствуйте, мистер Адамс. Рад видеть вас снова, Тревор. – Покончив с
любезностями, Макс возвращается к команде и начинает готовить их к
тренировочной игре.
– Думаешь, они будут готовы, сынок? – спрашивает Бернард.
Не секрет, что последняя игра в плей-офф прошла отвратительно. Игроки не
работали как команда и не могли забить ни одного гола, даже ради спасения своей
жизни. Честно говоря, Макс тоже играл дерьмово, а когда твой главный
бомбардир не забивает и нанес всего один удар по воротам, ты, скорее всего,
проиграешь. Что мы и сделали.
– Я думаю, мы проделали большую работу и устранили некоторые проблемы, но
кто знает, следующая игра все покажет, – честно говорю ему.
– Согласен. Ты исправил проблему с Дэниелсом? – спрашивает Тревор.
Бернард, должно быть, знает обо всем, что произошло, потому что он спокойно
продолжает наблюдать за тренировкой, ничуть не удивленный вопросом Тревора.
– Не совсем. Макс не слишком много мне рассказал, и если быть честным, по-
моему, это чертовски по-детски, что он так себя ведет и позволяет влиять на его
работу. Если он хочет загубить свою карьеру в НХЛ из-за такой глупости, то это
его дело, – отвечаю я.
– Он правда понимает, что потеряет? Осознает ли он, что произойдет, если не
возьмет себя в руки? – спрашивает Бернард, присоединяясь к разговору. –
Слушай, я понимаю. Много лет назад я тоже влюбился в того, в кого не следовало,
поэтому представляю всю драму, которая часто следует за этим. Поговори с
Максом и расскажи ему свою версию. Обычно все не так плохо, как нам кажется,
когда узнаем факты.
– Хочешь знать мое мнение? – интересуется Тревор. Он, должно быть,
воспринимает мое молчание как «да», потому что продолжает наблюдать за
Максом, который снова упускает возможность для броска. – Иди и возьми Макса.
Прогуляйся с ним и заставь его забыть об этом дерьме. Заставь его понять.
Следующая игра слишком важна, чтобы ее проиграть, так что он должен
повзрослеть. Завтра приедут агенты «Циклонов», и, судя по тому, что мне сказали,
он – их выбор номер один.
– Ага, сынок. Пожалуй, это лучший план. У нас есть немного времени; мы
поможем провести остаток тренировки. Мне всегда нравится время от времени
наблюдать за тренировкой, – поддерживает Бернард.
– Ладно, хорошо, – ворчу, поворачиваясь обратно к льду. – Дэниелс! – кричу,
привлекая его внимание. – Иди сюда. – Он подъезжает на коньках, надевает
слайды и ждет с явным замешательством на лице.
– Пошли, – и, развернувшись, шагаю к своему кабинету.
 175

– Что происходит? – спрашивает Макс, когда закрываю дверь и занимаю свое

место за столом.
– Очевидно, нам нужно поговорить, и думаю, это необходимо сделать сейчас, –
заявляю ему.
Макс встает со стула, гнев уже проступил на его лице.
– Тренер, при всем уважении, я не хочу сейчас с вами разговаривать.
– Сядь, и мне интересно, где в твоем заявлении звучало уважение, но я понимаю.
Ты зол и готов все бросить. К сожалению, просьба поговорить с тобой исходит от
Бернарда, который не хочет выбрасывать победу в плей-оффе.
– Не понимаю, что, по-вашему, я выбрасываю. Я все еще хорошо играю, – ворчит
он.
– Ты собираешься выбросить свои мечты об НХЛ или, по крайней мере, мечты о
«Циклонах», если будешь играть, как вчера, – огрызаюсь я. – Ты хреново играл.
Не притворяйся, что ты думаешь, что играл хорошо. Ты нанес один бросок по
гребаным воротам. Один! При том что в среднем за игру у тебя не меньше пяти.
Это брехня, Макс, и ты, черт побери, это знаешь.
– Какого хрена ты от меня ждешь? – кричит Макс. – Ты трахал мою сестру за моей
спиной, пока я рассказывал тебе о своих семейных проблемах! А моя сестра не
хотела иметь со мной ничего общего в течение долбаных лет, но совсем не против
согревать твою постель и быть твоей игрушкой. Это чертовски отвратительно, и
мне больно, что вы оба так со мной поступили. Так что, нет, я не играю хорошо,
потому что трудно хотеть быть успешным, когда знаю, что это выгодно и тебе.
– Ты себя слышишь? Ты хоть знаешь, по какой причине твоя сестра перестала с
тобой общаться? Ты и твоя мать бросили ее, как только она получила травму. Как
будто она стала обузой, раз не станет профессиональной танцовщицей. А когда
она решила осуществить свою мечту и попытаться открыть студию, вы оба сказали
ей, что это глупо, и перестали платить за ее колледж. Если ты действительно
шокирован тем, что она не хочет иметь с тобой ничего общего, то ты еще больший
идиот, чем я.
Макс сидит, опустив взгляд на колени, переваривая мои слова. Костяшки его
пальцев побелели от того, как сильно он их сжимает. Спустя, кажется, целую
вечность, он поднимает глаза. Его челюсть сжата.
– Ты хочешь сказать, что наша мать действительно перестала платить за ее
гребаный колледж? Сойер не драматизировала? – спрашивает негромко Макс.
– Она работала на двух работах, чтобы оплатить учебу и использовать деньги,
полученные от твоего отца, на студию. К сожалению, ей пришлось немного
растратить эти средства, так что со студией ей придется подождать. Но она
работала не покладая рук, чтобы улучшить свое положение, – заканчиваю я,
гордясь всем, что сделала моя девочка.
– Вот чертова сука, – рычит Макс.
– Слушай, я хочу разобраться в этой ситуации как можно спокойнее, – говорю я
ему, делая глубокий вдох. – Но если ты еще раз назовешь ее сукой, обещаю, что
выпорю твою задницу и обеспечу тебе место на скамейке запасных на завтрашней
 176

игре, – предупреждаю я, не в силах больше сдерживать свой гнев. Макс садится с

широко распахнутыми глазами. – Сойер – это абсолютно всё, чем ты не
являешься, всё, кем мы все должны мечтать стать. За те несколько месяцев, что
мне посчастливилось знать ее и иметь в своей жизни, она сделала ее бесконечно
лучше для меня и моей дочери. Ты должен радоваться, что она дает тебе шанс,
даже если это займет какое-то время. Она сделала свой выбор, так что прекрати на
меня нападать, когда вся эта ситуация на твоей совести.
– Вообще-то, я говорил о нашей матери. Она убедила меня, что наш отец
контролирует Сойер. Настолько, что это даже не смешно. Но я не знал, что она
перестала платить за ее учебу. Все это время сестра была предоставлена сама
себе... все, что случилось, произошло из-за ужасной гребаной женщины. Но ты
прав. Сойер всегда была хорошим человеком. У нее самое доброе сердце, она
всегда такая отзывчивая. Я надеюсь, что она все-таки даст мне шанс.
– Ты должен рассказать ей всю историю. Она любит тебя, даже если сейчас
ненавидит. – Я пожимаю плечами. – Но с этого момента ты должен оставить
проблемы за пределами льда. Завтра на игре будут агенты «Циклона». Я знаю, что
это твоя мечта – остаться в Нью-Йорке, и они придут посмотреть на тебя. Они
заинтересованы в тебе, так что играй как Безумный Макс, которого мы все знаем и
любим, и все встанет на свои места. Твоя сестра – удивительная женщина. Уверен,
как только она увидит, что ты прилагаешь усилия, то даст тебе еще один шанс.
– Тренер, вы же знаете, что то же самое относится и к вам?
– О чем ты говоришь?
– Если ты приложишь усилия, она даст тебе еще один шанс, – говорит Макс,
вставая.
– Нет, не даст. Сойер сделала свой выбор, и она выбрала тебя, и я ее понимаю,
ведь ты ее семья.
– Но она выбрала не меня. Она выбрала тебя. Сойер чертовски разозлилась, что я
угрожал твоей карьере Она хотела, чтобы ты следовал своей мечте. Но не
волнуйся, Кэсси позаботилась о том, чтобы рассказать мне, как я все испортил. –
Он смотрит на меня, обдумывая свои следующие слова. – Я ненавидел, что кто-то
был ближе к ней, чем я. Она всегда была моей лучшей подругой, и я это потерял.
Но, наверное, я также думал, что ты просто трахаешь ее. А теперь? Я вижу, что ты
в нее влюблен.
– Макс, нет... – начал я, но он прерывает меня.
– Она тоже любит тебя.
– Я не уверен, что это правда.
– Это так. Все это Сойер сделала для тебя, – говорит Макс, как будто это и есть
ответ. – Я знаю свою сестру, она сделает все для тех, кого любит, а ты определенно
тот, кого она любит. Когда Сойер смотрит на тебя, у нее такой же взгляд, как во
время танца, как будто она, наконец-то, обрела покой. Борись за нее. Я не буду
стоять на пути и сделаю так, чтобы она это знала. Но это все равно не значит, что
мне нравится идея, что ты будешь с моей сестрой, особенно потому что ты стар,
как черт. – Он подмигивает, зная, что не могу его ударить, поэтому я лишь
 177

сверкаю глазами. – Но уверен, ты позаботишься о ней, чем я долгое время

пренебрегал, – в его словах слышится разочарование в себе.
– Ты прав. Я люблю ее, но иногда этого недостаточно. – Я подхожу к Максу и
протягиваю ему конверт. – Пожалуйста, найди способ передать это ей. Это важно.
– Отдай ей сам.
– Нет, нужно сделать это прямо сейчас, и я даю ей время, сколько нужно, чтобы
понять, чего она хочет.
– Хорошо, тренер, – Макс делает паузу. – Просто подумай о том, что я сказал. Я не
должен был вести себя так, не зная всей истории.
– Все в порядке. Как уже сказал, в следующий раз держи свои мысли подальше от
льда.
– Я так и сделаю, – заверяет Макс. – Но тренер? Просто помни, что она стоит того,
чтобы за нее бороться. Кажется, наша семья сильно облажалась. Просто,
пожалуйста, не позволяй этому остановить тебя от борьбы за нее.
Я киваю.
– Пойдем, закончим тренировку, – говорю ему, жестом приглашая его выйти из
моего кабинета и вернуться на лед.
Чудесным образом остаток тренировки прошел именно так, как надо. Что
впечатлило Тревора и Бернарда, слава богу. Видимо, Максу просто нужно было
немного проветриться и услышать ситуацию со стороны, потому что теперь он
играет как сумасшедший сукин сын, которого мы все любим.
До конца тренировки в голове крутились мысли только о Сойер и о том, как у нее
дела.
Почему моя голова занята только ею, и что, черт возьми, мне делать теперь, когда
я наконец это понял?
Я люблю Сойер.

Глава 22

СОЙЕР

Что делать, когда кажется, что твое сердце вырвали и растоптали?

Еще хуже, что делать, когда ты сама виновата? Последние несколько недель я
работала на автопилоте, почти ничем другим не занимаясь за пределами своей
обычной рутины. Я либо в школе, либо в детском саду, либо в клубе, либо в своей
кровати, прячусь от реальности. В последнее время у меня не было сил ни с кем
общаться, несмотря на то что Гвен и Кэсси пару раз пытались меня выманить.
Я не хочу ничего делать. Желаю, чтобы эти чувства исчезли. Я так запуталась.
Постоянно тревожусь обо всем и не знаю, к кому обратиться. Прошло уже
 178

несколько недель, как Макс узнал обо мне и Рексе, а мне все еще больно, как и
тогда, когда это случилось. С тех пор как порвала отношения с Рексом, боль
становится только сильнее. Я чувствую пустоту. Скучаю по нему. Хочу вернуть все
назад и лежать в его объятиях, теплых и безопасных, но не могу. Не хочу
рисковать с Максом и разрушать шансы Рекса на карьеру в НХЛ.
Перевернувшись на спину, я пытаюсь снова заснуть, но слышу стук в дверь
спальни, а затем входит Кэсси. Я отлеживалась в своей кровати после того, как
меня отправили домой из «Атлантиды». Молли была очаровательна и полностью
меня поддерживала, но я просто не могла выйти из своего плохого настроения.
Молли сказала, что люди не очень хорошо реагируют, когда рядом грустная
девушка, поэтому я вернулась домой и забралась обратно в кровать. По крайней
мере, здесь я могу поплакать, не испортив чей-то стояк.
— Эй, Сойер? Ты проснулась? — тихо спрашивает Кэсси, садясь на кровать.
— Да, — бормочу я, мое лицо все еще опухшее от слез.
— Макс здесь, и у него есть кое-что для тебя.
Я напрягаюсь при упоминании его имени и воспоминании о том, как он был здесь
в последний раз. Когда все развалилось.
— Я не хочу с ним разговаривать, и мне точно ничего от него не нужно. Скажи ему,
что он может отправляться прямиком в ад. Мы поговорим там.
— Что бы у него ни было, это от Рекса, — добавляет она. — Смотри, Макс в
гостиной. Отказывается уходить, пока ты не уделишь ему хотя бы пять минут. Я
пыталась, но он не сдвинется с места. Чертов упрямый мул.
Эти двое — как масло и вода, всегда были такими и, наверное, всегда будут.
— Хорошо. Но если я попаду в тюрьму, ты внесешь за меня залог, —
предупреждаю я.
— Договорились. Хотя я, вероятно, буду сидеть рядом с тобой, так что не уверена,
что получится.
Я сбрасываю с себя одеяло и встаю. Я в тех же трениках, что носила последнюю
неделю, в старой футболке, которая выглядит так, будто на нее пролили вино, и я
не мыла волосы уже больше недели. Я выгляжу так, как и чувствую себя, но не в
силах совладать с собой. Выходя вслед за Кэсси из своей комнаты, не знаю, злюсь
ли на то, что мне придется говорить с Максом, или нервничаю по поводу того, что
у него есть для меня.
Что-то во всем этом кажется странным. Макс ненавидит Рекса, так что вряд ли
принес от него послание. Что это, черт возьми, такое?
Увидев его сидящим на моем диване, я снова начинаю злиться, но что-то в том,
как он смотрит на меня, останавливает меня от крика.
— Что тебе нужно, Макс? Я не в настроении для твоего дерьма. Мне неприятна
даже сама мысль о разговоре с тобой по душам, — заявляю я, скрестив руки на
груди.
Взглядом он медленно оценивает мой внешний вид. Я паршиво выгляжу и знаю
это. Честно говоря, мне даже немного стыдно.
 179

Но когда смотрю на Макса, по-настоящему смотрю на него, вижу сломленного

человека. В его глазах столько опустошения и печали, что это трудно выдержать.
Но ничто не удивляет меня больше, чем первые слова из уст брата.
— Я виноват, знаю, — говорит он тихим, спокойным голосом. — Я заставил маму
во многом мне признаться. Не думаю, что я все узнал, но сложил два и два, когда
начал вспоминать о том, что произошло. Она часто манипулировала мной в
последние несколько лет, и я понимаю, насколько хреновым это меня сделало в
твоих глазах.
Не ожидала услышать это от него. Макс никогда не признавал свою вину. Он
всегда был тем, кто просто не обращал внимания и ждал, пока все пройдет.
— С чего это вдруг? — Я заикаюсь, сдерживая слезы. Услышав извинения, которые
не ожидала получить, но в которых так отчаянно нуждалась, даю волю эмоциям,
которые обрушиваются на меня, как товарный поезд.
Я изо всех сил стараюсь не заплакать.
— Честно? Я вроде как хреново играл в прошлой игре. Очень, черт возьми, плохо,
— говорит Макс.
Я слышу, как Кэсси бормочет рядом со мной:
— Да это преуменьшение года.
На что Макс награждает ее выразительным взглядом, после чего снова
поворачивается ко мне.
— Но я поговорил с тренером, то есть с Рексом. Он заполнил некоторые пробелы
для меня. Рассказал мне кое-что, чего я не знал, — признается Макс, на минуту
отворачиваясь и покусывая губу, словно нервничает. — Я виноват. Я не должен
был отворачиваться от тебя. Мама так заморочила мне голову, что я поверил
всему, что она говорила. Я очень жалею обо всем. Сожалею, что мои поступки
стоили мне отношений с тобой. Я просто надеюсь, что однажды ты сможешь меня
простить. Я не жду этого сейчас. Просто, пожалуйста, пойми, как мне жаль.
Я смотрю на него в недоумении, слезы текут по моему лицу.
Машинально подхожу к нему. То ли дать ему пощечину, то ли обнять, еще не
решила. Но когда обнимаю его и всхлипываю на груди брата, я не знаю, кто
больше удивлен. Макс тут же обхватывает меня в ответ, по его щеке стекает
одинокая слезинка, а Кэсси выскальзывает из гостиной, давая нам время.
Отстранившись, он смотрит на меня.
— Мне так жаль, Сойер. Мне так жаль. Я надеюсь, что ты сможешь простить меня
и что каким-то образом получится вернуть все, как раньше. Ты была моим
лучшим другом, сестренка, — плачет он мне в плечо.
— Честно говоря, дружище, я понимаю. Мама такая манипуляторша, поэтому не
удивительно, что она смогла промыть тебе мозги. Она и со мной так поступала, и с
балетом, даже после того, как я получила травму. Но то, что ты извиняешься,
очень много значит. Не думаю, что я понимала, насколько мне было необходимо
услышать эти слова от тебя.
 180

Потянувшись в задний карман, он достает конверт с моим именем и передает его

мне.
— Что это? — спрашиваю я.
— Понятия не имею. Рекс дал мне его на тренировке и попросил проследить,
чтобы ты его получила, — говорит Макс, выглядя немного смущенным. — Видимо,
ты игнорировала его звонки и сообщения. Наверное, это как-то связано с твоим
братом-мудаком.
Я, наверное, выгляжу смущенной, потому что Макс начинает посмеиваться.
— Да, я знаю. Мне было неловко говорить это вслух, но даже я признаю, когда
что-то порчу, — выдает Макс, а затем становится серьезным. — Ты ведь
понимаешь, что Рекс влюблен в тебя?
Я закатываю глаза. Не может быть, чтобы он на самом деле был влюблен в меня.
Да, он заботился обо мне и хотел встречаться. Но любовь... не может быть, чтобы
он чувствовал то же самое.
— Я серьезно, — говорит Макс.
Я смотрю на конверт и вижу свое имя, написанное мелким почерком Рекса. Что он
может сказать мне такого, чего не мог отправить в сообщении или позвонить? То
есть, я полагаю, что для этого мне пришлось бы отвечать на них. В последние
несколько недель я отлично справлялась с задачей полностью его избегать.
Не в силах больше ждать, я разрываю конверт и вытаскиваю содержимое. Внутри
письмо и какие-то бумаги. Открыв письмо, я сразу рухнула, как подкошенная.
Слезы тут же начинают течь, и я практически рыдаю на полу, а письмо лежит
передо мной.
— Что такое, Сойер? Ты в порядке? — спрашивает Макс, держась на некотором
расстоянии.
Кэсси выбегает из своей комнаты, вероятно, собираясь надрать ему задницу.
— Что, черт возьми, происходит? Она в порядке? — спрашивает Кэсси, глядя на
письмо. В отличие от Макса, она без колебаний берет его, чтобы посмотреть. —
Вот черт, — выдыхает Кэсси, садясь рядом со мной. — Он нашел тебе студию. Там
написано: «Студия старая, ее нужно немного отремонтировать. Но она будет
твоей. Мамина благотворительная организация нашла способ пожертвовать
ее тебе, если ты согласуешь ее с их целями», — читает она, просматривая для
меня все бумаги. — Его мама хочет встретиться с тобой в ближайшие пару недель,
чтобы все обсудить. Сойер, дата на всех этих бумагах — на этой неделе... Он сделал
все это после того, как вы расстались. — Кэсси произносит это так, как будто это
должно что-то значить для меня. — Макс прав. Он любит тебя.
Все говорят об этом, но я не могу заставить себя поверить. Но чем больше мне
рассказывают о Рексе, тем больше понимаю, насколько я в него влюблена.
Он был против того, чтобы встречаться со мной, и никак не может быть влюблен в
меня. Но тогда что все это значит? И если он влюблен в меня, неужели я все
испортила? Черт, это вопросы, на которые никогда не узнаю ответа, и нет смысла
тратить время на размышления об этом.
 181

Но он приложил столько усилий и подергал за кучу ниточек, чтобы найти способ

заполучить для меня студию. Это должно что-то значить, верно? К тому же он
пытался выйти на связь, и до того как все случилось с Максом, у нас все было
отлично.
— Черт возьми! Кажется, я все разрушила, — практически хнычу я
— Нет, это я, — протестует Макс. — Но не думаю, что все разрушено, Сойер. По
крайней мере, я надеюсь, что нет, потому что, честно говоря, это на моей совести.
Я поговорил с ним. Сказал ему, что не буду вмешиваться. Это не мое дело, и я не
имел права говорить тебе, с кем ты можешь встречаться. Мне не следовало влезать
в ваши отношения. Меня это просто чертовски бесило, и я вел себя как ребенок. Я
не утверждаю, что мне нравится идея, что вы вместе, но вижу, что вы оба искренне
любите друг друга.
— Ну, надеюсь, ты прав, потому что, думаю, я тоже люблю его.
— У меня есть идея, но ты должна мне довериться, ладно? — Макс вздрагивает от
своих собственных слов. — Я знаю, что это страшно, доверять мне и все такое, но в
этом случае, пожалуйста, просто дай мне шанс. Приходи завтра на нашу игру, а
после мы пойдем куда-нибудь. К тому же я очень хочу, чтобы ты пришла. Приедут
агенты из «Циклона», а я чертовски нервничаю из-за игры.
Я собираюсь сказать ему «нет», но останавливаю себя. Я бы хотела быть рядом с
Максом, особенно потому что играть за «Циклонов» - его мечта с самого детства.
Кроме того, возможно, я смогу поговорить с Рексом или послать ему сообщение.
Или могу пойти на игру и посмотреть, что это за план у Макса.
— Может быть, — отвечаю ему, слишком нервничая, чтобы полностью
согласиться. — Это не «нет», но я все еще не уверена на сто процентов.
— Я приму любое твое решение. Прослежу, чтобы для тебя были билеты на входе,
— обещает Макс, а затем недовольно смотрит на Кэсси. — Для вас обоих.
— Спасибо. И, Макс, это очень много значит. Ты пришел сюда и поговорил со
мной. Я скучала по брату. Ты был мне нужен, — искренне говорю ему.
Макс обнимает меня, прижимая к своему крепкому телу.
— Ты мне тоже нужна, сестренка. — Отстранившись, он просто улыбается,
поворачиваясь к двери. — Увидимся завтра. И Сойер? Подумай о том, что я сказал.
— Подумаю. Но только завтра. Сейчас я возвращаюсь в постель. Мне нужно
хорошо выспаться. Я разбита. — Улыбаюсь и иду в комнату, оставив Кэсси
провожать Макса. Впервые за долгое время я чувствую себя умиротворенной.
Выслушав все, что сказал Макс, я, наконец-то, почувствовала, что у нас все будет
хорошо. И если Макс прав, то у нас с Рексом тоже есть шанс.
Я всегда буду скучать по маме, но это ее выбор, а не мой. Нельзя заставить кого-то
любить тебя или быть в твоей жизни.
Даже свою собственную маму.

***
 182

Проснувшись утром, впервые за несколько недель поняла, что проспала до

восхода солнца. Я с трудом засыпала с тех пор, как все произошло, и обычно
вставала до восхода солнца. Но не прошлой ночью. Прошлой ночью я спала как
никогда хорошо за последние недели и, возможно, как никогда за последние
месяцы.
Поднявшись с кровати, я, наконец, принимаю душ и привожу себя в порядок.
Когда добралась до кухни, Кэсси уже сидела за барной стойкой и завтракала.
— Ты жива! — шутит она, но в ее глазах все еще присутствует крошечная доля
беспокойства. — Я думала, что мне придется зайти к тебе, чтобы проверить твой
пульс. А ты уже оделась! Все в порядке?
— Да, честно говоря, все просто отлично. Я чувствую себя лучше, чем когда-либо.
Решила встать и подготовиться ко дню, — говорю ей.
Кэсси сидит на месте, все еще глядя на меня, как будто увидела привидение.
— Ты уверена, что чувствуешь себя хорошо? Я ожидала, что ты будешь немного не
в себе после всего, что произошло с Максом.
— Я тоже так думала. Но мне было приятно услышать от него эти слова, и я могу
только надеяться, что мне и правда удастся вернуть брата. А что касается Рекса?
Решила, что хоть раз доверюсь Максу. Так что я иду на игру и посмотрю, что
произойдет. — Я пожимаю плечами. — Или Макс каким-то образом сотворит
волшебство, или я попросту получу удовольствие от игры. В любом случае, я не
позволю себе грустить сегодня.
— Что ж, думаю, я приму это как хороший знак. Рада, что твой брат, наконец-то,
узнал обо всех делишках твоей ведьмы-матери. Это, конечно, не оправдывает его
полностью, но уже что-то, — заявляет она.
— Согласна. Сейчас этого достаточно, — признаю я.
— Ты позволишь мне подготовить тебя к вечеру? У меня есть одна идейка, —
говорит Кэсси с ухмылкой, от которой мне хочется убежать в горы. Но, черт
возьми, почему бы и нет? Думаю, сегодня я просто доверяю всем.
Надеюсь, все получится, но даже если нет, я хочу выглядеть сексуально. Тем более,
что пообещала себе, что если увижу его, то скажу ему о своих чувствах. Вряд ли я
смогу снова встретиться с Рексом, не сказав ему, что люблю его. Даже если он не
чувствует того же. Даже если я разрушила то, что мы уже успели создать вместе,
по крайней мере, он будет знать, что его любили.
И его, и Рори.
— Делай со мной все, что можешь, девочка. Сегодня я вся твоя.

Глава 23
 183

РЕКС

Финальная игра.
Два периода сыграны, остался один. К счастью, мы лидируем со счетом три-один.
Я должен быть взволнован. Это мой первый год в качестве главного тренера, и мы
вот-вот станем чемпионами. При условии правда, что сможем удержать
преимущество в третьем периоде.
Макс пригласил команду в бар на соседней улице, чтобы либо отпраздновать,
либо утопить наши печали, в зависимости от того, как пройдет остаток этого
периода. Я обещал быть там.
И все же, несмотря на все происходящее вокруг меня, я снова и снова проверяю
телефон, желая узнать, не написала ли Сойер сообщение.
Макс сказал, что отдал ей письмо вчера вечером. Разве она не должна была уже
что-то ответить.
К счастью, у меня потрясающий помощник и отличные капитаны, потому что мои
мысли так далеко ушли от игры, что это просто безумие. Мне кажется, я никогда
не был таким рассеянным, как сейчас. Я думал о том, как поведу себя, если увижу
ее снова. Как стану убеждать Сойер дать нам еще один шанс. Скажу ей, что люблю
ее. Что люблю ее так сильно, что даже если она еще не совсем готова, я буду ждать,
потому что она именно то, что мне нужно. Она — то, чего я хочу и люблю больше
всего на свете.
Осмотрел арену и места, которые команда предоставляет для своих
родственников, но до сих пор Сойер еще нигде не видел. В какой-то момент мне
показалось, что заметил Стеллу и Кэсси, которые шли по одному из рядов, но
потерял их в толпе.
Когда звучит финальный гудок, толпа сходит с ума.
Мы только что выиграли. Пять-два.
Я оглядываюсь вокруг, мне нравится, как волнение толпы захватило всю арену,
когда красно-синее конфетти слетает со стропил на трибуны. Вся команда ликует
на льду, в то время как наши соперники ускользают, чтобы отправиться от
поражения у себя в раздевалке.
Черт. Мы сделали это.
Выиграли чертов чемпионат! Не думал, что это будет так волнующе для меня как
тренера, но это именно так, ведь я помог привести команду к победе.
Макс подъезжает на коньках, сияя, как ребенок в магазине сладостей.
— Думаете, это помогло, тренер? Думаете, я произвел на них впечатление? —
спрашивает он, прекрасно зная, что если агенты не слепые или глупые, то они
впечатлены.
Три гола.
Макс забил чертов хет-трик в финальной игре чемпионата.
 184

— Черт, да, впечатляет. Но должен сказать, как бы тебе ни нравились «Циклоны»,

подумай о своих возможностях. Я знаю, что сегодня вечером тебя рассматривала
еще одна команда, и она тоже местная, — говорю ему, гордясь тем, что он сделал
сегодня.
Он выглядит искренне заинтересованным и взволнованным, и это здорово,
потому что я работал над своим небольшим проектом с Нью-Йоркскими
«Ледяными ястребами». Тревор и ребята были немного ошарашены, когда я им
рассказал, но, честно говоря, не думаю, что смог бы тренировать всех пятерых
этих гребаных придурков.
— Буду иметь в виду, — отвечает он с улыбкой. — Я вернусь на лед к ребятам
ненадолго. Просто хотел сказать спасибо за все. И еще, помните, сегодня вечером.
В девять часов.
— Я же сказал, что буду там. И не благодари меня. Это ты сделал всю тяжелую
работу. Ты это заслужил. — Закончив разговор, я поднимаю голову и
направляюсь к СМИ, и вижу ее.
Сойер.
Я не могу сосредоточиться ни на чем другом, кроме женщины, которая уже
улыбается мне в ответ.
Вот черт. Она здесь. Сойер на самом деле здесь.
И, черт возьми, она выглядит чертовски хорошо.
Она всегда выглядит потрясающе, но сегодня будто выложилась по полной. На
ней сапоги до бедер и сине-красная хоккейная футболка с надписью «Бруклин У»,
которая спускается чуть ниже задницы. Боже, как я скучаю по ее заднице.
Футболка выглядит знакомой, что странно, потому что это не обычная футболка,
но я не могу разглядеть ее достаточно хорошо, чтобы понять почему.
Сойер улыбается шире, когда понимает, что я заметил ее, и машет мне рукой, а
затем отворачивается, чтобы с кем-то поговорить. Как бы мне ни нравилось на нее
смотреть, сейчас мое внимание приковано не к ней.
Едва она повернулась, я понял, почему узнал эту футболку. На спине было
написано «Локвуд №17».
На ней моя футболка.
До этого момента у меня никогда не возникало желание увидеть женщину в своей
футболке. Но теперь вряд ли позволю ли ей когда-нибудь надеть что-то другое.
Если бы не необходимость пообщаться с прессой и ускорить последнюю встречу с
«Ледяными ястребами», я бы побежал за ней.
Но я не могу, по крайней мере, пока.
Значит ли это то, на что я надеюсь? Черт, ведь это что-то значит, раз она надела
мою футболку?
Быстрее бы пролетели все следующие встречи, чтобы я мог пойти и выяснить все
сам.
***
 185

К тому времени, как я добираюсь до бара, уже девять-ноль-шесть вечера.

Я ненавижу опаздывать.
Заходя в бар, ожидаю, что там будет многолюдно, но сейчас совсем другой
уровень. Такое чувство, что вся толпа с арены пыталась забиться в чертов бар, из-
за чего мне трудно кого-либо разглядеть.
Даже при такой плотной толчее, как сейчас, я слышу их отсюда, прямо между
бильярдным столом и танцполом. Парни замечают меня и машут рукой.
Ребята любят веселиться. Пустые бутылки из-под шампанского и текилы на столе,
и официантка в данный момент приносит им еще, а также пару коктейлей,
которые предположительно предназначены для их подружек.
Слава богу, что игры закончились, потому что все парни были бы бесполезны на
завтрашней тренировке.
Я быстро нахожу Макса и оттаскиваю его в сторону. Я хранил от него секрет, но
теперь, когда сезон закончился, наконец-то, могу ему все рассказать.
Когда мы отходим подальше от шума, я поворачиваюсь к Максу и протягиваю ему
конверт.
— Что это? — спрашивает он, выглядя смущенным.
— Письмо с предложением. Если ты готов отказаться от драфта, в этом конверте
предложение присоединиться ко мне в «Ледяных ястребах». Понимаю, что это не
«Циклоны», но я заключил с «ястребами» сделку. Сказал им, что соглашусь
только в том случае, если они сделают тебе выгодное предложение. Мне нравится
твой стиль. Он напоминает мне меня самого.
Лицо Макса пустое, не выражающее никаких эмоций, как будто он не совсем
понял, что я говорю.
— Взгляни, когда сможешь, но думаю, тебе понравится то, что ты увидишь внутри,
— говорю ему.
Наконец он выдавил из себя дерзкую улыбку.
— Ты хочешь взять меня с собой, а?
— О, Господи боже, не вымещай на мне свои гребаные эмоции. Это хоккей, а не
пижамная вечеринка. Нечего тут сопли распускать.
Макс вскрывает конверт и смотрит на свое предложение.
— Да, черт возьми! — кричит он, размахивая кулаком в воздухе. — Похоже, вы
застряли со мной еще на пять лет, тренер, — ухмыляется Макс.
Спасибо, черт возьми. Я усердно работал с «Ледяными ястребами», чтобы
заставить руководство клуба увидеть ценность Макса как игрока. Я позаботился о
том, чтобы представители «ястребов» пришли сегодня на игру, потому что у меня
было предчувствие, и я оказался прав. Мне не терпится увидеть, куда приведет
Макса его карьера.
— Это официально? При условии, что я это подпишу? — спрашивает Макс.
 186

— Ага, — говорю ему, посмеиваясь, когда он подписывает договор, прежде чем

убежать на поиски кого-то в толпе, все еще держа письмо в руке.
— Чему он так радуется? — раздается голос рядом со мной.
Улыбаясь, я поворачиваюсь, уже зная, кому принадлежит мягкий голос.
Сойер.
— О, ничего. Я только что сказал ему, что я новый главный тренер «Ледяных
ястребов». — Ее глаза расширяются от возбуждения. — Но я также передал ему
письмо с предложением заключить с нами пятилетний контракт, так что он
немного взволнован.
— Подожди?! Ему нужно подписывать?
— Уже сделал.
Ее восторженный визг чертовски очарователен. Еще более очаровательно то, что
она обхватывает меня руками и с волнением прижимает к себе, из-за своего брата
и, я думаю, ради меня.
Мне так приятно снова держать ее в своих объятиях. Так и должно быть, когда
находишь своего человека. Вот кем является для меня Сойер. Она мой человек.
Она отстраняется, выглядя немного взволнованной.
— Извини. Я немного увлеклась, — говорит она, пытаясь высвободиться из моих
объятий, но я ей не позволяю.
Взяв ее за подбородок, я приподнимаю ее голову, наши глаза встречаются.
— Моя футболка, да? — Я ухмыляюсь, когда она краснеет, образуются милые
морщинки, когда она смущенно морщит нос. — Малышка, мне нравится. Нет, это
неправда. Мне чертовски нравится видеть тебя в моей футболке. Я хочу…
— Рекс, я... я, э-э, сначала должна кое-что сказать, — говорит Сойер, глядя мне
прямо в глаза. Черт, одно это почти заставляет меня нервничать. — Я сделала
неправильный выбор. Я, э-э, облажалась. Я...
Ее секундная пауза — это все, что мне нужно, и я прижимаюсь губами к ее губам.
Она немедленно тает от моих прикосновений, целуя меня в ответ, и наконец
зарывает руки мне в волосы, притягивая меня ближе в нашем поцелуе.
На мгновение я теряюсь в долгожданном поцелуе. Всепоглощающее чувство
счастья накатывает на меня подобно волне. Ничто вокруг меня не имеет значения.
Единственное, что меня сейчас волнует, — это женщина в моих объятиях. Когда
она отстраняется от нашего поцелуя, я хочу возразить, но выражение ее глаз
останавливает меня.
— Я люблю тебя, Рекс. Я правда очень тебя люблю. Даже если ты не считаешь
мороженое основной группой продуктов питания и думаешь, что «Крепкий
орешек» — это рождественский фильм, я все равно люблю тебя, даже если ты
ошибаешься. Я люблю тебя за студию. Срань господня, не могу поверить, что ты
это сделал. Я люблю тебя за все, что ты делаешь. Но я не жду, что ты скажешь это
в ответ. Знаю, что сильно ошиблась, но хотела убедиться, что ты знаешь, что я
чувствовала. — Она делает глубокий вдох, а затем наконец поднимает на меня
взгляд.
 187

— Во-первых, «Крепкий орешек» — рождественский фильм, и ты, черт возьми, не

можешь сказать мне иначе. Во-вторых, нам нужно обсудить твое потребление
сахара. Но в НХЛ очень хорошие стоматологи, — говорю ей, наслаждаясь тем, как
она ерзает. — И в-третьих, я тоже люблю тебя, малышка. Студия не зависела от
этого. Я просто хочу, чтобы у тебя были свои мечты. Я бы не сказал, что ты
ошиблась, но обещаю тебе, что если ты еще раз выкинешь что-нибудь подобное, я
прикую тебя наручниками к своей кровати и буду трахать до тех пор, пока ты
наконец не поймешь, в чем дело. Ты — мой человек. Мы созданы друг для друга,
Сойер. — Я не уверен, кто наклоняется первым, но следующее, что помню, мы
снова целуемся посреди бара, и нам наплевать на всех вокруг. Мои руки сжимают
ее попку, когда она постанывает от моего поцелуя, а я посасываю ее нижнюю губу.
— Ну наконец-то, — слышу я голос Харриса откуда-то рядом с нами, но не
прекращаю целовать Сойер. — Я думал, мне придется самому поцеловать ее, ну,
знаешь, чтобы заставить тебя вытащить голову из задницы. Немного расстроен,
что ты справился сам, — смеется он.
Я поднимаю руку, чтобы оттолкнуть его, что только заставляет его смеяться еще
сильнее.
— Эй, это моя гребаная сестра, мудила, — ворчит Макс, но я не останавливаюсь. Не
знаю, обращался ли он ко мне или к Харрису, но в любом случае, мне насрать.
— Не веди себя так, будто не знаешь, чем они собираются заняться, —
невозмутимо говорит Харрис.
— Закрой…
В этот момент Сойер отстраняется, смеясь, и с ухмылкой поворачивается к
мальчикам.
— Эй, Макс, хочешь посмотреть, смогу ли я все еще надрать тебе задницу в
бильярде?
— Ты в деле, сестренка. Команды? — спрашивает он.
— Я в деле. Но я в ее команде, — и указываю на Сойер, которая уже идет к столу.
Тут подходит Кэсси с подносом напитков и раздает их. Когда она минует Макса, он
хватает ее за руку и притягивает к себе.
— По рукам. Но Кэсси в моей команде.
— Э-э, ты же знаешь, что я чертовски ужасна в игре, верно? И почему ты
прикасаешься ко мне? Отвали, — усмехается она, но продолжает идти к нам.
— Плевать. Я сделаю всю работу, а ты просто пожинай плоды, принцесса, —
отвечает Макс, подмигивая. — Кроме того, мы играем против человека с ярко-
синим лаком на ногтях. Я почти уверен, что мы сможем их победить, — смеется
Макс, нанося удар.
Я, честно говоря, забыл, что мои ногти все еще накрашены после дня папиной
дочи, но опять же, мне действительно насрать, пока Рори счастлива.
Я пожимаю плечами.
— Э, как бы то ни было, чувак, Рори умеет убеждать, и на данный момент я делаю
то, что мне говорят. Так все гораздо проще. Ты просто подожди, пока у тебя не
 188

родятся дочери. Я уверен, что у тебя будут заплетены волосы в косички и макияж
на лице.
— Черт, Рекс. Я накрашу его. Держу пари, он выглядел бы таким хорошеньким, —
смеется Кэсси, ущипнув Макса за щеку.
Эти двое чертовски необузданны, так забавно за ними наблюдать.
Когда мы подходим к столу, Сойер уже все расставила и подает Максу сигнал к
брейку.
— Подожди, подожди! — кричит Кэсси. — Если вы все заставляете меня играть,
давайте хотя бы заключим пари. Хм, Макс, на что нам поставить? На выпивку?
— Не-а, скучно. Проигравшие должны станцевать приватный танец под песню по
выбору победителя, — ухмыляется он.
— Хорошо, но на этот раз ребята это сделают, — говорит Сойер, подмигивая.
— Фу. — Макс съеживается, но начинает игру. Он сразу же после перерыва
получает три очка, и в течение первого раунда у них все мячи, кроме двух, один из
которых восьмой.
Остальная часть игры длится недолго.
Вообще.
В то время как Сойер хороша в этой игре, Макс — чертова акула бильярда и в
течение двух раундов закончил игру, даже не вспотев.
— Это было, черт подери, впечатляюще, — вот и все, что мне удается сказать.
— Я говорила тебе, что именно благодаря ему научилась играть, — напоминает
Сойер, как будто она к этому привыкла.
— Время расплачиваться, сосунки. Сойер, сядь, — требует Кэсси, и, к удивлению,
Сойер слушается. — А ты, большой мальчик, приготовься.
Почему я сразу же жалею об этом?
Когда начинается песня, я не сразу узнаю ее, но Сойер и Макс оба начинают
смеяться. Так продолжается до тех пор, пока Макс не бросает свирепый взгляд на
Сойер. Из динамиков начинает доноситься песня Латто «Big Energy», и Кэсси не
может сдержать смех, особенно когда Харрис и ребята присоединяются к
вечеринке маленьких ведьм.
— Давай, большой мальчик! Станцуй для нас. Покажи своей женщине все свои
движения, — шутит Тревор.
— Заткнись, чувак. По крайней мере, дай мне привыкнуть к этому, прежде чем ты
начнешь отпускать гребаные сексуальные шутки, — рычит Макс.
— О, вытащи фаллоимитатор из своей задницы, Макс, — говорит Кэсси, защищая
Тревора. — Не будь таким чертовски чопорным. Люди занимаются сексом. Мы все
так делаем. Это чертовски весело.
Я вижу момент, когда она сожалеет о своем заявлении, поскольку Макс выглядит
так, словно колеблется между тем, чтобы задушить ее или поцеловать — или,
 189

может быть, и то, и другое одновременно, черт возьми. В любом случае, я могу
сказать, что они определенно трахались раньше. Это очевидно даже для меня.
Подойдя к Сойер, я забираюсь к ней на колени, мне нравится, как она хихикает,
когда прикасаюсь к ней.
— Какая смена ролей, малышка, — говорю я, потираясь об нее членом. —
Признаюсь, я неравнодушен к первой версии, но воспользуюсь любым шансом,
чтобы потереться о тебя своим членом. - Я подмигиваю, заставляя ее покраснеть.
Наклонившись вперед, я шепчу ей на ухо:
— Завтра мы сводим Рори поесть мороженого. Тогда и поговорим с ней. Сегодня
ночью ты вся моя.
— Всегда. А теперь потанцуй для меня, красавчик.

Эпилог

РЕКС
ТРИ МЕСЯЦА СПУСТЯ

Если бы год назад, даже полгода назад, кто-то сказал бы мне, что я буду лежать в
постели рядом с самыми сексуальными женщинами, которых я когда-либо
встречал, я бы назвал его гребаным лжецом. Я бы, наверное, посоветовал ему
пойти и проверить свою голову.
Но вот мы здесь, именно в такой ситуации.
Единственная разница в том, что Сойер не просто самая сексуальная женщина,
которую когда-либо встречал. Она также мой любимый человек, любовь всей
моей жизни. Ну, мой любимый взрослый. Моя любимая малышка сейчас крепко
спит в своей комнате, вероятно, ей снится какая-нибудь сахарная вкусняшка,
которую убедила Сойер приготовить на завтрак.
Как бы сильно мне ни хотелось раздражаться по этому поводу, это тяжело, потому
что мне нравилось наблюдать за развитием отношений Рори и Сойер. Это все, о
чем я когда-либо мог мечтать для моей маленькой девочки. Сойер обожает Рори,
и очевидно, что моя дочь чувствует то же самое. Мы оба так нервничали, когда
рассказывали Рори о нас двоих, но все прошло намного лучше, чем я предполагал.
Дочка вела себя так, словно в этом нет ничего особенного, просто часть
повседневной жизни.
Мы с Сойер все ждали, что Рори начнет капризничать, но этого так и не
произошло. Стелла и моя мама просто посмеялись над нами, очевидно, Рори
рассказала им все о нас на их вечеринке с ночевкой, но они договорились
подождать, пока мы сами признаемся.
 190

— Перестань так смотреть на меня, ты пугаешь меня, — бормочет она и глубже

утыкается носом мне в грудь.
— Я ничего не могу с собой поделать, ты издавала эти тихие-тихие звуки, почти
как храп. Это было мило.
— Я НЕ ХРАПЛЮ, — ворчит она и тут же открывает глаза.
— Я не говорил, что это плохо, звучит мило, — ухмыляюсь я.
— Все, решено. Я больше никогда здесь не буду спать, — говорит Сойер,
переворачиваясь на другой бок.
— По-моему, это милые звуки. Но твои тихие стоны и хныканье во сне? Чертовски
меня заводит. Мне пришлось ждать, пока ты проснешься, чтобы проверить,
станешь ли ты издавать те же звуки, когда я буду трахать тебя языком, — рычу я,
скользя по ее телу, приподнимаясь на руках и глядя на нее сверху вниз.
— Ты мог бы сделать это в любом случае, — бормочет она, все еще отказываясь
смотреть на меня, но теперь на ее лице появляется очаровательная ухмылка.
Я наклоняюсь так, чтобы ртом оказаться рядом с ее ухом.
— Но тогда я бы не смог увидеть твое лицо, когда ты кончаешь.
— Я все еще злюсь на тебя, — говорит она задыхающимся голосом, когда я
покрываю поцелуями ее подбородок и останавливаюсь только в местечке между
шеей и ключицей. Здесь Сойер такая чувствительная, и когда покусываю и
посасываю, она стонет, приподнимаясь мне навстречу, а руками хватает меня за
волосы, притягивая ближе.
Шутка Сойер о том, что она больше никогда не станет здесь спать, дает мне
мотивацию поговорить с ней кое о чем — о том, о чем я думал некоторое время, но
был слишком труслив, чтобы начать разговор. Словно я мальчик-подросток,
готовящийся пригласить девушку на свидание, но вот он я, тридцатисемилетний
папаша, который ведет себя по этому поводу как маленькая сучка.
Так что я не собираюсь играть честно.
Добираюсь до ее идеальных грудей, беру одну рукой, а другую захватываю ртом,
нежно покусывая и посасывая сосок. Переключаясь между ними, я не
останавливаюсь до тех пор, пока Сойер не начинает извиваться подо мной,
практически умоляя о большем.
— У меня к тебе вопрос, — выдыхаю я, отрываясь от ее соска с громким хлопком.
— Правда, Рекс? Вопрос ко мне прямо сейчас? Я голосую за то, чтобы ты перестал
болтать и вместо этого начал ублажать меня. Это более продуктивное
использование нашего времени.
Приподняв бровь, я смотрю на нее снизу вверх.
— Да, неужели? Я хорош только из-за своего рта? — тихо шепчу, потом дую на
клитор, достаточно сильно, чтобы свести ее с ума.
— Перестань дразнить меня, Рекс, — молит она, ее руки тянут меня за волосы,
пытаясь прижать мой рот именно к тому месту, где ей это нужно. — Если ты не
прикоснешься ко мне прямо сейчас, я сделаю это сама.
 191

Схватив оба ее запястья левой рукой, удерживаю ее неподвижно, и наклоняюсь

вперед, пока мой рот не оказывается совсем рядом с ее ухом. Взяв ее за
подбородок свободной рукой, требую ее внимания.
— Как будто ты станешь трахаться, малышка. Ты будешь играть по моим
правилам, но получишь то, что хочешь, я обещаю. Брось мне вызов, и я подведу
тебя прямо к краю и отступлю. И буду делать это снова и снова, пока ты не
решишь, что больше не можешь этого выносить. Ты меня понимаешь? Слушаешь
меня?
Ее глаза широко раскрыты, но не от страха. Сойер заводится от того, что я требую
чего-то от нее и ее тела. Ей особенно нравится, когда я требую от нее оргазмов. Но
прямо сейчас воздерживаюсь от оргазмов, пока она не заговорит.
— Отлично. Я слушаю, — отвечает она спустя, как мне кажется, несколько минут,
но, вероятно, прошло всего несколько мгновений.
Сделав глубокий вдох, я ищу губами местечко у нее между ног. Покрывая
поцелуями ее бедро, спускаюсь к колену, потом снова поднимаюсь к бедру,
сдерживая смех, когда Сойер протестует, но терпеливо ждет. Она знает правила
игры.
— Ты мне нравишься здесь, в моей постели, — это все, что я в состоянии выдавить
из себя, когда прижимаюсь языком к ее клитору в долгой, томной ласке.
Продолжая в том же духе, я ввожу палец в ее влагалище. — Ты такая чертовски
мокрая. Это все для меня?
— Это был твой вопрос? — только и может простонать эта приводящая в
бешенство женщина, когда загибаю пальцы, ударяя по ее точке G, языком все еще
лаская клитор.
— Перестань быть занозой в моей заднице. Переезжай ко мне, — рычу я,
уставившись на нее и наслаждаясь моментом, когда до нее доходит, о чем я только
что спросил. Сильнее прижимаясь к ее клитору, большим пальцем медленно
массируя, обводя кругами, постепенно подводя ее все ближе и ближе к оргазму.
— Ты хочешь, чтобы я переехала к тебе? — спрашивает она, и на ее лице уже
появляется широкая улыбка.
Меня охватывает облегчение, когда вижу, что она улыбается.
— Да, малышка. Я хочу, чтобы ты переехала ко мне и Рори. Ты — та часть нас, о
которой мы и не подозревали, пока не нашли тебя.
— Конечно, я перееду, Рекс. — Сойер поддается вперед, как раз в тот момент, когда
я прижимаюсь к ее клитору, наконец-то, доставляя ей оргазм, которого она
жаждала.
Черт возьми, я от нее без ума.
— Переезжай на этих выходных.
Вскинув голову, она выглядит совершенно довольной после оргазма, но в то же
время шокированной.
— В эти выходные? Ты с ума сошел? Срок моей аренды истекает в августе. Тогда я
съеду. Я не собираюсь бросать Кэсси.
 192

— Это пять месяцев. Слишком долго. Два месяца, — ворчу я. Не желаю ждать так
долго, хочу ее в моей постели каждую ночь. Хочу видеть её зубную щетку в
моей ванной, ощущать ее запах на подушке. Черт возьми, я даже хочу
натыкаться повсюду на её проклятые волосы, потому что это означало бы,
что она здесь. Что она моя.
— Четыре.
— Сойер...
— Три. Окончательное предложение. Я перееду сюда в начале июля. Это даст
Кэсси время решить, хочет ли она остаться на старой квартире и найти новую
соседку по комнате.
— Отлично. По крайней мере, ты переезжаешь сюда. — Я не могу сдержать улыбку
и, наверное, веду себя как десятилетний ребенок, но мне наплевать. Я так рад, что
моя женщина появилась в моей жизни, и не могу дождаться, когда она переедет
ко мне. Как раз в этот момент слышу легкий стук в нашу дверь - Рори проснулась.
— Входи, милая, — зовет Сойер, пока надевает пижаму.
— Привет, папочка, привет, Сойер, — улыбается Рори, забираясь на кровать. — Я
хочу блинчиков. Можем ли мы испечь блинчики? Пожалуйста, папочка, мой
животик проголодался, и я хочу блинчиков.
— Хорошо, милая. Почему бы тебе не включить мультики, пока я встану, а потом
пойду испеку блинчики.
— Хорошо, папочка. Но можно нам посыпать? Посыпка делает блинчики такими
вкусными.
— Она не ошибается, посыпка делает все вкуснее, — с улыбкой соглашается Сойер.
— Хорошо, мы можем посыпать блинчики, — я стараюсь говорить как можно
суровее, но это не получается, судя по улыбкам моих девочек.
— Давай присядем на диван, пока ждем, когда твой папа встанет, мне нужен кофе,
— предлагает Сойер, ожидая, пока Рори покажет дорогу.
Когда смотрю, как мои девочки выходят из комнаты, еще раз благодарю
провидение за каждую ошибку, проблему и неверный поворот, которые совершил
в своей жизни, потому что это привело меня к этому моменту. Прямо сейчас я
нахожусь именно там, где и должен, рядом с двумя моими любимыми девочками.
Я просто не могу дождаться, когда Сойер переедет ко мне насовсем. Мне не
терпится рассказать нашим друзьям об этом сегодня вечером, когда все соберутся
у нас дома.
Это навсегда. Она моя.

Эпилог второй

СОЙЕР
 193

— Ро, ты уверена, что мы не можем накрасить прозрачным? А если синий цвет без
всего этого блестящего дерьма? — Макс стонет с пола.
— Это папино слово, ты не должен так говорить, — небрежно отвечает ему Рори,
даже не поднимая глаз. Она сидит на полу и красит ему ногти. — И нет, дядя
Макси. Блестящие блестки создают цвет, к тому же это о-о-очень тебе идет, тебе не
кажется?
Харрис и Кейд начинают смеяться, очевидно, наслаждаясь «пытками», которым
подвергается Макс в руках милого пятилетнего ребенка. В прошлом месяце у Рори
был день рождения, и, к несчастью для Рекса, она захотела, чтобы мы все пошли
на маникюр. Итак, мы пошли втроем, и она выбрала цвета для каждого из нас.
Мне достался симпатичный бирюзовый, ей — фиолетовый, и, конечно же, она
выбрала ярко-розовый для Рекса. Его друзья, особенно Макс, никогда не давали
ему забыть об этом, так что ребята с удовольствием наблюдают за парочкой.
Рори стала называть Макса своим дядей, и это, наверное, самая милая вещь в
мире. Наблюдать, как они сближаются, радует мое сердце, даже если он все еще
огромная заноза в моей заднице.
— Наверняка он имел в виду взрослое слово, и думаю, все будет хорошо, Ро, —
успокаивает Макс, терпеливо наблюдая, как Рори изо всех сил красит ему ногти.
— Перестань двигаться, дядя Макси. Я тебя испачкаю.
— Прости, малышка Ро, — говорит Макс, смущенный тем, что его ругает
маленькая девочка. Подняв глаза, он осматривает комнату в поисках чего-то или
кого-то. Когда замечает Гвен, Стеллу и Кэсси на диване за беседой, он улыбается,
наблюдает за ними троими всего мгновение, затем быстро отводит взгляд.
Странно. Макс и Кэсси, честно говоря, никогда не ладили за все те годы, что мы
знаем друг друга, но не думаю, что их ненависть так глубока, как он считает. Но
это ему предстоит выяснить, когда он будет готов. Мне нравится видеть Макса
таким спокойным и беззаботным, он кажется таким счастливым.
Для меня это не просто ноовообретенная семья, Макс тоже потерял наших
родителей, так что я благодарна, что у него есть мы. Также приятно, что его новый
лучший друг оказался самым симпатичным пятилетним малышом, ради которого
он готов на все. Рори обвела всех крутых хоккеистов вокруг пальца. Я надеюсь, она
понимает, что ни один из этих мужчин не позволит ей привлечь к себе внимание
парней, пока ей не исполнится, по крайней мере, тридцать.
Мы сидим в гостиной Рекса с тех пор, как закончили ужинать, смеемся и смотрим
какой-то фильм, который показывают по телевизору. В такие моменты, как этот,
осознаю, как далеко все зашло, и ничего из этого не случилось бы, если бы я не
работала в «Атлантиде» в ту ночь. Я никогда не была так счастлива, как сейчас, и
все это из-за Рекса.
Мы решили собраться вместе перед тем, как все ребята вернутся к предсезонным
играм в НХЛ. Рекс и мой брат уже начали знакомиться со своей новой командой,
провели пару тренировок, но ничего официального. Они оба, кажется,
действительно счастливы быть там, даже если станут соперничать со своими
друзьями. Но, эй, от этого становится только интереснее, верно?
 194

Рекс подходит ко мне сзади, обнимает меня за талию, притягивая ближе к себе.
— Ты в порядке? Хочешь еще бокал вина? — шепчет он мне на ухо, щекоча
дыханием мою шею.
— Я в порядке, — улыбаюсь, искренне веря в свои слова. — Но я никогда не
откажусь от еще одного бокала вина.
Запечатлев поцелуй на моей щеке, Рекс посмеивается.
— Конечно, малышка. Кстати, твоя попка выглядит восхитительно. Я хочу укусить
ее, — говорит он, шлепая меня по заднице и улыбаясь остальным. — У тебя
красивые ногти, Макс. Блестки тебе идут, может, в следующий раз покрасимся в
цвета «Ледяных ястребов», уверен, ребятам это понравится.
Макс смеется, качая головой, в то время как Рори гордо улыбается. Как только
Рори снова опускает взгляд, Макс со смехом толкает Рекса.
Я люблю своих друзей. Здесь я чувствую себя как дома, и скоро так и будет.
Мне казалось, что если вычеркну мать из своей жизни, то мне станет не хватать
частички себя, но вместо этого испытываю чувство умиротворения.
Требуется время и взросление, чтобы осознать людей, которые хотят быть в вашей
жизни и которые приложат к этому усилия.
— Все сделано! — гордо восклицает Рори, широко улыбаясь и сияя милым
личиком. — Дядя Макси, иди покажи всем свои красивые ноготки. Всем очень
сильно понравится.
Встав, Макс смотрит на свои ногти, которые определенно синие. Рори
действительно покрасила ему ногти, но в процессе также измазала и кончики его
пальцев. Однако он делает вид, что доволен, от чего Рори сияет.
Макс подходит к парням, которые устраивают целое шоу, охая и ахая над его
ногтями. Когда приближается к дивану, где сидят девочки, я наблюдаю, как они с
Кэсси начинают шептаться друг с другом. Она выглядит раздраженной, в то время
как он просто сидит там с самодовольной ухмылкой на лице. Макс явно сказал
что-то, разозлившее ее, и это заметно.
Я даже не осознаю, что все еще смотрю на них, пока Рекс не протягивает мне мой
бокал вина, пугая меня.
— Полегче там, малышка. Грезишь наяву?
— Что-то вроде этого, — бормочу я, делая глоток вина.
— Должны ли мы сказать им? — шепчет Рекс.
— Да, — улыбаюсь я. — Мы с Кэсси говорили об этом до того, как пришли все
остальные. Она расстроена, но рада за нас.
— Хорошо, — улыбается он, возвращаясь в комнату. — Мы хотим вам кое-что
сказать, ребята, у нас есть кое-какие новости.
— Ты залетела? – вскрикивает Харрис, за что получает от Макса шлепок по
затылку.
— Моя сестра не занимается сексом, ты, мудак.
 195

— Нет, идиот, она не беременна. — Рекс ворчит, а я смеюсь. — Глупо говорить это
вслух, но я просто хотел, чтобы все знали, что Сойер собирается переехать сюда
этим летом.
Хватая его за руку, я улыбаюсь. Рекс так горд, рассказывая нашим друзьям и
семье, что мы планируем этот следующий шаг в нашей жизни. Может, это и не
свадьба и, конечно, еще не ребенок, но для нас это шаг к тому, чтобы начать
строить нашу совместную жизнь.
— Круто, ребята! — восклицает Майлз с улыбкой
— Не смогла отделаться от этого засранца, да? — говорит Харрис и обнимает меня.
— Но, если говорить серьезно, я рад за вас, ребята.
— Я так взволнована, Сойер! Я всегда хотела, чтобы со мной жила мамочка! Папа,
папа! Значит ли это, что у меня есть мама? — лепечет Рори, подпрыгивая от
возбуждения.
— Сойер, в конечном счете, станет твоей мачехой, но ты можешь называть ее так,
как вам двоим удобно, хорошо, Ро? — гордо отвечает Рекс.
Я ничего не могу поделать со слезами, которые наворачиваются на глаза. Я люблю
эту маленькую девочку всем сердцем и душой, и слышать, как она так говорит обо
мне, доставляет мне столько радости. Я крепко ее обнимаю.
— Можно я буду называть тебя мамой? — спрашивает Рори, ее руки очаровательно
обхватывают мои щеки, чтобы привлечь мое внимание.
— Милая, ты можешь называть меня так, как тебе удобно. Если ты захочешь
называть меня мамой, это будет честью для меня.
— Да! — Рори бьет кулаком по воздуху, а затем убегает играть.
Когда смотрю на Рекса, у него тоже в глазах стоят слезы.
— А как насчет квартиры? — спрашивает Тревор.
— Гвен собиралась переехать ко мне, но ей не расторгли ее предыдущий договор
аренды. Решила, что найду временного постояльца до истечения срока аренды, а
потом разберусь с этим, — говорит Кэсси, пожимая плечами.
— Ты точно не захочешь, чтобы с тобой жил какой-то незнакомый человек.
Повернувшись, чтобы посмотреть, кто это сказал, я с удивлением вижу, что это
мой брат.
— Извини?
— Я сказал, что ты не будешь жить с каким-то незнакомым человеком. К черту.
— Что, ты теперь мой папочка?
— Если это заставит тебя выслушать меня, тогда, да, я буду твоим папой. Но не
собираюсь позволять тебе быть идиоткой, которую убивают во сне. Ты видела
криминальные сериалы, такое случается.
— Ты действительно много смотришь криминального шоу, он прав, — добавляю я,
за что получаю свирепый взгляд от Касс.
 196

— Мы можем поговорить об этом позже? Я хочу отпраздновать твою новость, —

говорит Кэсси с улыбкой.
— Да, принцесса, мы можем и сделаем, — заявляет Макс, затем уходит на кухню,
оставив нас с Кэсси просто смотреть друг на друга в недоумении. Макс упрям, но
обычно никогда не говорит людям, что делать.
Очевидно, это изменилось, когда дело коснулось Кэсси.
— Он переживет. Я выпью еще бокал вина, а потом мы включим следующий
фильм.
Когда она уходит, оставляя меня наедине с Рексом, часть меня задается вопросом,
есть ли что-то еще в истории с Максом. Почему он такой... властный и
собственнический по отношению к той, кого, как утверждает, ненавидит?
— Перестань думать об этом. Сегодня это не важно, — тихо произносит Рекс. —
Сегодня вечером мы празднуем. Завтра мы разберемся с этим.
— Договорились. А теперь дайте мне напиться, сэр. Я хочу много праздничного
секса сегодня вечером.
— Ты получишь его, малышка. Надеюсь, ты готова к остальной части нашей
жизни, мы собираемся стать крепкой парой. — Рекс добавляет подмигивание в
конце, очевидно, подслушав наш с девочками разговор о крепких парах
знаменитостей.
— Да. С тобой и Рори? Всегда.
Кто бы мог подумать, что, оказавшись однажды ночью на коленях у Рекса, я
обрету счастье, которое никак не ожидала.
i

Хоккейные зайки - из канадского сленга. Женщина, которая ходит на хоккейные матчи с

единственной целью трахнуть одного из игроков.